"Фантастика 2024-33". Компиляция. Книги 1-20 [Инна Живетьева] (fb2) читать онлайн

Инна Живетьева Орлиная гора

Часть I

Никто не помнил, почему назвали эту гору Орлиной.

Редко кто бывает в этих местах – нужды нет: дрова вывозить сложно, траву на каменистых лугах у подножия косить неудобно, ягоды можно и ближе собирать. И уж тем более незачем взбираться наверх, к краю пропасти, разбивающей кряж.

А ураган, много лет назад бушевавший в этих местах, еще помнят старики. Но и они не видели, как разгулялся ветер на вершине, не слышали стона вековой сосны, когда качнулась она – и упала. Корни вздыбились на одной стороне ущелья, вершина легла на другую: вот и мост для тех, кто не побоится рискнуть.

Нужно пройти над пропастью, выбрать место на краю обрыва и оглянуться. Отвесная стена напротив изрезана ветрами, покрыта паутинкой трещинок. Кажется, присмотрись повнимательней – и поймешь замысел Создателя. Но только когда восходящее солнце сделает резче тени и вспыхнет огоньками на слюдяных каплях, сложится картина. Чернью и золотом нарисуются два огромных крыла, точно птица ударилась грудью в скалу. Станет видна гордая орлиная голова, запрокинутая к небу. Окаменели перья, вплавились в гранит когти, навечно обрекая на каменный плен. И такое отчаяние в изломанных крыльях, что даже солнце торопится уйти из ущелья. Поднимется – и погаснут огни, расплывутся тени. Орел исчезнет.

Глава 1

Душа княжича Артемия Торна ликовала и кувыркалась, кажется, высоко под сводчатым потолком, плавала в разноцветных лучах из витражных окон. Распахнулись высокие позолоченные двери, в Малый тронный зал вступили король Эдвин с королевой Виктолией, рядом с матерью шла принцесса Анхелина. Темкина душа неожиданно оказалась под ребрами, щекотнула сладко-тревожно. Села королевская чета, опустилась на ступеньки трона принцесса. Склонили перед королем четыре штандарта, перевитых лентами: один – бронзовой, один – серебряной и два – золотыми. Целых два! Темка вытянулся в струнку, вскинул голову. Пусть их род не столь известен и знатен, тем лучше. Быть может, именно он, Артемий Торн, примет из рук короля золотую ленту!

Умолкли голоса, и только легкий шум, рождаемый шелестом ткани, взмахами вееров и взволнованным дыханием, напоминал о том, что Малый тронный зал полон. Четверо наследников знатных родов встали перед королевским троном. Лицо Эдвина серьезно, как и подобает, но под темными усами прячется улыбка. Виктолия мнет тонкими пальцами тяжелые кружева и, кажется, волнуется вместе с мальчишками. В глазах Анхелины – любопытство.

– Княжич Фалький Ледней из рода бронзового Льва!

Стоявший слева вышел вперед, склонил в приветствии голову. Темка отвел глаза: не хотел он смотреть на ритуал, пусть для него все будет в первый раз. Обежал взглядом гостей. Ух, какая зависть на лице парня! Того и гляди, сожрет четырнадцатилетних мальчишек. Темка взглянул на герб: род Быка. Просто – род Быка. Известный, прославленный, но так и не заслуживший даже бронзовой ленты. А раз так, то честь испытания прошла мимо наследника. Быть может, через несколько лет они и встанут рядом, будут присягать Эдвину как воины Его Величества. Но сегодня – только наследникам геральдических родов дано право принять из рук короля меч.

– …крепость Десницы… – услышал Темка и продолжил мысленно: «…в Топском крае».

За прошедший месяц они с Александером протерли карту до дыр, пытаясь угадать, какая же крепость достанется княжичу в управление на два года. Та, что стоит на мирной границе? Или брошенная из-за Черных песков? А может, любая другая из ненужных короне, в которых не держат солдат – расточительно. Но можно отправить туда княжичей, подальше от властных родителей в суровые условия гарнизона. Или утонут, или научатся плавать. Темка тонуть не собирался – и еще выше вскинул упрямый подбородок.

Крепость Десницы не плоха и не хороша – граница уже лет двести как отступила от нее. Там тепло, растет виноград. Но Темка предпочел бы орешек покрепче. Он покажет, на что способен!

– Княжич Артемий Торн из рода серебряного Оленя!

Темка украдкой вытер вспотевшие ладони о праздничные бархатные штаны. Шагнул вперед по отполированным до зеркального блеска плитам, склонился перед королем.

– Прими же из рук моих родовой меч Торнов. А вместе с ним – право на двухлетнее владение крепостью Северный Зуб, что на границе с Даррским королевством.

Меч тяжело лег в ладони. Темкины пальцы стиснули ножны. Княжич не видел сейчас ничего, даже лицо короля расплылось за смутной дымкой. Только червленое серебро на темно-бордовой коже: узкий, летящий силуэт оленя.

– Мой король! – голос звенит от волнения. – Из рук ваших принимаю родовой меч и клянусь им служить вам до последнего мига своей жизни!

Конечно, это не настоящая служба. Просто учеба под присмотром капитана. Но Темка вкладывает в слова ритуальной клятвы весь свой пыл: мой король, я сделаю гарнизон Северного Зуба лучшим гарнизоном! Княжич нашел взглядом отца: тебе не придется краснеть за наследника!

Меч повис на поясе. Теперь придержать рукоять, четко развернуться и шагнуть на место. Чтобы сразу было видно – воин, не мальчишка.

– Княжич Маркий Крох из рода золотого Лиса!

Темка скривился про себя: «Марик!» Уж ему-то найдут теплое местечко. Ну конечно – Семь Башен на границе с Ладдаром. Хоть и в стороне от основных торговых путей, но все-таки многолюднее, чем рядом с умирающим Даррским королевством.

– Княжич Эмитрий Дин из рода золотого Орла!

Темка проводил взглядом светловолосого веснушчатого мальчишку. Последний. Самый знатный род. Княгиня – северянка, родом из тех же мест, что и королева. Король Эдвин – частый гость у Динов, а княжич чувствует себя во дворце так же вольно, как в собственном замке. Он зовет принцессу Анхелину просто Анной и часто сопровождает ее на прогулках. Эмитрию наверняка достанется что-нибудь полегче, если уж Марику Кроху такая «честь»!

– …владение крепостью Южный Зуб, что на границе с Даррским королевством.

У Темки чуть рот от изумления не приоткрылся. Вовремя стиснул губы: воин должен уметь владеть собой. Даже когда происходят столь удивительные вещи.

Ритуал свершился. Заключительное слово коннетабля точно взломало лед на бурном ручье – в зале сразу стало шумно. Темка горделиво положил руку на оголовье меча: все, теперь он уже не мальчик – воин. И тут же оказался стиснут, погребен под грудой сладко пахнущих кружев – мама прижала к себе, прикрыла, словно птица, длинными рукавами.

– Ну что ты меня, как маленького! – недовольно пробурчал Темка, но помедлил на мгновение, прежде чем отстраниться.

У княгини в карих глазах – тревога и печаль. Отец из-за ее плеча моргнул сыну: будь мужчиной, успокой маму, она же волнуется. Княжич еле заметно вздохнул, прижался к расшитому бусинами платью и, как в детстве, потерся носом, прижался щекой.

Обжег насмешливый взгляд – Марик стоял неподалеку, рядом с отцом, княгини Крох не было, и никто не гладил княжича по макушке, точно малыша. Темка независимо повел плечом и ухмыльнулся в ответ: его-то отец на тепленькое местечко не пристраивал!

– Пойдем, найдем князя Дина.

Темка с сомнением глянул на будущего соседа. Жаль, что не так уж много знает об Эмитрии. Князь Торн редко берет с собой сына в Турлин, а Дин-младший вместе с матерью большую часть года проводят в столице.

Пока шли к приветливо улыбавшемуся князю, Темка украдкой рассматривал Эмитрия. Пышные светлые волосы аккуратно причесаны, новенький зеленый мундир с золотыми аксельбантами сидит как влитой. Да вот только меч наследник придерживает не очень уверенно. Конечно, родовое оружие скорее символ, и княжичей больше учат владению шпагой и пистолетом, но Темка все равно высокомерно хмыкнул про себя. Честно говоря, Дин-младший не произвел на него впечатления. Тихий больно, вон, рожа какая светлая, сразу видно – у мамочкиного подола в замке сидит, а не по степи на лошадях носится. То ли дело Темка: загорелый, обветренный, с коротко обрезанными темными волосами.

Княгиня Дин погладила сына по затылку, слегка толкнула в спину: знакомиться с Торном-младшим. Темка наклонил голову в положенном приветствии и снова хмыкнул: да уж, кажется, с соседом не повезло. Ну и шакал с ним. Главное – скоро в дорогу.

«И эта дорога ведет в другую сторону от Марика», – подумал княжич, глядя в спины уходящим золотым Лисам. Крох-младший неожиданно оглянулся. Темка отвел глаза. А ведь еще прошлой осенью…

Да, прошлой осенью, в первых числах Орешника.

В то утро в замке Торнов творилось что-то невообразимое. Темка с негодованием осмотрел пустую столовую и двинулся в сторону кухни. Суета суетой, но где завтрак? И что вообще происходит? Княжича то и дело обгоняли слуги – кто тащил свернутые дорожки, кто нес в охапке кувшины, а двое так и вовсе надрывались под тяжестью статуи. Пробегали и с пустыми руками, но их Темка тоже не стал останавливать. Не дело наследнику у слуг новости выпытывать, особенно когда уже весь замок в курсе.

На кухне стоял такой тарарам, что Темка замялся на пороге. Но толкнула не особенно почтительно дебелая девка, волокущая корзину с овощами – волей-неволей пришлось посторониться. Посреди бедлама стояла мама, перед ней застыли повар и две его главные помощницы. Княгиня была похожа на капитана перед смотром, так властно она раздавала приказы, обводя руками кухонные фронты.

– Мам?

Полина Торн повернулась к сыну, морщинка на лбу на мгновение разгладилась:

– Через два дня приезжают золотые Лисы – князь Крох с сыном. Маркий Крох, между прочим, твой ровесник…

– Я помню! – возмущенно перебил Темка. Уж золотые-то рода княжич обязан знать, а мама все считает его маленьким.

– Очень хорошо. Тогда ты должен понимать, что Крох-младший целиком на твоей совести.

Темка хмыкнул, почесал бровь:

– Можно подумать, у меня и без него на совести мало. А поесть-то дадут?

Настроение подскочило. Отец редко берет с собой в поездки, и Темке еще не выпадал шанс познакомиться близко с кем-нибудь из княжичей. Торн-младший принимал активное – а порой даже слишком активное – участие в жизни мальчишек из отцовского гарнизона и деревенской ребятни. Но они всегда видели в нем наследника, хоть и не потворствовали ни в игре, ни в драке, случись такая оказия. Темка, если нужно было, решительно стаскивал камзол и выходил в центр круга. Поддаться ему из-за страха перед титулом считалось делом шакальим, и княжич нередко оставался с синяками. Но стоило драчунам разойтись, как Темку снова окружала невидимая стена.

А Марк Крох – это совсем другое дело!

Княжич стянул с накрытого полотенцем блюда еще теплый пирог с грибами и быстро выскочил из кухни. Первым делом на конюшню: его любимая Дега к приезду гостей должна быть просто красавицей.

Волнение у Темки не утихало, словно перед Именованием Матери-заступницы. Да и в замке суетились не меньше, чем перед праздником, а доносившиеся из кухни запахи тревожили даже самый полный желудок. Для полного сходства не хватало одного – ожидания подарков. Но порой Темка ловил себя на мысли, что дружба – пока только вымечтанная – долгожданнее и нужнее любых других даров.

Княжич, вопреки обыкновению, даже просидел полдня в замковой библиотеке, листая плотные страницы хроники золотых родов королевства. Марк Крох носил геральдическую ленту уже в шестом поколении. Дарована она была его предку за доблесть и честь, за ратные заслуги перед короной. Не было в роду Лиса королевской крови, славился он делами – воинскими, и только воинскими. Предки Марка выигрывали труднейшие сражения, а если перевес врага оказывался слишком велик и поражение неизбежно – спасали солдат, отводили войска и готовили их к новой битве. Не было среди Крохов ни трусов, ни дураков.

У Темки холодели щеки, когда он зачитывал длинный список побед дедов и прадедов Кроха. На долю отца Марка пришлось их много меньше, но что делать – король Эдвин не воюет.

Княжич смотрел невидящим взглядом в книгу и мечтал, как поскачут вдвоем с Марком в бой, прикрывая друг друга. Или как ударят с двух флангов, сминая вражескую армию. А может, возьмут неприступную крепость. И пойдет по королевству слава о друзьях… Тут Темка мысленно осекался. Как ни хотелось ему верной дружбы, понимал: сначала нужно хотя бы увидеть Кроха-младшего.

Золотые Лисы приехали под вечер. Осень уже укоротила день, и во дворе зажгли факелы – много, обычно столько не горело. Темка стоял на широком крыльце по правую руку от отца, по левую же место отводилось княгине. Жесткий ворот нового камзола натирал шею, и все время хотелось покрутить головой. Но нельзя, широкие ворота уже распахнуты, скоро появятся гости.

Первым въехал паренек с княжеским штандартом, следом – Дарий Крох с сыном, за ними – солдаты. Единственная телега пылила позади отряда и тут же стыдливо свернула, покатила на задний двор.

Отец чуть откашлялся и гулким басом поздоровался с гостями. Княжич вскинул повыше подбородок: он тоже из знатного рода!

На Кроха-страшего Темка глянул мельком – пусть и прославленный воин, все равно Марк интересует больше. Темноволосый мальчик в строгом темно-коричневом камзоле свободно держался в седле – казалось, длинный путь его не утомил. Темка прикинул на глаз: они должны быть одного роста. Гость повернулся, посмотрел на него в упор. Узкое лицо с темными глазами, освещенное подрагивающим пламенем факелов, мало походило на те портреты, которые Темка видел в летописи. У предков Марка жесткие лица грубой лепки, с широкими скулами и тяжелыми подбородками, а наследника словно из тонкой кости выточили. Марк легко соскочил с коня, передал повод солдату и подошел вместе с отцом крыльцу. Действительно, одного роста.

Темка вытянулся в струнку, наклонил голову перед Дарием Крохом:

– Артемий Торн, князь.

Светлые, цвета осенней воды, глаза равнодушно глянули на мальчика.

Поздний ужин тянулся дольше самого нудного урока. Темка, так и не избавившись от неудобного камзола, без аппетита ковырялся в запеченной щуке. Не очень понятный разговор катился над головой, князья продолжали какой-то старый спор.

– Королева Виктолия должна радеть за Илларское королевство, – жаркий голос князя Кроха не вязался с холодом его глаз.

Маркий прислушивался к разговору ненавязчиво. Его манеры были безупречны, Темка уже ревниво перехватил восхищенный мамин взгляд. Тоже, нашла принца!

– Это прекрасно понимают и в Ладдаре, – сказал отец. Он почти не ел и, кажется, был чем-то недоволен. – Им выгоден этот союз.

– Выгода не столь велика, чтобы не осложнять отношения с Илларом.

– Простите меня, князь, вы отменный полководец, но недооцениваете тот доход, что идет с наших караванов.

– Вот именно! Наши деньги, которые оседают в казне соседей. Соседей, которые в любой момент могут перекрыть дорогу – и что тогда?

– Ну, это вряд ли. Им-то зачем терять доход? И потом, Дарий, сравните войска Иллара и Ладдара – не думаю, что король Далид захочет осложнять с нами отношения.

– Войска, – кажется, гость из вежливости проглотил ругательства. – Чего стоят войска, которые не знают, что такое война? А Далид жаден, если завтра он захочет иметь больше, то никто ему не помешает повысить пошлину. Мы зависимы от северного короля, приласкай его Морра!

– То, что вы называете зависимостью, в королевском договоре значилось как «дружеские отношения».

Досада наполнила Темку от пяток до макушки – ну ведь ничего же не понимает в разговоре! Знает, конечно, что королева Виктолия – дочь короля ладдарского Далида, что идут через соседнее государство караваны в портовые города, но суть спора ускользала. А Марк понимает, вон как внимательно слушает. Эта досада и неудобный камзол – а главное, ну не такой настоящий Маркий Крох, не похож на придуманного! – сделали княжича раздражительным и окончательно испортили вечер.

Да, так все начиналось прошлой осенью.

Трава выгорела под солнцем, пожелтела. Только по обочине дороги, там, где все лето не просыхала грязь, осталась густо-зеленой. Иногда мелькали нежно-кремовые метелки дарт-цветка да попадались островки клеверных головок. За телегами тянулся пыльный шлейф. Возницы ругались и норовили отстать от ехавших впереди, обоз все больше растягивался. Пришлось поставить в арьергарде солдат.

Ближе к реке потянулись заливные луга. Повис густой дух от свежескошенной травы и от ягодников. Припрятанные в лопухах туеса раздувались от земляники, сочились красными подтеками. Крестьяне торопливо кланялись в пояс, посверкивая на солнце остриями кос. Мужики казались Темке точно такими же, как и встретившиеся вчера. Или позавчера? Дни похожи один на другой. Но вовсе не так безмятежны, как могли показаться.

– Александер, мы будем соседями. Я должен знать о Германе больше.

Темка вовсе не собирался подражать отцу, но почесал бровь точь-в-точь его жестом. Капитан улыбнулся.

– Ладно. Я и правда с ним уже сталкивался. Картежник – душу готов шакалу заложить, если в масть не идет. Дуэлянт. Да это ладно, с кем не бывает. Вот только слухи ходят, что за некоторые ссоры заплачено золотом. Какое убийство может показаться невиннее, чем на дуэли? Последний противник Германа был из рода золотого Буйвола. Они очень не любят прощать обиды. Думаю, капитан решил переждать бурю в тихой норе. Вот только странно, зачем князь Дин выбрал для сына такого наставника.

Темка бросил вперед недовольный взгляд: зря отец договорился о совместном путешествии. Конечно, между Южным и Северным Зубом – полдня неторопливым шагом, надо налаживать отношения. Но Темка с удовольствием отложил бы это на более поздние времена. Эх, путешествовать бы сейчас только со своими людьми! Спокойно беседовал бы с Александером, хвастался бы – что уж греха таить! – родовым мечом перед двенадцатилетним Шуркой, капитановым сыном, фехтовал бы, не оглядываясь на любопытных, упражнялся в стрельбе.

А тут только и думай, как бы два отряда не передрались. Набрал же князь Дин солдат! Или специально выслал подальше весь сброд? Темка может и не забивать себе этим голову, но он решил: с первой же минуты, как только возьмет в руки меч, будет пытаться стать настоящим командиром. Вот и едет целый день бок о бок с Александером.

Эмитрия Дина, как видно, эти проблемы не волнуют. Темка его рядом с капитаном Германом и не видел. Околачивается княжич в середине обоза и голоса не подает. Слабак! Даже когда его люди начали кидать сальные шуточки, только глаза опустил. В обозе княжича Дина нет ни одной женщины. Темка сам слышал, как Герман презрительно прохаживался насчет воинов, не способных отцепиться от бабской юбки. А Темка согласен с Александером: если кто хочет, пусть едет вместе с мужем. В замке всем место найдется. Тем более, случись война – и куда побегут женщины? Правильно, под охрану крепостных стен.

Темка рад, что с ними семья капитана. Шурка – отличный парень! Жаль только, что маленький. Но шустрый – везде нос сунет. Дарика уже отчаялась искать его по всему обозу. И давно прекратила ежевечерние попытки отмыть чадо. Грозится, что, как доберутся до крепости, засунет Шурку в чан и будет целый день кипятить. Даже против его сестры-двойняшки Элинки Темка ничего не имеет. Совсем не вредная девчонка. Хитра только до ужаса; за это, да еще за пышную рыжую косу к ней намертво приклеилось прозвище Лисена. Едет в обозе бабка Фекла, мать одного из солдат. Старая уже, не бросишь в деревне. Историй знает – слушать не переслушать. Да все страшные, о призраках да колдунах. Как начнет вечером у костра сказывать, так Темка и дышать перестает. Мурашки по спине целыми гарнизонами маршируют, страшно в темноту до кустиков сбегать.

Дорогу преградила река. Течение слабое, и не так уж тут глубоко. Но слишком широко раздались берега. Паром занят: два мужика на телеге, бабка с тощей козой да нахохленный дедок. Малец на отмели побросал удочки, уставился на богатый обоз, засунув в рот грязный палец.

Герман повелительно махнул рукой: убирайтесь, мол. Темка почесал бровь. Вмешаться? Нет, без поддержки Александера ничего не получится, а тот не полезет в свару из-за пустяка. Эмитрий торопливо подъехал к своему капитану, сказал что-то негромко. Герман отмахнулся раздраженно, словно не княжич с ним говорил, а сопляк безродный. Темка тронул оголовье родового меча: неужто Дин-младший спустит? Презрительно ухмыльнулся: спустил. Слабак!

Переправлялись долго. Старенький паром поскрипывал, и уставшего колченогого мужика сменили у колеса солдаты. Солнце припекало, Темка уже взмок в мундире, но снимать не стал. Он – княжич! Хотя, если честно, не будь тут Эмитрия, давно бы остался в одной рубахе.

Все, его черед, – отряд Дина на том берегу, да и Темкин почти весь переправился. Маленький рыбак, не отрывавший глаз от переправы, надул губы – развлечение заканчивалось. Да, редко бывают княжеские наследники в этих краях. Темка нашарил в сумке кожаный мешочек, выудил медную монетку и швырнул мальцу. Тот ловко поймал в кулак, изумленно захлопал ресницами.

Зеленоватая, пропахшая тиной вода плеснула в низкий бортик, когда княжич ступил на паром, ведя за собой кобылку. Дега потянулась мордой к воде. Темка придержал повод: чуть позже, когда остынет. Карий глаз глянул с укором, но хозяин не смягчился. Чавкнуло у кромки, выпуская мутное облако ила, и паром отошел от берега.

Рядом с Темкой остановился Александер:

– Артемий, тебе с княжичем Эмитрием два года соседями быть.

Темка чуть повел плечом: ну и что? Больно нужен ему этот слабак!

– А ты не хотел бы с ним пофехтовать?

Княжич презрительно фыркнул. Его учил сражаться отец! Да и сам Александер хвалит.

– Я – не хочу. Но если ты считаешь, что это нужно, то могу.

Александер серьезно кивнул, но Темка все равно заметил легкую усмешку в глазах. Зато Шурка, ненавязчиво болтавшийся тут же, смотрел на княжича с неприкрытым восхищением и заранее радовался победе.

Княжичи поснимали мундиры. Темка протянул свой Шурке, и гордый доверием мальчишка принял в охапку синюю ткань. Эмитрий же свой кинул попрек седла. Подтянулись любопытные, встали кругом небольшого холма, заросшего клевером. Дин махнул шпагой, отдавая честь. Лицо его было серьезно, азарта Темка не заметил, и это снова напомнило о Марке, нет, Марике Крохе. Досада шевельнула в душе крысиным хвостом, и княжич рассердился на себя: не отвлекайся!

С навинченным защитным колпачком на острие шпага похожа на боевую. Вот только совсем нет волнения, когда готовишь ее к бою. Все-таки игрушка. Конечно, можно и затупленной железякой получить увечье, но Темка не собирается близко подпускать Эмитрия.

И не подпускал, но сам не заметил, как перешел от нападения к обороне. Кажется, победа будет не такой уж легкой. Тем лучше – больше чести. А школа у Эмитрия слабовата. Нет той четкости движений, которая достигается постоянными многочасовыми тренировками. Не чисто работает. Похоже, что княжич брал фехтовальную премудрость наскоками и без должного усердия. Темка выдохнул сквозь стиснутые зубы. Зато с интуицией у противника очень хорошо. И с фантазией. Слишком хорошо! А ведь Темка – не новичок, отец зря хвалить не будет.

Темка уже не пытался нападать, только защищался, все больше выдыхаясь. Трава на пригорке примята, земля взрыта каблуками сапог. Шпага Эмитрия вскользь коснулась плеча – сражайся они боевыми, у Темки бы набухла кровью царапина. Ничего, вот и княжич Дин начал уставать, все чаще уходит в оборону, не рискует опрометчиво. Фантазия – это великолепно, но против мастерства ее мало. Только на миг расслабился Темка, и шпага Эмитрия легко обошла ложный выпад и остановилась, почти коснувшись бока. Все.

Герман ухмыльнулся: рад, что княжич из рода серебряного Оленя проиграл. Совсем не удивился Александер. А у Шурки на физиономии обида и огорчение. Темка хотел было с досадой отшвырнуть шпагу, но глянул в чуть виноватые светлые глаза Эмитрия – и сдержался. Все-таки его победили по-честному. Сам лопухнулся, как последняя бестолочь.

Капитаны отправились по делам, разбрелись любопытные. Даже Шурка ушел переживать поражение кумира в одиночестве. Эмитрий задержался, неторопливо застегивая мундир. Темка почесал бровь и спросил:

– Почему ты позволяешь своему капитану так командовать?

Темка ждал – и, честно говоря, надеялся, – что Эмитрий захлопает глазами, состроит непонимающую рожу. Тогда все вернется на свои места, можно будет скривить губы: все равно слабак!

Но княжич Дин закаменел лицом.

Глава 2

Ветер с реки прохладный. К вечеру соберется гроза, небо на горизонте уже потемнело. Интересно, что быстрее: отряд, обремененный телегами и фургонами, или грозовые тучи?

Вспомнилось: рассказывает выписанный из столицы учитель, как рождаются ветра, какие имена принимают, как разносят по королевству тучи и как умирают. В витражное стекло холодный ветер Коолед бросает крупинки снега, точно стучится: пустите, мол, и меня послушать. Потрескивают дрова в камине. Княгиня, как обычно, устроилась в развернутом к огню кресле и тоже слушает, низко склонившись к вышивке. Темка редко видел, чтобы мама сидела просто так, без иголки в пальцах. Кажется, в их родовом замке не осталось ни одной не расшитой тряпицы, кроме мундиров отца и новеньких, еще ненадеванных, княжича. Из-за неплотно прикрытой двери тянет вкусным запахом свежевыпеченной к ужину сдобы. Рассказ учителя интересен, но голос журчит так монотонно, что к исходу второго часа начинают слипаться глаза. Мама укоризненно качает головой, а ведь Темке казалось, что она ничего, кроме вышивания, не видит.

Княжич провел пальцем по расшитому поясу, тронул монограмму. Эх, ну чего он, как девчонка! Еще в крепость не приехали, а уже соскучился по дому. Темка мотнул головой, возвращаясь к вечерним проблемам.

Судя по карте, вблизи ни одной захудалой деревушки, придется ночевать в поле. Темка-то с удовольствием, но женщины с ребятишками… Княжич вытянул шею, пытаясь разглядеть Александера. Неожиданная досада куснула, как осенняя муха: капитан ехал в арьергарде рядом с Эмитрием. Темка сжал коленями бока Деги.

– Да не могли они! – горячился Эмитрий. – В те года Ржавые болота заходили слишком далеко. На лошадях бы они не проехали.

Темка даже удивился: вот уж не ждал от всегда спокойного княжича! Шурка пристроился сбоку, уши развесил, Эмитрию в лицо заглядывает. Того и гляди, с седла сверзится.

– Но князь Павел ждал подкрепление, и из-за этого вовремя не атаковал.

– Думать надо было князю! Какое, к шакалам, там подкрепление?

– А брод?

Эмитрий глянул на Александера с сожалением:

– Весной-то? Калуга разлилась. Паром уничтожили в первый же день, лодки сожгли. Плоты сразу сносило течением.

Темка сообразил наконец: это они про сражение у реки Калуги, на западной границе. Когда-то там было неспокойно.

– Они просто не успевали. Если бы князь Павел понял сразу!

– Откуда ты это знаешь? – не выдержал Темка. Вон как Александер внимательно слушает, ясно, что и капитан не знаком с такими подробностями.

– Читал, спрашивал, – Эмитрий сморщил обгоревший нос. Его бледная кожа, наследие матери-северянки, плохо переносила солнце. – Мне это интересно.

– Так что же, никак-никак не могло подойти подкрепление? – перебил Шурка, ойкнул, виновато глянул на княжича. Но Темка тоже смотрел на Дина-младшего вопросительно.

– Считайте сами: в степи они как на ладони, на западе есть лощина…

Темка и не заметил, как отъехал капитан, как все ближе становились темные, набухающие грозой тучи. До того ли было, когда они вдвоем с Митькой переигрывали сражение у Калуги.

И только когда въехали в небольшой лесок, Темка вынырнул из гущи боя, выдохнул пороховую гарь. Предгрозовой воздух показался вкусен, точно и в самом деле княжич надышался дымом сражения.

– Нужно устраиваться на ночлег, – с сожалением оглянулся Темка. – Давай чуть позже? Все-таки если бы Павел не поставил засаду в той лощине!

Митька кивнул. Он тоже был там, скакал под пулями, пригибаясь к лошадиной гриве, стремясь атаковать с левого фланга. У Шурки затуманились глаза, он нехотя сполз с седла и повел лошадь к семейному фургону. Первые капли дождя ударили по листьям, расплылись пятнами на мундире.

– Митька, но почему твоим отрядом командует капитан? Он же тебя… – Темка хотел сказать: «…и в грош не ставит», но смущенно прикусил язык.

Княжич Дин угрюмо глянул туда, где слышался голос Германа:

– Я обещал.

Дождь стучал по крыше фургона, как надоедливый барабанщик. В углу протекало, и по стене бежал ручеек, собирался в лужицу и утекал между досками. Давно затих лагерь, и даже шагов караульного не слышно. Наверное, забрался под навес из веток, туда, где из последних сил пускает белый дым костерок, и клянет солдатскую судьбу.

Княжич сначала не понимал – ну как можно так гневить Росса-покровителя? Александер же рассмеялся на его негодование. Сказал, что тот же солдат еще будет хвастаться сноровкой и умением, гордо задирать бороду: мол, я не просто мужик, я из гарнизона Торна. Вот кончится дождь, запахнет поутру кашей, и все увидится в другом свете. «Не стоит судить о доброте человека, когда тому попал в сапог камушек, и не надо задирать всех рыжих, если один меднобородый начистил тебе морду», – наставительно сказал капитан. И тут же сбил весь пафос, вспомнив, что именно это услышал он в бытность первогодком, когда его с приятелем притащили к капитану после хмельной драки в трактире.

Темка ухмыльнулся: ну никак он не мог представить серьезного Александера подгулявшим. Усмешка быстро погасла. На самом деле, эти слова вспомнились совсем по другому поводу. Княжич Эмитрий. Не все просто в его отношениях с капитаном Германом. А что Темка сразу начал к соседу шакалий хвост примерять, и вовсе не Митькина вина. Дин-то при чем, если Марик Крох оказался таким индюком. А как все было здорово еще прошлой осенью!

Да, в начале Орешника прошлой осенью.

На следующий день после приезда Крохов Темка открыл глаза, проследил, как луч ползет к углу подоконника – до завтрака еще далеко, и гости наверняка дрыхнут. Ну и шакал с ними. Досада, притупившаяся за ночь, снова шевельнулась в душе крысой.

Княжич решительно облачился в выгоревшую рубаху: камзол он будет гостям демонстрировать, а не Деге. Идти коридорами не хотелось, мама наверняка уже встала. Темка распахнул окно, выбрался на небольшую каменную приступку. Третий этаж, но внизу мощенный булыжниками двор. Прижимаясь лопатками к стене, перебрался к углу дома. Скользнул вниз, уцепился руками за камень. Повисел мгновение и мягко спрыгнул на крышу опоясывающей второй и первый этажи галереи. А здесь по резным столбикам легко спуститься вниз. Главное – не запутаться в плюще и не своротить вазон. Оказавшись на земле, Темка вытер ладони и неторопливо пошел к конюшням.

Тут уже было шумно, и привычные звуки раннего утра перекрывал раскатистый бас старшего конюха – на чью-то голову сыпались громы и молнии. Темка даже заслушался. Ох, умеет Карим ругаться! Страстно, всю душу вкладывает. За лошадьми ходит – как за сыновьями своими не следит, и малейшей провинности работникам не спускает. От загибает!

Княжич свернул за угол и чуть сам не выругался. На тропинке стоял Марк – в камзоле, причесанный – и тоже с интересом слушал конюха. Можно было уйти, пока не заметил, но Темка почесал бровь и решительно шагнул вперед. Все-таки он тут хозяин, а Крох-младший – гость.

– Я думал, вы еще спите. Если хочешь, можем прогуляться.

Марк кивнул, словно и не удивился внезапному появлению княжича.

Дега добродушно ткнулась мордой, выпрашивая лакомство. Темка погладил кобылку, пропустил сквозь пальцы гриву. В предвкушении скачки радостно тренькнуло под ребрами, и даже стало неловко перед Марком: разве гость виноват, что Темка напридумывал себе всякой ерунды? Впрочем, к Орлиной горе все-таки свозит, подумал княжич с веселым азартом. Предки предками, но очень уж интересно, чего стоит сам Маркий Крох. А к солнцу можно и опоздать.

Распахнули ворота. Легла дорога, стрелой уходящая на восток, туда, где поднималось солнце. В прозрачном осеннем небе темнел клин – улетали за теплом птицы.

Темка украдкой глянул на гостя – отличная посадка! И тут же поймал ответный изучающий взгляд, как в зеркало посмотрелся. Чуть смущенно почесал бровь и внезапно развеселился. Прищелкнул языком:

– Конь у тебя отличный. Красавец!

Марк улыбнулся, польщенный.

К вершине Орлиной горы добрались вовремя. Впрочем, Темка был бы не против продлить дорогу. Казалось, его оставили в самой большой оружейной лавке королевства и разрешили выбирать все что душе угодно. И сразу хочется вот эту шпагу, нет, та лучше; и удобный, безотказный пистолет; ух, какой мушкет, а дальше еще больше и еще заманчивее. Разговор с Марком напоминал вот такое посещение лавки. Мальчишки перепрыгивали с темы на тему, недосказывая, пытаясь ухватить все сразу. Так схожи были их стремления, радости и горести, что не нужно пускаться в долгие объяснения.

Когда выехали на поляну, Темка засомневался – стоит ли дальше? Но азарт кусал за пятки шкодливым щенком.

– Лошадей оставим тут. Не бойся, сюда никто не ходит.

Темка накинул повод на старую осину, умница Дега не тронется с места. Марк привязал своего Санти рядом.

– Пошли, – княжич шагнул к кустам, выводя на неприметную тропинку.

Почти сразу за зарослями склон обрывался вертикально вниз. Поперек широкого – в полтора раза шире крепостного рва – провала лежала вывороченная ветром сосна. Темное даже в самый солнечный день дно ущелья не просматривалось, скрывалось в тени.

– Нам туда, – Темка махнул рукой на противоположную сторону. Тот край был ниже, и сосна лежала под наклоном.

Он привычно взобрался на ствол, чуть придерживаясь за корни. Через несколько шагов опоры больше не будет, нижний венец рос слишком высоко. Княжич раскинул руки, балансируя, и быстро пошел вперед.

Высоты он никогда не страшился. Темка вообще не понимал, как тут можно бояться: валяйся сосна на земле, по ней легко прошла бы и маленькая Лисена. Однако, как ни тянуло похвастаться, княжич сюда никого не водил – вряд ли отец одобрит подобные трюки. Да и не хотелось, чтобы это место стало известно многим.

Темка выбрался на противоположный склон, обернулся – и в предчувствии чуда перехватило дыхание. Успели, только подождать немного.

– Марк! – эхо было слабое и почти не расслоило звуки.

Гость медлил. Темка сощурился, подался вперед. Марк ступил на ствол, сделал пару осторожных шагов и остановился. Широкая в комле сосна постепенно сужалась, и по сравнению с открывавшейся под ней пропастью казалась тонкой и ненадежной.

Темка испугался: а если Крох не пойдет дальше? Если струсит? Как тогда быть?

Марк раскинул руки – предстоял самый трудный участок по голому, без веток, стволу. Шаг, чуть качнулся. Сердце у Темки подскочило. «Стой!» – крик почти вырвался, но гость шагнул вперед, и княжич замолчал, не рискуя пугать неожиданным возгласом. Еще шаг, уже увереннее. Ну давай! Ногти впились в ладонь, а сердце раскачивалось, как неумеха в седле. Матерь-заступница, прости дурака! Пусть Марк пройдет!

Крох дернулся чуть раньше, чем мог дотянуться до ветки. Качнулся, замахал руками. Темка вскочил на ствол, понимая, что все равно не успеет. Олень-покровитель! Марк устоял. Ухватился за сучья и отправился дальше.

Стыд царапнул в горле, Темка впервые пожалел, что не боится высоты. Это же как здоровому с раненым в поединок вступать! Прости, Матерь-заступница! Помоги ему!

Марк осторожно, цепляясь за ветки, приблизился. Темка спрыгнул, давая ему дорогу. Крох торопливо сошел на землю, отряхнул чешуйки коры с рук. Его темные волосы слиплись на лбу сосульками, лицо точно сметаной выкрасили – белое до синевы. Марк расстегнул ворот камзола, судорожно выдохнул.

– Ты теперь будешь считать меня трусом, – гость не спрашивал, утверждал.

Темка почувствовал, как запылали уши. Разве Марк – трус? Совсем наоборот! А вот он – дурак! Слова не шли с языка, прилипли к небу.

Марк плотно сжал губы, аккуратно застегнул камзол под горлом. Темка понял: если сейчас не скажет правду, не бывать его дружбе с Крохом!

– Знаешь, о чем я больше всего жалею? Что высоты не боюсь. Ты-то смог, а я… И вообще, это было нечестно, вот! Ты не думай, что я только из-за этого сюда тащил, – княжич повернулся, глянул на солнце, торопя его взглядом. Еще чуть-чуть, и свет упадет на стену ущелья… – Смотри, – показал он за спину Марка.

Поднималось солнце. И хоть видел это Темка десятки раз, все равно перехватило дыхание, когда возникли изломанные орлиные крылья, сложились из теней и отблесков. Марк охнул и, забыв о страхе, шагнул к краю. Показалась запрокинутая птичья голова, и так горестно было прощание с небом, что у Темки каждый раз комок подкатывал к горлу. Он сглотнул и сейчас, сказал чуть хрипловато:

– Он не захотел сдаваться. Видишь?

Разбившийся орел все тянулся вверх, понимая, что никогда уже не поднимут его изломанные крылья.

Крох кивнул, не поворачиваясь. Солнце незаметно, но неумолимо двигалось – и орел исчезал, растворяясь в камне… Когда истаяло последнее перо, Марк еще какое-то время стоял, глядя на стену.

Солнце ушло, так и не осветив дно ущелья. Помолчали. Потом Марк чуть отодвинулся от края, и Темка сказал:

– Другой дороги я не знаю. Можно поискать на той стороне, но даже если получится – пока спустимся, обойдем да вернемся за конями… Дома паника начнется.

Крох резанул взглядом.

Марк – на шаг впереди. Темка затаил дыхание и почти не смотрел себе под ноги. Сучья привычно ложились под руку, ствол был знаком, как лестница в доме. Вот шакал, ну что стоило захватить веревку? Он глянул на напряженную спину гостя. Впрочем, Марк все равно бы не согласился обвязаться. Единственная поблажка, которую он себе позволил, – скинул жесткий камзол и отдал Темке. Видно, как под тонкой рубашкой напряженно ходят лопатки.

Ветки кончились. Крох осторожно разжал пальцы и медленно раскинул руки. Матерь-заступница! Ссохшаяся кора посыпалась из-под сапог.

– Не смотри вниз! – негромко сказал Темка. – Только перед собой.

Марк послушно вскинул голову. Трава на склоне стала неожиданно близкой, каждую былинку разглядеть можно. Но сколько еще до нее шагов! Один, второй, третий… Все!

Темка неловко протянул камзол. Гость неторопливо накинул, глянул на ущелье:

– Мы прогостим четыре дня. Давай перед отъездом еще раз посмотрим на орла?

Дни, пока гостили Крохи, для Темки слились в один. Они с Марком толком не спали, жаль было тратить часы на такую ерунду. И за все это время, пожалуй, только раз пощекотал душу крысиный хвост.

Фехтовали с Марком во дворе замка. Что это был за бой! Равные по силам соперники стремились не просто выиграть. Захлестывал азарт – не злой, подстегивающий быть первым любой ценой, а тот, что заставляет порадоваться победе друга, когда он придумывает комбинацию лучше. Шпаги мелькали в воздухе, скользили, отводя удары в стороны, сталкивались. И так же скрещивались взгляды: ах, ты так? А попробуй, ответь на это! Ух, почти достал! Вот тебе!

На тихом дворе Темке слышались звон клинков, стук копыт, сигнальные рожки и гулкие команды коннетабля. Фехтовал с Марком, но казалось – бьются плечом к плечу в одной армии. Не удивительно, что не сразу заметили князей, наблюдавших за сыновьями. Остановились, опустили клинки. Отец одобрительно улыбнулся. А Крох бросил недовольно:

– Мальчишки! Бой – это не игра. Даже на тренировке надо думать только о своей победе. Оружие дано мужчине, чтобы убивать.

Радость как корова языком слизнула. Темка покосился на Кроха-младшего. Тот неловко отвел шпагу за спину и опустил голову перед отцом. Больше за оружие он не брался.

Про Орлиную гору Марк напомнил сам. И Темке снова пришлось идти на шаг позади него, обмирая от страха. Впрочем, двигался гость куда увереннее.

А когда погасло последнее перо, Марк вытащил нож. На отличном клинке у самой рукояти стлался в погоне Лис. Нож с гербом-Оленем давно согрелся в Темкиной ладони. Родовое оружие перешло из рук в руки в молчании.

Счастливый был месяц Орешник прошлой осенью.

Поутру вкусно пахло прошедшим дождем, самозабвенно орали птицы и пищала Лисена, намочившая в луже подол. Темка соскочил на землю, причесался пятерней. Хорошо! Мутная тоска, поднятая в душе воспоминанием о Марике, съедалась, точно туман под солнцем. А в золотом рассеянном свете восходящего солнца почудился орел. Огромные крылья охватывали горизонт, и казалось, что свежий утренний ветер поднимают именно они.

Хорошее настроение у Темки держалось весь день. Тем более бой у Калуги они с Митькой переиграли и вволю надышались дымом сражения.

Дорога шла местами глухими, деревня встретилась всего одна, но удачно – ближе к полудню. Подзакупились, перековали двух лошадей. Правда, стоило оставить деревню далеко позади, как в обозе Дина треснуло днище у одной из телег. Темка с любопытством посмотрел, как сокрушается возничий, удивленно пожал плечами, когда Герман почему-то велел не разгружать, а тянуть в арьергарде. Ладно, их дело!

К вечеру совсем распогодилось, растаяли последние облачка. Когда небо начало темнеть, остановились в небольшом леске, с одной стороны – обоз Торна, с другой – Дина. Подальше от дороги нашли родник, прикрытый лопухами. Дарика с Лисеной убежали с туесками на опушку, собирать землянику.

Поужинали под яркой круглой луной. Потом загасили лишние костры, подбросили хвороста в общий. Вспыхнуло пламя, высветило любопытные лица, повернутые к бабке Фекле. Та усмехнулась, пожевала выцветшими губами. Старуха устроилась на валежнике почти у самого огня, она и в теплые вечера мерзла. Солдаты за ее спиной выжидающе сопели.

Подошел Герман. Темка хмуро глянулна капитана, почувствовал, как напряглось плечо сидевшего рядом Митьки. Но Герман чуть опустил голову, приветствуя старшую у костра – бабку Феклу:

– Разрешите ли к вашему огню?

– Никак и ты байки послушать желаешь? – удивилась бабка. – А про что сказывать-то?

– Про Пески! – крикнул кто-то из-за Темкиной спины.

Все согласно зашумели.

Фекла посильнее затянула узел платка, уронила на колени руки с набрякшими венами. Помолчала, глядя в огонь. Она никогда не начинала сразу, точно тасовала невидимые картинки, выбирая нужные.

– Давно это было, так давно, что никто уже и не помнит, чем прогневала Создателя Дарра, дух-покровитель Даррского королевства. Прогневала сильно, и наказал Создатель: высохло прекрасное Синь-озеро, и из чрева его родились Пески, – бабка помолчала, поглядела вокруг – все ли слушают, всем ли интересно – и продолжила: – Красоты неописуемой те Пески, точно в пыль измолотое золото. А по нему ниткой бронзовой узоры выложены, сверху серебром присыпаны. Красиво… да только бед от них больше, чем красоты. Двинулись Пески на города и деревни, погребая под золотом своим все живое. Высыхали реки, истощались колодцы, и там, где раньше вода текла, накатывали волны сухие. И столько людей умерло под теми Песками, что назвали их Черными, – рассказывала Фекла так, словно сама повидала, горестно пришептывая и покачивая головой. – Спохватилась Дарра, бросилась Создателю в ноги. Молила, плакала, косами пол мела. И вымолила. Остановились Пески. Да только не поверил Создатель, что Дарра в ум вошла, и оставил памятку. Мол, не будет Пескам вечного покою. Не угадает никто, не почует, а придут они в движение, пойдут новой волной. Пойдут… да и схлынут. Милость Создателя в том, что земли потом оживут, реки вернутся, растения поднимутся. Пожалел Создатель создания неразумные. А людям поблажки не дал. Плакала Дарра, на мучения людские глядя. Слезы ее пречистые собирались в источник, что посреди Песков бьет. И вот сказывают, что только и можно в Черных песках выжить, если найдешь тот источник. Не каждому путь откроется. Дивом дивным заворожит, голосами заманит, видениями закружит – и заплутает смельчак. А стоит с тропки бронзовой в сторону шагнуть – так не от жажды погибель примет, а от золота сухого. Зыбучие Пески, хоть вроде и невысоконько заносит, а засосет – и следов не сыщешь. Как уйдут, так останутся на земле косточки, белые, точно век под солнцем лежали. Много смертей приняли Пески. Потому страшнее дня жаркого ночь темная. Не успели кого из погибших отмолить, или просто некому было покровителю поклониться – семьями же умирали, – так те не могут найти тропку в Сад Матери-заступницы. Вот ночью и придут души усопших к заблудшему. Жаловаться и плакать будут, такую тоску с собой приведут, что либо тронется умом путник, либо сам бросится в зыбучие пески. И будет так до тех пор, пока Дарра вину свою не отмолит.

Бабка Фекла замолчала неожиданно, и несколько мгновений стояла тишина, а потом все разом вздохнули, зашевелились. Темка недоуменно почесал бровь. Этот рассказ мало походил на обычные вечерние сказки, и княжич был сильно разочарован.

– Байки! – зевнул Герман.

Фекла поджала бесцветные губы.

– Может, и байки, – задумчиво сказал Александер. – Только при короле Семионе стоял в Северном Зубе гарнизон. Когда Пески двинулись, уйти не успели. Жажда, видно, совсем за горло схватила, пытались найти источник. Действительно, Пески зыбучие. И правда, говорят, где отливает по золоту бронзой, там плотнее и можно пройти. Четверо в песках сгинуло. Один вернулся, да умом тронулся – кстати, в Песках ему как раз ночевать выпало. А шестой, говорят, нашел источник. Тем и выжили. Потом волна сошла, земли ожили. Но гарнизон там уже больше полутора веков не держат. Зачем рядом с мертвым краем? Хотя на самом деле граница чуть дальше, ее только по карте отследить и можно.

– А Пески снова прийти не могут? – в голосе Шурки опаски было пополам с надеждой на приключения.

– Не думаю. Не только у нас, в Дарре уже почти два века не двигаются.

Темка проснулся среди ночи. Полог на фургоне был задернут, и только узкая полоска лунного света серебрилась в темноте. Чуть слышно похрапывал у противоположной стенки Александер, шумел ветер, раскачивая ветки деревьев. Княжич, как был – босиком, в тонких штанах, – выбрался наружу.

Лагерь спал. В соседнем фургоне ночевала семья капитана, дальше стояли еще четыре повозки, в них тоже расположились семейные. Солдаты же устроились на телегах и под телегами; сержант Омеля, славившийся басовитым храпом, расположился на краю опушки. Чуть в стороне за деревьями горел костер, фигура часового на его фоне казалась вырезанной из черной бумаги. Еще дальше проглядывались отблески пламени – там стоял отряд Дина.

Темка переступил босыми ногами, уколол сучком пятку. Вернуться, найти сапоги? Лень, да и Александера разбудит. А главное – терпения уже нет. Княжич торопливо потрусил в глубь леса, как раз между обозами. Ветки нагло цепляли за штаны, норовили хлестнуть по глазам. Хорошо еще – не совсем темно. Луна низко висела над деревьями, превращая мир в черно-серебристый слепок.

Когда Темка вылез из чащи, возвращаться в духоту фургона уже не хотелось. Он чуть поежился, скорее для проформы – теплый воздух мягко облегал тело, – и пошел обратно кружным путем, все больше приближаясь к соседнему лагерю. Там тоже спали, и только часовой сидел перед костром, что-то строгал, сдувая мелкие стружки в огонь. Темка постоял немного в темноте и двинулся дальше, ловя ночные шорохи. Было интересно угадывать, что же стоит за звуками, как лес живет сам по себе, когда суетливые люди ушли на покой. И только редкое позвякивание Темка никак не мог распознать. Звук не подходил этой ночи, напоминал совсем про другое – мощеный двор в родном замке. Княжич двинулся в сторону шума, пригибаясь и прячась за деревьями. Мелькнули отблески огня, точно там ходили с факелом. Темка чуть помедлил, почесал бровь. Бродить в темноте по лесу не совсем приятно, но любопытство тащило вперед.

Деревья разошлись, открывая поляну. У самого края стояла телега, та самая, с треснувшим днищем. Бок о бок притулилась вторая, и на нее что-то грузили трое солдат. Герман стоял тут же, подсвечивая факелом. Темка прищурился и, раньше чем разглядел, вспомнил, на что похожи звуки. Перегружали оружие, княжич угадал мушкеты. Он недоуменно пожал плечами: что за ерунда, одной такой телеги хватило бы вооружить полгарнизона. И это не считая того, что при солдатах. Темка снова почесал бровь. Кажется, ему лучше отсюда убраться, пока не заметили, недаром Герман занялся ремонтом ночью. Интересно, зачем им столько? Спросить у Митьки? Ох и заскребли на душе крысы! Что Темка знает о княжиче Дине? Еще вопрос, стоит ли ему доверять. Он еле слышно отступил в глубь леса.

Уже устроившись в повозке, все перебирал: спросить или нет Эмитрия о странном грузе? Глаза слипались, все-таки устал дорогой, и Темка уснул, ничего не решив.

Беспокойство подняло на рассвете. Княжич полежал, вслушиваясь в звуки просыпающегося лагеря. На минуту показалось, что все увиденное ночью – всего лишь сон. Но тут же слабым жжением отозвался ободранный в кустах локоть. Александер еще дремал тем зыбким предутренним сном, который может спугнуть любой шум. Темка прихватил одежду и выбрался из фургона.

По лагерю неспешно передвигались дежурные, полуголый босой солдат тащил от родника котелок с водой. Княжич шагнул на тропинку – и тут же вымок в росе. Оделся, в сапоги влезать не стал, а наоборот, повыше закатал штанины и пошел к воде, стараясь выбирать дорогу поближе к соседям.

Там тоже уже поднимались, и молодой солдат, стоя на четвереньках перед костром, дул на слабый огонек, смешно раздувая щеки. Темка оглядел повозки. Трава выпрямилась, но вот у куста сбита ветка, а тут выворочен ком земли. Явно отсюда отогнали телегу. У дальнего конца втиснулась лишняя, слишком близко к деревьям. Возле одной из повозок возился солдат, перетягивая веревками укрывавшую груз промасленную тряпку. Бережет от влаги зерно? Парадную одежду Дина? А может быть – порох? Солдат хмуро покосился на княжича, и тот принял беззаботный вид.

Мелькнул между деревьями капитан Герман. Вот уж кто как огурчик, и не скажешь, что не спал ночью. Честно говоря, связываться с ним не хотелось, уж больно противный тип. С таким общаться, что в трясине мыться. И у Митьки ничего спрашивать не будет. А то еще решит Дин-младший, что за ними следят. В конце концов, это дело князя, как и с чем сына отправлять. Вспомнилось, как Митька уронил: «Я обещал». Не сказал – кому, но Темка и так уверен, что отцу. Все-таки странные дела творятся у этих Динов!

Митька тосковал. В этом походе он чувствовал себя ненужным, точно и не по слову королю ехал служить, а навязали его Герману. Княжич когда-то представлял, как увидит на горизонте старую крепость, вступит под свод башни, выйдет на мощеный двор. Как прикоснется к камням, помнящим такое давнее прошлое. А сейчас приближающийся Южный Зуб заставлял нервничать, и все чаще Митька вспоминал Турлин.

Дом в столице у рода Орла огромен. Когда-то Дины славились плодовитыми матерями, и под одной крышей жило несколько семей. Но больше ста лет назад будто что подточило фамильное древо, и сейчас здесь обитали трое – князь с княгиней и наследник. Правда, Дин-старший появлялся дома очень редко. Князь то в разъездах, то наведывается в родовой замок Диннер. Княгиня же – подруга королевы, и предпочитает жить в Турлине. Митьке иногда кажется, что он знает отца больше по рассказам мамы, чем по редким встречам. Он предпочел бы ездить вместе с ним в Диннер, но родители против. Хорошо еще, что есть королевская библиотека и Дину-младшему позволено проводить там дни напролет.

Митька не понимал, почему мама не распорядится закрыть одно крыло особняка. Давно опустевшее, оно нагнетало тоску. А раньше еще и пугало, пока в пятилетнем возрасте княжич не предпринял свое первое «путешествие». Ночью, когда все уснули, прихватил свечу и отправился навстречу страху.

Шаги были так легки, что заглушались стуком собственного сердца. Темные коридоры казались пещерами. Огонек свечи скользил по стенам, и Митька обмер, когда увидел чей-то внимательный взгляд. Но это оказалась всего лишь картина. Род золотого Орла был так стар, что все портреты не поместились в Родовом зале. Митька приблизился, поднял свечу повыше: пожилой мужчина в старинном темном дублете внимательно смотрел на перепуганного потомка. Княжич упрямо поджал губы, расправил плечи. Повернулся к портрету спиной – с усилием, точно из стены могла вытянуться рука и ухватить за ночную сорочку.

Коридоры уводили все дальше от обжитой половины. Митька пытался подглядеть в щель между ставнями, куда завел его дом, но за окном густела темнота. Тишина, только скрипят под ногами доски и где-то далеко лениво брешет собака – звуки еле доносятся сквозь стены. Капнул на руку растопленный воск, свеча уменьшалась.

Лестница подняла на второй этаж, с площадки налево уходил коридор, направо высились огромные резные двери. Митька тронул тяжелое кольцо, провел пальцем по пыльному дереву – кажется, сюда давно никто не заглядывал. Нажал – не заперто. Открылась длинная комната с узкими высокими окнами, на половине из них не было портьер, и в лунном свете Митька огляделся. Да это же фехтовальный зал! Пустой, оружие вынесли. Но княжичу почудились отголоски давних тренировочных боев. Он вышел на середину. Когда-то его предки учили тут своих сыновей, тут его прадед впервые взял в руки меч.

Мальчик сел на пол. Казалось, стоит подождать – и воздух шевельнут забытые голоса, скрипнут доски под ногами, запахнет горячим потом выигравших свою первую битву княжичей. Митька так явственно представил это, что страх пропал. Он – княжич рода золотого Орла! Наследник. Потомок тех, кто жил когда-то в этом доме.

Об этом чувстве Митька вспоминал каждый раз, когда подходил к дубовым дверям отцовского кабинета. Стоит толкнуть створки, как первое, что увидишь, – щит с гербом рода Динов. Два поля: сверху золото, внизу – лазурь. Парящий орел раскинул крылья, в крепких лапах зажат меч.

В кабинете обычно густится полумрак. Задернуты тяжелые портьеры, притушены лампы. Только когда отец работает с бумагами, шторы подвязывают широкими бархатными лентами. Сегодня золото на гербе отражало солнце – отец был дома.

Княжич сел в любимое кресло, широко раскинул руки, положил ладони на подлокотники. Да, гигантский должен быть у гостя зад, чтобы сиденье пришлось впору. Когда хозяин кабинета в разъездах, Митька часто приходит, садится в это кресло и представляет беседу с отцом. Неторопливую, и князь отвечает на все накопившиеся вопросы. Чтобы скрыть легкий вздох сожаления, мальчик потерся подбородком о плечо. Отец всегда торопится, редко когда выпадает время спокойно побыть с сыном.

Князь молча ждал, пока Митька не прекратит ерзать. Потом уронил без предисловий:

– Поедешь с капитаном Германом.

– С кем?! Нет, я с ним не хочу!

– Поедешь! – Князь хлопнул ладонью по столу.

Митька сморгнул недоуменно: отец очень редко повышает голос. Что он такого сказал?

– Поедешь с ним. И будешь во всем его слушаться. Понятно?

– Но король посылает туда не для этого! – Митька спрыгнул на пол, шагнул к столу. – Капитан Герман не лучший наставник, ты сам знаешь.

Отец обогнул стол, присел на край. Твердые пальцы ухватили княжича за плечо, подтянули ближе:

– Митя, так надо. Я не могу сейчас все объяснить. Но так – надо. Пообещай мне.

Сын упрямо сжал губы.

– Ну не думаешь же ты, что я желаю тебе зла? Мне нужно, чтобы капитан Герман был подальше отсюда и с тобой. Обещай, что будешь слушаться его во всем. Он знает, что делать.

Митька вдохнул родной запах: от мундира пахло лошадьми, солдатскими казармами, дымом костров, порохом и немножко мамиными духами.

– Обещаю.

От Митькиного мундира сейчас тоже пахнет дымом и лошадьми. А еще смолой – вляпался на привале, никак не счищается. А запах маминых духов можно представить.

…На стене – длинная тень руки. Митька рассеянно шевелит пальцами, заставляя ее помахать в ответ. Огонек свечи горит неровно, пора снимать нагар. Значит – скоро придет мама. Этим вечером она дома, а не во дворце. Он закрыл глаза и прислушался: скребет в окно ветка яблони, скрипит в щели сверчок. А потом осторожно стукнула дверь. Шорох парчи и запах – ваниль и розовая вода – накатывают волной, окутывают княжича. Митька распахивает глаза: мама склонилась над столиком и длинными щипчиками снимает нагар со свечи. Потом она сядет рядом с кроватью, и можно будет попросить:

– Расскажи про папу.

Княжичу не нужны легенды и сказки. Он часами готов слушать, как отец и принц Эдвин сватали королеву Виктолию; как князь Дин служил в горной крепости; как ловил знаменитого разбойника Адвара, как привез принцу Эдвину траурную ленту – весть о смерти короля Гория. В маминых рассказах князь – герой и благородный воин. Засыпая, Митька мечтает быть похожим на отца.

Шуршащий запах ванили и роз еще долго чувствуется в комнате…

Но в последние дни Митьке не нравится запах мундира – он напоминает о данном обещании. Зачем отец взял с него слово? Разве не знает, что за человек – капитан Герман? Княжич поморщился, как от зубной боли. Все отец знает и понимает. Иначе не стал бы связывать наследника словом.

Почему-то вспомнилось, что в последний год у мамы стали находиться сотни предлогов, лишь бы не повторять рассказы об отце. А редкие истории звучали заученно-гладко, словно пересказ жития какого-нибудь героя древности.

Митька тряхнул головой: невеселое вышло воспоминание о доме. Подхватил повод, повел коня с опушки. Обоз Торна уже выехал на дорогу, пора. Поль недоуменно глянул на хозяина: ну и чего ты не садишься? Митька погладил теплый лошадиный бок. Шакалье племя! Как обидно, что все это происходит на глазах у Артемия!

Глава 3

Подняли синий штандарт на Северном Зубе, зеленый – на Южном. Местные так и стали называть: зеленый гарнизон, синий гарнизон. По молчаливой договоренности солдаты ходили в разные деревни. Разве что на торги и большие празднества к соседям выбирались, а на посиделки строго только к своим. Оно и правильно: к концу пути слишком уж возросло напряжение. А в деревнях дело до кулачных драк, а не то и до стрельбы дойти может. И если раньше на общих базарах рядились, у кого поля урожайнее, мужики сильнее да девки краше, так теперь еще и солдатами похвалялись. Мол, наши как начнут пулять, уши от грохота закладывает. А у наших кони так кони! Всем коням кони!

Пока обживали замок, притирались друг к другу, привыкали к новым порядкам – и лето прошло. В деревнях сжали Последний сноп и загуляли – да так, что Темка не знал, то ли гневаться, то ли плакать, глядя поутру на солдат.

Подкатила пора свадеб. Тут уж самому княжичу не отвертеться: приходили в крепость отцы женихов, кланялись, звали гостем быть. Откажешься – всю деревню обидишь.

По обычаю несли в подарок молодым вино для хмельной любви, сахарную голову или пряник – для сладкой жизни, шляпку подсолнуха, чтоб дом детьми богат был, да монетку, хоть мелкую, – для достатка. Вино и сладости шли к столу, подсолнухи вылузгивала ребятня, а монетки собирались молодым на обживу. Местным-то хорошо – почти в каждом доме настойку яблочную или ягодную ставят, а Темке что делать? С собой много не везли, а покупать на подарок в самой деревне считалось невежливым. Выкручивались, как могли. А вот на монетки княжич не скупился.

Больше всех понравилось бывать на свадьбах Лисене. Хоть и качала головой Дарика – мала еще, – девочка по-отцовски сводила бровки и добивалась своего. Доставали нарядное платье, укладывали коронкой на голове рыжую косу. Пока княжич Торн поздравлял молодых, гордая Лисена стояла чуть сбоку, на полшага сзади, держала расшитое полотно с дарами. А вот с Митькой она поздравлять отказывалась. Дичилась, решительно мотала головой. Но в какой бы деревне ни гуляла свадьба, отправить девочку домой до темноты не удавалось. Она пряталась от матери, и только когда первый хоровод вставал вокруг костра, выныривала из укрытия. Дарика, сама заядлая плясунья, прощала упрямую дочь.

Темка же свадебный костер ждал с тягучим замиранием. Деревенские девчонки, рано созревшие под горячими даррскими ветрами, бросали на княжича жаркие взгляды, поводили плечиками под расшитыми рубашками и, словно бы от духоты, распускали шнуровку на вырезе поглубже. Лисена, почти ровесница этих кокеток, наблюдала исподтишка, жадно вбирая премудрости. Дальше якобы случайно оголенных плечиков дело не шло – матери блюли дочерей зорко, но Темка все равно краснел, а после видел такие сны, что никому и не расскажешь, так стыдно и сладко. Одно утешало – Митька так же заливался краской.

Вот уж не думал княжич, что судьба делает подарки, когда о них и мечтать уже не смеешь. Темка каждое утро был готов благодарить Матерь-заступницу, что выбрали для Дина-младшего крепость Южного Зуба.

Готов был, но обычно забывал. Оно и понятно: дел у княжича, что блох у бродячей собаки. Одни закончил, уже и другие навалились. И сколько всего нужно помнить! Иногда казалось, что у Александера в одном из сундуков хранится запасная голова. Ну не может же один человек столько знать и уметь! Темка изо всех сил тянулся за капитаном, и к вечеру выматывался так, что бревном падал на кровать. Сон почти сразу начинал покачивать на широких ладонях, его не вспугивали даже вопли, несущиеся со двора, – Дарика запихивала в корыто Шурку.

Короток день, а ведь надо обязательно выбраться на встречу с соседом. Хочется и шпагой помахать, и наперегонки на другой берег сплавать, и по степи на лошадях промчаться. Митьку его дядя, брат матери-северянки, таким штукам научил, Шурка аж повизгивает каждый раз от восторга. Да и Темка еле сдерживал восхищение, когда друг на полном скаку пролезал у Поля под брюхом, почти падал, чудом удерживаясь в стременах, снова оказывался в седле – и через мгновение вскакивал на спину коня. Темка уже все бока ободрал, но все равно не бросал тренировки. Да и Митька наверстывал упущенное: в столице-то негде развернуться.

Когда тень закрывала мощеные крепостные дворы, княжич выбирался к реке Красавке. Тень от приметной ивы дотягивалась до отмели, значит, время ловить зеркальцем солнце. Метнул отраженный луч в сторону Южного Зуба – и жди ответа, Митька в это время должен стоять на смотровой башне. Вспыхнет над каменными зубцами звездочка. Закрутится в Темкиных пальцах зеркальце, то поворачиваясь к солнцу, то прячась: «Приходи». Три коротких вспышки с Южного. Значит – скоро прискачет. Не все же в библиотеке торчать! Забьется, как крот в нору, и сидит часами. Темка бы уже сдох от скуки. Сначала он думал, что Митька просто не хочет лишний раз пересекаться с капитаном, но потом с удивлением понял – княжичу Дину исписанные листочки интереснее многих других развлечений.

***

Свадебная пора была в разгаре, когда Александер не выдержал и сказал, что оставшееся вино крестьянам дарить, что шакалу львиную гриву пристегивать. Пришлось ехать в ближайший город. Капитан остался в крепости, отрядив в помощь княжичу двух солдат, а Герману так и вовсе – чем дольше Митьки не будет, тем лучше.

Дорога неторопливо ложилась под копыта. На хороших лошадях меньше двух суток пути, если не делать днем привалов и вставать с рассветом. Но с телегой, которую неторопливо тащила меланхоличная кобыла, раньше чем к утру третьего дня не поспевали.

Нежаркое осеннее солнце катилось к горизонту. Митька, до того оживленно рассказывавший об осаде Дунея, примолк и о чем-то рассеянно думал. Темка с вопросами не приставал, гонял в душе крысу, вспоминая разговор с Александером.

…Три дня назад княжич мучительно краснел, стоя в оружейке. Хорошо, что окон в комнате нет, и лампу поставили на стол, ближе к злополучному мушкету. Уши горели, того и гляди вспыхнут волосы. Александер же намекал, нет чтобы внимательно слушать! Только хмыкнул высокомерно: подлавливает капитан! Все по правилам: окон нет, дверь надежная, даже полки сохранились для оружия. Не доглядел, что слив разрушился. Вот и отсырели после первых же осенних дождей каменные стены. Позорище…

Под укоризненным взглядом Александера голова мотнулась вниз, Темка уставился на плитки пола. Лучше бы капитан отругал, чем вот так смотрел. Хорошо еще, что влага только взялась за свое ржавое дело – Александер преподал урок, но все-таки сберег оружие.

– Твой отец считает, что нет чести родовому мечу, если солдаты останутся безоружными.

Жар с ушей переполз на щеки.

Новую оружейку княжич выбирал тщательно. Глаза непроизвольно косили на капитана, но Темка упрямо отводил взгляд. Он должен найти сам, а там пусть судит.

– Тут, – Темка взглянул в лицо наставнику. Капитан не пощадит самолюбия княжича, тем более если за него будет заплачено оружием. Александер одобрительно кивнул, и Темке удалось скрыть ликование.

Позже, когда княжич собственноручно чистил мушкеты, капитан присел рядом и неторопливо рассказывал обо всех оружейных складах, которые ему приходилось видеть, – удачных и не очень. Тогда-то леший за язык Темку и дернул высказать сожаление:

– А тут оружейки как раз под обоз Дина, нашего и на четверть не хватит заполнить.

Александер глянул недоуменно. Княжич мысленно дал себе по уху: вот дурак! Дважды дурак: сначала – потому что подсмотрел и не сказал, а потом – проболтался. Теперь уж надо выкладывать все.

Капитан чуть нахмурился, выслушав. Спросил:

– А княжич Эмитрий?

Темка помотал головой. У Митьки он так и не спросил. Судя по отношениям с капитаном Германом – вряд ли княжич в курсе. А признаваться, что шпионил за их обозом, ой как не хочется!

Вот и вез теперь Темка запечатанный перстнем с Оленем пакет – отцу отправить с нарочным. Большую часть писал Александер, сверяясь с Темкиным рассказом и требуя почти стертых из памяти деталей. Княжич тронул хрустнувшую бумагу, и сразу крысы на душе заскребли с новой силой. Как ни крути, а про Митькин гарнизон донесение.

Неторопливо падающее с вершины небосвода солнце, пустынная дорога, редкие лесочки с едва начавшей желтеть листвой напоминали Митьке другое путешествие. Пять лет назад княжич Дин впервые отправился в путь без опеки родителей, с туром Весем.

…Княгиня Лада похожа на старшего брата разве что волосами – желтовато-белыми, как древесина березы. Наверное, и у гостя кожа когда-то была цвета снега, но походная жизнь закрасила ее крепко въевшимся загаром. А вот глаза – такие же серые, как у мамы, думал Митька, глядя на громадного мужчину. Княжичу велели звать его туром Весенеем или просто туром Весем. Мама пояснила, что так принято у нее на родине обращаться к мужчинам-родственникам. Человек-гора покивал, с любопытством глядя на племянника. Митьке захотелось обойти вокруг гостя, чтобы рассмотреть все-все. И жилет из черной кожи, прошитый узкими железными полосами, и широкий пояс – оружия на нем хватило бы паре солдат, и огромные сапоги – по два княжича могли бы поместиться в каждом, и короткую косу, перехваченную черным же шнурком. Мама рассказывала, что на этот шнурок по обычаю привязывают кольцо из кольчуги предка.

Каково же было Митькино изумление, когда выяснилось, что дядя служит королю не на воинском поприще. Вот уже несколько лет тур ездит по отдаленным провинциям родного Ладдара, выискивая неизвестные свитки. Какие покупает, какие – если монастырь ценит бумаги больше золота или наследники чтят память рода – переписывает. Князь Весеней Наш из рода Совы был королевским летописцем.

Каждый раз, когда Митька вспоминал об этом, поднималась в душе надежда: вот ведь, смог князь. И не только в том дело, что больших трудов стоит эта должность, а вера должна быть летописцу непогрешимая. Умение редкое найти крупицы правды в прошлом, не обмануть в настоящем, не приукрасить, даже ненароком, для будущего. Дерзкой кажется Митьке его мечта, но нет ее заветнее – стать королевским летописцем Иллара.

…Городские ворота давно остались позади, и Весь свернул на тропу, уводящую в сторону от торговых путей. Ехали в монастырь Матери-заступницы, что на берегу Искеры.

– Малыш, воины часто пьют за доблесть и храбрость в бою. Хмелеют больше не от вина, а от воспоминаний. Это хорошее чувство, малыш. Но есть еще храбрость, за которую можно пить только молча. Ты слышал о летописце Неране?

Князь называл малышом, но это вовсе не обидно. Подле могучего тура Митька ощущал себя щенком рядом с боевым конем. Виновато помотал головой.

– Больше двухсот лет назад мы воевали с соседями, с королевством Ваддар. И был тогда коннетаблем Клод Лежан из рода золотого Буревестника. Мстительный, жестокий, власть казалась ему хмельнее вина и слаще женщин, – Весь осекся, неловко глянул на маленького племянника, но все-таки продолжил: – Самым большим достоинством и удачей Клода Лежана была сестра-королева, нежно любящая брата. А больше ничего и не было, недаром он умудрился завести собственную армию в болото. Противнику хватило двух десятков человек, чтобы перекрыть гати. Прорывались страшно, не столько от железа погибло, сколько в вонючем чреве болотном сгинуло. А ближайших соратников Клод сам… Понимаешь, малыш, есть люди, которым проще убить, чем признать свои ошибки. Будь в войске другой летописец, поосторожнее, да что осторожнее! – тур махнул рукой. – Неран не лгал ни в одном слове. Клод дурной полководец, но о своей шкуре заботиться умел. В общем, как добрались до твердой земли, так и обвинили Нерана в предательстве. Мол, чернит благородного коннетабля для услады противника. Летописца сожгли на костре, а на растопку пошли, вестимо, свитки. После этого желающих говорить правду о воинском таланте Клода не нашлось. Потом уже оказалось, что некоторые языки можно укоротить лишь вместе с головой. А только до того доблестный коннетабль Клод загнал полторы сотни человек в лощину, из которой вернулось меньше десятка.

– Это был долг Нерана – говорить правду.

– Малыш, если бы каждый понимал – или желал понимать – слова так, как произнес их Создатель. Что есть долг, и что есть храбрость? Что безрассудство героя, а что – просто глупость?

Митька хотел возразить, но взгляд тура был столь тяжел, что княжич осекся. Может, и правда, стоит хорошенько обдумать, прежде чем бросать слова?

Монастырь стоит на высоком берегу Искеры. Из-за побеленных стен видны купола цвета неба, расписанные ветками чудных деревьев. По краю стены орнамент: темные фигурки зверей, покровителей родов. Говорят, в храме есть фреска: Матерь-заступница распахивает калитку Сада.

Четыре дня, проведенные в монастыре, открыли для Митьки больше, чем все предыдущие годы. Нет, княжич и раньше интересовался старыми свитками и книгами, но ему не приходило в голову искать что-то за строчками текста.

…Тур Весь разгладил широкими ладонями свиток.

– Прочитал?

Митька кивнул. Голодные годы. Пришедшие умирать под стены монастыря люди. Святые отцы и матери, истомленные бессонницей и трудами. Выхаживали, кого могли. Хоронили, кого было поздно спасать. Привечали сирот и искали женихов молодым девушкам и вдовам.

– А теперь вот этот, – тур Весь переложил лист ближе к племяннику.

Княжич с трудом разбирал выцветшие, неровные строчки. Писал один из тех, кто пришел из столицы. О том, как гоняли от монастырских стен. Как продавали оставшихся сиротами детей в «опеку» -рабство. Как долго торговались святой отец и купец с маслеными глазами из-за оставшейся без заступников девушкой. Как собаки приходили обгладывать незахороненные трупы.

Митька поднял глаза, немея от ужаса. Как же так? Чему верить?

– Этот лист, – тур указал на первый, – хранился в монастыре. Другой я привез с собой.

– А в каком – правда?

– Думаю, малыш, что полной нет ни в одном, и она есть в каждом.

Ворота открыл слуга в поношенном кафтане. Темке показалось, что и от него пахнет приторным настоем трав. У барона болело поврежденное в сражении колено, и он постоянно мазал его вонючей травяной массой. Это княжич запомнил еще с прошлого лета, когда останавливались тут на пути к границе. Слуга их узнал и потянул тяжелую створку, пропуская гостей.

Лошадей увели на задний двор, туда же вместе с телегой отправились солдаты – присмотреть, как да что. Темка проводил мальчика-конюшего ревнивым взглядом – лучше бы сам расседлал Дегу, но барон обидится такому недоверию.

Пришлось ждать в небольшой гостиной, пока хозяин приоденется и спустится. Старик скучал в глуши, и даже приезд мальчишек был для него событием. Темка неторопливо водил взглядом: ничего не изменилось. Впрочем, княжич больше удивился бы обратному – такой сонной казалась жизнь в этом доме. Хозяин был не из родовитых – удачливый солдат, дослуживший до капитана. А потом, по протекции князя Кроха – Темка, вспомнив об этом, чуть поморщился, – король Горий пожаловал ненаследным титулом барона. Судьба точно спохватилась и отмерила бед – в первом же бою под новоявленным бароном убили лошадь, упал неудачно – под копыта своего же наступающего отряда. А кому нужен хромой вояка? Положили пенсию, оделили княжьей милостью. В глуши на такие деньги прожить можно, разумно отмеряя дни и монеты, развесив по стенам оружие – все исправное, вычищенное – и маленький сосновый щит с гербом своего князя, как символ вассальной клятвы.

Митька отошел к окну, тронул портьеру – такую старую, что первоначальный цвет ее невозможно было разобрать. Солнечный луч ворвался в комнату, точно в застоявшийся пруд, уперся в стену над каминной полкой. Точнее – в край деревянного щита. «А вот это что-то новенькое!» – поразился Темка и шагнул ближе. Неумело нарисованный герб – вроде бы ласка на задних лапах, передними опирается на меч – перечеркивала траурная лента. Темка сначала не понял, ведь в знак траура перевязывали только угол щита. Но тут прерывисто выдохнул Митька, и вспомнилось: перечеркнутый герб означал, что умер последний из рода. Умер род.

– Да, – проскрипели за спиной. – Не успела княгиня третьего сына родить.

– Третьего? – оглянулся Митька.

Барон подковылял ближе:

– Это старая традиция. Если княгиня – последняя, то она должна родить двух сыновей в род мужа и только третьего просить принять имя своего рода. А Маркий у нее был единственный.

Луч качнулся, ярче высветив ленту. Княгиня из рода Ласки! Жена князя Кроха, мать Марка.

За ужином все казалось Темке безвкусным. Митька был молчалив. Хорошо, что барон говорил не умолкая. Можно просто заинтересованно кивать, почти не вслушиваясь в старческие речи.

Мама! Как давно ее не видел Темка. Вспомнилось, как царапали щеку бусины, нашитые на платье, как мялись с тихим хрустом кружева. И как посмотрел Маркий… Княгини Крох в тот день – когда сын принял из рук короля меч! – не было.

Слуга налил мальчишкам вино с крепким сивушным духом. Темка даже не осмелился такое попробовать – кто его знает, что туда намешали. У барона вон уже помутнели глаза. Как неудачно, нужно же еще договориться насчет курьера.

Скрипнул рядом отодвигаемый стул.

– Простите, нас в городе ждут неотложные дела. Если хозяин будет милостив, то мы с удовольствием разделим с ним вечернюю трапезу, но сейчас нам нужно уйти, – сказал Митька.

Темка торопливо покивал. Но когда друг сделал шаг к двери, задержался. Хотел соврать – пуговицу, мол, обронил, да и мало ли что еще можно было придумать! – но в последнее мгновение просто попросил взглядом: «Иди. Я тебя догоню».

Дверь за Митькой закрылась. Измятый пакет лег на край стола.

– Барон, мне нужен курьер. Письмо должно быть доставлено князю Торну как можно быстрее.

В старческих глазах мелькнула растерянность:

– Но… я могу послать слугу только до Мерока, оттуда уже с курьером.

– Хорошо. Но прошу вас – пусть выезжают как можно скорее. Это за хлопоты и на Мерок, – поверх конверта лег предусмотрительно приготовленный Александером мешочек.

Городишко был похож на жилище барона – такой же сонный и запущенный. Княжичи неторопливо ехали главной улицей; за ними, отстав на пару шагов, пристроился солдат. Темка не стал спорить, когда пожилой ратник сказал: «Капитан велел рядом быть». Пусть, не мешает же. Тем более Темка намеревался выехать из центра куда подальше – может, там найдется что интересное. Особой цели у мальчишек не было, вино уже оплачено, и его доставят на двор к барону. Чем торчать в пропахших травами комнатах, лучше уж болтаться по городу, тем более моросивший с утра дождь истончился и вот-вот закончится.

Редкие прохожие глядели на княжичей с любопытством. Нищий бросился чуть ли не под копыта лошадей и, получив монетку, долго благодарил гнусавым голосом. Мелькали лавчонки – такие убогие, что заходить в них не хотелось. Старые вывески потускнели, наверное, жителям они без надобности, и так помнят, к кому в случае какой нужды идти. А посторонних тут почти не бывает – далеко от крупных городов, в стороне от караванных путей. И потому Темка удивился, увидев яркий полог, висевший над дверью. Расшитый странными символами, он напоминал о ярмарочном шатре гадалки. Дверь в лавку была приоткрыта, и на кожаном шнурке у притолоки висели гроздью фигурки зверей, деревянное оружие и совсем незнакомые амулеты. Намокший полог прогибался, роняя на крыльцо капли.

– Зайдем? – кивнул Темка.

Лавка оказалась крохотной, еле троим вдоль прилавка встать. Солдат, придирчиво оглядев помещение, остался за порогом. Щуплый мужчина поклонился посетителям, сложив ладони и прижав их к груди. Плечи купца закрывала широкая накидка, расшитая теми же рунами, что и полог у входа. Выходец из Дарра, понял Темка. Он слышал о них – лучших мастерах амулетов.

Торговец молчал, не расхваливал товар, которого было множество, и за день все фигурки не переберешь. Темка растерянно обвел взглядом связки амулетов. Митька отступил на шаг и рассматривал вырезанные на деревянных стенах руны.

– Разве тебе нужен амулет? – негромко спросил купец, когда Темка тронул пальцем крохотный меч.

Смуглая ладонь возникла у княжича перед глазами, качнулась, потом выгнулась лодочкой, точно змея надула капюшон, – и снова опустилась на прилавок.

– Мальчик из рода Оленя.

Темка окинул себя взглядом: нет, под дорожным плащом не видно шевронов.

– Ты веришь в себя и в свою удачу. В моей лавке ты не найдешь ничего нужного.

Княжич оторопел: странный способ торговли.

Хозяин перевел взгляд на Митьку. Раскрытая ладонь качнулась к лицу друга, замерла… Мгновения истекали, и на лице торговца все яснее проступало недоумение. Меж бровей легла горькая складка.

– Я ничем не смогу помочь тебе, молодой господин, – купец уронил руку. – У тебя нет покровителя.

– Мой род – золотого Орла! – вскинул голову Митька.

– Значит, у твоего рода нет покровителя.

Митька зло сощурился, распахнул плащ. Золотые аксельбанты и вышитый на груди герб показались из-под намокшей ткани. Торговец еле заметно вздохнул, с сочувствием глянул на мальчика. Княжич готов был достойно ответить на любую дерзость, но под мягким взглядом карих глаз отступил к двери, толкнул солдата и вывалился из лавки на улицу. Плеснула под ногами лужа, лизнула грязным языком крыльцо.

Темка замешкался, и когда выскочил – друг торопливо уходил, ведя в поводу Поля.

– Подожди! – догнал, пошел рядом. – Ну чего ты! Он просто решил попугать, цену набивал! – Темка сам не верил в то, что говорил.

Митька все ежился, точно стряхивал взгляд купца.

…Это предание каждый знает с детства. Много веков назад, когда даже горы и моря были другими, глянул Создатель – и не понравилось ему собственное творение. Очень уж показались люди дерзкими да жестокими. Протянулась рука уничтожить мир, как сминает ребенок неудачную поделку из глины.

Но дочь Создателя пожалела людей. Просила за них отца ласковой горлицей, спорила и гневалась зимней волчицей. Не выпросила, не отстояла – упрям Создатель. Собрался он послать на землю дожди огненные, воды высокие.

Вздохнула дочь: все живое-то разве виновато? Говорит: есть у меня сад, но пусто в нем. Деревья стоят ни живые, ни мертвые. Тихо, даже листва не шелестит. Разреши пустить в него зверей и птиц. Чтобы сад не увядал – духов земли. А еще духов воды, которые не дадут пересохнуть ручьям, прольются дождями и вспыхнут радугами. И духов железа, чтобы было чем обрабатывать землю, и духов битвы, защищать сад. А еще… Тут махнул рукой Создатель: бери всех, кого пожелаешь, только если увижу хоть одного человека в саду твоем – весь выкорчую. Опустила глаза хитрая дочь. Не знал Создатель, что в каждом – даже в самой маленькой птице, даже в духе камней – спрятала искусница души людские.

Королей приняли духи их стран. Нищих и бродяг – дух дороги. Дух земли сберег крестьян. Оторванных от корней солдат – дух битвы. Пришли кузнецы к духу огня, и рыбаки к духу воды. Всем нашелся свой покровитель. Темкиным предкам – олень. Митькиным – орел.

Только закрылась калитка чудесного сада за последним из зверей, как хлынули на землю потоки огненной воды, ударили в берега высоченные волны, затряслись горы. И не было никому спасения.

Глянул Создатель на пустой мир и остался доволен. Но шли дни, складывались в годы – и тоска смертная навалилась. Нет людей, нет жизни. Долго тосковал Создатель и выжидала дочь. А потом привела отца в сад и открыла ему тайну свою. Смеялся Создатель, называл искусницу Матерью-заступницей людишек недостойных.

С тех пор ожила земля, и у каждого есть свой хранитель – тот, кто принял души его предков и сберег в дивном саду. Даже подлецам и предателям, от которых отворачивались духи, нашелся свой покровитель – шакал.

Если кто желал сменить судьбу, то просил прощения у своего хранителя и кланялся другому. Шли в солдатчину – значит, на милость Россу. Хотели плавать по морям – дарили жизнь Нельпе.

Проходили века, на смену одним духам приходили другие – те, кто и после смерти готов был помогать людям. Одно оставалось неизменным: у каждого есть свой покровитель.

Расписной полог лавки остался позади, затерялся в переплетении улочек. Тучки разбежались, вынырнувшее солнце прокалило воздух. Княжичи скинули плащи, но даже в мундирах уже становилось жарко.

Через центр города выехали к шумному базару. Долго бродили по рядам. Пробовали мед и густую сметану, жевали местные пряники в виде улыбчивого солнышка. Азартно торговали новые сапоги – просто так, все равно мальчишкам они были велики, но очень уж понравился узор на голенище. Придирчиво осмотрели лошадей, перебрали седла, ощупали уздечки. Поспорили – яростно, до хрипоты, – нужно ли подрезать лошадям гривы. От пряного кваса пощипывало в носу, в пустых с утра желудках слиплось сладкое тесто. Под ногами носились тощие коты, потрескивала шелуха семечек. Перекликались на полных возах голосистые крестьянки. Над торжищем висел крепкий дух: пота – человеческого и лошадиного, – яблок, свежей выпечки, медовухи, кожи, переспелых ягод, сыра, подсыхающей земли и всего того, чем обычно пахнет на базарах.

Княжичи шли по гончарному ряду, когда Темке вдруг почудилось – мелькнул в толпе кто-то знакомый. Но тут же человека загородил разносчик с корзиной яблок.

– Подожди тут, – Темка бросил повод солдату, ухватил друга за мундир.

Обогнули прилавок, проскользнули между зло спорящими мужиками. Людской водоворот закружил, отбросил к дальнему концу ряда. Тут было потише, и Темка высмотрел знакомую фигуру. Вдоль прилавков, заставленных расписными кувшинами и тарелками, шел высокий мужчина в дорожном плаще. Он выделялся в толпе выправкой воина и люди торопились убраться с его дороги.

– Шакал паленый! – выдохнул Митька.

Темке не показалось: это действительно был капитан Герман.

Гудели в предвечернем воздухе пчелы, стремясьуспеть до заката; коварные слепни атаковали молча. По холмистому берегу мелкой речушки прогнали стадо коров. Последней брела жалобно мычавшая буренка с раздутым выменем. За ней, поворотив голову в сторону проезжих, брел пастушонок; длинный кнут волочился следом, точно хвост.

Солдаты привязали лошадей к обрешетке и устроились на телеге. Пожилой задремал, надвинув шапку на глаза. Молодой лузгал семечки, бросив свободно вожжи на колени. За их спинами притулились в сене бочонки с вином. Там же, под расшитым полотенцем, приткнулась корзина с пряниками-солнышками – Темка решил побаловать маленькую Лисену, да и сам был не прочь еще раз отведать сладкой выпечки. В плотном берестяном коробе лежала стопка бумаги – Митькино приобретение.

Княжичи приотстали.

– Он не хотел, чтобы я знал про его отъезд, потому и отпустил, – сказал Митька.

Темка чуть шевельнул плечом. Неловко напоминать другу, что капитану наплевать на княжича. Мог придумать сотню причин и спокойно покинуть крепость. Митька понял, засопел.

– Ты знаешь, сколько у вас в гарнизоне оружия? – резко спросил Темка.

– Да как у всех, – удивился друг.

– У всех – меньше, – отрубил Темка. – Я видел.

Рассказал все, и про отправленный отцу пакет – тоже. Митька потемнел лицом, сжал губы. Ну вот, обиделся, Темка так и знал! Но друг выкрикнул шепотом:

– Какой из меня княжич, если я даже вооружение собственного гарнизона не знаю!!!

Темка не стал утешать – что тут скажешь, если Митька в общем-то прав?

– Я думаю, он хотел скрыть отъезд от вас, – голос у друга был спокоен, точно и не захлестывало его только что отчаяние. – От капитана Александера.

Вечером, у костра, Темка несколько раз прикасался к ножу с серебряным Оленем на рукояти. Но то солдаты мешали, то разговор уходил в сторону – княжич так и не решился протянуть Митьке родовое оружие. А может быть, мешали воспоминания о весне, о втором приезде Марика.

После отъезда из Торнхэла князя Кроха с сыном текли дни, сливались в месяцы. Закончился последний теплый – Рябиновый. Кленовый заставил вытащить из сундуков подбитые мехом плащи. Вместе с Пихтовым пришли холодные ветра и снег. Буковый, хоть и пугал ночными заморозками, все равно поворотил на весну.

В первый день Ясеня ранним утром пастух шел по деревне, призывно щелкая кнутом. В замке тоже следовали традиции и отправляли скот на выпас. Темка стоял на крепостной стене и смотрел, как идут табуны Торнов. Сильные жеребцы, кокетливые кобылки, резвые жеребята – лучшие лошади в округе! Красиво идут табуны, и это – лучше празднование окончания зимы.

Долгожданная весна кружила голову: скоро, совсем скоро княжич поедет в Турлин и примет из рук короля родовой меч. Была еще причина радоваться поездке: все ближе новая встреча с Марком. Вот повезло бы им служить рядом!

Ясеневый месяц не перевалил и за середину, когда гонец принес известие: приезжают золотые Лисы.

Торопил княжич солнце – быстрее бы закатывалось к вечеру, вставало утром. Быстрее бы разматывались дни! И вот дождался: еще затемно застучали в ворота: едут! Скоро будут! Выходите встречать!

Сердце бухало в груди, как барабан. Дай Темке волю – выскочил бы за ворота встречать гостей. Но нельзя, непозволительно; стой смирно на крыльце по правую руку от отца. Княжич запрокинул голову, посмотрел на розовые от утреннего солнца облачка. Легкий ветер тянул их навстречу Крохам. Как медленно движется время!

Нарастают звуки приближающегося отряда – музыка, в которой Темка знает каждую ноту. Штандарт – как знаком зверь, вышитый на нем! Точно такой же на ноже, с которым княжич не расставался всю зиму.

Гости приблизились к крыльцу, спешились. Марк вежливо склонил голову, слушая приветствие князя Торна. Темка позавидовал такой сдержанности и постарался приглушить радость, что заходилась в груди щенячьим лаем, срывалась на визг.

Маленький островок посреди реки, единственный во всей округе, где росла маальва, грустно топорщился голыми ветками. Оборвали уже. Темно-багряные цветы распускались первыми, только взламывался лед, и берега захлестывала холодная вода. Подбросить на крыльцо девушке душистый букет считалось делом чести каждого жениха, и деревенские парни, разгоряченные весенним солнцем, лезли в реку уже в конце Букового месяца.

Сейчас вода прогрелась, даже самые осторожные ныряли в неспешные волны. Темка направил Дегу к берегу, мимо зарослей кипрея к песчаной отмели. Выше по течению сидел, уныло опустив плечи, маленький рыбак. Ивовая удочка без толку полоскала лесу из конского волоса. Рыбак почесал изжаленные комарами ноги и хмуро глянул на приехавших. Княжич узнал сына трактирщика и понял его печаль: давно пора вернуться в деревню и помогать отцу. Но сидеть на берегу намного приятнее, а наказание так и так неминуемо.

Солнце дробилось на воде, слепило глаза. Затянувшееся молчание заставляло ежиться, точно под рубаху натолкали крапиву. Разговор не складывался. С той самой минуты, когда Марк отвернулся от князя и Темка увидел в глазах гостя сдержанное приветствие – не больше.

– Искупаемся? – предложил Темка.

Марк помедлил, прежде чем ответить.

– Тут? – в голосе сквозило высокомерное удивление.

Плеснула обида за любимое место:

– А чем тебе не нравится?

Крох-младший посмотрел, как река обмывает илистый берег островка, взбивая легкую муть, и скривился:

– Вот уж достойно княжича – в грязи барахтаться.

Темка сжал губы, тронул бока Деги коленями, направляя кобылку дальше, к заливным лугам, где пасли лучших лошадей Торнов.

– Ты стал… не такой.

Марк не удивился:

– Повзрослел. Не все же детскими игрушками забавляться. Видишь ли, если хочешь чего-то добиться, то нужно быть сильным, жестким. Ты, наверное, этого еще не понимаешь.

Ехали неторопливо. Гость с умеренным любопытством поглядывал по сторонам, казалось, его совсем не тяготит молчание.

От берега свернули в сторону, поднялись на склон. Шум воды сменился азартными мальчишескими криками: на плоском глинистом холме подпаски играли в «осаду». Рыжий Колька опять выигрывал. Его «замок», сооруженный из веточек и кусков коры, разросся вширь и вверх. Вечно простуженный Михась зря сопел, примериваясь к «главной башне», – все равно не сможет развалить. Вот Темке никогда не удавалось выстроить такое сооружение. А Колькины «замки» часто простаивали до вечера, вызывая зависть и почтение.

Княжичей заметили, поздоровались вразнобой. Темка остановил коня. Марк глянул с недоумением, но все же пристроился в полушаге. Михась засопел громче, поплевал на плоский камушек-биту. Громко хмыкнул ему под руку Колька. Бросок! Хитро положенные перекрытия срикошетили, отводя «снаряд» в сторону. Рыжий горделиво повел плечами, спросил:

– Княжич Артемий, не желаете бросить?

Темка фыркнул: нашел дурака!

– Ну уж нет! Опять под щелбаны лоб подставлять!

– Ты играешь с ними? – в голосе Марка плавали холодные льдинки недоумения.

Подпаски примолкли, встали. Уже как положено, склонили головы перед княжичами.

– Да, – Темка постарался ответить сдержанно.

Губы Кроха презрительно скривились:

– Разве это достойно княжича серебряного рода?

– А ты у себя дома, что – букой ходишь?

– Я? – приподнялись темные брови. – Я? – уже с насмешкой повторил Марк. Развернул коня и неторопливо въехал на пригорок. Жеребец легко снес «замок», переламывая копытами ветки и втаптывая в землю кору.

Колька быстро глянул исподлобья и уставился на свои босые ноги. Крох бросил Темке, напоминая, словно неразумному:

– Я княжич золотого рода.

Темка соскочил с Деги, присел у разрушенного замка. Колька опустился рядом. Нет, даже такой мастер не восстановит.

– Ты бы выиграл, – сказал княжич расстроенному подпаску.

– Если ты желаешь утешить, то нужно так, – вмешался Марк. Нашарил в широком поясе мелкую монету, кинул в разоренную игрушку. – Мы и дальше будем торчать тут?

Темка встал, чувствуя, как набухает в нем ярость. Но княжич справился с собой, учтиво наклонил голову:

– Отчего же, поедем. Желание гостя – закон.

…А потом был ужин, вспоминать про который Темка вообще не хотел.

Глава 4

Зима в этих краях оказалась теплая. Горячие ветра, часто дующие с Черных песков, превратили снега Букового месяца в затяжные дожди. Уже в первых числах Ясеня дороги начали подсыхать, а в речке Красавке заплескались мальчишки. Самые тенистые овраги обнажили илистое дно, когда засверкали молнии Яблоневых гроз. Первая пришлась как раз на тот день, когда Матерь-заступница отмерила пятнадцатый Темкин год.

Дожди сменила жара. Сначала радовались солнцу, но потом земля начала трескаться, и от зноя стало трудно укрыться даже в подвалах крепости. В деревнях священники отслужили молебны Матери-заступнице, прося отвести стороной засуху. А в один из дней вся ребятня лазила по подсыхающим болотистым лугам, собирая лягушек. Утром, с первым лучом солнца, многодетные матери зарыли тварей на общинных землях и в своих огородах. Но дожди так и не вернулись.

Теперь деды на посиделках говорили только о Черных песках. Им эти рассказы от прадедов достались, но ни дети, ни внуки верить не желали – байки, мол, Пески давно не двигаются. Темка тоже не верил старикам. Да, жарко, но пока еще не стоит над полями маревом предвестие погибшего урожая. А о чем еще говорить в этих краях, как не о Черных песках? Но сказки слушал с интересом. Деды пристраивались на завалинках, в тени. Водили в воздухе коричневыми, скрюченными за трудовой век пальцами и предостерегали: только проглянулось дно у реки, не молись Матери-заступнице, поздно. А кидай вещички на телегу да мотай подальше. Лошадей не жалей, погоняй, сколько сил хватит, – лишь бы уйти.

В крепости солдаты неохотно выходили на плац. Темка их понимал, но вставал на сторону Александера. Тот говорил, что при такой мирной жизни стоит чуть ослабить вожжи – и гарнизон превратится в деревню. Глядя на подтянутого капитана, и княжич застегивал мундир под самое горло, и солдатам небрежность не спускал.

В эти дни реже получалось встречаться с Митькой – не дело самому себе поблажку давать. Темка отчаянно скучал, но каждое утро упрямо занимался наравне с солдатами. Мундир быстро выгорел на солнце, соленый пот разъел краску, превращая густую грозовую синь в легкую синеву безоблачного неба. Княжич тайком гордился своим мундиром. Все остальное – и окрепшие мускулы, и успехи в фехтовании, и меткая стрельба, и твердость в голосе – пришло постепенно, и сам Темка не мог этого заметить. Он осознал только, что сильно прибавил в росте, когда Дарика занялась его гардеробом. Пришлось подпороть все штаны снизу, рукава и подолы мундиров, рубах, выпуская запас ткани.

Если встретиться с Митькой не получалось, Темка отправлял с Шуркой записки в соседний гарнизон. Мальчишка точно не чувствовал жары, с удовольствием мчался на конюшню седлать меланхоличного Булана. В ответ на исписанные корявым Темкиным почерком бумажки капитанов сын привозил листы, расчерченные четкими строками. Друга обошла солдатская доля, не по его вине или воле – подмял Герман гарнизон, княжича как бы и нет в Южном Зубе. Митька укрывался от ненавистного капитана за толстой дверью библиотеки. Судя по запискам, он далеко продвинулся в разборе свитков. Оно и понятно, чуть ли не год прошел с того разговора у реки…

…Дега отошла в сторону, выбирая траву по вкусу. Темка скинул рубашку, растянулся на берегу. Замотался, в голове гудит. Митька уже отсигналил в ответ, скоро появится. Эх, здорово было бы жить в одной крепости! Но Темка никогда этого не предложит – Дин клятву королю давал.

Заржала Дега, приветствуя Поля. Княжич плюхнулся рядом на живот, заговорил торопливо:

– Я тут читал… Знаешь, в летописях много сказаний о героических воинах, сражавшихся до последнего. О публично казненных героях. Пишут… так пишут, что кровью со страниц пахнет.

Темка чуть прижмурился. Это он тоже читал. Кто же из мальчишек такое пропустит: битвы, подвиги, клятвы чести. Но, зная Митьку, можно поспорить, что его взволновало нечто другое.

– И совсем нет о тех, кто погиб безвестно. Ну, ясно, почему нет. А мне кажется – им было труднее. Одно дело, умирать на плахе, когда смотрят. Совсем другое – погибать под пытками где-нибудь в темнице. Понимая: закопают, и костей твоих не найдут, не узнают – выдержал ты или предал. Когда грозят, что оболгут после смерти. Вот так – страшнее.

Темка опустил веки и попытался представить: вот он в плену, и враги грозят муками смертными, если не выдаст своих. Неужто бы не выдержал? Да быть такого не может! Он – серебряного рода.

Княжич открыл глаза, посмотрел в небо. Светлое, почти невидимое облако еле движется. Кажется, дни застыли так же, как это облако.

– В скучное время мы живем, – вздохнул он. Сорвал одуванчик, дунул – белая шапка облетела наполовину. – Вот так вернемся ко двору – и что? Не то что войны, про разбойников настоящих не слышно. Тоска… Право слово!

Митька виновато улыбнулся. Темка подумал, что друга это нисколько не расстраивает, и добавил злорадно:

– О чем писать будешь, летописец?

Облако чуть сдвинулось, истончилось еще сильнее.

Митька накрыл нерасторопного кузнечика рукой. Послушал, как тот трепыхается под ладонью.

– Я нашел записки времен осады Южного Зуба. Там одного… ну, по-нашему будет сержанта, обвинили в том, что он подавал врагам сигналы с башни. Летописец, по-моему, в военном деле ни уха ни рыла. Что за сигналы, зачем подавал! – Митька раздраженно махнул рукой, освобожденный кузнечик торопливо отпрыгнул в сторону. – Приговор – повесить.

Темка поморщился. Позорная казнь. Для военного – пятно на всем роду.

– Угу. А летописец, между прочим, сомневался, того ли назвали предателем. Ну, меж строк чувствуется. Сомневался, а писал! Потом-то его записки внесут в книги, вымарают ненужные, как покажется, слова. Никто даже не усомнится в том, что сволочи по заслугам досталось. Я так не хочу. Знаешь, решил: все свитки переберу. Может, еще что про осаду найдется. Я хочу знать правду.

Солнце почти не проникает через узкое оконце. Замковая библиотека встроена внутрь башни, только углом выходит наружу – там-то и пробили узкую щель. Но это и к лучшему: все свитки сохранились. Тур Весь научил племянника правильно обращаться со старыми листами, и княжич надеялся перевезти домой древние записи в целости и сохранности. Эти бумаги должны заинтересовать королевского летописца – хотя тот так стар, что с трудом разбирает даже крупные буквы.

Да и Митька почувствует пользу от сидения в крепости. При мысли об этом рот наполнился кислой слюной, точно лизнул мокрое железо.

Нет, нельзя дальше искать оправданий! Отец знал, что будет именно так. Князь Дин все понимал про капитана Германа и про сына, иначе бы не связал Митьку словом. Зачем?! Но хоть голову сломай – не понять. Княжич совершенно не знает отца. Даже с туром Весем, раз в год навещавшим сестру, он разговаривал больше. А уж с королем Эдвином – тем более.

Когда Митька впервые попал ко двору, он уже и не помнил. Мама говорит, что принцессе Анхелине было чуть больше года и ей понадобился товарищ для игр. Подруга королевы и прихватила с собой полуторагодовалого малыша.

Запутанные дворцовые коридоры скоро стали знакомыми, как дома. Королева Виктолия превратилась просто в госпожу Вику. Король Эдвин полюбил неторопливые разговоры с серьезным княжичем и старался выкроить для них время. Митька скучал по королевской семье не меньше, чем по своей собственной. И вечера во дворце вспоминались с таким же мягким замиранием сердца.

…Дрова в камине почти прогорели. Митька положил сверху полешко – березовая кора скрутилась от жара. Сверху пристроил еще парочку и снова сел на пышный даррский ковер. Тепло камина приятно обволокло спину. Отсветы пламени окрасили резные деревянные стены в цвет восхода, отразились в большом медном блюде с яблоками.

Анна пристроилась на маленькой скамеечке у ног отца, сматывает золотистую нитку в аккуратный клубок. Мама и госпожа Вика утонули в глубоких креслах. У княгини в руках вышивка, королева перебирает спутанные Анниным котенком нитки. Виновник безобразия лежит тут же, щурит на камин желтые глаза. Митьке очень хочется дернуть его за пушистый хвост, но тогда обидится принцесса, да и не следует отвлекаться от разговора. Король Эдвин серьезен, словно перед ним не восьмилетний мальчик, а взрослый мужчина. Княжич старается вести себя достойно.

За окном давно стемнело, но гости пока не торопятся домой. Князь снова в отъезде, и в огромном доме их никто не ждет. Анна отдала матери клубок и присела рядом с Дином, погладила котенка. Безобразник лениво мурлыкнул и перебрался к принцессе на колени. Королева строго покачала головой, но все-таки позволила дочери остаться сидеть на полу.

Когда догорают свечи и приходит пора зажигать новые, княгиня решительно складывает вышивание в корзинку. Королева Вика предлагает остаться на ночь, но мама пристально смотрит на короля и качает головой. Княжич разочарован: он бы с удовольствием еще побыл в этой комнате. Очень не хочется выходить на заснеженные улицы, под холодные ветра Пихтового месяца. И королю жаль комкать разговор – на самом деле жаль, Митька чувствует, – но и он не спорит с княгиней. Анна печально смотрит светлыми, как у матери, глазами: кроме княжича Дина, у нее нет больше друзей…

Митька с сожалением вернулся из прохладного дворца в душную библиотеку крепости. Подошел к оконцу, глянул на пустой плац. В полдень жизнь в гарнизоне затихала, солдаты расползались в поисках прохлады. Только двое часовых мучались на стене, вжимаясь в тень башни.

Тоска по дому стала так сильна, что Митька отшатнулся в сторону, прижался лбом к каменной кладке. Слезы скребли где-то в горле, и княжич сжал губы.

Ему и прежде приходилось скучать по матери, которая пропадала целыми днями во дворце. Сам же Митька, если княгиня брала его с собой, проводил время с принцессой Анной или в королевской библиотеке. Но когда княжич оставался дома один, то пробирался в гардеробную и бродил между платьями, хранящими запах маминых духов. Можно было перебирать ленты на рукаве и представлять, что княгиня рядом и никуда не торопится. Митьке казалось, что мама похожа на яркую птицу, которая не может надолго складывать крылья. И мальчик был благодарен Орлу-покровителю за те редкие вечера, в которые княгиня не улетала из дома.

Соленый комок наконец-то сглотнулся. Митька развернулся, привалился к камням спиной. Он еще не скоро окажется дома, нужно с этим смириться. Хотя, если бы не Темка, сил бы уже не осталось.

Темка не верил в байки о Песках, но, когда ночью ударили в землю долгожданные капли дождя, поблагодарил Матерь-заступницу за милость. Горячий ветер унес тучи до рассвета, но теперь верилось, что они, брюхатые ливнями, вернутся.

Утром во дворе блестели лужи. Дарика кричала, что не пустит сына в дом, пока тот не вымоет ноги. Шурка закатал штаны выше колен и босиком шлепал по воде. Солдаты посмеивались и предлагали капитанову сыну убежище в казарме. Лисена, сама еще недавно не отстававшая от брата в шалостях, укоризненно поджимала губы. Лужи она обходила чинно, приподнимая подол.

Темка сбросил мундир на перила крыльца, с удовольствием глотнул сырой воздух. Ну что же, сегодня Митька дождется пойманного зеркальцем солнца.

– Шурка-а-а-а! Седлай Булана, айда в степь!

…А на следующее утро на крепостной двор влетела Лисена, закричала, захлебываясь от возбуждения. Следом за быстроногой девчонкой торопились Дарика с бабкой Феклой, тащили корыто с нестиранным бельем. Жена капитана испуганно оглядела высыпавших солдат, бросилась к Александеру:

– Воды нет! – страх метался за судорожно стиснутыми губами, рвался вопросом: – А если Черные пески?!

По руслу с тихим шелестом ползли песчаные струйки. Обнажившиеся берега подсыхали на солнце, шли глубокими трещинами. В оставшихся мелких лужицах, полных жидкого ила, трепыхались рыбины. Дега недоуменно пряданула ушами.

– Матерь-заступница! – охнул кто-то за Темкиной спиной.

Княжич недовольно повел лопатками. И так страшно, еще и вопят. Но этого же не может быть! Черные пески двигаются только в легендах. Темка не верит в дедовские сказки… Толстый карась шлепнул хвостом по грязи, дернулся и замер. Золотистый песок накатил, прилипая к чешуе – и уже через мгновение на месте рыбы получился сухой холмик. Тихий шорох – и вот он уже сгладился, покатились сыпучие волны дальше. Княжич с трудом оторвался от этого зрелища, глянул растерянно на капитана. Ну не может этого быть!

Александер подергал себя за ус, решил:

– В деревню.

Горячий ветер подталкивал в спины, подхлестывал крупинками песка. Поле на глазах желтело, скручивалась трава, точно полыхал рядом лесной пожар. Дорога вела мимо рощицы, Темка глянул мельком: на опушке березы уже тронуло дыхание Песков, подсушив листья. Сержант Омеля вдруг свернул, поскакал к деревьям. Княжич придержал Дегу, но Александер крикнул:

– Догонит!

Еще не показался поворот к деревне, как Омеля нагнал, пристроился рядом. Выдохнул:

– Пусто! Птиц не слыхать. Да и вообще – мертвый лес. Не охотник я буду, если не почую. Мертвый, видит Создатель!

«Мертвый!» – отозвалось у Темки где-то под ребрами, сбило дыхание. Неужели все, чем пугали старики, – правда?!

У околицы стояла, покосившись, телега со сбитым колесом. Хоть и груженная добром, а хозяина не видно. Не выскочили на дорогу брехливые собаки, не глянула из-за плетня любопытная старуха. Тихо. Слепо смотрят закрытыми ставнями дома, некоторые дворы щерятся распахнутыми воротами. У пересохшего до дна колодца валяются коромысло и ведра, одно откатилось прямо к старостиному забору. Богато жил староста: за солидными воротами, в доме на высоком фундаменте. Сейчас одна створка наполовину открыта. Темка направил коня во двор.

Горячий ветер разносил раструшенное сено – похоже, грузились второпях. Темнел распахнутый лаз в погреб, рядом с ним валялся разбитый глиняный кувшин, выпустивший лужу молока. Кот пристроился у края и быстро работал язычком. Глянул недовольно на пришельцев: успел почувствовать себя хозяином в опустевшем доме, а тут явились! Дернул хвостом, но от молока не оторвался.

– Торопились, – процедил Александер.

Темка соскочил с коня, осторожно шагнул к коту. Тот глянул диковато, в один прыжок долетел до погреба и скрылся в провале. Княжич направился было туда, но капитан крикнул недовольно:

– Артемий, некогда!

Когда вернулись в Северный Зуб, Пески уже были видны со сторожевой башни. Самый упрямый мог убедиться: древняя легенда ожила. Вон как сверкает золотом, аж глаза слепит. Темка прищурился, придержал бившуюся на ветру карту. Да, Пески уже вот тут. Если волна пойдет по руслу Красавки, то быстро продвинется, захлестнет брошенную деревню. Новый порыв ветра кольнул песчинками лицо. Затрепетала в руках бумага, точно и она стремилась как можно быстрее улететь из крепости.

Во дворе стихла перебранка, успокоилось метавшееся в каменном мешке эхо. Последняя телега, душераздирающе скрипнув, выползала за ворота.

– Пора и нам, – Александер тронул княжича за плечо.

– А может, заедем?

– Южный дальше, к нему Пески дойдут нескоро. А нам кругаля давать некогда. Да успеют они.

Оседланная Дега пританцовывала во дворе, ей не терпелось убраться отсюда.

Телеги догнали быстро. Тем более они не двигались – дальше не проехать: навстречу другой обоз. Беженцы из Северного Зуба зло щерились, готовясь скинуть с дороги. Встречные казались похоронной процессией.

Три телеги: на двух скарб, на третьей дедок с трясущейся от старости головой, ребятишки и молодуха на сносях – свела брови, сгорбилась. Еще одна женщина придерживалась за обрешетку, рядом стояли два парня, угрюмо смотрели в сторону Песков. Вперед вышел коренастый мужчина в летах, с ним и разговаривал солдат. Заметив княжича и капитана, торопливо бросил что-то деревенскому, начал проталкиваться к всадникам.

– Говори, – велел Александер.

– Не успели мы, Пески кругом. Эти вон из Южной Выпи. Баба у них скоро родит, вот и прособирались. Пока затылки чесали: то ли ехать, то ли оставаться, за соседями уже и пыль осела. Теперь вот куда ни развернутся – нету дороги. А Пески уже к деревне подошли. Решили в крепости спасаться, а капитан Герман не пустил.

– Вышлем разведку, – поймал Александер Темкин взгляд.

К вечеру Пески чуть успокоились, но даже в окно уже было видно светящееся золото. Багровым закатом полыхало небо, казалось, что его подожгли горячие ветра. Жар прокалил воздух; с мольбой к Создателю ждали ночной прохлады.

Темка задумчиво смотрел на карту и оттирал измазанные чернилами пальцы. Северному Зубу приходилось тяжело – заносило со всех сторон. Основная волна накатила от юго-восточной границы с Дарром, поперла вперед, не разбирая. Еще одна обогнула по высохшему руслу Красавки, прошла дальше в глубь страны, извернулась и соединилась со старыми Песками. Южным соседям повезло немного больше: они хоть и тоже отрезаны от мира, но волны выдохлись на подступах к крепости.

Фонарь почти угас, в жаркой комнате густо пахло нагревшимся железом и маслом. Княжич расстегнул мундир, не отрывая глаз от карты. Да, не повезло им. Сильно не повезло. Он встал, аккуратно свернул широкий лист, с бумаги посыпался песок. Когда только успело надуть! Темка провел ладонью по скатерти, ощутил мелкие крупинки.

Вошел Александер:

– Деревенских разместили. Возле запасов я поставил караул. Ключ только у меня.

«Спасибо, Матерь-заступница!» – пронеслось у Темки в голове. Хотя благодарить нужно капитана: это он соблюдал давний закон – в крепости должна храниться вода. В Северном и Южном Зубе к этому относились серьезно: с давних пор стояли в подвале огромные дубовые бочки, всегда полные. Но на сколько их хватит? Тем более – с беженцами.

***

Пески видны и из окон замка, но Темка каждое утро взбирается на башню и выходит на смотровую площадку. Горячий воздух наваливается, принося с собой проникающие всюду песчинки. Это мало похоже на ветер, скорее на жаркое сухое дыхание гигантского зверя.

Княжич подошел к самому ограждению. Солнце едва взошло, а каменные зубцы уже нагрелись. Снова будет жара, от которой спекаются губы. Темка сглотнул; царапнуло в пересохшем горле. Тронул фляжку. Там вода. С трудом отлепил пальцы. Норма – две кружки, а день только начинается. Лошадей вон уже вторые сутки почти не поят. А животные ведь не понимают, за что такие мучения. Темка постоянно бегает на конюшню, гладит Деге шею, шепчет на ухо разные глупости, но разве этим утолишь жажду?..

Прошуршало под ногами. Песок всюду. Стоит запустить пятерню в волосы, и он с тихим шорохом сыплется из-под пальцев. Забивается в складки одежды, в сапоги. Даже когда Темка провел шершавым языком по губам, то наткнулся на песчинки, скрипнул ими на зубах. Кажется, что горло забито сухими крупинками, а в желудке и вовсе целые барханы. В первый же день пришлось зачехлить пушки, а то не прочистить потом. Так и стоят, накаляясь. Бесполезные.

Восходящее солнце медленно вырастало из светящихся Песков. Темка отвернулся от рассвета. Нельзя смотреть долго, глаза начинают болеть. А если опустить веки, то на мгновение резанет болью, как будто и под них надуло песок. В темноте вспышки все тех же надоевших цветов: золотого, серебряного, бронзового. Как барханы: сами золотистые, медовые, в тени – густо-бронзовые, а кромки отливают серебром. Меж песчаных складок вьются бронзовые тропки, словно кто расшил пустыню дорогими нитками. Темка уже наизусть помнит узор этой вышивки.

Ночью пески продолжают светиться. Бронзовые тропки теряются, растворяются. Серебра, наполненного лунным светом, становится больше. В общем-то, это красиво – хоть днем, хоть ночью. И напоминает геральдические цвета. Золотой, серебряный, бронзовый – как ленты на штандартах год назад, в Малом тронном зале.

Темка нащупал в кармане зеркальце в деревянной рамке. Скрипнул под пальцами песок. Аккуратно стряхнул, протер серебристую гладь. Отразилось смуглое до черноты лицо с потрескавшимися губами, красными воспаленными глазами. Впрочем, княжич мало интересовался собственным отражением. Рука с зажатым в ладони зеркальцем повисла. Ну почему, почему отсюда не видно Южного Зуба?! Хоть бы штандарт разглядеть! Но только три цвета, и раскаленный восход над ними.

Солнце оторвалось от горизонта и поплыло в небо. Пора, капитан ждет.

Деревянная дверь, ведущая со смотровой башни, в мелких зарубках. Это они с Митькой метанием ножей развлекались. На косяке Темка ведет календарь, отмечает каждое новое утро в Черных песках. Дни сливаются, ночь давно перестала быть границей между ними, потому что жажда мучает даже во сне, не дает толком забыться. Каждый вечер Темка надеется, что привидится река, вечерняя прохлада, пусть даже с надоедливым звоном комаров. Но снятся Пески. А как-то – умирающий от жажды Митька. Лежит в башне на каменном полу и еле шевелит потрескавшимися губами: «Воды…»

Ладонь привычно скользнула по зарубкам. Стукнула за спиной дверь.

Спустившись, Темка свернул в дальний коридор. Можно пройти хозяйственными дворами, но вчера там резали скот – поить больше нечем. Стиснутый высокими стенами пятачок кажется полем проигранной битвы: небо помнит отчаянные стоны животных в предчувствии смерти; тяжелый удушливый запах до сих пор висит над залитыми кровью камнями; вялится на солнце, свисает лентами мясо – как штандарты побежденных. Вчера тут пьянила чужая смерть, словно ею можно откупиться от своей собственной.

Многие рискнули отведать крови, хоть этим жажду утолить. Темка не смог.

Надвигающаяся жара выдавила обитателей крепости со двора, заставила искать укрытие за толстыми стенами. Только Лисена стояла, запрокинув голову – растрепанная рыжая коса свесилась почти до земли – и широко открыв рот. Даже Темку не заметила.

– Ты чего?

– Я тренируюсь. Вот пойдет дождик, встану, и мне водичка будет в рот капать.

Вышел хмурый капитан, обремененный фонарями и мотками веревки.

– А вы куда? – тут же прицепилась девочка.

– Куда надо. – Александер не одобрял Темкину затею. – Иди, тебя мать ищет.

Сразу за дверью оказался тонкий слой песка. Потом его стало больше, Темка уже мог коснуться потолка вытянутой рукой. Александер пригнул голову, поправил на плече моток веревки. Ноги разъезжались, вязли. Темка запыхался, но старался не показывать виду и не сбавлять шаг. То, что песка так много, вселяло надежду: значит, наружная дверь осталась открытой.

Крепость оказалась в центре огромной воронки: снаружи занесена песком до верхней балки ворот, а внутри, во дворах – тонкий слой песчинок. Точно волна ударила в стены и остановилась. Створки не распахнуть – придавленные массой песка, они не желали двигаться. Пытались спуститься со стены на веревках, но сплошное золото затягивало, стоило коснуться его ногами. Бронза темнела слишком далеко, и путь к ней был только ходом – когда-то тайным, а после, в мирные для крепости годы, обычным, расширенным и укрепленным.

Дальше пришлось пригнуться и Темке. Капитан опустился на четвереньки, прихватил дужку фонаря зубами. Княжич не сдержался, хихикнул.

Долго ползли, отплевываясь от песка. Фонарь раскалился, сделал и без того застоявшийся воздух душным. Темка был уже мокрый, как мышь после купания. И нестерпимо хотелось почесать спину в налипших медных крупинках. Хоть как медведь о стену скребись! Жарко, даже сквозь штаны припекает коленки, а уж ладони и вовсе покраснели. Но иначе не пройти, капитан и вовсе ползет, отдав фонарь Темке. Из-за железной дужки в зубах даже не отплеваться толком, песка наглотался – обеда не надо. Потолок царапнул спину. Все, привал! Поставить фонарь и перевернуться, только чтобы не лицом в песок. Уф!

– Уже близко, – Темкин голос ударился в низко нависший над лицом камень. Дальше капитану не пролезть – узко. – Я протиснусь, тут всего ничего!

– Ладно. Но дай я тебя обвяжу, если что – дергай.

Просмоленная веревка обхватила княжича под мышками, петлей завернулась на груди, обмотала ниже и спустилась по ноге. Темка ухмыльнулся: капитан вяжет его, как шустрого зайца.

– Ну, помоги Олень-покровитель!

Княжич распластался ящеркой, скользнул в проход. Потолок уже так низко, что головы не поднять. Даже толком не почесаться! А песок, кажется, проникает даже сквозь одежду. Темка вытянул руку с фонарем, ловя медный отлив. Если попадутся зыбучие – утянет. Коридор-то – конный спокойно проедет. Но так обидно возвращаться! Темка подтянул веревку, чтобы не мешала. Ерунда это все: начнет засасывать, Александер все равно не вытянет. Посветлело. Темка рванулся, выбросил руку вперед – только бы не напороться на решетку! Повел из стороны в сторону и чуть не взвыл от досады: пальцы ткнулись в горячее железо.

Но все-таки подобрался поближе, постарался отгрести песок. Кованые ворота скруглялись небольшой аркой. А ведь Темка сможет пролезть! Как раз протиснется. Спасибо, Олень-покровитель!

Княжич высунул голову, огляделся. Ага, и дальше песок плотный. Вон бронзовая тропинка вьется. Темка втянулся обратно в лаз. Капитану он скажет, что не пролез. А то ведь Александер не пустит, и сам не протиснется.

***

В окне призрачно светились Пески, и узкий серпик месяца казался тусклым в их свете. Темка распластался на горячей постели. Песчинки кололи влажную от пота спину. К ночи жара спадала, но все равно было душно.

Сон не приходил, крыса в душе металась все сильнее. Чтобы успокоиться, княжич старался думать о чем-нибудь хорошем. Но перед глазами вставало совсем другое.

Да, прошел уже год с того памятного ужина в Торнхэле. Темка тогда выскочил из зала, как только Крох-старший отодвинул кубок в центр стола. Неучтиво, даже не простившись с гостями. Но невозможно дальше смотреть на Марка!

…Князья вошли в обеденный зал, продолжая какой-то разговор. Не прервали они его и за столом. Впрочем, говорил больше гость:

– Честь – только для знати. Нам есть по кому мерить свои поступки, перед чьей памятью держать ответ, о чьей доблести помнить. Наша жизнь составляет славу или бесчестие всего нашего рода.

– Я все же думаю, что для чести не нужны подпорки, – заметил отец.

Крох недовольно двинул кубок, сказал строго:

– Это не подпорки. Это – род, уважаемый князь. То, чего нет у других. Спросите землепашца, сколько колен он помнит. Чем славен его прадед или дед? Не ответит. Да ему этого и не надо.

– Ну не хотите же вы сказать, что все остальные бесчестны? – слегка удивился отец.

– А почему бы и нет? Вы думаете, честь не дает простонародью красть, обманывать, трусить, лжесвидетельствовать? Нет. Есть только одна вещь, которую они признают и согласно которой живут, – власть. Чем крепче держишь, тем меньше погани. Только власть.

Темке стало неприятно. Он внимательно глянул на Александера, перевел взгляд на старого капитана, его отца. Это что же – у них нет чести?! У них?! Да как можно нести такой бред, и шакал язык не откусит?!

– Вспомните, хоть один байстрюк прославился благородством или ратной доблестью? Только те, кого из милости оставили в семьях и держали вот так, – Крох смял лепешку в бесформенную массу. – А остальные плохо кончили. А все почему? Рода за ними не было, а власть применять не стали.

Марк проводил взглядом отброшенный хлебный комок и снова вскинул глаза на отца.

– Кстати, Маркий сказал, что ваш сын якшается с крестьянскими щенками, – продолжил Крох.

Темка возмущенно взглянул на гостя. Нет, он не скрывал от отца свои игры с деревенскими мальчишками, но в этом поспешном докладе было что-то мерзкое.

– Эти мальчики – люди князя Торна, – вмешался старый капитан Алекс. – Те, кто должен быть ему верен и кого он должен защищать – не приведи Создатель! – в случае войны.

Крох повернулся к князю:

– У вас странный капитан. Воин не должен бояться войны. А защищать в первую очередь нужно свой род и своего сюзерена. Власть, только власть! Страх перед сильным – вот залог спокойствия. И я воспитаю Маркия правильно, – гость одарил нелюбезным взглядом Торна-младшего.

Темка со злостью сжал под столом кулаки.

– Не так ли, Маркий? – повернулся Крох к сыну. – Ты ведь уже знаешь цену власти и страху?

Тот аккуратно наклонил голову:

– Да.

Темке показалось, что он весь ужин вместо слабенького вина хлебал болотную жижу. Мерзость какая!

К счастью, гость отодвинул кубок в центр стола.

Слуги испуганно прижались к стене, пропуская бегущего наследника. И только на боковой лестнице кто-то оказался не столь проворен. Мазнуло по лицу косой.

– Лисена? – княжич подхватил девочку. – Ты чего тут?

Капитанская дочь неторопливо пригладила косу, притворно вздохнула. Ну конечно, тут же есть выход к комнате стольника! Когда-то было принято, чтобы слуга скрытно наблюдал за княжеским ужином, не маяча весь вечер в зале, а сейчас про каморку забыли. Вот любопытная Лисена и подсматривала. Если Александер узнает, девчонке мало не покажется. Темка зло помянул шакала.

– Ладно, пошли, отведу к Дарике. Только быстро.

Лисена не успевала, путаясь в длинной, на вырост, юбке. Пришлось ухватить ее за теплую ладошку и тащить за собой. Задыхаясь от бега, малышка все-таки восхищенно высказалась:

– А какой он красивый! Этот приезжий княжич. Как принц!

– Вот скажу Дарике, где тебя нашел!

В глазах девочки блеснули слезы, но губы она поджала точь-в-точь как капитан.

– Да не скажу, не скажу!

«Тоже, нашла красавца», – ядовито подумал Темка. Марик Крох – надутый индюк. Нужно успеть его перехватить. Быстро сдать Лисену матери, и назад.

– …Подожди!

Марк, уже тронувший дверь, повернулся. Подсвечник в его руке чуть дрогнул, капнул расплавленным воском. Темка неразрывно сказал, точно проталкивая через горло длинную змею:

– Маркий Крох, я возвращаю тебе оружие твоего рода и прошу вернуть мне нож с Оленем.

Отсвет блеснул на лезвии. Темка показал Лиса, спрятал в ножны и рукоятью вперед подал гостю.

Снова капнул воск. Марк не протянул руку:

– К сожалению, я не могу вернуть твой. Он случайно затерялся.

Родовое оружие?! Темке показалось, что ему дали пощечину. Он разжал пальцы, и нож Кроха упал на каменные плиты между бывшими побратимами.

Тень от свечей послушно легла под ноги, когда Темка развернулся. Но свет за спиной горел недолго: Марик ушел в комнату и бесшумно прикрыл за собой дверь.

Темка с досадой перевернулся на спину. Вот леший! Никак не уснуть! А ведь уже вставать скоро. Нужно уйти до рассвета, чтобы не заметил капитан. А то как пить дать не пустит… Княжич осекся. Свесил голову с кровати, провел языком по потрескавшимся губам. В последние дни появилось много запрещенных слов: пить, вода, река, дождь.

Надо идти. Иначе гарнизон не выживет. Жажда сводит с ума, позавчера напали на караул у запасов воды. Пока трое дубинками загоняли товарищей в угол, четвертый пытался взломать замок. Хорошо, что услышали шум. Караулы увеличили, а чтобы не было сговора, Александер назначает солдат в последние минуты. Шурка старается держаться поближе к отцу, ведь все знают, что ключ от подвала есть только у капитана.

Вспомнилось: залитая солнцем комната. Александер дергает себя за ус и неприязненно смотрит на четверых, стоящих у двери. Один зол, и не скрывает этого; Темка видит, как колыхается в его глазах ненависть. Другой угрюмо отвернулся. Третий просто испуган. А у четвертого – непереносимая тоска в изломе губ; солдату плевать, что с ним будет дальше, главное – не смог добраться до воды. Княжич снова посмотрел на первого. Выяснять, кто зачинщик, не надо. И раньше солдат был строптив без меры, заводила на посиделках, репейник под рубахой для всех деревенских парней. Но не думал Темка, что пойдет он на своих товарищей. Ломает жажда, ох ломает!

– Это – бунт, – заговорил Александер. – Вы знаете, что делают с бунтовщиками.

Ворот мундира сдавил горло. Темка тоже знает: вешают. На что они надеялись?! Или жажда так иссушила мозги?

– Будь моя воля, болтались бы уже на балке. Но вы – люди князя Торна, и решать будет княжич Артемий.

Капитан предупредил Темку, но все равно ослабли колени, а родовой меч неподъемной тяжестью повис на поясе. Княжич постарался сказать твердо:

– До вечера запереть этих троих. Зачинщика в колодки. Вечером – всем кнут.

Расковать пришлось раньше, солдат не выдержал бы по такой жаре. Но больше никакой милости не было. Темка стоял во дворе, когда кнут оставлял на спинах приговоренных багровые отметины, сочившиеся кровью. Раны почти сразу забивались песком, и промыть их не было возможности. Норма – две кружки в день.

Надо идти.

***

Чернильные пятна так и остались на скатерти с того дня, как пришли Пески. Темка бросил поверх карту, повернулся к капитану:

– Сам же видел: я еле прополз!

– Шурка пройдет.

Темка попытался заглянуть в лицо Александеру, но тот отвернулся к окну. Заходящее солнце резче высветило черты, спрятало в тени глаза. Капитан так и не переоделся, просоленная потом рубаха морщилась на спине. Исчезновение княжича обнаружили утром, и весь день пытались отгрести песок в том проходе. Добраться до засова, отомкнуть железные створки – больше-то некуда было деться Артемию. Но точно какая-то гигантская ладонь все толкала и толкала новые массы, грозя окончательно засыпать ход. К вечеру во дворе выросла внушительная гора, но только и расширили, что капитан смог добраться до решетки. Дальше уже не протиснулся бы и самый худой солдат из гарнизона. Там Александер и встретил княжича. Хриплую ругань капитана Темка услышал издалека. Улыбнулся: победителей не судят! А теперь увяз в дурацкомспоре.

– Ты еще Лисену предложи, – буркнул княжич. – Это мой гарнизон. И отвечаю за него я!

– Тема, – капитан впервые назвал его так, – это не игры.

– А я, когда клятву королю давал, не играл!

Вскинул упрямо подбородок, тоже демонстративно уставился в окно. На закате песок переплавил цвета, притворился бронзой. Темка подумал, что возвращаться нужно обязательно до того, как начнет опускаться солнце. А то не найдешь тропку, засосет. Как ни бесполезен спор, в одном капитан прав: не дело, когда дорогу знает только один.

– Ты на карте сможешь путь нарисовать? – Александер не поворачивался. Голос у него спокойный, точно про дорогу на ярмарку спрашивает.

– Я Шурке еще и на словах объясню, – хмуро ответил Темка.

– Лучше запиши.

– А что там карта… Все по-другому. Я по солнцу запомнил. И то так… направление.

– Все равно. Хотя, конечно, лучше бы ему с тобой хоть раз сходить.

– Не завтра. Я сам еще плохо ориентируюсь.

Отметки легли на карту. Не так уж далеко, а бродил целый день. Думал, уже все: наступит ночь, явятся мороки из рассказа бабки Феклы. Аж мороз по коже пробрал, в такую-то жару. Ох, спасибо, Олень-покровитель, вывел.

– Можно со стороны Южного Зуба идти, там пески плотнее. Но тогда почти день на дорогу, воды набрать не успею. Может, переночевать там, у источника? – Темка предложил это, стараясь отогнать воспоминания о надтреснутом старческом голосе: «… и придут души погибших».

– Я, конечно, не слишком верю в легенды, но проверять еще и эту – не надо.

– Не веришь? – Темка усмехнулся потрескавшимися губами, зажмурился.

…Радуга над источником виднелась издалека. Среди трехцветных песков – настоящее чудо. Вода такая холодная, что ломило зубы. Темка упал лицом в родник и принялся жадно, взахлеб, глотать. Обожженная солнцем кожа наконец-то перестала зудеть. Княжичу казалось, что у него внутри все ссохлось, как старое дерево, и вода мгновенно проскальзывает в трещинки. Он пил лежа, взрывая руками песок вокруг родника. И только когда пальцы провалились во влажное месиво, испуганно отшатнулся. Родник не копил воду – драгоценная влага растекалась и мгновенно уходила в песок. Темка торопливо отвязал флягу, подставил под струю. Кожаные бока стали холодными, слегка влажными. Но наполняться будет несколько часов, слишком уж слабый ручеек. Слишком слабый.

Темка почесал бровь: в крепости так много людей! Почти полсотни человек, а запасов осталось на несколько дней, не больше. Радуга издевательски переливалась над головой. Обманка – от такого родника не загораются цветные полосы. Княжич упал лицом в мокрый песок. Почудилось – или это кровь шумела в ушах, – кто-то издевательски хмыкнул…

Воспоминания ушли, оставив обманчивый вкус воды на губах. Темка качнул стоявшую на столе кружку: осталось на донышке. Это – перед сном. Чтобы не крутиться в постели, не вставать каждые полчаса и вытряхивать из-под себя песчинки. Хотя на самом деле уснуть мешают не столько они.

Закатное солнце скрылось из виду, Пески скоро из бронзы обернутся серебром. Княжич опустил веки. Глаза болят. Надо что-то придумать, от золотого блеска и ослепнуть можно. Он почесал бровь, открыл глаза и глянул на Александера. Спор окончен, но один вопрос остался без ответа.

– У него – только солдаты, – уронил капитан.

Свечи так и не зажгли, и фигура Александера за противоположным концом стола была почти неразличима. Да, в Южном Зубе только солдаты. И Митька.

– На два гарнизона не хватит. А с их стороны пройти легче. Выставит охрану, и ты больше не возьмешь там ни капли.

Александер не договаривал, княжич чувствовал это. Вон как тянет за ус. Но можно догадаться и самому:

– Он будет убивать, да? – Перед глазами возникло лицо капитана Германа. Да, будет. Но там Митька… Если он еще жив. Ну почему, почему не разглядеть штандарт на башне Южного Зуба!

Капитан чуть шевельнулся. А Темке вдруг вспомнились старые весы на хозяйственном дворе: огромные, на каждую чашу можно положить несколько мешков. Получается, что сейчас на одной – Митька и его гарнизон. А на другой – обитатели Северного Зуба.

– Александер, а разве так может быть? Решаешь вроде бы правильно, а все равно получается, что предаешь. Там же Митька!!! Может, ему уже ни глотка, ни полглотка воды не осталось!

Темка думал, что он уже мужчина и никогда не заплачет; что засуха просушила до кристалликов песка в венах. Но брызнули слезы, слиплись ресницы.

Во дворе седлали лошадей. Митька не выдержал, подошел:

– Куда-то собрались, капитан?

В голосе не было уважения ни на голубиное перо. Митька слишком хорошо помнил, как капитан расхохотался ему в лицо на приказ открыть ворота беженцам. Стыд перед брошенными в Песках людьми был так силен, что и сейчас Митьку затошнило.

Герман еле заметно хмыкнул, но ответил достаточно вежливо:

– В Пески, княжич. Говорят, источник дается тем, кто ищет. Запасы кончаются.

Митька остановил взгляд на притороченных к седлам бурдюках.

– Надеетесь проехать верхом?

– Где не проедем, там на брюхе проползем.

«А ведь он не трус», – подумал Митька. Впрочем, и на дуэли стреляться – даже самому меткому стрелку – опасно. Рисковый способ заработать деньги.

– Я с вами.

Он развернулся и пошел седлать Поля. Митька был уверен, что эту просьбу капитан уважит. Действительно, его дождались у ворот Герман и двое солдат.

Лошади нехотя ступили на песок. Темно-рыжие барханы сминали горизонт, дышали жарой. Горячий ветер зализывал цепочку следов. Первым ехал капитан, за ним Митька, следом солдаты. Княжич не узнавал степи, где они носились с Темкой. Стерлись берега Красавки. Пропала рощица, обычно видная издалека. К ней проехать не удалось, бронза почти истончилась, сменилась золотом. Зыбучие пески. Капитан спешился, кинул повод одному из солдат:

– Останешься тут.

Тот с облегчением закивал. Впереди стлалось золото, перечеркнутое узенькими тропками, страшно было идти между зыбучими песками. Да и солнце, поднимаясь, все сильнее давило горячими ладонями. Митька погладил уставшего Поля, жалея, что нет и малейшей тени, чтобы спрятать коня.

Герман первым шагнул на бронзовую дорожку…

Потом, в замке, у Митьки золотые круги плавали перед глазами и продирало ужасом, когда он вспоминал тот путь.

Почти сразу сбились с дороги: капитан и солдат видели разные тропки, совсем не те, которые открывались княжичу. Герман пожелал верить своим глазам – и еле выполз на четвереньках. Отплевывался от песка, ругался и карабкался на тропу. Не слышал еще Создатель подобной хулы, какую изрыгал капитан! Потом встал на горизонте мираж: родник, рассыпающий веер брызг. Митька ясно видел, как сквозь призрачную воду просвечивает все то же золото. Но солдат кинулся туда, хватанул песок в горсть, ткнулся губами. Пока по бедра не засосало, все не желал верить, что это обман. Спасти его не смогли. Стоило сойти с тропы, как ноги тут же увязали по щиколотку. Митька яростно рванул пояс из штанов, пополз к дико кричавшему мужчине, но Герман в последний момент ухватил княжича за ногу. Митька лягнул, да разве из таких тисков вырвешься. Солдат выл, запрокидывая голову, и только когда сухое золото хлынуло в рот, крик замолк. Прошуршали песчаные струи, сглаживая воронку. Как и не было человека.

Если бы не вешки, обратно бы не вернулись.

Глава 5

Не нравится, когда смотрят в спину. Но не запрещать же. Все равно будут таиться в коридорах, комнатах и украдкой пялиться на уходящего. Один помолится Матери-заступнице за княжича, другой – за себя. Может, просто пожелают удачи. А кто-нибудь скрипнет зубами: ну, уж этот-то пьет вволю там, у источника. И ведь не докажешь, что Темка разве две кружки лишних и выпивает: когда приходит и когда уходит. Пока доберешься до источника, все внутри спечется. Сверху солнце шпарит, снизу пески накалившиеся жгут. А больше княжич воды не возьмет: слишком слаб ручеек, еле-еле за день бурдюки набираются. На ночь бы оставить какую посудину, но родник к вечеру иссыхает, прячется. И только с восходом набухают первые капли. Каждый утро, торопясь к источнику, Темка боится: а вдруг уже закончилось чудо.

Александер тоже смотрит вслед. Он думает, что самое страшное – идти по еле заметной тропке. Темка бы усмехнулся, но больно пересохшим губам. Самое страшное – целый день лежать на раскаленных песках, распластавшись под солнцем. Все время кажется, что лучи тяжелые и давят, давят, все плотнее прижимая к бронзовой сковородке. Не помогает даже самодельный навес из плотной ткани, солнце прошивает его насквозь. А под самым ухом журчит родник. У Темки от жары кружится голова, в первый день его вырвало. Самое главное – пережить полдень, когда даже собственная тень поджимается, уходя от раскаленного светила. Над песками встает марево, в котором порой чудятся странные картины: замки, уходящие караваны, воины на отменных жеребцах, тенистый берег речушки, красивая девушка, стирающая на мостках. Порой даже слышны стук копыт, голоса, плеск волн. И какой-то бесплотный голос вздыхает над ухом: «Не тот…» Темка боится полудня: ему кажется, что можно сойти с ума. Княжич дорывается до влажного песка, прижимает его к лицу и так ждет, когда солнце начнет заваливаться к горизонту.

А вот возвращаться домой уже не страшно. Волочишь тяжеленные бурдюки, ноги не держат и перед глазами плавают ярко-желтые пятна. Пот разъедает кожу, и сколько ни вытирай – все равно щиплет глаза, а ведь нужно следить за тропой. На страх сил уже просто не остается.

Но сегодня Темка уйдет от источника чуть раньше. Он и вышел-то, когда солнце едва позволило разглядеть дорогу.

Южному Зубу повезло. Пески чуть присыпали стены и почти сплошь отливают бронзой. Темка поднял голову, прикрываясь козырьком ладони. Перед глазами мельтешили солнечные блики, мешая рассмотреть. Княжич сморгнул, проклиная безветренную погоду. Есть! Уф-ф-ф, спасибо, Матерь-заступница. Штандарт не приспущен – значит, жив Митька. Если, конечно, в крепости есть кому следить за ритуалом – тут же ошпарило новым страхом.

Темка торопливо сбросил бурдюки, достал зеркальце. Конечно, глупо подниматься на башню, точно зная: к тебе не придут. Карабкаться по жаре, подставляться горячему дыханию Черных песков. Но княжич поймал солнце, послал три коротких блика: «Приходи немедленно». Если Митька откликнется, то Темка сделает подлость: принесет в крепость мало воды. Снова вспомнились старые весы. А не подлость: самому пить, а друг там от жажды умирает?! Но нет ответа, только чуть дрожит в горячем мареве кромка башни.

Дерьмо шакалье! А если у Митьки сил уже нет по лестницам таскаться? «Приходи немедленно!» Горячий ветер бросил в лицо песок, обжег пересохшие губы. «Приходи немедленно!» Темка прикусил пальцы, чтобы не расплакаться. Создатель, ты не можешь так поступить! Княжич опустился на горячий песок, зеркальце выскользнуло из руки. Если хотят покарать его неизвестностью – пусть! Лишь бы Митька просто не поднялся сегодня не башню. Лишь бы не сбылся тот сон, в котором видел Темка умирающего от жажды друга. Олень-покровитель, помоги!

С башни сверкнула вспышка. У Темки словно пружинка внутри разжалась, он вскочил. Глупо торчать там и вглядываться в ослепляющие пески, точно зная, что друг заперт в крепости. Но Митька все равно стоял. Темка приподнялся на цыпочки, замахал руками. Увидит – в этих песках как на ладони. Пятки зудят – так и хочется побежать навстречу. Но нельзя, Герман может заметить. Капитан Южного Зуба – последний человек, с кем желал бы сейчас встретиться Темка.

Наконец длинная предвечерняя тень легла на пески. Митька! Темка подпрыгнул на месте, но ближе подойти так и не решился. Уже можно рассмотреть лицо друга – осунувшееся, дочерна загорелое, с еще больше облупившимся носом. Волосы выгорели и стали почти белыми. Но, несмотря на жару, Митька был в зеленом мундире. Темке даже сделалось неудобно за свой вид: мятую, пропотевшую, выгоревшую на солнце рубаху и плотные деревенские штаны.

Всадники вылетели неожиданно, песок ударил из-под копыт. Митька оглянулся, но не отпрыгнул с дороги, а бросился наперерез. Герман, шакал его побери!

Темка подхватил бурдюки. Некогда путаться в ремнях, но воду тут оставлять нельзя. В крепости ждут – и считают глотки. Успеть в пески, туда на лошадях не сунутся, а тропки с непривычки сразу не разглядят. Быстрее! Темка оглянулся. Всадники уже близко, Митька, отплевываясь, поднимается с взрыхленного копытами песка. Еще немного! Горячий воздух затопил горло, к лицу точно придавили нагретую подушку. Ноги зарывались в песок, бурдюки оттягивали руки. Сбоку мелькнул всадник, рывок – и Темке преградили путь. Княжич метнулся в сторону – но солдаты в зеленых мундирах были и там.

Горячая бронза толкнулась Темке в лицо; он упал, перекатился на спину и сел.

– Княжич Артемий! А вас и не узнать, – усмехнулся Герман. – Что же вы так испугались? Мы всего лишь хотели поинтересоваться делами наших соседей.

Бесцеремонные руки солдата отодрали Темкины пальцы от бурдюка.

– Капитан, это вода! – на осунувшемся лице засветилась такая радость, что княжичу стало страшно. – Вода, капитан!

Кадык заходил на шее, когда солдат присосался к бурдюку. Рванулись к нему товарищи, спешно слезая с коней.

– Отойти! – хлестнул по ушам крик Германа. – Прочь! – Выстрел ударил в безоблачное небо. Но оторвать от воды невозможно. Капитан выхватил еще один пистолет, выстрелил уже прицельно.

Солдат мягко подломился в коленях, его товарищи еле успели подхватить падающий бурдюк. Струйка крови плеснула по мундиру, капнула в песок. Темка отрешенно подумал, что красный цвет вполне вписался в общую гамму.

Подбежал запыхавшийся Митька:

– В чем дело, капитан?

Темка вскинул удивленные глаза. Раньше друг скрывал отношение к Герману, сейчас же ненависть звучала открыто.

– Ничего такого, Эмитрий, что требовало бы вашего внимания, – нагло ответил капитан. – Мы просто приглашаем княжича Артемия в гости.

Темка встал, тряхнул волосами – за шиворот посыпался песок, но княжич лишь слегка повел лопатками. К крепости шли плечом к плечу с Митькой. Молча, при капитане говорить не хотели.

Бурдюки с водой вез сам Герман.

Прежде чем сесть, капитан махнул рукавом по сиденью. Со знакомым шорохом песчинки осыпались на каменный пол. Темка остался стоять, холодно глядя на Германа. Тот закинул ногу на ногу, качнул носком сапога. У Митьки дернулся уголок губ, но княжич смолчал.

– Артемий, так, значит, вы нашли источник? – с довольным видом спросил капитан.

Темка готов был поклясться, что, прежде чем прийти сюда, Герман приложился к бурдюку. И теперь жмурится довольно, оглядывая княжича Торна от растрепанной макушки до вытянувшихся на коленях пузырями штанов.

– Принесите карту.

Плотная бумага с шелестом легла на стол.

– Где? – Герман подтолкнул к Темке перо.

– В песках, – усмехнулся тот.

Капитан не возмутился, понимающе кивнул. Темка от омерзения выгнул губы: Герман-то решил, что Северный гарнизон просто не желает делиться, вот и все. Так же, как не пожелал бы сам Герман.

– Ай-яй-яй! Как же так, княжич Артемий? Мы тоже люди короля. Вон, ваш друг от жажды помирает. А вы поделиться не хотите. Стыдно, княжич, стыдно! – капитан насмехался, корча преувеличенно-серьезную рожу.

Темка повернулся к Митьке:

– Там не хватит на всех. За день набегает, сколько я принес. А у нас семейные и беженцы.

«А теперь смотри! – прикрикнул на себя Темка. – Если в лицо говоришь, что предаешь, так смотри!» Митькины серые глаза остались спокойны; друг только облизнул сухие губы.

– Я спасаю своих людей, – пробормотал Темка.

Герман вскочил – тяжелое кресло ударило под колени и чуть не опрокинуло капитана обратно. Шагнул ближе, дохнул в лицо:

– Ах ты… Людей он своих спасает! А что вот этот подохнет, тебе как? – Герман ухватил княжича Дина за плечо, дернул ближе.

– Прекратите, капитан! – вырвался Митька. – Это право княжича Артемия!

– Право?! – ноздри Германа раздулись, даже сквозь плотный слой загара было видно, как побелело его лицо. – Ну что же. Боюсь, княжич, вам придется погостить у нас. В Песках, знаете ли, опасно, мы не можем вас отпустить. Вот только воды для гостей у нас нет, уж не обессудьте! А желаете напиться – добро пожаловать в путь.

– Чтобы вы расставили по моим следам вешки, капитан? – смешок вышел хриплый.

«Хорошо, что Шурка со мной разок сходил», – подумал Темка, глядя на захлопнувшуюся дверь. Громыхнул навесной замок.

Княжич опустился в кресло, в котором недавно нагло восседал капитан. Пить хотелось – как будто в желудке песок горячий перекатывается. Говорят, без воды человек может прожить не больше пяти дней. Герман придет раньше.

Темка скрестил на столешнице руки, уронил на них голову. В общем-то, от него ничего такого не требуется. Молчать, и все. А в крепость воду принесет Шурка. Только бы Герман для острастки не лишил Митьку воды! Эта сволочь может…

Каждое утро Митька ждет чуда: проглянутся проплешины в песках, раздует барханы. Поднимется на башню глянуть окрест – и ослепнет на мгновения от вспыхнувшего под рассветным солнцем золота. Но никогда еще он не молился так жарко, спеша вверх по стертым ступеням. Кружит от недосыпа голову, и княжич бережно придерживает на боку фляжку. За тонкой стенкой плещется вода. Почти полная фляжка. Отхлебнет еще пару раз, и довольно. Остальное нужно оставить. Княжич с досадой ударил кулаком по каменной стене. А передать-то Темке как?! Герман выставил охрану, в тот коридор не пускают.

Бронза. Золото. Просверки серебра. Ничего не изменилось за ночь.

Восходящее солнце не слишком жаркое, но Митька все-таки спрятался в тень. Щелкнуло внутри: «Сутки и ночь». Столько уже Темка заперт без воды. Сутки – это длинный вечер, душная бесконечная ночь, медленно расцветающее утро и раскаленный день. И снова – вечер, бессонная ночь. Без воды. Да Темка, наверное, уже готов собственный язык жевать!

Капитан ходил к пленнику четырежды и возвращался все более озлобленным. Страшно попадаться ему на пути. Но Митька все равно караулил. Они сталкивались ненавидящими взглядами – и молча расходились.

Если бы Герман не подмял под себя гарнизон! «Раньше надо было думать», – укорил себя Митька. И тут же шевельнулось воспоминание – родной запах отцовского мундира, собственный голос: «Обещаю». Нет, отец не мог знать, что так выйдет!

Все, больше никаких необдуманных обещаний. Он – наследник, княжич Дин. А отец учил: князь себе не принадлежит. Ну зачем, зачем он взял с Митьки слово! Пятнадцать лет – уже не ребенок. Отец должен был это понимать. Но все-таки отправил под власть капитана. И нашел же в наставники такую сволочь!

Когда-то нянька рассказывала маленькому Митьке сказку про грызунов. Мол, бродят такие по свету, места себе не находят, маются. Но если повезет кому из них, то вселится в человека и начинает вить там гнездо, выгрызать душу и сердце. Митька долго боялся, по ночам снилось, как окутывает людей черная пелена, впитывается через кожу – и вот уже не человек перед тобой, а нелюдь бездушный. Княжич давно не верит в сказки. Но сейчас ему кажется, что в Германе сидит такой грызун. И точит, точит, вся душа капитанова уже как решето. Глаза пустые, только злоба и ненависть в них плавятся. Митьке страшно думать о том, что случится, когда душу капитана пожрут окончательно. Понимает ли Темка, что ему тогда грозит?

Княжич уперся затылком в теплый камень, прикрыл глаза. Как пить-то хочется… «Терпи! Темке еще хуже!» – прикрикнул на себя. Вокруг тяжелой головы плавали обрывки снов, на ресницы как пудовые замки навесили. Митька две ночи болтался в окрестностях коридора, спал только днем, урывками. Но никак не мог подобраться к часовому, все на просвет видать! Голова мотнулась вниз, Митька испуганно распахнул глаза. Не хватало еще задремать!

Солнечный диск показался над краем зубца. Пора. Скоро смена караула, по жребию черед Глеба, а он мужик рассеянный.

– Глеб! – голос прокатился по коридору, Митька еле успел нырнуть в нишу. – Глеб! Капитан зовет!

– А пост? – резонно спросил солдат.

– Да кому твой пост нужен. Вон замок какой! Пошли.

Глеб нерешительно переминался. Митька попросил мысленно: «Матерь-заступница, пусть он уйдет!»

– Ну Глеб!

– Да иду я, иду. Вот ведь…

Митька вжался в стену. Мелькнула мимо тень, дверь глухо проехала по полу. Не рваться, подождать хоть чуть-чуть, вдруг вернется. Все! Вперед!

Запасные ключи оттягивают пояс. Какая удача, что капитан забыл про них! Как вовремя отозвал Глеба! Видит Матерь-заступница, что творят, и на их стороне – Митьки с Темкой. Помоги еще немного!

Ключ с тихим щелчком провернулся, отвалился замок, повис на дужке. Митька рванул дверь, шагнул в душный полумрак. В комнате без окон догорала на столе свеча, роняя капли воска на засыпанную песком скатерть. В углу шевельнулся пленник.

– Темка! – Митька стукнулся коленями об пол.

Видно, обозлился капитан. Руки у Темки заломлены за спину, связаны. Вот шакал паленый! Но прежде чем развязать путы, Митька поднес к губам друга фляжку. С жадностью тот обхватил пересохшими губами горлышко. Булькнула вода. Митька сглотнул сухой комок.

С узлами возиться некогда, ножом их. Осторожно, чтобы не порезать опухшие запястья.

– Идти можешь?

– Голова… кружится, – онемевшие руки плетьми повисли вдоль тела.

Ох, как болят сейчас у друга плечи! Митька тряхнул флягой: пусто.

– Чего он тебя связал?

– Я пистолет хотел забрать. Этот дурак положил на стол и угрожал.

Темку шатнуло в сторону, он уцепился за стену. Осунулся княжич, дочерна загорелое лицо как из базальта высечено. Припомнит это Митька капитану!

В коридоре – ни души. Однако лучше обходной дорогой, пусть и дольше. И не через ворота, а неприметным ходом в стене. Быстрее! Но Темка еле ноги передвигает, морщится от боли в руках.

Звякнул замок на кованых воротцах. Деревянная дверь за ними сдерживает ветер, шуршит осыпающимся песком. Ничего, Митька проверял – можно открыть. Лишь бы Темка до своих дошел, не заплутал, не рухнул без сил. Помоги ему Олень-покровитель.

– А зеркальце я потерял, – вспомнил Митька. – Когда наперерез лошадям бросился, видно, выпало.

– Да и шакал с ним! Пошли! – У Темки лихорадочно блестели глаза.

Ну вот, он все-таки предложил это. Митька чуть поежился, выдохнул:

– Я не могу.

– Почему?!

– Тем, если ты мне покажешь источник, я не смогу вернуться в крепость. Ты сам не пустишь. А тут – мои люди. Солдаты князя Дина. Солдаты рода золотого Орла.

– Ну и чем ты им поможешь, если останешься?

Митька повел плечом. В тонком луче света, пробивавшемся через щель, сверкнул золотой галун. У Темки брови сошлись на переносице:

– Пойдем, пожалуйста! У вас же почти нет воды!!! Я не могу тебя тут бросить… ты же погибнешь.

– Нет.

Митька не верит в собственную смерть. Но как трудно одним словом перекрыть путь к воде! Каждая буква колючим комком царапнула пересохшее горло, растянула потрескавшиеся губы до сукровицы. Как же хочется пить! Кажется, все на свете бы отдал, а вот невозможно уйти.

– Ну не могу я сказать Герману, где источник. А ты… Ты же не солдат, Митька. Ну не солдат ты! Тебе летописи писать нужно. Ты правду видишь.

Да, Митька не изменит судьбу гарнизона. Глупо сходить с ума от жажды, когда можно спастись. Лежат в замковой библиотеке старые свитки, и только княжич знает, что осудили невинного. Как хочется согласиться с Темкой! Так много аргументов – за. И так мало – против.

– Думаешь, об осажденной крепости пишут те, кто отсиживался в соседней деревне? Нельзя, понимаешь? Нельзя. Летописцу нельзя, так же, как и воину. Он лгать не имеет права! И ты не приходи больше, слышишь? Выследят. Уходи же!

Темка набычился, уперся кулаками в стену. Где-то там, за толстой каменной кладкой, через тысячи шагов по золотой пустыне бьет источник. Холодная, свежая, чистая вода поит воздух влагой. Подставить бы ладони горстью, ткнуться губами… Митька мотнул головой:

– Я клятву королю давал.

Дверь открывается наружу, на нее нанесло столько песка, что не сразу и сдвинешь, но Митька должен это сделать. Темка, наваливаясь на створку, вкладывал всю свою злость, точно она виновата. На сапоги просыпалась бронза, ударило по глазам солнце. Все, Темка протиснется.

– Ты в крепость? Или к… источнику? – на последнем слове у Митьки сорвался голос, он облизнул губы.

Темка глянул на восход:

– Домой. Шурку перехватить, пока не ушел. Нечего ему по Пескам шляться. Митька… Ну… Пошли, а? Сразу к источнику. Там вода. Ты же мне свою отдал. Пошли!

Мотнул головой:

– Нет. Топай давай, а то хватятся.

Трудно прощаться, если не уверены, увидятся ли еще. Митьке – оставаться в умирающей от жажды крепости. Темке – дорога в Черные пески, из которых можно не вернуться.

– Иди, – повторил Митька.

– Дурак! – голос Германа накрыл мальчишек. Темка рванулся к двери, но ему заломили руки за спину. – Дурак! – повторил капитан и с размаху ударил Митьку – брызнула кровь из разбитого носа. – Мы же за вами следили! Он бы привел нас к источнику!!! Дерьмо шакалье!

Княжич отер кровь с лица, рывком поднялся. Ярость полыхнула алым огнем перед глазами:

– Как ты смеешь?!

Удар сбил с ног, заставил хлебнуть горячего, колючего воздуха. Герман наклонился, схватил Митьку за грудки. Глаза капитана светились ненавистью:

– Игры кончились, сопляки. Я из-за вашей дурости подыхать не собираюсь. Я твоего дружка на кусочки порежу, кожу сдеру, но он расскажет! Сам виноват, княжич, надо было соглашаться с ним идти.

Митька вскинул голову, встретился глазами с Темкой.

– Он не скажет.

Матерь-заступница, он не скажет!

– Скажет. Все скажет!

Помоги ему…

Темка выгнулся, рванулся из пут. Сквозь оглушающую боль послышался голос Митьки. Чудак, разве их можно сейчас в чем-то убедить? Бесполезно, подумал Темка. Бесполезно.

Боль снова покатилась вдоль позвоночника, вырвалась криком сквозь стиснутые зубы. Будь ты проклят, сволочь! Закусить губу до солоноватого привкуса. Больно! Как больно, мамочка! Скручивается мир перед глазами, как кора в жарком огне, тонет в багровом пламени. Сил нет, как больно!

Краснота перед глазами темнеет и рассеивается. Снова Митькин голос. Темка чуть шевельнул губами, умоляя беззвучно: Митька, ты только не смотри! Не надо! Больно, Митька… Как больно! Не смотри, отвернись. Не туда, там раздувают жаровню, наливаются алым угли… Митька, я же не выдержу – закричу… Больно!!! Мама! Не смотри… Они поймут, что ничего не добьются. И будут вымещать на мне зло… Не надо! Хватит! Я не могу больше! Олень-покровитель, ну нет сил терпеть! За что, Создатель?! Не смотри, Митька, пожалуйста… Мне же от этого только хуже. Отвернись, прошу тебя! Я не могу больше…

Капитан придвинулся близко-близко, он точно обнюхивает Темку. Боль в плечах стала сильнее – пленника поставили на ноги, придерживая под локти выкрученных за спину рук. Выругался палач, испачкавшись в крови. А потом рожу Германа сменило пепельно-белое лицо княжича Дина.

– Эй! Слышишь меня? – голос капитана шуршал, точно песок по каменным плитам. – Еще соображаешь?

Тычок в спину заставил Митьку упасть на колени. Герман ухватил княжича за волосы, запрокинул ему голову. Нож уперся в горло.

– Подохнет без воды-то. Так, может, чтобы не мучился, а?

В серых Митькиных глазах ни тени страха. Темка понимает, что у того внутри все воет и корчится. Капитан не в себе, прирезать может запросто. А все-таки страха нет. Темка – дурак; думал, что высшая доблесть, это со шпагой в самую сечу. Там-то на волне вынесет, ярость и жажда победы вытеснят все прочее. Попробуй вот так постоять, с ножом у горла. Сволочь у тебя капитан, Митька! Ну и сволочь!

– Ну? – нож дрожит в руках Германа.

– Идиот, – Темка старался говорить твердо. – Наследника князя… Это мятеж, капитан! – На самом деле от страха мутилось в голове, не выкрути ему руки – так бы и рухнул под ноги палачу.

– Так я из милости! Из милости, чтобы не мучился, – жарко дохнул Герман.

Но в глазах солдат затрепыхалась нерешительность. Только добровольный палач поскреб заросшую щеку и ехидно сощурился.

– Предпочту подохнуть сам и в свой черед, – нож заставил Митьку еще сильнее запрокинуть голову. – Не дело княжичей добивать, – он словно бы не понимал, что на самом деле шантажируют Темку.

Кто-то из солдат закряхтел осуждающе. Самый молодой торопливо отступил к дверям. Нож в пальцах Германа задрожал сильнее, того гляди – ненароком полоснет. Темка сжал зубы, чтобы не заорать: «Отпусти! Скажу!!!» Создатель, не приведи такую цену платить! Помилуй, Создатель!

Капитан опустил руку: чужого княжича можно и на куски разорвать. А вот своего – не поддержат. Бунт – озлобленный, подогретый жаждой, – страшен. Герману его не сдержать.

Митька лягнул капитана, попытался выхватить нож, но мальчишку тут же скрутили. Примотали к столбу-колонне напротив Темки. Вот сейчас в серых глазах друга – страх. Потому что капитан так смотрит на Темку, как и волки не глядят на добычу в голодную зиму. Герман метнулся к жаровне, плюнул в алые, слегка подернутые пеплом угли. Гад! Еще слюны хватает. Темка не может даже губы облизать.

Веревка захлестнула руки, поползла через балку. Княжич не сдержал стон, когда путы впились в пульсирующие болью запястья. Вытянулся, еле касаясь ногами пола. Митькины глаза распахнулись от ужаса. Капитан все ворошил угли ножом. Темка отвернулся от жаровни: Митька, не смотри! Не надо! Олень-покровитель, дай мне стойкости, выпей слабость мою, да не будет… Больно!!! Мама!

Не смотри, Митька…

Песок вмялся в щеку, присох к искусанным в кровь губам, забился в рану на запястье – когда Герман уходил, то полоснул по веревке так, что рассек кожу. Митька на ногах не устоял, рухнул мешком на пол.

Фонари унесли, но сквозь узкую бойницу падают косые лучи. Закат или рассвет? Голова кружится, нет сил разбираться. Какая, впрочем, разница? Митька попытался встать, но ноги не держали, снова ударил по коленям пол. Княжич поднялся на четвереньки и пополз, стараясь смотреть прямо перед собой. Все качалось перед глазами, точно не в башне он был, а на плоту посреди бурной реки.

Темка лежал у стены, почти касаясь ногами погасшей жаровни. Песок рядом с ним потемнел от крови. Митька нерешительно тронул друга за плечо. Перевернуть? Да ведь вся спина изрезана! Но так – наверняка больнее. Вон, обожженные кисти прижаты к груди, вывернуты неловко. Сволочи! Княжичу – руки калечить!

Митька все-таки перекатил Темку на бок. Зубами разодрал остатки пут на запястьях. Аккуратно прикрыл спину своей рубахой, обрывками Темкиной обмотал ему руки, сдув налипшие песчинки. Мундир пристроил другу под голову. Пальцы стали липкими от крови Торна, Митька вытер ладонь о стену. За это Герман тоже ответит!

Воды бы – хоть немного. Хоть глоток, разбитые губы Темке смочить. Что же он в себя не приходит? Жилка на шее еле слышно пульсирует под пальцем. Нужна вода! Но дверь – толстая, сбитая из потемневших досок – заперта. Стучи не стучи, не откроют. Да хоть сорви тут Митька горло – никто не придет. Не поделится с княжичем ни глотком. Подыхай тут с дружком упрямым. Прямой вины не будет, а что не досмотрели – так с капитана спрос, не с солдат.

Митька стиснул кулаки, болью отозвался порез на запястье, выпустил тягучую каплю. Княжич поднял руку – кровь скользнула к локтю. Кажется, это единственная жидкость, которая еще осталась. Единственное, чем можно напоить Темку. Или не стоит? Он лизнул порез – рот наполнился солоноватым вкусом. Ведь глотал во время допроса, слизывая с искусанных губ. Но сейчас при мысли, что вот это – пить, замутило. Желудок отозвался спазмами, и Митьку вырвало желчью. Будь ты проклят, капитан! Будь прокляты эти Пески!

Княжич растянулся на каменных плитах рядом с другом. Долго будет тянуться время… Солнечный луч переполз на стену. Вот-вот уйдет из башни. Митька чуть тронул пальцем жилку на Темкином горле – бьется.

Шершавый язык перестал помещаться во рту. Казалось, в темном углу шевелится кто-то большой и лохматый. Княжич понимал, что это бред, такой же, как послышавшийся перестук капель – весенний, так с длинных сосулек срываются на деревянное крыльцо. Можно постараться заснуть, хоть так спрятаться от жажды. Но Митька боялся, точно во сне мог прокараулить Темкину смерть, позволить ей добраться до друга. Жилка успокаивающе толкнулась под пальцами. Жив. Пока жив.

Митька уставился в каменный потолок. Почудилось: оттуда сыпется песок, ложится на грудь, давит, не дает вздохнуть. Шелест песчинок перерос в журчание призрачного ручья, но не заглушил собственное тяжелое дыхание. А Темкиного не слышно. Митька протянул руку, коснулся вены.

Нет!

Темка, нет!!!

Сколько ни ищи – нет биения жилки. Подглазная чернота разливается по лицу, истончается в желтый цвет. Нет, Создатель! Темка не может умереть вот так! Он не может!

Митька тряхнул друга за плечи, тут же испуганно выпустил: ему же больно! Темкина голова мотнулась безвольно. Жизни в измученном теле не больше, чем в порванной тряпичной кукле.

– Те-е-емка-а-а!!! – Княжич не кричал так, даже когда пленника жгли раскаленным железом. – Будьте вы прокляты! Чтоб ты смертью шакала издох, Герман! Будьте вы прокляты, эти Пески! – Слез не было, сухие рыдания заставляли корчиться на темном от крови полу. – Темка, пожалуйста! Ну Темка, не умирай! Будьте вы прокляты!

Ненависть сдавила горло, потемнело в глазах. И прозвучавший в комнате голос показался бредом. «Я могу вернуть, – тихий голос, шелестящий. – В нем есть сила моего источника».

– Что? Что вернуть? – Митька смахнул песок с Темкиных волос, осторожно, стараясь не задеть ссадину на лбу.

«Жизнь».

Жизнь?! Создатель, если хочешь свести с ума – ты вправе. Но не дай умереть Темке!

– Так верни! – Митька тронул пальцем жилку.

«Обещай мне».

– Что? Да говори же! Создатель ты или дух шакала – говори!

«Обещай, что вернешься, когда позову. Не бойся, это будет не скоро».

…теплые камни башни, восходящее солнце. Князь себе не принадлежит. Больше никаких обещаний…

На Темкиных ресницах – песок. На губах – песок. В волосах – песок. В ямочке над ключицей. Темный от крови.

– Я обещаю.

Толкнулась под пальцем жилка.

Во дворе все еще лежит песок, скрипит под ногами. Через несколько дней и его сдует, обнажится земля, покроется травой, если будет на то милость Матери-заступницы. Александер спешился, снял бурдюк. Подскочил сержант Омеля, бережно помог: воды много, реки вернулись, но к ее изобилию никак не могли привыкнуть. Отряд втянулся в ворота; солдаты недоуменно поглядывали вокруг.

Никто не выходит. И почему так тихо? Александер обвел взглядом окна. Пески не сильно захлестнули Южный Зуб, людей тут много меньше, а воды в подвалах столько же, как и в Северном. Почему же такая тишина? Капитан запрокинул голову: штандарт Эмитрия Дина на месте. Тупой иглой ткнуло в сердце – Александер сам, своими руками приспустил Темкин, обвязал его лентой. Черной! А так мечтал княжич когда-нибудь принять золотую. Золотой ему стала могила. До чего же отчаянный мальчишка был. Кому только ни молилась Дарика, но прошел бронзовый вечер, кончилась серебряная ночь – и даже золотым днем не вернулся Артемий. Шурка ходил к источнику, но по возвращении отвел воспалившиеся глаза… Хоть бы тело наследника найти. Не уедет отсюда, пока не объездит все земли, что были под Песками. А как княгине об этом сказать? Ох и мальчишка был! Не он – так и неизвестно, выжил ли бы гарнизон. Создатель, что ж ты наделал?

Александер опустил руку, так и не коснувшись груди. Все равно не выдернуть эту иглу из сердца. Он решительно вышел на середину двора.

– Э-э-эй! – крик ударил в стены, взметнулся вверх. В ответ послышался шорох, словно кто тайком глядит в щель. Может, они тут все с ума посходили?

Скрипнула дверь. Тощий, грязный солдатик испуганно зыркнул на Александера и прикипел взглядом к бурдюкам.

– Что стоишь? Пей, – осторожно, словно подманивая жеребенка, позвал Омеля. Полилась в котелок вода.

Парень бросился к сержанту, ухватил посудину двумя руками. Следом во двор выскочили еще трое, за ними рванули и остальные. Александер выдохнул с облегчением: жив гарнизон Южного Зуба.

– Где княжич? – ухватил он за плечо солдатика.

Тот выкатил в ужасе глаза, затряс головой

– Ваш капитан?

Солдатик бестолково замахал руками:

– Там! Там! В Рыжей башне!

Рыжей в башне была только кладка понизу; и на том спасибо – сориентировался. Александер торопливо шел по коридору, распахивая двери.

– Капитан Герман! Княжич Эмитрий!

Еще одна створка ударила в стену. Небольшая комната, посредине круглый стол, покрывавшая его грязная скатерть наполовину сползла на пол. У стола в кресле сидел Герман; перед ним лежал пистолет. Александер остановился на пороге.

– Что Пески? – Герман глянул куда-то вверх.

– Ушли. И река вернулась.

Капитан Южного Зуба нервно одернул рукава мундира. Темно-зеленая форменная ткань заляпана, и Александеру показалось, что – кровью.

– Давно ушли? – в голосе сквозила непонятная просьба.

– Вчера вечером тронулись.

– Вчера… Вчера! – Герман засмеялся, как-то нервно, захлебываясь. Александер даже подумал, что тот пьян; шагнул ближе, втянул ноздрями воздух. – Де не-е-еет. Не пьян я, капитан. Мы вино в первые же дни…

– Ваши все целы? – мелькнула страшная догадка.

Ответ Германа прозвучал равнодушно:

– Троих нет. Один в песках сгинул, другой повесился. Двое перестрелялись по пьяни, одного насмерть. А у вас? – взгляд капитана остановился на траурной повязке на плече Александера.

В горле запершило, прокашлял:

– Княжич Артемий пропал в Песках.

Герман чуть усмехнулся. Неторопливо потянулся через стол – упал пистолет, сбитый локтем. Звякнула связка ключей.

– Вот этот, капитан, – Герман отделил один, с узорчатой головой. – Комната над нами. Может, еще успеете.

Александер непонимающе взял ключ.

– Я бы на вашем месте не задерживался, – ухмылка не сходила с губ, а глаза были – как у беспробудно пьянствовавшего.

– Эмитрий, вы бы легли нормально, – над Митькой склонилась Дарика. – Вторую ночь в кресле, ну разве так можно!

Княжич потянулся, разминая затекшее тело. Он задремал только под утро. Плохая была ночь для Темки: то впадал в забытье, то стонал, а то хрипел сквозь зубы, метался по кровати – видно, снилось страшное. Митька сам чуть не плакал, не зная, как помочь. Обтирал Темке лицо, осторожно, стараясь не задеть раны. Клал на лоб влажную тряпицу – но тот почти сразу сбрасывал. Долго тянулась ночь.

Сейчас сквозь плотные шторы виднелось поднявшееся над крепостной стеной солнце. На столе под полотенцем угадывался пирог, рядом стояла кружка с молоком. Видно, Дарика уже заходила, но будить не стала. Время-то к обеду, с удивлением понял Митька. В два шага оказался у Темкиной постели, присел на корточки. Друг спал – и спал спокойно, лицо порозовело, судорожно сжатые губы приоткрылись. Хорошо, ожоги начали подживать. Митька передернул плечами: до сих пор перед глазами стоит…

…Нож накалился так, что Герман ухватился только за кончик деревянной рукояти. Митька рванулся – путы с силой врезались в запястья. Да разве вырвешься… Темка уже не стоит, висит, прихваченный под мышками веревкой. Создатель, да за что же ему такие муки?

– Герман, ты не капитан! Дерьмо шакалье! Сволочь! – Митька никогда в жизни так не ругался. Отвлечь, чтобы нож хоть немного остыл. Рассердить – пусть оставит Темку в покое, сорвет злость на княжиче Дине. Но Герман лишь повел налитыми кровью глазами. Митька снова рванулся, выкручивая руки.

Раскаленное лезвие пляшет перед Темкиным лицом.

– Где источник?

Пленник закрыл глаза. Из прикушенной губы выступила тягучая капля крови.

– Где источник?!

– Да человек ты или нет?! – Митька срывает голос в крике. А у Темки – так давно уже только хрип. Лезвие замирает, как змея перед броском, и резко впечатывается в щеку Торна…

– Что вы так побледнели? Спит он, спит! – Дарика тряхнула княжича за плечо. – И все хорошо, просто чудо как хорошо. Не оставила Матерь-заступница, заживает чисто, быстро, как покровители ворожат.

Может, и покровители. А может… Вспомнился бесплотный шелестящий голос: «Я могу вернуть»

– А где капитан Александер?

– Вроде на конюшню пошел.

Дега фыркнула в лицо. Кобылка обижалась, что хозяин все не приходил.

– Ну что ты, он пока не может, – Митька погладил лошадь по шее. Дега пренебрежительно дернула головой.

Александер вышел из соседнего стойла. На переносице еще не разошлась морщинка: кони плохо перенесли жажду.

– Капитан, я вас ищу.

Дега переступила, глухо ударив подкованными копытами. Как там Поль? Герман хоть и сволочь, но за лошадьми смотрит. Все должно быть нормально.

Митька глянул в упор на капитана:

– По праву княжича золотого рода я могу вершить суд.

Александер тоже погладил Дегу, пропустил сквозь пальцы жесткие прядки гривы.

– Да. Это ваше право, княжич Эмитрий.

– Герман должен быть повешен, – Митька стиснул пальцы на досках стойла. Он решил давно, но как нелегко такое выговорить.

– Капитанов не вешают.

– Значит, он будет лишен звания!

– А солдаты?

Митька растерялся. О них он как-то не подумал.

– Отцу напишу. Пусть решает. Только одного, – княжич скрипнул зубами, – вместе с капитаном в петлю.

Шакал раздери, как жаль, что родовой меч остался в Южном Зубе! Но не до того Александеру было, спешил увезти княжичей. Митька-то в себя пришел только в соседней крепости, Темка до сих пор встать не может. И мундир Дарика не смогла отчистить. Пришлось ехать в Темкиной рубашке. Только чуть выше локтя повязал зеленый лоскутс пущенным поверху золотым шнуром. Он – княжич золотого рода! Митька повторял это про себя всю дорогу. Готовился. Трудно сказать в лицо человеку, рядом с которым год прожил бок о бок: «Повесить!» Пусть даже от ненависти холодеют щеки. Но надо, Митька точно это знает. И готов принять все до конца: сам огласит позорный приговор и не отвернется, когда тело Германа закачается на балке.

Как странно: за спиной солдаты чужого князя. А свои, те, кто присягал на верность роду Динов, – в крепости. Кажется, что все это бред, видения, пригрезившиеся под палящим солнцем. Митьке хочется замотать головой, закричать: не может такого быть!

Песка у ворот уже не осталось, пробивалась куцая трава. Княжич вскинул голову: штандарт обвис без ветра, никто даже не удосужился снять. Створки тяжело подались, распахнулись. Митька въехал во двор.

Пусто.

Солдаты Северного Зуба спешились, настороженно поглядывая на донжон и смотровые башни. «Они не посмеют стрелять! – Митька нашел взглядом окно капитанова кабинета. – Это будет мятеж». Пусть Герману терять нечего, но солдаты не решатся.

– Оцепить двор. Проверить входы, – Александер остановил коня рядом с Митькой.

Тишина. Какая непривычная тишина.

– Пусть проверят конюшни, – повернулся княжич. По знаку капитана несколько человек сорвались, бросились в боковой проход.

Очень тихо. И ворота не заперты. Не похоже на капитана Германа, уж он-то должен был ожидать возвращение княжича. «Бывшего капитана!» – зло поправил себя Митька. Спрыгнул с коня, достал из седельной сумки пистолет.

Солдат выбежал из прохода, глянул нерешительно: кому докладывать? Выбрал все-таки капитана:

– Конюшни пусты.

Александер – выдержанный Александер! – площадно выругался:

– Сбежал! Слизняк трусливый! Обыскать крепость! Все прочесать! Посмотрим, княжич, сколько в гарнизоне верных вам людей.

Шаги глухо разнеслись в каменных коридорах. Пусто. Коней угнали, оружие увезли, продовольствие – все до последнего зернышка – выгребли. С обозом едут. Можно попробовать догнать. Но побег – слишком решительный шаг. Без стрельбы, ясное дело, не обойтись. А это уже война между князьями, королевский суд.

Сошлись с поисковым отрядом в круглом зале.

– Никого, капитан.

Митька развернулся, пошел в библиотеку. Дверь плотно закрыта. Ручка привычно легла в ладонь, потянул. Взгляду открылись закопченные стены, остовы обуглившихся стеллажей. На полу – груда искореженных книг: черные переплеты, сгоревшие страницы. И не побоялся же в крепости пожар устроить! Хотя что Герману Южный Зуб? Митька тронул пепел. Треснуло, мазнуло подушечки пальцев. Сволочь. Осторожно, словно комнату с усопшим закрывал, потянул ручку.

Перед дверью в свои покои Митька помедлил. Если капитан сжег библиотеку, то чего ждать здесь? Толкнул сворку – солнце, льющееся в окно, показалось ослепительным из полутемного коридора. Странно, все осталось как прежде, словно и не заходил никто. Митька торопливо прошел к гардеробной. Есть! Мундиры на месте, и все так же золотятся аксельбанты. Орел-покровитель, не обмани в надежде! Княжич пересек комнату, повернул тяжелое кованое кольцо на узкой дверце. Спасибо, хранитель рода! Меч на месте, капитан не решился его тронуть. Митька вытащил клинок – и словно отмершая частичка души ожила, когда увидел распахнувшего крылья Орла. Что же, есть и у Германа какие-то понятия о чести. Только уж больно куцые. Или нельзя так говорить? Разве может быть честь – кусочками?

– Княжич! – долетел крик. – Княжич Эмитрий! Вас капитан зовут!

Митька повесил меч на пояс, поправил шнур на рукаве. Что-то слышалось в голосе солдата, заставляющее напомнить себе: «Я княжич золотого рода».

Верных оказалось четверо. Не похоронили, просто сбросили в холодный погреб. Кого застрелили, кому по горлу полоснули ножом. Митька каждому заглянул в лицо, шепотом повторил все четыре имени.

– Распорядитесь насчет похорон, – повернулся он к Александеру. – Пусть из деревни священника позовут.

Капитан не выдержал, бросил яростно:

– Надо было тогда задержаться! Его счастье, шакалье, что на дороге мне не попался. Я бы его на дуэль!..

– Нет! Много чести для него на дуэли биться. Вы тоже так думаете. Потому и не вернулись после.

Александер коротко кивнул.

Часть II

Глава 6

Темка перекатывал во рту каждую ягодку, прежде чем прижать языком к небу. Прохладная, круглая, нажать посильнее – и брызнет спелой мякотью. Смородину беженцы привезли, Александер сторговал у них целую чашу. Можно горстями есть, но так – вкуснее.

Лисена довольно захихикала. Девчонка зажала в перемазанных соком пальцах смородинку и дурачилась: стоило княжичу вытянуть губы, как отдергивала ягоду.

– Митька, дай ей по шее, а? – сорванный несколько дней назад голос еще хрипловат, и смешок вышел больше похожим на кряхтение.

Княжич Дин, сидящий на подоконнике, дипломатично хмыкнул, но не вмешался.

– Вредины, – пробурчал Темка. Блюдо стояло у него на коленях, но разве зацепишь ягодку замотанными чуть ли не до локтей руками? Да и, честно говоря, страшно шевельнуть пальцами: вдруг снова вернется боль. – И ты, Александер, тоже!

Капитан глянул с любопытством: за что такая немилость?

– Ага! Зачем ты Дарике ленту отдал? Она же ее сожгла! Не могли на память оставить.

– Дурак! – высказалась Лисена. Чем-чем, а почтительностью девчонка не отличалась.

– Элинка! – нахмурился капитан.

– А что? Траурную ленту хранить – совсем спятить нужно! Мама так плакала, когда ты штандарт перетягивал.

– Все равно нельзя так с княжичем, – Александер рассердился всерьез.

Лисена виновато шмыгнула носом и с еще большим усердием принялась скармливать Темке ягоды.

– Сама тоже ешь, – он мотнул головой, отодвигаясь от ладошки, полной смородины. Элинку уговаривать не надо, тут же засунула в рот целую горсть, довольно зажмурилась.

– Завтра вернусь в Южный, – сказал с подоконника Митька, как о твердо решенном. Темка повел плечами, касаясь ножен: с одной стороны кресла висит родовой меч Динов, с другой – Торнов.

Александер скрипнул стулом:

– Солдат возьмешь?

Митька замялся. Темка хотел сказать: что там делать в замке одному? Но в коридоре послышался шум: кто-то шел, твердо ступая по каменным плитам. Стук – и, не дожидаясь ответа, дверь распахнулась. Чуть пригнувшись под притолокой, в комнату шагнул высоченный незнакомец в мундире королевских цветов: белое с пурпуром. Из-за его локтя выглянул любопытный Шурка.

– Капитан Павел Герок, – имя лязгнуло, словно королевский посланец щелкнул железными челюстями.

Лисена метнулась к отцу, спряталась за спинку стула. Темка сел ровнее, бросил тревожный взгляд на Александера. Митька спрыгнул с подоконника, встал рядом с креслом.

– Вы с приказом короля? – усмехнулся Александер. – Но Пески уже ушли.

Губы посланца на мгновение сложились в горькой усмешке:

– Пески… В королевстве мятеж, господа. Князь Крох собирает войска на северо-восточной границе.

У Темки словно песок на зубах скрипнул. В витражном окне вспыхнули стеклышки: золотые, серебряные, бронзовые. Создатель! Отец Марика пошел против короля!

– Вы Эмитрий Дин из рода Орла? – воспаленные глаза посланца остановились на Митьке.

– Золотого Орла! – княжич положил руку на оголовье своего меча.

– Уже нет. Ваш род лишен геральдической ленты, князь Дин выступил на стороне мятежников. Мало того – он правая рука князя Кроха. Эмитрий Дин, сдайте оружие. Мне приказано доставить вас к королю.

– За что? Он-то не мятежник! – Темка вскочил – впервые за эти дни. Покатилось с колен блюдо, брызнуло ягодным соком.

– Приказ короля. Кстати, я был в Южном Зубе и не нашел там гарнизон. Где ваши солдаты, княжич Эмитрий?

Смородина рассыпалась по полу, потекла темно-фиолетовая вода. Посланец переступил, давя попавшие под ноги ягоды. Митька растерянно потянул меч из ножен.

– Александер, я тоже должен ехать! – повернулся к капитану Темка.

– Все поедут, – пообещал Герок. – Сейчас не то время, чтобы держать тут солдат. Они нужны королю. Эмитрий, надеюсь, вы не заставите меня прибегнуть к силе?

Митька достал меч, поймал клинком отблеск заходящего солнца, высветив Орла.

– Возьмите, капитан. Темка, а ты сядь. Тебе еще как-то ехать.

Темка не сел – рухнул обратно в кресло.

– Что хочет от меня король? – Митька отлепил пальцы от рукояти меча, оружие перешло к Героку. – Отречение от отца?

Капитан кивнул, аккуратно снял с кресла ножны.

– Когда ехать?

– Как можно скорее.

Митька отошел к окну. Пески отсюда не видны, Темка знает точно, но ему почему-то показалось, что друга слепят три цвета: золотой, серебряный и бронзовый.

Дарика заканчивала перевязку, когда вошел Митька. Княжич бережно нес зеленый мундир с золотыми галунами и аксельбантами. Темка тихонько зашипел сквозь зубы и глянул сердито: подождал бы, чего тут смотреть. Но Митька, точно слепой, шагнул в комнату, чуть не натолкнулся на стол.

– Капитан Герок сказал, что не уполномочен срывать с меня нашивки, – ровным голосом сказал княжич Дин. – Но я не имею право носить их. Дарика, вы не могли бы спороть?

Женщина ушла, напоследок жалостливо глянув на мальчика. Митька опустился на стул рядом с кроватью, сгорбился, свесил руки между колен.

– Но ты же – не мятежник, – после перевязки было больно шевелиться, но Темка все-таки приподнялся на локте.

– А отец? – Митька поднял глаза, обведенные бессонницей темными кругами. – Может, его оболгали, а? Или он специально, узнает все про мятежников и передаст королю. И Эдвин не может по-другому, чтобы не выдать.

– Александер говорит, что князь Дин всегда был за войну в Миллреде, – Темке казалось, что начни он поддакивать, выйдет фальшиво.

У Митьки еще сильнее опустились плечи:

– Да. Я сам слышал. Но, может, он знал, и заранее, специально! Чтобы войти в доверие к заговорщикам!

Темка промолчал. Он мог бы спросить: а Герман? Ясно же, что Дин-старший специально отправил его подальше, да еще снабдил оружием в таком количестве. Но Митька и так все понимает. И почти не верит в то, что говорит. А разве Темка не придумывал бы оправдания, окажись его отец по ту сторону? Впрочем, представить такое невозможно: князь Торн верен короне.

– Капитан Герок забрал у меня пистолет и шпагу.

Шакал раздери! Так поступают только с пленниками.

– Очень учтиво извинялся, – криво усмехнулся Митька. – И даже оставил пару ножей. Мол, в дороге пригодятся.

Вошел Шурка, протянул мундир. Темка нахмурился, увидев в глазах капитанова сына недоуменное любопытство. Княжич Дин холодно поблагодарил кивком. И, хотя полуденное солнце накалило воздух, надел мундир. На зеленой выгоревшей ткани темнели пятна от нашивок. Темке показалось, что это следы пуль. Митька высоко вскинул голову, выпрямился, как и подобает княжичу.

В степи почти нет геральдических цветов, разве что мелькнет на обочине желтый львиный зев. Степь похожа на будничную скатерть: ровная, тусклая, с простенькой вышивкой. Иногда расплываются багровые пятна, как от пролитого вина – это фургон подпрыгивает на кочке и тогда накатывает боль. Темка провел языком по внутренней стороне губы, пощупал ссадинку. А тут снова тряхнуло, зубами аж до крови лязгнул.

Совсем не так представлялась обратная дорога. Видел себя Темка в мундире с серебряными аксельбантами и галунами, повзрослевшим, настоящим командиром. Едет верхом на Деге, позади – отряд, не растягивается, все солдаты справные. Возвращается к отцу, и не как малек желторотый, а как наследник, правая рука князя. Распахнуты ворота Торнхэла, дорога заканчивается у крыльца. Мама и отец стоят на ступенях…

Но все не так. Герок сказал, что княгиня сейчас в столице, а князь, знамо дело, воюет. Оставил старого капитана, отца Александера, для защиты Торнхэла, сам встал под знамя короля. Как скребется в душе крыса! Родной замок-то недалеко от Миллреда.

Снова плеснули багровым вином. Больно, шакал раздери! Растрясло дорогой, даже порез на плече снова открылся. А так нужно побыстрее выздороветь, успеть! Ну сколько будут воевать с мятежниками – месяц, два? Это же шанс – может быть, единственный Темкин шанс – служить королю по-настоящему.

Илларское королевство давно не воюет. На севере – Ладдар, королева Виктолия родом оттуда; союз крепкий, давний. Юг и Юго-Восток – Даррское королевство, отгороженное Черными песками – не поведешь же через них войска! А там, где нет Песков, – горы. Запад – Ваддар, когда-то делили с ним земли, но давно замирились. Остальные границы закрыты горами, не пройти. Есть только один путь, на северо-восток – по Миллреду, стране медуниц, но они не пускают на свои земли. Купцы Иллара отправляют караваны в портовые города Вольного союза в обход, через Ладдар.

Единственная война за столько лет, другой может и не быть. А куда Темка с такими руками? Даже повод умницы Деги не удержать. Герман, выродок шакалий! Мятеж закончится, и Темка ничего не успеет. А мечтается: вот он в королевском зале, пропахший порохом, в разорванном выстрелом мундире (ерунда, пуля только царапнула). На лице отца – гордость за сына. Взгляд короля строг, как и должно быть. Темка протягивает ритуальный меч, и оголовье охватывает золотая лента… Эх, а он даже в седло сесть не может, как обидно!

Маленькая сухая ладошка коснулась лба, Лисена сказала строгим голосом:

– Ты почему не спишь? Спи!

– Я не могу спать все время! – рассердился Темка. Вот наказание! Сказали ей присматривать за княжичем в дороге, так просто спасения не стало.

– Может, ты пить хочешь?

– Да ничего я не хочу!

Темка крутанул головой, вырываясь из-под ладони, отвернулся. Теперь он смотрел в спину солдата, сидящего на козлах. Еще в первый день княжич выбрал себе место у переднего борта фургона, рядом с открытым пологом – хоть что-то видеть, кроме тряпичного потолка. Так и Митьке проще. Вот только он не приходит.

– Лисена, Эмитрия позови.

Девочка послушно выбралась наружу, замахала рукой. Не прошло и полуминуты, как всхрапнула рядом Дега. Митька ловко перелез, примотал уздечку к повозке.

– Что? Ты как? – В серых глазах метнулась тревога.

Темка чуть усмехнулся. Как он… подумаешь, заживет. Эх, Митька, ты бы себя в зеркало видел! Хотя нет, лучше не стоит. Сейчас отметины на мундире выцвели под солнцем, но Темка уверен: княжичу Дину все равно первыми бросятся в глаза следы от шевронов.

– Ты чего не приходишь?

Друг сел, уперся спиной в дощатую стенку фургона. Тряхануло на кочках, Темка уже привычно сдержал стон. А все-таки полегче стало, не так, как первые дни, тогда хоть волком вой.

– Ты не думай, со мной сидеть не надо. Вон я от Лисены не знаю куда деться. Я не поэтому. Просто ты молчишь и молчишь.

– А что говорить? – Митька отвернулся, глянул на степь. – Я не могу отречься от отца. И я верен королю.

Темка смотрел на светлый затылок друга. Матерь-заступница, ну как ему помочь?

– Дега у тебя умница. А капитан не возражает, если я удаляюсь от отряда. Промчусь по степи – и легче становится. Мысли как выдувает.

Лисена, пристроившаяся под боком у солдата, оглянулась. Возничий ухватил девочку за плечо, развернул обратно. Сказал что-то тихонько, отвлекая от княжичей.

– Понимаешь, это решение, которое я должен принять сам. Только сам. Ты не обижайся.

У Темки распахнулись глаза: обижаться? Да если бы он мог хоть капельку помочь! Ну хоть как-то втиснуться между двумя плитами – верностью роду и долгом перед короной!

– Что бы ты ни решил, ты все равно мой друг.

Митька повернулся, глянул сумрачно:

– Даже если откажусь от присяги королю?

У Темки пересохли губы. Ведь тогда княжич Дин будет считаться мятежником. Тем самым врагом, в сражение с которым хочется успеть. Митька неловко улыбнулся, отказываясь от своего вопроса. У Темки вспыхнули от стыда уши: пожалел его, сам свечкой тает, а его – пожалел.

– Нет, ты мне не друг, – и раньше, чем мертвенная бледность залила Митькино лицо, Темка сказал твердо: – Ты мне побратим. Подожди.

Трудно забинтованными руками вытащить нож. Но Темка ухватил за лезвие, протянул рукоятью вперед: на темной коже – серебристый олень. Снова тряхнуло повозку, тень от полога закрыла на мгновение Митькино лицо.

– Я, наверное, не имею сейчас права, – голос княжича Дина упал до шепота.

– Зато я имею! Хочешь – не давай взамен. А мой – возьми. Я все равно вручаю тебе свою честь, – обычно это не говорят вслух, и так все понятно. Но Темка повторил: – Ты мне – побратим.

Рукоять Митькиного ножа без украшений; Орел летит вдоль клинка. Оружие князей Динов осторожно легло на забинтованную Темкину ладонь.

Измученный друг отводил душу в степи, прижимаясь к жесткой гриве Деги. А Темка думал о мятежниках. Раньше они были для него просто врагами, в боях с которыми можно проявить доблесть. А сейчас он пытался понять: зачем? Зачем они все это затеяли?! Разве можно воевать в Миллреде? Митька не сможет, Темка в этом точно уверен. Княжич Торн был там с отцом, дальше небольшого приграничного городка их не пустили, но то короткое путешествие запомнилось как сказка.

Любимый цвет Миллреда – желтый. На базар хоть не заходи – губы склеиваются от душного сладкого запаха. Мед – от ярко-лимонного до темно-смолистого – в расписных крынках, тарелках, туесках, в сотах. С тяжелым гудением вьются над прилавками пчелы, лезут в посудины, прошивают над головами воздух. Пчелы тут везде: вышиты на одежде, нарисованы на домах, отчеканены на медных вывесках, сплетены из соломы и подвешены под стрехой, вылеплены из глины – ох и голосистые в Миллреде свистульки!

Шум на базаре – оглохнуть можно. Каждая торговка свой товар хвалит, зазывает попробовать. Темке иногда кажется, что пчелы тоже хвалятся друг перед другом, а тетки жужжат. И вдруг – тишина. Между расступающимися людьми идет молодая женщина, простоволосая – медового отлива косы уложены короной вокруг головы и сияют под солнцем. Медуница. Ей нет нужды рядиться в золотистые одежды: кожа ее и так медового оттенка, губы – цвета темного, гречишного меда, глаза – медово-карие. Подол длинного белого платья метет шелуху, но ни соринки к нему не пристает. Торговки застыли с открытым ртом, подались вперед через прилавки: знамо дело, чей товар медуница похвалит – тот лучший на базаре. От покупателей отбоя не будет, да и повод какой – смерить соседок горделивым взглядом. Плывет медуница под гудение пчел, знакомым кланяется. На иноземцев глянула с интересом и им улыбнулась. Темка в ответ рот до ушей растянул. Ну невозможно рядом с медуницей пасмурным быть! Правду говорят: как посмотрит, так ровно весенним солнцем одарит.

Потом, когда бабка Фекла рассказывала легенду о духах-покровителях Миллреда и Роддара, княжич представлял Миру именно такой.

…В небольшой деревне на границе с Роддаром жили брат с сестрой, Мира и Родмир. Мать их умерла давно, а потом отец провалился под лед, да так и не отошел от жестокой простуды. Родмиру тогда как раз семнадцать отмерило, Мире – пятнадцать.

Непохожи были брат с сестрой, как не похож теплый весенний денек на шквалистую осеннюю ночь. Не в одну драку влезал Родмир из-за вспыльчивого характера, и о своих, и о соседей кулаки чесал. А тут еще, как на грех, прижился в деревне отставной солдат. Ладно бы просто учил парней обращаться с оружием, как и положено в приграничных землях. Так нет – байки травил, учил Россу молитвы слать, делами славными похвалялся. И выходило по его рассказам, что для мужчины и жизни слаще нет, как воинская. Не было у того солдата ученика прилежнее и слушателя преданнее, чем Родмир. Казалось, не с плугом – с мечом парень родился. Хоть и ворчал при жизни отец: «Прогневаешь духов!» – а что делать, не запретишь. Всего в дне неспешной езды – Роддар. Там бойцы злые, таким в мире жить, что волка на шелковые подушки укладывать и медом кормить. Нужны деревне защитники.

Сестра же с самой злющей теткой ни разу не повздорила, ни с одной подругой не разругалась, хоть и завистливо поглядывали те на ее косы – медово-солнечные. Только с Миры зависть как шелуха спадала. Хороша была, да и хозяйка отменная. Медовые пряники у нее выходили – слаще не сыскать, даже из города барон за ними присылал.

Женихи начали подкатывать к Родмиру, едва полгода со смерти отца минуло. Брат отказывал всем – искал сестре лучшей доли. Выбирал долго и нашел-таки хозяина крепкого, с таким жить – бед не знать, детей рожать здоровых, сыновьям наделы выделять, дочерям – приданое. Зима обдувала избу холодными ветрами, когда Родмир сказал сестре: просватал, мол, по осени и свадьба; торопится жених – очень уж приглянулись волосы цвета меда. Мира глянула на брата: «Отдашь за него, на косе и удавлюсь». Вспылил Родмир, выхватил нож да отсек косу под корень. Громыхнула заслонка, вспыхнули в жаркой печи волосы. Сестра качнула головой: «Была бы веревка, а крюк найдется. А хочешь мне счастья – отдай за Дарека!» Родмир чуть избу в ярости не разнес. Еще с тех времен, как вместе у отставного солдата учились – как репейник между парнями насыпали, годы их так и не примирили.

Оказалась, что похожи все-таки брат и сестра, Мире тоже в характер железо досталось. Смирился Родмир, и по осени сыграли свадьбу.

Через год брат уехал в Роддар, искать свою судьбу, своих духов-покровителей. А еще через пару лет перебрались в деревню побольше Дарек с Мирой. Кто же знал, что придет туда из-за границы обнищавший барон набивать кошель, приведет жестоких наемников, а среди них будет парень с желтыми волосами.

Стоял Родмир в тени забора, когда выволокли на двор из богатого дома Дарека. Убивать его не хотели, чуяли, что есть захоронки, вот и решили потрясти мужика. Не вмешивался Родмир: наемников почти десяток, они в своем волчьем праве. Мира, как видно, успела схорониться, а деньги – наживное. Вот только Дарек того не понимал, выл да скулил. А когда пригрозили сжечь дом, кинулся в ноги: «Не троньте! Хотите, бабу берите, только по миру не пускайте! От бабы не убудет…» Потемнело в глазах у Родмира, когда вывел Дарек из тайного подпола Миру. Зачмокали довольно наемники, на отросшие медовые косы глаза выпучив. Сомлела Мира, рухнула на землю.

Шагнул в центр двора Родмир, глянул в шакальи глаза зятя. Наемникам-то что, и такой бой – развлечение. Дарек в родной деревне не из последних воинов был, приходилось когда-то Родмиру уходить битым. Только сегодня на его стороне были ненависть и любовь, а противнику достались страх и жадность. Когда кровь Дарека окрасила лезвие, шагнул Родмир к сестре, чиркнул клинком по ее горлу. Знал – с десятерыми распаленными похотью наемниками ему не справиться. И не справился, убили его в том же дворе.

Видел все это Создатель – и повелел: быть Родмиру духом Роддара, чтобы помнили воины о тех, кто остался дома. И столько любви нерастраченной уходило вместе с Мирой, что стала она покровительницей Миллреда. Нет с тех пор края спокойнее: не решались воины Роддара идти против духа своего. А разве мог брат пустить их к сестре? Расцвел Миллред и, точно в память о золотых косах Миры, прославился чудесным медом.

Темка улыбнулся, вспомнив восхитительно пахнущие брусочки. Как же вкусно засунуть такой в рот, катнуть языком. Высосать мед, разжевать воск до маленького комочка. Вот только выбрать, какой попробовать первым: вот этот, бледно-желтый? Или тот, с медным отливом? А может быть, темный?…

Выстрел прогремел, когда медовый сон почти накрыл Темку. Княжич вскинулся, и в ту же минуту грянул дружный залп. Закричал Александер, всхрапнули кони. Нападение! Темка откатился к бортику; зашипев от боли, приподнялся на забинтованных руках. Где-то в глубине фургона завизжала Лисена. Обернулся солдат, прикрикнул на княжича, чтобы башку свою не подставлял. Темка и внимания не обратил: там же Митька! Безоружный! Выстрелы, кажется, со всех сторон. Облако пыли, поднятое копытами лошадей и колесами повозок, забивало глаза. Олень-покровитель, такими руками даже пистолет не удержать!

Захрипел возничий, повалился. Мелькнуло расплывшееся на синем мундире багровое пятно. Снова вскрикнула Лисена. Темка сжал зубы, рванулся – и в последний миг ухватил вожжи. Боль резанула пальцы, аж в глазах потемнело.

Выросла, словно ниоткуда, Дега, Митька скатился с седла, бросился к изголовью Темкиной постели, выхватил пистолет. Споро заработал шомполом. Темку чуть отпустило – живой! Друг бухнулся рядом, сощурился, целясь во всадника без мундира. Выстрел! Мимо; мужчина обернулся, вскинул оружие. Митька, дернувшийся было перезарядить, застыл. Темке почудилось: направленное на них дуло стало огромным, вот-вот поглотит и княжичей, и фургон вместе с лошадьми. Но незнакомец не стрелял; гикнул, ударил коня в бока и помчался наперерез.

– Держись! – дико закричал Митька, и Темка только сейчас увидел, что они несутся в сторону оврага.

– Митька, прыгай! – Темка натянул вожжи, да тут бы и здоровый мужик не удержал. Друг рванул за плечи, швырнул в глубь повозки. Завизжала уже охрипшая Лисена. «Успел выпрыгнуть?» Но Митька вдруг оказался рядом, подмял под себя ревущую девчонку, вжал Темку в угол. Треск, грохот, тряхнуло так, что потемнело в глазах.

…Тишина. Темка мотнул головой: может, он оглох? Но вроде слышно потрескивание дерева. Прилетели издалека крики, ржание, а вот выстрелов не слышно. Над головой – дощатая стена повозки, под лопатку давит что-то твердое, а локоть упирается в тканый полог. Руки болят – как снова в огонь сунули. Всхлипнула рядом Лисена. Митька приподнялся, выпуская девочку, глянул на Темку. На сером от пыли лице светлые глаза казались огромными:

– Это был солдат из моего гарнизона.

Темка дернулся встать, но тут же повалился обратно на спину.

– Папа!!! – Лисена рванулась к покореженному выходу.

Мальчишки переглянулись: бой кончился. Вот только в чью пользу? Послушался стук копыт. Княжич Дин качнулся, закрывая собой Темку, направил пистолет на выход – и тяжело уронил руку. В фургон заглянул солдат в синем мундире, прищурился в полумрак:

– Живы?

Митька вылез сам, Темке помогли. Испуганные лошади отнесли повозку далеко от боя. Мелькнула фигурка Лисены, девочка бежала туда, где бродили кони с пустыми седлами, люди в синих и в бело-пурпурных мундирах наклонялись над ранеными, горела перевернутая телега и надрывно кричала женщина. Какой-то всадник догнал девочку, подхватил в седло перед собой.

– Ушли, – ответил на молчаливый вопрос солдат. – Княжич, вы верхом можете?

В руках все еще постреливала боль, но Темка кивнул. Впрочем, его устроили впереди, солдат аккуратно придерживал мальчика. Двое остались у повозки, и Митька без раздумья вскочил на чужого коня. Порывался ехать быстрее, но сдерживался, оглядывался на Темку.

Дым шел темный – то ли пропитанная смолой ткань так горела, то ли припасы какие в мешках. Темка зажмурился, когда порыв ветра донес тяжелые клубы. Лошадь недовольно мотнула головой. Женский крик все не умолкал, становился громче.

– Я дальше лучше сам, – Темке спрыгнуть не дали, один из солдат подхватил княжича, осторожно поставил на землю. Спешился Митька.

На обочине дороги лежали мертвые – трое в синих мундирах. Над одним-то и плакала молодка; бабка Фекла гладила вдову по спине. Мрачные солдаты ловили коней, Темка разглядел, наконец, свою Дегу. Женщины собирали вещи – видно, лошади тоже понесли, столкнулись и перевернули телеги. Обошли горящую повозку – и Темка застыл на мгновение, а потом бросился бежать, забыв про боль. На земле сидел Шурка, слезы катились по измазанному сажей лицу, но мальчишка вряд ли их замечал. Он поддерживал лежащего отца. Глаза Александера были закрыты, губы кривились от боли – Дарика вспарывала левый рукав, набухший кровью. Чуть в стороне застыла Лисена, затолкала в рот костяшки пальцев; не плакала, а тихо поскуливала. Темка упал на колени рядом с женщиной. Капитан открыл глаза:

– Ничего, не сильно.

Но Темка видел, как потемнела лицом Дарика. Александер не смог обмануть даже сына, Шурка громко втянул воздух, закашлялся от дыма.

– Капитан Павел! Можно вас на минуту?

Герок обернулся: княжич Эмитрий смотрел на него требовательными серыми глазами. Вот шакалья задница, что за служба досталась: мальчишку под охраной вести. А мальчишка-то правильный, по всему видно. И, считай, сирота – князь Дин не в бою, так на плахе голову сложит.

Отошли в сторону, к небольшому лесочку. Хлюпнуло под ногами – река постепенно наступала на опушку. Серая птица с шумом взлетела с куста, понеслась в сторону заката.

– Капитан, это ведь из-за меня напали. Я же узнал их… Отправьте меня отдельно, с людьми короля. Ну не сбегу же. А тут вон семьи. Зачем им под пули? Вдруг Герман решится еще раз?

Герок закряхтел про себя. Мальчишка, что он понимает.

– Нет. У меня слишком мало людей.

Наверное, Эмитрий ожидал отказа, глаза у княжича стали как у уставшего волчонка. Павел снова помянул шакала и неловко постарался утешить:

– Не думаю, что тебя хотели убить. Скорее – просто отвезти к отцу.

– Но я бы тогда все рассказал про Пески.

– Ну и что? Если князь Дин пожертвовал службой сына, значит, Герман ему нужен. Тебя капитан не тронул, сможет оправдаться: пытал княжича Торна и для твоего блага. Думаю, если бы удалось тебя захватить, Герман был бы даже рад, начни ты сопротивляться. Пришлось приструнить строптивого мальчишку, вот он и озлился, наговаривает на честного, верного служаку.

Эмитрий брезгливо повел плечами.

Княжич ушел, а Герок все стоял в кустах, задумчиво хлопая себя по шее – комары не собирались упускать удобный случай. Нужно отправить гонца к королю, пусть вышлет отряд, если сможет. Хотя сейчас все на счету. Поторопиться бы, но обоз!

Когда Герок уезжал, под мятежниками было уже четыре провинции у юго-восточных границ. Шакалья задница, как же много оказалось недовольных! Прижимать князей еще король Горий начал, сын продолжил, укоротил их вольницу, напомнил о вассальной клятве. Вот и аукнулось теперь. Три провинции мятежники без боя взяли, сами князья королевские шевроны и галуны сняли.

Нужно торопиться! Лето в разгаре, не успеют до осени – у мятежников останутся лучшие, урожайные земли. А это – голод. Разве что северяне помогут. Но их король слишком осторожен, не посмотрит и на то, что дочь за Эдвина отдал.

Герок шлепнул по лбу, придавив пару кровососов. Шакалья задница, и это еще называется – повезло! Не вскройся заговор, мятежники бы уже штурмовали столицу. А королевская семья была бы мертва. Нужно торопиться, а у них четверо раненых и измученный пытками мальчишка. Как только выдержал! А теперь еще из-за дружка мается да из-за капитана своего.

Комары налетели целой тучей, и Герок, раздраженно отмахнувшись, пошел к стоянке. Гонца он все-таки с утра отправит. И надо спросить у Александера, не присовокупит ли тот послание князю Торну.

Темка вытянулся на кровати, уронил руки вдоль тела. Он не позволял себе лечь, пока не устроили всех раненых. И пока не зашел к Александеру. Плохо дело – задета кость. Послали за лекарем, да какой умелец в таком маленьком городишке? Еще двоих – из гарнизона Торна и королевского солдата – зацепило слегка, с такими ранами и Дарика справится. А вот четвертому совсем не повезло, крови много потерял; бело-пурпурный мундир стал одного, красного цвета.

Митька задернул штору. Под окном стояла телега, накрытая рогожей. Трактирщик скорбно качал головой, когда повозку загоняли на хозяйственный двор, но Темка видел, какие недовольные у него глаза: день предстоял жаркий. Друг сел на стул задом наперед, положил руки на спинку и уперся подбородком. Солнце, пробившееся в узкую прореху, перечеркнуло зеленый мундир.

– Через пять дней будем в Турлине, – голос у Митьки усталый.

Темка понимал: чем ближе столица, тем скорее княжич Дин пройдет знакомыми коридорами дворца – под любопытными, презрительными, жалеющими, высокомерными взглядами – и встанет перед королем.

– Ты уже решил? – не выдержал Темка.

Митька прикрыл измученные, покрасневшие глаза. Кажется, он исхудал за один день, мундир болтается, как на вырост сшит.

– Знаешь, если я отрекусь, тот нож, родовой… Который теперь у тебя… Это будет нечестно.

Его прервал легкий стук в дверь. Вошел капитан Герок, глянул на окно:

– Княжич Артемий, я бы советовал похоронить ваших людей здесь.

Темка кивнул:

– Вы не могли бы позвать сержанта Омелю? Или распорядитесь сами, капитан.

Усталость навалилась, точно мешок с зерном, придавила к кровати, не давая вздохнуть.

Дверь за капитаном закрылась. Митька опустил голову, уперся лбом в скрещенные руки.

Низкий голос священника наполнял маленькую душную церковь. Огоньки свечей качались и дробились в глазах. Темка сглотнул, но расстегнуть тугой ворот мундира не решился.

Перед статуей Матери-заступницы положили нож, насыпали на лезвие порох. Пусть будет добр к погибшим суровый дух воинов Росс, примет их под свое покровительство на пажитях небесных, как оберегал на земле. Пусть Олень донесет души тех, кто присягал его роду, до калитки Сада.

Княжич нашел взглядом капитана. Александер опирался на плечо жены, мундир, накинутый на одно плечо, скрывал перевязанную руку. Шурка стоял подле отца, покусывая губы. А ведь чуть в сторону пуля – отпевали бы сейчас и капитана. Духота в церкви стала просто невыносима; у Темки тошнота подкатила к горлу, закачало, как на телеге.

А ведь это был – первый бой.

Теперь Александер тоже ехал в фургоне. Темка слышал, как стонал во сне капитан, видел, какое становилось лицо у Дарики, когда она перевязывала мужа. Лисена почти все время молчала и смотрела на отца испуганными глазами.

Герок не давал передышки: поднимал затемно, а ужинали при свете костров. Быстро промелькнули две короткие Березовые ночи, дробился топотом копыт третий день. Если королевский капитан и дальше будет так подгонять, то завтра с утра подъедут к Турлину.

Темка пересел ближе к молодому солдату, правившему лошадьми, окинул взглядом дорогу. Митька нашелся в голове колонны, Герок больше не разрешал удаляться от отряда. Княжич Дин пристально вглядывался вперед, туда же смотрел и капитан Павел. Темка привстал.

Из-за поворота показались всадники в белых с пурпуром мундирах. Хоть бы с ними ехал лекарь! Темка зашарил взглядом по королевским солдатам. Вон, есть кто-то в темном. Хотя цвета не лекарские и посадка странная. Непонятный всадник вырвался вперед, помчался навстречу. Короткий шлейф амазонки распустился за плечами, упала на спину шляпка, открывая свитые в высокую прическу русые косы.

Мама!

– Ма-а-ма-а-а!

…Так уютно, когда голова лежит на теплых коленях. И даже тряска фургона кажется легким покачиванием.

– А папа?

– Он должен быть у Теплой выпи, – в голосе княгини прорвалась тревога.

Герок сказал, что войска князя Дина как раз там, около Миллреда. Значит, Темкин отец сейчас воюет с Митькиным. Создатель, что же ты так дороги кроишь?!

Точно в ответ на этот неслышный вопль, Митька появился у откинутого полога:

– Простите, княгиня, я хотел спросить…

Прохладная ладонь соскользнула с Темкиного лба, прошуршала амазонка.

– Вы не знаете, где сейчас княгиня Дин?

– Во дворце. Говорят, за нее просила королева Виктолия.

– Она пленница?

Мама всплеснула руками:

– Ну что ты! Конечно, нет! Она просто не захотела возвращаться домой. В столице тревожно.

– Но ее не пустили с вами, да?

Темка поднял голову, глянул в растерянное мамино лицо.

– Наверное, ей не следовало покидать Турлин, – неуверенно произнесла княгиня.

– Я понял, благодарю вас.

Митька отъехал быстрее, чем Темка успел его окликнуть.

Мама погладила по щеке, рядом с ожогом, а потом судорожно схватила сына, прижала. Княжич еле сдержался, чтобы не охнуть от боли, уткнулся носом в такое родное плечо.

Глава 7

Когда-то дворец был для Митьки домом. Со строгими правилами, сложным распорядком – но домом. Княжич думал: приедет с границы, и знакомые комнаты в гостевом крыле покажутся маленькими и тесными, но такими привычными, как и не было двух лет. Митька читал, что так обычно бывает, когда возвращаешься из долгого путешествия. Но залы казались огромными и незнакомыми. Княжич Дин чувствовал себя чужаком, не имеющим права тут находиться. Даже библиотека, привычная до скрипа половиц, запаха бумаги и пыли, стала недоступна. Нет, Митьку никто бы оттуда не выгнал, но он сам не решался войти. Подходил, трогал ручку – и торопливо отступал, опасаясь, что выглянет хранитель Леонид и увидит княжича, жалко топчущегося на пороге.

Митька хотел вернуться в дом Орла, но мама была против. Почти весь день княгиня проводила в покоях королевы. Если Виктолия оказывалась занята, учила принцессу Анну вышивке ладдарской гладью или сидела в зимнем саду с приближенными ко двору дамами. Нарядная, улыбчивая – вот только золотая брошка в виде орла исчезла с ее плеча. Это был подарок отца к свадьбе, и раньше княгиня редко появлялась на людях без него. Хорошо хоть, что мама не занялась Митькиными мундирами. Аксельбанты княжич приказал снять, а символ рода велел не трогать, только подпороть золотое поле на гербе.

В первый раз увидев сына в мундире, княгиня нахмурилась. Она только что вернулась от королевы – из ярко освещенного множеством свечей зала, полного негромких голосов придворных дам и пряных запахов модных духов, в удобные, но такие скучные гостевые комнаты.

Митька ждал ее в гостиной, сидя на подоконнике. На столе лежала раскрытая книга – княжич все-таки решился ранним утром, пока все спали, сходить в библиотеку. Свечи догорали, их давно нужно было поменять, но Митька не сделал этого сам и не вызвал слугу. Пусть, все равно не прочел за вечер ни строчки. С той самой минуты, как увидел отряд королевской стражи: когда солнце почти ушло за крепостную стену, княжич отдернул тяжелую портьеру. Окна гостевых комнат выходили на узкий, обычно пустой двор. Но сейчас через него двое солдат вели пленника, впереди шагал королевский сержант с обнаженной шпагой в руке. Ритуально обнаженной: пленник из знатного рода, какого именно – не видно, мужчина был в одной рубашке.

– Нина, поменяй свечи, – велела мама скользнувшей в комнату служанке.

Тени отступили в углы. Княгиня опустилась в кресло, посмотрела на сына. Княжич встал: он был готов и к ласковым уговорам, и к приказу.

И верно: сначала взывала к благоразумию, потом угрожала материнским гневом. Не добившись своего, Лада вспылила: схватила мундиры, швырнула в руки служанки. Тряхнула сына, чуть не отрывая пуговицы.

– Мама! Ты же венчалась под Орлом! Ты же отцу клялась!!!

Пальцы разжались. Митька отскочил, мотнул взъерошенной головой. Такая горькая обида захлестнула его, что в голосе зазвенели подступившие слезы:

– Это же наш род!

Мать устало осела в кресло, махнула рукой:

– Нина, положи мундиры.

Торны редко наезжали в столицу, но пожилой управляющий следил за хозяйством безупречно. Достаточно отпереть господские покои, снять чехлы с мебели, распахнуть шторы – и хоть гостей принимай. Княгиня Полина жила в Турлине уже больше месяца, но дом все казался необжитым, точно приехала госпожа только утром. «Так всегда бывает, – думал Темка, – когда хозяевам нет до него дела».

Первые дни в городе он почти и не помнил. В дороге как-то держался, но, оказавшись в знакомой спальне, растекся, будто кисель по тарелке. Приходил лекарь – болью отзывались руки, мучительно чесался ожог на щеке, горела спина. Подносили к губам чашку – то с колодезной водой, то с горьковатым холодным настоем, то с горячим, пахнущим земляникой отваром.

Потом посещения лекаря стали проходить легче. Пальцы на правой руке уже двигались свободно, повязка осталась только на запястье. В левой еще жила боль, но и она казалась не страшной. Приходил Шурка, горестно смотрел запавшими глазищами. Раз, кажется, была Лисена – вряд ли у кого еще сыщется такая рыжая растрепанная коса, упавшая на подушку. И когда бы Темка ни открыл глаза, ни позвал бы, даже шепотом, – мама тут же оказывалась рядом.

В одну из ночей туманящая слабость наконец отступила, и утром княжич проснулся, как от толчка: Митька! Княгиня дремала в кресле, вплотную придвинутом к постели.

– Мама! Ну мама! – затеребил ее Темка. – Какой сегодня день? Княжич Дин, он уже был у короля?

Княгиня потерла лоб:

– Нет, я не слышала, чтобы собирали Совет. Как ты?

– Мне нужно к нему, обязательно. Мам!

Темка сел, повел плечами; боль не вернулась.

– Я узнаю, а ты лежи. Куда сорвался?!

Княжич упрямо опустил босые пятки на пол.

– Что с Александером?

Отсюда уехал сражаться с мятежниками отец. Темка вспоминал об этом каждый раз, выходя на широкое крыльцо. Вот тут стоял князь, и адъютант уже привел оседланного Гнедко. Сейчас они где-то недалеко от Миллреда, и Олень-покровитель не сможет закрыть от всех пуль. Как не закрыл в том бою убитых Росс, не отвел беду от Александера.

Завтра Темка попросит у короля разрешения поехать к отцу. Ему уже пятнадцать, он взял родовой меч. Эдвин не сможет отказать!

Вот только завтра и Митьке стоять перед Советом. Шакалья задница, ну почему им не дали встретиться?!

Распахнулась дверь. Темка посторонился, пропуская лекаря. Следом выскочил сумрачный Шурка.

– Ну?

Мальчишка сглотнул и отвел глаза. Прогрохотала по двору карета, выкатила за ворота. Слуга вложил засов в пазы, глянул тревожно на капитанова сына – Александера знала и столичная челядь.

– Ну!

– Он говорит, руку отрезать надо, – слезы брызнули из глаз, но Шурка уже не стеснялся. Всхлипнул, навалился на перила.

У Темки зашумело в ушах.

Двери не успевали захлопываться за бегущим княжичем. Он ворвался к капитану без стука, заставив вздрогнутьсидевшую на постели Дарику. Сердце колотилось где-то под ребрами, мешая сделать последний шаг. Густой воздух, полный запаха лекарств и воспалившейся плоти, с трудом процедился в легкие.

– Нельзя вам, княжич, так бегать, – ровно сказала женщина, и Темке показалось: Шурка ошибся, неправильно понял! Но капитан лежал, уткнувшись лицом в колени жены, и не поднимал голову. Дарика гладила его по волосам, точно маленького Шурку.

Княжич шагнул в коридор, осторожно прикрыл дверь. Ты несправедлив, Росс.

Мама сидела у окна, опустив вышивку на колени. Окна сиреневой гостиной выходили в сад, на перекрестье посыпанных песком тропинок. В теплом солнечном пятне кувыркался кот, терся спиной. Княгиня бездумно смотрела на его игры.

– Мне нужно в замок, увидеться с Митькой, – резко сказал Темка, останавливаясь рядом с креслом.

Княгиня встала – забытые пяльцы соскользнули на пол, – быстро шагнула к сыну.

– Не сейчас, Темушка. Завтра, после Совета.

– Мне нужно – сейчас, – княжич тронул ножны, скрывающие сталь с чужим гербом. – Мам, ты же сама говорила, что Дины не пленники. Разве что-то изменилось?

Молчание сгустилось, повисло душным маревом. Княгиня неторопливо подняла вышивку, повертела в руках. В темно-багряной грозди маальвы не хватало нескольких цветков, как вчера и позавчера – мать не положила ни одного нового стежка.

– После Совета, – она не взглянула на сына, пристально изучая незаконченный рисунок.

– Мама, он мой друг!

– А ты мой сын!!! – вышивка полетела в угол.

Темка вздрогнул. Он ни разу не видел мать в гневе, и все приготовленные слова выскочили из головы. Изумленный, он слушал лихорадочный шепот.

– Позавчера казнили графа Николия. Арестовали всех, кто приезжал к нему в замок этим летом. Месяц назад нашли мертвыми Коршей, их сыну не исполнилось и двенадцати! С ним была помолвлена дочка Максия – так князю запретили выезд из столицы, королевские стражники ежедневно наведываются к их дому, следят в открытую. Никто не знает, все ли мятежники присоединились к Кроху, кто еще замешан в заговоре. – Голос взвился до крика: – Хватит того, что тебя чуть не убили на границе! Ты подойдешь к Дину только после Совета!

– Мама, ты что?.. Мам, да он же… Да при чем тут… Мама, он же меня там спасал, если бы не он, Герман бы меня убил!

– Если бы не он, ты бы вообще не пошел в Южный Зуб, – отчеканила княгиня.

Вспомнились отчаянные Митькины глаза, полные боли – не его, Темкиной! – за мгновение до того, как коснулось щеки раскаленное железо. Как выпрямился княжич Дин в мундире со споротыми нашивками, точно перед расстрелом.

Темка достал Митькин нож, положил на ладонь. Мать охнула, прижала пальцы к губам:

– Кто еще это видел?!

Княжич предусмотрительно отдернул руку.

– Убери подальше, пожалуйста, – горько сошлись на переносице брови, Темке стало жалко маму. – Сынок, ну потом достанешь.

– А у Эмитрия – мой нож. Мне нужно во дворец.

Княгиня переплела пальцы, стиснула.

– После Совета, – сказала она, как захлопнула дверь. – Матерью-заступницей клянусь, я не позволю своему сыну даже близко подойти, пока княжич Дин не присягнет королю!

За спиной тихо приоткрылась дверь. Княжич не повернулся, наверняка это Нина. Двор за окном, как обычно, пуст. Утром прошел дождик, но к обеду камни высохли, только у самой стены еще тянулась узкая лужица. Отблески солнца неприятно резали глаза, кололи в висках.

– Митя.

Княжич вздрогнул, рывком обернулся к двери. Король Эдвин. В сером камзоле – он единственный, кто не носит геральдические цвета, – без оружия, совсем по-домашнему.

– Завтра открытый Совет.

Завтра…

Митька видел, как это обычно бывает. В Малый тронный зал пускали только геральдические роды и по разрешению короля и членов Совета. Иногда там было многолюдно, но чаще собирались только приближенные ко двору князья. Справа от трона вешали пять штандартов, перевитых золотыми лентами, ставили тяжелые кресла с высокими спинками. В Совет входили все князья золотых родов, их присутствие в Тронном зале обязательно.

Но завтра два кресла останутся пустыми.

– Уже?!

– Да. Прости, что заставляю проходить через это, – король подошел так близко, что Митька мог разглядеть чеканный рисунок на его пуговицах; вскинуть голову и взглянуть Эдвину в лицо княжич не решался. – Но иначе нельзя. Ты уже служил, ты наследник.

– Да, – Митька все-таки поднял глаза. – А завтра буду стоять в Малом тронном зале в мундире без аксельбантов и галунов.

Эдвин наклонился, тронул ладонью его лоб. В глазах короля выросла неподдельная тревога:

– Ты болен?!

Митька действительно чувствовал себя паршиво. Все время сохли губы, и стук сердца гулко отдавался в ушах.

– Все в порядке, ваше величество.

Рука короля легла на плечо, и княжича на мгновение прижало к серому камзолу.

– Анна хотела тебя видеть, а ты не заходишь.

Митька вымученно улыбнулся:

– Потом. После Совета.

Путь до дворца оказался дольше обычного. Сделали крюк, объезжая Судную площадь.

Карета проехала мимо решетчатых ворот, открывавшихся на главную аллею королевского парка. Сегодня всем, даже геральдическим родам, вход с другой стороны, там, где дворцовое крыло почти примыкает к ограде.

Остановились. Замотавшийся лакей торопливо открыл дверцу. Темка вышел первым, подал княгине руку. Мама старалась поймать его взгляд, он чувствовал это – но нарочно смотрел в сторону. Родовой меч привычно оттягивал пояс, но много тяжелее казался Митькин нож. Лакей махнул кучеру: проезжай, мол. Сзади уже напирали кони, вкатилась во двор еще одна карета.

На внешней галерее толпились просители: кто хотел перехватить князя золотого рода, а кто жаждал увидеть короля. Сегодня их было непривычно много, и стражники стояли плотной цепью. Темка выхватил взглядом несколько женщин, не похожих на простолюдинок. Обожгло: родственники мятежников! Других, не отмеченных геральдической лентой, родов. Княгиня ухватила сына за локоть, и один лишь Темка понял, что за этим движением стоит страх за него. Комком в горле толкнулась вина.

Стражники раздвинули алебарды, пропуская Торнов. До Совета осталось меньше четверти часа, только чтобы занять свои места в Малом тронном зале.

Первое, что увидел Темка, – пустоту на месте двух штандартов. Кресла не сдвинули, и промежутки между ними казались провалами; никто из тех, кто обычно стоял за спинками, не решился шагнуть туда.

Не было в зале обычного оживления, знакомые приветствовали Торнов сдержанными поклонами. У Темки внутри как крысы покусывали, когда кто-нибудь слишком пристально вглядывался в шрам на щеке. Кажется, все уже знали историю Северного и Южного Зуба.

Княгиня, придерживаясь (и придерживая) за локоть сына, прошла ближе к трону; серебряный род имел свои привилегии. Темка повернулся к залу, подался вперед: ну где же Митька?! Не видно ни его, ни Лады Дин. Раз за разом вел взглядом по сумрачным, озабоченным лицам… Точно пуля ударила рядом: Маркий Крох!!! Тут, во дворце! Сын предводителя мятежников! Не под арестом!

Остановиться рядом с опальным княжичем не рисковали, и Марк оказался точно на пустынном острове в людском море. Казалось, Кроха-младшего совершенно не заботили ни отчуждение, ни взгляды – презрительные, недоумевающие, жалеющие, торжествующие. Он стоял спокойно, положив ладонь на рукоять меча, безмятежно оглядывал зал. Новенький, с иголочки, мундир – белый, с пурпурными кантами – делал Марка похожим не на сына врага, а на королевского порученца. Вот только аксельбантов не было. Не было и герба. Темка сообразил: белый с пурпуром – второй, кроме родового, разрешенный цвет мундира. Значит, и Марику сейчас отрекаться от имени, королю присягать. Княжич Крох оглядывал кресла Совета и даже не задержался там, где когда-то висел штандарт рода Лиса. Скользнул взглядом дальше – и увидел Темку. Чуть дрогнули губы, но еще надменнее стало лицо. И это его Темка водил смотреть орла? За него боялся до дурноты, когда Марик шел над пропастью?!

Мамины пальцы сильнее сдавили плечо. Митька!

Казалась, приграничный загар разом сошел с лица княжича Дина – так он был бледен. Под глазами пролегли темные круги, губы запеклись. Темка видел, как тревожно смотрела на сына княгиня Дин, как коснулась его лба, и Митька торопливо отстранился. Глухое раздражение колыхнулось в Темке: они что, не видят – княжич болен. Обязательно нужно именно сегодня тащить на Совет? Шакал паленый, и даже не подойти! Родственники мятежников встали напротив кресел, Темка же оказался почти рядом с последним из золотых князей. Мамина ладонь все так же лежала на плече, точно княгиня боялась: не рванул бы сын через зал к другу.

Но уже присела на ступеньки трона принцесса. Анхелина нашла взглядом Эмитрия Дина и больше не поворачивала к собравшимся головы. Она вела себя неподобающе, это понимал даже мало искушенный в дворцовом этикете Темка.

Митька все смотрел в пол. Ему вернули меч, но рука безжизненно лежала на оголовье. В своем старом мундире, без аксельбантов и золота на гербе, он казался пленником. А вот Марик открыто пялился в зал, и хоть шакалы его задери! Неприязнь к княжичу Кроху вспыхнула с новой силой. Мундир королевских цветов – это правильно, но такая предусмотрительность заставила Темку поморщиться.

– Король Эдвин! Королева Виктолия!

Правящая чета заняла трон. Совет начался.

– Вы все знаете причину раздора. Князь Крох желает Иллару блага – но так, как он его понимает, – Эдвин говорил, повернувшись к Совету, но слышали его все; еще не зайдет солнце, как повторят королевскую речь множество раз: в гостиных и в трактирах, на площадях и в закрытых каретах, со злобой или надеждой. – Благо для него – новый караванный путь к портам Вольного союза. А для этого нужно покорить Миллред и уничтожить Роддар. Вы слышали легенды о том, почему под боком у такого воинственного соседа нет края более спокойного, чем земли медуниц. Только Матерь-заступница и духи-покровители знают, сколько там правды. Но одно могу сказать точно: не будет Миллреда, не мы – солдаты Роддара первыми пойдут на нас войной и будут мстить. Единственное, что хранило мир на наших границах – медуницы. Кто-то может подумать: пусть война, могущество дается кровью. А знаете ли вы, почему королевство, в котором скуден урожай на каменистой почве и нет искусных мастеров, богатеет и процветает? В Роддаре чтят одно мастерство – убивать. Нет воинов более жестоких и более искусных. Начнись с ними война – она стала бы самой жестокой в истории Иллара. И даже победа не спасла бы нашу страну, ибо не осталось бы кому праздновать ее. Нищета и опустошение – вот что ждет нас, если начнется война с Роддаром. Вечное проклятие падет на тех, кто уничтожит край медуниц. Я, король Иллара, не желаю такого блага своему королевству и своему народу. Зачинщики мятежа будут казнены.

Кто-то судорожно выдохнул за Темкиной спиной. Митька поднял голову, взглянул на короля.

– Честь многих родов запятнана – нарушена клятва верности короне. Что есть грязнее предательства? Предательства теми, чья верность и честь отмечена геральдическими лентами?

Взгляды присутствующих скрестились на троих стоящих недалеко от трона. Пожалуй, только Марк остался спокоен. Княгиня Лада склонила голову. Митька же смотрел на Эдвина; на бледных щеках княжича выступили красные пятна.

– Сегодня перед Советом предстанут трое. Они верны короне, но род их потерял честь.

Шагнул вперед офицер, вызвал:

– Маркий Крох из рода Лиса!

Княжич вышел, поклонился – сначала королю, потом Совету. У Темки перехватило дыхание: как он может? Как он может так спокойно повернуться туда, где на месте их штандарта – пустота?!

Марк вытащил из ножен меч, опустился на одно колено. Золотой Лис, обвивающий рукоять ниже оголовья, блеснул изумрудными глазами.

Темка знал, что так нужно, но торопливо отвел глаза. Митька! Тебе тоже придется вернуть меч. Он нашел друга взглядом: княжич Дин неотрывно смотрел на Марка, стиснув пальцы на рукояти.

– Мой король, я принял из твоих рук родовой меч и поклялся им служить короне. Предательство запятнало род, родовое оружие и мою клятву. Я прошу дозволения вернуть меч, – голос не дрогнул, он был так же ровен, как и за ужином в замке Торнов.

Король сделал знак, и кто-то из золотых князей взял из рук княжича оружие. Марк не повернул голову, ни на мгновение не задержал пальцы на рукояти. Поднялся.

– Мой король, род Ласки ушел вместе с княгиней Танией Крох, урожденной Лесс. Если будет на то ваша воля, я хотел бы вернуться в род матери и принести клятву верности как Маркий Лесс из рода Ласки.

Об этом наверняка знали заранее, недаром сразу же вынесли меч рода Ласки. И когда зазвучала вассальная клятва, Митька наконец-то посмотрел на Темку. Тот качнулся к другу: держись! Он просил взглядом, совсем как тогда, у Германа.

Марк уходил, вложив в ножны меч с другим гербом. Искоса взглянул на Темку, но тому было плевать: очередь Динов. Митька, ты только держись!

– Княгиня Лада Дин из рода Орла, урожденная Наш из рода Совы!

Митька проводил мать взглядом и снова опустил голову.

– Княгиня, по прошению вашему и слову королевы Виктолии вам даровано право уйти из рода Орла. Старший в роду Совы, королевский летописец Ладдара, князь Весеней Наш готов быть вашим покровителем. Вы можете вернуться в Ладдар.

Лада опустилась в низком реверансе, склонила голову. Бархатное, вдовьих тонов платье легло изящными складками.

– Благодарю, мой король! Придя в род Орла, я отдала себя под слово короля Иллара. И хоть князь Дин изменил своей вассальной клятве, я прошу не отказать мне в милости продолжать служить королю. Позволено ли будет мне, княгине Ладе Наш из рода Совы, остаться? – она вскинула голову, ловя взгляд короля.

Виктолия улыбнулась ободряюще и тоже повернулась к мужу:

– Я бы хотела, чтобы княгиня Лада осталась при дворе.

Эдвин накрыл ладонь Виктолии:

– Хорошо. Встаньте, княгиня Наш.

– Эмитрий Дин из рода Орла.

Старый мундир – без аксельбантов, с распущенным золотым полем на гербе, – показался Темке честнее нового одеяния Марика. Митька остановился перед королем, но, прежде чем поклониться князьям, повернул голову туда, где каждый Совет сидел его отец.

Мама стиснула Темкин локоть.

– Мой король, – это было как выдох, вскинула полные тревоги глаза принцесса. – Мой король, – повторил княжич уже твердо. – Я клялся вам оружием рода Орла и не нарушил клятвы.

У Темки перед глазами мелькнуло видение: княжич Дин возвращается в Южный Зуб. Он тогда повязал на руку зеленый лоскут с золотым шнуром. Мундир не получилось надеть – был выпачкан его, Темкиной, кровью.

Княгиня Лада растерянно посмотрела на сына.

– Я готов предстать перед твоим судом.

…Судная площадь, которую мама предусмотрительно велела объехать. Темка шагнул вперед, и только впившиеся в локоть пальцы удержали его.

Принцесса рывком повернулась к отцу. Прижала к губам ладонь бывшая княгиня Дин.

– Но если будет позволено, то я прошу дать мне право восстановить честь рода Орла. Я не отрекаюсь ни от имени своего, ни от рода. Я, княжич Эмитрий Дин из рода Орла, готов присягнуть на верность короне.

Митька вытащил меч, протянул его на вытянутых руках, опустился на одно колено. Темкино сердце гулко ударило несколько раз, но король все молчал. Возмущенно переглядывались золотые князья, и только один, сидевший рядом с пустым местом Володимира Дина, смотрел на его сына.

А потом раздался звон. Меч ударился о каменные плиты, и следом качнулся княжич, упал ничком.

Вскрикнула принцесса Анхелина, сорвалась с подножия трона. Бросилась к сыну Лада. А Темка все выдирал локоть из цепких материнских рук. Он даже и не предполагал, что тонкие пальцы могут так держать, сдавливая до кровоподтеков.

И только когда Дина-младшего вынесли, хватка разжалась. Темка повернулся. Он никак не мог разлепить губы, но чем дольше он смотрел на мать, тем сильнее у нее дрожал подбородок.

– Как ты могла? – он произнес это почти беззвучно. Ответ был не нужен, княжич развернулся и побежал, наплевав на все дворцовые правила.

– …Куда понесли княжича?

– Княжича?..

– Вы не видели?..

– Пронесли к лекарю?..

Коридор – ноги скользят по отполированным каменным плитам, крутая лестница вверх, выстланный красным деревом холл, налево, снова лестница – быстрее, едва касаясь перил рукой, площадка – бьет в глаза солнце из огромного окна, лекарская должна быть справа.

Тонкая рука преградила дорогу, Темка едва не сшиб девочку.

– Туда нельзя. Господин Арсений не пускает.

Княжич возмущенно выдохнул – и узнал принцессу.

– С королевским лекарем бесполезно спорить, – Анхелина остановила взгляд на обожженной щеке. – А вы ведь друг Эмитрия?

– Княжич Артемий Торн из рода серебряного Оленя, принцесса, – Темка наклонил голову.

– Пойдемте, – ладонь невесомо коснулась локтя. – Я знаю короткую дорогу.

Уйти? Сейчас?!

– Отец еще не закрыл Совет.

Да, родовое оружие Динов осталось лежать перед Эдвином.

Под удивленными взглядами принцесса вывела княжича из-за трона – именно там заканчивался узкий ход. Принцесса опустилась на ступеньки, а Темка замер на месте. Он ошибся: меч не лежал на полу, его держал король. Что это – приговор или помилование? Княжича взяли за плечо, заставив отступить за кресла Совета.

Эдвин взглянул на дочь. Темка не видел лица принцессы, только затылок с затейливо уложенными косами. Анхелина чуть качнула головой.

– В отсутствие княжича можно лишь осудить его, – заговорил король. – Но нельзя принять клятву верности. А раз так, то вынесение решения откладывается до того времени, когда княжич Дин из рода Орла сможет предстать перед Советом.

Глава 8

Полутьма. Странный потолок: затянут плотной тканью и качается. Закружилась голова, и Митька закрыл глаза. Он лежал на чем-то твердом, тряском – и не мог понять, что произошло.

Помнил: свет из огромных окон, густой запах – не разобрать, что в нем намешано, и приторные духи, и оружейная смазка. Сдавило виски, запершило в горле. Голоса сливались в неразборчивый шум, становились то тише, то громче, и тогда хотелось заткнуть уши. Не хватало воздуха, хорошо хоть, мундир стал свободен и жесткий ворот не давит на горло.

Король Эдвин – с его голосом шум утих, и Митька пришел в себя. Шакалье невезение, заболеть именно сейчас! Княжич Крох отрекся от своего имени. Митьку начало мутить, спасибо Темке – удержал.

Мама… Может, так оно и лучше. Раньше, чем Митька встанет перед королем.

…Тяжелый меч. Руки дрожат – да держи, шакал тебя задери! Тяжелый… Гулкий удар, каменные плиты пола взметнулись перед глазами…

…Край чашки касается губ. Что-то кислое. Проглотить, откинуться на мягкую подушку. Закрутило, завертело, и вот – качающийся потолок. И голова – как над ухом из пушки стреляли.

Да это же крытый фургон! Его, что, везут домой? Но почему без мамы, не в карете? Или вынесено королевское решение, и это ссылка?

Княжич сел. Кто-то снял с него мундир, пояс и сапоги. Пропали и Темкин нож, и нож с гербом Динов. Митька огляделся. Если он и пленник, то почетный: постелено дорогое шерстяное одеяло, рядом в ящике – кувшин с водой. Остальное пространство внутри фургона заставлено сундуками и ящиками. У одного отбита крышка, виднеется промасленная ткань. Впереди полог отдернут, но свет загораживает фигура возницы. Митька протянул руку, коснулся ткани, провел ладонью. Оружие. А вот и мундир, лежит на сундуке. Поверх брошены пояс и ножи. Засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия.

Качнулся полог, кто-то заглянул через плечо возницы:

– Как он там, не очнулся?

Солнце высветило непривычные белые галуны на зеленом мундире.

Пахло тиной – заводь обмелела, вода подернулась ряской. В глубине оврага орали лягушки, возмущенные вторжением людей. Вынырнул из темноты солдат, бросил охапку веток.

– …Нет, хотели до Совета, понятное дело. Но уж больно вы, княжич, редко из комнат выходили. Да и дворцовую охрану усилили. Так что повезло, что к Совету столько просителей собралось. Ну, а после, как вас напоили «Мертвым сном», оставалось только вынести. Без проблем – засунули в корзину с бельем, понесли вроде как к прачкам. Уж простите, княжич, – добродушно усмехнулся капитан Жан. – Аккуратно все сделали, волосок к волоску. Как будто сам встал и пошел, куда надо. Так что пока во дворце и дома искали, мы уже в фургон – и ходу.

Жан поправил ветки, загустел над костром воздух.

– Ух, каша с дымом да салом – самая походная пища.

Солдат расставлял на ящике тарелки, ломал хлеб огромными ломтями.

– Вы ешьте, княжич, – Жан наполнил тарелку от души. – Ешьте, после «Мертвого сна» вроде и не хочется, а надо.

Митька послушно взял ложку. Каша противным комком встала в горле. «Как будто сам встал и пошел…» Орел-покровитель! Решат же, что княжич Дин сбежал!

– Дня через три, как до Верхнехолмских лесов доберемся, так, считайте, и у наших. Тропка есть, пройдем тихонько. Ждет вас князь!

А ведь он не видел отца больше года. Митька даже зажмурился, столько разом всего нахлынуло: тоска (ох и соскучился по отцу!), обида за отданную Герману власть, яростное непонимание – ну как можно против короля, против клятвы вассальной? Надежда: отец все объяснит.

– А мама? Почему вы не увезли княгиню?

– Так это… – Жан нагнулся над костром, прилаживая котелок с водой. – Приказа не было. Князь велел сына доставить, а княгиню, мол, не трогать.

Митька только сейчас сообразил: а ведь мама теперь Наш из рода Совы. Отец догадывался, что так будет? Но ведь Митька тоже хотел поклясться королю в верности. Шакалий потрох, как все запутано!

После Митька лежал у костра и смотрел в небо. Звезды тут не такие крупные, как на границе с Дарром, в Березовые ночи, когда ходили в ночное с табуном Торнов. Тоже ужинали кашей с дымом, вдвоем с Темкой из одного котелка. Сержант Омеля аппетитно хрустел огурцом и рассказывал солдатские байки. Митька заливался жаром, но его похлопывали по плечу: слушай, малек, привыкай к походной жизни! И князьям на постое доброе дело с крестьяночками на сеновал слазить. А потом, хоть и гнал сержант мальчишек спать, все равно убредали к стогам. Не было разговоров честнее и откровеннее, чем под теми крупными звездами.

Матерь-заступница, да что же Темка теперь думает?! Неужели верит, что испугался королевского гнева и сбежал? Невозможно это, ведь родовым оружием обменялись! Хоть волком вой от отчаяния. Но рядом сидит капитан Жан, и Митька лишь проглотил соленый комок, закупоривший горло.

А ночью приснилось: едут по степи втроем – с Темкой и туром Весем, и никакого мятежа в помине нет. Так хорошо на душе, точно котенок ее вылизывает.

Огромные песочные часы наверняка привез какой-нибудь посол, и громоздкий подарок прижился на столе в небольшой гостиной. Редко кто вспоминал о нем и переворачивал тяжелую колбу. Темка качнул ее случайно. И вот теперь песок отмерял уже шестой час. Осталось совсем немножко, и струйка истончится.

А надежда иссякла еще раньше.

Как долго шел Совет! Темка извелся от нетерпения. Вроде и слушал короля – но его слова скользили, не оставаясь в памяти. Что сейчас за дело до земель князя Кроха? Понятно, что там много хороших оружейников, понятно, что к войне нужно быть готовыми. Все понятно, но быстрее бы закончился Совет!

А Крох – ах да, Лесс! – слушал внимательно. Вот только земли теперь – не его. Род Ласки давно обнищал, это еще калека-барон рассказал, там, на границе. Каково это – из наследника богатого и известного золотого рода да в сыновья бунтовщика, в нищету? Род Ласки – он есть только на гербовой бумаге, да стоит где-то заброшенный замок. А земли вокруг давно соседи прибрали, откупили. Почему княжич присягнул королю? Вассальная верность – как бы не так! А то Темка не помнит, как Марик поддакивал отцу! Или – подозрение холодком прошло по позвоночнику, – князь специально оставил сына при дворе, шпионить? Но нельзя же короля за такого дурака держать!

Эдвин встал. Сейчас закроется Совет, и король с золотыми князьями выйдут к просителям. Темка растерянно замер: он не помнит, где лекарская!

Распахнулись двери, встали золотые князья. Мелькнуло в толпе встревоженное мамино лицо. Прости, шевельнул губами Темка.

– Принцесса Анхелина…

Та прервала, жестом велела следовать за ней. По замковому лабиринту девочка шла быстро, не оглядываясь на спутника. Наконец знакомая площадка с огромным окном. Принцесса нерешительно стукнула в створку. Тишина. Анхелина глянула на Темку:

– Господин Арсений очень не любят, когда беспокоят его подопечных без дозволения.

Как потом проклинал себя Темка, что послушался! Но язык не повернулся возразить. Тогда принцесса и привела его в комнату с песочными часами.

– Я сказала, что буду ждать тут после Совета, – Анхелина опустилась на стул, указала Темке напротив, через стол.

Княжич сел нерешительно: все-таки принцесса.

– А пока, прошу вас, расскажите о службе.

– Разве княжич Эмитрий не говорил вам?

Анхелина качнула головой:

– Он не приходил. Я так ждала, а он сказал – после Совета, – светлые глаза потемнели от обиды, не за себя, за Митьку.

У княжича не хватило сил противиться желанию принцессы. Да что принцессы – этой серьезной девочки с тяжелыми косами вокруг головы, с удивительными глазами цвета зимнего неба. Только коронная цепь, перевитая из трех нитей – золотой, серебряной и бронзовой, – слишком тяжелая для тонких ключиц, напоминала о высоком титуле.

Темка начал, запинаясь и прислушиваясь – не раздадутся ли за дверью шаги. Но Анхелина слушала так внимательно, что робость прошла, рассказ полился вольнее, и друг стал просто Митькой, а не княжичем Эмитрием. Принцесса улыбалась, понимающе хмурила брови, тревожно прикладывала к губам тонкие пальцы – Темкины слова отражались на ее лице, как в зеркале. А до княжича дошло: эти скачки по полям; отчаянные кульбиты, что выделывали друзья, постигая хитрую науку северян; деревенские свадьбы с запахом яблок и незатухающими до утра кострами, гонки на плотах – на спор! – по разлившейся весной Красавке; ночи с крупными звездами – все это слишком далеко и недостижимо для Анхелины. Судьба принцессы – дворцовые залы, мозаичный потолок над головой, чинные церемонии и выверенный до последнего стежка на платье уклад. А если и скачки, то только в дамском седле, на отменной выезженной лошади, которая ни за что не собьется с шагу. Если бы Темка мог, подарил бы ей свою память о Яблоневых грозах и утренних туманах. Но он же не Митька, он не умеет так рассказывать!

Стук в дверь прервал Темку, когда он говорил о бронзовой вышивке на золоте Черного песка. Заглянул лысоватый мужчина в желтом лекарском камзоле:

– Принцесса, вы заходили к княжичу Дину?

Анхелина быстро встала:

– Ну что вы, господин Арсений!

Подскочил Темка, чуть не запутавшись в бахроме скатерти.

У лекаря от возмущения подрагивали губы:

– Я не разрешал ему вставать! Но этот мальчишка ушел!

А потом Митьку искали. Везде: в гостевых покоях, в столичном доме Динов, в зимнем саду, в дальних галереях. Расспрашивали стражу, но никто не видел – или не помнил, ведь кого только не было в толпе просителей. Кричал лекарь Арсений, что княжич слишком слаб, что ему предписан полный покой. Тогда кто-то и высказался: «Похитили». Возразили презрительно: «Скорее уж – тайно вывезли». Темка бы не выдержал, бросил в лицо лощеному господину какую-нибудь грубость, но вовремя ухватила за локоть принцесса Анхелина.

Сыпался песок из колбы. Когда оставалось еще достаточно, Темка понял – Митьки в Турлине нет, его не найдут.

Туман скрывал тропку, глотал звуки и заставлял держаться настороже. Княжич шел рядом с фургоном, придерживаясь рукой за козлы. Предгорье молчало, слышались только людское дыхание, скрип телеги и поступь лошадей. Тем неожиданнее возникла на тропе фигура человека, точно выросла из камня. Жан вскинул пистолет, натянул вожжи возничий. Неслышно появившийся незнакомец поднял руки, перекрестив их над головой, шагнул навстречу фургону. Капитан опустил пистолет.

Княжич отошел в сторону, не мешая разгружать. Доставали мушкеты, сундуки возвращали в повозку. Все делали молча, и громоздкие фигуры, бесшумно скользившие в тумане, казались нереальными. Митька даже подумал, что все это сон, и он скоро откроет глаза в гостевых покоях королевского замка.

Капитан выскочил из фургона, махнул рукой. Одна из призрачных фигур запрыгнула на козлы, схватила вожжи. Выше, чуть в сторону, – обрыв. Фургон полетит в пропасть – по тайной тропе с ним не пробраться. А по долине ехать опасно, там королевские войска.

Один за другим нагруженные оружием солдаты исчезали в расселине. Жан тронул Митьку за плечо: им туда же. К вечеру будут в лагере князя Дина. Княжич чуть замялся, прежде чем шагнуть в темноту; показалось – именно сейчас он окончательно перейдет на сторону мятежников. Но к королю нет возврата, разве поверит он клятве сбежавшего из дворца мальчишки? Да и нужно Митьке – необходимо! – увидеться с отцом.

Пропал утренний свет, и только цепочка огней тянулась по узкому проходу. Словно уходили в подземелье, в другой мир, из которого нет дороги обратно. И такая сдавила тоска! Вернуться бы снова на Совет, отречься от имени. Тур Весь принял бы племянника в свой род, и уехал бы Эмитрий Наш из Иллара, поступил бы на службу к королю Далиду, под начало королевского летописца. Матерь-заступница! Ехал бы сейчас с туром… Хоть волком вой, выгрызай ход из расселины – не дотянуться до такого простого счастья.

Цепочка факелов стала короче, солдаты выходили на тропу. Митька торопливо сморгнул: вот разнюнился. Во рту осталась горечь: счастье-то счастье, но какое-то оно было бы уворованное. Как бы от такого счастья не захотелось с башни вниз головой или в самую жаркую сечу.

Жан поправил на плече сверток, отер пот со лба:

– Ну, считай, почти дома. Мы в одной деревеньке обосновались, там раньше углежоги да шишкобои жили.

В доме Торнов как черной паутиной комнаты завесило. Третий день молчал капитан Александер, оставшийся без левой руки. Неслышной тенью скользила Дарика, прятал заплаканные глаза Шурка, бродила потерянным зверенышем Лисена. А мама… Ох, мама не размыкала губ, сидя над вышивкой – ветка мальвы, как и прежде, не закончена. А как-то вечером, когда Темка уже дремал, лежа на животе и уткнувшись лицом в подушку, она зашла в спальню. Княжич слышал, но притворился спящим. Мама остановилась у кровати, и Темка задышал глубже. Прошуршало платье, а потом донесся приглушенный всхлип. Стыд и растерянность спеленали по рукам и ногам. Вот ведь постарался Германов палач, хоть спину никому не показывай! Мама вышла прежде, чем он решился открыть глаза.

С надеждой ухватил Темка пакет у посыльного. Королевский вензель скреплял повеление прибыть ко двору. Но почему к самому Эдвину? Пусть бы даже к коннетаблю, Темка бы понял, – и то слишком высок чин для такого простого вопроса. Или дело в Митьке? Где же ты, Эмитрий Дин?! По приказу короля ведут расследование. Уже понятно, что заболевший княжич не мог сам покинуть город. Кто-то помог, если вообще не спланировал похищение. И дело уже не только в Митьке, лучшие дознаватели ищут: как мятежники смогли проникнуть во дворец.

Волнение выгнало Темку из дома, заставило подгонять Дегу – и княжич явился ко двору на час раньше срока. Болтался без дела, не решаясь приблизиться к королевским апартаментам. Хмурый капитан проводил взглядом, но ничего не сказал. А Темка расправил плечи, придал уверенности шагу: он княжич рода Оленя, имеет право прийти во дворец и без королевского указа. Где-то тут, в серебряном зале, висят портреты его предков. Кольнуло: а Митькиных – уже нет.

Но все-таки не стоит сейчас мозолить глаза страже, уж больно неспокойно в Турлине. Темка свернул на широкую лестницу, идущую вдоль заросшей плющом стены; другой ее край был заставлен вазонами с маленькими деревцами. Стертые ступени помнили много поколений, может, и прадед-Торн шагал по ним, добираясь кружным путем до королевских покоев.

Тень упала на ступени, вытянулась – кто-то спускался. Темка запрокинул голову и даже в бьющем в глаза свете узнал Марика. Остановился. Он не видел бывшего побратима со времен Совета. Болтали, что опальный княжич живет при дворе, в Офицерских палатах, что король выделил ему ренту – но сколько правды в придворных сплетнях?

Крох спускался неторопливо и, поравнявшись, чуть наклонил голову. Ах, какой воспитанный, взъярился Темка. Марк снова был в мундире королевских цветов, но теперь на плече красовалась нашивка порученца. Шакал паленый!

– Ты не здороваешься со мной, княжич Торн? – холодно спросил Марик.

Темка еле сдержался, чтобы не плюнуть ему под ноги.

– Тебя смущает, что я сын мятежного князя? – в голосе прорезалась усмешка.

– Да нет.

Темка чуть помедлил – а стоит ли что-то доказывать Марику? Но так хотелось сбить с него спесь! Выскользнул из ножен клинок. Орел Динов по-прежнему вольно расправлял крылья.

– Как видишь, опала не важна.

– Ты обменялся родовым оружием с Эмитрием?! – выдержка впервые изменила Марку.

Темка улыбнулся, наслаждаясь его растерянностью. Сказал легко:

– Да! И, знаешь, мне плевать, что его отец мятежник. Я не верну нож, а Эмитрий не потеряет мой.

Марк сжал кулаки, сощурил темные глаза:

– Твой Эмитрий Дин сбежал! Как трусливый шакал, – презрение сочилось из каждого слова. – Он предатель, твой Дин. Понял? Он предатель!

– Жаль, дуэли запрещены королем, – процедил сквозь зубы Темка, сжал рукоять Митькиного ножа. – Может, хоть учебную шпагу не побоишься взять, а, Крох?

Марк скрестил руки на груди, снисходительно поправил:

– Лесс. Маркий Лесс.

– Да хоть… – Темка поймал взгляд, брошенный на его пальцы, неловко держащие нож, вспылил: – Ничего, я тебя и с такими сделаю! – Он не сомневается: победит. Недаром Александер его год гонял, с Митькой постоянно схлестывались. – Зато потом ты сможешь говорить, что просто поддался, – хлестнул он злой насмешкой.

Но Марик спокойно качнул головой:

– Не буду. Потому что выиграю – я. Но только потом, когда у тебя руки заживут.

Истекала ночь, полная разговоров. За полуоткрытой дверью похрапывал капитан Жан, и дальше, в сенях, шебаршили мыши. С вечера кто-то возился и на чердаке, но с началом темноты улетел на охоту. На тяжелом медном подсвечнике наросли восковые гребни, протянулись застывшие нити к пятнам на столешнице.

Митька поднял глаза от поцарапанных ножом досок. А может быть, отец прав?

– …Да, я нарушил вассальную клятву, клятву королю Эдвину, – князь положил на стол сжатые в кулаки руки. – Ты можешь сказать, что я запятнал наш род бесчестием. Но есть еще и долг перед той страной, в которой живешь. Не королю верность, а короне, Иллару. А Иллару нужна свежая кровь, новые земли. Мы спим, Митя, мы нежимся в нашем благополучии, зарастаем мхом. Если так будет продолжаться, то уже к твоим детям придут с оружием – и они не смогут защититься. Бесчестие… Мне горько, что пришлось идти против короля. Видит Орел-покровитель, я не хотел. Но, Митя, я предпочту этот позор тому будущему, к которому нас приведет Эдвин.

Теперь капитан Жан храпел дуэтом со стрекотом сверчка. Прошел под окнами патрульный, мелькнул в темноте огонек фитиля. Все спали – и только князь Дин сидел напротив сына и ждал ответа.

Может быть – отец прав?! Слова его звучат так весомо. Пожалуй, только две вещи не дают Митьке поверить полностью: слово, которым связал его князь перед отъездом в Южный Зуб, и уважение к Эдвину.

Княжич снова опустил глаза. Бездумно водил взглядом по белым прочеркам на темной древесине, пятнам свечного воска; несколько мгновений разглядывал аккуратно разложенную карту. Сжатые руки отца закрывали Теплую выпь. Рядом лежал медальон с совой на крышечке. Митьку толкнуло:

– А мама?! Почему ты не забрал маму?

Показалось, или отцу в самом деле этот вопрос было услышать тяжелее предыдущих? Скрипнула под его тяжелым телом лавка. Голос прозвучал глухо:

– Хоть и ушла княгиня из рода, а все-таки мать тебе.

Митька не разжимал губы, не обрывал все тянувшуюся паузу.

Отец решился:

– Не стоит такое, видит Создатель, сыну рассказывать. Да уж больно время смутное. Ты знаешь, конечно, что была в девичестве Лада подругой принцессы Виктолии, дочери короля Ладдарского Далида. Я золотую ленту носил, вот и поехал – сначала сватать, а потом и короля Эдвина на свадьбу сопровождал. Еще когда первый раз принцессу увидел, крыса в душе шевельнулась – такую, да за другого. А потом оказалось – не принцесса вышла гостей встречать, а Лада. Обычай у северян такой, невеста только после отцовского разрешения выйти может. Сватовство, конечно, формальность пустая, меж королями все уже сговорено было. Но все же честь по чести приехали, и менестрели об Илларе пели, и я короля расхваливал, и на турнире бился. – Князь улыбнулся. – Ох, дерзкий был! Перед вызовом перевязал свой аксельбант лентой цвета рода Совы. Выехал, смотрю – Лада веером прикрылась, только лоб виден. Красен, что маков цвет! Думал, отхлещет меня по морде этим самым веером.

Митька и не видел отца – таким. Словно и морщины разошлись, и глаза посветлели.

– Ну, а как нам уезжать, так и тоска Ладу заела. Привыкла за месяц к праздникам, а тут и подругу скоро увезут. Будет у Виктолии новая жизнь, другой двор. Не такой чинный, как у сдержанных северян. И дома у Лады тишина: брат в разъездах, отца и мать уж несколько лет как лихорадка скрутила. Это я уже потом понял. А тогда пришел к князю Весенею: отдай за меня сестру. Князь золотого рода, из свиты короля – чем не зять? А Весь, мол, сестру неволить не стану. Как сама… Лада и согласилась. Я-то ее любил… Дурного не скажу: старалась она хорошей женой быть и тебе матерью. Может, и свилось бы у нас гнездо.

Князь замолчал. Рассеяно тронул лежавший на столе медальон, но так и не открыл.

– Да… Только не сбылось. Есть у Лады тайна… Я давно понял, когда она только ко двору выезжать стала после твоего рождения. К чести ее, никто понятия о том не имеет. Я-то сам догадался.

Снова скрипнула лавка. Князь преувеличенно аккуратно принялся сворачивать карту. Лег свиток на край стола. Отец снова показался Митьке постаревшим, и морщины у глаз стали глубже.

– Любит княгинюшка наша, и никто ей более не нужен. Я так и вовсе – помеха, о грехе ее памятка.

«А я?» – хотел спросить Митька, но язык примерз к небу. Отцовское откровение не укладывалось в голове.

– Кого? – выдавил хрипло.

Князь переложил медальон в шкатулку, захлопнул крышку. Изящная вещица почти скрылась под широкой ладонью. Митька ждал – он хотел знать все до конца.

– Эдвина. Короля Илларского.

Завозился на чердаке жилец – ночь близилась к концу. Митька сидел, сгорбившись. Разговор вымотал, выжал до донышка. Ему уже было все равно – кто он, на чьей стороне. Если мир перевернулся, какая разница? Вот только одно дело нужно довести до конца. Эмитрий встал:

– Мой князь! По праву наследника я лишил Германа капитанства и приговорил его и одного из солдат к повешению.

Отцовская ладонь надавила на плечо:

– Сядь. Я знаю. И об этом тоже нужно поговорить. Капитан Герман, – Митька зло сощурился, но князь повторил твердо: – Капитан Герман здесь, в лагере. И он нужен. К сожалению, нужен не только мне. А казнить одного палача было бы неправильно. Тем более, не забывай, что капитан пытался сохранить гарнизон, да и потом рискнул отбить тебя. Жаль, не получилось. Не пришлось бы тебе перед Советом стоять. Да, и знаешь, Герман привел твоего Поля! – князь широко улыбнулся, слишком старательно.

– Он пытал княжича Торна! – Вывернулся из-под отцовской ладони, вскочил. – Герман – мерзавец, подлец! Ты… Ты бы видел, что сделали с Темкой!

– Митя, ты снова забываешь кое о чем, – гнев заставил князя повысить голос. – Артемий Торн на стороне короля. Он враг, а к врагу можно и должно – должно, слышишь! – применять жесткие меры.

– Должно?! – Митьке почудилось, что не отец стоит напротив. Чужой, незнакомый человек с колючими глазами. Крикнул: – Так – должно? А если бы Герман и меня?

– Он посмел тронуть тебя? – отец подался вперед. Вот теперь его глаза снова стали знакомыми, отцовскими. Скажи Митька: «Да», и Германа пристрелят в это же утро.

Но княжич стиснул зубы. Митька не понимал, почему, но был твердо уверен, что так – нечестно.

– Нет, – взгляд скользнул в угол.

Выдохнул с облегчением отец. Княжич медленно повернулся:

– А ты знаешь, когда раскаленным железом к лицу… Запах потом долго чувствуется.

Качнулся огонек свечи – отец шагнул к Митьке. Хотел обнять, но ладонь замерла над напряженным плечом сына.

– Митя, ну так что же теперь… Это война.

Предутренняя синева потушила звезды. Ночь истекла.

Глава 9

Темка плотнее прижался к двери: точно, в гостиной плачет Дарика. Послышался негромкий голос матери, снова сдавленное рыдание. Княжич застыл, не решаясь войти. Можно передать и через слуг, что он уехал к коннетаблю, но Темка продолжал стоять, вслушиваясь.

– …лекарь?

– Заживает хорошо. Княгиня Полина, но вы же сами видите! – вскрик перешел в стон, точно Дарику резали по живому. – Не хочет он так. Совсем не хочет. Как меня только Матерь-заступница надоумила пистолет-то убрать. Спать боюсь, вдруг не услежу. С Шуркой по очереди дежурим. Парень уже с лица спал, ночью отца караулит, а днем входить боится, – сорвался голос. – Видит: мучает нас. Оттого еще больше терзается.

Темка сам чуть не заплакал. Вот чем первый бой для капитана обернулся. Иногда кажется – лучше бы сразу убили! Если бы палач Германа перестарался и Темкины руки остались беспомощнымикультяпками, видит Создатель, княжич бы тоже подумал о таком выходе. Хочется порой войти к капитану и оставить заряженный пистолет – воин вправе сам решать свою судьбу. Но стоит представить, как ляжет перед статуей Матери-заступницы нож и с именем Александера Демаша просыплется порох на блестящий клинок – так хоть всех покровителей разом проси, чтобы отвели от капитана черные мысли.

Княжич отошел от двери. Проведать Александера? Капитан даже не повернется. Только раз он взглянул на воспитанника: Темка приходил сказать, что меньше чем через месяц уедет со свитой Эдвина. Александер шевельнул губами:

– Обереги тебя Олень-покровитель.

«Я буду осторожен», – мог пообещать Темка, но солгал бы. «Я не боюсь», – хотел сказать он, но и это не было бы правдой. Княжича страшила не смерть, до черноты в глазах пугала возможность стать калекой. Вон, как Александер, – в первом же бою. Но признаться в этом страхе не заставил бы и приказ короля.

Нет, не нужен Темка сейчас Александеру. Да и пора ехать во дворец, велено быть с утра.

Четырежды посмотрели на герб, у самого входа в дворцовые покои потребовали бумагу от коннетабля – и только потом пропустили. Когда-то геральдические роды имели свои привилегии, но мятеж перечеркнул прежнее доверие короны.

Темка неторопливо прошел бронзовой анфиладой, еще медленнее – серебряной. Он приехал рано и мог не торопиться. Золотая же показалась слишком короткой. Шакал побери, дворец так огромен, а парк вокруг него и вовсе только верхом и объедешь – слишком малы шансы на случайную встречу.

Пробили часы на башне Ларра, когда княжич вошел в зал перед кабинетом коннетабля. Поприветствовал офицеров, вынужден был кивнуть и Марику. Князь Кирилл пока не появлялся, и капитаны переговаривались вполголоса. Темка понял, что приехал гонец, и коннетабль слушает его доклад за закрытыми дверьми. Против воли покосился на Марика: Лесс живет тут же, в Офицерских покоях, и может знать больше. Но поймал лишь усмешку, отвернулся.

Отзвонил четверть брегет у капитана Радана. Темка недвижно застыл у окна, вглядываясь в переплетение тропинок. На перекрестках стояли причудливые статуи; отсюда хорошо была видна одна из них – полуконь-получеловек. Воин со звериным телом смотрел в небо, лук в напряженных руках искал добычу. Казалось, миг – и сорвется стрела. Раньше бы Темке понравились вздувшиеся в усилии мускулы, но сейчас почему-то все время вспоминался Александер, как он неловко придерживал обрубок, прежде чем повернуться и сказать: «Обереги тебя…»

Брегет и башенные часы дуэтом отмерили еще четверть, и вошел князь Кирилл. Сухо поздоровался, едва склонив серебряноволосую голову.

– Карту.

На широком столе развернули лист. Дрогнуло у Темки, как всякий раз, когда видел, сколько земель захвачено мятежниками. Коннетабль отчеркнул ногтем горы, потом коснулся пальцем западнее последней отметки:

– Мятежники продвинулись через всю Теплую выпь. Захвачен город Карель. Могу напомнить, что там в горах неплохие залежи кремния.

Темка уже понимал, что это значит. Есть кремний – есть оружие. Вот дурак был, что раньше совсем не желал разбираться в торговых путях. Следующие слова коннетабля заставили на мгновение спрятать глаза.

– Город брал князь Дин. Казнили всех защитников – хоть в мундирах, хоть тех, кто просто спасал своих родных и свои дома. Оружейников и кузнецов хватало, а они с оружием обращаться умеют. Те, кому удалось вырваться из города, рассказывали о резне и погромах. Князь Дин утихомирил своих солдат только после того, как глава оружейников пообещал, что все мастерские будут работать день и ночь на мятежников.

Создатель, а где в это время был Митька? О пропавшем княжиче до сих пор нет достоверных сведений. Жесткие методы у его отца: погубить целый город, лишь бы вооружить армию.

– Вот такие новости. А сейчас – работать. Княжич Торн, князь Лесс, возьмете карты западной части Иллара. Капитан Радан, вечером проверите – порученцы должны знать все дороги и все болота в местах ведения боев.

Положа руку на сердце, Темка признавал: если бы не Марик, вряд ли бы он успевал столько за день. Неизвестно, выучился ли бывший побратим командовать гарнизоном, но карты он читал и запоминал информацию великолепно. Мало того – знал больше, чем можно было почерпнуть из условных значков. В ответ на невольные вопросительные Темкины взгляды кидал высокомерно, слегка растягивая гласные:

– Читать надо, Торн. И не только легенды про рыцарей. Да что ты за порученец будешь, если даже по карте умудряешься заплутать? Куда ты попер? Не видишь, меж лесов пусто, ни деревень рядом нет, ни дороги – все тропы в обход ведут. Низинка тут, Торн. Наверняка, либо развозит во время дождей, либо вовсе не просыхает. А простреливается еще лучше.

Ох, как бесился Темка! Только чтобы не отстать от Марика, княжич готов был просиживать часами над картами и старыми документами из тех мест. Хотя много больше хотелось тренироваться в фехтовании и стрельбе. Никогда еще не приходилось так долго вглядываться в рукописные строчки, под вечер даже под закрытыми веками водили хороводы буквы. А Марик словно бы и не уставал. Поглядывал насмешливо, прикрывал карту рукой и рассказывал так, словно сам изъездил все перелески и холмы.

Ничего, пусть только отстанут лекари. Не отвертится Марик от дуэли. Помнится, когда-то силы были равны. А разве потом Темка не тренировался в Северном Зубе? Собьет он спесь с Марика, обязательно!

Капитан Радан выслушал будущих порученцев и отпустил еще до темноты, посоветовав Темке не задерживаться в городе. Княжич послушно кивнул. На самом деле у него были другие планы.

Сойдя с белых ступеней, Темка не свернул в сторону конюшен, а выбрал другую тропу, уводящую в сторону от главной аллеи к огромной пестрой клумбе. По вечернему времени большинство цветов закрылись, и только по бордюру распустились ночные феи. Княжич глубоко вдохнул воздух, полный душистого аромата – совсем как дома! Мама тоже любит эти темно-фиолетовые цветы. Вспоминая Торнхэл и поздний ужин в зале с распахнутыми окнами, Темка всегда чувствовал один и тот же запах: клубничного варенья и ночных фей. Олень-покровитель, сбереги отца! Пусть он вернется и повторятся те дни, которые когда-то казались скучными в своей однообразности.

Княжич обогнул клумбу и устремился к поляне, обрамленной крохотными скульптурами животных: лев там был не больше кошки, а еж еле виднелся в траве. Днем, когда Темка ходил с поручением к королю, он видел в окно принцессу. Анхелина примеряла на маленького вальяжного медведя золотистый венок.

Одуванчики, уже завядшие и потерявшие солнечный цвет, лежали на каменной макушке. Темка потрогал нагревшийся за день мрамор. Вот балда! Хорошо еще, Марик сразу ушел в Офицерские покои, не видел, куда отправился Торн.

Темка неторопливо пошел к конюшням, огибая дворцовые покои. Уже мелькали в саду слуги, зажигая лампы в каменных руках и лапах статуй. Свет из витражных окон бросал на светлый песок тропинки разноцветные пятна, и Темка шагал то по изумрудно-зеленому, то по блекло-розовому – на втором этаже шла целая череда окон с рисунком из роз. Интересно, чьи покои так разукрашены? Княжич поднял голову. В одном из окон виднелся силуэт женщины. Вот она подняла руку, поправляя прическу. Повернулась, точно ее кто окликнул. Еще одна тень приблизилась. Невысокая, со стройной шейкой, с косами-короной вокруг головы. Темка остановился. Принцесса! Женщина взяла что-то из рук Анхелины, покивала, придирчиво рассматривая. Кажется, вышивка, натянутая на пяльцы. Принцесса забрала назад; в резком движении руки княжичу почудилось недовольство. Что-то сказала – остренький подбородок прочертил в воздухе гневную линию. Темка почувствовал досаду на женщину: ну вот, рассердила Анхелину, и вряд ли та будет продолжать разговор. И точно: принцесса скрылась в глубине комнаты. Женщина пожала плечами и толкнула створку. Темка отступил суетливо, неловко поклонился. Та глянула удивленно и вряд ли узнала. Княжич же хорошо запомнил Митькину мать, теперь – княгиню Наш.

Неспокойно и тревожно в Турлине. Возвращаясь поздно вечером, не разбойников нужно опасаться, а королевской стражи. Герб родовитого семейства не поможет уйти от вопросов: кто таков? От кого едешь? Почему так поздно задержался? Подозрительность, точно сеть, наброшена на столицу.

Исчезновение из дворца княжича Дина ожесточило начальника королевской охраны: из-под носа пропал сын мятежника, выехал из города. Сколько искали – не нашли. Дороги прочесывали, расспрашивали – никаких следов. Словно испарился. Теперь-то из ворот только по разрешению королевской канцелярии выехать можно.

Дорога вела мимо Судной площади. Темка не стал объезжать, как тогда в карете с мамой. Казненные стали привычным делом в столице. Вот и вчера повесили троих. Говорят, оружие вывозили. Клялись, что в родовой замок барона, чьи земли близко к Верхнехолмским лесам, для обороны от мятежников. Но, видно, не поверил дознаватель. Вчера тут было мало народу, а сегодня подвыпивший мужик стоял, запрокинув голову, и яростно костерил мертвецов. Странно, что только один. Наверняка уже знают в городе о резне в Кареле. Начальник королевской стражи приказал усилить патрули: ох, как неспокойно в Турлине! И странно многолюдно этим вечером на улицах.

Княжич пересек площадь, и почти сразу его остановили.

– Приказ короля! Кто такой?

Темка повернулся, показывая герб:

– Княжич Торн из рода серебряного Оленя. Еду домой из дворца, от коннетабля. Вот бумага.

– Вы бы побыстрее ехали, княжич, – посоветовал лейтенант. – И лучше – там, – он махнул рукой с фонарем в сторону от улицы, куда только что свернула компания мастеровых.

– Что случилось?

– Узнали, кто Карель брал.

Дерьмо шакалье! Отсоветанная улица как раз ведет к Митькиному дому. Матерь-заступница, хорошо, что княгиня перебралась во дворец!

– Спасибо, лейтенант.

Темка отъехал подальше и свернул в переулок. Теперь он замечал, что встретившиеся ему целенаправленно двигаются в одном направлении. Стало светлее – многие несли факелы. Тревожным показался Темке этот огонь, и он заставил Дегу прибавить шаг.

Перед кованой оградой, за которой виднелся в глубине двора белоснежный дом в окружении пышных клумб, колыхалась толпа. Распаляла себя выкриками и вином. Кто-то примеривался камнем, пытаясь попасть в темные окна. Темка подумал с ожесточением: будь тут действительно мятежники с ружьями, так бы не храбрились. Велика доблесть, пустой дом громить. Королевские солдаты не вмешивались – их было мало против толпы. Вот только один, с лычками лейтенанта, повел коня на людей, заставляя расступиться. Он пробивался к воротам – Темка кинул туда взгляд. Четверо – камердинер в расшитом камзоле, угрюмый длинный парень и две девушки, по виду служанки, со страхом смотрели на толпу. Невозможно было вернуться в дом – уже звенели выбитые стекла, того и гляди – полетят факелы, и пугала необходимость отпереть ворота. Кто-то уже кричал, прижимаясь к решетке:

– Эй, девка! Сладко было потчевать гадов?! Выходи, я тебя за это поглажу!

Одна из служанок рухнула на колени, завыла громко, захлебываясь словами:

– Выпусти-и-ите! Матерью-заступницей молю-у-у!

Толпа взорвалась бранью. Вздрогнул камердинер; девушка завыла громче, размазывая слезы по щекам и низко, до земли кланяясь. Лицо лейтенанта, пробивавшегося к воротам, казалось каменным. Следом погоняли лошадей трое солдат. Темка не выдержал, тронул коленями Дегу. Ворчали, огрызались, но пропускали. Лейтенанта княжич догнал почти у решетки.

– Тихо! Молчать! Именем короля!

Подались назад, и лейтенант тут же развернул коня, перекрывая ворота. Темка осторожно положил руку на пистолет. Плотно стоящие люди казалось единым целым, и не понятно было, чего от них ждать: взрыва ярости или покорности. Вспомнился медвежонок, которого приручил княжеский лесничий: став взрослым мишкой, он казался добродушным к людям, но в любую минуту мог рассердиться – и берегись попасть под тяжелую когтистую лапу. Где же стража? Сюда должны прислать подкрепление!

– Сейчас эти люди выйдут, и я сопровожу их во дворец. Приказ короля!

Толпа недовольно заворчала. Лейтенант вытащил пистолет, оглянулся на солдат и Темку, сказал тихо:

– Не стрелять без приказа.

Громче стали выкрики недовольных. Они уже выбрали себе безопасный подвиг и не хотели отступать.

– Приказ короля! Или тоже бунтовать будете?! На Судной еще много места!

Те, кто стоял близко, замолчали. Громче стали слышны всхлипы служанки и бормотание камердинера – он молился Матери-заступнице, давая всевозможные обеты.

– Открывайте, быстрее, – бросил лейтенанта через плечо людям Динов. На неширокий лаз отодвинулась створка – толпа качнулась, но тут же замерла под вскинутыми ружьями солдат. Выскочил камердинер, выволок под руку парень захлебывающуюся слезами девушку, выскользнула служанка.

Первым ехал лейтенант. За ним шли слуги, по бокам и сзади их прикрывали всадники. Темка пристроился следом. Теперь двигались медленнее. От напряжения сводило руку, и княжич боялся: случись что, не успеет выстрелить. За спиной зверем ворочалась толпа. Стоило отъехать – и пятачок у ворот тут же заполнился, и туда передавали по цепочки факелы.

Дружный крик прилетел из глубины улицы. Темка привстал на стременах: едут! Отряд в бело-пурпурных мундирах словно продавил темную массу в нескольких местах и двинулся к дому. И тут же, точно торопясь не успеть, кто-то первым метнул факел. Единым выдохом ответила толпа, и прочертили огненные линии еще несколько пылающих снарядов. Зазвенели стекла. Темка оглянулся: полыхала в разбитом окне портьера, вот вспыхнуло в глубине комнаты. Люди рванулись вперед, тесня Дегу. Испуганная лошадь шарахнулась, кто-то вцепился княжичу в колено, посыпались проклятия. Пламя поднималось все сильнее, и яростнее рвались к дому погромщики. Темку закрутило, оторвало от стражников. Он уже не пытался справиться с Дегой – не давить же пеших. Кто-то снова дернул за ногу. Не специально, видно, оттолкнуть хотел напирающий лошадиный бок. Темка крутанулся, вырываясь. Не приведи Создатель, сбросят – затопчут сразу! Людской водоворот нес его на решетчатую стену, и все ближе становилось пламя пожара.

Громыхнул над ухом выстрел, взвился крик. Снова выстрел – и толпа отпрянула, давая место всаднику.

– Балда ты, Торн! – крикнул знакомый голос. – Стреляй, твою мать! В воздух!

Княжич послушно спустил курок, пристроился за всадником на тяжелом коне. Тот уверенно рвался вперед, изредка оглядываясь – и тогда Темка видел жутковатую усмешку на лице Марика. Откуда он тут взялся? Люди спешили убраться с дороги, но с другой стороны напирали солдаты короля. Мелькнул упавший и, прежде чем княжич успел дернуть повод, исчез под ногами.

– Не отставай, Торн! – могучий конь Лесса шел вперед, словно раздвигал грудью людское месиво. Еще немного – и спасительный поворот. Все светлее становилось на площади, огонь охватывал дом.

В переулке, где было потише, Марк остановился коня. Дождался, когда его догонит Темка. Все с той же усмешкой оглядел его. Княжич подумал с досадой, что наверняка выглядит как встрепанный воробей.

– Благодарю, князь Лесс, – процедил он сквозь зубы.

– Не за что! Считай, просто спасал противника по будущей дуэли.

Непонятное веселье, сквозившее в каждом слове, было неприятно Темке. Он отвесил сухой поклон и повернул на улицу, ведущую к особняку Оленя.

– Эй, Торн! – долетело сквозь шум. – Может, тебя проводить?

Темка ожесточенно дернул плечом. Сволочь все-таки Марик! Радуется, что спалили Митькин дом. Наверняка и в толпу ввалился, лишь бы удаль показать.

Лишь потом, когда стали невидны отсветы пожарища, ужас дубиной ударил по затылку: а что было бы, узнай кто в толпе княжича Кроха?! Темка уже дернул повод повернуть обратно, но остановился. Вряд ли Лесс собирается торчать там, да и королевский отряд наверняка уже навел порядок. Но все-таки страх, похожий на тот, с каким смотрел Темка на переходящего пропасть Марка, какое-то время подрагивал под ребрами.

– Будь проклят король! – князь Дин стоял, упершись кулаками в подоконник, и смотрел на площадь. Там, перед самым домом главы оружейников, устроили помост для казней. Сегодня ожидалась еще одна, и палач уже проверял виселицу. Стук топора хорошо был слышен в прозрачном по-утреннему воздухе. – Будь проклят! – князь ударил кулаком по раме, зазвенели стекла.

Митька обхватил руку со вздувшимися в гневе мускулами, прижался лбом к плечу, к мундиру с таким родным запахом. Отцовская ладонь опустилась на голову.

– Запомни. Запомни этот день – семнадцатый Кедрового месяца, – когда сожгли наш дом. Будь проклят Эдвин!

Митька пытался – и не мог представить пепелище. Старый фехтовальный зал, помнящий несколько поколений предков, – неужели от него остались только изломанные бревна? Светлая комната, полная шуршащего запаха ванили и розовой воды, стала черно-белым пеплом? В это невозможно поверить, но какой-то голос в глубине души твердил безжалостно: да, этого ничего больше нет. Сгорело, обратилось в прах, так же, как все Митькино прошлое: золотая лента, пожалованная их роду; уютные вечера во дворце с Эдвином; клятва, протянутая вместе с мечом королю.

– Но Эдвин же в этом не виноват, – все-таки сказал Митька.

Отец ухватил его за плечи, развернул к себе:

– Не виноват?! Создатель! Митя, ты вообще умеешь ненавидеть?

Да. Митька знал это твердо. Еще полгода назад он не понимал, чем на самом деле пахнет ненависть. Кого было ненавидеть княжичу, кроме как оживших в летописях подлецов и захватчиков. Рвались с бумаги звуки битв и барабанный бой казней, стискивал Митька кулаки от невозможности оказаться там, в прошлом, помочь свой шпагой. Книжная ненависть пропиталась ароматом пыли и чернил. Та же, которая обожгла в действительности, – кровью побратима.

– Я помню наш разговор про Германа. – Отец точно угадал Митькины мысли. – Мне казалось тогда – ничего так яростно ты не желаешь, как его смерти. Да, подумал я, мой сын знает, что это такое – ненависть. Но сейчас… Митя, если бы я был на твоем месте, я бы подкараулил капитана в первом же удобном… Дерьмо шакалье! Да пусть бы и неудобном месте! Пистолет или шпага, не важно, но я бы убил его.

– Ты же сам запретил мне это!

– Да, запретил. И сейчас не разрешаю. И не должен говорить то, что скажу, потому что я не только отец тебе, но и князь, твой командир. Но, Митя, ненависть порой бывает сильнее приказа.

Митька растерялся, как тогда, когда тур Весь рассказывал о двух правдах. Это надо было осмыслить, и княжич не стал говорить, что капитан должен быть казнен, а не убит в честной дуэли или в подлой ловушке. Да и не до споров сейчас.

Пробили часы на площади. Отец одернул мундир, стал суше, точно и не он только что проклинал короля и говорил о ненависти.

– Пошли.

Митька послушно шагнул следом. Казнь – это тоже цена нового пути Иллара.

Полна площадь народа, застыли солдаты в оцеплении двумя рядами: чтобы не рванулись люди к помосту и чтобы досмотрели казнь до конца. Все уже готово, и осужденный стоит рядом с палачом. Митька чуть сбился, увидев: сегодня петля ждала парня немногим старше самого княжича. Серые, воробьиного цвета волосы колтуном падали на лицо, почти закрывая большой кровоподтек, разорванная по вороту рубаха открывала багровое, вспухшее плечо; темнели на штанах бурые пятна, окольцовывали щиколотки босых ног кровавые полосы. Парень чуть пошевелил спутанными руками, и Митька разглядел на рукаве нашивку: гильдия оружейников, подмастерье.

Капитан Жан высоко поднял лист, зачитывая приказ князя Дина:

– Ромон Даннел, подмастерье покойного ныне мастера Федера Гароха, обвиняется…

Парень поднял голову, отбросив с лица волосы; странная, слегка виноватая улыбка держалась на его губах. Палач глянул на пленника с симпатией: не выкаблучивается, готов покаяться; сообразил, дурачок, как глупо было портить оружие. Так вот кто виновник, понял Митька, вспомнив, как позавчера ругался капитан Жан, показывая ружья с лопнувшими пружинами. Князь пообещал, что непременно найдут мерзавца. Вот и нашли – Ромона Даннела. Как звали его обычно? Ромка? Редкое имя, быть может, будущая мать услышала его от заезжего купца, какие бывают в Кареле. Наверное, решила: с таким именем у сына будет больше удачи. А он взял и разменял ее на несколько ружей.

– Сказать что хочешь? – дружелюбно спросил палач. Приговор объявлен, казнь состоится обязательно. И все же есть право у палача обратиться к осужденному, ибо только от ловкости заплечных дел мастера зависит, будет ли смерть быстрой.

– Хочу, – улыбка еще больше стала виноватой. Подмастерье повернулся туда, где за зелеными мундирами колыхалась толпа. – Прощенья хочу попросить у вас, люди. Не много я успел, не придумал что похитрее, чтобы не стреляли из карельских ружей в солдат короля нашего.

Размахнулся коротко палач, ударил парня в лицо. Оружейник устоял, только сплюнул на доски кровавую слюну.

Ударили барабаны. И пока грохот их не перешел в сдержанный гул, Митька думал: что знает этот Ромон Даннел о короле и мятежниках? О торговых путях через Миллред и дань, выплачиваемую королю Ладдара Далиду? О портах Вольного союза и воинах Роддара? О двух путях Иллара – или через войну и расширение земель, или к централизации власти? Тут, в маленьком городишке, далеко от столицы. Скорее всего – очень мало. А о том, как отражается огонь в медной миске с яблоками, как вьется золотая нить в руках Анхелины, поблескивает игла в пальцах королевы и как серьезно умеет разговаривать Эдвин с маленьким княжичем – и вовсе ничего. Так почему же он так верен королю? Почему? Или это просто месть за сотни убитых в Кареле?

Обвисло тело на веревке. Замолчали барабаны, сменились приглушенным женским плачем. Добавилась к цене за новый, сильный Иллар еще одна смерть – шестнадцатилетнего Ромона Даннела, подмастерья оружейника из города Карель.

Размеренно катились дни, все приближая отъезд короля. С утра Темка с тайным облегчением уезжал из дома. Целый день проводил во дворце. Учеба перемежалась срочными поручениями, и все бы нормально, если бы не Марик под боком. К вечеру рождалась тревога, и Темка спешил домой. Вглядывался с немым вопросом в открывавшего дверь слугу: не раздался ли в комнате капитана выстрел? Но пока Росс-покровитель удерживал Александера.

Оставалось пять дней до отъезда, когда утром коннетабль встретил Темку словами:

– Тебя ждет король.

Сказано было очень сухо. Но не это больше взволновало, а взгляд Марика – презрительно-торжествующий. Вины за собой Темка не знал, случись что с отцом, так даже такая сволочь, как Лесс, не будет радоваться. Остается – Митька.

Адъютант пропустил сразу, кивнул на золоченые двери, за которыми скрывался огромный кабинет короля.

Темка прошел по пурпурному ковру мимо портретов золотых князей – двух не было, на их местах темнело дерево, подчеркивая пустоту; мимо высоких часов, подаренных еще королю Горию, и стойки с мечами. Остановился у дубового стола. Король сидел, откинувшись на спинку кресла, и задумчиво смотрел на миниатюру на фарфоровой пластине. Темка уже знал: там изображена принцесса Анхелина.

– Сядь, – велел Эдвин, перебив приветствие.

Темке доводилось сидеть в присутствии короля, но сейчас он опустился на краешек стула, как деревянный.

– Я видел у тебя нож, который показался мне знакомым. Покажи.

Легко было догадаться, какой именно нужен Эдвину. Клинок легко выскользнул из ножен. Да, если бы княжича хоть раз обыскала королевская охрана – долго бы пришлось объясняться, откуда у него оружие с мятежным гербом. Мама права: носить сейчас Митькин подарок – безумие, но спрятать Темке казалось подлостью.

– Понятно, – король подержал нож, внимательно рассматривая герб, и положил перед княжичем. – У Дина-младшего есть твой?

– Да.

– Я хочу услышать всю правду о службе в гарнизонах. В первую очередь – об отношениях Эмитрия со своим капитаном. Князь Торн докладывал мне о письме из Северного Зуба про вооружение Дина. Меня интересует не это, а сам княжич. О чем вы беседовали, что планировали – до того и после, как узнали про мятеж. Как вел себя Эмитрий в Песках. В общем, все, что ты знаешь о побратиме.

Темка поднялся.

– Простите, ваше величество, это приказ, – он невольно сделал паузу перед дерзкими словами, – или просьба?

Эдвин посмотрел на княжича с любопытством.

– Если я скажу, что приказ?

– Тогда вам придется арестовать меня. Княжич Дин имеет право сохранить в тайне то, что он не желал бы рассказать сам. А раз так – то и я не смогу поведать вам всего.

– Что же. Ты уже рассказал немало. Я теперь знаю, какого побратима выбрал себе Эмитрий. Сядь, Артемий. Считай это просьбой. И не думай, что я желаю Мите зла.

Король так по-домашнему произнес: «Митя», что Темка послушно опустился на стул. Он понял, что именно расскажет: как друг не ушел из крепости, как он говорил о летописцах и искал правду в старых свитках. И как Митька не боялся, чувствуя у горла нож, и про метнувшийся в глазах страх при виде раскалявшегося в красных углях железа – не для него самого, для Темки.

Эдвин слушал внимательно, лишь пару раз переводил взгляд на портрет Анхелины, и лицо короля становилось угрюмо-задумчивым. Темка тогда чуть запинался, словно принцесса тоже появлялась в кабинете.

Было странно сейчас, когда мятеж охватывал Иллар и все – от молодого лейтенанта, только-только надевшего лычки, до старого коннетабля – торопились успеть как можно больше, спокойно сидеть и говорить о солнечных зайчиках на смотровой башне и реке Красавке. Темка замолчал.

– Эмитрий упоминал, что он часто бывал во дворце?

– Да, мой король. Не воспримите это как дерзость, но я знаю вас лучше, чем может казаться, – княжич Дин часто вспоминал о вас с большим уважением. Уважением не только к короне, а к самому королю, – раньше Темка не осмелился бы произнести такие слова, но он должен был хоть как-то защитить побратима.

Король одарил его тяжелым взглядом. Княжич только выше вскинул подбородок. Пауза показалась нескончаемой.

– Видит Ларр, мне трудно понять, и еще сложнее принять это, – заговорил Эдвин. – Но Эмитрий Дин перешел на сторону мятежников.

Темка отшатнулся, словно известие плюхнулось под ноги дохлой крысой. Это неправда! Не мог Митька, его оклеветали! Мало ли найдется ненавидящих род Орла.

– Это – достоверный факт.

Как же так, Создатель?! Не могли быть обманом протянутый королю меч и слова, сказанные на открытом Совете. Туманило голову, голос Эдвина с трудом пробился к сознанию.

– Можешь идти.

Темка поднялся, нерешительно протянул руку за ножом – или теперь он считается оружием мятежника? Но даже король не властен над клятвой побратимов.

– Ты не знаешь, что делать с ножом?

Значит, можно взять. Княжич обхватил рукоять – она показалась ледяной.

– Вы можете обвинить меня в пособничестве мятежникам, но я не могу отказаться от побратимства.

– Решать тебе, княжич Торн.

Клинок привычно вошел в ножны.

– Ну что же, – непонятно было, гневается король или принимает такое решение как должное. – Ты решил.

Да, решил. Создатель! Побратим – мятежник. Митька – преступник… Чернее не было известия.

– Вы теперь не примете у меня воинскую присягу, ваше величество?

– Почему же? Думаю, ты будешь служить верно.

Как во сне прошел Темка по пурпурному ковру. Ответил адъютанту, сам не понял – что. Нужно было вернуться к коннетаблю, но княжич свернул в серебряную анфиладу. Туда, где под стягом с Оленем висел портрет отца – старшего в роду Торнов. Живописец нарисовал сурового воина: твердый взгляд, застывшее лицо. Осудит ли отец, узнав о разговоре с королем? Тот, что на портрете, – да. А тот, которого помнит Темка? Жаль, нельзя посоветоваться. Князь далеко, и пусть хранит его Олень-покровитель.

Впрочем, такие решения каждый должен принимать сам.

Темка думал, что на него оглянутся, офицеры посмотрят – кто подозрительно, кто со злорадной усмешкой, но в приемной коннетабля все были заняты своими делами. Только Марик поднял голову от карты, глянул с презрительным торжеством.

– Артемий, – окликнул капитан Радан. – Я уже дал задания, Марк объяснит.

Меньше всего на свете хотелось общаться с Мариком, но Темка кивнул и неторопливо прошел к широкому подоконнику, за которым устроился Лесс.

– Ну что, объясняю, – с ленивой насмешкой заговорил тот. – Вот предполагаемый район действий. Нам нужно набросать план: как лучше установить связь между всеми частями армии. Конница тут и тут, – карандаш легко касался карты.

Темка пытался сосредоточиться, но нарисованные леса и холмы сливались перед глазами в ровную степь, слышался конский топот и сумрачный голос друга: «Даже если откажусь от присяги королю?»

– Эй, Торн, очнись. У меня мало времени, и я не собираюсь объяснять по два раза.

Глаза Марка светились довольством. Сегодня движения Лесса – и то, как он небрежно касался карты, и как легко придерживал заворачивающийся угол – были еще изящнее и отточеннее.

– А чему ты все время радуешься? – спросил – и поморщился в предчувствии: сейчас заговорит на всю комнату, и имя «Дин» ударит набатом.

Подвижное лицо Марика мгновенно стало серьезным, он сказал негромко:

– Тому, что ты поймешь теперь: дружок твой – предатель. Ты из-за него под пытки пошел, а Дин таким шакаленком оказался.

У Темки не было сил отбиться язвительной насмешкой, он спросил устало:

– И что в этом хорошего?

– То, что ты больше не будешь тешить себя иллюзиями.

Иллюзиями? Звон меча, упавшего на каменный пол Малого тронного зала – придуман? Слова «Я не пойду с тобой. Я клятву королю давал» – обман?

– Ты носишь оружие человека, предавшего корону, – припечатал Марик. – Значит, ты оправдываешь это предательство.

Хуже всего, когда прав тот, кого ты презираешь. Темка сказал сухо, наклонившись к карте:

– Так где тут конница?

Вечерние тени в углах делают дом еще угрюмее. Неслышно прошел по коридору слуга – мелькнул свет лампы в щели под дверью. Тихо. Давно тут не слышали громких голосов и раскатистого смеха отца. И чем ближе Темкин отъезд, тем молчаливее становится княгиня. Одна тень осталась от Дарики, жена капитана кажется Темке похожей на высохший осенний лист. Все так же настороженным зверьком смотрит Лисена, ждет от судьбы только бед. Шурка похож на сжатую пружину, того и гляди – сорвется. С тех пор, как Александер накричал на сына, тот вообще не появляется днем в доме, отсыпается перед ночным дежурством на сеновале или торчит в конюшне. Он не обиделся на отца, просто боится еще раз увидеть перекошенное в безумной гримасе лицо и побелевшие от напряжения губы. Приходит, когда Александер забывается, высиживает до рассвета. Боятся оставить капитана одного.

Сам Темка уже с четверть часа недвижно сидел, вперив взгляд в лампу. Принес, поставил на стол маленький сундучок, но так и не открыл его. Отблески света горят на медной оковке, на торчащем из замочной скважины ключе. Сундучок – мамин подарок, сделанный то ли в честь примирения, то ли как неловкий шаг к нему. Вроде бы и сгладилась ссора, но нет-нет да проскользнет отчужденность. Темка не может, как раньше, подойти к маме со своими тревогами. А в глазах княгини, где-то в глубине зрачков, невидимый почти никому, поселился страх. Темные ресницы и белые веки – хрупкая преграда. Иногда кажется: вырвется! И тогда мама бросится к Темке, обхватит и закричит: «Не отдам! Не пущу-у-у!» Но княгиня – дочь воина, жена воина и мать наследника, а потому подарила сыну сундучок, в котором так удобно хранить серебряные эполеты и аксельбанты, тонкую иглу и серебряные же нити, вышитый на сукне герб, дабы, если понадобится, пришить на мундир.

Мелодично отзвенел замок на поворот ключа. Княжич откинул крышку и сдвинул в сторону эполеты; открылось темное дерево. Осторожно, стараясь не стукнуть громко, Темка опустил на дно Митькин нож.

Раз в год, когда присягают королю сыновья знатных родов, устраивается бал. Матери выводят дочерей в свет, придирчиво оглядывают юношей в новеньких мундирах. Отцы вспоминают, как сами стояли перед королем. Пышная старинная музыка сменяется легкими вальсами, потом приходит очередь сложных менуэтов – по традиции сыновья приглашают матерей. Свечи в зале не гаснут до самого утра. Рассвет молодые воины встречают по-разному: кто в оранжерее за душистым кустом сжимает ладонь своей избранницы, кто ждет восход на широкой восточной лестнице. Говорят, если прикоснуться к белой колонне в тот момент, когда ее окрасит в розовое, то можно загадать желание – и оно сбудется. Сколько золотых лент тут просили! Побед в боях. Подвигов. Золотых родов всего пять, и давно никому не протягивали меч с лентой на оголовье, но все равно каждый год кто-нибудь из княжичей кладет ладонь на холодный камень и твердит про себя: «Пусть я буду достоин этой чести».

Но это все потом, после. А сначала в Малом тронном зале встанут перед королем пятнадцати-шестнадцатилетние. Затихнут гости. Прослезятся матери. Кокетливо взмахнут веерами девушки. Принцесса опустится на ступеньки трона. Займет место справа коннетабль.

Так было.

Но сегодня Малый тронный зал почти пуст. И Темка стоит в строю не третьим, а первым. Вторым должен был быть Маркий Крох, но он уже носит бело-пурпурный мундир; правда, без геральдического золота. Первым – Эмитрий Дин. И у него теперь другие аксельбанты – белые, как у всех знатных мятежников. Шакал бы побрал князя Дина! Вот и получается, что рядом только Фалький Ледней. Остальные княжичи и баронеты присягали в первые дни мятежа, а Ледней задержался по дороге в столицу.

Пуст и Большой тронный зал. Музыканты не настраивают инструменты, не осматривает придирчиво слуг с подносами распорядитель. Не время для балов.

Княжич нашел взглядом маму. Жалко будет оставлять ее сейчас. Но такова судьба воина.

– Артемий Торн из рода серебряного Оленя!

Княжич торопливо шагнул вперед:

– Мой король!

Взлетел голос под купол зала. Рука легла на оголовье родового меча. Отчеркнула присяга то, что было. Развела побратимов по разные стороны.

…Вот он и солдат короля.

Как ждал Темка этот день! Не раз и не два представлял в деталях. И как все вышло на самом деле… От обиды комок набух в горле. Фу ты, шакал паршивый! На кого обижаться-то? На судьбу, на Создателя? Виноватых нет, но все равно щекочут подступившие слезы. Хорошо, что уже закрывает Совет князь Кирилл.

– Мне нужно к коннетаблю, – соврал Темка маме.

Но пошел не следом за старым князем, а выбрал другую дорогу – на восточную лестницу. Пусть давно рассвело и Темка уже не верит в загаданные желания, но хотелось коснуться белой колонны. Постоять хоть пару минут в тишине, успокоиться. Забыть паскудную ухмылку Марика, когда тот не увидел Митькиного ножа. Специально, гад, дожидался – посмотреть. Кулаки зачесались дать ему в рожу, чтобы кровью захлебнулся и не смел лыбиться.

Невыплеснутая злость заставила ускорить шаг, и по восточной лестнице Темка почти взбежал. С размаху обхватил колонну, прижался. Вот дерьмо шакалье, ну что за слезы дурацкие подкатывают? Обидели деточку, на балу не пришлось побывать. Тьфу! А если Марику морду нельзя пока набить – так учись бить словами.

Ресницы все-таки намокли, Темка слизнул с губы соленую каплю. Создатель, ну почему все не так, как должно было быть? Вроде бы полной чашей отмерил бед еще там, в Черных песках. Ан нет, то было только начало. Олень-покровитель, а ты за что разгневался на своего княжича? Нет ответа.

И Митьки рядом – нет, и отец далеко. Но князя Торна Темка скоро увидит, а как выпадет с побратимом встретиться? Не приведи Создатель – в бою. И пощади от плена: ни Темку мятежники не помилуют, ни король милости врагам не обещает.

Темка вытер щеку о плечо. Все, действительно пора бы найти коннетабля, получить распоряжения по случаю отъезда.

Княжич спускался неторопливо, похлопывая ладонью по перилам. Военному, конечно, так идти непростительно, во всяком случае, по Темкиному мнению. И когда он услышал шаги, то торопливо выпрямился, одернул мундир. Кто-то поднимался навстречу, вот-вот выйдет из-за поворота, с заставленной высокими вазонами площадки. Хорошо, что не застукали, когда он обнимался с колонной, вот было бы позорище! Темка ускорил шаг, стараясь побыстрее проскочить мимо.

– Княжич Артемий!

Горячая волна толкнула в грудь: на лестнице стояла Анхелина.

– Принцесса, – он склонил в приветствии голову.

– Я хочу поздравить вас.

Стремительный шаг – и Анхелина поднялась на одну ступеньку с Темкой.

– Простите, принцесса, – смутился княжич. Это он должен был спуститься, а застыл как столб каменный.

– Проводите меня, Артемий, – ладонь опустилась на его локоть.

Слова, что он торопится к коннетаблю, Темка был готов проглотить вместе с языком.

– Скоро отъезд. Мне так жаль. Все еще хуже, чем когда Эмитрий отправился в этот Южный Зуб. Я тогда посчитала, два года пройдут быстро. А вышло вон как… Я спросила отца, что будет, когда мятеж закончится. А он… он говорит – закон для всех. И если Митя выбрал свой путь, то ему и отвечать. А я не верю. Слышите, я не верю!

Принцесса остановилась, топнула ножкой.

– Я тоже! …Простите, я перебил вас.

– Ничего, – Анхелина потянула его за локоть. – Я была уверена, что вы так скажете. Я не знаю, как все случилось, но вот чувствую, видит Ларр, что не мог Эмитрий так просто предать короля. Я буду молиться за него. И за вас, княжич Артемий.

Темка почувствовал, как заливается краской. Он должен был поблагодарить, но слова прилипли к языку, точно намазанные вареньем.

Анхелина глянула лукаво из-под ресниц. Ох, если бы не тяжелая геральдическая цепь, если бы можно было забыть на минутку, что эта девочка – дочь короля.

– Мне показалось, или вы расстроены?

Невозможно врать, когда столько участия слышно в голосе, пусть даже легкая ложь предусмотрена этикетом. И не расскажешь всю правду.

– Да, я думал о своем наставнике, капитане Демаше.

У Анхелины затвердели губы, плотнее прижалась ладонь к сукну мундира, когда княжич рассказал о душном отчаянии Александера. Но не хотелось, чтобы капитан остался в памяти принцессы мрачным калекой, и Темка начал вспоминать Торнхэл и службу в Северном Зубе.

– Мы пришли, – принцесса остановилась у высоких дверей, ведущих во внутреннюю галерею.

Кольнуло сожаление – как короток путь!

– До свидания, княжич Артемий. Ларром клянусь, я постараюсь что-нибудь придумать.

Темка спускался медленно-медленно, все еще ощущая легкое прикосновение к локтю.

***

Дома бушевал Шурка.

– А ты! Ты!.. – мальчишка от ярости не находил слов. Темка улыбнулся. – Ты будешь… Так и знай, не возьмешь, я сам сбегу! Да я… Зубами за лошадиный хвост уцеплюсь, хоть всю дорогу буду следом волочиться.

– Не получится, – серьезно возразил Александер. – Через час есть захочешь.

За дверью помолчали. Потом Шурка выдохнул с тихим отчаянием:

– Пап, ну тебе же самому проще будет. Как ты…

– Ты серьезно думаешь, что мне будет легче, если я возьму на войну сына? – грустно отозвался капитан.

– А мне легче, что ты туда едешь? – огрызнулся Шурка. – Пап, ну ты же сам говорил – долг. Ты говорил – жизнь солдата… А теперь?

– Шур, тебе же еще нет и четырнадцати.

Все так же улыбаясь, Темка пошел дальше по коридору. Ну надо же, сложилось – как в сказке! Спасибо, принцесса Анхелина. Ведь по ее слову коннетабль долго расспрашивал княжича, как и чему учил его наставник, а потом написал приказ вернуть капитана Демаша на службу, предложив место в королевской свите и обязав заниматься с молодыми порученцами Эдвина. Конечно, Александеру не помешало бы еще недели две полежать, но разве удержишь его теперь.

А Шурка отца уломает. Темка готов на что угодно спорить. До завтрашнего утра есть время – целая ночь.

Княжич дошел до еще одной закрытой двери. За ней было тихо, но свет пробивался у косяка. Улыбка погасла. Темка толкнул створку. Княгиня не обернулась, продолжала сидеть, ровно держа спину и глядя на портрет отца. На подлокотнике кресла не было привычной корзинки с вышиванием, зато лежал на коленях платок, какой обычно носила осенью.

– Мама.

Чуть дрогнули плечи. Темка на цыпочках подошел, остановился за креслом. Страшно было шагнуть вперед, увидеть, что страх все-таки вырвался из-за непрочной преграды из ресниц. Мама обернулась, всхлипнула и притянула сына к себе. Упал платок, распахнулся под ногами цветочной поляной. Темка рванулся поднять, но княгиня не отпустила, обхватила сильнее, прижалась к мундиру.

– Ну мам, – он неловко погладил вздрагивающую голову. Обычно мамина ладонь касалась его волос, утешая и успокаивая, а тут роли вдруг переменились. Темка почувствовал себя очень взрослым, но от этого стало только тяжелее. Он снова коснулся тугих локонов:

– Мам, ну не плачь.

Каждое путешествие непохоже на предыдущее, теперь Темка знает это точно. Расцвечена степь геральдическими цветами: штандарты, мундиры, лошадиные попоны. Над головой не тряский потолок фургона, а небо. Прошла боль, руки поджили, вернулись прежняя гибкость и точность движений. Место в пути княжичу Торну определено: недалеко от короля, так же, как и Фалькию Леднею и Маркию Лессу. Кроме этого, порученцев ничего не объединяет. Впрочем, Темка не расстраивается. Фальк ему неинтересен, а Марика бы и вовсе глаза не видели. Хотя есть за князем Лессом должок, который Темка собирается стребовать.

Коротки и светлы летние ночи. Вечером долго горят костры лишь затем, чтобы приготовить ужин. Это Темке на руку. И отсутствие Александера – удача: вызвали к коннетаблю; будет милость Росса – капитанвернется нескоро. Сегодня – самый подходящий вечер, думал Темка, стоя на берегу. Снизу, от отмели, поднимался Марик, ведя за собой Санти. И конь, и хозяин были мокрыми. Лесс окинул Темку насмешливым взглядом:

– Никак меня ждешь? За что такая честь?

Княжич протянул руку, разжал кулак: на ладони лежали два защитных колпачка для шпаг.

– Переодеться-то дашь? – Марк повел плечами, демонстрируя прилипшую к телу рубашку.

– Жду тебя на поляне, к юго-востоку от главного костра. Недалеко, найдешь сам.

Марик молча потянул повод и пошел в сторону лагеря. Его шаг остался тем же расслабленно-неторопливым.

Темка был уверен, что Лесса придется ждать долго, и даже вздрогнул, когда за спиной хрустнула ветка. Бывший побратим не надел мундир, и шпагу нес в руке, небрежно. Холодная ярость обожгла Темку. Ладно, улыбайся. Посмотрим, как ты признаешь себя побежденным.

– Ты еще не готов? – бросил Марик, преувеличенно внимательно рассматривая крепление защитного колпачка на острие шпаги.

Княжич Торн шагнул на середину поляны. Дуэльный этикет требовал поклониться, что Лесс и сделал с тем изяществом, которое всегда раздражало Темку. Пижон! Красуется, даже не встанет в позицию. Дурак, думает, с ним тут шутить будут.

Темка атаковал стремительно, забыв, что гнев плохой советчик. Лесс же мгновенно перехватил удар, отвел в сторону. Тут бы уйти в оборону, прощупать – чего стоит теперь бывший побратим. Но жаль было терять даже мгновение. Быстрее приставить шпагу к груди, заставить бросить оружие!

Атака следовала одна за другой. Даже в лучших боях с Александером так не выкладывался Темка – и все зря. Словно не два года прошло, а десяток лет – и все это время Марик тренировался. Шакал побери! Словно сам Росс оружие ему в руку вложил! Но Темка должен, должен победить! Укол – ушел. Вверх, рывок – звон железа. Будь ты проклят, Марик! В сторону, а теперь вперед – и тупой конец остановился у Темки выше ключицы. Медленно, точно после похода в Пески, поднял княжич глаза. Если бы Лесс смеялся, если бы! Нет, смотрел с пониманием и сочувствием.

– Еще! – Темкина шпага рассекла воздух.

Прилипла рубаха к спине, уже не пьянила уверенность в собственных силах. Морщился Лесс – и так понятно, кто из них сильнее. Ну уж нет! Не дождешься, чтобы Темка признал себя побежденным. Атака! Дерьмо шакалье!

– Еще? – усмехнулся Марик, останавливая руку. Чуть продолжи он движение в настоящем бою – гулять бы Темке в Саду Матери-заступницы. – Или хватит с тебя, Торн?

Медленно поднял Темка шпагу. Побежденный должен бросить оружие под ноги победителю. Только право Марика будет, наступить ли на клинок, подтверждая позор, или перешагнуть снисходительно. Ждет Лесс. И снова в его черных глазах сочувствие. Темкины пальцы ухватили колпачок, сорвали. Короткий взмах рукой – и крохотная защита улетела в кусты.

– Еще. Снимай.

– Ты сдурел, Торн? – Марк даже отступил на шаг, опустил руку.

– Снимай!

– Я не буду с тобой драться – так. Не хватает мне на душу еще и твою жизнь брать.

– Если у тебя есть хоть какая-то честь – дерись!

Вспыхнули злостью глаза Марика. Отлетел сверкнувший звездочкой колпачок.

Атака! Еще! Подловить движение, выждать, пусть раскроется. Нет, Темка не собирается убивать, но он должен, должен хоть раз задеть, чтобы потекла кровь, пачкая рубашку, чтобы взвыл от боли этот шакалий Марик! Лесс обороняется, и даже на ложный выпад не купился. А теперь всерьез, но противник мгновенно ушел с линии атаки. Темка в запале качнулся вперед, опоздал лишь на мгновение повернуться.

Кровь мгновенно пропитала рукав, капнула с локтя. Марик бросил зло:

– Доигрались! Давай перевяжу.

Темка ненавидел собственное тело, предавшее его. Так позорно выпустившее красные капли. Он даже не чувствовал боли, только огненные пятна вспыхнули на мгновение перед глазами.

– Нет. Ничего, это левая.

– Ты сумасшедший, Торн! – сплюнул Марик. – Чего ты добиваешься, чтобы я тебя убил?

– Сражайся, ты! – Темка бросился в атаку, забыв все наставления. Марик успел выставить защиту.

– Прекратить! Прекратить, я сказал!!!

Темка еле успел отвести руку. Александер стоял между ними и так заковыристо ругался, как не слышал княжич и от торнхэлского конюха.

– Шпаги! Ну!

Привычка подчиняться капитану заставила протянуть оружие.

– Князь Лесс, я жду. Вы забыли, что я ваш наставник?

Шпага Марика тоже оказалась в руке Александера. Тот окинул противников быстрым взглядом, поморщился при виде Темкиной крови.

– Сильно?

– Нет, – буркнул тот.

– А ты?

– Цел, – Марик демонстративно помахал руками.

Показалось Темке, или действительно скользнула по лицу Александера досада?..

– Дурачье! Под суд захотели? Вы же знаете, что за неподчинение приказу бывает! Устав учили?! Или думаете – это так, буковки на бумаге? А вас не тронут? Да именно вас бы в первую очередь и наказали, чтобы другим неповадно было. Вы – королевские порученцы, с вас спрос особый. Сопляки! Нашли время!

Темка чуть дернул плечом: королевского гнева он не страшился. Сейчас вообще ничто не имело для него значения, кроме одного: он проиграл Марику. Княжич ждал, что Лесс будет оправдываться: это же Темка сорвал защиту, но тот молчал, и от этого становилось еще противнее.

Капитан махнул рукой:

– Вам же вместе служить! Хоть об этом бы подумали.

Жаль, вздохнул Темка. Насколько было бы проще, перейди Марик на сторону отца.

– А ты, – капитан поглядел уничижительно, – лучше подумай, как будешь объяснять рану.

Темка снова дернул плечом: подумаешь, велика царапина.

– Могу я надеяться, что тебе больше не придет в голову драться со мной боевым оружием? – поинтересовался Марик, глядя в спину уходящему капитану.

– Слушай, Лесс, у меня к тебе громадная просьба. Нацепи, наконец, белые аксельбанты!

Темка круто развернулся и пошел к реке. Рубашку-то от крови состирнуть не помешает, от греха подальше.

– И не надейся, Торн! – долетел насмешливый голос бывшего побратима.

Часть III

Глава 10

Поль устало месил дорожную грязь. Моросило, занавешивая приближающуюся опушку. Такой выдался Яблоневый месяц: не гроза, так туман, не туман, так морось. Митька туже стянул завязки у ворота потяжелевшего плаща, мотнул головой, отбрасывая со лба мокрые волосы.

Стали различимы деревья. Еще не прикрытые листвой ветки угрожающе топорщились в серое небо, того и гляди – проткнут набухающую хмарь, и хлынут новые потоки воды. Проглянула уходящая в лес тропка. Глубокую выбоину на повороте кто-то забросал ветками, свежими, поверх втоптанных в грязь. Настил затрещал под копытами Поля, и тут же простужено спросили:

– Пароль?

– Валтахар, – Митька ответил без запинки, но в горле запершило, как от дыма. В кустах промолчали, и княжич уверенно двинулся в глубь леса.

До лагеря оставалось не так уж много, скоро появится еще один часовой. Поль все медленнее переставлял ноги. Митька спрыгнул – чавкнула под сапогами грязь. Заледеневшими под весенним дождем пальцами ухватил повод и свернул с тропы. Поль недовольно всхрапнул. Сомкнулись за спиной ветки, морось прикрыла коня и княжича.

Далеко Митька продираться не стал, остановился на крохотной слякотной полянке. Запустил руки в жесткую гриву и уткнулся лицом в теплую шею Поля. В горле все еще першило. «Валтахар».

…Когда зима катилась к концу и даже самые зажиточные семьи расчетливо следили за запасами, войско князя Кроха стало трудно прокормить; с фуражом тоже хватало проблем. Подъели все в округе, а королевские полки сильнее отжимали к границе, к опустошенным ранее землям. И начали по вечерам у костров рассказывать байки о силе медуниц. Мол, насылают проклятия, голодом, холодными ветрами и снегом, болезнями и неудачами хотят сжить со свету. Князь Крох приказал выпороть самых болтливых, но солдат это только озлобило. Вот тогда отец и повел отряд на Валтахар. Были обещаны еда, медовуха и девки с золотыми волосами. Князь поклялся собственноручно приволочь за косу самую красивую медуницу. А чтобы не тряслись из-за бабских россказней, первым опробовать колдунью и убить.

Митька тоже был в том строю. Сжимал губы, слушая отца. Он понимал, что князю Дину нет сладости в насилии, нет чести воину вырезать беззащитную деревню. Все понимал – и знал: князь не отступит. Отец видит в этом свой долг и ради него готов на многое.

Бой был коротким.

Снег растопило, огонь дожирал ульи. Обугленные коробки казались Митьке похожими на гробы. Поль всхрапывал, не желая идти сквозь дым. Пришлось спешиться, отдать повод стоящему в охранении солдату. Двинулся через поле. Сапоги скользили по тонкому слою грязи на замерзшей земле.

Порывом ветра раздуло клубы дыма, открыв деревню. Всего несколько дворов, одна улица. У ближайшей калитки лежала собака. Подбирающийся огонь опалил шерсть; кровь, натекшая из разрубленного бока, смешалась с талой водой. Верный был пес, даже в смерти скалил зубы. Все одно не уберег: юную хозяйку оттащили к колодцу, там и опрокинули на спину. Разорванный подол накинут на лицо, и виднеются только рыжие волосы. Ногти чуть не до крови впились в ладонь: показалось – убитая девочка похожа на Лисену.

Солдат у колодца опустил ведро, утерся рукавом. Пояс на его штанах был завязан небрежно, теплый плащ валялся тут же, на снегу. Митька отвернулся – у этого он спрашивать не хотел. Попался навстречу еще один, несший на плече медную вывеску; огромная пчела на ней чуть закоптилась. Следом топал второй, тащил кувшин, прижимая к груди. Вся рожа мародера поблескивала от меда. Митька прибавил шагу.

К дому медуницы огонь еще не добрался. Но скоро вспыхнут сплетенные из соломы пчелы. Возьмутся огнем резные ставенки, и пламя сотрет искусные узоры. Станет тяжелее запах горелого мяса: тут, ближе к небольшой площади, мертвых больше. Все на защиту встали – и старики, и мальчишки. Вон пацаненок – лет десять, не больше. Кто-то успел отнести его к плетню, положил на сугроб. Рядом уткнулась лицом в снег женщина, выстрелом ей разнесло затылок.

Одна створка ворот – ярко-желтых, резных – висела, скособочившись; другую выломали вовсе. Посреди широкого двора стояли князь Дин с соратниками. Митька обошел двух убитых парней, оба в одних рубахах, светловолосые, похожие. Они и умерли одинаково: сжимая в руках вилы; одному пуля вошла в грудь, другому в лицо. Чуть в стороне хрипел мужик, на раненого не обращали внимания. Митька остановился. Кровь залила разорванный ворот, но все равно можно было разобрать вышитых пчел. Запрокинута голова, судорожно подергиваются посиневшие губы. Не жилец. Матерь-заступница, будь милосердна к нему, открой калитку в Сад… На выстрел обернулись – и князь Дин, и солдаты. Мужик царапнул ледяную землю пальцами и затих. Княжич сунул пистолет за пояс.

Отец посторонился, давая сыну место рядом с собой.

Не поленились, вытащили на двор стол. Веревки стискивали щиколотки и запястья медуницы, тянулись к ножкам стола. Волосы падали золотым водопадом, стелились по земле, и сержант уже примеривался к ним с ножом. Этой подол на лицо не накинули, просто распороли платье. Наверное, хотели, чтобы медуница все видела. Но глаза цвета гречишного меда смотрели в зимнее небо. Снежинки медленно опускались на ее лицо, на золотистую грудь в лиловых синяках. Князь поудобнее перехватил нож – Орел на рукояти скрылся под ладонью. У Митьки заледенел позвоночник.

Нож вошел в золотистую плоть. Распахнулись шире глаза, всхрипнула медуница, когда убийца потянул лезвие обратно.

– Вот так, – князь Дин показал окровавленную сталь. – И бабы они как и все. И кровушка такая же.

Вылез из-под стола сержант, придерживая охапку струящегося золота. Медуница чуть повела освобожденной от тяжести волос головой, застонала. Кровь толчками била из раны, капала со стола на землю. Заметался взгляд – от белесого неба к пламени надвигающегося пожара, от поднимающихся клубов дыма к лицам убийц. Князь Дин наклонился, бросил насмешливо:

– Ну, прокляни!

Испуганно отшатнулся сержант, чуть не выронил волосы.

– Мы… не проклинаем, – изо рта девушки потянулась кровавая слюна.

– Слышали? – Князь насмешливо глянул на солдат, вытер нож о разорванное платье.

– Вы уже… прокляты… – тихий выдох услышали все. – Ваш род потерял покровителя… Когда ваш враг придет… – взгляд снова метнулся к высокому небу, застыли ресницы.

Растерянное, испуганное молчание опустилось на двор. У князя дрогнули от гнева ноздри.

– Она не врала, – Митькины губы, привыкшие к молчанию, плохо слушались. – У нас нет покровителя.

Да, бой был коротким. Вряд ли кто знал, что княжич в Валтахаре выпустил одну-единственную пулю.

А волосы медуницы потом разобрали на тонкие прядки и хвалились ими перед теми, кто не участвовал в набеге. Князь Дин добился своего – теперь байки о Миллреде рассказывали с насмешкой.

Крох долго восторгался задумкой, хлопал Митьку по плечам, кричал: «Молодец у тебя отец! Учись!» Митька вежливо улыбался и старался не встречаться взглядом с отцом. Он не мог забыть фразу, сказанную, когда отряд покидал Валтахар: «Сынок, честь мундира в том и только в том, чтобы побеждать. Не забывай, ради чего все это делается, и тогда ты поймешь: решение правильное». Ветер кидал клубы дыма им вслед, и не было ничего странного в том, что Митька опустил ресницы.

Он уже и не помнил, когда первый раз отвел глаза. Может быть, через несколько дней после первого ночного разговора с отцом? Приехал князь Крох, и они втроем сидели в домике, за тем же самым столом, и снова капал свечной воск. Князь расспрашивал о короле, о настроениях в столице. Митька все ждал, когда он спросит о сыне. Но Крох не произнес имя Маркия, скорее всего, ему донесли раньше об отречении наследника. Наверняка доложили и о том, что сказал Митька Совету. Странно, что ни отец, ни князь Крох ни разу не попеняли княжичу.

– Ты был близок к Эдвину, – говорил тогда предводитель мятежников. – Он умеет убеждать. Вбил тебе в голову свои дурацкие идеи? Ладно, не отвечай. Жаль страну, король которой не понимает, в чем сила и честь мужчины. Хочет, чтобы мы тихо сидели по замкам, как мыши. Чтобы забыли вкус крови, жажду победы. Эмитрий, ты вот знаешь, что такое жажда. Поверь мне – желание победы терзает не меньше. Шакалье! Наших сыновей приходится учить этому! Дожили!

Он говорил искренне, распаляясь от своих слов. Митьке хотелось отодвинуться.

– Запомни: можно научиться виртуозно владеть шпагой, но если ты ни разу не вонзил ее в плоть врага – ты не боец. Нужно уметь убивать. Милосердие – глупое слово для трусов и лентяев. Да-да, трусов и лентяев. А еще дураков. Только они могут оставить в живых врага. Ничего, твой отец хороший солдат. Он тебя научит. Побеждать – вот что главное для мужчины. Наслаждаться победой. Желать победить. А все дурацкие байки выброси из головы.

Княжич чуть наклонил голову, Крох наверняка принял это за согласие. Но Митька не понимал, как можно находить сладость в смерти, пусть и врага. Да, он приговорил к повешению капитана Германа, но разве можно наслаждаться мучительным чувством стыда, что такие гады живут на свете? Брезгливым отвращением?

А первый убитый до сих пор вспоминается судорогой в ладони. Это случилось через несколько дней, как княжич появился в горах у Вернехолмских лесов. Выехали встретить обоз с оружием и попали в засаду. Солдат в королевском мундире выскочил на тропу сбоку от Митьки. Княжич успел разглядеть в профиль лицо, изрытое оспой. Обычный деревенский парень с пухлыми губами и коротко, по-военному, остриженными волосами. Пистолет плотно лег в руку княжичу. Вот она, настоящая грань между верностью королю и верностью роду. Нажать курок – и точка будет поставлена. Сбилось дыхание. Солдат все еще целился, по-учебному сосредоточенно и не глядя по сторонам. Выругался, облизнул по-мальчишески губы и снова припал к ружью. Новобранец. Может быть, это – первый бой для него.

Митька выстрелил. Кровь в первое мгновение была не видна на пурпуре мундира, и только когда солдат упал, плеснула на камни. Недоумевающе смотрели круглые глаза, словно убитый вот-вот спросит: «Росс-покровитель, как же это?»

«Росс-покровитель!» – эхом взмолился княжич. Вот он и на стороне мятежников. Доказал – и этот парень уже не шевельнет пухлыми губами: «…как же?» Создатель, но разве это правильно – доказывать что-то чужой кровью? Свело судорогой пальцы, и Митька чуть не выронил пистолет.

– С почином! – на тропу откуда-то сверху спрыгнул отец. – Поздравляю, наследник!

«Валтахар». Пароль к лагерю Дина. Название сожженной деревни в Миллреде. Князь из рода Орла делает вид, что ничего особенного там не произошло. И можно забыть предсмертные слова медуницы. Митька помнит даже цвет подпалин на боку мертвой собаки – желтовато-серые; точно такое же пятно светлело у нее на морде. Создатель, если бы это было единственным несогласием отца и сына!

Мятеж не оставлял права на нейтралитет. Митька хотел поверить, что князь Дин – не предатель короны, Эдвин ошибается, и благо Иллара в другом. Но смятые войной дни доказывали другое.

Не только дом в Турлине превратился в руины. Погибли и мамины сказки. Так уж получилось, что до пятнадцати лет Митька и не знал настоящего отца. Храбрый, честный, благородный воин – что еще рассказывала княгиня? Искупала ли тем вину перед нелюбимым мужем, утешала себя или хотела воспитать сына в уважении к отцу – сейчас не спросишь. Оказывается, князь Дин умеет и лгать, и предавать, и отступать, и убивать беззащитных. «Как и другие», – твердил себе Митька. Но ощущение какого-то громадного обмана не проходило.

Видит Создатель, княжич стремился быть ближе к отцу, стереть нарисованный образ и заполнить пустоту настоящим, не придуманным. Но длинные доверительные беседы, которые Митька вел с королем, с отцом не повторялись. Некогда, война. Или отцу просто неинтересно? Княжич не знал. Создатель, если бы в дни смятений выдалась хотя бы еще одна ночь, похожая на ту, которую оплакали свечи в заброшенной деревушке! Ничего сильнее не желал Митька – но некогда, некогда! А сомнения крепли, и слишком многое в памяти пропахло дымом пожарищ.

А сейчас уже поздно вести разговоры. Княжич понял окончательно: правда – не вассальная клятва и не верность короне, а та правда, ради которой имеешь право нажать на курок, – на другой стороне.

Митька вдохнул поглубже влажный лесной воздух, перебивая воспоминание о пожаре. Морось стала гуще, к вечеру наверняка снова польет дождь. С начала Яблоневого месяца еще не случилось ни одного сухого дня. А Митька так надеялся, что хотя бы сегодня растащит тучи и ночью покажутся звезды. Это хорошая примета – смотреть на Первую звезду и думать о том, кому Матерь-заступница отмеряет еще один прожитый год.

Для княжича Артемия Торна сегодня заканчивается шестнадцатый.

Вспомнит ли об этой примете Темка в последний день Рябины, когда вспыхнут крупные, яркие звезды на остывающем осеннем небе? Митька погладил шею Поля, усмехнулся: если, конечно, княжич Дин проживет свой шестнадцатый до конца. А Темка вспомнит, обязательно. Только вот – как? Скоро год, как они воюют на разных сторонах. И – как будто мало было судьбе, – войско князя Дина осаждает Торнхэл. Королевские отряды пройти к замку не могут, для этого пришлось бы выдержать тяжелый бой. Родовой замок Торнов скоро падет, мало там осталось солдат, а князь Дин упорен. Кажется, Митька знает истинную причину упрямства: когда-то, лет двести назад, замок принадлежал Динам. Случилась какая-то мутная история, и Динхэл стал Торнхэлом. Вот переплела судьба.

Конь недовольно выдохнул в ухо. Сердится: мол, чего, хозяин, застряли в этой грязюке. Поль хочет на конюшню. А Митька совсем не жаждет возращения в отцовский лагерь. Прости, Поль.

Княжич тронул ладонью белый мокрый ствол. Красиво в березовом лесу, даже в таком, размытом моросью. Рассеянный свет почти не дает теней, и роща кажется призрачной. Подожди – и выйдет зеленокудрая Ольха, покровительница лесов. Двинется неслышно между белесыми деревьями, еле слышно звякнут серьги. Охранником и слугой появится матерый волк с поседевшей холкой, пойдет рядом, тихо ступая широкими мосластыми лапами. Позволили бы Митьке – и он бы пристроился следом, пусть не волком, так хоть ежиком.

Хорошо быть ежом. Иметь чуткий подрагивающий нос, втягивающий вкусные лесные запахи. Жесткие колючки – не для нападения, а просто свернуться и спрятать мягкий живот. А еще можно закататься в прошлогодние листья, стать жухло-коричневым комком. Раствориться в лесу. Орел-покровитель! Привычные слова растаяли, едва возникнув. Княжич собрал ворот плаща у горла, передернул плечами. Неважно – произносить ли вслух, шептать тихонько или кричать, мысленно звать – слова тают, не оставляя и следа. У рода Динов нет покровителя. Нет! Пустое серое небо качнулось над головой.

Поль снова фыркнул. Митька запустил пальцы в гриву, прислонился к теплому боку и запрокинул голову. Мелкие капли падали на лицо, и княжич слизывал их с губ. Он, отчаянно скучающий по маме, почти не видевший до мятежа отца, и не знал, что можно быть настолько одиноким. Когда нет ничего, кроме бесконечной мороси из серого неба. Никого, кроме уставшего коня. Нет даже покровителя. Жаль, что и в самом деле нельзя стать ежом.

Митька взлетел в седло, подобрал повод. Обиженный Поль почти впритирку проходил рядом с деревьями, норовя прижать всадника. Но вскоре вывернули на тропу, ноздрей коня коснулся знакомый запах, и Поль перестал капризничать.

Скоро второе кольцо охраны. Княжич Дин откинул плащ; белые аксельбанты ярко выделялись на потемневшем от влаги зеленом мундире.

Потоки дождя заслонили двор, стену и мокнущего на башне солдата. Опять прогулку отменят, вздохнула Анхелина. Надоело, ох как надоело сидеть в дворцовых покоях. Брошено незаконченное вышивание – ну и пусть, все равно не выйдет, как у княгини Наш. Лежит раскрытая книга, Анна не пролистала ее и на треть. Она закрыла бы еще на первых страницах, но любопытство заставляло разбирать строчки: что же такого увлекательного находил именно в этой истории Эмитрий? Писец купеческого каравана прошел восемь королевств, с полсотни городов. Но как же скучно он рассказал! И что интересного увидел Эмитрий в сухом описании странных обычаев или в нудном перечислении старых крепостей? Жаль, у самого княжича не спросишь.

Анна положила на стекло ладонь. Как они там? Есть ли крыша над головой? Или носятся под дождями, сутками не снимая мокрых мундиров? Эмитрий так легко простывает, княгиня Дин часто сокрушалась из-за этого. Но сейчас она не говорит о сыне, и не Дин она, а Наш из рода Совы. Вспомнилось, как назвал Эмитрия княжич Артемий: Митька. Вот чудак! Да разве подходит ему такое имя? Ну, Митя – еще куда не шло, а то – Митька! Он – Эмитрий, и только так. Интересно, как же называют самого княжича Торна? Артемка, что ли? Анна фыркнула: вот еще! Какое-то игрушечное имя. А вот Артем звучит намного лучше. Но не спросить Эмитрия и об этом. Ни о чем не спросить.

Палец скользнул по стеклу, выводя инициалы. Какие у него глаза! Темные, длинные ресницы опустились, взмах – и он снова в упор смотрит на Анну. Почему-то холодеет внизу живота, становится страшно и в то же время весело – точь-в-точь как было перед первым балом. И так не хочется, чтобы отводил взгляд. Он говорит, говорит – Анна не смеет перебить. Нет, рассказы княжича очень интересны, но хочется напомнить о себе. Кажется, он растворяется в своих воспоминаниях, и ревность начинает скрести в душе коготками. Анна подышала на холодное стекло и снова написала две буквы, сплетая их в затейливую монограмму. Как ты там? Как тебе воюется? Помнишь ли обо мне? Ты только вернись, слышишь? Обязательно вернись! А уж там Анна найдет способ напомнить о себе.

Принцесса отвернулась от залитого дождем окна. Глупая сказка! Нельзя мечтать о том, чего не может быть. Но Ларр-хранитель, помоги! Анхелина осеклась. Нет, не смилостивится дух Иллара – разве такого жениха найдут королевской дочери? Будь воля Ларра – вырвал бы из сердца принцессы даже воспоминание о недозволенной любви.

А вот Лея… Самый вольный дух, который не считается ни с какими правилами. Говорят, она покровительствует тем, кто дарит свое тело без венчания. Щеки Анны вспыхнули от запретных мыслей. Матери учат дочерей молиться старшей сестре, Дайне, покровительнице семейного тепла. А принцесса Иллара и вовсе должна искать заступничество только у Ларра. И Росс-покровитель не услышит молитву той, что ни разу не держала боевое оружие.

Ветер ударил в стекло, заставив Анну вздрогнуть. Она задумалась, и не сразу заметила, что ровные струи превратились в бушующие вихри. Пропала из виду стена, а во дворе вода наверняка поднялась на нижнюю ступеньку. Ну и что! Пусть все грозы мира обрушатся на дворец, только бы там, где ощетинились две армии, не случилось беды. Полыхнула молния – и мгновение спустя накатил гром, заглушая слетевшее с губ имя. Помоги ему, Лея! Спаси и обереги его. Анна решительно встала.

Двойная стеклянная дверь в оранжерею закрылась за принцессой. Накрыла волна запахов, стал громче слышен дождь, бьющийся в огромные окна. Анна быстро пошла по затейливым дорожкам мимо роз – от ослепительно-белых до почти черных. Пропустила утонченные орхидеи, казавшиеся восковыми в своей совершенной красоте, равнодушно скользнула взглядом по лилиям. Сиреневые жако из Дарра оглушали пряным ароматом. Хризантемы уронили лепестки, когда рядом прошуршали юбки. Белые лербы застыли свечами. Вот и любимые – тонкие ирисы из Ладдара. Цветок Анны: если бы кто искал нежности принцессы, то ему бы понадобились эти, сиренево-розовые. Но мужчины не зовут Лею, они не верят в силу той, что живет в цветах. Мужчинам кажется, что если покровитель не пахнет порохом и железом и не носит оковы под названием «долг», то этот дух слишком немощный. Анна считает по-другому. Вот найти бы еще нужный цветок…

Принцесса звонко хлопнула себя по лбу. Ну конечно! Астра – багряная астра с игольчатыми лепестками. Бегом, звонко стуча каблуками по плитам дорожки, бросилась к клумбе. Упала на колени, не жалея тонкий шелк цвета чайной розы.

Лея! Покровительница любви! Пусть он вернется. Анна наклонилась, коснулась горящей щекой прохладных лепестков. Пусть вернется, пожалуйста. И придет к ней.

Принцесса опустилась на пол, оправила подол вокруг коленей. От цветочного запаха кружилась голова, и снова чудился тот взгляд. Ах, Лея! Ты же видишь, как сильна любовь. Помоги!

Ослепительная молния вспыхнула за окнами оранжереи, точно самого Ларра прогневала просьба. Ударил гром, зазвенели стекла. Анхелина испуганно вскинула пальцы к губам, замотала головой: нет! Нет, пусть он уцелеет, пожалуйста! Пусть он только уцелеет! Не надо любви, Ларр, не надо! Только обереги его. От пули меткой, от железа острого, от огня безжалостного, от воды бурной. От предательства и от подлости. От зависти и от злобы.

Принцесса молилась, судорожно вытирая слезы. Расплывались темные пятна на шелке; выбилась непослушная прядка волос, прилипла к мокрой щеке. Гроза скатывалась на восток, точно без нее там мало было огня и грохота.

Только уцелей…

Шакальи дожди! С утра гроза расцвечивала небо слепящими сполохами. Страшно было ехать через степь, и всадник торопил коня, спешил добраться до леса. Только отогрелся, отжал плащ – даже не успел просушить над огнем, – и снова в дорогу. Гроза сменилась ливнем, а к вечеру плотные струи раздробились на крупные редкие капли. Когда только прекратится?! Не погода, а дерьмо шакалье! Плащ уже не защищал, а холодил плечи и спину, стал невыносимо тяжел и заставлял горбиться. Промокли и мундир, и рубаха. Кажется, даже в сапогах хлюпает вода. Скорее бы в тепло! К счастью, укрытые под навесом костры первого круга охраны уже остались за спиной. Потянуло запахом наваристого супа, и желудок сжался от голода.

Охранник глянул подозрительно. От усталости память показалась размытым глинистым оврагом. Солдат уже шагнул было загородить путь, когда Темка вспомнил пароль королевских порученцев:

– Синий дрозд.

Возле палатки нагнал промокший Шурка. Темка мешком свалился с седла, отдал повод.

– Я принесу поесть.

Княжич задумался. Желудок возмущенно дернулся и утих. Нет сил даже ложку держать. Рухнуть бы бревном, закрыть глаза – и чтобы не теребили до утра. Нет, не дождется он Шурку с ужином.

– Не надо. Дегу почисти.

Мальчишка послушно кивнул. Потянул Дегу за повод, повел сквозь дождь.

Пальцы скользнули по мокрому пологу. Из глубины палатки дохнуло теплом. Темка ввалился внутрь и несколько мгновений тупо рассматривал пустые лежанки. Ах да, Фальк остался у коннетабля. А Лесс тоже мотается с поручениями. Вот уж не подумал бы, что бывший Крох будет так верно служить королю. Многие хотели бы поймать его на предательстве или хотя бы небрежности. Противно сознавать, но Темка тоже ждет, когда Марик проколется. Тогда можно пожать плечами и вычеркнуть его из памяти как подлеца и труса.

Хорошо, что никого нет. Спасибо Шурке – не забыл про жаровню, и сейчас от подернутых пеплом углей шло ровное тепло. На ящике стояла зажженная лампа, не пришлось шарахаться в темноте.

Плащ тяжело свалился с плеч, полетели следом перчатки. А вот с сапогами пришлось повозиться. Наконец Темка рухнул навзничь на лежанку, даже не стянув мокрый мундир. Трое суток королевские порученцы носились без продыху, что парни постарше, что мальчишки. Эдвин стягивает войска, готовится большое наступление. Усталость, придавившая Темку к постели, приятна – княжич тоже делает свое дело, он нужен королю. Хорошо… Вот только бы мундир и штаны стянуть.

Сел, повел плечами. В теплом воздухе палатки дрожь прошла, и в сон тянуло еще сильнее. Княжич лениво приподнялся… Дерьмо шакалье! Плащ упал на лежанку Марика. Вот уж кому не хотелось давать повод снисходительно морщиться. Придется встать, поднять, аккуратно развесить. Как неохота! Темка снова помянул шакала и все-таки поднялся.

Дернул мокрую ткань. Перчатка, запутавшись в складках, отлетела за лежанку. Темка плюнул с досады, но пришлось лезть. Пальцы уткнулись в мягкое. Княжич ухватил, вытащил наружу. Глянул недоуменно на сверток в руке – похоже на прикрытый тканью нож. Но кто будет прятать оружие? Да еще в такой сырости. «Положи на место», – шепнул внутренний голос. Но любопытство оказалось сильнее.

Узелок легко поддался. Тонкий шнурок опал, соскользнула ткань. Темка остолбенел, гладя на нож в своей руке. На родовой нож Торнов, когда-то отданный Марку на Орлиной горе. Тот самый, якобы потерянный. Как же можно? Обманом оставить чужое родовое оружие – это же низость! И зачем Крох соврал?

Прошуршал полог, потянуло влагой. Темка обернулся: в палатку шагнул Марик. Упала ткань, отгораживая королевских порученцев от дождя.

Судя по всему, князь Лесс тоже валился с ног от усталости. Сегодня ему досталось тяжелая дорога – ездил в сторону гор, а там не везде можно верхом. От недосыпа и усталости бледный как призрак, на щеке – россыпь грязных брызг. Казалось, так и рухнет у входа. Глянул с раздражением на Темку. Тот встал, держа на вытянутой ладони нож рода Оленя.

– Как он оказался у тебя, князь Лесс?

Марку кровь бросилась в лицо.

– Обыскиваешь? – огрызнулся он.

– На дуэль бы тебя, – выплюнул Темка.

– Так вызови. Мало в прошлый раз досталось? – Марик усмехнулся.

Темка вспыхнул:

– Хочешь – бери шпагу, пошли!

– Ты смотри, не боишься?

– С таким, как ты? Может, и боюсь. Да только все равно… Правильно я вернул нож – у тебя нет чести!

Темка испугался, увидев, как лицо Марка стало не просто белым, а синеватым, точно снятое молоко. Лесса качнуло, он с трудом устоял на ногах. Торопливо отвернулся, ухватился за шнуровку на пологе. Когда Темка бросал самое страшное оскорбление, то даже не думал, что Марик так отреагирует. Впрочем, он вообще не думал ни о чем, кроме как хлестнуть посильнее.

Князь Лесс повернулся. Он казался еще более уставшим, чем в ту минуту, когда только шагнул в палатку.

– Возьми свое оружие, Артемий Торн. Я признаю твое право не доверять мне свою честь.

Темка растерялся. Он был готов к насмешкам, язвительным атакам, но не к тому, что Марик добровольно отречется, приняв на себя вину.

Лесс неторопливо распустил завязки на горле, бросил мокрый плащ на сундук. Туда же уронил пояс, мундир. Остался в рубашке, и было видно, как его бьет дрожь даже в теплом воздухе палатки. Шагнул к лежанке, но Темка стоял у него на дороге.

– Почему? – он не мог прекратить разговор, не выяснив.

– Ты все равно не поймешь.

– Это еще почему? – ощерился Темка. – Думаешь, такой дурак? Или признаться боишься?

Гнев – или боль? – вспыхнул в усталых глазах Марика.

– Да что ты знаешь обо мне, чтобы понять, – он рванул рубашку, треснула ткань. Замерзшие пальцы с трудом ловили пуговицы. – Что ты знаешь!

Лесс рывком задрал рубаху до плеч, повернулся. Воспоминание о боли опалило прежде, чем Темка понял: вся спина Марка покрыта рубцами от ударов кнутом. Старыми, но еще слишком заметными.

Ткань опустилась. Марк не поворачивался. Стоял, сгорбившись.

– Откуда? – осторожно спросил в поникшую спину Темка.

Выжатый до монотонности голос Лесса прозвучал негромко:

– Какая разница. Я же вернул тебе оружие.

– Но…

– Иди спать, Торн. Завтра будет та же круговерть.

Темка отступил. С недоумением проследил, как Марик лег, отвернулся к стене и укрылся одеялом с головой.

***

Туман сходил, утро вяло переползало в день под звуки разгорающегося сражения. Даже тут, на узкой проселочной дороге, разбитой колесами наступающей армии, были слышны выстрелы.

Дега брезгливо обошла полную жидкой грязи выбоину. Ничего, до рощицы – а там вверх по склону, будет посуше. И расстанутся наконец с Мариком! Темка бросил взгляд в спину навязанного попутчика. Что за неудачный день: из боя король приказал выйти, да еще и с Лессом по пути оказалось. Темка никак не мог избавиться от неловкости после вчерашнего разговора. Нож, что вернул ему Марик, спрятал – так получилось, в тот же сундучок, что и Митькин. Царапнула в душе крыса. Досадуя непонятно на кого, вытащил клинок с Орлом у рукояти, прицепил на пояс. Пусть так.

Выстрелы стихли. Некоторое время было слышно только чавканье копыт по грязи. Залп! Еще один – уже ближе. Темка оглянулся, но мешали холмы. Марик пустил коня в галоп, торопясь добраться до рощи – оттуда будет виднее. Дега недовольно тряхнула головой, но тоже послушалась всадника.

Под мокрые от ночного дождя ветви королевские порученцы влетели одновременно. За шиворот посыпались холодные капли, Темка вздрогнул. Марк на крупном жеребце ломанулся вперед, изящная Дега аккуратно переставляла копыта между корнями. Пересекли рощицу и, не сговариваясь, остановились. Темка отклонил березовую ветку.

Несколько всадников в цветах князя Дина мчались в сторону оврага. Вырвались все-таки! Рука ухватилась за пистолет. Эх, не достать! Уйдут же! До оврага близко, а там свои встретят. Темка подался вперед, следя за беглецами. Неужели прорвали окружение? Шакал их раздери!

Ух ты, рисковый какой! Один из всадников оторвался от группы, помчался почти наперерез. Туда, где были основные войска князя Дина. А ведь это порученец, сощурился Темка на его мундир. Торопится, не хочет терять время на объезд. Или жизнь ему не дорога? Впрочем, может успеть – холм прикроет от королевских солдат. Ну же! Четыре выстрела подряд, и мимо. Все. Думает, ушел. Ну уж нет, для Темки он сейчас будет как на ладони. Княжич торопливо достал пистолет. Сейчас его снимет. Ишь, нашелся герой, приведет подмогу. Поймал на мушку спину в зеленом мундире. Не выдержал, скосил глаза на Марка: держит пистолет наготове, но не стреляет. Вот только второй попытки Лесс ему не даст. Палец плавно лег на курок. Сейчас… Есть!

Темка чуть не взвыл с досады: мимо! Дерьмо шакалье! Только сорвало шапку, велика добыча. Ветер растрепал светлые волосы беглеца, бросил прядки в глаза, когда тот обернулся. Холодные капли заледенели у Темки на спине, палец на курке свело судорогой. Митька!!!

Вот и встретились. Спасибо, Матерь-заступница, отвела пулю! Встретились… Как кто под локоть толкнул, Темка повернулся. Марк целился неторопливо: княжич Дин все равно не увидит стрелка, даже когда через несколько мгновений окажется слишком близко от рощи. Так близко, что промахнуться почти невозможно.

– Не стреляй! – Темка рванул повод Деги, заставляя ломиться через стену молодых деревцев. – Это Митька!!!

Лесс покосился на Темку, коротко усмехнулся. Он тоже узнал.

– Не надо!!!

Выстрел!

Рвануло с Митькиного плеча эполет. Дин нагнулся к шее Поля, рывком послал его за холм, уходя из опасного места.

Темка скатился с седла, бросился к снова прицеливавшемуся Марку. Ноги разъехались на мокрой земле, княжич упал. Лесс опустил пистолет, сплюнул с досады:

– Успел.

Успел… Почему-то, чтобы подняться, пришлось ухватиться за березу. Сердце бултыхалось где-то в желудке, трепыхалось там, как карась в пустой бочке. Темка вытер лицо, размазывая грязь. Марик смотрел сверху, небрежно сидя в седле. Сказал насмешливо:

– То, что ты орал, – измена королю, между прочим.

– Беги, доноси, – ощерился Темка, сунул пистолет за пояс. – Митька мне – побратим.

– А я его – ненавижу, – усмехнулся Марик. Он бросил это небрежно, словно говорил о какой-то мелочи, вроде запачканного плаща.

Темка прислонился к березе. Что за шакальи гадости: шагу ступить не может, коленки подгибаются. Хоть бы Марик не заметил. Какая все-таки чушь: Митька на той стороне, а бывший княжич Крох – на этой.

– Потому что ты предал отца, а он нет, – очень хотелось уязвить бывшего побратима как можно сильнее.

Лесс шевельнул губами – но смолчал.

– Езжай, чего ждешь, – поторопил Темка. – Дальше нам в разные стороны.

Марик неторопливо подобрал повод, глянул нерешительно на спутника.

«Шакал паленый, чего не так у меня с мордой?» – раздраженно мелькнуло у Темки.

– А он предал короля, – все-таки ответил Марк. – Эмитрий Дин – мятежник. Собирался принести клятву короне – и трусливо сбежал. Побратим… Думаешь, предатель понимает, что такое верность и честь?

– Нет, не думаю. Я точно знаю, что Митька это понимает.

Снисходительная усмешка собеседника взбесила Темку. Так прощают зарвавшимся детям, которые не хотят уступать и придумывают глупые отговорки.

– Ты знаешь, что такое жажда? Ты хоть представляешь, как сильно можно хотеть пить? Митька остался в умирающей без воды крепости, потому что король отправил его туда служить. Потому что там были его люди. Этот сволочь-капитан, которого Митька ненавидит.

– И служит сейчас вместе с ним.

Темка тронул шрам на скуле. Глупо сцепился. Бесполезно объяснять Марику. Особенно если сам не может понять – как можно терпеть рядом Германа?

– Кстати, Торн, с такого расстояния я не промахиваюсь, – бросил Лесс, не дождавшись ответа. Отвернулся и послал коня между деревьями.

Темка отер лицо краем плаща, почистил кое-как штаны. Умница Дега терпеливо ждала, изредка переступая, похрустывая ветками под ногами. Пора ехать.

Шакал бы побрал этого Лесса! Он ведь и правда не мог промахнуться случайно, что, Темка не знает, как великолепно стреляет Марик? Отвел в последний момент руку. А у Темки до сих пор спина ледяная, как представит убитого Митьку. Снова пришлось ухватиться за березу. Вот сумасшедший у него друг, рванул прямо под пули. Возьми Темка чуть-чуть ниже – и отправил бы побратима в последнее путешествие. Уберег Росс!

Кажется, березка больше не нужна. Княжич подхватил повод. Пора. Поехали, Дега.

Глава 11

Когда же это все-таки произошло? Первые осенние заморозки прихватывали по утрам лужи ледком. Поль весело крошил тонкую корку копытами, и на осколках вспыхивало солнце. Коню было хорошо: накормлен, напоен, и бредет неторопливо, всадник опустил повод. А Митьке было плохо. Так плохо, что хотелось кричать, упасть на землю и бить кулаками по замерзшим лужам. Княжич хорошо скрывал это – даже конь не чувствовал настроение хозяина. Отец улыбался, щурясь на солнце. Говорил неторопливо, ни капли не сомневаясь в том, что так и будет:

– Миллред мы очистим быстро. Что до Роддара – да, придется повоевать. К ним мы не полезем, смысла нет. Но эти наглецы наверняка попробуют куснуть через границу.

Митька слушал, давя в себе крики: «Папа! Ты понимаешь, что ты говоришь?!» Очистить Миллред – это убить всех медуниц и их защитников, разорить города, обречь на голодную зиму деревни. Сотнями погибнут. Не солдаты, а те, кого солдаты должны защищать. Это страшно – когда убивают безоружных. Когда женщины забиваются в щели, пытаясь прикрыть собой детей. Когда мужчины с голыми руками бросаются на ружья. Когда полыхают деревни, а стоящие в оцеплении солдаты убивают тех, кто пытается вырваться из огненного круга.

Валтахар был всего лишь первым. Потом вышли на земли князя Бокара из рода Быка. Князь уже в слишком преклонных годах, чтобы воевать, выделил войско под королевский штандарт и отправил служить сына Леония. Князь Крох не стал тратить силы на осаду родовой крепости, но сжег все близлежащие деревни.

…Стояли кругом, в нескольких шагах от изгороди. Пламя поднималось так высоко, что в Саду Матери-заступницы должны были пересохнуть ручьи. От жара стягивало кожу на лице. Митьке казалось – еще немного, и она потрескается, закрутится, как кора на березах в сгоревшем Валтахаре. Выступит кровь и тут же запечется. Тяжелый густой дым забивал ноздри, пропитывал одежду душным запахом. Крик – многоголосый, людей и животных, полный ужаса, поднимался выше пламени.

Прямо на княжича выскочила женщина с безумными глазами. Оборванный подол волочился по земле, тянулся дымный шлейф; на руках трепыхался завернутыйв тряпицу младенец. Солдат рядом с Митькой вскинул ружье. Женщина метнулась в сторону и отшвырнула ребенка подальше от огня. Получилось – прямо под выстрелы. Мать взвыла и сразу же захрипела, подавившись пулей. Рухнула изба, ударил сноп искр, занялась пламенем изгородь. Запахло паленой тканью, и княжич махнул по плечу. Обожгло ладонь, словно куснуло.

Чьи-то руки схватили за плечи, рванули в сторону от подбиравшегося огня. Митька сморгнул пляшущие перед глазами искры и только тогда узнал отца. Пробился его голос:

– …с ума сошел? Приказал отходить!

Как странно: Митьке казалось, что увидит вместо отцовского лица запекшуюся маску, обожженную, потрескавшуюся кожу. Но у князя даже кончики усов не закурчавились от жара. Затрещало за спиной, толкнуло раскаленным воздухом. Еще раз. Дома рушились.

– Слышишь меня?

Отец тряхнул за плечи, кажется, он что-то говорил все это время.

– Отправляйся к капитану Жану, скажешь отходить. Ну же!

Митька побрел к опушке, где оставил Поля. Все время хотелось оглянуться, и княжич заставлял смотреть себе под ноги. Он уже понял – отца этот пожар не опалил.

Рука болела недолго. Много меньше, чем княжич видел во сне безумные глаза женщины. А потом ее заслонили другие убитые, казненные, брошенные на морозе без еды, сожженные в собственных домах.

«Это история», – думал княжич, вспоминая старые свитки. Перекраиваются королевства, и жертвы неизбежны. Митьке представлялась карта, которую режут ножом – и вместо чернил тянулась за клинком кровь. Это история – погибнут и правые, и обманутые. Какая разница, с какой стороны будет сражаться один-единственный Эмитрий Дин, если его кровь все равно вольется в общее русло? Какая разница для истории, которая меряется сотнями и тысячами жизней?

Пару деревень рода Оленя тоже спалили. Правда, людей там было мало, укрылись за стенами замка. Вот только и это их не спасло. Торнхэл-то взяли потому, что защищать его стало некому.

Когда начался последний штурм, отец отослал Митьку с донесением. Сам княжич не просил об этом – если уж пить чашу, так до дна. Может, привелось бы погибнуть под пулями людей Торна. Странно, но судьба почему-то бережет княжича, хоть он и выбирает всегда самый рисковый путь.

И вот теперь Митька возвращался, уже видны стены Торнхэла. Княжич вскинул голову: да, отец поднял штандарт. Создатель! Если бы это все оказалось просто дурным сном! Если бы Митька просто ехал к Торнам в гости. А вместо этого – сносят под стены убитых, слышны стоны и ругань раненых, хрипло командует помощниками взмыленный лекарь. Возле моста лежит мертвая лошадь, и солдат – чуть старше княжича – плачет над ней, уткнувшись в шапку.

Поль ступил на подвесной мост, ведущий через полузасыпанный ров. Крайнее бревно разнесено в щепу, и еще не высохла кровь солдата князя Дина… или солдата князя Торна. «Какая разница – чья, – снова вспомнил Митька перекраивающий карту нож. – Какая разница?» – думал он, увидев мертвого медноволосого парня из числа защитников. Солдат перевернул рыжего, и Митька торопливо отвел глаза – после падения со стены тело было изуродовано.

Въехал в распахнутые ворота – одна створка треснула, ее спешно чинили. Во дворе перевязывали раненых. Кто-то ходил, перешагивая через лежащих, и жалобно спрашивал:

– Гошку не видели? Ну, Гошку-свистуна.

Ему не отвечали. Только один, с окровавленным животом, ухватился за ногу, захрипел:

– Воды дай! Пить!

Они не слышали друг друга – ни тот, что мучился от жажды, ни тот, что искал то ли друга, то ли брата. Или побратима. Митька тронул ножны, скрывающие герб настоящих хозяев крепости. И тут же отдернул пальцы. Пусть княжич не был среди тех, кто стрелял в защитников Торнхэла, – вина от этого не становилась меньше.

Бои шли и в замковых покоях, но уже на втором этаже затихли – слишком мало оставалось способных обороняться, и тут все оставалось пока не тронутым. Нужно было доложиться отцу, но Митька пошел в сторону от голосов. Распахивал двери, заглядывал через порог и торопился дальше.

Темкину комнату он угадал сразу. Кому еще могли принадлежать висевшие на стене шпаги и карты? Митька вошел, прикрыл за собой дверь. Как тут все похоже на покои княжича в Северном Зубе! Показалось: сейчас ворвется Темка, шагнет следом Александер. Под окнами закричит Дарика, разыскивая сына и грозя Шурке всевозможными карами.

Митька нерешительно тронул небольшую шпагу. Почти такая же, как была у него. Перед тем, как ехать на границу с Дарром, отец подарил новую – по руке подросшего княжича. Митька улыбнулся, вспомнив первый бой с Темкой возле переправы. Почти сразу губы закаменели: знал бы княжич Торн, как придет в его дом Эмитрий!

Митька суетливо отступил к порогу. Его сюда не звали.

Стоило выйти на главную лестницу, как сразу же подскочил сержант:

– Князь ждет вас, велел проводить.

Как будто не было штурма. Огромные двери, ведущие на галерею, распахнуты. Солнце теплыми пятнами лежит на бежевом ковре, чуть колышутся портьеры, и пахнет цветами – Митька еще со двора заметил, что балюстраду на втором этаже обвивал плющ, так плотно, что почти скрывал вазоны. Стояла на широком подлокотнике кресла корзинка с разноцветными клубками, лежали на сиденье пяльцы с незаконченной вышивкой. Митьке показалось, что хозяйка через минуту вернется, и он торопливо выпрямился, словно и вправду готовился к встрече с Темкиной матерью. Наверное, хозяйку любят в Торнхэле, недаром так бережно сохраняли следы ее присутствия.

Голос, зазвучавший на галерее, разбил видение. Герман! Приехал, шакал! Давно Митька не видел капитана. Тот служил князю Кроху и часто пропадал из виду. Поговаривали, что связан с контрабандистами и занимается перевозкой оружия. Митька же был уверен, что недавнее дерзкое убийство барона Вареля в его собственном столичном доме – дело рук Германа.

На звуки шагов оглянулись оба: и князь, и капитан. Митька поздоровался с отцом, проигнорировав Германа. Князь смолчал, снова повернулся, глянул вниз, во двор. Митька подошел ближе и увидел пленника.

Седого капитана придерживали за плечи. Руки ему не связали, и одной ладонью старик зажимал простреленный бок. Княжич вцепился в каменное ограждение. Будь все по-другому, Темка бы уважительно представил капитана, Митька даже догадывался, кто это: отец Александера, дед Шурки и Лисены. Старик поднял голову, посмотрел на стоящих на галерее – равнодушно. И только когда взгляд скользнул выше, на чужой штандарт, губы дернулись как от боли. Стыд в который раз обжег Митьку: на этом штандарте герб его рода.

Капитана толкнули к стене, туда, где возвышались строительные леса. У Митьки воздух застрял в горле – с балки свисала петля.

– Ты что! – княжич развернулся к отцу, крик услышали во дворе, и палач замер, прекратив устанавливать скамью. – Капитанов не вешают!

Отец глянул недовольно:

– Не кричи, – негромко произнес он.

– А кто сказал, что не вешают? – вмешался Герман. В глазах мелькнула знакомая по Южному Зубу насмешка.

Митька не нашелся что сказать. Закона не существовало, это правда. Среди капитанов не часто встречались благородных кровей, а значит, им петля полагалась не только за предательство. Но все-таки капитанов не вешают, прав был когда-то Александер.

– Это бесчестно, – глядя Герману в глаза, отчеканил Митька. Он помнил, как туго перевязал руку повыше локтя лоскутом мундира, обмотал сверху золотым шнуром и поехал вершить казнь. – А тебя я лишил бы капитанства. Впрочем, в твоем ремесле честь только помеха.

Герман хмыкнул: мол, не собирается связываться со щенком.

– Вы закончили? – холодно спросил отец. – Продолжайте, – он почти не повысил голос, но палач услышал.

– Папа, не надо! – Митька выкрикнул это шепотом. – Папа!

– Эмитрий! Ты княжич или сопливая барышня?!

Митька стиснул перила, казалось, еще чуть-чуть – и из-под пальцев посыплется каменное крошево.

– Папа, не делай этого. Ну не надо! Пожалуйста! За что? Он защищал замок!

– Прекрати истерику.

Митьке точно шпагой под ребро ткнули, так жестко прозвучал ответ.

– Если ты сделаешь это…

– То что? Ну что же?

Митька не знал. Выдохнул:

– Это бесчестно. Папа, на нашем штандарте уже столько грязи, не добавляй еще.

– Эмитрий, я устал тебе объяснять, что нужно и должно делать с врагами. И пойми ты, наконец, в чем истинная честь мундира. Продолжайте, ну!

Да, отец много раз показывал, как можно перекраивать честь – если это необходимо. Но такая смерть капитану – зачем?! За что?

– Не надо… Россом-покровителем прошу.

Князь Дин не повернул головы. Замерший на время ссоры князя с сыном палач засуетился. Капитана поставили на лавку, накинули по шею петлю. Старик снова посмотрел на чужой штандарт, сплюнул под ноги победителям.

Ударили по лавке, вышибая. Митька не закрыл глаза, смотрел, пока тело не вытянулось и не обвисло. Развернулся, не глядя на отца, пошел в комнату. Он старался идти твердо, но все-таки наткнулся на кресло. Полетела на пол корзинка, раскатились клубки. Княжич присел, поднял один – ярко-желтый, как цыпленок. Бездумно сжал в кулаке. Это просто история. Через много-много лет никто не вспомнит ни старого капитана, ни бесчестный приказ князя Дина. Ни Митьку, вынужденного сражаться за то, что ему ненавистно. Это просто история.

Княжич разжал пальцы, выпуская клубок. Но ведь нельзя ненавидеть отца.

Выросли шатры, показался знакомый штандарт. Галопом Дега промчалась в центр лагеря. Шарахнулся в сторону сержант, пропуская королевского порученца. Темка остановил коня, слетел на землю. Караульный без слов отодвинулся, пропуская княжича в шатер. Темка шустро нырнул за полог. Вытянуться в струночку, чуть наклонить голову:

– Мой князь! Пакет от короля.

Одними глазами: «Здравствуй, папа!» В ответ – одобрение и гордость за сына.

Не виделись уже дней десять. Войско князя Дина на левом фланге. Будут прорываться к Торнхэлу, успеть бы, пока старый капитан Демаш еще держит осаду. Темка просил короля хотя бы на время штурма отослать его к отцу. Эдвин пообещал.

Князь быстро пробежал глазами по строчкам, крикнул писца.

– Тема, придется тебе сразу обратно. Заедешь еще к коннетаблю, а потом вернешься к королю.

Княжич кивнул: что же, такова служба порученца.

– Дотемна успеешь?

– Конечно.

– «Конечно!» – передразнил князь. – Зря не рискуй.

Полгода назад Темка бы огрызнулся, но сейчас понимал: дело не только в страхе за сына. Послание Эдвину должно быть доставлено.

– Да, мой князь.

Неприятным холодком тронуло спину. Слишком хмур отец. Темка нерешительно глянул на капитана Юрия, стоявшего у стола над картой. Спросил тихо:

– Что у вас?

Тот нехотя ответил:

– Вчера Дин подвел еще войска к Торнхэлу.

Княжич вытянулся на лежанке, полускрытой занавесью. Он уже научился ценить минуты отдыха. С сундука в изголовье свешивался рукав мундира. Темка потерся о него щекой, как об отцовское плечо. Провел ладонью по подушке, нащупал монограмму. Мама вышивала. Недавно было письмо, новостей никаких. Большей частью спрашивала об отце и Темке, сокрушалась, как они там. Темка подтянул рукав, лег на него щекой и прикрыл глаза. Ночь выдалась беспокойная, загадочное поведение Марика Лесса выбило из колеи. Дремота почти сразу же утяжелила веки.

Спал неспокойно, все видел стены Торнхэла и стреляющие пушки. Слышал чужие шаги в коридорах дворцовых покоев, голоса. Заговорили громче, и Темка проснулся.

В шатре было шумно, потом что-то резко велел отец. Княжич сел, стряхивая остатки дремоты. Торопливо оправил мундир.

– Да говорите же, капитан!

Темка вздрогнул от отцовского окрика.

– Торнхэл пал, мой князь.

Пальцы онемели, выпустили занавесь. Темка остался сидеть, оглушенный.

– Княжич Эмитрий!

Можно вжаться в тень, перестать дышать. Оставьте же в покое! Тут так спокойно, мародерам и гулякам не приглянулись маленький дворик и крохотная беседка в глубине. Плющ, обвивающий ее резные столбики, сплелся в плотный занавес. Листья касаются щек, и пахнет миром. Не порохом, не кровью, а просто вечерней прохладой.

– Княжич Эмитрий!!!

– Я тут, – резко отозвался Митька. Вышел из-под навеса на залитый лунным светом двор.

– Вас ждут.

Шагая за солдатом, Митька перебирал с тоской: кому же он понадобился? Отцу? Будет читать наставления. Или приехал Крох, и ему уже доложили о неподобающих настроениях княжеского порученца? В последнее время Митька замечал, что предводитель мятежников как-то странно поглядывает на него. А, доносом больше, доносом меньше – плевать. И все же он предпочел бы встретиться с Крохом. Проще от него слушать, что чести больше в победе, а не в глупом милосердии.

Прошли между пылающих во дворе костров. До Митьки долетали обрывки разговоров:

– Нет, все дожди весной пролились. Жаркое лето будет.

– …нога у него стала как колода, сам видел.

– Винька, дурья твоя башка! Сожрал уже все!

– Так он по девке своей убивался, так убивался, а все одно помер. Судьба.

– …привезу. Пусть только назовут голытьбой, всех за пояс заткну.

Лег под ноги стертый камень широких ступеней. Митька прошел мимо череды вазонов; нежный тонкий аромат ночных фей с трудом пробился сквозь плотную смесь из дыма, запаха пота и спекшийся крови, ароматов каши с салом и ружейной смазки. Следом за солдатом поднялся на второй этаж. Сбежал навстречу сержант, прижимая к животу корзинку, накрытую тряпкой. Княжич проводил его взглядом, резко повернулся на каблуках и бросился бежать, не обращая внимания на встревоженные взгляды. Хрустнули под ногами осколки фарфоровой вазы, окончательно превратившись в крошево, чуть не споткнулся о разломанную раму от картины.

Дверь в Темкину комнату распахнута. Митька остановился. На сапоги как комья грязи налипли, с таким трудом шагнул вперед. Так и есть. Пропали шпаги со стен. Сорвано покрывало с кровати, зачем-то распорота обивка кресла. Раскрыт шкаф, выдернуты ящички из комода. Карта валяется на полу, кто-то прошелся по ней и смял.

Возник за спиной провожатый, растерянно повторил:

– Вас ждут, княжич Эмитрий.

Митька резко захлопнул дверь.

В уже знакомой гостиной никого не было. На бежевом ковре виднелись грязные следы, перевернутая корзинка валялась в углу, скорее всего отправленная туда пинком. На галерее, залитой лунным светом, стоял кто-то высокий. Не отец и не Крох.

– Княжич Эмитрий Дин, – громко произнес Митька. – Вы звали меня?

Великан шагнул в комнату, развел руки. С коротким всхлипом, недостойным солдата, Митька бросился к нему, уткнулся в широкую грудь. Громадные ладони опустились на плечи.

– Здравствуй, Митя.

Княжич вскинул голову:

– Здравствуй, тур Весь!

Стояли на террасе, не там, откуда утром княжич смотрел на казнь, а чуть сбоку, под прикрытием плюща. Отсюда тело повешенного капитана было не видно, но Митька все равно знал, что оно там. Тур смягчил до полушепота свой раскатистый бас:

– Мне завязали глаза. Не бойся, не рискнут тронуть. Наш род в Ладдаре кое-что значит. А я должен был увидеть все сам, я же летописец. И потом – я обещал уехать до полуночи.

Митька глянул на луну: значит, тур ненадолго, осталось меньше двух часов.

– Но все равно не понимаю, почему князь Крох дал разрешение. Он же знает, что твой род поддерживает Эдвина.

– Мятеж – даже если он удачный – не заканчивается разгромом королевской армии. Нужно будет заново строить отношения с соседями, а мое слово Далид уважает.

Князь Наш тяжело прошелся вдоль стены. Потом опустился в кресло. Внимательный взгляд ощупал княжича.

– А еще что-то подсказывает мне: тебе нужно поговорить.

Митька качнулся и вжался поглубже в плющ. Тур сидел на расстоянии вытянутой руки и все равно мог видеть его лицо.

– Ты видел маму?

– Да. Она при дворе, близка с королевой Виктолией. Возвращаться на родину не хочет.

Княжич сорвал резной листик, покрутил в пальцах. Не хочет… Вряд ли тур знает правду. И хорошо, что не знает.

– Она скучает о тебе.

…шуршащий запах ванили и розовой воды. Листик смялся в пальцах.

– Скажи ей, что я тоже, – вышло неожиданно хрипловато.

– Принцесса Анхелина надеялась, что я тебя увижу.

– Анна считает меня предателем? – Митька пожалел, что вырвался это вопрос. А кем еще его можно считать?

– Нет. Она слишком хорошо тебя знает.

– Я стараюсь честно служить князю Кроху, – горько уронил Митька.

– Получается?

Митька нащупал среди листьев резной столбик, стиснул. Тур ждал ответа.

– Да.

Острые грани впились в ладонь.

– Да! Да! Шакал меня раздери – да! Не надо об этом, пожалуйста!!!

Тур пожал могучими плечами. В лунном свете, пробивавшимся сквозь листву, он казался громадным духом-покровителем. Митька осторожно перевел дыхание, разжал хватку. Посыпались на пол попавшие под руки смятые листочки.

– Ты что-нибудь знаешь о княжиче Артемии Торне?

– Кажется, служит порученцем, я видел его у отца, князя Торна. Вы стали друзьями?

– Если бы… Тур, мы побратимы. Если Темка еще считает так.

– Вот оно как. И оружие есть?

– Есть, – Митька тронул неприметные ножны.

– Ты что, носишь с собой герб Торнов?!

Княжич потянул нож, но рука Веся опустилась поверх, нажала, заставив снова спрятать клинок.

– Покровитель хранит тебя, мальчик. Не приведи Создатель, узнает Крох!

Тур внимательно посмотрел на племянника и осекся. Помрачнел, и какое-то время молча постукивал пальцами по подлокотнику кресла.

– Знаешь, отсюда я сразу к королю. Если нужно что предать Артемию – устрою.

Жар залил щеки, Митька выдавил:

– Ты тоже считаешь, что я должен отдать нож с Оленем?

– Малыш, родовое оружие возвращают, когда не хотят иметь в побратимах подлеца. Или считают, что могут запятнать честь своего побратима. Я так понимаю, у тебя не первая причина.

Митька молчал, соглашаясь.

– Дерьмо шакалье! – взорвался тур. – Малыш, так нельзя! – он тяжело прошелся по галерее, Митька чувствовал, как рвалась с языка дяди ругань. Смешно, можно подумать, в армии такого не услышишь. – Что ж ты творишь?! Ты же ломаешь себя!

– Ну и что? Тур Весь, это просто история.

Долго объяснять не пришлось, князь понял сразу. Остановился напротив племянника, заговорил спокойнее.

– Пусть история. Но почему ты позволяешь другим кроить ее по собственному разумению? Тем, чье дело считаешь неправым?

– А что ты предлагаешь? Стать предателем? Дважды подлецом?

Тур раздраженно пристукнул ладонью по перилам. Небольшое облако закрыло луну, на галерее потемнело. Крикнул что-то дозорный с башни, махнул фонарем. Снизу неразборчиво ответили, и почти сразу протопали двое – проплыли огоньки фитилей.

– Помнишь, мы как-то говорили о правде. Что она может быть во многих свитках, даже в тех, которые опровергают другие. Все не так абсолютно, Митя.

Княжичу показалось, что туру не совсем легко дались такие слова.

– Вы, взрослые, сначала учите не предавать, не лгать, быть достойным своего рода. А потом начинаете объяснять, что все не так просто. Знаешь, отец говорит, что можно сохранить честь мундира, если все делается ради победы. Если ты жертвуешь собой во имя правого дела, то не бесчестье замараться. Мол, зачтется. – Начав говорить, Митька уже не мог остановиться. – Тур, ты понимаешь – отец мне все время лгал! Мы ехали к Эдвину, и папа говорил о том, что я должен честно служить королю. А сам готовил мятеж. Знал, что я не дослужу в Южном Зубе до конца – и не сказал. Ты знаешь, что он просто прикрылся мной, а Герман в это время договаривался с даррскими оружейниками? Да, представь себе! Герман и в обозе оружие привез, где-то готовил базу. Мне кажется иногда, что лгут все. Что чести – нет! Есть только сказка, в которую верят до совершеннолетия. Пока не ткнут мордой, не покажут, как можно подменять одно другим. Ложь? Врагу – не считается. Подлость? Если ради победы, то и не подлость вовсе. И получается, что можно и лгать, и предавать.

– Честь есть то, как ты сам понимаешь.

– Получается, что когда мой отец убивал и сжигал беззащитных, он не замарал мундир? Он-то понимает честь по-другому. Ради победы. А кому нужна такая победа? Иллару? Или просто мятежным князьям? Я ничего не понимаю, тур. Знаешь, мне Темка рассказывал, как решал: говорить нам про воду или нет. Ну, в Черных песках. Получалось, и так и так подлость. «Решаешь правильно, а все равно предаешь». Тур, я же тогда остался. Там, в Южном Зубе. Мог просто уйти. Знаешь, как я хотел уйти? К источнику… Но остался. А теперь? Тур, а теперь?! Я запутался.

– Митя, у тебя только два пути. И я надеюсь, ты не подумываешь о третьем? Пулю в бою словить?

Княжич отвел глаза.

– Ты видишь сам, что происходит. Зима была голодной. В этом году с урожаем еще хуже: и война, и слишком слякотная весна. Эти земли и вовсе некому теперь засевать. Князь Крох берег королевство, надеясь им править. Но он ожесточился. Если раньше просто грабил, то сейчас сжигает деревни. В городах после его войск не остается продовольствия. Я видел виселицы на улицах Силара. За утаенный мешок зерна – единственный мешок на семью – казнили всех. Мятеж затягивается, и в этой войне не будет победителя. Ваше королевство достанется первому, кто решится ввести войска и перебить остатки армий. Иллара не будет – если только мятеж не подавить как можно скорее.

Митька знал это и сам. Ненависть к князю Кроху облепила грязью. Эту грязь не смыть, он сам воюет под мятежным штандартом.

– Решайся, Митя. Ты можешь многое изменить.

Тур сверлил племянника взглядом.

– Я?!

– Да, малыш.

Он не договаривал, оставляя Митьке право понять самому. Пауза затягивалась, и тур вынужден был разбить ее. Рубанул:

– Я могу передать королю, чтобы тебя ждали?

Качнулся под рукой резной столбик.

…тяжесть родового меча на вытянутых руках. «Мой король…» Сожженный Валтахар. Нож с Орлом на рукоятки, воткнутый в золотистую плоть. Висящее на балке тело капитана. «Честь мундира в том и только в том, чтобы побеждать. Не забывай, ради чего все это делается, и тогда ты поймешь: решение правильное».

…родной запах мундира. Отцовская рука ложится поверх ладони, и тяжелый пистолет сразу становится легче. «Мам, расскажи про папу. Ну когда он приедет? Уже три месяца не был!» Воск, капающий на столешницу.

…убитые, сожженные, казненные. Как звали того оружейника из Кареля? Безумные глаза женщины, кидающей ребенка.

«Митя, ты вообще умеешь ненавидеть?»

Да, умею.

– Да.

Сегодня у этого слова – вкус пепла.

– Да. Даже если король решит, что я должен быть казнен как изменник.

Наверно, так было бы правильно. Нельзя предавать отцов. Даже когда они учат, что ради победы можно жертвовать многим.

– Малыш, не думаю, что Эдвин настолько глуп.

Облако снесло ветром, тур посмотрел на выглянувшую луну.

– Очень жаль, но мне пора. Когда ты едешь с поручением в следующий раз?

Митька пожал плечами. Может, завтра. Может быть, послезавтра.

Скрипнули доски под тяжелыми шагами тура. Гигантская лунная тень протянулась через двор, скользнула, не доходя до тела повешенного капитана.

– Подожди!

Пальцы нащупали белый аксельбант. Ну же! Другого шанса не будет, и князь Весь прав: королевство ждут страшные годы. Ненавистный мятеж! Митька сглотнул горькую слюну. Ночь была теплая, но озноб пробрал княжича. Скрипнуло в темноте, может, это качнулось тело капитана, повешенного ради высшей цели. Отец, ты так часто повторял, что и предательство короля не бесчестье, если идет на благо короны.

– Митя? – тур схватил племянника за плечи, встревоженно заглянул ему в лицо.

– Послезавтра, в четыре утра в Ивовой балке, да, в той, что сейчас на нейтральной земле, встретятся князь Крох и князь Артур Шадин. Князь Шадин уже месяц как не верен королю, с тех самых пор, как его земли захватили. Об этом мало кто знает, князь Крох возьмет с собой разве что пару солдат.

Шаги тура затихли. Митька остался стоять на галерее, бездумно общипывая плющ. Сорвал еще один лист, растер в пальцах. Кажется, теперь навсегда плющ будет пахнуть подлостью и предательством. Самым паршивым предательством на свете – отца.

Отчаянно хотелось пустить себе пулю в голову, но это стало бы трусливым бегством. Нет уж, хлебай по полной.

Шуршит в темноте трава, потрескивают под копытами веточки, жалуется одинокая ночная птица. Постепенно шум лагеря нарастает, заглушая тихие лесные звуки. К счастью, палатка королевских порученцев почти у края опушки. Между палаткой и деревьями горит костер, в котелке бурлит вода, уже на треть выкипевшая. Кто-то сидит на поваленном стволе, обхватив колени руками и опустив голову. Услышав приближение всадника, вскочил.

Темка спешился, отдал повод Шурке. Мальчишка принял молча. В свете костра княжич разглядел его непривычно суровое лицо.

– Знаешь уже?

Шурка кивнул. Солдатская молва летит впереди порученцев. К полуночи вряд ли бы нашелся хоть кто-то, кто бы не слышал о падении Торнхэла.

«Для него это тоже был дом», – подумал Темка. А еще там остался старый капитан Алекс Демаш, Шуркин дед. Если он выжил во время штурма, сейчас наверняка уже казнили. Все знают, что делают с защитниками захваченных крепостей. Хорошо хоть, Дарика с Лисеной остались в столице, княгиня не отпустила, хотя жена капитана и рвалась в Торнхэл.

Темка хотел что-нибудь сказать Шурке, но никогда не умел находить слова утешения. Мальчишка нерешительно спросил:

– Я пойду?

– Лучше возьми своего Рохлю, сходим к реке, искупаем.

– А ужинать?

– Потом. Я только быстро сбегаю, королю пакет отдам.

Костер в центре лагеря горел до небес. Темка даже в нескольких шагах чувствовал жар. Зато у королевского шатра светло. Кажется, Эдвин не один – у коновязи стоит могучий ладдарский конь под серой попоной. Темка глянул вопросительно на стражника:

– Пакет от князя Торна.

– Подождите.

Хм, что же за гость такой у короля? Охранник вышел быстро, мотнул головой: проходи, мол.

Темка вступил в ярко освещенный несколькими лампами шатер. За небольшим столом, сдвинув в сторону карты и прикрыв их сверху перевернутой, сидели Эдвин и незнакомый воин. Точно, из Ладдара: волосы стянуты в хвост, плащ по низу оторочен мехом. Княжич приветственно склонил голову. Успел мельком заметить слишком пристальный взгляд иноземца. Протянул пакет.

– Сегодня больше не понадобишься, – король взломал печать.

Княжич вышел, чувствуя все тот же внимательный взгляд. Что от него понадобилось этому ладдарцу?

Шурка уже ждал; рядом, понурившись, стоял Рохля – меланхоличный пожилой конь, отданный капитанскому сыну.

Княжич тихо, стараясь не разбудить спящих Марика и Фалька, скинул мундир, рубаху, натянул старые штаны. Совсем как дома, когда выбирался на ночную вылазку без разрешения. Фальк во сне что-то бормотал. Марк дышал почти неслышно. Когда Темка глянул, показалось: чуть дрогнули ресницы. Притворяется? Ну и шакал с ним.

Молча вышли на берег. Плотно сбитый волнами песок поблескивал под луной. Шурка загнал Рохлю в воду, ласково поглаживая шею коняги. Дега грациозно вошла в лунную дорожку.

– Кокетка, – шепнул ей Темка, и кобыла недовольно дернула ухом.

На берегу шум лагеря не слышен. Все та же птица тоскливо курлыкала, ей иногда отвечали из-за реки. Кто-то зашуршал в кустах, княжич даже оглянулся: все звери крупнее зайца давно ушли из этих мест. Но ничего не разглядел.

Теплая по сравнению с ночным воздухом вода подталкивала под колени; повинуясь пологому спуску, поднялась до плеч. Темка оттолкнулся от дна и поплыл на середину, стараясь поднимать как можно меньше брызг и двигаться бесшумно. Темная, чайного цвета вода легко поддавалась под руками, скатывалась по плечам. Холодное течение неприятно ударило по животу, потащило за собой. Темка повернул обратно: можно запросто переплыть на другой берег, но королевский порученец знал, что такое дисциплина. Шурка все так же обнимался с Рохлей, они бродили по отмели. Дега зашла почти по брюхо и беспокойно смотрела на хозяина. Темка подплыл ближе, коснулся мокрой рукой ее носа. Кобылка фыркнула, попыталась прихватить ладонь губами. Княжич встал на дно; тут вода доходила до пояса, и воздух обхватил плечи холодным полотенцем. На коже сразу же выступили мурашки. Ладно, у костра согреется. Но Темка не торопился. Смотрел, как плывет над вершинами сосен громадная луна. Тяжелая, того и гляди зацепит за самую высокую макушку. Вспорхнула птица, бесшумно пролетела над головами. Вот бы рассказать принцессе Анхелине! Только о том, что где-то в груди жалобно поскуливает маленький зверек, раздирая душу коготками: «Торнхэл взят! Взят Торнхэл!» – Темка бы умолчал.

Возвращаясь, княжич посмотрел в сторону королевского шатра. Могучий конь все еще там, гость не уехал.

Ординарец держал наготове рубашку и мундир. В чеканном серебряном тазу, стоявшем под сосной, парила вода, остывая в холодном утреннем воздухе. Несколько хвоинок дрейфовали к краю. «Почти как весной, в день Гнева Ольхи, на большой королевской охоте», – подумал Эдвин. Вот только дичь покрупнее и поопаснее.

Король промокнул лицо полотенцем. От бессонной ночи кружилась голова, князь Весеней Наш ушел перед рассветом. Оставшиеся часы Эдвин просидел над картой. Да, долгий вчера получился день. Уместились и падение Торнхэла, и привезенные князем Нашем известия, и принятое решение.

Эдвин повел плечами, разминая затекшую спину. Утренняя прохлада взбодрила, и не хотелось возвращаться в шатер, полный душных сомнений. Тяжелый разговор вышел с князем. Жаль мальчишку, что и говорить. Сам Эдвин хотел бы иметь такого наследника, как Эмитрий. Что же творит князь Дин! Неужели не понимает, что калечит сына? Объяснил про честь мундира папаша! Но известие о князе Шадине дорогого стоит, Артур слишком близок к коннетаблю.

Эдвин неторопливо надел рубашку, застегнул мундир. Он все обкатывал в уме решение, искал слабые стороны. Войска в Ивовую балку посылать нельзя, надо скрытно. Как неудачно, что отряд барона Улека далеко, вот уж кто прошел бы – птицы бы не вспорхнули. А других умельцев под рукой нет. Вояки хорошие есть, а чтобы с тайной миссией, да когда такого шанса больше не будет – увы. Придется посылать гонца. Дорога опасная, почти вплотную к местам боев. В обход не успеет – горы. Да, риск. Что и говорить, риск. Конечно, можно просто арестовать Шадина, палачи вывернут князя наизнанку. Но слишком заманчиво одним ударом лишить мятежников главаря.

Надо будет собрать человек двадцать попроворнее. Если гонец завтра к ночи не вернется, пойдут они. Шансов будет меньше, но и их сбрасывать нельзя. Все, решено. А поедет Маркий Лесс. Торна сейчас лучше не трогать, горе глаза слепит. Ледней трусоват. А Марк стоит и некоторых взрослых порученцев. Отчаянный, что и говорить.

Король повернулся к шатру. Адъютант уже ждал, стоя навытяжку. Рядом застыл Фалький, он обычно появляется первым с утра. Сержант, низко пригибаясь к земле, раздувал огонь под котелком, пепел летел во все стороны. Крыса в душе короля все-таки извернулась, поточила когти. Риск, большой риск. Но в других вариантах шансов и того меньше.

– Пока не нужен, – бросил недовольно Эдвин Фальку. Пошел в сторону от шатра, поманил за собой адъютанта. Тот встревожено глянул на хмурого короля.

– Вызови Маркия Лесса.

Постоял, гоняя в душе крысу. Та пометалась, но, поняв, что решение окончательно, – смирилась и ушла.

У шатра уже жарко дышал на котелок огонь, появился и второй адъютант, Фалькия было не видно.

Стол хранил следы ночного бдения. Эдвин сдвинул в сторону кубки, свернул карту. Тяжело опустился в кресло, посмотрел на стул, жалобно скрипевший во время разговора под массивным князем Нашем. Должен понимать Весеней – не он, так, может, и не решился бы Эмитрий на предательство. И он это понимает. А мальчишку жалко. Хорошо, что теперь есть возможность не отправлять его на виселицу. Не забыть бы предупредить коннетабля, может, и появится княжич.

– Мой король! – голос Маркия Лесса прервал размышления.

– Возьми бумагу, пиши.

Марк устроился у стола, глянул вопросительно. Нечасто он слышал такие приказы.

– «Барон Улек! По получении письма вы переходите в распоряжение коннетабля. Немедленно выезжайте. Помните указ», – продиктовал король. Прошелся вдоль стола, чувствуя, как неотрывно следует за ним взгляд Лесса. – Ты знаешь, что делают с пленными порученцами?

Марк вспыхнул, вскочил:

– Я не боюсь, мой король!

– Поедешь прямо, вдоль Макарьевского тракта. К вечеру будешь у Макарьевского озера. Если попадешься, отдашь это письмо.

– Я смогу промолчать.

Эдвин чуть качнул головой: мальчишка!

– Барон поймет, что письмо фальшивое. Передашь на словах: он должен немедленно выехать в Ивовую балку. Скрытно, как умеет. Завтра, через четыре часа от полуночи, там встретятся князь Крох и князь Шадин. Князей брать живыми.

Молодец мальчик: выслушал спокойно.

– Ты понял?

– Я все понял, мой король.

А вот голос слегка дрогнул. Ничего, справится.

– Мне нужно будет немедленно вернуться?

– Да.

Марк замялся у входа, так и не тронув полог, отгораживающий импровизированный кабинет от маленького закутка, в котором обычно ждали порученцы.

– Мой король, могу ли я спросить?

Ну вот, все-таки не выдержал наследник князя Кроха. Эдвин кивнул.

– Почему – я?

Не этого вопроса ждал король.

– Я доверяю тебе.

Митька смотрел, как умирают за Орлиной горой облака. Ветер уносил их на запад, и там они растворялись в багровом закате. А днем в той стороне небо было темным от дыма. Туда ездил отец, сжег еще одну деревеню рода серебряного Оленя. К счастью, он не взял с собой сына. Митька проводил с башни отъезжающий отряд. Отец оглянулся, махнул рукой. Княжич слабо качнул ладонью в ответ. Хотелось крикнуть: я предал тебя! Этой ночью я предал тебя! Создатель, лучше бы довелось умереть в Южном Зубе. Наверное, никогда еще Митька не любил отца так остро, как тогда, глядя на оседающую на дороге пыль за его отрядом. Так любят, стоя у гроба; вот только хоронил княжич – себя. Когда исчез отряд, Митька тяжело опустился на каменный пол, привалился спиной к зубцу. Может быть, не ехать? Признаться – и пусть казнят. Хотя будет ли легче от этого отцу? Ведь если все получится и Кроха убьют, то командовать мятежниками будет князь Дин. Ему и суд вершить. И сейчас, глядя на закат, Митька снова заколебался: может, не ехать? Вниз с башни, и все будет кончено.

Отец вернулся после полудня и был чем-то рассержен. Почти сразу же снова уехал, передав через адъютанта приказ: с утра Эмитрию быть в расположении князя Кроха. Митька подумал еще, что завтра расположения уже не будет. То есть, военный лагерь останется, но князя Кроха там не найдут.

Длинное облако истончилось и стало незаметно на багряном фоне. Завтра будет ветрено, и королевский штандарт развернется, расправит ленты – золотую, серебряную, бронзовую. Завтра… Нет, новый день все-таки наступит для княжича. Выбрал сам – так нечего трусить. И что бы ни решил Эдвин, княжич не будет спорить и оправдываться.

Митька опустил ладонь на рукоять ножа. Эдвин милосерден, и даже если приговор будет – повесить, король даст возможность вернуть Темке родовой нож.

Вряд ли кто остановит наследника, если он выедет сразу после полуночи.

Глава 12

Вот зараза! Уже с утра так припекает, что пора перебираться в тень. Ну и погодка в этом году: то льет без продыху, то жара. Темка пересел на верхнюю ступеньку крыльца, под навес. Покосился с досадой на крепкую дверь купеческого дома. Коннетабль все еще писал королю. А от этой деревушки до маленького городка, куда перебрался Эдвин со свитой, – почти день пути. Король обещал отпустить к отцу как раз к началу штурма Торнхэла, но если и дальше так дело пойдет – Темка не успеет вернуться. Дернуло же короля с главнокомандующим разъехаться по разным флангам. Порученец с досадой сшиб кончиком шпаги головку одуванчика, прыснули белые пушинки. Вокруг крыльца, где он ждал приказа, уже не осталось ни одного цветка. И когда мимо заполошно пробежал мальчишка-ординарец с лычками рода Быка, Темка глянул с интересом.

– Стой!

Ординарец завертел головой и нехотя подошел к княжичу с серебряными аксельбантами.

– Что там у вас?

– Лазутчика поймали, – шмыгнул носом мальчишка. – А может, перебежчика, хай его разберет. Княжич Леоний допрашивать сейчас будут.

Темка отпустил нетерпеливо топчущегося ординарца. Допрашивать! Горький плевок полетел в пыль. Знает он княжича Леония Бокара из рода Быка. Из тех, кто выслужиться желает и ради этого головы не пожалеет – чужой. Леону не так давно исполнилось восемнадцать, и он получил право на собственный отряд. Вот и старается. Пожалуй, этому лазутчику выпала самая паршивая карта: Бокар его на ленты порежет. Темка осторожно приоткрыл дверь, сунулся в сени и встретил недовольный взгляд адъютанта.

– Капитан Георгий, я отлучусь?

– Иди. Можешь раньше, чем через час, и не появляться.

Через час!!! Стоило вставать в такую рань. Рассвет лучше встречать в койке, а не у дома коннетабля. Эх, нет больше одуванчиков.

Темка побрел за околицу. Судя по голосам, княжич Леон резвился на опушке. И точно – мелькали там коричневые с желтым мундиры. Губы сами собой сложились в усмешке: хорошо быть королевским порученцем и княжичем серебряного рода. Как бы ни надувался от злости Леон, а приходится держаться почтительно. Выместить досаду на Бокаре показалось интереснее, чем на одуванчиках, Темка даже прибавил шаг.

Княжич небрежно толкнул плечом солдата и вышел к деревьям.

Связанного пленника – парня вряд ли старше самого княжича Торна – прижали лицом к березе и обыскивали. На зеленом мундире ярко белели аксельбанты. Темка не услышал, как с ним поздоровались, как процедил что-то нехотя Леон – так зашумело в ушах. Ослабли ноги, как в том весеннем лесу, где Марк целился в Митьку, и так же бултыхнулось в желудок сердце.

Пленника ударили, он проехался лицом по березе. Развернули; с ободранной щеки капнула на мундир кровь. В серых глазах не мелькнуло и тени страха. Княжич Дин глянул на Темку в упор и почти сразу же опустил ресницы.

Вот и встретились. Второй раз.

– Княжич Бокар! Вы забыли приказ короля? Или не видите аксельбанты?

Леон чуть шевельнул тяжелыми кулаками. Мог бы взглядом вколотить порученца в землю, от Темки одна макушка осталась бы. Конечно, Бокар знал, что о знатных пленниках нужно докладывать королю или главнокомандующему – но как не хотелось ему расставаться с такой добычей! Когда еще выпадет шанс поизмываться над княжичем, носившим когда-то золотую ленту? Темке казалось, что он видит эти мысли, перекатывающиеся за широким лбом. Леон был похож на одичавшего пса, у которого из пасти вырывают кость. Вот только фантазии у Бокара поболее будет, особенно если над связанным издеваться.

– А коннетабль занят! – влез малек-ординарец и нахально глянул на княжича: что, съел?

Пальцы стиснули рукоять шпаги. Будь тут не Митька – другой, – Темка и тогда не спустил бы дерзость. Вот только сейчас нужно действовать осторожнее. С Леона станется пристрелить Дина «при попытке к бегству». Не знает, дурак, что тогда Темка наплюет на все королевские приказы и вызовет его на дуэль.

– Я сам отведу к коннетаблю, – процедил, глядя, как засыхает на Митькиной щеке кровь.

Переборщил. Вспыхнули глаза Леона: право победителя – доставить пленника главнокомандующему, и титул тут не важен. Дерьмо шакалье! Темка быстро поправился, не давая возразить:

– Я доложу. Сейчас же. А тебе советую обращаться с ним поосторожнее, иначе король будет недоволен.

Развернуться. Даже не взглянуть на пленника, чтобы не заподозрили лишнего интереса. Не взглянуть! Шагнуть раз, другой, оставляя побратима за спиной, рядом с мстительным княжичем Леоном. Темка еще с Южного Зуба помнит, как трудно уходить. Поверил ли Бокар угрозе? Еще шаг, чуть быстрее. Вот и околица. Завернуть за угол – и бегом. Так, чтобы земля летела перед глазами, горели подметки сапог и рвались легкие. Митька! Шакал побери! Митька тут! Живой!

Скрипнуло крыльцо, дверная ручка чуть не вырвалась из гнезда. Темка ввалился в сени, чуть отдышался:

– Капитан Георгий! Мне срочно нужно к коннетаблю! Срочно!

Вскочил адъютант. Темка глубоко вдохнул, усмиряя прерывистое дыхание.

– Мне очень нужно! – шакал побери, в голосе отчаяние пополам со слезами

Мимо ошарашенного капитана – к двери. К счастью, Георгий не остановил.

– Коннетабль Кирилл!

Седой князь оторвался от послания королю. Темка шагнул к столу. Росс-покровитель, помоги!

– Княжич Леоний Бокар взял в плен Эмитрия Дина из рода Орла и собирается допрашивать. – Выпалил на одном дыхании. Лишним было бы что-то добавлять, но рука сама нашарила нож. Клинок с мятежным гербом лег рядом с незаконченным письмом. – Княжич Эмитрий – мой побратим.

Старого коннетабля трудно удивить, вот и сейчас он спокойно отодвинул нож и снова взялся за перо.

– Я хорошо помню княжича Дина. Король Эдвин сам решит его судьбу.

Толстая, матерая крыса влезла в душу: Митька – мятежник, а для них приговор один. Шакал побери, Темка на коленях будет молить Эдвина о милости. Неужели не будет снисхождения княжичу, выросшему на глазах короля? Дернет он Митьку из огня да в полымя. Что страшнее – королевский палач или изобретательный Бокар?

– Возьмешь солдат, – голос коннетабля перебил Темкины отчаянные мысли. – С письмом доставишь и княжича.

Хотя что есть милость короля перед лицом войны? Митька очень много знает.

– Зачем солдат? Дороги не опасны.

То, что не опасны известные дороги, Темка уточнять не стал. У порученцев свои пути – короткие. Коннетабль нетерпеливо качнул пером:

– Возьмешь.

Кровь прилила к щекам:

– Думаете, раз он мой побратим, то яотпущу его?

Дерьмо шакалье! Порученцам нельзя попадать в плен. И на той, и на этой стороне умеют выпытывать секреты. Что же ты делаешь, Создатель!

– Если ты его отпустишь – тебя казнят.

Темка горько усмехнулся: его бы это не остановило.

– Не надо солдат. Даже если я захочу, княжич Эмитрий не согласится. Лучше, если он приедет к королю сам, ну, не под конвоем. Помните, он же хотел ему присягнуть! Я не знаю, как он оказался у князя Дина, но я не верю, что он лгал тогда. Пожалуйста, князь Кирилл, ну дайте ему хоть какой-то шанс.

Коннетабль отложил перо, взял в руки Митькин нож. Орел – преступный герб – был виден четко.

– Не боишься носить?

– Нет! – вскинул Темка подбородок.

– Ну хорошо, – князь протянул нож порученцу. – Можешь не брать солдат. Но Дина – разоружить. Бумагу!

Темка стремительно бросился к столу, подсунул коннетаблю чистый лист. Крупно, ползущими вверх строчками лег приказ.

– Через полчаса зайдешь ко мне вместе с Дином. Видишь ли, Артемий, ты сам вчера вечером привез секретный приказ короля: если Дин-младший появится в наших местах, немедленно отправить его к Эдвину. Не допрашивать, если только сам княжич не захочет сообщить что-либо.

Темка неловко взял бумагу. Но откуда король мог знать? Крыса в душе замерла, принюхиваясь.

На опушке никого не было.

Темка с силой ударил кулаком по березе. Дурак, ну какой он дурак!!! Только бы Митьку не успели покалечить. Он тогда сам этого Бокара на ломти настругает.

Метался по деревне, как ошпаренный заяц, но никто не видел, куда ушел Леон. Толпились у котлов с завтраком, седлали лошадей, меняли караулы – в суматохе начинавшегося дня на княжича с несколькими солдатами и внимания не обратили. С каждым вопросом, с еще одним осмотренным домом, прочесанным леском утекало время. Мундир взмок от пота, волосы лезли в лицо. «Без дуэли! – скрипел Темка зубами – Так убью!» Перед глазами уже висела багровая пелена, когда он заметил у маленькой избы на окраине малька-ординарца. Тот настороженно следил из-за угла. Одним прыжком Темка перемахнул через плетень и ухватил кинувшегося к окну мальчишку.

– Где Леон?

Взгляд заметался: и сказать не мог, и соврать не имел права. Темка тряхнул за шиворот:

– Тут? В доме?

Полный ненависти взгляд был подтверждением. Темка дернул – заперто.

– Стучи! – он толкнул ординарца к двери. – Ну?!

Тот снова зыркнул через плечо, помедлил, но все-таки ударил негромко кулаком пару раз. Темка скривился: надо было приказать дать условный сигнал, а теперь уже не придраться. С досады оттолкнул мальчишку с крыльца – тот кубарем слетел в лопухи. Крикнул:

– Отпирайте!

Шуршание за дверью. Тихо.

– У меня приказ коннетабля! Ну?!

Нет, не будет рисковать Леон – удовольствие унизить княжича золотого рода стоит дорого, но не дороже благоволения главнокомандующего. Стукнул засов.

Темка рванул дверь, метнулся через полутемные сени, чуть не сбив с ног солдата, ворвался в комнату.

Митькин мундир валялся под порогом, и кто-то успел плюнуть на белые аксельбанты. На середину комнаты выволокли лавку, и сержант держал в руке хлыст. Скоты! Темка оттолкнул Леона с дороги, бросился в угол – там, на полу, между сапогами виднелась светловолосая Митькина голова.

Дин сел, прижимая к переносице ладонь. Из-под пальцев капала на разорванную рубашку кровь. Гора – не меньше Орлиной – свалилась с Темкиных плеч. Не успели! Видно, только начали избивать. А пленник сопротивлялся: мундир стащили, а рубашку снять не смогли. Зато, видно, поизгалялись вдоволь: глаза у Митьки потемнели от ненависти.

Темка вернулся к порогу, подобрал мундир.

– Кто плюнул?

Испуганные взгляды в ответ – и княжич только сейчас ощутил, что стиснул пальцы на рукояти пистолета. Темка вытер плевок о стоящего рядом солдата.

– Вот приказ коннетабля, – бумагу, не глядя, сунул Бокару. Шагнул к Митьке, протянул мундир. Друг натянул поверх разорванной рубахи, выпрямился – и Темке вспомнилась душная спальня в Северном Зубе: по углам комнаты таилась в засаде боль, выползая при каждой перевязке. Она как раз пробовала княжича на зуб, когда вошел Митька, бережно неся мундир с золотыми аксельбантами… – Где его оружие?

– У меня.

Темка глянул внимательно на Леона: нет, не показалось, действительно Бокар предвкушает какую-то гадость.

– Дай сюда.

– Я верну. Если ты, княжич Торн, объяснишь, откуда у предателя короны взялось вот это, – на короткопалую ладонь лег нож в знакомых ножнах. Сохранил Митька!

Показалось лезвие и снова скрылось. Леон растянул в улыбке толстые губы:

– Может, мне тоже стоит сходить к коннетаблю? Как ты заступаешься за Дина! Или одной веревочкой повязаны?

Ах как хочется Леону раскрыть заговор! Выслужиться. А пуще того – чешутся кулаки сбить одним ударом на пол, поставить на колени мальчишку-княжича серебряного рода. Спасибо, Олень-покровитель, что Темка сказал коннетаблю про узы побратимства.

– Вперед, – он усмехнулся, хотя больше хотелось дать в рожу, чтобы не лапал оружие. – Я с удовольствием посмотрю, как ты выставишь себя дураком. Между прочим, князь Кирилл не слишком остался доволен, что ты своевольничаешь с пленным. Жаль, не увижу, какое наказание он тебе придумает.

Леон замялся. Предвкушение сменилось нерешительностью. Темка оглянулся: Митька уже застегнул мундир.

– Княжич Леон, я требую вернуть мне родовое оружие, – он отчеканил слова, положив ладонь на эфес шпаги.

Искушение, ах какое искушение бурлит за широким лбом! Но княжич Бокар не будет рисковать. И так, поди, уже жалеет: припомнит ему князь Кирилл дурость.

– Нож, – Темка протянул руку, вложив в голос как можно больше уверенности. Подумать только, какой-то княжич не геральдического рода посмел забрать кинжал-побратим.

– Да подавись ты!

Если бы Леон швырнул на пол, Темка выхватил бы шпагу, не дожидаясь, пока вооружится противник.

– Радуйся, что король запретил дуэли. – Княжич повесил нож на пояс, подумав со злорадством: не знают они, что у королевского порученца есть клинок с гербом Орла. – Ты на Поле? – он повернулся к Митьке, который слушал разговор безучастно, безвольно уронив руки. Друг отрицательно качнул головой. – Пошли.

Проводили ненавидящими взглядами. Леон и раньше не жаловал княжичей из геральдических родов, Темка сам слышал, как он задирал Марика, чуть ли не плевался вслед. А сейчас Бокар стал настоящим врагом. Из тех, что будут внимательно следить за каждым шагом. И не приведи Создатель оступиться!

Ну и шакал с ним. Вот к коннетаблю уже опаздывают – это да!

– Быстрее!

Митька стрельнул взглядом из-под ресниц и прибавил шаг.

Князь Кирилл ждал, сидя за столом. Карты, бумаги – все было убрано или слепо смотрело изнанкой. Темка остался стоять у двери. Адъютант ухватил княжича Дина за плечо, подтолкнул на середину комнаты. Темка с тревогой следил за лицом коннетабля, но тот был слишком опытен, чтобы позволить мальчишке разгадать намерения.

– Как умудрился попасть в плен?

– Ехал к королю.

Ох, ни фига себе! Темка не сдержался, расплылся в улыбке. Митька, какой же ты молодец, что решился!

– Князь Дин?

– Уехал вчера ночью.

– Куда?

– Я не знаю. Спасибо Матери-заступнице, я действительно не знаю.

Улыбка замерзла на Темкиных губах. Это не то отречение, которого требовал Эдвин год назад. Это – предательство. Олень-покровитель! Темка чуть не бросился вперед – подхватить, удержать. Но побратиму не требовалась помощь: он стоял прямо, не опустив головы. Вот только голос был чужим, не Митькиным.

– Князь Наш вчера ночью уехал к королю. Все важное я передал с ним.

Так вот откуда знал Эдвин!

– Карту.

Адъютант развернул новую, без пометок.

– Покажешь?

Да что же ты делаешь, Создатель!

– Да.

Прозвучало знакомо, но голос все равно был не Митькин.

С картой княжич работать умел, перо легко касалось бумаги. Закончил быстро.

– Это все.

Рука опустилась, качнулись испачканные чернилами пальцы. Темка вспомнил: так говорил Александер сразу после ампутации.

– Свернем, – Темка показал еле заметную тропку. – Дальше в горы, лошадям нужно передохнуть. Мы тут обычно останавливаемся. Когда-то здесь жила травница, а сейчас дом заброшен. – Он молол языком, лишь бы не тянулось неловкое молчание.

Митька кивнул, тронул коня.

Тропа вывела к поляне, огороженной высоким забором. Некоторые жерди вывалились и гнили в траве. Из бреши выскочил кудлатый пес, кинулся в ноги Деге.

– Это Полкан. Мы его прикормили, он всегда встречает. И сторож хороший, сразу ясно, есть кто в доме или нет.

Покосившаяся калитка едва не упала, когда Темка тронул створку. Маленький дворик зарос травой. Домишко осел в землю по окна и слепо смотрел на спутников рассохшимися ставнями, заброшенное жилище напоминало старуху с бельмами на глазах. Из маленькой сараюшки – наверное, когда-то травница держала козу, – выскочила толстая серая крыса и скрылась за срубом колодца. Полкан для порядка гавкнул ей вслед и растянулся в тени. Жарко.

Калитку Темка примотал обрывком веревки и отпустил Дегу пастись во дворе. Смирная Митькина кобылка пристроилась рядом.

– Пошли внутрь, – сказал Темка, щурясь от полуденного солнца. Вот печет, как на даррской границе.

Ступеньки уходили в землю, и низкая притолока заставила согнуться. В доме была одна комната, большую часть ее занимали печь и длинный стол. Дальний угол когда-то отгораживала занавеска, но ткань сгнила. Дожди не щадили, щедро поливая сквозь дырявую крышу.

Темка толкнул изнутри ставенку (стекол или того, что заменяло их травнице, тоже давно не было), и в комнате стало светлее. Растопил печь – время к обеду, пора и поесть сообразить. Митька сразу сменил его, пристроился раскалывать березовые полешки и подкармливать огонь. Темка достал из-под лавки ведра, сходил за водой. Нашарил в единственном сухом углу сушеные кустики земляники, порученцы заваривали ее вместо чая. Вытер пыль со стола, с лавок. Он специально искал себе работу. Матерая крыса – побольше той, с которой поленился связываться Полкан, – скребла в душе когтями и била гибким хвостом. Эмитрий Дин – мятежник, и Темка сам везет его в плен. Матерь-заступница, смягчи королевское решение! Темка плохо верил в молитву, которую твердил про себя. Он видел, как казнят предателей. Но ведь это Митька! Может быть, Эдвин вспомнит протянутый на ладонях родовой меч? Или первым всплывет то, что Эмитрий отказался отречься от рода? Помогут те сведения, которые Митька передал через ладдарского летописца, или они не перевесят год на стороне князя Кроха? Увидит король перед собой друга принцессы или мятежника с белыми аксельбантами? Вопросы кружились над Темкиной головой, как вороны над полем битвы.

Закипела вода, пошел по комнате земляничный дух. Тяжелые щербатые кружки наполнились отваром. Сели – получилось, друг против друга. Темка долго смотрел, как всплывают легкие чешуйки листиков, как лопаются пузырьки на поверхности кипятка. Молчание стало невыносимым – и княжич поднял голову. До этого Темка то метался по лагерю, то скакали через лес – и только сейчас он внимательно посмотрел на побратима. А Митька изменился. Все так же пышно лежат светлые волосы, и веснушки все те же – но другой. Жестче. Старше. Больше не похож на домашнего мальчика. И вот этого ледяного спокойствия не было год назад в серых глазах. Темка даже обхватил кружку руками, согревая ладони.

– Я не сбегал из Турлина, – Митька словно дожидался, когда друг закончит его разглядывать. – Глупо звучит, но отец устроил мое похищение. А я не знал.

Крыса у Темки в душе скукожилась и перестала точить когти. Вырвался вздох облегчения. Митька потемнел лицом:

– А ты думал, я обманывал? Сначала был готов принести клятву, а потом…

Темка растерялся. Он верил Митьке, но если все вокруг твердят, что княжич Дин – предатель, если сам видел его с белыми аксельбантами, то трудно не поддаться даже на мгновение и не усомниться. Княжич наклонился к кружке, отчаянно глотнул кипятка – язык ошпарило, обожгло горло.

– Что же, правильно, – все с теми же с интонациями Александера после ампутации сказал Митька. – Я сражался на стороне мятежников. – Он тронул белые аксельбанты пальцами, с которых еще не до конца отмылись чернила коннетабля.

В руках у Темки вдруг родилась тягучая боль, эхом откликнулся конский топот и качнулся потолок, точно крыша фургона. Послышался собственный голос: «Нет, ты мне не друг. Ты мне побратим».

– Возьми. Шпагу и пистолет вернуть не могу, прости. А нож с Оленем – забери.

Лай Полкана заглушил последние слова. Темка одним прыжком очутился у окна. За оградой мелькали всадники в зеленых мундирах с белыми нашивками. Влипли! Олень-покровитель!

Рядом возник Митька. Темка мельком глянул на его лицо с плотно сжатыми губами. Подумалось: хорошо, что Митькин пистолет остался в седельной сумке Поля. Не придется княжичу Дину… Выстрел оборвал мысль, взвизгнул во дворе Полкан. Хоть бы лошадей не перестреляли!

Еще один выстрел расщепил подоконник, Темка отшатнулся, распластался по стене. Присел Митька. Зараза, войдут и перестреляют, как курят! Хотя Дина-младшего вряд ли тронут. Темка бросился на пол под окно, осторожно приподнялся. Двое уже ломились во двор: один в калитку, другой в дыру в заборе. Даже не осторожничают. Ну, идите. Темка прицелился. Есть! В ответ снова выстрелили, теперь треснул наличник. Ах ты, шакальи забавы! Они же специально стреляют мимо! Боятся попасть в княжича Дина. Темка торопливо сбросил мундир, оставшись в рубахе: парой секунд, а все времени больше будет. Хрустнула в руках бумага. Ой, дурак! Письмо коннетабля! Ну уж это вы не получите: рванул печную заслонку, бросил в черно-алую глотку пакет. Уголки приподнялись, занялись огнем. Темка снова припал к окну. Дега, да уйди ты в сторону!

Спасибо капитану Александеру. Вымуштровал Темку, теперь он и мгновения лишнего не истратит на перезарядку пистолета. Еще один готов! В сторону, к другому оконцу. Ах ты, дерьмо шакалье, только ранил. Пригнуться, быстрый взгляд в сторону. Митька стоит в простенке, повернул голову и смотрит во двор. С начала боя друг не разжал губ, не сказал ни слова. Не отвлекаться! Это – потом.

Еще один есть! Что, думали так легко возьмете королевского порученца? Вот вам! Выстрел в ответ, отшатнуться. Тонкое ржание, какой-то жеребячий вскрик. Дега!!! Темка рванулся к окну, и если бы не Митька – подставился бы пуле. Успел, перехватил и притиснул к стене. Тоненькое ржание рвало душу. Темка крутанулся, выдираясь из рук, но Митька только сильнее вжимал в бревна. Снова тот самый жеребячий вскрик – как ножом полоснул. И тишина… комната расплылась перед глазами, Темка торопливо сморгнул слезу. Не время.

– Отпусти.

Митька разжал руки. Темка выглянул в окно. Гады, они же специально так выманивали, отвлекали! Теперь лезут во двор, как тараканы в кормушку. Вот вам! Получайте! Еще! За Дегу, сволочи! Какой-то сумасшедший появился в калитке, прет к дому, пистолет в опущенной руке держит. В горячке боя Темка легко поймал на мушку знакомое лицо… Знакомое? Палец на курке ослаб. Это шел князь Дин.

Оглушающая тишина залила двор. Медленно, точно под водой, Темка повернулся к другу. Белое, окаменевшее лицо. И неожиданно темные веснушки – как въевшиеся в кожу крупинки пороха. Пистолет стал непомерно тяжелым, потянул руку вниз.

Митька повернулся, глянул на Темку. Полметра между ними, глаза в глаза. Оглушающий молчаливый крик: «Не надо!!! Не стреляй!!!»

Плен для королевского порученца – долгая пытка. Умелые палачи не дадут умереть быстро.

Князь Дин – мятежник. Враг. Правая рука князя Кроха.

Но эти веснушки, темные, как порох! Митька молчит; глаза – как тогда, когда Герман достал раскаленный нож. Бьется неслышный крик: не надо!!!

Темка снова поднял руку. Пляшет на мушке пуговица на зеленом мундире. Тверже руку! Чуть выше, туда, где вышит герб. Точно такой же, как на Митькином ноже. Рука не дрожит, палец плавно лег на курок. Как медленно идет князь, словно двор наполнен густой вязкой массой. Митькиного дыхания не слышно. Не поворачиваться.

Ну же, Митька…

Промахнуться в упор почти невозможно. Пуля войдет точно между орлиных крыльев. Не поворачиваться! Темка понял: тянет время. Ждет – Митькиного крика, удара в плечо. Но друг молчит.

Не поворачиваться. Но так – нельзя! Да, в плену – страшная смерть, но это же Митькин отец!

Темка отшатнулся к стене. Вскинул руку, ствол пистолета больно ударил в висок. Зажмурился – не видеть Митькиных пороховых веснушек, не слышать молчаливый крик. Твердость курка под пальцем…

Грохот – Темка распахнул глаза. Дверь ударила в стену, сотрясая избушку, тряхнуло прижавшегося к стене княжича. Выстрел! Обожгло плечо, Темка чуть не выронил пистолет. Князь Дин рванулся через комнату, отшвырнув с пути сына – как только Митька оказался у порога? Темка со всхлипом втянул воздух, снова бросил к виску пульсирующую болью руку. Очень близко мелькнуло лицо князя; ударило по локтю, и палец нажал на курок. Вспышка!

Пистолет со стуком упал на пол. Темка чуть не ткнулся в него носом, не устояв на ногах. От дикой боли хотелось взвыть – с такой силой завернул князь раненую руку. Потекло по виску теплое. Не успел: пулей только оцарапало кожу. Пистолет расплылся перед глазами, качнулся пол – и в этот момент перехватили за плечи, усадили на лавку. Шустрые руки быстро обыскали, отцепили шпагу, вытащили ножи.

Темка зажал рану ладонью. Кажется, просто задело мякоть. Рукав быстро набухал кровью, потекло липкое и теплое между пальцами. Как все глупо вышло. Княжич обвел глазами комнату, полную людей в мундирах с белыми галунами. Митька стоял в шаге от двери, и эти шакальи веснушки все так же казались неестественно темными.

Во рту скопилась горечь. Темка удержался, не сплюнул. Сказал:

– А у тебя умный отец.

Митька дернулся, но промолчал, плотнее стиснул губы.

Громко присвистнул солдат, один из тех, кто обыскивал.

– Князь, – на стол лег нож с гербом Орла.

– Где твой? – повернулся князь к Митьке.

– У меня.

– Дай.

Друг помедлил, но все-таки отстегнул знакомые ножны. Князь ухватил оба ножа, сжал в широкой ладони.

Темку дернули за плечо, понуждая встать. Митька шагнул вперед:

– Нужно перевязать.

Князь Дин одарил сына тяжелым взглядом:

– Иди за мной. – Потом оглянулся на солдата: – Перевяжи.

Темка проводил друга взглядом. Митька вышел, так ровно держа спину, словно в нее могли выстрелить. Дерьмо шакалье! А ведь он теперь – дезертир! Куда ни кинь – везде трясина. Впрочем, если Митька соврет, то от Темки правду не узнают. Только не будет он врать.

Рукав вспороли ножом, Темка скосил глаза на рану. Ерунда. Кровь остановить – и все нормально. Заныли зубы: плен для королевского порученца… Голову и вовсе перевязывать не стали, лишь промокнули царапину.

Выкрутили руки, стянули запястья веревкой. Кто-то накинул на плечи мундир.

– Пошел, – толкнули в спину.

Солнце ударило в лицо, заставило прикрыть глаза. Ни князя, ни Митьки во дворе уже не было. Темка прикусил изнутри щеку, стараясь не заплакать: Дега мертво смотрела на хозяина. Поторопили тычком. Княжич сказал хрипло:

– Пустите. Проститься, – пошел, не дожидаясь ответа. Какой бы ни был враг, уж это-то запретить не смогут.

Со связанными за спиной руками неловко опустился на колени. Даже не погладить. Дега, умница, золотая ты моя! Не выдержал, наклонился и ткнулся лицом в бок. Еще не остывший теплый бок, пахнущий травой и потом. Сволочи! Матерь-заступница, ну как же так?! Не в бою, не шальной пулей – а просто чтобы выманить. Росс-покровитель, как ты терпишь такое?! Дега моя!.. Прощай. Пусть проводит тебя Олень-покровитель на небесные луга.

Постарался встать одним рывком, не ворочаться же на коленях рядом с мертвой лошадью. Солдаты смотрели настороженно, даже на связанного. Сержант, сидевший верхом, крутил в руках длинную веревку. Неужели заставят бежать за конем? Нет, просто завязали на поясе, прежде чем усадить в седло.

Королевский порученец – ценная добыча, не стоит ее калечить. Во всяком случае, пока не приступит к делу палач.

Глава 13

Выросла справа Орлиная гора, екнуло у Темки сердце. А минут через пятнадцать заколотилось со страшной силой: едут к Торнхэлу.

Тропка вывела на знакомую дорогу, сколько раз княжич пролетал ее на Деге! Сейчас же Темка с разгорающимся гневом смотрел на мелькавшие по обочине черные, обугленные деревья. На одном висел труп крестьянина, каштановую бороду раздувал ветер. Вот и поворот к деревне. Запершило в горле, когда увидел обгоревшие остовы домов. Никого не пощадили. Мертвая тут теперь земля. Словно по огромному кладбищу едут.

Темка чуть опустил голову, когда показались замковые стены. Спрятал глаза от конвоиров. И тут же злость на себя ударила пулей: шакал сопливый! Если уж выпало в собственный замок пленным ехать, то подними голову. Темка выпрямился. Мундир не слетел с плеч во время скачки, и вышитый серебряными нитями Олень поблескивал на солнце. Смотрите! Пусть сейчас поднят на башне штандарт Динов – истинный герб Торнхэла другой. Орел – знакомый по оружейному клейму до самого малого пера на крыльях – показался Темке ненавистным.

Вот и вернулся княжич Торн домой. Почти три года прошло, как уехал в Турлин принять из рук короля меч.

Потянуло тяжелым запахом. Темка повернул голову: в стороне от дороги копали яму. Рядом стояла телега, прикрытая рогожей; тех же, кто был убит на стенах, просто сволокли в одну кучу. Почти на краю ямы лежал ничком парень в старой домотканой рубахе, комья земли сыпались ему на спину. Княжич сжал кулаки: не узнать огненно-рыжий Колькин затылок невозможно. «Вот тебе и „Осада“, – вспомнилась игра. – Вот тебя в ней и победили».

Махнули со стен замка. Ничего, дождетесь и вы осады. Выкурят, как блох с бешеной собаки, вместе со шкурой. Темка чуть пошевелил связанными руками, отозвалась болью рана. А капитан Демаш все-таки держался долго, подумал княжич, глядя, как опускают мост. Тяжело ему пришлось. Темка окинул взглядом стены: пушки поработали неслабо. Спасибо тебе, капитан. Прости, не было в замке ни князя, ни наследника.

Переехали ров, остановились перед воротами. Поползла вверх решетка. Ну невозможно смотреть на этих гадов, распоряжаются тут, как дома! Дернули узду, и конь под Темкой пошел в открывшиеся ворота.

Полумрак широкой арки сменился ярким солнечным светом, заливавшим двор. Было шумно – где-то на заднем дворе разбирали то ли конюшню, то ли сарай; пробежали солдаты, тащившие доски. Каменщик колол огромный валун, рядом с грохотом нагребали в носилки щебенку. Темка окинул взглядом замковые покои: стекол на первом этаже нет, дальний угол галереи обрушился – видно, угодили ядром. Широкое крыльцо разбито посередине, раскрошены каменные ступени. Тут должны были стоять родители, встречая наследника после службы у Даррской границы. На этом крыльце Темка поджидал когда-то Марика Кроха. Мог бы ждать Эмитрия Дина. Будь проклят мятеж!

А солдат вроде не так много, или разбрелись по замку? Так, на башнях несут караул. Пушки вроде целы. Темка обернулся. Матерь-заступница! Росс-покровитель!!! Как же вы допустили?! Запрыгали губы, сдавило в груди от ненависти. На строительных лесах висело тело старого капитана, Алекса Демаша. Шуркиного деда. Отца Александера. Раненого повесили – мундир от правого плеча до бедра в крови. Сволочи! Капитану, который честно защищал замок, – такую бесчестную смерть! Или Крох постарался? Темка скрипнул зубами, вспомнив: «Честь – только для знати». Даже не сняли, шакальи ублюдки! Третий день висит.

Стащили с коня, прижав простреленную руку, а ведь только-только утихла боль. Толкнули в спину. Куда: сразу к палачу? Или дадут время «подумать»? Прошли через двор, скрипнула под ногами каменная крошка. Темка высоко поднял подбородок, когда понеслись вслед насмешки. Чуть повел плечами, вспыхнули искорки на серебряных аксельбантах. Снова толчок между лопаток, свернули к беседке. Деревянную решетку наполовину разнесло в щепу, покосилась крыша. Но скамейка с высокой спинкой и стол сохранились. За ним сидели офицеры и князь Дин. При виде пленника князь поднялся, жестом велел подойти. Темка перешагнул разбитую ступеньку.

– …Сынок, я забыла шаль в беседке.

– Сейчас!

Не утруждая себя спуском по лестнице, сиганул в окно. Первый этаж!

– Тема!!!

– А то ты не знаешь, как он по утрам на конюшню выбирается, – смешок отца.

Под ноги со счастливым тявканьем подкатился черно-белый клубок, сука Найда принесла аж четверых. Щенята чуть не сбили с ног, заюлили, выпрашивая лакомства и ласку. Темка погладил самого голосистого по лобастой башке. Вынырнула из темноты Найда, глянула придирчиво: не обижают ли маленьких?

Темка перепрыгнул ступеньки. Мамина ажурная шаль из тончайшей ладдарской пряжи светлела на лавке. Зарывшись в нее носом, дремал еще один Найдин щенок. Княжич подхватил соню под теплое брюшко, прижал к груди. Не открывая глаз, щенок лизнул прямо в нос и заскулил: положи, мол, обратно…

Остановился напротив князя, глянул прямо в лицо. Холодный гнев застыл в таких же серых, как у Митьки, глазах. Когда Дин заговорил, словно ледок хрустнул.

– Какие тут есть ходы?

Темка хмыкнул:

– А разве ваш сын не рассказывал, что я не отвечаю на подобные вопросы?

Кажется, или в глазах князя мелькнуло удовлетворение? Словно ждал дерзости. Не увернуться со связанными руками, только чуть отвести голову от летящего в лицо кулака. Темка скатился со сломанных ступенек, больно ударился затылком о землю. Рот наполнился кровью. Княжич сглотнул, перекатился на бок. Мундир соскользнул и упал в пыль. Дерьмо шакалье, ворочайся перед ними со связанными руками!

– Да что с ним миндальничать, сразу над огнем вешать надо, – протянул знакомый голос.

Темка откинул с лица волосы, глянул на офицеров. Герман! Тебя только не хватало, выродок шакалий! Заныло под ребрами, зачесался шрам на лице.

– А ты как был дураком, так и остался, – огрызнулся княжич. – Тогда промолчал, и сейчас ничего не скажу.

Дин ухватил Темку за подбородок, задрал ему голову. Ох и ненависть в глазах князя!

– Из-за тебя! – удар снова отбросил на землю.

– Заняться им? – голос Германа. Особого энтузиазма не слышно.

– Позже. Я сам.

Темка сел на подоконник – железные прутья вдавились в бок, – обхватил колени руками. С высоты башни виднелись кусок стены напротив и галерея внизу: крыша и открытый полукруглый балкончик.

Когда-то в этой комнатке держали оружие – в случае осады близко расхватать тем, кто поднимется на стены. Потом крепость перестроили, выдвинулись вперед Западная и Восточные башни, увеличивая угол обстрела. А эта, старая, осталась чуть в глубине. Уже во времена Темкиного деда тут не пахло ружейной смазкой. Мама вообще хранила здесь пуховые перины, ей казалось удобным проветривать их через зарешеченные окна. Капитан Демаш не вернул комнате ее изначальное назначение: у защитников крепости оружие всегда было в руках. А теперь сюда определили пленника. Умно: спускать в подвал опасно – мало ли какие ходы может знать наследник. А отсюда не вырвется даже голубь, не протиснется между прутьями. Темка, конечно, покачал решетку. Сделана на века, да и откройся путь – княжич все-таки не голубь.

Вот и все.

Страшно?

Да, Олень-покровитель, очень страшно! Дрожь под ребрами утихла, когда понял: допрос отложили. Ноют, ноют напоминанием шрамы. Чешется след от раскаленного ножа. Набухает свежая ссадина.

Тогда, у Германа, Темка не верил в собственную смерть. А боль… ну что же, даже самую страшную боль можно перетерпеть. Можно, шакал тебя раздери! Темка яростно потер щеку. Тогда ведь – выдержал. Скользнуло холодком по спине: а уверен, что та боль – самая страшная? Что здешний палач не окажется изощреннее капитана Южного Зуба?

Страшно. Олень-покровитель, дай силу справиться с противной слабостью, помоги устоять.

Надежда только на то, что Торнхэл должны штурмовать. Но это будет не скоро: придет вечер, протянется ночь, и еще один день – и только потом, за два часа до рассвета, двинется по тайному ходу отряд. Не успеют.

Как глупо, в собственном замке.

Что будет с мамой, когда узнает? Темка вспомнил ее, стоящую на крыльце – оттуда она провожала на войну отца, а потом и сына. Прости, мама! Теперь понятно, что просто хотела уберечь. Нет, не поступил бы по-другому в тот день, когда Митька предстал перед открытым Советом – побратим он. Но прости, мама, что принес столько огорчений. Если отец все-таки успеет начать штурм и Темка выживет, то больше не будет уворачиваться из-под ласковой руки, фыркая: «Я уже не маленький». Мама! Как же ты будешь ходить мимо этой башни, если отец не успеет?

Олень-покровитель! А кто скажет князю Торну, что его сын в плену? Папе будет тяжело это услышать. Не принято выказывать нежность к сыновьям, наследник должен вырасти настоящим воином – но Темка всегда знал, что отец любит его. Сыновьям же предписывалось быть почтительными – и только. Княжичу ни разу не пришло в голову сказать: «Папа, я так тебя люблю!» Но, Олень-покровитель, ты читаешь в сердце. Ты знаешь, что ради отца Темка готов на все. Если не успеют, сделай так, чтобы и князь знал это.

Об одном еще попросил бы Оленя, да не смеет. Да и как скажешь, как посмеешь помыслить о принцессе Анхелине. У Эдвина в шатре есть ее портрет, и порученцу приходилось прилагать немалые усилия, чтобы не коситься на него слишком часто. Сейчас же не нужно мастерство живописца, только закрой глаза – и вот она: пышные косы вокруг головы, на высокий лоб не выбивается ни одной непокорной прядки, но у висков золотятся мелкие кудряшки; серьезные глаза цвета зимнего неба на снежно-белом лице, бледно-розовые губы, как просвеченные солнцем лепестки маальвы, высокая шея, хрупкие ключицы, на которых тяжело лежит геральдическая цепь. Наверное, она повзрослела за год, но Темке так сладко вспоминать Анхелину именно такой, непохожей на принцессу. Как он мечтал вернуться в Турлин с Золотым щитом! Чтобы иметь право на королевском балу, данном в честь победы, пригласить принцессу на вальс. Ее пальцы легли бы на ладонь невесомее бабочки, и Темка мог бы – обязан по законам танца! – обнять Анхелину за талию.

Княжич легонько коснулся разгоряченным лбом решетки. Так явственно он услышал легкую музыку вальса, увидел зеркальный каменный пол Большого тронного зала и легко скользящую принцессу, что забыл, где находится и что его ждет. Он стиснул прутья решетки: хоть бы крохотный шанс дал ему Создатель! Дернул, точно мог выломать, и тут же подался вперед: внизу, на балкончике дворцовых покоев, стояли князь и Митька. Друг был в мундире с белыми галунами и аксельбантами, и никто не торопился срывать их и трясти кулаками над головой беглеца. Хороший знак. Но почему-то горечь снова наполнила рот, как в домике травницы.

Балюстрада нагрелась под солнцем. Серая ящерка, пригревшаяся на перилах, равнодушно смотрела во двор глазами-бусинками. В ее плоской головенке наверняка не было мысли сложнее, чем сонное желание оставаться неподвижной. Митька осторожно тронул ящерку за хвост, и она метнулась к резному столбу, нырнула вниз. Княжич положил ладонь на освободившееся место, точно ящерка могла оставить там покой, как кот оставляет после сна нагретой лежанку. Шершавый камень казался привычным, как дома. Вот только от мундира отца давно не пахло мамиными духами.

– Это нетрудно. Куда, как не к королю, ты бы рванул? Про этот домик мы знаем, присматривали для засады. Я и не думал, что Торн сглупит настолько, что не возьмет солдат.

«Он не сглупил», – хотел возразить княжич. Но сейчас это было неважно, мысль бултыхнулась в голове, как снулая рыба, и исчезла в тине. Зачем отцу нужен этот разговор? Не все ли уже равно?

– Митя, я же верил тебе. Почему ты не сказал?

Княжич вспомнил, как отец отмахивался: «Некогда! Потом, хорошо?» Обещанное «потом» так и не наступило. А сейчас – поздно.

– А что бы изменилось? – Митька сощурился, глядя на чуть завалившееся к горизонту солнце.

Ответ князя прозвучал глухо.

– Я бы отправил тебя с князем Нашем. Только взял бы слово…

– Слово? – Мысли – снулые рыбы – метнулись от воспоминаний. – Слово?! – Митька стремительно развернулся, махнул рукой, больно ударившись костяшками о камень. – Ты же мне верил! И когда в Южный Зуб я ехал – тоже верил, да?

– Митя, – отец попытался взять его за плечо, но княжич увернулся.

– Не верил ты. А то зачем бы связал словом? Объяснил бы, и все.

– Тебе было всего четырнадцать, – отцовская рука на мгновение повисла в воздухе, потом тяжело легла на перила.

– А в четырнадцать разве не понимают, что такое честь?

Что-то дрогнуло в лице отца, потемнели глаза.

– Некоторые не принимают этого и в шестнадцать. Когда становятся дезертирами. Когда готовы предать тех, с кем рядом сражались. Когда спокойно смотрят на то, как убивают отца. А я верил, что ты не дашь выстрелить. Верил, Митя. Потому и шел под пули Торна.

Митька лизнул ободранные костяшки. Поморщился. Тонкий след на запястье от ножа Германа уже не виден, а тягучий привкус крови помнится до сих пор. Лучше бы тогда капитан действительно махнул клинком по Митькиному горлу.

– А когда побратим отдает под пытки побратима? – выдохнул устало. Отец-то прав. – Я уже видел один раз, чем для Темки плен обернулся. И снова – род Динов. Снова из-за меня.

Хотел еще добавить: он тоже не верил, не верил, что Темка выстрелит. Но запал угас под пеплом вины. Митька привалился плечом к столбу. Князь не терпел, когда служивые искали подпорки, считал, что всегда нужно стоять прямо. Но сейчас смолчал. Тень от неторопливо идущего по стене караульного накрыла князя, протянулась между отцом и сыном, потом скользнула по Митьке и исчезла.

– Мой сын – предатель, – князь следил за уходящим солдатом. – Чернее дня у меня не было. Это же ты передал через князя Наша о встрече в Ивовой балке.

Значит, все получилось. У мятежников больше нет главаря. И в такой день отец нашел время, чтобы поймать сына. Митька с непонятным любопытством заглянул ему в лицо. Но князь смотрел поверх головы, туда, откуда возвращался караульный. Кольнуло: если сегодня ночью убили Кроха, то почему в Торнхэле все так спокойно?

– Король тоже считает тебя предателем.

Тревога ударила в барабаны, заставила выпрямиться. Вот сейчас князь в упор посмотрел на сына.

– В Ивовой балке ждала засада. Я слышал об отряде барона Улека. Это удача – уничтожить его. Предатели есть и на той стороне, вот только король скорее поверит, что мятежники разыграли удачную карту, чем в трусость льва.

Колючий комок царапнул горло, Митька с трудом его проглотил. Не получилось. Предал – и зря. Только людей погубил. Князя Наша подставил – вызвал недоверие короля.

– Иди, – сухо велел князь.

Митька оглянулся на приоткрытую дверь: конвоира не видно. Когда вернулись в Торнхэл, княжича заперли, и только недавно сержант провел под охраной к отцу.

– Ты меня не арестуешь?

– А разве – надо?

Княжич задумчиво колупнул каменный столбик.

– Все-таки ты неправ.

– Разве? Ты больше не сможешь сбежать.

Митька поднял глаза на отца:

– Ты же понимаешь, что я не про арест. Я – вообще.

– Иди, – все также сухо последовал приказ.

Митька все медлил, ему казалось – они не договорили. Караульный приближался, длинная тень тянулась за ним шлейфом.

– Если бы княжич Артемий все-таки выстрелил, мне было бы уже все равно. Мой сын… Еще подумал – не успею всю горечь испить, в упор убьет сразу. А вот – успел. Уйди, Митя!

Такая боль прорвалась в голосе, что Митька отшатнулся. Нашарил ручку двери и спиной назад шагнул с галереи. Постоял, задыхаясь от вины. Потом прислушался к тому, что делает отец. И только когда затихли в отдалении шаги и еле слышно прозвучал голос князя Дина, а затем ответ капитана Жана – Митька тронулся с места.

Княжича не остановили, когда он пересек двор. Только проводили взглядом, недоумевая: что же произошло на самом-то деле? Митька беспрепятственно поднялся почти до самого верха, но на последней лестничной площадке его остановили:

– Князь Дин велел никого не пускать.

– Даже меня? – холодно спросил Эмитрий.

– Тем более вас, княжич.

Отец ничего не забывает.

Митька развернулся, неторопливо пошагал вниз. Как говорил тур Весь: «История повторяется». Создатель, но если тебе так это нужно, дай Митьке Темкину судьбу! За что ему еще раз – пытки? Ни о чем другом не попрошу, только поменяй сейчас местами, Создатель!

Княжич толкнул дверь в Темкину комнату. Все тут осталось как прежде, только кресло со вспоротой обивкой опрокинули на бок. Прошел к окну. Полускрытый портьерой, он был не виден со двора. И вряд ли кто додумается искать княжича здесь. Если бы Митька мог – забился бы поглубже в какую нору. Но получилось только прислониться лбом к стеклу, бездумно смотреть во двор, на караульных у ворот, на объезжающего коня солдата. А жеребец-то хорош, но чужой, наверняка из конюшни Торнов.

Засуетились у ворот, бросились поднимать решетку. Митька узнал нетерпеливо гарцующего всадника – личный порученец князя Кроха. Спешит сообщить хозяину новости. «Интересно, написал ли отец правду?» – Митька подумал об этом отстраненно, без страха. Темка проживет еще пару дней, а потом будет все равно, какой приговор вынесут Митьке. Торопится гонец. Есть шанс, что без князя Кроха не начнут. «Не получилось, – снова подумал Митька. – Хоть бы тур Весь не попал в опалу к королю».

Княжич перебрал в пальцах длинную бахрому портьеры, машинально потер чернильное пятно тканью. Нет, смерти он действительно не боится. Глупо бояться чего-то после того, как предал отца – самое страшное уже произошло.

Там, в домике травницы.

Когда отец шагнул под выстрелы… Нет, не так – когда Темка поймал на прицел князя… Когда Митька закричал: «Матерь-заступница, пощади!!! Не надо!» Когда резануло болью горло от невозможности закричать.

Нет.

Когда побратим целился в отца, а Митька молчал. Словно Росс-покровитель ударил огромным мечом и разом располовинил княжича – спасти отца или спасти друга. Но Митька не сделал ни того, ни другого.

Цепляясь за портьеру, Митька сполз на пол, скорчился, обхватив колени руками.

Шаги! Темка метнулся к двери, притиснулся ухом к щели возле косяка. Точно, сюда идут. Княжич мягко отступил, прижался к стене. Теперь, если распахнут дверь, попробует выскользнуть.

Остановились. Кажется, двое или трое. Плохо, шакал побери! Щелкнул ключ в замке, Темка напружинился. Дверь подалась в коридор – и тут же княжичу в грудь уперся пистолет. Умные, сволочи!

– Но-но! – пригрозил тот, что держал на мушке. Александер как-то сказал, что иногда Темкиными глазами смотрит звереныш, наверное, солдат тоже углядел, потому что повторил: – Не надо резких движений.

Руки связали за спиной, ухватили за шиворот и поволокли из башни. Вниз. Переход. Так, в Западную тащат. Точно, теперь наверх. Скрипнули дверные петли, Темку вытолкнули на смотровую площадку. Княжич не удержался на ногах, налетел плечом на каменный зубец. Наплевать! На боль и на намокший от крови рукав. Там, под стенами замка, солдаты в синих мундирах. А ближе к опушке стоит всадник со штандартом в руках: серебряный олень плохо виден издалека, но Темка помнит каждый стежок – мама вышивала. Отец должен быть рядом, но пленник узнает лишь капитана Юрия, первого после князя в войсках Оленя.

– Торн, я успею тебя пристрелить, не радуйся.

Темка сдержался, медленно повернул голову на знакомый голос. Бросил через плечо:

– А тебя все равно когда-нибудь повесят, Герман.

Капитан князя Дина ощерился в ухмылке:

– Даже если и так, твой черед первый.

Темка мог бы съязвить, но решил не связываться с падалью. Снова глянул на стягивающиеся к замку войска. Точно канатом тянуло повернуться к оврагу. Прошел ли уже отряд? Князь Дин не зря интересовался – ход есть. Построили в те времена, когда еще был полон водой ров, когда укрепляли стены и возводили новую башню, Западную, вынося ее вперед. Тогда же подлатали и старый ход, времен Динхэла. Интересно, знает ли о нем нынешний князь Дин? Княжич снова внимательно оглядел людей под штандартом. Нет, не видно отца. Может быть, он идет во главе десятка смельчаков и уже добрался до узкого хода в стене, вот-вот появится на Западной башне.

А ведь план был другой – ходом воспользоваться ночью и взорвать пороховой склад. Торнхэл хорошо защищен, брать его вот так, нахрапом, – слишком большой кровью расплачиваться. У Темки пересохло во рту – это же из-за него отец рискует. Матерь-заступница! Это же за него сейчас полягут те, кто послезавтра обязательно бы выжил. Солдаты рода Орла не теряют времени. Тут, на башне, готовят к стрельбе пушки. Торопятся, не перезаряжают, просто насыпают порох в запальную трубку. На Западной пушки хорошие, про них еще Алекс Демаш княжичу рассказывал. Это не бой будет – бойня.

Голоса – Темка оглянулся. Ну конечно, князь. Ишь какая морда серьезная. Что, раскалился под ногами камень чужого замка? Понимаешь, не стал бы Торн так рисковать, не будь у него шанса. Не найдешь ходы, по которым идут сейчас воины с Оленем на лычках. И не знаешь, что стена на последней лестничной площадке – фальшивая. Искусно камнем выложена поверх деревянной двери – выдерни подпорки, ударь в нужное место посильнее, вылетит.

Княжича ухватили за плечи, рывком подтащили к пушке. Уперся между лопаток ствол, болью в плечах отозвались вывернутые руки, сдавили запястья веревками. Вот, значит, как. Хорошо, что уже привязали, и несложно устоять. А то свалился бы позорно на обмякших ногах. Еще бы унять трясущийся подбородок. Ну же!!! Смотрят и князь, и сволочь Герман. Не важно, что все трясется внутри, как у раздетого на морозе. Чтокорежит судорогой спину, в которую упирается горячий металл – нет, раскаленный металл, того и гляди прожжет мундир и рубашку, вопьется в кожу. Что кроваво-красным бьет в лицо заходящее солнце, и ветер унес все звуки, только вой остался в горле: «Я не хочу!» Ну же!

Темка вскинул подбородок, посмотрел на князя. Привалился поудобнее к теплому, нагревшемуся за день жерлу, чуть ослабил локти – перестало тянуть в раненой руке.

– Ну что же, одно радует – побратим моего сына хотя бы не трус.

Княжич усмехнулся:

– А я и в остальном хорош.

Дин оценивающе глянул на войско Торна.

– Тяни время, – напомнил капитану и пошел к двери. Странно, Темка думал – останется полюбоваться зрелищем.

Герман проводил князя непонятным взглядом. Махнул белым флагом, перечеркнутым зеленой чертой – переговоры. Замерло все перед замком. Темка удержался, не взглянул в сторону оврага.

От опушки отъехал капитан Юрий. Сразу же – видно, уже разглядел привязанного к пушке княжича. Остановил коня у самого рва.

– Слышишь меня? – крикнул Герман с края башни.

Капитан кивнул.

– Даем вам четверть часа, чтобы вы отвели войска.

Герман махнул факелом в сторону пушки. У Темки запрыгал подбородок – поджечь порох дело пары мгновений. Снова показалось, что жерло раскалено докрасна.

Капитан Юрий так же молча развернул коня. Ну что же, во всяком случае, пятнадцать минут жизни гарантировано. Вот только даже солнце не успеет завалиться к горизонту.

Герман чем-то недоволен, хмурится. Верит ли он, что войска уведут? И где сам князь? Темке вспомнился взгляд, которым капитан проводил командира. Герман плотно сжимает пальцы на факеле, пламя почти невидимо в солнечных лучах. Нервничает капитан. Действительно странно, где же князь Дин? Что за ерунда сейчас лезет в голову! И – шакал раздери! – как чешется между лопатками, там, где чувствуется теплый металл.

Прозвенел брегет, кто-то сказал негромко:

– Пять минут прошло. Вроде уходят.

Надежда качала на волнах – то верится, что идут по тайному ходу солдаты и не успеет Герман поджечь фитиль, то сжимается все в предчувствии страшного толчка в спину. Сильнее зуд между лопатками, ползет вдоль позвоночника крупная капля пота.

Снова прозвенел брегет. И, заглушая его, ударило в стену, грохнуло, брызнуло по ногам осколками камней. Темка рванулся, выкручивая себе руки – и успел увидеть, как выпрыгивает солдат в синем мундире, вскидывает пистолет. Медленно, много медленнее, чем опускается рука Германа с факелом.

Мертв. Пуля вошла чуть выше нагрудной белой лычки. Митька вынул пистолет, снял мешочки с пулями и порохом. Пригибаясь под разбитым окном, скользнул за угол. Сдвинулся к двери, прижимаясь к камню спиной. Вроде бы тихо. Надавил на створку, ввалился внутрь. Дернул тяжелый засов.

Шакал раздери! Нашел время сидеть в Темкиной комнате, забившись в угол. Если бы не услышал пальбу под окнами, так и не понял бы, что замок атакуют. Отвращение к самому себе окончательно встряхнуло княжича. Нужно найти Темку, при штурме пленников в живых не оставляют.

Княжич прокрался к окну: бой уже во дворе. Не пройти. Трещат ворота, того и гляди рухнут. Придется вернуться, поискать другой путь. Только качнулся к входу, как затопали в коридоре. Толкнули дверь – засов скрипнул. Митька прижался к стене. И точно – ударили выстрелы, брызнули мелкой щепой доски. Еще. Еще. Загрохотали приклады. Засов не выдержит. А бой уже под самым окном. Митька отступил в глубь комнаты. Скорее всего, выстрелят сразу, только увидят мундир.

Скоба, держащая засов, вылетела. Створка ударила в стену, ввалился солдат, крутанулся, ловя на мушку движение. Митька застыл, держа пистолет в опущенной руке.

– Стой!!! – шагнувший следом сержант оттолкнул ружье, однако сам наставил на княжича пистолет. – Приказ забыл? Не видишь – с аксельбантами шакаленок.

Митька напряг руку. Вскинуть – и лови пулю в грудь. Пальцы разжались. Пистолет упал под ноги.

– Умненький. Теперь пни его сюда.

От легкого удара носком сапога оружие отлетело к сержанту. Тот усмехнулся самодовольно.

– Вяжите. Покрепче.

Небо в красноватых пятнах закатных облаков. Теплый камень под затылком сменяется ладонью. В губы утыкается горлышко фляжки. Голову приподняли, и Темка жадно глотнул воду. Он жив? Как странно.

Княжич отвел участливо поданную руку, поднялся сам, уцепившись за колесо лафета. Мертвый Герман навалился на ствол, с пальцев капает кровь на упавший факел. Оседает каменная пыль. Тихо, как в уши пробки вставили.

Темка тряхнул головой, качнулись каменные зубцы, неприятно поплыло все перед глазами. Фу, шакал побери!

Первыми услышал звуки выстрелов, кажется, уже во дворе.

– Где княжич Эмитрий Дин? – собственный голос показался излишне громким. Митька же в зеленом мундире!

Сержант пожал плечами.

– Немедленно узнайте. И не стрелять в него.

Темка шагнул к двери – но навстречу вывалился запыхавшийся солдат:

– А князь-то сбежал! Ушел, говорят, старым ходом.

– С сыном?!

– Да вроде бы нет. Говорят, взяли какого-то шакаленка с аксельбантами.

Знакомые ступеньки слились в крутой склон. Темка выскочил во двор. Олень-покровитель! Вот она – цена поспешного штурма. Пахнет кровью – как после бойни в Северном Зубе.

На разбитом крыльце, уронив пистолет, сидел отец. Полуоторванный серебряный аксельбант свисал с плеча, на синей ткани – багровые брызги. Темка подошел, опустился рядом. Отец притиснул к себе, так близко, что стало слышно биение его сердца. Княжич уткнулся лицом в грязный мундир, спросил невнятно:

– Ты ранен?

– Нет. Это чужая.

Пронесли солдата – Темка слышал, как тот стонал, и лекарь сердито выговаривал, мол, от этого не умирают.

– Хорошо, что мама наша не видит. – Пальцы сильнее сжали плечо. – Тема, ты сходишь, поднимешь штандарт?

Княжич кивнул, но оторвался от мундира не сразу. Страх, все это время змеей живущий в душе, медленно выползал. Отец жив. Олень-покровитель, охрани его! Ради всего святого, только охрани его!!! Отведи пулю, убереги от клинков.

Глава 14

Кажется, белые аксельбанты расплавятся от взглядов. Камнями летели в спину презрительное:

– Паскуда!

– Ишь какой! Надо было со стены его – и все дела.

– Поймали шакаленка!

– Да, жаль, ушел его папаша… Я бы полюбовался, как башку князю сносят.

Ушел! Спасибо, Матерь-заступница! Росс-покровитель, благодарю тебя за милость! Даже боль в перетянутых веревками запястьях стала легче.

Дорога пошла в гору, чуть забирая влево. Заходящее солнце било в глаза, и до поворота княжич не мог разглядеть, какой штандарт поднят на башне маленького замка местного барона. Наконец стены и высокая крыша дворцовых покоев заслонили сердце заката, и Митька увидел белый с пурпуром стяг. Король Эдвин здесь.

Сощурился караульный на связанного княжича. В третий раз произнес пароль сопровождавший арестованного капитан. Собранная из жердей решетка поползла вверх, распахнулись ворота. Прошли через толстую стену, такую разве что на границах встретишь. Митьке хотелось, чтобы она никогда не заканчивалась, но все-таки пришлось ступить во двор.

– Сюда, – его ухватили за плечо, развернули в сторону бокового прохода. Лишь мельком увидел широкое крыльцо, к перилам которого был привязан мощный ладдарский конь.

По левую руку долго тянулась стена. Хозяйственный барон наделал в ней комнатушек; двери одной были распахнуты, и оттуда пахнуло дымом и железом, оглушило звоном молота. Раздраженный сержант, державший в поводу лошадь, переругивался с кузнецом. Могучий детина ухмылялся, покачивая в ладони новенькую подкову. Сержант не обратил на пленника внимания, и это задело сильнее презрительных реплик в спину. Росс-покровитель! Как бы Митька хотел быть тут своим! Тоже поторапливать кузнеца, оглаживая морду Поля, оглядываться на затухающий закат и спешить выехать по королевскому поручению.

Еще несколько запертых дверей, уже вышли на противоположную от парадного входа в дворцовые покои сторону. Стена резко забирала вправо, прижимаясь к краю обрывистого склона. Под навесом у стены стоял часовый, чуть дальше в тени на бочонке пристроился солдат и неторопливо, по-домашнему, штопал рубаху. Увидев капитана, вскочил, отбросил шитье; вытянулся и часовой.

– Открывай, – велел капитан.

Значит, не к королю.

Огромная дужка замка нехотя вылезла из проушин, толкнули створку. Митька увидел небольшую полутемную комнатушку, свет в нее попадал лишь через два маленьких оконца – над дверью и в противоположной стене. По углам лежали охапки сена, в небольшой нише слева стояла прикрытая дубовой крышкой бочка. На крышке – щербатый кувшин и незажженный светильник.

Капитан распутал веревки. Митька потер опухшие запястья и без команды шагнул за порог. Закрылась за спиной дверь, тяжело стукнул о доски замок. Ну что, княжич Дин, вот ты и в замке, на котором поднят штандарт короля.

Что-то зашуршало в углу, и насмешливый голос произнес:

– Кого я вижу! Ну, спасибо за такой подарочек.

На сене, закинув под голову руки, лежал темноволосый парень без мундира. Соломинки прилипли к рубашке из тонкого батиста, запутались в волосах. Новоявленный сосед, казалось, забрался сюда просто отдохнуть. И голос, и лицо его показались Митьке знакомыми.

– Простите?

Парень неторопливо потянул в рот соломинку, с ленивым любопытством разглядывая Митьку. Он даже не изобразил попытку привстать, и княжич тоже опустился на сено в углу напротив. Хотелось закрыть глаза и подумать, но насмешливый взгляд сокамерника мешал. Да еще уверенность, что Митька должен его знать. Парень выплюнул соломинку, приподнялся, опираясь на локоть. Остановил взгляд на белых аксельбантах – все с той же непонятной насмешкой. Потом церемонно наклонил голову. Воспоминание толкнулось, просясь на волю.

– Маркий Лесс.

– Княжич Крох, – эхом отозвался Митька. Он вспомнил.

– Князь Лесс, – парень снова лег на спину, положив руки под голову. – Лесс, княжич Дин, но не к вашим услугам.

Странно, ведь сын Кроха присягал королю – почему же он здесь? С болезненным любопытством, с каким в детстве отдирал едва подсохшую корочку на разбитом колене, Митька рассматривал Марка. Это его отцу он желал смерти, и, если бы все получилось, князя Кроха убили бы по его слову. Марк так же, как Митька, отрекся от отца – только сделал это много раньше. И теперь сидит под арестом. Какое странное переплетение и отражение судеб.

Когда и дальше молча разглядывать стало неприличным, Митька поднялся, отошел к окну.

Солнце почти коснулось краем горизонта. С высоты виднелся небольшой город, светлые крыши казались красноватыми. Ближе всего была базарная площадь. Торговали только на одной стороне (впрочем, сейчас лотки пустовали), остальное место занимали коновязи с лошадьми, фургоны и повозки. Митька даже разглядел несколько легких пушек – рядом с ними обхаживали тяжелых ладаррских коней. Казалось, готовятся к воинскому празднику – так пестро мелькали мундиры княжеских цветов и королевские, бело-пурпурные. Митька увидел и синий, рода Торнов. Посредине площади голые по пояс солдаты махали топорами. Работа только началась, и помост едва угадывался в расположении бревен. Княжич плотно сжал губы. Вот, значит, как. Нетрудно догадаться, кому такая честь – в бою взяли только одного знатного пленника. Только бы Темка не пришел. Матерь-заступница, Эдвин должен понимать: не нужно Торну видеть казнь.

– Сколачивают?

Митька вздрогнул от неожиданности, повернулся к Кроху.

– Сколачивают.

– А у тебя, Дин, уже и поджилки трясутся?

Глянул спокойно на Марка:

– Да нет, как видишь.

– Ты прям как дружок твой, – скривился Марк и передразнил: – «Да нет, как видишь».

«Это он про Темку», – догадался Митька. Кольнула обида: так и не успеет узнать, как прожил побратим этот год. Он снова глянул в оконце, вниз, на помост для казни. Не угадать – виселица или плаха. Но, кажется, не расстрел. Если виселица, то прежде Митьку ждет лишение титула. Мундир сорвут, сломают над головой шпагу. Он читал в свитках, что предателя могут поставить к позорному столбу или высечь прилюдно. Заломило в висках, выстрелами ударил по ушам стук топоров. Ну что же, он сам выбрал.

Зашуршало, снова заставив повернуться. Марк сидел, охватив колени руками, и смотрел без насмешки, очень серьезно.

– Это для меня.

Митьке показалось, что он ослышался.

– Ну чего уставился? Говорю же – это для меня. Король обвинил меня в предательстве. – Марк неожиданно расхохотался, повалившись спиной на стену. – Хотя вот были бы шакальи шуточки, если бы для нас обоих! Одновременно! – еле выговорил он. – Хотел бы я посмотреть на рожу Торна в этот момент. – Крох оборвал смех прежде, чем Митька успел оказаться в шаге от него. Сказал, потемнев лицом: – Впрочем, он был бы слишком занят твоей казнью. Не оценил бы всей иронии, – на этот раз усмешка вышла натянутой.

Загремел замок; лейтенант, чуть пригнувшись, заглянул в комнатушку.

– Княжич Дин, – мотнул головой, приглашая следовать за ним.

Прошли через три комнаты, увешанные коврами. Душно; эссенция острой даррской гвоздики пропитала шерсть и дорогие ткани. Новые жильцы принесли с собой запахи пороха, железа и пота. От получившейся смеси закружилась голова.

По скрипучей лестнице с причудливыми, но уже источенными жучками перилами поднялись на второй этаж, в полупустую комнату с небольшими окнами. Там не было ковров, и запахи стали глуше. Два капитана, сидевшие на лавке у стены, прервали разговор. Один поднялся, скрылся за резной дверью. Лейтенант велел стать лицом к стене. Митька слышал, как проскрипели ступеньки под уходящим конвоиром. От взгляда оставшегося капитана зачесался затылок.

Еле слышно приоткрылась дверь. Капитан возник в поле зрения Митьки:

– За мной.

Внутренние ставни были закрыты; на столе у дальней стены горели лампы, и Митька пошел на свет. Эдвин сидел в кресле, вполоборота; поставил руку на подлокотник и оперся подбородком на ладонь. Был еще кто-то, но громоздкая фигура почти не различалась в том темном углу, где устроился гость. Уважаемый гость – на неубранном столе поблескивали позолоченные кубки с инкрустацией, стояли пыльные бутыли с вином и изысканные закуски.

Митька приблизился к Эдвину, опустился на одно колено. «Мой король!» – хотел сказать он, но вышло:

– Ваше величество, княжич Дин из рода Орла.

Эдвин переменил позу и посмотрел на Митьку. За год войны король почти не изменился, разве что морщины у глаз стали глубже.

– Встань.

Митька поднялся. Без родового меча – да что меч, шпаги и той нет! – он чувствовал себя как в бархатных штанишках младенца.

– Сядь, поужинаем.

Митька склонил голову:

– Спасибо, ваше величество, но пленников и так вряд ли морят голодом.

Король еле заметно вздохнул. Княжич не шелохнулся: нет, он не вправе принять такую милость.

– Я ждал тебя.

Эдвин взглянул на гостя. Митька не решился повторить его движение, только когда прозвучал приказ: «Повернись», – княжич оглянулся.

Тур Весь! Дядя ободряющее улыбнулся, но не подошел. Пить вино с королем – большая честь для иноземца, но это не дает права вмешиваться. Митька снова посмотрел на Эдвина: а ведь если тур здесь, то… Слова выскочили раньше, чем княжич успел додумать:

– Ваше величество, я не лгал о встрече князя Кроха и князя Шадина. Милостью Матери-заступницы клянусь.

Эдвин чуть приподнял брови: обычно клялись покровителем. Наверное, стоило повторить слова князя Дина про предателя, но так противно было выгораживаться, так невозможно ссылаться на отца, что Митька промолчал.

Король сам налил себе вина. В свете лампы блеснул изумруд в перстне – «монарший виноград». Митька помнил, как привезли его в подарок Эдвину купцы из Вольного союза. Анна потом весь вечер просидела с дорогой игрушкой у камина, ловя гранями отсветы пламени.

– Эмитрий, видит Ларр, я желал другой встречи. А сейчас за тебя – слово князя Наша и попытка, как ты утверждаешь, перейти на нашу сторону. Против – исчезновение из дворца, служба князю Кроху, ловушка в Ивовой балке. А еще, Митя, я помню, каким ты был. Жаль, что не знаю, каким ты стал. – Эдвин обвел пальцем королевский вензель на кубке. Скрипнул под туром стул. – Когда-то я относился к тебе как к сыну, которого мне не дал Ларр. Если бы покровитель нашего королевства не послал мне наследника до дня совершеннолетия принцессы, я отдал бы тебе дочь. Могло так статься, что и – власть. Ты мог стать королем, Эмитрий Дин.

Митька глянул удивленно. Он никогда не думал о короне, и Анна ему была скорее сестрой.

– Сядь, Митя, – махнул рукой король.

Как давно он не сидел с Эдвином за одним столом. Последний раз – перед отъездом в Южный Зуб. В Гранатовой столовой собрались королевская семья и семья Динов. Хмельное вино и предвкушение отъезда будоражили, хотелось громко говорить и хохотать над пустяками – и потому Митька большей частью молчал. Эдвин, обычно сдержанный, рассказывал байки времен охоты на разбойника Адвара. Улыбался князь Дин, участник этих историй, тогда – друг принца Эдвина и правая его рука. Смеялась мама, поблескивали белые зубы, качались у щек длинные рубиновые серьги. Королева Виктолия слушала с интересом, приподнимая тонкие золотистые брови, словно удивляясь, что ее супруг позволял себе такие проделки. Принцесса Анна разрумянилась и азартно прикусывала губку в самых острых моментах рассказа.

Тогда отец уже знал, что мятеж неминуем. И мама наряжалась и долго выбирала украшения не для венчанного мужа – для короля. Они оба лгали – а Митька хранил эти воспоминания, как самое дорогое.

– Будет расследование. Твое решение прийти ко мне – достаточно ли обдумано?

– Да, ваше величество.

– И ты понимаешь, что должен ответить на все вопросы?

Показалось – запахло плющом, соком растертых в пальцах листьев.

– Да, ваше величество.

– Тут присутствует князь Наш, старший мужчина в роду Совы. Он готов засвидетельствовать то, что род принимает тебя.

– Нет, ваше величество.

Эдвин осекся.

– Я – княжич Дин из рода Орла.

Тишина. Митька устало опустил глаза, уставился на вытканную на ковре лилию.

– Митя, нужно сделать последний шаг, – голос Эдвина звучит не по-королевски.

Пленник поднял голову:

– Князь Наш как-то рассказывал мне о Теплой долине в Турских горах. Вы знаете эту историю, ваше величество?

Эдвин качнул головой. Оглядываться на северянина Митька не стал.

– В Турских горах трудно жить: ветра, холод, тонкий слой почвы – все это не обещает хорошего урожая. А мясо горных козлов жилисто и несытно. Есть только одно место, где можно не бояться зимы, – маленькая долина в сердце гор. Попасть в нее можно единственной дорогой – через узкое ущелье. В долине тепло и много дичи. Она богата, но слишком мала, чтобы там привечали чужаков. Но и свежая кровь нужна общине, иначе она выродится. И потому там есть обычай: тот, кто пройдет ущельем, может попытаться остаться в селении. Для этого он должен вызвать на бой любого мужчину. Любого – хоть калеку, хоть ребенка. Но если пришелец выберет слабого противника, то после такой победы, конечно, получит право остаться в деревне, но и он, и дети его будут презираемы. Этот обычай существует веками. Князь Наш говорит, что не встречал более искусных воинов и более сильных мужчин, чем жители Теплой долины. И более – нет, не жестоких! – немилосердных и равнодушных.

Король с любопытством посмотрел на княжича, перевел взгляд на ладаррского летописца.

– Ладно, Митя. Поговорим после расследования.

Все-таки Эдвин не до конца поверил, понял Митька. Ну что же – он прав. Какая вера предавшему однажды?

– А еще тебя спросят, где может быть твой отец.

Тур Весь встал, приблизился к столу, испросив взглядом разрешение короля. Сел напротив племянника. От движения массивного тела качнулся огонек в лампе, лизнул стекло, затемняя его копотью.

– Где угодно. Видит Создатель, я не знаю.

– Думаю, твой отец специально оставил тебя, – вмешался тур. Он почему-то смотрел на Митьку виновато. – Вряд ли бы князь Крох тебя помиловал, пусть ты и наследник его соратника. Тем более что ценой-то была его голова.

Вина перед отцом – тягучая, как мед, горькая, как сок полыни, – связала язык.

– Расскажи, как ты узнал о князе Шадине.

Митька разлепил губы:

– Ваше величество, я говорил правду. Я не знаю, откуда там взялась засада.

Задумчивый взгляд короля долго ощупывал Митьку. Потом Эдвин уронил:

– Князя Шадина не было ночью в расположении. Утром мои разведчики заметили его недалеко от Ивовой балки.

В комнатушке было совсем темно, и, прежде чем уйти, солдат зажег лампу. Тяжело закрылась дверь, лязгнул засов. Марк продолжал валяться на сене, держа в зубах соломинку.

Митька прошел в другой угол, тоже упал навзничь. Кажется, король поверил. Недаром он сказал, повернувшись к князю Нашу: «Все-таки ни у кого другого не было времени. Хоть уж от него я точно не ждал предательства, видит Ларр. Впрочем, история там запутанная». Значит, есть человек, которого подозревают. Кто? Из отряда Улека? Тот, кто передал барону приказ? Из приближенных к королю? Эдвин наверняка все рассчитал с точностью до получаса, раз нашел только единственный вариант.

Вечер перетек в ночь, дверные щели окрасились отсветами факелов. Митька бездумно следил, как фигура часового перекрывала свет – щели темнели, а потом снова вспыхивали. Возбуждение, охватившее после разговора с Эдвином, угасло.

Странно, снова голоса. Загремел засов, солдат заглянул через порог:

– Князь Лесс, выходите.

Марк неторопливо встал. Стряхнул с одежды травинки, потянулся. Его не торопили, но Митька видел, с каким нехорошим прищуром следит конвоир.

Все-таки неисповедимы пути Создателя! Свел же с сыном Кроха в этой камере – то ли врагов, то ли соучастников.

Почти сразу после того, как княжич остался один, принесли остывший ужин. Тарелку Марка Митька поставил на бочку рядом с лампой. Равнодушно поковырялся в каше. Склизкие комки проваливались в желудок, Митька почти не ощущал вкуса. Есть не хотелось. Подумалось: а что делает сейчас Темка? Ужинает? Или мотается с поручениями?

Митька снова подивился замыслу Создателя: послал же побратима в тот момент, когда сводило пальцы от желания нажать на курок.

…Бокар был доволен. Как же он был доволен, наставляя пистолет на Эмитрия Дина! Митька шел вдоль леска, ведя Варра в поводу. Знал: тут уже войска короля. Знал и оттягивал тот момент, когда увидит пурпурно-белые мундиры. Лучше этот мертвый лес, из которого война изгнала все живое, чем суета армейского лагеря и неизбежное унизительное объяснение. И в первый момент окрик и наставленный пистолет вызвали только досаду: зачем так быстро!

Княжич из рода Быка растянул толстые губы в улыбке и плюнул Митьке под ноги. И стало понятно, что невозможно произнести: «Я пришел сам». Наверное, это было глупо – молчать под градом насмешливых, злых, глупых, язвительных реплик. Молчать и готовиться к тому, что будут пытать. Молчать, сознательно придя на эту сторону. Но Митька не мог выговорить: «Сдаюсь».

Его ударили. Березовая кора ободрала щеку. Развернули – Митька приготовился к новой порции того, что причитается пленнику в руках мстительного победителя. И увидел Темку. Это было так странно, так неожиданно. Словно сместились картинки мира…

Вспоминать плевки и унизительные пощечины не хотелось, Митька глубже зарылся в сено, точно так можно спрятаться. Уже окончательно стемнело, и в маленьком оконце виднелась Первая звезда. Шуршал в сене какой-то зверек, не решаясь вылезти наружу. Княжич провел пальцем по белому аксельбанту. Оторвать? Да! Да! Он хочет перейти на сторону короля, содрать наконец-то знаки мятежников. Но в то же время было бы в этом что-то неправильное. Словно он пытается умилостивить победителя.

Совсем близко заскрипел сверчок. Митька укрылся мундиром и закрыл глаза, прижавшись щекой к примятому сену. Запах сухой травы напомнил о Поле.

Сегодня ночью, перед тем как уехать из Торнхэла, Митька долго пробыл на конюшне. Неурочному появлению княжича не удивились, как и тому, что он задержался в стойле Поля. Митька гладил коня по теплой морде, и когда тот попытался прихватить губами ладонь, шепнул ему в ухо:

– Нет, Поль. Я тебя сегодня не возьму. Это нечестно, ты не заслуживаешь такого.

Казалось, в карих глазах жеребца стояла обида, пока княжич седлал другого, капризного злюку Варру. Митька поворачивался спиной, не в силах выдержать взгляд. Поль, ты даже не знаешь, что твой хозяин собирается сделать! Нет, стыдно было бы сейчас ехать с тобой.

Жаль, не узнать – увел ли отец Поля, или жеребец стал добычей кого-то из людей короля. А может быть, конь сейчас где-то тут, в замковых конюшнях. Не понимает, куда делся его хозяин. Есть ли хоть одна живая душа на свете, которую Митька не предал? Кому – вольно или невольно – не причинил боль? Наверное, княжич заплакал бы. Но прошедший год научил смотреть на все сухими глазами.

Стукнула дверь. Пригнувшись, вошел солдат. На руках он тащил Лесса. Голова Марка безжизненно болталась, мокрые волосы висели сосульками; скомканная рубаха, накрывавшая грудь, потемнела от крови.

Митька вскочил. Вот значит, как. С врагом нужно и должно поступать подобным образом. С врагом нужно… Фраза звучала в голове раз за разом, пока солдат укладывал на солому пленника. Второй, придерживавший факел, заглянул через порог, бросил недовольно:

– Что ты возишься с этой падалью. Сволочь, каких ребят загубил! Я бы ему сам добавил. Еще, вишь, лекаря вызывают, – солдат нехотя посторонился, пропуская мужчину в темном камзоле с желтой меткой.

Митькину помощь лекарь принял как должное. А княжич с трудом заставлял пальцы не трястись. Досталось парню! Конечно, поменьше, чем Темке. Королевский палач не такой выродок, как Герман. Или просто Лесс сказал все, что от него требовали?

Дрогнули губы Марка, он еле слышно выдохнул. Лекарь же продолжил обрабатывать рану и только попросил раздраженно:

– Придержи его, чтобы не дергался.

Митька обхватил Лесса за плечи, осторожно, стараясь не задеть ожог. Марк открыл глаза и уставился ему прямо в лицо. Скривился, снова опустил ресницы. Вздрагивало под руками тело, ходили желваки – но Марк больше не стонал.

– Перевернуть.

Марк резанул из-под ресниц недовольным взглядом. Удивленно хмыкнул лекарь, увидев спину. Озадачился Митька: кровавые полосы тянулись поверх старых рубцов.

Снова вздрагивали под ладонями плечи. У Митьки чуть не вырвалось: «Темка, уже почти все». Вот лекарь выпрямился, оценил работу удовлетворенным кивком. Кажется, решил, что Дина особо инструктировать не надо, просто сунул сверток:

– Потом сменишь повязки.

Марк глубоко вздохнул, чуть повел лопатками.

Лекарь стукнул в дверь. Охранник, выпускавший его и снова запиравший пленников, процедил:

– Лечат его, дерьмо шакалье! Да за барона Улека и его ребят колесовать нужно! А его лечат. Падаль!

Митька ошеломленно уставился на дверь, потом взглянул на Марка. Так это он?! Создатель! Определенно, в эту ночь ты сплел в один узел многие нити. Но почему ты так зеркально повторяешь узор? Получается, Маркий Крох спас отца – и предал короля. Из-за того, что Митька предал отца и пожелал победы королю. Когда летописец будет писать историю мятежа – сможет ли он разобраться?

Княжич взял с бочки кувшин, легкое вино Марку не помешает. Качнул сосуд – пахнуло из глубины пряным, даррской гвоздикой. Вот еще одно перекрестие: Эдвин поверил Митьке – и отдал приказ пытать Маркия.

Руки сами вспомнили, как лучше приподнять голову, как поднести кружку. Снова еле удержался, чтобы не позвать: «Темка…» Это Маркий! Князь Лесс! Это не Темкина кровь проступает сквозь повязки, и в чужих глазах разлилось озеро боли – не в тепло-карих, а бездонно-черных.

– Что смотришь? – негромко спросил Марк, отрываясь от кружки. – Думаешь, что Торну досталось сильно, а меня пожалели? Решил, что я там сопли пускал и все торопливо выкладывал?

Митька отвернулся, убирая вино. Сказал через плечо:

– Я тебя не знаю, чтобы так решать.

Поставил кувшин на дубовую крышку и прикрутил фитилек в лампе, делая огонь потише.

– А я тебя – знаю. – Неприязни в голосе Марка было через край.

Митька не удивился. Даже проще стало повернуться и сказать:

– Это я передал Эдвину, что твой отец будет в Ивовой балке. Я желал ему смерти. Сегодня вечером я постарался убедить короля, что это была не ловушка. Судя по всему, все-таки убедил.

Марк растянул в улыбке разбитые губы:

– Спасибо Россу! У меня есть официальный повод тебя ненавидеть!

…отвечал, отвечал, отвечал. За этот день Митька сказал больше, чем за предыдущий год. Его и барона, капитана Святослава Радана, разделял только стол – за день стопка бумаги, лежащая слева, уменьшилась. Справа, исписанная, – выросла.

Заходил тур Весь, садился на стул у двери. Молчал. Уходил сам или когда просил об этом капитан. При дяде говорить было сложнее. Когда презрение к самому себе становилось совсем уж невыносимым, княжич твердил: «Я ненавижу эту войну», – но так и не произнес вслух.

Одно выходило облегчение: Митька не думал, как и что рассказывать, что умалить, а о чем вообще не упомянуть. Он отвечал не задумываясь, раз приняв решение говорить правду.

Сюда же принесли обед. Только поэтому Митька догадался, что день подкатил к полудню: ставни не открывали, тонкая полоска света, неторопливо двигавшаяся вдоль стола, не давала точного представления о времени. Капитан вышел, собрав исписанные листы. Пленник ел под присмотром молодого лейтенанта. Тот поглядывал на княжича Дина, на его белые аксельбанты с таком любопытством, что кусок застревал в горле. Капитан Радан умудрялся каким-то образом оставаться дотошным и равнодушным одновременно, и выматывающий допрос не был столь неприятен, как это бесцеремонное рассматривание.

Луч соскользнул со стола, прошел по Митькиному мундиру и исчез в углу, когда барон отложил перо и вызвал конвоира.

Через двор, освещенный факелами, княжич шел медленно. Прохладный ветер, пахнущий тем, что обычно присуще военному гарнизону, был приятен после спертого воздуха комнаты. Голоса, шаги, переклички часовых после монотонного голоса барона казались отдохновением.

Остановились у запертой двери. Митька поднял голову: Первая звезда уже проклюнулась на небе. Вот и закончился день. Странно, но совершенно не волновало, что принесет следующее утро.

Марк спал. Ночью было слышно, как он глухо стонал. Наверняка зажимал себе рот или утыкался в солому. Митька ни разу не повернулся, не спросил – нужно ли помочь, послушно притворялся, что спит. Теперь, наверное, боль утихла, раз смог задремать.

Не успел Митька сесть, как снова раздались голоса и заскрежетал ключ.

– Ужин! – гаркнул солдат, ставя под порог исходящий паром котелок, из которого торчали две деревянные ложки.

Марк молча сел, осторожно прислонившись спиной к каменной стене. В тишине же они и поели, только ложки легонько ударялись о край котелка – каждый старательно зачерпывал со своей стороны. У Митьки не было к Лессу даже легкой неприязни, но он помнил его слова о ненависти.

После еды спокойно предложил:

– Давай перевяжу.

Марк ожег взглядом – Митька думал, что тот откажется, но Лесс неожиданно согласился.

Самым сложным оказалось помнить, что это не Темка.

Митька собрал выпачканные кровью тряпки, бросил к порогу. Неизвестно, как вел себя Марк на допросе, но боль терпеть он умеет. Вот и сейчас: еле руками шевелит, а рубашку натянул. А может, просто не хочет, чтобы застали врасплох.

Княжич оттирал соломой кровь с ладоней, когда снова загремел замок. Марк приподнялся на локтях, в его глазах мелькнуло отчаяние. Митька напрягся: неужели снова на допрос? Кого из них?

Шагнувший внутрь остановился на пороге. Подождал, пока закроется дверь. Митька рывком встал.

– Привет.

От узнавания жеста – почесать в замешательство бровь – растянулись сами собой в улыбке губы. Темка!!!

Они не умели встречаться после долгой разлуки, а уж обниматься и вовсе казалось дамскими штучками – вот и топтались оба у порога.

– А со мной, Торн, ты здороваться не будешь? – раздался насмешливый голос Лесса. Митька оглянулся, удивленный: прозвучало так, словно и не было бессонной ночи, и не Лесс только что скрипел зубами от боли.

– С подлецами не здороваюсь.

Ухмылка – какая-то отстраненная – родилась на лице Марка.

– …Торнхэл должны были штурмовать позже. Как раз разведку вели, и меня заметили. Вернулись, доложили. Отец решил ударить, был шанс – подземный ход выходил в балку, с замковых стен он не просматривался. Повезло. Я думал – пришла пора яблочки в Садах кушать.

Темка говорил негромко. Марк прислушивался, это было заметно. Во всяком случае, Митьке – друг на Лесса не взглянул ни разу.

– Германа успели пристрелить, он уже к фитилю тянулся. Шакалу бы – шакалья смерть, да не получилось.

– Ножи не нашли?

– Нет. Да я там и не был почти, меня сразу с донесением к королю отправили. Шурку у Александера выпросил, он ищет.

Митька чуть прикусил губу: пропавшее оружие – плохая примета.

– Как рука?

– Да ну, ерунда. Честно говоря, я после того, как у пушки постоял, так и забыл. Со страху, наверное, – фыркнул Темка.

А Митьку познабливало с той минуты, как друг рассказал про неудавшийся пушечный выстрел.

– Я говорил с королем, – Темка помедлил. – Он сказал, что многое зависит от тебя. Будет проще, если ты уйдешь из рода.

Марк повернул голову, глянул с интересом. Митька растер в пальцах попавшийся в соломе колосок. Запахло не трухой – соком листьев плюща.

– Понимаешь, я ненавижу войну. Я помню, как ты мечтал сражаться, – он слабо улыбнулся, плеснулась перед глазами речка Красавка, послышался Темкин голос: «В скучное время мы живем!» – А я вот теперь – ненавижу. Милостью Матери-заступницы клянусь, готов на многое, чтобы остановить мятеж. Даже на предательство. Но мое имя касается только меня и рода Динов.

Марк встал, неловко цепляясь за стену. Отошел к окну. Он стоял совсем рядом, демонстративно повернувшись спиной.

Темка глянул поверх плеча Марика: Первая звезда ярко горела на небе. Летние ночи короткие.

– Нет, не так!

Он вздрогнул от яростного Митькиного полушепота:

– Мое имя касается короля – я присягал ему на родовом мече. Тебя: если потом отказываться от родового оружия, то такая клятва стоит не дороже шакальих потрохов.

А Марик отказался, некстати вспомнилось Темке. Тот словно почувствовал, глянул быстро через плечо и снова повернулся к окну. Митька замолчал. Они оба теперь смотрели на Лесса. У того чуть ниже лопатки расплылось кровавое пятно, проступило через повязку и рубашку.

Тишина, разбавленная пением сверчка.

– Вы можете говорить свободно, – разбил ее Марк. – Все равно завтра меня казнят.

Митька на мгновение метнулся взглядом в сторону. Вот балда! Разве же он виноват в том, что Крох – да, Крох! – трусливая сволочь? Темка специально повторил про себя: «Крох. Марик Крох», – но вспыхнули в темноте орлиные перья, вспомнилось тепло нагретой в ладони рукояти ножа.

– Торн, ты не знаешь – петля, плаха или расстрел? – бывший побратим спросил, не поворачиваясь; его темные волосы падали на воротник светлой батистовой рубашки, словно очерчивая границу.

– Готовят плаху, – сказал Темка, разглядывая порванное кружево на шее Марка.

Лесс чуть шевельнул лопатками.

– Король… Он не поверил мне.

Не страх – горечь, такая, что Темка еле удержался, чтобы самому не передернуть плечами. Митька стиснул руки.

– Знал, что нет причины предавать, а не поверил. Я ненавижу князя Кроха больше, чем кто-либо может себе представить. У меня даже есть причина убить его. Торн, ты вот тоже не поверишь, если скажу: я не предавал.

Темка молчал. Да, он не поверит. Вот только страх – такой же, как во время совместного перехода над пропастью Орлиной горы, – прошелся холодом по позвоночнику.

Марк повернулся. Он хотел видеть глаза княжичей, когда швырнет им правду. Пусть.

– Не веришь. А ты, Дин, тем более. Интересно, ты хоть понимаешь, как сильно я тебя ненавижу?

Эмитрий кивнул, и это заставило Марка усмехнуться: дурачок, не знает настоящей причины! Ох, как сверкнул глазами Темка! Ну что же – пусть знают. И этот чистюля Дин, королевский любимчик, – выкрутится он из этого дерьма, шакал свидетель – выкрутится! И Темка. Побратим. Бывший.

Слова жгли язык, как головню лизнул. Ну, смотрите на меня, на князя Лесса, я сейчас скажу такое, что заставит вас дважды презирать меня. Вы, благородные княжичи знатных родов, знайте!

Только справиться бы с собой. Изгнать видение, а то изморозь посверкивает на камнях в теплом летнем воздухе. Вспомнить колючий ворс ковра под щекой и хриплый голос часов, стальную хватку пальцев, запрокидывающих голову. Сказать тут, сейчас:

– Я байстрюк.

В душной полутемной комнатке ударило в лицо холодное зимнее солнце, пробрался под рубашку жгучий ветер Коолед.

– Я незаконнорожденный. Нагулянный ублюдок. Мой отец – простолюдин.

Слова были сказаны. Марк на мгновение прикрыл глаза, отгоняя навязчивые просверки инея, и снова взглянул на княжичей.

Дин – Матерь-заступница! – смотрел с сочувствием. Да что же это такое, дерьмо шакалье! Ведь так хотелось презрительно усмехнуться ему в лицо.

А Темка… он не верил, он просто-напросто не верил. Марк не выдержал и захохотал, привалившись к стене плечом. И только когда тело перестало содрогаться в конвульсиях и князь Лесс мешком осел на пол – Темка провел ладонью по лицу, точно стирая паутину.

Поверил.

Марк откашлялся – после взрыва смеха голос был хриплый. Глянул из-под упавших на лицо волос на окаменевшего Артемия:

– Что, противно стало? Ты-то со мной оружием менялся. С ублюдком.

– Я вернул его тебе, – ровно напомнил Торн.

Окно из черного стало блекло-серым.

– Сегодня нам приказ быть во дворе замка в десять, – Темка остановился у двери.

Марк кивнул – он понял. Смятение бултыхнулось в Митькиной душе грязной пеной: а может быть, он действительно не предавал? Темка медлил. Молчал и Лесс, ждал. Митька уже догадался: между ними что-то произошло, и странное признание Марка породило еще большую отчужденность.

Не дождался. Княжич Торн стукнул по двери, и его выпустили.

Долго тянулось время. Или для Марка оно мчалось, как самый быстрый конь? Митька не знал: Лесс не разомкнул губ. В тишине умылся, расчесался пятерней, отряхнул рубашку. Мороз шел по коже от таких сборов. Ложиться потом не стал. Стоял у окна, глядя, как заканчивают последние приготовления на площади.

Скрежет ключа в замке прозвучал как пушечный выстрел. Оба, Марк и Митька, вздрогнули. Подтянутый лейтенант сухо велел:

– Князь Лесс, выходите.

Марк прижался к стене, сравнялся цветом с белым батистом рубашки. Сглотнул, потер горло и медленно, очень медленно двинулся к двери.

– Княжич Дин, вы тоже.

За стеной ударили барабаны.

Бело-пурпурный строй с трех сторон залитого ослепительным солнцем двора. Молчащая королевская свита. В центре – сам Эдвин в темном мундире, рядом с ним коннетабль. Адъютант держит штандарт, перевязанный черной лентой. Барона Улека, понял Митька.

Марка вывели на середину, и рокот барабанов стих. Скрестились взгляды на преступнике. Только Темка уставился себе под ноги. Марк вытянулся в струнку, посмотрел прямо на Эдвина. У Митьки зашумело в ушах, и он пропустил, как коннетабль начал зачитывать королевский указ.

– …и с этим приказом был отправлен Маркий Лесс из рода Ласки, урожденный Маркий Крох из рода Лиса.

«Урожденный», – повторил про себя Митька. Но если правда то, что Марк сказал – а никто в здравом уме не выдумает про себя такое, – то у него действительно могло не быть повода. С какой горечью он бросал: «Байстрюк, ублюдок»! Вот и Темка поднял голову, смотрит на Марка: думает он о том же, что и Митька? Лицо у побратима серое от недосыпа – или от волнения. Кажется, он единственный, кто смотрит на арестованного без ненависти или презрения. Стоящий рядом с ним порученец с бронзовым Львом на мундире подался вперед, шевеля губами; на лице – жадное, нетерпеливое любопытство и торжество.

– …день по Макарьевскому тракту к Макарьевскому озеру, где находился отряд барона Улека. Видит Росс, никто более не ведал содержание приказа. А тот, кто узнал его позже, не успел бы передать мятежникам.

Действительно, король все рассчитал.

– …князя Дина.

Митька вздрогнул, услышав имя. Да, Ивовая балка не так уж далеко от Торнхэла. Значит, в тот вечер отец спешил устроить засаду. Даже не просто спешил – нервничал, боялся опоздать. Наверное, жалел, что в последнюю минуту присоединился к тем, кто жег деревню за Орлиной горой, и потерял время. Неужели ему мало смертей? И нужно было увидеть еще один пожар? Зачем он поехал?

– …неопровержимо доказывает вину королевского порученца Маркия Лесса из рода Ласки.

Кольнуло, точно кто иголку воткнул пониже лопатки. Что-то не сходилось. Отец всегда все рассчитывает точно. Не мог он так рисковать. Но ведь опаздывал… Или нет – просто торопился! Потому что узнал об отряде барона Улека уже вечером. Но как? Вдоль тракта в тот день не ходили на разведку – собираясь бежать, Митька все разузнал заранее. Из Торнхэла выехал только один отряд: за Орлиную гору. Только один! Маркий же ехал другой дорогой. Сверни – не успел бы к Макарьевскому озеру. Кого-то другого должны были перехватить там, вблизи сожженной деревни. Митька с отчаянием глянул на Темку. Почему, ну почему не расспросил его раньше, был ли кто из людей короля в тех местах?

Снова ударили барабаны. Порученец рядом с Темкой с волнением облизнул губы; щеки егогорели. Двое солдат встали рядом с Марком, готовясь вести преступника на площадь. Тот рывком вскинул голову, заложил руки за спину. Ни на воробьиное перо не было в нем раскаяния.

Митька снова взглянул на Темкиного соседа, на его бронзовый герб. Долбило какое-то воспоминание, точно птенец стучал клювом в скорлупу. Ну же! Тепло камня под ладонями, длинная тень, тянувшаяся за часовым. Голос отца: «Предатели есть и на той стороне, вот только король скорее поверит, что мятежники разыграли удачную карту, чем в трусость льва». Нет! Он сказал: «В трусость Льва».

– Ваше величество! Милости прошу, выслушайте. – Митька оттолкнул лейтенанта, бросился к королю, упал на одно колено.

Возмущенный ропот раздался в свите. Эдвин махнул рукой, и барабанщики замерли.

Митька заговорил торопливо, не вставая с колена. И только рассказав все, решился спросить:

– Скажите, ваше величество, не ездил ли порученец из рода Льва за Орлиную гору?

– Это ложь! – взвизгнул княжич с бронзовым гербом на мундире. – Дружка-предателя выгораживает, шакалий выродок!!! Мой король, род наш честно служит! Врет, он сам предатель!

Митька не отрываясь смотрел в лицо Эдвину. Только бы поверил! Тяжелый взгляд у короля, но княжич не опустит глаз.

– Дополнительное расследование.

Сказал, как отрубил.

Митька поднялся, оглянулся на Марка: у того из закушенной губы скатилась на подбородок капля крови.

Глава 15

Жизнь королевского порученца не стоит на месте, даже когда расследуют дело побратима. Вызвали пару раз на допрос, вымотали душу, заставляя вновь и вновь вспоминать молчаливый Митькин крик: «Не стреляй!!!»

Спрашивали и о Марке. Но что Темка мог сказать? Да, почти год жили в одной палатке, делили хлеб. Почти не разговаривали. Прав был Марк тем холодным весенним днем, когда показал иссеченную спину: ничегошеньки не знает о нем Темка. Если быть честным перед самим собой, то княжич впервые толком задумался: чем на самом деле жил Марк, во что верил? Порой Темка жалел, что ему пришлось узнать позорную тайну – признание Марка еще больше все усложнило. Казалось бы, можно со спокойной совестью относиться к байстрюку с презрением, но не получалось. За что презирать-то? Что безроден? Так Темка же не князь Крох, чтобы считать, что честь приходит лишь с титулом. Что обманул? Интересно было бы посмотреть, как Марик будет трепаться налево и направо о семейном позоре. Нож обманом оставил, это да. Но потом вернул. Неприязнь, вина (хотя – за что?!), невольное восхищение тем, как держался Марк перед казнью, спутались в такой клубок, что и не размотать. В конце концов Темка махнул рукой: как будет, так будет.

Дни шли; помост для казни не разбирали. Княжич Торн мотался с поручениями и только коротко узнавал о происходящем. Митьку допрашивают каждый день. Кажется, его положение смягчилось. Даже в свите короля о княжиче Дине кое-кто отзывался без презрения. Допрашивали и Марка. Вскоре они оба оказались в дворцовых покоях, а в той комнатушке – Фалький Ледней.

Как-то Темка видел отца Фалька. Говорили, князь возмущался: мол, нет и не было в роду Леднеев предателей, бронзовая лента не замарана грязью; как король может верить тем, кто опозорил геральдическое золото? Но Эдвин не просто верил – он собирал факты.

Фальк присел на край стула, выпрямил спину. Капитан Святослав Радан устраивался неторопливо: разложил бумагу, достал перья, подкрутил огонек в лампе. В этом спокойствии княжичу чудилась надежда. Он уже десяток раз описал тот злополучный день, когда ездил в сторону Орлиной горы. Не было ничего! Не было! Уже в ту минуту, когда смолкли голоса и деревья прикрыли спину – Фальк подумал с ожесточением: ничего не было. Просто дурной сон. Ведь ошибся-то в мелочи, свернул не туда. Так легко представить, что тропа не разбежалась на две и королевский порученец поехал прямо. Матерь-заступница, такая ерунда! Не пускать же из-за нее всю жизнь под откос? Досадная случайность. А ведь если кто узнает – конец! И геральдическая бронза не спасет. Из-за дурацкой тропинки! Нет уж, не было ничего! Фальк так страстно убеждал сам себя, что поверил. Осталось заставить поверить в это барона Святослава.

Капитан задумчиво посмотрел на кончик пера, поднеся его близко к лампе. Не понравилось, взял следующее. Фальк чуть улыбнулся, показывая, что согласен с бароном: да, трудно сразу найти подходящее. И то, что капитан не одернул, а принял эту улыбку, еще больше обнадежило.

– Ну что, король ознакомился с материалами допроса, – перо легло поверх чистого листа.

Надежда заставила Фалька приподняться со стула. Несомненно, король поверил ему, наследнику верного рода, а не какому-то шакаленку предателя.

Барон доброжелательно кивнул этому радостному ожиданию.

– Да, король ознакомился и отдал приказ. Если на сегодняшнем допросе княжич Фалький Ледней не покажет ничего нового, то передать его в руки палача.

Свет померк, точно капитан резко накрыл лампу черной тряпкой. В этой темноте Фальк услышал собственный, срывающийся на тонкие взвизги, голос:

– Нет! Ничего не было! Не было!

– Конвой! – оглушил громовой выкрик.

Жесткие руки ухватили княжича за плечи, заставляя подняться. Фальк рванулся к столу – он снова видел освещенного лампой барона и перо, лежащее в ожидание:

– Ну не было!!!

Капитан наблюдал с насмешливым любопытством, и у Фалька все обмякло внутри. Он вышел, подталкиваемый конвоирами. Происходящее казалось нелепостью: он, Ледней, княжич бронзового рода, должен был покорить короля своей преданностью и беззаветным служением, заслужить высокую оценку умом и хитростью, стать доверенным лицом Эдвина. А вместо этого его отдают палачу! Из-за какой-то дурацкой тропинки!

Вышли из дворцовых покоев. Фальк едва видел, куда его ведут. Заметил лишь, что потолок над головой сменился вечерним темным небом. Поворот, еще. Какие-то голоса. Снова поворот. Фальк вздрогнул: торопливо пересекающий двор человек добавил нереальности происходящему. Маркий Крох, все в том же мундире порученца. Почему он тут? Создатель! Шакаленка должны были казнить! Должны были! Но сын предателя остался жив, а Фалька ведут на допрос. Это же несправедливо, Создатель! Какое сосредоточенное лицо у этого прилипалы, понимает, куда ведут княжича Леднея. Сам там был. Фальк вспомнил, как зачитывали перед несостоявшейся казнью приказ, как мурлыкало в душе от радости: ничего не было, вот он – изменник. Но одна минута – и все переменилось. Будь проклят Эмитрий Дин! Шакал и сын шакала!

Дверь, обитая понизу войлоком, отошла. Упал на порог свет, приглашая шагнуть внутрь. Фальк попятился, и конвоир толкнул его в спину.

– Ба! – удивился человек с таким неприметным лицом, что княжич не мог его вспомнить. – А королевские порученцы стали у нас частыми гостями.

– Мастер, звали? – кто-то ввалился следом, толкнув Фалька еще ближе к низкому темному столу.

– Звал. Вона, погляди.

Молодой парень приветливо кивнул конвоирам и окинул взглядом княжича. Мороз прошел по коже: так оценивающе смотрит барышник на теленка.

– Работу привалили, – палач неторопливо снимал рубаху. – Хотя, думаю, с этим-то возни меньше будет. Ишь, уже скорчил морду в куриную гузку. Тот, вспомни, щипцы калю, а он только губы кривит.

– Да уж! Вы, мастер, когда ему ножичком по ребрам прошлись, точно, думал, орать будет. А молчал. Хорош был, сопляк! Этот не сдюжит.

Фальк затравленно оглянулся. В комнате было все, о чем говорили палач с подручным: щипцы – от маленьких до огромных, ножи со сверкающими лезвиями, огонь в жаровне. Даже больше: плети, толстые иглы, колодки и дыба. Вот только не Маркия Кроха – Фалька ждала пытка. И так явственно представилось, как пышет жаром от раскаленного железа, что княжич не выдержал, бросился к конвою:

– Подождите! Я все расскажу! Отведите меня обратно к капитану!

– Тьфу! Ядрен корень! Зря только раздевался! – плюнул палач.

– …Я подумал, что король мною недоволен. Он так резко отослал меня от шатра. Даже зло. Я испугался. Сами подумайте: немилость короля! Надеялся, что ошибся… Я понимаю, не должен был. Но вы поймите! Решил: спрячусь, услышу что – судьба. Если немилость, знать буду заранее. Может, оклеветал кто.

Капитан задержал перо:

– А если нет, то поищешь в словах короля повод выслужиться?

Тон был недоброжелательный, и Фальк заторопился:

– Вот и вы так говорите! А что в этом плохого? Да, я хотел быть полезен королю! Я хотел… Вы не верите. Ну почему вы мне не верите?

– Дальше.

Слово упало тяжело, как ядро.

– Король с адъютантом отошли. Охрана смотрела в их сторону, я выбрал момент и скользнул в шатер. На меня не обратили внимания, королевский порученец все-таки. У входа закуток есть, мы ждали там, когда дожди. Я спрятался за сундук, на него был накинут плащ. Потом пришел король, а через несколько минут этот… Маркий Крох.

– Князь Лесс, – поправил капитан, не отрываясь от записей.

– Он сын мятежника! Ну почему так?! Я из достойного рода, а король мне не доверял. А какому-то выродку предателя – все на блюдечке. Это несправедливо! – от негодования на судьбу голос сорвался.

– Ты оспариваешь королевское решение? – капитан вскинул глаза. Как шпагой ткнул.

– Нет, ну что вы! Я не так сказал. Не оспариваю. Нет-нет! – Фальк замотал головой, стараясь прогнать видение: отблески разгорающегося в жаровне огня на остром клинке.

– Дальше.

– Я слышал, что приказал король Лессу. Слышал, как он сказал: «Я доверяю тебе». – Обида сделала голос Фалька сиплым. Не ему довелось услышать это от Эдвина.

Вырисовывало перо черную вязь.

– Там горела деревня, и ветер шел к лесу. Такие клубы дыма… Я бы задохнулся. Решил объехать. Ну не лезть же мне туда, ну сами посудите! Не понимаю, как сбился с пути, – Фальк поежился: вспомнил…

…Тропа вывела к опушке, и княжич перестал кашлять от дыма. Бурелом не давал проехать, и порученец пошел краем леса, ведя коня за собой. Ветки цепляли за мундир, грозили выколоть глаза, и Фальк все время пригибался, прикрывал лицо. Он почти не смотрел по сторонам, а звуки терялись в шуме, с которым княжич пробирался через заросли. Удар по затылку – и все исчезло.

Сначала вернулась боль, потом пришло ощущение чего-то твердого под спиной. Саднило затылок. Фальк понял, что сидит, прислонившись к дереву, и открыл глаза. Черный глаз пистолетного дула смотрел на княжича в упор. Как ледяной водой окатили. Все вокруг сделалось бесцветным, плоским, как на бездарной картинке. Только дуло оставалось весомо-материальным в этом бумажном мире. Фальк дернулся, взрывая каблуками опрелые листья, вжался в ствол. Кто-то громко рассмеялся, и только тогда королевский порученец отвел глаза от черного провала и увидел зеленый мундир с белыми аксельбантами. Князь – а Фальк узнал Дина сразу – кивнул солдату. Тот ухватил княжича под мышки, споро обыскал. Порученец даже испытал облегчение, когда выхватили пистолет, вытащили шпагу из ножен: оружие проще снять с мертвеца, значит, сразу не убьют… Ой, дурак! Конечно, не убьют быстро. Фальк обмяк, и солдат, придерживающий его, презрительно выругался…

– Я сопротивлялся, но их было больше. Что я мог с пистолетом против целого отряда? Но отстреливался до последнего. – Фальк заглянул искательно в лицо капитану: верит ли? Тот дописал строку, неторопливо окунул перо в чернильницу. Княжич поспешил продолжить: – Связали. Хотели меня пытать… Никто бы даже не узнал, что со мной случилось! Они говорят: отведем к деревне, привяжем там, и пусть поджаривается, – он сглотнул кислую слюну, отдающую привкусом рвоты. Как тогда.

…наверняка еще не прогорело – дым был виден отсюда. Фальк рухнул на колени, но вместо мольбы вышло какое-то мычание. Во рту скопилась противная слюна, но пленник не решался ее выплюнуть, еще сочтут за дерзость. Все глотал ее, давился, и потому никак не мог сказать. «Разденем поросеночка да посадим задницей на угли», – предложил мятежник, и Фальк замычал громче, тошнота стала сильнее, горше слюна – и порученца вырвало прямо под ноги князю. Отплевавшись, Фальк обрел наконец голос: «Не надо!!! Князь Дин, не надо!» Он пополз, но отец Эмитрия брезгливо отступил…

– Я бы молчал. Я бы правда – молчал! Ну что вы так смотрите?! Вот ответьте мне, почему одни могут жить, а другие помирать должны? Почему?! Ну почему я должен был там умереть? За что мне-то – пытки? Я, что ли, решаю, кого куда послать? Я приказы отдавал? Почему, ну почему я там должен был умереть? Я тоже хочу жить! Вы вот тоже хотите, а я чем хуже?

…руки вязать не стали. Кто-то сказал пренебрежительно: «Сам побежит!» Фальк замотал головой: нет, не побежит. Ноги ослабели, встать не может. Создатель, ну за что ему это? С Торном ничего не случилось, даже эту высокомерную сволочь Лесса судьба бережет! Да что бережет – подарками осыпает, милостью королевской. Как несправедливо: Леднея отправили с простым поручением, и даже не оценят. А Кроха будут превозносить до небес: рисковый парень, не побоялся. А на самом деле, чего ему боятся, коли папаша в главарях ходит? И не его собираются огнем жечь. Несправедливо это, Создатель! Ненависть к Маркию даже приглушила на мгновение страх…

– Ну почему? Да еще из-за Лесса. Он повез приказ, а под пытки я должен был идти? С какой стати?

– Ты подумал, что знает только князь Лесс, и на него первого падет подозрение? Тем более князь Крох – его отец. Чем не причина?

– Нет. Ну, я не думал… – забормотал Фальк: похолодевший голос капитана заставил насторожиться.

– Смотри на меня.

Голова дернулась, словно к затылку прикрепили веревку и рванули вверх. Отвращение и брезгливость на лице барона не оставляли ни одного шанса.

– Да! Да! Пусть бы все поняли! Ненавижу его!!! Золотую ленту носил, а за что? Гнилой род. Отец – мятежник. А ему от короля столько милости. Почему я должен был из-за него умирать? Почему?!

Фальк всхлипнул. Капитан отложил перо, откинулся на спинку кресла. Ждал. Порученец отер мокрое лицо рукавом, угрюмо уставился в угол.

– Закончил с истерикой? Хорошо. С кем и когда ты должен был встретиться следующий раз?

– Ни с кем! Вы что!!! – ужас придал новые силы.

– Не ори. Тебя бы так просто не отпустили.

– Я говорю правду. Вы поймите, ну, испугался раз, и все. А так я честно служу королю! Я только разок испугался, я не хотел умирать! Если бы я умер, кому от этого польза?! А так я отслужу.

– Я повторяю вопрос: с кем и когда ты должен встретиться?

– Ни с кем!

– Хорошо. Конвой! К палачу.

– Стойте! Да, мне велели прийти еще раз. Но я бы не пошел! Милостью Матери-заступницы клянусь!

– Подробнее.

Слова покатились, как горошины из скользкого кувшина.

Капитан размял уставшие пальцы. Достал платочек, неторопливо оттер чернила. Фальк тупо следил, как белый батист был свернут в аккуратный квадратик и исчез в кармане. Допрос окончен.

– Меня казнят? – крохотная, безумная надежда не оставляла Фалька. Он же рассказал все.

– Это будет решать король.

– Подождите! Я хочу написать ему! Прошу вас, не уходите! Я не хотел, видит Росс-покровитель, я не хотел! Я отслужу!

И снова грохот барабанов. Все тот же дворик, только выводят уже Фалькия, а князь Лесс стоит среди королевских порученцев, рядом с Темкой, чуть качнись – почувствуешь его плечо. Конвоир – лейтенант с ритуально обнаженной шпагой – подталкивает пленника в спину, тот все время оборачивается и жалобно кривит губы. Марк шел достойно, после пыток и бессонной ночи – а все равно высоко подняв голову и выпрямившись. Темка все время сравнивал и никак не мог отделаться от этого. В то утро он пытался ненавидеть Марка, а сейчас была лишь брезгливость к медленно передвигающему ноги мучнисто-бледному Фальку. Оказывается, можно ненавидеть только того, кто готов умереть с честью.

Барабаны зазвучали глуше. Темка оглянулся на Эдвина – только сейчас заметил неподалеку от короля старика в мундире песочного цвета, с бронзовым Львом на груди. У князя Леднея тряслась седая голова, пальцы сжимали оголовье родового меча, комкая бронзовую ленту. Он смотрел не на сына, а на Митьку – и старческие глаза светлели от ненависти. Княжич Дин стоял рядом с ладаррским летописцем, странным казался Митькин мундир без шевронов: уже не мятежник, но и не вассал короля.

Фальк приблизился к отцу, волоча ноги и глядя в землю. У старого князя дернулась щека, когда он достал меч из ножен и положил на ладони сына. Теперь через двор, через строй взглядов – к королю.

Шаги в тишине. Отблески солнца на клинке. Рокот барабанов. Княжич Ледней преклонил колени, протянул меч. Эдвин дернул узелок – и бронзовая лента упала на землю. Фалька схватили за плечи, подняли. Меч оказался в руках коннетабля и тут же исчез, переданный кому-то. Громко ударили барабаны, и почти мгновенно приглушили звук. Княжича развернули к строю, коннетабль взмахнул ножом, срезая бронзовые аксельбанты.

Все случилось очень быстро. Фальк остался стоять один, прикрывая разрез на мундире ладонью. Потом как что-то сломалось в нем, и княжич зарыдал. Это было так мучительно-противно, что Темка закрыл глаза.

Король мог произнести слово милости, даже барабаны стали почти неслышны в ожидании решения Эдвина. Темка взглянул на раскачивающегося Фалька, повернулся к Марку – у того натянулась кожа на скулах, заострился взгляд. Махнул рукой коннетабль – и с силой опустились палочки на барабаны! Темка вздрогнул. Все.

К пленнику шагнули конвоиры. Теперь шпага лейтенанта покоилась в ножнах – Фальк больше не княжич. Повели. Вниз, в город, на торговую площадь. Там с самого рассвета стоял у позорного столба бывший князь Артур Шадин, без меча, в мундире со споротыми шевронами.

Качнулось рядом плечо Марка. Нужно идти.

Спокойно. Словно мятежников устрашила казнь, и они затаились. Тихо. Даже кузнечиков стало слышно. Стрекочут, как до войны. Забавно, когда-то Темка рвался в бой, а теперь рад этой тишине, полю с проплешинами клевера, солнцу – уже соскользнувшему с зенита, но еще не упавшему к горизонту. Княжич спешился; пошел, путаясь в высокой траве и распугивая насекомых – зелеными пулями они разлетались из-под ног… Нет, не пулями! Просто – кузнечики. Хорошо, что король со свитой выехал из баронского замка и остановился в деревушке много южнее. Темке не нравился город, на площади которого остался стоять помост с потемневшими досками.

Княжич добрел до окопов – когда наступали, много тут королевских солдат полегло, вон, дальше к опушке – могилы. Карь потянулся к клеверу, мотнул головой, останавливая хозяина. Темка послушно замедлил шаг. Эх, остаться бы тут подольше! Отойти в сторону от окопов, завалиться в траву и слушать кузнечиков. Смотреть, как плывут по небу облака. Вон то, западнее, похоже на толстого поросенка. Рядом с ним вытянулось плоское, как блюдо. Темка хмыкнул: да уж, ассоциации у него. Впрочем, ветер подмял поросенка, унес его в сторону, и теперь он больше походит на пушку с непомерно большими колесами на лафете. Княжич остановился, прищурился на солнце. Торопиться некуда, приказ отвез, и Эдвин разрешил вечером быть свободным. Если что, Александер знает, где найти порученца.

Темка расстегнул пуговицу у горла. Как же спокойно тут. Стрекочут кузнечики, пригревает солнце. Карь общипывает головки клевера. Хочется забыть о мятеже, снять жаркий мундир и в одной рубахе отправиться с Дегой к реке… только нет больше любимой кобылки. Темка потянул за повод, заставил Каря поднять морду. Показалось, конь глянул с укором. Но разве княжич виноват, что не может забыть убитую Дегу? Словно оправдываясь, Темка погладил темную морду, согнал бродившую по белому пятнышку муху.

– Пойдем!

Садиться верхом не стал, до деревни уже близко. Карь явно раздумывал, что предпочесть: сочные полевые травы или сено в стойле? Хозяин был настойчив, и вопрос решился в пользу домашнего уюта.

Выйдя из конюшни, Темка пошел на окраину деревни. Там, в домике священника, остановился князь Наш из Ладдара. Когда королевская свита уезжала из баронского замка, Митька перебрался к дяде.

Княжич шагал последней улицей, плетни тянулись только по одну сторону, с другой – степь. Жители уже вернулись, но в деревне было малолюдно: почти все в поле. Темка заметил в одном дворе солдата, голого по пояс, но в форменных штанах. Поплевав на руки и ухватисто взявшись за топор, он обтесывал кол для покосившегося забора. То ли соскучился по крестьянскому труду, то ли помогал какой молодой вдове. Как сказал князь Наш: «Жизнь берет свое, а первыми от войны хотят отдохнуть женщины».

Темка улыбнулся своим мыслям. Вспомнил, как на даррской границе краснел под рассказы сержанта Омели. Тут-то княжич уже и не такого наслушался. Запахло вдруг яблоками, завертелась перед глазами деревенская свадьба, мелькнуло смуглое плечо в разлетевшемся вороте рубашки, ожгло взглядом.

Тише стал стук топора, Темка вышел на край деревни. Легкая тревога, чуть притушенная мирным днем, ударила крысиным хвостом: как там Митька?

– Княжич!

Темка услышал, только когда его окликнули во второй раз. За невысоким редким забором из жердей, выставив на загородку загорелый локоть, стояла девчонка лет пятнадцати. Светлая коса, перекинутая через грудь, свисает до пояса. Некрашеная юбка подоткнута так, что видно нижнюю. Переминается, топчет босыми ногами раскидистый лопух. Темка шагнул ближе.

– Не хотите ягод, княжич? – сквозь щель протянулась рука. В свернутом кульком лопухе – ранняя малина.

– Спе-е-елая, – пропела девчонка и облизнула яркие, точно испачканные малиновым соком губы.

Темка ухватил ее руку в свою, наклонил, пересыпая ягоды в подставленную ковшиком ладонь. Мягкие, горячие от солнца, они легли алой горкой. Девчонка выбросила ненужный лопух.

– Да вы попробуйте, княжич, – улыбнулась, показав щербинку между зубами.

Губами, чтобы не мять, поймал ягоды из ладони.

– Сладкая!

– А вы приходите к вечеру, я еще нарву, – сощурилась девчонка.

Темка одним взглядом охватил ее всю – светлую косынку, сдернутую высоко на затылок, выступающие под тонкой тканью бугорки грудей, перехваченную поясом талию и смуглые ноги на пыльном лопухе. Девчонка чуть качнулась, переступила – юбка обрисовала бедра и снова упала складками. Вспыхнул Темка: показалось, брызнет со щек сок малиновый. Пробормотал что-то, неловко отступил.

– Я тороплюсь!

Девчонка рассмеялась, снова показав щербинку. Княжич торопливо зашагал к избе священника. Не выдержал, оглянулся: маленькая фигурка недвижно стояла у забора, опираясь на жердь локтем. Фу ты, шуточки шакальи! Только Темка чувствовал себя взрослым и все понимающим, как такая подножка судьбы. Хорошо еще, никто не видел, а то насмешек не оберешься.

Возле калитки Темка постоял, прижимая к щеке ладонь. Казалось – горела до сих пор. Еще не хватало таким явиться пред очи ладдарского летописца! Слишком уж умный у Митьки дядя. Отворил калитку, шагнул на посыпанную песком дорожку. Двор у священника ухоженный, только вдоль забора растет трава да у крыльца раскинулся лопух. Темка с досадой плюнул: вспомнились загорелые босые ноги. Да что за ерунда – у друга судьба решается, а он на девчонку деревенскую засмотрелся! Симпатичная девчонка, это да: коса толстенная, ямочка над ключицей… Княжичу вдруг вспомнились другие ключицы, тоненькие, и тяжело лежащая на них геральдическая цепь, свитая из трех металлов: золота, серебра и бронзы. Вот уж полыхнуло жаром, как представил малину в руке принцессы. За счастье бы счел губами собирать ягоды с ее ладони. Ох, покровитель Ларр! Не покарай за дерзкие мысли!

Отворилась дверь, на крыльцо вышел служка. Посмотрел на застывшего посреди двора княжича.

– Я ищу Эмитрия Дина, – спохватился Темка.

– В саду они, в беседке.

Княжич кивнул и двинулся в сторону от дома, за старые липы.

Опять! В который раз застает Митьку и Марка вместе. Устроились в беседке, груши в ладонях катают. Темкин приход явно оборвал какой-то разговор. Шакал побери, что у них может быть общего? Все еще хмурясь, княжич подошел к беседке. Марк соскочил с перил, поздоровался коротким кивком. Сбежал по шатким ступенькам и скрылся в глубине сада.

– Хочешь? – Митька протянул грушу.

– Что-то меня сегодня часто угощают, – Темка ухватил за жесткий хвостик, куснул. – Фу! Она же еще деревянная!

– А тебя угощали чем-то повкуснее?

Вопрос был без подвоха, но Темка почувствовал, как теплеют щеки. Отмахнулся преувеличенно небрежно.

– Да ну! Рассказывай, что нового? – он сел рядом с Митькой, поудобнее устраиваясь на узких перилах. Почему никому из них троих не сиделось на удобной лавочке – не знал и Создатель.

Митька покрутил в руках еще одну грушу, но кусать не стал.

– Утром говорил с Эдвином.

Темка скривился, точно снова попробовал кислятину: Марк-то наверняка уже все знает. Тьфу, нашел о чем сейчас думать!

– И? Чего ты крысу за хвост таскаешь?!

– Он согласился. Король примет вассальную клятву от княжича Дина из рода Орла.

Переубедить Эдвина! Нет, Митька – это нечто. Спасибо, Матерь-заступница. Радость замурлыкала на душе, как котенок на солнышке.

– Когда?

– Завтра равно утром.

Нет, сегодня просто отличный день! Темка расплылся в улыбке.

– А потом я уеду, – продолжил Митька еле слышно.

Как обухом по голове. Темка соскочил с перил. Нет, ему послышалось! Что за ерунда?

– Я еду с князем Нашем. Король разрешил.

«Но почему?!» – рвался вопрос. Дурацкий. А то Темка не видит, что происходит с другом. Может быть, это и правильно. В королевской свите княжича Дина ненавидят и презирают: за то, что сын мятежника, за белые аксельбанты, за предательство короля и предательство отца. Пусть хоть немного утихнут страсти. Но как трудно прощаться: кругом война, и могут убить. Снова как там, в Южном Зубе, когда стояли у двери, за которой скребся Черный песок. Ну что же им все время выпадает порознь быть!

– Куда?

– Через Миллред на границу с Роддаром.

Росс-покровитель! Там становится опасно. Да и дорога не из легких – мимо земель, захваченных мятежниками.

– Тур Весь давно собирался, и разрешение медуниц получил. Он только из-за меня тут застрял. Слышал, снова была вылазка? Угу, была. Как обычно – напали ночью, а к утру убрались в Миллред. Но точно – роддарцы. Если получится, попытаемся пересечь границу. Эдвин сказал, что ему нужно точно знать, какие там настроения.

– Когда выезжаете?

– Послезавтра.

Темка кивнул: он еще успеет приготовить подарок. Спохватился:

– Митька, ты боишься высоты?

– Не знаю. Как все, наверное.

– Как все – это нормально, – успокоился Темка.

Митька покрутил твердую грушу и все-таки положил ее на перила. На тропинке показался Марк, он шел к беседке целенаправленно, с таким напряженным и злым лицом, что Темка тревожно выпрямился.

Лесс шагнул через ступеньку, резные солнечные пятна высветили мундир, оставив лицо в тени. Мягко упала в траву груша, которую нечаянно задел Митька.

– Я понимаю, что вам это не нужно, – сердито сказал Марк. – Но я все-таки хотел бы рассказать. Все, как было. Вам обоим.

Темка еле заметно пожал плечами. Лесс вспыхнул, вскинул голову – показалось, сейчас круто развернется и уйдет.

– Расскажи, – прозвучал Митькин голос. Друг повернулся, глянул на Темку с укором – и тот вынужден был кивнуть: «Да, рассказывай».

Часть IV

Глава 16

До тринадцати с половиной лет Марк считал себя счастливейшим княжичем Иллара. Наследник прославленного золотого рода, отличный фехтовальщик, меткий стрелок, искусный наездник, ориентируется в политике – кто еще мог похвалиться столькими достоинствами?

Отец у него был самым лучшим на свете. Сильный, мудрый, твердый в слове и деле. Иногда Марку даже казалось, что Создатель дал ему в отцы самого Росса, покровителя воинов, его земное воплощение. Строгость князя – за малейшую провинность тот оставлял сына без ужина – наследник принимал без пререканий. Росс и должен быть суров. Отвечая: «Да, мой князь!» – и отправляясь отбывать наказание, Марк чувствовал себя солдатом перед строгим командиром. Тем более влетало всегда за дело. А редкие похвалы отца ценились дороже геральдического золота. Убирая шпагу в ножны и вытирая вспотевший лоб, Марк был счастлив, удостоившись одобрительного кивка, а скупое «хорошо» и вовсе подбрасывало к небу. Больше всего на свете княжич хотел походить на отца. Ради этого часами тренировался на плацу, ползал по картам и читал трактаты известных полководцев, чувствуя сладкое щекотание в груди, когда попадались имена предков. Марк знал историю каждого изображенного на портретах, что в Родовом зале. Двенадцать поколений, прославившихся доблестью и мудростью. Княжичу казалось, что воины с холстов смотрят оценивающе: ну что, внук и правнук, не посрамишь род? Хотелось расправить плечи, вытянуться в струнку: нет. Клянусь, добавлю славы.

Мама – молодая, красивая, ласковая. Неутомимая на конных прогулках, просиживавшая за полночь над записками известных путешественников. От прикосновения мягких ладоней затихала боль в разбитых коленках, от негромкого журчащего голоса утихали тревоги, от света каштановых локонов и карих глаз становилось теплее зимними вечерами. С любой бедой мог прийти к маме княжич, и она сняла бы груз с его плеч, выгнала бы крысу из души. Но у Марка не было бед страшнее легкой простуды зимой или порезанного пальца.

И был самый лучший наставник. Марк не помнил, как Олег появился в его жизни. Сначала молодой сержант учил маленького наследника стрелять и фехтовать, ездить верхом и драться, плавать и охотиться. Когда пришли сладкие в своей недозволенности сны, Олег много рассказал княжичу о любви плотской и любви возвышенной. Марку исполнилось одиннадцать, и князь пожаловал Олегу капитанское звание. Даже от ревности был избавлен княжич: семьей капитан не обзавелся.

А еще был побратим, княжич Артемий Торн. Шакал побери, как же с ним легко и просто! Стремясь походить на отца, Марк держался замкнуто, немногословно. Темкина открытость просто ошеломила. Смешно, но ему не нужно доказывать, что ты – лучший, ты – достойный наследник золотого рода. Не спорить, не стремиться во всем одержать верх. Можно просто быть рядом – в тренировочной схватке и в дуракавалянии. Когда-нибудь они вместе пойдут в бой, и не будет для спины защиты вернее, чем шпага побратима.

Пожалуй, только одно омрачало безоблачное счастье: мама все чаще сухо кашляла и торопливо прятала платочек. Но королевский лекарь обещал, что стоит пожить хотя бы до весны в горах, рядом с Соленым озером, что в Ваддаре, и княгиня выздоровеет. Марк поверил: разве он не самый удачливый княжич? Разве может с его мамой случиться что-то плохое?

Грустно и тоскливо бродить среди распахнутых сундуков, куда взмыленные служанки укладывают вещи. Марк остановился рядом с грудой висевших на спинке кресла платьев. Вот в этой амазонке мама ездила с ним на конные прогулки. Когда они впервые отправились без сопровождения, Олег серьезно сказал семилетнему Марку: «Осторожнее, княгиня не может так быстро скакать в дамском седле. Ты мужчина, и должен беречь маму». Ох и раздулся тогда княжич от гордости! Придерживал смирную кобылку так, словно она и в самом деле могла сорваться в галоп… Марк тронул перо фазана, украшавшее крохотную шляпу. Птицу он подстрелил сам, и мама долго восхищалась чудесными перьями.

Зашуршали за спиной юбки, пальцы взъерошили волосы:

– Ну что ты, Маркуша.

Княжич не терпел, когда его так называли, но сейчас смолчал.

– Ох, прости, сынок. Вот увидишь, зима пройдет – не заметишь. Отец скоро вернется, утром доставили письмо. Кстати, гонец поедет обратно через Теплую выпь, может сделать крюк в Торнхэл.

– Когда он выезжает? – вскинулся Марк. Удачная оказия отправить письмо Темке!

– Завтра, как меня проводите. Должен же он отчитаться князю, – слабо улыбнулась мама и снова взлохматила волосы Марка.

Осела пыль на дороге, карета превратилась в точку на горизонте, а потом и вовсе пропала. И еще целых шестнадцать дней Марк считал себя самым удачливым княжичем. Он написал Темке письмо. Побил собственный рекорд, стреляя по брошенным глиняным тарелочкам. Перечитал историю боев у ваддарской границы, в которых прадед заслужил орден Золотого щита. Съездил с Олегом в ночное к дальнему озеру. Марк часто потом вспоминал серебряное ковыльное поле, огромную осеннюю луну на небе и прохладное дыхание озера, разбойничий посвист капитана и бешеную скачку без седла – кто быстрее домчится до берега, густую ароматную уху с черным хлебом грубого помола и потрескивание костра, серьезный неторопливый разговор с Олегом о предстоящей службе.

Целых шестнадцать дней, пока не приехал отец.

Марк слетел с крыльца навстречу спешившемуся князю. Гомонили солдаты, бежали к ним женщины, подхватив подолы. Князь же холодно глянул на наследника – тот опешил и, вместо того чтобы обхватить с разбега могучую фигуру, замер.

– Иди за мной, – бросил отец.

Княжич заспешил в кабинет, лихорадочно вспоминая: нет ли за ним какой вины? Случайно развалил крышу овина, когда тренировался прыгать с высоты в седло, но дыру уже заделали. Больше никаких прегрешений Марк не помнил.

Отец отпер кабинет, прошел к столу. Велел:

– Дверь прикрой.

Марк потянул на себя створку, потом шагнул к отцу, глянул непонимающе-обижено.

Удар тяжелым кулаком сшиб с ног, княжич отлетел, впечатался спиной в дверь – больно вонзилась между лопатками ручка. Закапала на рубашку кровь из разбитого носа. Марк коснулся лица ладонью, глянул на испачканные пальцы. Если бы не боль, то решил бы – снится кошмар. Ни разу в жизни отец не поднимал на него руку. Княжич вскинул голову: и не смотрел с такой ненавистью.

– Папа?!!

Пощечиной мотнуло голову. Но тяжелее удара обрушилось выплюнутое князем:

– Ублюдок!

***

Душисты вечера на миллредской границе, в других землях уже осень вовсю царствует, а тут – лето. Деревенька в садах утопает, в поле разнотравье: вдохни – и как густого квасу напился.

Прохладный аромат вливался в окна и слегка перебивал сивушный дух и крепкий запах пота. Потел трактирщик, от страха. Таким уж уродился, что с малейшего испуга тут же проступали темные пятна в подмышках и прилипала рубаха к спине. А сейчас даже борода взмокла: второй день сидит незнакомый князь с солдатами в маленьком заведеньице и хлебает такое пойло, что люди его поначалу морщились и обильно закусывали переперченными колбасками.

Страшно трактирщику. Да не ему одному – из посетителей никто сунуться не решается. Чешет хозяин волосатую грудь под мокрой рубахой: какой убыток! Тимофей-батюшка, покровитель пресветлый, убыток-то какой. Жена с базара прибежала, говорит, мол, беда у соседей: нашли старую медуницу задушенной в ее собственном доме. В другой вечер в трактире не протолкнуться было бы, все мужики бы сошлись новость обсудить. Чай, не бабы, в базарной пыли топтаться, языками чесать. Мужская беседа требует обстоятельности, да чтобы пивом ее смачивать или чем позабористее. А теперь наверняка у вдовушки Ягудки сидят, ох язви ее! Самогон у нее – и вполовину крепости не догонит, а все лучше там, чем рядом с грозовым князем.

Трактирщик потоптался за стойкой. Потом все-таки двинулся к столу, издали навесив самую угодливую из улыбок. Поднял голову князь, таким взглядом одарил, что пот аж с усов закапал. Мыши от коршуна так не шмыгают, как мгновенно мужик испарился.

Князь Крох брезгливо поддернул заляпанный пивом рукав. Темно-коричневое пятно напомнило все то же: глаза медуницы, смотревшие с жалостью. Будь проклят тот день, когда услышал Дарий, что не лечит никто бессонницу лучше, чем миллредские желтоволосые потаскухи! К лекарю идти на такое жаловаться – вот уж недостойно солдата. Да еще прицепится с дурацкими вопросами: не гнетет ли что князя? Скрипнул Крох зубами: посмотреть бы на того, кто бы четыре года заговор крутил и спал бы спокойно.

Медуницу специально выбирал: чтобы в деле своем толковая была, а в остальном нетрепливая. Впрочем, даже если и ошибся, беда не велика. Бабой больше, бабой меньше. Отправился к ней на всякий случай один, по темноте задами прошел. Остальным велел за околицей ждать. Не привечали в Миллреде чужаков, как чуяли, пчельи дети. И нельзя пока силу им показать, пусть потешатся напоследок.

Сука! Водила сухонькими ладошками, трясла распущенными волосами, словно девка, а не старуха. А потом и выдала:

– Зубом ты, князь, маешься, но не печалься, – тронула улыбка темные сухие губы. – Зуб тот мудрым зовется, скоро выйдет наружу и боль пройдет. Хуже, что усталость в тебе копится, отдохнуть пора, а то и ночной покой не вернешь, и дневного не будет. Ребро к дождю ноет, да, князюшка?

– Да, – кивнул Дарий; сломали ему ребро лет десять как.

Тут бы ей и промолчать. Правду говорят, что к старости умом слабеют, наивнее младенца делаются. Пригорюнилась старуха:

– Сильный ты воин, отважный. Жаль, уйдет все в землю, в детях не повторится, – чуть вздохнула.

Засмеялся князь, так, что колыхнулись сухие травы у притолоки, и ошалело вскинулся дремавший на подоконнике кот.

– Мелешь, дура! У меня наследник есть, сын.

– Разве ты не болел в детстве крапчатой болезнью? – подняла брови медуница. – Прости, князь, но не утратил ты мужскую силу, да только семя твое – пустое.

– Мелешь! – старческое горло легко уместилось в руке. Захрипела медуница. – За что мстишь, сука?! Ну?! – тряхнул и отпустил, пусть расскажет, кто надоумил.

Не умеют врать медуницы. И не нашлось еще человека, который бы им не поверил. Наливался гневом Дарий, вспоминая холодную спальню и высокого худого лекаря, ежедневно осматривавшего маленького княжича. Как пришептывал он на ухо матери-княгине: «Крапчатая болезнь. Сейчас здоровью ничего не угрожает, вот не было бы потом сложностей». Найти бы того лекаришку, да на кол.

Затянул князь пояс потуже. Еще хранилось на чреслах тепло, исходившее от сухоньких ладоней. Мяла, поди, потаскуха, да радовалась, что хоть на старости такое в руки попало. Смотрит сожалеюще:

– Не знаю, князь, чьих кровей наследник, но не может быть у тебя детей.

Сказала – и рот ладошкой прикрыла. Дошло, чем такое обернуться может. Старая сука! Умирала у него в руках, хрипела, задыхаясь, а все туда же:

– Мальчика не трогай…

Лапками переломанными дергала – чтобы не смела князя щупать, рот заткнул, да по пальцу ей ломал. А как душить начал, исхитрилась, выдавила кляп. Думал – заорет, а она вон что:

– Ребенку-то нет вины…

Мочит князь в разлитом пиве рукава. Уезжать надо. Последний солдат понимает, кто удавил медуницу. Домой пора. Скрипнул князь зубами. Домой, в родовой замок. Наследник которому – ублюдок пригулянный. То-то порой казалось, что жидковат сыночек, нет настоящей суровости. Все дурь какая-то в голове мелется. Думал, вырастет, возмужает. Служба королевская его обтешет. А оно вон как – чужая кровь. Знать бы еще, чья! В дикой ярости размахнулся князь, запустил тяжелую дубовую кружку об стену. Вздрогнули собутыльники.

Узнает. Все узнает. Всех троих и порешит: и наглеца, и шлюху-жену, и ублюдка. Чтобы никто о позоре напоминать не смел.

Вот только с планом-то как? Другого сына уже не родят, да и нужен не младше двенадцати. Была бы дочь у короля годами поменьше, еще можно было бы выкрутиться. А так – нужен Маркий, шакал его раздери! Захватить власть не трудно, трудно ее удержать. И лучший способ – женить своего наследника на принцессе. Коронуют сопляков, а править будет единственный старший в обоих родах – князь Крох. Кончено, самому лестно корону надеть, да не судьба. Сам бы венчался с Анхелиной, да тут уж разве что глупец не ткнет пальцем: захватчик! На своих дураков плевать, а вот соседи могут ополчиться. Вот если бы потом… Зуд прошел по кончикам пальцев. Дарий никогда не позволял себе додумать эту мысль до конца. Все-таки – сын.

Поежился молодой солдатик, глядя, какая ухмылка появилась на лице князя. Тот заметил испуг, рыкнул совсем по-звериному:

– Чего расселись? Лошадей седлать, живо!

Солдат как духи из трактира вынесли. Крох встал, потянулся, разминая затекшие мышцы.

Регентом.

Регентом, дерьмо шакалье!

Пусть только байстрюк молодой королеве ребенка заделает. А будут долго тянуть или девку родят, так нетрудно младенчика от похожих родителей подобрать. Померла родами Анхелина – и весь сказ. И мало ли несчастных случаев на охоте бывает.

Пока королю-мальчишке десять лет отмерят, князь и своих, и соседей прижмет – пикнуть не посмеют. Все дети болеют, а уж помирает их сколько, и вовсе не счесть. Сами тогда придут, просить будут, чтобы корону принял. Ха! Король Дарий Первый – звучит.

Князь снова расхохотался. Пора домой. Ублюдка в бараний рог гнуть.

***

Марку казалось, что он сошел с ума.

Отец не пробыл дома и получаса, умчался, взяв с собой пятерых солдат. Княжич до вечера бродил по коридорам дворцовых покоев. Подходил к двери в кабинет, трогал щеку – казалось, она все еще горит, – и снова уходил. Он не хотел никого видеть, даже Олега. Впрочем, капитана тоже не было, он с утра уехал к дальнему выпасу, посмотреть жеребят.

Княжич отказался от праздничного ужина, и напрасно дожидался накрытый расшитой скатертью стол князя и его наследника. Марк ушел к себе и долго сидел в темноте на разобранной постели, не раздеваясь. Тяжелым молотом било в голове: «Ублюдок!» Но за что?! Почему?! Он не понимал. А потом провалился в черный, как смола, сон. Разбудило его жесткое потряхивание за плечо.

Отец склонился над ним, и в свете лампы, которую он держал в руке, черты лица показались резче, незнакомее. Марк потянулся к нему – показалось, что все просто приснилось. Но князь поставил лампу на стол, развернулся – и так, с поворота, хлестнул по лицу ладонью.

– Значит, так, ублюдок, я с тобой цацкаться не буду. Запоминай правила: припосторонних вести себя как обычно. Притворяйся, но не забывай, что твоя шлюха-мать нагуляла тебя с безродным. Только по моей милости ты пока жив и не выкинут пинком под зад – без имени, без рода, да и без порток.

Слова казались еще безумнее, чем отцовская пощечина. Марк не желал верить, он помотал головой.

– Что тебе не ясно?

– Папа…

Еще один удар оборвал Марка. Рыкнул князь:

– Ты не уяснил? Ты мне не сын!

– Нет! Неправда!!!

– Не ори, – процедил князь. – Или хочешь, чтобы все знали о позоре?

– Но с чего ты взял?!

Отец внезапно успокоился, и даже голос снова стал знаком Марку:

– Я знаю. Знаю это точно. Тебе лучше поверить сразу и не тешить себя иллюзиями. Ты не можешь быть моим сыном.

Нет, это невозможно. Невозможно! Оплыли стены комнаты, обмяк потолок, расплылся свет лампы – и только лицо отца осталось четким.

– Сейчас ты посидишь один. Вспомнишь все, что я тебе сказал. Осознаешь это. Запомнишь: даже при слугах ты должен вести себя по-прежнему. Через пятнадцать минут спустишься на задний двор, к Пушечной башне. Я нашел шакала, с которым спуталась твоя мать. Для всех он – вор и конокрад. Но ты будешь знать, за что он умирает. – Князь ухмыльнулся. – Он тоже.

Ночь, исполосованная огнями факелов. Сгорающая темнота. Ударили первые осенние заморозки, и трескается под ногами ледок на лужице у крыльца. Приглушенный гомон в небольшом дворе у входа в башню, можно разобрать крепкие словечки. Марк остановился, не доходя возбужденной группки солдат. Увидел отца. Тот показал рукой: встань рядом. Словно кто дернул за веревочку, и Марк поторопился выполнить приказ. Странно, но никто не валялся в ногах у князя. Если действительно все сказанное – правда, то где обвиненный в позорном конокрадстве? Тот, кто украл несравнимо больше: право Марка называться княжичем Крохом, быть сыном своего отца, наследником золотого рода. Тот, кто опозорил маму. Ненависть обожгла холодным пламенем.

Раздался громкий свист и стук копыт. Солдаты разбежались, давая проход. Вынесся всадник, он летел прямо на князя и только в последний момент отвернул в сторону. Метнулась по земле веревка, и под ноги Марку подкатилось окровавленное тело. Видно, тащили по степи, привязав за руки. Ненависть жгла все сильнее: из-за этого вот отец назвал Марка ублюдком, из-за него смотрит с гадливостью, как на протухший труп шакала.

Мужчина завозился, поднял голову. Ледяное пламя взвилось сильнее, подкормленное жгучей обидой: капитан Олег! Любимый наставник. Лучший офицер князя.

…Умирал он долго. Но, даже хрипя и захлебываясь кровью, все смотрел на Марка. И когда князь собственноручно отрубил капитану кисти и ступни – не взглянул на мучителя. Только на Марка, прижавшегося к каменной стене в паре шагов от пропитанного кровью пятачка земли. Смотрел, пока взбешенный князь не выколол Олегу глаза.

Пытка прекратилась, когда свет факелов стал не нужен. Рассвет нового, по-осеннему пасмурного дня отчеркнул страшную ночь, в которой Марк то сгорал от ненависти, то корчился от жалости к капитану, то ожесточался, то готов был плакать и молить князя о милосердной смерти. Высветилась чернота неба до серости пепла, погасло вместе с факелами прежнее восхищение мудростью и справедливостью отца. Зверь, полосующий раскаленным ножом плоть капитана, уже не казался похожим на Росса.

– А он хорошо держался, – сказали за спиной Марка с невольным восхищением.

– Лучше бы князя о милости просил, – лениво вразумил кто-то. – Быстрее и легче бы помер.

Дальше Марк помнил урывками.

Бил отец ежедневно. Не при слугах, заводил в кабинет, ставил к стене – и под дых кулаком. У Марка темнело в глазах, перехватывало дыхание. Когда осторожно, сквозь зубы, начинал процеживать воздух, следовал еще один удар. И так раз за разом, пока Марк не падал. Отчаявшись, княжич как-то рухнул после первого же удара. Князь усмехнулся и больше в тот день не тронул. Только потом Марк понял: этого он и добивался. Противно стало. И назавтра он вжимался в стену до последнего. А на другой день снова не выдержал.

Отец заставлял выходить из кабинета как ни в чем не бывало – никто, даже слуги, не должны были ничего заподозрить. Можно только добраться до своей комнаты, подпереть дверь креслом и рухнуть на ковер, поскуливая и прижимая руки к животу. И каждый раз в этот момент вспоминалось окровавленное слепое лицо капитана Олега.

Побои прекратились, когда Марк стал с ужасом смотреть на князя и вздрагивать при одном слове «кабинет». Когда сам становился к стене, смотрел затравленным зверьком и падал на колени после первых же ударов. Скорчивался, закрывая живот, вжимался щекой в жесткий ворс ковра. Лицо потом горело, точно после пощечины.

Самым жутким казалось то, что за пределами кабинета отец вел себя как прежде. Он и раньше не был особенно ласков, и легкое охлаждение, которое позволил себе князь, вряд ли заметили. А в остальном – все тот же, похожий на воплощение Росса, и даже не верилось, что именно он замучил капитана Олега. Словно вычеркни из памяти ту исполосованную факелами ночь – и все будет как раньше. Марку казалось: именно от такого раздвоения он и сходит с ума. Быть наследником и ублюдком одновременно – невыносимо.

Может, это и подтолкнуло к отчаянному шагу.

Княжич безуспешно искал сходство между собой и воинами на фамильных портретах. В тот день показалось – у отцовского старшего брата, погибшего еще до рождения Марка, такие же прямые темные брови, четко очерченные губы, не такой грубый подбородок, как у большинства из Крохов. Наверное, Марк действительно сходил с ума, или его захлестнула безнадежность. С чего бы иначе пришла в голову нелепая мысль: нужно надеть фамильные доспехи, те самые, изображенные на портрете, и сходство станет полным. Так срывающийся в пропасть цепляется за жухлую траву в последней надежде.

Родовое оружие хранилось в кабинете отца. Ключ же – слишком тяжелый и громоздкий, чтобы постоянно носить с собой, – князь оставлял в спальне. Все равно никто бы не посмел переступить порог без разрешения.

Марк слышал, как отец велел седлать Радку – именно на ней он отправлялся в дальние поездки, – и решил, что время есть. Сначала убедится сам, а потом тихонько вернет ключ на место и попробует уговорить отца на повторение опыта. В том, что все получится, наследник не сомневался. Вот только никак не мог попасть ключом в скважину, вспотевшие руки тряслись, точно у деревенского мельника с перепоя.

Княжич нерешительно шагнул в полумрак кабинета – зимний день не проникал из-за плотно задернутых штор. Не было места ненавистнее и любимее, чем эта комната. Создатель! Марк готов был отдать все – лишь бы происшедшее обернулось дурным сном и он пришел бы сюда по праву сына и наследника.

Ковер он обогнул, точно живое существо; слишком хорошо помнилось ощущение ворса под щекой. По стеночке пробрался к высокому шкафу. Тронул ручку. Была возможность повернуть назад. Тишина кабинета давила на спину, подталкивала: уходи.

Скользнуло полированное дерево в мокрой ладони. Пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы успокоиться. Отворились дверцы. Вот оно – родовое оружие. Не просто нож с гербом, который мог сделать любой искусный кузнец, а то, что передавалось из поколения в поколение. На этот меч король повязывал золотую ленту. Этот меч должен принять Марк из рук Эдвина летом этого года. Княжич всегда волновался, касаясь потертых ножен. Сейчас же сердце колотилось, как сумасшедшее. Рукоять меча удобно легла в ладонь, выскользнул клинок. Марк глянул на свое отражение в металле и неожиданно почувствовал себя увереннее. Это все неправда, отца обманули. Марк – его сын и наследник. Может, подождать отца в зале, под портретом? Пусть сразу увидит, зачем откладывать.

Князь вернулся в тот момент, когда Марк был готов швырнуть в зеркало родовой меч. Доспехи не прибавили сходства, а только подчеркнули – княжич всем пошел в мать. Ни черточки нет от князей Крохов.

– Так-так.

Голос за спиной заставил вздрогнуть. Марк повернулся: отец стоял в дверях, скрестив руки на груди. Меч стал непомерно тяжел, сдавил виски казавшийся свободным шлем.

– Ты посмел зайти в мой кабинет без разрешения.

Тянет ослабевшую руку оружие. Марк отступил на шаг.

– Мало того, ты выкрал ключ.

Колотится под ребрами страх, стягивает все внутри предчувствием боли.

– Как у тебя хватило наглости тронуть родовое оружие? Отвечай, ублюдок!

Хватка у отца стальная. Ледяной Пихтовый ветер продувал тонкую рубашку, стылая земля обжигала сквозь тонкие подошвы домашних туфель. Марк моментально замерз, дрожь прошла по позвоночнику. Князь почувствовал и сильнее стиснул плечо.

– Уже трясешься, ублюдок, – сказал, довольный.

Прошли двор, свернули к хозяйственным пристройкам. Потянулась справа каменная стена. Ветер стал тише, и снег плавно опускался на волосы, плечи. Отец молчал – и от этого Марку становилось еще страшнее. Лучше бы ругался, ударил бы тяжелым кулаком – но не вот это ледяное спокойствие.

Остались позади казармы, а князь размеренно шагал дальше. Крупинки снега забивались в волосы, в распахнутый ворот рубахи, и Марка трясло все сильнее. Может, это и есть наказание? Помнится, мальчишек-конюхов за провинности зимой привязывали голышом к внутренним воротам. Марк представил себя там, под злорадными взглядами дворни. Лучше уж на площадке смотровой башни, под обжигающим ветром! Но прошли мимо внутренних ворот. Двое крестьян у покрытых рогожей саней торопливо поклонились князю, посмотрели недоуменно на княжича в тонкой рубашке. Проводил взглядом управляющий.

Ветер снова утих, стоило пересечь двор. Направо – проход к колодцу. Налево – конюшни, не те, в которых держат отменных скакунов, а грязная постройка для дешевой рабочей скотины. В распахнутые ворота тянулся санный след, глухонемой Осип собирал раструшенную солому. Князь повернул налево. Марк сбился с шага. Нет! Этого не может быть! Жаром полыхнуло в лицо, сердце сдавило – и снова взорвалось в бешеном ритме, погнало кровь к вискам, ударило барабаном.

Отец втолкнул Марка внутрь, точно деревянную куклу. Нет!!! Захотелось броситься князю в ноги, вымаливать прощение. Какое угодно наказание – только не это… Даже слуги, те, что прислуживали в доме, считали порку на задней конюшне позором. Только не это, Создатель!

Зимнее солнце било в распахнутые ворота, освещая небольшое пространство перед стойлами. Князь ткнул в сторону лавки. Осип перестал кланяться и потащил лежак на середину. Неторопливо прихватил толстую веревку, посмотрел выжидающе на дверь: кого приведут?

Князь снял со стены короткий толстый кнут.

– Раздевайся.

– Ты не можешь! – собственный голос был едва слышен из-за оглушительного стука сердца.

Насмешливо взлетели брови:

– Это еще почему?

Марка как лицом в навоз ткнули.

– Ты что – из знати, чтобы я не мог? – светлые глаза сощурились в усмешке. – Тебе это разве позор? Что молчишь? Отвечай!

Марк скомкал ворот рубашки. Только не тут. Пусть избивает тяжелыми кулаками, пусть ломает ударами ноги ребра. Но только не под кнут на задней конюшне.

– Ты – ублюдок. У ублюдка нет чести. Повтори!

– Я ублюдок… – морозный воздух забил горло.

– Не слышу, громче!

Стучит в висках, слепит холодное зимнее солнце. Привиделось вдруг: орел, распластанный на скале, вплавленные в камень переломанные крылья.

– Я ублюдок.

Лучше бы и не было в его жизни того путешествия над пропастью.

– Дальше.

Родовое оружие – символ чести. И Темка хранит нож с Лисом.

– Дальше!

Стальные пальцы впились в горло, Марк почувствовал дыхание князя на своем лице.

– Повторяй, ну?

Не вырваться, не вздохнуть, и все туже хватка. Голос бьет в уши раскатистым горным эхом. Воздуха! Напряглись жилы на горле. Воздуха!!! Лицо князя заволокло черным туманом.

Больно ударило по ногам. Стоило отцу разжать пальцы, Марк упал на колени, судорожно вдохнул.

– Вот так стой и повторяй, – прозвучало над головой.

Но ведь было – орел на скале. И молчаливая клятва побратимов.

Марк поднялся. Удержался, не потер горло. Намного труднее взглянуть князю в лицо.

– Ничего, ублюдок. Скоро привыкнешь к своему месту. Раздевайся! – Князь поудобнее перехватил рукоять кнута, протянул свитый кожаный шнур через ладонь. – И помни – скидываю удары, если скажешь: «Я ублюдок, у меня нет чести».

Марк глянул в светлые глаза того, кого до сих пор называл отцом. Замерзшие пальцы с трудом протиснули пуговицу через узкую петлю. Рубашка полетела на изголовье лавки, морозный воздух теркой прошелся по коже. Марк переступил босыми ногами на ледяной земле.

– Все снимай.

Князь толкнул бестолково хлопающего глазами Осипа к наследнику.

– Вяжи, ну? – поторопил жестом.

Глухонемой суетливо ткнулся с веревкой к мальчику, замер, нерешительно глянул на хозяина. Тот раздраженно кивнул.

Обмотанные в два витка запястья стиснуло посильнее отцовской хватки. Тычок в спину – Марк ударился коленом о лавку, прикусил губу. Шершавые ладони ухватили за бока, уложили как надо. Холодная пряжка брошенного поверх одежды ремня пришлась под щеку. Барабанный стук сердца неожиданно прекратился. Тишина сдавила виски. Нет! Этого не может быть!!! Это бред, кошмар, это неправда!

Свист распорол тишину, окончательно разметав привычный мир на кусочки. На спину как кипятком плеснули. Только не кричать. Благословенна удача – дотянулся до ремня, впился зубами. Второй удар показался больнее первого. Третий! Не кричать! Не сметь!..

Пульсирует боль. Марк зажмурился, ожидая следующего – уже не понять, какого по счету. Но вместо этого жесткие пальцы вцепились в волосы, потянули, заставляя поднять голову.

– Я-то думал, чего этот ублюдок не орет, – раздраженно сказал князь. – А он вон – ремень измочалил, как щенок.

Рванули одежду, Марк ткнулся лицом в доску.

– Ну, сейчас заорешь.

Хоть дерево грызи – нельзя кричать! Нельз… Удар! Стиснул зубы. Не кричать! Пусть он ублюдок, пусть! Но капитан Олег умер молча. Не кричать!

…багровые облака на розовом небе. Жарко. Закрыть глаза, отгородиться – так больно от этих облаков. Понятно, почему они багровые. Сейчас то, что опустилось на спину, напьется крови и вернется в стаю. И тут же присосется следующее. Отгоните их! Пожалуйста… Так больно…

Клубящаяся темнота. В разрыве покачивается тусклая звездочка. Цвет туч не разобрать, но должны быть багровыми. Даже ночью приходят раздирать спину. Ворочаются, присасываются. Уйди, хватит!

Звездочка затянулась туманом. Багровым…

Голубой прямоугольник. Это окно. В него протискивались багровые облака. Странно, там же стекло, как они смогли? Марк уткнулся лицом в подушку. Фу, какой бред. Боль в спине вовсе не из-за облаков.

Боль! Марк всхлипнул. Какая, к шакалу, боль. Позор – вот что обжигает. Почему его не засекли там до смерти?! Бросили бы умирать на снег! Лучше бы никогда не приходил в сознание. Нет – притащили сюда, выхаживать будут. Зачем?!

Хочется пить. Но позвать нельзя. Мало ли кто придет, увидит выпоротого княжича. Марк осторожно повернул голову. Незнакомая маленькая комната. Кажется, это в дальнем крыле дворцовых покоев. Истерический смешок рванулся из груди: как это еще его к дворовым не спровадили?

Проще всего лежать, уткнувшись лицом в подушку. Пульсация боли отдается в висках одним и тем же словом: «По-зор, по-зор». Когда слышать это становилось невыносимо, Марк поднимал голову и смотрел на голубой прямоугольник. До стены очень близко, три шага. Лежанка стоит низко, и видно только небо. Непонятно, на какой двор выходит окно. Но какая, в сущности, разница – камни там внизу или обледеневшая земля?

Невидимое солнце где-то застыло. Нужно торопиться – если его выхаживают, кто-нибудь все равно заглянет. Марк подтянулся на руках, сбросил себя с лежанки. Дерьмо шакалье!!! Ничего, скоро не будет больно.

Как много – три шага, если ползти. Если малейшее движение заставляет прижиматься к полу и глотать слезы. Хоть бы никто не пришел! Пальцы ткнулись в стену, заскребли в поисках опоры. Жаль, нет портьеры, ухватиться бы. Ой, дурак, а чем он разобьет стекло?! Не видно даже туфель. Впрочем, Марк все равно не решился бы вернуться за ними к кровати. Ничего, локтем выбьет. Главное, чтобы никто не прибежал на шум.

Уцепиться за подоконник. Ну же, вставай! Вставай, мешок с дерьмом! Если не хочешь помнить об этом позоре – вставай!

Навалиться, отдышаться. Переждать, пока не пропадут вспыхнувшие перед глазами багровые круги.

Холодное стекло остудило лоб. Марк открыл глаза, глянул вниз: камни или земля?

То ли вой, то ли истерический смех вырвался из горла: второй этаж. Всего лишь второй этаж!

Живи, ублюдок! У тебя больше нет чести!

Солнце заставляло жмуриться. Оттепель. И пахнет весной: подтаявшим снегом, раскисшей землей, зерном для лошадей, вынесенным на просушку. Марк прислонился затылком к стене сарая, закрыл глаза и втянул ноздрями воздух. Раньше от первого теплого ветра просыпалось жгучее желание – в седло и за ворота, навстречу ветру. И чтобы рвался из горла крик – глупо-радостный, пугающий возвращающихся птиц.

От слабости кружилась голова. Спуститься со второго этажа по узкой черной лестнице – длинное оказалось путешествие. Дальше Марк не пошел, только чуть сдвинулся в сторону от двери и присел на ступеньки крыльца. Хорошо, что в этом закоулке мало кто бывает.

Солнце лежит на влажном дереве желтым пятном. Длинная сосулька, выросшая на деревянной бахроме, роняет блестящие капли; Марк поймал одну в ладонь. Скоро будет весна, потом – лето. Но еще быстрее наступит ночь. Искрой сорвалась еще одна капля, упала на ладонь. Марк слизнул ее, почти не ощутив вкуса воды. Тенькнуло – следующая впиталась в землю. Еще одна. Сосулька укорачивалась незаметно, истончалась, становилась прозрачной и хрупкой. Сосульки долго не живут. Но эта еще будет сверкать завтра.

Цепляясь за стену, княжич встал. Спину нужно держать как можно ровнее, тогда боль не проснется. Медленно поднял руку и обломил сосульку у самого корня. Разжал пальцы, роняя мокрую ледышку в грязь.

К ночи двор совсем развезло, и заморозки только начали затягивать ледком лужи. Марк оскальзывался в темноте и ни разу не удержался на ногах. Штаны до колен пропитались жидкой грязью, ладони пришлось отирать о рубаху. Последний раз упал, споткнулся почти у самой конюшни, не удержался на бровке накатанной за день телегами колеи. Ударило в плечо, прокатило по глине, перевернуло на спину. Холодная жижа поползла за воротник, и Марк чуть не заплакал. Сразу подняться сил не было, и княжич какое-то время лежал, глядя в темное безоблачное небо. Прямо над ним мерцали звездочки Одинокой Кобылицы, когда-то Олег показывал ему это созвездие.

Но все-таки Марк дошел и никого не встретил по пути. Все давно спят, а охрана пройдет еще нескоро.

Осторожно потянул за кольцо. Пахнуло знакомыми запахами конюшни. В оконце над дверью светила луна, и Марк разглядел в полумраке стоящую у стены лавку. Затошнило.

Ничего, осталось недолго.

Веревка, которой вязал глухонемой, висела, скрученная в моток, на балке. Шакал, какая же она шершавая! Но искать что-то другое в темноте не получится, а зажигать лампу Марк не хотел. Ладно, зато крепкая.

Лавку нужно отодвинуть от стены, страх телесный может оказаться сильнее. После пришлось сесть, отдышаться. Марк провел ладонью по лицу, размазывая выступивший от боли и слабости пот. Еще бы как-то дотянуться до балки, и все будет кончено.

Интересно, кто отмывал лавку от крови?

Закрепить веревку удалось не сразу. Боль жгла плечи, какой-то мусор сыпался в глаза. Вот дерьмо шакалье! Марк чуть не выл от отчаяния, когда наконец-то затянул узел.

Постоять бы хоть минуту, прижавшись к холодным бревнам с поблескивающим узором инея. Но для этого придется слезать с лавки. Марк протянул руку, коснулся стены: на сверкающей белым остался темный отпечаток ладони. Да и зачем тянуть? Что он может вспомнить не запачканного позором?

Подержал, растянув в руках, петлю. Удачливый княжич! Кто бы мог подумать, что умирать придется вот так: в темноте задней конюшни, удавившись на той веревке, которой глухонемой вязал ему руки.

Веревка плотно обхватила горло. Марк сглотнул. Матерь-заступница… А что будет с мамой?! Испуг был так силен, что княжич чуть не скинул петлю. Но руки скользнули по веревке и обвисли. Что он может? Мама! Ну зачем ты это сделала?! Лучше бы Марка не было на свете.

Он шагнул в промежуток между лавкой и стеной. Рывок, сдавило горло, пальцы сами собой вцепились в петлю, выгнулось тело, пытаясь нащупать опору. Вспыхнули в темноте багровые облака…

Твердая, холодная доска под затылком. Режущая боль в горле, сухой, раздирающий кашель. Рвутся легкие, наполняясь воздухом. В разрывах багровых облаков чье-то огромное лицо. Глаза смотрят с жалостливым недоумением, кривятся губы. Марк унял кашель, судорожно вдохнул. Качнулся очень близко перед глазами потолок в переплетении балок.

Зачем?!

Губы на огромном лице все так же шевелились, но Марк не слышал ни звука.

– Зачем?! – прокашлял он.

Великан затряс бородой, и княжич узнал Осипа. Взмыл вверх потолок, перестал качаться. Лицо немого стало нормального размера. Конюх подсунул широкие ладони княжичу под спину, легко поднял и понес в сторону господского крыльца. Марк рванулся, выдираясь, но Осип только крепче прижал к пропахшему чем-то кислым тулупу.

Шаги князя Марк узнал сразу. Захотелось забиться в угол, сжаться под одеялом. Но нужно встать, выйти на середину комнаты. Приближается. Сейчас тронет ручку. Марк вжался в стену, прижал ладонь к горлу, закрывая след от веревки; одеяло свалилось с кровати.

Дверь открылась, князь шагнул через порог. Его гнев был похож на грозовую тучу, готовую полыхнуть молнией. Но при виде забившегося в угол наследника князь ухмыльнулся.

– Встань.

Марк спустился с кровати. Под насмешливым взглядом оторвался от стены, шагнул ближе.

– Покажи горло.

Руки безвольно упали по швам. Марк чувствовал себя куклой, вытащенной из-под копыт боевого коня.

– Твоя жизнь принадлежит мне, запомни это. – Теперь в голосе князя не было ни насмешки, ни угрозы. Просто – власть. Абсолютная. – Теперь ты понял, что у ублюдка нет чести?

…Морозный воздух конюшни и обжигающий удар кнута. Ворсистая веревка на горле.

– Да, мой князь.

Через неделю на обоз, идущий из замка князя Кроха, напали разбойники. Немногочисленную охрану и крестьян перебили, телеги и лошадей угнали. По странному стечению обстоятельств погибли все, кто мог что-то знать о порке. И глухонемой Осип, и его помощник, и старая нянечка, выходившая Марка. Даже личный лекарь князя – Крох сам предложил ему съездить в город и щедро снабдил деньгами. Наверное, и для других нашлась причина оказаться в этом обозе.

Когда Марк узнал, его бросило в жар, опалило спину болью. Маме лучше не возвращаться с Соленого озера.

Глава 17

Весна наступила в положенное время, и вряд ли кто заметил, что в замке что-то изменилось. Марк понимал: отец – Матерь-заступница, да привыкни уже, не отец он! – опасается посторонних. Внешне все должно оставаться безупречным, а чтобы избежать проблем, лучше и не менять уклад жизни. А что княжичу в тягость, например, вот такие обеды – оно и к лучшему. Должен знать свое место!

Сидят друг напротив друга в огромном зале. Солнце из узких высоких окон светит Марку в спину, падает на противоположную стену. Ползут лучи по головам вепрей, оленей и медведей. Вспыхивают огоньки на острых гранях старинного оружия. Ярче становятся побывавшие в боях штандарты. Марк знает каждый предмет, с закрытыми глазами опишет гравировку на любом из четырех мечей, повторит названия всех лесов, где были добыты охотничьи трофеи. Когда-то отец радовался жадным вопросам княжича, рассказывал не торопясь, снимал со стены доспехи и давал примерить. Сейчас Марк не то что коснуться, взглянуть на штандарты не смеет.

Подернулся пленкой жира остывший суп. Какой бесконечный обед! Если бы не тиканье, Марк бы решил, что напольные часы остановились. Заговорит ли сегодня князь? Да или нет? Создатель!

Старая охотничья сука развалилась в солнечном пятне, щурится на горящий в камине огонь. Потускневшая с годами шкура иногда подергивается. Собака поворачивает голову, смотрит на княжича. В слезящихся глазах – недоумение. Когда-то мальчик и пес были друзьями. После обеда Марк часто растягивался рядом, прижимаясь к теплому боку. Голос большого хозяина и дыхание маленького – те столпы, на которых держался покой собаки. Сука не может понять – что же произошло с таким привычным, устойчивым миром? Пожалуй, только она слезящимися от старости глазами видела то, чего не замечали люди.

Князь отставил кубок на середину стола. Марк поднялся, стараясь не встречаться взглядом с псом. Пошел к двери. Матерь-заступница, пусть князь промолчит! Медная ручка легла в ладонь.

– Стой, – негромкий голос ударил в спину.

Княжич медленно повернулся.

– Скажи, кто ты.

Марк уставился невидящими глазами в окно. Захрипели, ожили часы, отбили два удара. Дождался, когда гул стих и четко, выговаривая каждый звук, произнес:

– Я ублюдок. У меня нет чести.

Князь молчал. Двинуться с места без его разрешения нельзя.

Проскрежетал по полу стул, прозвучали тяжелые шаги. Пальцы ухватили за подбородок, повернули голову, запрокинули. В светлых княжеских глазах нет гнева, только пристальное внимание: до конца ли покорен байстрюк?

Да.

Марк сам понимает это. Князь, удовлетворенный, отпустил.

– Через месяц мы едем к Торнам.

Что?!

– «Мы»?

– Ты стал плохо слышать? Да, мы. Ты и я.

Ужас тронул когтистой лапой рубцы на спине. Если Темка узнает… Если князь там заставит…

– Зачем я там?

– Потому что я так хочу.

– Пожалуйста, не надо!

Это невозможно – увидеть Темку сейчас.

В глазах князя облизывается сытое удовлетворение. Марк опустил голову: отец слишком хорошо его знает. Он специально везет его к Торнам.

– Ты же не хочешь, чтобы твой дружок догадался. Не так ли, ублюдок?

Марк стиснул кулаки, ногти больно врезались в ладони:

– Ты тоже этого не хочешь!

– Княжич Торн благородных кровей, отлично воспитан. С такого достаточно взять слово – и никто больше не узнает. Да и разве ему захочется копаться в этой грязи, пересказывать такие мерзости? Впрочем, всегда есть и другой выход. Помнишь тот обоз, зимой? На тебе смертушки висят.

Марк снова уставился в окно. Показалось: облака стали багровыми.

***

Дорога. Раньше Марк любил путешествовать. Что могло быть интереснее, чем ехать с отцом по незнакомым трактам, останавливаться в замках его друзей, слушать взрослые разговоры? Разве может сравниться ужин на привале с чопорным обедом? И сны – совсем другие сны, когда вместо постели – пахучие сосновые лапы.

Так было раньше.

Князь Крох никогда ничего не делает просто так. Марк лежал у затухающего костра, положив руки под голову; уставился в небо и повторял про себя эту фразу. Зачем отец потащил его с собой? Доломать? Марк запустил пальцы в лежанку из лапника, судорожно сжал. Треснула веточка. Он его и так уже сломал, куда больше. Унизить лишний раз? Похоже, но слишком мелкая причина, можно найти и не такой затратный способ. Тогда зачем? Марк оторвал хвоинку, сунул между зубами. Пожалуй, есть только один вариант – испытание. Если Марк выдержит три дня в Торнхэле, значит, выдержит и что-то другое. Шакал побери, знать бы еще – что именно. Наверняка какие-то планы у князя есть, иначе тело Марка давно бы валялось в каком-нибудь тайном закутке подвала. Именно ради этих планов князь делает вид, что ничего не произошло. Марк будет подыгрывать ему, лишь бы правду не узнал Темка. Княжич сплюнул – разгрызенная хвоинка горчила. Да, Марк будет послушной куклой.

Белая россыпь звезд на небе напомнила игольчатую изморось на темной стене конюшни.

Темка, стоящий на крыльце. Сначала окатила сердце теплой волной радость, потом хлестнул ледяным ветром страх. Создатель, только бы он не узнал правду! Сковало лицо, приморозило язык к небу. Впрочем, Марк все равно не смог бы говорить свободно: он байстрюк, незаконнорожденный, и не имеет права тут быть. И на дружбу Темки у него тоже нет права.

Страх и стыд – два чувства слепили Марка эти дни. И давали силу так обходиться с побратимом. Бросить высокомерный отказ, когда Темка предложил искупаться. Еле удержался, чтобы не метнуться пальцами по пуговицам камзола: все ли застегнуты. Не приведи Создатель, увидит Торн исполосованную спину! Лучше сразу в омут с обрыва. Быть более высокомерным, чем самый высокомерный князь, и более самоуверенным, чем самый наглый офицер, – лишь бы не заподозрил что-нибудь Темка. Долгой показалась Марку та прогулка, ох долгой!

Потом, стоя перед князем и рассказывая о каждой мелочи, передавая каждое Темкино слово, Марк только утвердился в своем решении: было бы слишком мучительно и подло повторять откровения побратима. А смолчать не смог бы, как не мог ослушаться ни одного отцовского приказа.

Но хуже всего стал ужин. Князь произнес: «Честь – только для знати», и у Марка ослабели пальцы, он еле удержал ложку.

– Нам есть по кому мерить свои поступки, перед чьей памятью держать ответ, о чьей доблести помнить. Наша жизнь составляет славу или бесчестие всего нашего рода, – говорил Крох.

– Я все же думаю, что для чести не нужны подпорки, – заметил Темкин отец.

Робкая надежда, что князь Торн сможет переспорить, шевельнулась в душе. Марк не поднял глаз: не приведи Создатель, заметит тот, кого он называет отцом.

– Это не подпорки. Это – род, уважаемый князь. То, чего нет у других.

«Но у меня есть мама», – мысленно возразил Марк.

– …есть только одна вещь, которую они признают и согласно которой живут – власть. Чем крепче держишь, тем меньше погани. Только власть.

Тяжелое слово. Как удар кулаком. Хлесткое – как кнут. Соленое – как кровь. Власть – это слово рубцами написано у Марка на спине.

– Вспомните, хоть один байстрюк прославился благородством или ратной доблестью? Только те, кого из милости оставили в семьях и держали вот так, – на ладони Кроха лежала смятая в бесформенную массу лепешка.

Так, согласился Марк. Именно так раздавил его отец.

– Кстати, Маркий сказал, что ваш сын якшается с крестьянскими щенками.

Марк поднял голову и встретил возмущенный взгляд Темки. Что-то говорил старый капитан, возражал Крох, но все это было уже не важно.

– Власть, только власть! Страх перед сильным – вот залог спокойствия. И я воспитаю Маркия правильно.

Боль. Ворс ковра под щекой.

– Не так ли, Маркий?

Ослепительное зимнее солнце. Ворсистая веревка, стянувшая запястье.

– Ты ведь уже знаешь цену власти и страху?

Изморозь на стене. Та же веревка на горле.

– Да.

Темкино презрение облило болотной жижей.

Кусок не лез в горло. Но Марк чувствовал: князь наблюдает за ним, и приходилось учтиво беседовать с Темкиной матерью, вежливо улыбаться. Он даже смог не вздрогнуть, когда побратим выскочил из-за стола. Торн-старший глянул недоуменно и счел необходимым извиниться за сына.

Слуга проводил до комнаты и ушел, передав гостю тяжелый подсвечник. Оставшись один, Марк еще долго не мог согнать застывшую на губах улыбку. Он стоял перед дверью, не решаясь ни толкнуть ее, ни плюнуть на все и броситься искать Темку. Расплавленный воск скопился под огоньком, вырос каплей и соскользнул на пальцы. Марк пришел в себя и решительно коснулся ручки.

– Подожди!

Темкин голос заставил вздрогнуть, и еще одна капля расплавленного воска упала на руку. Марк приподнял подсвечник, вглядываясь в лицо Торна. Боль и брезгливость, точно Темка сам себе вскрывает гноящуюся рану.

– Маркий Крох, я возвращаю тебе оружие твоего рода и прошу вернуть мне нож с родовым знаком Торна.

А чего же ты ждал, ублюдок?! Марк сам себя хлестнул этим словом. Создатель, будь проклят тот день, когда князь решил взять наследника в Торнхэл!

Темка протянул нож рукоятью вперед.

Снова обожгло воском. Марку было лучше в огонь руку сунуть, чем протянуть и принять нож с Лисом. Если бы ты знал, побратим! Если бы ты мог почувствовать, как больно от твоих слов. И как невозможно расстаться с последним, что осталось. Невозможно, потому и вырвались те кощунственные слова:

– К сожалению, я не могу вернуть. Твой случайно затерялся.

Росс-покровитель должен был покарать за такое! Марк ждал, что содрогнутся стены замка, прокатится тяжелый гул и клеймом ляжет проклятие.

Коротко прозвенело. Это Темка разжал руку, и нож рода Лиса упал на каменные плиты.

Марк прислонился к сосне, отвернувшись от поляны. Сюда не залетали отблески костра, и стража проходила мимо. Какая-то крупная птица возилась в ветвях над головой; просыпалась на плечо сухая кора. Княжич не уходил, хотя стоял тут уже давно. Затекли плечо и опущенная рука, в которой он держал пистолет.

Вот и все, Торнхэл остался далеко.

Прав князь: у ублюдка нет чести. Обманом оставить родовое оружие – это мерзко. Какой же сволочью считает его Темка! От жгучего презрения к себе выступили слезы. Марк вытер глаза, нечаянно ударив пистолетом по скуле. Создатель, лучше бы ты убил во младенчестве, чем вырасти и увидеть, как швыряет на пол нож бывший побратим.

Все. Больше в жизни Марка не осталось ничего. И две недели назад он зря мчался так, что сливалась перед глазами дорога в серую ленту, и ветер хлестал по лицу.

…Никогда так безжалостно не погонял Санти. Загонит, ох загонит коня! Скоро сверток на тракт, нужно успеть перехватить там. Быстрее! Марк приподнялся: есть! Вон она, карета.

Охрана глянула недоуменно, когда княжич замахал: останавливайтесь. Показалось в оконце встревоженное лицо княгини. Марк слетел на землю, бросил кому-то повод. Мама уже распахнула дверцу, и княжич одним прыжком оказался внутри. Рухнул на душистую пену кружев:

– Мама! Мама, уезжай!

Марк стоял в узком проходе на коленях, судорожно вцепившись в платье. Княгиня обняла его за плечи, бросила повелительно лейтенанту:

– Закройте дверцу.

– Уезжай, – повторил Марк в накрывшем полумраке.

Мама наклонилась ближе:

– Сынок, что с тобой?

Прохладная рука обтерла взмокший лоб. Скользнул по лицу шелк. Марк помолчал, успокаивая дыхание, и уже спокойно спросил:

– Ты его любила? Капитана Олега?

Княгиня отшатнулась. На фоне темно-багряной обивки лицо ее показалось серым.

– Он все знает.

Переговаривались снаружи солдаты, недоумевая. Кто-то ругался, старательно пропуская титул – еще немного, и княжич загнал бы Санти. А в карете молчали. Марк перебирал бахрому пледа, мама крутила на пальце обручальное кольцо – золотую лисицу, вцепившуюся в собственный хвост.

– Он не тронул тебя?

Марк снова зарылся лицом в кружева. На его волосы опустилась ладонь, пальцы перебирали прядки, гладили. Как маленького, когда сильно простыл и мама сидела у его постели дни и ночи напролет. Соленый комок подкатил к горлу. Марк явственно понял, что это единственный человек в мире, который его любит. И будет любить, что бы ни произошло.

– Мама! Мамочка! Тебе нельзя возвращаться!

Мягкая рука проскользнула под его щеку, коснулась губ, прося замолчать. Княгиня заговорила сама.

Шестнадцать лет назад горы на юго-западной границе были под властью мятежного разбойника Адвара. Отряд старого князя Лесса погиб почти весь, и если бы не помощь молодого Кроха, то и князь бы сложил голову на поле боя. А так – вытащили тяжелораненого. К утру князь Лесс умер. Но за те несколько часов, что отпустил ему Росс, успел позаботиться о пятнадцатилетней дочери, оставшейся в обедневшем родовом замке. В присутствии священника Дарий Крох дал обещание жениться на Тании Лесс.

До того князь ни разу не видел свою невесту. Но годы шли, и нужен был наследник. Род Лессов, хоть и угасший, достаточно знатен. Тания – единственная и последняя наследница, не будут лезть за подачками родственники. А уж воспитать примерную жену из провинциальной нищей девочки князь сумеет. Понятно, что согласия самой княжны никто не спросил.

Поначалу быть примерной женой оказалось нетрудно: Тания и раньше занималась хозяйством, а летом муж появлялся в доме редко. Но осенью Дарий приехал, и стало сложнее. Напрасно молила княгиня покровительницу очага Дайну, чтобы дала хоть каплю тепла и согрела сердце. Любви не было. Мало того: был страх перед незнакомым суровым мужчиной. Дарий обращал на жену внимания меньше, чем на любимую охотничью суку. Если что-то было нужно, протягивал руку и брал: неважно, кусок ли хлеба со стола или юную супругу в постели.

Тания смирилась с тем, что Дайна отвернулась от нее. Она не знала, что Лея-покровительница любит вмешиваться там, где не досмотрела ее старшая сестра. Княгине в тот год только исполнилось семнадцать. Новому сержанту князя было девятнадцать. Он никогда не видел таких блестящих каштановых волос и таких огромных карих глаз. Сержант подставлял ладонь, помогая княгине сесть верхом, и ее ножка в атласной туфельке целиком помещалась на его ладони. От шелкового подола пахло цветами, и легкая ткань обрисовывала самые соблазнительные колени. В девятнадцать лет, когда бурлит кровь и хочется проверить мир на прочность, легко бросить вызов судьбе. Что может быть слаще риска ради украденных жарких поцелуев, если сама Лея покровительствует первой любви.

Когда родился сын, Тания точно знала, кто был его отцом. Чтобы повитуха признала младенца недоношенным, семимесячным, пришлось отдать единственный оставшийся от княгини Лесс перстень. Подаренные мужем украшения Тания трогать опасалась: князь мог заметить. Повитуха купила дом в богатом селе подальше от замка, и любовники вздохнули с облегчением.

Лею княгиня благодарила каждый день. Только чудом Тания могла объяснить слепоту и глухоту Дария целых четырнадцать лет. Ей даже удалось подтолкнуть князя к мысли, что из Олега выйдет отличный наставник для маленького наследника. Улыбалась про себя: конечно, отличный, кто же еще лучше воспитает сына, чем любящий отец? Тания была счастлива.

Ладонь выскользнула из-под щеки. Марк поднял голову. В сухих маминых глазах горело незнакомое пламя.

– Князь убил его?

– Да.

Встало перед глазами слепое лицо. Марк впервые подумал об Олеге: «Отец».

– Княгиня! – в дверь кареты постучали. – Князь едут.

Марк скомкал кружева. Тания подняла голову, холодная злая усмешка тронула ее губы. Так могла улыбаться волчица, готовясь встретиться с обидчиком сына.

…Через день княгиня выехала в сторону ладдарской границы. Там, в долине у подножия гор, ветшал маленький замок. Князь то ли выиграл его в карты, то ли просто забрал за долги, Марк уже не помнил. В замке никто не жил; частые дожди и сырые ветра – не самый приятный климат. Зачем убивать неверную жену и опасаться, что правда выйдет наружу, если болезнь сама быстро прикончит ее? Княжич понимал это. Понимала и Тания, когда прощалась с сыном, сидя в карете. Марка колотила дрожь, когда мама последний раз огладила воротник на его груди и быстро прижала к себе. Тонкие пальцы тронули волосы, мокрые от слез губы коснулись лба.

Прогрохотали колеса, закрылись ворота за матерью. Навсегда. Марк запомнил ее такой: в дорожном платье с глухим воротом и длинными рукавами, так удобно скрывающем синяки. С седой прядкой в темных волосах. С плотно сжатыми губами и лихорадочно поблескивающими глазами.

Княжич долго стоял во дворе под весенним ветром. В замок возвращаться было страшно. Там, в Родовом зале, сидел князь. Пил вино и трогал свежую повязку на лице. Слуги удивленно качали головами: надо же так упасть, чтобы удариться о подсвечник с горящими свечами. Марк зло усмехнулся: подсвечник в лицо мужу швырнула княгиня.

Князь глянул поверх пламени костра на подходившего Марка, свернул карту, лежащую на коленях.

– Молодец, – бросил снисходительно. Так треплют за уши щенка. Так бросают подачку нищему. Так хвалят байстрюков.

Княжич опустился напротив, уставился в огонь. Потрескивали веточки, обугливалось толстое бревно. Легкие чешуйки пепла поднимало горячим воздухом. Завивались и вспыхивали сосновые иглы.

Князь ошибся. Он выжигал все, что любил и во что верил Марк; смотрел, как корчится в пламени княжич, и точно отмерял новую дозу. Но все равно ошибся. Остались багровые угли, имя которым – ненависть.

Марк аккуратно стер с ладони следы оружейной смазки.

Полон Малый тронный зал. Только мамы в нем – нет. Чудится легкое прикосновение к волосам, голос: «Маркуша…»

– Артемий Торн из рода серебряного Оленя!

Марк шевельнул губами, повторяя за Темкой клятву. Вот княжич Торн развернулся, придерживая полученный из рук короля меч. Скользнул взглядом, явно не замечая бывшего побратима.

– Маркий Крох из рода золотого Лиса!

Когда-то Марк мечтал об этом дне. А сейчас молил, чтобы путь к трону был как можно дольше. Родовой меч с Лисом в руках короля. И хочется крикнуть: «Я не могу!» Самозванцем пришел сюда вместо того, настоящего Маркия, наследника и любимого сына. Но заученные слова прозвучали сами собой. Развернулся, встретил поощряющий взгляд князя Кроха и шагнул обратно.

– Эмитрий Дин из рода золотого Орла!

Зависть! Ох какая зависть, Марк даже стиснул зубы. Какие духи молились, чтобы этому изнеженному светловолосому княжичу досталась соседняя с Темкиной крепость? Все, что есть, готов был отдать Марк, лишь бы поменяться с Дином местами. Но что у него было? Чужое имя, чужой родовой меч, обманом присвоенный нож чужого рода. Да Темка бы и не пожелал такого соседа.

Глава 18

Жаркие летние дни закончились ранними осенними вечерами. На границе с Ладдаром зима пришлабыстрее, и стылые ветра задули уже в Липовом месяце, а в первых числах Орешника начали топить камины. Жизнь в крепости размерено катилась мимо Марка. Капитан Николас поглядывал на княжича с удивлением: не пристало так равнодушно относиться к королевской службе, но помалкивал. Постепенно свыкся, и Семь Башен вскоре не отличались от любого заштатного гарнизона: вставали поздно, муштры почти не было, и день заканчивали рано. Еще только серело небо, как княжич и капитан устраивались у камина. Марк смотрел, как сжирает огонь сосновые полешки. Николас резал ножом причудливые поделки: неторопливо падали крохотные деревянные чешуйки, и из палочки с мизинец длиной возникали звери и птицы, девы и воины.

Несколько раз заезжали купцы, из тех, что не чураются самых маленьких деревенек и самого дешевого товара. Радовались, что в Семи Башнях появились хозяева, устраивались на ночь и поутру отбывали. Марк почти не замечал их.

Впрочем, один купец, Варсафий Некка, запомнился княжичу. Небольшой обоз прибыл под вечер, и крепкий бородатый мужчина с пистолетом за поясом попросил ночлега. Марк равнодушно велел открыть ворота. Купец мгновенно окинул взглядом двор, по-хозяйски тронул железную решетку, покачал головой: подновить пора. С зародившимся любопытством и завистью Марк следил за его действиями. Кажется, это путник из тех, кто всегда чувствует себя на своем месте. Остановится на ночь в бедном трактире или в крепости – все едино, забросит судьба ночью в лес – и там обживется. Ирония Создателя: княжич, наследник великолепного замка, в Семи Башнях служит по личному приказу короля, а кажется, что нет ему места на земле, того, которое бы занял по праву. А этому перекати-полю весь мир – дом.

После ужина купец присоединился к капитану и княжичу. Тянул руки к огню, словно хотел подкопить тепла перед снежным Ладдаром, смешно почесывал бороду. Потом пододвинул ногой столик поближе, устроился чистить пистолет. Купеческое дело рисковое, тем более пойдет Некка нетореной дорогой – торопится попасть к морю. Журчал говорок с характерным для жителей Вольного союза звонким произношением – чем еще мог отплатить путник за приют, как не хорошим рассказом. Слушал Марк, и возникала перед глазами синяя гладь, исчерченная белыми бурунчиками. Княжич никогда не видел моря и только пытался представить блестящие черные спины умных зверей, живущих в воде. Хрупкие кораллы казались похожими на застывшие по зиме ветки рябины, рокот прибоя – шумом разливающейся по весне реки. Как хотел Марк увидеть на самом деле волны высотой с крепостную стену и разлившееся под ногами небо – черную гладь, в которой отражаются звезды! Услышать белых птиц, плачущих по всем погибшим морякам. Правда, ехидные языки утверждают, что затесываются порой меж ними скандальные бабы, проклинающие не желающих сидеть дома мужей. Попробовать горько-соленую воду и бросить с обрыва монетку – дар духу-хранителю моря Нельпе, чтобы был он милостив ко всем, отдающимся под его власть. Понюхать, как пахнут сети, вытащенные из моря и растянутые вдоль берега на специально воткнутых в песок палках. Ступить на палубу, отдать приказ поднять паруса, самому положить руки на штурвал и повести корабль к горизонту. Не уходить с мостика, пока не исчезнет полоска берега и не накроет мир черным ковшом ночи. Тогда поднимутся из глубин светящиеся рыбы, а если повезет (или не повезет?), то можно услышать серебряный смех дочери Нельпы – прекрасной Нелеи – женщины с рыбьим хвостом, с густой гривой синих волос и бездонными зелеными глазами. Только нужно быть осторожным: проказливая Нелея любит плыть впереди корабля, заманивая мореплавателей на подводные скалы. Если пойти на зов ее, то не будет спасения. Ринется вода в пробитое днище, утягивая корабль на дно. А Нелея будет кружить вокруг моряков, выбирая, кто ей сегодня люб. Найдет, обнимет холодными руками, поцелует в губы. Скажет: «Ты мой!» – и свет померкнет для ее избранника. А днем нужно внимательно оглядывать горизонт: не появится ли парусник под черным флагом. Корабли у пиратов быстроходнее купеческих, не уйти. Готовься к бою, заряжай пушки. Сумеешь, так не подпустишь близко. Нет – полетят железные «кошки», скрипнут борта. Пистолет и шпага решат, кого примет на дне Нельпа. И так день за днем, пока не увидишь чужую землю, такую похожую и непохожую на родную.

Несколько ночей после отъезда Варсафия видел во сне Марк не седую прядку в маминых волосах и не окровавленное лицо капитана Олега, а крутобокие корабли под белыми парусами. Создатель, если нет ему места на земле, то, может быть, найдется в море?

Капитан Николас вырезал морского зверя из березовой ветки, и княжич попросил фигурку на память. Теперь, сидя у камина, он опускал иногда руку в карман и гладил спинку с крутым плавником.

Сонное оцепенение прервал гонец, появившийся в последнюю неделю Орешника. Тревога влетела в открытую дверь вместе с ветром, вошла с топотом подкованных сапог лейтенанта в коричневом мундире. Посланец был простужен и еле сдерживался, чтобы не чихнуть; его глаза слезились, а нос распух и покраснел. Вид его так не вязался с тем известием, которое с обмиранием ждал Марк, что княжич успокоенно опустился в кресло, качнулся ближе к огню, отогреваясь от приступа страха. Гонец неловко потоптался и протянул сверток. Марк спрятал руки за спину, и тогда лейтенант развернул сам. Повис в руке перехваченный черной лентой пепельный штандарт с гербом-Лаской. Княгиня Тания Крох, урожденная Лесс, умерла.

С того дня сидеть у камина стало невыносимо, ненависть и боль искали выход. Оказалось, проще всего их выплеснуть со шпагой в руке. Марк всегда фехтовал хорошо, и теперь заполнял тренировками бесконечные дни. Капитан Николас оказался великолепным бойцом и отличным наставником. Радуясь, что подопечный хоть к чему-то проявляет интерес, он был готов заниматься с княжичем хоть до заката. С каждым движением шпаги отходила тоска, и жизнь обретала краски. Азарт, жажда победы, восхищение наставником – бледные тени прежних чувств, но и они кружили Марку голову, как пьянит вино после долгого голода. Пел воздух под клинком, намокала от пота рубаха, поблескивали весело глаза противника – и княжич ненадолго становился прежним. Тем, кем был, пока его Крох не сломал. Побочным результатом стало то, что Марк фехтовал все лучше и лучше, и Николос признал, что ученик намного превзошел учителя.

А когда зима окончательно пришла в Семь Башен, Марк обрел отца.

…Вечер уже залил окна синевой, и умер еще один день. Перед сном княжич вытащил старые карты, привезенные из дома. Раскинул на полу, нашел Дарр и Северный Зуб. Ладонь скользила по пергаменту, разглаживая, пока не коснулась пометок, сделанных капитаном Олегом. Да, они вместе отмечали на карте места сражений, в которых отличился прапрадед-Крох. Марк чуть усмехнулся: вместе с отцом он лишился и всех остальных предков. Создатель, а ведь Олег знал правду, когда рассказывал воспитаннику семейные предания Крохов.

Княжич растянулся на карте, прикрыл ладонью пометки. Воспоминания пришли сразу: Олег учит седлать коня, читает вслух хронику рода Лиса, показывает, как правильно метать нож, и страхует, когда Марк впервые пытается переплыть реку. «Он очень любил меня», – родилось как откровение. Ведь даже когда умирал, Олег смотрел только на Марка. Княжич продолжал лежать на карте, постеленной на холодном полу, но ему стало жарко. Что ж, он байстрюк, да. Но была мама, которая любила его самого и его отца. И был отец. Марк расстегнул верхнюю пуговицу мундира, потер горло. У него был хороший отец. Настоящий офицер.

Когда-то Марку довелось наблюдать, как чинили разрушенную стену, складывали по камешку, скрепляли раствором. Княжичу казалось, что по таким же камушкам он собирает сам себя. К концу зимы раствор застыл и намертво сцепил тщательно подобранные воспоминания.

Тогда же в Семи Башнях и появился князь Крох.

Надвигалась гроза, первая этой весной. Марк стоял на башне в одной рубашке, сбросив мундир на перила внутренней лестницы. Влажные потоки воздуха раздували воротник, теребили волосы. Вечер и тучи размазали линию горизонта, укрыли весь остальной мир. Еще немного – и ударят крупные капли, вспыхнут огненные линии. Пропадет Иллар за стеной дождя. Можно будет представить, что стоишь на мостике корабля, во власти разгневанного Нельпы. Шепчут губы: «Спустить паруса!» – а чудится крик, пролетевший над палубой, и матросы, бросившиеся убирать белые полотнища. «Быстрее! Нельпа не будет ждать!» И поднимутся волны, высотой с крепостную стену…

Но раньше, чем княжич дождался буйства стихии, на дороге показался отряд. Марк выругался с досадой: вот уж не вовремя принесло. Неприятное предчувствие ударило крысиным хвостом: не видно повозок, да и лошади для купеческих уж больно хороши. Всадники были почти у ворот, когда Марк разглядел штандарт с золотым Лисом.

Князя он встретил во дворе, уже в мундире, застегнутом на все пуговицы. На них смотрели, и Крох обнял наследника за плечи, улыбнулся:

– Подрос! Я обязательно позже спрошу капитана, как твои успехи.

– Хорошие успехи, – Марк сам поразился тому, как легко у него вышло ответить. Внимательный взгляд ощупал княжича.

– Князь Дин не приезжал? Мы договорились встретиться тут.

– Нет. Я распоряжусь, чтобы приготовили комнаты.

Князь снова кольнул взглядом, отпустил. Марк еле сдержался, чтобы не отряхнуть мундир после прикосновения его ладоней.

Можно было оттягивать встречу наедине, не отпускать от себя капитана, сидеть в зале, но Марк понимал, что разговор неизбежен. Нет уж, он не будет трусливо прятаться. Не прошло и получаса, как постучал в дверь гостевых покоев.

– Я думал, ты придешь не один, – сказал князь, пропуская в комнату и закрываясь на засов.

Марк повел плечом, и это не понравилось Кроху. Уже знакомым льдом подернулся взгляд.

– Встань сюда, – ткнул пальцем в стену. – И не ори.

– Не буду. – Марк вытащил нож. – Но учти, я собираюсь защищаться.

Гость расхохотался. Ему ли, опытному бойцу, опасаться мальчишки?

Княжич поудобнее перехватил рукоять:

– Ты, конечно, победишь. Но и я успею ударить хоть раз. Интересно, как ты будешь объясняться потом?

– Ах ты, ублюдок!

Марк успел уклониться от удара. Снизу вверх метнулся нож, нырнул под полу распахнутого мундира, кольнул меж ребер, но князь перехватил руку, сдавил, как тисками. От боли пальцы разжались, князь отбросил нож в угол. Удар под дых заставил княжича упасть на колени.

– Выродок шакалий! – Он пнул. – Падаль!

Марк скорчился, прикрыл живот руками – но уже через мгновение откатился в сторону, бросился к ножу. Но князь настиг прыжком, припечатал ладонь сапогом к полу. Наклонился, ухватил Марка за волосы, запрокинул ему голову:

– Да ты осмелел не в меру, ублюдок! Видно, забыл… – Голоса за дверью заставили князя замолчать, прислушаться. Кто-то шел сюда. – Встань, – прошипел он и торопливо застегнул мундир, пряча запачканную кровью рубашку.

Постучали. Князь дождался, пока Марк поднимется и рухнет в кресло, и открыл дверь.

– Князь Дин из рода золотого Орла приехали! – отрапортовал незнакомый лейтенант.

– Иду.

Ожег на прощание ледяным взглядом.

Гроза началась во время ужина, и когда князья укрылись в небольшой гостиной на верхнем этаже дворцовых покоев, лило уже сплошным потоком. Выбравшись из окна на каменный бортик, Марк мгновенно промок, и пальцы начали скользить по камню. Шакал раздери! Если сорвется, то внизу ждет мощеный двор, не убьется сразу, так точно искалечится. Темнота – хоть глаз выколи, не видно, куда ставить ногу. Только вспышки молний освещают небо над Семью Башнями, но тогда становится еще страшнее – так явственно вырисовывается пропасть внизу. Спасибо Темке, научил преодолевать страх, там, на Орлиной горе.

Марк сдвинулся, ловя пальцами резной карниз. До единственного освещенного окна путь неблизкий. Но рискнуть стоит: очень уж странна эта встреча вдалеке от Турлина. Да и о Темке, быть может, что скажет Дин – за ужином, под надзором князя Кроха спросить о бывшем побратиме язык не повернулся.

Дождь хлестал так, что того и гляди смоет со стены. Капало с волос, рубашка прилипла к телу, потяжелели штаны. До светящегося окна уже близко. Вот только мокрые башмаки скользят все сильнее. Страх пульсировал под ребрами, то набухая огромным колючим шаром, то съеживаясь – и тогда Марк торопился шагнуть дальше. Добрался! Спасибо, Матерь-заступница.

Голоса были хорошо слышны через распахнутое окно, дождь лишь чуть приглушал их. Марк распластался по стене, стараясь не слишком громко дрожать от холода. Поток воды, льющийся с крыши, захлестывал княжича, закостеневшие пальцы почти не чувствовались. Ясеневый ветер пробирал до костей, и Марк боялся чихнуть. Хорошо князьям в теплой комнате, в которой еще потрескивали дрова в камине, теплом тянуло от расписных изразцов и пахло горячим красным вином с корицей. Гости не торопились, разговор явно предстоял долгий.

О Темке Марк не услышал ни слова. Зато узнал такое, что чуть не разжал пальцы. Князь Крох готовит мятеж! Услышанное в промежутках между раскатами грома казалось столь невероятным, что Марк тряхнул головой, отплевываясь от воды. Эдвина хотят свергнуть! Ларр-покровитель!

Обратно в комнату Марк вернулся быстрее, чем полз под окно гостиной. Метнулся к себе: переодеться и плащ захватить, а то потряхивает крупная дрожь и зуб на зуб не попадает. Согреться бы у камина, но некогда.

Заспанный солдат у ворот недоуменно посмотрел на княжича.

– Срочный приказ князя Кроха! Открывайте!

Санти рванулся вперед, едва Марк сдавил ногами его бока. Гроза укроет, пока сообразят, куда мог отправиться княжич – он будет уже далеко. Не подведи, Санти!

Гроза гналась за княжичем всю дорогу, то отставая, то настигая. И только когда до Турлина осталось несколько часов, небо прояснилось. Санти еле тащился по разбитой дороге, их обгоняли даже пешие – ближе к столице стало многолюднее. Кто торопился вернуться до заката в деревню, кто – укрыться за городскими стенами. Марку тоже нужно было спешить, но ни у него, ни у Санти уже не осталось сил. Шесть дней почти без сна и еды безумной каруселью кружили голову. Во время спешного побега княжич не догадался захватить денег и припасов на дорогу, вся еда – несколько засохших лепешек, завалявшихся в седельном мешке, и подстреленный случайно заяц. Терять время на охоту, делать крюк по лесам Марк не хотел. Будь у него деньги, мог бы купить еды в деревнях, впрочем, все равно показываться в них не рисковал. Был уверен: идут по его следу ищейки. Беглец пока опережает – ненависть подстегивает, не дает передышки, вряд ли хоть один гонец смог покрыть такое расстояние за столь короткий срок. Марк почти не чувствовал голода, только иногда болезненной резью отзывался желудок, не хотелось и спать – если бы не понимание, что иначе не выдержит, так и вовсе бы не ложился. Словно поселился кто внутри, жаждущий только одного: успеть! Пусть все решится как можно быстрее! И только сейчас, когда вот-вот покажутся ворота Турлина, навалилась усталость.

В числе припозднившихся путников Марк въехал в столицу. Сразу от ворот взял вправо, на короткую дорогу к королевскому дворцу. Стражник проводил внимательным взглядом княжича на заморенной лошади. «Плохо, – тупо подумал Марк, – запомнит». Хотя какая уже разница: доехал. Княжич запрокинул голову: в закатном небе виднелся шпиль возвышающейся над прочими строениями башни. В безветрии королевский штандарт обвис, но и так понятно: Эдвин в Турлине.

Ко дворцу Марк подъехал, когда окончательно стемнело. В саду, обнесенном высокой решеткой, горели лампы. Причудливые каменные изваяния держали огоньки в лапах, в пастях, в клювах и казались живыми в неровном свете. Ворота, конечно, заперты. Вытянулись караульные в бело-пурпурных мундирах, не мигают. Марк спешился, шагнул к решетке, и тут же выступил вперед капитан с фонарем в руке. Княжич повернулся, давая увидеть золотые аксельбанты на мундире и герб: Лис с мечом. Стражник с досадой спросил:

– Кто и зачем?

– А вы не видите? Или забыли геральдику, капитан?

– Что нужно? Поздно уже.

– Насколько мне известно, золотой род имеет право входить во дворец в любое время суток. Или король недавно издал новый указ? – у Марка еще хватило сил на ядовитый вопрос. Хотя больше всего хотелось свалиться мешком на землю и опустить веки, укрывшись от яркого света. Он не видел себя в зеркале, а то бы понял недоверие начальника охраны: серое, осунувшееся лицо, покрасневшие глаза, потрескавшиеся губы.

– Открывай!

Марк с досадой слишком сильно дернул повод, увлекая за собой уставшую лошадь.

Санти забрали, повели куда-то. Княжич даже не оглянулся на коня, тем самым бесповоротно запятнав себя в глазах караульных. Плевать! Хотя скажи когда-нибудь Марку, что его не будет волновать любимый Санти, – не поверил бы. С солдатом за спиной двинулся по дорожкам туда, где ярко светились окна дворцовых покоев. Поскрипывала под ногами цветная галька, шелестели листья, качались причудливые тени, и девушка с кошачьим хвостом освещала дорогу, держа в высоко поднятой каменной руке светильник. Добрался. Спасибо, Матерь-заступница!

Широкие белые ступени легли под ноги. Солдат остался, Марк тяжело потащился наверх, с тоской осознавая: снова придется уговаривать, кивать на герб – чужой герб, не принадлежащий ему по праву, добиваться, чтобы пропустили к Эдвину. Он замедлил шаг, остановился на последней ступени и оглянулся назад. Колыхающая листва казалась морем, никогда не виденным Марком, а статуи – маяками. Красиво. Хочется сесть прямо тут, на белый камень, и смотреть. Княжич резко повернулся: хватит тянуть. Когда князь Крох привез страшное знание, судьбу Марка перекроили, не спрашивая самого княжича. Сейчас же он сам будет решать. Создатель, карты на стол! Посмотрим, будут ли это козыри.

Он добился встречи. Может быть, помогла фанатичная уверенность, сквозившая в каждом слове: его известие Эдвин должен узнать как можно скорее. И вот он стоит в кабинете короля. Усталость давит, точно на плечи набросили свинцовый плащ. Грязные, порыжевшие сапоги оставляют следы на светлом ковре. Эдвин в даррском парчовом халате сидит в кресле, положив ладони перед собой, и внимательно слушает. Еще в дороге Марк принял решение: рассказать все, иначе король может не поверить. Княжич страшился той минуты, когда сам откроет позорную тайну, но усталость была так сильна, что слова падали равнодушно. Лицо Эдвина осталось невозмутимым.

– Мой король, ваше право не верить мне. Говорят, у байстрюков нет чести, а значит – им нет доверия.

Каминные часы мелодично пробили полночь, открылись створки и выкатились крохотные рыцарь и принцесса. Марк бессмысленно смотрел, как кружатся фигурки, как поднимается на цыпочки принцесса и рыцарь салютует мечом. Звуки менуэта затихли. Княжич взглянул на короля и понял, что нарушил дворцовый этикет: посмел отвлечься, когда Эдвин разглядывал гостя в упор. Но и это не взволновало беглеца.

Король дернул витой шнурок, и тут же появился слуга в роскошном камзоле.

– Княжича Кроха принять как гостя, – распорядился Эдвин.

Марка качнуло, когда он повернулся. Сухой жар ломил кости. Кажется, все-таки заболел.

Княжича поселили в том крыле, которое называли «Офицерские покои». Приняли его удивленно: знали, что должен быть на службе. Пытались расспрашивать, но Марк отмалчивался. Вскоре за ним закрепилась слава бирюка и нелюдима. Он не вступал в разговоры, даже когда офицеры собирались в Каминном зале и травили байки. Молча сидел в углу, поглаживая в кармане спинку морского зверя. Только когда запевал молодой Захарий, подавался вперед. Жаль, что недавно получивший капитанский титул вчерашний лейтенант стеснялся блестящего общества и пел редко. Марка не интересовали любовные баллады и шутливые, а то и не совсем пристойные песенки, он ждал других: тех, что сопровождали в дорогах путешественников. Безвестные авторы, может, и не могли сравниться со знаменитыми поэтами, но в безыскусных строчках была правда. Кажется, Захарий тоже любил такие песни больше других, и потому пел их особенно редко.

Король не прислал за княжичем ни разу, но Марка устраивало такое положение. Ему нравилось быть никем не замечаемым, одним из постояльцев Офицерских покоев. В город он не выходил, король передал приказ не показываться лишний раз. Княжича и не тянуло на прогулки, поездка под дождем еще долго давала о себе знать сухим кашлем.

Жаль, но это продолжалось недолго.

Утром Марк удивился, не встретив никого за завтраком, и выскочил в сад, туда, где обычно прогуливались приближенные к королю. Пусто было под деревьями, и только торопливо идущий к воротам барон объяснил княжичу: раскрыли заговор, короля готовились свергнуть! Екнуло у Марка сердце, ударило больно в ребра: началось.

Княжич поспешил вернуться в свою комнату: а вдруг за ним уже посылали? Открыл дверь и замер: на столе лежал новенький бело-пурпурный мундир. Без золотых аксельбантов, без герба. Марк провел ладонью по плечу, пропустил сквозь пальцы желтый шнур, до сих пор висевший на коричневом мундире рода Лиса. Ну что же, спасибо Эдвину, хоть прилюдно срывать не стал. Или счел, что байстрюк не отвечает за дела князя Кроха? Марк неспешно переоделся. Хотел бросить старый мундир на пол, но руки сами собой свернули аккуратно. Погладил, прощаясь с золотым шитьем на гербе.

Весь день Марк старался не уходить далеко, вдруг позовут к королю. Но Эдвину он оказался не нужен.

На закате вернулись офицеры. Глядя на их окаменевшие лица, на яростно-презрительный взгляд Захария, Марк понял: всем известно, кто главарь заговорщиков. Княжич стоял на крыльце и провожал кривой усмешкой проходящих мимо: ни один не поприветствовал его. Интересно, плюнул бы Захарий или все же удержался, будь Крох-младший в старом мундире?

Марк мог остаться в своей комнате, но он вышел в Каминный зал. Смолки разговоры при его появлении, загустел воздух. Не глядя ни на кого, княжич прошел на свое обычное место. Сел – тут же, как по команде, поднялись офицеры, вышли. Марк боялся заплакать, но вышел хриплый смешок. Опустил руку в карман, стиснул в кулаке деревянного морского зверя с острым плавником.

Странные дни начались для Марка. Дни-ожидания, заполненные холодным презрением. Молчаливая борьба продолжалась – каждый вечер Марк входил в Каминный зал и провожал насмешливым взглядом уходящих офицеров. Наверное, они ждали ареста княжича Кроха и недоумевали, почему он все еще тут. Когда Марка наконец-то вызвали к королю, Захарий, передавший приказ, смотрел с радостным ожиданием: ну теперь-то наследнику мятежного князя воздастся. Однако Крох вернулся, мало того, стража получила приказ беспрепятственно выпускать его в город.

То ли упрямство Марка внушило уважение, то ли нашлась умная голова, которая рассудила: король взял под свое покровительство княжича Кроха, а значит, и его офицерам не следует вести себя с Маркием как с врагом, но постепенно вечера в Каминном зале стали походить на прежние. Вот только были они короче и собирали меньше постояльцев Офицерских покоев – мятеж разгорался все сильнее.

В один из дней появился там капитан Павел Герок.

В этот вечер не пел Захарий и не травили соленые байки – звучал рассказ о страшных событиях в Северном и Южном Зубе. Слушая о пытках, выпавших на долю бывшего побратима, Марк сжимал кулаки так, что потом кровь запеклась под ногтями. Сволочь Эмитрий! Это же из-за него Темка поперся в Южный. А эта скотина даже спасти не смогла. От собственного капитана не защитил! Под такие муки подвел! Будь там Марк, пистолетом и шпагой отбил бы побратима. Не стал бы просто смотреть, как терзают друга. Трус паршивый этот Эмитрий Дин!

Марк ушел рано, едва закончили обсуждать рассказ Герока. Но не заснул почти до рассвета: ворочался, проклинал Дина, терзался страшными подозрениями. Если палачи искалечили Темку – что за жизнь будет княжичу?

***

Каждый день до открытого Совета Марк уходил бродить по городу, ведя в поводу Санти. Так получалось, что ноги сами собой приносили его к дому Торнов. Но ни разу не решился постучать в ворота, спросить, как там княжич. Выследил лекаря, хотел сунуть ему денег, пусть бы все рассказал. Побоялся: смутное время, еще примет за шпиона или, того хуже, расскажет Торнам. Только когда увидел Темку на Совете, ушла из души противная крыса: не покалеченный, живой! Шрам – ерунда. Но как же больно было побратиму! Сволочь Эмитрий!

Потом, почти через год, Марк жалел, что не пристрелил княжича Дина из того весеннего леска. Убить собственной рукой – вот бы потешил ненависть. Не стал. Пожалел – Темку. Хоть и клокотало возмущение: ну как он не понимает, кого выбрал в побратимы? Нож с Орлом носит! Пусть Марк вынужден был вернуть родовое оружие, пусть байстрюк не достоин клятвы побратима, но нужда придет, так не Эмитрий Дин, а он прикроет Темку собой. Доказал это хотя бы во время волнения в Турлине, когда сожгли пустое гнездо мятежников. Как Создатель подтолкнул в тот вечер ехать следом. И страха-то не было, хоть понимал: узнает кто сына Кроха – разорвут. Да уж, достойная смерть – под кулаками разбушевавшейся черни.

Проклинал он Эмитрия и слушая ночами Темкины крики. Долго, видно, кошмары возвращались снами. Только когда зима перевалила за половину, порученцев перестали будить его стоны. Торн так и не узнал об этом: Марк не сказал сам и запретил Фальку. Но как ножом полосовало, когда слышал в темноте: «Митька, не смотри!»

А потом взяли Торнхэл. Марк был готов сделать все, лишь бы унять Темкину боль. Но не нужно ничего бывшему побратиму от князя Лесса. Как лазутчик прокрался Марк на берег реки, смотрел, как бродят по отмели кони. Повторял про себя: «Матерь-заступница, утешь его!» Может, он и решился бы что сказать Торну, но утром вызвал король.

Когда услышал приказ, на мгновение стало трудно дышать, словно горло стянула ворсистая веревка. Если Росс-покровитель милостив к королевским войскам, то князю Кроху выпал последний свободный день.

***

Без мундира, без пистолета и шпаги. Сводит плечи, ноют запястья, с которых только что сняли веревки. Жжет обида с горечью пополам. Не было у Марка позорнее пути, чем под конвоем, связанным, через весь королевский лагерь, разве что тот, с князем Крохом на заднюю конюшню.

Лицо у Эдвина – как из дерева выточено. Только глаза живые – да лучше бы тоже деревянными были. Сил нет такой взгляд выдержать. Марк чуть шевельнул губами:

– Мой король, я не предавал.

Взгляд потяжелел. Не верит. Не верит! Но ведь Эдвин знает о Марке все… И разве не было слов: «Я доверяю тебе»?

– Мой король, я не предавал!

Ох, тяжел взгляд. Есть-то только слово князя Лесса, ублюдка, незаконнорожденного – против шестнадцати убитых.

Создатель! Марк бы сам не поверил.

Упасть на колени, сорвать голос в крике «Не предавал!!!», но что-то заставляет тянуться в струнку и не опускать голову.

Не верит Эдвин. Значит, прав князь: таким, как Марк, не дают право на честь.

Он думал про это и в каморке, где его заперли. Грыз травинку, смотрел в каменный потолок, иногда закрывал глаза, но даже сквозь опущенные веки снова и снова ощущал тяжелый взгляд короля.

Когда стукнула дверь, Марк подобрался, готовясь к вызову на допрос. Но внутрь шагнул Эмитрий Дин. Вот уж шуточки у Создателя! Мстительная радость поднялась волной: ну что, княжич Торн, теперь ты понял цену своему побратиму? Вот он, белыми аксельбантами красуется. Тьфу, падаль! Ишь, любуется на помост. Тоже нашелся, золотник в пустом кармане, думает, все для него. Вот забавно-то будет, если для обоих!

Дурацкий, всхлипывающий смех еще булькал в горле, когда Эмитрия увели. Обессиленный, Марк откинулся на солому. Ненависть – слишком просто, чтобы так назвать то, что он чувствовал сейчас. Ведь присутствие Эмитрия словно делало Темку ближе.

Марк не обратил внимания, когда вернулся Дин. Он вспоминал приезд к Торнам – самый первый. Пока за ним не пришли.

Лесс шагнул через порог и сощурился от яркого света. Вечер был спрятан за шторами, горело несколько ламп, и на столе сиял массивный подсвечник. Чуть колыхающиеся огоньки освещали остатки ужина. Кажется, у короля были гости: кроме кубка с королевским вензелем стояло еще два. Впрочем, один прибор так и остался нетронут. Тарелки сдвинули к краю, и король сидел у чистого конца стола, положив на скатерть сжатые в кулаки руки. Он не поднял голову, и некоторое время Марк видел только светлые волосы и лоб, прорезанный морщиной. Сверчок – один из многих в баронском замке – стрекотал в углу. Невыносимо зачесался нос, но Марк не решался пошевелиться. Тяжело было молчание короля, много тяжелее памятного взгляда. «Не поверил», – заныло под ложечкой. Огонь одной из свечей дернулся и закоптил.

Эдвин поднял голову. «Не поверил!» – дернулись жилки на горле.

– Расследование закончено, – король взял со стола щипцы и сам снял нагар. Огонек выровнялся. – Предал бы кто другой – засаду не успели бы организовать.

Марк вытянулся в струнку. Он все рассказал королю. Разве можно было быть более откровенным?

Эдвин смотрел в упор. Чего он ждет?

– Кому ты говорил?

– Никому, мой король.

– Может, случайно обмолвился?

– Мой король, ваше право считать меня подлецом. Но дураком-то – не надо.

Эдвин чуть покачал головой на дерзость.

– Маркий, у тебя есть шанс. Признайся сейчас.

Сверчок замолчал. Ох и взгляд у короля. А у Марка нет даже жгучей обиды. Только усталость, словно очень долго взбирался горной тропой, а вышел там же, где и начал путь. Все-таки Создатель каждому стелет свою судьбу, зря пытался убежать от нее Марк той грозовой ночью в Семи Башнях.

Тяжело легли на стол щипцы для свечей, король оттолкнул их.

– Тебя будут пытать.

Похолодели пальцы, поплыли перед глазами багровые облака.

– Да, мой король, – собственный голос слышится со стороны. – Но это бесполезно, я не скажу.

Смотрит Эдвин. Королевский палач – известный умелец.

– Я ничего не смогу сказать. Мне… просто нечего.

«Мой король», – хотел добавить Марк, но слова умерли, не прозвучав.

…тот долгий путь через двор. Кажется, дует зимний ветер, и пальцы князя Кроха стискивают плечо. Марку приходится напоминать себе, что сейчас лето. Взгляды колют, как шпаги, кажется, уже все тело изранено.

Комната без окон, ярко освещенная лампами и огнем в камине. Палач не успел обжиться, и сейчас неторопливо выкладывал на стол инструменты. Подмастерье держал распяленной на руках куртку из тонкой кожи. Какая-то несуразица привлекла внимание Марка, и он долго смотрел, прежде чем сообразил – застежка-то на спине.

– Раздевайся.

Какая-то извращенная гармония, подумал Марк. Палач и пленник двигаются одновременно: вот только один натягивает одежду, другой – снимает. Холодные пальцы ощупали спину, Марк еле сдержал дрожь омерзения. Изумленно-насмешливый голос произнес:

– А парень-то битый. Повозиться придется. Ишь, как зыркает.

Придется, мысленно согласился Марк. Оправдываться он не будет, если не поверил король – разве поверят эти? Остается просто молчать.

– Ты только поаккуратнее. На эшафот чтобы сам влез.

– Поучи жену щи варить!

Марк пришел в себя от чьих-то прикосновений. Под закрытыми веками плавали багровые облака, и он открыл глаза. Не было ни палача, ни подмастерья – над ним склонился Дин. Все! Создатель, все. Выдержал…

А Эмитрий рад, небось! Хотя лицо Дина напряжено и вовсе не кажется довольным. Но Марку хотелось так думать, и он снова отгородился веками и багровыми облаками под ними. От холодных пальцев боль разгоралась, и он еле дождался, пока лекарь уйдет.

Губ коснулось что-то твердое, пахнуло вином. Несколько глотков успокоили, притушили багровые вспышки. Вот уж ирония Создателя! Не думал Марк, что после пыток по приказу короля его будет выхаживать княжич Дин. Ишь, уставился. Наверняка вспоминает Темку. Неприязнь всколыхнулась с новой силой, и Марк негромко спросил, отрываясь от кружки:

– Что смотришь? Думаешь: Торну досталось сильно, а меня пожалели? Решил, что я там сопли пускал и все торопливо выкладывал?

Марк пожалел, когда Эмитрий не нагрубил ему в ответ.

Боль все не утихала, хоть вой. Но как тогда, после порки, он не умел еще ненавидеть князя Кроха, так и сейчас не мог ненавидеть короля. Зато был Эмитрий. И когда тот сказал про Ивовую балку, Марк рассмеялся.

Остаток ночи был не черный – багровый. Его хотелось забыть как можно быстрее.

Утром Дина увели, а через несколько часов Марк смог наконец-то заснуть, не опасаясь багровых вспышек под веками. Спал до вечера, пока не вернулся Эмитрий.

Странно, но Марк испытал облегчение, снова увидев его в каморке. Словно какая-то мистическая связь была между ними: мятежником и тем, кто выдал заговорщиков. Побратимом и бывшим побратимом Артемия Торна. Впрочем, это не мешало копить неприязнь.

Когда Дин предложил перевязать, Марк чуть не послал его дерьмо шакалье собирать. Но приближающийся вечер напомнил, что скоро придется ступить на эшафот. Не хотелось еле плестись, поскуливая от боли и слабости. И так при мысли о завтрашнем дне обмякало все внутри, и маленький трусливый зверек начинал поскуливать и драть когтями душу. «Не хочу умирать!» – крик рождался за стиснутыми зубами и затихал, так и не вырвавшись наружу. Почему, ну почему король поверил Дину, а не Марку?

Болью отозвались раны, когда прикоснулся к ним Эмитрий. Осторожно, невесомо, не отдирал, отмачивал бинты. Но лоб Марка все равно покрылся крупными каплями пота. Еле отдышался.

Ночь надвигалась неумолимо, все приближая и приближая следующий день. Последние светлые минуты скользнули, как вода сквозь пальцы – не удержать, не вернуть. Не отгородиться от будущего рассвета – он все равно наступит. И прозвучит барабанный рокот…

Неизвестно, какой бы тоской и мукой обернулась эта ночь, если бы не пришел Темка. Единственный человек, которого хотел увидеть перед казнью Марк. Тот, кто ни за что бы не пришел сюда ради князя Лесса.

Только из разговора побратимов Марк узнал, как на самом деле появился в королевском плену Эмитрий. Презрительно ухмыльнулся: а Митька-то ненаглядный предал отца! Рассказ же об упиравшейся между Темкиными лопатками пушке сделал утихшую было ненависть к Дину еще жарче.

Тяжело было слушать их разговор, быть молчаливым свидетелем. И чтобы оборвать его, чтобы отрезать все, что связывало с этим миром, Марк и выкрикнул те слова:

– Я байстрюк.

И еще:

– Я незаконнорожденный. Нагулянный ублюдок. Мой отец – простолюдин.

Сам открыл грязную тайну, ради которой перенес отцовские побои и унижения.

Теперь оставалось только ждать казни. Ударят барабаны, объявят королевский приговор. Лягут под ноги деревянные ступени, ведущие на помост. Вспыхнет солнце на острой кромке топора.

Крикнуть: «Я не виновен»?

«Не вино-о-о-ве-ен!» – надсаживая горло, с последней надеждой, с рвущим грудь черным страхом. Отразится крик от золота эполет брезгливо поморщившихся князей, останется щекочуще-остренькой памятью для любопытных, наполнит сытым довольством тех, кто ненавидит «этого шакаленка Кроха», заставит – быть может! – вздрогнуть Темку. Но не изменит решения короля.

Казнь все равно состоится.

– Прости меня, Марк.

– Ну что вы, ваше величество. Я же понимаю – какая вера ублюдку. Князь Крох говорит, что у таких, как я, нет чести.

Шея ныла, точно по ней стукнули тяжеленной оглоблей – третий день уже болит. Марк еще раз облизнул ранку на губе: вот шакал побери, умудрился прокусить от страха!

Эдвин недоволен ответом. Но Марку плевать: жизнь возвращается медленно, и страх перед королевской немилостью пока не пришел.

– Я надеюсь, князь Лесс, что ты и дальше будешь служить мне верно.

Король хочет поставить точку в этой истории. А у Марка после пыток еще спина не зажила. Разговор тяготит, хочется поскорее вернуться к себе, в размеренное существование, которое нарушают только приходы лекаря и разговоры с Эмитрием. Марк усмехнулся: кто бы мог подумать, что он будет вести с княжичем Дином откровенные беседы. Так странно переломили все несостоявшаяся казнь и сделанное признание.

Эдвин нахмурился, и княжич с опозданием сообразил, после каких именно королевских слов показалась ухмылка.

– Я и раньше служил вам верно, мой король. Я не изменял данной когда-то клятве.

Кажется, эти слова тоже не пришлись по вкусу. Не дело напоминать королям об их ошибках. Эдвин нахмурился, щелкнул крышечкой брегета. Совет уже должен был начаться, слышно, как за дверью глухо переговариваются офицеры. Странно, что все еще не прозвучало разрешение уйти.

Король положил часы на стол, поднялся и подошел к княжичу.

– Марк, прими мой совет – не только короля, но и пожившего на свете человека. Мне жаль, что я заподозрил тебя в измене. Видит Ларр, я вынес приговор лишь тогда, когда все показало только на одного человека – тебя. Так вот, Марк, носи герб рода Ласки без сомнений. По матери ты княжич, и отец твой был, как я понял, достойным человеком. А ты, скажу без лукавства, отличный воин. Когда тебе исполнится восемнадцать, ты будешь хорошим командиром. А теперь иди. И пригласи всех войти.

Эпилог

Утреннее солнце осветило широкое крыльцо, вспыхнули аксельбанты – золотые, серебряные, бронзовые. Закричал у соседей петух, сбитый с толку таким количеством народа. В тишине его голос разнесся далеко окрест, и кто-то прошептал за Темкиной спиной:

– А чего? Хороший знак!

Не было торжественности Малого тронного зала. И из золотых князей только двое – коннетабль Кирилл и Сергий Вентер – стояли по правую руку от короля. Не обмахивалась веером взволнованная мама, не смотрел с гордостью отец: одна была далеко, другой скорее проклял бы эту минуту. Двое из гостей наливались ненавистью: старый князь Ледней с траурной повязкой на рукаве и молодой княжич Леоний Бокар. Кое-кто из офицеров поглядывал с презрением. Другие таились: негоже идти поперек решения королевского. Находились и те, кто понимал: от мятежников уходят сыновья, значит, и там не все готовы поддерживать князя Кроха; они смотрели с симпатией. Заглядывали во двор старосты любопытные солдаты, пытаясь разглядеть из-за спин офицеров происходящее. Равнодушных – не было.

Но поистине неслыханным казалось то, что у приносившего вассальную клятву не было родового меча. Единственное оружие с отчеканенным Орлом – нож, когда-то отданный побратиму, так и не нашли в Торнхэле. Напрасно Темка ходил к околице, высматривал – нет, не появился гонец. Вот потому и держал Митька меч с королевским гербом. И только Орел, перешитый со старого мундира на новый, пурпурно-белый, напоминал о его имени.

Княжич Дин подошел к крыльцу, опустился на одно колено. Лег на ладони меч.

– Мой король! Мне нечем клясться. У меня нет родового оружия. Мой отец – твой враг. Я запятнал свою честь тем, что служил под знаменем мятежников. Есть только мое слово. Я, Эмитрий Дин из рода Орла, прошу милости – служить короне. Видит Создатель, нет лжи в моей клятве.

Король положил руку на протянутый меч:

– Эмитрий Дин из рода Орла! Я принимаю твою вассальную клятву.

Темке стало легче дышать. Спасибо, Матерь-заступница. Спасибо, мой король!

Разошлись, взволнованно обсуждая, солдаты. Скрылись за дверью старостиного дома офицеры: сразу после обряда Эдвин назначил Совет. Темка поискал глазами Александера: не переменилось ли чего. Капитан махнул рукой, подзывая:

– Все нормально, можете ехать.

Улыбка пряталась под его усами, и Темка глянул вопросительно.

– Шурка вернулся.

– Да ну? Здорово! Можно, я его с собой возьму?

– О чем речь! Только не опаздывайте.

Темка тревожно глянул на солнце. Нужно торопиться.

Он нашел Митьку рядом с князем Нашем. У ладдарца было озабоченное лицо, и он куда-то сразу заторопился. Когда его гигантская фигура сдвинулась, Темка разглядел Марка. Тот что-то негромко говорил Митьке, серьезно, без привычной иронии в глазах. Больше к ним никто не подходил, и Темке вспомнился нечаянно услышанный не так давно разговор – кажется, теперь Лесса ненавидели больше. За то, что не предал, обманул тех, кто был готов кричать: «Что же еще ждать от наследника Кроха!» Шепотки по углам, сплетни и выдумки – все доставалось на долю Марка. А его изломало не меньше Митьки: свои же пытали, к плахе приговорили. Король не поверил ему – хоть знал, что не наследник мятежнику. А уж как Крох постарался! Шакала князю в покровители после такого.

Темку заметили, и Марк помрачнел, торопливо шагнул в сторону.

Вырвалось само:

– Лесс! Да Марк же! Подожди.

Тот остановился, спросил неприязненно:

– Чего тебе?

– Мы с Митькой едем в одно место, – Темка заметил удивленный взгляд друга, пояснил: – Ага, я договорился. Поедешь с нами?

Марк замер. Осторожно, точно пробуя слово на прочность, ответил:

– Поеду.

– Ты не спрашиваешь, куда?

Так же осторожно, глядя куда-то поверх Темкиной головы, произнес:

– А я догадался, Торн.

– Шур, останешься тут, – сказал Темка, накидывая повод на толстый сук.

Это в мирное время княжич спокойно бросал Дегу на Орлиной горе, сейчас лучше не рисковать: увидят бесхозных, и свои же уведут. Дега, золотая, как тебе в Садах Матери-заступницы? Красавец Карь хорош, но Темка все равно не забудет убитую любимицу.

Кажется, Шурка остался не очень доволен поручением:

– А вы что, туда полезете? – он кивнул на сосну, переброшенную через пропасть.

– Ага, – Темка улыбнулся, глядя на вытянувшееся Митькино лицо.

– Убийца, – пробормотал друг. Он заглянул вниз, опасливо держась подальше от края. Темное дно ущелья не просматривалось. – Самоубийца! А нет более простого способа решить все проблемы разом?

Темка только посмеивался, снимаяпритороченную к седлу веревку.

– Брось! Я уже сколько раз лазил. Пойду с каждым из вас туда и обратно. Обвяжетесь, ладно?

– Можно подумать, ты удержишь, – Митькин скептицизм был оправдан.

Шурка вскочил на сосну, балансируя, чуть отошел от края. Посыпалась из-под ног кора, и мальчишка торопливо уцепился за сухие корни.

– Может – да, может – нет. Вы, главное, постарайтесь не падать. И учтите – я-то высоты не боюсь. Шурка, брысь.

Первым вызвался Марк. Темка не стал возражать: пусть, Лессу так нужно. Подрагивает в руках веревка, напряжена спина идущего впереди. Вот уж не думал, что выпадет еще раз вести бывшего побратима на ту сторону! Марк спрыгнул на землю. Слегка подрагивающими пальцами распустил узел. Взгляд его все время ускользал, да и Темка чувствовал себя неловко. Торопливо смотал веревку и пошагал обратно. Не опоздать бы! Митька-то первый раз пойдет, медленно.

– Ты вниз не смотри. Если что – остановись.

Друг запрыгнул на ствол. Ну, помоги, Матерь-заступница!..

Успели. Темка шагнул к пропасти, остановились рядом слегка недоумевающий Митька и еле сдерживающий волнение Марк.

Солнце опускало ладони, оглаживая скалу. От предчувствия у Темки пересохли губы. И вспыхнули кончики перьев, вычернились причудливые линии. Орел – улетевший от несправедливости, от плена, выбравший смерть на камнях – возник перед ними. Светились золотом изломанные крылья, запрокинулась в последнем усилии голова. Кажется, вот-вот полетит к небу прощальный клекот.

Митька со всхлипом вдохнул. У Темки мороз прошел по коже – так втягивают воздух раненые, корчась от боли.

– Это наш покровитель, – княжич Дин словно глотал горячий свинец с каждым словом. – Был.

Не подхвати его Темка, рухнул бы на колени. Как это – покровитель? Разве так бывает?

На лбу Митьки поблескивали крупные капли пота, проступили на скулах лихорадочные красные пятна.

– Я чувствую, понимаете? Он умирает. Все это время он умирает, с той самой секунды, как разбился о камень. Ему очень больно. Я чувствую! Сломанные крылья – не самое страшное. – Митька вырвался из рук, шагнул к краю; сорвались из-под сапог камешки, покатились в ущелье:

– Я не первый предатель в роду. Правду говорила медуница – прокляты мы. Прокляты! Наш покровитель предпочел смерть бесчестию. Что же мы сотворили тогда?! Орел-покровитель, за какую подлость?

Темка твердо ухватил Митьку за локоть, стиснул пальцы, но побратим как и не заметил.

– Я не знаю, что сделали мои предки, но я оказался истинным наследником. Совершил подлость, добавил ему боли.

– Но что ты мог? – Темка осторожно попытался оттащить от края, но друг словно каменный стал. – Если вы были прокляты, это судьба.

– Судьба?! – крик эхом отразился в ущелье. – Нет никакой судьбы. Я сам так решил, сам! И сам должен отвечать. Вот только не знаю – как, – голос его упал до шепота. – Создатель, если бы все можно было вернуть. Я ведь не трус, Темка. Я ведь смог остаться там, в Южном Зубе. – Снова прошумели осыпавшиеся камешки. – Надо было самому убить князя Кроха, и пусть бы меня потом расстреляли. Доигрался в ежика!!!

Темку передернуло от такой идеи. Митька застыл, ссутулившись.

Уходило солнце из ущелья, гасли золотые искры. Княжич Дин смотрел, не отрываясь. Точно прощался или молча клялся. Неслышно остановился рядом Марк, не побоялся высоты. Темке стало спокойнее – если что, вдвоем удержат Митьку, а то его аж шатает.

– Не думайте, я стреляться не собираюсь, – голос побратима был тверд, несмотря на искаженное болью лицо. – Истерик тоже больше не будет. Противно как-то: сделал подлость, а потом сопли размазывать. – Княжич Дин замолчал. Только когда погас последний отсвет, он добавил: – Я готов отвечать. Только почему-то ни Создатель, ни люди не требуют ответа. Значит, должен найти сам.

Орел растворился в камне. Темно. Пусто. Митька обхватил себя за локти, поежился, как от холодного ветра. А Темке впервые на этой горе стало страшно: как у могилы стоит. Он тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Да уж, вышел подарочек.

– Митя.

Ресницы у друга были мокрые, он глянул с легкой досадой: не трогай сейчас. Темка упрямо достал сверток; мягкая ткань развернулась: два ножа-побратима лежали на ладони.

– Вот. Шурка сегодня утром примчался. До последнего искал, потому и опоздал к вассальной клятве.

Взял Митькину руку, вложил нож с Оленем. Пальцы не сжались:

– Ты должен меня презирать.

– Наверное, должен, – выдохнул Темка. – Но я не могу. А вообще, ну, по большому счету: возьмешь ты его или не возьмешь, разве это изменит что-то? Ты все равно мне как брат, хочешь ты того или нет. Просто будет правильно, если нож к тебе вернется. А твой – учти это! – я все равно не отдам. Фиг тебе.

Друг махнул слипшимися ресницами:

– Договорились.

Осталось еще одно дело. Темка шагнул к Марку: тот демонстративно смотрел в сторону, вроде как и не слушал разговор.

– Маркий Лесс!

Тот резко повернулся, глянул с настороженностью волчонка. Чего он ждал: еще одного вызова на дуэль?

– Я не верю, что ты можешь запятнать мою честь. Я отказываюсь принять обратно нож рода Оленя.

Изумление проступило на лице Марка. Темка пробормотал, точно оправдываясь:

– В конце концов, у нас троих есть общие враги: князь Ледней и княжич Бокар.

Нож перешел к Марку. Лесс стиснул пальцы, словно вокруг последней опоры. Лицо его стало бело-синеватым, как тогда, в палатке, когда Темка с этим же ножом на ладони требовал ответа.

– Ты знаешь, что я не могу клясться Лисом, – голос у Марка звенел туго натянутой тетивой. – Но у меня есть клинок с гербом Ласки… – оборвал сам себя, сказал с горечью: – Князь Крох говорит, что у байстрюков нет чести. А зачем тогда – просто нож?

– Дурак! – фыркнул Темка. – Нашел кого слушать!

– Тогда… Вот, – Марк отцепил от пояса клинок с потертой рукоятью, в очень старых ножнах. – Мой дед погиб в бою с Адваром. Мало что сохранилось. Я почти ничего не смог забрать из дома. Этот – настоящий родовой Лессов… Но если ты не возьмешь, я пойму.

Темка подумал: «Не взять – как собственноручно толкнуть Марка в пропасть Орлиной горы». Махнул рукой:

– А, шакал побери! Давай. Все равно у меня не получается тебя ненавидеть, хоть ты тресни.

Растерянный, Марк протянул нож. Такой клятвы побратимов еще не слышал мир!

– И поторопимся, – Темка поднял веревку. – А то, не приведи Создатель, опоздаем, мы все-таки на королевской службе. Мить, мы сюда еще вернемся. Я обещаю!

Солнце било Шурке в глаза, и фигуры княжичей Торна и Дина, князя Лесса виднелись темными силуэтами. Защипало в глазах, мальчишка сморгнул, но не отвел взгляда. Матерь-заступница! Он все готов отдать, лишь бы встать, как равный, на той стороне. Яркий свет стал просто невыносим, и Шурка закрылся локтем, незаметно промокнув выступившие слезы.

Кажется, возвращаются.

– Э-ээ-й! – замахал он, встав на цыпочки.

Январь 2006 – август 2006

Инна Живетьева Черные пески

© Инна Живетьева, 2016

Часть I

Глава 1

Темка рывком поднял голову, прислушался. Все так же гудела за окном метель и тикали напольные часы. За высокими позолоченными дверьми королевского кабинета было тихо. И за другими, ведущими в коридор, – тоже, бдит внутренняя стража, на разговорчики не отвлекается. Уф, кажется, никто не заметил, что порученец дрыхнуть изволил. Княжич потер занемевшую щеку, глянул на циферблат с ажурными стрелками. А время-то к десяти! Это он почти час спал, вон и в приемной стало холоднее.

Встал, потянулся всем телом. Нет уж, лучше в седле, чем вот так, за столом. Сел на корточки перед печкой, открыл заслонку. За горячим железом ворочался черно-красный с проседью пепла зверь, и Темка сунул ему в лапы полено. Посидел, глядя, как тот приспосабливается обгрызть добычу. Жар дурманил и без того тяжелую голову. Как же хочется спать! Позавчера лег уже под утро, вскочил рано. Вчера толком не спал, вернулся к полуночи, да пока дождался, чтобы отчитаться перед Эдвином, всего и осталось часов пять вздремнуть. Сегодня опять кукует – не может порученец отправиться спать раньше короля без его на то дозволения, вдруг нужда какая появится. Лучше бы не появилась: метель, холодно, и зверски хочется спать.

Тихонько лязгнула заслонка, скрывая пламя. Темка поднялся, неслышно ступая, как учил Александер, подошел к высоким дверям. Неразборчиво донесся голос адъютанта, потом его сменил быстрый говорок королевского летописца. Нет, ну должен же король отдохнуть перед встречей посольства! Скорее бы угомонился и порученца отпустил.

Чтобы не заснуть, побродил по комнате, постоял у окна. Из щелей несло холодом, пронизывая шерстяной мундир. Сад был почти не виден за белесой круговертью. Серединный месяц – Пихтовый – всегда славился вьюгами, вот и старается покровительница зимы Морра, заметает Турлин. Второй день не утихает, страшно на улицу высунуться – сразу хлестнет смерзшимся в колючие крупинки снегом, попытается сбить с ног, сунуть за шиворот ледяную руку. На границе с Миллредом теплее, но там злее морозов калит землю война. Будь милостив, Росс-покровитель, обереги отца, Марка, Александера, Шурку. Помоги Митьке, где бы его ни носило. Сколько уже прошло – и та зима, самая страшная, когда пол-Иллара было захвачено мятежниками, и лето, и уже вторая зима на переломе, – и никаких известий. Эдвин обещает, что княжич Дин вернется, но все нет побратима.

Темка придвинулся вплотную к стеклу, вгляделся. Вряд ли метель утихнет к утру, ишь как завывает. Может, хоть она задержит посольство? Только Роддара им сейчас и не хватает! Точно без него у Иллара мало бед.

Послышались голоса. Темка отскочил к столу, вытянулся, одернул мундир и только тогда сообразил, что это не из кабинета, а со стороны коридора: кто-то доказывает страже право побеспокоить короля. Вошел капитан Радан, следом еще двое, одетых по-дорожному, – один высоченный, второго за ним и не видно. Пахнуло морозом и конюшней.

– Ждите. Я доложу, – бросил капитан и прошел в кабинет.

Княжич повернулся к поздним посетителям. Матерь-заступница! Может, он все еще спит?

– Митька?! – ошеломленный, уставился на побратима. – Откуда?!

Тот усмехнулся, стянул зубами перчатки, дохнул на покрасневшие руки.

Как и прежде, они не умели встречаться после долгой разлуки и топтались, хватая друг друга то за локти, то за плечи.

– Уй, да ты ледяной! Давай сюда, к печке. В такую погоду собаку из дома не выгонят, вас-то чего понесло?

– Торопились обогнать посольство.

Митька положил ладони на теплые изразцы, прижмурился от удовольствия. Его спутник – Темка узнал ладаррского летописца, князя Наша, – тоже подошел, открыл заслонку и протянул руки к огню.

– Вот, вернулся, – улыбнулся побратим.

Митька сильно вытянулся, на пол-ладони наверное, уже выше Темки, однако не так раздался в плечах. Лицо стало жестче, суше, сейчас в княжиче Дине еще больше чувствовалась кровь северян. Только веснушки остались прежними – их не брали ни холодные ветра, ни время. Был друг не в мундире, в темном походном камзоле без герба, и выправка у него стала вольнее.

– Что же ты раньше…

Из кабинета выглянул барон Радан, сказал:

– Проходите.

Улыбка пропала, как и не было. Митька шепнул:

– Плохо все, Темка, Роддар братскую клятву вспомнил, – и торопливо шагнул следом за князям Нашем. Двери за посетителями закрылись.

Темка поднял сброшенные перчатки, положил на печь. Закрыл заслонку. Все-таки не верилось. Он вытащил нож, погладил раскинутые орлиные крылья. Легонько стукнул по острому кончику. У-уй, больно! Торопливо слизнул выступившую на пальце красную каплю. А ведь не сон это, Создатель! Вправду Митька вернулся!

Сумерки глянцево отсвечивали в окнах, скрывая заснеженные деревья. Маленький зал в Офицерских покоях наполнился теплом, но Митька все равно тянулся к огню. Темке казалось: еще немного, и побратим влезет в камин целиком. Но тот лишь аккуратно пристроил сверху еще одно полешко.

– Ну какой ты, к шакалу, северянин? – Темка вытянул ноги поближе к огню.

Митька чихнул, заставив дрогнуть языки пламени. Взял кружку.

– Фу, Арсений как сварит, так непременно какую-нибудь гадость. А еще королевский лекарь! Брр! – но отхлебнул по-честному, так, что потом еле отплевался. – Тут не северянином, медведем надо быть. И спать себе в берлоге. Тьфу, ну надо же, гадость какая. Чего он там намешал? – глянул придирчиво в кружку, качнув темную жидкость.

Темка пошевелил пальцами в сапогах, наслаждаясь теплом.

– Ты давай не отвлекайся.

– Ага. – Митька выудил из кружки сморщенный листик, оглядел брезгливо и выбросил в камин. – Помнишь легенду о Мире и брате ее Родмире? Покровителях…

– Миллреда и Роддара, – перебил Темка. Бабка Фекла рассказывала, такое не скоро забудешь. – Помню: Миру ее муж, Дарек, из-за жадности и трусости хотел отдать роддарским наемниками, но вмешался Родмир, всех положил и погиб сам.

– Ну да. Так вот, по родству покровителей один из владетелей Роддара принес братскую клятву соседней королеве: не нападать на их земли и защищать как свои. Дело было давнее, клятва подзабылась. Там вообще мирно жили. Конечно, бывало, разбойнички объявятся, или так, с дуру или из зависти к соседям залезут. На такое Роддар внимания не обращал, обычные ведь дела для пограничья. Но когда пришли мятежники… Темка, посольство должно было приехать раньше. Не знаю, почему решили посмотреть, не справится ли Иллар собственными силами. Их, впрочем, устроило и наше отступление – главное, война ушла от границы. Но сейчас коннетабль снова гонит мятежников к Миллреду. Мне кажется, – Митька сказал с нажимом, давая понять – это не просто его мнение, недаром они так спешили к королю, – дело не столько в том, что набеги на Миллред повторятся. Больше опасаются, что князь Крох уйдет через границу. Сам понимаешь, что тогда будет.

Митька наклонился, выбрал полешко потоньше и положил в камин. Стряхнул с ладоней в пламя белые чешуйки бересты. За стеной давно неразборчиво бубнили офицеры, но сейчас их перекрыл голос капитана Захария. Песня была из новых, о погибших на переправе через Неру, и у Темки заныл бок. Хорошо его там зацепило.

Тогда все произошло очень быстро: качнулся под ногами плот, поднялась стеной холодная осенняя вода. И тут же исчезла опора, закрутило, потащило, захлестнуло волной. Темка закашлялся, отплевываясь. Мокрые волосы лезли в глаза, катившийся над переправой многоголосый крик и звуки выстрелов оглушали. Саднило под ребрами, и в темно-свинцовой воде расплывался красный след. Накрыло новой волной, Темка рванулся на поверхность, но что-то тяжелое мешало всплыть. Замолотил испуганно руками, забился и чудом вырвался. Ухватился за то самое, мешающее, но почувствовал ткань и отпрянул от убитого. Намокший мундир сковывал, сапоги колодами тянули вниз. Да еще в бок, казалось, вцепился огромный пес и повис, не давая пошевелить рукой. Темка в ужасе запрокинул голову, хватая губами воздух. Закачалось перед глазами осеннее небо. Бесконечная хмурая синь нависала над кипящей ледяной рекой: мертвые и живые, лодки и плоты, обломки парома, лошади – все смешалось; от пушечных ядер волны вставали на дыбы, пули взрезали воду. «Олень-покровитель», – беззвучно крикнул Темка в это небо. Плеснула в рот вода, больно ударило в плечо куском бревна. Он-то и спас: княжич зацепился за деревяшку, отдышался. Повезло, что берег пологий. Когда толкнулся под ногами песок, уже и не надеялся выплыть.

Митька слушал пение Захария молча, ловя каждое слово, пробивавшееся через стену, – переправу-то держал князь Дин. Плачущим вскриком закончил капитан: «…Нера, красная река». Дин-младший наклонился к огню так близко, что зазолотились волосы, алым высветилась щека. Поправил полешко – без надобности, оно и так лежало неплохо. Когда выпрямился, лицо его снова было спокойным.

– Во главе посольства едет крег, по-нашему – князь, Альбер Тольский. Он брат нынешнего владетеля Роддарского, – заговорил Митька, но его перебили – стукнула дверь.

Темка оглянулся и вскочил:

– Принцесса Анхелина, – он склонил голову. От неожиданности сердце бухнуло, как колокол.

Анна повернулась к сопровождавшему ее королевскому адъютанту:

– Благодарю вас.

Капитан Георгий хмуро кивнул и прикрыл за собой дверь.

– Эмитрий, – холодно сказала принцесса. – Уже второй раз ты приезжаешь во дворец и не являешься ко мне даже поздороваться. Так вот, я пришла сама! – Она вздернула голову, словно поставила точку точеным подбородком. – Хоть и «не место королевской дочери в Офицерских покоях», – передразнила кого-то.

– Я тоже очень рад тебя видеть, Анна. Но я не посмел бы ворваться к принцессе в такой час.

Темка и не знал, что Митькин голос может звучать так тепло.

– Какая ты стала… взрослая.

Глядя, как узкая ладонь принцессы легла на плечо побратима, огладила дорожный камзол, Темка почувствовал глухо заворочавшуюся ревность. Вот еще напасть!

– Здравствуйте, княжич Артемий, – наконец повернулась Анхелина. – Думаю, вы простите, что я сначала уделила столько времени нашему гостю.

Губы принцессы улыбались, но глаза цвета зимнего неба смотрели очень серьезно. У Темки пересохло в горле, и он лишь судорожно кивнул.

Поставили к камину третье кресло, посредине. Анна опустилась, чинно расправила юбки; из-под подола показался носок голубой атласной туфельки.

– Знаешь, Митя, у нас в последнее время ложатся поздно. Суетятся, готовятся. Папа вон все еще сидит в кабинете, мама казначея мучает. А мне горничная наболтала, что ты приехал. Я думала, ты у княгини. – В недосказанной фразе чувствовался вопрос.

Митька неловко повел плечами. Он не рассказывал Темке, как встретился с матерью, но тот видел, каким друг вернулся – очень быстро, странно быстро для полутора лет отсутствия.

– Нашла Георгия, он сказал, что ты здесь. Пришлось пригрозить: если меня не проводит, то пойду сама и буду спрашивать дорогу у каждого встречного, – рассмеялась принцесса. – Правда, он через полчаса за мной вернется.

Снова запел Захарий. Анхелина наклонила голову, прислушиваясь; качнула пальцем жемчужную сережку. Отсветы пламени чуть оживили обычно бледное лицо, легли нежным румянцем на высокие скулы. Потрескивали в камине дрова, метель бесилась за окном, и так уютно показалось Темке в этом полутемном зале, что век бы сидел.

– Как Марк? – спросил Митька.

– Воюет. К нему благоволит коннетабль, говорит, у Марка талант полководца.

– Завидуешь?

– Не-а! Вот честно! Я понимаю, что битвы во многом выигрываются в штабах. Но водить карандашом по бумаге не по мне. – Слов не хватало, княжич даже оглянулся на стену, за которой пел Захарий, тот бы смог объяснить, у него язык подвешенный. – Вот когда враг – перед тобой. Не на бумаге, а вот он. И ты знаешь, что должен пройти, ну, или просто не сдвинуться с места, не пустить. Когда за тобой – твоя земля. Дом. Мама, и вообще… Хоть зубами вгрызайся, но не отступи. Даже если пули рядом, или врукопашную. Это так… Так… Да пусть кто-то хоть испридумывался на бумаге! Но без тебя победы не будет. Просто – не будет. Вот если ты, конкретно ты, струсишь. Тьфу, не умею я говорить!

Анна смотрела с испугом. А Митька, кажется, понял.

– Обидно, знаешь, – признался Темка. – Весной будет восемнадцать, могу со своим отрядом воевать. А король не отпустит. Я знаю, он сам говорил, что опытный порученец ему нужнее неопытного сопливого командира. Так и сказал, слово в слово. Вот Марк остался бы при штабе, хотя ему там трудно. Знаешь, как получается: чем больше уважают одни, тем больше ненавидят другие. Прихлебатели, шакалья задница!.. Ох, простите, принцесса.

У Анхелины дрогнули уголки губ.

– Вы становитесь старше, Артемий. Или вас огрубила война?

– А ты все та же, Анна, – Митька спас растерявшегося побратима. – Совсем не изменилась. Как за хрустальной стеной жила.

– Ты меня вспоминал?

– Да, – Митька чуть зажмурился. – Часто. Тебя, Темку. Лето, еще то, до войны…

Темка тоже вспомнил лето, берег Красавки и собственные стенания: «В скучное время мы живем». Вот дурак!

– Расскажи хоть, где был, – попросила Анхелина.

– Да много где. В Миллреде, на роддарской границе. В Вольном союзе, у моря. Ну, в Ладдаре, понятно. Тур меня, кстати, с семьей познакомил. Я еще прошлой осенью там был. То есть у нас осень, а у них уже снег. В Лодск попали на Моррин. Ну, это день покровительницы Морры, когда первый настоящий снег ложится, такой, что стаять уже не должен. – Митька улыбнулся. – В Ладдаре вообще все очень строго, чинно, там таких вольностей, как у нас, не допускают. А на Моррин совсем по-другому. Самое развлечение – снежками кидаться. Обижаться не принято, даже если хорошо вмажут.

– Снежки, кончено, весело, – кивнул Темка. – Но почему ты не возвращался?

Митька глянул как тогда, после первого их поединка. Темке показалось даже, что сейчас скажет: «Я обещал», но побратим ответил:

– У меня был приказ короля.

Вот только бы этот приказ – тот самый, в котором четко сказано, чего именно ждут от Эмитрия Дина, был с самого начала, а не когда просидел ползимы в столице Ладдара Лодске.

Тяжелая была зима. Иллар проигрывал войну. Слишком много оказалось недовольных королем, поверивших обещаниям князя Кроха вернуть былые вольности. Нашлись и трусы – себя они называли благоразумными, – которые предпочли сдать земли наступающим мятежникам; надеясь, что тогда война прокатится быстрее и оставит нестрашный след. Вспомнились старые распри, и к мятежникам примкнули те, кто мечтал под шумок отомстить или перекроить земельные наделы. Шли к Кроху младшие сыновья, которые не наследовали родовые замки и надеялись выслужить себе собственные уделы. К месяцу Ясеня мятежники стояли в трех дневных переходах от Турлина.

Митька же в это время разъезжал с туром по Лодску, бывал в королевской библиотеке, стоически выносил званые обеды, которые давала старая княгиня Наш. И каждый вечер просил у Росса милости для побратима. Правда, в ту зиму начала затягиваться рана, оставленная миллредскими пожарами, – мятежники уходили все дальше, не до медового края им было.

Первое время Митька верил туру Весю, что они вот-вот отправятся в дорогу. Потом начал торопить. Когда же причины для задержки стали плодиться точно кролики, родились первые подозрения. Тур Весь так и не смог его убедить, что гонец из Иллара задержался в пути. Порой Митьке казалось, что будь возможность – ладдарский летописец вовсе не передал бы подписанный Эдвином приказ.

Король велел быть глазами и ушами Иллара при ладдарском посольстве в Вольном союзе, и Митька под именем княжича Наша честно выполнял его волю. Благо, что в этой игре тур держался той же стороны.

В портовом городе Нельпене шла война. Приказы на ней отдавались шепотом и фехтовали не шпагами, а словами; предавали и продавали, и порой клочок бумаги стоил многих жизней. Тут не стреляли из пушек, но могли подкараулить с ножом или поднести бокал с ядом. Воевали за Иллар – повезут ли хлеб в разоренную мятежом страну или тихонько выждут, пока там передохнут с голоду. В Нельпене, в свите ладдарского летописца, Митька был нужнее, чем в королевской армии с оружием против отцовских солдат. Раз так, неважно, что тайная жизнь посольства как у болотных жителей – в тине да тухлой грязи. Зато княжич Дин обнаружил недюжинный талант слышать недосказанное и читать меж строк. Когда весной в Иллар пошли караваны с зерном, в этом была и Митькина заслуга.

Тяжелее пришлось в Ваддаре, где они прожили несколько летних месяцев. Там не желали победы ни королю, ни князю Кроху, и готовы были поддержать и тех и других. Надеялись, что Иллар погубит сам себя, тогда останется лишь прийти и взять чужие земли. «Быть глазами и ушами», – напоминал себе Митька, слушая, как делят Иллар ваддарские князья. Там тоже шла война, и Митька на ней был ранен, получив отравленным стилетом под ребра в уплату за лишние знания. Княжич пролежал под присмотром лекаря всю осень и начало зимы, зато князю Кроху не ушло оружие, переправку которого так долго и тщательно готовили. Мятежники тем временем отступили от Турлина, их гнали в сторону миллредской границы, и Митька с князем Нашем снова поехали в медовый край.

На этой войне княжич Дин разучился безоглядно верить даже туру. Разве что доверял иногда, точно зная, что король Далид поддерживает зятя.

Но как рассказать, объяснить Темке и Анне?

Открылась дверь, заглянул капитан Георгий.

– Еще не прошло получаса, – строптиво сказала принцесса.

Адъютант кивнул, признавая.

– Княжич Дин, пойдемте.

Все правильно, с Митькой король поговорит отдельно, не при ладдарском подданном, как бы ни был тот лоялен.

– Принцесса Анхелина, я вас провожу. Артемий, а тебе, кажется, было велено отправляться спать.

***

Роддарское посольство принимали в полдень на закрытом Совете. Темка, стоя за королевским троном, мог хорошо разглядеть крега Альбера Тольского. Стар посланник – смуглое лицо изрезано морщинами, но спину держит прямо, взгляд темных глаз тверд. В длинных волосах – слишком длинных даже для северной ладдарской моды, не говоря уж об Илларе, – лишь пара узких серебряных прядей. Волосы не собраны лентой, падают вороным крылом на спину и только на лбу перетянуты узким кожаным ремнем. Рука свободно лежит на оголовье меча, блестит черный камень в серебряном перстне. Большой нос с горбинкой делает крега похожим на коршуна.

– Приветствую вас, крег Тольский, и вас, посланцы Роддара, – произнес Эдвин. Никто бы не угадал по его ясному голосу, что король далеко за полночь сидел над бумагами, что привезли ладдарский летописец с племянником.

– Здравствуй, король Илларский, – низко, хрипловато ответил роддарский князь. – Я пришел к тебе заключить договор.

– Надеюсь, мы будем говорить о мире, а не о войне.

– Без войны не бывает мира, – качнул головой посол. – Наш народ принес клятву покровителю своему Родмиру, что не будет воевать на землях сестры его и покарает тех, кто нарушит покой медового края. Но Иллар не чтит границу, а значит, мы должны поступить с ним как с захватчиком.

– Ты знаешь, крег, что не Иллар, а мятежники Иллара пришли с войной. Ты знаешь, что сейчас мои войска бьются с ними, и мы не успокоимся, пока не падут их знамена.

– Знаю. Только потому я и стою перед тобой, король, а не веду армию на твои земли. Наш владетель сказал: если вы, люди Иллара, подданные короля или мятежники, обязуетесь не тревожить Миллред и возместите – хоть зерном, хоть золотом – тот ущерб, что нанесли соседям, то мы не придем к вам с войной.

– Я отправлю караваны в Миллред. Но я не могу отвечать за деяния мятежников.

– Тогда ты слабый король.

Сказано было без упрека или желания оскорбить, скорее крег просто высказал вслух свое давнее подозрение. Темка вспыхнул от гнева. Знает ли этот коршун, как отстаивали Турлин?!

– Не тебе судить, – холодно обронил Эдвин.

Крег чуть вздохнул.

– Ты молод, король. Слушай же наши условия. Не позднее первого дня Яблоневого месяца в Миллред должны прийти караваны. Сейчас же мы увезем с собой десять заложников из знатных родов. Если люди Иллара придут с оружием в Миллред, заложников убьют. Если караваны не будут отправлены, заложников убьют. Если вы усмирите бунт, заложников отпустят. Если ты откажешься – мы придем к тебе с войной.

Чуть слышно всколыхнулись в зале. Кто-то ужаснулся: почти на верную смерть посылать людей. Другие вздохнули с облегчением, мол, что такое десять человек, если грозят войной? Но все понимали – против Роддара сейчас Иллару не выстоять.

– Я дам ответ завтра.

Крег чуть склонил голову.

– Хорошо, король. Завтра ты покажешь тех, кто поедет с нами, или же я передам тебе карахар.

– Совет окончен.

***

Вышивать надоело, спутались нитки незаконченного кружева, хоть обрывай их с коклюшек. Тоскливо поскрипывают деревья за окном, гудит надоедливо метель. И хочется, ужасно хочется снова попасть в Офицерские покои! Но так гневался отец, таким ледяным тоном отчитывала мама, что Анна и не пытается нарушить запрет.

Одно спасение – в книгу с головой. Да не из дворцовой библиотеки книгу, а взятую у княгини Наш. Королева не одобряет романы такого рода, и Лада ни за что бы не дала принцессе сочинения Ларнея, но не до того сейчас матери Эмитрия. Что-то произошло между ней и сыном, недаром княжич остановился в Офицерских покоях. Кажется, чтобы спровадить побыстрее принцессу, Лада отдала бы и строго-настрого запрещенные девицам даррские «Наставления невесте». Анна даже пожалела, что не рискнула попросить тяжелую книгу, изукрашенную, по слухам, сотней миниатюр. Но и этот томик в кожаной обложке с позолотой помог утешиться.

Прогорели дрова в камине, нужно было кликнуть слуг, но принцесса продолжала сидеть в кресле, закутавшись в шаль и подобрав ноги. Анна читала «Плач Магды по Ромуну». Рыцарь уехал воевать и оставил в родовом замке молодую жену. За ней-то и повторяла еле слышно принцесса:

– Возлюбленный мой, я хочу быть пламенем костра, что согреет тебя на привале. Я хочу быть деревом, что укроет тебя от зноя. Водой – чтобы напоить тебя и прикоснуться к устам твоим…

Принцесса подняла голову, уставилась невидяще на алые угли. Прикоснуться к губам… Жесткие, обветренные, обкусанные стужей. Притронуться пальцами, легко, самыми кончиками. Почувствовать тепло дыхания… Или так: он возвращается с мороза, Анна встречает и подает чашу с горячим вином. Он обхватывает руками – его ладони поверх ее – и, не отпуская, тянет чашу к губам…

Принцесса тряхнула головой и вернулась к книге:

– Хочу быть гребнем, чтобы волосы твои скользили меж пальцев моих.

Да, и волосы у него жесткие. Провести бы ладонью, убрать их со лба.

– Хочу быть свечей, что разгонит для тебя тьму, и воском в руках твоих, повелитель мой.

Анна бездумно коснулась шеи, повела рукою вниз. Пальцы задели колючую вышивку на парче, обвели глубокий вырез и легли на грудь. Птицей заколотилось сердце. Почудилось – не свои легкие руки, а его, привыкшие держать шпагу и повод коня, притронулись к коже.

Принцесса испуганно столкнула книгу с колен. Матерь-заступница! В холодной комнате в жар бросило. Руки дрожали, пришлось сплести пальцы и спрятать меж колен, сминая ткань. Сердце успокаивалось, выровнялось сбившееся дыхание.

И такая тоска охватила, словно от чуда какого отказалась. Сама, своей волей.

Лежала на полу книга, распахнув страницы. На черно-бело-синей миниатюре Магда застыла у окна, глядя на дорогу, по которой уехал Ромун. Счастливая Магда! Она-то знала, каково это, когда тебя касаются руки, огрубевшие от оружия, и берут так же властно, как держали бы меч или узду необъезженного коня.

Анна потянула, ослабляя, шнуровку на лифе. Дышать стало свободнее, и она приспустила рукава, оголяя плечи. Глубоко вздохнула и сдернула ткань вниз. Показалась небольшая грудь, еще не ставшая пышной, как у придворных дам. Анна накрыла ее ладонями, вздрогнула – собственные пальцы показались ледяными. Странно твердыми были соски, и прикосновение к ним вызвало боль – но такую сладкую, что Анна тихонько полувыдохнула-полупростонала. Воском в его руках…

Лея, не вводи во грех! Не искушай невозможным!

Мурашками пошла кожа, но не оторвать рук. Закрыть глаза, представить – это он гладит ее тело, в его горсти помещается грудь, его пальцы чуть сжимают сосок. Кружится, кружится, кружится голова, сохнут губы, тянет внизу живота – горячо, больно-сладко. И все на свете готова отдать, лишь бы и вправду коснулись те, другие ладони.

***

Они снова сидели в малой гостиной в Офицерских покоях. Только не пели за стеной, а угрюмо молчали. Темка устал за день, промерз, мотаясь по городу с поручениями, и сейчас отогревался у камина.

– Тут какая хитрость, – говорил Митька, – чтобы охранять границы, роддарцы должны прийти на миллредские земли. А кормить их кто будет? Вот и получается: мятежники, может, и не сунутся, зато свои подчистят. Да и сколько им там стоять? До шакальего облысения? Перейти границу роддарцы не смогут – это уже война с Илларом. Совсем не такая война, какую задумывал князь Крох. Он бы тогда двинулся на Миллред и подставился бы под бок Роддару. А сейчас им самим через медовый край войска пришлось бы вести. Тоже вопрос, как получится.

Темка кивнул. Он давно уже понял, что война – это не только сражения.

– А еще вроде как года два назад с кем-то из вернувшихся наемников в Роддар пришел мор, косил народ несколько месяцев. Мы в Миллреде об этом слышали, их медуницы ездили лечить. Говорят, после Роддар стал скуп, как тот, у кого в кармане дыра образовалась. Еще много что говорят, вот знать бы, сколько в том правды. Есть же какие-то причины, по которым владетель не торопится с войной. Есть, а мы узнать не смогли! – Митька пристукнул ладонью по подлокотнику кресла. – Ладно… Главное, нам дали отсрочку. Но, знаешь, карахаром они не просто пугают, братская клятва есть братская клятва.

– Да что такое этот карахар?

– Черный платок, символ мести. – Митька помусолил руку, стирая с пальцев чернильные пятна. – Карахар рвут на две части и одну из них посылают врагу. Война заканчивается, когда какая-нибудь из половин намокнет от крови противника. Символ, понимаешь? Если его получает глава семьи – это обещание убить всех мужчин. А если король…

– Уничтожить страну, – выдохнул Темка.

– Мы не выдержим войну с Роддаром – сейчас. – Побратим смотрел на огонь. – Получается, нам спасением стало, что королевские войска отступали почти до Турлина, набеги-то в Миллред прекратились. Приехало бы посольство тогда… – Митька не договорил, зябко передернул плечами. – Эдвин согласится.

Темка тоже так думал. Он, хоть и не всегда знал смысл поручений, все равно догадывался, какой ответ готовит король.

– Иди спать, – мягко сказал Митька. – А то в кресле захрапишь.

Темка упрямо мотнул головой: жаль терять время на сон. Как же он скучал! Да, рядом был Марк. Лишившись повода ненавидеть и презирать его, Темка и сам не заметил, как начал восхищаться другом, особенно тем, что самому не давалось. Вот уж по праву князь Лесс ходит в любимчиках у старого коннетабля! С Марком можно болтать часами, он многое понимает с полуслова. Только ему Темка признавался в честолюбивых мечтах, не боясь, что поднимут на смех. Но как же скучал по Митьке! Непонятному, способному вывернуть наизнанку самые простые вещи и поставить с ног на голову. А он, шакал побери, вдвоем с дядюшкой шатался по приграничным землям. Опасно там: осталось слишком много нищих и озлобленных, потерявших все. Уже не раз и не два приходили сообщения о грабителях, убивающих ради мешка зерна. Сколачивались банды, держащие в страхе округу. Голод делал их жестокими, первая нажива развращала. Навести же порядок в тех краях у Иллара не хватало сил.

– Ты вот что скажи. – Темка почесал бровь, не решаясь задать вопрос. – Ты как, под своим именем ездил?

– Нет, – нехотя признался Митька. Сказал, оправдываясь: – Нас бы в Миллред иначе не пустили. Сам посуди, оружия родового у меня не осталось, мундир в таких поездках только мешает. В бумагах значусь как княжич Наш, племянник ладдарского королевского летописца, – он скривился.

– Слушай, а северянин не предлагал тебе уйти в его род?

– Было дело. Я отказался, конечно.

Темка наклонился к камину, поправляя кочергой дрова. И так, спрятав лицо, спросил:

– А ты совсем-совсем не можешь согласиться? Никак?

– Темка, да ты что?!

Удивление и боль смешались в голосе побратима. Темка с досадой плюнул в угли, объяснил сумрачно:

– Понимаешь, я бояться стал, когда Марка чуть не убили. По осени еще…

…Королевские войска отходили. Дорога, разбитая наступлением, теперь и вовсе превратилась в непролазную грязь, не помогало и солнце, пригревавшее с безоблачного неба. Лафеты вязли, ругань возчиков не смолкала. Ладдарские битюги хрипели в упряжи, суетилась вымазанная по уши пушечная обслуга. Армия двигалась медленно. Умирающий в предгорье отряд давал ей это время. Ох и проклинали даррского князя, решившего оказать поддержку мятежникам! Если бы не он, не пришлось бы сейчас отступать. Идти без передышки ночь, утро, чуть ли не на руках тащить пушки.

Порученцы обогнули застрявшую телегу и снова выехали на дорогу. Выбравшись из леса, та развернулась, стала шире. По обе стороны потянулись сожженные поля, уже исчерченные колеями. Березовая рощица, золотившаяся на взгорке, казалась чудом. Тонкие белые стволы светились, сияли влажные от утреннего дождика листья.

– Красиво, – сказал Темка.

Марк окинул взглядом черное поле с редкими иглами сгоревших колосьев, глянул недоуменно. Темка показал на березы.

– Наверное, – не стал спорить уставший побратим.

Дорога заворачивала, приближаясь к рощице. Проехали мимо, вминая золотые листья в грязь. Сразу за взгорком потянулись заборы – подъезжали к большой деревне, стоящей на перекрестье трактов. Тут ждал обещанный передых.

Когда-то деревня была богатая и мирная – добротные дома виднелись за невысокими, в полроста, изгородями. До войны Леженский край славился богатыми ярмарками, на которых бойко торговали зерном не только с илларскими купцами, но и с иноземными. Сейчас же замерли мельницы, стоящие на холме. Крайним уже не суждено ожить – остались лишь обугленные остовы. Темка вспомнил черные поля. Похоже, и тут не удастся разжиться ни продовольствием, ни фуражом. Жители настороженно смотрели из окон, самые смелые вышли к оградам. Низко кланялись королю, роняя шапки под ноги. Тревожно поглядывали на дорогу: там, у леса, начали ставить палатки, поднялись дымки первых костров.

Выбежал староста, бухнулся на колени. Темку поразил сухой, безумный блеск его глаз.

– Ваше величество, смилуйтесь! – Мужик рухнул на дорогу, пачкая рубаху и вминая пальцы в грязь. – Зерна осталось – самим в рот не положить, половину бы земли по весне засеять. Смилуйтесь! Четыре коровы на деревню. Хоть одну молочную оставьте. Как детей кормить будем?

Эдвин молчал, и тогда заговорил капитан Радан:

– А в лесах еще сколько укрыли?

Зыркнул староста:

– Ни одной, видит Создатель! Ученые уже… Вон, на краю погоста, все лежат, кто укрыть пытался.

– Веди в дом, – велел капитан.

Темка с Марком оставили лошадей на деревенском выпасе и возвращались задворками, там, где огороды полого спускались к реке. На берегу сохранились только одни мостки, и с них уже стирали солдатские рубахи. Порученцы побрели по серому песку, но вскоре пришлось взять выше – потянулась стена камышей, стало топко. Камыши молчали, хотя раньше, Темка мог поспорить, в этих краях была добрая утиная охота. Постепенно затихли голоса женщин, зато послышались мужские. Побратимы вышли к покосам. Несколько мужиков споро работали вилами, перекидывая стожок на телегу. Тут же стояли двое солдат. Значит, фураж будет.

Крестьяне глянули недоброжелательно, один так и вовсе чуть ли не с ненавистью. Первое время Темка никак не мог понять: ну почему? Королевские войска сражаются ведь и за них тоже! Но когда осталась за спиной не одна деревня, где под бабьи вопли кололи последних коров и под тяжелое молчание мужиков выгребали запасы зерна, то понял. Какая им разница, кто лишает последних крох: королевские солдаты или мятежники?

Острия вил посверкивали на солнце; мужикам стало жарко, некоторые стянули рубахи, и их худые спины пошли разводами пота. Один из солдат, молодой, поглядывал на работающих с завистью. Телега наполнилась, сено перетягивали веревкам, когда подъехал небольшой отряд. Темка поморщился, узнав княжича Леония Бокара. Повернулся, торопясь уйти. Но Марк не двинулся с места.

– Забираем, – велел Бокар. – Медленно работаете. Нам еще телега положена, где она?

Мужики отмалчивались, смотрели угрюмо. Бокар раздраженно огляделся, видно, помнил королевский указ, запрещающий столкновения с мирными жителями. Темка усмехнулся: хорошо, что не ушли. При свидетелях Леонию придется придержать хлыст.

Бокар поймал усмешку, процедил что-то ядовитое. Княжич Торн сделал вид, что поправляет ремень, Марк просто встал рядом. Потом-то Темка пожалел, что не ушли сразу. Не подумал, ох не подумал, что война и дураков хитрости учит. Кто не помнит уроков – тех смерть выкашивает.

– Я понимаю, трудно, – неожиданно сочувственно обратился Бокар к крестьянам. – Но нам нужно. Нужно, поймите. Это сейчас мы отступаем, но придет день, и будет последний бой с князем Крохом. После никто уже не покусится на ваше добро.

Мужики стали лишь угрюмее – слышали такое не раз.

– Если, конечно, не найдутся последователи. У Кроха вон сын есть.

Обожгло ужасом, как ледяным ветром хлестнуло. Темка глянул на Марка: у того закаменело лицо.

Бокар наклонился с седла:

– Вон его сын, видите? Темноволосый.

«Он врет!» – хотел крикнуть Темка, но яростный взгляд побратима приказал заткнуться. Шакал побери! Зная правду о происхождении друга, опровергнуть слова Леония невозможно. Язык не повернется. И Марк не простит.

– Не верите? Так спросите!

Бокар усмехался. Он выигрывал в любом случае: начнет ли Марк отнекиваться или подтвердит. Темке показалось даже, что Леонию слаще покажутся оправдания Лесса.

Крестьяне завертели головами. Лишь тот, угрюмый, как остановил взгляд на Марке, так и не спускал уже глаз.

– Удивляетесь, что не под арестом, а в королевском мундире? Так вроде как служит. Хитрый, пока еще не поймали, ну да ничего, за ним присматривают. Вы спросите, спросите! Если не струсит, так признается. Ну, что молчишь? Ты же выродок Кроха! – изгалялся Леон.

– Я – князь Лесс, – медленно выговорил Марк.

– Ага, почуял, как жареным пахнет, и отрекся. Шустренькотак. Или тебе папенька присоветовал? Чтобы к королю поближе, а? Он – урожденный Крох, сын, его родная кровь! – Столько ярости было в голосе Бокара, что сломило последние сомнения крестьян.

Руки сжались на черенках вил, мужики подступили ближе к порученцам.

Бокар ухмыльнулся.

– Ну, мы поехали. Счастливо!

Его отряд умчался, оставшиеся солдаты растерянно смотрели на крестьян.

– Крохов выродок! – прошипел угрюмый. – Твоего папаши шакалы убили моего сына. Видит Создатель, будет справедливо, если я выпущу кишки тебе.

Ком склизкой земли вылетел из толпы, ударил Марка в плечо.

– Не подходить! – Темка выхватил пистолет. – Назад!

– Защищаешь?! Крохов прихвостень!

– Предатель!

Комья сыпались градом, Темка вскинул руку, закрывая лицо. Пока не решались шагнуть ближе, но все яростнее крики, все плотнее напирают. Эх, коня бы! А то ведь Марка голыми руками разорвут или на вилы наденут.

– Отойти! Солдаты, сюда!

Но у телег остался лишь один, другой бежал в сторону деревни.

Их оттесняли к реке, угрюмый – нет, теперь пылающий ненавистью – выступил вперед. Рычит по-звериному, вилами Марку под ребра примеривается. Этот не промахнется. Темка выстрелил в воздух, яростный крик был ответом. Камень просвистел рядом с виском, второй ударил в грудь. Ноги уже вязли в мокром песке.

– Уходи, – прошипел Марк, пытаясь закрыть княжича Торна собой. – По воде уходи.

Угу, как раз успеет – пока побратима убивать будут. Темка выстрелил. Мужик схватился за простреленное плечо, но вилы не выпустил. Марк тоже выхватил пистолет, направил на толпу. Но ведь не сдержишь – найдутся те, кто рискнет полезть под выстрелы, и все, сомнут. Или просто забьют камнями. Вот раненый уже шарит на земле, выискивая что потяжелее. «Олень-покровитель, какая глупая смерть!» – пронеслось в голове у Темки.

– Прочь! – От деревни вынесся отряд, кони летели на мужиков. Те попятились, кто-то побежал, кто-то упал, прикрывая голову. Александер прорвался к порученцам, загородил собой. Темка оттер грязь с лица и заметил, что руки у него дрожат.

– Всех вязать! – приказал Александер солдатам.

– …А потом? – спросил Митька.

– Раненого повесили. Остальных выпороли, – об этом вспоминать было противно. – Они подняли руку на королевских солдат, – сказал, точно оправдываясь.

– А Бокар?

– Что Бокар… «Разве князь Лесс скрывает свое происхождение?», «Я просто правду сказал!». Выкрутился. Хотел вызвать его на дуэль, да Александер припомнил королевский указ. Знаешь, я тогда подумал, в бою же не заметно, откуда в кого пуля. А потом представил… Чтоб из-за такой мерзости, да самому Шакала в покровители, да пусть он…

В коридоре послышались голоса – расходились офицеры. Когда затих шум, Митька сказал:

– Нет, Темка. Все-таки я – Дин. Я принимал честь рода как свою, значит, и позор его – мой. А то что же, как сладкое, так себе, а как горькое, так сразу и сбегать?

Глава 2

Метель утихла, на смену ей пришел мороз. Большой тронный зал топили с полуночи, но все равно веяло холодом от стен. И тишина стояла – ледяная.

Эдвин запретил надевать черное, но десять семей по праву могли повязать ленты скорби. Что мятежникам слово короля! Милостью великой Матери-заступницы будет, если заложники вернутся. Кто по уговору, кто по приказу идет – но всем крыса в сердце вцепится, когда заключат договор. Всю ночь сегодня в десяти домах не погаснут свечи: матери и жены, сестры и невесты будут творить молитвы.

Крег Тольский со своими воинами стоял перед троном. Меч посла в ножнах, он держит более страшное оружие: свернутый черный платок. Разверни его, полосни по ткани ножом и брось половину перед королевским троном, прямо к ступеням, на которых сидит принцесса, – и быть войне.

– Оставь его себе, крег Тольский, – сказал король. – Иллар отдает заложников.

Лицо Альбера осталось спокойным, он бережно убрал карахар.

– Покажи мне их и назови их имена.

Эдвин протянул руку, адъютант вложил свиток. Читать мог – и должен был – кто другой, не король. Но Эдвин сам произнес каждое имя:

– Князь Мартин Селл из рода бронзового Селезня.

Вышел, чуть прихрамывая, седой мужчина. Темка помнил: его покалечили в бою на Нере.

– Князь Юдвин Раль из рода бронзового Барсука.

Наверное, Юдвин только в этом году получил право на свой отряд. А что уже князь, так война поторопила многих наследников. Пожилая женщина качнулась – удержать, не пустить – и уронила руки.

– Князь Федрий Верд из рода Коня.

Ненамного старше Юдвина. Рядом с ним девочка с заплаканными глазами – похоже, что сестра.

Так, один за другим, встали у трона четверо князей и шесть баронов: юнцы, старики или покалеченные в сражениях. Крег окинул заложников взглядом.

– Не очень-то щедр Иллар. Но условие выполнено: они все знатных родов. Что же…

– Подождите, крег Тольский!

Неслышно ступая по каменным плитам, Митька вышел к послам. Ледяным ежом заворочалось у Темки в груди предчувствие.

– Крег Тольский, вы недовольны выбором короля?

Роддарский князь повторил сухо:

– Условия выполнены. Я предполагал нечто такое. Правда, надеялся на большее благородство.

– Так возьмите меня.

Шум пролетел по залу зимним ветром, вскрикнула княгиня Наш. Судорогой свело Темкины пальцы, стиснутые на эфесе.

– Ты так знатен? – поднял брови крег. – Но даже по законам вашей страны ты еще не получил право вести за собой в битву.

– Ничего, мне до восемнадцати немного осталось. И мне точно уже больше шестнадцати, значит, за себя самого и свой род я могу отвечать. Что же до знатности, то я – княжич Дин из рода Орла.

Впервые на лице посла мелькнуло нечто похожее на удивление.

– Да, я сын мятежника. А король Эдвин принял мою клятву верности.

Крег впился взглядом в княжича, точно изучал карту перед боем: куда ввести конницу, где поставить пехоту.

– Ты как два края одной раны. – Кивнул: – Что же, если Иллар не против, я готов заменить одного заложника другим.

Митька повернулся к трону, прижал ладонь к груди.

– Мой король, отпустите меня.

Нет! Не надо, взмолился Темка. Создатель, разве мало было?

– Прошу вас, мой король, – голос Митьки дрогнул, но смотрел он требовательно.

Схватилась за виски княгиня Наш. Угрожающе хмурил брови ладдарский летописец. Только принцесса не смотрела на отца, склонила голову.

– Хорошо.

Похоронным звоном оглушили Темку слова короля.

– Князь Федрий Верд, вы остаетесь.

– Спасибо, мой король. Благодарю и вас, князь Тольский. – Митька поклонился на обе стороны.

Крег посмотрел на нового пленника с уважением.

– Если договор будет нарушен, я буду просить владетеля, чтобы тебя убили последним.

Создатель! Будьте вы прокляты с вашим договором, с вашим карахаром! Ненавижу! Не-на-ви-жу…

– Но пока Иллар выполняет договор, мы должны гарантировать безопасность заложников, – сказал крег. – Согласно нашими обычаями, мы нанесем метку на лицо каждого. Знак, что этот человек под охраной владетеля. Знак, что пленник и не может покинуть пределы страны.

– В Илларе не клеймят людей, – голос короля загустел от гнева.

– Не клеймо, метку. Шрам. Это наши обычаи, король. Разве ты хочешь, чтобы твоих людей убили в случайной стычке? Или застрелили как лазутчиков? Владетель не дает пустых обещаний. Шрам станет защитой, пока не придет срок и его не уберут. Договор будет заключен, как только я смочу карахар в крови десятерых заложников. Эта меньшая кровь, король.

Будьте вы прокляты!

– Иллар согласен на договор.

Крег вытащил длинный узкий нож. Солдат из посольской свиты подошел к Митьке со спины, согнутой в локте рукой обхватил его лоб, плотно прижал голову к своему плечу.

– Зачем? – шевельнулись губы побратима. – Я не собираюсь вырываться.

– Знак должен лечь ровно.

Узкое лезвие коснулось Митькиного лица на три пальца ниже глаза. Двинулось к виску – за стальным кончиком потянулся набухающий кровью след. Тяжелая капля скатилась к прикушенной губе. Еще четыре коротких черты – и заострилась стрела, возникло оперение. Темка видел, как Митька вздрагивал при каждом прикосновении ножа. Создатель, как же больно, когда режут по живому!

Крег коснулся раны свернутым карахаром и уступил место. Один из раддарцев прижал к лицу заложника смоченную чем-то тряпицу. Митька дернулся, но его держали крепко.

– Все, отпускай. – Тряпицу отняли от лица.

Княжич поднял руку, ладонь дрожала, не касаясь щеки.

– Зуд скоро пройдет, – успокоил крег. – Зато шрам не пропадет раньше времени, и только наши лекари смогут убрать его бесследно.

Еще девять раз выпивал кровь карахар. Когда на лицо последнего заложника легла метка, крег спрятал черный платок.

– Договор заключен. Мы выезжаем послезавтра.

***

– Митька, ну зачем?!

Голос у Темки такой, что сразу вспомнилась Рыжая башня в Южном Зубе. Митька провел рукой по стеклу, смахивая иней. Тут, в дальнем коридоре, не топили, и стоял такой холод, что изо рта вырывался пар; зато никто не помешает. Льдинки собрались в ладонь, Митька прижал их к щеке, чуть ниже раны. Зуд немножко утих.

– Есть несколько причин.

– Кто бы сомневался! – Темка метнулся в узком проходе от стены до стены, пнул деревянную панель. Митьке казалось, он слышит, как кипит в побратиме ярость, самая худшая из всех возможных – бессильная. – Создатель, ну зачем?! Дерьмо шакалье!

Митька снова поскреб стекло. За окном сквозь ранние сумерки и медленно падающие крупные хлопья снега виднелся лишь тусклый свет фонаря в руке стражника. Может, потеплеет? Не хотелось бы в дорогу в мороз отправляться. На стекле неясным силуэтом отражался сам Митька, а потом рядом возник и друг. Глядя в смутное отражение, Митька сказал:

– Тем, он мне все-таки отец. Он. Мой. Отец.

Побратим дернул плечом.

– Я понимаю, что надежды мало. Но если это поможет предотвратить новую резню в Миллреде… Не надо, Темка. Я же сказал, что понимаю. Но пусть хоть вот такая возможность, – Митька сложил пальцы щепотью, – я должен ее использовать.

Судя по Темкиному лицу, он не верил даже в самый крохотный шанс.

– И потом, это ведь мой род, значит, отвечать должен я. Мой долг и мое право – стать заложником.

– Что, нашел, как искупить?

Темка злился, и потому Митьке не хотелось оправдываться, говорить, что дело не только в том обещании на Орлиной горе. Все намного сложнее.

– Это просто какое-то идиотское самопожертвование!

– Когда ты не стал стрелять в моего отца, тоже было – идиотское?

– Да! – в запале выкрикнул Темка.

– Тогда почему тебе можно, а мне нельзя?

Побратим выругался, его отражение пропало, и Митька услышал, как тот снова пинает стены.

– Знаешь, он мне сказал тогда, ну, у вас, в Торнхэле: «Если бы княжич Артемий выстрелил, мне было бы уже все равно. Не успею всю горечь испить». Я понимаю – мятеж, война. Понимаю, что на самом деле моя жизнь ничего не стоит. Но если отец пойдет в Миллред, я ведь тоже… почти не успею. Но так надо, Темка. Если я ненавижу эту войну – я должен сделать хоть что-то. Не все же предавать.

Темка вернулся, тяжело сел на подоконник. Митька подумал, глядя на сгорбленную спину друга: нет, не верит, что князя Дина может остановить жизнь сына.

– Да не хорони ты меня раньше времени! Все, хватит. Будет как будет.

Побратим еще какое-то время молчал, стискивая кулаки так, что побелели костяшки. Потом поднял голову.

– Переночуешь сегодня у нас? Меня отпустят, я попрошу. – Он сказал спокойно, но Митька все равно вспомнил Южный Зуб и Рыжую башню.

– Конечно, раз приглашаешь.

Да и что ему делать тут, во дворце. Митька удержался, не поежился, вспомнив разговор с матерью. Хорошо, что он уже совершеннолетний. Это отряды водить рано, чужими жизнями распоряжаться, а своей – пожалуйста. Как отсчитал Создатель шестнадцать, так никто не может запретить хоть в наемники, хоть в солдаты. И в заложники – тоже.

– А вообще, у меня есть еще одна причина попасть в Роддар. Я в Ладдаре узнал. – Он положил руку на холодное стекло. За ним шел снег, совсем как тогда.

…Да, снег падал крупный хлопьями, налипал на плащ. Замело улицы, выросли сугробы и сугробики на крышах, оградах, резных навесах. Сверкали на солнце деревья, обросшие пушистой бахромой. Покровительница зимы благоволила Лодску, столице Ладдара, недаром на Моррин так повезло с погодой.

Холодный ком больно ударил в ухо, сбил шапку. Митька оглянулся: у края дороги стояли смеющиеся девушки, одна напоказ стряхивала с перчаток снег. Подбитые лисьим мехом плащи у обеих были распахнуты, из-под капюшонов выбились прядки волос (у той, что кинула снежок, – светлые, почти белые, у другой – золотисто-рыжие), и княжич невольно засмотрелся. Тур чуть усмехнулся и неторопливо поехал вперед, поглядывая на ярмарочные шатры.

Светловолосая сказала что-то рыженькой, и обе снова покатились со смеху.

– Милая барышня, ваш бросок был удивительно точен. – Митька соскочил, поднял шапку и отряхнул от снега. – Княжич Н-наш к вашим услугам, – как всегда, он чуть запнулся, представляясь чужим именем.

– Меня зовут Лина, княжич Н-наш, – передразнила светленькая.

– А меня – Вета, – улыбнулась рыженькая.

Митька окинул взглядом наряды девушек, посмотрел на стоящую неподалеку открытую коляску. В ней, накинув на колени меховую полость, дремала важная старуха. Кажется, новые знакомые звались скорее Линианой и Веталиной. А еще, кажется, он нарушил традиции Моррина.

– Эмитрий, – исправился, чуть склонив голову.

– Вы ведь приезжий? – угадала Лина.

– Совершенно верно. Мы недавно пересекли границу и только сегодня попали в Лодск.

– Княжич, наденьте шапку, а то вы будете похожи на Грея. – В глазах Лины плясали смешинки, они подрагивали и в уголках губ, отражались в жемчужных серьгах.

Митька провел ладонью по волосам, снимая налипшие снежинки.

– А кто такой Грей?

– Вы не знаете этой сказки? Вета, какой серьезный молодой княжич! Он, наверное, вообще не любит сказки.

– Обещаю полюбить, если вы мне расскажете.

– Сказки? – фыркнула Лина.

Митька смущенно развел руками.

– Ну хорошо! Когда-то давным-давно в Лодске жил юный рыцарь по имени Грей. Он был так благороден и хорош собой, что в него влюбилась сама Морра. Похитила и унесла в свой ледяной дворец. А чтобы он не рвался домой, наложила чары: замела снегом его память. Но Грей так любил свою землю, свой род и свою невесту, что горячее сердце растопило снег, и пленник все вспомнил. – Лина толкнула локтем подругу в бок и спросила: – А у вас, княжич Н-наш, есть невеста?

– Милые барышни, я так мало похож на вашего Грея, что не схож с ним и в этом. – Митька оглянулся: тур отъехал далеко. – К сожалению, мне надо спешить.

– А вы будете на королевском балу? – спросила Вета, когда княжич уже сидел в седле.

– Не знаю. Но если да, то обязательно найду вас.

Тура Митька нагнал, когда тот подъезжал к площади. Весеней с легкой насмешкой покосился на племянника, но ничего не сказал. Митька же никак не мог согнать с губ дурацкую улыбку.

На площади под звон бубнов и резкие звуки дудочек плясал медведь, вокруг носились ряженые. Княжич достал медь, бросил в протянутую шапку. В огороженном углу налетали друг на друга бойцовые петухи, их подбадривали ревом. Тут же расхваливали товар разносчики, верещали и басили зазывалы. Парил огромный самовар, вкусно пахло горячими, свежеиспеченными сахарными плюшками. Высоко над толпой виднелось прибитое к столбу колесо. К ободу что только не привесили: от новых сапог до связки баранок. Коренастый паренек как раз добрался до середины столба и выдохся. Снизу орали что-то обидное. Потом вылетела морковка, ударила неудачника по заду, и тот медленно стал съезжать.

С трудом проехали через площадь, выбрались на улицу – широкую, но сейчас забитую шатрами. Пробились к перекрестку, свернули. Сюда гуляние не докатилось, и к дому рода Совы добрались без помех.

Как и большинство поразивших Митьку зданий Лодска, столичный дом Нашей был крепок, приземист и угрюм – может, из-за узких окон на каменном фасаде. Его несколько оживляла серо-белая сова на фронтоне. У гостей приняли лошадей, и по очищенной от снега тропе провели к дому. На высоком крыльце, прикрытом навесом, никого не было, что по илларским обычаям считалось невежливым.

В просторном холле, слишком темном из-за узких окон, ало светились в огромном камине угли. На медвежьей шкуре лежали две гончие, они повернули к гостям узкие морды, но даже не рыкнули. Кроме собак и слуг тут их тоже никто не встретил. Сняли мокрые от снега плащи и шапки, и князь Наш уверенно пошел по боковой лестнице на второй этаж. Митька, не задавая вопросов, пристроился следом. Молча дошли до высоких дубовых дверей, тур постучал.

Створки распахнулись сразу, на пороге стоял важный седой слуга в расшитом камзоле. Увидев гостей, поклонился и пропустил. Они вошли в небольшой светлый зал; окна и тут были узкими, зато горели лампы, и пламя в камине не прижималось к углям, а поднималось яркими языками, хваталось за кованую решетку. Все – стены, диваны, стулья, – обито бежевой с золотом тканью. Высокая печь, тоже затопленная по случаю холодов, выложена белыми изразцами.

У камина в высоком кресле сидела пожилая дама в жемчужно-сером платье. Она махнула рукой, приказывая слуге выйти, плотно свернула пергамент, который читала перед тем.

– Здравствуй, Весеней, – глубоким, совсем не старческим голосом сказала дама.

– Мама, – тур склонил голову.

Митька тоже поклонился:

– Княгиня Наш.

– Ты все-таки привез его. Подойдите.

Митька двинулся следом за туром, стараясь не задеть стоящие на высоких подставках вазы и фарфоровые статуэтки. Остановился в паре шагов от кресла, из-под ресниц глянул на княгиню. Когда-то она была красива – об этом говорили высокий лоб и узкие скулы, – но сейчас лицо изрезано морщинами. Жемчужное ожерелье, лежащее на груди, только подчеркивало старость.

– Похож на Ладу. Кровь наша видна. Глаза наши. А вот взгляд дерзкий больно.

Митька плотнее сжал губы.

– Вот, видишь, – свернутый лист коснулся подбородка, заставил поднять голову. – Дерзкий мальчик! С таким хлопот не оберешься.

Глаза у старой княгини светлые, как у мамы. Но мама не умела смотреть так властно.

– Ну иди пока.

Тур ободряюще кивнул племяннику, когда тот повернулся к двери.

Митька спустился вниз – там слышались голоса. Может, кто из слуг покажет, где гостевые комнаты. Странный дом: слишком узкие окна, плохо освещенные коридоры, толстые стены – Митька приложил ладонь к косяку, промеряя. А еще в Илларе любят камины, а тут все больше попадаются выложенные изразцами печи. Или как в комнате княгини – и то и другое.

Идя на голоса, княжич оказался в огромном, жарко натопленном зале. Только одно окно не было закрыто ставнями, горели лампы, отсветы падали на развешенное по стенам оружие и медные окантовки медальонов со звериными головами – волков, кабанов, лосей. Митька прошел вдоль стены, тронул кольчугу: похоже, кольцо в волосах тура как раз отсюда. В центре висел щит с гербом. Сова сжимала в лапах клинок и свиток – род Нашей издревле славился мудростью и отвагой. Янтарные глаза, прорезанные темной щелью зрачка, в упор смотрели на княжича. Точно оценивали: так ли уж хорош шестнадцатилетний Эмитрий, чтобы взять его под крыло? Покровитель рода Динов возражать не будет – ведь он больше века умирает в ущелье Орлиной горы. Митька чуть качнул головой: нет, мудрая птица, я не приду к тебе на поклон. Большая честь принадлежать роду Нашей, но хватит предательств.

– Княжич! – прилетел далекий голос. – Вас князь к себе требуют.

Митька вышел в коридор и увидел слугу: тот шел, задрав голову к потолку, и кричал:

– Княжич!

– Тут я.

Слуга глянул удивленно, словно и впрямь надеялся обнаружить гостя среди переплетения балок. Сказал чопорно:

– Вас князь велели сопроводить в гардеробную.

…Митька остановился перед зеркалом. Цвета Моррина – белый, серебряный и голубой, потому на княжиче белоснежный камзол с серебряной расшивкой. Жесткий воротник, широкие манжеты, серебряные с жемчугом пуговицы – давно Митька не надевал такое, больше привыкнув к скромной одежде. Выгоревшие добела волосы, отросшие ниже плеч, пришлось перехватить голубой лентой. Почти сошедший загар неожиданно проявился и переменил цвет глаз с темно-серого на серебристо-светлый.

Все хорошо, но из оружия положена лишь шпага, и зудит пустота на месте пистолета.

– Ты и вправду похож на Ладу, – подошел тур. – Ох, племянничек, готовься – быть тебе обстрелянным.

Митька глянул недоуменно.

– Из самого приятного на свете оружия: девичьих глазок. Ну, не красней, не красней. Все, поехали.

Да, бал – не главное, что ждет во дворце. Король Далид пожелал видеть племянника королевского летописца. Митьке тоже интересно встретиться с ладдарским правителем – у Далида самая большая библиотека из всех известных, ни один король не относится с таким почтением к рукописному и печатному слову.

Музыка – сначала обрывками, незаконченными скрипичными фразами, – за стеной сыгрывается оркестр. Вот уже угадываются мелодии. Кажется, Митька пробыл в этой комнате больше часа. Все так же пишет, не поднимая головы, секретарь. Медленно выводит буквы, прорисовывает каждый завиток. Дважды приходил слуга, подбрасывал дрова в печь. А Митька ждет. Волнение, утихшее было, снова покалывает в кончиках пальцев. Чтобы успокоиться, княжич рассматривает приемную. Покои короля Далида удивляют простотой. Мебель обычная, такую можно встретить и в купеческом доме. Лепка на печи – листья плюща; изразцы с мелким, невыразительным рисунком. Даже положенные портреты и те в темных тонах. На одном наследник Ладдара. Митька вгляделся в строгое, слегка одутловатое лицо. Нет, совсем не похож на сестру, королеву Виктолию. Сейчас принц уехал на север, вести переговоры с купцами Вольного союза.

Взвились скрипки – и сразу оборвалась музыка. После паузы – начальные такты ладдарского полле. Готовятся к балу. За окном уже темнеет, скоро начнут съезжаться гости, а король все беседует с летописцем за закрытыми дверьми.

– Княжич Наш!

Митька вздрогнул, не заметив, как вошел слуга. Неприятно покоробило обращение, и он глянул угрюмо.

– Пройдите к королю.

Полутемная комната открылась перед Митькой. Между плотно закрытыми портьерами не пробивалось ни лучика. Только лампа на столе освещала Далида и тура. Закрылась за спиной дверь, отрезая льющийся свет и музыку.

– Ваше величество, княжич Дин из рода Орла, – поклонился Митька королю. Тур, стоящий у стола, качнул укоризненно головой.

– Подойди, – негромко велел Далид. Старый король сидел в кресле, накинув на плечи меховую накидку. Митька приблизился, его обдало теплом от алеющих в приоткрытой топке углей.

Далид придвинул к себе лист, один из стопки лежащих с краю. Митька кинул быстрый взгляд – и уже не от огня, от гнева бросило в жар. Это же его записки! По настоянию дяди княжич сделал с них копии, но вот уж не думал, что они окажутся у ладдарского короля. Тур не спросил, даже не сказал, что взял Митькины бумаги.

– Я прочел. Сколько успел, конечно. – Далид говорил очень тихо, и Митьке пришлось напрячься, чтобы не упустить ни слова. – У тебя талант, юноша, уж в этом мне поверь. Ты смог остаться на тонкой грани между навязыванием личного мнения и сухим перечислением фактов. Твои записки отражают не только суть, но и дух происходящего. Конечно, еще нужно учиться, но будет жаль, если ты загубишь такой дар.

Тур незаметно толкнул Митьку ногой, и тот поклонился:

– Благодарю вас, ваше величество.

– Мне известно, что князь Наш готов принять тебя в свой род, но ты необдуманно отказался. Надеюсь, что пребывание в Лодске изменит твое решение. Я дам тебе разрешение бывать в моей библиотеке. Думаю, такой вдумчивый юноша найдет там для себя много интересного.

Ничего себе! Митькин гнев чуть поутих.

– Я ценю таких людей, как твой дядя и как ты, юноша. И потому предлагаю то, что не предлагалось еще чужеземцу. Два года, оставшиеся тебе до восемнадцати, ты можешь продолжать ездить с князем Нашем. Потом поживешь здесь, моя библиотека велика, тебе понадобится время. Ты даже сможешь попасть в закрытый архив, я распоряжусь.

Чем дольше говорил Далид, тем сильнее точила когти о душу тревога. Слишком все хорошо, хоть медом поливай.

– Князю Нашу, понятно, тоже придется задержаться в Лодске, раз уж он решил готовить себе смену.

Митька бросил быстрый взгляд на невозмутимое лицо дяди.

– Ты еще не понял? – удивился король. – Юноша, ты получаешь шанс стать королевским летописцем Ладдара.

Матерь-заступница! Пораженный, Митька повернулся к туру. Золотое перо из хвоста птицы-удачи – вот чем были слова Далида. Стать королевским летописцем – самое дерзкое желание, загаданное княжичем. Вспыхнула радость – и погасла. Остудил ее холодный ладдарский ветер.

– Конечно, это предлагается не илларскому княжичу Дину. – Светлые, водянистые глаза короля в упор смотрели на Митьку. – А княжичу Нашу, подданному Ладдара.

Митька облизнул пересохшие губы.

– Я, ваше величество, род не меняю, а потому…

– Юноша, не произноси непоправимых слов, – взгляд короля потяжелел. Не такого он ждал от княжича из разоренного мятежом королевства. – У тебя еще будет время подумать. И осознать. – Далеким грозовым раскатом прокатилась угроза. От королевских милостей не отказываются, как от сдачи в деревенском трактире – такое не прощается.

– Благодарю вас, ваше величество. – Митька склонил голову, спрятав глаза.

Открытие бала, более строгое, чем в Илларе, почти не затронуло княжича. Не шел из головы разговор с королем. Трудно, когда со всех сторон твердят: ты не прав, так тебе будет лучше, глупо упрямиться, да и никому не нужно. Как бы ни был тверд в решении, а все равно начнет подтачивать изнутри.

– Оставлю тебя, – Весеней тронул племянника за локоть, – встречу маму.

Музыка подхватила первые пары. Пожилые дамы расселись на диванчиках, придирчиво наблюдая за танцующими, мужчины завели разговоры. Кто-то уже уединился на небольших застекленных террасах, сквозь витражные двери виднелись силуэты. Митьку кольнуло: в Илларе мало кто рискнет так сделать – побоятся намека на тайный сговор.

Среди светлых платьев и камзолов мелькнула темная накидка, расшитая рунами. Предсказатель из Дарра неторопливо шел между гостями, отвечая на приветствия. Король Далид ценит мудрость других народов, при его дворе можно встретить и ваддарского поэта, и илларского картографа. Девушки хихикали и прикрывались веерами, провожая старика взглядами. Наверняка каждая мечтала выспросить мудреца о своей судьбе, но подойти не решались. Митька отвернулся, ему вспомнился сочувствующий взгляд купца из лавки с амулетами: «У твоего рода нет покровителя». Бал, волновавший радостными предчувствиями, потускнел. Митька почувствовал себя чужим.

Княжич отошел к окну. Падал снег, и разноцветные стекла раскрашивали его красным, розовым, голубым и зеленым. Дворцовая площадь казалось пестрее, чем бальный зал, полный дам и кавалеров в белом и голубом. Там не затихало гулянье, были видны отблески костров и широкие хороводы. Смутно проглядывался помост, на котором кукольники давали представление. Промчалась тройка, запряженная в сани. Полозья взрывали рыхлый снег и скребли по мерзлой земле. Не верилось, что мама называла Лодск тоскливым городом. Княжич чуть улыбнулся: вот она, ошибка летописца – поверить первому взгляду. Какой бы показалась столица, окажись Митька в Ладдаре месяцем позже? Замерзшим лабиринтом с заметенными улицами?

– Здравствуйте, Грей, – прозвенел знакомый голос. – Ах да, вы же говорили, что непохожи на него, – Митька обернулся: перед ним стояла Лина в белоснежном с голубым кружевом платье.

– Здравствуйте! Очень рад вас видеть. А где же ваша подруга?

Лина развернула веер, спрятала улыбающиеся губы, остались видны лишь смеющиеся глаза.

– Княжна Веталина Вельд даже на Моррин робка и сдержанна. Может, княжич, вашей смелости хватить на двоих?

– Надеюсь, что так и будет.

Как хорошо, что Митьку учили танцевать! Конечно, княжичу давно не доводилось этого делать, но тренированное тело фехтовальщика не подвело. А золотисто-рыжая княжна так легко двигалась, что могла составить пару и более неумелому кавалеру. Веталина молчала, чуть отвернув голову, даже если того не требовала фигура танца. Иногда бросала на Митьку быстрые взгляды из-под ресниц и слегка краснела. Это волновало княжича, но все, на что он решился, – лишь чуть сжать лежащие в его ладони тонкие пальцы.

Музыка растаяла. Митька предложил Веталине руку и повел к седой женщине в серебряной парче. Во время танца княжич натыкался на ее пристальный взгляд и чуть сбивался, словно кто толкал в плечо.

– Мама, это княжич Наш, – представила Веталина и снова покраснела.

– Ваша дочь великолепно танцует, княгиня Вельд. Я был бы счастлив пригласить ее еще раз, с вашего позволения.

– Вы родственник королевского летописца?

– Совершенно верно, княгиня, – прозвучал густой голос тура. Митька и не заметил, как дядя вернулся, ведя под руку княгиню Наш. – Рад вас видеть.

Лицо новой знакомой смягчилось. Митьку удивило одобрение во взгляде, каким его окинула бабушка.

– Дамы, простите, но мы вынуждены оставить вас, – тур положил руку Митьке на плечо, увлекая за собой. Княжич успел заметить досаду на лице Веталины, и сладкой волной омыло сердце.

Князь увел племянника на терраску и прикрыл стеклянную дверь, ведущую в зал. Тут было холодно, не спасали даже выставленные в окованных ведрах угли.

– Я задержался, но ты, кажется, не терял времени зря.

Митька пожал плечами, мол, что об этом говорить.

– Король сделал тебе заманчивое предложение. Признай, это так.

Княжич вынужден был кивнуть.

– Если же тебя смущает холодный прием бабушки… Малыш, попробуй посмотреть ее глазами. Ты отказался войти в наш род, отверг его. Мало того – предпочел род отца, запятнавший себя предательством. Выбор между знатным семейством Ладдара – и именем отщепенца, в чью пользу ты его сделал?

Митька понимал, что разговора не избежать, мало того – он будет повторяться раз за разом. Очень трудно твердить «нет» человеку, которого уважаешь.

– А еще она сильно обижена на твою мать. Как Лада могла отказаться вернуться домой!

Шакал побери, хорошо, что тур не знает всей правды. Думается, тогда княгиня Наш ни за что бы не примирилась с выбором дочери.

– Малыш, не только ради себя, ради твоей матери. Подумай сам, всем было бы лучше, войди ты в род Совы. Женился бы потом на девушке из хорошей семьи. Как княжич Наш, ты бы составил в Ладдаре хорошую партию.

Митька не стал отвечать, повернулся спиной к окну и смотрел, как проплывают за стеклянной дверью пары. Веталина невесомо скользила по мозаичному полу. У державшего ее за талию молоденького лейтенанта было счастливо-глупое лицо, девушка же не обращала на кавалера внимания, явно выискивая кого-то в зале.

– Кстати, семья Вельдов очень влиятельна при дворе. Старший брат Веталины – королевский адъютант, Далид очень благоволит к нему.

До стоящих на холодной терраске доносились голоса, музыка и смех. Один танец сменился другим. Мимо двери прошел слуга с подносом, уставленным бокалами. Потом остановились двое, мужчина попытался обнять девушку за талию, но та оглянулась и потянула кавалера туда, где диктовал правила вальс. А Митьке вдруг вспомнилась сожженная деревня в приграничных землях. Молоденький пастушок чудом выжил, забившись в глубокий подпол. Выжил, но сошел с ума. Сидел у обугленного остова колодца и пытался наигрывать на дудке веселую песенку. Замерзшие пальцы и сорванное кашлем горло рвали ее на отрывистые, сиплые вскрики. Пастушок сердился, ругался на дудку, колотил руками по стылой земле. Обижался, отбрасывал непослушный инструмент и сидел, нахохлившись, как замершая птица. Но потом снова подбирал дудку, подносил к губам, наигрывал начало – и срывался.

Митька качнул головой:

– Моя родина – Иллар. Ты же знаешь, тур. – Он усмехнулся, снова найдя взглядом Веталину. – Что-то меня второй раз уже женят. Не рано ли?

– И кто был первым? – заинтересовался дядя.

– Король. Говорит, когда-то лелеял планы выдать за меня Анхелину. – Митька произнес это с улыбкой, показывая, что не нужно воспринимать всерьез. Но Весь кольнул племянника взглядом и задумался.

Тур ушел. Митька не хотел возвращаться в зал, хоть и продрог уже изрядно. Через огромные окна террасы он смотрел на освещенную площадь. Костров на ней стало больше, и уже несколько троек лихо пролетали из конца в конец. Вот ведь: за спиной празднуют, на веселье смотрит, а его тоска мнет. Эх, Темку бы сюда! Уже больше четырех месяцев не видел побратима. Хоть бы он не лез лишний раз под пули, не приведи Создатель повязывать по княжичу Торну траурную ленту.

На мгновение голоса за спиной стали громче, нахлынули волной звуки музыки и запахи – кто-то вышел на терраску. Митька оглянулся. Предсказатель из Дарра поклонился княжичу.

– Не помешаю?

– Нет, что вы, – Митька постарался ответить вежливо.

– Сегодня многие просили меня рассказать об их судьбе. Только не вы, княжич. – Предсказатель подошел так близко, что Митька уловил пряный запах, идущий от его накидки. – Но думается мне, вы единственный, кому действительно нужна моя помощь. Знаете ли вы, – старик замялся, не решаясь сказать, – …про вашего покровителя?

– А что видите вы? Говорите, не бойтесь.

Старик сложил руки ковшом, провел по лицу, словно благословляя сам себя.

– Ваш род потерял покровителя.

Шакал побери!

– Да.

– Если вы мне расскажете больше, может быть, я смогу помочь вам советом.

Митька не открылся даже туру. Но почему-то для этого старика слова легко сплелись в короткий рассказ.

Предсказатель думал, перебирая пальцами накидку. Руны то терялись в ладони, то снова показывались.

– Что же… Я вижу один путь: узнать, как ваш род потерял покровителя и постараться искупить вину. Вряд ли это есть в хрониках, и давно нет свидетелей тех дней. Но слышали ли вы о Хранителе прошлого?.. Я так и думал, что нет. Роддарцы не любят говорить о себе. Загадочный народ. Они оторваны от земли, их благополучие не в созидании, а в чужих войнах. Но невозможно жить как перекати-поле, такие королевства были известны истории, и все они умерли, все, кроме Роддара. Нужно иметь что-то святое на своей земле, быть к чему-то привязанным. Таким для Роддара стало прошлое. Нет более точных и полных хроник, чем те, что хранятся при дворе владетеля. Числом много меньше ладдарских, но каждое слово – на вес золота. Только в Роддаре есть человек, которого называют Хранителем прошлого. И дело не столько в том, что он обладает многими знаниями. Есть у него дар: Хранитель может увидеть былое. Не спрашивайте меня, как. Я не отвечу, никто не ответит. Но если хочешь узнать прошлое своего рода, попробуй найти Хранителя.

Глава 3

Темка тронул за локоть:

– Поехали.

Вцепиться бы в ограду, прижаться лицом к стылому железу и завыть как волчонок. Выветрился запах пожарища, а Митьке все равно им пахнуло. Не мог представить, так посмотри – вот оно, сожженное гнездо.

– Ну Мить…

Давно стоят у разоренного особняка, на них уже оглядываться начали. Стража подъезжала, документы проверила. Нате, смотрите, княжич Дин домой вернулся. Так у них рожи вытянулись, смешно прямо.

– Поехали, – резко сказал Митька.

К ночи мороз крепчал, пока добрались до столичного дома Торнов, иззябли. Ввалились в тепло, чуть не сбив с ног открывшую им девочку с фонарем в руках.

– Княгиня Полина! – звонко закричала служанка на весь дом. – Княжич Артемий приехал!

– Оглушишь, скаженная, – рассмеялся Темка.

Застучали где-то каблуки, засуетились слуги. А Митька застыл столбом, чуть прикрываясь ладонью от бьющего в глаза света. Ни за что бы не узнал, если бы не звонкий голос да растрепанная рыжая коса.

– Элинка, ты, что ли?

– Она-она, вредная стала – ужас! – Темка торопливо развязывал плащ, стряхивал снег. – Раздевайся, чего стоишь?

Лисена фыркнула, повела плечиком.

– Добрый вечер, княжич Эмитрий, – улыбается, точно самого желанного гостя встречает. Взгляд остановился на метке-стреле, стал растерянным.

– Здравствуй, – Митька наконец-то примирился с тем, что вот эта рыжекудрая девица – маленькая Шуркина сестра. Вроде и не подросла особо, и кудряшки все так же из косы выбиваются, а поди же ты – совсем другая. – Подожди, тебе сколько лет-то?

– Шестнадцатый, княжич Эмитрий!

– Ничего себе…

– Мама! – Темкин голос слышался уже где-то далеко. – Мам, я княжича Дина привез!

Ему ответили что-то неразборчиво, Темкин голос стал глуше, но Митька разобрал гневные нотки.

– Кажется, мне не рады, – заметил он, отдавая плащ слуге.

Элинка снова повела плечиком, точно начертила руну неизвестного Митьке алфавита.

– Не говори глупостей, – Темка выскочил в холл, – пойдем.

Вошли в большую, жарко натопленную гостиную. Митька поклонился:

– Добрый вечер, княгиня Торн. Простите, что приехал без вашего позволения.

Глаза Темкиной матери смотрели тревожно, но ответила она ровно:

– Мы рады гостям, княжич… Эмитрий.

Показалось, или княгиня постаралась избежать проклятого «Дин»? Темка подошел к матери, взял за руку. Как бычок, боднул в плечо. С княгини словно изморозь сошла, она тепло улыбнулась сыну, растрепала ему волосы. Митька скользнул взглядом в сторону.

– Мам, он завтра уезжает. В Роддар.

Митьке захотелось прикрыть шрам, но он даже не наклонил голову.

– Но ведь… Ох, Создатель! – княгиня судорожно собрала у горла тонкую шаль-паутинку. – Что же такое делается?! И король позволил?

– Да, княгиня Полина.

Хозяйка горестно качнула головой.

– Куда только Матерь-заступница смотрит! Темушка, переодевайтесь и спускайтесь к ужину. Элинка, собрали на стол?

– Да, княгиня.

Митька быстро обернулся. Тут, на свету, он лучше смог рассмотреть Лисену. Девочка – или девушка? – стояла на пороге столовой, заложив руки за спину, и с любопытством смотрела на гостя. Заметив его оценивающий взгляд, перебросила косу на грудь, улыбнулась, блеснув белыми зубками. Нет, ну надо же, какая выросла!

– Чего задумался? – толкнул в плечо Темка.

Княгиня Торн то ли махнула рукой – все одно уже ничего не исправить, – то ли просто пожалела княжича Дина, но нервозность, так явственно ощущаемая при встрече, пропала. Она спрашивала Митьку о погоде в Лодске и о традициях ладдарского двора. Улыбаясь, вспоминала Темкины шалости. Сам княжич Торн или возмущенно отрекался, или с усмешкой вставлял неизвестные матери подробности. Неслышно скользила по столовой Лисена, преувеличенно серьезно выполняя свои обязанности. Правда, все равно вмешивалась в разговор; язык у нее был остренький, и Темка не всегда находил достойный ответ. Рубиново светилось в бокалах вино, свежо похрустывали накрахмаленные салфетки, и грела спину изразцовая печь. Так спокойно и уютно Митька не чувствовал себя уже очень давно. Покидая столовую, он искренне сказал Темкиной матери:

– Спасибо за такой вечер, княгиня Полина. Я буду вспоминать его.

Темкина мама провела ладонью по Митькиным волосам.

– Пусть будет милосерден к тебе Создатель, – вдруг обняла княжича, коснулась лба губами. – Помоги тебе Матерь-заступница, мальчик.

Митька наклонил голову, скрывая намокшие ресницы.

А ночью пришла тоска. Скрутила разом, как полковая прачка скручивает солдатскую рубаху.

Митька лежал в темноте, вслушиваясь, как спит дом Торнов. Уже далеко за полночь, в гостиной отбили часы. Иногда поскуливает во дворе молодой пес. Княжичу хочется подвывать ему. Завтра снова в дорогу. В самом трудном путешествии можно утешиться ожиданием возвращения – а куда возвращаться Митьке? Кто его ждет? Тур любит племянника, но слишком уж уверен, что знает, как тому лучше жить – в Ладдаре, в роду Совы. Отец, может, вспоминает – с болью или проклятием. Никому Митька не нужен, кроме побратима. Но почему-то мало этой дружбы, невыносимо тянет жилы тоской, морозит одиночеством. Как того, сказочного Грея. Только Митьке не растопить снег. Как там было? Любил землю свою, свой род и свою невесту. Не нужен Митька на своей земле. Род его проклят и покровителем оставлен. А невесты нет, хоть дважды, пусть и не всерьез, сватали.

А мама… Неужели нет в ней другой любви, кроме той, запретной, к королю? Создатель! Кому молиться, чтобы хоть на миг прижаться к душистому платью, ощутить на плечах теплые руки, услышать: «Митенька, сыночек…»

Кому, Создатель?!

Ответить: «Мама, мамочка моя!» Сесть на пол у ее ног, уткнуться в колени. Нет защиты более хрупкой, чем ладони, скользящие по волосам, и все-таки нет покоя надежнее, чем под материнской рукой.

Тосковал, рвался в Турлин… А уж как бежал по дворцовым коридорам, тур еле поспевал следом.

– …Мама! – дверь от удара распахнулась, ударилась о стену.

Знакомая комната, все с тем же запахом розовой воды и ванили, освещенная лампами и пламенем камина. Из кресла, подвинутого ближе к огню, поднялась княгиня, всплеснула руками.

– Митя! Весеней, и ты здесь? Ох, закрывайте быстрее дверь, так дует. Вот уж не ожидала! Братец, только не говори, что приехал уговаривать меня вернуться в Ладдар.

– А почему бы и нет, сестренка? – Чтобы поцеловать руку Ладе, гиганту пришлось склониться. – Ты – птица нашего рода, пора лететь обратно.

– Мудрый-мудрый совенок, – княгиня высвободила руку, постучала пальцем брату по темечку, – Я не вернусь. Даже не начинай уговаривать.

Митька замер у порога. Перед его глазами словно разворачивался спектакль,в котором он был зрителем – но не участником.

– Что мама? Ты видел ее? Сердита? – продолжала меж тем расспрашивать княгиня.

– А как ты думаешь? Видел, конечно. Нужно же было познакомить Эмитрия с бабушкой. И сердита, еще как сердита.

– Да уж! – Серебряный смех наполнил комнату. – И как тебе бабушка, Митя? Надеюсь, уж она-то настояла на своем и мой сын наконец принял родовое имя Нашей?

Митька откачнулся от двери, подошел к княгине.

– Нет, мама. Я по-прежнему остаюсь наследником рода Динов.

Лада нахмурилась.

– Митя, я думала, путешествие образумит тебя.

– Да, мама. Ты совершенно права, – ровно сказал Митька. – Образумило. Я утвердился в своем решении.

– Весеней! – Рассерженная Лада повернулась к брату.

Князь развел руками.

– Твой сын упрям не меньше, чем ты сама.

Обида заставила Митьку вспыхнуть. Упрямство?! И такое говорит тур?

– Это не упрямство!

– Да, не упрямство! Это глупость! – вспылила мама. – Митя, я так ждала тебя. Верила, ты одумался, отказался от позорного имени – и все будет как прежде. А ты? Думаешь только о себе! А обо мне ты хоть раз вспомнил? Ты понимаешь, что ставишь под удар мое положение при дворе? Если бы не Виктолия, еще не известно, где бы я сейчас была.

– Дома, – проворчал Весеней. – Чем тебе тут в Илларе намазано, что ты вернуться не хочешь?

– Тебе не понять, братец. Ты никогда не сидел подолгу под матушкиным крылом. Ты даже не представляешь, что это – пережить зиму в Лодске. Тоска и белая скука!

Митьке казалось, что мамины слова отскакивают, точно бусины от пола, бестолково разлетаются по комнате.

– Хочешь, чтобы я и сыну своему пожелала той же участи? Проспать всю жизнь в столице Ладдара? Пусть войдет в род Совы и пользуется на здоровье милостью нашего короля, Эдвин с удовольствием возьмет его на службу и приблизит к себе.

– Лада, опомнись! Ты думаешь, на войне ему будет лучше?

– Он не воюет, он с тобой.

Весеней только головой покачал.

– Ты ошибаешься, если думаешь, что мой путь так уж безопасен.

Митька почти не вслушивался в прыгающие бусинки-слова. Княгиня все равно не скажет правду, ту, которую когда-то оплакивали свечи в маленьком домике за Верхнехолмскими лесами. Чтобы перебить пустой разговор, вставил резко:

– Мама, я не собираюсь отказывать от имени своего рода.

– Твоего рода? А ты помнишь, что твой отец сделал со своим родом? Он клялся под Орлом, что будет беречь меня, а как вышло? Володимир сломал жизнь и тебе, и мне. И все ради каких-то дурацких мечтаний. Теперь понятно, в кого вырос таким эгоистом мой сын! Весь в папочку… Жалости в тебе нет, так будь хотя бы благоразумным! Ты понимаешь, что губишь свое будущее?

– Это как посмотреть.

Княгиня переплела пальцы так, что хрустнули суставы.

– Митя, ты вынуждаешь меня…

– К чему, мама? – голос дрогнул. – К чему же? – словно тонкие струнки рвались в горле.

– Ты сам понимаешь, – пробормотала княгиня, отводя глаза.

Митьке хотелось закричать, как маленькому ребенку в темной комнате: «Мамочка!» Но кого звать сейчас?

– Мама, ты… – лопнули последние струнки, Митька крутанулся на каблуках, вылетел в коридор.

Хлопнула за спиной дверь. Как отрезало.

Митька был рад сбежать к Торнам, а то ходил бы неприкаянным псом – вон, совсем как тот, что воет за окном, – у покоев княгини Наш, не решаясь постучаться и не решаясь уйти.

Уехал, а теперь уснуть не может, вертится на постели, то сбивая подушку комком к изголовью, то расплющивая ее затылком. Собачьи жалобы истравили душу. В жарко натопленной комнате душно, Митька уже и одеяло сбросил. Зажечь лампу, достать из сумки недочитанный трактат? Сложатся буквы в слова, слова – в текст, но не затронет он Митьку. Только попусту взглядом по строчкам водить.

Княжич поднялся и какое-то время сидел на постели. Пес во дворе расходился и выл все жалобнее. Митька не выдержал, оделся и вышел в коридор. Пойти поискать библиотеку, что ли. Может, найдется что для легкого чтения.

Заплутал княжич Дин быстро, потерявшись в темных коридорах и лестницах. Стало прохладнее, видно, тут ночью не топили, и уже выстыло. В открывшейся же гостиной с огромными окнами вовсе было зябко, но на небольшом столике для рукоделия горела свеча. К столику придвинуто кресло, в нем сидит Лисена, подтянув коленки к подбородку и укутавшись шалью. Казалось, рыжие волосы вобрали солнечный свет, так они сияют в темноте. Скрипнула доска под Митькиными сапогами – и девочка вскинула голову, испуганно стягивая на груди платок. Увидев княжича, торопливо зашарила по полу в поисках комнатных туфель.

– Чего не спишь? Да сиди ты.

– Не знаю, – пожала Элинка плечами, – Ночь какая-то… длинная.

Митька подошел ближе, присел на низенькую скамеечку. Лисена похлопала ресницами, глядя на него сверху, а потом прыснула со смеху. Митька тоже улыбнулся: наверняка обычно в кресле сидела княгиня, а у ее ног устраивалась служанка.

– Замерзнешь.

– У меня шаль теплая, козьего пуха.

Сейчас, с распущенными волосами, закутанная в платок, Лисена уже не выглядела такой повзрослевшей. Девочка водила пальцем по холодному подлокотнику, порой отнимая руку и согревая ее дыханием. Митька в накинутом мундире тоже слегка озяб.

– Княжич Эмитрий, а помните лето? Как в деревнях хороводы водили вокруг костров…

– На свадьбах, – кивнул Митька.

– Ага, но только на свадьбах уже ближе к осени было. А помните, я еще с вами не хотела идти, когда вы подарки дарили? С Артемием ходила, ну да, да, напрашивалась, а с вами – нет.

Княжичу слышались звуки плясовой, чувствовался запах яблок и вкус домашнего вина – но этого он не помнил, и лишь улыбнулся смущенно.

Элинка спрятала руки под шаль, поежилась. Митька подумал, что эта рыженькая девочка наверняка плохо переносит зиму. Вот ведь странно: кажется Лисена теплой, как весеннее солнышко, а сама себя согреть не может.

Затрещала, отбрасывая искры, свеча. Элинка наклонилась снять нагар, и кудри волной легли Митьке на колени. Пахнуло ромашкой и почему-то сухим песком, прогретым солнцем.

– У тебя волосы летом пахнут.

Лисена медленно повела головой, пропустила рыжее золото между пальцев.

– А хотите на память?

Она порылась в корзинке с рукоделием, вытащила ножницы. Щелкнули лезвия. Локон упал в Элинкину руку, свернулся пружинкой.

– Вот, – протянула на открытой ладошке.

Митька взял, коснувшись ее пальцев.

– Да у тебя руки ледяные! Иди в тепло! Давай быстрее.

– Хорошо, княжич Эмитрий. Я свечку вам оставлю, а то заблудитесь. Мне что, я тут каждый косяк знаю. Или, может, проводить вас?

– Проводи, а то и вправду заблужусь.

Девочка наклонилась, выискивая под креслом туфли. Митька нерешительно покачал ладонью, на которой лежал рыжий огонек. Что теперь с ним делать? Помедлив, убрал в карман.

Пусть. На память о лете.

Тени были густо-синими, хоть пригоршней черпай. А верхушки сугробов поблескивали на ярком солнце от остро-голубого до светло-изумрудного и блекло-желтого. Княжич и не знал, что можно увидеть столько красок на белом, казалось бы, снеге. Спасибо, Ларр, за утихшую метель, Митька постарается запомнить Турлин таким. Вот этот парк, что тянется по правую руку от въезда, – припорошенный снегом, пустынный, словно заколдованный Моррой. И площадь, где стоят готовые к отъезду роддарцы и прощаются с заложниками близкие.

– До встречи, малыш, – тур сгреб племянника по-медвежьи. – Ну и дорожку тебе Создатель метит.

Грустно смотрит Анхелина, греет руки в собольей муфте. Темка сумрачно уставился себе под ноги. Эти трое – все, кто пришел проводить Митьку. Напрасно княжич оглядывался на каждый стук дверей – мама не выходила. Истекают последние минуты, крег Тольский уже готов сесть в седло.

– Я просил разрешения хоть до городских ворот с тобой. – Темка придерживал под уздцы каурую Ерьгу, королевский подарок, голыми, без перчаток руками. Пальцы у него уже побелели на морозе. – Король не пустил. Ну почему все так! Как нарочно нас разводит.

Снова хлопнула дверь, взметнулись голоса – вышел Эдвин, ведя княгиню Наш, укутанную в темную меховую накидку. Виктолии с ними не было – она простыла, и лекарь запретил ей выходить на мороз. Лада опиралась на королевскую руку и что-то говорила негромко, горестно заламывая брови. У Митьки внутри заметался раненый зверек: неужели мама специально не приходила? Лишь бы вот так сейчас идти с королем, иметь право на его сострадание? Ну не может же быть отъезд сына всего лишь поводом!

– Вот видишь, пришла, – прогудел тур.

– Да, – натянуто произнес Митька и быстро шагнул вперед, оставляя друзей за спиной.

– Эмитрий, – король положил руку ему на плечо. – Я постараюсь…

– Не надо, ваше величество. Это мой выбор.

Эдвин обнял его.

– Ты должен вернуться. Ты нужен Иллару. – Широкая ладонь накрыла затылок княжича. – Ты мне нужен, Митя, понимаешь?

Митька вжался лицом в его плащ. Да что такое, который день глаза на мокром месте. Слюнтяй! Ох, не приведи Создатель расплакаться сейчас! Но какое же это горькое счастье.

– Эдвин, позвольте же и мне проститься с сыном.

Митька поднял голову и успел увидеть, как мама коснулась королевского плеча.

– Конечно, Лада. И разрешите сказать, княгиня, что я восхищен вашей выдержкой.

– Ну что вы, мой король, я всего лишь…

– Мама, ты хотела проститься со мной? – перебил Митька.

– Оставлю вас. – Король отошел, и словно паутинка потянулся за ним взгляд княгини. Но вот Эдвин затерялся среди свиты крега, и Лада повернулась.

Княжич Дин ждал. Раненый зверек, воющий внутри, не давал сделать первый шаг. Мама рассеянно поправила воротник Митькиного камзола, разгладила на плече дорожный плащ.

– А ты сильно вытянулся, – сказала с непонятной грустью. – Наверное, будешь высоким, как твой отец. – Ее руки скользили, то проверяя завязки плаща, то бессмысленно снова и снова укладывая воротник. – Митенька, ты прости меня, я наговорила тебе… Но все так запуталось в моей жизни. Не сердись, прошу. – Княгиня притянула сына, поцеловала. – Благослови тебя Матерь-заступница.

А вот сейчас слез не было.

– Пора! – тур показался за спиной Лады.

Во дворе засуетились, громче стали женские голоса. Темка подвел коня. Ну что же, пора так пора. Митька оглянулся на белую громаду дворца, на стоящего на крыльце короля. Ослепило солнце, висевшее между башенками.

Княжич взлетел в седло, принял от Темки повод. Крег, возглавлявший свиту, уже выехал за ворота. Митька сдернул перчатку, схватил побратима за руку, обжегшись о ледяные пальцы. Наклонился, почти прижимаясь к лошадиной шее, зашептал:

– Темка, ты только помни, у меня ближе тебя никого нет. Ты мне и брат, и побратим, и друг, и кровник. Будь осторожен! Храни тебя твой Олень!

– Мы еще увидимся, слышишь?! Мы увидимся!

***

Снег падал на обнаженные торсы и тут же таял. Поблескивали капельки на коже, солнце ярко вычерчивало рельефы мышц. Если бы Митька был художником, он бы нарисовал двух бойцов с ножами в руках. Неподвижны, только еле уловимы глазу напряжение икр, натяжение кожи на плече – развернутом, готовом к удару. Мгновение до того, как рванется к противнику остро отточенное железо и, может быть, брызнет на снег кровь. Митька знает, что ткань камзола – не такая уж серьезная защита, но все равно вид обнаженных тел страшит. Эти двое парней задирали друг друга с самого начала. Весельчак Торст с трудом разводил их, разряжая напряжение необидной шуткой. В Илларе еще сдерживались, но в Миллреде стало понятно, что простой ссорой дело не кончится. Останавливало лишь то, что драться предпочитали на своей земле.

Вот блюститель проходит между поединщиками; шутник и балагур Торст серьезен в этой роли.

Нарисовать бы в черно-белых тонах, и только зимнее солнце – красным. Но как передать это словами?

– Почему они разделись? – спросил Митька еле слышно.

– Сложно назвать одну причину. – Крег обыденно невозмутим и разъясняет так, словно они неторопливо едут бок о бок, а вовсе не рисует в эту минуту блюститель на снегу круг. – Показать уверенность в своих силах, подтвердить, что не нуждаешься ни в какой другой защите, кроме своего мастерства. Знак, что поединок не остановится, пока не прольется кровь.

Блюститель соединил концы линии, воткнул кинжал в снег. Теперь никто не в праве перешагнуть черту, пока схватка не закончится. Торст еще раз оглядел поединщиков, махнул рукой:

– Бой!

Взвился снежный вихрь.

Поединок был красив и страшен. Первозданная, чистая ярость билась в кругу. Теперь-то Митька в полной мере оценил обычай: мертвых лучше хоронить на родине, раненых оставлять у земляков.

Кричали роддарцы, подбадривая одного и ругая другого, за их воплями не слышны звуки ударов и рычание бойцов – лишь видно, как щерятся они, точно дикие звери. Митька и сам не понял, как закричал тоже. Он слился с многоголовым чудищем, жаждущим увидеть кровь.

Веером брызнули красные капли, ударили в распаханный снег.

– Дава-а-а-ай! – орало чудище.

– Бе-е-е-е-е-ей!

А может, был просто крик без слов.

Уже не капли – всплеском хлынула кровь. Нож вошел под грудину.

– Да-а-а-а! – завопило чудище.

Тело проигравшего осело в протопленное кровью ложе. Победитель качнулся, рухнул на колени. Сгреб в ладонь снег, белый с красными каплями, и жадно начал хватать пересохшими губами.

Торст вытащил кинжал, замыкавший круг.

– Бой закончен, – голос у блюстителя хриплый, точно он сорвал его в крике. – Бой был честным.

У Митьки подрагивали руки и тоже пересохло горло. Спиной вперед он выбрался из толпы, мотнул головой, пытаясь отдышаться. Хватануть бы снега, растопить во рту до холодной влаги. Но вспомнил, как победитель глотал бело-красные комки, и затошнило.

Матерь-заступница, что же это? Себя не помнил.

Роддарцы расходились, возбужденно обсуждая поединок. Двое заворачивали убитого в плащ.

– Да пусть бы все повырезали друг друга, – сказал кто-то из заложников. Митька не разобрал, кто именно.

Проваливаясь в снег, он вышел к дороге, нашел свою Ерьгу. Казалось, кобылка смотрела с укоризной, мол, и чего тебя туда понесло. «Нужно, – мысленно ответил ей Митька. – Понять, что за люди такие, которые живут войной».

***

– Княжич Артемий!

Он оглянулся с раздражением: кому еще понадобился? И так голова кругом идет. Два часа до отъезда, офицеры мечутся по Турлину, а уж порученцы и вовсе ног под собой не чуют.

У тяжелой портьеры, прикрывавшей высокое, от пола до потолка, окно, стояла принцесса. Темка оглянулся воровато и нырнул за бархатное укрытие.

– Я подумала, мы не успеем проститься, вы все время заняты.

Княжич молчал, растеряв от неожиданности слова. На фоне покрытого инеем окна светловолосая Анхелина в пелерине из голубой норки была словно призрачная жительница Сада, спустившаяся на землю. Казалось кощунством говорить с ней.

– Ну вот, я и сейчас отвлекаю вас. – Принцесса глянула в сторону королевского кабинета. – Что же, не буду задерживать.

– Простите, Анхелина! – опомнился Темка, и от неловкости совершил еще большую оплошность – назвал королевскую дочь просто по имени. – Простите, – растерянно повторил он.

– Знаете, Артемий, – принцесса не заметила бестактности, – я поняла недавно, что нестрашно, когда уезжают. Можно ведь ждать. Думать вечером: вот еще один день прошел, возвращение стало ближе. Это счастье – просто ждать, когда точно знаешь, что вернутся. А сейчас никто не знает. Ты ждешь, а может, и некого. Молишься, а по нему уже клинок порохом посыпали.

«Она о Митьке», – подумал Темка.

– Княжич Дин вернется, принцесса, – сказал он угрюмо.

Анна как-то странно глянула, чуть растерянно улыбнулась.

– Конечно, Эмитрий вернется. И вы возвращайтесь, Артемий. – Принцесса протянула руку, пальцы дрогнули, и сверкнул изумруд в массивном перстне.

Темка чуть снова не окаменел. Для такой чести мало быть наследником серебряного рода, только золотая лента позволяет подобную вольность. Княжич осторожно приподнял руку принцессы, поразившись, какая она нежная и хрупкая по сравнению с его. Затаив дыхание, коснулся губами белоснежной кожи. Холодом обжег перстень и горячим – рука принцессы. Княжич не удержался – шевельнул губами, делая поцелуй еще более недозволенным, и у него перехватило дыхание.

– Возвращайтесь, Артемий, – тонким, детским голосом снова попросила Анна, когда княжич поднял голову.

– Принцесса Анхелина, – от волнения Темка чуть не пустил «петуха», – видит Создатель, как я хочу вернуться к вам. Будьте благословенны, принцесса.

***

Здешние горы не похожи на ваддарские, разреженные долинами. Они закрывают горизонт от края до края. Митьке кажется, что и день тут короче – кряж подолгу не выпускает солнце, рано прячет. Но как бы ни были коротки дни, путешествие идет к концу. Скоро столица. Тревожно. Заложники, и без того неразговорчивые, вовсе замкнулись. Каждый свою думу катает. Митька тоже молчит, он сочиняет письмо для Темки. Жаль, что на самом деле оно никогда не будет написано.

«Ехали через Миллред, и я ждал ненависти к нам. Но видел скорее жалость. И не только к нам – но и к соседям их и покровителям роддарцам. Крег объяснил, что медуницы и в самом деле преисполнены печали, видя, как люди убивают друг друга. Нет, я вовсе не хочу представить миллредцев совсем уж беспомощными, добродушными слабаками. Как молодая мать, полная любви ко всему живому, готова перегрызть горло тому, кто попытается погубить ее младенца, так и Миллред будет защищать и защищаться. Но видит Создатель: лишь на одной безумной надежде бросается женщина на хорошо вооруженного воина. Так и тут не смогут противостоять армии.

Ты скажешь: был уже в Миллреде, мог видеть все и раньше, что же удивляешься теперь? Был. Но разве можно увидеть страну через дым разожженного тобой пожара? Слышать сквозь крики расстреливаемых людей? Только поездка с туром стала первым моим понимаем медового края – первым, как глоток из огромного озера. Темка, ты бы знал, как непохожи они на нас! Мне кажется, проще договориться с воинственными роддарцами, чем с улыбчивыми медуницами.

Жаль было, когда выехали к границе. Словно из теплой весны разом шагнули в зиму. Но, знаешь, я бы не хотел остаться в Миллреде навсегда. Порой завидую им, но чтобы жить так – нужно иметь другую душу.

Впрочем, мы уже в Роддаре.

Я не знаю, правда ли похож народ, земли населяющий, на эти самые земли. Но здесь, в горах, роддарцы кажутся не такими, как у нас дома. Представь волка, загнанного на пустое подворье. Там нет врага, равного ему, но все равно зверь настороже, и ступать, и смотреть, и нос держать будет иначе, чем в лесу. Ты можешь возразить, что и в лесу хищник не беспечен. Это так, но насколько естественнее его напружиненность, нежели настороженность.

Ну вот, скажешь, опять забрался в дальние степи. Хорошо же, расскажу тебе о земляках.

В нашей маленькой общине – назвать отрядом сборище стариков, калек и юнцов язык не поворачивается, – так вот, в нашей общине есть свой глава, бронзовый князь Мартин Селл. Князь из тех, кто больше проводит времени в походах, нежели в родовом замке. Он суров и немногословен. Дисциплину поддерживает армейскую. Роддарцы только рады этому. Знаешь, мне кажется, мы их интересуем не более чем любая другая дань, какую могли взять с Иллара. Не то чтобы с нами плохо или пренебрежительно обращаются, нет. Но вспомни, как обычно везут пленников, как стерегут, не поощряют их разговоры между собой и охраной. Тут же такого нет. Едут и едут. Как на прогулке. Мы, конечно, не собираемся бежать, но такое равнодушие несколько оскорбительно.

Впрочем… метки наши видны и понятны каждому, вот ведь дерьмо шакалье!»

Митька отвлекся, подумав, что ругательство, написанное на бумаге, наверняка приобрело бы совсем другую силу, нежели произнесенное. Все-таки жаль, что придуманные строчки мгновенно тают. Эх, получить бы от Темки ответ! Это было бы что-то вроде «Митька, ну ты даешь! А правда там каждый город – как крепость? Нам завтра наступать. А если они такие разини, я бы попробовал удрать просто ради интереса».

Удрать… Смешно, ведь они едут в Роддар по королевскому слову. Темка, понятно, не стал бы сбегать. Но с удовольствием обсудил бы возможность.

Княжич перевязал повыше воротник плаща. Тропа поднималась в гору, становилось холоднее. Едущий рядом барон Водим Сегор прятал покалеченную руку под меховой отворот, придерживая повод левой. Правая у него все время мерзнет после ранения, трудно будет, когда поднимутся выше. Мартин Селл недаром велел Митьке ехать рядом с бароном. Со старым Дробеком делит дорогу князь Юдвин Раль. С Юдвином Митька мог бы приятельствовать – тот всего на пару лет старше княжича Дина. Но молодой князь зол и говорит лишь на одну тему. Не навоевался Юдвин. Наверное, есть у него свой счет к мятежникам, слишком уж звонкий гнев, точно закаленный ненавистью. А еще Юдвину обидно, что король счел его настолько бесполезным.

Это слово – «бесполезные» – было их проклятием. Митька догадывался, почему Эдвин выбрал именно этих людей, но понимание делало стыд лишь еще горче: откупился Иллар чем подешевле. Конечно, королевство в трудном положении. Конечно, правильно не ослаблять его, отправляя сильных князей, опытных полководцев. Конечно, в число пленников не попал никто из родов, влиятельных при дворе, значимых для Иллара. Но стыдно и горько. Всем, кроме Митьки, который стал заложником по долгу и праву. Это отделяет его от земляков, и уж тем более не нравится Юдвину.

Меховой воротник обындевел и неприятно морозил щеку. Княжич очистил намерзшие капельки, сунул нос поглубже в тепло и продолжил:

«Знаешь, у нас до сих пор не отобрали оружие. Я неточен, прости. У нас нет пистолетов, но на шпаги никто не покушается. Зря я готовил речь, дабы позволили оставить твой нож. У роддарцев все-таки действительно другое отношение, даже на мирных землях Миллреда, просыпаясь, первым делом они тянутся к оружию. Право слово, им смешно опасаться нашего бунта. Да и понимают, конечно, что никто из нас не пойдет против слова короля, а потому шпаги наши не покинут ножны. А может, им просто странно лишать нас оружия, как странно было бы лишить, например, сапог.

Все-таки, получается, пишу больше о роддарцах. Ты удивишься, но у меня с крегом Тольским установилось нечто вроде приятельских отношений. Пожалуй, он единственный, кто проявляет к нам, как к чужеземцам, интерес. Думается, это оправданно – их воины не сидят всю жизнь дома, и где только не встретишь роддарских наемников. Брат же владетеля обречен быть привязанным к стране. Я так понял, что крег Тольский по значимости своей и по роду деятельности похож на наш Совет золотых князей».

…Впервые крег заговорил с Митькой у границы с Миллредом, еще на илларских землях. Ночевали в деревне, когда-то, до мятежа, богатой.

Княжич, осоловевший после ужина, привалился к теплому печному боку, вытянул ноги и лениво наблюдал, как хозяйская дочка убирает со стола. У нее из подола торчала ниточка, и полосатый котенок устроил охоту.

– Уйди, Мыська! – Девочка оттолкнула безобразника, тот сердито выгнул спину.

Тощий чумазый котенок мало походил на пушистого красавца, любившего играть с клубками королевы. Но Митька опустил руку, шевельнул пальцами:

– Кыс, иди сюда. Кыс-кыс.

Зеленые глаза уставились, ловя движение. Напружинились лапки, дернулся полосатый задик – прыжок! Митькина ладонь оказалась в пушистом кусаче-царапучем плену. Княжич поднял котенка, увлеченно грызущего слабыми еще зубками пальцы. Разбойник никак не хотел успокаиваться, как ни гладил его Митька, ни чесал за ухом. Пришлось спустить на пол, и котенок тут же умчался за занавеску, где гремела посудой хозяйка.

– Что поделать, не каждого можно приручить, – раздался рядом голос.

Митька повернулся: из спальни вышел крег, уже без камзола. За его спиной было видно, как молодая невестка-вдова со старшей хозяйской дочкой стелют гостям.

Князь Альбер сел рядом, согнувшись и поставив локти на колени. Митьке показалось, что лопатки вот-вот прорвут рубаху и вывернутся жесткими крыльями.

– Я вспомнил, что слышал о тебе. Но думал, ты из рода Нашей.

– Мой дядя просил, чтобы я не называл себя, – холодно отозвался Митька.

– Князь Наш путешествует давно. Наш Хранитель говорит, что был бы не прочь, сведи его судьба с ладдарским летописцем.

– Наверное, тур мог бы сказать то же самое, но в наших землях мало знают о хранителях.

– О Хранителе, – поправил крег.

Митька чувствовал: не стоит спрашивать – если захочет, князь Тольский расскажет сам.

– Эмитрий, завтра рано вставать, – сухо сказал князь Селл с другого конца комнаты.

Княжич глянул недовольно: ему не нравилось подчеркнуто-враждебное отношение к роддарцам. Но все-таки встал, учтиво извинился перед крегом.

Илларцам постелили в соседней комнате. Юдвин, стоявший у порога, пропустил Митьку, но преградил ему дорогу дальше.

– О чем вы с ним говорили? – Князь впился взглядом, готовясь не упустить малейшего признака лжи.

– Это мое дело, – Митька попытался уйти, но Юдвин не выпускал.

– Нет уж, не хватало еще, чтобы Динов щенок у нас за спиной с этими сговаривался.

Митька вырвался, сказал через плечо:

– Я не собираюсь драться. Не время и не место. Чешутся кулаки – поищи другого.

Глава 4

Солдат кутался в два одеяла. Его уже растерли самогоном и дали принять внутрь, а он все не мог согреться. Тут, ближе к Дарру, теплее и горные реки не сковывает льдом, но вода в них обжигающе-студеная. Глядя на трясущегося солдата, княжич сам был готов закутаться в плащ по уши.

Темка сидел на мешке, привалившись к колесу лафета. Рядом суетился Шурка, обтирая взмыленного Каря. Сегодня коню и порученцу досталось, немало отмахали по каменистым тропам. Еще и за королем приходилось гоняться – армия наступала, и если пару часов назад штаб был в одном месте, то по исполнении поручения вполне мог оказаться в другом, ищи-свищи. Но тут если не сам Эдвин, то кто-нибудь из его свиты появится непременно, рано или поздно. Княжич повел носом в сторону походной кухни. Хорошо бы – попозже, успеть перекусить горячего. А что хоть кто-нибудь да явится – можно не сомневаться. Разведка еще утром ушла через мост, по единственной в этих местах дороге. Уже за полдень, но известий пока не было никаких. Солдат, что трясся под одеялами, единственный добрался с той стороны, вплавь через реку. Войска, втягивающиеся в предгорье, готовы двигаться дальше, а значит, вернувшегося поторопятся выслушать.

Каша, видно, еще не готова. Повар заглянул в котел, понюхал и даже пробовать не стал – опустил крышку. Темка шмыгнул с досады. От сухарей уже в глотке першит, так хочется горяченького!

– Шурка! Марка не видел?

Мальчишка помотал головой.

Темка снова уставился на повара. Подумалось: Марка бы сейчас не каша занимала, он бы как пень сидеть не стал, а отправился искать короля. Кажется, князь Лесс воюет каждую минуту и вообще не признает привалов. Темка так не умеет. Он поудобнее привалился к колесу и натянул шапку пониже: не поест, так хоть поспит.

– Ваше величество!

Темку выдернул из полудремы возглас. Он разлепил глаза и увидел, как вскочил солдат, теряя наброшенные на плечи одеяла. Кружку, однако, не выпустил. Порученец поднялся, отряхнул штаны.

– Докладывай! – велел солдату Эдвин и сел на бревно, лежащее у костра.

Адъютант уже суетился, расставляя охрану. Темка шагнул за пушку, надеясь, что ему дадут послушать.

– Атаковали нас сразу.

Капитан Георгий выругался шепотом, солдат испуганно втянул голову в плечи, и адъютант процедил сквозь зубы:

– Продолжай.

– Князь Ренс успел закрепиться на горке, как раз на повороте дороги, – поторопился оправдаться посланец. – Прут к мосту, шакальи дети. Князь пока сдерживает, но один отряд успел обойти, с тыла поджимают, – он показывал широкой ладонью, как проползли мимо высотки, как наступали, и капитан все больше мрачнел. Солдат косил испуганно на адъютанта. – Там с одной стороны речка, но до нее дотянуть надо, с боем только прорываться.

– Покажи на карте, – перебил король.

Капитан Георгий развернул бумагу. Солдат тупо глянул на испещренный пометками лист, ткнулся к карте с кружкой, сконфузился. Наконец с помощью королевского адъютанта разобрался, отчеркнул ногтем небольшую горку.

– Меня, значит, предупредить послали. Как совсем стемнеет, отходить будут. Вот тут, по дороге.

– Поздно! – Эдвин провел ладонью по карте, точно хотел стереть мост – единственный путь к Дарру.

Солдат вытянулся, спрятав кружку за спиной.

– Георгий, собирай штабных.

Капитан дернулся было, но король остановил:

– Постой, нет, не надо. – Эдвин смотрел на солнце, неизбежно плывущее к горизонту. – Теперь им отходить уже нельзя, дорогу потеряем. Как там князь, сможет?

– Так… если на то милость Росса будет, – затоптался солдат. – Прут, прям хорошо прут, шакальи дети. Они же того…

Король отмахнулся, повернулся к адъютанту.

– Георгий, когда сможем переправиться?

– Не раньше, чем завтра к полудню. Вот чего у Кроха не отнять, так это ума. Вывернулся, гад! Недаром в горах еще за Адваром гонялся.

«Ладно бы вывернулся, – подумал Темка. – Он еще и нас прижал. Росс-покровитель, неужто ты благоволишь такой сволочи?!»

– Ренс должен удержать дорогу.

– Прикажете вернуться? – солдат постарался не лязгнуть зубами. – Да только, ваше величество, князь четверых послал, а, видать, я один дошел.

– Хоть двадцать, – голос короля был ледянее Букового ветра. – Кто из порученцев есть?

– Я! – Темка выглянул из-за пушки.

Эдвин лишь кивнул на знакомый голос. Он уже писал, примостивши лист на колене.

– Капитан, на вашу ответственность. Князь Ренс не должен уйти оттуда. Даже если вы положите всех порученцев.

Дальше его провожать не будут. Темка раздевался, поглядывая на свинцовые перекаты с белыми ошметками пены. Шурка торопливо увязывал одежду в узел, мундир он сложил подкладом внутрь, чтобы хоть немного сохранить тепло. В тюк же засунул пистолет и ножи.

Холодные камни с тонким слоем снега обжигали подошвы, Темка не раз помянул шакала, пока спустился к воде.

– Ну, благослови тебя Росс. – Капитан Георгий быстро обнял княжича. Кольнули голую грудь ледяные пуговицы мундира.

Темка пристроил узел на голове и по скользкой гальке вошел в реку. Главное, чтобы не свело ногу, а то бултыхнется как подстреленный поросенок. Вода хлестнула, сразу обхватив по щиколотки. Княжич выругался вполголоса. Но другого пути нет – в обход через мост не успеет, да и наверняка его уже перекрыли те мятежники, что прорвались под выстрелами князя Ренса. Войска их вышибут и не поморщатся, но некогда ждать. Что же, на переправе через Неру не теплее было.

Течение сбивало, норовило уволочь за собой. Перестало чувствоваться под ногами дно, и княжич поплыл. Наверное, когда парни из окрестных Торнхэлу деревень добывали с островка маальву, вода была уже не такой ледяной. Да и ждали их по возвращении теплые кожухи, согретые у костров, и ядреный самогон. Порученцу же предстоит сначала добраться до занятой князем горки.

Темка то погружался в ледяную воду, то выныривал – мокрые плечи тут же драло холодом. Как ни старался княжич, его сносило, и те, кто провожал, наверняка давно потеряли его из виду за скалами. Пора было выбираться, но речушка, набиравшая мощь в горах, билась о камни и не давала пловцу приблизиться к берегу. Темка все хуже чувствовал ноги, руки казались облитыми липким дегтем – так медленно они стали подниматься. Он уже не пытался плыть наперерез, отдался течению, опасаясь только, чтобы не ударило о крутой берег. Узкий проход меж скал открылся неожиданно, и за несколько отчаянных гребков, что сделал порученец, ему показалось – не успеет. Но все-таки зацепился за скользкий валун, подтянулся, выбрасывая себя на гранитную площадку.

Буковый ветер тут же принялся за княжича, облизывая его ледяным языком. Темка кое-как обтерся, натянул одежду. Сложнее всего оказалось застегнуть пуговицы, скрюченные пальцы не гнулись. Но еще до того, как расправил на плечах плащ и натянул перчатки, проверил оружие. Порох в кожаном мешочке остался сухим, пистолет тоже не забрызгало водой. Тюк подмочило, и хуже всего пришлось штанам, сейчас прилипающая ткань неприятно холодила зад, и Темка усмехнулся, еле справившись с прыгающими губами: будет ему дополнительное ускорение. Впрочем, лезть напролом не стоит. Шум реки заглушал все окрест и, вполне вероятно, стук копыт тоже. Мятежники не идиоты, должны понимать: если кто и попытается проскользнуть, то только тут.

Темка зубами перетянул шнуровку на перчатках, теперь снег не набьется, даже если придется лежать в сугробе. Потуже нахлобучил шапку, вздрогнув, когда мокрые кончики волос коснулись шеи. Проверил за пазухой пакет. Ну, помоги, Олень-покровитель!

Везло слишком долго. На первых мятежников порученец наткнулся сразу у берега. Они проехали почти над головой княжича, распластавшегося по крутому склону. Камушки из-под копыт простучали по Темкиной шапке. Из-за шума воды он услышал лишь обрывки разговоров. Кажется, солдаты недовольны: с реки дует промозглый сырой ветер, лошади с трудом пробираются по узким тропам. Один из мятежников густым басом доказывал, пересыпая речь солеными словечками, что никого тут быть не может, окромя шакальего призрака. Темка не стал его разубеждать и ускользнул, благословляя ревущую реку, спеша затеряться в черно-белом нагромождении камней и снега.

Второй патруль заметил издалека: темные точки двигались по снежному полотну, все дальше уходя к дороге. Княжич только успел поблагодарить Росса, как трое конных отделились. Темка прыгнул под скалу, одной рукой сбив козырек из снега, другой запахнулся плащом. Застучали по ткани комья, обрушился с шуршанием сугроб. В тесном убежище просидел долго, никак не мог разобрать: то ли сердце колотится, то ли копыта стучат. Зато надышал и немного согрелся. Правда, чуть не уснул – убаюкала бы навечно Морра!

Один раз обманулся. Все всматривался: кто же притаился за скалой, пока ветер не сбросил с лежащего плащ и не показал бело-пурпурный мундир. Вот он – один из троих недошедших.

Долго везло. Темка думал об этом, распластавшись за камнями и даже не пытаясь приподняться. Два выстрела уже взбили снежную пыль, отщелкнули каменное крошево. Княжич коснулся пересохшими губами снега, выругался. Тут его могут держать до шакальего облысения. Точнее, пока кто-нибудь не обойдет и не расстреляет сверху. Чуть шевельнулся, сдвигаясь, – и тут же предостерегающе ударило рядом, и кто-то расхохотался. Живым хотят взять.

Нет уж, сами вы облысеете. Темка распутал завязки плаща, осторожно свернул его. Бросок! Плащ в одну сторону, порученец в другую. Сверток подбросило, когда в него попала пуля. Махнуло над самой головой княжича, ударило в камень. Осторожно, на животе, Темка начал смещаться вниз. Снег забивался под рубашку, но холода он почти не чувствовал. Удобная расселина щерилась темной пастью, приглашая скользнуть внутрь. Что Темка и сделал, правда ободрав бока и больно стукнувшись коленом. Сразу рванул по ней вверх, цепляясь за камни, как какой-нибудь жук. Уже выбираясь, услышал ругать. Вот так, меньше ржать будете. Хвост вам шакалий, а не королевский порученец.

Ящеркой пополз между камней, уходя от опасного места. Не догонят: в объезд – потеряют, а по расселине Темка-то с трудом пробрался. Только колотило сильнее – «убитый» плащ остался на камнях, а шапку потерял во время отчаянного рывка. Наткнись сейчас на патруль, осталось бы прижаться к скалам и отстреливаться, убегать сил уже не было.

Потом стало жарко, Темка даже расстегнул мундир. Начали слезиться глаза, и приходилось подолгу всматриваться в черно-белую мешанину. Раз почудилось – всадник, но оказалось дерево, изогнутое ветрами. Целился в него, как дурак.

Тени стали глубже, когда Темка добрался до высотки. Не помнил, как умудрился проскользнуть в брешь и каким чудом уберегся от выстрелов своих и чужих. Как с него стягивали мундир и обряжали в теплый, пахнущий хлебом и овчиной, кожух. Только когда в горло полилось что-то обжигающе-холодное, от запаха которого перехватило дыхание, пришел в себя. Оттолкнул руку, нашел взглядом среди обступивших его людей человека в мундире с аксельбантами.

– Князь Ренс, у меня приказ короля.

– Да, мы нашли пакет. – Князь посторонился, и Темка увидел приготовления: огромный костер, на который бросили мокрые, в снегу, ветки. Густой дым пополам с паром поплыл над горами в тронутое закатом небо. Солдат накрыл его сложенным кожаным мешком, дым пополз в стороны. Взмах – освобожденный, он снова поднялся к небу. Помоги Росс, чтобы увидели сигналы и поняли – приказ доставлен.

Княжич закашлялся, в горле и груди пекло, а ему снова подсовывали кружку. Голова стала горячей и тяжелой, Темке показалось – сейчас сорвется и запрыгает по камням. Но чьи-то руки удержали, опустили на мягкое. Сверху теплой тяжестью лег еще один кожух.

– Спите, княжич. Милостива будет Матерь-заступница, так не заболеете.

Выстрелы ударами отзывались в голове, и все время хотелось пить. Темка соскребал снег с камней и клал в рот. Растапливал до холодной жижи, и только потом глотал. Понимал, что для его горла, в котором поселились сухие горячие ежики, это вредно, но отказаться от прохладной влаги не мог. Ничего, немного еще продержаться.

Ночью пытались выбить с высотки. Сквозь тяжелый сон Темка слышал выстрелы, но глаза не открывались, и княжич снова проваливался в горячее, липкое небытие. Осознание происходящего вернулось утром, когда солнце уже висело высоко и мятежники снова атаковали. Ночной бой сильно проредил оборонявшихся, и Темка сразу полез к наспех наваленной каменной баррикаде. Все бы ничего, и шакал с этой жаждой, если бы каждый выстрел не откликался болью в затылке.

Короче становились тени. Реже стреляли со стороны королевских войск. Порох кончается, да и меньше тех, кто может держать оружие. Князь Ренс тоже ранен, рукав набух кровью. Ругается князь: не могли левую прострелить! «Поторопи их, Росс-покровитель», – просит княжич. Знает ли отец, что Темка заперт на этой горке? «Поторопись, папа!»

То ли тени расплываются, то ли ползет кто. Темка пальнул на всякий случай, и тут же прокатился над позициями голос князя:

– Дерьмо шакалье! Кто стреляет? Руки оторву!

И снова затишье. Темка, не утруждая себя лишними движениями, лизнул присыпанный снегом камень. Пресные капли скользнули в пересохшее горло и тут же растаяли.

– Снова идут, – сплюнул сосед. – Вон, слева.

– Приготовиться!

Темка приподнял тяжелую голову. Точно, идут. Прут даже.

– Сомнут, Матерь-заступница, – шепчет сосед. – Что мы в них, камнями кидать будем? Ох, Создатель, не оставь детушек сиротами.

Княжич собрал растрескавшимися губами еще снега. Усмехнулся: он ли касался ими тоненьких пальцев принцессы? Не верится.

Накатывали и откатывали – как волна билась. Оставались убитые и раненые – то тут, то там тянулся стон, слышалась молитва, выкрикивались проклятия. Один из раненых лежал на камнях прямо перед Темкой, звал маму, зажимая красными руками живот. Порученец покосился на князя, уловил момент, когда тот смотрел в другую сторону, – и выстрелил. Дернулся мятежник, захлебнулся стоном: «Ма-а-а…»

Зло ощерился князь:

– Я сказал не переводить попусту!

Казалось, вечность уже прошла на этой высотке. Темке почудилось даже: они все давно убиты, но не попали в Сад Матери-заступницы, а прокляты вести нескончаемый бой. И когда на дороге показалась королевская конница, порученец удивился.

«Успели», – подумал он, слизывая последний снег с торчащего перед носом камня.

– Слышь, успели, – прокашлял Темка соседу. Тот не ответил, смотрел красной воронкой вместо глаза, красным же была залита борода.

***

Узкая тропа влилась в широкую дорогу, и уже не поднимались, а спускались в долину. Крег и Митька ехали рядом.

– Конечно, чаще называют Рагнер. Но на самом деле имя ему – Рагнер-крег-борн. Когда-то был Рагнер-борн, то есть «Каменный город». Добавив же «крег», стал княжим, или властным, или правящим городом. Крег – не просто князь, как принято считать у вас.

– Владетель живет в городе?

– Нет. Внутри Рагнера есть крепость Корслунг-хэл – это резиденция владетеля.

– Корслунг-крег-хэл? – уточнил Митька, постаравшись выговорить правильно.

Альбер с улыбкой качнул головой.

– Вот он – корслунг, – указал на герб, вышитый на камзоле. Митька уже видел на оружии и на плащах чудное животное – крылатого коня с головой коршуна.

– Корслунг – зверь не нашей земли, водятся они в Садах. Один был пожалован Матерью-заступницей покровителю нашему Родмиру за воинскую доблесть. Корслунг – гордый зверь, он мало кому покорится. Добавлять еще и «крег» – все одно что назвать волка волчьим волком.

Дорога становилась оживленной, неспешно едущий отряд обогнала карета. Качнулась штора – видно, путник любопытствовал. Митька поймал себя на том, что смотрит вслед карете с затаенным нетерпением – скоро и он въедет в Рагнер, столицу Роддара. А вот остальные илларцы, напротив, становились мрачнее. Только старик Дробек устал так, что был рад любому концу путешествия.

– Заветная мечта наших мальчишек – увидеть Родмира верхом на корслунге.

– Я бы тоже хотел.

– Увы, княжич, могу обещать вам лишь мраморных крылатых коней. Рагнер славится своими каменных дел мастерами.

Митька кивнул, вспомнив города Роддара. Закованные в крепостные стены, устремленные вверх множеством башен с высокими шпилями, они поражали лепниной на фронтонах домов, статуями-указателями на перекрестках, затейливыми каменными «стражами»у ворот – каких только причудливых зверей не рождала фантазия мастеров. Не меньших чудес княжич ждал и в Рагнере.

Город действительно удивил сразу. Столица – сердце Роддара – не пряталась за стенами. Если другие города подавляли мощью заградительных сооружений, то Рагнер открыт каждому. Но именно в этом чудилась еще большая угроза. Глядя сверху на лежащий в горной чаше каменный город, Митька вспомнил поединок в снежном кругу. Рагнер был похож на бойца, снявшего рубашку, и горе тому, кто придет с войной. И все же он красив, словно высечен талантливым камнетесом. Видна четкая паутина дорог, сходящихся к центру, туда, где в окантовке стен блестят заснеженные крыши Корслунг-хэла.

Княжич скинул перчатку, тронул щеку – шрам явственно чувствовался под пальцами. Зуд прошел давно, но забыть о рубце не давали взгляды. Мало шансов у меченого чужеземца на встречу с Хранителем. Как понял Митька из оброненных крегом фраз, уважение к Хранителю в Роддаре не меньше, чем к владетелю.

– Поехали, – поторопил князь Тольский угрюмых пленников.

В долине ветер утих, стало теплее. Рагнер-крег-борн начинался сразу, вроде только проезжали мимо скалы, а уже тянется рукотворная стена, виднеется за ней дом. Митька понял, почему город так назвали, – ничего, кроме камня, в нем и не видно. Мощеные улицы, сложенные из камней ограды, массивные дома. Казалось бы, мрачным должен быть Рагнер, но фасады сглаживались плавными глухими арками; тонкие колонны поддерживали узкие козырьки крыш; игольчатые башни, похожие на перевернутые сосульки, тянулись в небо, соперничая с горами. Порой с одной стороны улицы на другую перекатывались каменные дуги, на них гроздьями висели летучие мыши – если бы не размеры, можно было бы принять за живых, – или распластывались и вовсе неведомые чудища, свешивали шиповатые хвосты и разевали пасти.

Изваяний действительно было много, и не только обещанных мраморных корслунгов. Встречались и виденные ранее каменные гады с узкими провалами зрачков, и массивные быки с длинными гривами, и хищные кошки, изготовившиеся к прыжку. А еще – змеи, то стоящие на хвостах, то свивающие чешуйчатые тела в кольца, ни в каком другом городе Митька не видел столько змей. Но, конечно, больше всего крылатых коней. На одном из них сидел пацаненок в драном кожухе, на поясе у него болтался деревянный меч. Мальчишка проводил путников любопытствующим взглядом.

Становилось многолюднее, статуи встречались все более причудливые, и вырастала стена Корслунг-хэла. Дорога вышла на перекрестье, дальше она загибалась вкруг крепости. Слева была высокая ограда, справа – небольшая площадь с еще одним корслунгом. Крег свернул, мимоходом провел по птичьей голове, стряхивая снег, тронул кончик крыла.

За площадью поднимался дом, по виду – нежилой, часть окон забита досками, другие же прятались за ставнями. Хорошо бы – конец пути. Митьке не понравилось ехать под взглядами роддарцев. Будь он котом, давно бы вздыбил шерсть и зашипел от такого внимания.

Крег стукнул кулаком в ворота, и почти без промедления открыли. Кажется, их тут ждали. Набежали слуги, приняли навьюченных лошадей, ухватились за тюки.

– Пожалуйста, за мной, – позвал крег, поднимаясь по широкому крыльцу к высокой двери. Над ней нависала каменная птичья голова, точно собираясь долбануть клювом незваных гостей.

В холле оказалось тепло и уютно. Девушки в вышитых передниках присели перед пленниками, степенно склонился лакей.

– Здесь вы будете жить. – Альбер остался у порога, он даже не снял перчатки и не стряхнул с плаща снег.

– Чей это дом? – спросил Митька, разглядывая еще одного корслунга, крохотного, стоящего на лестничной площадке.

– Один из моих, – равнодушно отозвался крег. – Устраивайтесь, – и князь Тольский откланялся.

Когда-то дом любили, это чувствовалось сразу. В нем давно никто не жил, но внутри заброшенным он не выглядел. Казалось, кто-то навещает его, как старика, приносит гостинцы и развлекает.

Комната, что отвели княжичу Дину, понравилась сразу. Небольшая, скудно обставлена – зато у окна стол, на котором примостились плетеная корзинка для бумаг и чернильница в виде колодца. Митька подошел, приоткрыл медную крышечку. Хм, чернила свежие. Да и перья, что лежат тут же, не выглядят старыми. Княжич заглянул в корзинку: хорошие листы, не пожелтевшие от времени. Все точно специально приготовлено.

Почему-то эта любезность хозяев вызвала не благодарность, а тревогу.

Княжич подошел к окну. Высоко. Внизу – каменные плиты, очерченные глухой стеной внутренних построек и оградой, виднеется единственный проход между сараями. В углу двора стоят прикрытые рогожей сани. Митька прижался к холодному стеклу, пытаясь разглядеть стену дома. Нет, без веревки, если придет нужда, не спуститься.

В дверь постучали и открыли, не дожидаясь ответа. Лакей в черно-сером камзоле сказал, глядя поверх Митькиной головы:

– Княжич Дин, вы приглашены на ужин. Карета заедет за вами через три с половиной часа.

– К кому?

Слуга поклонился и шагнул назад, прикрыл за собой дверь.

Карета пришла без опоздания. Молчаливый лакей открыл дверцу. Митька оглянулся на соотечественников. Князь Селл смотрел с тревогой, Юдвин – подозрительно. Княжич хотел бросить: «Я ни к кому не просился!» – но сдержался. Тревога, похожая на ту, с которой Митька рассматривал свежие чернила, не утихала.

Долго ехали вдоль стены, мимо запертых ворот и мимо открытых. Митька решил уже, что объедут Корслунг-хэл и выедут на другую сторону города, когда карета свернула к утопленной в толще камня решетке, за которой виднелось темное дерево. Сопровождающий просунул руку между прутьями и стукнул кулаком. Сорвался снег, припорошив его плащ.

Сначала открылись ворота, потом поползла вверх решетка. Стена оказалась намного толще, чем виделась из гор, въехали не во двор, а свернули в крытую галерею – темную и пахнущую сыростью. Дорога пошла вверх, Митька вцепился в сиденье. Поворот – и еще одни ворота, из частой решетки. За ними показалось небо, наполовину скрытое громадой дворца и горами.

Дверца открылась, приглашая на выход. Митька спрыгнул со ступеньки на заснеженный двор, маленький, зажатый стенами. Чуть ли не четверть двора занимало крыльцо, каменный свод которого поддерживали змеи, вставшие на хвост и пригнувшие головы. В пастях они держали колокольчики. Справа и слева от крыльца стены рассекали узкие проходы, тоже перекрытые решетками. Из них тянуло сквозняком, заставляя колокольчики звенеть.

Княжич был уверен, что уж тут-то потребуют сдать оружие, но перед ним молча распахнули дверь. Открывшийся полутемный зал показался бы мрачным, если б не лежащий на полу ковер, затканный рыжими подсолнухами. Ковер казался неуместным в каменном замке, может, потому его и не берегли – топтали как хотели.

Следом за молчаливым слугой Митька прошел анфиладой – с каждой комнатой становилось светлее, в окнах сменялись дворики, все просторнее и изысканнее украшенные каменными статуями. Двое слуг, застывших у резных дверей, шевельнулись по знаку сопровождающего. Открылись створки, и княжич очутился в самом странном кабинете, который он когда-либо видел.

Дверь открывалась ровно посредине стены. Слева пол из темных каменных плит, справа выстлан деревом, небольшие дощечки слагаются в сложный узор. На левой половине – огромный стол, на котором стоят две лампы и массивный прибор для письма; окна прикрыты портьерами. На правой – изящные кресла вокруг накрытого столика; расшитые шторы подняты, и зимнее солнце играет на бокалах, высвечивает алые глубины вина, налитого в пузатую бутылку. Прямо – огромный камин, жерло которого увито змеями все с теми же колокольчиками в пастях. Перед камином лежит молодой золотистый сеттер и грызет мосол. На гостя он даже не взглянул, лишь стукнул хвостом по полу. Кроме собаки, больше никого в комнате не было.

Митька огляделся, все более удивляясь. Кабинет так плотно заставлен, что похож на дорогую лавку антиквара. Смешались эпохи, точно кто пробежался по прошлому и надергал, что под руку попалось. Вон высокая напольная ваза с черно-красным выпуклым рисунком, такие возили из Дарра лет триста тому назад. Рядом кованый пюпитр, они вошли в моду во времена Митькиного детства. У Динов тоже такой был, и приглашенные на музыкальный вечер певцы выставляли на него ноты. У старого изящного клавесина пристроился новый массивный табурет. Расписная ширма – на ней милые пастушки в веночках, любимый сюжет короля Гория, отца Эдвина, – наполовину скрывает часы в виде башни.

– И как, вам нравится, княжич? – громко произнесли за спиной.

Митька торопливо повернулся, склонил голову перед хозяином. Надо же было так увлечься, чтобы не заметить, как вошел этот высокий старик в теплом домашнем камзоле.

– Я рад познакомиться с вами, княжич Дин. Да вы проходите, вот сюда, – старик указал на кресло, придвинутое к накрытому столу. – Вы уже поняли, у кого находитесь в гостях?

Единственное предположение, которое было у Митьки, казалось невероятным ему же самому. Но старик усмехался, и княжич сказал:

– У Хранителя прошлого.

– Я рад, что не ошибся в вас. Да вы садитесь, Эмитрий. – Хозяин опустился в кресло, не по-старчески ровно держа спину. – Но для соблюдения приличий все же представлюсь: Хранитель Курам.

– Княжич Эмитрий Дин из рода Орла, – в тон ему ответил Митька.

Вино было отменным, еда – изысканной. Хозяин не спешил развлечь гостя легкой беседой, принятой за ужином, и Митька тоже ел молча. После голодного Иллара и сытной, но грубоватой походной пищи нежное мясо, тушеное с овощами в вине, хотелось смаковать. Позвякивала посуда, хрустально отзывались бокалы, встречаясь с горлышком бутылки. Стучал костью по полу сеттер, порыкивал на неподатливый мосол. Хранитель заговорил, только когда отодвинул тарелку и вытер пальцы белоснежным платком.

– Если бы не мятеж, княжич Дин, такие вечера были бы для вас обыденностью. Род Орла славился знатностью и богатством.

– Я помню. И что вы ждете услышать: проклятия отцу или королю?

– От кого другого, может, и ждал бы. Но ты, кажется, уже имеешь представление о многогранности правды в нашем мире, – Курам неожиданно оставил официальное «вы».

– Что дает вам право так думать? – настороженно спросил Митька.

– Агрина, – позвал Хранитель собаку. – Принеси свиток с лентой.

Собака бросила мосол, метнулась к столу и тут же вернулась к хозяину, держа в зубах перевязанные бумаги. Курам легко распутал узел, развернул листы и протянул гостю.

Почерк аккуратный, незнакомый. А вот текст – его, Митькин. Списанный с тех бумаг, что остались у тура Веся, копия которых лежала на столе короля Далида. Конечно, из этих записок не делали секрета, Митьке даже польстить должно, что Хранитель заинтересовался ими. Но снова та же тревога шевельнулась крысиным хвостом.

– Что же, видно, ваши соглядатаи действительно есть при ладдарском дворе. Почему вы показали мне их? – спросил, возвращая бумаги.

– Право, княжич, не настолько уж это секретные сведения. Каждый король подозревает у себя шпионов. И каждый прав.

– Но не каждый может получить такое вот доказательство.

– Какое уж тут доказательство, – улыбнулся Хранитель. – Мало ли, как еще могли их раздобыть? – Голос его звучал наигранно-фальшиво.

Митька смотрел, как Агрина ластится к хозяину, подсовывая рыжую башку под ладонь. Можно было о многом спросить и многое сказать, но он произнес:

– Вы не верите, что Иллар сможет выполнить условия договора.

– Да.

– Но тогда зачем ваш владетель…

– Братская клятва есть клятва. Владетель должен был что-то сделать во исполнение ее. И он дал шанс Иллару.

Наверное, Хранитель ждал, что Митька возмутится: заложники были обречены заранее. Но княжич молчал, и Курам сказал с сожалением:

– Ты зря вызвался ехать.

– Это мое решение. Зачем вы все-таки хотели меня видеть?

– Ладдарский летописец слишком известен, чтобы я пропустил его приезд в Миллред и не обратил внимания на его спутника. А талантливых людей ценят не только при дворе короля Далида. Я рад познакомиться с тобой.

– Сколько лести, Хранитель Курам. Что вам от меня нужно?

Хозяин погладил собаку, пропуская колечки шерсти между пальцами. Агрина счастливо вздохнула.

– Знаешь, чем страшна война? Тем, что сейчас ты не поверишь, скажи я: «Ничего». Но это так, княжич Дин. Ты мне просто интересен. И потому я столь откровенен с тобой.

– Или потому, что ваш владетель все равно нас убьет.

– И поэтому тоже. Налить еще вина? Урожай твоего года рождения.

Митька подставил бокал.

***

Промокла от пота рубаха. Одеяло точно камнями набито – не скинуть с груди. За занавеской хнычет ребенок, поскрипывает люлька. Пахнет кислыми щами, и из-за этого скапливается слюна, противно-горькая. Но чтобы сплюнуть, нужно повернуть голову, и Темка глотает.

Стук двери. Громкие – слишком громкие! – голоса. Испуганно выдохнула хозяйка:

– Ваше величество!

Занавеска отлетела в сторону, Эдвин шагнул в тесный закуток. Темка попытался встать, но король остановил:

– Лежи. Отец уже был?

– Да.

– Оставил кого с тобой?

– Да, мой король! – Шуркин дерзкий голос спас Темку от необходимости проталкивать слова через воспаленное горло.

Эдвин придирчиво оглядел мальчишку в зеленом, цвета рода Торнов, камзоле.

– А ты кто такой?

– Сын капитана вашего величества Александра Демаша, Александр Демаш-младший, – звонко отрапортовал Шурка.

– Помню, твой отец хорошо служит.

– Благодарю, ваше величество.

Королевская ладонь тронула Темкин лоб. Расстроенно качнул головой Эдвин.

– Ну, выздоравливай, Артемий. Ты молодец. Я не забуду.

Темка слышал, как охала за занавеской хозяйка, провожая короля, и жмурился, чтобы не заплакать от обиды. Все уходят – и отец, и Александер, и Марк. А он остается с ранеными в маленькой – полтора десятка дворов – деревушке. Шакалья простуда!

Глава 5

Замок вырастал из горы и казался ее ровесником. Поднятый над донжоном штандарт выгорел, и Марк не мог толком разглядеть герб: кажется, белая птица на голубовато-зеленом фоне. На карте замок значился как Утес, вот и пойми, что за род им владеет. Марка не было, когда его заняли, точнее – вошли без боя, и он до сих пор не удосужился разузнать подробнее о хозяевах. Некогда: Темки нет, одного из порученцев, молодого барона, позавчера убили, вот князь Лесс и мотается за троих.

Ворота давно требовали ремонта и вряд ли бы выдержали осаду; скорее всего, мятежники тоже оказались за стенами без выстрелов, потому и пощадили хозяев. Снег в захламленном дворе превратился в кашу, и усталый Санти еле переставлял ноги. Марк не стал мучить коня, спешился, пошел в ту строну, куда тянулась дорожка из раструшенного сена. У конюшни наткнулся на Александера, тот тоскливо смотрел на прохудившуюся крышу, которую двое солдат покрывали соломой. Увидев Лесса, капитан сплюнул.

– Дыра, как у шакала задница. Лошадей только гробить.

Марк погладил Санти, спросил:

– Оставить-то можно? А то мне к королю.

– Оставляй, что уж теперь. Баба, одно слово. – Пояснил в ответ на вопросительный взгляд порученца: – Хозяйка тут, князь за месяц до мятежа скончался. Спился, говорят. Шакалят по двору гонял, синеньких. Княгиня да княжна остались. Тут Дин стоял, их не тронули.

– А что за род? – Марк хлопнул Санти по крупу, отправляя с конюхом.

– Рельни из рода Чайки.

Так вот что за птица на гербе. Странно: занесло же род с морским покровителем так далеко от побережья. С таким именем – жить в белокаменном дворце у самого моря, чтобы полоскали штандарт соленые ветры и чайки – живые чайки – летали над башнями. А вместо этого – загаженный двор, полуразвалившийся донжон и маленькие дворцовые покои, явно построенные в те времена, когда дела хозяев уже пришли в упадок.

Княжна Чайка. Марку представилась хрупкая беловолосая красавица с темными бровями вразлет – как птичьи крылья. Интересно…

Марика посматривала в окно на снующих военных и раздумывала над шкатулкой с украшениями. Что надеть? Жемчуг? У нее хороший жемчуг, но сережки, право слово, какие-то детские. Ожерелье с крупным изумрудом – самое дорогое, что есть у Марики? Но не будет ли слишком вызывающе? Нитку гранатов? Но бордовое платье, к которому она так подходит, стало мало. Как же трудно выбрать, когда в замке гостит сам король!

Мечталось когда-то Марике очутиться в огромном бальном зале (говорят, потолок украшен чудной росписью, витражи составлены из тысяч и тысяч кусочков, лепнина – в три геральдических цвета: золотой, серебряный, бронзовый, и даже огромные полотнища портьер сплошь затканы золотыми нитями). Проскользить по мраморному полу, опуститься в глубоком реверансе (и чтобы прошуршало новое шелковое платье, легло волнами): «Ваше величество, княжна Марика Рельни из рода Чайки благодарна за ваше приглашение». Часто перед сном она закрывала глаза и представляла: вот король чуть склоняет голову в ответ, улыбается королева… Ах как жаль, что нет в Илларе принца! Впрочем, Марика вскоре нашла, кем его заменить, – наследниками золотых родов, княжичем Крохом и княжичем Дином. Пожалуй, Крох-младший ей нравился больше – его род прославила воинская доблесть, что Марика считала лучшим для мужчины. Мечту свою княжна скрывала, понимая – поднимут на смех. Разве может наследница обнищавшего рода из крохотного приморского городка Нель, такого маленького, что его порой забывают считать в Вольном союзе, рассчитывать на аудиенцию у илларского короля?

Нель Марика ненавидела. Ненавидела его сонное спокойствие, пропитавший все запах рыбы, влажные ветра, весенние штормы и зимнюю свинцовую воду. С надеждой прислушивалась к яростным речам матери:

– Уедем! Нельпе пусть затопит этот городишко! В конце концов, у меня в Илларе великолепный родовой замок, получше этих «хором», – на этих словах она всегда презрительно кривила губы.

Марика и тогда подозревала, что мать преувеличивает. Ну откуда у баронской дочери большой замок? Всем известно, что князь Рельни взял илларскую красавицу Марину с долгами вместо приданого. Тут уже кривилась Марика – внешностью она пошла не в мать.

Понимала княжна: никуда они из Нель не уедут, на побережье у отца доходное дело. Было доходное. Пока не начал он все чаще и чаще заливать вином неудавшуюся жизнь – красавица-жена его так и не полюбила, шпыняла с поводом и без повода, даже наследника не родила. Пить в одиночестве отец не желал, и из дома Рельни не выходили гости. Деньги не таяли – лились рекой. Вот тогда-то княгиня Марина и решилась на переезд. Из огня да в полымя…

Первым разочарованием оказался родовой замок матери. Каменные своды давили, огромные камины требовали слишком много дров, и большую часть комнат просто не отапливали. Отец нашел себе развлечение в подвалах – там сохранились хорошие вина. Мать мечтала переехать в Турлин, за этим занятием она почти забросила хозяйство, и Марика, поскучав какое-то время, прибрала его к рукам. Следом подобралось и второе неприятное открытие: переехать в столицу они не смогут, что столица – на достойное приданное Марике ничего не остается.

Смерть отца и войну княжна встретила ожесточенным «чем хуже, тем лучше». Когда мятежники подошли к замку, Марика лишь пожала плечами в ответ на страхи княгини. Грабить у них уже нечего, а что тронут беззащитных женщин – не верила, слишком много слышала в детстве материнских сказок о благородстве илларских дворян. Пока княгиня Марина суетливо прятала последние драгоценности, Марика вышла на крыльцо и встретила князя Дина как гостя. Те несколько дней, что мятежники пробыли в замке, княжне как праздник стали. Казалось, даже каменные своды стали выше – их приподняли голоса, а комнаты посветлели от белых аксельбантов. Марика хозяйкой ходила по замку, с затаенной радостью принимала комплименты и хотела, чтобы мятежники задержались как можно дольше.

Но они уехали, и сонное спокойствие Утеса стало еще невыносимее. Как ранее Марика ненавидела Нель, так теперь – горы. Раньше – шум моря и свист ветров, теперь – неподвижную тишину, изредка колыхавшуюся отзвуками обвалов. В Турлин, Создатель! Могла бы – птицей туда полетела.

Жадно ловила слухи, что приносили слуги из окрестных деревень или привозили с податью крестьяне. Королевские войска наступали. Княгиня молила Матерь-заступницу, чтобы война прошла стороной и армия выбрала другую дорогу. «Вот дура, – думала Марика, сцепив зубы. – Когда еще выпадет такой шанс!» Она тоже молилась, но об обратном. Наверное, ее просьбы были жарче.

Королевские войска Марика тоже встретила на крыльце. С жадным любопытством вглядывалась в приближающихся всадников – и сердце укатилось в низ живота, забилось горячей рыбкой, когда княжна разглядела штандарт Эдвина.

…Марика решительно закрыла шкатулку: ладно, пусть будет жемчуг. Уже хотела отойти от окна, когда увидела черноволосого парня, торопливо пересекавшего двор. Он казался слишком юным, чтобы воевать. Пожалуй, даже чуть-чуть младше самой Марики.

Княжна торопливо застегнула замочек ожерелья и выскользнула из комнаты. Пробежала к боковой лестнице и встала на площадке, готовая притвориться, что только-только тут очутилась. Оправила платье, подумав с досадой, что оно стало неприлично тесным. Постаралась изящнее уложить теплый платок, оставив приоткрытой грудь.

Чайка-покровительница, вот это везет! Со стороны центральной лестницы послышались шаги (княжна неторопливо начала спускаться) – и показался сам король Илларский в сопровождении офицеров. Марика торопливо поклонилась, но Эдвин ее не заметил. Он спешил, и навстречу ему поднимался тот самый черноволосый парень. Прежде, чем юнец приветствовал короля, тот окликнул его:

– Марк!

Марика замерла на ступеньке: сам Эдвин обращается просто по имени!

– К закату князь Торн должен быть тут, съездишь, поторопишь.

– Донесение от…

– Князю Кириллу отдашь, – король отмахнулся от пакета.

Юнец согласно кивнул, но Эдвин уже сбегал вниз. Жаль, король уезжает. Но зато будет к ужину, иначе не стал бы назначать встречу.

Ну и замок! Темный, сырой. Хотя чего другого ждать, если конюшни довели до такого состояния. Тут не людям жить – привидениям фамильным. Им-то ноги на лестницах не ломать. Понастроили! Марк задрал голову, разглядывая. Центральная лестница круто поднималась вверх, точно собиралась пронзить замок до самой крыши, но потом передумала и повернула в сторону; от нее разветвлялись боковые проходы – то прямо, то чуть вверх. Вот и разберись: поднялся на этаж или два. Хоть бы лампы зажгли, что ли. Порученец помянул шакала и услышал:

– Могу я вам чем-нибудь помочь?

Стало светлее: с боковой лестницы сошла девушка, державшая в руке лампу.

– Я княжна Марика Рельни.

Марк от разочарования даже не сразу ответил. Перед ним стояла высокая смуглянка. Темные глаза словно обведены сажей, над верхней губой – пушок, да в придачу ко всему этому – крупный нос с горбинкой. Светлое платье плотно облегало фигуру и было тесным на груди. Заметив взгляд Марка, девушка плотнее запахнула теплый платок. Вот уж кто меньше всего походил на княжну из рода белой птицы Чайки!

– Князь Лесс к вашим услугам, княжна. Я ищу коннетабля.

– Пойдемте, я провожу вас.

Марк шагнул следом и, оказавшись на одной ступеньке с княжной, обнаружил, что Марика с него ростом.

– Позвольте, я возьму лампу.

– Пожалуйста, князь. Лучше подняться тут. Осторожно, держитесь ближе к стене. Сюда, князь. Знаете, я очень рада, что наконец-то пришли королевские войска. Было так страшно.

Темные глаза доверчиво смотрели на Марка, и порученец нашел нужным сказать:

– Мятежники не вернутся, мы их отжимаем в горы.

Они свернули на узкую лестницу, и княжна пошла впереди. Теперь Марк видел черную косу, свисавшую ниже талии. Марика подобрала юбки, и ткань сзади натянулась. Двигалась княжна грациозно, порученец даже пожалел, когда подъем закончился и они вышли в коридор. Справа тянулся ряд узких высоких окон, разбавляя полумрак серыми полосами. Быстро темнело – небо заволакивали тяжелые тучи.

– Мы пришли, вон та дверь.

Марк и сам уже слышал глухие голоса.

– Могу я вам еще чем-нибудь помочь? – Девушка с улыбкой смотрела на Марка. Подняла руку, отбросила со лба темный завиток.

– Да. Скажите, как род Чайки оказался настолько далеко от моря?

– Разве это так уж странно? – удивилась Марика. Плывущие по небу рваные тучи причудливо чередовали свет и тени, то высвечивая лицо княжны, то приукрашая полумраком.

– Конечно. С таким покровителем нужно жить на побережье. А вы разве не хотели бы?

– Вы так говорите, князь, словно сами предпочли бы Вольный союз.

– Не знаю, море я ни разу не видел, – с сожалением сказал Марк. – А вы, княжна?

– Раньше мы жили в Нель, это такой маленький город на побережье. – Марика шагнула к окну. – Посмотрите вон туда. Нет, чуть левее, – ее плечо мимолетно коснулось плеча Марка.

Там, куда показывала княжна, тучи плотно густились, закрывая горы и сливаясь с сизым цветом снега.

– Когда приходит гроза, мне иногда кажется, что мы никуда не уезжали, и я все еще в нашем замке, Нельхэле. Знаете, очень похоже.

– Вы скучаете по морю, да?

Марика внимательно посмотрела, усмехнулась чему-то.

– Ну разумеется, князь.

– Спасибо, что показали мне это, – Марк мотнул головой в сторону окна.

– Красиво, правда? Только тут не пахнет, как на побережье – рыбой, солью, водорослями. Даже не знаю, чем еще. Морем. И не шумит. Видите ли, князь, я не привыкла к тишине. Море, оно то шуршит, знаете, катает гальку на берегу, перебирает. То ревет, разбивается в пену, – глаза Марики поблескивали, как омытые водой черные камушки; она смотрела на порученца в упор. – Кричат чайки. Я слышала их каждое утро, рассвет начинался с их криков. Я просыпалась и вслушивалась – каким будет сегодняшний день. Окна моей спальни выходили на море, и, еще не вставая, я знала, как ложится на берег волна, спокойно там или стоит ждать шторма… Ну вот, война, а мы говорим о море. – Княжна чуть смущенно улыбнулась. Марк и не знал, что на смуглом лице румянец смотрится так красиво.

– Разве это плохо? Мне нравится говорить о море. – Ему было жаль, что Марика оборвала рассказ. Да и девушка уже не казалось ему столь некрасивой, как поначалу. Даже темный пушок над губой ее не портил. – Но мне, к сожалению, надо к коннетаблю.

– Вечером мы устраиваем для гостей ужин. Вы будете на нем?

Марк пожал плечами. Судьба порученца непредсказуема.

– Мне бы хотелось, чтобы вы были.

Платье выглядело не так жалко, как в то время, что стояли в Утесе мятежники. Слежавшиеся складки успели разгладиться, затхлый запах выветрился и сменился ароматом цветочной воды. Вот только на груди оно, как и большинство старых нарядов, стало тесноватым, и ничего с этим Марика поделать не могла. Слишком узко в талии – пришлось велеть потуже затянуть корсет. Подол короток, хоть и отпустила подгиб. Раздобыть бы хоть три мерки даррских кружев! Пришить по краю широкие, в ладонь. Ладно, танцев все равно не предвидится, посидит за столом и так.

Как хорошо, что снова есть повод надеть красивое платье, уложить волосы в изысканную прическу. Сдается, королевская свита устала без женского общества не меньше, чем офицеры князя Дина. И этот Маркий Лесс очень мил. Марика тихонько засмеялась. Знал бы он, с каким отвращением вспоминает княжна запах сырой рыбы! Ей кажется, она никогда не избавится от него; даже тут, в Илларе, порой чудится в складках одежды. Но ради такого черноглазого и соврать не грех. Молоденький, и уже князь. Очень близок к королю. Не дает Марике покою тот окрик: «Марк!» Так просто. Судя по всему, он порученец. Доверенный порученец. Почему? Личные заслуги? Известный род? Нет, Марика не слышала о Лессах, но она наперечет знает только золотые рода. Жаль, что нет у Маркия на мундире ни серебряных, ни бронзовых аксельбантов. Ему бы пошли, лучше, конечно, золотые. Может, у него погиб на войне отец, и король взял мальчика к себе в память о соратнике? Или тот проявил чудеса доблести, и Эдвин не смог не отметить молодого князя? Король со свитой задержится в замке на несколько дней, у Марики будет время разузнать.

За ужин краснеть не пришлось. Королевский повар, обследовав кладовую Утеса, велел разгрузить телегу с продовольствием. Княжна тайно радовалась, что догадалась спрятать запасы в старом погребе, а сама качала головой, глядя, как вносят корзины: «Все вывезли. Мы просили, говорили – с голоду умрем. А вывезли». Теперь вот будет несколько перемен блюд, да непростых, тем же королевским поваром приготовленных.

Снегопад занавесил окна плотными шторами, свет ламп придал уют огромному залу, тени скрыли потертые гобелены и выщербленную лепнину на потолке. А дырки на скатерти Марика велела заставить посудой.

Вечер начался удачно. Князь Лесс встретил княжну у двери, проводил к столу. Ее усадили между Эдвином и капитаном Георгием, королевским адъютантом. Пока маменька щебетала, Марика хозяйкой распоряжалась за столом. Старания ее были отмечены, и, поднимая кубок за гостеприимство рода Рельни, король повернулся к княжне. Марика раскраснелась и по взглядам офицеров понимала, как хороша сейчас.

И вот такой великолепный вечер стремительно портился. Княжна сжимала в руках салфетку, жалея, что не может использовать ее как кляп. Ну прекратит мать болтать или нет! Княгиня, оказавшись между королем и коннетаблем, точно ошалела и не замолкала ни на минуту. Марика зубами скрипела, слушая, что та несет. Домашняя наливка – к сожалению, кроме нее, нечего выставить на стол, – оказалась слишком крепкой для Марины.

– Нет, ваше величество, я была в Турлине всего лишь дважды, первый – совсем маленькой девочкой. Столица мне показалась чудом! Что поделать, я родилась всего лишь дочерью барона из приграничных земель, и не могла даже представить, что такая роскошь существует.

Ну зачем всем знать, что Марика – княжна только по отцу, а не по обеим ветвям рода?!

– Второй раз меня туда повез муж, князь Рельни, после свадьбы. Вы, наверное, поражаетесь мезальянсу? – Княгиня кокетливо захихикала, – Но я была сказочно хороша собой. Сказочно хороша! Ну-ну, не надо, от моей красоты осталось не так уж много. Да? Благодарю вас, коннетабль Кирилл. Но видели бы вы меня в юности! Сказочно, просто сказочно! Жаль, моя дочь пошла не в меня.

Марика стянула нож, опустила руку под стол и кольнула себя через платье, лишь бы сдержаться. Ну, маменька, спасибо!

– Ваша дочь прелестна, – пробормотал король, не глядя на княжну. Кажется, Эдвина тяготил затянувшийся ужин.

– Ах, не утешайте меня, ваше величество. Нехороша, увы! Вся в отца, что поделать! Вы знаете, ваше величество, меня очень беспокоит судьба Марики. Дать за ней хорошее приданое я не могу, у нас всего и есть, что только этот замок.

Марика стиснула нож. И за Утес, маменька, благодарю. Взглянув на него, разбегутся даже самые смелые кавалеры.

– За свое будущее я не боялась, понимала – такая красавица в девицах не засидится, и с долгами возьмут, и еще счастливы будут, что соглашусь. А вот бедняжка Марика…

Укол вышел болезненным, и пришлось поправить юбку, чтобы не запачкать ткань кровью. Ну, мамочка!.. Вон, князь Лесс уже и не смотрит, уставился в тарелку. А так все хорошо начиналось! Дура! Чтоб ее Создатель языка лишил! И тут княгиня сказала единственную умную вещь:

– Впрочем, зря я так волнуюсь. Не думаю, что мы переживем следующую зиму. Вы же видели – деревни обезлюдели. В сторону заката дым так просто столбами стоял, пожгли, наверное. Мы не ездили, боимся. А ведь последнее подъедаем. Может, удалось бы какие запасы вытрясти, но не слуги же пойдут? Солдат у нас нет. Какие уж тут солдаты! Дрова и то не знаю, как запасать будем. – Голос княгини угас и неожиданно заговорил король:

– Мне кажется, ваша дочь получила хорошее воспитание.

Княгиня оживилась и попыталась что-то сказать, но Эдвин продолжил:

– Я отправлю ее в Турлин, к королеве. Пусть найдет место при дворе.

Марика выронила нож, он предательски прозвенел, упав на каменные плиты.

– Одну? А как же я?

Ну, маменька!

– Простите, княгиня, но королевский дверец – не гостиный двор, чтобы привечать там всех, – тяжело уронил коннетабль. – Будьте благодарны, что король проявил участие к судьбе вашей дочери.

Марина Рельни залилась краской.

– Спасибо за ужин, – Эдвин отодвинул кубок.

Стулья с грохотом проехались по полу. Следом за королем из-за стола поднялись и остальные.

Стихли шаги, слуги притаились за дверью, точно мыши. В огромном зале остались лишь княгиня с наследницей. Марика задумчиво смотрела на мать, с лица которой все никак не сходили красные пятна. Губы у княгини подрагивали, в глазах блестели слезы. Злость у княжны прошла, и сейчас она жалела мать, не осознавая еще, сколько в той жалости снисхождения.

Раненых было много. Мятежников пытались обойти Грозовым ущельем, но те вовремя извернулись и ударили сбоку. Разгромили подразделение из войск князя Торна и немного потрепали отряд Леония Бокара. Княжич из рода Быка сам рвался в наступление. Но прикрывать отход остались солдаты с лычками Оленя.

Убитых тоже много. Большинство осталось там, в ущелье.

Марк был рад, что Темка еще валяется с простудой в оставшейся далеко позади деревеньке. Порученца, что отправили с князем Торном, убили. Марк понимал, что в той бойне было неважно – солдат или вестовой, но ему все равно казалось, что в последний момент Создатель подменил карты.

Во дворе Утеса пахло кровью. Раненых унесли под крышу, но остались стоять телеги. Две из них, груженые, были накрыты рогожей. Вымазанное красно-бурым сено свисало клочьями, и его теребил ветер, пытаясь расклеить слипшиеся травинки. Красными же пятнами отмечена проложенная в сугробах тропа, ведущая к дворцовым покоям – там обосновался лекарь. Возле пятен крутились собаки. Марк скатал снежок и швырнул в худую суку с торчащими сосками. Собака приподняла губу, но не решилась зарычать и отступила. Наверняка она вернется, стоит порученцу уйти, но Марку некогда разгонять голодную стаю – князь Торн просил сообщить, как придет последняя телега. Она как раз въезжала, и лежащий на ней солдат с раздробленными ниже колен ногами беспрестанно кричал от боли.

На крыльце куталась в пуховой платок Марика. Ветер трепал подол, высоко открывая щиколотки, мел поземкой по комнатным туфелькам.

– Что вы тут стоите? – Князь Лесс схватил девушку за холодную руку и бесцеремонно потащил за собой. – Простудитесь. Да и нечего тут смотреть.

Дверь укрыла от снега, но не спрятала от Марики войну. Раненых оставляли в холле первого этажа, и тут пахло кровью еще сильнее; ругань заставила бы смутиться и дворовую девку. Марк повел княжну дальше и остановился двумя этажами выше, чуть не доходя до покоев князя Торна.

– Вы совсем замерзли. – Он обхватил смуглую руку, грея в своих ладонях.

– Я испугалась.

Широкие брови Марики сошлись на переносице, верхняя губка чуть оттопырилась, делая пушок заметнее, но сейчас он казался даже трогательным. Марк поднял руки, дохнул теплом на ледяные пальцы княжны.

– Мы там под пулями кувыркались, а этот с девицей любезничает! – Бокар подошел незаметно. – Хорошо устроился.

Марк выпустил руки Марики, неторопливо обернулся.

– Ну ты-то кувыркался не под пулями, а когда драпал со своими людьми.

– Ах ты…

– Придержи язык, прояви уважение к княжне. А если хочешь что сказать, так пойдем, выйдем.

Бокар ухмыльнулся, повернулся к Марике.

– Простите, княжна. Я действительно проявил неуважение. Еще раньше.

Предчувствие метнулось в душе Марка крысой.

– Я должен был сообщить вам кое-что, княжна Рельни. Моя вина, я до сих пор не сделал этого. Вы ведь, княжна, репутацией рискуете. По незнанию, конечно, что вас оправдывает. Но кто разбираться будет, тем более сейчас, когда вас ко двору пригласили, к королеве.

Как чесались у Марка кулаки заехать в эту гнусную рожу! А еще лучше – выхватить пистолет и всадить с полушага пулю в поганый рот. Никогда еще Марк не испытывал такого, даже когда Бокар натравливал на него крестьян.

– Князь-то Лесс у нас известного рода. Да, кня-я-язь? – с издевкой протянул Леоний. – Из него князь… Княжич он. Княжич Маркий Крох из рода Лиса. Да-да, наследничек мятежника.

Марк давно уже научился спокойно встречать такие слова, но вот повернуться, взглянуть на княжну Чайку казалось невозможным.

– Место при дворе – лакомый кусочек, а вы так неосмотрительны, княжна! Не будьте так опрометчивы в знакомствах.

– Опрометчива?

Марк ждал чего угодно, но только не этой легкой улыбки.

– Вы правы, княжич Бокар, порой я бываю очень опрометчива. И потому стараюсь полагаться на мнение более опытных, знающих людей.

«Нет, не стрелять в эту рожу, – передумал Марк, глядя, как толстые губы Леония раздвигаются в улыбке. – А бить, чтобы с первого же удара юшка потекла. И не останавливаться. Всмятку».

– И знаете, княжич Бокар, я думаю, что в Илларе самое весомое мнение – королевское. А как все знают, король Эдвин благоволит князю Лессу.

«Спасибо, княжна Чайка!» Марк приподнял руку Марики и коснулся губами пальцев.

Бокар протопал мимо как разъяренная ломовая лошадь. Хлопнула дверь – казалось, замок покачнулся.

Марика смотрела с любопытством.

– Так вы действительно княжич Крох? Сын предводителя мятежников?

– Да.

– Это так… – Марика беззвучно шевельнула губами, точно пробуя слово на вкус, прежде чем произнести: – так трагично.

– Ну что вы, княжна. Все намного проще. Как видите, мятеж идет к концу. И вы сами только что сказали: я в фаворе у короля. Мое будущее определено и, думается, будет не менее блестящим, чем у наследника золотого рода, – Марк приукрасил бы и больше, лишь бы княжна Чайка не вздумала его жалеть. Странно, что эта девушка когда-то показалась ему некрасивой. – Простите, мне нужно спешить.

– Конечно, князь. Идите, создавайте свое прекрасное будущее.

Марку на мгновение стало неприятно: знала бы она, какую весть несет сейчас королевский порученец. Князь Торн сам хотел опознать убитых солдат. Да нет, пусть лучше – не знает. Пусть война не затронет более княжну Чайку.

Сказал бы кто Марике, что можно увлечь парня пустыми разговорами о море – расхохоталась бы. Но князь Лесс слушал как привороженный. Княжна уже язык стерла, пересказывая легенды. Конечно, Марика могла разом прекратить эти встречи, но как они тешили самолюбие! Мальчик-мечта смотрел на нее темными глазами, и было в них восхищение, чем дальше, тем больше уже не столько рассказами, сколько самой княжной. Так смотрел, что у Марики губы пересыхали. А он все никак не решался поцеловать. Княжна исподтишка расспросила о князе Лессе, и услышала много дифирамбов его храбрости и отваге, даже те, кто недолюбливал Кроха-младшего, и они отдавали ему должное. «Дурачок, – думала Марика снисходительно. – Под пулями не робеет, а поцеловать не может». Но сегодня все сбудется, так решила княжна. Она и место для прощания выбрала поукромнее – на восточной стороне замке, в маленькой гостиной, куда и слуги заглядывают редко.

– Мне жаль, что я уезжаю раньше вас, княжна Чайка.

Они стояли у окна, и горы сахарно светились под восходящим солнцем. Марика опустила глаза, перебрала кружево на груди.

– Король Эдвин так добр, что отправляет нас с обозом. Столько раненых, князь Лесс! – Запрокинула голову, словно бы в отчаянии. Подосадовала на свой высокий рост. – Столько раненых… Вы берегите себя, Маркий.

– Спасибо, княжна Чайка.

– За что же?

– Мне никто не говорил этих слов.

– Я буду молиться за вас… Марк, – опустила на мгновение глаза, точно в смущении, и снова – в упор. – Каждый день. Пусть сбережет вас покровитель. – Тронула ладонью вышитый на мундире герб.

Марк перехватил ее руку, прижал.

– Княжна Чайка…

Почти незаметный полушажок, согнуть в локте вытянутую руку. Марк шепчет у виска:

– Я буду помнить вас, княжна Чайка.

Она чуть повернула голову, и губы наследника Кроха коснулись щеки. «Можно, дурачок мой», – подумала Марика, качнулась к нему ближе.

Поцелуй вышел неловким, и у княжны приятно защекотало в груди: «У него это в первый раз!» И хоть была достаточно искушенной, так же просто коснулась в ответ губами. Ладони Марка легли ей на плечи, сминая кружево парадного платья – сначала тяжело, неловко, а потом все увереннее. Но если руки уже вело природное мужское чутье, то губы оставались по-детски сомкнуто-деревянными. И тогда Марика словно бы ненароком тронула их кончиком языка. Пальцы князя напряглись, как судорогой их свело. Княжна уже смелее лизнула – от уголка к уголку, и еще раз, пока не ожили и губы. Торжествующая Марика скользнула языком ему в рот, прижалась всем телом к князю, точно ни одной косточки у нее не было, а только жаркая плоть.

Вот теперь ты действительно будешь помнить княжну Чайку, а не глупые побасенки про море.

Часть II

Глава 6

Когда-то давно Митька ездил с туром в монастырь на берегу Искеры. Тогда как раз начали восстанавливать старую часовню, ту, с которой монастырь вел свою историю – на полвека более долгую, чем Турлин.

Часовню ремонтировали с местной неторопливостью, и когда утром Митька оказался рядом с ней, рабочие еще не появились. Вообще не было видно ни души, если не считать толстого гуся, бродившего по заросшему бурьяном двору.

Митька шагнул в дверной проем, и его обдало холодом. В часовне скопилась ночная прохлада, но дело было не столько в ней: один шаг – и княжич перенесся в странный мир, где настоящее и прошлое существовали одновременно, как годовые кольца на срубленном стволе дерева. Прожитое башнейбыло так велико, что молодые слои казались тонкой, невесомой корочкой. От этого спрессованного прошлого и пробрал Митьку озноб.

Княжич запрокинул голову, разглядывая высокий свод. Проломы в стене уже заложили, наметили к восстановлению арки, но фрески на куполе пока не тронули. Митька вглядывался в тусклые, осыпающиеся краски, выискивая сохранившиеся детали, – и чуть не вскрикнул от неожиданности. Огромные глаза на узком лице (так когда-то было принято изображать Матерь-заступницу) смотрели ласково и с таким неземным понимаем, словно видели всю Митькину жизнь: от первого крика до последнего выдоха. И не только Митькину – всех тех, кто когда-то стоял в этой часовне, и тех, кто еще придет.

То, что испытал тогда, почти забылось, чтобы вновь родиться тут, в Рагнере, самом старом городе из когда-либо виденных княжичем.

Митька мог часами бродить по улицам, рассматривая арки и шпили, лепнину на стенах и скульптуры. Он уже научился различать, каким из корслунгов несколько десятилетий, а каким минуло не меньше четырех столетий. Трогал каменные перья и, казалось, прикасался к прошлому и будущему одновременно. Ведь эти крылатые кони стояли тут еще до рождения Митьки и будут стоять после его смерти. Неважно, когда это произойдет: убьют ли заложников в эту зиму или Иллар сдержит слово и их отпустят. Пусть не верит Хранитель, но Митьке-то ничего другого не остается.

Метка на лице отгораживала княжича от жизни города. Разговоры при нем стихали, лавочники и трактирщики были безукоризненно вежливы, и даже прилипчивые нищие обходили заложника стороной. Только любопытная малышня позволяла себе откровенно пялиться на чужака.

Мощеная улочка, зажатая между домами, привела княжича к трактиру. Митька толкнул отполированную множеством прикосновений дверь и сменил зимний холод на удушливую жару. Посетители оглянулись. Хоть они часто видели тут илларца, да и Митька знал многих в лицо, никто не поздоровался.

Княжич прошел к стойке. Перед ним возникла кружка с подогретым вином и тарелка с полосками вяленого мяса. Вино тут подавали паршивое, мясо – слишком сильно вымоченное в уксусе. Но в этот трактир по обычаю заглядывали наемники, вернувшиеся домой. Тут можно было узнать, как велики заработки в королевских армиях и чем предпочитают расплачиваться купцы из Вольного союза. Сговориться о совместном путешествии или попросить передать весточку. А если других тем не найдется, так обсудить войну в Илларе.

Митька бросил шапку и плащ на пустой стул – все равно никто не сядет рядом с заложником. Повернулся спиной к залу. Тишина, наступившая с его приходом, постепенно набухала голосами.

Вышел Митька через час, так и не услышав ничего нового. Вроде завязла королевская армия в предгорье, но об этом говорили уже давно. Княжич сбежал с крыльца и повернул туда, где темнели стены Корслунг-хэла. Почти сразу скрипнула дверь, и за спиной заскрипел снег. Кто-то шел следом, не отставая и не обгоняя. Сворачивая в переулок, княжич бросил через плечо взгляд. Ну точно, тот парень, что посматривал, вопреки обыкновению, на него в трактире. Митька поначалу принял его за соглядатая, приставленного к заложникам, но слишком уж явным был интерес.

Не отстает. Занемела от напряжения спина, так и тянуло положить руку на эфес. Жаль, что не взял коня. Но что же ему надо? Не грабитель же, в самом деле. Митька свернул на узкую пустынную улицу, и шаги за спиной пропали. Неужто отстал так просто? Не верится. Или передал другому соглядатаю? Княжич оглянулся, сделав вид, что поправляет плащ. Ни души. Почему-то это встревожило ещё больше. Но через несколько кварталов преследователь вынырнул из арки и снова пристроился следом. Вот и ладненько. Митька специально выбрал эту улочку: она заканчивается тупиком, маленькой площадью с неработающим сейчас, зимой, фонтаном. Три вставшие на хвост змеи раскрытыми пастями ловили снег, и в неглубокой чаше под их переплетенными телами намело сугробы.

Княжич подошел к фонтану, смахнул перчаткой снег с изгиба змеиного тела. Шаги приближались. Митька отсчитал пять и повернулся, все-таки положив руку на эфес.

– Что вам угодно?

Парень – сейчас княжич рассмотрел, что он его ровесник, – смотрел задиристо, и это окончательно склонило Митьку к мысли, что нет, не соглядатай. Тот бы не стал демонстративно изучать шрам на скуле так долго, что у княжича чуть дернулась щека.

– Так что вам угодно? Подраться? – усмехнулся, задним числом сообразив, что подражает Марку: уж кто-кто, а князь Лесс умел встречать назойливое любопытство.

На лице парня проступило сожаление.

– Может, и хотел бы, да вы под охраной владетеля.

– Мое присутствие в Рагнере чем-то оскорбляет вас? Или вы недолюбливаете Иллар?

– Да нет. Мне просто интересно, как у вас умеют драться.

– Думаю, тренировки владетелем не запрещены, – сказал княжич, распутывая завязки у горла. Плащ он повесил на змеиный хвост.

– Не боишься? – с наглецой спросил парень.

– А ты? Это я для тебя под охраной владетеля, а ты для меня – нет.

Митька думал, что противник разозлится, но тот улыбнулся, показав сколотый зуб.

– На кулачках? На ножах?

– На шпагах.

– Без защиты?

– Без.

– Идет!

Княжич понимал, что как фехтовальщик он стоит не так уж и много. В том возрасте, когда они впервые скрестили шпаги с Темкой, можно выиграть, фантазируя и изумляя противника. Но сейчас Митьке явно не хватало техники. Последние регулярные тренировки приходились на время службы в Северном Зубе, немного погонял племянника и тур Весь, но с летописцем они занимались урывками – Митька многое узнал, но плохо закрепил. А когда княжич носил белые лычки мятежника, он и вовсе мало уделял времени занятиям.

Противник достался хороший по всем статьям: и мастерство, и интуиция, и сила, и выносливость – ни на что не поскупился Росс. Митька проигрывал раз за разом, но его скорее огорчало не это, а разочарование на лице парня.

Острие пропороло воздух в опасной близости от плеча, Митька же отклонился больше чем нужно – и пока возвращался в позицию, шпага роддарца успела очутиться у груди. Княжич Дин застыл, только скосил глаза на почти касавшуюся камзола сталь.

– У вас все так паршиво? – сплюнул парень.

– Нет, конечно.

Шпаги вернулись в ножны. Митька снял плащ, отряхнул его от налипшего снега.

– Я средненький фехтовальщик.

В глазах противника – неподдельное изумление, перерастающее в отвращение. Митька вопросительно поднял брови.

– Вот так взять и себя обгадить. – Парень сплюнул.

– Правильная оценка своих сил называется «обгадить»?!

– А если бы ты бабу не мог уходить, так тоже бы орал на всех перекрестках?

– Это разные вещи, – выдавил Митька.

– Тогда вы никогда против нас не устоите. «Разные вещи», – с отвращением повторил парень. – Или ты полоумный какой? Я же вижу, мог бы здорово фехтовать. Ладно, кому не дано, но ты-то…

– Есть более интересные занятия.

– Какие же? – парень спросил с жалостью, наверное, утвердился в мысли, что Иллар откупился душевнобольным.

– Понять прошлое, описать настоящее, подумать о будущем. Моя дорога не воинская.

– Скажи еще, что ты летописец, – хмыкнул собеседник.

Митьку это почему-то разозлило. Он вспомнил про лежащие у Хранителя Курама переписанные свитки, предложение короля Далида и резко ответил:

– И скажу. Да, я летописец.

– Брешешь.

Митька пожал плечами: не веришь, твое дело.

– Еще скажи, что посвящение прошел! – наскакивал возмущенно роддарец.

– Какое?

– Ага, не знаешь даже! Для летописцев какое положено!

– Не знаю. Наверное, это у вас принято, у нас такого нет.

– А кто тогда может подтвердить, что ты не врешь?

Митька разозлился:

– Да, например, ваш Хранитель Курам!

Он думал, противник вспыхнет праведным негодованием. Или рассмеется: ври, да не завирайся. Но недоверчивость и отвращение сменилось уважением – так быстро, что Митька поразился.

– Меня зовут Дымок. – Парень чуть склонил голову.

– Княжич Эмитрий Дин из рода Орла. – Митька ждал всплеска любопытства, но, кажется, нового знакомого не так сильно интересовал мятеж в Илларе, чтобы помнить все имена. – А почему – «Дымок»?

Парень взлохматил волосы, действительно дымчатого оттенка.

– А еще я чуть на пожаре не угорел. А что, у вас принято вот так сразу полным именем?

– Конечно.

– А меня зовут Дымком, – сказал, как отрезал. – Все-таки фехтованием ты зря не занимаешься.

– Зря, – покаялся Митька.

– Хочешь, будем тренироваться вместе?

– А тебе зачем? Как противник я против тебя немного стою.

– Интересно. У меня же весной второе совершеннолетие будет.

Уже потом, когда Митька сблизился с Дымком – если так можно сказать о роддарце – он понял, что стояло за этим любопытством. В Илларе знатные восемнадцатилетние наследники получали право на свой отряд, в Роддаре же все, хоть крестьянин, хоть сын крега, уходили на год-два в чужие королевства – это и называлось вторым совершеннолетием. Первое наступало в шестнадцать – когда мальчишка получал право стать солдатом своего владетеля. Нет уважения тому мужчине, кто всю жизнь просидел дома. Исключение делалось лишь для владетеля и Хранителя – они принадлежали родной земле.

Странные установились между княжичем и роддарцем отношения – и не приятели, и не враги. Словно заключили перемирие до той поры, пока Дымок не уйдет в наемники и, может, станет противником Иллара. Или пока владетель не будет вынужден выполнить свою клятву. От Дымка узнавал Митька о событиях на родине, правда, маловразумительно: «Воюют. Вроде, жмут мятежников». Они вообще мало беседовали, если подразумевать под этим диалог, их общение сводилось к монологам. Митькиным – о воинских традициях Иллара и Ладдара. Дымок говорил со шпагой в руке. Юный роддарец вбил себе в голову, что летописцу грех пренебрегать талантом фехтовальщика, и гонял Митьку до седьмого пота. Княжич не только плащ скидывал, но и камзол, рискуя простудиться под зимними ветрами.

Дымок и не представлял, как сильно смущало Митьку их знакомство. Княжич был уверен, что воинственный народ Роддара вызовет у него отторжение, но пока же чувствовал интерес и уважение к чужим, таким непохожим, обычаям.

***

Карь звучно хрупал зерном и косил на Шурку глазом. Подобрал губами остатки, фыркнул недовольно.

– Ну нету больше, честное слово. Даже не нюхай меня, нету. Ничего, скоро твой хозяин выздоровеет, нагоним своих. Там-то уж накормят, будь спокоен.

Шурка успокаивал не коня – себя. Сегодня ровно двадцать дней, как они торчат в этой деревушке с дурацким названием Каменный гриб. Спасибо Матери-заступнице, пошел княжич на поправку. А то первое время Шурка чуть не плакал, глядя, как мечется Темка по кровати, слыша хриплый кашель. Княжич бредил, звал маму, просил отца поторопиться, порывался что-то рассказать Митьке, уговаривал Марка. Только Демаша-младшего он не вспомнил ни разу.

Шурка же почти не отходил от княжича. Менял пропотевшее белье, обтирал тело мокрой тряпкой, кормил с ложечки и заставлял пить горький отвар. Лишь когда усталость валила с ног, уступал место хозяйке дома. И то спал вполглаза, вскидываясь на каждый резкий звук и голоса.

Кроме недосыпа мучил Шурку голод. Как ни трудно в армии, а все равно накормят. В предгорье же, дважды перепаханном войсками, голодали. Княжичу Шурка подсовывал лучшие куски, довольствуясь остатками. С фуражом тоже сложности, староста уже в открытую ворчит, осмелел, как королевские войска ушли подальше. Скорее бы Артемий мог ехать! Хоть и пошел на поправку, но еще слишком слаб, чтобы путешествовать верхом.

Карь обиженно всхрапнул. Шурка погладил коня по белому пятну на морде и заторопился в дом. Через двор он пробежал рысцой, торопливо нырнул в сени, прячась от ветра.

Печь, затопленная с утра, еще не остыла; мальчишка приложил к ней руки, отогреваясь. В доме было тихо, лишь напевала младшая невестка, покачивая люльку. На полу возились погодки – брат с сестрой, сосредоточенно перетягивая друг у друга соломенную куклу. Хозяйка сучила из шерсти нить, навивая ее на веретено. В углу топтался тощий козленок, подбираясь к брошенной на лавку рубахе. Вот только едой тут и не пахло.

Шурка прошел за занавеску. Раньше в отгороженном углу спали хозяин с хозяйкой, сейчас место уступили княжичу. Шурка, пристраиваясь на ночь, кидает на пол тулуп. Если Темке приспичит встать – обязательно наступит. Но княжич много спит, говорят – это хорошо, сил набирается. Вот и сейчас дышит ровно, хрипов не слышно. Ну, будет на то милость Матери-заступницы, еще несколько дней – и поедут. Как раз двое раненых собираются в дорогу, компанией веселей да и не так опасно.

Надо бы мундир почистить. Решит княжич ехать, а у Шурки все готово. Он и скажет: «Ну, молодец! Что бы я без тебя делал!» Шурке так хочется, чтобы Артемий это сказал. Конечно, он не ради благодарности выхаживает, но обидно, что княжич всех зовет, кроме него. Ну да, кто ему Демаш-младший – малек неблагородных кровей. А ведь скажи: прыгни, Шурка, со скалы – прыгнет.

Первое воспоминание о княжиче очень раннее. Весна, двор в блестящих лужах, ярко-голубых, как небо над ними. Огромный конь – такой огромный, что Шурка запросто пройдет у него под брюхом, если осмелится, конечно. Даже издали смотреть и то страшно: вон как косит глазом, переступает огромными ногами. Князь Торн поднимает наследника, усаживает в седло. Артемий подбирает узду, сжимает коленями лошадиные бока. Шурка замирает от страха и восхищения. Конь неторопливо идет, стуча подкованными копытами. А княжич кричит что-то радостное, он совсем не боится.

Дай Шурке волю – ходил бы за наследником хвостом. Очень уж интересно, как Артемий учится фехтовать и лазить по скалам, драться и стрелять. Все у него получается, точно Росс благословил. А уж смелый какой! Шурку давно интересовало, зачем княжич по утрам ездит на Орлиную гору. И – ох, прости, Матерь-заступница! – как-то раз увязался следом. Заметь его Артемий, так Шурка бы со стыда сгорел, но любопытство тянуло вперед, как мыша за усы. До самого ущелья с ненадежным мостом-деревом. Шурка холодным потом покрылся, всех покровителей вспомнил, пока княжич шел на ту сторону. Лежал в кустах, придавленный ужасом и гордостью: вот он какой, княжич Артемий Торн! Ничего не боится! Правда, ради чего Темка рисковал, так и не понял. Ну постоял на той стороне, а зачем? Заколодило с тех пор Шурку: самому бы пройти! Дважды забирался он на ствол – и слабели ноги, мягким становилось дерево, покачивалось, как лодка на реке. На третий раз загадал: сейчас не сможет, значит, никогда. Трус он тогда. И пошел. Долго потом Шурке этот переход снился. Полз, точно таракан – руками-ногами цеплялся. Как на ту сторону перебрался, землю целовать готов был. Распластался на брюхе, лежал, воздух хватал губами. Что княжич такого видел в ущелье – не разглядел, хоть и стоял долго. Да, впрочем, не до того было – повизгивало внутри: «Еще же обратно идти!» Не боялся бы Шурка позорно заблудиться, выискивая обходную дорогу, так не рискнул бы. Пришлось лезть. Стыдно вспоминать, как полз и ревел от страха. Скулил: «Помоги, Матерь-заступница!» А Темка сколько раз туда мотался – и не сосчитать. Побратимов туда водил. Шурка и не сомневался, что те пройдут над пропастью – не может быть у княжича друзей-трусов. Эх, разреши тогда Артемий – бегом бы побежал, забыл про молитвы. Только кивни он Шурке!

А в Пески как княжич ходил? Шурка побывал, так долго потом тошнило. Вот где пекло! Думал, изжарится живьем, останется от него одна высохшая шкурка. Гордился, что перенес испытания без жалоб, надувался, как глупый индюк. Пока не сообразил: не подвиг это был для княжича – в Пески ходить.

Черные дни, когда считали Торна-младшего погибшим, Шурка и вспоминать не мог. Пусто стало. Казалось, крикни – даже эхо не ответит. Болтался по крепости и все понять не мог: ну как же так, Темки – и нет? И не будет никогда больше… А княжич – живой. Такие муки вынес и не сказал. Герой, самый настоящий, как в летописях.

За мыслями и работу закончил. Вернулся в закуток мундир повесить. Хоть и старался не шуметь, но Артемий открыл глаза.

– Воды? Или поесть?

– К шакалу, – княжич уставился на потолок, что-то зашептал, загибая пальцы. Видно, сбился. – Тьфу! Сколько мы уже тут?

– Сегодня ровно двадцать дней.

Темка сел, попробовал босыми ногами пол.

– Б-р-р-р-р. Сапоги дай.

Шурка с грохотом кинулся под кровать и там услышал:

– Если удержусь в седле, завтра же уедем.

Удержится, Шурка уверен. На одном упрямстве удержится. Но лучше было бы хоть до послезавтра потерпеть.

Выбрался с сапогами, помог одеться.

– Слушай, а чего тебя так обтесало, аж скулы торчат? Не болен? – спросил Артемий.

Шурка не понял, какой тревоги в голосе больше: за него или за предстоящий отъезд. Мотнул головой.

– Ну тогда беги седлай, – велел княжич, натягивая перчатки.

А все-таки жаль, что они уезжают, подумал Шурка, доставая потник. Закрутят Артемия армейские дела, будет рядом побратим – и вообще про Демаша-младшего не вспомнит.

***

Снова был Моррин, и в огромном зале кружились бело-голубые пары. Музыка становилась то громче, то тише – словно волны накатывали. Княжич встал на цыпочки, пытаясь найти среди танцующих рыженькую Веталину. Но мимо, мимо, мимо летели пары, все быстрее, и уже кружилась голова, и музыка гремела просто нестерпимо. «Орел-покровитель!» – выдохнул Митька и тут же укорил себя за кощунство. Стало тихо, танцующие расступились, и в центре зала княжич увидел девушку в голубом. Она стояла к нему спиной; рыжие кудри спускались ниже пояса, цеплялись за кружева на юбке. Митька хотел подойти, но его как приморозило к полу. Стремительно холодало, и уже кололи кожу острые иглы снега. «Подождите, я же не Грей! – неизвестно кого попросил Митька. – Я замерзну!» Слова льдинками пристыли к языку, так и не прозвучав. «Я не Грей», – еле шевельнул губами. Девушка точно услышала и обернулась – очень медленно, отводя от лица тяжелые пряди волос.

Это была не Веталина. В роскошном бальном платье перед Митькой стояла Лисена. Совсем близко: руку протяни – и дотронешься до рыжих кудрей.

– Я не Грей, – просипел окоченевший Митька.

– Конечно, – согласилась Элинка, подходя еще ближе. – Ты – Митенька.

Княжич вдруг оказался в кресле, придвинутом к жаркой пасти камина. Лисена – уже в простом темном платье – сидела на подлокотнике и гладила Митьку по голове. Пахло от ее ладоней мамой – розовой водой и ванилью. Рыжие волосы падали Митьке на плечи, спускались на колени, укрывая одеялом – самым теплым на свете. Княжич запустил в кудри руки, чувствуя, как быстро они отогреваются. А волосы все струились, закрывая и укутывая Митьку, – рыжие волосы, напоминающие о лете. Разморило, и, уже засыпая, княжич попросил:

– Не уходи.

– Ну что ты, я не уйду, – пообещал голос над ухом. Но чей – он уже не мог узнать: то ли мамы, то ли Лисены.

…Митька проснулся с сожалением. Даже глаза открывать не хотелось. Что-то хорошее снилось – и не вспомнить. Он плотнее завернулся в одеяло, глубоко размеренно задышал, надеясь снова задремать и поймать ускользнувшее видение. Но вместо этого все отчетливее слышались звуки раннего утра: перестук копыт – проехал патруль, скрип тележного колеса и звяканье колокольчика – молочник спешит распродать свежий удой, тюканье топора – колют дрова для кухни. Митька зябко передернул плечами, не мешало бы и в доме подтопить, комната к утру выстыла.

Вставать не хотелось. Вчера – точнее, уже сегодня – долго не тушил лампу, и сейчас голова была словно паклей набита. Очень уж уставал Митька из-за крохотных буковок, которые приходилось выводить на маленьких листах, почти слепляя слова и упирая одну строку в другую. По три страницы черновиков умещались на двух оборотах клочка бумаги размером чуть больше ладони. Большие листы княжич сжигал сразу же, маленькие прятал за подклад камзола. Митька был уверен, что комнату в его отсутствие обыскивают. Он не хотел, чтобы соглядатаи прочли откровения капитана Жака, отцовского приближенного, или мечты одного из ординарцев князя Кроха – умелого, но недалекого паренька; яростные высказывания отца; по-деревенски неторопливые рассуждения пожилого солдата; последние слова оружейного подмастерья, казненного в Кареле, или проклятия старосты из глухой деревушки, оказавшей мятежникам неожиданное сопротивление. Митька вспоминал их всех, пытаясь понять: ради чего, почему они пошли воевать, что для них значит смерть врага или гибель товарища. Конечно, так осмыслить войну – это все равно что пытаться сложить пустыню из песчинок. Но упрямо продолжал засиживаться далеко за полночь, то глядя невидящими глазами в стену, то выводя крохотные буквы.

Может быть, он просто цеплялся за эту работу, чтобы не сойти с ума от обреченности.

Хорошее настроение, рожденное сном, пропало. Княжич решительно вытолкал себя из-под одеяла. Громко помянул шакала, когда ступни уперлись в холодный пол. Быстро оделся, застегнул камзол на все пуговицы, но плащ накидывать не стал и вышел из комнаты. В гостевой части дома еще спали, но с первого этажа доносился невнятный шум, там возились слуги. Никого не встретив, Митька перешел в восточное крыло. Узкая дубовая дверь, окованная железными полосами, тяжело поехала по полу, открывая винтовую лестницу. Княжич не брал лампу, не стал зажигать и факел, пристроенный у двери. Он двинулся на ощупь, наматывая витки внутри узкой башни. Здесь было сыро, зябко и очень тихо, лишь собственное дыхание отражалось от стен.

Наверху за Митьку тут же принялся ветер, выдувая последние остатки тепла. Княжич нахохлился, сунул кисти рук в рукава камзола. Небо еще только начинало светлеть по краю. Солнце, и так поднимающееся по зимнему времени поздно, еще долго не покажется из-за гор.

Отсюда, с восточной башни, хорошо виден теснящийся на склоне каменный город, его шпили вырисовывались на пасмурном небе, точно заостренные прутья решетки. Справа темнел Корслунг-хэл, над ним виднелся край горной гряды. Горы были везде, и Митька порой чувствовал себя мышонком в ладони у великана. Он тогда опускал веки и представлял пологий берег Искеры, песчаную полосу, протянувшуюся между водой и травой, низкой, выгоревшей уже к середине лета. Ярко-голубое небо, чуть светлее, чем река…

Митька подышал на замерзшие пальцы, вслушиваясь в звуки утреннего города. Дожидаясь. И он пришел – торжественный, тяжелый гул. На площади перед воротами Корслунг-хэла, на толстой перекладине, поддерживаемой двумя каменными столбами, висел колокол. Митька не спрашивал, как он называется, не желая отказываться от придумавшегося имени: «Крег-колокол». Каждое утро бито ударялось о могучие стенки, рождая тяжелый звук: бо-о-ом… бо-о-ом… бо-о-ом… Наверное, ему вторили колокольчики с крыльца Хранителя, тоненько позванивая под ветром; Митька их слышать не мог, но ему все равно чудился этот переклик.

Звуки колокола растекались по улицам Рагнера, ударялись о стены домов. Они были так тяжелы, что, казалось, не поднимались, а оседали на булыжниках мостовой. Небо оставалось пустым. Митька всегда помнил, что небо над ним пусто. Никогда – ни в запале, ни в тоске – у него не вырвалось: «Орел-покровитель…» Но здесь, на башне, посреди чужого города, хотелось молиться, и Митька звал Ларра, хранителя родного королевства. Губы шептали слова заученных в детстве молитв, то договаривая до конца, то обрывая. Княжич говорил с Ларром так, как мог бы просить, стоя на самом деле перед покровителем: сбивчиво, торопясь напомнить о каждом, кто дорог.

Колокол затих. Митьке чудилось, что разбуженный город еще гудит еле слышно и каждая башня хранит отзвуки, колышутся штандарты и дребезжат флюгера. Он даже потрогал холодный камень – конечно, тот был недвижим и тих. И небо было все так же высоко и пусто, его не потревожили гул колокола и так и не сорвавшееся с Митькиных губ «Орел-покровитель…»

Вспомнил! Во сне-то он позвал хранителя! И тот помог, да, точно помог – Митька помнил тепло, пришедшее на смену холоду, и запах лета, и рыжий теплый шелк под руками. Вот странно, ему снилась Лисена.

К завтраку княжич вышел тщательно одетый и причесанный. Сдержанно поздоровался с другими обитателями дома.

Князь Селл вместо ответного приветствия сказал:

– Гонец приезжал. Хранитель ждет тебя к обеду.

Как обычно, известие обрадовало и вместе с тем заставило напрячься.

Разговоры с Курамом выматывали. Приходилось следить за речью – Хранитель не терпел неточных формулировок, Митька же привык тщательно обдумывать фразу лишь перед тем, как той лечь на бумагу. Причем неторопливо, а не в том бешеном ритме, в котором велся диалог. Хотя стороннему наблюдателю он показался бы плавной беседой.

Курам обычно преподносил факты, позволяя Митьке самому делать из них выводы – тут же, немедленно. Стоило княжичу оплошать, как в глазах старика проскальзывало сожаление: потратил, мол, время на бестолкового собеседника. Митька, который легко выслушивал насмешки Дымка, даже полунамек Курама воспринимал болезненно. Порой после разговоров с Хранителем голова казалась выжатый как лимон – остались только пожульканные лохмотья и раздавленные косточки. Но стоило Кураму долго не присылать приглашения, и княжич начинал беспокоиться. Митька очень ценил расположение этого человека, но была и другая причина: слова даррского предсказателя.

– Свел дружбу, – брюзгливо сказал старик Дробек. – Хоть бы толк какой с того был. Вот о чем вы там беседуете, хотел бы я знать, когда Роддар нам войной грозится? Что ты ему там рассказываешь?

Такой разговор начинался не в первый раз, и Митька не стал оправдываться или возмущаться. Старик все равно будет ворчать. И хорошо еще, если не упомянет род Динов. Выслушивать намеки на связи с мятежниками надоело.

Не обошлось.

– Короля чужими руками не свалить, так и передай этому роддарцу! Слышишь, ты, сопляк?!

– Хватит, – коротко оборвал князь Селл.

Юдвин, так и не успевший вставить слово, зло сверкнул глазами.

Митька опустил руку в карман, шевельнул пальцем – и его оплел шелковистый локон, помогая успокоиться.

Время до обеда промелькнуло – как и не было, еле работу для Курама успел закончить. Митька недовольно поднял голову от летописи, когда постучали в дверь.

– За вами приехали, княжич.

– Иду!

Карету больше не присылали, Митька ездил на королевском подарке, Ерьге, под конвоем – да нет, конечно же, в сопровождении стражника в плаще с вытканным личным знаком Хранителя – змеей.

Только в Роддаре змея соединяла в себе три символа: мудрость, память и умение созерцать, видеть скрытое. Она по праву украшала герб Хранителя, заменяя покровителя рода. Змеей же была отмечена частная школа, куда принимали без оглядки на знатность, но только избранных, тех, кто мог потом пройти испытание и назваться летописцем. Как Митька жалел, что в родном Турлине нет такой школы! Спасибо Хранителю, занимается с пришлым мальчишкой. Митька ведь не просил, о таком – нельзя, и у таких, как Курам, не просят. Но в один из вечеров Хранитель развернул лист, полученный из Ладдара, и по косточкам разобрал Митькино сочинение. Да так, что княжичу казалось, даже Агрина смеется над глупыми ошибками. Митька не вспылил и не надерзил в ответ, виноват-то был в первую очередь сам: как написал, так и получил. Навоображал себе, нашелся летописец!

Курам же спокойно закончил говорить, свернул лист и бросил на стол между бокалами с недопитым вином. Глянул на княжича с любопытством: мол, и что ты теперь будешь делать? Митька взял свиток – как хотелось бросить его в огонь и не вспоминать более о жалких своих попытках! – и сказал:

– Пожалуй, действительно стоит переписать.

Хранитель чуть опустил веки и еле заметно кивнул. Митька подумал еще, что это была проверка, и он ее прошел. Наивный! Она не закончилась и по сей день. Вот и сейчас Курам оборвал на полуслове рассказ о горных оползнях и спросил:

– Каким был день, когда вы въехали в Рагнер-крег-борн?

Митька прикрыл глаза, втянул ноздрями воздух, точно пытался учуять в затхлом кабинете зимнюю свежесть прошедшего дня.

– Когда спустились с гор, ветер утих. Небо ясное. На снег смотреть больно – так сверкает под солнцем. Наверное, утром был снегопад, сугробы еще не сгладило, они пышные, как кучевые облака.

Глава 7

Плащ промокал. Темка сдвинулся, пытаясь найти место посуше, – да куда там! В редком осиннике за полосой бурелома лишь ноздреватые сугробы и небольшие грязные прогалины, укрытые прелой листвой. Еще слева тянулся овраг, но в него княжичу не хотелось точно. Благо хоть обзор оттуда плохой, а то непременно загнал бы Александер в мокрую снежную кашу. Эх, переменчив Ясень-месяц! То нежданная, ранняя оттепель, вот как последние дни. То вернутся заморозки, застынет все льдом, так будет дело. Впрочем, и сейчас лежать на промокшем плаще радости мало. Зато солнышко хорошее, почти весеннее.

Выстрелы за спиной не стихали, но и не становились громче. Первое время княжич оглядывался, словно мог разглядеть за деревьями бой, а теперь просто ловил на слух, как дела на той стороне леса. Темкина задача – следить за полем и узкой тропкой, уходящей за холмы. Не так давно по ней верхом пролетел Марк, торопясь доложить: не успела уйти королевская свита. Пока сворачивались, наскочила на них разведка мятежников, вот-вот подтянутся еще. Слава Россу, что и король, и коннетабль уехали утром. Остальным уже не прорваться, милость Создателя будет, если гонец успеет проскользнуть. Марк сможет, Темка уверен. Князь Лесс – лучший среди порученцев. Да и видеть нужно было, как выслушал Марк приказ: ему – ехать, Темке – оставаться. Он обязательно доберется и приведет подмогу, иначе и быть не может.

Темка снова завозился, подбирая под живот плащ. Пока тихо. С этой стороны – глинистые холмы. Пригревшее солнце огладило их так, что атакующие будут скатываться, как вода с жирного гуся. Но оставлять без присмотра узенькую каменистую тропку нельзя, вот и лежат в грязи княжич Торн, капитан Александер и Шурка. Капитан чуть покусывает ус, вглядываясь в холмы. Шурка с неостывающим азартом берет на прицел то одинокую, отбившуюся от леса осинку, то какого-то мелкого зверька, заполошно мчащегося по полю.

Княжич нашарил в кармане пару сухарей, уже чуть обмякших с краю. Спросил, приподнимаясь на локте и заглядывая через Александера:

– Шурка, хочешь?

– Ага.

От еды Шурка никогда не отказывается. Александер говорит: растет. Неужели и Темка столько ел в его возрасте?

Захрустели. Шурка, как хомяк, запихал сухарь за щеку, не отрываясь от ружья: сейчас он «охотился» на обтрепанный зимними ветрами куст. Темка грыз неторопливо. Александер проворчал:

– Вот нашлись два мыша! То возятся, то хрустят.

– Па-а, да не волнуйся ты так. Спорим, я не промахнусь? – Шурка сместил прицел в сторону осинки.

– Ну спасибо, сынок, успокоил, – усмехнулся капитан.

Темка понимал: нервничает. Очень уж лакомая добыча скопилась в лесочке, чтобы отступились. А успел Марк или нет – один Росс знает. «Успел», – разозлился Темка. Ну не может побратим погибнуть сейчас, когда все больше и больше жмут мятежников. Знает Темка, как чешутся шрамы на спине Марка. Создатель не может допустить, чтобы осталась его боль неотомщенной. Темка усмехнулся, вспомнив, как напутствовал капитан Георгий побратима: «На рисковое дело идешь. Ну, тебе не впервой. Выберемся, напомню королю: грех такого порученца без награды оставлять». Марк кивнул равнодушно, для него другое важнее. А Темка не удержался и, помогая седлать коня, сказал злорадно:

– Князь Крох озвереет, если Эдвин тебя наградит, – хихикнул, глядя на задумавшегося побратима. – А если король тебе ленту повяжет, то вообще дерьмом шакальим подавится.

Эх, как бы Темка сам хотел преклонить перед Эдвином колено, протянуть ему меч, чтобы обвязал его король золотой лентой. Чтобы отец смотрел с гордостью, чтобы Леоний Бокар лопнул от злости. И чтобы недозволенное прикосновение губ к руке принцессы стало разрешенным.

Часто Темка вспоминал Анхелину в ореоле света, сочившегося через затканное инеем стекло. Казалось, это не шутки зимнего солнца, а сама принцесса, ее светлые волосы, бледное лицо сияли, точно у Матери-заступницы на иконе Сошествия из Сада на землю. Как нежна ее кожа, кажется, Темка мог поцарапать ее обветренными губами. «Возвращайтесь, Артемий» – хрустальный перезвон в голосе. Он вернется, пусть сейчас лежит в грязи и вслушивается в выстрелы за спиной – все равно вернется. Марк успеет. Успеет! Зря крыса рванула когтями душу, заставляя вспомнить и эти слова Анны: «Молишься, а по нему уже клинок порохом посыпали». Нет, не бывать тому. Не желает Темка ни Митьку, ни Марка в Сад провожать. Как права принцесса: «Нестрашно, когда просто уезжают». Марк – лучший, он сможет.

Темка дожевал остатки сухаря, собрал языком с ладони крошки. Пощупал вокруг себя: возись не возись, на сухое не переляжешь. Ну и шакал с ним. Лучше вспомнить еще раз: зимняя прохлада дворца, Темка торопится, и тут его окликнули… Снова все та же мысль: а может, не только о Митьке говорила? Сама позвала, сама руку протянула. Сама! Создатель, а вдруг есть хоть крохотное местечко в сердце принцессы и для него, Артемия Торна? Олень-покровитель! Страшно и сладостно так думать, и все больше находилось подтверждений. Темка и сам уже не понимает – действительных или придуманных.

Княжич окинул взглядом надоевшие холмы (за спиной все так же стреляли, не ближе и не дальше) и повернулся к капитану.

– Александер, а ты когда первый раз влюбился?

Показалась голова любопытствующего Шурки, мальчишка еще мусолил сухарь, и одна щека у него вздулась, точно пчела цапнула.

– В пять лет, – уверенно сказал капитан. – Правда-правда. Приезжали к вам гости, уж не помню кто. С дочкой. Сейчас скажу – малявочка, а тогда казалось – барышня. В том возрасте, когда еще платьица короткие носят, ну, щиколотки видны, кружавчики там, панталончики. У меня, правда, тогда не до панталон интерес был. У нее по подолу были вышиты лошадки – друг за другом, золотые на темном. И так меня эти лошадки поразили, что я в девочку и влюбился. Все подкарауливал во дворе, когда она выйдет.

– Я серьезно, – обиделся Темка.

– Так я тоже. Думаешь, раз в пять лет, то несерьезно? Там такие лошадки были!

– Да ну! Тебя послушать, так вон Шурка женихаться должен.

– Я?! Вот еще! – В голосе мальчишке звенело возмущение. – Мне что, делать больше нечего?

– Вы следите, – одернул капитан, и все снова повернулись к холмам.

Темка вслушался, отмечая, не изменился ли характер боя. Влился какой-то новый перестук, но Александер не поднимал тревоги, и княжич не сразу, но сообразил, что где-то неподалеку устроился дятел. Надо же, остались, видно, привыкли к войне.

– А если серьезно, – заговорил, не отводя внимательного взгляда от тропки, капитан, – то я долго ошибался, принимая за любовь обычное влечение.

Темка улыбнулся чуть горделиво: у него все не так.

– Тебе-то война подгадила. Самый возраст на барышень заглядываться, а какие тут барышни? Или, может, ты успел присмотреть кого в Турлине?

Александер вроде как спрашивал, но Темка понял: капитан догадался.

– Нет, – бывает такая ложь, о которой знают и произнесший, и услышавший.

– Ох, смотри, Артемий. Сам понимаешь. Любовь любовью, а род твой знатен, требования особые.

«Знатен», – с горечью подумал Темка. Да не так, как Александеру кажется: недостаточно серебряной ленты.

– И девушки… – капитан замялся. – Девушки, Артемий, разные – к одним только со сватами, а к другим глупостью было бы…

С запада раздались выстрелы. Капитан резко повернулся, вгляделся в осинник.

– За тропой следите! – крикнул он мальчишкам.

Бой разгорался, одиночные выстрелы сливались в залпы. Сначала стреляли близко, потом – дальше. Темка вслушивался, казалось, не только ушами, но и затылком и спиной.

Капитан вдруг с силой толкнул княжича, и Темка покатился в овраг. Александер швырнул следом сына и прыгнул сам. Темка выругался, провалившись в мокрый снег. Рядом барахтался Шурка. Княжич отодвинулся, вскидывая ружье: кто-то ломился через бурелом, не разбирая дороги.

– Э-э-эй! – долетел голос. – Отбой!

Темка опустил ружье. Спасибо, Матерь-заступница! Милостив Росс!

Марк снова крикнул:

– Эй! Живы?

– Уши надеру! – загремел голос капитана. – Кто так ходит? А если бы нас тут уже положили? Если бы засада была? Под пулю прешь? Дурь башку застит? Смотри, вынесет вместе с мозгами.

Шурка от греха подальше осторожно попятился. Темка радостно полез из оврага, провожаемый гневным капитанским рокотанием:

– И этот туда же! Князь Лесс, а вы куда отступаете? А ну стоять!

Все, понял Темка. Если «князь Лесс», да «вы» – не миновать Марку нагоняя.

– Да стою я, стою. Что я, не видел, что ли, – не было тут боя, – оправдывался побратим.

***

Митька пододвинул кресло ближе к огню. Говорят, в Миллреде уже тепло, значит, и Иллару выпали солнечные деньки. А в Рагнере снег валит который день. Сонная Агрина добрела до гостя, ткнулась мокрым носом ему в руку. Княжич погладил ее по золотистой спинке. Решив, что долг гостеприимства исполнен, собака отступила к стене и легла рядом с высокими часами.

– Угощайся, – предложил Хранитель, пододвинув миску с засахаренными фруктами. Движением руки Курам отпустил слугу и сам налил вина.

– Благодарю. Вот, я принес: возможные причины Озерного бунта.

– Да, я посмотрю, – рассеянно кивнул Хранитель.

Княжич Дин вздохнул: ему хотелось поскорее услышать оценку своего труда.

– Я начал читать и про даррскую войну.

Раньше Митька не сильно углублялся в историю тех земель и тех лет. Знал: был в Даррском королевстве бунт, как раз в тех местах, что сейчас заметены Черными песками. В некогда красивом Озерном крае, получившем свое имя по Синь-озеру. Бунт жестоко подавили, и с разоренных земель беженцы хлынули в Иллар. Среди них было много озлобленных, растравленных, вооруженных; они брали силой то, чего лишились на родине. Король Илларский Селет такого не потерпел и выслал войска.

– Подлая война! Из жадности единой.

Войска собрали раза в три больше, чем нужно, чтобы оградить собственные земли. Селет решил: лучшего момента, чтобы прибрать к рукам соседские угодья, и не представится. Дарр оказался не настолько слаб, чтобы отдать свои, но и не достаточно силен отхватить чужие. Через полтора года война закончилась, границы остались прежние. И тысячи погибших, умерших после, в голодные годы, на перепаханных сражениями землях.

– Я вот думаю, Хранитель: была война. Жестокая война. Наверное, казалось, нет страшнее бедствия. Каждая семья, живущая в тех местах, заплатила ей дань. Каждая! Думали, погибших будут чтить долго. Помнили, детям рассказывали. А потом забыли. Только в хрониках и осталось. Может, кто еще скажет: а мой прадед… Вот сейчас война. Ее ведь тоже забудут. Все забудут! Как погибали. Как казнили. Может быть, сейчас у нас там бой, и кто-то погиб. Его ждут, а он погиб. – Голос перехватило.

Митька попросил мысленно: «Олень-покровитель, обереги своего княжича, будь милостив!» И далеким эхом, тайно от самого себя: «Росс-покровитель, отца…»

– Вот, а потом забудут. Как ту, даррскую, и не только ту, но и прочие. Знаете, Курам, если бы люди могли помнить дольше, может, все было бы по-другому.

– Войны начинают короли.

– Но сражаются – люди.

– Мне странно слышать такое от мальчика, не так давно надевшего мундир и с радостью отправившегося служить в далекий гарнизон.

Митька усмехнулся. Кажется – десятилетия прошли с того дня, как стоял перед королем и говорил: «Из рук ваших принимаю родовой меч…»

– Ты ехал учиться воинскому ремеслу.

– Учиться защищать! Это долг мужчины. Мой долг. Но призвание свое я вижу в другом.

– Стать летописцем, – снисходительно кивнул Курам.

– Нет, не так.

Бровь Хранителя приподнялась удивленно.

– Стать летописцем, чтобы узнать правду. А сейчас еще скажу: не дать забыть. Иначе толку в моих изысканиях! Я не хочу, чтобы так быстро забывали.

– Благая цель, – вяло улыбнулся Курам. – Мне будет жаль, если ты погибнешь.

Княжич тронул пальцем скулу, провел по нитке шрама.

– А наше испытание ты бы рискнул пройти?

– «Награда прошедшему – право называться летописцем», – процитировал Митька.

– Да. Всего лишь.

По окончании испытания дают не золотую побрякушку или роскошно изукрашенный пергамент, а суровую нитку, чтобы завязать вокруг запястья правой руки. На нитке той три бусины: каменная, деревянная и стеклянная – прошлое, настоящее и будущее. Ее не носят напоказ, в Роддаре и без знаков отличия знают, чьим рассказам можно доверять.

Курам рассматривал Митьку сквозь пустой бокал и чуть кривил в усмешке губы.

Того, кто не выдержал испытания, презирают, как хвастливого зарвавшегося юнца, ни один роддарец не доверит ему свою спину.

– Да. Но вы все равно не позволите чужеземцу.

– Налей вина.

Хранитель сегодня казался странно рассеянным. Вот и сейчас он смотрел в окно, на завихрения белой мути, словно ему и дела нет до гостя, непонятно даже, зачем пригласил.

– Метель начинается. Одна из последних. Мир перерождается. Каждый год – из холода в тепло. – Курам отхлебнул вина и неловко, громко стукнув, поставил бокал. Агрина вскинула голову, посмотрела внимательно на хозяина. Тот морщился и тер пальцем висок.

– Вы себя плохо чувствуете? Позвать кого?

– Не надо. Задерни шторы.

Митька отгородил кабинет портьерами от снежной круговерти.

– Да, метель. Может быть, последняя. Впрочем, это я уже говорил. Что такое для тебя метель?

– Снег. Холод. Лошадям трудно найти дорогу. Пешком – вязнешь в сугробах. Стрелять почти невозможно. В метельвообще трудно воевать. Я не люблю метели.

– Так ты же не любишь воевать, – поддел Хранитель.

– Да. Но там сейчас воюют другие.

Курам вздохнул еле заметно, словно говоря: опять ты за свое.

– Последняя метель – не просто снег и ветер. Это смятение мира. Именно в такое время особенно податливы наслоения времени.

Сердце закаменело до боли, и только через несколько мгновений тяжело стукнуло и снова погнало кровь по венам.

– Ты готов стать проводником? – слишком буднично спросил Курам.

«Нет», – испугался было Митька. Но Хранитель дважды не спросит.

– Да.

Конечно, да. Теперь он знает: Курам не так уж властен над прошлым. Его дар – вывести на дорогу и помочь в пути. Куда же приведет тот путь, по каким местам пройдет – во власти проводника.

– Сегодня у тебя получится. – Курам снова потер висок, глянул на застывшую почти на шестерке минутную стрелку. – Вслушивайся в пульсацию времени. Тебе трудно услышать его, и потому смотри на циферблат. Слейся с ритмом. Стань им. Войди в поток и плыви. Вынырни там, где необходимо. Ткань времен дрогнет, когда отобьется полчаса – у тебя есть этот миг.

Митька откинулся на спинку кресла, положил руки на подлокотники. Часы хорошо видны, в свете лампы отливают желтизной медные цифры и окантовка. Зацепился взглядом за тоненькую стрелку. Рывок – сдвинулась с места, – выдох. Вдох – пока стоит на месте. Рывок – выдох. Вдох – пауза. Движение – выдох. Вдох. Круг замкнется, но время не остановится – и начнется новый оборот. Ритм извечен, хоть и непривычен человеческому дыханию. Но движется стрелка, и Митька живет с ней воедино. Захрипел механизм предвестником удара – княжич судорожно стиснул резные подлокотники.

– Бо-о-ом!

Толчок!

– …Эй, открывай!

Лязг засова, скрип петель – сначала приходят звуки.

Стук копыт. Гремят колеса по камням.

Пелена спадает с глаз, так солнце высвечивает в туманный день, сначала проявляя контуры, потом рождая форму и цвет.

Крепость. Очень старая – башни не выдавлены наружу для лучшего обстрела и сливаются со стенами. Чудится в ней что-то знакомое, словно видел когда-то. Распахнуты ворота. Въезжает громоздкая карета, запряженная четверкой лошадей.

…Стонет дерево – в часах гаснет отзвук удара.

– Я видел! Хранитель, я видел!

– Ну, это несколько громко сказано. Так, тень, не больше, – размеренный тон Курама гасит отчаянную радость. Впрочем, Хранитель тут же добавил: – Но твой успех превзошел мои ожидания, поздравляю.

– Крепость, да, вы тоже видели? Там такие башни… Как не хватает чего-то… Если бы… Да! Торнхэл! Еще не перестроенный, старый. Ну да, без Западной башни совсем другие линии. Но точно – Торнхэл! – Митька осекся.

– Продолжай.

– Или Динхэл, – ответил нехотя. – Замок когда-то принадлежал нам, но был потерян. Отдан роду Оленя. Не знаю, почему так вышло, этого нет в хрониках.

– Что тебя связывает с этим родом сейчас?

– Вы так уверены, что связывает?

Хранитель не счел нужным ответить. Митька выпрямился.

– Княжич Артемий Торн, наследник рода серебряного Оленя, – мой побратим.

– Интересно, – протянул Курам. – И когда вы обменялись оружием?

– Сразу после того, как узнали о мятеже, – четко, без запинки ответил Митька.

– Переплел Создатель. – Хранитель помассировал висок. – Вот уж выдалась сегодня метель.

– А можно, я попробую еще раз?

– Да. Когда часы будут отбивать пять.

Курам потягивал вино и смотрел на княжича с любопытством. Сейчас, когда разрешение было получено, Митька рискнул спросить:

– Хранитель, а почему? Я же знаю – чужеземцам не любят открывать тайны.

Курам выплеснул остатки вина в камин – зашипело, и опять взвилось пламя. Агрина недовольно приподняла голову и с тяжелым вздохом снова опустила ее на лапы.

– Скажи, ты чувствуешь своего коня? Когда он послушен, а когда не желает подчиниться? Когда можно послать в галоп на радость ему, или когда он может только нехотя переставлять ноги?

– Конечно, – ответ был краток, по большому счету он и не требовался.

– Я же, Хранитель, чувствую время, как ты чувствуешь коня. Сегодня – хороший день для скачки.

Митька вспыхнул от негодования.

– А я что, хороший конь?

Курам ухмыльнулся.

– Ты научился быстро делать выводы. Если тебе так приятнее, думай, что ты хороший проводник. Тебе ведь нужно что-то там, в прошлом. Я был бы плохим Хранителем, если бы не учуял твой интерес. Что? Неужели тебя так волнует, почему твои предки потеряли замок?

– Может быть, – Митька открыто встретил взгляд Курама. Ведь действительно может быть, что проклятие рода связано с Торнхэлом.

– Да? – лениво удивился Хранитель. – А я думал, тебя больше тревожит потеря покровителя.

Кровь бросилась Митьке в лицо. Так он знал! Все время знал и играл с ним, точно сытый кот с отчаявшейся мышкой.

– Вы… – княжич задохнулся от ярости.

Хранитель приподнял вопросительно бровь.

– Зачем вы – так? – выдохнул Митька, с трудом разжимая сведенные судорогой пальцы. Казалось, что на деревянных подлокотниках осталось десяток вмятин.

Хранитель подался через стол, жадно заглянул гостю в глаза.

– Вот теперь, мальчик, из тебя выйдет отличный проводник.

– Конь, вы хотели сказать?

– Нет. Теперь – нет. Ты жаждешь пройти свою дорогу.

Митька отвернулся, пытаясь справиться с собой. Услышал размеренный голос Курама:

– Может, Создатель будет милостив и тебя не расстреляют в Рагнере. Тогда я узнаю, какую нить ты вплетешь в историю. А вплетешь обязательно, такие, как ты, не остаются в стороне. Сейчас же я хочу увидеть начало.

– Знаете, Курам, – Митька медленно повернулся, – я давно понял, что нити истории вымочены в крови.

Хранитель улыбнулся. Княжич снова вцепился в подлокотники. Ему не нравилось, когда Курам смотрел так – снисходительно-понимающе, словно весь Митькин путь уже предопределен.

– Да, это будет любопытная история, – только что Курам говорил как мудрый старец, и вот мальчишеская ухмылка изогнула его губы. – Ну-ну, не топорщи перья. Это для тебя – боль души твоей. Я же видел слишком многое и могу позволить себе роскошь остаться просто наблюдателем. Готовься, мальчик, – он кивнул на часы. – Помни, ты должен увидеть начало истории.

С трудом удалось унять бешено колотящееся сердце, соединить выдох с движением стрелки.

…Серая муть рассвета сочится через открытое окно, мягко обволакивая фигуру восьмилетнего мальчишки. Он ежится в тонкой рубашке, но не покидает насиженного места. У Митьки аж под ребрами екнуло – мальчишка сидит верхом на подоконнике, одна нога в комнате, другая снаружи болтается, а судя по краю крепостной стены, что виден в окне, достаточно высоко.

– Ильт, ох и сверзишься ты когда-нибудь!

Второй мальчишка, может, года на три-четыре постарше первого, лежит на постели, забросив руки за русоволосую голову. Он вставать еще не собирается, зевает сладко.

– Ну чего тебе не спалось, скажи на милость?

– А тебе бы только дрыхнуть! Все на свете продрыхнешь. Вставай, Брис. Дороги зовут нас! – пропел Ильт, взмахом головы отбрасывая длинные темные волосы и пришпоривая стену.

– Двор тебя зовет, куда ты свалишься. – Брис отвернулся, натянул одеяло на голову. В карих глазах Ильта – огорчение. Митька видит, как шевелятся его губы, но звук уже вязнет в тумане, следом пропадает и видение.

Эхом отдается в корпусе часов удар. Последний из пяти, отпущенных Курамом.

– Подкрепись. – Хранитель протянул бокал, полный темно-багряной жидкости. У Митьки действительно пересохли губы, и тонкое дорогое вино он выпил словно квас в придорожном трактире.

– Ты видел. – Курам, как обычно, не спрашивал, утверждал. – Я тоже. Но видеть – мало. Ты должен чувствовать ту дорогу, что вела тебя. Ты знаешь больше, ты должен лишь вспомнить.

Митька не помнит, он просто знает, не понимая, откуда:

– Тот мальчик на окне – Ильтарий Торн. Второй – Брислав Дин. Оказывается, наши предки были близко знакомы.

– Еще, – поощрил Курам.

– Княгиня Торн гостит в родовом замке Динов уже третий месяц. По их землям идет мор, к счастью, княжеская семья не успела вернуться домой после празднования Именования Матери-заступницы. Дины, их старые знакомые, предложили кров. Тем более княгиня Дин должна скоро разрешиться от бремени и уже не может выезжать.

– Все?

Слова закончились, как будто иссякли чернила, и перо скользило по чистой бумаге, не оставляя следа.

– Нет, – ухмыльнулся княжич, – я еще знаю, в кого Темка не боится высоты.

С шумом почесалась Агрина, привалилась золотистым боком к часам. Собака помогала миру обрести недостающую материальность, а то Митьке чудилось – протяни руку, и проткнешь стол насквозь. Вот уже снова чувствуется жар от камина и дует из-под двери.

– Я читал в родовых хрониках о Бриславе Дине. Герой ваддарской войны. Князь Дин был стар для походов, а княжич проявил себя храбрым воином. Но почти сразу после победы уехал. Что с ним стало – неизвестно. Про Ильтария наши хроники не упоминают, в них вообще не пишут о Торнах. – Митька нахмурился. – И мне это не нравится.

***

Звенит обледеневшая дорога. То вверх идет, то круто сворачивает, обходя скалы, то спускается. Вот и приходится Марку больше пешком, чем верхом. Такие они – даррские горы. Завязла в них королевская армия, скрылись мятежники. Второй день рассылают в разные стороны разведку, выискивая, куда можно ударить. Крох умеет воевать в горах, за Адваром гонялся на юго-западной границе. А первый отряд водил в тех горах, что на западе, когда шли последние бои с королем Ваддарским. Вместе, кстати, с Темкиным отцом служили. Опытен Крох.

Дорога выпрямилась, покатилась в долину, где дымила трубами деревня. Санти втянул ноздрями воздух и прибавил шагу.

– Пароль? – грозно спросили из-за камней.

– Седой пес.

– Проезжай.

Марк проскакал центральной улицей, остановился у дома старосты, снова назвал пароль – уже другой. У коновязи заметил Темкиного Каря, возле которого хлопотал Шурка.

– Княжич твой где?

– Там, к соседям определили, – кивнул мальчишка на массивный дом с резными ставнями.

В кои веки в королевской свите царило спокойствие. Порученец нашел капитана Георгия, тот сидел у окна и что-то писал неторопливо. Адъютант сдвинул лист, но Марк успел прочесть: «Любушка ты моя золотая, выпало отдохнуть…»

– Донесение от разведки. Отряд барона Легака.

– Давай. Можешь отдыхать. Через час – построение.

Порученец глянул вопросительно, и капитан усмехнулся:

– Узнаешь. Хорошее.

Марк вышел на крыльцо, пожмурился на весеннее, но еще холодное солнце. После такой дороги хотелось развалиться на чем-нибудь мягком и долго-долго лениться.

– Шурка, Санти обиходишь?

– Ага.

Марк перешел в соседний дом, цыкнув на голосистую шавку. На кухне возилась баба, и тянуло запахом свежеиспеченного хлеба.

Темка, скинув мундир, сидел прямо на полу, на полосатых домотканых половиках. Перед ним была расстелена карта, на углу которой спал кот.

– Что нового нашел? – спросил Марк, расстегивая форменные пуговицы.

– Смотри – если мы пойдем вдоль границы, сначала краем гор, а потом в обход Черных песков, то точно выйдем к Северному и Южному Зубу. Может, Крох туда и рвется, а?

На месте Южного Зуба лежал кошачий хвост, Темка сдвинул его пальцем.

– Не знаешь, что за построение сегодня? – спросил Марк, падая на застеленную кожухом лавку. Говорить про крепости он не хотел, сразу начинала ворчать застарелая злость на Эмитрия, что не уберег тогда друга.

Полосатый хвост снова лег поперек границы, дернулся недовольно. Темка хмыкнул и аккуратно завернул его коту под брюхо.

– Не-а. Спрашивал Александера, тот темнит. А папа как раз через час и будет. Может, речь скажут? Пламенную. Во-о-ду-шев-ля-ю-щу-ю, – выговорил по слогам. – Слышал же, не хотят солдаты в горы лезть, побаиваются.

– Не уверен, – вспомнил Марк посмеивающегося адъютанта. – Хотя речи не избежать, куда без нее.

Солдаты действительно опасались даррских гор: несколько успешных засад, которые организовали мятежники, добавили страхов.

– Папа вечером обещал рассказать про бои в горах, – сказал Темка, глядя, как кот снова выпростал хвост на южную крепость. – Ты уже обедал? А то пошли.

Бело-малиновый строй вытянулся вдоль улицы. Ближе к королю – свита, коннетабль с золотыми князьями. Эдвин против обыкновения не в темном камзоле, а в цветах Иллара. Марк понял: речью тут не ограничатся.

Вышел вперед коннетабль. Хоть и стар князь Кирилл, а голос его силен, как у молодого:

– Король наш желает отметить наградами тех, кто проявил доблесть в боях, преданность короне и мужество.

Эдвину подали бархатку, на которой сиял Золотой Щит. Марк услышал, как рядом выдохнул с восторгом Темка. Щит – награда не такая уж редкая, но сначала жалуется Бронзовый, затем – Серебряный и лишь после – Золотой. Бронзовый многие князья носят, а полных кавалеров насчитается едва ли с десяток.

– Князь Игарь Торн из рода Серебряного Оленя!

Встрепенулся Темка, зашептал жарко, не поворачивая головы:

– У папы первый Щит за ваддарскую границу, второй – за Адвара.

Зависть медвежьими лапами смяла Марка. Он бы тоже хотел сказать: «У моего отца…» Покосился на побратима: тот сиял, глядя, как награждают князя Торна.

– Ну вот, Игарь, будет Иллар гордиться еще одним полным кавалером Щита.

– Благодарю, мой король.

Темка все шептал что-то, а Марку хотелось крикнуть: «Замолчи!» К счастью, снова заговорил коннетабль; у короля в руках поблескивал Бронзовый Щит.

– Капитан Святослав Радан, барон из рода Снегиря!

Марк проводил барона взглядом. Уважают капитана Радана, но князю Лессу не забыть изматывающих допросов. «Что же я за урод такой, – подумал Марк, – и порадоваться ни за кого не могу».

– Княжич Артемий Торн из рода серебряного Оленя!

Вот она – неподдельная радость, теплой волной омыла сердце, защекотала в горле.

– Иди, ты что? – толкнул локтем окаменевшего побратима. Темка глянул на него непонимающе, снова на короля – и точно на крыльях вылетел.

– За доблесть и отвагу прими из рук короля орден Росса-покровителя.

– Благодарю, мой король! – Темка, кажется, чуть не пустил петуха от восторга.

Князь Торн с гордостью смотрит на наследника. А уж Темка так просто лучится, что весеннее солнышко. В глазах – хмель, губы непослушно в улыбку растягиваются, как не пытается княжич сдерживаться.

– Поздравляю, – шепнул Марк побратиму, когда тот вернулся в строй.

– Князь Маркий Лесс из рода Ласки!

Марк глянул удивленно, шагнул из строя.

В руках короля – орден Росса-покровителя. Громко, для всех:

– Ты заслужил эту честь, князь Лесс. – И тихо, только для своего порученца. – Ты достоин. Помни об этом, Марк.

Глава 8

Небывало долгая оттепель освободила поляну, но тут, ближе к опушке, снег еще прятался в тени деревьев. Девки, пристроившиеся на бревнах, захихикали, глядя, как Марк осторожно пробирается по тронутой вечерним ледком тропке. Что за племя, все им смешным кажется: и парни, волокущие из леса охапки хвороста, и солдаты, ошалевшие от долгого затишья. Королевский порученец, видно, тоже смешон.

– Смотрите, какой офицер молоденький! – громко сказала одна, и подруги – ну с чего, с чего? – засмеялись громче.

Марк не обманывался: про него это, деревенским девкам все, кто с аксельбантами, – офицеры.

– Что вы в одиночку по кустам прячетесь? Идите к нам!

Он чуть поклонился, благодаря за приглашение.

– Идите! – не унималась девка. – Мы частушки петь будем!

Снова захохотали. Вот ведь! Марк свернул к деревьям, проваливаясь в снег, добрался до склоненной ветром березы. Тут хорошо: можно спокойно смотреть на деревенское гулянье, а его самого от костра не видно.

Пламя уже расцвело, и девки теребили молоденького пастушка: ну начинай, давай же! Тот, даром что совсем малек, цену себе знает. Ждет, когда все утихомирятся, и только потом достает свирель. Марк и не знал раньше, что деревянная дудка может рождать такие звуки. Словно кружево плетет в вечернем воздухе, тонкое, воздушное. Его подхватывают девичьи голоса, вплетают свои нити. Первые песни – нежные, робкие, как начало весны. Потом свирель зазвучит веселее, недалеко и до плясок. А где пляски, там уже и частушки. Ох и забористые тут частушки слагают! Ничего, среди королевских солдат тоже свои мастера есть, найдут, чем ответить.

Марк отложил нож – слишком темно, чтобы и дальше кромсать дерево. Не получается морской зверь, все больше на безухую собаку с рыбьим хвостом смахивает. Нет в пальцах князя сноровки как у капитана из Семи Башен, что за вечер под рассказ заезжего купца вырезал фигурку. Жаль, потерялся подарок Николса. Можно, конечно, найти другого умельца, но не хочет Марк о таком просить. Он повертел неудачную заготовку. Ну как есть собака безухая. Размахнулся, швырнул подальше.

– Эй, ты чего кидаешься? – спросили из кустов. Затрещали сучья, знакомый голос помянул шакала. – Так и знал, что ты где-нибудь здесь, – Темка присел рядом, с наслаждением вытянул ноги. – Фу-у-у, помотался сегодня. Помяни мое слово, недолго нам тут торчать, скоро двинемся.

Марк кивнул: да, что-то затевается. Недаром король и коннетабль почти весь день совещались, вызывая то князей, то проводников из местных. Затишье уже дней десять как тянулось, а тут вдруг засуетились. С чего бы? Противник активных действий не предпринимал, как прижали его к горам, так и сидит. Патовая ситуация: королевские и мятежные войска связывают друг друга. Князь Крох пытается отступить к Дарру, но граница заперта горами. Говорят, есть какие-то тропки, но вести по ним армию рискнет разве что самоубийца. Представляет Марк, как бесится Крох: пройти бы в Дарр, развернуться – а там и миллредские земли, выход из ловушки. Договор с Роддаром не остановит, что мятежному князю заложники, что ему карахар?

– Ты меня не слушаешь! – Темка ткнул локтем в бок.

– Слушаю-слушаю, – рассеянно отозвался Марк.

– С такой-то рожей? Отвлекись, эй! Вон, слышишь, как поют?

– Угу.

Пели хорошо, вокруг костра уже тянулась первая нитка хоровода.

– Ну так повторяю. Галюся, старостина младшенькая, чуть свет моталась к бабке в лесок. Девки, не будь дуры, выследили. Привораживать, ясное дело, бегала. Пока бабка ее вокруг колодца водила, девки в кустах сидели, слушали. – Темка захохотал. – Угадай, про кого сегодня частушки будут?

Марка это интересовало в последнюю очередь, он лишь пожал плечами.

– Эх ты, дубина! Про тебя! Тебя Галюся привораживала!

– Какая еще Галюся? – рассердился Марк. Вот еще нашлась деревенская дура!

– Я же говорю, младшая старосты. Ну такая, – Темка показал руками пышные женские формы, – белобрысая. Смотри, как бы тебе бока не намяли, у Галюси ухажер есть, с серьезными намерениями к ней подкатывает.

– Тьфу ты, не было печали!

– Да ладно. – Темка отсмеялся, прикрыл умиротворенно глаза. – Слушай, а по-честному? Ну смотри, сама же в руки идет. Не думал, а?

Никакой Галюси Марк не помнил, все они на одно лицо. Даже не лицо – тело, вот что первое вспоминалось Марку. Груди в распахнутом вороте рубашки, полные плечи, круглые колени. Все горячее, спелое. Хотелось мять податливое тело, вжать в душистое сено, навалиться сверху… Марка пугали эти желания, в такие минуты он сам себе казался по-животному тупым, как и все эти Галюси. Князь Лесс мог бы начать их ненавидеть, деревенских скороспелок и ранних, ненасытившихся вдов, за то, что они заставляют ощущать себя таким. Но ведь даже княжна Чайка вспоминалась, как не должно думать о девице из благородного рода. Так мучительно-сладки были сны, в которых она его целовала, и таким стыдным пробуждение!

– Ну честно, а? – не отставал побратим. Голос его упал до хриплого шепота.

Марк глянул туда, где распался хоровод и где перекликались – еще просто подразнивая друг друга, разогревая, – лучшие певуньи.

– А ты сам-то? – спросил у Темки.

Резкий звук сигнального рожка заставил их обоих вскочить. Срочный сбор для королевской свиты!

Промчались через деревню. Окна в доме старосты светились, и у коновязи суетились ординарцы. Темка успел выкрикнуть на бегу:

– Вот Галюся просчиталась, надо было дома сидеть, а не на гулянке пятки бить.

Они не опоздали. На лавках вдоль стен сидели князья. Мрачный капитан Георгий стоял у стола, упершись кулаками и нависая над свернутой картой. Но кресло, поставленное для короля, еще пустовало; не было и коннетабля. Марк укорил себя: зачем ушел, раз чувствовал – что-то затевается?

Порученцы остались у двери, сели на старый сундук, кисло пахнущий овчиной.

– Как думаешь, что у него? – прошептал Темка, кивнув на свернутую карту. – Ты не помнишь, миллредская – она ведь не такая?

Марку как раз показалось – именно она, но сказать побратиму не успел. Вошел Эдвин, следом за ним показался коннетабль. Все встали, король жестом усадил обратно и сам опустился в кресло.

– Князь Кирилл, прошу вас.

Коннетабль вытянул из-под руки адъютанта карту, развернул. Закаменело Темкино плечо – сухие старческие пальцы скользили по границе с Миллредом. Марк нашарил руку побратима, стиснул: держись!

– Вернулась разведка. – Коннетабль говорил негромко, чуть пожевывая губами. – Мятежники разделились, часть ушла Козьим перевалом в Дарр.

– Невозможно! – выдохнул кто-то. – Он безумец!

– Как видите, князь рискнул, – сухо ответил коннетабль. – До границы с Миллредом он доберется дней через семь. Да, доберется. Не стоит заранее надеяться, что горы сделают за нас нашу работу. Мы же, сами понимаете, можем двигаться лишь в обход, а это в два раза дольше.

Значит, предают не только ублюдков, наследников тоже не жалеют.

– Хочу заметить, что князь Дин остался здесь, держит оборону и нас к тропам не пропустит. Прошу к карте.

Эти слова не относились к порученцам, и Марк смог повернуться к Темке. Шакал побери! С таким лицом только собственный приговор слушать. Побратима колотила дрожь.

– А если как пересекут границу?.. – шептал он. – В Роддаре узнают быстро.

– Да успокойся ты! Ну? Слушай, я не верю, что Эдвин вот так бросит заложников. – Марк старался говорить убедительно. И не вспоминать, что король уже жертвовал и им самим, отдавая палачу, и Темкой, отправляя его через горную реку, и сотнями солдат.

– А что он сделает, что?! – страшен крик, задавленный до шепота.

Если бы Марк знал! Дерьмо шакалье, жалко парня, кажется, Дин-младший пошел не в папочку. Но во сто крат больнее за Темку.

– Ты не вздумай его хоронить раньше времени, понял?

Марк вздрогнул, столкнувшись с яростно-внимательным взглядом побратима. Он точно ножом сдирал кожу, распластывал мозг, добираясь до глубинных мыслей.

– Не смей!

– Я не хороню, успокойся. Смотри, сейчас король будет говорить.

Действительно, князья снова сели. Эдвин дождался, когда в комнате стало тихо.

– Я помню о заложниках. Уже отправлен гонец в Роддар. Будем надеяться, что владетель примет мои заверения.

– Пока мы не пересекли границу, еще можем оправдаться, – заметил капитан Георгий. – Если же начнем боевые действия в Миллреде, то договор точно признают нарушенным.

– Иллар не собирается оправдываться, – припечатал король. – Я сказал – заверения. Я обещал владетелю очистить Миллред от мятежников так быстро, как это возможно. В чем дело?

Без стука ворвался барон Радан. Его дорожный плащ был заляпан грязью, капитан тяжело дышал.

– Мой король, гонец. Утверждает, от князя Кроха. Вот, – он протянул пакет.

Эдвин провел пальцем по личной печати Кроха, взломал ее. Лист не был исписан и наполовину, король быстро пробежал строчки глазами, но еще некоторое время не поднимал голову. Только когда негромко кашлянул коннетабль, Эдвин заговорил неестественно ровным голосом:

– Князь Крох собирается захватить город Минвенд, что недалеко от границы. Предлагает попробовать догнать его. Или же осадить город. Если в течение пятнадцати дней он не увидит моего штандарта под стенами, то устроит резню, а затем двинется дальше, в глубь Миллреда. Князь пишет, что лучше Иллару погибнуть в войне с Роддаром, чем загнить в мнимом благополучии. Также князь выражает надежду, что мне пришлют карахар. Он полагает, что еще до исхода лета роддарцы смочат платок в моей крови.

Старик-коннетабль, всегда сдержанный, ударил кулаком по столу и крепко, по-солдатски, выругался.

Пламя качнулось, лизнув ламповое стекло; траурной отметиной легла копоть. Слышно было, как у околицы все еще голосят частушки.

– Марк, скажи честно, ты веришь? – Темка остановился.

– Да. – Когда так спрашивают, лучше уж соврать.

– Крег обещал, что Митьку казнят последним. – Побратим метнулся к окну, Марку стала видна его сгорбленная спина. Крохотная комнатка, в которой жили порученцы, давала Темке не больше пяти шагов от стены до стены. – Владетель не обязан ждать гонца. Марк, да что ему гонец! Все сказано еще зимой.

Еще не стих хохот, а свирель уже наигрывает новый зачин. Пес во дворе загремел цепью, гавкнул нерешительно. Люди, беспрестанно снующие возле дома, сбивали охранника с толку. Марк уже привык к тому, что смерть на войне обыденна, но сегодня особенно трудно с этим примириться. Что же, видно судьба Темке хоронить побратима. Пистолет тогда, почти два года назад, Марк отвел. За измену король не осудил. Сколько раз могло просто шальной пулей убить, так Росс уберег. А все одно выходит. Правду говорят – не живут без покровителя. Дин-старший, если в бою не погибнет, так плахи дождется. Уйдет род Орла.

Низко согнувшись под притолокой, вошел хмурый Александер.

– Марк, к королю.

– А я? – вскинулся Темка.

Капитан холодно глянул на воспитанника.

– А на что ты сейчас королю? На войне убивают, сам знаешь. Знаешь, а разнюнился! Какой из тебя сейчас порученец?

Темка одернул мундир, застегнул пуговицу у горла.

– Все, я готов, – слова упали, как деревянные шарики.

***

Вино как в песок уходило, не брало. Крикнуть, чтобы подали горькой? Все равно уже шуршат слухи: князь Дин пьет второй день. Шепчутся: погубит он нас, может, стоило с князем Крохом уйти? Или самим податься в горы, спороть белые нашивки и убраться подальше от мятежа? Когда князь идет лагерем, сотни глаз следят за ним: да нет, вроде не пьян, брешут, поди, смутьяны. Нет, не брешут. Пьет князь Дин, но не берет его вино.

Ночь уже опустилась на горы, темная, с крупными звездами, каких не увидишь с равнины. Звезды растравили князя, точно пьяненького школяра. Молодой оболтус, вырвавшийся из-под опеки родителей, любит порассуждать, возвращаясь из трактира, мол, прах мы перед лицом Создателя; умрем, а звезды все будут светить; дерьмо мы на подошве вечности, и нечего мнить о себе. Так и Володимиру хочется крикнуть:

– Создатель, покарай меня! Дерьмо я, Создатель!

Видит Орел-покровитель, князь желал Иллару только блага. Честь свою – всего рода! – на кон бросил, сына изломал. Теперь вот сидит в этих горах и заливается вином, не пьянея. Они проигрывают войну, да. Дерутся уже не за Иллар, за собственные шкуры. Но Володимиру и в голову не приходило, на что может решиться Дарий.

…Адъютант князя Кроха пришел поздно вечером, когда лагерь уже затих. Володимир, уставший от напряженно-тихого противостояния больше, чем от яростных атак, нехотя натянул мундир и поплелся к Кроху. Проходя лагерем, привычно оглядывал караульных, прислушивался, но увиденное и услышанное ускользало, не оставляя ни малейшего следа. Князь чувствовал себя очень старым в этот вечер.

Откинув полог, вошел, недовольно сощурившись от резкого света. Видит Создатель, Володимир предпочел бы подольше брести по уснувшему лагерю. Ожесточенная ярость Кроха была неприятна, она заставляла действовать, предпринимая одну за другой бессмысленные попытки. Все они заканчивались одинаково – кровью, большей или меньшей, с той или с другой стороны, а чаще – с обоих.

Вот и сейчас Дарию не сиделось на месте. Мерил палатку шагами, напруженный, готовый хоть сейчас в седло – и в атаку. Дальний угол, в котором помещалась постель, задернут, но Дин был уверен, что предводитель мятежников еще и не думал ложиться. Поднялось раздражение: самому не спится, так чего других дергать?

– Росс свидетель, я не хотел прибегать к такому.

Такое начало заставило Володимира насторожиться.

– Мы проиграли.

Князь Дин, стараясь оставаться спокойным, сел к жаровне, вытянул руки над алыми углями. Дарий произнес то, за что обычно сам вышибал зубы.

– Мы проиграли, – повторил тот с напором.

– Я слышу.

Нет страшнее хищника, чем загнанный в угол. Володимиру стало тоскливо.

– Но и Эдвин не победит.

Руки никак не согревались. Что это – признак старости? Дин зябко потер ладони.

– Мы пойдем в Миллред.

– Дарий, ты сошел с ума! – Князь Дин вскочил, чуть не опрокинув жаровню.

– Может быть. Но Иллар таким не останется. Пусть не я, так роддарцы это сделают.

– Иллара тогда уже не будет.

– Значит, не будет.

Силы, так неожиданно пришедшие, оставили князя. Володимир тяжело опустился в кресло. Что же, то, чего он боялся, все-таки произошло.

– Мой сын…

– Его нужно было казнить за измену еще полтора года назад.

Князь Дин сгорбился, снова протянул руки к жаровне. Ровное тепло обволокло ладони.

– Вот, смотри. – Крох зашуршал картой. – С пушками Козьим перевалом пройти, конечно, сложно.

Жар накалил руки, они стали гибкими и уверенными, как змеи, живущие в теплых краях.

– Но если обогнуть ущелье с запада… Получится! А потом я устрою такую резню, что Эдвин не посмеет не прийти. Война – будет. – Дарий улыбнулся. – Заодно и рыжих шлюх проредим.

Нож – родовой нож Динов – впаялся в ладонь. Прыжок – жало метнулось к шее Кроха.

Боль! Володимир налетел на выставленный локоть, согнулся – удар сверху вбил в столешницу. Громкий голос Кроха, чьи-то руки на плечах. Князя Дина толкнули обратно в кресло. Меж плывущими перед глазами черными пятнами Володимир увидел вооруженных офицеров и Дария. Крох смотрел с высокомерным сочувствием, так жалеют соратника, ставшего беспомощным калекой.

– Жаль. Я надеялся, видит Росс. Ты ведь был отличным солдатом, Володимир. И тонким политиком. Помнишь ту миллредскую деревушку? Ну, где вы прирезали первую рыжую тварь.

– Валтахар, – прокашлял Дин, сглатывая кровь.

– Может быть. Тогда я подумал: ты – моя правая рука, ты – мой тыл. Мой союзник. Показалось, есть в тебе что-то, кроме ненависти к Эдвину. А то слишком уж повод нелепый, – князь ухмыльнулся. – Думал, я не знаю? Трудно не заметить, как княгиня Дин облизывается на короля. Точно последняя нищая шлюха.

Навалились двое на плечи, посадили обратно.

– Не надо, Володимир. Вот уж семейка неугомонная: то сыночек пытался меня угробить, правда, чужими руками. То папаша с ножом бросается. Глупо, Дин. Ну что ты так взбесился? Не знал, что ли, про жену? Знал. За наследника беспокоишься? Боишься, что владетель ему шею свернет? Так хочу тебе напомнить: этот сопляк предал тебя первым.

Больнее, чем от ударов.

– Если бы, – прошептал Володимир.

Дарий вопросительно поднял брови, но князь Дин замолчал. Странное равнодушие охватило: расстреляет ли его Крох как изменника или тихо прирежет тут же, в палатке, – по большому счету, это уже ничего не изменит. Но не было удивления, даже когда Володимир услышал:

– Отпустите его.

Хватка, удерживающая Дина в кресле, исчезла. Но князь не пошевелился.

– Я не собираюсь убивать тебя, Володимир. Ты все равно не сможешь мне помешать. Ты мне даже поможешь. Да, и не смотри так на меня. У тебя останется достаточно солдат, чтобы вы сидели, как кость в горле у короля. И ты не сдашься, – понимающая улыбка приподняла усы, – нет, только не Эдвину.

Володимиру осталось лишь наблюдать за сборами. Да, после того как король отнял жену, сына, родовые земли и честь рода, сдаться ему князь Дин не мог. Будь проклят Дарий, так точно все рассчитавший!

***

Городская тюрьма содержалась в отменном порядке. Все просто и надежно: лежак, застеленный грубым, но теплым одеялом; стол, на нем таз для воды и кувшин. Не очень светло, но достаточно, чтобы охранник мог рассмотреть узника. Решетка вместо двери. Из отличного железа решетка. За ней узкий проход, освещенный лампами. Напротив еще одна решетка, там камера Мартина Селла. После того как князь прикрикнул на желчного старика Дробека, Мартин еще не произнес ни слова. Иногда посматривает на Митьку. Боится, наверное, что мальчишка опозорит Иллар истерикой. Не бойтесь, князь. Митька помнит, как выходил на казнь невиновный Марк. Он тоже сможет.

Сможет. Непременно. Правда, очень страшно. Митька и не думал, что будет так страшно. До тошноты, до озноба, от которого не спасает одеяло. Даже руки дрожат, и княжич прячет их в карманы. В левом натыкается на гладкое, шелковистое, и прядка обвивает палец. Митьке она кажется теплой, но, скорее всего, он просто помнит яркую рыжину. Прикосновение успокаивает, и уже не так трясутся руки.

Да, страшно. А еще очень горько. Не вышло ничего у Митьки. Когда-то отец преподал урок, как можно жертвовать честью. Сын ответил ему предательством. Стоит ли теперь удивляться? Но горько, впору завыть раненым зверьком.

Даже помолиться некому. Не услышит умирающий Орел.

Загремели замки, послышались голоса. Потянуло запахом горячей каши с мясом. Поваренок останавливался у каждой камеры, наполнял чашки и протягивал через решетку. Князь Селл принял ужин, поблагодарил кивком. Мальчишка повернулся к княжичу Дину, просунул аккуратно чашку. Митька не встал, мотнул отрицательно головой. Он хотел есть, даже сосало под ложечкой. Но так тошнило от страха, что княжич опасался блевануть после первого же глотка.

– Ну? Хорошая каша, – огорчился поваренок. – С мясом.

Митька отвернулся к стене.

– Эмитрий Дин! – повелительно сказал Мартин. – Извольте поесть.

– А может, он голодовку объявил? – с издевкой крикнул из соседней камеры Юдвин. Митька слышал, как опасно тонок голос молодого князя, того и гляди, сорвется в истерику.

Встал, принял у поваренка чашку. Мальчишка смотрел на него с любопытством.

Спасибо, не пожалели масла для заключенных. Комки каши легко скользили через сведенное судорогой горло. Сначала Митька давился ароматным, вкусным варевом, потом пошло легче.

Пустую чашку, как велено, поставил на пол, вплотную к решетке. Хоть было в камере зябко, но Митька все же снял камзол, сложил аккуратно. Забрался под одеяло и закрыл глаза. Уснуть бы. Но как забыть, что уже завтра владетель решит судьбу илларских заложников?

Колокол молчал. Его время – утром и вечером, сейчас был полдень, и бронзовый бок тускло отсвечивал под солнцем. Крупные хлопья снега ложились на кованые завитки, оттеняя рисунок: звери и птицы. Колокол отрезан от Митьки строем солдат. Вся площадь поделена солдатами: оттеснена молчаливая толпа, поставлены в центр заложники, окружен колокол, там, на помосте, стоит роддарская знать, среди них княжич увидел крега Тольского. И оставлено пустое место у стены. Кажется, владетель решил их судьбу. Но что-то не торопился появиться и огласить приговор.

Как тихо на площади. В Турлине бы воздух кипел от разговоров, а тут молчат даже дети. Падает снег на мостовую, забеливает город, точно задался целью стереть любое воспоминание об оттепели. А когда заложников вели в тюрьму, под сапогами чавкала грязь, искрились сосульки и вокруг первых ручьев суетились мальцы, пуская лодочки.

Гулко закашлял старик Дробек, подтянул потуже завязки плаща. А Митьке почему-то совсем не холодно. Вчера так мерз под теплым одеялом, а сегодня стоит с непокрытой головой под снегом – и хоть бы озяб.

В воротах Корслунг-хэла показался человек. Он шел неторопливо, словно не было перед ним застывшей толпы. Наверное, Хранитель прошлого мог позволить себе и не такое. На припорошенной снегом мостовой оставались черные следы, отмечая путь: между солдат к колоколу. Курам поднялся по ступеням. Митька вяло удивился, заметив, что не змея вышита на его плаще, а корслунг. Крег Альбер опустился на колени и протянул Хранителю стальной обруч. Курам неторопливо надел его, и тогда склонилась знать, зашевелилась толпа на площади, снимая шапки перед владетелем Роддара.

Вот оно как…

– По праву владетеля этой земли. По долгу братской клятвы, – громко произнес Курам. – Повелеваю: за нападение на земли сестры покровителя нашего Родмира заложники должны быть казнены.

Горячо стало в груди, точно уже словил пулю. Митька глотнул холодного, пахнущего снегом воздуха.

– В честь милосердия покровительницы Миры расстреляны будут только трое.

Крег Тольский прошел между солдатами, остановился напротив пленников. Снова глухо закашлял старик Дробек, прижал ладони к груди. Так и вышел, повинуясь приказу крега. Следом за ним – Михалей и Юдвин.

Радость – не ему идти под дула винтовок! – подкатила к горлу, заставила Митьку сипло выдохнуть. Не сейчас. Пусть хоть несколько дней – но еще будут.

Трое выстроились у стены. Дробек прислонился к камню, прикрыл глаза. Старик болен, горы подточили его – но разве он не хочет жить? Михалей оставил дома жену и троих детей, перед самым отъездом он принял в дом двух осиротевших племянников. Вытянулся в струнку Юдвин, вот уж в ком клокочет ярость: не успел, ничего не успел.

Солдаты подняли ружья. Капитан с гербом Роддара на черном плаще оглянулся на владетеля.

– Нет! Вы должны казнить княжича Дина, слышите?

Отчаянный крик Юдвина Раля всколыхнул толпу на площади.

– Он сын мятежника! Это его отец напал на Миллред!

Желчный, всегда недовольный старик Дробек отклонился от стены, ухватил Юдвина за плечо:

– Замолчи.

Тот дернулся яростно, вырываясь.

– Думаете, я вместо себя подставляю? Видит Создатель – нет! Пусть меня убьют, пусть! Но его-то должны в первую очередь. Он носил белые аксельбанты! Он там убивал! По справедливости – его казните!

Стыд, душный, раздирающий горло стыд, пахнущий дымом сгоревшей Валтахары.

Дробек – откуда только силы взялись – толкнул молодого князя к стене. Сказал:

– Не позорься. Иллар не позорь.

Юдвин замолчал. Выпрямился. Но все равно смотрел не на офицера, командующего расстрелом, а на княжича Дина.

Митька не посмел отвести глаза.

***

Нежданно пошел снег – липкий, крупный. Он сглаживал дороги, убирал поля. Словно гигантский плуг, вспахивала белую целину армия. После королевских войск оставалась черная грязь и ошметки сугробов. Почти не делали остановок, но никто не жаловался на усталость.

Марк взглянул на побратима: эк его обтесало! Скулы торчат, губы высохли. А глаза горят – как у дикого пса перед дракой. Глупо, но Марк завидует сейчас Эмитрию. Стал бы Темка так за него, князя Лесса, в бой рваться? Король-то думал – бывшего княжича Кроха обуздывать придется, слово с него взял, а как бы не пришлось Марку побратима за руки держать. А вообще – обидно. И разговор с Эдвином душу точит, и зависть эта глупая, и ненависть, что колет взглядами соратников, с кем уже не первый день рядом воюет. В милости у короля Марк, а все равно не забывается, чей герб он носил когда-то, – вот и сейчас вспомнили. Эдвин даже с собой брать не хотел, собирался оставить при коннетабле в даррских горах. Князь Кирилл счел подходящим настроение для отчаянной атаки – обозленные подлостью Кроха, солдаты рвались в бой. Мятежников должны были попытаться выбить в долину, если же не получится – отжимать дальше до даррской границы, туда, где горы остановили Черные пески.

Как молил Эдвина Марк!

– Мой король, я должен ехать, пожалуйста! Вы же знаете, ваше величество!

Тяжел взгляд у короля. Но Марк выдержал, как и тогда, обвиненный в предательстве. Молчит Эдвин. Карта перед ним на столе расстелена, ярко освещена двумя лампами. На карте путь отмечен – в Миллред. За князем Крохом.

– Прошу вас, ваше величество!

На колени бы встал, да знает – не любит Эдвин, когда военные у него в ногах валяются. Марк уже на все готов. Только бы взяли.

– Я должен, мой король.

– Ты понимаешь, что тебе опасно показываться в тех краях? Стоит кому обмолвиться…

Марк сказал бы: «Ну вы же не берете с собой Бокара, так некому!», но он лишь склонил голову:

– Да. Я понимаю. Но я должен. Княжича Дина вы же отпустили, а он тоже ехал через Миллред.

– Он под охраной роддарцев.

За дверью спорят адъютант с коннетаблем. Оба недовольны, что король так долго занят с порученцем. Но Марк не выйдет отсюда, пока не получит разрешения. Разве что под конвоем выведут.

– Прошу вас, мой король. Позвольте мне ехать.

Смотрит Эдвин. Помнит ли он, что смотрел точно так же, когда отправлял Марка на пытки?

– Хорошо.

– Благодарю вас, мой король, – выдохнул, еще не до конца веря в то, что услышал.

– Но дашь слово, что не будешь пытаться убить князя Кроха. Его должны казнить в Турлине.

У Марка вырвалось с горечью:

– А вы поверите мне, ваше величество?

– Ты становишься излишне дерзок. Рассчитываешь на покровительство князя Кирилла?

– Простите, ваше величество.

– Даешь слово – и можешь ехать.

Марк – один из лучших фехтовальщиков. Он отлично стреляет. Не силой, так гибкостью и ловкостью берет верх в рукопашных сватках. И каждый день молит Создателя, чтобы свел его лицом к лицу с тем, кого когда-то называл отцом и считал земным воплощением Росса.

– Я, князь Лесс из рода Ласки, обещаю не убивать князя Кроха. Пусть его казнят в Турлине.

…И вот теперь Марк все ближе и ближе к Миллреду. Послезавтра будут у границы.

Разбита дорога, перемешан снег с грязью. Летят ошметки из-под копыт едущих впереди. Темка вдруг придержал коня, свернул на обочину.

– Александер, я догоню.

Марк тоже остановился, пропуская пеших. Темка оттирал с лица грязь и смотрел, как взбивают черно-белую жижу солдатские сапоги. Потом добивали дорогу пушки, которые медленно тащили ладдарские битюги.

– Не могу. Каря готов загнать, побыстрее бы туда. И хоть под колеса ложись, – Темка кивнул на пушки, – лишь бы через границу не перешли.

Марк понимал: каждый шаг к ней – Митькин шаг к казни. Княжич Дин хорошо держался в плену, кому, как не Марку, это помнить. Не посрамит Иллар и на роддарском эшафоте. Если, конечно, заложники еще живы.

Темка первый направил коня вдоль дороги, обгоняя медленно тянущийся обоз. Марк пристроился следом, радуясь, что побратим не видит его лица. Неужели все-таки он, князь Лесс, желает смерти Эмитрию Дину? Дерьмо шакалье! Митьку есть за что уважать. Сведи их Создатель другими дорогами, Марк был бы рад назвать Дина-младшего другом. А сейчас – поднимается глухая злоба, ворчит, словно одичавший пес. Когда вот так изводится Темка – из-за Эмитрия. Когда обрывает разговор или просто молчит, а видно же – думает о чем-то важном. Марк не спрашивает: все равно не скажет, оставляет другому побратиму. Или – единственному побратиму? Хоть и вернул Темка нож, князь Лесс давно уже не мальчишка, понимает – этого мало.

Как-то еще по осени, когда стояли последние жаркие деньки, Темка и Марк отправились купать лошадей. Хороший был вечер, тихий. Правда, Темка все маялся, точно хотел поговорить, но не решался, и, когда Марк предложил дойти до песчаный косы, обрадовался. Марк снял сапоги и шагал по мелководью, Темка топал по берегу, медово-красноватому от заходящего солнца. Отмахивался снятой рубашкой от комаров и ворчал: почему, мол, они к Марку не пристают.

– Ты вспоминаешь столицу? – спросил побратим, звонко хлопая себе по шее.

– Наверное. – Марк и сам не знал. Есть Турлин, и ладно.

– А я часто. – Темка настороженно глянул на него из-под упавшей прядки волос. Словно опасался чего.

– Маму? – как можно мягче спросил Марк.

– Ну да, маму, – слишком быстро согласился друг. – И вообще…

Санти, обиженный невниманием, поддал Марку в спину мордой, чуть не сбил с ног.

– Не хулигань. Что – вообще?

– Ну… А место-то занято. – Темка шел выше по берегу и увидел первым.

Марк вытянул шею: точно, всадник загоняет коня в воду. Почудилось – знакомая посадка. Видно, Темке тоже, он бросил повод Каря и побежал. Но почти сразу остановился. Парень только издали, в слепящем свете заката, походил на княжича Дина.

Темка глянул на подошедшего Марка.

– Пошли обратно, раз занято.

Про Турлин Темка больше не сказал ни слова, он вообще сделался молчалив.

Тогда Марк на мгновение пожалел, что не убил Эмитрия еще весной. Тогда – и сейчас. Темка бы уже примирился с гибелью побратима, а такая неизвестность – как долгая пытка.

***

Агрина встретила гостя как раньше: стукнула хвостом по полу и продолжила грызть огромный мосол. Курам сидел за столом в светлой части кабинета, рассеянно выбирал орехи с плоской тарелки.

– Добрый вечер, владетель.

– Я так и думал, что ты не поймешь, – чуть поморщился хозяин. – Садись. Орешек хочешь?

Митька взял длинный миндаль, сдавил в пальцах.

– Что же я должен был понять, владетель?

– Что все это время я говорил с тобой не как правитель Роддара, а как Хранитель.

– А разве можно так? Вы – один человек. По вашему приказу убили троих.

…Как ярко была видна кровь на белом. Когда расстрелянных накрыли плащами и унесли, пятна остались. Снег пытался их спрятать, но получилось у него не сразу – сначала он таял, попадая в красные лужицы. И как тихо стало в доме без брюзгливого ворчания старика Дробека, неторопливых рассказов Михалея – он любил травить байки, без яростных нападок Юдвина.

– Скажите, владетель, зачем вы придумали этот договор? Если знали, что Иллар не сможет его выполнить.

Курам со вздохом положил орех обратно на тарелку.

– Видишь ли, мне не нужна война с Илларом. Вы привыкли считать, что мы любим войны. Это не совсем так. Для нас война – работа. И она выгоднее, когда воюют другие, а мы лишь наемники. Война с вами принесет нам победу – и нищету на долгие годы. Сейчас мы не готовы содержать армию. Случись все чуть позже, да, признаю, мы бы с вами не церемонились.

Митька коротко усмехнулся: сейчас этого человека действительно невозможно называть Хранителем.

– Наш основной товар – наемники. Ты ведь слышал, что у нас был мор? Умерло слишком много мужчин. А если мы ради войны с вами отзовем тех, кто ушел? Теперь представь: война началась. Мы не сможем покупать продовольствие в Миллреде. Придется грабить Иллар, а что можно взять сейчас в его приграничье? Захватим ваши земли, а дальше? Нам их не поднять. Нет, к сожалению, сейчас война нам невыгодна.

Митька вспомнил ваддарских князей: они также обсуждали илларские земли. И как там, в Ваддаре, замутило от бессильной ненависти.

– Скажу откровенно: меня мало кто поддерживает, и даже мой брат настаивает на войне. За всю историю Роддара впервые владетель оказался наделен даром Хранителя и впервые он отказывается от войны. Видишь ли, именно благодаря своему дару я смотрю на некоторые вещи иначе. Но, опять-таки, благодаря дару, я знаю, что должен был сделать хоть какой-то ход в защиту Миллреда, дабы не прогневать покровителя нашего Родмира. – Курам усмехнулся. – Заодно успокоил Альбера и его сторонников. Владетелю тоже нужно на кого-то опираться.

Митька стиснул орех так, что заныли пальцы.

– Я и раньше понимал, что мы – разменные фишки. Но я надеялся, что нас разыграл Иллар, а оказывается, вы просто хотели успокоить крега Тольского и упрочить свое положение.

– Ты забываешь о братской клятве.

Мог бы, рассмеялся владетелю в лицо.

– Да какая это клятва, если вы из нее сделали повод для политических интриг?

– К сожалению, клятва все-таки существует, – сухо сказал Курам.

Митька отложил миндаль на стол, вынул из кармана завернутый в плотный лист пакет.

– У меня к вам просьба, владетель. Если вы казните меня, то, пожалуйста, пусть эти бумаги передадут илларскому княжичу Артемию Торну из рода серебряного Оленя. Я не стал запечатывать, вы же все равно захотите посмотреть.

– Это то, что никак не могли прочесть мои соглядатаи? – Курам не притронулся к пакету, но глянул с любопытством.

– Да.

– Ты желаешь услышать оценку своему труду?

– Нет, владетель.

– «Хранитель», – поправил Курам. – У тебя есть еще просьба?

Митьке захотелось зажмуриться. Купить право заглянуть в прошлое такой ценой? Да что же за род проклятый! Но Хранитель – владетель! – не предложит дважды.

Курам ждал. У Митьки вдруг закружилась голова, словно он увидел под собой ущелье Орлиной горы. Сдавило виски. Ну же! Что сделано, не исправишь. А как иначе узнать, чем прогневал Брислав Дин своего покровителя? Другого шанса не будет.

– Нет.

– Что ты сказал? – Кажется, Хранитель действительно недослышал.

– Нет, – громко повторил Митька.

– Вот как…

А нужен ли ему этот шанс? Может, завтра уже придется встать к каменной стене под молчание колокола. Княжич сгорбился в кресле, уронил руки между колен.

– Глупо, – услышал он голос Курама и кивнул, соглашаясь.

Да, наверное, глупо. Почему так: поступаешь правильно, а выходит – глупо? Как тогда, у короля Далида.

– Но я все-таки желаю узнать историю твоего рода.

Митька вскинул голову.

– Или ты против? Откажешься быть проводником владетелю Роддара?

– Вы это – как плату? – разжал княжич губы. – Как милость?

Он думал, что Курам рассердится, но старик сказал грустно:

– Мальчишка… Смотри на часы.

…Кажется, это фехтовальный зал.

За мутным слюдяным окном плавает круглая луна, похожая на сонную рыбину. Блеск ее чешуи мягкими пятнами лежит на полу. Ближе к центру зала он тускнеет, растворяется в густой желтизне – горят свечи. Канделябр стоит на полу, между мальчишками. Шестнадцатилетний Брис и двенадцатилетний Ильт – лицом друг к другу; идущий снизу свет накладывает причудливые тени.

Брис говорит шепотом, но постепенно голос его крепчает:

– Ильтарий Торн из рода серебряного Оленя! Вот мой нож с Орлом. Прими его, прими честь мою и славу рода моего.

– Брислав Дин из рода золотого Орла! Прими и ты нож с Оленем, а с ним честь мою и славу моего рода.

Оружие перешло из рук в руки. Мальчишки поддернули левые рукава рубашек. У Бриса чуть раздуваются ноздри, Ильт прикусил губу. Они постарались резануть одновременно – и кровь закапала на пол Динхэла. Неторопливо переплели пальцы, сомкнули руки, соединив раны.

– Вот, – неловко выдохнул Ильт.

– Ага, – в глазах Бриса мелькнула усмешка.

Разжали пальцы, княжич Дин поднял заранее приготовленные обрывки холстов.

– Давай перевяжу, – сказал он с той грубоватостью, за какой обычно прячут волнение.

***

Темка выпустил повод Каря и рванул напрямик, между палатками, по нетронутому снегу. Вспухали белыми взрывами сугробы под ногами. Плащ путался, цеплялся завязками за горло, и княжич скинул его. Отмахнулся от Александера, проскочил под носом караульного и все-таки опоздал. Роддарский гонец уже говорил с адъютантом. Вот они зашли в королевскую палатку, и сразу затем оттуда вышли князья.

– Папа! – Темка чуть не сбил с ног Торна-старшего. – От владетеля? Да?!

– Скорее всего. А ты чего раздетый носишься? Опять простудишься.

Темка глянул непонимающе, ухватил отца за рукав.

– Пап, я так просил Создателя… Ну не может быть, чтобы Митьку убили!

– Иногда я проклинаю тот день, когда для тебя выбрали Северный Зуб, – вырвалось у отца с горечью.

– А я, – у Темки перехватило горло, – я очень рад этому! Слышишь? Я рад этому!

…Тают снежинки на ладони. Одна, другая, третья. Высыхают капельки на коже. Темка внимательно следил за тем, как исчезают иглистые звездочки, словно нет в эту минуту ничего важнее тающего снега. Наверное, если бы увидел Александер, то задал бы взбучку – не дело королевскому порученцу в разгар дня прятаться за палаткой. Но Темка не мог выйти. Пусть время замрет. Солнце застынет. И только замерзшие слезы Матери-заступницы падают и падают на землю. Пусть так будет вечно, лишь бы не прозвучало: «Казнен». Темка пробует это слово, повторяя раз за разом, пока оно не утрачивает смысл и не становится нелепым, словно карканье ворона, тщившегося заговорить по-человечески.

Падает снег. За его пеленой слышны голоса, шаги, конский топот; вот прошли на смену часовые. Король наверняка уже выслушал посланца. Темка наклонился, ухватил в горсть снег. Заледеневшая ладонь почти не ощутила холод. Растер лицо. Он – королевский порученец, он солдат в свите короля. Надо идти. Но Темка все медлил, а потом появился Шурка, протянул плащ.

– Сейчас будут играть сбор.

Место Темки – среди порученцев, слева от Марка. Побратим глянул вопросительно. Темка отвернулся, уставился на королевскую палатку. Ждут. Падает снег. Темке хочется запрокинуть голову и поймать губами крохотные белые искорки. Они оседают на плащах и мундирах, на непокрытых головах, превращая всех в седых стариков.

Адъютант распахнул перед королем полог, вышел Эдвин. Король был холодно-сосредоточен, он держал в опущенной руке свиток. За его плечом виднелся роддарец – уставший гонец, совсем непохожий на вестника смерти. Чуть качнулся Марк, толкнул Темку в плечо.

Голос Эдвина хорошо слышен в тишине:

– Князь Крох захватил Минвенд, а значит, Иллар не выполнил договор. По приказу владетеля в Роддаре были казнены трое заложников.

«Митьку обещали убить последним!» – Темка зажмурил глаза, но все равно продолжал видеть падающий снег, только он стал черным.

– Были расстреляны: князь Жель Дробек из рода Куропатки.

В свите коннетабля есть его сын, Темка помнил герб.

– Князь Юдвин Раль из рода бронзового Барсука.

Нет, его Темка не помнил. Третий, последний – ну же!

– Барон Михалей Устан из рода Осы.

Темка открыл глаза. Подло радоваться, но Митька жив. Жив!

– Владетель дает пятнадцать дней, чтобы вывести мятежников из Миллреда. Если по истечении срока мы не сможем этого сделать – оставшиеся заложники будут казнены. С нами едет гонец из Роддара, он и будет свидетельствовать владетелю.

Росс-покровитель, сделай так, чтобы Темку не отослали с поручением. Он должен участвовать в бою за Минвенд!

Глава 9

Чем ближе к Миллреду, тем теплее. Запах приближающейся весны должен кружить голову, но пахнет дымом и лошадиным потом, тяжелым пехотным духом и оружейной смазкой. В тот день, когда пересекли границу, парило от земли и слепило глаза солнце. Темка расстегнул пуговицу на мундире. Душно. Плотным строем едут, без привалов.

Ушел ощетинившийся авангард, точно показал Иллар когтистую лапу. Встречают его пустые деревни – прячутся в лесах жители, уводя с собой живность. Могли бы не бояться: по королевскому приказу за грабеж и мародерство – казнь через повешение.

День пути оставался до Минвенда, когда наткнулись на сожженное поселение. Богатое село было, медовое, далеко от него встретились первые пасеки. Видно, не только в город товар возили, у себя тоже купцов принимали: ближе к тракту раскинулась базарная площадь. Наверняка, плясали на этой площади в свадьбы да гуляли в праздники. Вон столб, на который сапоги да связки баранок подвешивали и молодцам предлагали забраться. Сейчас у столба грудой лежали разбитые расписные кувшины, матово поблескивали черепки с золотыми пчелами.

– Ох, Матерь-заступница, – шептал Александер, глядя на черные остовы сараев, разобранные по угольку, по обуглившейся дощечке.

Все знали, какой пожар бушевал в деревне.

Вчера вечером остановились у перелеска. Еще не стемнело, но Эдвин не собирался появляться у Минвенда на ночь глядя. Странным выдался вечер, слишком спокойным после напряженного перехода. Темка пристроился у костра, а у него каждая жилка дрожала: быстрее, быстрее. Хоть беги. Напротив, через пламя, король. Отсветы плясали на его лице, высвечивали аксельбанты – золотые с серебром и бронзой. Эдвин тоже был странен в этот вечер: не гонял штабных, а просто сидел у костра. Никто не смел нарушить молчания, пока не вступил в освещенный круг капитан Георгий.

– Мой король, тут человек пришел, встречи с тобой просит.

– Так уж нужно? – спросил Эдвин, не глядя на капитана.

– Да, мой король.

– Что ж, зови.

Георгий качнулся в темноту и выудил из нее старика в плохоньком кафтане. Но, как ни ветха была его одежонка, на груди топорщила крылья вышитая пчела.

– Здравствуй, король Илларский, – старик низко поклонился. В голосе его не чувствовалось ни робости, ни заискивания.

– Здравствуй. Кто ты?

– А я и сам теперь не знаю, король. Был дедом Гнатом, жил бобылем в деревне Лаховейке. А сейчас так, не человек, а головешка потухшая.

– Говори все, Гнат, – поторопил капитан.

Старик мелко закивал седой головой.

– А то ж, скажу. Ваши тут проходили…

– Не наши, дед, не наши! – угрожающе поправил капитан.

– Да ты садись, Георгий. И ты, дед, садись, – сказал король.

Старик умостился на самом краю освещенного круга, прямо на земле, подвернув под себя кафтан. Капитан сел рядом с Темкой, тяжело положил на колени руки.

– Спасибо, король Илларский. Так вот, были тут… уж и не знаю, как сказать…

– Мы поняли, – в голосе капитана пророкотала далекая гроза.

– Ага. Так вот со всей Лаховейки они меня одного и оставили. Слово взяли, что дождусь я тут короля Илларского и обскажу ему все как было. Я вот и пришел. А слушать или нет – уж король решать будет.

– Сволочь! – Капитан плюнул в костер. – Специально разжигает.

– Георгий, пусть играют сбор князьям и свите.

– Мой король, стоит ли? – нерешительно возразил капитан. – Князь Крох того и желает.

– Играть сбор!

Молча слушали князья и офицеры рассказ деда Гната. Неискусен был старик, да Темка столько уже повидал, что вставало перед глазами пламя до небес, слышались выстрелы, и забивал ноздри вязкий запах.

…Чужеземцы пришли под утро, когда хозяйки только начинали ворочаться с боку на бок, поглядывая в окно: не пора ли палить лучину и идти к скотине. Крепко спали мужики перед новым днем. Досматривали сны дети. Собаки еще дремали в ожидании утренней похлебки, и кошки безбоязненно шмыгали по дворам, да, наверное, рыжий петух у старосты уже катал в горле дробное «ко-ко…», готовясь к выступлению.

Спала и медуница, единственная на всю деревню. Молодая, но даровитая: поля при ней родили богато, мед был – всем соседям на зависть. Мирно при ней жили, без особых ссор, разве что бабы какие сцепятся языками, ну так на то они и бабы.

Первыми пришельцев услышали собаки. Лаяли до хрипа, капала слюна с клыков на оттаявшую землю, врезался в горло ошейник – напрасно. Ломали двери, вытаскивали сонных, непонимающих. Босыми гнали по весенним лужам на базарную площадь. Дед Гнат поспешал со всеми, ловя губами влажный утренний воздух. Мало кто успел схватить что под руку попало – нож или полено, топор или косу. Кто успел – лег под пулями. Землю пахать, хлеб растить, мед делать густой и прозрачный умели, а вот воевать – нет.

Кричала на площади медуница:

– Оставьте их! Не троньте! Вам же я нужна! – На колени пред чужеземным князем встала, пачкая в грязи тонкую нижнюю сорочку, уронила в лужу золотые косы: – Пощадите! Меня берите, их-то за что?

Смрадной волной катились над площадью шуточки солдат. Кто-то дернул за ворот сорочки – лопнула тонкая ткань, соскользнула с плеч, открывая маленькую, не тронутую еще ребенком грудь. Медуница прикрылась скрещенными руками.

– Не троньте их! Милостью Матери-заступницы прошу!

Когда к столбу ее вязали, поднимали повыше, уже молчала. Только слезы текли. Многие плакали – по себе, по детям, по золотоволосой хранительнице. Сараи начали обкладывать хворостом, вот тогда уже заголосили в голос. Кто молился, кто проклинал. А рисковый Планк, сын Глашки-вдовы, кинулся на солдата, схватился за ружье. Сразу его и пристрелили.

Гната у самых дверей в сторону оттолкнули. К медунице поставили. Хотел старик ее участь облегчить, но смог лишь спрятать заледеневшие ступни в ладонях. Негоряча уже у Гната кровь, так хоть от ветра укрыл. Смотрели они оба, как занималось пламя – то медленным поступом, то кошачьим прыжком. Слышали, как кричали односельчане. Когда начали рушиться крыши, отстреливаясь искрами, поднял Гнат голову и увидел, что не золотом отливают у медуницы косы, а серебром.

Подошел князь:

– Старик, я тебя отпускаю, но с условием: встретишь илларские войска, все расскажешь как было. А приукрасишь, так я тем более не в обиде. Пошел прочь.

– Да как же я ее оставлю? – спросил Гнат, не выпуская из ладоней холодные ступни.

– Ну, твое дело. Можешь тут дожидаться, – равнодушно согласился князь. Небрежно поднял пистолет, выстрелил, почти не целясь. Гнат почувствовал, как дрогнули босые ноги. Выпустил: теперь уж точно не согреть.

Медуницу Гнат схоронил сам. На следующий день подошли соседи, помогли перебрать сгоревшие сараи. Что нашли, в одну могилу сложили. Звали Гната с собой, но тот остался на пепелище. Слово выполнить.

Темке казалось, он привык ко многому, но в ту ночь долго сидел у костра, подкармливая огонь веточками. Рвало душу, и уже не знал, кого ненавидит: князя Кроха или деда Гната. Понимал, что старик-то ни при чем, но шакалы бы его побрали с его рассказом. Впрочем, многие не ложились, не спали и король, и его адъютант.

Прогорали дрова, подергивались седым пеплом. Но пламя еще жило, оно текло в алых венах, оплетающих черные головни. Княжич не понял, когда опустил веки, – в бархатной тьме продолжали светиться огненные линии.

Проснулся Темка неожиданно и не сразу сообразил, где он. Не открывая глаз, прислушался к ощущениям. Сидит, привалившись спиной к дереву. Укрыт плащом, точно не своим, слишком тяжелый и пахнет непривычно. Рядом негромко звучат голоса.

– …не понимаю, зачем было подсылать деда?

Кажется, Георгий. И плащ, наверное, его – щекочет подбородок волчья оторочка.

– Дарий не хочет проигрывать. Не досталось ему, пусть не будет победы и у меня.

Темка не слышал еще такой усталости в голосе короля.

– Вот и злит, надеется, что я скорее уничтожу Минвенд, чем позволю ему выскользнуть.

– Вы пойдете на это? – глухо спросил Георгий, княжич еле разобрал слова.

Сердце пропустило удар в ожидании ответа.

– Не знаю. Если бы Роддар грозил только заложниками, все было бы проще.

Темка зашевелился, вылезая из-под плаща. Король замолчал, Георгий же сказал громко:

– Иди спать, Тема.

Княжич побрел в палатку. Он не хотел слушать дальше. Создатель, будь милостив, пусть Митька не узнает, что и Эдвин готов разменять его жизнь.

***

Роддар готовился к празднованию дня рождения покровителя Родмира. В Рагнере стало шумно, торжища не стихали до заката, благо весна удлинила дни. Илларцев перевели из тюрьмы обратно в дом крега Тольского, доброжелательно посоветовали непременно побывать на торжествах. Мол, такого они у себя точно не увидят. Это показалось утонченным издевательством, и заложники демонстративно не обращали внимания на предпраздничную суету.

Митька думал, что сейчас Хранитель не найдет времени для илларского княжича, но тот все-таки прислал приглашение.

– Там поедем, – сопровождающий махнул в сторону переулка.

Обычно выбирали главную дорогу, идущую вдоль стены Корслунг-хэла, но сегодня там было не протолкнуться: раскинули шатры, поставили прилавки миллредские купцы. Митька повернул Ерьгу, проехал под аркой, уже сейчас перевитой яркими лентами. Свисающая с нее каменная ящерица выглядела озадаченной – чья-то шаловливая рука украсила ее морщинистую шею кокетливым бантиком. Митьке даже почудилось, что гадина брезгливо дергает шкурой на загривке. Княжич уже привычно закусил губу. Боль – самый простой способ вернуть миру потерянную материальность. С тех пор как Курам стал каждый день выталкивать Митьку на дорогу через прошлое, реальность стала выкидывать странные штучки. Порой она истончалась и становилась совсем незначимой, а некоторые видения, напротив, казались весомее, чем собственные воспоминания. Вот хотя бы то, в трактире. Хоть сейчас закрой глаза, и всплывет: до звуков, до запахов, до вкуса кислого вина, которым Брис запивал тушеное мясо.

…Брис поморщился. Ильт, конечно, опять за свое. Может, схватить его, точно кутенка, за загривок и вытащить из зала? Хлопнет ресницами, вытаращит глаза: «Ты чего, братишка?» До шестнадцати лет дожил, а все не поймет, что не дело благородному отпрыску на постоялом дворе с чернью в азартные игры резаться. Скажет недоуменно: «А что такого?» И ведь не запрещено, шакал его куси! А объяснить Брис не может. Если наставники в Ильта такую премудрость не вбили, то куда уж Брису с его косноязычием о тонких материях рассуждать.

Ну вот, так и знал! Приволокли крышку от кадки, поставили к стене. Сейчас начнет ножи кидать, и не одного развлечения ради, а на спор, на медяки засаленные от простолюдинов. Брис с грохотом встал, не желая наблюдать дальнейшее. И так известно, что будет: сначала обдерет азартных, потом на кураже устроит целое представление и напьется за чужой счет. Под конец еще и девицу потребует, да не затем, что в шестнадцать лет интересовать должно. К стене поставит и на голову свечу водрузит. Спасибо Россу-покровителю, что и пьяная рука промаха не дает, а то не откупиться было бы от родни покалеченных, а то и зарезанных служанок.

Брис плотнее закрыл за собой дверь, отгораживаясь от шума. В обеденном зале уже азартно вопили и дубасили кружками по столам, даже на втором этаже было хорошо слышно. Княжич лег на лавку, прикрыл глаза. Сон не шел.

Кто-то заорал под окнами похабную песенку, ему ответили визгливой руганью. Протопали по коридору, спотыкаясь и поминая шакала. Брис слушал ночные звуки постоялого двора и злился. Ну, если Ильт будет завтра из седла вываливаться, точно схлопочет в ухо. Они опаздывали, послезавтра в Турлине заканчивают формировать отряды. Потом, видит Росс, останутся места лишь у тех командиров, к кому с дури да лени идут. Но выехать раньше княжич Дин не мог. Все сосед, князь Чадек. Ох, неспроста он крутится вокруг Динхэла! Жадность этого рода давно известна. Как тут оставишь замок на больного отца? Вот и пришлось сидеть точно на привязи, пока Чадек сам не отправился в столицу. Ему-то можно не торопиться, под своим флагом пойдет. А Брис опаздывает, дерьмо шакалье! Ильт – бестолочь малолетняя – не понимает, как важно попасть к нужному командиру, к тому, кто уже сейчас сильнее короля – князю Беслею Дромару из рода золотого Зубра.

Мысли были тревожные, но уже выезженные, и Брис легко усмирил их, напомнив: спать, завтра вставать рано. Натянул повыше одеяло и постарался дышать глубоко и ровно.

Надсадно мычала корова. Щелкал пастуший кнут. Брис открыл глаза. В комнате стоял полумраках, в щель меж ставнями вяло процеживался весенний рассвет. Постель Ильта не смята. Та-а-ак, и где же носило побратима? Или все-таки пристроил служаночку к правильному делу и сейчас придется его с сеновала выковыривать или по чуланам искать?

По коридору прошлепали босые ноги. Стукнуло в дверь, и сонный голос протянул:

– Ра-а-а-ассвет. Вставать будете?

– Да. Завтрак готов?

– Будет, – пообещали из-за двери и пошлепали дальше.

Обеденный зал был почти пуст. Под одним из столов лазила служанка, вытирая кисло пахнущую лужу. Она намеренно низко наклонялась и подтыкала юбки, показывая обтянутый зад. Верхом на лавке сидел Ильт, шевелил пальцами босых ног и с интересом разглядывал девицу. Неужто и впрямь?

– Сапоги-то где? – Брис опустился за стол. Толстая хозяйка, раздувавшая угли в очаге, глянула через плечо, но с завтраком не поторопилась.

Ильт громко, заразительно зевнул, потянулся с хрустом.

– Проиграл.

У Бриса ответный зевок застрял в глотке.

– Ага, в кости уже. Понимаешь, поставил один – думал, отыграюсь. Перебор. Ну, я второй. Не везет, как шакал гадит. Ну, я сразу за оба – седло. Думаю, тут уж…

– Проиграл?

– Ага!

Тяжелый гнев качнулся в Брисе, заставил ударить кулаком об стол. Ильт заморгал недоуменно. Брису хотелось схватить побратима за шкирку, уволочь на конюшню и швырнуть коню под ноги. В навоз мордой.

– Ты!.. – Гнев душил, и вышел только невнятный хрип. – Поедем-то как?

Ильт пожал плечами.

– Да ладно тебе! Задержимся до завтра, я и отыграюсь. Никуда же они не делись, их вон трактирщику заложили. Или вообще так поеду… Подумаешь!

– Задержимся! – Брис скрипнул зубами. Повернулся к толстухе: – Хозяин где? Зови!

Так он поедет… Не хватало еще в Турлин с босым поганцем заявиться. Послал же Создатель побратима! Появился хозяин, низко поклонился гневливому постояльцу. Брис швырнул ему под нос мешочек с деньгами. Хватит тут и за седло, и за сапоги.

Митька тогда не увидел, что было дальше. Наверное, Брис все-таки выкупил добро побратима, ведь в Турлин они добрались вовремя. Во всяком случае, в ваддарских горах княжичи Дин и Торн воевали под командованием Беслея Дромара. Воевали, как могли бы их потомки – Темка и Митька, не разведи их Создатель. Митька даже завидовал. Наверное, его желание влияло на то, что отдавало прошлое, недаром было столько видений, вроде бы никак не связанных с проклятием.

Первый бой. Хладнокровный Брис. Растерявшийся Ильт. Митька был рад, когда понял, что Брис не упрекнул за это младшего друга, сказал: «Ничего, второй уж точно твой будет». Оказался прав: в следующей сече, может, и не так много толку вышло от мальчишки, но сражался княжич Торн храбро. Отчаянно храбро, безрассудно.

Тот переход по заснеженным горам, когда Ильт простыл и Брис выхаживал его лекарскими настоями и ядреным самогоном. Ругался, проклинал безалаберного своего побратима, сунувшегося на перевал легко одетым, – и вливал ему гадостное питье, заворачивал ночью в несколько одеял, оберегал в походе.

Ранение Бриса. Ильт, поскуливая и слизывая с губ слезы, волок побратима подальше от боя по истоптанному снегу, и след за ними оставался широкий, отмеченный красным. Брис открыл глаза и спросил: «Ты чего ревешь, дурак?» Ильт заревел еще сильнее, в голос, никого не стесняясь, но уже от облегчения. Даже тогда Митька завидовал: все лучше, чем пытка неизвестностью.

Княжич так задумался, что не заметил, как въехал в ворота Корслунг-хэла. Тут тоже суетились: чистили от весенней грязи двор, отмывали статуи – один из слуг так замысловато ругал голубей, что Митькин сопровождающий придержал коня.

– Эк заворачивает! А у вас так умеют?

Княжич не сдержал улыбки.

– Умеют.

Солдат глянул недоверчиво, но спорить не стал.

– Ладно, поехали. И так вон какого кругаля дали!

Курам принял Эмитрия сухо и, не тратя время на разговоры, кивнул на часы. Стрелка как раз замерла в нескольких минутах от семи.

…Лапник в три слоя, сверху плащ. Костер кажется неестественно алым на фоне черного горного неба. Звезды непривычно крупные. И даже снег чуточку другой, серебристо-белый, делающий ночь не такой темной.

Ильт наклонился к котелку, подбросил щепотку трав – их горечь отгонит сон. Питье для тех, кто на страже. Солдаты ходят тропой от дороги мимо отвесных скал, вкруг небольшого плато, снова через дорогу и дальше вдоль обрыва, с которого утром бросали пленных. Полтора десятка кругов – и можно ждать смену.

Брис подошел, сунул кружку. Ильт наполнил ее коричневатым кипятком, поставил на снег остудить, и тот сразу протаял вокруг боков и под дном.

– Ну?

Вот паршивец: смотрит требовательно, привык, что от него ничего не скрывается. Брис сплюнул в костер, сказал раздраженно.

– Мы завтра пойдем Хвойным ущельем. Шакалья задница!

– Ну и чем ты недоволен? – Ильт спросил шепотом, с оглядкой.

Правильно, конечно, такое не для лишних ушей, но Брис не сумел сдержать раздражение и сказал громко:

– Князь Дромар атаковать будет, а мы так, фланги укрепим.

– Это тоже кому-то надо делать, – все так же тихо ответил Ильт.

– Да ты совсем трус или дурак?

Побратим глянул через плечо и снова наклонился над котелком, подбрасывая в кипяток снега. Он даже не соизволил облечь в слова: ты же знаешь, что нет.

– Когда ты только повзрослеешь, – уже негромко сказал Брис, выдернул кружку из сугроба. – Фу, гадость.

– Ты бы спать лучше шел.

– Успеется. Слушай, ты действительно не понимаешь, почему сейчас нужно быть рядом с Дромаром? Да повернись ты!

Ильт послушно сел к костру боком, преувеличенно внимательно глянул на старшего друга.

– Коннетабль не в чести у короля. Еще один промах – и его сместят, если вообще не зарубят случайно в бою.

– Следующим коннетаблем станет князь Дромар, я знаю, – кивнул Ильт.

– Ну так и понимать должен, почему я хочу остаться тут, рядом с ним.

– Понимаю, наверное. Но мне это не нравится. Мне вообще Дромар не нравится.

– Чем же? – Вот уж насмешил, право слово. Золотой князь, блестящий полководец – и сопляку какому-то, вояке неопытному, не нравится.

Ильт смотрел серьезно.

– Вот пленных сегодня, их можно было просто убить. А он в ущелье живыми сталкивать приказал. Зачем?

Брис удивился:

– Для устрашения. По праву победителя. Война же.

– Воевать тоже по-разному можно.

– И проигрывать. А Дромар всегда побеждает.

– Это мне и не нравится. Если бы он хоть раз проиграл…

– Сдурел? – Брис оглянулся. Не приведи Создатель, услышит кто, так долго разбираться не будут. – Тоже со связанными руками полетать хочешь?

– Вот именно, – совсем уж непонятно сказал Ильт.

Брис разозлился: что из себя этот сопляк строит? Пусть сначала научится сражаться как Дромар, а потом уж морду кривит. Победы ему, видите ли, не нравятся!

– Топай-ка ты спать, понял? И чтобы я больше такого не слышал, – коротко рубанул ладонью воздух.

– Слушаюсь, мой командир, – сумрачно отозвался Ильт. – Только, знаешь, ты вон сейчас руками совсем как Дромар машешь. Потом и воевать так же будешь?

– Да если бы я вполовину как он воевал, я бы Росса больше ни о чем не молил.

– Ну и… – Ильт не договорил, вскочил с лапника и пошел в сторону палаток…

Видение растаяло, оставив запах снега и горький вкус отгоняющего сон отвара. Митька облизнул губы.

– Плохо!

Княжич вздрогнул от резкого голоса Хранителя. Мир после возвращения был еще слишком зыбок и покачнулся от громкого звука. Митька глянул удивленно на Курама.

– Плохо. Ты тратишь время на ерунду. Останавливаешься, вместо того чтобы идти к цели. – Старик был рассержен.

– Откуда вы можете знать, важно это или нет? – огрызнулся Митька. Его что-то царапнуло в разговоре побратимов, но что – он не мог понять.

– Важно лишь то, как твой род потерял покровителя.

– А мне, может, важнее – почему он его потерял!

Курам засмеялся, и только тут Митька заметил, что Хранитель нетрезв. Что-то рановато, праздновать еще не начинали.

– Мальчишка! – Курам наклонился к княжичу, дыхнул на него вином. – Солдаты под флагом илларского короля перешли миллредскую границу. Молись Создателю!

– А вас-то что так тревожит, владетель? Вы же знали, что так и будет.

Старик откинулся на спинку кресла. Сказал неожиданно трезвым голосом:

– Сегодня готовили к празднованию икону с ликом Родмира. Особую икону… впрочем, неважно. Так вот, она была мертва. Доска, краски и ничего более.

Митьку передернуло: он вспомнил пустое небо.

– Покровитель недоволен нами. Может быть, ему нужна война?

***

Приказ короля: князя Кроха брать живым! Брать живым – повторяют князья. Живым – напоминают капитаны. Живым – разносят порученцы. Темка не рад приказу: сам бы пристрелил мятежного князя. За эту войну, за сгоревшую Лаховейку. За двух побратимов – Митьку и Марка. Понимает, что правильнее, если князя казнят в Турлине, но ненависть не хочет ждать.

Темка не может понять спокойствия Марка. Вон как неторопливо седлает коня, точно не в бой собирается, а в тыл с поручением. У Темки земля горит под ногами – быстрее в Минвенд! Марк гладит Санти по морде, сует коню сухарь.

– Выступаем! – клич впереди.

Княжич Торн взлетает в седло, Марк медлит.

– Ты что? – не выдержал Темка.

– А что? Все нормально.

От неестественно-ровного голоса побратима у Темки мурашки по спине ползут.

На подступах к городу бой будет коротким. Минвенд – мирное поселение, и за его ненадежными стенами не защитники, а захватчики. Настоящий бой ждет у небольшой крепости, давшей имя городу – в ней закрылся князь Крох с большинством своих солдат.

– Сволочь, дерьмо шакалье, – шептал Темка, глядя на крепостную стену. Там, среди мятежников, стояли связанные женщины и девушки. Веревки петлями обхватывали их шеи и крепились у ног.

– Георгий, я знаю, – произнес за спиной король.

Темка оглянулся: ведь адъютант молчал. Да и имело ли смысл говорить о том, что понимали все? Прошло уже с четверть часа, как стояли тут королевские войска. Уже дважды раздавался отчаянный девичий крик, короткий – падение было недолгим; тела недвижимо висели на веревках, и только ветер теребил золотистые косы.

– Солдаты не пойдут, – заговорил адъютант.

– Если я решу, значит, пойдут. Я сам пойду.

Еще один крик. Ветер вздул темную юбку колоколом, точно пытался удержать женщину.

– Передавайте приказ. Готовность к штурму.

Темка не хотел помнить, как брали Минвенд. Королевские солдаты лезли на стены по веревкам, на которых висели мертвые миллредские женщины. Темка и Марк тоже не стали дожидаться, пока вышибут ворота.

На мятежников приказ короля не распространялся, и их убивали жестоко. Темка сам видел, как капитан Георгий сначала отрубил солдату с белыми лычками руки и только потом рассек ему живот, так, чтобы мятежник умер не сразу. Пол был залит кровью, тут шел не бой – бойня. Темка оскальзывался и раз не удержался на ногах. Спасибо Марку, прикрыл, давая подняться.

Мелькали перед глазами свои и чужие; белые аксельбанты мятежников и белая отделка королевских мундиров стали одинаково красными. А потом Темка увидел Кроха – очень близко.

Крох отступал, пока не оказался отрезанным от своих в небольшом тупичке, заканчивающемся запертой решеткой. Темка услышал яростный выдох Марка и, понимая, что делать этого нельзя ни в коем случае, все-таки пропустил побратима вперед.

– Живым! – Яростный голос Эдвина услышали все.

Крох, прижимающийся спиной к железным прутьям, засмеялся.

– Лесс, уйди!

Приказ Марк не выполнил, но клятву, данную королю, помнил – он не пытался убить, а только ранить. Этот поединок Темка тоже не хотел помнить. Но все равно помнил: и как Марк перехватил шпагу в левую руку, и как он успел отклониться, пропуская сталь в двух пальцах от горла, и как упал на колени, зажимая бок. Уже не пытаясь защититься, а лишь откатиться к стене, пропуская капитана Радана. И как следом за Святославом рванулся кто-то еще, и Марк хрипло вскрикнул под его сапогами.

Последующее же запомнилось урывками: высокий узкий коридор, в котором гулко отдавался топот – королевские солдаты гнались за мятежниками. Боль ниже колена разгоралась все сильнее, штанина уже промокла, и в сапоге стало противно-липко. Дверь, вспухающая щепками, – через нее стреляли забившиеся в кладовую мятежники. Они цеплялись за полки, пока их выволакивали, обдирали пальцы в кровь, пытаясь удержаться, но их выбросили из окна. Холодный камень под спиной – раненая нога совсем отказала, и пришлось сесть. В коридоре было пусто, но с обеих сторон доносились крики, выстрелы, скрежет железа. Сначала затихло слева, и мимо княжича пробежали солдаты. Через несколько минут бой закончился и справа. Темка какое-то время еще посидел, зажимая простреленную ногу, потом встал, цепляясь за стену, и похромал разыскивать короля. Хорошо хоть, нашел его быстро.

От помощи отказался, сам выполз во двор, проклиная каждую ступеньку.

– Лекарь там, – мотнул головой солдат, сидящий на крыльце. – Проводить, княжич? Меня вот только в плечо задело. Так я на здоровом дотащу.

– Не надо.

Темка искал не лекаря, а Марка.

Друг устроился на ящике из-под пороха, сидел, сгорбившись и положив раненую руку на колени. Мундир был накинут на плечи, разорванная рубашка валялась на земле – вернее ее обрывки, остальное пошло на перевязку.

– Пойдем поближе к дверям, – сказал Темка. – Можешь?

– Могу. Но не хочу.

– Сейчас выведут Кроха.

Марк рывком поднялся, цепляясь за руку побратима. Темка скрипнул зубами, чувствуя, как снова потекло по ноге.

Князя Кроха вели под усиленным конвоем. Сразу за арестованным шагал капитан Георгий с ритуально обнаженной шпагой в руке. Темка поморщился: нашли, кому честь оказывать. Присутствие короля сдерживало, и неслись лишь глухие проклятия, они сливались в гул, от которого у Темки заломило в висках.

Мятежник окинул двор взглядом, сощурился на солнце

– Иди, – велел Георгий.

– А куда мне теперь торопиться? Я свое дело сделал. – Князь Крох посмотрел на Эдвина, спросил насмешливо: – Ну и что дальше, король? Утрешься карахаром?

Эдвин жестом поторопил конвой, и капитан приподнял шпагу.

Крох оглянулся – и бросился на адъютанта, широко расставив руки, словно хотел обнять его. Острие шпаги вошло в живот раньше, чем Георгий успел отдернуть руку.

– Лекаря! Живо!

Кровь толчками била из-под пальцев мятежника.

– До Турлина дотянет? – спросил король у спешно приведенного лекаря.

– Нет уж, загнусь по дороге, – пообещал Крох. Дернулся, вырываясь, но ему развели руки, прижали к земле.

– Доживет, мой король. Рана неглубокая.

Роддарский гонец уехал, как только войска Иллара пересекли границу Миллреда. Темка смотрел издалека, из лекарского обоза, как тот прощался с королем. Они успели в назначенный срок, но простит ли владетель погибших женщин Минвенда? Страха уже не было, осталась неимоверная, до тошноты, усталость. Хотелось закрыть глаза и чтобы все оставили в покое – отец с его заботой, Марк с молчаливым сочувствием, Шурка с навязчивой преданностью. Ничего этого не нужно сейчас Темке.

Королевская армия возвращалась к горам. Неспешно, давая солдатом отдохнуть после изматывающего марша и тяжелого боя, равняясь на медленно катившиеся телеги с ранеными. Ее нетрудно было догнать, и когда появился роддарец, все тот же, Темка не удивился. Он велел Шурке подать коня, скрипя зубами от боли в ноге влез в седло и подъехал к королю одновременно с гонцом. Эдвин глянул на порученца, но отгонять не стал. Развернул свиток, прочел, сначала про себя, потом громко, чтобы услышали многие:

– «Ценой за погибших жителей Минвенда и окрестных деревень стала жизнь троих заложников: барона Ивона Дакка, ненаследного барона Ромека Коля, барона Ольгия Мака».

Осталось четверо.

***

В таком огромном доме что десять, что четверо, нет большой разницы, но все равно казалось – стало пусто. Оставшиеся обитатели избегали друг друга, и только князь Селл пунктуально являлся в столовую.

Митька поправил перед зеркалом воротник, выпущенный поверх камзола, еще раз придирчиво осмотрел себя и спустился к обеду – впервые за эти дни.

Мартин кивнул приветливо.

– Добрый день, Эмитрий. Вы взяли себя в руки, я рад этому. Не хотелось бы, чтобы вы последовали примеру барона Визта.

Барон запил после первой казни. Четыре дня назад, когда под ногами хлюпала весенняя грязь и вызванные заложники шли, оскальзываясь, к стене, Визт, опухший с похмелья, вел себя просто непотребно: ругался, оскорбляя и владетеля Роддарского, и илларского короля, задирал солдат. Особенно барона возмущало то, что илларцев будут расстреливать на еще не убранной после празднеств площади. Он сквернословил даже над мертвыми.

Селл отпустил слуг и, когдаостались в столовой вдвоем, сказал:

– Княжич Дин, я должен был спросить раньше. Сразу, как узнали, что владетель и ваш… – князь пожевал губами, подбирая слово, – знакомый Хранитель – одно и то же лицо. Осознаете ли вы, что должны быть осторожны?

– Да.

– Вы зачастили к нему с тех пор, как начались казни.

– Да. Я приглашен к нему и сегодня. В чем вы подозреваете меня, князь?

– Ни в чем. Ты не настолько глуп.

Митька хмыкнул: спасибо и на этом.

– Но, прошу, осторожнее. Ты намного ближе к владетелю, чем может позволить себе заложник.

– Я понимаю, князь.

Обед закончился в молчании.

День то вяло тащился, то двигался рывком. Митька слонялся по коридорам, слушая пьяные крики барона Визта. Заглянул в оружейку, но увидел там барона Водима Сегора, тот покалеченной правой рукой пытался удержать меч. Пробовал читать, но вникнуть не удавалось, приходилось снова и снова возвращаться к началу страницы. Поднимался на восточную башню и долго стоял под влажным, пахнущим весной ветром. Митька никак не мог соединить для себя двух людей: мудрого, любопытного Курама и расчетливого, циничного владетеля и потому нервничал перед каждой встречей.

Сегодня к тому же мучило предчувствие. Там, в прошлом, окончилась ваддарская война, и видения приходили мирные: возвращение домой; Ильт, задержавшийся в Динхэле, чтобы помочь побратиму с похоронами отца – Дин-старший так и не оправился после болезни; Динхэл, по истечении положенного времени освобожденный от траурных лент; немного скучные, но такие желанные после сражений будни. За этим спокойствием все явственнее чудилось приближение несчастья. Митька подозревал, что он уже близок к разгадке, и это пугало. Брислав вовсе не похож был на подлеца. Что же он сделал, чего не выдержал его покровитель? Сейчас Митька уже жалел, что увидел так много и успел привязаться к старшему брату прапрадеда нынешнего княжича Дина.

…Северо-западный ветер Торрен, приносящий первые холода, трепал поднятый над замком штандарт. «Так его, сорви к шакалу, – думал Брис, задыхаясь от ярости. – Разорви на клочки!» За спиной переговаривались чужие солдаты, хотелось обернуться и крикнуть: «Заткнитесь!» Но это вряд ли бы понравилось коннетаблю Дромару, и Брис сдерживался, стискивал зубы до скрипа. Он покосился на невозмутимое лицо князя Беслея. Нет, не поднимет он из-за Динхэла войска. Не стоит и просить.

– Хороший замок, – одобрительно сказал Дромар.

Отсюда, с холма, была видна стена с главными воротами и две башни. Над той, что выше, полоскался в закатном небе штандарт с леммингом. Шакалий род! Чтоб любой кусок поперек горла вставал Павлию Чадеку! Не простил князь, что обошел его Брис в королевских милостях. И за тот замок, что взял князь Чадек, а добыча досталась отряду княжича Дина, – не простил. А кто виноват, если Павлий – дурак непрактичный? Сам же и виноват, что вернулся после войны со вшой в котомке. Давился от обиды, на соседей глядя: род Орла добро свое только преумножил, вон даже замок прикупил меньшому княжичу. И выгадал, шакалий сын, момент! Мать с братишкой выехали в Динхэл-младший, взяв с собой хорошую охрану и тем ополовинив гарнизон. Сам Брис отправился перехватить коннетабля Дромара, чтобы напомнить о себе всесильному князю, поддержкой заручиться. Беслей с небольшим отрядом ехал к границе Миллреда и в Динхэле задерживаться не собирался.

Выждал Чадек и захватил родовой замок Динов. Захватил! Брису волком хотелось выть: побратим любезный сам ворота открыл, впустил гостя. Дурак, мальчишка! Взгрел бы, да наверняка такую цену платит Ильт за собственную глупость, с какой братская оплеуха не сравнится. От этого тоже выть хочется: держись, братишка!

– Такой штурмовать дорого встанет. А как просто его взяли, да, князь?

– Ильтарий Торн всегда отличался излишним… добродушием, – выдавил Брис.

– Или глупостью. Принять извечного врага как гостя… – Беслей пожал плечами.

Брис не удержался, кивнул. Он бы и близко к воротам Чадека не пустил, пусть бы тот хоть по всему Иллару растрезвонил о негостеприимстве соседей.

– А может, и не глупость. Насколько я помню, Ильтарий – младший. Родовой замок ему не светит. А у Павлия карман пуст, зато после войны он получил наследство: два замка, один на севере Иллара, другой на северо-западе.

– Нет! Ильтарий мне – побратим.

Коннетабль пожал плечами.

– Отцов и кровных братьев, случается, убивают, был бы кусок потолще и послаще.

– Нет! – Брис никогда до того не спорил с князем Дромаром. – Ильт, может, и дурак, и разгильдяй, но не предатель!

– Тогда почему же ты стоишь здесь, а не идешь своим тайным ходом?

Брис обмяк в седле, точно мешок с лебедой. Видел он, что можно сделать с пленными. Здоровенные мужики – и те ломались. Чадек в замке второй день, и Брис готов поклясться: сразу начал вытягивать из Ильта тайны Динхэла. Долго ли выдержит семнадцатилетний мальчишка?

Двух попыток у Бриса не будет. Князь Дромар не даст больше солдат, кроме тех, что стоят сейчас на холме, а их слишком мало. Либо на штурм, либо подземным ходом. Ход так устроен, что разведку впустят и выпустят. Дождутся, когда пойдет отряд, и рубанут по веревкам, что удерживают в толще стен кованые решетки. Упадут – и все, был ход, стали клетушки. Сверху, из частого ряда бойниц, полетят стрелы, и это еще милосердная смерть будет.

Солнце окончательно скрылось за стенами, штандарт стал невиден. Но Брис знал: он там, холодный ветер Торрен так и не смог его сорвать.

– Послезавтра я уведу своих людей, – сказал Дромар.

Князь торопится, у него свои дела, и Брису нужно быть благодарным за солдат, что все-таки согласен выделить коннетабль. Но душит злоба: нашлось же что-то важнее!

Ильт. Разгильдяй. Мальчишка. Смелый до глупости – или по глупости? Но под пытки – не в бой идти. Тут не смелость бесшабашная нужна, а стойкость. Минута за минутой, час за часом, и не на глазах у других, а наедине с палачом – от вчерашнего утра да сегодняшнего заката. Разве он выдержит?

– Мы будем штурмовать на рассвете, – сказал Брис. Поежился от ледяного ветра – налетевшего и почти сразу стихшего.

– Смотри, если зря положишь моих людей… – Дромар не договорил, припечатал князя Дина взглядом к седлу. – После штурма и обсудим твою службу, понял?

– Да, мой коннетабль. – Склонил голову.

Как не понять. Видит покровитель, Брис возьмет Динхэл! Ему есть за что сражаться: честь рода, место при князе и жизнь Ильтария. Да, Ильтария, шакал его побери! Пусть он по глупости впустил врага, пусть он выдал секреты замка, Брис простит побратима. Только бы не убил Чадек ставшего ненужным пленника!..

Видение истончилось, просыпалось – как мелкий серый песок сквозь пальцы. Алый закат превратился в каминный огонь, задернулся бархатными портьерами горизонт, и не степь уже под ногами, а деревянный наборный пол. Оформился подлокотник под сжатой рукой, коснулись ноздрей запахи. Митька еще никогда не возвращался так стремительно.

– Разве уже все?

– Ты сам отсек прошлое.

Княжич протянул руки к камину, отогреваясь после холодного ветра Торрена. Сказал, не глядя на Хранителя:

– Он так легко поверил. Почему?!

– Ты же видел.

– Видел. Но не понимаю.

– Потому что тебе кажется, что ты уверен в своем побратиме. Но разве можно знать заранее?

Митька вспомнил безумные Темкины глаза за мгновение до того, как горячее железо впечаталось ему в щеку. Отвечать Хранителю не стал, попросил:

– Можно дальше?

– Воля твоя.

Его. Но видение не приходило, рвалось настоящим на куски. Стены замка – пожар или пылает огонь в камине? Шум боя, сквозь него слышно, как стучит об пол костью Агрина. Стук превращается в грохот – выламывают ворота. Брис с мечом в руке мелькнул и пропал. Свалка у входа в башню. Князь Павлий Чадек, поднявший к небу изумленное лицо: двумя руками он держится за клинок, вошедший ему в живот. Лестница, залитая кровью. Кусочек рассветного неба в промелькнувшем окне. Снова князь Чадек – уже мертвый. Гулкое эхо в полутемном каменном коридоре, сводчатый потолок над головой. Брис, убегающий от боя.

…Победа – за ними. Как только Брис понял это, начал прорубаться в сторону, к незаметной двери с хитрым запорным устройством. У самого входа пришлось убить троих, кажется, попал под удар и солдат коннетабля. Князь скользнул за дверь, она дрогнула, приняв на себя чье-то тело. Брис не стал оглядываться, побежал по коридору, идущему в полой стене башни. Хриплое, сорванное дыхание казалось слишком громким.

На потайную дверь Брис налетел плечом, поднажал – и понял, что она заперта. Но и тогда он снова толкнул ее, раз, другой, все больше зверея. Заперта. Росс-покровитель, заперта! Неужто кто позаботился в горячке боя?

Долго водил ладонью по стене, забыв, какой именно камень сидит неплотно. Сунулся в тайник, моля Создателя, чтобы ключа там не оказалось, но пальцы натолкнулись на холод железа. Вытащил. Уронил, долго ползал на четвереньках, выискивая ключ в темноте. Потом сообразил нашарить на стене факел и запалить. Ключ сразу отыскался, легко вошел в скважину. Щелкнул замок. Брис сглотнул, вытер выступивший на лбу пот и открыл дверь.

Узкая длинная комната, левая стена разрезана темными провалами бойниц. Пустая. Брис поднял факел повыше, выискивая следы захватчиков. Но нет, сюда давно никто не входил. Князь Павлий Чадек не узнал о ловушке.

– Ненавижу! – крикнул Брис, не понимая, а кого он, собственно, ненавидит. Швырнул факел в стену, зарычал, как бывало в отчаянном бою. Он проиграл. Замок взят – но он проиграл. Дромар никогда не простит ему погибших. Золотой князь, коннетабль, не связывается с дураками.

Брис попер вдоль стены, точно раненый вепрь, рубя ведущие от барабанов веревки. Тайный ход отзывался скрежетом железа о камни и тяжелыми ударами – его перегораживали решетки, закрывая доступ к замку.

Хватит. Мысль была так холодна и спокойна, что Брис удержал руку. Да, слишком много тоже не хорошо. Он вернулся к выходу, нашарил у пояса колчан. Чадек наверняка разграбил запасы Динхэла и мог вооружить своих людей такими стрелами. Положил у бойниц, мол, забыли, когда кинулись защищать ворота. Еще одну стрелу Брис уронил у самого порога – убегали в спешке.

Дальше вело наитие, как казалось самому Брису, но на самом деле – опыт и знание замка. Комнату, где держали пленника, князь Дин нашел быстро. Охранник сбежал, но хозяин знал, где хранится запасной ключ.

Постоял, смиряя биение сердца. Шепнул: «Росс-покровитель, пусть он будет жив. Росс-покровитель, пусть он никому ничего уже не расскажет».

Толкнул дверь.

Первым сказал об этом запах – свежей, еще не заглохшей крови. Еще до того, как Брис увидел побратима, уже знал: жив. Шагнул к окну, раскрыл ставни. Рассвет выхватил из темноты лавку с привязанным к ней Ильтом. Побратим был без сознания, но живот, перетянутый ремнем, колыхался. Дыхание неровное, лицо – землисто-серое. Среди ожогов и тонких ножевых порезов Брис заметил длинную рану, нанесенную мечом, – клинок вошел между нижними ребрами. Успел, оказывается, мальчишка принять бой с захватчиками. Рана не зарубцевалась, видно было, что ее снова и снова открывали ножом.

Брис опустился перед лавкой, осторожно перерезал ремни. Зачерпнул воды из стоящего тут же ведра. Приподнял Ильту голову и плеснул в лицо. Побратим судорожно вздохнул, открыл глаза – испуганный, готовый к новой боли. Брис почувствовал, как напряглись у него под рукой плечи и тут же обмякли.

– Получилось… Ход… – сказал Ильт в два приема, закашлялся. – Я знал, вы пойдете…

– Молчи, тебе нельзя.

Ильт засмеялся. Брису стало жутко, а побратим смеялся, выхаркивая кровь и корчась у него в руках.

– Теперь можно. – Губы у него посинели, из раны потекла кровь. – Я так молчал…

Кровь капнула с лавки на пол. Брис скинул куртку, зажал рану. Лекаря надо, срочно, а то ведь помрет, дурак!

– Молчи.

– Так было больно… я не знал, что так больно… не сказал, – выдохнул гордо.

Мальчишка, сопляк.

– Да замолчи ты!

Росс-покровитель, ведь помрет же!

…И никто не узнает, что ход был свободен.

Брис плотнее прижал к ране куртку, надавил – Ильт дернулся у него в руках и зашелся в новом приступе кашля, разбрызгивая мелкие капельки крови. У Бриса выступила испарина.

– Больно… Теперь ты не скажешь «сопляк»… да?

«Его не выходить, – думал Брис. – Вон, слова вместе с кровью идут. Зачем зря мучить? Палач терзал, теперь лекарь будет. И все равно умрет. Уже бы умер, была бы рана чуть-чуть поглубже».

– Они меня так… а я не сказал… – Ильт слизнул кровь с губ, попытался улыбнуться.

Умрет и побратима за собой потянет. Дромар не простит. Ильт еще порывался что-то сказать, но Брис отбросил куртку и голой рукой нажал на рассеченный бок. Теплое, густое потекло между пальцами, захрипел Ильт – и Бриса ударило изнутри болью, хлестнуло ледяным ветром.

Огромный Орел мелькнул между побратимами, отбросил князя Дина крылом. Крикнул что-то – как кричат, сорвавшись в ущелье, – отчаянно, предчувствуя смерть. Перед глазами Бриса мелькнуло рассветное небо, поднялась отвесная скала. Удар! Качнулся под ногами пол, да что пол – весь замок вздрогнул, весь мир. Боль – точно каждая косточка переломана. Тоска – как душу вырвали. Громыхнул ледяной голос:

– Проклят! Тарет дон вед… – незнакомые слова звучали так, словно кто-то бил мечом по щиту.

Брис рухнул на колени, закрыл лицо измазанными в крови руками. Пусто, как пусто внутри… Орел-покровитель?.. И раньше не было ответа, но только сейчас Брис понял, что такое – мертвая тишина. Страшная, она давит на плечи, вот-вот размажет по каменным плитам.

Закашлял Ильт, завозился на лавке. Окликнул сорванным, непонимающим голосом:

– Брис?..

Орел-покровитель!..

…Больно. Как тогда, на Орлиной горе. Даже сильнее – давило на грудь, жгло, точно дышал горячим воздухом Черных песков. Голова кружилась, и Митька не сразу понял, что лежит. Горячее и шершавое мазнуло по щеке, и княжич открыл глаза. Агрина заскулила, снова лизнула. Митька погладил собаку и приподнялся.

Оказывается, он лежал на жестком диванчике в нескольких шагах от стола. Валялся перевернутый стул, капало на пол разлитое вино. Хранитель что-то сыпал в бокал и помешивал, звякая ложечкой.

– Выпей, – подошел он к Митьке.

Вино, сильно разбавленное водой, сверху плавают засушенные лепестки, и пахнет чем-то незнакомым, горьковатым. Щиплет язык. Сунуть бы в горло два пальца, проблеваться той мерзостью, что увидел. Но нельзя.

– Пожалуйста, – Митька вцепился в рукав Хранителя, – я должен дальше!

– Лежи. – Курам отобрал бокал, с силой надавил на Митькины плечи.

– Я не запомнил! – он рванулся из рук Хранителя: – Что-то сказали тогда, а я не понял!

– Да, предсказание сделано на том языке, что старше названия нашего города. Агрина, принеси.

Пес цапнул со стола листок и метнулся к хозяину.

– Вот, смотри.

Буквы знакомы, но слова, в которые они складывались – нет. Вед, тарет, мальток… Кроме одного: Дин.

– Вы переведете? – спросил торопливо, словно мог еще успеть вернуться в прошедшее и спасти Бриса от него самого.

– Нет. Не мое это дело – беседовать с покровителями. Я могу угадать лишь пару слов: «когда» и «враг».

– Тогда кто? Священники?

– Не думаю. Язык этот давно утрачен, согласно легенде на нем говорили звери-хранители в Саду Матери-заступницы. Я только раз слышал о человеке, который мог понимать его. Выходец из Дарра, из тех, что не сидят подолгу на одном месте.

– Когда вы о нем слышали? – Митька сел, осторожно качнул головой: вроде бы не кружится.

– Давно. Тогда он еще был молод и любил похваляться своими талантами. Может быть, он еще жив. На твоем месте я бы поспрашивал у мастеров амулетов, может, знают о земляке.

Митька кивнул, вспомнив торговца из маленькой лавки. Первого, кто увидел, что род Динов потерял покровителя. По их собственной вине. Создатель, какая же подлость! Митьку снова замутило.

– Хранитель Курам, я должен узнать, что произошло дальше.

…Почему-то в комнате выздоравливающего рассвет чище и невесомее. Подушку и край одеяла окрасило розовым, и даже лицо Ильта не казалось таким зеленовато-землистым. В полном дорожном облачении войти тихонько Брису не удалось, впрочем, он и не особо старался. Княжич Торн открыл глаза, повернул голову. Брису захотелось прикрыть лицо рукой в плотной перчатке, чтобы не увидеть снова все то же недоумение в глазах побратима.

Но сегодня Ильт взглянул спокойно, и Брис обрадовался было, но тут же понял – лучше гнев и обида, чем такое равнодушие.

– Я уезжаю, – сказал он быстро. – Прощения вымаливать не буду, такое не прощается.

Ильт молчал.

– Вот, возьми. – Брис положил на грудь княжичу свиток, скрепленный родовой печатью. – Это дарственная. Динхэл переходит в твое владение и зовется отныне Торнхэлом.

Ильт шевельнулся, пытаясь сбросить бумагу. Выкашлял:

– Не надо.

– Думаешь, откупаюсь? – Наверное, ухмылка вышла страшная, потому что Ильт прикрыл на мгновение глаза. – Да нет, просто так будет справедливо. Ты защищал этот замок до конца, тебе и владеть. А я в Иллар больше не вернусь. Прощай.

Ильт ответил взмахом ресниц: прощай. Показал рукой: нагнись ближе.

Брис наклонился. Проклятие, удар или плевок в лицо – он все примет безропотно.

– Я буду помнить… то хорошее… что было.

Глава 10

Патруль ехал вдоль реки. Длинные тени, проложенные закатным солнцем, тянулись к медовому краю и никак не могли тронуть чужой берег. На той стороне сидели рыбаки, свесив с невысокого обрыва босые пятки. Течение узкой, но вредной речушки все норовило утянуть лесу из конского волоса, и мальчишкам частенько приходилось вытаскивать удочки и забрасывать заново.

– Вроде не на червя ловят, – пригляделся Темка. – Интересно, на что?

– Тоже хочешь? – спросил отец.

– Посидел бы.

– Так иди на зорьке, кто не дает.

– Пап, ну ты что? Я с сержантом Омелей, в засаду на Овечьем броде.

– Вызову лекаря, даст он тебе засаду.

– Ай, да все зажило давно!

– Угу, скажи спасибо Карю.

Темка погладил жеребца по шее. Карь умница, понимает самое легкое прикосновение, дает хозяину поберечь раненую ногу. Подживает быстро, и княжич Торн скоро отправится с донесением к Эдвину. Королевские войска давят огрызающийся из последних сил мятеж, заставляя отступать вдоль даррской границы, сначала закрытой горами, теперь – Черными песками. Так, глядишь, до Северного и Южного Зуба доберутся. Марк рвется туда, но его не отпускает лекарь. А Темке совсем не хочется уезжать.

На миллредской границе под командованием князя Торна служится спокойно. Тут не стреляют, разве что какой дезертир – свой ли, чужой – пальнет со страху или отчаяния. Не срывают в походы, не бросают в атаки. Легко найти вдову, к которой можно подкатиться под теплый бок, – много их тут, вдов да солдаток. Но мало кому нравится эта служба. На опустошенных войной землях королевских солдат ненавидят: они защищают чужих, когда свои умирают с голоду. Дети впроголодь ходят, а интенданты требуют: дай, снова дай, вези хлеб в воинское расположение. Князь Торн в каждом послании напоминает королю, что опасается бунта.

Все так, но Темка уезжать не хочет. Неделю назад ему исполнилось восемнадцать, он имеет право принять от отца солдат и остаться служить здесь. Но короля ослушаться нельзя. Разве что согласен всю жизнь потом с этим своим собственным отрядом мотаться по захолустьям. Княжич с досадой почесал бровь и снова глянул на рыбаков.

– Ты смотри, поймал!

Маленькая плотвичка сверкнула чешуей, извернулась и шлепнулась в воду.

– Тьфу! Раззява!

Патруль, следуя прихотливым изгибам реки, свернул, оставляя рыбаков позади. Теперь двигались вдоль небольшого лесочка по узкой полоске влажного песка. Только на пригорке, где топорщился сухой клен, дорога стала пошире. Вороны, сидящие на ветвях, приветствовали солдат хриплым карканьем, улетать и не подумали. На клене, лицом к Миллреду, висели двое королевских солдат. Их поймали, когда они возвращались через реку с двумя туесами меда и поросенком в мешке.

– Сутки прошли. Омеля, задержись, – велел князь Торн сержанту, – похороните.

– Пусть бы висели, – хмуро сказал Темка.

Отец глянул недовольно.

– Разве вина их так велика, что нельзя проводить к Россу?

– Они нарушили приказ. Знали, чем для Иллара обернуться может, и нарушили!

– Тема, они просто голодные деревенские парни.

– Угу, и что теперь? Пусть из-за них Митьку расстреливают?! Ты забыл, чем за Горлиное село расплатились? Их там трое осталось! Всего – трое!

– Не кричи. И вот что, Артемий, если так и дальше будет продолжаться, ты больше в патруль не пойдешь.

– Это еще почему?

– Потому что ты стал стрелять раньше, чем успеваешь подумать. Вчера ты первый открыл огонь по плоту, так?

– А что, те мужики с вилами и ружьишком на свадьбу в Миллред собрались?

– Те мужики из деревни, которую сожгли мятежники. Им детей кормить надо. Им сеять нечего.

Темка упрямо смотрел перед собой.

– Ты думаешь, они понимают, что такое карахар, когда ребятишки с голоду пухнут? А что до княжича Дина…

– Скажи еще, что он сын мятежника, – перебил Темка.

– Княжич Дин сам решил. Он – солдат короля. Погибнет в сражении или его расстреляют роддарцы – это его судьба. Эмитрий принял ее, когда давал присягу.

Темка упрямо молчал.

– Не забывай, что служить короне – оберегать подданных короля. Тех самых, в которых ты стреляешь.

– Которые делают все, чтобы Роддар пошел на нас войной! Они такие же враги!

– Значит так, завтра с Омелей ты не идешь.

– Папа!

– Все! Я сказал.

– Слушаюсь, мой князь! – зло отозвался Темка.

***

Паук ткал торопливо, но аккуратно. Серебристая, еле заметная в полутемном углу паутина с утра была крохотной, сейчас уже разрослась до четырех Митькиных ладоней. «Дурак», – подумал княжич про паука. Придет служанка и смахнет тряпкой всю работу вместе с хозяином. Митька повернулся на бок, сбил комом подушку. Теперь перед глазами оказался стол, на котором лежали раскрытые книги и листы бумаги. «И я дурак», – вяло усмехнулся Митька.

Три недели назад расстреляли барона Визта. Он был так пьян на собственной казни, что упал прежде, чем выстрелили. Пришлось солдатам поднимать и прислонять Визта к стене. Четыре дня тому убили барона Сегора. Владетелю неважно, кто совершает набеги на миллредские земли: мятежники, дезертиры или оголодавшие крестьяне. В доме крега Тольского осталось двое – князь Селл и княжич Дин.

В дверь постучали.

– Обед накрыт, господин.

Митька снова лег на спину и уставился на паука.

– Княжич Дин, обед.

– Я слышал.

За дверью потоптались.

– Вам подать сюда?

– Нет. Уйди.

В паутине прибавилось несколько рядов. Митьке захотелось сорвать тонкие нити сейчас, не обрекая ткача и дальше на бессмысленный труд. Но для этого пришлось бы встать.

– Княжич Дин!

В дверь снова постучали, на этот раз властно.

– Войдите, князь Селл.

Митька изобразил движение плечами, словно вот-вот встанет. Невежливо, да. Но встречать гостя в грязной рубахе, не снимаемой уже четвертый день, босым и лохматым – тоже невежливо. Одно к одному.

– Княжич Дин, вы соизволите спуститься к обеду?

Митька мотнул голову.

Селл осмотрел разворошенную постель, брошенный комом на сундук мундир, стоящий на столе поднос с нетронутым завтраком. Митька подумал с тоской, что нравоучений не избежать.

– Встать! – командный голос князя Селла заставил вздрогнуть и кубарем скатиться с кровати. Митька вытянулся в струнку, как на плацу.

– Сопляк! Привести себя в порядок и спуститься в столовую. На все тебе – четверть часа.

Князь говорил как с новобранцем, и Митька против своей воли четко кивнул: да, приказ понят.

– Эй, воды княжичу Дину! – Голос Селла звучал уже в коридоре. – Да похолоднее.

Мундир выгладили торопливо и небрежно, Митька раздраженно одернул рукава. Глянул в зеркало. Что же, он умылся водой со снегом, надел свежую белоснежную рубаху, причесал и стянул лентой волосы. Все равно мало похож на того княжича Дина, который пересек когда-то роддарскую границу. У того не было темных кругов под глазами и вертикальной складки на лбу, а главное – тоскливого взгляда, такого безнадежного, что сам на себя глянешь, и повеситься хочется.

Жареное мясо, приправленное по роддарской традиции запеченной острой капустой, с трудом лезло в горло. Еще сложнее было поддерживать разговор с князем Селлом. Хотелось бросить вилку и крикнуть: «Да отстаньте вы, ради Создателя, от меня!» Бесконечный обед подходил к концу, когда вошел слуга и доложил:

– Хранитель ждет княжича Дина к ужину.

Митька поморщился. Вот уж кого не хотелось видеть.

День до вечера тянулся бесконечно. Единственное, что сделал за это время Митька, – смахнул паука вместе с его паутиной.

В ранних сумерках княжич Дин подъехал к Корслунг-хэлу. Прошел следом за слугой уже привычной дорогой в кабинет Хранителя. Агрина, лежащая у камина, глянула на гостя, стукнула хвостом об пол и коротко проскулила.

На приветствие владетеля Митька ответил невнятно.

– Принес?

Ах да, работа, что Курам задал еще неделю назад.

Митька качнул головой.

– Почему?

Княжич еле заметно пожал плечами. Объяснять не хотелось; если такой умный, поймет и сам, нет – не стоит и трудиться облекать в слова.

Агрина встала, подошла к Митьке и ткнулась в свесившуюся с подлокотника руку мокрым носом.

– Когда тебе будет восемнадцать?

Опять пустые вопросы. Зачем? Подтолкнуть время, сдвинуть с мертвой точки застывший вечер? Бессмысленно для того, у кого нет завтра.

– Вы же знаете.

– Представь себе, нет. Я помню лишь, что этой зимой у тебя не было второго совершеннолетия.

– Осенью.

– Ну, тоже можно. Не так уж долго и осталось. Видишь ли, если ты выдержишь, то по нашим законам будешь уже считаться совершеннолетним.

– Что выдержу?

– Испытание для летописца, что же еще.

Митька резко выпрямился в кресле, вспугнув Агрину.

– Вы предлагает такое чужеземцу? Вас не одобрят, Хранитель.

– Еще как одобрят. Все будут уверены, что ты не сможешь. Думаешь, откажутся от такого удовольствия?

– А вы? Вам разве это доставит удовольствие?

– Нет. – Курам улыбнулся.

– Не отвечайте, – посоветовал Митька. – Я и так догадался: вам просто интересно.

– Вот видишь, Агрина, – Хранитель стукнул ладонью о колено, подзывая собаку, – у мальчика все-таки есть шанс.

Пещера крохотная, в полный рост не встанешь, лечь – так ноги не вытянешь.

– Ты можешь выйти в любой момент, – сказал Хранитель. – Но тогда, сам понимаешь…

Митька кивнул. Если он тут замерзнет – вот уж идиотская смерть выйдет. Сел, подобрав под себя ледяные пятки. Когда шли сюда, рассвет только начал сочиться из-за гор и на камнях поблескивала изморозь. Холодно. Испытуемому не положены ни огонь, ни кафтан. Низко нависший свод и плотно сдавившие стены не дают согреться движением. Княжич устроился поудобнее, закрыл глаза и представил весну в Нельпене. Ветер по имени Сааль, цветущие яблони и густой запах пряностей, привезенных на крутобоких кораблях…

До заката было еще далеко, когда вернулся Хранитель. Митька глянул с тревогой: что-то случилось? Не могло испытание закончиться так быстро. Или снова границу Миллреда нарушили мародеры, и Роддар потребовал новую жертву? Но губы не разжал: сейчас не его время спрашивать.

Конечно, опять вместо Ерьги капризный буланый Клинок. Ишь, косит глазом. На таком трудно удержаться даже в седле, а Митьке снова придется довольствоваться одной уздечкой.

– Хороший, хороший. – Он погладил коня. Тот глянул высокомерно: сам, мол, знаю, без всяких пришлых сопляков. Спасибо туру, если бы не его уроки, княжич едва ли справился бы с надменным красавцем.

Галопом – по узкой тропе, что вьется между скалами так прихотливо, точно ее пьяный дух прокладывал. Сунуть пальцы в жесткую гриву, отогревая. Сжать горячие лошадиные бока. Вот и Рагнер. Прохожие посматривали на Митьку с изумлением.

В кабинете Курама тепло, лечь бы и заснуть. Хранитель спросил:

– О чем ты думал там?

– О весне в Нельпене.

– Хорошо. Садись, напиши так, чтобы и мне стало тепло.

Митька взял перо окоченевшими пальцами.

…Расскажи, напиши. Он третий день слышит это от Курама.

Бой на крохотной замковой площадке. Пиши. Нет, не так. О каждом бойце. Не придумывать, только то, что видел. Не сухо перечислять факты – заставить других услышать яростный хрип и увидеть капельки пота, блестевшие на солнце.

Утренний рынок, куда торопятся за свежей битой птицей и парным молоком. Ты слышал разговоры, так что волнует город сегодня? Или тебя больше занимал аромат горячих пирожков с требухой и острый чесночный колбасный дух? Неважно, что с самого начала испытания ты ничего не ел. Вспоминай. Так что волнует?..

Вот два текста. Один писан давно, другой лишь подделка под стиль того летописца. Какой из них – настоящий? Время идет, шуршит песок в стеклянной колбе.

Огонь свечи скользит по груди, вычерчивая узоры, то остановится – и тогда очень хочется закричать, то двинется дальше. Во рту солоно от крови, так закусил губу. Боль остается, даже когда свечу ставят на стол и кладут рядом с ней лист бумаги.

– Пиши. Что видел, что слышал, что чувствовал.

Карта расправляет потертые крылья. С ладони Хранителя падает кубик, катится и останавливается в ваддарских горах. На грани кубика высечен знак «торговля».

– Более двух столетий тут добывают самоцветы, но только при правлении короля Альдана их стали вывозить…

Грань «солнце» достается побережью Вольного союза. Митька помнит про теплое течение, что гонит к берегам Нельпа-покровитель, про весенние штормы, про затяжные осенние дожди. На кубике еще четыре знака: «война», «колосок», «зверь», «корона. Хранитель будет бросать его на карту до тех пор, пока не выпадут все, и не важно, если какие-то будут повторяться и повторяться. Рассказывай. Подробно, неторопливо, аккуратно подбирая слова.

Запоминай. Даже если стоишь на площадке высокой башни и кружится тяжелая с недосыпа голова. Кажется, что непослушное тело обволакивает течением, качает на волнах. Хочется закрыть глаза, раскинуть руки – и пусть несет… Митька тряхнул головой, отгоняя сон. Не помогал даже ледяной ветер, превращаясь на грани сна и яви в то самое течение, что укачивало княжича.

– Повтори. – Голос заставил вздрогнуть, прорвал на мгновение пелену перед глазами. Митька ясно увидел сидящего в кресле Хранителя. Курам кутался в плащ, укрываясь от ветра за каменным выступом.

Мысли, до этого похожие на снулых рыб, заметались. Митька подумал, что скоро они всплывут кверху брюхом.

– И осень наступила в Саду Матери-заступницы, как и положено для земных дерев, чтобы дали они плоды свои, – шевельнул Митька губами. Собственный голос показался тусклым, как чешуя давно выловленной рыбы. Опять рыбы! Нельзя думать про воду, это Митька знает еще с Черных песков. Но как же хочется пить. Когда ему давали воды? Уже и не вспомнить. Княжич испугался: а вдруг Курам спросит об этом?

Монотонный голос Хранителя похож на редкий дождь, что стучит по крыше беседки. Пахнет дымом – служанка принесла самовар. Свежая выпечка поблескивает лакированными сахарными боками, дразнит ароматом. Мама придирчиво пробует доставленное из усадьбы варенье. Митькино любимое – из крупного полосатого крыжовника, внутри каждой ягоды притаился кусочек ореха.

– Повтори!

Обрывки видений закружились вялыми осенними бабочками. Княжич с ужасом понял, что не слышал ни слова. Курам утверждает, что человек ничего не забывает. Но память пуста. Только стук дождя и вкус варенья, Митька облизнул пересохшие губы.

В глазах Хранителя – разочарование. Княжича как толкнуло изнутри:

– Чудо уместно лишь там, где течение обыденности замедляет свой ход или же закручивается водоворотом.

Алый закат слепил. Окна в зале для приемов высокие, и лишь наполовину стена Корслунг-хэла закрывает небо. Мужчины в плащах с вытканными корслунгами и змеями смотрели, как Хранитель Курам повязывает на руку мальчишке-чужеземцу нитку с тремя бусинами.

Митьке кажется, что это происходит не с ним. Не он – босой, в мятой рубашке и грязных штанах стоит перед столькими знатными людьми Роддара.

– Сюда. – Курам ухватил за плечо, и, провожаемые взглядами, они прошли к узкой запертой двери. На темном дереве извивалась громадная железная змея, замок прятался у нее в пасти. Ключ владетель вытянул из-под рубашки.

Узкий коридор уводил к центру Корслунг-хэла. Его перегораживали двери, охраняемые железными змеями. Все ключи для них Хранитель берег на груди. Митька думал, что они спускаются под землю, и потому удивился, когда из-за следующей двери показался свет. Вышли в крохотный дворик, со всех сторон окруженный стенами, такими высокими, что, казалось, они внутри башни. Во дворе стояла часовенка, сложенная из грубо обтесанных каменных глыб.

– По преданию, когда возле Рагнера начали строить Корслунг-хэл, то перенесли сюда прах покровителя Родмира и над его могилой поставили часовню, – сказал Хранитель.

– А на самом деле?

– На самом деле как таковой могилы Родмира нет. Дом Дарека и Миры сожгли, опознать никого не удалось. Все кости похоронили вместе. Но то, что сюда привезли землю, – правда.

– Но почему – здесь? – Митька показал на высокие стены.

– Потому что сюда вольны прийти лишь трех в случаях: владетель, перед тем как впервые выйти к своему народу, Хранитель, дабы испросить благословения, и летописец по окончании посвящения.

В часовне было темно, Курам зажег лампаду только у одной иконы. Покровитель Родмир на ней казался строгим и серьезным. Это был чужой покровитель, и Митька не ждал от него никакого знака и потому спокойно встал там, где велел Хранитель. Земляной пол часовни холодил пятки. «Могильный холод», – усмехнулся про себя княжич, вспомнив о захоронении. Шутка была дурацкой и даже кощунственной. Митьку раздражала и эта часовня, и торжественное молчание Курама. Эй, покровитель Родмир, твоему желанию угождают, желая смочить карахар в крови илларского короля!

Дернулся огонек в лампаде, покровитель на иконе взглянул княжича с укором и покачал головой. Нет, не на иконе – молодой парень в военном кафтане, с мечом в простых ножнах, отделился от стены и неслышно подошел к гостям. Сердито посмотрел на Хранителя, разве что пальцем не погрозил. Потянул меч, но, не достав его и наполовину, резко вдвинул в ножны. Произнес что-то беззвучно, лишь по движению губ угадывалось: «Не смей!» Лицо владетеля стало мучнисто-бледным, на лбу выступила испарина.

Парень – да какой парень, Родмир, покровитель Роддара! – протянул к лицу княжича руку. Митька почувствовал легкое движение воздуха, но не уловил человеческого тепла. Родмир с силой провел по щеке заложника. Кольнуло холодом, заставив на мгновение прикрыть глаза.

Лицо на иконе было все таким же строгим и бесстрастным. Шепотом молился Хранитель.

Митька тронул щеку, не поверил, судорожно ощупал.

– Хранитель Курам! – перебил молитву.

Судя по глазам владетеля, Митьке не почудилось – метка заложника, шрам-стрела, действительно исчезла.

– Кажется, княжич Дин, вам придется задержаться в Корслунг-хэле. Это слишком необычная ситуация, – сказал, наконец, Хранитель. Голос его звучал сдавленно.

«Я не просил вашего покровителя», – хотел огрызнуться Митька, но лишь спросил раздраженно:

– Умыться-то я могу?

Под охраной Митьку провели в небольшую, скудно обставленную комнатушку. Окно было закрыто тяжелой ставней; княжичу оставили свечи. Вскоре принесли таз и горячую воду в кувшине.

– И поесть! – крикнул Митька слуге.

Принесли и ужин – тушеную капусту с мясом, огромный ломоть хлеба. От запаха еды свело пустой желудок, но ел Митька неторопливо.

Свечи оплавились почти наполовину, когда появился слуга с Митькиной одеждой. Камзол выбрали парадный, рубашку – белоснежную. Не забыли даже ленту для волос.

Митька упрятал под манжету нитку с бусинами и толкнул дверь.

– Я готов.

В коридоре ждал не слуга, а двое солдат. Один пошел впереди, другой – на шаг позади княжича.

Закат уже потух, зал для приемов освещали десятки ламп. Роддарцы точно и не расходились после Митькиного посвящения. Вот только на Курамовом плаще была вышита не змея, а корслунг, и рядом с троном стоял князь Селл. Увидев Митьку, ободряюще кивнул, отсутствию шрама не удивился.

– Встань в четырех шагах от владетеля, – негромко сказал охранник.

Под взглядами присутствующих чуть дернулась щека, освобожденная от метки.

– Наш покровитель недоволен нами, – негромко заговорил владетель. Лица знатных мужей Роддара оставались холодно-невозмутимыми. – По велению Родмира илларский княжич Эмитрий Дин из рода Орла не может более оставаться заложником. Нам известно, что король Иллара взял в плен предводителя мятежников и что мятежные войска разбиты и отогнаны от границы Миллреда. Известно нам также, что миллредскую границу король Илларский защищает как свою. А раз так, то в знак доброй воли мы отпускаем княжича Эмитрия Дина. Он должен будет доставить послание королю Илларскому.

В руках владетеля появился лист, перевитый лентой и скрепленный печатью с корслунгом. По знаку Курама Митька приблизился и взял бумагу.

– Благодарю, владетель. Но я не единственный заложник, – сказал он дерзко.

– Если с той поры, как будут окончательно разбиты мятежные войска, илларцы не придут со злом в Миллред в течение трех месяцев, мы отпустим последнего заложника. Отпустим, но предупреждаем: не забывайте о карахаре.

Глаза в глаза владетелю. Врешь: мы всего-навсего фишки. Еле заметно качнул головой Курам: все изменилось.

– Тебя проводят через Роддар и Миллред.

Выступил высокий парень в полном воинском обмундировании, на плаще его была выткана змея. В руках он держал свернутую ткань.

– Пусть знак Хранителя послужит тебе защитой и памятью.

Парень приблизился, и Митька узнал Дымка – аккуратно причесанного и непривычно серьезного. Роддарец развернул сверток – на темном дорожном плаще извивалась змея.

***

Что-то гулко ухнуло и покатилось. Темка с любопытством задрал голову. Интересно, это что? Похоже на полную бочку, но какая бочка на чердаке? Через горницу просеменил староста, одновременно ругаясь на сыновей и извиняясь перед княжичем. Получалось забавно. Ой, влетит мальчишкам! Зря радовались, когда их отправили спать на чердак.

Скрипнула дверь, вошел отец.

– Чего сидишь? Завтра рано вставать.

– Это приказ? – глянул дерзко Темка.

– Колючка. – Князь взъерошил сыну волосы, сел за стол. – Ужинал?

– Тебя ждал.

Над головой забухали шаги, снова что-то загремело. Все-таки интересно, чем это они?

На пороге возник Омеля с мисками в руках, локтем он придерживал каравай.

– Я ему говорил, ешь да иди спать, а он рыкает, – наябедничал сержант.

Темка фыркнул.

– Во, или как еж: «фы» да «фы». Ушица сегодня хороша. А он фыкает!

– Ладно, Омеля, не ворчи, – попросил князь.

Ели молча, только стучали деревянные ложки да подмяукивал хозяйский кот, чуявший рыбу. Прокрался мимо постояльцев староста, борода и лысина его были в пыли.

Отец тщательно вытер ложку корочкой хлеба, отодвинул тарелку.

– Гонец приехал. – Князь вытащил измятый вскрытый пакет: – Читай.

Большую часть листа занимали обращение и подпись. Владетель Роддара извещал, что за набеги на миллредские земли расстрелян барон Водим Сегор.

Темка суетливо свернул лист и сунул в пакет. Значит, их там осталось двое. Крег обещал, что Митьку убьют последним. Пока он держал свое слово.

– Пакет тоже передашь королю.

Темка откинулся к стене, прикрыл глаза, загораживаясь от огонька лампы.

– Пап, пусть едет Марк.

– Князь Лесс поедет тогда, когда ему разрешит лекарь.

– Так это скоро уже! Марк ругается. Говорит, здоров и нечего его держать.

– Ничего, без него война не успеет кончиться.

Темка слышал, как тихонько стучал посудой Омеля. Шаги бывшего охотника были неслышны, казалось, рядом хлопотал домовой дух. Княжич открыл глаза, потянулся к столу и переставил лампу. Глянул на князя.

– Там стреляют, пап.

– Да. Но ты поедешь.

Сержант на цыпочках вышел, цыкнул во дворе на разлаявшегося пса.

– Думаешь, я хочу тебя отпускать? Сейчас, когда мятеж идет к концу?

– Так не отпускай, – отчаянно попросил Темка. – Да пойми ты, тут я буду защищать Митьку, а там – воевать против его отца!

– Нет. Ты не можешь остаться. Видит Олень-покровитель, как я хочу уберечь тебя, но не такой ценой. Ты становишься слишком жестоким. Обиделся?

Темка дернул плечом.

– Обиделся. Ну что же… Тема, я очень люблю тебя. Ты дал мне счастье, какое только может желать отец: гордиться своим сыном.

– Пап…

– Я не имею права просить: «не рискуй». Но, Тема, будь осторожен. Я знаю, когда победа так близка, это пьянит, и кажется, что вот сейчас уже ничего не случится. Ты, знаешь, нам с мамой… – князь не договорил, махнул рукой.

– Я постараюсь, честное слово, пап.

Помолчали. Во дворе поскуливал пес, топтался в огороде караульный. В крохотной баньке погас свет – сержант Омеля наконец угомонился. Кряхтел в соседней комнате староста.

– Так странно, что война скоро закончится, – сказал Темка. – Можно будет вернуться домой, жить с мамой. Видеть ее каждый день.

– Почему же только с мамой? – улыбнулся князь. – Привезешь в Торнхэл жену.

– Папа!

– А что? Восемнадцать тебе исполнилось. Думаешь, воевать можно, а жениться рано? Пора бы уже присмотреть невесту.

Да будь его воля, так никогда бы не женился. Анна, вотза кого бы просить: «Олень-покровитель, прими и не оставь в милости своей, храни и защищай. Она – твоего рода». Но ее никогда не выдадут за княжича, даже если он вдруг – Росс-покровитель! – заслужит золотую ленту на оголовье родового меча. Но жениться придется, Темка – наследник Торнов, и род не должен прерваться.

– А как ты познакомился с мамой?

– На балу после моей присяги. Полина как раз дебютировала. Мы танцевали, я нес какую-то околесицу, вроде того, что женщина из рода Кота должна быть мягкой, белой и пушистой. Полина рассмеялась и посоветовала посмотреть на кошку, у которой хотят отобрать котят. И я понял, что мне нужна именно такая жена.

– Что, вот прям за это и влюбился?

– «За это»! – передразнил князь. – Взрослый парень, а несешь чушь. Разве влюбляются за что-то? Вот сам когда… Ну-ка, ну-ка… Так, раз уши горят, значит, есть уже зазноба? Когда только успел?!

Темка уставился в стол.

– Что, не готов еще произнести ее имя всуе?

Княжич покаянно кивнул.

– Ладно. Подожду, когда сочтешь старика-отца достойным узнать эту тайну.

– Ну папа! Ты лучше про маму расскажи.

– Да, тогда-то я не влюбился, все мысли только о службе были. Потом уже, через два года. Приехал с ваддарской границы в компании таких же бестолочей. Вояка! Герой! Мундир повыше локтя прострелили, так я новый не хотел, велел этот заштопать. Да… почудили мы тогда изрядно. Ну а с Полиной встретился у кого-то из столичных знакомых. Нас тогда часто приглашали. Девушки, опять же, заглядывались. Правда, теперь твоя мать утверждает, что не она меня заманила, а я ее осаждал. Да ладно! Запомни, спорить с женщиной по такому поводу – самое глупое занятие.

– А насчет рода Кота мама права, – хмыкнул Темка.

– Да, – согласился отец. – Сынок, ты помни о ней, ладно?

***

Плащи со змеями помогали в Роддаре – их владельцам оказывали почет и уважение, давали лучше места за столом и комнаты на постоялых дворах.

В Миллреде роддарские плащи вызывали любопытство. Вот и в этой деревушке они не оставили равнодушной хозяйскую дочку. Она крутилась перед гостями, постреливала глазками, поводила плечиком под расшитой маками рубахой; благо, мать возилась в хлеву и пригляду не было. Дымок отвечал охотно, и вскоре девчонка почти забыла о втором нелюдимом госте. Митька забился в угол, положил на колени книгу, подаренную Хранителем, и сделал вид, что читает.

Княжич думал, что путешествовать с Дымком будет проще и интереснее, чем под охраной, неся на лице метку заложника. Но все оказалось сложнее. Тогда на долю илларцев доставалась жалость с примесью ненависти. Когда ездил с туром Весем, встречал настороженность. Сейчас в любом миллредском доме их принимали как желанных гостей.

Митька чувствовал себя вором.

Меж тем Оленка, хозяйская дочка, начала перемывать посуду. Дымок пристроился рядом, точил по ее просьбе нож.

– Пойдемте, – певуче зазывала Оленка, поглядывая на роддарца. – Мы костры жечь будем, песни петь. У нас же не просто так, у нас Динка петь будет.

– А кто такая Динка? – спросил Дымок.

– Так внучка нашей медуницы. Ну, пойдете?

– А чего же не пойти. Митька, эй, глаза протрешь. Да оторвись ты, пойдем, сходим.

Оленка смотрела бесхитростно, по-детски выжидательно, и видно было, как ей хочется заявиться на посиделки с двумя такими кавалерами.

– Пойдем, – постарался улыбнуться Митька.

– А Динка эта – хорошенькая? – поддразнивая, спросил Дымок.

– Будет, – кивнула Оленка. – А пока – я лучше.

Внучка медуницы оказалась тощей и угловатой, как обычная тринадцатилетняя деревенская девчонка. Вот только волосы – длинные, густые, цвета гречишного меда, выделяли ее среди прочих.

Как обычно бывало, поначалу не пели. Шушукались и хихикали нарядные девушки, причмокивали, катая во рту медовые тянучки. Степенно переглядывались парни, не пожалевшие ради такого вечера парадные рубахи: нужно же показать перед гостями, что они не лыком шиты, а кавалеры хоть куда. В других местах стоило бы опасаться, а ну как намнут приезжим бока – так, для порядку. Но в Миллреде гостей не тронут, пока, конечно, они будут вести себя вежливо.

Но вот вскинула Оленка голову, бросила звонко, певуче:

– Я на камушке сижу,

Туесок в руках держу.

Девушки подхватили дружно:

– Подойди ко мне, милок,

Спробуй, милый, мой медок.

Миллредские песни были похожи на илларские и на те, что пели на берегу моря или в ладдарской деревушке. Везде девушки просят у Дайны послать им суженого или жалуются Матери-заступнице на неверного возлюбленного, готовы позлить наглеца частушкой или подбодрить намеком робкого ухажера. Низались песни одна на другую, голос Динки вплетался в них робко, как позволительно младшей при такой певунье Оленке.

Кострам уже скормили весь хворост. Вечерняя прохлада заставила девушек закутаться в расшитые пчелами и цветами платки.

– А теперь ты спой, Динка, – попросила Оленка. – Для гостей спой.

У девочки был тонкий, хрупкий голосок, казалось, без опоры низкого, бархатистого Оленкиного, он сорвется. Но нет, вытягивала – совсем безыскусно, но очень мило; в общем-то, ничего удивительного в ее пении не было.

Динка пошла вокруг костра, но напрасно другие пытались поймать ее взгляд – внучка медуницы встала перед гостями. Митька вдруг перестал понимать слова, да они были и не нужны, как не требовались, скажем, от клавесина или флейты. Тихий вздох тоже был как музыка, но означал – песня закончилась. Динка улыбнулась, погладила Дымка по волосам.

– Ой ты какой! Всех любишь – и никого. Сегодня, вон, Оленка по нраву, а завтра и не вспомнишь.

У костра засмеялись, а певунья горделиво повела подбородком, тронула ладошкой затейливо уложенную и перевитую лентой косу.

– Но смотри, зацепит сердце какая красотка, живота не пожалеешь, лишь бы она твоей была. Отча-а-аянный, – протянула Динка с укором и восхищением.

– Эй, Оленка, а он тебе как, по нраву? – крикнул кто-то из девушек.

– Все вам расскажи, – фыркнула та.

– А ты другой. – Внучка медуницы повернулась к Митьке. – Тебе всех не надо, тебе одну, и чтобы любила. Но ты глупый. Тебя любят, а ты не видишь.

– С чего ты взяла?

– Песня сказала.

– Ну и кто же меня любит?

Пожала угловатыми плечиками:

– Сам ищи.

Ерунда, хотел отмахнуться Митька, но еще помнилась песня, и теперь чудилось в ней обещание: любят.

Динка отбросила с лица густые пряди цвета гречишного меда, глянула внимательно.

– А еще тебя что-то вот здесь грызет, – смуглая ладошка коснулась его груди, и Митькино сердце толкнулось, отвечая. – Пойдем.

– Куда?

– К бабушке. Ну пойдем же. – Она взяла Митьку за руку и повела за собой, словно младшего братишку. Их проводили почтительным молчанием.

В доме медуницы светилось окно, за стеклом сидела кошка и терла голову лапой.

– Видишь, гостей намывает! – показала Динка.

– Какой из меня гость? – Митька вырвал руку. – Зачем?

– Вот чудак! Тебе же надо, пойдем.

Столько в голосе девочки было уверенности, что княжич шагнул в калитку. Прошли тропкой вдоль дома; пес на привязи заворчал, но облаивать не стал. В темных сенях густо пахло травами и ягодой. Динка толкнула дверь, и Митька увидел медуницу. Женщина стояла у стола и процеживала через тряпицу молоко. В ее темно-медовых волосах лежала седая прядь.

– Ну что встал на пороге? Проходи. Повечеряешь с нами. Динка, достань посуду.

Митька переминался у двери, глядя, как Динка расставляет широкие деревянные тарелки и щедро сыплет в них первую пахучую землянику.

– Вы зовете меня за стол, а я был с теми, кто убивал вас. Там, в Валтахаре. И потом – тоже.

Динка со стуком уронила на стол деревянные ложки, испуганно оглянулась на бабушку. Медуница качнула головой.

– Сейчас ты пришел не как враг. Садись.

Он не должен был переступать порог, но, повинуясь ласковому голосу, прошел к столу.

В тарелку полилось молоко, тягуче опустился мед.

– Ешь.

Митька послушно взял ложку. Обычно любимое лакомство сейчас казалось безвкусным.

– Ты теряешь виллен, – сказала медуница.

– Что?

– Волю… Нет, не так. – Она свела в задумчивости брови. – У вас нет такого слова: «виллен». Воля, сила – только лепестки виллена. Судьба ведет человека, но и человек меняет судьбу – это и есть виллен. У одного он силен, у другого – слаб. Ты понимаешь меня?

Митька кивнул. Марк – вот уж у кого сильный виллен.

– Твой виллен похож на дерево, подсушенное жарким ветром. Напои его, пока не поздно.

– Как?

– Если ты спрашиваешь об этом, значит, я права, и твой виллен действительно уходит.

Митька провел пальцем по столешнице: древесный узор напоминал летящую птицу.

– У моего рода нет покровителя. Медуница из Валтахара сказала, что мы прокляты. Она не ошиблась. Вы говорите – «виллен». А я не знаю, как мне искупить вину. Перед вами, перед моим покровителем. Я… вы можете выгнать меня. Да вы на порог меня не должны были пускать. А я хочу просить вас о помощи.

Медуница ждала, и Митька вытащил завернутый в платок лист.

– Вы можете прочесть?

Медуница отвела листок подальше от глаз, присмотрелась к буквам.

– Да.

– Прошу вас!

– Но не сейчас. Когда мы умираем, нам открывается путь в Сад Матери-заступницы, к священным животным, что живут там. И перед калиткой Сада мы начинаем понимать язык, на котором они говорят. Найди умирающую медуницу, и она ответит тебе.

Дурацкий смех царапнул горло.

– Спасибо, что не посоветовали убить вас.

Митька ждал, что медуница оскорбится или разгневается, и готов был принять и то, и другое. Но та сказала:

– Бедный мальчик.

Хуже этого ничего быть не могло.

– Простите. – Митька рванулся из-за стола. – Простите! – крикнул уже от порога.

Он выскочил, зацепившись за что-то в сенях и задев плечом пук сушеной травы. Залаяла на убегающего собака. Митька свернул в сторону реки, на бегу расстегивая камзол и подставляя ночному ветру грудь, в которой металась, визжала и кусалась крыса. С шумом сбежал по склону – из-под сапог срывалась глина, и Митька чуть не упал. Рухнул у воды, замочив рукава по локоть, наклонился и начал пить, точно пес, а не человек. Холодная, отдающая тиной вода остудила крысу.

Княжич сел, убрал с лица мокрые волосы. Быстрее бы покинуть этот благословенный медовый край!..

Спустя два дня Митька и Дымок стояли на берегу совсем другой реки. Рассветный туман утягивал белесые лапы в камыши.

– Иди точно на ту сосну. Вон, видишь, с желтой макушкой. Если что, лучше бери левее, вправо слишком топко. Я подожду, как ты переправишься, – Дымок сплюнул, сказал с досадой: – А то еще стрельнут, не разобравшись.

Митька свернул плащ со змеей, положил рядом с роддарцем.

– Ты что?! Брезгуешь или опасаешься? Тебе его Хранитель пожаловал, вот и забирай.

Митька сунул плащ в сумку. Приторочил к седлу одежду и сапоги, тронул воду босой ногой. Спугнутые мальки брызнули в разные стороны. Княжич ухватил Ерьгу за повод, глянул на провожатого.

– Прощай.

– Пусть Росс не разведет нас на разные стороны, – по роддарскому обычаю ответил Дымок. Так говорят не каждому.

– Пусть будет милостив к тебе твой покровитель, – кивнул Митька.

Глава 11

Темка свернул к конюшне, завел Каря в пахнущую овсом и сеном полутьму. Из крайнего стойла высунулась морда, всхрапнула. Санти! Точно, он! Темка поднял руку, хотел погладить жеребца, но тот недовольно дернул головой. Не любит вольностей, только хозяину дозволяет. Вернулся Марк, спасибо Россу. Кобылка рядом с Санти тоже была знакома, но чья, Темка не помнил.

– Шурка! Каря возьми!

Мальчишка перехватил поводья, хотел что-то сказать, но княжич отмахнулся: некогда!

Сказал пароль охранникам, что застыли истуканами возле дверей. По широкой дубовой лестнице – бегом. Одернуть мундир, прежде чем показаться королевскому адъютанту. Капитан Георгий кивнул, разрешая пройти, и порученец шагнул в кабинет.

Спиной к нему стояли Марк и… Темка моргнул, отгоняя видение. Тот, второй, в штатском камзоле, обернулся. Митька! И без шрама на лице. Матерь-заступница! Броситься бы к нему, облапить, завопить от восторга. Но здесь король, нельзя, шакал побери! Темка выдохнул хрипло:

– Ваше величество, послание от коннетабля.

Эдвин махнул рукой:

– Да поздоровайтесь!

Темка рванулся, точно отпущенный с привязи щенок.

– Живой! – Схватил за плечи, чтобы удостовериться: нет, не чудится. – Благослови Росс! Ты как? Почему?!

Митька засмеялся.

– Милостью чужого покровителя.

– Остальное потом, – перебил король. – Артемий, на словах что было?

– Было, мой король. Пайки сократили уже вдвое. Князь Кирилл просил поторопить обоз.

– Нет обоза, – отрезал Эдвин. – Силой берем, а тут уже и брать нечего. Интенданты поехали на север. Так и передашь коннетаблю.

– Отправляться… прямо сейчас?

– Нет. Утром. Иди. Лесс, ты тоже.

Дверь за ними захлопнулась, Темка помотал ошалело головой.

– Марк, ты где его взял?

– Из кармана вынул, – почему-то сердито огрызнулся побратим. – Дня три-четыре прошло, как ты уехал, княжич Дин взял и нарисовался в расположении твоего отца.

– Что, вот так взял и пришел?

– Приехал. Слушай, я не знаю, что там вышло. Он не рассказывал.

Темка извелся, дожидаясь побратима. На месте не сиделось, и он мерил шагами комнату под насмешливым взглядом Марка. Иногда капитан Георгий поднимал голову от бумаг, смотрел укоризненно, но молчал. Темка продолжал маршировать от стены к стене мимо окон: за ними был виден задний двор и Шурка, водящий Каря. Княжич подумал мельком: молодец, видит, что коню остыть надо.

Брегет адъютанта пять раз отмерил по четверти часа, когда дверь открылась и появился Митька.

– Все! Я в полном вашем распоряжении.

– Тогда выметайтесь отсюда, – сказал капитан.

Они послушно вымелись. В коридоре Темка не выдержал, обнял друга.

– Почему они тебя отпустили?

Митька потер щеку, словно шрам все еще был и напомнил о себе болью.

– Я потом расскажу. Не здесь, ладно? Поехали в город, мне очень надо.

– Ну, пойду тогда отсыпаться, – сказал Марк, не двигаясь с места.

– Я думал, ты с нами, – удивился Темка.

Князь Лесс непонятно усмехнулся.

– Ну, с вами так с вами.

Проехал патруль, глянул внимательно на двух порученцев и одного в штатском, но останавливать не стал. Мелькнула, скрывшись в подворотне, служанка. Городишко и раньше был сонным, но сейчас вовсе стал тих и пустынен. Даже нищие исчезли со своих привычных мест.

– Из Южного так просто не выбить, разве что кучу народа положить. Митька, ты же помнишь, какой он. Ну вот. Думаете, хотят солдаты на штурм? Под конец-то войны? Разговорчики ходят, мол, осаду не снимать, так перемрут в крепости, и все дела. Нашлись умники! Тут от Черных песков не успели оправиться, как мятеж начался. Да сами же вдоль границы ехали, видели!

Побратимы дружно кивнули.

– Митька, помнишь, какой тут базар был?

– Угу. Пряники-солнышки, вкусные.

– Какие, к шакалу, пряники! Хлеб если кто вынесет, так за такую цену, хоть с себя все продавай. Стоп, отсюда, вроде, направо. Заглянем к барону? Как раз по дороге. Жив, нет?

– Давай. Только быстро, ага?

На знакомых воротах вывеска: «Продается» и знак – «Собственность короны».

– Думаешь, казнили? – спросил Митька.

Темка пожал плечами. Может быть. Барон был так предан роду золотого Лиса.

Пришлось долго стучать в ворота. Наверное, чиновник не верил, что могут явиться покупатели, и вышел неторопливо. Кажется, его оторвали от еды. Темка поморщился от густого чесночного духа, надоевшего до тошноты. Скотину забивали, не дожидаясь зимы, все одно падет от голода или уведут королевские солдаты. Мясо по жаре долго не хранилось, вот его и приправляли щедро чесноком, перебивая гнилостный запах.

Чиновник оглядел посетителей, особое внимание уделив серебряным Темкиным аксельбантам.

– Что желают молодые господа? – спросил вежливо. Взгляд его остался тусклым и безразличным.

– Мы хотели узнать, что случилось с владельцем дома.

– Убит во время уличных боев. Наследников не осталось.

– На чьей стороне? – уточнил Темка.

– Короны. Говорят, барон возглавлял местное народное ополчение.

– Благодарю.

– Я могу быть вам еще чем-нибудь полезен? – с плохо скрываемой скукой спросил чиновник.

Княжич молча развернул коня. Ворота закрылись, стукнул, входя в пазы, засов.

– Вот ведь, – удивился Темка. – Я думал, встретит Кроха с радостью.

– Поехали в лавку, – поторопил Митька.

По пустынным улицам стук копыт разносился особенно громко. В торговых кварталах тоже было тихо, большинство лавок закрыты. Только на крыльце одной стоял, скрестив на груди руки, хозяин. Он проводил всадников внимательным взглядом. Выехали на перекресток; на одном углу был трактир, тоже закрытый, на другом – церквушка с распахнутыми воротами. Темка остановил Каря.

– Вы поезжайте, я догоню. Я быстро.

В церкви было темно, тихо и пусто. Княжич не стал звать священника. На столике у двери лежали свечи, стоял деревянный короб с прорезью. Темка отсыпал из кошеля не глядя, выбрал свечу.

У иконы Матери-заступницы теплилась лампадка, высвечивая бледное лицо в золотистом ореоле. Темка поклонился, коснулся лбом простого деревянного оклада. Осторожно, стараясь не дышать, посадил на свечу огонек.

– Спасибо, Матерь-заступница, – беззвучно шевельнул губами. – Спасибо, что сохранила. Благодарю за милосердие.

Где-то заскрипела дверь, послышались шаги. Кажется, священник. Говорить с ним не хотелось, и Темка торопливо выскочил из церкви. Карь послушно ждал там, где его оставили. Княжич обхватил лошадиную морду.

– Ну, не фыркай. Дурак ты, не понимаешь. Дурачина! – Карь дернул головой, но Темка удержал. – Тоже мне, расфыркался! Митька же вернулся! Понимаешь, вернулся! Поехали, догоним.

Яркий полог, напоминавший о ярмарочном шатре гадалки, исчез, это было заметно издалека. Подъехали ближе и увидели, что окна прикрыты ставнями, пропала гроздь деревянных фигурок. Митька кулем свалился с седла, отчаянно толкнул дверь. Она оказалась открыта.

Лавка была пуста: ни купца, ни амулетов. Но узкая щель у притолоки задней двери светилась, неразборчиво слышались голоса.

– Эй, есть тут кто? – крикнул Митька.

Выскочила смуглая девчонка, на ходу оправляя подоткнутую юбку. Глянула без любопытства и затараторила:

– Уж простите, господа, не торгуем. Закрыта лавка.

– Позови купца.

– Так не торгуемы мы, уж простите.

– Позови.

Девчонка пожала плечиками, исчезла за дверью. Послышался ее раздраженный голос, что-то ответили, совсем тихо. Вышел щуплый мужчина в стареньком камзоле.

– Простите, господа. Лавка закрыта.

– Вы не помните меня?

Даррец сощурился, крикнул:

– Эла, принеси свету.

Появилась девчонка, поставила лампу на пустой прилавок. Сердито глянула на посетителей.

– Эла, иди, помогай матери.

Мастер амулетов повел раскрытой ладонью перед Митькиным лицом.

– А-а, тот мальчик, чей род потерял покровителя. Прости, запамятовал, как тебя зовут.

– Эмитрий Дин.

– Дин? – купец перевел взгляд на Темку и Марка, на их нашивки королевских порученцев. – Впрочем, не удивительно. Отец и сын проклятого рода… Да… что же, купец Варрас к вашим услугам. – Он поклонился, сложив руки и прижав к груди.

– Вот, – Митька положил на прилавок листок. – Это слова, сказанные, когда покровитель покидал наш род.

Варрас близоруко сощурился, поднеся бумагу к лицу.

– Вы можете перевести?

Купец покачал головой.

– Нет, язык священных зверей мне не знаком. Я могу растолковать, объяснить ритуал, но для этого должен быть перевод. Точный, дословный. В словах священных зверей много иносказательного, я знаю, как-то сталкивался.

– Сталкивались? А кто переводил тогда?

– Мой земляк. Нет, я не знаю, где его найти, он не сидел подолгу на одном месте. Хотя сейчас, может, уже и прижился где. Все-таки постарше меня будет, пора угомониться.

– Как его звали?

– Мастер Еран. Не спрашивайте, как он выглядит, прошло уже лет двадцать с тех пор, как мы встречались. В те времена Еран мечтал жить на берегу моря, может, и добрался туда. К сожалению, больше ничем помочь не могу. Простите, господа, нам нужно собираться.

– Вы уезжаете?

– Да, по необходимости. Сейчас тут трудно прожить мастеру амулетов, а у меня семья. Переберемся подальше от границы, к родне. Если вам понадобится растолковать перевод, то сможете найти меня в Паволе. Буду рад помочь, чем смогу.

– Подождите. – Марк отодвинул Митьку, встал перед даррцем. – Скажите, купец Варрас, кто покровительствует мне?

Раскрытая ладонь промяла воздух перед лицом князя Лесса.

– Тебя любит Росс, это видно. Но твой покровитель – Ласка.

– Спасибо. – Марк поклонился по даррскому обычаю, повторил: – Спасибо, купец Варрас.

***

Горизонт полыхал золотом. Митька нащупал фляжку, прикосновение к ее боку успокаивало.

– Жарко. – У Марка на лбу блестели капельки пота.

– То ли еще будет, – пообещал Темка.

Митька снова пожалел, что не смог отговорить друзей. Шакал его дернул за язык тогда, ночью!

…Словно кто в плечо толкнул, и Митька открыл глаза. В спальне Северного Зуба было тихо. Отсыпался после службы Темка, еле слышно посапывал уставший с дороги Марк. А у Митьки сон как сдуло. Кусала, точно блоха, непонятная тревога. Тихонько, стараясь не разбудить порученцев, княжич Дин встал и подошел к окну. Луна – огромная, вздувшаяся – висела над зубчатым краем стены. Дальше, за стеной, невидимые из окна, отливали серебром Черные пески. Митька очень хорошо помнил, как светились они ночами.

«Ты обещал», – голос возник как легкий ветер, и исчез, не оставив следа. Митька решил, что ему почудилось и меньше надо думать о Песках.

«Нет, – возразил голос. – Ты слышишь меня».

Митька ухватился за подоконник. Он забыл об этом голосе – заслонили мятеж и война, погибший Орел и проклятие рода. Да и не очень-то хотелось помнить, как умирал Темка, проще убедить самого себя: это был бред, чего не почудится от жажды.

«Умирал, – сказал голос. – И ты обещал мне».

– Да, я помню тебя, – прошептал Митька. – Я помню свое обещание.

«Приходи. Я буду ждать тебя у источника».

– Как? Я не распоряжаюсь собой, я служу королю.

«Проси его. Помни, ты – обещал!»

– Я помню! – Митька не заметил, как повысил голос. – Я не отказываюсь от обещания.

«Я буду ждать тебя четыре дня».

– Но если король…

«Четыре дня. Ты помнишь, кто подарил жизнь твоему побратиму?»

– Помню, – хрустнуло, словно песок на зубах.

«Это была милость, которую можно отнять».

– Не надо!

Полыхнуло жаром, голос прошуршал песком:

«Придешь?»

– Да! Приду!

Жаркий, горячий ветер дул в лицо, хлестал песчинками. Митька закрыл глаза, крикнул, сплевывая с губ песок:

– Ты слышишь? Я приду!

– Ты что?

– Приду!

– Сдурел?

Митьку тряхнули. Голоса были знакомые, а не тот – шелестящий песком. Княжич открыл глаза. Темка и Марк, один – испуганный, другой – недоумевающий.

– Ну чего ты? – Темка тряхнул еще раз.

– Я обещал ему вернуться. Я должен.

– Да кому, шакал побери?!

Под рукой на подоконнике – золотой песок с редкими вкраплениями бронзы и серебра.

– Не знаю. Он помог нам тогда, в Южном Зубе. Я обещал, что вернусь. Мне нужно быть у источника.

Темка буркнул сердито, заранее отметая возражения:

– Я еду с тобой.

– Нет, – отрезал было Митька, но ему шепнули: «Возьми с собой».

– Я тоже еду. – Марк произнес это так, что спорить – лучше уж сразу по лицу ударить.

Каких стоило сил уговорить короля отпустить их из Северного Зуба! Осада затягивалась, в порученцах Эдвин пока не нуждался. Митька же прицепился как репейник. Кажется, король разрешил отлучку, лишь бы тот отстал наконец.

Вот и приехали. Казалось, впереди лежит громадное отражение солнца – такое же слепящее и жгучее. Горячий воздух колыхался, одинокое засохшее дерево выглядело призрачно-ломким. Митька расстегнул мундир. Рубашка прилипла к мокрой спине, княжич пошевелил лопатками.

– Поедем или коней оставим?

– Жалко. – Темка погладил Каря по шее. – Лучше оставим. Тут все равно никого нет.

Лошадей привязали к сухому дереву, выбирая ветки покрепче. Кони нервно прядали ушами, им не нравилось соседство Черных песков. Темка снял мундир, кинул на седло.

– Не вольно ли? – спросил Марк. – Неизвестно, к кому идем.

– Пфе! Видел бы ты, в каком виде я здесь шлялся.

Митька усмехнулся.

– Да, не княжич, а босяк из нищей деревни.

– Вот и неправда! Штаны у меня из хорошей ткани были.

– Ладно, из обнищавшей деревни. Жаль, не сохранились. Сейчас бы нацепил по старой памяти.

– Я в них уже не влезу, – гордо ответил Темка.

– Шакал, ослепнуть можно. – Марк посмотрел на Пески из-под козырька ладони. – Идем или тут еще языки почешем?

Теперь Пески приближались медленнее, все ощутимее дыша жаром. Они уже не казались сплошь золотыми, покрылись бронзовыми жилами, кололи глаза серебром. Ближе к границе спекшейся земли, давно не рождавшей травы, бронза лежала широкой полосой. Митька первым ступил на песок.

– Могли бы и тропу проложить, – проворчал Темка.

– Вон, чем тебе не тропа, – показал Митька. Единственная, прямая, узкая, она уходила к горизонту.

– Пусти меня. – Темка оттер плечом. – Мне привычнее.

Шли след в след. Перед глазами маячила Темкина спина в прилипшей, потемневшей от пота рубахе. Слышалось дыхание Марка. Припекало все сильнее, вода во фляжке успела нагреться. Митька по привычке начал считать глотки, и вскоре с удивлением понял, что уже выпил положенную когда-то в Южном Зубе дневную норму. Но ведь держался тогда гарнизон, не сошли с ума, не поубивали друг друга. Создатель, спасибо тебе, что не оставил в тот час.

Солнце поднималось выше, тени укорачивались. Слепило глаза, мешало надежную бронзу с сыпучим золотом. Митька переставлял ноги, не отрывая взгляда от Темкиной спины. Тот шел уверенно, ни разу не оступившись с бронзы. Тропа повела влево, оставаясь все такой же узкой. Побратим остановился, Митька чуть не ткнулся ему в спину.

– Смотрите.

На горизонте золотое свечение разбавляли неяркие радужные сполохи.

– Мираж?

Темка прикрыл глаза ладонью, вглядываясь.

– Нет. Источник.

Не сговариваясь, прибавили шаг. Радуга уменьшалась, тускнела, пока не оказалась всего лишь тенью над небольшим родником.

– Это – источник? – удивился Марк.

– Балда! – фыркнул Темка. – Знаешь, как было здорово его найти?

Митька опустился на колени, провел по мокрому песку. Бороздки набухли водой, чуть подержались и размякли. Как только у Темки хватало сил ждать, пока наполнятся бурдюки?

– Сволочь Герман, – вспомнил Митька капитана.

Темка напился из горсти, кивнул:

– Это понятно. Но кто тебя звал?

– Я.

Митька вскочил, обернулся.

В нескольких шагах от источника стоял мужчина лет тридцати. Он был в непривычно длинной, до колен, богатой расшитой рубахе, коротких штанах и мягких невысоких сапогах. На боку незнакомца висел меч в украшенных серебром ножнах.

– Я – дух Песков.

– Ничего себе! – вырвалось у Темки. Дух не обратил на него внимания.

– Эмитрий Дин, я спас твоего побратима, и теперь ты должен вернуть долг. Жизнь за жизнь.

– Эй, это что еще за долг такой? – непочтительно перебил Темка.

– А ты не знаешь? – Дух ухмыльнулся. – Ты же, считай, помер тогда.

– Митька? Что за…

Шакал побери! Ну не хотел он вспоминать, как затухло под пальцем биение жилы, залила Темкино лицо желтизна. Рассказать, как убирал с его лица песок, темный от крови? Не смог. И сейчас отвернулся, чтобы не видеть недоумение в глазах Темки.

– Значит так, парень, – заговорил деловито дух. – У нас сейчас поединок будет. Сначала ты, конечно, попрыгаешь, чтоб как по-настоящему выглядело. А потом мне поддашься. Уразумел? Ну что вы глазеете? Поддашься обязательно, иначе… – Он вытянул руку и резко сжал кулак.

Темку словно под дых ударили: скорчился, хватанул воздух губами, и его вырвало желчью. Марк бросился к нему, Митька не сделал к побратиму ни шагу.

– Да помоги! – крикнул Марк, он волок задыхающегося Темку к источнику.

– Что же ты стоишь? – удивился дух Песков.

Родник иссякал, и, когда Марк дотянулся – остался лишь мокрый песок.

– Хватит. Я дам тебе победить.

Одно движение руки, и Темка со всхлипом втянул в себя воздух. Сел, потирая горло. Выдохнул хрипло:

– Ну и сволочь. Митька, не смей, понял?

– Пусть они не мешают нам, – попросил княжич Дин, и дух кивнул понимающе. Посоветовал Марку:

– Придерживай своего дружка. А ты, парень, не дергайся, я ведь могу и по-быстрому. – Сжал кулак, и Темка судорожно сглотнул, закашлялся.

Дух вытащил меч.

– Ты мне поддашься, – повторил он. – И не надейся убить меня, я все равно успею раньше, – мотнул головой в Темкину сторону.

– Митька, ты сдурел? – Княжич Торн вскочил, но по единственному жесту духа снова рухнул на песок, скорчился, обхватив живот руками. Прохрипел: – Ты, выродок шакалий, дерись со мной!

– Ты мне не нужен, – отрезал дух. Наклонился к песку, пошарил и вытащил меч. Протянул Митьке: – Убери свою шпагу, бой будет честным.

– Хороша честность! – возмутился Темка, и Марк ухватил его за плечо, не давая встать.

Митька несколько раз взмахнул мечом, опробовал стойку. Не по руке, и шпага привычнее. Впрочем, какая разница?

– Хорошо. Я буду с тобой драться. Дам победить. Но ты пообещаешь, что отпустишь их, – Митька показал на друзей. – И не причинишь княжичу Торну вреда.

– Митька, – тихо позвал Темка. – Не надо. Не заставляй меня тебя хоронить.

– Я все равно жив только милостью чужого покровителя, – Митька не повернулся. – Думаешь, я тебя хоронить хочу? Все, давайте начинать бой. Вы согласны на мои условия?

– Согласен. Только это должен быть хороший бой. – Насмешка исказила лицо духа, когда он крикнул: – Мой покровитель – со мной и за меня!

Княжич Дин до боли стиснул зубы, потяжелел меч в его руке.

Воздух пошел рябью, сгустилось марево над золотым песком. Мягким, неслышным прыжком вырвался из сгустка жара огромный шакал. Переступил лапами, вздыбил на загривке седую шерсть.

– Создатель! – выдохнул Марк.

– А ты как хотел? – зло сказал Темка. – Чтобы у такого… другой покровитель?

– Зато у княжича Дина вообще нет, – улыбнулся дух.

Митька слабел, Темка видел это по движениям побратима. Слабел слишком быстро, чтобы можно было списать на жару и песок под ногами. Зато глаза Шакала горели все ярче, он скреб лапами песок, облизывался и урчал. Шакал походил на кота перед миской сметаны, и страшно было думать, что же на самом деле лакал покровитель, увиваясь вокруг Митьки. Княжич Дин только защищался, отступая с бронзы к золоту. Седой хвост Шакала уже мел золотистые пылинки, и задние лапы приплясывали на зыбучих песках. Дух торжествующе ухмыльнулся. Митька опустил меч и глянул на побратима.

Создатель, не надо! Темка рванулся – что угодно сделать, хоть самому под клинок, лишь бы…

– Прекратить бой!

Порыв ветра раскидал противников, Темку и Марка прижало к земле. Песок застучал по спине, посыпался за шиворот.

– Прекратить! – снова крикнул громовой голос и ветер стих.

Темка сел, отплевываясь и протирая глаза. Рядом зашевелился Марк, еле слышно присвистнул. Митька и дух лежали на песке, между ними стояли трое: девушка с длинными золотыми косами, парень с мечом на поясе и крылатый зверь, похожий на коня, но голова у него была – коршуна.

– Ну и погань ты, Дарек, – с отвращением сказал парень.

Девушка подошла к Митьке. Шакал зашипел на нее по-змеиному, попятился, та лишь отмахнулась. Погладила Митьку по голове и возмутилась:

– Да он почти всю силу выскреб. Говорила я – торопиться надо.

– Успели же, – возразил парень. Сказал Митьке: – Ты извини, но уж больно охота было глянуть, как эта падаль станет драться.

– Ну и как вам бой, Родмир? – спокойно поинтересовался княжич Дин, поднимаясь.

Глупый смешок щекотнул Темку под ребрами. Это уж слишком!

– Покровитель Роддара – Родмир, – представил друзьям Митька. Повернулся к девушке: – А вы, наверное, Мира?

– Она самая, – подтвердил Родмир.

– Дарек, Мира и Родмир. Легенда не окончена?

– Совершенно верно. Правда, эта падаль хотела завершить ее по-своему, но его обман дал нам право вмешаться.

– Ты сядь, – Мира надавила ладонью на Митькино плечо. – Из тебя Шакал силу скреб. Не мутит?

– Есть немного.

– Убирайся отсюда, – Родмир шагнул к Дареку. – Пшел вон!

– Все равно Дин обещал. Он должен будет вернуться и закончить бой, – процедил Дарек, махнул рукой в сторону Темки.

Свело судорогой горло, Темка закашлялся. А когда поднял голову, ни Дарека, ни Шакала не было.

– Поговорим, – сказал Родмир, тоже опускаясь на песок. – Легенду о нас вы знаете. Но тут есть еще и вторая – о покровительнице Дарра. Полной дуре!

– Родмир! – одернула брата Мира.

– Чего «Родмир»? Дура же она. Нет чтобы правду рассказать, сказочками про источник забавлялась. Слезы ее, видите ли! Она и при жизни дурой была. Ну, решила собой ради города пожертвовать, так что с того, умнеют, что ли?

Мира поджала губы, не соглашаясь с братом.

– Ладно, – вроде как уступил тот. Задрал голову, зажмурился и крикнул: – Даррена, шакал тебя за подол, ты явишься или нет?

– Как был хамом, так и остался! – возмутился серебряный голосок.

Хранительница Дарра оказалась красавицей. Совсем юная, будь она человеком, Темка счел бы ее ровесницей. Длинные черные волосы заплетены во множество тонких косичек, у каждой на конце – крохотная монетка, и когда возмущенная Даррена тряхнула головой, поплыл звон, такой же серебряный, как ее голос. На смуглых щеках горел румянец, черные глаза полыхали гневом. Темка не удивился бы, если б Даррена выхватила из складок белого многослойного платья кинжал и бросилась на обидчика.

Родмир сказал пренебрежительно:

– Хватит представление разыгрывать. Твоя же вина. И глупость твоя, что прошлая, что нынешняя.

Даррена фыркнула, резким движением отбросила косы (снова серебряно зазвенело).

– Так мне говорить? Или сама будешь?

– Да уж говори, если тебя змея в язык укусила, – ядовито разрешила Даррена.

– Ну, ты видишь? – повернулся дух Роддара к сестре.

Даррена снова фыркнула, но, как показалось Темке, больше для порядка.

– Хорошо, Родмир, – черноволосая красавица смиренно опустила ресницы, и не верилось, что она только что была похожа на злющую кошку. – Говори все как есть, у тебя лучше получится.

Родмир хлопнул по песку, приглашая Даррену сесть. Та опустилась грациозно, подвернув ноги по даррскому обычаю. Платье обрисовало колени, и Темка отвел глаза.

– Начну сначала. Жила-была юная княжна. Красавица! Ну, сами видите, – Родмир кивнул на Даррену. – И вот умудрилась эта княжна спасти целый город. Жизни своей не пожалела, хоть только-только Весенний бал для нее отыграли. В других землях вспоминали бы спасительницу в молитвах, и хватит. Но горожане приняли ее как свою покровительницу. Потом город стал столицей, и Даррена получила все королевство. Ума, правда, ей это не прибавило.

Темка думал, что покровительница Дарра возмутится, но та лишь прищурилась, обещая: «Я тебе еще припомню!»

– Тут ведь какая штука вышла: Дарр всегда славился своими мудрецами, а умные люди и при таком покровителе проживут. Есть кем любоваться да восхищаться, а ума и своего хватит. Ей бы радоваться, а она обижаться вздумала. Мол, не ценят. И до того разобиделась, что отреклась от людей, живущих на берегах Синь-озера. – Родмир обвел рукой Пески, похоронившие под собой красивейшие земли. – Не знаю, чем уж они ей больше других насолили. Отреклась, и началось: то засуха, то ливни, то бунт, то война. А потом вот и Пески появились. Негде им было больше, только как тут.

– Извините, Родмир, – остановил Митька. – Но почему тогда Пески приходят к нам?

– Земли – это же и люди, которые на них живут, а сколько их через границу ушло! Вот вам подарочек и перепал. А Даррена… Нет, Мира, ты как хочешь, а я все-таки скажу, какая она есть…

– Ты уже сказал, – перебила сестра. – Забыл, что раньше Пески были больше? Сейчас они почти не двигаются, а если и случается, то быстро уходят.

– Ну и ладно, – насупился Родмир. – Дальше рассказывать? Ага. Коль она такая умная, хватило бы ума не скрывать правду, так, может, придумали бы, как проклятие снять. Сейчас я могу рассказать, Даррена разрешила. А то бы ни словечка, язык бы не повернулся. В общем, скрывала. Как признаешься, что такую дурость сотворила? Что по ее вине землю Песками захлестывает, по глупости ее и обидчивости? А еще понравилась нашей Даррене, что источник – вроде бы слезы ее драгоценные. Жалко ей, видите ли, сказку портить. Заодно, так уж вышло, и о Дареке легенда смолчала. Он не умер, как принято считать. Он был проклят за трусость свою и жадность. – Родмир положил руку на песок. – Горячий, да? Вы вон знаете, каково в таком от жажды мучиться. Дарек обречен вечно быть в этих Песках. Ничего другого для него нет. Жарит ему душу золотом, бронзой и серебром – что хотел, то и получил.

Темка пересыпал крупинки из ладони в ладонь. Все время – только это? Взмок, как представил такую муку.

– Не говорите, что слишком жестоко. Пески – страх и жадность Дарека. Не Создателем они для кары посланы, а самим Дареком рождены. Страх и жадность, у него ничего и нет больше. А родник… вы сами гляньте: на такую огромную пустыню – такой крохотный родник. Это то хорошее, что у Дарека в душе осталось.

– Но ведь есть, – вмешалась Мира. – Сколько им людей спаслось.

– Так, сестренка, наверное, у каждого подлеца хоть что-то, да есть. Вопрос только – сколько.

– А причем тут Митька? – перебил Темка.

– Ну как же, Дарек ведь освободиться хочет. А ему было сказано, что спасение его – в поединке. Вот и дерется. Думаете, вы первые? Он уже столько испробовал! Давал напиться умирающему, а потом посреди боя отнимал силу. С калеками дрался. С безумными. С деревенскими, которые никогда в руках меч не держали. С сопляками. А спасения все не было. Теперь вон что, связать побратимством. Но только думаю я, не на это он ставку делает. Не верит Дарек в дружбу, тем более в такую, чтобы собой пожертвовать. Он другое учуял: нет у рода Динов покровителя, а раз так – от Шакала защиты нет. Представляю, как он боялся, что ты вернешь себе покровителя! Но раньше не мог. Скольких уже мальчишек положил – и все без толку. Ждал, как тебе восемнадцать исполнится, а тут роддарский Хранитель на его стороне сыграл.

Митька поддернул рукав, показал нитку с бусинами.

– Да, ты теперь совершеннолетний. Думаешь, чего я так сразу появился? Ну вот. У Создателя терпение лопнуло смотреть, как Дарек хитростью проклятие снять пытается. Матерь-заступница за вас просила. Вот нам и позволено вмешаться.

– Благодарю. – Митька чинно склонил голову, словно на посольском приеме.

– Да ладно. Мне, если честно, очень не понравилось, как роддарцы братскую клятву исполнять придумали. Крутили, считали. Купцы нашлись! Нет чтобы просто прийти и защитить.

– Что же раньше молчали? – перебил Темка.

– Вмешался, когда смог, – отрезал покровитель. – От глупости и бесчестия охраны нет.

Родмир встал. Следом поднялись и остальные.

– Эмитрий Дин, тебе дается отсрочка, попробуй снять родовое проклятие. Ты должен вернуться и принять бой не позднее последнего дня Ивового месяца. За друга не бойся, его защитит от Дарека Матерь-заступница. Тебя никто не заставляет, но…

– Я приеду, раз обещал тогда. Если, конечно, ничего не случится. Война же.

– Подождите, – встрял Темка. – Вы же можете перевести, как снять проклятие. Так скажите нам.

Родмир качнул головой:

– Нет. На это мне разрешения не дано. Это дело рода Динов и их покровителя. Удачи. Тропа будет, идите.

Даррена поклонилась по даррскому обычаю, молча повернулась и пошла в Пески. На золоте оставались крохотные следы, они быстро сравнивались ветром. Дрогнул рябью воздух, и девушка исчезла. Темка окинул горизонт взглядом – точно, пропала, как и не было. От бескрайнего золота с серебряными просверками его затошнило, все поплыло перед глазами. Мира очутилась рядом, погладила по щеке.

– Это Дарек постарался, воду в яд превратил. Да ты не бойся, пройдет.

Бронза легла широкой полосой. Теперь идти будет легче – солнце не слепит глаза, а жарит в спину. Родмир свистом подозвал корслунга.

– Постойте! – Митька шагнул к покровителям и опустился перед Мирой на колени. – Я хочу попросить у вас прощения. – Он наклонил голову, и тут же вскинул: – Нет, не прощения. Нельзя искупить вину за все беды, что мы принесли на ваши земли. Просто… Мира, если бы не поединок с Дареком, если бы я был вправе распоряжаться своей жизнью, я бы отдал ее вам.

У Темки сжалось горло, точно Дарек снова потянул из него жизнь.

– Ты не убивал, – тихо возразила Мира.

– Но я не остановил тех, кто убивал, а значит, вины на мне не меньше.

Темка шагнул вперед и тоже встал на колени. Почувствовал, как опустился рядом Марк. Горячий песок жег колени через плотную ткань штанов.

– Если я выиграю поединок, я буду просить вас, Мира, в искупление…

– Не надо. Разве этим искупают? Новым горем для твоей матери, твоих друзей?

– Простите, Мира! – вырвалось у Темки. Он был согласен с Митькой, но других слов не знал.

– Простите, Мира! – отозвался Марк.

Покровительница Миллреда наклонилась и поцеловала каждого. Когда Темкиного лба коснулись ее прохладные губы – отступила слабость, пришло спокойствие, какое дает в детстве материнское объятие после долгихслез.

Родмир вскочил в седло, усадил впереди Миру. Корслунг распахнул крылья, взрывал ногами песок, но хозяин его удерживал. Смотрел оценивающе на илларцев. Темка подтянулся, как в строю перед королем.

– Я постараюсь удержать Роддар от войны, – сказал Родмир. – До встречи!

Корслунг рванулся с места в небо. От взмаха крыльев поднялся ветер, хлестнул песком, заставил прикрыть глаза.

Глава 12

Темка валялся в лопухах, сдвинувшись в узкую полоску тени. Его тошнило, желудок сжимался и подпрыгивал, точно княжич трясся в седле, как вчера, торопясь вернуться к назначенному сроку. Отлежаться не дали, пришлось сразу ехать с королевской свитой из Северного Зуба к Южному. Мотало Темку, как интенданта с хорошего перепоя. Марк и Митька старались держаться рядом, подхватить, если начнет падать. Но доехал. Сам не помнил – как, но доехал.

Княжич перекатился на живот и уткнулся носом в траву. От ее запаха тошнота стала поменьше. Порученец вздохнул: Александер чуть было не решил, что они ездили отмечать встречу, но как ни принюхивался, бражного духа не учуял. Но как же тошнит… То ли от яда дарековского, то ли от несостоявшейся Митькиной гибели. А может, от мысли, что на самом деле Темка уже умирал. Как странно: вот он, живой, валяется, нюхает лопухи, а его должны были похоронить в этих местах три года назад. Думать об этом не хотелось. Ни об этом, ни о будущем Митькином поединке и проклятии его рода, ни о покровителях, вышедших из легенды, – все так сложно, что попытки осмыслить вызывали лишь новый приступ тошноты.

– Княжич Артемий! – послышался Шуркин голос, и перед носом опустили кувшин, по глиняному боку которого скатилась молочная капля.

– Ого! – Темка сел. – Где достал?

– Где достал, там нету, – усмехнулся Шурка.

Вкусно. Еще бы хлеба горячего, пышного, как с торнхэлской кухни, а не тяжелый темный брусок, не пойми на чем заведенный, какой выдали сегодня на ужин. Впрочем, его тоже не было. Шел Темка мимо полковой кухни, а там повар отскребал от дна котла остатки пригоревшей каши. Котел гремел, точно колокол, но повар ругался громче, отгоняя молодого, чуть старше Темки, солдата. Тот лишь поглядывал исподлобья и не уходил: надеялся, что перепадет кусок. Глянул он и на порученца, ощупал голодными глазами: может, спрятал где хлеб. Темка остановился:

– Что, отобрали?

Съежился, не решаясь пожаловаться.

Княжич вытащил завернутый в платок ломоть, протянул.

– В следующий раз или сразу бей в морду, или иди к командиру. Понял?

Солдатик закивал, жадно запихивая в рот хлеб.

– Кто командир?

Проглотил торопливо, давясь:

– Княжич Бокар из рода Быка.

– Тогда лучше сразу в морду.

Махнул рукой: не научишь такого.

Пока тошнило, не жалел о хлебе, а вкус молока разбудил голод. Темка с трудом заставил себя оставить треть, вернул кувшин Шурке.

– Пей. Давай, я сказал.

Шурка допил молоко, облизнул белые усы. Вздохнул:

– Гонец приехал. Обоз завтра будет, но вполовину меньше, чем нужно.

– Откуда знаешь? – удивился Темка. Для таких известий большинство ушей – лишние.

– Так, случайно рядом был.

– Ты не болтай, понял? Намылят тебе шею за такие случаи!

Шурка обиделся:

– Я просто видел, что к королю этот пошел… княжич Бокар. Он за вами следил, как вы уехали. Только в степи отвязался. Думал, он чего про вас накапать хочет. Его выгнали. А я не успел уйти. Вот и слышал. Я не болтаю, я только тебе.

Темка снова перевернулся на живот, поставил подбородок на сжатые кулаки. Значит, не смогли собрать провиант. Дерьмо шакалье! Даже если ушлют за продовольствием в глубь страны, так пока телеги вернутся – на подножный корм придется переходить. Мятежники за хорошо укрепленными стенами могут долго сидеть, рассказывают, что перед наступлением королевских войск окрестные деревни подчистую грабили и все в Южный Зуб свозили. Воды там много: обычай, навязанный Черными песками, жив. Правда, ночью мятежники сделали вылазку, небольшой отряд ушел степью. Попробуй догони их по темноте. Куда отправились? Вряд ли за подмогой, кто рискнет поддержать проигравших? Но тогда зачем?

– Марк у коннетабля торчит?

– Угу. Там и король, и княжич Дин.

Да, король вынужден торопиться. Недаром перебрался сюда из Северного Зуба, не дает покоя ни себе, ни штабным.

– Княжич Эмитрий идет, – сказал Шурка.

Темка повернул голову. Точно, идет, бумагу какую-то тащит. Вот как у Митьки получается не думать о том, что произошло в Песках? Ни словечком не обмолвился, одним занят: Южный Зуб нужно взять как можно быстрее. Темку снова затошнило, когда он вспомнил утренний разговор.

– …чтобы меня пустили туда, к отцу. Я бы попросил его сдать крепость. Южный Зуб все равно возьмут, но сколько мы тут еще просидим? От нас бед, как от Черных песков. Я хочу, чтобы хоть этой вины на отце не было. Хватит! На нем и так слишком много.

– Сдурел?! Так он тебя и послушал.

– Тогда получится, я ему враг. А с врагом что делать? Допросить, а потом казнить. Знаешь, как допрашивают? Вот, или сдать крепость, или меня – палачу.

– Ну ты… Правильно тебя не пустили.

Усмехнулся. Глянул с жалостью, как на малыша неразумного.

– Не пустили, положим, потому что не верят.

– Дураки. И ты дурак. Князь Дин тобой уже раз пожертвовал. Когда пропустил Кроха в Миллред.

– А ты знаешь другой способ?..

Митька опустился в траву, развернул лист и уставился в собственноручно вычерченную схему Южного Зуба. Темка глянул равнодушно: уже сидели над ней. Водили пальцами, задерживаясь то на пороховых складах, то на запасах воды. Выискивая, можно ли взорвать. Южный Зуб очень стар, и не вспомнить, сколько раз его перестраивали, и сколько тайных ходов забыто, и сколько проложено новых. Дважды пыталась разведка проникнуть в крепость лазейками, которые знал княжич Дин – и дважды попадала в засаду.

Шурка сунулся к бумаге с интересом. Тыкал пальцем, расспрашивал Эмитрия об условных обозначениях, оглядывался на крепость, сверяя воспоминания со схемой. Темка лег на спину, закинул руки за голову. В высоком прозрачном небе, чуть тронутом закатом, висело облако, похожее на пышную булку. Все-таки придется штурмовать Южный Зуб. Хорошо, что король не пустит в бой Митьку. Неправильно это, когда сын на отца с оружием идет.

– А, ну да, конюшня, – надоедливо звенел над ухом Шуркин голос. – А тут у вас кладовые были, да? Ха! Ну я же помню, как оттуда копченым пахло. А тут почему не нарисовано? Ну вот, рядом с кладовыми. Ну тот, заброшенный ход.

Темка резко сел.

– Какой ход?

Шурка глянул недоуменно на княжичей.

– Да какой – обычный. Подземный, потом через стену. Княжич Эмитрий, вы что, не помните?

– Я не знаю там никакого хода.

– Да я вам через него записки таскал!

– Я думал – через ворота, – разозлился Митька.

Темка понимал досаду побратима: паршиво ему вспоминать о безвылазном сидении в замковой библиотеке, пока Герман держал гарнизон.

– Не-а. Чего мне лишку-то вашему капитану на глаза попадаться было? Я там как-то лазил, смотрю, ход, ну и по нему.

Темка хмыкнул: чтобы Шурка да пропустил возможность куда-нибудь забраться.

– Вот отсюда, из лесочка. Он такой… сильно заваленный.

– Ты вспомни, – попросил Митька. – Как тебе кажется, про этот ход знали? Кто-нибудь, кроме тебя, туда заглядывал?

Шурка прикрыл глаза, вспоминая. Потер шею.

– Да получается, вроде как нет. Мне вечно от мамки влетало, что весь в пыли. Если бы кто еще ходил, так пообтерли бы.

На степь наваливался день. Наползал неотвратимо, заставляя сжиматься тени и делая гуще запах травы, оружейной смазки и пота. Если бы Темка мог, он бы стащил день со степи, чтобы снова над головой виднелась Первая звезда.

Шурка ушел сразу после полуночи. Темка и Александер остались на опушке вглядываться в темную громаду Южного Зуба. Они ждали, когда она дрогнет и выпустит столб пламени. Капитан беззвучно шевелил губами: молился. Вместе с ними, поглубже в лесочке, ждали солдаты; чтобы не уснуть, они травили байки и посмеивались. Темка хотел подойти, одернуть их, но не решался оставить Александера.

Звезд становилось все больше, расшивала Матерь-заступница темное небо серебряными нитями. Сменились караульные на стенах Южного Зуба: первый раз, второй. Время уходило, и Темка вспомнил разговор у короля.

– …Значит, пошел бы? – Эдвин внимательно смотрел на капитанова сына.

– Да, мой король!

– И не страшно?

– Нет!

Король хмыкнул. Хмуро глянул капитан Георгий, сказал:

– Сопляк совсем. Не боится он… Ты хоть понимаешь, что с тобой сделают, если поймают?

– Княжичу Артемию было столько же, когда его пытали в Южном Зубе! – ощетинился Шурка. – Он выдержал, а я, думаете, не смогу?

Темку обожгло тогда страхом: не надо! Не приведи Росс! Он и сейчас просит: Росс, помоги ему! Будь милостив!

Первая звезда загорается первой и первой же гаснет. Но в эту ночь она оставалась дольше других. Только когда выполз розовый заспанный рассвет, Темка понял, что звезда ему просто чудится.

Зашуршало за спиной. На опушку выбрался Марк, лег рядом с Темкой и тоже посмотрел на крепость.

– Король приехал.

Побратим сказал негромко, но Александер услышал, оглянулся.

– Я так понял, до завтра ничего предпринимать не будут. Может, Шурка там где-нибудь сидит, день пережидает.

Пожалуйста, Росс-покровитель, взмолился Темка. Пусть так оно и будет.

День завладел степью и уже надумывал ползти в другие края, когда в Южном Зубе оживились. Замелькали солдаты, на башнях засуетились у пушек, проверяя, точно перед штурмом. Темка глянул в сторону позиций: король вышел из шатра вместе с коннетаблем и Георгием. Тоже смотрят на крепостные стены.

Какое-то время ничего не происходило. Потом Марк толкнул Темку в бок и показал на самую низкую, Рыжую башню. На ее площадку вывели мальчишку. Руки его были выкручены за спину, голая грудь расцвечена красным. Мальчишку толкнули к пушке и прикрутили к лафету, выбрав солнечную сторону.

Не внял Росс-покровитель молитвам! Глухо застонал Александер, вцепившись зубами в пустой рукав мундира. Пленника ударили один раз и больше не трогали, предоставив его солнцу, жажде и страху. Темка не сомневался: утром Шурку допрашивали, пытки не прекратятся и вечером. Мальчишка из королевского войска – подарок осажденным, не ведавшим, что творится в округе. А Шурка знает много, ведь все время крутится среди порученцев. Даже то, что обоз придет наполовину пустой, очень заинтересует князя Дина. Вспомнив о князе, Темка не мог не подумать о Митьке: где он сейчас? Тоже смотрит, как по приказу отца мучают Шурку?

Прошел час. Александер стоял, не двигаясь, и смотрел на сына. Ушел и снова появился Марк.

– Капитана Демаша просит к себе король.

В другое время он бы сказал: «Капитан Александер, вас к королю». Темка тоже поднялся и пошел следом за наставником.

Король ждал напротив Рыжей башни, стоя в тени тента. Темка с облегчением не увидел среди его свиты Митьки. Эдвин вышел навстречу Александеру.

– Капитан Демаш…

Его перебил возглас адъютанта, не отрывавшего взгляда от башни. Там снова засуетились, подошли к Шурке. Мальчишку отвязали, оставив руки скрученными за спиной. Подтолкнули к краю башни, демонстрируя. Видно было, что тот еле держится на ногах. Шурка поднял голову, вглядываясь. Александер подался вперед, махнул рукой. Мальчишка вдруг вспрыгнул на каменную кладку – и шагнул вперед. Так, слово под ногами еще был надежный камень башни. Мелькнул на фоне стены и слился с землей.

– Росс-покровитель! – дико крикнул Александер.

Капитана не успели остановить, он побежал к крепости. Перед его ногами взметнулась от выстрела земля, еще раз, а больше и не стреляли. Темка услышал эхо яростного приказа, после которого мятежники опустили оружие.

– Король, дай приказ штурмовать, – еле слышно шепнул капитан Георгий.

– Нет.

Адъютант не настаивал. Темка понимал, что сейчас, без подготовки, шансов взять Южный Зуб мало. Но так хотелось взмолиться: «Мой король, штурмовать! Сейчас!»

Александер возвращался, неловко придерживая единственной рукой изломанное тело сына. К капитану бросились помочь, но он решительно отстранился. Подошел к королю, опустил Шурку перед ним на землю.

– Ваше величество, мой род верно служит вам. А сейчас, – голос его пресекся, он закончил шепотом: – Я пойду, мой король…

– Да. Нет, постой. Капитан Георгий, орден Росса-покровителя.

– Они все в Северном Зубе.

– Послать немедленно.

– Король, вы разрешите? – Темка дернул с мундира свой. – Пожалуйста, мой король.

Эдвин кивнул, велел адъютанту:

– Не забудь потом отдать Торну.

Взял из Темкиных рук орден, положил на голую Шуркину грудь, исполосованную плетьми.

– Спасибо, мой король, – сказал Александер. – Он был бы счастлив.

– Иди.

Темка помог капитану поднять сына. Шуркина голова безвольно мотнулась, пачкая ладони княжича густой кровью.

– Не сейчас, Георгий, – сказал за Темкиной спиной король. – На исходе ночи.

…Все время рядом был Марк. Когда штурмовали, рвались в разнесенные пушками ворота. Когда сражались у кордегардии и Темку вжимали в угол, а потом выстрелили из окна в спину, суетливо, потому не особенно метко. В той свалке вообще нельзя было стрелять, слишком тесно. Марк был рядом, когда здоровенный бугай чуть не вышиб из Темкиной руки шпагу, и прикрыл. Когда их оттеснили от стены и Марк оказался окружен мятежниками, Темка успел к нему пробиться и отвести удар. Они были рядом, когда бой шел уже на ступенях дворцовых построек.

А когда Марк левой рукой зажал предплечье правой, опустив шпагу, у Темки рванулось в душе: «Побратим! Брат!» Но закричали от ворот, и во двор влетел всадник с королевским штандартом в руке. Эдвин в бело-пурпурном мундире рвался к левому дворцовому крылу, туда, где особенно яростно отстреливались мятежники и где вроде был князь Дин. Следом за королем поднажали солдаты, и Темка с Марком оказались в гуще боя. Княжичу Торну пришлось драться за двоих, никак не получалось вытолкнуть побратима куда-нибудь к стене, а под ногами уже хрипели раненые – то ли свои, то ли чужие. Уже почти пробились к дворцовой постройке, когда громыхнули пушки. Потом говорили: солдат, что оставался один на башне, сошел с ума, глядя на бойню во дворе.

Темка не успел зажмуриться – по лицу хлестануло каменным крошевом, потекло теплое, липкое. Кровь была чужая, княжич понял сразу. Его чудом не сбили и не затоптали, полуослепший, он почувствовал, что все бегут – и побежал тоже, чтобы не упасть под ноги. А потом громыхнуло второй раз, третий, ударило в спину щепой – и стало тихо. Темка упал на колени, скорчился, готовый к тому, что сейчас на него наступят, но никто не двигался. Бой затих, давая разобраться, где свои, где чужые. Замолчали пушки, и снова пошли в ход шпаги и пистолеты. Но там, где оказался княжич, оставалось тихо.

У Темки наконец перестали бежать слезы и колоть под веками, он огляделся. Рядом стоял на коленях Марк, уложив пистолет на рухнувшую балку; правый рукав набух кровью, но побратим, Темка знал, неплохо управлялся и левой. Пушечные выстрелы пришлись по дворцовой постройке. Справа стена обрушилась, левое крыло, отходившее от нее под углом, было почти цело. Очень низкое, не выше трех этажей, оно лишилось крыши. Оттуда, из полуразрушенного окна, хорошо простреливалось почти все пространство, можно было укрыться лишь под стеной. «Спасибо Создателю!» – выдохнул Темка, увидев, как капитан Георгий непочтительно выдернул Эдвина из-под каменного козырька, толкнул в переплетение балок – и чуть позже козырек упал, хрупнув подвернувшимся бревном.

Княжич приподнялся, чтобы оглядеть двор, досадливо дернул плечом на шипение побратима:

– Не высовывайся!

Коннетабль – или только его штандарт – застрял где-то у ворот. Дерьмо шакалье! Мятежники яростно рвутся к королю. Еще и обстрел сверху – так долго не продержаться. Хорошо устроились, гады, снизу их не зацепить. Не перестреляют, так не дадут из-под балок выползти. Взять самого короля – единственный шанс для мятежников спасти свои шкуры.

Княжич положил шпагу рядом с Марком, бросил ножны.

– Я туда, – мотнул головой в сторону месива из камня, бревен и человеческих тел.

Приходилось держаться за плечи мертвецов и ползти по балкам, лежащим на телах. Темка услышал стон, но не остановился. Быстрее наверх! Вот только прихватить ружье из рук убитого. С ним ползти стало неудобно, особенно когда пришлось ящеркой ввинчиваться в щель – каменную плиту удерживала балка, и Темке казалось, дерево похрустывает. Подержи ее немного, Росс-покровитель, а то мокрое место останется от княжича. Благополучно добрался до края и глянул вниз. Король пока в безопасности. У Эдвина расцарапано лицо, капитан Георгий пытается промокнуть кровь платком, но король отмахивается.

Темка нашарил камушек, бросил вниз – капитан, а затем король, подняли головы. Княжич ткнул рукой на осыпающуюся стену: «Я туда!» Показал на засевших стрелков: «Прикройте». Адъютант глянул на предстоящий Темке путь и выразительно постучал себя кулаком по лбу. Темка понимал капитана: забраться под обстрелом наверх – на грани возможного. Шакал не разберет, что и как держится, и когда рухнет. А дальше, к единственной площадке, откуда можно снять мятежников, и вовсе ведут две упавшие скосом друг на друга балки. Лететь с них высоковато, под ними – камни и доски. Узенькими кажутся снизу бревнышки, по таким и через ручей идти страшно. Но Темка понимает: это обман; высоты он не боится. Главное, чтобы все это не обвалилось.

Хранил своего княжича Олень-покровитель. Даже когда Темка вжимался лицом в доски, ожидая неминуемого удара. Пуля прошла мимо, взвизгнула от злости, ударившись о камень. Хранил Темку покровитель, но и поблажки не давал. Раз оползло под сапогами, и княжич скатился вниз, с трудом зацепившись за бревно. Пуля ударила рядом с пальцами и щепой раскровянило руку. Вот уж помянул мятежников и всех их предков! Спасибо еще, прикрывают снизу, а то и вовсе было бы головы не поднять.

Он добрался до перекрещенных балок, промокнул рукавом крупные капли пота, выступившие на лбу. Тем, кто внизу, кажется, что впереди самое трудное. Они ошибаются. Пулей мятежникам тут не достать, а разве это пропасть? Тьфу! Видели бы они ущелье Орлиной горы! Темка подбадривал себя, понимая, что разбиться и этой высоты хватит.

Поправил за спиной ружье и ступил на бревно. Жаль, нет сухих корней, что так удобно ложатся под руку. Да еще наклон этот дурацкий, нужно ступать боком, чтобы не соскользнуть. По шажочку, вперед. Там, где перекрестье балок, пришлось перелезать и сильно мешало ружье. Оставалась пара шагов, княжич обрадовался и сглупил: прыгнул на каменную площадку. Край осыпался, нога сорвалась. Кто-то там, внизу, вскрикнул. Темка успел зацепиться. Нет уж, он сможет, еще не до конца за Шурку рассчитался. Карабкался, сдирая кожу с ладоней. Все-таки забрался, бухнулся на живот. Теперь отдышаться хоть немного, вытряхнуть из рукавов и из-за шиворота набившийся щебень.

Княжич скинул ружье и на четвереньках пополз к краю. Вот отсюда засевшие в левом крыле мятежники будут как на ладони. Ага, забеспокоились. Это вам не из укрытия за королем охотиться, сейчас на вас охота начнется. Темка неторопливо насыпал на полку порох, тщательно прицелился, как на уроке у капитана Александера, и выстрелил. Есть! А, шакал побери, только ранил. В ответ внизу защелкали по камням пули, но княжич и бровью не повел – тут его не достанут.

Когда Темка снял третьего мятежника, положение внизу изменилась. Теперь там не отсиживались в укрытии, а огрызались яростно, давая возможность прорваться к дворцовым покоям солдатам коннетабля. Если отряды соединятся, то смогут атаковать.

В левое крыло ворвались, когда у Темки оставалась одна мишень. Княжич аккуратно поймал на мушку. Есть. С первого выстрела. Темка отложил ружье, раскинул руки и прижался к камню. Острый край царапал щеку, но княжич не шевельнулся. Вот и все. Он закрыл глаза и снова увидел летящее со стены Шуркино тело, почувствовал, как толкнулась земля.

Темка поднялся и пошел к балкам: бой еще не кончен, и его место – там. Идти над пустотой оказалось проще, когда никто не следит за каждым движением. Хотя нет, один смотрел, напружинив тело, – точно и впрямь смог бы подхватить княжича Торна, если тот сорвется. Дождался, когда Темка спустится, и сел, точно ноги у него подломились.

– Пошевели пальцами, – попросил Темка.

– Да нормально. – Марк выполнил просьбу. – Мякоть задело.

Бой шел еще долго. Рыжую башню брали приступом, и немало погибших осталось на ее винтовой лестнице. В комнате, где когда-то пытали Темку, чуть снова не ранили Марка. Потом крепость прочесывали, да не на один раз. Но князя Дина так и не нашли.

Уже потом, на допросах, открылось: князь ушел с несколькими верными людьми как раз в ту ночь, за два дня до штурма. Узнав об этом, Марк сплюнул:

– Шакал. Солдат бросил.

А Темке стало легче: Митькин отец не приложил руку к Шуркиной смерти.

Чуть поверни голову – ослепит вечернее солнце. А когда хоронили убитых, так же слепил восход. Он розово отражался на клинке, пока металл не посыпали порохом: Росс-покровитель, будь милостив к погибшему воину. Темка встал тогда на колени перед Шуркиной могилой, наклонился, чтобы коснуться ножа губами. Солнце спряталось за крепостную стену, но глаза все равно жгло и намокали ресницы.

– Артемий Торн из рода серебряного Оленя!

Король со свитой стоял у разбитых ворот Южного Зуба. Темка вышел из строя. Навстречу шагнул коннетабль, подал меч, тот самый, с которым когда-то присягал княжич и который передал ему отец в день совершеннолетия.

– Опустись на колено и протяни королю, – шепнул князь Кирилл.

Темка только сейчас заметил, что оголовье перевито серебряной лентой. Как подрубленный, опустился перед Эдвином, непослушными руками протянул ему меч. Король развязал узел, передал опавшую ленту коннетаблю. Темку охватил озноб, он испугался, что у него затрясутся руки. Новая, золотая лента, ложилась на рукоять. Король затянул узел.

– Княжич Артемий Торн! За доблесть и верность жалуется твоему роду золотая лента, и отныне зваться вам родом золотого Оленя.

Княжич поцеловал меч – и ему почудился вкус пороха. Порох на клинке, молитва Россу. Шурка, видел бы ты сейчас своего княжича, вот бы порадовался.

– Благодарю вас, мой король. Род Оленя всегда будет верно служить вам.

Бешено-счастливые глаза Марка, улыбка на Митькиных губах. Золотая лента на родовом мече – несбыточная мечта. А Темке все чудится привкус пороха, и тоска такая, что завыть хочется. Создатель, перекрои! Пусть не будет этого золота, но Шурка – живой.

Часть III

Глава 13

«Продается», – написано на приколоченной к обугленному бревну табличке; гвоздь забит косо и похож на гусеницу, проевшую желтую древесину. Табличка новенькая, еще не политая дождями и не подсушенная ветром. Митька надеялся, что она провисит недолго.

Княжич открыл незапертые ворота, пошел к дому, точнее, к единственному сохранившемуся крылу. Посыпанная гравием дорожка зарастала травой, гибкие зеленые побеги пробивались между камушками. А вот деревья, те, что ближе к дому, никак не отойдут от пожара. Погибли и клумбы с редкими сортами роз, которыми так гордилась княгиня.

Тропинка огибала остов центрального крыльца; ступени были засыпаны обугленными обломками досок. Сажу с мрамора еще не до конца смыло дождями, и казалось, камни тоже горели. Что-то тускло блеснуло. Княжич поддел дерево носком сапога. Колокольчик с двери. Медный. Когда-то блестящий, сейчас пятнистый, закопченный. Можно наклониться, выковырять из грязи. Но Митька поднимать не стал.

Стряпчий уже ждал. Разложил на уцелевшем бюро листы и с интересом ковырял лепнину на камине. Увидев Митьку, подобострастно поклонился.

– У меня хорошие новости, княжич Дин. Сейчас должен подойти покупатель, и, если условия устроят обе стороны, вы сегодня получите задаток.

– Меня устроят условия.

– Ну что вы! – стряпчий всплеснул ухоженными, как у женщины, руками. – Я бы не советовал так сразу… Стоит поторговаться, купец может дать и большую цену. Он хорошо поднялся на военных поставках. И очень хочет получить дом Динов.

– Меня устроят условия, – ровно повторил Митька.

Стряпчий, наверное, думает, что княжич Дин спешит покрыть какой-нибудь долг. Но Митька просто хочет побыстрее продать дом. Когда тут начнется строительство и будет пахнуть свежераспиленным лесом, а не пожарищем (хотя каким уж пожарищем, давно все выветрилось), может, окажется легче проезжать этой улицей. Сам Митька тут строить не будет, это как на могиле беседку возводить. Да и деньги на самом деле нужны, чем быстрее, тем лучше. Жизнь в столице после войны дорогая, а Митька еще много тратит на купцов и бродячих ремесленников, отставных солдат и беженцев. Он готов платить даже за крохи сведений о старом даррце, знающем язык священных зверей. Скоро пойдут караваны в Вольный союз, хорошо бы договориться и с теми купцами, а для этого тоже нужны деньги.

Интересно, что скажет мама, когда узнает, что дом Митька все-таки продал? Нахмурится. Выговорит сухо. А сама втайне обрадуется: теперь ей точно некуда уходить из дворца.

Сам Митька предпочитает жить в Офицерских покоях. Дом – это же не просто стены, а еще память об ушедших поколениях, и место, где тебя ждут. Такой дом для Митьки невозможен, а значит, пусть не будет никакого.

Дело с купцом сладили быстро. Когда Митька уходил, слышал, как сбивали табличку с надписью «Продается». Толстая гусеница-гвоздь никак не хотела покидать насиженное место. Княжич не стал оглядываться.

В Офицерских покоях, куда Митька заскочил переодеться – казалось ему, что мундир пропах дымом, – было тихо. Понятное дело, день на дворе, некогда рассиживаться. Но все-таки один из жильцов остался: выходя из комнаты, княжич услышал звук, с каким сталь входит в дерево.

Митька стукнул в соседнюю дверь и открыл, не дожидаясь ответа. Выдернул нож из косяка, прошел в комнату и рукоятью вперед протянул Марку. Князь Лесс в одежде, в сапогах валялся на постели. Взял нож и снова метнул в косяк, целясь в старую зарубку. Митька оценил точность и протянул Марку еще один – свой. Этот отправился в другой косяк, точно отмерив то же расстояние от притолоки.

Митька за ножами не пошел. Подтянул стул, оседлал его, сложив руки на спинке.

– Ну?

– Ты пропустил утренний доклад королю.

Митька ждал, глядя, как чуть подрагивают у Марка ноздри, словно от гнева или от горя.

– Приходил тюремный лекарь.

– Князь Крох здоров?

Короткая злая усмешка скривила губы Марка.

– Ну, здоров не здоров, на эшафот взойти сможет.

– Когда?

– Когда-когда-когда… Слушай, принеси нож, а?

Митька встал и услышал за спиной:

– После Весеннего бала Анхелины. Не омрачать дабы. Но до отъезда в летнюю резиденцию.

Значит, не позднее, чем через десять дней.

– Спасибо, – Марк принял ножи. – Тебе, кстати, письмо. В общем зале лежит.

Митька вышел, притворил дверь. Спустя мгновение услышал стук ножа.

Письмо было из Ладдара и запечатано лично князем Нашем. Митька провел пальцем по сургучному оттиску совы. Вот ведь – любит он тура, скучает, а вскрыть медлит.

«Здравствуй, малыш!

Я знаю, ты сейчас улыбаешься этому обращению, а потому пишу еще раз: здравствуй, малыш.

Что же ты делаешь, Митя? Война закончена, пройдет время – и детали ее останутся лишь в летописях (наших летописях, надеюсь, ты не забросил занятия). А ты будешь и дальше носить печать опального рода. Забудутся твои заслуги перед короной, будут помнить лишь имя мятежного князя, а с ним и твое. Ладно еще, ты бы хотел продолжить традиции рода Орла и служить короне мечом, ты же выбираешь иной путь. Не кажется тебе, что было бы правильнее принять и другое имя, и другого покровителя – Сову, символ мудрости? Далид хоть и недоволен твоим отказом, но король Ладдарский прислушивается к голосу разума, а не гнева, и предложение его остается в силе. Подумай, какую честь тебе оказали. Это ли не признание твоих талантов? Это ли не показывает, как тебя тут ценят? А что ждет тебя в Илларе, малыш? Не о себе подумай, так о даре своем – загубишь. Ты же талантлив, Митя. Не трать время попусту, приезжай. В конце концов, это твой долг перед Создателем, который одарил тебя столь щедро.

Да, род Вельдов в следующем месяце дает Весенний бал для Веталины…»

Дальше Митька читать не стал, он и так знал, чем заканчивается письмо. Если бы не такая настойчивость тура, может, княжич и хотел бы съездить в Лодск. Но не сейчас. Он не покинет Иллар, пока ищут князя Дина. Эдвин, который мог бы приказать, и тот не отсылает Митьку, хоть есть на него определенные виды. А тур упорно зовет. Как он не понимает? Или наоборот, понимает слишком хорошо и желает убрать племянника подальше от Иллара?

Митька свернул письмо и спрятал в карман. Надо будет сжечь при случае, не приведи Создатель, узнают о предложении короля Далида. Найдется ведь дурак, заподозрит в измене. Как Митьке надоела эта крысиная возня! Оглядываться, остерегаться, взвешивать каждое слово. Ну почему он должен доказывать, что имеет право жить у себя на родине? Имеет право носить герб с Орлом и быть верным короне?

Или все-таки уехать? Барон Радан подсказал Эдвину идею: отправить Митьку с посольством, но уже под настоящим именем. Мол, пригрел сначала ладдарский летописец родственника, а потом испугался. Опальный княжич – лакомый кусочек для интриганов. Наверняка задумают сыграть на обиде и безденежье, а то и на попранном самолюбии. Сложную, многоходовую игру затеять можно. Вот только не решил еще Митька, хочет ли он посвятить свою жизнь Тайной королевской службе. Слишком уж помнится грязь посольских интриг.

Впрочем, сейчас загадывать смысла нет. Скоро срок выполнять обещание, данное Дареку, а слова покровителя так и не разгаданы. Темка, конечно, хорохорится, успокаивает, что Митька и так справится. Но видно же – сам боится. Никакой зацепки! Митька был даже у известного путешественника, старого барона Леда. Тот слышал о старике, знающем древний язык, но тоже не знал, где его искать.

«Наверное, это как у смертельно больного, – подумал Митька. – Человек знает, что обречен, но вопреки всему надеется на исцеление».

***

Во всех деревнях в начале Ясеневого месяца устраивают гулянья. Весна – не самое удачное время для праздника, но традиция есть традиция. В этот день всем девушкам, которым исполнилось шестнадцать, переплетают две косы на одну. Целое лето остается на сговоры, а осенью начнут играть свадьбы.

Пару веков назад знатные семейства переняли эту традицию – в день шестнадцатилетия дочери дается пышный бал. Не важно, выпадет ли он на осень, зиму или, как у принцессы, – на первую половину лета, все равно название ему будет Весенний.

На рассвете девушке распускают волосы, мать берет гребень и расчесывает их под величальную песню. Вести руку нужно плавно, от затылка до самых кончиков, чтобы супружеская жизнь у дочери была долгая и гладкая. Если легко скользит гребень – муж достанется ласковый. Чем гуще захватывается прядь, тем богаче будет дом. Начать слева расчесывать – просить о рождении девочки, справа – о наследнике. После мать заплетает дочери косу, перевивая двумя лентами – одна родового цвета, другая белая.

Ленты с Весеннего бала хранят бережно. Как обменяют белую на другую, в чужих родовых цветах, так все – высватана. Случается, косу расплетают тут же, на балу, и сразу передают ленту свату. Но с принцессой Анхелиной такое не случится. Нет у Иллара соседей, с кем торопились бы скрепить союз, не отдаст Эдвин единственную наследницу в дальние земли.

К королевскому Весеннему балу начали готовиться чуть ли не за месяц. Даже в Офицерских покоях нет-нет да соскальзывал разговор на предстоящий праздник. Темка вслушивался, и сердце колотилось, как пойманный в шапку птенец. За несколько дней до бала княжич обзавелся привычкой вешать мундир так, чтобы было видно шитье на гербе. Ночью открывал глаза и ловил в свете луны золотистые искорки. Спасибо, Создатель, что по илларским традициям княжич золотого рода имеет право сам пригласить принцессу, а не ждать дозволения короля или королевы. Дождаться бы: день, да еще день, и еще…

И вот распахнулись высокие двери.

Большой тронный зал похож на цветочную клумбу: яркий, душистый. Все рады празднику – давно уже не веселились в Илларе. Пошиты новые платья, выкуплены модные духи, у лучших мастеров уложены прически, и обязательно вплетены в волосы живые цветы. Отглажены мундиры, наведен глянец на сапоги, начищены пуговицы и пряжки. И проклят дождь, второй день поливающий Турлин! Соорудили навес и застелили коврами дорогу до крыльца, но все равно охают дамы, подбирая подолы, и поминают шакала офицеры, глядя на заляпанные сапоги. Растеклись лужи вольготно, словно не перед королевским дворцом, а на деревенском дворе. Зато сразу же родилась новая сплетня: ах, князь Лесс, говорят, княжну Рельни на руках нес, чтобы бархатные туфельки не замочила.

Только дирижер имеет право не кланяться королю, как не кланяется коннетабль перед сражением. Сухой стук деревянной палочки по пюпитру, взмах руки – и поднимается музыка, разом захватывая зал. Танцуйте, гости! Бал продлится до утра, и вы успеете встретить свою любовь, безмолвно договориться о свидании или намекнуть на сватовство.

Темка пропустил первые три танца, для них кавалеров дочери выбирает отец. И четвертый – не успел бы пройти через огромный зал. И пятый, когда вдруг пересохло в горле и приготовленные слова рассыпались колючими песчинками. Только когда вот-вот должен был зазвучать шестой, Темка подошел, отрывисто поклонился и сказал:

– Принцесса, разрешите пригласить вас, – протянул руку ладонью вверх, и ее невесомо коснулись пальцы Анхелины.

Место первой пары в центре зала. Пока шли, княжич с волнением поглядывал на музыкантов. Что они сыграют? Пышный менуэт? В его сложных фигурах Темка может запутаться. Да что может, запутается непременно! Илларское полле, во время которого не размыкают рук? Или ладдарское полле, дозволяющее лишь легкое касание пальцами – пальцев? Благосклонна Матерь-заступница! Вальс кладет Темкину руку на талию принцессы. Можно смотреть на чуть отклоненную светловолосую голову, на золотистый локон, спускающийся на грудь поверх ожерелья из коронных металлов. Поймать быстрый взгляд из-под ресниц. Такой неожиданный, что Темка сбивается с шага. Чуть сжать руку и почувствовать ответное движение. Матерь-заступница, пусть вальс никогда не закончится!

Но музыка тает, и Темка ведет принцессу обратно. Не склонив головы, как требуется по этикету, – ему нужно видеть Аннины глаза цвета зимнего неба! – спросил:

– Принцесса, дозволено ли мне будет пригласить вас еще раз?

– Да, княжич Торн.

«Да, княжич Торн», – все еще слышит Темка, даже когда уже звучит другая музыка. Он не стал уходить далеко, чтобы видеть Анхелину, которую вел в танце ладдарский посол.

– Не смотри так, – услышал Темка голос побратима.

Митька подошел незаметно, встал рядом и тоже следил за Анной. Недобро шевельнулось в груди, разом припомнилось: ни с кем так не дружна принцесса, как с княжичем Дином.

– Это почему же?

– А потому, что еще немного, и начнут судачить, тут сплетниц хватает. – Митька глянул на друга с легкой насмешкой, но тут же стал серьезен. – Да ты что?

Темка понимал: глупый рвется гнев. А совладать с ним трудно. Хоть хватайся за рукоять шпаги, как за привычную опору. Митька шагнул вперед, закрыл его спиной от гостей.

– Ты что, серьезно, что ли? Сдурел?!

– Да, – выцедил меж стиснутых губ.

Митька беззвучно присвистнул.

– Не говори ничего, – отрезал Темка. – Я сам все понимаю. Нет, впрочем, скажи, тебе самому-то как Анхелина?

– А то не знаешь? Ну и влип ты! Ой, дурак!

– Да знаю я, шакал подери! Ты еще скажи: вон сколько девушек красивых, – Темка кивнул на проплывшую в танце смуглянку в розовом, – а я не по себе каравай ломаю.

– Мне Анна как сестра, думаешь, я не рад был бы ее с побратимом видеть? Но…

– Да знаю я! – слишком громко сказал Темка, на них оглянулись. Друг ответил любопытным извиняющейся улыбкой, ухватил княжича Торна за рукав и повел сквозь толпу туда, где стояли офицеры. Там спорили о войне и конях, об оружии и наградах. И совсем не говорили о любви: ту, что дорога, среди пьяного веселья поминать не станут, а о другой на Весеннем балу вроде как и неприлично.

Марика была как экзотическая птица, чудом залетевшая в илларский дворец. Пышные белые кружева на розовом платье казались причудливым опереньем.

– Скажи, хороша? – восхищался капитан Захарий.

Марк в который раз подумал, что далекие предки княжны поднимали на кораблях не штандарты с чайками, а черные флаги, и сыновей им рожали смуглые женщины с далеких островов. Чтобы спустя столетия проявилась в праправнучке их диковатая красота. Да, красота, хоть когда-то и показалась княжна грубоватой провинциалкой. Расцвела в королевском дворце Марика, и князь Лесс ревниво замечал, как восхищаются ею мужчины. Всего в княжне Рельни чуть-чуть больше, чем принято: не так много, чтобы сочли нарушением приличий, но достаточно, чтобы заметить ее среди других. Княжна Чайка смугла, темный пушок над губой только подчеркивает это, придавая лицу ту самую экзотическую прелесть, с которой не могли поспорить изнеженные дочери известных родов. Марика слишком высокая, но находилось достаточно подходящих кавалеров, а рост выделял княжну из толпы. Она вела себя смелее, чем могли позволить девушки под присмотром матерей. Оживленнее – так, что рядом невозможно оставаться безучастным. Было еще одно, о чем Марк подумал, тут же устыдившись: княжна Чайка – из обнищавшего рода. И кавалеры могут не опасаться пристального внимания родни, как со стороны девушки, так и своей.

Улетала экзотическая птица раньше, чем Марк успевал подойти. Но Лесс не собирался упускать свой шанс, и достаточно невежливо заступил дорогу какому-то юнцу в штатском.

– Княжна Рельни, не откажите в танце.

Не откажет. Ведь Марк до сих пор помнит тяжесть ее тела на руках и насмешливый шепот: «Князь, вы шокируете придворных дам». Будь благословен дождь!

Из пенно-белых кружев выскользнула рука в кремовой перчатке, легла Марку в ладонь. Князь Лесс сжал ее, точно спрашивая: «Ведь было то прощание в Утесе? Не почудилось?» Пожатие в ответ, быстрый взгляд: «Было».

Илларское полле – танец простой. Движение по кругу перемежается фигурами: раз, два, три, четыре, а на пять – повернуться и шагнуть друг к другу. Очень близко, так, что локти почти соприкасаются. Повернуть голову к правому плечу. Глянуть исподтишка, успеть шепнуть в завиток темных волос:

– Княжна Чайка, я обещал, что буду помнить вас.

Марика глянула с интересом, но музыка уже заставила сменить фигуру. Раз, два, три, четыре. Ее розовое ушко среди черных локонов – как перламутровая раковина.

– Не могу сказать, что сдержал слово.

– Вот как? – голос Марики набух обидой.

Снова шаг назад. Но теперь не живые, чуть подрагивающие пальцы лежат в ладони Марка, а твердые деревяшки. В новой фигуре княжна так резко поднимает руку, что Марк с трудом успевает поймать ее. Шаг вперед, повернуть голову.

– Ну и ладно, – бросает Марика холодно, и чуть быстрее, чем нужно, отклоняется.

…Четыре, пять.

– Я не могу так сказать, княжна Чайка, потому что думал о вас не по долгу принятого обязательства, – быстро сыплются слова, успеть сказать: – Я просто не мог не думать о вас.

Марку кажется, что он дыханием отогревает розовое ушко-раковину. Оживают пальцы Марики, чуть щекочут ладонь, гладят.

На счет пять Марк сминает пышные юбки коленями, темный локон цепляется за его эполет.

– Княжна Чайка, – шепчет он.

Раз, два, три, четыре. Пять.

– Княжна Чайка…

«Курятник», – подумала Лисена. В небольшой комнате, примыкающей к Большому тронному залу, и в самом деле стоял негромкий гомон, похожий на шум птичьего двора. Где же еще поболтать, как не тут, с другими горничными благородных дам. Трехслойные портьеры прикрывали служанок от взоров господ, но не мешали подглядывать в щелку: кто как одет, с кем стоит, и с кем танцует. Лисена просто диву давалась, слушая разговоры соседок по «курятнику», – они знали все и про всех, могли сделать далеко идущие выводы даже из такого незначительного происшествия, как случайно – случайно, ха-ха! – оброненный веер.

Лисена в пересудах участия не принимала, а то мама так потом отчитает, хоть из дома беги. Сама Дарика всем приветливо улыбалась, доброжелательно кивала: «Да, с погодой не повезло», «Хорошее кружево, узор тонкий» – и легко уходила от других тем. Дарику среди горничных не любили: сплетню не поддержит, нового не расскажет, да еще капитанская жена, а это повыше рангом, чем прочие. Элинка и на себе ловила придирчивые взгляды, но лишь поводила плечиком: «Курицы!»

Девушка оглянулась на мать и осторожно откачнулась за колонну. Смяла портьеры: простую тканую, парчовую и бархатную, открывая щелку. Вот княжич Артемий с друзьями – Эмитрием Дином и Маркием Лессом. Элинка вцепилась в ткань: к ним идут сама королева с принцессой. Виктолия доброжелательно кивнула в ответ на приветствия и тепло улыбнулась Эмитрию. Королева благоволит к княжичу, это все знают. А уж как к нему благосклонна Анхелина – и вовсе любимая тема в «курятнике». Королева что-то сказала, и княжич Дин протянул руку принцессе. У Лисены заболело под левой грудью. Как красив Эмитрий сейчас, когда ведет в круг Анхелину! Ровно держит спину, и это не чванливая осанка придворного, а привычка военного. Движения его изящны, но скупы. А от короткого поворота головы, когда становятся видны щека и уголок губ,у Лисены и вовсе душа заходится.

Кто-то ухватил за плечо, Элинка вздрогнула, испугалась, что покраснеет, и действительно залилась краской – жар пошел от шеи до лба. Мама шепнула:

– Иди за мной.

Лисена струхнула. В гневе Дарика – меж бровей пролегла глубокая морщинка, губы сжаты. А раз ведет подальше из «курятника», точно будет нагоняй.

В дальних коридорах сейчас даже слуг не встретишь, но Дарика затащила дочь на темную лестничную площадку, глянула вверх и вниз, и лишь тогда сказала, чуть громче стучащегося в окно дождя:

– Ты что творишь, девка? Ум потеряла?

Лисена хлопнула ресницами.

– Думаешь, я не вижу, как ты княжича Дина встречаешь?

Лисена по привычке хотела затеребить косу, но волосы были забраны в прическу, и пальцы ухватились за кружевной воротник. Дарика хлопнула ее по руке, чтобы не мяла наряд.

– Он – княжич, пусть и опального рода. Княжич! Конечно, и князьям не зазорно со служанкой в постель ложиться, но разве так я тебя воспитала?

– Мам, да я…

– Если я велю в разговоры не вступать, так ты их хоть слушай. Ладно бы на кого другого засматривалась, я бы тебя от позора уберегла. Но на Дина не смей!

– Сердцу не…

– Молчи! – Дарика повысила голос, но тот же оглянулась тревожно и уже тише продолжила: – Я не хочу потерять еще и дочь, Элинушка. Король воспитал его как сына, и сейчас держит при себе. А не приходило в твою маленькую детскую головку, – мать больно ткнула Элинке в лоб, – что у нашего короля нет наследника? А есть только дочь. Лучше отдать ее за воспитанника, а не за чужеземца.

– Да как отдать, если его отец – мятежник!

– Значить, сын будет еще больше благодарен королю, – отрезала Дарика. Оглядела дочь с тревогой: – Пока не успокоишься, не возвращайся. Ох, рано тебе во дворец, Элинушка. Тут улыбаться надо, даже когда сердце разбито. Давай я скажу, что тебя с поручением отправила, а ты поплачь, если невмоготу. – Коснулась губами дочериного лба, там, где только недавно стучала пальцем, вбивая премудрость. – Не сердись на меня, Элинушка, ты пока не понимаешь, каково это – быть близко ко двору.

…Поплачь. Лисена все слезы давно выплакала. Да и не плакать хочется, а посуду бить – яростно, с размахом, до звона в ушах.

Мама думает, это девичья блажь. Может, так и было когда-то, еще там, в Северном Зубе. Недосягаемым казался Эмитрий Дин, но не как наследник золотого рода, а как чудесный светловолосый белокожий мальчик – ну просто снежный мальчик. Может, так и остался бы Эмитрий для Лисены сказкой, если бы не тот весенний день, когда устроили княжичи гонки на плотах, да перевернулись. Элинка бродила по опушке, собирая первые одуванчики на венок. Вдруг крики, треск, вылетели на берег плоты и мокрые княжичи. Лисена с перепугу юркнула за деревья. Вода в Красавке была еще студеная, и первым делом наследники принялись скидывать мокрую одежду. Выходить Лисене было поздно, а пробираться через лес она побаивалась, вот и затихла мышкой. Не заметили ее. Артемий прыгал по берегу, вытряхивая из ушей воду, а Эмитрий повернулся к Лисене спиной и пытался отжать мокрую рубаху. Так близко стоял, что протяни руку – и коснешься торчащих позвонков. Вот эти позвонки, выпирающие, как у самого обычного мальчишки, и стали для Лисены откровением: не снежный мальчик княжич Дин, а самый что ни на есть живой.

Не про кого-то, про Эмитрия думала Элинка, замечая, как меняется ее тело. Оглаживала руками наливающиеся бока и тонкую талию, придирчиво рассматривала в зеркало еще маленькую грудь. Вот приедет Эмитрий и увидит не малышку Лисену, а красивую девушку Элину Демаш. А что она будет красивой, Элинка не сомневалась: маму и сейчас провожали восхищенными взглядами.

«Нашлась красавица!» – с ожесточением подумала Лисена, вкладывая в прическу выбившийся локон. Вспомнила, как хорош был Эмитрий рядом с белокурой принцессой, и чуть не выдрала прядку. Сдержалась, преувеличенно аккуратно вколола шпильку. Сейчас возвращаться в «курятник» нельзя: не сдержится Элинка, надерзит, если кто пристанет. Но и стоять на месте казалось невозможным. Лисена пошла по коридору, все ускоряя и ускоряя шаги, точно и вправду могла убежать от боли.

Темка отчаянно завидовал Марку, который вот уже в третий раз кружил в танце экзотичную смуглянку. Сам он больше не смел подойти к принцессе. Можно ли? Или и вправду доставит сплетницам радость? Прав Митька – Темке проще управиться с армейскими делами, чем сориентироваться в сложном мире этикета и традиций, негласных правил и переменчивых настроений. Можно было, конечно, просто спросить у княжича Дина, который вырос при дворе. Но именно к Митьке идти не хотелось, и нежелание говорить с побратимом еще больше усиливало досаду. Шакал паршивый! Ведь понимает, что нет Митькиной вины, и вообще ничьей и никакой быть не может в том, что Виктолия подвела к княжичу Дину принцессу. Понимает, а все равно стоит в нише, спрятавшись от взглядов за высоким вазоном, и злится: на Митьку, на себя, на судьбу. Тьфу, мерзость какая!

Княжич выбрался из укрытия, стараясь держаться как можно непринужденнее. Вежливая улыбка приклеилась к губам, и Темка подозревал, что выглядит донельзя глупо. Молодой наследник известного рода, получивший золотую ленту, приближенный к королю – он был слишком завидным женихом, и не мог избежать внимания девиц и их матерей. В одну ловушку Темка уже попался, наступив на непонятно откуда взявшуюся юбку, пришлось извиняться перед княжной и приглашать на танец. Так что шел Темка по залу, как по полю боя. Нет, в другое время он был бы не против жарких девичьих взглядов, но не тогда, когда все мысли заняты Анхелиной. И уж точно не под придирчивыми взглядами матрон, от которых язык присыхает к небу и забываются простейшие фигуры танца.

Митьку он нашел с трудом, едва не заблудившись среди бело-пурпурных мундиров. Побратим стоял между колоннами, и собеседника его Темка разглядел, лишь когда подошел ближе: король Эдвин, вот уж принесла нелегкая. Княжич мягко отступил, он бы ушел совсем, если бы не услышал:

– Ты всегда был очень дружен с Анной, я этому рад.

Митька чуть склонил голову и не ответил.

– Я видел, как вы танцевали. Красивая пара.

– Анхелина выросла красавицей, с ней любой будет смотреться принцем, – Митька произнес это с легкой улыбкой.

– Не любой, – голос короля, напротив, был серьезен. – Не место и не время, но я все-таки хочу напомнить тебе, кого бы я желал видеть рядом с дочерью. Ты же понимаешь, мне нужно иметь весомый повод отказывать сватам. Для иноземных принцев единственная наследница Иллара…

– И вы предпочтете помолвку Анны со мной? – перебил короля Митька.

– Да.

Темка до хруста, неслышного за музыкой, стиснул пальцы.

– Я бы хотел сделать Анну счастливой, ваше величество.

Гнев и боль. Ничего больше, разве что желание крикнуть в лицо побратиму: «Предатель!» Темка отскочил от колонны и быстро пошел вон из зала. Успеть спрятаться от внимательных глаз, пока окончательно не пожрет душу чудовище, имя которому гнев и боль.

…Митьке показалось, что он услышал шаги. Оглянулся, но никого не увидел.

– Да, хотел бы – как любой брат желает счастья сестре. Да, я знаю, дерзость говорить такое о королевской дочери, но Анна как сестра мне. Ни я, ни она не любим друг друга, как нужно для брака.

– Для принцессы дружба с избранником – уже счастье.

Все это княжич Дин понимал.

– Ваше величество, как вы можете желать для дочери брака с тем, кто сражался против вас? Я был мятежником и старался честно служить князю Кроху. Я предал корону.

– Тот, кто обжегся единожды, будет осторожнее. Ты уже знаешь цену предательству. А я знаю, какой ценой ты готов заплатить за верность Иллару – даже отцом и своей честью.

– И вы считаете, что такой человек достоин принцессы? – с горьким изумлением вырвалось у Митьки.

– Человек, ставящий преданность Иллару выше всего остального, – да! – Эдвин жестом остановил Митьку: – Мы поговорим об этом не здесь. А сейчас найдем Анхелину, и ты пригласишь ее на танец.

Митька оглядел зал, сказал с улыбкой:

– Принцессы нет.

Заблудилась. Ну и кто тут курица? Элинка с отвращением скривила губы. А еще дочь капитана! В двух лестницах и трех переходах заплутала. Вот куда ее шакал завел? Музыка еле слышна, шаги отдаются эхом. Правая стена сплошь в арочных окнах, за ними беснуется гроза. Вода подтекает и капает на пол, Лисена уже намочила в луже подол. Как есть курица! Полыхнула молния, высветила бесконечный коридор. Накатил гром, заставил звякнуть стекла в частых переплетах. Элинка испуганно зашептала:

– Матерь-заступница, милостива будь к дочери своей, да ниспошли ей благоволение, да помоги… ой, мамочка! – Лисена зажала рот ладошкой.

Потусторонний скрип, громыхнуло железо. В полумраке возникло светящееся пятно, поплыло навстречу Элинке. Обрисовалась тоненькая белая фигурка, воздушная, легкая, не идет, а скользит. Создатель! Да это же дух суетный, точь-в-точь как бабка Фекла рассказывала. Обереги, покровительница! Убежать бы, но нет сил вздохнуть, не то что сдвинуться с места. Лисена закрыла глаза ладонью, подглядывая между неплотно сомкнутыми пальцами. Дух неслышно приближался, уже стало понятно: огонь – это лампа в его руке. Может, пройдет мимо? Матерь-заступница! Бледная светловолосая девушка в расшитом золотом и серебром бальном платье остановилась, с интересом глянула на Элинку. Тьфу ты, шакальи проделки! Лисена опустила руку. Это же принцесса!

– Кто ты?

Какая она все-таки! Большие светлые глаза под темными ресницами, бледно-розовые губы. Тугие локоны падают на узкие белые плечи. В низком вырезе платья видна темная ложбинка между грудей. Совсем взрослая в Илларе принцесса. И такая красивая, что с ней не то что соперничать, стоять рядом не смеешь. А Лисена – самая настоящая встрепанная курица, сначала заблудилась, потом испугалась.

– Так кто ты?

Сердится. Свела изящные брови.

– Элина Демаш, ваше высочество. Горничная княгини Торн, – присела в низком реверансе.

Гнев сменился любопытством. Анхелина прищелкнула пальцами:

– Демаш… Демаш… Слышала, но не помню.

– Мой отец – капитан Александер Демаш, он служил вашему величеству.

– Моему отцу многие служат. А почему не князю Торну?

– Папу ранили, и он остался без руки. Был возвращен на службу королевской милостью, приставлен к молодым порученцам. После войны снова вернулся к князю, и сейчас он капитан Торнхэлского гарнизона.

– Я вспомнила! – обрадовалась принцесса, но тут же нахмурилась: – У тебя еще был брат.

– Да, ваше высочество.

– Артемий рассказывал. Мне очень жаль.

Элинка плотно стиснула губы. Прошло слишком мало времени с Шуркиной смерти, чтобы можно было вот так напоминать о ней.

– Ты давно служишь Торнам?

– Я родилась в Торнхэле, – с вызовом ответила Элинка.

– Вот что, ступай за мной. – Принцесса сунула ей в руки лампу и пошла, не оглядываясь. Лисену обдало нежным запахом духов. – Мне волосы переколоть надо.

– Я не умею так, – угрюмо сказала Элинка, глядя на локоны, перевитые лилиями.

Принцесса остановилась. Лисена думала, та разгневается, но Анхелина спросила с любопытством:

– Ты, кажется, сердишься на меня. За что?

– Ну что вы, ваше высочество.

– Не отводи глаза, Элина Демаш. Теперь я точно вижу – сердишься. Но разве я сделала что-то плохое? Тебе или дому Торнов?

– Напротив, вы очень добры, ваше высочество.

Принцесса склонила голову набок, словно разглядывала забавную зверушку.

– А я вспомнила, как тебя зовут на самом деле! Лисена, да?

– Это вам Эмитрий Дин сказал?

– А хоть бы и он, что ты так злишься?

– Простите, ваше высочество, – сказала, дерзко глядя в глаза Анхелине.

Принцесса подошла ближе. Элинке показалось, что запах ее духов оседает на коже, впитывается в новое, но такое простенькое платье горничной.

– Ты не угадала, мне говорил про тебя не Эмитрий, – Анхелина вгляделась в Элинкино лицо. – Тебе нравится княжич Дин, верно? Такая безрассудная дерзость…

– Капитанской дочери любить княжича? – выпалила Лисена. – Вы правы, ваше высочество, дерзость. Но разве Лея считается с этим?

– Ты перебила меня. Я хотела сказать, что такая дерзость возможна, только если безнадежно любишь.

– Откуда вам знать, принцесса? Вы-то счастливы в любви, вас просватают за Эмитрия! – Слезы сделали голос звонким и хрупким, как весенняя сосулька.

– Ты думаешь, для меня это счастье? Нет, Митя очень хороший, я бы радовалась этому браку. Но Лея всегда поступает по-своему, ты права. Я тебе не соперница.

– Какая же вы соперница… Вы красивая. Вы вся… такая… как ладдарские ирисы… – Элинка слизывала соленые капли, катившиеся на губы. Наверняка нос распух, и лицо пошло красными пятнами. Вот уж красотка, еще смеет княжича любить! Элинке стало так горько, что в горле клокотнуло рыдание.

Принцесса оглянулась тревожно.

– Пошли, нечего тут слезы лить.

Отняла лампу, ухватила Лисену за локоть и побежала, только стук каблучков эхом отдавался.

– Увидит кто, сплетен не оберешься. Нашла место, посреди коридора. Осторожно, лужа! Вон, светает скоро, – Анхелина махнула в сторону окна, за которым клубились тучи. – Я другой лестницей должна была идти, ближе, а там настоящий потоп. Мне волосы по-другому уложить надо.

Каблучки застучали по лестнице, музыка, доносящаяся из зала, стала громче.

– Если все шпильки мама вытаскивать будет, так ни одной величальной не хватит. Да я тебя не для этого звала, меня мастер Андрэ ждет.

Элинка была благодарна принцессе за непрерывный поток слов. Можно не отвечать, а промокнуть глаза, вздохнуть глубоко, успокаиваясь.

У резных позолоченных дверей Анхелина резко остановилась.

– Жди меня здесь, можешь туда зайти, за портьеру. И вот что, Элина Демаш, ты мне нравишься. Не у каждой хватит смелости с принцессой спорить. Ты ведь спросить хочешь, зачем меня ждать, так спроси.

– Зачем мне вас ждать, ваше высочество?

– Лампу обратно понесешь, – усмехнулась Анхелина, а потом быстро наклонилась и шепнула Лисене в ухо, щекотнув волосами: – И расскажешь мне про одного княжича. – Рассмеялась. – Да не бойся ты! Ничего тайного не спрошу. Да и не про Эмитрия вовсе.

Рассвет, сдавленный тучами, заглянул в окна Большого тронного зала.

Королева вынимала шпильки, освобождала поникшие лилии и складывала в расшитое полотенце, которое держала княгиня Наш. Митькина мама стояла, горделиво вскинув голову: не каждой выпадет такая честь. Светлые локоны принцессы, освобожденные, падали на плечи, укрывали спину. Величальная, которую завел тоненький девичий голос, ширилась, разливалась, точно река по весне:

– …А из Сада смотрит матушка,

Мать-заступница.

На голубку нашу белую,

На красавицу.

Скользит гребень, ревниво следят гости – не запутаются ли пряди. Виктолии приходится далеко отводить руку, чтобы до самых кончиков волос прошли деревянные зубья. Локоны закручиваются вокруг гребня, и кажется, что руки королевы скользят в облаке живого, подрагивающего золота. Рассыпается золото плащом по плечам и спине Анхелины. Темке даже прижмуриться хочется от его нестерпимого сияния, но глаз отвести не может: никогда еще не видел принцессу такой красивой.

С поклоном поднесли ленты: бело-пурпурную, королевских цветов, и просто белую. Виктолия разделила густые волосы на пряди, перехватила шелком. Анхелина стоит неподвижно, чуть запрокинув голову. Подрагивают ресницы, что-то дрожит в горле. Выводят девичьи голоса:

– Ей плетут косу, не ведая,

Кому лента приготовлена,

Кому лента заворожена,

Кому лента предназначена.

Непозволительно дерзко не то что молиться, думать о таком, но Темка просит: «Создатель! Мне никакой другой ленты не надо, дай мне эту!» Век бы берег.

Королева стянула ленты узлом. Длинная коса упала вдоль спины, принцесса чуть повела головой, почувствовав тяжесть. Все, хоть завтра могут сватать. Глаза Анны вдруг стали испуганными, и она качнулась к матери. Виктолия обняла дочь, поцеловала в лоб. Анхелина отстранилась, повернулась к отцу и по обычаю низко поклонилась.

– Благослови тебя Матерь-заступница и Ларр-покровитель, – произнес король положенные слова.

Зашумели подруги, окружили принцессу пестрым роем, повели из зала. У Темки в груди стало пусто, точно все вынули – и сердце, и легкие. Просватают Анну, не сейчас, так позже. Не будет у нее в косе синей ленты. Может, зеленая будет. Какое оправдание роду Динов, махом снимет опалу! Об этом Темка подумал с тяжелым гневом, стараясь не смотреть на побратима.

Глава 14

Плащ Марк накидывать не стал, и стылый ветер продувал мундир. Влажный после ночного дождя воздух мелкими капельками оседал на аксельбантах и Бронзовом Щите. У лестницы, ведущей на эшафот, разлилась лужа, и плотник забрасывал ее обрезками досок. Рядом стоял палач, ждал. Топор в кожаном чехле он держал, как мужик перед колкой дров. Марк все пытался угадать: тот ли это топор, который когда-то предназначался ему самому.

Темка качнулся, задел плечом. Марк чуть повернул голову, сложил губы в улыбке: все нормально. Он был благодарен побратиму за тревогу. За то время, что стоят тут – а ждут уже давно, – Темка не в первый раз пытается как-то подбодрить. Эмитрий тоже тут, по правую руку. Готов поддержать князя Лесса, но кто бы поддержал самого Митьку! Марк догадывается, о чем тот думает. Когда арестуют князя Дина, Эмитрию будет хуже. Все-таки – отец. Но пока никаких следов мятежного князя, хоть и разослали соглядатаев по всем границам, предупредили все посольства. Молится ли Митька, чтобы отца никогда не нашли?

А для Марка все скоро будет кончено.

Темка снова толкнул в плечо, пришлось-таки разжать губы:

– Да нормально все.

Побратим не услышал, скорее угадал. Судная площадь гудит множеством голосов. За оцеплением стоят так плотно, что какой-то женщине стало плохо и ее не смогли вывести. Распахнуты окна домов, выглядывают любопытные. Толпятся на балконах. Говорят, места там раскупили за несколько дней до казни. Мальчишки забрались на фонари, пересвистываются, машут друг другу руками. Они увидят первыми.

Через толпу протиснулся лейтенант, склонился к коннетаблю:

– Повозка застряла в грязи, пока вытаскивали – станина хрупнула. Скоро будут.

Плотник закончил, но от эшафота не убрался, с озабоченным видом ощупывал бревна-опоры. Палач шагнул на доски, укрывшие лужу, потоптался. В щели выдавилась жидкая грязь, запачкала щегольски начищенные сапоги. Заплечных дел мастер обтер ноги о ступеньку и прошел к плахе, гулко топая по сырому настилу. Следом поднялись стражники.

В дальнем конце площади голоса стали громче, солдаты в оцеплении напряглись. Показалась повозка, выехала на очищенную от толпы дорогу. Марк повел лопатками, преодолевая желание согнуться, спрятаться. Он боялся не казни, а вот этих криков, поднимающихся ураганом. Только королевский приказ удерживал толпу и не давал присоединить к проклятиям что-нибудь повесомее. Но все же кто-то решился, в мятежника полетело гнилое яблоко, ударило в грудь. Крох не шевельнулся. Ему наверняка мешали связанные за спиной руки, но держался он так же прямо, как когда-то входил в Тронный зал золотым князем.

Крик, родившийся в горле, поразил самого Марка: «Папа!» Стиснул зубы, чтобы не выпустить его на волю. Создатель, сдурел он, что ли?! Нужно вспомнить ледяной взгляд князя, его стальную хватку и вкус ремня, что грыз Марк, корчась под ударами кнута. Шершавую веревку на горле. Исполосованный светом факелов задний двор и глаза капитана Олега. Но виделось другое: одобрение на лице князя, когда мокрый от пота Марк опускал шпагу. Слышался голос: «А потом и тебе родовым мечом владеть, так не посрами». Создатель, да что же это?!

Князя ввели на помост. Марк поднял голову, он не хотел больше прятаться. Вот Крох кивнул бывшим своим товарищам по Совету – золотым князьям. Посмотрел на старика-коннетабля. Глянул в сторону порученцев, нашел отрекшегося наследника. Глаза в глаза. Марк успокоился: не отец – князь Крох, предводитель мятежников, смотрел на него по-звериному.

Снова заволновалась толпа, но уже на другом конце площади. Карета с илларским гербом подкатила к оцепленному солдатами возвышению. Вышел Эдвин, за ним – королева и принцесса. Виктолия прятала руки под плащом, не видно, комкает ли она кружевные манжеты, как обычно в волнении. Анхелина была мраморно бледна. Темка еле слышным шепотом помянул шакала.

Резко ударили барабаны, Марк вздрогнул. В плотном влажном воздухе они звучали глухо, но сразу перекрыли шум толпы. Князь Лесс тронул языком бугорок на внутренней стороне губы. Как прикусил тогда, на собственной несостоявшейся казни, так и остался след. Рокотали барабаны, и хотелось зажать уши, крикнуть: «Хватит! Заканчивайте быстрее!»

Тишина. Такая же гулкая, как барабанный бой. Темка снова задел Марка плечом.

– Есть просьбы? Или милости попросить желаешь? – по обычаю спросил палач. Сегодня он выплюнул это так угрожающе, что мало кто из осужденных решился бы воспользоваться своим правом.

Князь сказал:

– Да, я хочу завершить свои дела на этом свете.

Палач покосился на короля, тот кивнул. Князь Крох чуть насмешливо поклонился, благодаря за разрешение. Подошел к краю эшафота, сказал громко:

– Ничего, вы еще вспомните князя Кроха! Когда в ваши дома придут с оружием, а вы не сможете защититься. Когда за право жить по собственным законам будете платить соседям золотом.

Князь посмотрел на короля – видно, ждал, что Эдвин подаст знак палачу заткнуть мятежника. Но король спокойно слушал. Осужденный пошевелил связанными руками, набухли мускулы, казалось, разорвет веревки.

– Я, князь Дарий Крох из рода Лиса, клянусь своим покровителем… Да, клянусь! – Он крикнул так громко, как только мог, чтобы слышала вся площадь. – Клянусь, что наследничек мой бывший и не наследник вовсе.

Марк прикусил губу, впился зубами в старую метку.

– Вы обращаетесь к нему «князь Лесс», а он ублюдок, пригулянный мамашей от капитанишки. Ты знал, а, король?

Эдвин молча смотрел на приговоренного.

– Так пусть все знают – не моя это кровь. Никто из моего рода не лизал Эдвину сапоги, слышите? Никто! А этот князь Лесс – ублюдок! – Он глянул на Марка. – Помни, кто ты есть.

Против воли родились слова: «Я ублюдок». Марк сглотнул их вместе с кровью, сочившейся из губы.

– Ты ведь запомнил мой урок, так скажи всем, кто ты.

«Я ублюдок…»

– Я князь Лесс из рода Ласки! – крикнул Марк. – Отец мой был достойным человеком. Я благодарен матери, что она родила меня не от такой сволочи, как ты.

Его услышали все: те, кто поверил Кроху, и кто не желал верить.

– Ублюдок! Мало, видно, я тебя порол.

Палач глазел на Марка и не заметил знака, который подал король, и капитан Георгий громко сказал:

– Продолжать!

Снова ударили барабаны. Палач ухватил Кроха за плечо, но тот вырвался, сам шагнул к плахе. Крикнул что-то беззвучно в небо и опустился на колени. Положил голову на гладкое, еще без единой зарубки, дерево.

Марку удалось не зажмуриться.

***

Есть день в году, когда крестьянским ребятишкам не то что простительно, а просто необходимо ходить с грязными лицами. Они вымазываются мокрой землей, да еще бахвалятся друг перед другом, кто чернее. К вечеру от ребятишек не отстают и взрослые, и даже деревенские кокетки красят щеки грязью. Рыбаки лепят на лицо чешуйки, кузнецы посыпают бороды пеплом, мельники, понятное дело, мукой. Парни, бывает, соорудят себе берестовые коробы на головы, и в таком страхолюдном виде девок за околицей караулят. Те выйдут обязательно – грех рассвет не в лесу встретить. А еще считается, что зачатый в это утро ребенок родится здоровым и удачливым, ведь к нему покровитель будет особенно щедр.

Так празднует Именование Матери-заступницы чернь. Знать развлекается по-другому.

В летней королевской резиденции уже второе столетие подряд лелеют чудный сад, саженцы для которого привозят даже из заморских стран. Искусные мастера высаживают их так, что получается лабиринт, в котором легко уединиться. Порой слышатся голоса за зеленой стеной, но точно знаешь – не увидят тебя на укромной поляне. Запутанные тропы приводят на цветущий луг или к заросшему ряской пруду, под шатровую сень деревьев-великанов или озерцу, где в глубине ходят зеркальные карпы, а то и к искусственному гроту, выложенному изнутри камнями дивной красоты. Каждый найдет место по душе, чтобы встретить рассвет.

Гости, конечно, не пачкают лица, а надевают маски – простые или причудливые, как фантазия и достаток позволяют. Обязательное условие лишь одно: маска должна напоминать о покровителе. Будь то одинокое перо или распахнувшиеся от переносицы крыла, искусно собранные так, что похожи на настоящие вплоть до самых крохотных пушинок. Может – звериная морда или отороченная мехом шелковая маска. А то и кожаная, расшитая по краю зубами и когтями. Только королевская семья обходится бархатными, в цветах Ларра-покровителя – белое с пурпурным.

Под дубами накрывают длинные столы, вешают на деревья лампы и раскрашенные фонарики, застилают поляны деревянными щитами. А утром будет позволено многое…

Но все это – потом, пока же тянулся по дороге обоз. Впереди королевская семья, за ними знатные семейства Иллара со слугами и охраной, в арьергарде мощные ладдарские кони волокли тяжелые возы с сундуками. Постепенно обоз так растянулся, что распался на небольшие отряды. Последние еще не вылезли из грязи, в которую превратилась дорога после дождей, первые уже пылили по тем местам, куда ливни не дотянулись. Где-то в середине сломалась карета, ее попробовали объехать и застряли в канаве на обочине. Возчики переругивались, пытаясь убраться из столпотворения. Липкая жара, сменившая холодную морось, делала их ругань особенно изощренной.

Друзья съехали с дороги, выбрали свежий, недавно сметанный стожок, и завались в траву, пережидая, когда освободят проезд. Коней пустили пастись тут же, Митькина Ерьга кокетничала с изящным Темкиным Карем и мощным Санти Марка.

– Жара, – сказал Митька, подставляя лицо солнцу. – Такие ливни шли, думал, пол-Иллара затопит, а тут вон какая сушь.

– Молока бы, холодненького, – пробормотал Темка, жмурясь. – Совсем будет как в Торнхэле. Слушайте, давайте после отпросимся у Эдвина и махнем к нам, а? Александер будет рад.

Марк не ответил, он смотрел в небо, непривычно чистое, и перекатывал в зубах сухую травинку. Митьке хотелось протянуть руку и выдернуть ее, слишком уж напоминала о маленькой камере в стене баронского замка. Морозом по спине драло, даже в такую жару.

– Как все сразу получается: Весенний бал, казнь, Именование Матери-заступницы, – сказал Митька. – Любовь, смерть, жизнь.

– Не начинай философствовать, – зло оборвал Темка.

Побратим в последние дни был… как порох, сказал бы Митька, если бы не въелись уроки Курама. Нет, к Темке не то что с огнем, а порой и с мокрой тряпкой подходить опасно – вспыхивает. И главное, не угадаешь – когда. Ясно, почему молчит Марк, но с чего злится Темка, непонятно.

Показался еще один отряд. Митька с неприязнью разглядел штандарт: род Быка. Ох как счастлив княжич Бокар! Специально подкарауливает порученцев, лишь бы гадость сказать. Какой только грязью не поливает Марка! Может, все-таки проскачут мимо?

– Едет, гад, – скривился Темка, увидев, что свернули с дороги.

Марк перекатил в зубах травинку и продолжал смотреть в небо.

Всадники подъехали вплотную, тени от коней накрыли лежащих порученцев.

– Смотри-ка, кто тут отдыхает, – вякнули из свиты Бокара.

– Чего надо? – Темка сел.

Митька приподнялся на локтях, Марк остался лежать. Конь Бокара переступил рядом с сапогами князя Лесса.

– Все-таки интересно, Торн, где ты такое дерьмо выискиваешь? – спросил Леоний. – Ну и побратимы у тебя, один другого лучше! Предатель и ублюдок. Специально подбирал?

Темка взвился, но Марк успел ухватить друга за полу мундира и рывком усадил на место. Со вздохом сел, выплюнул травинку и сказал негромко, преувеличенно серьезно:

– Вот что, Бокар, я тебе скажу. Проваливай ты к шакалу в задницу, понял? Дорогу показать?

Леоний послал коня вперед, грозя задавить Марка.

– Ублюдок, как ты смеешь пасть разевать, когда тебя не спрашивали?

Марк не двинулся с места. Вытянул чуть ли не из-под копыт травинку, помял в пальцах.

– Пшел вон, я сказал, – и снова откинулся на спину.

Бокар зашипел, как дворовый кот, схватился за эфес.

– Дуэли запрещены королем, – напомнил Митька.

– Дерьмо шакалье! – заорал Бокар. – Да вы просто трусите!

Темка вскочил, выхватил шпагу.

– А ну слезай!

Бокар ухмыльнулся: теперь зачинщиком дуэли выставят Артемия. И отправится строптивый княжич Торн из золотого рода служить в дальний гарнизон, где от скуки даже мухи мрут.

Митька поднырнул под шпагу, отвел ее в сторону. Встал между противниками.

– Княжич Бокар, ехал бы ты, что ли? А то еще немного, и нам будет плевать на королевский указ.

– Вы слышали, что этот шакалий сын сказал о приказе короля? – оглянулся на друзей Бокар.

– Уезжайте, – повторил Митька, тоже берясь за шпагу.

– Да шакал с ними, – занервничал кто-то.

Всадники отъехали. Бокар оглянулся, сказал что-то, и его дружки загоготали.

– Мразь, – выдохнул Темка, с силой вогнав шпагу в ножны. – Какая мразь!

Марк перевернулся на живот и уткнулся лицом в сгиб локтя. Темка глянул на его напряженную спину и рухнул в стог рядом, толкнул друга, но тот не отреагировал.

Митька сел, запрокинул голову к небу. Какая-то птица, встревоженная таким количеством людей, кружилась над полем. Он не понимал: ну как так можно? Вот небо, очистившееся от грозы. Трава скошенная пахнет. Лошади рядом пасутся. Звенит кузнечик. Все такое мирное.

– Не понимаю! – сказал вслух.

– Чего не понимаешь? – спросил Темка.

– Нет, правда. Ну как так можно? – Митька повернулся к побратиму. – Вы же вместе воевали. Вместе столько пережили. Столько видели. Не вот это – мирное, а что мятежники принесли с собой. Вы же вместе были! Я не понимаю, ну как? В одну атаку ходили. Голодали вместе. Погибнуть могли – каждый, в любой день. Утром еще живой, а вечером… Нет, я понимаю – можно ненавидеть друг друга. Пусть. Я понимаю. Но как можно говорить такое, когда войну вместе прошли? – Объяснить не получалось, Митька мотнул в отчаянии головой. – Темка, помнишь, думали, если война, то враги все – там, на той стороне. Нет, я знаю, что на самом деле не так, и тут и там подлецов хватает. Но как можно пройти вместе такую войну и вот так грязью…

Митька замолчал, глядя на удивленное Темкино лицо. Он догадывался, что хотел сказать побратим: ну это же Бокар! Но раньше, чем княжич Торн заговорил, захохотал Марк. Перевернулся на спину, раскинул руки и задрыгал ногами. Смеялся до слез, еле выдавил:

– Митька, ой, не могу… Ну какой ты, к шакалу… тьфу!.. из тебя летописец, а? Если ты этого не понимаешь?

– Хороший, – огрызнулся Митька. – Чего ржешь-то?

Марк сел, вытер рукавом выступившие слезы:

– Да брось ты, не обижайся.

Митька хмыкнул с досадой. Сначала ржет как жеребец, а потом – не обижайся на него.

– Знаешь, – Марк снова потянул в рот травинку. – А может, ты и прав. В смысле, что ты хороший летописец. Пусть уж лучше пишут о войне те, кто и правда не понимает. Ты хоть подлость оправдывать не будешь.

– Подъем, – перебил Темка, кивнул на дорогу: там уже показались телеги.

Марк легко вскочил, поймал Санти за повод и повернулся к друзьям.

– Да, вот еще… Хватит меня по ночам караулить!

Темка принялся с обеспокоенным видом поправлять седло, Митька обирать траву с мундира.

– Ну прям овечки невинные. Бросьте, я же видел.

Темка покаянно вздохнул.

– Знаете, я три раза собирался с собой покончить. Делать это в четвертый по меньшей мере пошло. Стреляться я думал, из окна выбрасываться пробовал. Вешаться тоже, ага. Остается только утопиться, а я, как назло, плаваю хорошо.

Темка вдруг переменился в лице.

– Если бы ты тогда… Еще тогда! И нет тебя. Вообще нет. Я бы не узнал даже, какой ты на самом деле. Совсем бы тебя, получается, не было, – он поежился. – Тьфу на вас с такими разговорами. Поехали!

Место для отдыха из года в год выбирали одно и то же: на опушке дубовой рощи. Анхелина с удовольствием вышла из кареты, поправила шляпку, чтобы на лицо не падало солнце. Вокруг королевы уже суетились придворные дамы, вокруг дам – горничные, и гомон стоял на весь лес. Слуги постелили под деревьями ковры и разбросали на них подушечки. Несли сок и фрукты, веера и шелковые платки. Анхелина подошла к матери, сесть рядом. Ну какой это отдых? Шумят, дергают, суют под нос фрукты. Хотя некоторым нравится, глянула Анна на оживленную княжну Рельни.

Княгиня Торн протянула принцессе крупную землянику. Анна взяла ягоду, благодарно улыбнулась. Земляничина оказалось приторно-сладкой и только усилила жажду. Княгиня вернула тарелочку служанке с медными волосами, и принцесса вспомнила о рыжей девочке Демаш.

– Княгиня Полина, у меня к вам просьба. Может, она покажется вам несколько странной.

Королева повернула к ним голову. Анна постаралась, чтобы слова прозвучали как детский каприз:

– У вас есть служанка, Элина Демаш. Она помогла мне на Весеннем балу. Очень милая девочка.

В глазах медноволосой горничной метнулась тревога.

– Вы не могли бы отдать ее мне, пока будем в летней резиденции?

Удивленная княгиня переглянулась с королевой и после легкого кивка Виктолии сказала:

– Если так будет угодно принцессе. Дарика, позови Элинку.

…Деревья скрыли пеструю шумную опушку, и принцесса повернулась к Лисене:

– Ты не сердишься?

Элинка удивилась вопросу, спасибо, хоть ответ нашелся сразу:

– Разве можно сердиться на ваше высочество!

– Что, мама наказ дала, как себя вести? – улыбнулась Анхелина. – Дарика – твоя мама, правда? Я угадала! Так скажи, ты недовольна, что я тебя выпросила?

– Это честь для меня, ваше высочество.

– Ну вот, – расстроилась Анхелина. – Не надо так, пожалуйста. Ты мне за другое понравилась. От тебя жизнью пахнет. Настоящей! Не как во дворце, там слово не скажи, шагу в сторону не ступи, глаза поднимать не смей и всем улыбайся. Так от Мити пахло, когда он из поездок возвращался. А уж от княжича Торна! – с удовольствием засмеялась принцесса. – Когда княжна Рельни появилась, от нее так тоже пахло. Дорогой, войной, даже не знаю чем, но таким… настоящим. Она мне сначала нравилась. – Скорчила печальную гримаску: – А теперь Марика такая же, как и все прочие. Вросла во дворец.

– Княжна вам больше совсем не нравится? – не удержалась Лисена. Она слышала, как Артемий поддразнивал друга, намекая на созвучие имен: Марк и Марика.

Анхелина усмехнулась.

– Принцессе все должны нравиться. Но если честно, – она поманила Лисену пальцем, наклонилась и фыркнула в ухо, – терпеть ее не могу! Ну не стой, пойдем.

Элинка перехватила удобнее корзину с покрывалом и подушечками.

– Рельни, кстати, мои придворные девицы тоже недолюбливают. Она же некрасивая, Марика. Высоченная, смуглая, да еще с усами. Девицы ее даже «офицершей» прозвали. А успехом пользуется побольше, чем иные красотки. Как же такую любить? Но мне княжна за другое не нравится. Обманулась я в ней. Вот, пришли.

Открылась полянка. Сюда голоса с опушки доносились неразборчиво. Было слышно, как за деревьями ходит королевская охрана. Анхелина указала на поваленный ствол:

– Стели тут.

Лисена раскинула покрывало, уложила в развилку дерева подушечки. Принцесса села и потянула Элинку за руку, предлагая устроиться рядом.

– Это всегда так, когда сначала радуешься человеку, а потом оказывается – обманулась. И уже так его не любишь! – поморщилась Анхелина. – Но не будем о ней, право слово. Я тебя не для этого звала.

Лисена давно мучилась: о ком же хотела спросить принцесса? Тогда разговор не вышел: Анхелину обратно в Большой тронный зал сопровождал мастер Андрэ, кудахча над каждым локоном.

– Догадалась уже? – улыбнулась принцесса.

Элинка помотала головой.

– Что, правда – нет? Ларр-покро… ой… – всплеснула руками, – илларский покровитель мне точно не поможет. Ты подумай, о ком еще я могу у тебя спросить? Ну? – Анхелина чуть зарозовела, выжидательно глядя на служанку.

– Матерь-заступница! – охнула Лисена. – О княжиче Артемии?

«Да», – подтвердила принцесса взмахом ресниц и жарким румянцем. Элинка вглядывалась в ее лицо неприлично жадно, не как принцессу рассматривала, а влюбленную в Артемия девушку.

– Ну как, хороша я для княжича Торна? – Анхелина горделиво вскинула голову. – Хороша, я знаю. Я хоть и принцесса, но сердцем-то чувствую. Влюблен он в меня, Элинка. Я раньше только надеялась, а на балу точно поняла.

Княжич Торн влюблен в принцессу?! Матерь-заступница!

– Ты расскажи мне про него, ладно? Знаешь, мне про Артемия все-все интересно!

Лисена перебрала воспоминания, как бусины, увертливые шарики выскальзывали и раскатывались по закоулкам памяти.

– Вот, первое, что помню. Мне лет пять было, Артемию, выходит, семь. Вы знаете, ваше высочество, Торнхэл славится лошадьми. Во всей округе таких нет! Даже в Турлине наших коней знают. При таких лошадях быть – мальчишкам другого и не надо. Вот по весне и выбирают подпасков. Еще когда даже таять толком не начинает. Задний двор застилают соломой и выводят коня. Самого капризного! Обязательно неоседланного. Ой, такие страшные кони бывают! Смотришь, кажется, зашибет. К такому-то не каждый подойти рискнет. Ну вот, кто из мальчишек на нем удержится, тому и подпаском. А кто дольше всех – так ого-го какая слава на все деревни! Вот. Значит, привели коня. Огро-о-омный! Ужас. Холодно, у него пар из ноздрей. Конюхи говорят: «Горяч!» Я думала, правда внутри огонь горит и дым из ноздрей. Двор, как водится, сеном застелили. А толку с того сена? Слетишь, так расшибешься. Плакать нельзя, а то позору будет на всю деревню. Хоть как расшибся, а все равно покажи, мол, ерунда. Мальчишки стоят, друг друга пихают, а первым никто не решается. Ну страшно же, такой конь! И тут княжич Артемий выходит. Главное, не было никого, кто бы ему запретить мог: ни князя с княгиней, ни моего отца, ни дедушки Алекса. Конюхи пытались отговорить: не княжеское это дело, да маленький еще. Деревенские года на три-четыре постарше будут, и то не каждый к коню полезет. А разве Артемия переспоришь? Подсадили, конюх узду отпускать боится. Княжич как крикнет: «А ну отпусти!» Ну и отпустил… Артемий сразу слетел. Локоть разбил, колено разбил, бок ободрал. Ой, я видела, кровь, ужас просто.

– Но ведь не заплакал.

– Нет, конечно! Что вы, ваше высочество! Заплакал! – Лисенка возмущенно фыркнула. – Такой заплачет, ждите! Он даже в замок себя отнести не дал, сам хромал, пока князь не выбежал. Вот. А через год, как подпасков опять выбирать стали, так княжич Артемий дольше всех продержался.

– Он вообще ничего не боится, правда? – глаза у принцессы блестели.

– Нет. Простите, ваше высочество, неправда.

Недоуменно приподнялись бровки.

– Он за друзей боится, я точно знаю. Вон с ними какое…

Принцесса вдруг схватила Лисену за руку, сделала знак молчать. Кто-то шел через лес, ойкая и посмеиваясь. Между дубами показались три девицы, в одной из которых Лисена узнала княжну Рельни. Смуглянка явно заметила странную близость принцессы и служанки, и Элинка торопливо вскочила.

– Ваше высочество, – присела Марика в реверансе. – Вас ищут. Скоро отправляемся.

– Я сейчас.

Девицы не тронулись с места, и Анхелина нехотя поднялась. Лисена бросилась собирать подушки.

– Вы знаете, ваше высочество, – громко говорила Марика, пристроившись по левую руку от принцессы, – княжна Нелин рассказала забавную историю. Вам понравится, слушайте.

Лисена чуть усмехнулась, сворачивая покрывало. Она могла поспорить на что угодно, хоть на собственное приданое: Анхелину интересует одно-единственное, и ничего княжна Нелин про это рассказать не может. Да, придется Лисене в летнем дворце язык почесать. Что скрывать от себя, она этому рада: где Артемий, там и княжич Эмитрий, а уж про него Лисена готова говорить часами. Может, и сама что интересное от принцессы услышит.

Марк почти не соврал, он в самом деле считал глупым стреляться. Вот только иногда становилось плевать: ну и пусть глупо. А ради чего все терпеть? Косые взгляды и обрывающиеся разговоры, стоит Марку войти в комнату. Липкое любопытство придворных. Затаенные ухмылки слуг. Жалость друзей. Презрение. Брезгливость. Высокомерное недоумение. И постоянное ощущение грязи, точно в навоз вляпался и никак отмыться не можешь.

Тогда, после казни, Марку удалось отделаться от друзей, и он кружил по Турлину. Недоумевающий Санти был недоволен, тем более к вечеру снова засобирался дождь. Предвестником его пришел влажный холодный ветер, погнал по мостовой мусор. Улицы быстро пустели. Нищие и те разбрелись по берлогам, даже им было куда идти: в ночлежки или под мост. Санти одиноко цокал подковами по булыжникам. Быстро темнело, точно на город натягивали мокрый плащ. В домах зажигали лампы. Свет падал на мостовую узкими клинками из щелей между ставнями, просачивался из-за портьер – жильцы отгораживались, как могли, от ненастного вечера. Надевали халаты и мягкие туфли. Пили чай с клубничным вареньем или подогретое вино. Неторопливо беседовали с домашними. Делали все то, что когда-то казалось Марку скучным.

Он замерз еще с утра, к вечеру продрог окончательно, но не свернул ни к одному, даже самому захудалому трактиру. Сказанное с эшафота «ублюдок» висело плевком. Прийти с этим к людям казалось невыносимым.

Пошел крупный холодный дождь, Марк продолжал бездумно ездить по улицам. Если бы кто наблюдал за ним, то удивился бы странному выбору дороги: всадникамотало из стороны в сторону, точно конь и хозяин были пьяны. Марк же просто-напросто объезжал светлые отпечатки окон. Он отчаянно завидовал тем, для кого горел этот свет, так, как, наверное, не завидовал ни один самый старый и больной нищий. Никто и никогда не будет ждать Марка у окна, не зажжет для него лампу – кому нужен ублюдок? Он и права не имеет коснуться горевшего для других света, как бродяга не смеет осквернить прикосновением грязных рук икону Матери-заступницы.

Тучи клубились над городом, сталкивались боками и выдавливали друг из друга все новые и новые потоки воды. Волосы прилипли к шее, с них затекало за шиворот. Мундир и рубашка промокли насквозь, в сапогах хлюпало. Казалось, капает даже с ресниц. Марка сотрясала мелкая дрожь. Он подумал с надеждой, что обязательно заболеет и провалится в жар и беспамятство. И то и другое привлекало: согреться и забыть. Дождь наполнял улицы потоками воды, бросал под ноги коню всякую дрянь. Марк выехал из центра Турлина и оказался у городской стены. Но даже тут, в маленьких домишках, светились окна: горели крохотные огоньки на фитильках, плавающих в жиру. Улицы пошли немощеные, тяжелый Санти проваливался в грязь, рискуя оступиться и попасть в яму. Только ради измученного коня Марк свернул на поднимающуюся в гору дорогу, к единственному приличному кварталу в этих местах. Закоченевшие пальцы почти не чувствовали повод, но Санти и сам воспользовался случаем выбраться из грязи.

Стало светлее, хотя окна теперь прятались за высокими заборами. Но у ворот горели лампы, позволяя различить границу между сплошной стеной дождя и мостовой. Конь пошел бодрее, явно узнавая места и помня, что тут могут укрыть и накормить. Марк оглянулся и рванул повод: убраться побыстрее от дома коннетабля Кирилла. Санти всхрапнул недовольно, не желая повиноваться приказу, и Марк мешком осел в седле. Какая, в сущности, разница, куда ехать? Если суждено жить с клеймом ублюдка, так пусть коннетабль осудит первым.

Теперь Марк спешил, точно не терпелось ему увидеть брезгливый взгляд старого князя и с полным на то правом освободить если не мир, то хоть Турлин от своего присутствия. Показалось вдруг: дождь – тот самый, что гнался когда-то за княжичем Крохом по дороге в столицу, и вот теперь нагнал и уже не отпустит, а все прошедшее было лишь милостивой передышкой.

Перед самым домом коннетабля раскинулась огромная лужа. Санти растоптал ее край, и освобожденный поток хлынул вниз по улице, торопясь успеть, пока не залепило дыру мусором. Марк встряхнулся, как старый пес, вылезший из реки, и ударил кулаком по мокрым доскам ворот. Стучать пришлось долго, пока не открылось зарешеченное окошко и не спросили:

– Кто таков?

В голосе слышалось: кого шакал в такую погоду носит, заставляя мокнуть честных людей?

– Ну, кто таков? – повторили, пока Марк пытался справиться с дрожью.

Но, даже совладав с губами, он не мог ответить. «Князь Лесс»? Обольют грязью: «Нашелся князь, ублюдок шакалий». «Королевский порученец»? Так это пока нашивки не сорвали. В окошке показался внимательный глаз, оглядел с ног до головы вымокшего всадника и усталого коня, Марк понимал, как жалко они выглядят со стороны. Прежде чем окошко захлопнулось, успел пролязгать, стуча зубами:

– Я к коннетаблю. Передайте, что к нему Маркий.

– Что, просто Маркий? – хмыкнули за дверью.

– Да.

– Ну, жди, передам, – голос не сомневался, что мокрого бродягу не примут.

Марк съежился под ливнем. Казалось, прошла вечность и коннетабль давно приказал гнать прочь бывшего королевского порученца (конечно, бывшего, а как же иначе?), но стража поленилась тащиться к воротам, здраво рассудив, что дождь прогонит быстрее. Марк уезжать не собирался, он только выпустил повод и спрятал руки под мышками.

Ворота заскрипели, открываясь.

– Проезжай!

Санти радостно двинулся вперед, снова растаптывая край лужи. Оказывается, времени прошло не так уж много – вода не успела подняться.

Коня увели. Гостя повлекли на высокое крыльцо, оттуда – в теплые сени, освещенные лампой. В сенях пахло новенькими седлами, и Марку стало неловко, что он принес сюда запах воды и грязи. Кто-то уже тащил с его плеч мундир и рубашку – и тут же другие руки растирали жесткой теплой дерюгой. Марка толкнули на сундук, потянули с ног сапоги. Все делали молча, лишь сопели и пыхтели, и потому казалось, что не люди его обихаживают, а какое-то многорукое чудище. Марк прикрыл глаза и отдался в его власть. От тепла сразу разморило, желудок напомнил о себе резью – Марк ничего не ел с самого утра, он даже не позавтракал толком, занятый мыслями о казни. На плечи накинули удивительно теплый камзол, помогли влезть в сухие штаны, запихали ноги в мягкие комнатные туфли и повлекли дальше, из полутемных сеней в ярко освещенные комнаты. Довели до уютной столовой, в ней было что-то странное, и Марк не сразу понял, что это растопленный камин, который до осенних холодов должен оставаться пустым и безмолвным, а не трещать радостно дровами и плеваться искрами.

Князь Кирилл сидел за столом. Он оборвал приветствие:

– Садись. Выпей.

В руку Марка сунули кружку с чем-то теплым. По виду – вино, но запах напоминал скорее о булочках, и вкус оказался непривычно сладким.

– Старый рецепт: вино с корицей и медом, – сказал коннетабль.

Тепло от горла покатилось в желудок, снимая последнюю дрожь. Марк стиснул в руке пустую кружку, как сжимал перед боем рукоять пистолета.

– Согрелся?

– Да, спасибо.

– Ешь.

Перед ним оказалась тарелка, наполненная восхитительно пахнущим мясом. Розовые кусочки плавали в соусе, слегка прикрываясь зеленью. В желудке снова резануло, но Марк все никак не мог поставить кружку, точно расстанься он с ней – и исчезнет наполнившее его тепло, и вся эта комната растает, словно видение.

Князь кивнул слуге, и тот деликатно вынул кружку из рук гостя.

– Вы ведь все знаете, – сказал Марк.

– Да, знаю. Давно знаю. Эдвин рассказал мне, кто выдал заговорщиков. И почему ему можно верить.

Марку захотелось скорчиться, закрыть лицо руками. Все это время коннетабль знал, и обращался с ним как с настоящим князем. Было невыносимо стыдно, что он заставил уважаемого человека принимать участие в столь мерзком представлении.

– Ешь, – повторил хозяин.

Марк жевал старательно, но вкуса мяса почему-то не чувствовал.

– Заезжали твои друзья. Искали тебя. Я убедил их вернуться во дворец. Сказал, что ты там непременно появишься. Да, непременно. Или я зря ценю тебя столь высоко.

Марк опустил вилку.

– Да, ценю. У тебя удивительно светлый ум, и милосердие правильно сочетается с жесткостью. Это очень хорошие качества для полководца.

– Но как… теперь…

– А что – теперь? Как бы то ни было, ты – князь, твой титул подтвердил король. Эдвин знал правду, когда вручал тебе меч. Так что ты князь Лесс и по крови, и по королевскому слову.

Марк вспомнил слова даррского купца: ему покровительствует Ласка, значит, приняла в свой род.

– Может, Создатель прав, что дал тайне выйти наружу. Тайна, особенно та, что постыдна, вяжет страхом. Сейчас, когда самое страшное уже произошло, ты стал свободен.

– Свободен? – В горле пискнуло, Марк подавил истеричный смешок.

– Конечно. Все уже случилось, остается только принять последствия. И ты их примешь. Можешь посчитать это ценой, которую должен заплатить незаконнорожденный.

– Ценой за что?!

– Быть собой. Сейчас, когда твое происхождение известно, ты можешь себе это позволить.

– Быть ублюдком.

– Если тебе приятнее это слово, то да, ублюдком, – ядовито усмехнулся коннетабль. – Если это главное, что есть в тебе. Мне всегда казалось, у тебя другая сердцевина. Ешь давай, а то остынет.

Ночевал Марк у коннетабля. Когда утром князь Кирилл предложил вместе ехать во дворец – отказался. И увидел, как старик одобрительно кивнул.

У входа в Офицерские покои Марка ждали. Было бы странно, если бы княжич Бокар со своими шакалятами не воспользовался случаем. Компания расположилась на ступеньках, сам Леоний облокотился о белый вазон и довольно щурился, глядя на приближающегося Марка. Темка и Митька, стоящие тут же, Бокару не мешали: заткнуть ему рот, не устроив драки, они не смогут. Пожалуй, Леоний был даже рад их присутствию.

Тогда Марк впервые услышал брошенное другим, не князем Крохом:

– Ублюдок!

Князь Лесс понимал, что новое развлечение еще долго не надоест Бокару, и не был уверен: готов ли платить такую цену? И за что? За право быть королевским порученцем? Да к шакалу и право это, и мундир! Война закончилась, довольно. Можно уехать из Иллара в Вольный союз. В портовом городе найдется дело для хорошего солдата.

Марк и сейчас думал о том же: не тащиться за королевской свитой, а уехать. Оказаться подальше ото всех, кто знает правду о его происхождении. Сменить имя, в конце концов. Наняться на какой-нибудь корабль… и плевать, что подумает коннетабль, узнав о бегстве!

– Вон уже крышу видно, – сказал Митька, перебивая размышления Марка.

– Где? – приподнялся на стременах Темка.

Марк тоже поднял голову, высматривая летнюю королевскую резиденцию. Никуда он не уедет. Жаль расставаться с Темкой, впрочем, с Эмитрием тоже жаль. И вовсе не плевать на мнение князя Кирилла. Да, не уедет. Но как не хочется въезжать в ворота парка! Лучше бы праздник Именования Матери-заступницы и не начинался.

– Митька, – позвал Темка странным голосом. – А у тебя какого цвета камзол будет?

Марк глянул на побратима, скрывая усмешку: дошло, спасибо Создателю. Чем, интересно, голова забита, что только сейчас сообразил?

– А как ты думаешь? – отозвался княжич Дин.

В день Именования положен только один цвет – родовой. А значит, щеголять Эмитрию в зеленом камзоле. Тут если кто и забыл, все равно вспомнит, какого роду княжич.

– А маска? С домом сгорела?

– Нет, у мамы во дворце хранилась.

– А мне вчера коннетабль подарил, – сказал Марк. – Я купил шелковую, а он, оказывается, с мехом ласки заказал.

Глава 15

На ветках дуба висели два фонарика, золотистый и розовый. Разноцветные пятна ложились на камзолы королевских порученцев. Дальше по аллее фонариков становилось больше: красные, синие, зеленые, в полоску и в крапинку, с нарисованными цветами и птицами. Вокруг бальной площадки они висели целыми гроздьями, там было светло, как в безоблачный полдень. Здесь же, под дубом, густился вечер.

Мимо прошли две девицы под присмотром матерей. Темка услышал, как одна, тощая и вертлявая, сказала:

– Эта Рельни потому не танцует, что не может предпочесть одного целому десятку.

Подруга толкнула ее в бок и показала на Марка. Уставились на незаконнорожденного князя с любопытством.

– Немедленно пойдемте отсюда! – возмущенно сказала одна из матрон и увела оглядывающихся девиц.

«Вот дуры», – подумал Темка. Марка, казалось, это не взволновало.

Марика действительно танцевала мало, предпочитая блистать в шумной компании молодых людей. Высокая, в светло-голубом платье и в белоснежной маске, она казалась еще экзотичнее, чем на Весеннем балу. Темке хорошо было видно, как княжна Рельни прикрыла губы веером и засмеялась. Смех у нее был грудной, низкий, совсем не девичий, а женский. Темке он не нравился. Марк же все поглядывал на Марику, слушая Митьку невнимательно, хотя сам просил рассказать о роддарских поединках.

– Извини, – перебил он княжича Дина. – Я отойду.

Голос у него был точно на дуэль собрался.

До ярко освещенной полянки, где стояла княжна Чайка, было не больше десятка шагов. Марк подошел, и сразу все замолчали. Молоденькая дебютантка ойкнула и спряталась за брата. «Смотрят, как на зверюшку какую», – скрипнул зубами Темка.

– Княжна Рельни, – поклонился Марк.

Марика ободряюще улыбнулась, вопросительно приподняла брови. Темка выдохнул: спасибо, Создатель!

– Разрешите пригласить вас на танец, княжна.

Всего лишь легкое движение краешком губ, и улыбка превратилась в насмешку.

– Вы? Приглашаете меня? Господа, посмотрите, какая дерзость! – Марика схлопнула веер и указала им на князя Лесса. – Или глупость? Как вы думаете?

Все оживились, предвкушая развлечение. Темка услышал чье-то восклицание:

– Каков наглец!

– Ну что вы, господа, – очаровательно улыбнулась Марика. – Вы слишком суровы. Может, он просто не понимает. – Она повернулась к Марку: – Вы не можете пригласить меня. Я не танцую… – княжна Чайка сделала томительную паузу, – с незаконнорожденными.

Громко вскрикнула дебютантка, кто-то рассмеялся. Темка бы не выдержал, рванул в лес, подальше от позора. Марк слегка наклонил голову, словно услышал: мол, простите, танец уже обещан. Повернулся и пошел.

Темка видел, как воевал Марк, знал, что орден Росса получен им по праву. Но вот так повернуться и спокойно пойти казалось ему не меньшим подвигом. Посмеивалась Марика, изощрялась в остротах ее свита, возмущался старый князь, оказавшийся неподалеку. И то, что Марк не шагнул дальше в темноту, а остановился рядом с друзьями и повернулся к бальной площадке, тоже было подвигом. Да Темка лучше бы под обстрелом прошел! За что его Марика – так?! Ну, с Бокаром понятно, но княжна Чайка его разлюбезная – за что? Марк смотрел поверх голов танцующих, и Темке чудился стук барабанов, как тогда, во дворе маленького баронского замка. Митька вдруг заговорил о Рагнер-крег-борне, Темка глянул ошарашенно на побратима, а тот все рассказывал о каменных корслунгах, сравнивал их стати с илларскими и роддарскими жеребцами, показывал руками размах крыльев.

Музыка замолчала, обозначив короткий перерыв между танцами. Послышался смех, и Темке захотелось оглянуться. Казалось, это над Марком, наверняка уже разнесли сплетню. Засмеялись еще громче, заговорили оживленнее. Темка все-таки обернулся с досадой – и увидел принцессу. Анхелина сошла с деревянного помоста и направлялась прямо к ним.

Остановилась, взглянула на Марка и в наступившей тишине сказала:

– Князь Лесс, может быть, вы пригласите меня на танец?

Ахнули громко.

– Буду счастлив, принцесса Анхелина.

Рука об руку они вышли в центр бальной площадки, принцессе всегда – в первую пару. Музыканты медлили, и Анна гневно взглянула на дирижера.

Митька прошептал:

– Сумасшедшая!

Сумасшедшая, согласился Темка. А у самого в груди щекочет гордость: вот какая она, Анхелина! Смелая, честная, благородная! Самая лучшая. Спасибо, Анна!

Почти никто не танцевал, на бальном помосте остались лишь те, кто оказался там раньше скандальной пары. Под деревьями собралась толпа, подходили все новые и новые любопытные.

– Эдвин! – выдохнул Митька. – Ларр-покровитель!

Придворные засуетились, не зная, что предпочесть: быть подальше от королевского гнева или самим все увидеть и услышать.

А потом это и случилось.

…Было как помрачение. Темка громко смеялся, часто прикладывался к бокалу, внимал чужим шуткам, только бы не сорваться. Это же уму непостижимо – ненавидеть побратима! Ненавидеть до стиснутых на эфесе пальцев. Ненавидеть за то, что в поисках поддержки Анна повернулась к Митьке, и именно ему позволила спорить со своим отцом. За то, что когда Эдвин не захотел продолжать неприятный разговор при свидетелях, он отослал князя Лесса и княжича Торна, но не Дина. И сейчас, поглядывая издалека, как Митька и Анна стоят напротив короля – вдвоем! – Темка ненавидел друга все больше и больше.

Вспоминал, как часами был готов рассказывать о княжиче Дине, лишь бы слушала Анна. Еще и радовался этим крохам внимания. «Объедки подбирал», – с омерзением подумал Темка. Он презирал себя за такие мысли, и это тоже ставил побратиму в вину. Предал его Митька, предал! Знал, что Темка любит Анну, и согласился с королем. Женишок! Вот такой у него побратим: сначала отца предал, а потом друга.

«Матерь-заступница, что я несу!» – ахнул про себя Темка. Глянул испуганно на Марка и приятелей, словно те могли услышать, и отступил за деревья. За кустами шуршали и посмеивались, где-то в стороне хохотали и звали слуг с вином. Княжич продирался, не разбирая дороги, и остановился только на маленькой полянке, со всех сторон окруженной пушистыми сосенками. Маска давила, и Темка содрал ее, яростно растер лицо. Щеки горели, точно кто надавал пощечин. Так мерзко княжич себя еще не чувствовал. Хотелось крикнуть: «Подлец!» – и залепить самому себе оплеуху, но это было бы так глупо, что Темка лишь зарычал сквозь стиснутые зубы, дернул сосенку за лапу, обдирая ладонь.

Олень-покровитель! Помоги!

Хвоя на сосенке была мягкая, пахучая. На разломе веточки выступила смола, и в такой душный вечер не застывала, а липла к пальцам. Темка разгрызал зеленые иголочки, глотал горьковатую слюну. Он сейчас бы что угодно съел, лишь бы перебить мерзкий привкус непроизнесенных слов. Разве виноват Митька, что Анхелина знает его с детства? И разве странно, что она полюбила княжича Дина? Намного удивительнее было бы, если бы принцесса его не полюбила. Вот уж, поди, рада решению отца. Пусть будет счастлива.

Морок отступал, как отступает разбитая вражеская армия: оставляя за собой распаханные боями земли, пустые дома и вытоптанные посевы. Темка надел маску и пошел на звуки илларского полле. Вот шакал, он же Марка бросил.

Князь Лесс нашелся в компании молодых офицеров, там же стоял и Митька. Друзья смеялись над байкой, что травил Захарий, азартно размахивая руками. Анхелины и королевской четы не было видно, пропала куда-то и княжна Рельни. Темка подошел, Митька и Марк раздвинулись, впуская его в круг.

Байки лились одна невероятнее другой. Послушать, так не было никого удачливее на любовном фронте, чем королевские офицеры, а уж барышни им встречались как на подбор писаные красавицы.

– Эй, да вы гляньте, какая! – перебили очередного рассказчика. – Вот это, я понимаю, красотка!

Все с интересом обернулись.

– Ры-ы-ыженькая!

Покровителем Демашей был Росс, Элинке, всего лишь дочери солдата, нарисовали на щеке не меч, а щит. Синий щит с золотой каймой – в цветах рода, которому служит отец. Рыжие волосы, не прибранные в прическу, кудрями спускались до колен и золотились в свете фонариков.

– Хороша воительница!

– За такой можно и в бой!

Порыв ветра заставил девушку чуть выгнуться назад, придерживая волосы.

– А уж после боя, – причмокнул кто-то губами.

Темка глянул хмуро, оборвал шутника:

– Ее брат погиб у Южного Зуба, хоть ради памяти его не пошлите.

– Да ладно тебе, Торн. Чего ты? Хороша же, ты глянь!

Лисена подошла, присела в низком поклоне. Рыжие волосы почти коснулись земли.

– Княжич Торн, вас княгиня зовет.

Темка поморщился: как не вовремя! Неужели все-таки решила прочесть нотацию про недолжные знакомства?

– Ну пойдем.

За спиной свистнули. Сказали завистливо:

– Краля!

– Торн, оставь ее с нами, сам дойдешь!

Темка думал, что Элинка смутится, но та лишь повела головой, заставив кудри рассыпаться по спине. «Ну надо же, какая выросла», – подивился он.

– А я ведь обманула, княжич Артемий, – обернулась Лисена, когда они вышли на сумрачную аллею. – Вас не княгиня звала. Ой, не хмурьтесь так! Уже боюсь!

Темка остановился, спросил холодно:

– И к кому ты меня ведешь?

– Ко мне!

…Темка не спрашивал, куда они идут. Счастье уже просто смотреть в спину, укрытую туго завитыми локонами. Ловить взгляд Анны, когда она оборачивается. Кивать, соглашаясь со всем, что она скажет. Пусть глуше звучит музыка, теряется за деревьями освещенная бальная площадка, выше поднимаются зеленые стены лабиринта.

– Я покажу вам свое любимое место, – сказала Анна, подводя его к калитке, почти незаметной в зарослях можжевельника.

Пройдя через нее, они попали в чудесный сад. Деревья тут сплетались в беседки, и на толстых сучьях росли горящие лампы. Из травы поднимались каменные грибы, превращаясь в креслица. Неожиданно показывались озерца с темными, глянцевыми листьями кувшинок. Выступали из кустов мраморные покровители, увенчанные венками из живых цветов. Сначала шли по усыпанной разноцветной галькой дорожке, потом свернули на узкую, еле заметную тропинку и уперлись в каменную стену, увитую плющом

– Лампу захватите, – сказала принцесса, раздвигая плети. Открылся крохотный грот. – Как вам для встречи рассвета?

Темка шагнул следом. Мазнул по лицу, зацепился за эполет вьюн. При свете лампы вспыхнули слюдяные слезки на камнях, заблестело расшитое золотыми нитями платье принцессы, брызнули огоньки от бриллиантовых серег. Княжич прижался к стене, но в гроте было так тесно, что он смял пышные юбки Анны.

– Но тут мы не увидим солнце. – Темка поднял лампу, исследуя грот. – Разве что вьюн проредить.

– Но тогда увидят нас, княжич Артемий.

– Да, конечно, – пробормотал он, щурясь от бьющего в глаза света.

– Поставьте лампу, – Анхелина показала на небольшой каменный уступ, идущий на высоте колена.

Темка наклонился, пристраивая светильник. Ему пришлось отвести золотые кружева, чтобы ткань не прижалась к нагревшемуся стеклу. Теперь не слепило, но Темка не знал, куда деть пустые руки. Не стоять же перед принцессой навытяжку, как солдат на плацу!

– Нас все равно увидят, свет выдаст.

– Увидят не нас, а именно что свет, – возразила Анна. – Разве вы не знаете, княжич Артемий, что сегодня нельзя мешать встречать солнце?

– Но король…

– А что король?! Ах, какой скандал, я сама пригласила князя Лесса! Ой, какой ужас, сбежала от придворных дам. А мне надоело! Я тоже жить хочу. Один день в году я могу? Может, мне к следующему уже чужую ленту вплетут!

В запале принцесса шагнула вперед, и Темка оказался распластанным по стене. Лицо Анны было так близко, что княжич мог рассмотреть каждую ресничку. Принцесса подняла руку, сдирая маску, но та зацепилась за волосы и не поддавалась.

– Да помогите же!

Пальцы были так неловки, что Темка скорее не помогал, а мешал. А когда руки столкнулись, и вовсе замер – дубина дубиной! Анна вытащила маску из-под его ладони. Зацепившийся золотистый локон упал ей на лицо, и, холодея от собственной смелости, княжич отвел прядь. Кулачком, сжимающим маску, принцесса уперлась ему в грудь, и пуговица от мундира больно вдавилась в тело.

Вспомнилось вдруг, как лежал на прогалине, вжимаясь в землю и пряча голову за подтаявший сугроб. Тот, конечно, не защищал, плевался мокрым снегом, пропуская пули. Порученец должен был покинуть ненадежное убежище и метнуться через простреливаемую дорогу. В предчувствии рывка – встать! ну встать же! – сердце бухало точно так же, как и сейчас. Казалось, оно грохочет на весь грот и каменные стены пульсируют ему в такт. Анна выдохнула, ладонь ее раскрылась, роняя маску. Темка и сам вздохнул судорожно – точь-в-точь как перед тем броском под пули – и нашел губами губы принцессы.

Марк цедил вино и думал, что Темку отозвали очень вовремя. Друг бы не выдержал, вспылил. Марк и сам сдерживался из последних сил, слушая княжича Бокара. Тот куражился, распаляя сам себя. Он не замечал даже, что его приятели умолкли и поглядывают встревоженно. Наверняка же сами подзуживали и обрадовались, увидев Лесса в компании офицеров – задирать прилюдно интереснее, нежели в темном углу. Но сейчас явно были уже не рады: пьяный княжич рода Быка сам не понимал, что нес. Марк усмехался, но пальцы судорожно стиснули ножку бокала, когда Леоний сказал:

– Теперь-то княжна Рельни одумалась, слава Создателю!

Бокара кто-то дернул за рукав: хочешь позлобствовать, твое право, но девушку вмешивать не стоит. Тот отмахнулся.

– А ведь предупреждал ее… Или ты думал, кня-я-язь, – он ухмыльнулся, – что раз девица из нищего рода, то и на ублюдка позарится? Мамаши рядом нет, честь ее блюсти некому, вот ты и заторопился? А подумал, что о ней сейчас говорят?

В алой глубине бокала пляшет отражение фонарика. Странно, неужели дрожит рука? Марк поднял бокал, тронул губами терпкую жидкость.

– Хватит, – одернул капитан Захарий. – Иди лучше проспись.

– А чего хватит-то? Пусть знает! – Бокар оглянулся на приятелей, но те не поддержали, а кое-кто уже и шагнул в сторону, опасаясь скандала.

– Да он и так знает, пойдем. Ну, давай, – Леония обхватили за плечи, пытаясь увести.

Пьяный княжич пробовал трепыхаться, но его тянули подальше от Марка, и Леоний все-таки сдался:

– Ладно, пойдем. Дурака учить и то только портить. А уж ублюдка… Ишь, гляньте, опозорил девицу и стоит с довольной рожей, винцо попивает. Вот уж правду говорят, нет у ублюдков чести.

Марк швырнул бокал, целясь в ненавистную рожу. Попал, и на камзол плеснулось вино, закапала кровь из разбитого носа.

– А ну, доставай шпагу. Шпагу, я сказал!

– Сдурел, Лесс?!

– Остановите его!

– …приказ короля!

– …уберите Бокара шакалу в задницу!

Заговорили разом, но Марку было уже плевать даже на королевский приказ, запрещающий дуэли. С болезненным наслаждением, с каким прорывается гнойник, он смотрел, как зажимает переносицу Бокар, размазывая по лицу кровь.

– Марк, не дури!

– Донесут же!

– …в задницу шакалью!

Плевать! Зато Бокар протрезвел вмиг. Кровь кажется нестерпимо алой на его побелевшем лице, и вместо гнусной насмешки в глазах – страх.

– Ну, давай. – Марк шагнул вперед, и Леоний суетливо отступил. – Или у тебя шпага к ножнам приклеилась? Пошли! Вон туда, за деревья, пусть твой труп в сторонке поваляется. Быстрее, ну?!

– Да плюнь ты на дурака, Лесс!

– На дурака?! – развернулся, бросил яростно: – Теперь так, да? А когда он пакости за спиной шептал – посмеивались?! Когда в лицо хамил – слушали?! Бегите, доносите! Чего стоите? Ну? Я его все равно вызову. Мне плевать, слышите? Уже все произошло, чего мне еще бояться? Плевать! Стой, ты, падаль шакалья! Куда?! Принимай вызов! И только попробуй отказаться!

Кто-то ухватил Марка за локти, тряхнул:

– Успокойся!

Совсем близко – напряженное лицо Митьки. Губы шевелятся, четко вырисовывая слова:

– Тихо. Не кричи. Спокойно. Вот так.

Ярость действительно схлынула, осталась ледяная уверенность – он все равно пришибет эту сволочь Бокара.

– Какой, к шакалу, поединок? – спросил Митька. – Он же пьян. Это убийство будет.

Марк ухмыльнулся.

– А ты думал, я с ним так, потренироваться решил? Я его убивать буду. Эй, Бокар, не отползай!

– Убьешь, а потом? В опалу из-за дурака? Лейтенантом в дальний гарнизон? Или того хлеще – под расстрел?

Он мог крикнуть: «А какая мне разница?!» Но кругом стояли люди, Марк видел их лица: серьезные, испуганные, предвкушающие, любопытствующие – разные. И только одному Митьке можно было сказать: «А какая, собственно…» – тот поймет, что это не бравада и не кокетство.

– Бокар! – Потянул паузу, наслаждаясь белесым ужасом, проступившим на его лице. – Убирайся. Давай быстрее, пока я не передумал.

– Ты… – прокашлял Леоний, больше он не мог выдавить ни слова, только кривил губы.

– Ну? – Марк зло рассмеялся. – Еще скажи, что ты мне это припомнишь. Убирайся. Пшел вон. И если ты еще хоть раз откроешь свою пасть и вякнешь, я убью тебя. Слышишь? Клянусь, я убью тебя.

Княжич Бокар отступил на шаг, то ли не решаясь повернуться спиной, то ли пытаясь скрасить бегство. Его друзья давно уже маячили в отдалении, и Леоний попятился к ним.

– Эй, да отцепись ты. – Марк тряхнул рукой: Митька все еще держал его, не давая вытащить шпагу.

Дин смутился, отпустил. Над поляной повисла странная неловкость: приятели переминались, хмыкали, покашливали. Марк был благодарен, когда Митька громко сказал:

– Так, теперь, когда мы остались в более изысканном обществе, предлагаю выпить и пойти встречать рассвет.

***

Жара оставляла Турлин. Ночные феи приподняли головки, готовясь развернуть фиолетовые лепестки. Тени уже сгустились под деревьями, но выползти на тропинки им не хватало сил. Митька толкнул створку окна, впуская в комнату вечернюю прохладу. Ветер колыхнул портьеру, тронул лежавшие на столе бумаги. Сегодня не работалось, зря отказался от прогулки с друзьями. Митька сел на подоконник, вдохнул поглубже. Пахло цветами и мокрой землей – садовник с ведрами мелькал за деревьями, а чуть подальше, возле хозяйственных построек, гремел колодезной цепью его помощник.

Хороший вечер, а все-таки в дворцовом парке пахнет совсем не так, как в летней резиденции. Митька вспомнил рассветную степь и охапку мать-и-мачехи, которую послушно тащил, умирая от желания почесать нос. Вот ведь странность: вроде и не произошло ничего толком, а томит неясное предчувствие, как бывает по весне, в первую оттепель.

«Поеду», – решил Митька. Нужно увидеть ее, понять – чудится или правда. Он глянул виновато на разложенные свитки, на брошенный текст. Оторвался на середине фразы, почувствовав, что задыхается от горечи, скопившейся в горле. Хорошо бы, пока так ярко помнится, записать. А его, видишь ли, на прогулки потянуло. Тронул листы: «…лейтенант Фирек предложил наказать кузнеца и всех его подмастерьев…»

В последнее время Митька просиживает над бумагами далеко за полночь, как когда-то в Роддаре. Слишком быстро уходит Ивовый месяц, приближая назначенный Родмиром срок. Интересно, понимает ли Темка, почему Митька торопится? Кажется, да, недаром все злее заставляет его тренироваться. Ведь единственный шанс справиться с Дареком, так это успеть раньше Шакала. Митька старается, после учебной рубки хоть рубаху выжимай. Но зато вчера продержался несколько минут против Темки и Марка одновременно. День жестко расписан между королевской службой, тренировками и работой над летописью. Какое уж тут «поеду»… Надо вернуться к столу, взять перо. Не получается, так пойти в фехтовальный зал. Но как не хочется думать о войне, как не хочется брать меч! Митька решительно вышел из комнаты. Не хочется, ну и шакал с ними! Сегодня он все-таки туда поедет.

Мягкий вечер многих выманил из дома. Ближе к городской площади все больше гуляющих: и пеших, и верхом, и в открытых колясках. А сколько девушек! Знатные барышни под присмотром маменек или нянь. Пышно разряженные купеческие дочки. Смешливые горничные. Кокетливые модистки. Стайки провинциалок. Нарядные и не очень. В новых платьях и в довоенных нарядах. Черные, русые, золотистые, белые, рыжие, каштановые – какие только локоны не выбиваются из-под шляпок, украшенных живыми цветами. Митьке верхом на Ерьге казалось, что перед ним кружится множество маленьких клумб, ему даже хотелось зажужжать, как пчела.

Он сделал крюк, проехав мимо проданного дома. Сгоревший остов уже растащили и сейчас во дворе сгружали бревна. Остро пахло древесиной, что-то гулко падало, стучали топоры. Останавливаться Митька не стал.

Подальше от центра улицы пустели. У тех ворот, которые были ему нужны, – никого. Митька спешился и громко постучал. Он не заготовил никакой байки и растерянно посмотрел на открывшего ему слугу. К счастью, тот сказал первым:

– Вечер добрый, княжич Дин. А княжича Торна нет.

– Он еще не заезжал?

– Нет, княжич.

– Значит, я опередил. Я подожду. – Он уверенно отстранил слугу и вошел. – Княгиня дома?

– Не возвращались еще.

Это хорошо, врать Темкиной матери совершенно не хотелось.

– Я, пожалуй, подожду в беседке. Не провожайте.

Митька хлопнул Ерьгу по крупу, отправляя с конюшенным мальчиком, и двинулся к особняку. Светилось всего несколько окон, и на крыльце высоченный слуга зажигал фонари. Княжич прошел мимо, повернул направо, туда, где за кустами виднелась крыша беседки. Его должны были заметить. Должны были, иначе Митька себе все придумал.

В беседке, собранной из деревянных решеток, было темновато. Светлые пятнышки, повторяя резной узор, устилали пол, скамейку и столик, арочный вход светился предзакатно-розовым. Дальняя стена мешала разросшимся яблоням, и листики протиснулись сквозь решетку, притворяясь плющом. Но плющом не пахло, и это было просто отлично. Сколько уж времени прошло, а стоит растереть в пальцах лист, сразу вспоминается Торнхэл, серебристый лунный свет, заливавший галерею, и разговор с туром Весем.

Послышались шаги, и на пороге возникла тоненькая фигурка. Рыжие волосы, пушисто выбивающиеся из косы, светились от заходящего солнца.

– А княжича Артемия нет. Разве вам не сказали?

– Сказали. Но я решил подождать. Может, составишь компанию, не дашь заскучать гостю?

От Лисены пахло свежей выпечкой, корицей и чем-то сладким вроде клубничного варенья. Когда она смеялась, то откидывала голову и показывала зубки; один стоял косенько, и Митьке это ужасно нравилось, он старался вспомнить как можно больше забавных историй.

– Ой, по вам жук ползет! Да вот же!

Лисена сняла с Митькиного эполета небесную коровку. Посадила на указательный палец, протараторила:

– Лети-лети до Сада,

Пусть там будут рады.

Выполни желание,

Будет мне награда.

Красные с черными точками крылья раскрылись, и жук, мелькнув в пятнышке света, пропал. Лисена проводила его взглядом и снова повернулась к Митьке.

– А что ты загадала?

– Не скажу!

– Ну все-таки?

– Нет-нет-нет, – замотала головой, роняя косу с плеча. – Вы лучше расскажите дальше.

– Элина! – Негромкий голос был сух и жесток, как кнутовище.

Лисена вскочила. Поднялся и Митька:

– Добрый вечер, Дарика. Я жду Артемия.

– Он не сообщал, что будет.

– Странно. А собирался, вроде, заехать.

– Элинка, марш в столовую.

Девушка тенью проскользнула мимо матери. Дарика не уходила, смотрела пристально на Митьку.

– Я, пожалуй, пойду. Поздно. Наверное, он передумал.

Горничная княгини Торн молча посторонилась, давая дорогу. Митька выскочил из беседки, чувствуя себя нашкодившим щенком. Но это ведь глупо! Он круто развернулся, шагнул к Дарике:

– Зря вы так. Ну вы должны же меня по Южному Зубу помнить! Вы что же, думаете, я Элинку обижу?

Дарика качнула головой, сказала устало:

– Я как раз другого боюсь, княжич Дин. Вы бы и правда ехали. А то вон уже как стемнело.

***

Турлин открывался для Темки совсем с другой стороны. Княжич и не подозревал раньше, сколько в столице трактиров и кабачков, темных забегаловок и светлых обеденных залов. В одних стоит опасаться не только за кошелек, но и за жизнь – на одни золоченые пуговицы от Темкиного мундира какой-нибудь лихой человек мог погулять неделю, угощая товарищей и одаривая женщин. В других, наоборот, нужно позвенеть мешочком с деньгами, и найдется все, даже самые изысканные блюда, ставшие редкостью после войны.

Улочка Открытых окон оказалась не за тридевять земель, а просто на окраине. И не запретна она вовсе, езжай да смотри. Правда, в одиночестве на такую прогулку Темка все не решался. Митьку звать с собой было неловко, и он давно вынашивал идею подбить Марка. Пока же знал по слухам: дома там стоят не прикрытые заборами, не спрятанные в садах. Как только теплеет по весне, распахивают на первых этажах окна, придвигают кресла и в них усаживаются женщины. Даже днем на них платья без рукавов, с низкими декольте. Облокачиваются они голыми локтями на подоконники, смотрят на прохожих подкрашенными даррским угольком глазами. Одни молчат, другие и подозвать могут, а третьи вовсе крикнут вслед дерзость, да такую, что Темку бы жаром взяло. Дома в тех кварталах разные: и побогаче, и победнее. В некоторых лишь знать принимают, остальным путь заказан. Говорят, немало отпрысков из благородных семейств получили именно там свой первый опыт. Очень хочется Темке поглядеть, ему иногда даже снятся женщины с улицы Открытых окон. После таких снов стыдно вспоминать об Анне, об ее светлых волосах, о глазах цвета зимнего неба, тонких ключицах, на которых тяжело лежит геральдическая цепь. Впрочем, ключицы у принцессы уже не так уж и выпирают.

Когда Темка преувеличенно небрежно предложил Марку как-нибудь смотаться на улицу Открытых окон, он ждал чего угодно, но не такого. Думал, заодно развлечет побратима, а то сидит, уставившись в одну точку, и молчит.

– Нет, понятно, не сегодня. А, шакал побери, – аксельбант все никак не ложился правильно, – но как-нибудь, а? Послезавтра.

Князь Лесс полоснул мрачным взглядом.

– А что, Торн, ты княжича Дина не зовешь?

Темка глянул недоуменно: чего это с ним? Марк бросил зло:

– Ну да, Эмитрий у тебя для прекрасных душевных порывов, а я так, по шлюхам шляться.

– Да что за ерунду ты мелешь!

Лесс вытянул ноги, положил на лавку.

– Да ладно тебе. Не дети уже, чтобы ножиками обмениваться и в побратимство играть.

Ударило неожиданно, и оттого еще больнее.

– Я не играю, Марк. И ты – тоже не играешь.

Показалось, Лесс рванет, как тогда, рубашку у горла, крикнет: да что ты знаешь обо мне? Но нет, усмехнулся:

– Я же не про клятву. Ее ты соблюдешь. Только что стоит такое побратимство? Это же не вассалитет. Ты сам говорил Эмитрию, помнишь, что нет никакой разницы, возьмет он нож или нет.

– Да чего на тебя нашло?!

– Не нашло, Темка, в том-то и дело. Топай давай. А на шлюх посмотреть – компания не нужна, и сам справишься.

Княжич долго молчал, не находя нужных слов. А потом спросил, как чувствовал:

– Ты помнишь бой в Южном Зубе?

– Так то бой, – снова усмехнулся Марк.

Вломившийся без стука Митька заторопил с порога:

– Ну чего расселись? Все уже там.

Марк поудобнее устроился на лавке:

– Счастливо погулять.

Глаза у Митьки стали злыми.

– А ты снова собираешься тут отсиживаться? Только попробуй сказать, что тебя не звали! Капитан Захарий приглашал нас всех.

– С надеждой, что я не приду, – отрезал Марк.

Митька вдруг рванулся к Лессу, схватил его за грудки и зашипел в лицо:

– Трусишь? Я думал, ты можешь, а ты трусишь?

– Темка, убери от меня этого придурка! – От изумления Марк даже не вырывался.

– Я лучше сам тебе добавлю, – ответил Темка.

– Да отвяжись ты! – Марк тряхнул Митьку, но княжич Дин держал цепко, и они вместе грохнулись с лавки. Темка посмотрел на разгорающуюся драку и решительно вклинился между побратимами.

– Все, стоп! Прекратите!

Расцепились. Митька ощупывал ухо, Марк теребил разорванный воротник.

– Хороши, – протянул Темка, оглядывая друзей. – Так, князь Лесс, переодеваться. Княжич Дин, иди смочи ухо холодной водой. Вы-ы-ыполнять!

На Темкин командирский тон Марк фыркнул, но уже миролюбиво. Митька же прищелкнул каблуками, развернулся и пошагал выполнять.

В любимом трактире постояльцев Офицерских палат уже вовсю праздновали помолвку капитана Захария с баронессой Шейзи. Видел Темку ту баронессу: маленькая, шустрая, болтливая. Но заподозрить капитана в браке по расчету было нельзя, ведь род Шейзи из приграничья, война их разорила. Королевских порученцев приветствовали бурно: мальчишки первый раз принимали участие в большой офицерской попойке. Им быстро поднесли вина, да не в бокалах, а в больших пивных кружках.

Темка шарил взглядом по лицам, выискивая недоброжелательство и брезгливость. Что барон Схроль губы скривил, то ладно – дурак он, и всю войну в столице просидел, в дворцовой охране. Ласка-покровительница, помоги своему князю, пусть не обманет его радушный прием.

– Пейте! За здоровье капитана Захария и его невесты!

«Лопну, но выпью», – решил Темка, прикладываясь. Вино было крепкое, наверняка по известному офицерскому рецепту: наполовину разбавлено самогоном, на перце настояно. У княжича от первого глотка чуть глаза на лоб не вылезли. Но он допил до дна, опустил кружку, стараясь не хватать губами воздух, как выброшенный на берег карась. Рядом утирался рукавом Марк, судорожно сглатывал Митька.

– Счастья капитану и его невесте! – крикнул Темка. Ему подали закуску, и княжич впился зубами в хлебную горбушку.

Усадили за стол, хлопая по плечам, что в другой день было бы непозволительным панибратством. И почти сразу отвлеклись, громовым хохотом встретив опоздавшего капитана Удрека, известного своим занудством и трезвым до неприличия образом жизни. Не бывать ему на пирушке, если бы не уважали старого вояку, бывшего наставником для многих молодых лейтенантов.

Капитан, правда, от чарки за здоровье помолвленных отвертеться не пытался. Выпил, и даже от закуски отказался, занюхал рукавом. Широкими ладонями раздвинул сидящих, так, что кто-то чуть не сверзился с края скамьи. Сел рядом с Марком, крикнул громко:

– Еще налейте! Да горькой, чего ты мне это пойло тянешь. Вот, до краев лей. Прости, Захарий, чуть омрачу тебе денек. Выпить хочу за наследника сына моего покойного друга. – Удрек помолчал, давая время осмыслить эту конструкцию. – Друг мой в горах погиб, когда за Адваром гонялся. Я его сына до лейтенанта довел, до капитана парень уже сам дослужился. Я его капитаном, жаль, не видел, но и так могу сказать – хорошим он был, такие дерьмом не становятся. Говорили, казнили его за конокрадство. Так врут, сучьи дети, я перед Создателем готов свидетельствовать. Он парень честный был, настоящий. Выпить за него хочу. За капитана Олега Ярека. И чтобы сын его за отца выпил. – Удрек налил во вторую кружку, пихнул растерянному Марку: – Давай.

Князь Лесс запрокинул голову, выпил залпом. Как и Удрек, рукавом занюхал, но Темка видел: лицо спрятал, быстро промокнул ресницы.

Потом пили еще, отдельно за капитана и отдельно за невесту. Пили за первую брачную ночь. За стойкость капитана и нежность баронессы. За будущего наследника пили. За то, чтобы Захарий не забывал своих друзей («И подруг!» – крикнул пьяный голос). Много за что пили, Темка уже и не помнил.

Зато помнил, как сгибался в темном дворе, мучаясь еще и оттого, что не успел дойди хотя бы до угла. Митька стоял рядом, стучал его по спине и твердил:

– Да ты посмотри, какие звезды! В Ивовый месяц таких нет! Да ты посмотри!

А Марк до угла все-таки дошел и оттуда просил страдальчески:

– Дин, ох… чтоб тебя, фу, гадость какая… как шакал облизал… Звезды, чтоб тебя… Темка, давай его тоже, тьфу… так нап… напоим, ох,дерьмо шакалье… Чтоб ему… звезды…

– Не надо! Мне вставать рано. Я закончить не успел. Вот. Хотел, а не успел. Нет чтоб писать. Стою тут, как дурак, под звездами. Ну какие звезды, а? Вы гляньте!

– Темка! Нет, давай… тьфу, гадость… напоим. А то так нечестно!

Кажется, Митьку они напоили, или это их всех троих – Темка уже не помнил. Он был бы рад забыть и следующее утро, но оно отпечаталось во всех подробностях, точно железом выжгли в иссушенных мозгах.

Как пробирал их князь Торн! Темка уже и не рад был, что отец вернулся с миллредской границы. Заявился с утра в Офицерские палаты, зашел в спальню, где все трое маялись в полудреме, и пошел отчитывать. Темке казалось: все кишки наружу вытащил, прополоскал и на шпагу намотал. Ох и ругал! И сына, и побратимов его – хоть отползай подальше, если убежать ноги не держат. Громыхал голос так, что и соседи наверняка слышали и спешили на всякий случай убраться или плотнее закрыть двери. Каждое словечко как гвоздь в голову заколачивал.

Замолчал. Темка стоял, вытянувшись по струнке, и даже моргнуть не решался. Митька и Марк почтительно молчали.

– Радуйтесь, что капитан Александер в Торнхэле.

«Спасибо, Матерь-заступница!» – искренне порадовался Темка. Ну и всыпал бы им капитан!

Князь укоризненно покачал головой, и вышел, добавив уже из-за порога:

– Кстати, поздравляю с первым похмельем.

Марк рухнул обратно на кровать и простонал:

– Лучше бы пристрелил!

Постучали. Темка показалось: не в дверь, а прямо ему по голове.

– Кого еще шакал принес?

Всунулся молоденький, первые дни служащий, порученец. Он с любопытством осмотрелся и выпалил:

– Князю Лессу через час быть у короля!

– Пристрелите! – взвыл Марк.

Глава 16

Купеческий караван двигался неспешно, по-хозяйски вымеренно. Останавливались на ночлег в городах и деревнях, заезжали на местные торжища, сбывали товар и набирали новый. Марку нравилось путешествие. Не нужно ничего решать, выгадывать путь и мчаться, не давая отдыху ни лошади, ни себе. Не приходится выслушивать ядовитые уколы и насмешки, притворяясь глухим бесчувственным чурбаном. Никто не смотрит подозрительно и не подсиживает. А больше всего радовало, что, как бы ни была длинна дорога, как бы неторопливо ни наматывалась она на колеса, все равно закончится у моря.

Король не подозревал, что осчастливил порученца, велев ему проследить караванный путь – не принесла ли война какие сюрпризы, Иллару невыгодные. Наверное, Эдвин хотел заодно убрать незаконнорожденного подальше, пока не утихнет скандал. Марк от радости чуть на голову прямо там, в кабинете, не встал. Его беспокоило, правда, успеет ли вернуться до Митькиного отъезда, но король разрешил не дожидаться обратного каравана.

Нравились Марку неторопливые вечера, когда обоз сворачивал с дороги под деревья. Чем дальше от дома, тем меньше полей и светлых березовых рощиц, а все больше пропитанных смолой лесов, в которых пружинят под ногами осыпавшиеся иголки и валяются шишки. В Илларе тоже растут сосны, но совсем не такие, а низенькие, кривоватые. Здесь же, высокие и прямые, тянулись верхушками к небу. Марку нравилось, как они называются: «корабельные». Купцы в такие вечера не травили хитрые байки, набивая цену своему товару, как перед местными жителями, а вели степенные разговоры. Тут уж считалось делом чести не соврать даже в мелочи. Именно таким вечером, когда до границы Ладдара и Вольного союза оставался один перегон, Марк услышал о старике Ерше. Не поверил: столько искали, кого только не расспрашивали, а тут на тебе! Да еще, говорят, живет старик в Шари-порту и вроде никуда переезжать не собирался. Нет, не верилось. Но, может, и впрямь расщедрился Создатель на подарок?

Вот только ночи не любил Марк. Почему-то именно сейчас, когда закончилась война и князя Кроха больше не было, он стал приходить во сне. Словно мало ему тех слов, выкрикнутых с эшафота. Снилось одно и тоже – как убивали капитана Олега, как обвивал княжескую ладонь витый кожаный шнур и светило в распахнутые двери конюшни зимнее солнце. Слышался голос: «Скажи, кто ты?» – и Марк с ужасом чувствовал под щекой колючий ворс ковра, не сразу понимая спросонья, что это подоткнутый для тепла плащ. Самым мерзким же было, что во сне власть князя Кроха становилась безграничной. Марк послушно отвечал: «Я ублюдок» – и сам снимал рубашку в холодной конюшне. Задолго до рассвета, в самые глухие часы, порученец короля просыпался, сминал край плаща в сжатом кулаке и твердил про себя: «Я князь Лесс». Забыть, забыть того растоптанного мальчишку! Будь проклят Крох.

Марк и затем еще стремился к морю, что казалось – сбывшаяся мечта исцелит, как успокаивало когда-то поглаживание деревянной спинки с острым плавником. Дух захватывало: он увидит морского зверя живьем! Скоро, совсем скоро. Марку не терпится, но он даже мысленно не торопит караванщиков. В предвкушении тоже есть свое счастье, и князь вовсю смакует его.

***

Часы на башне Ларра пробили восемь, Митьки не было. Темка подкрутил фитиль лампы, освещающей фехтовальный зал, и принялся за работу. Отзвонило четверть. Да где носит побратима? Может, опять зачитался?

Половина. Темка отложил камзол. Пойти поискать? А вдруг разминутся? Шаги в коридоре. Открылась дверь, и появился Митька. Он даже не переоделся, был в мундире королевского порученца.

– Ну тебя где носило? – возмутился Темка. Поднял камзол, встряхнул. – Смотри, что я придумал. Сюда и вот сюда вшиваем свинцовые грузики. По рукавам тоже, обязательно. Будешь в этой штуке тренироваться, как будто уже устал. Скажи, вещь, а? Ну ты чего?

Друг продолжать стоять у порога, странно улыбаясь.

– Ну?

– Я был у короля.

Темка бросил камзол на лавку, подошел.

– Помнишь, слухи ходили, что кого-то тайно везут в столицу? Это моего отца.

– Так…

Темка ждал, что когда-нибудь князя Дина арестуют, но все равно растерялся.

– Точно. Мне Эдвин сам сказал. Через несколько дней будет в Турлине.

– И как ты теперь? – Вопрос был дурацкий, Темка поморщился.

– А что я? – Усмешка вышла совсем не Митькина, движение его губ напомнило Марка. – Приму предложение короля. Сам понимаешь, в моем положении ничего другого не остается. Ну что ты так смотришь? Не понимаешь, что ли? Помолвка с принцессой – это самый лучший выход.

– Но Анна!..

– Помню, влюблена в тебя, а ты любишь ее. Это же замечательно. Ты слишком честен, и не дашь моей невесте наделать глупостей.

– Бред. – Темка помотал головой. Его побратим говорит такое?! Митька рассуждает так расчетливо? Да быть того не может!

– Почему же бред? Влюбись Анна в кого другого, все было бы сложнее. Мало ли какой дурак или подлец подвернулся бы.

Может, в его словах и была правда. Но от такой правды становилось тошно.

– Анна давно меня знает, мы с ней очень дружны. Думаю, со временем она забудет свою детскую влюбленность и будет преданной женой. У вас все равно ничего бы не вышло. Оберегать твою безнадежную любовь? Зачем? Лучше уж я буду спасать себя, – добил Митька.

Да почему же быть того не может? Княжич Торн мог же ненавидеть побратима.

Митька ушел, дверь закрылась. Темка сел на лавку, уперся локтями в колени, положил подбородок на кулаки. Часы на башне Ларра пробили без четверти девять.

Что же теперь делать?

***

Тьфу, дерьмо шакалье, ну и воняет! Марк брезгливо шаркнул сапогом, оттирая налипшие рыбьи кишки. Чем дальше от Шари-порта, тем гаже на улицах предместья. Кажется, мундир уже насквозь провонял требухой. То-то усмехнулся оборванец, когда Лесс спросил, где Рыбачья улица. Точно, такую не пропустишь, по запаху найдешь.

Улица тянется вдоль берега. Огороды сбегают вниз, и крыши сараюшек почти вровень с нижними венцами домов. Хилые плетни цепляются за распахнутые калитки, почти у каждой сидит баба, потрошит улов, перекрикивается с соседками. Летают ножи: взмах – вспорото брюхо, долой кишки. Удар – голова в сторону. Улица кажется вымощенной чешуей, под ногами шмыгают кошки. Да, не так все представлял Марк. Сам Шари-порт оказался намного чудеснее, а припортовые трущобы, напротив, противнее. Был бы тут Митька, наверняка бы что-нибудь загнул про изнанку мечты, любит он такие штуки. А вот нюхать протухшие рыбьи потроха он любит? Марк как-то не очень, а бродит тут, шакал побери. И вообще, ему пора возвращаться в Турлин, доклад Эдвину написан. Вот уж намаялся с ним Марк! Он же не Митька – тот пишет лучше, чем фехтует. Тьфу, опять Дин!

Лесс спустился к морю, зашел в воду по щиколотку. На глянцевой коже останутся белые разводы, но лучше уж они, чем рыбьи кишки. Эх, испортит сапоги! А все из-за Дина. Что он ему – друг, брат, сват? Нет таких связей – побратим побратима. Марк накручивал себя все сильнее, и, наконец, разозлился. Давно уже хотелось сказать Дину какую гадость, но сдерживался, и только сейчас, разыскивая старика Ерша, ругался шепотом. Шатается из-за Эмитрия по трущобам, а ведь когда-то хотел пристрелить, показать Темке, что право он такое имеет: убить его побратима-предателя. Привел же шакал княжича Дина на миллредскую границу, отправил вместе с князем Лессом к Южному Зубу! Столько времени бок о бок ехали, не молчать же. Да и потом, в Турлине, в летней королевской резиденции… Честно, так Марк сам бы хотел иметь такого побратима. Только пересеклись их дорожки не под тем углом, развели, сделали врагами. Мучаясь сам, Марк хотел причинить боль и Митьке, вернуть той же монетой. Но Создатель расчел их по-другому. Одному – медяки, другому – золото.

Прибой все толкался в ноги, а Марк не уходил. Смотрел, жмурился на раздробившееся по воде солнце. Вот же оно – море! В первый день, сразу по приезде, Марк бросился в порт. Правильно хохотали над ним мальчишки, отирающиеся на причалах. Стоит такая дубина, раскрыла рот, запрокинула голову и пялится на корабли. Но Марк и не предполагал, что они такие огромные. Он тогда подошел к самому краю пристани, туда, где между сваями и крутым корабельным бортом колыхалась зеленоватая, остро пахнущая чем-то незнакомым вода. Она билась в деревянный причал, и воздух был пропитан горьковатой влагой. Корабль чуть покачивался, и казалось, он дышит, раздувая черные, в мутных наростах, бока.

Вот тогда, еще до того, как толком повидал Шари-порт, Марк влюбился в этот город. Потом уже подкараулил, как подходят корабли, становятся у причала и складывают, точно крылья, паруса. Увидел, как выгружают бочки, тюки, коробы – от некоторых пахло незнакомо-терпко, от других свербело в носу. Насмотрелся на иноземцев: смуглых, громогласных, с черными бородами, и сдержанных светловолосых великанов, маленьких раскосых торговцев и их охранников – широкоплечих бугаев с низкими лбами и широкими, вывернутыми ноздрями. Восхищался девушками: смуглянками и белокожими, брюнетками и блондинками, тоненькими и пышнобедрыми. Бродил запутанными улицами, заходил в лавки. Там можно было найти пестрые тонкие ткани и плотное сукно, пряности и поделки из незнакомого розоватого дерева. Карты – морские, дальних земель, соседних королевств. Забавных животных и птиц, экзотичные наряды, искусно выделанные кожи, тончайшие листы бумаги. Там торговали даже солнцем – его продавали кусочками, оправленными в серебро, медь или золото: медовое, темно-красное, прозрачное и матовое, с перламутровыми переливами внутри или с застывшими насекомыми. Жаль, некому было Марку везти янтарные украшения. Не для кого выбирать длинные нити жемчуга – от снежно-белого до нежно-розового. Марике наверняка бы понравились, подошли к ее смуглой коже. Еще месяц назад Марк мог быть счастлив, перебирая ожерелья и предвкушая, как сделает подарок. Представлял бы счастливую улыбку Марики, может, она разрешила бы поцеловать себя. Придумал бы, как на самом деле выдумал себе княжну Чайку. Настоящую Марику он и не знал, ту, которая могла бросить с насмешкой: «Я не танцую с незаконнорожденными». Но только все равно царапало по сердцу, стоило услышать надрывные крики белых птиц.

Зато с каким удовольствием он выбирал подарки друзьям! Ненужные, вроде огромных, закрученных спиралью раковин или засушенных морских чудищ. Ножи с костяными рукоятями. Костяные же резные пряжки и пуговицы. Кинжалы с чуть изогнутыми клинками, прячущимися в расшитых ножнах.

Марк улыбнулся, вылезая из полосы прибоя. А еще он видел живых морских зверей! Вот уж забавные создания. Морды плоские, точно они ими с разбегу о причал тормозят. Оглядел море: нет, сейчас не видно. Ладно, нужно идти.

Улица выползла на холм и, застеснявшись открытого пространства, прикрылась оградами посолиднее, в них и калитки понадежнее, и баб с рыбой не видно. На самой вершине – ладный дом, на нем вывеска: длинная рыбина с блестящей чешуей. Трактир «Наглая килька», говорят, одно из любимых мест старика Ерша.

Марк вошел, и дыхание сперло от плотного запаха рыбы жареной, соленой и копченой.

– Пожалуйте, пожалуйте! – налетел слуга в голубой рубахе, замахал расшитым полотенцем, точно гость был мухой и его следовало непременно загнать в угол.

– Ушицы не желаете? Свежий улов. Или селедочку, пряную, жирную. Нигде так не готовят, как у нас.

Марк хоть и пристрастился к рыбе, но дорога через предместье отбила всякий к ней аппетит. Разве что подсоленные икряные блинчики, которые так хорошо идут с местным пивом.

Определив по камзолу гостя, что тот не из простых, устроили недалеко от окна, под висевшей огромной деревянной рыбиной. Марк шлепнул ее по боку, и та закачалась на цепях. Заказ принесли быстро. Выкладывая хозяину монеты, князь добавил еще одну:

– Старик Ерш сегодня заходил?

– Нет, он хоть гость и частый, да не постоянный. Но, может, попозже будет.

– Как придет, проводи его за мой стол.

Пиво было так себе, зато блинчики – выше всяких похвал. Но, соленые, они требовали запивки, и пиво тоже быстро убывало. Когда напротив Марка сел загорелый старик с белыми волосами, пришлось повторить заказ.

– Вы меня искали, молодой человек. – Ерш не спрашивал, и Марк тоже не стал подтверждать очевидное. Теперь-то понятно, откуда взялось прозвище: старик был маленький и колючий – острые, вздернутые плечи, щетина на узком подбородке, усы-щеточки, заточенный книзу нос. Говорил он не особо почтительно, оглядывал Марка настороженно. Такого попробуй возьми – исколешься.

– Слышал, вы плавали на «Нелее».

Старик взял предложенное пиво, выпил сразу половину и отер усы.

– А еще брешут, что сама Нелея заглянула к нам на борт.

– И это тоже.

– А вы, молодой человек, до баек охочи?

– Да нет, байки мне как раз не нужны. Еще я слышал, что Нелея тогда говорила с вами и по вашему слову капитан повернул штурвал и смог выйти из бури. Мало кто удивился, что дочь Нельпе выбрала именно вас, вы давно известны своими странностями.

Старик Ерш усмехнулся.

– У нас говорят – кудесит.

Марк вспомнил Рыбачью улицу.

– Может, и кудесит. Если почти весь заработок на свитки тратит да читает их ночами.

– Вы, молодой человек, много чего обо мне слышали.

Марку надоело такое обращение, и он поправил:

– Я князь Лесс.

– А хоть бы и так. Нужда-то все равно у вас ко мне, а вы мне без надобности.

– Тогда последнее, что я слышал. Говорят, есть у вас такие свитки, в которых никто, кроме вас разобраться не может.

– Брешут. И кроме меня грамотеев хватает.

– Хватает, да. Но они не знают языка священных зверей.

Старик кольнул взглядом. Марк протянул лист:

– Вы можете перевести?

Ерш взял вроде бы без интереса, но развернул шустро и пиво отставил в сторону. Пошевелил губами, разбирая переписанные Митькой слова.

– Ну что же, князь, принимай приглашение в гости. Так сразу не переведу, время надо. Только предупреждаю: истолковать не смогу. Если что непонятно будет, то не ко мне.

Ерш снимал комнатку у рыбацкой вдовы. Хозяйка глянула на гостя с любопытством, видно, не часто приходили к старику, да и сам постоялец вызывал интерес. Ни у кого из соседей не было такого хозяйства, как у Ерша: книги, свитки, деревянные фигурки. На них даррец махнул рукой:

– Игрушки. Амулеты я давно не режу.

Марк думал, что старик будет листать старые книги, а может, молиться и просить милости у покровителей. Но Ерш достал чистый лист и старое перо и какое-то время сидел, вглядываясь в строчки. Потом начал рисовать, легкими линиями рождая силуэты зверей и птиц. Марку показалось неловким наблюдать за стариком, и он отвернулся к открытому окну. За ним шумело море, вороша гальку. У самой воды ходили чайки, их облаивал кудлатый щенок.

– Ну вот и готово. Очень любопытно.

Князь невежливо выхватил листок из рук Ерша. Одним взглядом охватил написанное.

– И все? Что это значит?

– Я же говорил: истолковать не смогу. А род-то не ваш будет, да?

– Не мой.

– Невеста? Друг?

Марк усмехнулся.

– Скорее уж как вы написали.

Старик вздернул брови.

– Вот даже как.

– Благодарю. – Князь высыпал на стол монеты. Помялся и спросил: – А почему вы больше не делаете амулеты?

Старик пошевелил темными пальцами, точно пытался ухватить инструмент.

– Веру потерял. Про шторм тот много брешут, а правду все равно не поймут. Слаб я оказался. Как смерть увидел, так и… ладно, князь, не твое дело. Но ты погоди. Мастерства у меня и впрямь нет, но тебе подарок сделаю.

Ерш подошел к полкам, загородив их спиной. Долго искал, часто оборачиваясь и поглядывая на гостя через плечо.

– Вот, твоя. – Старик протянул ему на раскрытой ладони маленькую деревянную фигурку.

Марк благодарно выдохнул:

– Спасибо!

Морской зверь с острым плавником привычно спрятался в кулаке.

***

Арест князя Дина шуму наделал мало. Может, страсти откипели, когда в столицу привезли и казнили князя Кроха. А может, просто к Эмитрию Дину относились лояльнее, чем к Маркию Лессу. Во всяком случае, в Офицерских покоях ничего не изменилось.

Темка резко рванул дверь малой гостиной, мельком поздоровался с собравшимися и встал перед Митькой.

– Я не собираюсь отказываться от тренировок. – Голос звучал холодно, именно так, как княжич репетировал. Фразу он тоже придумал заранее, понимая, что должен произнести ее прилюдно. Так, чтобы все подумали: это больше нужно Торну.

– Не отказывайся. – Митька встал, подхватил наброшенный на спинку кресла мундир. – Прямо сейчас?

– Да.

До фехтовального зала дошли молча. Темка злился, побратим шагал спокойно. Казалось, его совсем не волнует ссора.

– Ты уверен, что получится? – спросил Митька, выбирая учебную шпагу.

Темка кивнул, хотя был уверен как раз в обратном: не получится у них тренировки, дуэль выйдет, как когда-то с князем Лессом. Вот только защитный колпачок – Матерь-заступница! – Темка не снимет. И, точно подслушав его мысли, Митька спросил с усмешкой:

– Надеюсь, у нас действительно тренировка? Защитку срывать не будешь? Как с Марком.

Кровь бросилась Темке в лицо. Он не рассказывал – это их дело с Лессом, да и чувствовал себя княжич дураком, вспоминая о той дуэли. А Марк, выходит, разболтал. За его спиной растрепал Эмитрию Дину. Интересно, о чем они еще говорили? Что друг другу выболтали? И когда? Тут, во дворце? Или по дороге с миллредской границы? Недаром показалось Темке: что-то изменилось между бывшими врагами. Порадовался еще, дурак. А они вон какие разговоры вели. Эх, побратимы!

Будь это настоящий поединок, Темка проиграл бы сразу. Нельзя так отчаянно бросаться на противника, пренебрегая защитой и желая только одного – достать. Забывая, что на острие шпаги – защитный колпачок, и вспоминать с облегчением – не убьет, даже если не успеет остановить руку. Наверное, глаза у него стали бешеные, как говорит Александер.

Митька разозлился. До того он только защищался, не пользуясь Темкиной горячностью, сейчас же бросился в атаку, загоняя в угол. Его шпага обозначала смертельные удары: один, второй. Темка огрызался яростно. Он понимал, что бой становится опасным, но остановиться не мог.

– С ума посходили!

Княжич Дин придержал шпагу, Темка глянул поверх Митькиного плеча. На пороге фехтовального зала стояли офицеры. Удрек укоризненно качнул головой. Захарий не выдержал:

– Да какой шакал между вами пробежал! Вы же побратимы!

– Уж сейчас-то, Артемий, – тихо сказал Удрек.

Темка почувствовал, как жарко вспыхнули у него уши. Создатель, неужто и вправду думают, что из-за ареста князя Дина, из-за страха за шкуру и место при дворе Темка поссорился с побратимом?

– Я думаю, тренировка окончена, – сказал Митька. Поднял с лавки мундир и пошел к выходу. Перед ним расступились.

– Дела-а-а, – протянул Захарий. – Слушай, Торн…

Темка мотнул головой, обрывая капитана, и бросился следом за Митькой. Нагнал в коридоре, ухватил за грудки. Подтянул к себе и прошипел:

– Слушай, ты…

– Что я? – спокойно спросил Митька, даже не делая попыток вырваться.

Темка выпустил смятую рубашку, толкнул побратима кулаком в грудь.

– Ничего.

Митька усмехнулся.

– Ты дурак или действительно не понимаешь?

– Что я не понимаю? – крикнул Темка. – Ничего я не понимаю!

– Тогда объясню. Ты ведь думаешь, я тебя предал. Хотя я разве виноват, что король выбрал меня? Нет, и ты сам это знаешь. И я знаю, но ты мне вроде как побратим, так что вину перед тобой я чувствую. Сам подумай, тебе приятно было бы общаться с тем, кто считает тебя предателем и кого ты предаешь? А, ну как? Так вот мне с тобой – неприятно. Так что топай давай подальше, понял?

– Может, тебе еще и нож вернуть?

Митька поморщился.

– Давай без красивых жестов.

– Давай, – согласился Темка. – Плевать.

***

Пальцы гладили прохладные локоны и горячие уши, трогали бархатистую кожу щек и спускались на шею, зарывались в кружева и шелк и только цепь, свитую из коронных металлов, тщательно избегали.

– Темушка, что же с нами будет?

Будет? Может, отдадут принцессу замуж в чужое королевство, далеко-далеко от Темки. А скорее всего, просватают за Эмитрия. Если Темка останется служить в Турлине, то сможет видеть Анну каждый день. Слышать, как шуршит шелк ее юбок. Вдыхать запах духов. Ловить ускользающий взгляд. Она будет близко – и так далеко, словно увезли ее на край света. Если, конечно, Эмитрий вернется из Черных песков. Темке кричать хотелось, когда наваливались такие мысли. Создатель, пусть Митька вернется! Матерь-заступница, тогда он точно потеряет Анну!

Знает ли принцесса о планах отца, княжич спросить не решался. Сказанное вслух, это разведет их: долгом перед будущим мужем, долгом перед побратимом.

– Темушка…

Губы у Анны чуть сладкие – принцесса ускользнула из-под надзора придворных дам сразу после ужина. Пробралась темными тропинками в старую беседку в глубине сада, подальше от фонарей. Темка ждал, задумавшись, и не услышал ее легкие шаги. Не успел вскочить, принцесса оказалась у него на коленях, обхватила за шею. Ладошки у нее ледяные, а губы – горячие.

Зашумело в кустах. Темка оглянулся, принцесса испуганно вцепилась в его мундир. Нет, просто ветер.

– Отбой тревоги. – Он погладил Анну по спутанным локонам. – Нет там никого.

Лицо Анхелины, и так обычно бледное, сравнялось с лунным светом. Щека холодела под Темкиными пальцами.

– Ну ты что?!

– Я боюсь. – Принцесса вжалась в Темкину грудь. – Если узнают… Темушка, что с тобой сделают?!

– Не узнают, мы осторожны.

– А если все-таки?.. Темушка!

– Да плевать! Тебя не тронут, а что со мной – плевать.

Даже золотой ленты на родовом мече мало, чтобы посметь просить у короля руку его дочери. Что с ним сделают, если узнают? Ну не казнят же. Может, загонят подальше в какой гарнизон. Отец расстроится. Да, отца будет жалко.

Но разжать сейчас руки – невозможно. Темка наклонился, целуя принцессу в лоб, в закрытые глаза, в холодные щеки, в горячие губы, в просвечивающую на белом горле синюю жилку, шалея от прикосновений к нежной коже, от ее запаха. Анна ухватилась за его плечи, откинулась и тихонько застонала.

Глава 17

Барон Святослав и капитан Георгий как-то странно посмотрели на Митьку.

– Меня звал король. Я могу пройти?

– Да, – кивнул адъютант. Княжич спиной чувствовал, что Георгий проводил его взглядом.

Рассвет бил в лицо из огромных окон королевского кабинета, заставляя жмуриться.

– Проходи, – услышал Митька голос Эдвина.

Король сидел за столом, заваленным бумагами. Видно, их перебирали, раскладывали по кучкам и снова перемешивали. Новые белые листы и пожелтевшие старые, чистые и заляпанные, с золотыми обрезами и с разлохматившимися краями, вскрытые пакеты с раскрошившимися печатями и свитки, скрепленные выцветшими лентами.

– Садись.

Король тоже смотрел как-то странно. Неужели?.. Нет, не может быть. Еще ничего толком не сделано, Митька только начал. Но почему Эдвин не ложился этой ночью? Глаза у него покрасневшие, темнеет щетина.

– Что-то случилось, ваше величество?

– Да. Я хотел сказать, княжич… нет, извини, князь Дин… казни – не будет.

Вдруг стало трудно дышать, как на перевале в роддарских горах.

– Володимир покончил с собой. Застрелился.

Митька расстегнул у горла пуговицу мундира.

– Когда?

– Сегодня ночью.

Даже ничего не снилось. Помнится луна за окном, шаги караульных в дворцовом парке. Духота, замешанная на запахе ночных фей. Храп капитана Захария за стенкой. Не успел…

– Нашел вот, – король показал на бумаги. – Володимир писал мне, как идет сватовство Виктолии. Знаешь же, что он этим занимался? Да. Он и невесту мне привез, и траурную ленту по отцу. Многие к Кроху переметнулись, но от Володимира – не ждал. Мне его предательство тяжелее всего далось.

Митька застегнул мундир, но дышать было трудно, и он снова толкнул пуговицу в петлю.

– Но откуда у него…

– Пистолет. Кто-то передал, кто – пока не известно. Солдаты клянутся, что никто из них в одиночку к арестованному не заходил, и посторонних не было. Конечно, проведут расследование.

– Пистолет из тюремной оружейной? – Митька по-прежнему ничего не понимал.

– Нет.

Пронесли специально? Но как? И зачем? Если отец просил для того, чтобы покончить с собой – проще сунуть яд, дать веревку. Как можно было зайти в камеру, отдать пистолет и выйти? Ведь обыскивают даже охрану, Митька знает точно.

– Не понимаю. – Он замотал головой. – Может, его убили?

– Нет. Я был у Володимира, видел, что он действительно предпочел бы самоубийство публичной казни.

Митька снова затеребил пуговицу в ставшей неожиданно узкой петле.

– Когда вы были у отца?

– Вчера вечером.

Да, в тюрьме обыскивают всех. Кроме одного человека. Только он мог спокойно протянуть пистолет заключенному, выйти из камеры и дождаться, когда послышится выстрел. Никто бы не посмел его остановить. Но все равно…

– …виновного найдут и казнят, – сказал Митька вслух.

– Да, безусловно.

– Но почему?!

Пуговица оторвалась, полетела под стол.

– Он спасал тебя.

– Меня?!

– Я знаю, ты готовил побег.

Создатель!

– У тебя приготовлены кони и запасная одежда на постоялом дворе по северо-восточному тракту. Ты подкупил лейтенанта тюремной охраны, он сделал тебе копии ключей. У тебя в комнате нашли схему, где обозначены выходы из тюрьмы и проставлено время смены караулов. Из тебя получился плохой заговорщик, Митя. Ты признаешься или будешь отпираться?

– Признаюсь.

Король кивнул, он и не ждал другого.

– Думаешь, Володимир хотел, чтобы его сына казнили по обвинению в измене?

…Родной запах мундира: лошадиным потом, дымом костров, порохом и немножко мамиными духами.

– Вы сказали ему. – Митька не спрашивал, он был уверен.

– Да. Я узнал вчера вечером и сразу же пошел к твоему отцу. Зачем, Митя? Ну зачем?

Он поднял голову.

– Я должен был попытаться.

– Должен… Ты должен быть верен короне! Как ты мог? Так обмануть меня! Я столько тебе простил. Я столько для тебя сделал. Я сделал бы и больше, но князь Ледней не будет молчать.

– Князь Ледней?..

– Ты помнишь его?

– Конечно.

Как можно забыть: у князя тряслась седая голова, он смотрел не на сына, Фалькия, приговоренного за предательство к казни, а на Митьку – и старческие глаза светлели от ненависти. Наверняка он считал виновником перебежчика-Дина, хотя в чем была его вина? Но старый князь не желал об этом думать, он видел перед собой того, по чьему слову был оправдан Маркий Лесс и обвинен Фалький Ледней.

– Но при чем тут…

– Тот лейтенант, которого ты подкупил, – сын капитана из гарнизона Леднея. Капитан же очень предан своему князю. Да и понимал, что дело ты затеял безнадежное, и пытался хоть так спасти сына. Думаешь, князь Ледней упустит такую возможность? Завтра же вся столица будет говорить о заговоре. Да что завтра, уже говорит! Ну как ты мог, Митя? Как ты мог?!

– А вы хотели, чтобы я смотрел на казнь своего отца?

– Я бы отослал тебя из города.

Митька уткнулся взглядом в разбросанные по столу бумаги. Вздрогнул, узнав отцовский почерк, успел прочитать: «Эдвин, тут холодно и снежно…»

– Знаете, мой король, я так хотел больше никого не предавать. Не получилось.

Помолчали.

– Тебя будут судить.

– Я был готов к этому, ваше величество.

– Тебя будут судить не за заговор против короны, а за организацию побега. Это единственное, что я еще, – Эдвин выделил голосом, – могу для тебя сделать.

Митька бы крикнул: «Еще? Передать моему отцу пистолет для самоубийства – сделано для моего блага?!» – но такое не говорят королю.

– За дверью барон Радан. Отдашь ему шпагу.

Митька встал, помедлил.

– Ваше величество, я могу надеть черную ленту?

– Нет, Митя. Ты же знаешь – по мятежникам траур запрещен. Иди. Ты очень разочаровал меня.

Он был уже у дверей, когда Эдвин окликнул:

– Да, а княжич Торн знал о заговоре?

– Нет, мой король, я такого для своего побратима не хотел. Он не знал, милостью Матери-заступницы клянусь!

***

Семь шагов на три с половиной. Или на четыре, если мельчить. Справа, считая от двери, – узкий лежак, притрушенный соломой. Слева в одном углу табурет и крохотный столик, в другом – отхожее ведро. Напротив двери, под самым потолком, крохотное зарешеченное окошко, на треть засыпанное землей. Солнце в него не попадает никогда. Ночью тут зябко, как ни подгребает Темка солому, согреться не может. Его арестовали в коридоре, не дав зайти в Офицерские покои и взять мундир. Тонкая батистовая рубашка хороша для жаркого летнего дня, но не для тюремной камеры.

День отмеряется побудкой, скудным завтраком – кружка кипятка и кусок хлеба, после войны в Илларе голодно, и на заключенных предпочитают не тратиться. Обед – разваренные овощи, хлеба уже только полкуска. Ужин – пустой суп из квашеной капусты, вообще без хлеба. Воняет он мерзостно, но Темка съедает все, силы ему нужны. Чуть позже проходит по коридору охранник, стучит в двери – отбой. После шуметь не разрешается. Впрочем, это не особо разрешается и днем.

Монотонность существования нарушают только визиты капитана Радана. Все те же вопросы, и Темка то отвечает спокойно, то цедит сквозь зубы, то срывается на крик:

– Я не знал!

Капитан всегда остается невозмутимым. Разматывает прошедшие дни по минутам: где был, с кем виделся, когда разговаривал с Эмитрием Дином, кто присутствовал при разговоре. Может, Радан и поверил бы Темке, но тот молчит, сколько бы его ни спрашивали:

– Из-за чего вы поссорились с Дином?

Ответ «Это наше личное дело», капитана не устраивает, ничего другого Темка предложить не может.

– Я хочу тебе поверить, – говорит Святослав, – я все-таки успел узнать тебя. Ты честен, ты верен короне. Но почему вы так вовремя поссорились?

Темка молчит, щурится на крохотный огонек лампы. Его хватает лишь осветить лист бумаги.

Барон уходит, забирая с собой светильник. Темка может дальше мерить камеру шагами или сидеть на табурете, прислонившись затылком к стене. Он думает об одном и том же: как Митька решился на такое? И еще: какой же Темка дурак, что не понял сразу. О том, что будет, если ему не поверят, думать не хочется.

Всего несколько дней прошло с ареста, но они так похожи, так бесконечно длинны, что, кажется, скоро начнется осень, потом наступит зима, а для заключенного королевской тюрьмы ничего не изменится. Поэтому Темка удивился, когда открылась дверь и стражник велел:

– Выходи.

Барон Радан всегда приходил сам, лишая даже такой милости, как дорога на допрос и с допроса.

Коридор – двери, двери, двери по обе стороны – вывел к лестнице. Поднялись из подвала. Темка зажмурился. Свет, сочившийся через небольшое грязное оконце, показался нестерпимо ярким. Стало страшно: а если продержат в тюрьме месяц, два?

В комнате, большую часть которой занимали два широких стола, ждал капитан Радан. Стоял у окна, выходящего на небольшой тюремный дворик. Темка так засмотрелся на яркий полдень, что не стразу поздоровался.

Капитан кивнул и велел, указав подальше от двери:

– Встань сюда.

Отошел от окна, сел за стол, положил перед собой лист бумаги и начал перебирать перья. Темка уже знал, как тщательно капитан готовится к допросу, и терпеливо ждал.

В дверь стукнули, Радан громко откликнулся:

– Можно.

Ввели княжича, да нет, князя Дина.

Темка дернулся к побратиму. Его остановил не окрик барона, а холодный Митькин взгляд. «Дурак», – шевельнул Темка губами. Сейчас-то чего рожи строить? Друг повернулся к капитану, и Темка спохватился: вот для кого спектакль.

– Я хочу узнать, по какой причине вы поссорились. Артемий Торн?

– Я уже говорил, это наше личное дело.

– Эмитрий Дин?

У Митьки досадливо дернулся уголок губ. «Вот, наверно, корит себя, – подумал Темка, – что не придумал причину, которую еще тогда можно было прокричать всем».

– Вам же сказали: наше личное дело.

– Хорошо. Тогда у меня есть только одно объяснение, об этом я и буду докладывать королю. Артемий Торн узнал о подготовке побега для князя Дина и попытался отговорить друга. Эмитрий Дин с ним не согласился, потому и возникла ссора.

«Да, так», – был готов сказать Темка, но Митька успел первым:

– Нет.

– Боишься, что Торну придется отвечать за недоносительство? Но другой причины я не вижу. Вы поссорились из-за побега.

Капитан уже не спрашивал, он уверился в своем предположении.

– Да, – кивнул Темка. – Только я почти убедил княжича Дина отказаться от этой идеи.

– Нет, – перебил Митька. – Все было не так.

– Княжич Торн, вы поступаете совершенно верно, решив признаться.

Барон обмакнул в чернила тщательно выбранное перо.

– Да нет же! – яростно мотнул головой Митька. – Я вообще не хотел, чтобы княжич Торн знал. Незачем ему было. Я специально с ним поссорился, да. Но он-то со мной всерьез, вы что, сами не видели?

Капитан с досадой отложил перо.

– Видел. Вот и другие подтверждают: ссора была настоящей. У всех же на глазах происходило. Я знаю Торна, он бы не смог притворяться. Чем ты его так разозлил?

Митька коротко выдохнул и ответил:

– Княжич Торн влюблен. Я сказал ему по этому поводу гадость.

Ну зачем?! Пусть лучше так, за недоносительство, ведь сейчас спросит…

– Что-то я не помню никакой его симпатии, – сказал недоверчиво Радан. – И кто же она?

– А как вы думаете, барон Святослав, почему о ней знал только я? Наверное, есть причины. Даже если вы будете настаивать, ни я, ни княжич Торн не скажем вам ее имени. Думаю, Артемий скорее согласится пойти под суд.

– Торн?

Шакал побери!

– Да.

В глазах барона – сомнение. И желание поверить. Он снова взял перо.

– Оленем-покровителем клянусь, – устало сказал Темка, понимая, как нелепо должно все выглядеть в глазах барона. Как глупо и смешно по сравнению с побегом королевского заключенного.

– Но все-таки – кто она?

– Пишите, капитан Святослав: «Я, Артемий Торн из рода золотого Оленя, признаю, что знал о планах Эмитрия Дина».

Радан отшвырнул перо.

– Дурак! Простите, княжич.

Темка шагнул вперед – почувствовал, как за спиной напрягся охранник, – поднял и положил на стол перо.

– Пишите. Ничего другого я не скажу.

– Ты же только что клялся своим покровителем.

– Да. – Голова кружилась, стол изогнулся, приблизился к Темке и снова отступил. Княжич постарался сказать твердо: – Я не знал, что задумал Митька. Мы поссорились из-за девушки. Но если вам нужно ее имя, я лучше признаюсь в заговоре.

– Ты понимаешь, что это означает для тебя?

– Вы так добивались признания, а теперь отговариваете, – усмехнулся Темка.

– Ты осложнишь положение своего друга. Вас было двое – и это кое-что меняет. Заговор, в который втянут доверенный королевский порученец – слишком серьезное дело.

Темка глянул на побратима и сказал не барону, Митьке:

– Да. Но ничего другого я предложить не могу.

***

Сколько раз стоял Темка в Малом тронном зале – и не сосчитать уже. Забылось, слилось. Вот только помнится, как принимал меч из рук короля. Как поднимали штандарт с Оленем и отец, старший в роду, сел среди золотых князей. Помнит Митькину клятву, и как зазвенел упавший перед троном меч. И как побратиму метку на лице резали – помнит.

Этот день он тоже наверняка не забудет.

Скорее бы начался Совет! А то шепчутся за спиной:

– Что ни говори, кровь многое значит.

– Я еще тогда не понимал, почему король принял его присягу?

– Наконец-то. Мне никогда не нравилось, что сын мятежника так близок ко двору.

– О, смотри, а я не верила, что Торна выпустили.

– Мальчик спасал своего отца, это можно понять. Я бы хотел, чтобы мой сын был так верен роду.

– Но сначала он предал, несомненно. Не с пустыми же руками переметнулся на сторону короны.

– А он похудел, стал даже интереснее. Такая трагичность в глазах…

– Надо было тогда казнить, и все дела!

– Думаешь, Артемий и вправду не замешан?

– Яблочко от яблони…

– Странно, что не судят Торна. Я слышала, они побратимы. Правда?

– Надеюсь, приговор будет суров.

Тишина, наконец-то. Вошел Эдвин в сопровождении королевы и принцессы. Темка не смотрел на короля, все равно по его лицу ничего не угадаешь. Он смотрел на Анхелину, на ее гневно сведенные брови. Матерь-заступница!

Раскрылись двери в конце зала, ввели Митьку. Следом за арестованным шагал сам барон Радан с обнаженной шпагой в руке. Темка зубами скрипнул, как представил: вели княжича Дина – да нет же, князя Дина! – под конвоем по королевскому дворцу, он держал руки за спиной, и даже голову повернуть без разрешения не смел.

Побратим был, конечно, без оружия, но в мундире королевского порученца – белое с пурпуром. Поклонился правящей чете, чуть улыбнулся принцессе. Капитан Святослав коснулся Митькиного плеча, поворачивая в сторону от трона. Место арестованному – напротив золотых князей.

Княгини Лады не было. Митька и не хотел, чтобы мама стояла среди возмущенных придворных и смотрела, как судят сына. Но кольнуло больно: не пришла. Зато, конечно, пришел князь Ледней, Митька чувствовал его ненавидящий взгляд. Торжества на лице старого князя не было: никакой приговор Дину не искупит для него смерти единственного сына. Митька отвернулся, глянул на зеленого от волнения Темку. Неужели не понимает побратим – он не жалеет о сделанном? И суд королевский – это правильно.

Капитан Георгий зачитывал с листа. Все есть в той бумаге: как договаривался княжич Дин (да, тогда еще княжич) с хозяином постоялого двора, за сколько подкупил лейтенанта тюремной стражи, и прочее, и прочее. Митька не слушал. Голос Георгия сливался в неясный шум.

А какой яркий сегодня день! Солнце слепит через витражные окна, украшает пол россыпью цветных пятен. Митька щурится на свет, прикрывая измученные бессонницей глаза ресницами. Он всю ночь молился за отца, чтобы была милостива к нему хозяйка Сада. Чтобы простил Росс позорную для воина смерть – не от страха же, не из-за слабости душевной решился на такое Володимир Дин.

– Эмитрий Дин, признаешь ли ты вину? – спросил капитан Георгий.

Митька глянул непонимающе, и тот повторил, уже громче:

– Признаешь, что готовил побег? Отвечай и помни, что ты стоишь перед своим королем.

– Да. Признаю, ваше величество.

Всколыхнулся зал и сразу же затих. Молчит король, хотя должен объявить свою волю. Анхелина смотрит на отца умоляюще. Виктолия коснулась руки мужа, но Эдвин не повернулся к ней.

А день-то как хорош! Сияют витражи. К Митькиным ногам протянулась алая тень, к барону Радану – синяя.

– Князь Эмитрий Дин из рода Орла, – голос короля негромок. – Моей волей я лишаю тебя права служить Иллару. Лишаю земель, коими владеет род Динов в королевстве Илларском. Лишаю замков и всего в них находящегося.

Что земли, Митька и так не смог бы жить в Динхэле. Но дрогнула рука: прикрыть лычки на мундире.

– Эмитрий Дин, ты приговариваешься к изгнанию из Иллара. Если ты посмеешь вернуться, то будешь объявлен преступником и казнен.

Митька чуть наклонил голову, давя неуместный смех. К изгнанию, Матерь-заступница, к изгнанию! Вот уж тоже посмеется король Ладдарский Далид, будет счастлив тур. Распинался Митька: моя родина – Иллар, ни за какие блага ее не оставит. А его – к изгнанию. Матерь-заступница! Смешно!

Толкнули на центр зала, Митька оглянулся и увидел искаженное болью Темкино лицо. Хотел крикнуть: да мне смешно, понимаешь? Смешно, я не плачу. Но никак не мог совладать с губами.

– Успокойся, – шепнули рядом. Капитан Георгий. Ему Митька тоже хотел объяснить, но королевский адъютант тихо велел: – Митя, успокойся. Князь Дин!

Царапнул в горле смех и затих, как намордник на него нацепили.

Митька все-таки зажмурился, когда услышал треск рвущейся ткани. Громкий, на весь Малый тронный зал. Рванули с плеч, с рукава, с груди. Стащилимундир королевских цветов.

– Эмитрий Дин, есть у тебя какая-нибудь просьба? Вопросы?

– Да, ваше величество. Я могу пересечь границу в любом месте?

– Да.

– Тогда я, с вашего позволения, поеду через Дарр.

Митька склонил голову. Было больно, как будто нашивки спороли с живого тела.

Внутренние ставни закрыты, и тонкий луч света расчертил комнату пополам. Митька перешагнул через него, сел в кресло. Барон Радан сказал:

– Ты должен покинуть Офицерские покои.

– Да, я понимаю. Когда за мной придут?

– Уйдешь сам. Главное, чтобы до вечера тебя тут не было. Есть куда?

– Наверное, – пожал плечами. В конце концов, разве мало в Турлине постоялых дворов?

– Не больше трех дней на сборы, считая с завтрашнего утра. Если потом тебя увидят в столице, то арестуют, – напомнил Радан. – Королевская милость.

Митька кивнул: да, могли выкинуть за ворота в тот же день.

Радан закрыл за собой дверь, и почти сразу же постучали. Митька промолчал, не уверенный, что может по-прежнему распоряжаться в этой комнате. Не дождавшись ответа, посетитель все-таки вошел.

– Что в темноте сидишь? – сказал тур Весь, подходя к окну и щелкая засовом.

– Ты удивительно вовремя. – Митька прикрыл лицо ладонью от хлынувшего света.

– Выехал, как только услышал про арест твоего отца. – Тур тяжело прошел по комнате, сел в кресло. – Успел.

– Ты знаешь приговор?

– Конечно. Я же еще позавчера приехал. Хотел тебя увидеть, не пускали. Пока добился аудиенции у короля… Митя, ну что ты?

А что он? Просто свет бьет в лицо, выжимает слезы.

– Обошлось же, малыш.

– Обошлось? Ты говорил с королем? Он обещал помилование? – Надежда вспыхнула ярче, чем солнце.

– Так еще вчера, – удивился тур. – Вот он тебя и помиловал. Вроде да, наказал. Но это для других изгнание – нищета и забвение. Ты помнишь, тебя ждут в Ладдаре. А земли… – Весь махнул рукой. – Род Совы достаточно богат, чтобы забыть об илларских землях.

Выучка Курама не забылась, и Митька, сам того не сознавая, тянул из обмолвок и недосказанного тонкие нити, сплетая их в единственно правильный узор.

– Зачем ты был у короля?

– Так о милости и просил. Эдвин-то другую кару поначалу назначить хотел.

– Какую?

– Четыре года заключения в крепости. В одиночестве и в молчании.

– А потом?

– А потом ты бы вышел больным и нищим. Может, безумцем.

– Но я бы вышел. Понимаешь, я бы вернулся. – Дурацкий смех снова зацарапал горло.

– Митя, ты бы хоть подумал, скольких трудов мне стоило уговорить короля помиловать тебя, – укоризненно вздохнул тур.

Смех вырвался, заставил Митьку согнуться.

– Помиловать?! – Он хохотал, всхлипывая и задыхаясь. – Помиловать, Создатель!

Дверь распахнулась, в комнату вломился встревоженный Темка с Митькиной шпагой в руке. Заметив ладдарского летописца, друг выдохнул:

– Я уж думал… Здравствуйте, князь Наш. Митька, ну чего ты ржешь?

Смешинки царапали горло, как песок во время жажды. Митька с трудом проглотил их, встал.

– Тур, я полагал, ты умнее. – Не дожидаясь ответа, повернулся к Темке. – Помоги собраться. Какой-нибудь постоялый двор, подальше отсюда.

– Сдурел, что ли? Ко мне поедешь. Князь Наш…

– Если ты собираешься пригласить его на ужин, то не стоит, – перебил Митька. – Тур, я не перейду в твой род. Может быть, я приеду к тебе, я ведь понимаю, что ты хотел мне добра. Но дай время не простить, так хоть примириться. Я бы хотел собраться, прости, ты мне мешаешь.

Тур поднялся с жалобно скрипнувшего кресла, вежливо попрощался. Митька чуть усмехнулся, видя непонимание на лице друга.

– Я потом расскажу. Это так… смешно. Да не сошел я с ума! Вот честное слово. Правда, смешно. – Митька даже постарался хихикнуть в подтверждение, но вышел тягучий всхлип.

***

Вечер. Сумрак подползает к окнам. Какой длинный был день. Что же он никак не закончится?

– Эмитрий утверждает, что ты не знал. Я ему верю. Да и капитан Радан подтверждает.

Темка думал, его тоже будут судить, и потому удивился, когда позавчера утром выпустили из тюрьмы. Как плакала мама… У отца, кажется, прибавилось седины.

– Но если бы ты знал, княжич Торн, что бы сделал?

У короля на столе стоит миниатюра: портрет принцессы. Темка отвел глаза. Эдвин не торопит с ответом, лишь напоминает:

– Анхелина просила за тебя. Но это дело принцессы – быть милостивой.

Миниатюра оправлена коронными металлами – золотом, серебром, бронзой. Три цвета. Как в Песках. Темка вспомнил густой горячий воздух и режущую сушь в горле. Как он тогда сказал Александеру? Ну почему: решаешь вроде бы правильно, а все равно получается, что предаешь…

Принцесса улыбается с портрета. Какая сейчас-то Митьке разница? Уже никакой. И разве Темка не стал бы отговаривать его от этой безумной затеи? Побратим, узнав, что княжича Торна вызывают во дворец, сам велел отвечать так, как нужно королю.

– Я бы попытался остановить княжича Дина.

– Не думаю, что у тебя получилось бы.

Эдвину нужен точный ответ. Что такое королевская немилость, Темка знает, насмотрелся уже. Его не служба в дальнем гарнизоне пугает, хорошим солдатом не при дворе становятся. Анна! Разлука с ней – вот что страшит. Ну же!

– Я бы доложил вашему величеству. – Слова звучат сухо, точно песок осыпается. Тот самый, золотой, серебряный и бронзовый.

Эдвин отпускает кивком головы:

– Зайди в покои королевы. Анхелина так просила за тебя, вот сам ей и расскажешь.

– Спасибо, ваше величество.

Княжич Торн развернулся и пошел по пурпурной дорожке к двери. Легла в ладонь золоченая ручка. Закрыть за собой створку и забыть, никому никогда не рассказывать. Побратиму-то уже все равно. Или нет, крикнуть в лицо Дину: «А что ты хотел?! Я же присягал королю!» Митька поймет. Он даже поймет, чего именно испугался Темка. Надо же, у Германа под пытками молчал, а тут… Ведь не жизнью рискует, а всего лишь благополучием, призрачной надеждой быть рядом с Анной.

Темка в несколько шагов оказался у королевского стола.

– Простите, ваше величество. Я солгал вам.

– Артемий, ты понимаешь, что говоришь? – в голосе короля послышались раскаты гнева.

– Да, ваше величество. На самом деле я не знаю, сказал бы или нет вам о планах Эмитрия. Видит Создатель, я бы попытался его остановить. Но доносить на побратима – бесчестно.

– Ты присягал, Артемий Торн.

– Да, ваше величество.

– Упрямые мальчишки!

Княжич не видел еще, чтобы король так гневался.

– Что вы творите? Эмитрий должен был отречься от имени, а что сделал? А ты? Ты хранил у себя родовое оружие мятежника! Вон, нож и сейчас при тебе, после суда. Думаете, вам все так и будет сходить с рук? Обнаглели вконец! Мальчишки! Сопляки!

Слова короля хлестали, точно пощечины.

– Ты понимаешь, что я могу тебя следом за побратимом отправить в изгнание? Ты, королевский порученец золотого рода, посмел думать о том, чтобы скрыть заговор. Да за меньшее ленту срывают! Ты понимаешь?

– Да, ваше величество.

У Темки подгибаются ноги. Броситься на колени перед королем, просить о милости. Если сорвут ленту – отец не вынесет такого позора. Удержался, только заклокотало под ребрами, как во время пушечного обстрела.

– Я понимаю, ваше величество. Но что мне делать, если Митька – мой побратим?

Король уперся ладонями в стол. Темка ждет крика «Вон!» или «Охрана!» Арестуют? Под суд?

Эдвин садится, кладет перед собой сжатые в кулаки руки.

– Артемий Торн, ты не должен показываться во дворце до моего особого распоряжения. Иди.

– У меня просьба, мой король.

Эдвин в гневе. Темке кажется, что этот гнев король из последних сил удерживает в сжатых кулаках.

– Разрешите мне проводить Эмитрия Дина.

– Разрешаю. И убирайся!

Четко развернуться, держать спину ровно. До двери не так уж много шагов.

***

Шторы в королевском кабинете задернуты. Горит одна лампа, скупо освещая стол и лицо Эдвина.

– Спасибо, что поверили княжичу Торну, – сказал Митька. – Он действительно не знал, ваше величество.

Подумал: «Эх, Темка-Темка, зачем ты так – королю?» Ничего уже не изменить. Вот уж мается сейчас побратим, а Митька даже не успел ему ответить. Только Темка закончил рассказывать, как к дому Торнов снова явилась королевская стража: на этот раз за князем Дином. Митька вспомнил напряженное лицо побратима, испуганные глаза Лисены, застывшей на ступенях крыльца.

– Вина Артемия не была доказана. Правда, невиновность – тоже. Ничего, послужит подальше, на границе. Там видно будет. Но каков наглец, а? Распустились!

Митька молчал, пережидая королевский гнев.

– Я, кстати, догадываюсь, какая между вами вышла ссора. Ты думаешь, во дворце можно сохранить такую тайну? Мне давно донесли, куда исчезает по вечерам принцесса.

– Но почему тогда…

– Я позволил им встречаться?

– Нет. Почему вы не переменили свое мнение о помолвке Анны? Я понимаю, что уже поздно об этом, но почему?

Эдвин вздохнул еле приметно.

– Представь, что у меня так и не родился наследник. И что же? Кому я передам Иллар? Не Артемию же Торну, пусть он будет хоть трижды золотого рода! Не выйдет из него хорошего короля. Он слишком… прост. А Анхелина, – Эдвин улыбнулся, – уже выросла. Ей пришла пора любить. Пусть лучше это будет Торн, чем какой интриган, рассчитывающий подобраться поближе к королевской кормушке.

Митька быстро отвел глаза, вспомнив, как когда-то говорил Темке то же самое, желая ударить побольнее, оттолкнуть.

– Артемий, я же знаю, не позволит ничего лишнего, скорее он даже удержит Анну от неразумных поступков. Я сейчас подумал: это хорошо, что есть повод отправить его из Турлина. Безопаснее для Анны, пусть тешится этой любовью издалека. И сердце занято, и проблем нет.

– Тоска – не проблема? – незнакомым самому себе ломким голосом спросил Митька.

– Это удел женщин. Они всегда ждут.

Митька посмотрел на короля и не стал спорить. Это решение тоже не изменить.

– Только не говори Артемию, я бы не хотел, чтобы он наделал глупостей.

– Не скажу, – отрезал Митька.

Нет уж, пусть лучше побратим боится разоблачения, чем узнает, что был всего лишь игрушкой.

– Торн просил разрешения тебя проводить. Я позволил.

– Спасибо, мой король.

– Куда поедешь?

– Я же говорил, сначала в Дарр. А там видно будет.

– Почему не в Ладдар?

Хорошо, что можно сказать правду, умолчав про остальное, – Митьке не хотелось лгать королю.

– Потому что князь Наш слишком настойчив.

При имени королевского летописца Эдвин досадливо поморщился.

– Я ведь думал, Митя, ты привязан к Иллару. Думал, тебе лучше тюрьма, чем изгнание. Я долго не хотел верить твоему родственнику, но он был так убедителен. Правда, что ты говорил с Далидом о службе при его дворе?

Митька усмехнулся:

– Правда.

– Разочаровал ты меня. Не понимаю. Пойти ради Иллара на предательство рода и купиться на сладкий кус из рук чужого короля. Нет, не понимаю.

В голосе Эдвина и гнев, и обида. Митька почувствовал, как у него вспыхнули щеки.

– «Купиться», мой король? А разве князь Наш сказал, что я согласился?

– Нет, – после паузы ответил Эдвин. – Но…

– Я отказался, мой король.

– Вот как… Я его, выходит, не так понял.

Митька промолчал. Это князя Наша-то? Эдвин понял так, как хотел ладдарский летописец. И при этом тур – Митька уверен – не соврал ни слова.

– Видит Росс-покровитель, я завидовал Володимиру, что у него такой сын. Я был рад, что могу выдать за тебя Анну. А ты все так глупо отправил шакалу в задницу! – взорвался Эдвин, стукнул кулаком по столу. Дрогнуло пламя в лампе. – После всего, что я для тебя сделал! Ты мне отплатил – так!

Король встал, с грохотом отодвинул кресло. Вскочил и Митька.

– Я был готов доверить тебе страну и дочь, а ты променял… – Эдвин раздраженно ткнул рукой в сторону королевской тюрьмы. – Как ты мог, Митя?

Он чуть повел плечом.

– Я должен был. У меня не было другого выхода.

Смотрит король. Как тогда, в баронском замке, когда к нему привели арестованного княжича Дина. Нет, еще холоднее, еще тяжелее.

– Уходи, – сказал, точно шпагой ткнул.

Митьку уведут так же тайно, как и привели к королю.

– Я могу проститься с Анхелиной?

– Нет.

Про королеву Виктолию – госпожу Вику! – Митька спрашивать не стал.

– Прощайте, мой король.

Эдвин качнулся вперед, казалось – все-таки обнимет. Но нет, кивнул сухо.

– Ступай. Тебя проводят к княгине Наш.

– Она ждет меня?!

– Королевской милостью ей разрешено проститься с сыном, – отчеканил Эдвин.

Глава 18

Тихо в столичном доме Торнов.

Княгиня будет ночевать во дворце. Королева Виктолия, стоило ей заболеть, делалась вздорной и капризной. Постоянно дергала придворных дам, придумывая им сотню поручений, и не желала оставаться в одиночестве: боялась. С княгиней уехали и две горничные с Дарикой во главе.

Князь еще в обед отбыл на миллредскую границу. Темка был благодарен отцу, что тот благословил его в дорогу. Мама плакала, умоляла повлиять на строптивого наследника, но князь сказал: «Он уже взрослый. Ему с этим жить». Хотя сам предпочел бы отослать сына с посольством, что поедет в Роддар хлопотать за последнего заложника. Далеко от двора, и повод хороший – честной службой вернуть расположение короля, но Темка отказался.

Ужинали Митька и Темка вдвоем под присмотром Лисены. Она озабоченно хмурила бровки, поправляя расшитую парадную скатерть. Волновалась: не сильно ли легким получился ужин. Пусть уже темнеет за окнами, но мужчины все равно должны есть много и вкусно – именно так она сказала, разрезая истекающую соком свинину и поливая ее густым пряным соусом. Ночные феи, приколотые на корсаже Элинкиного платья – ради гостя, Митька в этом уверен, – казались необыкновенно милыми. Для князя Дина Лисена была единственным теплым огоньком в этот день, полный сборов в дорогу, выматывающих разговоров Темки с родителями и Митькиными воспоминаниями о прощании с княгиней Ладой.

Когда Темка, пребывавший во мрачном расположении духа, раззевался, Митька сказал:

– Иди спать. Я что-то совсем пока не хочу.

Лисена, конечно, не могла оставить гостя в одиночестве.

Остыл чай, сгустилась пленочка на свежем земляничном варенье. Прошел по коридору слуга, погасил большую часть ламп. Опробовал на луну голос дворовый пес. В столовой становилось душно, и они вышли в сад. Долго бродили в потемках под деревьями. А потом Митька и сам не понял, как оказался в комнатке Лисены.

– Помните, князь Эмитрий, мы сидели в беседке?

– Не говори мне «князь», ладно?

– Хорошо. А как тогда?

– Просто – «Эмитрий».

– Мама заругает.

– Но она же сейчас не слышит. А раз не слышит, так лучше вообще – «Митька».

– Придумали тоже, «Митька»! «Митя» – еще куда ни шло.

– Тогда говори «Митя», так даже лучше.

– Митя, – попробовала и фыркнула.

– Именно так, у тебя очень хорошо получается.

– Ладно… Митя. Ну помните, я попросила небесную коровку исполнить мое желание? Знаете, что я загадала? Глупость, вот что! Оно все равно не может исполниться.

– Что же такого ты загадала? Луну с неба?

– Ну вот! Что вы так улыбаетесь, как будто я ребенок? А я не ребенок вовсе! Для меня скоро Весенний бал будет. Понятно?

– Понятно-понятно. Так что же?

Лисена повела головой, откидывая за спину тяжелую косу. Глянула дерзко.

– Я загадала, чтобы вы меня поцеловали!

От рыжих волос пахло летом.

– Почему же – не может?

И от упрямо стиснутых губ тоже – летом.

– Почему же?..

…Земляникой, нагретой на солнце. Митьке даже почудился ягодный вкус, и, удивленный, он снова поцеловал Элину.

– Сбылось же?

– Ага.

Глаза у нее, оказывается, рыжие. Как у кошки. Близко-близко, Митька видит, как подрагивают ресницы.

– Сбылось, – как выдох. – Только я не верю.

– А так?..

Сладкие, земляничные, нежные. Шепчут:

– Митенька, я люблю тебя. Если бы ты знал, как я люблю тебя. Давно уже. Еще с Северного Зуба.

– Ну вот, а я не знал, – огорчился он. Сколько времени потеряно! – А ты мне снилась. Зимой. В Роддаре.

– Правда?

– Правда. Рыженькая ты моя…

Стучали в ворота. Размеренно, упрямо. Темка сел на постели. Что-то случилось. Бывало, выдергивали ночью, и приходилось срочно мчаться с депешей. Но сейчас за ним прийти не могли. У Темки до сих пор под ребрами колет, как вспомнит королевское: «Убирайся!»

Стук стал громче – теперь колотили в Темкину дверь.

– Княжич, там всадник. Говорит, он князь Лесс.

– Так открывайте! – громко велел Темка. – И в столовой пусть накроют.

Он торопливо натянул рубашку, набросил мундир. Успел Марк! По всему выходило, что раньше, чем послезавтра, его ждать не стоило, и Темка боялся, что побратим опоздает, ведь послезавтра – последний отведенный королем день до Митькиного отъезда. Но откуда Марк узнал? Суд был только позавчера, неужели успели расползтись слухи?

Князь Лесс в столовой жадно пил холодный брусничный отвар. Кивнул Темке, не отрываясь от кружки.

– Всю дорогу гнал?

– Угу. Санти там…

– Обиходят.

– Дома кто есть?

– Митька. Я будить не стал, пусть.

– Уф-ф, – Марк повалился в кресло. – Позови кого, сапоги снять.

Темка кликнул слугу.

Марк с наслаждением пошевелил пальцами босых ног, подумал – и потянул через голову пропотевшую рубашку. Швырнул на пол, к сброшенному камзолу. Темка разлил вино в два бокала. Пододвинул один Марку.

– Хорошо, что ты успел, – тронул бокал бокалом так, что тот отозвался хрустальным звоном.

– Нет. – Марк придержал руку. – Не за это. За переведенное проклятие рода Динов.

Темке захотелось вскочить на стол или просто закричать что-нибудь возбужденно-радостное. Но рядом с князем Лессом он старался быть таким же сдержанным, и потому лишь глотнул вина.

– Ну?

Марк с преувеличенным кряхтением перевесился через облучок кресла, поднял камзол и выудил лист. Помахал в воздухе и, не разворачивая, процитировал:

– Орел возродится, когда род Динов станет так честен и благороден, что враг придет просить за него.

– Так… – Темка присел на край стола. – А дальше?

– Все, – развел Марк руками.

Темка почесал в замешательстве бровь. Друг усмехнулся:

– Кандидатура есть. Осталась понять – кого и как просить. Ну что смотришь? Я, – Марк ткнул себя пальцем в грудь, – его враг. Помнишь, я даже убить его хотел?

– Ну и что? Он тогда был на стороне мятежников.

Марк резко поставил пустой бокал, чуть не переломив ему тонкую ножку. Сказал, как припечатал:

– А потом я пару раз пожалел, что не убил. Когда Дин был уже на нашей стороне.

Темка чувствовал: Марк не врет. Но не верилось, так же, как в сказанное когда-то: «Я незаконнорожденный». И, как тогда, он поверил.

– А сейчас?

– А сейчас я пойду просить за род Динов. Тебе мало?

Темка отвернулся, доливая еще вина. Сказал, глядя в стол:

– Извини.

– Только неясно, говорю же, кого и как просить, – напомнил Марк.

– Можно спросить у Варраса, он же обещал помочь, – Темка заговорил торопливо, сочиняя план на ходу: – Выехать лучше завтра, чтобы было в запасе время.

– Тогда мне бы умыться и поспать. Чур, меня будят последним.

– Подожди. Ты так примчался, уже все знаешь, да?

– О чем? Что король вышвырнул Эмитрия Дина из Иллара? Знаю. Сегодня утром услышал на постоялом дворе. Вот и погнал. Боялся, вас тут уже нет.

Темка бестолково переставил лампу.

– Эдвин очень прогневался, когда я просил дозволения ехать с Митькой.

– Кто бы сомневался. Так это все правда? Что он собирался устроить побег?

– Да.

– А тебя как в это не втянули?

Темка потер лоб. Ох, только не сейчас рассказывать об Анне!

– Долгая история, потом, ладно?

– Ладно. Но с тобой-то все обошлось?

– Как сказать… Должен прибыть не позднее первого числа месяца Орешника в крепость Зангер на ваддарской границе. С собой взять двадцать солдат.

Марк сосредоточенно рассматривал вино в бокале, и Темка добавил:

– Спасибо, что к Ваддару. Боялся, засунут совсем в какую-нибудь глушь.

– Укрепляет, – понимающе кивнул Марк. Чешутся у ваддарского короля зубки на ослабленный войной Иллар. – Ладно, пусть мне утром дадут бумагу и перо, составлю прошение по всей форме. Завтра вместе с докладом и передам, – он громко зевнул. – К шакалу умывание, спать, спать, спать.

Проводив князя Лесса в гостевое крыло, Темка свернул к Митькиной спальне. Может, разбудить, обрадовать побратима? Прислушался: тихо за дверью. Спит. Ладно, завтра в дорогу, а несколько часов ничего не решат. Стараясь ступать как можно тише, он отошел.

Сквозь тонкую занавеску просочилось солнце, легло теплым пятном на подушку, задело краешком светлые волосы. Лисене хочется их тронуть, но страшно: не разбудить бы Митю. Она приподнялась на локте, внимательно разглядывая его лицо.

Морщинка на лбу, еле заметная, но все же есть. Протянулась между бровей. Разгладить бы ее, чтобы и следа не осталось. Ресницы с золотинкой, к концам и вовсе светлые. Длинные, вон как легли. А на щеке, справа, веснушки! Две. А вот и еще одна, ближе к носу. И еще. Лисена сама не заметила, как начала трогать пальцем – на левой щеке и ближе к виску.

Митька открыл глаза.

– Ты чего?

– Веснушки считаю!

– И много насчитала?

– Все мои! – подтверждая право собственности, Лисена коснулась каждой поцелуем. Замерло Митино дыхание, не греет щеку. Тогда Элинка нашла губами его губы – жесткие, обветренные, и сама дышать забыла.

…Солнце ползет, захватывая подушку. Митька лежит на спине, Лисена смотрит.

– Ну чего ты?

– Я тебя запомнить хочу. Всего-всего! Вот, шрамик на плече, – тронула белую крохотную звездочку.

– Где?

– Да вот же! Ну светлый!

– Фу, тоже мне, шрамик. Уже и не помню, чем зацепило.

– А тут такой страшный, – растопыренная ладонь легла на Митькины ребра.

– Так это хорошо, что страшный, только шкуру попортил. Был бы аккуратненький, точно между ребрами – тогда было бы плохо.

Погладила зарубцевавшийся след ваддарского ножа, не удержалась – вздохнула. Береги его, Матерь-заступница!

– Ты так смешно загорел. Вот вырез рубашки, – обвела пальцем.

– А ниже? – заинтересовался Митька.

– А ниже ты совсем белый! – хлопнула его ладошкой по груди.

– Все, так нечестно! Ты меня рассматриваешь, я тоже хочу. – Митька сел, скомандовал. – Ложись. Прямо ложись. И волосы убери, – он смахнул с Элинкиных плеч рыжие пряди.

– Так? – смешинки прыгают на губах, щекочут.

– Так!

Митя стянул одеяло, отбросил в изножье кровати. Смотрит и молчит. От макушки до пяток взглядом прошел, и обратно. Лисене стало жарко, и к низу живота словно горячие ежики покатились.

– Ой, Митя, а глаза у тебя сейчас темные-темные!

– А у тебя – желтые, как у кошки, – ответил шепотом.

Плавит Лисену жар, сушит губы. Кажется – трещинами пойдет, как земля в засуху. Но Митька накрыл ее прохладным телом – и точно силу влил, дал второе рождение.

…Лежат. Теперь и Митька и Лисена смотрят в потолок. Рассвет набирает силу, переливается через подоконник. Элинка тронула Митино запястье – оно шевельнулась в ответ. Развернулась рука, ухватила ладонь в ладонь. Лисена фыркнула:

– Сил уже нет, а хватаешься!

– Будут, – пообещал Митька. – Я тебя еще не до конца рассмотрел. – Он приподнялся, сощурился от солнца – и кубарем полетел с кровати. – Шакалье племя! Меня же сейчас будить придут.

Лисена пискнула и прикрылась одеялом. Лея-покровительница, а ну как мама заявится! Одевались быстро, путаясь в одежде – и в собственных руках, когда сталкивались то ненароком, то специально.

У самой двери поцеловались еще раз.

– Я приду вечером. Пустишь?

Лисена постучала пальцем ему по лбу: вот глупый!

– Я тебя всегда пущу. Когда бы ты ни вернулся. Ты только вернись, Митя, пожалуйста!

– Ты же знаешь, я не смогу. Король принял решение.

Элинка поникла.

– Ну что ты, рыженькая моя? Все устроится, я попрошу Темку, и он привезет тебя. Слышишь? Я…

Лисена прижала пальцы к его губам.

– Не обещай. Я же все понимаю.

Дверь закрылась. Элинка зажмурилась, сжала руки в кулаки, прижала к груди. Осталось два дня – сегодня, завтра, и Митя уедет. Росс-покровитель, помоги ему! Матерь-заступница, обереги! Ну пожалуйста!

Девушка решительно вскинула голову. Еще придет время молиться и плакать. А пока Митя здесь, она будет только улыбаться. Элинка нашла гребень и решительно вонзила зубья в растрепанные волосы. А еще она будет красивой!

По-утреннему длинные тени от кованой решетки тянулись через дорогу. Было тихо, мало кто пользовался восточной калиткой, предпочитая главный вход или южный, ведущий через сад. Офицеры чаще выбирали северный, оттуда ближе к конюшням.

Охранник глянул на подъехавших равнодушно, но тут же лицо его вытянулось: разглядел гербы.

– Я постараюсь побыстрее, – сказал Марк.

Солдат медлил открывать ворота.

– Ну? – князь Лесс приподнял бровь.

– Сейчас. Ключ забыл, ключ, – пробормотал охранник и метнулся к караулке.

Темка сказал звенящим голосом:

– Побоялся. Думал, мы тоже хотим проехать.

Митька промолчал, безмятежно улыбаясь. Он вообще был какой-то странный. Вот чего цветет? С какой такой радости?

– Ладно, мы поехали, – бросил Темка.

Из караулки выскочил лейтенант, заспешил к воротам.

– Так тебя быстрее впустят, – добавил Темка, не удержавшись.

Зря испугался солдат: ни князь Дин, ни княжич Торн не собирались ломиться во дворец, предпочитая дождаться Марка в любимом трактире постояльцев Офицерских покоев. Просто дорога к нему вела мимо восточной калитки, к счастью, обходя стороной обычно оживленный главный вход. Темке совсем не хотелось показываться лишний раз у дворца.

В обеденном зале было пусто. Слуга сонно выслушал заказ и поплелся нога за ногу на кухню. Темка смотрел ему вслед, постукивая пальцами по столу. Не выдержал, схватил пустую деревянную солонку и метко запустил ленивцу между лопатками. Тот громко ойкнул и перешел на рысцу.

– Чего буянишь? – миролюбиво поинтересовался Митька.

– А ты чего цветешь?

– Утро хорошее. Понимаешь, бывает такое утро, – Митька жмурился как кот на солнце. – Я тебе потом объясню, ладно?

– Почему не сейчас? – раздражение сделало Темку обидчивым.

Митька поманил пальцем, заставив склониться к столу, и шепнул в ухо:

– А пока нельзя. Тсс!

Наверное, глаза у Темки стали бешеными. Друг попросил уже серьезно:

– Понимаешь, мне Создатель подарок сделал. Я и не думал, что сейчас могу быть так счастлив. Я знаю, это ненадолго, отъезд скоро возьмет свое. Шакал побери, ну почему уже сегодня! Я думал, завтра… В общем, пока я ничего не хочу помнить и ни о чем не хочу думать. Я просто хочу побыть счастливым.

Темка ничего не понимал. Что за подарок? Перевод проклятия? Да, здорово, что у Марка получилось. Но – счастье? Вот эта призрачная надежда?

– Не спрашивай, ладно?

Пожал плечами: ладно, не буду.

Принесли заказ, слуга резво накрыл на стол. Темке ничего в горло не лезло. Митька же налегал, как и должно перед походом. Марка все не было. За мутным оконцем виднелась пустынная улочка, огибающая королевский дворец с тылу. Тут уже не кованая решетка, а солидная каменная изгородь. У ее подножия трое мальчишек играли в «осаду». «Замки» у них были – Колькиному даже в подметки не годились. Два уже погибли под «обстрелом», когда, наконец, показался всадник.

Марк подсел к друзьям, вытянул у Темки из тарелки золотистое кольцо поджаренного лука.

– Все нормально, еду с вами.

– А что Эдвин? – полюбопытствовал Митька, тоже утаскивая с Темкиной тарелки, его собственная уже была пуста.

– Сказал, чтобы я убирался и вместе с Торном не смел показываться на глаза. Во всяком случае, до тех пор, как ты не покинешь Иллар.

– Тогда подождем, пока Темка все-таки соизволит доесть, и поехали. У него сегодня аппетита совсем нет.

Темка глянул на насмешливые лица друзей и поднялся.

– Тьфу на вас. Поехали.

– Погоди. – Марк дернул его за камзол, заставляя снова плюхнуться на лавку. – Княгиня Полина сейчас домой вернуться не может, я еле на минутку ее вызвал.

– Ну вот, – огорчился Темка. – Она думала, мы завтра поедем. Даже не попрощались.

– Княгиня просила передать тебе благословение и что ты все-таки дурак.

Темка хмыкнул.

– Ну не так, конечно, сказала. Но смысл примерно такой.

– Как здоровье королевы? – перебил князь Дин.

– Лучше. Но капризов хватает на всех придворных дам. Для тебя, кстати, у меня тоже благословение. От принцессы Анхелины. Очень сожалеет, что ей не дозволили с тобой проститься, но надеется свидеться как-нибудь в Ладдаре.

– В Ладдаре, говоришь? – усмехнулся Митька.

– Угу. И еще одно. Я прямо весь обвешан чужими благословениями, – в голосе Марка скользнула горечь. – Для княжича Торна, тоже от принцессы.

– Что она сказала? – жадно спросил Темка.

– Да просто, передай, мол, благословение на легкую дорогу. Ну, я все раздал. Поехали.

Теперь остановил Митька:

– Подожди. Ты не видел… княгиню Наш?

– Нет.

– А она?..

– Знала. Княгиня Торн ей передала. Я ждал, но…

– Ясно. Поехали.

Элинка мурлыкала под нос илларское полле и танцевала с воображаемым кавалером. Лежало на кресле забытое платье княгини, с которого девушка должна была спороть кружева. Упали ножницы, раззявив блестящую пасть. Не сиделось за кропотливой работой! Раз-два-три-четыре. Влево, приподнять юбку так, чтобы показались щиколотки. Ах, какие у нее щиколотки! Не у каждой знатной барышни такие найдутся. Плавно положить руку на невидимое плечо. Кисть у нее тоже красивая, узкая. А уж кожа какая белая, молочная, такой только рыжеволосые похвастаться могут. И вообще она лучше всех – ее любит князь Дин, Митя, Митенька! Элинка закружилась, колоколом взметнулась юбка.

Вдруг шум, топот, голоса во дворе. Вообще с утра было суетно, но Лисена не обращала внимания. Сейчас же обрадовалась поводу избавиться от надоевших кружев, выскочила в коридор. Поймала за кончик косы горничную Натуську.

– Чего там?

– Княжич с гостями уезжают, – повела пышными плечами Натуська, удивляясь, как это Лисена не знает.

– Куда?!

– Да известно куда, – томно тянула горничная. – Куда и собирались. С княжичем – фу ты! – князем Дином едут.

Схватить бы эту дуру за плечи, тряхнуть хорошенько:

– Да почему сегодня-то?!

– А я почем знаю? Тебе-то, Лиска, что за дело? Уедут и уедут, нам спокойнее будет.

Оттолкнула Натуську, метнулась во двор. А там уже и лошади оседланные ждут.

Княжич Артемий, стоящий на крыльце, оглянулся.

– Ну все, Лисен, поехали мы.

Уже? Но почему? Элинка привалилась обессиленно к стене.

– А княгиня? Может, вы ее дождетесь?

– С мамой я попрощался. Митька, ну ты чего? – крикнул через двор. Дин вышел из боковых дверей, тех, что ближе к Элинкиной комнате. – Заблудился, что ли?

Артемий сбежал с крыльца, перехватил друга, начал что-то втолковывать. Митя поверх его плеча на Лисену глянул, качнул головой: то ли – прости, то ли – прощай.

Распахнули ворота. Броситься бы туда, уцепиться за створки, не пустить. Но нельзя. Только смотреть, как уезжает. Кричать про себя: «Я ждать буду! Слышишь? Я буду ждать!»

Митя оглянулся. Ворота за ним закрылись, громыхнул засов.

***

«Ничего не хочу помнить и ни о чем не хочу думать», – сказал Митька и словно благословил тем дорогу. Пока не приедут – все равно не смогут ничего изменить, а раз так, то зачем думать о плохом?

Через пять дней должны были расстаться с Марком – тот поедет в Паволь, городок, где обосновался торговец амулетами Варрас. Расспросит – и к Орлиной горе. Так и сяк рядили, сошлись, что просить о милости нужно самого покровителя.

А пока – нежаркое солнце убывающего лета, мирная дорога, ведущая мимо оживающих после войны деревень. Ночевки в солидных гостиницах, где к столичным путешественникам относятся с почтением, или на опушках, когда можно дурачиться и болтать до первых звезд. И жадный интерес Митьки ко всему: к игре деревенских мальчишек и черно-белому коровьему стаду, нагло преградившему дорогу, к неторопливым разговорам со стариками и шутливым перебранкам с девушками, к ранней, не дождавшейся осени, свадьбе и к тонкой работе кузнецов из города Харсан. Даже к ежику, вышуршавшему из кустов и уставившемуся на путников любопытными бусинками глаз. Темке казалось – друг впитывает в себя Иллар, как впитывает сухая земля долгожданный дождь, не надеясь, что тучи скоро вернутся. Путешествие затягивалось, но поторопить князя Дина друзья не решались.

С Марком простились на выезде из Харсана. Митька сказал угрюмо:

– Неправильно это. Ну, что ты едешь снимать проклятие моего рода. Я должен был сам.

Марк глянул преувеличенно жалостливо.

– Умный ты, Митька. Но иногда – дурак дураком. Не сам он, можно подумать. Свалился же на мою голову!

– Марк… – Темка хотел сказать: «спасибо тебе», но встретил предостерегающий Митькин взгляд и осекся. Вышло: – Удачи!

Разъехались. Казалось, осталось что-то недосказанным, хоть разворачивай коня.

– Я думал, вы обменяетесь оружием, – резко сказал Темка, когда Харсан остался далеко за спиной и Митькино молчание стало невыносимым.

– А зачем? – тот пожал плечами. – Марку это не надо. В смысле, от меня, – он выделил эти слова, – не надо. Я же ему и в самом деле и друг, и враг, как ты не понимаешь!

Темка действительно не понимал.

– Бред шакалий! Придумал тоже: и друг и враг одновременно. Так не бывает.

– Протри глаза, – развеселился Митька. – Как видишь, бывает.

– Да, я не понимаю. Я некоторых вещей действительно не понимаю, – медленно произнес Темка. – Например, я не понимаю, что бы ты делал, если бы вытащил князя Дина из королевской тюрьмы.

Он давно хотел это спросить, но все не решался. Что ему потом делать с таким знанием?

– Помог бы выехать из Иллара.

– А потом?! – Темка остановил коня, ухватил Митькину Ерьгу за повод.

– Взял бы с отца слово не возвращаться. И не причинять вред Иллару и короне.

Темка только головой покачал. Ну как можно быть таким наивным? Сам же рассказывал, сколько значит для князя Дина слово.

Митька коротко усмехнулся.

– А еще я бы поклялся, что найду и собственноручно убью его, если он нарушит обещание.

Глава 19

– Эй, ты тут? – крикнул Марк, свесив голову в пропасть. Прозвучало глупо, и он покаялся: «Прости дурака».

Внизу густела темнота, дна ущелья не разглядеть. Марк провел рукой по краю обрыва – с тихим шорохом посыпалась земля. Матерь-заступница, если вниз лететь, так быстрее от страха сдохнешь, чем расшибешься. А страх – вот он. Сидит у Марка на закорках, ножки свесил и в ухо нашептывает: куда ты лезешь, идиот? Не стряхнуть захребетника.

– Идиот, – вслух согласился Марк и отполз от края. Даже вставать не стал, так на четвереньках и пятился, пока не почувствовал под ладонями густую траву.

Он лег на живот, прижался щекой к прохладному листу подорожника. Хорошо тут. Спокойно. Птицы над головой орут. Вон жук ползет, жесткая спинка в красных пятнах, черные лапы за травинку цепляются. Везет же ему – на полтравинки всего спуститься и надо. Марк сшиб жука щелчком. Ох, проклял бы род Динов, да некуда больше.

Все пошло не так, когда приехал в Паволь. Сначала долго разыскивал лавку, его все посылали не туда, тоже к мастеру по амулетам, но другому. Только под вечер нашел на окраине небольшой домишко с крохотной вывеской, долго стучал. Ему ответил женский голос: «Закрыто! Чего ломишься, не видишь? Иди, мил человек, иди отсюда!» Но, услышав, что приехал к Варрасу, мол, тот сам звал, отперли. Женщина в темном даррском платье глянула на гостя с любопытством и объяснила, что хозяина нет. Третий день как уехал по окрестным деревням в поисках нужной древесины. Варрас – мастер придирчивый, выбирает долго, и вернется не раньше, чем послезавтра, а то и позже. Ждать Марк не мог, он был готов отправиться следом, но никто не знал, куда именно Варрас уехал. Отговаривали: мол, обязательно разминутся. Пришлось остаться, мучительно высчитывая дни – успеть, успеть в Торнхэл до назначенного срока! Эла, кокетливая дочка мастера, звала прогуляться по городу, но Марк боялся отойти от лавки и упустить купца. Варрас приехал спустя четыре дня. Марк не дал мастеру ни минуты передышки с дороги. Тот, правда, успокоил, сказав, что лучше обращаться к покровителю тогда, когда в нем особенно нуждаются. Растолковал, как следует просить. Марк услышал – и предчувствие страха кольнуло под ребрами.

Торопился. Чуть Санти не загнал. А теперь валяется на травке, жучков рассматривает. Полдень в разгаре, договаривались, что сегодня, как солнце повернет к вечеру, Митька и Темка отправятся в Пески. Пора! Ну, пошел! С таким трудом оторвал себя от земли, точно корни успел пустить.

Веревка хорошая. Комель у сосны-моста крепкий. Узлы затянул надежные. Выдержит. Вот только поможет ли? Страшно, видит Создатель. Ведь нужно спуститься к самому сердцу покровителя и там просить. А Марк не муха, чтоб по отвесной стене лазить.

Он лег, вытянул руку, пытаясь нащупать ложбинку в камне – верх изломанного крыла. Ага, есть. Ногу поставить можно. Растопыренными пальцами повел в сторону: вот и следующая ступенька. Удачно перья легли, до самого края. Тяжело придется Орлу крылья отдирать.

– Идиот! – выкрикнул Марк, и глухое эхо на дне ущелья подтвердило.

Вот уж точно. Не подумал: а что будет, когда Орел освободится? Расправит крылья и взлетит. Растают каменные ступени, покатится Марк прямо на дно пропасти. И веревка не спасет. Ну уж нет, так не договаривались! Что он, самоубийца? Да и ради кого – Эмитрия Дина! Которого сам же убить хотел.

Родмир и Мира встретили у края Песков. Корслунг с любопытством склонил птичью голову, разглядывая лошадей.

– А можно его погладить? – спросил восхищенный Темка, и корслунг, не дожидаясь ответа хозяина, сам подошел к княжичу. Перья чуть пружинили под рукой и были шелковисто-гладкими. Крылатый конь прижмурился от удовольствия, точно петух.

– Ты ему понравился, – ревниво заметил Родмир.

– Он мне тоже. Красавец!

Корслунг одобрительно клекотнул.

– Я ждал вас к вечеру, – сказал Родмир.

– А чего тянуть? – ответил Митька.

Темка бы отложил поединок. Сплавали бы еще раз через Красавку. Повалялись бы на горячем берегу. Доели бы смородину с молоком и душистым хлебом. Искупали бы коней. Да мало ли чем могли заняться в жаркий солнечный день у реки. Вот только побратим маялся, невмоготу ему было ожидание. То ли поединок ждал, то ли увидеть не терпелось, вернулся Орел или нет.

Мира и Митька ушли вперед по бронзовой тропе. Родмир и Темка двинулись следом. Крылатый конь не хотел покидать кокетливую Ерьгу, оставленную у сухого дерева, и хозяину пришлось его окликнуть. Корслунг догнал их, обидчиво толкнул клювом Родмира в плечо.

– Хулиган, – проворчал тот. – Хулиган и гулена.

– Родмир, вы не знаете, вернулся покровитель или нет? Вы можете почувствовать? – спросил Темка.

– Нет. Если все хорошо, то он прилетит на поединок.

Создатель, помоги Марку! Будь милостив, позволь возродиться роду Динов. Орел-покровитель, если ты вернулся, дай знак! Темка запрокинул голову: белесое небо над жаркими Песками было пусто.

Крылатый конь ткнулся башкой в Темкино плечо. Княжич погладил его по перьям. Казалось, от корслунга веет прохладой и не так тяжело идти по Пескам.

– Сильно страшно было? – неожиданно спросил Родмир.

– Когда?

– Когда источник искал.

Темка пожал плечами.

– Наверное. Понимаете, возвращаться в крепость с пустыми руками тоже было страшно.

Он и сейчас помнил, как секли солдат, пытавшихся прорваться к запасам воды, и пахло кровью забитого скота в маленьком дворике.

– Да и отупел как-то от жары.

Мира и Митька – Темка слышал, – говорили о даре медуниц, не способных обратиться ко злу. «Как на прогулке», – подумал он, глядя в спину побратиму. Митька мундир не снял, и ему наверняка было жарко, но он не желал расстегнуть даже верхнюю пуговицу. На мундире герб – Орел на зеленом фоне.

– Простите, Родмир, я задумался.

Покровитель Роддара повторил:

– Насмешка, право слово, что тебя пытали из-за источника.

– Почему?

– Даже хорошее, что есть в душе Дарека, привело к боли.

– Источник нас спас.

Мира чему-то рассмеялась.

– Твой побратим нравится моей сестре, – заметил Родмир. – До сих пор не могу понять, как ее угораздило влюбиться в Дарека! Честно скажу, я вам еще и затем помогаю, что по-другому мне эту падаль никак не прижать.

Бронзовая тропа растеклась озером. Источника не было, лишь темнело влажное пятно. Дарек уже ждал, его Шакал стоял рядом, принюхивался. Корслунг фыркнул неприязненно, и Мира приласкала крылатого коня; на мужа она не смотрела.

Темка шагнул к другу. Что сказать? Пожелать удачи? Нельзя даже думать, что бой может окончиться поражением. Митька хлопнул по плечу, кивнул ободряюще, точно не ему, а Темке сражаться. Пистолет, шпагу, нож с Оленем отдал побратиму, повернулся к Дареку и велел:

– Меч.

Оружие перехватил Родмир, осмотрел внимательно, и только затем протянул Митьке.

– Благослови тебя Росс, – сказал Темка, отходя к краю бронзы, туда, где стояли Мира и корслунг.

Митька и Дарек замерли друг напротив друга. Шакал отирался рядом с духом Песков и все принюхивался, тянулся носом к князю Дину.

Темка запрокинул голову, прикрылся ладонью от солнца. Пусто. Орел-покровитель, ты так нужен!

Шакал тебя раздери, Эмитрий Дин! Чтоб твоим предкам и в Саду икалось! Ненавижу! Лучше бы пристрелилтогда. И знать бы не знал, какой ты есть, Эмитрий Дин.

Марк ругался и лез, цепляясь напряженными пальцами за каменные изгибы, выискивая малейшую щель, куда можно всунуть носок сапога. До крови ободрал правую ладонь, саднило так, что хотелось спрятать ее под мышку и заскулить. Стена все выше поднималась перед глазами. Дно словно и не приближалось, так же терялось в темноте. Вниз Марк старался смотреть пореже, а то сразу подкатывал к горлу тошнотворный комок. Хорошо хоть, веревка разматывалась свободно, не застревая.

– В ухо дам, – прошептал Марк. – Враг я ему или нет? С каким наслаждением я дам ему в ухо! Слышишь, ты, Орел? Обязательно дам! Все обойдется, правда? Ты подождешь, когда вылезу. Ты же не шакал какой, чтобы меня тут угробить.

Под ногой оказалась неожиданно широкая площадка. Марк остановился, покрепче ухватился левой рукой, правую же поднес к лицу. Вот ведь гадость какая! Еще и ноготь зацепил, чуть не сорвал. Пососал грязный палец, пытаясь унять боль.

– Дам в ухо! – пробурчал невнятно.

Больше всего Марка бесило, что он ползет по этой скале не столько ради Темки, сколько из-за этого Дина, чтоб ему пусто было! Как представил, поедет с Орлиной горы, оставляя Митьку без надежды, мерзко стало. Вот уж вышло бы по князю Кроху: нет у байстрюка чести. Если предавать таких, как Дин, – лучше уж сразу в обрыв вниз головой.

Ну и где тут орлиное сердце? Кажется, под левой ладонью теплее, чем под правой. Значит, туда. Варрас говорит, даже жарко будет. Марк переполз левее, еще. Мягко толкнулось под рукой, и даже испарина прошибла. Вроде ждал, что так будет, но оказалось страшным услышать бьющийся в камне пульс. Прижался к скале всем телом, ловя далекие колебания. Пульс бился редко, реже, чем у самого Марка – один удар на его пять. Живой. Создатель, и в самом деле – живой!

Марк осторожно двинулся дальше, туда, где становилось теплее и явственнее пульсировало. Ниже и левее, еще немного. Камень стал таким горячим, словно Марк держал под брюшко щенка. Под ноги попалась удобная ложбинка, в ней тоже эхом отдавался пульс. Встал, подтянул веревку, чтобы чуть провисала. Ну, помоги, Создатель!

– Я пришел, – негромко сказал Марк и глянул вверх. В переплетении трещин и каменных выступов он не смог угадать силуэт орлиной головы, и просто прижался щекой к теплому, пульсирующему. – Слышишь, я пришел. Я враг Эмитрия Дина. Я прошу за него.

Биение сердца в камне – все тот же один удар на пять Марка.

– Ты слышишь меня? Орел-покровитель!

Трудно удержаться, мешают толчки, и Марк плотнее вжался в скалу.

– Ну ответь же! Я враг Эмитрия Дина, я прошу за его род. Я прошу за него самого. Вернись.

Пальцы устали цепляться за каменное перо. По шее ползут капли пота, стекают между лопатками. Нет, не слышит Орел. Варрас говорил, нужно прижаться сердцем – к сердцу. Может, Марк просто не дошел? Он сдвинулся ниже, распластываясь по горячему камню. Вроде, колебания стали сильнее. Под левой ногой так и вовсе бьется, даже ступать страшно, точно на живого птенца. Значит, еще ниже.

От горячего камня кровь запеклась на ладони. Все труднее ловить уступы, они ускользают из-под ног. Вдруг Марка дернуло, не пуская вниз. Веревка застряла. Он начал потихоньку тянуть ее, то плавно, то рывками. Шуршало, сыпалось в запрокинутое лицо, но веревка не ослабевала. Пот мгновенно высох на спине: кончилась! Ее просто-напросто не хватило. Совсем немного, чтобы прижаться сердцем к сердцу окаменевшего Орла.

Глаза Шакала светились, переливаясь от янтарного до алого. Они завораживали, и Митька с трудом отвернулся. Теперь отблеск шакальих глаз чудился в сиянии Песков.

Дарек ухмылялся, он не сомневался в своей победе, и Митьке стало тоскливо: что толку от тренировок с разными придумками, если Шакал сейчас облизнется – и меч станет тяжелым, подогнутся от слабости ноги, заколотится суматошно сердце, собьется дыхание. Митька снова глянул на Шакала. Показалось, что и зверюга усмехается: нету у тебя покровителя, нету.

– Чего тянешь? – подхлестнул Дарек. – Мне не терпится убраться отсюда.

– Орел-покровитель! Да услышь же меня! Ты, истукан каменный!

Не слышит. Хоть заорись, вжимаясь всем телом в скалу.

– Дин же погибнет. Последний из твоего рода.

Пот заливал глаза, и Марк потерся лицом о плечо. Что же теперь, так и возвращаться? Он запрокинул голову. Там, высоко, небо перерезано краем ущелья; стягиваются тучи, обещая грозу. Наверное, Темка и Митька тоже смотрят, ждут.

Марк нашарил на поясе нож, тот самый, с Оленем, отданный ему когда-то на Орлиной горе. Бить по веревке с размаху не стал, пусть так делают те, кто боится передумать. Аккуратно начал перерезать волокна. Веревка сопротивлялась долго, Марк выбрал крепкую. Повисла. Что же, может, он еще успеет дотянуться.

Пополз. Теперь спускаться страшнее. Как глупо было бы сорваться именно сейчас! Вон он, чуть выпуклый камень. Пульсирует так, что заметно глазу. Марк прижался к нему, подстраиваясь в ритм: пять ударов его сердца на один Орла.

– Теперь ты слышишь меня? Я враг Эмитрия Дина. Слышишь? Я пришел. Пожалуйста, лети. Помоги ему. Он погибнет без тебя!

Показалось, каменное сердце забилось сильнее, сбился ритм.

– Давай! – крикнул Марк. – Взлетай! Сейчас же! Немедленно! Ну!

Только что под руками был шершавый камень, и вдруг стал гладким и скользким. Исчезла опора, и Марк полетел вниз, покатился по упругим перьям. Он пытался удержаться, но пальцам не за что было зацепиться. Крыло расправилось, поднялось – Марк покатился кубарем на птичью спину. Мелькнула перед глазами гладкая скала, потом небо – высокое, бесконечное. Он еще успел увидеть запрокинутую орлиную голову, а потом ударил порыв ветра, толкнул. Небо пропало – его заслонили огромные крылья. Громкий клекот прокатился по ущелью, сменился шумом ветра в ушах. Марк падал.

Митька шагнул к Дареку – и тень накрыла Пески, дохнуло прохладным ветром. Орел опустился рядом с князем Дином, раскрыл крылья и двинулся на Шакала. Тот зарычал, вздыбил шерсть на загривке, но все же попятился, пригибаясь.

– Орел-покровитель! – крикнул Митька.

Дарек отбросил меч, замотал головой.

– Я отменяю поединок! Слышишь, отменяю!

– Подними, – кивнул Митька на оружие. – И дерись. Ну?

– Я отказываюсь. – Дарек скрестил руки на груди. Шакал спрятался за его ноги, заскулил.

Митька растерянно оглянулся на откровенно ухмылявшегося Темку, на брезгливо скривившегося Родмира.

– Плюнь, – посоветовал покровитель Роддара. – Он теперь не рискнет. Падаль и есть падаль.

– Ненавижу! – выкрикнул Дарек. – Раз ошибся, так что, вечно мучиться?

– Раз? – Родмир тяжело глянул на бывшего шурина. – Тебе напомнить, сколько бесчестных поединков ты тут провел? Скольких убил, трусливо и подло? Убирайся, раз честно драться не хочешь.

Дарек выругался и отступил к Шакалу. Положил руку на мохнатую холку. Воздух подернулся горячей рябью, и проклятый с покровителем исчезли. Орел удовлетворенно клекотнул и взлетел, сделав круг над князем Дином.

Темка вдруг заорал:

– Все! Победа!

Он кинулся на Митьку, сшиб его с ног. Они покатились, награждая друг друга тумаками, как когда-то на берегу Красавки, даже горячая бронза показалась обычным речным песком. Хохотали, отплевываясь от песчинок, дрались бестолково, точно щенята. Все-таки Митька взял верх, уложив Темку лицом вниз и заломив ему руку.

– Сдаюсь! – дурашливо запищал побратим.

Митька отпустил его, перекатился на спину и посмотрел вверх. Орел кружил над ними, не улетая. Вот оно: непустое небо. Небо, в котором живет его покровитель. Спасибо, Марк! Благослови тебя Создатель!

– А знаете, что самое забавное? – ухмыльнулся Родмир. – Сказано: «Спасение придет через поединок». Не обязательно через победу, Дарек должен просто честно сразиться. Не трусить, не подстраивать свою победу. И все! А эта падаль… – махнул рукой. – Не понимает, ему такое даже в башку не приходит.

– Получается, Черные пески будут тут вечно? – Митька сел, сощурился на бескрайное золото, расшитое бронзой. Поднялся и Темка, помотал головой, вытрясая песок.

– Наверное, да. Даже если Дарек поймет, не думаю, что у него хватит духу снять проклятие. И Даррена уже не вернется.

– А при чем тут Даррена? – не понял Темка.

– Ну как же, забыл? Проклятие родилось там, где покровитель отрекся от своих земель. Если бы Даррена снова взяла их под свою руку, Пески вынуждены были бы искать другое место.

– А не хочет? – спросил Митька. – Неужто так обижена на людей?

Родмир горько усмехнулся.

– Не хочет… Представь, сколько тут всего накопилось: смерть, боль, тоска, подлость, отчаяние, предательство. Это ведь не просто земли принять, все, что на них есть – все твоим будет. Такое не каждый мужик выдержит, а тут девчонка, соплячка. Поздно уже. Раньше надо было думать, а эта дурочка… Ладно, Мира, не буду.

Но покровительница Миллреда смотрела не на брата, а куда-то за его спину, и Митька тоже повернулся. Кто-то шел по песку, не разбирая – бронза или золото под ногами. Солнце слепило глаза, не давало рассмотреть, и Митька не поверил, когда Темка вскочил и крикнул:

– Марк?!

Князь Лесс остановился, не доходя до бронзы пары шагов. Зыбучее золото чуть присыпало его сапоги. Митька поднялся; предчувствие крысиной лапой царапнуло под ребрами.

– Его очень тревожит, чем кончился бой, – пояснил Родмир и повернулся к Марку. – Поединка не было, Дарек удрал.

– Марк, ты откуда? Чего там стоишь? – тревожно спросил Темка. – Засосет же!

– Ему теперь можно, – негромко произнес Родмир.

Мира добавила:

– Он идет по дороге к Саду. Не подходите! Затянет.

Марк тоже вскинул руку: назад!

– Неправда! – крикнул Темка. Он подошел к самому краю бронзы, и Марк отступил.

– Правда, – сказала Мира. – У каждого своя дорога, его пролегла через Черные пески. Вы можете проститься, Марк слышит вас, хоть и не может отвечать.

– Да что случилось?! – повернулся к покровителям Темка.

– Как «что»? – удивился Родмир. – Вы же знаете условие.

– Да, – сказал Митька. – Когда род Динов станет так честен и благороден, что его враг придет просить за него. Ну и что?!

Брат с сестрой переглянулись, Родмир кивнул, уступая Мире право говорить.

– Вы ошиблись. Когда род Динов станет так честен и благороден, что враг придет пожертвовать собой за него.

Ошиблись! В одном слове…

– Но ведь Марк шел просить, не умирать. Это неправильно! – У Митьки поплыло все перед глазами, вспыхнули золотые и бронзовые всполохи. Создатель, не надо! Пусть лучше вечное проклятие, чем платить такую цену. Он поднял голову – Орел все кружил над Песками. – Улетай, слышишь?! Оставь меня, я не хочу так! Пусть Марк живет! Он не понимал!

Темка перебил, сказал безжизненно-ровно:

– Нет. Он понял.

Митька глянул на Марка. Тот поморщился брезгливо, словно говоря: прекрати истерику. Да, понял.

– Он сам захотел рискнуть, – негромко сказал Родмир.

Марк кивнул и отступил на шаг. Шевельнулись губы. Еще раз, четче выговаривая слово. Мира помогла:

– Он говорит: «Прощайте!»

Князь Лесс уходил, не оглядываясь. Темка упал на колени и молился, Митька разобрал отчаянное:

– Создатель, не забирай его! Будь милостив, прошу тебя. Отпусти его, Создатель!

– Поздно, – качнул головой Родмир. – Калитка Сада открыта и ждет. Она не может затвориться просто так, ее кто-то должен закрыть за собой.

– Тогда пустите меня на эту дорогу, – громко сказал Митька. – Я закрою эту калитку!

Темка вскинулся, он хотел возразить, но глянул на уходящего Марка – и промолчал, осел на песок. Митьке почудился запах земляничного отвара и затхлости, как тогда, в домике травницы, когда побратим целился в князя Дина.

– Я могу?

Марка уже не было видно, он растворился в сиянии Черных песков.

– Да отвечайте же, Родмир!

– Нет. На этих землях ни у меня, ни у сестры нет такой власти.

– Зато будет у меня!

Из-за корслунга выскользнула черноволосая красавица, прозвенели монетки на ее косах.

– Подслушивала? – недружелюбно спросил Родмир.

– А хоть бы и так! – вздернула Даррена голову. – Это мои земли.

– Это были твои земли, – жестко поправил Родмир.

– Да. Были. И я готова принять их обратно.

Охнула Мира, зажав ладошкой рот. Присвистнул Родмир.

– С ума сошла девка!

Даррена лишь повела плечиком. Сейчас, глядя на ее отчаянное лицо, Митька поверил, что эта девочка когда-то пожертвовала собой ради города. Она выплела из косы монетку, протянула покровительнице Миллреда.

– Вот, сделаешь.

Мира помедлила, но все-таки взяла.

– Если он не откажется.

Даррена тихонько вздохнула:

– Ну, откажется, так что же… Это все равно мои земли, мне и отвечать. Не хочу я, чтобы на них такие мальчики сражались, хватит. – Она подошла к Митьке, погладила его по щеке смуглыми пальцами. Они были сухими и горячими, вовсе не бесплотными, как тогда, у Родмира. – Прости, если можешь, что я так поздно пришла. Страшно было. Тебе ведь тоже было страшно?

Митька кивнул.

– Ну вот. А ты пришел. Я тоже смогу. – Она запрокинула голову к небу и крикнула, срывая голос: – Создатель, верни мне эти земли! Прости меня!

Родмир успел подхватить, и Даррена обмякла у него в руках, застонала. Из прикушенной губы вытекла капля крови. Покровитель Роддара сел на песок, опустил черноволосую голову себе на плечо. Мира метнулась к Дарене, положила ладонь ей на лоб.

– Ты не поможешь, – остановил Родмир сестру. – Сама захотела.

С нежностью, удивившей Митьку, он провел по волосам Дарены, звякнули монетки. Подошел корслунг, фыркнул и расправил крыло, закрывая их от солнца.

– Ей очень больно? – шепотом спросил Темка.

Родмир кивнул, стер еще одну каплю крови, побежавшую по подбородку. Он прижимал Дарену к груди, баюкая, точно ребенка. Казалось, покровительнице снится кошмар, так мучительно кривились ее губы, подрагивало горло.

Мира всхлипнула, вытерла глаза кулачком с зажатой монеткой, повернулась к Митьке.

– Эмитрий Дин, ты действительно готов ступить на чужую дорогу к Саду? Сейчас, когда проклятие с твоего рода снято.

– Да.

Митька старался не смотреть на Темку, он чувствовал – побратим рядом. Молчит. Митька был благодарен ему за это.

– Ты – последний из рода Орла. Подумай: целый род уйдет вместе с тобой.

– А Марк? Он тоже последний. Лучше уж мой… Род, в котором предают отцов и побратимов. Пусть он кончится на мне.

– А твой покровитель?

Все подняли головы к небу, где парил Орел. Он то поднимался, то опускался, облетая Пески по широкому кругу.

– Как ему быть? Он так устал от одиночества и боли.

Орел жалобно клекотнул, у Митьки сдавило в груди.

– Ты… окончательно решил?

– Да.

Прости, Орел-покровитель. Но так будет правильно.

– Попроси его заботиться о ком-нибудь, – сказала Мира. – Ему будет не так тоскливо.

Рыжая девочка с горячим, гибким телом. Сухие губы, что вышептывали в ключицу: «Митенька, я так тебя люблю, если бы знал!» Рыжие пряди спутывали руки, заползали между телами, Лисена все вытаскивала их, и Митька остановил: «Не надо». Страх причинить боль – и невыносимое желание обнять как можно сильнее, вдавить в постель, накрыть своим телом. Вот дурак, побоялся искать ее перед отъездом! Мол, незачем Элинке лишние проблемы с матерью, тем более он может не вернуться. Не подумал, ей-то как теперь? Даже не простились…

– Элина Демаш. Орел-покровитель, прими под крыло Элину Демаш, не оставь в милости своей. Храни и защищай. Она – твоего рода.

Клекотнул Орел.

– Он согласен, – сказала Мира. – И вы теперь повенчаны.

Митька усмехнулся. Вот уж не думал, что придется вот так: без согласия невесты, в Черных песках.

– Темка, если Лисена захочет, ты засвидетельствуй.

Побратим кивнул.

– Ну вот и все, – сказал Митька.

Метнулась птица к земле, промчалась над головами – ветром хлестнуло от огромных крыльев, и снова поднялась в небо.

– Орел проводит тебя до калитки, – сказала Мира.

– А какой он – Сад? – выдохнул Темка.

Покровительница Миллреда беспомощно пожала плечами.

– Не видели, – признался Родмир, все так же сидевший на песке и не выпускавший из рук Дарену.

Они не умели встречаться после долгой разлуки. Но и прощаться тоже не умели. Обнялись неловко.

– Я не хочу, – совсем по-детски сказал Темка. – Ну почему кто-то из вас должен умирать? – голос у него пресекся. – Ну почему?! За что, Создатель?

– Встречу – спрошу, – неловко улыбнулся Митька. Повернулся к покровителям: – Что я должен делать?

– Ничего, – у Миры в глазах блестели слезы. – Но ты лучше ляг.

Митька растянулся на жаркой бронзе, чувствуя себя донельзя глупо. Рвался дурацкий смешок: «Руки на груди складывать?» Но глянул в лицо побратиму – и осекся. У Темки в глазах боль плавится, точно снова жгут его раскаленным железом. Качнулся песок, будто Митька лежит на плоту, и его несет разлившаяся по весне Красавка.

Мира уронила монетку.

Теперь Александер благословлял свою идею проверить оружейную в Западной башне. Тогда поднимался неохотно, чувствуя, как мозжит в руке. С утра собиралась гроза, вот и ныла культя к непогоде. В такие дни капитан становился раздражительным, и солдаты предпочитали не показываться ему на глаза. Александер долго осматривал комнату, выискивая, к чему бы придраться. Подергал решетку на окне. Случайно глянул вниз и увидел всадника, мчавшегося к Торнхэлу. С удивлением узнал князя Лесса. Он-то что тут делает? И как гонит, даже любимого Санти не жалеет.

Капитан заспешил вниз, отдал приказ открыть ворота. Не приведи Создатель, что в Турлине случилось! Или дело в князе Торне? Тихо на миллредской границе, но милость Росса не бесконечна. Александер вышел на дорогу и успел увидеть, как всадник свернул в сторону, к Орлиной горе. Только пыль столбом. Да куда его понесло? Безлюдно в тех краях, и дороги-то толком нет.

– Закрывать? – робко спросил солдат.

Александер кивнул, вернулся в Западную башню. Но тревога все не уходила. Так бывало на войне: вроде и спокойно, но словно Росс в ухо шепчет, чтоб не расслаблялся. Редко обманывался капитан. Что же все-таки там понадобилось Марку Лессу? Не дело, конечно, за князем следить, но это земли Торнов. Александер высунулся в окно и крикнул седлать коня. Не догонит, конечно, но хоть глянет, куда понесло.

След уводил к Орлиной горе, потом заставил подниматься узкой тропой, вывел на поляну. Там стоял Санти, покрытые пеной бока тяжело вздымались. Загубит коня, паршивец, разозлился капитан. Только где же он сам? Так, проход между кустами виднеется. Александер поспешил туда и выскочил к краю обрыва. Темнело ущелье, расколовшее гору. Ненадежным мостом перекинулась через него сосна. На ней, ближе к вершине, лежал Марк, неестественно подвернув под спину руку.

– Эй! – окликнул капитан. – Ты живой там?

Не шевельнулся, молчит. Александер выругался. Что его туда понесло? Даже без страховки. Хотя вон, веревка привязана. Капитан потянул, и она легко выскользнула из пропасти. Конец обрезан. Да что же тут произошло?

Одной рукой, как смог, обвязал веревку вокруг пояса, оставив с запасом болтаться конец. Влез на бревно, из-под сапог посыпалась кора. Хоть на брюхе ползи! Но нужно торопиться: шевельнется мальчишка, и заказывай поминки Россу. Да живой ли он там?

Добрался, оседлал сосну, сжимая ее коленями, точно норовистого коня. Ну и высотища! Подтянулся к Марку, нащупал на шее пульсирующую вену. Живой! Странно, кровь между губами, точно с большой высоты упал и расшибся. Как же он так умудрился? И рука, видно, сломана. Александер подтянул конец веревки, понадежнее опутал Марка, проклиная свое увечье. Попробуй затяни узлы одной рукой. Зубами помогал, прижимал культей. Марк дернулся и застонал, когда веревка сдавила ребра.

– Терпи, парень, – прошептал Александер.

Марк открыл глаза. Глянул непонимающе на капитана, разжал губы, может, сказать что хотел, и закашлялся кровью.

– Тихо, тихо. Не дергайся, а то оба сверзимся.

Марк отвернулся, уставился вверх. Словно искал там что-то, тревожно водил глазами. Капитан не выдержал, поднял голову. Синь бескрайняя, какая и по весне нечасто бывает. Ни облачка, даже самого прозрачного. Надо же, и не заметил, как разметало грозу.

Ну, Матерь-заступница, все в твоей милости. Капитан сдвинулся назад, потянул за собой Марка. Вытащит! Зубами будет цепляться, а вытащит.

Был яркий день, и небо высокое, чистое. Был – и оборвался разом. Плавит закат бронзу и золото под ногами, слепит глаза. Темка и тропу не видит из-за слез. Капли катятся по щекам, срываются на Митькин мундир. Тело друга тяжело обвисло в руках, перехватить бы удобнее, но Темка не останавливается. Светлая Митькина голова лежит на плече, качаются ноги в такт шагам. Вынести из этих проклятых Песков, до Южного Зуба добраться. Не пришлось побратиму за него воевать, а ляжет рядом с солдатами. Что-то шуршит за спиной, точно сотни насекомых ползут и вот-вот схватят за пятки. Темка не оборачивается. Занемели руки, хриплым стало дыхание.

Раз показался Родмир на корслунге, спросил нерешительно:

– Помочь?

Темка не повернулся. Он почти не чувствовал рук, не понимал, шумит ли за спиной или в ушах, почудилось, или вправду на горизонте показалось призрачно-ломкое сухое дерево.

Митькина голова соскользнула с плеча, запрокинулась. Темка остановился. Не хотел класть друга на песок, но пришлось. Какое спокойное у Митьки лицо! Ни тревоги, ни боли. Наверное, легкая ему выпала дорога до калитки Сада. Темка вцепился зубами в пальцы, чтобы не завыть. Но рвалось из груди, заставляя раскачиваться, стоя на коленях над телом побратима. Эхом отозвался орлиный клекот. Металась у Темки над головой птица, то камнем бросаясь вниз, то взмывая вверх, становясь почти неразличимой.

Закат догорал, и все никак не мог сгореть. Алым светится горизонт, словно кто раздувал угли, не давая им остыть. Шорох за спиной становился все сильнее, и Темка оглянулся. Песок за спиной тускнел, кое-где виднелись проплешины, раздуваемые ветром. Казалось, громадные невидимые муравьи ползут единым фронтом, приподнимают золото, серебро и бронзу валом – и оставляют за собой обычный песок. Вот подкатились к Темкиным сапогам, прошебуршало под коленями и замерло, словно не смея тревожить мертвого Митьку.

Княжич встал, поднял тело друга и пошел. Снова зашуршало за спиной.

Тихо в доме, спят еще. За окном петух ходит, выводит свое «Ко-ко-ко-ко-о-о». Готовится встречать рассвет. Скоро взлетит на резные перила крыльца, взмахнет рыжими крыльями, потопчется, поудобнее цепляясь лапами. Вытянет шею – и закукарекает! Лисену обычно будит его сигнал, а сегодня не спалось. Словно перед дорогой – маетно, душно. Волосы прилипли к шее, сбились в узел под спиной.

Элинка села на кровати, небрежно заплела косу до середины. Руки двигались все медленнее, пока не остановились. Тревожно. Точно и впрямь вот-вот загремят колеса, покажется фургон, что увезет Лисену в другую, неизвестную жизнь. Начала загибать пальцы, в который раз пересчитывая. Нет, рано еще, не вернется Артемий. Хоть бы что передал с ним Митенька. Помоги ему, Матерь-заступница!

Лисенка накинула поверх сорочки платок, вышла в коридор, подметая длинными кистями пол. Босая, тихонько прокралась мимо материнской спальни к черному ходу.

Петух, уже топтавшийся на перилах, глянул ревниво: тебе, мол, чего тут надо? Мое это дело – солнце встречать. Белые выскобленные доски крыльца не остыли за ночь, и стоять на них босиком было приятно. Легкий ветерок, идущий с востока, пах росой. Он обдул шею, смахнул рыжие завитки, выбившиеся из небрежно заплетенной косы. Розовым разбавлялось небо. Лисена еще не видела солнца за высоким забором и домами Турлина, а петух уже оглушительно заорал, забил крыльями.

– У, скаженный, – погрозила ему напугавшаяся Элинка.

Вспыхнул рассвет, как будто солнце дернули за ниточку, выволакивая на небосвод. Чудной – золотой с алым, небывалый. Точно два огромных крыла распахнулись, разметали ночную синь. Ветер ударил в лицо, резкий, выжимающий слезы. Лисена сморгнула. Огромная птица летела к Турлину, заслоняя собой зарю. Элинка вцепилась в резной столбик крыльца. Ветер рвал с плеч платок, трепал волосы. Птица все приближалась, уже угадывалось, кто это. Жалобный клекот царапнул душу. Элинка замотала головой:

– Не надо, Создатель! Не надо!

Осела на ступени, глядя, как мечется от боли Орел. Сразу поняла, как сказал кто: нет больше рода Динов. Эмитрия нет. Мити, Митеньки.

– Матерь-заступница, что же ты не сберегла!

Лисена плакала, захлебываясь и поскуливая. Парила над ней птица, утешала, сама задыхаясь от боли.

– Ты теперь со мной останешься, да? – шепотом спросила Элинка, размазывая по щекам слезы. – Это он тебя прислал?

Почудилось: да. Словно теплыми крыльями накрыло. И теплом отозвалось внизу живота, неясным томлением. Охнула Лисена, приложила руку. Невозможно еще было знать, почувствовать, но Орел-покровитель ведал: зреет новая жизнь. Знала теперь и Элинка: сын у нее родится. Белоголовый, с серыми глазами.

– Ой, Матерь-заступница, что же будет, – зажмурилась от страха. – Как же я теперь, невенчанная? – и тут же прикрыла живот руками: не отдаст. Никому не отдаст!

***

Сумрачно в Малом тронном зале. Небо за окнами затянуто тучами, на Турлин идут первые весенние грозы. Капли уже катятся по витражам, заставляя плакать зверей и птиц. А Элинка не плакала. Смотрела сухими воспаленными глазами на брезгливо морщившихся придворных, на возмущенных матрон, на стыдящихся происходящего офицеров. Она не замечала ни сочувствия принцессы, ни тревоги на лице королевы, оплывшем, как бывает на последнем месяце перед родами. Не видела, что зал убран березовыми ветками с чуть набухшими почками – оберегами от злых духов для матери и пока нерожденного младенца, быть может, будущего короля Иллара. Она лишь чувствовала березовый запах, и еще выше вскидывала голову.

Элинке тоже приносили березовые ветки, тогда еще хрупкие от морозов. Княжич Артемий, вернувшийся к концу зимы из дальней крепости, притаскивал их целыми охапками, бросал у камина. Ветки оттаивали, пахли летом, и Лисена начинала плакать. Артемий бурчал тогда:

– Прекрати, слышишь? Тебе нельзя.

Князь Лесс, сильно исхудавший после болезни, тоже привозил обереги, смущенно отводил взгляд от Элинкиного живота. При нем Лисена старалась не плакать, стеснялась.

Уж тем более она не будет плакать перед королем и Советом золотых князей. Элинка вздернула подбородок. Она была готова воевать со всем светом. С любым, кто посмеет тронуть хоть словом ее маленькое чудо, спящее на руках.

– Мой король! Я, Артемий Торн из рода золотого Оленя, клянусь покровителем своим, что Эмитрий Дин из рода Орла венчался с Элиной Демаш. Этот мальчик, названный по рождению Димитрием Демашем, по праву может носить имя своего отца. Он – Димитрий Дин из рода Орла. Пусть будет в этом свидетелем его покровитель.

Зазвенели стекла от порыва ветра, ополовинило грозу – гигантские крылья отмахнули тучи. Освобожденное солнце ударило в окна так щедро, что многие зажмурились. Ребенок на руках Элины проснулся и недовольно заплакал.

Сентябрь 2006 – октябрь 2007

Инна Живетьева Цена свободы

Глава 1

Веревка то ослабевала, то резко натягивалась. На каждый рывок запястья отзывались болью; вскоре они опухли и покраснели. Перед глазами мелькали то дорога, то спина бегущего впереди мальчика — рубашка у него уже пошла разводами от пота. Аля плакала, слизывая с губ соленые капли. «Ну зачем я пошла через ту подворотню! Лучше бы я опоздала и получила свою пару!» Класс, наполненный суховатым голосом математички, сейчас казался самым желанным и уютным местом на свете. Сидеть бы за партой, смотреть на крошащийся о доску мел, а если сильно надоест — на бегущие по оконному стеклу струи дождя... Но вместо этого огнем горят запястья, в ушах отдается стук копыт, палит солнце, и едут рядом странные люди в темных плащах и с мечами. Если бы не боль, то Алька бы решила, что их снимают скрытой камерой в каком-нибудь новомодном шоу. Лес сменился полем, дорога стала шире и ровнее, но бежать становилось труднее и труднее. В боку кололо, воздух скользил мимо губ, пот заливал глаза.

Перед глазами возник забор из нетесаных бревен, высокий, уходящий в небо. Где-то впереди закричал всадник, тяжелые ворота распахнулись, и пленники с охраной оказались в просторном дворе.

Мелькнул нож — Аля даже не успела испугаться. Веревка спала с пульсирующих болью запястий. Тычком в спину девочку отправили в угол между сараем и забором. Алька тут же прислонилась к стене, хватая воздух пересохшими губами. Рядом с ней прислонилась девочка со встрепанными пепельными волосами. Поймала Алин взгляд и жалобно улыбнулась.

«Зачем я пошла той подворотней! — снова мелькнуло у Альки в голове. — Кой черт меня дернул смотреть на часы?» Вспомнилось отчетливо, словно этим можно было вернуть время и все изменить: фонари погасли, и циферблат еле виден в утреннем свете. Минутной стрелке осталось совсем немного до шести. Девочка нерешительно остановилась на перекрестке: можно идти по проспекту, в обход, а можно свернуть в подворотню и срезать путь дворами. Правда, там все перекопали, а моросивший с ночи дождик размыл землю в жидкую грязь. Но урок вот-вот начнется, да и джинсовая ветровка набухла и неприятно холодит. Аля решительно свернула и побежала под арку. Гулко отозвались шаги, потом чавкнула грязь, противно хлюпнула под ногой лужа. Девочка шагнула в сторону, запнулась и полетела, выставив руки вперед.

Ладошки ударились о землю — не об асфальт! — и Алю ослепило солнце. Мгновение она лежала, закрыв глаза: под пальцами чувствовалась трава, над головой шумели деревья, и где-то стрекотал кузнечик. Девочка открыла глаза.

Перед ее носом по длинной, склоненной до земли травинке взбирался пестрый жук. Вот он перевалил через вершину, начал быстро перебирать лапками, не удержался и скатился, сразу затерявшись в траве. Алька протянула руку и потрогала качающуюся травинку: реальная и осязаемая, вполне обычная. Девочка недоуменно подняла голову, оглядываясь. Опушка незнакомого леса, залитая полуденным жарким солнцем. А на траве в разных позах сидят и лежат ошарашенные ребята, ее ровесники. Непонимающе хлопают глазами; один из мальчишек ущипнул себя за руку. Аля села, растерянно отметив исчезновение сумки. Болели ладошки — точно отбитые об асфальт. Но где подворотня, город, утренний дождь?

Аля открыла рот, чтобы спросить — но так и замерла. Тишина взорвалась криками людей, лошадиным ржанием, лаем собак и лязгом металла. На поляну вынеслись всадники. Один из них — смуглый, с черной вьющейся бородой — осадил коня прямо перед лежащим мальчишкой. Аля увидела, как встает на дыбы лошадь, всадник закрывает собой солнце, а потом конь медленно опускается, и его копыта сбивают дерн. Девочка ошалело закрутила головой. Это походило на съемки исторического фильма: мечи, развевающиеся плащи, рвущиеся с поводков собаки, гортанные крики.

— Уберите собак, — приказал смуглый.

Двое мужчин, вцепившись в ошейники, оттащили разъяренных псов, и лай смолк за деревьями.

— Так, все десять, — мужчина окинул поляну взглядом. — Орон, мы в расчете!

Откуда-то сбоку появился невысокий пожилой человек в зеленом балахоне. Похожий на взъерошенную птицу, он двигался как-то мелко и бесшумно. Предводитель отстегнул от пояса мешочек, бросил пожилому:

— Но если что не так, я же найду тебя у Крута в «Обжоре»?

Орон поймал звякнувший мешочек, молча кивнул и, развернувшись, пошел в лес. Зеленый балахон почти мгновенно затерялся между соснами.

Аля помотала головой: да что за бред такой?

— Что все это значит? — крикнул за спиной мальчишеский голос.

— А то, что теперь вы находитесь на земле Стального княжества, — довольно усмехнулся смуглый. — А я ваш новый хозяин, тэм Дарл, — в голосе звякнули металлические нотки. — Вы — моя добыча и моя собственность. Встать!

Было трудно противиться его голосу, и Аля растерянно поднялась вместе с остальными. «Это сон!» — но боль в отбитых ладонях убеждала в обратном.

— Вяжите, — велел назвавшийся тэмом.

К Але подскочил парнишка, шустро скрутил ей запястья. Конец другой, длинной веревки пропустил между руками, затянул узлом и так нанизал пленников друг за другом. Заминка произошла только с одним: темноволосый мальчик в отглаженном светлом костюме прижимал к груди футляр.

— Что тут? — шагнул ближе Дарл.

— Моя скрипка!

— Что? — непонимающе вздернул брови тэм.

— Музыкальный инструмент.

— Так ты музыкант? У меня сегодня удачный день, — улыбнулся Дарл.

— Не надо меня связывать, я же все равно никуда не денусь.

— Это еще почему — не надо?

— Мне нельзя портить руки. Пожалуйста, не надо.

— А мы вот так, — парнишка захлестнул конец длинной веревки вокруг пояса мальчика. — Давай сюда эту ... скрипку.

Тот умоляюще вскинул глаза на Дарла.

— Отдай, — велел тот, — ты все равно не сможешь сам ее донести.

…И перед глазами понеслась дорога. А потом — вот этот двор.

Аля чуть вздохнула, выравнивая дыхание. Итак, где она?

Такое встречалось разве что в книгах. Длинный двухэтажный дом с широким резным крыльцом, какие-то хозяйственные строения, сложенные из бревен. Конюшня — в широко распахнутую дверь заводят лошадей. Шныряют крупные серо-желтые собаки, поглядывают на пленников, порыкивая и показывая зубы. Людей во дворе не меньше десятка: кто-то стоял у ворот, кто-то расседлывал коней. Все с мечами, в тонких темных плащах, свободных штанах и рубахах. Мягкие кожаные сапоги украшают медные бляхи. «Или все-таки шоу? Какая чушь!» — подумала Аля, дуя на вспухшие запястья.

— А может, это глюки? — сказал кто-то рядом.

Аля впервые толком оглядела товарищей по несчастью. Кроме нее — еще три девочки. Вот рядом стоит одна — с пепельными волосами и веснушками, ее яркий желтый свитерок кажется неуместным в этом грязном дворе. Чуть подальше — смуглая, в спортивном костюме; есть в ней что-то восточное, но толком не разглядеть: жесткие черные волосы, обрезанные чуть ниже скул, закрывают лицо. И — ого-го, какая красотка! Пышные золотистые волосы сколоты в «хвост», свисающий ниже талии. Синий строгий костюмчик подчеркивает фигурку. Девочка словно почувствовала, что ее изучают, обернулась и взглянула на Алю спокойными серыми глазами. Ни грамма волнения, — ничего себе нервы! Аля смутилась отчего-то, и разглядывать мальчишек не решилась.

Хлопнула дверь, и с резного крыльца сбежал Дарл.

— Ну, где там Варлам? — крикнул он раздраженно.

— Здесь я... — появился из темного угла маленький горбун в сером балахоне.

— Приступим, — Дарл встал посреди двора и оценивающе оглядел согнанных в один угол ребят.

Аля поежилась под его взглядом. Нывшие от веревок запястья не оставляли надежды на дружелюбное отношение.

— Я не собираюсь повторять дважды. Даже если в вашем мире ваши отцы были тэмами, кончились золотые денечки. Вы — моя добыча, моя собственность. Поняли, дерьмо драконье? — усмешка Дарла больше походила на оскал. — Ты, — он ткнул пальцем в Альку, — иди сюда.

Девочка отлепилась от надежной, уже ставшей привычной стены, и вышла на середину двора. Неловко повела плечами, опустила руки вдоль тела, потом торопливо завела за спину и снова выставила вперед.

— Как тебя зовут?

— Александра, — пошевелила непослушными губами.

— Это слишком длинное имя. Как еще тебя называют? Алекса?

— Нет, Аля.

— Мне больше нравится Алекса, — усмехнулся Дарл и кивнул горбуну. — Пиши, что ли.

— Сколько лет?

— Четырнадцать.

— Чем ты занималась там, у себя?

— Ничем особым. В школе учусь.

— В школе чего?

— Что значит «чего»? — не поняла она и испугалась, что рассердит тэма. — Обычная средняя школа.

— Читать, писать, считать умеешь?

— Да.

— Прочти, — Дарл взял у горбуна листок и протянул ей.

Аля взглянула на темно-зеленые значки и вдруг поняла, что вполне может понять текст: «Девочка, четырнадцать лет...».

— На каком языке мы говорим? — до нее вдруг дошло, что речь Дарла и его окружения звучит хоть и слишком резко, но вполне понятно.

— На языке княжеских земель, — захохотал тэм. — Ну, молодец Орон!

«А, ну и черт с ним, с языком, — решила Аля. — Можно подумать, это единственная проблема».

— Чему вас там еще учат?

— Разному. Литература, математика, история.

— Странный набор, — поднял брови Дарл. — А танцы, пение, музыка? Ты училась этому?

— Нет.

— Ладно, — Дарл взглянул на стражника.

Толчок в плечо был небрежен, но Аля не удержалась на ногах, отлетела в сторону, а Дарл уже выбрал следующую жертву.

— Валерия, — сказала светловолосая красотка. — Лера, — тут же поправилась, мельком взглянув на Альку, — мне тоже четырнадцать лет и я тоже просто учусь в школе. Не пою и не танцую.

— Что же так, ничего интересного? — усмехнулся Дарл.

— Почему же? Я серьезно интересуюсь историей становления Российского государства, — холодно ответила девочка.

Тэм перевел взгляд. На ступеньках крыльца сидел молодой парень, уныло что-то жевал и крутил медальон, висевший на шее. В отличие от воинов, на нем красовался расшитый коричневый камзол до колен, сейчас, правда, усыпанный на груди крошками. Парень кивнул, и тэм взмахом руки отправил Леру в Алькину сторону.

— Ты! — Дарл ткнул пальцем в смуглую девочку в тренировочном костюме.

— Сима. Четырнадцать лет. Все обычно.

Аля заметила, как парень, сидевший на крыльце, отрицательно покачал головой.

— А что не обычно? — тут же поинтересовался Дарл.

— Ничего, — равнодушно пожала плечами Сима. Чуть наклонила голову, и темные прямые волосы упали на лицо, скрыв глаза.

— Девочка, за вранье тэму положены на первый раз плети, на второй — усекновение языка.

Аля облизнула пересохшие губы. Он что, серьезно?! Да нет, пугает просто!

Сима опять пожала плечами, и Дарл спросил у парня:

— Что там еще может быть?

Тот покрутил в пальцах медальон — крупный зеленый камень блеснул на солнце — и неторопливо ответил:

— Она владеет оружием, да и без оружия тоже кое-чего стоит.

Дарл несколько мгновений рассматривал удивленную Симу. Потом выхватил меч — Аля в ужасе отшатнулась, стукнувшись о стену. Сима плавным, каким-то хищным движением скользнула в сторону. Алька моргнула: она была уверена, что уйти от удара невозможно. Дарл довольно осклабился и приказал парнишке, подпиравшему стенку у ворот конюшни.

— Дай ей оружие.

Тот с явной неохотой протянул меч Симе. Але показалось, что он меньше и легче того, что держал в руке тэм. Девочка мельком взглянула на оружие и помотала головой:

— Это неправда. Я не умею сражаться.

— Тогда я тебя убью, — Дарл сказал это спокойно, но так уверенно, что Аля мгновенно ему поверила.

Сима помедлила, но все-таки протянула руку за мечом. Дальше Алька толком ничего не поняла. Быстрые движения, меч тэма скользнул по клинку Симы, противники разлетелись в разные стороны, снова сошлись, девочка крутанулась, обходя клинок — выпад тэма… И вот они снова стоят друг против друга, и Сима тяжело дышит.

— Неплохо, — прокомментировал Дарл, — но даже этот меч для тебя тяжеловат.

Сима оценивающе глянула на вооруженных стражников и вернула оружие парнишке.

— А ты умница, — улыбнулся тэм, — так что будем делать с обманом?

Девочка молча повела плечом.

— Советую второй раз и не пытаться. Тем более, когда рядом ведун.

Молодой человек с медальоном высокомерно улыбнулся.

— Я запомню ваш совет, — Сима, не дожидаясь разрешения, пошла к уже опрошенным.

Тэм чуть усмехнулся, словно его забавляло такое поведение. Кивнул на оставшуюся девочку:

— Следующая.

— Маша. Тринадцать лет. Умею ездить на лошадях, — опасливо поглядывая на ведуна, отбарабанила она.

На ее веснушчатом личике читался откровенный страх. «Надо хоть имена запомнить», — спохватилась Аля.

Дарл поманил пальцем скрипача.

— Давай имя и возраст.

— Костя. Четырнадцать лет.

Тэм кивнул парнишке. Тот метнулся в дом и вынес футляр со скрипкой.

— Докажи, что это твой инструмент. Сыграй.

Костя достал блеснувшую на солнце скрипку, положил смычок на струны, коротко вздохнул и заиграл.

...Алька не знала, что именно играл Костя, и было ли исполнение хорошим или плохим. Но ей показалось, что сейчас распахнутся двери дома и выплывут дамы в напудренных париках и в тяжелых платьях с кринолинами. Обмахивающихся веерами дам будут нежно поддерживать за локотки разряженные кавалеры. Всадники во главе с Дарлом отдадут мечами салют, вскочат на коней и медленно поедут впереди бального общества за ворота. А потом закроется занавес, забор станет декорацией, солнце — рамповыми огнями, и все закончится...

Костя опустил смычок, на мгновение прикрыл глаза длинными ресницами. Забор остался, все так же болели запястья от веревок, и Алька чуть не расплакалась от отчаяния.

— Очень хорошо, — улыбнулся Дарл и кивнул горбатому писцу.

Скрипку Костя выпустил неохотно, но спорить не стал. Стражник толкнул его к девчонкам, мол, не задерживайся.

Аля загибала про себя пальцы: светловолосый, словно припорошенный белесой пылью, мальчик в серой ветровке — Дань, Даниил. Худощавый высокий парнишка, выглядевший чуть старше своего возраста, в темном свитере — Антон. Темноволосый, кареглазый, в синей рубашке и тонкой куртке — Алексей; он отвечал дерзко, вызвав у тэма ухмылку. Еще один — симпатичный шатен в джинсовой куртке — Влад. Аля жалобно морщилась: она обязательно перепутает все имена! Точно запомнилось только одно — Славка.

Была причина: когда тэм задавал вопросы, мальчик, неприязненно глядя на ведуна, признал, что владеет оружием. В отличие от Симы, меч он взял не пререкаясь. Судя по расплывшейся на лице Дарла улыбке, Славка оказался неплохим фехтовальщиком.

— Неплохо, — оценил Дарл, разглядывая пленников. — Совсем неплохо. Молодец, Орон! Да, того — тоже к этой компании, — кивнул онстражникам.

Ладонь стражника впечаталась Славке между лопаток, и в сарай он влетел, еле устояв на ногах. Моргнул, привыкая к полумраку после залитого солнцем двора. Узкое оконце — в два бревна высотой — пропускало мало света, но все-таки удалось разглядеть небольшое помещение с невысоким потолком и земляным полом, покрытым тонким слоем соломы. Часть сарая отгорожена, и оттуда тянуло неприятным душком. Ребята были здесь явно не первыми пленниками: из стен торчали крюки, на некоторых сохранились веревки; в углу валялись засаленные штаны и пустая миска.

Славка прошел к передней стенке и, приподнявшись на цыпочки, выглянул во двор. Незастекленное окошко было так мало, что даже голова не пролезала. Люди разошлись, только в дверях конюшни мелькал работник да один воин стоял у ворот, лениво облокотившись о столб. Дом — или поместье? — окружал высокий забор. Сбежать не удастся, даже если вырваться из сарая. Да и куда бежать? У Славки не выходили из головы слова тэма, что они стали добычей. Неужели умудрились попасть в мир, где еще сохранилось рабовладение? При мысли об этом у Славки похолодели щеки. Рядом остановился темноволосый мальчишка в синей рубашке.

— Охраняют, — негромко сказал, проследив взглядом за воином у забора. — Надо же было так вляпаться!

— Не люблю фэнтези, — пробормотал Славка, усаживаясь на пол тут же, под оконцем. Мальчишка — Славка вспомнил его имя: Алешка, — еще мгновение пялился во двор, потом присел рядом.

Дверь снова отворилась, и стражники вбросили полуголого мальчишку. Тот, хоть и был со связанными руками, извернулся в воздухе и упал на бок, тут же перекатился на спину, сел. Глянул волчонком на склонившегося над ним воина. Стражник недвусмысленно показал нож, нагнулся и полоснул по путам. Мальчик брезгливо сбросил обрывки веревки и проводил прищуренными глазами скрывшегося за дверью мужчину. В прорехе штанов из грубого материала показалась разбитая коленка, на жилистой спине темнели кровоподтеки. Мальчик откинул со лба длинные темные волосы, шмыгнул распухшим носом и настороженно посмотрел на ребят.

«Здешний, — оценил Славка. — И помладше нас будет». Мальчик показался ему похожим на Маугли из мультфильма — такой же гибкий и смуглый.

— Я слышал разговор во дворе, — пленник сидел все так же напряженно, словно в любую минуту собираясь вскочить. — Вы правда из другого мира?

Славка кивнул.

— А ты местный?

— Нет. Я из Семиречья, — мальчик поймал непонимающие взгляды ребят. — Это соседнее княжество.

— Как тебя зовут? — Славка не умел знакомиться, но выхода не было: нужно как можно больше узнать о мире, куда его черт знает как занесло.

— Рик, — мальчик встал и пересел ближе к Славке; поморщился от боли, когда спина коснулась бревенчатой стены. Приподнял ткань, поморщился, глядя на опухшее колено.

— Нужно перевязать, — рядом бесшумно возникла девочка.

Славка подумал, что она двигается скупо, но в то же время очень стремительно. А с мечом обращается так просто виртуозно! Как ее там? А, Сима!

— Платок у кого есть?

Нашлось целых три — у скрипача, блондинки и испуганной веснушчатой девочки.

Сима нерешительно замерла:

— Воды бы, промыть.

— Не-а, лучше — попить, — Рик провел по губам языком.

Сима решительно встала, подошла к оконцу и крикнула, задрав голову:

— Эй! Есть тут кто?

— Не ори! — послышался издалека бас.

— Нам нужна вода.

— А в баньку не хотите? — раздался смех.

— Слушай, ты, я же и громче закричать могу. Тебя хозяин за скандал не похвалит.

— Что?! — взревел бас за окном.

Неразборчиво послышался еще один голос — молодой, но повелительный. Дверь приоткрылась, на пороге появился уже знакомый парень с амулетом. Ведун поставил кувшин на пол, с интересом оглядел ребят. Потом быстро шагнул к Симе, вырвал у нее из рук платок с нарисованным мультяшным котенком. Расправил ткань на пальцах, довольно поцокал языком. Выхватив остальные платки, обвел цепким взглядом пленников.

— А перевязать чем? — поинтересовалась спокойно Сима.

— Вам принесут, — ведун наклонился ближе к девочке, пощупал трикотажную курточку. — Скоро принесут.

Кувшин пустили по кругу. Дожидаясь своей очереди, Славка смотрел, как одна из девочек — ее опрашивали первой, Аля, — достала из внутреннего кармана куртки телефон. «А мой остался в сумке», — вспомнил Славка. Посмотрела на экранчик, потыкала в кнопки.

— Ну и как, работает? — бросил со злой усмешкой Влад.

Девочка глянула на него отсутствующе и спрятала телефон в карман.

Кувшин дошел до Славки, и тот жадно приник к краю. Вода по вкусу оказалась похожа на колодезную — такую он пил прошлым летом у бабушки в поселке. На дне плескалось еще немало, и Славка вернул кувшин Рику:

— Мы правда из другого мира, вот только я не понимаю, как сюда попали. Идиотство какое-то!

— Так дрид перенес! Святой Вакк! Я слышал о таком, но чтобы кто-то решился... А вы его видели?

— Кого? — не понял Славка.

— Да дрида же!

— Это того, в зеленом? — уточнила Сима. — Орона?

— Ну откуда я знаю, в зеленом или нет! Орон, говорите, — Рик задумался. — Да, кажется, такое имя было в списках.

— Значит, он нас может и вернуть! — у Славки точно гора с плеч свалилась.

— И побыстрее, — всхлипнула Маша. — Если я не вернусь домой вовремя, мама с ума сойдет! — веки у девочки уже опухли от слез.

Рик глянул на них, как на сумасшедших, но возразить не успел: в сарай в сопровождении стражников шагнул горбун Варлам.

— Переодевайтесь, живо!

На пол мятой кучкой упали штаны из грубой, неровно крашенной темной ткани; сверху легли серые застиранные рубашки.

— Быстрее давайте, — поторопил горбун. — Свою одежду — в одну кучку, сюда, — воин расстелил на соломе дерюжку, — мелкие вещи.

Никто не тронулся с места. На лице белокурой девочки, Леры, — Славка прочел откровенную брезгливость. Варлам чуть слышно хмыкнул и протянул руку назад. Стоящий за его спиной стражник вложил плеть. Темная, отлакированная множеством прикосновений, рукоять хлопнула по раскрытой ладони. Кожаная, свисающая змеей, лента прошла между пальцами.

— Я бы вам очень советовал поторопиться.

Первым стянул с себя джинсовую куртку Влад, следом поднялся Антон. Славка неохотно тронул замок ветровки. Он лучше натянул бы на себя крапивные листья, чем эти тряпки, но выхода, кажется, не было. Сидеть остались только девочки. Варлам глянул на них, но тут же отвлекся на мальчишек:

— Штаны смени. А старыми пусть тебя перевяжут, — бросил он Рику. — Мелочи — сюда, — повторил, ткнув рукоятью плетки в сторону дерюжки.

Выросла горка из кошельков, сотовых телефонов, ключей, часов.

Рубаха и штаны оказались великоваты, Славка потуже перетянул ремешок, закатал рукава. Заминка вышла с обувью: скрипач брезгливо поднял с пола нечто, напоминающее носки из грубой кожи с толстой подошвой.

— Это шкура змеи рухх, — пояснил Варлам. — Надевайте, она обтянет ступню. А вам особое приглашение? — повернулся он к девочкам.

— Так вы бы отвернулись, — укоризненно уронила Сима.

У горбуна от удивления брови полезли на лоб:

— Переодевайтесь, живо! Тоже мне, нашлись княжны.

Вспыхнула Аля, холодно глянула Лера, Маша затравленно оглянулась, всхлипнула. Сима же словно взвесила что-то про себя и повернулась к мальчишкам:

— Отвернитесь.

Славка уперся носом в стену. Кажется, они не вернутся вовремя из школы. И будет большой удачей, если вообще смогут что-то придумать в ближайшие часы. За спиной шуршала ткань, тренькали молнии. Потом Сима сказала:

— Все.

Стражник уже собирал с пола одежду, Варлам тщательно увязывал в узел рогожку. Вышли, не забыв плотно притворить за собой дверь.

— Интересно, я-то думала, на девчонок из-за джинсов коситься будут, а тут — на тебе — штаны дают, — задумчиво сказала Лера. Она брезгливо повела плечами под рубашкой, перекинула на грудь волосы и начала неспешно заплетать их в косу.

— Этикет — это привилегия и обязанность знати, — объяснил Рик, явно повторяя чьи-то слова.

Штаны Рика распороли на ленты. Глядя, как Сима умело накладывает повязку, Славка удивился:

— Ты откуда умеешь? И фехтуешь классно. И дерешься, да?

— Я много что умею, — пояснила девочка, не отрываясь от дела. — Мой дед долго жил в Японии. Женился на дочери своего учителя. Потом вернулся в Россию, основал свою школу. У меня три старших брата, постоянно отрабатывают приемы друг на друге и на мне. Я умею сражаться саблей, мечом и действительно хорошо дерусь. Дед еще учил основам медицины. А вот ты? Рапиру бы я еще поняла, учат в спортклубах. Но ты наносишь и рубящие удары, меч для тебя привычен.

— С рапирой я тоже умею. Это обязательное оружие у нас в секции. Просто мне меч больше нравится. Наш тренер говорит, что оружие надо знать все, а любить — только одно. Вот я и… Он нас и на мечах учит. А так я месяц назад получил первый юношеский разряд.

Сима полюбовалась на дело своих рук. Рик вмешался в разговор:

— А у нас почти все умеют сражаться.

«Сражаться», — поморщился про себя Славка. Он один из лучших в секции, но вряд ли так просто выйдет не на проверочный, а на реальный бой со здешним воином. Тут поединок не остановит писк датчиков, и лицо не защищено маской.

— Ты лучше вот что скажи, — Алешка внимательно глянул на Рика. — Плетью только пугал?

Тот зло сощурил темные глаза:

— Как же! Этот драконий ублюдок — охотник за рабами. Понятно?

— Хочешь сказать, что мы теперь рабы? — возмутился Алешка.

— А до тебя это только дошло? — язвительно бросил Влад, внимательно прислушивавшийся к разговору.

— Лично до меня дошло, что отсюда нужно валить при первой возможности! — Славка стукнул кулаком по стене сарая.

Рик посмотрел на него с интересом:

— Бежать от охотника? Не строй Башню! Лично я так рисковать не собираюсь!

— А что ты предлагаешь? — с напором спросил Славка. — Ты вообще кто? Беглый?

Рик гневно взглянул на него:

— Я кадет в дружине князя Отина!

— Уже нет, — снова вклинился Влад.

Рик молча бросился на того, повалил на пол, выкручивая руку за спину.

— Пусти, придурок! — отплевываясь от соломы, заорал Влад.

Славка схватил мальчишку за плечи, попытался отодрать от поверженного противника, да куда там. Рик сильнее уперся коленом в спину Владу, но неожиданно изменился в лице, хватанул губами воздух. Почувствовав, что держащие его руки ослабли, Влад рванулся, сбрасывая кадета на пол. Тот скорчился, хватая губами воздух. Отдышался, отполз снова к стене.

— Тебя за что избили? — в общей тишине поинтересовался Славка.

— А ты думал, я им просто так дался? — исподлобья глянул Рик. Влад торопливо убрался в дальний угол.

Славка потер лоб рукой:

— Слушай, мы же ни фига не понимаем. Что тут за мир, как сюда попали, — ничего! А главное — как отсюда вернуться. Что за дриды у вас такие? Тебя тоже он перенес? Если ты вольный, то почему ты тут?

Рик демонстративно вздохнул и начал сбивчиво объяснять:

— Меня? Ну, мы у границы стояли лагерем. У нас весной всегда большой поход. Я утром пошел за водой к реке, наклонился, и у меня закружилась голова. Жабье племя! Да со мной сроду такого не было! Очнулся непонятно где, явно выше по течению и на другом берегу. Стал возвращаться, тут Дарл и налетел. А у меня из оружия — только нож. Ну, вот и… — Рик шевельнул перебинтованным коленом. — А Орон — один из старейших дридов. Дриды — это... не знаю, как вам объяснить, у нас все это знают. Они многое могут: управлять животными, погодой, предсказывать. Даже ненадолго остановить время. Они не совсем люди. Им не нужно то, что нужно нам. Если бы дриды хотели, то могли бы завоевать и все княжества, и горные племена, но они этого просто не хотят. Они вообще непонятные. И очень редко общаются с людьми.

— А денежки-то гребут, — злорадно заметил из угла Влад. — Дарл ему заплатил!

— Вот это-то и странно! И вообще, последний раз дрид переносил человека из одного мира в другой пару веков назад.

— Почему? — тут же прицепился Славка.

— Не знаю, это же дриды, — пожал плечами Рик.

Славка снова потер лоб рукой. Понятно, что ничего не понятно. Но главное, раз их отправили сюда, значит, могут и вернуть обратно. А для начала хорошо бы смыться от этого ненормального тэма:

— Раз ты вольный, то что собираешься делать? Что у вас принято — жаловаться в вышестоящие инстанции? Совать под нос документы?

— То, что я не раб, может подтвердить только мой сэт. Но связаться с ним отсюда... — Рик хмыкнул, — шансов мало, а наказание за побег, — он поморщился. — Беглых рабов почти не бывает. Для воинов это особое развлечение — загнать беглеца. Их даже специально не сразу ловят, чтобы можно было организовать охоту. За побег — смерть. Медленная. Бежать нужно, только если твердо уверены в успехе. И не от Дарла.

— Как это — не от Дарла?

Рик поднял глаза к потолку: утомили уже глупые вопросы!

— Он же не для себя нас ловил! Продаст как можно скорее, и все.

Маша судорожно, уже без слез, вздохнула.

— Всех? Или по отдельности? — деловито уточнила Сима, пока остальные переваривали жуткую новость.

— Ему проще всех разом, — пожал Рик плечами, сморщившись от боли. Лег, стараясь не тревожить ссадины.

— Интересно, что нужно дать этому дриду, чтобы вернуть нас обратно? — подала голос Аля.

— Они почти не вмешиваются в дела людей. Но я попробую вспомнить, кажется, что-то такое слышал. Только не сейчас, — Рик устало прикрыл глаза.

Славке стало неловко: накинулся на избитого человека, у того своих проблем хватает. Но промелькнуло и ушло, мысли заняты другим: надо искать выход!

— Жрать охота, — завозился Влад. — Если нас собираются продавать, то, может, хоть покормят.

— Ты соображаешь, что говоришь! — возмутился Алешка. — Ты согласен, что нас можно продавать!

— А нас вообще-то и не спросят! — развернулся к нему Влад. — Продадут, и все! А ты что, собираешься объявить голодовку? В знак протеста! Давай, а я предпочту пожрать, если дадут.

— Рик, — позвал Славка, придушив тихо пискнувшую совесть. — А что у вас делают с теми, кто не подчиняется?

Мальчишка вяло отозвался:

— Бьют. Если не поможет — убивают. Зачем держать такого в хозяйстве — невыгодно.

Слова, подкрепленные синяками и кровоподтеками на его теле, прозвучали очень веско. Славка вспомнил, с какой легкостью Дарл поднял оружие на Симу. Рик явно не преувеличивал. Черт, вот влипли, так влипли.

— Ну так что, будем объявлять голодовку? — усмехнулся Влад.

Алешка не ответил, встал и отвернулся к окну.

— Мы тут — никто! — выкрикнул Влад. — Нас в любую минуту прибить могут!

У Алешки закаменела спина, но он не обернулся.

— Я-то соображаю, что говорю. А вот ты? — распалялся Влад.

Тот бросил через плечо:

— А ты готов на все, лишь бы тебя не тронули?

— А вот это тебя не касается. Это — мое дело, на что я готов или нет. Но я тут собираюсь выжить, даже если мне придется чистить конюшню или сапоги.

Славка уже приготовился разнимать новую драку, но Алешка уронил неожиданно спокойно:

— Тэм уезжает.

Славка бросился к окошку: действительно, из конюшни вывели лошадей, и Дарл в сопровождении свиты готовился отправиться в путь.

— Ну вот, я же говорил — поехал искать покупателя, — заметил Рик.

…Славка лежал на полу, положив руки под голову и глядя в оконце. Видна была узкая полоска темно-синего неба с маленькой неяркой звездочкой. Очень хотелось есть, казалось, что вместо желудка — огромная дыра. Потянуло вечерней прохладой, и Славка перевернулся на бок, подтянув колени к груди. Пытаясь отвлечься от мыслей о еде, он принялся вспоминать все услышанное от Рика и раскладывать по полочкам.

Время года совпадает, у них тоже весна. Только, конечно, не конец апреля, их месяцы называются по имени здешних созвездий, и сегодня двадцать третий день Собаки. «Однозначно собачий день», — промелькнула невеселая мысль. Тот же год длиной в триста шестьдесят пять дней и сутки — в двадцать четыре часа. Правда, вместо недели пятидневка, как сказал Рик: одна рука, и названия дней совпадают с названиями пальцев. Сегодня среда, а у них — серединный день.

Земли поделены на княжества. Это называется Стальным. Тут живут лучшие кузнецы и оружейники. Рик — из соседнего княжества, Семи Рек. Еще рядом есть какая-то Сизелия.

Правят княжествами, естественно, князья. Потом идут сэты. Им подчинены города и все соседние деревни, он имеет право собирать войско. Под ними — тэмы, наиболее влиятельные и умелые воины. Дальше — бэры.

Отдельно стоят купцы, ученые и главы ремесленных кланов. Совсем обособленно — дриды и ведуны. Ведуны менее могущественны, чем дриды, и больше похожи в своих поступках и желаниях на людей. Впрочем, Рик почему-то сказал: «Повезло, что он меня не опрашивал». Наверное, и с ведунами не все чисто, может, есть тут и боевая магия. Бах — и в лоб этим, как его, фаерболом. А вот огнестрельного оружия у них нет. Зато мечами учатся владеть с детства практически все: знать в обязательном порядке, у остальных как получится. И при этом уровень у них не очень-то высок, вот что странно!

Славка перевернулся на другой бок — стало еще холоднее, сотканная из грубых ниток ткань почти не грела, зато ее протыкали колючие соломинки. В животе заурчало, и мальчик попытался вспомнить имя местного князя. Оно на ум не шло, а есть хотелось все больше.

Рядом завозился Алешка. И этот не спит. А спит ли вообще кто-нибудь? Или отгородились молчанием и думают?

— Рику есть куда бежать, он надеется на сэта, — еле слышно заговорил Алешка.

— Может, он нам тоже поможет, — неуверенно предположил Славка, он не привык верить в добрых правителей. — Завтра еще Рика поспрашиваем. Мы слишком мало знаем.

— Если получится. Завтра нас могут распродать по отдельности.

Замолчали. Славка снова лег на спину и уставился в окошко. Все складывалось хуже некуда.

— По истории проходили: рабов продают с публичных торгов, — с тоской проговорил Алешка. — Это что же, и нас так?! Может, лучше попробовать сейчас бежать? Я не верю, что Дарл нас убьет.

— Я тоже. Но Рик верит. А без него убежать мы не можем, ни фига же тут не знаем.

Мелькнула мысль: а если Рик не захочет бежать со всеми? Одному ускользнуть проще. Славка не стал ее озвучивать, поспешно отогнал. Не хватало только совсем провалиться в отчаяние, надо искать выход.

Глава 2

Так плохо Альке не было еще никогда в жизни. И дело даже не в голоде, вони и грязной соломе. Бесконечная тоска накрыла девочку с головой. Ей казалось, что она обречена всю оставшуюся жизнь провести в этом сарае. Тоска то накатывала волной — и тогда хотелось выть, то отступала — и тогда Аля впадала в какой-то ступор.

Рядом спала Маша, иногда вздрагивая во сне и что-то жалобно бормоча. Она проплакала весь вечер и только сейчас успокоилась. В углу шептались мальчишки: Славка и Алешка; потом Сима перебралась к ним поближе. Аля прислушалась: обсуждали побег. «Надеюсь, они нас тут не бросят?» — тоска на мгновение взорвалась испугом, но почти сразу захлестнула снова. Аля закрыла глаза. Уснуть бы, а утром пусть окажется, что все было только сном…

— Да леший тебя раздери! — орали за стенкой. — Жабы у тебя в кармане с такими подсчетами будут!

Аля ощутила спиной жесткий пол, неприятный запах коснулся ноздрей. Девочка открыла глаза и увидела над собой стропила и балки из нетесаных бревен. Так значит — не приснилось. Отчаяние прорвалось слезами, девочка перекатилась на живот и уткнулась в сгиб локтя.

Голоса продолжали пререкаться:

— А я говорю, выйдет не меньше, чем по дюжине на брата, — нудно вещал один.

— Жди, по дюжине, как же. По десятку если наберется — и то хорошо, — язвительно возражал другой.

— Смеешься — десяток! За такой товар!

— А какой такой товар? Какая прибыль с такого товара?

— Да один музыкант чего стоит, а ты говоришь — десяток! — не сдавался нудный. — Если продавать в Тирме…

«Вот заразы!» — возмутилась Аля и услышала негромкий голос Алешки:

— Эти гады за нас деньги делят!

Девочка торопливо утерла слезы, приподняла голову. Спорщики разбудили всех. Алешка сидел на полу, подняв голову к оконцу, и Алю поразил его взгляд — такой силы ненависть в нем кипела.

— Жрать охота, — вздохнул Влад. — Желудок уже в фигушку свернулся.

Аля облизнула губы: очень хотелось пить, а вода кончилась. Девочка сжалась в клубок на соломе, отгородившись ото всех руками. Ой, да что же только родители не передумали за эту ночь! Где только ее не искали! Мама, поди, уже все больницы и морги обзвонила.

— Я тут кое-что вспомнил, — раздался голос Рика. — Дрида нельзя заставить что-то сделать, но вроде как есть такие амулеты... Святой Вакк, как же вам объяснить! Не понимаю, как вы живете без магии!

Аля выглянула из своего укрытия.

— Не отвлекайся, — попросил Славка.

Глаза у него были красные, как от бессонницы. Сима с Алешкой выглядели не лучше, и Аля подумала, что эти трое всю ночь шептались.

— Ну, вроде как если дрид сделал тебе какую гадость, то ты можешь прийти к нему с амулетом, и тот все исправит. Только правда это, или лешачьи байки — кто их разберет. Это надо у ведунов спрашивать. Выберемся, я вас с одним таким сведу. Он точно должен знать.

— Что значит: сведу? Ты согласен бежать вместе с нами, а не один? — жестко спросил Славка.

Рик вскинул голову, и Аля удивилась: избитый, уставший мальчишка вовсе не выглядел жалко.

— Я кадет княжеского корпуса! У нас не принято бросать тех, кому должен помочь!

Владу было страшно. С того самого момента, как тэм замахнулся мечом на Симу. Он слишком явственно представил: сталь входит в тело, разрывает мышцы, перерубает сухожилия и вены. Где-то рядом со страхом бродило раздражение. Ну чего они строят из себя суперменов? Куда собираются бежать? Прыжком через забор и наперегонки с собаками? Идиоты. Только разозлят тэма, он и всыплет, вон, как Рику. И вообще всем достанется. Ишь, Лешка к окну прилип, нашелся наблюдатель. И чего он ждет? Что во дворе появится дрид и скажет: ой, это была такая шутка?

— Дарл вернулся! — оповестил Алешка.

Славка тут же бросились к нему. Влад тоже подхватился, потеснил мальчишек у окна.

— Ну что там? — спросила Сима нетерпеливо.

«Наша королева джунглей!» — неприязненно подумал Влад, вспомнив, как лихо девочка управлялась с мечом.

— С каким-то мужиком разговаривает, — оповестил Славка. — Мужик без меча, но со свитой.

— Это не мужик, это купец, — поправил Рик.

Влад шагнул в сторону, уперся лбом в стену. Пахло пылью, древесиной — такие обычные запахи сейчас казались издевательством над здравым смыслом. Мальчик закрыл глаза и вцепился зубами в ладонь, чтобы не заорать на весь сарай: такой охватил ужас перед возможностью быть проданным одному, отдельно ото всех. Ребята хоть и раздражают, но все-таки свои. И пока они рядом, есть надежда вернуться.

— Черт! — ударил Славка кулаком по стене. — И ведь ничего не можем сделать!

Рядом с Владом встала Сима, окончательно отодвинув его от оконца:

— Охраны у купца мало, всего трое. И без кольчуг. Рик, вы тут как, в мире живете?

— Войны нет, а так на дорогах разное бывает. Где потише, где шалят разбойнички. Горные приходят, но редко.

— Вышли из дома! — громко оповестил Алешка.

— О чем-то договорились, — поддержал Славка.

Влад посмотрел из-за Симиного плеча: Дарл и его гость стояли на крыльце. Голоса отсюда не слышны, но и так понятно по лицам, жестам, — результатом встречи оба довольны. Вот Дарл кивнул в сторону сарая, один из стражников неторопливо направился к ребятам.

— Ну вот сейчас и узнаем, — сквозь зубы процедил Влад, отворачиваясь от окна. От страха даже позвоночник скрючило, хотелось забиться в угол, стать махонькой букашкой.

Помятый, невыспавшийся стражник заглянул через порог:

— Кто тут у вас музыкант? — спросил он, зевая.

— Я… Это я, — с запинкой отозвался Костя.

— Ну, так пошли, леший тебя раздери, — лениво протянул стражник.

Костя поднялся, нерешительно посмотрел на ребят. С аккуратной модельной стрижкой, с тонкими чертами лица и длинными гибкими пальцами, в старой рубахе с чужого плеча он смотрелся нелепо. Казалось диким, что вот сейчас Костю уведут, что он затеряется в этом рабовладельческом мире, и дальше будет выживать один. Владу стало неловко под его взглядом, он суетливо завел руки за спину, втянул голову в плечи. Но чувствовалось еще и облегчение: не его продали, не его! Влад остается со всеми.

— Топай, топай, — поторопил стражник.

Костя вышел, Влад снова выглянул в окно. Перед крыльцом стоял горбун и протягивал безбородому пачку бумаг. Тот взял, перебрал, кивнул Дарлу. К крыльцу подвели Костю. Мальчик неловко переминался под взглядом купца. Из дома вышел парнишка, в руках у него — Влад прищурился — скрипичный футляр. Купец показал на инструмент, Костя что-то сказал. Засуетились стражники, загораживая своими спинами стоящих на крыльце.

Ворота распахнулись, и купец выехал в сопровождении свиты. За спиной одного из всадников сидел Костя.

Снова скрипнула дверь, Влад обернулся. На пороге торчал все тот же стражник.

— Давай, выходи по одному. Только пацаны, — сказал он.

Первым вышел Славка.

Их провели по длинному узкому коридору между хозяйственными постройками. Пришлось ждать, пока стражник не отопрет узкую калитку. Вывели на широкое пустое поле, небрежно огороженное покосившимся плетнем. За хлипкой оградой виднелся лес. На поле ждали горбун Варлам и еще один стражник. Рядом крутилась пара собак, моментально показавших пленникам зубы.

— Пока тэм вас не продал, вы должны отрабатывать свое содержание, — сказал горбун, твердо выговаривая звуки. — Вы обязаны очистить это поле. Камни сюда, — ткнул на один конец поля, — ветки в эту кучу.

Влад посмотрел и еле сдержался, чтобы не присвистнуть. Чего только не валялось: камни, большие и мелкие, засохшие ветки, коряги. Похоже, тут когда-то высилась хлипкая постройка с маленьким садиком. Домик разрушили, деревья повыкорчевывали, и за несколько лет все это рассыпалось, разнеслось по полю. Влад оглянулся на ребят и задержал взгляд на Рике — очень уж у того было надменное лицо, как бы всем не схлопотать из-за него. Рик спросил у Варлама:

— Ты ведь с гор? У тебя их выговор. И ты раб, так?

— Нет, — мягко ответил горбун. — Я вольноотпущенный. Но вы можете звать меня просто Варлам. Мальчик, я не знаю, кем ты был в прошлой жизни, но сейчас ты — раб, и тебе придется с этим смириться. Уйми свой гонор. И помни — Дарл не будет терпеть непослушных.

Рик усмехнулся, выпрямился — хотя Владу казалось, что он и без того натянут как струна — и пошел, прихрамывая, на поле.

— Бежать не пытайтесь, собаки хорошо обучены и не выпустят за изгородь. В полдень вас покормят. Лениться не советую.

Стоявший рядом стражник ухмыльнулся и легонько стукнул плеткой по голенищу.

Влад быстро пошел следом за Риком. Последним сдвинулся с места Алешка.

…Варлам давно ушел, стражники уселись на краю поля, приспособив широкий пень для игры в карты, и изредка поглядывали на ребят. Солнце застыло, чуть не доходя до зенита, и безжалостно давило на макушку. Плечи у Влада ныли, безумно хотелось пить, на зубах скрипела сухая земля. В ободранных пальцах угнездилась боль, горел оцарапанный острой веткой подбородок.

Влад ругался про себя, не решаясь высказываться вслух, вспоминая все выражения, до самых непристойных. Когда одни и те же фразы пошли по третьему кругу, со стороны поместья показались девчонки в сопровождении Варлама.

— Перерыв, — скомандовал горбун.

Влад наклонился, уперся дрожащими руками в колени. В затылок словно кто пихнул мягкой перчаткой — земля бросилось в лицо, мальчишка повалился ничком. Страх оказался хорошим стимулом, и Влад вымотался до изнеможения.

— Я вас ждать не буду. Десять минут, и за работу, — пробился сквозь гул в голове голос Варлама.

Мальчик приподнялся: сидел только один, белесый такой — Влад не помнил, как его зовут — остальные лежали. Рику было хуже всего, лицо просто позеленело от усталости, и хромал он в последние часы особенно заметно. Влад поймал сочувствующий взгляд веснушчатой Маши и сел.

— Мы поесть принесли, — сказала блондинка. — Нас на кухню определили.

Варлам отошел к стражникам. Девчонки разлили по глубоким мискам картофельную похлебку.

— И как, — лениво поинтересовался Славка. — Тут на кострах готовят?

— Нет, на печи, только не электрической, а на угле и дровах. У них даже что-то вроде электричества есть — маленькие такие шарики, подержишь на них руку пару секунд, и они светиться начинают, — рассказывала девочка, теребя косу.

Влад напрягся: ага, ее зовут Лера. А вон ту, большеглазую, — Аля. В памяти стремительно заполнялась дыра: белесого парня зовут Дань.

— Это световая энергия, а не, как его... элекричество... — возразил Рик.

— Тяжело? — с сочувствием спросила Машка, тряхнув пепельными волосами.

Влад хмыкнул: а что, не видно?

— В общем, мы подслушали, — деловито сказала Сима. — В доме живут только Варлам и несколько стражников. Дарл бывает набегами, сейчас снова уехал. Нас продать торопится. Постарается всех разом.

Влад облегченно вздохнул бы, но не мог оторваться от чашки. Таким голодным он еще никогда не был, первые картофелины вообще глотал, как гусь, не жуя.

— Время, — крикнул Варлам.

Солнце почти опустилось к горизонту. Стражники бросили игру и торчали на краю поля, одним своим видом пугая ребят. Славка пристроил на горку камень и оглянулся: не убрано и четверти, значит, завтра их снова погонят работать. Руки плетьми повисли вдоль тела. Завтра… да утром он не встанет!

Славка поймал брошенный охранником взгляд и побрел на поле. Так, ухватить вон ту ветку, она растопыристая, но вроде бы легкая. Рядом прошел Влад, тупо глядя перед собой. «Не успел», — пожалел Славка, когда к облюбованной ветке наклонился Рик. Но тот вдруг качнулся вперед и ничком упал на землю. Оказавшийся рядом беловолосый Дань шагнул к упавшему, но его оттолкнул подбежавший стражник.

— Вставай, жабеныш! — он с силой пнул мальчика в бок; тот глухо вскрикнул, скорчился.

У Славки перехватило дыхание.

— Не трогайте его! — к стражнику метнулся Алешка, встал между ним и Риком.

— Чего-о?

— Не трогайте его, — упрямо повторил Алешка.

Стражник захохотал и кивнул подошедшему товарищу:

— Видал щенка? — и он лениво толкнул мальчика ладонью в лицо.

Алешка вспыхнул и зверенышем бросился на мужчину. Изумленный стражник легко отбил летящий в лицо кулак, одним ударом сшиб мальчика с ног и пнул под ребра.

Славка бросился туда, но его оттолкнул другой охранник. Лениво, так отмахиваются от мухи. Славка упал и совсем близко увидел Алешкино лицо, искаженное болью. При каждом ударе тот закусывал губу, давя в себе стон, и на мгновение закрывал глаза. Пинки сыпались отовсюду, мальчик даже не пытался встать, а только сворачивался клубком, закрывался руками. И все-таки не выдержал — закричал. Стражники били молча; если первый удар еще и нанесли в сердцах и по злобе, то сейчас метили с расчетом. Славка уткнулся лицом в борозду и заскрипел зубами. Он был готов жевать землю, только бы не закричать самому.

...Тишина обрушилась на него, как еще один удар; он поднял голову. Охрана расходилась, разгоняя ребят по рабочим местам. Мелькнуло перепуганное, бледное лицо Влада. Славка поднялся, поле на мгновение качнулось перед глазами.

Алешка тоже пытался встать. С трудом, опираясь на одну руку и прижимая другую к животу, он приподнимался и неловко валился обратно, меняясь в лице от боли. Кровь из разбитого носа тяжелыми каплями падала на рубашку. Славка проглотил комок в горле, стражники с ленивым любопытством наблюдали за этими попытками.

Наконец Алешке удалось встать на ноги. Он запрокинул голову к небу, прижал ладони к лицу, останавливая кровь.

— Вы двое, — ткнул стражник рукой в Рика и Алешку. — Отползайте на край поля. Ваше счастье, жабьи дети, что на сегодня почти все.

Алешка опустил голову, уронил испачканные кровью руки и взглянул на Славку. Тот отвел глаза, присел, выковыривая из земли камень.

Горбун пришел, когда солнце почти скрылось за лесом. Печально усмехнулся, глядя на свежие Алешкины ссадины.

— Все, возвращайтесь.

Славка остановился и схватился за поясницу. «Я сейчас тут лягу и с места не двинусь», — подумал он. Рядом рухнул на землю Влад:

— А я думал, что самое тяжелое — это копать на даче картошку, — сказал он, со всхлипом глотая воздух.

Им дали умыться в небольшом деревянном корыте. Оно стояло у сарая и собирало дождевую воду с крыши. Видно, последний раз ливни прошли давно: содержимое успело слегка позеленеть. Славка торопливо пододвинулся, давая место Алешке. Тот зачерпнул воду, брезгливо поморщился, но все-таки плеснул себе в лицо.

— Совмещенный санузел, — отметил Влад, разглядывая тонкую перегородку, за которой скрывался туалет. Подобный Славка видел в поселке, у бабушки — простая дыра в полу.

Поужинали в сарае, девчонки принесли чугунок. На разговоры сил не осталось. Славка лежал на полу, чувствуя каждую мышцу, и с ужасом думал о завтрашнем дне. Он понимал, что утром боль будет намного сильнее. «Какой уж тут побег», — хмыкнул мальчик, с трудом переворачиваясь на другой бок. Будь он один — заплакал бы от отчаяния. Но желающих пореветь хватало, та же веснушчатая Машка, например. А уж каково сейчас скрипачу, так вообще жутко представить.

…Ночью Славка проснулся и несколько секунд вглядывался в темноту, чуть разбавленную лунным светом из оконца. Он не мог понять, что же его разбудило, как вдруг услышал сдавленный всхлип. Попытался вскочить, но мышцы свело, и удобнее оказалось ползти к Алешке на четвереньках. Тот лежал, уткнувшись лицом в солому, плечи его вздрагивали.

— Лешка, чего, так больно? — спросил еле слышным шепотом.

Тот резко вскинул голову и с задавленным стоном снова опустился на пол. Славка успел заметить заплаканные глаза, и его скрутило то же чувство неловкости, как и тогда, на поле.

— Алеш, — снова позвал его. — Ну, ты чего...

Тот передернул плечами, всхлипнул последний раз и повернулся. Несколько секунд всматривался в полумрак, пытаясь разглядеть Славкино лицо, потом заговорил сдавленным голосом, короткими фразами, обрывая сам себя:

— Если бы только больно! Противно... Как это противно! Я лежал там и ничего не делал. Понимаешь, ни-че-го!! Только прятался от ударов... А я думал... А завтра? Встану, пойду на то же поле?.. И так же буду работать? Как будто они имеют право меня избивать... Как будто так и надо… А я даже... Если я пойду, то признаю, понимаешь? Признаю за ними это право! Что я — раб! Я не знаю тогда... Сам себя — рабом. Я не могу! — голос сорвался, и Алешка снова заплакал, уткнувшись лицом в грязную солому.

Славка устало лег рядом. Мышцы отозвались болью, но мальчик старался говорить твердо:

— Завтра ты встанешь и пойдешь работать. В следующий раз могут и убить. Помнишь, что Рик говорил?

Алешка ответил, не поднимая головы:

— Помню. Это-то и противно. Я ведь выбирал. Сегодня выбирал! Оказалось, жить я хочу больше. Даже вот так. Как раб.

Он замолчал, но больше не плакал. Славкины веки опускались сами собой, темный омут сна затягивал, укрывал тяжелыми волнами, но, еще болтаясь на поверхности, мальчик успел подумать, что заставит Алешку выжить. Нельзя, чтобы с ним что-нибудь случилось.

Алька не спала. Она смотрела на невидимые в полумраке перекрытия и слушала разговор. Ну вот, стоило только подумать, что хоть кто-то отважился противостоять охране и, пожалуйста, такая детская истерика. Глупо. Особенно если вспомнить о том, что это уже вторая ночь, как она не вернулась домой. Сколько ждет милиция до приема заявления? Кажется, трое суток. Это же кошмар, — чего только не передумали родители. А если бы они знали…

Подползла ставшая уже привычной тоска, сбила мысли. Цепляясь за остатки здравого смысла, девочка подумала, что хоть в чем-то ей повезло. Кажется, ребята — товарищи по несчастью — подобрались более-менее нормальные. Во всяком случае, вечером никто не дрался за кусок сухой лепешки и не выбирал себе место поуютнее, распихивая остальных. Впрочем — с горькой ироний подумала Аля — тут все места одинаково плохие. Да и девчонки ничего так, не скандальные и не капризные.

Самая оригинальная, несомненно, Сима. Мечом махала, как в компьютерной игрушке. А вот на кухне толку от нее мало. Вспомнив Симины попытки почистить картошку, Алька поморщилась. Она сама способна только на подсобные работы, но сгорела бы от стыда, продемонстрировав подобное неумение. Впрочем, этой девчонке при ее талантах стесняться какой-то картошки...

Машка летала по кухне, как воздушный шарик, быстро переходя от уныния к улыбке. Легко могла заплакать, даже просто от усталости. Но слезы были короткие, высыхали быстро, а стоило ее чуть-чуть успокоить, так расцветала, точно маленький подсолнух.

Лерино общество заставляло напрягаться. Алька вообще недолюбливала людей, в чьем настроении она не разбиралась. То ей казалось, что спокойствие этой хорошенькой блондинки — лишь тонкий слой, под которым прячутся бури и ураганы. То приходила мысль, что та вообще не способна на сильные эмоции. Да и вообще, Алька всегда стеснялась слишком красивых девчонок.

Мысли вдруг рассыпались, как бусинки с порванной нитки. Новая волна тоски накрыла девочку с головой. «Я хочу домой, мамочка, как я хочу домой!» — Алька слизнула с губ соленые капли.

— Не плачь, пожалуйста, а то я тоже зареву, — прошептала Машка, лежавшая рядом.

— Угу, — Алька пальцами вытерла щеки. — Ты слышала? — она кивнула в угол, где лежали Славка с Алешкой.

— Ага. Мне его так жалко!

— А мне — нет. Сам полез.

Машка чуть слышно вздохнула. Але стало неловко.

— Двигайся сюда, теплее будет.

Та приткнулась ей под бок. Теплое дыхание коснулось Алиной шеи. «Спать. И не просыпаться, пока все это не кончится».

…«Четвертый», — сосчитала Аля зарубки на стене. Каждый вечер, перед отходом ко сну, Славка длинной щепкой отмечал дни. По-здешнему сегодня двадцать седьмой день Собаки. Можно закрыть глаза и считать псов, чтобы уснуть. Вот только закончат бормотать под ухом. И как у Славки только хватает сил каждый вечер приставать к Рику с расспросами. Ведь еле приползают! Ладно еще, когда Лерка языком чешет, девчонок все-таки меньше припрягают.

Вот и сейчас она говорила:

— Не понимаю! С одной стороны — полное средневековье, с другой — световые шары, а с третьей — совершенно не соответствующие уровню этой цивилизации вещи: спички, мыло, хорошая бумага, стекло. Вы знаете, как работают наручные механические часы! Я сама видела: Варлам нацепил одни из тех, что у нас забрали, и носит, как будто всегда ими пользовался. Но нет даже простейшего огнестрельного оружия. Какой-то винегрет.

Рик слушал девочку с интересом, но тут перебил:

— Так это дриды! Лет четыреста назад они были более… ну, человечные. Во всех крупных городах жили, некоторые почти не отличались от ведунов. С ними сотрудничали, торговали, они преподавали в высших школах. А еще шлялись по сопредельным мирам и тащили все, что под руку подвернется, особенно неизвестные вещи. Ну, вот мы и научились: или просто по образцу делаем, или раскрутили и сообразили, что к чему. Целые купеческие и мастеровые гильдии работали. В высших школах специальные лаборатории были.

— А сейчас? — подтолкнула Лера.

— Дриды стали исчезать. То ли начали вымирать, то ли от людей прятаться. Торговать перестали, по мирам больше не шляются.

— А оружие? Порох-то они должны были принести! — вмешался Славка.

— Притащили, — не отпирался Рик. — Да только оружие у нас не работает, даже то, что сделано в других мирах. Дриды на него заклятье наложили. Да оно и к лучшему — что за бой с пистолетами? Мужчина должен уметь выстоять в настоящем поединке!

— Это с мечом-то? — хмыкнул Влад. — Ню-ню. Нашли мощное оружие! Мне бы сейчас автомат...

— Подожди, — перебила Лера. — Все равно не сходится! Четыреста лет назад некоторые технологии у нас не существовали!

— Так то у вас! Ты думаешь, дриды просто так взяли и поперлись другой мир? Они даже время выбирали специально! Это в своем мире в будущее ни-ни, а в другом — пожалуйста! Ну, то есть, четыреста лет назад так было.

— Значит, он нас может вернуть в ту же минуту, из которой взял? — ухватился за эту идею Славка.

— Человек не вещь. Я уже спрашивал у учителя — нельзя.

Аля устало прикрыла глаза. Мысли скользнули в привычное русло: продадут или нет? Кому? Всех или по отдельности? Последнее пугало Альку больше всего. Затеряться в этом мире без шанса на спасение,— она отдавала себе отчет, что не рискнет ничего сделать самостоятельно. Не то, что эти четверо: Славка, Алешка, Сима и Рик. Эти убегут, по разговорам понятно. А вот остальные вряд ли. Влад слишком ценит свою шкуру. Девчонки просто испугаются. Двух других мальчишек Аля так толком и не узнала за эти дни, да она и голосов-то их не слышала. Но, похоже, Антон и Дань просто не бойцы, слишком испуганы.

А разговор между тем перекинулся на фехтование. Вот уж излюбленная Риком тема! Земля ушла в этом плане далеко вперед, дридов воинское искусство не интересовало, вот и пришлось княжествам идти своим путем. А так как времена тут до странности спокойные, то путь оказался слишком неторопливым.

…Вспоминая на другой день прошедший вечер, Аля сильно пожалела, что не уснула под болтовню мальчишек. Досада на себя была так сильна, что девочка сложила и показала кукиш мужчине на портрете. Ишь, пялится!

Из дубовой рамы в упор смотрел пожилой бородатый воин с грубыми чертами лица. Рама была гигантской, узор сложным, — и вытирать мельчайшие щелочки оказалось сплошным мучением. Девочка торчала тут уже не меньше получаса, а работы по-прежнему оставалось невпроворот: на стенах висело еще много портретов.

Впрочем, она была рада сбежать из кухни. Возня с приготовлением обеда навевала на нее тоску, да еще все время казалось, что блондинка Лера смотрит на нее с укором. Хотя вряд ли той есть хоть какое до Альки дело! А скрыться от Варлама в дальнем коридоре и вовсе удача. Тот признавал один способ обучения: подзатыльники. Когда Алька получила по шее первый раз в своей жизни, она задохнулась от ярости. Варлам уже сощурил глаза в ожидании возмущенного вопля, но девочка вспомнила избитого Алешку и смолчала.

«Зараза, и опять этот Алешка!» — со злостью подумала она. Настроение уже испаскудилось раз из-за него. Дернул же черт Алю за язык! Она и так чувствовала себя в чем-то виноватой, когда измученные мальчишки возвращались с поля и падали без сил на пол. Алька была готова расплакаться отжалости, удерживало только отвращение к публичным истерикам.

Ну почему все не кончилось вчера разговором об оружии! Влад, скотина, умничать начал. Мол, если Дарл хочет их продать повыгоднее, то нефиг так изматывать. А то получит на выходе дохлый товар. Алешка мрачно слушал, потом не выдержал и перебил:

— Так может, ты ему это посоветуешь? Мол, я, как ваша собственность, очень сильно забочусь о сохранности вашей прибыли!

— Я бы так и сделал, но он слушать не будет. Даст в зубы, и все, — Влад говорил лениво, лежа на спине. — Чего зря рыпаться?

— А не противно? — тихо, напряженно спросил Алешка.

— Не-а. Не все ж такие идиоты, как ты — сначала нарываться, а потом — реветь в уголочке.

У Алешки вспыхнули щеки. Аля посмотрела на мальчишку с жалостью: думал, поди, что никто ничего не слышал.

— А если тебе лично что не нравится — надо было тогда горло стражнику перегрызть, — Влад со злорадством наблюдал, как меняется в лице Алешка. — Прибили бы, и все дела.

— Заткнись, — бросил Славка.

Влад, к Алькиному удивлению, послушался. Алешка же отвернулся ото всех, спрятал лицо. Вот тут-то Аля и не выдержала. Пожалеть его она не могла — стеснялась, не умела. И боялась. Очень боялась оскорбить своей жалостью.

— А Влад кое в чем прав! Что за вечные моральные страдания? Лешка ходит целыми днями с постной рожей, — смотреть противно. Ах, какие мы несчастные, нас побили, и мы вынуждены подчиняться! Ути-пути!

«Что я несу?!» — с ужасом мелькнуло в голове; Аля похолодела под изумленными взглядами ребят.

— Может, тебя пожалеть, по головке погладить? Слезки утереть? Ты знал, что тебе влетит, когда заступался за Рика. И получил! Какие проблемы? Что хотел, то и имеешь. И хватит ныть.

Алешка не выдержал:

— Действительно, какие? Подумаешь, меня избили, а я и дальше на них работаю! Какие мелочи!

«Ну, все! Хуже уже не будет».

— Тоже мне, мученик! Можно подумать, тебе первому в мире кто-то по морде дал. Трагедия века! Шекспир отдыхает, блин!

«Прибьет», — заметила Аля яростный Славкин взгляд. В нем явственно читался приказ заткнуться, а еще лучше — зарыться в сено и не высовываться.

«А вот и фигушки, — мысленно парировала она. — Если ты идиот и не видишь, что Алешка скоро спятит от таких мыслей, то и не лезь».

В глубине души шевельнулись, было, сомнения в благородности мотивов, но Алька придушила их на корню. Нет, она вовсе не изливает скопившуюся за эти дни желчь, а просто пытается встряхнуть этого кретина:

— Сопляк! Его раз стукнули, а он уже разнюнился. А туда же — «противно»! — передразнила она.

«Черт, такое ощущение, что я его сейчас тоже ударила».

У Алешки потемнели от ярости глаза.

— Хватит! — заорал Славка. — Ты что несешь?

— Правду! Если ты еще этого не понял. А то нудишь об одном и том же: как сбежать да как сбежать. А никак пока! Сказано же было: от Дарла нельзя! — в запале набросилась и на него Аля.

— Замолчи, — процедил сквозь зубы Славка, бросил тревожный взгляд на Алешку.

— А я, между прочим, уже все сказала, — девочка легла и резко отвернулась. За спиной сгустилось молчание.

…Алька в ярости пнула стенку. «Но зато я добилась своего: он перестал ходить с траурной миной», — подумала она. Признавать, что испорченные отношения с Алешкой огорчают намного больше, Аля не захотела. Славка же ее вообще не волновал, хотя и смотрел на нее зверем. Как-то сошлись эти двое — Славка с Алешкой — за прошедшие дни все вместе кучкуются. Аля сначала боялась, что они хотят бросить остальных и бежать сами, — так-то проще будет. Но чем ближе узнавала мальчишек, тем меньше этого опасалась.

Громкий стук двери и топот на лестнице заставили Алю подскочить. Горбун мчался по коридору, как растревоженный носорог. Девочка вжалась в стенку, но Варлам неожиданно притормозил и сунул ей тяжелую белую скатерть.

— Накрывай стол в трапезной! Живо! И свет там зажги.

Аля едва успела схватить в охапку материю, а горбун уже бежал, сопя и позвякивая ключами, в сторону кладовой. Где-то опять хлопнула дверь, во дворе послышалась голоса, заржали кони. Девочка очнулась от столбняка и поспешила на хозяйскую половину.

В первый же день Варлам провел их по дому. Трапезной служил длинный полутемный зал на первом этаже. Там стояли широченный стол на резных ножках и стулья с высокими спинками. Окна, выходившие на высокий забор, всегда закрывали шторы. В дальнем конце зала был расположен вход в курительную — небольшую комнату с низкими креслами, маленьким столиком и вычищенным, неиспользуемым по случаю жаркой весны, камином.

Алька влетела в зал, с трудом придержав дверь на тугой пружине, и остановилась на пороге: из курительной доносились голоса. «Дарл вернулся!» — сообразила она. Дверь вырвалась из рук и поддала сзади, проталкивая девочку в комнату. Аля мелкими шажками добралась до стола, бросила скатерть. Потом так же суетливо двинулась вдоль стен, зажигая ладонью световые шары. Два желания боролись в Але — подслушать и сбежать как можно быстрее. Цепочка шаров довела девочку до входа в курительную. Колыхнулась у щеки тяжелая портьера. Аля скосила в щелку глаз: в ближайшем к ней кресле развалился тэм. Напротив него сидел молодой мужчина в сером кафтане, перетянутом черным с серебром поясом. Темно-рыжий, безбородый. «Да это же купец!» — ахнула Алька и навострила уши.

— Я мог бы продать и подороже, как-никак иномиряне, — говорил Дарл. — Просто обстоятельства заставляют меня спешить.

— Ну что вы, тэм Дарл, я вовсе не намерен наживаться на вашем нетерпении, — ответил с легкой улыбкой рыжеволосый. — Может быть, вам действительно стоит продать их на Тирмском базаре? Жаль, правда, что услышать рассказ о вашем сотрудничестве с дридом придется не только мне. — Дарл попытался возразить, но купец словно и не заметил этого: — Он заинтересует многих. Особенно господина княжеского ведуна. Думаю, он сторгует у вас детей за приличные деньги. Правда, срок выплаты по векселю уже завтра, и они вам не помогут.

Алька прошла к столу, стараясь ступать как можно легче. Черт бы побрал эти скрипучие половицы! С тихим шорохом развернулась и легла на стол скатерть. От ткани почему-то пахло сушеной ромашкой. Пальцы тряслись, и Аля никак не могла постелить скатерть ровно.

— А ты, господин Михан, хорошо осведомлен, — Дарл в сердцах повысил голос.

— Работа такая, — собеседник отвечал негромко, и Аля затаила дыхание, чтобы не пропустить ни слова.

Уголок скатерти снова скользнул вниз, сугробом лег на стул. Но сколько ни поправляй — работа уже должна быть закончена, а то еще Варлам хватится.

Аккуратно прикрыв за собой дверь, Аля прислушалась: голосов не слышно. С досадой дернув плечом, она побежала на кухню, легко перепрыгивая через высокие пороги. Тэмы с фамильных портретов укоризненно смотрели ей вслед.

— Дарл вернулся! С купцом! — выдохнула Аля, ввалившись на кухню.

— Бери, — сунула ей Маша кувшин с вином и кружки. — Варлам велел тебе немедленно это отнести. Ругался, что ты долго там торчишь.

Алька так же бегом вернулась в трапезную, притормозив только у порога, чтобы перевести дыхание. Придержала подбородком прижатый к груди кувшин и потянула дверь на себя.

— Да это же вполовину меньше, чем дадут на рынке! — злился Дарл.

Рыжий молчал, давая раздосадованному тэму выпустить пар. Перебирал уже знакомые листы, аккуратно исписанные Варламом.

— Эта как раз из тех? — кивнул на Алю, когда Дарл замолчал.

Девочка притихла у стола.

— Да. Ты, иди сюда!

Вопль относился к Але, пришлось ей зайти в курительную. Под янтарно-желтыми глазами купца девочка поежилась, неловко вздергивая плечо. Взгляд проникал всюду, словно оценивал не только, как Аля выглядит, но и с какой скоростью ее сердце перекачивает кровь.

— Я хотел бы посмотреть остальных, — обернулся рыжий к хозяину.

— Конечно, — пробурчал тот. — Оставлю тебя на минуту.

Аля на цыпочках выскользнула обратно в зал. Наливая вино, она спиной чувствовала, как следит за ней купец. Руки тряслись; тяжелая капля сорвалась с горлышка кувшина и украсила скатерть пятном. Девочка суетливо заставила его кружкой и поторопилась вернуться на кухню.

Бесшумно летя полутемными коридорами, Аля краем глаза зацепила открытую дверь. Ту часть дома Варлам им не показывал. Девочка перешла на шаг, прислушалась: точно, голос тэма.

— Что ты знаешь о Ласке Керино и его управляющем?

— Керино разветвленный, обеспеченный род, — знакомый твердый выговор Варлама. — Ласк — тэм по рождению. Живет в Росвеле, на один дом, поместья нет. Недавно получил наследство и пустил бы его жабам на прокорм, но у него умный управляющий.

Дарл выругался, судя по его словам, управляющий был самым мерзким торговцем из всех существующих.

— Правда, пока Михан не нанялся на службу, Ласк успел продать почти всех рабов. Тэм целый день торчит в казарме, слуги ему и не нужны.

— А вот сейчас, видно, решил прикупить. Да — дерьмо драконье! — сбил цену почти в половину! Знает, тварь смердящая, про вексель!

— Да, для него неплохой выход: купить детей. И недорого, и количество рабов соответствует титулу.

— Наличность-то у них водится? — почти успокоился Дарл.

— Есть, ему по наследству достался трактир недалеко от Рудной площади. Такой, из новомодных.

— Куда катится мир! Тэм занимается трактиром! — рассмеялся Дарл.

— По счастью, нет. Михан — хороший управляющий, отсюда и доходы.

— Ладно, давай показывай ему товар.

Аля пулей пролетела дальше, стремясь скрыться за поворотом раньше, чем выйдут горбун и хозяин.

— Стой! — прилетел в спину голос.

Аля споткнулась о высокий порог.

— Вы четверо, идите в пустой зал.

Наверное, дом предназначался для семьи — комнат тут хватало. Но у Дарла так и не дошли руки обжить его как следует. И на первом этаже оставалась большая пустая комната. Высокие незавешенные окна выходили во двор; сквозь пыльные стекла падало достаточно света, чтобы разглядеть потускневшую лепнину на потолке и тусклый, давно не натиравшийся пол. Из мебели была только длинная лавка вдоль стены. Ни тэм, ни рыжий управляющий не садились. Девочки вошли гуськом, нерешительно замялись на пороге.

— Ближе, — раздраженно подтолкнул Варлам.

Эхо шагов отразилось от стен. Подзатыльниками горбун выстроил девочек в шеренгу напротив Михана. Тот, чуть прищурив желтые глаза, оглядел товар. Особо задержал взгляд на Лере, но Дарл махнул рукой в сторону Симы:

— Я про нее говорил.

Управляющий пожевал губами, сказал негромко:

— Пусть они разденутся.

Тэм махнул рукой: давайте, мол. Алю это не удивило: что она, книг не читала? Управляющий смотрел выжидательно. Нет, он ни капельки не интересовался ими как девочками, скорее как рабочей скотиной.

Варлам нахмурился, тэм зло глянул на девочек.

— А не очень-то послушны. Вы уверены, что они стоят тех денег?

У Дарла от бешенства побелели глаза: кусок вырывали прямо изо рта, и виной всему были непокорные рабы. Алька торопливо дернула шнуровку на рубашке. Ей показалось — помедли еще секунду, и тяжелый кулак тэма прилетит в лицо, разбивая кости. Рядом суетливо раздевалась Машка, спокойно Сима и очень неспешно Лера. Одежда полетела вниз. Аля переступила на грязном полу босыми ногами.

Михан неторопливо двинулся вдоль ряда. Дойдя до Леры, ухватил ее косу, взвесил на ладони.

— Они слабоваты. Воду носить и то устанут, — уронил пренебрежительно. — А мальчишки?

— Сейчас будут, — успокоил Варлам.

Аля машинально вскинула руки, закрываясь. К счастью, Михан уже удовлетворил свое любопытство, и горбун разрешил одеться. Аля торопливо нырнула в рубашку, подхватила штаны.

— В сарай, — кратко приказал Варлам.

У входа в дом ребята натолкнулись на девчонок. Аля метнула на них лихорадочный взгляд; Машка была странно красная, как-то пятнами. «Покупатель приехал», — предположил Славка. Охранник толчком придал нужное направление и повел полутемными коридорами. Втолкнул в комнату. Славка прищурился из-за бьющего в лицо солнца. В зале стояли трое: горбун, тэм и безбородый мужчина.

— Пожалуйста, господин управляющий, — Варлам показал на ребят и бросил им: — Раздевайтесь.

Рик вскинулся было, но потом словно вспомнил о чем-то и потянул рубаху через голову. Глядя на него, зашевелились и остальные. Безбородый следил, чуть прикрыв глаза. Когда последний — Влад, скомкал и бросил штаны, управляющий поднял взгляд. У Славки кольнуло под ребрами — так поразительна была яркая желтизна глаз Михана.

Покупатель подошел к делу вдумчиво: ощупывал, заставлял приседать, наклоняться. Дойдя до Рика, ухватил пальцами за плечо, развернул кругом.

— За что били?

Мальчик промолчал, сделав вид, что вопрос не к нему. Пришлось отвечать Варламу:

— Вы же понимаете, господин Михан, ребенок еще не совсем привык.

Управляющий хмыкнул, сделал шаг и остановился напротив Славки. «Тоже мне, лазерная установка!» — поднялось раздражение, когда Михан уставился желтыми глазищами. Точно просверлил насквозь черепную коробку. Усмехнулся чему-то, пощупал Славкино плечо, потом неожиданно ткнул пальцем в живот. Мальчик автоматически напряг мышцы — судя по роже, покупатель остался доволен. И точно: Михан кивнул одобрительно, потрепал по плечу. Славка стиснул зубы: нужно терпеть. Если сделка не состоится — Дарл отыграется, это ясно. Если их купят — управляющий запомнит.

Шаг в сторону — следующий Алешка. Брови Михана сошлись на переносице, взгляд недовольно прошелся по синякам. Управляющий протянул руку, ухватил пальцами мальчика за подбородок и запрокинул ему голову.

— Я не лошадь, чтоб мне в зубы заглядывать! — Алешка крутанулся, вырываясь.

Славка почувствовал, как вздрогнул стоящий рядом Рик.

— Мда, — Михан обежал взглядом Алешку. — Обламывать придется. А кто работать будет, пока он отлеживаться станет? Нет, как хотите, а вот эти двое, избитые, мне не нужны.

Славку словно кто ударил: Алешка останется тут, и Дарл на нем отыграется; кроме Рика, им никто не поможет.

Тэм взглянул на Варлама, быстро зашевелившего губами. Горбун еле заметно мотнул головой.

— Нет. Только разом. Тебе и так они слишком дешево достаются, а мне нужна вся сумма.

Купец с сомнением уставился на Алешку. Славка заметил, как потемнело лицо Дарла: если мальчик посмеет хоть что-нибудь ляпнуть… Рик затаил дыхание, и было непонятно, чего он больше ждет: непокорности или смирения. «Молчи, только молчи!» — мысленно попросил Славка. Алешка поднял голову и над плечом управляющего встретился с Дарлом взглядами. «Молчи!» — взвыл Славка.

Михан снова потянул руку, схватил мальчика за волосы и притянул к себе. Тот сглотнул, чуть прикрыл глаза.

— Ну так как, работать будешь?

У тэма желваки заходили на скулах.

— Буду, — выдохнул Алешка.

— Нужно добавлять — «господин», — Михан сильнее потянул за волосы. — Итак?

Взгляды Алешки и Дарла скрестись — Славке показалось, звон поплыл по комнате, точно встретились два клинка.

— Буду, господин, — процедил мальчик.

Управляющий выпустил намотанную на пальцы прядку, повернулся к тэму:

— За этих двоих — полцены.

Варлам снова зашевелил губами, покупатель усмехнулся:

— Соглашайтесь, это будет как раз нужная вам сумма.

— ...какой-то Росвел, — закончила Аля.

Рассказывала она сбивчиво, путаясь, — толком и вспомнила, что название города. Ее смущало окаменевшее лицо Алешки. Как мальчишек втолкнули в сарай, так он и слова не произнес. Сел у стены, смотрит куда-то в пол. Что-то там произошло, Славка вон все время косится.

— Не повезло, — Рик с досады мотнул головой. — Город.

— Ну и что? — не понял Славка.

— Я помню: Росвел в глубине княжества. С одной стороны, плохо — бежать далеко, с другой — такие города мирные, их не обносят крепостными стенами. Можно выйти окраинами. Если, конечно, на внутреннюю стражу не нарвемся, — быстро заговорил Рик, жестикулируя. — Ночью богатые дома закрывают, а там каждый двор — как небольшая крепость. Не выйти. Проще всего днем, но если у этого тэма хороший управляющий, тоже не смоешься. Тем более всей толпой. Не везет! Я так надеялся, что нас продадут в поместье.

У Альки екнуло сердце. А если Рик решит бежать в одиночку?

— Если ты собираешься уходить один, так и скажи, — мрачно попросил Влад.

Рик возмущенно выпрямился.

— Я кадет князя Отина! — вскинул он надменно голову.

— И что дальше? — хмыкнул Влад.

— В десять лет кадеты дают клятву верности своему князю и обещают защищать тех, кто не может защитить себя сам. Князь говорит, что без чести нет воина, — отчеканил Рик.

«Однако! Даже Влад заткнулся», — оценила Аля скорее не сами слова, а тон, каким они были произнесены.

— У вас потрясающий князь, — без тени улыбки заметил Алешка.

У Рика горделиво блеснули глаза.

«Заговорил!» — с облегчением выдохнула Алька. И тут же жалобно поморщилась.

— Вот только с честью у нас после сегодняшнего — напряг, — добавил бесцветным голосом Алешка.

У Рика потухли глаза, он сгорбился и уронил голову на колени.

Славке стало неловко. Но что делать, его как-то меньше трогали такие вопросы. Мальчик встал, выглянул во двор. Так, свита рыжего управляющего — четыре человека. Все вооружены, все на конях. А вот этой телеги раньше во дворе не было. Пригнали, заранее уверенные в сделке? Интересно, тут есть леса? А то перемахнуть бы через бортик и деру. На лошадях не сильно по зарослям поскачешь.

Стукнула дверь, и мальчик отпрыгнул от окна. Черт, как это он просмотрел!

— Выходи. И руки давай, — велел незнакомый стражник.

Славка поморщился и потер запястья.

Во дворе один стражник связывал им руки, другой, стоя рядом с телегой, помогал забраться и приматывал запястья к решетчатому кузову. Славка очутился на правой стороне, рядом были Антон и Лера. «Ну и не получилось бы никакого побега», — подумал.

Глава 3

Телега вот уже больше трех часов неспешно катила по проселочной дороге. Из-за далекого леса справа торчала только половина солнечного диска. Воины развлекались сальными шутками; Славка видел, как каждый раз мучительно краснела Лера. Впрочем, мужчины не обращали внимания. Они перекидывались фразами над головами ребят так, словно везли домашнюю живность вроде кур или поросят. Потом один завел длинный и непонятный рассказ о партии в крапп. Славке показалась, что это карточная игра, но он не был уверен.

— А у меня сегодня первым уроком литература, — задумчиво сказала за Славкиной спиной Аля. — Сочинение должны были проверить. Смешно, правда?

— Очень. Аж плакать хочется, — мрачно отозвалась Маша.

Остальные промолчали. «Не думать об этом», — сам себе приказал Славка.

Стражники заспорили, перекрикивая друг друга:

— А я говорил, надо было класть саламандру! — кричал тот, что ехал справа от телеги.

— Сдурел, — возмущался ехавший слева, — у него была вся вода, а ты бы своей саламандрой ему еще и огонь добавил!

— Да не получился бы огонь, красный конь был у Панла! Я что — совсем идиот?

Сторонники левого всадника ехидно заржали.

— У них так и до драки дойдет, — азартным шепотом заметил Влад.

Рыжеволосый управляющий, погруженный в свои мысли, не обращал на крики внимания. И только когда на горизонте показались первые постройки, он лениво шикнул на охрану. Те неохотно сбавили тон.

— Росвел, — неуверенно сказал Рик, — ну, я так думаю.

«Хоть бы он», — с надеждой подумал Славка. Из-за привязанных рук приходилось сидеть, изогнувшись. Телегу подбрасывало на колдобинах, и веревка врезалась в запястья. Ломило спину, болели плечи.

Подпрыгнув последний раз на кочке, телега выкатила на широкую, укатанную дорогу и пошла ровнее. Славка закрутил головой, пытаясь разглядеть в просвет между лошадьми здания.

Сначала мелькали небольшие деревянные избушки, обнесенные хлипким штакетником. Потом начались заборы посолиднее, и вскоре дома стали не видны за ними, — ехали, словно по широкому коридору. Попадались прохожие: люди с корзинами или мешками. Изредка проскакивали всадники, не обращая внимания на разбегающихся прохожих. Прогромыхали друг за другом две телеги с сеном.

— Мы по черной стороне едем, — пояснил Рик в ответ на удивленный вопрос Леры. — Хорошие улицы с той стороны дворов, — кивнул он на изгороди.

Телега свернула к высокому забору из гладко тесаных бревен, подкатила к широким резным воротам. Левую створку украшала деревянная голова льва, правую — грифа. Клюв у птицы был отбит.

Управляющий кивнул, и один из воинов, привстав на стременах, застучал по доскам кулаком. «Так птичка клюва и лишилась», — усмехнулся про себя Славка. Чуть ниже львиной морды открылось небольшое окошко, мелькнул заспанный глаз и кто-то крикнул вглубь двора:

— Отворяй!

Ворота заскрипели на гигантских петлях и тяжело разошлись на две половины. Телега въехала во двор. Славка опять завертел головой.

Этот тэм явно богаче Дарла. В глубине двора стоял дом в три этажа на высоком фундаменте, вправо уходила двухэтажная пристройка, опоясанная открытой галерей. Почти у забора маленькая кузня: в приоткрытую дверь видны наковальня и меха, точь-в-точь как на картинке в учебнике.

Слева конюшня — намного больше, чем у Дарла, и длинные сараи, запертые на висячие замки. Между конюшней и домом — еще одни ворота, распахнутые настежь. В конце прохода между забором и стеной дома виднелись цветник и беседка. Славка оглянулся: позади находилось что-то вроде сторожевой будки. На пороге стоял воин, еще один торчал у ворот.

Управляющий и охранники спешились. Из конюшни вышел коренастый мужичок в драных штанах и грязной рубахе, неторопливо принял коня у Михана. Воины же повели своих лошадей сами, продолжая спор о краппе.

— Могли бы и развязать, — проворчал Влад еле слышно.

Солнце опускалось за высокий забор. Славка поежился — скоро похолодает. А в этой рубахе замерзнешь, это не родной свитер.

— Развязывайте, — велел Михан.

Двое стражников подошли к телеге и принялись распутывать узлы. Освободившись от веревок, Славка слез и еле устоял на затекших ногах. Рядом встал, с трудом распрямив спину, Алешка.

Управляющий внимательно посмотрел на ребят, задумчиво потер подбородок — на пальце сверкнул массивный серебряный перстень с крупным камнем.

— Меня зовут господин Михан. Я второй человек в доме после тэма Ласка Керино, — неожиданно доброжелательно заговорил он. — Так кто из вас владеет оружием в другой технике, не нашей?

— Я, — неохотно отозвался Славка. Ему показалось, что управляющий и так знает ответ, не стоило его злить попусту.

— Я тоже, — встала рядом Сима.

«А глаза у него все-таки странные, как у тигра», — рассматривая Михана, отметил Славка.

— Прекрасно. Завтра с вами поговорит тэм, там видно будет. Ты, — он показал пальцем на Антона, — пойдешь в трактир. Утром я покажу с кем. Еще двое на конюшню, двое к садовнику. Кто куда?

«Какая демократия! — с иронией подумал Славка.— Как там: мягко стелет, жестко спать?».

— Я к лошадям, — быстро сказал Рик.

— А я, пожалуй, в сад, — усмехнулся Влад.

— На конюшню, — выбрал Алешка.

«Правильно. Клятва кадета — это клятва, но поближе к Рику быть не помешает».

— Тогда тебе остается сад, — повернулся к Даню управляющий.

Тот равнодушно кивнул.

— Теперь вы, — обратился Михан к девочкам. — С вами разберется Фло. Вон, она идет.

С галереи спускалась немолодая женщина в серо-желтой вышитой рубашке и длинной широкой юбке. Пышные волосы с проседью делали ее похожей на добрую бабушку, но стоило наткнуться взглядом на жесткую линию губ и колючие глаза, как становилось не по себе.

— Эти, что ли, новенькие? — неожиданно низким голосом спросила она.

— Эти, — подтвердил Михан и продолжил, обращаясь к ребятам: — Правила у нас просты. Выполнять все, что вам прикажут, а приказывать вам в этом доме имеют право все. Понятно? Если я услышу шум — влетит вам. Самые главные приказы для вас — от тэма Ласка, потом мои, а потом Фло. Тэм для вас хозяин, господин. Я — господин Михан, она — госпожа Фло. Остальные живущие в доме — по именам. Ну, кроме охраны, конечно, но вам к ней лезть нельзя. Все ясно?

Ребята недружно кивнули.

— Хорошо. Сейчас сойдет, но если я спрошу кого-то из вас отдельно, то нужно отвечать: «Да, господин Михан», — взгляд управляющего задержался на Алешке. — Сами вы заговаривать с хозяином права не имеете. Все приказы выслушивать, склонив голову. Ладно, остальное вобью уже при случае. Фло, я буду в кабинете.

Михан ушел, и ребята остались в распоряжении женщины:

— Мне сейчас некогда вами заниматься. Вот-вот тэм вернется. Пошли, я покажу, где вы будете спать, а потом разберемся.

Вслед за Фло новые рабы вошли в низкую дверь в торце пристройки, двинулись узким коридором и спустились по лестнице в полуподвал, тускло освещенный несколькими шарами. Под тяжелой поступью женщины поскрипывали доски.

— Тут умывальня и уборная, — открыла Фло одну дверь. — Кормить вас будут вместе со всеми в нижней столовой. Там, — она махнула рукой в конец коридора, — две свободные комнаты. Для мальчишек слева, для девочек справа. Можете занимать. В остальных тоже живут рабы. И учтите, драк я не потерплю. Моя комната рядом с кухней. Все ясно?

Ребята промолчали.

— Значит, все. На ужин вас позовут.

Женщина развернулась и ушла.

Славка толкнул дверь и вошел в длинную узкую комнату, похожую на пенал. Обшитые потемневшими сучковатыми досками стены и присыпанный соломой пол делали ее похожей на сарай. Под самым потолком тускло светилось оконце, исчерченное переплетом, с грязными разводами на мутном белесом стекле. На широком подоконнике стояла глиняная плошка с маслом и скрученной тряпочкой. Вдоль стен уместились впритык друг к другу узкие лавки, прикрытые засаленными дерюжками, из-под которых неопрятными клоками торчала солома. Одна лежанка, слева под самым окном, обжита: клоки заправлены, у изголовья сбито возвышение наподобие подушки.

Славка предпочел разместиться сразу у двери, слева. Рядом пристроился Алешка, дальше молчаливый Антон, следующая лавка была занята неизвестным. Влад выбрал свободную лежанку под окном, его соседом стал Дань. Напротив Алешки оказался Рик, одна лавка осталась свободна.

Поправляя «матрас» Славка заметил ползущую по стене жирную мокрицу и брезгливым щелчком сбил ее на пол. Что-то проворчал за спиной Влад. Славка расправил дерюжку — вот и все благоустройство.

Мальчик прошел к окну. Нижняя рама оказалась чуть выше подбородка, пришлось встать на цыпочки. Впрочем, разглядывать там было особо нечего: за стеклом, в полуметре, высился забор, выше — кусочек потемневшего вечернего неба. От этого зрелища Славке стало еще тоскливее. Хотелось прижаться к стеклу и заплакать, как шесть лет назад. Тогда восьмилетнего Славку не отпустили на ночное купание в реке вместе со старшими мальчишками. Каким нелепым это сейчас казалось!

В коридоре послышались голоса, где-то рядом хлопнула дверь.

«Вот еще проблема», — встревожился Славка. В доме Дарла они ни с кем не общались, а сейчас придется строить взаимоотношения с местными обитателями. А вдруг у них тут дедовщина процветает?

Дверь распахнулась, и в комнату ввалился жилистый мужчина с неухоженной реденькой бородкой, в грязных рубахе и штанах. От вошедшего резко пахло землей, травами и потом. Быстро оглядев ребят, он скрипучим голосом спросил:

— Вы новенькие? А я Карт, здешний садовник. Кто из вас будет со мной работать?

— Мы. Меня зовут Владом, а он Дань, — отозвался Влад, кивком головы показав на Даниила.

— Ну и ладненько. А то я там ношусь, как землеройка, да все не успеваю. В деле-то хоть кумекаете?

Влад отрицательно мотнул головой.

— Жаль, — огорчился садовник и поскреб живот через замызганную рубаху. — А что такие смурные? Хозяева прошлые больно уж хороши были?

— У нас не было хозяев, — окрысился Рик. — Мы не рабы.

— Ну, это ты брось. Что уж теперь трепыхаться? Я вот тоже вольным родился, а толку-то, — усмехнулся в пегие усы Карт. — В крапп играете?

— Нет, — за всех ответил Рик.

— Жаль. Давайте научу? А то тоска смертная! — садовник устроился на свободной лавке и продолжил. — Тут, кроме меня, только и есть, что Син, конюший. Так он мужик угрюмый, с ним играть — никакого удовольствия. Из дворовых только Право и Лево.

— Это имена такие? — не понял Влад.

— Да какие имена! Просто они малость того. Ребята хорошие, но с мозгами не повезло. Братья они, погодки. Я раньше с Заком в карты резался, да он у тэма вольную выиграл и пристроился при казармах.

— Как это — выиграл? — заинтересовался Славка.

— Известно как, — удивился Карт, — на мечах.

— А тут кто живет? — показал Антон на соседнюю с ним лавку.

— Парнишка какой-то, тихий больно. Да и нет его целыми днями, он в трактир уходит. Тут многие в трактире пашут. В доме нас всего и остается, что я, Син да братья — четыре человека. Ну, и бабы, конечно, еще, — Карт зевнул и почесал спину о стенку. — Управляющий, само собой. А тэм наш то в казармах торчит, то в трактире с дружками заседает. Так что здесь тихо и скучно. Пока новый хозяин всех не распродал, еще ничего было, а сейчас совсем тоска.

— А стражники? — заинтересованно спросил Рик.

— Ну, те игроки отменные. Да только как же, будут они со мной в крапп резаться! Не по чину им, да и денег у меня нет. Мы-то с Заком так, на ерунду играли.

— А между собой-то они большие партии разыгрывают? Говорят, для хорошей игры три пары нужно, а вдвоем так, баловство одно, — усмехнулся Рик.

— А то! Шестеро — это игра! Но их тут мало — у центральных ворот пара, у задних — пара, — Карт загибал пальцы. — На смену им, конечно, тоже четверо, могли бы какому караулу партию составить. Но кто выходной, тут днем не сидит, в город уходят или дрыхнут.

— Я не понял, как это четверо? — вмешался Славка, — Как же они на караул заступают?

— Да какой тут караул, — отмахнулся Карт, — так, видимость. Ночные людишки что дураки — к тэму в дом лезть? Тихий у нас город. Они ночь и день отстоят, утром меняются.

«Очень интересно», — подумал Славка, переглядываясь с Алешкой. Потом глянул на Рика — тот задумчиво смотрел в потолок и улыбался уголками губ.

— Ладно, пошли, что ли, пожрем, — садовник встал. — Для нас Барба готовит — гадость редкостная получается. А Фло только для хозяина старается.

— Я зайду за девчонками, — сказал Дань.

В коридоре он стукнул в дверь напротив — открыла Сима. Славка заглянул через порог. Комната, доставшаяся девочкам, оказалась совсем крохотной, — четыре лежанки еле уместились. Стояли они изголовьями к окну, и между ними оставались узенькие проходы — двоим с трудом разминуться. Окно выходило на уже знакомый двор. На подоконнике стоял допотопный светильник.

— Ужинать, — позвал Дань.

— Это кто? — спросила Сима негромко, показав пальцем в спину мужчины.

— Садовник, Карт, — шепотом пояснил Дань.

Умывалка оказалась общая, что не понравилось Але. Холодное помещение с неровным полом и мутным оконцем под потолком больше походило на заброшенный подвал. Пара корыт, ведро для грязной воды. За хлипкой загородкой туалет, из выгребной ямы воняло. Отсыревшие стены покрывали разводы. Пока ребята плескались в холодной воде, Карт терпеливо стоял в дверях, даже не подумав ополоснуть серые от земли руки.

Аля с удовольствием охладила запястья. «Если и дальше так пойдет, у меня следы от веревок никогда не сойдут», — мрачно подумала она. Полотенец не оказалось.

Вслед за Картом поднялись на первый этаж. Тут было уютнее, стены обшиты хорошо пригнанными, ошкуренными досками. Выступали до середины резные столбы, на которых в гнездах сидели шары. Пол чисто вымыт, блестит натертыми досками. Окна, хоть и небольшие, с частым широким переплетом — мутноваты, но не от грязи, просто стекло такое. В коридоре пахло чем-то вкусным, и у Али засосало в желудке.

— Сюда, — садовник толкнул дверь, запахи стали сильнее.

Ребята оказались на огромной кухне. Справа у печки возилась пожилая женщина в темном платье, она даже не оглянулась на вошедших. Рядом с ней стояла Фло, скрестив руки и внимательно наблюдая за поварихой. Слева в глубине кухни виднелась пара длинных столов; на краю одного стояла стопка мисок и лежала груда деревянных ложек. За столом сидели два парня, поразительно похожие друг на друга, и хорошенькая девушка.

— Привет! — улыбнулась она ребятам. — Меня Минкой зовут.

Одета она была даже с некоторым кокетством: в светлую блузку с воланами и бантиками, широкую зеленую юбку, кудрявые белокурые волосы перехвачены яркой изумрудной тесемкой.

— Это Син, — махнула девушка рукой в сторону мужчины, щепавшего в углу лучину.

Аля узнала в нем конюха. Тот не обратил внимания ни на ребят, ни на слова Минки.

— Это Барба, — жест в сторону поварихи. — А это Право и Лево.

«Какие-то дурацкие имена», — озадачилась Аля.

— Пошла чесать языком, — проворчала Фло, проходя мимо столов к громоздкому буфету в углу. — Лучше Барбе помоги.

— Вот еще! — фыркнула Минка.

— Уже все готово, — тихо отозвалась повариха, прихватила большой чугунок куском замызганной тряпки и понесла к столу.

Син аккуратно сложил щепки, убрал нож и присел рядом с братьями; расселись и ребята. Аля оказалась бок о бок с Минкой.

— Говорят, двое будут мне по дому помогать. А кто? — тут же спросила девушка.

— Не знаю пока, — пожала плечами Аля.

Барба разлила похлебку по мискам — ударивший в нос запах кислой капусты совсем не напоминал аппетитные ароматы — и тоже пристроилась на краю лавки. Аля глянула вдоль стола и поморщилась. Из местных аккуратно ела только Минка, остальные с шумом прихлебывали и дули на ложки. Аля заметила брезгливый взгляд Леры, вздохнула и принялась за ужин. Вкус был гадостным — перемороженная картошка на воде, почти без соли, и ошметки капусты. Если бы не постоянный голод, Аля не смогла бы запихнуть в себя ни ложки.

Фло прихватила из буфета большую плетеную коробку и села за небольшой отдельный столик. Вытащив какие-то мешочки, принялась пересчитывать, пришептывая и загибая пальцы. Иногда отрывалась от своего занятия и посматривала на ребят. Каждый раз у Альки кусок застревал в горле — такой тяжелый был взгляд. Все ели неторопливо, молча. Только Минка трещала о какой-то «главной зале» с зеркалами, рассчитывая поразить воображение новичков.

Фло закончила с делами, вернула коробку в буфет и подошла к ребятам.

— Ты и ты, — показала она на Симу с Машкой. — После ужина останетесь, поможете Барбе перемыть посуду. И утром сразу к ней. А вы — обратилась она к Але и Лере, — пойдете завтра с Минкой, на вас уборка дома будет. Минка, разбудишь их, поняла? И зайдешь перед сном ко мне — одежду им дам, не ходить же такими чучелами по дому.

Девушка быстро закивала головой.

Первыми ушли из кухни братья. Син снова пересел к дровам и вытащил нож.

— Кто поел — марш из кухни, — скомандовала Фло. Конюх не повел и ухом, но женщина не обратила на это внимания.

— Мы все у нас в комнате будем, — негромко сказал Славка, поднимаясь из-за стола. Сима кивнула.

В комнате мальчишек Аля устроилась с ногами на крайней у двери лежанке, рядом присела Лера. Рик повозился со светильником. Запахло прогоркшим маслом. Вспыхнул неяркий свет, на стенах выросли гигантские тени. Аля обхватила колени руками, уставилась на неровно горевший огонек. Было даже уютно сидеть вот так. Все-таки не сарай, а какое-то подобие дома. И их не продали по отдельности — только сейчас Аля поняла, как сильно ее пугала такая возможность. Она так задумалась, что даже не вслушивалась в беседу: что-то про Михана, Фло. Легкая дремота тяжелила веки, и приходилось все время моргать.

Когда вернулись девочки, разговор пошел по второму кругу. Аля тряхнула головой: ну что переливать из пустого в порожнее? Но сказать это вслух она не решилась. Тем более что все замолчали и так, напряженно прислушиваясь. В коридоре нарастал шум: стук дверей, шаги, голоса.

— Наверное, из трактира пришли, — предположил Влад.

— Поздно как, у меня уже глаза слипаются, — зевнула Машка.

Аля прислонилась затылком к стене, веки закрылись сами собой. Спать, конечно, хотелось, но вставать было лень. Стукнула дверь — доски под Алиным затылком чуть качнулись, и девочка с досадой открыла глаза. На пороге стоял Костя. Он вглядывался в освещенные светильником лица неверящими глазами.

— Ни хрена себе! — вскочил Влад. — Ты-то тут откуда?

— Меня продали этому тэму, — Алька увидела, как задрожали у Кости губы. — Я уже думал — все, — сказал он, тяжело приваливаясь к косяку.

У Альки же перехватило дыхание — так явственно она представила себе, что осталась в княжестве одна.

— Как тут? — спросил Славка, когда Костя сел на лежанку.

Тот растеряно пожал плечами:

— Не знаю. У меня как-то все сразу из головы выдувает. Утром уводят в трактир, там играю на скрипке. Вечером возвращаюсь вместе со всеми. Вот как играл — помню, остальное — нет.

Костя сделал жест, будто взял скрипку, рукав съехал, открыв руку до локтя. Чуть повыше запястья Аля увидела ожог — два значка, обведенные кружком.

— Что это? — тут же сунулся сидящий рядом с Костей Влад.

Костя резко одернул рукав.

— Это клеймо, — ответил за него Рик чужим, сдавленным голосом и вскочил. Резко колыхнулась тень, вытянувшись до потолка. — Клеймо раба. Этот жабий выродок клеймит свою собственность! Святой Вакк!

— Но у Минки не было никакого клейма, — возразила Аля. — Я бы заметила.

Рик как-то странно взглянул на нее:

— Девушкам клеймо не ставят. Девчонкам тоже.

— Хороши порядочки! — яростно вскинулся Алешка.

Кадет мотнул головой:

— Нет, просто кто-то помечает свои вещи, а кто-то нет. Сволочь! Ублюдок драконий! — Рик метнулся к окну, чуть не загасив светильник.

— Это больно? — Влад передернул плечами.

— Только сначала. Потом чем-то намазали, и все.

— Подождите, — вмешался Славка, — ну, клеймо. Что беглые, так это и так видно будет. Чем оно помешает?

Алешка вскинул на него удивленные глаза, Рик даже не повернулся. Смотрел за окно, хотя что там можно было увидеть — сплошная чернота.

— Рик, ну что не так? — позвал его Славка.

— Помолчи, — сквозь зубы процедил Алешка.

Наступила тишина. Взгляды всех скрестились на спине Рика. Тот, наконец, повернулся:

— Я не могу, — выдавил он. — Не могу вернуться в Семиречье с клеймом.

— Но ты так и так был в плену, с клеймом или нет, — осторожно подбирая слова, сказала Маша.

— Нет, не так! — яростно выкрикнул Рик. — Это сейчас — в плену. А когда заклеймят — это уже рабство! Мой отец... — он не договорил, рывком отвернулся к окну.

«Неужели тут не умеют сводить ожоги? Впрочем, Рик все равно будет знать, что клеймо — было», — подумала Аля.

— Мы все равно не можем это изменить, — сухо заметил Влад. — А если кто будет рыпаться, то всех по головке не погладят.

Алешка дернулся что-то сказать, но его остановил Рик:

— А ты лучше молчи. Знаю я таких управляющих. Он все подсчитает, и как решит, что такого держать — проблем больше, чем выгоды, так убьет. И не поморщится. Ему это, что котят в ведре утопить. Слышишь, Лешка?

Аля подумала, что Рик почему-то предупреждает только одного. Не Славку, который вел себя достаточно благоразумно. Не Влада, готового вопить и насмехаться, но только среди ребят — при управляющем он будет молчать как рыба. Не Антона, из которого и так слово не выдавишь. Не Даня, слишком спокойного, даже меланхоличного. А именно Алешку.

Славка встал:

— Так, давайте расходиться спать. День завтра еще тот будет. И мы действительно пока ничего не можем изменить.

— Спокойной ночи, — грустно сказала Маша, выходя из комнаты.

«Ну, Машка!» — поразилась Аля. Пожалуй, только от нее эта фраза воспринималась как утешение, а не издевательство.

Назойливый голос ввинчивался в уши. Аля попыталась накрыться подушкой, но никак не могла нашарить ее. Наконец сообразила, что подушки просто-напросто нет, и с досадой открыла глаза.

— Быстрее, вставайте! — кричала Минка, стоя на пороге комнаты.

Аля поморщилась недовольно: еще бы спать и спать.

— Быстрее! — тормошила Минка. «До чего противный голос!» — раздраженно подумала Алька. — Нужно убрать столовую и гардеробную, пока не проснулся хозяин. Живо на кухню, вам Барба тряпки даст. Шевелитесь! И вы тоже вставайте, — обратилась она к Машке и Симе. — Завтрак у нас готовят рано.

Аля с неохотой сползла с лавки, в нее тут же полетела брошенная Минкой одежда. Почище чем та, что получили от Варлама, но все равно ношеная и штопанная. Девушка уже вылетела из комнаты.

— Черт возьми! Рассветать еще даже не собирается, — проворчала Маша.

Дерюжка, такая неуютная с вечера, утром казалась желанным и удобным ложем. Аля тряхнула тяжелой со сна головой: нужно вставать. А за дверью-то как тихо, все еще спят.

Подгоняемые шепотом Минки, уборку провернули быстро. Алю поразило обилие ткани в комнатах: занавески, портьеры на дверях, даже стены затянуты шелком. Комнаты изнутри походили на большие безвкусные шкатулки. Диванчики, кресла и пуфики тоже блистали всеми цветами яркой обивки. Аля разочаровалась — такой интерьер, по ее мнению, подходил престарелой кокотке, но никак не тэму.

— Я буду накрывать на стол, а вы учитесь, — скомандовала девушка.

«Куда в него столько влезет», — сердито думала Аля, таская тяжелые подносы. Кухня далековато от столовой, да и пристройка к дому сделана неудобно — высота этажей не совпадала, и приходилось бегать по ступенькам. Подносы для тэма искушали ароматами стоявших на них блюд. У девочки хватило ума не тронуть ни куска на тарелках, она только глотала слюну, чувствуя, как усиливается резь в желудке.

— Все, — наконец сказала Минка. — Идите на кухню, там Фло должна быть.

— Меня ноги не держат, в таком темпе носиться, — спускаясь по лестнице, пожаловалась Аля.

Лера согласна кивнула.

На кухне Фло тут же нашла им дело:

— Закончили уже? Чистите вилки, — протянула она куски жесткого полотна. — Да чтобы блестели!

— Нас кормить будут? — шепотом спросила Аля у Маши, отмывавшей в большой лохани закопченный чугунок.

— Сказали, когда тэм уедет, — Маша раздраженно шваркнула по чугунному боку тряпкой.

— Ты чего злая такая?

— Да не на тебя я, на эту чертову кастрюлю!

— Мальчишек видела?

Маша помотала головой.

Печка топилась вовсю, наполняя кухню жаром. От недосыпа болела голова, под веки словно песок насыпали. И зверски хотелось есть. Аля не помнила ни минуты в этом мире, когда она не была голодна. Если, конечно, не считать первые часы после похищения, проведенные на домашнемзавтраке. Девочка вдруг ясно представила себе кухню: занавески в бело-зеленую клетку, за ними — чернота улицы, разбавленная светом от фонаря на углу и несколькими освещенными окнами в доме напротив. На стене громко тикают часы в виде расписанной под палех тарелки. Мама ставит на застеленный зеленой клеенкой стол тарелку с котлетами: «Завтракать нужно хорошо. А со своих бутербродов ты на первой же перемене есть захочешь. И не надо мне говорить про диету. Во-первых, ты растущий организм. Во-вторых, так и язву заработать недолго. В-третьих, в твоих бутербродах калорий больше, чем…»

— Тэм проснулся, — влетела на кухню Минка и перебила Алины воспоминания.

Фло схватила кофейник и начала аккуратно наливать в чашку тягучую коричневую жидкость. Запахло шоколадом, и Аля сглотнула слюну.

— Вот-вот, — проворчала Маша. — А мы с утра это нюхаем. Желудок уже сам себя переваривать начал.

Минка подхватила поднос и умчалась. За ней вышла Фло. Без нее на кухне стало как-то уютнее. Если бы еще не тревога за мальчишек... А если Алешка чего выкинет? Михан церемониться не станет. Аля снова провалилась в свои мысли, натирая одну и ту же вилку. Алешка может… Или нет? Все-таки ревел он как салага. И потом с такой траурной рожей ходил, что хоть вешайся. Побоится — решила Аля. Нет, лучше уж относиться ко всему проще. Девочка с досадой откинула вилку: лучше-то лучше, но из-за этого Лешки чувствуешь себя каким-то моральным уродом.

Вернулась Минка:

— Пошли быстро, пока Фло нет. Что я покажу — умрете!

— Я, вообще-то, еще бы пожила, — заметила Аля и добавила про себя: «Я должна вернуться. Хотя бы из-за родителей».

Но служанка, не слушая, схватила Машку за рукав и потащила к двери. Але пришлось идти следом. Лера чуть помедлила и тоже решилась. В коридоре девушка показала дверь:

— Тут выход на галерею. Сюда — внутренний двор, а этот ведет к главному входу.

Деревянный балкончик показался Але ненадежным, резные перила слишком тонкими, и она предпочла держаться ближе к стене. Галерея тянулась вдоль всего крыла и заворачивала на центральное строение. Доски неприятно поскрипывали под ногами, и когда дошли до угла дома, Аля тут же ухватилась за резной столбик, поддерживающий небольшой навес.

— Смотрите! — повела рукой Минка.

Аля ахнула, тут же забыв про страх. С небольшой высоты открывался вид на удивительный сад, освещенный утренним солнцем. В нем перемешались высокие яркие цветы и прихотливо изогнутые карликовые деревья, кусты, искусно обрезанные в форме шаров, пирамидок и кубиков. Сад по центру разрубала дорога, вымощенная разноцветным булыжником. Она стрелой тянулась от главных ворот к дому и дальше сворачивала во внутренний двор. Возле центрального входа прилепился небольшой домик. На пороге сидел стражник и точил меч. Меж клумб ветвилось множество дорожек, посыпанных золотистым песком. И на каждой из них разноцветными камушками был выложен свой рисунок: разъяренные змеи, спящие драконы, диковинные цветы и райские птицы.

— Что это? — заворожено спросила Лера.

— Это все Карт. Он вообще-то неряха, но руки у него — чистое золото. Сами видите, — с гордостью в голосе ответила Минка. — Вот только тэм сад не любит, все на заднем дворе околачивается. Оно и понятно — наследство, хозяин к такому не привычен. А что тут было при старой госпоже! — девушка с тоской вздохнула. — Ладно, пошли обратно, а то Фло скоро вернется.

Аля с сожалением оторвалась от перил. Сад можно было разглядывать бесконечно, находя все новые и новые чудеса.

— Жаль, туда спуститься нельзя, нам запрещено без приказа. Пошли: вы на кухню, а я в столовую побежала.

У входа в кухню столкнулись с Фло. Та повела подбородком вслед ускользнувшей Минке и посторонилась, пропуская девочек в комнату.

— Делайте, что Барба велит.

— Простите, а кормить нас не будут? — вырвалось у Альки.

Щеку обожгло, точно Фло хлестнула не ладонью, а проволочной щеткой. Тонкие губы скривились:

— Кормить? Вас вчера кормили бесплатно, а сегодня вы еще не заработали!

…Аля низко склонилась над корзиной с овощами, пряча набегающие на глаза слезы. Стерва это Фло! Так просто не могла ответить?

Хлопнула дверь, надоевший пронзительный голос Минки заставил вскинуть голову:

— Быстро, на задний двор!

— А что там? — поморщилась Аля. Интересно, эта девица умеет говорить тише?

— Там вас хозяин смотреть будет, пошли живее.

«Ну вот, началось!» — у Альки ослабли пальцы, и картофелина укатилась обратно в корзину.

Во дворе русоволосый мужчина с ухоженной бородой лениво слушал Михана. Заглядывая в пачку бумаг, управляющий что-то тихо говорил тэму, выборочно показывая кивком головы на кого-нибудь из мальчишек, стоявших тут же. Дверь конюшни подпирал Карт, кротко глядя на хозяина. Один из стражников выполз из караулки и присел на пороге, уставясь осоловелыми глазами на новых рабов. Тэм же нетерпеливо качнул мечом — оружие было в обшарпанных ножнах и не висело на боку, как у Дарла — он просто держал его в руке.

«У него взгляд, как у лягушки», — с омерзением подумала Аля, когда Ласк уставился на нее. Выглядел тэм чуть старше тридцати, и особой красотой и изяществом черт не блистал, скорее даже казался опухшим и помятым. Свернутый на бок нос — то ли от рождения, то ли в драке помяли — придавал ему глуповато-задиристый вид.

— Все? — спросил Ласк у Михана.

Управляющий кивнул.

— Ну, ладно. Еще раз — у кого там странная манера боя?

— Вот эти двое, — указал Михан на Славку и Симу.

— Выбирайте, — Ласк зацепил носком сапога крышку стоявшего рядом длинного ящика.

Звякнули петли, глухо стукнула ручка. Аля чуть вытянула шею. Вот уж не думала, что мечи могут быть так разнообразны!

— Вам говорят, — прикрикнул Михан.

«Ну вот, опять начинается! Черт бы побрал того ведуна», — испугалась Аля.

Славка выбирал тщательно, перепробовав несколько. Сима же без колебания вытащила плоский клинок, заточенный с одной стороны. Тэм с интересом наблюдал за ними, потом обнажил свой меч, бросил ножны в ящик.

— Посмотрим. Нападайте. Ну? — рассмеялся Ласк. — Да не собираюсь я вас убивать, мне ваш стиль посмотреть охота. Но если будете долго думать, ребра вам пощекочу. Меч хоть и тупой, но для этого дела сгодится.

«Я опять ничего не поняла», — поразилась Аля. Бой, произошедший во дворе, был совершенно не похож на те, что показывают в кино, — короткий, некрасивый и непонятный. Меч вылетел у Славки из руки; мальчик стиснул пальцы вокруг запястья, поморщился от боли.

— Нужно было не отбивать, а спускать по клинку, — жарко выдохнул Рик. Еле слышно, но управляющий все равно оглянулся.

— Интересно. Еще раз! — скомандовал Ласк, когда мальчик поднял меч.

«Так нечестно! Он же сильнее!» — возмутилась про себя Алька. У Славки в ярости сощурились глаза. Сима осталась спокойной. «Внимательней!» — приказала себе Аля. Толку от этого оказалась ни на грамм — все равно ничего не поняла.

Четыре коротких атаки провел тэм, потом заставил нападать на себя. Аля уже и не пыталась уследить за боем, она вглядывалась в лица: Ласка — не придет ли он в ярость, Симы и Славки — насколько высока для них опасность.

— Славка слишком увлекается, — пробормотал за ее спиной Рик. — Сима фехтует лучше.

У мальчика на спине взмокла рубаха. Он крутился, как вьюн, уходя от ударов. Сима в перерывах разминала руку.

— Все, начали уставать, — опять прошептал Рик.

«Еще бы! После такой работы да вчерашней дороги!» — подумала Алька. Наверное, тэм тоже это заметил:

— Хватит! — крикнул он.

Бой остановился. Славка опустил оружие с сожалением. «Сил уже нет, а все неймется!» — то ли досадливо, то ли восхищенно толкнулось в Але.

— Очень интересная школа, — сказал тэм задумчиво. — Подберите себе ножны, — он пнул ящик.

Сам Ласк даже не запыхался.

— Эти двое будут ездить со мной в казармы, — повернулся тэм к управляющему. — А дома пусть занимаются чисткой оружия, — бардак в оружейке. Зак к обеду приедет, заберет их.

Сима метнула торжествующий взгляд на незаметно подошедшую Фло. «Она готова рисковать, лишь бы не торчать на кухне!» — поняла изумленная Алька.

— Ставьте клейма. Ей тоже, — показал тэм на Симу.

Подцепил из ящика ножны и лениво потопал в дом, даже не оглянувшись.

Михан подошел к кузне, толкнул дверь. Конюх Син что-то нагревал на огне, придерживая длинными щипцами. Один из братьев раздувал меха. Красные отблески пламени делали конюха похожим на колдуна из страшной сказки. Аля обхватила себя за локти, поежилась — как хорошо, что ей это не грозит!

— Готово?

Син кивнул, локтем смахнул пот со лба. У Али так заколотилось сердце, что еще немного, и она почувствовала бы его на зубах.

— Закатайте левый рукав. Кто первый? — Михан окинул мальчишек взглядом

Фло деловито достала из складок фартука закрытую плошку и тряпицу.

Аля с ужасом глянула на ребят. У Рика дрожали губы; у Алешки от ярости потемнели глаза.

— Плевать! — неожиданно громко сказал Влад. Мальчик решительно двинулся к кузне, на ходу закатывая рукав рубашки.

Син мотнул головой в сторону высокого верстака:

— Лево, ты его только хорошо держи.

Влад положил на верстак руку и отвернулся, глядя в темный угол кузни. Дворовый парень схватил его за кисть и чуть ниже локтя, навалился всем телом. Конюх подошел неторопливо, словно делал привычную работу. Примерился, ведя железом в пальце от кожи. Влад дернулся, вжал голову в плечи. Син резко прижал к оголенной руке зажатое в щипцах клеймо. Тонкий, какой-то заячий вскрик полоснул Алю по ушам. Лево навалился сильнее, удерживая бьющегося мальчика. Конюх подождал несколько мгновений и хлопнул парня по плечу: отпускаю, мол. Мальчик мешком упал на пол, прижал руку к губам.

— Иди сюда, — позвала Фло.

Влад не понял, и Лево толкнул его, потом схватил за рубашку и подтащил к женщине.

— Давай руку. Ну?

Влад с трудом оторвал ее от губ и протянул Фло. Женщина быстро набрала на тряпицу мази, приложила к ожогу. Почти сразу рука у мальчика престала подрагивать, он выпрямился.

— Вот и все, — сказал он, возвращаясь к ребятам и рассматривая клеймо на руке. Был он бледен, на лбу бисеринками выступил пот.

«Не могу это видеть», — Алю тошнило, у нее подгибались ноги. Машка плакала. Лера, перекинув на грудь собранные в «хвост» волосы, лихорадочно заплетала и расплетала кончик в косу. Пальцы ее дрожали, и прядки путались.

— Следующий, — толкнул Славку в плечо управляющий.

Процедура повторилась. Славка тоже не смог устоять на ногах, вот только он не закричал, зашипел сквозь зубы. Маша уткнулась Лере в плечо и тихонько заскулила.

Михан обежал внимательным взглядом оставшихся и выбрал Антона. Мальчишка с ужасом взглянул на раскаленное клеймо, но страх ослушаться был больше, и он побрел в сарай, переставляя непослушные ноги. Потом пришла очередь Даня. Вот он устоял, только тяжело оперся на верстак, когда Лево его отпустил.

У Али уже все плыло перед глазами, когда в обряде произошел сбой: Рик не двинулся с места. Михан удивленно поднял брови:

— В чем дело?

Рик молчал, не решаясь на открытый бунт.

Управляющий неторопливо подошел, левой рукой взял мальчика за подбородок и резко запрокинул ему голову. Вглядывался несколько секунд своими желтыми тигриными глазами. Потом коротко размахнулся и ударил по лицу. Рик задавил в себе вскрик. Прижал к щеке ладонь, алые капли скользнули между пальцами. Михан удовлетворенно поправил на руке перстень.

— Запомни, детка, это — не наказание. Я даю шанс, последний. Дальше за неповиновение буду пороть.

Рик оторвал ладонь от вспухшей щеки. В ответ на его ненавидящий взгляд Михан только усмехнулся. Мальчик вздернул голову и пошел в сарай. Точно ему там не клеймо должны были поставить, а голову отрубить. Даже не так — поняла Алька — как будто его там ждет позорная смерть. Он сам спокойно положил руку на верстак, усмехнулся в лицо старательно сопевшему Лево. Когда к руке прижали раскаленное железо, Рик не закричал, его чуть шатнуло в сторону, — Але показалось, что мальчик сейчас потеряет сознание. Но тот вцепился правой рукой в верстак и удержался на ногах.

Осталось еще двое. Михан несколько секунд разглядывал Алешку, потом так же коротко ударил его по лицу:

— Не будем тратить время на пререкания, детка, перейдем сразу к результату.

Мальчишка управляющего взглядом не удостоил, вытер кровь с лица и пошел к конюху. Зажмурился, вцепился зубами в пальцы правой руки и смог пройти процедуру молча.

Оставшаяся последней Сима шагнула, не дожидаясь приказа.

В подвальном коридоре под домом было прохладно. Женщина экономно не стала зажигать шары, а прихватила тяжелый фонарь. Огромная тень падала на утоптанный земляной пол, ломалась о каменную стену. Фонарь выхватывал из темноты то хлипкие, без замков двери, то солидную оковку. Фло остановилась перед одной из запертых, погремела ключами. Дверь отошла без скрипа, открыв черный провал. Женщина нашарила на косяке шар, зажгла. Четыре ступеньки вниз — а дальше длинная прямоугольная комната; посредине высилась бугристая куча. Шар разгорелся, и Аля разглядела, что это груда картошки.

— Перебрать. Хорошую — сюда, гнилую — вон в то корыто.

Дверь захлопнулась. Но за работу девочки не принялись. Маша, всхлипывая, металась от стенки к стенке. Лера сидела на последней ступеньке лестницы и безучастно наблюдала за ее беготней; пальцы монотонно шевелились, то заплетая, то расплетая косу. Сама Алька стояла посредине подвала и с ненавистью смотрела на картошку. «Я не хочу! — думала она. — Не хочу тут! Я хочу домой, как я хочу домой!». Она куснула пальцы, лишь бы не закричать.

До сих пор время, проведенное в княжестве, складывалось из каких-то отдельных кусочков, словно рисунок в калейдоскопе. Картинки мелькали перед глазами: люди, события, чувства, разговоры, будто в очень реальном сне, когда помнишь… даже не помнишь, а как-то бессознательно чувствуешь, что рано или поздно этот кошмар кончится. Альке и тогда было страшно, но с тем легким оттенком нереальности, который не давал сойти с ума. А сейчас, когда у нее на глазах клеймили ребят, — она словно очнулась. И весь ужас, все отчаяние прошедших дней нахлынули на нее.

«Я не могу!» Девочка не выдержала, закричала, схватила картофелину и с силой запустила в стену. Рухнула на грязный пол и зарыдала — отчаянно, со стонами и криками:

— Я хочу домой! Я не могу! — она колотила руками по полу и желала одного — пропасть отсюда и никогда не вспоминать произошедшее.

Аля пришла в себя оттого, что кто-то схватил ее за плечи и начал трясти. Подняла голову: перед ней на коленях стояла Маша — веснушки казались черными на ее побелевшем лице — и повторяла:

— Алечка! Алечка!

— Не тряси меня, — Алька отстранилась, села. — Я не верю, что мы сбежим. Я не верю, что мы найдем этот дурацкий амулет. Я не верю, что отыщем дрида! Мы не сможем!! Я вообще не верю, что амулет существует!!

— Успокойся, — безжизненным голосом попросила Лера. — Ты Машку пугаешь.

Аля замолчала, она почувствовала себя пустой, как сдувшийся воздушный шарик. Маша всхлипнула и уткнулась ей в колени.

Сколько просидели вот так, в тишине, Алька не знала. Она смотрела на пальцы Леры и машинально считала попытки заплести косу. Когда дошла до семнадцатой, дверь распахнулась и на пороге появилась Фло. Какое-то мгновение она вглядывалась в глубину подвала, потом шагнула на ступеньку ниже и с силой пнула Леру в спину. Та охнула и слетела на пол.

— Ах вы, паразитки, расселись! Не переберете до вечера, я вас так отхожу, неделю на животе спать будете!

Девчонки вскочили, согнулись над картошкой. Фло удовлетворенно кивнула, еще некоторое время постояла, нависая немой угрозой, потом повернулась и ушла.

Вскоре пальцы заледенели, начало ломить спину и ноги. Сидеть на полу холодно, на корточках неудобно. Алю, непривычную к такой работе, мутило от усталости и запаха. Когда попадалась гнилая картофелина, и приходилось дотрагиваться до склизкого бока, у нее подрагивали от омерзения губы.

— Мне кажется, уже прошел целый день, — раз в пятый пожаловалась Маша.

Але представлялось, что прошла уже и ночь, и следующий день. Есть хотелось так, что хоть грызи сырую картошку. Останавливали лишь запах и грязь.

Фло заглядывала еще несколько раз, и в каждый ее приход девчонки смотрели на нее заискивающе, не прерывая работы. Аля ненавидела себя за эти трусливые взгляды, но страх был сильнее.

— У меня такое чувство, что я тупею на глазах, — сказала Лера.

Аля погрела пальцы дыханием и подумала: «Мне бы твои проблемы! Ничего, я выдержу. Я перетерплю».

Как Славка дотянул до вечера, сам не понимал. Тэм хвастался новыми рабами, и сколько пришлось провести боев, — не сосчитать. К вечеру держать меч не осталось сил, руки дрожали. К тому же скачка оказалась настоящей пыткой. Поблажки для новичков не делали: ни разу не сидел в седле — твои проблемы. Бывший раб Зак пристально следил за новым приобретением хозяина и быстро пресекал попытки сбавить темп.

Во дворе Славка кулем свалился с коня на землю. Рядом так же тяжело спрыгнула Сима, уставшая не меньше. Из конюшни донесся голос Сина; Алешка и Рик выбежали принимать лошадей.

— Быстрее надо! — заорал Ласк.

Тэм выхватил плеть, которой ни разу за всю дорогу не дотронулся до коня, и ударил Алешку по плечу.

Тот дернулся, вскинул голову и таким ненавидяще-яростным взглядом наградил хозяина, что тот замер на мгновение, а потом зарычал и принялся хлестать не разбирая. Славка кинулся было туда, но на пути оказался Рик и схватил его за руки. Рядом шепотом выругалась Сима. Лошадь под Ласком взвилась и унесла всадника в сторону. Син толкнул Алешку в открытую дверь конюшни и сам бросился ловить повод, прикрываясь от ударов вытянутой рукой.

Ласк слез с коня, развернулся и пошел в дом. Славка смотрел ему вслед, и ненависть к этому миру, к Орону, отправившему их под власть тэма, мутной волной поднималась к горлу. Мальчик и не подозревал раньше, что от ненависти может тошнить.

Рик отпустил его и перехватил поводья у посмеивающегося Зака. Тот спешился:

— Ведите лошадей на конюшню. И пусть вас там хоть чему-то научат, бестолочей. Да, Син, тэм приказал подковать Ласточку.

Славка взялся за уздечку. Пегий Орск дернул головой и презрительно глянул из-под длинной челки, — воспринимать его как хозяина, всадника, конь решительно отказывался. «Пошли, скотина», — мысленно попросил мальчик и потянул за повод. Орск фыркнул и сдвинулся с места. Чувствуя, как за спиной дышит конь, Славка подумал: «Вроде бы они кусаются, что-то я такое слышал».

На конюшне Син повернулся к Рику и сказал бесцветным голосом:

— Еще раз будете еле плестись... я из-за вас получать не намерен.

Он размахнулся и ударил Рика кулаком в лицо, да так, что тот отлетел к стене.

— Иди сюда, — повернулся конюх к Алешке, прижавшемуся к стене. — Ну?

— Ему ведь и так уже досталась, — рассердилась Сима.

Син не обратил на нее внимания, зато Алешка поморщился и шагнул вперед. Удар — и мальчик уже сидит на полу и слизывает кровь с разбитых губ. «Дурацкий мир!! Ненавижу!» — Славке снова хотелось в бой, хоть с тэмом, хоть со всеми его приятелями. Он шагнул к Алешке, но мальчик встал сам, промокнул кровь рукавом.

— Показываю, как снимать седла, запоминайте! — приказал Син, равнодушно отвернувшись от ребят.

Славка заставил себя сосредоточиться и следить за его действиями, но ничего не понимал.

— Протрете их. Он покажет как, — конюх ткнул пальцем в Рика.

Син прошел в дальний угол, отвязал молодую гнедую лошадку и вышел с ней из конюшни.

— Соломой — спину, грудь, живот и ноги, — сказал Рик, принимаясь за коня Ласка.

Славка повалился на сено. После сегодняшней дороги у него болело все и осталось стойкое отвращение и к скачкам и лошадям. Алешка опустился рядом, оттянул ворот рубахи и посмотрел на плечо.

— Больно?

— Переживу, — зло ответил он.

— Ну вы, что расселись? — повернулся к ним Рик. — Кони-то в чем виноваты?! Запарили бедолаг. Вы их там хоть расседлывали? Можете не отвечать, и так вижу. А хорошая коняга! Умница, красавец, — обихаживал он жеребца. — Твоего бы хозяина самого под седло, только портит скотину.

Сима свернула из соломы жгут и попыталась скопировать движения Рика. Славка нехотя поднялся, за ним встал и Алешка.

— У вас там что, лошадей нет? — продолжал возмущаться Рик.

— Есть. Только лично я живую лошадь так близко вижу впервые, — ответила Сима.

Рик вдруг хихикнул.

— Что в этом смешного? Я тоже ни разу верхом не ездил! — поддержал ее Славка.

— Заметно. Вы так здорово со двора выезжали, — сквозь смех выдавил Рик. — Но обратно — уже лучше, не спорю.

— Такими методами, как у Зака, быстро обучишься. Раз дал в ухо — до сих пор звенит, — хмыкнул Славка.

Если честно, представление днем получилось еще то. Несмотря на все вопли Зака: «Плавно опускайся в седло, дубина!», Славка рухнул на бедную лошадь, как мешок с картошкой. Если бы Син не удерживал ее под уздцы... У Симы получилось несколько лучше, и в глубине души Славка почувствовал себя уязвленным. А уж сама скачка! При воспоминании о том, как Орск перешел на рысь, Славку передергивало и сейчас.

— Теперь копыта, — велел Рик.

«Угу, копытом-то эта скотина меня и приложит».

— Все! — разогнулся Рик. — Позже их можно будет напоить.

Славка с радостью выбрался из стойла, провожаемый презрительным взглядом Орска. Рик присел на корточки недалеко от входа в конюшни, поближе к свету, прихватив пучок соломы:

— Давайте быстро, пока Сина нет.

Славка с трудом опустился на пол: «Нет, скачки не для меня!». Алешка и Сима устроились рядом.

— Весь день карту вспоминал. Вот Росвел, — Рик положил на пол камушек. — Он стоит на Купеческой дороге, — рядом легла соломинка. — Верхом по ней до границы с Семиречьем пять дней пути. Но нам туда нельзя: дорогу хорошо охраняют, и по ней постоянно шатаются отряды бэров. Нам надо будет уходить в сторону, вот сюда стражники почти не забредают. Там горы... Но пройти можно, — в голосе Рика послышалось сомнение.

— А что там не так? — спросил Славка.

— Горные племена. Они странные: то мирно живут, то воюют. Не поймешь! Но к границе по-другому не подойдешь — в остальных местах слишком оживленно.

— Классно! Куда ни плюнь, везде плохо, — прокомментировала Сима.

Славка с сомнением рассматривал импровизированную карту. Сегодня, когда ехали по улицам города, он старался хотя бы примерно запомнить маршрут, но даже не понял, где располагались казармы — то ли на окраине, то ли это специальный район. А тут пройти пешком полкняжества.

Рик разрушил соломенные построения, и Славка мысленно перескочил на давно мучавший его вопрос:

— Слушай, не хотел при всех, но как ты думаешь, у нас есть шанс найти амулет Орона?

Рик задумался, но Славка был уверен — не над ответом, а над тем, как сказать.

— Трудно сказать, — наконец покачал головой Рик. — Я вообще мало знаю о дридах.

— Зак вышел, — перебила Сима.

Когда работа была наконец-то закончена, девчонки сбились на лестнице, стараясь согреться друг подле друга. Маша задремала, положив голову Лере на колени.

Аля повертела в руках картофелину, тщательно вытерла ее подолом рубахи. Лера заинтересованно наблюдала за ней:

— По-моему, это гадость, — сказала она шепотом.

«Жрать хочу», — подумала Аля и откусила. Рот наполнился противным вкусом крахмала. Она с трудом пропихнула кусок в горло и откинула картофелину в кучу гнилой.

— Гадость! — подавив желание отплеваться, подтвердила она. Растревоженный желудок скрутило еще сильнее.

Лера вздохнула, поправила на Маше рубашку, повыше натянув слишком широкий ворот.

— Ты веришь, что мы сбежим? — шепотом спросила Аля.

Лера подергала себя за косу:

— Скажем так, я не собираюсь думать, что мы не сбежим.

Послышался скрежет ключа в замке, в подвал заглянула Фло. Довольно глянула на картошку, кивнула:

— Ужин вы пропустили. Сами виноваты. Приведете себя в порядок — и спать. Увижу кого в грязной одежде — выдеру.

В умывалке Машка растеряно посмотрела на дверь:

— Тут же ни крючка, ни защелки. А если кто зайдет, пока стирать будем? И как потом, в мокром идти?

— Ты думаешь, Фло это волнует? — раздраженно спросила Аля. — Давайте, я постою у двери, потом поменяемся. — Девочка прислонилась к косяку, прислушиваясь к звукам в коридоре.

Повезло, никто не ломился, пока они быстро застирывали одежду. Грязь под холодной водой отходила плохо. Алька выжала рубашку и натянула на голое тело. Сразу пробила дрожь, девочка еще не успела отогреться после подвала. Маша тоже стучала зубами, у Леры посинели губы. Мокрые штаны Аля надела с еще большим омерзением. Ткань сразу прилипла к ногам.

— На одеялах они тоже экономят, — стараясь четко выговаривать, напомнила она.

Бегом добравшись до отведенной им комнаты по шумному коридору — в остальных громко разговаривали, ругались, кто-то утробно ржал — девочки обнаружили, что дверь к мальчишкам приоткрыта, сами они лежат на лавках, только Костя сидит под окном, прислонившись к стене. Там же была и Сима.

Увидев подруг по несчастью в мокрой одежде, Дань вскочил, стянул рубашку, бросил ее в Машку:

— Сумасшедшие! Быстро переодевайтесь!

Следом в них полетели рубахи Славки и Алексея.

Вихрем ворвавшись к себе и прикрыв дверь, девчонки торопливо сбросили мокрые тряпки. Аля натянула хранившую чужое тепло одежду и подумала: «Алешкина? Или Славкина?». Почему-то приятнее было думать, что Алешкина. Рубашки длинные, и на девчонках напоминали мини-платьица. Аля развесила мокрую одежду на лавке, подобрав повыше рукава, чтобы не падали на пол. Да уж, нескоро она тут просохнет!

— Идите сюда, — донесся сквозь дверь голос Даня.

Остальные мальчишки тоже разделись, Дань стоял посреди комнаты с охапкой рубашек:

— Давайте, кутайтесь.

С жалостью посмотрел на дрожавшую Машку, потянул ее за руку и усадил между собой и Антоном, прижимая к себе и согревая. Аля не успела ей позавидовать, как оказалась рядом с Владом и Костей. Сбросив обувь, она свернулась калачиком и нагло засунула ледяные ступни под бок Владу. Лера устроилась со Славкой и Алешей, тоже скинув обувку. Алька сощурилась: ей определенно не понравилось, как смутился Алешка, когда Лера прижалась к нему. «Тьфу ты, о чем я думаю!» — одернула она себя. Присмотрелась внимательнее: на плечах Алешки вспухли красные полосы, на скуле красовался синяк. Быстро обежала взглядом остальных мальчишек — Рик имел на лице то же украшение. — «Да что эти двое — сговорились по рожам получать?!»

— ...раздражает, что тут многое, как у нас: трава, деревья, лошади, я вон таракана видел. Даже время года совпадает — весна! — продолжал говорить Славка, отмахнувшись от Лериной растрепанной косы.

Лера перекинула ее на другую сторону.

— Почему — раздражает? — не понял Алешка, машинально смахивая с плеча чужие волосы.

Аля не удержалась, фыркнула. Лера слегка покраснела и намотала косу на руку. Славка, ничего не заметивший в запале, ответил:

— Ну, другой мир — так другой, полностью! А тут не понять что — все вперемежку! Почему так?! — его тень металась по стене, словно в детском кошмаре, в комнате было душно и воняло маслом от светильника.

«Только бы не простыть», — Аля тихонько шмыгнула носом.

— Тебе дридов мало? Или вон — змея эта, как она.... не помню, — кивнул Влад на обувь.

— Рухх, — вставил Рик.

«Нет, как пить дать заболею. Ну чего Славка так орет, нельзя говорить спокойнее?» — Аля не выдержала и вмешалась:

— Слушай, а ты можешь объяснить, почему у нас так, а не как-нибудь по-другому?

— В смысле?

— Ну, почему у нас такие деревья или почему у нас нет дридов? Можешь?

Славка раздраженно мотнул головой.

— Так почему тебе тут кто-то должен что-то объяснять?! Думаешь, Рик сейчас все разложит по полочкам, даже гипотезу возникновения мира? — продолжила она.

— Миры создали первые дриды, — вставил Рик.

Славка махнул рукой и замолчал, пробормотав напоследок под нос:

— Ну не люблю я фэнтези.

— А вы чего такие мокрые? — перевел разговор Дань.

Аля подумала, что именно к нему можно было бы прийти поплакаться в жилетку. Всегда выдержанный, со спокойным взглядом из-под светлых ресниц, не очень симпатичный — слишком бесцветный — но такой привычный, словно Аля училась с ним с первого класса.

Машка рассказала про посиделки в подвале, умолчав, к Алиному облегчению, о ее истерике.

— А вы? — закончила вопросом.

— Лично у меня день пропал зря, — отозвался из-за Алькиного плеча Влад. — Торчал в саду, как механическая лопата. Карт только про растения да про крапп разговаривает.

Антон согласно кивнул.

— У нас тоже ничего, — отчитался Рик. — Син вообще почти не разговаривает. Но на охрану мы смотрели. Если один отходит, второй торчит на пороге как статуя. Святой Вакк, они даже обедают порознь! На кухню не уходят, а жрут тут же, в сторожке.

— У центральных ворот так же, — подтвердил Влад.

— В умывалке окна выходят на внутренний двор. Надо будет ночью посмотреть за стражей, — предложил Рик.

— Проще мне из нашего окна посмотреть, — пожала плечами Сима.

— Договорились. А вот как быть с главными воротами? Отсюда не видно, — Славка кивнул на окно.

— Нам сегодня Минка показывала ход на галерею, оттуда весь сад как на ладони. Напротив кухни, по правую сторону — вторая дверь, доходишь до угла дома и все, — вспомнила Аля.

— Я бы пока не рискнул лезть туда ночью, — скривился Влад.

— Я бы тоже, — согласился Рик прежде, чем Алька успела съязвить. — Святой Вакк! Как же нам не повезло с городом!

Помолчали. Аля подышала на пальцы, все еще не отошедшие от ледяной воды. Она бы с удовольствием залезла к Владу подмышку, но стеснялась.

— Как хочется есть! — вздохнула Маша. — Аж тошнит.

— Вас что, не кормили? — испугался Дань. Мрачные лица девочек были ему ответом. — Гады! — не сдержался он.

— Вообще не кормили? — с ужасом спросил Антон.

— Да, вообще! Еще вопросы будут? — рассердилась Аля. Думать о еде было невыносимо, сейчас она бы сжевала и ту картофелину.

— Как вам этот Ласк? — спросила Лера, тоже не желая говорить на тему питания.

— По-моему, он просто дундук, — ответил Славка. — Зак, его ... оруженосец, что ли? — и то умнее. А Ласка интересуют только бои. Причем — ну не идиот ли? — чем красивее, изящнее прием, тем он ему больше нравится!

— Мы сегодня были аттракционом, — заметила Сима. Без тени улыбки, не пошутила, а подобрала точное слово.

— Вы классно сражаетесь, — похвалил Рик.

У Альки начали слипаться глаза. Сквозь полудрему доносились отрывки фраз об оружии, приемах, соревнованиях. Потом Славка с азартом доказывал, что можно узнать, какие части города патрулируются лучше, подслушав разговоры в казарме. Дальше голоса терялись, уплывали. Аля заснула, привалившись к плечу Влада.

…Сквозь мутное стекло просачивался тусклый свет, разбавляя темноту. «Интересно, луна тут, как наша. И солнце. И сутки — тоже двадцать четыре часа. Раздражает! Или все-таки луна не наша?» Славка предпочел устроиться ногами к двери, и окно ему не видно. Вставать же, чтобы выглянуть на улицу и посмотреть на небо, сил не осталось. Он осторожно вытянулся — после скачки все болело. Лежанка была короткой, и он почти уперся в затылок Алешки. Если чуть повернуть голову и запрокинуть, то можно увидеть соседа. Алеша поднес руку почти вплотную к глазам и рассматривал клеймо, хотя в этом полумраке оно казалось просто темным пятном. Заметив движение Славки, он опустил руку и шепотом спросил:

— Ты чего не спишь?

Сосед чуть слышно усмехнулся:

— А ты?

Алешка помолчал. Снова поднял руку, посмотрел:

— Ты как это все выдерживаешь, а?

Славка лег на спину и уставился в потолок. Так Алешку не видно, но это не важно.

— Не думаю о доме, — признался он. — А если думаю, то говорю себе: это же классное приключение!

— Ты же не любишь фэнтези, — с иронией вспомнил приятель.

— Не люблю. А что делать? А серьезно... Один бы я тут уже спятил. Или если бы не было Рика. Тогда вообще бы никакой надежды.

Помолчали. Голую спину покалывали травинки из матраса, и Славка поерзал, пытаясь устроиться удобнее: «Ладно, ночи не очень холодные, не замерзнем».

— А ты как?

— Я уже никак, — глухо отозвался Алешка. — Просто не хочу при девчонках или при местных истерики закатывать.

Славка рывком перевернулся на живот, схватил Алешку за плечо.

— Ты это прекрати!

Тот вырвался и тоже перевернулся.

— Тише! Всех перебудишь, — сквозь зубы прошипел он.

Славка прислушался — вроде бы мальчишки спали, только у окна Влад выспрашивал что-то у Кости неразборчивым шепотом. «Что он к нему привязался?» — недовольно подумал Славка и прошипел Алешке:

— А ты прекрати всякую хрень нести.

— Знаешь, боль все-таки забывается. Но унижение... Бьют, а ты... Понимаешь, даже не они унижают, а сам себя, тем, что не возникаешь. Вот что самое противное!

— Я знаю, что может быть хуже, — у Славки перехватило дыхание. — Бессилие. Когда у тебя на глазах бьют, а ты ничего не можешь сделать!

Алешка уперся подбородком в скрещенные руки.

— Ты не думай, я буду держаться. Мне больше ничего не остается, чтобы совсем себя слизняком не считать.

— Откуда ты только с таким дурацким характером выискался! — с досады Славка заговорил громче, но спохватился и сбавил тон. — Таким, как ты, тут точно делать нечего.

— Можно подумать, другим дело есть!

— Вот! — Славка приподнялся на локтях. — Я все время про это думаю! Почему именно мы? Заметь — все ровесники, это раз. Мы с Симой владеем холодным оружием — это два. Мы не силачи-гиганты и точно не принесем сюда супертехнологий. Ну не школьные же знания их интересуют! Какой-то особенной ценности в нас нет. Нас не изучают, не расспрашивают. Зачем?!

— А случайность? Ну, блин, фишки так легли и все.

— Не верю я в такие совпадения, — Славка убежденно мотнул головой.

Помолчали. Но не напряженно, когда сказать друг другу нечего, а думая об одном и том же.

— Слушай, тебе не кажется, что Рик что-то мутит? — поделился сомнениями Славка. — Он не договаривает, ты заметил? Про себя не рассказывает. Да и вообще... Он тоже будущий воин, а вон Дарл и Ласк точно не такие образованные. И знакомство у него с хорошим ведуном имеется.

— Может, он из какой-нибудь такой семьи? Местная знать?

— Ну, так сказал бы Дарлу, выкуп наверняка был бы больше! Он же продал его по дешевке. И эта странная история с его пленом. Голова кругом идет.

Не засыпали долго. Уже и языки отяжели, и веки слипались, а все казалось — о чем-то не договорили.

…Во сне Славка метался по улицам странного города — наполовину увиденного сегодня, наполовину придуманного, вычитанного в разных книгах, — и искал. То ли выход, то ли амулет, то ли дрида, то ли Алешку — что именно, мальчик так и не понял.

Глава 4

«Сегодня ровно неделя, как мы в Росвеле», — Алька проснулась, но так и осталась лежать ничком, не открывая глаз. Хорошо, что Славка вел календарь, втыкая меж досками обшивки соломинки. Иначе бы дни давно смешались, а так Аля помнила точно — это тринадцатый день их пребывания в княжестве. Как говорит Рик, сегодня пятый день Коня.

Аля прижалась лицом к ладоням, промокая влажные ресницы. Ей опять снились дом, родители. Даже не они сами, а только голоса. Так не хотелось открывать глаза! День предстоял ужасный: вчера тэм явился вусмерть пьяный, а значит, сегодня будет торчать до обеда дома. Шпынять всех подряд, придираться и раздавать тумаки. Дотянуть бы до вечера...

Самым спокойным было время между приходом ребят из трактира и полуночью. Фло уходила к себе в комнату. Ласк возвращался поздно, но ужинал дома редко, предпочитал трактиры — свой собственный или при казарме. Являлся и сразу валился спать. Вот только управляющий все время шастал по дому. Но до тех пор как магические силы разносили над городом бой далеких часов, он смотрел на занятия новых рабов сквозь пальцы, лишь бы не попадались ему на глаза да не покидали отведенной им территории — полуподвала и заднего двора.

Ребята даже облюбовали место под широкой лестницей, спускающейся с галереи. Она образовывала крышу, стеной служили поленницы дров. Некоторые толстые чурки приспособили для сиденья. Тут было приятнее, чем в темном затхлом полуподвале. Стражники на них внимания не обращали. А из-за ограды долетали отголоски вечерней жизни: разговоры, смех, стук копыт, — чужие звуки, так не похожие на шум родного города.

«Я хочу домой!» — подумала Аля и все-таки открыла глаза. Так и есть — Сима уже встала и прилипла к окну, наблюдая за стражей. Маша и Лера еще спали.

Аля обулась, одернула примятую за ночь рубашку и пошла в умывалку. Тишину в коридоре разбавляли храпы, — все остальные еще спали. Это девочкам приходилось вставать ни свет ни заря, помогать Барбе готовить завтрак для рабов. Мальчишкам хоть на полчаса, а все больше удается поспать, — позавидовала Аля. И тут же одернула себя: они слишком выматываются за день. Девочкам хоть какая-то работа достается, где посидеть можно, а эти целыми днями на ногах. А потом еще шепчутся до полуночи, у Алешки уже под глазами черно с недосыпа. Вспомнив об Алеше, Аля с досадой передернула плечом. Вот ведь экземплярчик! Нашел тоже развлечение — с Миханом бодаться. То взглянет не так, то «господина» пропустит, то голову не наклонит. А управляющий бьет, не снимая кольца. У Лешки уже вся щека опухла и воспалилась. Син и то моду взял: сам коня у Ласка принимает, к гостям Рика старается выпихнуть. Нет, мальчишек ему не жалко, да просто, если будет беспорядок в конюшне, достанется ему самому. Впрочем, еще неизвестно, что хуже — вздохнула Аля. Если Алешка ведет себя как нужно Михану, так потом с таким лицом ходит, страшно становится. Губы сжаты, глаза куда-то внутрь смотрят, и точно видят там что-то мерзкое и противное. Альку просто знобить начинает. И хоть зарекалась молчать, все одно — как выпалит что поязвительнее, чтобы посильнее зацепить. Пусть уж Лешка лучше на нее злится, чем вот такой ходит. Правда, кажется, у него уже рефлекс — как видит Альку, так сразу голову вскидывает, и в нем точно все струнки натягиваются.

Разбухшая дверь тяжело проехалась по полу. Брр, утром в умывалке еще противнее! Аля наклонилась над корытом с водой. «Я выгляжу как чучело», — подумала девочка, глядя на свое отражение. Волосы, падавшие на плечи, мешали, но собрать их было нечем. Она причесалась пятерней и состроила гримасу в импровизированное зеркало. «Мне только тесемочки на лбу не хватает, и буду совсем... хм, как кто?» Аля стукнула по краю корыта, по поверхности воды пошли слабые волны.

«Определенно, чучело», — вздохнула, когда вода успокоилась и снова показала ее лицо. Отражение в ответ сморщило нос. «Подбородок какой-то маленький, губки бантиком. Глаза... большие, но какие-то неяркие». Алька оттянула назад ткань, так, чтобы рубашка обтянула еще только намечающуюся грудь. «Ну вот, я еще и похудела. А в этой дерюге совсем как мальчишка».

Скрипнула дверь, вошла прозевывающаяся Машка. Полусонная, добралась до корыта, слегка потеснив Алю. Зачерпнула воду, ломая отражение.

— Маш, — задумчиво окликнула Аля, — ты считаешь себя симпатичной?

Удивленная Машка повернулась к ней:

— Ты чего?

— Нет, ты мне ответь. Считаешь или нет?

Маша тоже попыталась увидеть свое отражение, но вода еще колыхалась. Впрочем, она все равно бы не показала самое интересное: нежный пепельный оттенок волос, яркость веснушек, серый цвет глаза с голубоватым оттенком.

— Обычная я. И потом, еще расту. Дальше посмотрим, что получится.

— А мальчишкам ты в школе нравилась?

Машка пожала плечами.

— Однокласснику одному. Только он еще маленький, всего-то и смог, что записку мне в учебник сунуть. И ту с ошибками. Детский сад какой-то! Да ты чего?

— Так, — вздохнула Аля.

У Маши от любопытства засверкали глаза:

— Тебе кто-то из мальчишек нравится, да?

Аля повертела пальцем у виска:

— Придумала. Тоже, нашла место и время.

Машка обиделась:

— Как себя разглядывать, так нашла.

Она вытерла лицо рукавом и пошла к двери. Аля снова повернулась к корыту.

— Между прочим, — c ехидной улыбкой добавила Машка с порога, — Сима уже встала и сейчас придет. Представляю, как ты у нее все это спрашивать будешь.

— Молодец, что представляешь. Потому что я у нее спрашивать не буду.

Маша хмыкнула и выскочила за дверь.

«Нет, все-таки чучело», — вздохнула Аля.

Тихо вошла Сима. Коротко кивнула и попросила:

— Покарауль, я помоюсь.

Аля послушно встала в дверном проеме, придерживая за спиной ручку. Сима стянула рубашку, наклонилась над корытом. Аля задумчиво поглядела на ее гибкую спину с четкой цепочкой позвонков.

— Сима, а сражаться — страшно?

В отличие от Маши, Сима вопросу не удивилась.

— Не знаю. Не сражалась, — коротко бросила она, не оборачиваясь.

— То есть как это?

Сима раздраженно фыркнула и повернулась, отбрасывая мокрую прядку с лица:

— Сражаться — это когда перед тобой враг и речь идет о жизни.

— А Ласк разве не враг?

— Враг, — усмехнулась одними губами Сима. — Но он с нами не сражается. Играет. Идиот.

Она снова наклонилась к корыту.

— Почему — идиот? То есть он, конечно, дурак, но тут-то чем не угодил?

— Да я же все его слабые места теперь знаю! И не только его. Из тех, с кем я вела бои, тут нет достойного противника. Пожалуй, кроме одного.

— А для Славки?

— Ну, Ласк еще нас в казармы потаскает, он потренируется — и для него не будет. Наша школа фехтования все-таки лучше местной.

Дверь дернули, и ручка чуть не вырвалась из захвата. Сима быстро натянула рубашку на мокрое тело. Алька выглянула — за дверью маячил Влад.

— Подожди с той стороны, — велела ему Сима, отворачиваясь.

«У меня сегодня утро вопросов», — подумала Аля, выскальзывая в коридор.

Влад стоял, прислонившись к стене. Пропустив дурацкие, с ее точки зрения, пожелания доброго утра, Аля сразу спросила:

— Слушай, а ты что замолчал? Сначала наезжал, будь здоров! А теперь как воды в рот набрал. Меня это пугает.

Влад поднял взгляд к потолку. Выражение его лица понималось однозначно: «Легче ответить, чем отвязаться».

— Я просто не верю в побег. Мы со двора-то не придумали как выйти, а собираемся переться две недели до границы. Бред пьяного ежика. Но если я начну орать об этом на каждом углу — никому легче не станет.

— До этого же ты орал!

— Потому что у меня был другой вариант. А сейчас нет. Как только придет в голову умная мысль — так сразу услышите.

Вышла Сима:

—А я верю, что мы сбежим.

— Амазонка, — буркнул Влад, скрываясь за дверью умывалки.

«Кажется, он просто подобрал приличное слово. Интересно, как хотел обозвать?» — задумалась Аля.

…Хозяин проснулся поздно, и Фло приказала накрывать к обеду. Но не успели Алька с Лерой расстелить скатерть, как прибежавшая с кружками Минка велела переместиться в центральный зал и готовить стол на три персоны.

— Гости пожаловали, — объяснила, скорчив недовольную гримасу.

Огромная комната на втором этаже считалась парадной, и была украшена гобеленами и шелками сверх меры. Портьеры не закрывали высокие окна, выходившие на обе стороны дома, и солнце почти не покидало зал. Вот только до форточек то ли не додумались, то ли они были не в моде,— стояла ужасная духота.

Единственное, что нравилось в этой комнате Але, так это витые бронзовые подсвечники, каждый на пять свечей. Ими не пользовались, предпочитая традиционные шары, о чем девочка жалела. Был и камин: громадная черная пасть, обрамленная двумя усатыми драконами. Такие же лежали на карнизах и лепились по углам потолка. Не мигая, гадины смотрели на сидящих в креслах тэмов. Але почудилась усмешка под драконьими усами: такая помятая и опухшая была у Ласка физиономия. Девочке часто казалось, что дом не любит нового хозяина, и тот это чувствует, недаром все время торчит то в казарме, то в трактире.

Напротив Ласка сидел богато одетый мужчина с блестящей лысиной. Ножны он отстегнул от пояса и положил поперек стола. Аля еще ни разу не видела таких огромных рубинов, как тот, что украшал рукоять меча. Видно, хозяин им тоже гордился, потому что часто скашивал глаза и любовался игрой света на гранях. Аля фыркнула про себя: поди, специально на стол выложил. Вон третий — ножны даже не отстегнул.

— Что, Крит, едешь горных резать? — как раз у третьего поинтересовался Ласк. Голос был намеренно равнодушный, но даже невнимательный различил бы завистливые нотки.

Собеседник кивнул. Он казался ровесником Ласка, и не в пример лысому гостю одет просто. Грубоватое лицо и быстрый взгляд из-под бровей напомнили Але Дарла. От Крита хотелось держаться подальше, и Аля впервые подумала: хорошо, что их хозяином оказался недалекий пьянчуга.

Девочка привычно составила с подноса тарелки, подсунула под локти гостям вилки. Застывшая у порога тенью Фло одобрительно кивнула и жестом отправила ее на кухню за прочими закусками.

— Слышала? — спросила на лестнице Лера.

— Угу. Надо будет сказать Рику, горные — это, наверное, как раз те племена, о которых он рассказывал.

Но когда девчонки вернулись, Ласк уже вовсю расхваливал Ласточку. Крит слушал его вполуха, рассеянно. А лысый, развернувшись, поймал за косу пробегавшую мимо Леру. Та дернула головой, но гость держал крепко.

— Ласточка... Вот ласточка! А ты все про кобылу, тьфу! — просипел он.

Ласк поморщился.

— Вилл, ну ты сравнил! Чистокровную кобылку и эту пигалицу! А если так нравится — покупай, — насмешливо бросил он.

Алька вздрогнула, тарелка с холодным мясом наклонилась, чуть не выпустив свое содержимое на пол. Вилл скорбно опустил уголки губ, и наблюдавший за ним Крит громко заржал.

— Или поиздержался? На камешки, а? — насмехался Ласк.

Сухие пальцы вцепились в Алькин бок и крутанули кожу. Алька чуть не заорала от боли и неожиданности. Умеет же Фло подкрасться незаметно. Девочка начала раскладывать мясо дрожащими руками.

— Или выиграй? В крапп? — продолжил Ласк.

Физиономия Вилла стала еще печальнее. Он подтянул за косу ошарашенную Леру поближе, осмотрел, почти касаясь носом, лицо и грудь:

— А что на кон хочешь?

— Жеребенка, того, с рыжими подпалинами.

— За нее? Сдурел? — задохнулся от возмущения Вилл. — Да он же от Рыжего Ветра!

— Так ты и не продаешь, а играешь.

Вилл покряхтел, выпустил Лерину косу и решился:

— Давай!

Лера жалобно взглянула на Ласка, но тот не обратил на нее внимания:

— Крит, играешь?

Тэм лениво кивнул и бросил на стол кинжал в неприметных ножнах. Ласк вытащил лезвие, покрутил, поцокал языком:

— Идет! А четвертым Зака посадим, без права получения кона, конечно, — он махнул рукой Фло.

— Марш в оружейку, он там, — велела женщина Але. — Потом сразу на кухню.

Аля не помнила, как добралась до первого этажа. Оружейкой называли небольшую комнату в конце коридора. Окованная дверь всегда заперта на висячий замок, крохотное окошко под потолком забрано решеткой. Ключ от нее имели трое: сам Ласк, Михан и Зак.

Девочка постучала. Нудный голос Зака, глухо доносившийся сквозь дверь, затих. Дверь резко распахнулась, чуть не впечатав Алю в стену; девочка еле успела отшатнуться. Зак встал на пороге, загородив широкой спиной проход.

— Господин, вас просит к себе тэм, он в центральной столовой.

Зак откачнулся назад, подхватил с полки замок и так же быстро шагнул наружу. Клацнули дужки, и замок тяжело качнулся в петлях. Зак смахнул Алю с дороги и легко побежал по коридору.

— Там что, гости приехали? — спросила Сима через замочную скважину.

— Приехали, — выдохнула Аля и опустилась на пол, чтобы ее было лучше слышно. — Они сейчас на Лерку в крапп играть будут.

Прижалась к двери; холод оковки остудил горевшие щеки.

— Как это — на Леру? — Славкин голос почти неузнаваемо исказился.

— Понравилась потому что!! — в ярости выкрикнула Аля.

В дверь глухо стукнули, послышались неразборчивые голоса. Потом снова заговорила Сима:

— А кто приехал? Имена называли?

— Вилл и Крит.

— Я слышала в казарме, Вилл игрок плохой.

— А Крит?

— А Крит хороший, — мрачно ответил Славка. — Кто четвертый?

— Зак, без права кона, — повторила Аля слова тэма.

За дверью снова неразборчиво выругались.

— Я пошла, а то Фло хватится.

Кухонный жар накрыл с головой, от запахов закружилась голова. К гостевому обеду готовились серьезно, Фло металась между горшочками и чугунками. И все же успела ухватить Альку за ухо:

— Ты где шляешься?! Быстро, чисти яблоки.

«Чтоб он подавился этими яблоками!» — подумала Аля, присоединяясь к Машке.

— Что у вас случилось? — прошептала та, кивнув на Леру, яростно шинковавшую капусту.

Ответить Алька не успела. Пестрым облаком в кухню влетела Минка, прямиком направилась к Лере и что-то тихо у нее спросила. Фло покосилась, но промолчала. Лера залилась краской и отрицательно покачала головой. Минка, жалея, погладила ее по волосам и начала быстро говорить еле слышным шепотом. Щеки Леры вспыхнули сильнее, потом она побледнела, бросила нож и уткнулась Минке в грудь. Плечи вздрогнули, коса метнулась вдоль спины. Фло сердито стукнула тарелкой по столу.

— Тэм с гостями на Леру в карты играет, — тихо пояснила Аля недоумевающей Маше.

— Зачем...? — начала та было, но тут же осеклась.

— Хватит! — решила Фло, отрывая девочку от Минки. — Иди, умойся. Тоже, устроила на пустом месте истерику. Другая бы радовалась, тьфу, дура!

Аля отрешенно смотрела на полосу кожуры, скользившей из-под ножа. Минка улетела прислуживать за столом, Машка возилась тише мышки. Тяжело переминалась у печи Барба. Фло нависала над булькающим в чугунке соусом. Все как обычно. А там, этажом выше, играют на Леру. Карты с тихим шелестом ложатся на стол, и от того, какая откроется картинка, зависит слишком многое.

Минка еще дважды носила подносы и кувшины с вином, игра затягивалась. Аля каждый раз вскидывала голову, вглядывалась жадно. При Фло Минка молчала — говорить о тэме не полагалось — и только украдкой качала головой.

Вернувшаяся из умывалки Лера механически продолжила кромсать капусту, и только по подрагивающим губам Аля догадывалась, как той страшно. «Я бы так не смогла. Я бы уже в истерике валялась!» — и тут же словно морозом по коже: нет, ни за что, избавь ее бог от такого!

Минка снова зашла на кухню, по ее лихорадочно блестевшим глазам Аля поняла — есть новости, и умоляюще посмотрела на Фло.

— Ладно, пусть говорит, — проворчала та.

— Выиграл тэм Ласк! — выпалила Минка.

Лера бросилась к ней на шею, закружила девушку по комнате. Взметнулись Минкина юбка, поднимая ветер. «Пронесло!» — Аля тяжело оперлась о стол, рядом шумно выдохнула Машка, так, словно не дышала все это время. Минка вырвалась из Леркиных объятий и сказала Фло:

— Тэм с гостями уезжают.

— Ну, так марш со стола убирать, устроили тут балаган!

…«Ласк наверняка явится поздно», — подумала Аля. Оперлась спиной о стену сарая, глянула в просвет между ступеньками на потемневшее небо. Вечера становились все теплее, под лестницей приятно пахло свежим деревом — то ли Право, то ли Лево колол днем дрова. Усталость уходила из рук, оставляя тяжелыми кончики пальцев, да в голове слегка гудело. Ну, это не из-за работы, просто передергалась из-за Леры. А что же Аля хотела сказать Рику? Вертится, пихается напоминание, а толку никакого. Девочка уставилась на Рика. Он пристроился на широком полене и прислушивался к происходившему за оградой. Как только явится хозяин, ему с Алешкой надо будет рысью мчаться на конюшню. Славки и Симы еще нет, болтаются вместе с Ласком. «О чем же я хотела сказать? У Лерки точно бесполезно спрашивать». Аля начала медленно прокручивать в уме разговор...

— А-а-а, вспомнила!

Сидевший рядом Влад вздрогнул, нечаянно треснул локтем в бок:

— Чего в ухо-то орешь?

Аля отмахнулась от него.

— Ласк у этого, Крита, спросил что-то вроде: «Когда горных убивать поедешь?» Наверное, о тех племенах, да?

— И когда поедет? — заинтересовался Рик.

— Да Фло, зараза, выгнала!!

— Значит, горные воины спустились. Эх, знать бы, когда отряд Крита пойдет! Может, они что в казармах услышат?

— Ну, услышат, а дальше? — поинтересовался Влад. — Нам-то с того какая радость?

— Если Крит вырежет отряд горных воинов, то с гор придет еще один. Тогда нам точно не пройти. А если победят стражников, то племя вернется в горы.

— Почему не наоборот? — удивился Алешка.

— А жаба их поймет.

Загрохотали в ворота; Рика с Алешкой как ветром сдуло. В широко распахнувшие створки въехал тэм в сопровождении Зака и Симы. Аля удивленно глянула — Славки не было. «Да что еще случилось?!»

— А Славка где? — вслух поразился Дань.

Сима не выходила из конюшни целую вечность. Влад нервно крутил в руках колечко бересты, пальцы его подрагивали. «Он боится», — поняла Аля, глядя на руки мальчика. И не только за Славку — за себя. Сегодня чуть не попала под удар Лера, что-то произошло в казармах, — а завтра? Их продадут, подарят, променяют, убьют, перестанут кормить, на них обозлятся? Толкнулась ненависть к Владу — если бы он не трясся сейчас под боком, Алька бы боялась меньше, — и тут же пропала: из дверей конюшни вышла Сима. По обычно невозмутимому лицу бродили тени, уголки губ подрагивали, складываясь то в гримаску ненависти, то в торжествующую полуулыбку.

— Что случилось? — набросились на нее чуть ли не хором.

— Ласк устроил тренировку. Поделился нами с приятелями. Славка зацепил Вилла. Слегка. Но красиво: обвел, зашел за спину и полоснул по заднице, — злорадное торжество все-таки прорвалось в голосе.

— Черт возьми!! Какая сейчас разница, он все равно Лерку не выиграл! На фига было нарываться?! — тряхнула головой Аля.

— Что с ним? — спросил Дань.

— Избили. Очень сильно. Я думала — убьют или искалечат. Но Ласк вмешался.

— А сейчас он...?

— На конюшне при казарме. Все равно в седло сесть не может.

— Да что же это такое! — не выдержала Маша. — Ну, за что это все?!

Неслышно подошли Рик и Алешка. «Успела рассказать», — поняла Аля по Алешкиному лицу.

— За что? — медленно повторил Рик. — А знаете, когда доблестные тэмы резались в крапп — это же было сразу после приезда гостей, да? Так вот, пришли телеги с сеном, мы разгружали. И я на улице видел странного человека — не ведун и не купец, не воин и не ремесленник. Алешка говорит, это дрид, Орон.

Влад присвистнул.

«И что?» — не поняла сначала Аля. В вечернем воздухе поплыл бой часов. «А! Так он от нас не отстал! Что же ему нужно?» — поднимаясь с насиженного места и отряхивая штаны, размышляла девочка.

— Сегодня в казармах обсуждали ту партию в крапп. Мне показалось, многие удивились, что Ласк выиграл у Крита, — сказала Сима, когда вошли в полуподвал.

Алька пропустила ее слова мимо ушей, задумавшись о другом. Славку жалко, но как-то неправильно. Просто жалко, потому что ему больно. А где возмущение самим фактом? Ну, подлость же избить за то, что выиграл поединок. Мерзость со стороны Вилла — потому что Славка мстил за Леру, это же ясно. А вот просто жалко… Аля оглянулась на Алешку, тот как раз проходил мимо святящегося шара: «Ага, вот этому все не просто». Но завидовать Алешке или сочувствовать ему, она так и не поняла.

Назавтра Славка вернулся. Когда Влад с Данем вошли в комнату, он лежал, скорчившись, прижав руки к животу и уткнувшись лицом в дерюжку. Ого! А ему, видать, по ребрам ногами прошлись! Ну, судя по тому, что сегодня Славка сел в седло, его еще пожалели. Видал Влад, как ногами бьют, ребра целыми не остаются. Уважают тут чужую собственность.

Влад быстро окинул комнату взглядом. Машка кривила губы, разглядывая голую Славкину спину. Рик валялся на лавке, задумчиво изучая потолок. Антон и Костя еще не вернулись. Скорее бы, Костя не любит вечера в трактире, когда там увеличивается концентрация пьяных рож. Лера крутила в руках рубашку, заляпанную бурым, и рассматривала порванный ворот. О, а Алька-то! Как раскаленный утюг — плюнь, зашипит. Но лучше Алькины вопли, чем Лешкина постная оскорбленная рожа.

— Аль, я пропустил новую серию моральных страданий? — Влад повалился на лавку.

— А ты думал? — Аля пренебрежительно скривила губы. — Все точно по расписанию.

— Хватит вам, — глухо одернул Славка. — За что боролся, на то и напоролся.

— Дурак, — бросила Сима. — Зачем надо было так раскрываться? Теперь они знают твой уровень.

— Ну и что? Мы вроде бежать собираемся, а не с боем прорываться.

Влад посмотрел в окно: темнеет уже. Задерживается Костя. Когда в трактире много народу, могут не закрыться и до утра.

— Так, я сегодня ночью лезу на галерею! — сел на лавке Рик. — Мне надоело сидеть и ждать, я собираюсь сделать хоть что-то! У центральных ворот стража обычно беспечнее, нужно проследить.

— Шикарный повод. Ему надоело! — возмутился Влад. — А если тебе за это башку открутят?

— Это мое дело!

— Нет, наше!

— Ваше? Почему это? Боитесь, что без меня вам отсюда не выбраться, да?

— Да, боимся! Я рад, что ты это понимаешь! — Влад постарался сказать как можно ехиднее.

— Я один не сбегу, но я не ваш инструмент. И буду делать то, что должен, — отрубил Рик.

— Слушай, а чего ты бесишься?

— Ему обидно, — ляпнула вдруг Маша.

Влад недоуменно уставился на девочку, но та прикусила язык.

— Нет уж, ты давай, договаривай!

— Ну, обидно, что просто вот так… Из-за возможности бежать, а не за него боятся, — Машка покраснела и отвела взгляд от Рика.

Мальчик тоже смутился, но быстро справился с собой и навесил гримасу: мол, полная ерунда! Влад громко хмыкнул, обежал взглядом Рика с головы до ног.

— Значит, хочешь, чтобы мы боялись за тебя? — вкрадчиво начал он. — А с какой стати? Ты уперся в эту свою клятву: «честь воина», а мы так, пешки, чтобы ее выполнить. А на самом деле — обуза.

— Святой Вакк!! — У Рика задрожали губы.

Влад бы еще что добавил, но вовремя спохватился: не дело ссориться с Риком. Он — ключик к побегу. Лучше уж сейчас промолчать. И мальчик с досадой поморщился, когда Аля сказала:

— А ты, Рик, очень странный. Вон тоже будущий воин, как эти тэмы, но совсем другой! Образованнее, воспитаннее. А вас ведь должны были учить одинаково.

— Князь Отин не взял бы таких, как этот Ласк, даже наемниками, — яростно взвился Рик. — В Семиречье не такое войско! Князь знает, что такое честь воина, и не допустит подобную шваль в свои сотни!

— А откуда ты так хорошо знаешь князя? — сощурилась Алька. — Ты же просто кадет.

Влад заметил, как Рик растерялся. «Давай, дожмем его!» — подумал с азартом. Вот тут уже стоило рискнуть: еще неизвестно, что опаснее — оставаться у Ласка или бежать непонятно с кем.

— А кто это такой — твой святой Вакк? — перебила Лера.

Влад с досады чуть не плюнул: «Вот курица! Тут же бросилась его спасать. Носятся с ним, как с тухлым яйцом. А он нам мозги пудрит».

— Покровитель воинов, — неохотно ответил Рик.

— Это нам подходит, — уронила Сима.

— Только этот святой не всем помогает, — с вызовом взглянув на Влада, продолжил Рик. — Вакк был ратником. Во время одной из стычек его с друзьями взяли в плен. И пытали. Вакк не выдержал, когда мучили друзей, выдал слабое место в обороне города. Когда враги пошли в бой, он и его товарищи сбежали. В той битве погибла почти вся дружина, но город не взяли. Когда Вакк увидел, к чему привело его предательство, то сам попросил казнить себя на центральной площади.

— Ни фига себе, — не сдержался Влад.

— А перед смертью сказал, что благословляет тех воинов, что ставят честь превыше дружбы. Потом его друзьям, — тем, что были с ним в плену — стало очень сильно везти в боях. Ну, оттуда и пошло, что им покровительствует Вакк.

— Честь превыше дружбы? — растерянно повторил Славка, оглядываясь на Алешку.

— А по-моему, скотина какая-то, а не святой, — поморщилась Аля.

— Ты не воин, тебе не понять, — спокойно ответил Рик.

— С одной стороны, что-то в этом есть, а с другой... Как-то хреноватенько, — закончил Славка, попытался вытянуться и зашипел от боли.

— Рик, а на самом деле ты только из-за клятвы князю готов рисковать и тащить нас за собой? — вдруг спросила Машка.

«Ага, а то можно подумать, из-за твоих прекрасных глаз!» — прокомментировал про себя Влад.

Рик растерянно мигнул. Такого прямого вопроса он не ожидал, и Влад позлорадствовал.

— Я не хочу, чтобы святой Вакк совсем отвернулся от меня, — наконец ответил тот. — Я не должен ставить дружбу превыше чести.

— И как, получается? — не отставала Маша.

— Да кто его знает, — неожиданно улыбнулся Рик. — Но на галерею я все-таки полезу.

— Нет. Полезу я! — Влад увидел обращенные к нему изумленные лица и ухмыльнулся. — Хотя бы потому, что я знаю сад и смогу сориентироваться. Толку с меня будет намного больше.

— Хорошо, — нехотя согласился Рик после раздумья.

«Только бы не заснуть, а то эта скотина сам пойдет», — думал Влад, лежа в темноте. «Этой скотиной» был Рик, который в последнее время начал его раздражать. Особенно грызло то, что собачиться с ним в открытую Влад не решался.

— Не спишь? — шепотом окликнул Костя.

Влад торопливо повернулся голову. Перед Костей он все время чувствовал себя виноватым. Чувство было новым, непривычным, и Влад никак не мог его заглушить. Хотя кто виноват в том, что скрипача продали отдельно? И понятно, почему о нем сразу забыли: каждый пытается выжить, и нет дела до мальчишки, с которым провели вместе всего-то несколько часов. Но, несмотря на все логичные рассуждения, Влада все равно продолжала грызть неясная вина. Дело усугублялось тем, что Костя был ему безумно интересен. В школе Влад всегда высокомерно относился к «мальчикам-отличникам»: в первой же темной подворотне штаны подмочат, в морду дать не смогут, и стоит припугнуть, как тут же начнут плакать и канючить. А вот Костя, хотя и был не просто отличником, но еще и домашним мальчиком, скрипачом и тихоней, отползать и трястись в кустах не собирался. Влад даже подозревал, что он боится намного меньше его самого. Меньше — хотя воспринимает окружающее болезненнее, точно шкура у него в несколько раз тоньше Владовой. И это было совершенно непонятно.

— Почему ты решил идти?

Влад растерялся. Любому другому нагрубил бы и все — вопрос снят. Но Косте — язык не поворачивался.

— Не знаю. Устал от всего, надоело! Бежать хочу!

В темноте удобно врать… Когда приехали гости, Влада больше заинтересовал Крит, Вилла он сейчас и не помнил. Мелькало в памяти что-то пестрое, ярко одетое. Воображение само дорисовало противную рожу, масляные глазки и мокрые толстые губы. И вот эта мерзость тянула свои грязные лапы к Лере, «их» девочке! Вот козел похотливый, и нашел же, на кого запасть!

Влад зажмурился и попытался представить Леру. Мальчика бросило в жар: он увидел ее почему-то обнаженной. Наверняка это была не та, реальная Лера, а придуманная, собранная из отрывков фильмов и фотографий. Только волосы — золотистые, пушистые, — точно ее. Они падали на плечи, расходились на груди, открывая темные горошины сосков, сбегали к низу живота. Влад чуть слышно застонал, перевернулся и рухнул лицом в сгиб локтя. Вилл, скотина, хотел вот этим попользоваться! Влада жгли два огня: ненависть к тэму и неожиданно вспыхнувшее желание самому прикоснуться к Лере.

«Так, пора!» Мальчик тихо сполз с лавки и натянул обувь. Удобная эта кожа рухх, плотная и гибкая, можно идти бесшумно.

— Удачи, — прилетел ему в спину шепот Кости.

Влад выскользнул в слабо освещенный коридор. Тихо, только из-за одной двери доносится густой храп. Рабам не запрещали ходить тут ночами, но Влад двигался осторожно, стараясь не скрипеть половицами. Откройся сейчас дверь какой-нибудь комнаты, и экспедиция закончилась бы воплем и побегом обратно в спальню — так были напряжены у мальчика нервы. Он добрался до лестницы и осторожно перевел дыхание. Взмок, словно не просто шел, а еще и волок мешок с черноземом.

Перила толкнулись в ладонь неожиданно, когда мальчик уже отчаялся нашарить их в темноте. Сразу же коварно коснулась ноги ступенька, — Влад чуть не упал. Выругался — про себя — ему даже собственное дыхание казалось слишком громким. Осторожно двинулся наверх, пробуя каждую доску носком, и только потом вставая на полную ступню. «Руки оборвать строителям,» — подумал со злобой: ступеньки разнились по высоте, то неожиданно ударяя по носку, то подныривая под ступню. На середине пролета вроде выровнялись, и только Влад перевел дыхание, как споткнулся и загремел по лестнице. Ступеньки ударили по ребрам, перила чуть не вывихнули судорожно вцепившуюся в них руку. Влад в ужасе замер, распластавшись, как придавленная лягушка. Показалось, что шум от падения разнесся по всему дому. Мальчик прислушался, но сердце колотилось так, что заглушало все звуки. Осторожно, не высовываясь выше перил, присел на ступеньку. Дыхание выровнялось.

Сидеть оказалось неожиданно удобно, и Владу пришлось поднимать себя чуть ли не за шиворот, чтобы двинуться дальше. Наверху было чуть светлее — больше шаров, хоть они и горели вполнакала. Вот и дверь. Влад замер: тихо кругом. Ручка, отполированная множеством прикосновений, удобно легла в ладонь. Не заперто.

После душного полуподвала свежий воздух с запахом трав приятно щекотал ноздри. Влад постоял с минуту, привыкая к лунному освещению, и двинулся к углу дома. Доски чуть поскрипывали под ногами, и мальчику показалось, что он идет по палубе корабля, а за перилами колышутся черные волны. Страх съежился и спрятался где-то под ребрами, изредка покалывая. За поворотом было уже не так темно — желтыми квадратами падал свет из окон третьего этажа, стелился по земле из дверной щели караулки у ворот. Ярко полыхала зелень в лучах фонарей, стоящих по обе стороны от главной дорожки. Только в самом углу галереи остался полумрак. Оттуда-то и вышел Михан.

— Ну и что ты, детка, тут делаешь? — улыбнулся управляющий.

Страх пружинкой выскочил из-под ребер. Влад с ужасом понял, что в голове у него перекатывается только одна мысль, но высказать ее этому человеку, — лучше самому вниз головой с галереи прыгнуть.

— Я жду ответа.

— Я... это… — Влад проглотил комок в пересохшем горле. — Я… Я поспорил, вот! Что ночью пройду по галерее!

— С кем же ты спорил?

— А со всеми! Как-то так, слово за слово.

— Кажется, у вас слишком мало работы. Брысь отсюда, детка!

Влад с грохотом сбежал по лестнице, перепрыгнув последние ступеньки. Взгляд управляющего прожигал затылок через стены и потолочные перекрытия. Только в полуподвале Влад осмелился оглянуться: «Неужели пронесло?!» Он рванул дверь и с грохотом ввалился в спальню.

— Что?! — никто не спал.

— Меня Михан засек. Фу, ты, козлина желтоглазая! Прикиньте, он меня отпустил! Во, блин!

Влад привалился спиной к двери, пытаясь отдышаться. Хорошо, что под широкими штанинами не видно, как подрагивают колени.

— Откуда он взялся? — поразился Рик.

— Хрен его знает. Не, меня чуть инфаркт не хватил, — Влад схватился за левый бок.

— Сердце выше, — машинально сказал Дань.

— Это у тебя выше, а у меня так по всему организму пробежалось.

— Но откуда там взялся Михан? — не мог успокоиться Рик.

Влад бухнулся на лежанку и только тогда перевел дыхание.

— Облом, — мрачно констатировал Славка, и устало прикрыл глаза рукой.

— Минка, ну я уже встаю, — пробормотала Аля и открыла глаза. Рассветный сумрак нехотя заполнял комнату, сменяя сгустившийся за ночь душный воздух на сырой утренний.

Жилистая рука безжалостно тряхнула за плечо. Аля раскрыла глаза и увидела над собой равнодушное лицо Барбы. Женщина сразу же отвернулась и начала расталкивать Машку.

— Вставайте, — прошелестел бесцветный голос. — И сразу — на задний двор, управляющий приказал.

«Только бы не Влад!» — молилась Аля, лихорадочно путаясь в рукавах рубашки. Вынырнула из ворота, взглянула на Симу. Та поняла без слов:

— Я тоже думаю, что Влад, — уже одетая, она торопливо выскочила в коридор.

Там было многолюдно, Барба подняла всех рабов. Кто-то недовольно ворчал, кто-то гулко кашлял; вся толпа неохотно, но споро тянулась к выходу. Аля обежала взглядом мальчишек: Влада не было.

— Что случилась? — спросила Сима у шедшего впереди Славки.

— Михан поймал Влада.

«Черт возьми!» — Аля скривилась, как от зубной боли.

— Где он? Ну, Влад, не желтоглазый!

— Стражник увел, несколько минут назад.

В потоке остальных рабов вышли во двор. Взрослые расступились, проталкивая ребят в первые ряды. Алька зажала ладонью рот.

На вбитом в стену конюшни крюке висел голый до пояса Влад. Его руки плотно обхватывали полоски кожи, соединенные короткой, в несколько звеньев, цепью. Зацепленные за железку, они заставляли мальчика вытянуться в струнку, приподнявшись на цыпочках. Лбом Влад упирался в грубо отесанные бревна и не повернулся, даже услышав голоса. Рядом стоял стражник. Позевывая и сонно жмурясь, он постукивал по голенищу плетью. Алька шарахнулась назад и чуть не сбила с ног Алешку, тот едва успел удержать ее.

Управляющий внимательно оглядел притихших рабов. Влад чуть вздрогнул, неловко выгнул шею, пытаясь обернуться.

— Ночью надлежит спать, а не шляться где ни попадя, — начал Михан, и Аля замерла. — Кого еще увижу на ступеньку выше подвала — шкуру сдеру. Я не люблю пороть рабов, но всякому терпению приходит конец, — взгляд управляющего остановился на Алешке. — Надеюсь, это будет уроком и остальным. Приступай, — кивнул он стражнику.

Стражник неторопливо потоптался возле жертвы, примеряясь. Перебросил плеть из руки в руку, крякнул, точно собирался колоть дрова. Влад поежился. Будто в замедленной съемке, плеть взвилась в воздух, со свистом прочертила полукруг и опустилась на спину. Мальчик вскрикнул, дернулся на веревке. Аля вцепилась Алешке в руку. Плеть снова пошла вверх. «Этого не может быть! Этого нет!»

Влад захлебывался собственным криком, стоны переходили в отчаянные, детские взвизги и срывались хрипами; на спине вспухли алые полосы. Аля взметнулась взглядом выше и увидела его руки: пальцы сплетались и расплетались, царапая и комкая воздух.

— Мама! Мамочка! — вдруг закричала Маша, упала ничком на землю и зажала уши руками.

— Заткните ее, — раздраженно бросил Михан.

Не успел стражник двинуться к Маше, как Дань подхватил девочку и прижал к себе, не давая глядеть на экзекуцию. Маша вцепилась в его рубашку и заскулила по-щенячьи.

— Продолжай, — велел Михан палачу.

Стражник схватил Влада за волосы, оттягивая назад голову. Аля увидела безумные от боли глаза и закушенную до крови губу.

— А может, хорош? — нерешительно спросил стражник. — А то еще сомлеет.

Управляющий посмотрел на Влада, задумчиво пожевал губами и кивнул.

— Ладно. Детки, можете забирать своего.

Стражник полоснул концом меча по веревкам, и Влад тяжело осел на землю.

— Аля, отпусти, — услышала она шепот Алешки и только сейчас поняла, что до сих пор цепляется за его запястье сведенными судорогой пальцами. Испуганно отдернула руку: на Алешкиной коже остались багровые отпечатки ногтей. Глянула виновато, но мальчик смотрел поверх ее головы на довольно щурившегося Михан, и желваки ходили у него на скулах.

С того дня управляющий словно взбесился. Он наваливал на ребят столько работы, что дни для Альки сливались в один, — так уставала, что вечерами проваливалась не в сон, а в какое-то безвременье.

Вечера стали короткими, ребята еле перекидывались парой фраз и разбредались по комнатам. Сил не хватало даже умыться, не то чтобы поговорить. Аля бы махнула на себя рукой, но было неловко перед мальчишками. За теми же следила Машка: только она могла уговорить — «сюсюканьем» с точки зрения Альки — еле волочивших ноги ребят завернуть перед ужином в умывалку. На Алино равнодушное: «Тебе что, больше всех надо?» — Маша сказала с неожиданной для нее жесткостью: «Надо. Нельзя опускаться».

Редко когда собирались под лестницей Славка, Рик, Алешка, Сима и сама Аля. Она торчала там не столько потому, что могла сказать что-то дельное, а скорее, из желания еще раз удостовериться — ребята по-прежнему готовы рискнуть и бежать.

Иногда присоединялся к заговорщикам и Влад. После наказания он стал злой и безжалостно критиковал безумные планы побега. Он же упросил Славку показать «пару приемчиков». Тот ругался, говорил, что так фехтовать не научишься, но когда Влад притащил из сада две длинные палки, сдался. Впрочем, ничего из этого не вышло. Ребята попробовали тренироваться на конюшне, пока Син потреблял на кухне бражку, выпрошенную у Барбы. Алька из любопытства — как она сама себе объяснила — торчала там же. Но не успел Славка начать объяснения, как на пороге вырос управляющий. К счастью, палки валялись на полу, но наличие в конюшне такого количества народу Михану не понравилось.

Вспоминая об этом, Аля машинально трогала щеку — там, где остался след от кольца. Михана она стала бояться безумно. Он появлялся словно ниоткуда каждый раз, когда девчонки что-то делали не так. Оглядывал желтыми глазищами, и Аля еле сдерживалась, чтобы не жмуриться от страха. Тень управляющего всегда стояла за спиной, и только когда Михан уходил в трактир, девочка чувствовала себя спокойно.

Стенку над Славкиным лежаком украшало уже двадцать пять соломинок — именно столько дней ребята провели в этом мире.

Как Славка устал! Ласка все больше раздражал новый раб: мальчишка, а так хорошо фехтует, лучше самого тэма. Сима поступила хитрее: что могла, то скрывала. Гибкость и точность движений никуда не денешь, а вот многие приемы — запросто. Славка тоже пытался, но слишком увлекался в бою. Ласк так и не понял, что девочка превосходит его по всем статьям, и постепенно терял к ней интерес, все реже и реже таскал за собой в казармы.

С каждым днем Славка все больше убеждался в том, что хозяин им достался идиот, и общество тэма становилось все противнее. Дурацкие шутки, мелкие придирки, вечный запах перегара и немытого тела заставляли Славку презрительно кривиться. За что он и бывал регулярно бит.

Мальчишка с бессильной ненавистью посмотрел на ехавших впереди тэмов. Пьяные, они задирали прохожих и обменивались едкими замечаниями о встречных всадниках. Ну хоть бы один тэм попался навстречу! Тогда бы Ласку с Виллом не избежать трепки. Но они ехали черными кварталами, а тут редко встретишь титулованных особ.

А уж как злился на Славку Вилл! Раненый зад знахарка вылечила быстро, но это не уменьшило злости побежденного. Будь у него деньги, наверняка бы попробовал перекупить раба у Ласка. Для Славки это — верная смерть, вот и благословляй пустой кошелек тэма. Вилл и сейчас превращал тренировки в избиение, нападая на мальчишку в компании с приятелями. Ухмыляясь, говорил, что интересуется ведением группового боя. Славке уже дважды зацепили руку и ранили в бок — хорошо еще, что лезвие только скользнуло, рассекая кожу. Как ни странно, но тут принято уважать чужую собственность. Покалечить не могли, но выматывали до последнего. И попробуй только схалтурить! Зак быстро накажет «ленивого раба». Вот и сейчас тащится сзади, следит.

«Доехали!» — с облегчением подумал Славка, когда показались знакомые резные ворота, и потер щеку. Сегодня тэм в пьяном кураже отхлестал его по лицу кожаными перчатками. Щеки горели не столько от ударов, сколько от ненависти и унижения. Были бы хоть руки связаны, да хоть бы кто для проформы за плечи держал! Так нет: стоять и не сметь отворачиваться. Лучше оказаться перед врагом, чем перед пьяным ухмыляющимся придурком. Славка зубами скрипел, но сдержался, — слишком свежо еще воспоминание об избиении. Хорошо хоть, что все произошло не на глазах у Алешки, — вдвойне унизительнее было бы. Как-то сложилось за эти дни, что самым важным мнением стало именно Алешкино. Вот уж кто регулярно получал зуботычины то от Сина, то от Зака! За малейшую провинность: не так посмотрел, не так ответил. А Алешка «так» — не умеет. Хорошо еще, что Михан пока не вмешивался — видно, считал, что и без него обломают. Тем более что лошадей упрямый раб холил на совесть.

С некоторых пор Славкин день наполнился тревогой до краев: черт его знает, что может случиться, вдруг у управляющего лопнет терпение и он отправит Лешку под плети. Зато стало легче по вечерам — всегда лучше возвращаться туда, где тебя хоть кто-то ждет. И не упасть на лавку, бездумно пялясь в потолок и перебирая все те же тоскливые мысли, а поговорить. Обо всем: почему и зачем здесь ребята, по какому принципу их выбрал Орон, об оружии, нравах в казарме или о том, что может скрывать Рик. Даже о чем Славка старался не думать — родителях, друзьях, всей прошлой жизни.

Орск, почуяв близость родной конюшни, ускорил шаг, нахально толкнув в бок жеребца Зака. Славка неловко рванул поводья, но конь только оскорблено пританцовывал на месте, не желая входить во двор. Зак оглянулся и без раздумий пустил в дело хлыст. Задел плечо самым кончиком, но и этого хватило, чтобы зашипеть от боли сквозь зубы. Мальчик торопливо соскочил с коня и повел Орска на конюшню под уздцы, не желая рисковать больше. Тот, словно чувствуя слабость всадника, недовольно дергал головой и отжимал боком к стене сарая. А тут еще рядом промчался Рик, торопясь принять лошадь у хозяина. Орск совсем раскапризничался и застрял у входа в конюшню. «Да пошел ты, скотина!» — раздраженно выругался про себя Славка, потянув за повод.

— Жабий выродок, с конем справиться не может! Драть таких надо, и почаще! — ехидно ухмыльнулся Вилл, показав желтые зубы.

Славка скрипнул зубами.

— Выдеру! — согласился Ласк. Кивнул, увлекая за движением головы все тело, и чуть не выпал из седла. Зак торопливо подхватил хозяина.

Орск тряхнул головой, словно соглашаясь с тэмами, и все-таки соизволил послушаться.

— Да провались ты, животное! — Славка с трудом завел упрямца в стойло и еле сдержался, чтобы не огреть его по крупу. Орск фыркнул и презрительно покосился.

— Это ты про коня или про гостя? — спросил на бегу Алешка.

— Обоих! Да стой ты, с-скотина!

— А это уже только про Орска, — заметил Рик, вводя коня Ласка.

— Ты чего нервный такой? — вернулся Алешка с лошадью гостя.

— А ты не видишь?! Эта скотина опять нализался как свинья.

— Угу, а это он про тэма, — прокомментировал Алешка.

Начали расседлывать лошадей, получалось уже довольно ловко.

— Злые как черти, им под руку лучше не попадаться, — закончил Славка. — Да стой ты, животное!

— Как обычно? Или был повод упиться? — без особого интереса поинтересовался Рик, снимая потник.

— Был! Еще какой! Бить горных отбыл все-таки Крит. Ласку облом-с вышел. А Син где?

— Ушел в город с Фло.

— Вина! Живо! На двор! — заорал хозяин.

— Началось, — поморщился Славка. — Наши все тут?

— Ага, — мотнул головой Рик. — Костя и Антон уже пришли, Михан их припахал. А Сима под лестницей, говорит, управляющий не стал без Зака оружейку отпирать. Кстати, она от тебя чего-то хотела.

— Угу. Рик, я пойду, а?

— Да иди. Не понимаю, как можно лошадей не любить?

«Очень просто. Надо их побаиваться», — мысленно ответил Славка, сбегая из конюшни.

Девчонки, понукаемые управляющим, уже тащили вино и тарелки со снедью. Братья Право и Лево волокли стол и кресла. Поставили в тенечек, рядом с домом — так, чтобы заходящее солнце не слепило хозяина и гостя. С легким шелестом легла на стол расшитая скатерть. Никто из ребят не понимал этого пристрастия тэма — пить рядом с конюшней, имея великолепный сад, три столовых в доме и собственный трактир. Закатные лучи, окрашивавшие стены жилища и сараев, высокий забор и караульную будочку, — слегка облагораживали хозяйственный двор. Зато огромные мухи, вьющиеся над складируемым в углу навозом, отбили бы аппетит и у страдающего насморком. Алька на недоумевающие рассуждения Маши по этому поводу просто повела плечом и презрительно бросила: «Это для него естественная среда обитания».

Ласк, навалившись на Вилла, зло вопрошал:

— Нет, ты мне скажи, чем Крит лучше меня? Тебя? А?

— Да он фехтует, как беременная овца! — соглашался тот, пытаясь стряхнуть с себя приятеля.

Зак искривил тонкие губы в усмешке и, отодрав хозяина от гостя, сгрузил последнего обратно в кресло. Тонкие резные ножки слабо хрустнули под весом пьяного тела и ушли на палец в землю. Славка фыркнул. Уж если кто и походил на упомянутую овцу, так это сам Вилл. «Но, — с досадой вспомнил он, осторожно, по стеночке, пробираясь под лестницу, — скакали тэмы великолепно, даже вдребезги пьяные».

В щели между ступеньками хорошо виден двор, а ребята незаметны. Удобное место: и лишний раз на глаза не попадешься, и быстро сможешь прибежать по первому зову. А во дворе все уже готово: накрытый стол, кресла для тэмов. Аля разливала по бокалам вино. Славка подумал, что теперь это чаще делает она, чтобы Лера как можно реже попадалась на глаза Виллу. Вот и сейчас обходила стол с кувшином именно Аля, Лера же с Машкой безостановочно мотались на кухню и обратно.

Сима, с отвращением наблюдая за происходящим, коротко кивнула и сказала, не дожидаясь вопроса:

— Ты знаешь, мне не нравится Михан. Почему он сегодня без Зака не открыл оружейку?

— А ножи кидать — так просто косорукий писарь, а не тэм! — горячился Вилл, заглушая Симин шепот.

— Думаешь, Михан что-то заподозрил? — встревожился Славка.

Сима пожала плечами.

— Да я сейчас покажу, как надо! — Ласк выполз из кресла, чуть не свернув стол. Вытащил из-за ремня нож и прицелился в ворота.

Стражник предусмотрительно скрылся в сторожке.

— А во что ты метишься? — подозрительно поинтересовался Вилл. — Как прошлый раз — куда попадешь? А потом орать будешь: «Я туда и кидал!»

На кухню девчонки не вернулись, пробрались под лестницу.

— Фло из дома, мыши в пляс, — констатировала Сима.

— Ласк все равно скоро заорет: «Вина-а-а!» Не услышим, влетит, — заметила Лера.

«Почему он не открыл оружейку? Просто так? Или чует? Решил подстраховаться?» — это не давало Славке покоя.

Управляющий торчал тут же, в тенечке. Незаметно, словно его и не было, но внимательно прислушиваясь к пьяным тэмам. Мишень не нравилась, и они озирались в поисках более интересной: все уже испробовано и успело наскучить.

— Я знаю, что понравится тэму, — раздался голос Михана.

— Так давай, — заорал Ласк.

— Одну минуту.

Послышались шаги, и Михан заглянул под лестницу. Ребята вскочили. «Принесла нелегкая!» — мелькнуло в голове у Славки. Управляющий схватил Леру за рукав и потащил во двор. Славка выскочил следом, больно зацепившись плечом за лестницу.

Михан толкнул девочку к стене сарая:

— Вот. Она же вам тогда приглянулась.

— В нее? — слегка удивился Вилл.

Лера прижалась к стене, растеряно глянула на тэмов.

— Зачем же в нее, рядом. Чтобы как можно ближе, но не ранить.

Сима сдавленно выругалась. У Леры подкосились ноги, и она мягко осела на землю.

— Ну, так не интересно, — обиженно протянул тэм.

— Может, ее привязать? — деловито предложил Зак.

— Точно! — согласился Ласк, махнул рукой стражнику и пьяно покачнулся.

«Да он даже в ворота не попадет!» — отчетливо понял Славка.

— Она того, отключилась, — стражник лениво потормошил Леру за плечо.

Михан поморщился:

— Ничего, сейчас очухается.

— Может, на спор? — спросил Вилл, разваливаясь поудобнее. На столе под рукой тарелка с копченым мясом и кружка с вином, кресло развернуто так, чтобы видеть все в деталях: что еще нужно отдыхающему тэму?

— Да о чем спорить — кто первый ее ухлопает? Ясно, что ты, — лениво возразил Ласк. — Не, не хочу. Скучно.

— А если пари со мной? — перебила загрустившего хозяина Сима.

Она отодвинула Славку и вышла во двор.

— А?! — не понял Ласк, повернулся, с удивлением повел мутными глазами.

— Заключите пари со мной. Я кидаю нож пять раз. Если все время попадаю ближе, чем на ладонь, то выигрываю.

«Сумасшедшая! Но так у Лерки больше шансов», — Славка затаил дыхание. Да или нет?

— И какой хочешь выигрыш? — слегка оживился тэм.

— Вы больше не берете нас в качестве мишени.

— Наглая, — усмехнулся Ласк. Вилл неодобрительно прихрюкнул.

Хозяин некоторое время разглядывал обнаглевшую собственность, потом развернулся и ударил Симу. Точнее, попытался ударить — та чуть посторонилась, и кулак пролетел мимо. Тэм чуть не упал, его вовремя подхватил подмышки Зак.

— Стоять! — взревел Ласк, отталкивая слугу.

Сима глянула на Леру, вернулась на место и встала, опустив руки. Тэм хорошенько примерился и снова ударил. Девочка рухнула на землю, скорчившись и прижимая руки к животу. У Славки заныли собственные синяки. Тэм дождался, когда Сима поднимется, и спросил с издевкой:

— Еще хочешь спорить?

— Да!

— Люблю наглых, — расхохотался тэм. — Но спорить с девчонкой... — он презрительно поморщился.

Сима требовательно оглянулась на Славку.

«Что?» — не понял он в первое мгновение. И тут же дошло: «Нет, я не могу! Пусть Рик! А, черт!» — он вспомнил: Рик говорил, что ножи кидает плохо. А Славка как-то рассказал, что был одним из лучших по метанию ножей в секции. «Дернуло меня похвастаться!»

«Ну же!» — подхлестнул яростный Симин взгляд.

— А со мной? — против воли спросил мальчик. — Сомной можно спорить?

— С тобой? — с интересом развернулся Ласк. — А что, давай. Хоть что-то новенькое.

— Только пусть кидает не пять, а десять! — вдохновился гость.

«Скотина, я же не смогу...» — но ноги против воли уже понесли к столу.

— И если хоть один нож уйдет в сторону больше, чем на ладонь — я тебе все зубы вышибу.

Славка прикинул расстояние до стены — около пяти метров. Будь там не Лера, а простая мишень — без проблем.

Михан подошел к девочке и, легонько пнув ее в бок, велел:

— Вставай!

Лера в ужасе посмотрела на управляющего и не пошевелилась.

— Давай быстрее, — поторопил Михан, ухватил ее за косу и попытался поднять.

«Спокойно. Я смогу. Смогу... Да ни хрена я не смогу!»

— Давай в кого другого кинешь, — не дождавшись результата, нетерпеливо предложил тэм.

«В тебя!» — с ненавистью толкнулось в Славке.

— Выбирай, — Ласк широким жестом обвел двор.

«Выбирать?! Он спятил?!»

— Ну? А то, сколько эту дохлятину ждать.

Управляющий еще раз лениво пнул девочку. Славка растерянно оглядел двор. Кровь стучала в висках, словно маленькие молоточки: «Этого не может быть. Это — невозможно!» Взгляд остановился на Симе. «Она заварила эту кашу. В нее? — и тут же стал противен сам себе: — Только не девчонки!»

— Привяжите ее тогда, что ли! — окончательно разозлился тэм. Плюхнулся в кресло и приготовился наблюдать.

— Подождите! Не в Леру, — остановил Славка.

— Ну? — тэм оторвался от кружки с вином.

Славка вдруг явственно ощутил ребят — близко, за спиной, и дальше, в саду. Каждого.

Дань — самый спокойный и самый добрый, его не обозлило даже рабство. Для побега совершенно бесполезен, но как хорошо, что он такой есть!

Замкнутый, непонятный Антон. Славку пугает его молчание, потому что не может разобраться: характер у парня такой или его сломало происходящее?

Скрипач — так он звал про себя Костю — это прозвище подходило больше, чем просто имя.

Влад — циник и нахал. Раздражает порой безмерно, но в то же время к нему появилось какое-то смутное уважение.

Рик необходим, и эта зависимость мешает.

«Святой Вакк, говорите? — вспомнил Славка, дойдя до Рика. — Честь сильнее дружбы. Гадство какое».

Имя, словно жесткий кубик, застряло в горле, и Славка никак не мог его вытолкнуть. «Ненавижу!» — в который раз подумал он и назвал того, кто был для него самым близким:

— Лешка.

Тихо вскрикнула Аля, Сима с досадой тряхнула волосами:

— Зря, — сказала еле слышно, и Славка обозлился. Могла бы сама выйти, раз такое дело! Нахлынула ненависть — ко всем, даже к ребятам. Но волна тут же ушла, оставив только усталость.

Алешка неторопливо пересек двор, остановился неподалеку от сидевшей на земле Леры и прислонился к стене. Поерзал слегка, примериваясь ко всем впадинкам и шероховатостям. Славка вглядывался, словно видел его в первый раз: темные отросшие волосы закрывают лоб, резко обозначились высокие скулы, губы сжаты в линию. Чуть сощурив карие глаза, Алешка смотрел поверх ограды, за которую падало солнце.

— Привязывать тебя? — деловито спросил Зак.

— Нет, — отрезал тот, не повернувшись.

Михан собрал десяток ножей, встал рядом со Славкой и протянув один.

«Уже?! Я не смогу! Нет, не думать так. Нельзя».

Дерево, из которого построен сарай, не слишком твердое, нож войдет легко. Славка очень четко увидел поверхность стены: неровно обтесанные бревна, пятнышко сучка чуть ниже Алешкиного уха, длинная трещина: змеится, скрывается за плечом. Солнце светит сбоку и почти не мешает, во дворе ни дуновения ветерка — идеальные условия. Вот только бы справиться с подрагивающими пальцами.

Славка взял нож, взвесил в руке, определяя балансировку. Хороший нож. Развернуться бы — и тэму в горло. Впервые мысль об убийстве не окрасилась легкой тошнотой, так сильна была ненависть. Но нельзя. Славка наметил взглядом точку — справа от Алешкиного плеча: «Ты только не шевелись, пожалуйста!» — и метнул. Сам подался вперед, точно готовый лететь следом.

«Есть! Один есть!»

Алешка не повернулся, только еле заметно вздрогнул, когда нож вошел в доску чуть выше ключицы. Раздосадовано крякнул Вилл, заерзал на кресле.

«Спокойно!» Славка облизнул пересохшие губы и взвесил в руке следующий нож. Отполированная деревянная рукоять, клинок средней ширины. Плохое оружие тэм не держит. Пятно от сучка навязчиво лезло в глаза, но оно слишком близко к Алешке — нельзя туда кидать.

«Два!»

Кресло под Виллом жалобно скрипнуло, тэм в раздражении толкнул кувшин. Вино плеснулось на скатерть, украсив ее алым пятном, и потекло на землю. Славка хотел крикнуть, чтобы Алешка закрыл глаза, но почему-то не мог. А тот по-прежнему смотрел на падающее солнце, и только когда нож вонзался в дерево, скашивал глаза.

На шестом броске у Славки закружилась голова и он, слишком долго взвешивая в руке нож, мысленно ругал сам себя.

— Кидай! — поторопил тэм.

«Скотина!!» Нож вонзился чуть выше левой кисти, пробив ткань рубашки. Алешка дернулся. Опустил глаза на торчащую рукоятку, потом посмотрел на Славку и чуть качнул головой.

Как тот удержался на месте, не кинулся к сараю, сам не понял. Наверное, просто ослабли ноги. Валившееся за забор солнце остановилось и обдало жаром, заставив мгновенно пересохнуть губы. «А еще четыре». Навалилась усталость, как будто только что в одиночку очистил Дарлово поле.

— Ну что ты жабу тянешь! — раздражено подстегнул Вилл.

Славка повернулся за ножом и наткнулся на любопытствующий взгляд управляющего. «Аттракцион. Шоу. Какие же сволочи!» Он разозлился — и зря. Нож вошел в стену слишком далеко.

Тэм подошел к замершему Алешке и принялся мерить ладонью расстояние.

— Ну, жабье племя, уложился! Давай дальше! — огорченно махнул он, возвращаясь обратно.

«Дурак дураком, а туда же — понятия о чести. Тоже мне, блин, воин! Так, спокойно, еще три. Святой Вакк мне не поможет».

Восьмой вошел над правым плечом, девятый рядом с ногой. Десятый Славка взвешивал долго, его не торопили. За спиной в надежде на промах сопели тэмы, с интересом поглядывал управляющий и только Зак с сочувствием усмехался в усы.

«Все!» Славка уронил ставшие тяжелыми руки — последний нож торчал рядом с пятым.

Алешка шагнул вперед, повернулся и посмотрел на стену.

Ласк разочарованно махнул рукой Але:

— Наливай! А ты пошел отсюда, — бросил он своему рабу.

Славку вдруг начало знобить, он развернулся и побрел в полумрак конюшни, полный знакомых звуков и запахов. Фыркнул из стойла Орск, когда мальчик повалился на сено и закрыл глаза. Хотелось раствориться в этой траве, перестать быть Славкой и вообще перестать быть. Но кто-то схватил его и начал трясти, да так, точно собирался оторвать голову.

— Как ты мог?! Ну, как ты мог, черт возьми?! — услышал Славка над собой бешеный Алькин голос и открыл глаза:

— Слушай, отвали, а?

Девочка выпустила зажатую рубашку. Показалось, что теперь, когда руки у Альки свободны, она даст ему по морде — ее просто трясло от ярости.

— Как ты мог! — ударила Аля кулаком по сену.

«Мимо», — равнодушно отметил Славка.

— Ты же за него больше, чем за всех, боишься! У тебя же руки тряслись, ты, кретин! Зачем ты выбрал Алешку?!

— А кого надо было, тебя? — спросил Славка, подумав: «Чтоб ты провалилась». Но без злости, устало.

— Антона! Даня! За них бы ты не боялся и кидал спокойнее. Было бы намного больше шансов!

Славка с трудом поборол желание закрыть глаза.

— Какие вы все правильные! Какие все благородные. Ах, если рисковать, то только другом. Идиоты! Развели детский сад! Ты же убить его мог! Нашли время играть в рыцарей!

«Мог», — отрешенно подумал Славка и безнадежно попросил:

— Аля, уйди, а?

«Все-таки вмажет», — решил он. Но Алька сдержалась и выскочила из конюшни.

Славка закрыл глаза, но снова услышал шаги. Кто-то сел на Алькино место. «Нет, чтоб вы все провалились», — мысленно пожелал он, с трудом поднимая веки. Рядом пристроился Алешка и, отогнув набухший от крови рукав, рассматривал порез на запястье. У Славки затряслись руки.

— Неглубоко, — тут же успокоил его друг.

— Вина-а-а!! — заорал во дворе пьяный Ласк.

Вошел Рик:

— Скотина, жабий выродок! Драконий потрох!

— О, как разобрало, — с уважением протянул Алешка.

— Мне кажется, он сделал это специально! Нас изучает!

— Изучает? Ласк? У него мозгов для этого не хватит, — вытирая кровь подолом рубахи, удивился Алешка.

— Да не тэм — что с этого идиота взять! Михан. Если мы не выберемся отсюда в ближайшие дни, он нас точно достанет! А тебе, Славка, тэм этого не простит. Святой Вакк!

— Слушай, не надо про Вакка, а? — опять закрывая глаза, попросил Славка, — Как меня все достало.

На пороге неслышно появился Михан. Ребята торопливо вскочили, нельзя рабу сидеть перед вольным. Управляющий неторопливо подошел, встал напротив Славки. Михан был не очень высок и мог спокойно заглянуть в глаза мальчишке. Но он предпочел приподнять тому голову, подцепив подбородок двумя жесткими пальцами. У Славки похолодело в животе.

— Детка, тебя не учили, что нельзя выигрывать у хозяина? — желтые глаза были похожи на змеиные: такие же холодные, немигающие.

Славка промолчал, сглотнул. Скользнул взглядом в сторону.

— Я спросил тебя, — пальцы нажали, сильнее запрокидывая голову и давая на горло.

— Нет, не учили, — прохрипел Славка.

Кулак впечатался в лицо, полумрак конюшни взорвался красными искрами боли. Славка отлетел на солому.

— Хозяин-то не накажет, слово тэма. Но я тебе этого не спущу. А ну, вставай!

Славка поднялся, чувствуя, как рот наполняется кровью. «Сволочь, ну зачем при Алешке-то», — подумал тоскливо. Встал напротив управляющего, сплюнул кровь на утоптанный земляной пол. Их было трое — пусть только мальчишки, но они бы справились с Миханом. А дальше? Убьют, и все.

— Не сюда, а вон туда, — показал управляющий на стенку пустого стойла. — И только попробуй заорать.

Славка прислонился к доскам; Алешка с Риком оказались напротив. В мутном полумраке конюшни их лиц было не разобрать.

Ударил Михан умеючи, под ребра. Так, что Славка задохнулся от боли, с трудом процедил воздух в легкие. Едва разогнулся, как следующий удар снова пригвоздил к доскам.

— А Зак выиграл вольную! — неожиданно раздался голос Алешки.

Удары прекратились. Славка осторожно втянул в себя воздух, выпрямился.

— Это было при другом управляющем. Я же такое не допущу. Ясно?

Алешка сжал губы, вскинул голову. Михан цыкнул — то ли осуждающе, то ли поражаясь наглости — развернулся к Славке, — удар заставил скорчиться, мальчик еле устоял на ногах.

— Ясно, я спрашиваю?

— Ясно, — с ненавистью бросил Алешка.

Еще один удар выбил у Славки хриплый вскрик.

— Нужно говорить — «господин».

— Ясно… господин.

Толчки боли следовали один за другим; ноги подогнулись, и Славка упал на колени. Управляющий пнул, стараясь заехать окованным носком сапога как можно сильнее. Снова вырвался крик, но мальчишка тут же сцепил зубы. Он старался не кричать не из-за угрозы Михана, а только из-за Алешки. Если тот выкинет что-нибудь еще — несдобровать обоим. Ударив еще раз ногой, Михан удовлетворенно кивнул и вышел из конюшни, бросив напоследок ребятам:

— Живо работать. Вон, три стойла еще не вычищены. Тоже по зубам захотели?

Глава 5

Аля прислонилась плечом к стене конюшни. Хорошо как! Тихо, спокойно. Ласк торчит в трактире, наливается вином вот уже третий день подряд, если считать с отъезда Крита. Михан умотал туда же. Что-то не ладится у управляющего, дома почти не бывает — вот ребята и получили передышку. А то, если бы не Славкины соломинки в стене, так и вовсе бы от усталости счет дням потеряла.

Право и Лево — Аля так и не научилась их различать — одновременно маялись зубной болью. Алька сама по приказу Фло размешала для них порошок-снотворное, и сейчас братья беспробудно дрыхли в подвале. Сама надсмотрщица закрылась в комнате с Сином. Минка, хихикая, еще неделю назад насплетничала про их отношения, и с тех пор конюх стал Альке еще противнее.

Лера, Дань и Карт в углу двора рисовали драконий хвост, отбирая друг у друга щепку, которой чертили на утоптанной земле. Садовник был единственным, если не считать болтушки Минки, кто относился к ребятам по-человечески. Антон и Костя еще не вернулись из трактира. Машка с Риком торчали под лестницей и спорили о достоинствах и недостатках местных пород лошадей. Аля улыбнулась, вспомнив, как Маша перед сном проводила инструктаж. Сима назвала это «с какой стороны сесть на лошадь».

— Лошадь — не мотоцикл, не велосипед, — втолковывала Маша лежащим девчонкам. — Садиться нужно плавно. Поставил левую ногу в стремя, перенес правую и аккуратно опустился.

Аля прикинула высоту лошади, представила рядом себя. Хм, она в стремя-то разве что в прыжке с разбега попадет. Хорошо Симе, она вон какая спортивная.

— Когда нога в стремени, пятку опускаешь вниз. Пятку, не носок! — говорила Маша, что-то рисуя в воздухе. То ли стремя, то ли положение пятки — в полумраке не разобрать.

— Почему вниз? — заинтересовалась Аля.

— Будешь падать, ноги в стременах не застрянут, — охотно объяснила Маша.

— Ни фига себе, оптимизм!

— И повод — не выпускать, — добавила Маша.

— А это...? — начала Алька и прикусила язык: вдруг опять для того же.

Фыркнула Сима.

— Правильно, когда падать будешь, повод самортизирует, — пояснила она.

— Откуда знаешь? — спросила недовольно Алька. Что же, она одна тут неуч?

— Догадалась, — безмятежно улыбнулась Сима.

— И лошадь не убежит, — добавила Маша.

Вот и сейчас — нашли с Риком общую тему, лошадиную, и сцепились языками. Аля понимала их через слово.

Остальные тренировались в конюшне — Влад все-таки уломал Славку вернуться к обучению. Аля посидела там, с интересом наблюдая. Сначала молча, потом черт дернул комментировать неумелую пару — Влада с Алешкой. Влад не менее ехидно огрызался, а Лешка разозлился, вошел в раж и чуть не разбил приятелю бровь. Пришлось спешно удирать от справедливого возмездия.

Аля отлепилась от стенки. Ладно, нечего торчать тут как на выставке. Пойти голову хоть помыть, пока никого нет.

Но на лестнице перехватила Минка.

— Алька, помоги! Фло велела в кабинете прибрать. Я бы Машку попросила, да не хочу ей мешать, — Минка подмигнула.

Аля фыркнула: вот странная особа, везде чудятся романы, даже там, где ими и не пахнет.

— Ну, пойдем.

В кабинете Алька еще ни разу не была. Небольшая комната на втором этаже всегда запиралась на ключ, убиралась там сама Фло, в крайнем случае, Минка. Ласк там бывал редко, чаще кабинетом пользовался Михан.

Минка открыла замок большим ключом с замысловатой бородкой, в замке его не оставила, торопливо повесила на шею.

— Давай я картины и напольные вазы протру, а ты полки.

По сравнению с другими комнатами эта выглядела солиднее. Стены тоже затянуты шелком, но темным. Множество картин, выполненных в траурных тонах. Темный матовый пол из узких дощечек. Вдоль одной стены тянется длинный стеллаж, на котором громоздятся глиняные фигурки, книги в кожаных переплетах, груды бумаг — стопками и свернутые в трубочки.

Аля с тряпкой в руках двинулась к полкам, обходя стоявший по центру огромный стол — широкую толстую доску, которую поддерживали четыре льва, сидящие на задних лапах. Ей хотелось подробнее разглядеть кабинет, но Минка торопила, то и дело оглядываясь на дверь.

Глиняные фигурки оказались забавными: кони, драконы, птицы. Стояли они кучкой, и Алька даже увлеклась, перебирая их и расставляя. Гордые жеребцы выстроились строем, сбились в стаю драконы, птицы сели кружком. А в центр им нужно поставить вожака — большого, расправившего крылья орла. Аля сняла фигурку с полки и замерла. За широкими крыльями прятались земные старинные часы. Два потемневших бронзовых ангелочка обнимали циферблат с арабскими цифрами и ажурными стрелками.

— Минка? — растерянно показала она находку.

— А, да, дорогая вещь, ты осторожнее. Вроде как еще прадеду тэма Ласка их сэт пожаловал.

— Они ходят?

— Нет, слабый дрид заряжал, давно встали.

Девочка вернула часы на полку. «Не маги, а ворюги обыкновенные! Натащили добра». Орел встал на место, уселся на хвост маленький дракончик. Аля добралась до бумаг, аккуратно сдвинула их в сторону. Покатились палочки для письма. Девочка с интересом покрутила одну — напоминает мелок, только более мягкая. Возвращая листы на место, не удержалась, засунула нос в верхний.

Щеки вспыхнули: вот это да! Бумаги явно приготовлены для управляющего: в углу оттиск печати, повторявший в более изящном варианте клеймо, выжженное на руках мальчишек; внизу — подпись Ласка. Остальная часть листа пустая, пиши — не хочу. Аля взяла верхний — он зашуршал, а показалось — загрохотал, как лист железа, на весь кабинет. Минка обернулась. Девочка с нарочито безразличным видом бросила листок обратно.

— Побыстрее, а то Фло скоро вылезет.

Два раза Алька пробовала стянуть бумаги, и каждый раз Минка поворачивалась прежде, чем та успевала сунуть их за пазуху. «Черт бы ее побрал! А они нам, наверное, пригодились бы», — в ярости скрипела зубами девочка.

— Ой, картина того гляди свалится! — Минка огорченно тронула полотно, изображавшее нечто, похожее на разъевшегося быка с хвостом и крыльями. Странное животное нависало над поверженным воином, не замечая, что тот тянет руку к ножу.

Аля снова попыталась сдвинуться к бумагам. Минка повернулась:

— Сегодня уже не успею, а завтра попрошу кого-нибудь из мальчишек прибить.

«Чтоб тебя вместе с этой картиной черти взяли!»

— Ты закончила? Пошли!

Аля состроила за спиной Минки гримасу.

Под лестницей собрались почти все. Не хватало Кости с Антоном, а еще Дань ушел с Картом в сад. Фехтовальщики расслабленно сидели на бревне и слушали байки Рика о конных полках Семиречья.

— Откуда ты все-таки столько знаешь? — не выдержал Славка как раз тогда, когда к ним присоединилась Аля.

Рик усмехнулся:

— Ладно. Не хотел зря говорить, но и так уже наболтал лишнего. Княжеский корпус — это вам не жабьи пляски на лужайке, — туда отбирают лучших. И учат не так, как обычных воинов. Считается, что именно у нас есть все шансы стать княжескими сотниками.

Альке было наплевать на перспективы кадета, и она перебила:

— Рик, я видела в кабинете Ласка чистые листы с его печатью и подписью.

Мальчик глянул непонимающе, потом встрепенулся:

— Вот бы стянуть! Вписать, что надо, и к лешему патрули!

— Да пыталась я! Минка... чтоб ей! Все время на меня смотрела. Не могла же я красть у нее под носом! — Она с досадой тряхнула волосами, искоса глянув на Алешку.

«Ну вот, теперь этот меня совсем дурой считать будет!» — Минка завтра, когда Ласк из дома свалит, позовет кого-нибудь из вас прибить картину в кабинете.

— Точно кого-нибудь из нас? — недоверчиво влез Славка.

Аля повертела пальцем у виска:

— Я вам что, Нострадамус? Сказала, что позовет, а уж как там будет... Ну, Право-Лево она не любит. Сина побаивается, Карт все время в саду. Остаетесь вы.

— А я буду с тэмом, — расстроился Славка.

— Ну, а за мной и Данем она в сад не побежит, — кивнул Влад.

«Остаются Алешка и Рик», — тут же посчитала Аля.

— Я постараюсь у нее на глазах крутиться.

«Ой, нет, только не Лешка! Кой черт меня за язык дернул!» — Алька прикусила губу.

— Почему это ты? — возмутился Рик.

— Еще подеритесь, — проворчал Влад. — Рик уже, кажется, выясняли, что тебе рисковать нельзя. Опять двадцать пять?

Славка с тревогой взглянул на Алешку. «Скажи, что ты против», — мысленно попросила Алька. Но тот промолчал. «Кретин! Чтоб тебя, с таким характером!»

— А вы, я погляжу, оптимисты, — продолжил Влад. — Я бы Михана за дурака не держал, — и он передернул плечами.

«Ой, мамочка!» — Алька ярко представила, что было бы, попадись она на краже, и у нее заболел низ живота. Если Влада так наказали за ночной выход...

— Жаба его проглоти. Михан — это проблема. Вы заметили, как он вовремя — в смысле не вовремя — появляется? На галерее, когда туда шел Влад, — Рик загнул один палец. — Чуть не засек нас на тренировке, — прижал к ладони второй палец. — А стоит в отсутствие Сина хоть немного сесть передохнуть — тут же нарисуется, будто за дверью караулит. И вообще — у него желтые глаза.

— И что глаза? — не понял Славка.

— А такие бывают у ведунов. Не у всех, но часто.

— Баста, карапузики, кончилися танцы, — скривился Влад.

— Но зачем бы тогда ему служить управляющим? — возразил Славка.

— Может быть, у него только задатки? Ну, на настоящего ведуна не тянет, а нюх есть? — предположил Рик.

— Н-да, — помрачнел Славка. — А как я прав, что не люблю фэнтези!

«Ну, скажи, что ты против!» — снова мысленно попросила Аля, представив на месте Влада не себя, а Алешку. Ну что ей стоило придержать язык?!

— А обмануть ведуна можно? — спросила Сима.

— Хорошего — никаких шансов. Угадывают поведение на несколько шагов вперед. А вот скрыть кое-что можно, нужно только молчать. Хоть слово скажешь, вроде «не знаю», и все. Слабый ведун сразу определит ложь. Кто посильнее — узнает правду, а некоторые — так просто в деталях все увидят. Но молчать-то не всегда получается.

— Нам действительно нужны эти бумаги? — спросил Влад после недолгого раздумья.

— Смотрите сами: патрули в городе и на выезде на дорогу. Чем сразу сворачивать и по кустам да болотам шарахаться, проще Купеческой дорогой ехать, сколько сможем. Нам надо будет выиграть время. Тем более всадники из вас никакие.

— Вы только Минку попробуйте отвлечь, — попросил Алешка, говоря, словно о решенном деле.

«Ну уж фиг! Не хватало еще Лешку под плети!» Но возразить Аля не успела — в ворота застучали. Воин, зевавший на пороге сторожки, бросился к смотровому оконцу.

— Тэм! — крикнул Рик, перебегая к конюшне.

Алешка бросился за ним. Аля с остальными метнулась к двери. Встречаться с пьяным Ласком никто не хотел.

Задний двор тонул в полумраке. Прохладный вечерний ветерок мягко коснулся разгоряченного лица, чуть приподнял на шее слипшиеся в сосульки волосы. После кухонной жары и духоты — благодать! Машка потянулась всем телом, чувствуя, как распрямляется натруженная спина. Встала на цыпочки, запрокинула голову: беззвездное, безоблачное, чуть окрашенное закатом небо казалось перевернутой чашей. Как же редко удается побыть не на виду у девчонок, Фло, Барбы, других обитателей дома. От стражников, правда, никуда не денешься, торчат у своей сторожки, но к ним уже привыкли.

Маше часто вспоминалась ее спальня: маленький, уже чуть тесноватый диванчик, мама все собиралась заменить его, и вот — кому он теперь нужен? Бра на стенке освещает только изголовье, и так уютно забраться с книжкой под голубое одеяло, разрисованное смешными собаками. Тихо, никто не мешает, только мама в полдесятого скажет: «Маша! Немедленно выключай свет, а то завтра отец тебя поднимать будет!», но остаются самые интересные страницы ... «Мамочка! Как я хочу домой!»

Девочка вздохнула, шагнула к перилам. В дверях кузни мелькает Рик, из конюшни слышны непонятные звуки — точно там таскают что тяжелое. Стражник сидит на пороге сторожки, крутит в руках нож. Маша прислушалась: ага, под лестницей кто-то есть.

Легко сбежав по скрипнувшим ступенькам, девочка впорхнула в укрытие. Костя стоял, прислонившись плечом к стене, устало прикрыв глаза. Влад сидел на бревне и со злостью ломал в руках щепку.

— Что случилось? — привычный комочек страха застрял в горле, заставив Машу пискнуть. — Да говорите же!

— Михан Лешку поймал, когда тот бумаги прятал, — сдавленным голосом ответил Влад и с силой загнал щепку в землю, так, словно держал в руке нож. — Скотина!

— Когда?

— Да вот только что. Из кабинета-то Лешка их вынес, Минку девчонки отвлекли. А дальше этот гад нарисовался. Козел!

— Где он?

— Заперли в кладовой, ну там, в центральном подвале. Наверное, отложил разборки до приезда тэма.

Машка обхватила себя за плечи. Страх за Алешку заставил покрыться гусиной кожей.

— Славка знает?

Дружба, возникшая между мальчишками, давно ни для кого не была секретом, и Маша не хотела бы сама сказать Славке о происшедшем.

— Еще не вернулись. Костя говорит, Ласк опять в трактире сидит, всех повыгонял и квасит.

Девочка присела на поставленное на попа полено, натянула на коленки длинный подол рубахи:

— И что теперь будет?

— Что будет, что будет! Раньше думать надо было! Меня, дурака, мало было, нет, других на идиотизм потянуло. Про побег не догадаются, так кражу повесят. Тоже мало не покажется!

— Не пугай ее, — вмешался Костя, — мы пока ничего не знаем.

Стражник взметнулся с порога и бросился к воротам. Конь Ласка невозмутимо вошел во двор, словно в седле сидел не всадник, а мешок с сеном. Впрочем, хозяин ничем от него и не отличался. Зак торопливо спешился, подхватил тэма подмышки. Из конюшни выскочил Син, и они вдвоем поволокли пьяницу в дом. Славка придержал сразу двух коней и торопливо скрылся в дверях. Оскорбленный Орск топнул копытом и сам зашагал следом.

Маша еще сильнее натянула на колени рубашку, снова обхватила себя за локти. Что сейчас будет!

Мальчик торопливо выскочил из конюшни, судя по всему, он даже не расседлал коней. Глянул на кузницу — но туда входить без разрешения ребята не смели, — метнулся под лестницу.

— Лешка где?

Машка отшатнулась в тень.

— Вы что молчите? — Славка шагнул назад и покачал головой, словно заранее не соглашаясь с тем, что услышит.

— Его поймали. Сейчас он в нижней кладовой. Михан постарался, — коротко отозвался Влад, не поднимаясь с места.

Говорил, а сам в упор смотрел на Славку. Костя нерешительно повел плечом, словно хотел что-то сказать, но не решился.

— Подробнее, — тихо попросил Славка.

От его голоса снова забегали мурашки, и Маша поежилась.

— Да что подробнее?! Наткнулся на него управляющий. Что Лешке было делать? Михан крикнул дворовых, его и взяли. Мордой в землю уложили, и готов.

— Не кричи, — устало попросил Костя.

Славка сел у подножия лестницы на землю, уткнулся лицом в колени.

— Его били? — глухо спросил, не поднимая головы.

— Нет, ласково и вежливо проводили до дверей, — уже тише, но все еще резко ответил Влад.

— Михан теперь выбивать начнет, зачем Лешке бумаги, — тоскливо проговорил Славка. — А мы даже ничего соврать не придумали.

Вышел из дома Син, скрылся в конюшне — и сразу снова показался на пороге:

— Жабьи дети! Ублюдки драконьи! Чтоб вас дракон сжевал…

Сидящий на пороге стражник даже заслушался. Рик встал на пороге кузни, Славка даже не шелохнулся. Конюх, продолжая ругаться, поддернул рукава и затопал в сторону ребят.

Его коренастая широкоплечая фигура закрыла выход, под лестницей потемнело. Син примерился пнуть ножищей Славке под ребра, но мальчик вскочил.

— Только тронь! — он побелел, сжал кулаки. — Слышишь, ты, подонок, только тронь. Я же отвечу!

Конюх замер в нерешительности: мальчик говорил так, словно ему нечего было терять. За плечом Сина возник Рик — видно, услышал вопли конюха. Нехотя, но все же встал Влад, оторвался от стены Костя. Мужчина исподлобья оглядел ощетинившихся мальчишек:

— Дураки! Лошадей попортите — с вас со всех шкуру сдерут, — он сплюнул на землю.

Машка брезгливо отдернула ногу.

— Я сейчас все сделаю, в кузне уже все, — спокойно заметил Рик и пошел в сторону конюшни.

Син снова качнул головой и потопал вслед за мальчиком.

Славка отвернулся к стене, спрятал в сгущающейся тени лицо.

Машка передернула плечами: ей тоже пора. Медленно, ведя пальцами по стене, добралась до кухонной двери. Глубоко вздохнула, прежде чем нырнуть в одуряющий жар, потянула дверь. Фло, к счастью, не было. Все так же возилась у печи Барба. А в углу на полу сидела Лера; уткнувшись в ее колени, рыдала Алька.

…Как трудно просыпаться рано утром! Особенно — открыть глаза и понять, что дом, мама и папа только снились. А сегодня возвращаться в реальность особенно тяжело. Маша еле слышно шмыгнула носом, но слез уже не было.

За прошедшие два дня Михан несколько раз подходил к тэму — девчонки видели, да и Минка рассказывала. Но тот или был пьян, или мучался с похмелья, и только отмахивался от управляющего. Тот злился, но без распоряжения Ласка сделать с его имуществом ничего не мог. Алешка, как ни крути, принадлежал тэму. Управляющий мог его наказать, но не более.

И наверняка наказывал... Михан несколько раз ходил в подвал, прихватив с собой кого-нибудь из стражников. Рик боялся, что, когда управляющему надоест добиваться правды собственными силами, он плюнет на скупость тэма и пригласит ведуна. Его услуги стоят дорого, но ради такого случая можно и расщедриться. При словах «собственные силы» Машка пугалась. А ведь мальчишки еще не знали, что Михан берет с собой только воду и ни крошки еды. Девчонки, не сговариваясь, скрывали это от остальных. А может быть, просто никто из них не хотел оказаться той, кто скажет об этом.

Маша открыла глаза и первым делом посмотрела на Альку. Та спала, свернувшись клубком и чуть приоткрыв губы. Она осунулась за эти дни, под глазами пролегли синеватые тени. Маше захотелось воспользоваться Симиной привычкой и пожать плечами. Кто бы мог подумать, что Алька будет так переживать. Начиная с той ссоры в сарае у Дарла, она постоянно поддевала Алешку, да так зло и едко, что Машке становилась его жалко. Она даже пыталась сказать это Але — но та только ухмыльнулась в ответ и процедила, что парень ее раздражает.

Скрипнув дверью, вошла Минка:

— Подъем! — затормошила она Алю.

Та открыла глаза и тут же уцепилась за девушку:

— Ласк уже встал? Протрезвел?

— Ну что ты! Он опять до обеда проспит, — успокоила ее Минка.

Ласк действительно долго отсыпался после ночной гулянки. Михан оружейку открывать не стал, нашел Славке другую работу: таскать на кухню воду из колодца в дальнем углу двора. Маша с Алькой перемывали парадный сервиз, и побегать мальчишке пришлось немало.

Маша протерла кружку и залюбовалась неведомым животным на картинке: оно было похоже одновременно и на мышь, и на котенка. В лапах зверюшка сжимала цветущую ветку. Только хотела показать рисунок Але — Фло не было, а Барбе все равно, чем они заняты, — как вошел Славка.

Мальчик тяжело поставил ведра прямо под порогом и опустился на пол, прислонился спиной к косяку. Маша торопливо поставила кружку на стол. Новость у Славки явно плохая, вон как изменился в лице, а если посуда разобьется — не миновать участи Влада.

— Да говори ты! — первой не выдержала Алька.

Маша воровато глянула на дверь: только бы не явилась Фло.

— Там, у колодца, стражник. Ну, тот, с перебитым носом. Его Михан с собой в подвал таскает. Он руки пришел мыть. Говорит — полей. Подставил, а они в крови... Вот так пальцы, толстые такие, короткие, — он пытался показать на своей похудевшей руке. — Вот тут шрам на запястье, и вот так, пол-ладони, в крови. Это что же, в Алешкиной, получается?

Маша растерянно оглянулась на Барбу, равнодушно гремевшую посудой. На Алю, застывшую с прижатыми к губам руками. Нет, Славка ошибся! Это просто совпадение!

Аля, не глядя, нашарила на столе кружку с нарисованной зверюшкой и размахнулась, готовая швырнуть об пол. Машка едва успела перехватить ее руку:

— Сдурела? Ты что!

Аля промолчала и зачем-то начала протирать мокрый стол посудной тряпкой.

— Он говорит: «Вот жабеныш упрямый! Его лупят, а он огрызается». А потом еще: «А чего огрызаться-то? За каждое лишнее словечко еще больше влетит».

— Да не переживай так, — вдруг заговорила Барба.

Маша даже вздрогнула, а Славка с надеждой взглянул на повариху.

— Побить-то побьют. Да пока хозяин не разрешит, не рискнет управляющий покалечить или еще чего сотворить. Все ж таки не его добро.

— А что Ласк может за кражу сделать? — Славка впился в женщину взглядом.

Барба покачала головой и снова отвернулась к печи:

— Не было еще у нас в доме такого.

…Вечером все сидели не под лестницей, а в комнате мальчишек. Словно так, за дверью, можно было укрыться от неприятностей. Славка лежал лицом к стене, Костя выстукивал пальцами по краю лавки какой-то сложный ритм. Рик валялся на лавке, закинув руки за голову, и рассматривал потолок. Разговор не клеился. Даже вечная тема побега не всплывала — Славка молчал, а без него как-то не получалось. Огонек на фитильке чуть трепыхнулся. Влад подумал, что масло вот-вот кончится. Интересно, дадут ли им еще или в темноте придется лбы разбивать?

Рик неожиданно сел, мотнул головой, отбрасывая со лба длинную челку:

— А если Алешка не выдержит? Нам тогда конец.

Влад сел поудобнее, прижался спиной к стене и приготовился наблюдать.

— Выдержит, — рывком повернулся Славка.

— Откуда такая уверенность? — холодно усмехнулся Рик.

— А ниоткуда. Просто уверен, и все.

— Классно, главное — очень убедительно, — с иронией бросил Влад.

— Он — выдержит!

Владу показалось, что еще слово, и Славка заедет ему в физиономию. Вот психи! То Рик кидается, то этот.

— Стоп! — подняла ладонь Сима. — Мы что-то можем изменить? Нет. Стоит ли спорить?

— Точно, идиотский спор, — поддержала Аля.

Девочки втроем сидели на пустой лавке, только Маша пристроилась рядом с Данем.

— Это еще почему? — надменно поинтересовался Рик.

— Да хотя бы потому, что нас не бьют, а ему там плохо! — бросила Аля. Наверное, она хотела уколоть Рика, но тот даже не повернул в ее сторону головы, а вот Славка вздрогнул. — И вообще, кто-нибудь из вас может сказать: да, я бы выдержал? Вот так, серьезно подумав? Можете?

Влад честно постарался вспомнить, как врезались наручни в запястья, как горела спина. Но всплыло совсем другое: как потом валялся на лавке, от боли вцепившись зубами в дерюгу, и думал, что хочет выжить. Поморщился, повел плечами:

— Лично я второй раз не хочу. Так что бить себя в грудь не буду. Я — не уверен.

— А я в Алешке уверен, — продолжал настаивать Славка. — Вы что, не понимаете, какой он?

Влад порадовался, что масла в светильнике осталось мало и не очень-то можно разглядеть его ухмылку.

— Кой черт меня дернул за язык с этими бумагами! — со стоном вырвалось у Альки.

Лера повернулась в сторону Рика, и Влад легко представил ее укоризненный взгляд: «Завел разговор!» — Рик проигнорировал.

— Бежать надо. И как можно скорее, — соскочил в привычную колею Славка. — Ласк-то когда-нибудь протрезвеет.

«Это гонка. Кто успеет быстрее — Михан расколет Лешку, или нам выпадет непонятно какой шанс», — подумал Влад и не сдержался:

— Класс. Через стенку прыгать будем? Поставим мировой рекорд по прыжкам в высоту под аплодисменты стражи?

— Я тут подумал: а что если, когда будем в оружейке с Заком, его оглушить и вооружиться? Со стражниками втроем справимся, а, Рик?

— Святой Вакк! Да хоть один стражник подаст сигнал — тут же все патрули сбегутся! Видели, у каждого на поясе рожок.

Влад с трудом унял заколотившееся сердце, резко подался вперед:

— А почему только оглушить? Или вы стражников собираетесь вежливо связывать? Аккуратно, в порядке очереди?

Славка метнул взгляд в угол, Рик с интересом посмотрел на ребят.

— Можно же ранить, — предположил Дань.

Сима хмыкнула, Славка слегка поморщился:

— Стражник-то будет сражаться без ограничений, а это серьезное преимущество, — пояснил он Даню и повернулся к Владу. — А сам-то?

— Ну, я разве что с кочергой против меча. Но меня тогда прибьют очень быстро, и вопрос отпадет, — ухмыльнулся Влад, ответ он заготовил заранее: — Рик, а ты?

— А мне что, я уже убивал, — он чуть улыбнулся.

Была у него улыбочка, ух как она бесила Влада! Четкая линия темных губ на мгновение ломалась и снова складывалась в рисунок: уголки чуть приподняты, вот только глаза оставались холодными, словно Рик не улыбался, а исполнял ритуал.

— Как это — убивал?!

— А вот так. Думаешь, в дружину к князю так легко попасть?

— И кого ты убил? — выглянула Маша из-за плеча Даня. Так маленькие дети смотрят страшный фильм по телевизору: из укрытия, чтобы можно было в любой момент спрятаться.

— Раба.

Влад присвистнул.

— Подробнее, — потребовал Славка.

Рик демонстративно зевнул.

— Могу подробнее. При княжеской дружине большие конюшни, там работает пацанье лет с семи. Выполняют поручения ратников, за лошадьми следят. Работой их особо не грузят, да и много их там ошивается. Вот у них и есть три-четыре года, чтобы научиться сражаться. На тренировках постоянно торчат, между собой дерутся, кто-то из взрослых, чем-нибудь помогает. По-разному, короче, но возможность учиться есть. Вот с ними и сражаются, когда хотят стать кадетами при княжеской дружине. Если побеждает раб — он получает свободу и деньги — столько, сколько он стоит по ценам Тирмского базара.

«Ни фига себе!» — обалдел Влад.

— И чтобы попасть в дружину — обязательно надо убивать? — у Маши от ужаса распахнулись глаза.

— Да. Бой заканчивается только смертью.

— А если один ранен?

— Другой должен его добить.

— Это же... бесчеловечно! — пискнула Машка.

— Для кандидата — да, — вслух подумал Влад.

— Сдурел?!

— Блин, Маша! Тут другие законы! И если раб хочет получить волю — он сражается!

— Мне повезло, я убил сразу, в бою, добивать не пришлось.

— Я бы не хотел быть кадетом, — покачал головой Дань.

Рик зло усмехнулся.

— Теперь я буду тебя бояться, — сказала Маша.

«Тьфу, дура! На фига лезть с такой откровенностью?» — разозлился Влад.

Вмешался Славка:

— Влад прав, тут другие законы. Если мы хотим убежать, то надо решать: будем убивать или нет. Если нет — лучше сидеть и не рыпаться. Потому что по-другому — не получится.

Влад несколько опешил от такого резкого тона, а Рик удовлетворенно кивнул.

— Я надеюсь, что смогу убить. Я хочу убежать. И бежать не один. Одному еще можно как-то обойти, укрыться. А вот так, с девчонками, вряд ли получится. Толпа ничьих подростков, мы будем слишком заметны.

Влад подумал, что разговоры с Риком не прошли даром. Славка с его упорством сейчас ориентировался в окружающем мире лучше всех остальных пленников. Влад даже позавидовал такой убежденности. Сам он слабо верил в то, что побег удастся. Точнее, ровно настолько, чтобы не спятить от отчаяния.

— Когда я училась сражаться, то думала, что бой — это искусство. Ну, вроде танцев или художественной гимнастики. Только драйва побольше да философия поинтереснее, — ни к кому конкретно не обращаясь, сказала Сима.

Девчонки ушли, Рик погасил светильник. Душный воздух, пропитанный запахом прогорклого масла, висел неподвижно, не помогала даже приоткрытая дверь. Славка в который раз перевернулся с боку на бок. Нет, не уснуть. Мальчик вскинул руку, нащупал торчащие в стене соломинки, перебрал в пальцах — тридцать четыре. Мог бы и не считать, и так помнил наизусть. Он развернулся, упал навзничь. Не уснуть — и не надо обманывать себя, что дело в духоте. Просто кажется, что там, за головой — пропасть. Пустота. А должен лежать Алешка.

Славка не выдержал. Встал, сгреб солому в дерюжку и переместился на пустовавшую до сих пор крайнюю лежанку, улегся ногами к окну. Так легче: затылком явственно ощущалась дерево, а чтобы не видеть пустое Алешкино место, достаточно отвернуться к стене. Мальчик почти коснулся лбом необструганной древесины. В подвале, наверное, такие же. Или каменные? Тогда там холодно. И лежать на полу жестко, а если еще избит...

Он собрался было снова повернуться, но вовремя вспомнил, что тогда станет видна пустая Алешкина лавка, и остался лежать так. В памяти всплыл последний разговор, который они вели шепотом в этой комнате, и Славке вдруг показалось, что он в чем-то виноват перед другом. Но в чем? Вроде закончилось-то нормально, разобрались.

Ему тогда казалось, что Алешка на него злится: попробуй-ка постой в качестве мишени! Тем более — Славка чувствовал это! — тот словно отгородился, разговор поддерживал, но сам не начинал. Славка помаялся пару вечеров, а потом брякнул:

— Ты чего, на меня злишься, да?

Они лежали в темноте, остальные уже спали.

— За что? — в голосе Алешки было неподдельное удивление. Лица его Славка не видел — почти соприкасаясь затылком с затылком друга, он слепо таращился в потолок.

— Что я тебя выбрал тогда.

— Сдурел?

— Да я серьезно! Алька мне вон, чуть голову не оторвала.

Алешка промолчал. «А, скажу, как думаю — плевать!» — решил Славка.

— А что же ты тогда молчишь третий вечер? И вообще, избегаешь. Скажешь, не так?

— Ну, так, — неохотно уронил Алешка.

Славке стало не по себе. Он завел разговор с одной целью — удостовериться, что не прав. А получилось — все наоборот. Он-то думал, что за спиной стена из толстых вековых бревен, а оказалось, что это просто иллюзия, и он проваливается в пропасть.

— То есть не в смысле избегаю...

— А как? — почти равнодушно спросил Славка. Он летел в эту пропасть, и у нее не было дна.

— Да просто мне как-то… Я же струсил тогда. Надо было самому выйти, чтобы ты не выбирал! А я струсил!

«Да, было бы проще». Славка рывком перевернулся на живот, уставился в недоумении. Чуть помедлив, Алешка нехотя повернулся, уперся подбородком в кулаки:

— А я как дурак стоял и думал. Понимал — девчонки отпадают. А выбирать из остальных... Я же понял, как ты будешь выбирать. Угадал. Ну, мне и показалось: выпрусь, будет как-то... Не знаю! В общем, пока я это пережевывал, ты уже выбрал. Получается — я струсил.

Славка уткнулся лицом в дерюжку, чтобы не показать глупой улыбки. И только через пару секунд спохватился, что Алешка ждет:

— Угу, дурак. Еще какой, — сообщил радостным шепотом. — Я тут уже на стенку лезу, думал, ты на меня злишься. Точнее, мы оба дураки! Давай друг друга с этим поздравим!

Они торжественно пожали в темноте руки, сначала дурашливо, и только в последний момент серьезно.

«Хорошо, что я начал тогда тот разговор», — подумал Славка, выныривая из воспоминаний. И испугался — это что же, он подсознательно уже не верит, что Алешка выпутается из этой истории? Ну уж нет!

Так что же не так в этом разговоре? Какое-то смутное ощущение, что сделал какую-то глупость. Или гадость. А если попробовать представить себя на месте друга? Трудно, характер не тот, но попытаться можно. Вот тэм велит выбирать мишень... У, черт! Какой же ты, Славка, скотина! Отношения ему выяснять неудобно, — тоже нашлась психологически тонкая личность! Дурак! Пока ему неудобно было, Алешка считал себя трусом. Славке захотелось дать себе в ухо: обрадовался, расплылся, что друг а на него не сердится, и ничего не сказал ему.Хоть вскакивай и беги к Михану: я подбил на кражу, посадите меня к Лешке в подвал. Да только фиг посадит. Чертов мир! Ой, какой же я кретин!

…Завозился во сне Влад, что-то бормотнул. Уже ведь за полночь, как Славка будет завтра сражаться? Но не идет сон, донимают все те же мысли: «Ну почему — мы?! Четыреста лет никого и ничего не таскали, а тут — пожалуйста. Почему — именно нас?» Славка ненавидел дрида не меньше, чем пьянчугу Ласка и его рачительного управляющего. «Убил бы гада!» — скрипнул зубами мальчик. И тут же вздрогнул: это дома легко швыряться такими словами, а в княжестве-то убийство может стать реальностью.

Славка нашел в памяти какой-то боевик, из тех, что смотрел только от безделья: с плохим сюжетом, отвратительно поставленными боями, но очень натуралистичной кровью. Сцена вспомнилась ярко: на мокрый асфальт падает парень, зажимая окровавленными ладонями распоротый живот. Славка поднял руку, плохо различимую в полумраке, и представил в ней нож. Словно это он только что убил, он воткнул нож в живот другому человеку. Мальчика передернуло, он торопливо шаркнул ладонью о дерюжку, будто действительно запачкался кровью.

«Так, хватит, совсем разнюнился! О побеге нужно думать», — он давно желал осуществить одну идею: пробраться в сад и оттуда проследить за стражей. Карт мальчишек загружает по полной, да и работают они далековато от сторожки. Еще нужно обследовать забор: хоть щелочку найти, малейшую лазеечку. И хорошо бы там полазить вместе с Риком. Для Славки сейчас момент подходящий — тэм в казармы не таскает. Еще бы Михан в трактир убрался. Вспомнив об управляющем, мальчик повел плечами: если попадутся, отделают, как Влада. Рику сложнее — Син из конюшни почти не выпускает, разве что на сеновал или в кузне прибрать. Но тут тоже есть вариант: если конюх напьется, то может задрыхнуть средь бела дня. При управляющем он такого себе не позволяет, но опять-таки, если Михан уйдет в трактир. Стража — фиг с ней. Взять для прикрытия какие-нибудь мешки да таскать по саду, вроде как делом заняты...

К полудню мятый с похмелья Ласк проснулся. Побродил по дому, обругал завтрак и решил ехать в казармы.

Славка тронул Орска, пристраиваясь за тэмом. С одной стороны, он обрадовался, что хозяин уезжал: разговор с управляющим опять не состоится. С другой — руки у Михана в отсутствие хозяина развязаны, — это пугало и злило до зубовного скрежета. «Устрой тренировку, скотина», — послал он идею в спину Ласка.

— Славка, не дури, — прилетел к нему шепот ехавшей рядом Симы.

— Телепатируешь понемножку? — не отрывая взгляда от тэма, спросил мальчик. Тоже тихо, чтобы не услышал Зак.

— Очень надо! У тебя все на роже написано.

Ребята уже хорошо ориентировались в переплетениях улочек, ведущих к казармам, и Славка не крутил головой по сторонам, погрузившись в свои мысли. Его не интересовали ни странные перекрестки, где сбегались пять или шесть дорог, ни пестрые купеческие ряды — рынок, протянувшийся по обе стороны длинной улицы. Сначала там пахло рыбой и мясом, потом пряностями, дальше — ароматическими маслами. Ветер трепал яркие куски материи и унылые тряпки погрубее, блестели на солнце начищенные подносы, звенели на ветру колокольчики. Вдалеке слышалось ржание коней, но Ласк никогда туда не ездил, поворот к казармам был раньше.

Сегодня тэм еле тащился. Мальчик механически отмечал, что голоса торговцев, уличных разносчиков, привередливых покупателей стали тише, зато послышался звон из огромной кузни, принадлежавшей сэту. И когда рядом громко присвистнула Сима, он с удивлением поднял голову. Ворота на территорию стражи были распахнуты, а во дворе суетились воины, перекрикивавшие друг друга. Такого столпотворения на Славкиной памяти еще не случалось. Ласк тоже забеспокоился, завертел головой, потом бросил Заку:

— Побудьте тут, — соскочил с коня и скрылся в здании Охраны сэта.

— Слазьте и держите, — велел Зак, спешиваясь и передавая поводья ребятам. Он выловил из толпы стражника, бесцеремонно схватил его за рукав и притянул поближе: — Что случилось?

— Горные! — замахал руками отловленный. — Критов отряд толком до гор не дошел, а эти — ну как духи, мать честная, — налетели, всех покрошили! Почти никто не ушел.

Славка не заметил, как у него на губах появилась злорадная ухмылка, и только тычок в бок от Симы привел его в чувство.

Зак сплюнул под ноги:

— А Крит?

— А что ему сделается? Ушел. Так, поранили малость, и все.

Зак отпустил стражника, и тот стремительно скрылся в толпе, отмечая свой путь воплями:

— Как духи, мать честная!

«Значит, горных сейчас возле дороги нет, — думал Славка, разглядывая взбудораженных людей. — А жаль, что эту скотину не прибили».

Ласк вышел не скоро. За это время ребята услышали все, что говорили о том бое, но информации оказалось не больше, чем первое услышанное: «Как духи!». Отряд Крита не ждал нападения так близко от Купеческой дороги, за что и поплатился: из двадцати человек спаслись лишь четверо. Налетели всадники, смяли, загнали в тупик. Появились они словно ниоткуда, бесшумно и молниеносно. Хотя Славка очень сильно сомневался, что конный отряд может подобраться неслышно.

Тэм пробился сквозь толпу и велел Заку, посмеиваясь:

— Езжай обратно. Передашь Михану — пусть готовит трактир, поминать там будем. Всем налью — и ратникам, и бэрам, и тэмам. Этих тоже забери, — кивнул на рабов.

Славку передернуло. Ласка радовала неудача друга-соперника, и на смерть шестнадцати человек ему было наплевать. «А мне ведь тоже наплевать. Главное, он напьется и ему опять будет не до Алешки», — пришла в голову неприятная мысль.

Домой Зак мчался галопом, выбирая задние улицы и предоставив прохожим право уворачиваться, как сумеют. Славка ненавидел подобные бешеные скачки, но послушно посылал Орска следом. Зак часто оглядывался, и за отставание вполне мог хлестнуть плетью коня или всадника. Несмотря на жгучую боль, мальчик предпочитал получать удар сам. Орск оказался с характером, и после наказания все время норовил сбросить наездника. Славке уже приходилось катиться по каменной мостовой, из последних сил вцепившись в поводья.

Резко остановившись во дворе, Зак крикнул:

— Мою не трогайте! И оседлайте Муху для управляющего.

В конюшне Славке не удалось рухнуть в сено и отдохнуть от скачки. Там торчал Син, пришлось расседлывать и чистить Орска. После той стычки с конюхом установился нейтралитет: работу свою ребята выполняли исправно, но говорили при этом на любые темы, тогда как от остальных могло влететь только за одно упоминание тэма.

— Как тут?

— Все так же. Михан сегодня в подвал не ходил, точнее — я не видел, — ответил Рик.

— И не пойдет, его хозяин в трактир отправил. У них там будет большая пьянка!

Сима с опаской оглянулась на конюха и укоризненно покачала головой, — и наглости должен быть предел.

— По какому поводу?

Тут и Славка посмотрел на Сина, но тот равнодушно крутил в руках седло, предназначенное смирной кобылке Мухе.

— Отряд Крита практически целиком вырезали горные.

— Святой Вакк! А самого?

— Да сам-то вернулся. Как-то на них рано напали, почти у самой Купеческой дороги.

Ошарашенный Рик даже бросил работать:

— Так не бывает! Горные далеко не уходят.

— Как видишь, — пожала плечами Сима.

— Ничего не понимаю! Они не нападают сами, понимаете? Он всего лишь охраняют свои земли и наказывают нарушителей. Чтобы стычка случилась в дне пути от гор — такого еще не было. У них там нет шансов победить!

— Как видишь, победили...

Алька сидела в кухне, на полу между стеной и печкой. Только что она закончила уборку в большой столовой, и поясница болела нещадно. Но это к лучшему — усталость заглушала мысли об Алешке.

— Так болит, спасу нет! — ныл Лево, которого опять мучил зуб. Парень сидел на корточках под порогом и канючил. — Ну, на кой мне ужин? Как господин Михан отпустит, я порошок приму и спать лягу, — гнусавил он.

Барба наконец оторвалась от горшков и прошла к буфету, в дверце которого торчал ключ. Фло редко забирала его, полагаясь на честность кухарки. И правильно делала: молчаливая Барба не подпускала туда никого, даже Минку. Алька как-то уже готовила снотворное для братьев, так кухарка мешочек ей из рук в руки давала.

Девочка равнодушно заглянула внутрь: сверху коробки со специями, ниже лекарства. Маячили кувшины с вином — для отличившихся стражников и пребывающего на особом положении конюха Сина. Барба покопалась на полке, вытащила знакомый Але мешочек.

Парень получил вожделенный порошок и убрался. В кухне стало тихо, только чуть слышно напевала про долгожданного суженого Минка. Вошедшая Фло разрушила идиллию:

— Собирайтесь. В трактир пойдете.

— Все? — удивилась Минка.

— Все. Кроме Барбы. Хозяин там гостей принимать будет.

Аля сама не поняла, почему ее захлестнула ярость. То ли усталость взяла свое, то ли просто дошла до ручки, но, не подумав ни секунды, выпалила:

— Чтоб он подавился, этот твой тэм!! Вместе с гостями!

Перепуганная Минка высыпала из передника груду ложек, и они с шумом разлетелись по полу. Алька прикусила язык, да поздно. Налетела Фло, схватила за волосы и отвесила полновесную пощечину, — так что щека вспыхнула огнем. Девочка отшатнулась в угол, впечаталась спиной в стену. Женщина кинула взгляд на передник Минки, потом на платье Барбы и перевела взгляд на Леру, на ее подхваченную узким пояском рубашку.

— Снимай.

— Что? — не поняла Лера.

— Пояс!

«Ой, мамочка!» — вздрогнула Алька и зажала себе рот рукой.

— Шевелись!

Лера покачала головой.

— Сдурели все? Может, управляющего позвать? Он вам быстро плетей назначит!

«Она же сейчас еще больше разозлится!» — вжимаясь в стену, мысленно простонала Аля. Лера то ли поняла это, то ли испугалась, но распутала узел и протянула пояс. Первый удар пришелся по Лере. Потом Фло развернулась к Альке и начала стегать, не разбирая, куда попадает. Девочка только успела закрыть руками лицо. К счастью, тесный угол не давал Фло как следует размахнуться, но и того, что досталось, хватило, чтобы брызнули слезы.

Наконец порка закончилась, женщина отбросила пояс и скомандовала:

— Быстро во двор. Все, кроме этой дуры.

Аля плакала, вжавшись в стену, и не видела, как девчонки хотели к ней подойти, но их вытолкали за дверь. Когда она подняла голову, на кухне никого, кроме кухарки, не осталось. Аля потрогала пальцем разбитую бровь. Плечи под рубашкой горели огнем. «Фло меня теперь совсем съест», — с тоской подумала она.

Барба оглянулась:

— Ладно, иди отсюда. Чуть попозже вернешься, поможешь.

Алька благодарно кивнула и выскользнула за дверь.

На улице похолодало, небо затянуло облаками. И хотя до вечера было далеко, заметно потемнело. Пахло приближающимся дождем. Во дворе стоял конюх и заинтересованно смотрел, как стражник запирает ворота.

— Ты! — увидел он Альку. — Кто на кухне остался?

— Барба.

Син довольно ухмыльнулся и резво затрусил к дому. «Опять бражку лакать», — решила Алька, входя в конюшню.

— И ты осталась, — без удивления заметила валявшаяся на соломе Сима.

Аля села рядом, снова потрогала бровь.

— А это что? — потянула за рукав Сима, отрывая ладонь от лица. — Кто так тебя?

— Фло, — Алька недовольно вырвала руку.

Славка, помогавший Рику чинить упряжь, поморщился.

В конюшню заглянул Влад:

— Карт сказал, что нужно телегу запрягать, — Рик хихикнул, но мальчик не дал себя сбить: — Он с братьями — в трактир. Что случилось-то? Носятся, как бешеные тараканы.

— Ласк пьянку устраивает. А конюх опять слинял, так что жабу им на лопате, а не телегу, — порадовал его Рик.

Влад отмахнулся:

— А он все равно со стражником поедет. Тот быстро притащит запрягать.

— Как это — со стражником? — вскинулся Рик. — Их же всего четверо осталось — два караула!

— Откуда я знаю? — отозвался Влад, падая рядом с девчонками. — Что слышал, то и говорю. Кто это тебя? — спросил он у Али.

Та чуть не взвыла от досады:

— Мне теперь каждому персонально сообщать? Фло!

— Славка, ты хоть понимаешь, что это значит? — отвернулся от них Рик.

— Понимаю, — спокойно отозвался тот. — Шанс для тех, кто тут остался.

«А остальные?» — вслух Аля спросить не успела, заглянул разыскивавший телегу стражник. Пришлось идти на кухню, отрывать Сина от любимого дела.

Телега с Картом и братьями — Лево держался за щеку и ныл, что вот-вот уснет, — медленно выползла со двора следом за охранником, а Син снова убрался на кухню. В конюшне собрались все, кто остался: Рик сидел на перевернутом ведре, Влад устроился на пороге, чуть отодвинувшись вглубь, чтобы начавшийся мелкий дождик не мочил спину. Славка, Сима и Дань валялись на сене. Аля присела на мешки с чем-то мягким внутри, привалилась к стене. Было очень спокойно сидеть вот так, под мерный стук капель по крыше, и знать, что никто не ударит и не отправит работать. И Михан не пойдет в подвал избивать Алешку.

— Ну что, обсуждать будем? — насмешливо поинтересовался Влад. — У тебя, Рик, между прочим, клятва: не бросать тех, кого ты должен защищать.

— А вы понимаете, что другого шанса у нас не будет? Аля, кто остался в доме?

— Барба и Син.

— Ну вот, и три охранника. Ласк сдурел от злорадства, всех поит! Славка, ну что ты все молчишь?

Тот тяжело взглянул на него.

— А что я? — мальчик устало потер ладонями лицо. — Вы же понимаете, что я за шанс для Лешки...

Аля затаила дыхание, но Славка замолчал и только помотал головой.

— Костя. Лера. Маша. Антон, — зачем-то перечислил Влад.

Але показалось — вбивает каждое имя, как гвоздь. Чувство защищенности, такое хрупкое, пожухло и осыпалось.

— Когда Алешка не выдержит... Ну, или найдут хорошего ведуна, — быстро поправился Рик, бросив взгляд на Славку, — мы все в одном списке будем. Мой сэт может выкупить их, я вам обещаю.

— А как же клятва? — снова поинтересовался Влад.

— Спасти тех, кого смогу, — отрезал Рик. — Славка, да скажи ты им!

— Да пошел ты! — вдруг заорал тот, вскакивая на ноги. — Скажи! Да я ...

И он выругался, да так, что Аля просто онемела.

— Успокойся! — уронила Сима, но Славка отмахнулся, повернулся к Рику:

— Твой чертов святой Вакк! Честь превыше дружбы! Почему я опять должен выбирать кого-то из нас? Как тогда с этими ножами. А сейчас — Алешка и своя шкура или те четверо. Какое же это гадство! А я не могу больше выбирать, не могу! Как я тут всех ненавижу: эти княжества, тэмов, дридов!

Славка выскочил из конюшни прежде, чем кто-то успел ответить.

Влад проводил его взглядом:

— В чем-то он прав. И, между прочим, Костя опять останется, — ну, как тогда ...

— Я же говорю, сэт их выкупит!

Замолчали. Словно не могли решать ничего без Славки. Алю это немного возмутило: что же они как дети малые. Но ничего не сказала. Выходит, и она не могла.

Дождь стих, но солнце не показывалось. В конюшню залетал холодный сырой ветер и заставил зябко ежиться. Славка вернулся, встал на пороге, прислонившись к косяку. Рубашка на плечах намокла, потемнела, и Аля удивилась — разве ему не холодно?

— Рик, — сказал спокойно, словно не он только что психанул. — А сейчас самое время в саду полазить. Помнишь, договаривались? Заодно и что с охраной посмотрим. Все равно до утра никто не вернется.

В саду было сумрачно. Солнце закрывали облака, а фонари еще не зажгли. Не светились окна дома. Только вдалеке сочился неяркий свет через мутное оконце сторожки.

Тэм несколько раз приезжал домой через эти ворота, и Славка знал дорогу. Но пойти центральной дорожкой мальчишки не решились. Хоть и прихватили с собой мешок да лопату, изображая занятых делом. Славка чуть вздрогнул, вспомнив, как Рик внимательно осматривал кромки лопат да примеривал инструмент себе по руке. Сразу поняла суть происходящего Сима, до остальных дошло попозже. Алька так вообще позеленела.

Свернули налево, пошли боковой тропинкой, стараясь пробраться к забору. А там, вдоль него, и до сторожки доберутся. Мокрая от дождя трава била по ногам, и вскоре штаны намокли до колен. Ребята прошагали по зеленому дракону, оказались на небольшой полянке с изображением солнца. Петляя меж кустов, тропинка вывела на пятачок, к которому сбегались пять или шесть дорожек. Рик выбрал ту, что уходила влево. Молча прошли мимо резко пахнувшего куста и клумбы с маслянисто-ароматным запахом, каким-то знакомым. Славка машинально свернул направо и сообразил, что этот путь ему знаком. Странно, он никогда не сходил с центральной тропинки. Его догнал Рик, глянул вопросительно.

Славка жестом попросил подождать: что-то не так. Освещенное окно сторожки было уже близко, охранник пока ребятами не заинтересовался. Но вот-вот заметит: скучно торчать на посту, это не в казарме в крапп играть. Рик смотрел нетерпеливо, а Славка все перекатывал слово «казарма» в уме.

— Давай вернемся, — шепнул он и зашагал обратно.

Рик молча двинулся следом. Славка считал про себя: прямо, поворот направо, потом налево, две дорожки сливаются в одну, снова прямо, пересечение нескольких тропинок, резкий запах, напоминающий пряности. И вспомнил: таким же путем можно пройти к казармам, он словно пробежал по макету улиц.

— Совпадение? — чуть слышно пробормотал он, когда вышли к полянке с нарисованным солнцем. — Ты помнишь дорогу к трактиру? Ну, Костя рассказывал. — Рик кивнул. — Ну и?

Тот не понял, но прошептал:

— Прямо до треугольной площади, потом налево, по мосту над оврагом, прямо до перекрестка, опять налево и до двухэтажного здания с витражными окнами. Слава, какого?..

— Ага, а теперь пошли.

Славка выбрал тропинку, идущую в глубь сада — так, словно шел по улицам от задних ворот дома. Через несколько шагов оказался на треугольной полянке, свернул налево, пробежал по выгнувшейся дугой змее, чуть видной в наступившей темноте, вышел к перекрестку тропинок и по левой дошел до куста с красными и белыми бутонами.

— Я проверял, — с облегчением повернулся он к Рику, — путь до казармы один в один. Я тут с вашей мистикой уже скоро во всякую чушь поверю.

— Это не чушь. Просто старый сад, сейчас таких уже почти нет.

— Это правда карта города?

— Угу, только старого. Но наши города не так уж сильно и меняются.

— Ну что, поищем дорожку? — усмехнулся Славка.

Рик задумчиво кивнул:

— Только надо идти от поляны с солнцем. Интересно, Карт рисунки восстанавливал, или новые рисовал?

— Не все ли равно?

— Не скажи. Между прочим, когда-то в древности был такой алфавит, в виде рисунков, — на ходу пояснял Рик. — Могли нарисовать картину, что-нибудь вроде спящего дракона на цветущей горе, а там целое послание зашифровано. Когда дриды стали исчезать, они оставляли послания, где только могли — вышивкой на тканях, стенными росписями или вот так в садах. Я читал.

— И что они писали?

— Разное. У нас дома есть картинка, ну, этот самый дракон на горе, там написано, где спрятана библиотека.

Ребята вернулись к изображению солнца. Плутая меж кустов, сравнивая ширину тропинок, бегом возвращаясь к перекресткам, они выбрали самый короткий и безопасный путь. Иногда приходилось останавливаться и делать вид, что копаются в земле. Но, к счастью, дорога уводила в сторону от ворот. В полутемном саду за кустами заговорщики были почти не заметны для охранника.

— Ну что, к сторожке? — прошептал Славка, когда путь был выучен. Голова слегка гудела от перенапряжения.

Мальчишки сидели на корточках под узловатым деревцем, и Рик затирал следы рисунка. До этого они палочкой чертили на земле план, по ходу дела исправляя ошибки друг друга.

Рик бросил взгляд на далекий свет из окна сторожки:

— А еще говорят, что в таком саду можно узнать свою судьбу.

У Славки перехватило дыхание. После всего, что было, он мог поверить в это запросто.

— Только не говори, что не любишь фэнтези, я все равно никак не пойму, что же это за книги такие.

— Не буду. А как можно узнать?

— Закрыть глаза и идти наугад, пока ноги сами не остановятся.

Славка резко выпрямился, задел головой ветку, и на него обрушились холодные капли:

— Давай, а? Я быстро.

— Давай, — неожиданно охотно согласился Рик.

Славка закрыл глаза и двинулся вперед. Почти сразу напоролся на колючки, шепотом чертыхнулся и свернул. Прошел до чего-то пахучего, сделал пару поворотов и остановился. Ноги дальше не шли. То есть, шагнуть-то можно, но совершенно не хочется.

— И что? — спросил он Рика, следовавшего за ним.

— Все, открывай глаза. Я знаю где-то с полсотни рун.

Славка присел на корточки. Рисунок был еле виден, солнце так и не показалось из-за туч: под ногами изгибалась ящерка. Головка повернута назад, хвостик согнут дугой и почти касается передней лапки. В кольце, образованном ее телом, лежало три камушка: черный, белый и красный. Рик прищурился, глянул с интересом на Славку:

— Не знаю, как насчет судьбы, но этот рисунок означает «выбор».

Славку точно кто под колени ударил. Он упал на мокрую землю, яростно ударил рукой по картинке, разбрасывая цветные камешки:

— Не хочу! Я уже выбирал, хватит с меня!

Ящерка потеряла свои очертания, лишь красный камень плотно сидел в земле. Обдирая пальцы, ломая ногти, мальчик выковырял его, отшвырнул в сторону:

— Не хочу!

Мокрая грязная ладошка Рика зажала ему рот:

— Не шуми! Полегчало? Чего вопишь-то? Вставай. И так жабу тянем!

Славка помотал головой, освобождаясь.

— Вопишь… Самому-то слабо?

— Да пожалуйста, — бросил Рик с Алькиными интонациями и скрылся в глубине сада.

Славка вскочил с земли:

— Идиоты! Торопиться же надо!

Рик стоял на поляне и рассматривал рисунок: змея, выползающая из бутона.

— Ну и что это значит?

— Не помню, — с заминкой ответил Рик.

«Соврал», — понял Славка.

…В разрывах туч проглядывало потемневшее небо. Славка сидел на пороге рядом с Владом и на ощупь отдирал колючки от штанов. Вдоль забора тянулся низкорослый кустарник, ребята пытались пробраться поближе к стене, да не удалось. Проще было протиснуться через колючую проволоку.

Если не считать плана города, вылазка результатов не принесла. Сторожку окружала большая поляна. Тайком не подойти, а вдвоем, вооружившись деревянными лопатами, против стражника не попрешь, — шансов нет.

План выложили соломинками на полу, и ребята его торопливо запоминали. Аля шевелила губами, если слышно повторяя: «перекресток, направо, прямо до...»

В ворота забарабанили: вернулся стражник.

— Ну вот, шансов стало меньше, — заметил Рик и смахнул солому.

Воин завел коня. Нашел глазами Алю, велел:

— Скажи этой старухе на кухне, что тэм велел нам вина выдать, по кувшину на брата.

Син, растянувшись в углу на потертой шкуре, оглушительно храпел. Аля знала — после хорошей выпивки конюха можно разбудить разве что холодной водой. Но предпочитала сидеть тихо как мышка. Страх перед взрослыми въелся уже глубоко.

Барба неторопливо отперла дверцы буфета:

— Возьми на печи кувшины поменьше, вино перельешь. Не давать же все этим проглотам, — потянула она из шкафа тяжелую посудину.

Аля с сомнением посмотрела на пыльный ободок кувшина. Да черт с ним, и так сойдет! Кухарка вдруг охнула, с трудом опустила вино на пол и схватилась за поясницу.

— Ой, леший его раздери! Ой, как вступило-то!

Она осторожно опустилась на низкую лавочку, тянувшуюся вдоль стены. Женщина кряхтела и стонала, и Але стало ее жалко. Кухарка все-таки тетка невредная, скорее равнодушная, и девчонок не шпыняет почем зря.

— Вам помочь?

— Да не, ты лучше вино разлей да разнеси, а то притащатся эти изверги, орать будут.

Алька послушно пошла к буфету. Чтобы вытащить кувшин, пришлось сильнее распахнуть створки, почти прижав несчастную к стене. Та стонала, не переставая, совсем как Лево со своим больным зубом. «Зуб...» — вспомнила Аля, и взгляд ее сам собой задержался на коробке с лекарственными порошками.

За спиной выводил рулады Син, за тонкой створкой копошилась Барба, а Алька вспоминала слова Влада: «Костя. Лера. Маша. Антон». И снова: «Костя. Лера. Маша. Антон».

— Ох, что же ты там ковыряешься?

— Посудина тяжелая. — Главное, чтобы не дрогнул голос.

…Аля зашла тихонько в конюшню, встала у стены, уронив руки, — кувшины с вином тяжелые, пока оттащила охране у центральных ворот и на заднем дворе, — устала как бобик. А пришлось еще и закуску волочь.

Ребята, лежавшие на сене, не обратили на нее внимания, и девочка коротко усмехнулась. Ну ладно, посмотрим.

— А я только что страже в вино сонный порошок подсыпала, — сказала неестественно дурашливым тоном. — Оторвалась от стены, попросила Симу: — Подвинься, а? Я тоже лягу. Какая-то усталость, аж ноги не держат.

Глава 6

Сено пахло трухой — совсем не так, как представлял себе Славка, читая книги. Все было другим: и выматывающее ожидание, и страх, и чувство облегчения, которое он испытал, когда понял, что Алька решила за всех. Да, решила именно она. Пока он с Риком мотался по саду да строил версии, это был треп, а не решение. Потому никто и слова не сказал, когда Рик тщательно выбирал лопату, — не верили. Славка покосился на девочку. Она лежала навзничь, задумчиво грызла травинку и не обращала внимания на язвительные выпады Влада.

— Хватит, — оборвал Рик. — Сделала, и все. Когда они заснут?

— Минут через десять-пятнадцать, — выплюнув травинку, ответила Аля

Рик встал, отряхнулся от сена и двинулся по проходу конюшни:

— Себе я возьму Ласточку, — ухмыльнулся он. — Славка, на Орске поедешь?

Тот отвлекся от своих мыслей:

— Поеду. Он, конечно, скотина, но я уже привык.

— Я на своей Кори, — вставила Сима.

— Эх, жаль, Мухи нет, самая смирная, как раз для новичков! — пожалел Рик.

— Думаешь, Алешка в седле удержится? — Славка сел.

— А по-другому никак. Пешком мы не уйдем.

Аля тоже села, нерешительно глянула на мальчишек:

— Слушайте, мы как-то не говорили, но его там не кормят. Совсем.

Славке показалось, что кто-то схватил его за горло. Он откашлялся, и, срываясь на крик, спросил:

— Что вы еще не говорили?!

Влад оглянулся на распахнутую дверь конюшни:

— Тише ты! Не ори на весь двор.

Рик одним мягким прыжком оказался у входа, потянул на себя тяжелую створку.

— Щель оставь, — попросила Сима. — Сторожку не видно.

Рик кивнул, не стал прикрывать вторую половину ворот. Славка с досадой отвернулся. Только истерики тут не хватает, идиот!

— Ему действительно придется удержаться в седле, Рик прав, — заметила Сима. — Что, кроме Мухи, смирных нет?

Рик огорченно помотал головой:

— Ну, разве что Карма. Но тогда остаются Мак, Магда и Герба.

— Ладно, — отмахнулся Влад. — У нас тоже нет другого выхода. Что будем делать с охраной?

Славка вспомнил, как представил себя убийцей, и машинально потер ладонь о сено:

— Свяжем, — решил он.

— Угу, — согласился Рик, пробираясь к стене, на которой кольцами висели веревки. — Не стоит злить стражников. А то все увяжутся в погоню.

Славка тоже поднялся. Привычно тронул ладонью шар на косяке, осветил конюшню. Остановился на пороге. Во дворе уже темнело. Охранник, подпиравший столб у ворот, зевнул, покосился на Славку и лениво поплелся зажигать большой фонарь.

«Неужели — все?» — думал Славка, следя, как задний двор заливается светом. Как-то не верилось, что он, может быть, видит все это в последний раз. Лестницу, под которой строили планы побега и просто разговаривали. Стену сарая: если присмотреться, на ней можно увидеть зарубки от ножей, как раз по Алешкиному силуэту. Крюк — он близко, стоило повернуть голову, — на котором висел задыхавшийся от боли Влад. Маленькую кузню, где им поставили клейма. «Даже если побег не удастся, все равно нас сюда не вернут. Или?..»

— Рик, как ты думаешь, если нас поймают, Ласк притащит нас обратно?

Тот прекратил гладить тянувшую морду Карму:

— Ну, разве что он не поймает нас собственноручно.

— Точно. Вернет, — нервно заметил Влад. — У него же гонор в одном месте взыграет.

Славка проводил взглядом стражника, присевшего на порог, и вернулся в конюшню. Открыл полурассохшийся ларь — оттуда неприятно пахнуло чем-то кислым — и начал выкидывать из него старые переметные сумки.

— Оптимисты, — процедил сквозь зубы Влад, наблюдая за сборами.

— Не заводись, — попросил Дань, — Ну, правда, поздно уже.

— Не заводись, хорошенькое предложеньице. А что будет с ребятами? А если Ласк на них отыграется? Об этом ты, Алечка, подумала?

Девочка затравленно моргнула.

— Судя по роже — даже не вспомнила! — взъярился Влад.

Славка покрутил в руках сумку, машинально положил ее обратно в ларь и решился:

— Лично я Альке благодарен. Я уже раз выбирал между Алешкой и кем-то. Второй раз... — он не договорил, передернул плечами.

— Между прочим, — сухо заметил Влад, — Косте нельзя, чтобы его били. Он пальцы бережет.

«А Алешке — можно?» — хотел выкрикнуть Славка, но сдержался.

— Мы сошли с ума, — пробормотала Алька. — Вы понимаете? Костю бить нельзя... Да никого нельзя, вообще никого.

— Об этом раньше надо было думать, когда порошок сыпала!

У девочки задрожали губы, Славке показалось, что она сейчас заплачет. Но она вскинула голову, язвительно скривила губы:

— Что, нашел крайнюю, да? Самому-то бежать хочется! И Костю оставить никак. А тут на блюдечке — и убежишь, и вроде как не виноват, что ребята остались. Удобно, да, Влад?

— Хватит! Прекратите! — резко прервал Славка. — Все! Дело уже сделано. Или ты предлагаешь вежливо извиниться перед стражей? Мол, пардон, нечаянно вышло, вы сейчас заснете, но все будет о'кей? Или сразу Михану расскажем, что бежать хотели да передумали? Лучше вот что: я думаю, может, вооружиться, когда стражу свяжем? У них мечи тяжеловаты, но других нет. В оружейке намного удобнее, да туда не попадешь.

— Я, наверно, позаимствую, — решил Рик.

Влад выполз из сена, сел на пороге:

— У сторожки только один торчит. Второй, кажется, внутри.

Славка щелчком сбил с крышки ларя паука: «Интересно, в подвале они тоже ползают? Скорее бы заснули!»

— Кто-нибудь знает, какой замок на двери в подвале? — спросил он, захлопывая ларь.

— Фло нас туда таскала, но я не помню, — отозвалась Алька.

— Ну, хоть навесной или врезной?

Аля задумалась, вытряхнула из волос травинки:

— Не помню.

— Ладно. Рик, тех, что у задних ворот, вместе свяжем. А потом я с оружием сгоняю к центральным, а ты седлай лошадей.

Рик кивнул.

— Я с тобой, — подняла голову Сима, но Славка покачал головой.

— Сина тоже связать надо. А если караул не уснул, то я на рожон лезть не буду. Попробуем уйти тихо. Аля, Дань, вы тоже с Симой. Влад, попробуешь найти Алешку, я потом тоже в подвал спущусь. Встречаемся на кухне. Надо будет набрать еды в дорогу как можно больше.

Аля кивнула, но Славка был уверен — пропустила мимо ушей.

— Ты о чем задумалась? — спросил он, проверяя сумки. Одна дырявая уже валялась в стороне.

— О Барбе, — подняла Алька глаза. — Как бы ее уговорить, чтобы она лекарства показала. Вроде того, что вам на клейма прикладывали. Для Алешки.

Славка озадачился. Ему казалось, что эти двое недолюбливают друг друга. «Нет, Алька первая цепляет, а Лешке уже ничего не остается, как огрызаться в ответ», — поправился он.

Влад не удержался:

— С чего это такая забота? Совесть мучает, после всех подначек? Да?

— Вот еще! — дернула плечом девочка. — Просто о дороге думаю, нам же придется быстро ехать.

— Нашли время цапаться, — поморщилась Сима. — Влад, нам не пора?

Мальчик встрепенулся:

— Ха, а стражник-то носом клюет.

— А что тебя удивляет? Или ты думал, я перепутала и слабительное подсунула?

— От тебя всего можно ждать, — огрызнулся тот. — Ага, спит! Гляньте, прям на пороге прикорнул!

Славка бросился к выходу. С этой минуты у него внутри словно включились часы, выстукивающие: «Быстрее!»

Охранник спал, подложив ладонь под щеку и причмокивая во сне губами. Славка узнал его — тот самый, с перебитым носом, что ходил в подвал с Миханом. Рик повесил моток веревки на плечо, перешагнул через спящего и заглянул в сторожку:

— Дрыхнет, — прошептал он, скрываясь в домике.

Славка наклонился к стражнику и медленно потянул меч в ножнах из кожаной петли на поясе. Стражник причмокнул. Мальчик замер на полувздохе. Нет, спит. Потянул снова, уже решительнее. Готово!

— Помоги, — попросил Влада, скручивая охраннику руки. — Ноги ему вяжи.

Через минуту вынырнул Рик с мечом и парой ножей.

— Все, я к центральным воротам, — Славка поудобнее перехватил оружие и веревку.

Он выбежал в сад, слишком темный после освещенного двора. Хорошо, что сегодня с Риком тут уже лазили, а то и заблудиться не мудрено. Фонарь по-прежнему не горел, и все так же светилось окно сторожки. По боковой тропинке побежал к воротам, стараясь не сопеть и не топать. Внутри тикали часы: «Быстрее. Быстрее. Быстрее».

Вот и последний ряд деревьев. Мальчик присел, отвел в сторону ветки. Стражников не видать, но без фонаря мало что разглядишь. Он прислушался: сквозь шелест листвы пробивался тоненький, с присвистом, храп. Качнулась отпущенная ветка.

Славка двинулся вперед, стараясь ступать как можно тише. В свете из оконца был виден только пятачок перед воротами; боковая стенка домика тонула в темноте. Мальчик протянул руку — пальцы толкнулись в шершавые бревна — и двинулся вперед, не отрывая от дерева ладони. Что-то мягкое толкнуло в ноги, Славка чуть не упал. Сердце подпрыгнуло так, что показалось — застряло в горле, пальцы проехали по стене, цепляясь за каждую шероховатость. Черт, это же стражник! Вот нашел место дрыхнуть! Славка постоял, переводя дух, — «Быстрее!» — и двинулся дальше. Дальше начнется освещенный участок.

Управляющий стоял в углу между сторожкой и воротами, незаметный издали в густой тени. Улыбаясь, Михан подносил к губам сигнальный рожок. Славка не успел ничего толком подумать, рука действовала сама — быстрое движение, ножны слетели с клинка и ударили управляющего в плечо. Острие меча застыло у горла Михана. Управляющий дернулся, и Славка чуть слышно сказал:

— Спокойно.

Вот только непонятно кому: то ли ненавистному управляющему, то ли себе.

Скорее все же себе. Управляющий смотрел, чуть прищурившись от падавшего в глаза света; на его лице не заметно было и тени тревоги. То ли не боялся, понимая, что Славка не сможет убить, тем более вот так — безоружного, то ли не хотел спровоцировать его.

Меч был слишком тяжелым, и рука дрогнула. Михан прищурился сильнее, и Славка вспомнил: именно так тот смотрел, когда протягивал метательные ножи. Захлестнула ярость, но не такая, как прежде — в бой, хоть с голыми руками! — а спокойно-расчетливая. Даже когда он ранил Вилла, мальчик не испытывал такого. Сейчас Славка понимал: перед ним враг. Все будет решаться, как на войне. Живым останется только один. Славка поднял глаза от горла Михана и взглянул ему в лицо. Тот вздрогнул, разжал пальцы, и рожок покатился по земле.

— Убери, — прохрипел управляющий, — я открою подвал.

Держать в вытянутой руке меч было тяжело, и Славка начал опускать клинок. Губы Михана задрожали в полуулыбке, глаза наполнились мягкой, совсем не хищной, а какой-то уютной желтизной.

Славка задержал дыхание и ударил. Лезвие пробило горло, и клинок легко выскользнул обратно, когда управляющий начал падать. Славка отскочил, выронил меч. В сторожке громко всхрапнули, заставив мальчишку отступить еще на шаг. Он совсем забыл про стражу! Кажется, обошлось, охранники спали.

В круге света были видны только сапоги Михана, остальное скрывала тень от сторожки. Славка не мог разглядеть — мертв управляющий или только ранен. Мгновение стоял, прислушиваясь и борясь с тошнотой. Потом шагнул вперед, наклонился — ему в лицо смотрели мертвые глаза. Славка вскрикнул, отшатнулся, зажимая рот рукой, и все-таки не выдержал. Его начало рвать тут же, рядом с телом. Мальчик упал на колени и, содрогаясь от спазмов, желал только одного — чтобы сюда не пришел никто из ребят.

Тошнота прошла, оставив на губах противный привкус. Славка отполз в сторону, прислушался: из сторожки все так же доносился тоненький храп. Мальчик нашарил меч, вытер его о траву и вложил в ножны. Предстояло сделать еще кое-что, но он долго не мог себя заставить.

На четвереньках, волоча за собой меч, он подобрался к мертвому телу. В горле снова толкнулся противный комок, но Славка сглотнул его и нерешительно протянул руку. Вздрагивая и кривя губы, пошарил по безжизненному телу. Пальцы попали во что-то теплое и липкое. Славка отдернул руку и начал лихорадочно тереть ее о траву — точно так же, как недавно вытирал о сено, но сейчас кровь была настоящей. Второй раз прикоснуться к мертвому оказалось еще страшнее, но мальчик все-таки провел ладонью. Звякнули ключи, и он торопливо отстегнул связку от пояса. Стараясь не поворачиваться к убитому спиной, связал спящих охранников и бросился к дому, не разбирая тропинок и сминая цветы на клумбах.

…На Влада Славка наткнулся сразу у входа в подвал:

— Ну?

— Я нашел дверь, там навесной замок. Сейчас бы что-нибудь тяжелое.

— Не надо, — Славка показал ключи.

— Откуда?

— Михан подарил. Пошли!

— Не понял, — Влад замер в коридоре. — Он что, тут?

— Можно сказать и так. Да пошли же! Время!

Подвал освещался только двумя шарами, хорошо еще, планировка упрощена донельзя — коридор и двери по обе стороны.

— Тут, — Влад стукнул по дереву кулаком; в ответ тихо поскребли.

Славка, прикинув на глаз размер замка, начал подбирать ключи. Он торопился и несколько раз не мог попасть в скважину. Шестой подошел. Славка рванул на себя дверь и чуть не налетел на Алешку, сидевшего под порогом.

«Есть!» Как десятый нож кинул… Славку отпустило то дикое напряжение, в котором он был все эти дни, даже внутренние часы заткнулись. Привалившись к косяку, он едва не сполз на пол. Алешка улыбнулся разбитыми губами:

— У вас воды нет?

«Идиот», — мысленно обругал себя Славка.

— Сейчас, пошли, — засуетился он, поднимая Алешку.

Тот встал, придерживаясь за стену. «Как же он в седле удержится?» — встревожился Славка.

— Я так понимаю, мы бежим?

— Да, вот только... — начал Влад.

«Заткнись!» — в бешенстве оглянулся Славка. Чем позже Алешка узнает, что бегут не все, тем лучше. Влад понял, обогнал медленно идущих ребят и скрылся во дворе.

— Что — только?

Славка остановился и развернулся лицом к Алешке. «Твою мать, и как я должен ему сказать?»

— У тебя рубашка в крови!

— Это Михана. Я тебе потом все расскажу, сейчас некогда.

Алька торопилась и уже разбила горшок с рисом. Руки тряслись, за что хвататься — не понятно. Спасибо Барбе: когда Сима вежливо объяснила ситуацию, кухарка только покачала головой:

— Глупые вы. Разве от стражи убежишь?

Она посмотрела, как Алька лихорадочно распахнула шкаф и застыла перед полками.

— Давайте, соберу вас, — женщина поднялась с лавки, придерживая на пояснице шаль.

Алька оглянулась на Симу, та согласно кивнула головой.

«Почему же они так долго?» — под «ними» Аля подразумевала скорее Алешку, чем всех остальных. Еще один горшок грохнулся с полки, когда она потянулась за сухарями.

— Не нервничай так, — спокойно попросила Сима.

Влетел на кухню Влад — дверь треснула о стену со звуком пушечного выстрела.

— Ну? — накинулась на него Аля.

— Все в порядке, сейчас сюда придут.

— Как он? — спросила Сима.

— Ну, как — как? — раздраженно отозвался Влад.

— Давай, это вниз, — показала Сима на собранную кухаркой еду.

Влад схватил мешок и выбежал, снова шарахнув дверью. Алька вернулась к упаковке сухарей, напряженно прислушиваясь. Но Син храпел так, что заглушал все кругом. Да где же они?

Снова стукнула дверь — на этот раз тише. Ну, наконец-то!

Славка удивленно приподнял брови, увидев Барбу. Сима успокаивающе кивнула. Алешка же сразу схватил кружку с водой.

— А ты что в крови? — встревожилась Сима, разглядывая Славку.

— Вот, — тот выложил на стол связку ключей.

— Это же... — у Альки глаза полезли на лоб.

— Матерь заступница, это же управляющего! — охнула кухарка. — Что же вы наделали! Вас же казнят!

— Помолчите, — резко попросил Славка.

Алька тайком разглядывала Алешку: на левой щеке подсохшие ссадины — такие следы оставлял Михан, когда бил по лицу, не снимая кольца; губы разбиты; рубашка порвана и закапана кровью. Потом спохватилась, вернулась к работе.

Кухарка с жалостью посмотрела на ребят, потом махнула рукой:

— Птенцы неразумные, что ж вы делаете!

Алька недовольно оглянулась — ей и так страшно, а тут еще эта.

— Ешь, — Барба отобрала у Алешки воду, сунула кувшин с киселем и кусок хлеба. — Что уж теперь...

Славка повернулся к Симе:

— Я за Риком и в оружейку. Тебе тоже возьму.

— Захвати еще ту пару мечей, ну, те, из левого угла, пригодятся.

— Мы еще в кабинет зайдем, за бумагами.

— Ключи от бельевой дай, вот эти. Вас двоих переодеть надо. А то убежим до первого патруля.

На кухне остались трое: Алешка, Барба и Алька. Дань поволок вниз еще один мешок. Влад вернулся, вытянул из-под спящего Сина шкуру и снова убежал. Конюха Аля не считала — тот не проснулся, ни когда его связывали, ни когда Влад перекатывал его в угол.

«Ну что же я копаюсь!» — лихорадочно думала Алька, нервничая и снова рассыпая сухари.

Барба покопалась в коробке с лекарствами, сказала Алешке:

— Спину покажи.

Мальчик торопливо, почти не жуя, заглотил кусок. Потянул рубашку через голову и тут же зашипел от боли.

— Алька, помоги.

Снимали медленно, Аля осторожно отводила ткань от израненных плеч. Наконец одежда осталась у нее в руках. Девочка посмотрела на Алешкину спину и уткнулась лицом в пропахшую кровью и потом материю.

— Ох, матерь-заступница!

Алька подняла голову. Алешка сидел, навалившись грудью на стол, а кухарка мазала ему спину. «Влад может говорить все, что угодно, — твердо решила девочка. — Пусть я такая, но я готова променять тех, кто остается, на Алешку».

Рик устроился за столом Ласка и уверенно писал. Славка заглянул через его плечо: «...и приготовить дом к приезду хозяина...»

«Быстрее!» — снова твердили внутренние часы.

— Быстрее, — повторил он вслух.

— Угу, — отозвался Рик, заканчивая писать.

Сунул бумагу за пазуху, прихватив еще пару листов.

— Ты деньги нашел?

— Только вот, в шкатулке лежали, — показал Славка с десяток медно-красных монеток и одну большую, тускло-желтую, с чеканкой в виде циферблата. — Пошли.

Они торопливо вышли в коридор, даже не потрудившись прикрыть за собой дверь.

— Ну, на медь мы разве что разок где-нибудь перекусить сможем. А вот это — Рик ткнул пальцем в монету-часы, — один Росвел, хождения вне Стального княжества не имеет, но его можно обменять у купцов на сто медных.

Ребята спустились во двор. Связанные охранники по-прежнему храпели, из-за ворот не доносилось ни звука. Славка еще в оружейке хотел нацепить меч, но Рик не позволил и сейчас спрятал оружие в переметных сумках.

— Симе это не понравится, — заметил Славка, глядя, как скрывается оружие.

Рик с возмущением повернулся к нему, и тот быстро добавил:

— Только не надо «Святого Вакка»! Я понимаю, что переться по городу с мечом — большая глупость.

— Смотри: если что, дергаешь — и оружие у тебя в руке, — показал Рик.

Алешка переоделся, бросил старую одежду в печь. Сима веревками примотала Барбу к лавке, пробормотав под нос:

— Ради вашей же безопасности. Все, пошли.

На конюшне ждали только их. Рик уже выводил лошадей, шепотом командуя, кому какую брать.

— А где остальные? — спросил Алешка.

Славка быстро ответил:

— Они чуть раньше ушли, не всей же толпой переться.

Аля непонимающе посмотрела: «Что он несет?»

— Маразм, — чуть слышно прошептал рядом Влад.

— Может быть, поторопимся? — рассердился Славка.

Кадет усмехнулся, с интересом наблюдая за ребятами. Алешка кивнул, и Аля догадалась — он так измучен, что ничего толком не соображает.

Рик подвел к нему смирную лошадку:

— Давай помогу.

— Ты что творишь? — услышала Алька за спиной шепот Симы; та оттащила Славку в сторону и сунула ему чистую рубашку. — Ты спятил?

— Я не знаю, что он выкинет, когда узнает правду, — Славка торопливо избавился от запачканной в крови одежды. — Пусть это будет подальше отсюда.

— Ну, ты...

Перебил Рик, ведя под уздцы Магду:

— Алька, садись.

Та с сомнением посмотрела на лошадь.

— Боишься?

Магда с любопытством повернула морду. Аля решительно мотнула головой, вставила ногу в стремя и ухватилась двумя руками за седло.

— Мягко опускайся! — прошипел Рик, когда она, попытавшись перекинуть ногу, долбанула лошадь по крупу.

Магда дернулась, и Алька оступилась. Рик поморщился, Алешке же было все равно. Именно это равнодушие подстегнуло, и девочка все-таки оказалась в седле. Мягко не получилось, но она поздравила себя хоть с каким-то результатом. Кобыла переступила ногами, и Алька вцепилась в луку. «Ну, вот и сбылась мечта», — пронеслось в голове. Когда она смотрела приключенческие фильмы, ее тянуло испытать, каково это — мчаться на лошади галопом. Но девочка даже представить не могла, что желание исполнится таким образом.

— Ногу вперед вытяни. Да шевелись же! Тебе стремена покороче надо. Так, теперь вторую. Живее! Повод возьми вот так.

Пока выпрямлялась, отцеплялась от седла да правильно пропускала по ладони поводья, не увидела, как садились в седло еще двое новичков — Дань и Влад.

— Машка вас учила, вот и давай, — сказал Рик, ловко вскакивая на Ласточку.

Алю неприятно резануло упоминание этого имени. Но сейчас нельзя отвлекаться, нужно сосредоточиться на лошади. Маша действительно неоднократно вдалбливала им основные правила. Как всегда в стрессовой ситуации, мозги заработали эффективнее, и начинающая наездница прекратила хвататься за луку.

Наблюдавший за ней Рик кивнул:

— Сначала шагом.

Он чуть тронул Ласточку, и лошадь, послушно мотнув головой, зашагала вперед. Магда, не дожидаясь от Али руководства к действиям, двинулась следом. Девочка в который раз ухватилась за седло. Так и выехала со двора — не всадница управляла лошадью, а кобылка трусила вперед по собственному желанию. Остались за спиной распахнутые ворота. «Это что же, все?»

Город спал. За высокими заборами не слышно ни звука, лишь кое-где пробивается свет. «Мне опять кажется, что это кино», — прислушиваясь к стуку копыт Магды, подумала Аля. Страха не было. Росвел слишком походил на пустые декорации, и девочка никак не могла поверить в происходящее.

Так, вслед за Риком и Славкой, лучше всех вызубрившими путь, ребята выехали на гигантский перекресток. Алька ахнула: в центре его высилась башня — ажурная, словно сотканная из стальных нитей. Ее венчал гигантский циферблат с узорными стрелками. За переплетением решеток виднелся качающийся маятник. Как только кони ступили на площадь, часы захрипели и покатился первый удар: «Бом-м-м-м!»

— Полночь, — произнесла Сима.

— Рик, что это? — постаралась перекричать гул ударов Алька.

— Росвелские часы. Думаете, почему я карту вспомнил? Из-за них. Читал, вот и запомнилось.

— Откуда они тут? — спросил Дань.

— Перенес лет пятьсот назад дрид по имени Росвел. Тогда на этом месте была деревушка, а потом появился город. Сильный оказался дрид — как запустил, так до сих пор ходят. У нас тоже есть часы на городской площади, но они встали лет сорок назад. Поехали, быстрее.

Полночь наступила, часы прекратили бить. «Сон это», — решила Аля.

— Да поехали же! — Рик тронул Ласточку.

«Святой Вакк!» — мысленно закончила за него Алька.

Она засмотрелась на часы, повернув голову назад, и, когда Магда остановилась, чуть не вылетела из седла. Глянула вперед: посреди дороги стояли двое стражников, третий выехал навстречу ребятам, позевывая и равнодушно глядя на них. Альку словно приморозило к седлу, заболел низ живота и вернулось ощущение реальности. Это не приключенческий фильм, и кара за побег — настоящая, не бутафорская смерть.

— Кто такие? — сипло спросил патрульный.

— Рабы тэма Ласка Керино, — четко ответил Рик, стянул рукав и показал клеймо.

— А, это у него сейчас в трактире гуляют, — с завистью протянул стоявший в отдалении всадник, густо заросший пегой бородой.

— И чего вы по ночам шляетесь? — не отставал первый.

— У нас приказ хозяина, — Рик выудил из-за пазухи бумагу, протянул воину.

Тот недоверчиво взял лист, покрутил и неохотно вернулся к товарищам:

— Вот, чего это тут? — сунул он лист самому молодому и богато одетому.

Тот, шевеля губами, погрузился в чтение.

Рядом с Алькой переступила лошадь Симы. Девочка скосила глаза и увидела, что Сима положила руку на чуть видневшуюся рядом с сумкой рукоять меча.

Патрульный оторвался от чтения:

— Написано, что летний дом едут прибирать. Не знал, что у Керино еще один дом есть.

— Ну так, — сплюнул пегий. — Денежки есть, вон, всех поит. Поминки, дракон его раздери.

Осипший зевнул и невнятно спросил:

— Так что, пущай катятся?

Аля затаила дыхание. Сима тоже замерла, только чуть вздрогнули пальцы.

— Пускай, — равнодушно согласился молодой.

Копыта стукнули по мостовой. Аля деревянно замерла в седле, проезжая мимо патруля.

— Постой! — вдруг крикнул сзади пегий. — А может, их того, к тэму Ласку отведем? Вроде как проверить? Заодно и нам нальют.

Славка остановил коня, пропуская ребят вперед:

— Рик, я вас догоню, — еле слышно шевельнул губами.

— А ну, стой!

Алешка оглянулся на отставшего уже на полкорпуса Славку, неумело натянул повод.

— Сдурел? — прошипел Рик. — С тобой только возни не хватает.

— Стой! — уже сердито повторил голос.

— Ну, держитесь, — крикнул Рик, хлопнул по крупу Алешкину лошадь и ударил пятками Ласточку.

Магда рванулась вслед, с удовольствием переходя на галоп. Аля вцепилась в седло, все наставления разом вылетели у нее из головы.

— Держитесь!

За спиной прозвучал рожок, но тут же захлебнулся.

«Господи, пронеси...» — лихорадочно думала Алька, хотя не верила в бога.

— Поворот! — заорал Рик.

«Ой, мама!» В седле удержалась чудом. Вылетели на черные улицы. Заборы сплошной чередой мелькали перед глазами. Слабый свет, приникавший между досками, расчерчивал дорогу полосами. Рик оглядывался, и Алька иногда видела его лицо, всего на мгновение, когда мальчишка проносился через освещенные пятна. Но и этого было достаточно, чтобы понять всю серьезность происходящего. Рик пригибался к лошадиной шее и все сильнее посылал Ласточку вперед.

— Какие у них шансы? — крикнул Влад.

«У них?» — Аля только сейчас поняла, что Сима тоже осталась. Рик снова оглянулся и не ответил. У Альки нехорошо засосало под ложечкой. Город больше не казался декорацией, он ожил, и за каждым поворотом ждали новые опасности. Ветер бил в лицо и мгновенно высушивал выступившие слезы. Девочка давно плюнула на все наставления и держалась за луку седла, не выпуская поводья из рук. Хорошо еще, что Магда послушно неслась вслед за всеми.

За спиной послышался стук копыт. Оглянуться Алька не могла, боялась не удержаться, и потому с надеждой посмотрела на Рика. Тот крутил головой, вглядываясь в темноту. Наконец улыбнулся и чуть придержал коня:

— Ну, как? Рядом еще патрули были?

— Нет! — Славка догнал ребят. — Слышали, эта скотина пытался сигнал дать? Я из-за него такой нож оставил!

Аля заметила, что он первым делом нашел взглядом Алешку, и сама с тревогой взглянула туда же: тот пока держался. А вот Славка говорил слишком возбужденно, и глаза поблескивали как-то лихорадочно.

— Вы их... убили? — Дань с жалостью взглянул на Симу.

Та кивнула.

«Уже четверых», — сосчитала Аля и передернула плечами.

— Сматываться надо, — Рик снова посылал Ласточку в галоп.

«Ну вот и не нужны оказались бумаги», — девочка поймала взглядом побелевшее от боли и напряжения Алешкино лицо.

Потом Алька не могла вспомнить, как же они выехали из города. Она не заметила, как под копыта лошади легла проселочная дорога, а потом трава, казавшаяся черной в свете луны. Только когда что-то закричал Славка и Рик круто остановил коня, она пришла в себя. «Молодец, коллективное животное», — мысленно похвалила Магду, которая легко послушалась и тоже встала.

Аля оглянулась: в полумраке было плохо видно, она лишь разглядела, как Славка спрыгнул на землю, а Сима поймала поводья оставшейся без всадника лошадки. Алешка все-таки не удержался в седле. Хорошо еще, что упал в густую высокую траву.

Рик нетерпеливо привстал на стременах:

— Надо ехать. Слышите, вода шумит? Нам туда надо, со следа сбить.

— Сейчас, — отозвался Алешка, поднимаясь.

Снова скачка по полю, потом вдоль опушки леса.

— Нам везет, — бросил Рик, когда они вылетели на берег неширокой речки. Хрустнула галька под подковами лошадей. Черно-серебристая гладь отражала небо, пахнуло свежестью.

Из-под копыт скачущих впереди веером летели брызги, и вскоре Алька стала мокрой с головы до ног. Несмотря на все команды Рика, попасть в ритм лошади у нее не получалось. «Одно из двух, — в ярости думала она, — или я пытаюсь на ней удержаться, или следую советам. Одновременно никак!» Но вслух ничего не говорила: если бы не Алешка, Рик бы гнал еще быстрее.

Высокий берег взяли чуть ли не штурмом. Але казалось, что ноги у нее уже свело судорогой, колени прижало навечно к лошадиным бокам. Снова высокая трава с шелестом рассекается на тропки.

На рассвете въехали в небольшой лесок, и Рик остановил коня:

— Отдышитесь.

Аля без сил сползла с седла и упала ничком на землю. Кольнула в бок шишка, ударила в лицо трава, сомкнулись над головой еловые лапы.

«Как мне хреново», — мысленно простонал Влад. Он рухнул на первую попавшуюся кочку и вытянул ноги. Колени распрямились с трудом.

Сима первым делом вытащила из ножен меч и начала разглядывать лезвие. Потом вытерла его о траву.

— Я не понимаю, остальные-то где? — спросил Алешка, растянувшийся на земле.

Вскинула голову Алька; села, прислонившись спиной к сосне. «Упс, приплыли», — посмотрел на Славку Влад.

— Они остались, — нехотя ответил тот, поправляя седло и не глядя на ребят. — Михан приказал всем идти в трактир. В доме никого не было, кроме нас, стражи, ну, и Барбы с Сином.

Влад с интересом посмотрел на Алю — девочка отвела глаза.

— Сэт их выкупит, я обещаю, — вмешался Рик.

— У нас могло не быть другого шанса, — Славка бросил изображать бурную деятельность и тоже повалился в траву.

Алешка глянул на ребят потемневшими глазами:

— Ласк же их за наш побег...

Аля при этих словах уткнулась лицом в колени.

— Да не было у нас другого выхода! — рассердился Славка. — Не было!

— Вы что, из-за меня?!

— Нет, из-за меня! — не выдержала Алька, вскинула голову и зло прищурила глаза. — Ну я, я никого не спросила и подсыпала охране сонный порошок! Потому что вот! — она дернула широкий ворот рубахи и показала синяк от ремня. — Фло бы меня прибила. Все, доволен? Или дальше считать будешь, что все вокруг тебя вертится? Ну, повода другого быть не может, только из-за его светлости Алешеньки!

«Охренела!» — ошарашено подумал Влад. Остальные молчали, пораженные не меньше.

Аля снова уткнулась лбом в колени. Влад сорвал травинку, пожевал. Гадость. Пора бы уж и позавтракать, да как тут напомнишь? Такие все тонкие натуры, плюнуть некуда.

— Славка, а зачем ты мне соврал? Ну, что ребята уехали. Я что, совсем дурак? Не понимаю, что раз ты Михана шлепнул, — Славка, услышав это, поморщился, — то уже все?

— Я боялся, что ты что-нибудь выкинешь.

— Да, например, предложу остаться. Чтобы всех повесили за убийство. Совсем меня за идиота держишь? Да ты...

Славка растеряно моргнул.

— Слушайте, вам не надоело разборки устраивать? — не сдержался Влад.

— Все, встали, — поднялся Рик. — Нужно обогнуть болота и выйти к горам, подальше от Купеческой дороги. Выдержите?

Влад огляделся: Сима пожала плечами, Дань кивнул. Аля чуть слышно хмыкнула, то ли поражаясь, то ли соглашаясь.

— Алешка, ты как? — повернулся Рик.

— Надо, значит поедем, — равнодушно ответил тот, избегая смотреть на Славку.

Глава 7

Маленький отряд то неспешно тащился по бездорожью, то переходил на галоп. Рик спешил и, как только ребята чуть освоились в седле, установил жесткий для новичков темп.

Настроение у Влада было отвратительное. Сима замкнулась, хотя Владу казалось, что быть более сдержанной просто невозможно. «Неужели из-за убийства так переживает? Или из-за ребят?» — не мог понять он. Аля мрачно смотрела перед собой и держалась особняком. Тут Владу было все понятно: «Дура! Сначала высказалась, потом подумала. Н-да, тут не то что черная кошка, целый тигр пробежал», — перевел он взгляд на Славку с Лешкой — И чего сцепились? Нашли время». Рик гонит как сумасшедший. Может, у них тут и другие потребности организма, а Влад предпочел бы хоть иногда слезать с лошади. Одному Даню все по барабану, спокойный, как удав. Был бы тут Костя… Но Кости нет, он остался там, где бушует разъяренный Ласк.

Почти не останавливались, даже чтобы поесть, беглецы ехали шагом, жуя сухари и передавая из рук в руки фляжку с водой. Вначале Влад еще крутил головой, рассматривая поля и мелькавшие на горизонте небольшие рощицы, но все было так похоже на родной мир, что вскоре он потерял интерес.

Потянулась степь — бескрайняя, с одуряющим запахом трав, монотонная. Над головой накалялось такое же бесконечное, без дымки облаков, небо. Покружил над отрядом коршун, но и он вскоре исчез. Влад не понимал, как Рик вообще умудряется ориентироваться, но тот смотрел на солнце, почти не щуря темные раскосые глаза, и уверенно посылал Ласточку вперед. Вокруг не было даже намека на жилье, иногда казалось, что ребята одни во всем мире, — если бы не постоянный страх погони. Влад часто оглядывался и порой даже видел на горизонте всадников, но тут же с облегчением понимал, что это или кромка леса, или просто подшутило зрение.

Ближе к вечеру все уже тащились шагом, — Рик берег лошадей.

«Нас бы он так берег!» — Влад зло взглянул воспаленными покрасневшими глазами на ровную нитку горизонта. Куда едут? Почему кругом нет жилья? Где эта Купеческая дорога? Сил больше не было.

«Ну и пусть! Пусть думает про меня, что хочет! — Алька прожигала взглядом спину Алешки. — Мне уже все равно. Какая жара!» Поймала сочувственный взгляд Даня и отвернулась. Почему, если хочется, чтобы пожалел другой, раздражает даже вот такое искренне сочувствие?

Рубашка у Алешки на спине в разводах пота. Как ему должно быть больно! И желудок наверняка болит — вон, как иногда загибается в седле. Пожуй-ка сухари после такой голодовки. А ведь не сказал, не предал. Молчал, черт возьми! Как это здорово, что он — такой. И как трудно, что он не бывает другим.

Маленький зверек неожиданно выскочил из-под самых копыт лошади. Магда шарахнулась в сторону, рванула — Альке показалось, что вверх, — и понеслась. Удержаться в седле девочке не удалось. Когда за спиной раздался дикий вопль Рика:

— Повод держи! — она уже вылетела и покатилась по земле.

Больно ударило в плечо, перевернуло, ударило затылком, протащило боком. Але показалось, что рядом с ней простучали все четыре копыта, причем одно припечатало по уху, а потом лошадь оказалась далеко впереди. Через пелену боли девочка увидела, как за Магдой проскакал Рик, а потом все поплыло перед глазами.

— Ты как? — подхватил ее Дань.

— А? Ой, кажется, сейчас сознание потеряю.

Очертания предметов приобрели странную резкость, границы стали очень контрастными, словно вокруг все было нарисовано и обведено тушью. А потом мир распался на части и поплыл в разные стороны. Алька постаралась зацепиться взглядом за первое попавшееся — камушек в траве. Он покачался, словно под землей ходили волны, и только через пару секунд замер. Все снова стало обычным.

Над Алькой наклонился перепуганный Дань. Из-за его плеча выглядывала Сима. Рядом стоял Славка, придерживая своего коня и лошадь Даня. Алешка равнодушно смотрел на происходящее, не сходя на землю. И это спокойствие так взбесило Алю, что у нее появились силы, и она зло бросила:

— Обморок отменяется.

— Все цело? — Сима отодвинула Даня и попыталась пощупать Алькины ребра.

— Сначала я приложилась боком. Потом головой. Или наоборот, — морщась от боли, вспомнила Аля. — Ой-е, такое ощущение, что мне на ухо копытом наступили.

— Ты бы тогда без уха осталась!

Аля обалдело уставилась на Славку: успокоил, называется! А мальчик продолжил невозмутимо:

— Вообще-то лошадь на человека не наступит, Рик говорит, что она обязательно в сторону шарахнется.

— Шарахнулась? — с подозрением уточнила Алька, чувствуя, как распухает ухо.

— Еще как! Вон, Рик поймал беглянку.

Алька села, отстранившись от настойчивых рук Симы.

— Ну, е-мое! Я себе весь бок отбила. И руку ободрала, — продемонстрировала она расцарапанную ладошку.

— Сейчас, — Сима порылась в сумке, доставая упакованные Барбой мази. — Ребра вроде целы, да?

— А я знаю? Вроде бы целы. Голова болит. Кажется, что я ей тормозила.

— Я же кричал: «Держи поводья!» — недовольно сказал подъехавший Рик.

— Ну, уж извините, как-то прослушала ваши ценные указания, — взъярилась Алька.

— Шипит, значит живая, — ухмыльнулся Влад.

Сима закончила мазать ссадины, боль утихла. Аля встала, но степь качнулась перед глазами, словно палуба гигантского корабля, пришлось уцепиться за Симину руку.

— Голова куда-то побежала. Да все, уже прошло.

Сима чуть свела брови, впилась глазами в Алькино лицо.

— Да говорю же, уже все! Не бойтесь, обузой я не буду.

— Дура, — чуть слышно сказал Влад, но девочка услышала.

Боль, обида, усталость, безнадежное понимание, что все поверили — она опоила стражу только из-за себя, выплеснулись в крике:

— Да пошли вы! Все такие правильные, умные, куда мне в такое общество!

Алька заплакала навзрыд, не чувствуя, как Сима обнимает ее, не слыша, как она говорит мальчишкам:

— Езжайте, мы вас догоним.

— Святой Вакк!

— Пока она не успокоится, мы все равно не сможем ехать.

Слезы кончились. Аля оторвалась от Симиного плеча, стыдясь прорвавшейся истерики. Ребята отъехали недалеко, видно было, как Рик нетерпеливо оглядывается.

— Как голова? Не кружится?

— Нормально.

— Слушай, ну что ты все время врешь, а? Голова у тебя болит, так?

Аля кивнула и слабо запротестовала:

— Почему — все время?

— А ты еще и про стражу соврала. Ты же из-за Лешки, да?

Аля испуганно оглянулась на ребят:

— Нет! Вот еще, придумала!

— Тяжелый случай, — констатировала Сима. — Мальчишки в этом плане, конечно, дураки, но я же вижу, как ты всю дорогу на Лешку пялилась.

— Не пялилась я! Что ты придумываешь?

Сима коротко усмехнулась:

— Ладно, поехали. Не испугаешься снова на лошадь сесть?

— Нет, — отрезала Аля и со второй попытки оказалась в седле.

На горизонте вырос лес, иззубрил прямую линию верхушками сосен. Рик повернул к ребятам серое, в разводах от пота лицо и устало попросил:

— Еще немного продержитесь, до леса. Заедем поглубже и остановимся.

— А сколько еще до него? — безнадежно спросил Алешка.

Рик взглянул на солнце, зависшее невысоко над горизонтом:

— Ну, стемнеть не успеет.

Аля тоже посмотрела на небо и тут же пожалела об этом — закружилась голова, затошнило. «Да что это со мной?» — она поймала встревоженный взгляд Симы и слабо улыбнулась.

— Хищники у вас тут водятся? — поинтересовался Славка.

— Ну надо же, вспомнили, — усмехнулся Рик. — Водятся, куда они денутся. Но тут вроде бы так, по мелочи. Ладно, поехали.

«Интересно, что в его представлении мелочь?» — подумала Аля, с опаской оглядываясь через плечо.

Несмотря на обещание, уже стемнело, когда, наконец, Рик остановил Ласточку на краю поляны.

— Здесь.

Это место показалось Альке самым уютным на свете. Сосны обступили со всех сторон, закрыв поляну в маленький мирок, высокая густая трава стелилась ровным полотном. Чуть шумели листья и где-то тоненько выводила колыбельную птица.

Аля с трудом спустилась на землю. Голова болела ужасно, тошнило и хотелось одного — лечь, прямо тут, под копыта Магды. Пусть кругом валяются шишки и за деревьями хищники бродят стаями, — плевать. Рухнуть в траву и не вставать...

— Я слезть не могу, — устало сказал Алешка.

Мальчишки помогли ему спуститься. Оказавшись на земле, Алешка сел и как-то излишне вежливо сказал Славке:

— Спасибо.

«Да уж! Если он на Славку так дуется, меня, наверное, совсем презирает», — расстроилась Алька.

— Как ты? — спросила у нее тихо подошедшая Сима.

Алька хотела соврать, но поняла — спрашивают не из пустого любопытства:

— Фигово.

— Не тошнит?

— Тошнит. Не понимаю, что со мной?

— Боюсь, что сотрясение.

Алька удивилась — она представляла себе это как-то иначе.

— Сима, лошадей надо расседлать, — окликнул Рик, и та отошла.

Алька неуверенно посмотрела на седло.

— Я тебе потом помогу, — оглянулась Сима.

Чувствовала себя Аля отвратительно — не только из-за усталости и непрекращающейся головной боли. Ее раздражала собственная неумелость. Не знала, ни как чистить Магду, ни как соорудить таган, на который можно подвесить котелок. Аля не умела ничего, что могло пригодиться тут, в лесу, и не понимала, куда ей приткнуться. Девочка чувствовала, что от нее мало толку, и это раздражает Рика — от подобных мыслей становилось еще хуже.

Да еще страх мурашками забегал по коже: не ожидание погони, а обычный страх перед темным лесом. Вот так, стоило чуть прийти в себя и — пожалуйста. Любой шелест или треск ветвей заставлял вздрагивать. Огромная луна — Аля никогда не видела такой в городе — висела над лесом очень низко, но толку от нее было мало. Длинные тени метались по поляне и еще больше добавляли страхов.

Но вот уже лошади стреножены и пасутся неподалеку, привязанные на длинной узде к деревьям. В котелке над костром булькает вода и приятно пахнет дымом. Свет залил поляну, отрезав лес стеной темноты. В вышине бродит ветер, качая верхушки сосен и беспокоя какую-то птицу: жалобное «тиу-тиу» разносится далеко по лесу.

Алешка с трудом растянулся на любимой шкуре Сина. Аля покопалась в сумке и вытащила мазь.

— Снимай рубашку, — повернулась к нему, пытаясь сказать это как можно равнодушнее.

Тот нехотя приподнялся, стаскивая одежду. Славка дернулся было помочь, но передумал и пошел в сторону сосен. Алешка лег на живот, уткнулся лицом в сгиб локтя. Мышцы на спине напряглись в ожидании боли. Аля чуть помедлила, но все-таки коснулась едва подживших рубцов набранной на кусочек тряпочки мазью. Мальчик вздрогнул, сжал пальцы в кулак. Аля замерла. Попросить Симу? Ну уж нет. Она снова протянула руку. Барба говорила, вкладывать прямо в рану, полностью обмазывать корку и края.

Славка вынырнул из темноты, протянул Владу и Даню палки.

— Вставайте.

— Зачем? — агрессивно поинтересовался Влад и плюнул в костер.

— Ты, кажется, собираешься выжить? Просил приемчики показать? — нехорошо усмехнулся Славка. — Вот мы тренировкой и займемся.

— Ты что, спятил?! Я на ногах не держусь после этой... э-э... этого... животного.

Но Славка повторил, чуть более жестко:

— Вставай.

— Да пошел ты! — отмахнулся Влад и откинулся на спину.

— Или ты встанешь, или я начну тренировку с лежащим противником, — Славка показал меч.

Аля с интересом смотрела на разворачивающуюся сцену. Алешка тоже повернул голову.

Влад несколько секунд смотрел в упор на Славку, потом плюнул и нехотя поднялся, что-то шепча. Аля могла поклясться — нецензурное.

— Я тоже, — подхватился Рик. Встала и Сима.

— Если ты настаиваешь, я, конечно, присоединюсь, — пожал плечами Дань. — Но вряд ли это будет иметь смысл, я не люблю оружие.

— Можно подумать, в последнее время мы делали только то, что хотели, — проворчал Рик.

Аля вернулась к прерванному занятию. Через лопатку шел глубокий рубец, сколько не обходи, все равно мазать нужно.

— Ты потерпи, — получилось хрипло.

Алешка покосился на нее через плечо.

— Тут сильно глубокий.

Мальчик отвернулся, вцепился зубами в ладонь. И все-таки от первого же легкого прикосновения зашипел от боли. Але захотелось погладить Алешку по затылку, сказать что-то успокаивающее, ласковое — как говорила ей мама, когда Аля валялась с гриппом. Она досадливо мотнула головой, отгоняя это желание. Ну вот, здесь вроде все.

— Повернись, — теперь не хрип, а какой-то писк в голосе. Вот черт!

Алешка сел к ней лицом, слегка откинувшись и опершись на руки. Алька нервно поправила волосы, коснувшись горячей щеки. На груди у Алешки тоже рубцы. Вот гад Михан! Алешка посмотрел на ее пальцы, потом скользнул взглядом туда, где на границе освещенного круга Славка гонял мальчишек. Аля покрутила в пальцах тряпицу с мазью и резко сказала:

— Еще на щеке.

Алешка равнодушно перевел взгляд на нее, посмотрел и снова уставился на ребят. У Али же перехватило дыхание. Самая глубокая царапина шла от скулы, пересекала впавшую щеку и спускалась к темному уголку губ. Пальцы дрожала, когда Аля тряпицей с мазью повторила ее путь. Ее пальцев коснулось дыхание Алешки, и девочка не сразу отдернула руку.

— Ну, вот и все, — преувеличенно бодро заключила она, отбрасывая в огонь использованную тряпицу.

Мальчик даже не стал натягивать рубаху, снова улегся, прижимая руки к животу. Аля присела недалеко от костра. Ей безумно хотелось лечь, но устраиваться на земле при наличии специально постеленной шкуры как-то глупо, а примоститься рядом с Алешкой она стеснялась. Вот и пришлось делать вид, что с интересом следит за тренировкой. Впрочем, посмотреть было на что.

Славка «дрессировал» — другого слова Алька подобрать не могла, так жестко тот действовал — двоих: Даня и Влада. Рик был против Симы, и даже Алькиных познаний хватало, чтобы понять — он для Симы не соперник. Кадет тоже осознавал это, у него опасно сузились глаза, он стал действовать более расчетливо. Сима же напротив — шла напролом. Альке стало страшно: все-таки в руках не игрушки. Славка тоже остановился, с недоумением наблюдая за боем. Потом кинулся к ребятам, схватил Симу за плечи:

— Сдурела?!

Симе было достаточно одного движения, и Славка отлетел.

— Не трогай меня! — закричала она и отбросила меч.

— Ты что? — тихо спросил Дань.

Сима закрыла лицо руками. Але показалось, что она плачет, но нет — когда та подняла голову, глаза были сухими.

— Когда я училась фехтовать, то и подумать не могла, что придется убивать.

Славка при этих словах отшатнулся, словно хотел убежать, но остался на месте.

— Сима, это ... ну... как война, — выдавил он.

— Я все понимаю!! Но сейчас не могу взять его в руки, — она подбородком показала на меч. — Вы не думайте, я к утру успокоюсь. И не ходите сейчас за мной, хорошо?

Она развернулась, шагнула за край освещенного круга. Аля перевела взгляд на Славку и поежилась. Мальчик смотрел вслед Симе. Его лицо выглядело застывшей маской, а глаза, казалось, вот-вот начнут осыпаться пеплом. Мальчик наклонился, сорвал пучок травы и начал тщательно вытирать и без того чистые руки.

— Продолжим, — повернулся к ребятам.

— Да я уже...— попытался возразить Влад.

— Я сказал — продолжим.

Владу пришлось подчиниться.

…Костер догорал. Багровые угли подернулись сероватым налетом. Замолчала птица, а вот ветер в верхушках сосен расходился все сильнее.

— Спать пора, — зевнул Рик. — Если что — будите.

Сидевший по другую сторону костра Славка кивнул. Дежурить по очереди должны были все, кроме Али с Алешкой. Влад тоже зевнул, но с места не тронулся. Вставать и расходиться не хотелось. Рик пошевелил палкой угли, взметнулся рой искр. На мгновение поляна осветилась, потом стало еще темнее. Аля покосилась на лес. Где-то всполошилась и закричала птица — пронзительно, жалобно. Явно не та, которая выводила тоненькое «тиу».

— Мне нравится запах дыма, — задумчиво сказала Алька. — Как дома. У нас дача, так когда осенью картошку выкопаем, костер зажигаем, — и тут же прикусила язык. Она забылась на мгновение, вспомнив о доме. А ведь решила поменьше болтать — раз уже ее презирают. А что ребятам остается, сама ляпнула, что опоила стражу ради того, чтобы спасти себя. Но Сима сказала:

— Мы с братьями в поход ходили. Тоже костры жгли.

— А я когда к бабушке в поселок ездил, — добавил Славка.

Але показалось — неохотно, просто чтобы поддержать разговор. Но она была благодарна ему и за эту малость.

Рик закатал рукав и вытащил загоревшуюся палку. Маленький факел осветил выжженное клеймо.

— Собственность Ласка Керино, — он презрительно изогнул уголки губ. При свете затухающего костра черты его лица стали резче, и мальчик казался старше, во всяком случае, уж точно ровесником остальных ребят.

— Уже нет, — серьезно напомнил Влад. Он был странно молчалив, не ехидничал и не огрызался. Подкидывал шишки в костер и следил, как сворачиваются в пламени чешуйки.

— Неважно. Клеймо — вот оно.

Он подул на конец палки, заставляя гореть ее ярче, и снова осветил руку. Замер, — Але показалось, что затаил дыхание. Глаза у него расширились, выступила матовая бледность:

— Ну, вот и все, — и он прижал пылающий факел к коже.

Рик не закричал; выгнулся дугой и упал на спину, хватая губами воздух. Палка скатилась на рубашку, и сидевший рядом Дань еле успел откинуть ее прежде, чем вспыхнула ткань.

Откуда взялись силы вскочить — Алька не поняла, но она уже сидела рядом с Риком. Хорошо, что так и не убрала банку с мазью в сумку. Вот только искать тряпицу было некогда, и Аля лихорадочно вытрясала мазь прямо на ожог, вспухающий на месте клейма. Мальчик вырывался, и Дань помог его удержать.

Мазь подействовала. Рик сел, посмотрел на кожу.

— Ну, ты ... — покачал головой Влад и не нашел слов.

— Я не собираюсь возвращаться в Семиречье с клеймом, ясно?!

— Да ясно, конечно! — тут же пошел на попятную Влад. — Куда уж яснее…

Аля вытерла пальцы о траву:

— Мог хотя бы предупредить, я бы заранее все приготовила.

— Ну вон, готовь, — Рик показал подбородком куда-то за спину девочке. Аля оглянулась.

Алешка держал в руках горящую палку и с сомнением разглядывал собственное клеймо. Славка было дернулся:

— Ты... — но Алешка так взглянул на него, что тот замер на месте. У Альки в голове точно пружинка со звоном распрямилась, пробила виски болью.

— Подержи мне руку, — попросил Алешка сидящего рядом Влада.

Тот попятился:

— Я что, на придурка похож?

Алешка обвел взглядом ребят, и Рик шагнул к нему:

— Давай.

Алька удержалась, чтобы не зажмуриться. Рик, сжав мальчику запястье, плотно уложил руку к себе на колено. Алешка покосился на его ожог, прикусил губу и ткнул себя головней. Не удержался, вскрикнул, скорчился на земле.

— Мало тебе от Михана досталось, — чуть не плакала Алька, накладывая мазь. Хорошо, что Рик не отпустил его руку, и до ожога можно было добраться.

— Еще психи есть? — с опаской поинтересовался Влад.

Остальные промолчали.

— Все, давайте спать. Рик, у вас в лесу ночи сильно холодные? — поднялся Славка.

— Мне — нормально. Но вообще-то земля еще не сильно прогрелась.

— Ну, на шкуре поместимся, — усмехнулся Влад. — В обнимку.

В другое время Алька бы съязвила — с кем именно предпочитает обниматься Влад, но сейчас ей было не до того. А тот ждал и удивленно приподнял брови, когда девочка промолчала.

Славка кивнул:

— Аля, ты с Лешкой в середину, остальные как на вахты вставать.

Девочка наклонила голову, надеясь, что в темноте не видны вспыхнувшие щеки. Алешка перелег в центр, давая ей место. Чтобы остальные поместились, Але пришлось устроиться, почти прижавшись к нему спиной. Рядом растянулась Сима и неожиданно ей подмигнула. Альку опять бросило в жар.

— Ну что, Сима, я обнимаюсь с тобой, — чуть более нервно, чем это следовало для шутки, сказал Влад.

Аля вытянулась, чувствуя, как каменеет у нее спина.

Влад не спал. Днем казалось — готов уснуть где угодно, хоть сидя, хоть стоя. Но вот лежит, даже более-менее тепло, а сна ни в одном глазу. Слева дышит в ухо Рик, справа в позвоночник упирается Симина коленка, а в бок впивается ощутимая даже сквозь шкуру то ли коряга, то ли шишка. «Все! Я рискну перевернуться!» Осторожно, стараясь не разбудить ребят, поменял положение. Рик неразборчиво пробормотал что-то во сне. Сима тоже пошевелилась, убрала колено и уткнулась носом в грудь Владу, пощекотав ему подбородок жесткими волосами. «Ну вот и пообнимался, — усмехнулся тот. — Никакого интереса».

И тут же представил на Симином месте Леру — какой мысленно увидел ее перед вылазкой на галерею — без одежды. В голове словно взорвалось, смешалось все. Боль, что не смогли спасти остальных ребят. Желание, непреодолимое желание дотронуться до Леры, до ее груди — еще маленькой, целиком бы поместившейся в ладони. Презрение к себе — «мы их бросили!» Разочарование, что тут лежит именно Сима. Страх, а вдруг та почувствует происходящее с ним — он даже резко отодвинулся, придавив Рика, и тот снова что-то пробормотал во сне.

Дань, несший вахту, поднял голову и удивленно посмотрел на выползающего Влада. Тот демонстративно направился в сторону кустиков, и Дань отвернулся.

Вернулся Влад, полез на место. Аля рассердилась: «Ну что он копошится!». Голова болит так, что уснуть невозможно, а еще этот возится. Вот будет номер, если она завтра не сможет сесть на лошадь! Быть обузой — только не это!

Девочка смотрела в темное небо, расчерченное верхушками гигантских сосен. Они пахли совсем не так, как маленькая елочка в квартире на Новый год. У леса был другой запах, более сложный, терпкий. «Запах свободы», — с иронией усмехнулась она. И тут же вспомнила: «А остальные? Машка, Лера, Костя, Антон? Что с ними сейчас? И все из-за меня!» Еще сильнее заболела голова, словно кто-то сильными пальцами сдавил виски.

Даже то, что Альке могло привидеться только в самых тайных мечтах: лежать рядом с Алешкой — угнетало не меньше. В жизни все оказалось совсем не так. Помыться не удалось негде, и после целого дня, проведенного под жарким солнцем, скачки по степи, в пыли от копыт мчащихся впереди, она чувствовала себя грязной и потной. Аля словно видела себя глазами Алешки: никчемная девчонка, предавшая товарищей, упавшая с лошади, устроившая истерику, да еще и воняет. Она бы заплакала, но побоялась разбудить ребят. «Черт! Они же наверняка меня презирают!» — и слезы все-таки закапали из глаз, потекли по щеке.

«Интересно, что у меня не болит?» — поморщился Алешка. Больше всего мучил желудок, хотелось свернуться клубком, но места не хватало. Сухари после стольких дней голодовки оказались не лучшим вариантом; спасибо хоть на ужин кашу готовили, а то совсем бы загнулся. Да и скачка на лошади вымотала до предела. Хорошо еще, что мазь успокоила боль в спине.

«Я же так и не спросил, сколько дней прошло!» — спохватился он. Попытался подсчитать, сколько раз приходил Михан, но сбился. Путались и хронология, и сами события.

Дань подбросил в костер ветки. Алешка быстро закрыл глаза, притворяясь спящим — не хотел вопросов.

Даню показалось, что у Алешки открыты глаза, но в темноте трудно разобрать, а присматриваться не хотелось. Самому Даню наверняка бы не понравилось, если бы кто-то пялился на него спящего, и он предпочел отойти, только мельком, через плечо, взглянув на Симу. Ее было безумно жалко. То, что убивал Славка, Дань еще как-то мог принять, но что это сделала девочка, казалось диким и невозможным.

Вообще присутствие земных девчонок в этом мире шокировало Даня больше всего, а невозможность защитить их — угнетала. Но перебороть себя и учиться убивать самому он не мог. Он ненавидел холодное оружие, его мутило от запаха крови с тех пор, как два года назад в темном подъезде зарезали его старшего брата, возвращавшегося с последнего сеанса из кинотеатра. Убили просто так, с дури да по пьяни.

Дань закрыл глаза, уперся затылком в сосну. Славка ведь не отстанет, а значит — тренироваться придется. Но, с другой стороны, надо...

Лежавший рядом Славка повернулся, саданув локтем в бок, и Алешка чуть не зашипел от боли — попал точно в синяк. Вспомнилась обида: «Нет, ну зачем так врать?!» Глупо, конечно, обижаться сейчас, когда только вчера так хотелось просто поговорить со Славкой! Но ничего поделать с собой Алешка не мог.

Он лег на спину, стряхнув с плеча Алины волосы. Ему показалось, что девочка не спит, но нет — глаза закрыты, да и дыхание ровное. Слипшиеся мокрые ресницы даже не дрогнули, когда Алешка внимательно на нее посмотрел. «Плакала, что ли?».

Смешно сказать, но Алешка ее побаивался. Он терялся, когда девочка начинала язвить. С Владом проще — можно хоть как-то предположить, по какому поводу тот выскажется. Понять же к чему прицепится Аля, просто невозможно. «Неужели она подпоила стражу из-за себя? Ну, наговорить на себя такое — это совсем дурой надо быть». Алешка мысленно занес этот пункт в перечень: «Чего я не понимаю в девчонках вообще, и в Але — в частности» — и выкинул вопросы из головы как неразрешимые.

Желудок вроде стал болеть поменьше, и мальчик задремал. Но сразу же из темноты выплыло лицо Михана: «Детка, ты так и не придумал, что соврать? Что же, придется говорить правду!» Управляющий ждет, Алешка мучается выбором. Если он сейчас мотнет головой: «Нет», то управляющий ударит по лицу, рассекая перстнем кожу. Слишком долго будет молчать — по приказу управляющего стражник собьет с ног и начнет пинать, норовя попасть в живот.

— Нет, — чуть слышно сказал Алешка.

Сон пропал. Несколько секунд мальчик не мог понять, где он находится. Что было сном? Побег или приход Михана? Над головой шумели сосны, шкура под пальцами скользила потертыми завитками. Алешка посмотрел на небо. Отсутствие потолка успокаивало: за время, проведенное в подвале, замкнутое пространство надоело до чертиков и даже начало немного пугать. «Все, уже все! Надо это забыть», — приказал сам себе, но уснуть боялся. Воспоминаний достаточно, и неизвестно, что еще привидится. Хотя тягучее ожидание — оно было невыносимым.

…Сколько раз Алешка лежал, прислушиваясь к звукам в коридоре, пока в голове не начинало тоненько звенеть. Шаги... нет, показалось. Или кто-то идет? Да, точно, идут. Вот уже поравнялись с дверью... Мимо! Алешка откидывается без сил на пол, переводит дыхание и слышит Михана, только когда тот начинает ковырять ключом в замке. Управляющий входит, но не начинает сразу бить, а кружит, словно кот вокруг мыши, и это тоже страшно. Как-то мальчик не выдержал и нагрубил — лишь бы прекратить ожидание. Тот понял и стал действовать еще неторопливее.

«Да хватит же!!» — Алешка вытер пот со лба и перевел дыхание. Небо чуть посветлело. Неужели скоро утро? Вон и Даня уже сменил Влад. Славка беспокойно вертелся во сне, и Алешка предпочел повернуться к Але, снова стряхнув с плеча ее волосы. «Спать!»

...Он лежит ничком. Михан придавил вытянутые руки ногой к полу, наступив на пальцы, а на голую спину опускается плеть. Не вырваться, не отстраниться. Только зажмуриться, вцепиться зубами в губу. Во рту солоноватый привкус крови. Кажется, что со спины содрали кожу и секут по мясу. Алешка плачет от боли и не знает, что хуже: нескончаемые побои или то, что управляющий сейчас остановит стражника, подцепит носком сапога подбородок, запрокидывая пленнику голову, и увидит мокрое от слез лицо.

— Алеша, — плывет сквозь боль Алькин голос.

Он вынырнул из сна, еще удерживая на губах стон, и несколько секунд непонимающе смотрел на небо и встревоженное Алино лицо.

Подошел Влад, спросил чуть слышно:

— Чего тут у вас?

— Ничего, уйди, — отмахнулась Алька.

Влад хмыкнул, но отошел. Алешка приподнял голову и осмотрелся: фу, проснулась только Аля.

— Ты стонал во сне, — девочка пристально вглядывалась ему в лицо.

— Да, я понял. Давай, начинай!

— Что начинать?

— Ну, что ты обычно делаешь — язвить!

Алька подергала себя за прядку волос:

— Съязвишь тут. Ты бы себя со стороны видел. Ты же... — она прикусила губу, подбирая слово, — злой... Нет. Ненавидишь? Не знаю, — она отвернулась, вытянулась на шкуре.

Алешка снова уставился в небо. Он боялся закрыть глаза.

Чтобы не заснуть, Славка стоял под деревом, упершись в ствол лопатками. Разбуженный на дежурство Владом, он был как в тумане и чувствовал себя отвратительно. Хуже всего, что не только из-за усталости. Славку не покидало ощущение, что он ведет себя как дурак. Соврал Алешке — зачем? Растерялся, как сопляк, когда надо было решать: бегут или нет. Психанул, наорал.

Славка начал прокручивать цепочку событий назад, чтобы понять — с какого момента он начал так себя вести. Вспоминал все, даже самое противное.

Как тэм заставлял прислуживать за обедами в казарме. Как Зак побоями вколачивал правила поведения раба. Как приходилась красть кусок хлеба у стражи, чтобы к вечеру не протянуть от голода ноги, и как его поймали за этим и избили. Эти воспоминания заставляли морщиться, но Славка упорно искал — может быть, он испугался? Нет, такого не было. Тогда что же?

Славка оторвался от сосны, вышел на поляну и подбросил веток в огонь. Пламя взметнулось, осветив спящих ребят. Ночью в лесу холодновато, и они сбились как можно ближе. Славка посмотрел на Алешку: тому снился не самый хороший сон — лицо напряжено. Но как помочь, Славка не знал. Он жалобно поморщился и сообразил: да — с того момента, как Михан поймал Алешку! Именно тогда зациклило на одном, и он растерялся. «Мало что растерялся — ребят бросил! Леру, Костю, Машку, Антона!»

Славка вытащил меч и сделал несколько выпадов, не очень четких, так сильно он был вымотан. Но хотелось довести себя до полного изнеможения.

Устав, рухнул на охапку еловых веток. Отдышался. «Ну так что же, — решил Славка, — Лешка на меня все равно злится, может, оно и к лучшему. Нельзя сейчас замыкаться на ком-то одном».

Рик поднял всех рано утром. Влад отбрыкивался, отругивался, но вставать все-таки пришлось. Голова гудела, хотелось снова лечь и задрыхнуть еще на полдня, да и мышцы болели зверски. Ребята вставали не лучше. Влад с завистью покосился на бодрого Рика и душераздирающе зевнул.

— Меня не проглоти, — попросил встрепанный Дань.

— Аг-ау! — ответ перешел в новый зевок.

Влад поежился — утром выпала роса, было прохладно. Он сполз со шкуры, героически пересилил себя и не рухнул в траву, а встал. Над головой орали птицы. Воздух пах одуряющее, чем — непонятно, но казалось, что им можно умыться. Яркое солнце, пробивавшееся через ветки сосен, заставляло жмуриться. Влад замер, вобрал в себя все звуки и запахи, а потом раскинул руки и заорал:

— Ура-а-а! Это же свобода! Свобода!! Э-г-гей!— он вложил в рот два пальца и оглушительно свистнул. Если бы не болели мышцы, точно бы от избытка эмоций прошелся колесом по поляне. Славка показал Владу кулак — но и сам расплылся в улыбке.

— Еще бы кофе! — протянула Сима, когда Влад прекратил орать. — М-м-м, представляете, как оно пахнет!

— А горячего шоколада не хочешь? — подхватил Дань.

— Хочу! — кивнула Сима, — А еще хочу пирожное, заварное, с белковым кремом, чтобы много-много крема! И ванну, горячую, с пеной. А ты, Алька? Аля?..

Влад оглянулся: девочка сидела на шкуре, сжимая виски и морщась. Под глазами залегли тени, выглядела она усталой.

— Так, приехали, — мгновенно стала серьезной Сима. — Все-таки сотрясение.

Глава 8

Ехали вот уже пятый день. Из-за Альки не очень спешно, почти не переходя на галоп. Так все неудачно получалось, Алешка немного оправился, а девочке становилось все хуже. На привале она с трудом сползала с коня. Рик сердился, и Сима несколько раз одергивала его. Владу даже как-то показалось, что Аля стала побаиваться Рика. Да он и сам порой пугался той одержимости, с которой кадет гнал их к Семиречью. По бездорожью, сокращая ночлеги до минимума — только лишь бы ребята держались на лошадях. У Влада как-то даже мелькнуло, что Аля упала очень кстати. А Славка — ну два сапога пара! Пожалуй, он один мог одернуть Рика — и кадет бы его послушался, но тот то ли не считал это нужным, то ли просто вымещал досаду: с Алешкой-то не помирился.

Скакали все теми же степями, далеко обходя даже самые маленькие деревеньки. Влад посмеивался, что местный житель находит их по запаху — дым тот чуял издалека. Леса становились все гуще, широко расползались по степи. Кадет говорил, что возле гор вообще сплошные заросли. По ночам все чаще слышались голоса зверей, а белки так и вовсе прыгали над самыми головами, стоило только приблизиться к деревьям.

Влад уже уверенно держался в седле, особенно после того, как Рик устроил догонялки на лошадях. Проигравшему выпало дежурить на рассвете, и потому игра приобрела особую остроту. Вахта бы точно досталась Але, но она участвовала вне конкурса. Дань поддался, чтобы девочке было не так обидно, и вышел проигравшим.

Во время одной из ночевок Рик поймал в силки зайца. Но благоразумно разделал его там же, в степи, пожалел непривычных к такому зрелищу спутников. Хищников, к счастью, не встречали. Ночью отпугивал костер, днем ребята держались подальше от чащи. Раз только наткнулись на остатки их пиршества. Рик долго жалел, что мясо успело испортиться под солнцем.

Панический страх постепенно уходил, оставляя место разумной осторожности. А один вопрос Рика и вовсе разбил пасмурное настроение: «Да объясните мне, наконец, толком — что такое фэнтези?!» Влад захохотал во все горло, с трудом выдавив, что Рик — самый подходящий персонаж для подобной книги. Целый день ему с Данем пришлось рассказывать истории о гоблинах, орках и хоббитах. Славка сначала ворчал:

— Нашли что читать! — Но потом заинтересовался сам.

Рика некоторые истории смешили, иные удивляли, причем угадать заранее его реакцию оказалось невозможно. Кончилось тем, что ребята устроили тотализатор на тему «Рик и Властелин колец». Кольцо всевластия Рик обозвал «дридовской штучкой», а во всей истории заинтересовался лишь боевыми сценами.

Но вот когда ребята в свою очередь приставали к Рику с вопросами о Семиречье, тот отделывался общими фразами или шутками, все чаще повторяя:

— Сами все увидите!

Влада эта неизвестность несколько пугала.

Одной темы избегали ребята — они не говорили об оставшихся. Даже намеками.

Славка на каждом привале устраивал тренировки. Алешка тоже пытался приобщиться — Владу казалось, что исключительно назло Славке. Но куда ему в таком состоянии палкой махать! Рик занимался с азартом, вытягивая из Симы все новые идеи и приемы. Славка же гонял мальчишек нещадно. Хуже всех получалось у Даня, тот действительно не любил оружие. Влад очень уставал, злился, но возразить Славке не решался.

На пятый день пути появились горы. Рик все-таки старался держаться от них подальше, но другого пути не было. Горная цепь выросла на горизонте, постепенно сместилась влево. Леса действительно стали гуще, и Влад теперь больше опасался не погони, а хищников. Как-то не верилось ему, что беглецов можно найти в этом бескрайнем княжестве. Тем более горы сделали пейзаж совершенно сказочным, и по всем законам жанра ребятам должно было повезти.

Горная цепь складывалась в гигантские фигуры людей, животных, птиц. И сейчас, если присмотреться внимательнее, то на горизонте вырисовывался спящий воин — далеко сзади осталась голова с окладистой бородой, плавно спускающейся на грудь, потом явственно различался край рубахи, ноги, сапоги. Вчера ребята проехали мимо силуэта крадущейся лисы, а вечером видели дракона. Даже Рик с интересом осматривался кругом.

— Тут когда-то сражались два дрида, — пояснил он удивленным ребятам, — Один хотел превратить горы в свою армию, да сил не хватило — Огонь погас.

— Что значит — погас Огонь? — спросил Дань.

— Так люди называют их силу. Дриды, они же из смертных, а живут несколько веков. Если Огонь гаснет, то дрид мгновенно умирает от старости.

— И тут была война, — вздохнула Сима.

Влад, вспоминая об этом разговоре, засмотрелся на каменного воина, пытаясь представить его в полный рост. Солидная махина, раз топнул — и полконницы на фиг.

— Стойте! — Рик вскинул руку.

Ребята почти въехали в лес, и кадет, приподнявшись на стременах, начал вглядываться между деревьями. Ласточка фыркала и явно не хотела двигаться дальше.

— Что там? — не выдержал Славка.

— Пока не знаю, но точно ничего хорошего, — поглаживая лошадь, ответил встревоженный Рик. — Ждите, я посмотрю!

Влад удивился — картина открылась идиллическая. Впереди, совсем близко, пара сосен, за ними темно-зеленая поляна, поросшая мелкими желтоватыми цветочками, дальше опять лес. Как раз вовремя — привал бы сейчас не помешал: время катит к обеду, и желудок уже подвело.

Рик спрыгнул с коня, протянув повод Славке.

— Я с тобой, — Сима привязала лошадь к дереву.

— Идем, только осторожно.

Владу стало тревожно, и он на всякий случай тоже слез с седла — на земле чувствовал себя увереннее. Рик шел медленно, словно по болоту, внимательно осматриваясь кругом, Сима за его спиной держалась след в след. Вот они ступили на лужайку, дошли почти до середины... Кадет остановился, присел, вглядываясь под ноги. Влад озадачился: трава как трава, цветочки совершенно обычные, даже не пахнут толком.

Поляна дернулась, словно гигантский зверь наморщил шкуру. Рик не удержался на корточках, сел с размаху. В центре лужайки начал подниматься гигантский травяной шар, сначала медленно, а потом рывком вверх — на несколько метров, точно кто-то вскинул голову на длинной жилистой шее. Цветочки потекли по траве, сбегаясь в два пятна — и вот на ребят уже смотрит отвратительная рожа с желтыми бельмами вместо глаз.

Рик закричал, толкнул Симу к краю поляны и выхватил меч:

— Это Лесовой! Уходите!

Герба рванула повод из рук, и Влад повис, пытаясь удержать. Рядом бесновались другие лошади. Краем глаза мальчик увидел, как Аля вылетела из седла, но поводья удержала, и Магда потащила ее за собой.

Под землей родился глухой стон и прорвался через зеленую голову оглушительным воплем. Резкий порыв ветра чуть не сбил с ног, ударил в лицо затхлым болотным запахом. Герба снова рванула, Влад уцепился рукой за дерево, чтобы удержаться. Мимо промчалась лошадь Даня без всадника.

Рик бежал обратно по колыхающейся поляне, перепрыгивая через ползущие к чудовищной голове кочки. Рядом летела Сима. Шея чудовища изогнулась, желтые бельма уставились на убегавших ребят. Потом разверзлась щель, обрамленная белыми корнями, раздался еще один вопль, и голова потянулась к Рику.

— Рик! Сзади! — дико заорал Славка, чудом удержавшийся на Орске. Крик с трудом пробился сквозь завывания и гул ветра.

Мальчишка оглянулся и ударил лезвием наискось по щели. Морда скривилась, выпустила черный язык и облизнула меч. Недовольно сморщилась, когда меч насквозь прошил язык. Обиженно распахнула пасть во всю ширь, чтобы заглотнуть наглого человечка целиком. Славка с силой ударил Орска по бокам и поскакал навстречу ребятам, с трудом справляясь с конем одной рукой и удерживая повод Ласточки в другой, но не успевал. Да и Орск не хотел приближаться к поляне.

Сима вынырнула откуда-то сбоку и подрубила тонкую шею. Голова неуверенно качнулась, цветы начали стекать вниз, разрушая чудовищные глаза. Рик схватил Симу за руку и потащил к Славке.

— Быстрее, назад, — выхватывая повод, крикнул он. — Сима, руку! — та словно взлетела и оказалась у него за спиной.

Влад оглянулся, ища взглядом остальных: вон Дань встает с земли, Алька как-то умудрилась снова оказаться в седле... Тут Герба рванула изо всех сил и потащила за собой Влада, он только успел заметить, что Славка подобрал Даня.

— Назад! — снова проорал Рик.

Влад выругался, помянув все лошадиное племя, и Герба на мгновение присмирела — ровно настолько, чтобы мальчик успел сесть на нее.

Он уже догнал ребят, когда за спиной тонко и жалобно заржала Кори, привязанная к дереву. Закричала Сима — что именно, было не слышно. Снова — чудовищный вопль, порыв вера, — и лошадь смолкла.

…Влад пришел в себя, когда лес со страшной поляной скрылся за горизонтом, и первым делом пересчитал ребят. Все тут. Рик слез с коня, сел на землю и помотал головой, как пес, выбравшийся из воды.

— Что это было? — спросил Славка.

— Лесовой, — коротко и непонятно объяснил Рик. Посмотрел на ребят и добавил. — Дух леса. Они обычно не страшные, маленькие такие. А этого, видно, из-за побоища дридов раздуло.

— Кори, — жалобно сказала Сима, тоже спрыгивая на землю.

— Скажи спасибо, что сами целы остались, — нервно усмехнулся Влад.

— Спасибо, — серьезно кивнул Рик. — Думал, сглотнет, как жаба комара.

Влад соскочил с коня и только сейчас почувствовал, что у него ободран весь бок.

— Алька, ты как? — спросил Дань.

— Представляешь, в седло забралась. Наверное, со страху.

— Да, лошадей мы потеряли, — помрачнел Рик.

— Может, прочешем окрестности? Хоть Мака для Даня найдем, — предложил Славка.

— Смеешься? Один леший знает, куда он удрал! Святой Вакк!

— На Кори продукты были, — вспомнил Влад.

— А у меня на Маке — одежда, — добавил Дань.

— Хорошо, что оружие у меня и Славки, — вздохнул Рик. — Святой Вакк!! Как глупо получилось! Теперь через тот лес не пройдем, придется ближе к горам держаться. Лесовой — он по корням далеко забраться может. А я все думал, почему сегодня ночью так тихо было, только птицы орали!

— А поедем как? Лошадей-то мало, — виновато спросил Дань.

— Ну, ты с Симой на Алькиной Гербе. Аль, ты со мной, — решил Рик. — Да тут недалеко и проедешь, там пойдут Лешачьи леса.

— Это еще что? — вскинулся Славка.

— Нет, леших там нет, — чуть улыбнулся Рик. — Просто такие... странные леса. Туда даже Лесовой не полезет.

Сима вдруг всхлипнула, и удивленный Влад заметил у нее слезы. Он-то думал, что из этой девчонки их разве что луком выжать можно.

— Ты чего? — спросил он прежде, чем Алька успела дернуть его за рукав.

— Кори жалко, — еще раз шмыгнула носом Сима.

— Лошадь ей жалко, — проворчал он, поднимая рубаху и демонстрируя ссадины. — Нас тут чуть не сожрали! Алька, смажь, а?

…Еще не стемнело, когда добрались до Лешачьих лесов. Но Рик ехать туда на ночь глядя отказался, переночевали на опушке.

И вот уже почти целый день ребята двигались пешком. На лошадях тут действительно не проехать. Влад даже представить не мог, что бывают такие мертвые леса. Даже птиц не слышно.

— Тут были болота, самый их край, — рассказал Рик, когда вошли в Лешачий лес, и ребята хором охнули. — Во время той самой битвы дридов они высохли, земля опустилась, и получилось — вот.

То, что получилось, пугало и завораживало. Земля действительно опустилась, обнажив гигантские корни деревьев — могучие, переплетенные между собой. Покрытые высохшей серой травой, пожелтевшей хвоей, мертвыми листьями, они походили на тела змей, погибших в страшной давке. Влад ни за что бы сам не пошел в такой лес, но другой дороги не было.

— И что только не поделили эти ваши дриды! — возмущалась Алька, пробираясь между корней. — Ты же говорил, что им власть не нужна.

— Так это когда было! Дриды-то изменились.

Лошади шли неохотно, что сильно тормозило движение. К горам вышли, когда небо совсем потемнело, уже при свете луны искали подходящую для ночлега площадку. Ночевать в Лешачьем лесу не хотелось.

Утром встали с трудом. Спать на камнях оказалось намного холоднее, чем в лесу или в степи. Дров хватило только на небольшой костерок, запасная одежда пропала вместе с Маком. Владу было совершенно все равно, кто лежит рядом, лишь бы согреться чужим теплом. Одежда за ночь отсырела, и мальчик стучал зубами, пытаясь подставить маленькому костерку и спину и грудь одновременно. Рик с интересом следил за его бесполезными попытками, — кажется, один кадет только сильно не продрог.

На завтрак набросились с жадностью, лишь Алька ела плохо. Влад заметил это, когда Сима бросила в ее сторону несколько тревожных взглядов. Присмотрелся — Аля совсем спала с лица, осунулась, темные круги под глазами стали еще резче. Влад дожевал сухарь и спросил:

— Алька, ты чего? Совсем хреново?

Та хотела огрызнуться — Влад видел это по ее глазам, но сдержалась и коротко ответила:

— Нормально.

— Твою мать, я тут с тобой что, реверансами обмениваюсь и чисто из вежливости спрашиваю?!

— Влад! — покачал головой Дань.

— А чего она?!

— Влад!! — вмешался и Славка.

Остальную часть реплики Влад чуть слышно пробурчал под нос.

— Алька, так что с тобой? Все хуже, да? — спросила Сима.

— Да, — нехотя кивнула та головой. Спутанные, нечесаные волосы упали вдоль лица. — Как подумаю, что на лошадь садиться, так просто выворачивает.

— Мда, вылетать с лошади из-за Лесового явно было уже лишне, — вспомнил Влад.

— Сам-то! — огрызнулась девочка.

Сима пересела к Альке и, положив руку на запястье, посчитала пульс:

— А теперь давай подробнее. Тебя рвало?

Алька вспыхнула, залилась краской.

— Я за тобой в кустиках не подглядывала, ну так как?

— Да.

— А еще что чувствуешь? — настаивала Сима.

— Спать не могу толком. Голова раскалывается.

— Подробнее!

— Ну, е-мое! То как будто в виски шурупы вкручивают, а то словно кто на затылок ладонь положил и давит.

— Понятно, — вздохнула Сима. — Я, конечно, не медик, но напоминает посткоммоционный синдром.

— А по-русски? — ошарашено спросила Аля.

— Осложнение после сотрясения головного мозга.

— И что делать? — поинтересовался Славка.

— В больницу везти.

— А ты уверена? — жалобно протянула Аля.

Сима пожала плечами:

— Не на все сто, но похоже. Меня дед заставлял учить симптомы основных травм.

— Знахарку надо, — вмешался Рик. — Я помню, у Дроня такое было, так его травками лекарь попоил — и полегчало.

Кто такой Дронь, Влада волновало мало, гораздо больше интересовало другое:

— Где ты тут знахарку возьмешь? Третий день ни одной деревеньки, даже самой завалящей, нету.

— А у горных, а, Рик? — предложил Славка. — Ты же говорил, тут живут.

— Ну, не знаю, — растерялся тот. — Их же не поймешь, какое племя мирное, ну, торгует, к себе в поселки пускает, а какое воюет — не разобрать. Хотя они нападают только на ратников, селян вон не трогают. Ну, почти не трогают.

— Да ладно вам! — отмахнулась Аля. — Пройдет!

Но Влад увидел, как Сима покачала головой, и понял — так просто не пройдет.

Але действительно стало хуже. В горах она не могла посмотреть ни вверх, ни вниз, тут же начинала кружиться голова. Ехали шагом, но Славка постоянно оглядывался на Альку — не упала бы. Девочка улыбалась в ответ, пытаясь скрыть свое состояние. Но в полдень, когда солнце палило особенно жарко, она попросила Рика остановить лошадь. Спрыгнула и бросилась за камни. Славка услышал, как ее рвет.

— Давайте вперед, — приказала Сима, тоже спешиваясь.

Мальчишки отъехали.

— Ну и что делать будем? — негромко спросил Рик.

— Ты же видишь, ей все хуже, — с досадой отозвался Славка. — Может, все-таки рискнем, поищем по дороге деревушку?

Рик оглянулся на девчонок и решился:

— Попробуем. Но тогда нам надо подняться выше, туда, — он показал на гору, похожую на гигантского жука.

Лапы насекомого образовывали странный ландшафт: долины сдавливались отвесными скалами, истончались до тропинок, взмывали склонами и горками спускались вниз. Тропы переплетались, и на перекрестке было трудно выбрать правильную, ту, что вела вперед, а не утыкалась в глухую стену. Дорога становилась все круче, пришлось спешиться и вести лошадей за собой.

Солнце уже окрасило вершины гор в алый цвет, когда шедший впереди Рик поднял руку:

— Чувствуете? Дымом пахнет. Там должен быть поселок.

— Ну, вечером, я думаю, туда ломиться не стоит, — сказал Славка, и кадет согласно кивнул:

— Как раз до утра понаблюдаем, а там пойдем.

…«Эта ночь еще хуже предыдущей», — думал Славка, лежа рано утром на каменистой земле и глядя вниз на поселок, покрытый туманом. Костер разжигать не решились, да и дежурили по двое. Он хотел выбрать в напарники Алешку, но вспомнил про данное самому себе слово и предложил Владу совместное дежурство. Тот посмотрел с иронией, перевел взгляд на отвернувшегося Алешку и кивнул. Сейчас Влад отправился будить остальных, а Славка остался вглядываться в туман. Нужно побыстрее смотать в поселок и идти дальше, — и так сколько дней на горы потеряют.

Неслышно подошел Рик, присел рядом:

— В поселок надо идти одному. Даже если они воинственно настроены, всех мы там все равно не перебьем, а только разозлим. А одного должны пропустить. Они все-таки воины, а значит — не режут детей.

— Они хорошие бойцы?

— Да уж лучше, чем стража Росвела. Вспомни про отряд Крита. Да и вчера почти возле каждого дома лошадь видели. Нас просто порубят, как лечебные корешки. Верхом вы сражаетесь хуже.

Славку передернуло — он до сих пор не мог без дрожи вспоминать ни мертвые глаза Михана, ни убийство стражников. Рик не заметил этого и продолжил:

— Деньги у нас есть. Так что я просто куплю эти самые травки, и назад.

— Нет. Ты не пойдешь.

— Я лучше вас знаю, как тут себя вести! — повысил голос Рик.

— Славка прав, — подошла Сима, следом появился Влад. — Ну, случись что, куда мы без тебя? И не кричи так.

Рик сердито отвернулся, но возразить не пытался.

— И кто тогда пойдет? — с досадой спросил он.

Сима вопросительно посмотрела на Славку.

«Опять?!» — ужаснулся тот. Но и Рик глянул так, словно и не сомневался, что решение будет за ним. «Ну почему опять я!» Кинуть жребий? Ерунда! Надо просчитать на шаг вперед, тут случайностью не обойдешься.

— Может, вызовем добровольца? Как в кино? — Влад лег рядом и тоже посмотрел на поселок. Огороженный высоким забором, накрытой шапкой тумана, он казался не жилым. И только поднимающиеся дымки выдавали присутствие там людей.

Рик, которому уже объяснили, что такое кино, покачал головой:

— Смысл? Ну, вызовутся двое, и что?

— Пусть Алька сама идет, — буркнул Влад и тут же быстро добавил. — Простите дурака, это я со злости!

«Должен быть какой-то разумный критерий», — пытался объяснить свой выбор Славка, — Рик не пойдет, тут даже и разговора нет. Влада нельзя — из него дипломат, как из меня балерина. Девчонки тоже отпадают. Алешка? Да ну на фиг, и так еле отошел, хоть перестал как подкошенный по вечерам падать. Пойти самому? Это лучший вариант. Но если Рик ошибся и поселок воинственный? Останутся на пять человек двое с мечами. Да и скажи сейчас Рику, мол, я иду, тот тут же встрянет: почему тебе можно, а мне нет? Вон уже, прищурился ехидно, и доводы наверняка нашел: мол, ты боец, ты должен остаться и охранять тех, кого должен. Да и толку переться в поселок с оружием. Нужно брать спокойствием и рассудительностью. А раз так, то другого варианта нет…»

— Дань, — выпалит Славка.

— Почему? — тут же спросил Влад.

«Чтоб тебе провалиться!» — мысленно пожелал Славка и резко ответил:

— Рик прав, сражаться там бессмысленно. Дань хуже всех владеет оружием, а нам нужно сохранить боеспособность. А главное — он самый спокойный.

Славка поднялся с тропинки и пошел к месту привала: сам выбрал, сам Даню и скажет.

…Туман еще не разошелся, и спускающегося по тропинке мальчика видно плохо. Славка смотрел вниз, с досадой вспоминая, как спокойно, даже безропотно отнесся тот к его словам. И как внимательно посмотрел Алешка, это тоже неприятно царапнуло.

Спускаться к поселку долго, и Славка надеялся, что туман к тому времени разойдется. Уже сейчас начали проглядываться дома, но людей на улицах не видно.

— У вас что, так поздно встают? — спросил он у Рика. Тот лежал рядом и тоже глазел вниз.

— Я горных не особо изучал. Хотя это, конечно, странно.

Алешка щелчком сбросил камушек и проследил, как тот утонул в тумане. Славка перевел взгляд — Дань не прошел и полпути до села.

Подошла позевывающая Аля:

— Вы чего меня не разбудили?

— Я же слышала, ты всю ночь толком не спала, — отозвалась Сима.

— А-а! — зевнула та. — А вы все на аборигенов пялитесь?

— Нет, — с преувеличенно милой улыбочкой ответил Влад. — В основном на Даня.

— Даня?

— Ага, — так же мило продолжил Влад, — он в поселок за лекарством пошел. Для тебя.

— Зачем? — у Альки распахнулись глаза. — Вы что, сдурели? На фига?! У меня и так все пройдет! — она подобралась к краю и глянула вниз. — Остановите его, ну зачем так рисковать?!

— Нет, не из-за тебя! — довольно, как кот у миски сметаны, отозвался Влад. — Из-за нас. Ты же нас задерживаешь, не видишь что ли? Все, довольна? — закончил он с какими-то знакомыми интонациями.

«Все, доволен?» — отозвался эхом у Славки в голове Алин голос.

— Или дальше считать будешь, что все вокруг тебя вертится? — совсем похоже передразнил Влад, и Славка вспомнил — именно это говорила девочка, когда Алешка спросил: «Бежали из-за меня?!»

Алька только ресницами захлопала. Сима улыбнулась:

— Влад, ты победил Алю ее же оружием. Силен!

Славка тоже усмехнулся и наткнулся на растерянный взгляд Лешки.

— Смотрите, — сдавленно крикнул Рик, показывая рукой вниз.

Туман рассеялся, и стало видно, что на широкой улице поселка лежит женщина. Чуть дальше, у порога дома — еще одна. А вон подросток... без головы. Аля вскрикнула, метнулась за камни. Кажется, ее снова рвало.

Славка вскочил.

— Ты куда? — дернул его Рик за штанину.

— Даня вернуть!

— Стой!! Смотри! Да не на поселок!

Чуть выше по той дороге, по которой шел сейчас Дань, двигался отряд. У ехавших вперед шапки украшали волчьи хвосты, а в арьергарде тащились обычные стражники Росвела.

— Это Степные Волки! — Рик даже не побледнел, а посерел. — Уходим. Быстро!

— Ты что? А Дань?! — возмутился Славка.

— Мы ему ничем не поможем!

— Сима, пошли! — Славка бросился было вниз, но его перехватил Рик.

— Не сходи с ума! — мальчик задыхался от ужаса. — Ты не понимаешь, это не люди! Это Охотники, Волки! Вы против них ничто!

— Мы его догоним! Пусти!

— Поздно! — глухо сказал Влад.

Славка посмотрел вниз: один всадник отделился и скакал к убегавшему Даню. Свернуть некуда — с одной стороны обрыв, с другой — отвесная стена. Еще мгновение, и его догонят...

Рик с силой оттолкнул Славку от края:

— Дураки! Они сейчас увидят клеймо и прочешут окрестности. Надо уходить. Это ВОЛКИ!

Славка на мгновение замер. Когда они бросали ребят у Ласка, то оставалась надежда, что все обойдется, их обязательно выкупят. Сейчас надежды не было, только уверенность — Даня обрекают на смерть. Даня — самого спокойного, молчаливого, — того, которого выбрал Славка. Он со свистом втянул сквозь сжатые зубы воздух, чтобы не закричать.

— Да. Пошли! — согласился с Риком.

Не веря, взглянул Алешка, Влад покрыл матом непонятно кого, а Рик уже бежал к лошадям.

— Быстрее, — оказавшись в седле, Славка пропустил ребят вперед. Аля, сидевшая за спиной у кадета, оглянулась, но мальчик отвел глаза: «Не сейчас».

Рик выбирал самые крутые склоны, словно лошади были заколдованы и не могли упасть. Славке даже показалось, что тот делает это со злости, но крикнуть что-нибудь ему не решился. Они вылетели к небольшой рощице. Рик направил коня между деревьями, но не успел въехать, как дико закричала Аля. Наездник дернул поводья, уводя Ласточку обратно.

— Что там? — останавливая Орска, спросил Славка.

— Там мертвые. Вот почему мы не слышали боя в поселке. Их мужчины были на охоте, и сейчас все... там. Без голов.

Аля, уткнувшись ему в спину, вздрогнула.

Рик ударил пятками Ласточку, направляя ее в объезд рощи. Славка поймал полный ужаса взгляд Влада и мотнул головой: «Вперед!» Рощица осталась за поворотом. Тропка вверх, дальше раздваивается, обходя скалу. Рик выбрал ту, что круче. Быстрее! Запутать, пусть ищут. «Дань! Он еще жив?!» — вспомнив о нем, мальчик стиснул зубы и сильнее сжал коленями бока Орска.

Галоп по узким горным тропинкам заставлял сердце испуганно падать. Иногда камни срывались из-под копыт и с грохотом летели вниз, словно намекая и на такой возможный исход. Только бы справился с конем Алешка! Алька бы удержалась! Влад бы не наделал глупостей. Вперед! Сам Славка не вылетит из седла, он вцепился, точно клещ. Быстрее, Рик уже не жалеет лошадей, гонит во всю мочь. Слева обрыв — не смотреть туда, ближе к стене. Снова обвал — эхо ударило по ушам.

Поселок остался далеко за спиной, когда одна из тропинок привела в тупик. Рик соскочил с седла и с силой ударил кулаком по скале:

— Дерьмо драконье!!

Отвесно вздымалась гора, и только в стороне от тропинки темнела расщелина, но такая узкая, что пролезть в нее можно было только боком. Спрятаться там? Смысла нет — лошади не пройдут, останутся на тропке, выдавая убежище беглецов. Да и нужно ли?

— Успокойся, — приказал Славка и сам удивился своему тону. — Мы уже далеко. Вернемся, поищем другую дорогу.

— Дурак! От этих далеко быть нельзя! Жабье племя! — мальчик снова ударил по скале, точно мог пробить в ней вход. Но всего лишь вылетела из пещеры стая пестрых птичек. — Это горловки! — в голосе Рика зазвучала непонятная надежда.

— Ну и что? — не понял Славка. Зря тут стоят, нужно попробовать вернуться к последней развилке.

— Они не живут в пещерах. Я посмотрю. Я сейчас, подождите!

Рик быстро протиснулся в щель и скрылся из виду. Славка повернулся к Але:

— Ты как?

— Я? — заторможено переспросила та. — Дань... он же...

— Дура! — перебил ее Влад, и Алька замолчала.

Славка повернулся к Симе, та покачала головой.

— Пожалуйста, — одними губами попросил он.

Девочка с досадой пожала плечами, подъехала ближе к Але, наклонилась и что-то зашептала.

Вылез Рик — задумчивый, словно и не колотило его только что от ужаса.

— Ну и что там? — спросил Славка.

— Да как сказать. Может быть, спасение, а может, нам туда лучше и не соваться. Иногда это называют Узелками, я предпочитаю название Лабиринт. Из него можно выйти совсем в другом княжестве, а если особливо повезет, то и в другом времени. Есть старая поговорка, что, плутая по Лабиринту, можно пройти полмира и увидеть несколько веков. Насчет веков, по-моему, лешачьи байки.

— Ага, — понял Влад. — Банальная нуль-транспортировка с машиной времени.

— Скорее, русская рулетка, — заметил Славка. — Рискнем? Или лучше вернуться и поискать другой путь?

— Как же, вернуться... Уверен, что Степные Волки найдут нас прежде, чем мы дойдем до развилки. Но если мы выйдем в центре Белой пустоши — нам конец. А есть еще сердце Лабиринта. Там живет Провидение, а его предсказание могут выдержать не все.

— У нас охренительный выбор, — процедил Влад.

«Я ненавижу это слово!!» — в ярости подумал Славка.

— Я предпочитаю Лабиринт, — твердо сказал Рик. — Тем более насчет веков я не верю. Вот только... — он замялся. — Лошадей придется бросить…

«После того, как мы бросили Даня...» — промелькнуло у Славки в голове.

— Значит — Лабиринт, — подвел он итог.

Ребята сняли переметные сумки, стараясь забрать как можно больше еды и воды. Сима мечом срезала несколько веток с одиноко торчащего куста. Рик поцеловал Ласточку в морду, зажег факел и первым вошел в Лабиринт. Славка подождал, когда в щель скользнет Алька, и двинулся следом.

За спиной заржал Орск.

Глава 9

Алька испуганно оглянулась, но Славка уже загородил собой дневной свет. Шедший впереди Рик поднял факел повыше — ярко-желтый, словно маленькое солнышко, он осветил пещеру.

— Что это? — Сима чуть прищурила глаза.

— Хвост саламандры. Очень долго гореть будет. Пошли быстрее, нам нужно добраться до перехода.

— До какого? — спросил за Алиной спиной Славка.

— Да пошли же! — в бешенстве оглянулся Рик. — Там лошади остались! Сразу ясно, куда мы делись!

Аля поправила на плече лямку от мешка и двинулась следом за Владом. Рик поднял факел еще выше — на каменном своде мелькнули высеченные ярко раскрашенные рисунки, что-то смутно напомнившие девочке. И только когда над головой проплыл дракон, она вспомнила: таких видела в саду Ласка. А Рик уже не шел, мчался, задрав голову:

— Там должен быть нарисован глаз! А потом мы окажемся в другом месте!

— Думаешь, Волки пойдут за нами в Лабиринт? — Славка бежал за спиной, не давая отстать Альке.

— Эти-то? Они к лешему в задницу сунутся, не то что сюда! — голос ударялся о стены и почти сразу гас.

Нестись в темноте страшно, споткнешься или налетишь на стену — сразу расшибешься о камень. Вскоре Алька начала задыхаться, сдавило болью виски, замелькали перед глазами огненные пятна. Рисунки над головой сливались в один — словно художник растянул картину на многие переходы вперед. На каждой развилке Рик сбавлял скорость и рассматривал руны. По какому принципу он выбирал дорогу Алька не понимала, да и не особо задумывалась. Отдышаться бы успеть.

Вскоре проход стал шире, а потом свод резко взмыл вверх, и ребята очутились в просторной пещере, противоположный конец которой терялся в темноте. Аля задрала голову, и тут же все поплыло перед глазами.

— Мама! — Алька бежит по огромному залу, скользя по гладкому полу новыми сапожками. На минуту замирает, глядя под ноги на свое отражение. Именно на свое, хотя там виден маленький мальчик с длинными, до плеч, темными волосами. Она показывает отражению язык. Поднимает голову.

Красивая смуглая женщина оглянулась, тихо рассмеялась — словно высыпала на пол горсть хрустальных бусинок, и скрылась за колоннами. Только мелькнул кончик черной косы.

— Ну, мама! — в голосе обида, но не серьезная, а так — ради порядка.

Она точно знает, что за вон той резной колонной женщина остановится и, когда Аля побежит мимо, со смехом вытянет руки, схватит в охапку и скажет: «Что, малыш?»

— Мама! Я бегу!

Эхо отразилось от стен...

Аля открыла глаза. Она лежала на каменном полу, саднило локоть — кажется, основательно им приложилась. В кромешной темноте слышалось дыхание, кто-то шарил ладонями по камням. Брякнула палка, и через несколько мгновений вспыхнул свет. Рик поднял факел и осветил место падения. Прямо перед девочкой сидел Влад и потирал затылок.

— Ну, вот и все, — с облегчением вздохнул Рик. — Степные Волки нас не найдут. Переходы никогда не срабатывают одинаково.

— Это и был переход? А глаз-то где? — поинтересовался Влад.

— А вон он! — раздался Славкин голос, и Аля оглянулась.

Ход, по которому вышли в зал, пропал. Высилась глухая стена, на ней и высек неведомый художник огромный глаз, не человеческий, скорее кошачий, с вертикальным зрачком. Аля посмотрела вперед — пещеры не было, в темноту уходило несколько туннелей.

Рик вернулся, пощупал стену:

— Интересно. Я думал, рисунок будет перед переходом.

— Слушай, у меня глюк, — растерянно призналась Аля.

— Не у тебя одной! — Влад снова потер затылок.

— Все нормально, — успокоил Рик. — Мы просто обменялись воспоминаниями. Я читал, что такое возможно.

— Настоящими воспоминаниями? — напряженно спросил Влад.

— Ну а какими еще?

— Откуда я знаю! Очень интересно, что я кому-то вспомнил, — с нервным смешком ответил Влад.

— Ладно, пошли, — поднялся Славка. — Рик, куда дальше?

— Нужно идти по коридорам с рунами, — кадет факелом показал на потолок.

Аля еще раз запрокидывать голову не рискнула — смотреть вверх трудно, сразу начинает кружиться голова.

«Значит, Дань сейчас может быть за несколько километров от нас?» — механически передвигая ноги, думала девочка. Мешок, сначала казавшийся не таким уж и тяжелым, вскоре начал ощутимо давить на плечи. Да еще что-то твердое все время впивалось в спину. Алька уже пару раз перевесила его с плеча на плечо, и сделать это повторно стеснялась. Еще решат, что совсем слабачка. Поклажа была у всех: вода, остатки еды, запасное оружие, даже немного дров. Вспомнив об оружии, Алька вскинула голову и принюхалась. Пещеры казались стерильно-мертвыми, даже без запаха. Не верилось, что тут водятся звери.

Влад переложил мешок из одной руки в другую. «Привал бы сделать! — подумал он, но предложить не решился, — Какого хрена Алька молчит?» Он оглянулся — нет, судя по ее упрямо поджатым губам, просить об отдыхе девочка не будет. А пешочком-то и с поклажей в руках тяжелее, чем верхом.

— Ты что? — тут же спросил шедший за ним Славка.

Влад помотал головой, отвернулся. Ход плавно повернул, и ребята снова вышли в пещеру. Была она похожа на предыдущую, с таким же высоким сводом и терявшимся в темноте выходом. Только в центре блестело светлое пятно, словно камень там покрылся инеем.

— Не подходите, — велел Рик, присев рядом с ним на корточки.

Влад, радуясь передышке, сбросил мешок на землю.

— Что там? — Славка нервно вскинул голову.

— Ведь-озеро. Вот уж не думал, что они сохранились. — Рик провел ладонью над поверхностью. — Стражей нет, идите сюда.

Влад со вздохом поднял ношу и подошел ближе. На озеро это было похоже мало: тонкий слой воды под упругой серебряной пленкой — тугой, не продавливаемой пальцем. В пленке отражались их лица.

— Каких это стражей тут нет? — с опаской присела Аля.

— Грызов, это что-то вроде зубастых червей. Черви-то у вас есть? Ладно, не мешайте. Славка, подержи факел. Сейчас, я попробую.

Отражение дернулось, зарябило, хотя пленка даже не шелохнулась. Влад потянулся к ней пальцем, но Сима хлопнула его по руке. Серебро начало таять, мелькнул туманный силуэт замка, пропал. Появилось изображение огромного зала с высокими колоннами — Алька тихо ойкнула. А потом озеро словно вздохнуло и опало. Снова отражались ребята, но слой воды стал тоньше.

— Выдохлось, сил не хватает, — с сожалением сказал Рик. — А ведь должно показать тех, о ком ты думаешь.

— Даня? — вскинулся Славка.

«Костю...» — толкнуло Влада.

— Ну, если все одновременно захотят одно и то же, может, что и получится, — Рик снова провел ладонью над водой.

— Давай, — решился Славка. — Нам вслух надо что-то сказать?

— Нет. Просто думать о Дане. О нем же, да?

— О нем, — кивнул Славка. — Давайте.

Влад уставился на воду, вспоминая Даня. Это было просто: с ним он проводил больше всего времени, вкалывая в саду Ласка. Серебристая пленка потемнела, приобретая глубину и распахиваясь, словно окно. Влад вздрогнул, действительно увидев Даня — четко, как на экране телевизора.

Тот лежал на земле, прижимая руки к лицу, и сквозь пальцы сочилась кровь. Рубашка на спине разодрана до самого ворота и распахнулась, оголяя спину. Влад оцепенел — вся кожа была иссечена плетью. Изображение чуть затуманилось, но почти сразу снова обрело резкость. Дань пошевелился, с трудом сел, оторвав одну ладонь от разбитого лица и опершись рукой о землю. Вот сейчас он повернется... Влад сжал случайно попавший под пальцы острый осколок камня. Сейчас... но изображение застыло, а потом начало затягиваться изморозью. Озеро снова вздохнуло и просело на несколько сантиметров, отступая от берегов.

— Выдохлось! — глухо сказал Рик.

— А дальше? Эй! Оно что же, все? — закричал Славка. Факел покатился по камням, и Сима еле успела подхватить, прежде чем тот булькнулся в воду.

— Можно подождать. Если через несколько часов серебрянкой затянет — может, что и покажет. Но зачем? — Рик стукнул кулаком по колену. — Что вы еще хотите увидеть?!

— Что будет с Данем — что же еще?!

— Дураки, — Рик отвернулся. — Вы не понимаете. Степные Волки в живых никого не оставляют.

Влад стиснул камушек в пальцах так, что острой гранью резанул палец.

— Как — не оставляют? — растеряно хлопнула глазами Аля.

Славка подскочил к Рику, схватил за плечи и развернул лицом к ребятам:

— Почему? Ласку-то мы живые нужны, он же отыграться за побег захочет! Почему ты уверен, что Даня обязательно убьют?!

— Отпусти меня! Ты думаешь, Волки ищут беглых рабов для какого-то тэма? Как бы ни так! Они не мелочатся! Даня будут пытать, а потом убьют, если только что не убили. Понятно вам?! Его уже нет! Раз начали мучить, то это все! Значит, у них заказ, понятно вам?!

— Прекрати истерику, — сквозь зубы сказал Славка.

— Непонятно, — спокойно возразила Сима. — Какой заказ, если они не ищут беглых рабов?

Рик снова отвернулся.

— Кого они тогда ищут? — настойчиво спросила Сима.

«Ничего не понимаю», — подумал Влад. Ему было страшно, и даже осознание того, что Лабиринт надежно увел их от Волков, не успокаивало.

— Рик, тебя спросили, — снова развернул его Славка.

— А я откуда знаю?! — Рик вскинул голову, надменно, с вызовом, посмотрел на ребят.

— Как же мне надоело, что ты все время что-то скрываешь! — Славка оттолкнул мальчишку. Вернулся к озеру, потрогал пальцем воду: — Будем ждать.

— Тогда отстань от него. А лучше вообще отойдем, — буркнул Рик.

Влад пересел к стене, лизнул порез. Вид крови напомнил ему о Дане, и он чуть не закричал — то ли «Мама!», то ли просто хотел покрыть весь мир матом, но сдержался.

— Дань же все равно ничего не знает, мы сами не знаем, куда идем! — заговорил Славка. Он сидел у каменной стены, запустив пальцы в волосы, и смотрел в пол. — Они должны это понять и не мучить его!

— Рик, — спросил Влад, разглядывая кровь на ладони и борясь с тошнотой. — Эта штука работает в реальном времени?

— Это как? — Рик сел рядом, смотреть на ребят он избегал.

— Ну, мы видим то, что сейчас происходит?

Рик вытянул ноги, устраиваясь поудобнее, прикрыл глаза и подумал.

— Нет, — наконец сказал он. — Мы видим последний момент, когда человек что-то делал. Как это... осознанно, что ли. Вот если бы он сейчас спал, ведь-озеро показало бы, как он засыпает.

Влад уткнулся лицом в колени. У него перед глазами все время стоял сад и Дань в этом саду. Живой. Картинка была яркой-яркой, он даже вспомнил запахи... Влад открыл глаза и резко поднял голову. Так, как вспомнился Дань, живых не вспоминают.

Встал Славка и подчеркнуто вежливо попросил Алешку:

— Можно тебя на минутку?

«Ну и нервы! Сам ведь Даня выбрал», — поразился Влад, наблюдая, как мальчишки сворачивают в переход.

Аля сидела, обхватив себя за плечи и поджав ноги; невидяще смотрела в стену. Сима достала клинок и начала его чистить, устроив факел в расселине. Влад вытащил из ножен меч. Теперь, когда они шли пешком, оружие пришлось таскать на поясе, хоть это было и непривычно.

— Рик, — окликнул он. — Давай заниматься.

— Тут темно, — устало возразил тот. — Еще пораню ненароком.

— А ты повнимательней, — поднялся Влад.

Когда голоса ребят стали неразборчивы, Славка остановился и развернулся к Алешке. Отблесков факела хватало только на то, чтобы не удариться о стену да видеть силуэты друг друга.

— Поговорить мы можем?

— Ну, давай, — Алешка присел под стеной на корточки, глянул снизу верх.

Славка нерешительно постоял, потом сел напротив. Он не знал, с чего начать разговор, и бухнул первое пришедшее в голову:

— Это, конечно, гадость, ну, то, что я делаю сейчас. Но я не могу! Понимаешь?!

— Нет.

— Черт! — Славка стукнулся затылком об стену. — Я тебе соврал, так? Ты обиделся. А я решил, что так оно и лучше, меня не будет отвлекать. Ну, то, что я боюсь за тебя.

Говорить об этом Славке было трудно, он опустил голову, пошарил рукой по полу. Поднял валявшийся камушек и с силой запустил его в туннель. Алеша молча ждал.

— А сейчас... Это ведь я послал туда Даня! Я!! Это я согласился его бросить! — Славка помотал головой: — Спячу, я не могу так!

— Успокойся, — Алешка быстро встал и сел рядом.

— Ну вот... Видишь.

— Что?

— Я тебя в угол загнал. Ты должен злиться на меня, считать скотиной. А не помочь сейчас со своим характером не можешь. Вот я и говорю — гадство то, что я делаю. Все — гадство: и что Даня туда отправил, и что ребят мы бросили...

Алешкавздохнул, тоже привалился спиной к стене. Славка был рад, что темно и не видно лица.

— Помочь... — наконец устало сказал друг. — Как будто тут можно помочь... Я тебе двадцать раз скажу, что твое решение верное. Или, мол, не было другого выхода. Я много что могу сказать. А толку?! Ты в это поверишь?

Славка обхватил голову руками и застонал.

— Я только вот что скажу, прежде чем ты тут с ума сходить начнешь: ты почему о себе думаешь, а не о девчонках? Алька-то терзается, типа Дань из-за нее пошел.

Алешка говорил все это не с упреком, а скорее грустно, и от этого Славке было еще хуже.

— Ну почему?! Почему?! Как все просто в игрушке, да? — Славка стукнул кулаком о камень. — Щелкнул мышкой — и начинай все сначала. Этот персонаж жив, а ты второй раз один и тот же идиотизм не повторишь. А Даня, скорее всего, уже нет. Убили! Из-за того, что я раскрыл рот и что-то там ляпнул. И ни хрена не изменить! А мог бы подумать своей дурной башкой. Зачем было идти так рано? Подождали бы хоть час! Нет, заколодило немедленно. Лешка, ну разве мы, я — имеем право принимать такие решения?!

— Не имеем, наверное. А что делать?

— Скажи еще: «А кому сейчас легко?», — зло усмехнулся Славка.

Алешка промолчал.

— Ладно, злишься на меня, так и давай дальше.

— Дурак, — все так же грустно сказал Алешка, поднялся и вышел первым.

Хвост саламандры давал ровный желтый свет. На стенах пещеры выросли гигантские тени, мало похожие на силуэты ребят. Аля смотрела на фехтовавших: Влад с Алешкой нападали на Симу, Рик сражался со Славкой, — и завидовала. Ей тоже хотелось что-то делать, довести себя до изнеможения, чтобы сил не осталось не только на мысли, а даже на тени мыслей.

Озеро начало затягиваться светлой дымкой, но Рик не разрешал подходить, а только поглядывал издали. Славка каждый раз пытался его подловить, и кадету приходилось туго.

— Хватит, — сказал он, когда острие Славкиного меча в который раз замерло в нескольких сантиметрах от его груди.

Славка молча опустил клинок.

— Пошли, — кивнул Рик на озеро.

Расселись по берегу, вглядываясь в пленку. Ведь-озеро молчало. Рик оглядел ребят:

— Так не получится. Вы должны хотеть увидеть. Не бояться. И еще, чтобы досмотреть до конца — не отводите глаза — а то у него уже сил не осталось, схлопнется...

Аля кивнула: «Ну почему Рик так уверен?! Может быть, Дань жив и его везут к Ласку. Ну же!» — подхлестнула она ведь-озеро. И, словно в ответ на ее мысленный вопль, серебрянка потемнела.

Показались все те же горы, кругом застыли равнодушные Волки вперемежку с недовольными росвелскими стражниками. А в центре на коленях, наклонив голову, стоял Дань. Одежды на нем не было, и Аля стиснула зубы, чтобы сдержать крик ужаса. Только сейчас она в полной мере поняла слова Рика, что Даня будут пытать.

Волки переговаривались между собой, но звук озеро не передавало. Стражники несмело возражали, просительно заглядывая им в лица, но те от них отмахнулись. Один из Волков, совсем молодой, вышел в круг и потянул из ножен меч. Аля замерла. Какое тут «не отводите глаза», — зажмуриться и то сил нет, так оцепенела от ужаса.

Дань дернулся, словно хотел обернуться и посмотреть на Волков, но передумал и медленно, с трудом опустил голову ниже. Уставился в землю. Парень взмахнул мечом. Крик родился внутри Альки, но застрял в горле, закрывая воздух — вырвался только хрип. Лезвие опустилось на шею Даня, и девочка потеряла сознание.

Очнулась она в стороне от озера и рывком села. Закружилась голова, но на это плевать. Аля с надеждой посмотрела на ребят: может быть, ей просто приснился кошмар? И тут же поняла — правда! Даня убили. Она зажала рот ладошкой, чтобы не застонать.

— Очнулась? — повернулся к ней Славка. — Надо идти.

Аля послушно встала, бездумно ухватила мешок — так могла бы двигаться кукла. Остальные тоже поднялись.

— Подождите! — Рик вернулся к озеру. Впрочем, теперь это был просто тонкий слой воды, сквозь которую проступали камни. Кадет обмакнул туда палец и лизнул. Алю затошнило. — Надо набрать, у нас фляги пустые.

— Ты что?! — отшатнулся Алешка. — Это пить?!

— Это — просто вода! Серебрянки нет! А сколько мы по пещере плутать будем — неизвестно.

— Влад, флягу дай, — протянул Славка руку.

— Я сам! — резко ответил тот и пошел к Рику.

Рик оказался прав. Шли четвертый день — впрочем, ночи отмечали длинными привалами — и точным ли был календарь, никто не знал. Вчера закончилось вяленое мясо, на сегодня остались несколько сухарей и фляжка воды, той самой, из ведь-озера. Мешок полегчал, но уставала Алька все сильнее и сильнее. Тошнота и головокружение почти не прекращались.

Они проходили потрясающие места — высокие сводчатые пещеры, леса из сталактитов, раз даже видели золотую жилу, выходящую прямо на стену Лабиринта, но это Альку не интересовало. Над головами плыли нарисованные цветы, райские птицы и драконы — большие крылатые; мелкие, похожие на змей; толстые, с маленькими крыльями. Алькиных же сил хватало только на то, чтобы тупо идти вслед за ребятами и не плакать.

После ночевки вставать было невыносимо. Спать на камнях жестко и холодно, сбивались в кучу. Дрова кончились. Пытаясь согреться, за несколько привалов сожгли все. Альке стало все равно, лежит ли рядом Алешка. Она даже скорее желала оказаться подальше от него — такой замученной и грязной себя ощущала. Волосы повисли сосульками вдоль лица, умываться воды не хватало.

— Привал, — сказал шедший впереди Рик.

Они снова вышли из узкого прохода в пещеру. Аля тут же рухнула рядом со стеной.

— Вот, — Славка потряс ее за плечо и протянул фляжку. — Только немного, это последняя.

Вода растворилась еще в пересохшем рту, даже не скатившись в горло — так показалось Але, но Славка уже отобрал фляжку. Девочка с жадностью посмотрела, как пьет Сима, и снова легла. Сил больше не было.

…Алешка ждал, когда Славка вытащит меч и скажет: «Ну, встали!» Ему обязательно надо устать еще сильнее, чем сейчас, иначе не уснет. Засыпать, видя над собой свод пещеры, страшно. Казалось, что он снова в подвале у Ласка и ждет, когда придет управляющий. Наваждение просачивалось в сны, и Алешка просыпался от собственного крика. Ему было неловко перед ребятами, которых наверняка будил, но поделать ничего он не мог. Нашелся только один способ — устать до изнеможения. В тренировках это удавалось запросто, Славка с каждым днем становился все жестче. Алешку это настораживало, но тот больше не вступал в откровенные разговоры. А сам он не считал правильным лезть в душу, хотя обида давно прошла — после смерти Даня это стало казаться таким мелким и глупым...

— Слушай, Лешка, а ты чего это ни разу не спел про моральные страдания? — толкнул его плечом сидящий рядом Влад. — Я думал, после взбучки от управляющего совсем того...

— Чего — того? — поморщился Алешка.

— Ну, того, — Влад жестом изобразил нечто непонятное.

Отвечать Алешка не хотел, но Алька с интересом вскинула голову и уставилась на него.

— Много чести Михану будет.

— Интересный подход, — не отставал Влад.

— Ладно, встали, — сказал Славка.

Алешка поднялся, потащил из ножен меч. Даже странно, как он успел привыкнуть за эти дни к оружию.

…«Кому же досталось мое воспоминание?» — оглядывая ребят, думала Аля. За прошедшие дни она откопала в собственной биографии немало моментов, оглашать которые у нее не было желания. Перевела взгляд на Славку и вспомнила о Дане. Славкино спокойствие бесило, да так, что хотелось огрызаться на каждое слово. Так бы Алька и делала, если бы не понимала истинную причину раздражения. Славкино равнодушие подчеркивало, что в смерти Даня виновата только она сама.

— Лешка, ну что ты кидаешься, как на амбразуру? У тебя меч, а не автомат, — выругался Славка.

Аля взглянула на Алешку. Ну, вот и еще одно воспоминание, не предназначенное для других.

— Хватит на сегодня, — буркнул Славка.

— О чем задумалась? — Сима села рядом и внимательно всмотрелась в осунувшееся Алькино лицо.

— О воспоминаниях.

Сима нахмурилась. А Влад так вообще покраснел — видно, было что вспомнить. Славка прикрыл хвост саламандры ладонью, заставляя его гореть чуть тише, и предложил:

— А может, того, определимся? В смысле, кто чье вспомнил. А то так и будем друг на друга, как бараны, пялиться.

— У меня было твое, Рик, — быстро сказала Аля, чтобы никто не успел возразить. — Я видела отражение маленького мальчика. Тебя.

Тот напряженно взглянул на нее, и Алька поспешила добавить:

— Ты бежал за мамой по большому залу с блестящим, как зеркало, полом. Этот зал потом еще в ведь-озере мелькал.

Рик улыбнулся — но как-то жалобно:

— Догнал?

— Нет.

— Я так и думал!

Алька поразилась. Такого лица у Рика она еще не видела: растерянного, с широко распахнутыми глазами. Сейчас он был очень похож на того ребенка, увиденного в отражении.

— Она красивая, правда? Моя... мама, — чуть с запинкой спросил Рик.

Алька рассеянно кивнула, и тот отвернулся, явно не желая продолжать разговор.

— У меня было либо Алькино, либо Симино, — сказал Алешка, и девочка вздрогнула. — Во всяком случае, я не представляю, чтобы кто-то еще мог рассматривать веер.

— Какой веер? — удивилась Аля.

— Такой, — жестом показал Алексей нечто вроде полукруга. — Желтый, а на нем красный круг. А с обратной стороны наоборот.

— Это тэссен, — улыбнулась Сима. — Складной боевой веер, его носили самураи. В нашем роду он передается из поколение в поколение. Аль, а ты боишься высоты?

— Да.

— Значит, я догадалась правильно. Да не пугайся ты так!

«Неужели так заметно?» — слегка покраснела Алька.

— Просто стою я на балконе, в смысле, ты. Смотрю вниз, а у меня туда улетела панама. И я понимаю, что высота — это страшно. Вот и все.

Аля перевела дыхание. Могло быть и хуже.

— А кто из вас сидит на второй парте в третьем ряду? — ехидно спросил Влад.

— Я! — поднял Славка голову.

— Эх, жаль — девочка не повернулась! Только и рассмотрел, что короткую стрижку и тоненькую шейку. Точнее, это ты все рассматривал. Что, Слава, блондинки нравятся? — с ухмылкой спросил Влад.

— Какие блондинки? — растерялся тот. — Да я только...

— Ладно, Слава, не оправдывайся! С тобой все ясно!

— А кто хотел собаку? Рыжего щенка с белым пятном на морде? — перебил Рик.

— Ну, я, — отозвался Алешка.

— Был он у тебя?

— Нет, не купили.

— А... я не понял.

— Ха, получается, мы со Славкой махнулись. У тебя ведь мое, да? — спросил Влад.

— Угу. Ну ладно, встали. Идти надо.

Влад перестал ухмыляться. Славка поднялся, взял мешок:

— Рик, куда пойдем?

— Какая разница? — тот поднял факел, всматриваясь в рисунки. — Ну, туда, — махнул в проход, над которым была высечена птица.

— Подъем, — поторопил ребят Славка.

«Интересно, что же он такое про Влада увидел?» — поднимая опустевший мешок, подумала Аля.

…Влад чуть отстал, пристроился рядом со Славкой.

— Что ты видел? — шепотом спросил он.

Славка слегка замялся:

— Ну... твоего отца.

— Пьяного, да? — помрачнел Влад.

Славка кивнул.

— А подробнее?

— Твоя мама просила вытащить у него из кармана деньги. Ты вытащил. Все.

Влад помолчал, потом сказал:

— Ты... ну, извини, что я так про блондинку ляпнул. Никак мозги в кучу не соберу.

— Переживу.

Влад не спешил обгонять его — слишком подходящий момент для разговора. Мальчик чуть усмехнулся про себя: ну и ну, кто бы мог подумать, что он начнет вмешиваться в чужие дела.

— Вы чего с Лешкой все собачитесь?

Славка дернул плечом и едва успел подхватить соскользнувшую лямку мешка.

— Мы не собачимся, — холодно возразил он.

— Ну, дуетесь. Разница-то?

— Вообще-то, это не твое дело!

— Угу, — кивнул Влад. — Не мое. Но чего вы как два младенца? Отдавай мои игрушки и не писай в мой горшок.

— Да не дуемся мы! — разозлился Славка. — Точнее, я не дуюсь.

— А он?

— Блин, ну у него и спроси!

— А сам? Язык отвалится? Тем более, это не мое дело.

— Слушай, отстань от меня, а?

Влад хмыкнул и отстал.

…Вода кончилась чуть позже сухарей — на один привал. «Это — финиш», — думал Влад, с трудом переставляя ноги. Меч, висевший на поясе, стал казаться непомерно тяжелым. Влад попробовал заикнуться, мол, зачем в этом мертвом Лабиринте оружие, не бросить ли его? Рик со Славкой наорали так, что мальчик тут же выбросил из головы идею «забыть» меч на привале. Тренировки сами собой прекратились — берегли силы.

После одной из ночевок Алька отказалась вставать:

— Отстаньте от меня! — расплакалась она. — У меня голова раскалывается.

— Приехали! — разозлился Влад.

— Алька, — нерешительно позвал Славка, — ну, надо идти.

— Куда?! — вскинулась та. — Может быть, тут вообще нет выхода! Или мы давно свернули не туда! Это бессмысленно, понимаете?!

Влад промолчал, потому что сам давно уже думал то же самое. Но сказать боялся — словно, произнесенные вслух, слова обретут вес и станут неизбежной правдой. Славка открыл было рот, но его одернула Сима:

— Давайте отойдем.

Влад поплелся за всеми.

— Ну? — поинтересовался Славка, присаживаясь у стены в отдалении от Альки.

Сима помялась, что было для Влада удивительно, вот уж не ждал от нее сомнений.

— Алеша, сходи, пожалуйста, к Альке и попроси ее встать.

— Это и есть твоя гениальная идея, из-за которой мы в дальний угол поперлись? — раздражение не отпускало Влада.

— Точно, — невозмутимо кивнула Сима.

— Почему я? — растерялся Алешка.

— Ну, тебе трудно, что ли? — фыркнула Сима.

Владу показалось — несколько наигранно, лишь бы не отвечать на вопрос.

— Да нет...

— Ну вот и сходи!

— Да почему я-то?

— Тьфу! По второму кругу пойдем?

— А что я ей скажу?

— Тебе слова на бумажке написать? — уже не в шутку рассердилась Сима.

— По-моему, он ее боится, — буркнул Влад.

— По-моему, тоже, — согласилась Сима.

— Да ладно, я уже пошел. Ну почему я?!

…Альке было все равно. Даже страх пропал. И когда затихли голоса ребят, она не повернула головы, чтобы взглянуть, куда они ушли. В виски словно вкручивали шурупы, сухой язык никак не мог устроиться во рту, а биение пульса набатом отзывалось в голове. Именно из-за него Аля не услышала, как кто-то к ней подошел и сел рядом. Только когда ее потрясли за плечо, она открыла глаза.

— Вставай, — попросил Алешка.

«Зачем?» — хотела спросить Аля, но язык не шевелился. Алешка понял и так:

— Мы обязательно выйдем. Ты только встань, а?

Звук вдруг исчез, хотя мальчик что-то говорил — Аля видела это по движению губ. Мир, лишенный голоса, оказался совсем другим, без запахов и чувств. Это слегка испугало Альку. Она мотнула головой, и тишина исчезла.

— ...Алька, ну, пожалуйста.

Вместе со звуками вернулись и ощущения: холодного камня под спиной, усталости и боли в висках. Алешка замолчал. Откуда-то донесся голос Влада, но слов Аля не разобрала. Она рассматривала Алешкино лицо — так близко девочка его видела, только когда мазала ему рассеченную кожу на скуле. Грязное, худое, со следами от заживших ссадин, с потрескавшимися сухими губами, оно не было красивым, как когда-то казалось Альке. Заболели пальцы от невозможности погладить это лицо. Алешка наморщил лоб, явно придумывая, что же еще сказать. Девочке очень хотелось, чтобы он еще поуговаривал, но боль в пальцах стала просто невыносимой, куда там шурупам в висках!

Она села:

— Да, я сейчас.

…Шли по узкому туннелю, где-то даже приходилось протискиваться боком, и Аля боялась, что тут они и застрянут. На предыдущей развилке Рик категорически отказался сворачивать под ухмыляющуюся жабу, и сейчас не хотел возвращаться. Але было наплевать и на жабу, и на его предрассудки. Хотелось лечь — шли уже давно.

— Стоп, развилка.

Аля с облегчением выполнила команду, привалившись к стене. Ноги не удержали, и она села.

— Тут две дороги, — оповестил Рик. — Я сверну, посмотрю, вдруг там сужается, а вы подождите.

— Я тоже схожу, в другую, — отозвалась Сима.

Она шла как раз за ним и, как только Рик шагнул в сторону, смогла сдвинуться с места.

Перед Алей остался только Влад. Ей захотелось уткнуться ему в спину и закрыть глаза...

— Тут свет! — прилетел Симин голос. — Золото-о-ой! — окончания слова перешло в легкий крик, и девочка замолчала.

Влад рванул вперед, успев в боковой проход раньше, чем вернулся Рик:

— Стой!! Не ходи туда! — закричал тот, бросаясь следом.

Алю в плечо толкнул Алешка, и она тоже побежала. Проход расширился, и мальчишки обогнали ее. Впереди действительно разливался странный свет, не желтый, а именно золотой. Он шел из пещеры, на пороге которой стоял Рик, раскинув руки и закрывая собой проем.

— Не входите!

Ребята остановились. Аля приподнялась на цыпочки и заглянула через плечи: Сима и Влад лежали в центре небольшой пещеры, так, словно спокойно уснули. На потолке над ними сияла звезда, вокруг которой обернулся спящий дракон — золотой, с маленькими крыльями и длинными усами.

— Что это? — ошеломленно спросил Славка.

— Золотой сон, — Рик опустил руки. — Надо же было так вляпаться!

— Что с ребятами? — Славка встал рядом с ним.

— Спят. И видят чудесный сон. Во всяком случае, так написано в книгах. И разбудить их нельзя.

— Совсем? — ужаснулась Аля.

Рик кивнул:

— Ну, если их оттуда вынести, то можно. А как вынести-то? Кто туда зайдет.. — он не договорил, и так все понятно. — Разве что они сами во сне поймут, что это сон, и захотят проснуться.

— А может, еще что в книгах написано? — с надеждой спросил Алешка.

— Еще? Что время во сне течет медленно, совсем не так, как у нас. Так что ждать можно долго.

Славка присел у стены, опустился и Алешка.

— Я так понимаю, у нас три варианта, — неторопливо начал Славка.

— Много, — зло усмехнулся Рик.

— Сколько есть. Вариант первый: они просыпаются, и мы идем дальше, — Славка загибал пальцы. — Вариант второй: кто-то идет проверять дорогу и, если находит выход, возвращается к нам. И вариант третий: мы тут помираем от жажды.

— Вариант второй — бред лешего в безлунную ночь. Вляпаться еще в один переход — как жабой об косяк. И куда потом возвращаться?

— Ну, значит, у нас два варианта, — невозмутимо ответил Славка.

Сима вошла в маленький сад — заросли кипарисов и бамбука; узкая дорожка тянется к маленькому домику. Девочка сняла обувь и, наклонившись, вошла в узкую дверь, оставив меч за порогом.

В комнате не слишком светло. Но шесть разных по размеру оконцев пропускают достаточно света, чтобы Сима сразу увидела токоному — нишу, где все согласно традиции: свиток с каллиграфической надписью, икебана и курильница с благовониями.

Девочка присела, ожидая хозяина чайной церемонии. Тядзен вошел неслышно, низко поклонился гостье. Сима сглотнула — так сильно он напомнил ей деда. Или это сам дед?

Тядзен сел у очага, напротив девочки. Почему-то только сейчас Сима увидела, что огонь разведен и над ним висит котелок. Хозяин... нет, все-таки дед, неторопливо насыпал в керамическую чашку зеленый чай. Тяван — вспомнила Сима, именно так называется чашка, а шкатулка для чая — тяирэ. Тень улыбки скользнула по губам деда, и Симе показалось, что старик угадал ее мысли.

Дед залил чай кипятком и начал взбивать содержимое бамбуковым венчиком. Ритмичное постукивание о край чашки действовало умиротворяющие. Сима снова перевела взгляд на свиток с иероглифами. Ей хотелось подойти поближе, но она не решилась встать.

Тядзен закончил приготовление и передал чашку Симе. Девочка медленно, осторожно пробуя жидкость языком, глотнула горьковато-крепкий напиток. Его вкус напомнил ей раннее детство — совсем маленькой девочкой она приходила к деду и вот так пила у него зеленый чай. Потом, когда дед умер, никто больше не смог заварить правильно. Умер?! Сима вздрогнула, чуть не расплескав чай, и впилась взглядом в старика: и глаза, и тень улыбки на губах, — все знакомо.

Она медленно обтерла край чашки и передала ее деду. Тот отпил неторопливо. Качнул чашку в темных старческих ладонях:

Сима сжала губы: это категорически не похоже на деда! Тот говорил всегда коротко, скорее отдавал приказы, чем беседовал с внуками. Но старик ждал ответа, и девочка произнесла:

— Да. Путь воина — не мой путь.

Сказала и снова удивилась — а почему нет-то? Сима тряхнула головой: возникло ощущение, что она забыла что-то важное.

Старик неторопливо кивнул:

— Ты не понимаешь смерть, — слова скользнули сквозь высушенные старостью губы с шорохом, как песок по рисовой бумаге.

Сима снова вздрогнула. Смерть... это что-то близкое. Что-то, связанное с ней самой. Но что, девочка не могла вспомнить. Состояние покоя осыпалось песком и утекло с таким же тихим шорохом. Девочка с надеждой вцепилась в протянутую ей чашку — глотнуть напиток и прогнать тревогу.

Влад сидел на желтом песке, бездумно ворошил его пальцами и смотрел на океан. Он был уверен, что это не море, а именно океан — огромная бескрайняя вода с островами и впадинами, коралловыми рифами и затонувшими старинными кораблями на дне. Он даже ясно представил один такой — лежащий на боку, с покрытой тиной палубой, сломанными мачтами и пробоиной, через которую выплывает стая мелких рыбок.

Мальчик так же твердо был уверен, что за спиной не материк, а маленький островок с пальмами, лианами, хижиной на холме и парой смешных обезьян. И то, что этот остров необитаем, совершенно не пугало, а даже радовало. Потому что в полосе прибоя спиной к нему сидела Лера, и белая пена скатывалась по ее обнаженным бедрам.

Факел потушили, света из пещеры лилось достаточно. Обжили углы, распихали мешки, превратив их в изголовья. Двигаться не хотелось, да и сил толком не осталось.

— Интересно, им во сне пить хочется? — облизнула сухие губы Аля.

— Вряд ли. Сон-то должен быть золотым, — возразил Алешка.

— А мне интересно, что им снится? — задумчиво протянул Рик. — По легенде, можно увидеть все, что угодно. Даже тех, кто уже умер. Совсем-совсем живыми, как будто они и не уходили. Когда я был маленьким, я искал Золотой сон, но у нас нет Лабиринта.

«У него что-то случилось с мамой!» — догадалась Аля, вспомнив женщину с хрустальным смехом. Ту, которую увидела в чужом воспоминании. Сказала вслух:

— Четвертый.

— Что — четвертый? — не понял Славка.

— Вариант. То есть, без того, второго, — третий. Золотой сон — это тоже выход из Лабиринта.

Мальчишки уставились на нее, потом Славка покрутил пальцем у виска:

— Придумала тоже!

— Зря ты так, Слава, сколько мы тут еще вытерпим? Без воды-то, — Аля в который раз облизнула потрескавшиеся губы. — А так... уснули, сон классный увидели, и незаметно так...

— Мне под порогом лечь? — мрачно поинтересовался Славка. — Ты сразу скажи, а то вставать лениво.

— Да я так, на крайний случай, — усмехнулась девочка.

Закрыла глаза. В этой пещере на потолке нарисована птица. В отличие от дракона, охранявшего Золотой сон, обыкновенная и нестрашная. Но надоела уже до чертиков, и смотреть на нее не хотелось.

— Все мы предпочитаем жизнь смерти. Все наши мысли и чувства влекут нас к жизни, — сказал старик.

Сима, так и не отпив чаю, покрутила чашку в руках. К жизни, выжить — эхом отдалось у нее в голове. Кто-то очень хочет выжить.

— Если ты, не достигнув цели, останешься в живых, — ты малодушен.

Сима не поняла и удивленно посмотрела на старика. Или все-таки на деда? Тот, прикрыв глаза морщинистыми веками, продолжил:

— Если ты умрешь, не дойдя до цели, твоя смерть может стать глупой и никчемной, но зато честь твоя не пострадает... Когда решимость твоя умереть в любой момент утвердится окончательно — жизнь твоя будет безупречна и долг выполнен.

Помолчал и добавил:

— Ямамото Цунэтомо. «Хагакурэ».

Сима поставила чашку:

— Я не хочу умирать. И не хочу убивать.

Тошнота подкатила к горлу, перед глазами мелькнули картинки: бородатый мужчина, судорожно открыв рот, падает с седла — а в горле его торчит нож. Сима подныривает под взлетающий меч другого и бьет клинком по ноге. Хлещет кровь, заливая меч, и брызгает ей на руку...

«Вспомни!» — кричал чей-то голос внутри ее.

Дед невозмутимо открыл глаза и взял чашку. Сима поняла, что он ничего не ответит.

«Это я от солнца так горю», — думал Влад, лихорадочно сметая с Лериной кожи сухой песок. Девочка улыбалась уголками губ. За все время она не сказала ни слова, а только вот так улыбалась и доверчиво позволяла его рукам освобождать ее от песка — вездесущего, прокаленного солнцем, легкого, золотого...

— Чем дольше мы тут сидим, тем меньше у нас шансов, — голос Рика отогнал дремоту, и Аля повернула голову. — Просто сил не хватит дойди.

— Мы их не бросим! — вскинулся Славка.

— А я и не предлагал, — огрызнулся Рик.

— Зачем тогда это сказал?

— Так... Сказалось. А ты что это сразу — «бросить»? Сам думал об этом, да? — с непонятной Але злостью накинулся Рик.

— А хоть бы и думал. Легче тебе от этого стало? Подумал и решил — хватит! Мы уже достаточно бросали!

Это был странный спор. Слова произносились с яростью, но на жесты сил не хватало, и Але казалось, что кто-то перепутал пленку — на фоне одной сцены пустил звук от другого кино.

— Вон, Лешка тоже что-то думает, но ведь не бросит, — Славка показал подбородкам на поднявшего удивленные глаза Алексея.

Рик усмехнулся и тут же прижал ко рту ладонь. Сухая кожа на губах треснула, выпустив багровую каплю крови.

— Судя по Лешкиному виду, он-то как раз и не думал.

Нет, это не дед. Тогда кто же?! Сима встала и, уже не стесняясь тядзена, прошла к окну и выглянула в сад. Как ни странно, но уже стемнело, зажегся фонарь, освещающий дорожку.

— Облачная гряда

Легла меж друзьями... Простились

Перелетные гуси навек.

Услышала она за спиной голос старика. В голове словно что-то взорвалось, ударив осколками в виски и затылок. Сима упала на колени, еле сдержав крик боли.

…И вспомнила. Боль медленно отхлынула.

— Я поняла, — вскинула голову Сима. — Моя решимость умереть в любой момент утвердится, и я навсегда останусь тут. Да? Или только пока мое тело там, в Лабиринте, живо?

Старик опять прикрыл глаза.

— Облачная гряда... Красиво, — девочка встала.

Ей было жаль уходить отсюда, а главное — от этого спокойного старика, так напоминавшего ей деда. Такого чувства умиротворения ей не доводилось испытывать.

— Я пойду? — неловко спросила она.

— Твой меч остался за порогом.

— Я помню.

Сима открыла глаза: прямо над ней парил усатый дракон. Нет, — она всмотрелась внимательнее, — дракон спал.

— Сима!!

Это был даже не крик — вопль. Сима и не подозревала, что Алька умеет так орать. Ей стало на минуту смешно — пока она не увидела рядом спящего Влада. Тот счастливо улыбался, словно и не лежал, голодный, на жестком камне.

— Сима! — теперь кричали уже все трое.

— Выходи, — жестом попросив ребят замолчать, сказал Рик. — И вытащи Влада.

Сима кивнула. Ухватила мальчика за плечи и потянула к выходу. Через пару шагов в глазах потемнело — он оказался слишком тяжелым. Ребята нетерпеливо переступали на пороге, только Алька сидела, прислонившись головой к стене.

«Ну же! Еще немного. Не оглядывайся, а то покажется, что еще долго. Вот так... Еще. Дьявол, такой голодный, и такой тяжелый. Еще чуть-чуть...» В рубашку Влада вцепились руки мальчишек и помогли выволочь из пещеры. Сима тут же села, переводя дыхание.

— И как его будить? — поинтересовался Славка у Рика.

— Вот так, — он схватил Влада за плечи и хорошенько тряхнул.

— Очень оригинальный способ.

— Почему ты молчишь? — спросил Влад, обессилено валяясь на песке.

Лера пожала плечами.

— Хочешь, я найду тебе морскую звезду? Они тут обязательно должны быть. А то во всех книжках девушки просят звезду. А я тебе достану. Хочешь?

Откровенно говоря, вставать и тащиться за звездой было лень, но положение обязывало.

Лера промолчала. Непонятная тревога охватила Влада. Ему вдруг стало неловко, что он сидит перед ней голый. Но где его одежда, он не помнил. Чтобы прогнать неприятные ощущения, он протянул руку и коснулся Лериного плеча — осторожно, хотя только недавно скользил ладонями по всему ее телу. Плечо было горячим и упругим, и к нему снова прилипли песчинки. Лера повернула к нему голову и улыбнулась. Влад вздрогнул. Это не Лерин взгляд — слишком детский, послушный и совершенно пустой.

— Кто ты?!

Девочка все с той же замершей на губах улыбкой пожала плечами. Все стало не так — остров показался макетом, сидевшая на ближайшей пальме обезьянка — персонажем из мультика, и даже шум океана — магнитофонной записью.

— Вставай! — прилетел откуда-то чей-то знакомый голос, но чей — Влад не мог вспомнить. — Да проснись же, скотина!!

«Это я скотина?!» — изумился Влад.

...И проснулся.

Ход опять сужался, и Влад уже касался плечами стен. Отрывки воспоминаний о Золотом сне плавали в голове, как те самые рыбки у разбитого корабля. Мальчика то бросало в жар, то перехватывало дыхание. Ну надо же такому присниться! Если бы Лера шла сейчас рядом, Влад не смог бы на нее смотреть. Подумав о настоящей Лере, он помрачнел: а что, если Вилл опять нацелится ее купить?

— Интересно, червяк в яблоке себя так же ощущает? — поинтересовалась Алька, когда проход стал совсем узким.

— Червяк сам выбирает, куда ползти, — отозвался Славка.

— Угу, и у него кругом еда. Представляете, мы бы по жратве топали?

— Леха, ты садист! — застонал Влад, ощутив пустоту в желудке.

— Не, у него просто воображения нет. Я как представил, так сразу слюной изошел, — вставил Рик.

— Ну так плюнь, — посоветовал Алешка, — если есть чем. У меня так давно во рту сухо.

— А лично я себя червяком ощущаю, — решил Влад. — Только пережеванным вместе с яблоком.

— Гадость какая, меня аж снова затошнило, — поморщилась Аля.

— А меня нет, я бы сейчас и с червяком яблоко съел, — хмыкнул Рик. — А что — мясо, какое-никакое!

— А может, не будем про еду? — попросила Сима.

— А червяки, между прочим... — Влад не успел договорить, мол, это же экзотическое восточное блюдо, как шедший впереди Рик исчез.

Факел провалился вместе с ним, и ребята остались в темноте.

Влад рванул вперед, успев подумать, что беготня за Симой ничему его не научила. Земля под ногами резко наклонилась, и он покатился, словно с горки. Не закричал от неожиданности, да и падение было коротким. У финиша оказалась целая охапка травы, в нее-то он и приземлился — Рик еле успел откатиться в сторону.

Влад ошарашено помотал головой. Рик дернул его за рубашку, потянув к себе. И сразу же упала Сима, на нее свалилась Аля. Сима оттолкнула ее, метнулась в сторону, и тут приземлились остальные.

— Где мы?! — ошарашено спросил Влад, оглядывая зал.

— В сердце Лабиринта! Жабье племя!!!

Глава 10

Дрова уже прогорели и ало светились под слоем пепла. Влад устроился в кресле напротив камина и чувствовал себя удавом — сытым и довольным. Слова Рика его не пугали.

— Ну, подождем, — лениво ответил он, раздумывая — помешать угли или фиг с ними. — Тут всяко лучше, чем в этих переходах.

Сердце Лабиринта оказалось большим залом с единственным входом, тем самым наклонным туннелем. По стенам в держателях торчали горящие факелы, и первое, что увидели ребята в их свете — огромный стол, уставленный тарелками с едой. Посреди столешницы, прямо сквозь дырку в скатерти, бил фонтан. Струя распадалась куполом и таяла в воздухе, не оставляя даже мельчайших капель. Но на вкусе воды это странное исчезновение не сказывалось — чистая, холодная, аж зубы ломило, она быстро утолила жажду.

Кресел вокруг стола было шесть. Одно из них Влад и утащил к камину, в котором сам собой зажегся огонь. Каминную доску поддерживали уродливые мраморные собаки. Животным приходилось тяжело: на доске лежала куча вещей — подсвечники, шляпы, зонтик, желтые листы пергамента, исписанные непонятными значками, стеклянный шар с мордой улыбающейся крысы внутри (почему-то фиолетовой), шахматы, курительная трубка без табака и пустая птичья клетка.

Алька растянулась на лежанке — их тоже оказалось ровно шесть. Притулились рядком вдоль стены, накрытые тонкими бархатными пледами. Сима с интересом рассматривала китайские ширмы, составленные в углу. Остальные сидели в креслах у стола.

— Между прочим, тут некоторые с ума сходили, — мрачно заметил Рик.

— Лично меня радует, что они все-таки вышли из этого чертова Лабиринта, раз вам это стало известно, — так и поленившись подбросить дрова в камин, ответил Влад.

— Почему сходили-то? — спросил Славка, задумчиво вертя в руках вилку — ее черенок был сделан в виде бесенка, а зубчики являлись его трезубцем.

— Ну, вроде как тут им предсказывали судьбу.

— Н-да. Меня ваши предсказания уже напрягают.

Влад не понял: разве что-то уже предсказывали?

— Им такие ужасы наговорили? — повернулась Сима.

— Если бы, — усмехнулся Рик. — Наоборот. Сейчас, подождите, я вспомню.

Влад все-таки дотянулся до кочерги и пошевелил поленья. Огонь вспыхнул ярче.

— Если тут камин сам затопился, могли бы и дрова сами туда ползти, — проворчал он.

— Так, ну был один воин, из таких, не очень удачливых, — наконец сказал Рик. — Как он попал в Лабиринт, я не знаю. И вроде показали ему, что стал он сотником, да еще и титул сэта князь ему за доблесть пожаловал. Ну, воин, понятно, от счастья жабу в зад целовать готов был, а ему маленькое условие подсовывают: путь его начнется с битвы в... леший, не помню, в общем, с какой-то битвы. Вот если он там не струсит — все будет. А битва-то уже прошла, и воин в это время в лазарете торчал. Да по какому-то жабьему поводу — чуть ли не понос у него случился. Ну, он и спятил.

— Милая история, — Влад задумчиво щелкнул ближайшую каменную собаку по носу. — А что-нибудь поприкольнее было?

— Было, — охотно отозвался Рик. — Купец, как вышел из Лабиринта, так заключил какую-то жутко рисковую сделку и барышей получил — о-е-ей! — вся гильдия от зависти чуть собственные печати не сожрала.

— Ну, вот видишь! — оживился Влад.

— А тут показывают по заказу? — поинтересовался Славка. — Я могу спросить, как нам вернуться?

— Нет, — с сожалением покачал головой Рик. — А вообще-то, про купца только один случай из вот такой книги, — Рик пальцами показал толщину: сантиметров десять. — А так, или с ума сходили, или пропадали, а чаще всего просто потом вешались да топились.

— А трансляция для всех будет, общая? — уточнил Влад.

— Чего будет? — не понял Рик.

— Ну, покажут нам тут всем сразу?

— Понятия не имею, — рассердился Рик. — Влад, это не байки! Вы что, не понимаете?! С ума сойти хотите? Славка, если бы тебе показали, как ты в Лешку ножи кидаешь — ты что бы подумал, а? Или тебе, Влад, как Даню голову отрубили? Как бы потом жили?! И ждали этого, ждали!

Славка со стуком положил вилку.

— Рик, не психуй, — после недолгого молчания сказал Влад. — Мы тут все такие обожравшиеся, что никакие ужасы нас не проймут. И еще, — его голос стал резким, он встал: — Не надо про Даня вот так — для примера, о'кей?!

Факелы зашипели, свет стал приглушенным.

— Что это? — испуганно пискнула Алька.

— Сигнал «отбой», — решил Влад, направляясь к лежанке.

На мягком матрасике под пледом было очень уютно, и гул, прокатившийся по пещере, разбудил не сразу. Влад открыл глаза, не понимая — то ли это продолжается сон, то ли уже явь.

Факелы вспыхнули неестественно ярко, словно в каждом торчало не по хвосту, а по целой саламандре. Раздался грохот, похожий на шум обвала. «Засыплет», — мальчик в ужасе скатился с лавки. Рядом поднялся Славка с оружием в руках. Вскочила Сима, тоже обнажившая меч.

— Рик, что это? — закричала Аля.

— Дождались, — сквозь зубы выдохнул тот.

Факелы снова зашипели и погасли, но от этого не стало темнее. Перед каждым из ребят висели в воздухе и неярко светились маленькие шары. Размером не больше мужского кулака, они не слепили глаза, но помещение озарилось мягким желтоватым светом, и все словно покрылось тонкой золотой пылью.

— Да что это? — повторила Аля уже тише.

— Оно самое — Сердце Лабиринта! — отозвался Рик шепотом, и его голос неожиданно гулко отразился от стен, от купола, и эхо повторило:

— …Сердце Лабиринта...

На каменных стенах проступили контуры дверей — высоких, резных, с большими медными ручками. Влад поразился, как ярко видны все детали, даже узор из железных переплетенных ветвей на створке. Дверей было ровно шесть, и каждая из них засветилась тем же желтым светом. В зале стало совсем светло, и эхо билось о стены:

— ...Лабиринта...

— Я пойду, — вдруг сказал Рик,

Влад поразился его лицу — бледному, с широко распахнутыми глазами, в которых отражался светящийся шар.

— Но, Рик, ты же сам говорил... — крикнул он, но тот перебил его:

— Вы не понимаете, я обязательно должен! Тот знак, в саду, это не может быть правдой! Я должен проверить!

— ... должен проверить,.. — повторило эхо, и Владу показалось, что это говорят стены.

— Не сходи с ума, — крикнула Сима. Эхо промолчало.

— Да должен я! Вы не знаете! Я же... — Рик не договорил.

Шар, паривший перед ним, крутанулся в воздухе и поплыл к одной из дверей. Рик оглянулся на ребят, потянул ручку и решительно шагнул в открывшийся черный провал. Дверь погасла.

— Я тоже пойду, — услышал Влад Алин голос.

— Нет! Не смей! — закричал Славка и бросился к ней.

Но Алин шар встал между ними, и стало понятно, что он не подпустит Славку.

— Да поймите же, это глупо! Иметь возможность узнать и испугаться! Я себе потом этого никогда не прощу!

— ...не прощу... — заговорили стены.

— Я всю жизнь буду жалеть, что могла там что-то увидеть и испугалась!

Ее шар метнулся к двери, и Аля, ни секунды не помедлив на пороге, вышла из зала.

— Сумасшедшая, — прошептал Алешка, а стены смолчали, не повторив его слова.

— Нет! — коротко сказала Сима, глядя на шар.

Эхо не поленилось, слово метнулось ввысь, ударилось о стены и накрыло ребят, повторенное многократно. Шар перед Симой погас, и одна из дверей исчезла.

— Нет! — повторил Славка, — и их снова захлестнуло эхо, пропала еще одна дверь.

Влад зажмурился, сглотнул вертевшееся на языке «Я иду!» и тоже произнес:

— Нет!

В зале осталось только одна светящая дверь, и она принадлежала Алешке.

— Ты что? — повернулся к нему Славка.

«Какое избирательное эхо, — отметил Влад про себя, — молчит».

— Лешка, ты что?

— А я тоже пойду, — неестественно спокойно отозвался тот.

«Ну!» — мысленно подхлестнул эхо Влад, и оно ожило:

— ...пойду...

— Еще один псих на нашу голову, — жалобно сказал Славка. — Ну, зачем?

Алешка повернулся, было, чтобы объяснить, но вместо этого растерянно пожал плечами и скрылся за последней светящейся дверью.

Тут же золотой свет стал гаснуть. Не прошло и минуты, как зал снова погрузился в полумрак. Факелы на стенах загорелись бесшумно и неярко. Даже не верилось, что тут только что грохотало эхо и летали золотые шары.

— Зачем он туда пошел? — не понял Влад, без сил опускаясь на лежанку.

Эха больше не было, и вопрос повис в воздухе.

— А ты не понял? — устало спросила Сима и тоже села.

Влад помотал головой.

— Я уверена — из-за Альки. Он ее язычка боится. А тут она-то пошла, и Лешке — уже никак по-другому. Алька же скажет, что струсил.

— Бред, — отозвался Славка, заваливаясь на спину. — Ну, идиотизм какой-то.

Сима только усмехнулась.

— А Альку какого на подвиг потянуло? — заинтересовался Влад.

— Вернется, спроси, — пожала плечами Сима.

Влад улегся, чуть поморщившись — заболел живот. И вот ведь пакость, Сима предупреждала, чтобы не объедались, так он не послушал.

— Интересно, сколько они там пробудут? — вслух подумал Славка.

В ответ на его слова перед каждой из трех дверей возникли треноги, на которых покоилось что-то вроде песочных часов. Только вместо песка из одной прозрачной колбы в другую перетекал голубоватый свет.

— И на том спасибо, — проворчал Влад, раздумывая, а не попросить ли у неведомых сил что-нибудь от болей в желудке.

— Тут примерно на полчаса, — оценила Сима, внимательно разглядывая колбы.

Влад решил, что не горит желанием испытывать на себе уровень здешней медицины.

Пламя факела затрепетало, вытянулось и погасло. Потух уже второй. Ребята молчали. Сима внимательно смотрела на колбы, Славка лежал, уткнувшись лицом в стену. Влад хотел, было, подойти к нему, но не знал, что и как сказать. Он не мог себе представить, что чувствовал бы сам, будь за дверью Костя. Воспоминание о нем отозвалось уже привычной болью, и Влад пожалел, что не решился войти в Сердце Лабиринта. Может быть, несмотря на заверения Рика, узнал бы хоть что-то об оставшихся. И о Лере: чертов Вилл со своими похотливыми замыслами не давал покоя. Особенно после Золотого сна.

Но только Влад подосадовал на свой отказ, как тут же испугался. А вдруг сейчас перед ним снова вспыхнет шар, и придется еще раз решать свою судьбу под оглушающее эхо? Но шар не возник, только Славка приподнялся на локтях и глянул на часы. Нет, еще не скоро. Интересно, а как там все это выглядит? Хм, Рик-то всех стращал, а сам первый поперся.

— Славка, — окликнул Влад и сел на лежанке, — А про какой знак в саду говорил Рик, ты не в курсе?

— Ну, в курсе, — неохотно отозвался тот. — Это там, у Ласка...

Выслушав историю, Влад присвистнул.

— Слушайте, пока Рика нет, — начал Славка, — давно хотел спросить: а куда, мы, собственно премся?

— В каком смысле? — не понял Влад.

— А в прямом. Почему в Стальном плохо, а в Семиречье будет хорошо? С чего мы взяли? Рик говорит? Так он толком-то ни на один вопрос не отвечает. Даже сейчас!

— Это ты очень вовремя спохватился, — мрачно заметил Влад. — Ты ему так не доверяешь?

— Не знаю. Доверяю. Наверное. А может быть, доверяю от безвыходности. Меня бесит его святой Вакк! И главное — мы уже ничего не можем сделать! То есть у меня — ни одной светлой мысли. А ты как?

Влада пожал плечами.

— Сима, ты-то что молчишь? — окликнул Славка.

Девочка внимательно посмотрела на ребят. Владу стало не по себе — такой непроницаемый был взгляд. Поди разберись, что там, за темными жесткими ресницами.

— Еслиты умрешь, не достигнув цели, твоя смерть будет глупой, но твоя честь не пострадает... Когда твоя решимость умереть в любую секунду утвердится окончательно — жизнь будет безупречна и долг выполнен.

— Это что за хрень? — поразился Влад.

— Не хрень, а Ямамото Цунэтомо, — недобро сощурилась Сима. — Он писал о кодексе самурая.

— Это ты к чему? — поинтересовался Славка.

— Ни к чему.

— На этом разговор увял, — констатировал Влад, растягиваясь на лежанке.

В верхней колбе часов, стоявших перед дверью Рика, осталось совсем чуть-чуть. Вот сорвалась последняя капля, и тут же тренога исчезла. Ребята вскочили.

Вышел Рик. Спокойный, такой же, как и прежде. Дверь за ним захлопнулась, мгновенно сливаясь со стеной. Рик молча прошел под взглядами ребят к лежанке и растянулся на ней, закинув руки за голову.

— Ну как? — спросил Влад, и поморщился от того, как глупо прозвучал вопрос.

Кадет повернул к нему голову, и мальчику показалось, что в его глазах все еще отражается золотистый свет.

— Нормально, — ответил спокойно.

— Ага, — непонятно с чем согласился Влад, и тут хлопнула еще одна дверь.

Алешка стоял, опустив голову и прислонившись спиной к тающей двери. Потом, все также не поднимая глаз, он сполз по стене и уткнулся лицом в колени.

Славка бросился к нему:

— Что там было?!

Влад заметил, как задрожали у Алешки плечи. Погас еще один факел. Влад только сейчас обратил внимание, что камин давно не горит, и в нем не осталось даже золы.

Алешка, наконец, поднял голову и взглянул сухими глазами на оставшуюся дверь. Последняя капля перетекла вниз, дверь открылась и вышла Алька. Глянула на всех расширенными от ужаса глазами, провела ладонью по лицу. Еще один факел догорел. Девочка повернулась, медленно побрела за ширмы. Алешка остался сидеть на полу, уткнувшись взглядом себе в колени.

Влад помялся, переступая с ноги на ногу. Потом с досадой дернул плечом и побрел к столу. Да что такое они там увидели! И ведь фиг расскажут. Может, зря не пошел? Влад рассеянно окинул взглядом стол и…

— Вода!!

Фонтан медленно пропадал — струя уже еле поднималась над столом. Мальчик бросился туда, лихорадочно хватая все, что попадалось под руку: высокий медный кубок, стекленную вазочку — и подставил под струю. Сима схватила сумку и начала сметать еду, быстро, не заботясь, что все перемешается. В ответ на удивленный взгляд Влада пробормотала:

— По логике.

Влад не понял, но подумал, что Сима знает, что делает. Рик торопливо подставил под фонтан фляжку:

— Сейчас-то нас точно выпустят наружу.

Вода иссякла, и сразу же потух последний факел. Поминая лешего, Рик нашарил в темноте палку и зажег несгорающий хвост саламандры.

Влад удивленно моргнул: ни стола, ни лежанок, ни даже камина со всем барахлом не было. Ребята стояли в центре большой пещеры, из которой вел только один выход.

— Ну что, пошли? — спросил Славка. — Леш, Алька! Вы где?

Аля подошла к ребятам, растерянно сжимая виски:

— А знаете, голова совсем не болит. Странно. Я уже отвыкла от такого состояния.

Влада тут же начало рвать на части любопытство: что же такого ужасного показали девочке. Но спрашивать глупо — все равно не расскажет. Подошел Алешка, и любопытство Влада заворочалось с новой силой.

Рик уже скрылся в проходе, и ребята поспешили за ним.

— Странно, — кадет стоял, высоко подняв факел. — Рисунков на стенах нет.

Он широко повел рукой, осветив потолок и стены.

— Почему же нет, — заметила Сима. — Вон!

Влад оглянулся. За их спинами, на входе в зал, щурился нарисованный кошачий глаз — знак перехода.

— Ух ты, а почему тут? — Рик осветил рисунок. — Уже сзади, а перемещения не было.

— Потому что мы пришли, — глухо сказал ушедший вперед Славка, и Влад кинулся на голос.

Теперь, когда факел оказался за спиной, в конце прохода ясно был виден дневной свет.

— Надеюсь, мы выйдем в том же времени, — нервно усмехнулась Алька.

— Еще бы сразу в Семиречье оказаться, — добавил Рик.

— Какие мы оптимисты, — вздохнул Влад.

Под полуденным солнцем мелкая речка прогрелась до самого дна. Славка нырнул и почти сразу коснулся руками песка. Пальцы ухватили камушек, подняв со дна муть. Мальчик вылетел на поверхность, жадно глотнул воздух — свежий, пахнущий рекой и травой. После душных пещер Лабиринта он никак не мог надышаться. Солнце било в глаза, дробилось на поверхности реки множеством огоньков. Хорошо! Снова под воду, толкнуться ладонями в дно, и — вверх! Уфф!

Славка оглянулся: голова Влада торчит где-то на середине реки. Алешка плывет туда же. А ему было лень, хоть речка и не широкая, с вялым течением, неторопливо подмывающим противоположный глинистый склон, а плыть дальше не хотелось. Мальчик выбрался на берег — горячий песок обжег ступни, кольнула пятку сухая веточка. Нет уж, лучше на полянку. Славка растянулся на траве, приминая головки клевера. Яркий диск солнца чувствовался даже сквозь веки, и это было приятно после стольких дней темноты. Тихо, только шумит река, не слышно даже кузнечиков — то ли притихли из-за жары, то ли просто не водятся. «Хочу быть вяленой рыбой», — решил Славка, и тут же кто-то щедро окатил его водой. Мальчик сел и, как пес, вылезший из речки, тряхнул головой:

— Ну, Сима! Вот уж от кого-кого, но от тебя не ждал такой пакости!

Девочка показала язык и присела рядом. Из одежды на ней была только мокрая рубашка, выстиранные штаны болтались на иве. Неторопливо подошла Алька, тоже в одной рубахе, опустилась на траву.

— Хорошо, да? — потянулась она, подставляя лицо солнцу. Мокрая ткань рубашки облепила грудь, Славка смущенно отвел глаза и преувеличенно серьезно сказал:

— Знать бы еще, куда нас занесло.

— Тьфу, всю малину испортил! — огорчилась Сима, а Аля засмеялась — легко, словно полетели над рекой серебристые стрекозы. Мальчик с удивлением подумал, что он в первый раз слышит ее смех.

— Эй! — крикнула Алька, повернувшись к реке. — Возвращайтесь!

Алешка в ответ махнул рукой и поплыл обратно. Влад устремился за ним, поднимая тучу брызг, и уже у самого берега обогнал. Оба выползли на траву без сил. Алешка повалился на спину.

— Кайф, — Влад упал ничком.

С холма спустился Рик.

— Ну как? — повернулся к нему Славка. — Где мы?

— Я вообще-то кустики искал, — хмыкнул тот. — Ты что, думаешь, я весь мир знаю?

— А что, — загорелся Влад. — Нашел кустики, глянул: «Вау! Да это те самые, родимые, домашние!»

— Ага, — зевнул Рик. — А драконьи яйца тебе в придачу не надо?

— Это типа «ключ от квартиры, где деньги лежат»? — заинтересовался Влад.

— Какой квартиры?

— Опять литературные нестыковки, — рассмеялась Аля.

Славка увидел, как дрогнули, словно от боли, у Алешки губы, и не выдержал:

— Да что было в предсказании-то?!

Алешка с досадой свел брови. Аля обхватила себя за плечи руками. Славке стало не по себе — разбил дурацким вопросом настроение!

— Мое предсказание касается только меня, — отрезал Рик.

— Ну, дурак я! — покаялся Славка. — Пойти утопиться?

— А что, от этого поумнеешь? — вскинула брови Сима.

Алька сорвала травинку и, задумавшись, потянула в рот. Пожевала, сморщилась и с отвращением выплюнула:

— Как вы думаете, что противоположно равнодушию?

— Страсть, — усмехнулась Сима. — Это ты к чему?

Аля обвела всех внимательным взглядом:

— Мне там сказали: если силу меряет равнодушие, то поступок меряет... А чем именно меряет-то — не сказали.

— А кто сказал? — полюбопытствовал Влад.

— Ну, не то чтобы сказали...

...В темноте, поглотившей все, не видно ни потолка, ни стен — то ли безграничное пространство вокруг, то ли тесный кокон. Алька вытянула руку, пытаясь нащупать стены, но вблизи ничего не оказалось.

— Что, все? — дрогнувшим голосом спросила она темноту. Сама же подумала: «Хватит! Я больше не могу!»

Ни звука. Такое ощущение, что заложило уши — или, правда, что можно оглохнуть от слез? Аля провела ладонью по мокрым ресницам, и когда оторвала руку от лица, то увидела, как в темноте возникает тонкий светящийся прямоугольный контур. Через несколько мгновений проступила дверь, висящая в черном пространстве. Не то в нескольких шагах, не то далеко — без ориентиров понять невозможно. Аля пошла, осторожно ступая по невидимому полу. Оказалось — близко.

Положила ладонь на холодную медную ручку, совсем такую же, как те, что она чистила в доме Дарла, и тут же по дверной створке побежала надпись. Неровные буквы, словно кто-то торопливо писал. Странно, в таком месте можно было ожидать скорее красивые огненные руны. Это так удивило девочку, что читать она начала, только когда дверь оказалась наполовину исписана. Сначала почерк был более-менее разборчивым, потом начал мельчить, а последняя фраза так и осталась недописанной — места не хватило...

— Ну вот, эту фразу я вам сказала.

— А до нее что было? — прицепился Влад.

— Вторая касается только меня. Первая… «Не все доживут до конца лета».

Воспоминание о Дане накрыло холодной волной. Аля передернула плечами под мокрой рубашкой.

— Рик, — Алешка смотрел отчаянными глазами. — Когда у вас заканчивается лето?

— Еще три с половиной месяца. Если мы, конечно, вышли в нормальном времени.

— Черт!

— Лешка, да чего ты там увидел? — не выдержал Влад.

Алексей лег на траву, уставился в небо. Потом сказал по слогам:

— Ни-че-го та-ко-го.

«Врет, — поняла Алька. — И правды не скажет».

— Мы вернемся, слышишь? — разозлился Славка. — Я теперь убивать умею. Сыграем по их правилам.

«Вернемся...» Аля посмотрела на Влада — еще немного, и почти сотрутся следы порки. Перевела взгляд на Алешку. Походная грязь сказалась не лучшим образом: ссадины от кольца Михана зажили грубо, неровно. А то, что творилось с Алешкиной спиной, Аля и так помнила слишком хорошо. Она провела рукой по щеке и повернулась к Симе:

— У меня шрам остался?

— Маленький. Как кошка поцарапала.

— Кошка-мутант, — проворчал Влад, пытаясь извернуться так, чтобы увидеть собственную спину.

Алешка сел и набросил на плечи рубашку.

— Да ладно тебе, — Влад подцепил болтающийся рукав и сдернул с него рубаху. — Нас тоже стесняться будешь?

— Я просто подумал — а как будет дома? Ну, когда вернемся... вот такими...

Рик хмыкнул:

— Нам бы для начала в Семиречье вернуться.

— Ну, так пойдем, — поднялся Славка.

— Куда? — поинтересовался лежащий Рик.

— Если мы не знаем, куда хотим прийти, значит, неважно, куда пойдем.

— Опять будет литературная нестыковка, — проворчала Аля, поднимаясь.

— Какая? — удивился Славка.

Аля повертела пальцем у виска:

— Думаешь, у них есть Кэрроловская Алиса?

— Какая Алиса?

— Ну, ты что сейчас цитировал?

— Ничего, — отперся Славка. — Я ничего не цитировал. Я так брякнул.

Аля развела руками и отправилась снимать штаны с ивы.

…Рик выбирал путь по солнцу — в этом бескрайнем поле с невысокими холмами и чахлыми колючими кустиками других ориентиров не было. Через пару часов ребята снова вышли к реке. Скорее всего, к той же — неширокой, с прозрачной водой, в которой полоскала ветви ива — с глинистым противоположным берегом.

— Петлю делает, — предположил кадет. — Привал устроим?

Славка отрицательно мотнул головой.

— На лошадях было лучше, — вздохнул Влад.

— Дорогу бы какую найти, — заметил Рик, всматриваясь в горизонт. — Святой Вакк! Даже захудалой деревушки нет. Леший разберет, куда мы вышли. Ладно, двинем напрямик.

Но когда солнце начало валиться к горизонту, снова блеснула водная гладь. Влад плюнул с досады.

— Дежа вю, — вспомнила Аля подходящее определение, таращась на знакомый пологий берег и иву.

— Н-да,.. — глубокомысленно заметил Славка. — Это снова фэнтези?

Рик спустился к воде, срубил ветку ивы и воткнул в песок. Повернулся к ребятам:

— Дальше пойдем вдоль реки.

Аля хотела было заикнуться о привале, но передумала — любопытство взяло верх. По берегу идти оказалось приятнее, от воды шла прохлада. Песок мягко продавливался под ногами, не обжигая их сквозь кожаную подошву. Вот только как-то ненормально тихо, кроме плеска воды — ни звука. И в небе не видно ни одной птицы.

— Интересно, рыба тут есть? — вслух рассуждал Влад. — А то наловить бы.

Алю передернуло. Целых три момента смущали ее в рыбалке: процесс надевания червяка на крючок — как можно протыкать живое создание железякой, она не понимала. А потом еще нужно вытаскивать крючок из рыбы, раздирая ей губы, а потом еще и потрошить. Видела она, как прыгал у мамы под руками разделываемый карась, — с таким воплем, помнится, сбежала она из кухни... Говорить это вслух девочка не стала. Еще поднимут на смех: в самом деле, после всего происшедшего жалеть червяка...

К вечеру снова вышли к иве. Воткнутая в песок палка слегка наклонилась, оставленные в песке следы разровняли вода и ветер. Алька рухнула в траву, ноги ее не держали.

Славка вытащил палку и посмотрел на срез. Протянул Рику:

— Что скажешь?

Тот, ее даже в руки не взял, а отошел и завалился рядом с Алей.

— Лешачью задницу можно опустить, — посоветовал Влад.

— Ага. Ну, тогда мы все еще в Лабиринте.

Аля с досадой хлопнула себя по лбу:

— А-а! То-то я смотрю, ни птиц, ни жучков нет. Накрылась твоя рыбалка, Влад!

— Нету, — подтвердил Рик. — Ничего тут нету. Это же... как его, слепок пространства.

— И на фига нам такое счастье? — устало выдохнул Славка, тоже садясь на землю и сбрасывая с плеча мешок. — Что за слепок такой?

— Я про них только читал.

— А ты много читал. Не кадетский корпус, а филиал детской библиотеки, — лениво подколола Алька.

Рик недовольно повел плечом и продолжил:

— Там мало было написано. Даже зачем эти слепки нужны — непонятно. То ли опыты какие тут дриды ставили, то ли еще чего.

— А кто-нибудь место запомнил, откуда мы из пещеры вышли? — спросил Алешка.

— Я, — отозвался Славка.

Сима кивнула.

Рик усмехнулся:

— И прибыли вам с этого, как с целой купеческой гильдии. Думаете, так просто? Вот смотрите: где-то есть эта речка и эта жабья ива. А потом пришел дрид и... ну, не знаю, запомнил, что увидел. И перенес в пещеру. Ну, представьте шар. Стенки его — граница между слепком и пещерой. Все, что в пещере, — с одной стороны границы, а все, что в слепке,— с другой. А где проход через границу — зависит только от нее самой, а не от того, что расположено по ту или другую сторону.

— Нет, не филиал библиотеки, — решила Алька. — МГУ как минимум.

— А сами дриды как отсюда выбирались? — не сдавался Славка.

— Да жаба их знает.

Помолчали. Аля сорвала травинку, покрутила в пальцах. Вроде бы обычная.

— Давайте устраиваться на ночлег, — глядя на закат, решил Славка. — Дежурить, я так понимаю, смысла нет. Утром прочешем этот мирок.

— Больше всего мне не нравится, что тут нет живности, — свел брови Рик. — Еды почти не осталось.

Тут-то до Али и дошел весь смысл происходящего. От жажды-то они не умрут, но когда кончатся последние сухари… Девочка чуть не заплакала от отчаяния. Встала, спустилась к иве. Прижала к лицу ветки, такие настоящие, с узкими светлыми листьями. И так «взаправду» пахло рекой... Не хватало, пожалуй, одного, чтобы вечер стал похож на обычный — комариного звона. «Я не верю, что мы отсюда выберемся!» Аля дернула за ветку, пропуская ее через кулак — ладонь обожгло, смятые листья осыпались в воду. Мутная от взбаламученного песка волна подхватила, потащила их за собой. Девочка передернула плечами: пустая, без единого малька, река казалась мертвой.

Послышались шаги, кто-то спускался к воде. Алька оглянулась: Славка и Влад негромко спорили. Сима с Риком, беседуя на ходу, поднимались на холм. К иве шел Алешка. Славка плюнул, отвернулся от Влада и побежал вслед за Риком. Влад постоял чуток и неторопливо последовал туда же.

— Аль, — нерешительно окликнул Алешка. — Не расстраивайся ты так, мы выберемся.

— Я не верю, — покачала головой девочка, не прекращая мучить иву.

— Предсказание — оно же было. И происходило все не тут. Значит, мы выберемся.

Аля вспомнила свое видение и с досадой дернула плечом. Досада была на судьбу, не на Алешку, но тот принял это на свой адрес и повернулся уйти.

— Алеш, — окликнула Аля, не зная, что же сказать дальше, лишь бы он остался. Слова пропали, словно тоже провалились в замкнутое пространство.

Мальчик с готовностью обернулся. Алька с досадой оборвала листок и заплакала: от отчаяния, от безысходного стремления попасть домой, от невыносимого желания остаться тут, на этом берегу, с Алешей. А больше всего из-за собственной глупости: ну почему, она никак не может придумать, что же ему сказать.

Аля и сама не поняла, как это получилось, но она уже стояла, уткнувшись лицом в грубую ткань Алешкиной рубахи, и поливала ее слезами. Мальчик застыл истуканом, а потом медленно поднял руки и неуверенно обнял ее за плечи. По той нерешительности, с какой пальцы прикоснулись к ней, по его закаменевшей груди — словно Алешка и не дышал — Аля поняла, что он впервые обнимает девочку. Слезы тут же высохли, но еще несколько томительных мгновений она не поднимала головы. А потом вспомнила — предсказание! И в испуге отшатнулась. Вовремя: с холма спускался Влад, таща охапку травы.

Из зелени соорудили великолепное ложе, но спать никто не хотел, и Славка устроил тренировку. Вдвоем с Симой они отбивались от остальных. Впрочем, это не было боем. Даже наличие Рика в числе нападавших не гарантировало победы. Алька и то понимала: Сима и Славка специально затягивают процесс. Первым выбыл Влад — Сима выбила у него меч и остановила клинок у самой груди. Потом Алешка подставил бок. Славка еле успел отвести удар и чертыхнулся. Бой прекратился. Мальчишки поснимали мокрые от пота рубашки. Поменялись — теперь Сима с Риком были против троих.

Аля валялась на берегу, грызла травинку, исподтишка наблюдала за Алешкой и злилась на саму себя за неуместные мысли. Ее занимало вовсе не то, как они выйдут из слепка пространства. Девочка лихорадочно перебирала в уме: почему же Алешка к ней подошел. Мальчишки поменялись местами, и он был теперь к Але спиной. Она смотрела, как ходят его лопатки, и ей казалось странным: неужели именно она мазала шрамы, едва касаясь кожи? Привычно заныли от желания дотронуться кончики пальцев.

Когда закончилась тренировка, уже почти стемнело. Ребята рухнули в траву, с азартом обмениваясь комментариями. Только Рик, оставив на берегу одежду, выплыл на середину реки и там нырял, словно молодой дельфин. Аля посмотрела на него и слегка поежилась: мертвая вода была неприятна. Впрочем, Рик уже плыл обратно.

Натянув одежду на мокрое тело, торопливо подбежал к ребятам и разжал кулак:

— Смотрите.

На ладони лежала бляшка, похожая на ту, что украшала одежду стражников.

— Что это? — Славка взял медяшку с ладони, перевернул.

— Герб Лонда, — Рик ткнул пальцем в чеканку: — Это крепость на границе Стального и Семи Рек.

— Значит, если бы мы были в нормальном мире, то оказались бы рядом с границей, — констатировала Сима.

Мальчишка кивнул. Славка подбросил бляшку на ладони и вернул Рику. Тот не взял, и медный кружок упал в траву. Аля протянула руку, чтобы поднять, но как-то резко стемнело, и бляху стало не видно. Она удивленно вскинула голову. Привычного неба с алой полосой заката не было. Реку, холмы, лежащих на берегу ребят накрыл огромный черный купол.

— Кажется, я уже тоже не люблю фэнтези, — буркнул Влад.

В центре купола вспыхнула белая звезда и стала опускаться, превращаясь сначала в диск с неровными краями, а потом в вытянутую спираль. Задрав головы, ребята смотрели на эти метаморфозы. В тишине. Все от изумления замерли, а шум реки куда-то пропал.

Алька ахнула про себя, когда спираль распалась на множество звезд. Это было очень красиво и совсем не страшно. Потом звезды оказались так близко, что стали видны планеты, кружившие вокруг них, и маленькая хвостатая комета. Девочка решила, что, протянув руку, она сможет поймать ее, если, конечно, не обожжется о хвост. Космос приближался, падал на ребят...

Аля почувствовала себя маленькой букашкой на ладони великана, и в то же время — частью огромного мира. Показалось, что в сущности, все равно — на Земле ли она или на странной планете с княжествами, — мир один. Точно так же Аля могла бы оказаться вон на том зеленоватом шарике, стремительно несущемся вокруг одной из звезд, или на той планете, похожей на фотографию Марса.

— Смотри! — крикнул Славка.

Девочка оглянулась — там, где черный купол касался земли, просвечивали стены пещеры. Повернулся и Рик, вскочил, бросился к камням.

Пещера, содержавшая в себе слепок пространства, оказалась небольшой. Ее можно было окинуть взглядом — и выхода нигде не было. Ребята забыли про звезды над головой, дают свет — и ладно, и лихорадочно осматривали стены. Даже узкой щели нет. Единственное, что нашли — золотой отпечаток ладони на камне.

— Что это? — спросил Славка, кивнув на рисунок. Рик пожал плечами.

Аля опустилась на карточки и провела ладонью по траве. Это было странно: травинки легли под рукой, но девочка ничего не почувствовала. Опустила ладонь чуть ниже, и пальцы уткнулись в камень.

— Очень интересно, — повторил ее действия Рик.

На полу в центре пещеры вспыхнула алая точка, и словно невидимые руки раздвинули траву в этом месте.

— Представление продолжается, — процедил Влад.

Пульсируя, свет набрал силу и вдруг развернулся спиралью. Огненная полоса выползала, словно змея, закружила по траве, расширяя витки и приближаясь к ребятам. Потом резко выдернула хвост, начала более стремительное вращение, сливаясь в одну полосу, и замкнулась в кольцо. Вспыхнула — слишком ярко для окружающей темноты. Ребята зажмурились, загородились от света руками. Подул холодный ветер, снежинки кольнули щеки.

Аля открыла глаза. В центре круга, очерченного багровой полосой, стояли пятеро: Михан, трое росвелских стражников, тех самых, встретившихся им рядом с часами, и мальчишка — незнакомый, чуть помладше их.

— Святой Вакк! — выдохнул Рик.

— Вот вам и опыты, — зло бросил Влад.

Багровая полоса снова развернулась спиралью и, наматывая виток за витком, начала приближаться к ребятам. Аля вжалась в стену...

Славка выхватил меч и попытался поставить его на пути огня. Вспышка! В багровом свете погасли звезды, пропали планеты. Аля не выдержала и закричала. Пламя прошло сквозь нее, не обжигая, неощутимое, словно трава под ногами. И тут же потекло обратно, к неподвижно замершим фигурам, замыкаясь в кольцо и увлекая внутрь троих — Славку, Симу и Рика.

Аля без сил опустилась на землю. Звезды над головой погасли. Только в центре пещеры пульсировала ограниченная кругом огненная полоса. В ее свете было видно, как ребята поднимаются на ноги и оказываются лицом к лицу с убитыми ими людьми. Сима откинулась назад и уперлась лопатками в невидимую границу.

— Кто ты? — крикнул Рик мальчишке. — Призрак? Душа?

— Я? — чуть улыбнулся тот. — Я — слепок, как и все вокруг. А ты меня, как видно, помнишь.

— Помню, — глухо согласился Рик.

Мальчишка улыбнулся, сложил ладони лодочкой и резко выбросил их вперед, словно плеснул в Рика водой. Но вместо воды полетели снежные крупинки. Волосы кадета, трава под его ногами тут же покрылись инеем.

— Что это? — шевельнул Рик замерзающими губами.

— Твоя вина, — все так же улыбался убитый им мальчик.

Рик поднял руку, ловя снежинки.

— Моя... Но я не виноват перед тобой! У меня не было другого выхода!!

Мальчик сел, скрестив ноги.

— Знаешь, — задумчиво рассматривая Рика, сказал он, — а я ведь мечтал, что смогу победить на поединке и получить свободу. Я бы тогда стал ратником как вольный.

— Зачем снова в армию? — кадет стучал зубами от холода. Метель кружилась над ним, но до стоявших рядом ребят не долетала ни одна снежинка.

Славка начал стягивать с себя рубашку, но его остановил Михан:

— Не стоит, — усмехнулся управляющий, и Славка замер. — Не забывай о себе, детка.

— От этого холода одежда не спасает, — заметил мальчик и снова повернулся к Рику. — Я мечтал стать хорошим воином, получить награды. Заработать много денег и выкупить свою семью. Чтобы у меня было все как у всех — дом, мама.

— Я не хотел этого поединка. Но я должен был, понимаешь, должен, поступить в корпус, во что бы то ни стало! — губы уже не слушались Рика, и он говорил невнятно.

— Ценой оказался я, — кивнул мальчик.

— Если мы выберемся отсюда, я выкуплю твою семью. Я обещаю.

— Думаешь, так избавишься от вины передо мной?

Рик помотал головой:

— Нет. Просто я... ну, должен это сделать за тебя.

Мальчик встал, снова сложил ладони ковшиком, и снег потек ему в руки. Он начал сжимать его, вылепливая снежок — большой, аккуратный. А потом размахнулся и бросил его через огненную полосу. Снежок легко преодолел преграду, на которую опиралась лопатками Сима, упал к ногам Влада и начал стремительно таять.

— Уходи, — сказал мальчик.

Рик смахнул с волос снег и спросил:

— Как я найду твою семью?

— Мой отец — кузнец Парм, он работает на княжеский корпус.

Рик попятился и прошел через границу. С его волос падали капали от растаявшего снега, оставляя темные пятна на рубахе. Мальчик кивнул и исчез, превратившись в снежные крупинки.

— Теперь моя очередь, — выступил вперед Михан, и метель снова закружилась возле Славки. — Как ты меня, безоружного-то. Совесть не грызет? Кошмары не снятся? — преувеличенно заботливо поинтересовался он.

— Нет! — мотнул Славка головой.

— Врешь, детка, — усмехнулся Михан. — Не мучила бы, ты бы тут сейчас не мерз.

— А я и не мерзну, — возразил против очевидного Славка.

Михан рассмеялся.

— Да! Не мерзну! — выкрикнул Славка, сжимая кулаки и наступая на Михана. — Я не жалею, что был вынужден убить тебя!

— Даже так? — управляющий поднял брови и скорчил жалобную гримасу.

— Да, так! — Славка уже не помнил о ребятах и не чувствовал снега. Он видел только Михана и продолжал вслух тот спор, который вел сам с собой все эти дни. — Ненавижу! Вот за это, — он отдернул рукав и показал клеймо. — За Влада. Ты помнишь, как он извивался от боли, когда висел на том чертовом крюке? Или тебе так на это наплевать, что в памяти ничего не осталось? За Леру — девчонку в качестве мишени, сволочь ты! За то, что я был вынужден кидать ножи в Алешку. Именно в него! Я же помню, как ты смотрел на меня, будто оказался в театре! Нет, как на кролика подопытного. Тебе это было интересно, даже забавно, правда? Ненавижу! За то, что ты делал с Алешкой в подвале — он же до сих пор кричит во сне!

Славка схватился за ножны, но меч остался там, за огненной полосой. Управляющий уже не корчил гримасы. Снег, до того круживший вокруг Славки, встал стеной, словно замерзшая волна, и обрушился на Михана. Управляющий запрокинул голову, ловя губами снежные крупинки, и исчез. Только тут Славка вспомнил о ребятах и оглянулся.

Алешка стоял почти у черты, Славка не успел понять, что же было в его взгляде: на него снова обрушилась метель, накрыв на этот раз и Симу.

— А теперь поговорим о нас, — шагнул вперед один из стражников, тот, что моложе и на вид знатнее. — Разрешите представиться, я — начальник караула бэр Томс. А это, — кивнул он в сторону оставшихся, — Панл и Некипор.

— Угу, поговорим, — влез пегий Панл. — Как ты мне в горло нож-то кинул, а? — ткнул он пальцем в сторону Славки.

Трава под ногами ребят мгновенно вымерзла. Симу затрясло от холода, Славка поежился и промолчал. Аля с ужасом увидела, как вокруг Симы, так и продолжавшей стоять, прислонившись к невидимой стене, начал расползаться иней.

— А я-то ведь и двух месяцев в страже не отслужил, — продолжал Панл. — До этого все купца охранял, да как-то надоело по дорогам мотаться. Дай, думаю, осяду в городе. Заработок хоть и небольшой, да верный. Вдовушку себе присмотрел. Домик у нее на окраине, аккуратный такой. Прежний хозяин, видать, работящий был. Только бы крышу поправить — и не домишко был бы, а загляденье!

— Да, а у меня жена на сносях, — вмешался Некипор. — Три девки подряд! Ну, думаю, тут точно пацана сделал! И вот, жабье племя, так и не узнал! Она всего месяц не доходила, как вы меня на тот свет спровадили.

Сима затравленно оглянулась, и Алька впервые увидела на ее глазах слезы. Едва пролившись, они тут же застыли на щеках. Теперь от холода трясло и Славку. Метель разыгралась не на шутку, ребят уже по щиколотку замело снегом.

— От меня тоже речи ждете? — усмехнулся бэр. — Идите вы к лешему в задницу! Буду я тут еще перед вами распинаться, — усмехнулся он презрительно.

Славка пошевелил посиневшими губами, но что сказал, не было слышно. Мальчик мотнул головой, кашлянул, и хрипло повторил:

— Это я решился на бой, я! — при каждом слове изо рта вырывалось белое облачко пара. — У Симы не было другого выхода, кроме как пойти за мной. Это моя вина!

Иней вокруг Симы растаял, и она выпала спиной вперед из круга. Весь снег обрушился на Славку.

Ребята замерли в растерянности, Сима даже не встала. В наступившей тишине Панл что-то бормотал себе под нос про вдовушку и домишко. Славка покачнулся и осел в сугроб. Его волосы покрыл снег, губы тряслись от холода. Потом лег...

Алешка протянул ладонь к кругу, легко преодолел невидимую границу. Чуть помедлил и шагнул внутрь.

— Выходи! Сейчас же! — вскинул Славка голову.

Аля зажала себе рот ладонью, чтобы не закричать. Алешка отрицательно мотнул головой и сказал стражникам:

— Он убивал не только из-за себя. Это и моя вина. Я тоже беру ее на себя, слышите?!

Метель взвилась, накрывая и Алешку. Но теперь она разделилась пополам. Сима торопливо вскочила и бросилась в круг:

— Я тоже решилась на бой, — крикнула она Славке. — Я от своей вины не отказываюсь.

Метель закружила над троими и, расползаясь в пространстве, стала чуть тише. Аля, даже не успев подумать о том, какую по счету глупость совершает, шагнула через огненную границу — легко, не встретив не малейшего сопротивления.

— Это же я усыпила стражу. Побега могло не быть, значит, это и моя вина.

Ледяной ветер ударил ей в лицо и, пробрав до костей, выдул все тепло из-под одежды. Девочка даже не представляла, что снег может быть таким обжигающе-холодным. За спиной выругался Влад и тоже шагнул в круг, почти одновременно с Риком.

— Это и моя вина, — нехотя сказал он, а кадет молча кивнул.

Дышать сразу стало легче: ветер уже не забивал горло, да и снежные крупинки не так секли кожу.

— А теперь скажите мне, пожалуйста, что мы будем делать дальше? — преувеличенно вежливо поинтересовался Влад, отплевываясь от снежной крупы.

Бэр Томс усмехнулся:

— Думаете, так просто, разделили вину и все?

— А как надо? — буркнул Влад.

Стражники рассмеялись.

— Встань, — Алешка потянул друга за рубаху.

Славка послушно выбрался из сугроба, попробовал стряхнуть снег с волос, но они взялись ледяной коркой.

— Вы убьете нас, но сами-то не оживете! Зачем вам это? — шагнула к ним Сима.

— Нам этого и не надо, — откликнулся бэр. — А снег... не мы придумали, место тут такое.

Алька почувствовала, как у нее закрываются глаза. Захотелось сесть в сугроб — такой обманчиво мягкий. Она потерла лицо руками, прогоняя сонливость.

— Ну зачем?! Зачем вы пришли? — повернулся Славка к ребятам. — Вот, — он поймал в кулак снежинку. — Это — моя вина. Я убил их. Просто потому, что встретились нам по дороге.

— Точно! — подтвердил Панл. — Хоть бы обмануть нас попытались, что ли. Нет, сразу ножом в горло, — с обидой добавил он.

— Мне нечего вам возразить, — ответил ему Славка. — Только ребят — отпустите.

Сима попыталась что-то сказать, но мальчик бросил через плечо:

— Молчи! — и так жестко это было сказано, что девочка осеклась.

— Ты признаешь свою вину перед нами? — официальным тоном спросил бэр.

— Да.

Але стало теплее, метель начала стягиваться к Славке.

— Можешь что-нибудь сказать в свое оправдание?

Славка с трудом пошевелил заледеневшими губами:

— Я боролся за свою жизнь и жизнь остальных.

— Это учтем, — согласился Томс.

Славка закрыл глаза, даже ресницы у него стали белые от снега.

— Стойте! — выкрикнул вдруг знакомый голос.

Ребята вздрогнули — посреди круга появился Дань. Вина перед ним ударила такой обжигающе-холодной волной, что они, не в силах устоять, опустились в наметенные сугробы. Две метели сшиблись в схватке, забивая все вокруг снегом.

— У меня тоже есть на них право, — сказал Дань, вставая напротив стражников. Бэр с досадой поморщился.

Аля обхватила себя ледяными пальцами. Ее трясло. Но страшнее холода оказалось необходимость взглянуть в лицо Даню.

— Признаете ли вы вину передо мной? — повернулся Дань к ребятам.

— Да, — еле слышно ответила Алька, и ребята эхом повторили:

— Да.

— Можете сказать что-нибудь в свое оправдание?

— Мы не могли противостоять Волкам, — тут же ответил Рик. — У нас не было шансов спасти тебя!

— Но чувство вины не стало меньше, правда? — грустно обвел ребят взглядом Дань. — А еще за то, что отправили именно меня. Да, Славка? Ты нашел оправдание, я понимаю. Святой Вакк тобой доволен.

— Меня не волнует мнение этого святого, — покачал головой Славка. — Лучше бы он меня проклял, но ты был бы жив.

— А чье волнует? Лешкино, да? Ну, так спроси у него!

Аля взглянула на Алешку. Губы у него посинели от холода и дрожали, но сейчас он их плотно сжал, не собираясь высказываться. Славке в лицо ударила метель.

— Э нет, стой! — возмутился Томс. — Нас-то они убили. А тебя просто бросили.

Дань усмехнулся:

— Вспомните, бэр, тут важно не это. А только то, насколько сильно они чувствуют вину.

Дань взмахнул рукой, и его метель застыла стеной позади него. Бэр повторил жест, и за стражниками тоже поднялась снежная волна, но не такая высокая и плотная. Дышать стало чуть легче, но ненадолго. Метель Даня снова накинулась на ребят. А та, что пришла со стражниками, осыпалась, погребя под собой хозяев.

Аля с трудом преодолела желание уткнуться лицом в снег и все-таки посмотрела на Даня. Тот что-то шептал и гладил метель ладонью, словно большую белую кошку. Она успокаивалась, сворачивалась у его ног клубком и, наконец, утихла.

Ребята встали. Все молчали, никто не решался сказать хоть что-то. Дань усмехнулся — совсем как тот мальчик убитый Риком:

— Торопитесь! Я не могу долго сдерживать ее, — метель чуть вздыбила снежную шкуру, и Дань снова начал гладить кружившийся в воздухе снег. — Ну же! — крикнул он.

Сима вскочила, потащила за собой Альку. Преодолев легкое сопротивление, девчонки вывалились из круга.

— Быстрее!! — крикнул Дань, и тогда побежали мальчишки.

Когда Славка последним шагнул наружу, Дань опустил руки. Метель взвилась, разрушая созданные ею же сугробы, и поглотила Даня. Огненная граница вспыхнула последний раз и погасла.

Из темноты снова проступили звезды, закрутились вокруг них планеты, и только посреди пещеры желтела убитая морозом призрачная трава. Снег растаял, намочив одежду. Аля передернула плечами — ее все еще знобило.

Долго все сидели молча, отогреваясь в теплом воздухе пещеры. Рик нерешительно предложил побегать, чтобы быстрее согреться, но идею не поддержали. Аля чувствовала себя опустошенной и усталой. Славка растянулся на камнях, не обращая внимания на лужицы ледяной воды. Аля подумала и тоже легла, уставившись в звездный купол. Бездумно начала считать звезды, тихо шевеля губами...

На сорок восьмой Славка встал, нашел свой меч и двинулся вдоль стены. Это было удивительное зрелище — он шел между звезд и планет, проходил через полупрозрачные холмы и речку, но Аля отметила это скорее машинально, без особой заинтересованности. Рик тоже поднялся и пошел ему навстречу. За рекой они встретились, так и не найдя выхода. Вернулись напрямик, пройдя неощутимую воду, обойдя вымерзшую траву.

— Я думаю, тут утром снова будут нормальная река и степь, — сказал Рик.

— А ночью придут эти? — кивнул Влад на центр пещеры.

— Не знаю, — разозлился Рик. — Может, и придут.

Славка, рассматривавший золотой отпечаток ладони на стене, перебил:

— А про это ты что-нибудь знаешь?

Рик покачал головой. Славка осторожно тронул золото пальцем.

— Камикадзе, — проворчал Влад.

Славка помедлил и приложил ладонь к рисунку. Он предназначался для взрослого, но хватило и Славкиной руки: в нескольких метрах слева от него стена бесшумно раскололась, открылся проход.

Закричали все разом, сдержаться удалось только Симе., и бросились к выходу. Славка отдернул руку, повернулся к ребятам, и проход тут же закрылся. Так легко, словно вокруг высились не скалы, а пластилин. Аля в отчаянии треснула по камню, но только отбила руку.

Славка вернулся и снова прикоснулся к рисунку — появился выход. Аля заглянула туда: знакомый Лабиринт с рисунками на потолке. Какими именно, в свете звезд не разобрать. Она еле сдержалась, чтобы не выбежать наружу. Славка отдернул ладонь, и выход закрылся.

— Ну вот, — не глядя на ребят, сказал он. — Механизм ясен. Я сейчас открою, а вы идите.

«А ты?» — Аля хотела удивиться вслух, но вовремя прикусила язык. Поняла — один должен остаться, он просто не успеет добежать до выхода. Ни за что не успеет.

— Да что тебя сегодня на самоубийственные подвиги тянет! — возмутился Алешка.

— Ну почему сразу — самоубийственные? Оставите мне часть еды. Выйдете, отыщите ведуна. Рик, ты же говорил, что у тебя есть знакомый. Он подскажет, как меня отсюда вытащить.

— Ты-то сам веришь в эту чушь? — поинтересовался Влад.

Славка пожал плечами.

— Жабий бред, — поддержал Рик. — Где мы потом эту пещеру будем искать? За каким переходом? И сколько ты тут продержишься? Нас может выбросить, леший знает где. Мы до ведуна, может, до конца лета добираться будем.

— У тебя другие идеи есть? — поинтересовался Славка, приваливаясь к стене рядом с золотой ладонью.

Рик промолчал.

— У меня есть вопрос, — сказал Алешка. — Почему — ты?

Альку словно кто-то ударил в живот, такой болью отозвалось понимание: вот сейчас Алешка начнет спорить, убедит Славку и сам останется в этой пещере.

Славка подумал, потом предположил:

— Ну, может потому, что это моя идея.

— А ты помнишь, почему ты выбрал именно Даня? — морщась, словно от боли, поинтересовался Алешка.

Славка отвернулся. Да, тут его загнали в угол. Одна из причин, по которой выбор пал на Даня: он самый слабый боец. Если то решение было правильным, значит, должны остаться либо Алешка, либо Влад. Останься он сам — это равносильно признанию, что он ошибся. А это просто невыносимо. Интересно, почему Алешка смолчал там, в огненном кругу? Но спрашивать Славка не будет, раз тот не говорит сам.

Снова бросить кого-то на верную смерть — шансов на спасение практически нет — трудно, не поднять такой груз. Остаться самому — страшно, безумно страшно.

«Кого-то», — то ли усмехнулся, то ли всхлипнул про себя Славка. Оставить Влада и спасти Алешку, только потому, что он друг, — подлость. И если собственную слабость Славка еще как-то смог бы пережить, то Алешка бы на это уж точно не согласился. Или согласится? Когда его избили на поле Дарла, Алешка выбрал жизнь...

От этих мыслей у Славки закружилась голова, и он прислонился лбом к каменной стене, спрятал лицо от ребят. Рядом светилась золотая ладонь, и вся ненависть к дридам, которая скопилась в нем, обрушилась на этот рисунок. Он показался ему капканом, намертво прикусывающим руку. Стало понятно, как звери перегрызают себе лапу, уходя из ловушек, как терпят боль, но не остаются. Такой силы злоба поднялась в душе, что Славка в этот момент тоже мог отсечь себе руку — да только это не помогло бы, обрубок к рисунку не приставишь. Что же сунуть тебе в зубы, капкан?

Славка вытянул из-за пояса нож, несколько секунд рассматривал лезвие, а потом с силой полоснул себя по ладони. К нему рванулся Алешка, но Славка отпихнул его локтем и приложил окровавленную ладонь к рисунку. Выход открылся. Мальчик отвел руку, очень медленно ... Кровь пузырилась на золоте, словно вода на раскаленной сковороде, целую минуту — и все это время проход оставался открытым. А потом она выкипела, и камни сошлись.

— Пошли, быстро, — сказал Славка, с силой надавливая порезанной ладонью на рисунок.

Аля в темноте провела рукой по камню — сплошному, ни щелочки, ни трещинки, даже с этой стороны. Ребят не видно, звучали только голоса.

— А хвост саламандры я потерял, — признался Рик.

— Да мы все сумки где-то там, на берегу бросили, еще когда звезды появляться начали, — усмехнулась Сима.

— Хоть оружие осталось, — заметил Славка.

— У меня еще спички и фляга, — посчитал Рик.

— Вот и посвети хотя бы спичками, — попросила Сима.

Послышался треск рвущейся материи, потом она сказала Славке:

— Дай руку, перевяжу.

— Рисунки на потолке не увидим, — вздохнула Аля.

— Пойдем наугад, — отмахнулся Рик.

— Ага, раз уже пришли, — подал голос Влад.

— Все, — Сима закончила перевязку.

— Выход где-то рядом. В книге написано было, что из Сердца Лабиринта почти сразу наружу попадали.

Двинулись, держась руками за стены и спотыкаясь в темноте. Аля чувствовала себя очень спокойно, словно исчерпала свой лимит на удивление и страхи, вот только клонило в сон. «А, мы же как раз на ночлег устраивались!» — вспомнила она охапки травы на берегу. Рик иногда зажигал спички, поднимал руку к потолку, пытаясь рассмотреть рисунки, и шепотом ругался. «Еще пару раз свернем, и буду просить о привале», — решила девочка, налетая на шедшего впереди Влада. Тот чертыхнулся, не оборачиваясь.

После первого поворота туннель оказался ненормально длинным, во всяком случае, так показалось Альке, засыпавшей на ходу. «Где этот чертов второй поворот!» Она споткнулась и снова стукнула Влада по спине.

— Аля, блин!

«Ну, относительно вежливо», — констатировала девочка, нашаривая рукой стену.

— Свет, — без удивления в голосе сказал Рик.

Аля подняла голову: действительно, свет, — неяркий, очень далекий.

Выползать пришлось через узкую щель, обрамленную колючими кустами. Ветки цеплялись за ткань, оставляли на коже тонкие вспухающие царапины. Не было ни малейшей площадки, даже ногу не поставить, и пришлось сразу катиться к подножию холма. Очень неудобный оказался выход.

Аля встала, отплевалась от земли, и лизнула царапину на запястье. Все молчали: перед ними отражала красное вечернее солнце река, и знакомая ива полоскала в воде листья. Не хватало только воткнутой палки, но Алька вспомнила, что Славка ее выдернул. Девочка вдохнула прохладный вечерний воздух и решила: «Ну и черт с ней, сэтой ивой. Спать хочу!»

— Сплюю-у! — подразнила далекая птица.

«Зараза», — обиделась Аля. И тут до нее дошло — птица, настоящая, живая!

— Вышли! — заорал Рик. — Слышите? Вышли!!

— Никогда так не радовался комарам, — хлопнув себя по шее, заметил Влад.

«Все равно! Спать!»

Глава 11

Утром Алька долго не могла сообразить, где же она находится. И что из всего происшедшего приснилось, а что — нет. Вот ива — она есть. А был ли Дань? Михан? Убитые стражники? Девочка села, стараясь не потревожить спавших рядом ребят. Бродивший по берегу Рик повернул голову, и Аля в который раз поразилась остроте его чувств. Так что было сном, а что нет? Знакомый пейзаж сбивал с толку. Аля перевела взгляд на Славку — тот спал, прикрываясь от утреннего солнца забинтованной рукой. «Значит, все — не сон», — поежилась девочка, вспоминая метель.

— Буди ребят, — сказал Рик. — Надо идти.

«Завтрака не будет», — сообразила Аля.

К полудню, когда холмы и колючие кусты надоели до чертиков, вышли на дорогу. Рик внимательно осмотрелся, но ничего дельного сказать не мог: дорога как дорога — обычная, достаточно широкая, чтобы надеяться на недалекий город.

Пошли по обочине. Воздух звенел от кузнечиков, припекало солнце. Алька пожалела, что нет кепки или панамки. Оторвать у рубашки подол? Вид будет совсем как у бродяжки. Жарко. Пыль скрипит на зубах, душно пахнет полынью, густо растущей по обочине дороги — изредка ее разбавляли венчики незнакомых цветов. Влад ворчал:

— Премся, как стадо баранов. Может, свернем?

— Куда? — в который раз поинтересовался Рик. — В поле? Так и будем по нему бродить? Нам хоть куда-то прийти надо!

— Рик, что с оружием делать будем? — спросил Славка. — Не монтируется оно с нашим внешним видом.

— Не — чего?

— Тьфу! Не подходит, говорю.

— Не знаю, — вздохнул Рик. — Без него тоже как-то...

— А с ним мы на кого похожи? — заинтересовалась Сима.

— На бродяг. Или на беглых, — буркнул Рик. — Одно другого не лучше. Бродяг с оружием тоже ловят. Хорошо, хоть клеймо под рукавом не видно.

— Давайте быстрее заканчивайте спорить, — поторопил Алешка, оглядываясь. — Там кто-то едет.

— Прячемся, — Рик прыгнул в сторону от дороги, в высокую траву. Полынь доходила до колен, скрывала брошенные на землю мечи.

Аля сошла с дороги и села в траву. Цветы приятно пахли, басовито гудящая толстая пчела свалилась на голубой венчик. Полезла внутрь, деловито перебирая лапками. Аля, которая дома опасалась больших жужжащих насекомых, сейчас с завистью наблюдала за ней. Вот сейчас пчела насобирает пыльцы и полетит с добычей домой. Даже этому насекомому есть куда возвращаться.

Показалась телега, которую тащили две упитанные лошадки. Возница, мужичонка в драной шляпе, покосился на ребят и подтянул поближе валявшийся на телеге серп. Понукая лошадей, поспешил проехать мимо.

— А крестьянин-то один едет, — заметил Рик, глядя ему вслед.

— Ну и? — с некоторым раздражением поинтересовался Славка.

Аля поняла причину: надоело вытаскивать из Рика информацию по кусочкам.

— Город близко. Так бы он один не поперся.

— Тогда прячем оружие и идем к городу. Место только запомним.

Рик с сомнением кивнул, но возражать не стал.

— Пожрать мы там купим? У меня желудок уже сам себя переваривает, — вздохнул Влад.

— Купим, — все с тем же сомнением ответил Рик. — Раз город близко, охоты нет. Зверье пуганое, а мы без арбалетов.

— Время-то какое? Наше? — спросила Сима, тоже глядя вослед телеге.

Рик пожал плечами:

— Да кто его разберет. Крестьянин как крестьянин.

…Дорога петляла между холмами, заросшими колючими кустарниками. Идти по ней, вероятно, предстояло долго, вот и решили срезать. Путь сократился существенно, но и путники ободрались основательно. Лежа в траве под припекающим солнцем, все периодически почесывались. Аля зевнула и в который раз поскребла себя по щиколотке. Смотреть на ворота уже наскучило.

Это оказался не город. Во всяком случае, Аля назвать его этим словом бы не рискнула. Вот Росвел, к примеру, был похож на мирный населенный пункт, а тут — настоящая крепость.

— Это действительно город-крепость, все приграничные такие, — объяснил Рик.

— Солидное сооружение, — заметила Сима.

Аля мысленно согласилась, хотя видела только ворота — гигантские, сейчас распахнутые настежь, и высоченную ограду из оструганных бревен. По ту сторону входа сгрудились повозки, и худой безбородый купец что-то кричал, размахивая руками. Начальство — солидный мужчина с длинными усами — терпеливо слушал и даже не пытался перебивать. Тут же суетились ратники — с десяток, не меньше, да сколько еще мелькало внутри — не сосчитать. Прямо в воротах трое из них обыскивали одну из повозок. Купец бросал на военных злобные взгляды и продолжал наседать на начальника. По эту сторону вдоль дороги тоже выстроились телеги. Сидевшие на них крестьяне терпеливо ожидали своей очереди.

— Лерке, наверное, было бы интересно, — вздохнула Аля.

— Леший раздери, герб не видно, — разглядывал Рик обвисшее без ветра знамя над воротами.

— Глянь туда, — толкнул его в бок Славка.

По дороге пылил отряд с тэмом во главе. Ребята уже научились отличать знать, и не только по богатой одежде: горделивая выправка, место в отряде. Рядом с ним ехал седой мужчина в длинном темном кафтане. Следом — с десяток воинов в голубых плащах.

Рик ахнул, приподнявшись на локтях.

— Смотрите!

— Куда? — спросил Славка. Судя по тону, ничего хорошего он уже не ждал.

— Да на плащи! Кораблик на голубом фоне! Эти люди из Семи Рек!

Седой мужчина, ехавший рядом с тэмом, поднял голову, всматриваясь в толпу у ворот. Провел рукой по груди — блеснула на солнце витая цепь с подвешенным медальоном, — что-то сказал тэму.

— Талем! — вскрикнул Рик.

Славка дернулся, хоть и понимал, что на таком расстоянии их вряд ли услышат.

— Быстрее, — кадет вскочил, бросился вниз, к дороге. Растерянные ребята остались на месте. — Ну же! — повернулся к ним Рик. — Быстрее!!

— Пошли, — скомандовал Славка.

Тэм передумал входить в город, отряд развернулся и поскакал обратно. Рик мчался наперерез. Аля шипела сквозь зубы, продираясь через кусты. Влад ругался вслух, и притом более изощренно. Бежать в горку — трудно, вниз — Аля боялась покатиться кубарем. Закололо в боку, когда они, наконец, выбежали к дороге. Город скрылся за холмами, отряд же казался лишь облаком пыли.

— Кто такой Талем? — спросил Славка, без сил падая на обочину.

Рик не ответил, он выскочил на дорогу и всматривался вперед.

— Скоро узнаем, — заметила Сима.

Аля яростно чесала ноги, проклиная заросли.

Отряд приближался. Рик замер, словно был твердо уверен, что всадники остановятся. Аля перестала чесаться и вздрогнула — лошади шли рысью, и сдерживать их, похоже, не собирались. Вот тэм нетерпеливо махнул рукой бродяге, убирайся, мол, с дороги. А за кого еще можно принять грязного, худющего мальчишку в замызганной одежде? Кони приближались, копыта ударили в пыль в паре метров от Рика. Славка дернулся стащить упрямца с дороги: растопчут же!

Седой мужчина привстал на стременах и посмотрел на мальчика внимательнее. Резко осадил коня, крикнул спутникам, приказывая остановиться. Аля с удивлением заметила, что седой вовсе не старик, а наоборот, совсем молодой.

Несколько мгновений все молчали: и ничего не понимавшие ребята, и Рик, стоявший на дороге с высоко поднятой головой, и ошеломленный тэм с воинами.

Потом тэм соскочил с коня и поклонился Рику, приложив руку к черной запыленной бороде. Чуть звякнула кольчуга. Аля удивленно моргнула.

— Я рад, что мы все-таки нашли вас, сэт Кир.

— Чего? — ошарашено протянул Влад.

От изумления ребята даже не встали, так и остались сидеть в траве на обочине.

— Я тоже этому рад, тэм Аскар, — спокойно ответил Рик и слегка склонил голову в приветствии.

Тэм махнул рукой всадникам, те отъехали, разделившись на две группы, и встали по обе стороны дороги.

— А я бы с большой радостью выдрал тебя, — покачал головой седой. Он был без кольчуги и без бороды, а значит, не воин — это Аля уже усвоила.

— Талем, вряд ли у тебя это получится, — улыбнулся Рик. Искренне, не только губами, но и глазами.

— Вряд ли, — согласился тот, спешиваясь. — А жаль.

Подошел к мальчику, одной рукой взял его за плечо, другую положил на лоб. Подержал мгновение и убрал, удовлетворенно кинув. Взглянул на ребят:

— Кто это?

«Идиоты, которые ни фига не понимают», — мысленно ответила Алька.

— Мои друзья, — в голосе Рика сквозил непонятный вызов. — Ребята, встаньте. Я вас представлю.

Аля торопливо поднялась. Талем обвел их внимательным взглядом.

— Представишь? — усмехнулся он. — Мне кажется, тебе самому нужно сначала представиться. Странные друзья, от которых скрывают свой род, — пальцы седого рассеяно скользнули по крупному зеленому камню-медальону. Очень сильно что-то напомнившему Але медальон у...

— Мать твою, это же ведун! — прошептал Влад.

— Я боялся не их, а за них, — слегка покраснел Рик. — И сейчас все исправлю.

Талем развел рукам, признавая его право сделать это. Рик повернулся к ребятам, посмотрел по очереди на каждого и произнес, чеканя каждую букву:

— Мое полное имя сэт Кир Отин, наследник князя Семи Рек Ларса Отина.

— Охренеть!— громко высказался Влад.

«Точно!» — согласилась Аля. Она быстро посчитала: сэт — второй титул после князя, и уж тем более — выше любого тэма.

— Ну конечно! Тогда все сходится! — Сима даже щелкнула пальцами от избытка эмоций.

Рик усмехнулся, и Влад не выдержал. Его взбесила эта улыбка: надменная, покровительственная.

— Ну, и на хрена?! Объясни мне, зачем мы все это делали?! — вырвалось у него. — Мы могли сидеть, прижав задницы, и тебя бы все равно нашли! И нас заодно! Зачем был нужен побег?! Зачем мы ломились через полкняжества?! Ребят оставили, Даня бросили, — зачем?!

Влад орал, не замечая, как Аскар вытащил плеть и уже примеряется хлестнуть. И только когда Рик яростно бросил тэму: «Не смей!», Влад замолк на полуслове. Аскар с сожалением опустил руку.

— Да вы что тут все! Чуть что — сразу лупить! Сдурели совсем! — в запале продолжил возмущаться Влад.

Тэм побагровел.

— Влад, замолчи, — сквозь зубы прошипел Славка.

— Я что — не прав?! Ну, зачем все это было?! Зачем?

— Тише, успокойтесь, — вмешался Талем. — Для начала нам нужно уехать подальше от Лонда. Потом поговорим.

«Ага, все-таки Лонд!» — вспомнила Аля бляшку, найденную Риком на дне реки.

— Простите, а вы не могли бы представиться? — подчеркнуто вежливо попросил Славка. — Хотя бы так, чтобы знать с кем поедем.

Рик торопливо пояснил, прежде чем Аскар успел выругаться:

— Это господин Талем, княжеский ведун и мой учитель. А это тэм Аскар, один из княжеских сотников.

Славка слегка наклонил голову. «А вот хрен вам!» — решил Влад и не пошевелился. Если бы не все эти всадники, дал бы он Рику в морду за такие дела. За ребят, за Даня, за страх, который пришлось пережить.

— Нам нужно забрать оружие, — напомнил Славка.

Талем вопросительно приподнял бровь, и Рик пояснил:

— Мы спрятали его тут неподалеку.

— Хорошо, — кивнул раздраженный тэм и повернулся к воинам. — Атен и Ильм, — ткнул он пальцем. — Купите шесть лошадей. Да не в одной деревне. Понятно? — Сотник вытащил из мешочка на поясе монеты и протянул их одному из посланных: — Встретимся в урочище Дурного дрида. — Тэм повернулся к Рику: — Простите, сэт, что пока не могу предложить коня, вам придется ехать с кем-нибудь из воинов.

Владу досталось место за спиной пожилого ратника.

— Филат, — коротко буркнул тот, когда мальчик взгромоздился на коня. Пришлось назваться в ответ, и ратник удивленно оглянулся.

Место, где спрятали оружие, искали долго. Аскар недовольно хмурился, но возразить Рику не пытался. Владу осточертело все: и палящее солнце, и сосущее чувство голода, и молчание воинов. Но больше всего — неподвижная спина Рика, ехавшего впереди. Невысказанное возмущение кипело и бурлило.

«Ладно, доедем до урочища, там я тебе...»

— Тут, — наконец увидел Славка, торопливо соскочил с коня и начал разгребать траву. Хотел нацепить меч на пояс, но Аскар возразил:

— Нельзя! Мне в отряде только незнакомых пацанов с оружием не хватает.

Славка нехорошо сощурился.

— Мне ты тоже запретишь носить оружие, тэм? — резко спросил Рик.

— Я не могу запрещать вам, княжич, но лучше бы не дразнить поглядов.

— У нас все равно нет подорожных на детей, — напомнил Талем. — Так что дразни, не дразни…

— Хорошо, сэт. Но тебе я оружие не дам, — кинул Аскар Славке.

Мальчик с досадой передал весь небольшой арсенал одному из воинов. Сима с сожалением проводила меч взглядом и попросила:

— Ну, хоть нож-то можно?

— Да зачем тебе! — отмахнулся от нее сотник.

Сима, как всегда, молча пожала плечами.

— Тэм Аскар, когда я был в корпусе, нас учили, что оружие, добытое в бою, принадлежит воину, — холодно заметил Рик.

— Сэт, если вы пожелаете принять командование отрядом, я подчинюсь.

Рик с досадой помотал головой.

— Я верну оружие. Когда приедем домой, — закончил разговор тэм.

— Всю жизнь мечтала безоружной по степям мотаться, — тихо пробурчала под нос Сима.

Аскар оглянулся на нее, Сима состроила невинно-вопросительную рожицу. Тэм с досадой отвернулся, Рик чуть слышно хмыкнул.

Урочищем Дурного дрида оказалась ложбина между холмами. Слева сосновый лес, справа низкий кустарник. Сотник первым делом выставил на обоих склонах охрану. В ложбине смеркалось быстрее, и Владу показалось тут неуютно. Через пару часов будет совсем темень, хоть глаз выколи. Хорошо еще, ночные дежурства закончились. И проблемы с пищей тоже — Влад перевел взгляд на молодого воина, почти мальчишку, разжигавшего костер. Есть хотелось неимоверно! Но это потом, главное — Рик.

Не только Владу хотелось поговорить, ребята сразу обступили Рика. Талем чуть усмехнулся и отошел, уводя с собой недовольного Аскара. Ратники занялись своими делами: кто нес караул, кто расседлывал коней, кто рубил лапник.

— Ты так смотришь, будто в морду мне дать собираешься, — усмехнулся Рик в лицо Владу.

— И дал бы, — мальчик сжимал кулаки. — Да не успею, твои охраннички тут же прискачут. Ты же у нас, оказывается, личность неприкосновенная. Жаль, Ласк этого не знал!

— Ничего, я прикажу в стороне подождать.

— Хватит! — встал между ними Славка. — Объясни, — велел он Рику.

— Ты как с сэтом разговариваешь? — в притворном испуге дернул его за одежду Влад. — Смотри, он рассердится.

— Хватит, Влад!

— Нет уж! Пусть он объяснит: зачем все это было нужно затевать?!

— Ну, меня могли и не найти у Ласка.

— Не смеши. Это наследника-то? — фыркнула Аля.

— Или нашли бы слишком поздно.

— Риск торчать у Ласка меньше. За побег — смерть, — напомнила Сима.

— А про Алешку забыли? Мы не могли торчать там вечно!

— Если бы мы не собирались бежать, он бы не поперся за этими бумагами! — разозлилась Аля.

— И я на галерею — тоже! — Влад передернул плечами, вспомнив боль от ударов плети.

Все замолчали, каждый ждал, что про Даня напомнит другой.

— Ну, хорошо, — сдался Рик, правильно истолковав молчание ребят. — Я не мог позволить, чтобы меня нашли вот так... в рабстве...

Влад даже задохнулся от возмущения. И это — причина?!

— Ну ты, блин.. — только и смог выдохнуть он, проглотив окончание фразы. Перевел дыхание и продолжил: — Это что же, ребята, все это только из-за такой фигни?! Да ты вспомни, как Дань умирал!

— Я — сэт. Я не мог...

— Скотина ты, а не сэт, — тоскливо протянул Влад.

— Ага, а мы так, без титула, шваль уличная. Нами и рискнуть можно! — психанула Алька.

Рик смутился.

— Да нет, чего вы... Не так все!

— А как? — язвительно поинтересовалась Алька.

— Да поймите вы! Я же княжич!! Ну, какой из меня наследник, если меня — из рабства?! Какой из меня тогда сэт? Да я отцу... — Рик не договорил, махнул рукой. Потом выдавил: — Думаете, я про Даня... И про ребят... Ну, не мог я перед князем, ну, перед отцом!..

Владу показалось, что Рик сейчас заплачет, но жалости к нему не почувствовал. «Сам выбрал! Да еще нас втянул!»

— Отстаньте вы от него! — вмешался Алешка.— Вы что, предпочли бы торчать у Ласка в услужении и ждать? Ничего не делать?

— Ну конечно, нашлась парочка благородных! — развел руками Влад. — Бурные аплодисменты!

Рик плотно сжал губы. Он не отворачивался, но и на ребят не смотрел. Уставился поверх Симиного плеча на заросший соснами склон и молчал. Влад хотел снова напомнить о Дане, но не посмел, — это ведь не только по княжичу ударит.

Подошел Талем, глянул на ребят

— Пойдемте, сядем, — ведун положил руку на плечо Рику и повел к костру.

Воины накидали кругом лапник, подвесили над огнем котелок. Дым отпугивал комаров, низко стелился по земле.

— И начни рассказывать с начала, — попросил ведун, когда все расселись.

Подошел Аскар, закончивший давать распоряжения. Недовольно покосился на ребят, но промолчал и тоже сел.

Влад впервые толком рассмотрел сотника. Да, это уже похоже на фэнтези: могучий бородатый воин в плаще, кольчуга поверх плотной рубахи, штаны заправлены в невысокие сапоги. А вот ведун на книжного мага не тянул: слишком молод, хоть и седой, одет просто — в невзрачный тонкий кафтан и такие же штаны и сапоги, как на сотнике. Разве что медальон у него хорош: крупный зеленый камень в вычурной золотой оправе на цепи замысловатого плетения.

Занятый изучением новых людей, Влад чуть не пропустил начало рассказа, а ведь ему было интересно послушать Рика. Волей-неволей, но слова выдадут отношение к событиям. А с учетом открывшейся новой информации — это важно. Да и просто любопытно, — Влад плохо понимал Рика.

Тот рассказывал кратко, но ведун и Аскар несколько раз останавливали вопросами, выпытывали о похищении из отряда как можно больше. Закончив с этой частью, Рик перевел дыхание.

— Странная история, — задумался Аскар.

Рик усмехнулся:

— Дальше будет еще загадочнее.

Услышав, что ребята перенесены из другого мира, Талем понимающе кивнул, а тэм с удивлением посмотрел на каждого.

— Как звали дрида? — уточнил ведун.

— Орон, — ответил вместо Рика Славка.

Талем задумался, потом сказал:

— Правильно, есть такой, я читал о нем. Видеться, конечно, не приходилось. Не очень сильный дрид, больше берет опытом. Один из старейших.

— Про амулет — это правда? Мы сможем вернуться? — перебила его Алька.

— Не знаю, рассказы о дридах очень противоречивы. Одни авторы трактатов говорят, что амулеты есть, другие — что были когда-то, а сейчас их в природе не существует. Кто-то вообще отрицает, что они существовали. Дриды редко вмешиваются в людские дела, и я не особенно внимательно изучал этот вопрос. Дома пороюсь в библиотеке, потом мы с вами поговорим. Но меня сильно смущает кое-что…

— Что Орон позволил тэму так обращаться с собой? — попытался угадать Алешка.

— Нет. Дридам все едино — воздают ли им княжеские почести или обращаются как с наемниками. Меня удивляет другое: зачем такие сложности? Не понимаете? — Талем обвел ребят взглядом. — Зачем Орону нужно было разыгрывать историю с тэмом? Я уверен, что тэм — всего лишь болванчик, одураченный дридом. Зачем же ему понадобилось прикрываться тем охотником, Дарлом?

Ребята помолчали. Подошел паренек, тот самый, что разводил костер, высыпал в закипевшую воду крупу. Влад сглотнул слюну.

— Иди, — приказал молодому ратнику Аскар. — Я сам послежу.

Тот с любопытством стрельнул глазами в сторону Рика, на остальных и с плохо скрываемым сожалением отошел.

— Рассказывай дальше, — попросил ведун.

Рик вздохнул, и Талем мягко добавил:

— Вас продали, я понял. Ты можешь пропустить это, расскажи про побег.

— Понял? — растерялся Рик.

Талем показал глазами на Симу. Та сидела, упершись локтями в колени и положив подбородок на сплетенные пальцы. Рукав соскользнул, открывая выжженное клеймо. Проследив взгляд ведуна, Сима тихонько хмыкнула, но позу не изменила.

— Я все же расскажу, — зло прищурился Рик.

Но заговорил он про другое: княжич перечислял все странности, происходившие вокруг. Про неожиданный выигрыш Ласка в карты, про разбитый отряд росвелских стражников и про то, как мельком видели за оградой Орона. Талем хмурился, но не перебивал. Злость у Влада прошла. Он с удивлением обнаружил, что Рик вовсе не строил из себя спасителя и даже мысли не держал бежать в одиночку. Тот рассказывал про все безумные идеи побега, про попытку выкрасть бумаги:

— Не смотри так на меня, Аскар! Да, я должен был туда идти, я, а не Лешка! Но кто бы потом вывел ребят? — Тэм не ответил, и Рик совсем сник. — Ты думаешь, мне наплевать было, когда Лешку там, в подвале, били? — повернулся он к Талему.

Влад поймал удивленный взгляд Али, растерянный — самого Алешки. «Ну, так мы, в общем-то, и думали», — мысленно заключил он.

Талем заметил скептическое выражение на лице Влада и перебил Рика:

— Кир не привык ничего скрывать от учителя, а уж тем более врать... — он демонстративно погладил медальон, позволяющий опознать в нем ведуна.

Княжич наклонил голову, аккуратно поправил под собой сосновую ветку.

— А потом мы были вынуждены оставить четверых в доме Ласка, — после минутной паузы признался он и поднял голову. — Я не буду оправдываться, — повернулся он к Аскару. — Потому что не знаю — как. И не думаю, что мои оправдания им помогут.

Влад отключился от рассказа. Он думал о Косте. Сейчас, когда страх не гнал неведомо куда, когда он поверил, что побег удался, — именно сейчас вспоминать о нем было особенно страшно. «Он выдержит», — уговаривал себя мальчик.

— ... и тут мы встретили Степных Волков, — ворвался в его мысли голос Рика, и Влад вскинул голову. — Я решил, что они ищут меня.

Аскар кивнул:

— Да, к сожалению, вы правы, сэт.

Влад еле сдержался, чтобы не нахамить Рику: мог бы и сразу подумать!

— Скажите, а если бы они нас всех поймали, то что бы сделали? Вернули Ласку? — напряженно спросил Славка.

— Не думаю, — покачал головой Аскар. — У Волков есть кодекс: кроме добычи, они в живых не оставляют никого.

— Все равно, за побег — смерть, — сумрачно глянул Рик.

— Но мы тоже — добыча!

— Не строй Башню, мальчик. Вы для Волков так... мелкая живность. Они не охотники за беглыми рабами. Волки живут сами по себе. Редко берутся за дешевую работу.

— А кто они? — поинтересовалась Сима. — Чей-то отряд? Племя?

— Клан. Со своим понятием чести. Своими командирами. У них нет родины. Их пропускают все границы.

— Чтобы стать Волком, нужно совершить обряд, какой именно — тайна, — вмешался Талем. — Говорят, у них нет души, поэтому их не держат границы. Но как можно потерять душу — мне про то неведомо. Святой Кроний, может, и к счастью.

Влад не понял, как переход через границу связан с наличием души. Таможня не пускает? Но промолчал, решив, что всему свое время.

— Как вам удалось оторваться от Волков? — напомнил Аскар о прерванном рассказе.

— Потому что мы оставили Даня, — резко ответил Рик. — И Волки его пытали. Наверное, хотели узнать, куда мы направляемся. Вот и было им, чем заняться.

— Волки не отвлекаются от следа, — покачал головой Аскар и помешал кашу.

— Ну, нам еще повезло с Лабиринтом.

— Вы были в Лабиринте? — Талем подался вперед. Ужас и любопытство как будто разрывало ведуна на две части, победило последнее. — И что там?

— Много чего, — вспомнил Рик. — Например, ведь-озеро. Мы видели там Даня. Как его казнили.

Влад снова метнул яростный взгляд на княжича. Черт бы побрал его с этим побегом! Дань был бы жив. Его бы не мучили.

Рассказ о Сердце Лабиринта ведун выслушал, напряженно сведя брови. Заметил вскользь:

— Дома повторишь все о Лабиринте для писца.

Заметил, как Рик недовольно скривил губы, и добавил строже:

— Обязательно! — потом повернулся к Альке. — Значит, потом у тебя голова не болела?

Девочка кивнула.

— Иди сюда.

Аля с легким вздохом встала и приблизилась к ведуну, обойдя костер.

— Сядь. — Талем положил руку на лоб, закрыл глаза, посидел так мгновение. Потом чуть приподнял ладонь и начал водить над Алькиной головой, почти касаясь волос. — Интересно, — открыл он глаза. — Вы уверены, что не ошиблись? Удар о землю был настолько силен?

— Нет, не ошиблись, — коротко ответила Сима.

— Очень странно.

Талем снова провел ладонью над головой девочки, потрогал пальцем ее макушку.

— Такое ощущение, что ты падала очень давно. — Ведун пошевелил губами, высчитывая. — Лет десять назад.

Аля быстро вернулась на свое место, чуть не столкнувшись по дороге с парнишкой, несшим охапку хвороста. В урочище стемнело, и только свет костра позволял видеть лица собеседников.

— Какое было предсказание, вы, конечно, не скажете? — задумчиво проводил девочку взглядом Талем.

Сотник жестом отогнал парнишку от костра. Это Владу не нравилось: зачем разводить лишнюю секретность? Переглянулся со Славкой и понял, что тот тоже недоволен.

— Оно точно исполнится? — поднял голову Алешка.

— Как тебе сказать... В мире ничего не может быть обязательно. А вот наиболее вероятно — вполне.

— Мне показали два варианта. Как можно узнать какой из них более вероятный?

— Не знаю. Одно могу сказать: где-то есть развилка, ищи ее и, может быть, угадаешь нужный путь.

Алешка разочарованно вздохнул.

— Продолжай, Кир, — попросил ведун.

Когда Рик добрался до истории со слепком пространства, его учитель укоризненно покачал головой.

— Плохо. Ты так и не понял, как оттуда выходили дриды.

— А я что — дрид? — огрызнулся Рик.

— Кир, но ведь это так просто!

Мальчик с досадой дернул плечом, непроизвольно повторив любимый Алькин жест.

— Там ведь все построено по единому образцу — и мир, и пришедшие к вам люди. Даже подсказка была — отпечаток ладони! Вспомни, я говорил тебе о гармонии и единстве.

— Мне только о гармонии там и было время думать, — продолжил огрызаться Рик, и теперь уже Аскар укорил его:

— Хороший воин должен уметь думать и в худшем положении.

— Ответ лежал на поверхности, и он подчинен все тому же единству. Дрид делал с себя слепок и заставлял свою копию держать ладонь на отпечатке.

— Ну, блин, и помогло бы нам это! Зашибись ценная информация, — не сдержался Влад.

Аскар поморщился и с намеком погладил рукоять плети. Влад взвился, было, сказать что-нибудь резкое, но сидевшая рядом Сима дернула его за рукав.

— В чужой монастырь со своим уставом, — чуть слышно пробормотала она.

Мальчик с досадой вырвал руку, однако смолчал. Этот мир уже научил его, что не все выходки остаются безнаказанными.

— А Влад, между прочим, прав! — неожиданно поддержал Рик. И тут же торопливо перевел разговор: — Талем, теперь твоя очередь рассказывать.

— Тэм Мафин не сразу ушел с места последней стоянки, искал тебя, — начал ведун. Влад сообразил, что это тот самый командующий отряда, из которого пропал Рик. — Никаких следов, как леший утащил. — Повернул Мафин в Отин-град к князю. Для его воинов это возвращение странным показалось. Из-за кого — из-за какого-то обычного кадета столько шума. А когда Мафин по приезду сразу к князю кинулся, слухи пошли. Сам знаешь, как это бывает: наврут с три каравана, лишь бы покрасивее да позанятнее. А вранье-то на этот раз с правдой и совпало как по писанному. Князь, правда, велел говорить, что болен, мол, княжич, увезли его на озера. Да слухам это не преграда, а кому надо — тот все проверил. Хоть и штандарт твой, сэт, над Озерным замком держали, и карету туда закрытую провезли, да все же нашелся, видно, ведун-лесовик, запустил слухача. Тот и принес: нет там княжича.

Рик быстро глянул на ведуна, и тот поспешил его успокоить:

— Нет, что ты, в княжеских словах никто ложь не нашел. Самого-то Отина напрямую не спрашивали, говорил все лекарь Фрам. Тогда, видно, Степные Волки заказ и получили. Ведать бы еще — от кого...

— Узнаем, — уронил Аскар.

— Значит, в корпусе теперь известно кто я такой? — спросил Рик.

— Конечно. Нет, я не знаю, как они отнеслись к такой новости, — усмехнулся ведун в ответ на незаданный вопрос. — Кадеты не посвящают посторонних в свои разговоры.

— Мог бы и послушать. Ведун ты или нет? — слегка обиделся княжич.

— Знаешь, Кир, меня волновало совсем другое, — улыбнулся Талем. — И даже если бы я подслушал — неужели ты думаешь, что рассказал бы тебе?

— Я теперь не смогу вернуться в корпус.

Влад не понял, с какой интонацией сказал это Рик — в голосе были и сожаление, и надежда.

— Это решит князь.

Аскар снова помешал кашу, попробовал. Влад потянул носом запах: как жрать охота! Талем повозился, поудобнее устраиваясь на сосновых ветках:

— Такой глупейшей ситуации, что ты продан простым охотником за рабами, — при этих словах Рик напрягся, высокомерно вскинул голову и холодно взглянул на учителя, — мы и предположить не могли, — продолжил тот невозмутимо. — Даже если и пришла бы такая мысль, начали бы искать ближе к границе, но никак не в Росвеле.

Рик перевел взгляд на Влада. Тот усмехнулся: «Кто же знал, что они такие дураки!»

— Княжеские погляды копались совсем в других историях. Попутно вскрыли заговор с целью получения места виночерпия при дворе, нашли склад украденной с княжеской кухни муки и чуть не устроили дипломатический скандал с Сизелией. Никаких следов! И главное — все молчат, ни выкупа не требуют, ни угроз не посылают. Нет, была, конечно, пара авантюристов — куда без них — пытались прибыль получить, да с ними разобрались быстро.

Аскар повернулся, знаками велел принести посуду. Влад сглотнул.

— А потом мне было видение, что найду тебя на границе Стального княжества недалеко от Рудных гор. Еле получили у князя Сантина подорожную на наш отряд. Чего-то он опасается, вот и тянул, сколько мог. Правда, совсем уж на конфликт не пошел, скоро же торги в Омке. Вот мы и путешествуем вдоль границы уже месяц.

— Говоришь, Сантин тянул, а вон как вы быстро выехали, — удивился Рик, принимая из рук тэма деревянную миску с едой. — Мы тогда еще не придумали, как от Ласка сбежать.

— Кир, ты что-то путаешь. Судя по твоему рассказу, вы как раз сбежали, когда мы оказались в Стальном. Погоди-ка, — на лице ведуна обозначилась растерянность. — Пока Мафин вернулся, да погляды расползлись, пока Сантин от послов прятался...

— Вот именно! Мы столько в Лабиринте не пробыли. Какой сегодня день? Пятнадцатое Горловки? Шестнадцатое?

— Двадцать шестое, — медленно произнес Талем.

— То есть, мы были в Лабиринте больше двадцати дней? — посчитал Рик.

«Бред какой-то», — мысленно согласился Влад, хватаясь за ложку. Но каша была еще горячая.

— Хоть в темноте дни и не посчитаешь, но я время чувствую. Чуть больше десяти дней, — сказала Сима.

— Все-таки выкинуло нас в другом времени, — констатировал Рик.

— А ребята? — вырвалось у Славки.

«Костя!» — с отчаянием вспомнил Влад и чуть не выронил миску.

Костя стоял, прижавшись лбом к оконной раме, и смотрел в темноту. Во дворе шел дождь, струи воды бежали по мутному стеклу. Мальчик вслушивался в шум ливня, пытаясь уловить интересные сочетания звуков, новые оттенки. Но капли монотонно долбили землю под стать настроению.

За стеной кто-то выругался в голос. Костя вздрогнул и с досадой повел плечами. Нет, показалось, упомянули не его. Впрочем, оставалось совсем немного до того, как придется выйти в зал. Взять скрипку и заиграть. Привычно скользнет под пальцами лак, рука отработанным движением взмахнет смычком. Чуть тронуть струны — и родится первый звук.

Костя не выдержал и заплакал. Слезы беззвучно катились по щекам, застревали в уголках губ, и приходилось слизывать соленую влагу. Играть в зале было противно. Мальчик ненавидел всех сидящих там, жрущих и пьющих — непрерывно, словно они состоят из одних желудков. Ненавидел воздух, пропитанный запахом пива и жареного мяса с луком. Стойкие ароматы въелись в одежду, осели на коже и волосах, — не отмыться. Костю тошнило от грязных рук посетителей, копавшихся в тарелках, от угодливых физиономий рабов, от вездесущих жирных тараканов.

Но главное — ему опротивела та музыка, которую заставляли играть. Костя легко выучил весь репертуар пожилого усатого музыканта. Тот играл на инструменте, похожем на гитару, и вместе со скрипкой получался странный дуэт. Легкие песенки и заунывные баллады — все было для Кости чужим, принадлежащим чужому миру и людям-желудкам. Сначала мальчик еще находил в местной музыке какую-то безыскусную прелесть, но потом делать это стало труднее. И что хуже всего — мелодии звучали повсюду, они забивали ноздри, липли к коже мутной пленкой, оседали в горле вязкой мокротой, затыкали уши, не пропуская ничего. Костя словно оглох и онемел.

Раньше он умел «выговариваться» в музыке, перекладывал в звуки скрипки все, что мучило и волновало, словно рассказывал близкому человеку. Порой ему казалось, что он не живет, а набрасывает черновик, и только сыграв, ощущает произошедшее по-настоящему. А сейчас в голове все время всплывали отрывки здешних песенок.

Если бы можно было поговорить с Владом! Костя слизнул с губ соленые капли. Он и не думал, что больше всех ему окажется нужен этот резкий, циничный мальчишка. Дома Костя обходил таких стороной. Что у него могло быть с ними общего? С теми, кто слушает современные поп-группы и не видит разницы между «Реквиемом» Моцарта и «Реквиемом» Верди! Да и знает ли о них вообще — вот вопрос. «Какой же я был идиот! Тоже мне, сноб нашелся. Дурак. Влад, ты только вернись, вернись! Пусть вам повезет! Пусть вам обязательно повезет!»

Костя хотел, было вытереть мокрое от слез лицо рукавом рубахи, но сдержался: он уже переоделся в специально выдаваемую для трактира одежду, и за любое пятно влетит. Скоро надо будет идти.

Он выпрямился, с облегчением заметив, что спина уже не болит. Недавно Ласк опять пытался выбить то, чего ребята не знали: куда именно направлялись беглецы. И зачем старался? Все, что знал, Костя рассказал еще тогда, когда тэм в первый раз избил его, да и специально приглашенный ведун подтвердил это.

...В ту ночь Костя только начал играть песню о Росвелской страже, их своеобразный гимн. Неофициальный — слишком уж нецензурные слова. Пьяные воины запели, точнее — заорали, когда в трактир вломился патруль. Лера, тащившая пару кувшинов, испуганно оглянулась на громко хлопнувшую дверь. Главный — толстый бэр с яростно выпученными глазами — пробрался к столу, за которыми сидели тэмы, и начал что-то говорить. Ласк слушал пару минут, потом развернулся и запустил в музыкантов полуобглоданной костью. Снаряд пролетел мимо, Костя воспринял это как сигнал и прекратил играть. Стража недовольно взвыла. Некоторые продолжили петь и без музыки. Но Крит рыкнул, и все заткнулись.

— Ну, так что вы скажете по поводу этих ножей? — в наступившей тишине повторил свой вопрос бэр.

Ласк взял протянутое оружие, посмотрел.

— Да, это из моей оружейки. И что дальше?

— О, ничего такого, что могло бы отвлечь уважаемого тэма от этого стола, — продолжил толстяк. — Этим ножом всего лишь убили одного из патрульных.

— Кто?! — не понял Ласк.

— Не могу знать, тэм. Перебит весь патруль, рассказать некому.

— Как это? — снова тупо спросил пьяный.

— Как? — бэр преувеличенно задумался. — Насмерть!

До Ласка дошло, что над ним издеваются, и кто? Человек, который ниже его по титулу. Он взревел и вскочил, опрокинув кувшин с вином. На толстяка это не произвело никакого впечатления.

— Желаете выехать на место происшествия? Это не так уж и далеко, на Часовой площади.

— Еще как желаю! Посмотрим, что это за патруль, который позволил себя зарезать, как пьяных свиней! И при чем тут мой нож?!

Тэмы вымелись из трактира, посетители, те, кто еще стоял на ногах, потянулись следом. Костя вопросительно посмотрел на Жакоба, торчавшего за стойкой. Тот махнул: мол, играйте. Костя поднял смычок.

Через некоторое время в трактир вошли двое достаточно трезвых стражников. Подошли к Жакобу, поговорили с ними. Тот вышел из-за стойки, поймал Леру за плечо и что-то ей приказал. Потом прошел к Косте:

— Заканчивай и марш на двор.

Мальчик оставил в специальной каморке скрипку, переоделся и вышел. Ждали только его, девочки и Антон стояли на крыльце.

— Пошли, — велел стражник.

Костя вопросительно посмотрел на ребят. Лера пожала плечами. Что произошло, никто не знал.

Рассветало. На улицах было тихо, приятно свежо после душного трактира. Такой город — без людей, голосов, звуков, — даже нравился Косте. И ворота дома Ласка, с грифом и львом, вполне смахивали на сказочные. Вот только во дворе ощущение сказки прошло. Тэм орал, размахивая кулаками под носом у стражи. Те переминались с ноги на ногу, отворачивали опухшие рожи, и зачем-то держали в руках веревки. И тут же лежал мертвый Михан...

...Костя снова прислонился лбом к оконной раме. Дальше вспоминалось отрывками. Вот Ласк повернулся, увидел их... И начал бить тут же, во дворе. Костя только прятал руки, сжимал кулаки, боялся повредить пальцы. Когда тэм схватил его за волосы, запрокинул голову и прорычал: «Куда?! Куда побежали эти сволочи?!», — мальчик не сразу сообразил, о ком идет речь. Тэм снова ударил его, сбил с ног. Лежа на земле, Костя увидел, как из конюшни вышел, пошатываясь, Син с разбитым лицом. Увидел его и Ласк, подскочил к конюху.

— За Ласточку я тебя...

Костя закрыл глаза. Послышались звуки ударов, потом закричала Маша, и мальчик испуганно приподнялся на локтях. Конюх лежал в паре метров от него, из перерезанного горла толчками выходила кровь.

Как именно Костя сообразил, что ребята сбежали — сейчас он не мог ни понять, ни вспомнить. Сначала навалилась обида — тяжелая, жгучая. Как же так?! Их бросили! Потом надежда — если все получится, ребята вернутся, обязательно! И снова захлестнул страх перед бесновавшимся в ярости тэмом.

Ласк бил свирепо, вымещая на ребятах злость. Тогда-то Костя и рассказал все, что помнил со слов Рика. Задыхаясь от боли, от страха, что ему покалечат руки, не обращая внимания на заплаканных девчонок. Впрочем, как оказалось, Антон тоже не выдержал, но и он знал не больше.

Уже потом Костя сообразил — ничего нового Ласк от них не узнал, об этом тэм и сам мог догадаться, ведь знал, что Рик родом из Семиречья. Но это потом, а тогда страх и отвращение к самому себе заглушали все мысли.

Тэм бушевал несколько дней. Выгнал стражников, не выплатив им расчет, нанял новых. По его приказу Антона и Костю избили плетьми под внимательным взглядом ведуна. Хоть девчонок не тронули...

...За стеной продолжали ворчать. Костя узнал голос Жакоба. Все, пора идти. Надо только отвлечься от всего, успокоиться, а то пальцы дрожат. Выйдя в коридор, мальчик снова попытался вспомнить хоть что-то из того, что так великолепно знал раньше. Мысли его метались от одного композитора к другому. «А я бы теперь лучше понял «Страсти по Матфею», — подумал Костя, дойдя до Баха. — Если бы я только мог вспомнить! Хоть одну музыкальную фразу! Я так с ума сойду!!»

Уже перед выходом в зал в голову пришла мысль: «А если это наказание? За предательство. Я же больше всего за руки боялся, что покалечат, и играть не смогу. Получается, выбрал музыку, а ребят предал. И музыка ушла».

Лера растянулась на лавке, уронила вдоль тела натруженные руки. Хорошо хоть сегодня тэм не вернулся домой.

«Пожалуйста, пусть он торчит подольше в своих казармах! И пусть приезжает без Вилла! Ну пожалуйста!» — мысленно попросила Лера.

Маша встала и подошла к окну. Поднялась на цыпочки, выглянула во двор.

— Маш, ты чего? Ложись спать.

Подруга не ответила — да Лера и не надеялась на ответ. Хорошо хоть, послушно вернулась на место и легла.

— Разденься, — напомнила ей Лера.

Девочка послушно потянула шнуровку ворота. Качнулся огонек светильника, отразился в бездумных Машиных глазах...

Может быть, лучше бы она, Лера, развязала тот чертов мешок? Не думала бы сейчас ни о чем: ни о Вилле, ни о том, что вернуться у них шансов почти нет. Или она отреагировала бы по-другому? Лера перевернулась на живот, уткнулась лицом в согнутую в локте руку, и прошедшие события поплыли перед глазами.

...Ласк не появлялся пару дней. Новый управляющий, похожий на крота Повил, тихо шнырял по дому. Вот только что лез в чугунок на кухне, и на тебе — уже торчит в столовой, проверяет, как девчонки моют пол. Да, в отличие от Михана он залезает в каждый уголок, в каждую щелку, как будто Фло им мало. Вспомнив о Михане, Лера чуть вздрогнула. Когда они вернулись из трактира, труп управляющего лежал во дворе, на старых мешках, и над ним растерянно стоял стражник. Михан был первым мертвецом, которого увидела Лера, и это потрясло ее. А потом еще и пришлось застирывать испачканные кровью мешки, полоскать их в красноватой воде. До сих пор противно выкручивать мокрую ткань, — неважно, что это: половая тряпка или собственная рубаха. Вот и сейчас Лера замерла на мгновение, наклонившись к ведру.

Машка плюхнула тряпку под порог, в растекшуюся грязными разводами лужу.

— Ну почему у них до сих пор не изобрели линолеум? — с досадой спросила она.

— И пылесос в придачу.

— Когда вернусь домой, два месяца полы мыть не буду. Нет, три!

— Угу, — отозвалась Лера, в который раз пересчитывая дни. Получалось, что ребята сбежали чуть больше двух недель назад. Если ничего не случилось, то должны уже пересечь границу. А вот сколько времени им понадобится в Семиречье, непонятно. А это плохо, Вилл все никак не хочет отвязаться.

— Нет, рано еще, — эхом отозвалась Маша, и Лера сообразила — тоже считает.

По молчаливой договоренности они не говорили о побеге. Не хотели сглазить. Боялись: не случится ли чего в дороге, не забудут ли ребята о тех, кто остался, решатся ли рискнуть — вернуться, выкупить. Тем более, после убийства управляющего и кражи лошадей.

Лера так и не поняла, что именно разозлило Ласка больше: то, что убили его человека, или пропажа Ласточки. Чаще девочка склонялась к последнему. Вилл, кажется, тоже — уж очень он сокрушался о кобылке, вроде как ненароком напоминая приятелю об утраченном.

«Чтоб ему пусто было!» — вспомнила Лера о похотливом тэме и с яростью выжала тряпку. Очень вовремя: Повил бесшумно прокрался по коридору и заглянул в комнату. Машка, все еще что-то высчитывавшая, схлопотала подзатыльник и шустро метнулась в дальний от управляющего угол. Повил, с зажженной лампой в руке, заглянул под стол, осмотрел пол. Девчонки затаили дыхание. Но тот вылез молча, вышел. Машка повернулась к двери и показала язык. Лера ей позавидовала: подругуточно не мучили сомнения, вернутся ребята за ними или нет.

Только домыли пол, пришла Фло, велела идти на задний двор. Спускаясь, Лера услышала голоса: тэм вернулся, да не один. «Только бы не с Виллом!» — взмолилась она. Пронесло: Ласк разговаривал с незнакомыми воинами. Нерасседланные лошади стояли тут же, во дворе. Приехавшие были в пыли, лица украшали серые разводы размазанной грязи.

— Сюда, — велел Повил, выстраивая рабов вдоль стены сарая. Лера с удивлением увидела Костю с Антоном. Да, уже вечер, но все равно слишком рано для возвращения из трактира.

— Все, тэм, — управляющий подошел к Ласку.

Тот кивнул, схватил лошадь под уздцы и вывел на середину двора. Оглядел всех — у Леры нехорошо тенькнуло под ложечкой.

— Ты! — палец указал на Машку. — Иди сюда.

Маша жалобно посмотрела на Леру и вышла.

— Отвяжи мешок и открой, — велел хозяин.

Девочка, ломая ногти, начала теребить тугой узел. Ласк ждал. Маша в отчаянии дергала веревки, потом начала помогать себе зубами и только так сняла мешок. Поставила на землю.

— Развязывай, — поторопил тэм.

Узел поддался легко, стоило потянуть за кончик веревки. Девочка распахнула мешок... Тот дикий вопль, который издала Машка, Лера не забудет никогда. Он ей потом снился каждую ночь. А тогда Лера сползла по стенке, села на землю, закрыла глаза и заткнула уши. Чтобы не видеть то, что оказалось в мешке: отрубленную голову Даня.

Леру подняли, встряхнули, прислонили к сараю. Машка уже не кричала, потеряла сознание.

— Понятно, что бывает за побег? — ухмыльнулся Ласк, носком сапога раскрывая мешок пошире. Лера услышала, как Антона начало рвать. Тэм довольно ухмыльнулся.

Куда потом дели то, что привез тэм — Лера не знала, а спрашивать боялась. Машка же вообще замолчала. Ходила по дому бесшумно, как тень, бездумно глядя на всех. Послушно выполняла все, что ей говорили, но очень медленно. Одну тарелку могла мыть несколько минут, пока кто-нибудь не спохватывался и не забирал у нее посуду. Фло хмурилась, но молчала.

...Лера вцепилась зубами в дерюжку, чтобы не закричать. Она утешала Машку, как могла. Но подруга ее словно не слышала. Да и сама Лера уже была на грани истерики. Этот Вилл! От него нет спасения. Он часто приезжал с Ласком и пользовался любым моментом, чтобы потискать Леру. Как противно ощущать его пальцы на теле! Подкатывать с просьбой о продаже девочки Вилл не решался, любое упоминание о деньгах Ласк воспринимал в штыки, усматривая в них намеки на удравших рабов. Но долго так продолжаться не могло. Либо Виллу хватит наглости, либо Ласку пьяная дурь в голову ударит. Лера так надеялась на ребят! Она не верила, что те их бросят, но после смерти Даня надежда несколько угасла.

Девочка в который раз начала перебирать варианты спасения. Нахамить хозяину, чтобы тот ее наказал, запер где-нибудь? А если тэм решит продать строптивую девчонку? Вилл будет тут как тут. Попросить Фло не отправлять обслуживать тэма с гостями? Как же, так та и позволила! Напроситься работать в трактир? Опять-таки Фло будет против, в доме осталось слишком мало служанок. Да и Виллу кто помешает притащиться в трактир? Нет выхода.

Впрочем, был у Леры вариант хоть как-то смягчить предстоящее, но и он провалился. Пришло это решение в голову неожиданно. Четыре дня назад девочка лежала ночью без сна и вспоминала, о чем шушукались девчонки в раздевалке при спортзале. Была у них такая Танька, про нее слухи ходили, что спит со старшеклассниками. Вот девчонки и насели на нее с вопросами. Танька сначала гордо кривила губы, мол, будет она тут им все рассказывать. Но потом не выдержала, начала вываливать историю за историей. Лера не слушала — в Танькином исполнении все казалось как-то пошло и грязно, а хотелось совсем другого. Сейчас же девочка думала об этом с ожесточением: лучше бы она была такой, как Татьяна! Не пришлось бы так мучиться, да и первым мужчиной стал бы не этот мерзкий тэм. С досады Лера чуть не расплакалась, но Машка не спала, и не хотелось ее пугать. А ведь она даже не целовалась! Дура! Ведь хотел Денис из параллельного домой проводить, так нет, он ей маленьким показался.

И тут Леру как током ударило: а чего это она лежит и страдает? Кто мешает поцеловаться в первый раз с нормальным парнем? С Антоном, например! А что? Костя все время витает в облаках со своей музыкой, а Антон такой серьезный, сдержанный, в общем-то, даже симпатичный. Лера села на лежанке, обхватила колени руками. Ледяные пальцы коснулись кожи. А кто сказал, что только поцеловаться?..

«Так, спокойно! — девочка потянула себя за косу. — Не гони лошадей!» Решится ли она на это? Да уже решилась! Будет ли жалеть потом? Ни капельки! Хуже, чем Вилл, трудно кого-то вообразить. Именно Антон? А кто же еще? Для «чистоты эксперимента» Лера представила себе всех своих одноклассников. Нет, из них точно никто на эту роль не подходит. Вот если бы ребята не сбежали, тогда кто? Влад? Хм... это, конечно, вариант, ну уж больно Влад циничен! Славка? Тоже нет. У Леры бы язык не повернулся такое ему предложить, да и слишком он упертый, только о том, как вернуться, и думает. Алешка? Этот еще совсем мальчишка, как и Костя. Дань же относился к девчонкам слишком по-братски. Рик вообще младше по возрасту. Значит, и тогда выбор пал бы на Антона.

А что? Он высокий, Лера ему еле до плеча макушкой достает, а она не такая уж и мелкая, не то что Машка. Узкое лицо, светлые глаза, широкие темные брови в контраст светло-русым волосам, четко очерченные губы. Почему это он только вполне симпатичный, он очень даже симпатичный! Да и характер его нравится. Леру привлекают такие немногословные, спокойные. Значит, решено. Дождется завтрашнего вечера и скажет Антону... Остаток ночи девочка крутилась с боку на бок, придумывая, как и что сказать. Соврать про внезапную любовь? Или правду?

Наутро встала с гудящей головой, так ничего и не решив. С тоской посмотрела на Машку — вот бы с ней посоветоваться! Пойти к Минке? А, да что Минка, известно, что та скажет! Начнет выспрашивать, нравится ли ей Антон, потом будет трещать о всех, кто когда-либо нравился ей, вот и весь разговор. Нет, решать надо самой.

Лера уже выходила из комнаты, когда ее остановила простая мысль: «А если Антон откажется?» Вот не понравится ему Лера, и все тут! Судя по Танькиным рассказам, не должен. Но тогда придется принять за правду и все остальные ее россказни, а как не хочется! Гораздо приятнее думать, что есть где-то серьезный, верный и нежный мужчина. Нет, пожалуй, все-таки Антона придется обмануть.

Вечера Лера ждала как в лихорадке. И чем ниже клонилось солнце, тем больше она боялась. Фло заметила ее состояние и поглядывала с подозрением. Лера опускала голову, пряча то и дело вспыхивавшие от запретных мыслей щеки. Представляла себе Антона, и с каждым часом он нравился ей больше и больше. «Самообман? — думала она. — Ну и пусть!»

За ужином кусок не лез в горло. Сидела Лера как раз напротив Антона и не могла поднять глаза, словно все кругом тут же догадались бы о ее идее. Антон встал из-за стола одним из первых, Лере же надо было дождаться Маши. С досадой покосилась на нее — та ела неторопливо, иногда вообще забывая об опущенной в похлебку ложке. Лера чуть не прикрикнула на подругу. Антон же сейчас уйдет в комнату и не появится до утра! Сдержалась. Попросила Минку шепотом:

— Посмотри за Машкой, ладно?

Девушка кивнула, только хотела что-то спросить, но Лера пулей вылетела из-за стола.

Антона она догнала уже почти в дверях комнаты.

— Подожди, — крикнула ему в спину.

Тот повернулся, посмотрел без удивления.

— Зайди к нам, я поговорить с тобой хотела, — кивнула Лера на дверь, помня, что Машки не будет еще долго. Антон нехотя зашел и прислонился к косяку, мешая закрыть дверь.

— Сядь, а? — подавляя досаду, предложила Лера.

Совсем не так ей представлялось начало разговора. Антон присел на Алькину лавку, теперь пустовавшую. Девочка прикрыла дверь и села напротив, зажав ладони между коленками. Антон молчал, словно его совсем не волновало, зачем позвали. Лера тоже никак не могла начать разговор. Решимость разыграть сцену про большую любовь испарилась, как роса под солнцем. Да и как тут начнешь? «Не на шею же ему кидаться!» — с тоской подумала Лера и ляпнула:

— Ты знаешь, что меня Вилл не оставляет в покое?

— Откуда бы? — слегка удивился тот.

Лера в досаде прикусила губу. Действительно, откуда, если Антон торчит целый день в трактире. Но должен же он помнить о той игре в карты! Обязательно должен!

— Так вот, Вилл не отстает, — снова начала Лера. — А я не хочу, чтобы он ... первый. Понимаешь? — Она смотрела в стену и не видела, как отреагировал Антон. В отчаянии закончила: — Я даже не целовалась ни разу. Поцелуй меня, пожалуйста.

Девочка перестала дышать, закаменела, но ничего не произошло. Прошел месяц, не меньше — так показалось ей, — пока Лера не решилась, наконец, повернуть голову. Антон сидел красный и растерянный.

— Я... это... — невразумительно выдавил он. — Не умею...

— Я тоже, — вздохнула Лера. — Но...

— И сейчас Машка придет, — пробормотал Антон, вскочил и попятился к двери. Он избегал Лериного отчаянного взгляда.

Дверь захлопнулась. Девочка опустилась на лавку и разрыдалась, обреченно, в голос. Минка потом отпаивала ее водой — Леру трясло так, что зубы стучали о край кружки. Гладила по голове, допытывалась, что случилось, успокаивала. Затем она выпросила у Фло каких-то травок и с трудом затолкала отвар в Леру.

Антона она с тех пор избегала. Ни Машка, ни Костя этого не замечали...

... «Что же делать?» — в который раз с тоской подумала Лера.

— Антон, спишь? — окликнул Костя.

— Нет, — неохотно отозвался тот.

Костя понял его нежелание говорить и замолчал.

Да, Антон предпочитал молчать. О чем говорить? Что нового они могут сказать друг другу? Антону точно нечего. Разве что в который раз повторить: их бросили. Представился шанс спасти свои шкуры, и ребята сбежали. Даже не подумали о том, что будет с оставшимися. «Я не буду терзаться тем, что рассказал обо всем Ласку, не буду!» — в ярости думал он, прислушиваясь, как Костя ворочается на лавке. «А Костя — дурак, мучается. Его Влад предал, а ведь прилип сначала, как к дорогому родственничку. А все равно — своя шкура дороже оказалась!»

Особенно взбесила Антона как-то оброненная Костей фраза: «Лешка-то выдержал, когда его Михан бил». Подумаешь! Такой весь из себя честный-благородный, а тоже сбежал. И Даня они тоже бросили, бросили!! Иначе бы Ласк приволок все головы. Кинули Даня, даже сомнений нет. Так что еще неизвестно, кто предатель — сам Антон или те, кто сбежал. И если они вернутся — еще посмотреть надо, кто будет оправдываться. Плевать, что рассказал Ласку. Все равно он ничего нового не узнал. А друзья, так называемые, оставили тут подыхать...

Костя, наконец, успокоился, заснул.

«Интересно, а ему Лера предлагала ЭТО?» — вспомнилось Антону. Мальчик с досады был готов дать себе в ухо — как глупо он себя повел! И чего только испугался, как малолетка? Ой, дурак!

Он представил, что Лера снова начинает тот разговор... Нет, так бы Антон уже не сплоховал. Начать самому? Духа не хватит... Да и как-то... додумывать, что он не хочет брать на себя такую ответственность, Антон не пожелал.

Глава 12

— Нам нужно вернуться за ребятами! — Славка с ужасом пытался представить, что могло произойти в доме Ласка за все это время. Да они, поди, уже и не надеются на помощь! А если их вообще продали в разные места? Не захотел тэм иметь таких ненадежных рабов — и все!

— Нет, — отрезал Аскар. — Мы должны вернуть Кира домой. Как можно скорее.

— Рик, ну почему скорее? Скажи им! — в отчаянии попросила Аля.

— У нас приказ князя! — повысил голос Аскар. — Я не намерен нарушать его непонятно из-за кого.

— Что значит, непонятно кто! — запротестовал Рик. — Ты просто не знаешь...

— Нет! — Хлопнул тэм ладонью по земле. — Приказ князя!

— Святой Вакк! Да как ты не понимаешь!

— Кир, успокойся! — попросил Талем и объяснил ребятам: — Мы не можем долго задерживаться тут. Быть чужеземцем без подорожной — не самый удачный способ путешествовать. И не забывайте — на Кира охотятся, кто-то же сделал заказ Волкам. Вы ешьте, ешьте, голодные же.

Рик с досадой отвернулся. Славка взялся за ложку. Несмотря на голод, жевал механически, лихорадочно прокручивая в голове варианты. Нет, этот Аскар явно уперся... Черт, ну как же быть! Пока они попадут в Семиречье да вернутся обратно…

— А может, они все-таки не на Рика охотились? — мелькнула у Славки идея.

Талем покачал головой:

— У нас сложные политические отношения. Если князь Сантин узнает, что у него продали в рабство наследника Семиречья... Это же скандал!

— Я не намерен рассказывать всем, где я был, — сквозь зубы процедил Рик.

— И кое-кто в Сизелии был бы рад исчезновению Кира, — продолжил Талем, успокаивающе положив ладонь ученику на плечо. Тот дернулся и сбросил руку. — Да и другие желающие — не убить, а всего лишь настойчиво пригласить княжича в гости — найдутся. У Отина нет больше детей, Кир — единственный наследник.

«Замечательно», — облизывая ложку, мрачно подвел итог Славка:

— И как мы отсюда выбираться будем?

— Через Башню, попробую взломать. Тут есть одна недалеко, там не держат заставу — места больно глухие.

Ведуна окликнули, и он торопливо встал. Славка оглянулся: один из воинов, приподняв лошадиную ногу, с сокрушенным видом осматривал копыто. Талем погладил коня по крупу и тоже наклонился.

Влад быстро глянул на Аскара и громким шепотом спросил у Рика:

— Что за Башня?

— Границы держит, — с усмешкой ответил тэм. — У вас нет таких?

— Может и есть. Если бы мы еще были в курсе, что это за фигня такая, то сказали бы точнее.

— Границы между княжествами охраняет сила дридов. Война была у нас, давно уже. Все со всеми сражались. Дриды тогда собрались и поставили границы. Вроде как побоялись, что совсем люди друг друга перережут. Теперь так просто к соседям не подашься. Нет, конечно, рискуют некоторые. Вон, контрабандисты тропки знают. Так их кого прихлопнет на границе, кого просто обездвижит. А бывает, в Башнях как завоет, похлеще заволука на случке, и вытолкнет граница нарушителя обратно. Сразу отряд примчится. За такое дело без суда на первом же суку вздернут. Ежели, конечно, не откупит нарушитель свою шкуру.

— Офигеть! И как мы через них попремся?

— А ведун знает!

Славка не понял: то ли это что-то вроде «а черт его ...», то ли Аскар имел в виду конкретно Талема.

— Мудрят ведуны чего-то в Башнях. Причем ровно в полдень. Тоже не всегда бывает удачно. Может прям там, в Башне, придавить.

— Миленькая перспективка, — заметил Влад. — Рик, а ты нас как через эти границы тащить собирался, а?

— Ну, я не думал, что меня так ищут. Может, где через заставу бы проскочили.

Аскар только буркнул что-то невнятное с досады.

…Аля вспоминала: что за сложная фамилия была у автора, книгу которого ее все время заставляли прочитать родители? Фамилия на ум не шла, зато картинка из книжки так и стояла перед глазами: удав, проглотивший слона. Удаву девочка безмерно сочувствовала, потому как прекрасно понимала его состояние. Слона — не слона, но как минимум, половину его она съела, так, во всяком случае, ей казалось. Счастье, что Аскар решил заночевать в урочище Дурного дрида, а то бы в седло девочка точно не села. Аля лениво глянула на стреноженную светлую кобылку, предназначенную ей. Лошадка попалась меланхоличного нрава, но даже и на такой тащиться куда-то было неохота. Тем более, здесь так уютно.

Девочка поудобнее устроилась на сосновых лапах, застеленных вытертой шкуркой неизвестного ей животного. Потрескивали шишки в костре, выбрасывая в темнеющее небо искры. Пламя освещало задумчивое лицо Симы, сидевшей напротив. Казалось, ее мысли были не так безмятежны, как Алькины. Вон и Славка хмурится: сколько ни просил Рика уговорить Аскара, тот ни в какую. Говорит — бесполезно.

Где-то за спиной на два голоса бубнили Талем и Влад. Отошли от компании, пристроились на поваленном дереве и разговаривали уже почти час. По отрывкам доносившихся фраз Аля догадалась, что там проводят, по меньшей мере, научные изыскания: сравнение магии, описанной в фэнтези на Земле и существующей тут.

Недалеко от костра сидел, прислонившись к сосне, один из воинов и чинил сбрую, что-то невнятно напевая себе под нос. Так спокойно, по-домашнему он это делал, что девочка совсем расслабилась. Глаза тут же начали закрываться, и она мотнула головой, прогоняя сон.

— Слушай, а как нам теперь тебя называть: Кир или Рик? — без особого интереса спросила она Рика, сидевшего рядом с Симой.

— Если Кир, то тогда уж сэт Кир, — усмехнулся он и выбросил в костер сухую веточку, которую крутил в руках. — И вообще, будут у вас при дворе сплошные проблемы с этикетом.

Аля фыркнула.

— Тэмы и сэты бывают разные, — назидательно заметил Рик, — обратишься к кому-нибудь не так, и все — скандал. Тем более, титулов у вас нет, и вы там будете считаться... — он слегка замялся.

— Так дай нам титулы, — брякнула Алька. — А что? Буду я эта, тэмиха.

Рик улыбнулся:

— С титулом вы еще больше проблем наживете. Сейчас, если что не так — защищать вас буду я, как ваш сэт. А если вы носите титул, то должны решать проблемы сами. Например, в поединке.

— Облом-с, — вклинился в разговор Влад, подсевший поближе к огню.

Алька только сейчас заметила, что Талем уже пересел на другую сторону костра и сейчас сосредоточенно рылся в сброшенной на землю седельной сумке.

— Жаль, — слегка огорчилась Аля. — А то стала бы я титулованной особой, хоть ненадолго!

— Не, не стала бы, — помотал головой Рик. — Женщины носят титул либо отца, либо мужа. У них своего не бывает.

— Ни фига себе! — возмутилась девочка и приподнялась на локтях. — Это еще почему?!

Влад ехидно заржал и запустил в прогорающий костер шишкой, выбив искры. Славка коротко усмехнулся. Алька тоже нашарила рядом с собой шишку, но полетела она не в огонь, а во Влада. Тот дернулся в сторону, а Сима быстро вскинула руку и отбила снаряд в сторону.

— Никакой женской солидарности! — расстроилась Аля, пытаясь нащупать еще одну шишку, на этот раз для Симы.

— Дай человеку ответить! — рассмеялась та, а Рик продолжил:

— Да все потому же — чтобы ее смог защитить род. К ним даже обращаются не так, как к мужчинам. Мою жену, например, будут звать сэт Отин Елина, по моему имени — сэт Отин.

— То есть, как это? — поразилась Алька. Сон слетел с нее окончательно, и она села. — Откуда ты знаешь, как будут звать твою жену?

— Есть такой договор у Семиречья с Сизелией, что мы поженимся.

— И как она тебе? — прищурилась девочка.

— Алька! — Сима укоризненно посмотрела на нее.

Та мгновенно состроила рожицу: молчу-молчу!

— Это ее родственнички так тебя не любят, что шею свернуть готовы? — вспомнил Влад.

Рик повел плечами. Получилось: понимай как хочешь, то ли да, то ли нет.

— А мне титул могли бы дать? — перевела Сима разговор, гневно сверкнув на Влада глазами. — Я могу постоять за себя в поединке!

— Вроде бы были такие случаи, но я точно не помню.

— Рик, а почему — Рик? Ведь легко догадаться, ну, тем, кто знает. Кир — Рик, очень просто! — не совсем ясно спросила Аля, но княжич понял.

— А я в кадетском корпусе был под этим именем. Оно у нас очень распространенное. Кроме меня, там еще двое Риков было. Правда, один из них Рикан, другой Риктор, но все равно сокращали. — Мальчик обвел глазами спутников и признался: — Мне придумала его мама. Говорит, ты Кир, наследник, должен вести себя как будущий князь, тебе нельзя вот этого и этого, да и вообще, много чего нельзя. А когда мы уезжали в Озерный замок, то играли как будто мы вовсе не княжеская семья, а я просто Рик. И мне все можно. — Он оглянулся на Талема и продолжил: — У меня мама не из знати, у них в роду даже ни одного тэма не нашлось. Ей было трудно во дворце. А в соседних княжествах к браку моих родителей относились, ну... в общем, не очень. Отец потому и договорился с князем Сизелии о помолвке между мной и его младшей дочерью, чтобы мое происхождение сгладить. А там не все этого хотят, но княжеский договор — это священно.

Рик пошевелил палочкой угли в костре. Дотянулся до сваленной охапки хвороста и подбросил в огонь. Пламя разгорелось, высветив лица внимательно слушавших ребят. Аля потерла коленки, чуть отодвинулась от огня — припекало. Вечер еще только начал переползать в ночь, и похолодать не успело.

— Вы думаете, что это на меня такая откровенность напала, да? То молчал про себя, а тут бац, и заговорил.

Аля отвела глаза и призналась сама себе: «Ну, была такая мысль».

— Знаете, я никому никогда не рассказывал о себе, — Рик снова оглянулся на Талема, но ведун был поглощен вытаскиванием каких-то мешочков. Один из них раскрылся, и потянуло пряным ароматом. — Кому бы? Во дворце меня знают. А в корпусе я же был не как наследник. Так принято — княжичи попадают туда так же, как и все, чтобы они не имели снисхождения в учебе, да чтобы на своей шкуре почувствовали, что это такое — дружина. Не как сэт, а как простой воин. Нет, конечно, некоторые сотники знали, кто я — да и то не все. Мафин, Аскар... А ребятам в корпусе я про себя должен был врать. Знаете, вечером перед сном все дом вспоминают, маму, отца. А я молчу — не хочу про них ничего придумывать. Мамы-то уже не было...

Аля подумала, что Рик говорит слишком быстро и как-то четко. Так, словно про себя уже строил эти фразы, но не мог решиться произнести их вслух.

— Меня за это ребята не любили. Наверное, думали, что высокомерный сильно. Там ведь как — на время учебы, пока ты в отряде, титул забудь. Неважно, сэт ты или тэм, а может, из купцов. Все равны, все кадеты. А я этим вроде как пренебрегал. Я не хочу, чтобы и вы так же думали. Хотя, конечно, у вас найдутся и другие причины. Сколько всего случилось...

— Рик, а что у тебя с мамой? — очень мягко, не похоже на себя, спросила Сима.

— Ее убили, я еще маленький был.

— Кто?

— Не знаю. Искали, конечно, да нашли ... исполнителей. Мертвых. А кто уж...

Рик не договорил. Теперь оглянулся на него Талем, завязывавший сумку. Впрочем, ведун тут же поднялся и, прихватив выбранные мешочки, пошел к лошадям.

Аля с легким вздохом легла обратно. В небе вспыхивали первые звезды, совсем обыкновенные, не похожие на те, что светили в Лабиринте. Пахло травой, дымом от костра, фыркали рядом лошади, тихо переговаривались воины. Тот, кто чинил сбрую, уже ушел, но зато чуть в стороне насвистывал парнишка, оттирая закопченное дно котелка пучком травы. «Мама! Сколько с тех пор времени прошло... Наверное, уже и не надеются найти»... Аля представила свое фото на экране телевизора и бесстрастный голос за кадром: «...ушла и не вернулась Александра...».

Неслышно возник у костра Аскар.

— Ложились бы вы спать. Завтра рано подниму. Нужно до Рамана засветло доехать.

— Куда? — переспросил Рик, но тэм уже отошел.

— Раман — небольшой городок неподалеку, — ведун вернулся и снова начал возиться с сумкой, складывая мешочки обратно. — Подальше от границы, поспокойнее. Правда, ребята, ложились бы вы спать.

— А не опасно по городам-то шастать? Сами же говорили — подорожная, — напомнил Славка.

— Нормально. Сантин не может приставить к нам постоянную слежку — не враги же, в торговом союзе княжества состоят. Где может, там присмотрит. Но от Лонда за нами никого не было, это я чувствую. И нам все равно очень нужно в Раман, там живет один из мастеров. — Талем посмотрел на непонимающих ребят и объяснил: — Ведуны бывают разные, в смысле, по призванию и служению. Каждый силен в своем. Дар-то у нас один, да просто разными гранями повернут. Один может легко договориться со зверями и птицами, другой ведает тайны металлов, третий управляет ветрами. Мастера знают тайны вещей — созданы ли они людьми или дридами — не важно.

— Какие могут быть тайны, ну, вон у вашего плаща? — чуть усмехнулся Славка.

Ведун разгладил складки на голубой ткани. К ночи похолодало, и он предпочел набросить поверх кафтана плащ, такой же, как и у остальных ратников.

— Хороший мастер расскажет многое — где бывал его владелец, и что в жизни его случалось — радость какая или горе. Раманский мастер подскажет, как пройти Башню на границе.

— Талем, а кто вы? — поинтересовалась Сима.

— Я духовник. Мое призвание врачевать души, я могу заглянуть в самые дальние ее уголки.

— Опаньки! — вырвалось у Влада.

Ведун улыбнулся.

— Я никогда не делаю это без разрешения. Или без необходимости.

— Талем, — Рик поднялся и взял ведуна за рукав. — Мне у тебя кое-что спросить надо.

Отошли они недалеко. Альке, во всяком случае, все было слышно. Правда, что греха таить, она внимательно прислушивалась.

— Мне кажется, Аскар на меня за что-то злится. Это он из-за того, что я в плену... ну, в рабстве, был?

— Нет, что ты, Кир.

— Тогда почему? Я же вижу, что-то не так! Он такой сердитый.

Талем помолчал. Потом нехотя ответил:

— Тэм Мафин, они с Аскаром друзья. Князь не простил, что Мафин тебя потерял. Говорит, что же это за тэм, у которого из-под носа мальчишку крадут, а тот даже и следов найти не может. А Мафин, видно, за собой вины не чувствовал, да и высказал князю такое, что вассалу говорить не след. Мафин, он же вспыльчивый, расшумится, так деревья гнутся. Лишили его титула, теперь в сотне Леона простым ратником служит. Аскара это гложет, он тоже Мафина не винит. И все вроде как из-за тебя произошло. Аскар, конечно, понимает, что не прав, да с собой справиться не может.

Алька еще бы послушала такой занимательный разговор, но перебил подошедший парнишка. Тот самый, что котелок чистил. Самый младший из всех воинов, он был чуть постарше ребят.

— Хей! Вы правда из другого мира? — присел он рядом на корточки. Выбрал момент, когда никого из старших не было, и подобрался к ребятам.

— Правда, — коротко ответил Влад.

— Я Тимс, — поглядывая по очереди на всех светлыми зелеными глазами, представился он. — И как там оно у вас?

— Что — оно? — уточнил Влад.

— Ну, вообще, — показал Тимс руками нечто больше.

— Нормально, — так же кратко ответил Влад.

Парень смутился

— Вы это... ну, извините, что побеспокоил, пойду я.

— Обидели человека, — вздохнула Сима, когда парнишка отошел.

— А чего он? — огрызнулся Влад. — Того, оно! Задает вопросики.

— Злые мы стали, — меланхолично заметила Сима.

— А я и раньше добрым не был, — Влад демонстративно зевнул и пошел устраиваться на ночлег.

Путешествовать в отряде оказалось намного проще. Во всяком случае, Алька могла пожалеть только об одном: ночевках, во время которых нужно было греться друг о друга. Сейчас всю ночь поддерживали огонь, и тонкие на ощупь шкурки неплохо согревали. Вот и не выпадал больше шанс уткнуться носом в Алешкину спину. Смотреть на его шею, на спутанные прядки волос, слушать его дыхание. И словно бы во сне касаться его плечом.

Аля посмотрела вперед. Алексей ехал рядом со Славкой, мальчишки о чем-то разговаривали. Алешка чуть повернул голову, и Аля видела его щеку. Вот он мотнул головой, будто возражая. Интересно, о чем они?

Оглянулся Аскар, махнул рукой, и отряд перешел на рысь. Але стало не до наблюдений. Тэм не преувеличивал, когда обещал поднять рано. Солнце еще не взошло, а на месте привала уже тушили костры. Алька была этим недовольна: тэм не дал ей досмотреть потрясающий сон. Она в каком-то замке, в пышном платье с кринолином, с высокой, «взрослой» прической, с изумрудным колье и длинными серьгами. При быстром движении серьги касались щек, шуршало платье, чуть постукивали каблучки. Шла Алька роскошной анфиладой — просто как в кино. В одной из комнат блеснуло огромное, во всю стену, зеркало, и Аля буквально прилипла к нему. Девочка проторчала бы там дольше, но смутное беспокойство гнало вперед. Аля помнила, что это только снится и может вот-вот закончиться. А ей обязательно нужно было найти Алексея. Он тут, во дворце, Аля в этом уверена... И такой сон прервали!

Город показался на горизонте, когда день перевалил через полуденную черту. Небольшой, даже меньше Росвела, так показалось Альке. С виду такой же мирный, в отличие от приграничного Лонда.

При въезде разделились: кроме ребят, поехали ведун, Аскар, Тимс и еще пара воинов — Атен и Филат — Алька с трудом вспомнила их имена. Куда делись остальные, девочка не поняла, занятая разглядыванием домов. Впрочем, на одном из перекрестков ей показалось, что мелькнули знакомые всадники.

На улицах было на что посмотреть: на всадников, кареты, прохожих, забавные флюгеры на крышах, резные ворота, гербы, прибитые на богатых домах. Часто попадались маленькие лавки с открытыми витринами, защищенными от воровства специальными амулетами — так объяснил ребятам ведун. И чего там только не было! Каменные вазы и чаши, резные узорчатые пластинки непонятного назначения, шкатулки — всевозможных форм и размеров, браслеты, ожерелья...

— Бажов, честное слово, «Хозяйка Медной горы», — пробормотала Сима, тоже с восторгом разглядывавшая витрины.

— Угу, — согласилась Аля, с трудом отрывая взгляд от колье из странных голубоватых камней. И то, только когда Влад ехидно предложил ей сесть на лошадь задом наперед.

Ведун посмеивался, Аскар равнодушно взирал на все из-под лохматых бровей. Проехали мимо оружейной лавки, и тут уже пришлось окликать Симу.

— Тяжелое у тебя положение, — посочувствовала ей Алька. — И женские цацки интересуют, и мужские. Так и разорваться недолго.

Сима только фыркнула в ответ и снова впилась взглядом в выставленный на витрине палаш. Лавки каменных дел мастеров закончились, пошли товары оружейников. Тут Але осталось только одно развлечение: комментировать жадные взгляды ребят. Но потом громко заспорили Сима и Рик, вмешался Славка, и девочке пришлось примолкнуть. Тем более, Аскар с большим интересом прислушивался к разговору.

Когда мелькнула невесть как затесавшая на этой улице лавка с витриной, завешенной тканями, Талем остановил коня:

— Зайдем, вам нужно переодеться.

Алька чуть покраснела: ее смущал собственный вид.

В магазинчике было тесно и душно. Почему-то горьковато пахло травами. «От моли, что ли?» — недоумевала девочка, пока Талем торговался с купцом. Наконец, они договорились, и юным дамам вручили охапку нарядов, указав за плотную занавеску.

Вся одежда оказалась темной, немаркой, как раз для дороги. Брюки точно впору, правда, чуть короче, чем болтались на девочках до того. Расшитые отвороты доходили до середины икры. Аля решила, что тут такая мода. Рубашка привела в восторг: тонкая, мягкая, с неяркой вышивкой — светло-желтые нити на коричневом поле, — по плечам и подолу. А поясок, сплетенный из тонких кожаных ремешков и украшенный деревянными бусинками! Аля обхватила им талию и посмотрела на Симу.

— Да, меч на такой не повесишь, — хмурилась та, подпоясываясь.

Аля только усмехнулась. Каждому свое!

— Вы скоро? — окликнули их из-за занавески.

— Сейчас, — отозвалась Аля, затягивая в хвост отросшие волосы найденной в груде одежды лентой.

Мальчишки тоже переоделись. Они-то могли закрепить оружие на поясе, но толку с того — с мечом был только Рик.

…Аля недоумевала, как ведун ориентируется в переплетении улочек. Но Талем уверенно ехал впереди, почти не оглядываясь по сторонам. На одном из поворотов ему навстречу выехал всадник, знакомый, из отряда. Наклонился, что-то негромко сказал. Ведун согласно кивнул и свернул туда, откуда приехал воин.

Доехал до высоких ворот, чуть стукнул кулаком. Створка тут же приоткрылась, и гостей впустили во двор. Поменьше, чем у Ласка, но так же спускалась со второго этажа лестница, — дрова рядом с ней, правда, не лежали. Аля оглянулась: а вот сторожка есть. На пороге торчал бородач и сверлил приехавших взглядом.

— Сначала хозяин велел пригласить только вас, — подошел к ведуну невысокий мужчина.

Талем ушел, остальные спешились. Подбежали двое мальчишек, приняли у них лошадей. Алешка проводил их чуть прищуренными глазами. Рик быстро глянул на него, на конюшню и демонстративно отвернулся. Тимс попытался разговорить стражника, но тот так зыркнул, что парнишка предпочел ретироваться.

Ждать пришлось недолго. Слуга вышел и пригласил Аскара с ребятами. Дом мало отличался от жилища Ласка — тот же скрипучий деревянный пол, крутая лестница. Скользя ладонью по перилам, Аля думала: «Как там ребята? Так много времени прошло!» Остальные тоже притихли, и девочка была готова биться об заклад — причина крылась вовсе не в смущении от предстоящей встречи с ведуном-мастером, а воспоминаниях.

А вот комната отличалась от виденных ранее, причем существенно. Плотные шторы, висевшие на окнах, почти не пропускали свет; тускло горел шар над дверью. Меблировка скромная: небольшой стол, совершенно пустой, пара стульев и длинная лавка вдоль стены. Два кресла с высокими резными спинками. В одном устроился Талем, в другом — хозяин. Оказался он постарше ведуна, но и не седобородым старцем, как представлялось Але. Мастер сидел прямо, перебирал сухими пальцами кисточку на конце пояса; было в его осанке что-то от ратника, проводившего время в походах и сражениях.

— Приветствую вас, — наклонил он голову. — Мое имя мастер Турман.

— Я...

— Ваши имена я не спрашиваю, — перебил мастер Аскара, резко повернув в сторону тэма голову.

В неподвижных глазах Турмана отразился свет шара, смотрел он вроде на сотника, и в то же время мимо... До Альки дошло: мужчина слеп и ориентируется на голос.

— Подходите ко мне по одному, — велел Турман. — Кроме воина. У вас и у ваших людей не должно быть больших проблем, если Талем правильно откроет проход. Меня интересуют дети.

Первым, нерешительно оглянувшись на ведуна, подошел Рик. Мастер оставил в покое пояс, провел ладонью по его лицу. Замер...

— Следующий, — уронил руку на колени.

Алька подошла последней. Сухая ладонь, напомнившая осенний лист, скользнула по лицу. На мгновение девочке увиделась степь, высокая башня, темнеющая на горизонте, и словно ударило ветром.

— Ну что тебе сказать, — обратился мастер к Талему, не повернув к нему головы. — Есть у вас шанс пройти границу, есть. Этих пропустят, хоть и чужаки. Ты только Башню правильно вскрой.

— И велики шансы, мастер?

— А это уж как хранитель пустит, — развел Турман руками. — Точно одно могу сказать — нет у вас несовместимости. А дальше уж сами...

— А как же...

— Проводник, я помню, — Турман снова взялся за кисточку на поясе. — Вроде мелькнуло что-то. Может, и повезет.

— Кто?

— Не проси, не скажу. Вам от этого только хуже будет. Хранители не любят, когда им кого-то специально приводят, они предпочитают выбирать сами.

— Спасибо, мастер, — ведун поднялся.

— Храни вас святой Кроний! Пройдите в столовую, вас покормят. Простите, что не могу разделить с вами трапезу.

Талем уже пошел к двери, когда Славка громко сказал:

— Подождите!

Аля даже вздрогнула от неожиданности. Славка подошел к Турману.

— Вы же знаете тайны вещей, скажите, амулет дридов — это правда?

— Ты о том, который дает право вернуть все на исходный путь, мальчик?

— Да.

— Когда-то я держал такой в руках, правда, очень давно, — признался после паузы Турман. — Вот такой шарик, — показал он колечко из пальцев. — «Услышать» амулет я не смог, хотя в ту пору мне были подвластны даже свитки дридов. Сохранить тоже не смог — он рассыпался в пыль. Но тот ли был амулет, есть ли такие еще — не ведаю. Больше они мне не встречались, и я ничего не слышал о них.

Турман замолчал, глядя куда-то мимо ребят невидящими глазами.

— Пойдем, — Талем вернулся и взял Славку за плечо. Тот неохотно послушался.

…Уже начало темнеть, когда ребята покинули дом мастера. Обратно ехали другим путем, не тем, что днем. Ближе к центру: дома попадались солиднее. Лавок стало меньше, но те, что встречались, поражали богатством витрин. Двигались медленно, их все время обгоняли и пешие, и конные. Пышно одетые тэмы с женами, простолюдины, принаряженные девицы, мальчишки, купцы, крестьянская семья на телеге. Пацаненок, сидевший сзади и грызший огурец, уставился на ведуна широко распахнутыми глазами.

— Интересно, что там, — показал Рик вперед подбородком.

— Балаган приехал! — крикнул ему мальчишка, проскакавший мимо на невысокой лошадке. Аля с завистью проводила его взглядом — седла не было, но маленький всадник держался как влитой.

Рик жалобно посмотрел на ведуна.

— Сэт, негоже... — начал было Аскар, но Талем перебил его:

— Ладно тебе, тэм. Мальчик скоро вернется во дворец и будет снова жить по этикету. Пусть посмотрит.

— Он не мальчик, он — княжич.

Талем понизил голос, и как он уговорил тэма на эту авантюру, ребята не услышали.

Площадь оказалась странной шестиугольной формы. Небольшая, вымощенная брусчаткой, освещенная тремя огромными световыми шарами. На ней толпились зрители, более-менее соблюдая иерархию. В одном конце собралась знать, в другом простолюдины, и зрелища предлагались для них разные. Тэмы, яростно крича, подбадривали лохматых соперников — там шли собачьи бои. Мальчишки визжали от восторга, глядя на жонглера, ловко управлявшегося с горящими булавами. Чуть в стороне слышались завороженные вздохи и ахи: прямо над головами шла по канату маленькая гибкая девочка в узких брючках и короткой рубашке. Через толпу сновали продавцы и надрывно кричали:

— Сла-а-адкие шары! Сла-а-адкие шары!

— Пиво! Лучшее пиво из «Пьяной русалки»! Кому пиво?

— Рыбка! Соленая-вяленая! А рыбка!

— Ква-а-с! Ква-а-ас!

Алька рассмеялась:

— Не хватает только гимнаста Тибула. Суок уже есть, — махнула она в сторону канатоходки.

— Кого не хватает? — не понял Рик.

— Это книга у нас такая есть, «Три толстяка» называется.

— Не читал, — с сожалением заметил Влад.

Они спешились и, оставив коней на привязи под охраной воинов, двинулись в толпу. Ведун жестом подозвал торговца и купил небольшие черные шары, блестящие, словно лакированные.

— Ну что, сэт, попробуете любимое лакомство обычной ребятни?

— А то, можно подумать, я в корпусе такое не ел! — фыркнул Рик, забирая один шар.

Аля глянула с сомнением — внешний вид сладости не вызывал восторга.

— Попробуйте, — невнятно посоветовал Рик, засовывая шар целиком в рот.

Девочка взяла, недоверчиво лизнула: по вкусу это напоминало мед с лимоном, такая вот сладковато-кислая масса.

— Я уже не ребенок, — гордо отказался Тимс, когда на ладони у ведуна остался один шар. Аля громко фыркнула.

— Бери, — проворчал тэм. — Не ведуну же это теперь облизывать.

Тимс быстро запихал лакомство за щеку.

— А вот чудо из чудес! — закричал рядом пронзительный голос, Алька чуть не подавилась от неожиданности. — Такое вам и ведуны не покажут! Знаменитый чародей и искусник Чадар!

— Это типа местного фокусника? — с интересом оглянулся Влад.

Ярко одетый карлик расчищал место на площади, довольно-таки неучтиво расталкивая зевак. Посреди образовавшегося пятачка стоял человек в синем балахоне, расшитом драконами. На голове у него топорщилось нечто, напомнившее Але ночной колпак из старых фильмов. Благодаря стараниям карлика, ребята неожиданно для себя оказались в первых рядах и легко могли рассмотреть Чадара.

Чародей щелкнул пальцами, и помощник бросился к клетке, накрытой куском дерюги. Сдернул ткань под восхищенный выдох толпы. Петуха, сидевшего там, можно было смело назвать красавцем: огромный алый гребень, роскошный, золотисто-пурпурный с изумрудно-черным, хвост. Еще один щелчок пальцами, и карлик, подставив под ноги клетку, завязал чародею глаза. Чадар встал спиной к петуху, равнодушно смотревшему на публику. Помощник выудил из-за пазухи мешочек, полный разноцветных камушков, и высыпал их перед петухом. Птица заинтересованно посмотрела, потом клюнула.

— Ну, давай, Фаримон, покажи им! — подбодрил карлик.

Петух послушно выбрал камушек и положил его в стороне. Потом еще один, и еще. Задрал голову и кукарекнул.

— Красный, синий, белый! — возвестил Чадар.

Зрители зашумели — названо верно.

Когда Чадар угадал в пятый раз, Влад не выдержал:

— Фигня! Выдрессировал петуха, вот он и кладет, как нужно.

Чадар услышал и повернулся.

— Ребенок? — спросил он у карлика.

— Мальчик, — быстро закивал помощник.

— Хорошо. Мальчик, если ты не веришь в мое искусство, может быть, сам попробуешь выбрать камушки?

В толпе засвистели, кто-то громко крикнул:

— Давай, парень!

Аскар злобно зашипел за спиной, но Влад уже вышел в круг. Аля с любопытством уставилась на происходящее. Все ей казалось забавным и таким похожим наконец-то на сказку, а не на фильм ужасов. Влад уложил камушки ровненьким рядом. Чадар провозгласил:

— Синий. Синий. Синий. Белый.

Мальчик расстроено чертыхнулся.

— Дурак, — чуть слышно прошипел Славка.

До Али дошло с запозданием — черта тут не поминали. К счастью, никто не обратил на это внимания. Разве что стоявший неподалеку мужчина в темном плаще, но и он быстро отвел взгляд от Влада.

— Ну, так как? — ехидно поинтересовался чародей.

— Как, как... может, у вас повязка неплотная, или вот он вам подсказывает, — показал Влад на карлика.

— Мой слуга стоял рядом с тобой, — напомнил очевидное Чадар. — А повязка... Если хочешь, примерь.

— А вот и хочу.

Чтобы завязать мальчику глаза, карлику не пришлось подтаскивать клетку.

— Не туго? — заботливо поинтересовался он.

— Не-а.

— Ну, что скажешь? — усмехнулся Чадар. — Что-нибудь видно? Фаримон, милый, выбери.

Петух послушно выложил рядом с чародеем ряд из камушков.

— Красный, белый, зеленый, — выпалил Влад.

Толпа взвыла, ребята закричали — угадал!

Чадар удивленно застыл, потом подскочил к мальчику, стянул повязку, удивленно ее осмотрел.

— Ну-ка, давай еще раз! — снова завязывая ему глаза, скомандовал чародей.

— Да пожалуйста, — усмехнулся Влад. — Белый. Черный. Коричневый.

Аля в восторге обернулась к ребятам и наткнулась на взгляд ведуна. Тот задумчиво смотрел на Влада, и было в его лице что-то Альке непонятное, но тревожащее. Она толкнула в бок Славку и украдкой кивнула на Талема. Славка тоже глянул. Растерянно пожал плечам. Талем то ли увидел, то ли почувствовал происходящее, повернулся и успокаивающе улыбнулся ребятам. Альке почему-то спокойнее от этого не стало. А Влад между тем уже угадал в четвертый раз. Чадар разозлился, сорвал с него повязку.

Мальчик еле сдержался, чтобы не показать чародею язык. Он сам не понимал, как ему удавалось угадывать, словно кто в ухо шептал. Вокруг шумели, хлопали в ладоши, и Влад был доволен, как никогда. С трудом протиснувшись через толпу жаждущих что-нибудь сказать ему,напоить пивом или просто дернуть за одежду, он вернулся к ребятам. И увидел Талема. Неподвижное лицо ведуна выделялось из толпы, как остров в бушующем море. Задумчивый, он внимательно смотрел на приближавшегося Влада. Тот сразу почувствовал себя в чем-то виноватым:

— А чего?!

Договорить не успел — сильные пальцы тэма схватили его за ухо и основательно крутанули. Влад коротко взвыл.

— Если ты еще раз, сопляк, на всеобщее обозрение полезешь, голову оторву! — пообещал Аскар.

Влад возмущенно дернулся, поворачиваясь за поддержкой к приятелям.

— По сути, сказано верно, — спокойно заметил Славка.

— Ну, не за ухо же хватать! — возмутился Алешка.

— Давайте-ка уйдем отсюда, — поторопил Талем.

Влад потащился за всеми, возмущаясь и потирая ухо. Бормотал он тихо, под нос, и поглядывал на толпу, а не на спутников. Мальчишки махали ему руками, карлик зло смотрел вслед. Какой-то мужчина в темном плаще задержал на нем внимательный взгляд, потом уставился на Рика. Беспокойство кольнуло Влада, но говорить ребятам он ничего не стал, еще подначивать начнут, мол, что ты хотел, ты же теперь местная знаменитость.

Шли пешком, ведя коней за собой. Слишком многолюдно на улицах, а боковые переулки узкие. Плутая, выбрались, наконец, в более спокойный район, и тут Рик застыл перед витриной. Влад сначала глянул без интереса, но потом восхищенно присвистнул. Все пространство занимали карты: на кусках кожи, тонких дощечках, свитках пергамента. Грубые, расчерченные резкими черными штрихами, более искусные, нарисованные чем-то зеленым. И одна разноцветная — да какая! Каждое княжество выделялось своим гербом и штандартом, там бродили звери, летели птицы. По краям лежали длинные усатые драконы и щурили желтые глаза.

— Талем! — оглянулся Рик. — Давай зайдем.

— У нас есть карта, — заметил Аскар.

— Я хочу эту, — ткнул Рик пальцем в одну из нарисованных на коже. Влад разочаровался — на его месте он взял бы с драконами. Но потом пригляделся внимательнее: карта, выбранная Риком, хоть и не так искусно изукрашена, но зато имела множество мелких значков: города, деревни, замки, переправы и мосты.

— Хорошо, только я один зайду, а то тебя потом оттуда лошадьми не вытащишь.

Ведун скрылся в дверях.

— У тебя что, карт нет? — спросил Влад. — Я думал, раз сэт, то всего завались.

— Почему нет, есть. Просто я люблю карты. Мне нравится смотреть и представлять, как я путешествую.

Влад отвернулся от витрины.

— Ты и так можешь путешествовать!

— Не могу, — чуть понизив голос и отодвинувшись от Аскара, признался Рик. — Я должен учиться в корпусе. А во время отпусков присутствовать на советах, заниматься с Талемом и каждый день тренироваться. Я в город-то выхожу только с ребятами из корпуса, и то редко нас сотник пускает.

— А когда ты живешь с отцом? Что, не ездите никуда?

— Ты думаешь, с ним — это прогулка? — горько усмехнулся Рик.

Влад бы еще много что спросил, но вышел ведун, протянул сверток княжичу:

— Держи. И давайте поторопимся из города, что-то мне тут перестало нравиться.

Мальчик удивленно окинул взглядом улицы — пусто, словно все горожане толпились на площади. Только в один из переулков свернул прохожий, или показалось? Так, мелькнуло что-то темное.

Алешка покинул город с тайным облегчением: смущало, что ему в этом месте понравилось. Он думал, что может только ненавидеть Стальное княжество. Но Раман... Это было похоже на ожившую книгу или фильм, хотелось остаться подольше, побродить по улицам и переулкам, потолкаться на площади и снова увидеть цирковое представление. Там ему вдруг поверилось, что волшебники бывают добрые, а злых обязательно побеждают, пусть пройдя через трудности и бои, но не ценой брошенных друзей...

Мальчик так задумался, что не заметил, как его догнал ведун. Талем успокоил коня, переведя его на шаг, пристроился рядом.

— У тебя странное имя, — сказал он, когда Алешка повернул голову, — А-лек-сей, — протянул по слогам.

— Обычное имя. У нас много таких. Но вы же слышали, меня чаще называют Лешкой или Алешкой.

— Я тоже буду называть тебя Алешка, — решил ведун.

— Да пожалуйста.

— Давай чуть отстанем, я хочу поговорить с тобой.

Алешка придержал коня, и они пристроились в арьергарде. «Что ему надо?» — искоса поглядывая на ведуна, с тревогой думал он.

— Я неплохой ведун, мальчик. Я много «слышу». Тебе очень тяжело, может быть, я смогу помочь тебе?

Алешка вскинул было голову, чтобы запротестовать, но потом прикусил язык. С кем он собирается спорить — с ведуном? Нелепо.

— И что такого вы слышите? — осторожно спросил он, тайно надеясь, что и хороший ведун не сможет разобрать всего.

— Не очень много, — подтвердил Талем его догадку. — Я слышу, что тебя точит изнутри, словно червь пытается прогрызть насквозь дерево. И ты этого червя не хочешь выгнать, а позволяешь вольно разгуливать. Что с тобой?

Алешка замялся. О чем он? Если о предсказании, то Алешка все равно ничего не расскажет. Незачем знать кому-то еще, да и не известно, как оно выйдет. А помочь Талем не сможет, сам сказал: ищи, мол, развилку, и баста. А вот если о другом... Алешка лучше рассказал бы это Славке, но тот не спросит. А самому... Нет, лучше не надо. Ну почему, почему у них так по-дурацки получается? Ходят кругами друг возле друга, и ни один не начнет первым... Но это не тот червяк, о котором говорит ведун. С этим они справятся сами, обязательно, не может быть, чтобы не справились.

— Вот представьте, что вы всегда считали себя нормальным человеком, — начал несколько сумбурно Алешка. — Вот таким вот, ну, не супергероем, но нормальным, понимаете? А потом, когда чуть прижало, оказалось, что все не так. И ты не такой, да и вообще, а надо ли быть таким, может, это как раз ненормально? Я непонятно объясняю, да?

— Давай на примерах.

Алешка подумал, что Талем все-таки понял, но хочет заставить его выговориться. Почему бы нет?

— Хорошо. Быть рабом — это омерзительно, да? Нельзя им быть, надо сопротивляться. А меня избили, и я начал работать. Это так противно, когда бьют. Страшно, больно и очень противно! И я стал рабом, понимаете? Я сам им стал. Я оказался совсем не таким, каким себя представлял. Славка не такой, у него есть цель — вернуться, и он про другое не думает. А я все время отвлекаюсь: я был рабом, я сам им был. Понимаете? — Когда Алешка начал говорить, слова побежали одно за другим: — А потом, там, у Ласка в подвале. Вот Михан в любую минуту может прийти и избить. Как хочет, когда хочет. Он меня бьет, а я думаю: еще немного потерплю, еще чуть-чуть, чтобы уж сразу не сдаваться. Понимаете? Он просто бить переставал раньше, чем это мое «немного» заканчивалось! А если бы не переставал, я бы что — предал?! Я все время помню, как меня били, и как я про это думал. Ночью глаза закрываю и вижу!

Алешка чуть опустил ресницы, словно демонстрируя. Потом открыл глаза и внимательно посмотрел на ведуна — понимает ли? Презирает или жалеет? Алешка не хотел бы увидеть на лице Талема ни то, ни другое. Но ведун смотрел так, словно слушал историю о ком-то другом, малознакомом и далеком. Алешка успокоился: с таким отношением говорить проще, свободнее.

— А ты не думал, что это твое «немножко» — просто за той гранью, до которой тебя могли бить?

— Неважно. Я думал об этом, понимаете? Думал!

— Понимаю, — кивнул Талем.

Некоторое время ехали молча. Алешка корил себя за несдержанность. Надо же было так разоткровенничаться!

— Если хочешь, я могу «припорошить» твои воспоминания. Особенно о том, что произошло в подвале.

— Это как?

— Тебе будет казаться, что все случилось очень давно и словно в полусне. Ты не будешь так остро все чувствовать и сможешь спокойно разобраться в себе.

— Я подумаю, ладно?

— Подумай, — кивнул ведун.

Алешка посмотрел на ребят. «Надеюсь, они не слышали наш разговор». Вроде бы нет. Сима болтала с Риком. Аля бросала Владу что-то ехидное: наверное, все еще дразнила тем «выступлением» на площади. Только Славка оглянулся. Талем чуть пришпорил коня, но Алешка остановил его.

— Подождите! Я уже решил. Нет, я не хочу. Пусть будет, как будет.

— Ты уверен? — с сомнением переспросил ведун.

— Да. Иначе совсем как-то... В общем, неправильно. Только вы не делайте это сами, я решил, что не хочу. А то знаете, взрослые иногда уверены, что лучше знают, как нам быть.

— Не буду. Я не могу сделать некоторые вещи без разрешения. И дело не только в этике — таковы законы дара.

— Кайфовые у нас стали привалы, — решил Влад, наблюдая, как Тимс тащит котелок.

Отряд остановился на опушке леса, в приятной тени. Ребята лежали на траве, рядом паслись стреноженные лошади. Славка, поймав в кулак черно-красного жука, прислушивался к его басовитому гудению. Рядом валялся Алешка и лениво пялился в небо. Славку так и подмывало поинтересоваться, о чем с ним говорил ведун, но было неловко. Он даже бросил пару раз вопросительный взгляд на Алю и Влада — уж эти могли спросить о чем угодно. Но девочка казалась слишком задумчивой и молчаливой, а Влада больше интересовал обед.

Неслышно подошел Аскар:

— Сэт, простите, но вы до сих пор числитесь в корпусе. А я, хоть и тэм, но все-таки сотник. Поэтому идите-ка помогите с кострами.

— Тогда уж не «идите-ка», а «иди», — проворчал тот, вставая. — И не сэт, а Рик.

— Вы тоже, — велел Аскар мальчишкам. — А вы займетесь обедом вместе с Тимсом, — махнул рукой девочкам.

— Оба-на, приплыли, — прокомментировал вслед Влад.

— И еще, — остановился уходящий тэм, уколол ребят взглядом из-под лохматых бровей. — Я не позволю нарушать заведенный в отряде порядок.

— И что же...

— По шее, — коротко перебил Влада Аскар.

— И тут по шее, — горько заметил Алешка.

— Да ладно тебе! Он же так, для поддержания дисциплины, — усмехнулся Рик. — Пошли.

— Нож хоть дайте! — попросил Славка. — Послали за дровами...

— Ладно, вот, — Аскар отцепил от пояса и протянул пару.

— А что, у вас в корпусе приняты физические наказания? — спросил Алешка, когда сотник ушел.

— Вообще да. Но такое случается редко. Если что, отправят «на высидку» или на кухню.

— На высидку? Это как?

— Запрут, где потемнее, могут на хлеб и воду посадить.

— Мда... Пошли-ка за дровами, — подвел итог Влад.

После обеда Рик в который раз начал крутить карту. Славка с интересом заглянул через его плечо:

— У вас такой странный мир, словно лоскутное одеяло. Вот, — обвел он пальцем область на карте. — Три княжества, а чего только нет: и горы, и степи, и реки. Даже кусок пустыни.

— Причем недалеко от нас, — тоже сунулась Сима и нашла Раман.

— Есть такая легенда, — ревниво следя, как Славка елозит по карте пальцем, сказал Рик. — Что когда создавался мир, то каждый дрид построил по кусочку: кто океан, кто леса, а кто пустыни, ну и все остальное. Был мир ровный и аккуратный. А потом дриды подарили его своим детям, тогда вроде как рождались у них дети. И вот мальчишки начали играть, и каждому стало скучно иметь только что-то одно. Придумали они меняться, или вообще заключали пари и спорили на кусочек земли. Постепенно вот такой мир и получился.

— Забавно, — улыбнулась Аля.

— Ага. Я так хочу съездить вот сюда, — ткнул пальцем Рик в россыпь озер. — Жаль, что все наследники должны идти в корпус.

— А ты не хотел? — удивился Влад.

— Нет, никогда не хотел. Тем более так...

— В смысле — так?

— Ну, вы что — не помните? — княжич обвел валявшихся на траве ребят отчаянным взглядом. — Там, в Лабиринте, помните, сын кузнеца Парма… Которого я убил.

— Не шел бы в этот твой корпус, — неуверенно предложила Аля, обрывая лепестки ромашки. — Что бы тебя — заставили?

Рик горько усмехнулся.

— Не шел бы... Думаешь, это возможно? Да как бы я отцу такое сказал...

— Аскар снова идет, — перебил Влад с досадой.

И точно: подошел тэм:

— Сэт Кир...

— Если я кадет, то тогда уж Рик, — напомнил тот.

— Хорошо, Рик, вставай, ты давно уже не тренировался, надо наверстывать.

Княжич рассмеялся:

— Давно? Ты этого монстра не знаешь, — показал он на Славку. — Постоянно нас гонял.

Аскар удивленно приподнял брови.

— Вы не могли бы все-таки дать нам оружие? Хотя бы на время тренировки, — попросил Славка.

— Я сказал — нет! Приедем, потом с вами разберемся.

Славка сплюнул с досады, Сима коротко усмехнулся.

Рик нашарил в траве брошенный меч и пошел за тэмом. Аля ехидно высказалась, снова откидываясь на траву:

— Жаль-жаль! Вы, мальчики, клево смотрелись с мечами! Блин, лишили меня такого зрелища! Круче был только Влад в роли балаганного фокусника.

— Ладно, встали, — скомандовал Славка.

— На фиг? — удивился Влад.

— Вон лес, видишь? Сейчас вырежем подходящее оружие и займемся.

— Ну, блин!

— И будем прыгать, как в зоопарке, — подхватил Алешка. — Эти же пялиться начнут.

— Хорошего бойца такие вещи не должны отвлекать, — усмехнулась Сима, легко поднимаясь с травы.

— Ага! Значит, комментировать можно? — демонстративно потерла руки Аля, разве что не поплевала на ладошки.

— По мне так лучше пусть вся толпа пялится, чем одна Аля со своими комментариями! — в сердцах высказался Алешка.

Бой вели пара на пару: Славка с Алексеем против Симы и Влада. Алешка как в воду глядел — первым к месту тренировки подтянулся Талем. Аля как раз вздыхала:

— Нет, с этим оружием вам только деревянных лошадок не хватает. А что? Очень бы миленько смотрелись. А так, ну никакого эффекта!

Алешка краснел, но старался не отвлекаться. Влад хихикнул, и досталось персонально ему:

— Влад, солнце мое, ты бы хоть рожу-то пострашнее скорчил. А то ты скорее рассмешишь, чем прибьешь противника. Или это — такой новый прием?

Рядом с Талемом остановился Ильм, едва ли не самый молодой из воинов, если не считать Тимса. Аля оглянулась, прикусила язык. Алешка растерянно опустил палку и тут же схлопотал «укол» от Симы.

— Не отвлекайся, — заметила она, быстро поворачиваясь и, отражая Славкин удар, взвинтила темп.

Алька затаила дыхание. Она мало что понимала в фехтовании, но чувствовала: и Славка, и Сима преследуют одну цель — доказать, что могут сражаться. К поляне сошлись уже многие, в том числе и Аскар с Риком. Аля чуть усмехнулась, заметив, какой гордый взгляд бросил на тэма княжич.

Влад и Алешка начали уставать, запыхались. Аля, до этого сидевшая, даже вскочила от волнения, не отрывая взгляда. «Ну же! Еще продержись!» Но вряд ли...

— Хватит, — остановил Славка.

Влад, тяжело дыша, привалился к сосне:

— Говорила мне мама, делай, сынок, зарядку, — между глотками воздуха сообщил он.

Алешка чуть усмехнулся и сел в траву.

— А против меня? — выступил вперед Аскар. — Вы двое.

— Оружие... — начал знакомую песню Славка.

— Дайте им, — распорядился тэм.

— Наше оружие, — успела вставить Сима.

Славка с Симой быстро переглянулись. Аля очень понадеялась, что они поняли друг друга. «То ли по дереву постучать?» — подумала она и на всякий случай скрестила пальцы.

Ребята друг друга поняли: бой закончился, едва начавшись. Славка, взяв в руки меч, сразу отвлек на себя внимание тэма, перейдя в атаку и делая широкие взмахи перед лицом противника. Аскар ухмыльнулся подобной ошибке — только неопытные новички могли так начать бой.

Аля заметила его реакцию и болезненно сморщилась: что же, ребята сейчас проиграют?! «Славка! Ты же видишь, как он на тебя смотрит! Давай же!»

Аскар словно услышал ее, шагнул в сторону Славки... Да, Симу он недооценил — мгновенный выпад, и у горла сотника остановился кончик ее меча.

— Однако, — Аскар замер, скосив глаза на блестящий клинок.

— Еще раз? — спросила Сима, опуская руку.

Алька еле удержалась, чтобы не начать аплодировать.

Аскар пошел в атаку без предупреждения, на этот раз стараясь держать обоих ребят в поле зрения. Аля не понимала, как такой громоздкий человек может двигаться столь стремительно и атаковать Славку и Симу одновременно. Вот его меч почти коснулся Славки, и тот, даже не пытаясь остановить его, нырнул в сторону. Одновременно с этим Сима атаковала тэма, но он легко блокировал ее меч и попытался ударом ноги сбить девочку наземь. Сима уклонилась — Аля даже не успела испугаться за нее. И тут же просто взорвалась вихрем ударов. Это было похоже на стремительный полет маленького насекомого вокруг, пусть и очень ловкого, но все же менее расторопного зверя. Славка тоже не зевал, и ребята вдвоем атаковали с разных сторон. Тэму пришлось уйти в оборону. Бой затягивался...

Аля лихорадочно крутила головой, пытаясь уследить за всеми. Вот Аскар начал осторожные, короткие атаки. Сима крутилась волчком, Славка еле ушел от удара, и тут же, из достаточно неудобного положения, заехал Аскару плашмя по локтю. Тэм дернул рукой и снова открылся, на этот раз перед ним остановился Славкин клинок.

— Очень интересная школа, — отодвигая меч кончиком своего клинка, заметил Аскар. — Вдвоем вы хорошо сражаетесь. Я хотел бы, чтобы вы потренировались вместе с моими ратниками. Нам не знакомы некоторые приемы.

Ребята замялись. Аля поморщилась, сообразив, о чем те думают — слишком все это напоминало Ласка. «В третий раз! Дарл, Ласк, теперь Аскар — подумала она. — Как сговорились тут все!»

— Вы оставите нам оружие? — жестко спросил Славка.

— После такого? — удивился тэм. — Конечно, нет! Мне не нужны малознакомые вооруженные дети в отряде, тем более так владеющие оружием.

Славка с досадой мотнул головой:

— Ладно, раз уж мы тут собираемся выжить... Только в тренировках будут принимать участие все, ну, кроме Альки, конечно.

— Ее мне только не хватало, — буркнул тэм, скептически осмотрел Влада с Алешкой и решил, — Ладно. Согласен.

Княжич проводил Аскара взглядом.

— Да, Рик, сложно тебе, — чуть улыбнулась Сима, — Жаль, что сотник проиграл, все-таки свой, родной. И прикольно, что мы выиграли, да?

— Ага, — легко признался Рик.

Сима с сожалением отдала меч, но не успела сделать и пары шагов в сторону, как наткнулась на Талема.

— Ты не могла бы уделить мне пару минут? — серьезно попросил ведун. Девочка коротко пожала плечами. Талем принял это за согласие и отвел в сторону.

Сел на поваленный ствол, Сима примостилась рядом на пенек и уставилась на ведуна непроницаемым взглядом.

— Я хотел тебя попросить вот о чем: будьте чуть помягче к Киру, пожалуйста..

Сима не ответила, даже не соизволила изобразить на лице хоть какое-то чувство.

— Не знаю, поняли вы это или нет, но Кир к вам очень привязался. Тайком-молчком, а накрепко, так и канатом невозможно. Одна беда — не умеет он с ребятами уживаться. Да и откуда бы ему этому научиться? Один ребенок во дворце, — так уж получилось, что его ровесников там нет. Столько семей, приближенных к князю, погибло во время неудавшегося переворота — жены, дети... — Талем на мгновение замолчал и провел рукой по волосам. Сима, в который раз поразилась несоответствию его молодого лица и седины. — Так вот, не пришлось ему друзей найти. Да и какие друзья у наследника? При дворе-то? А в корпусе... Пока прижился да малость гонор сбавил, все-таки княжич, к другому обращению привык. Врать про себя так и не научился, да и какая может быть дружба на вранье? Так у него никогда друзей и не было. А он, хоть и сэт, все-таки мальчишка. Хочет он с вами быть поближе, да не умеет.

Помолчали.

— Почему вы говорите это именно мне? — разлепила губы Сима.

— А кому? Как ты себя с Киром поведешь, так и другие потянутся.

Тень удивления мелькнула по лицу Симы.

— Девочка, я все-таки ведун, — развел Талем руками.

— Хорошо.

— Хорошо — значит, ты выслушала меня, так?

— Да.

— Ну что же, хотя бы это.

Вернувшись, Сима застала ругающегося Славку. Упрямство тэма его явно бесило, и он не стеснялся в выражениях.

— Чего это ведуну надо было? — бесцеремонно поинтересовался Влад, Славка замолчал.

— Так. Краткий экскурс в психологию человеческих отношений, — ответила Сима, вертя в руках муляж оружия, — взять с собой или не таскаться?

— Спасибо, очень понятно ответила, — обиделся Влад и переключился на Алешку. — А тебя чего мурыжил? Ну, Лешка! Ты-то хоть не отмазывайся!

— Вещь одну предлагал сделать, — нехотя признался тот. — Говорит, может воспоминания чуть притушить. Нет, он как-то по-другому сказал... А, припорошить! Не так ярко потом все буду помнить.

— Ты согласился? — напряженно спросил Славка.

Друг помотал головой.

— Ни фига себе! Это чтобы у тебя в мозгах лазили! — возмутился Влад. — Офонарел он, такое предлагать?

Алешка не ответил, только чуть повел плечами.

— Жалеешь, что отказался? — спросила Сима. Палку она все-таки решила взять с собой — может, подходящее дерево потом и не встретится — и сейчас пыталась укрепить ее вместе с седельными сумками. И тут же пожалела, что влезла в разговор — Алешка чуть прикрыл глаза, отгородился ресницами.

— Офонарел такие предложения делать? — переспросила звенящим голосом Аля. — Нет, ни капельки! Леша же у нас исключение, музейный экспонат. Ему просто обязаны были такое предложить! Мы же так, попроще, мы не переживаем. Подумаешь, рабство, ерунда-то какая! — она говорила так, точно хлестала наотмашь словами. — А Лешенькина душевная организация такого не выносит. Над ним порхать надо и крыльями бить. Успокаивать и уговаривать, по головке гладить! Ути-пути!

Алешка вскочил на ноги. Хотел что-то сказать, но то ли не нашел слов, то ли перехватило дыхание. Круто развернулся и пошел в глубь рощи.

— Между прочим, привал закончен. Собираться надо, — бросила ему вслед Аля.

Алешка не остановился, зато высказался Славка:

— Ну...!

Сима испугалась — у мальчика сделалось такое лицо, как будто он сейчас ударит Альку.

— А что, не так, что ли? Что вы над ним трясетесь? Ему придется с этим жить, пусть привыкает!

— Замолчи, — сквозь зубы процедил Славка. Аля презрительно поджала губы.

Засуетились ратники, зашипели заливаемые водой костры. Промчался Тимс с сумкой в руках. Сима нерешительно глянула на рощицу: Лешку позвать нужно. Но тот вернулся сам и начал седлать коня. Молча, ни на кого не глядя.

…«Ну вот, класс!» — думала Сима, не обращая внимания на окружающий пейзаж. Впрочем, смотреть особо было не на что. Поле, холмы, изредка попадались заросли. Раз промчался испуганный заяц, да кружила в небе какая-то птица. Солнце припекало, несмотря на приближающийся вечер. «Алешка ото всех отгородился. Славка злится на Алю. Аля шипит на всех. Влад никак не может определиться, на чьей он стороне. Рик, если верить Талему, вообще не знает, как себя вести. Черте что!» — Сима с досады сильнее, чем нужно, потянула повод, и лошадь недовольно дернула головой. Девочка тут же ослабила натяжение и виновато попросила шепотом:

— Тише, Кори...

«Тьфу! Какая Кори!!»

Так и ехали по степи...

Дни казались безумно похожими друг на друга — разве что теперь вместе с Риком тренировались и ребята. Алеша фехтовал зло, словно пытался что-то кому-то доказать. Симе это не нравилось — не дело переносить такие чувства в бой. И точно: получалось только хуже, Алешка умудрялся пропускать простейшие удары. От этого еще больше злился, и чем дальше, тем хуже получалось. «Хоть Алька не комментирует!» — попыталась найти что-то хорошее в создавшейся ситуации Сима.

Во время тренировок Сима выучила имена ратников. Тимса она запомнила сразу, потом выделила Филата — самого пожилого и опытного, по мастерству фехтования превосходящего и Аскара. Ольг был самым непредсказуемым в бою, и Симе он очень нравился как противник. Пров поначалу относился к девочке снисходительно, но когда не смог ни разу победить, обозлился. Ильм — очень гибкий, с ним было трудно сражаться: Сима теряла свое преимущество — быстроту. Остальные — равны как бойцы, и Сима запомнила только Атена, и то потому, что тот все время возился с лошадьми. Остальных путала: Матью, Грет, Якон, Дим, — никак не могла выучить, кто из них кто. Хотя нет, Дима она выделяла — на привалах он больше всех шумел, постоянно шутил. А Ильм любил напевать себе под нос, очень тихо, но голос был приятный, и Сима жалела, что он ни разу не спел громче.

На привале ребята редко садились с ратниками. Рик этого не делал, а они не подходили первыми. Симе порой казалось, что к ним относятся настороженно, особенно после того, как начались тренировки. Ребята — чужаки, да еще и владели непривычной школой фехтования, а это не могло не тревожить. Вот разве что Тимс с удовольствием присоединился бы к их компании, но Рик был для него сэтом, и парнишка не решался.

…«В степи не бывает миражей», — прищурилась Сима, глядя вперед. Шел третий день пути по монотонной, ровной земле, и возникшее на горизонте казалось чудом. Небольшая рощица похожих на клены деревьев с листвой золотого цвета. Ветра не было, но ветки слегка покачивались, и в воздухе разливалась еле слышная музыка — листья не шумели, а нежно перезванивали при столкновении.

— Ну, сейчас начнут одежду рвать, — проворчал Аскар, но совершенно не зло, а скорее добродушно.

— Что это? — выдохнула Аля.

— Добрая примета, — улыбнулся ведун. — Золотая роща, подарок путникам.

— А можно поближе посмотреть? — с надеждой повернулась к нему девочка.

— Можно, конечно, можно!

Ребята поскакали к роще. Это было упоительно — лететь на мчащейся галопом лошади по бескрайнему полю, в этом звенящем воздухе, навстречу золотому сиянию. Сима засмеялась — последний раз с ней такое происходило, когда она летала во сне. Все обиды, мрачные мысли уносило бьющим в лицо ветром...

— Э-э-эй!! — закричал Влад, пришпоривая коня и обгоняя ребят.

Но ненадолго — Рик ударил пятками своего жеребца и тут же обошел Влада, а сзади уже летел Тимс на рыжей лошадке с длинным, струящимся хвостом. Сима не выдержала и тоже бросилась в погоню.

Остановили коней у самых деревьев. Сима протянула руку и потрогала ветку — листья живые, совершенно обычные на ощупь, и непонятно, почему же звенит воздух. Интересно, на деревья были привязаны тонкие ленты, обрывки материи, длинные кожаные полоски, кусочки шкур.

Аля соскочила с лошади и, ведя ее за узду, вошла в рощу.

— Ребята! Как тут пахнет!

Сима торопливо последовала ее примеру. Пахло действительно здорово: как в лесу после дождя, когда лезут из-под листвы грузди и поднимается, высыхая под солнцем, трава. Сима прижалась к стволу, щекой ощутив теплую кору.

Подъехали остальные. Талем тоже соскочил с седла.

— Что это за веревочки? — повернулся к ведуну Влад.

— Есть такая легенда, очень старая, — Талем погладил ствол ближайшего дерева. — В таких рощах живет Счастливый дух. Такой добрый, что одаривает своим теплом всех, кто придет к нему — всех без разбора. Берите, несите с собой, будьте счастливы и дарите радость другим. Но только дух так погружен в свое безмятежное состояние, что может забыть о побывавших у него в гостях. И чтобы напомнить о себе, нужно оставить ему подарок — обрывок одежды. Да не просто так привязать к ветке, а сказать, что же тебе нужно для счастья. И если он не забудет, то обязательно выполнит желание.

— Это только сказка, да? — грустно улыбнулась Аля.

— Не знаю. Может быть, да, а может быть, нет. Никто же не знает, вспомнил ли о нем дух.

— Значит, желание... — Славка вытащил нож, отвернул подол рубахи и решительно отсек узкую полоску. Чуть приподнялся на цыпочки и обвязал ствол. — Вернуться! Что же еще нужно?

— А обязательно говорить вслух? — спросила Аля.

Ведун покачал головой, и девочка без сожаления потянула с волос ленту.

«Для счастья... Пусть Алешка на меня не злится, ладно? И чтобы не сбылось то предсказание, ну, чтобы я не привела того, кто мне дорог, к самому страшному испытанию. Ну, пожалуйста, ведь не все предсказания сбываются, с него уже хватит...»

«Хорошо, что много ткани подгибают», — порадовалась Сима, отпарывая ножом ленту от подола. Выбрала молодое деревце с нежной, еще не загрубевшей корой: «Я не хочу больше убивать. Пусть мне не придется этого делать».

Влад залез в развилку и, удобно там усевшись, обвязал лоскутом самую верхушку дерева: «Я хочу, чтобы Костя нас дождался. Ну, не только, конечно, он, пусть все дождутся. Пусть у Кости все будет... блин, ну хорошо-то сейчас ему всяко не будет, но пусть хотя бы нормально!» Хлопнул ладонью по стволу и спрыгнул на землю.

— Дай нож, — попросил Алешка Славку.

«Не должно, ни за что не должно случиться то... ну, которое случится до полудня. Пусть исполнится второй путь! Алька, она, конечно, зараза, но только не первое предсказание!» — мальчик с силой затянул обрывок ткани — так, словно от крепости узла зависело исполнение желания.

Ребята вышли из зарослей, только Рик застрял, беззвучно шепча над лоскутком. Даже Талем не обошел вниманием золотые деревья — на одном развевался кусочек кожаного шнурка от его плаща. Тимс и еще несколько воинов, в основном те, кто помоложе, торопливо выбирались из глубины рощи.

Деревья осталась далеко за спинами, когда Сима сообразила — напряжение, стоявшее все это время между ребятами, исчезло... И на следующем привале ратники не сторонились чужаков.

Сима обнаружила, что Дим знает множество походных баек, а Грет может научить читать следы. Влад ходил за ним по пятам и восхищенно бормотал: «Как в кино!» Потом пришлось объяснять, что же это такое — кино. А у Маши нашлось бы, о чем поговорить с Атеном, знатоком лошадей. Сима часто вспоминала о девчонках, оставшихся у Ласка. Ни Антона, ни Костю она не успела как следует узнать, а Маша и Лера стали ей близки. Хотя сами девочки вряд ли догадались бы об этом, так немногословна и замкнута Сима. А сейчас девочка думала: Лере был бы интересен Талем, она любила такие разговоры — о прошлом, влияющем на настоящее и будущее.

Аля перенесла свою язвительность на Влада, что доставляло и им, и окружающим удовольствие. Влад, когда Аля его доводила, становился не менее острым на язык, и следить за их перепалками было увлекательно, особенно когда все эти реплики направлены не на тебя.

Сима как раз прислушивалась, как Аля с Владом сцепились в очередном словесном поединке, когда Талем предостерегающе вскинул руку. Отряд ехал по степи, и далеко за спиной остались невысокие горы — их прошли вчера за один переход.

— Что? — коротко спросил Аскар.

— Рядом кто-то есть. Следят за нами, мне и раньше что-то такое казалось, но так... слишком смутно и редко, думал, обманываюсь. А сейчас вот точно есть — следят.

— Казалось! Дракон тебя раздери — не мог раньше сказать?! — рассердился Аскар. — И давно?

— Начиная от Рамана.

— Что еще чуешь, ведун? — нахмурился тэм.

— Подождите.

Талем проехал чуть вперед, остановил коня. Аскар, хмуря лохматые брови, внимательно наблюдал за ним. Ведун галопом объехал замерший отряд, вернулся.

— Странно ... Следят за нами, и словно не люди.

— А кто? Зверье за нами из Рамана тащиться будет, что ли?

— И не зверье, вот что странно...

— А что тогда? Привидение утопшего по пьяни лешего? — рассердился Аскар.

— Нет, это Волки! — раздался голос Рика. — Талем, ты же сам говорил — у них души нет! Люди — и не люди.

Сима опустила поводья и схватилась за пояс — но пальцы не нашли меч.

Глава 13

Конь оказался умница — молодой, резвый, его не нужно было понукать, и он с удовольствием мчался следом за остальными. Алешка мог сосредоточиться на том, чтобы удержаться в седле. Как Талем выбирал направления, было непонятно, но вот уже несколько часов отряд несся по степи. Сначала строго на восток, потом чуть свернули. Ведун как-то разом осунулся, и напоминал Алешке хищную птицу. Аскар не сбавлял темп, послушно следуя за Талемом. Иногда оглядывался, окидывал взглядом скачущих следом, и тогда мальчишка видел его хмурое лицо.

Славка смотрел на сотника не менее зло: тот опять отказался дать ребятам оружие: «Это бой! Не тренировка! Мне не нужны неожиданности в собственном тылу!» Сима попыталась уговорить Тимса — Алешка видел, как она что-то быстро доказывала ему, — но парнишка испуганно глянул на Аскара и покачал головой.

Пыль скрипела на зубах, очень хотелось пить. Во фляжке плескалась вода, вот тут, совсем рядом, ударялась в тонкие стенки, но протянуть руку и открыть крышку нельзя: Алешка точно не удержится в седле. Мальчик с завистью посмотрел на скачущего неподалеку Матью — тот ловко, одной рукой, управился с фляжкой и жадно глотнул воду. Мальчик облизнул пересохшие губы.

Степь сливалась перед глазами. Наверное, так же скакали из Росвела, но Алешка не помнил ту ночь, так плохо ему тогда было. А если Алька сейчас упадет с лошади... Талем вскинул руку. Остановились. Алешка тут же схватился за фляжку. Теплая вода мгновенно растворилась в горле.

Ведун соскочил с седла, лег ничком на землю, обхватив голову руками. Полежал так несколько мгновений. Пыль осела на его голубом плаще. Поднялся, провел ладонью по мокрому от пота лицу, размазывая грязь.

— Окружили. Там, — ткнул рукой на северо-восток, — их чуть поменьше. Но все равно...

У Алешки перехватило дыхание, и он сжал фляжку. Что же, все?..

— Поменьше, это сколько?! — разозлился Аскар.

— Больше нас, — поднял на сотника глаза Талем.

Чуть слышно прошептала что-то Сима. Аля зажала себе рот ладонью. Сердце у Алешки то колотилось в горле, то падало в желудок.

— Святой Вакк! — тихо выдохнул Рик.

Сотник зло дернул головой и выругался. Алешка не понял почти ничего из его страстной речи, но догадался, что это местный аналог русского мата.

— Ты, — без всякого этикета повернулся тэм к Рику. — Не высовывайся! Этот бой для того, чтобы ты выжил, и не лезь, ясно?!

Рик хотел возразить, но прикусил губу.

«Успокоиться! Только моей истерики тут не хватало!» — пока Алешка пытался взять себя в руки, Аскар уже выдал распоряжения. Отряд встал кругом, в центре — ребята и ведун. Филат пристроился рядом с Риком и обнажил меч. Матью и Якон вытащили арбалеты.

Вовремя — на горизонте показались черные точки. За спиной крикнул Ильм, Алешка оглянулся — и с той стороны приближались Волки.

— Арбалетов мало, — сквозь зубы процедил Аскар, глядя на всадников.

Волки сужали круг. Они не торопились — дичь загнана.

— Как в кино, — рассмеялась Алька, и Алешка испугался — такой неестественный, резкий был смех, и через него вот-вот могли прорваться слезы. — Правда, же? Смотрите!

Талем быстро наклонился к Але, сжал ей виски ладонями. Девочка дернула головой, пытаясь вырваться, но ведун удержал.

Ратники вскинули арбалеты, но только Якон успел выстрелить… Короткий вскрик — и вот уже они оба выпали из седел, у одного стрела торчала в горле, у другого в глазнице. Алешка с трудом подавил рвотный позыв. Матью упал совсем рядом, и его кровь быстро впитывалась в землю.

Волки стягивали кольцо. Их действительно больше, навскидку — почти в два раза, чем взрослых бойцов в отряде Аскара. И только у двоих арбалеты.

«Почему они не стреляют?» — поразился Алешка.

Один из преследователей чуть тронул пятками коня и выехал вперед. Спокойно, словно не к врагам ехал. Алешка поразился — он представлял Волков совсем иначе, а в ведь-озере не рассматривал, не до того было. Русая короткая борода, светлые волосы, стянутые кожаным шнурком, прямая осанка, — этот Волк походил на витязя из русской сказки. Вот только глаза светлые, совершенно пустые, и Алешку передернуло от отвращения. Теперь он понял страх Рика: человек с таким взглядом может убить не то что легко, а даже не задумываясь, — так, как кто-то другой взмахом руки отгонит жука. Алешка облизнул пересохшие губы. Как же страшно было Даню!

Вожак — а это был именно он, недаром у седла болтался не серый, как у всех, а белоснежный волчий хвост — посмотрел на Аскара и неторопливо произнес:

— Отдайте нам мальчишку. Вы же не хотите, чтобы его зацепило в бою.

Алешка не видел лицо сотника, но легко представил, какую тот скорчил рожу.

— Попробуйте, возьмите, — выплюнул Аскар.

— Зря, — заметил вожак, внимательно осматривая ребят.

«Он не знает, кто из нас княжич!» — сообразил Алешка. Но вожак уже рассмотрел меч на поясе Рика, единственного из детей, и тень усмешки тронула его губы.

...Словно серая тень метнулась к земле — так стремительно вожак наклонился с седла и выпрямился. Брошенный из-за спины тэма нож прошел мимо.

— Я не хочу, чтобы мальчишку ранили, — равнодушно уронил вожак. — Иначе мы бы давно перебили вас. Отдайте нам его сразу.

— Конст? — вдруг прервал вожака растерянный голос Талема.

Ведун выехал из круга, жестом отодвинув с дороги Грета. Аскар, пораженный его вмешательством, даже не успел возразить, а тот уже обогнул сотника и остановился перед противником.

— Конст, ты?

Вожак помолчал, разглядывая ведуна, потом ответил:

— Конст — так звали человека.

— Тебя звали этим именем шесть лет назад.

— Может быть, — слова падали как мелкие камешки на песок. — Я уже не помню. Ты хочешь умереть первым?

— Подожди, Конст, вспомни!

Талем вскинул голову, в упор уставился на вожака. Тот моргнул, и тогда ведун с силой дернул завязки плаща, словно ему не хватало воздуха. Плащ упал, и Алешка вздрогнул — на Талеме не было кольчуги. Ведун чуть выгнулся, глухо застонал, на ткани стали расплываться темные пятна, словно он вспотел от тяжелой работы.

— Вспомни! — прокатился по степи голос ведуна с силой, недоступной человеку. — Высшая школа святого Крония! Десять лет назад двое выпускников стоят перед князем Отином и присягают ему на верность! Ну же! — Талем рванул ворот рубахи, нашарил цепочку и протянул медальон на ладони. — Мы с тобой в один день получили вот это!

Вожак чуть прикрыл глаза, боль разлилась по его лицу. Ветер взбил пыль у копыт лошадей, очень странный ветер, он крутился волчком между Талемом и Констом. В воздухе засвистело, сильный порыв сорвал траву, и черная полоса земли пролегла между двумя всадниками. Ведун кричал что-то про школу, мальчишеские клятвы и высший дар. Вожак все чаще кривил губы, наклоняя голову против ветра. В воздухе уже не свистело, а выло.

— Хватит!!! — заорал вдруг Конст так, что конь под Алешкой дернул головой и отступил назад. Вой прекратился, ветер утих, так и не затронув ребят.

— А теперь ты вспомни! — глаза у вожака полыхнули яростью. — То восстание шесть лет назад. Мы стояли с тобой на крепостной стене, помнишь?! И видели в бойницы, как сжигают наших жен. А где был тот князь, которому мы присягали на верность?! Где?! Он прятался за стенами замка, а наших сыновей — ты помнишь, они же родились в один месяц, и мы всегда шутили по этому поводу, — наших сыновей зарезали у нас на глазах! Это ты помнишь?!

Талем опустил голову.

— Вижу, что помнишь. Ни одного черного волоса не осталось. Все сединой взялось. И я помнил — долго помнил! Да так, что душу жгло! Школа святого Крония, говоришь? Я был хорошим учеником, это ты не интересовался боевой магией. Я-то знал, кто такие Волки... и чем заканчивается их обряд! Не жжет мне душу больше, — все, замуровали мне ее. Как ты посмел до нее достучаться!

— Посмел, потому что ты был моим другом. И потому, что я не отдам тебе княжича. Конст, зачем тебе мальчик? Вам предложили хорошие деньги? Князь заплатит вам больше.

Вожак рассмеялся, да так, что у Алешки холод прошелся по позвоночнику.

— Волки не принадлежат никому, над нами нет князя, и потому нет предательства. Достучался ты до меня, до ненависти моей. Я пацана не продам, нет, ни тебе, ни кому другому. Вот как моего сына зарезали, так и Отин пусть полюбуется: я у него на глазах наследничку-то горло перережу.

— Ты много говоришь, — вмешался один из Волков, жилистый мужчина с арбалетом в руке. Вскинул и навел оружие на ведуна.

— Тут командую я! — взревел Конст.

Волк опустил арбалет и метнул на вожака такой взгляд, что стало ясно — среди них идет своя война за власть.

— Конст, ты вспомнил о моем сыне, — севшим голос сказал ведун, — Так вот, этот мальчик... Когда он остался без матери, я потерял семью — и я стал ему не только учителем, но и... Ты же был ведуном, услышь! Все, что у меня оставалось, что не мог отдать сыну, я отдал ему.

Алешка услышал, как прерывисто вздохнул Рик.

— Ты хочешь второй раз убить... — голос у ведуна прервался.

— Тебе будет уже все равно, — коротко усмехнулся Конст. — Ты к тому времени будешь мертв.

Талем потянул за тонкий шнурок, почти незаметный рядом с цепью медальона. Вытащил из-за пазухи маленький мешочек. Чуть помедлил, снял шнурок через голову, рассыпав по плечам седые волосы, и протянул Консту. Мешочек качнулся и замер между ведунами.

— Возьми. Потом, после всего... тебя не нашли. Думали, что погиб... Я сначала не верил, не чуял твоей смерти, а потом да, как холодом пахнуло. Видно, как раз тогда душу-то тебе и замуровали. Сам я и своих хоронил, и Сельму с Витом. Мальчишки-то наши всю жизнь вместе были, друзья-поверенники. Вот их в одной могиле и положил. Земля это оттуда.

Ведун тронул коня и приблизился к Волку:

— Бери. Все равно меня убьешь, я с ними и встречусь.

Конст медленно, словно пересиливая себя, протянул руку и принял мешочек. Алешка затаил дыхание — мелькнуло в лице Волка что-то человеческое. Словно и глаза цвет поменяли.

— Уходите, — глухо сказал вожак. — Вон отсюда.

Талем удивленно взглянул на него.

— Вон отсюда! — зарычал Конст.

— Ты что?! — взвился Волк, который и раньше возражал.

— Встретимся на кругу, а пока я вожак! — прикрикнул Конст и круто развернул коня. Выдохнул что-то резкое и помчался, с силой пришпоривая жеребца и уводя за собой остальных. Только несогласный с ним воин чуть отстал и бросил злобный взгляд на ведуна. Аскар рванул поводья, лошадь взвилась на дыбы, закрывая Талема. Брошенный нож пришелся как раз в седельную сумку с запасным оружием. А Волк уже мчался прочь.

Талем слабо улыбнулся, покачнулся в седле и потерял сознание. Сотник не успел подхватить, тело ведуна сползло на землю. Княжич подбежал к Талему и первым делом схватил медальон. Алешка мельком удивился: изумруд пропал, на его месте торчал кусок гранита.

— Он все силы отдал! — со слезами в голосе крикнул Рик.

— Уходить надо, — бормотал Аскар, глядя, как Филат протирает мокрой тряпкой лицо и грудь ведуна. — Леший знает, что там у них за круг.

Талем открыл глаза и сел, тяжело опираясь о землю:

— Не волнуйся, кое-какое время у нас есть. Успеем решить, куда дальше пойдем. Старый путь нам заказан, если они от Рамана за нами следили, то — кто ведает! — может, и про мастера Турмана узнали. Да и похоронить убитых надо. Домой не довезем, а раз так — надо воинов на поле боя предать земле, — говорил ведун шепотом, словно сорвал голос, когда кричал на всю степь.

Ребята, не дожидаясь приказа, спешились.

— Зря вы не дали нам оружие! — высказался Славка.

Аскар только рукоймахнул и пошел к убитым.

Когда могилы вырыли, ведун окончательно пришел в себя. Камень в медальоне хоть и не сверкал, но и не казался куском гранита — проступала зелень. Ребята стояли рядом с Талемом и смотрели, как на плащах опускают погибших. Потом краями этих же плащей закрыли им лица. К могилам подошел Тимс и бережно положил туда ножи. В глазах у парнишки блестели слезы, но он сдержался и, вскинув голову, медленно отошел к остальным.

— А почему мечи не кладут? — шепотом спросил Влад, кивнул на лежавшее в траве оружие. Рик вскинул удивленные глаза:

— Ты что, нельзя. «Меч воина должен продолжить служение», — процитировал он.

— Иди, — перебил их Аскар. — Они защищали вас, вы первые...

Алешка растеряно оглянулся на Рика, а тот вытащил нож и шагнул к могиле. Отсек прядку волос и высыпал на грудь убитому. Шагнул к другой яме.

— Так нужно, — тихо сказал Талем ребятам, — Матью и Якон защищали вас, значит, вы должны дать им в дорогу благословение. Идите, только по двое у могилы не стойте.

Славка кивнул и пошел. Алешке пришлось взять нож у ведуна. Стоя над могилой, он пытался вспомнить — а что же он знает об этих ратниках? Получалось, что ничего, и это заставляло глотать застрявший в горле комок стыда.

После ребят пришла очередь соратников. Они бросили в могилы по горсти земли. Воинов было мало, и земля только чуть прикрыла плащи. Дальше засыпали без обряда. Талем встал в изголовье и неторопливо заговорил на непонятном языке. Алешка повернулся к Рику, но тот покачал головой:

— Я не все понимаю. Это молитва духам первых воинов. К ним на нашем языке не обратишься, только на старом.

Тимс все-таки не выдержал и всхлипнул. Аскар подошел, положил руку ему на плечо. Не успокаивая, даже не глядя на парнишку, но тот замолчал.

Алешка сам был готов разреветься, не столько от печали по погибшим — он еще не успел их узнать — сколько от гнетущей атмосферы и пережитого страха. Алька, стоявшая рядом, вдруг качнулась и уткнулась лбом мальчику в плечо. Тот вздрогнул от неожиданности и тут же замер — девочка плакала, вздрагивая и слизывая с губ слезы.

— Вот и она — Белая пустошь Княгини Заны, — остановил коня Талем.

Второй день после встречи с Волками отряд ехал по степи, уходя все дальше в сторону от первоначального маршрута. Точно на пути лежала пустыня. Как сказал Аскар — лишний шанс, что Волки за ними не сунутся. После того, что ведун рассказал на привале, у Алешки пропало желание туда лезть, но по-другому уйти не получится. Талем все еще не восстановил силы и не мог сказать, есть ли за ними погоня. Более циничный тэм склонялся к мысли: «Тот волчара, что нож кидал, власть делить будет, это как дракону свою задницу увидеть. А уж он-то нас не отпустит».

Алешка с удивлением смотрел вперед. Он плохо представлял себе, как начинаются пустыни, но уж точно не так. Степь словно отсечена гигантским ножом, и дальше ни травинки, ни кустика: до горизонта тянется светлая гладь песков, кое-где смятая барханами.

— Поехали, — Аскар тронул поводья.

Когда конь ступил на песок, Алешка задумался, вспоминая все, что говорил Талем о Белой пустоши.

Опасность для путешественников представляли не столько отсутствие воды и дров для костра, жара днем и холод ночью, сколько водившиеся тут заволоки. Как понял Алешка, были эти животные похожи на черных догов, вот только совершенно лысых. Жили заволуки большими стаями, так и охотились. Предпочитали мясо, это и стало их проблемой. За границы песков зверюги не выходили, и когда подъедали всех живущих в округе, то начинали голодать и через несколько поколений вымирали, оставалось с десяток особей. За это время добычи прибавлялось, и заволуки снова начинали жить королями, плодя потомство, обреченное на голод. Ведуны научились рассчитывать жизненные циклы заволуков — и, по утверждению Талема, сейчас был самый удачный момент, чтобы пересечь пустошь. Все бы хорошо, да вот только у человека против этого хищника шансов выстоять почти нет. Как только воин вступал в бой с заволуком, то с первым же взмахом клинка начинал терять память. И чем дольше длился бой, тем больше забывал человек — год, три, десять... Забывал все происшедшее с ним, друзей и врагов, приобретенных за это время, забывал и воинское искусство. Заволуки гибкие, хитрые звери, они могли затягивать бой, а потом легко перегрызали горло бойцу, ставшему беспомощным ребенком. На схватку с ними решались только старые, опытные воины.

— А почему их нельзя убивать из арбалета? — спросила тогда Сима.

— Живучие очень, — покачал головой Талем. — Ранить можно, а потом, если повезет, добить. У некоторых это получалось, да только по десятку лет теряли. Потом и не помнят, как в пустыне очутились да куда шли. Чтобы убить заволука из арбалета, надо попасть ему в глаз или перебить вену на горле, да только это очень шустрые звери — на месте не стоят. Вроде бы, вот она цель — летит болт, а заволука уже нет, в последнюю секунду уходит. А то и просто башкой мотнут — и болт мимо.

Дрова экономили: развели маленький костер, только-только сварить ужин. Ели молча, лишь Влад недовольно бурчал себе под нос да порой громко и ехидно цеплялся то к не совсем доваренной каше, то к «россказням» о заволуках, то к Аскару, заставлявшему тренироваться даже тут. Впрочем, о последнем он предпочитал говорить потише. Ворчание Влада не раздражало Алешку, оно было привычным и успокаивающим. А вот Алькино молчание ему не нравилось категорически. И не ему одному, ведун тоже поглядывал с тревогой, но ничего не делал — то ли еще не набрался сил, то ли берег их для дальнейшего пути. Алешка поделился своей тревогой со Славкой, отведя его в сторону.

— Ничего, выдержит, — жестко отозвался тот. — Сколько уже всего было, и нормально.

Алешку поразил его тон, и упрек сам собой сорвался с языка. Славка только больше разозлился:

— Послушай, у Али характерец еще тот. Да Сима быстрее сорвется, чем она. А все эти слезы, это так — выплакала и забыла. Никуда не денется, оклемается!

— Я что-то пропустил?

— Это как?

— Ну, она что, тебе какую-то гадость сделала, чего ты злишься?

Славка сел, давая понять, что разговор будет не на минуту. Алешка последовал его примеру, растянувшись на остывающем песке. Интересно, почему ночью будет холодно? Сейчас совсем неплохо лежать вот так, под вечерним солнцем.

— Не люблю я ее, — наконец признался Славка. — Чего она к тебе цепляется? Да еще так... по-подлому. По самому больному место ударить норовит.

Алешка поморщился, вспоминая Алькины выходки. Да уж, знала, чем цеплять. И в то же время, была в ней какая-то беззащитность: тогда, в Лабиринте, и когда хоронили погибших. Но сказать это Славке он не мог, потому что и сам не понимал, как один человек может быть таким разным. Одну Алькину ипостась мальчик был готов задушить собственными руками, другую же хотелось оберегать и прятать от всех страхов, особенно после того предсказания. Если бы Алешка мог хоть чем-то ее подбодрить! Но он не знал — как. Спросить: «Устала?» Вот идиотизм, как будто и так не понятно. Да и язычок у Альки — как ответит, так ответит. А если предсказание сбудется?! Случится — и все. При мысли об этом у Алешки руки-ноги ватными становились. Хотелось закрыть Алю от всех бед, что свалились или могут свалиться на нее. Жаль, что нельзя рассказать об этом Славке. Не нужно, чтобы об этом знал кто-то еще. А еще мальчишке смутно казалось, что своими словами он даст предсказанию лишний шанс стать реальностью. А пока о нем не говорит — вроде бы ничего и нет.

Славка не дождался ответа и перевел разговор:

— Помнишь, там, у Ласка, как мы по ночам трепались? О доме... Знаешь, когда тебя в подвале заперли, я не мог на своем месте спать, — Славка неловко усмехнулся, — Перелег, а затылком чувствовал, что тебя нет.

«Славку я тоже не всегда понимаю», — решил Алешка.

— Ну и перепады у тебя. То как... ну, не знаю, шарахаешься от меня, то вот...

— Дурак я, — серьезно поделился Славка ценным наблюдением.

— Угу. А подробнее?

Славка запустил пальцы в песок, набрал в горсть и начал пересыпать из ладони в ладонь. Мелкие песчинки тонкой струйкой вытекали сквозь пальцы. Алешка терпеливо дождался, когда высыплются все, и повторил свой вопрос.

— Знаешь, я думал, такое в книжках бывает, — еле заметно усмехнулся Славка. — А вот облом, все в реале точь-в-точь. Когда нас Волки окружили, я решил — все, капец. Только бы убили сразу, чтобы не мучиться. Вот и не вернулись мы домой... А когда они ушли, меня пробрало — это что же, может в любой момент произойти какая-нибудь гадость, из-за которой мы можем погибнуть или не вернуться? Что же я, как осел, уперся и ничего, кроме возвращения, не вижу, — я ведь могу и не успеть ничего! Нельзя откладывать на потом! Даже если что-то не хочется делать по глупости или из-за неловкости, ну, то есть, не хочется делать, а хочется, чтобы было. Вот и тянешь время, авось, все и так образуется. А фигушки, «потом» может и не быть.

— Не знаю, — покачал головой Алешка. — Жить и думать, что в любую минуту что-то может случиться, как-то... Я бы не хотел.

А сам подумал: а ведь он боится предсказания, и про Альку, и про себя самого. Лучше бы не ходил в Сердце Лабиринта! Озноб прошел по коже, стоило вспомнить увиденное там.

— Я предсказание видел, — уронил Алешка. — Я тебе рассказывать не буду, противно очень. Я не могу каждую минуту ждать его. Помнить-то помню, но ждать — это же спятить можно.

К месту стоянки мальчишки вернулись, только когда их шуганул Дим. Аскар сидел перед картой и водил по ней пальцем. Недовольно зыркнул, но ничего не сказал.

Мальчишки поспешили лечь. Ведун оказался прав — чуть только солнце задело краем горизонт, как начало стремительно холодать. Ребята спали на одной шкуре, укрываясь двумя, брошенными друг на друга. Девчонки в центре, остальные по краям. Влад недовольно морщился — прядка Алькиных волос попала ему на лицо, — но не просыпался. У Алешки проскользнула досада: если бы они не трепались так долго со Славкой, то сейчас он мог бы лежать на месте Влада.

Уснул Алешка быстро и увидел очень яркий сон. Он шел через пыльную, давно заброшенную комнату. Вдоль стен выстроилась старая, скособоченная мебель, покрытая пожелтевшими газетами. На одном из шкафов стояла клетка с оторванной дверцей. В клетке торчало пыльное чучело попугая. Когда Алешка проходил мимо, птица открыла глаз и ехидно спросила:

— Куда пр-р-решь, дур-р-рак?

Мальчик вздрогнул, но птица замерла и снова стала похожа на чучело. Пробираясь между стульями, вышел к двери — деревянной, тонкой, как в квартире между комнатами. Только очень старой, покрытой облупившейся тускло-голубой краской. Потянул за ручку, и дверь, не скрипнув, открылась. В лицо ударил соленый ветер, принесший запах воды и крики чаек — за порогом раскинулся океан.

Алешка шагнул на влажный песок. Белая птица пронеслась над головой, тоскливо крикнула. Неслышно подошел каурый конь и толкнул в плечо мордой. Уходить отсюда не хотелось, но Алешка вскочил в седло и помчался вдоль берега. Раз есть конь — надо ехать, в этом была неумолимая логика. А потом на горизонте показалась белая точка. Она все приближалась, и стало видно, что это конь с огромными белоснежными крыльями. Пегас сделал над океаном крутой разворот, чуть не коснувшись крылом воды, и опустился прямо перед мальчиком. Верхом на нем сидела Аля. Она звонко рассмеялась к Алешиному изумлению. Крикнула:

— Догоняй! — ударила босыми пятками по белым бокам и помчалась по самой кромке воды...

Аля слышала, как вернулись мальчишки, и продолжила притворяться спящей. Ей никого не хотелось видеть, и не было желания ни с кем говорить. Страх все еще не отпускал. Раз за разом девочка прокручивала перед глазами одну и ту же сцену: вот всадники окружают их, вот падают убитые, а вот Волки смотрят на ребят. Была бы хоть малейшая щель в окружавших врагах, Аля бы точно заверещала и бросилась в степь. Наверное, так чувствует себя зайчонок, когда над ним в степи кружит хищная птица. С трудом верилось, что Волки ушли. Но страх не исчез, продолжал терзать. Если бы Алька могла хоть кому-то выговориться, выплакаться... Чтобы ее пожалели, вытерли слезы и вообще обошлись бы, как с маленьким ребенком, утешили и убаюкали. Но приходилось быть взрослой, только так можно здесь выжить. Алька с досадой вспомнила все свои выходки там, дома, когда она пыталась продемонстрировать родителям: я уже взрослая, я уже самостоятельная и сама знаю, что для меня хорошо, а что плохо. Дура!

Как хотелось, как безумно хотелось, чтобы хоть кто-нибудь просто спросил: «Как ты? Трудно?» Хоть кто-нибудь! Никто не спросит, никто не пожалеет. Кому она тут нужна? Если бы она, Алька, осталась у Ласка, а на ее месте был бы кто-то другой: Лера или Маша, о ней бы и не вспомнили! Вон, про девчонок ни разу никто даже не заикнулся. И Алешка бы тоже. «Только не реви!» — прикрикнула она сама на себя. Ну, не вспомнят, а разве должны? Разве обязаны они помнить о ней? Ни капельки!

Дорога в песках оказалась еще более монотонной, чем по степи. Да и пить хотелось намного сильнее. Аскар высчитал, что на путешествие уйдет четыре дня, и четко разделил воду. Влад помнил, что сегодня можно сделать из фляжки еще целых шесть глотков. Конечно, никто не считает, сколько именно он выпьет, но мальчик понимал, что больше нельзя, иначе к концу пути останется без воды. Нет, поделиться с ним, может, и поделятся, оторвут взрослые от себя, но как потом ребятам в глаза смотреть? Влад усмехнулся мысленно: «Вот уж точно, с кем поведешься...», — и бросил взгляд на Алешку. Да, его «моральные терзания» слишком глупые и детские для этого мира, но, черт возьми, Влада начали волновать совершенно дурацкие вещи. Например, доказать Аскару, что они вовсе не маленькие ребятишки. Или не зарыться от ужаса в песок, когда по ночам прилетает далекий, еле слышный вой. Или вот сейчас, с водой. «Мда, еще немного — и я начну терзаться тем, что кланялся Ласку, когда тот проезжал по саду. Нет, это уж дудки, облезете и неровно обрастете!»

Влад посмотрел, чуть прищурившись, на солнце — оно подбиралось к зениту, а, значит, скоро привал. На второй день пути сменили график: спали днем, в самую жару. А потом ехали до темноты, сколько позволял тусклый свет заката. Так легче, а то в первый день чуть до обмороков дело не дошло, да и коней жалко. Хоть и делились с ними водой, да сколько ее хватало для таких животных. А за вечер и полночи, когда становилось прохладнее, преодолевали большую часть отмеренной на сутки дороги то галопом, то рысью.

«Жаль, что тут нет кактусов», — с легким сожалением подумал Влад. Было бы очень интересно посмотреть «вживую» колючих метровых уродцев, каких показывали в фильмах. Фууу, ну и пекло! Нос вон клочками облазит. На песок смотреть страшно — кажется, что над ним дрожит раскаленный воздух. Влад тронул языком потрескавшиеся губы. Один глоток. Только один.

Аскар махнул рукой. Привал! Влад с облегчением скатился с седла. Хоть и привык к скачке, все равно после долгих переходов очень болезненно ощущается каждая мышца. Нет, есть же маньяки, для которых конные прогулки — самый желанный вид отдыха! Но думал так Влад только в минуты сильной усталости, он научился любить коней и подозревал, что дома будет по ним скучать.

«А вот и кактусы, — обрадовался он, окидывая взглядом место привала. — Только почему они фиолетовые?!»

Громко присвистнул Славка.

— Дракон меня оближи, — выдохнул прибившийся к их компании Тимс.

Кактусы торчали двумя ровными, как по линейке, шеренгами. Огромные, ростом с Влада, они походили на двузубые вилки, щедро украшенные длинными шипами. Толстые мясистые растения отливали в ярких лучах солнца фиолетово-розоватым оттенком.

— А ты говорил, что тут ничего такого не растет, — с претензией заметил Рик Талему.

— Не растет, — развел руками ведун, — И не живет... такое, — севшим голосам добавил он.

Алька взвизгнула, Влад открыл рот: между фиолетовых колонн, уходивших за горизонт, неторопливо полз большой блестящий крокодил. Его зеленая шкура лоснилась так, словно животное только что вынырнуло из речки. Вот крокодил повернул морду и посмотрел на людей. Очевидно, отряд его не заинтересовал, он торопливо развернулся и скрылся из виду.

— Твою мать! — высказался Влад.

Ближайший к ним кактус треснул, и на одном из отростков стремительно распустился алый цветок. Потом следующий кактус выкинул такой же фокус, цветы пошли вспыхивать один за другим. Талем рассмеялся:

— Это же мираж, как я мог забыть! Просто в Белой пустоши они вот такие причудливые. Это даже не простые миражи. Тут все намного сложнее и интереснее!

— Чем же? — тут же поинтересовался Влад. С одной стороны, стало спокойнее — мгновенно расцветающие кактусы наводили на нехорошие мысли о состоянии собственных мозгов. С другой — было безумно обидно, что никакой речки, в которой плескался крокодил, на самом деле нет, а значит, с водой они пролетели.

— Я читал отрывок из записок дрида. Были когда-то времена, когда они просто путешествовали и описывали все увиденное в своих дневниках. Жаль, что эти времена давно в прошлом. Так вот, там я встретил очень странные слова: «информационное поле». Что за выражение и откуда оно взялось, я не ведаю.

Влад хотел вставить, что он-то как раз в курсе, что это такое, но вовремя одумался. Талем же потом прицепится как клещ, и не отстанет, пока все не выпытает. Любопытства у ведуна побольше, чем вредности у Али.

Во время рассказа Талема меж кактусов прошествовало странное животное, напомнившее гибрид бегемота и слона, на нем сидел маленький, загорелый до черноты мальчик, укутанный в светло-голубую материю.

— Я понял так, что все, происходящее в мирах, все, что могло произойти, но по какой-то случайности не свершилось, все, что было выдумано или нарисовано, оставляет свой отпечаток в неведомых нам небесах. А вот эти миражи — отражение того пространства.

— Действительно... — растерянно сказал Славка.

Недалеко от них, буквально в паре метров, возник Костя. В той, земной одежде, со скрипкой в руках. Не глядя на ребят, он пристроил инструмент у подбородка, вскинул смычок и заиграл, вот только звук мираж не создавал. И только по стремительному полету руки и напряженному выражению лица можно было догадаться, что играет скрипач о чем-то неспокойном. Влад бросился к нему, но его перехватил Аскар.

— Пусти меня! — забился мальчик в жесткой хватке тэма. — Вы... блин, пустите! Это же Костя!

Аскар разжал руки, и Влад чуть не упал. Рванулся вперед, но друга уже не было. Влад сел и с отчаянием ударил ладонями по песку.

— Это только мираж, — мягко напомнил за спиной Талем.

— Да идите вы... — горько прошептал Влад. Он чуть не плакал от обиды.

— Все, представление закончено? — спросил Рик, глядя на увядающие цветы.

Словно в ответ из-за особо мясистого кактуса выскользнула девичья фигурка. Длинные темные волосы ниспадали на еще только намечавшуюся грудь. Короткое белое платьице, едва доходившее до середины бедер, перехвачено на талии несколькими золотыми цепочками. Широкие браслеты болтались на руках и ногах. Девочка была босая, но легко двигалась по раскаленному песку. Вот она приблизилась, плавным жестом отвела волосы от лица...

— Сима! Это же ты! — выкрикнула Алька.

Влад с сомнением посмотрел на девочку, повернулся, глянул на Симу. А что — очень похоже!

Девочка-мираж обвела всех взглядом, равнодушно-отстраненным, только на ведуна не посмотрела, да чуть дольше задержала его на Симе. Потом кивнула, щелкнула пальцами — во всяком случае, жест был таким, а звука опять не слышно — и поплыла по песку в странном танце, легком и в то же время очень эмоциональном. И Влад только сейчас понял, что девочке все-таки больно двигаться по раскаленному песку. Он узнавал движения Симы — такими они были на тренировках — но, сплетенные в танец, казались еще более красивыми, точными и гибкими.

Тимс завороженно выдохнул, когда девочка остановилась. Она даже не запыхалась, хотя Влад ожидал этого — очень уж реальным казалось это создание миража. Подошла ближе, остановилась рядом с первым кактусом. Вытащила из ножен на поясе нож. «Странно, вроде его не было», — успел подумать Влад. Затем она пристально посмотрела на Симу, подняла руку и быстро уколола себя ножом. Темная капля скатилась на песок, пробив в нем след, словно камушек. Девочка еще раз кивнула и исчезла вместе с кактусом и следами на песке — крокодильими и того странного гибрида.

— И что это было? — поинтересовалась Сима. — Это что — вариант каких-то событий?

Талем пожал плечами:

— Если бы я знал! Мне показалось, она хотела намекнуть тебе на что-то.

— Так! Привал сделаем в другом месте! — решил Аскар, вскакивая в седло.

Влад быстро, пока остальные рассаживались по коням, глотнул из фляжки. На сегодня оставалось четыре глотка. Нет, даже три с половиной, с досадой понял он, слишком уж пожадничал.

…С этого дня Тимс, который и так бросал на Симу излишне восхищенные взгляды, просто прилип к ней. Следовал за девочкой, как тень, приставал с расспросами и вообще предпочитал держаться поближе. Сима сносила все терпеливо, но без особого энтузиазма. Аскар этому не препятствовал. Может, имел свой резон, рассудил Влад. Или надеялся, что Сима чему дельному Тимса научит, или просто считал нелишним присутствие своего человека среди ребят. Не то чтобы тэм не доверял им, но настороженность сквозила. Влад как-то подслушал, как Аскар с досадой говорил ведуну:

— Не люблю, когда чего-то не понимаю. А их понять не могу, чего у них на уме да как себя поведут. Не наши они, не наших кровей. Простых вещей не знают, не понимают. Не дело, что княжич к ним привязался. Совсем не дело. Что с ними при дворе делать? Куда девать? Да они при первом же удобном случае выкинут, леший знает чего. Итак происхождение у Кира, ну, малость не того. А если он еще вот этих притащит? Поговори ты с ними, что ли, хоть как-то объясни, что, если княжич много им позволяет, то только из милости. А то ведь не понимают, святой Вакк, не доходит это до них!

Влад готов был биться об заклад, что Талем заметил его и специально позволил выслушать тэма.

— Да не из милости, сотник, нет. Княжич в кои-то веки себя просто ребенком чувствует, какая уж тут милость.

— Вот и не дело это! И рассказывают они такое, что хоть дракон уши отгрызи. Не бывает так, как они говорят. Машины какие-то, кино, этот, как его, леший раздери, иль-тернет.

Влад еле сдержался, чтобы не фыркнуть.

— Врут ведь, сочиняют как леший в постный день. А зачем? Может, они княжича с собой сманить хотят? А зачем он им? Вон как Кира похитили — совсем лешачьи проделки! И эти тут же... Нет, не нравятся они мне.

Влад потом долго думал: рассказать остальным или нет. Потом решил, что не стоит. Аскар все равно им ничего сейчас не сделает, ведун не позволит. А вот когда приедут, надо будет поосторожней себя вести. А сейчас незачем зря ребят волновать, и так забот хватает. Влад хмыкнул про себя: нет, это надо же, как его все остальные заботить стали. Он попытался на время выкинуть из головы подслушанный разговор, но тревога осталась.

…Вчера ночью вой заволуков звучал еще ближе, да и вода почти кончилась. До последнего дня пути оставался еще один привал, если, конечно, Аскар высчитал правильно. Кони устали, и гнать их галопом жалко, хоть часть поклажи и перегрузили на двух, оставшихся без хозяев.

Влад в который раз решительно отдернул руку от фляжки: нет, пить еще рано, надо потерпеть. Чтобы отвлечься, он принялся следить за Талемом. Ему категорически не нравилось, как ведун все время оглядывался. Неужели Волки все-таки пошли через пустыню? Как там Рик говорил: «Эти и к лешему в задницу сунутся». Мда... какой-то неудачный им достался мир. Вон, почитаешь, так обязательно пришельцы оказываются будущими великими магами или, как минимум, лучшими воинами мира. А тут то охотник за рабами, то Волки, то вот эти... заволуки. Воют, заразы, почище сигнализации на машине. И жара... одуряющая жара. Ребята загорели уже до черноты.

А тэм Аскар? Тот еще подарок судьбы. От скачки сил нет, а он опять со своими тренировками. Конечно, сотнику, в сущности, наплевать на него, Влада, но Аскар пообещал Славке, а в этом мире тэмы от своего слова не отступают. Нет, Влад совсем не против того чтобы научиться фехтовать. Тем более сам замечал, что стал двигаться более четко и гибко, да и мускулы пощупать теперь не стыдно. На вид не очень заметно, а так вполне ощутимо. Но одно дело — учиться в каком-нибудь монастыре под руководством мудрого строгого учителя или в лесу с благородным отшельником, как описывают в книгах. А прыжки по жаре с палкой в руке Владу не нравились категорически. Он бы плюнул с досады, но в горле все пересохло. «Ты, сотник железобетонный, — мальчишка сверлил взглядом спину Аскара, — привал давай». Вместо тэма оглянулся Талем, и Влад с досадой отвел глаза. Ведуна он малость опасался — еще откопает в голове какие-нибудь не такие мысли...

А мыслей, не предназначенных для широкого общества, у Влада достаточно. И страх перед заволуками, и то, что Симе идет загар. Это раньше Влад ее не воспринимал как девочку, а мираж показал совсем с другой стороны. Очень досадно, что Тимс разглядел первым. Не то чтобы Влад имел на Симу виды, но сама мысль, что какой-то местный парень смотрит на их девочку такими глазами, неприятна.

А еще давила тоска по Косте. Влад и сам не ожидал, что будет так трудно, и чем дольше продолжалось путешествие, тем тяжелее. Надеется ли еще Костя на спасение? Верит ли, что они вернутся? Владу становилось нехорошо, когда он представлял, что друг считает его предателем. А как это еще могло выглядеть? Бросили ребят и не возвращаются? Или считают, что все погибли? Влад не знал, что легче.

— Привал! — скомандовал Аскар.

«Не прошло и полгода!» — мрачно прокомментировал про себя Влад.

Песок проникал везде: в складки одежды, в волосы, в обувь, в котомки. Легкий ветер разносил его повсюду. Влад раздраженно провел рукой по лицу. Умыться бы, а еще лучше — выкупаться. Нырнуть в ванну и отмокать там часа три.

Дров оставалось совсем чуть-чуть, обошлись сухим пайком. Разрывая зубами вяленое мясо, тоже слегка припорошенное песком, Влад поделился с ребятами наблюдением:

— Эти заразы молчат, не воют. Может, ушли куда?

Только Рик равнодушно пожал плечами, остальные не отреагировали. Ушли и ушли, нашим легче.

— Сегодня не будем задерживаться на привале, — скомандовал Аскар. — Мне не нравится эта тишина.

Талем согласно кивнул, и Влад с тоской понял, что нужно опять садиться в седло.

Перед скачкой нужно было поправить подпругу. Обычно спокойный Кур нервно прядал ушами и недовольно косил на хозяина.

— Стой, коняга, — сквозь зубы попросил Влад.

Но тот шарахнулся в сторону, напугав Алину кобылку. Влад с досадой посмотрел на Кура и заметил, что остальные лошади ведут себя не менее странно. Талем и Атен обеспокоено ходили между ними, поглаживали их по шеям, говорили что-то ласковое, но паника не утихала. Одна из кобыл, оставшихся без хозяина, вдруг взбрыкнула и рванула в сторону. Тимс легко взлетел в седло и бросился за беглянкой.

— Стой! — заорал ему вслед Талем.

Поздно: черная тень стремительно мелькнула в воздухе, на мгновение припала к шее сбежавшей кобылицы — и, брызнув фонтаном крови, животное упало на песок. Черный зверь поднял окровавленную морду и негромко рыкнул. Тимс круто остановил коня, тот бил копытами и рвался унести всадника куда подальше, но полагаться на обезумевшую лошадь было опасно.

«И это похоже на дога? — с ужасом подумал Влад. — Твою мать, да он же раза в два крупнее!»

Филат и Атен, с трудом справившись с лошадьми, подскакали к Тимсу, загородили его собой. Парнишка тут же соскочил с седла и, пятясь, стал отступать, уводя за собой коня. Взрослые тоже не задерживались и медленно двигались, продолжая его прикрывать.

— Если он один, то нападать не будет, — пробормотал Талем, все еще пытаясь успокоить коней.

«Сомневаюсь, что ему хватит этой коняги. Дог, черт побери!! Собака Баскервилей!!»

— А если трое? — спросила Сима, глядя в сторону.

Влад обернулся: на песке сидели еще две лысые псины и задумчиво разглядывали отряд, словно решая своим хищным умишком, кого съесть сразу, а кого оставить на десерт.

— Ну, во всяком случае, нападать они будут по очереди, — заметил ведун.

Тимс, наконец, присоединился к ребятам и первым делом перехватил поводья у Али. У той так дрожали руки, что лошадь могла вот-вот вырваться.

— Кони сильно напуганы, не ускачем. И пешком не уйдем, — процедил Аскар.

«Предпочту бешеного коня, чем ваших псин», — тут же решил Влад. Но тэм был прав — лошади паниковали все сильнее, и только опытный наездник смог бы сейчас удержаться в седле.

Алешка быстро сунул поводья в руки Славке, подошел к Альке и обнял ее за плечи. «Ни фига себе!» — Влад на мгновение даже забыл о заволуках. Девочка благодарно уткнулась затылком в Алешкину грудь.

— Я пойду первым, — сказал Филат, самый пожилой воин, когда один из заволуков, наконец, оторвал задницу от песка.

Справа раздался душераздирающий вой, Влад глянул: там ровненьким рядом сидело еще четверо зверюг. Самая крупная из них, со шкурой, изукрашенной рваными рубцами, смотрела на людей и выла низким утробным басом, срываясь порой на тоненький, похожий на детский, плач. А на горизонте виднелись еще несколько животных, приближавшихся огромными скачками. Вот-вот они будут здесь! Лошади совсем взбесились. Славка с трудом удерживал двоих, почти повиснув на поводьях. Песок фонтаном брызнул из-под копыт, стеганул Влада по лицу.

Талем раскинул руки и что-то протяжно прокричал. В ту же минуту повисла звенящая тишина. Лошади встали как вкопанные. Влад с тревогой глянул на Кура — тот смотрел, не моргая, и глаза походил на стекляшки.

— Обалдеть! — выдохнул мальчик. — А с ними так можно? — кивнул он на замолчавших зверюг, их собралось уже больше десятка.

Странно, нападать они не спешили, да и тот, пожелавший стать первым, снова сел.

— Если бы все так просто! — вздохнул Талем.

Заволук со шрамами на шкуре неторопливо поднялся и потрусил к отряду. Бежал он действительно, как дог, грациозно переставляя мосластые лапы с крупными подушечками. Филат вытащил меч и двинулся навстречу.

— Это самоубийство, — прошептал Тимс.

Бежавший к людям заволук чуть свернул в сторону, словно желая обогнуть приближавшегося к нему воина. Сел на песок и снова завыл. Так тоскливо, что Влад выпустил поводья неподвижного коня и заткнул уши. Филат стал подбираться к зверюге сбоку.

«С первым взмахом клинка человек теряет память...» — вспомнил мальчик.

Откуда между воином и псом появилась Сима, Влад не понял. Всеобщее удивление было так велико, что никто не возразил, когда девочка остановилась, скинула обувь и босиком направилась к зверю. Шла она, чуть касаясь пятками раскаленного песка, слегка пружиня. Влад опустил руки. Заволук прекратил выть и посмотрел на девочку в упор. Симу это не остановило: она подошла вплотную, вытянула руку и коснулась пальцами огромной звериной головы. Заволук чуть сощурил желтые глаза, но с места не двинулся и даже не рыкнул. Пес был так огромен, что его глаза пришлись вровень с глазами Симы. Девочка и животное замерли.

— Княгиня Зана, — пробормотал Талем и жестом остановил Аскара, попытавшегося вмешаться. — Лучше отзови Филата.

Аскар непонимающе оглянулся.

— Отзови. Кажется, Золотая роща — все-таки добрая примета.

Тэм неуверенно кивнул, свистнул и мотнул головой: мол, отходи. Сима чуть вздрогнула, оглянулась на людей и беззвучно пошевелила губами.

— Не мешайте, — прочитал Талем.

Девочка, не отрывая пальцев от головы зверя, повернулась и пошла к неподвижной стае. Заволук бежал следом, вытягивая шею, старясь держать башку так, чтобы рука ни в коем случае не соскользнула.

Стая подтягивалась к этой странной паре, и вот уже Сима оказалась в центре, а заволуки все подходили и подходили — из-за горизонта, справа и слева, пологой дугой огибая отряд. Сели кольцом, по двое в ряд.

Изукрашенный шрамами зверь снова взвыл, но на этот раз в голосе сквозило торжество. Сима улыбнулась и погладила его, как послушную собаку. Потом двинулась вдоль круга летящим, стремительным шагом, почти танцуя, звери тянули шеи, подставляли ей под руку головы. И каждый, кого касались ее пальцы, начинал выть. Вскоре по пескам уже катилась многоголосая волна. Лошади начали отходить от оцепенения, и Кур дернул ушами. Владу вдруг показались знакомыми Симины движения, особенно когда девочка пошла петлять между заволуками. Вот она резко вскинула голову, убирая упавшие на щеки жесткие прядки, и Влад узнал — не хватало только золотых украшений и длинного покрывала волос, чтобы Сима повторила танец девочки-миража.

— Зана! — снова повторил ведун, уже в полный голос.

Сима встала напротив потрепанного в боях заволука. Вой затих, замерли и люди, и животные. Зверь послушно протянул лапу, Сима вытащила нож и полоснула по черной коже. Пес тихо заскулил, но даже не попытался укусить девочку или лизнуть рану. Сима уронила нож и протянула руку. Заволук осторожно взял в пасть ее ладонь и сжал зубы. Сима прикусила губу, но животное быстро отпустило. По пальцам девочки потекли красные капли, упали в песок и смешались с кровью заволука. Зверь лизнул пораненную руку и только после этого занялся собой. Сима с благодарностью потрепала его по ушам и пошла в сторону от людей, уводя за собой стаю.

Заволуки потянулись за ней вереницей, рядом с девочкой все так же бежал вожак, подставляя голову под ее пальцы. Потом Сима остановилась, махнула рукой вперед, и звери начали обходить ее. Неохотно, поворачивая назад головы и тоскливо подвывая. Когда последний заволук скрылся из вида, Сима опустилась на песок. Она легла навзничь, раскинув руки.

Кони еще не пришли в себя, и ребята побежали, увязая в песке. Аскар что-то крикнул им, но Талем торопливо пошел следом, и сотник замолчал.

Сима бездумно смотрела в небо. Аля схватила ее за руку:

— Симочка! Что с тобой? Ответь, Сима!

Подбежал Талем, опустился рядом.

— Ничего, все нормально, просто переутомление. Все пройдет, — бормотал ведун, водя руками над Симиным лицом.

Девочка поморщилась и с досадой попросила:

— Не мельтешите у меня перед глазами, пожалуйста.

Талем послушно опустил руки. Сима села, потерла лоб. Влад обратил внимание, что кровь на ранке уже запеклась, словно после укуса заволука прошло несколько часов.

— Черт возьми! И что это со мной было?

— Приплыли, — ошеломленно заметил Влад. — А мы это как раз у тебя спросить хотели.

Девочка обвела взглядом столпившихся вокруг людей — подтянулся уже весь отряд, — и раздражено попросила:

— Вы не могли бы не стоять у меня над душой, а?

Аскар нехотя велел:

— Отойдите.

Сам же тэм остался, Тимс тоже не двинулся с места.

— Так что это было? — снова обратилась к ведуну Сима.

— Чудо, — серьезно ответил он.

— Это мы поняли, — с досадой буркнул Влад и ревниво покосился на Тимса: чего торчит, не уходит?

Ведун открыл фляжку, протянул Симе.

— У меня своя есть, — строптиво возразила она. — Ну так?

— Прямо тут рассказывать? — недовольно заметил Аскар.

— Лично меня тут вполне устраивает, не знаю, как вас, — разозлилась Сима. — Кто-нибудь объяснит, наконец, что со мной было?! — повысила она голос, яростно тряхнув волосами.

— По преданию, заволуки — это нарушившие присягу вассалы княгини Заны, — торопливо начал Талем. — Что уж там произошло, никто не ведает, давно было, еще когда дриды вступали в брак и правили княжествами. Так вот, властвовала тогда княгиня Зана, и супругом у нее был дрид. Он и обратил отступников в такие чудовища. Раскаялись неверные вассалы, да поздно. Стая приходила к стенам дворца, выла по ночам, и княгиня пожаловалась супругу, мол, спать ей мешают, да и слуг пугают. То и отправил заволуков в пустошь, а чтобы совсем не одичали, сказал, что придет к ним новое воплощение их повелительницы. Чтобы ждали. И так давно это было, что заволуки все-таки одичали, но не забыли про обещанное.

— Так я что, по-вашему, — дух этой капризной дамочки? — возмутилась Сима.

Талем развел руками:

— Ну, дух не дух, но заволуки тебя послушались. И потом, девочка, не меряй все своими ладонями. В те времена неверных вассалов жестоко казнили, и то, что сделала Зана, — милость. А по преданиям, эта княгиня, между прочим, была искусной воительницей. Мне больше интересно, как ты смогла увести заволуков.

— Не знаю, — отрезала Сима, вставая. — Как кто за руку водил. Мозги совсем отключились. Так, мелькнет просветление: «Ой, мамочка! Что ж это я делаю?!», и дальше, черт знает, кто тащит. И все девочка перед глазами мелькала, та, из миража.

— Не знаю, какой черт и что это за создание тебя водило, но будем ему благодарны, — торжественно заключил ведун.

Аля не удержалась и прыснула, Влад захохотал следом, с удовольствием сбрасывая напряжение.

…Заканчивалась пустошь так же резко, как и начиналась — дальше поднимались горы. Влад с удовольствием вытряс песок из одежды. Нашли родничок, мелкий, но фляги наполнить смогли. На деревья природа не расщедрилась, но кусты тоже горели неплохо. Расположились у подножия гор, среди огромных валунов. Аскар с удовольствием заметил, что площадка для тренировки тут просто прекрасная. Влад скептически оглядел нагромождение камней. Ничего особо интересного он не заметил, и оказался прав, как решил позже, когда сотник основательно погонял их по этому полигону. Влад напрыгался, как бешеный, больно ударился коленом о камень и, неправильно рассчитав движение, врубился со всего маху плечом в скалу. После тренировки только хотели измученные ребята упасть вокруг костра, как сотник отправил их за дровами. Кусты прогорали быстро, и на ночь нужно было насобирать много.

— Ну вот, завтра к полудню будем у границы, — заключил ведун, закончив вместе с Аскаром рассматривать карту.

Влад сидел рядом, сотник не разрешил расползаться далеко от центра стоянки. Подходов много, все часовыми не перекрыть.

— Так граница-то какая-то странная, — влез Влад, обнаглев от усталости. — Совсем не с Семиречьем.

— Пойду, посты проверю, — проворчал Аскар, поднимаясь.

Славка отвлекся от спора с Тимсом по поводу заточки мечей и заинтересованно прислушался.

— Правильно, — кинул Талем. — Но наверняка на том кордоне уже дежурят, а тут есть шанс проскочить. Пройдем по владениям Горного барона, а там у него тропка есть через полуразрушенную Башню, ее и взламывать не надо, только правильной дороги держаться. А там снова через границу, и дома.

— Что еще за Горный барон? — подсел Славка поближе.

— Да есть такой, — усмехнулся Талем. — Дед у него был личностью просто исторической, да и папаша не подкачал.

— И что такого исторического дед совершил? — заинтересовался Влад.

— Совершил невозможное — подкупил дрида, да еще об этом слухи по всем княжествам распустил. Дрид тот пару Башен построил да оттяпал земли одинаково и у Семиречья, и у Стального княжества. Земля бросовая: горы, камень, разве что на щебенку годный. А дед до той поры тэмом был. Дрид и посмеялся, мол, тэма для этого владения мало, а сэта много. Быть ему бароном, да не простым, а Горным. Вот и повелось. А что за барон, что за чин такой, никто и не знает. Дед жутко этим возгордился. Конечно, потом выяснилось, что дриду просто место нужно было, то ли под лабораторию, то ли еще зачем-то, и чтобы никто там не шастал.

— А папаша? — напомнил Влад.

Вернулся Аскар, присел у костра. Талем улыбнулся:

— Благодаря папаше мы туда и идем. Не понравилось наследнику, что отца обманули, вот он и решил с дридом силой померяться. С рождения, видно, небольшого ума был, а в тот раз еще и навеселе. Дрида искать трудно и долго, а Башня вот она, под рукой. Что уж он в этой Башне творил, никто не знает, — барон не вышел, рассказать некому. Только треснула Башня от фундамента до самой крыши. Один умный контрабандист трещину ту как-то на карту перевел, а как — неведомо. И получилась тропочка через горы. Иди по ней — как раз границу пересечешь. Осел контрабандист во владениях нынешнего барона и стал проводником. Барон не против — есть с кем выпить да с кого налоги брать.

— А кто туда ходит? — заинтересовался Славка. — Если в том месте нет ничего интересного, зачем там проводник?

Аскар с интересом посмотрел на мальчишку.

— С владениями Горного барона граничат три княжества — Семиречье, Стальное и Сизелия, — развернул карту Талем. — Трещина на границе Стального, да как раз в том месте, где неплохая добыча самоцветов. Месторождения не очень богатые, разрабатывают их плохо, да и не охраняют толком. Знающим людям есть чем поживиться, вот только нелегко потом продать — надо иметь бумагу от гильдии. Горы пролегли через баронство, цепляют Семиречье и уходят в Сизелию. У нас и у барона в горах пусто. А вот в Сизелии добыча камней поставлена хорошо, и охраняют неплохо. Мастеров очень много, материал всем нужен, и продать намного проще. Вот и ходят в Стальное через пограничные крепости, а уж оттуда, с добычей, к барону в гости. В Сизелию потом пропускают без труда — камни-то ввозят, а не вывозят.

— Если это все известно, то почему князь Стального не прикроет лавочку? — лениво поинтересовался Влад.

— Я не князь, не ведаю, — пожал плечами Талем. — Может, считает, что прибыли с этого будет меньше, чем убытков.

— А потом как? Через какой пограничный город пойдем? — спросил Славка, внимательно изучая карту.

— Не видишь, что ли? — вмешался Рик. — У нас с бароном пограничных постов нет. Когда дрид Башню поставил, граница слишком плотная получилась.

— В смысле?

— Пройти через границу можно там, где заканчивается сила одной Башни, да не начинается сила другой, — Талем провел пальцем по карте. — Видите? У Сизелии и у Стального крепости стоят ровно посредине между Башнями — там специальные проходы пробиты. Можно пробраться и через саму Башню — если хранитель позволит. На нашей границе слишком мало места, чтобы сила успела истончиться, да и места пустынные. Буду ломать вот эту Башню, видите, тут поселений нет, заставу тоже не поставили. Мастер Турман говорил о проводнике. Святой Кроний, может, и повезет.

— Сколько дней потеряем на это баронство, — вздохнул Славка. — Ребята, наверное, уже и не надеются, что мы вернемся.

Влад нахмурился. Неизвестность угнетала.

Привычно составив на поднос тарелки, Лера помчалась в столовую. Еще в коридоре услышала голоса: конечно же, Вилл там! Если не везет, то по полной программе!

«И даже больше», — решила она, войдя в комнату. Ласк был пьян, причем до стадии полного отупения еще не дошел, а пребывал как раз набуйном этапе. Вилл — потрезвее, Крит же вдрызг пьяным еще ни разу не приезжал, и сейчас — слегка во хмелю и только.

Увидев девочку, Вилл заулыбался и попытался ущипнуть ее. Лера ловко обогнула кресло, на котором умостился тэм, и оказалась по другую сторону стола. «Пусть только попробует, я на него все жаркое вывалю. А там пусть хоть что!» — ожесточенно подумала девочка. За прошедшие дни Вилл надоел ей до зубовного скрежета. Омерзительными казались его запах, сопение, масляные взгляды, улыбочки. При виде его Лера была готова зажмуриться и не дышать.

Тэмы обсуждали все то же — побег, и Лера жадно вслушалась в разговор. След потеряли — это она поняла еще раньше. Мелькал в обсуждении какой-то лабиринт, и что «никто не захочет совать туда свою задницу», да еще какие-то волки.

— Что ж ты у Степных не стал Ласточку обратно требовать? — лениво подколол Крит.

Глаза у Ласка налились кровью. Тэм стукнул кулаком по столу, и полилась ругань на головы и волков, и приятеля-собутыльника. «Это что же, ребята без лошадей остались? Или Дань на этой проклятой Ласточке был?» — пыталась сообразить Лера. Крит пропустил тираду Ласка мимо ушей, ткнул в сторону девочки кружкой — налей, мол, и снова поинтересовался:

— Ну, все же? Тебе же эта кобыла дороже всех твоих баб.

— А ты бы стал? У Волков-то? Ты видел, как они смотрят? Выпучат свои буркалы и глядят, как дракон на дерьмо.

— Да если бы на тебя дракон посмотрел, ты бы...

Лера вышла и окончания фразы не услышала. О чем, впрочем, не жалела. На грязные словечки тэмы не скупились. Ладно, главное — ребят не нашли.

На кухне девочка села в угол, уперлась подбородком в колени. А ведь даже и поделиться не с кем! Маша так и не пришла в себя, Костя по-прежнему витает в облаках, а Антон... то он признавал Леркино право избегать его и не попадался на пути, то словно нарочно лез на глаза. Это даже Минка заметила и не преминула подколоть. Лера же равнодушно дернула плечом. Влюбился, скажет тоже! Девочка инстинктивно чувствовала, что влюбленностью и не пахнет. Может быть, пожалел, что сбежал тогда? И стоит поговорить с ним еще раз? Нет! Антон и так знает все, что нужно, и он должен сделать первый шаг. «Глупо, — укорила себя Лера. — Не в моем положении думать о гордости». Но все-таки о ней думала, и потому Антона сторонилась.

А сегодня утром натолкнулась на мальчика, выходя из умывалки: торопилась и налетела со всего маху. И как не услышала, что кто-то есть в коридоре! Ведь прислушивалась, остерегаясь из-за незапирающейся двери, и было тихо. Налетела, извинилась кивком головы, но Антон придержал ее за плечи. На мгновение, и тут же испуганно отдернул руки. Но Лера смутилась, сбившись с дыхания, и подумала: «А все еще спят». Но Антон торопливо шагнул в умывалку. Глухо хлопнула дверь. Девочка нерешительно тронула ручку: войти следом? Пальцы скользнули по поверхности. Нет.

Лера вынырнула из воспоминаний из-за тычка Фло.

— Мясо горячее отнеси.

С плохо скрываемой неохотой девочка встала. «Обожрутся же!» — поднимая тяжелую ношу, подумала Лера.

Ласк тупо смотрел в тарелку. Крит лениво гонял хрящик ножом по столу. Вилл расстегнул ворот рубахи и жрал мясо, капая жирным соусом на колени. Леру передернуло от омерзения, и она постаралась пройти как можно дальше от гостя. Но Вилл ткнул рукой в пустую кружку. Пришлось приблизиться. Тэм не упустил возможность и звонко хлопнул пониже спины. Лера вздрогнула и пролила вино.

Вилл расхохотался, нагнулся через стол к Ласку:

— Ну, зачем тебе такая косорукая? Продай, а? Я сейчас при деньгах!

«Все-таки решился!» — в отчаянии подумала Лера.

— А тебе зачем косорукая? — резонно спросил Ласк. — Она и ... — добавил хозяин такую пошлость, что Леру бросило в краску. Вилл откровенно залюбовался девочкой.

— Ну, вот я и проверю, раз у тебя такого интереса нету.

Лера метнула отчаянный взгляд на хозяина: «Не надо!»

— Так проверяй, — равнодушно отозвался тот. — Я что, против?

И Ласк снова тупо уставился в стол. Вилл радостно подскочил:

— Вот это, я понимаю, друг!

— Не надо, пожалуйста! — закричала Лера, бросилась за стул Ласка.

— Не визжи! — прикрикнул тот.

Девочка затравленным взглядом обвела комнату.

— А куда пойти-то? — засуетился Вилл.

— А зачем идти? — удивился Крит. — Ты тут давай!

Вилл отмахнулся:

— Я в спаленку гостевую, ладно?

Ласк тупо кивнул и уронил голову на стол.

— Пошли, лапочка, — потянул Вилл девочку за руку. Та попыталась вырваться, но хватка у тэма была стальная, даром что пьян.

— Закончишь, меня позови, — глянул Крит холодными глазами. — Тоже ее попробую, раз хозяин не против.

— Да иди ты, дура! — гаркнул Вилл на упиравшуюся девочку.

Крит неторопливо встал, подошел ближе и с силой ударил Леру в лицо. Теряя сознание, она услышала:

— Сам дотащишь? Или помочь?

…Лера очнулась от прикосновения рук — твердых, вымазанных жиром, вонявших мясом. Пальцы торопливо развязали поясок и задрали рубашку до горла — вечерний воздух охладил кожу. Лера открыла глаза. Она лежала навзничь на кровати, а в полумраке комнаты над ней навис Вилл. Он торопливо стягивал с себя штаны и быстро повторял:

— Хорошая девочка, прелесть, что за девочка!

Лера попыталась одернуть рубашку и вскочить с постели, но мужчина быстро прижал ее коленом, больно надавив на живот. Девочка закричала сквозь стиснутые зубы, выгнулась и почти стряхнула с себя тэма. Колено с такой силой припечатало ее к кровати, что стало трудно дышать. Лера еле втянула в себя воздух, в глазах потемнело.

Тэм навалился грузным телом, жарко дыхнул в ухо:

— Девочка, хорошая.

Леру тряхнуло от гадливости. Зловоние изо рта Вилла, его свистящее дыхание вызывали не меньшее отвращение, чем мявшие тело пальцы. Девочка вскинула руки, уперлась Виллу в лицо. Пусть он прекратит! Пусть он прекратит дышать! Лера прижала ладони и содрогнулась от омерзения, словно давила голыми руками таракана. Она все напирала и напирала, отталкивая от себя тэма, пока Вилл не скатился на пол.

Тэм побагровел, гулко стукнулся затылком об пол и начал рвать на груди рубаху. Лера испуганно отпрянула, подтянула ноги на кровать. Вилл карябал себе грудь жесткими ногтями, хрипел и бился, хватал воздух посиневшими губами. Потом замер и вытянулся.

Девочка осторожно спустила ноги с кровати. Прикрывая глаза, обошла тэма, пошатываясь, добрела до умывальника — воды там плескалось чуть-чуть, — и тщательно вымыла руки, жалея, что не может оттереть их песком. Торопливо подхватила отброшенный пояс, туго затянула его на талии. И только после посмотрела на Вилла. Тэм был мертв — ни один живой человек не смог бы так выпучить глаза и вывалить язык. Вилл задохнулся, как и пожелала Лера.

Она спокойно вышла из комнаты, спустилась на кухню, не встретив никого в коридорах. У печи возилась Барба, да Минка задумчиво перетирала тарелки.

Девушка удивленно оглянулась:

— Уже? — вырвалось у Минки, и она тут же прикусила язык.

— Смотря что ты имеешь в виду, — прислонившись к косяку, все так же спокойно сказала Лера.

— Ну...

Дверь за спиной открылась. Через порог шагнула Фло, удивленно подняла брови.

— Тэм Вилл умер, — сообщила ей Лера.

Минка ойкнула, Фло схватила Леру за плечо и втащила за собой на кухню:

— Ты что несешь, дура?! — отвесила звонкую пощечину.

— Я говорю, что он умер. Задохнулся.

Фло втолкнула девочку в кладовую, заперла и торопливо вышла из кухни. Минка тут же приникла губами к щели:

— Ты что, убила его?! — с ужасом и любопытством спросила она.

«Да», — хотела сказать Лера, но, к счастью, инстинкт самосохранения у нее не пропал:

— Нет, конечно. Как ты себе это представляешь?

— А он, ну, это, успел?

— Нет! Минка, отстань!

Фло вернулась нескоро. Минка извелась от любопытства, но Лера молчала, а выйти из кухни без разрешения девушка не решалась.

Лера сидела, прислонившись к стене. Она устала — очень сильно, словно в одиночку выдраила все полы в доме. Руки болели, а ладони жгло огнем — сильнее, чем щеки от хлесткого удара Фло. Девочка не понимала, что произошло, но инстинктивно предпочитала не думать о случившемся. Она словно погружалась в белый туман, укутывалась в него, теряла представление о времени.

Дверь открылась неожиданно. Фло ухватила Леру за плечо жесткими пальцами, потянула:

— Марш за мной.

В малой столовой за пустым столом сидел ведун — Лера отличила его по медальону на груди. Рядом развалился Крит. Ласк, очевидно, был так пьян, что в следственную группу его не включили. Девочка с облегчением поняла, что занятый смертью приятеля Крит забыл о своем желании. Вряд ли бы у нее получилось подобное еще раз.

— Подойди ко мне! — тонким голосом приказал ведун.

Девочка приблизилась, он цепко схватил ее за волосы и притянул к себе. От ведуна пахло чем-то приторно-сладким, желто-коричневые глаза смотрели в упор. Но белый туман, плававший вокруг Леры, смягчил взгляд, он воткнулся, точно гвоздь в желе — без толку. Ведун с сожалением оттолкнул девочку.

— Пусто, как я и предполагал, — повернулся он к тэму. — Она тут ни при чем. То есть, вы понимаете, что я имею в виду. Не на этой, так на другой уважаемый тэм Вилл мог... э... перейти в мир иной. Все-таки образ его жизни…

Лера подумала, что ведун и сам не понимает причину смерти тэма, но вынужден говорить уверенно, чтобы не повредить своей репутации. Ее обвинить не рискнет — ничего криминального не увидел, а голословно — слишком опасно, мало ли как всплывет эта история, да кто проверит Леру. А так все чисто, не подкопаешься.

— Иди, — велела Фло, и Лера послушно поплелась на кухню.

От расспросов Минки отмахнулась, послушно принялась мыть посуду. Как же так получилось, что Лерино желание исполнилось? Ладошки уже не горели, а просто чесались. И это лишний раз убеждало, что именно она убила Вилла. Но почему-то ужаса от содеянного девочка не испытывала. Умом понимала, что человек мертв — плохой ли, хороший — но Лера не вправе лишать его жизни. «Я убийца», — подумала она, но даже это не взволновало. В душе ворочался белый туман.

Внешне девочка оставалась абсолютно спокойной. Привычно помогла Барбе с ужином, присмотрела за Машкой. Вот только на Антона не взглянула, хоть тот и крутился поблизости. Его навязчивость казалось неприятной, точно отголосок дыхания Вилла.

За столом Минка хотела рассказать о происшедшем — Лера болезненно поежилась внутри. «Не болтай!» — прикрикнула Фло, и девушка примолкла. «Все равно разболтает», — подумала Лера. Она оказалась права: в тот же вечер о случившемся узнали все. Впрочем, особого ажиотажа история не вызвала: какое дело рабам до умершего тэма? И до девчонки, которой хозяин распоряжается по собственному усмотрению?

…Маша затихла, в коридоре ни звука, только доносится густой храп. Лера выскользнула из комнаты: очень хотелось еще раз вымыть руки. И наткнулась за дверью на Антона. Мальчик явно ждал ее, терпеливо подпирая косяк плечом.

Лера молча прислонилась к стене напротив, показывая, что готова его выслушать, но сама разговор не начнет. Лицо Антона тонуло в полумраке, и не получалось разглядеть его выражение. Помолчали.

— Ты как? — наконец сказал мальчик.

— Нормально.

Еще помолчали. Лера пошевелилась, собираясь уйти, и Антон торопливо спросил:

— Я тебе больше не нужен?

Горечь поднялась волной, затопила горло, осела неприятным налетом во рту — Лера даже поморщилась. Ей так был необходим кто-то, кто пожалел бы, с кем можно поговорить — не о происшедшем, а об обыденных, простых вещах.

— Нет, — Лера оторвалась от стены и пошла в сторону умывалки.

Глава 14

Утром ехали по горам. Талем недовольно глядел по сторонам: что-то не так в этих скалах, ведуну трудно «слышать» дальше, чем проникает его взгляд. Аскар, узнав об этом, нахмурился и послал разведку. Ребят пристроил в середину отряда, в сотый раз отмахнувшись от Славкиной просьбы вернуть оружие. Мальчик не сдержался, выругался шепотом.

Алешку ситуация несколько напрягала, но время шло, ничего не происходило, и он расслабился, задумался. Рик по-прежнему не желал говорить об Отин-граде. А при Аскаре с вопросами приставать как-то не хотелось. Идея: нужно попробовать поговорить с Тимсом! Вон, он опять рядом с Симой едет — Алешка бросил взгляд вперед. Тем более, несмотря на все предосторожности Аскара, в отряде знают правду. Клеймо не скроешь, да и по обрывкам фраз многое можно понять. А Тимс не дурак — Алешка снова взглянул на ратника и тут же отвлекся: Алька уже уверенно держится в седле. Вон, осанка какая. А все-таки молодец девчонка — не ноет.

…До границы оставалось совсем немного, когда налетели Степные Волки. Тут же отсекли путь к отступлению и прижали отряд к скале. Алешка даже не успел сообразить — откуда они появились и как обошли разведку, а вокруг уже бушевал бой. Волков было меньше, чем в первый раз, да и вел их не Конст — видно, решили они что-то на своем круге. Силы оказались примерно равны.

Ребят мгновенно загнали за спины ратников; обругали без особого почтения Рика, попытавшегося вмешаться в сражение. Они оказались в неглубокой нише с пологим склоном, которую прикрывали Дим, Филат и Тимс. Алешка растерянно смотрел на происходящее: это был первый бой в его жизни, и он совершенно не понимал, что происходит, выхватывал лишь отдельные фрагменты. Вот Талем соскочил с седла и отбросил в сторону плащ, пытаясь хлестнуть им по лицу одного из Волков. Вот Аскар повел коня сразу на двоих, по дороге снеся голову напавшему сбоку. Вот один из Волков пробился к нише и метнул нож. Дим с коротким стоном сполз на землю. Сима с силой ударила пятками лошадь, подлетела к раненому и выхватила меч. Стремительно извернулась в седле, и лезвие пропороло горло под черной бородой Волка. Мертвый только начал падать, а девочка уже перехватила его меч. Алешка вздрогнул — он и не увидел, когда Славка оказался рядом с Симой, но нишу уже прикрывали четверо... Нет, трое — Филата оттеснили в сторону. Но помощь ребят все же качнула чашу весов в пользу отряда Аскара, и Волкам приходилось туго. Алешка высматривал щель, чтобы проскользнуть к Диму, но воин лежал слишком далеко, не пробиться — прибьют по дороге. «Жив или нет?»

Под Тимсом убили лошадь, парнишка покатился кубарем, к счастью, не под копыта. Алешка соскочил с седла, бросился к нему. Цел! Ушибленное плечо — ерунда. Рядом присела Алька, и мальчик заорал, чтобы она не высовывалась. Дернул ее за руку, оттаскивая. Тимс вскочил на ноги...

Ситуация менялась мгновенно — Волков оставалось уже мало, уцелевшие ратники теснили их в сторону... Все практически кончено. Алешка разглядел Славку чуть в стороне от боя — на двух оставшихся Волков хватит и взрослых ратников.

Откуда взялся тот, с окровавленным лицом, Алешка не понял. На ладони Волк держал ярко-синий шар, похожий на стеклянный... Ведун закричал, бросился к нише, но не успел. Воин уже стоял между затихавшим боем и ребятами, отбросив меч и ухмыляясь — страшна была та улыбка, залитая кровью. Поднял руку и метнул шар в сторону ребят. Рик пролетел на коне, с силой толкнул Алешку в сторону Али:

— Держи ее! — заорал он, прыгая с седла. Упал на Влада, сбил с ног — тот съехал по склону, подбил Тимса. Рик рванулся к ним.

Алешка налетел на Альку, уронил ее на камни, и в тот же миг у него потемнело в глазах. Жуткий свист чуть не разорвал барабанные перепонки, боль отозвалась в висках, и мальчик потерял сознание.

Кровь из разбитого носа капала на рукав. Алешка сел, запрокинул голову. Полуденное солнце ударило в глаза, ослепив на мгновение. Мальчик растеряно оглянулся: рядом навзничь лежала Алька, а больше никого не видно. Да ладно бы никого — пропали даже знакомые скалы. Это был небольшой пятачок: за спиной гора, впереди обрыв, справа куча камней, слева трещина. Голова все еще гудела, и Алешка подумал, что это бред или мираж. Провел ладонью по камню — реальная шероховатая поверхность, нагретая солнцем. Да и разбитый нос побаливал ощутимо. Оставалось признать, что их перенесло неведомо куда. Аля села, приложила руку к затылку и зашипела от боли:

— Опять головой долбанулась, ну что за идиотизм! — пожаловалась она. — Где мы?

Алешка пожал плечами. К его удивлению, истерика не началась. Аля поднялась, шагнула к краю обрыва. Мальчик подошел ближе, и она тут же ухватилась за его рукав:

— Не люблю высоту, — девочка раздраженно дернула плечом.

Горы — до самого горизонта, с редкими проплешинами зелени. Где-то вдалеке поднимался дымок, или только показалось? Сколько Алешка ни всматривался, больше он не увидел ни признаков жилья, ни знакомых мест. Непонятно даже, где заканчивались горы. Да и солнце, висевшее в зените, смущало — полдень еще не наступил. Опять местные выверты!

— Волк постарался. А Рик сообразил, к тебе толкнул и сам к ребятам прыгнул.

— Как ты думаешь, нас искать будут? — спросила Аля после паузы и поежилась на ветру.

— Конечно, будут, — как можно тверже сказал Алешка. — Будут, — повторил он в ответ на Алькин недоверчивый взгляд. — Даже если Аскар не захочет, Славка все равно будет.

Аля только вздохнула. Мальчик понял: кто знает, где сейчас Славка и как разметало остальных? Может быть, они вообще в другом княжестве. Бездумное ожидание пугало, и Алешка предпочел действовать:

— Давай попробуем спуститься.

Трещина слева оказалась не очень широкой, вполне можно перепрыгнуть. Дальше начинался спуск, крутой, но проходимый. Подрагивало где-то в желудке, когда из-под ног срывались мелкие камушки и уносились вниз. Алешка цеплялся за скалу, обдирая пальцы, и опасливо поглядывал на Алю. Та шла следом, и если девочка оступится, то сорвутся оба, а на таком склоне и костей не соберешь. Аля заметила и попросила:

— Давай я впереди пойду. Если что, ты же меня все равно не удержишь.

Алешка помотал головой. Склон становился то круче, то положе — и тогда переводили дыхание. Вскоре внизу показалась зелень: низкорослый кустарник цеплялся изо всех сил за тонкий слой почвы.

— Там передохнем, — кивнул Алешка.

Аля не ответила. «Вымоталась», — с тревогой подумал мальчик.

Когда до кустов оставалось совсем немного, Алешка попал ногой в незаметный под слоем камушков горный ручей и покатился вниз, успев крикнуть Альке:

— Осторожно!

Приземлился неудачно, больно ударился локтем и получил по ребрам. Аля торопливо обогнула ручеек:

— Жив?

— Угу, — Алешка посмотрел на разбитый локоть. Попытался пощупать ребра — вроде бы целы, вздохнул с облегчением. — Зато у нас есть вода, — кивнул в сторону ручейка.

Капли просачивались через россыпь гальки, срывались со склона на широкий камень и скапливались в небольшой выемке. Вода оказалась очень холодной, даже зубы ломило. Алешка смочил ладонь, прижал к горевшему от боли локтю.

Аля села, прислонилась спиной к скале. «Устала?» — хотел спросить Алешка, но вовремя прикусил язык, представив кучу язвительных комментариев. Сказал вместо этого:

— Интересно, что за шарик такой у Волка был?

Девочка равнодушно пожала плечами. Алешка заткнулся. Чувствовал он себя неловко: о чем говорить, не знал, а молчать было глупо. Равномерно капала вода, отмеряя время.

— Надо спускаться, — Алешка поднялся.

Дальше идти стало легче, и вскоре пологий склон, поросший травой, привел их в небольшую долину. Аля восхищенно выдохнула. С невысокого уступа струился водопад, разбрызгивая водяную пыль и переливаясь радугами. Поблескивало небольшое озерцо, поросшее по берегу травой, прозрачное до самого дна. Лишь там, где вода билась о скалу, дно не просматривалось — то ли глубоко, то ли мешала густая тень. Аля подставила ладони под струи:

— А тут намного теплее, чем тот ручеек! — крикнула она.

Алешка рассеянно кивнул — есть хотелось зверски. Но припасы остались во вьюках, притороченных к седлу, а насчет грибов-ягод он испытывал большие сомнения, — как знать, какие тут съедобные, а какие нет?

Девочка оглянулась, потом неуверенно попросила:

— Отойди за рощицу, а? Ни разу не мылась под водопадом.

Алешка углубился в лесок, стараясь не вслушиваться в плеск воды. Воображение оказалось менее воспитанным и рисовало одну сцену за другой. Мальчик рассердился на себя и тут же подумал: «А Влад бы точно оглянулся!» Эта мысль одновременно и раздосадовала, и как-то успокоила. Алешка сел под сосну, рассеянно сорвал веточку и прикусил иголку. Вкус хвои наполнил рот горечью, как раз под стать мыслям. Лес Алешке не нравился — мало ли кто тут может водиться! А вдруг хищники? Мальчик торопливо пошарил по мешочкам, висевшим на поясе: нашлись только спички. Даже ножа нет. Вот уж встряли, так встряли!

Что-то радостное завопила Алька, за шумом воды не разобрать. Мальчик не выдержал, встал и отвел вниз еловую лапу. Водопад был далековато, но Алешка рассмотрел тоненькую фигурку. Девочка медленно поворачивалась в струях воды, вскинув руки. У Алешки перехватило дыхание. Ему приходилось видеть обнаженное девичье тело — на фото в журналах и в Интернете, по телевизору. Но это же была Алька! Такая упрямая, независимая, язвительная… и такая недосягаемая. Девочка шагнула из-под водопада. Неглубокое озерцо едва прикрывало ее по пояс. Солнечные блики на поверхности воды мешали смотреть, но Алешка не отворачивался. Аля собрала двумя руками волосы в короткий «хвостик» и принялась отжимать, подняв острые локотки. Так и двинулась к берегу... Алешка отбежал подальше и рухнул под сосну, торопясь унять бешено колотившееся сердце. Чувствовал он себя последней скотиной: так не оправдал Алькиного доверия. Закрыл глаза — и темнота вспыхнула игравшим на мокрой коже солнцем…

Девочка неторопливо вытерлась рубашкой. Она ни капли не стеснялась, балансируя на теплом камне. Была уверена — уж Алешка-то ни за что не станет подглядывать. Аля с досадой тряхнула мокрыми волосами. Вот черт, она не интересует Алексея даже просто как девочка. Оглянулась — в лесу не дрогнула ни одна ветка. Ну раз так, то еще и одежду не помешает сполоснуть.

— Можешь выходить! — закричала Аля на всю долину.

Вдалеке послушался шум раздвигаемых веток. «Ну конечно, уперся аж на другой конец леса», — с досадой подумала она. Нет, Аля вовсе не хотела, чтобы Алешка увидел ее голой, но было ужасно обидно, что он даже не пожелал этого сделать.

Когда мальчик подошел, Аля уже сидела на солнце, пытаясь высушить одежду прямо на теле. Он сел рядом, сорвал травинку, пожевал и выплюнул:

— Есть охота, — зевнул и вытянулся на траве.

Девочка с досады чуть не разревелась. Вот — что и требовалось доказать, ни капельки она его не интересует!

…Алешка искоса поглядывал на Алю. Она сидела, упершись руками в землю и чуть откинувшись назад. До середины икры загорели, а дальше ноги остались молочно-белыми. Рубашка съехала до середины бедер, облепила влажным подолом. Алешка воровато отвел взгляд: еще заметит. Глупо ляпнул про еду, зачем — ведь есть все равно нечего.

— Не думаю, что нам нужно идти дальше, — сказал он, стараясь, чтобы звучало как можно серьезнее. — Все равно непонятно, где мы находимся, может, только хуже сделаем. Подождем.

— Чего? — безжизненно отозвалась Аля.

«Что с ней? Так устала, или от голода?» — испугался Алешка ее тона.

— Пока нас не «услышит» ведун.

Аля пожала плечами:

— Если они остались в горах, то он там не «слышит».

— Значит, выйдут из гор. Если Рик понял, что за штука была у Волка, Талем уж тем более сообразил! Наверняка знает, что делать и как нас искать.

Аля промолчала.

— У меня спички есть. Можем развести костер, быстрее высохнешь.

Девочка снова не ответила. Алешка поднялся и пошел за сушняком. В роще выместил на засохших ветках досаду на судьбу и злость на собственное поведение, и к месту привала вернулся почти спокойным. Аля все так же сидела, подставив лицо солнечным лучам. Когда костер разгорелся, Алешка стянул через голову рубашку, кинул Альке:

— Надевай, — пояснил в ответ на ее недоуменный взгляд. — Твою сушить будем.

Отвернулся. Зашуршала материя, послышались шаги. Потом между лопатками коснулись Алькины пальцы. Нерешительно замерли и скользнули вдоль шрама от плети Михана.

— Очень больно было?

Алешка удивленно повернулся и очень близко увидел Алькины глаза — непривычные, без насмешки и язвительности. Растерялся:

— Очень.

И тут же скривился от досады — ну кто такое говорит девчонке? Аля явно неправильно поняла его гримасу, отодвинулась. Алешка чуть заметно вздохнул и мысленно махнул рукой — все равно Алька его недолюбливает, хуже не будет:

— Больно. И страшно.

И тут случилось невероятное: Аля протянула руку и провела по его волосам, чуть коснулась виска. Так глядят маленьких детей, утешая, или котят, лаская — показалось Алешке, а других сравнений у него не нашлось. Девочка отдернула руку и сухо сказала:

— Спасибо за рубашку.

— Пожалуйста, — проводил ее растерянным взглядом Алешка.

У костра сидели молча. Мальчик мрачно смотрел в огонь, изредка подбрасывал ветки. Ну почему, почему именно она так его невзлюбила? Характер у нее, конечно, мерзкий, но в глазах Алешки она слишком отличалась от других девчонок и уже этим притягивала неимоверно, и в то же время отпугивала. Тем более, умела Аля находить самое болезненное место — и била наотмашь. Алешку даже передернуло, когда он вспомнил о некоторых ее высказываниях. И ведь именно в его адрес! Остальных если цепляет, то не так зло...

Искоса посмотрел на Алю — та казалась сумрачной. «Переживает, наверное. Боится, что нас не будут искать». Алешка, в который раз окинул горы взглядом. Знать бы, куда и как их занесло. То есть «как», в общем-то, понятно, опять магия. А вот куда... и сколько придется тут продержаться? Хорошо хоть, бой уже стих, а то он бы с ума сошел, думая, не убили ли Славку. Алешка так успокаивал себя, но где-то в подсознании сидел страх. А вдруг все-таки?..

Влад потер нос. Да, не самое приятное зрелище — очнуться и увидеть перед лицом клинок. Еще немного, и с носом можно было бы распрощаться. Ладно, хватит вспоминать гадости, решил он, соскакивая со скалы. Тимс, все еще придерживаясь за спину, вышел из-за поворота.

— Ну как? — спросил Влад.

— То же, что и кругом.

— Да что за хрень такая была?

— Какая-то дридова штучка.

Влад хотел с досады пнуть по камню, но вовремя остановил ногу.

— И что будем делать?

— Ждать.

— Чего?!

— Когда нас найдут, — в светло-зеленых глазах Тимса не мелькало и намека на волнение, и Владу стало неловко из-за своей вспышки. — Талем нас найдет, он же ведун.

— Думаешь, Аскар согласится терять на нас время? — сплюнул Влад. Хотелось пить, но кругом только камни. Фляжку сорвало с пояса, и она осталась там, где вышла заварушка с Волками. Тимс с легкой укоризной глянул на него:

— Аскар не бросает своих людей.

— У него приказ князя — привезти Рика!

— Все равно, — отрубил Тимс. — Он сотник. И потом — Кира тоже куда-то отнесло, он же рядом с нами был.

Это успокаивало больше, чем предыдущие аргументы.

— Я не знаю, как та штука действует. Так что лучше ждать тут.

Влад с сомнением оглядел местность: скалы, ни кустика, ни травинки. Облизнул губы. Тимс тут же отстегнул от пояса фляжку, протянул:

— Может, Талему нас так проще найти будет, чем если мы куда-нибудь потащимся.

Влад пожал плечами: мол, тебе виднее. Сел. Камни на солнце нагрелись, начало припекать. Сколько тут предстоит торчать? Ожидание нервировало, Влад не просидел и получаса, соскочил и принялся бродить кругами. Тимс полулежал, чуть прикрыв глаза. Но именно он первым услышал шаги и вскочил, обнажив меч. Владу передалась его тревога, но не успел он толком испугаться, как из-за скалы вышел Рик. Влад перевел дыхание. Теперь их обязательно будут искать!

Тимс выпрямился и слегка поклонился. Влад чуть усмехнулся про себя: он до сих пор не мог толком привыкнуть к тому, что Рик — это не Рик, а сэт Кир. То есть, осознавать-то осознавал, но все время забывал.

…Рик разложил на земле камушки:

— Смотрите. Вот тут были мы, а тут все остальные. Тут Волк, — концом ножа Рик прочертил в пыли полосу, разделившую ребят и остальной отряд. — Волк ударил ладонью дрида...

— Чем? — перебил Влад.

— Сила, которая разбрасывает людей в разные стороны, если грубо говорить. Вот нас она и отбросила. Я с вами рядом был, меня унесло недалеко.

— А остальных?

— Вот представь себе ладонь, — Рик поставил руку ребром и положил перед ней камушек. — Вот ты чуть отвел ее, а потом ударил, — камень отлетел в сторону. — Видел? В одну сторону ладонь чуть выгнулась, а в другую махнула изо всех сил. Вот так и нас. Волка прибило насмерть. Остальных отбросило ненамного, а вот мы отлетели далеко. Сейчас полдень, а когда начался бой, до него оставалось часа два. Значит, мы где-то в дне пути от того места. Алька с Лешей были ближе к Волку, их отнесло чуть дальше. Сейчас сориентируюсь. — Рик внимательно посмотрел на схему и ткнул ножом, — вот сюда, к западу от нас. Святой Вакк! Талему будет сложнее это рассчитать, я-то две точки знаю. Ну что, пошли? — поднялся он.

Влад в первую минуту не понял:

— Куда?

— Как куда? Искать Лешку с Алей! — удивился Рик.

Влад посмотрел на горы. Ему казалось нереальным найти тут кого-то, но лучше это, чем сидеть без дела. Тем более — а вдруг Талем найдет сначала Рика? И Аскар не согласится продолжить поиски.

— Пошли! — вскочил он с энтузиазмом.

— Сэт, а ты помнишь бой? — остановил Тимс.

Влада умиляло такое обращение: «сэт» и на «ты». «И волки сыты, и овцы целы», — называл он про себя такой компромисс между этикетом и походными условиями.

Княжич кивнул.

— Я видел, как погиб Пров. А Дима ранили. А ты?

Рик покусал губу:

— Грет, его ударили ножом в грудь. Он не выживет.

Тимс потер лоб рукой, на мгновение спрятав от спутников лицо.

— Двинули, — повторил Рик.

Разделились: посередине шел княжич, справа Влад, слева Тимс. Изредка перекликались, чтобы не потерять друг друга. Вскоре Владу пришлось свернуть и пристроиться рядом с Риком. Проход в горах стал узким, не разойтись. Ребята то осторожно ступали по осыпающемуся склону, то прыгали с камня на камень, то лезли в гору, держа направление по солнцу.

— Желудок уже в фигушку свернулся, — вздохнул Влад.

— Потерпим, не впервой, — отмахнулся Рик.

— Сэт, мне показалось, что я видел дымок, — крикнул Тимс.

Влад вскинул голову, но парнишку не увидел, усмехнулся.

— Ясно! — проорал Рик в ответ и повернулся к Владу. — Ты чего?

— Да просто забавно. Ты — сэт.

— Что в этом забавного? — ощетинился Рик. — Ну, сэт, и что? Вас же я не прошу так ко мне обращаться!

— Ага, это пока мы по горам шастаем. А там, у вас? А, черт! — Влад споткнулся, отбив ногу.

— Ну, там же этикет. Там так нужно.

— Да фигня это! Будь мы такими, как Тимс, ты бы нас уже сейчас заставил говорить по-другому, — возразил Влад. Он бы смолчал, но боль в ноге не утихала.

Рик отчаянно замотал головой:

— Ну, ты что! Вы же... Нет, я бы не стал!

— Что «мы же»? — продолжал цепляться Влад. — Друзья? Как же! Просто мы из другого мира. Ты бы и не подумал, что с нами можно дружить, если бы мы были местные. Я что, не вижу, как ты с Тимсом обращаешься? Он старше тебя на несколько лет, а ты им как пацаном, помыкаешь!

— Тимс простой воин, — возразил Рик.

— Дык вот и я о том же!

Рик промолчал, Влад тоже заткнулся. Так поднялись на небольшое плато, пересекли его и вышли на тропу. Выше по склону мелькала рубаха Тимса.

— Влад, у нас свои законы, — наконец нарушил молчание Рик. — И давай лучше смотреть по сторонам. Я не знаю, как отличить звериную тропу от той, по которой ходят люди.

— А какая разница? И тех, и других опасаться надо, — уныло заметил Влад.

— В стратегии обороны, — подражая голосу Аскара, ответил Рик. Мальчишки рассмеялись: ссориться им не хотелось.

Спустился Тимс, осторожно ступая по осыпающемуся склону.

— Сэт, там дерьмо, его много, и оно такое, свежее. Леший знает, что за зверюги тут водятся.

— Ага, не будем больше расходиться, — согласился Рик.

Владу эти нескончаемые горы уже осточертели. Нет, хорошо в книгах — вот герой вышел, а вот пришел. Ну, шлепнул по дороге пару драконов. А тут между «вышел» и «пришел» — долгая дорога, нудная, утомительная, однообразная. И все сам, ножками, да на голодный желудок. Еще и неизвестно — туда ли они идут.

Путь выбрали неудачный: с тропинки свернули, не желая встретиться с неизвестным зверем, и оказались у обрыва. Возвращаться значило потерять время и сбиться с направления. Пришлось спускаться по отвесной скале, связав пояса в длинный жгут. Влад ободрал живот, когда преодолевал последние несколько метров, и чуть не изрезал ладони об острую кромку скал. Лучше всех спуск получился у Тимса, Рик лишь завистливо вздохнул.

Вскоре показалась долина.

— Сейчас бы канатную дорогу! — вырвалось у Влада, когда он сообразил — это по воздуху до нее близко, а в обход по горам тащиться и тащиться.

— Дым, — показал Тимс.

— А вон еще, — ткнул Рик в другую сторону. — Еще бы знать, горные там или наши. Ладно, посмотрим.

— Горные? — насторожился Влад.

— Тут давно никто не воюет, вряд ли они на нас нападут, но лучше держаться подальше. Святой Вакк, мне уже надоели сюрпризы!

— Куда пойдем? — поинтересовался Влад. — Давайте, к тому дыму, что поближе, а?

Его сейчас уже не сильно пугали ни горные, ни неведомые звери, он устал и ужасно не хотел тащиться в долину. Но Рик держался, а ведь он младше, значит, и Влад должен. А то, что княжич больше приспособлен к этому миру, чем Влад, выросший в окружении автомобилей, лифтов и эскалаторов, в расчет не принималось.

— Я же просил тихо, — прошипел Рик.

Влад хотел огрызнуться в ответ, но решил, что это уж точно получится не тихо. А он виноват?! Заходящее солнце слепит глаза, куда поставить ногу, непонятно, невысокий кустарник цепляется за штаны, норовя проткнуть шипами ткань и впиться в ногу. И это все в придачу к ободранному пузу! Занятый мысленным перечислением бед, Влад споткнулся и чуть не съехал вниз. Тимс еле успел поймать его за шиворот.

— Я пойду первым, — сказал парнишка и решительно отодвинул не только Влада, но и Рика.

В долину спускались с заросшей деревьями стороны, не желая заранее привлекать к себе внимание. Последние несколько метров до рощицы преодолели чуть ли не ползком. Тимс извивался ящеркой, бесшумно, даже ветки над ним не колыхались. Влад старался, как мог. Но то и дело ловил на себе страдальческие взгляды Рика. Не приблизься они настолько к костру, Влада бы уже попросили остаться. Но разговаривать сейчас казалось рискованно, а жестов Влад «не понял»: вот еще, одному тут застрять!

Когда до последних деревьев осталось совсем немного, Рик решительно ухватил Влада за плечо и кивнул Тимсу. Тот мгновенно оказался у сосны и очень аккуратно отвел ветку.

— Как идиот столько полз на ободранном брюхе! — громко возмутился Влад и встал.

У костра, свернувшись калачиком, спала Алька. Рядом, схватив палку потолще и напряженно глядя на рощу, застыл Алешка. Медленно разжал руки, выронил импровизированную дубину:

— Фу, черт! Я чуть не помер, пока вы там шуршали!

— Не мы, а он! — возмутился Рик, кивнул на Влада. — Трещит, сопит, как обожравшийся двуенос!

— Кто?! — озадачился Влад.

— Я тебе дома на картинке покажу, — злорадно пообещал Рик.

Сонная Алька пару раз моргнула, потом сказала сквозь зевок:

— Мы тоже очень рады вас видеть!

— Судя по следам, тут такие зверюги есть! Ты бы этой палочкой их только пощекотал, — заметил Тимс.

— К-к-какие зверюги?! — подскочила Аля.

— Не знаю, они нам не представлялись, — заметил Влад. — А жаль — может, съедобные! — он энергично щелкнул зубами.

Аля чуть поморщилась.

— Ага, или мы для них! — напомнил Алешка.

Влад посмотрел на озеро:

— Как водичка? Искупаться можно?

— Вполне, — с непонятным ехидством ответила Аля.

Купание в озере вернуло Владу бодрость, вот только есть захотелось сильнее. Из долины решили не уходить: Рик сказал, что Талем сумеет просчитать, куда их отбросило, и лучше ждать тут. Соорудили из лапника лежанки, натаскали дров. Стемнело быстро, и начало холодать. Впятером в незнакомых горах было страшновато, привыкли уже к защите Аскара. Да еще какая-то птица ухала так, что сердце уходило в пятки, — глухо, подвывая на низких нотах.

— Передразнивает кого-то, — заметил Тимс.

Влад попытался представить крик в оригинале и зябко повел плечами: не хотелось бы встретиться с этим зверем.

Говорили ни о чем, перебрасывались ненужными фразами, лишь бы не молчать — тишина давила. Рик хмурился, Тимс лежал на спине и смотрел в небо, в общий разговор не влезал. Влад понимал: погибшие в бою молодому ратнику ближе, чем остальным. Двоих Тимс уже похоронил, а сколько останется в земле после сегодняшнего боя? Кто выжил, а кто умирает от ран? Влад бросил быстрый взгляд на Алешку — как он, Славка-то остался? И Сима. Нет, про Симу Влад помнил четко — она стояла чуть в стороне, оставив взрослым добивать Волков. А вот Славка... Нет, Алешка не был бы так спокоен, если бы друг затесался в гущу боя.

— Рик, а что тот Волк, Конст, кажется, говорил Талему? — неожиданно спросил Алешка. — Ну, про какой-то то ли переворот, то ли восстание.

Княжич быстро глянул на еще больше помрачневшего Тимса. Тот сел, достал меч, и стал преувеличенно внимательно рассматривать заточку при свете костра.

— Да я маленький был, плохо помню, — неохотно отозвался Рик.

— Ну историю же ты учил. Расскажи, — попросила Аля.

— А у меня родители тогда погибли, — вдруг сказал Тимс, опустил меч и снова откинулся на спину.

…Владу досталось дежурить вторым. Когда Алешка разбудил, он с трудом поднялся, осторожно отодвинувшись от Альки. В горах ночи холодные, ребята это уже выучили и спали в обнимку.

— Ты чего такой сердитый? — душераздирающе зевнув, прошептал Влад.

Алешка не ответил, улегся на его место. Аля тут же подкатилась поближе, уткнулась носом ему в рубашку.

— Холодно, — глядя на нее, передернул плечами Влад.

Алешка снова промолчал, только аккуратно накрыл Алино плечо ладонью.

Влад обиделся. Чего это Лешка на него дуется?! Вроде ничего такого не произошло. Может, из-за той шутки? Подумаешь, сказал голосом киношного героя: «Аля, детка, ложись рядом! Согрей меня!» Аля только фыркнула и толкнула его острым кулачком в бок. Алешка же бросил на Влада такой взгляд — что о-го-го! Нет, таким правильным быть вредно! Или у него с юмором плохо?

Влад подбросил дров в костер. Яркий свет залил поляну, но за спиной темнота стала гуще. Снова заорала птица. «Чтоб ты подавилась!» — от души пожелал Влад. Побежали мурашки. Треснула в огне шишка, выбросила сноп искр. Пламя костра напомнило Владу рассказ Рика.

…Маленький мальчик бежал пустыми коридорами замка. Из комнаты вышел бородатый воин — Кир не помнил, как его зовут, но знал, что он сотник князя.

— Сэт, позвольте проводить вас к вашей матери.

— Я хочу видеть князя! — детским голосом трудно отдавать приказы, но Кир старался держаться уверенно.

— Сэт, боюсь, ваша мать потеряла вас, — тэм взял его за руку и решительно повел обратно.

Кир молча вырвал ладошку и побежал по коридору, скользя по гладким каменным плитам. Вот он — спасительный колонный зал. Тут трудно поймать мальчишку, который знает все тайные двери. Кир нырнул в ход, ведущий через Северный кабинет к внутренней стене замка.

Бежать туда долго, и Кир запыхался. Внутренняя стена опоясывала весь замок и казалась Киру почти бесконечной, но он все равно упорно искал отца. Вот и выход. Малыш выбрался наружу и тут же закашлялся. Ветер принес клубы дыма. Там, за стеной, бушевал пожар.

Враги — Кир не знал, что у них за враги, да и вряд ли мог понять в том возрасте — враги пришли неожиданно. Сегодня должен был состояться турнир в Озерном замке, и туда уехали почти все сотники со своими отрядами. Осталось лишь несколько — и некоторых из них называли предателями, восставшими против князя. Киру на мгновение стало обидно, что турнир не состоится. К нему так долго готовились! А мама утром примеряла новое голубое платье и отдала сыну целый лоскут, так похожий цветом на княжеский штандарт. Теперь у деревянной конницы будет свое знамя.

Ветер сменил направление, отнес дым в сторону и открыл Киру картину пожара. Мальчик тут же забыл о турнире. Там, за внутренней стеной, были дома сотников и многих тэмов, приближенных к князю. Жили там и княжеские ведуны, учителя Кира и многие, без кого не мог обойтись двор. Эти дома опоясывала еще одна стена — внешняя, а уже за ней бурлил город. С внутренний стены он не виден, но мальчик знал, что пожары бушуют и там. Многие преданы своему князю, и короткие стычки вспыхивали в переулках и на площадях — так говорили в замке. Говорили, бессильно стискивая кулаки, — что могла сделать горстка воинов? Даже из застенка не выйти — караулили со всех сторон, и у каждых ворот — нападающих было во много раз больше, чем запертых в замке.

Мальчик еще посмотрел на горевшие дома и снова нырнул в узкий ход. Отца тут нет, нужно искать дальше. Повезло на четвертый раз — неподалеку на стене стоял князь со свитой. Кир выскользнул наружу и притаился у зубца. Князь хмурился, и такое было у него лицо, что мальчик подойти не решился.

Совсем рядом с Киром стоял молодой ведун, он учил маленького сэта истории, географии и письму. «Талем!» — хотел окликнуть его Кир, но прикусил язык. Ведун смотрел на пожар, и слезы катились по его лицу. Кир выглянул из-за зубца и тут же понял, куда направлены все взгляды — и князя, и его свиты, и плачущего ведуна, и растерянно сжимавших арбалеты воинов. Внизу роились враги, но стрелять в них было невозможно — они прикрывались молодыми девушками, и вперемежку с воинами стояли дети. Да и не долетят арбалетные болты — далеко. Слишком далеко, как раз на границе площади, там, где высились свежесрубленные столбы. Их готовили к празднику: между ними натягивали веревки и подвешивали мишени, так, чтобы легкий ветерок качал их. Сейчас же к ним привязали женщин, обложили охапками дров, и пламя уже лизало подолы. Кир отшатнулся, растерянно посмотрел на отца — почему тот ничего не делает?! Но князь молчал. Мальчику стало страшно, и он бросился обратно в замок.

— Мама! — разнесся крик по колонному залу. — Мама!

— Кир! — поймали его чьи-то руки — жесткие, незнакомые — Кир забился в них, пытаясь вырваться:

— Мама-а-а!..

Влад поежился, подбросил хворост в костер. Пламя затрещало, и мальчику пришлось помотать головой, словно так можно было избавиться от видений.

Дальше Рик говорил кратко. Мятежники торопились — от Озерного замка уже шли верные князю сотни. Вот и решились на такуюжестокость: сжечь семьи преданных Ларсу Отину. Но князь не открыл ворота, не вступил в бессмысленный бой, в первые же минуты закончившийся бы поражением. Глядя на горевший город и умирающих людей, Отин дождался прихода войск. Тогда, наверное, Конст, ставший вожаком Волков, и отрекся от князя, не сумевшего спасти семью своего вассала. А Талем поседел, хоть было ему чуть больше двадцати.

Пока сражались у стен, убили княгиню, мать Рика. Кто — неизвестно, к тому времени восстание подавили, а заговорщиков схватили. На допросах говорили, что смерть княгини никому была не нужна, хватило бы отречения князя в пользу его двоюродного брата, сэта Натана.

Влада кто-то с силой толкнул в плечо, да так, что он чуть не влетел в костер. Быстро перекувырнувшись через голову, потянулся к мечу, отданному Тимсом, но оружие уже сжимал в руках невысокий полуголый мужчина. Влад не успел крикнуть, как к его горлу приставили нож. У костра один за другим неслышно появились люди. Один из них мгновенно разоружил Рика.

— Стоять! — крикнул тот, что держал Влада.

Разбуженные неожиданным нападением ребята только сейчас осознали происходящее и замерли. Алька растеряно моргала, Алешка косился на дубинку. Влад сглотнул и почувствовал, как лезвие плотнее прижалось к коже. Это было неприятно, но как-то не страшно. Когда мальчик понял, что напали не Волки, страх исчез.

— Не сопротивляйтесь, — посоветовал все тот же мужчина и в качестве аргумента еще сильнее запрокинул пленнику голову. У Влада промелькнула мысль, что он слишком рано перестал бояться.

Ребятам быстро связали за спиной руки и, подталкивая в спину короткими копьями, повели в глубь долины.

— Мы идиоты, — шепотом сказал Рик, когда среди кустарника показался проход. — Даже не осмотрелись толком!

Ближайший к ним конвоир усмехнулся краешком губ, и Влад не сдержался:

— Что, справились с детьми и рады?

Довольных его выступлением не нашлось: Рик метнул яростный взгляд, Тимс нахмурился и сжал губы, а охранник ощутимо кольнул Влада копьем между лопатками. Тот и сам уже проклинал себя за несдержанность. Спина у мальчика закаменела, он ясно представил, что в следующий раз копье может не остановиться, а пропороть насквозь.

Спускаться по горам в темноте, да со связанными за спиной руками было слишком неудобно, ребята то и дело оступались и падали бы, не поддерживай охранники их за шиворот. Правда, успевали не всегда, и Влад основательно приложился коленом. Ойкнула за спиной Алька, наверное, тоже упала. Тропка вилась между скал, шла по берегу бурной речки — Влада хлестнуло по ногам волной, намочило штаны. Потом вышли на плато — холодным ветром продуло до костей, неприятно прилепило мокрую ткань к телу. «Скорее бы прийти!» — мальчик попытался пошевелить онемевшими руками и опять получил укол копьем в спину. «Черт! И как только видят в такой темноте!» Снова крутой спуск, тут сразу ухватили пленников за вороты рубах, придерживая, как котят за загривки. Неприятное путешествие заканчивалось, дальше по склону внизу виднелись отблески костров.

Из темноты вынырнули длинные тонкие жерди. Забор показался Владу стишком хлипким для защиты от людей, а вот мелких хищников, наверное, удержал бы. На жердях висели обрывки шкур и кожаные ленты. Чуть в стороне заржали кони, потянуло дымом и запахом недавно испеченного хлеба. Влад сглотнул слюну, есть хотелось нестерпимо. «Может, попросить, чтобы пожрать дали?» — мелькнуло в голове, и мальчик с большим трудом отогнал эту идею. Алешка и Рик не одобрят. Черт! Как это неудобно — постоянно считаться с их мнением! «Не считайся», — ехидно возразил голос внутри Влада. «Как же, не считайся. Не получается!» — подосадовал он.

Воин гортанно крикнул, часть жердей убрали и пропустили внутрь. Ребят провели между двумя хижинами — пропахшие дымом стены были первым жильем, встреченным после Рамана, и показались Владу даже уютными, — так надоело скитание по горам и пустоши. Вывели на небольшую площадь, освещенную кострами. Справа под навесом из еловых лап возились две маленькие девочки, убирая остатки ужина. При виде пленников они бросили работу и с любопытством на них уставились. Один из воинов торопливо пробежал к стоявшей отдельно хижине с наброшенной поверх крыши белоснежной шкурой. Сквозь плетеные, как у круглой корзинки, стены пробивались отблески пламени. Остальные его соплеменники замерли, застыв, как статуи. Девочки вернулись к своему занятию, тихонько посмеиваясь и поглядывая на ребят — явно обсуждали их.

За хижинами проглядывали на фоне темного неба острия кольев. «Нда, через такой забор разве что с шестом прыгать, а ворота охраняют. Вот гадство, не везет-то как, нас тут искать...» — додумать Влад не успел. Полог на двери белой хижины откинулся, вышел коренастый мужчина. На смуглой груди лежало огромное ожерелье, собранное из белых перьев; такие же перья были вплетены в короткую косу. Вождь, как окрестил его Влад, подошел к ребятам, с интересом посмотрел, поцокал языком и, круто развернувшись, ушел. Воин, бегавший в белую хижину с докладом, сказал своим:

— Дайарена проверит их утром.

Подталкивая копьями в спины, ребят провели на другой конец площади. Там высилось несколько вбитых в землю столбов. На натянутых между ними веревках что-то развевалось, но что именно — ночью было не разобрать. Владу стало страшно: а вдруг это специальное место для жертвоприношений? Его затошнило, то ли от голода, то ли от страха. Пленников заставили сесть на землю и примотали связанные кисти рук к столбу, по кругу — Влад, Аля, Рик, Алешка, Тимс. Влад завозился, пытаясь устроиться поудобнее, и один из стражников поднял копье.

— Намек понял, — пробормотал мальчик, затихая.

Воин наклонился, еще раз проверил путы. Удовлетворенно кивнул и неторопливо ушел вслед за остальными. Все, кто был поблизости, растворились в глубине поселка, и только один задержался под навесом, взяв у девочки кувшин.

Сидевший рядом Тимс пошевелил руками, пытаясь ослабить веревку. Пути натянулись, врезались в кисти, и Влад недовольно поморщился.

— Рик, — тихонько позвала Аля.

Воин под навесом не отреагировал, и невидимый Владу княжич отозвался невнятным «угу».

— Они нас убьют? — жалобно спросила девочка. Ее пальцы дрогнули.

— Нет, — не совсем уверенно отозвался Рик. — Сразу же не убили.

— А человеческие жертвоприношения у них не приняты? — мрачно поинтересовался Влад, почувствовав, как Тимс оставил попытки распутать веревки.

— Влад! — сквозь зубы прошипел Алешка.

— Хочешь сказать, чтобы он меня не пугал? — нервно прошептала Аля. — Да я и сама себя напугаю, делов-то!

— Мы мало знаем о горных, — словно оправдываясь, ответил Рик.

Влад уперся затылком в столб — для этого пришлось чуть выгнуться, — и закрыл глаза. Сейчас все равно ничего не сделать, так лучше попытаться уснуть. Черт его знает, как будет нас проверять утром этот, дайа-как-его-там. Тимс снова завозился, и мальчик с досадой сжал губы — веревка натянулась сильнее и больно врезалась в запястья.

— Тимс, это бесполезно, — прошептал Рик, наверное, тоже почувствовал. — Нас двужильным узлом связали.

Парнишка не ответил, но возиться прекратил.

Руки быстро занемели, свело позвоночник; земля остывала и вытягивала из них тепло. Но усталость давала о себе знать, и Влад задремал. Уже в полусне почувствовал, как Аля положила ему голову на плечо, тепло задышала…

Девочка проснулась от громкого детского крика и злобного шипения Влада. Открыла глаза: прямо перед ней скакали и размахивали руками ребятишки, самому старшему из них вряд ли исполнилось семь. Полуголые, босые, черноволосые, они напомнили ей Маугли из мультика. Один пацаненок поднял с земли камушек и запустил в сторону пленников. Влад еле успел отодвинуть Алю плечом и снова злобно зашипел — камень попал в ключицу.

Из-за хижины выскочил мужчина, ухватил проказника за ухо. Тот попытался вырваться, в глазах блеснули слезинки, но ребенок даже не вскрикнул. Пока воин выкручивал ухо одному сорванцу, камушек прилетел с другой стороны и попал в Рика. Аля в ужасе прикрыла глаза: кто знает этого Алешку, сочтет оскорблением и ка-а-ак выскажется! К счастью, подоспели женщины и разогнали детей. Девочка потянулась, чуть выгнув спину, и поморщилась — болели запястья и каждый позвонок. Солнце только начало всходить, но Аля надеялась, что в поселке встают рано. Лучше уж какая-то проверка, чем сидеть так и дальше.

Женщины остались на площади, рассматривая пленников. Аля не осталась в долгу, тоже уставилась на них — и восхищенно охнула. Они были очень красивы, словно вышли из восточной сказки: темноглазые, с длинными, падавшими ниже талии черными прямыми волосами. Гибкие фигурки закутаны в нечто, напомнившее девочке сари. На смуглых руках до самых локтей змеились браслеты — медные, деревянные, из каменных бусинок и кусочков меха. Впечатление не портили даже грязные босые ноги. Их смуглые лица с тонкими чертами показались Але знакомыми, и она чуть не вскрикнула, сообразив, кого они ей напомнили: мать Рика, увиденную в его воспоминании.

К столбам потянулись и остальные жители. Мужчины тоже носили длинные волосы, но стягивали их на затылке лентами из шкур или сплетали в жесткие косицы. У каждого на поясе висел меч, у кого-то и виднелись за спинами арбалеты, и почти у всех короткие копья. Аля с удивлением разглядела молодых девушек, одетых по-мужски и тоже вооруженных. Кажется, собрался весь поселок: подошли старики, снова вернулись дети, но на этот раз не кричали, а прятались за спинами матерей и оттуда хихикали, тыкая пальцами в пленников.

— Сидим тут как на выставке, — раздраженно прошептал Алешка.

— Если тебя волнует только это, я тебе завидую, — не смолчал Влад, и Аля еле слышно хмыкнула.

Подошел мужчина, оценивавший пленников ночью. Аля решила, что это вождь, и тот действительно отдал приказ:

— Начинайте!

Молодой воин, чьи собранные в хвост волосы были украшены особо причудливо, подошел к белой хижине и откинул полог, согнувшись в низком поклоне. Собравшиеся тут же замолчали, даже дети притихли.

Из хижины вышла... В первое мгновение Але показалось — огромная белая птица, но это оказалась пожилая женщина в белоснежном сари и накидке из светлых перьев. Гордо вскинув голову, она шла через расступившуюся толпу, и надменное лицо ее оставалось совершенно безучастно. Длинные седые волосы кольцами ложились на спину, переплетаясь с перьями. Назвать ее старухой язык не поворачивался, больше подошло бы — королева.

Женщина подошла вплотную к ребятам — от нее шел тонкий аромат трав — и уставилась немигающими черными глазами. Коротким жестом показала на них своему «пажу», — так окрестила Аля молодого воина с украшенным «хвостом». Не только он, еще двое горных бросились выполнять молчаливый приказ и несколькими взмахами ножей освободили пленников. Аля потерла кисти и сморщилась: руки за ночь отекли, от веревок остались следы, и было очень больно, да и встала девочка с трудом.

— Я сэт... — начал Рик, но его остановил «паж». Воин зажал мальчику рот и повернулся к женщине, та кивнула.

— Молчи! — отпустил княжича воин. — Ты не смеешь говорить с дайареной без ее разрешения.

Рик упрямо мотнул головой, и тот повторил:

— Молчи! А не то отрежу язык.

Судя по лицу «пажа», это была не пустая угроза. Влад прерывисто вздохнул, Аля поняла — вспомнил свои выходки.

В сопровождении молчаливой толпы воины дайарены отвели ребят на окраину поселка. Там, между последней хижиной и оградой, лежал большой плоский камень, возвышавшийся на полметра над землей. Пленников заставили взобраться на него. Аля испуганно глянула на ребят: Рик невозмутим, а у Влада подрагивали губы. Алешка взял Алю за руку, и ей от этого стало спокойнее. Тимс окинул взглядом частокол, но Рик покачал головой: бежать сейчас — самоубийство.

Подбежали подростки и насыпали вокруг камня охапки сушняка. Вождь, стоявший рядом с дайареной, махнул рукой, и в хворост полетели головни. Аля взвизгнула, отшатнулась и чуть не упала с камня, — хорошо, что Алешка удержал ее за руку. Влад матерился, но шепотом, почти беззвучно. Но не успело пламя лизнуть камень, как подростки кинули на ветки охапки длинных узких листьев. Повалил густой дым, скрыв из вида горных. Аля закашлялась, схватилась за горло. Рик повернулся к ним, отчаянно взглянул — так, словно хотел что-то сказать, но не мог.

У девочки все поплыло перед глазами. Она опустилась на камень, такой удобный, совсем не жесткий. Ей было очень спокойно и не верилось ни во что плохое. «Алешку жалко, испугался», — промелькнула тенью мысль. И тут же поплыли вопросы: Алешка? Кто такой Алешка? А, вот он — тоже опустился на камень, совсем рядом. У него такое умиротворенное лицо, в уголках губ прячется улыбка. Какая хорошая улыбка... и он сам очень хороший. Но сам-то он не знает об этом, Аля не сказала ему! Вот глупая, это ведь так важно — сказать, что он очень хороший. Девочка открыла уже рот, но тут же передумала. Ей совсем не хотелось говорить, хотелось другого. Легко подтянувшись на руках — тело стало сказочно-легким, невесомым, как у бабочки! — она оказалась лицом к лицу с Алексеем. Его полуулыбка манила, и Аля накрыла ее поцелуем. Губы Алешки оказались неожиданно жесткими и горячими. На плечи девочки опустились руки — такие же горячие, она чувствовала их жар сквозь рубашку, и Алешкины губы шевельнулись в ответ. Какая-то темная сила захлестнула Алю, унося последние мысли.

Легкий укол в ногу, второй — и Аля с сожалением оторвалась от Алешкиных губ, все таких же горячих, но уже не так неприступно-твердых. Сквозь пелену дыма на девочку смотрел человек, незнакомый и совершенно ей не нужный. Он что-то спрашивал, но Аля не могла понять — что. Человек терпеливо повторил, снова кольнув ее копьем:

— Вы пришли со злом или с миром? Что вам надо от нашего народа?

— Ничего! — удивилась Аля. — Мне совершенно ничего от вас не надо!

Она отвернулась от ненужного человека к тому, кто ей необходим. Но вязкая пелена встала между ними, забила Але горло, и она потеряла сознание...

Глава 15

Голова гудела, во рту — как мел жевала, а под веки словно насыпали песок. Аля открыла глаза, сморгнула набежавшие слезы. Взгляд уткнулся в странный узорчатый потолок, похожий на дно корзинки. Девочка с трудом повернула голову и уперлась носом в такую же плетеную стену.

— Она пришла в себя, — услышала голос.

Чьи-то жесткие пальцы прикоснулись к щеке и развернули голову в другую сторону. Над ней наклонились двое мальчишек, их лица показались Але знакомыми. Один из них, младший, поднес к ее губам кувшин, и Аля жадно потянулась к воде. С каждый глотком возвращалась память: это Рик, и голос она слышала именно его. Ночь они провели все вместе у столба — болью отозвались запястья — а потом их повели к камню... В горле запершило, но это скорее — просто воспоминание. Да, узкие светло-зеленые листья... Аля вдохнула дым и потеряла сознание. Кажется, случилось что-то еще, но на попытку вспомнить голова отозвалась такой болью, что девочка поспешно отказалась от этой части своей биографии.

Села, взяла кувшин в руки — влажные прохладные стенки приятно легли в ладони.

— Что это за гадость дымила? — обвела взглядом ребят: подавленного Рика, растерянного Алешку. — Остальные где? У, зараза, как голова трещит!

Рик на четвереньках перебрался к двери, потянул край закрывавшей выход шкуры. Алиным глазам открылась уже знакомая площадь. К двум столбам были привязаны Влад и Тимс, веревки туго впивались в запястья, накрепко приматывая вытянутые вверх руки. И если более высокий парнишка мог чуть опустить локти, то Влад вытянулся в струнку, стоя на цыпочках.

— Это было испытание, — глухо объяснил Рик. — Я поздно понял. Там уже не мог сказать, чтобы вы затаили дыхание — они бы решили, что нам есть что скрывать.

— Я догадался, — после паузы сказал Алешка. — Только все равно нахватался. Ну, хоть сознание не потерял.

Аля отхлебнула воды, в горле першило не переставая.

— Ничего не помню. То есть дым помню — а дальше полный провал. Чего было-то?

Рик хотел начать говорить, но Алешка бросил на него предостерегающий взгляд. Это девочку рассердило, а страх за оставшихся на площади ребят сделал ее грубой.

— Ну? Что за идиотские тайны?!

— Да нет никаких тайн, — быстро заговорил Рик. — Это дурман-трава, я вспомнил, мне Талем показывал ее в гербарии. Она мгновенно опьяняет, разум туманит. Можете сболтнуть то, что раньше бы не сказали.

— В смысле, что у пьяного на уме, то и на языке? — все еще морщась от головной боли, спросила Аля.

— Ну, примерно, — после секундного раздумья согласился Рик. — Они и спросили, мол, чего вам надо и какого лешего приперлись. Ты вполне честно сказала, что они тебе на фиг не нужны. Лешка — что у него совсем другие планы, и посмотреть на поселок, конечно, интересно, но он бы с удовольствием обошел его стороной. Я — что мой отец не воюет с горными и учит меня уважать их.

— А Влад? — с тоской спросила Аля, примерно догадавшись об ответе.

— А Влад устроил скандал, — мрачно подтвердил Алешка. — Кричал, что дикарям место в книжке, и чтобы его не тыкали этими палками. И вообще, погибнуть от рук киношных персонажей — это идиотизм, и его надо немедленно отпустить. Он еще много что говорил, я не запомнил.

Рик кивнул и добавил:

— Кажется, они сочли себя оскорбленными.

Аля тихо застонала.

— А Тимс сказал, что он воин, и, если его тэм прикажет, он будет их убивать, — закончил Рик.

Девочка посмотрела на площадь: Тимс поглядывал по сторонам. Влад же опустил голову. Аля заметила, что из шевелюры у него выхвачен клок волос, и только тут поняла, что болталось на веревках, натянутых между столбами — тонкие прядки, длинные и короткие, прямые и локоны. Их было очень много — не меньше трех десятков.

— И что теперь?

Рик пожал плечами.

— Пока — ждем. Охранник, дракон его раздери, тупой попался. Чуть высунешься или сказать что попробуешь — сразу ножом машет.

У Али снова заломило в висках. Она намочила рукав водой из кувшина и провела по лбу. На мгновение стало легче.

— Дайарена — это имя или титул? — спросил Алешка.

— До этого дня я думал, что лешачьи выдумки. А вообще, вроде как ведун у нас, только все дайарены — женщины.

Аля поставила кувшин у стенки и снова легла, свернувшись калачиком и положив руки под голову. Она пыталась вспомнить хоть что-то из происшедшего в дымном кругу, но боль тут же подступала снова. Рик сидел на земле, закрыв глаза, и чутко прислушивался к тому, что происходило снаружи. Алешка маялся, бродил от стенки до стенки. Алю это метание раздражало, но она не решалась сделать замечание.

Когда в узкую щель между косяком и пологом не падала тень от стража, Рик тихонько отодвигал шкуру. Тимс устал и уже не смотрел по сторонам, а Влад лишь пару раз поднял голову, отгоняя приставучих насекомых. День обещал быть жарким, и уже сейчас солнце залило всю площадь.

Охраняли двое: один у входа, другой присел в тени хижины и быстро что-то сплетал из тонких полосок кожи. Несколько ребятишек с интересом разглядывали пленников. «Хоть камнями не кидаются», — вздохнула Аля. Пару раз проходили женщины в своих странных одеждах, одна несла корзинку, полную свежеиспеченных лепешек, и девочка сглотнула слюну. Кажется, под навесом завтракали. Мужчин не видно, но за задней стенкой слышались их громкие голоса, звяканье метала и фырканье коней.

К полудню Аля совсем ослабла от голода и неподвижно лежала на земляном полу. Что чувствовали ребята, стоя на самом солнцепеке, — она старалась об этом не думать, иначе отчаяние волной подкатывало к горлу.

Когда полог распахнулся, подняв тучу пыли, Аля даже не шелохнулась. В хижину шагнула дайарена. Прошмыгнула маленькая девочка, поставила перед ребятами корзину с лепешками и кусками мяса. Тут же отпрянула обратно и уже из-за приоткрытого полога сверкала глазенками. Женщина посмотрела на ребят и ровным, без интонаций, голосом произнесла:

— Двое из вас могут принести зло моему народу. Один — убивая нас по приказу. Второй — оскорбляя нас. Наши духи давно не получали жертвы, и чем страдать безвинным, я лучше подарю им этих двоих. Они будут висеть на столбах Чиа-ту, пока духи не возьмут их жизнь. Как только это произойдет, вас отпустят.

Алешка вскочил, пытаясь возразить, но дайарена вышла. В хижину заглянул воин и ударом отбросил мальчика, рванувшегося следом. Вытащил длинный нож, показал вполне недвусмысленно. Рик медленно подошел к выходу, всем видом демонстрируя, что не намерен сопротивляться:

— Мы хотим поговорить с дайареной. Попросите ее прийти еще раз.

Страж отрицательно мотнул головой.

— Ну, пожалуйста! Это очень важно!

— Дайарена уже говорила с вами, — казалось, что воина просто раздувает от осознания собственной значимости — как же, оберегает свою госпожу!

— Но мы не успели ей сказать!

— Дайарена все знает сама! — возмутился страж и запахнул полог.

— Подождите! — Рик попытался еще раз.

— Я сказал — нельзя! — отрезал воин, выдирая из рук мальчика край шкуры. — Молчите!

— Но я сэт, наследник князя Отина! — выпалил в отчаянии Рик.

Стражник с интересом заглянул в хижину, ухмыльнулся:

— Наша дайарена выше всех князей! Еще слово, язык отрежу! — погрозил он ножом.

Полог снова упал, оставив маленькую щель, в которую просматривался кусочек площади.

— Индюк набитый! — разозлился Алешка, до того благоразумно не вмешивавшийся в спор.

…— Надо есть! — резко сказал Рик, когда Аля с возмущением оттолкнула корзинку. — Ты что, хочешь совсем ослабнуть? Ребятам это не поможет, а что дальше будет — святой Вакк знает! Ешь!

Девочка послушно взяла лепешку. Первый кусок протолкнулся с трудом, но потом сосущая пустота в желудке потребовала еще. Стараясь не думать о голодных друзьях, Аля быстро рвала хлеб зубами. Алешка после слов Рика тоже начал есть.

— Что будем делать? — спросила Аля, когда корзинка опустела.

— Стражник сменится, попрошу еще раз. А пока ждать, — ответил Рик.

«Опять!» — девочка хотела сказать, что им легко тут сидеть, а каково стоящим на площади? Но смолчала — об этом помнили и без нее.

Рик лег на спину, прикрыл лицо от света ладонью. Аля снова свернулась калачиком, закрыла глаза. Она думала о Владе, о том, что видела его счастливым трижды: когда он улыбался Золотому сну, в Рамане во время «поединка» с бродячим фокусником и в роще Счастливого духа. От Влада мысли перекинулись на Даня. Потом на оставшихся у Ласка ребят. То, что она мысленно поставила их в один ряд, испугало Алю, и она открыла глаза. И тут же наткнулась на внимательный взгляд Алешки. Мальчик сидел, прислонившись к стене, поставив локти на колени. Положил подбородок на сжатые кулаки и смотрел на Алю.

— Ты совсем не помнишь, что говорила в том дыму? — насторожено спросил он.

Девочка равнодушно покачала головой, и ей показалось, что мальчик перевел дыхание. Неужто ляпнула что-то не то? Но тогда бы Аля оказалась на площади, а не в лачуге.

Время тянулось невыносимо — солнце словно приклеилось к безоблачному небу и не двигалось. С каждой минутой надежда на благополучный исход угасала. Аля села — все равно не уснет.

— Не изводи так себя, — Алешка пристроился рядом. — Мы что-нибудь придумаем.

— Что мы придумаем? Что?!

— Не шуми, Рика разбудишь, — спокойно заметил Алешка. — Выход найдется.

Она примолкла, удивленная. Какая-то незнакомая сила звучала в его голосе- уверенность, что Алька послушается. Да, он уже не тот мальчик, что плакал в сарае у Дарла. Это несколько смутило: такого уже не ударишь словом, не возьмешь над ним верх.

— Ты бы поспала, Рик прав — этот индюк сменится, будем пытаться уговорить другого. Надо иметь нормальные мозги.

— Я все равно не усну, — качнула головой Аля.

Внутренний жар опалил ее — ужасно захотелось лечь к Алешке на колени и закрыть глаза. И от невозможности этого после всех язвительных реплик, нанесенных ему обид, закружилась голова.

Алешка пробрался к пологу:

— Тимс еще держится.

«А Влад?» — хотела спросить Аля, но промолчала, уткнулась лбом в колени.

Вскоре проснулся Рик, вопросительно глянул на Алешку.

— Тот же, не менялись, — без слов понял он.

У Али покатились слезы; она старалась не вздрагивать и плакать молча.

Ребята уже потеряли всякую надежду, когда поселок оживился. По улице пробежали несколько воинов, где-то вдалеке заржали кони. Их страж отошел, остановил босоногую девушку в мужской одежде и принялся расспрашивать. Рик попытался воспользоваться случаем выскользнуть наружу, но у воина словно глаза на затылке были — он быстро обернулся и наполовину вытащил меч. Рик тут же отпрянул.

Пленники встали у двери, пытаясь хоть что-то рассмотреть в щель между косяком и пологом. Аля почувствовала рядом плечо Алешки и незаметно качнулась назад, коснулась его. Тот чуть отвел голову — Алины волосы щекотали подбородок. Девочка разозлилась: вот, она только мешает ему! И вообще, дура — нашла время. Вон Влад даже голову не поднял взглянуть на суматоху.

Пробежал «паж», скрылся в белой хижине. Через минуту появилась дайарена. Прежде чем кто-то из ребят успел сделать движение, страж выбросил в их сторону руку с мечом.

К дайарене подвели белую лошадь, попоной для которой служила сетка, сплетенная из тонких кожаных ремешков, украшенная кусочками шкур и белыми перьями. Не оседланная, только вилась искусно сплетенная уздечка. «Паж» подхватил женщину на руки и посадил на коня чуть боком, словно в дамское седло. Потом взял лошадь под уздцы и повел с площади.

— Чего это они? — спросил Алешка, с тревогой наблюдавший за действом.

Рик с досадой пожал плечами:

— Я вам что, ведун? Подождем.

— Ждем и ждем! А чего ждем?! Чего? — взорвалась Аля.

— Не шуми, — резко бросил княжич, прислушиваясь к происходящему в поселке. — Отряд какой-то едет. Не очень большой, но и не местные.

Аля не поняла, как Рик это определил — далекие звуки ей ни о чем не говорили, но послушно замолчала. А княжич оказался прав: на площадь вернулась дайарена в сопровождении своих воинов: по правую руку от женщины ехал вождь, а по левую...

— Талем! — крикнула Аля и рванулась вперед.

Алешка еле успел ее перехватить, прежде чем страж двинулся к ним. Прижал к себе, закрыл рот ладонью. Ведун перевел взгляд от столбов, ободряюще улыбнулся ребятам. Сима, ехавшая в арьергарде, вскинула голову и толкнула Славку, в упор смотревшего на Влада. Славка нашел ребят взглядом и облегченно выдохнул.

— Все-таки добились своего, — заметил Алешка, отпуская Альку. — Оба с мечами.

— Святой Вакк! — с болью выдохнул Рик.

Аля обежала взглядом присутствующих — из отряда, кроме ведуна и Аскара, осталось трое — Атен, Ильм и Филат, — все осунувшиеся и очень уставшие. А Сима так вообще почернела, губы — как короста запекшаяся. Лошади тяжело вздымали бока; скакали, наверное, без передыху.

— Они ранены? — испугалась Аля, разглядев бурые пятна на одежде.

— Нет! Ты что, не видишь? Только Филат, — ответил Рик. Пожилой воин сидел неестественно выпрямившись, прижимая перевязанную руку к боку.

Процессия остановилась, всадники спешились. Славка попытался подойти к Владу, но страж преградил ему дорогу. Мальчик с досадой глянул на Аскара, тот успокаивающе кивнул. Славка же стиснул губы. Талем помог дайарене спуститься на землю. Алю поразило, с каким почтением ведун подал руку женщине. Дайарена благодарно наклонила голову и отошла в сторону, словно передавая власть вождю. Тот не замедлил этим воспользоваться и тут же начал отдавать приказы.

Под навесом засуетились девушки, расставляя кувшины и тарелки. Двое мальчишек притащили роскошную белоснежную шкуру. Подростки перехватили коней, повели за хижины. Аскар проводил их недоверчивым взглядом, и Талем успокаивающе что-то шепнул сотнику.

Вождь жестом пригласил гостей. Ведун быстро заговорил, показывая то на стоявших у столбов ребят, то на заключенных в хижине. Вождь нахмурился, вмешалась дайарена. Что-то холодно ответила Талему, махнула рукой воинам. «Паж» подбежал к хижине:

— Дайарена приглашает вас.

Ребята только шагнули за порог, как на них налетели Славка и Сима. Аля заметила в глазах девочки слезы и озадаченно моргнула.

— Что удивляешься? — слабо улыбнулась Сима. — Мы уже и не надеялись вас найти. Особенно тебя с Лешкой, — думали, занесло вас черт знает куда!

— Разговоры потом, — остановил их Аскар, ухватил Рика за плечо и повел к навесу.

На белоснежный мех опустилась дайарена, пригласив к себе ведуна. На ярко-рыжий ковер, сшитый из множества лисьих шуб, сели вождь и Аскар. Остальным гостям достались жесткие серые шкуры.

Тимс ловил взгляд сотника, а Влад так и не поднял головы. Это Алю испугало, и она пропустило начало разговора.

— ... духи давно не получали свою жертву, они могут рассердиться на нас, — говорила дайарена.

— Но разве нужен вашим духам человек из другого мира? — возразил Талем.

— Что ты хочешь этим сказать, ведун? — насторожилась женщина и быстро переглянулась с вождем.

— Дайарена, уж кто-кто, а ты должна была понять это сразу, — с мягким укором заметил Талем.

Женщина легко поднялась, прошла к столбам — белая накидка плеснула по спине, точно крылья. Смуглая ладонь легла на грудь Влада. Мальчик не отреагировал, но дайарену это не смутило. Она постояла так несколько секунд, потом отшатнулась, брезгливо отряхнула руку.

— Герм, я отпускаю его, — повелительно бросила вождю.

Тут же подбежал воин, полоснул по веревкам ножом, и Влад мешком упал на землю. Мужчина подхватил обессиленного пленника и потащил вслед за торопливо побежавшей к хижинам женщиной в зеленом сари.

— Это травница, не бойтесь, — торопливо пояснил Талем.

Вождь кивнул, подтверждая его слова, потом сказал:

— Ваш раненый пусть тоже пойдет.

— Иди, — велел Аскар Филату.

— Тимс... — еле слышно начал тот.

— Иди. Разберемся

Аля проводила пожилого воина сочувственным взглядом — тот выглядел не лучшим образом и еле держался на ногах. Дайарена перешла к Тимсу, заглянула ему в глаза. Успокоившись, прикоснулась к нему, легко, формально.

— Чиа-ту, этот наш!

Аскар нахмурился.

— Не волнуйся, разговор еще не закончен, — шепнул Талем.

Озадаченная дайарена вернулась на место, села:

— Да, это урок мне. Я привыкла, что знаю все, и перестала смотреть. Спасибо, ведун, что не дал совершиться непоправимому. Что ты хочешь за это?

— Жизнь этого мальчика, — указал он на Тимса.

Женщина чуть усмехнулась:

— Он не мальчик, он считает себя воином. Сам признался, что, если прикажут — убьет мой народ. Я обещала жертву духам и не могу забрать ее у них. Духи и так будут разгневаны на меня.

— А если мы предложим замену? Может быть, духи согласятся на что-то другое? — не сдавался Талем.

— Что ты можешь предложить более ценное, чем человеческая жизнь? — улыбнулась дайарена.

У Али от ярости даже ладони зачесались. Как она ненавидела эту женщину!

— Я не знаю, что ваш народ ценит больше.

— Мой народ больше всего ценит благополучие своей дайарены! — резко выкрикнул вождь.

— Тогда что больше всего ценишь ты, дайарена? Верность? Любовь? Самопожертвование? Может быть, золото?

Женщина вскинула голову, еле слышно стукнули деревянные бусы на старческой морщинистой шее.

— Ты неучтив, ведун. Но ты прав. Я знаю, какую жертву примут наши духи. Любовь ведуна.

Талем тронул ворот, пытаясь нащупать пропавший шнурок от мешочка с землей.

— Увы, дайарена, но этого нет.

— Сейчас — нет. Я возьму у тебя способность увидеть ту, которая тебя любит, и которую можешь полюбить ты. Ты будешь рядом — и не поймешь этого. Она скажет тебе о своей любви — ты ей не поверишь. Твоя избранница пройдет мимо тебя как тень. Ты не найдешь ее. Никогда.

Голос дайарены не был громким, но он разнесся по всему поселку. Талем на мгновение изменился в лице.

— Это не жертва, это проклятие, — выдавил он.

— Проклятие? — подняла брови дайарена. — Ну, тогда ты можешь утешиться тем, что может найтись женщина, способная его разрушить.

«Стерва!» — разозлилась Аля. В усмешке дайарены легко читалось: вряд ли такое возможно. Девочка зябко повела плечами. Это что же — знать, что ты обречен на одиночество? Она представила: Алешка никогда, ни при каких обстоятельствах и условиях не увидит в ней желанную девушку. Ни сейчас, ни через несколько лет. Никогда. «Ни-ког-да», — повторила она про себя по слогам. Или так — она сама приносит эту жертву... У Альки закружилась голова, совсем как во время болезни.

Талем помолчал, посмотрел на Тимса.

— Может быть, так будет даже лучше, — ведун провел рукой по седым волосам. — Я согласен.

Женщина довольно прикрыла глаза. Тимса тут же освободили, увели в лачугу травницы.

— Раздели с моим народом хлеб и вино, — приглашение дайарены больше походило на приказ. — А я должна поговорить с духами, — по ее знаку «паж» метнулся к коновязи.

Хлеб и вино были просто символами — под навесом раскинулся богатый стол. Кусок не лез Але в горло. Казалось, весь поселок рассматривает их как диковинных зверюшек. Девочка злилась, но молчала — даст бог, все обойдется. За исключением настырных взглядов, хозяева гостям не досаждали. Несколько воинов расползлись по серым шкурам, рассеянно жевали мясо и казались больше обеспокоенными отлучкой дайарены. Видно, занимать гостей разговорами не в обычае горного племени.

— А мы послали в поселок Даня, — с горечью вспомнил Рик, обращаясь к ведуну.

— Там бы все обошлось, редко в каком племени есть дайарена. А те, кто потерял свою дайарену, лишились права на покровительство духов, а значит, и на жертвоприношение. Не будь ее тут, вас бы допросили да отпустили с миром.

— Да кто такая эта дайарена? — раздраженно спросила шепотом Сима.

— Древний род, передающий дар по наследству. По силе они намного превосходят ведунов, но уступают дридам, — пояснил Талем. Он был рассеян и порой проводил рукой по шее, словно пытаясь найти шнурок от пропавшего мешочка. — Но род умирает, вряд ли во всем мире найдется хотя бы четыре дайарены. Почитаете потом в книгах сами, — торопливо закончил ведун, заметив, что вождь прислушивается к его словам.

Из хижины травницы вышел Тимс, нерешительно приблизился к навесу:

— Тэм, я... — начал он, и Аскар перебил:

— Сядь. Потом.

— Как там Влад? — спросила Аля. Талем не разрешал выходить из-под навеса, опасаясь, как бы они по незнанию не нарушили какой-нибудь запрет.

— Травница чем-то отпаивает. Говорит, что скоро отпустит, — Тимс с жадностью набросился на еду.

— Как это вам тэм мечи отдал? — шепотом поинтересовался Алешка у Славки.

Сима коротко усмехнулась, Славка дипломатично отозвался:

— Поверил, наверное.

Аскар громко хмыкнул, не отрываясь от большого куска мяса. Славка заговорил тише, Аля не слышала о чем, да и предназначалось это скорее Алешке, а не всем присутствующим.

Дайарена вернулась, когда до заката оставалось не так уж много времени. Легко спрыгнула с коня, приблизилась гостям.

— Был ли мой народ достаточно гостеприимен? Если вам что-нибудь нужно — говорите сейчас!

Талем приготовился произнести вежливо-благодарные слова, но его перебил Славка:

— Нужно! Скажите, как можно найти амулет дрида, да и самого дрида?

Дайарена удивленно вскинула брови, Аскар нахмурился.

— Я объясню тебе, дайарена, — вмешался Талем и быстро пересказал историю ребят.

Женщина села рядом с ведуном, задумчиво погладила перья в накидке. Свела темные, красиво очерченные брови, словно взвешивая про себя: говорить или нет? Решилась:

— Вряд ли я помогу вам. Найти дрида можно только тогда, когда он сам захочет этого.

Аля в отчаянии посмотрела на дайарену. Что же — никакой надежды?! Никакой?!

— Могу подсказать, где искать его следы: в корнях, сердце и разуме.

— А это что значит? — заинтересовался Талем.

— Дрид выходит из рода человеческого, а значит, есть дом, где он родился — это его корни. Каждый, осознавший себя дридом, уходит, чтоб взрастить свои силы подальше от людей, и живет несколько лет в уединении — там его сердце. А разум — в его айремах. Не знаю, как это называется у дридов. Для нас айрем — место, где мы постигаем природу мира.

— В его лабораториях, — подсказал ведун.

— Может быть, — благосклонно наклонила голову дайарена.

Аля растерянно посмотрела на ребят. Если даже эта старая ведьма не может помочь... Где они будут искать? В каком княжестве?

— А амулет? Амулет дрида? — не сдавался Славка.

— Амулет — это только название. Вовсе не он заставляет дрида исправлять совершенное, а сила, заключенная в нем.

— Есть разница? — тихонько буркнула Аля, но женщина ее услышала.

— Есть. Амулет — он сам по себе, а силой его надо наполнить, — дайарена отвернулась к ведуну. — Вам придется покинуть мой народ еще до заката, сегодня ночью я буду проводить обряд, — усмехнулась, достала нож. — Твою любовь еще нужно поймать. Наклони голову.

Талем послушно склонился, и дайарена выхватила прядку седых волос. Бережно завернула в обрывок шкуры, спрятала в складки одежды.

— Я благодарна тебе, ведун, ты помог не навлечь на мой народ проклятье, — спокойно закончила женщина.

— Мы сейчас уедем, спасибо и тебе.

Тимс чуть слышно хмыкнул и потер запястья.

— Не сейчас, — покачала головой женщина. — Я приглашаю вас в мой айрем. Тебя, ведун, и вас, чужаки. Мой долг перед вами еще не выполнен.

Рик с завистью глянул на ребят.

— А Влад? — тихонько напомнила Аля.

— Мы зайдем к Айке.

Травница впустила только дайарену и Талема. Ребята остались у хижины, увешанной пучками засушенных трав. Из-за полога тянуло горьковатым запахом, и Тимс поморщился — видно, вкус у лекарства был не менее мерзкий, чем запах. Аля прислонилась к плетеной стенке, из головы не выходили слова: «Найти дрида можно только тогда...»

Ведун вышел.

— С ним все будет в порядке, — успокоил ребят. — Тимс, зайди к нему.

Дайарена привела всех к белой хижине, «паж» откинул перед гостями полог. Аля вошла следом за всеми и удивленно ахнула: внутри помещение оказалось намного больше, чем казалось снаружи. Потолок поднимался на несколько метров, а площади с лихвой хватило бы на двухкомнатную квартиру. Обставлена круглая комната была достаточно просто, но так, чтобы хозяйка чувствовала себя уютно: сложенный посредине очаг из белых камней окружали маленькие подушечки, разбросанные по рыжей шкуре. В углу за полузадернутой занавесью — пышная постель, и Аля с восхищением рассмотрела узорчатый плед, сшитый из множества разноцветных кусочков меха. Плетеные корзины, полные шкур и разноцветных тканей, стояли открытыми, только на крышке одной из них грудой лежали пергаментные листы. Дайарена пересекла комнату и откинула гобелен: там оказалась еще одна, что было совершенно невозможно, — ведь хижина-то снаружи — круглая.

— Идите за мной, — уронила женщина.

Вторая комната предназначалась не для жилья — земляной пол не покрывали шкуры, на стенах не было украшений, а только длинный ряд полок, беспорядочно заставленных всевозможными вещами — от чучела белки до странной конструкции из костей и перьев. Посреди комнаты возвышался плоский камень. У Али царапнуло в горле — она вспомнила удушающий дым.

— Сядьте вдоль стен, — велела дайарена.

Девочка оглянулась: все-таки намек на удобства был — такие же маленькие подушечки на полу, что и в жилой комнате.

Дайарена скинула накидку из птичьих перьев и пошла вдоль полок, придирчиво осматривая содержимое. Сняла корзинку, полную сухих листьев, и высыпала ее содержимое на камень. По комнате поплыл сладковатый аромат. Сверху уложила длинные стебли, похожие на гибкие тела змей. По-птичьи наклонив голову, полюбовалась сооружением. Затем обошла кругом камень, что-то шепча и брызгая на пол из маленькой плошки. Ощутимо полыхнуло жаром — камень стал нагреваться, повалил густой запах, и Аля затаила дыхание. Не хватало опять надышаться какой-нибудь пакостью. Женщина развела руки в стороны, словно хотела обнять что-то огромное, потом резко свела их над головой и хлопнула в ладоши. Тонкий звон прошел по комнате, и запах исчез. По загустевшему над камнем воздуху Аля поняла, что дым никуда не делся, но неведомая сила удерживает его на месте.

Дайарена тряхнула белоснежными волосами и взошла на камень, так королева могла подняться на эшафот. Легла поверх трав, глубоко вздохнула и замерла. Талем поднес палец к губам, приказывая ребятам молчать.

Аля смотрела на дым, закрывавший тело женщины. Першение в горле становилось все сильнее — это проявлялись воспоминания. Вот девочка сидит на камне, и дым забивает ноздри. А вот она думает об Алешке. А потом... Алька вспомнила! Она сама, первая, поцеловала его! Да как поцеловала! Аля с ужасом оглянулась на мальчика, с интересом изучавшего замершую дайарену, и почувствовала, как горят щеки. Вот почему он спрашивал, помнит ли Аля что-нибудь! Что же Алешка теперь о ней думает? Что?! И как теперь с ним общаться? Девочка дернула ворот рубахи, ей стало душно.

— Чужаки, подойти ближе! — не открывая глаз, приказала дайарена. — К самой границе дыма.

Аля торопливо встала. Напротив нее оказался Алешка, но, к счастью, дым мешал им видеть друг друга.

— Протяните руки вперед!

Рука легко прошла сквозь преграду, удерживавшую запах, окунулась в теплый дым.

— Прикоснитесь к камню! И не отпускайте, пока я не скажу!

Пришлось сесть на корточки. Аля дотронулась до камня и чуть не отдернула руку — он нагрелся как хорошая батарея. Закусила губу, упрямо вдавила ладони. Время шло, у Али уже выступили слезы. Камень обжигал все сильнее. Как же терпит дайарена? Вряд ли ее защищают сухие листья и тонкая ткань. «Быстрее! Пожалуйста!» — девочка сморгнула слезинки.

— Вернитесь на свои места, — уже не приказала, а тихо прошептала женщина.

Аля тут же отдернула руки и подула на ладошки. Странно — ей казалось, что будут волдыри, но кожа даже не покраснела, да и боль мгновенно прошла.

Дым над дайареной уже истончился, женщина открыла глаза. Махнула рукой, словно прогоняя надоедливое насекомое, и запах снова поплыл по комнате. Сошла с камня:

— Идите за мной, — тихо сказала и двинулась к выходу на жилую половину дома.

Предложила гостям сесть вокруг погасшего очага и сама удобно устроилась тут же.

— Я знаю вашего дрида, — сказала, когда молчание стало нестерпимым.

Талем жестом остановил хором заговоривших ребят.

— Ведун, подай мне вот тот свиток, — показала женщина на пергамент, лежавший на одной из корзин.

Талем торопливо развернул тонкую кожу — этооказалась карта. «Эх, Рик не видит!» — пожалела Аля. Карта была сделана не менее искусно, чем та, которую купили в Рамане.

— Его корни тут, — ткнула дайарена пальцем, и Славка присвистнул.

Тонкий ноготь, покрытый чем-то серебристым, указывал точно в Росвел.

— Его душа тут, — ноготок сместился к центру Сизелии, показал на россыпь маленьких озер.

— Его разум... Это сложнее. Он и тут, и тут, и тут — дайарена указала три места — одно на границе Стального княжества и Сизелии, другое в самой Сизелии, еще одно — в горах Стального.

Сима стремительно наклонилась к карте. Подняла голову, усмехнулась:

— Как раз где Лабиринт.

Для Али все горы на карте были одинаковы, но она поверила Симе.

— Спасибо, дайарена, — наклонил голову ведун.

— Я оплатила свой долг, — высокомерно отозвалась женщина. — Мой воин проводит вас к ущелью. Идите по нему с рассветом, и ближе к вечеру будете у владений Горного барона.

Коней в том бою сохранили. Аля ласково погладила бок своей лошадки. Талем ушел к травнице, как только вернется с Владом — отряд тронется в путь. Ждали за околицей, не желая лишний раз рисковать. Аскар нетерпеливо оглядывался. Выделенный дайареной проводник флегматично что-то жевал и похлопывал по шее свою маленькую лохматую лошадку. Ту беспокоило общество красавцев-жеребцов, и она нервно пряла ушами. Аля только вздохнула, глядя на лошадиные мучения.

Ей тоже хотелось нервно чем-нибудь дернуть — что, ну что теперь думает про нее Алешка?! Он же был уверен — Аля его терпеть не может, а тут, на тебе — целоваться полезла. Сняли для нее внутренние запреты, и тут же на шею бросилась. Фу! Мерзко как все! А вдруг он догадается? Вот смеху-то будет! А еще Влад… Что он помнит о происшедшем? Рик трепаться не станет, не в его характере. Тимс тем более. А Влад... «Ну что же, лучшее средство обороны — это нападение!» — вспомнила Аля.

Со стороны поселка показались всадники. Осунувшийся за этот безумный день Влад усмехнулся:

— «Как здоровье? Не дождетесь!»

Местные шутку не поняли, глянули растеряно. Мальчик сидел неестественно прямо, чуть выгнув спину и безвольно бросив руки с перевязанными запястьями на луку.

До ущелья добрались в полной темноте. Проводник, не покидая седла, церемонно поклонился Талему, Аскару, ударил босыми пятками лошадь и умчался по узкой тропе обратно — только копыта простучали. За все время гости не услышали от него ни слова. Аля поежилась: прохладно, наверное, солнце и на час сюда не проникает. Ни травинки, ни кустика. Только где-то шумел ручей, перекатывал камни.

«Все! Упаду и усну», — Славка еле держался. Устал ужасно: от бешеной скачки, от бессонницы, от изматывающих мыслей, бросавших то к радужной надежде, то к черному отчаянию. Он до сих пор не верил, что закончились эти кошмарные сутки.

Как ввязался в бой — сам не понял. Просто невозможно оказалось дальше стоять и смотреть, как убивают тех, с кем столько времени провел вместе и кто только что их собою закрывал. Славка не боялся быть убитым и не боялся убивать. Все пережитое им самим, и смерть Даня, и боль ребят, — все превратилось в тугую струну, четко разбившую окружающих на своих и чужих, на друзей и врагов. А еще была уверенность — Сима прикроет, так, как в любую секунду готов сделать это для нее он сам. Страх появился, только когда Волк поднял руку с шаром — непонятное пугало. Но мальчик не мог и предположить, что ребята исчезнут. Мгновенно, словно их и не было. Славка оцепенел, и если бы бой к тому времени не кончился, его бы обязательно убили.

Как только удалось не впасть в истерику и не схватить за грудки Талема: «Где они?! Что сделал это гад?!» Ненависть ко всем жестоким чудесам захлестнула Славку. Кругом уже не было друзей, а только враги, враги просто потому, что они — плоть от плоти этого мира. Страшный был у него взгляд — Сима испуганно отшатнулась, потом схватила за плечи и хорошенько встряхнула. А тэм, подошедший забрать оружие, махнул рукой и ушел.

Славка подумал, что навсегда запомнит Стальное княжество таким: с лежащими на камнях убитыми, с мечущимися лошадьми, оставшимися без хозяев, с теплой кровью, забрызгавшей ему руку.

...А потом хоронили погибших. Мертвые слишком тяжелы для детских рук, но нужно было спешить. Талем мерил шагами нишу, из которой исчезли ребята. Филат баюкал перевязанную руку, прижимая локоть к рассеченному боку. Ведун помог ему, чем мог, но, обрабатывая рану на боку, хмурился. Атен ловил лошадей, не подпускавших к себе никого другого. Аскару и Ильму вдвоем было не справиться.

Хоронили не только своих, но и Волков. Последних просто закопали в общей могиле, без ритуала. Славку тошнило от запаха крови, от вида разрубленных тел, но он делал все, что велел Аскар. Даже когда пришлось нести в яму отрубленную руку, только чуть прикрыл глаза ресницами. И дело было не только в том, что нужно торопиться. Просто это — и его бой. Он тогда впервые четко понял: детство закончилось. Мысль крутилась в голове, повторяясь, словно записанная на закольцованную магнитофонную ленту.

Сима работала рядом, и кровь так же пачкала ее одежду и руки. Ручья поблизости не оказалось, а во флягах было слишком мало воды — не смыть.

— Сима, уйди, — с болью попросил Славка, увидев, как у нее между бровей пролегла глубокая морщинка. — Ты девочка, уйди!

Сима покачала головой:

— Если я научилась убивать, я должна научиться и хоронить.

...И бешеная скачка по горам. Чужая кровь засохла коркой, но Славка забыл про нее, поглощенный другой мыслью: он уже не сможет без Алешки. Сколько бы глупостей он себе ни придумывал: и поговорить нормально с ним неудобно, как-то не по-мужски выяснять отношения, и дружба отвлекает от цели, заставляет искать обходные пути. Это приводило в смятение: то, к чему Славка так стремился — возвратиться — могло обернуться тяжелой потерей. «Я даже не спросил, из какого он города! А если из разных, что тогда?» Ни Славка, ни Алешка не решали, где и как им жить дальше, как не решают дети подобные вопросы. А значит, возвращение может стать расставанием. Мальчик стиснул зубы — чем оно обернется, он чувствовал сейчас.

Ночью на привал не останавливались. Когда темнота сделала скачку по узким горным тропинкам опасной, пошли пешком, ведя лошадей в поводу — своих и тех, которые остались без хозяев, убитых или пропавших. Шли медленно — раненый Филат не выдержал бы жесткий темп. Как только рассвело, скачка возобновилась, коней посылали в галоп, переходя на шаг, только когда те уставали. Горы сливались перед глазами, от съеденного наспех черствого хлеба болел желудок, но Славка ни за что бы не признался в усталости.

Когда из-за камней на повороте тропинки выехали четверо, мальчик схватился за меч, не задумываясь. Отдай Аскар приказ — кинулся бы в бой. Но ведун запретил, сам поехал навстречу незнакомцам.

В поселке Славка держался только на безумной радости от встречи с друзьями и на ненависти к новым «чудесам». Айрем раздражал своей нереальностью, старуха, украшенная, словно индейская скво в плохом вестерне, бесила его своим киношным видом. Славка с трудом заставил себя говорить вежливо — информация о дридах была необходима. То, что возвращение стало пугать, не должно сказаться на остальных, и в первую очередь на Алешке.

И вот привал — все, можно лечь и уснуть. Хотя нет, оставалось еще кое-что: надо выстирать одежду. Пусть Славка замерзнет, но смыть засохшую кровь необходимо. Место для ночлега есть кому устраивать и без них, да что там устраивать — даже костер развести не из чего.

— Ты куда? — окликнул Алешка.

— Умоюсь.

— Подожди, помогу.

Следом пошла и Сима, за ней потащилась Алька. Судя по боязливому взгляду, она не хотела оставлять Симу одну. «Правильно, — подумал Славка. — Что-то она никак после боя отойти не может». Холодная вода обжигала кожу. Славка тер себя песком, и его знобило.

Хоть одежду и выжимали с Алешкой в четыре руки, но она все равно осталась слишком мокрой. Надеть ее сейчас — верное воспаление легких. Друг уже потянул с себя рубашку, когда из темноты вынырнул Атен. Мужчина нес вещи, и у Славки родилось подозрение, что это наследство убитых. Ратники не возили с собой ничего лишнего, и теплый кафтан наверняка вытащили из седельной сумки того, кому он больше не нужен. Уточнять не стал — торопливо оделся, подвернув слишком длинные рукава.

Спать на камнях было жестко и холодно, но глаза у Славки закрывались сами собой. Он продержался еще только мгновение, чтобы успеть спросить: а откуда Алешка попал в этот мир. Название города выбило последнее напряжение: они были из одного! И мальчик тут же провалился в тяжелый сон.

Алешка уснуть не мог. Славкин вопрос вызвал у него легкую усмешку: все-таки какая непоколебимая уверенность в том, что они вернутся! Он с сожалением посмотрел на спящего — так хотелось поговорить! Но, хоть в темноте лица не видно, Алешка помнил, каким измученным выглядел друг, и даже не попытался ему что-то сказать. Да и как — кругом люди. Трудно в этом мире остаться одному. Просто-таки нереально!

Мальчик закрыл глаза и представил, как они со Славкой сидят у него дома: закрылись в его комнате, включили магнитофон, чтобы заглушить для родителей голоса. Алешка — на диване, привалившись к широкому подлокотнику, Славка в «гостевом» кресле. Только сначала надо вытряхнуть оттуда кипу журналов, книги, кассеты, недостроенную модель танка, старую клавиатуру и фотоальбом. Из кухни тянет свежепожаренными котлетами — мама точно придет не вовремя, чтобы позвать ужинать! За стенкой орет телевизор: отец в который раз смотрит в записи чемпионат мира по футболу. Алешка не понимает, какой интерес смотреть игру, финал которой известен? Вот тогда бы они со Славкой поговорили! Обо всем! И про Алю. Да ладно, что себя обманывать — именно о ней хотелось рассказать. Потому что сам он Альку понять не может. Как объяснить тот поцелуй в дыму? Она же его терпеть не может! И все-таки… Все-таки, стоило вспомнить об Алиных губах, как охватывало странное чувство. Алешке казалось, что он все может и все у него получится.

— Сима, — вдруг услышал он Алин шепот.

Спали вповалку, слева лежал Славка, справа Сима.

— Сима, ты поплачь, слышишь? Ну что ты как каменная! — в темноте мелькнула Алина ладошка и начала торопливо гладить Симу по волосам. — Я Талема просила помочь, а он говорит, что ему силы для перехода нужны, вдруг проводник подведет. Хочешь, я еще попрошу? Ну, Сима, не держи ты все в себе!

Алешка чувствовал, как окаменело Симино плечо, и как она упрямо тряхнула волосами, отстраняясь от Альки. Но та не сдавалась, а все что-то говорила, какие-то глупости, как казалось Алешке. Неожиданно Сима дрогнула и расплакалась; уткнулась лицом в тонкую шкуру, заходясь в рыданиях. Аля гладила ее жесткие волосы, иногда касаясь Алешки и тут же испуганно отдергивая руку. Как различала — непонятно, но чувствовала безошибочно. Алешка стало обидно, и он укорил себя: разве можно думать об этом, когда Симе, которая сражалась за них, так плохо? Но он ничего не мог поделать, воспоминание о поцелуе застилало все на свете.

Сима плакала недолго. Протяжно всхлипнула в последний раз и легко уснула, благодарно уткнувшись носом Але в плечо.

Глава 16

Аля отодвинулась подальше от костра, и тут же начала мерзнуть спина. Вот не было печали! Чтобы вызвать проводника, пламя раздули до небес. Огонь пожирал часто подбрасываемые охапки легких сухих веток, обжигал, а потом угасал, и становилось прохладно. Можно по примеру Симы завернуться в шкуру и лечь спать, но Альку мучило любопытство. Тем более и Алешка сидел тут же. Вот еще загадка века: если бы с ними были Лера и Машка, то кого бы он успокаивал, когда выли заволуки? И что он все-таки думает о поцелуе?!

Девочка так погрузилась в размышления, что не заметила, как у костра возник незнакомый мужчина. Вынырнул из темноты, присел между Тимсом и Славкой, протянул руки к огню. Кажется, его появление стало сюрпризом не только для Али. Тимс выхватил меч, подбежал Ильм, наставил арбалет. Славка перекувырнулся через голову, откатываясь подальше от незнакомца, и вытащил нож.

— Быстрая стража, да невнимательная, — белозубо усмехнулся незнакомец.

Был он без бороды, как и Талем, а значит, не воин, рассудила Аля, с интересом разглядывая мужчину. Черная рубаха, черные же штаны. Поверх рубахи накинуто нечто, похожее на жилет.

— Кто такой? — подошедший Аскар нахмурился, услышав слова незнакомца.

— Тот, кого звали, — кивнул он на чуть затухшее пламя. — Риктор.

— Ой ли? — усомнился ведун. Аля вспомнила: это слишком уж распространенное имя, и назваться им — все равно, что сказаться дома Ивановым или Сидоровым.

— А вам что, имя важно, или через границу пройти? — усмехнулся проводник.

— «Шашечки или ехать», — пробормотал сидевший рядом с Алей Влад. Чувствовал он себя все еще плохо, и потому был сверх меры раздражителен.

— Что? — не понял Риктор.

— Не обращайте внимания — так, детские словечки, — поспешил вмешаться Талем, а Аскар выразительно пошевелил в воздухе пальцами. Влад потер ухо и заткнулся.

— С тобой о цене говорить будем? — посмотрел на тэма проводник. — Ну, так давай отойдем.

Торговались недолго, видно, сотник не скупился. Вернувшись к костру, Аскар сразу шуганул ребят:

— Спать, живо! Завтра до рассвета вставать.

— До рассвета, между прочим, часов пять осталось, — пробормотал Влад, предусмотрительно отойдя подальше. — Или даже четыре. Так что уже сегодня.

…«Вставать до рассвета — это ужасно! — душераздирающе зевнула Аля. — Надо было вместе с Симой ложиться, нет, сидела чего-то. И чего, спрашивается? Все равно толку никакого!»

— Башня там, — ткнул рукой вправо Риктор. Он ехал рядом с Талемом и Аскаром на низкорослой лошадке, лохматой, словно пони. Такие были и у Горного племени. — А поедем через ущелье. Точнее, я поеду, а вы пойдете. Ваши лошади могут напугаться, там довольно-таки неуютное местечко, похуже Сизель-трюма.

— Что за трюм еще? — спросила Сима у Тимса.

— Тюрьма в Сизели, — с готовностью объяснил парнишка. — Как раз в Порт-Сизе, для пиратов и контрабандистов.

Аля чуть слышно хмыкнула. Хороший им проводник достался. А Тимс от Симы так и не отлипает. Неужто влюбился? Забавно было бы... Нет, не получается отвлечься, поняла Алька, задирая голову и вглядываясь в верхушки гор. Очень уж эта местность напоминает горы Лабиринта. Кажется, оглянись — а рядом едет Дань...

— Вам придется спешиться, — напомнил Риктор, когда отряд добрался до узкого хода между скалами. Алька послушно спрыгнула с лошади.

Место действительно оказалось неприятным. Черные стены почти смыкались над головой, словно вот-вот сойдутся и раздавят людей. Зябко, сыро — Аля передернула плечами. «Идиотизм, раз мрачное место, так и камни обязательно черные!» — с досадой подумала девочка и провела по ближайшей стене. Мазнуло чем-то жирным, мягким, и подушечка пальца почернела. Аля поднесла руку поближе к лицу: вымазалась в чем-то, похожем на смесь сажи с жиром.

— Неужели? — раздался сдавленный голос ведуна, и тот кинулся к стене. Взял на палец странную субстанцию, понюхал, чуть ли не лизнул.

— Так это?.. — растеряно повернулся он к Ритору.

— Оно самое, — усмехнулся бывший контрабандист. — Пепел от дыхания дракона.

— Не может быть! — Талем ошалело бросался от одной стены к другой. — Такого не находили уже несколько веков! Это же уникальная пещера, это же!..

— Ведун, крыса ты ученая, — ласково позвал его Риктор. — Запомни: не знали и не узнают. А то ход — оно дело ненадежное, может, выйдете, а может, нет. А вот если кто по вашей наводке придет, точно не выйдет. Ясно?!

— Но это же... — растерялся Талем и посмотрел на Аскара.

Тэм отвернулся. Было ясно — он предпочтет отсутствие проблем на границе самому важному открытию. Рик сочувственно взглянул на Талема.

— Хорошо, — наконец кивнул ведун и вернулся на свое место в отряде.

Риктор тронул лошадку, двинулись дальше. Насчет коней он оказался прав, не нравилось им в пещере.

— Интересно, ход слишком узкий для дракона, откуда тут сажа? — оглядывался по сторонам Талем.

— Да очень просто, — отозвался Риктор. — Я картинки у барона видел. Не знаю, кто рисовал, может, и дрид еще при бароне первом. Тут молодняк воспитывали. Загоняла мамаша чадо к началу ущелья, а сама сверху тушей садилась. Как раз одна лапа на одной горе, а вторая на другой. А хвост тютелька в тютельку до детеночка доставал. И учила его мамаша-то. Детенок пламя дунет, а ей сверху хорошо видно, докуда он достал. Коли мало, лупила хвостом по заднице.

— Поразительно! — воскликнул Талем.

— А ты все заладил: «Не люблю фэнтези! Не люблю фэнтези!» — передразнил Влад Славку.

Проводник не стал спрашивать значение незнакомого слова, лишь метнул на ребят внимательный взгляд. На счастье Влада, Аскар был далеко, а Славка обиделся и не подумал о конспирации.

— А вот и Неудачник Дин, — гостеприимно махнул Риктор в сторону небольшой ниши.

Аля взглянула и вздрогнула: там сидел скелет. Череп скалился во все зубы, точно как в кабинете биологии, только вот бирочки не хватало.

— Как попал сюда — неизвестно. То ли граница прихлопнула, то ли еще драконенок спалил. А теперь тише! Дышать через раз, ясно? И лошадей держите. Ну, пойдем, благослови нас святой Кинт!

Вроде бы ничего не изменилось — те же стены, небо высоко над головой, но стало душно. Лошадь тревожно всхрапнула, и Аля погладила ее по шее. Талем с сожалением оглянулся. Наверное, хотел повторить свой фокус с конями, да запрет Риктора не давал шуметь. Девочка пыталась вдохнуть поглубже, но воздух загустел и, словно тягучая масса, медленно вливался в горло. У Альки на мгновение потемнело в глазах. Уже не она вела лошадь, а лошадь ее; Аля уцепилась за седло и с трудом переставляла ноги. Но вот кобылка рванула вперед, чуть не уронив хозяйку, и с лица словно сдернули пленку. Аля с всхлипом втянула в себя воздух. Огляделась — они все еще не вышли из ущелья.

— Все прошли? — оглянулся Риктор.

— Все, — сдавленно отозвался Филат, замыкавший шествие.

— Теперь туда, — кивнул проводник на еле заметную щель в скале. Вспыхнул в его руке факел негасимым саламандровым огнем.

Лошади капризничали, не желая заходить, пришлось вести силой. Пахнуло горячим воздухом. Он дул прямо в лицо, обжигая кожу, и опять стало трудно дышать. Губы мгновенно запеклись.

— Быстрее, — повернулся Риктор, прикрывая от ветра лицо.

Аля ускорила шаг, и снова помогла лошадка. К счастью, жара продолжалась недолго. Стало прохладнее, но тут же под ноги хлынула вода, да какая-то тягучая и очень странная — раскаленные ручьи переплетались с ледяными. Вода поднялась Але до колен, и девочка зашипела сквозь зубы.

— Поворачиваем! — сквозь шум потока прилетел голос проводника.

С трудом преодолевая течение, свернули в узкий проход и очутились в гигантском муравейнике. Десятки дорог вели в разные стороны, пересекаясь под всевозможными углами, сливаясь и снова расходясь. Солнце сюда уже не попадало, и путь освещал только хвост саламандры в руках проводника.

«Ну вот, сейчас замерзну в мокрых штанах», — подумала Аля и даже успела стукнуть зубами, когда обнаружила, что ткань совершенно сухая. «Надоели эти глюки!» — решила она, двигаясь за Риктором. Его лохматая кобылка бодро двигалась вперед, каким уж чудом проводник ориентировался в переплетении дорог — непонятно. Мелькнул свет, Аля прищурилась: точно, там выход. «Ну, и что нас ждет на этот раз? Огонь и вода были, только медных труб не хватает!» — разозлилась она. И, словно в ответ на ее пророчество, в воздухе завыло и загудело так, что девочка торопливо заткнула уши, чуть не выпустив поводья. Хорошо еще, на лошадей какофония не подействовала, они как будто и не слышали ее. «Нет, это не трубы! Это помесь бензопилы с аварийной сиреной!» — торопилась Аля вслед за всеми.

Как только свернули, вой стих, как отрезало. Свет стал ярче, и очень скоро отряд вывалился из ущелья.

— Ну, и кто прав? — первым делом спросил Славка у Влада. — Вот, не люблю фэнтези.

И тут же удостоился внимательного взгляда от Риктора и подзатыльника от тэма.

— Это не наш метод! — высказался Влад, чуть отодвинувшись.

— Ну, вот и все, — проводник соскочил с лошадки. — Лучше идти туда, — показал взмахом руки направление. — По традиции, вам придется остаться на сегодняшний день у барона, в путь тронетесь только завтра утром.

— Мы спешим, — отрезал Аскар.

— Зря, — сплюнул Риктор. — Лучше зайдите. А то со слугами на вас охоту устроит. И все равно затащит в замок. Придется неделю пить. Или убивать будете гостеприимного хозяина?

Рик чуть поморщился, Талем быстро взглянул на сотника, и тот нехотя согласился:

— Ладно, где этот ваш замок?

— После полудня будете, — крикнул Риктор и унесся на своем коньке.

Аля восхищенно присвистнула. Зубчатые стены не закрывали замок и на треть, позволяя оценить красоту сооружения. Из скалы вырастали башни, украшенные кружевными шпилями, между ними висели на цепях мосты, а в самом центре вздымался полукруглый купол.

— Ну вот, история подтверждается. Такой замок в те времена без дрида не построить, да и сейчас слишком сложно, — заметил Талем. — Интересно, барон перебрался сюда после того, как ушел дрид, или это родовой замок так... гм... перестроили?

— Какая разница, — заметил Аскар и повернулся к воинам. — Значит так, пить, но не напиваться. Ясно? А если тебя, Тимс, с вином застукаю, выпорю. Кстати, к вам это тоже относится, — глянул тэм на ребят.

Аля громко фыркнула.

— Да в курсе мы, в курсе. Несовершеннолетним ни капли отравы, все на борьбу с зеленым змием! — провозгласил Влад.

— Каким змием? — озадачился тэм и покосился в сторону оставшегося позади драконьего тренажера.

— А также с фиолетовыми чертями и прочими глюками, — с милой улыбкой дополнил Влад.

Аскар побагровел. Рик тихонько прыснул, глядя на рассерженного тэма.

— Ну, смотри у меня, шутник, — сощурился сотник. — Твое счастье, что сэт под покровительство взял, а то бы уже схлопотал плетей.

— Плетей, говорите? — у Влада нехорошо зазвенел голос. — Только попробуйте, сотник, троньте!

— Аскар! — крикнул Рик. — Не надо так!

— Если вы это сделаете... — начал Алешка, с трудом справляясь с дрожащими губами, но Талем положил ему руку на плечо и заставил замолчать.

Тэм перевел взгляд с взбешенного Влада на возмущенного Рика:

— И сделаю. Я должен привезти княжича домой. Все ясно?

Со стороны замка долетели звуки сигнальных рожков и прервали неприятный разговор.

— Вперед, — скомандовал сотник. — Только вот еще: за одеждой следите, не стоит клеймо всем показывать. Хорошо, Кир себе его прижег. Жаль, не у всех на это духу хватило.

Алька сидела на подоконнике, подтянув ноги и упершись подбородком в колени. Чуть влажные волосы падали на шею, и это было приятно. Она так давно толком не мылась, да еще в теплой воде!

Из открытой двери на другом конце коридора доносился шум: барон потчевал гостей. Принимал с размахом, стол ломился от еды, кувшины с вином стояли плотным строем. Молодые смешливые служанки зорко следили, чтобы кружки не пустели, и шустро наливали вино, наваливаясь плечиком на воинов. Ребят пристроили на дальнем конце стола, Рик тоже сел с ними. Даже тут, вблизи от дома, его происхождение не афишировали.

Когда Алька оказалась за столом, то готова была проглотить все и сразу, но уже скоро поняла, что не сможет запихнуть в себя больше ни куска. Кормили тут сытно: огромные порции жирного мяса, рыбные пироги, жареная птица, всевозможные соленья. Девочка тихонько выскользнула из-за стола и пристроилась на подоконнике, в относительном одиночестве: по коридору пробегали служанки, порой неторопливо проходил кто-нибудь из охраны барона. Аля смотрела, как во дворе развели в огромной яме костер и жарили целиком баранью тушу. Смотрела и ужасалась — неужели еще еды не хватает?

Впрочем, это все скользило по периферии сознания. Другое занимало Алю вот уже который день: Алешка. Ну почему, почему он подошел, когда выли заволуки? Испугался, что Аля устроит истерику, и поспешил успокоить? Или все-таки... Да нет, ерунда! Ну какое может быть «все-таки»? С какой стати? Особенно после того, что Алька ему наговорила. Алешка, он же такой... он такие слова не простит. Но почему он подошел?! И почему ответил на поцелуй? Нет, в разное «все-таки» Аля категорически не верила. Ну не бывает так, не бывает! Она чуть усмехнулась: сидит на подоконнике старинного замка, слушает, как пьяный барон уговаривает ведуна спеть хором, и рассуждает о том, что бывает и чего не бывает. «Но я быстрее поверю в дракона, тренирующего детеныша, чем в это, — решила Аля. — В общем, примем за эту, как ее, рабочую гипотезу, что Алешка просто пытался предотвратить психоз, а поцелуй, это так, дым, наваждение». Гипотеза не понравилась, и настроение у девочки испортилось.

Из зала выскользнула Сима:

— Чего тут сидишь?

— Думаю, — мрачно отозвалась Аля.

— А-а! Полезное занятие. И как результат?

— Никак. Все пытаюсь понять, где в этом замке была та самая лаборатория дрида, — соврала Аля. — Наверное, ближе к горам. — Мотнула головой в сторону башни, одна стена которой казалась вплавленной в камень.

— Ну, это если она на самом деле была.

Пробежали две служанки, таща огромное блюдо. За ними трусил пес. При входе в зал одна из девушек отпихнула его ногой, и собака села у дверей, жалобно поджав хвост. Пес был совсем мелкий и безобидный, но Але вспомнились заволуки. Да, повезло им тогда.

— Слушай, а ведь Тимс в тебя влюбился!

— Скажешь тоже! — отмахнулась Сима.

— А что, он прямо по пятам за тобой ходит. Давай поспорим, что скоро выйдет?

— Очень мне надо спорить!

— Вот! — подняла Аля палец.

— Даже если и влюбился, что с того? — жестко спросила Сима, и Аля растерялась.

— Ну как это... А что, он тебе не нравится?

— А это неважно, нравится он мне или нет. Совсем неважно.

Аля от удивления спустила ноги с подоконника, Сима тут же присела рядом.

— Даже если отбросить то, что мы собираемся жить в разных мирах. Что у нас может быть общего? Он для меня как инопланетянин. Ой, Алька, не умею я объяснять!

Аля задумалась, поскребла каменную стену пальцем. Нет, все-таки она не хотела бы жить в замке, неуютно. Окна маленькие, стены слегка влажные, и свет шаров слабо освещает коридор. Непривычно. И что-то есть в Симиных словах правильное. Аля вздохнула:

— Ты просто сама не влюбилась, вот и все.

Сима кивнула:

— Конечно. Как я могу в него влюбиться?

— Можно подумать, влюбляются как-то и по желанию, — фыркнула Алька и тут же прикусила язык: из зала вышли Славка с Алексеем. Сима проследила ее взгляд, чуть слышно хмыкнула.

— Чего сидим? — задал Славка тот же вопрос.

— О любви говорим, — улыбнулась Сима.

Славка озадачился. У него на лице явно читалось: «Ну, вы и тему нашли!» Алешка демонстративно уставился в окно, глядя поверх Алиного плеча.

— Ага, главное, к месту, — наконец пробормотал Славка.

— И вовсе не о любви, — ощетинилась слегка покрасневшая Алька. — Я смотрела, где могла быть лаборатория дрида.

— А, вы тоже, — легко отбросил любовную тему Славка. Сима глянула вопросительно. — Если тут бывал дрид, то имеет смысл обыскать замок. Может, что полезное найдем, узнаем.

— И как ты себе это представляешь? — покрутила пальцем у виска Аля.— Замок-то ого-го!

— Ну, хотя бы самые старые, заброшенные коридоры. Давайте чуть попозже, когда эти, — мальчик мотнул головой в сторону зала, — как раз до кондиции дойдут.

— Наши не дойдут, — заметил Алешка.

— Ну и фиг с ними. Главное, чтобы местные не засекли, а нашим соврем про неуемное любопытство.

— И Аскар тогда точно всыплет, — усмехнулась Аля, с вызовом глянув на Алешку.

Тот растерялся.

— Не всыплет, — поспешно вставил Славка. — Если Рик с нами пойдет.

Девочка улыбнулась, оценив столь быстрое вмешательство полупрезрительным изгибом губ.

Аля вернулась в зал и осторожно присела на лавку. Барон все-таки уговорил петь хором, правда, не ведуна, а Ильма и Атена. Пели про то, как едет по бескрайней степи ратник, возвращается домой, где ждет его семья. Мелодия совсем простенькая, стихи не блистали изысками, но была такая искренность в голосе воинов, что Аля заслушалась. Как там дома — надеются ли еще?

Сидевший напротив Талем наклонил голову, спрятал глаза под волной упавших волос. Але стало очень жаль его. Когда Рик рассказывал о погибшей семье ведуна, главным был страх перед жестокостью этого мира. А вот сейчас Аля поняла — это не фрагмент из учебника истории, это живые люди. «Мы ведь ничего о них не знаем! Совсем ничего! Чем живут, чего они хотят. Мы только боимся их или надеемся на них!»

Аля повернулась, чтобы поделиться своим открытием хоть с кем-нибудь. И увидела Влада. Тот застыл на пороге, не сделав шага в комнату. Служанка, несшая кувшин с вином, бесцеремонно подвинула мальчика. Влад сел на край скамьи, положив перебинтованные руки на стол.

— Ты что? — повернулась к нему Аля, мельком подумав, что пора сменить повязку, ткань загрязнилась.

— Я вот думаю... Костя, он, наверное, сейчас играет такое... Вот сейчас, вечером. А потом переоденется, и его поведут в дом Ласка. Представляешь? Он придет в комнату, а там нас нет. Там пусто. Только он и Антон. Представляешь?

Альку передернуло. «Его я тоже не знаю», — подумала она, и это немного напугало. Как-то привыкла уже к ребятам, мысленно отведя каждому его роль. А с чего она взяла, что, если Влад циник, то ему не может быть тяжело из-за другого? Але стало не по себе, захотелось зажмуриться, тряхнуть головой и забыть все эти мысли, вернуться в уже привычное состояние. Но это было невозможно, и она задумалась: а Алешка? Что он носит в себе, кроме той боли, которую видно другим?

Рик согласился на вылазку сразу. Только смотался на конюшню и вытащил из сумки Талема хвост саламандры да прихватил веревку. Влад, увязавшийся с ним, уговорил взять еще ножи. Пиршество продолжалось уже больше четырех часов, и Аля сомневалась, что кто-то из «своих» может сейчас встать из-за стола. А местные так сбились с ног, что им не до детей. Башню для исследования выбрали «на глаз»: самую потрепанную, как наиболее старую.

Извилистый коридор тянулся в нужном направлении, по нему и пошли. Рик шагал впереди, освещал дорогу. Осторожно вытягивал руку, прежде чем зайти за поворот. Тень, неожиданно выросшая на стене, показалась ребятам гигантской. Рик даже отпрыгнул от неожиданности, а Славка мгновенно изготовил к броску нож.

— Это я, Тимс! — крикнул человек и вышел на свет.

— Ты что тут прячешься? — холодно спросил Рик.

— Простите, сэт. Я просто хотел пойти с вами.

— Ты подслушивал, да?

Аля чуть поежилась: тон у Рика был еще тот — княжича.

— Сэт, я нечаянно услышал! — попытался оправдаться Тимс.

— И кто услышал еще? Аскар? Или Талем?

— Никто, сэт! Я никому не сказал.

— Никому? — поднял брови Рик. — Ты не сказал своему командиру?

Аля с жалостью посмотрела на Тимса. Он ведь всего года на два-три старше их. Хотя это в школе между восьмым и одиннадцатыми классами пропасть, а тут возраст меряется по-другому.

— Рик, — осторожно начала Сима. — Он же...

— Вы не понимаете! — посмотрел на ребят, нехотя кивнул: — Хорошо, пошли.

Из башни в башню можно было попасть либо по внутренним переходам, либо по навесным мостам. Но идти через улицу ребята не решились. Выбирали ходы самые старые, а значит, запущенные и грязные. Сырые темные коридоры поворачивали под неожиданными углами, несколько раз им приходилось перелезать через груды досок и камней, натыкаться на полуобрушенные лестницы и галереи.

— Несет нас черт знает куда, — ворчал Влад. — Хотел бы я знать, как мы обратно потащимся.

— А по-моему, тут очень интересно, — ответила Алька, оглядывая висевшие на стенах основательно подпорченные сыростью картины. — Главное, чтобы паук за шиворот не свалился. А то я заору так, что все сбегутся.

— Не сбегутся, мы далеко ушли, — успокоил Славка.

— А мы сейчас проверим, — сказал Влад, ухмыльнулся и потянулся к белевшей в углу паутине кончиком ножа.

— Влад! Скотина! — взвизгнула Аля и отпрыгнула подальше.

— Вот это да! — поразился тот. — Алька, ты в школе на физре рекорды не ставила? Мощный прыжок!

— Если ты сейчас же не оставишь в покое насекомое, я тебе рекорд по оплеухам покажу!

— Ха-ха! Я теперь натренированный Аскаром, фигли достанешь.

— Я?! — удивилась Аля.

— Влад, не рискуй, она достанет, — серьезно посоветовал Алешка.

Девочка громко фыркнула и первой начала спускаться по скрипучей деревянной лестнице: узкий коридор без окон привел ребят в тупик, из которого вел один путь — вниз.

— Осторожно! — крикнул Алешка, когда у Али под ногами треснула ступенька.

Алька взвилась:

— Ты чего мне под руку орешь? Я,что, слепая, сама не вижу? Конечно, я не Сима! Но я, что, по лестнице пройти не могу?!

— Да можешь, — Алешка от изумления даже остановился.

— А при чем тут Сима? — удивилась сама Сима.

— Бешеная, — прошептал Влад. — Укусит, а тут прививок от бешенства нет, еще не придумали.

— Ничего, Талем вылечит.

Рик произнес это так, что было непонятно — то ли он это в шутку, то ли успокаивает всерьез. Глядя на Алькино ошарашенное лицо, ребята расхохотались — все, кроме Алешки.

Аля дернула плечом и продолжила спуск. Вот еще, нашелся указчик! Думает, ей так нужно, чтобы Алешка ее оберегал? Может, и нужно, да только Аля этого ни за что не покажет. Свалится с этой чертовой лестницы, а помощь не примет... дура. А все из-за того поцелуя: пусть не думает, что на шею вешается.

— Ну, вот чего я такого сказал? — шепотом злился Алешка. — Ну чего?

Славка пожал плечами, словно говоря: стерва она и есть стерва.

Лестница уперлась в покосившуюся дверь. Аля подергала ручку:

— То ли заперта, то ли просто застряла.

— Пусти-ка, — отодвинул ее Славка. — Не видишь петли? Она внутрь открывается.

Аля почувствовала, как вспыхнули щеки. Да что она сегодня все в идиотские ситуации влипает!

Славка, навалившись на дверь, с трудом приоткрыл ее на несколько сантиметров. Мальчишки пришли на помощь, и вскоре в щель можно было протиснуться.

— Нет, ну куда нас черт несет, а? — спросил Влад, когда ребята один за другим пробрались внутрь, в обычный коридор, такой же узкий и без окон.

Дверей нигде не было, только изредка попадались ниши в стенах. В одной валялось нечто, с Алькиной точки зрения похожее на алебарду. В другой — покрытый плесенью моток веревки. А в третью Рик нырнул с таким воплем, что у ребят заложило уши.

— Ты... блин, — не совсем ясно высказался Влад, присев от неожиданности.

Но Рик выскочил из ниши с огромным белым клыком с руку толщиной, потряс им в воздухе.

— Ничего себе зубик, — уважительно сказал Алешка.

Княжич заблестевшими от восторга глазами обвел ребят:

— Святой Вакк! Я такое на картинке видел. Знаете, что это такое?! Зуб дракона!

— Надеюсь, череп целиком в эти коридоры не влез, — содрогнулась Аля.

— Вы представляете, как Талем обрадуется? — Рик сунул зуб за пояс.

— Угу. А теперь представь, как ты ему будешь рассказывать, где взял этот клык, — заметил Славка, и Рик скис.

Нерешительно вытащил зуб, повертел, тяжело вздохнул:

— Думаете, он и так не догадается, что мы шастали где попало?

— Ты же говорил, что и ведуна можно обмануть! Главное — молчать, — напомнил Влад.

— Ага, и он спросит: «А куда вы уходили с пира?» или «А что ты так рано лег спать?» — И что? Молчать будешь?

— Или где вы так уделались, — добавила Аля, брезгливо снимая паутину с локтя.

Путешествие по заброшенным покоям замка не украсило их костюмы, и не нужно было обладать способностями ведуна, чтобы понять, где именно они умудрились так испачкаться.

— Вот именно, — решительно сказал Рик и снова сунул клык за пояс.

— Ты только будь к нам поближе, когда Аскар об этом узнает, — попросил Влад.

Голоса ударялись о свод потолка и тут же затихали. Тени скользили по стенам, то пропадали в темных провалах ниш, то вырастали до потолка. Было жутковато, и в то же время очень интересно, как в приключенческом фильме. И за следующей дверью обязательно найдется сундук с золотыми монетами, прикрытый полуистлевшим пиратским флагом. Аля даже пожалела, что замок барона стоит не на берегу моря.

— Интересно, тут водятся привидения? — спросила она. — Такие, фамильные. Того же баронова дедушки.

— Уууууу, — завыл за спиной Влад.

Аля вздрогнула:

— Дурак!

— Это я вызываю дедушку, подманиваю, — спрятался за спину Тимса Влад.

— Вообще-то, в качестве манка обычно работает самка, — с ехидной улыбкой заметила Аля.

— А тут кто-то недавно был, — перебил Рик, заглядывая в одну из ниш.

— С чего решил? — спросила Сима.

— А веревка валяется, совсем не заплесневелая.

Подошел Славка, с интересом глянул, потом присел и потрогал ее пальцем.

— Конечно, она и будет почти как новая, — чуть растерянно сказал он. — Провод в изоляции может долго проваляться.

— Как провод? — подскочил Алешка.

Славка выпрямился, держа в руках конец «веревки». Аля присмотрелась: действительно, провод, обычный, как от удлинителя.

Влад присвистнул. Рик с интересом потянул провод к себе:

— Это что, из вашего мира, да?

— Из нашего, — кивнул Алешка. — Да еще и нашего века. Ну, или из прошлого, кто тут поймет.

Аля отвернулась и пошла вперед. Она уже научилась справляться с собой и старалась меньше думать о доме. А тут и песня ратников, и такая обыденная, домашняя вещь...

— Теперь я верю, что тут у дрида была лаборатория, — сказал Славка. — Ладно, пошли, что встали.

Коридор закончился тупиком. Сочился свет из прикрытого изнутри тяжелой ставней окна.

— Ну вот, шли-шли и пришли, — расстроилась Алька.

Тимс откинул ставню, и заходящее солнце хлынуло в коридор:

— Жабье племя! — выдохнул Рик.

Было чему удивляться: свой путь ребята начали со второго этажа и только и делали, что спускались. Сейчас же они оказались на самой вершине одной из башен. Далеко внизу виднелся двор, костер в яме уже потушили и жареную тушу унесли. Слуги разошлись, лишь на стене виднелись несколько стражников. Один из них сидел, прислонившись спиной к зубцу, и извлекал не очень музыкальные звуки из какого-то маленького инструмента. Во двор вышел кто-то из отряда — Алька узнала по плащу, — огляделся.

— Надеюсь, не нас ищут, — прошептал Рик, хотя во дворе вряд ли бы услышали и крик.

— Опять фокусы с пространством, как в Лабиринте. Отсюда-то мы никуда не перенесемся? — чуть раздраженно спросил Славка.

Рик пожал плечами, отошел от окна:

— Странно, что нет двери. Глупо тащиться в такую даль, чтобы просто выглянуть в окно.

— Нужно посмотреть в нишах повнимательнее, — предложил Тимс. — У меня отец был помощником княжеского зодчего, я видел у него рисунки: в замке князя есть несколько таких комнат.

— Ты, я посмотрю, лучше меня мой дом знаешь, — нехорошо усмехнулся Рик. — Может, и где княжеская казна хранится, в курсе?

— Мой отец честно служил князю, — вытянулся в струнку Тимс. — Я видел только гостевые покои.

— Ладно, — после короткой паузы бросил княжич. — Поищем там.

В нишах было темно, а хвост саламандры только один, поиски затянулись.

— Интересно, нас уже хватились или нет? — вслух рассуждал Влад.

— Что, Аскара боишься? — поддела Алька, и в этот момент Рик крикнул:

— Нашел!

Ребята ринулись к нему, чуть не сбили с ног. Дверь казалась незаметной брошенному мельком взгляду из-за паутины, сплошь затянувшей нишу. Аля предусмотрительно отошла, когда ребята стали снимать тонкие нити обломками валявшихся досок. Сначала дверь пытались открыть, но она словно вросла в камень. К счастью, доски оказались не столь крепкими, как рассчитывали строители, и за прошедшие годы превратились в труху. Несколькими ударами в двери пробили щели. Первым протиснулся Рик, Славка пытался схватить его за рубаху, но не успел.

— Ух ты! — донесся голос Рика, и в щели вспыхнул свет. — Шар работает!

Аля пролезла вслед за всеми, брезгливо сторонясь пауков. За дверью оказался небольшой купол, почти пустой: стоявшее боком к стене громоздкое кресло с высокой спинкой, небольшой столик перед ним. Окон не было, да и вообще казалось, что комната вырублена в скале, а не сложена из камней. Стены монолитные, а та, в которую упирался столик, и вовсе отполирована до блеска. Душно, но не так сильно пахнет сыростью, как в коридоре.

— Да уж, а рвались, как в драконью сокровищницу, — разочарованно протянул Рик.

Аля с интересом потрогала стену. Интересно, чем ее так отполировали?

— Ну что, валим отсюда? — спросил Славка.

— Ага, сейчас, — Рик прошел к креслу.

Спинкой тому служила вырезанная из дерева гигантская птица с запрокинутой головой. Мертвые глаза смотрели в потолок, а крылья судорожно сжимались, образуя подлокотники. Алю это кресло пугало.

Рик погладил крыло птицы, провел пальцем по сомкнувшимся на сиденье когтям.

— Представляете, — повернулся к ребятам, — дрид тут сидел. В такой дурацкой комнате и в таком кресле в самый раз.

Осторожно присел сначала на краешек, а потом и вовсе устроился по-хозяйски, положив руки на подлокотники.

— Ну как? Ощущаем себя дридом? — усмехнулась Аля.

— Не-а! — помотал головой Рик, и стал сползать с кресла, ухватившись за торчавшие деревянные перья. Те неожиданно щелкнули и сомкнулись. В комнате что-то громко пискнуло, и Альку отнесло к стене. Она стукнулась локтем, зажмурилась от боли. Громко выругался Влад, да и Тимс помянул жабье племя.

Аля открыла глаза. Ребят разнесло по комнате и прижало к стенам. А между ними колыхались в воздухе тонкие серебристые пленки, закутывая каждого в персональный кокон.

— Влад, помолчи! — попросил Славка.

Тот заткнулся. Аля протянула руку и коснулась пленки. Она легко спружинила под ладонью и тут же оттолкнула руку обратно. Девочка нажала сильнее: никакого результата. Рик вытащил меч и попробовал разрезать, но клинок скользнул, не причинив преграде ни малейшего вреда. Славка, желая убедиться сам, провел кончиком ножа и с досадой сплюнул.

— Ну и что дальше? — спокойно спросила Сима.

Снова пискнуло, и на полированной стене начала появляться надпись. Таким же небрежно-корявым почерком, как и в Лабиринте, вспомнила Аля.

«Измерения силы по правилу 4, — писали на стене. — Условия: полотна Ромуна, изолирующие испытуемых друг от друга».

— Это чего? Местный учебник физики? — ошарашено спросил Влад.

«Критерий разрушения полотен: честный ответ на вопрос, заданный находящимся справа. Обязательные условия:вопрос должен вызывать у отвечающего сильное желание утаить правду. Подсказки по содержанию вопросов не принимаются ни от кого из участников.

Эксперимент начат».

— Да что за чушь?! — повторил Влад.

— Это не чушь, — переварила текст Аля. — Это объяснение, как мы отсюда выберемся.

— Стиль у этого объяснения уж больно того... не местный, — усомнилась Сима.

— Дареному коню, — пожала плечами Аля.

Ее охватило ощущение нереальности. Так не бывает! Если бы из-за кресла выполз розовый в полоску дракончик — это воспринялось бы более нормально. Но эксперимент не лез ни в какие ворота.

— Хочешь сказать, это и есть полотна Ромуна? — Славка снова кольнул серебряную пленку ножом.

«Эксперимент начат», — повторно написала невидимая рука на стене.

Влад разозлился:

— Нашли подопытного. Фигушки! Рик, нас же ведун все равно найдет, да? А я лучше буду разбираться с Аскаром, чем с этой дрянью.

Княжич помотал головой так, что волосы разлетелись:

— Не думаю. Мне кажется, через эту гадость Талем нас не услышит.

Аля поняла причину траурного тона — это ведь он щелкнул перьями на подлокотниках и вызвал к жизни загадочное оборудование.

— Вы поняли условия? — ничуть не радостнее Рика спросил Славка. — Стоящий справа должен задать вопрос, на который отвечать ни в коем случае не хочется! А ответить придется. Правду.

Аля поежилась. Она достаточно многое не желала бы рассказывать ребятам.

— Но другого выхода у нас нет, как я понимаю? — невозмутимо спросила Сима. — Если ведун нас не услышит, то в этих переходах можно месяц искать и не найти.

Рик опустил голову.

«Я не хочу! А если, — Аля покосилась на стоящего справа, — Славка спросит чего-нибудь такое, а? Я не хочу!» Возмущалась девочка про себя: не хотели все, но Сима права — другого варианта нет. Аля окинула взглядом комнату: слева от нее Влад, потом Алешка, дальше Сима, Тимс, Рик и Славка.

— Я попробую, — повернулась Сима к Тимсу, помолчала, потом выдала:

— Тебе страшно убивать?

— Нет, — покачал тот головой. — Я всегда хотел стать воином.

Все замерли, но ничего не происходило. Потом на стене возникла надпись: «Вопрос не соответствует заданным условиям».

— Во формулирует! — возмутился Влад. — Тоже мне, блин, профессор! Нет, это уже не фэнтези, а черт знает что!!

Аля сверлила Симу взглядом. «Это же так просто! Вопрос лежит на поверхности, ну же! Да вспомни, мы же недавно об этом говорили!» Сима поймала ее взгляд, с досадой повертела у виска пальцем. Аля развела руками. Можно подумать, та сейчас изобретет что-то другое! Тимс следил за ними с опаской. Сима коротко выдохнула и поинтересовалась:

— Ты в меня влюбился?

Тимс покраснел, даже уши полыхнули. Уткнулся взглядом в пол.

— Я могу отвернуться, — Сима демонстративно встала спиной к ратнику.

— Да, — наконец выдавил тот.

В комнате тотчас что-то пискнуло, и пленка вокруг Тимса лопнула.

— Есть! — в восторге выкрикнул Славка.

Сима с любопытством повернулась.

— Давай, спрашивай Рика, — даже не дав Тимсу прийти в себя, велел Славка.

— Я? Сэта? Княжича?!

— Ну ты же справа от него!

— Я не могу у сэта!

— Рик, ну скажи ты ему, — повернулся Славка.

— Я вообще не хочу отвечать ни на какие вопросы, — резко ответил тот. — И вообще, пусть Тимс просто сбегает и приведет Талема.

— Рик, ты гений! — Аля захлопала в ладоши.

Тимс рванулся к двери, но серебристая пленка колыхалась и там. «Эксперимент не завершен», — написали на стене.

— Зашибись! — психанул Влад. — Даже если нас через месяц найдут, то фиг сюда войдут! Рик, какого черта ты ломаешься? Кто тебя вообще просил в то кресло лезть? Думаешь, задницу к дридову креслу прижал и сам дридом стал?

Рик метнул на него возмущенный взгляд, но тут же взял себя в руки и велел Тимсу:

— Спрашивай!

— Ага, так он тебя и спросил! — вмешалась Аля. — Ты можешь представить, что для него ты не Кир, а просто Рик, а?

Княжич повздыхал:

— Тимс, ладно, я сейчас не сэт! В конце концов, в дружине не знали, кто я!

Парнишка мялся.

— Мне от старших мальчишек, между прочим, твоих ровесников, даже пару раз по шее прилетало. Давай, спрашивай.

— Ладно, — решился Тимс, — не сэт так не сэт, ты сам разрешил. Чего ты больше всего боялся в рабстве?

«Кажется, Рик пожалел о своем разрешении!» — поняла Аля, глядя на изменившегося в лице княжича.

— А можно другой вопрос? — севшим голосом спросил он.

«Вопрос принят. Ожидается ответ», — написали на стене.

— Нет, нельзя, — перевел Влад.

«Ох, ни фига себе! Выходит, можно спросить что угодно, вот вылетела глупость с языка, и надо обязательно ответить?!» — Аля даже зажмурилась, представив возможности. Это была власть — пусть только на одно мгновение, но власть. Интересно, думал ли об этом дрид, планируя эксперимент?

Рик покрутился на пятках, потом обхватил себя за плечи, зябко поежился:

— Я боялся... Я боялся, что меня будут продавать с публичных торгов, вот! А там окажется кто-нибудь из Семиречья.

Пискнуло, и Рик оказался на свободе. Аля озадаченно уставилась на него: «Нет, он спятил?! Нашел, чего бояться! Радоваться надо было, если б, правда, так случилось, и его узнали». Потом перевела взгляд на Алешку, сочувственно смотревшего на Рика, и раздраженно завела глаза к потолку. Нет, она от этих его моральных заморочек спятит.

— Давай мне! — попросил Славка.

Рик внимательно посмотрел на него, сощурился и выпалил:

— А если бы там, в горах, Волки поймали Лешку, а не Даня, ты бы вернулся?

«Первый!» — подумала Алька. Ни Сима, ни Тимс не воспользовались властью, данной дридом. Они не стремились узнать тайное, просто нашли неудобные вопросы. А вот Рика пробило любопытство.

— Дурак! — прошипел Алешка.

Аля поймала себя на том, что с интересом уставилась на Славку. Тот стоял, прислонившись спиной к стене, натянув пленку до предела и запустив пальцы в волосы. Потом резко выпрямился и коротко ответил:

— Нет!

Но на Алешку он при этом не смотрел. Под ставший уже привычным писк пленка лопнула. Алешка, взглянув на Рика, выдохнул:

— Ну ты и... все-таки! Зачем?!

Сима перебила:

— Славка, твоя очередь!

Когда рассерженный Славка повернулся, Але захотелось зажмуриться. Ну и не повезло же ей! Сейчас он ка-а-ак спросит... Аля скорчила жалобную гримасу, и Славка холодно поинтересовался:

— За что ты так не любишь Лешку?

— Да вы что, сдурели все?! — заорал Алешка, бросаясь на пленку. — У вас что, тем других нет?!

Аля растерянно отступила к стене:

— Но я вовсе не не люблю его! — помотала она головой.

Пленка чуть колыхнулась, но осталась цела.

— Скотина, ты, Слава, — со слезами в голосе бросила Аля и села на пол.

Славкина злость уже прошла, и он выглядел растерянным и виноватым. Но Альке от этого было не легче. Она уткнулась подбородком в колени и принялась размышлять.

Так, ответ не приняли. Получается, с точки зрения той заразы, которая задумывала эксперимент, Аля соврала. Но ведь это не так, она сказала правду. Хотя, с другой стороны... Если смотреть внешне, то она действительно ведет себя так, словно Алешку терпеть не может, и получается это довольно-таки искренне. Что же тогда — она и любит, и не любит? Аля на мгновение озадачилась, как можно это совмещать, но тут же выкинула из головы. Сейчас это неважно. За что же она злится на Алешку? Что он не обращает на нее внимания? Да фигня, вспомнила она свои рассуждения на подоконнике. Маломальское его внимание скорее пугает, значит, не из-за этого. Тогда что же?! Чтоб этого Славку! Сам так признался: бросил бы Лешку, а теперь, вишь, какие вопросики задает, скотина! Так, черт с ним, надо думать про другое. Аля намотала прядку волос на палец, потянула. Если вспомнить все выходки, то... Ой, нет! Озвучить получившийся вывод невозможно! Аля снова лихорадочно начала перебирать варианты, забыв о скрестившихся на ней взглядах. Не смотрели только Слава и Сима: Сима жестами демонстрировала Славке глубину его идиотизма, тот безропотно принимал это. Аля подняла голову. Черт! А ведь другого не получается. Ладно...

— Я не люблю его за то, что он, вот с таким своим поведением, заставляет думать о себе хуже, — глядя в упор на Славку, отчеканила она. — Он вот такой гордый, а я так совсем моральный урод.

— Но я вовсе... — растерялся Алешка, но его заглушил писк, возвещавший: сказанное — правда.

Аля шагнула к Славке. Тот покаянно наклонил голову:

— Ну давай, бей! Пока вот он не вышел и тоже мне не всыпал.

— Да пошел ты! — со слезами в голосе выкрикнула девочка. На Алешку она так и не смогла посмотреть.

— Алечка, успокойся, — попросила Сима. — Твоя очередь.

Девочка повернулась к ребятам. Алешка внимательно изучал пол под ногами. Алькина жертва — Влад с тоской смотрел на нее. Он явно не ждал ничего хорошего. Аля покопалась в голове, но там было пусто, словно все выдуло. Она махнула рукой и ляпнула:

— Почему ты пошел на галерею, там, у Ласка? Ты же собираешься выжить, во что бы то ни стало, а это был не самый удачный способ.

— Ну спасибо, Аля, удружила, — отвесил Влад шутовской поклон. — За доброту, за ласку спасибо!

Аля дальше цитату из кино не помнила, потому ответила кратко:

— Всегда пожалуйста.

Влад пробежался по кругу — маленькому, сколько позволял кокон. Остановился.

— Да из-за Леры я пошел, из-за Лерки! Ясно?! Думаю, пока я тут выживать буду, какой-то старый хрен ее лапать начнет или чего похуже!

Пленка тут же выпустила мальчика. Ребята растерянно переглянулись. А если Вилл не отвязался от Леры? У Али от ужаса задрожали губы. Влад тоже выглядел подавленным.

Через несколько мгновений Славка напомнил:

— Влад, твой вопрос.

Тот со жгучим интересом посмотрел на Алешку. Было видно, что вопрос у Влада так и вертится на языке. Славка только открыл рот, чтобы помешать, как Влад выпалил:

— Ты был уверен, что не выдашь нас? Ну, в подвале у Ласка.

Алешка усмехнулся одними губами:

— Что, спросил и рад?

Влад быстро отпрыгнул от Славки:

— Но-но! Только драки нам не хватает!

Славка со злости сжал кулаки, но сдержался.

— Да не был я уверен, не был, — ответил Алешка. — И что — доволен?!

Был ли доволен Влад, осталось не понятным, но хозяина эксперимента ответ удовлетворил: пленка лопнула.

В плену оставалась только Сима. Она смотрела на Алешку спокойно, словно ее не испугали разыгравшиеся сцены. «А ведь она уверена, что совсем уж гадость не спросит», — поняла Алька. Алешка почти вплотную подошел к последней пленке:

— Чего ты больше всего боишься?

— Что мне придется убивать, — чуть помедлив, призналась Сима. — И не в бою, а безоружного.

Аля представила себе такое, и ее передернуло. Алешка протянул руку — пленка с писком лопнула под его пальцами.

«Конец эксперимента», — написали на стене.

— Ну, я сейчас!.. — Влад стал озираться в поисках чего-нибудь тяжелого.

— Не смей! — оттащил его Славка. — Не хватает еще чего-нибудь тут запустить. Валим отсюда, — кивнул он на освободившуюся от пленки дверь.

В коридоре ребята неловко переглянулись.

«В кои веки: скандал из-за дурацких высказываний, и я тут ни при чем!» — усмехнулась про себя Аля.

— Ну что, возвращаемся? — буркнул Славка.

Сима молча пошла обратно.

— Подожди, — задержал Славку Алексей.

Аля оглянулась: много бы она отдала, чтобы узнать этот разговор, но не подслушивать же на глазах у всех!

Славка напряженно взглянул на хмурое Алешкино лицо. «Ну, Влад, спасибо! Блин, ну надо же было так подгадить!» — с тоской подумал он.

— Ты чего к Альке привязался? — жестко спросил Алешка, когда ребята отошли подальше.

Славка удивленно моргнул — он ждал другого.

— А чего? — глупо поинтересовался он.

— Того! Ну, и кому от этого лучше стало? Альке? Мне? Тебе? Ну, зачем ты это у нее спросил?! Славка, ты хоть понимаешь, что ты наделал?!

— Да ты что, Лешка! Она на тебя кидается, а мне и спросить нельзя?

— Ты же ничего не знаешь! Ну, зачем?!

— Лешка, да ты чего?

Друг только рукой махнул. Потом спросил:

— Она ведь права, да? Я тут строю из себя оскорбленную личность и только вам хуже делаю?

— Черт! Черт! Черт! — Славка отвернулся к стене и легонько стукнулся лбом о камень.

— Вы там долго еще отношения выяснять будете? — долетел крик Влада.

— Уже идем! — заорал Алешка в ответ.

Барон отвел для гостей целое крыло в центральном здании. Пришлось изрядно поплутать, пока вышли к нему. Хорошо хоть, больше таких шуточек с пространством не было. Последние несколько переходов ребята преодолели на цыпочках, не желая нарваться на кого-нибудь. Славка уже валился с ног, когда они разглядели знакомые двери. Впрочем, радоваться оказалось рано: прислонившись к стене, там стоял ведун и, скрестив руки на груди, внимательно смотрел. Славка остановился так резко, что на него налетел Влад.

— Святой Кроний! На кого вы похожи! Что, в подвалах барона давно не убирались?

Рик покраснел и отвел глаза. «Фу, хоть не Аскар!» — перевел дух Славка.

Талем открыл дверь в комнату, отведенную мальчикам, и сделал приглашающий жест. Аля с Симой попытались ускользнуть к себе, но ведун поймал обеих за плечи и отправил вслед за мальчишками.

Помещение оказалось достаточно большим, чтобы поместились все. Возле одной стены стояли лавки, застеленные одеялами: даже сейчас, летом, в каменном замке было прохладно. В противоположной стене — камин, по летнему времени пустой. Возле него стояли кресла и пара небольших столиков. Узкие высокие окна давали не слишком много света, и Талем зажег шар.

— Ну, и зачем вы туда лазили? — поинтересовался ведун, когда ребята расселись: кто на лавку, кто в кресло. Аля же забралась на подоконник.

— Мы искали лабораторию дрида, — вскинул голову Рик.

— Нашли?

Княжич промолчал. Талем обвел ребят взглядом, снова посмотрел на ученика:

— Ну, раз молчишь, то я так ведаю, что нашли. И что там?

— Вот, — Рик вытянул из-за пояса зуб дракона.

— Это же клык малого дракона! — охнул ведун и схватил добычу. — И в таком прекрасном состоянии!

Договорить он не успел — дверь со стуком распахнулась, и в комнату шагнул рассерженный Аскар.

— Вернулись? — его голос не предвещал ничего хорошего. Славка метнул быстрый взгляд на Рика. Тот упрямо смотрел на сотника.

— Сэт, вы поступили как мальчишка, а не как наследник, — холодно сказал Аскар, и Рик с досадой прикусил губу. — Ваше счастье, что я все-таки помню о том, что вы — наследник. А вот ты, Тимс... Иди сюда!

Парнишка встал перед тэмом, опустив голову.

— Вижу, объяснять не надо, что ты натворил.

— Нет, сотник, — поднял Тимс голову.

— Ты признаешь, что заслуживаешь наказание?

— Да, сотник, — ответил, вытянувшись в струнку.

— Ну что же... Я лучше бы это сделал в другом месте, менее многолюдном, — кивнул Аскар на закрытую дверь, из-за которой доносились голоса слуг. — Но тогда ты можешь задержать нас в пути. Раздевайся. И не шуми. Не стоит беспокоить хозяев.

Тимс потянул через голову рубаху. Аскар вытащил из-за голенища плеть. Ребята вскочили.

— Да вы что! — крикнул Алешка.

— Я просил не шуметь, — таким тоном напомнил сотник, что Славка мгновенно прикусил язык.

Но Алешка лишь сбавил громкость:

— Как вы можете?!

Аскар удивленно глянул на него.

— Лешка, молчи! — встал между ним и тэмом Рик. — Я тебе потом все объясню!

Алешка с досадой мотнул головой, но замолчал. Аскар повернулся к Тимсу:

— Ложись на лавку.

Тот послушно лег, подтянул одеяло поближе и вцепился в его край зубами.

Аскар взмахнул плетью и ударил Тимса вдоль спины. Алешка дернулся, но Рик схватил его за руку. Славка сглотнул. Конечно, Аскар бил не так, как лупили стражники у Ласка, но по тому, как вздрагивал Тимс, Славка понял, что сотник тоже не особо жалеет. Парнишка крутил головой, не выпуская из зубов одеяло, но не стонал. Славке захотелось зажмуриться и зажать уши, не видеть, как вспыхивают красные полосы на коже, не слышать свист плети. Но смотрел, не отворачиваясь: это было и их наказание.

Наконец Аскар шагнул в сторону.

— Всем спать, — велел он и вышел из комнаты.

Талем подошел к Тимсу, положил ладонь ему на затылок. Парнишка вывернулся из-под руки:

— Не надо!

Неловко встал с лавки, морщась, натянул рубаху. Посмотрел нерешительно на Рика:

— Я пойду, сэт.

Тимс должен был ночевать вместе с ратниками. Рик кивнул.

Талем покачал головой, вздохнул и, ничего не сказав, пошел вслед за Тимсом. Княжич рухнул на лавку, опустил голову.

— Почему ты не помешал Аскару? Ты и мне не дал это сделать! Почему? — возмутился Алешка.

— Потому что Аскар прав, — резко кинул Рик. — По правилам он и нас должен был вот так отлупить. Да не решился. Это для кадета или ратника просто наказание, а для княжича позор! Он и вас-то не тронул из-за меня. Понятно вам? А насчет Тимса он прав! Тот и приказ нарушил, и тэму не доложил, когда узнал о вылазке. Дурак я! Не хотел же, чтобы он с нами шел. А потом испугался, вдруг вы подумаете, что я свысока на всех смотрю, и согласился. Жабье племя!

Славка тоже сел, с досадой потер ладонями лицо. Куда еще они вляпаются по собственной глупости? И кого могут подставить, вот как сейчас Тимса? «Он сам захотел!» — попытался успокоить себя, но на душе кошки скребли.

— Пойдем мы, — сказала Сима. Аля нехотя спрыгнула с подоконника, на который снова успела забраться.

…Славка хотел поговорить, но Алешка отвернулся и натянул на голову одеяло. «Лешка, я же не только из-за себя бросил бы тебя у Волков! Я же еще из-за ребят не остался бы! Ну, как мне тебе объяснить?» — говорил про себя Славка, глядя в потолок. За окном пели подгулявшие слуги, но никак не могли решить, что же именно исполнять, и со двора неслась какофония. «Ну что делать, если тут такой мир? И надо выбирать. Я не хочу, а надо!» Алешка не спал — Славка был уверен. Но звать его не стал: не хочет, так не хочет, что тут сделаешь. Черт, а так мечтал об этом ночлеге. Наконец-то под крышей, в кровати...

Мальчик все-таки заснул и увидел Лабиринт — очень ярко, совсем как в реальности. Так же давили каменные стены, и хвост саламандры слабо освещал рисунки на потолке. Вот только ведь-озеро показывало не Даня. Там отражался измученный пытками Алешка, и именно ему вот-вот должны были отрубить голову. Славка закричал во сне и проснулся. Несколько секунд хватал губами воздух, судорожно вцепившись в одеяло. В комнате стоял полумрак: за окном серело небо, скоро должно рассвести. Все спали: то ли крик остался во сне, то ли был не таким громким, как показалось Славке. Алешка лежал, по-прежнему отвернувшись, только скинул с себя во сне одеяло.

Славка слез с лавки, ощутив босыми ногами холод каменного пола. Не обуваясь, подошел к Алешке. Постоял несколько минут, вглядываясь в его лицо. Потом накинул на спящего одеяло и прошлепал к окну. Сел на подоконник, подтянув ноги, и уставился на стены замка. Аскар обещал поднять рано, а спать больше не хотелось.

«А дисциплину у них в отряде держат», — думал Алешка, седлая утром во дворе лошадь. По внешнему виду ратников нельзя было сказать, что вчера они сидели за столом, за которым вино и пиво текли рекой.

Мрачный Тимс неловко забрался в седло, и Алешка сжал губы, вспомнив о наказании. Он не мог понять Рика. Как же так: для него порка — позор, а за Тимса не заступился. Ну, как так?! Алешка взлетел на коня, даже не задумываясь, это движение давно стало привычным и отработанным до автоматизма. Барон гостей не провожал — солнце только поднималось из-за стен замка, а в это время хозяин еще дрых. Заспанные, помятые слуги открыли ворота и опустили подвесной мост.

— Ну, вот и все, — сказал Талем, когда замок скрылся за горизонтом. — Завтра будем у Башни, а там и дома.

Ехали узким ущельем, и путь не нравился Аскару, ожидавшему нападения. Риктор мог так же спокойно привести на земли барона и погоню. Если их нашли Волки — могут найти и другие, а от отряда осталась половина.

Влад пытался приставать к Талему с расспросами насчет драконов. Но ведун был слишком напряжен, вслушиваясь в горы, чтобы говорить даже на очень интересовавшую его тему, и Аскар отогнал мальчишку. Тот торопливо пристроился вместе с остальными ребятами. Алешка заметил: после наказания Тимса Влад явно побаивался сотника и даже прекратил ворчать по поводу и без повода. «Интересно, а Влад тоже так же думает, как и Аля», — вспомнил Алешка и помрачнел.

Всю ночь он проворочался с боку на бок, думая об Алькиных словах. Это было очень больно — знать, что Аля так его не любит. Особенно после того, что произошло у горных. «Как мордой об стол», — горько сформулировал мальчик.

Да еще мучило: кто из ребят согласен с Алей? Получалось — все, и что делать с этим, Алешка не знал. Не возникать, когда ситуация становится унизительной? Противно. Возникать — а если это будет как раз то, о чем говорила Аля? Он вспомнил, как вел себя в первые дни в этом мире, и поморщился: да, есть за что его не любить. Алешка так погрузился в свои мысли, что не замечал, как Славка с тревогой поглядывает на него.

К вечеру горы разошлись, открыв небольшую долину. На противоположной стороне виднелся узкий проход дальше, но Талем остановил коня:

— Мы должны быть у Башни в полдень. Заночуем здесь, тэм?

— А не лучше ли доехать до границы? Мы уже близко.

— Аскар, у ведунов тоже есть свои поверья. Если я хочу взломать Башню, то не стоит мне ее видеть раньше, чем за несколько часов до полудня.

— Ну, так бы и говорил, — проворчал сотник.

Алешка подумал, что Аскару надоели горы, и жалко сейчас делать привал, когда совсем близко, на выходе из ущелья, ожидает степь, более понятная и привычная жителям Семиречья. Сам же мальчик с облегчением спешился.

Вечер был занят привычной работой и тренировкой. За время похода распорядок дня более-менее сложился, и Алешку это вполне устраивало. Только одно отличало: Тимс держался от них подальше.

— Это он Рика обходит, — пояснила Сима, заметив Алешкин взгляд. — Все-таки вчера тот вел себя как сэт.

— Его не поймешь! — подосадовал Алешка. — То нормальный, то отмочит, хоть стой, хоть падай — как же, княжич!

— Издержки воспитания, — пожала плечами девочка.

На тренировке Алешка двигался вяло — сказалась бессонная ночь, — и схлопотал солидную порцию замечаний от Аскара, да в придачу еще и подзатыльник. Стиснул зубы и ничего не сказал сотнику, встретив Алин задумчивый взгляд. Девочка быстро отвела глаза, да и вообще была она тихая, даже сумрачная, и к Алешке не цеплялась. Тот только вздохнул — он давно уже зарекся пытаться разобраться в Алькином настроении.

— Довольно, — закончил Аскар тренировку, и Алешка с облегчением отдал меч Тимсу.

Хотел отойти и наткнулся на Славку. Это было одним из минусов похода — невозможность остаться одному. А так порой этого хотелось, особенно сейчас. Алешка отвернулся и пошел в сторону коней. Стреноженные, они паслись недалеко от костров. Мальчик сел, прислонившись спиной к камню.

Что же получается, ему теперь нужно будет все время сдерживать себя? То, что он смолчал в ответ на подзатыльник Аскара — это ладно. В общем-то, тэм прав и поступил в соответствии с этикой своего мира. Сотник не хотел его оскорбить, да он даже и не понял бы, скажи ему кто, что это унизительно. Но, стерпев одно, нужно ли терпеть дальше? Чтобы ребята больше не имели повода думать так, как сказала Аля? Но до чего же противно — это терпеть!.. Алешке с досады хотелось с кем-то поругаться, выплеснуть раздражение, и он с трудом взял себя в руки. Посмотрел на Талема — поговорить с ведуном? Он поможет. Это было заманчиво, но мальчишка не поднялся с места. Нет, он должен разобраться самостоятельно и решить все сам. Только не сейчас — он устал. Его измотали встряски: от отчаяния к надежде, от нежности к Альке до боли от ее слов. Кто-то уже говорил про такое: «от отчаяния к надежде» — вспомнилось Алешке. Ах да, Славка. А может быть и хорошо, что Славка спросил об этом у Али? Меньше иллюзий.

Славка с досадой проводил Алешку взглядом. Что с ним происходит? И ведь не поговоришь — он явно этого не хочет. Неужели так обиделся на ответ про Волков? И что теперь, как мириться? Славка плюнул и подошел к ведуну:

— Вы понимаете, что с Алешкой происходит?

— Понимаю.

Славка вопросительно уставился на него, но Талем покачал головой:

— Если бы он хотел, чтобы ты знал, то поделился бы с тобой.

Мальчик помолчал, с досадой глядя в сторону. Потом решился:

— А может, он просто не знает, как? И вообще, может, я ему чем помогу, если знать буду?

— Может, и поможешь, — согласился ведун. — Так пойди и спроси у него.

— Вы что, не понимаете, что он не скажет?!

— А ты бы хотел, чтобы я прочитал тебя? А потом бы еще и поведал обо всем твоим друзьям? Нет? Так чего же ты просишь у меня?

Славка чуть покраснел и с досадой отошел. «Тоже мне, нашелся моралист!» — буркнул он про себя, признавая правоту ведуна.

Подошел к костру, опустился на лапник рядом с Владом и уставился в огонь. «Ну что же, завтра будем в относительной безопасности. Останется совсем немного, — чуть усмехнулся он.— Вернуть ребят, найти амулет и дрида. Хоть бы Талем помог». Он задумался: а как вообще найти дрида, если дайарена сказала, что это невозможно без его желания? Вряд ли Орон жаждет встречи. «Вот о чем нужно было говорить с Талемом», — рассердился Славка на себя. Оглянулся, но ведун уже беседовал с Риком. И наверняка вытягивал подробности эксперимента в кабинете дрида.

Глава 17

«Ну, вот и все», — думала Алька, с удовольствием жмурясь на восходящее солнце. Сегодня они будут на родине Рика, а там уже все проще.

Девочке представлялось: вот приедут в замок — великолепный, белокаменный, совсем не похожий на то промозглое строение барона. На воротах будут стоять... Аля задумалось, потом из глубин памяти выплыло полузабытое слово «герольды». Герольды так герольды, решила она. Или это что-то другое? Ладно, ну вот будут стоять эти самые герольды, на самой высокой башне развернется княжеский штандарт... Рик расскажет отцу о случившемся, и князь выкупит ребят. Да, они приедут в Семиречье гораздо быстрее — по Купеческой дороге, напрямую, с подорожной. Может, и в карете — Алька вспомнила увиденное на улицах Рамана. Нет, в карете будет дольше, решила девочка.

— Гол!! — разнесся по долине крик, и Аля посмотрела на ребят.

Вот уж точно — то ли плакать, то ли смеяться! До полудня еще долго, до Башни близко, и как уж получилось, что мальчишки заговорили о футболе, Аля прослушала. Но только Рик заинтересовался. Не прошло и пяти минут, как ребята стащили пустой кожаный бурдюк, завязали узлами углы, завернув их внутрь, и надули. На мяч это походило слабо, но гоняли его с азартом. Постепенно к импровизированному футбольному полю подтянулись ратники. Первым не выдержал Тимс и с азартом выбежал к мальчишкам. Следом попросился Атен. Вскоре по полю носились две команды, и только раненый Филат и девчонки не принимали в этом участие. Ворота отметили горками камней, с одной стороны стоял Влад, с другой Талем. Вратарь из ведуна получился великолепный — интуиция действовала безошибочно и с лихвой восполняла отсутствие опыта.

— Нет, я понимаю, когда у нас мужики за мячом бегают, — повернулась с досадой Аля к Симе. — Инстинкты, так сказать, наружу просятся. Воспоминания, как толпой за мамонтом гонялись. Но тут-то — ладно, не мамонты, но гоняться-то есть за кем!

Сима коротко усмехнулась и встала:

— Пойду-ка я тоже присоединюсь. Надеюсь, примут в мужскую игру.

Аля не выдержала и рассмеялась.

Чтобы уравновесить силы, девочка выступила на стороне местных. Игра накалилась...

Когда Аскар оглушительно свистнул, давая сигнал к окончанию привала, счет был равный — шесть-шесть, и игроки с досадой остановились.

— В замке доиграете, — успокоил тэм.

— Святой Кроний! — сказал Талем.

«Наверное, это у них, как сплюнуть через левое плечо», — решила Аля.

Граница оказалась весьма материальной — черная полоса мертвой земли разделяла степь от края до края. Не очень широкая, вряд ли больше метра, и Славка не понимал, как можно идти через нее несколько часов. Может, Талем преувеличивал, когда говорил, что кто-то бродил там пару суток? Хотя в этом мире все может быть.

От границы дышало жаром, но стоило сделать шаг в сторону — обрушивался холод, потом снова начиналась жара. Странно, но лошади, казалось, не чувствовали этого, и можно было подъехать совсем близко.

— Не увлекайтесь, — окликнул ведун, и мальчик вернулся к Башне.

Запрокинул голову, пытаясь рассмотреть зубчатый край, но солнце било в глаза. Славка опустил взгляд: темно-серый камень на основании Башни порос мхом. Узкие окна-бойницы располагались не ярусами, а хаотично. На деревянной двери, собранной из неструганных досок, сидело маленькое существо, напоминающее лохматую ящерку. Оно вцепилось лапками в засов и, не мигая, смотрело черными блестящими глазками на подошедших людей. Талем наклонил голову в приветствии и неторопливо сказал:

— Хранитель, я пришел сюда по праву.

Лохматая ящерка повернула в его сторону плоскую мордочку, сощурилась. Талем и существо несколько секунд смотрели друг на друга в упор. Славка мог поклясться, что у ящерки не менее осмысленный взгляд, чем у ведуна. Потом существо отцепилось от засова, промчалось по доскам и легко проскользнуло в щель между дверью и порогом.

Талем отодвинул засов и с трудом потянул дверь на себя. Из башни пахнуло сыростью. Ведун шагнул за порог, Рик отправился следом. Славка сунулся, было тоже, но за спиной сердито зашипел Аскар.

— Пусть идут, — послышался из башни голос Талема. — Все идите, и лошадей возьмите.

Внутри было пусто и прохладно. Полосы света из бойниц падали на каменный пол, и Славка понял, что в расположении окошек есть своя система — лучи выстраивали объемный рисунок, похожий на схему кристалла в учебнике по химии. Мальчик задрал голову, пытаясь рассмотреть купол, и чуть не вскрикнул от неожиданности. С потолка насмешливо смотрел бородатый мужчина. Взгляд был такой живой, что в первое мгновение Славка не понял, что это рисунок.

— Кто это? — спросила Сима, тоже задравшая голову. Отозвалось негромкое эхо, напомнившее Славке Лабиринт.

— Дрид, поставивший эту башню, — ответил Талем, уважительно глядя на фреску.

— Странно, — удивилась Алька. — Он тут такой человеческий. Ну, в смысле, усмехается, как человек, а говорили...

— Да, раньше дриды были немного другими. А сейчас не мешайте мне.

Талем пошел вдоль стены, поглаживая камни и что-то шепча.

— Хакер, блин, — негромко сказал Влад, с интересом разглядывая ведуна, шедшего уже на четвертый круг.

— Молчи, — чуть слышно шепнул Рик.

У Талема на лбу выступил пот. Ведун шел по кругу все быстрее, с силой ударяя ладонями по камням.

Славка вопросительно взглянул на Рика, тот пожал плечами. Ратники столпились около двери, придерживая коней. Аскар по обыкновению хмурился, поглядывая на ведуна.

— Эй, тебе чего? — негромко спросил Влад, и Славка, вздрогнув от неожиданности и чуть не отпустив повод, обернулся.

На полу сидела все та же лохматая ящерка. Поставив передние лапки на ногу Влада, она подняла мордочку и с интересом рассматривала его.

— Не двигайся! — закричал Талем.

Мальчик послушно замер. Ящерка, ловко цепляясь незаметными коготками за материю, полезла вверх по штанине.

— Замри, — снова приказал Талем.

Влад застыл, как статуя, затаил дыхание и скосил глаза на зверька. Тот уже шустро забрался на рубашку и пристроился на плече. Вытянул шею, внимательно посмотрел человеку в глаза. Теперь затаили дыхание все. Ящерка подумала пару секунд, а потом потерлась головкой о шею Влада. Ведун с облегчением вздохнул и посоветовал:

— Протяни ему ладонь. Хранитель переберется туда, и ты спустишь его на пол, только осторожно.

Оказавшись на земле, ящерка ринулась к стене, оглядываясь по дороге на Влада.

— Иди за ним, — подсказал Талем.

Мальчик дошел до стены, нерешительно тронул камень руками. Ящерка стукнула по полу хвостом и пропала. В стене появилась дверь, такая же, как та, через которую вошли. За окошками мгновенно потемнело, кристалл в центре Башни погас. В темноте ойкнула Аля. Славка протянул руку — он стоял рядом со стеной, но пальцы уткнулись в воздух, не встретив на пути камень.

— Не шевелитесь! — крикнул ведун.

Ребята послушно замерли, были слышны только дыхание да стук копыт — чьей-то лошади не стоялось на месте.

— Влад, открой дверь.

— А меня ничем таким не долбанет? — с опаской спросил тот.

— Прости, хранитель, он не ведает, что говорит, — вежливо попросил ведун и уже резче велел Владу: — Открывай.

Раздался скрип, словно это была не дверь через границу, а старые ворота на заброшенной даче. С той стороны полился полуденный свет, ослепив на мгновение. Когда Славка привык и оглянулся, внутри Башни все изменилось. Стены, такие близкие, словно растаяли в темноте. А до выхода оказалось очень далеко, намного дальше, чем Влад прошел за лохматой ящеркой.

— Стой на пороге, — приказал Владу Талем.

Мальчик шагнул и застыл в проходе, придерживаясь одной рукой за косяк.

— Спасибо, хранитель, за выход. Укажи нам путь к нему, если признал нас достойными своей милости, — попросил Талем.

Светлая тканая дорожка развернулась от двери прямо под ноги ведуну. Тот, не колеблясь, шагнул на нее, повернулся к спутникам:

— Смотрите внимательно. Если я где-нибудь замедлю шаг или остановлюсь — будьте потом осторожны. Если упаду — не вздумайте подходить ко мне. Влад, подождешь немного, если я не встану, закроешь дверь. Тогда вы сможете покинуть Башню и будете искать другой путь. Лошадей позовем потом. Им граница не преграда.

Ведун пошел.

— Помоги ему, святой Кроний! — прошептал Рик.

Талем пошел. Странно, он шагал размашисто, но продвинулся по дорожке совсем ненамного.

«Нам повезет! — думал Славка. — Нам должно повезти! Мы должны дойти, хватит с нас того, что было. Хватит!»

Талем чуть замедлил шаг, он шел все медленнее и медленнее, вот-вот остановится. «Нет! Не надо! Хватит! — Славка не разомкнул губ, но он кричал. — Пусть будет конец пути!» Что-то зашуршало у него под ногами, мальчик наклонил голову: на земле сидел лохматый хранитель и смотрел Славке в лицо. «Зверушка ты или маг какой-нибудь, помоги нам. Мы не контрабандисты или бандиты, мы просто хотим домой». Ящерка склонила голову набок, словно подмигнула, и шмыгнула в темноту. Славка поднял голову — Талем шел уверенно, все быстрее и быстрее. Вот он добрался до двери, ухватился за плечо Влада. Остановился, пытаясь отдышаться.

— Следующий, — крикнул оставшимся.

— Атен, вперед! — скомандовал тэм.

Молодой воин опустил поводья коня, ласково погладил его по шее и пошел к дорожке.

Шагал, не останавливаясь, только с опаской крутил головой и пару раз подпрыгнул. Славка видел: на месте, но для Атена это был длинный прыжок. Когда тот достиг выхода, то хотел что-то крикнуть, но Талем запретил:

— Каждому будет свой путь! Ты только собьешь их.

Следующим отправился Ильм, и только когда тот уверенно достиг выхода и сгинул за спиной ведуна, Аскар пустил Рика. Славка почти не волновался, он почему-то поверил, что хранитель поможет им. Рик шагнул за порог, когда послышался голос Влада:

— Талем, а можно я сяду? Устал...

— Терпи, мальчик, терпи. Только ты держишь выход, я не смогу помочь.

— Ты, быстрее, — толкнул Аскар Алю.

Девочка нерешительно шагнула на дорожку, оглянулась на ребят.

— Быстрее! — подхлестнул тэм.

Аля пошла, потом побежала, и сделала это зря — почти не середине пути вскрикнула и чуть не сошла с дорожки.

— Не останавливайся! — крикнул ведун.

Девочка шагала медленно, раскинув руки и покачиваясь, точно по узкому бревну. «Держись! Только держись!» — просил Славка. Вот Аля пошла увереннее, опустила руки и уже спокойно добралась до выхода.

— Сима! — велел Аскар.

Славка видел, как Сима, а вслед за ней и Алешка благополучно достигли двери. Вот только Влад уже привалился к косяку и не пытался выпрямиться.

— Быстрее, — поторопил тэм, когда Славка шагнул на дорожку.

Он понял, почему вскрикнула Аля и прыгал Атен. Дорожка петляла не по земле: она стелилась по горам, обходя глубокие трещины, заползала на лед, шла через жгучую пустыню и заросли кустов с острыми иглами вместо ветвей. Славка не понимал — то ли это иллюзия, то ли так причудливо переплеталось пространство. Хотелось верить в первое, но мальчик предпочитал не рисковать. Не зря так испугался Талем, когда Аля чуть не сошла с дорожки. Пройдя тропкой через болота, Славка с облегчением вцепился в протянутую ведуном руку. Влад слабо улыбнулся и тут же прикусил губу. Он действительно устал — на лбу выступила испарина, глаза ввалились.

Славка шагнул за порог и оказался по ту сторону границы. Там раскинулась та же степь, так же светило полуденное солнце, и осталось непонятным, почему же в Башне темно. Атен протянул фляжку, и мальчик с удовольствием отпил холодной воды.

— Тут ручей близко. Есть силы — сходи.

— Есть, — кивнул Славка. Очень хотелось вымыться, хотя бы лицо и руки.

— Пойдем, я тебя ждал, — поторопил Алешка.

Славка перевел дух. Он все еще не верил, что Алешка не сердится на него из-за правды, произнесенной на эксперименте, и в каждом поступке искал подтверждение.

Аля сидела на берегу и пила воду из горсти. Мальчишки присели рядом. Все молчали, словно любое слово могло вспугнуть удачу.

Вскоре к ручью пришли и Филат с Тимсом. Ребята поторопились вернуться к Башне — через границу последним переходил Аскар.

— Все, — выдохнул Влад и чуть не выпал из дверного проема.

Талем подхватил его на руки:

— Еще минутку! Атен, помоги позвать лошадей.

Лошади вырвались из Башни на зов хозяев легко, им явно не пришлось преодолевать горы и пустыни. Ошалевших от свободы после темноты Башни, их пришлось ловить.

Талем подхватил Влада под мышки и вытащил за порог. Дверь тут же захлопнулась. На необструганных досках сидела лохматая ящерка и с любопытством рассматривала потерявшего сознание мальчика.

— Спасибо, хранитель! — наклонил голову Талем.

Аскар взял Влада на руки и понес к ручью. Славка нерешительно приблизился к двери, ведя за собой коня. Интересно, ее можно сейчас открыть?

— Можно, — сказал за его спиной Талем. — Можно даже войти.

— Тогда зачем Влад держал ее? — не понял Славка.

— Мы можем войти, но это будет уже Башня с нашей стороны. Не стоит беспокоить хранителя еще раз.

«Как меня достало это фэнтези!» — решил Славка, возвращаясь за Талемом к ручью.

Влад стоял на коленях и полоскал рот. Сплюнул кровью, поморщился.

— Вот мы и дома, — сказал ведун и накрыл затылок Влада ладонью. — Не надо, мальчик, не дергайся, я же тебе помогаю.

«Ну что же, часть проблем решена», — подумал Славка.

— Спасибо за такую помощь, — зло отозвался Влад. — Я думал, у меня там кишки спрессуются! Что, другого способа не было?

— Талем тоже рисковал собой! — вступился Рик.

— Но ведь прошли, — улыбнулся ведун. — Кир, ты дома, и я успел до большого дождя.

— Еще не дома. Как приедем в Отин-град, тогда будем дома, — проворчал Аскар и нахмурился, окинув взглядом оставшихся в живых: — Ладно, подъем. К вечеру надо быть в Таласе.

— Что за Талас? — спросил Славка, пристраивая коня рядом с Риком. Ехали по степи неторопливо, берегли лошадей. Времени на разговоры хватало, и Славка хотел выяснить как можно больше до прибытия в столицу.

— Раньше был приграничной крепостью, пока границы не натянули, да барон не поселился. А сейчас просто городишко.

— А большой дождь? Талем говорил, что успеет до него вернуться.

— Просто дождь, только очень долгий. Может дней десять лить, а то и больше. Поля надо прикрывать, за дамбами на Лении следить, ведуны везде нужны будут.

Лению Славка помнил — это река, на которой стоял Отин-град.

— А ребят успеют до этих дождей выкупить? — заволновался он.

Влад подъехал поближе, вслушиваясь в разговор.

— Успеют, — как-то рассеяно ответил княжич, и Славке это не понравилось. Оглянулся, поискал глазами Алешку — как он отнесся к ответу Рика, но тот был далеко. Странно, показалось или он избегал Рика?

К Таласу подъехали, когда еще не успело стемнеть. В свое время это действительно была крепость, но отсутствие границы основательно распустило ратников, и город практически не охранялся. На сонных улицах царило запустение. Копыта лошадей мягко ступали по пыли. Редкие прохожие на отряд поглядывали с любопытством, но без особого интереса. Словно не потому, что часто видели подобное, а просто интересоваться было лень. Рик морщился недовольно, а Славке город понравился: трудно представить, что по этим улицам могут ходить убийцы.

Аскар с трудом нашел дом сэта, чуть не проехав городишко насквозь. Почти всю центральную площадь занимал неработающий фонтан. Через мостовую пробивались чахлые деревца, толстые ленивые голуби бродили по серой крыше давно не ремонтированного трехэтажного здания, чуть скрытого забором. На нем висел герб с корабликом и реками, сбегавшимися в один бурный поток. Сотник подъехал ближе и застучал кулаком в ворота.

— Ну что грохочешь? — раздался, наконец, изнутри недовольный голос. — Раз казенное, так ломать можно?! Я вот тебя...

— Ты с кем говоришь, лешачья задница! — взревел Аскар. — Я княжеский сотник! Отворяй!

В воротах открылось окошко и показался любопытный глаз. Разглядел Аскара, ведуна, поглаживавшего цепь на груди, и пропал. Застучали засовом, засуетились и распахнули ворота. Низко кланяясь, безбородый человек в черном кафтане поспешно пригласил их к сэту, под чьим покровительством находился Талас. Пошли только Талем и Аскар, происхождение Рика пока решили не афишировать. Остальные остались во дворе. На первом этаже за мутным стеклом мелькнул человек. Охранник, лениво прислонившись к калитке, тасовал колоду для краппа — больше никого и не было.

— Бардак, — сплюнул под ноги Филат.

— Зато спокойно, — возразила Сима.

— Интересно, мы тут сможем где-нибудь поужинать? — поинтересовался Влад.

— Куда в тебя столько влезет! — искренне удивилась Аля.

— Да поужинаем-поужинаем, — успокоил Филат.

— И поспим, — зевнул Славка.

На третьем этаже распахнулась дверь, ведущая на маленький балкончик. Вышел Талем, что-то бережно несший в руках. Размахнулся и кинул это что-то в небо. Маленькие желтые птички стремительно унеслись, Славка даже не успел их толком разглядеть.

— Вестницы, — опережая вопрос, пояснил Рик. — К полуночи будут в Отин-граде.

Аскар вышел, громко хлопнув дверью:

— Болото! Ну, я вам покажу, разоспалисьтут!

— Сотник, ты меня чуть не пришиб, — посмеиваясь, сбежал по ступенькам Талем.

Следом за ним скатился парнишка и со всех ног бросился за ворота. Филат проводил его взглядом и снова сплюнул.

Трактир стоял на углу. Центральный вход смотрел на перекресток, два крыла протянулись вдоль улиц. Сотник ударом ноги распахнул дверь:

— Есть кто живой?

Трактирщик оказался расторопнее стражи. Коней приняли, увели на конюшню. Приезжим выделили лучшие комнаты в правом крыле. Быстро накрыли на стол в просторном зале. Хозяин, помахивая гигантским кухонным ножом, распоряжался челядью, как генерал войсками на параде. Аскар платил щедро.

Славка с интересом разглядывал обеденный зал: провонявшее тушеной капустой помещение, заставленное столами, стойка в углу, за ней ход на кухню. Задняя стена — сплошь в полках. Потолок высоченный, и на уровне второго этажа идет балкон — редкая балюстрада просматривается насквозь, спрятаться там невозможно. «Кому тут прятаться, — одернул себя Славка. — Все, мы в Семиречье». Из посетителей пара купцов, недоверчиво оглянувшихся на приезжих, да компания подвыпивших тэмов.

Не успели приняться за ужин, как в трактир робко просочился отряд внутренней стражи. Аскар довольно хмыкнул и пересел за соседний, пустой стол, жестом указав командиру место напротив.

Славка чуть не подавился, услышав, какими словами сотник распекает обленившихся ратников. Один из пировавших в углу тэмов аж рот приоткрыл от зависти. Рик ухмыльнулся в ответ на Славкино удивление.

— Во дает, — шепотом заметил Влад.

Аля покраснела, когда сотник дошел до личной жизни командира.

— Так, давайте-ка вы поужинаете в комнате, — решил Талем.

Рик пытался возразить, но осекся под укоризненным взглядом ведуна.

Слуги тут же подхватили тарелки и утащили.

Среди отведенных гостям номеров был даже небольшой зал с камином и обеденным столом. Туда ребята и переместились. За окном виднелись внутренний двор и вход на конюшню. Комната уютно освещалась тремя шарами, а на потолочной балке болталась подвешенная игрушка — непонятное существо, сшитое из разноцветных шкурок. Но отголоски рева Аскара слышались и за закрытыми дверьми.

— Ой, кто это? — Аля подпрыгнула и дернула игрушку за хвостик.

— Домовой, — улыбнулся Рик. — Талем говорит, раньше ими многие увлекались. Вешали дома, добрых духов приманивали. А потом как-то забылось постепенно.

— Зря, очень даже симпатичный домовой, — решила Аля, присаживаясь вместе с остальными за стол.

Вскоре к ребятам присоединился ведун. Тоже сел за стол, налил себе кваса и заявил:

— Есть у нас проблема, решать ее надобно поживее. Завтра утром пойдем в сторону Отин-града, а там нас и княжий отряд встретит.

— Что за проблема? — коротко спросил Славка, отставляя тарелку. У него пропал аппетит.

— Вы, вестимо. Как вас двору представлять будем? Князю-то правду скажем, а вот остальным? Не след все рассказывать, люди при дворе разные есть, кто выгоду увидит, а кто и опасность.

— Какую выгоду? — не понял Влад.

— Мне неведомо, но рисковать не стоит. Да и Киру не надо репутацию портить, кто-то может и косо посмотреть, что у него с чужаками отношения завязаны. Что за чужаки, с какого такого мира, да по какой надобности дрид перенес — неведомо, а потому пугает. Сами, небось, видели — непонятное страшит порой побольше живого дракона.

— Ну, кого как, — хмыкнул Влад.

— И что вы предлагаете? — поинтересовался Славка.

— Кир, дай карту, — попросил Талем, сдвигая на край стола тарелки.

Развернул протянутый ему свиток, ткнул пальцем на границу Семиречья и княжества Мариин — как прочитал Славка мелкие буквы. Мариин тянулось узкой полоской вдоль моря. Рядом с пальцем ведуна была нарисовано устье реки Ления.

— Тут был поселок, маленький, на такой карте он не отмечен. В прошлом году во время дождя прорвало плотину, городок затопило, все жители погибли, — Талем сделал паузу. — Кроме вас.

Славка не удивился: нечто подобное он и предполагал.

— Ну, и что нам это дает? Мы все равно плохо ориентируемся в вашем мире, нас расколют за пару минут! — возмутился Влад.

— Ты не дослушал. Был в этом поселке приют, не простой, специальный, ведун им заведовал. С пяти княжеств туда сирот привозили. Попадали туда в особых случаях: когда родители на глазах у детей погибли или что страшное пришлось пережить. Да такое, что душа не выдерживала, умирала. Ведун Калин тогда им память заговаривал, все воспоминания стирал. Некоторым так до самого рождения приходилось убирать — ни родителей они не помнили, ни себя. А раз память теряли, то обычаев наших не ведали, рода и титула не имели. Имена им другие давали. А что Мариин рядом — тоже хорошо. Там воины отменные, то против пиратов стоят, то сами контрабандой не брезгуют. Оттуда ваши умения в фехтовании прийти могли. И имена у них разные попадаются, ваши не удивят. Слабенькая, конечно, история, да лучшего не придумаешь. Был бы кто один, а так вас вон сколько, да потом еще прибавится.

От последних слов ведуна Славке стало спокойнее: про оставшихся у Ласка ребят не забыли.

— И как же мы выжили? И где были? — поинтересовалась Аля.

— А сбежали из приюта — дети иногда хотят волю почувствовать — поскитались малость по Мариину, да в плен и попали.

— Я так понимаю, что выбора у нас нет, — заметила Сима, и ведун кивнул.

— Талем, но вы же говорили, что ведуны не могут такое сделать, да еще и без разрешения человека, — напомнил Алеша.

— Не могут и не сделают. Да только такой силы желание бывает — не помнить о происшедшем, что ведуну многое становится позволено и доступно. Дети-то потом знали, что память им стерли, да вот желание не помнить оставалось, — никто и не стремился что-то исправить. И не сам Калин делал, а нашел конструкцию дридову, ею и работал. Есть такие штуки: та — память уносила, другие — в страхи, человеком придуманные да в душе скрытые, погружали. Разные есть, благо, редко их находят. У нас в Семи Реках две таких штуковины и было — у Калина, что во время наводнения пропала, да в княжеском дворце стояла.

— А какая там? — настороженно спросил Алешка.

— Сон она давала, а во сне том — любовь, пусть иллюзорную, да сладкую. Мечта твоя всегда с тобой, любит и счастьем одаряет. Правда, помнит человек, что это только сон, да толку-то, все одно просыпаться не хочет. Там ведь и нелюбимые любят, и мертвые оживают.

— А сейчас она где? — спросила Аля.

Талем бросил на Рика быстрый взгляд:

— Князь через месяц после смерти первой княгини велел разломать, а что можно — сжечь, остальное по княжеству рассеять, в реках затопить.

— Почему? — не понял Влад и ойкнул: Сима пнула его под столом.

— Потому что любил маму, — гордо вскинул голову Рик. — А князь себе не принадлежит.

Талем вздохнул:

— Слишком большое искушение — остаться в том сне.

Славка подумал, что ведун может говорить и о себе: Алешка успел пересказать ему историю о погибшей во время восстания семье Талема.

— Ложитесь спать, — поднялся ведун. — Завтра поутру выедем, чем быстрее мы встретимся с княжеской сотней, тем лучше.

— Что, со всей сотней? — то ли в ужасе, то ли в восторге — Славка не понял, — спросил Влад.

— Нет, конечно, — улыбнулся Рик. — Десяток придет, и все.

Ночью Славка проснулся от громкого голоса Аскара. Сотник орал на кого-то, приближаясь к комнатам. Его жертва невнятно бубнила и, судя по звукам, разок рухнула на пол. «Чтоб тебя разорвало», — подумал разбуженный мальчишка с досадой, переворачиваясь на другой бок. И тут же вскочил — Влада не было. Его постель стояла пустой, в ногах валялось скомканное одеяло.

Заспанный Алешка, увидев, как Славка лихорадочно натягивает штаны, тоже вскочил. В коридор вылетели уже втроем, Рик выскочил следом. Рядом стукнула дверь и выглянула Сима — растрепанная, сонная, но с мечом в руке. Славке стало неловко: свое оружие он забыл в комнате. Из мальчишек с ножом был только Рик.

Впрочем, оружие оказалось не нужно, Аскар тащил за собой упиравшегося Влада. Славка приготовился высказать все, что думал по поводу рукоприкладства сотника, но вовремя смолчал: Влад был пьян, и от заляпанной рубашки несло вином.

Аскар прошествовал мимо остолбеневших ребят, пинком распахнул дверь в комнату и мощным толчком отправил мальчишку на кровать.

— Выпорю! — разъяренный тэм пытался нашарить висевшую на поясе плеть, но одет был сотник по причине глубокой ночи не полностью, и плетка осталась в спальне.

— Сейчас — бесполезно, — неслышно подошел ведун. — Может, отложим до утра?

Аскар смерил Талема недовольным взглядом, но к словам прислушался. Круто развернулся и ушел.

— Офонареть! — высказала Аля общее мнение.

— Влад, ты рехнулся? — обрел голос Славка.

— А тебе какое дело? Или ты меня еще за руки подержишь, когда сотник пороть будет, а? Давай, вперед!

— Во-первых, не орите на всю гостиницу, — заметила Сима, заходя в комнату. — А во-вторых, Влад, ты хоть объясни, с чего тебя на пьянку-то потянуло.

Талем, хоть его никто и не приглашал, тоже вошел и прикрыл за Алей дверь. Свет, лившийся из коридора, погас. Ведун зажег шар, осветив столпившихся у порога ребят и Влада на кровати.

Славка первым делом переложил меч. Теперь, вскакивая с постели, он всегда найдет оружие под рукой. И только потом посмотрел на Влада.

Тот явно чувствовал себя нехорошо: согнулся, обхватив голову руками, и тихонько покачивался из стороны в сторону. Ведун, даже не попытавшись помочь мальчику, тихо сел в углу. Да так, словно его в комнате и не было. Сима опустилась в кресло, Аля присела рядом на подлокотнике. Славке не нравилось их присутствие, но возражать он не стал.

— Ну, так с чего такие подвиги? — поинтересовалась Аля, покачивая ногой.

— А какая вам разница, а? Ну какая? Аскар, сволочь, притащился! И как только услышал!

— Ты не можешь так говорить о сотнике! — вспыхнул Рик.

— Да пошел ты! Вместе со своим сотником. Зачем, зачем! Забыть хотел! Думаете, легко было там, на столбе висеть? Сходите, попробуйте! Зачем... Я спать не могу, как глаза закрою, так эту чертову площадь вижу. Вам бы там повисеть... Думал — пройдет. А ни хрена не проходит! Руки зажили давно, а болят, как вспомню — так болят! Не хочу помнить. Думал, выпью — забуду, как папашка мой. А что, у того очень хорошо получается, а мне что, нельзя?!

Рик отступил, тяжело сел рядом со Славкой. Ведун смотрел сочувственно, но не вмешивался. Славку это бесило: видит же, что парню плохо, так помог бы! Вон, уже зеленый сидит, того и гляди стошнит.

Влад обвел всех взглядом — почти ненавидящим.

— Что смотрите? Пьяный, да? А мне плевать, я выжить хочу, я вернуться должен! Вот вы так домой рветесь — а почему? По мамам с папами соскучились, да? — Влад говорил быстро, словно торопясь высказать все, пока пьян. — А я вот по родному папочке ни капельки. Слава, что же ты не сказал, а? Ты же в Лабиринте про меня видел, а промолчал? Меня пожалел, а? А мне плевать, вот!

Славка сжал губы. Он не сразу вспомнил, что же такое там было. События прошедших дней застлали память.

— А что, тебе мой пьяный папашка не понравился? Представляете, не понравился! А зря, я его трезвым почти и не видел, другого предложить не могу! — Влад попытался шутливо раскланяться, но чуть не упал с лавки. — Он же у меня шишкой был на заводе, представляете? Мелкой, да куда там — с гонором, до директора дорасти хотел, а то и повыше. А как мне родиться, завод-то и ... — Влад нецензурно, но очень красочно описал случившееся с предприятием. — Представляете? Денег ни хрена, работы нет. И руководить — хы! — мальчик развел руками, — некем. Разбежались все. Ну, папочка, блин, в позу встал. Гордость ущемленную заливает, — Влад попытался встать сам, но не удержался на ногах. Рухнул обратно на койку.

— Талем, ну сделайте что-нибудь, — не выдержала Аля.

Ведун покачал головой.

— Он и меня-то не хотел, матери предлагал аборт сделать. Я знаю! Он мне сам по пьяни рассказывал. Представляете? А мать уже в возрасте, детей у них до этого не было, а тут на тебе — подарочек. Я, то есть. Вот и родила, вопреки папочке. Тот меня всю жизнь этим попрекает. Представляете? И я вернуться хочу, ясно? У меня там мать одна с ним спятит! Папашку-то на работу не зовут. И без него много желающих ручками водить да в зеленых получать. Что уставились? Ну что?

— Девочки, шли бы вы к себе, — вмешался, наконец, ведун, не повышая голоса. Сима послушно встала, потянув за собой Альку.

— А ты ложись, — попросил Талем Влада. — Ложись, спи, утром...

— А утром меня Аскар выпорет! — с преувеличенно радостной улыбкой перебил Влад и поник. Запала на большее не хватило, агрессивность прошла.

— Не выпорет, я попрошу. Ты ложись.

— Правда? — жалобно спросил Влад.

— Правда, я обещаю.

Утром Славка проснулся сам, уже привык вставать с рассветом. Дремал только Алеша. Рик отжимался от пола, и делал это давно, — запыхался. Влад сидел на постели и, схватившись за голову, слегка раскачивался.

— Ты как? — испугался Славка его чуть зеленоватого цвета лица.

Влад молча глянул на него, слов не потребовалось. Рик с шумом рухнул на пол.

— Изверги, — пробурчал Алешка, пытаясь укрыться тощей подушкой. — Еще спать и спать можно.

Без стука вошел Тимс, сунул Владу в руки большую деревянную кружку:

— Пей. Давай, ну? А вы чего не встаете? Все уже поднялись.

Влад безропотно приложился к напитку. Славка вылез из постели и начал одеваться, предварительно стянув с Алешки подушку. Тот недовольно буркнул, но все-таки встал.

— Вы уже? — стукнула в дверь Сима.

— Да! — торопливо завязывая пояс, ответил Алешка и душераздирающе зевнул.

Сима заглянула в комнату, за ней мелькнула Алька, и Алешка торопливо пригладил лохматые волосы. Девочки успели умыться и причесаться. Сима окинула быстрым взглядом ребят, задержалась на помятом Владе.

— Там завтрак накрывают. Аскар просил вас поторопить.

— Щас, умоемся, — пошел к двери Алешка. Рик вскочил с пола и шагнул следом. Сима посторонилась, но Алексей нерешительно сказал:

— Я Славку подожду.

Рик кивнул, хотел, было, выйти, но на пороге развернулся и спросил:

— Лешка, ты меня чего, избегаешь? Так нечестно, скажи, в чем дело?

— Что, так заметно? — криво усмехнулся Алешка.

Сима, в предчувствии неприятного разговора, шагнула в комнату и закрыла за собой дверь, чуть не ударив просочившуюся в последний момент Алю:

— Что за манера орать на всю гостиницу!

Рик машинально шагнул в центр комнаты:

— Да не то чтобы заметно... Но это одно из первых, чему учатся наследники — определять отношение к себе даже по мелким деталям.

— Ты не заступился за Тимса.

— Я же объяснил — почему! — рассердился Рик.

— Объяснил?! Что ты сказал, ты помнишь? Что для тебя это оскорбление! А для Тимса, значит, нет?

Не успевший выйти из комнаты ратник сжал губы. Судя по его виду, он с удовольствием смотался бы куда подальше, но у двери торчали девчонки, и незаметно проскользнуть не удалось бы.

— Как так вообще можно — ты вот такой особый, а он что, второго сорта? — продолжил Алешка, отмахнувшись от пытавшегося вмешаться Славки. — А за Влада, когда Аскар хотел его выпороть? Хорошо, что Талем попросил. А если бы нет?! Что тогда? Ты бы и за него не вступился! Ты дурак или не хочешь понимать, что не только княжича может что-то оскорбить?! — Алешка говорил слишком запальчиво, чтобы следить за словами.

Рик шагнул к нему:

— Дурак? Ты не смеешь так со мной разговаривать!

— Ах, не смею? Да, ты сэт, а мы никто. Мы тоже — второго сорта. Нас тоже можно отдать под плети, да? Ну так давай, что у вас полагается за оскорбление княжича?!

Рик был в бешенстве:

— Те самые плети и полагаются!

Алешка так взглянул на Рика, что стало ясно — от своих слов он не откажется. Тишина воцарилась такая, словно никто и не дышал. Княжич справился с собой, вскинул голову и ушел. Алешка сел на лавку, сгорбился.

— Мда, приплыли, — безрадостно прокомментировал Славка.

— Он не прикажет, — неуверенно сказала Аля, слишком уж демонстративным был уход Рика. Казалось, что вот-вот в комнату ворвется Аскар.

— Сам ты дурак, Лешка! — разозлился Влад. — Зачем ты все испортил? Талем же обещал поговорить с Аскаром, меня все равно бы не выпороли!

Алешка поднял на него полный недоумения взгляд.

— Нам ведь, кроме Рика, никто не поможет. На хрена ты устроил этот скандал? Что мы теперь будем делать?! А?!

— Предлагаешь мне перед ним извиниться?

— А хотя бы!

— Я не буду этого делать.

— Что?! — Влад состроил такую гримасу, будто недослышал. — Да я...

— Я не буду этого делать! — с напором повторил Алешка. — И что ты? Дашь мне в морду?

— Влад, остынь! — одернул Славка.

— За дружка заступаешься? Он нас подставил, а ты!.. Ну что мы будем теперь делать?! Что?! Если Рик на нас обидится... Дураки, какие вы дураки!!

— Да не ори ты! — Славка подавил в себе желание зажать Владу рот. — Не хватало, чтобы Аскар услышал. Подождем. Рик психанул, успокоится, там видно будет.

Влад, не соглашаясь, дернул плечом, но промолчал. Потянулся к рубашке, брезгливо поднял ее, залитую вином.

— Сотник сказал, что если увидит тебя в таком... э... — покосился Тимс на девочек, — то никакое заступничество Талема не поможет.

— И что он предлагает? Мне голым ехать? — разозлился Влад.

— Давай, жертва алкоголя, постираю, — вырвала рубашку у него из рук Сима.

— Возьми в седельной сумке кафтан, — вспомнил Славка об отданной им одежде.

Рик в комнату не вернулся, видно, сразу пошел завтракать. Придя из конюшни, Влад не преминул напомнить Алешке, что тот поступил по-идиотски. Славке показалось, что Влад, хоть и злится из-за происшедшего, но отчасти даже рад, — это отвлекло внимание всех от его ночной выходки.

В обеденной зале тэм встретил их мрачным взглядом. Рик, как ни в чем не бывало, сидел рядом с Талемом, и Славка подумал, что все обойдется. Завтракали молча, только тэм бросил, чтобы поторопились.

В зале было пусто. То ли завтракать в такую рань в трактире не в обычае горожан, то ли Аскар вчера распугал всех посетителей. Ведун расщедрился на горячий шоколад, и Славка с удовольствием пил густую горьковато-сладкую массу. Влад не мог впихнуть в себя ни куска и только морщился, глядя на жующих. Аскар вздохнул и попросил Талема:

— Убери ты это лешачье похмелье, нам в Кермь до полудня добраться надо.

— Не могу, — аккуратно расправляясь с пирожками, покачал головой ведун. — У каждого поступка есть своя цена, почему он не должен ее платить?

— Потому что, если он вывалится из седла, я подбирать его не буду.

Ведун не ответил, и завтрак закончили в молчании. Но когда во дворе Влад не забрался в седло с первого раза, Талем вздохнул, положил руку на лоб мальчику и что-то пробормотал. По просветлевшему лицу приятеля Славка понял, что тому стало легче.

Провожать приехал сам сэт, видно, шумный разнос устроил Аскар. Хоть сэт был и выше титулом, да княжеский сотник обладал куда большей властью.

Дорога тянулась привычная, монотонная, и Славка почти не смотрел по сторонам. Который день его мучил вопрос: тот кошмарный сон про Лабиринт напомнил о чем-то тревожном, но вот о чем, Славка никак не мог понять. Мешал ужас, приходивший вместе с воспоминаниями — слишком ярко тогда увидел он и ведь-озеро и казнь Алеши. Да еще Влад оглушительно чихал под ухом, сбивая с мысли.

Впрочем, чихание было мелочью по сравнению с поведением Рика. Он ехал рядом с Талемом и Аскаром, не оглядываясь на ребят. Напрягало это всех, и только сотник делал равнодушное лицо. Алешка злился, и Славка знал, из-за чего: с одной стороны, считал себя правым, с другой — понимал, что сделал хуже всем. «А я вспоминаю сон!» — усмехнулся про себя Славка.

Отряд выехал к реке и направился по берегу вдоль течения. Вскоре должен показаться Кермь — городок, возникший на месте, удобном для переправы и зарабатывающий деньги на паромах. Аскар уже приподнимался на стременах, вглядываясь в излучину реки. Там их должны ждать ратники князя Отина. И тут Славка вспомнил.

Рисунки в Лабиринте напоминали узоры в саду Ласка. А Рик ведь тогда соврал, сказав, что не помнит значение выпавшей ему руны. Не мудрено было забыть, столько всего произошло со времени побега! Славка с силой ударил пятками коня, посылая его в галоп. Догнал Талема и попросил:

— Можно вас на минутку?

Рик бросил ревниво-недоверчивый взгляд и тут же отвернулся.

Встали, пропустив отряд вперед. Алешка хотел задержаться, но Славка сказал:

— Потом, — и тот послушно уехал.

— Вы ведь знаете древние руны? Скажите, что означает змея, выползающая из цветка?

У Талема удивленно поползли вверх брови. Он ждал какого угодно вопроса, но явно не этого.

— Ты видел этот рисунок в связи с кем-то?

— Да. Но вы лучше не спрашивайте, я все равно не отвечу.

— Это очень серьезно, и стоит мне сказать об этом Аскару, ответ из тебя вырвут, — нахмурился Талем. Кольнул взглядом — мальчику показалось, что он догадался, прочел.

— А вы не говорите, — чуть усмехнулся Славка, проклиная себя за дурацкую затею. Ну что стоило подождать до замка, а там самому посмотреть в библиотеке?

— Не скажу. Пока. Если не будет тому других причин. Какие цвета были на рисунке?

— Это так важно? Я не помню, — растерялся Славка.

— Очень. Эта руна означает предательство, и если цветок белый — то предадут тебя, а темно-багровый — предашь ты. Я ответил?

— Да, спасибо, — наклонил голову Славка и тронул коня. Талем догнал его минуту спустя, и все это время Славке казалось, что его спина дымится от пристального взгляда ведуна.

В саду было темно, но Славка помнил точно — цветок казался почти черным.

Город Кермь расположился на холме, спустив к реке широкие ступени. Предприимчивые купцы воспользовались этим, и на лестнице развернулся лабиринт торговых рядов. Бойко продавали утренний улов, и солнце отражалось на блестящих рыбьих боках, запах приманивал стаи бродячих кошек, пропитывал все вокруг и тут же оседал на одежду. Деревянная набережная, тянувшаяся вдоль берега, была заставлена телегами. Их разгружали и нагружали, на них сидели и вели неторопливые беседы, ели, спали, ругались, договаривались о сделках.

Выше по течению набережная упиралась в частокол, за которым возвышался огромный особняк. На крыше дома крутился деревянный флюгер в виде кораблика, а на воротах висел герб: внизу уже знакомое по Таласу изображение рек, сверху свиток пергамента. Талем объяснил торопливо, что это школа святого Лодия, покровителя путешественников. Учат там будущих лоцманов и капитанов для торговых речных караванов. На удивленный возглас Влада: «У вас и такое есть?», ведун пробормотал:

— Чего только дриды не привезли. Если вам интересно, сходите, посмотрите. Правда, сейчас школа пустая.

Но попасть туда ребята не успели. Их действительно ждали, и стоило выехать на набережную, как отряд тут же окружил десяток всадников в голубых плащах. Чужаков моментально оттеснили в сторону, и они наблюдали встречу юного сэта с княжеской сотней из-за спин взрослых. Особой торжественностью не пахло, больше говорили между собой Аскар и незнакомый тэм. Ратники смотрели на Рика со сдержанным любопытством. По легенде, придуманной ведуном, княжича похитили неизвестные в надежде на выкуп. В плену сэт познакомился со своими спутниками, вместе они почти сразу и сбежали. Столь длительное отсутствие объяснялось путешествием по Лабиринту и выбросом в другом времени, с разницей на месяц вперед.

Тимс подъехал к ребятам, неловко отозвал Симу в сторону. Они отошли к привязанным у причала лодкам, ведя за собой лошадей.

— Вот и закончилось дорога, — глядя в сторону, сказал Тимс. Его лошадь переступила по доскам и потянулась мордой к воде. Парнишке пришлось сильнее натянуть повод.

— Разве закончилась? Мы еще не в Отин-граде.

— Ну и что? Я теперь буду с отрядом Аскара, а вы — друзья князя.

Сима усмехнулась, вспомнив утреннюю сцену. Влад, конечно, формулирует так, что хоть стой, хоть падай, но он прав. Без Рика им никуда. И если тот обиделся, проблем будет слишком много. Но уговаривать Алешку просить прощения она не станет. Во-первых, Алешка не согласится, во-вторых, Рик не дурак и не примет извинения из-под палки.

Тимса волновало другое:

— Я, наверное, тебя больше толком и не увижу.

Сима хотела в раздражении отмахнуться, мол, куда ты денешься, не расстаемся же еще, но поняла, о чем он, и присмирела. Вот они, последствия эксперимента. Она внимательно посмотрела на Тимса, чуть запрокинув голову.

Молодой ратник высокий, почти на две головы выше Симы. Его выгоревшие на солнце волосы падали неровно обрезанными прядками на лицо, почти закрывая брови. Сима помнила — одна бровь рассечена тонким старым шрамом и поднимается домиком. Кожа на лице обветрена, прокалена солнцем так, что несколько крупных веснушек еле заметны. Борода еще не растет, но скоро Тимс обзаведется и этим украшением. Светло-зеленые глаза с рыжими крапинками спокойно встретили изучающий взгляд.

Сима вспомнила свои детские мечты. Ей никогда не был нужен изнеженный принц или популярный певец. Воображение рисовало вот такого закаленного в походах спутника, и сейчас он стоял перед ней. Но что поделать, если реальность не совпадает с детскими мечтами?

— Тимс, подумай сам, — резко начала она. — Если бы не эксперимент, я бы ни за что не заговорила с тобой на эту тему. А тогда у меня просто не было выхода… Ты придумал себе сказку про девочку-воительницу. А я — другая. Тимс, ты не представляешь мир, в котором я выросла! Он совершенно не похож на ваш! И дело даже не в том, что у нас машины, а у вас кони. У нас другие обычаи и другие отношения.

— Сима, — перебил он. — Я же ничего не прошу! Я просто... ну, попрощаться хотел.

Конь Тимса снова потянулся к воде, но хозяин не обратил на это внимания. Симе стало неловко, тем более ей совсем не хотелось обижать парня. И она с облегчением вздохнула, когда Славка замахал им руками и закричал:

— Идите сюда!

К ребятам подъехал сотник и начал отдавать распоряжения.

— Мое место там, — показал Тимс на стоявший в отдалении отряд.

Девочка коротко кивнула и пошла первой.

— Значит, так, — говорил Аскар. — Паром будет через час, можете погулять по набережной, но далеко не разбредайтесь. Тимс, — окликнул проходившего мимо парнишку, — пойдешь с ними, присмотришь, а то обычаев наших не знают. На пароме вести себя тихо, лишний раз не встревать. Ясно?

— Так точно, — буркнул Влад.

— Вот и молодцы, — предпочел не заметить других — кроме согласия — интонаций тэм. — Лошадей можете оставить там, — ткнул в сторону коновязи, занятой встретившим их отрядом.

Сначала побродили по базару, с интересом рассматривая сети, гарпуны и кинжалы. Торговцев рыбой обошли стороной, не заинтересовавшись их товаром. Так же, как на площади в Рамане, суетились разносчики пива и кваса, оглушительно расхваливая напитки. Шныряли вороватые пацанята, и Тимс посоветовал следить за поясами, если у кого есть что на них ценное.

Ворота школы оказались не заперты, но во дворе ребята никого не встретили. Только когда поднялись на высокое крыльцо, дверь отворилась, и вышел пожилой мужчина в тускло-сером кафтане. Молча глянул на посетителей.

— Мы хотели посмотреть школу. Это можно? — спросил Славка.

Мужчина молча кивнул и посторонился. Когда ребята ввалились в помещение, вслед им долетел глухой голос:

— Только первый этаж. Выше подниматься нельзя.

— Хорошо, — оглянулся Славка.

Из узкого коридора вели несколько дверей. За ними не оказалось ничего интересного: большие помещения, уставленные лавками; на некрупном помосте -одинокое кресло с высокой спинкой; полки вдоль стен, на некоторых лежали пергаменты, книги и карты.

В одном из классов ребят нашел Рик. Сухо сказал:

— Талем просил показать вам одно место.

В глубине двора стояла часовня: небольшое здание, увенчанное резным куполом. Внутри оказалась всего одна комната — полутемная, — свет падал из небольших окошек под потолком. Но его хватало, чтобы разглядеть стены, затянутые рыбацкими сетями. Сквозь них проглядывали бревна, потемневшие от старости. Там было почти пусто, если не считать сундучка в углу и портрета на дальней стене. Ребята подошли ближе.

— Святой Лодий, покровитель путешественников, — пояснил Рик.

Это было вовсе не похоже на икону, слишком непринужденно сидел в кресле Лодий, держал в руках выточенную из дерева лодочку. Он больше походил на ведуна, чем на святого. Да и лицо — ничем не примечательное, такое обыденное — Славке оно даже показалось знакомым. На маленькой полочке, прибитой под картиной, теснились оплывшие свечи.

— Ну, значит, это наш святой, — сказала Алька. — Как попросить, чтобы он помог вернуться?

Рик прошел в угол, откинул крышку стоявшего там сундучка и достал свечку:

— Вот, нужно зажечь. И попросить позаботиться о тех, кто в пути, — негромко сказал он, уже без холода в голосе.

Пламя свечи немного разогнало полумрак, и Аля увидела печальные глаза Рика.

— Тот, кто умер, они тоже в дороге, на звездном пути, — шепотом добавил он. Пламя колыхнулось от дыхания, но не погасло. — Они ищут свою звезду, чтобы подарить ей душу. Поэтому звезд так много и они горят вечно.

— А которые падают? — спросила Сима, когда Рик замолчал.

— Это те, у которых нет души.

Аля выбрала тонкую небольшую свечку и зажгла ее от свечи Рика. «Может быть, Дань уже нашел свою звезду». В часовне загорелось семь огоньков, по стенам выросли тени, а взгляд святого Лодия стал совсем живым.

«Помоги нам, пожалуйста. Должны же быть тут добрые чудеса», — попросила Аля, прилепив свечу на полочку.

Постояли, глядя на Лодия. Аля вспоминала путь из Росвела и ужасалась: неужели они прошли все это? Оставили ребят, бросили Даня, но прошли. Она поежилась от воспоминаний. Если такое начало, то что будет дальше, в конце? «Помоги, пожалуйста, святой Лодий! Пусть не исполнится то предсказание!»

Аля искоса взглянула на стоявшего рядом Алешку. У него шевелились губы, наверное, тоже что-то просил у святого. Девочку бросило в жар, так явственно почудился ей тот поцелуй на камне у горного племени. Закололо в пальцах от желания взять Алешку за руку, — это ведь так просто, стоит только качнуть ладошкой. Мальчик оглянулся, словно почувствовал взгляд, и в этой часовне Але показалось неправильным закрыться привычным щитом язвительности, словно Лодий не одобрил бы такого обмана. «Сама виновата», — подумала, когда Алешка перевел взгляд на свечи. Тоже отвернулась и вздрогнула от неожиданности: Алешкины пальцы обхватили ее ладонь. Девочка замерла, понимая, что стоит обернуться, и мальчик тут же отдернет руку.

— Пора, — негромко сказал Рик. — Скоро будет паром.

Рука пропала, и Алькина ладошка повисла в пустоте. Колыхнулся рядом с плечом воздух, это Алешка пошел к выходу.

После тишины часовни шум торговых рядов неприятно ударил в уши. Ребята пошли краем набережной, обходя телеги и оступаясь на склизких от чешуи досках.

Але пришло в голову, что Талем не зря назвал себя духовником. Были у него резоны отправить их к святому Лодию. Рик больше не стремился убежать, а топал вместе со всеми, неловко поглядывая на ребят. «Может, обойдется», — подумала Алька. Слишком сблизила их дорога, чтобы вот так просто поругаться. Да и непонятно, кто прав. Вроде и Алешка — свинство со стороны Рика так поступать, а с другой стороны, Рик — сэт, и к нему нельзя подходить с привычными мерками.

— Вечером будем дома, — нарушил молчание Рик, когда подошли к коновязи. — Аскар больше не хочет ночевать где попало. А Леон свежих лошадей привел.

Аля вспомнила, как мечтала о герольдах, и усмехнулась. Кажется, все будет намного сложнее.

Март 2004 — декабрь 2005

Инна Живетьева Дилогия "Стальное княжество" Книга вторая. "Рунный след"

Пролог

— Я, сэт Кир Отин, наследник князя Семи Рек Ларса Отина, принимаю этих людей под свое покровительство и несу всю ответственность за их деяния. Я готов отвечать своим именем и своим мечом, — вскинув голову, четко произнес княжич.

Княгиня нахмурилась и сжала подлокотник кресла.

— Подтверждаю данное тобой слово, — негромко отозвался князь.

Аля прерывисто выдохнула. Ну, вот и все. Теперь они под защитой стен Отин-града, не беглецы и не бесправные рабы.

— Отходите, — шепнул за спиной Талем.

Девочка послушно шагнула в сторону. Взгляды гостей неприятно кололи, и Аля снова почувствовала себя шелудивым котенком, как и вчера вечером, стоя во дворе фамильного замка Отинов.

Глава 1

До столицы Семи Рек оставалось совсем немного, и даже бесчувственный чурбан заметил бы, что Рик нервничает. А Талем ехал рядом с княжичем и спокойно рассказывал ребятам про Отин-град.

Давно, когда Башен еще не существовало, и войны, мелкие стычки], разбойничьи набеги были делом обычным, сэт Отин выстроил на берегу Лении замок — солидное сооружение с высокими стенами и множеством потайных ходов и ловушек. Сэт богател, становился влиятельнее, и рядом с замком росло поселение. Через несколько лет возникшие кварталы обнесли крепостной стеной. А спустя еще какое-то время сэт Отин стал именоваться князем.

Когда поставили Башни, жизнь стала спокойнее, и люди начали селиться за внешней стеной. Так и получился «трехъярусный» город: в центре замок, потом внутренние улицы, где жили родовитые семьи, и за стеной — уже обычное поселение, каких много и в Семиречье, и других княжествах. От замка дали название и самому Отин-граду.

Рик, вслушиваясь в негромкий голос учителя, успокоился. И когда на горизонте появились первые постройки, послушно перешел в авангард отряда. Перед наследником ехал только Тимс со штандартом княжича. Талем придерживал лошадь так, чтобы она отставала на полкорпуса от наследника. Следом пристроились два сотника — Аскар и Леон. Потом уже ратники в голубых плащах, в арьергарде тащились ребята. Но жители Отин-града процессию не оценили: оглядывались, но не более. Похоже, в столице подобные отряды были обычным явлением.

Город Але понравился. Дома не прятались за высоченными заборами — всадник легко мог заглянуть через изгородь — и удивляли причудливыми деревянными кружевами, которые украшали и фронтон, и стены, и ставни. Ехали центральными улицами; на окраинах город наверняка не был так великолепен, но об этом Алька не подумала. Ее вполне устраивало то, что она видела. Улица пошла в гору, и вскоре отряд выехал на площадь, обрезанную высокой каменной стеной. Днем, наверное, тут было многолюдно, но сейчас стояло всего несколько телег. Ворота были распахнуты, но путь преграждала двойная решетка из металлических прутьев. По приказу Аскара по ту сторону засуетились ратники, наматывая канаты на деревянный барабан, и решетки поползли вверх — сначала одна, потом другая.

Внутренние стены скрывали такой же город, разве что мелькали уж слишком причудливо разукрашенные дома да «государственные учреждения» — так Аля окрестила про себя здания, начисто лишенные заборов и украшенные гербами над широкими дверьми. Еще не стемнело, но на улицах уже горели световые шары. Лошади неторопливо цокали копытами по булыжной мостовой, не пугаясь грохота проезжающих мимо карет. Прохожие держались обочины, но, сколько Аля ни вглядывалась, кроме ратников, купцов со слугами и небогато одетых девушек, никого интересного не увидела. А так хотелось посмотреть на местных дам, все-таки столица, не какой-нибудь там провинциальный Раман! Но, видно, знатные особы предпочитали сидеть вечером дома или пользовались каретами.

Замок князя окружала высокая зубчатая стена, между ней и последними домами города пролегала пустующая полоса такой ширины, что ее хватило бы на роскошную улицу с особняками и садами. К воротам вела дорога, на которой спокойно разминулась бы пара карет. Справа от дороги на вытоптанном плацу в окружении гомонящей толпы билось с десяток ратников. По тому, как спокойно отреагировали спутники, Аля поняла, что это тренировка или местная забава. На отряд и здесь почти не обратили внимания.

Когда процессия вплотную приблизилась к замку, за стеной раздался звук сигнального рожка, и ворота распахнулись. Рик оглянулся, и Аля увидела его сосредоточенное лицо с плотно сжатыми губами. Почему-то княжич не радовался возвращению домой.

Тяжелые створки сошлись за спиной. Заходящее солнце слепило глаза и не давало рассмотреть поднятый над башней штандарт князя. Двор наполнился людьми, и Аля потеряла Рика из виду. Девочка торопливо спешилась, погладила лошадиный бок. На ребят поглядывали с любопытством, и Аля ощутила себя бездомным котенком, которого по детской прихоти притащил в дом наследник.

С ними и обошлись соответствующим образом: дали умыться с дороги, накормили и отправили спать. Девочкам досталась угловая комната на третьем этаже замка — если они не сбились, подсчитывая многочисленные лестницы и переходы.

Утром Алька проснулась все с той же мыслью: интересно, в какую часть замка их запихнули? Выстроили махину! По коридорам проще верхом ездить, а то пока до выхода доберешься — ноги протянешь. Правда, как научить коня взбираться по винтовой лестнице — вот вопрос…

Девочка фыркнула про себя, представив шагающую по ступенькам лошадь, и открыла глаза. В большое окно, исчерченное широкими переплетами, било солнце. Ни фига себе, продрыхла! А казалось, уже привыкла вставать на рассвете.

Сима устроилась перед небольшим туалетным столиком и причесывалась. Увидев Алино отражение, молча кивнула. Зеркало! Остатки сна разлетелись точно вспугнутые воробьи.

Как была — в тоненькой короткой рубашке, босиком, едва касаясь застеленного коврами пола, Аля подлетела к волшебному стеклу и заглянула в мутноватую глубину.

На нее с любопытством смотрела дочерна загорелая девочка — впрочем, чуть ниже выреза рубашки кожа осталась светлой. Резко проступали скулы, и глаза на похудевшем лице казались непривычно большими. Аля тронула неровно заживший шрам от кольца управляющего на щеке, провела пальцем к обветренным, сухим губам. Отросшие волосы неровными прядками обрамляли лицо. Дома Аля тщательно укладывала их феном, заставляя кончики виться локонами, и сейчас с омерзением тряхнула головой. Она и не предполагала, что так выглядит. По привычке представляла себя прежней — такой, как привыкла видеть в зеркалах и на фотографиях. А тут смотрит на тебя какая-то драная зверушка. Слезы вскипели на глазах.

— Ну и чего ревешь? — тоже глядя в зеркало, спросила Сима.

Аля только шмыгнула носом. Ковер неприятно колол босые ступни, пока она брела к кровати. Забралась обратно, натянула на колени тонкое покрывало.

— Да не хнычь ты, вон, одежду принесли.

Девочка глянула сквозь мокрые ресницы. На стоявшем рядом кресле висели несколько широких юбок — темно-синих, коричневых, бордовых, — и тонких светлых рубашек.

— Правда, ни одной пары штанов.

В дверь тихонько поскребли. Аля торопливо вытерла щеки уголком покрывала, а Сима громко сказала:

— Войдите.

В комнату проскользнула рыженькая девушка в простом темном платье, единственное украшение — маленький вышитый кораблик на груди. Увидела Симу у зеркала, всплеснула руками и быстро затараторила:

— Я не думала, что вы уже встали, я бы вас причесала. Я — Тилса, ваша служанка, — словно в подтверждении своих слов она ткнула пальцем в вышивку. — Господин Талем предупредил меня, что вы в столице впервые, и велел помогать во всем.

— Ну, уж расчесаться-то я смогу самостоятельно, — пожала плечами Сима.

— Нет-нет. Я должна вас приготовить к аудиенции у князя.

Тилса споро захлопала дверцами туалетного столика, извлекая на свет множество щеток и коробочек. Сима недовольно сморщилась, но покорилась. Девушка занималась своим делом сосредоточенно, словно выполняла очень важную миссию. А может быть, просто старалась выглядеть солиднее, была она всего на пару-тройку лет постарше гостей наследника.

Жесткие темные волосы Симы подкололи наверх, украсив двумя рядами белых бусинок. Обветренную кожу смазали чем-то приятно-пахучим, сгладив грубые следы путешествия. Нарядили в белую рубашку с длинными рукавами — Тилса хотела натянуть что-нибудь более открытое, но Сима резко отказалась, быстро спрятав клеймо под слоем ткани. Темно-синяя юбка, удерживающаяся на жестком широком корсете, волнами легла почти до пола. Служанка как-то хитро зашнуровала его, и Сима неожиданно сделалась обладательницей бюста, хоть и совсем маленького. Чулки, слишком грубые для привыкших к капрону девочек, были почти незаметны под длинными юбками. Подошва туфель оказалась такой тонкой, что сразу становилось понятно — по городу дамы прогуливаются разве что в карете.

— Н-да… В седло не сядешь, а из оружия разве что кинжал…. В этом балахоне с мечом делать нечего, — простонала Сима, увидев себя в зеркале.

Тилса недовольно нахмурила рыжеватые бровки. Сима сразу же предложила девушке отбросить слишком почтительное обращение, и она после небольшой заминки так и сделала, — тем более, поведение гостей княжича отличалось от привычек высокородных.

— Вы идете на прием к князю! Вам оружие не положено.

Аля нервно провела рукой по щеке.

— Ничего, я потом отведу вас к лекарю Фраму, он шрамик уберет, — поспешила успокоить ее Тилса. — Давайте я вас причешу, господин княжеский ведун уже скоро придет.

Прежде чем попасть к князю, прошли длинной анфиладой. Аля восхищенно крутила головой: да уж, это не запущенный баронский дворец и не безвкусная пестрота жилища Ласка. Темные деревянные стены украшают портреты серьезных мужчин и приветливых женщин. По светлому полу выложена мозаика — хмурые драконы щурят злые глаза. Наконец очутились перед огромной двустворчатой дверью. Двое рабов с низким поклоном распахнули ее перед гостями.

Огромное помещение заливали солнечные лучи, бившие из сводчатых окон. На потолке сияла целая гроздь шаров, и Аля мельком удивилась — как их зажигают? Но разглядеть комнату не дали, Талем шепотом скомандовал двигаться вперед. Люди в зале — в основном бородатые мужчины с оружием, несколько женщин в светлых платьях — провожали их взглядами. Каменный пол отражал свет и слепил глаза, Аля все время боялся поскользнуться.

В конце зала на небольшом возвышении стояли два высоких кресла. В них сидели князь и княгиня Семи Рек.

Черноволосый Рик мало походил на отца. Князь оказался светло-русым, с серыми глазами. В ухоженной бороде виднелась седина, но возраст Аля определить затруднялся. Князю могло быть и тридцать пять, и сорокпять, — слишком невозмутимое лицо, словно Ларс Отин привык скрывать от посторонних глаз все: чувства, мысли, возраст.

Между правящей четой, под княжеским штандартом, стоял Рик. Он больше не походил на бродягу, и дело было не только в камзоле с изысканной вышивкой, дома даже взгляд у него стал другим. Наследник качнул за рукоять висевший на боку небольшой меч — как раз по росту — и ободряюще улыбнулся спутникам.

Аля перевела взгляд на княгиню. Молодая белокурая женщина всматривалась в стоявших перед ней ребят, перебегая взглядом от одного к другому.

— Да поклонитесь же, — в отчаянии шепнул за спиной Талем.

— Князь Ларс Отин и княгиня Мелиса Отин рады принять у себя спутников сэта Кира Отина, — провозгласил от дверей громкий голос.

Вот тогда Рик легко сбежал с возвышения и встал напротив ребят…

Аля снова взглянула на княжича. Наследник вернулся на свое место и застыл, сосредоточенно глядя перед собой.

— Княгиня, — Ларс повернулся к жене и взял ее за руку. Рик опустил глаза, взглянул на сплетенные пальцы отца и мачехи, — отбывает в Озерный замок перед началом большого дождя. В день святого Патека будет прощальный бал. — Мелиса согласно улыбнулась мужу.

— Аудиенция окончена, — снова прозвучал громкий голос.

В зале тут же негромко заговорили, несколько дам бросились к Мелисе, окружили ее, скрыв из виду княжескую чету и наследника. Аля даже вздрогнула, когда Рик неожиданно вынырнул из толпы.

— Пошли, — мотнул княжич головой.

Ребята выбрались из зала, провожаемые недоуменными взглядами. Аля даже оглядела себя и всю компанию: что могло вызвать такое удивление? Наткнулась на хмурое лицо ведуна. Что-то не так? Ну уж простите, этикету не обучены!

На выходе Талем решительно ухватил Рика за плечо и повлек в боковой коридор, бросив остальным, чтобы шли следом. У Али кольнуло в животе: все-таки что-то случилось.

Они зашли в небольшую комнату, сели на низенькие диванчики с жесткими спинками. Талем хмурился, барабанил пальцами по колену.

— Да говори! — не выдержал Рик. — Я же знаю, зачем ты позвал, — на друзей он не смотрел, разглядывал пол под ногами.

— Конечно, знаешь. Тогда я объясню вот им, — Талем повернулся к ребятам. — Рик только что взял вас под свое полное покровительство.

— Так вроде это и запланировано, — не понял Влад.

— Он должен был произнести: «…принимаю этих людей под свое покровительство. Я готов отвечать своим мечом» и все, — покачал головой Талем. — Тогда в сложной ситуации он смог бы прийти на помощь. Смог бы, — подчеркнул он. — А сейчас будет обязан так поступить, потому что все неверно сделанное или сказанное вами ляжет пятном на его репутацию. Так, словно это сделал или сказал он сам. Ох, Кир, что же ты наделал, мало тебе собственных неприятностей!

— Вы прямо-таки уверены, что мы тут же начнем делать глупости! — вспылил Влад.

Талем только развел руками, словно показывая: вот эта вспышка гнева и есть глупость.

— Я буду в западном гостевом крыле, в синей гостиной, — поднялся ведун. — Кир, проводи потом туда своих гостей.

Когда шаги Талема стихли, Рик по очереди взглянул на ребят:

— Только давайте не будем ничего выяснять!

— Договорились, — ответила за всех Сима раньше, чем кто-либо успел возразить, и наступила Владу на ногу.

— Тогда пойдемте, я вам кое-что покажу.

Снова перед их глазами замелькали запутанные переходы, и ребята оказались в просторной комнате. Она давно пустовала, это чувствовалось по той чистоте и отсутствию запахов, какой никогда не бывает в жилом помещении. Не спасал дело даже роскошный букет ярко-оранжевых цветов, стоявший в простом глиняном кувшине на столе.

Быстро, не дав спутникам как следует оглядеться, Рик подвел их к дальней стене. С большого, тщательно выписанного портрета смотрела смуглая черноволосая женщина. Але в первый момент показалось, что она ее где-то видела. И только когда Сима перевела внимательный взгляд от портрета на Рика, сообразила: линия губ, темные прямые брови, карие глаза под длинными ресницами — все повторялось один в один.

— Это моя мама, — пояснил очевидное Рик.

— У нее красивый смех, — всплыло в Алькиной памяти детское воспоминание княжича.

— Красивый… Говорят, я очень похож на маму. А вот на отца — ни капельки.

Рик подошел к небольшому зеркалу в серебряной раме. Глянул на себя, потом на портрет. Да, от светло-русого князя ему не досталось ни черточки. Але стало неловко, словно она заглянула в замочную скважину и увидела кусочек чужой жизни, ревностно скрываемой от других.

— А княгиня Мелиса — знатного рода, ее отец — сэт в шестом поколении. — Рик встал так, чтобы в зеркале были видны и он сам, и портрет. Говорил, не отрывая взгляда от отражения. — Она тоже красивая, и такая светлая, вы видели? Когда у них родится ребенок, то будет похож на князя.

— Но наследник все равно — ты? — резко спросил Влад.

— Да, если только сам не откажусь. Это просто, нужно только мое отречение, данное в присутствии княжеского ведуна и подкрепленное княжеской печатью. Если отец прикажет — я это сделаю.

Але вспомнилось отчаяние, с каким Рик говорил, что не может вернуться домой с клеймом раба.

— Зачем зря дергаться? — пожала плечами Сима. — Когда еще у князя родится сын, если вообще родится.

Рик странно улыбнулся отражению и повернулся к ребятам:

— Так вы не поняли? Отец ни за что бы не отпустил Мелису в Озерный замок просто так. Место княгини рядом с мужем.

— О-па! — высказался Влад. — А если будет девочка?

— Дочери не наследуют. Но все равно вам достался не самый лучший сэт, — усмехнулся Рик.

В гостиной — она отличалась синей обивкой мебели, — ребят ждали. Талем сидел в кресле, а у окна стоял незнакомец. Его темно-серые холодные глаза ничуть не напоминали яркую желтизну глаз Михана, но Аля нервно оправила юбку. Рик даже не перешагнул порог:

— Простите, меня ждут.

Ведун согласно кивнул, и за княжичем закрылась дверь.

— Познакомитесь, — Талем жестом попросил ребят сесть, — Это учитель Ростин. Он в курсе вашего происхождения, и поможет как можно быстрее освоиться при дворе, обращайтесь со всеми вопросам к нему.

Аля украдкой посмотрела на мужчину. Тонкий кафтан серебряного цвета сидел на нем безукоризненно, — выправка, точно вместо позвоночника стальной прут. Темно-русые волосы свободно ниспадали на плечи.

— В замке мало кто знает о вас правду, и потому будьте осторожны, — продолжил ведун. — Вы не задумывались об этом ранее, но для того, чтобы жить в нашем мире, необходимо соблюдать некоторые правила. Поход и будни в княжеском замке — это разные вещи.

Талем помолчал, давая время обдумать услышанное. Але вступление категорически не понравилось.

— Было бы слишком много проблем, если бы князь мог объявить вольным чужого раба. По закону вы все еще принадлежите тэму Ласку Керино. Вы — его собственность, точнее — беглые рабы. Ваш хозяин вправе потребовать вернуть то, что ему принадлежит. Нужно подготовить бумаги, согласно которым вы проживали в приюте ведуна Калина. Кстати, и не только вы, но и те, кто остался. После будет «восстановлено» ваше подданство князю Отину. Кир сейчас является вашим опекуном, но это защитит только от местных проблем. Лишь после оформления всех документов появится возможность обратиться к сэту Росвела, дабы он освободил вас от возможных притязаний сэта Ласка Керино и выручил ваших спутников. Надеюсь, больших сложностей из-за убийства стражников и управляющего не возникнет.

Аля чуть прикусила губу от отчаяния. Как все сложно! Влад отвернулся и колупал подлокотник кресла.

— Вам разрешается доступ в княжескую библиотеку, учитель Ростин поможет разобраться. Понадобится знание не только этикета, но также географии и истории — особенно в той ее части, где она касается дридов. Я так понимаю, вы все равно не оставите попытки вернуться в свой мир, а сидеть без дела и ждать — слишком тяжело. Вот и займитесь подготовкой к путешествию. По словам дайарены, вам нужно будет побывать во многих местах.

— А просто ребят выкупить, что — денег жалко? — все-таки не выдержал Влад. — Конечно, дорогое удовольствие, жаба задавит.

Судя по стремительно взлетевшим бровям Ростина, фраза про жабу была не понята.

— Влад, ты же умный мальчик, — спокойно ответил ведун и проигнорировал его ответную гримасу, — подумай сам, разве ваш хозяин согласится, если прийти с предложением выкупить у него рабов? И, кроме того, предложить деньги именно за этих детей… Я бы не рискнул.

— Да он дурак! — вскинулся Славка. — Все равно ничего не поймет!

— Не он, так кто-нибудь другой свяжет это с вашим побегом. Не забывайте, стража Росвела знает, что за вами охотились Волки. Слишком все может показаться странным. Так что сначала — подданство, чтобы обезопасить вас хоть тут.

Первые дни в Семиречье вроде и были заполнены делами, но Славке казалось, что они все время топчутся на месте. Ни Рика, ни Талема не видели. Княжеский замок так огромен, что в нем можно годами не сталкиваться друг с другом — особенно если не выходить из отведенного гостям крыла.

Утром молчаливые слуги под присмотром Тилсы накрывали на стол. После завтрака приходил Ростин и вел их в «класс» — так ребята переименовали синюю гостиную. Учитель вдалбливал правила этикета, рассказывал о старинных и влиятельных семьях, о ближайших соседях и отношениях между княжествами.

На первом же занятии произошла стычка с Владом. Тот слушал невнимательно, сел рядом с окном и поглядывал вниз: парой этажей ниже, на небольшой площадке внутреннего двора тренировалась стража. Ростин сделал замечание, но Влад пропустил мимо ушей. И только когда учитель громко хлопнул ладонью по столу, соизволил повернуть голову.

— Хочу вам напомнить, — Ростин обвел холодным взглядом учеников, — что нахожусь с вами по приказу князя. И если вы не цените столь доброго расположения, то задумайтесь хотя бы о том, что именно от князя зависит — будет или нет у вас подданство.

Влад взъярился:

— А вы задумайтесь о том, что, пока мы тут учимся правильно ковырять в носу за обедом, Ласк с ребятами все что угодно сделать может!

Ростин брезгливо поджал губы:

— Вы хоть понимаете, что неучтиво обратились к человеку, чей титул выше? Вам известно, что магистры высшей школы приравниваются к тэмам? — Влад промолчал, отвел глаза. Ростин продолжил: — Или вы считаете, что вину и за этот проступок возьмет на себя сэт Кир? Я бы на вашем месте так не думал.

— А почему? — вклинился Славка.

— У сэта и так слишком много дел.

Славка хмыкнул и попросил Влада:

— Не скандаль. Потом поговорим.

Если Ростин и остался недоволен столь явным желанием посекретничать, то виду не подал и вернулся к прерванному рассказу.

Вместе с учителем зубрили легенду, которая обрастала все новыми и новыми подробностями. Согласно детально продуманной истории, ребят после побега из приюта ведуна Калина и скитаний по княжествам поймали охотники за рабами и продали в Росвел. Там они смогли сбежать от хозяина, но были перехвачены теми же людьми, которые похитили княжича ради выкупа. В плену с Риком и познакомились. Предприимчивые бандиты договорились с хозяином по поводу небезвозмездного возврата собственности, но как раз в ночь перед продажей ребята смогли уйти. Не все, но зато вместе с Риком. Дальше шла часть реальной истории, вот только календарь пришлось запомнить новый и накинуть больше времени на плутание по Лабиринту. Иначе показалось бы странным, почему бандиты не успели отправить требование выкупа за наследника. Этой версией событий можно было объяснить и то, почему Рик настаивал на освобождении остальных, и откуда он знал про их теперешнее местонахождение.

Ростину легенда не нравилась, особенно тем, что стоило кому-то узнать имя бывшего хозяина и расспросить его — как все летело в тартарары. Но другого варианта не было.

Занятия продолжались до обеда. Учитель присутствовал за столом, делая ребятам замечания. Влад злился, говорил, что его организм не желает есть по этикету. Но предпочитал бубнить это себе под нос. Хорошо еще, что Ростина часто призывали дела, и десерт ребята приканчивали не под его надзором.

После обеда кто-нибудь из слуг провожал в библиотеку. Славка с Алешкой учили карты, чуть ли не наизусть, запоминая как можно больше о названных дайареной местах. Влад зарылся в жизнеописания дридов. Симу больше интересовало военное искусство. Аля погрузилась в историю, выискивая малейшие упоминания об амулетах.

В библиотеке переговаривались негромко, словно могли кому-то помешать. Но огромное помещение, заставленное стеллажами с книгами, обычно пустовало. В узких проходах иногда мелькал младший хранитель Варек да порой заглядывал кто-нибудь из ученого люда. Варек тогда оживлялся, с азартом искал нужные свиток или книгу — а они на полках лежали свободно, не стесняя друг друга — и устраивал нового посетителя за удобным столиком.

Ребята предпочитали уходить вглубь комнаты, там они чувствовали себя проще. Изредка появлявшийся в их закутке хранитель вскоре стал привлекать их внимание не больше, чем небольшая птица, спавшая на одной из полок. Серая, словно запыленная, она часами сидела неподвижно, и какое-то время ребята думали, что это чучело. Когда птица первый раз расправила крылья, Алька даже взвизгнула от неожиданности, до полусмерти напугав младшего хранителя.

Вечером и утром — тренировки. Оружие в гостевом крыле носить разрешали, даже выделили специальное помещение, чтобы заниматься. А Сима в первый же день потребовала вернуть ей штаны.

Утром приходилось вставать затемно, чтобы успеть потренироваться до завтрака. Даже Але не удавалось подремать лишний часок. Славка заявил, что фехтовальщицей ей не стать, но научиться обращаться с ножом девочка обязана. Да и вообще не мешает пройти курс самообороны.

Вечером выкраивали время перед сном, хорошо еще, что ужинали в замке достаточно рано.

Просили разрешения заниматься вместе с дружиной князя. Славка горячился, доказывал: Аскар не против, да и польза будет не только ребятам. Но Ростин отмахнулся, мол, его о подобном не предупреждали, а в княжеские казармы пропуск нужен. На просьбу встретиться с Аскаром последовал ответ: занят сотник, не до вас ему. Что особенно бесило Славку, учитель даже не пытался делать вид, что разговаривал с Аскаром, а сразу давал от ворот поворот. Про Талема Ростин сказал, что господин княжеский ведун слишком озабочен подготовкой к сезону дождей, а княжич, если бы хотел, пришел бы сам. Да и вообще все вопросы, не касавшиеся уроков, тонули в учителе как в болоте — безответно.

Даже на вопросы о подданстве Ростин бросал, что работа идет, но много сложностей с архивами. Потом он брезгливо поджал губы и напомнил ребятам, что ради них идут на подделку документов. После этого язык не поворачивался спрашивать дальше, разве что у Влада хватало наглости да у Славки упрямства.

Аля побывала у лекаря Фрама, и тот долго втирал ей в кожу на скуле пахнущую травами мазь. Шрам стал еле заметен. А вот клейма свести оказалось не под силу, мальчишкам и Симе пришлось носить одежду с длинными рукавами. Только от кого они прятали следы рабства, было непонятно — за все время ребята видели не больше десятка человек, даже если считать молчаливых слуг и нелюбопытных посетителей библиотеки.

Каждый день Славка с надеждой вглядывался в немногочисленных книгочеев: может быть, все-таки появится Талем? Очень нужно с ним поговорить. Та руна, выпавшая Рику, означает ли она, что сэт предаст своих спутников? Но ведун всегда будет на стороне воспитанника! А может, князь рассержен на сына и отправил Рика в корпус, а тот не смог предупредить? Чем дольше Рик не приходил, тем больше крепла в душе у Славки тревога.

Сима вышла из умывальни, приглаживая мокрые волосы. Приятно после тренировки нормально помыться, не оглядываясь на незапирающуюся дверь. Слуги подогревали воду и наливали ее в огромный чан. К услугам гостей были и душистый моющий раствор, и сухие травы — местные снобы высыпали их в воду для придания коже приятного запаха и бархатистости. Можно спокойно оставить за собой лужи на полу умывальни и сразу перебраться в постель.

Аля, наверное, уже легла. Обычно она торчала вместе со всеми в «спортивном зале» до конца, но сегодня особенно яро она задирала Алешку, и поэтому поцапалась со Славкой. И чего неймется? Сима была уверена, что Але нравится Лешка, но после эксперимента в замке барона она засомневалась. Девочка задумалась, но когда в конце коридора мелькнула чья-то фигура, мгновенно собралась. Человек шел навстречу, и это был не Ростин и не слуга — так мог ходить только воин. Сейчас пройдет мимо шара…

— Тимс! — взвизгнула Сима и чуть не бросилась ратнику на шею.

Парнишка радостно заулыбался, и девочка свела брови. Похоже, тот не понял, что сейчас она обрадовалась бы кому угодно из отряда, даже сурового Аскара готова расцеловать.

— Ты как тут? — она схватила Тимса за руку, потащила в сторону гостиной.

Но ратник помотал головой и сам повел Симу. Оказывается, за одним из огромных гобеленов в тупике коридора скрывалась дверь, ведущая на слабо освещенную лестницу. Деревянная, с рассохшимися ступенями и шаткими перилами, она круто уходила вниз, конец ее терялся в темноте. Присели на ступеньки.

— Рассказывай!

— Что? — немного растерялся парнишка.

— Ну, во-первых, как ты тут оказался, во-вторых, что вообще происходит в замке — мы же ничего не знаем! — начала загибать пальцы Сима.

— Тебя искал, — честно признался он, и девочка строго свела брови на переносице. Тимс насупился и слегка отодвинулся: — Я просто тебя увидеть хотел. В окне вас углядел и догадался, что гостям наследника эти покои выделили. Помнишь, говорил, что отец мой был помощником княжеского зодчего?

— В окне, значит?

— Ага, ты в полдень выгляни, мы как раз там тренируемся, на втором ярусе.

— Как вы?

— Нормально. Как пришли, велели нам в княжеских казармах стоять. На большие ворота ходим да с тэмом тут одним разговариваем. Все про вас выспрашивает.

— И что ты рассказываешь? — насторожилась Сима.

— А что было, то и говорю. Он с ведуном ходит, а говорить все подробно — приказ сотника. У нас знаешь что за неповиновение бывает?

Сима кивнула, вспомнив, как влетело Тимсу от Аскара. Тот сообразил, о чем девочка думает, и добавил:

— Да что у барона — так, мелочи. Тут, дерьмо драконье, не отвертишься. Приказ-то повыше, чем от сотника идет, как-никак дело княжича касается.

— Получается, вся история Талема вылетела в трубу. Знают, что мы… скажем так, у Ласка были?

Тимс кивнул. Сима с досадой накрутила на палец влажную прядку волос. Зачем Талему вообще нужно было что-то выдумывать, если так легко расколоть? Просто чтобы успокоить Рика?

— А про подвалы бароновы тоже рассказывал?

— А то!

— Мы тут сидим, как в болоте, ничего не знаем, — с горечью призналась Сима.

— Говорят, вас сэт под полное покровительство взял? — светло-зеленые глаза смотрели с испугом и любопытством.

— Ну, раз говорят, то взял. А что ты еще про Рика знаешь?

— Ничего. Где я, и где княжич? А в казарме болтать о таких делах не принято.

— Если что узнаешь, приди, а? — попросила Сима, и тут же спохватилась. — Ты как сюда попал?

— Я же говорил про отца! А сегодня у одних ворот мой дружок стоит. Только мне уже возвращаться пора, не хочу его подводить.

— Пошли, покажешь мне дорогу в княжеские казармы. Мало ли, вдруг пригодится.

— А разве вам можно, в казармы-то?

— Можно было бы, мы бы давно пришли. Да не бойся ты, направление покажешь и все.

В обед Сима сидела, как на иголках. И только Ростин вышел из комнаты, тут же метнулась к окну: парой этажей ниже, на маленькой площадке между высокими стенами, тренировались ратники. Молодые, не старше Тимса; только наблюдавший за ними воин выделялся сединой в волосах.

— Что там? — подошел Славка.

Сима торопливо пересказала происшедшее вечером. Она вглядывалась, но Тимса не находила. Отсюда, сверху, ратники казались такими похожими.

— Вот он! — наконец углядела Сима: еще бы не узнать, этот прием ее любимый, и Тимс потратил немало времени на его изучение. Не зря — противник был ошарашен.

— Странно, почему их расспрашивали, а нас — нет? — задумчиво произнесла Аля, тоже подойдя к окну.

— Накаркаешь, — одернул Влад.

Остальные встревожились, даже Сима отвернулась от окна.

— Рика самого-то спрашивали? Или только со стороны информацию собирают? — продолжила Аля.

— А если нас начнут, все рассказывать будем? — спросил Влад.

Аля повертела пальцем у виска:

— Ты же слышал — с ведуном ходят! Тут или молчать как рыба об лед, или говорить все.

Сима нахмурилась: ситуация ей не нравилась. Обычно, когда она что-то не понимала, то предпочитала говорить поменьше, а у ведуна не отвертишься. И главное — нужно ли что-то скрывать? Специально их тут держат под наблюдением, или так принято при дворе и Рик действительно занят? Надо бы обсудить, но вот-вот придет Ростин или Тилса, чтобы проводить в библиотеку, а там шарахается Варек, — может подслушать.

Но и за книгой Сима не могла сосредоточиться, что-то все время грызло, какая-то мысль стучала по темечку и никак не могла проклюнуться.

— Кстати, вам не кажется кое-что очень странным? — спросила Аля. Она тоже не читала, а сидела, подперев голову, и разглядывала спящую птицу.

Славка хмыкнул, а Влад демонстративно удивился:

— Кое-что? Лично мне тут все кажется странным!

Алька с досадой поморщилась и обратилась уже персонально к Славке:

— Ладно, нас не расспрашивают о путешествии, может, не доверяют или еще чего. Или им не важно наше мнение, все от людей Аскара узнали. Причины можно придумать, пусть глупые, но можно. Но почему за все время не задали ни одного вопроса о нашем мире? Талем так просто не отлипал! А тут столько народу знает правду — Ростин, сам князь, какой-то тэм с ведуном — и ни словечка! Ладно, не княжеское это дело с нами беседовать, но через кого-то он мог бы поинтересоваться!

Сима с облегчением качнула головой — Алька умница, когда не вредничает! Именно эта нестыковка смутно тревожила после разговора с Тимсом.

— Может, из-за предстоящего наводнения? — предположил Славка, и Аля крутанула у виска пальцем.

— У них наводнение каждый год, они к нему уже привыкли. Ладно, Талем занят выше крыши, ну а Ростин? Кто ему мешает нас расспрашивать? И вот еще — занятые они такие, спасу нет, а ведуна, чтобы допрашивать, выделили. Не сходятся у меня концы с концами.

— Как мне все надоело! — Влад резко откинулся на стуле. — Гадаем тут, как бабки на базаре, то не так, это не этак! Скоро совсем свихнемся!

Славка обхватил голову руками, словно она могла вот-вот треснуть от всего происходящего. Аля вспышку Влада проигнорировала и требовательно посмотрела на Славку. Поняла, что ответа не дождется, и пренебрежительно фыркнула. Закрыла книгу с выцветшими строчками, снова подперла подбородок кулачком и уставилась вдоль стеллажей.

Замолчали, только Влад сердито сопел над книгой. Сима глянула на название, выписанное сверху каждой страницы: «Предположения ведуна Дала о делении известных дридов по их способностям и наклонностям».

— Орон там есть? — спросила Сима, когда ей надоело сопение под ухом.

— Ага, есть, родимый. Почти коллега с Талемом, тоже делами душевными озабочен, — Влад выругался, словно другие интересы Орона устроили бы его больше.

— А какие еще специализации? — заинтересовалась Сима.

— Да как и у ведунов, даже типа воинов есть, только классом повыше.

Аля с тоскливой миной встала и скрылась за стеллажами. Было слышно, как она препирается в глубине библиотеки с Вареком.

Вернулась девочка не скоро, бухнула на стол тяжелый том в кожаной обложке:

— Как вам это? «Перечень предсказаний, составленный магистром высшей школы святого Крония Жана, с примечаниями к оным о произошедших событиях».

— Солидно, — Влад отвернулся, чтобы не чихнуть от поднятой пыли.

— Вот и посмотрим, как у них тут предсказания сбываются, — Аля решительно раскрыла талмуд, и Алешка заглянул ей через плечо. — Терпеть не могу, когда за спиной торчат! — взъярилась девочка. — Тебе что, места мало, или любопытство замучило?

Мальчик сжал губы, демонстративно пересел в дальнее кресло. Птица, устроившаяся на полке, недовольно подняла голову и с укором глянула на девочку. Славка отвлекся от лежащей перед ним карты:

— Слушайте, пусть предсказания сделаны именно вам, но что-то там было, что касалось всех? Мы же тут все повязаны.

Влад с любопытством поднял голову, оторвавшись от рисунка: дрид в кресле кормит сидящую на подлокотнике птицу.

— Я все равно не скажу, — покачал головой Алешка. — Неправильно это будет.

— Да почему неправильно-то? — рассердился Влад.

— Потому. Не скажу и все.

— А в рожу? — поинтересовался Влад.

— А попробуй.

— Хватит вам, — встрял Славка. — Алька, а ты?

— А что я? Что, Лешке так можно молчать, а мне нет? Что за лажа?

— Дурдом, — прокомментировала Сима. — Нас же это тоже касается!

— Ну и что? Это уже не изменить! И вообще, надо было тогда самим идти. Испугались, а теперь на нас наезжаете, хитрые такие.

— Тьфу, — подвел итог Славка.

Все снова уткнулись в книги, лишь бы не смотреть друг на друга. Аля лихорадочно листала страницы и, судя по мрачному лицу, ничего успокаивающего не находила. Алешка с вожделением поглядывал на книгу, но попросить не решался. Прошел за стеллажами младший хранитель Варек, что-то бормоча себе под нос.

Славка поднял голову от карты и уставился в запыленное окно. По небу неторопливо тащились облака: второй день держалась пасмурная погода, вот-вот пойдут дожди. Ростин говорил, что тогда по городу будет сложно передвигаться — бурные потоки заполнят улицы. Уже сейчас жители поднимали на верхние этажи ценные вещи и опустошали подвалы.

Ветер ударил в стекло и чуть приоткрыл створку. Славка поднялся, но когда подошел к окну, то закрывать его передумал, а наоборот — распахнул шире. Библиотека располагалась в одной из башен, в окно виднелись крыши, ярусами уходящие к зубчатой стене, и колодцы внутренних дворов. Славка подумал, что в поле ночевать сегодня холодно, и тут же вспомнил: они давно уже под крышей, не нужно целый день проводить в седле и повсюду таскать с собой меч. Можно умываться утром теплой водой и нормально обедать, сидя за столом. Но почему-то очень захотелось, чтобы путешествие еще не закончилось, и Отин-град был еще только желанной целью. Как все казалось просто, пока ехали с отрядом Аскара. Была цель, была надежда, а сейчас запутались окончательно: кто друг, кто враг?

— Я пойду, поищу Талема, — повернулся Славка к ребятам. — Прямого запрета нет, Ростин всего лишь предостерегал. Если что, скажу: интересно посмотреть замок.

— Угу, так тебе и поверили, — фыркнул Влад.

— Ну и пусть не верят, но надо же что-то делать!

— Я с тобой, — отодвинул рукописный трактат Алешка.

— И я, — подхватил Влад.

— Э, стойте! — перебил хором заговоривших девочек Славка. — Я один пойду. Зачем всем нарываться?

— Зато так будет больше похоже на экскурсию, — вставила Аля.

— Нет, я пойду один, — жестко, совсем как в дни рабства, сказал Славка. — Ну, кому будет легче, если влетит всем, а не только мне?

Алешка ткнул себя пальцем в грудь и решительно встал. Славка с досадой захлопнул окно. Серая птица, дремавшая на полке, пробудилась и полетела в сторону двери.

— Тут из библиотеки-то выхода не найдешь, — ворчал Алешка, плутая между стеллажами. — А ты ведуна в целом замке отыскать хочешь. Может, его вообще тут нет?

«Зачем тогда со мной поперся?» — хотел было огрызнуться Славка, но передумал.

Привычно спустились по винтовой лестнице из башни в жилую часть замка. Но вместо того, чтобы свернуть направо и отправиться в отведенное им крыло, пошли прямо по коридору. Славка думал, что Талема они все равно не найдут, но продолжал упрямо топать вперед.

— Я с тобой поговорить хотел, — нерешительно начал Алешка, когда они вышли в пустынный ярко освещенный коридор.

Слева арками открывались выходы на маленькие балкончики, справа тянулся ряд запертых высоких дверей. В простенках висели картины в тяжелых рамах, и изображенные на них воины сурово смотрели перед собой. Славка отвлекся от мрачных мыслей и вопросительно глянул на Алешку.

— Вот ты мне скажи, ну ладно, Алька меня не любит, но что она все время на меня кидается? Ну что я такого сегодня сделал? Ей что, Влад через плечо не заглядывал? Но на него же она не орет.

— Да дура просто, — удивился Славка: вот уж было о чем волноваться.

— Она не дура! — горячо запротестовал Алешка.

— Не кричи на весь замок. Слушай, а чего ты ее защищаешь?

— А чего ты на нее все время нападаешь?

— Я?! — опешил Славка и остановился. — Это она на тебя! Я ее вообще не трогаю, больно надо!

— Ага, кто бы говорил! А во время эксперимента, чего ты такой вопрос ей подкинул?

— Лешка, я ни фига не понимаю, объясни, — взмолился Славка. — Она на тебя рычит, а ты ее защищаешь, бред какой-то!

— Я просто хочу понять, почему она меня достает. Думал, может, со стороны виднее.

Славка растеряно пожал плечами и посоветовал:

— Спроси у Симы. Кстати, где мы?

За разговором не заметили, как коридор повернул, и теперь по обе стороны тянулись двери. Некоторые распахнуты настежь, но людей по-прежнему не видно. В этой части замка ребята еще не были. Кажется, тут никто не жил, но запустения, которое царило в замке барона, не наблюдалось, — вымуштрованные у князя слуги.

Пошли быстрее, стараясь выйти в обжитую часть замка. Славка понимал, что затея глупая: никого они не найдут без посторонней помощи, а первый встречный скорее всего просто проводит их обратно. Это был самообман — плутать по коридорам и воображать, что помогаешь спасению ребят. Хорошо еще, что Алешка ничего не скажет.

Славка с ненавистью глянул вдоль стены: он и так ощущал себя мухой в паутине: бьется, дергает лапами, а толку никакого, только больше все запутывается, — и сложная система переходов в замке усиливала это ощущение.

Влад смотрел в книгу, бездумно водя глазами по выцветшим строчкам. Его грызла обида на Славку — сам-то пошел, и Алешке разрешил! А Влад должен сидеть тут, как пенек. А ему, может, это больше всех нужно. Что им ребята? Славке, какое до них дело? А там Костя. Хоть бы Ласк уже остыл и зло не срывал!

Мальчик поморщился, вспомнив мерзкий характер бывшего хозяина — нет уж, тут ни в чем нельзя быть уверенным. Интересно, нанял ли он кого вместо Михана? Или плюнул на мороку, продал трактир и лишних рабов? Где тогда искать ребят? Все эти вопросы Влад задавал себе неоднократно, и каждый раз отчаяние становилось все сильнее. Пока они сидят тут, с Костей каждую минуту может произойти что-нибудь страшное. Влад боялся признаться себе, что тревога возросла после ссоры Алешки с Риком. Сам он вообще не задумывался, прав княжич или нет, но после столь резкой Алешкиной оценки насторожился. Если Рик не заступился за Тимса, мало ли что он может выкинуть по отношению к ребятам. На фига Славка пошел искать ведуна — сначала надо поговорить с Риком. Вот он, Влад, и поговорит.

Не успел мальчик подняться, как его остановила Сима:

— Ты куда собрался?

— Куда-куда, куда организм требует, — буркнул в ответ.

Сима проводила его недоверчивым взглядом, и Влад уже собрался рыкнуть, мол, не желает ли проводить его в туалет, но девочка уже опустила голову к трактату.

У самого выхода натолкнулся на Варека, но и хранитель ничего не сказал, только проводил внимательным взглядом. Влад торопливо выбрался из башни и остановился на распутье. И куда дальше? Может, вернуться к гостевым комнатам и оттуда попробовать выйти к тому залу, где их принимал князь? Но вряд ли Рик будет торчать там.

Дальше размышлять Владу не пришлось — в конце коридора показался Ростин. Убегать было глупо — учитель приближался быстрым шагом и давно заметил мальчика. Не устраивать же догонялки по всему замку, тем более у Ростина явное преимущество — Влад ориентируется хуже.

— Вот, что-то неважно себя чувствую, решил немного в спальне поваляться, — опередил он вопрос учителя. Пусть удостоверится, что Влад пошел к себе, а потом…

— Как печально. Я провожу вас, и сразу же пошлю за лекарем Фрамом.

Влад покраснел бы с досады, не будь у него школьного опыта:

— Да что вы, зачем же его беспокоить. Я посплю часик-другой, и все пройдет.

— Лекарь на то и лекарь, чтобы приходить на помощь страждущим, какое тут беспокойство.

— Мне не нужен лекарь, правда! Это я так, перечитал малость.

— Увы, но мой долг велит вызвать Фрама, если вы себя плохо чувствуете.

Влад разозлился: он тут перепирается с учителем, Костя там, может, с ума от отчаяния сходит! Лицо Ростина осталось невозмутимым.

— Знаете, я тут подумал, что мне было бы лучше прогуляться, проветриться, так сказать.

— Я с удовольствием вас провожу.

Влад завел руки за спину, сжал кулаки:

— А зачем меня провожать?

— В замке легко заблудиться, а я несу ответственность за вас перед сэтом.

Было понятно, что Владу не отвертеться. Он круто развернулся и вернулся в библиотеку, с силой захлопнув за собой дверь. Варек вздрогнул и тут же поспешил к месту происшествия. Укоризненно покачал головой, подслеповато щурясь на мальчика, и приоткрыл дверь. С шорохом влетела серая птица и понеслась вглубь помещения. Влад, не разжимая кулаки, зашагал за ней следом. Пнуть бы сейчас по какому стеллажу, так ведь сразу хранитель примчится, разорется.

Мальчишки добрались до полутемного коридора. Света из небольших окошек было недостаточно, а зажигать шары они не решались. За дверьми царила тишина, ребята даже решились подергать за ручки — заперто. Портреты в простенках сменились сценами битв, но крыло все так же казалось заброшенным.

— Чувствуешь? — Алешка завертел головой.

— Нет, а что?

— Шоколадом горячим пахнет.

Славка остановился: действительно, есть такой запах и еле слышно доносятся голоса.

— Там, — сориентировался он.

Через несколько шагов наткнулись на дверь, в отличие от предыдущих — приоткрытую. Заглянули в щель: в маленькой комнате людей не видно, только на столике — пара чашек с недопитым шоколадом. Осторожно вошли, разглядывая помещение: низкие кресла, огромный гобелен да расписная ширма у противоположной стены. Голоса послышались снова, и теперь Славка отчетливо разобрал:

— Это было разумно — нанять Волков. Ну кто же мог знать, что они передерутся за власть!

У Славки заныл бок, как ноет пустота на месте вырванного зуба — меча при нем не было, и пальцы напрасно пытались нашарить рукоять. Алешка взглядом показал на ширму, но Славка и сам догадался, что за ней балкончик. Похоже, на улице моросил дождь, и сырой ветер дул из щели по полу.

— Такой шанс упустили! — сокрушался голос.

— Потише, — попросил другой, более высокий.

— Святой Вакк, да сюда ни одна жаба уже больше года не суется!

— Могут зайти слуги, — настаивал высокий голос.

— Они приходят утром, я-то знаю. Дракон раздери, теперь придется возвращаться к старому плану.

— Ну и хорошо, не люблю такие выверты. Кстати, Натан тоже не очень-то одобрил вашу затею. У Отина вот-вот может родиться еще один наследник, зачем ему с порченной родословной?

— Ну не скажи! Этот щенок от Элики, не забывай.

Собеседник рассмеялся, и Славке показалось, что это женщина. Голос грубоват, а вот в смех вплетались изящные переливы.

— Да ты романтик, кто бы мог подумать! А знаешь ли ты, что князь… — голос понизился до неразборчивого шепота.

Славка с досадой сжал губы.

— Что?! — вскричали за ширмой. — Вот дерьмо драконье!

Кто-то начал мерить шагами маленький балкон, и мальчишки тихонько попятились. Ширма качнулась и чуть не упала.

— Б-р-р-р, холодно! — сказал высокий голос, когда прекратили поминать драконов, леших и прочую нечисть. — Где там мой шоколад?

— Сейчас, — ширма снова качнулась, и мальчишки на цыпочках вылетели из комнаты.

Попятились до лестницы, а дальше рванули, как школьную стометровку. Стараясь оставить за спиной как можно больше поворотов, забрались в центр замка и вылетели в гигантский зал без окон, ярко освещенный гроздьями шаров. Высокие арки в стенах позволяли свободно переходить из помещения в помещение. Где-то вдалеке слышались шаги и голоса.

— Уф! — Алешка прислонился к косяку и с шумом выдохнул. — Чуть не вляпались!

Славку волновало другое:

— Что же там было про князя, а? Чтоб ей подавиться этим шоколадом!

— Натан, Натан, — Алешка потер лоб, — Где-то я уже слышал это имя, но вот где — хоть убей, не помню!

— Давай пока не будет об этом трепаться? А то Влад еще чего ляпнет, — нерешительно попросил Славка.

— А Сима? Ей надо.

— Как? Все время кто-нибудь рядом торчит.

— Ну где же я слышал про этого Натана!

Шаги послышались ближе, и Славка жестом попросил замолчать. Из арки вышел слуга в форменном кафтане с вышитым на груди корабликом, судя по надменной роже — не раб. Удивленно посмотрел на мальчишек, отметил качество одежды и для подстраховки предпочел вежливое обращение:

— Молодые господа заблудились? Или кого-то ищут?

— Ищем, — кивнул Славка. — Нам нужен княжеский ведун господин Талем.

Слуга недоверчиво посмотрел на них:

— Будет ли мне позволено узнать, с кем молодые господа находятся в замке или по чьему разрешению?

Славка подавил досаду: ясно же, что без объяснений их никуда не пустят:

— Мы гости сэта Кира, он взял нас под свое покровительство.

Судя по блеснувшему любопытством взгляду, мужчине эта история была известна.

— Должен вас огорчить, но господин Талем в отъезде. Позвольте, я провожу вас в гостевые комнаты.

— Тогда мы бы хотели встретиться с сэтом Киром, — решил Славка, и тень недовольства скользнула по лицу слуги.

— Сэт Кир тоже в отъезде, — громко сказали за спиной, и Славка вздрогнул: они и не заметили, как подошел Ростин. — Поэтому будет лучше, если я все-таки провожу вас в библиотеку.

Слуга поклонился и выскользнул из зала.

— Пойдемте, — поторопил учитель.

Влад проснулся слишком рано. Лег на спину, закинул руки за голову и уставился в стену. В полумраке не видно искусной резьбы на досках, но мальчику все равно было не до нее. Ему приснился кошмар: Костю били плетьми. Причем Влад и сам ощущал боль — словно воспоминание об уже перенесенной однажды — и в тоже время видел, как извивался под ударами Костя. От этого становилось еще больнее. Для Влада, прошедшего не одну уличную драку, казалось кощунством, что Костю можно так бить. Ему же пальцы беречь надо! Да и слишком уж он беззащитный. Хотя до крайности упрямый в каких-то совершенно непонятных Владу вещах.

Он попытался представить: сейчас еще рано, но скоро Костю разбудят и отправят в трактир. Перед этим он умоется в вонючем подвале и запихнет в себя безвкусную стряпню Барбы. О чем Костя будет думать в это утро? Влад бы дни считал — и приходил в отчаяние, что так долго нет известий от сбежавших. Наверное, он бы уже и не верил, что выкупят.

Застонал во сне Алешка. Глухо — мальчишка лежал ничком, уткнувшись лицом в подушку. Покрывало сползло, обнажив спину. В полумраке шрамы были не видны, но Влад зябко повел плечами: а если Костю — вот так?! Если бы Славка не ухлопал Михана, то он так сильно не боялся бы. Рачительный управляющий берег хозяйское добро и не стал бы калечить музыканта. Но Михана нет, а Ласк — та еще скотина. Ой, отыгрался он на оставшихся! Страх склизким комком выпрыгнул из желудка и забил горло. Влад прикусил кончик простыни: только бы с Костей все было нормально, ну пусть с ним будет все нормально! Он повторял это раз за разом, пока слова не утратили смысл и не слились в череду звуков: пустьскостейвсебудетнормально.

Светало. Предметы в комнате обретали резкость, выступила из полумрака резьба на стене. Славка вылез из постели. Влад продолжал лежать; он молчал безо всякой задней мысли, просто лень что-то говорить. Неторопливо перекатывал в голове мысли: сегодня нужно будет найти вторую часть трактата про дридовы штучки и попросить Славку показать помедленнее тот прием, а то Влад так и не понял, как остался безоружным. Вспомнилось, как Славка тренируется в последние дни — с ожесточением, не прощая ребятам ни малейшего промаха. Словно находятся они не в безопасности за стенами замка, а в чистом поле. И бой с Волками еще предстоит. Когда Влад думал об этом, у него на мгновение ослабевали руки: одно дело пустить кровь из носа в азарте драке, другое — убить человека.

Славка вытащил из-под подушки небольшой кинжал в ножнах и спрятал его за пояс под рубашку.

— Ты чего с ножом ходишь? — тут уж Влад не смолчал.

Тот вздрогнул, обернулся:

— На всякий случай, — ответил шепотом.

— Я не сплю, — подал голос Алешка.

— Мне не нравится, что тут происходит, — в полный голос ответил Славка. — Может, это и глупо, но с оружием я чувствую себя спокойнее.

Влад решил, что, пожалуй, тоже прихватит нож.

…За обедом кусок не лез в горло, и Влад решительно отказался от десерта. С вызовом глянул на встававшего из-за стола учителя:

— Вы проводите меня до библиотеки? Или, может, я сам дойду?

— Ты разве не можешь пойти с остальными? — поинтересовался Ростин.

— А нам приписано ходить только вместе?

— Хорошо, пойдем.

Влад даже удивился. Он не ожидал такой быстрой победы и собирался выплеснуть в сваре накопившуюся злость. Встал, с досадой толкнув стол.

До библиотеки дошли молча. Влад приоткрыл дверь и отшатнулся — навстречу вылетела серая птица. Ростин подставил ей руку, и та привычно уцепилась когтями за рукав. Мальчик с удивлением проводил уходящего учителя. Странно, он думал, что птица полудикая, а тут на тебе — такие нежности.

— Не закрывай дверь, — не оборачиваясь, попросил Ростин.

В зале стояла привычная тишина, только за стеллажами мелькнул чей-то кафтан. Не Варека — младший хранитель ниже ростом. Влад двинулся вдоль стеллажей, в который раз надеясь отыскать самый короткий путь. Мелькали перед глазами свитки и вычурные обложки рукописных книг, мальчик остановился, прикосновением зажег небольшой шар на полке и начал всматриваться в полустертые заголовки. Теперь посетитель оказался ближе — всего за двумя стеллажами. Мужчина тоже зажег шар и взял с полки книгу. Влад замер — это был Талем!

Мальчик лихорадочнооглянулся: Варека вроде не видно, и рванул к ведуну. Стеллажи, как назло, выстроились сплошной стеной — не проскочить. Повороты уводили в сторону, а крикнуть Влад боялся — Варек услышит или Талем сбежит. Лучше уж подловить.

Ведун пошел в другую сторону, удаляясь от Влада. Мальчик перешел на бег, нечаянно толкнул полку и чуть не обрушил стопку бумаги. Послышались торопливые шаги младшего хранителя.

Влад остановился, стараясь дышать как можно тише. Куда дальше? Сюда? Там нет прохода. А Варек вот-вот появится! Зашумело в другом углу, Влад отскочил — но это была птица. Пошел на цыпочках, пригибаясь и прячась. Черт, свет не зажечь, так и налетишь на что-нибудь. Только бы Талем не ушел! Слишком широкий просвет, Влад опустился на четвереньки и пополз. Мелькнули пред глазами стеллажи, каменный пол, а потом взгляд уткнулся в сапоги.

— Вы что-то потеряли? — вежливо осведомился хранитель.

Влад встал, отряхнул штаны. До ведуна остался всего один проход, а дальше можно по прямой. Но именно в этом проеме и стоял Варек. Крикнуть? Влад бы не решился, но тут показался Ростин. Учитель решительно шел к ведуну.

— Талем! — заорал Влад на весь зал.

Ведун обернулся, но в это время к нему подошел Ростин. Наклонился, что-то сказал негромко. Талем нерешительно оглянулся на мальчика, но учитель торопил.

— Талем, нам нужно с тобой поговорить! — крикнул Влад.

Ведун колебался. Ростин бросил сердитый взгляд на подопечного и настойчиво что-то повторил. Талем кивнул, извиняясь, и торопливо пошел вслед за учителем.

Влад с досадой плюнул под ноги и наткнулся на укоризненный взгляд младшего хранителя. Сжал губы, чтобы не вырвалась грубость, и пошел к столу — его ждал недочитанный трактат про дридов.

Но книгу он так и не открыл. За окном висела свинцовая тучка, накрапывал дождь. Нужно было зажечь хоть один шар и не сидеть в полумраке, но Влад медлил. Как глупо он упустил шанс! Оказался таким идиотом! Зато теперь ясно: учитель не просто зануда, он — враг!

Вспыхнул свет, и Влад недовольно сощурился: пришли ребята.

— Ростин — скотина, — и он мрачно поведал о неудавшейся встрече.

Прошаркал Варек, и ребята примолкли. Хранитель обычно уходил в свой угол, где переписывал старые бумаги, вот тогда можно было поговорить спокойно.

Дождь усилился, и вскоре полил сплошным потоком. Ростин говорил, что к ночи тучи разойдутся. А вот если польет завтра, в день святого Патека, то уже не остановится недели две. Ления выйдет из берегов, нижнюю часть города затопит, и по улицам начнут передвигаться на лодках. Ведуны сутками будут торчать на побережье, выискивая пострадавших. Не все, некоторые должны оберегать поля — Влад так и не понял, что можно сделать во время потопа, но это их дело. Не будь тех, кто ведает стихиями, Семиречье осталось бы без урожая, и наступил бы голод. Светская жизнь в городе замрет, большинство отрядов под предводительством сотников уйдут в наиболее опасные районы. В сезон больших дождей не воюют друг с другом, а следят за дамбами, вывозят пострадавших, оберегают брошенные поселки от мародеров. Это уже Отин ввел, до него так не делали. Но все будет после дня святого Патека, а завтра у князя большой прием по случаю отъезда княгини. Ростин сказал, что ребята должны там присутствовать — как гости наследника.

Влад вернулся к трактату. Читать сложно — зеленые значки, выписанные палочкой для письма, стерлись и стали неразборчивы. Хорошо еще, почерк у писца приличный. А вот картинки сохранились лучше. Мальчик в который раз принялся разглядывать дрида, с ладони которого выбирала зерна сидевшая на подлокотнике птица. Дело было даже не в самом дриде, а в обстановке, его окружающей. Достаточно простой рисунок — четкие штрихи, не совсем верные пропорции — таил в себе множество деталей, незаметных на первый взгляд. То обнаруживались торчавшие над плечом дрида часы — сидящий в кресле закрывал собой каминную полку. То лежавший у ног свиток — жаль, не разглядеть названия. Владу казалось, что рисунок делался с натуры, вон птица как живая вышла, он даже где-то видел такую.

Мальчик аккуратно перевернул плотную страницу — не дай бог порвать или память, Варек сгрызет сразу — и погрузился в чтение. Подробный комментарий на пару листов описывал рисунок: в действительности дрид одет в темно-зеленый кафтан, и комната эта предназначена специально для приема посетителей. А птица — не просто домашняя живность, а так называемый слухач. Запоминает слово в слово все сказанное при нем, а потом дрид как-то считывает это, да так просто, что даже ведуны-лесовики научились подобной хитрости. А еще слухача можно заставить следить за людьми и доносить хозяину. Конечно, он поймет только самые простые действия, но и то польза. Тем более, птицы эти редкие, не каждый знает, как слухач выглядит. Влад так увлекся, что не слишком вслушивался в разговор.

— Я не верю, что Талем заодно с Ростином. Но вот по чьему приказу нас учитель пасет, это вопрос, — Славка задумчиво чертил по столу пальцем.

— Князя, — предположила Сима.

— Рика? — вмешался Алешка.

Аля переводила взгляд с одного на другого, сама помалкивала.

— Да кто их знает! Черт, чем дальше, тем больше всяких пакостных мыслей по поводу Рика, — помотал головой Славка.

Влад прислушался — но опять переливали из пустого в порожнее, — и вернулся к рисунку. После чтения многое виделось по-другому. Нет, птичка определенно получилась лучше дрида, совсем как живая!

— Если Рик сделал гадость, запросто может повторить. Но я не понимаю! — Алешка с досадой отбросил палочку для письма. — Я же с ним постоянно на конюшне торчал. Он… ну не знаю, я же видел, как он себя вел! Нормальный парень! И тогда, с клеймом, если бы Рик не прижег себе, я бы не решился.

— Да не гадость это была! — Сима повысила голос. — Ты же про Тимса? Для Рика это — нормально! Тут не наш мир!

Владу мешали голоса, он заткнул уши и уставился на картинку. Странно, где же он мог видеть эту птичку?

— Мне другое не нравится, — вставил Славка. — При такой легенде, какую нам напридумывали, ребят выкупать опасно. Вообще, даже имя Ласка произносить нельзя — правда всплывет махом! А если Рик так опасается любого намека на рабство…

— Замолчи! — Влад подскочил так, что опрокинул стул. Он вспомнил! Оглянулся: Варека не видно. — Смотрите, — ткнул пальцем в рисунок.

— Ну и? — не понял Алешка.

— Наша птичка, — сразу определила Сима.

— Читайте, — перевернул Влад страницу.

Четыре головы столкнулись над книгой.

— Так вот почему нас не расспрашивает ведун, — потрясенный Славка посмотрел на птицу. — И так все знают!

Птица встрепенулась и пролетела над головами ребят. Влад подпрыгнул, но не поймал:

— У, скотина! Чтобы ты в стенку врезалась!

— Глупо, — заметила Аля. Она единственная осталась сидеть за столом. — Надо было молча прочитать и притвориться, что ничего не поняли.

Влад хотел огрызнуться, но смолчал: к ним шел Ростин.

— Я должен подготовить вас к завтрашнему приему. Прошу вернуться в гостевое крыло.

И ни слова по поводу слухача, словно птицы и не существовало. «А может быть, нам показалось? Или у них ведуна нет, чтобы с птицей работать», — думал Влад по дороге. Мысли скользили вяло. Мальчик и не знал до этого, что можно устать думать. Перебирать который день: почему не приходит Рик, зачем учитель следит за каждым шагом, уже достало. Хотелось просто тупо смотреть в стену.

Глава 2

Костя протянул скрипку Жакобу. Пальцы дрогнули, коснувшись на прощание лака. Ну, вот и все… Осталось только сказать управляющему Повилу. Трактирщик бережно завернул инструмент в тряпицу, убрал в шкаф. Косте показалось, что заперли часть его самого, самую лучшую часть, которая думала музыкой.

Дорога в дом Ласка казался слишком длинной. Костя мог успеть передумать, но размышлял он совсем о другом: что бы сказал Влад. Казалось, друг начал бы уговаривать не дурить, да оно и понятно: влетит так, что мало не покажется. Думать про Влада было приятно, все-таки хоть кого-то волнует его судьба, и в Костином воображении разыгрался целый спектакль. Занятый мысленным диалогом, он равнодушно прошел мимо стражников и остановился у лестницы во внутреннем дворе. Пахло деревом — кто-то днем переколол большую часть поленицы. Мальчик задрал голову и почти беззаботно сказал Повилу, пересчитывавшему рабов:

— Я больше не буду играть на скрипке.

Тот в ответ озадачено моргнул и поспешил вниз. У нового управляющего не было такого страшного взгляда, как у Михана, и Костя смог повторить:

— Я больше не буду играть.

Ему показалась — внутри лопнула струна. И стало тихо-тихо…

— Почему? — спокойно поинтересовался управляющий, и Костя купился на этот тон:

— Потому что я считаю, что это неправильно. Видите ли, это неправильно и для меня, и для музыки.

— Значит, для музыки, — задумчиво протянул Повил и коротко, без замаха ударил Костю в лицо.

Мальчик отлетел под ноги напуганных происходящим рабов. Рот наполнился кровью, и пришлось сплюнуть на землю. А ведь управляющий сразу поверил, иначе не стал бы портить музыканту лицо. Эта маленькая победа заставила Костю улыбнуться, так он и поднялся навстречу новому удару.

Сколько их было — по лицу, под ребра, по спине, — мальчик и не запомнил. Он кричал и плакал от боли, не стесняясь. Главное — не отступить от своего, а слезы — это просто физиология.

Очнулся от прикосновения к лицу чего-то влажного, холодного, и открыл глаза. Над ним склонилась Лера, ее голова отбрасывала огромную тень на потолок. Костя лежал в полуподвальной комнате на лавке. Боль наполняла, раздувала тело, точно он был резиновой игрушкой.

— Управляющий все равно не отстанет. Идиотизм — на что-то надеяться, — послышался голос Антона.

— Тише, — попросила Лера, и тот сбавил громкость:

— Повил все равно заставит!

Девочка вздохнула и снова прикоснулась к Костиному лицу влажной тряпицей. «Не заставит», — хотел сказать Костя, но от боли не смог пошевелить губами…

Славка нервничал. Прием по случаю дня святого Патека должен вот-вот начаться, за стенкой уже слышны голоса. Интересно, Рик там? Ростин загнал подопечных в небольшую комнатушку без окон и велел ждать. Сам ушел, вроде можно бы поговорить, но страшно. Вон, в приключенческих романах через что только не подслушивали!

В комнатке было душно, и Славка ослабил слишком тугой ворот камзола. Вот еще — обрядили! А оружие не дали, не положено, мол. Но нож он все равно взял, неспокойно как-то в замке. Жаль, что Алешка не вспомнил, где он слышал имя Натан.

— Может, про нас забыли? — предположил Влад.

Аля нервно оправила юбку:

— Интересно, перед экзаменом так же волнуются? — пробормотала она и облизнула пересохшие губы.

Впервые за прошедшие дни ребята должны были выйти к столь многолюдному собранию. Та первая аудиенция по сравнению с предстоящим приемом казалась милыми домашними посиделками. Еще и Ростин напугал: мол, на них будут смотреть внимательно. Все-таки то, что сэт после долгой загадочной отлучки притащил ко двору неведомо кого да еще взял под свое покровительство — событие из ряда вон.

К этому балу, кроме всего прочего, приурочили представление князю лучших кадетов корпуса — тех ребят что постарше, лет шестнадцати, — так что совсем большое сборище получалось.

За стеной заиграла музыка. Влад нахмурился, потом резко встал, отошел — подальше, словно в такой маленькой комнатке можно было спрятаться. В ответ на вопросительные взгляды ребят пояснил без обычной язвительности:

— Как музыку услышу, так Костю вспоминаю. Хреново становится, сил нет. Больше двух месяцев с побега прошло!

Вернулся Ростин, кивком головы велел следовать за ним. Огромные двери распахнулись, на ребят обрушились многоголосый шум и приторные запахи.

Для бала выбрали гигантский зал с высоким потолком-куполом, расписными стенами и огромным витражом, даже не верилось, что такое может быть в этом мире. «Наверняка дриды украли», — мельком подумала Алька.

Люди стояли группами или неторопливо прохаживались по залу. На возвышении в углу играл оркестр; музыка и инструменты ребятам были незнакомы. В самых неожиданных местах журчали фонтаны. Воду извергали драконы, роняли из узких ладоней юные девы, выплевывали незнакомые чудища — всех скульптур и взглядом не охватить. Над причудливыми цветами порхали крупные бабочки, сплетая в воздухе вензеля и не разлетаясь по залу, словно их удерживали невидимые нити. В небольших нишах вдоль стен стояли низкие диванчики, но время уединения еще не пришло — гости обходили друг друга с приветствиями. Слуги в форменных кафтанах обносили вином: шли парами, один тащил тяжеленный кувшин, другой серебряные кубки на подносе.

Жестко проинструктированные учителем, ребята гуськом прошли вдоль стены и остановились у колонны. Аля с интересом крутила головой. От пестроты рябило в глазах. Воины в голубых плащах и ученые люди в темных камзолах терялись среди ярких нарядов женщин и девочек, как заметила Аля. Было несколько ее ровесниц и девушек чуть постарше, все изысканно одетые, с дорогими украшениями, сложными прическами. Держались они поблизости к женщинам и в разговоры не вступали. Аля украдкой оглядела себя — вот уж точно бедная родственница! Покосилась на Симу, но ту явно волновали другие вопросы.

— Рика не видите? — повернулась Сима к остальным.

Славка помотал головой, всматриваясь в толпу. Наконец углядел: в дальнем конце зала сидели князь с женой, Рик стоял рядом, как тогда, во время их первой аудиенции. Талема не видно.

Влад чуть присвистнул, и стоявшая рядом женщина недовольно оглянулась на мальчика. Аля его поняла: сейчас Рику не удалось бы обмануть никого — так мог выглядеть только княжич, что осанка, что одежда. Девочка чуть прищурилась, пытаясь разглядеть сложную вышивку золотыми нитями на камзоле, украшенном драгоценными камнями.

— А вот и кадеты, — Славка подбородком показал на группу молодых людей, также выстроившихся вдоль стеночки напротив. В просветах между гостями были видны их сосредоточенные лица. — Конечно, они-то с оружием, — обиженно закончил он.

— Уважаемые гости! — неожиданно разнесся по залу голос толстяка-распорядителя, слишком громко — дело явно не обошлось без местных ведунских штучек. — Князь Ларс Отин рад принять у себя достойнейших воспитанников княжеского кадетского корпуса.

Шум стих, музыканты прекратили играть, и даже бабочки больше не мельтешили в воздухе. Гости разошлись, освободив середину зала. Кадеты шли, вытянувшись в струнку и не глядя по сторонам. Влад чуть слышно хмыкнул. А вот Альке понравилось: самый настоящий ритуал, красиво!

Юноши выходили из строя, кланялись князю и называли свои имена. Вот это уже Альке быстро надоело, и она нервно покусывала губу: только бы Рик их заметил! Но княжич не вертел головой и смотрел на кадетов. Наконец, последний получил от князя разрешение встать в строй.

Отин поднялся:

— Я благодарен вашим учителям, которые вложили в вас свои силы и умения. Я рад, что вы оказались достойными принять их дар. Пусть ученики превзойдут учителей и послужат благополучию княжества Семи Рек!

Князь сел, и в зале снова заговорили. Гости окружили кадетов, заиграла музыка, бабочки взметнулись в воздух. Аля вытянула шею, выглядывая Рика, но тот пропал из виду.

— Пойдем поближе, — поторопил Славка.

Пробирались между гостей аккуратно, по стеночке. Если кто и смотрел с удивлением на группу подростков без взрослых, то мельком. Дети вели себя вежливо, и наверняка имели право тут находиться. Аля с досадой подумала, что зря Ростин так запугивал. До них нет никому дела.

Девочка крутила в отчаянии головой: ну что тут можно рассмотреть среди гостей, кустов и фонтанов? Чертыхнулась, когда тучный господин снова закрыл обзор. И чуть не вскрикнула: рядом стоял Рик и улыбался уголками губ — так, как умел только он, когда в глазах все что угодно, но только не радость. Сейчас были легкая настороженность и просьба не шуметь.

— Не прошло и полгода! — резко сказал Влад, повернувшись к Рику.

— Тише ты, не ори на весь зал. Я же говорил вам — тут этикет!

На них посматривали, и Рик потащил ребят в небольшую нишу, полускрытую колоннами.

— Что происходит? — тут же накинулся Славка. — Почему ты не приходил?

— Не мог, значит! Вы думаете — раз наследник, то иди куда хочешь? Если бы! А вам что — дракон задницы жарит, куда торопиться?

— Ах, куда?! — взвился Влад, и уже Сима попросила: «Тише ты!». — Он не мог, а мы тут сидим, как под колпаком у Мюллера, и ни хрена не знаем!

Рик озадачено моргнул:

— Как сидите?

— Не важно, — отмахнулся Влад. — Что с ребятами? Ты хоть что-то делаешь? Или просто нас посадили под наблюдение и рады?

— Подожди, под какое наблюдение? — Рик с досадой посмотрел на приблизившихся гостей и постарался встать так, чтобы за спинами ребят его не было заметно.

— А что, Ростин тебе не доносит?

— Подожди, Влад, давайте порядку, — перебил Славка. — Что с ребятами?

— Пока ничего. Вам же сказали — нужно подготовить бумаги, как по-другому к Ласку сунуться? Да еще так подготовить, чтобы лишних вопросов не возникло. Вы думали, это за пять минут делается? Там же каждая печать ведуном подкрепляться должна! А некоторые — и не одним.

Влад с досадой сжал кулаки. Рик снова оглянулся на гостей, спросил шепотом:

— А с чего вы взяли, что Ростин за вами следит? Он, конечно, зануда, но вроде бы в остальном нормальный.

— Ага, как же! — снова не выдержал Влад.

— Ну а слухач у вас тоже просто так в библиотеке живет? — сощурилась Алька.

— Какой еще слухач?

— А то ты не знаешь? — раздражено поинтересовался Влад.

Рик нахмурился, в который раз оглянулся на толпу, на сей раз явно кого-то выискивая. Аля попыталась проследить за его взглядом и наткнулась на Ростина, стоявшего рядом с пожилым худым мужчиной. Собеседник учителя был сосредоточен и задумчиво теребил устрашающего размера нос. Вот он опустил руку, и на груди сверкнул медальон ведуна.

— Между прочим, ведуны опрашивали ратников из отряда Аскара. Так что выдумка Талема провалилась, — заметила Сима, тоже наблюдавшая за учителем.

— Откуда знаешь? — удивился Рик. Сима неопределенно повела плечами.

Наследник совсем помрачнел:

— Отец все равно знает правду, а это его люди, болтать не будут, — он бросил опасливый взгляд на стоявшего недалеко от князя мужчину в ярко-зеленом камзоле. Гость хоть и был при оружии, но рукоять меча больше походила на произведение ювелирного искусства, не верилось, что ее часто держал в руках воин.

— Что за тип? — спросил Славка.

— Посол Сизелии сэт Клавий, — процедил Рик. — Растопырил ушки. А вас?

— Что нас? — не понял Славка.

— Ну, вас ведун расспрашивал?

Славка взглядом остановил Влада и ответил:

— Еще нет. За нами птичка следила.

— Вот что, если будут — настаивайте, чтобы только в моем присутствии. Имеете право — я ваш сэт.

Алю несколько задел тон, но она промолчала: понятно, Рик расстроен. Мало приятного в том, что за твоей спиной в собственном доме собирают информацию.

— А ты неужто придешь? — преувеличенно удивился Влад.

Рик слегка покраснел, но ответил твердо:

— Приду.

«Это все надо осмыслить», — решила Аля и пока воздержалась от вопросов. В нишу сунулись слуги с вином, но Рик отрицательно качнул головой. Наследнику явно не нравилось излишне пристальное внимание. Вон уже и посол Сизелии несколько раз оглянулся.

— Если бы не вся эта история, меня бы тут не было, — заметил княжич. — Торчал бы я сейчас в корпусе. Отец очень недоволен. Я нарушил традицию, которая существовала несколько поколений, — он снова оглянулся.

Тем временем чуть стих шум, и на середину зала скользнули первые танцоры. Зазвучавшая музыка отдаленно походила на вальс. Але даже порой казалось, что она узнает знакомое «раз-два-три», но тут же вплетались незнакомые мотивы. Пары в центре зала плавно скользили из фигуры в фигуру, замирая на мгновения. В переплетении рук, в точно выверенных позах была своя красота, но Але она казалась искусственной, словно гости не танцевали в свое удовольствие, а изображали на сцене прием у какого-нибудь Людовика Четырнадцатого. Кадеты пригласили девиц и гордо вели их мимо гостей, отступивших к стенам.

Аля всматривалась в лица, в который раз пугаясь, мысли, что это не костюмированное представление, а реальность. Вот эти мальчишки — самые настоящие будущие ратники, убившие ради поступления в корпус своих ровесников. Девочки, которые заглядывают им в лица — и кто в притворном, а кто и в настоящем смущении опускают ресницы — вовсе не изображают первый бал. Что за мысли сейчас бродят в их украшенных причудливыми прическами головках? Эти девочки понятия не имеют о кинофильмах и компьютерах, ни разу не болтали с подругами по телефону, не флиртовали в чатах, не выбирали институт и не возвращались поздно вечером в одиночку. Аля так ясно ощутила разницу между этими девочками и своими одноклассницами, что впервые поняла слова Симы о Тимсе. Они действительно из разных миров!

— Отец говорил, что я должен пригласить кого-нибудь, — неловко улыбнулся княжич. — А я не хочу, они с разговорами приставать будут.

Аля поняла, что под «ними» Рик имел в виду потенциальных партнерш, и чуть не фыркнула. Мысль, что и наследник может стесняться девочек, показалась ей забавной.

— Жаль, что вы не знаете наших танцев, — вздохнул Рик.

Сима пожала плечами:

— Да они не сложнее простейших приемов, фигуры-то все время повторяются.

— Пойдем, а? — загорелся Рик.

Пара получилась на загляденье. Невысокая для своего возраста Сима идеально подходила по росту Рику. Оба черноволосые, гибкие, с той четкостью движений, которая доступна только для тренированных людей, они двигались в полном согласии с музыкой и друг другом. Аля с удовлетворением заметила, как нахмурился посол Сизелии. «Ага! У нас тоже есть классные девчонки!»

… «Ну почему? Вон один ведун, там другой, так почему нет Талема?» — Славка в тревоге огладывал зал. Кстати, вопрос — если расспрашивают всех спутников, то опрашивал ли ведун ведуна? Или друг против друга у них защита есть? Если Талем ляпнет про ту чертову руну в саду Ласка — за Славку возьмутся всерьез, это и к гадалке не ходи. Достаточно малейшей зацепки, что история связана с княжичем, и все. Не попасть бы из огня да в полымя, как говаривала Славкина бабушка.

Рик вернулся к отцу, посоветовав ребятам не стоять на месте, а посмотреть все чудеса бального зала. Его послушались и начали неторопливо передвигаться по залу. Но Славку мало интересовали фонтаны и скульптуры: он искал Талема и попутно внимательно вслушивался в голоса. Кто же тогда говорил на балкончике за ширмой? В зале стало совсем шумно, музыка сменилась с плавной на более быструю, кувшины с вином пустели один за другим. У Славки уже рябило в глазах. Рик бросал издалека извиняющиеся взгляды, но подойти не мог — его все время перехватывали по дороге, и наследник вынужден был вступать в долгие вежливые разговоры.

Ребята добрались до пустой ниши, и Аля с облегчением опустилась на диванчик. Славка рассеянно прислонился к косяку, не спуская глаз с гостей. Прием подходил к концу, а Талема так и не нашли. Славка снова окинул зал взглядом: нет, не пришел ведун.

Хм, а ведь не только они наблюдали, их-то, оказывается, тоже изучали. Пожилой мужчина, не скрываясь, откровенно пялился на друзей наследника. «Что еще за тип?» — неприязненно подумал Славка, исподтишка рассматривая любопытного: невысокий, коренастый, в строгом камзоле и темных штанах; плечи широченные, шеи почти не видно, борода ухоженная, аккуратно подстриженная, выправка что надо, — Славка оторвался от косяка и выпрямился. Да, такого и без меча на поясе ни за кого, кроме ратника, не примешь. И явно тэм, слишком уж взгляд властный. Поди, еще и сотник. Жаль, не разглядеть, что за меч на поясе.

Мужчина, наконец, закончил изучать ребят и повернулся к стоявшей рядом даме в темно-лиловом. Славка удивленно моргнул: а меча-то и нет! Висит на поясе нож — широкий, длиной не более чем в полторы ладони, — и только. И это когда почти у всех в зале полно оружия! Мужчина кивнул кому-то, подхватил женщину под локоть и повел мимо ребят.

— Твой Улий — зануда, — донесся недовольный голос его спутницы в лиловом.

Славка обернулся к Алешке. Тот самый голос! Эта она секретничала про князя Отина и какого-то Натана! Алексей кивнул, он тоже узнал. Поговорить им помешали: к ребятам неторопливо подошли двое кадетов, приветственно склонили головы. Славка растерялся на мгновение — этим-то что нужно?

— Вы гости княжича? — с любопытством спросил тот, что помладше, круглолицый, с оттопыренной нижней губой.

Славка кивнул, бросив опасливый взгляд на Влада. Но тот рассматривал кадетов с не меньшим любопытством, чем они его. Церемония представления прошла по всем правилам, Ростин мог бы гордиться.

— Говорят, вы хорошо фехтуете, — продолжил младший, Ленс. — Мариин славится своими бойцами. Мы хотели пригласить вас в гости.

Славка разозлился. Как же ему надоело выступать в подобной роли! Дарл, Ласк, Аскар, а теперь еще и эти. Всех интересует только одно — научиться по-новому махать, а дальше хоть трава не расти. Использовать и бросить, не интересуясь, а что же думают об этом сами ребята. А уж о том, чтобы помочь, — и речи нет. Полное равнодушие ко всему выходящему за рамки личных интересов. Славка постарался взять себя в руки и найти плюсы:

— К сожалению, мы не знаем дороги, и пропуска в казармы у нас нет. Сэт Кир слишком занят, и обещал дать его позже.

— В казармы? — удивленно взметнулись брови Ленс. — Корпус находится за рекой, возле Травчего леса.

Славка чуть не чертыхнулся — уж это-то можно было выяснить!

— Вот видите, мы не знаем туда дороги, — он постарался улыбнуться как можно вежливее.

— Никаких проблем, — расплылся в ответ Ленс. — Мы пришлем за вами. Сэт Кир не будет против?

— Я думаю, что нет, — кивнул Славка и подумал: «А будет против — получит грандиозную разборку». — А откуда вы знаете, как мы сражаемся?

— Видели сегодня, как один из сотни Аскара фехтует, такой, из молодых.

— Тимс, — сказала негромко Сима.

— Да, кажется, так, — взгляды подошедших скрестились на девочке.

Славка вспомнил, что по этикету Сима в разговор сама вмешаться не может; судя по довольной роже Влада, тот тоже об этом подумал. Сама девочка осталась невозмутимой.

— Он сказал, что научился от вас, — объяснил Ленс. — Значит, договорились?

Слава кивнул, и кадеты собрались отойти. И тут черт дернул Влада помахать им вслед ручкой. Самое обидно, что сделал он это исключительно с добропорядочными намерениями, из вежливости. Сколький шелковый рукав парадной рубахи съехал к локтю, и Ленс удивленно вытаращил глаза. Несмотря на все старания лекаря Фрама, клеймо не удалось свести до конца, а ребята давно про них забыли. Ленс толкнул в бок товарища, и тот повернулся. Влад ответил непонимающим взглядом, у Славки нехорошо засосало под ложечкой. Да где же Рик? Княжича терзала какая-то дородная мадам. Женщина держала за руку девочку лет десяти и что-то упорно втолковывала наследнику, Рик вежливо улыбался. Заметив Славкин отчаянный взгляд, он постарался свернуть разговор.

«Надо было забинтовать, что ли. А Ростин тоже олух, все предусмотрел, кроме этого!» — разозлился Славка.

Лица кадетов вытянулись от удивления. Потом в глазах появились недоумение и холод. «Интересно, какие у них будут рожи, если и у Симы такое увидят? Как-никак, с ней сэт танцевал, вдруг это скандал в благородном семействе», — Славка снова оглянулся на Рика. Тот отвязался от гостьи и спешил к ребятам.

— Добрый вечер, — Рик не наклонил головы в приветствии, словно показывая — он тут не кадет, а наследник. Ленс же с товарищами ответили поклонами и вытянулись перед ним в струнку.

— Я помню вас по корпусу, — княжич не мог не ощущать натянутость между присутствующими, но говорил доброжелательно.

— Я тоже помню вас, сэт, только тогда вы носили другое имя, — дерзко ответил Ленс. Он хоть и был младше остальных кадетов, но явно привык верховодить.

— Конечно, согласно указу князя, — в голосе Рика скользнули холодные нотки, и княжич улыбнулся своей фирменной улыбочкой — только уголками губ.

— Тогда, я надеюсь, сэт на нас не в обиде.

— Ни в коем случае, — улыбка Рика стала еще лучезарнее.

Ленс снова поклонился:

— С вашего позволения, сэт. Надеюсь, ваши гости также не оскорбятся, если мы возьмем назад свое приглашение. Из-за некоторых… ээ… причин мы не хотели бы видеть их у себя.

Славка наступил Владу на ногу и постарался скопировать улыбку Рика:

— Мы совершенно не расстроились, не беспокойтесь.

Кадеты отошли.

— Фу, я думала меня стошнит от ваших улыбочек, — выдохнула Алька.

— Что за скотина такая? — спросил мрачный Алешка.

— Они же вам представились. А я с этой компанией в корпусе как-то столкнулся.

— По поводу? — полюбопытствовала Аля.

— Да по глупости, — поморщился Рик. — Очень они любят новичков поучать. Жаль, вы не видели: подходят они к князю, а тут я стою, — улыбка стала обычной, в глазах мелькнуло ехидство. — Правда, ни один даже не моргнул. Чего они хотели?

Влад пересказал разговор, снабдив его ядовитыми комментариями. Под конец в голосе звучала обида, видно, задела такая реакция на клеймо раба. Рик машинально одернул рукав, хотя ему прятать ожог смысла не имело.

«А вдруг Ростин сделал это специально? — пришло в голову Славке. — Точнее, специально ничего не сделал, чтобы мы могли так встрять. Черт разберет, что у него на уме. Могло быть у нас новое знакомство, а вот и облом. Интересно, это кто-нибудь видел?». Гости вроде бы заняты друг другом, им дела нет до стоящих в нише ребят. Даже тот коренастый мужчина без меча отошел достаточно далеко и не обращал на них внимания.

— Рик, кто это?

— Тэм Дмитр, сотник князя. А что?

— Да так, разглядывал нас очень пристально.

— Да? — удивилась Аля. — А я не заметила.

Влад высокомерно хмыкнул, хотя — Славка был готов спорить на что угодно! — сам ничего не заметил.

— А женщина с ним? — спросил Алешка.

Рик снова оглянулся:

— Его жена, тэм Дмитр Валина. Жаль, что я больше с вами не тренируюсь, — вздохнул он. — Я прошу отца, а он мне дел накидал — драконом не растащить.

«Не знаю, чему обычно учат наследников, но умение финтить явно входит в их образование», — решил Славка, слушая Рика. Тот говорил о чем угодно: детально описывал Озерный замок вплоть до свернувшегося на куполе центральной башни дракона; досадовал, что теперь в корпусе слухов не оберутся. Но стоило начать расспросы о том, что волновало ребят больше всего, как Рик тут же менял тему. Находил массу поводов, начиная от слишком близко стоящих гостей и заканчивая запретом князя. Славка злился, но поделать ничего не мог. Не ругаться же с Риком посреди бала? А выйти из зала тот не желал категорически.

— Еще немного, и можно будет уйти, — наконец сказал наследник. — Я с удовольствием отсюда свалю.

Славка обрадовался, но Рик тут же сказал:

— Вон, за вами Ростин идет.

Капли дождя залетали под узкий навес, и Влад уже промок до нитки, Сухой осталась только спина: мальчик стоял, прислонившись к каменной кладке. Холодный ветер неприятно бил в лицо, но Влад не уходил с крепостной стены.

Слухач оставлял ребят только в их собственных спальнях. Птица устраивалась на ночь на подоконнике высокого окна, как раз напротив дверей в гостевые комнаты. Спала чутко, и стоило кому-то покинуть помещение, как тут же летела следом. Не оставляла своим вниманием и дневные отлучки. Но границы разрешенной территории существенно расширили: вот даже на крепостную стену разрешили выходить. Правда, из-за дождя города толком не разглядеть.

Влад покосился на слухача: «Сиди, мокни!» — злорадно ухмыльнулся он. Птица ответила недовольным взглядом янтарно-желтых глаз.

Ребята уже в четвертый раз выкидывали такую штуку: один уходил и уводил за собой слухача, оставшиеся начинали шептаться, низко склоняясь к столу. Варек тут же прилипал к ближайшему стеллажу, делая вид, что перебирает книги и свитки. Через некоторое время кто-нибудь из ребят вставал и целеустремленно шел в уборную, сворачивая в последний момент. Благодаря этому они уже разобрались в некоторых ближайших коридорах и выучили дорогу в ту часть замка, где располагались казармы — вот только двор пересечь на виду у всех не решались. А так хотелось увидеться с Тимсом, молодому ратнику наверняка было что рассказать. Влада особо интересовало, расспрашивает ли все еще их спутников ведун или уже бросил это занятие.

Хитрость была шита белыми нитками, и не сегодня-завтра к ребятам могли приставить кого-нибудь еще. Ростина вряд ли — отверг кандидатуру Влад. В последние дни учитель стал несколько рассеян и старался, как можно раньше покинуть своих подопечных. «Наверное, это будет Тилса», — решил мальчик. Сколько раз он уже ловил на себе внимательные взгляды юной служанки!

Влад поежился, мокрая рубашка неприятно липла к телу. «Ерундой занимаемся!» — подумал он. Им действительно мало что могло дать знание ближайших коридоров, но сидеть без дела и ждать сил уже не осталось.

Внутренний город был почти не виден за стеной дождя. На улицах пустынно: никто без лишней надобности не желал выходить из дома. По мостовым потоком катилась вода. Тилса говорила, что в городе затопило подвалы уже десятка домов — и это на шестой день. Да уж, Талема вряд ли найдешь сейчас в замке.

Все, пора. А то и воспаление легких подхватить недолго. Влад нырнул в коридор, злорадно прикрыв дверь перед птицей. Судя по опыту, слухач появится быстро. То ли вентиляционные, то ли еще какие-то ходы были, но от птицы избавиться невозможно. «Разве что придушить», — в который раз предположил Влад. Но Славка возражал — незачем ссориться с хозяевами.

Варек замахал руками от возмущения, когда мокрый Влад возник между стеллажами библиотеки. Алешки не видно, он сегодня должен был идти в сторону западного крыла.

— Да, ухожу, ухожу! — бросил младшему хранителю мальчик. — Я переоденусь и в столовую, — предупредил он ребят.

Слухач заклекотал, обнаружив, что одного подопечного не хватает, а другой опять намеревается смыться. Но на поиски не полетел, а проводил Влада до гостевой комнаты. На пороге мальчик наткнулся на Тилсу. «Ну вот, — решил удовлетворенно, — я так и знал, что она следить будет». Рыженькая служанка охнула:

— Вы же простудитесь! Немедленно переодевайтесь, я сейчас принесу полотенце.

Влад пренебрежительно фыркнул, хотя намного больше захотелось замурлыкать: о нем так давно никто не заботился. В комнате скинул с себя мокрое и лихорадочно начал рыться в шкафу — было прохладно, от стен тянуло сыростью.

Но только начал натягивать сухие штаны, как в комнату ворвалась Тилса. Без всякого почтения к княжескому гостю набросилась на него с полотенцем, вытирая мокрую голову. Влад замер. Девушка была выше его почти на голову, да еще привстала на цыпочки от усердия, и у мальчика под носом оказалось потрясающе зрелище: в распахнутом вырезе рубашки светилась молочно-белая грудь. Так близко, что он даже рассмотрел светлые веснушки. Не скованная корсетом, грудь подрагивала при резких движениях девушки, и у Влада перехватило дыхание. Он торопливо подхватил штаны, так и не успев затянуть пояс.

— Молодой господин стесняется? — шепнула в ухо Тилса, согрев дыханием щеку.

От кожи девушки приятно пахло какой-то сушеной травой. Шустрые руки перебрались на спину, растирая полотенцем до жара. Сердце бухало так, что Влад был уверен — удары отдаются в пальцы служанки. Полотенце скользнуло по плечам, груди — очень мягко, не растирая, а поглаживая. Прошлось по плечам… и замерло. Влад перевел дыхание, точно вынырнул из жарко натопленной бани. Тилса, помаргивая рыжими ресничками, смотрела на клеймо. Полотенце мертвой шкуркой повисло в руках. На мальчика дохнуло холодом, и он сказал грубо:

— Ты ничего не видела, поняла?

Служанка нерешительно скомкала полотенце.

— Тебя разве не предупреждали? Дело касается княжича, это семейное дело Отинов, — от страха и разочарования Влада несло. — Ты разве забыла, что мы гости наследника? Мы — друзья сэта Кира Отина!

При этих словах глаза Тилсы как-то странно блеснули, легкий румянец выступил на щеках.

— Ах, ну даже друзья наследника могут простудиться, — полотенце снова скользнула на спину, чуть натянулось, придвигая мальчика ближе. — Если молодого господина будет перед сном знобить, я могу приготовить ему горячий отвар, — Тилса на мгновение прижалась грудью к плечу Влада.

— Уже, — вырвалось у него.

— Что уже? — Тилса хлопнула рыжими ресничками.

— Меня уже знобит!

— О, как жаль! А мне нужно накрывать стол к ужину. Да и не след отвар сейчас пить, лучше совсем попозже, перед тем как ложиться в кроватку.

Невинное слово «кроватка» привела Влада в неожиданное смущение. Он судорожно поправил штаны.

— Может, заглянете ко мне перед сном? Моя комната этажом ниже, третья дверь направо от лестницы, — девушка снова прижалась грудью, но на этот раз не отстранилась.

Влад облизнул пересохшие губы и хрипло проговорил:

— После тренировки, — откашлялся и продолжил нормально, — ну совсем поздно, да?

— Я буду готова к вашему визиту.

Девушка выскользнула за дверь, оставив полотенце. Влад рухнул на кровать и прижал ткань к лицу: пахло Тилсой. Неужели это все не показалось? И он понял правильно?

В полумраке комнаты был только запах Тилсы, ее горячие руки и торопливый голос:

— …Ну же, я думала вы смелее, я же помню. Вон как господину учителю отвечали, прямо в его глаза жабьи. Ну что вы?

— Говори мне «ты», — хриплый голос Влада тонул в шепоте девушки.

— Хорошо, ты смелый. И не похож на всех остальных, я сразу заметила. Другой, совсем другой, тебе же все равно, что я служанка, правда? Ты только не кивай, — хихикнула девушка, — не отрывайся от дела. С княжичем дружишь, а ведь тебе все равно, что я — никто. Для остальных я девка безгласная, место пустое. Совсем никто.

— Ты не никто! Ты…

— Да, я сейчас для тебя все, конечно, милый. Да, тут мне тоже очень приятно, у тебя такие сильные руки. Я для тебя сейчас больше, чем тэмова дочка, правда, хороший мой? Намного больше, я знаю! А хочешь, я стану даже выше княгини? Я смогу, мои пальчики умеют не только пуговки расстегивать. Подожди, вот так будет удобнее…

Глава 3

Костя поежился: как неохота идти под дождь! Заливало вот уже который день, по улицам катились такие бурные потоки, что на ногах трудно удержаться. А в некоторых местах вода поднималась почти до колен. Росвелу не повезло — город стоял в низине, и в большой дождь у жителей начинались серьезные проблемы.

Управляющий Повил приезжал на крепкой лошади к закрытию трактира. Входил в зал, матерясь и отплевываясь. Одежда намокала даже под кожаным плащом, захлестывало порывами ветра.

У порога рабов привязывали к канату, туго перехватывая запястья веревкой. Исключение делалось только для Кости: его, как когда-то у Дарла, ставили замыкающим и обматывали конец веревки вокруг пояса. Повил убивал двух зайцев: по дороге не приходилось ждать, пока самые слабые преодолеют напор воды, и не надо было высматривать за пеленой дождя все ли на месте.

Мальчик безропотно стерпел, когда управляющий захлестнул его веревкой и слишком сильно затянул узел. Промолчал, несмотря на то, что спина отозвалась болью. Управляющий злился: Костю уже дважды выпороли плетьми, но он так и не взял в руки скрипку. Повила вводило в заблуждение одно обстоятельство — мальчик начинал плакать, когда его били. Казалось — еще чуть добавить, и сломается. Но Костя упрямо мотал головой, и порку останавливали, боясь покалечить ценного раба.

В трактир мальчишку все равно таскали и заставляли делать самую грязную работу. Костя выматывался так, что к вечеру не держался на ногах. Но, встречаясь взглядом с управляющим, качал головой: «нет». Мальчик понимал, что Повил просто ждет, когда заживут раны, и тогда примется за него снова.

Дождь ударил по плечам, и Костя мгновенно намок. Веревка дергалась рывками, идти было трудно, и не дай бог поскользнешься — пока впереди идущие докричатся до всадника, немало потаскает в потоках воды по мостовой.

На кухне Костя постарался устроиться у печи, его знобило. Дожди шли не по-летнему холодные, а ночью в сыром полуподвале не согреться. Сходить бы выжать одежду, но встать не было сил, даже поесть толком трудно. Голод преследовал постоянно, но мысль о том, что нужно куда-то идти, получать из рук кухарки миску, сидеть за длинным столом вместе с остальными рабами и хлебать безвкусное варево, вызывала отвращение. Необходимость постоянно видеть кругом людей, слышать их голоса, простуженное сопение, хриплое дыхание, кашель, приводила в отчаяние.

Костя потрогал лоб, замерзшие пальцы обожгло. Ну, точно заболел. «Надо сказать Фло», — это словно написали на белом экране четкими буквами. Костя несколько мгновений разглядывала слова, прежде чем сообразил, что они означают. Закрыл глаза, и экран исчез в темноте. Идти к Фло — это пересечь целую кухню: сначала протиснуться рядом с чавкающим парнем, потом обойти Барбу, дальше открытое пространство шириной в десяток досок, насквозь простреливаемое взглядами. А потом нужно будет ворочать языком и объяснять Фло, что случилось. Нет, сил на это не было.

Их не хватало даже на то, чтобы искать музыку в окружающем мире. И на то, чтобы переживать из-за этого — тоже. Костя смирился со своей глухотой, и это стало первым шагом к опустошению. Сейчас он хотел только остаться одному и не слышать ни звука, даже треска фитиля в прогоркшем масле. Тогда можно будет отгородиться веками от белого экрана, и пусть на нем пишется все, что угодно. Но, даже покинув шумную кухню, от звуков не избавишься: из коридора прилетают смех, голоса, шаги. Рабы все никак не угомонятся: с началом дождей посетителей мало, и работой не так загружают.

Антон тоже не ложится. Хорошо хоть почти все время молчит, только бы уснул побыстрее, а то скрип досок под его ногами неприятен. На белом экране появились буквы: «Тишина». Костя долго рассматривал это слово, пробовал его на вкус, беззвучно произнося про себя. Когда по небу скользнуло последнее «на-а-а», экран снова стал пустым.

«Тишина».

— Костя, спишь? — Антон сел на лавку, со стуком сбросил обувь.

«Нет», — ему показалось, что он ответил, нозвуки родились только в сознании и не шевельнули губы.

Антону хотелось поговорить:

— Слушай, а Лерка красивая, правда?

Косте услышал, как клокочут внутри Антона невысказанные фразы, и пришел в отчаяние. Ну зачем, зачем нужно разговаривать? Лучше уснуть, очень тихо, так, чтобы не было слышно даже дыхания. Антон обиженно засопел и лег.

«И не просыпаться», — появилась новая надпись.

— Ты в последнее время очень странный. Я даже иногда боюсь, — сказал Антон.

Но Косте было уже не до него, надпись его неожиданно заинтересовала. Отличный выход — никогда не просыпаться. Правда, немного страшно, но зато потом придет обволакивающая тишина и перестанет болеть спина. Нужно дождаться, когда все уснут.

И все.

Антон злился: ему так хотелось поговорить о Лере! А еще больше — рассказать о том, что она ему предлагала, хотя бы на словах оказаться ближе к упущенной возможности. А Костя молчит. Который день уже молчит. И смотрит так, что через злость прорастает страх. Точно сквозь тебя глядит, аж мороз по коже. Лера это тоже заметила и нарушила установившееся между ней и Антоном равновесие. Подошла вчера и долго расспрашивала о Косте. А под конец выдала, наматывая на руку косу:

— Ты бы следил за ним, а то мало ли что.

До Антона не сразу дошло, что девочка имеет в виду. Только когда снова натолкнулся на Костин отсутствующий взгляд — сообразил. Понял, но не поверил. Какой нормальный человек на такое способен? Жить хочется всегда, это Антон знал твердо. И Лера зря придумывает.

При каждом воспоминании о девочке Антона охватывало безумное сожаление — хоть на самом деле локти грызи! И в то же время какое-то чувство гордости: Лера выбрала именно его!

Костя встал и побрел в коридор, даже не притворил за собой дверь. Ну и что, переться за ним? Как себе Лера это представляет, караулить его в туалете? Антон забросил руки за голову и стал представлять: вот если бы он тогда не испугался…

Костя долго не возвращался. Антона сам не заметил, как начал нервничать. Не будь Лериного предупреждения, отмахнулся бы и все. А так что-то мешало, словно попавшая в постель крошка. Вроде и мелочь, но спокойствия не будет.

Чертыхаясь сквозь зубы, нашарил обувь, накинул рубашку и потащился в умывалку. Как же сыро, того гляди, и лягушки прыгать начнут. В доме была какая-то система для отвода воды, чтобы не заливало подвалы, но прорытые в земли ходы осыпались и с напором уже не справлялись. Антон передернул плечами: вот еще затопит во сне!

Дверь в умывалку была прикрыта, и мальчик помедлил на пороге. Мало ли, может, у Кости живот схватило, а он тут, как дурак, таскается по сырым коридорам. С досадой рванул дверь.

Дальше все воспринималось как в замедленной съемке: вот он видит Костю, стоящего на перевернутой бадье, проводит взглядом по веревке, тянущейся от шеи до потолочной балки. Вот Костя слишком резко оборачивается и, не устояв, падает.

— Помогите!! — крик ударился о влажные стены и увяз.

Антон мгновение стоял в оцепенении, страх перед тем, что происходило, был так силен, — мальчик не смог заставить себя броситься к Косте. Хотелось выскочить и захлопнуть за собой дверь. Антон всхлипнул сквозь зубы и рванулся вперед. Содрогаясь от непонятного омерзения, подхватил дергающееся тело и поднял как можно выше, стараясь ослабить веревку.

— Да помогите!! — снова заорал и с силой пнул кадку. Та с грохотом откатилась, стукнулась о дверь и нехотя вывалилась в коридор.

— Ну помогите же… — Антон заплакал.

Он плакал, когда прибежали люди и сняли Костю. Антона оттеснили, и из-за спин он видел, как полуодетая Фло кричала на всех, кто лезет под руку. Как бледная Лера села в углу на грязный пол и сжалась в комок. Девочка вцепилась зубами в косу и тихо стонала, ее трясло. Пробежала Минка — сначала из умывалки, но быстро вернулась, неся в руках короб. Снова прикрикнула на любопытствующих Фло. И только тогда Антон перестал плакать, когда понял: Костя еще жив, и его смогут выходить.

— Хватит, — скомандовал Славка и опустил меч.

Алешка сел на пол и с наслаждением вытянул ноги. Аля спрыгнула с подоконника:

— Дождь еле моросит. Может, уже все? Сколько лить можно!

— Завтра узнаем, — Сима начала аккуратно вкладывать меч в ножны, но неожиданно резко развернулась. Ножны полетели в сторону, а клинок метнулся к Славкиной груди. Тот успел в последний момент — чуть отклонился и направил удар в сторону. Сима довольно кивнула.

Алька снова посмотрела в окно. Уже стемнело, и в мокром стекле отражался светящийся шар. Ростин говорил, что конец большего дождя предвещает безоблачная ночь. Завтра одиннадцатый день, а просвета все не видно.

— Я пошел, — Влад торопливо выскочил за дверь.

Аля удивленно потянула себя за прядку волос — это что же происходит? — Влад в последние дни стал какой-то не такой: то ржет над самой примитивной шуткой, то носом клюет посреди лекции Ростина, перестал злиться по пустякам, только высокомерно хмыкает на все Алины выпады.

Судя по взглядам, которыми обменялись остальные, странности были замечены всеми.

— Между прочим, — бросил Славка, — Влад сегодня ночью куда-то ходил. Я проснулся — его нет. Потом под утро глаза открываю — опять нет. Я с ним уже только в умывальне столкнулся.

— Мало ли что с человеком может случиться, обожрался на ночь глядя, — буркнул Алешка.

— Угу, которую ночь подряд, бедняга, выспаться не может. Не хватает еще проворачивать какие-то делишки в тайне от других.

Алешка чуть слышно хмыкнул и оглянулся: тут ли слухач. Птица сидела на тяжелой раме портрета и следила за ребятами янтарными глазами.

— А вот птичка наверняка знает, где пропадает Влад, — Аля встала на цыпочки и попыталась погладить слухача. Тот недовольно дернул головой и отодвинулся. — И наших хозяев, очевидно, это не беспокоит. Раз они меры не принимают. Куда же Влад ходит, а, птичка?

— А вы за ним проследите, — посоветовала Сима.

Алешка недовольно свел брови:

— Еще и мы друг за другом следить начнем! Совсем охренеем!

— Давайте тогда спросим прямо, — пожала Сима плечами.

Владу не сиделось на месте, и он кружил по комнате. Алешка бросал вопросительные взгляды, и Славку это злило: следить отказался, а как спрашивать, так не решается. Сима устроилась на низеньком пуфике, умудряясь даже на этом неудобном сиденье держаться прямо. Аля как обычно примостилась на подоконник и нетерпеливо стукала пяткой по стене. И этот глухой звук тоже доставал Славку.

А Влада явно раздражали все присутствующие. Славка просто кожей чувствовал, как тому хотелось побыстрее всех разогнать. «Ну, опять я!» — возмутился он про себя и спросил:

— Влад, тебя где по ночам носит?

Тот замер посреди комнаты, медленно повернулся к Славке:

— Ну, сам сообрази, куда тут, кроме туалета, ходить можно?

Славка подумал, что будь это правда, Влад ограничился бы коротким и натуралистичным описанием своих действий, и грубо сказал:

— За такое время ползамка затопить можно было! Врать не надо, а?

Влад покусал губу, оглянулся на девочек и решился.

— Я у Тилсы был! — бухнул он.

— Зачем? — Алешка удивленно вскинул голову.

Влад презрительно усмехнулся вопросу.

— А ты не понимаешь? — тон был такой, словно он вот-вот покровительственно похлопает Алешку по плечу. — И ты не догадываешься? — повернулся к Славке.

Если бы не тон, Славке подобная идея в принципе бы не пришла в голову. А тут еще и глаза у Влада заблестели как-то по-особенному. Неужели?.. Быть не может! Славка растерянно уставился на Влада.

Аля, склонив голову к плечу, озадаченно смотрела на мальчишек, чуть нахмурив лоб.

— А что? — Влада словно за язык тянуло, и он выпалил: — Что такого в том, что я с ней сплю?

Алька чуть не подавилась этим признанием и громко кашлянула с подоконника. Выдавила:

— Да она же старше тебя! Тилсе наверняка к восемнадцати подкатывает!

— И что? — повернулся к девочке Влад. — А мне, между прочим, пятнадцать тут исполнилось!

— Когда?!

— Ну, мы мой день рождения в Лабиринте промотали. Двадцать четвертого июня, я их календарь сравнил — как раз его потеряли. А вообще-то, это мое дело, с кем я сплю — ясно вам?!

— Он прав, — заметила Сима, вставая.

Славка хотел возразить, мол, в этом замке нельзя быть уверенным, что тут только личное дело, а что нет, но, судя по лицу Влада, в ответ прилетела бы только высокомерная грубость.

— Как бы это и нам боком не вышло. Тут черт ногу сломит, — все-таки пробормотал он.

И точно — Влад полупрезрительно искривил губы:

— Если вопросов больше нет, то я пошел.

— Во, блин, — оценил Алешка, когда за Владом закрылась дверь.

«Ласк просто озверел», — Лера потерла горевшую от пощечины скулу. Хозяин в последние дни был сам на себя не похож, видно, и его доконали бесконечные дожди. В казармы почти не ездил, целыми днями слонялся по дому. Смотрел в окно и брезгливо кривил губы. Пил больше обычного, играл в крапп с Заком или фехтовал с ним же. Несколько раз приезжал Крит, и Ласк оживлялся. А как-то заявилась целая толпа мокрых чихающих тэмов, маявшихся похмельем.

Но вот уже третий день гости не появлялись, и хозяин от скуки волком выл да срывал зло на слугах. Минка боялась к нему подходить, и Лера догадывалась почему — это она, девчонка, не интересовала Ласка, а взрослая фигуристая Минка вполне могла послужить развлечением. Девушка ходила заплаканная: обращение с ней пьяного хозяина было слишком неприятно даже для рожденной в этом мире рабыни. За слезы влетало от Фло, и Минка совсем поникла.

Лера девушку избегала. Хорошо отпечатался в памяти эпизод: она стоит с подносом у двери, из-за которой доносятся звуки, не оставляющие сомнений в происходящем. Торчать тут противно, но и вернуться нельзя — этажом ниже ходит Фло, а какими словами объяснить ей, почему Лера не выполнила приказ?

С тех пор при виде хозяина к страху прибавилось омерзение. Лера отдавала себе отчет, что это все обострено попыткой изнасилования, но поделать ничего не могла. Даже Антон, иногда просительно ловивший ее взгляд, стал слишком неприятен. Казалось диким: как она могла когда-то предложить ему такое, ну как?

Но кроме Антона никого рядом больше не было. До Маши не достучаться. Костю заперли в подвале «одуматься» — как шипел Повил, пинками спуская мальчишку с лестницы. Только и дал денек отлежаться после неудавшегося самоубийства. В большой дождь посетителей в трактире мало, вот управляющий и воспользовался моментом.

Лера пыталась проникнуть в подвал, хоть через дверь с Костей поговорить. Но Фло всегда запирала проход между пристройкой и домом, а через двор незамеченной не пробежать: земля раскисла, и сразу запачкаешься по колено, а это — верное наказание. Есть один шанс — пойти с кем-нибудь за вином, Ласк вот-вот прикончит все кухонные запасы. Но Повил предпочитал ходить туда сам или посылать Фло, девчонка в помощь не нужна. Да и не будешь же при ком-то из них метаться от двери к двери и кричать: «Костя, ты тут?» Даже если и отыщется кладовая, в которой его заперли, то не поговорить. Только бы его побыстрее выпустили! Лера, конечно, не психолог, но может быть, сумеет хоть как-то его поддержать?!

Грохот за стенкой заставил девочку подскочить на месте. Судя по звуку, в столовой рухнул тэм, да еще прихватил с собой скатерть со всем содержимым. Положено сходить посмотреть — вдруг хозяину нужна помощь — но страшно. Ласку лучше вообще на глаза не попадаться, а то точно без зубов останешься. Девочка прислушалась: ругань и грохот посуды. Никакой особой катастрофы не произошло, встает постепенно.

Она снова наклонилась к ведру. Грязи из-за дождя много, полы приходилось мыть по три-четыре раза на день. Тут не было манеры переобуваться в доме, и тэм тащил всю грязь на сапожищах внутрь, как только ковров ему не жалко!

А сегодня в доме тем более неуютно, почти никого, кроме пьяного хозяина, нет: Фло, Повил, и большинство рабов отправлены в трактир. Собственность Ласка расположена в низине и, говорят, есть угроза, что может затопить подвалы и первый этаж. Вот спешно добро наверх и перетаскивают. Даже Минку отослали, и если что Ласку понадобится, то идти придется Лере. Не Машке же… Хотя та в последнее время ожила, движения стали осмысленными, вот только не улыбается больше. И не разговаривает, а по ночам стонет. И чем больше приходит в себя, тем хуже спит.

Впрочем, в доме остался еще Антон. Вчера, возвращаясь из трактира, он поскользнулся на раскисшей от дождя глине и подвернул ногу. По коридорам ковылял споро, а вот на запруженные водой улицы его не потащишь. Конечно, не потому, что ему идти больно, просто остальных задерживать будет, а в трактире толку от мальчишки не так уж много.

— Вина! — заорал за стеной Ласк, и Лера побежала на кухню.

— Последний, — предупредила Барба, протягивая кувшин.

Лера с сомнением взвесила его в руке: да, тэму это на один глоток, вон как хлещет.

— Вернешься, прихвати подружку свою, да сходим, принесем еще. Фло ключ оставила.

Вот она, возможность! Барба тетка не злая, она даст поговорить с Костей. Лера бежала, перепрыгивая через ступеньки. Перед дверью столовой затормозила, как будто налетела на стену. Войти было страшно, аж ноги ватными стали. Девочка вздохнула поглубже, словно перед прыжком с вышки, и чуть не заплакала.

Вспомнила — очень ярко! — как стоит на площадке в пяти метрах над водой и смотрит вниз. В огромную чашу бассейна, полную ярко-синей воды, словно высыпали конфетти — так много разноцветных шапочек мелькает. Сама Лера в ярко-желтом купальнике с якорьком на груди и в бежевой шапочке. Прыгать вниз совсем не страшно, тем более за спиной хихикают одноклассницы, а снизу поглядывают мальчишки. Лера еще в одиннадцать лет научилась входить в воду ласточкой. И она оттягивает момент прыжка не из-за робости, а просто хочется подольше растянуть предвкушение полета. Как невозможно тогда было представить, что той Лере придется убирать блевотину пьяного хозяина, так и сейчас трудно вообразить, что где-то есть и бассейн, и пестрое конфетти шапочек.

— Вина! — прилетел еще один вопль, сдобренный ругательствами. Лера прижала кувшин к себе, вытерла освободившейся рукой щеки и решительно потянула дверь на себя.

«Я больше туда не пойду!» — всхлипывала Лера, возвращаясь к Машке. Вся ладонь уже измазана кровью из разбитых губ, но опустить руку нельзя: если испачкает одежду, так влетит от Фло — мало не покажется! Если бы девочка могла предположить, что тэм с пьяных глаз примет ее за Минку, сроду бы не сунулась! Хорошо хоть, быстро понял свою ошибку, еще до того, как Лера чуть не вцепилась ему в физиономию. Правда, за доставленное разочарование досталось кулаком в лицо, но лучше уж так.

При виде крови Маша вскрикнула и вжала голову в плечи. Лера устало опустила руки, забыв про одежду. Как она могла не подумать, что напугает подругу! Вот сейчас та опять забьется в угол, не выковыряешь оттуда. И Машу жалко, и Барба ждет, опять же Фло нажалуется на нерасторопных девчонок.

Но Маша против ожидания сначала замерла, а потом бросилась к Лере, прихватив тряпочку для пыли:

— Вот, она грязненькая, но ты хоть подставь, а то закапаешь рубашку! Ой, Лера, это Ласк тебя? Вот сволочь! Но ты не плачь, тут просто две ссадинки, они быстро подживут. Не плачь, пожалуйста! Ой, тебе так больно? Пойдем скорее к Барбе, она примочку сделает!

Лера не могла объяснить разбитыми губами, да еще и прижимая к ним лоскуток, что плачет не от боли, а от радости. Машка наконец-то заговорила и стала похожа на себя.

…Девочка облизнула губы и поморщилась от неприятного привкуса трав. Ссадины щипало, да еще голова разболелась. Барба потянула дверь между пристройкой и подвалом дома и тут же схватилась за поясницу. С началом затяжных дождей радикулит донимал кухарку все чаще. Пришлось девчонкам мучиться с разбухшей дверью. В подвал вели несколько высоких ступенек, Лера осторожно нашарила ногой первую и хлопнула ладошкой по шару. Вспыхнул свет, отразившись от воды на полу. Подвал заливало, и нижняя ступенька уже скрылась из вида.

— Костя! — Лера прыгнула в воду и побежала. — Ты где, Костя? Ответь! — отчаянный крик эхом отразился от стен. — Костя!!

Но в ответ слышался только плеск воды. Лере стало жутко: а вдруг он снова повторил попытку покончить с собой? Она наклонялась к каждой скважине, роняя конец косы в воду, и слушала.

Семь шагов на девять, вот и все пространство. Голые стены, ни светового шара, ни оконца — да и какое окно в подвале! На земляной пол подстелить нечего. А одежду отобрали, глупо — в стене крючка нет, потолок монолитный. Даже если бы Костя сплел веревку, то за что бы он ее цеплял? Вот и оставалось лежать целыми днями, свернувшись калачиком и глядя в темноту. Сидеть было трудно: все плыло перед глазами, саднило горло и жгло под веками. Костя всегда плохо переносил простуду с высокой температурой, а сейчас у него наверняка больше сорока. Сказались прогулки под дождем и долгое сидение на мокром холодном полу.

Из-за температуры Костя иногда бредил. Тогда ему казалось, что он снова играет в трактире на скрипке, а за ближайшим столиком сидит Влад. В глазах друга укор: «Ну как же так, ты же решил отказаться!» Иногда вспоминались дом, мамин голос, вкус чая с медом. То представлялось — дверь распахивается, и в кладовую врываются ребята: Славка, Влад, Алеша. Уже забытое чувство радости накрывало волной и выносило из забытья. Мальчик открывал глаза и понимал, что он в подвале, и никто сюда не придет. Разве только Повил, чтобы избить.

Когда из-под двери хлынула вода, просочилась холодной струйкой под горячий висок, пришло облегчение; боль, от которой раскалывалась голова, отступила. Но очень скоро вода коснулась губ, и пришлось сесть, прислонившись к стене боком. Костя подтянул колени к груди и обхватил себя руками. Холодная вода поднималась все выше и мальчика начала бить дрожь.

— Костя! — еле слышно прилетел крик, и он закрыл уши ладонями. Каждый звук отдавался в голове набатом и больно давил на затылок.

Вода уже поднялась до груди.

— Да ответь же! — снова крикнули в коридоре, и Костя послушно шевельнул губами. Но из осипшего горла не вылетело ни звука. «Нужно встать и подойти к двери», — подумал он, но продолжал сидеть.

— Барба, миленька, — девочка бросилась к порогу, — Открой дверь, там же Костя! Его же зальет!

Кухарка тупо пялилась на потоки воды, и только когда Лера тряхнула ее за плечи, пришла в себя и запричитала:

— Ой, да что же это делается! Тут же полные кладовые!

— Какие к черту кладовые! Тут Костя! — закричала Лера и еле сдержалась, чтобы не ударить женщину. Ноги уже заледенели в воде, но девочка не могла подняться: на ступеньке стояли Барба с Машкой.

— Надо господина Повила вызвать! — до кухарки никак не доходило происходящее.

Лера схватила ее за руку и силой выкрутила ключи. Потрясла связкой перед носом:

— Какой из них от кладовой с Костей? Где именно он заперт?

— Деточка, да разве ж я знаю! Да и нет у меня ключа, мне Фло только от винного погреба и оставила! Сейчас стражу крикну, пусть в трактир едут, срочно управляющего найдут.

Барба шагнула наверх, но Лера удержала ее за юбку:

— А где еще могут быть ключи?

— Только у хозяина, господин Повил и Фло свои увезли.

Кухарка убежала, тяжело переваливаясь и придерживаясь за спину. Лера провела ладонью по лицу. Что же делать? По привычке ухватилась за косу, и мокрый кончик неприятно лег в руку. Вода уже поднялась до колен и прибывала все быстрее и быстрее.

— Машка, ты иди от двери к двери — слушай, поняла? И зови!

Та кивнула, и Лера возблагодарила неведомые силы, вернувшие подруге разум так вовремя. Значит, в доме одни ключи, и те у Ласка. Взломать все двери не успеют: сделаны они слишком надежно, разве что парню с топором под силу, да и вода прибывает слишком быстро, а вот растеребить связку да открыть все подряд — шанс есть.

— Если Костя откликнется, ломайте дверь! Слышь, Машка?

— Ласк убьет! — испугалась та.

— Не убьет, — мотнула Лера головой и побежала в дом.

Так страшно еще не было: тревога за Костю, ужас перед пьяным хозяином заставляли ее прижимать косу к губам и тихонько поскуливать. Как ни храбрилась перед Машкой, все равно понимала: Ласк прибьет на месте, стоит Лере попросить у него ключи, он же невменяемый с перепоя. Вот бы он заснул! Обыскать, и все дела. Но вряд ли хозяин таскает с собой целую связку. Может, лучше к стражникам? Пусть взламывают двери? Девочка уже рванулась, было во двор, но остановилась: они не помогут. Не решатся портить собственность тэма, никто не разнесет подвал из-за какого-то раба, тем более без приказа. А отдать его, кроме Ласка, и некому.

На первом этаже она наткнулась на мокрых от дождя Антона и Барбу. Кухарка торопливо говорила:

— Ну вот, поскакали за господином управляющим, скоро приедут. А пока хоть что-то надо вытащить, — Барба выхватила у Леры из руки ключи.

Девочка мельком удивилась: совсем про них забыла, даже странно, что умудрилась не потерять. В дверь вломились стражники, новый конюх, садовник.

— Там специи в одной кладовой, — в ужасе схватилась кухарка за голову. — Ой, выломайте дверь!

Лера замерла, но ее догадка подтвердилась: стражники неловко переглянулись, потом один сказал простуженным басом:

— Да как оно, без разрешения-то?

Девочку потянули за руку, и продолжения она не услышала. Антон увлек за угол и зашептал:

— Костя где?

Лера, оглядываясь, выложила ему идею о хозяйской связке ключей и всхлипнула от страха перед Ласком. А если он ее опять за Минку примет?

— Антон, пожалуйста, — схватила она мальчика за рубашку. — Сходи к Ласку, а? Пожалуйста! Ты же парень, тебя он не тронет! Ты же сильный, Антон, ты можешь! Ну, сходи к нему. Антон, ты же можешь, правда? Ну, Антон!

У мальчика перехватило дыхание: еще не одна девочка не рыдала у него на груди и не говорила ему, что он сильный. А ведь это была Лера — та, которая когда-то предложила ему такое…

— Я схожу, — пробормотал он, не делая попыток отстранить девочку.

Она выпрямилась сама и попросила:

— Он в малой столовой должен быть.

С каждой ступенькой Антон все замедлял и замедлял шаг. На верхней площадке и вовсе остановился, тяжело облокотился о перила. Заныла спина, не болью — воспоминанием о боли и предчувствием ее. Ласк разъярится, это ясно. Если вообще поймет, о чем речь, а то ведь просто изобьет. А под ребра хозяин давать умеет, это Антон испытал на себе.

Мальчик сел на ступеньку, съежился, подняв плечи и обхватив себя за локти. Страшно. В окно ударил порыв ветра, дробно стукнул каплями дождя. Сегодня лило сплошным потоком, того и гляди, дом смоет. «Костя!» — Антон заставил себя подняться и побрел в сторону малой столовой. Ласк же все равно не даст ключи, это бесполезно! Бессмысленно так подставляться! А Лера тоже хороша, отправила его: «ты парень, ты сможешь!» А что, он не человек что ли? Ей страшно, а ему нет? Все равно хозяин не даст ключи! Можно даже и не пытаться.

Мутная вода дошла уже до плеч сидевшего на полу Кости, когда он, наконец, попытался подняться, цепляясь за стену. Упал, и сразу погрузился в воду с головой. Пришлось встать на четвереньки, отплевываясь от грязной жижи. Холод отрезвил, на мгновение снял боль, и Костя сообразил, что нужно сделать: дойти до двери и постучать, громко-громко. Это вызовет такой ненавистный шум, но по-другому никак.

Цепляться за влажную стену трудно: пальцы скользили, а Костя подсознательно берег руки, как привык делать всегда. Ладонь натолкнулась на преграду, и мальчик понял, что уперся в угол. Теперь нужно повернуть, и в следующей стене будет дверь. Если бы еще так не болела голова! Костя остановился и прижался лбом к мокрому камню.

— Ну? — набросилась Лера.

Мимо промчались стражники во главе с садовником.

— Сток там, с той стороны! — махал Карт куда-то за стену дома.

— Он не дал ключи, сказал, что сам придет и откроет, раз его управляющий где-то шарится.

— Спасибо, — от такой благодарности в ее взгляде у Антона побежали мурашки по спине. — Пошли быстрее.

У входа были кое-как свалены сундуки и корзины. Конюх, пыхтя, запихивал в угол еще один короб. В подвале вода стояла уже до пояса, а ребятам и того выше. Одну из кладовых все-таки взломали и перетаскивали вещи, плавали обломки досок и сухие листья — коробок с приправами перевернулась. Из глубины коридора выбежала Маша, мокрая с ног до головы, шмыгнула распухшим от слез носом:

— Он молчит! Не отзывается!

Лера ухнула в воду и бросилась к ближайшей двери, застучала кулаками:

— Костя!! Ты тут?

Маша снова всхлипнула:

— Я уже все перепробовала! — посиневшие губы еле слушалась. Вода холодная, а в подвале и в жаркие дни можно окоченеть.

Лера металась от двери к двери, не чувствуя боли в отбитых руках. Только бы отозвался Костя! Наткнулась на Антона и прокричала:

— Ну где же Ласк?!

Мальчик пожал плечами:

— Может, заснул по дороге.

— Я пойду за ним! — рванулась к выходу, забыв страх, но Антон перехватил:

— Сам схожу.

Бегать по подвалу уже не получалось, вода стояла слишком высоко. Лере казалось: еще чуть-чуть, и проще будет плыть. «Костя, ну отзовись!» Девочка стучала зубами от холода. Машку она прогоняла наружу, но та все время возвращалась.

«Ну где же Ласк!» — Лера не выдержала и побежала наверх, но снова ее перехватил Антон:

— Он сейчас придет. Ключи, пьянь такая, ищет, — он скользнул взглядом куда-то поверх Лериной головы.

В коридоре снова кричали, но звук стал глуше. Костя двинулся дальше, осторожно шаря ногой, прежде чем перенести вес тела. Вода поднялась так высоко, что он не знал, сможет ли встать после падения. Это путешествие вдоль подвальной стены казалось самым долгим за всю жизнь, и когда Костя снова уперся в угол, то сил не хватило даже на отчаяние. Наверное, он с самого начала выбрал не то направление, и дверь была дальше.

«А зачем я вообще туда иду?» — родилась мысль в измученной болью голове. За дверью ждали звуки и люди, режущий глаза свет и необходимость что-то делать, говорить. А сил больше не осталось.

Когда вода поднялась до подбородка, Костя запрокинул голову и рванулся вверх, с всхлипом втягивая воздух. Ужас придал новые силы, и мальчик даже сделал несколько шагов, но обессиленное болезнью тело подвело. Костя споткнулся и погрузился в воду с головой.

— Уходите, эй, вы! — крикнули им с порога. — От дурные девки! Назад!

Лера непонимающе оглянулась: как это уходить?

— Зальет же!

Невысокой Маше вода уже добралась до губ.

— Уйди, — попросила Лера, но та ответила неожиданно твердо:

— Только с тобой.

— Да бесполезно же! — снова крикнули им. — Жабье племя, убирайтесь оттуда!

Маша вздернула голову и, кажется, встала на цыпочки. Лера ухватила ее за рукав и потащила к выходу. Там уже никого не было, даже мужчина, кричавший на них, ушел. Голоса слышались выше по лестнице, там перетаскивали спасенное добро. Вода поднималась уже к первому этажу.

Лера оглянулась вниз: вернуться невозможно, дверной проем скрылся полностью, и вода лизала притолоку.

— Все, — тихо прошелестел за спиной Машин голос.

«Все», — отозвалось у Леры.

Костя утонул.

Мелькнуло бледное лицо Антона, он что-то говорил. Лера видела, как шевелятся губы, но слов не слышала. «Все, все», — повторяла она мысленно.

— Где Ласк? — перебила Лера и Антона, и внутренний голос.

— Не знаю, — попятился от нее мальчик.

— Ты хоть понимаешь, что из-за этой пьяный скотины Кости больше нет?! Потому что эта сволочь не подняла свою пьяную задницу! — Антон отступил, он не ждал таких слов от сдержанной Леры. — Потому что он так пропил мозги, что даже не понял, что от него хотят. А Кости нет! — вырвавшись на волю, отчаяние несло дальше, слишком много его скопилось за холодной пленкой постоянного спокойствия.

Девочка бросилась наверх, оставляя на полу, коврах мокрые следы. Вихрем подлетела к столовой и рванула дверь. Ласка там не было.

Она схватила со стола чудом сохранившуюся после падения хозяина тарелку и с силой запустила об пол. Жирные лужи расплылись по ковру. Девочка выбежала и перегнулась через перила. Этажом ниже стоял Антон, запрокинув голову.

— Его там нет!

Антон поежился, такой яростный был голос.

— А, ты же говорил! — вспомнила она слова мальчика о том, что Ласк пошел искать ключи, и побежала в кабинет.

Споткнулась о высокий порог и больно рассекла колено. Мокрая ткань брюк прилипла к ранке, погасила боль, и Лера не обратила на это внимание. Но кабинет был, как и обычно, заперт, за дверью тишина и девочка растеряно остановилась. Прислонилась к стене и ясно представила, как там, под ней, двумя этажами ниже плавает тело Кости. Где же Ласк?

Она ссутулилась и побрела к дальней лестнице, ведущей в пристройку, бездумно заглядывая во все попадавшиеся на пути комнаты. Внизу послышались крики, оправдывающийся лепет кухарки и повелительный голос управляющего. Надо спуститься, а то попадет, но мысль скользнула по краешку сознания и ушла. Лера поднялась этажом выше и заглянула в хозяйскую спальню.

Ласк был там, лежал поперек кровати в грязных сапогах и храпел. Но порыв ярости уже схлынул, и Лера с отвращением разглядывала тэма. Эх, ей бы сейчас тот зуд в ладошках, Ласк точно бы разделил судьбу Вилла! Пьяница-хозяин просто уснул, пока искал ключи, и Кости не стало.

Девочка уже хотела закрыть дверь, как что-то неправильное, нелогичное в увиденном царапнуло сознание. Еще раз внимательно осмотрелась и поняла: грязные следы сапог на ковре. Сколько раз уже приходилось оттирать такие, и Лера знала: чтобы пятна подсохли вот такой коркой, нужно прийти в сырой обуви и долго их не трогать… А это значит, что Ласк не мог разговаривать с Антоном и искать ключи. Он дрых тут с самого начала наводнения.

Антон соврал. Он просто испугался поговорить с хозяином и соврал. Ужас был так силен, что Леру чуть не вырвало, закружилась голова, и девочка схватилась за косяк.

Глава 4

Аля неторопливо шла по коридору — была ее очередь уводить слухача. Очень удачно выпало: она хотела подумать, сидя в одиночестве.

Признание Влада породило странное ощущение. Будь они сейчас в походе, Алька бы так спокойно не смогла подкатиться к нему под бок. Обязательно какая-нибудь дурацкая мысль пришла бы в голову! А сегодня утром поймала себя на том, что с жадным любопытством разглядывает Тилсу, словно проведенные с Владом ночи могли оставить какой-то след. Но служанка как обычно хмурила свои незаметные бровки, причесывая девочек, споро распоряжалась слугами и вежливо разговаривала с Владом — так же, как и с остальными княжескими гостями. Когда девушка вышла, он проворчал ей вслед: «Этикет, мать его!» — и с сожалением оглянулся на ребят.

«А у Тилсы фигурка ничего! — думала Аля, сворачивая на лестницу. — Интересно, что еще Влад рассказывал мальчишкам?» Щеки вспыхнули, когда она представила Алешку за таким разговором.

За спиной послышались шаги, и девочка с досадой оглянулась через плечо. Свет в дальнем конце коридора закрывала сухопарая фигура учителя. Ростин знаком попросил остановиться. Алька скорчила гримаску, но послушно вернулась. Вежливо наклонила аккуратно причесанную голову. Учитель сказал с высоты своего роста:

— С вами нужно побеседовать. Идите за мной.

«Влипла! И что ему нужно, заразе? Нотации за прогулки читать будет? Ну, этим-то не очень испугаешь!» — сверлила взглядом спину Ростина Алька.

Учитель привел ее в небольшую комнату, расположенную двумя этажами выше библиотеки. В помещении было полутемно и неприятно пахло чем-то кислым. Стена под маленьким, высоко расположенным окошком отсырела из-за подтеков воды с подоконника. Тяжелые деревянные кресла с высокими спинками, заполнявшие комнату, делали ее ещё теснее. Стол удалось приткнуть только в углу. Тут могло быть светлее, но стоявший у дальней стены широкоплечий мужчина почти закрывал головой окно.

Незнакомый ведун, сидевший в кресле, поплотнее закутался в плащ и кивнул вошедшим.

— Садись, — велел девочке мужчина у окна.

А вот его лицо показалось Але знакомым. Девочка неловко забралась на высокое кресло, сидеть было неудобно, ноги не касались пола даже кончиками пальцев. Поерзала под взглядами присутствующих.

— Это тэм Дмитр и господин ведун Лотин, — подал от порога голос учитель. — Вы должны будете ответить на их вопросы.

«Еще и должна!» — хмыкнула про себя Аля. Ох, как она жалела сейчас, что спокойно пошла с Ростином!

Учитель хотел выйти, но тэм Дмитр бросил ему приказ:

— Свет зажги.

Ростин с силой хлопнул ладонью по шару и слишком аккуратно притворил за собой дверь.

Комната ярко осветилась. Дмитр смотрел на Алю так, словно прикидывал — может, сразу развинтить девочку на части и не утруждать себя вопросами? Она снова поерзала: острый край сиденья неприятно врезался под коленки сквозь тонкую ткань юбки.

— Меня интересуют детали вашего путешествия, — начал Дмитр.

Тэм говорил негромко, и хотя он четко выговаривал слова, Але пришлось напрячься, чтобы не пропустить ненароком что-то важное. Ведун положил руки на подлокотники и подался вперед, уставившись в девочку желтыми глазами. Этот взгляд напомнил Але управляющего Михана, и она поежилась.

— Мне стало известно, что в месте, называемом Сердце Лабиринта, наследнику, вам и одному из ваших спутников было сделано предсказание.

— Откуда вы знаете? — Аля от изумления перебила.

Тэм перешел от окна к креслу и тяжело опустился на широкое сиденье. Пригладил короткую бороду, и Аля увидела, что у него нет двух пальцев. «Сейчас скажет: „Тут вопросы задаю я!“ — и даст мне по шее».

— Я всегда говорил, что и в походе следует придерживаться определенных правил, — после паузы уронил Дмитр. — Не стоит попусту болтать в присутствии людей, охраняющих вас.

Аля подумала, что никто не воспринимал отряд Аскара как охранников, да и не скрывали от них ничего. Если она молчала по поводу предсказания, то только потому, что ей так хотелось. На мгновение стало неприятно, словно Дмитр облил грязью их спутников.

— Так вот, меня интересует то, что было предсказано лично вам и что говорили об увиденном ими наследник и ваш спутник Алеша.

— Они ничего не говорили! — удивилась Алька. — Вы разве об этом не знаете?

Ведун Лотин кивком головы подтвердил: девочка не врет. Аля с досадой поджала губы. Нельзя забывать о ведуне! Как говорил Рик, единственный шанс скрыть что-то — это молчать. Интересно, как он себе представляет это в данной ситуации?

— А что было предсказано вам?

«Это касается только меня», — хотела ответить Алька, но больно прикусила язык. Дура, помни о ведуне! Дмитр правильно интерпретировал ее молчание и удовлетворено кивнул:

— Итак?

Аля торопливо поправила волосы, одернула юбку на коленях и снова смяла ткань. Ведун не отрывал взгляда от ее лица.

— У меня приказ князя Ларса Отина, — заговорил Дмитр, когда ему надоело наблюдать за судорожными Алькиными движениями. — Того князя, осмелюсь напомнить, в замке которого вы живете. И только тут вы можете надеяться на помощь. Это неблагоразумно — сопротивляться приказу. Если вас останавливает придуманная господином княжеским ведуном легенда, то не стоит обращать на это внимание. Как вы понимаете, я знаю, что княжич был продан в рабство.

Аля вскинула испуганные глаза на Дмитра. В таком свете ее личное нежелание говорить уже не играло никакой роли. А Рик… в конце концов, Отин — его отец, разберутся уж как-нибудь! Альке захотелось запустить пальцы в волосы и помотать головой. Черт, а если она все-таки сделает Рику хуже? Вон как он об отце отзывался, и как не хотел возвращаться в Семиречье клейменым. И Рика жалко будет, и не хватало еще настроить княжича против себя и друзей.

— Итак? — повторил Дмитр.

Аля с досадой дернула плечом: ну не дает же подумать, зараза! Интересно, а как отнесется к этому Алешка? Если она подставит Рика… девочку передернуло, когда она представила Алешкино выражение лица. Как бы тот сам ни относился к княжичу, все равно сочтет подобное свинством.

— Князь будет недоволен, — напомнил Дмитр.

Аля хмыкнула про себя: вот и выбирай между расположением Отина и Алешки. Идиотская ситуация! Ну почему эти двое начали с нее? Был бы тут Славка, он бы решил, что делать. Насколько повредит Рику то, что он все-таки не выполнил свою клятву кадета? Ту самую, согласно которой должен спасать тех, кого может? А он ее не выполнил, как ни крути. Пусть только в предсказании, но ведь факт налицо. «А Ростин — зараза! — вспомнила Аля учителя — Мог бы побольше рассказать о таких вещах».

— Хватит молчать! — крикнул Дмитр и хлопнул по подлокотнику.

Алька вздрогнула, съежилась. Острый край сиденья снова впился в ноги. Так говорить или нет?! Рик же просил… Решение пришло неожиданно, и Аля с облегчением вздохнула:

— Я расскажу все только с разрешения сэта Кира, он ведь взял нас под свое покровительство.

— Предсказание как-то касается наследника, — заговорил ведун. Тонкие старческие пальцы скользнули по цепочке медальона. — Наследника и его отношений с князем. Во всяком случае, она так считает.

Аля прижала ладонь к губам. Ни фига себе! От страха и изумления у нее перехватило дыхание. Дмитр поднялся и встал лицом к окну. Даже его широкая спина выражала недовольство.

— Княжича сейчас нет в замке, он выехал за пределы Отин-града, — Дмитр качнулся с пяток на носки и повернулся к девочке. — Не думаете ли вы, что наследник тут же бросит свои дела и примчится на ваш зов?

«Раньше именно так и думала», — тоскливо отозвалось в душе у Альки.

— А князь заинтересован в скорейшем завершении дела.

— Я буду говорить только с разрешения Ри… Кира!

— Сэта Кира! — криком поправили ее.

Дмитр вроде только что стоял у противоположной стены, но вот он уже навис над Алькой, уперся руками в подлокотники ее кресла. Девочка прижалась к спинке, свела руки на груди. Лицо тэма было в десятке сантиметров от ее собственного, и Аля даже разглядела темный ободок вокруг радужки глаз и почувствовала дыхание.

— Уж не думаешь ли ты, что запрет или согласие наследника выше приказа князя? — прошипел Дмитр. Аля зажмурилась. — Только князь решает, что дозволено, а что нет! Говори, ну?!

Девочка сильнее зажмурилась и вдавила затылок в спинку кресла.

Через некоторое время послышался шорох ткани, и дыхание тэма пропало от ее лица. У Альки задрожали губы, и она снова прижала к ним ладонь.

— Открой глаза! — раздался повелительный голос Дмитра.

Аля послушалась и уставилась на свои колени, обтянутые темно-вишневой тканью юбки.

— Посмотри на меня!

Девочка подняла голову: тэм был спокоен, словно и не кричал только что ей в лицо. Стоял, покачиваясь с носков на пятки, и задумчиво рассматривал Алю.

— Ты понимаешь, что твои действия можно расценивать как неповиновение князю?

Алин взгляд снова метнулся к коленкам.

— По нашим законам за это — смерть. Ты — преступница, а к таким как ты разрешено применять любые меры, дабы выполнить волю правителя.

В комнате потемнело, и Але на мгновение показалось, что горит не шар, а коптит факел, тэм одет в длинный черный балахон и держит в руках кнут. Она тряхнула головой, и наваждение пропало. Просто за окном промелькнула птица, закрыв на мгновение уходящее солнце.

— Я буду говорить только с разрешения сэта Кира, — крикнула Аля сквозь слезы.

В экстремальных ситуациях она всегда соображала яснее, это давно уже было проверено на контрольных. И сейчас Алька поняла: единственная надежда для тех, кто сбежал, и тех, кто остался, — Рик. И ей нельзя ни в коем случае идти против просьбы княжича. Тем более, когда есть шанс его подставить, пусть небольшой, но Алька не решалась сбросить его со счета. Или для Рика Отин, прежде всего отец, а уже потом — князь?

— Насколько предсказание касается князя? — неожиданно обратился к ведуну тэм, и Алька вздрогнула. Хоть Талем и уверял, что мысли не книга, и ведуны их прочесть не могут, захотелось забыть все свои рассуждения.

— Это только ее предположение, возможно…

— Не касается это князя! — яростно перебила Алька.

— Она боится, что князя разочарует какой-то поступок наследника, что приведет к неприятностям и для них самих.

— Хорошо, — решил Дмитр. — Я пошлю гонца к княжичу.

Аля в радостном изумлении махнула мокрыми от слез ресницами.

— Вот только боюсь, что на это уйдет слишком много времени.

«Плевать я хотела на ваше время!» — Алька ухватилась за подлокотники, готовая спрыгнуть на пол сразу же после разрешения тэма.

— Вам лучше пока побыть тут, — жестом остановил ее тэм.

— Почему?! — вырвалось у Али.

— Это — мое дело, и я так решил.

— Но меня буду искать.

— Не думаю, — повернулся с порога тэм. — Ваших спутников поставят в известность.

Дмитр и ведун ушли. Аля услышала, как скользнул в пазы засов.

Сима кивнула: все нормально. Поход получился удачным — она прошла по той лестнице, которую показал Тимс, и нашла еще один ход к крепостной стене — как раз к казармам можно спуститься и через несколько дворов переться не придется. Вот только в конце лестницы дежурил ратник. Возвращаясь в библиотеку, Сима размышляла: было ли так всегда или это нововведение ради княжеских гостей?

Села к столу и придвинула недочитанную книгу с неаппетитными картинками. В сочинении неизвестного автора описывались ловушки, придуманные дридами. Художник постарался, изображая муки непрошенных гостей.

— Что-то Альки долго нет, — поднял Алешка голову.

— Перестаралась, — уронил Славка. — Можно уже возвращаться.

Некоторое время сидели в тишине, нарушаемой лишь поскрипыванием стула. Влад качался на задних ножках, рискуя загреметь.

Алешка уставился в окно, забыв про историю дридов. К вечеру снова собрались тучи, но Ростин уверял, что сезон дождей закончился. Хорошо, если так, тогда вернется Талем. Закашлял где-то за стеллажами Варек, скоро он подойдет и напомнит, что ребятам пора идти ужинать. Вон и слухач уже готов покинуть библиотеку, сидит на полке и смотрит на ребят желтыми глазами.

— А, чтоб тебе! — вскинулся Алешка, напугав остальных.

Влад с грохотом рухнул вместе со стулом, хорошо, что вперед:

— Сдурел?!

Алешка пальцем ткнул в слухача и спросил ошарашено:

— А почему он не следит за Алькой?

— Может, она уже в столовой, одна сидит, — предположила Сима.

Алешка без всякого почтения захлопнул старую книгу, чем заслужил недовольное ворчание младшего хранителя.

— Дай я хоть до конца страницы прочитаю, — уткнулся в строчки Влад.

— Какая тяга к учению, — съязвил Алешка вполне в стиле самого Влада. — А я пойду.

— Да все пойдем, — поднялся Славка.

Алька забралась с ногами в кресло, уткнулась лбом в колени. Ждать она не умела совершенно. «Считай это отдыхом», — посоветовала сама себе, но толку оказалось мало. Аля не умела не только ждать, но и откидывать ненужные сомнения. Ведь решила уже, высказалась, — все! Так нет — будет сидеть и перетирать одно и то же. Права или нет? Может, сделала только хуже? Мысли ходили по кругу, обрастали несуществующими подробностями, и вскоре Альке начало казаться, что совершила она глупость несусветную.

Сколько прошло времени, прежде чем она подняла голову — было непонятно. За окном почти стемнело, наверное, уже наступило время ужина. Судя по всему, желудок думал то же самое, и Алька пришла в раздражение. Черт побери, ну неужели никто не озадачился ее торчанием в этой сырой комнате? Девочка представила, как ребята садятся за стол; слуга вносит супницу, исходящую аппетитным паром, и сглотнула слюну. В ее воображении Алешка опустил ложку в тарелку и небрежно сказал: «За это время можно было все путешествие в деталях описать. О чем она там треплется?»

Алька в ярости запустила пальцы в волосы, растеребила прическу. Освобожденные прядки мягко упали на шею. Девочка соскочила с кресла, хрупкие деревянные шпильки посыпались из подола на пол, но Альке было не до них. Она металась по комнате — двенадцать шагов до двери и обратно, — и шепотом проклинала дрида, ведунов и всех тэмов скопом.

Единственным результатом стало то, что она согрелась — в помещении было прохладно, тонкая ткань блузки отсырела и неприятно липла к телу.

Аля попыталась выглянуть в окно, но не достала и до подоконника. Снизу можно было рассмотреть только кусочек темнеющего неба и стену соседней башни. Девочка решительно ухватилась за тяжелое кресло и попыталась пододвинуть его к стене. Ножки проехали по полу с таким грохотом, что будь кто в соседних комнатах — подскочил бы в испуге. Аля стиснула зубы и продолжала толкать кресло. Долбиться в дверь она не решилась — все-таки Дмитр исполнял приказ князя — так почему бы не пошуметь законным образом?

Соседей не оказалось, или же они были не любопытны, и Аля без помех дотащила кресло до стены. Встала коленками на сиденье, протерла ладошкой запыленное стекло и выглянула наружу: пустой внутренний двор тремя или четырьмя этажами ниже; кусок стены и башня закрывают все остальное. До башни не больше трех метров, и одно из ее высоких стрельчатых окон оказалось вровень с Алькиным. Жаль, свет там не горел и нельзя разглядеть, что за ним — комната или коридор. Светилось только одно окошко — квадратное, под самой крышей. Аля удивилась: кто мог жить на такой высоте?

Девочка долго прислушивалась, но услышала только звон в ушах и с досадой помотала головой. Освобожденные от шпилек волосы щекотали, и это почему-то напомнило Але путешествие. Стало горько — они тогда и представить не могли, что их путь закончился таким образом.

Она погасила шар и забралась с ногами на подоконник. Прислонилась спиной к широкому проему, стянула юбку вокруг щиколоток. В последнее время происходило с ней что-то странное — любые, самые незначительные вещи, запахи, жесты заставляли вспоминать Алешку.

Вот и сейчас — посмотрела на темное небо в разрывах облаков и подумала о ночевках в поле. Блестевшие в колодце двора лужи напомнили водопад и обиду — она Алешке не интересна. Поза на подоконнике отозвалась картиной тренировок. Альку гоняли меньше остальных, и остаток вечера она обычно проводила, наблюдая за учебными боями. И замечала нечто, что возмущало ее до глубины души — Славка не прощал Алешке ни малейшего промаха. Заставлял отрабатывать приемы, даже когда друг уже на ногах не держался от усталости. Владу мог простить, перенести что-то на завтра, Алешке — никогда. Алька как-то не выдержала и перед сном высказала свое возмущение Симе. Та не удивилась:

— Просто он за Лешку больше боится, — и замолчала, предоставив Альке додумывать остальное.

А жесткий камень в роли сиденья ассоциировался всегда с одним — с поцелуем на испытании в горном племени. Это немного напрягало: что теперь она так и будет кружить в мыслях вокруг Алексея? «Как щенок на веревочке», — с досадой подумалось ей.

В гостевом крыле Али не оказалось. Тилса только удивленно захлопала рыжими ресницами на вопрос о девочке.

На стол уже накрыли, но ребята к еде не притрагивались, только Влад ухватил со стола кусок лепешки с мясом и жевал, сидя на лавке у стены. Алешка слонялся по коридору — было видно в открытые двери, как он мотается туда-сюда.

— Может быть, пойти поискать? — в который раз предложил он, заглянув в комнату.

— Тилса уже ищет, — снова напомнил Славка, опустив в этот раз замечание, что слуги знают замок намного лучше.

Алешка продолжил хождение, а Славка подошел к подоконнику и решительно ухватил слухача за лапы. Птица забила крыльями и возмущенно заорала.

— Тихо, ты, мешок с перьями. Ты сейчас летишь и приводишь нас к Альке, ясно?

Слухач клокотнул, вроде как соглашаясь, но стоило его отпустить, как снова уселся на подоконник.

— А давай я ему башку сверну, — с азартом предложил Влад.

— Может, он не знает, где Аля, — заметила Сима. — Или не может нас туда привести.

— Тогда пусть приведет Ростина, — Славка снова попытался схватить птицу, но слухач взлетел на балку под потолком. — Это же ему не запрещено?

Влад сдернул с лавки расшитый чехол, растянул его в руках и двинулся к птице.

— Ничего, я эту скотину сейчас поймаю, — бормотал он. — Вы только дверь закройте.

Птица глянула сверху янтарными глазами и вылетела прежде, чем выполнили просьбу Влада. Метнувшийся к двери Славка чуть не врезал по лбу Тилсе.

— Нигде нет, просто даже не знаю, — доложила девушка, испуганно комкая передник.

— Вот что, принеси быстро бумагу и палочку для письма, — велел Славка.

— Зачем? — коротко поинтересовался Алешка.

— Напишу записку Рику.

— Ну-ну, — не сдержал скептического возгласа Влад.

Читать здешние записи Славка уже привык, но писать было сложнее, и он ограничился кратким: «Ты срочно нужен, это по поводу твоей просьбы в день святого Патека».

— Вот, — показал он бумагу ребятам, — Теперь точно придет.

— Гм, интересно, а что у них бывает за обман княжича? — протянул Влад.

Славка бросил на него недовольный взгляд и оглянулся на Тилсу. Нет, кажется, служанка не услышала.

— Нужно найти наследника и передать ему вот это, — подошел он к Тилсе и протянул записку. — Это очень срочно и касается самого Кира.

— Но господин Ростин! — девушка спрятала руки под фартук.

— Что господин Ростин? — со злостью переспросил Славка.

Тилса хлопнула ресницами: на одной чаше весов был Ростин с неизвестным ребятам приказом, на другой — страх перед возможным гневом княжича. Рука выскользнула из-под передника и нерешительно взяла записку.

— И вот еще, — добавил Славка, — Не думаю, что сэт Кир будет доволен, если это не передадут ему немедленно, поэтому не стоит сначала искать господина Ростина. Скорее даже, княжич будет очень недоволен.

— Хорошо, — пробормотала Тилса, выскакивая из комнаты.

— Ну ты, Славка, даешь, я аж офигел! — проводил девушку взглядом Влад. — Когда только так разговаривать научился, прям как тэм.

Славка ответить не успел: с птицей на плече вошел Ростин и обвел ребят сердитым взглядом:

— В чем дело?

— Аля пропала, — сказал Алешка.

— То есть как — пропала?

— А вот так! Вышла ненадолго из библиотеки, ну, проветриться, и пропала, — пояснил Алешка.

— Странно. Можно было бы предположить, что девочка заблудилась в незнакомых коридорах, но зачем бы ей там ходить?

В голосе учителя Славке послышалась ирония.

— А прогуляться захотела, — хмыкнул Влад. — Это запрещено?

Ростин сделал паузу, поочередно взглянул на каждого:

— Я распоряжусь, чтобы девочку поискали, — вышел, притворив за собой дверь. Слухач взлетел под потолок, но Владу было не до охоты.

— И чего мы добились? — раздраженно спросил он.

Славка показал глазами на птицу и ответил:

— Подождем.

— Ненавижу это слово, — процедил Алешка и снова отправился слоняться по коридору.

Не хотелось ему демонстрировать ребятам свою расстроенную физиономию, да и смирно усидеть не мог. Куда Алька могла запропаститься? Не вляпалась бы со своим характером в историю. А то наговорит, не расхлебаешь. Он дошел до лестницы, развернулся обратно. Тень то падала Алешке под ноги, то вырастала за спиной. Из-за полуоткрытой двери слышались невнятные голоса, потом брякнула посуда.

— Иди есть, — позвала Сима.

— Не хочу, — коротко бросил Алексей.

Славка что-то проворчал, но Сима его остановила.

Чем сильнее росла тревога, тем дальше отступала обида на Альку. И воспоминание о сказанном в подвале баронового замка — что она недолюбливает Алешку за его характер, — не причиняло такую боль. Сейчас это было неважно.

Ну что могло случиться?! Алешка прислонился к стене, надавил на резное дерево лопатками. Плюнуть и пойти искать самому? Но в переходах замка очень просто заблудиться, тем более, сейчас, когда уже стемнело. А если Алька вернется, пока он будет плутать черт знает где? До мобильных телефонов эта цивилизация не скоро доберется, а как уже привыкли к ним дома! Набрал номер — и никаких проблем.

А что, классно бы поговорить с Алькой по телефону! А то она как уставится своими глазищами, Алешка сразу теряется. А по сотовому было бы проще воспринимать ее нападки. Алешка слегка поморщился: надо же так остерегаться чьих-то слов, вот глупость какая! Но что делать, если он каждый раз не находит достойного ответа? Алька лупит точно по больному месту, тут уж не до иронии. Ударит, глянет на него, а Алешка злиться не может. Хоть бы раз разозлиться! А так еще к растерянности перед девчонкой добавлялось ощущение, что он ведет себя как тюфяк. Он иногда даже завидовал Владу — вот тот не стал бы подобное накручивать.

Алешка встрепенулся — в конце коридора показалась девичья фигурка. Но тут же снова привалился к стене. Это Тилса.

Служанка зашла в столовую, и мальчик шагнул следом. С досадой покосился на слухача, но не утаскивать же девушку подальше, как пить дать заподозрит неладное.

— Сэта Кира нет в замке, он в казармах, я передала туда вашу записку и сказала, что дело срочное, — зачастила Тилса.

— Дверь закрой! — заорали, чуть ли не хором, и Алешка послушался прежде, чем сообразил.

Слухач развернулся у самой притолоки и полетел к окну. Ребята замерли: птица умела находить выходы из, казалось бы, наглухо закрытых помещений, а под потолком ее не поймать. Слухач неторопливо облетал комнату; у Влада беззвучно шевелились губы, судя по выражению лица — слова рвались не самые приличные. Птица скользнула в переплетении балок под окном и скрылась. Влад выразился уже вслух.

— Что теперь будет, — словно бы мечтательно протянула Сима. Пояснила в ответ на удивленные взгляды. — А, лучше в открытую, чем как мы сейчас — ни рыба, ни мясо.

Тилса недоуменно смотрела на всех.

— Что-то у меня аппетит разыгрался, — заметил Влад.

— Это от нервов, — усмехнулся Славка.

— Ага, на меня всегда перед контрольной жор нападает.

Тилса засуетилась у стола.

В разрыве тучи блестели звезды: одна крупная, ярко-белая, другая еле заметная. Аля поняла, что ошиблась со временем — ужин уже закончился. Девочка засунула ладони в просторные рукава. Сколько она уже тут сидит?

В башне напротив мелькнул свет. Пропал и появился снова, но уже ближе к стрельчатому окну. Наверное, там был коридор, и кто-то шел по нему с фонарем в руках. «Или с хвостом саламандры», — подумала Алька и вспомнила Алешку в Лабиринте, как он уговаривал ее идти дальше. Рассердилась на себя и постаралась отвлечься, переключившись на огонек в башне.

Это мог быть поздний гость — окно под самой крышей светилось, там еще не ложились спать. Или сам жилец из той комнаты, забывший погасить свет. Вот он подошел к окну и несколько раз поднял и опустил фонарь. «Сейчас на торфяных болотах завоет собака Баскервилей», — усмехнулась Алька. К стеклу прильнуло мужское лицо; искаженное неровно падавшим снизу светом, оно показалось Але таким пугающим, что она отшатнулась глубже в оконную нишу и порадовалась: вовремя погасила шар, ее нельзя разглядеть из освещенной комнаты. Кажется, мужчина это тоже понял, потому что наклонился поставить фонарь на пол.

Аля мгновенно спрыгнула на стоявшее под окном кресло и распласталась по стене, прижимаясь к сырому дереву. Досчитала до двадцати и аккуратно выглянула: незнакомец смотрел вниз, во внутренний двор. В лучах света, бивших из фонаря на полу, девочка могла рассмотреть только перебитый нос и блестящие украшения на вороте рубахи. Она тоже опустила взгляд.

Так прошло несколько минут. «Кажется, у меня скоро будет мания преследования», — с досадой подумала Аля. Блузка спереди намокла, хоть бы пятно не осталось, а то объясняйся потом с Дмитром, где лазала. Она подавила смешок, представив лицо тэма, нечаянно заставшего девочку в такой позе.

Мужчина был терпелив, стоял почти неподвижно. Раз только снова поднял и опустил фонарь. Аля гадала: кого же он ждет? «Может, любовницу, — вспомнился ей Влад. — Или слуги свистнули с княжеской кухни жареного гуся и собираются сожрать его на ночь глядя».

Незнакомец подался вперед, вглядываясь в густевшую внизу темноту. Через двор кто-то шел, вот он переложил фонарь из правой руки в левую. Да, на любовницу не похоже — что ростом, что осанкой. «Разве что этот тип отличается нетрадиционными вкусами!» — хмыкнула про себя Алька. И вряд ли воин будет красть гусей — только что сделанное им движение очень знакомо, так ратники из отряда Аскара придерживали меч за рукоять.

Девочка посмотрела на противоположное окно: там было пусто. «Это не замок, а сплошной Лабиринт! То переходы черт знает куда, то тэмы с вопросами, то загадки дурацкие», — подумала Аля, усаживаясь в кресло.

Потянуло в сон, и она свернулась калачиком на широком сиденье. Девочка уже дремала, когда стукнул засов. Проснулась мгновенно и сощурилась от ударившего из коридора света. В проеме стояли двое, и по темным силуэтом было понятно — Рика среди них нет. Аля обхватила себя за плечи и прикусила губу, пытаясь остановить готовые пролиться слезы.

Вспыхнул шар, и Дмитр холодно посмотрел на сидевшую под окном девочку. Алька и забыла совсем, что уволокла кресло. Дерзко глянула на тэма — если запрокинуть голову, это тоже поможет остановить слезы, — разве запрещено переставлять мебель? Тэм неторопливо щелкнул задвижкой и сел напротив девочки:

— Сэт Кир занят и не может сейчас бросить свои дела. А князь настаивает на скорейшем решении вопроса.

Обида на Рика было так сильна, что слезы все-таки закапали. Она тут как дура молчит, а ему совершенно наплевать! Ну, тогда и ей наплевать, и пусть Алешка только попробует сказать, что с Алькиной стороны это свинство. А бросать ее тут одну — это как?!

— С какого места начинать? — коротко спросила она и, уже не стесняясь, вытерла слезы рукавом блузки.

Ведун Лотий присел совсем близко, Аля даже могла догадаться, что ужинал он чем-то, щедро сдобренным чесноком.

— С момента, как вы подсыпали страже сонное зелье, — велел Дмитр.

— Ближний свет до предсказания, — фыркнула Алька. Как только она разозлилась, то сразу перестала бояться.

Пришлось рассказывать всю историю. Ведун внимал так, что обмануть его, можно было и не пытаться, да Алька и не старалась. Злость схлынула, и ей на смену пришло равнодушие. Немного удивляло, что ничего не записывают, но потом девочка решила, что один из слушателей вполне может обладать феноменальной памятью. Все-таки не чем попало занимаются, а расследуют дело по похищению княжича. Говорить Алька старалась коротко и касаться только фактов, чтобы побыстрее отделаться. Дмитр не останавливал ее, только ведун изредка перебивал и просил повторить подробнее.

Аля уже дошла до вырезанного горного поселка, когда в дверь негромко постучали. Дмитр оглянулся недоуменно и знаком попросил замолчать. Девочка послушалась с облегчением — говорить о Дане было трудно.

Стук повторился. Притвориться, что в комнате никого нет, не получалось: дверь заперта изнутри. Послышалась неразборчивые голоса, потом громко произнесли:

— Это сэт Кир Отин, откройте!

Улыбка растянула Алькины губы против ее воли. Дмитр с досадой поморщился и открыл дверь. Рик был в дорожной одежде, сапоги и край плаща забрызганы грязью, он примчался сюда, даже не переодевшись. За ним стоял Талем и держал на руке слухача. Птица глянула на Лотия и отвернулась, словно смутившись, даже попыталась спрятать голову под крыло.

— Рик! — Аля выпрыгнула из кресла. — А сказали, что ты весь такой, шибко занятый.

У тэма при виде столь явного нарушения этикета лицо скривилось, словно он проглотил лимон:

— Мне сказали что вы, сэт, уехали с сотником Аскаром, и я не решился отвлекать вас от ратных дел.

Алька даже задохнулась от возмущения: ни фига себе! Она тут уже все готова выложить, а Рику даже ничего не сообщали! Ну и порядочки у них в замке!

— Тэм, вам не кажется, что я сам должен решать, что для меня важнее, — Рик вскинул голову.

— Сэт, поправьте меня, если я не прав, но вы уехали с сотником по велению князя, и должны были с тэмом Аскаром и оставаться. У меня же приказ князя закончить дело о вашем …м-м-м… плене как можно быстрее. Я не мог и подумать, что ваше… м-м-м… решение может отличаться от воли вашего отца.

«Упс, кажется, я все-таки влезла не туда», — подумала Алька, переводя взгляд с Рика на тэма и обратно.

— Но раз я все равно тут, то могу узнать, что происходит? Тем более что она, — Рик показал подбородком на Альку, — находится под полным моим покровительством.

— Ничего такого, что требовало бы вашего внимания, сэт.

Алька умоляюще взглянула на Талема: ну вы-то взрослый человек, вы же в это не поверите. Не поверил и Рик:

— А я очень любопытен, тэм.

— Меня интересовали некоторые детали путешествия. В частности, сделанное этой девочке предсказание. Пока она находится в такой близости от вас, я не могу пренебрегать посланиями из будущего.

Рик бросил на Алю взгляд, та кивнула и протарахтела:

— Я сказала, что расскажу тебе, и ты уже решай, как быть дальше. Вот, — выдохнула с облегчением: успела прежде, чем ее перебили.

— Очень хорошее решение, — заговорил Талем. — Надеюсь, тэм Дмитр не возражает? Тем более что положенный в таком деле ведун, — он погладил цепочку медальона, — будет присутствовать во время рассказа. Я вполне смогу записать эту историю и передать вам. Или самому князю, если сэт решит, что дело касается только их семьи.

Дмитру ничего не оставалось, как только поклонится и выйти. Лотий тенью скользнул следом.

— Фигею, — выдохнула Алька. — Ну и замок у вас! Вы как тут оказались, если этот тип ничего Рику не передал?

— Может быть, поговорим в другом месте? — Талем демонстративно обвел взглядом комнату. Птица одобрительно наклонила голову.

— Алька! — вскочил Алешка, когда все трое ввалились в столовую. Рик тут же налил себе квас и стоя припал к кружке.

— Ты хоть бы умылся, — укоризненно заметил Талем. Княжич лишь сердито двинул локтем.

— Сработало, — с удивлением сказал Влад Славке.

— Свинство какое, — проворчала Алька присаживаясь к столу. — Меня там тэм на винтики разбирал, а они тут пируют!

— Уфф, — оторвался от кружки Рик. — То меня Аскар мотал, то тут я по замку несся.

Тилсы не было, и Алька самостоятельно полезла в супницу. Хоть и остыло, но есть все равно хотелось.

— Какой тэм? — не понял Славка.

Алька махнула рукой с куском лепешки: говорить с полным ртом она не могла.

— Тэм Дмитр, — пояснил вместо нее Талем. — Он занимается историей пропажи Рика.

Аля закивала, проглотила и сказала с обидой:

— А то вы не знаете, могли бы побеспокоится!

— Они действительно не ведали, — улыбнулся Талем.

— Что мы могли знать? — раздраженно отозвался Славка. — Торчим тут, как… — он не договорил, тоже сел к столу и резко отодвинул кружку. — Ты куда-то делась. Мы к Ростину пристали, он говорит — послали искать, пока ничего.

Аля от возмущения чуть не подавилась, и Сима для профилактики стукнула ее по спине.

— Это Ростин-то не знал?! Вот сволочь! — под укоризненным взглядом Талема заметила она. — Сам же меня и отвел!

Перебивая друг друга, наконец, разобрались в происшедшем. Рик достал из-за поясу бумагу и помахал ею в воздухе:

— А вы не так уж тут и соврали, — сказал ребятам.

Алька выхватила листок и быстро пробежала глазами текст. Хмыкнула. Действительно, тютелька в тютельку совпало.

— Мне отец велел пока с сотником быть, учиться изнутри, как стража работает. Вот Аскар сегодня и мотал по внутреннему городу. Пока все посты объехали! На площади святого Мушана Талем с этой запиской догнал. Ну, я коня развернул и к вам, — быстро говорил Рик, не обращая внимания на настороженные взгляды ребят.

— Записку мне передал слуга, который не нашел Кира в казарме. Я как раз был там, тоже искал княжича.

— На ночь глядя? — настороженно спросил Славка. — Что-то случилось?

— Да так, нужно было, — уклончиво отозвался ведун и повернулся к Альке. — Пока доехали до замка, да пока нам поведали про твою пропажу, и про Ли, так зовут слухача, — пояснил он. — Вот мы и задержались. Ли очень хорошо ориентируется в замке, тем более что с места, где он тебя оставил, вы ушли пустынными коридорами. Хоть в этом время не потеряли.

Слухач, сидевший на плече у ведуна, одобрительно поправил клювом его седые волосы. Талем аккуратно ссадил птицу на стол.

— Так это ваша птица? — вскинулся Славка.

— Нет, княжеская, на службе состоит. Просто мы с Ли друзья, давно не виделись, вот он и соскучился. А теперь прости, — ведун снова обратился к Альке, — Но обещание есть обещание. Ты должна рассказать о своем предсказании.

Алешка растерянно взглянул на Талема:

— Это обязательно для всех?

— Если хоть как-то касается Кира, то да.

— Мое — не касается!

Талем несколько секунд разглядывал ощетинившегося мальчишку, потом кинул:

— Да, твое не касается, ты можешь промолчать.

Алешка откинулся на спинку стула.

— А я? — тихонько спросила Аля. — Я могу промолчать о том, что не касается Рика?

— Конечно.

Алька облегченно выдохнула. Раз так — то это не так уж и страшно.

— Если хочешь, то мы втроем пройдем в вашу комнату, — предложил ведун. — Рик должен присутствовать, не стоит нагромождать ложь там, где в этом нет необходимости. И коли ты обещала Дмитру, то лучше это исполнить.

Аля дернула плечом:

— Если Рик будет слушать, то пусть уж и остальные. Тем более ничего… ну, особо важного в этом нет. Я просто не хотела об этом говорить. А Дмитру боялась, потому что не знаю, как у вас тут на это отреагируют. Я ничего тут не понимаю!

Талем накрыл Алину руку ладонью, и девочка замолчала, успокаиваясь. Поискала глазами что-то на столе. Алешка встал, налил квас и придвинул. Она благодарно кивнула и сцепила пальцы вокруг пузатой кружки.

— Сушняк у них, что ли, — пробормотал Влад, сгоравший от любопытства, сколько просили рассказать!

— Мне неприятно это вспоминать, — пояснила Аля. — Да и вам оно зачем нужно? Ну зачем?! Чтобы Влад меня мог упрекать? Повод чтобы у него был, да? Второй-то вариант для всех был!

— А чего так сразу я? — возмутился Влад.

— Аля, мы не понимаем, о чем ты, — остановил ее Славка.

— Вот именно, не понимаете! А все лезете: «Расскажи, расскажи!» — передразнила она. — Мне показали варианты. Ну, что с нами было бы, если бы я тогда страже сонный порошок не подсыпала.

Славка вздрогнул, с нетерпением уставился на Альку. Та заметила, зло усмехнулась:

— Точнее, два варианта. В обоих Дань оставался жить, понимаете?! Я теперь точно знаю, что не влезь я, он бы выжил. И Волки бы его не мучили! — она снова вцепилась в кружку, стукнула о край зубами.

— А с нами что? — спросил Славка, когда Аля успокоилась.

— С нами… Ну, я говорю, там два варианта показали. Сначала как мы все равно пытались бежать. Вы втроем — Славка, Рик и Сима — напали на стражников. Взяли лопату и ножи на кухне. Я Барбу отвлекала, а Син все равно спал. Потом ты, Славка, сказал, чтобы мы сидели на кухне и были на виду. Если не получится, мол, мы ни при чем. Вот втроем и сидели. Ты еще Симу отговорить хотел, да не получилось. Знаете, я шкурой почувствовала, каково это — вот так сидеть и ждать: получится, не получится. Живы вы еще или вас убили. — Аля говорила, глядя в стол и стиснув руки так, что побелели костяшки. — Я думала, мы там спятим. Хорошо еще, Барба с вопросами не приставала. Я как дура на таракана посмотрела и загадала: налево побежит — все хорошо будет, направо… Нашла как загадать! А потом шаги на лестнице. Тяжелые такие, мужские, а я себе говорю — неправда, так кажется, это кто-то из вас идет. И вот дверь медленно-медленно открывается… и заходит стражник. — Аля шмыгнула носом, но слезы кончились еще во время допроса у Дмитра. — Дальше все кусками пошло. Вроде как вижу все со стороны, и меня там нет. С самого начала вижу: как вы на стражника напали, как он Славке кисть отсек. Я это видела! — Аля подняла голову, сухими, блестящими глазами обвела слушателей. Остановила взгляд на Славке. — Знаешь, как ты закричал? Обрубок руки зажимаешь и кричишь… В общем, ничего не получилось. Про Алешку решили, что это он тоже побег готовил, и вас казнили. Знаете как? Вы так хотели это знать! Вас запороли насмерть, на глазах у остальных. Я видела это!! — Аля закричала так, что голос у нее сорвался. Девочка уронила голову на скрещенные на столе руки, и ладонь Талема легла ей на затылок.

— Аля, но мы живы, — нерешительно подал голос Алешка.

— Дурак, я это и тогда знала, — вскинула она голову, сбрасывая руку ведуна. — Я же как во сне была — вроде и со мной, и вроде знаю, что это только снится.

— Ты говорила, был другой вариант? — напомнил Славка.

— Был, — Аля немного помолчала. — Мы в тот вечер ничего не сделали. Пробыли в рабстве еще три месяца, а потом Рика выкупили. Еще через три недели он и нас освободил. Понимаете? Всех, и риска не было. В карете фьють и в Семиречье доставили. Ни Волков, ни Лабиринта, ни предсказания — ничего не было. Дань живой, с теми, кто сейчас у Ласка, все в порядке.

— А Алешка? — напомнил Славка.

— А что Алешка, сам подумай? Получилось, одного на другого сменяли. Дань выжил, а Лешка… — Аля нервно провела рукой по губам. — Ему Михан сказал, что ведуна приведет. Ну, мне это опять как в кино, со стороны показали. А он… ну ты, Алеш, испугался, что тот все прочитает, — Алька серьезно посмотрела на сидевшего напротив, через стол, мальчика. — И что-то сказал, я не поняла толком, что-то про какие-то его комплексы, мол, Михан ведунов не любит. Ты так странно говорил, очень быстро, что тот разозлился и сам вместе со стражником тебя избил.

Алешка слушал внимательно, но как-то отрешенно, словно и не про себя. Удивленно приподнял брови, когда Аля сказала про комплексы Михана, но не перебил.

— Знаешь, так сильно били, — Аля отвела глаза. — Ты кричал сначала, а потом замолчал. Они водой плеснули, и снова бить…

Славка на мгновение прикрыл глаза и перевел дыхание.

— Ну вот, а когда назавтра ведуна привели, подвал открыли — ты мертвый. Что-то отбили со злости. Вот, — голос у Али совсем угас. Посидела, сгорбившись, а потом резко вытянула руку и коснулась Алешкиного запястья, словно удостоверяясь — живой. Он перехватил ее ладонь, но девочка упрямо выдернула пальцы.

Некоторое время все переваривали услышанное.

— А почему ты не сказала это Дмитру? — не понял Рик.

Аля зло усмехнулась.

— Ну, если ты так хочешь это услышать… Когда побег не удался, казнили троих — Алешку, Симу и Славку. А ты, Рик, что-то рассказал Михану, и тебя отделили. Через несколько дней после казни приехал отряд, и тебя увезли. Ласк в тот день торчал в казармах, а Михан обращался с тобой ну очень учтиво. Мы тогда ничего не понимали — и я, когда мне это показывали. Ну вот, увезли, и ты больше не вернулся. Твое имя не упоминали. Мы пытались спросить, куда тебя дели, а Михан только в зубы даст и прикрикнет, мол, молчать. Ну вот. А потом показали тебя у Башни на границе, это сейчас понимаю, что у Башни, а тогда это было для меня просто строение, да и все. И кто-то спрашивает: «Все в порядке? Ты стал слишком задумчивый после предсказания. Зря мы сунулись в Лабиринт». Кто спрашивал, я не знаю, голос слышала, но не запомнила. Вот, а ты отвечаешь: «В порядке. Просто хочу забыть обо всем, что было на этих землях». Я поняла, что «обо всем» — это и о нас.

— Я вас что, бросил?!

— Получается, так. Вот тебе и клятва кадета. А я откуда знаю, что у вас за такое бывает, даже если ты нарушил ее в возможном будущем? Может, это преступление. Да и противно такое про тебя говорить. Мне хоть и показали, да я как-то все равно не верю. Бред какой-то. Я и из головы это сразу выбросила.

Славка задумчиво оглядел Рика. Уже собрался что-то сказать, но перебила Аля:

— Я, знаете, чего боюсь… У Леры в одном варианте была такая судьба… — она снова качнула в руках кружку. — А если и сейчас так же? — Пальцы соскользнули, и недопитый квас выплеснулся на стол. — Ее Вилл выменял на жеребенка. И все, дальше мне про нее не показывали.

— Ну, меня в двух вариантах прибили, а я жив, — возмутился Алешка.

— Я так устала, — Аля подперла ладонью голову. — То про Леру думаю, то вспомнится, как вас убивали. А хуже всего — что Дань бы не погиб. И так страшно, а если кто еще погибнет? Или когда в том слепке пространства застряли: а вдруг мы не выйдем и загнемся тут, а у нас другой вариант был. И про Рика иногда думала — ну почему он нас бросил?! Ведь бред же!

Аля взглянула на княжича, словно тот сейчас все объяснит. Рик сжал губы и смотрел поверх голов. Комментировать услышанное он не желал.

В комнате повисла неловкая пауза.

— Слава, — заговорил Талем, — может быть, сейчас скажешь, где именно ты видел руну «предательство» и какого она была цвета?

Рик вздрогнул и просительно взглянул на Славку: «Не надо!»

— В саду у Ласка, — глядя Рику в глаза, ответил тот.

Талем кивнул:

— Да, об этом я уже догадался. Гадание на судьбу по тайнописи, сделанной дридом, не так ли? Говорят, что очень часто выпадает правда.

Алька хлопнула ресницами: ого, что она пропустила!

— Мне выпал «выбор», а Рику вот та самая змея в цветке.

— И цветок был?..

У Рика вспыхнули щеки, и он закончил вместо Славки:

— Темный. То есть предам я.

— Ни хрена себе! — вырвалось у Влада.

Княжич резко поднялся из-за стола, обвел всех взглядом из-под упавших на лицо угольно-черных волос:

— Хотите знать все до конца? Пожалуйста! Тем более Талем тоже этого хочет, не зря у Славки про руну спрашивал, и когда только вынюхал! — бросил он ведуну, тот остался спокоен. — Да, мне тоже было предсказание. Я стану князем Семи Рек, и при моем правлении княжество будет одним из самых влиятельных. Сизелия — Сизелия! — присягнет нам на верность. Семиречье начнет диктовать свою волю всем соседям. Святой Вакк! И это сделаю я, когда стану князем! Я! — голос Рика звенел.

— Аж голова закружилась, — вставил Влад, и княжич перевел на него отсутствующий взгляд: в эту минуту наследник был не здесь, а в своем прекрасном будущем.

— И чтобы все сбылось, не хватает одной вещи. Я должен предать этим летом кого-то из близких. У меня очень маленький выбор, — усмехнулся Рик краешком губ. — Отец, Талем и вы. Больше у меня никого нет. Отца или Талема предать не могу — как, даже не представляю.

— А нас предать очень просто, — сухо заметил Славка.

— Да. Очень просто. Нужно всего лишь ничего не делать, не помогать вам. И я стану одним из самых лучших князей.

— А зачем ты тогда нас взял под полное покровительство? — Алька не желала верить услышанному.

Рик помялся, прежде чем признаться:

— Испугался. Я же не сразу все решил, а там меня как леший дернул, ну я и ляпнул. Показалось, не смогу вас бросить, ну и… Я же правду говорю, у меня кроме отца, вас и Талема никого нет. Я так радовался, что… ну, что мы можем дружить.

Алька поджала губы: черт, а как быть с тем, что и для нее Рик стал другом?

— Я как предсказание увидел, сразу подумал — жабьи выдумки, ну как я вас могу предать?! Я все равно стану князем, а меня отец учит, как быть хорошим правителем. Ну и не думал про это. Решил — сам смогу, без всяких условий. А потом, уже дома, все по-другому оказалось. Если у князя родится сын, — Рик сглотнул, показалось, что он вот-вот заплачет. Но быстро справился с собой и продолжил: — Я же вам говорил про маму… и что я подпишу отречение, если отец захочет. И перестану быть наследником. Вы думаете, для князя все дети одинаковые? Нет, наследник — это больше, чем сын! И я не хочу, чтобы им для отца стал кто-то другой! — Рик говорил все громче, Альке захотелось закрыть уши ладонями. — Я хочу быть тем, кому отец передаст все! Я хочу быть для него самым достойным сыном! — Рик уже кричал, не давая вставить ни слова и закрываясь этим от любых возражений. — А потом — князем, каким могу стать!! Могу, мне показали! Святой Вакк, благополучие Семи Рек и вы — что важнее? Да тут даже смешно выбирать!

— Ах, смешно! — Влад ринулся на Рика с кулаками. И не стань у него на пути ведун, дело бы кончилось дракой.

— Тихо! — в голосе Талема послышались раскатистые нотки, знакомые после разговора с вожаком Волков Констом. Алю охватило странное оцепенение. — Успокойтесь! Сейчас мы с Киром уйдем, но я к вам вернусь, как только смогу. Я обещаю, — последнее слово упало так, словно из губ ведуна вырвался не воздух, а камень.

Вроде только что Рик и Талем стояли у стола, но вот уже за ними закрылась дверь, слухач Ли выскользнул в последний момент.

Несколько мгновений Алька тупо смотрела на дверь, а потом оцепенение пропало. Пришло отчаяние. Аля словно летела в черный бездонный колодец, совсем как в первый день в Стальном княжестве.

Не расходились долго. Сидели за неубранным столом — Влад закрыл дверь перед Тилсой, когда та сунулась в комнату. Молчали, и Але вдруг показалось, что все мысленно прощаются с ребятами: Лерой, Машкой, Костей, Антоном. Без помощи Рика надеяться не на что. И как им искать неуловимого дрида в чужом мире?

А еще было очень больно думать о том, что Рик смог их предать. Алька вкладывала в слово «друг» достаточно много, и вовсе не обозначала им одноклассниц, с которыми после школы гуляла в парке, ходила в кино или обменивалась компьютерными играми. Это просто приятельницы, с которыми можно хорошо проводить время и скучать по ним на каникулах. А Рик за время путешествия стал именно другом — с тайной, со своим скелетом в шкафу, но это Алька легко прощала, как прощала хамство Влада, скрытность Симы, упертость Славки и чрезмерную щепетильность Алешки. «Ну, последнее, ты, положим, не прощала», — напомнил Альке внутренний голос о ее выходках.

Да и сам Рик сказал, что близких людей кроме них, отца и Талема у него нет. Значит, и он считал их своими друзьями. А потом предал. Рик, с которым они прошли через земли Стального княжества! Это у Альки в голове не помещалось, давило на затылок и вызывало головную боль.

Влад пытался согнуть пальцами вилку и так смотрел в стену, что, казалось, еще немного — и прожжет в дереве дыру. Альке стало страшно, словно сидела рядом с раскочегаренной печкой. Только брызни в ее сторону, сразу взорвется раскаленным паром.

— Так, ну подданство нам обещал сам князь, а не Рик, — резко сказал Славка, Аля вздрогнула. — И между прочим, даже если Рик сгоряча про покровительство ляпнул, то теперь уже не отвертится. Князь обещал подданство всем, значит, мы сможем освободить остальных. Да и Талем ведь специально Рика спровоцировал, вы же видели! Не так же просто он это сделал, ведун все-таки, понимал, чем закончится. Короче, я предлагаю сейчас не лезть на стенку, а дождаться Талема. А там уже видно будет.

Голова у Альки после всего произошедшего гудела, и она была согласна на все, лишь бы лечь. Потерла лоб рукой и поднялась из-за стола.

В коридоре чуть отстала, приглушенная ругань Влада неприятно била по барабанным перепонкам. Алешка оглянулся раз, другой — и тоже замедлил шаг. Дождался, когда Аля с ним поравняется, и пошел рядом. Проход был узкий, да еще висели картины в тяжелых выпуклых рамах, выступали дверные косяки и колонны. Приходилось идти, почти соприкасаясь плечами. Такая усталость навалилась на Алю, что ехидничать ей не хотелось, да и просто говорить — тоже. Алешка молчал, но это не напрягало, а как-то успокаивало. «Возьми меня за руку, ну, пожалуйста!» — Але вспомнилась часовня, но мальчик явно думал о другом.

Когда подошли к комнатам, в коридоре было уже пусто.

— Спокойной ночи, — Алешка остановился у двери. — Ты только больше не пропадай.

Алька хотела по привычке фыркнуть: «Можно подумать, я по собственному желанию!», но мальчик был так серьезен, что у нее получилось только пролепетать:

— Я постараюсь.

Алька думала, что не уснет. Слишком много всего произошло за день. Но только закрыла глаза, как мгновенно провалилась в пустоту.

Глава 5

Утром Ростина в столовой не оказалось. Аля сочла это дурным знаком — видно, совсем на них махнули рукой. Но когда Тилса внесла горячий шоколад, следом за ней появился Талем. Альке показалось, что ведун в эту ночь не спал: глаза у него покраснели, на лбу глубже легла морщина.

Талем сел на пустовавшее место учителя и придвинул к себе прибор:

— Надеюсь, вы не будете против, если я разделю с вами трапезу?

Ребята недружно поздоровались. Аля чуть слышно хмыкнула: трапезу, говоришь? Посмотрим, хватит ли у тебя нервов жевать под пристальными взглядами пяти человек!

Нервов не хватило.

— Ну, хорошо, — отодвинул ведун чашку. — Поговорим, не откладывая, — он бросил взгляд на служанку, и та послушно вышла, притворив за собой дверь.

Аля по-ученически сложила руки на столе и выпрямила спину.

Талем совсем по-мальчишески взъерошил волосы:

— Кир принял решение, и отступать от него не собирается.

— Не успел я, — с тоской протянул Влад. Что именно, не договорил, но было достаточно взглянуть на его сжатые кулаки, чтобы понять окончание фразы.

— Святой Кроний! Ты хоть представляешь, чем бы это для тебя кончилось! Избить сэта, княжича, — Талем говорил об этом с легкой улыбкой, словно давая понять, что угрожать-то это бы угрожало, но вряд ли бы дело дошло до наказания.

Влад скривился.

— Ладно, не будем отвлекаться, — ведун снова стал серьезен. — Я уже говорил, что у нас есть проблема, и проблема эта — вы. Не буду скрывать: стоило Киру взять вас под полное покровительство, как вы стали еще большей проблемой. Ох, Кир и сам не понимает, что наделал! Не нужно было так явно приближать к себе неизвестных, это вызвало только лишние разговоры. Князь очень недоволен. А сегодня ему предстоит узнать о сыне еще кое-что неприятное. То, что Кир предпочел долг, Ларс Отин оценит, зато как именно наследник это сделал… Не следовало ему бегать от вас, а нужно было открыться сразу. А то решение принять смог, а сказать вам — силенок уже не хватило. Да, Аля, спасибо, что не рассказала Дмитру. Все-таки лучше, если Ларс узнает все от сына.

Девочка кивнула: ее с самого утра грызла мысль — имело ли смысл так упорно молчать?

Талем помолчал, собираясь с мыслями. Ребята не торопили, и так было ясно, что хороших новостей не предвидится. Алька посмотрела в окно: время дождей завершилось, и жаркое летнее солнце заливало комнату. Ну вот, они так этого ждали… Сколько же можно обманываться! Стремились в Семиречье, как в сказку — и на тебе. Ждали окончания дождей, надеялись на новый виток действий по спасению ребят — и вот сидят у разбитого корыта.

Талем снова заговорил:

— Думаю, не произнеси Кир полную формулу, все было бы проще. Князь, зная правду о вашем происхождении, вправе ожидать самых странных поступков, а тут наследник накрепко связал свою репутацию с вами. Лучше вас изолировать, чем расхлебывать возможные последствия.

— И следить за нами, — напомнил Влад.

— И следить, — согласился Талем.

— Почему нас сразу не допросили Дмитр с ведуном? — спросил Славка. Судя по его помятому лицу, спал он плохо.

— Видишь ли, есть некая разница между тем, что разрешено и тем, что не запрещено. Князь не запрещал ваш допрос, но и прямого разрешения не давал. Не возьми вас Кир под полное покровительство, тэм Дмитр кругами долго бы не ходил. — Талем улыбнулся. — Ох, святой Кроний! Каким вы были для него искушением! Тем более, когда слухач Ли приносил такие занимательные разговоры. Вот он и не выдержал. Кстати, официально правду о вашем происхождении тэм Дмитр не ведает, но из рассказов Аскара и его людей, конечно, догадался.

— Да эта придуманная вами легенда шита белыми нитками! Стоит чуть копнуть, и вся правда вылезет наружу! — вмешалась Алька.

— «Белыми нитками»? — озадачился ведун, пробежал пальцами по медальону. — Да, понял. Думаю, Аскар будет очень недоволен, если кто-то из ратников начнет болтать. А если он кем-то недоволен…

Тэм Дмитр имел княжеский приказ, и только это развязало им языки. Кроме людей Аскара, правду знаю я, но я, как вы понимаете, доверенное лицо у князя. И вы. Опять вы.

— Да уж, мешаемся мы тут капитально! Знаете, как у нас говорят: нет человека, нет проблемы, — нервно усмехнулся Влад.

У Альки мурашки побежали по коже.

— У нас так не говорят, — Талем встретил недоверчиво-испуганные взгляды ребят и усмехнулся. — Но иногда делают.

Славка потянул со стола нож, словно сию минуту их придут убивать, да и Сима напряглась.

— Но вы забываете одну вещь, — ведун сделал вид, что не заметил испуга ребят. — Дрид Орон. Зачем-то же он вас перенес сюда! Даже князь не захочет ссориться с дридом. И пока цели Орона неизвестны — вы под охраной, есть прямое распоряжение князя Отина.

— То есть, убить нас не убьют, но помогать не будут, — резюмировал Славка.

— Совершенно верно, — кивнул Талем.

Помолчали. Ведун не мешал, понимая, что ребятам нужно осмыслить сказанное.

— Рик зря думает, что сделал выбор и вроде как все, — подал голос Славка. — Это же не так легко — предать. Особенно когда решаешь ты, а бьет это по кому-нибудь другому, — мрачно закончил он.

«Это о Дане», — поняла Алька.

— Да, но не забывайте, Кир — будущий князь, и долженучиться отвечать за свои решения, даже за самые тяжелые. И уж тем более за те, в которых он мог ошибиться.

— На нас учиться, да? — Влад вскочил, толкнув стол так, что загремела посуда. — На Косте, на девчонках?

— Сядь. И подумай. Через какое-то время Кир будет отвечать за судьбы куда большего числа людей, за жизни тысяч подданных.

— Что ж он тогда не отвечал, когда мы от Ласка бежали! — разозлился Славка.

— А вам нравится князь, который все начинает с предательства? — в упор взглянул на Талема Алешка.

— Мальчик, я не знаю ни одного правителя, чьи решения всегда были бы справедливы для всех. Ноша князя тяжела, я бы не хотел примерить ее.

Аля потерла лоб, на мгновение напомнила о себе боль, как после сотрясения.

— Давайте вернемся к вопросу, что вам теперь делать, — мягко попросил Талем. — У князя Отина только одна возможность разделить вас и репутацию сына: как можно быстрее «восстановить» подданство и дать титулы. Конечно, титулы получат только мальчики, таковы наши законы. И повод у Ларса есть — в пути случилось многое, Кир бы один не справился. Да и тот бой с Волками дорогого стоит.

Сима передернула плечами, воспоминание ей было неприятно. Талем взглядом извинился перед девочкой и продолжил:

— Тогда полной ответственности за вас у Кира быть не может. К сожалению, такое не происходит быстро. Титул, данный князем, подтверждается только тогда, когда с грамотой ознакомятся не менее десятка сэтов в разных концах княжества. Так принято, чтобы не появился ни один самозванец даже на окраинах Семиречья. Подданство вы получите в ближайшие несколько дней, а вот титулы придется подождать несколько недель. Сложнее с девочками, но и тут есть выход: договориться о браке со знатной семьей.

— Что?! — перебила возмущенная Алька.

— Тогда семья будущего мужа возьмет опеку над невестой до дня бракосочетания, по вашему возрасту — года на два-три. Это хороший вариант, но, как я понимаю, вы не согласитесь!

Алька так замотала головой, что чуть не рассыпала сооруженную Тилсой прическу.

— Ничего, нам дадут титул, и мы сами возьмем их под опеку, — заметил Славка.

— Только без брачного договора! — вскинулся Влад.

— Ну, это само собой, — кивнул Славка. — Имеем право?

— Имеете. Просто так редко кто делает, выгоды нет.

— А для ребят, которые у Ласка, подданство будет? — спросил Влад.

— Подданство — да, а вот титул — нет.

— И на том спасибо, — проворчал Влад.

— Пожалуйста, — Талем пропустил ехидные нотки мимо ушей. — Вместе с титулом вы получите большую свободу в передвижениях и сможете вплотную заняться своими делами. Пока же остается ждать, и если вы будете жить все это время в замке — наблюдение не снимут. Вы слишком близки к наследнику! На вашем месте я бы переселился во внутренний город. Вроде и под охраной, и рядом с замком, но в то же время подальше от Кира. Так спокойнее для всех. Когда подданство «восстановят», сможете отправиться в Стальное княжество за своими спутниками. Боюсь только, придется нанимать охрану — тэм Ласк вряд ли будет доволен происходящим. Да и приема у сэта Росвела еще придется добиться. Проще и быстрее нанять посредника, у которого есть опыт в таких делах и нужные знакомства в Росвеле.

— Интересно, на какие шиши мы будем все это проворачивать и вообще тут жить? — перебил Влад.

— Я помогу вам устроиться в городе и дам некоторую сумму. Князь Отин назначит вам ренту как сиротам, взятым под опеку наследником.

Альку больно укололи эти слова: она так давно не видела родителей! Верят ли они в то, что дочь жива?

— Большую ренту-то? — с сомнением поинтересовался Влад.

— Достаточную, чтобы жить во внутреннем городе более-менее комфортно, но не с размахом. Но вот на посредника, оплату его путешествия и обратную дорогу, а также прочие траты, связанные с освобождением ваших спутников — придется копить не менее полугода. Насколько я помню, тэм Ласк купил вас по закону, и ему тоже придется возместить стоимость рабов — строго по ценам Тирмского базара, и не медяшкой меньше или больше. Правда, по традиции за себя вы платить не будете, раз смогли убежать. Да, вам еще придется внести штраф в казну князя Сантина за убийство его подданных.

— Ни хрена себе! — разозлился Влад. — А может, это Рик сделает? Не треснет наследничек-то! Или его папаша раскошелится.

— Ох, Влад! Иногда мне кажется, что вас действительно проще закрыть в этих комнатах и никуда не выпускать. Ты хоть понимаешь, что говоришь? Услышь кто из посторонних, как ты называешь князя — проблем не оберемся!

— Плевать! Я Рику и не такое скажу, пусть только появится!

— Князь может дать вам определенную сумму на покрытие штрафа, но для него было бы спокойнее, если бы вы вообще не лезли в Стальное княжество.

— Да одного праздничного камзола вашего наследничка хватит, чтобы оплатить посредника! — продолжал гнуть свое Влад. — Камушки бы с него поободрать да загнать ювелирам!

— Не строй Башню, — покачал головой Талем. — Спасение ваших спутников тут никому не нужно, это только увеличит число людей, знающих правду. Равно как и ваши поиски дрида. С одной стороны, князь будет рад от вас избавиться, но идти против дрида — повторю то, что я вам уже говорил однажды, — никто не захочет. Сотрудничать, нанимать, торговать — это пожалуйста, но пытаться что-либо сделать наперекор… Знать бы, зачем он вас сюда притащил! — у Талема стало такое лицо, словно заболел зуб, нераскрытая тайна мучила ведуна. — И не забывайте — вам нужны будут деньги на путешествие, дайарена назвала достаточно мест, где можно искать Орона.

— А не проще ребят выкупить, и все? Чем заморачиваться со штрафом? Да и копить меньше придется, — спросила Алька.

— Проще, если ваш бывший хозяин согласится их продать. И за какую сумму. Вот и решайте, на что деньги откладывать будете.

— Решим, — мотнул головой Славка. — Талем, скажите, вы сами, лично, заинтересованы в том, чтобы мы ушли из замка?

— Да. Мне бы хотелось, не скрою, чтобы вы остались, и Киру не нужно было бы принимать такое решение. Вы сами не понимаете, какое влияние на него оказываете, и насколько дороги для него стали. Все эти дни он очень скучал и рвался к вам, но принятое решение связывало прочнее лешачьих пут.

Влад недоверчиво хмыкнул, и Талем с укором взглянул на мальчика. Тот глаза не опустил, только сощурился.

— Но сейчас все так складывается, что вам лучше уйти, — продолжил ведун. — Жизнь в замке — это не просто соблюдение этикета, как может показаться со стороны. Главное тут: подводные течения, неопытному глазу и незаметные. Да что неопытному, все не разглядит даже сэт в пятом поколении! А сейчас и вовсе творятся странные вещи. Лучше быть отсюда подальше, причем для вас самих. Я помогу, не думайте дурного.

— Почему? Почему вы будете нам помогать? — прямо спросила Алька.

— Ну, может быть, потому, что и у меня слишком мало близких, а ближе княжича никого и нет. В большей степени я делаю это ради Кира, пусть груз на его душе не будет непомерно велик. Да и к вам я успел привязаться.

— В первую причину я верю больше, — хмыкнул Влад.

— Это твое право, — холодно ответил ведун. — Ваше решение? Или нужно время подумать?

— Мы уйдем из замка, — твердо сказал Славка. Влад с досадой стукнул по столу: он был не согласен, но по опыту уже знал, что переспорить не сможет.

— Хорошо, как только решится с подданством, я приду.

Едва за Талемом закрылась дверь, как Влад раскричался:

— Ну и на хрена мы отсюда уйдем? Вообще тогда не у дел будем! Надо сидеть тут, а еще лучше найти Рика и поговорить, хорошо так с ним поговорить!

— И что это изменит? — Славка устало потер покрасневшие после бессонной ночи глаза. — Если бы Рик решил все сгоряча, это бы еще как-то проехало. А так… он уперся, вы что, не видите? Нам сейчас готов помогать только Талем, и то — если мы уйдем.

— К черту отсюда! В поле бы сейчас, я даже на коня согласен! Чтобы ни одной противной рожи рядом, а только вы, Рик, Тимс, и чтобы ничего вот этого не было! Чтобы Семиречье еще где-то там, впереди. Как мечта — приедем, и все будет хорошо. Помнишь, как мы скакали к роще Счастливого духа? Вот так бы сейчас еще раз, и ни о чем таком не думать. Я эти стены видеть уже не могу, достало! Или в Раман, помнишь — первый нормальный город по дороге. В кино красиво показывают: всадники, плащи, шпаги, долг чести. Хочу как в кино, — Славка замолчал.

Они с Алешкой стояли на небольшом балкончике и смотрели во двор, на тренирующихся ратников. На перилах сидел слухач Ли, закрыв глаза — то ли спал, то ли притворялся. Солнце припекало, на небе ни облачка, и во дворе высыхали последние лужи после большого дождя. В преддверии выселения из замка в библиотеке не сиделось. Славка перегнулся через перила и скорчился:

— Ну и замах! Это что — сила есть, ума не надо? — прокомментировал он действия ратника в мокрой от пота рубахе и подавил желание плюнуть ему на макушку.

Алешка глянул вниз равнодушно. Все воины Семиречья его сейчас не интересовали.

— Рика жалко.

Славка чуть не вывалился с балкончика:

— Сдурел?!

— Я серьезно. Ты же видел, как он хочет перед отцом правильным быть, а тут придется сказать, что он нас предает.

— А мне нас жалко, а еще больше — ребят у Ласка, — отрезал Славка.

— Ты становишься все… жестче, что ли. Иногда мне кажется, что сейчас бы ты Даня отправил без особых колебаний.

Славка сгорбился, оперся о перила.

— Ну и пусть, — наконец уронил он. — Пусть я буду скотиной, но я хочу, чтобы мы вернулись, а как тут по-другому? Только насчет Даня ты не прав. Я не буду стучать себя в грудь и кричать, что пошел бы сам, не люблю, когда вот так, словами. Но то, что я сделал, что отправил Даня… не умею я говорить, не умею! Но только ты не прав.

— Ну и ладно, что не прав, — с едва заметным облегчением кивнул Алешка и тоже облокотился о перила.

Влад прокрался мимо балкончика на цыпочках, а то пристанут: куда да зачем. Его заметил только слухач, глянул, повертел башкой, что-то соображая. Но потом решил, видно, что два — это лучше, чем один, и остался сидеть на перилах. Ну и ладушки, не фига всем про это знать.

Дорога в казармы была известна, повороты-переходы зубрили наизусть, не решаясь чертить план. Влад спустился по скрипучей лестнице, боязливо хватаясь за перила. На площадке потоптался нерешительно, выбирая правильный ход.

Каменный пол вскоре стал покатым, а потом и вовсе превратился в лесенку. Последняя ступенька обрывалась чуть ли не в полуметре над площадкой. В узком пространстве между башней и крепостной стеной скучал ратник. Присел на пустую бочку и теребил в руках колоду для краппа. Пост был спокойным — хоть и выводило сюда несколько дорог, ими давно никто не пользовался.

Влад свистнул и помахал рукой, состроив дружелюбную физиономию. Кажется, получилось не очень удачно: широкоплечий парень хмуро взглянул, встал и поудобнее положил руку на рукоять меча.

— Эй, я тут в гостях! — поторопился с объяснением Влад. Спрыгнул на землю, чуть не уронил спрятанный под рубахой нож. Зачем прихватил оружие — непонятно, не сражаться же с княжескими ратниками.

Парень ждал продолжения, дипломатично не открывая рот, чтоб ненароком не наорать на кого не следует.

— Я ищу Тимса из сотни Аскара. Он, кстати, подтвердит, что я не бандит.

— Аскара, говорите, — парень убрал руку с меча, и Влад счел это добрым знаком. — Тут они стоят.

— Мне бы с ним увидеться, позови, а?

— Да как же я позову? — оторопел ратник. — Я тут не просто так поставлен. Вот как смена придет, так позову, а сейчас не могу.

— И когда смена?

— Да скоро уже, — парень сощурился на солнце. — Можешь тут подождать.

— Подожду, — Влад присел на камушек под ступенькой, спрятавшись в тень.

Ратник оказался из молчаливых, с расспросами не лез. Мерил шагами узкую площадку, с которой вели три лестницы. Самая широкая — на плац, где тренировались ратники, но был он ярусом выше, отсюда толком происходящее там не разглядеть. Что-то жевал и прислушивался к шуму тренировки. Потом снова взгромоздился на бочку и взялся за колоду. Влад зевнул, потянуло в сон.

Смена караула прошла без особого пафоса. Пришел ратник постарше, кивнул парню. Тот что-то ему прошептал, махнув в сторону Влада рукой. Сменщик пожал плечами.

Тимс примчался через несколько минут. Перевел дыхание и накинулся на Влада:

— Что случилось?

— Во-первых, привет.

— Ага, так что случилось?

— Ничего такого, просто уходим из вашего гостеприимнейшего замка, — с ядом в голосе ответил Влад.

Пришлось пересказать Тимсу основные события, но вот о решении Рика Влад предпочел умолчать. Сказал, что уходят из-за интриг, и баста. Все-таки Рик для Тимса сэт, не стоит трепаться о таком.

Тимс присвистнул и взлохматил волосы на затылке:

— Жабье племя!

— Мне нужно поговорить с Аскаром, это очень важно, — попросил Влад.

— Хорошо, ты подожди, он вроде бы еще не уехал.

Вот что нравилось Владу в Тимсе — не нужно ему все разжевывать, надо — значит надо. Только бы Аскар пришел. Нет, должен сотник притащиться, с его-то недоверчивостью к ребятам и не узнать, а на кой он понадобился — да быть такого не может!

Влад не ошибся. Сотник явился хмурым, Тимс плелся следом с обиженно-сердитой миной.

— Подожди тут, — бросил Аскар парнишке.

Влад поднялся, наклонил голову в отработанном с Ростином приветствии. Сотника это не смягчило, зря старался.

— Зачем ты хотел меня видеть?

Мальчишка набрал в грудь побольше воздуха. Ну, была не была! Если все рассчитал правильно…

Ростин не появлялся. Влад об этом очень жалел: он обязательно бы поинтересовался, почему учитель наврал по поводу Альки. Но вряд ли тот опасался вопросов, скорее всего, повлияло решение ребят отселиться подальше от княжеской семьи. Первый день все слонялись без дела, натыкаясь друг на друга и пережевывая все то же: предательство Рика. На следующее утро Славка положил этому конец, отправившись на тренировку. Мотивировал он это просто: теперь им нужно учиться выживать самостоятельно. Прониклась даже Алька.

В «спортзале» их и нашел Тимс. Остановился на пороге, завороженный. Зрелище было еще то: Сима одна отбивалась от двоих: Влада и Алешки, проскальзывая между учебными клинками, словно тень.

Тимсу обрадовались как родному, так уже осточертело сидение в четырех стенах.

— Какими судьбами? — улыбнулась Сима.

— С поручением от сотника, вот, просил передать, — парнишка протянул небольшой мешочек Владу.

Тот взвесил его в руке и ухмыльнулся:

— Вот то-то же!

— Это что? — недоуменно спросила Аля.

Влад неторопливо распустил завязки и сунул в мешочек нос. Хмыкнул, протянул Славке.

— Деньги, — ответил тот на Алькин вопрос, высыпая содержимое на ладонь.

— Влад, что за фокусы?! — У Альки от любопытства даже ладошки зачесались. Мальчик независимо отошел к стене, сел на низкую лавку, вытянув ноги. — Да говори ты!

— Сядь, не суетись, — хлопнул тот по лавке.

— Если ты после этого начнешь рассказывать, пожалуйста! — девочка шлепнулась рядом. — Ну?

Влад снисходительно оглядел столпившихся вокруг друзей.

— Все просто, как блин. Я в походе слышал, как Аскар Талему в жилетку рыдал. Типа, на фига нас Рик с собой тащит, и зачем княжичу такие сложности, и не портить бы ему и так подмоченную происхождением репутацию. Ну вот, я решил, что тоже могу поплакаться. Мол, мы, такие несчастные, с радостью смотались бы из замка и оставили Рика в покое, да только жить бедным деткам не на что.

В ходе рассказа сначала насупился Тимс, потом нахмурился Алешка.

— Ну вот, я и намекнул, что мы готовы смыться, нам бы тока денежек. Аскар обещал помочь, — Влад забрал мешочек у Славки, подкинул его на ладони. — Ну что, похвалите или побьете? А то Лешка вон волком смотрит.

— Похвалим, — решила Сима. — Сколько тут?

Деньги высыпали на лавку: медные монетки, большие серебряные кругляши, и даже одна золотая. Вместе с Тимсом споро пересчитали, уточнив отношение меди к серебру и к золоту.

— Сорок восемь монет, — подвел итог Влад. — Странная сумма. Это много?

— Ну, лошадь ты точно не купишь, а вот месяц в среднем трактире прожить можно, если вино кувшинами не заказывать.

— Мало, жадина! — Влад уныло поджал губы. Посмотрел на Тимса, еле сдерживавшего смех, и недоуменно поднял брови. — Ты чего?

Парнишка замахал руками, потом не выдержал и расхохотался в голос.

— Ну, чего ржешь? — окончательно рассердился Влад.

— А я-то думаю, чего он за купцом посылал! — выдохнул Тимс. — И чего у него про цены спрашивал, какого лешего ему такие покупки! Ой, не могу! — снова всхлипнул от смеха. Наконец успокоился и продолжил нормально: — Знаешь, сколь он тебе дал? Я сам слышал, ровно столько стоит раб-мальчишка на Тирмском базаре!

— И что в этом смешного? — холодно осведомился Алешка.

— Смешного мало, зато очень поучительно, — сощурилась Сима.

Влад выглядел так, словно его неожиданно стукнули по голове подушкой: обиженно-растерянным.

— Только не надо говорить, что мы вернем эти деньги! — сорвался он на Алешке.

— Я и не говорю, — пожал тот плечами. — Вы квиты, вот и все.

— Нет уж, — проворчал Влад, сгребая деньги в мешочек. — У сотника только моральное удовлетворение, а у нас еще материальное.

— Я приду, когда вы будете уезжать, — сказал на прощание Тимс. — Меня тэм Аскар отпустит вам помочь, он обещал.

Началась суматоха: Тилса паковала сундуки. Князь Ларс Отин оказался достаточно внимателен к гостям сына и приказал подготовить все необходимое. Ребята неожиданно для себя обзавелись несколькими комплектами одежды, в основном простой, предназначенной для прогулок по городу и походов. А так же грудой разнообразного «барахла» — как окрестил это Влад: постельного белья, туалетных принадлежностей и прочих мелочей, делающих жизнь комфортнее.

Но больше всего оценили другой подарок князя: знакомство с оружейником Сленком. Степенный мужик с огромными жесткими ладонями был неразговорчив, но дело свое знал, недаром столько лет изготовлял клинки для княжеской семьи. Он подобрал оружие для ребят: мечи под стать росту и силе, кинжалы и легкие кольчуги. Сленк занимался вооружением кадетов из княжеского корпуса, а подростков там хватало.

Нашлись у мастера и кольчуги по размеру. Но только с ними возникли проблемы: слишком тяжелыми и непривычными они оказались. Просто таскать на себе — еще ладно, но сражаться — не слишком удобно. Влад попытался, было, выступить по этому поводу, но сопровождавший их к оружейнику Тимс на обратном пути поведал несколько историй с такими физиологическими подробностями, что Аля позеленела, а Влад быстренько прикусил язык. Стали на тренировках натягивать кольчуги.

Симу из комнат оружейника пришлось вытаскивать чуть ли не силой. Она брала в руки стилеты и теряла дар речи от восхищения. Оружие в ее руках точно оживало, и уже не девочка примеривалась к нему, а оно соблазняло ее. У Симы выступал румянец, губы темнели и приоткрывались. Аля как-то перехватила ревниво-восхищенный взгляд Тимса и на мгновение позавидовала: ей тоже хотелось любви.

В эти дни ребята как никогда ощущали себя тут лишними, и Талема встретили чересчур радостно. Тот снова подгадал к завтраку и привел с собой Тимса. Сели за стол, Тилса шустро подсунула гостям приборы.

— Вот ваше подданство, — просто сказал ведун, положив на край стола пять свитков. — Сегодня можете переезжать. Вы собрались?

— А что нам собирать? — пожал плечами Славка, а у Влада блеснули глаза. — Тилса тем более уже целых два сундука упаковала.

— Тогда завтракайте, а я схожу найму телегу.

Влад торопливо начал заглатывать кашу, словно опаздывал на поезд.

— Подавишься, — заметила Аля и чуть покраснела: может, это он так к Тилсе торопится проститься.

— Я вас не тороплю, если остались какие-то дела…

— Нет у меня никаких дел, — недовольно перебил Талема Влад.

Ведун вздохнул, привычно тронул медальон.

— Ох, Влад, когда же ты научишься некоторым вещам!

Мальчик состроил невинную рожицу, но под взглядом Талема смутился и отвел глаза.

— Говорили же вам, хочешь обмануть ведуна — молчи. Ладно, воспитывать я тебя не буду, скажу о другом. Ты думаешь, кража — это просто вынести из замка что-то стоящее? Ворованную вещь еще нужно продать, а как ты собрался это сделать в чужом месте? Пойдешь к первому встречному торговцу? Между прочим, все вещи во дворце выполнены отличными мастерами золотых дел, они уникальны, и ни один купец во внутреннем городе не будет связываться с такой рисковой работенкой. Пьяному лешему понятно, откуда это у мальчишки и почему он продает неофициальным путем. Знаешь, что у нас положено по закону за воровство?

— Отрубают руку, — буркнул Влад.

— Правильно, — слегка удивился такой осведомленности Талем.

Влад выглядел не менее озадаченным:

— Да? А я это так, по нашим книжкам предположил.

— Хорошие у вас книги, только почему ты по ним не учишься, — снова вздохнул Талем. — Ладно, пойду, договорюсь со стражей о телеге, — ведун вышел.

— Ты серьезно собирался что-то свистнуть? — спросил Алешка.

— А что такое, опять моральные заскоки? У них тут барахла — не сосчитаешь. А у нас были бы деньги на ребят! — расстроился Влад. — Талем не стал, ты воспитывать будешь?

Алешка выбрался из-за стола, задумчиво прошелся по комнате. Аля с интересом глянула: что сейчас скажет?

— Ну, так будешь или нет? — раздраженно поинтересовался Влад.

— Не буду! Потому что не знаю. С одной стороны, как-то противно: князь нас принял, а мы, как шпана мелкая, нагадили. Но ведь там ребята ждут. Не знаю я.

— Ну а ты? — повернулся Влад к Славке.

— А я подозревал, что ты нечто такое задумал. Вчера вечером так несчастную вазу в гостиной обнюхивал, что и тормоз бы догадался. Хорошо еще, кроме меня никто не видел. У тебя своя голова на плечах есть, так что… Ладно, пошли собираться, — он вышел за дверь.

— Между прочим, — проводила Сима мальчишку задумчивым взглядом. — Когда мы в казарме у Ласка целыми днями торчали, Славка сам ходил воровать еду, меня не пускал. Его раз за этим делом застукали, по морде надавали, да в конюшню, в нечищеное стойло бросили. Жри, говорят. Я Влада понимаю, очень хочется ребят побыстрее освободить.

Сима вышла, Тимс выскочил следом. Влад переглянулся с Тилсой, и они торопливо покинули комнату. За столом осталась Алька, да Алешка стоял возле камина.

— Мы тут три месяца уже, — сказала задумчиво Аля. — А в башке сдвинулось больше, чем за года два. Какими мы к концу лета станем, а? Чему еще такому научимся?

— Не знаю. Лично я хотел бы научиться отвечать на твои колкости, а не стоять баран бараном, — устало ответил Алешка.

Аля хлопнула ресницами: чего это он? Мальчик продолжать разговор не захотел и тоже вышел, захлопнув за собой дверь.

Глава 6

Алька довольно щурилась на солнце. Какое это счастье — просто ехать по улицам и пялиться на прохожих и всадников, на небо с редкими облачками, на встречные кареты. Кобылка, взятая в княжеских конюшнях, оказалась покладистого нрава и проблем не доставляла. Талем сказал, что, хоть лошади и считаются собственностью Отина, но ребята могут ими свободно пользоваться, нужно только ухаживать и кормить, да это не проблема — при любом трактире найдется нужный человек. Тем более конюх есть в «Старой подкове», куда ведун и провожал ребят. Ехали неспешно, прогулочным шагом. Ведун рассказывал про Отин-град, не умолкая.

На большой площади Талем показал здание высшей школы святого Крония. Он обещал договориться с ведуном Дамалом, главой учебного заведения, чтобы ребят свободно пускали в библиотеку. По словам Талема, она вполне может соперничать с княжеской, а уж о дридах там можно найти намного больше.

Чем дальше от центра, тем улочки становились уже, а дома стояли плотнее. Талем объяснил, что во внутреннем городе хотят жить многие, земля дорогая, вот и приходится тесниться. Альке это даже понравилось: так казалось уютнее, — патриархально и мило. Вот только дороги пошли немощеные. Прохожие старались держаться поближе к домам, а лошади глубоко увязали в грязи. Посреди одного из перекрестков раскинулась громадная лужа, и стайка измазанных по уши ребятишек пускала в ней щепки. Всадники подняли небольшой шторм, и дети завопили восхищенно-скандально.

Трактир «Старая подкова» оказался не самым популярным местом. Дом обветшал, деревянные ступени широкого крыльца потрескались, а у коновязи скучала только одна невзрачная лошадка с грязным брюхом. Может, посетители добираются сюда пешком?

На крыльце пристроился сонный парень и уныло грыз ногти. При виде подъехавших гостей он оторвался от своего занятия и уставился по-детски любопытным взглядом.

— Геша, лошадей возьми, — попросил ведун. — Ты же меня помнишь, правда?

Парень закивал, торопливо схватил под уздцы пару коней и повел куда-то за трактир. Алька с сомнением покосилась на жидкую грязь и направила кобылку прямо к крыльцу; там и спешилась на доски. Парень вернулся, радостно улыбаясь Талему, перехватил следующую пару. Аля озадаченно моргнула: что-то в конюхе не так.

— Он в уме повредился, — пояснил ведун. — Среди пленных во время осады замка был, видел, как женщин с детьми сжигали, вот и…

Талему пришлось нагнуться, проходя низким дверным проемом. В полутемном зале посетителей не оказалось вовсе. Возле длинной замызганной стойки препирались хозяин с расколотым кувшином в руках и длинный худой тип с корзиной таких же, но целых сосудов.

— Петер, а вы все ворчите с самого утра, — Талем обратился к хозяину, как к давнему знакомому.

— Ну а ты посмотри, опять хотел мне дрянь всучить! — тот обиженно показал ведуну кувшин.

— Товар хороший, — устало повторил худой тип. — Не нужно было им о стол стучать.

— Ах, не нужно было? А что вы себе, уважаемый, думаете, у меня тут прием у сэта? Или помолвка пятой внучки княжеского распорядителя? А может быть, поминки у бедных родственников? У меня трактир! И посетители бывают разные! Кто, может, и лишку хватит да стукнет кувшином. Стукнет обязательно, это я вам говорю. И что, кувшин сразу вдребезги? Нет, милейший, вы мне больше таких не привозите. Батюшка ваш знатным гончаром был, а вы! Левая пятка лешего, а не гончар! Тьфу!

Тип спокойно подхватил корзину и двинулся к выходу. Аля во все глаза уставилась на говорливого хозяина. Невысокий, с длинными усами, которых хватило бы на двоих тэмов, зато на голове только тощий седой пучок. Борода короткая, тоже седая. Одутловатое лицо изрезано морщинами, а глаза совсем молодые, шустро так гостей оглядывают. Старый кафтан с трудом сходится на животике и измазан на рукаве чем-то жирным. Мда, куда это Талем их приволок?

— Комнаты готовы?

— Да, конечно, уже и вещи принесли, — хозяин пошел за стойку. Талем сгреб ключи и двинулся по узкой скрипучей лестнице на второй этаж.

Там было совсем темно, и ведун долго не мог попасть ключом в скважину. Аля нервно топталась у него за спиной: трактир ей не нравился. Наконец дверь поддалась, и Талем пропустил ребят.

Внутри неожиданно оказалось очень светло и уютно: большое окно, камин с кучкой пепла, грубые деревянные кресла, накрытые потертыми шкурками. На громоздком столе букет полевых цветов в вазе, как раз под портретом молодой девушки с грудным ребенком. Под самым потолком игрушечный буро-зеленый домовой. Угол рядом с входом отгорожен пестрой ширмой, за ней кувшин и бадья, полная воды.

Из комнаты вели две двери, за ними небольшие спальни. Там же оказались и сундуки, приготовленные Тилсой.

Талем прошел к столу, поправил цветы в вазе, кивнул на портрет:

— Линта любила, чтобы в комнате стоял букет. Вот Петер все время и приносит.

— Это ваша жена? — догадалась Алька.

— Да. Мы тут жили какое-то время после свадьбы, пока я не закончил обучение. Да и потом Линта предпочитала трактир отца, а не замковые покои. То есть, сначала я жил в комнате в конце коридора, Петеру нравилось держать в постояльцах будущего ведуна, вот он и брал половину платы. Жена у него давно умерла, Линта помогала отцу. Так мы и познакомились. Петер не возражал, даже радовался. А оно вон как все обернулось… — Талем тяжело облокотился о стол.

Аля внимательнее глянула на портрет: художник был достаточно талантлив, чтобы лицо казалось живым. Видно, заказывали его уже в бытность Талема княжеским ведуном, вот живописец и постарался. Каштановые волосы туго забраны в косу и открывают высокий лоб, глаза слегка испуганные, а может быть, просто круглые от природы. Курносый носик, пухлые маленькие губы. В общем, ничего особо романтичного Аля не нашла. Наверное, Талему портрет виделся совсем по-другому, потому что ведун с трудом оторвался и нехотя повернулся к ребятам:

— Ну вот, будем считать, что вы у меня в гостях. Я так ведаю, деньги вам пригодятся на другое, так что это хороший вариант. За комнаты платить не нужно, а еда тут дешевая. Конюшни и так пустуют, нужно будет только фураж оплатить и подкинуть пару медяков Геше, чтобы лучше приглядывал. Походите по городу, осмотритесь. Привыкайте жить в этом мире, вам тут придется провести какое-то время, может быть, долгое. Что вы решили делать дальше?

— Бумаги есть, значит, можно искать купца. Чтобы съездил, выкупил ребят. Хочется, конечно, поехать самим, но главное — чтобы быстрее, — ответил Славка.

— Сходите в Торговую гильдию, она недалеко от площади святого Мушана. Там посоветуют, к кому обратиться. Кстати, ренту от князя будете получать через Тимса раз в десятину.

— А нельзя сразу за несколько месяцев? Чтобы на ребят хватило? — поинтересовался Влад.

— Нет, князь против. Он считает, что вы должны спокойно обживаться, а не пускаться в сомнительные авантюры. Отин рассержен всем происходящим. Да и в замке творится что-то неладное, не до вас ему. Кто платил Степным Волкам за поимку наследника — неизвестно, как Кир пропал с места стоянки сотни Мафина — непонятно. Тэм Дмитр каждое утро с докладом к князю ходит, не было еще такого на моей памяти. Я понимаю, если скажу вам: «подождите» — только обозлю, сил у вас ждать нет. Попытайтесь сами, может, кто из купцов в долг согласится. Все-таки покровительство сэта Кира — надежная гарантия. Я к вам зайду через пару дней. Тимс, тебя Аскар как отпустил?

— До вечера, — парнишка мялся у порога.

— Ну вот и покажи город да помоги обустроиться. А мне пора. Только еще одна просьба. Ведаю, отнесетесь к ней не слишком хорошо, но все-таки рискну. Я бы хотел, чтобы Сима и Влад сходили со мной к ведуну Дамару. Он духовник, как и я, но обладает куда большим опытом.

— Зачем это? — ощетинился Влад.

— А сам вспомни, как в Рамане камни угадывал и в Башне проводником был. Да и Белую пустошь мы только благодаря Симе прошли. Может, кроются какие способности, мне не ведомые. Я не тороплю, все равно сейчас дел много. Большие дожди страшны еще и последствиями.

— Тимс, ну неужели тебе все это нравится? — спросил на прощание Влад, когда молодой ратник заторопился в сотню.

— Что — это?

— Ну, вот так жить, по часам. То разрешили, а это запретили. Аскар захотел — выдрал. Да еще и прибить в любом бою могут.

— Нравится. Я всегда хотел быть ратником. А уж что в княжескую сотню попал — так это вообще удача, все равно что лешего за хвост схватить. Да и что я без сотни? У меня ни дома, ни родных, ни невесты, — Тимс метнул на Симу взгляд и покраснел.

Первые дни ребята просто болтались по городу, опьяненные свободой. Бродили по улицам, заглядывали в лавки, прислушивались к разговорам, с интересом узнавали сплетни на местном рынке. Впрочем, больше, чем хозяин «Старой подковы» Петер, не знал никто. Аля недоумевала: заведение стоит не на бойком месте, посетителей почти не бывает, но Петер в курсе всех городских новостей.

Славка уже несколько раз замечал, как портится у Алешки настроение, стоит им вернуться в трактир. На вопросы друг сначала не отвечал, потом признался, что как-то тревожно из-за ухода из княжеского замка. Одни в незнакомом городе — страшновато. Славка понимающе кивал, но сам тревоги не разделял. Замок казался ему опаснее.

Но в действительности боялся Алешка другого. Еще когда вошли в трактир первый раз, обеденный зал показался ему знакомым. Можно было списать на то, что почти в таком же трактире останавливались в Таласе: такие же грубые столы, полки с кухонной утварью, ярус на уровне второго этажа с редкой балюстрадой. Но, несмотря на похожую планировку, два заведения отличались друг от друга, как новая монета от старой медяшки.

А за ужином Алешка, наконец, сообразил. Они сидели за столом в центре зала, мальчик поднял голову, окинул взглядом помещение целиком и вспомнил. Как только сил хватило не выдать себя, не закричать, не вскочить, а продолжать спокойно жевать лепешку. Вот только кусок с трудом пролез в горло. Именно это помещение Алешка видел в предсказании. Один к одному, даже странно, почему сразу не вспомнил. С трудом досидел до конца ужина и тут же ушел в спальню, сославшись на желание лечь пораньше. От обилия новых впечатлений устали все, и это никого не удивило.

Алешка завернулся в покрывало из княжеского замка и снова вспомнил все увиденное в Сердце Лабиринта. Страх ознобом прошел по телу, захотелось вскочить и броситься уговаривать Славку съехать отсюда. Мальчик так бы и сделал, если бы не смутное подозрение, что трактир виделся в той ветке предсказания, в которой с Алей все будет нормально. Так ли это в действительности, он не знал. Слишком смутно, непонятно предсказание. Но надежда теплилась — скорее всего, придуманная ради собственного спокойствия. Однако она удержала на месте. Да и куда идти? Где еще согласятся бесплатно приютить?

Да и Петер к ним относится очень хорошо. Славка же и тут не прекратил тренировки. Договорился с хозяином, чтобы тот закрывал трактир в часы, когда посетителей все равно мало. Мальчишки передвигали столы в глубину зала — и плац готов. Петер присаживался в углу и с интересом наблюдал. Он вообще оказался мужиком невредным, только излишне говорливым. Но и это трудно было назвать недостатком, насиделись ребята в замке с молчаливыми слугами и занудой-учителем.

…Так и дождались дня святого Лодия. Именно с него считалось, что можно начинать дела, а до того торговле слишком мешали последствия наводнения.

В Торговую гильдию отправились все. Влад хоть и хмыкнул, мол, зачем туда девчонки потащатся, но уговорить их сидеть дома не удалось. Славка даже и не пытался переспорить Алю, а против Симы вообще ничего не имел.

Располагалась главная резиденция купцов недалеко от площади святого Мушана. Славка вспомнил, что о ней упоминал Рик, и завертел головой: вот бы встретить кого из отряда Аскара! Но стражники, выехавшие из боковой улочки, были незнакомыми.

Площадь на самом деле оказалась небольшим пятачком, да еще и наполовину «съеденным» коновязью и телегами, стояла даже одна забрызганная до крыши грязью карета. Посещали Торговую гильдию люди разного сословия, и кто-то обходил здание, чтобы попасть внутрь с черного входа, а кто-то, оставив охрану на площади, поднимался на широкое крыльцо, гулко топая и оставляя лепешки грязи. Раб в форменном кафтане открывал перед ними дверь и низко кланялся в пояс.

— Ну и куда нам? — спросил Влад, излишне резко дергая повод.

— Пристроим коней, — Славка направился в сторону коновязи.

Там пришлось заплатить конюху, и лошадей привязали. Славка тронул рубашку: за пазухой хрустнула бумага. Талем дал им рекомендательное письмо к одному из купцов.

— Понаглее, — решил он, направляясь к крыльцу.

Опасения не оправдались, раб беспрекословно открыл перед ними дверь. Небольшой холл оказался полупустым, грязные тропинки вели, чуть ли не к десятку дверей. На посетителей оглянулись, и к ним быстро подошел мужчина без бороды.

— Что вам угодно? — спросил он, окидывая взглядом ребят.

Славке показалось, что мужчина мгновенно нацепил на всю их одежду ярлычки с ценой. Хорошо еще, что Отин не поскупился, и бывшие гости княжича выглядели прилично.

— Вот, — суетливо протянул Славка бумагу, с опозданием вспомнив уроки Ростина.

Мужчина читать текст не стал, глянул на выведенное сверху имя и указал рукой на одну из дверей.

Купца мучила одышка, он задыхался в душной маленькой комнате и постоянно отирал пот со лба. Славке все время казалось, что однажды толстяк не успеет и накапает на рекомендательное письмо.

— Сами подумайте, караваны сейчас если и пойдут, то разве что на Тирмский базар да на границу с Сизелией. Кто же после больших дождей в такой путь отправится? Тем более, в долг. Нет, вряд ли кого подрядите. Можете, конечно, в зале потолкаться, да толку? Я и сам посчитаю, — купец начал загибать толстые, как сосиски, пальцы, — Господин Вад ушел в сторону Тирма, братья Фленты с ним, Макл, Севен, Влодин — все ждут, когда чуть подсохнет, и тронутся в Порт-Сиз, а Жент, — толстяк не договорил, махнул рукой. — Да что считать? Нет, никто туда сейчас не соберется. А искать среди тех, кто победнее да делами не повязан, я вам не советую. Одни в долг не пойдут, не хватит денег риск оплатить. Другие… — купец на мгновение опустил тяжелые веки, — есть люди, в нашей гильдии не состоящие, да опыт в делах имеющие. Только не пришлось бы потом вдвое больше заплатить. Ждите, как княжеский караван пойдет в Стальное на открытие торгов. Тогда можно будет поискать, но это еще не скоро будет.

Славка посмотрел на сгорбившегося Влада и потянул со стола бумагу. Тошно ему сделалось как никогда. Рекомендательное письмо безжалостно смял, запихивая под рубашку.

На крыльце постояли, не в силах расстаться с последней надеждой. Алька сказала звенящим голосом:

— Какой черт нас занес в Сердце Лабиринта!

Славка кивнул: да, не будь предсказания, все могло повернуться по-другому.

Влад спрыгнул с крыльца и бросился в толпу. Это было так неожиданно, что за ним побежали не сразу. Когда добрались до коновязи, Влад уже скакал к одной из улочек. Мелькнул — низко наклонившись к седлу, наездник посылал коня в галоп, — и скрылся за поворотом.

— Куда он? — не понял Алешка.

— Хоть бы не в замок, — Славка торопливо отвязывал коня.

— Да кто его туда пустит! Проветрится и вернется. Это он с отчаяния, — уверенно сказала Алька.

— Ну хорошо, кабы так, — недоверчиво пробормотал Славка.

…Влад вернулся в трактир на закате, ребята уже извелись от ожидания. Грязный с ног до головы, он, отмахнувшись от вопросов, пошел наверх.

— Где ты был? — преградил ему дорогу Славка, положил вытянутую руку на перила.

— Где был, там уже нет, — огрызнулся без особого запала Влад.

— А все-таки? В замке?

— Да успокойся ты! Просто по улицам шатался. Пусти, — Влад резко ударил его по руке, преграждавшей лестницу.

Петер осуждающе поцокал. Он относился к гостям дружелюбно, вслушивался в разговоры и был в курсе большинства дел. Конечно, о своем происхождении ребята не трепались, но с выдуманной Талемом легендой хозяина ознакомили.

— Зачем так расстраиваться? — покачал лысой головой Петер. — Все будет, все в свое время будет. А вот давайте пирог с рыбкой, а? Только из печи, аромат — аж дух захватывает!

Алька называла хозяина «обжорным алкоголиком», и это странное словосочетание характеризовало трактирщика очень хорошо. Если кто-то глушил горе вином, то Петер это делал исключительно с помощью кулинарных изысков. Хозяин как-то со вздохом поведал гостям, что когда гулял на свадьбе дочери, то был худее чуть ли не втрое, и рядом со своим молодым зятем смотрелся совершенно несолидно.

Влад не соврал: он действительно просто мотался по улицам. Привык так проводить время, когда дома спал пьяный отец. Но в отличие от родного города, в Отин-граде он вел себя намного тише. Это дома знаешь, когда можно нарываться, а когда нет. А тут какой-нибудь знатный дурак полоснет мечом — и готово.

Видеть никого не хотелось. Поднималась обида: ну почему вот этот на свободе, а Костя в рабстве? Почему судьба распорядилась именно так? Как будто мало было того, что скрипача когда-то продали отдельно.

К вечеру от голода подвело желудок, вот и пришлось возвращаться. Лошадь неторопливо тащилась по улочке, она тоже устала месить грязь. Влад сидел, сгорбившись — Аскар долго бы ворчал, увидев такую посадку. Равнодушно смотрел по сторонам, выхватывая кусочки непривычной жизни: карету со сломанным колесом, вокруг которой суетились рабы; витрину оружейной лавки; телегу с мешками — пахнуло копченой рыбой так, что слюнки потекли.

Возле одной из лавок Влад остановил лошадь и спрыгнул на землю. Подошел поближе, оперся руками о колени и уставился на безделушку: на большой ракушке сидел верхом мальчишка и дул, как в рог, в крохотную раковину. Был ли это мифический герой, или просто выдумка художника, Влад не знал. Но мальчик показался ему похожим на Костю, тот так же запрокидывал голову, когда говорил о чем-то хорошем. «Вот бы подарить ему такое!» — загорелся Влад. Тем более, Костя говорил, что у него день рождения в начале сентября. Если считать по местному календарю, то чуть больше месяца осталось. Влад никогда не понимал, зачем дарить сувениры, когда есть более нужные вещи. Но эта раковина, словно светящаяся изнутри, и беззаботность мальчишки, сидящего на таком ненадежном пьедестале, казались созданными именно для Кости. Скрипач никогда не уронит такую хрупкую вещь из чутких пальцев.

Лошадь недовольно толкнула Влада в плечо, и мальчик нехотя отошел от витрины. Денег все равно нет, незачем и мечтать. А ко дню рождения он придумает, что подарить, главное — успеть выкупить друга до сентября.

— Господин Петер, вы не посоветуете?.. — спросил Славка, когда половина пирога уже была съедена.

— Да был бы повод, а совет всегда найдется. Какой же трактирщик без совета!

— Скажите, как можно заработать в вашем городе, если единственное, что я умею, — хорошо фехтовать?

Хозяин задумался, покусывая палочку для письма. Он подсчитывал доходы своего заведения, путался в простейшей арифметике, сопел и тоскливо вздыхал. Поводу отвлечься обрадовался и обдумывал вопрос неторопливо.

— Разве что в Гильдии наемников, — наконец решил он. — Но я не слышал, чтобы туда брали детей.

— Киллеров, что ли? — у Альки от подобного предложения брови взметнулись вверх.

— Каких таких киллеров? — не понял Петер.

— Она имеет в виду наемных убийц, — пояснил Славка, украдкой показывая Але кулак.

Хозяин расхохотался от души и чуть не смахнул бумаги на пол:

— Ох!Хорошенькое было бы дельце, если бы душегубцы гильдию основали! Какая прибыль казне, да и страже работы меньше. Да нет, что вы! Через эту гильдию нанимают охрану купцы или кто дом сторожить желает, а бывает, и учителей в семьи побогаче зовут. Самим с отпрысками заниматься недосуг, а воинов воспитать надо.

— А как найти эту Гильдию? — Славка подсел ближе к трактирщику.

Тихонько зашел Геша, примостился у двери на лавочке, вытянул ноги в грязных чунях. Алька подумала: может, лучше уйти? Не любила она, когда Геша вот так пристраивался в зале. Того и гляди, рассказывать начнет. Говорил конюх всегда об одном: как был в плену во время мятежа, да как громили у него на глазах город и сжигали женщин с детьми. Даром что косноязычен, но как начнет вспоминать, что несчастные перед смертью кричали, так Альку мороз по коже дерет. Как только Талем умудрялся с Гешей по-доброму разговаривать! Он же и про Линту рассказывал. Трактирщик старался не слушать, уходил куда подальше. Но Альке Гешино бормотание словно само в уши лезло. Девочка как-то спросила Петера, почему тот не запретит рассказывать об этом. Хозяин ответил, что так велел Талем:

— Говорит, сидит это в ем и словно горячим пузырем надувается, давит все время и жжет. Вот, мол, пусть и говорит, выпускает потихонечку. Я и не мешаю, он моей покойной тетке сыном приходится, а больше родственников и нет.

В Гильдию наемников отправились вдвоем, только Славка и Алешка. Сима даже и не пыталась, и так ясно — ей туда дороги нет.

В отличие от резиденции торговцев, перед зданием было пусто. Да особо и не разгуляешься — дом стоял в тупичке, впритык к небольшой конюшне. Лошадей мальчишки оставили там, пришлось отсыпать услужливому пареньку меди. Судя по его судорожным движениям и частым поклонам, с деньгами переборщили. Славка пожалел, но как-то мельком. Не до того, от волнения его познабливало.

За дверью оказался большой холл. В толстых стенах из бревен прорублены небольшие окошки, но темно не было — шаров горело не меньше десятка. Они прилепились к толстым столбам, поддерживавшим крышу. Невысокий парень в темной рубахе развлекался тем, что метал в столб ножи: из-за плеча, и с разворотом, и почти пригибаясь к полу. Мальчишек он не мог не заметить, но продолжал упражняться. И только когда последний нож вошел в дерево, оглянулся на вошедших.

— Чего надо? — спросил небрежно.

— Поговорить с вашим главным, — Славка решил тоже опустить приветствие. Он думал, что парень начнет выспрашивать или сразу откажет, но тот кивнул, собрал ножи и вышел в неприметную дверь в глубине помещения.

Алешка прошел к столбу, потрогал пальцем свежие сколы.

— Помнишь? — повернулся к другу.

— Еще бы! — передернуло того. Можно подумать, такое забывается! Хорошо хоть, в кошмарах не снится, как ножи входят в стену сарая в паре сантиметров от Алешкиного тела. — А ты знаешь, я бы сейчас так долго не раздумывал, — с некоторым удивлением заметил Славка.

— Сразу бы меня выбрал, — угадал Алешка. — Да и я бы рассусоливать не стал, вышел бы и все. Мне тут и Алька недавно сказала, что мы очень изменились. Интересно, это хоть кто-нибудь не заметил?

— А Сима? Разве она изменилась?

— Ну, нашел о ком спрашивать! — Алешка снова ковырнул столб, и Славка поморщился: да отойди ты оттуда. Алешка шагнул в сторону. — Можно подумать, по ней что-нибудь вообще когда-нибудь понятно!

Разговор оборвался: в зал вышел мужчина в сопровождении уже знакомого парня. По походке, точности движений, взгляду Славка понял — владел он оружием наверняка мастерски.

Мальчики поздоровались и представились, Славка впервые мысленно поблагодарил Ростина за уроки.

— Я тэм Олек, правая рука главы Гильдии. Зачем вы хотели меня видеть?

— Я хотел бы найти дело, в котором пригодятся мои умения, — Славка от волнения заговорил в стиле Талема, чертыхнулся про себя и кратко ввел тэма в курс дела, все строго по придуманной легенде. Было слегка неудобно говорить чуть ли не на пороге, но мальчик постарался не отвлекаться.

— Позови, кто там есть из новичков, — велел парню Олек, и Славка начал отстегивать ножны.

Достали, конечно, это испытания, а что делать? Тэм одобрительно кивнул такой догадливости, и Славка ухмыльнулся в ответ: тебя бы так все встречные-поперечные проверяли, тоже соображать быстро бы начал.

Ножны Славка отдал другу. Свой меч Алешка даже и не пытался достать, понимал, что перед опытными воинами он ничто.

Мальчик окинул помещение взглядом. Столбы стоят часто, про это нужно не забывать. И не раскрывать себя сразу, как Сима с Ласком делала. Наверняка сначала выставят более слабого бойца, пусть другим сюрприз будет.

…— Очень хорошо, — кивнул тэм Олек.

«А то я сам не знаю!» — усмехнулся про себя Славка. Азарт боя еще не остыл, и он действительно был собой доволен. Правда, победил только в трех схватках из пяти, да бойцы под конец вышли отменные. Спасибо Симе, без ее уроков и третий бой бы продул, и первые два так легко не выиграл бы.

Славка рукавом вытер мокрое от пота лицо и вопросительно посмотрел на Олека.

— Да, тэм Винсен взял бы тебя сына учить. Хочет его через пару лет в княжеский корпус отдать. И платил бы неплохо.

«Учитель фехтования», — всплыло у Славки название так и непрочитанного романа.

— Но наша Гильдия занимается не только обучением, но и охраной.

— Я знаю, — слегка удивился Славка.

— А охранник не просто хорошо фехтует, он быстро убивает. Детей мы не брали ни разу.

— Если вы хотите узнать, каков я в бою, справьтесь у сотника Аскара, — снова в стиле Талема заговорил Славка.

Олек уколол быстрым взглядом, но ничего на это не сказал. Задумался. Остальные — и побежденные Славкой, и победители — стояли молча, безучастно смотрели на мальчишек. Казалось, они не уходят не потому, что им интересно, а потому что не было приказа.

— Ну, хорошо, — решил Олек. — Быть тебе в Гильдии, если испытание выдержишь. Знаешь, как ребятишек в княжеский корпус принимают?

— Да, — голос дрогнул, Славка не хотел верить догадке.

— Со смотрителем я договорюсь, раба приведем. Давай только о дне условимся.

Испуганно взглянул Алешка, и Славка отвел глаза. Вот тебе и хороший заработок, вот тебе и выкуп ребят.

— Спасибо, тэм, но я не смогу, — выдавил он.

— Боишься? — Олек не удивился отказу.

— Я могу убить в бою, а не вот так…

— А чем тебе тут не бой? — тэм слегка удивился. — Раб будет драться за свободу, ты — за благополучие.

«Нет, тоже за свободу — для ребят», — хотел поправить Славка, но не стал. В словах тэма был резон, но стоило представить, как меч пропарывает мальчишку, ровесника, к которому нет злости, а есть сочувствие и понимание, как тут же поднимается из желудка до самого горла жгучая волна. Или каждый должен драться за свободу — свою, друзей, и все по-честному?

— Я… я не знаю.

— Ну, как узнаешь, приходи, — равнодушно уронил Олек.

Славке показалось, что и готовность к бою тэм принял бы с таким же безразличием.

За окном стемнело. Дверь в обеденный зал была приоткрыта и в полосе света виднелась сгорбленная спина Геши, сидевшего на крылечке. Где-то кричал припозднившийся разносчик. В голосе проскальзывали хмельные нотки, трезвый давно бы сообразил, что покупателей уже не найдет. Спорили две тетки: одна визгливо обвиняла в чем-то собеседницу, другая оправдывалась простуженным голосом. Предмета спора не разобрать, свара доносились издалека. И все — ни прохожего, ни, тем более, посетителя.

— Тихо у вас, господин Петер, — заметила Аля.

— Тихо, конечно, а кому тут шуметь? — хозяин скоблил осколком раковины стол, и из-под бурого налета появлялись светлые полосы. — Вот подожди, дороги чуть подсохнут, начнется гвалт. Буду крутиться, как птичка-воличка. Может, кого и в помощь возьму. Я думал раба прикупить, по осени можно подешевле у заезжих купцов сторговать. Да работа только в сезон, а кормить круглый год надо. И ладно, если покладистый, сообразительный попадется, а то ведь учить придется.

Аля искоса посмотрела на хозяина: неужели и этот разговорчивый дядька может спокойно выпороть человека? Думать об этом было неприятно, и девочка задвинула неудобные мысли подальше в уголок сознания, да еще прикрыла напоминанием: «тут другой мир».

— Нет, помощника надо, оно само то было бы. А еще лучше бы полпомощника — работы не так много будет, чтобы такие деньги платить, — усмехнулся хозяин в усы. — На кухне за котлом посмотреть да меня вовремя позвать. Или подносы таскать, а то уж немолодой я.

«Знакомое дело — подносы таскать», — зло усмехнулась про себя Аля. И тут же сморщилась: сегодня просто урожай на неудобные мысли! Если дело знакомое, так вперед, нанимайся. Пусть медяшка, да все не помешает. Неудобной идея была потому, что делать это категорически не хотелось. Натаскалась у Ласка по уши, больше не хочется. «Какого черта я об этом подумала!» — разозлилась девочка. А теперь ведь и не отвертишься, каждый раз вспоминать будешь да скотиной себя считать. Гадость какая!

— Господин Петер, а может быть, вы меня наймете? Уж подносы-то таскать я умею, — в конце фразы Аля все-таки не выдержала и поморщилась.

— Да как так? Вы, говорят, с наследником дружбу водили, а теперь по трактиру бегать? — поразился хозяин.

— Вы же понимаете, нам деньги нужны, — неожиданно вмешалась в разговор Сима, а ведь Аля была уверена, что та не слушала, думала о чем-то своем. — Да вы не подумайте, что девчонки, мы вдвоем будем, еще больше успеем.

Петер задумчиво почесал за ухом. Теперь и мальчишки слушали разговор. Славка мрачно, у него все еще скребло на душе из-за Гильдии наемников. Алешка как-то слишком напряженно свел брови и смотрел хмуро. Аля даже разозлилась: что, работать в трактире настолько унизительно? Нашелся принц, подумаешь!

— Ну чего ж, давайте, коли так. Только много не заплачу, сами видите, — обвел он запущенный зал. — Расчет ежевечерне, коль посетители будут. Идет?

Аля кивнула, шмыгнув носом. Вот зараза, ну никуда от подносов не деться! А Алешенька пусть подавится своей гордостью, вот уж не было печали!

«Лучше бы Петер не согласился», — подумал Алешка. Конечно, это все еще не походило на предсказание, но так близко! «Я не хочу! Не хочу!» — вспомнил он увиденное. Отчаяние нахлынуло такое, что хоть бросайся к Славке и умоляй уехать из трактира. Мальчик провел ладонью по столу: да, именно на нем стояла чашка с объедками, это он помнил точно. Неприятно засосало под ложечкой. «Если это все-таки исполнится, я долго не выдержу».

Славка вышел на улицу, облокотился о перила. Мысль: «каждый будет драться за свободу» — не давала ему покоя. «Но это ж нечестно, будь они хотя бы на равных!» Славка судил об уровне фехтования по Рику: вряд ли среди рабов при кадетском корпусе найдется самородок, владеющий оружием лучше княжеского сына, которого учили хорошие бойцы.

Глава 7

Ведун пришел рано утром, когда в трактир не завернул и первый посетитель. Ребята спустились позавтракать, а Талем уже сидел за их любимым столом, пил шоколад и разговаривал с Гешей. Парень пристроился у двери: сел на порог, привалившись к косяку.

— Давно не виделись, — не очень приветливо откликнулся на пожелание доброго утра Влад.

— Ну, это как считать, — усмехнулся Талем, общипывая мягкую булочку.

Влад потер след от грубого шва подушки на лице и душераздирающе зевнул.

— Не выспался? — участливо поинтересовался ведун.

— Выспишься тут с ним, — Влад мотнул головой в сторону Славки. — Разве можно за пару месяцев сделать из нас фехтовальщиков, а?

Талем неопределенно пожал плечами.

— Я, собственно, пришел освободить вас на сегодня от подобных занятий. Хочу все-таки провести исследование. Дамал обещал пустить в свою лабораторию.

— Всех? — поежилась Аля.

— Я как-то говорил, что хотя бы только Симу и Влада. Лучше бы всех, конечно, но это уже как вы решите.

— Хорошо, — Сима кивнула, не раздумывая.

Влад снова потер щеку и вздохнул: отказываться сейчас было уже как-то не с руки:

— Поесть-то дадите? — выразил он недовольство ворчанием.

Ведун улыбнулся, отщипнул кусочек булочки и отправил в рот.

— Вы не спросите, как дела у Кира? — спросил он через некоторое время.

Ребята неловко переглянулись.

— Он переживает, — продолжил Талем.

— Хорошо переживать у папочки за пазухой, — вскинулся Влад. — Он бы вспомнил, как у Ласка переживал, да подумал бы, как там сейчас ребятам.

— Он помнит. И ты сам это понимаешь. Не так ли?

— Как мне надоели ваши штучки, — буркнул Влад без особой злости.

— Как дела у Кира? — ровно спросила Аля.

— Нормально. Князь решил, что пусть пока наследник побудет в сотне Аскара, раз с корпусом так получилось. Не как сэт, как ратник. Кстати, Тимсу Кир все рассказал.

— А Тимс? — заинтересовалась Сима.

Ведун посмотрел на нее слишком пристально, девочка даже смутилась.

— Тимс решил, что выбор наследник сделал правильный, а вот душой его принять никак не может. Расстроен.

— Какие все тонкие душевные натуры! — все-таки не сдержался Влад.

Аля задумалась: интересно, а зачем Рик вообще такое рассказывает? Похвастаться решил, что князем сильным станет, болью поделился или подумал, что так будет честнее по отношению к Тимсу? Вопрос вертелся на языке, но девочка не спросила: что захочет, ведун сам расскажет, а нет — и клещами не вытянешь.

Высшая школа святого Крония охранялась так, как вряд ли охранялось хоть одно другое здание во внутреннем городе. Пришедших не пускали, пока не сходили за Дамалом, и тот не удостоверил, что лично знаком с княжеским ведуном и приглашал его в гости.

Дамал был старше Талема лет на двадцать, но ни седины в волосах, ни усталости во взгляде не проскальзывало. Медальон у ведуна, конечно, имелся — висел на роскошной золотой цепочке, в некоторых звеньях которой поблескивали драгоценные камни. Да и одет был глава школы в роскошный кафтан, мало подходящий для буднего дня. Густые волосы ниспадали на плечи, на безусом, безбородом лице морщинки обозначились только в уголках губ. Аля даже расстроилась, она ожидала увидеть волшебника с длинной седой бородой, а тут франт какой-то. Дамал взглянул на девочку, и та тут же смирилась с отсутствием необходимых атрибутов, — взгляд у ведуна оказался соответствующим: такой не то что скрытое за словами, но и молчание прочтет. Но это Альку не смутило: Дамал казался слишком умным, чтобы обижаться на такое наивное представление о себе как главе высшей школы.

— Вы можете называть меня магистром Дамалом, — предложил ведун гостям звучным голосом — таким легко усмирять толпы учеников на перемене.

Через высокую арку попали во двор. Четыре здания стояли квадратом, отгораживая внутренний мирок школы от посторонних глаз. Двор зарос травой, да как-то странно: ровными треугольниками, сбегавшимися острыми носами в центр. Кому могло прийти в голову протоптать тропинки таким причудливым образом, было непонятно. Вдоль одной стены тянулась узкая полоска сада. Ближайший к входу куст обкорнали, придав ему форму толстого бесхвостого дракона. Под опущенным до земли крылом чудища дрых белый щенок. С Алиной точки зрения все это на высшую школу для ведунов никак не тянуло.

Коней оставили тут же, привязав рядом с глухой стеной, и пошли вслед за Дамалом. Несколько подростков, валявшихся в тени на травке, проводили их любопытными взглядами, но ни один не поднялся. Из окна второго этажа выглянул мальчишка, свесился вниз. Тут же из глубины комнаты появилась рука и наградила его подзатыльником. Мальчик с обидой потер голову и скрылся.

Странными тропинками не воспользовались, прямо по траве дошли до высокого крыльца. Дамал открыл дверь ключом, привязанным к поясу, и пропустил гостей внутрь. Сразу от порога вела вверх крутая лестница.

В комнате для приема гостей Аля бы с удовольствием застряла надолго. Чего там только не было! Книг не меньше сотни — это если не считать свернутых в трубки листов бумаги — коробки, вазы, полные непонятных вещей, чучела животных, засушенные травы, корявый пень — самый настоящий, и не лень было кому-то тащить этакого великана из леса. Засохшие корни змеями уходили под огромный стол, заваленный вещами. На пне сидел слухач и недовольно смотрел на посетителей желтыми глазами. Совсем как тот, в замке, только по кромке крыла перья светлее. В простенке между окнами висел большой плакат, сшитый из нескольких листов. Он был на две трети исчерчен линиями и кружочками, но рассмотреть Але его не дали.

— Пойдемте, — поторопил Талем.

Дамал отомкнул одну из дверей — всего в комнате их было четыре, и все заперты на замки. Лаборатория ведуна мало походила на айрем дайарены. Уж камня-то здесь точно не было, зато стояло кресло с птицей на спинке. Почти как в замке барона, только размах крыльев поменьше и взгляд не такой хищный.

— Садитесь, — показал Дамал на лавку у стены.

Аля села по-ученически, пожалев, что не смогла из-за лошади надеть юбку. Дамал ей чем-то напоминал директора школы.

— С кого начнем?

«Как у зубного врача», — поморщилась Аля.

— Я предлагаю сначала с тех, у кого я не заметил …м-м-м… странностей, пожалуй, назовем это так. Слава, ты не против быть первым?

— Да, пожалуйста.

Мальчика усадили в кресло. Дальше началось то, что Аля назвала про себя «шаманскими плясками». Талем носился вокруг Славки с азартом молодого пса, Дамал поглядывал на это дело снисходительно. Славка уже и не знал, как вырваться из лап любопытного ведуна. Тот щупал ему лоб и затылок, заставлял глотать отвары, крутил перед глазами медальон, катал по ладони каменный шарик. Дамал ограничился постукиванием пальцами по затылку и задумчивым изучением радужки. У Славки даже глаза заслезились от такого упорного взгляда.

Сначала это было интересно, потом Аля заскучала и принялась разглядывать лабораторию.

— Ваше решение? — Дамал отпустил Славку и обратился к Талему.

— Ничего, — покачал головой молодой ведун. — Никаких отличий от наших детей я не нашел.

— Я тоже. Следующий?

Но ни Аля, ни Алешка ведунов не заинтересовали. К обследованию Влада Талем приступил с нетерпением. Историю о выступлении на площади в Рамане он рассказывал уже по второму кругу, но Дамала она не заинтересовала.

— Ничего! — разочаровано решил Талем, к тому времени Аля уже еле сдерживала зевоту.

— Заскучали? — повернулся к ней Дамал. — Что же сразу не сказали, шли бы в ту комнату, книги полистали. Я думал, вам тут интереснее будет.

Аля с удовольствием выбралась наружу. Судя по хищному выражению лица Талема, свой последний шанс — Симу — он собирался терзать до последнего.

В комнате ребята разбрелись по углам, разглядывая диковинные штучки. Некоторые вещицы хотелось потрогать, да наглости на это не хватило даже у Влада. Тем более слухач не спускал с них глаз. Аля добралась до плаката с кружочками.

— Ого! — не удержалась она от восхищения: это был не просто рисунок, а генеалогическое древо рода Отинов, начиная с сэта, построившего когда-то замок.

Девочка пробежала взглядом по нижнему ряду и нашла Рика. Подошли мальчишки, остановились за спиной. Аля затылком почувствовала, как близко к ней оказался Алешка, и преувеличенно внимательно уставилась на схему.

— Точно! — Алешка ткнул пальцем в рисунок. «Сэт Натан Отин», — прочитала Аля. — Влад, ты помнишь, Рик про переворот рассказывал? Ну, что добивались отречения князя в пользу сэта Натана?

— Интересное кино! Получается, этот Натан тогда умудрился выкрутиться? — протянул Славка. — Раз и сейчас воду мутит.

Аля непонимающе переводила взгляд с одного на другого: она помнила рассказ Рика, но как этот архивный сэт замешан в происходящем сейчас?

— Это вы о чем? — спросил Влад.

— Хороший вопрос, — раздался голос Талема от двери, и Алька вздрогнула от неожиданности.

Мальчишки растерялись, и ведуном не нужно было быть, чтобы это заметить.

— Э-э-э, ну и как там Сима? — неуверенно спросил Славка.

Дамал усмехнулся:

— Я, пожалуй, пойду, а вы уж тут сами побеседуйте.

— Пусто, — равнодушно ответила Сима.

За хозяином закрылась дверь. Талем подошел к ребятам и тоже посмотрел на схему. Указал на два кружка, соприкасавшихся границами: «сэт Леон Отин» и «сэт Лад Отин». От одного тянулась стрелка к отцу Рика — Ларсу. От другого — к тому самому Натану.

— Вот, отсюда наши беды. В княжеской семье близнецы — это проклятье. Наследник должен быть один. А тут еще так глупо получилось — лекарь растерялся, младенцев рядом положил, вот и разберись — кто первый родился, кто — второй. Решать нужно было сразу, не след смуту среди княжичей сеять. Выбрали Леона, уж не спрашивайте — почему. Лад вроде как с решением смирился. Постарше стал, уехал в Доман. Это крупный город на границе с Мариином, много торговых путей через него идет. Женился на дочери сэта, а уж как сына воспитывал — кто ж знает. Да только Натан решил, что имеет прав на княжение не меньше, чем Ларс. Вроде как обошли Лада, вот сын справедливость и восстановит. Да только умен сэт, в открытую не идет. Переворот был — и то Натан в стороне, вроде как не он все затеял, и ведать не ведал, что в его пользу отречения от князя требовали. Конечно, могли допросить с ведуном, да князь отчего-то не позволил. Запретил и отпустил. И снова смута началась, а Натан опять вроде как ни причем. А тут вы с таким интересом, к чему бы это, а?

Славка с Алексеем переглянулись. Аля вспомнила про незнакомца с фонарем: а если и он из той же оперы? Алешка кивнул, и Славка сказал:

— Долго рассказывать, — нехотя начал он.

— А мы не торопимся. Дамал на урок ушел, вернется не скоро. Устраивайтесь, — Талем осторожно переложил с кресла пачку бумаг на стол, освобождая место. — Кстати, Аля, подоконник узкий, сядь, будь добра, на стул.

Пока все устраивались, ведун осторожно снял птицу с насеста, приоткрыл окно и попросил:

— Погуляй пока, милый, — слухач сердито дернул головой, но вылетел. — А теперь выкладывайте.

Славка рассказал все, даже упомянул приведший их к комнате с балкончиком запах горячего шоколада. Талем задумался.

— А что он мог знать про князя? — нерешительно спросил Алешка.

— Не знаю.

Было видно, что Талем встревожен. И не только известием о том, кто нанимал Волков.

— Зачем им нужен Рик? — спросила Аля, когда смотреть на лихорадочно перебиравшие цепочку медальона пальцы стало страшновато.

Талем вздохнул, прежде чем ответить:

— Да есть нужда. Можно предложить князю обмен на наследника. А можно получить кое-что и у самого Рика.

— Отречение? — попытался догадаться Славка.

Талем покачал головой:

— Не только. Есть традиция в роде Отинов — наследник знает тайные ходы. Замок построен давно, тайн много, и информацией о большинстве из них владеют только сам князь и его сын. Говорят, что по подземному лабиринту можно даже выйти на ту сторону Лении. Правда или нет — не ведаю, а у Кира не спрашиваю. Тяжело ему будет отмалчиваться передо мной, да и не след ведуну, пусть и княжескому, такие вещи в себе носить. Вряд ли Кир знает все секреты, но если б во время того переворота нападавшие открыли хотя бы один ход — правил бы совсем другой князь, да и я бы не сидел сейчас с вами. В подземелье охраны нет, дридовы ловушки защищают, и у каждой свой секрет — как пройти. Это наследник тоже знать должен. Хорошо, что князь сына к Аскару услал. Сотник с него глаз не спускает, все время в гуще ратников держит. Пока в замке такое творится, так спокойнее будет.

— Нам он ничего про ходы не сказал, — сощурился Влад.

— А с какой стати ему говорить? Хвастаться? Чем, грузом доверенным? Вы хоть понимаете, что было бы, если б Кира удалось схватить тогда, на землях Стального княжества? — Талем провел рукой по седым волосам, сглотнул. — Из него бы пытками тайну вырывали. А Рик — он в отца, упрямый. Страшная бы смерть ему досталась.

— Ну не могу я! — Влад вдруг вскочил, прижался спиной к стене. — Понимаю, вам Рик вместо сына стал. Но вы про него говорите, а я про Костю думаю. Его избить в любую минуту могут, понимаете? Рика вон целая сотня охраняет. А Костю? Его, может, сейчас, вот сию минуту бьют, мало ли чем можно хозяину не угодить! Мне плевать на все ваше княжество, и будет ли вам подчиняться Сизелия — тем более. Рику ведь даже напрягаться не нужно, чтобы Костю освободить. А вы говорите — в отца. Хреновый у вас князь, — бросил Влад.

Алька ойкнула и прижала ладошку к губам. Но Талем не стал возмущаться таким оскорблением правителя Семиречья. Подошел к Владу, положил ладонь ему на затылок — мальчик дернулся, но потом застыл под рукой, только смотрел в сторону, — легонько подул ему в лоб. Аля отвела глаза, словно пойманная за подглядыванием. Скрипнуло кресло — это опустился Талем. Чуть погодя стукнули ножки стула.

Воспоминания о ребятах давили и, чтобы сбросить груз, Аля сказала:

— А я тоже кое-что в замке видела.

Подбодренная взглядом Талема, описала мужчину с фонарем и прошедшего через двор воина. Да только что она могла сказать — не очень-то в темноте и разобрала.

Талем совсем встревожился, попросил:

— Давайте вернемся в лабораторию. Я разбужу вашу память, может, какие еще мелочи всплывут. Лучше по одному заходите, чтобы не отвлекаться.

Аля действительно вспомнила очень ярко, даже то, как блеснули украшения на рубахе мужчины. Рассказывать пришлось долго, ведун цеплялся к каждой мелочи.

— Спасибо.

Девочка уже хотела подняться с кресла, но Талем остановил. Ведун рассеяно теребил медальон, словно еще раз взвешивая решение: говорить или нет. Решился:

— Всем людям свойственно трактовать происходящее в рамках своего разумения, но некоторые прибегают не только к разуму, но и к фантазиям.

Аля опешила. Подобного она точно не ожидала:

— Вы о чем?

— Да о тебе, — вздохнул Талем. — Ты вкладываешь в дела других свой смысл, свое понимание, которое не всегда совпадает с действительным. Да ладно бы так, но ты и ведешь себя потом соответственно.

— Я не пониманию!

— Ну, вот скажи, что бы ты решила, если б о тебе сказали: «Я не люблю ее за… ну, скажем, вредность характера»?

— А что тут решать? — Аля с подозрением посмотрела на ведуна: к чему он клонит? — Меня этот человек терпеть не может, и это окончательно, что выросло, то выросло.

— Очень хорошо! — обрадовался Талем. — А теперь вспомни, что ты сама сказала в лаборатории неизвестного дрида в подвале замка Горного барона.

— Ну, помню, — буркнула Аля и чуть покраснела. Чтоб Славе провалиться с его вопросом!

— Разве совпали истинные чувства с теми выводами, которые можно сделать на основании твоего признания?

«Ну неужели нельзя выражаться нормально!» — рассердилась Аля. Пока продерешься через такие словесные конструкции, и смысл забудешь.

— Не совпали, — не дождался ведун ответа, который и так знал. — А ты мало того, что не все видишь и слышишь, так еще и выворачиваешь так, как собеседнику и присниться не может. Нельзя принимать решение только на основании домыслов. Тем более, когда это касается двоих.

Вот тут до Альки дошло, куда клонит Талем. Злость на непрошенное вмешательство захлестнула волной. Быть бы язвительному ответу, да любопытство оказалось сильнее:

— А как на самом деле ко мне относится Алешка? — выпалила девочка, и только потом смутилась.

Талем развел руками:

— Ведать ведаю, да не полагается такое говорить. Сама смотри. Смотри, не выдумывай.

— Ничего я не придумываю! — возмутилась Аля.

Ведун хмыкнул:

— А я тебе вначале о чем толковал? Про несовпадение-то, а? Ладно, ступай, значит, не время тебе еще это понимать. И Славу позови, пожалуйста.

Алька выполнила просьбу ведуна и уселась на пень, освобожденный слухачом. Уставилась с подозрением на Алешку. Тот неуверенно оглянулся, раз, другой. Девочка отвела глаза. Вот зараза этот Талем! Мало того, что мысли и так постоянно вокруг Алешки вертятся, так теперь еще начнет по двадцать пять раз перебирать: когда и что можно было придумать?

Вернувшийся Дамал проводил гостей к выходу. Белый щенок заливисто облаивал незнакомцев, пока за ними закрывали калитку. Благо, кони попались спокойные и внимания на скандалиста не обращали.

Ведун был расстроен и не скрывал этого.

— Что теперь будет? — спросил Славка. — Ну, с этой, Валиной, как-там-ее?..

— Князь решит, — рассеянно отозвался Талем.

Славка от удивления слишком резко дернул повод, конь недовольно тряхнул головой. Как это так: в замке заговор зреет, а Талем мысленно упорхнул куда-то!

— Да отстань ты от человека, — попросила Сима. — Он так надеялся в нас что-нибудь загадочное найти, а тут пшик!

— Да, — встрепенулся Талем, — теперь я совсем не понимаю, почему дрид перенес сюда именно вас. А по поводу заговора, так что волноваться раньше срока? Приеду, все князю расскажу, там и решим. И, пожалуй, я сделаю это немедленно. Не заблудитесь?

Ребята помотали головами. Светлая кобылка Талема с удовольствием перешла на рысь и унесла ведуна в сторону замка.

— Железные нервы, — хмыкнул Влад вслед. — У них что, заговоры, как наводнение — каждый год в одно и то же время?

— Железные, скажешь тоже. Ты вспомни, как он копоть дракона чуть ли не лизал, — усмехнулся Алешка.

— А вообще-то, это мы должны озадачиться: кой черт нас Орон сюда перенес, — заметила Аля. — Про всех сказали — пусто. Странно, правда?

— А ты что, претендуешь на звание ведьмы? — поддел Влад. — Вредность есть, осталось малость — научиться сквозь стены проходить и наводить порчу.

— Я сейчас так наведу, — Аля направила послушную кобылку в сторону Влада. — Ты у меня и без ведьмы через стену пройдешь, только щепки полетят!

— Ой, спасите! — Влад поспешил укрыться за лошадью Симы.

— Пфе, только и умеешь, что за женскую юбку прятаться, — фыркнула Аля.

— За штаны, — серьезно поправила Сима.

Ребята ужинали в уголке, недалеко от входа на кухню. Петер оказался прав — посетителей с каждым днем становилось все больше. И когда зашли еще двое, то на них внимания не обратили. Они оглядели зал и двинулись к ребятам.

Алька как раз быстро дожевывала лепешку — все-таки нехорошо злоупотреблять добротой трактирщика, нужно идти работать — и чуть не подавилась, узнав в вошедшем сотника Аскара. За его спиной маячил Тимс.

Сотник кивнул в ответ на приветствия, сел. Алька подумала, что надо бы спросить, не желает ли чего посетитель, но было неудобно. Словно Аскар застал ее за чем-то неприличным. Сима же спокойно сказала:

— Если хотите ужин, говорите, мы тут подрабатываем у господина Петера.

Аскар задумчиво пригладил бороду.

— Тимс, сходи, принеси пару кружек квасу, — сотник сунул парнишке монетки.

Сима пожала плечами и посмотрела на Петера. Тот махнул: сидите уж, раз к вам такие важные господа. Аскар оглядывал трактир и морщился. Аля усмехнулась: да уж, не княжеские хоромы.

— Почему вы ушли из замка? — спросил, наконец, тэм.

Алька удивленно моргнула. Тимс поставил кружки и сел рядом с Симой.

Славка недружелюбно поинтересовался:

— А вам-то какое дело? Главное, что ушли.

— Да как тебе сказать… видишь ли, не первый год при дворе, да и кадетов многих на службу брал. Ох, любят у нас за места поближе к князю цепляться, а вы сами ушли. Ведь все в руках было, я же знаю, что сэт Кир под полное покровительство взял, а вы ушли. Непонятно это мне, а я не люблю, когда чего-то не понимаю. Да и еще кое-что скребет, — после паузы признался сотник. — Я хорошо помню тот бой с Волками, вы не только за себя сражались. В бою оно, конечно, всегда смотреть надо на товарищей да на врагов. Да только биться вместе или за всех — разное дело. Чужие вы нам, все у вас ненашенское, не могу вам доверять. Влад вон тоже, когда за деньгами пришел, показал, что нет, не стоит вам доверять. А вот скребет что-то, как будто ошибся я. Ну и решил глянуть, как вы тут живете.

Аля с удивлением смотрела на Аскара — вот уж не ждала таких речей! Славка развел руками:

— Смотрите, не жалко.

— Так почему вы ушли из замка? — настойчиво спросил сотник.

— Я-то скажу, да вы разве поверите, — усмехнулся Славка, но тут же смутился под взглядом Аскара.

Рассказал кратко, стараясь смягчить слова Талема о тех непонятных вещах, которые происходят в замке. О решении княжича и вовсе смолчал. Вроде как сейчас у Рика свои проблемы, и все.

— Все хотел спросить, да случая не было. А те, что в Стальном остались, они вам кто?

Аля задумалась: ну как тут ответишь? Сказать — друзья, но ведь ни Антона, ни Костю она как следует не узнала. А Леру так вообще иногда стеснялась.

— Одномирцы, одномиряне, — усмехнулся Славка. — И слово-то не подберешь. Товарищи. Пожалуй, так будет верно.

Влад мотнул головой:

— Нет, Костя — мой друг. Вот так. И я не собираюсь раскаяние изображать, что просил у вас деньги, — взглянул он на сотника. — От вас не убудет, а Косте хоть ненамного, да меньше в рабстве быть.

— Товарищи, говоришь, — сотник вспышку Влада проигнорировал. — А вот вас бы двоих я в сотню взял, — ткнул он пальцем в Славку и Симу, — даром, что она не мужеского полу. Воспитать чуток — и ратники были бы добрые. Ну да ладно, разговор не о том. Раз товарищи, вот, возьмите, — Аскар положил на стол звякнувший мешок. — Пусть им хоть немного, да меньше в рабстве быть, — повторил он слова Влада, в упор взглянув на мальчика.

Тот отвел глаза, да и остальные опешили.

— И вот еще, если помощь нужна будет, зовите. Можете вот через него, — Аскар ткнул пальцем в Тимса, — если так не найдете. Мы завтра уходим к Травчему лесу, там какое-то время стоять будем.

— А где это — Травчий лес? — спросил Славка.

Сотник выдвинул в центр стола кружку:

— Вот Отин-град, если ехать через западные ворота, то вторая развилка приведет к броду. Плотину укрепили, там сейчас лошади по брюхо. Брод заканчивается в овраге, там караул стоит. Он и покажет, где мы. Ежели дозволение на то будет.

— Спасибо, — догадалась поблагодарить Сима.

— Это скажете, если будет за что, — отмахнулся сотник и встал из-за стола. — Пусть поможет святой Вакк, чтобы не за что было.

Славка с ненавистью смотрел на раба в форменном кафтане, открывавшего дверь перед заезжим торговцем. Раб был не виноват в том, что им снова отказали, но Славке было противно в здании Торговой гильдии все, вплоть до дверной ручки. Купец, мучающийся одышкой, разложил тогда все правильно: нашелся тот, кто согласен ехать, да дорога ему не по карману. А денег, собранных ребятами, едва хватало в одну сторону.

— Пошли, — тронул его за плечо Алешка.

Остальные были уже в седлах, и им не терпелось убраться отсюда.

— Слушайте, вы езжайте, а я малость прошвырнусь, — попросил Славка. — Алеш, ты тоже домой, хорошо?

Славка боялся, что тот обидится, но друг понимающе кивнул, и ребята уехали. Мальчик взял коня под уздцы и повел его с площади. Сегодня тут шумела толпа, и приходилось прокладывать путь локтями. На Славку покрикивали, но в седло он не садился. Хотелось, чтобы дорога была длинной и очень долго не кончалась.

Он шел мимо плотно стоящих домов и смотрел больше себе под ноги: на заплеванную, загаженную лошадьми дорогу с остатками непросохшей грязи в выбоинах. Славка осторожно нес в себе ненависть, словно полную тарелку супа, стараясь не расплескать. И у него получилось донести ее до здания Гильдии наемников.

Славка не запомнил, как оставил лошадь на конюшне, как попросил ошивавшегося в зале воина найти правую руку главы Гильдии. Шаги тэма Олека разнеслись по пустынному помещению, и мальчик поздоровался, машинально бормоча нужные слова. Тэм смотрел равнодушно, и Славка так же спокойно сказал:

— Вы говорили, что нужно назначить день, чтобы пройти испытания. Я хотел бы сделать это как можно быстрее.

— Что-то Славки долго нет, — заметила Аля.

Она сидела на перилах и грызла орехи. Влад, пристроившийся на ступеньках, недовольно повел плечами:

— Ты только на меня шелухой не плюйся!

— Нужен больно, — огрызнулась девочка.

За последние несколько дней, как раз после посещения Торговой гильдии, мальчишки взяли моду целыми днями мотаться по городу: то вместе, то поодиночке. Искали приработок, но кому нужны неумелые юнцы во внутреннем городе, где почти у каждого жителя свои рабы? Вольного нанимать — больше мороки, чем толку.

— Вон он, — Сима мотнула головой в конец улицы.

— Интересно, где его черти носили? — пробормотала Аля.

Славка казался очень усталым, словно не по городу таскался, а мешки грузил. Отмахнулся от вопросов и скрылся в трактире. Алешка пошел следом, но вскоре вернулся. Пожал плечами в ответ на вопросительные взгляды. На улице совсем стемнело, и Петер вышел зажечь шар на площадке перед трактиром. Сегодня посетителей оказалось немного, и хозяин остановился поболтать с ребятами. Тем более была свежая история: по городу ходили слухи о восставших утопленниках. Неупокоенные мертвецы якобы бродили ночами по улицам и заглядывали в окна. Аля передернула плечами. Она понимала, что такие истории появляются каждый год после наводнения, но в глубине души порадовалась, что их комната на втором этаже.

Алешка с улыбкой взглянул на Алю. Ее страхи казались забавными на фоне всего происходящего. Тут же спохватился и отвернулся. Хорошо, что девочка уставилась на Петера и не заметила улыбки, а то устроила бы скандал. Неожиданно стало горько: ну почему он должен смотреть на нее исподтишка? А ведь она так интересно слушает: подалась вперед, того и гляди свалится с перил, губы чуть приоткрыты, в глазах испуг пополам с интересом. Настроение у Алешки испортилось, и он встал.

— Пойду я наверх.

В зале сидели двое ремесленников из зажиточных. Ели неторопливо, отдыхая после трудового дня. Мальчишку проводили взглядом без интереса и снова уткнулись в тарелки. Привычно скрипнули под ногами ступеньки, качнулись расшатанные перила балюстрады.

Славка уже лег, даже ужина не дождался. Одежда комом валялась на сундуке, а в изголовье кровати висел меч.

Алешка завалился на покрывало, не раздеваясь. Настроение было препаршивое. И дело не только в Але, просто ужасно надоело ощущать себя клубком в лапах котенка — куда захотели, туда и погнали. А сейчас вот загнали под шкаф, и жди, когда что произойдет. Понятно, идет подготовка к путешествию. Алешка уже сам сможет постоять за себя в бою, пусть и не стал мастером, но сразу, как муху, не прихлопнут. Они много знают про дридов, вызубрили местную географию. Но толку с того?

Мальчик покосился на Славку. Может, разбудить? Улегся в такую рань. Друг что-то пробормотал во сне и жалобно поморщился. Алешка приподнялся на локтях, вглядываясь. И тут же кубарем скатился с кровати. У Славки горели щеки, на лбу высыпал пот, а губы обметало. Он снова что-то пробормотал, и на этот раз разборчиво:

— Меч. Почистить надо… почистить.

Алешка тронул ладонью лоб: так и есть, жар. Он торопливо выскочил из комнаты и сбежал по лестнице, не обращая внимания на жалобный скрип ступенек. С размаху налетел на Алю, чуть не сшиб ее с ног.

— Ты чего? — девочка сморщилась и потерла плечо. — Ужинать пора, носишься, как слонопотам.

Все уже вернулись в зал, а ремесленники ушли. Сима разливала похлебку, Петер ломал на части лепешку.

— Где вас носит? — повернулся Влад. — Жрать охота.

— Славка заболел!

Сима торопливо отставила тарелку, вытерла руки о подол рубашки и поспешила наверх.

— Лекаря надо, — сказал Петер, заглядывая через головы ребят. Хозяин тоже поднялся и с тревогой смотрел на постояльца.

Славке становилось все хуже, он метался по кровати и сбрасывал Симины руки. Девочка пыталась положить ему на лоб влажную тряпочку.

— Геша сейчас сбегает, — хозяин заторопился вниз.

— Да подержите вы его, — с раздражением сказала Аля, забирая у Симы лоскуток и снова смачивая водой.

— Почистить. Меч почистить, — жалобно попросил Славка, вырываясь из Алешкиных рук.

Сима нахмурилась. Потом жестом указала на свое место Альке, а сама взяла Славкин меч и отошла с ним к шару. Вытащила клинок и всмотрелась.

Але с Алешкиной помощью удалось вытереть Славке лицо, смочить холодной водой лоб, и тот затих.

— Он кого-то ранил, — глухо сказала Сима. — Или убил.

К ней повернулись, Аля недоуменно подняла брови.

— Тут кровь, — Сима вложила меч в ножны.

Алешка сообразил первым, бросился к Славкиной одежде и вытащил из кучи небрежно свернутый лист. Пробежал глазами. Еще раз и снова вернулся к началу. Але показалось, что он уже мог бы выучить за это время текст наизусть, но она не встала и не заглянула в бумагу сама. Все терпеливо ждали.

Алешка свернул лист в трубку и осторожно, точно тот был хрупкий, положил его на Славкину рубашку:

— Тут сказано, что он прошел испытание и зачислен в Гильдию наемников.

Молчание разбило сопение запыхавшегося Петера:

— Сейчас лекарь придет, — полный трактирщик отдувался после пробежки по лестнице.

Лекарь у Альки доверия не вызвал. Маленький, с желтоватым сморщенным лицом и бесцветными глазами, он был раздражен поздним вызовом и ворчал, взбираясь по старой лестнице. Только перекочевавшие в сухонькую ладошку монеты смягчили его гнев. Гонорар следовало отработать, и лекарь сосредоточенно стучал пальцами по Славкиному лбу и груди, считал пульс, закатывал глаза, демонстрируя сложность возникшей проблемы. Потом махом списал все на простуду после большого дождя и посоветовал отвары.

— Какая простуда! — не выдержал Алешка, — Дождь уже когда прошел!

Лекарь скрипуче поинтересовался, зачем его вызывали, если все и сами такие умные. Быстро собрался и вымелся прочь.

Сима потрогала Славкин лоб:

— Температура поднимается.

— Ах я, старый хрыч! — хлопнул себя по лысине Петер. — Талема надо звать!

— А то сами не догадались, — рассердился Влад. — Да его сейчас найдешь, как же!

— Так я и говорю — дурак старый! Пишите записочку ему, быстро! — трактирщик вылетел из комнаты и грузно протопал в конец коридора.

К счастью, Тилса упаковала даже принадлежности для письма. Алешка торопливо вывел неровную строчку, пропустив положенные приветствия и обращение.

Вернулся Петер с большой клеткой, где испуганно жалась в угол пара маленьких желтых птиц.

— Вот, вестницы. На Талема заговоренные, они быстренько разыщут.

Аля вспомнила птиц, которых ведун выпустил в Таласе.

Записку пропустили в специальный полый ошейничек, и вестница выпорхнула в сгущавшуюся темноту. Мелькнула в свете шара и пропала из вида.

Петер ушел вниз, там слышались его тяжелые шаги. За все время Славкатолько раз открыл глаза, посмотрел неузнавающе. Сима поднесла к его губам кружку, но он отвернулся и снова опустил веки. Алешка начал было мотаться от стенки до стенки, но Сима шепотом попросила не топать, и мальчик виновато затих на лавке.

Аля задумчиво перебирала бахрому скатерти. Они так давно уже в этом мире, а людей, готовых им помочь, встретили всего ничего, по пальцам перечесть: Талем, Тимс, вот теперь еще Петер и Аскар. И все. Да попади к ним люди из другого мира, пусть бы не помочь, так хоть из любопытства бы набежали. А тут глухо, всем все равно. «Надо будет Петеру хоть спасибо сказать», — напомнила себе девочка.

— Он что, правда, убил? — шепотом спросил Влад.

Никто не ответил, и так все было понятно.

— Не в первый раз! — брякнула Алька.

— Так то в бою, врага, — качнула головой Сима.

— Алька, ты только попробуй ему что-нибудь такое ляпнуть! — с угрозой прошептал Алешка.

Аля повертела пальцем у виска — машинально, так она оторопела. Вот уж не думала, что он посмеет заговорить с ней таким тоном. Алексей жестом не удовлетворился, смотрел требовательно, и Але пришлось прошептать:

— Я, по-твоему, совсем идиотка?!

Влад громко хмыкнул, и у Али от обиды навернулись слезы.

— Хватит вам, — устало попросила Сима. — Лучше воды похолоднее принесите, — она сменила влажную тряпочку на Славкином лбу.

Кувшин подхватил Алешка. Аля прислушалась — пошел не на кухню, а черным ходом во двор, к колодцу с чистой ледяной водой. Она нерешительно глянула на остальных и, убедившись, что никому нет до нее дела, выскользнула наружу.

Во дворе только свет из окон разбавлял непроглядную темноту. Скрипел колодезный ворот, потом деревянное ведро глухо стукнуло о край сруба. Аля пошла на звук льющейся воды.

Ведро было тяжелое, налить воду в узкое горлышко кувшина оказалось не просто. Девочка подняла посудину, удобнее подставляя под струю. Алешка помощь принял молча. Он ледяной воды у Альки тут же заныли руки, но она терпеливо дождалась, пока кувшин наполнится, и только тогда поставила его на землю. Обтерла пальцы о рубашку и подышала.

Слова ведуна сильно поколебали ее уверенность в том, что она совершенно безразлична Алешке. Смятение было так велико, что Аля то срывалась на язвительность, то глупо молчала. Она рассердилась на себя и выдавила приличествующее случаю:

— Талем его вылечит, зря ты дергаешься. А я и не собиралась его цеплять.

— Замерзла? — Алешка обхватил ее пальцы теплыми ладонями.

В том, как он проигнорировал ее лепет, было столько спокойствия и уверенности, что Аля растерялась.

— Руки совсем заледенели.

И девочка не выдержала: ей так хотелось, чтобы ее хоть кто-нибудь пожалел, хотелось хоть ненадолго перестать прятаться за щитом язвительности. Она уткнулась Алешке в грудь, совсем как в Лабиринте. Но в этот раз мальчик не застыл истуканом, а вполне по-мужски обхватил ее за плечи и прижал к себе. Аля готова была стоять так вечно, поглаживая вышивку на его рубахе, но Алешка сказал:

— Воду ждут.

— Да, конечно, — тут же отшатнулась Алька.

Она тащилась за Алешкой следом и удивлялась самой себе: почему-то совсем не хотелось вставать в язвительную оборону. Может, Талем прав, и она слишком много напридумывала плохого? Аля в который раз начала перебирать события, стараясь взглянуть на них глазами постороннего.

Ведун прискакал глубокой ночью. Громовые удары кулаком в дверь всполошили Геша — он прибежал в ужасе наверх и попытался спрятаться в старом сундуке. Петер разрывался между необходимостью успокоить парня и спуститься вниз. Алька спросонья недоуменно хлопала ресницами.

Дверь Талему открыл Алешка. Пока поднимались наверх, выложил историю в паре фраз. Но ведуну пришлось сначала успокоить Гешу, который никак не желал вылезать из сундука и вопил:

— Сожгут! Сожгут!

У Славкиной постели Талем провозился недолго. Мальчик почти сразу открыл глаза и ухватил ведуна за руку горячими пальцами:

— Мне пришлось его добить.

— Тихо, успокойся, — Талем свободной рукой погладил его по голове, как маленького. Но Славке нужно было выговориться:

— Я все никак не мог настроиться, что это бой. Отбивался и только ранил, он драться больше не мог. А по правилам — нужно добить. Иначе и ввязываться не стоило. Он упал и на меня посмотрел. Смотрел и ждал, когда я его убью.

Сима отступила к стене, прикусила губу.

— Петер, у меня там в сумке берестяная коробка, — на мгновение отвлекся Талем, и Славка выпустил его руку. — Заварите три щепоти на кружку кипятка.

Хозяин ушел, вздыхая и бормоча под нос:

— Ну, убил, так что ж теперь.

— А знаете, как его звали? — снова заговорил Славка, когда руки Талема начали оглаживать его виски. Мальчик порывался сесть, но ведун не давал это сделать. — Риктор! Светлый такой, как Дань!

Аля вздрогнула, жалобно посмотрела на Талема: ну помоги же ему!

Ведун прикрыл ему губы ладонью и повернулся к ребятам:

— Идите-ка вы спать. Мальчиков, я думаю, Петер где-нибудь устроит.

Едва рассвело, как Алешка на цыпочках прокрался в спальню: ведуна он там не обнаружил, а Славка спал, и жара у него вроде бы не было. Он зацепился взглядом за ремень, висевший в изголовье, и вспомнил, что меч унесла Сима. «Все-таки надо почистить», — объяснила она в коридоре.

Алешка не стал задерживаться в комнате, опасаясь разбудить Славку, и отправился на поиски ведуна. Талема он застал в обеденном зале. Ведун уныло сидел над чашкой шоколада. Ночь выдалась бессонная, да и скакал он в трактир не из замка: запыленный дорожный плащ валялся там, где его сбросили при входе, — на лавке.

Мальчик сел напротив.

— Все нормально будет, — через силу улыбнулся Талем. — Я сейчас перекушу, посплю и еще раз к нему зайду. И все будет нормально.

— Славка еще про Даня говорил, — вспомнил Алешка. Кольнуло чувство вины — он уже как-то об этом высказался не в самой мягкой форме.

— Говорил, — кивнул ведун. — Ему этот рубец на всю жизнь останется, куда уж тут деться.

— А вы «припорошите», как мне предлагали.

— Он не согласится, — уверенно заявил Талем.

Мальчик кивнул: да, не согласится. Славка вбил себе в голову, что, раз принял решение, то не должен бегать от последствий. Это Алешка потом уже понял, после того дурацкого разговора на балконе замка. Наверное, это было правильно, но, если бы мог, то освободил бы Славку от такого груза. А тот — ну мало как будто! — еще на себя взял.

— И никому ведь не сказал, куда пошел! — вырвалось у Алешки.

— У него все разом выплеснулось, — ведун собрался с силами и все-таки допил шоколад. — И убийство раба, и бой с Волками, и смерть вашего спутника, Даня. И о тебе вспомнил — как хозяин в подвале мордовал, — ведун устало потер лоб и зевнул.

— Извините, я пойду, — Алешка вылез из-за стола.

— Ты лучше помоги мне до кровати добраться, — попросил Талем. — Не хочу резерв тратить, — он ткнул пальцем в ярко горевший камень в медальоне. — А то в замке, леший знает, что творится, не хватает еще только ведуну без силы остаться.

Славка проспал до полудня. Услышав, что пациент открыл глаза, Талем поспешно ушел к нему, прикрыв дверь перед Алешкиным носом. Что там происходило, не рассказали ни ведун, ни Славка, спустившийся вместе с ним в обеденный зал.

Талем посоветовал Славке особо не прыгать и полежать денек-другой. Влад ухмыльнулся, решив, что ежедневные тренировки отменяются. Но Сима метнула на него насмешливый взгляд, убив надежды на корню.

Ведун поговорил о чем-то с Петером и уехал, сообщив на прощание, что бумаги будут готовы не скоро — нужно еще получить подтверждение от шестерых сэтов. Да еще оставил в подарок толстую книгу с жизнеописаниями дридов, мол, давно собирался завезти, да дела не пускали.

Славка сконфуженно посмотрел на друзей:

— Вы, говорят, лекаря вызывали?

Влад кивнул, и Славка помрачнел еще больше:

— Ну вот, хотел заработать, а получилось наоборот.

— Ты бы сел, — рассердилась Сима. — А то, как говорится, краше в гроб кладут.

Славка действительно выглядел неважно. Петер подсунул ему тарелку с похлебкой. Алешка опасливо глянул на трактирщика, но тот не повторил свою фразочку, которую твердил с утра: «Ну, убил, так что ж теперь».

Ребята сидели в гостиной между спальнями. За окном моросил дождик — мелкий, теплый, но такой нудный, что высовываться на улицу не хотелось. Посетителей в трактире мало, было слышно, как хозяин не зло препирается с соседом, клянчившим «пивка кружечку, хоть махоньку» в долг.

Аля штопала рубашку и чертыхалась под нос. Костяные иглы слишком неудобны, а нитки грубые и короткие. Сима со Славкой обсуждали разницу фехтовальных школ Семиречья и Стального княжества. Алешка слушал с интересом и долей удивления — он вполне понимал их разговор, сплошь унизанный недоступными ранее аргументами. Влад читал подарок Талема. Художественная литература в этом мире была представлена только балладами о ратных подвигах, о родных просторах и о девах, томящихся по суженым. Вот и пришлось довольствоваться научно-популярной, тем более что она напоминала любимое фэнтези.

Его вопль заставил всех подскочить, а Аля еще и заорала в унисон, воткнув иголку в палец. Внизу замолчали, но, видно, дела у соседа были совсем плохи, и он тут же снова завел жалобную песню про кружечку пива.

— Сдурел, чтоб тебя! — невнятно пробурчала девочка, высасывая кровь из ранки.

— Ну-ка, какие места назвала дайарена? — Влад обвел друзей взглядом.

— Экзамен, что ли?! — все еще злилась Аля из-за уколотого пальца.

— Ну, скажите! — ерзал от нетерпения Влад.

— Корни в Росвеле, душа в Озерной долине, разум в горах Лабиринта, в окрестностях города Камь и на границе в Межанских лесах, — отбарабанил Алешка вызубренные названия.

Аля только головой покачала, она местные названия запоминала с трудом.

— Значит, корни в Росвеле, — расплылся в довольной улыбке Влад. — А теперь слушайте: «Дом был заложен прадедом, но род оскудел, как всегда бывает, когда потомок становится дридом. Он долго стоял заброшенным, внушая ужас и трепет соседям. Не старел, не ветшал. И в саду по-прежнему плодоносили яблони и цвели корокалы. Приезд дрида ускользнул от внимания жителей города, и доподлинно неизвестно, сколько он жил в доме, словно призрак бесплотный. Только когда зашумели деревья в саду, да застучала галька цветная, тогда и обнаружилось, что дом не пуст. Дрид уехал так же тайно, как и появился. Но дом с тех пор стал ветшать, а сад зарастать. Еще через полтора десятка лет явился к сэту Росвела человек из Мариина. Он показал бумагу, согласно которой дом был им куплен у последнего потомка некогда славного рода. Так появился новый хозяин — купец Лаган Керино».

— Хочешь сказать, что дом Ласка когда-то принадлежал дриду? — за такие новости Аля простила пораненный палец.

— И не просто дриду! А нашему, родимому, Орону! Вы хоть понимаете, что это значит?!

— Погоди, — Славка сел, щелкнул пальцами. — Значит, руны, по которым мы гадали… как там про камушки цветные?

— «Только когда зашумели деревья в саду, да застучала галька цветная», — еще раз с удовольствием прочел Влад.

— Ага, значит, это Орон, скотина, что-то там шифровал!

В Славкином голосе Але послышалась злость, словно в этом мальчик видел персональную гадость для самого себя. Может, за выпавшую ему руну так обиделся? Аля помнила — «выбор».

— Кстати, тут и про руны есть, — Влад пролистал книгу до конца. — В конце небольшой справочник. А я, как назло, ни фига не помню! А ведь каждый день там таскался. Тьфу!

— Надо ехать, — решил Славка. — А посредника можно и на месте поискать, чтобы самим к Ласку не соваться. Завтра пойду, поговорю с купцами, может, кого в Росвеле посоветуют.

— Куда ты пойдешь? — Аля повертела пальцем у виска. — Тебя из стороны в сторону мотает, Талем же сказал — полежать пару дней. Да и все равно пока денег нет.

— Я схожу, — подал голос Влад, и Аля завела глаза под потолок:

— Уж из тебя дипломат, как из рваного кеда валенок.

— А из меня? — поинтересовался Алешка.

Аля растерялась: он еще ни разу сам вот так не нарывался на ее язвительные реплики. Пока она придумывала ответ, Славка вмешался:

— Вместе сходим. Он сказал не пару дней, а денек-другой. Я завтра встану, товарный вид приму и пойду наниматься к этому, как его, тэму Винсену сына учить. Узнаем, сколько он готов платить за месяц занятий, и пойдем.

«Не отводи взгляд! — прикрикнула на себя Аля. — Тоже, нашлась барышня, еще не хватало Славку тем убийством попрекать».

— Послезавтра, — поставил точку Алешка.

Глава 8

Карета приехала вскоре после полудня, когда обедающие схлынули, а ужинающие еще не появились. Двое ратников ввалились в трактир, еще четверо осталось на улице. Геша разинул от удивления рот и робко потянулся к поводьям лошадей. Один из мужчин многозначительно хлопнул рукояткой плети по ладони, и парень отстал. Присел рядом с крыльцом и принялся разглядывать отделку кареты. К его большому сожалению, внутрь заглянуть не получилось — маленькие окошки затянуты плотной тканью. Все это Аля видела, потому что стояла на крыльце и раздумывала: стоит идти в сторону базарной площади или и все равно сплетни от Петера узнает. А тут новости сами пришли, и девочка сочла за лучшее вернуться в зал.

Новости были еще те: ратник в голубом плаще с вышитым корабликом перечислял их имена. Алешка сбегал за Славкой, а Влад с Симой и так торчали в зале. Мужчина представился как бэр Антан и сообщил, что прибыл по указу сэта Кира Отина и должен пригласить их в Озерный замок. Карета и охрана ожидают во дворе.

Ребята переглянулись. Аля чуть улыбнулась: ну вот и все, Рик не смог их предать! Правильно она выкинула тот дурацкий вариант из головы. А бэр хорош — титулом младше тэма, а взгляд надменный, сразу видно — при дворе служит.

— Мы переоденемся, — сказал Славка без особой радости в голосе.

Сима обменялась с ним взглядом, и Аля вспомнила, что эти двое умеют понимать друг друга в бою без слов — а разве сейчас бой?

В комнате Аля потянулась к юбке: раз уж ехать в карете, так можно одеться, как подобает. Но Сима остановила:

— Штаны надень. И нож возьми.

— Зачем? — округлила Аля глаза.

— На всякий случай. Я бы и кольчугу надела, да это уже слишком.

— Сдурела? Что еще за паранойя?

— Аля, делай, что тебе говорят! Ты что, забыла — в замке заговор. А по дороге мало ли что случиться может.

— Так охрана же, — не собиралась выныривать из радостного настроения Аля.

— Не спорь, — Сима швырнула ей штаны.

Та с обидой пожала плечами и переоделась. Сима повесила на пояс меч и спрятала под рубашкой еще один нож. Аля же никак не могла приспособить кинжал. Железная отделка ножен неприятно холодила кожу и заставляла живот поджиматься. Сима бесцеремонно дернула подругу к себе и, сдвинув нож на бок, укрепила его ремнем.

Мальчишки тоже вооружились. Аля почувствовала себя как-то неуютно — она одна оказалась без меча. Но потом представила такую махину на поясе и решила, что как раз это и вывело бы ее из числа бойцов куда эффективнее любого нападающего. А если бы она еще и попыталась вытянуть клинок из ножен, то не позавидовала бы и другу, случайно оказавшемуся рядом. Нарисованная воображением картина девочку рассмешила и вернула бодрое настроение.

— А что, верхом нельзя? — Алешка недоверчиво осмотрел карету.

Бэр Антан мотнул головой:

— Было бы можно, карету бы не тащили. Садитесь. И шторы не открывайте.

Алька с досадой тряхнула волосами: нет уж, ни о чем плохом она думать не желала! Ну не шли ей в голову плохие мысли с того самого вечера у колодца.

Ехать в карете оказалось намного неудобнее, чем представлялось по фильмам. Трясло немилосердно, и Аля уцепилась за край сиденья. Нет уж, экзотика экзотикой, но она бы предпочла автомобиль.

— Кто-нибудь помнит, до Озерного замка далеко? Уй-е! — карету подбросило, и Алька ударилась локтем о дверцу. — Американские горки!

Но вскоре дорога пошла ровнее, наверное, выехали на центральные улицы. Сима, сидевшая с краю, все-таки отогнула немного край шторы. Но разглядела только бок жеребца и колено всадника. Ратники держались очень близко к карете.

Было душно, укачивало, и Аля страстно желала пересесть в седло. Единственное, что примиряло ее с эти видом транспорта, так это теснота — девочку уже несколько раз бросало в сторону Алешки, сидевшего рядом. Благо, меч у соседа был с другой стороны, а то совсем бы никакого удовольствия!

Выехали из города, и скорость прибавили. Сима нахально отодвинула шторку, но за окном тянулась степь, и только на горизонте виднелся лесок. Аля уже приспособилась к карете, и путешествие становилось скучным. «Буду наглеть», — решила девочка, пристраиваясь у Алешки на плече, и закрывая глаза. Влад громко хмыкнул, когда мальчик тоже приобнял ее. Аля, не открывая глаз, показала язык и тут же поплатилась — карету подбросило, и она больно его прикусила.

Алешка сам не знал, откуда что взялось. Но с того дня, как Алька пропала в замке, он перестал бояться ее насмешек. Пусть язвит сколько угодно — лишь бы больше не терялась. Да и сама девочка притихла, словно почувствовала, что уколы не достигают цели. Вместо этого Алешку начали терзать воспоминания об эксперименте: «Я не люблю его за то, что он, вот таким своим поведением, заставляет думать о себе хуже». Алькин голос преследовал его по вечерам, когда все засыпали. Алешка ворочался, перекладывал подушку холодной стороной кверху и никак не проваливался в сон. Пока, наконец, не решил, что в чем-то Аля права — но только в чем-то! А в остальном — фиг он будет через себя шагать. Как ни странно, но это решение добавило спокойствия и какой-то беззаботности: я сделал, что мог, и пусть все идет дальше, как идет. Да и — что греха таить! — туманные рассказы Влада с многозначительными намеками на Тилсу тоже придавали дополнительную смелость. А уж когда Алины волосы защекотали ему подбородок, так и вовсе словно крылья выросли. И в ответ на хмыканье Влада Алешка только усмехнулся.

Карета ехала через лес, и ее трясло, как припадочную: этой дорогой явно не часто пользовались, Влад не преминул проворчать:

— Уж для любимой жены мог бы князь постараться, чай, не верхом она тут скакала.

Алешка только сейчас вспомнил, что в Озерном замке должна быть и княгиня Мелиса.

— Да уж, представляю, как охота Рику с мачехой под одной крышей торчать, — Аля села и демонстративно зевнула. — Мы когда-нибудь сегодня приедем?!

— Приедем. Вон замок, — сказала Сима.

Сидевший рядом с ней Влад вытянул шею. Алешка же мельком увидел купол башни — и все. Он сидел посредине между Алей и Славкой, и замок был виден именно в Славкино окошко. Он потеснил друга, пошире раздвигая занавески. Всадники чуть отдалились от кареты, открывая небольшой обзор. Над плечом вздохнула Аля — ее оконце выходило на другую сторону, и там мелькали деревья.

Замок Алешку не удивил. После странной архитектуры во владениях Горного барона да огромного родового гнезда Отинов смотреть было не на что. Не очень высокая зубчатая стена с двумя угловыми башнями — может, их и больше, но отсюда не видно — за стеной возвышался донжон. Купол, покрытый черепицей, казался багрово-красным в лучах заходящего солнца.

Просека выбегала из леса и огибала холм, на котором стоял замок. Между ней и стеной тянулся ров, наполовину высохший. На замковой стене стояли двое воинов, при виде отряда один приветственно махнул рукой, отвернулся и крикнул что-то вниз. Наверное, ворота с другой стороны.

— А где дракон? — растерянно спросила Сима.

— Какой… ой! — Влад рванулся к оконцу, с силой дернув занавеску.

Рик так подробно, в деталях, описывал спящего на крыше Озерного замка дракона… Как они могли забыть! Никакой гадины не видно, а потемневшая от времени черепица и не подразумевала таких излишеств. Алешка, не веря своим глазам, всматривался в замок. Мелькнул угол башни, снова потянулась крепостная стена. Замок знавал лучшие времена, а сейчас руки до ремонта не доходили: двух зубцов не хватает, и дырка смотрится неряшливо. Не верилось, что тут может жить княгиня. Алешка еще раз посмотрел на щербатую стену. Карета двигалась быстро, и ракурс сменился — сомнений больше не осталось. Мальчика словно кто ударил под дых.

— Это не тот замок, даже штандарта нет! — решительно сказала Сима, отодвигая плечом навалившегося на ее Влада.

— И нам лучше туда не попадать, — у Алешки от волнения перехватило дыхание.

На него оглянулись — так странно он произнес эти слова.

— Это предсказание, нам туда нельзя! — Алешка торопился, скоро должны показаться ворота. — Если мы окажемся — нужно тянуть до полудня. Алька, ты только не пугайся, если дотянем, все будет хорошо, ты поняла? Только до полудня!

— Но лучше нам туда не попадать? — Славка нашарил под рубашкой нож.

Алешка кивнул.

— Издеваетесь?! — Влад вцепился в сиденье. — Их только возле кареты шестеро, да кучер еще!

— Сима, ты должна найти Талема, или хотя бы Аскара в Травчем лесу. А лучше и того и другого. Аскар все-таки служака. Талема найди, хорошо?

Девочка кивнула, и Славка повернулся к Владу:

— Вот потому мы уйти и не сможем. Симин побег должны прикрывать все. Ясно? Другого шанса я не вижу.

Алешка понял, что Влада не сильно обрадовала подобная перспектива, но и он не видел другой.

— Ворота, — сказала Сима. — Мост.

— Только бы не успели открыть, — Славка вытащил меч и отстегнул ножны. Алешка, а за ним и остальные, последовали его примеру.

Аля забилась в угол кареты и с ужасом смотрела на приготовления. У Алешки от жалости к ней задрожали руки, и он никак не мог отцепить ножны. Только бы не сбылось то предсказание!

Ворота были распахнуты, и решетка медленно поползла вверх. Мост через ров опускать не торопились, и карета замедлила ход. Всадник, ехавший с Алькиной стороны, чуть обогнал их. Остановились. Заскрипел мост.

Славка, немилосердно топчась по ногам, пробрался к освободившейся дверце, сдвинув Алю в сторону.

— В карете не оставайся, вдруг кони понесут, — Сима сжалась в комок у дверцы, но нашла мгновение предупредить Алю.

— Давай! — Славка рванул дверцу, пропуская Симу вперед и прыгая следом.

Сопровождающие их воины закричали, карета рывком остановилась. Алешка, приготовившийся к прыжку, полетел на Влада. Извернулся — сказались-таки тренировки! — и выскочил наружу.

Побега не ждали, и только это давало Симе шанс. Славка ножом снял ближайшего всадника, но остальные нагоняли девочку. Алешка бросился под копыта, не совсем понимая, что он пытается сделать. Конь шарахнулся в сторону, напугал остальных, и с погоней вышла заминка. Рядом с мальчиком оказался лошадиный бок и упиравшаяся в стремя нога, обутая в сапог — по ней-то Алешка и ударил мечом. Ратник закричал, нагнулся, зажимая рану. Алешка отскочил и оказался на пути другого всадника. Тот, не останавливаясь, ударил мальчишку кулаком по затылку.

Когда и Влад прыгнул из кареты, Аля еле сдержалась, чтобы не ухватить его за рубаху. Оставаться одной было страшно, и она выбралась следом.

Сима убегала в лес, за ней гнались двое всадников. Славка выхватил у Влада нож, метнул — попал, и преследователь повалился из седла, зажимая рану на плече. Над Алиной головой свистнуло, и арбалетный болт вошел в стену кареты.

— Не стрелять! — закричали от ворот замка.

— Под карету, живо! — повернулся к ней Славка. Лошадей, благо, не взволновал бой, и они смирно стояли на месте.

Девочка забилась под высокое днище и глянула сквозь спицы колеса. Сима скрылась за деревьями, резко скатившись в овраг. Преследователь понукал лошадь, но та наотрез отказалась прыгать. Со стороны замка скакал еще один, придерживая у седла арбалет.

Аля отползла чуть в сторону, выглядывая мальчишек. Славка с Владом держались рядом, а Алешка лежал на земле. Девочка нашарила под рубашкой нож — ей он бесполезен, все равно не сможет убить:

— Славка, держи! — она метнула по земле кинжал вместе с ножнами.

Тот умудрился поймать и тут же пустил его в дело. Ратник с арбалетом дернулся, теряя оружие, и мешком повис в седле.

Алешка пошевелился, прижал ладонь к затылку.

У Альки над головой загрохотало, и она испуганно прижалась к земле. Карета рванула с места, из-под колес в лицо ударило пылью. Девочка зажмурилась, и кто-то навалился на нее, выкручивая руки так, что она закричала от боли. Веревкой стянули локти и отбросили к обочине. Больно ударило по ребрам. Алька вытерла слезящиеся глаза, мазнув лицом по плечу. Алешка приподнимался, пытаясь дотянуться до меча. Не дали — ратник наступил ему на ладонь, прижав каблуком. Выругался Влад: его оттеснили, и шансы на успех стремительно падали. Каким бы хорошим фехтовальщиком ни был Славка, но один против нескольких взрослых бойцов он все равно не мог долго держаться, а уж Влад тем более.

Дальше Аля не видела. Ее пинком перевернули на спину — девочка охнула от боли, — и приставили к горлу меч. Острие чуть-чуть не доходило до кожи.

— Сдавайтесь! — заорал воин.

Девочка всхлипнула от страха. Шум затих, только простучали копыта лошадей, скачущих к лесу.

— Бросьте мечи!

Сначала тишина, потом звякнуло о камни железо. Ратник убрал меч от Алиного горла. Девочка перевернулась на бок и заплакала, уткнувшись лицом в дорожную пыль.

Ребят связали, не пожалев даже Славку, который прижимал локтем к раненому боку окровавленную порванную рубаху. Ему пришлось отдуваться за двоих — Влад мог защитить себя в поединке одни на один, но к бою был еще не готов. Алешка морщился, ратник основательно шарахнул его по затылку. Пленниками занимались двое: один постарше, угрюмый брюнет с перебитым носом, и плечистый светловолосый парень, из тех, что сопровождал карету.

Со стороны леса притащился еще один, ведя лошадь в поводу и зажимая плечо рукой. Добрался до места сражения и хлопком ладони по крупу отправил коня в сторону замка. Метнул полный боли взгляд на ребят и прошипел сквозь зубы:

— Кто нож кидал?

Парень, связывавший последним Влада, мотнул головой в сторону Славки. Раненый отпустил на мгновение плечо и с силой ударил пленника в лицо. Тот не устоял, упал на бок, и разозленный воин пнул его в живот. Плюнул, глядя, как корчится у его ног мальчишка, и побрел в замок. Угрюмому мужчине пришлось поднимать Славку за шиворот.

Светловолосый вытащил плеть, но разворачивать не стал, а тычками рукояти в спины погнал связанных к замку. Алешка оглянулся, метнув на воина такой взгляд, словно одной ненавистью мог свалить с ног. Не свалил, а сам заработал: плеть развернулась, прошла вскользь по шее и опустилась на плечо.

В воротах пленников толкнули к стене, пропуская троих всадников. Бэр Антан сменил коня и возглавил погоню за Симой.

Ребят провели по широкому коридору, заканчивавшемуся невысокой лесенкой, заставили подняться наверх и втолкнули в порядком запущенную гостиную. Двое сидевших там мужчин посмотрели на них с нескрываемым интересом.

— Сюда, — указал сопровождающий на широкую лавку вдоль стены.

Влад сел и нахально уставился на хозяев, больше от страха, чем из интереса. И тут же скривился: один из них был ведун, на темно-синем кафтане поблескивал медальон, заключенный в причудливую оправу. Обладатель явно холил и лелеял свой цеховой знак: цепочка ажурного плетения блестела так, словно ее чистили и натирали ежедневно. Оно и понятно — ведуну вряд ли сравнялось двадцать. Несмотря на все усилия выглядеть солидно — усы, тщательно уложенные волосы, темный кафтан строгого фасона, — смотрелся он юнцом. Влад чуть усмехнулся и на мгновение пожалел, что мысли ведуны не читают, этому бы он с удовольствием позволил узнать, какое впечатление тот произвел на пленников. Но тут же спохватился: чтобы осложнилось их положение, хватало и умения отыскивать скрытый смысл за произнесенными словами. Ведун неторопливо перебирал цепочку, на ухоженных пальцах блестели перстни в поразившем Влада количестве.

Второй мужчина сидел в кресле рядом со столиком и рассеянно двигал серебряный кубок на высокой ножке. Столешницу покрывали засохшие пятна от вина и закусок, и кубок объезжал их по пологой дуге. Этому человеку не нужно было прикладывать усилия для того, что выглядеть солидно. Влад сначала дал ему лет пятьдесят, но потом, посомневавшись, скинул до сорока — намертво прилипший загар и иссеченное ветром лицо делали мужчину старше. Такой перстни не нацепит, не налезут на грубые жесткие пальцы, да и вряд ли воин будет их носить, жертвуя более плотным захватом рукояти меча. А это был воин, титулом не ниже тэма. Он спокойно смотрел на пленников, не сомневаясь, что они выполнят его желание, достаточно только оформить его в приказ. Но право говорить воин предоставил ведуну.

— Жаль, что наше приглашение в гости обернулось такой неучтивой сварой у ворот, — покачал тот головой. — Как вы поняли, что тут нет вашего сэта?

Славка неопределенно пожал плечами, остальные благоразумно промолчали.

— Ну, тогда будем говорить в открытую, не в крапп играем, — ведун с удовольствием погладил медальон. — Я не оговорился, когда сказал, что вы приглашены в гости. У нас с вами взаимный интерес, так почему бы ни побеседовать спокойно и тихо, подальше от княжеского замка? Вы хотите выкупить своих товарищей, пребывающих в рабстве в городе Росвеле, не так ли?

Ответа не требовалось, подтверждение было написано на лицах не ожидавших такого ребят. Влад подался вперед.

— Мы готовы взять на себя эту миссию. От вас же нужна самая малость — записка вроде той, из-за которой наследник бросил бы все, ускользнул из-под охраны и помчался к вам.

«Значит, Рик, — промелькнуло у Влада. — Чертов Талем! Не мог он помолчать!» Ведун так доступно объяснил, зачем заговорщикам нужен княжич и что ждет наследника в плену. А что ждет Костю? Влад посмотрел на предполагаемого тэма. Интересно, есть ли хоть какие-то гарантии, что тот выполнит обещание?

И тут заговорил Славка: медленно, аккуратно подбирая слова, помня о ведуне.

— Вы хорошо осведомлены, но вы не знаете, почему мы ушли из замка. Рик не приедет, хоть какую записку напиши.

Ведун закинул ногу на ногу и полюбовался на блестящий носок сапога. Выдал небрежно:

— У них вышла какая-то распря с наследником. Но он сам не очень-то верит в то, что княжич не приедет.

— Это ваша проблема, как составить записку, чтобы сэт Кир, — титул Рика воин проговорил с усмешкой, — все-таки приехал. Кто писал прошлую записку?

— Я! Моя была идея и моя реализация, — Славка сказал это легко, даже не обратив внимания на легкий пинок от Алешки.

— Вот и напиши еще раз, — посоветовал воин. — Да так, чтобы его цепной ведун подвоха не заметил. Вестница к нему полетит, так вот — чтоб ни к одной букве не смог придраться.

«А гарантии?» — снова подумал Влад.

Славка легко вздохнул и выдал грустно:

— Вы все равно не выполните обещания. Проще будет прирезать, а не возиться с нами во время переворота.

Ведун состроил оскорбленную рожу.

— Да, скорее всего, вы так и сделаете, как только получите записку. Так что, если мы хотим еще пожить, то лучше нам ее не писать.

— Пожить? — усмехнулся воин. — Не хотел бы я такой жизни! На что вы надеетесь? На сбежавшую девчонку? Да по этим лесам всадник в одиночку не ездит. Какая вам, в сущности, разница, кто встанет у власти, если князь Отин отказался помогать?

— Помните, что рассказывал Геша? — повернулся Славка к друзьям.

Влад закатил глаза: еще и это! Мало, что записка грозила Рику допросом и пытками, так еще чертов конюх столько нарассказывал о разгуле захватчиков в городе, — даже сейчас у Влада к горлу подкатила тошнота. Но как же Костя и остальные? Да и прав Славка: зачем заговорщикам выполнять обещания? Проще убить всех, и концы в воду.

— Что еще за Геша? — недовольно спросил у ведуна воин.

— Тэм, да просто полоумный какой-то! Что-то видел, остальное от страха присочинил.

— Такое — не сочиняют, — подал голос Алешка. — А предавать Рика мы не будем.

«Ой, дурак! — пронеслось в голове у Влада. — Нашел время!» Но вслух ничего не сказал — вот еще, не хватало перед ведуном варежку разевать.

— Ты зря думаешь, что я не выполню свое обещание, — начал воин.

Славка хмыкнул, и ведун лениво сказал:

— Бросьте, тэм. Они все равно не поверят, это и без слов понятно, — он потянулся с грацией молодого кота. — Ну что же, пойду, приготовлюсь. Не беспокойте меня, времени на концентрацию понадобится много.

— Вы уверены, что эта ваша штуковина сработает лучше проверенных методов?

— Конечно, — скользнула под усами улыбка. — Что ваши методы — так, истязание тела, да и попробуй, угадай, что именно будет эффективнее сделать для конкретного индивидуума, — щеголял ведун формулировками. — А эта, как вы выразились, штуковина, воплощает страхи, скрытые в глубине души. Именно личные страхи. С кого начнем?

Тэм обвел ребят взглядом, и у Влада засосало под ложечкой.

— Говоришь, ты писал записку? — спросил он, остановив немигающий взгляд на Славке.

— Он-он, не соврал, — подтвердил ведун.

— Тогда пусть еще раз напишет.

Ведун подошел к мальчику, запрокинул ему голову. Славка рванулся, уходя из его рук, Алешка бросился на помощь, как будто что-то мог со связанными руками. Стоявшие неподвижно во время всего разговора охранники тут же вмешались, мгновенно наведя порядок. Влетело всем, и Влад потрогал языком качающийся зуб — чуть не выбил, сволочь!

Славку придержали, еще сильнее заламывая связанные руки — мальчик изменился в лице, слегка согнулся вбок, и на рубашке ярким пятном проступила кровь. Ведун ухватил пленника за виски, запрокинул ему голову и несколько мгновений пристально вглядывался, цокая языком.

— Ну, я пошел готовиться, — хрустнул ведун пальцами.

Рядом с гостиной нашлась и камера для пленников. Ребят втолкнули в комнату с зарешеченным окном. Только там им развязали руки, и ушли, громыхнув засовом.

Славка сел у стены и осторожно отклеил рубаху от раненого бока.

— Глубоко? — Алешка опустился рядом с ним.

— Да так, — Славка поморщился, разглядывая рану. — Чуть-чуть мясо рассекли.

Алю передернуло, и она потерла горло. Никак не проходило ощущение, что сталь все еще в полусантиметре от кожи.

— Ну, мы и влипли! — у Влада подрагивал голос. Он так и не шагнул в комнату, а остался у двери, опершись на нее спиной.

— Ты бы сел, а? — попросил Славка. — Места вроде всем хватает.

В небольшой, совсем пустой комнатке места действительно хватало — можно было даже всем лечь, и остался бы небольшой проход к окну и перед дверью. Алька забилась в угол, сжалась в комок и обхватила колени руками. Влад присел на корточки напротив мальчишек.

Дверь открылась, — девочка вздрогнула от неожиданности, когда загремел засов. Чья-то рука поставила на порог кувшин с водой и самодельный светильничек — плошку с маслом; вбросила лоскут материи.

— Перевяжите там, — недружелюбно буркнули из-за двери.

Аля схватилась за возможность сделать перевязку, чтобы хоть как-то отвлечься от страха. Славка морщился, но терпел молча. У Алешки подрагивали губы, словно это ему прикосновения девочки причиняли боль.

Влад смотрел, как повязка набухает кровью. Ему было страшно до озноба. Научился все-таки кое-чему, и сейчас отчетливо понимал, что Славка несколько раз отводил от него беду во время стычки у ворот. Если бы не он — Влада бы пришибли сразу. Аля закончила перевязку и отмывала от крови руки, подставляя их под тонкую струйку из кувшина, Алешка лил воду экономно.

— Как вы думаете, нас подслушивают? — поинтересовался Славка.

Аля окинула подозрительным взглядом комнату. Вроде бы голые каменные стены, и все — но поди разберись, что тут с дридовскими штучками устроить можно.

— А что за окном? — Славке вставать не хотелось, только-только устроился так, чтобы болело поменьше.

Влад поднялся и выглянул наружу.

— Двор. Стена. Кусок ворот, — отчитался он. — У ворот один охранник.

— Как вы думаете, Сима успеет? — шепотом спросила Алька.

— Должна, у нее больше шансов, чем у любого из нас, — ободрил Славка.

Владу очень хотелось спросить, о каком предсказании говорил в карете Алешка, но он не решился. А вдруг и правда подслушивают.

— Зря сказал, что именно ты писал записку, — упрекнул Алешка.

Славка хмыкнул:

— Это же правда была моя идея, помнишь?

— Ну и все равно нефиг было лезть на рожон.

Влад снова вспомнил бой у ворот замка:

— Что, прикрываешь? — нехотя спросил он. Неприятно ощущать себя в должниках.

Славка попробовал активно пошевелить рукой, и тут же скривился от боли. Аля задрала на нем рубашку: на повязке снова выступила кровь:

— Экспериментатор хренов, — пробурчала она. — Ты что? — не поняла она: Алешка смотрел так, словно это у Али был рассечен бок, и она вот-вот отдаст концы. — Истерику я отложила на потом, говори, какие проблемы?

Алешкин взгляд виновато метнулся в сторону; мальчик выглядел подавленно-растерянным, как щенок, не решившийся завыть по покойнику. У Альки перехватило дыхание, и она с трудом вытолкнула из горла хрип:

— Что там было за предсказание, а?

Мальчик ткнул пальцем в стену и развел руками: мол, а вдруг подслушивают.

— Ты только скажи, я что — погибну? — Але все происходящее показалось дурным сном, стены поплыли перед глазами, изогнулись и закачались, как могло быть только в сновидении.

— Нет! — отчаянно замотал головой Алешка.

«Тянуть до полудня!» — наконец вспомнила Аля сказанное в карете. Подняла голову — стена замка неспешно погружалась в темноту, закат пламенел с другой стороны, и пробивавшиеся лучи окрашивали вершины зубцов.

Славка растянулся на полу, подложив одну руку под голову:

— Интересно, сколько этот ведун готовиться будет? Лешка, я помню, что ты сказал о предсказании, попробуем.

Алька метнула на него взгляд, но промолчала.

— А может, зря отказались? — Влад выдавил это нерешительно: только бы не подслушивали, не хочется оказаться вторым на очереди.

— Ни за что не поверю, что после переворота им будет до нас дело, — отмахнулся Славка. — Отина поддерживают, такая гражданская война начнется. Рик нас, конечно, кинул, но вот так отправлять его на пытки?

— А вот так нам за него тут сидеть? — не выдержал Влад. — Он нас предал, а мы должны молчать?!

— А ты что предлагаешь? — сощурился Алешка. — Если кто гадость тебе сделает, так с чистой совестью идти в сволочи?

— Ты совсем дурак? При чем тут твои моральные заморочки? Я думал: Славка тебе друг, а тебе наплевать, что с ним ведун сейчас сделает!

Алешка сжал кулаки:

— А это не твое дело!

— Ну, еще подеритесь, — сквозь зубы процедила Аля. — Между прочим, они потом вырежут всех: Рика, Талема, князя с женой, да и Петера могут. Геша же не врал, а с какой стати они сейчас будут вести себя в городе по-другому?

— Да почему вы так уверены, что стоит Рику оказаться в плену, так переворот обязательно удастся?! — возмутился Алешка. — Он им ничего не скажет!

— Тогда нас просто убьют вместе с ним, за компанию, — выдал прогноз Славка. — Куда ни плюнь, везде фигня. Предсказанию-то твоему имеет смысл верить? А то, может, я там зря, как червяк на крючке, крутиться буду?

Алешка посмотрел на потемневшее небо с неяркими первыми звездами:

— Да. Я видел все очень четко.

— Значит, будем считать, что шанс у нас есть, — подвел итог Славка. — Лишь бы Сима добралась!

Ветки хлестали по лицу, оставляя на волосах паутину. Отмахиваться было некогда, Сима бежала из последних сил. Ножны мешали, ударяясь о бок, приходилось придерживать рукоять меча. Овраг! Девочка кубарем скатилась вниз, прикрывая от хлестких ивовых ветвей глаза. Под ногами неприятно хлюпнула вода, и Сима тут же провалилась по щиколотку. Слой старых, пожухлых листьев скрывал ручеек. Беглянка прислушалась: погони вроде не слышно, в левом конце оврага шумит вода. Она вспомнила, как Рик пустил лошадей по реке во время побега из Росвела. А если и тут собаки? Девочка бросилась влево.

Под ногами уже не просто хлюпало, вода поднималась все выше, и вот уже овраг заполнил ручей метра два в ширину. Бежать по скользкому дну было трудно, Сима несколько раз падала, с омерзением выдергивая руки из ила. Еще немного, и можно будет снова выскочить в лес. Или не стоит? Судя по всему, тут брала начало речушка: поток все расширялся, дно становилось тверже. Если ориентироваться по солнцу, двигалась Сима в правильном направлении. Может, в конце концов, ручей доведет до Лении, все меньше плутать придется.

Девочка на бегу оглянулась: овраг становился глубже, и в случае чего можно будет укрыться под корнями деревьев. Весенние паводки да большие дожди вымыли хорошие пещеры.

Улеглись на пол. Влад чертыхался, пытаясь устроить на камнях отбитые в карете бока. Молчали, опасаясь подслушивания. Славка смотрел в потолок остановившимся взглядом.

«…Воплощает страхи, скрытые в глубине души», — вспомнила Аля, и ее передернуло. Не хотела бы она быть на его месте!

Когда загремел засов, все сели, словно кто одновременно пнул их в бока.

— Выходь, — велел знакомый угрюмый охранник.

Славку молча проводили взглядами. Алешка пошевелил губами, но так ничего вслух и не сказал. Аля видела, что мальчик старается идти как можно спокойнее, но напряженная спина выдавала волнение. Снова грохнул засов.

Алешка лег ничком и спрятал лицо в сгибе локтя.

«Я не верю, что произойдет что-то плохое, — подумала Алька. — Особенно теперь!» Это слишком подло со стороны судьбы — устроить гадость именно сейчас, когда Алешка становится все ближе. Нет, это неправда, все будет хорошо! Все обязательно будет хорошо! Ведун просто пугает, решил сопляк повыпендриваться, вот и все.

Определять время по звездам Аля так и не научилась. Оставалось лежать, смотреть в потолок и слушать. Влад задремал, а Алешка все так же неподвижно лежал ничком. Она прислушивалась к его дыханию и была уверена, что он не спит. Девочка подвинулась ближе и осторожно тронула за плечо. Алешка повернулся сразу, как будто только этого и ждал. Посмотрел сквозь нее, пугая напряженным выражением лица. Казалось, что он пытается сквозь толщу каменных стен почувствовать, что сейчас происходит со Славкой. Але захотелось взять его за плечи и как следует тряхнуть, но разве этим поможешь? И тогда она сделала единственно доступное — прижалась и осторожно коснулась губами щеки. Алешка прикрыл глаза, и Алька осмелела настолько, что подобралась к его губам.

«Кто бы мог подумать, чтопервый поцелуй у меня будет вот такой, ну не считать же бред в дыму у горных», — думала Алька. Они лежали, обнявшись, девочка водила пальцем по Алешкиной груди в распахнутом вороте рубашке. Его подбородок упирался ей в макушку, и Але казалось, что она спряталась под надежной крышей прочного дома.

«А пещерки-то заняты», — Сима заметила, как в сгущавшихся сумерках кто-то завозился. Посыпалась земля, но оглядываться некогда. Девочка поудобнее перехватила нож. Очень хотелось достать меч, но на бегу он будет только мешать. Погони вроде не слышно, остановиться бы, но до Травчего леса так далеко, а что с ребятами — неизвестно. Легкие жгло огнем, кололо в боку. «Нет, так дело не пойдет», — Сима перешла на стремительный шаг. Стены оврага поднялись уже выше всадника, и хозяева нор в склонах недовольно шипели вслед девочке. Потом прокатился вой, да такой, что озноб пошел по коже.

Кусты зашевелились, и прямо над головой высунулась узкая серебристая морда, блестевшая в свете луны, словно покрытая чешуей. Тварь мигнула, на мгновение спрятав узкие вертикальные зрачки, и зашипела на Симу. Бежать? А вдруг кинется на спину? Девочка отходила медленно, пряча нож и вытаскивая меч. Тварь бесшумно скользнула из-под корней, длинное тело на коротких лапках казалось по-змеиному гибким. Тонкий крысиный хвост волочился следом, и из-под него осыпалась земля.

Тварь открыла пасть, полную мелких острых клычков, и облизнулась, размазывая по морде желтоватую слизь. Кусты зашебуршали снова, и появилось еще два серебристых хищника. Плюхнула вода, и трое поплыли с противоположного берега. Твари медленно сужали круг, отжимая добычу к откосу.

Прыгнул хищник неожиданно. Сима только успела заметить краем глаза серебристую тень и выбросила в ее сторону меч. Лезвие скользнуло по боку твари, словно она была одета в кольчугу. Сила удара отбросила животное в сторону. По-кошачьи извернувшись в воздухе, тварь встала на лапы и снова двинулась к жертве. В ту же минуту прямо в лицо бросилась другая, и девочка разглядела плотную чешую. К счастью, жадный хищник разинул пасть, и Сима ударила, плашмя занеся клинок, выбивая клыки и рассекая горло. И тут же рванулась в образовавшуюся брешь. Выступавшие из земли корни облегчали путь, и когда прыгнула еще одна тварь, беглянка была почти у края оврага. Эта оказалась умнее, и пришлось отбрасывать ударом, только вскользь раня лапу. Сима не успела закончить движение, как метнулась еще одна, и осталось только подставить ей локоть. Хищник цапнул, отхватив лоскут рубашки и полоснув клыками по коже. Этому удар пришелся по глазам, и он закрутился волчком, подвывая и со свистом рассекая воздух хвостом. Наверх!

Серебристые тени скользнули из оврага и помчались по следу. Они не желали упускать добычу.

Глава 9

Грохот засова заставил Алю вздрогнуть и разжать руки. Влад вынырнул из дремоты и с ужасом смотрел, как охранник затаскивает в каморку пленника. Воин равнодушно перешагнул через мальчика и вышел, не забыв запереть дверь.

Можно было подумать, что Славка спит, очень уж спокойно было его лицо. Если бы не бледность, — такая, что губы казались голубоватыми. Алешка схватил друга за плечо, перевернул на спину; тело безвольно растянулось на полу.

Аля подхватила кувшин с остатками воды и плеснула Славке в лицо. Тот вздрогнул и открыл глаза. Несколько мгновений непонимающе всматривался в потолок и в склонившихся над ним ребят.

— Ты как? — спросил Алешка.

Тот попытался улыбнуться, но губы дрожали, и получилась жалобная гримаса.

— Ну что, стоило ради Рика такое терпеть? — от страха Влада потянуло на хамство, но лишь бы не молчать и не видеть этой жалкой полуулыбки.

— Отстань от него, — вызверилась Аля.

— А чего?! Может, сейчас за кем-нибудь из нас придут! Лучше уж знать, что там происходит!

— Не придут, — голос у Славки был какой-то бестелесный, чуть громче шепота, — ведун выдохся. А без него допрашивать не будут.

— Ладно, нечего тебе под порогом валяться. Влад, помоги.

— Я сам.

— Куда сам-то, а? Ты бы в зеркало себя видел!

Но Славку собственное отражение не интересовало, он вглядывался в ребят так пристально, что Але стало не по себе. Потом попросил:

— Лешка, покажи пальцы. — Друг недоуменно моргнул, но вытянул руки ладонями вверх. — Я понимаю, что это была иллюзия, но… — губы снова жалко скривились.

— Можешь еще пощупаешь? — нервно усмехнулся Алешка.

Славка тут же воспользовался это идеей, протянул руку, и Алька охнула — запястья у него были стерты до крови, словно мальчишка пытался вырваться из туго затянутых веревок.

Прикосновение мокрой ткани приятно остудило горевшие огнем ссадины, и Славка закрыл глаза. Если бы он знал, что именно будет происходить под чутким руководством ведуна, то не смог бы так спокойно вылезти с признанием авторства записки.

…Ведун ждал в круглом зале. Куполообразный потолок терялся где-то в вышине. В переплетении балок какая-то наглая птица свила гнездо. Хлопанье крыльев и недовольное курлыканье отдавались эхом. Вдоль стены тянулись окна в два ряда: снизу большие, прямоугольные, наверху круглые бойницы. Днем, наверное, было светло, но сейчас зажгли гроздь шаров, спускавшуюся на перевитых между собой цепях из центра купола.

Яркое пятно света лежало на низком столе. Стоящий рядом ведун опустил руку и барабанил пальцами по стертой временем столешнице. Один из охранников принес из глубины комнаты кресло, поставил рядом с ним.

— Ну и чего ты ждешь? — поднял тот недоуменно брови, оглядывая застывшего на краю светлого пятна Славку. — Ложись! — кивнул он на стол.

Славка заложил руки за спину и хмыкнул:

— Ща, шнурки поглажу.

В спину ощутимо кольнуло, мальчик наклонился вперед, тут же ушел в сторону и обернулся. Светловолосый парень вытащил из ножен кинжал и недвусмысленно перехватывал его поудобнее. Можно было попытаться затеять драку, но раненый бок отозвался такой болью, что Славка тут же выбросил идею из головы и подошел к столу.

— Давай на спину, головой сюда. Руки раскинь.

Столешница оказалась слишком широкая, и когда Славка принял нужную позу, то не смог дотянуться до краев. Ведун сквозь зубы помянул лешего и с досадой позвенел цепью, перевитой с кожаными путами. Один конец уходил под стол, вторым должны были привязать руки, но рассчитанная на взрослого конструкция не позволяла легко это сделать. Вдвоем с ратником навалились, больно прижав локти к доскам, и все-таки связали. Славка запрокинул голову, стараясь не зашипеть от боли: путы врезались в запястья и тянули так, что, казалось, еще чуть-чуть — и кости выскочат из суставов. Потом добавилась боль в щиколотках. В последнюю очередь через лоб захлестнули широкий кожаный ремень. Край его приходился на глаза, а медные заклепки холодили виски.

— Отойдите! — судя по звукам, ведун встал в изголовье.

Пальцы ощупали лицо — Славка поморщился от брезгливости, — и легли поверх ремня. Заклепки начали стремительно нагреваться, а потом обожгли такой болью, что у мальчишки потемнело в глазах.

Очнулся он в той же комнате, только ярко освещенной. Простой деревянный пол сменился на мозаичный, с ярким рисунком. Славка сразу узнал руну, доставшуюся ему в саду Ласка: «выбор» — изгибающаяся ящерка, окольцовывающая три камушка: черный, белый и красный. Стола не было, мальчик стоял у стены. Ведун сидел в кресле и с насмешкой смотрел на пленника. Он показался Славке чуть старше и серьезнее, но это было неважно. Пугало другое — вдоль стены стояли ребята: Алешка, Влад, Алька, а между ними и Славкой возник инвентарь пыточной камеры, начиная от плетей и заканчивая нагреваемыми в камине щипцами.

Рубашка прилипла к спине — пот выступил мгновенно, и дрогнули колени. Не упрись мальчишка лопатками в стену, упал бы.

Ведун шаркнул сапогом по мозаичному полу:

— Узнал?

Славка кивнул — эту руну он точно не забудет. Ребята молчали, и тоже смотрели на рисунок.

— Ну вот и будешь выбирать, — усмехнулся ведун. — Условия такие: ты должен назвать кого-то из них, пока не закончится песок в колбе, — на подлокотнике кресла возникли песочные часы, минут на пять, не больше. — Ответ «меня» не принимается. Если промолчишь — через это пройдут все по очереди. Понял? Все! Первое — плети. Выбирай, кому из них достанется, — ведун хлопнул по часам, и песок тонкой струйкой скользнул в нижнюю колбу.

Славка сполз по стене, ноги не держали. Трое стоявших напротив терпеливо, словно безвольные марионетки, ждали, когда распорядятся их судьбой. Крик нарастал внутри мальчишки, раздирая горло: то ли просто вопль, то ли: «я все напишу!». Он всхлипнул, откинул голову, больно стукнувшись затылком о стену. Боль отрезвила, и пришло понимание: на самом деле ребят тут нет, а сам Славка лежит на дридовой конструкции и видит кошмары. Это все неправда. Иллюзия. Если очень постараться, то можно ощутить, как давят на виски заклепки и врезаются в запястья путы. Ничего нет — выдумка, сон, мираж.

Но даже во сне невозможно будет смотреть, как пытают твоих друзей. Песка осталось минуты на три…

…Славка открыл глаза. Алешка сидел у стены, привалившись спиной, и покусывал губу, словно решая что-то важное для себя.

— Утро скоро? — спросил Славка.

— Светает, — Алешка повернулся к окну. — Точнее, рассвело.

«Ведун скоро придет в себя. Говорил, к утру как раз соберется», — пробилось у Славки смутное воспоминание. Он подтянулся на руках и сел. Кружилась голова, хотелось пить и пощипывало бок — больше никаких последствий не наблюдалось. Если не считать желания выброситься из окна и больше не помнить того, что происходило ночью.

— Как вы думаете, кто будет следующим? — спросила Алька, сидевшая в углу.

— Славка, а что там было, а? — с тоской протянул Влад. — А то на твою рожу посмотришь, и сразу повеситься хочется.

«А что рожа?» — провел Славка ладонью по лицу. Но предупредить ребят все-таки стоило. Вспомнилось: Альку не называл, все-таки девчонка. Ей досталось только один раз, когда он так и не смог разжать намертво стиснутые зубы и сказать, кому из друзей предназначались раскаленные клещи.

— Помните, Талем как-то говорил про конструкцию дридову, которая страхи вытаскивает? Наверное, она и была. Вывернула наизнанку. А воды нет?

Влад протянул руку к кувшину и демонстративно перевернул. Не выкатилось ни капли. Славка облизнул сухие губы, почувствовал под языком ссадины. Странно, вроде бы по лицу не били. Прикусил, скорее всего.

— …Наверное, вы так предсказание видели. Как во сне — вроде и ты, и вроде со стороны смотришь. А рядом ведун торчит и зудит: согласись, и все закончится. Потом заткнется, смотрит в упор и ждет, когда я соглашусь. Да выдохся раньше, сволочь! — последнее слово Славка выплюнул так, что оно показалось самым грязным ругательством.

«Интересно, чего он так боится?» — подумала Аля, но спросить не решилась. Мальчик замолчал, и лицо у него стало какое-то пустое. Словно во время разговора он притворялся прежним Славкой, а на самом деле от него осталась одна оболочка. Алька представила, что пережила все свои страхи, и ее передернуло.

Снова выкрутили руки за спину. Славка морщился: веревка больно врезалась в опухшие запястья. Повели другим коридором. Сменившиеся утром ратники — двое похожих, как братья, парней, — смотрели на них с интересом, как на зверушек в зоопарке: можно по носу щелкнуть или укусит?

Вышли в небольшой внутренний дворик. С одной стороны его закрывала крепостная стена с обвалившимися зубьями. В проеме стоял ратник и смотрел сверху на происходящее. Славка сощурился от бившего в глаза солнца и отвернулся. От неприятного предчувствия перехватило дыхание: в глубине двора под широким навесом, прикрывавшим деревянную стену, висели плети и другие инструменты, уже виденные в навеянном ведуном кошмаре. На длинной лавке лежал кнут, рядом в ведре плескалась вода. С крюка, вбитого в доски навеса, свисала веревка с маленькой петлей на конце, как раз для рук.

Вчерашний угрюмый ратник притащил кресло и установил с краешка под навесом, в тенечке. Ведун неторопливо пересек двор, аккуратно позевывая в ладошку. Присел, подпер клонившуюся голову рукой и уставился на ребят. У Славки дернулись губы от брезгливости, словно он увидел большого ленивого таракана.

Зато тэм был как огурчик — легко сбежал с высокого крыльца, недовольно взглянул на ведуна:

— Ты уверен, что толк все-таки будет?

Тот демонстративно поправил цепь на груди:

— Вы же помните, кто меня рекомендовал!

Тэм поморщился. Наверное, этот покровитель серьезно мешал послать юнца к лешему:

— Хорошо. Но сначала я попробую свои методы. Будет справедливо, не так ли? Заодно и сравним.

Ведун обидчиво поджал губы, покосился на плети:

— Ваше право. И кого возьмете?

— По-честному — того же, кого и ты.

Славка пошевелил за спиной связанными руками.

— Сволочь, — сквозь зубы бросил Алешка. Он смотрел на тэма так, словно зубами мог перекусить ему сонную артерию — дали бы только добраться до горла.

Ратник дернул Славку за плечо:

— Пошел.

Рука онемела. Хорошо еще, что серебристый хищник укусил за левую, и Сима могла держать меч. Вот только воевать бы не получилось, сил не осталось. Начался озноб, девочку мутило и один раз вырвало желчью. Приступ измотал, и беглянка с трудом поднялась.

Лес стал редеть, так обидно не дойти совсем чуть-чуть. А река близко, если, конечно, слух не обманывает, подсовывая столь желанную галлюцинацию. Сима взглянула на опухшую руку с воспалившейся раной — она уже догадалась, что укус ядовит. Только бы не брякнуться в обморок, дотянуть до Травчего леса. А там вылечат, ведуны у них хорошие. За себя девочка не боялась, было страшно промедлить из-за друзей.

К реке она вышла, когда солнце поднялось и высушило росу. Тэм Аскар говорил про Западные ворота, значит, ей вверх по реке. Брод должен быть заметен, им многие пользуются, так что не пропустит.

Сима оторвала и второй рукав, намочила ткань в воде и обтерла лицо. Потом завязала голову мокрым лоскутом — так было легче, тошнота чуть отступала, — и потащилась вдоль берега.

Брод она не заметила. Если бы ее не окликнула стража, так и прошла бы мимо. Четверо всадников как раз ехали со стороны Отин-града и очень удивились, увидев вооруженную раненую девочку.

— Кто такая?

— Мне нужен сотник Аскар, — Сима опустилась на землю и прижала к груди ноющую руку.

Тошнота подкатила к горлу. «Только бы не вырвало», — сглотнула она. Горечь застряла пробкой, не пропуская воздух. Сима с всхлипом попыталась вдохнуть, и потеряла сознание.

…Уже дважды заново наполняли ведра. Лужа выползла из-под навеса и медленно высыхала на солнце. Факел, упавший в воду, намок и погас.

Ратник пинком сбросил Славку со скамьи, и тот застонал, упав на иссеченную плетьми спину.

— Ну как, будет записка? — тэм остановился в полуметре, не желая ступать в раскисшую землю. Глянул брезгливо на измученного мальчика.

— Да пошел ты, — пошевелил пленник разбитыми губами. Его начали избивать сразу двое, целя под ребра, и дальнейшие слова перешли в стоны.

Ребята сидели у стены напротив. Влад втянул голову в плечи, жалея, что не может заткнуть уши связанными руками. Звуки ударов и крики от боли ввинчивались в голову, отзывались тошнотой и головокружением. Еще в самом начале допроса подручные тэма отодрали присохшую к ране повязку и сыпанули соли на рассеченный бок. Славка тогда закричал так, что Влад был готов пробиться сквозь стену, только бы не слышать этого. А потом попробуй смолчи, когда режут по живому или факелом в бок тыкают. Влад каждый раз все сильнее вжимался в камень.

Аля же больше смотрела на Алешку: взглянуть на Славку страшно, так страшно, что в глазах темнеет. А понять, что происходит, можно и по лицу его друга. Боль отражалась, словно в зеркале. Каждый удар — как по Алешке били. У девочки голова шла кругом, и она не понимала порой — кого же из них мучают.

Когда пытку останавливали, Алешка закрывал глаза. Он знал, что сейчас произойдет: вопрос тэма и отказ Славки срывающимся от боли голосом. Было трудно не вмешаться, когда тэм приказывал мучить упрямца дальше, это могло только навредить. Вот и сидел с закрытыми глазами, напряженно прислушиваясь.

«А ведь их святой Вакк тоже не выдержал», — вспомнила девочка, когда Алешка откинул голову, прижимаясь к шершавой стене виском. Из-под волос вытекла капля пота и покатилась на щеку. Аля опустила взгляд. Выкрученные за спину руки связали крепко, так что веревка врезалась в кожу. Алешка рвал из пут запястья, словно пальцы прижигали огнем. Казалось, еще мгновение — и веревки поддадутся, и тогда мальчишка ринется на палачей, но узлы оказались сильнее ярости.

— Может быть, хватит? — не выдержал ведун. Лицо его отливало зеленым, и он уже не зевал, а подносил к носу какую-то травку, завернутую в лоскут. Тяжелый запах горелого мяса висел во дворе.

Тэм задумчиво поскреб бороду:

— Ладно. А то еще писать не сможет.

Мальчик поднял голову и еле заметно усмехнулся словам тэма: он все-таки выдержал. Его потащили к ребятам, и снова пришлось зажать в себе крик.

Влад боязливо заглянул Славке в лицо. Он не понимал — почему тот не соглашается? Поменяться местами с Киром, и все — в конце концов, наследнику хоть есть за что терпеть муки: родной город, княжеский венец. Но Славке — за чужой город, за будущего чужого правителя, — зачем?! Или не только за это, но и за Рика? Не за княжича, а просто Рика. А может, все проще: уверен, что пленников сразу убьют, как только отпадет в них надобность. «Да какая разница, я все равно не вытерплю», — понял Влад и на всякий случай спрятал от ведуна глаза. А ну, как догадается о слабости да посоветует тэму следующую жертву.

Славку бросили у стены, хоть руки вязать не стали, и на том спасибо.

— Ладно, пусть передохнет, — разрешил тэм и ушел в замок. Ведун остался сидеть, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза.

Славка постарался лечь так, чтобы не прижимался к земле обожженный бок. Алешка смотрел, как он мучается, но помочь не мог, и это заставляло его все больше темнеть лицом. Передохнет? Значит, это только начало?!

Над головой был навес из лапника. Сима сначала подумала, что лежит под раскидистой елью, и только потом сообразила, что ветки расположены слишком ровно и плотно. Знобило, и она одной рукой натянула повыше одеяло. Вторая рука не слушалась, лежала колодой, пульсируя болью в такт биения сердца.

— Ты меня слышишь? — над ней наклонился мужчина в темном кафтане. Сима чуть свела брови — голос плыл волнами, то затухая, то поднимаясь до крика. — Если да, то закрой глаза.

Закрыла. Так даже легче. Качнуло, словно девочка лежала не на подстилке из еловых лап, а плыла в лодке. Бормотали голоса, мешая, словно комариное гудение. Сима не прислушивалась, но все-таки разобрала имя Аскара. Рывком села и тут же хлопнулась обратно на спину:

— Мне нужен сотник Аскар! — ей показалось, что она крикнула, но на самом деле чуть слышно прошептала.

— Эй, где там сотник? — позвали в стороне, и почти сразу забухали шаги.

Аскар присел рядом на корточки, нерешительно тронул жесткими пальцами лоб, отводя мокрые от пота волосы:

— Лекаря уже вызвали, скоро приедет.

Как назло, Сима от нахлынувшей слабости не могла пошевелить языком. Тэм терпеливо ждал, и девочка, наконец, выговорила:

— Похитили…

Прерываясь после каждой фразы, она рассказала сотнику все, и даже воспроизвела путь, по которому ехала карета, водя пальцем по карте. Недаром всю дорогу подглядывала в окно. Путалась, ошибалась, но район все-таки указала. Тэм хмурился, но это было так привычно, что Сима чуть улыбнулась. Тревога уходила.

Аскар встал, не отрывая взгляда от карты. Сказал кому-то через плечо:

— Ты прав, тэм, они там.

Собеседник подошел ближе, наклонился. Перед Симиным лицом качнулась ладонь, какая-то странная. Девочка с трудом сообразила, что на руке не хватает двух пальцев.

Сима вздрогнула и прикрыла глаза. Только бы не выдать себя: это же тот самый тэм, который допрашивал Альку! Она говорила — беспалый. Что ему тут понадобилось? А ведь Славка так настойчиво просил сообщить еще и Талему. Трудно что-то придумывать, когда боль ползет от плеча к горлу.

— Тэм Дмитр, я имею право поднять сотню, — послышался сердитый голос Аскара.

— Аскар, позовите Тимса, — попросила Сима.

— Зачем еще? — отозвался сотник, не отрываясь от карты.

Сима помнила, как он упрям, и как трудно переубедить Аскара, даже если сыпать аргументы один за другим. Проще воспользоваться тем, против чего у сотника нет защиты.

— Пожалуйста, тэм! — слезы появились на глазах естественно, достаточно было чуть-чуть ослабить контроль. — Позовите, прошу вас!

Этого тэм не вынес. Сердито засопел и ушел, уводя за собой Дмитра. Сима услышала, как прозвучал приказ найти Тимса. Сейчас молодой ратник придет, и она уговорит его разыскать Талема. Обязательно уговорит, в конце концов, может она хоть раз воспользоваться тем, что тот умудрился в нее влюбиться? Вот только надо будет сделать так, чтобы Тимс не побежал с докладом к Аскару, а то сотник сочтет это бредом.

Тэм вернулся довольный, неся двумя пальцами какой-то лоскут. Остановился перед ребятами, потряс:

— Ну как, узнаете?

Славка глянул без интереса, лишь бы не навлечь гнев. Мятый кусок материи ему ни о чем не говорил, и он опустил ресницы. Как больно! А если сейчас снова потащат под навес…

— Что, так уж и не узнаете?

Голос тэма неприятно отдавался в голове, и мальчик открыл глаза.

— Рубашка, Симина, — Алька выдохнула сиплым шепотом.

Славка пригляделся, но он все равно не помнил, как была одета девочка. На светлом лоскуте виднелись бурые пятна и желтоватая слизь.

— А это знаете что? — тэма показал на слизь. — Следы от укуса карагаха. Уже безвредно, но если попадает в кровь с зубов хищника, то ничто не спасет. Боль и долгая агония. Ваша подружка уже труп, судя по крови, ее куснули достаточно давно.

«Нет, только не это, пожалуйста! Хватит того, что из-за меня погиб Дань, Сима не должна, ни за что!» — у Славки намокли ресницы, хотя и кошмар на дридовой конструкции, и допрос он вытерпел без слез.

А тэм довольно сказал ведуну:

— Распоряжайся давай, — и присел на высокое крыльцо.

Ведун махнул рукой, и один из братьев-охранников потащил в центр двора Альку. Девочка испуганно оглядывалась на друзей и торопливо семенила за ратником. Алешка дернулся вперед, но тут же замер — что он мог со связанными руками?

Ратник ловко подсек пленницу, и Аля упала, стукнувшись коленями о землю. Снова оглянулась на ребят, глаза от испуга стали огромными и потемнели.

— Предсказание, — тихо прошептал побелевший до молочного цвета Алешка.

Ведун тут же подался вперед, но мальчик замолчал. Пришлось разочаровано откинуться на спинку кресла и спрятать зевок в ладони. Тэм недовольно побарабанил пальцами по оголовью меча.

Ратник, так и не отошедший от Али, положил ей ладонь на затылок и заставил сильно наклонить голову. Аккуратно убрал с шеи волосы и отошел на шаг назад, примериваясь взглядом. Девочка глянула на воина через плечо, дико вскрикнула. Рванулась в сторону, но не смогла удержать равновесие со связанными за спиной руками и упала.

Славке на мгновение показалось, что это сон — и стоит только чуть откачнуться назад, как почувствует затылком деревянную столешницу. Но боль во всем теле была слишком реальной, чтобы не верить в происходящее.

Ратник неторопливо нагнал пытавшуюся уползти жертву и рывком поставил на колени. Девочка сжалась в комок, вздрагивая от прорывающихся всхлипов.

— Да заткни ее, — раздраженно прикрикнул ведун, и девочка замолчала сама.

Славка еще не видел, чтобы на кого смотрели так, как Аля на ведуна: словно на грозного всемогущего бога, способного казнить или помиловать одним движением пальца, легким взмахом ресниц.

— Так вот, время вам — пока тень не уползет за порог, — отмерил ведун. — Потом либо записка, либо ее голова.

Славка прикинул: тень скроется еще до полудня. Выходит, зря терпел весь этот допрос. Он повернул голову в сторону Алешки: тот сидел, закусив нижнюю губу, и неестественно спокойно смотрел на происходящее. Неужели знал об этом из предсказания? И нужно именно сейчас тянуть время? Точно, знал, не зря же просил Альку не пугаться. Вот только вряд ли она это сейчас помнит.

— Я напишу, — выдохнула Аля.

Ведун от удивления подавился зевком:

— Ты? Сэту? Девочка, нам нужно не любовное послание, наследник вряд ли помчится на свидание с тобой.

Аля вытерла о плечо слезы, размазывая пыль по лицу, проглотила всхлип:

— Да какое свидание? Я просто напишу!

— Нет, — отозвался тэм. — Я не буду рисковать, у нас один шанс. Должен написать кто-нибудь из них, — показал он на мальчишек. — И лучше всего этот упрямый жабеныш.

Аля затравлено взглянула на мальчишек. «Ну вот, зря все терпел», — снова подумал Славка. Боль прошла волной — от распухших запястий по иссеченной спине, обожженному, израненному боку, отозвалась под ребрами тупой резью. Или все-таки послать всех подальше, и пусть святой Вакк гордится последователями-иномирянями? Как раз есть шанс поставить честь превыше дружбы, — покровитель ратников будет доволен. Славка прикрыл глаза и вспомнил Геша, забивающегося при каждом подозрительном шуме в сундук. Полоумный конюх и не знает, наверное, историю святого Вакка, и даже не подозревает, что она может вот-вот повториться. Заговорщики пытками выбьют из Рика тайные ходы, и в городе снова запылают костры под ногами жертв. Или не выбьют — Славка содрогнулся, представив, что может достаться Рику, и тело отозвалось новой волной боли.

Алешка сказал чуть звенящим голосом:

— Что, ведун, подвела конструкция? Силенок не хватило штукой этой управлять?

На наглеца оглянулись все. Юный ведун зло сощурился и дернул щекой.

— Так не на тебя сделано, на дрида. Что, повыделывался — «страхи угадывает», — противным голосом передразнил Алешка. — А сам просто слабак, вот и придумал все это представление. Ни хрена ни даром своим, ни дридовским подарком сделать не можешь. Салага.

Слышать все это от мальчишки оказалось ведуну невтерпеж.

— Сил нет, говоришь? — прошипел он, подбегая к пленникам. — Ну, посмотрим, как ты там завоешь. Простите, тэм, я вас ненадолго оставлю. И пусть приготовят бумагу, он у меня быстро на все согласится.

— Тебе разве не нужно приготовиться? — прищурился тэм.

— Я его и без подготовки… — ведун сцепил ладони и хрустнул суставами пальцев.

«Время тянет!» — понял Славка, когда Алешка замедлил на крыльце шаг и оглянулся. Друг чуть виновато пожал плечами, и ратник тычком в спину загнал его в замок.

Во дворе остались только ребята да двое охранников. Еще один смотрел сверху, с крепостной стены. Солнце блестело у него на кольчуге. До полудня оставалось еще часа полтора-два. Если только Алешка понял предсказание правильно.

Алешка сразу узнал трактир Петера — вот только не помнил, как сюда попал и куда делся сам хозяин. За столом в центре сидел ведун — он показался мальчику смутно знакомым. Стоило только взглянуть на него, как словно кто в ухо дунул, принося понимание: только ведун выведет его отсюда. А для этого нужно согласиться на его условия — написать записку для Рика. Алешка знал, для чего и какая нужна записка, но как он умудрился во все это вляпаться, — не помнил. В голове на месте этих воспоминаний была черная дыра, и нырять в нее казалось страшным. Да и некогда.

— Шевелись! — сидевший за ближайшим столиком посетитель, здоровый ремесленник с огромными кулачищами, отвесил Алешке подзатыльник.

Мальчик осознал, что держит поднос, и только принял от здоровяка заказ. Болела рука, из-под закатанного рукава виднелось клеймо раба, слегка припухшее, словно недавно выжженное.

— Быстрее, — придал ему пинком ускорение недовольный посетитель.

Алешка отлетел на шаг и упал, уронив с подноса глиняные кружки и ударившись лицом о край скамьи. Из разбитого носа побежала кровь.

— Та-а-ак, — протянул голос над ним.

Мальчик запрокинул голову, зажимая переносицу. Хозяин — почему-то не болтливый добряк Петер, а мужчина в закапанном соусом фартуке — разглядывал причиненный ущерб. Оценил и пнул Алешку в бок так, что тот задохнулся от боли и рухнул на черепки кружек.

С трудом поднялся и, собирая осколки, столкнулся взглядом с ведуном. «Я тебя выведу, мне нужна всего лишь записка», — прозвучал неслышный остальным голос. Алешка помотал головой, и собеседник снисходительно поморщился: он предполагал, что произойдет дальше.

Мальчик окинул взглядом трактир, полный озлобленных посетителей, и еле удержался, чтобы не сжаться в комок. «Да какого черта! — подумал он, бросая осколки на пол. — Не буду я им прислуживать!» Кто-то швырнул костью из дальнего угла зала, попав Алешке в плечо. Мальчик развернулся, сжал кулаки. Ведун усмехнулся и показал взглядом наверх. На площадке лестницы стояли Аля, Славка и Влад, привязанные к балюстраде. Пришло понимание: если Алешка откажется работать, то заставят его друзей. Допустить такое еще хуже. Он снова наклонился к осколкам.

У входа на кухню поджидал хозяин. Схватил мальчишку за рубаху, отшвырнул к стене. У него снова пошла носом кровь.

— Я тебе что велел? Улыбаться гостям и говорить: «Чего изволите, господин?» А ты что творишь, жабеныш?

Алешка обжег его взглядом:

— Не жирно им будет, с «господина-то»?

Как противно, когда хлещут по лицу грязной тряпкой, которой вытирают помойное ведро. А сзади держит за руки хозяйский помощник, — ни защититься, ни вывернуться. Только можно отвернуться от галереи, чтобы не встретиться взглядом с друзьями. И так хочется крикнуть Альке: «Не смотри!» То, что это происходило у нее на глазах, делало наказание еще унизительнее.

«Только я выведу тебя отсюда. Напиши записку», — усмехнулся ведун.

Глава 10

Лужа во дворе высохла и больше не искушала блеском воды. Губы у Славки покрылись корочкой засохшей крови, и он иногда трогал ее языком. Бездумно смотрел на кромку стены и старался не думать, ни в коем случае не думать о том, что сейчас происходит с Алешкой.

Так же бездумно мальчик проследил за падением ратника с крепостной стены. Тот упал молча, ударился о землю и застыл, раскинув руки. Между лопатками торчал арбалетный болт. «Полдень», — солнце ударило Славке в глаза, стоило чуть запрокинуть голову.

В стену впились крючья, и прежде чем туда добежали хозяева, непрошенные гости успели взобраться. Славка приподнялся — прокатилась волна боли, — и крикнул:

— Алька, к стене, живо!

Нападающие были с арбалетами, и болты уже летели во двор. Девочка кубарем откатилась в сторону, а Влад еще и пихнул ее плечом, упал сверху. Закончилось все быстро — воинов княжеской сотни было много, защитников — мало. Оставшиеся в живых забаррикадировались в замке, и ратники ломали внутреннюю дверь.

Один из воинов перерезал веревки, связывавшие пленников. Аля подула на опухшие запястья. Влад сразу вскочил на ноги и бросился к убитому охраннику. Меч взял себе, нож вытащил для Славки. Тот уже встал с помощью Альки, измазав ее рубашку кровью. Поморщился от боли, скособочился, тяжело наваливаясь на девочку. Так и пошел, опираясь на нее.

В замке было шумно. Ратники прочесывали коридоры, перекликались друг с другом. Ломали дверь — гулко разносился грохот. Славка уверенно пошел в ту сторону: зал с дридовой конструкций находился именно там. Их пару раз обогнали, посмотрели недовольно, но ничего не сказали.

У самой двери обнаружился Аскар. Привычно хмуро глянул на ребят, и махнул рукой, отдавая приказ еще раз навалиться на дверь.

— Что с Симой? — перекричал Влад громкое «раз-два-три».

— Лекаря вызвали, а там не знаю.

Дверь поддалась, но стоило ратнику сунуться внутрь, как он тут же получил арбалетный бол в горло.

— К стене! — заорал сотник, отшвыривая ребят.

Влад осмелился заглянуть в зал, только когда там стихли звуки боя. Следом просочились Аля и Славка. Защитников замка прижали к стене и разоружили. Тэма среди них не оказалось, а ведун стоял у стеночки, скрестив на груди руки и сумрачно наблюдая за происходящим. С ненавистью зыркнул на ребят, и Влад ответил неприличным жестом.

Аскар возвышался над привязанным Алешкой и нерешительно оглядывал путы. Растянутый на столе мальчик не мог пошевелиться, и только крутил кистями, пытаясь вырваться из захвата. На щеке засохла струйка крови, выбежавшая из прокушенной губы.

Славка же отцепился от Алиной руки и пошел к столу, не обращая внимания на окружающих. Ведун чуть откачнулся от стены, смерил расстояние взглядом. Выудить нож из рукава и метнуть было делом мгновения, но Влад успел понять, что Славка спастись не успеет, он на ногах-то еле держится. Мальчик рванулся вперед, действуя четко, как на тренировке. Мечом отбить нож — гадство, какой непривычно тяжелый и как неудобна рукоять, — руку назад, и бросок. Хорошо сбалансирован, — лезвие вошло ведуну в грудь, убив мгновенно.

— Моя очередь, — непонятно сказал Влад и поискал глазами нож. Повезло, в своих не отбил.

— Жаль, что пришлось убить сразу, — отозвался Славка. — Да отвяжите же Лешку!! — он сполз на пол, цепляясь за ножку стола.

Со стола Алешку стаскивали вдвоем, придерживая мотавшуюся из стороны в сторону голову. Положили рядом со Славкой. Тот схватил его за плечи: друг бился в бреду, ударяясь затылком о каменный пол.

Пьяный ратник сгреб Алешку за шиворот и ткнул лицом в тарелку с объедками. Перед глазами мелькнула столешница со знакомыми царапинами от ножа. Мальчику показалось, что он ее уже видел — именно вот так! Но тут же задохнулся от боли — в тарелке плескался горячий бульон, — и стало не до воспоминаний. Он извивался, пытаясь выползти из-под держащей его руки, а ратник неторопливо твердил:

— Со стола нужно убирать вовремя. А то вот друзья подошли, а им и пиво поставить некуда.

Унижение было так велико, что Алешка замычал от ненависти, жалея, что не может дотянуться до руки зубами.

Наконец мальчишку отшвырнули, и он смог утереться рукавом. Странно: ставший уже привычным голос ведуна на этот раз не прозвучал, а ведь был такой подходящий момент. Алешка посмотрел в центр зала: ведуна там не оказалось. Пропал, растворился. Вот сейчас стало страшно — это означало, что его никто отсюда не выведет.

— Господин недоволен этим сопляком? — вкрадчиво прозвучал голос хозяина.

Ответ вышел неразборчивым — ратник присосался к кружке с пивом, — но недовольство было подтверждено. Алешку снова подняли за шиворот и швырнули лицом на стол. Край столешницы больно ударил в живот. Какой-то энтузиаст уже ухватил за руки, вытягивая мальчишку в струнку. Рубаху задрали на голову, и спину обожгло первым ударом плети.

«И никто отсюда не выведет…»

Со стола он сполз сам, одернул рубаху.

— Давай, работай, — ткнул в руки поднос хозяин.

Алешка повернулся к переполненному залу. Ведун так и не появился, на его месте сидел купец и недовольно заглядывал в пустой кувшин. Алешка поднял взгляд выше — ребят тоже не было. Что же, вот и все. Поднос полетел на пол:

— Ага, так и побежал уже, сами тут прыгайте.

Хозяин побагровел — того и гляди, удар хватит — и шагнул к непослушному рабу.

— Почему он не приходит в себя? — Славка пытался удержать хотя бы голову друга, а то расшибет затылок об пол.

Помогла Алька, ловко просунув ладони между его руками.

— Почему?! — Славку самого чуть не сотрясала дрожь. Какой кошмар сейчас видится Алешке с его характером, это же страшно представить!

— Потому что разбудить может только ведун, — прозвучал рядом голос.

— И вы тут, — скривилась Аля, увидев тэма Дмитра.

— Да. И не только я.

Из-за спины тэма выбрался ведун Лотин, тот самый, с которым допрашивали Альку. Ведун брезгливо обходил пятна крови на полу. Присел рядом, бесцеремонно отпихнул Алины пальцы и сам прикоснулся к Алешкиным вискам.

— Разбудить можно. Если постараться, — изрек он.

Аскар сплюнул и покачал головой. Видно было, что от этих двоих ничего хорошего он не ждал.

— Чего они от вас хотели? — невозмутимо спросил тэм.

Славка непонимающе посмотрел на него и попросил ведуна:

— Так разбудите его!

Алешка дернул головой, вырываясь из рук. Глухо застонал, и из ранки на губе снова потекла кровь, так он сжал зубы.

— Вам задали вопрос, — пожал Лотин плечами.

— Да я потом все расскажу! Вы сейчас его разбудите.

— Ну уж нет, — усмехнулся Дмитр. — Сдается мне, что вы сейчас расскажете мне быстрее и правдивее.

— Да как вы можете! — выкрикнула Алька. — Он же видит все свои страхи!

— Вот как? — заинтересовался ведун. — Я примерно такое и предполагал.

Славка умоляюще взглянул на Аскара. Он и в самом деле не собирался ничего скрывать, а друг мучается. Сотник отвел глаза и заторопился в угол, где связывали пленных. Указания звучали слишком громко и сердито, и Славка понял, что Аскар не может потягаться с Дмитром.

— Ну пожалуйста, я все расскажу, только помоги сейчас Алешке, — безнадежно попросил он.

— Ненавижу вас! — Алькин вскрик отразился от стен, заставил обернуться ратников, и только Дмитр остался спокоен.

Дверь, повисшая на одной петле, все-таки упала, когда в зал ворвался Талем. Бросился к Алешке, стукнувшись коленями об пол.

— Господин княжеский ведун, — процедил Дмитр, но Талем отмахнулся.

Как и Лотин, наложил пальцы на виски — Славка сам убрал руки и отвел Алькины. Алешка тут же выгнулся дугой, ударился затылком. Талем оглянулся на свисающие со стола путы:

— Где тот, что погрузил его в транс?

Влад мотнул головой в сторону мертвого ведуна. Талем нахмурился, погладил Алешку по волосам:

— Ох, бедолага. Помогите его снова поднять на стол.

Тэм Дмитр с места не двинулся, но помощники нашлись и без него, Аскар — в первую очередь. Талем встал в изголовье.

— А чего он про ведуна? — Влад метнулся взглядом от Талема к Славке и обратно. — Не нужно было убивать?

— Нет, — покачал головой Талем, не отрывая пальцев от Алешкиного лба. — Он же там теперь один остался, и вывести некому.

— Но он же знает, что это только кошмар, — Славка не возражал, а скорее просто успокаивал себя.

— Откуда? Конструкция работает четко, для него все реально.

Славка, цепляясь за руку Влада, поднялся и посмотрел на друга. Нет, Талем ошибается, можно понять, что всего лишь иллюзия!

— Это предсказание, — всхлипнула Алька.

Талем больше не отвлекался, не до того было. Он запрокинул голову и напрягся так, что на шее вздулись жилы. Резко запахло потом, и Славка увидел, как по побледневшему лицу ведуна катятся крупные капли.

— Какое еще предсказание? — прошипел раздраженно Влад.

— Я приведу к страшному испытанию того, кто мне больше всех дорог, — процитировала Алька, глотая слезы.

Влад оглянулся ошарашенный. Ни фига себе заявочки!

Ведун шагнул от стола и тряхнул руками, словно сбрасывая прилипшую слизь. Алешка больше не метался, а обмяк и ровно задышал.

— Ну, вот и все, — просто сказал Талем. — Не я конструкцию настраивал, так что вывел его в обычный сон. Не беспокойтесь, он действительно просто спит, без всяких кошмаров. И лучше не будить, пока сам не проснется. Домой в карете отвезем.

— Этого можно и отправить, но остальные мне нужны, — вмешался Дмитр.

— Тэм, вы вполне можете приехать в трактир и расспросить их там, — мягко заметил Талем. — Вы же не собираетесь ничего скрывать? — спросил у ребят.

— Да чего тут скрывать, — пробормотал Славка.

— Я, княжеский ведун, подтверждаю, что он не соврал. Пойдемте отсюда.

Подошел Аскар, проводил раздраженным взглядом Дмитра:

— Помощь нужна?

— Карету и лошадей. Охрану на всякий случай.

Сотник кивнул.

— А Тимс тут? — спросил Влад. Уж молодой-то ратник должен знать о Симе больше!

— Да тут, где ему быть. Раст, ты Тимса не видел? — окликнул сотник воина, собиравшего арбалеты.

— Нет, — удивился тот. — А разве должен был? Он же к броду поскакал, когда мы еще выступать готовились.

— Как — к броду? — Аскар от удивления взъерошил бороду. — Ты хочешь сказать, что его не было во время боя?

— Не было, — растерялся ратник. — Я думал, он по поручению…

Аскар потемнел лицом, сердито дернул меч за рукоять и торопливо вышел из зала.

— Карета будет, — бросил рассеянно Талему с порога.

Ведун подхватил Алешку на руки и понес к выходу. Славка медленно тащился следом, все больше отставая. Он желал одного: как можно скорее очутиться в трактире. Кто-то накинул ему на плечи рубашку — большую, пахнувшую чужим потом. Ткань неприятно скользнула по ранам, и Славка поморщился.

— Эк тебя! — крякнул пожилой ратник с седыми усами. Посмотрел с сомнением, как мальчишка идет, цепляясь за стену, а потом легко поднял и потащил вслед за ведуном.

Славка хотел, было, попросить: «Не надо!» — но не стал. Потолок поплыл перед глазами, болью отозвался каждый ушиб, порез и ожог. Казалось страшным даже рукой пошевелить.

Вышли к центральным воротам. Мост был опущен, и на бревнах лежал мертвый, судя по плащу — из сотни Аскара. Во дворе суетились ратники, ловили лошадей, перевязывали раненых. Карету подогнали, и ведун уложил Алешку на сиденье.

Воин спустил Славку на землю и пошел обратно в замок, ругая под нос «извергов, дракон их раздери». Мальчишка оперся о высокое, заляпанное грязью колесо. Что-то надо было еще спросить у Талема. Славка потер рукой лоб. Сима!

— Талем, а что за зверь такой — карагах?

— Хищник. Раньше много их в округе водилось, а сейчас уже почти не осталось. Ты тоже давай внутрь, остальным лошадей найдем. А зачем тебе карагах?

— Нам сказали, он Симу укусил, — вмешалась Аля. — Рукав от ее рубашки нашли.

Талем изменился в лице. Глянул на солнце и отвернулся.

— Это же не правда, что укус так ядовит? — испугалась Аля, и Славка остановился на подножке кареты.

— На ткани была желтоватая слизь?

— Да, — кивнула Аля.

Талем сочувственно посмотрел на нее.

— Тогда ее уже нет в живых.

Аля не заплакала, тяжело опустилась на землю. Зябко повела плечами под измазанной Славкиной кровью рубахой.

Алешка проспал всю дорогу до Отин-града. Славка его придерживал, чтобы друг не скатился с сиденья, и бездумно смотрел в окно. У Симы было больше всех шансов, да и не мог он бросить ребят в плену и бежать самому. А вышло вон как. Да, но кто, кроме Симы? Сам он после болезни толком не оправился, его поймали бытут же. А остальные не смогли бы оторваться от погони. Все правильно, только почему так хочется выброситься из кареты под копыта лошадей?

Влад ехал рядом с Талемом и рассказывал о происшедшем. До Славки долетали обрывки разговора, но он не вслушивался.

Охрана сопровождала их до дверей «Старой подковы». Ратники торопились, и как только Талем сделал разрешающий жест, умчались. Только один остался, привязал лошадь к перилам крыльца и присел на ступеньки ждать ведуна.

Трактир оказался закрыт. Дверь не заперта, но перед входом натянута веревка. Это означало, что хозяин поблизости, но накормить-напоить посетителей не сможет. Влад отвязал конец, и Талем внес Алешку. В зале было полутемно. Грязные окошки давали мало света, и Петер обычно рано зажигал шары. Почему-то сегодня они не горели, но это Славку не удивило: а как иначе может быть в такой день.

Лестница скрипела под ногами Талема. Аля торопливо пошла вперед, чтобы открыть дверь.

— Скажите, а вы уверены, что Симы правда уже нет? — робко спросила она.

— После яда карагаха еще никто не выжил.

У Славки сил шагать по ступенькам не осталось, он опустился на ближайшую от двери лавку. Влад оглянулся:

— Ты чего?

— Пить хочу. Сейчас отдохну и на кухню пойду.

— Я принесу.

Славка тяжело облокотился о стол. Как бы собраться с силами и дотащиться до постели?

Крик заставил его вздрогнуть. Рука скользнула по поясу, но меч остался где-то в карете. Влад пятился, не отрывая взгляда от кухонной двери. Славка подскочил — откуда только силы взялись — заглянул ему через плечо.

Петер лежал на пороге. Кровь давно уже засохла неряшливыми бурыми пятнами на кафтане. Хозяина убили еще вчера, когда увозили ребят.

— Эт-то чего? — заикаясь, спросил Влад.

Сбежал вниз Талем, немилосердно раскачивая старую лестницу.

— Зачем? — Влад непонимающе оглянулся на ведуна. — Зачем они его убили?

Талем качнулся, вцепился в косяк.

— Петер, — негромко позвал ведун, — господин Петер.

— Он же мертв, — испугался Славка.

— Да, — Талем провел по лицу ладонью, словно стирая налипшую паутину. — Мертв. И он… А где Геша? Геша! — крик разнесся по трактиру, но конюх не отозвался. Выглянула сверху Аля:

— Вы чего?

— Аля, ты иди к Лешке, — попросил Славка.

— Да, лучше будет, если он проснется не в одиночестве, — поддержал ведун. Девочка пожала плечами и скрылась в комнате.

Влад зябко повел плечами:

— Надо посмотреть в сундуке, — предложил он и робко взглянул на галерею. Идти туда не хотелось.

Талем медленно поднялся по лестнице и исчез в глубине коридора. Мальчишки ждали, напряженно прислушиваясь. Вот стукнула крышка сундука. Тишина. Шаги — ведун возвращается. Перегнулся через перила:

— Мертв. Позовите, кто там остался за дверью.

Славка оставался в зале, пока Талем, Влад и ратник осматривали трактир. Хотелось напиться ледяной воды, растянуться на кровати, отлепить рубашку от ран, но мальчик сидел, сгорбившись и отвернувшись от входа на кухню. Там, прикрытые тонкими пледами, лежали Петер и Геша. Алька еще ничего не знает, так пусть лучше караулит спящего, чем закатывает истерики. Да и не хотел Славка быть тем, кто ей это скажет. Поднялся мальчик только для того, чтобы опустить засов на двери, любопытных тут еще не хватало.

Спустился ратник, вышел из служебных помещений Влад. Оба отрицательно помотали головами. Застрял только ведун, он осматривал личные комнаты хозяина. Наконец раздались шаги, но сначала Талем заглянул в комнаты ребят. Пробыл он недолго, а когда вернулся, то следом шла Алька, вцепившись в его рукав.

— Вестницы пропали, — уронил ведун, присаживаясь к столу. — Видно, хотели с ними послать для меня записку. Птицы знакомые, я бы поверил.

— Но их же можно было просто отобрать! — Влад стукнул кулаком по лавке.

— Видно, побоялись, что донесут.

Аля взглянула на тела, прерывисто вздохнула.

В дверь загрохотали кулаками, да так, что засов подпрыгнул в петлях. Ратник приоткрыл и встал на пороге, преграждая дорогу.

— Господин княжеский ведун, вы тут? — крикнули в щель, и страж распахнул дверь.

— Тут, Барко, не ори так.

— Что случилось? — стремительно шагнул к нему Талем.

— Вас княжеский лекарь, господин Фрам срочно зовут.

— Да в чем дело?

— Не знаю я, велели срочно вас найти и на стоянку в Травчий лес сопроводить. Мол, помощь нужна, а то девчонка загнется.

— Какая девчонка? — Аля подскочила.

— Да отколь я знаю, какая? Утром ее привезли, кто-то в лесу погрыз.

— Она жива? — Талем не верил, и Барко рассердился.

— Да не станут же к покойнице звать! Господин лекарь сами удивлялись и велели вам не медлить.

— Быть не может, — Талем растеряно ухватился за медальон. Ратник пожал плечами. — Так, оставьте тут двоих человек, — ведун распоряжался на ходу. — Произошло убийство. Пусть дождутся или меня, или тех, кого пришлю.

Барко огляделся, заметил тела и быстро закивал.

— Талем, я с тобой! — Влад побежал следом.

— Хорошо, только быстро.

Славка привалился к столу и опустил голову на скрещенные руки. Даже радоваться было нечем, словно все из души вытрясли. Выжгли. Сильнее, чем тем факелом, которым бок поджаривали.

Симу привезли через пару часов. Девочка была без сознания, но лекарь Фрам улыбался чуть удивленно.

— Жива, — успокоил он ребят. — Чудо! Как есть чудо!

— Да не чудо, а укус заволука, — устало поправил Талем. — Вот уж не думал, что единственное противоядие — его слюна, попавшая в кровь. Повезло, ох, повезло девочке в Белой пустоши!

— Я и говорю — чудо! — продолжал лучиться Фрам.

Вместе с лекарями приехали ратники, и один из них распоряжался в обеденном зале. Славка не хотел спускаться и остался в маленькой гостиной: через распахнутые двери были видны обе спальни. Рядом с Алешкиной постелью сидела на полу Алька. Симу уложили, и над ней хлопотал Фрам.

— Как он? — кивнул ведун на Алешку.

— Спит, — уронил Славка.

— А ты?

Тот пожал плечами. А что он? Ну, больно. Но это неважно, так пусто внутри.

— Нормально.

Влад глянул на него, как на сумасшедшего, и Славка объяснил:

— А что? Мне уже ничего не страшно.

Вышла Аля. Разомкнула искусанные губы:

— Алешка проснулся.

Славка чуть не сбил ее с ног.

Несколько дней прошли как в тумане. Талем почти не уезжал из трактира. Лечил, помогал по дому, организовал похороны Петера и Геши. К большому облегчению Славки, поминок не было, атмосфера и без того стояла мрачная.

По завещанию трактир отходил ведуну, и их никто не беспокоил. Ребята разбрелись по углам и больше молчали. Алешка лежал, бездумно глядя в потолок, и вставал поесть только после уговоров Талема. И то он не спускался в зал, а пристраивался с принесенным Владом подносом в маленькой гостиной. Аля ходила заплаканная и старалась никому не попадаться на глаза. Славка тоже предпочитал лежать, не тревожа раны. Только Сима уверенно шла на поправку и решительно отмахивалась от предлагаемой помощи.

Так продолжалось до тех пор, пока Талем не вытащил Славку в одну из пустующих комнат и не устроил ему основательную встряску. Говорил о многом: об оставшихся у Ласка ребятах; о том, что Алешке нужна помощь, и что сам он сделал правильный выбор, послав к Аскару именно Симу. То ли сила ведуна помогла, то ли просто пробился Талем через отупляющую усталость, но разговор пошел на пользу.

Ведун вздохнул с облегчением и вплотную занялся Алешкой. К сожалению, он оказался прав: мальчику все увиденное на дридовой конструкции показалось реальностью, а не сном.

На четвертый вечер после освобождения Талем вышел из спальни мальчишек и попросил ребят посидеть где-нибудь подальше.

— Слава, а ты спустись с Алешей в обеденный зал.

Внизу густела темнота: двери закрыты, окна прикрыты ставнями. Зал казался мертвым: ни звуков — голоса Петера, треска огня в камине, монотонного бормотания Геши, грохота посуды на кухне, шипения масла; ни запахов — свежего хлеба, жареной рыбы, пива, горячего шоколада. В тонких лучах, пробивавшихся между неплотно пригнанными створками ставен, плясали пылинки. Славка пошел вдоль стены, касаясь ладонью шаров. Алешка же присел на последнюю ступень лестницы, прислонился виском к перилам.

— Ты только все не зажигай, — попросил он.

Славка пристроился рядом, придвинув друга вплотную к перилам. Тот помолчал, потом махнул рукой в центр комнаты:

— Вот тут сидел ведун…

— Жаль, что не я его убил, — сказал Славка, когда Алешка обессилено замолчал. От ненависти зудело в ладонях, казалось, был только один способ успокоиться — взять в руки меч. Кошмары, выпущенные рассказом на волю, бродили по комнате, сидели за столами, жрали, пили, сыто отрыгивая. Хотелось их убивать, даже не давая защищаться.

Алешка потрогал запястья, стертые путами дридовой конструкции. Сказал негромко, делая паузу после каждой фразы:

— Альку по-другому было не спасти. Я не виноват в своем страхе. Этого на самом деле не было. — Сухо усмехнулся, повернулся к Славке: — Ты только напоминай мне это почаще, ладно?

Впервые за эти дни ужинали все вместе. Только Аля все моталась на кухню то за забытым хлебом, то за солью, пока ведун не усадил ее силой. Девочка уткнулась взглядом в тарелку.

Алешка спустился в зал назло себе и сидел, сгорбившись, не глядя по сторонам. «Этого не было, не было», — повторял он раз за разом, но память подсовывала мерзкие воспоминания.

— Я завтра уеду. А то вовсю идут допросы заговорщиков, а княжеский ведун все время в отлучках. Лотий не справляется. Уже и гонец приезжал, поторапливал. Но к вечеру вернусь, переночую здесь.

— А как Рик? — спросил Влад.

— Хочешь спросить, как он отнесся к тому, что из-за него такие муки приняли да не предали? — уточнил ведун.

Мальчик неопределенно повел плечами.

— А сам как думаешь? — строго поинтересовался Талем.

— Думал бы, так не спрашивал, — огрызнулся Влад.

— А я не знаю, в замке не был, с наследником не разговаривал.

— Гонец из княжеских ратников был? — спросила Сима, когда молчание стало слишком напряженным.

— Конечно.

— Жаль, что я его не видела, — расстроилась девочка. — Хочу попросить: пусть Аскар Тимса хоть на полдня к нам отпустит.

Талем отложил кусок лепешки:

— Сима, он не придет, — сказал мягко.

Девочка уставилась на него в упор.

— Я, еще когда за тобой ездил, с Аскаром говорил. У Тимса неприятности. Видишь ли, чтобы найти меня, он покинул без разрешения расположение сотни. Да если бы только это: он же пропустил бой. Понимаете, по нашим законам его будут судить как дезертира.

— Чушь собачья! — возмутилась Аля. — Он же не просто так ушел.

— Это не делает его вину меньше. Тимс не спросил разрешения у сотника.

— И что у вас бывает за дезертирство?

— От казни до изгнания из княжеских войск. Суд завтра, и это еще одна причина уехать. Попытаюсь хоть что-то сделать.

Талем вернулся после полудня. Влад как раз закончил давать корм лошадям, когда ведун зашел в конюшню, ведя за собой смирную кобылку. Мальчик сдержался, не бросился с вопросами, а потащился следом за ним. Сердце колотилось, как сумасшедшее: ну хоть какие-нибудь хорошие новости будут?!

Ведун устроился в кресле в маленькой гостиной, потакая нежеланию Алешки лишний раз спускаться в обеденный зал. Рассказывал Талем неторопливо, давая возможность ребятам проникнуться тем, что происходило в замке и в сотне Аскара.

Дмитр свое дело знал. Талем честно признался, что ему было немного страшно передавать тэму слова Валины, его жены, подслушанные мальчишками в замке. Но Дмитр молча почесал бороду и принял информацию к сведению. Помогли и Алькины воспоминания — мужчин, встречавшихся в башне западного крыла, нашли и допросили с ведуном.

После этого Валину срочно отправили в провинцию к родственникам, а Дмитр повадился надолго пропадать из замка. Брал с собой ратников, ведуна Лотия, и где-то шатался по окрестностям. К моменту похищения ребят тэм уже догадывался о многом.

Сима нанесла последний штрих, указав на карте окрестности родового замка бэра Антана. Замок считался заброшенным, а бэр давно ушел из княжеского войска и не появлялся в Отин-граде. Тэм Максум, тот самый, что командовал допросами ребят, приходился ему дальним родственником и, что немаловажно, роднился по материнской линии еще и с сэтом Натаном.

Тут Талем прервался и извиняющимся голосом сообщил, что ребятам придется-таки встретиться с Дмитром и ведуном Лотием. Больше тянуть нельзя, нужно обязательно рассказать все в деталях. Славка кивнул, и Талем счел это общим согласием.

— А Рик бы приехал? — не удержался Влад. — Ну, если бы все-таки получил записку.

— Не знаю. Я спросил — он промолчал. Может быть, и сорвался бы. Кир очень переживает из-за того, что бросил вас.

— Мог бы и не переживать, — буркнул мальчишка. — Помог бы, и повода не было бы.

— Как бы там ни было, но я очень благодарен вам, что вы не согласились подстроить ловушку.

— А сам Кир? — не отставал Влад. — Причем я бы предпочел его благодарность деньгами.

— Если ты о выкупе, то вам благодарность наследника не нужна. Вот, — ведун отстегнул от пояса мешочек и бросил на стол. — Князь Отин выражает свою признательность. Этих денег хватит на все, можете ехать.

Влад нерешительно тронул мешочек. Отдернул руку и уткнулся лицом в ладони. Ну вот, теперь есть возможность освободить Костю и остальных. Только бы сейчас не разреветься.

— И еще, князь отозвал гонцов. Он собирался дать вам титул бэров, но после этой истории передумал. Вы будете тэмами, мальчики.

Славка качнул головой:

— Жаль, что отозвал. Уже бы все закончили.

— Ну, ваше путешествие будет спокойным. Титулы не понадобятся, да и охрану нанимать не нужно. Заговор раскрыт. Ни наследнику, ни вам больше ничего не угрожает. Во всяком случае, какое-то время. Те, кто остался, забились в щели и побоятся высовываться.

Славка недоверчиво приподнял брови.

— А еще тут вот какое дело, — продолжил ведун. — От начала лета до конца большого дождя базары почти не работают, а вскоре снова начнется торговый год. По традиции на первую неделю должны пожаловать высокие гости. Князь Отин с сыном поедут в Лад, это пограничный город рядом с Сизелией. Там встретятся с сэтом Натаном.

— Как с Натаном? — растерялся Славка.

— А вот так, — развел руками Талем. — Улик снова нет. Мог бы что рассказать тэм Максум, да как уж вышло, что его плохо обыскали, — не ведаю. Только отравился тэм раньше, чем его успели допросить. Яд подействовал мгновенно, спасти не удалось. А молодого ведуна Влад… кх-м… ну, в общем, тоже допросить не получилось.

— Талем, да вы не стесняйтесь, — зло усмехнулся Влад. — Убил и убил. Мог бы, и еще раз его прирезал бы!

— Так вот, из Лада сэт Натан отправится в Сизелию, на базар в Порт-Сизе. В Тирм поедет князь Отин, а княжич — в Стальное, в Оружейные ряды Омка.

— Рик в Стальное? У вашего Отина с головой все в порядке? — изумился Влад.

— Ох, ну когда ты научишься прилично себя вести? У князя нет выхода: обойти приглашение князя Сантина не возможно, самому нужно быть на Тирмском базаре. С Сизелией обострились отношения, не следует посылать туда ребенка. Тем более, Кира придется тогда представить княжне Елине, его будущей невесте, а традиция предполагает присутствие в этот момент обоих князей. Больше мужчин из княжеского рода нет. Так вот, с караваном вы доедете до Омка, оттуда полдня пути до Росвела. Возьмете охрану и за четыре дня уладите все дела. Успеете, я пошлю от границы вестниц нашим купцам, чтобы они заранее все приготовили. Заберете друзей, и обратно. В общем-то, в Росвеле можно было бы обойтись и без вас, но вряд ли вы согласитесь сидеть и ждать.

— Значит, мы поедем с Риком, — Влад ухмыльнулся.

Талем мягко поправил:

— С караваном, а это не отряд Аскара, панибратства не будет. Во всяком случае, пока не отъедете от Лада. А дальше дисциплину будет держать сотник.

— А вы, Талем? — спросил Славка.

— Я — княжеский ведун и учитель наследника. Тоже еду.

— Вы говорите, что от Омка до Росвела полдня пути. А князь не боится, что тэм Ласк явится на торги и узнает в наследнике своего бывшего раба? — поинтересовалась Аля.

— Риск есть, не спорю. Но семейство Керино не такой уж древний род, чтобы быть приближенным к князю Сантину. А просто так Кир нигде шататься не будет. Так что караван отправляется через пять дней. Слава, Сима, если вам трудно будет ехать верхом, то приготовят карету.

— Спасибо, — кивнула Сима. — А что с Тимсом? Суд закончился?

Талем устало потер рукой лоб.

— Дмитр очень недоволен моим вмешательством там, в замке бэра Антана. И очень зол на парня. Завтра утром Тимса выведут на одну из внутренних площадей замка, недалеко от казарм, и закуют в колодки. Он просидит так до полудня, а потом при ратниках из его сотни зачитают приговор, согласно которому Тимс изгоняется из княжеского войска.

Аля со страхом взглянула на Симу: только бы та не начала винить себя в том, что уговорила Тимса на такое. Но та не собиралась впадать в депрессию, а жестко сказала:

— Талем, у меня к вам две просьбы. Во-первых, привезите Тимса после всей этой истории сюда. Во-вторых, пообещайте, что постараетесь сделать хоть что-нибудь, чтобы помочь ему.

— Обещаю, — пальцы ведуна скользнули по цепочке медальона.

Глава 11

Выехали в названный ведуном день рано утром. Впереди молодой ратник с княжеским штандартом, за ним Ларс Отин с сыном. Рядом Дмитр, Талем, личная охрана. Следом ратники, чуть ли не вся сотня Аскара. Дальше обозы. Ребят пристроили как раз между ратниками и телегами. В карете ехать никто не захотел, вот и трусили верхом.

Тимс мрачно поглядывал вперед и неловко поводил плечами. Казалось, отсутствие голубого плаща с корабликом жгло его, как полуденное солнце в Белой пустоши. Сима решила вопрос с его изгнанием из сотни просто — предложила Тимсу наняться к ним охранником, тем более жалование ему теперь было из чего платить. Тот вспыхнул и с обидой возразил, что готов с ними ехать просто так. На что девочка философски пожала плечами и заметила, что дружба дружбой, но деньги парню не помешают. А в подарок он их вряд ли возьмет.

Путешествие казалось скучным. Поднимались рано утром, днем один привал. На ночлег останавливались, когда солнце почти скрывалось за горизонтом, и разбивали шатры при свете костров: в центре княжеский, рядом для особо приближенных; остальные вокруг.

Талем, которому приходилось делить шатер с Дмитром, предпочитал подсаживаться к ребятам. В первый вечер объяснил, поглядывая на пламя в центре стоянки:

— Пусть Кир побудет с отцом, ему редко выпадает такая возможность.

Влад хмыкнул при упоминании наследника. Ребят княжич игнорировал, не то что не подошел, а даже не взглянул в их сторону.

— Влад, ну что ты хочешь, а? — ведун устало откинула на спину, уставился в небо с крупными звездами. — Чтобы княжич пришел, упал перед вами на колени и извинился? То, что Ларс Отин решил вам помочь, не снимает вины с Кира — во всяком случае, наследник в этом уверен. И знаешь, если бы Кир решил воспользоваться этой ситуацией и пришел бы к вам сейчас, как ни в чем не бывало, я бы разочаровался. Он должен уметь отвечать за свои решения.

— Ну хорошо, но спасибо-то сказать он не переломился бы? Ладно, меня не тронули, а Славку вон как разукрасили. За это-то можно было поблагодарить?

— Да не нужно мне его спасибо, — буркнул Славка.

— Эх, мне бы оказаться на твоем месте, я бы Рику все высказал, — протянул Влад.

— Лично я бы с большим удовольствием передарил тебе эту возможность, — Славка поерзал, устраиваясь поудобнее. Тело после скачки ныло, жутко чесались заживающие раны, и он злился на весь свет.

Аля свернулась калачиком, уткнулась лицом в скрещенные руки. Этот разговор был для нее более чем неприятен. Она-то согласилась предать Рика, и все время казалось, что вот-вот об этом напомнят. А уж Алешке так и вовсе в глаза смотреть тошно: мало того, что он все видел, так еще и ради нее на такое пошел.

Талем поднялся, отряхнул траву с кафтана.

— Аля, будь добра, проводи меня немного.

Девочка неохотно поднялась. Когда другие костры загородили ребят, неловко спросила:

— Успокаивать будете?

Ведун положил руку ей на плечо:

— Буду. А тебе разве этого не надо?

— Надо, наверное. Но вы же не можете меня всю жизнь за ручку водить, нужно учиться и самой.

Она остановилась, вгляделась в лицо Талема, освещенное отблесками соседнего костра. Сидевшие там ратники громко спорили, какие мечи лучшие в Оружейных рядах. Туда подтянулись любопытные, и гомон стоял такой, что заглушал все вокруг.

— А за те слова спасибо, ну, чтобы я не придумывала лишнего. Я стараюсь, — жалобно улыбнулась девочка.

Талем неожиданно присел перед ней на корточки, глянул снизу вверх:

— Ох, девочка, да за что вам это все, — он взял ее ладони в свои, сложил ковшиком. — Когда я был маленьким, мама вот так сложила мои руки и посадила туда вылупившегося первым утенка. Они появляются на свет такими шустрыми и такими беззащитными. Чтобы мама-утка не бросила гнездо с яйцами, оберегая первого птенца, нужно забрать малыша и понянчить, пока все не вылупятся. Он был такой маленький, пушистый, так быстро вертел головенкой на тоненькой шейке. Я чувствовал все его косточки, и как бьется махонькое сердечко. Казалось, сожми чуть сильнее — и остановится. Чуть ослабь руки — и убежит, не поймаешь. А ведь маленький, дурной, не выживет. Так и ваша любовь, девочка. Вы еще такие юные, и сердечки у вас так близко. И такие же глупые — не обижайся! Но только кто же сбережет вашего птенца, если не вы сами? Конечно, это не будет гибелью мира, если вы упустите ее. Потом вы станете старше и мудрее, научитесь понимать и, может быть, встретите другую любовь. Но вот этой — уже никогда не будет.

Ведун поднялся, отпустил Алины руки.

— Талем, скажите, а вы чувствуете, что дайарена забрала у вас любовь? — спросила девочка, глядя в сторону.

— Нет, — покачал тот головой. — И эта пустота страшнее безнадежности.

— Ну, пошел мораль читать, — хмыкнул Влад, когда Талем с девочкой ушли.

Алешка посмотрел им вслед, но ничего не сказал. Поправил подвешенный над огнем прутик с кусочком лепешки, отгреб слишком жарко вспыхнувшее полешко в сторону.

Влад почти сразу забыл о ведуне — он высчитывал дни, оставшиеся до освобождения ребят. Чуть улыбался, представляя, как скажет Лере: «Ну, вот ты и на свободе». Будет стоять перед ней весь такой прокаленный солнцем, с мечом на поясе…

— А кстати, — вспомнил он. — Пока ты, Лешка, на том столе, как разделанная курица, валялся, Аля тебе в любви признавалась.

Рука дрогнула, и прутик полетел в огонь. Тимс выхватил, переложил на другую сторону.

— Что делала? — ошалело переспросил Алешка.

— «Я приведу к страшному испытанию того, кто мне больше всех дорог», — просюсюкал Влад. — Заметь: «больше всех»!

Сима дотянулась и дала ему подзатыльник.

— А чего?! Я же не вру, вон пусть Славка скажет. Не была там, а сразу по шее!

— Лучше бы и тебя там не было, — отрезала Сима.

— Я сейчас, — Алешка вскочил и бросился по следам Талема и Али.

Славка еле успел отдернуть ноги, а то друг точно бы запнулся.

— А куда это он? — не понял Влад.

Сима усмехнулась, забрала у Тимса прутик и с удовольствием откусила от теплой лепешки.

Славке вспомнился путь до замка бэра Антана. Он-то думал, что Алешка тогда Алю приобнял из чистого хулиганства да назло ее подколам. Да нет, ну не может быть, чтобы ему нравилась эта зараза! Но всплывали обрывки разговоров, незначительные на первый взгляд реплики, и Славка начал прозревать. Стало обидно, что друг не сказал ему об этом сам.

— Я спать пошел, — резко бросил мальчик и скрылся в шатре.

— Алька!

Девочка задумчиво брела между костров, все дальше уходя от центра стоянки, огибая отведенное ребятам место по пологой дуге. Уже и последние костры остались за спиной, еще немного — и дойдет до постов. Алешка налетел на нее в темноте:

— Ты что тут бродишь?

Девочка улыбнулась, сложила ладони ковшиком. Поднесла к губам и подышала, словно согревая пальцы. Но вечер был теплый, да и костры горели.

— Замерзла? — удивился Алешка.

Аля молча помотала головой так, что прядки волос упали ей на лицо. Глянула лукаво из-под челки:

— Пойдем, погуляем? — решительно ухватила его под руку и потащила в сторону.

Ну и пусть, пусть он видел, что она была готова подставить Рика. Да, испугалась, слишком хотела жить! Не простит ее Алешка — значит не судьба. Но кто мешает попробовать? Ведь такого больше не будет. Именно такого: слишком правильного, со сложными заморочками, с дурацким характером, — гордого, честного, самого нужного.

Остановились в полудне пути от Лада. Тут должны были встретиться с Натаном, который запаздывал. Ближе к Мариину дороги, идущие через лес, еще не подсохли, и сэт с отрядом где-то застряли. Ребята это известие встретили с досадой.

Ратники же нисколько не взволновалась. Для них все было делом обыденным, да и Аскар быстро навел порядок и приструнил бездельников. Пристроил и ребят, отрядив их к знакомым: Ильму, Атену, Филату.

Владу иногда казалось, что они еще не добрались до Отин-града, так привычно было происходящее. Вот только Рик…

Наследнику избегать ребят становилось все труднее. Глупо все время сидеть у княжеского шатра. Да и Ларс Отин поблажек сыну не давал, отрядил наследника под командование Аскара.

Ребята только начали тренировку, и Ильм поддразнивал Славку, говоря, что вот выучит все их хитрости и будет первым клинком. Подошел Аскар, настороженно глянул на мальчишек:

— Пусть наследник с вами потренируется. Закрепить бы ему ваши приемы.

Рик вышел из-за спины сотника, холодно поздоровался кивком головы.

— И вот еще, — Аскар недовольно нахмурился. — Толку не будет, если вы начнете бой с наследником. В сражении титулов нет. Княжич, если вы этим недовольны, можете жаловаться отцу, но будет так.

— Да что вы, сотник, я всем доволен, — княжич искривил губы.

— Тогда вперед, Рик. Филат, под твою ответственность.

Пожилой ратник кивнул, с любопытством поглядывая на происходящее.

Занимались с ожесточением, Филат только головой качал, видя, с какой яростью атакует наследника Влад. Оба уже вымотались, но ни один не хотел уступать. Рик холодно усмехался, Влад язвительно щурился, и мальчишки снова сходились. Княжич был намного сильнее как фехтовальщик, и не дал выиграть ни одного поединка. Это приводило противника в бешенство.

— Хватит, — развел их Филат. — Ишь, сцепились. Ильм, покажи Владу нижнюю защиту. Рик, Славка, а вы попробуйте вон там, среди камней. А то скачете в чистом поле.

Мальчишки, не глядя друг на друга, отошли в сторону. Солнце припекало, ратники скинули кафтаны, а Атен вовсе разделся до пояса и поигрывал мускулами. Влад незамедлительно последовал его примеру, с сожалением оглядывая собственные руки. Славка помедлил — следы пыток сойдут еще не скоро, но все-таки стянул рубашку и бросил ее на камни. Наследник метнул быстрый взгляд, споткнулся и прикусил губу.

Славка повернулся, давая возможность Рику занять более удобную позицию, не против солнца. Княжич сглотнул, разжал губы, словно хотел что-то сказать. Но передумал, придал лицу бесстрастное выражение и встал так, чтобы солнце светило в левую щеку.

Тренировка закончилась, мальчишки повалились на траву. Влад утерся снятой рубашкой. Рик неторопливо накинул кафтан:

— Филат, я пойду к Аскару.

Влад зло бросил вслед:

— А я все равно тебя хоть раз, да сделаю, вот увидишь!

Это было глупо: княжич слишком опытен, чтобы проиграть Владу. Отличные учителя, природная гибкость, опыт, перенятый у Симы и Славки, сделали Рика хорошим бойцом.

— Тренировка кончилась, не забывайся. Я — княжич и твой сэт! Придержи язык.

— Что?..

Филат еле успел придержать Влада:

— Остынь.

— Скажи спасибо, что не заставляю извиняться за неучтивый тон, — уронил напоследок Рик через плечо, и ратнику пришлось покрепче ухватить мальчишку и заткнуть ему рот ладонью.

Рик шел, вскинув голову. Хорошо, что походная жизнь смягчает этикет, и ратники не склонялись в приветствии, не нужно отвечать. Только бы быстрее добраться до шатра и спрятаться. Слезы уже близко, и княжич ускорил шаг.

Отин ушел куда-то с Дмитром, и в шатре было пусто. Рик ворвался внутрь, плюхнулся на подстилку и зашмыгал носом. Спасибо Филату, остановил Влада, а то что бы тогда? Ну не наказывать же, в самом деле!

Рик растерялся, когда Аскар привел его к ребятам. Стыд сковал по рукам и ногам, утяжелил язык. Вон им что пришлось пережить у заговорщиков, и все из-за него! По привычке нацепил маску надменности, и с облегчением понял — так легче, все равно не будет по-прежнему. Уж лучше так: он сэт, они подданные. И никакой дружбы.

Слезы покатились из глаз, и Рик промокнул их рукавом. Больше всего ему хотелось броситься обратно и попросить прощения, но мальчик остался сидеть. Нельзя. Отец говорит: княжич должен уметь отвечать за решения, а молчать на допросе — долг подданных. Рик хотел тогда возразить, что они не подданные, а друзья, да язык прикусил. Были — друзья, а потом он их бросил. Выбрал княжение, вот и должен вести себя достойно.

За тонкими стенками послышался конский топот, голоса. Отец идет! Мальчик торопливо утер лицо, приподнял ткань и выскользнул через заднюю стенку шатра, ободравшись о росший впритык куст. Никого видеть не хотелось, и он заполз под колючие ветки, словно в шалаш.

Разговаривали уже в шатре. Отец пришел и… Натан все-таки приехал! Рик скривился. Сэта он не любил. Когда тот смотрел на него в упор, как на мешающегося на дороге щенка, у наследника мурашки по коже бежали.

Отец чем-то недоволен, Рик слышал это по голосу. Натан отвечал с усмешкой, наверное, посторонних не было, раз позволял себе такой тон. Мальчик стиснул кулаки: ну сейчас его князь на место поставит, не будет сэт зарываться! Но Отин заговорил тише, примирительно. Голоса стали ближе. Наверное, сели рядом с задней стенкой шатра.

— Ларс, ну как ты мог подумать, что за подобным идиотизмом стою я! — говорил Натан. — Я рассчитывал на большее уважение с твоей стороны. Связаться с дураками! У одного молодой гонор взыграл, другой что-то доказывать ринулся. Да я бы получил все, что нужно, в тот же вечер. Резал бы их по очереди, и все дела. Нет, я в такие игры если бы и залез, то по-умному.

— Но если подвернулся родственник-энтузиаст, тэм Максум, так почему бы не воспользоваться, не так ли?

Рик от удивления вздрогнул и задел макушкой ветки. За шиворот посыпалась труха, но мальчик не обратил внимания: в шатре был Дмитр!

— Князь, вы можете допросить меня с ведуном! — засмеялся Натан.

В шатре замолчали. Рик старался даже не дышать.

— А почему бы нет? — задумчиво спросил Дмитр. — Лотий будет молчать. В крайнем случае, его можно будет и совсем заткнуть.

— Нет, — бросил князь сквозь зубы. — Тогда еще нужно было язык за зубами держать! Какого лешего ты сболтнул?!

— Ну-ну, потише, Ларс, — снова засмеялся Натан. — Что поделать, если я догадался.

— Еще бы тебе не догадаться, — в голосе князя хрустнул лед. — Твои люди такое без приказа не совершили бы. А ты приказ не отдавал.

— Конечно, смерть Элики была мне невыгодна, ты сам это прекрасно понимаешь!

«Элики»?! Мама! Рик вытащил из-под рубашки цепочку. Отец запретил брать с собой в корпус вещи из замка, и больше всего мальчику не хватало медальона с портретом матери. Но сейчас он не взглянул на рисунок, зажал во вспотевшей ладони.

— Элики? — зашумела ткань, и эхом отозвался голос Талема. Тишина зазвенела, Рик кожей почувствовал напряжение, скопившееся в шатре.

— Я же сказал страже никого не впускать! — взвился окрик князя.

— Наверное, они решили, что княжеский ведун имеет право пройти.

— Да я их… — Дмитр выругался, переходя на совершенно непотребные словечки.

— Ну что же. Вот у нас и будет допрос с ведуном, — решил князь. — Дмитр, но если ты потом Талема хоть пальцем тронешь, хоть намеком приказ отдашь…

— Слушаюсь, князь, — почтительно отозвался тот, даже не верилось, что полминуты назад грязная брань лилась из его губ.

Громко хмыкнул Натан и тут же осекся. Понял, видно, что князь не шутил.

— Талем, ты хороший ведун и должен был почуять, что я неспроста молчу об Элике и запретил допрашивать сэта Натана, — начал князь. Говорил он неторопливо, словно оттягивал неприятное признание. — Дело в том, что, хоть заговорщики и не были замешаны в ее смерти, но Натан знал, кто приказал убить княгиню.

— Что значит — «заговорщики»? — вмешался сэт, — Не нужно меня вот так причислять к ним, князь! Еще ничего не доказано.

— Замолчи. Так вот, приказ убить Элику отдал Дмитр.

— Тэм? — в голосе Талема была растерянность.

«Мама!» — Рик рванул цепочку так, что она врезалась в шею.

— Да, он специально привел в замок ратника, которого там никто не знал.

— Но зачем?

Княжич скорчился на земле, с трудом глотая раскаленный воздух. «Мама!!»

— А что еще оставалось делать? Вы были тогда слишком молоды и не понимали, к чему привел их брак по любви, — заговорил Дмитр. — Сизелия в грош не ставила княгиню, оскорбленная тем, что пренебрегли их невестой. Мариин шептался, что князь взял жену из горных — ишь какая черноглазая да чернобровая. В Стальном то же самое подхватили горные племена и устроили бунт, требуя от Сантина привилегий. Даже наследника не хотели признавать соседние княжества! Я сделал это ради Семиречья, освободив князя от неравного брака!

— Самое ужасное, что это правда, — выдавил Талем. — Княгиня была убита вами.

«Мамочка!» — Рик вцепился зубами в ткань.

— Князь, но почему?!

— Почему я не казнил тэма, а приблизил его ко двору? — голос у Ларса был усталый. — Потому что признаю его правду. Я слишком любил Элику и готов был променять Семиречье на нее. Это непозволительно для князя. Дмитр не скрыл, что именно он приказал убить мою жену, пришел и повинился. Думал, что казню его на месте, но он поставил долг перед княжеством выше жизни. Такие люди нужны, и хорошо, что я понял это прежде, чем опустил меч.

Рик поднялся, снова рванул тонкую острую цепочку. По шее потекла кровь, пачкая ворот рубашки. Откинул ткань и шагнул в шатер.

Присутствующие удивленно оглянулись. Князь и Натан сидели на лапнике, ведун стоял в центре шатра; у стенки, скрестив руки на груди — Дмитр. Рик бросился на тэма молча, извернувшись в прыжке, как кошка, и выхватывая кинжал. Но Дмитр был слишком опытным воином, чтобы не успеть уклониться от ослепленного горем и ненавистью мальчишки.

Его схватили сразу двое — Талем и отец. Князь отобрал кинжал, с трудом выкрутив из пальцев сына рукоять. Все происходило молча, и даже рыдания, рвавшие грудь княжича, не пробились криком. Когда кинжал отобрали, Рик обмяк и безропотно позволил вытащить меч из ножен.

— Уйдите, — прошептал Талем, обнимая мальчика и прижимая к себе. — Уйдите все.

…Рик долго лежал, уткнувшись носом в еловые ветки. Ведун гладил по спине обессилевшего от слез мальчика. Наконец княжич сел, привалился плечом к Талему.

— Я все равно его убью. Не сейчас, так потом, — твердо сказал он охрипшим голосом.

— Твой отец помиловал тэма.

— Ну и что, — ощетинился наследник. — А я его никогда не прощу!

— А если прикажет князь?

Рик долго молчал, прежде чем ответить:

— Тогда я нарушу приказ.

Талем погладил его по жестким черным волосам, таким же, как были у Элики.

— Ты не должен этого делать, ты же наследник.

Рик вскинул покрасневшие от слез глаза:

— Тогда я отрекусь от княжения. Мне оно не нужно, если ради него убили маму. Это же все равно, что простить ее убийцу! Предать маму!

— Кир, успокойся…

— Талем, ну ты же ведун, ты же понимаешь, я не отступлюсь.

— Понимаю. Ну, вот тебе и предсказание.

Княжич глянул непонимающе: о каком предсказании можно говорить сейчас?!

— Подумай сам: ты станешь князем, только если согласишься с отцом.

— То есть, если предам маму, — шевельнул губами Рик.

— Да.

— … Вот так оно примерно и было, — Талем замолчал.

Хрустнула ветка под ногами Тимса, бродившего в стороне от костра. Бывший ратник счел, что ему не следует знать некоторые подробности из жизни княжеского семейства, и сейчас изнывал в стороне от любопытства, проклиная себя за такое решение.

Было слышно, как перекликается у ворот стража Лада. Князь с приближенными гостили у сэта города, а большая часть сотни расположилась на окраине, привычно разбив шатры. Талем не поехал, и сейчас сидел у костра с ребятами.

— И что было дальше? — спросил Славка.

— Дальше… Дальше наследник сказал князю, что все равно убьет Дмитра. На это Ларс пригрозил проклятием и долго объяснял, как нужны такие люди при дворе. Кир и выдал, что готов хоть сейчас подписать отречение. Ларс сказал, что если его сын не понимает таких вещей, то и не должен становиться князем. Потом остыл, подумал и потребовал от Кира скрыть все произошедшее до той поры, пока не родится другой наследник и не достигнет возраста трех лет. Так что формально все осталось по-прежнему, но в действительности есть княжич Кир, сэт Кир, но нет наследника Кира.

— И Рик согласился? — поразился Алешка.

— А что ему оставалось? Все-таки отец, князь. Ну как тут все сразу вырвать из сердца? Ребенок ведь.

— А Дмитр? — жестко спросил Влад.

— Князь связал Кира словом. До отречения наследника тэму ничего не грозит.

— А Рику? Дмитр же его прибьет сразу же после подписания бумаг! — испугалась Аля.

— Я очень надеюсь, что Ларс решит эту проблему. А еще на то, что родится девочка и у Кира будет хотя бы еще год-полтора.

— А потом? — настаивала Аля.

— Поедет сэтом в какой-нибудь приграничный город.

— А зачем князю такой срок? — не понял Влад.

— А как иначе! Во-первых, наследник должен быть. Нехорошо, когда некому передать власть. Нужно придумать историю, почему Кир лишен права наследования, и воплотить ее в жизнь. Решить вопрос с невестой. Князь Сизелии оскорбится, если его дочь окажется помолвленной с отрекшимся наследником. Все не так просто. Ладно, пойду я. Нужно договорится с Аскаром, пусть выделит место. Кир не хочет ночевать в одном шатре с отцом, да и от Дмитра ему лучше держаться подальше. А завтра уедем. Подорожные уже готовы.

— Кто? — уточнил Славка.

— Князь решил отправить с сыном тэма Аскара. Сотник возьмет людей, вы поедете, ну, и я, конечно. Хотите вы того или нет, но с княжичем вам общаться придется.

— С нашим сэтом, — ядовитым голосом напомнил Влад и чуть покраснел под укоризненным взглядом ведуна.

— Влад, ты хоть представляешь, что такое для Кира — отречение? Я не говорю о том, что он теряет отца… Если бы это все произошло до поступления в корпус! По традиции, именно с того момента мальчиков считают взрослыми. И ему доверяют тайну родового замка. Отрекшийся из-за разногласий с князем наследник слишком опасен. Как бы Кир ни конфликтовал с отцом, они похожи. И лет через десять, наверное, он бы воспринял все иначе. Но сейчас… Тем более, после общения с вами… — Талем устало провел рукой по волосам.

Влад уткнулся взглядом в землю.

Княжич ехал впереди, вместе с Талемом и Аскаром. Если бы Аля не знала, то ей и в голову бы не пришло, что мальчишка пережил трагедию. Держался спокойно, легко согласился считать Аскара командиром на время похода и не бунтовал против мелких хозяйственных обязанностей. Словно даже рад был, что он снова просто Рик, кадет княжеского корпуса.

Когда отряд только готовился к выходу, к ребятам подошел сотник:

— У меня приказ князя доставить вас туда и обратно в целости и сохранности. Дорога будет поспокойнее, чем в прошлый раз, но предупреждаю: если я что-то прикажу, выполнять. Ясно? Мне не в удовольствие заниматься вашим воспитанием, я выполняю приказ.

Влад скривился:

— Что, снова плетью грозить будете?

— Нет, не буду. К сожалению, не имею права. Если, конечно, вы не нарушите наши законы. А в остальном… Слава, ты благоразумный человек, придержи особо прытких. Я не считаю вас капризными детьми или дураками, не хотелось бы ошибиться.

Аля задумчиво посмотрела в спину ехавшему впереди сотнику: бедняга, как ему не хочется лишних проблем! А ведь он еще не знает, что произошло. Интересно, почему Талем им все рассказал? Выдал тайну княжеского дома! Или рассчитывает на смягчение отношения к Рику? Алька решила, что лично она язвить не будет, — и так тяжела доля наследника, не принц из сказки, — да и настроения нет. Радость скачет в душе, будто пузырьки в стакане с газировкой. Все будет хорошо: освободят ребят и поедут искать дрида. Аля готова путешествовать неделю за неделей вот так, рядом с Алешкой.

Талем придержал своего коня и ухватил за поводья лошадь Рика. Княжич отвернулся, когда мимо него проехали ребята, и сердито посмотрел на ведуна. Видно, предстоял серьезный разговор.

То, что беседа состоялась, Аля поняла, когда вечером Рик подошел к их костру.

Влад вскочил, согнулся в поклоне. Точь-в-точь, как учил Ростин. Девочка чуть поморщилась: зря он так.

— Мы не в замке, — заметил Рик.

— Моя преданность сэту так безмерна, что я не могу пренебречь этикетом.

— Влад, не паясничай! — прикрикнул Славка.

Княжич присел на корточки у огня. Глянул на всех из-под челки:

— Талем вам все рассказал.

Это был не вопрос, а, скорее утверждение, но Славка все-таки кивнул.

— Я пришел не затем, чтобы просить прощения. То есть, не так… Я виноват, что не сказал вам все сразу. Но за то, что именно решил — не буду.

— Тогда зачем приперся? — неприязненно поинтересовался Влад. — Как оказалось, что нас предавать не надо, да еще и князь подфартил с деньгами для выкупа, так можно сразу: «давайте все забудем»?

— Нет, — Рик вскинул голову привычным надменным движением, но тут же снова понурился. — Я не знаю, как быть. Я не хочу быть для вас сэтом. Теперь — не хочу. Мне не нравятся титулы, ради которых… — он не договорил, сглотнул комок в горле. — А вы больше не хотите, чтобы я был вашим другом. Я понимаю — нельзя доверять тому, кто однажды бросил.

Аля суетливо сжала руки, вспомнив, как была готова написать записку.

— Значит, мне тоже нельзя доверять, — тяжело уронил Славка. — Из-за Даня. Из-за ребят.

— Почему только тебе? — удивился Алешка. — Тогда уж всем.

Подошел Аскар:

— Ложитесь спать. Послезавтра с утра надо быть на границеСтального.

Рик недовольно глянул на сотника: не дал договорить! Но послушно поднялся, шагнул было следом, да остановился. Глянул с отчаянием на спутников:

— Да лучше бы и меня тогда с вами похитили! Лучше бы меня пытали, чем теперь…

Мотнул головой и побежал вслед за сотником, придерживая у бедра меч.

Глава 12

Свод, выложенный из крупных серых камней, не достать и вытянутой рукой, даже если встать на круп коня. Часто закрепленные факелы покрыли стены разводами копоти. Огни колыхались от холодного воздуха, шедшего сверху. Снаружи припекало солнце, высыхала последняя грязь в глубоких оврагах по обочинам дороги, а в Башне было сыро и зябко. Снова путалось расстояние: граница казалась не такой уж и широкой, но ехали уже не меньше получаса. Славка даже успел продрогнуть.

Яркий свет ударил по глазам. Мальчик зажмурился, прикрыл лицо ладонью. Ну, вот они и снова в Стальном княжестве, на этот раз как гости — с подорожной, в свите княжича. Стражники, отворившие ворота по ту сторону границы, не чинили препятствий наследнику Семиречья и легко пропустили отряд.

Рик небрежным движением поправил плащ, заставив его широко лечь на круп лошади, и высоко вздернул подбородок. Глядя сейчас на юного наследника, невозможно было предположить, что не так давно он больше смахивал на бродягу и носил клеймо раба. Надменное выражение лица, которое порой так бесило Славку, оказалось кстати — гостей выехал встречать сэт приграничного города Заста. Пожилой воин на сильном жеребце смотрелся рядом с княжичем, как потрепанный жизнью медведь перед молодым охотничьим псом. Псом, который пока не может завалить добычу, но уже знает, как правильно впиваться в горло. Сэт настороженно косился на Рика, желая, чтобы наследник как можно быстрее убрался из тихого Заста. Гость ревниво следил, дабы приветствия звучали в строгом соответствии с этикетом. Славка понимал: очень уж хочет Рик въехать в Стальное княжество как подобает человеку его положения, словно этим и правда можно сгладить воспоминания о рабстве.

В Засте, к великому облегчению его сэта, останавливаться не стали. Не заехали и на предполагаемый ранее ночлег в Нарег: лучше сделать привал в поле, чем тратить полдня на еще одну официальную встречу. Нарег обошли по дуге. Когда город остался достаточно далеко, чтобы этикет позволил устроить стоянку в поле, не задевая при этом чести правящего сэта, уже стемнело.

…Вот еще придумали — шатры ставить на ночь, злился Славка, сидя на земле и потирая ушибленный локоть. Казалось, не заметить вбитый колышек, от которого тянулась веревка, просто невозможно. Но мальчик умудрился споткнуться и полететь кувырком, сгруппировавшись в последний момент. Как будто без шатров не обойдутся, сколько раз спали под открытым небом, и нормально. Наследник, видишь ли, едет! Славка с досады треснул ребром ладони по колышку. Забитый на совесть, он больно царапнул руку. Тьфу, пропасть!

Он злился. Раздражало все: громкий смех ратников, запах подгоревшей каши, гулкий бас Аскара, ехидные шуточки Влада — ратники смеялись как раз над ними. А больше всего то, что вот сейчас устроят ночлег, поужинают, и «эти двое» снова умотают. «Эти двое» — так Славка мысленно называл Алешку и Алю. Ну что он в ней нашел?! Язва, истеричка! Такое устроила у заговорщиков! Славка понимал, что несправедлив к девочке — ему-то самому голову рубить не собирались, неизвестно еще, как бы он себя повел, — но от этого становилось еще неприятнее. «О чем с ней можно говорить? — возмутился про себя. — Или им там не до разговоров?»

Талем подошел неслышно, присел рядом. Славка напрягся. Делать вид, что занят, глупо, и он просто исподлобья глянул на ведуна. Горевший между шатрами огромный костер заливал светом стоянку и разбавлял темноту даже тут, давая Талему возможность рассмотреть насупленное Славкино лицо.

— Ревнуешь, — не то спросил, не то просто сказал Талем.

— Я?!

— Ты. Просто не думал, что это тоже — ревность.

Славка лизнул поцарапанную ладонь. Обида, теперь получившая имя, набухла и заслонила собой другие заботы.

— Тебе кажется, что Алеше намного интереснее с Алей, что он готов променять тебя на нее, что ты стал не нужен. Так?

Славка кивнул.

— Скажи, кто для тебя дороже — отец или мать?

Мальчишка ощетинился:

— Спасибо за напоминание.

— Прости, — ладонь ведуна легла на плечо.

— Они, наверное, уже и не верят, что мы вернемся, — с тоской протянул Славка. — У вас месяц Кота, а у нас — август. Мы пропали, еще когда занятия шли, а теперь уже и каникулы заканчиваются. Знаете, я раньше так хотел, чтобы лето подольше было. А сейчас даже диктант с удовольствием написал, лишь бы дома. Сейчас кажется таким… ну, странным… даже глупым переживать из-за оценок. Волноваться перед контрольной. Бояться завуча. Ссориться с родителями из-за невынесенной мусорки. Хотя, в общем-то, я с родителями мирно живу. Им и без меня есть, чем заняться — разводятся каждые три месяца. Я в первый класс пошел, они разводиться начали. Говорят, если бы не я… Решай, говорят, с кем ты хочешь остаться. Теперь, наверное, разъехались. Глупо сравнивать, кто дороже. Я вот так и не выбрал — с кем.

Мальчишка тряхнул головой, приходя в себя. Он давно запретил себе вспоминать о доме, и сейчас привычно загнал тоску в дальний уголок души.

— Конечно, глупо, — легко согласился ведун. — Так же глупо, как сравнивать друга и любимую девушку.

Славка не отмахнулся сразу, честно подумал над сказанным. Потом решил:

— Глупо. Но все равно обидно.

— Тогда вот еще: если бы они сейчас не нашли друг друга, долго бы Алеше аукалось ваше похищение. Про Алю ты думать не желаешь, оно и понятно. Так подумай про друга: тяжело ему дался навеянный ведуном кошмар, да и за тебя сердце болело. Я с ним говорил: он каждый удар, тебе нанесенный, помнит. Очень плохо, когда время из памяти страшное не сглаживает. Хорошо, что именно сейчас у них с Алей все сложилось. Не смотри на меня так: ты бы тоже смог помочь другу, но любовь — материя другая, она излечит быстрее.

Шатер княжича стоял в центре. Через опущенный полог не долетал свет от большого, общего костра. Рик лежал в темноте и прислушивался: вот звякнуло железо, знакомые шаги — сотник отправился проверять караулы. Где-то поет Ильм, что-то старое, про путешествие дридов между мирами. Голос Талема — интересно, с кем это он? Заснуть не получалось, и Рик ворочался с боку на бок.

Ильм замолчал. Кто-то прошел мимо шатра — кто именно, княжич не понял. Снова тихо, голоса почти не слышны. Рик откинулся на спину. Хотелось выйти наружу, присесть к костру. Наверняка еще многие не легли спать. Но кем он придет? Наследником? Какой он теперь наследник, и дело даже не в обещании отцу отречься, а в том, что Рик сам не хочет быть преемником князя. Он теперь — никто. Мальчик зажмурился. Ему показалось, что небо сейчас упадает на него, сломает хрупкий остов шатра и придавит к земле. Это пугало, но не удивляло: мир и так перевернулся.

В который раз за эти дни подкатились слезы, и даже удержать их было нечем. Раньше мальчик говорил себе: «Я — наследник. Я должен вести себя достойно, чтобы отец мог гордиться мной». А что сказать сейчас? Чтобы отец мог гордиться, нужно простить убийцу мамы, только так, и не иначе. И как привыкнуть к тому, что отец — не самый умный и честный, не самый лучший князь на свете? Слезы покатились беззвучно. Княжич научился плакать тихо, когда такое подступало ночью, а он ни в коем случае не хотел разбудить Талема.

Тоска по маме резанула так же больно, как и в первые дни после ее смерти. Рик вытянул за цепочку медальон, прижал к мокрой от слез щеке. А ведь мама так и не научилась быть княгиней, ее тяготила эта необходимость, и только любовь к отцу… Рик стукнул кулаком о подстилку. К отцу, который простил ее убийцу!

…Он успокоился не скоро.

Почти все разошлись спать, шум на поляне утих. А Талем все не приходил. «Наверное, с ребятами сидит», — с обидой подумал мальчик. Ревновал он и ведуна, и тех, кого взял под полное покровительство. Они были очень нужны ему сейчас. Только ребята приняли его как Рика, а не Кира, наследника Ларса Отина. Наследника, которого уже нет. И дружбы нет, — Рик сам все испортил.

Аскар поднял отряд рано утром. Роса еще не высохла, и Влад чертыхался сквозь зубы, пробираясь к роднику. От холодной воды заломило зубы и пропало желание вымыться до пояса. Мальчик судорожно опустил закатанные рукава, обхватил себя за плечи и трусцой побежал к костру. В близком лесочке дятел выдавал дробный перестук, разносившийся далеко во влажном утреннем воздухе. Влад выбрался из высокой травы на небольшой бугорок и несколько раз подпрыгнул, согреваясь. Пасшиеся неподалеку кони не обратили на мальчишку внимания — немало повидали таких шустряков. Зато Атен, возившийся с ними, повернулся и приветливо кивнул. Ратник был голым по пояс, к мускулистой спине прилипли мокрые травинки. Влада передернуло.

— Меня еще отец учил, — улыбнулся мужчина, глядя, как от холода лязгнул зубами мальчишка, — нет ничего лучше для воина, чем утренняя роса на высокой траве. Разделся, попросил милости у святого Вакка — и побежал через луг. А потом выбрал, где трава погуще, да валишься туда, ныряешь. Хворь, тревоги, черные мысли — все смоет.

Влад хмыкнул и снимать беспокойство таким способом не пожелал. Это ратники тут все такие закаленные, а ему воспаление легких заполучить неохота. Он давно не вглядывался в зеркало и не знал, что уже мало походит на городского мальчишку. Загорелый, жилистый, исцарапанный, с отросшими до плеч выгоревшими на солнце волосами — никто не признал бы в нем иномирца, и вряд ли бы ему повредила холодная утренняя роса.

По стоянке разносился запах каши, Влад потянул носом: только бы не пригорела. Как же хочется маминого борща! Багрово-красного, с островком сметаны, и чтобы торчала мозговая кость. Мальчишка сглотнул слюну. Да, не умеют тут такого готовить!

Возле центрального шатра стояли Рик и ведун. Влад собрался, было, обежать их кругом, но заметил в руках Талема небольшую клетку с желтыми вестницами. Поневоле замедлил шаг.

Рик вытащил одну птицу, с помощью ведуна вложил в ошейничек записку. Подкинул в небо — и маленькая вестница быстро скрылась из виду. Талем посмотрел на Влада:

— Дня через два будет в Росвеле. Вестницы летят быстро, тем более — завороженные.

Завтракали небольшими группками, по котелку на несколько человек. Ребята держались своей компанией, да и Тимс стеснялся подходить к бывшим товарищам по сотне. Слишком унизительны были для княжеского воина колодки и изгнание, — парнишка не желал лишних напоминаний. И хотя ратники относились к нему по-прежнему, упрямо дичился.

Влад с усмешкой взглянул на Рика, вынужденного завтракать вместе с Аскаром и Талемом и вести себя должным образом: ни на травке поваляться, ни потрепаться о ерунде.

— Влад, может, хватит на Рика так пялиться? — негромко спросила Сима.

— А чего? — с нагловатыми нотками протянул тот.

— А ничего! Надоело! Я тут подумала кое о чем… Почему мы так накинулись на Рика? А не свинство ли — решать свои проблемы за его счет?

— Не за счет, а с помощью! — возмутился Влад.

Сима помотала головой:

— Нет уж! Именно «за счет» — его будущего, его отношений с отцом. «Он предал нашу дружбу!» А мы — не предали?! Когда захотели, чтобы ради нас он отказался от возможности быть сильным князем? Мой дед был бы мной недоволен.

Влад почесал за ухом. Такая постановка вопроса его несколько смутила. Сима замолчала и, как ни в чем не бывало, вернулась к завтраку. «Железные нервы! — поразился в который раз Влад. — Такого наговорила, и хоть бы хны».

Симин взгляд на ситуацию колол, как попавший за шиворот репей: мало того, что они оказывались виноватыми, так еще и Влад — скотина полная — цепляется к Рику. Мальчик сердито заскреб ложкой по стенке котелка.

Если разобраться, то не так уж он и злился на Рика, тем более что они все-таки ехали в Росвел. Скорее, он срывал на нем зло, найдя единственного, на ком можно отыграться за задержку с освобождением. Не кидаться же на Альку за побег, сам согласился бросить ребят! Влад с досады швырнул ложку в котелок. Сима — зараза! И остальные — особенно Талем — тоже! Жил Влад раньше, не особо вдумываясь, что и зачем он делает, и все было нормально. А тут на тебе — понесло рассуждать, как заразился от них. Вот и дорассуждался. Настроение у мальчишки испортилось.

Но когда собрали шатры и оседлали коней, Влад повеселел: скоро будут в Росвеле, путешествие проходит спокойно. А с Риком пора бы и помириться. И так хлебнул парень. Ох, и скотиной у него оказался папаша!

Рик с Талемом ехали чуть в стороне от отряда, увлеченные разговором. Сима нерешительно тронула поводья и вывела лошадь на край тропы. Княжич настороженно глянул, когда девочка пристроилась по правую руку от ведуна.

— Если у вас секреты, я отстану.

Талем перевел взгляд на Рика, отдавая ему право решать:

— Нет, никаких секретов, — уронил мальчик.

Сима чуть нахмурилась, сведя темные брови. Хоть она и неразговорчива, это вовсе не мешало ей успешно ориентироваться в интонациях:

— Хорошо, если я мешаю, то отстану.

И тут Рик засмеялся. Откинул голову, чуть не уронил поводья.

— Ты загоняешь меня в угол, — еле выговорил он. — Решай сам, да?

Последнее «да» прозвучало как вскрик, и Сима поняла, что это тот смех, который может закончиться слезами. Испуганно взглянула на ведуна: мне уйти? Талем еле заметно качнул головой.

Девочка почувствовала, как кровь прихлынула к щекам. Совсем озверели, поделили всех на друзей и врагов: одни им сейчас помогают, другие нет. Получается, что Рик, который не бросил их у Ласка, а мог бы так просто избавиться от свидетелей своего позора, — враг, он же не захотел выкупить ребят! А Отин, наградивший и приблизивший к себе убийцу жены и матери сына — друг, помог деньгами. Совсем запутались. А уж какими предателями должен был считать их Дань… Сима даже вздрогнула от отвращения к самой себе.

Пока мысли стремительно накручивали виток за витком, мальчик успокоился и взглянул уже серьезно. Талем незаметно отстал, и лошади княжича и Симы пошли рядом. Нужные слова девочка придумала давно, но, приготовившись произнести, застеснялась их «книжности». Потому махнула на заготовленную речь рукой и призналась:

— Устала я. Запуталась. Думать начинаю — еще больше вязну.

— Талем говорит: когда не знаешь, что думать, реши, что хочешь чувствовать, — быстро ответил Рик, ему не нужно было объяснять происходящее с Симой подробнее.

— Чувствовать? Хочу, чтобы ты не обижался на нас, — слова посыпались легко, недаром столько времени крутились на языке. — Чтобы мы не искали в тебе княжича, который может помочь своей властью. Относились бы просто как к Рику, а не как к сэту Киру Отину. Но как так — просто хотеть? Есть то, что было. Что мы думали. Что мы говорили.

— Не знаю. Это Талем говорит, не я. Ему, наверное, проще, он ведун, — с неожиданной, детской обидой закончил Рик.

Это путешествие совсем не походило на прошлое. Ни страха, ни голода, а только спокойствие и уверенность. Забылись ссоры, которые случались в замке Отинов, и тягучее ожидание в трактире Петера. Влад перестал задевать княжича неуместными шуточками и язвительными выпадами.

Але казалось, что Рик ведет себя, как новенький, пришедший в класс из сильной школы: да, вас больше, вы устанавливаете традиции и можете принять или не принять меня; но и мне есть, за что себя уважать, и я тоже имею право на свою точку зрения. Вот и давайте жить мирно.

По вечерам Рик вместе с Талемом подсаживался к костру. В разговоры не вмешивался, но с большим интересом слушал, как ведун расспрашивает ребят об их мире. Талем страдал: четкая, логичная картина не выстраивалась. Ребята сбивались, вспоминали отрывки из школьного курса истории, мельком услышанные кусочки из выпуска новостей. С физикой и химией оказалось не лучше. Если про механику еще что-то могли рассказать, а Талем — понять их путаные описания, то объяснить, что такое электричество и как работают телевизоры, — оказалось невозможно. Ребята смущенно переглядывались, стесняясь своего невежества.

Аскар же серьезно взялся за обучение. Теперь не только занимались фехтованием, но и учились стрельбе из арбалета, вольтижировке на скачущей лошади, охоте. Сотник не давал покоя ни в походе, ни на привале. Скучать не приходилось, и даже просто поболтать-побездельничать удавалось лишь в коротких передышках.

…День с утра выдался жаркий. Коней не гнали, ехали медленно. Славка с Алешкой так и вовсе отстали, тащились позади обоза. Аскар сморщился недовольно, но ничего не сказал. Дай ему волю, то всю дорогу до Омка ехали бы строем, не отходя ни на шаг в сторону. «И ходили бы в кустики по команде», — как ехидно добавлял Влад.

Славка равнодушно смотрел по сторонам: узкая, не самая удобная дорога, пустынная − как вчера обогнали купеческий обоз, так больше никого и не встретили. Талем обещал, что к вечеру проедут город, но пока безлюдно. В кустах на обочине надоедливо и пронзительно орали птицы, хоть уши затыкай. И ведь не с испугу же, не в панике разорялись, а так — от полноты жизни. Славка потряс головой: уже в ушах звенело. Может, к полудню заткнутся. И хорошо бы к обеду выехать к какому-нибудь озерцу или речке, искупаться бы. Он зевнул, борясь с дремотой. У катившейся впереди телеги скрипело колесо, еще больше убаюкивая. Если бы не птицы — заснул бы в седле.

— Слушай, — перебил его неспешные мысли Алешка. — Я чего спросить хотел…

— Хотел, так спрашивай, — поторопил Славка замявшегося друга.

— Ты целоваться умеешь?

Дремота мгновенно слетела. Понятна подоплека вопроса, разозлился Славка. Несмотря на разговор с Талемом, обида осталась. Пусть и притушенная пониманием, но до конца не изжитая. Он бросил, точно зная, что обидит:

— У Влада спроси. Он тебе и не такое расскажет.

Алешка действительно сразу прервал разговор и отвернулся. Ехали молча. Славка ждал, что друг поедет догонять остальных, но тот просто смотрел в сторону. Зато оглянулась Аля: раз, другой. Славка, который уже пожалел о своих словах, снова разозлился. Да что же это такое, им и поговорить вдвоем нельзя, чего сразу пялится!

— Зачем ты так? — Алешка сказал это скорее растеряно. — Я думал, ты понимаешь. Влад, он же с Тилсой совсем не так.

— Угу, они просто трахались, а у тебя высокодуховные отношения, — съязвил раньше, чем подумал.

Вот сейчас Алешка должен обидеться, недаром он остановил коня, преградив дорогу. «Кажется, мне дадут по шее», — усмехнулся Славка про себя, а вслух сказал:

— Ну? Чего встал? Сейчас Аскар прискачет.

— Скажи, мне что — разорваться?! Ты мне друг, а Альку я люблю. Да, люблю, вот такое слово дурацкое. И что мне делать? Что?!

— Да ничего, — Славка растерялся от такого напора.

— Тогда чего ты?

— Дурак потому что… Поехали, а то и правда Аскар нарисуется.

Снова пристроились за последней телегой. Славкина лошадь потянула морду к мешкам, наваленным у самого бортика, и мальчишка натянул поводья. Животное обиженно мотнуло головой. «Ну вот, все сегодня на меня дуются».

— Лешка, ну почему — она? Язва же!

Тот улыбнулся, словно знал про Алю что-то недоступное Славке. Пожал плечами.

— А я всего-то раз целовался, — примирительно начал Славка. — Летом, когда к бабушке ездил…

Влад скучал. Однообразие дороги надоело до чертиков, да и сотник достал своими занятиями. Скорее бы приехать! Он считал дни, досадуя, когда его расчеты не совпадали с Аскаровыми, у того всегда получалось на пару дней дольше. Влад же был не согласен и на день задержки.

Он оглянулся: где-то там застряли Славка с Алешкой. Треплются о своем. Ну и пусть. На обратном пути Влад тоже будет с Костей разговаривать вот так, уединившись ото всех. Не скрывая, а просто так что-то можно сказать только другу. Быстрее бы приехать! Тащатся, как похоронная процессия. Рысью бы целый день лошадь гнал, пусть бы потом все болело, да Аскар не позволит.

Даже с Алькой душу не отвести! Шальная стала, и какая-то невменяемая. Улыбается почти все время, глазищи словно еще больше стали. Что ни скажи — все, как мячики теннисные, от нее отскакивает. Интересно, девчонки всегда так от любви дуреют, или это персонально?

Аля перехватила взгляд, брошенный на нее Владом, рассеянно улыбнулась. Обернулась: Алешка все еще ехал за обозом. Привычно толкнулось: ну вот, ему с ней скучно, а все, что было — блажь. Мысли еще не успели оформиться и только чуть притушили радость, как девочка строго сказала себе голосом Талема: «Не выдумывай». Так трудно следовать этому совету! Все время кажется — не выдумывает, так оно и есть на самом деле. «Не выдумывай!!» — уже прикрикнула на себя.

— Талем говорит, скоро ночи совсем холодные будут, — Алька плотнее запахнулась в плащ; зря поленилась найти в седельной сумке кожаную походную курточку. Она говорила шепотом, хотя и до ближайших караульных, и до костра было далеко.

— Не замерзнем, — Алешка прижал ее к себе, поерзал, устраиваясь удобнее.

Они нашли удачное место — на толстой рухнувшей березе. Широкая ветка плавно отходила от ствола и поднималась к небу, словно спинка кресла.

Аля запрокинула голову, уткнулась затылком Алеше в грудь.

— От тебя пахнет дымом, — Алешка прикоснулся к волосам губами, и Аля тихонечко засмеялась. — Ты что?

— Да так, — она повернулась и прижалась щекой к его груди. — Сердце стучит, — сказала, послушав.

— Конечно, а как бы оно не стучало? — озадачился Алешка.

Он не понимал: для Али это было еще одно подтверждение того, насколько близко она подошла, — так, что даже слышит биение сердца.

— А от тебя пахнет тобой, — потерлась носом об Алешкину рубашку и снова рассмеялась. — Мы с тобой, как два енота, обнюхиваем друг друга.

Теперь не понимала она, что у Алешки начинали напрягаться мышцы живота от запаха, совсем ему незнакомого — запаха загорелой кожи в глубоком вырезе рубашки.

Они не понимали, что стоит за словами, и словно играли в прятки с завязанными глазами, когда ни один не убегает, а оба ищут. И точно знают, что тот, другой, рядом, на расстоянии вытянутой руки.

Аля вспомнила слова Талема: «Но такого — уже не будет», и даже зажмурилась от страха.

— Обними меня, — попросила срывающимся голосом.

«Как пазл», — подумала, ощущая, как Алешка прижимает ее к себе, его ладони находят свое, им предназначенное место. И Алькин нос, уткнувшийся чуть выше ключицы, и губы, прижавшиеся к коже — все было так, как и должно быть. Как у двух сошедшихся кусочков пазла. «А хорошо, что мне лениво было искать куртку!» — улыбнулась Аля.

Оставалось два дня до Омка. Небо уже потемнело, и Аскар оглядывался в поисках подходящего места для ночлега. Гроза прошла стороной, но край тучи все еще затемнял горизонт. Пахло мокрой травой, и в недалеком леске монотонно долбил дятел. Шумела невидимая с дороги река, звук все время приближался. Хорошо бы заночевать на берегу, рыбалку бы устроили, подумал Влад.

Впереди закричали, Талем поскакал в сторону, высоко подняв руку над головой. Мальчик прищурился, но разглядел птицу, только когда она села ведуну на предплечье. От смутных предчувствий екнуло где-то в желудке.

Рик сообразил первым, направил коня в сторону ведуна, следом рванули и ребята. Талем уже развернул записку. Глянул быстро, спрятал в ладони:

— Кир, это послание для тебя.

Тот оглянулся на ребят, протянул руку. Талем покачал головой:

— Давай отъедем.

Влад смотрел, как княжич и ведун остановились в нескольких шагах. Рик развернул записку. Его лошадь, почувствовав, что отпустили повод, наклонила голову к траве, но всадник не обратил на это внимания.

Княжич опустил руку с запиской, взглянул на Талема. Влад не слышал, о чем они говорили. Потом Рик помотал головой. Ведун вздохнул, оглянулся на ребят, снова на Рика. Кивнул в знак согласия. Княжич подобрал поводья.

Подъехали, встали перед ребятами. Рик изучал луку седла так внимательно, словно от ее качества зависел исход путешествия. Когда молчание стало нестерпимым, поднял голову, посмотрел куда-то между Владом и Славкой:

— Пришла записка от купца из Росвела.

— Да не тяни ты! — простонал Влад. Рик мельком взглянул на него и снова метнулся взглядом в сторону. Потом решился, медленно, словно через силу, повернул голову:

— Кости у Ласка нет.

— Опять продали, — сморщился Влад. — Кому на этот раз, узнали?

Княжич еще сильнее сжал кулак с запиской:

— Нет. Не узнали. Кости нет… вообще.

— То есть как это? — растерялся Влад. — Талем?

Ведун смотрел на него с жалостью, и это объясняло все намного яснее, чем неуклюжие слова Рика. Но Влад все равно повторил:

— Как это — вообще нет?! Сдурели?

Всхлипнула Аля. Влад рванул поводья, неловко ударил лошадь по бокам. Та сначала испуганно рванула вперед, а потом ушла в сторону, чуть не налетев на Рика. Талем вскинул руку, пытаясь остановить. Это напугало коня еще больше: он шарахнулся, встал на дыбы. Влад вылетел из седла, повис на поводьях, и пару метров его тащило по земле. Больно резануло ладони, ударило в плечо. Мальчишка разжал руки и упал ничком. Рядом словно что взорвалось, и он на мгновение оглох…

Шумела река, орали птицы. Где-то в стороне неразборчиво переговаривались встревоженные ратники. Зашуршала трава, и Влад поднял голову. Ребята обступили его, растерянные, подавленные. Ведун присел было рядом, но мальчишка резко отстранился. Не нужна его помощь, ничего не нужно от этого мира!

Княжич разжал пальцы, и послание, написанное на тонкой, дорогой бумаге, упало в траву. Влад поджал ноги, чтобы бумажка не коснулась его. Несколько секунд заторможено смотрел на Рика. Вскочил, схватил наследника за рубаху:

— Это все из-за тебя! Из-за тебя! Если бы вернулись сразу, то успели бы! Гад!

Рик мог уклониться: как бы ни был стремителен бросок Влада, тренированному фехтовальщику ничего не стоило уйти в сторону. Он легко мог закрыться, Аскар учил встречать и не такие удары. Но княжич не шелохнулся, когда ему в лицо полетел кулак. Кровь брызнула из носа. Влад ударил бы еще, не схвати его подоспевшие ратники.

— На наследника! — заревел Аскар, заламывая Владу руки за спину. Мальчишка изогнулся, чуть не упал.

— Отпусти его! — выкрикнул Рик, стирая кровь ладонью. — Немедленно!

— Но, сэт… — Аскар тряхнул вырывающегося Влада.

— Отпусти, я сказал! — кровь тяжелыми каплями падала на рубашку, но Рик не обращал внимания, наступая на сотника.

Тот пожал плечами, ослабил хватку, и Влад тут же крутанулся, вырывая руки и снова бросаясь на княжича. Второй раз ударить не успел, Аскар повалил его на землю. Мальчишка уткнулся носом в траву, неразборчиво ругаясь. Талем торопливо присел рядом и положил ладони на затылок вырывавшегося пленника.

Наконец тот затих, и ведун поднялся, давая знак Аскару: отпусти, мол. Сотник выполнил просьбу неохотно, настороженно поглядывая на мальчика. Но тот лишь повел плечами — Аскар не пожалел, когда выкручивал руки.

Княжич опустил голову — до того он стоял, запрокинув лицо к небу. Кровь еще текла, и он прижал к носу ладонь. Глянул на сотника:

— Пальцем его не тронете, ясно? Ясно, я спрашиваю?!

— Да, сэт, — уронил воин.

Рик пошел, не выбирая дорогу, через высокую траву туда, где шумела река.

— «До конца лета доживут не все», — вспомнила Аля вслух предсказанное в сердце Лабиринта.

Острые локти быстро двигались: княжич застирывал испачканную кровью рубашку. Вздрогнул, услышав шаги, и торопливо оглянулся через плечо. По высокому берегу, оскальзываясь на траве, спускался Талем. Рик опустил рубашку в воду, взбив муть от дна; торопливо, словно замывал следы чего-то постыдного. Он и место выбрал укромное: сырой неудобный кусок берега между двумя старыми ивами.

Талем присел на торчавшую из земли корягу, выбеленную временем. Сощурил глаза на закатное солнце. По воде протянулась алая полоса, переливавшаяся небольшими горбинками волн. Огромные стрекозы носились очень низко, дразня плескавшуюся в редких камышах рыбу.

Рик еще раз взглянул на занятого пейзажем ведуна и вернулся к стирке. Оттер песком и илом пятна, выжал рубашку и накинул на иву. Обхватил себя за локти мокрыми пальцами. Талем чуть пододвинулся, хотя на коряге и так хватало места. Рик присел рядом, и ведун, обняв за плечи, притянул к себе пока еще не отрекшегося наследника. Солнце опустилось ниже, над горизонтом виднелась едва ли его половина.

— Талем? — Рик заглянул ему в лицо.

— Плохо ему, что говорить. Но ты уже знаешь — можно перенести смерть близких людей. И жить дальше, — ведун откинул со лба седые волосы. — Трудно, очень больно, но можно.

Рик кивнул, почувствовав, как скользнул по груди медальон с портретом мамы.

— Костя, он такой!! Был… — княжич шмыгнул опухшим носом. — Он бы тебе очень понравился, я знаю. Я таких, как Костя, ни разу не видел.

Стрекоза села Рику на колено, цепляясь жесткими лапками. Огромные глаза изучили место посадки. Не приглянулось — и, затрещав слюдяными крыльями, стрекоза снялась, понеслась над водой.

— Аскар…

— Он не тронет, все-таки слово сэта. Да и к ребятам по-своему привязался, ты не смотри, что сотник суров. Просто хочет жить по четким правилам, и чтобы все — также. Или хотя бы те, за кого он отвечает.

— Талем, я оказался плохим наследником и плохим другом, — Рик сказал это спокойно, как давно решенное. — Что мне теперь делать?

— А что тут … Жить.

— Да как — жить?! — вот теперь голос подвел, сорвался.

— Помнить о происшедшем. Понять, каким ты хочешь быть. И жить. Ты ведь решил окончательно, что не хочешь быть наследником?

— Если для этого нужно предавать своих близких — не хочу. Это было бы здорово, подчинить Сизелию и диктовать свою волю другим княжествам. Очень здорово! Но я не хочу строить Башню в пустыне. Талем, как мне теперь? Я раньше все делал, чтобы быть достойным наследником, чтобы отец мог мной гордиться. А теперь, Талем? А теперь?! Я не знаю, что правильно, а что нет! Не знаю!

— А теперь ты будешь поступать так, как должно для сэта Рика Отина, а не для наследника Семиречья. Для тебя, твоего сердца и души, а не для предписанной роли.

— Если бы тебя слышал отец, он бы больше не разрешил тебе быть моим учителем.

— Видишь ли, — улыбнулся Талем, — я готов пренебречь должностью княжеского ведуна, если мне придется выбирать между Отином и тобой.

Рик снова шмыгнул распухшим носом, сильнее прижался к ведуну.

— А Костя бы тебе понравился, — повторил он.

— Ну, как? — окликнул Славка выбравшуюся из шатра Симу.

— Лежит. Молчит, — Она подошла к костру, присела рядом.

Аля промокнула рукавом глаза. К ним тактично никто не подходил, даже Тимс ушел к ратникам.

— Влад теперь от Рика не отцепится, — заметил Славка.

Сима подбросила в огонь хворост — взвился рой искр, ярко осветив поляну. Глянула на всех непроницаемыми темными глазами и все-таки решилась:

— Да. Но это неправильно.

Аля посмотрела на нее с надеждой. Как ни противно было признавать, но думала девочка больше не о Косте, которого толком не узнала и успела забыть, а о себе — ведь это она спровоцировала побег. И если неправильно винить Рика, то, может быть, есть и для нее оправдание?

— Мы бросили их там. И Даня, — Сима замолчала, считая сказанное достаточным.

Алешка нахмурился:

— Типа, у самих рыльце в пушку?

Аля наклонила голову, чувствуя, как жаром ударило в лицо.

Сима досадливо поморщилась:

— Нет. Не знаю, как объяснить. Почему нам можно так поступать? Себя-то мы оправдали. А Рику — нельзя? Он что, заговоренный? Как ни реши — все равно кто-то в проигрыше. Как с Данем. Судьба.

— Легко списать все на судьбу, — сухо сказал Алешка.

— Собираешься тоже собачиться с Риком? — холодно поинтересовалась Сима.

— Нет.

— Славка, ты? — Сима перевела взгляд.

Тот нехотя разжал губы:

— Тоже нет. Только насчет судьбы — не согласен.

Сима только повернулась, а Алька уже торопливо мотала головой:

— Я тоже не буду, — она легла, посмотрела в небо. Звезды были очень яркими, как дома, в августе. Какая из них теперь Костина?

— А вообще, какая к черту судьба, — пробормотала Сима. — Просто мне Рика жалко. Да и в чем он так уж виноват? Накинулись на парня, а у него и так проблем выше головы.

Влад к ужину не вышел. Талем с Риком бродили где-то допоздна. Аскар уже хотел отправляться на поиски, когда они пришли со стороны реки. Княжич сразу скрылся в шатре, а Талем еще долго сидел с ребятами.

Утром Аля встала с гудящей от недосыпа головой. Пока пробиралась к реке, вымокла в росе до колен, и ткань неприятно липла к ногам. Туман рассеивался, открывая стальной блеск воды. Девочка присела на корточки, обхватила себя руками за плечи. Звук по реке разносился хорошо, и слышно было, как всхрапывают кони, и бродит по берегу Атен. Кто-то трещал камышами выше по течению, набирая воды. Гулко плюхнуло — кажется, упустили тяжелое деревянное ведро. Помянули лешего.

Холодная вода обожгла лицо, прогнала остатки сна, но тяжесть никуда не делась, голову словно обручем стянули. Девочка раздраженно поболтала в воде рукой, разгоняя вьющуюся у берега стайку мальков. Волны сломали отражение — осунувшееся лицо с темными кругами под глазами.

Подошел Алешка, тоже невыспавшийся. Забрался в воду по щиколотку, отойдя от илистого края берега. Сунул в воду голову, намочив волосы. На рубашке расплылись темные пятна. Мальчик растер лицо ладонями и повернулся к Але:

— Только попробуй куда-нибудь встрять, — он сказал это чуть грубовато. — Если с тобой что-нибудь случится, я… — не договорил, отвернулся и снова плеснул воду в лицо.

Аля посмотрела на его обросший затылок. Ну вот, дожила, командует. Она раньше думала, что не спустит подобного обращения, но сейчас промолчала. Просто потому, что у самой рвалось: «Если что с тобой случится — придушу». Логики в этой фразе не было никакой, зато эмоций — хоть отбавляй.

Влад за все утро не сказал ни слова, не считать же краткие отговорки «нормально», «я понял». Алю это пугало: лучше бы психовал, ругался, чем вот так. Мальчик позавтракал вместе со всеми, привычно включился в работу, когда сворачивали лагерь. Спокойно оседлал коня.

Рик, державшийся от Влада подальше, настороженно поглядывал на окружающих и тоже старался вести себя спокойно. Але было жалко обоих. Она не хотела искать правых и виноватых: грызло подозрение, что стоит начать копаться, как тут же придется считать скотиной в первую очередь себя. Потому и избегала думать на эту тему. И потом — да, Влад потеряла друга. А Рик, как ни крути, отца.

До Омка оставалось две ночевки. Аскар расщедрился на длительную стоянку на берегу — весь день отряд не удалялся от реки, и сейчас выехал к тихой широкой заводи. Завтра, когда выберутся на Купеческую дорогу, станет многолюдно, и так спокойно уже не устроишься. Аскар предпочитал держаться в стороне от главного пути, и только из-за этого они двигались в два раза быстрее торговых караванов, не тратя время на положенные приветствия купцам, не заходя с ними в города и не встречаясь с сэтами.

Было приказано готовиться к приходу в Омк. Стирали дорожную одежду, подправляли кузова телег, купали лошадей.

Ребят Аскар погнал, было, на тренировку, выделив для этого полосу рыхлого песка, в котором вязли даже легкие мальчишки. Аля только вздохнула. Сима продолжала учить ее простейшим приемам самообороны, сотник поддержал это начинание, и тренироваться девочке приходилось не меньше, чем остальным.

Со стороны стоянки подошел Рик. Влад сжал кулаки:

— Аскар, я не буду с ним заниматься. Можете хоть плетью грозить.

Сотник нахмурился, но не успел возразить, как мальчишка уже пошел в сторону повозок. Проходя мимо Рика, бросил:

— Ненавижу тебя! Ты лучше ко мне не приближайся, понял?

Княжич глянул из-под упавших на лицо черных волос, свел брови. Влад проскользнул мимо телег, с досадой оттолкнув сунувшуюся к нему мордой смирную лошадку. Рик посмотрел на остальных:

— Вы тоже отказываетесь тренироваться рядом со мной? — голос был усталый, и княжич скорее не спрашивал — утверждал.

Славка качнул головой, и у Рика дернулся уголок губ.

— Если вы просто не хотите скандала…

Сима перебила:

— Мы заниматься будем, или отношения выяснять? Тэм Аскар!

…После тренировки ребята нашли Влада на берегу. На пару с Тимсом они драили песком закопченный котел. Влад неприязненно покосился на них через плечо и буркнул:

— Чего пришли?

Аля молча отошла выше по течению и ополоснула разгоряченное лицо. Сима села рядом, с наслаждением опустив в воду узкие ладони. Тимс торопливо подхватил котел и пошел в сторону стоянки. Можно было еще почистить, но парнишка решил, что он тут лишний.

Влад вытер руки о штаны:

— Ну? Только я все равно Кира ненавижу!

— Но мы же не знаем, когда Костя погиб. Может, мы и так бы не успели, — нерешительно сказал Алешка, присаживаясь на берег.

— Слушай, ты… Как ты можешь так вот говорить — Костя погиб?!! Костя, понимаешь!! Ты его вообще — помнишь?! Или тебе плевать?! Плевать, я знаю! Тебе даже на Славку плевать, хоть ты и друга из себя корчишь.

То, что другие не переживают смерть Кости так же сильно, заставляло Влада самому причинять им боль:

— Думаешь, я не видел? Славке там дрид кошмары насылал, а ты с Алькой лизался. Конечно, когда еще получится вдвоем остаться? Только когда друга на допросе мордовать будут!

У Алешки перехватило дыхание, он сглотнул.

— Что, сладко было? Такой экстрим у вас получился! — добивал Влад.

Алька не выдержала:

— А тебе было бы приятнее, если бы Алешка там спятил? — она вскочила, шагнула вперед, в запале оступившись в воду по щиколотку.

— Что, Алечка, нашла себе оправдание? А когда у горных на камушке валялась, тоже, типа, чтобы с ума не сошел? Да ты у нас вообще сексуальная штучка, как я погляжу! Может, меня тоже успокаивать будешь? Вон удобные кустики, я могу тебе даже травки под спинку натаскать.

Алешка бросился к скалившемуся в усмешке Владу. Они готовы были вцепиться друг в друга, как звереныши, но Славка перехватил Алексея, а Сима встала между мальчишками.

Аля, высоко вскинув голову, прошла в метре от Влада, специально обходя по воде. Выбравшись на берег, не выдержала, побежала. Ветки ивы колыхнулись, смыкаясь за ее спиной. Алешка вырвал запястья из Славкиных рук, оглянулся на друга: то ли остаться, объяснить все, то ли бежать за Алей.

Славка вытолкнул из себя, тут же пожалев об этом:

— Да иди ты за ней!

Обилие караванов на Купеческой дороге ближе к Омку позволяло обойтись только краткими приветствиями, и отряд наследника Семиречья не сбавлял скорости. Только оставили позади обозы купцов из Мариина, а на горизонте уже виднелась пыль, поднимаемая другими телегами. Вдоль дороги иногда проносились небольшие отряды бэров. В этих местах несколько лет не слышали о разбойниках, но князь Сантин предпочел уважить торговых людей и важных гостей, да и подстраховаться на случай неожиданностей. Благо, путь шел по нераспаханным полям, и отряды стражников легко объезжали запруженную дорогу.

К Омку ребята подъезжали в тоскливом настроении. Вроде и цель близка, а радости нет. Скорее, какая-то усталость и желание, чтобы все побыстрее закончилось.

Талем и Славка ехали чуть в стороне от дороги.

— Влад и сам не понимает, что наделал, — говорил ведун. — Я же после всего, что случилось в замке, Алешу заговорил. Нет, не то, что ты думаешь. «Припорошить» воспоминания без согласия не получится, но вот отвлечь, подкинуть другие мысли — это может сделать и не ведун. Пусть не сразу найдет нужные слова, но сможет. А Влад снова вернул Алешу к пережитому страху, к твоей боли. Да и чувство вины добавил. А за что винить? Аля мудро тогда поступила. Не отвлеки его — неизвестно, чем бы все кончилось. Надеюсь, ревность твоя не сильнее разума, и ты это понимаешь?

Славка отвел глаза. Понимать-то он понимал, но как обидно! Он там с ума сходил, глядя как Алешку — пусть не настоящего! — пытают, а друг с Алькой в этот момент целовался.

— А раз понимаешь, то и обида пройдет. Пусть не сразу, но пройдет.

— Может, вы его снова заговорите? И Влада заодно.

— И тебя, — еле заметно вздохнул Талем.

— А что меня? Я в порядке. Если не вспоминать ничего, то все нормально. Так вы поможете?

— Нет.

Славка даже придержал коня от неожиданности:

— Почему?

— Ты знаешь, что Кир сейчас мечется, не знает, как и кем ему быть?

Славка с досадой поморщился: ну, при чем тут Рик!

— Он умеет принимать решения, но не умеет отвечать за них. Вспомни, как Кир побоялся прийти к вам и все рассказать, и как сейчас избегает Влада. Я был с княжичем почти с его рождения. Заговаривал ему боль, успокаивал после детских обид — даже самых маленьких. И, как видно, ошибся. Кир разучился принимать цену поступков. Я готов помогать и ему, и вам советом, лечить души, когда не хватит сил справиться самим — но не оберегать от всего. Мое решение может показаться жестоким и неуместным сейчас, но отложить его исполнение я не могу. Неизвестно, что будет завтра, и буду ли я с вами. Отин недоволен: я встал на сторону его сына и не помог внушить княжичу мысли, более подобающие наследнику. А недовольный князь — это неуверенность в собственном будущем. Поехали, а то совсем отстанем.

Славке такое решение действительно показалось слишком жестоким, но разве можно переспорить ведуна?

Догнали отряд, но на дорогу выезжать не стали, чтобы не попасть в пыльное облако из-под колес, держались обочины. Купеческий тракт так разбили обозами, что мелкая пыль постоянно висела в воздухе. Ехать можно было только впереди телег, но там предпочитали держаться все, а разговор еще не закончили.

— Кстати, вот тебе еще одна загадка, — сказал Талем. — На дридовой конструкции все без исключения полностью погружаются в навеянный мир. А что получилось с тобой?

— Как во сне.

— Вот! Да и потом, ты должен был свалиться сразу после допроса, а не по замку бродить. Словно сила какая-то помогала. Я же тебя лечил, знаю — не мог ты сам по себе так держаться.

Славка вспомнил, как его избили в казарме у Ласка, и растерянно взглянул на ведуна: а ведь правда! Тогда он вообще ни рукой, ни ногой двинуть не мог, а на допросе его не жалели: до сих пор как привидится, так холодным потом обливается. Коридоры, по которым шли к штурмуемой ратникам комнате, по сей день снятся — каждый шаг, как между раскаленными стенами. Вспоминать не хотелось, и Славка сказал, переводя разговор:

— Не понимаю я чего-то в вашем мире.

Талем глянул вопросительно.

— Мы тоже не ангелы, у нас такое творится — обалдеть можно. Но знаете, у вас как-то по-другому. Мы же из другого мира! А у нас если что и спрашивают, то про фехтование. Даже любопытства никакого нет. Ладно, пусть дриды раньше кого только сюда не таскали, но ведь уже четыреста лет прошло! Четыреста!! А всем как-то наплевать. Только вы и расспрашиваете. А у Петера как мы жили? Он постоянно сплетни приносил. И все какие-то местные. Что за пределами Отин-града происходит — всем по барабану. Никому ничего не интересно дальше собственного двора. У вас даже заговор прошел как-то вяло. Типа, обошлось — и фиг с ним. Не понимаю я! Наследника ведь хотели похитить! Не похитили — ну и ладно. Фигня какая-то, честное слово!

Глава 13

Лера терпеть не могла чистить вареную свеклу. Противно ощущать в ладонях дряблое тельце, неприятно теплое, словно живое. Но девочку давно уже не спрашивали, что ей нравится, а что нет. Только Машка пожалеет — одно солнышко осталось в этом доме. Выкарабкалась все-таки подруга, а то Лера бы точно загнулась в последние дни большого дождя. И сейчас дрожь пробирала, стоило вспомнить.

…Приехавший Повил быстро организовал замену: вызвал рабов из трактира, а ребят отправил туда. Сильные руки нужнее в доме. Лера не успела прийти в себя, как уже бежала за лошадью, и веревка дергала связанные руки. Впереди маячила мокрая спина Антона. За пеленой дождя было видно, как мальчик оглядывался, но Лера каждый раз отводила взгляд.

В трактире девочек отправили чистить кладовую: за время дождя стены отсырели, а в углу так и вовсе бежали целые ручьи. Работала Лера механически, а перед глазами стояло видение затопленного подвала, и звучал голос Антона: «Я сам схожу». Маша несколько раз испуганно заглянула ей в лицо, но Лера этого не замечала, пока подруга не дернула ее за руку:

— Лерка, ты совсем никакая.

Мокрая, заплаканная, Машка была похожа на взъерошенного больного воробья. Лера глубоко вздохнула и постаралась успокоиться. Костю не вернуть, а подруга — вот она, только-только пришла в себя. И не надо ей ничего знать про Антона. Не стоит. Зачем лишний груз?

С Антоном Лера столкнулась только через пару дней. Им разрешили вернуться в дом, и там уже ничто не напоминало о произошедшей трагедии. О Косте молчали, словно музыканта никогда и не существовало. Да и спросить-то было не у кого…

Лера домывала пол в умывалке для рабов — это тоже входило в ее обязанности — когда вошел Антон. Ливни уже поутихли, только моросил дождик. По раскисшим улицам пробирались где по щиколотку в слякоти, а где и проваливаясь по колено. Антон стоял на пороге грязный, с посиневшими от холода губами, но Лера не почувствовала ни капли жалости. Молча бросила тряпку и пошла к выходу, стараясь проскользнуть как можно дальше от мальчика.

— Лер, — Антон загородил проход.

Девочка подняла на него спокойные глаза:

— Отойди. Я же поняла, что ты не позвал Ласка.

— С чего ты взяла? — слишком бурно возмутился Антон.

Лера молчала. Она не собиралась ничего доказывать или бросать обвинения, она просто хотела уйти. Антон это понял, и разозлился:

— А ты сама? Сама-то испугалась! А теперь на меня, да? Сама не пошла!

— Если бы ты сказал, что боишься… — Лера не договорила — зачем? — Пропусти меня.

В голосе не слышалось презрения или злости, только холодное нежелание находиться с Антоном в одном пространстве. Мальчик отшатнулся, и Лера вышла в коридор.

Стиснула руки. Ладошки слегка горели и чесались… слабый отголосок того ощущения, которое было во время убийства Вилла…

…Лера машинально потерла ладони, окрашенные в свекольный цвет. Отдала овощи Барбе и попыталась оттереть руки засаленным клочком тряпки. Хлопнула дверь: Минка влетела на кухню с горящими глазами. Только присутствие Фло удержало ее от вопля: «А что я знаю!»

— Господин управляющий еще пива просили.

— Отнеси, — велела Фло.

— Так у меня еще уборка в хозяйском кабинете. Пусть Лерка сбегает.

Фло махнула рукой. Лера недовольно взглянула на девушку: трудно ей отнести, что ли? Дело-то на пять минут.

— Слушай там внимательно, — жарко шепнула ей в ухо Минка.

Повил в малой столовой принимал гостя, судя по одежде и отсутствию бороды, купца. Лера неслышно притворила дверь и на цыпочках прошла к столу. Главное, сделать все тихо и незаметно: налить пиво, проверить, достаточно ли угощений. Не стоит давать управляющему и малейшего повода для недовольства.

Гость глянул на девочку мельком и продолжил:

— Уважаемый господин Повил, таких денег не стоят в Тирме даже более сильные и крепкие рабы.

— Вот и езжайте в Тирм, господин Демск, — усмехнулся Повил. — Торги вот-вот начнутся.

Купец вздохнул, глядя, как пиво наполняет его кружку. Управляющий довольно сощурился:

— Но вы пришли ко мне. Не к перекупщикам, а ко мне. Значит, я могу предположить, что вам нужны именно эти рабы.

— Но это же не повод запрашивать за них, как за взрослых! — возмутился гость.

«Как за взрослых?» — Лера тревожно глянула на управляющего.

— Почему же? — продолжал ухмыляться Повил. — Это собственность моего хозяина, и он вправе выставить любую цену. Ваше же право — покупать или нет.

— Ваша цена слишком высока! — качнул головой Демск.

— Ну, тогда мы оба останемся при своих. Если, конечно, причина, по которой вы желаете их приобрести, не окажется достаточно важной.

Гость замялся. Лера наполнила кружку управляющего и неторопливо начала собирать кости и огрызки лепешек со стола.

— Я еще понял, если бы вам понадобился покойный музыкант, но эти… Значит, ценность их не столько в умениях, сколько в том, что вам нужны именно эти дети. Причину вы не скажете, но зачем мне терять прибыль?

Купец кряхтел и недовольно пил пиво. Больше у Леры не было повода тут оставаться, и она с сожалением вышла из столовой. Сразу за дверью прислонилась к стене. Детей, значит. В этом доме их только трое. Что же это? Снова какая-нибудь гадость судьбы? Или то, о чем она старалась даже не вспоминать в последнее время — у сбежавших все получилось. «Спокойно!» — Лера по привычке потянула себя за косу. Кому еще в этом мире могут понадобиться именно они? Только друзьям или тем, кто знает об их происхождении. Но вряд ли Дарл будет трепаться, слишком уж быстро и торопливо обстряпана сделка. Михан мертв. Ласк, по пьяни? Угу, делать ему больше нечего, кроме как про своих рабов рассказывать. Да и много ли дошло до его проспиртованных мозгов? Тот дрид, который их сюда перебросил? И вовсе странно — нужны были бы, сразу не отдал бы Дарлу. Нет, кроме ребят, некому. А Повил — жаба, видно, хорошие деньги просит. Есть ли такие у друзей?

До вечера Лера маялась: говорить Маше или нет. Если она ошиблась, то зря обнадежит. Но так все хотелось обсудить! Подруга решила все сама:

— Ну что случилось? — девочка сидела с ногами на лавке и пятерней причесывала влажные после мытья волосы.

Дверь была открыта, и Лера неприязненно покосилась через коридор. С тех пор, как погиб Костя, Антон никогда не закрывал комнату, в которой остался один. Лера подозревала, что ему просто страшно. Девочки же затворяли дверь обязательно, но только на ночь. Вроде и прошли давно дожди, но все равно плесень не сходила с деревянных ножек, неприятно пахло затхлой сыростью, вот и проветривали по мере возможности. Даже если Лера будет говорить тихо, Антон все равно услышит. Ну и пусть. Все-таки его это тоже касается.

Лера старалась рассказывать только о том, что слышала, умолчав о своих рассуждениях. Маша не перебивала и, когда рассказ закончился, помолчала пару минут. Потом подняла на подругу сияющие глаза:

— Они вернулись! Вернулись! — у нее даже веснушки светились.

— Маша, — осторожно начала Лера, — это только предположение.

Та замотала головой, так, что мокрые прядки ударили по щекам:

— Да ты же сама так думаешь! Кому мы еще нужны?!

Возражать было бессмысленно — Машка просто не услышит.

Когда Лера встала, чтобы закрыть на ночь дверь, ее окликнул Антон:

— Поговорить надо.

Она бы не пошла, но ведь у него хватит наглости войти к девочкам — вон как смотрит. А при Маше разговаривать не хотелось.

Девочка нехотя зашла к Антону, остановилась у косяка. Мальчик подошел, резко закрыл дверь, толкнув Леру в спину. Та пожала плечами и присела на лавку — раньше на ней спал Славка. Намотала косу на руку, гляну на Антона.

— Нас хотят выкупить?

— Ты же слышал.

Он тяжело опустился на лавку напротив.

— Ты вот что… Про Костю рассказывать будешь?

Лера не ответила: зачем подтверждать очевидное.

— И про меня, да?

Снова молчание, только потянула себя за косу.

— Ты лучше про меня не говори, поняла?

Девочка встала и пошла к двери. Бессмысленный разговор.

Антон выставил в проход ногу:

— Не надо. Про себя же ты не все расскажешь.

Лера глянула на него удивленно.

— Ну, что Вилл тебя хотел того… Не будешь же рассказывать? Никто не знает, успел он или нет.

Девочку аж тряхнуло от омерзения. Антон довольно кивнул и продолжил:

— Так вот, расскажешь про меня, я все про тебя выложу. Что Вилл тебя изнасиловал, и у тебя крыша поехала. Жалостливо так расскажу. И что ты меня просила у тебя первым быть. Я даже покаюсь, скажу, мол, у меня дома девчонка осталась, люблю ее страстно, изменять не хочу. Вот дурак и скотина, но такая любовь, что не смог. А ты, скажу, меня теперь ненавидишь, вот и вбила себе в голову идиотские мысли. Я честно звал Ласка, а ты со своей поехавшей крышей нашла крайнего, конечно же — меня.

— Все? — бросила Лера.

— Так мы будем обоюдно молчать?

— Есть еще Маша. Чем ее шантажировать будешь?

— Ну, уж сразу и шантажировать! А Машка все равно тогда не соображала, а ты ей ничего не говорила. По ней же видно.

Лера перешагнула через вытянутую в проход ногу, но Антон схватил ее за руку:

— Нет уж, ты ответь! Мне сразу начинать жалеть тебя? А то я ждать не буду!

Девочка рванула руку так, что чуть не сдернула Антона с лавки:

— Я не буду ничего про тебя говорить. Все?

— Все!

В Омк приехали, когда солнце пекло особенно жарко, и короткие тени не спасали. Погода менялась резко — то холодало, то солнце палило так, что губы пересыхали через пять минут после глотка тепловатой воды из фляжки. Вот и сегодня лето наверстывало упущенное за сезон дождей.

На окраине их уже ждал сэт города Вадин. Аля украдкой зевала в ладошку, нетерпеливо ожидая, когда сэт закончит с речью. Хотелось под крышу, в тенечек, и холодного квасу.

Двинулись в город. Впереди Кир с ведуном и Аскаром, рядом сэт Вадин. Везли штандарты, ярко горели на солнце начищенные кольчуги, от обилия плащей — голубых Семиречья и серых Стального — рябило в глазах. Ехали медленно, чтобы успели поглазеть зеваки. Аля пялилась в ответ без особого интереса.

Наследнику отвели покои в гостевом доме сэта Омка. На первом этаже разместились ратники и ребята, на втором — знать. Суетились слуги: таскали ведра с водой, запотевшие кувшины, разбирали сундуки. Вечером княжича ждал прием у сэта Вадина. Утром — торжественное открытие торгов. Ребят не трогали, точнее, вообще не обращали на них внимания. И не поймай Тимс пробегавшего мимо управляющего, остались бы они и без умывания, и без холодного кваса.

В отведенной им комнате ставни с утра не открывали, и было прохладно. Тонкий луч, пробившийся в щель, перечеркнул массивный стол, высветил пятно на ковре. Мельчайшие пылинки плясали в нем, точно серебряные. Аля свернулась калачиком в кресле. Хорошо! Слуг тут достаточно, и не надо самой расседлывать и чистить кобылку. И Алешка доволен, что остановились не в трактире. Девочка видела, как ему неприятно все, что напоминало о навеянном ведуном кошмаре.

Вошел Талем, тоже налил себе квасу:

— Завтра открытие торгов. По-хорошему, в путь бы отправиться послезавтра с утра, но, если вам не терпится, то можно и завтра после полудня.

— Завтра, — решил Славка. Он решил не утруждать себя приличиями и растянулся прямо на ковре. — А сегодня нельзя?

— Нет, не стоит привлекать внимание таким поспешным отъездом, вы же считаетесь свитой княжича. Завтра. А пока по городу погуляйте, только осторожно — разный народ понаехал.

— Талем, мне срочно нужна свежая вестница! — княжич ворвался в комнату, потрясая запиской.

Славка сел, подтянув поближе меч. Ведун обернулся стремительно, так, что чуть не сшиб стоявший на столе кувшин:

— Что случилось?

— Этот купец, Демск, — идиот! — Рик оглянулся на ребят, но в полумраке выражение лиц было не разобрать. Нашел взглядом Влада, спросил сдержанно: — Мне нужно поговорить с Талемом, нам выйти? Но это и вас касается.

Влад равнодушно пожал плечами. Чем ближе к Росвелу, тем спокойнее и молчаливее он становился. Але иногда казалось, что лучше бы он ругался по-прежнему, чем смотрел вот так отстраненно.

— Новый управляющий повысил цену за ребят. Понял, что нужны именно они — и накручивает. А Демск, вместо того чтобы покупать, просит привезти бумаги и вместо выкупа доказать их подданство князю Отину. Я хочу отправить приказ — пусть покупает немедленно, за любую цену. Деньги вам завтра передадут, — сказал уже ребятам. — А то, пока доказывать буду, неизвестно, что еще может случиться.

— М-м-м, Кир, знаешь, я бы хотел поехать с ними.

— Зачем? — Славка и Рик спросили одновременно. Первый — с удивлением, второй — с некоторой обидой.

— А я тут один с этим сэтом общаться буду? — нахмурился Рик.

— Ну и пообщаешься, — улыбнулся Талем. — Все равно тебе от этого не отвертеться, ты — сэт. А как в Росвеле все повернется, неясно. Есть у меня подозрения, что они, — кивок в сторону ребят, — что-то задумали.

— Это вы про руны в саду, да? А как узнали? — удивился Славка.

— То, что про руны, — не знал. Я могу только догадываться. А что там с рунами?

Объяснили, даже показали книгу с закладкой. Ведун с явным интересом прочитал, покачал головой:

— Кир, сам понимаешь — лучше мне поехать.

Княжич кивнул.

Оружейные ряды оказались лабиринтами улочек, сплошь занятых лавками. Верхние этажи отводились под жилье, внизу торговали. На перекрестках попадались трактиры и «веселые дома» — как назвал их Ильм. Отличались они от питейных заведений тем, что на крылечках сидели девицы, где поодиночке, а где и парочками. Дальше от центра города улицы становились уже, добротные лавки сменились наспех собранными одноэтажными халупами, а потом и вовсе пошли небольшие палатки. Тут можно было купить все: любое оружие; разнообразные доспехи — от тяжелых, искусно сплетенных из железных колец кольчуг до легких кожаных, с нашитыми металлическими бляшками; лошадей и конскую упряжь; телеги и кареты; дорожные плащи и сапоги из кожи змеи рухх; сумки, прочные веревки, котелки. Алешка подозревал, что тут же можно нанять убийцу или сторговать яд.

Где-то в центре города, возле солидных лавок, остались княжич со свитой, сэт Вадин и прочая знать. Пока там благословляли торговлю и договаривались о сотрудничестве, на окраине жизнь кипела вовсю. Алешка только головой крутил, чтобы успеть посмотреть все, не потерять друзей и следить за мешочком на поясе — воришек вертелось предостаточно. Шум стоял такой, что друг друга не услышишь, если только не идти рядом. Нахваливали товар, сбивали цену, спорили, перекликались, хвастались, предлагали яблоки, пирожки, пиво, сладкие шары, квас, посмотреть на искусного метателя ножей и сделать ставку в поединке. Ильм и Атен уверенно пробирались вперед, Тимс и Филат держались позади, приглядывая за непривыкшими к такому зрелищу ребятами. Вчерашняя жара грозила повториться, солнце припекало уже с утра, и над торжищем стоял крепкий запах пота, лошадей, нагревшегося от жары пива.

Ильм привстал на цыпочки, что-то высматривая. Потом оглянулся на спутников, замахал рукой в сторону небольшой хибарки, переднюю стену которой заменяла огромная витрина, защищенная от воровства амулетом. Над узкой дверью был приколочен щит с нарисованным дракончиком, держащим в лапах нож.

— Это лавка купца Фарха, у него есть такое! — Атен зацокал языком, торопясь следом за товарищем.

Алешка нырнул в помещение с удовольствием, голова уже шла кругом. Внутри было попрохладнее, потише — амулет заодно гасил и звуки. Высокий худощавый торговец в пестром кафтане, похожий на гладко выбритого старика Хоттабыча, приветливо оглянулся на вошедших. Единственный посетитель стоял посреди лавки и крутил в руках небольшой нож, настолько изящный, что он казался столовым прибором. Мужчина пробовал остроту лезвия пальцем, осторожно, едва касаясь ногтем; поворачивал клинок к свету. Потом взмахнул рукой — и нож исчез. Пошевелил пальцами — снова блеснул в ладони. И пошло: легкое движение кисти — ножа нет, опустил руку — появился. Хозяин довольно жмурился, глядя на упражнения покупателя.

— Беру! — решил мужчина, отстегивая от пояса мешочек с деньгами.

— Глядите сюда! — окликнул Тимс, и ребята подошли к запертой амулетом витрине.

Чего там только не было: диски, заточенные по краю; дамские шпильки с острыми концами; пояс, украшенный пластинами — некоторые вытащены из гнезд и поблескивали острыми краями; совсем непонятные штучки — что это такое и как применять, не разберешь. Тимс ткнул в маленький темный предмет, напоминавший брошку в виде паучка:

— Хозяин, можно посмотреть?

Купец Фарх отвлекся от Филата, которому расхваливал отравленные арбалетные болты. Стукнул по витрине кольцом и снял вещицу. Тимс взял ее двумя пальцами — купец одобрительно кивнул — осмотрел, и только после этого положил на ладонь. Это действительно был паучок.

— Это называется — шанс-паук. Последний шанс в бою. Его можно пристегнуть на одежду и все время носить с собой. Видите, вот тут, на брюшке, небольшая защелка? Если ее повернуть, то из лапок выскользнут тонкие иглы, — Тимс зацепил что-то ногтем, качнул «брошку» к свету, показывая заострившиеся лапы. — Вот теперь нужно сжать посильнее в кулаке. Сначала уйдет боль и прибавится сил. Даже если воин ранен, он сможет сражаться еще несколько минут так, как не бился в лучшие свои дни. Если успеть его выкинуть — то боль вернется, усиленная многократно, но это будет цена жизни. Если продолжать сжимать, то умрешь. Говорят, очень быстро и безболезненно.

— Гадость какая, — высказалась Аля, и Тимс глянул на нее снисходительно:

— Ничего ты не понимаешь! Я давно такого хотел!

— Ну, так купи, — пожала плечами Сима. — Кстати, наши химики почему-то додумались только до второй части — сжираешь капсулу, и каюк. Хотя я, конечно, не специалист, может, и подобные штучки есть.

Тимс звякнул монетами в мешочке:

— И куплю. А еще вот это, — он потянул Симу к витрине и показал на небольшой железный гребень. — Нравится? Он на самом деле двойной, если снять внешний чехол, то там будут очень острые зубцы.

Девочка качнула головой:

— Нет, не нравится, — у парнишки от огорчения опустились плечи, и Сима сжалилась. — Оружие может быть красиво. Когда оно не притворяется. Кинжал, например. Просто — красиво. А вот это только для убийства, и притворяется. Не хочу. Убивать не хочу.

Тимс не понял, но послушно отступил от витрины.

Уличный шум ударил с новой силой, стоило перешагнуть порог. За то время, что они проторчали в лавке Фарха — а ратники успели осмотреть чуть ли не все смертоносные игрушки — людей на улице стало еще больше. Филат вытер пот со лба и предложил:

— Зайдем в трактир, передохнем.

Алешке показалось, что желудок подпрыгнул к самому горлу. Любое напоминание о трактирах вытаскивало из памяти навеянный ведуном кошмар. Он поймал встревоженный Славкин взгляд и кивнул в ответ: все нормально, трактир так трактир. Надо же привыкать.

Выбирал Филат: окидывал взглядом вывеску, крыльцо, коновязь — и тащился дальше. Наконец ему приглянулось небольшое заведение на перекрестке. Возле коновязи скучали четыре лошади, остальных отвязывала компания ратников во главе со смуглым темноволосым тэмом. Алешка глянул мельком, сосредоточившись на одном: нужно войти в трактир спокойно. Славкин крик заставил вздрогнуть:

— Это же Дарл!

Алешка оглянулся, но всадники, немилосердно расталкивая прохожих, уже отъехали. Друг бросился в толпу, придерживая меч. Алешка рванул следом, но разве догонишь. Тем более мальчишкам, когда приходится ужом скользить в толпе, пробираясь между людьми и подныривая под локти.

Расстояние все увеличивалось, и Славка остановился. Оглянулся на подоспевших спутников:

— Он же знает дрида Орона! Как я раньше не подумал!

Филат вряд ли что-то понял, кроме того, что им очень нужен этот человек. Вмешался:

— В том трактире наверху гостевые комнаты. Может, он там остановился и к вечеру вернется.

Славка развернулся, двинулся следом за ратником.

— А с чего ты взял, что Дарл захочет с тобой говорить? — поинтересовалась Аля, запыхавшаяся после погони.

— Не знаю. Просто в голову стукнуло, я и помчался.

— А кстати, если дрид все-таки работал на Дарла, то, может быть, тот что-нибудь знает о медальоне? — говорить в толпе было неудобно, и Аля то отставала, то забегала сбоку.

— Тогда он тем более ничего не скажет, — уронила Сима.

— Его можно подкупить. Или найти другой способ, — последнее Славка сказал так, что никто не стал уточнять — какой. Толька Алька фыркнула.

Трактир оказался не из богатых. И хотя еще не наступил полдень, посетители большей частью уже были в подпитии. Филат протолкался к стойке, бросил перед трактирщиком несколько медных монет. Жесткая ладонь мгновенно смела их, и хозяин глянул на ратника выжидательно, хоть и неприветливо.

— Высокий смуглый тэм со спутниками — он только что отъехал — остановился у вас?

Хозяин мотнул головой. Филат звякнул вопросительно мешочком, но трактирщик развел руками.

— Господам нужны комнаты? — спросил равнодушно. — Осталась только одна, и та слишком маленькая.

— Не нужны. Подайте пиво, — Филат оглянулся на девочек, — и квас похолоднее, с заморозкой.

Пристроились за длинным столом. За другим его концом обедали два мужика, один хвастался перед другим новой упряжью, рассказывая, как поедет свататься. Алешка задумчиво обводил пальцем царапину от ножа на столешнице, Влад сидел, сгорбившись и обхватив двумя ладонями кружку.

— Дарла можно будет поискать в Росвеле, — выдала Аля. — Только как?

После сладких шаров хотелось пить, и она с удовольствием пригубила холодный напиток. Хоть какая-то польза от дридовых штучек — амулеты-заморозки. Положи такой в кувшин, и как в холодильнике стоял.

— Я даже не поняла, с какой стороны от города то поместье, — Сима окинула взглядом понурившихся мальчишек. — Рик и то вряд ли помнит.

— Нас же никто из Росвела не гонит. А княжичу тут еще долго торчать. Поищем. Тем более, с садом как-то надо разбираться, — как Славка ни старался, получилось не очень уверенно.

«Интересно, долетела ли уже вестница? — подумала Аля. — Даже если и так, то вряд ли купец успел провернуть сделку».

— Филат, нам не пора? — напомнил Славка. — А то вдруг Талем уже ждет.

Росвел Аля не узнала. Да она и видела-то город всего дважды: когда, испуганная и усталая, тряслась в телеге по задним улочкам, и ночью во время побега. Остались в памяти только огромные часы на площади. Но и сейчас она почти не смотрела по сторонам: в город въехали за полночь, и у Али слипались глаза. Хорошо еще, что кобылка послушно топала за остальными лошадьми, не утруждая хозяйку. Девочка злилась на Филата: опять ратник слишком придирчиво выбирает постоялый двор. Нет, чтобы заехать в первый более-менее приличный, шатаются по улицам. Еще и Славка нервничает. Причина у него уважительная, Аля слышала, как он говорил Алешке, что не хочет встретиться с патрулем. Нарвешься на кого из тех, кто помнит сбежавшего раба-фехтовальщика тэма Ласка — объясняйся посреди ночи. Да и как закончилось дело с убийством стражников, тоже не ясно, все-таки нож Славка тогда оставил. Хороший нож, хозяева обычно такие помнят. Рик говорил, что купец должен был все уладить, но совершенно вылетело из головы поинтересоваться — удалось или нет.

Наконец, Филат свернул к крыльцу, на которое падала полоска света из-за полуоткрытой двери. С широкой вывески ухмылялся поросенок, сидевший в котле. Ниже, мелкими значками, выведено название: «Полный котел». Кобылка послушно остановилась, и Аля зевнула. Спать, только спать! Ужин — на фиг.

Ратники придерживались другого мнения и, пока Талем с Филатом договаривались с хозяином, заинтересованно принюхивалась к просачивавшимся с кухни ароматам. Аскар не поскупился, отправил в Росвел шестерых воинов, не считая Тимса. Для мирного небольшого городка — более чем достаточно. Половина из них были старыми знакомыми — Филат, Атен, Ильм — и Аля, не стесняясь, снова зевнула.

Зычно позвал Филат, и девочка с удовольствием слезла с седла. Кобылка довольно тряхнула головой — она тоже устала. Аля ухватилась за перила: после стольких часов скачки колени подогнулись, стоило очутиться на земле. Спать, спать и спать.

…Едва только рассвело, как Талем и Филат отправились к купцу Демску. Наверняка выдернут из постели, думала Аля, зябко кутаясь в свежем утреннем воздухе. Везли деньги и бумаги, подтверждение подданства. Ребят не взяли, как те ни просили.

— Сами подумайте: если вы хотите искать тут Дарла, то нужно иметь возможность спокойно оставаться в городе, — втолковывал Талем. — Значит, необходимо уладить дело с убийством стражи и доказать ваше подданство Отину. Вот как Демск съездит с бумагами к сэту, так и гуляйте на здоровье.

Ильма отрядили нанимать карету: ни Лера, ни Антон не умеют ездить верхом.

Аля пристроилась на подоконнике и смотрела сквозь мутное стекло на улицу. У коновязи понуро стояла тощая лошадка. На крыльце сидел раб-пацаненок и вполглаза присматривал за конягой. Ему хотелось спать, но хозяин бдил и уже раз оттаскал мальчишку за ухо.

С утра посетителей было мало. Ильм оплатил завтрак, и еду принесли в гостевые комнаты, но почти никто к ней не притронулся. Девочка подышала на стекло и вывела на запотевшем пятачке: «Алеш…». Дальше писать оказалось негде, и она быстро затерла буквы. За все время по улице проехали только двое бэров — один зевал, другой хмуро поглядывал по сторонам, — мужик на телеге, опасливо озиравшийся кругом — ему следовало бы выбрать черную сторону, а не ошиваться в приличных кварталах — да четверо всадников, сословие которых Аля не определила.

Наконец из переулка вывернула карета в сопровождение ведуна и ратников.

— Едут! — девочка слетела с подоконника.

Лера казалась слишком спокойной, Але даже хотелось крикнуть: «Все закончилось! Ты на свободе!» Глядя на нее, вспоминалась сказка про Марью-искусницу, как та говорила равнодушно: «Что воля, что неволя — все равно». Машка всем улыбалась, неуверенно трогала новую одежду и пугливо поглядывала на незнакомцев. Только она одна умела бояться, улыбаясь. В конце концов, Талем выгнал посторонних из комнаты, оставив только Тимса, и девочка расслабилась. Антон сдержанно со всеми поздоровался, словно с момента побега не прошло и пары часов.

Все происходящее напоминало Але приезд дальних родственников из какой-то безрадостной страны. Хозяева неловко и виновато суетятся, не знают, что и как сказать, устраивают поудобнее, подсовывают лучшие куски. А гости еще не пришли в себя после дороги, и хотят одного — чтобы их оставили в покое и дали отдохнуть. Но так поступать невежливо, вот они и выдавливают ответы на беспрестанно сыплющиеся вопросы. Если успевают вставить словечко, конечно.

Талем посмотрел на это дело и решительно отправил всех по комнатам.

— Дайте им прийти в себя! Поговорим за обедом, хорошо?

Лера кивнула с еле скрытым облегчением, посмотрела на ведуна: в ее светло-серых глазах теплилась благодарность. Талем учтиво наклонил голову, словно перед дочерью сэта. Влад вышел из комнаты первым, и Маша проводила мальчика сочувственным взглядом.

Уже в малой гостиной Аля глянула на всех растерянно:

— Они не спросили про Даня! Видели, что его нет — и не спросили…

— Может быть, знают, — предположила Сима, пристраиваясь в уголке дивана.

— Ребята, у меня к вам просьба, — Славка остановился посреди комнаты. — Пожалуйста, не говорите, что я это сделал.

Аля сжала губы. Вот так, сначала решил отправить Даня, а теперь — не говорите.

— Ну, что я убил раба, чтобы меня приняли в гильдию, — продолжил Славка, опустив голову. — Пожалуйста.

— А я думал, ты про Даня молчать просишь, — сумрачно глянул на него Влад.

— Я такого никогда не попрошу! Даже если они после этого со мной разговаривать не захотят, так что ж… я ведь виноват.

У Али мелькнуло по краешку сознания: все стали считать, что это Славка отправил Даня на смерть. А про то, что остальные промолчали, — как-то быстро забыли. Да и откуда вообще они могли знать про Волков?!

Уличный шар висел как раз на уровне второго этажа, освещая комнату. Алька смотрела на качавшиеся на стене тени от веток, прислушивалась к сонному дыханию девчонок и маялась. Вот оно — сбылось, освободили. Только вышло все как-то не так. Думала, будет легко и свободно, как в Золотой роще, но, увы… Может быть, потому, что пришлось вспомнить все случившееся после побега и выслушать страшные рассказы товарищей, оставшихся в рабстве? Лера говорила очень коротко, но Але хватило фантазии, чтобы представить, как все происходило.

Скрипнул пол. Лера на цыпочках пробралась к окну, присела на подоконник в желтое пятно света. Распущенные волосы покрывали плечи и спускались ниже талии. В тоненькой рубашке с нежной вышивкой и кружевных панталончиках Лера была так хороша, что Аля испугалась. Будет теперь такая красотка-блондинка все время рядом, Алька по сравнению с ней — воробей ощипанный. У Лерки профиль — хоть портрет пиши. Особенно, когда вот так волосы светятся — просто фея.

Аля повздыхала в подушку и слезла с кровати. Завернулась в покрывало, дотопала до окна и присела рядом:

— Чего не спишь? — спросила шепотом. Кровать Симы стояла рядом, не разбудить бы.

— Не знаю, — Лера спокойно взглянула на собеседницу. — Как-то все неожиданно произошло.

Аля неловко замолчала, не зная, о чем говорить. Лера снова отвернулась. Ночью на улице не было ничего примечательного, но она с интересом разглядывала дома напротив и пустую коновязь.

Гулко пробили два раза часы. Аля усмехнулась, вспомнив, как вздрогнула, услышав их впервые по возвращении в Росвел. Вдруг начала испуганно считать удары: не пора ли бежать в подвал?

— Вы действительно собираетесь лезть в сад к Ласку? — спросила Лера.

Аля кивнула:

— А есть другие варианты?

— Не боитесь с ним встречаться?

— Я — боюсь. Я вообще всего боюсь: что Алешка снова вспомнит про то, как сидел в подвале, что Влад накинется на тэма с кулаками, что Славка вызовет Ласка на дуэль. Хотя, нет, последнего не боюсь: у него титул пока не подтвержден.

— Что-то не похоже, чтобы ты действительно боялась, — Лера вновь посмотрела на пустую улицу.

«Конечно, не похоже, — подумала Алька. — Потому что я — дрянь. Костя погиб, вы какие-то замороженные, Рика могут убить, он лишился княжества и отца. У всех неприятности. А я счастлива. Вот счастлива, и все. Потому что он меня любит».

— А Талем, он действительно все угадывает? — неожиданно спросила Лера.

— Ага.

— И как вы с ним общаетесь? Это же не совсем удобно.

— Не знаю, как-то спокойно. Он нормальный, хотя в этом мире, наверное, нужно говорить «ненормальный».

— Тише вы, сороки, Машку разбудите, — прошипела Сима.

Аля вздрогнула от неожиданности.

— А я не сплю, — Маша села, обхватила колени руками. — Алька, а что у тебя с Лешей?

И все наконец-то стало правильно.

Вот Влад и увидел тот трактир, в котором играл Костя. Забегаловка как забегаловка, побогаче, конечно, чем у невезучего Петера, а так — все одно. Музыкант есть. За те два часа, что они тут сидели, надоел своими мелодийками до чертиков. Зря Влад потащился вместе со всеми, остался бы в «Котле» с девчонками. Но тогда пришлось бы объяснять всем, почему он не хочет идти. Снова вспомнили бы о Косте, принялись бы говорить такие правильные и такие ненужные слова. Нет уж, лучше пересидит тут. Новый управляющий, господин Повил, должен появиться обязательно, Антон говорил, что тот приходил с проверками ежедневно.

Принесли еще пиво и горячее мясо. Рабы, прислуживавшие в трактире, ребят не узнали. Неудивительно, в доме Ласка они почти не сталкивались, да и кому там было дело до других? Влад и сам не вспомнил ни девушку, что принесла заказ, ни музыканта.

Интересно, где сейчас Костина скрипка? Валяется без дела в каком-нибудь углу, или управляющий приберег дорогой инструмент? Скрипка есть, а Кости нет. И никогда больше не будет. «Ни-ког-да», — повторил Влад по слогам.

А ведь они бы все равно не успели, даже если бы Рик моментально отправил купцам приказ выкупить ребят. В дождь вестницы далеко не летают, а когда ливни закончились, Кости уже не было…

Влад привалился к стенке, прикрыл глаза. В трактире шумно, к вечеру многие посетители пьяны. Тех, кто зашел просто поужинать или обговорить дела, сейчас почти не осталось. Все точь-в-точь, как у Петера. Но если в «Старой подкове» Влад чувствовал себя дома, то находиться тут было противно.

— Это вы хотели меня видеть? — раздался рядом голос.

К столу подошел мужчина в неприметном кафтане. Весь какой-то серый, с тусклыми глазами и острым носом, он показался Владу похожим на крысу. За ним маячил трактирщик, честно отработавший заплаченные сверх чаевых монеты.

— Вы управляющий тэма Керино господин Повил? Присаживайтесь, — Талем указал управляющему на лавку напротив себя. — Я подданный Семиречья господин Талем, — он демонстративно погладил цепь.

Влад не понял, по каким признакам Повил определил, что его собеседник имеет большую власть, нежели управляющий не очень богатого тэма, однако он покорно присел, сложив руки перед собой, наклонил голову и изобразил на лице внимание. Влад даже слегка разочаровался, вспомнив Михана с его желтыми тигриными глазами.

Мальчик не вслушивался в то, как Талем торговался за право провести в саду Ласка несколько часов. Да и переговоров как таковых не было. Повил мялся, не говорил ни да ни нет, а только порывался задавать вопросы. Ведун их мягко пресекал, и все набавлял и набавлял сумму.

— Это ведь по вашему приказу выкупили детей? — все-таки вклинился с вопросом управляющий.

— По моему. И я, как видите, не скрываю этого.

— Конечно. Вывези вы их из Росвела сразу, еще был бы резон. А так, узнать — не составило труда.

Талем поджал губы. Он с удовольствием выставил бы из города не только выкупленных ребят, но и всех остальных. Но Славка одержим идеей найти Дарла, Алешка его не оставит, Аля тем более не уедет. А отправлять остальных детей, выделив им маленькую охрану, ведун не желал. Неизвестно, как еще все повернется в Росвеле и по дороге в Омк.

Повил снова оглядел ребят:

— Могу я предположить, что это те рабы, которые сбежали от тэма Керино?

Алешка дернулся было что-то сказать, но Славка пнул его под столом ногой.

— Можете, — разрешил Талем. — Но они не рабы. Если вам угодно, справьтесь об этом у сэта города.

Повил кивнул:

— Ну что же, господа. К сожалению, не могу выполнить вашу просьбу в обход моего хозяина. Как только он примет решение, я сообщу вам. Позвольте узнать, где вы остановились?

— Струсил, — с досадой сказал ведун, глядя в спину управляющему. — Очень хотел куш сорвать, но испугался. Рассудил, что в случае недовольства хозяина, убытку и проблем ему будет куда больше. Ну что, в «Котел» идем или у вас есть идеи, как искать тэма Дарла?

— Честно говоря, я думал, что они есть у вас, — озадачился Славка.

Ведун развел руками:

— Замечательно! Я не одобряю эту авантюру, и мне же предлагают придумать, как ее осуществить. Но я бы предложил все-таки вернуться на постоялый двор, наши спутницы наверняка волнуются. А про Дарла поинтересуемся у господина Демска, может, слышал что.

— Господа, вас там спрашивает какой-то тэм, — заглянул в комнату раб-подросток.

Ребята переглянулись. Талем с Филатом ушли разговаривать с купцом. На этот раз ведун настоял, чтобы мальчишки остались в трактире, и сейчас они сидели в малой гостиной на втором этаже. Аля рассказывала про Золотую рощу, Маша с завистью вздыхала. Из ратников присутствовали только Атен, Ильм и Тимс. Остальные резались в крапп в соседней комнате. Игра шла бурно, и сквозь не очень толстую стену доносились крепкие выражения.

— Мы с вами, — насторожился Ильм и гибким движением поправил меч.

Атен глянул на товарища снисходительно:

— Расслабься, кто будет нападать средь бела дня в трактире? Городишко-то тихий.

Но Славка прицепил ножны, подавая пример остальным. Машка квадратными глазами посмотрела на Алю, прилаживавшую кинжал к поясу.

Лера с места не тронулась:

— Я останусь тут. И тебе, Маша, тоже советую.

Влад внимательно посмотрел на девочку: Лера снова не желала выходить из комнаты. Ему показалось, что она просто боится посторонних. Даже к ратникам, которые приехали с ребятами, относится с опаской. Вон, устроилась в дальнем углу.

Раб провел их через зал — посетителей было немного, большинство из постояльцев разъехались по делам — и повернул направо. Там располагался укромный чистый зальчик, в котором купцы предпочитали оговаривать свои дела. Робко постучал в дверь и, дождавшись разрешения, открыл.

Небольшая комната освещалась шарами. Маленькое оконце прикрыли ставнями и ни разу не отворили за день: так и тише, и прохладнее. Раб низко поклонился и выскользнул между застывшими ребятами.

У Влада мелькнула мысль: хорошо, что Лера осталась и Машку с Антоном сманила. За столом сидели тэм Ласк, как обычно нетрезвый, и его приятель Крит. В углу пристроился Зак, слуга Ласка.

Тэм повел на бывших рабов налитыми кровью глазами, и Влад понял, что дело плохо: кажется, бывший хозяин не просыхал как минимум второй день подряд. Славка чуть притормозил на пороге, но желание увидеть сад оказалось сильнее. Он вошел и сел напротив тэмов.

Влад прислонился к косяку. Не думать, не думать, что из-за этой сволочи погиб Костя! Иначе сорвется, бросится на него с ножом. Шанс прикончить бывшего хозяина есть, но ведь вмешаются остальные. Талем уже сообщил — вроде бы мимоходом — что за убийство знатного простолюдину полагается веревка. А пока титул не подтвержден, ребята простолюдинами и считались.

Расселись. Влад оглядел диспозицию: по одну сторону стола тэмы, по другую — мальчишки и Сима. Зак присел в углу на низенькую табуреточку и поглядывал равнодушно. Ильм и Атен остались ближе к выходу, сев напротив друг друга на концы скамеек. Аля встала рядом с Владом, настороженно поглядывая то на Алешу, то на тэмов.

Ласк неторопливо допил вино, с громким стуком поставил кружку на стол. Утерся рукавом. Влад вдруг вспомнил отца, тот похоже вытирался рубашкой. Ненависть к Ласку стала еще сильнее из-за того, что эта мразь так заставила вспомнить об отце.

— Что вам надо у меня в саду? — спросил Ласк, наваливаясь на стол.

Славка брезгливо отшатнулся:

— Просто посмотреть.

— Посмотреть? — наигранно удивился тэм. — А что, вот этот, — его грязный палец указал на Влада. — Не насмотрелся? Или ты как хороший раб трудился, не разгибая спины?

Алешка сжал губы, Владу же было все равно. Нашел, чем задевать! Да по сравнению со смертью Кости ему плевать с высокой колокольни на все выходки тэма. Зачем Ласк приперся? Из любопытства? Тогда прости-прощай сад: пока на вопрос не ответят, фиг он их туда пустит. А рассказывать ему никто ничего не собирается.

— Ишь, расселись, — все сильнее наваливался на стол Ласк, осыпая ребят бранью. — С моим клеймом, и сидят за столом!

Влад заметил, как Аля подняла руку, прикрывая лицо, словно в страхе перед ударом. Зачем Славка сидит, неужели не видит, что с этим пьяным скотом бесполезно договариваться!

Крит аккуратно постучал по спине приятеля. Ласк прекратил ругаться, ухмыльнулся:

— Будет вам сад. Можете там хоть полдня проторчать. Но! Два условия! Вы мне скажете, кто надумал увести Ласточку. Тэм не сдержался, долбанул кулаком по столу, перевернув тарелку и вывалив объедки. — И второе: очень уж мне не нравится, когда мои рабы сбегают да еще прибивают хорошего управляющего. Ваше счастье, что вы у другого князя, а то я бы вас за оскорбление господина быстро — к ратуше да в колодки! В общем, пойдете под плети — будет вам сад. Да не бойтесь, я шкуру спускать не буду, так, малость кровушку пущу, и все. Остальных-то я успел, особенно этого скрипача — играть он, вишь ли, не захотел! — а вас…

Славка еле успел ухватить Алексея за руки. А вот Аля так быстро на рывок Влада не отреагировала. Между взбешенным мальчишкой и тэмом оказались ратники, они-то и вытолкали Влада за дверь. Тот рвался обратно, угрожая убить Ласка.

Бывший хозяин орал, что не собирается марать о простолюдина что другое, кроме плетей. И пусть щенок радуется, что он не знатен — иначе вызвал бы его на поединок и разделал на части. Аля даже уши заткнула — такой в комнате творился бедлам. Только Зак довольно ухмылялся в углу. Крит что-то шипел Славке, кивая на нож. Алешка тоже слышал и вот-вот был готов сорваться.

Потом Алю схватил за плечи Тимс, вывел в коридор и тут же убежал на помощь Симе: девочка видела в открытую дверь, как та пыталась встать между враждующими сторонами. Прибежали ратники, ведомые Ильмом, ворвались в комнату, и вскоре там все затихло.

Вышли ребята, и Аля испуганно вжалась в стену. Славка был в бешенстве и еле сдерживался. Алешка трясущимися пальцами поправлял рукав, стараясь как можно лучше спрятать ожог, оставшийся на месте клейма.

— Жаль, что у меня нет титула, — сказал Тимс в закрывшуюся дверь. — Я бы его!

А по коридору уже бежал Талем:

— Что случилось?

— Хорошо, что вы уже вернулись, — вырвалось у Али.

Славка покосился на дверь:

— Давайте не здесь.

— Пойдемте в зал. Я привел Демска, у него есть новости для вас.

— Может, лучше наверх? — Славка снова покосился на дверь.

Талем нерешительно тронул медальон:

— Тогда придется потревожить наших спутниц, а Лера очень не любит общество незнакомых людей.

«Ведун, он и есть ведун», — подумала Аля.

Никто ему не рассказывал про игру в крапп на Леру, да и сама девочка ни разу не обмолвилась, чем кончилась та история, — а ведь почувствовал что-то. Кстати, а почему с бывшимхозяином не было Вилла?

— Там Ласк, он обратно через зал пойдет, — предупредил Славка.

— Вам все равно придется с ним встретиться, если вы хотите попасть в сад. Да и мне полезно будет посмотреть на этого тэма, так что все даже кстати, — решил ведун. — Сядем подальше, и ладно.

Демск ждал их в углу. Со стороны зала стол прикрывали стулья с непомерно высокими спинками, сбоку, между стеной и опорным столбом, была небольшая перегородка. Купец неторопливо ел то, что ребята называли местной солянкой. Его не заботил ни шум за стеной, ни то, куда пропал его спутник. При виде ребят, однако, отложил ложку и поднялся:

— Приветствую вас, господа.

Торговца выделяла отличная выправка, словно и ему было не чуждо фехтование. Да и кинжал на поясе не выглядел атрибутом мирного купца — уж в этом-то Аля научилась разбираться. Сменить расшитый камзол на простой кафтан, отрастить бороду — и можно будет принять за воина. Пусть не княжеского, но к тэму под начало вполне пойдет.

Девочка тут же вспомнила уроки Ростина и ответила, как положено. Когда купец садился, Аля заметила, что он слегка припадает на один бок, неловко опираясь левой рукой о стол. Все-таки воин? Или водить караваны — не такое уж спокойное занятие?

— У меня две новости, — начал купец.

— Плохая и хорошая, — продолжила тихонечко Аля.

У Демска оказался отличный слух, и он улыбнулся:

— Не совсем так — обе хорошие. Начну, наверное, с менее интересной.

«Интересно, для кого — менее?» — это Аля вслух говорить не стала.

Славка рассеянно кивнул, и девочка поняла, что он прислушивается к происходящему за дверью большого зала. Раб уже дважды промчался туда и обратно — первый раз с вином, второй — с полным подносом закуски. Аля понадеялась, что тэм упьется до невменяемого состояния.

Завалилась компания городских стражников. Трезвые, но такие шумные! Сели в центре зала, кричат, ржут, все каких-то девиц вспоминают. Сима со Славкой тут же насторожились, но, судя по взглядам, которыми они обменялись, знакомых там не оказалось. А купец даже расстроился слегка: так готовился произнести речь, и никакого внимания!

— Вашего тэма можно искать тремя путями, — Демск откинулся на спинку, сложил руки на животе. — Я помню господина Михана, очень умный был управляющий. Он всегда оформлял сделки как подобает. Я отдал приказ — посмотрят в бумагах Торговой гильдии, кто значится продавцом. Это слабый путь, потому что вряд ли там фигурирует имя тэма Дарла. Второй — поспрашивать в Гильдии наемников. Судя по всему, тэм не состоит на княжеской службе, а раз так, там о нем должны знать. Я уже отправил своего человека. Ну и третий вариант — порасспрашиваю еще кое-кого. Есть у меня личные связи. Если тэм занимался охотой на рабов… — он подчеркнуто не договорил. — Можно еще обратиться в ратушу, но вряд ли тэм Дарл служит нашему сэту. Так что этот, официальный, вариант оставим на самый крайний случай.

Аля поставила локти на стол, уперлась подбородком в кулачки и смотрела в стену. Ее грыз вопрос, и девочка проклинала, что не задала его Алешке раньше: не собирается ли тот мстить Дарлу? Все-таки именно он превратил их в рабов. Да и в первый раз мальчишку избили на его поле. Самой Але на тэма было, в сущности, наплевать. То есть, она бы с удовольствием сделала ему гадость, но только ту, которая не потребует большой подготовки и останется для ребят без последствий. Мстить же целенаправленно она могла бы только Михану. А что Дарл? В конце концов, он был не худшим вариантом. Будь на его месте Михан, он бы еще в первый час пребывания пленников в этом мире сломал их куда более эффективно. Но Алешка… Аля вспомнила, как тот плакал в сарае. Эх, зря Славка это затеял! Ничего им тэм не скажет, а неприятностей будет вагон.

— Сколько все это стоит? — поинтересовался Славка.

Демск сложил губы трубочкой, окинул взглядом обеденный зал дорогого постоялого двора:

— Ну… я думаю, для вас это будет не слишком обременительно.

Примерную сумму Аля услышать не успела. В зал выбрался Ласк, и был он пьян, но, к сожалению, не настолько, чтобы не реагировать на окружающее. Да еще Крит зыркнул по залу и тут же сообщил об увиденном приятелю.

Тэм добрался до стола, облокотился на спинку пустого стула:

— Ну что, надумали, а? Будет очень даже справедливо, если я вас плеткой обхожу. Скажете, нет? Выставили меня дураком…

Ругался тэм виртуозно, и как-то получалось, что даже приличные слова в его исполнении казались площадной бранью. Все бы обошлось, выругайся Ласк и уйди, но тэм произнес:

— Очень хочется мне послушать, как вы горло драть будете. Скрипач ваш хорошо сопли распускал, орал так, что в доме было слышно.

Влад вскочил, и Але показалось, что он сейчас бросится душить тэма. Купец ахнул, встал между ними:

— Тэм! Вы не смеете так разговаривать с этими людьми!

— Что за драконье дерьмо мне тут указывать будет?

— Эту новость я приберег напоследок, — повернулся купец к ребятам, оставив хамство без ответа. — Пришло подтверждение ваших титулов, сэт Кир просил известить об этом. Вы теперь тэмы, господа. Копии бумаг будут переданы в Омк с вестницами чуть позже. Но господин княжеский ведун не даст соврать…

— Значит, тэмы, — перебил Влад и шагнул к Ласку. — Говоришь, вызвал бы на поединок? Ну, так давай, я тебя за Костю…

— Влад, лучше я, — попытался вклиниться Славка, но тэм отмахнулся.

Улыбнулся, словно загнавший добычу хищник:

— Идет, принимаю. Мой повереник — тэм Крит. Завтра утром я тебя, жабеныша, на кусочки пошинкую, ты у меня долго подыхать будешь. Бывший раб меня на поединок вызывает! Дерьмо драконье!

— Талем! — чуть слышно прошептала Аля, но ведун развел руками.

— А в качестве приза, — тэм ухмыльнулся, — я все-таки выдеру твоего повереника. Ну, кто им будет?

— Повереник — это друг, свидетель того, что поединок ведется по правилам. Победитель имеет право получить оговоренный перед поединком приз, — бесстрастно сообщил Талем.

— Я им буду, — вызвался Славка. — А нашим призом будет ваш сад.

Тэм расхохотался так, что потекли слезы, и пошел к выходу.

— Завтра в десять утра, на Росвелской опушке, — сказал Крит на прощание.

Дверь за тэмами захлопнулась. Влад тяжело сел, вцепился себе в волосы.

— Талем, нужно устроить так, чтобы на поединок вышел я, — сказал Славка.

— Это невозможно, — покачал головой ведун. — Все сделано по правилам. Если Влад откажется и уедет, тэм назначит цену за его голову. Охотников подзаработать найдется немало. Мы не успеем покинуть город, как на нас нападут — и все будет законно.

— Совсем невозможно? — голос у Славки упал. — Но он не продержится против Ласка и нескольких минут! Я же специально согласился быть этим… повереником! Талем, я должен сражаться, понимаете, я!

— Я-то понимаю, — ведун с тоской посмотрел на мальчишек. — Но сделать ничего не смогу …Аля не помнила, как они переместились в комнаты. Она сидела на подоконнике, обхватив колени руками, и слушала, как Талем в который раз объяснял, стоя посреди комнаты:

— Поединки узаконены. Побег Влада только позабавит Ласка — тогда он будет в праве требовать для несостоявшегося противника любое наказание, вплоть до смерти в колодках от жажды и побоев.

— А если он покалечится и не сможет сражаться? — Славка искал выход.

— Переломаешь ему ноги? Нет, вызов принят. Он теперь обязан выйти против Ласка. Ох, Влад, о чем ты только думал, когда делал это?

— Вы же знаете, — неожиданно серьезно отозвался тот. — О Косте.

— Ты же так хочешь выжить, — дернул черт за язык Алю.

Влад посмотрел на нее:

— Хочу. А еще хочу убить эту сволочь. Только при чем тут Славка? С какой стати Ласк его бить собрался, он разве имеет право?

— Слава — повереник. Сам вызвался им быть. И он отвечает за исход поединка, как и ты. Если бы была малейшая зацепка отменить поединок…

— Талем, а Рик? — медленно спросила Сима. — Он наш сэт. Полного покровительства нет, но хоть что-то осталось.

По тому, как дрогнуло лицо ведуна, Аля поняла, что Сима попала в точку.

Талем сел рядом с Лерой — та чуть посторонилась, кажется, она и в самом деле опасалась незнакомых людей.

— Да, он ваш сэт, — устало уронил ведун. — И только Кир имеет право заменить Влада на поединке. Но вы понимаете, чем это кончится? Ему придется назвать себя перед тэмом. Наследник Семиречья сэт Кир Отин — бывший раб тэма Ласка Керино. Новость разлетится мгновенно, а князь Сантин сейчас в Омке. Это будет небывалый скандал, вплоть до испорченных отношений между княжествами. Тем более что похититель наследника известен, и он является подданным Стального. Гнев князя Отина трудно себе вообразить, он слишком дорожит этими торговыми отношениями, а замять выплывшую историю будет недостойно. В Омке сейчас с Кира глаз не сводят, у Аскара приказ — наследника должны видеть только Сантин и приближенные к нему люди. Единственная поблажка — открытие торгов. Я не удивлюсь, если узнаю, что князь приказал немедленно убить тэма Керино, если он только двинется по дороге в Омк. И еще: наверняка с караваном пришли несколько человек, которые не вернутся вместе с нами в Семиречье. Они останутся в Росвеле, и не пройдет и десяти дней, как тэм проиграет поединок или с ним произойдет несчастный случай. Князь бы и раньше это сделал, но не захотел доверять работу кому-либо, кроме лучших специалистов.

У Али мурашка пошли по коже. Лера так и вовсе отшатнулась, с ужасом глядя на соседа.

— Вы это точно знаете? — недоверчиво поинтересовался Алешка.

— Неужели мне нужно вам снова напоминать, что я ведун, особо приближенный к князю? Что не знаю, то ведаю. И еще. Ваши поиски тэма Дарла существенно сокращают ему жизнь. Насколько я понимаю, с ним поступят более жестко. Сначала постараются узнать, как и с чьей помощью он похитил Кира, а после убьют. Пропадет тэм, и с концами, никто не найдет. Кстати, можете просто попросить узнать про дрида.

— Мы попробуем сами, — пробормотал Славка.

— Жаль, что я не сказал все это раньше, тогда Влад мог бы всего лишь подождать смерти тэма.

— Жаль, — согласился тот. — Я же понимаю, что у меня мало шансов.

По тому взгляду, который бросил на него Славка, Аля поняла — шансов не просто мало. Их вообще нет.

— Талем, но Рик же хорошо сражается! А Ласку можно пригрозить, чтобы молчал! В конце концов, если его и так собираются убить — пусть поторопятся и сделают это сегодня ночью. Или сразу после поединка, чтобы не успел разболтать про Рика. — Аля умоляюще взглянула на ведуна. Влад в ожидании ответа уставился в пол, положив сжатые кулаки на колени.

Талем потер лицо ладонями, взъерошил седые волосы:

— Предлагаешь идти сейчас нанимать убийц? А подданных князя, тех, кто останется в Росвеле, не знает даже Аскар.

— А зачем искать? — Славка сделал еле заметную паузу. — Думаете — я не смогу?

— И я! — вскинулся Тимс, мельком взглянув на Симу.

— Как вы это себе представляете? — ведун посмотрел поочередно на обоих. — Пойдете штурмовать дом тэма Керино? Подкараулите его утром в переулке, когда он не один — наверняка! — поедет на поединок? Стоит поблизости оказаться страже, и вас обвинят в разбое и убийстве. За это — смерть. Да еще выплывет история с наследником. А Киру тут появляться нельзя. Вы даже не представляете гнев Отина! Недаром я так старался удалить вас от княжеского двора. Близость к нему несет не только привилегии. Если князь простил убийцу любимой жены, то что он может сделать с опозорившим его род сыном, мне страшно представить. Гнев падет и на вас, не забывайте. Влад, я не буду сообщать Киру. Я убью тебя этим, но… — он наклонил голову перед мальчиком, понимая, что слова бесполезны.

— Ясно, — Славка встал. Он понял: ведун сделал свой выбор. — Влад, пойдем. Покажу тебе самые излюбленные приемы Ласка. Может, что и придумаем.

Сима тоже поднялась.

Аля проснулась от боя часов и принялась считать удары. Шесть. Снова проспала только час. Перевернула подушку на прохладную сторону. Вся ночь сегодня была урывками — от боя до боя часов. И непонятно, чего желать больше: то ли чтобы утро как можно дольше не наступало, то ли чтобы уже рассвело и все стало ясно.

Вчера мальчишки с Симой до полуночи отрабатывали тактику. Потом Талем разогнал всех по комнатам, подсунув Владу сонный отвар, иначе к утру у будущего дуэлянта не осталось бы сил.

Остальные не расходились еще долго. Сима со Славкой продолжали что-то придумывать, надеясь объяснить это Владу утром. Остальные просто сидели и молчали. Даже ратники прониклись и играли в крапп так тихо, что их было почти не слышно.

Аля легла на другой бок, и в который раз за эту бесконечную ночь пожалела, что не попросила сонный отвар. Из открытого окна тянуло утренней свежестью, разгоняя последнюю дремоту. Девочке надоело ворочаться, она поднялась, бесшумно оделась и выскользнула в гостиную.

Там, забравшись с ногами в кресло, устроилась бледная от недосыпа Сима. Аля присела рядом, кутаясь в захваченный из спальни плед. Покосилась на столик: перед подругой громоздились пустые чашки из-под шоколада. Да что она, не ложилась, что ли? Аля попыталась припомнить, была ли Сима в спальне, когда она просыпалась от боя часов. Кажется, нет. Впрочем, на это Аля внимания не обращала.

— Сима, у него есть шанс?

— Есть, — кивнула та. Не успела Аля выдохнуть, как добавила: — Если тэм всю ночь квасил, и у него с перепоя будут руки трястись. Ты пойми, невозможно за такой срок сделать из человека хорошего фехтовальщика. В поединке не растеряется, атаку несложную отразит. Продержится какое-то время. Но этого мало. Ласк — неплохой боец. С ним бы справились Славка, я, Филат — он очень опытный. Есть шансы у Ильма, достаточно неплохие. Тимс — навряд ли, даже после наших уроков. Атен сможет, они на равных.

— А Рик?

Сима пошарила по столу в поисках не пустой чашки. Не нашла.

— У Рика были отличные учителя, он сам очень способный, да еще нахватался нашей техники. Он — справился бы точно.

Аля поежилась, натянула повыше покрывало.

— Сима, получается, что Влада через несколько часов убьют.

Говорить вслух было бессмысленно, все поняли это еще вчера. Но Але так хотелось, чтобы ее переубедили! Сима промолчала.

Глава 14

Росвелская опушка оказалась широкой поляной в получасе езды от окраины города. Отправились все, как Талем ни уговаривал девочек остаться. Маша легко забралась в седло, а для Леры с Антоном взяли карету. Аля заметила, как неохотно Лера садилась внутрь. Но сейчас было не время учиться верховой езде. Да и карета может потом пригодиться…

Аля перевела взгляд на мальчишек: Влад был с утра молчалив и серьезен, Славка мрачен, Алешка нервничал. Девочка видела, как перед отъездом ведун протянул будущему поверенику кружку:

— Выпей. Это обезболивающий отвар. Скорее всего, тэм захочет получить свой приз сразу после поединка.

Алю тогда как кипятком обдало — за мыслями о Владе она совсем забыла, что потребовал себе в награду его противник. Он ведь не откажется от идеи выпороть Славку и вряд ли его пожалеет, — зуб на него у Ласка большой. Девочка вспомнила, как избивали мальчишку в замке бэра Антана, и чуть не заплакала. А ведь Алешке снова придется на это смотреть!

Приехали слишком рано — до десяти оставалось не менее получаса. Сюда бой росвелских часов не доносился, но Талем определял время по солнцу с точностью до минуты. Карету отогнали к деревьям. Лошадей привязали тут же, и ратники на всякий случай прочесали лес: нет ли каких ловушек и лишних любопытных.

Кони тянули морды к вялым кустикам с некрупными шариками ярко-красных ягод. Когда загоняли карету, заросли примяли, и листья были запачканы красным соком. Аля присела на корточки, тронула раздавленную мякоть. «Меня должно сейчас передернуть, — подумала она. — Ведь как кровь!»

Но было не страшно. Настоящая кровь выглядит по-другому. Она потерла испачканный палец. Совсем по-другому.

— Ничего не забыл? — подошел к Владу Славка.

Тот пожал плечами: основное он помнил, но удержать в голове все нюансы просто не под силу. Славка понял, оглянулся на Талема. Ведун уже спешил к ним, встряхивая кисти рук. Аля знала, что он будет делать — успокаивать, стимулировать память, повышать восприимчивость.

Тэм явился с компанией: все тот же Крит, еще четверо друзей, Зак и еще какой-то незнакомый раб. До поединка было время, и тэмы рыскали по поляне, выбирая подходящее место. Облюбовали широкую сосну, и раб начал прилаживать на суку веревку с узкой петлей для рук. Тэм довольно улыбался и забавлялся с плетью. Кожаный ремешок то обвивал руку, то падал вдоль ноги, то оплетал рукоять. Але даже показалось, что это не тэм играет с плетью, а плеть обхаживает человека. Вот-вот заберется под рукав и поползет по телу.

— Алешка, только ты хоть не встревай, — попросил Славка, глядя на эти упражнения. Тот нехотя кивнул, понимая, что иначе сделает другу только хуже.

— Пора! — крикнули со стороны Ласка.

Влад вздрогнул, облизнул губы и пошел в центр поляны. В метре за ним и чуть в стороне шагал Славка. Навстречу им так же приближались Ласк и Крит.

— Я, как более опытный, дам сигнал о начале, — подчеркнуто учтиво сообщил Крит. Приятели Ласка заржали, отпуская шуточки.

Аля схватила Алешку за руку, прижалась к его плечу. Пока сможет — будет смотреть, а там — зароется лицом в рубашку, заткнет уши.

Поединок начался именно так, как предсказывал Славка — за время тренировок в казарме успел изучить тэма. Влад легко ушел от удара и атаковал сам, стараясь взять гибкостью. Прямой удар он отбить не сможет, тэм просто-напросто сильнее. Пока все шло по плану, и у Али даже появилась надежда. Но вот мальчик ошибся — Аля поняла это по резкому выдоху Симы. Еще раз…

По ту сторону, где стояли друзья тэма, кричали, советовали, что отсечь первым. По другую — молчали.

Ласк играл. Он мог убить бывшего раба сразу, но предпочел растянуть удовольствие. Влад устал и ошибался все чаще, он не атаковал, а только уходил от ударов. Аля всхлипывала, вытирая слезы об Алешкину рубашку. А Ласк улыбался. Он уже дважды ранил Влада — очень легко, только чиркнул. Так, чтобы причинить боль, но оставить возможность сопротивляться. Рубашка под левой рукой намокла от крови, и Влад двигался все неувереннее. Вот-вот тэму должна была надоесть эта забава.

Крит посоветовал начать с носа, и лезвие мелькнула перед лицом мальчика, он еле успел отклониться. Алю затошнило. Ласку надоел бой, он готов начать резать противника на куски, как и обещал перед поединком. Просто и быстро он не убьет…

Всадники ворвались на поляну неожиданно, так, что напугали привязанных лошадей. Аля моргнула, пытаясь разглядеть их сквозь слезы и бившее в лицо солнце.

Летевший впереди всех направил коня между бойцами, останавливая поединок. Знакомый голос прозвенел на поляне:

— Я, сэт Кир Отин, наследник князя Отина, сэт и покровитель этих людей, забираю себе право поединка.

Аля то ли всхлипнула, то ли рассмеялась — сама не поняла.

Рик спрыгнул с седла, усмехнулся в лицо ошарашенному тэму:

— Я имею на это право, не так ли?

Ласк растерянно глянул на приехавших людей. Не верить словам бывшего раба он не мог: отряд, сопровождавший мальчишку, возглавлял тэм в плаще с символами Семиречья. В форменном плаще княжеской сотни. Вот он неторопливо слез с седла, подошел:

— Тэм Аскар, сотник князя Отина. Вам нужны подтверждения, что этот человек является сэтом? Вот подорожная.

Ласк замотал головой, опасливо косясь на две княжеские печати — Стального и Семи Рек.

Влад выронил меч, прижал рубашку к ране. Его шатало. Подбежал Филат, подхватил мальчишку на руки и вынес с места поединка.

Рик потянул из ножен меч:

— Ну что же вы, тэм?

— Я не могу, — забормотал Ласк, оглядываясь на Крита. — Я с наследником… я не могу, мы же до смерти…

— Вас смущает возможность убить княжича? — высокомерно усмехнулся Рик. — Раз вы так боитесь, я готов оказать вам милость и драться до первой крови. Или вы хотите отказаться от поединка? — губы снова сложились в фирменной улыбочке.

— Нет, — тряхнул головой наконец-то пришедший в себя Ласк.

— Кир, как ты смог тут очутиться? — строго спросил Талем, когда суматоха улеглась, а раненого тэма увезли друзья.

Княжич протер клинок, полюбовался на солнечный отблеск:

— А я же велел Демску сообщать обо всем происходящем, помните? Когда вы поехали, как-то вылетело из головы, что приказ уже можно отменить. Вестница у него осталась, вот и…

Дальше договорить он не успел: налетела Маша, бросилась ему на шею, бормоча что-то несвязное.

— Ну, Машка, ты со своей непосредственностью точно в этикет не впишешься, — заметила Аля, с усмешкой оглядывая покрасневшего сэта.

Девочка показала ей язык, ни капли не смутившись. Ну, поблагодарила она, и что тут такого?

Ведун махнул на княжича рукой и набросился на Аскара:

— Тэм, как вы могли пойти на это?!

Сотник скрипнул зубами:

— Сэт имел право приказать. Хотя будь моя воля!..

— Вот и не надо было подчиняться, — рассердился Талем. — Вы же опытный человек!

— Талем, то, что ты говоришь, тянет на бунт против наследника, — холодно заметил Рик. — Можешь не сомневаться, я бы воспользовался всеми своими правами. Хорошо, что князь отложил, ну… в общем, я пока могу, не так ли?

— Какой же ты еще ребенок…

— Ребенок? — Рик шагнул ближе, так, что его могли слышать только Талем и ребята. — Я уже один раз променял друзей на княжество. Еще раз — не хочу! Слышишь?! Князь выкрутится, если он даже из смерти мамы сумел извлечь выгоду, то и тут найдет способ… А Влада бы убили!!

Талем махнул рукой.

Разрешение прийти в сад получили в тот же день через Повила. Управляющий специально оговорил время, когда хозяина не будет дома. Ошарашенный тем, что раб оказался наследником правителя соседнего княжества, Ласк торчал в трактире. И помалкивал. Талем с Аскаром убедили тэма с приятелями, что ради спасения своей шкуры лучше бы им забыть о происшедшем. Но насколько хватит их благоразумия?

Рик оптимистично убеждал, что тэм промолчит хотя бы несколько дней. Аскар злился, Талем скептически качал головой. Кончилось тем, что наследник разругался со своими наставниками: он не желал возвращаться в Омк немедленно. Выяснение отношений происходило бурно, и отголоски «беседы» доносились даже из-за закрытых дверей. Ратники почтительно притихли. Влад усмехался — ситуация казалась ему абсурдной. А вот Талем за это время ни разу не улыбнулся, его как заморозило с той самой минуты, как на поляну вылетел Рик. Радость, что все обошлось, гасла, стоило только взглянуть на ведуна.

Кончилось тем, что к Ласку отправились почти все. В «Котле» остались только Лера, Маша и Антон, мотивируя это тем, что они и так недавно едва выбрались из этого места. Отвертеться от охраны Рику не удалось, и процессия получилась внушительная.

Въехали со стороны центральных ворот. Славка чуть вздрогнул: на том месте, где когда-то лежал убитый им Михан, сейчас стоял новый управляющий и кланялся гостям. Садовник, возившийся неподалеку, разогнул спину и равнодушно глянул на приехавших. В другие время Славка позабавился бы, глядя, как вытягивается у Карта лицо, но сейчас вспомнилось — очень ярко! — как бежал по саду с мечом в руке. И Дань с Костей были еще живы.

— Пожалуйте лошадей на конюшню? — согнулся в поклоне управляющий. Видно, тэм предупредил о важности гостей, вот и старается. Ох, прав Талем — ненадолго все удастся сохранить в секрете!

Направились к дому. Славка столько раз ездил этой дорогой, с ненавистью глядя в спину хозяина, а сейчас выходит, что он и сам — тэм.

— А где Син? — поинтересовался Рик, когда из конюшни выбежал молодой парень.

— Да неприятность вышла, — учтиво ответил Повил. — Когда вы, господа, бежали да увели любимую кобылу хозяина, тэм пришел в ярость и прирезал конюха.

Рик на мгновение опустил голову, спрятав глаза под упавшими волосами. Потом резко бросил потянувшемуся к поводьям парню:

— Я сам! — и повел лошадь на конюшню.

Славка пошел следом. Скрипнула дверь, он привычно придержал ее рукой, знакомо пахнуло из глубины помещения. Там также навалено было сено, как в тот день, когда они собирались бежать. Ничего не изменилось, и показалось — не решись они тогда, так и прислуживали бы хозяину, получая зуботычины и выкраивая минутки для отдыха. Ощущение было так реально, что пришлось напомнить себе: я больше не раб, мало того, я — тэм. Мальчик торопливо выбрался из конюшни.

Влад, молчаливый, задумчивый, как все последние дни, по сторонам не смотрел. Все тут напоминало о Косте, и он боялся заплакать.

— Минка! — Аля махнула рукой девушке, вышедшей на галерею. Но не успела та ответить, как выскочила Фло и подзатыльником загнала служанку в дом. Глянула на приезжих и стремительно скрылась за дверью.

— Вы хотели осмотреть сад, — ненавязчиво, но достаточно твердо напомнил управляющий.

Талем еще раньше объяснил, что и как нужно делать, и ребята разбрелись в разные стороны, нанося на большие листы пергамента изгибы тропинок и помечая рисунки. Вчера до ночи смотрели и заучивали руны, чтоб если не нарисовать, то хотя бы обозначить их правильно.

Аля дошла до подстриженного в виде шара куста сирени, сплошь усыпанного бледными цветочками. Наклонилась так, что широкие блестящие листья скользнули по щекам: запах — как дома. У них во дворе, рядом с входом в подъезд, тоже рос куст — только неподстриженный, и цветы чуть темнее. Да и цвел он по весне, а не круглое лето, как в этом сказочном саду.

Как иногда бывает, запах потянул за собой осязаемую картинку: прохладная глубина подъезда, стертые ступеньки, железные почтовые ящики на стене. Перила скользят под ладонью, стучит по спине в такт шагам сумка с учебниками. Последняя ступенька, а дальше — небольшая площадка, заканчивающая дверью. Девочка пролетает ее с разгона, с силой отталкивая рукой створку. Когда та бахает за спиной, Аля уже на улице, в плотном облаке запаха сирени…

Она потянула ветку, придирчиво осмотрела. Вот он, цветочек с пятью лепестками. У них во дворе считалось, что такой — к счастью, и его обязательно нужно проглотить. Ребятня объедала сирень очень быстро. Аля отщипнула цветочек и сунула в рот.

Ой, чуть не пропустила под кустом руну! Она изображала птицу, спрятавшую голову под крыло. А теперь от развилки сначала направо…

Девочка задумчиво посмотрела на раскинувшийся под ногами рисунок. А ведь Славка с Риком тут гадали, и руны их не обманули. Она зажмурилась, но с места не тронулась. Нет, слишком страшно. А вдруг что плохое про нее с Алексеем выпадет? Уже раз искушала судьбу в Сердце Лабиринта, но тогда терять было нечего. Нет уж, не хочет она знать — что будет дальше.

Алешка как почувствовал, что о нем вспомнили, вышел из-за деревцев, подстриженных в форме пирамидок. Он озадаченно крутил головой, пытаясь определить, куда двигаться дальше. Заметил Алю, улыбнулся:

— Сошлись!

Они стояли по разные стороны рисунка — полурыба-полуптица, — такая руна встречалась в книге, это точно, но что она означала, Аля не помнила. Она решительно прошла по цветным камушкам.

Каждый раз, приближаясь к Алешке, ей становилось немного страшно — а вдруг все только приснилось, и на самом деле ничего не было? Так после сложной контрольной девочка могла несколько раз заглянуть в тетрадь — не показалось ли ей, что там стоит «отлично»? Точно помнит, как выглядит эта пятерка, вплоть до завитка на хвостике, а все равно откроет и снова посмотрит.

В полушаге она остановилась и, слегка отвернувшись, дернула за ветку. Почему-то так получалось, что они легко говорили на любые темы, обнимались, но целоваться — почти не целовались, если не считать легких, почти случайных прикосновений губ. Аля боялась начать первой, еще подумает что-нибудь не то. Алешка же инициативы не проявлял.

Мальчик перехватил ее руку:

— Тебе мало ивы?

— Какой ивы? — вскинула на него глаза.

— А той, которую ты в слепке пространства обдирала.

Алю жаром ударило в лицо — помнит! Даже вот это про нее помнит.

— Ну, я туда, — Алешка махнул пергаментом.

Аля с досадой посмотрела ему в след: такие цветы кругом, запахи — вот бы он тут ее поцеловал! Так хочется, чтобы все было красиво, а достались утомительные походы, дорожная пыльная одежда, подсыхающие на солнце лужи и душные трактиры.

Ладно, снова поворот направо. Что там за руна?..

Из дома Ласка выехали через несколько часов. Хозяин так и не появился, провожал управляющий. Уже у самых ворот Влад решился, попросил шепотом Талема, подведя лошадь как можно ближе:

— Спросите у него, где Костю похоронили.

На вопрос ведуна Повил растерянно моргнул. Потом неуверенно проговорил:

— Да тут одно место, куда рабов свозят. Как выедете юго-восточной дорогой из Росвела, там — налево за рощу. Пару часов — и будет Мертвый овраг.

Талем неуверенно тронул цепь на груди, качнул медальон. Потом кивнул, принимая к сведению.

Расположились в малой гостиной на постоялом дворе. Сняли со стола расшитую скатерть, разложили листы. Нужно было свести все в единую схему. Работа предстояла кропотливая и нудная.

Аскар с ратниками сидели внизу, в большом зале. Атен ушел на конюшню, проверить лошадей; Маша напросилась с ним. Тимс пристроился в углу в низеньком кресле, плел узорчатый ремешок и с притворным равнодушием посматривал на Симу. Антон присел рядом, без особого интереса наблюдая, как из полосок кожи возникает разноцветная лента. Лера свернулась калачиком в кресле рядом со световым шаром и разглядывала книгу о дридах. Пока таблицы с рунами были не нужны, и девочка быстро пролистывала, выхватывая интересные истории.

Остальные ползали по листам, составляя карту. Дело стопорилось, потому что ведун снова пилил княжича, не желавшего немедленно возвращаться в Омк.

— Ну, Талем! Что такое два дня?! Открытие состоялось, Сантин наверняка уже уехал. Что там еще делать? Маячить в рядах и раскланиваться с особо важными купцами? Очень интересно!

— Как только Отин узнает о твоем проступке, а Демск наверняка отправил вестницу…

Княжич наморщил нос:

— Ну что ты мне Башню строишь! Отец же не помчится сюда, так что, пока не доберемся до границы… — Рик не договорил, скорчил рожицу: мол, зачем зря волноваться.

— Думаешь, князь успеет остыть? Очень я сомневаюсь. А если пойдут слухи…

— Опять ту же жабу тянем! — страдальчески сморщился Рик. — Промолчат и тэм, и все остальные. Им тоже неохота лишние шишки получать. И думаешь, — княжич остро взглянул на учителя, — я не понимаю, что князь все равно не оставит такого свидетеля как Ласк?

— Да что же, всех перебьют, кто на Росвелской опушке был? — не выдержала Аля.

— Ну, может, не всех, — натянуто усмехнулся Рик.

Ведун постучал пальцем по столу:

— Не отвлекайтесь, а то до утра собирать будем. — Что спать не лягут, пока не расшифруют или не убедятся, что читать нечего, Талем не сомневался.

В открытое окно доносился бой росвелских часов. Три. Давно не было слышно ни звука из большого зала — разошлись по домам даже самые упорные гуляки. За стеной густо храпел кто-то из ратников. Все спят, только в этой комнате горит свет. Лера украдкой зевала, Маша так, вообще, прикорнула на диванчике, положив голову на подлокотник. Схема была почти готова, и руны заняли свои места. У Славки аж мороз вдоль позвоночника прошел — есть что дельное, или нет?

Талем торжественно пододвинул к себе книгу.

— Читать от центра по кругу слева направо, — сказал, открывая страницу с толкованием рун. — Синее пламя — погасить, черта внизу — отрицание. Черный дракон — беда, горе. Выходит: «Не погасить, не погаснет беда»…

Разбирали долго. Часть рун была утеряна, какие-то садовник Карт преобразил до неузнаваемости, перепутав цвета. А конец зашифрованного послания и вовсе сгинул среди разросшихся у ограды кустов. Ведун устало потер глаза и сдвинул пергамент в центр стола. Славка уже вызубрил фразы наизусть, но прочел еще раз: «Не погасить беду, а только отвести ее, выгадать век или два. Тяжел тот выбор, ибо есть он предательство целого рода… Зайди в горы близ города Камь, в сторону… и увидишь все, и только после этого выбирай. Если хватит сил принять тяжесть ту, то путь твой в леса, называемые Межанскими, что в землях князя… Найти легко, если помнить…».

— Рик, карта у тебя с собой? — спросил Славка.

Княжич убежал ненадолго в спальни и вернулся со свернутым пергаментом. Карта легла рядом с расшифровкой.

— Смотрите, если идти в Камь, то из него выйдем как раз к Башне, а оттуда рукой подать до лесов. Только придется срезать по горам. Вот чертов хребет — через все три княжества тянется! — Славка поморщился, горы ему не нравились.

— Да, но сначала нужно вернуться в Семиречье, — ведун наклонился над картой.

— А зачем нам туда? — насторожился Славка.

— Не забывайте, что вы поданные князя. Тем более, приближенные его сына. Аскар все равно не позволит вам отделиться от каравана.

Славка с досадой глянул на карту: Талема еще как-то можно уговорить, но сотник непробиваем!

Громко зевнула Маша. Порозовела от смущения, прикрыла рот ладошкой.

— Давайте-ка спать, — поднялся ведун. — Завтра утром придет Демск. Узнал что — хорошо, а коли нет — пошлет вестницу в Омк. Не стоит нам тут оставаться, — Талем перехватил напряженный взгляд Влада. — Поедем из города по юго-восточной дороге, а уж после Мертвого оврага выедем на путь к Омку.

Демск ничего существенного не узнал, но пообещал, что розыск не бросит и, чуть какие будут новости, снарядит вестницу. Выехали рано утром, как только распрощались с купцом. Аскар даже не дал отоспаться, погнал в путь. Аля с завистью посмотрела на карету, предназначенную для Леры с Антоном. Но тут же вспомнила, как немилосердно трясет в повозке, и отказалась от идеи подремать там с часок.

Когда город остался позади, и потянулась широкая проселочная дорога, Лера попросила разрешения поехать верхом. Аскар посмотрел недовольно, но Талем отнесся к просьбе девочки неожиданно серьезно. Тем более что над ней с готовностью взяли шефство и Маша и молодой Атен. Но ратника Лера сторонилась, чем сильно того огорчила.

Сима чуть прикусила губу. Что-то произошло у Ласка, даже и думать об этом страшно. Кстати, а куда делся Вилл? Не притащился с приятелями на поединок, вот что странно. Надо спросить у Антона, решила Сима.

Дорога за поворотом к Мертвому оврагу оказалась такой широкой и разбитой колесами телег, что становилось понятно — ездят сюда часто. И после дождей уже бывали неоднократно, вон какие колеи проложили да набросали в топких местах веток. Сухая корка грязи была перемолота лошадиными копытами.

Как только свернули с центральной дороги, ребята замолчали. Неловко было говорить, казалось, что этим они оскорбляют Влада. Глядя на них, притихли и ратники. Симе казались фальшивыми их приглушенные до шепота голоса. Даже для Тимса кладбище рабов не было местом скорби. Лучше бы воины не ехали с ними. Девочка постаралась поймать взгляд Талема, но ведун разговаривал с Аскаром и не смотрел по сторонам. Вот о чем-то попросил сотника, и тот кивнул, соглашаясь. Сима с благодарностью взглянула на ведуна: Аскар распорядился, чтобы ратники вернулись к роще. И даже Тимса сотник увел с собой.

С каретой вышла заминка, но Антон тоже желал пересесть в седло и воспользовался поводом. С двумя новичками двигались медленно. Впрочем, Сима не торопилась: она почему-то боялась увидеть Мертвый овраг. Там похоронили Костю и зарыли голову Даня — и то, что двое из них остались в земле Стального княжества, словно крепче привязывало к этому миру остальных.

Когда-то тут текла речка, размывая себе русло, но потом пересохла, и люди приспособили овраг для своих нужд. Сейчас от него осталась только узкая щель, сминаемая двумя холмами. Остальное все постепенно засыпали землей, даже вырытые когда-то на пологой стороне оврага ступени стали не нужными и резко обрывались. Сима поежилась, хотя день выдался солнечным, только у горизонта небо затянули облачка. Пахло травой, у дальнего края оврага она росла, густая, высокая, мелькали ягодные кусты, даже отсюда были видны тяжелые синеватые гроздья. Возле спуска трава погибла, вывороченная из земли с корнями и порубленная лопатами.

Сима сошла с коня, примотала повод к высохшей иве. Близко подходить не стала, остановилась чуть в стороне. Вот какая, значит, могила у ребят. Даже цветы положить по земному обычаю некуда.

Ведун же подошел к самому краю, взял в руки медальон, и Сима еще раз услышала, как звучит древний язык. К кому обращена эта молитва? Наверняка не к духам первых воинов, как было, когда хоронили погибших в бою с Волками ратников. Маша и Аля плакали. Лера же молча смотрела на засыпанный овраг, плотно сжав губы. Потом медленно, словно не желая этого делать, повернулась и бросила на Антона быстрый взгляд. Тот не заметил — стоял, уставившись в землю.

Незнакомые слова сплетались в вязь, звучали фоном, а Сима все старалась вспомнить погибших мальчишек. Но видела только измученного пытками Даня, уже и не надеявшегося выжить. Костю же вообще помнила хуже — только пальцы, очень гибкие, длинные. Она каждый раз, когда видела его руки, думала, что такими можно ловко держать кинжал. И сейчас эти мысли были неприятны, словно она оскорбляла скрипача подобным предположением.

Ведун замолчал.

— Талем, а кому вы молились? — спросила Аля.

— Святой Даре. Когда-то прокатился по княжествам язвенный мор, который убивал полсотни детей на одного взрослого. Дара выходила многих ребятишек, но сама погибла. Ее иногда зовут Святой матерью. Пусть поможет она душам погибших на пути к звездам.

Постояли. Маша размазывала по щекам слезы, шмыгала опухшим носом. Ведун тронул за плечо окаменевшего Влада:

— Пора ехать.

Тот кивнул, пошел к лошадям. Но на полдороги остановился, резко развернулся:

— Ну почему?! Почему он нам не помог?!

— Дрид? — уточнил Талем, скорее для остальных, чем для себя.

— Да! Он же помогал, в самом начале, вспомните! Мы для чего-то ему нужны, почему он не спас Костю?! Почему?! Зачем он его вообще вытащил в этот мир?! Я эту сволочь найду, плевать мне на амулет — есть он или нет! Все равно найду!

Сима не стала подходить — пусть Влад успокоится. Рядом остановились и Маша с Лерой. Машка тихо сказала, горько сведя брови:

— Если бы мы тогда успели с этими ключами…

Лера не ответила и снова взглянула на Антона. У Симы неприятно резануло под ложечкой: было что-то во всем этом непонятное и не очень хорошее.

«Обжора» — вывеска не радовала. Потускневшая от времени деревяшка косо висела над дверью, словно хозяин давно махнул на заведение рукой. Славка посмотрел на привязанных лошадей — даже его знаний хватало оценить, что посетители тут должны быть не бедные. Он снова посмотрел на доску: не опиши Демск подробно путь к этому трактиру, и не разобрали бы — «Обжора» это или нет, так потускнела надпись.

Аскар усмехнулся его недоумению:

— А спроси мы у кого дорогу — так и не указали бы. Тут чужаков, как видно, не любят. Так что поаккуратнее. А девчонок я бы вообще отсюда спровадил.

Лера кивнула, как Славке показалось, с облегчением. Еще бы Алька была такой благоразумной! Та словно прочитала его мысли и только повела плечами.

Машу и Леру сотник отправил назад под охраной. С началом торгов в городе в поисках лучшей доли появились обнищавшие тэмы и бэры, разбойники, воры, убийцы и наемники; на улицах стало небезопасно.

Скучавшие у коновязи рабы-парнишки оживились, когда Аскар спрыгнул на землю и бросил им монетки. Славка мог поклясться, что расслабленные позы и полуприкрытые глаза конюхов — не более чем притворство, и они слышат все разговоры.

Внутри оказался трактир как трактир — разве что ремесленников и купцов среди посетителей почти нет, а сплошь воины. На вошедших стали поглядывать недоуменно. Компания действительно казалась странной: подростки — среди них две девочки, одна еще и с мечом; четверо иноземных ратников во главе с сотником, седой ведун.

Как и договорились, сели за стол поближе к двери, а Талем прошел к стойке. Положил монету. За такую всех присутствующих в трактире можно было накормить отменным ужином и напоить хорошим вином.

— Господин Крут, нам сказали, что тут остановился тэм Дарл. Мы хотели бы с ним встретиться.

Хозяин неторопливо прибрал деньги, махнул рабам: накрывайте, мол. В трактире сразу же возобновились разговоры. Только сидевшие рядом воины неприязненно покосились на ратников в форменных плащах Семиречья и встали из-за стола, оставив недопитое пиво.

Трактирщик поскреб щетину на подбородке, глянул в сторону кухни, и только потом ответил:

— Я тэму не охранник. Может, остановился, а может, уже и съехал. Хотите — подождите.

Ведун, глядя на трактирщика в упор, кивнул, добавил еще монету и вернулся к остальным:

— Тэм здесь. Думаю, ему передадут нашу просьбу.

Аскар окинул высокий зал взглядом, задержался на небольших окошках на уровне второго этажа. Талем подтвердил догадку сотника:

— Тэм посмотрит и решит, желает ли он с нами встретиться.

Хозяин плату отрабатывал: принесли и вино, и мясо, и запеченные с медом яблоки для девочек. Славка равнодушно ковырялся в тарелке. Он почему-то был уверен, что тэм придет. Как переменились роли! Они теперь не рабы и не его собственность. Титулом сравнялись, а если вспомнить, что состоят в свите княжеского наследника, то и обогнали. А уж сам княжич… Хорошо, что Талем отговорил Рика идти вместе с ребятами. А завтра рано утром они и вовсе покинут Омк.

Ненависти к тэму Славка не испытывал. После того, что уже пришлось увидеть, можно сказать, что Дарл обошелся с ними не так уж и жестоко. Вот только Алешка вряд ли так думает: Дарл первый назвал их рабами — этого достаточно, чтобы считать его врагом.

Тэм пришел один. Наверняка в зале были его люди, но Дарл предпочел их не вмешивать. Аскар жестом предложил ему сесть напротив прежде, чем кто-то из ребят сообразил подать хоть какой-то знак: именно этого человека и ждали. Опыта сотнику хватило определить это и так.

— И кто именно хотел меня видеть? — поинтересовался Дарл. — Вы, — взгляд в сторону Аскара, — Или вы? — повернул голову к ребятам.

Славку задело столь равнодушное отношение. Словно Дарла вообще не волновало, как его пленники оказались на свободе.

— Мы, — резко бросил он тэму.

Тот еще раз оглядел сидящих за столом и неожиданно развеселился:

— Жабья рожа! А вы и титулы получили! И какой же? Бэры?

— Тэмы, — Славка постарался ответить как можно спокойнее.

— Только не говорите, что приехали вызвать меня на поединок! — продолжал веселиться Дарл.

Славка краем глаза заметил, как Аля положила ладонь поверх сжатых Алешкиных кулаков, и впервые почувствовал благодарность к девочке.

— А вы не удивлены, увидев их на свободе, — заметил ведун, и Дарл скомкал улыбку.

— Я предполагал нечто подобное. Могу даже поставить десяток монет: я знаю, зачем вы меня искали. Вам нужен дрид Орон.

Разговор шел совсем не так, как предполагал Славка. Чертов тэм удивлял каждой фразой.

— Да, мы действительно его ищем.

— Надеетесь получить от меня адресочек? Драконьего дерьма вам кусок! Этот Орон развел меня, как сопляка, лишь бы вас сюда вытащить и свою задницу в тени спрятать. Я бы с вами встречаться не стал, но очень не люблю, когда меня дурят. Так что расскажу все, и помоги вам святой Кинт. А что не вру, так ведун подтвердит.

Славка даже слегка ошалел от такого поворота. Он был готов уговаривать, просить, подкупать, угрожать. Надеялся на знания ведуна и силу сотника. А Дарл, как оказалось, готов вывалить все просто так.

— Начать мне придется с прадеда, — предупредил тэм. — Поглядел бы он на правнука, так доволен бы не был. Он-то по пустякам не разменивался, а ходил драконов бить. Тогда они еще водились. И вот на одной охоте с Ороном и столковался. Как уж так вышло, что он дридову шкуру спас — леший с пьяных глаз не разберет. Причем чуть не угробило обоих — и прадеда моего, и Орона — из-за дридовых штучек, дракон ему, вишь ли, живой понадобился. Накрутил на него невидимую сеть, а тварюга вырвалась. С тех пор Орон вроде как в долгу оказался. Прадед этим очень гордился. Думаю, он и просить ни о чем дрида не просил, лишь бы подольше в кредиторах походить. Так до смерти и доходился. А долг деду передал, тот папаше моему, а он уже мне.

— У вас был амулет дрида? — перебила Аля.

— Нет на самом деле никакого амулета, жабьи байки это! Есть такое право: если вам дрид нагадил, то можете прийти и потребовать: поднимай, скотина, задницу и что-нибудь делай. Самое приятное — отмахнуться не сможет. Это еще мой прадед знал. У него штучка такая хитрая есть — как уж он чего меряет, жаба его разберет — но вроде все по чести. Ваше право перетянет — требуйте долг. Мне деньги позарез нужны были. Приехал в Омк. Думал, через Крута, — он мотнул головой в сторону трактирщика, — какая работенка подвернется. А тут этот дрид. Все с вопросами лез, не внук ли я того самого тэма, которому он должен был. Мне бы и в голову не пришло рабов из другого мира требовать, если бы он не задурил. Так задурил, что я хозяином себя возомнил. Как же — дриду приказывал! Монетки ему кидал! Прям хоть сейчас иди Башни кулаками разноси. А потом понял, что Орон так прикрылся, — Дарл сдержался, хотя Славка был уверен — стукнет кулаком по столу. — Как дурнота какая спала.

— А Рик? Он зачем вам понадобился? — вмешался Талем.

Судя по лицу Дарла, он уже не помнил, кто такой Рик, пришлось подсказать.

— Да ни зачем! Орон сказал, что перемещение на ком-нибудь опробовать надо, вот и хватанул первого попавшегося, кого искать не будут. Это он мне так сказал, — усмехнулся Дарл и оценивающе глянул на ратников. — Видно, и в этом набрехал. Набрехал и смылся. Я-то думал, он у Крута иногда появляться будет, но больше его тут не видели. Как дракон языком слизнул.

— Значить, вы не знаете, где его искать? — уточнил Славка.

— Нет. Я и так много рассказал.

Тэм поднялся. «Его скоро убьют, — подумал Славка. — А перед этим будут пытать. Убьют обязательно, если он сейчас не посоветует тэму смыться куда подальше».

Дарл откланялся — в большей степени это адресовалось Аскару. Ненависти не было, но мальчик все равно молчал.

— Он не соврал ни словечка, — глядя в спину уходящему охотнику за рабами, заметил Талем. — Маленькая месть поигравшему с ним дриду.

Талем вовремя произнес это слово — «игра», чтобы Славка догадался, почему он ничего не сказал Дарлу. Просто принял правила игры в этом мире. Никого — даже самого мирного обывателя, самого честного воина, самого благородного ведуна — не то что не возмутит готовящееся убийство, они просто примут его как должное. Вот и Славка больше притворяется перед собой, что его задевает судьба Дарла. Мысль была неприятна, и мальчишка попытался найти в себе ненависть к охотнику. Вспомнил, как плакал в сарае Алешка, как впервые услышал: «Вы — рабы!» — Вот так, с ненавистью, стало легче.

— Не соврал? — наморщила Аля лоб. — А мастер Турман? Помните, он говорил, что держал амулет в руках!

— Он мог ошибиться, — Талем сказал это неуверенно. — Или дрид обманул, подсунув вместо амулета какую-то игрушку, не впервой ведь.

— Ладно, все равно найти дрида проще, чем амулет, — заметил Славка, вынырнув из раздумий. — Про Орона хоть какие-то зацепки есть.

Проводить наследника Семиречья приехал князь Сантин. Были прощальные дары, благодарность Кира и пожелания процветания. Все время, пока княжич произносил положенные слова, Славка думал: а что тот испытывает на самом деле? Ненависть? Или для него Ласк — это одно, а Стальное княжество — другое? Нет, не хотел бы Славка быть наследником.

Провожатые отстали, только когда Омк скрылся из виду. Рик тут же покинул свое место во главе каравана и поравнялся с ребятами.

— Зато когда я больше не буду наследником, то хоть от этих церемоний избавлюсь, — невесело усмехнулся он, теребя кружева на парадном камзоле. — Скорее бы стоянка, переодеться, — он ослабил тугой ворот.

— А тебе идет, — рассмеялась Маша.

Славка испугался, что княжич обидится, тот действительно глянул на девочку сердито. Она смущенно наморщила нос, но глаза смеялись. Не ответить улыбкой было невозможно, и Рик повеселел, словно стряхнул с себя все заботы:

— Фигушки, — ему понравилось это незнакомое раньше слово. — Я, как птичка-вуалехвост, ходить не собираюсь. В конце концов, Омк уже позади, с отцом я встречусь только на границе, так что никаких княжичей всю дорогу. Лучше в лесу ночевать, чем терпеть торжественные ужины у сэтов! Аскар! — Рик ударил пятками коня и помчался догонять сотника.

— Ну вот, могу поспорить, что теперь мы не зайдем ни в один город, — довольно улыбнулась Аля. — Плакал, Лера, твой сравнительный анализ истории.

— Да как-нибудь переживу.

— Вы интересуетесь историей? — подъехал Талем. — К моему большому сожалению, ваши спутники не могут ответить на некоторые вопросы.

— Все, попала, — прокомментировала Аля: любопытный ведун теперь не отвяжется.

Как-то получилось, что настроение Рика передалось всем — вот есть дорога, друзья, самое страшное уже позади. Как ни рассвирепеет князь, узнав о выходке сына, все равно это не сравнить с рабством. Славка даже не думал о том, как они собираются искать дрида в Межанских лесах и в городке Камь. Приедут — там видно будет. А пока пусть все идет, как идет.

Это дни могли стать самыми счастливыми за все время, проведенное в княжествах, если бы не Влад. Он никак не мог отойти после известия о смерти Кости. Славка этому поражался: сколько там между ними было той дружбы? Недолгие часы между приходом Кости из трактира и тяжелым сном, в который падали, как в колодец, вымотанные за день ребята. «А сам-то?» — тут же вспоминал об Алешке.

Влад ушел в себя и даже не отвечал на язвительные реплики Али. Девочка тогда растерянно поворачивалась к ребятам, и у нее жалобно подрагивали губы. Ей вовсе не хотелось его дразнить, но Алька не знала, как еще вывести мальчишку из сумрачного состояния. Талем успокаивал, говорил, что все пройдет. Во всяком случае, ссор между Владом и Риком больше не было.

Да и большую часть времени Рик проводил с Машей. Вели свой не законченный еще у Ласка разговор о лошадях, княжич хвастался картами и рассказывал о своем мире. Аля как-то попробовала съязвить, что Минка была права — у этих двоих намечается роман. Но Маша изумленно взглянула в ответ на эти слова, а мальчик так удивился, что Аля растеряла все ехидство.

Талем больше не приставал к ребятам с вопросами, сосредоточившись на Лере. Та наконец-то смогла ему рассказать историю родного мира, не сбиваясь на мучительные воспоминания, типа: «ну, мы что-то такое проходили, кажется».

А Славка неожиданно для себя сблизился с Аскаром. Стоило сотнику разговориться, как он больше не казался примерным служакой, годным только исполнять приказы князя. Имелись у тэма свои суждения и по реорганизации княжеской сотни, и по поводу сложившихся в кадетском корпусе традиций. Славка с удивлением узнал, что Аскар вовсе не одобряет вступительные испытания и не считает нужным проверять мальчишек на способность хладнокровно добивать противника-ровесника.

Через пять дней после отъезда из Омка вестница принесла записку. Ребята отстали от обоза, спешились, обступили Рика и Талема с птицей на плече. Аскар с отрядом продолжил путь, чуть придерживая лошадей.

Купец Демск писал, что Ласк, Крит, несколько незнакомых тэмов и Зак убиты в пьяной ссоре в одном из трактиров. Зачинщиков драки не нашли, они были пришлыми и быстро покинули город.

— Интересно, почему выжил Вилл? — пробормотал Славка, когда Рик зачитал им записку.

— А кто сказал, что он выжил? — громко спросила Лера. Славка никогда раньше не слышал, чтобы она так холодно говорила. — Он умер еще раньше. Удар с перепоя хватил, — объяснила девочка в ответ на недоуменные взгляды.

— Поехали, — поторопил ведун.

Лера уже привычно села в седло, все-таки который день в пути, успела натренироваться. Благодарно взглянула на ведуна — он вовремя пресек расспросы. Она чуть улыбнулась, вспомнив свой первый испуг: как можно общаться с человеком, который понимает про тебя все? Лера всегда была замкнута, не допускала близко никого, даже родителей. И мать, и отец много работали: папа продавал торговое оборудование, мама занимала должность специалиста по связям с общественностью в крупном банке. Оба приходили поздно и так успевали наговориться за день, что желали одного — поужинать в тишине и лечь спать. Тех часов в редкие выходные, которые они отдавали дочери, было недостаточно, чтобы Лера научилась откровенничать. Она привыкла, что от нее обычно отмахивались: «я устала», «подожди, мне нужно позвонить», «доча, ты мне потом расскажешь, ладно?». И сам факт, что каждый день рядом находится человек, который читает ее душу так же легко, как третьеклассник вывески на магазинах, не мог не напугать Леру. Но раз за разом возникала благодарность к ведуну за такое вот пресечение неприятных разговоров, за умение тактично познакомить с ратниками, за понимание, что присутствие незнакомых мужчин заставляет Леру быть настороже, причем без попыток прочесть лекцию о нелепости ее опасений, поскольку второго Вилла среди спутников нет. Лера сама это понимала и потому стеснялась неразумного страха.

— Талем! — Лера не поняла, что было раньше: она ли окликнула ведуна или он придержал коня, чтобы поравняться с девочкой.

Их лошади оказались рядом и, не чувствуя натяжения поводьев, медленно побрели к краю дороги, надеясь перехватить густо растущей травы. Ведун ничего не спрашивал, и Лера улыбнулась:

— А если бы я так и молчала, вы бы ничего и не спросили?

Талем не ответил, только чуть наклонил голову в знак согласия. Девочке стало неожиданно легко. Как хорошо, что не нужно ничего объяснять, а достаточно просто сказать:

— Это я убила Вилла. Со страху. Знаете, пожелала, чтобы он перестал дышать, положила ладони ему на лицо — даже не надавила! — и он задохнулся.

«Если он ничего и на это не скажет — это будет просто фантастика!» — у Леры дыхание перехватило. Ведун молчал. «Так не бывает! Пусть он понимает несказанное, но невозможно же чувствовать настолько!»

Она вспомнила, как прыгала с вышки в бассейне: тот самый миг, когда страх перед шагом в пустоту уже преодолен и есть только полет — короткий, пронзительно-счастливый. Следом приходит тяжелая вода, охватывает со всех сторон, становится немного жутко и нужно рвануть вверх, к воздуху и свету. Легкий холодок у сердца, но через мгновение вода поддастся рукам, и Лера совершит еще один полет. В разговоре с Талемом она почему-то постоянно испытывала то же самое.

— Лера, а вам не будет сложно перейти со мной на ты? — спросил ведун, натягивая поводья и заставляя лошадку выбраться на дорогу.

— Совсем нет, — улыбнулась девочка. Это «вы», которое он говорил ей одной, слегка смущало. Да и Лере самой хотелось обращаться к Талему не столь официально — зачем лишние церемонии, если он понимает и неизреченное?

Аля с досадой думала, что у границы начнутся степи и исчезнут даже малюсенькие лесочки. Попробуй укрыться от посторонних глаз! А спрятаться надо, и так хочется, чтобы быстрее наступил вечер. Испытать это еще раз. У девочки пересыхали губы и жаром заливало щеки, когда она вспоминала происшедшее между ней и Алешей два дня назад.

…Сначала все шло как обычно: сидели под двумя сросшимися между собой деревьями, словно в маленькой норке. Место было мало, и Аля устроилась вполоборота на коленях у Алексея.

В ответ на какую-то шутку она рассмеялась и, чтобы не услышали в лагере, уткнулась носом в распахнутый ворот Алешкиной рубашки. Губы вздрагивали, чуть касаясь кожи, и Аля почувствовала, как в мальчике натянулись невидимые струнки. Уже не было смешно, но она все равно хихикнула, чтобы пощекотать губами — и тот вздрогнул, чуть сильнее сжал ее плечи. Замерла и долго решалась, прежде чем, уже не притворяясь, поцеловать чуть выше ключицы. Губы пересохли, Аля с испугу одновременно облизнула их и коснулась Алеши. Тот с каким-то полувсхлипом втянул в себя воздух. Аля уже не думала, вел какой-то инстинкт, когда она, не отрывая губ от кожи, медленно потянулась вверх. Руки скользнули по рубашке, запутались в вороте, и единственной опорой на этом пути стали Алешкины ключицы.

Но стоило добраться до губ, как Алеша развернул девочку, прижал спиной к дереву и сам начал путешествие, но уже вниз — по шее, в маленькую ямочку на горле. Замер. Если бы он не решился, Аля тут же бы и задохнулась от разочарования. Но когда его пальцы начали распутывать шнуровку ворота, испуг подкатил к горлу, заставил покрыться гусиной кожей. Чтобы спастись от этого страха, она отстранилась и сама начала стягивать с мальчика рубаху.

Теперь Аля тоже спускалась — от ключиц на грудь. Сначала пальцем, затем губами. Нерешительно замерла, дойдя до соска, но потом все же накрыла его ртом. Алешка чуть выгнулся и застонал. Девочка даже испугалась: неужто сделала больно? А потом от понимания закружилась голова — ему вовсе не больно! Аля осмелела и коснулась уже языком.

Это было упоительно — чувствовать, как от ее прикосновений Алешка то замирает, то с трудом справляется с дыханием. Словно Аля превратилась в фею, дарующую блаженство. От этой сладкой власти хотелось смеяться, но в горле застрял комок, как перед слезами. Уже совсем не было страшно, и когда Алешка снова потянул шнуровку на ее рубашке, девочка сама помогла справиться с узлом. Ночной воздух приятно охладил кожу…

Отрезвление пришло, когда Алешкина ладонь коснулась живота и уперлась в туго затянутый на штанах поясок. Аля свернулась клубочком, словно напуганный ежик. Алешка испугался сам, и, чтобы утешить его, отвлечь от узла на поясе, она снова начала путешествие губами по его груди…

Вспоминая это, Аля настолько выпала из общего разговора, что пропустила мимо ушей вопрос Леры. Девочка окликнула еще раз, пытаясь все-таки выяснить что-то о княжеской библиотеке, но потом махнула рукой, улыбнувшись с легким оттенком зависти. Понятно было по сумасшедшему взгляду и легкому румянцу, на какую тему задумалась Аля.

Глава 15

Рик начал нервничать, когда пересекли границу и оказались в Семиречье. Славка слышал, как он спросил у Талема:

— Думаешь, вестницы от Демска уже прилетели?

— Наверняка.

Ведун не ошибся. Их отряд двигался по пустынной дороге — специально выбрали Башню, стоявшую в стороне от торговых путей, чтобы не терять время. Края тропы сливались со степью, и ехавших навстречу четверых всадников было видно издалека. И так же легко разглядели княжеский штандарт. Рик поежился, неловко одернул походную рубашку. Но переодеваться, чтобы предстать в подобающем виде, было поздно. Оставалось только выпрямиться в седле.

Один из конных отделился и поскакал навстречу.

— Князь, — негромко сказал ведун, останавливая коня.

Рик пошевелил поводьями и обогнал отряд. Отин и его провинившийся сын встретились не так уж далеко от спутников, но ветер дул в другую сторону и уносил слова. Оба спешились.

Аскар нерешительно тронул коня, и остальные медленно поехали вперед следом за сотником. Князь говорил что-то резкое, а Рик все ниже наклонял голову. Отряд подъехал так близко, что стало слышно:

— …Опозорил наш род. Я доверился тебе, посылая в Омк, а ты повел себя недостойно. Если бы ты сам не принял решения об отречении, я приказал бы тебе сделать это немедленно. — Князь был так раздражен, что не обращал внимания на окружающих.

Аскар сделал знак остановиться и слез с седла. Остальные тоже спешились, неловко переглядываясь: может, стоит побыстрее убраться отсюда?

— Я выстроил четкий план как все скрыть, а ты своей выходкой чуть все не испортил! Посмотри на меня, ну?

Рик поднял глаза, и, вероятно, было в его взгляде нечто такое, что разозлило Отина еще сильнее. Он наотмашь ударил сына по лицу. Если бы княжич не повис на узде, то не устоял бы на ногах. Конь испуганно шарахнулся в сторону, потащив за собой мальчика. Князь дождался, пока сын выпрямится, погладит, успокаивая, лошадь, и снова направится к отцу.

— Я могу отречься хоть сейчас. Талем как княжеский ведун подтвердит мои намерения.

Князь рванул оставленную у седла плеть. Казалось, не сдержится и при всех хлестнет сына. Но только стиснул ее в руках, и будь рукоять потоньше — переломил бы. Рик же только выше вскинул голову.

Отин взглянул на ведуна, и тот торопливо подошел.

— Талем не может подтвердить твои намерения, — холодно обронил князь. — С той минуты, когда он не сделал все возможное, дабы хозяин не признал в беглом рабе наследника Семиречья, он больше не является княжеским ведуном. Он отставлен от двора, — князь повернулся к Аскару. — Мы остановились в Родоке, следуйте туда.

Княжеская охрана подъехала ближе. Ларс, уже в седле, повернулся к ребятам:

— Кто вызвал тэма на поединок?

— Я, — спокойно отозвался Влад.

— Возьмите его под стражу, — бросил князь.

— Молчи, — Аскар положил руку Славке на плечо. Вот и оставалось смотреть, как Влада обезоружили, велели сеть на коня, как пристроились по бокам двое всадников и повезли следом за князем.

Рик уткнулся лицом в седло, чтобы скрыть ото всех горевшую после отцовского удара щеку.

— Аскар, а что теперь будет с Владом? — тихо спросил Славка.

Сотник пожал плечами:

— Это уж как князь решит, — и громко добавил: — Надо ехать. Не стоить злить его еще больше.

— Куда уж больше, — пробормотал Талем. — Вон, даже нашего приезда не дождался, встречать выехал.

Родок оказался небольшой деревней. Если бы не пересечение дорог, то вряд ли бы он вообще был известен в округе. Путники тут надолго не задерживались — сменить лошадей, встретиться с нужным человеком, перекусить — и снова в дорогу.

Приезд князя взбудоражил жителей и напугал единственного на всю окрестность бэра. Ратники быстро навели порядок: особо любопытным посоветовали заняться делом, намекнув, что князь предпочитает видеть работящих подданных. Жители попрятались, увели детей, и деревня оказалась будто вымершей. Только где-то на задах промычал бычок: ему не суждено было дожить положенного до первых морозов срока — кололи сейчас, к княжескому столу.

В обеденном зале постелили лучшие скатерти из дома бэра; приволокли кресло. Но князю не сиделось, и он то мерил шагами зал, то выходил на высокое крыльцо. Подновленные к началу торгового сезона перила жалобно поскрипывали, когда Отин тяжело опирался, сжимая попавшие под руку резные столбики-обереги. С крыльца ясно просматривалась широкая улица. У входа в дом князь и встретил подъехавший отряд. На этот раз сын не нарушал правил: ехал между сотником и ведуном, а чуть впереди Атен вез штандарт. Рик переоделся и больше не выглядел вольно путешествующим сыном мелкого тэма.

Подъехали. Княжич спрыгнул на землю, встал перед отцом и чуть склонил голову в приветствии. Словно не было той встречи, яростных слов и пощечины. Но это не смягчило Отина, он холодно бросил:

— Иди за мной!

Из обеденного зала вылетели незнакомый сотник с несколькими ратниками, оставляя князя с сыном наедине.

— Пожалуйте лошадок, — хозяин постоялого двора кланялся, указывая рукой на проход к конюшням.

На заднем дворе Аскар подошел к пожилому ратнику, громко спорившему с местным кузнецом. Подкова — предмет ругани — валялась между ними, и воин то и дело презрительно шевелил ее ногой.

— Берт, ты не видел, пацана тут привезли, куда потом дели?

Ратник оглянулся на кузнеца, махнул рукой — иди, мол. Тот просветлел лицом и поторопился убраться подальше.

— Ваш? — Берт окинул ребят взглядом. — Привезли. Дали пару раз по морде и в колодки посадили, где-то за конюшней.

Спину ломило. Но Тимс просидел же полдня в колодках, значит, выдержит и он, Влад. Мальчик чуть пошевелил кистями рук, но облегчения это не принесло, наоборот — боль побежала от запястий к плечам. Шевельнуть ногами он уже не решился. Хорошо еще, что день клонился к вечеру, и солнце не слишком припекало.

Послышались шаги, и Влад торопливо повернул голову: что-то решилось? Лучше узнать сразу, чем вот так сидеть и ждать. Но это пришли ребята.

Аля присела на корточки, отцепила от пояса флягу. Пить Влад не хотел, но, когда она намочила рукав и протерла ему лицо, осторожно приложив мокрую ткань к свежей ссадине, благодарно опустил ресницы. Тимс поправил ему руку:

— Так легче будет, — пояснил со знанием дела и тут же отскочил: во двор вышли князь и Рик.

Ларс вроде был спокоен, но Талем, приглядевшись, нервно провел рукой по волосам. А Славка подумал, что когда-то именно с таким выражением лица Рик шел на поле Дарла работать.

— И вы здесь, — заметил князь. Это было сказано спокойно, и никто не двинулся с места. Отин встал напротив Влада, так, что мальчик взглядом уткнулся в его сапоги. — Если бы вы не повели себя столь достойно в руках заговорщиков, наказание было бы сильнее, — князь сделал эффектную паузу, и в нее вклинилась Аля:

— А за что — наказание? — дерзко спросила она, чуть запрокинув голову.

— За то, что нарушили приказ. Вам ясно было сказано: вести себя тихо и не высовываться.

Аля прикусила губу: с этим не поспоришь. Действительно, их не хотели пускать в Росвел, боялись лишнего шума.

— А так посидит до заката в колодках, получит плетей, и можете ехать на все четыре стороны. Подорожную вам выпишут. Я даже карету дам, все равно он долго не сможет сидеть в седле.

Князь повернулся, чтобы уйти, но на пути встал Рик:

— Я тоже виноват! Если его так накажут, то пусть и меня.

— Ты соображаешь, что говоришь? — потемнел лицом князь. — Мало того позора, еще хочешь?!

— Пусть! Если ты так — то пусть! Я могу хоть сейчас подписать отречение, я уже говорил! Если ты наказываешь Влада, то пусть так же накажут и меня.

Князь отодвинул сына с дороги, но не сделал и пары шагов, как его остановил звенящий от волнения голос:

— Если ты не отдашь такой приказ, я всем буду рассказывать, куда пропадал и что у меня под ожогом, — Рик задрал рукав, показывая скрытое шрамом клеймо. — Пусть позор! Но лучше так, чем предавать, как ты маму!

Славке показалось, что князь снова ударит сына. Ларс и Рик смотрели друг на друга в упор, и именно сейчас стало заметно, что они все-таки похожи.

— Пусть принесут колодки, — повернулся Ларс к Тимсу. Тот помялся мгновение, но потом все же выбежал со двора. — Не думал, что доживу до такого. И не надейся, что тебя пожалеют, прикажу — шкуру спустят.

Молодой ратник пришел в ужас, когда выяснилось, что он должен заковать наследника. Князь стоял тут же и холодно наблюдал за работой. У парня тряслись руки, и он нечаянно сильно придавил Рику щиколотку. Княжич дернулся, и ратник съежился от страха. Но Ларс продолжал молчать, и работу пришлось закончить.

Так же, не сказав ни слова, князь ушел, знаком приказав ведуну следовать за ним. Аскар, наблюдавший за всем издалека, постоял еще мгновение и тоже скрылся за постройками.

— Допрыгались, — Славка опустился на корточки, привалился спиной к стене конюшни.

Остальные тоже присели, только Лера предпочла не землю, а широкий пень, иссеченный ударами топора. Славка подумал, что на кухне придется обходиться имеющимися запасами дров — Аскар пришибет раба, если тот посмеет сюда сунуться. Хоть бы Талем смог принести обезболивающий отвар, все ребятам легче будет.

— Угу. А забавно получилось, верно? — Рик попытался изобразить свою обычную улыбочку, — в рабстве пронесло, а дома…

— Мог бы не влезать, — равнодушно заметил Влад.

Рик громко хмыкнул.

— А что, за Тимса же ты не заступился, — отозвался Влад уже более ехидным тоном.

— Аскар тогда был прав, — резко ответил княжич. — Тимс нарушил приказ.

— А ты? — тут же откликнулся Влад. — Чего в Росвел притащился?

Рик скорчил гримаску — пожать плечами в колодках оказалось затруднительно.

Славка вспомнил, какое было лицо у Тимса в первые дни после наказания и отчисления из сотни. Если для простого ратника колодки — позор, то что же это для княжеского сына? Ему вдруг стало стыдно перед Риком за те слова, которые они ему наговорили в замке. Какое имели право требовать идти против судьбы княжича? Почти без связи с предыдущими мыслями вспомнилось: Рик перестал упоминать святого Вакка, а ведь раньше с языка не сходило.

— Ужинать зовут, — появился через некоторое время Тимс. Он старательно отводил глаза от наказанных.

Антон нерешительно поднялся.

— Я не пойду, — отозвался Славка.

Больше никто не встал, и Антон, чуть помедлив, плюхнулся обратно. Тимс подождал, а потом тихонько ушел со двора.

Сидели долго. Солнце свалилось за крышу трактира, и потянуло вечерней прохладой. Влад уже и не пытался сохранить лицо, а кусал губы и чуть не плакал — так болели мышцы и ломило спину. Рик терпел, уставившись в землю. Славка только собрался сходить узнать, а что тут считается закатом, как торопливо вошел ведун. За ним семенил молодой ратник, тот самый, что заковывал в колодки. Первым делом он сбил их с княжича, и тот лег навзничь на землю, раскинув руки. Потом ратник так же торопливо освободил Влада и убрался со двора.

— Кто сечь будет? — спросил Рик, глядя в небо. На горизонте, обещая на завтра ветер, сходились перистые облака, красные от закатного солнца.

— Никто, — присел рядом с ним на землю Талем. — Князь отменил наказание.

Влад громко выдохнул.

— Ну надо же, — разве что ведун различил бы все оттенки в голосе Рика. Славка так и не понял, чего именно было больше — удивления, иронии, облегчения или чувства собственной правоты. — А ты?..

— Я больше не княжеский ведун, как то и было сказано.

Рик встревожено приподнялся на локте, и Талем добавил:

— Но и ты уже, по сути, не наследник, так что твоим учителем опальный ведун может остаться. Видишь ли, князь понимает, что вряд ли ты захочешь прислушиваться к словам специально приставленного человека. Так пусть хоть я как-то тебя сдерживаю, чем ты начнешь своевольничать. Вставайте и пойдем ужинать. Можете? Или нет, давайте-ка немного разомну. В этой процедуре нет ничего интересно, и все остальные могут отправляться в малый зал, — повернулся ведун к ребятам, и те послушались. Не только на княжича Талем имел влияние.

За ужином Рик так и не появился.

В Родоке пробыли целый день. Князь подчеркнуто не замечал ребят, зато с Риком разговаривал очень долго. Ребята слонялись как неприкаянные, тоже стараясь не попадаться на глаза Отину и его приближенным.

Влад нашел Леру за оградой деревушки. Плетень давно покосился и оставался скорее просто напоминанием о былых традициях, чем защитой от хищников. А тут еще вырос здоровущий дуб, напер корнями на хлипкое сооружение и совсем его повалил. Лера сидела на торчавшем из земли корне, спрятавшись от полуденного солнца в тень. Чуть дальше за оградой Маша разговаривала с деревенскими детьми, слишком маленькими, чтобы целыми днями крутиться по хозяйству. Они уже притащили показать ей щенят — недавно родившихся, с нераскрывшимися толком глазками — и что-то оживленно рассказывали.

— Можно? — Влад присел рядом, оперся спиной о широкий ствол.

Вся уверенность, с которой он искал Леру, слетела. А ведь казалось, что он, прошедший такой путь по землям княжеств и имевший любовницу старше себя, — уже не тот мальчик, которого охватывало волнение при одной мысли об обнаженной Лере. Влад казался себе совсем взрослым, особенно по сравнению с остальными мальчишками. А вот поди-ка, не знает, что сказать.

Он искоса посмотрел на девочку. Та сидела, запрокинув голову. Обещанный вчерашними облаками ветер качал ветки, и солнечные лучи прорывались сквозь листву, ложились золотистыми пятнышками на лицо, волосы. Светлая прядка зацепилась за шершавую кору и шевелилась от дуновения, словно легкая золотая змейка ползла вверх. Лера сегодня не заплела косы, а собрала волосы в хвост, совсем как одноклассницы там, дома.

— Вы на нас обиделись? Что мы всех бросили? — Влад сказал совсем не то, что хотел, и чуть с досады не дал себе по уху: «обиделись», как в детском саду за отнятую игрушку.

— Скорее — испугались, — Лера повела головой, отрывая прядку от дерева.

— Я про тебя все время помнил… Даже во сне видел. — То, что сон был Золотым, Влад договаривать не стал.

Лера помолчала, и потом, лишь из вежливости, сказала:

— Вот как.

— Я, даже если бы мы все вместе сбежали, все равно бы про тебя часто думал.

— Смотрите! — подбежала Маша, протянула в горсти несколько мелких ягод. Здешняя земляника была совсем не похожа на привычную дачную клубнику — толстобокую, алую. Девочка держала в на ладони ягоды, суховатые темно-красные с желтыми пупырышками на боках.

Он взял одну, надеясь, что Машка так быстрее уйдет. Ягода оказалась теплой и очень сладкой, словно солнце высушило весь сок и оставило только мякоть. Маша высыпала Лере на сомкнутые колени остатки земляники и убежала к детям прежде, чем подруга успела что-либо ей сказать.

Влад, обрадовавшись поводу, потянулся к коленям. Подцепил ягодки, словно бы случайно коснувшись девочки. Лера торопливо сгребла оставшиеся на широкий лопух и положила между ними. Повод пропал, и мальчик бросал ягоды в рот без особого удовольствия. Лера же, придирчиво выбирая самые темные, чуть улыбалась:

— Сладкие какие, — и облизнула губы.

Совсем как Тилса, прежде чем нырнуть под одеяло, пощекотав выбившимися из прически прядками сначала грудь, а потом живот. Лера сделала так не специально, вряд ли придавая какое-то значение, но у Влада застучала в висках кровь. Он придвинулся, сминая ягоды:

— Лера, я, правда, про тебя часто думал. А знаешь, что?..

Девочка торопливо встала:

— Влад, я не хочу знать. Пожалуйста. Я могу тебя выслушать — но только из жалости, из-за Кости. Разве так будет правильно?

Это было окончательно. Влад понял сразу, как только увидел чуть сведенные брови и плотно сжатые губы.

…Лера была рада, когда он ушел. Нет, Влад нормальный парень, но как ему объяснить, что даже прикосновение к коленям ей неприятно? Неприятен любой намек на непроисшедшее с Виллом. Влад не ведун, вот и прошлось говорить такое. Талем бы ни за что так не сделал!

Ведун целый день бродил вокруг трактира — решалась судьба княжича и его самого. А жаль — вот с ним Лера бы с удовольствием помолчала под этим дубом. Девочка снова села. Да, Талем никогда не будет так себя вести. И не потому, что он ведун и все чувствует, а просто ему не придет подобное в голову. От этой мысли стало спокойно и уютно.

Если не замечать легкую тень печали: с какой стати Талему вообще может что-то прийти в голову по отношению к ней?

— Машка, Лера! — крикнула со стороны деревни Алька. — Идите сюда!

Маша торопливо вернула щенка детям.

Как оказалось, в Родоке князь ждал Дмитра. Что уж там они решали — не известно, но ребята могли отправляться в путь хоть сейчас. Подорожные готовы, обещанную ренту им выплатили, да и так деньги еще оставались. Удивляло другое — с ними ехали Рик и Талем.

— Кир сам выпросил разрешение, — объяснил вымотанный всем происшедшим Талем, пока Рик получал последние наставления от князя. — Подальше от Дмитра, подальше от отца — чтобы научиться со всем этим жить. А князь хочет преподать сыну урок. В подорожной нет ни слова о сэте Кире Отине. Есть тэм Рик Орин. Мол, пусть поживет так, поймет, к чему рвется.

— Смысл? — удивилась Аля. — А то он у Ласка этого не понял!

— Там был плен, рабство. А тут — простая жизнь неизвестного тэма. Причем он не сможет толком воспользоваться поддельным именем — помните, когда дают титул, то о новом тэме стараются оповестить как можно больше знати. Бумага годна, только чтобы пройти через границу.

— А он не боится, что Рик еще что-нибудь выкинет? — не отставала Аля.

— Нет. Я не слышал, о чем они разговаривали, но вряд ли Кир рискнет еще раз нарушить волю отца. Для него это будет концом, так что пошли собираться. Кстати, с нами едут еще Филат и Атен.

Ребята не тронулись с места, и Талем договорил с легким вздохом:

— Княжеский лекарь обещает, что скоро родится сын. И еще — в горах не так уж безопасно, а Ларс дает слишком маленькую охрану, — ведун потер ладонями лицо, как всегда, когда был в затруднении. — Хотя, где сейчас спокойнее, не понять. Дмитр с сегодняшнего утра ходит гоголем. Боюсь, князь не будет сильно ему мешать.

Славка рассматривал карту, отодвинувшись от костра. Было темновато, но рисковать он не хотел: если отстрелит хоть малейшая искра и прожжет пергамент, Рик голову оторвет. Получается, они уже вот здесь — палец уперся в точку на границе со Стальным княжеством. Завтра, точнее, уже сегодня пройдут заставу, и до Ками останется два дня пути. Опять в Стальное… Ну надо же, как не везет! И снова горы. Камь — это небольшой городок, центр горнорудного промысла, расположенный с противоположной от той, где уже побывали ребята, стороны хребта, — места, где погиб Дань и где они встретились со Степными Волками. Если сейчас перевалить горы и взять чуть в сторону — то можно оказаться во владениях племени дайарены, рядом с баронством. Где-то там — проводник Риктор, и Талем сегодня вечером заговорил для него вестницу, отправив бывшему контрабандисту указание места встречи. Ждать будут сутки — если Риктор не появится, значит, сделка не состоялась. А им очень нужен опытный человек! Легко сказать, «окрестности города Камь», но что и как тут искать? Чертов садовник, и понадобилось же ему перекопать часть рун! Славка повел пальцем по карте. Ну, горы им, к счастью, пересекать не надо, пройдут по краешку в сторону Сизелии. Там еще одна застава, а потом и Межанские леса: большое зеленое пятно залезало на нарисованные горы, спускалось в долину. Снова горы, но уже обжитые, сплошь изрытые рудниками… Если проехать через них, то можно попасть в Озерную долину. Там душа Орона, но, может быть, их поиски закончатся еще в Ками. Хорошо бы… Славка тряхнул головой, прогоняя остатки сна. Аккуратно свернул карту, тихо, стараясь не шуметь, сунул ее в сумку Рика. Как же спать охота! Мальчик посмотрел на небо — вроде все, вахта кончилась и можно будить Филата.

Ратник проснулся от прикосновения к плечу, открыл глаза, словно и не спал. Мальчишка лег на его место, пристроив рядом меч. Как-то резко начало холодать, особенно ночами, и он с удовольствием закутался в потертый плед, еще хранивший тепло Филата.

Но заснуть не получалось. Мелькали обрывки мыслей, напоминания самому себе. Хорошо, что теперь можно ехать быстрее, Лера и Антон освоились в седле. Не забыть, что Атен в ближайшем селе просил перековать двух лошадей. Надо и Антона начать нормально учить фехтованию, а то неизвестно еще, сколько дрида искать придется. И как еще искать — вот вопрос…

До ближайшей большой деревни — полдня на хороших лошадях. Башню построили не на торговой дороге, а просто потому, что иначе две соседние стояли бы слишком далеко друг от друга. А раз была Башня, то к ней прилепилась и застава. Зря местные жители надеялись, что с возникновением поста жизнь потечет побойчее, поедут купеческие караваны, поскачут гонцы, отправятся в дорогу ремесленники. Больше путников — больше работы, а там и постоялый двор какой-никакой соорудить можно… Не суждено было сбыться планам: все предпочитали привычные дороги, а на эту заставу оба княжества ссылали ратников за мелкие провинности. Те прижились, разленились, взяли в оборот соседние села, пугая вторжением горных. И, хотя о налетах давно уже не слышали, жители кормили «защитников» и безропотно продавали втрое дешевле пиво и местное вино, настоянное на мелкой терпкой ягоде-каменке.

Даже такие незначительные гости, как подростки с ведуном и охраной из трех ратников, должны были взбаламутить сонное царство на заставе. Действительно, еще не полностью выросла на горизонте Башня, а уже полетел навстречу путникам всадник.

Не доезжая немного, резко приостановил коня и неторопливо подъехал ближе.

— Господа желают перейти на ту сторону? — спросил, опустив положенные приветствия.

Талем кивнул, посмотрел на стражника с недоумением. Тот отер пот со лба, хоть день был не такой уж и жаркий.

— А подорожные имеются?

Ведун протянул бумаги. Тот читал их долго, внимательно осматривал подписи и печати, Славке показалось — лизнет или на зуб попробует. Вернул со скрытой досадой — к подорожным не подкопаться — снова утер пот и поинтересовался:

— А что же вы, господа, такой путь неудобный выбрали? Ленской дорогой все спокойнее, а у нас, говорят, разбойники… — он встретил взгляд Талема и прикусил язык.

— Правильно, не стоит врать ведуну. Так что вы говорили про путь?

Ратник с тоской покосился на медальон:

— Да, ваша дорога, вам и выбирать. Ну, ждем на заставе.

Проехав шагом несколько метров, он не выдержал: ударил коня по бокам и унесся к Башне.

— Талем? — Рик непонимающе посмотрел на учителя.

— Почему-то он не желал, чтобы мы ехали через заставу. Все, больше не ведаю.

Славка поправил меч так, чтобы его легко можно было вытащить. Подумал и переложил запасные ножи поближе.

— Девчонки, давайте в середину, — сказал он, и Филат одобрительно кивнул.

К заставе подъехали так, словно княжич не по родной земле передвигался. У Башни торчали все — и несшие в тот день службу ратники, и свободные от вахты. Кто-то еще делал вид, что занят своими делами, другие и не пытались притворяться. А по ту сторону границы так же выстроились подданные князя Сантина, кроме тех, кто должен был открыть Башню. Чем больше Славка вглядывался в лица, тем яснее понимал, что их боялись, а особенно — ведуна. Начальник заставы просто глаз с Талема не сводил, буквально заставляя себя вернуться к чтению подорожной. И что интересно: все молчали. Такая неестественная стояла тишина, что Славка не убирал руку с рукояти меча. Начальник ограничился всего двумя словами: «Подорожную, пожалуйте». Разрешил проезд жестом, и отряд въехал в ворота Башни.

Горели факелы, и так же веяло от стен прохладой, почти не ощутимой при сегодняшнем пасмурном дне. Копыта лошадей процокали по каменному полу, открылись вторые ворота. Ну, вот мы и снова в Стальном — стоило уезжать… Славка недоуменно глянул на торопливо закрываемые створки: что-то было не так.

Талем протянул подорожную стражнику, но тот, толком и не взглянув, сунул ее обратно и махнул: проезжай, мол! Ведун совету не внял, он так же, как и Славка, хмурился и все оборачивался в сторону границы.

— Мы слишком быстро прошли, — сказал негромко Рик, когда Славка уже отчаялся понять, что именно вызвало у него такую тревогу.

А ведун уже подскакал к границе, выставил вперед руки, растопырив пальцы и развернув ладони. И гладил, гладил воздух, что-то шепча. Потом подъехал к Башне, слез с коня и поклонился запертой двери. Выскочившая из незаметной щели лохматая ящерка была в полтора раза меньше хранителя полуразрушенной Башни, шерстка не лоснилась, а висела, словно грязная вата. Хранитель глянул на ведуна, вздохнул — поднялись и опали худые бока — и снова исчез.

Ведун повернулся к спутникам — мрачный, на лбу собрались глубокие морщины:

— Граница истончается. Там, — он махнул рукой в сторону Ленской дороги, — наверняка еще держит, а вот ближе к горам вот-вот дыры появиться должны. Что ж вы молчали, жабьи дети! — ведун накинулся на стражника чуть ли не с кулаками.

— Но-но! Вы на землях князя Сантина, не очень-то, — неуверенно сказал тот, поглядывая на своего заграничного коллегу. Начальник заставы Семиречья стоял у самой границы. Славке очень не понравился его оценивающий взгляд, и он торопливо подъехал к Талему:

— Нас ждут, — сказал преувеличенно громко.

Ведун вскочил в седло — Славке показалось, слишком медленно, намного медленнее, чем начальник стражи приходит к какому-то решению.

— Стойте! — спохватились по ту сторону границы, но отряд уже уходил от заставы.

Преследовать их не стали.

— Надо послать вестницу, я ее на князя заговорю, — сказал Талем. — Есть тут хоть какой-нибудь городишко?

— Если поторопимся, то будем к вечеру, — вспомнил карту Рик.

— Почему они не хотели нас пропускать? — спросила Аля, запоздало испугавшись.

— Тут же горы, там — рудники заброшенные. Помните, Сантин не занимается приисками, а несколько старателей все равно ходят. Да и контрабанду какую провезти — лучше мест не найти: ни гор, ни стражи, кроме этой — подкупленной. А тут мы… Если кто узнает про границу, понаедут, войска поставят. Если бы на подорожной стояла не княжеская печать, а ближайшего сэта… — рассеянно объяснил Талем. Его больше заботило другое, и Аля отвязалась от ведуна.

— Рик, а такое с границами часто бывает? — переключилась девочка на княжича.

— Часто?! Это — впервые.

Славка и слова против не сказал, когда поменяли выбранный ранее маршрут и направились в Вадран за вестницей. Что будет, если ослабнут границы? Пусть не все и не сейчас, но как поведут себя князья, уже привыкшие не опасаться соседей? Захотят ли новых земель илипросто нагонят ратников для охраны друг от друга? Рик хмурился, наверняка бывшего наследника одолевали те же мысли. Мелькнула шальная идея: вот и был бы шанс Рику подмять под себя соседей…

— Дыра, — охарактеризовал Влад городок.

Узкие грязные улочки петляли, все дальше уводя путников от центра. Аля брезгливо направила лошадь в сторону, объезжая выплеснутые прямо на дорогу помои. Тощий серый кот промчался под копытами, унося в зубах грязный мосол. Воняло.

Вскоре Але стало казаться, что в этом городе вообще нет центра, и улочки свиваются в клубок, точно дохлые змеи.

— Смотрите! — Славка ткнул пальцем в небольшой трактир. На выщербленной доске значилось название: «Камь». Вокруг букв корчился тощий дракон с высунутым, как у дворняжки, языком. — Зайдем?

Покосившаяся дверь нехотя пропустила путников внутрь. Только Атен остался на крыльце присматривать за лошадьми — никакой, даже плохонькой коновязи поблизости не было, а уж конюха — тем более.

Пахло кисловатой брагой и квашеной капустой. Двое не самых состоятельных ремесленников ужинали в углу, протирая рукавами засаленный стол. Трехлетний пацаненок в одной замызганной длинной рубахе стоял посреди зала, запустив пальцы в рот, и рассматривал едоков. Неторопливо повернулся к вошедшим, захлопал глазами и издал обиженный рев. Ремесленники не обратили ни малейшего внимания. Из внутренних помещений выскочила тетка, дала ребенку подзатыльник и тут же погладила по голове, прижимая к своему грязному фартуку.

— Чего надо? — недружелюбно спросила. То, что эти господа не собираются ужинать, было понятно, стоило взглянуть на брезгливо морщившихся девочек.

— Нам бы с хозяином поговорить, — попросил ведун.

— Нету хозяина. Вдовствую я. Надо — мне говорите.

— Скажите, кто придумал название вашему трактиру?

Тетка посчитала что-то в уме, задумчиво глядя в угол:

— Дед свекра, кажись. А может, и прадед.

— Так вы не оттуда, — разочарованно протянул Славка.

— Сколько лет уж как… Леший его надоумил такую вывеску сделать! — в сердцах бросила тетка.

— А чем она вам не нравится? — Все уже двинулись к выходу, но Талем застрял.

— А что хорошего? Всем известно — нечистое то место, уехали и уехали, зачем за собой нужно было имечко тянуть?

— А чем оно нечисто? — медные монетки легли на край стола.

Хозяйка пожала тощими плечами:

— Да если говорят — нечисто, значит, есть чем.

— А все же?

— Я, господин, сказки не слушаю, у меня работы много — что в девках, что в бабах было, что во вдовах теперь. Сказывают — плохое место, так мне-то что? Вывеску бы вот поменять?! — она махнула рукой.

Хозяйка трактира вполне сносно растолковала, как проехать в богатые кварталы. Нужно было торопиться — темнело, а уличное освещение в этом городе не признавали, то ли по бедности, то ли по лени.

В единственном приличном постоялом дворе оплатили комнату. Кроватей стояло две — их отдали девочкам. Талем прежде провел рукой, убивая клопов и прочую не самую приятную живность. Мальчишки легли на полу, не раздеваясь — Вадран слишком неприятный город, и ночевать в нем казалось еще опаснее, чем в поле.

Утром выехали, едва рассвело, не позавтракав. Но их уже ждали. Возле конюшни стоял мужчина, густо заросший бородой, в темной рубахе и грубых штанах. Хоть и выглядел он простолюдином, но на поясе висел меч, и обращаться с ним его хозяин явно умел. Незнакомец молча посторонился, пропуская в двери, а сам так и впился взглядом в Рика. Филат недовольно оглянулся, демонстративно качнул рукоять меча. Мужчина обратил на это внимания не больше, чем на тяжелых навозных мух, с утра гудевших в воздухе. Так и не сказав ни слова, проводил взглядом съезжавших постояльцев.

Вестницу купили сразу; Талем, не торгуясь, выложил деньги за пару самых сильных птиц, надбавив за хлопоты, — хозяина подняли с постели. Ребята, зашедшие с ним в лавку из любопытства, разочаровались: ряды клеток, в которых спали, ругались, миловались желтые птицы — и ничего интересного.

На широком крыльце, пока разбирали лошадей, к Рику пристала нищенка. Худая пожилая женщина в темном платье схватила княжича за запястье и заглянула ему в лицо:

— Медяшку на хлеб, господин.

Аля посмотрела с удивлением: встречала она нищих, но они не просили таким тоном. Отстраненно, словно все равно — дадут или нет. Рик жестом остановил Атена, готового шугануть побирушку.

— Вот, — вытянул из мешочка на поясе монетку.

Женщина, не выпуская руки княжича, начала сумбурно благодарить, слова бежали заученно-бездумно, лишь бы заполнить паузу. Рядом возник Талем:

— Вам ведь не нужна эта милостыня…

Странная нищенка тут же отцепилась от Рика и торопливо скользнула в узкий проулок между домами, словно ее и не было.

— Поехали отсюда, — нахмурился ведун.

Теперь уже всем хотелось убраться подальше из Вадрана, вот только быстро по извилистым незнакомым улочкам не проедешь. На одном из перекрестков остановились, пытаясь определить правильную дорогу.

— Опять! — громко сказал Тимс.

Возле дома, почти сливаясь с темной стеной, стояли мужчина, встретивший их утром у конюшни, и нищенка. Женщина горделиво повела плечом в ответ на недоверчивый взгляд спутника, и тот снова всмотрелся в Рика. Потом медленно поклонился, прижимая руки к груди. Женщина кивнула так, как встретила бы знатного родственника гордая хозяйка некогда известного, но обнищавшего рода.

Филат направил коня в их сторону, но парочка шагнула в неприметную калитку в стене. Упал по ту сторону засов. Ратники спешились, налегли. По утреннему часу город еще пустовал, только между ставнями на втором этаже виднелся любопытствующий глаз, и никто не мешал ломать чужую собственность.

Они оказались в узком загаженном переулке. Талем заглянул туда через плечо Филата:

— Их там нет. Ведаю, тут достаточно ходов, чтобы они успели скрыться.

— Лучше бы ты ведал, чего им от меня надо, — буркнул Рик.

Наставник с укором взглянул на воспитанника, и тот торопливо сказал:

— Извини. Поехали? Мне тут не нравится.

К вечеру выехали к реке. Она долго не приближалась, петляла между холмами, дразнила блеском воды. После Вадрана очень хотелось искупаться, и путники не соглашались ни на какой другой ночлег, кроме как на берегу. Да и коней нужно помыть, считал Атен.

Деревеньки остались выше по течению, и тут было безлюдно. На вершине плоского холма сложили очаг, подвесили котелок и девочки сели чистить картошку. У Маши с Лерой, натренировавшихся за месяцы рабства, клубни так и летели.

Лера улыбалась, затененно, одними уголками губ. Улыбалась она так уже не первый день, и Аля не выдержала:

— Лер, это не мое дело, конечно, но ты такая…. Как влюбилась!

Машка тоже глянула с любопытством, засмеялась:

— Она боится, что ты на Лешку глаз положила.

Лера качнула головой, продолжая улыбаться. Оглянулась на купавших лошадей мальчишек. Полуголые, радостно вопящие, они устроили у берега целый шторм. Одного только Филата не втянули, а так даже ведун залез в воду и плескался наравне с ними.

Аля уже и не сомневалась, что Лера кого-то приглядела. Славка? Влад? Антон? Кто?!

— Говори! — Маша не выдержала, бросилась на подругу, дернула ее за косу.

— В костер не влетите, — Сима чуть отодвинулась.

Лера в ответ поймала Машу за прядку волос:

— Не влюбилась я! Просто он такой необычный…

— Да кто он-то?

— Талем.

Аля ошарашено моргнула. Ну, скажи Лера: «Атен» — она бы и то не так удивилась!

— Он же старый! — вырвалось прежде, чем девочка успела прикусить язык.

Лера глянула на нее с укоризной:

— Просто седой.

— Да ему больше тридцати!

Лера снова улыбнулась, слегка рассеянно, словно возраст Талема волновал ее в последнюю очередь. Аля посмотрела на берег: ведун взгромоздился на расседланного коня и загонял его в воду.

Повернулась к подругам и вздрогнула: Сима смотрела на нее в упор, и в обычно непроницаемых глазах был отчаянный вопрос. Аля вспомнила: «Дайарена!»

Первой забеспокоилась Маша. Тревожно заглянула в лицо Симе, потом Альке.

— Вы чего? — спросила опасливо, и даже Лера вынырнула из своего радостного спокойствия.

— Говори, — коротко велела Альке Сима.

Та вздохнула:

— Помните, мы попали в плен к горным? Как-то скомкано все рассказывали, а про Талема вообще промолчали. Не нарочно, так получилось! — Аля сказала это жалобно, словно оправдываясь перед Лерой. — То поединок, то князь в гневе… А при самом Талеме говорить как-то неудобно…

Лера слушала внимательно, только накручивала на руку косу.

— Сима, ты точно помнишь, что сказала дайарена? — спросила, выслушав Алин сумбурный рассказ.

— Вроде ведун не заметит ту, которая может его полюбить. А если она сама полюбит и скажет — то не поверит.

— Подожди, но если он знает, что это наваждение, то может постараться узнать, что стоит за словами! Он же ведун!

— Лер, ну откуда мы знаем, как там и что! Я только поняла, что он обязательно пройдет мимо. Обязательно. Она еще сказала: раз считаешь это проклятьем, то утешься тем, что найдется женщина, которая его снимет, — добавила Аля.

— Это возможно? — тут же ухватилась Лера.

— Да она просто посмеялась! — отрубила Сима. — И потом, не забывай — вы из разных миров. Ты должна вернуться, а он — остаться.

… «Он из другого мира»… «Не заметит ту, которая полюбит»… «Не поверит»… Лера перебирала сказанное, словно наматывала косу на руку — виток за витком. Видеть никого не хотелось, даже Машу, и девочка ушла на берег. Присела на траву, натянув штаны на щиколотки и туже зашнуровав ворот. Воздух звенел от комаров, а дым от костра сюда не доползал. Ничего, скоро этих кровопийц станет поменьше, уже и бледная луна выползла.

Стоянку отсюда не видно, и Лера ориентировалась по слуху. Вот выше по берегу прошел Алешка — первая вахта его. Все равно они с Алькой допоздна не ложатся, пусть хоть толк с этого будет. Ухнула в недалеком леске птица, и девочка чуть поежилась. Она привыкла к городу, лесные звуки ее пугали. Позавидовала Але: ей наверняка не страшно, она не одна!

Сейчас бы тоже прислониться к плечу, так близко, чтобы седые волосы перепуталась с ее светлыми. Поговорить обо всем…

— Не помешаю?

Девочка торопливо отбросила косу за спину:

— Нет, конечно.

Талем присел. Вроде бы рядом, но для Леры так далеко!

…Уже Аля ушла спать, Алешка несколько раз подбрасывал в костер хворост, а они все разговаривали. Луна стала ярче, и по темной реке протянулась серебристая полоса. Стояла одна из тех немногих теплых ночей, которые намекают, что осень придет еще не скоро.

Лера чуть тряхнула головой, прогоняя дремоту. Пора идти спать. Вот только она решится и спросит:

— Талем, это правда, что дайарена забрала у тебя способность любить?

— Да. Такова была цена, — он ответил спокойно, в голосе не скользнуло и тени огорчения.

— Но ты же ведун, ты должен чувствовать! — Лера вгляделась в его лицо, освещенное луной. — Если я скажу, что ты мне очень нравишься…

— Я пойму, что ты не соврала, — он не дал ей договорить. — Как любой ведун отличит ложь от правды. Но вот тут, — он положил руку на грудь, качнув медальон, — будет пусто. Меня не потревожат твои слова.

— Совсем-совсем?

— Да. Знать и чувствовать — это совсем не одно и то же.

— Талем, а желание у тебя осталось? — осторожно поинтересовалась Лера, взвешивая слова. Она боялась себя — лишнего напоминания о Вилле. Но сказать такое ведуну оказалось неожиданно легко. Талема никак не касалось то, что мог сделать тэм.

— Я же мужчина, — улыбнулся он. — Но я скорее возьму то, что само упадет мне в руки — если точно буду чувствовать, что для женщины в этом нет ничего серьезней плотского желания. После смерти жены я не искал новой любви и избегал привязанности.

— А я…

— Нет! Ты — как лунный свет на воде. Ты — только одна и только для одного. Ты можешь быть только любимой.

У Леры перехватило дыхание, как перед слезами. Помолчали.

— Талем, я хочу искупаться, ты присмотришь? — Лера выделила последнее слово. — Не зря же вахты назначают.

Талем помедлил, прежде чем кивнуть.

Коса путалась, никак не хотела расплетаться. Переломленные прядки завивались, переплетались, и Лера расчесала их пальцами. Пошла к реке, на ходу теребя шнуровку ворота. Сначала рубашку — поежилась в тот краткий миг, когда волосы поднялись со спины и еще не успели упасть. Каждым позвонком почувствовала взгляд Талема. Узел на пояске туговат, с трудом поддался пальцам. Штаны упали с бедер почти у самой воды. Остались только застиранные, штопанные-перештопанные трусики из прошлой жизни; местные грубые панталончики Лере не нравились.

Вода теплом плеснула в ноги — или просто так показалось холодевшей от волнения коже. Зашла по щиколотки — под ступнями мягкий песок, легко поддается, чуть расползается, и Лера шагнула осторожно, чтобы не потерять равновесия… Девочка зачерпнула воду, плеснула на себя, безотчетно радуясь тому, что бедра уже не по-мальчишески узкие, а появился изгиб, подчеркивающий талию. Волосы намокли и потянулись по воде. Лера оттолкнулась от дна и неспешно поплыла по серебряной лунной полосе.

На середине реки перевернулась, легла на спину. Темная вода прикрывала ее, оставляя на поверхности только лицо, кисти рук и подросшие за прошедшие полгода груди. Мокрые волосы облепили, как тина.

Из-за воды Лера ничего не слышала, и оставалось только отрешенно смотреть на качающиеся звезды. Точнее — это река поднимала и опускала на волнах, но казалось — тихонько крутится весь мир.

На берег выходила медленно. Спустила на грудь мокрые волосы и брела, ведя ладонью по поверхности воды. Становилось прохладно, плечи замерзли, но Лера не торопилась, медленно переступая и пробуя подошвой песок. Берег полого поднимался, заставляя реку все больше и больше открывать девочку, вот уже поверхности касались только кончики пальцев. Лера остановилась.

Талем ждал, стоя у самой кромки и держа ее одежду, собранную по берегу. Наклонился, аккуратно положил на островок травы.

— Спокойной ночи, — пошел вдоль берега к стоянке, увязая сапогами в рыхлом песке.

Лера торопливо выбралась и накинула рубашку, постукивая зубами от холода. Трудно улыбаться посиневшими губами, но она млела: пусть пока ничего нет, но Талем больше не посмеет взглянуть на нее как на ребенка. Уже не смотрит, это-то она поняла!

Глава 16

Ждать не пришлось. Проводник Риктор валялся на травке в условленном месте — опушке леса рядом с деревней Морь. Его лохматая кобылка меланхолично пощипывала траву, полностью игнорируя, как и хозяин, путников.

— Вы быстро добрались, — Славка тоже опустил положенные приветствия.

— У меня дела тут были, — Риктор сел, выплюнул изжеванную травинку.

Спешились, отпустили коней. Лохматая лошадка покосилась ревниво, но тут же заинтересовалась лепешкой, которую ей протянула Маша. И девочка, и лошадь смотрели друг на друга с одинаковым любопытством, и Аля хихикнула.

Славка присел рядом с проводником. Переговоры предстояло вести ему: Филат считал себя просто охраной, а Талем, верный высказанному когда-то обещанию, помогал только там, где самим ребятам не справиться.

— Куда вы направляетесь?

— В Камь.

Риктор присвистнул:

— Выбрали местечко!

— А что не так? — тут же уцепился Талем. Как подозревал Славка, в основном, не ради благополучия их похода, а из вечного своего любопытства.

— Дурное место и очень недружелюбные жители. Путников не любят, на торги не ездят, у себя купцов не привечают. Живут, как могут, а кто поумнее — уезжает.

— Чем же то место такое дурное?

Риктор философски пожал плечами:

— Да леший их разберет, туда давно уже толком никто не ездил.

Славка удовлетворенно кивнул: кажется, руны в саду Ласка не наврали.

— Что вам там нужно?

— Мы ищем следы некоего дрида, — они заранее обговорили, что проводнику придется назвать цель поездки.

Риктор снова сунул в рот травинку, пожевал. Ехать ему не хотелось — это было заметно. Но когда еще выпадет такая возможность заработать? Он оглядел ребят и назвал сумму, которую мог бы потребовать хороший телохранитель в смутное время. Славка кивнул, мысленно поблагодарив князя.

— Уважаемый, а какие дела вас привели на эту сторону? Не слухи ли некие о здешней границе? — поинтересовался Талем.

Славка с досадой отметил, что сам спросить об этом не догадался.

Риктор оскалился в усмешке, не желая отвечать ведуну.

…Деревеньки, постоялые дворы, небольшой городок, в который не стали заезжать — дорога была наезженной. А с проводником путь еще и намного короче, чем если бы ехали, ориентируясь по карте: знал, где можно срезать тропой, где остановиться и дать передых лошадям. Ближе к Ками, когда уже горный массив окончательно вступил в свои права и смял поля, поселений встречалось все меньше и меньше, а жители становились все неприветливее. Стало сложно просто купить еду, не говоря уж о ночлеге. Постоялые дворы сменились маленькими харчевнями, на первом этаже которых подавали пиво, вино, больше похожее на брагу, и немудреную закуску. На втором обитал хозяин с семьей, а комнат для путников не было. Это Славку не огорчало — они и в поле переночуют. Не радовало другое — пришлось добывать пропитание охотой. И если подстрелить небольших серых зверьков, похожих на зайцев, он мог запросто, то свежевать тушки ему не нравилось. Но это Славка держал при себе, не рассказывал даже Алешке. И принимал в охоте такое же участие, как и привыкший к походной жизни Тимс.

В полдень начала собираться гроза. Небо висело низко, угрожая придавить к горам непрошеных гостей. Талем недовольно изучил темно-синий, почти черный край тучи, и пообещал град. Пытаясь уйти из-под надвигающегося ливня, коней гнали без передыху, но небо темнело быстрее, и вскоре стало не разобрать — то ли уже наступил вечер, то ли все еще день. И как назло — ни одной мало-мальски приличной пещеры для ночлега! Только узкие горные тропинки; оставаться во время грозы на них — безумие, могут быть обвалы. Риктор с сомнением в голосе предложил свернуть к деревне, одной из немногих в окрестностях все приближавшейся Ками.

Тянуло свежестью, одежда неприятно набухла от влаги. Ниже, в оставленной пару часов назад долине, наверняка уже шел дождь. Порой за спиной полыхало: молнии ослепительно-белыми зигзагами прошивали от туч до кромки гор сгустившуюся темноту. Потом накатывал гул, и грохотали сорвавшиеся камни.

Поселок нашли только благодаря Риктору. Темнело очень быстро, а сквозь плотный высокий забор не просачивался свет. Славка усмехнулся про себя: «Наверное, по запаху определил». Когда подъехали ближе, забрехали собаки. Только их лай, да ароматы дыма, лошадиного навоза, свежеиспеченного хлеба давали понять, что поселок не вымер. Филат аккуратно бухнул кулаком по створкам ворот, прислушался. Собаки зашлись так, что казалось, выпусти их — разорвут путников. Ратник выругался и снова постучал, отбросив учтивость. К нему присоединился Риктор. Проводник громко выкликал свое имя и вызывал какого-то Дага.

— Кто с тобой? — голос из-за ворот послышался так неожиданно, что Филат не удержал занесенную руку и долбанул по створке. В ответ ратнику затейливо пожелали употреблять кулаки в других делах, еще более недостойных, чем ломание общинной собственности бедного селения. Филат хмыкнул, оценив стоимость оковки ворот и солидные петли. На бедняков здешние жители не тянули.

Риктор перечислил всех спутников. Откинулась небольшая заслонка, и сквозь частую решетку небольшой отряд придирчиво изучили. Только после этого створки тяжело разошлись, пропуская гостей. Пожилой мужчина, придерживая за загривок недовольно ворчавшего пса, разглядывал путников. Остальные собаки показывали зубы в отдалении, не решались напасть вперед вожака.

Мужчине было явно за пятьдесят, но в черных прямых волосах, ниспадавших на плечи, седина не мелькала. Куртка из мягкой кожи — Славка на мгновение позавидовал, в такой хорошо ездить по горам — распахнута, и виднелся кинжал на поясе. Это явно не просто сторож, и Славка окрестил его про себя старостой. Хотя, если судить по скупости и четкости движений, больше подошло бы «воин», «вождь». Вон как смотрит цепкими серыми глазами! Но открывшаяся за забором деревенька на воинское поселение не тянула. Узкая улочка, невысокие дома, не отгороженные от соседей заборами, вместо изгородей низкие, по колено взрослому, кусты. За плотно сомкнутыми ставнями виднелся свет — неровный — от коптилки, а не от шаров.

Мужчина повернулся, вложил в пазы огромный засов, украшенный кожаными лентами и обрывками шкур. Славка метнулся взглядом к заостренным на концах кольям забора, но подобных украшений на них не углядел. Это не убавило тревоги — поселок напоминал ему о горных. Да и смуглый черноволосый мужчина вполне вписался бы в племя. Но дома были обычными; торопливо пробегавшие в преддверии ливня жители не скалывали волосы в украшенные перьями хвосты и женщины носили обычные одежды.

Староста снял с крюка большой фонарь — световой шар лежал там свеженький и давал возможность разглядеть всех, но мужчина заинтересовался Риком. Подошел вплотную к его коню, поднял светильник на уровень глаз. Талем подъехал ближе, но староста не обратил на ведуна внимания. Рик ответил спокойным взглядом и спешился.

— Пойдемте, — мужчина снова пристроил фонарь на крюк.

Задами — между последними огородами и стеной — он вывел их к небольшому сараю. Наверное, его использовали зимой, тут был сложен хороший очаг, у одной из стены лежали дрова. Староста уже на пороге снова оглянулся на Рика и ушел, так и не сказав больше ни слова.

— Повезло, — заметил Риктор. — Мне как-то пришлось тут останавливаться, и на большее, чем щелястая продуваемая халупа, я не рассчитывал.

Ливень ударил в крышу, когда уже развели огонь и в сарае запахло подогретым мясом. Окон не было, но даже сквозь плотно пригнанные доски проникал ослепительный свет молний. Через мгновения по ушам ударял грохот. Славка даже пожалел, что нельзя открыть дверь — сразу ворвется мокрый холодный ветер. А так хотелось посмотреть на грозу в горах!

В углу сарая лежало свежее сено, сберегаемое рачительным хозяином от дождя. Зарылись поглубже, укрылись плащами и шкурами. Славка лежал с краю, закинув руки за голову, и слушал, как стучит по крыше дождь, перебиваемый тяжелыми ударами градин. Хоть Талем и уверял, что опасности нет, но караул отменять не стали, да и за огнем нужно было следить. Славка поерзал, устраиваясь поудобней. Хорошо! В кои-то веки досталась первая вахта, и не нужно вставать посреди ночи с тяжелой от недосыпа головой. Успели до дождя под крышу, устроились на такой роскошной лежанке. Мальчишка улыбнулся, вспомнив, как когда-то валяться на сене ему казалось неудобным и колким. Что он тогда понимал в ночлегах! Было так спокойно, что он поверил — они обязательно вернутся домой. До этого он цеплялся за надежду, не разрешая вкрасться даже тени сомнений, чтобы не сорваться. А тут вот — поверил. Да так, что поставил в памяти зарубку: «Нужно у всех спросить номера телефонов, а то неизвестно, где и как окажемся, когда вернемся». Он представил себя стоящим у подъезда. Достаточно задрать голову — и вот они, окна его квартиры. Одно только странно в этом видении: Славка увидел себя таким, как в этом мире, меч привычно оттягивал пояс. Мальчик вытащил руку из-под плаща, прошуршал по траве и нащупал ножны. Да, от этого движения придется отвыкать.

Утром выехали чуть свет, только разжились у старосты молоком, свежим хлебом и вкусными местными колбасками. Зябко тянуло сыростью, лошади месили грязь на улице деревеньки, а из-за ставень следили за незваными гостями жители. Но стоило повернуться, вглядеться пристальнее, как любопытный глаз тут же исчезал из щелки.

Староста неторопливо снял засов и потянул на себя тяжелую створку. Та легко проехала по уже накатанной дуге. Славка глянул за ворота: на мокрой дороге отчетливо виднелась цепочка следов. Какой-то всадник не поленился встать очень рано и покинуть деревню затемно, сразу после того, как кончилась гроза.

— Удачной дороги.

Славка настолько свыкся с молчанием старосты, что вздрогнул, услыхав его голос. Оглянулся, но мужчина уже закрывал ворота.

До Ками оставался день пути.

Ночью поток размыл дно ущелья, и ехали медленно, не понукая лошадей. Тропа оказалась засыпана разбитыми на осколки валунами, и Риктор тревожно поглядывал вверх. Тут опасно медлить и опасно спешить, и это сильно нервировало проводника. Ущелье плавно поворачивало влево, расходясь в небольшую долину.

На выходе их ждали. Воины-горцы, числом не меньше дюжины, стояли полукругом, перекрывая дорогу. За ними — женщина в накидке из белых перьев. Отряд могли покрошить в первую же минуту, но воины не трогались с места, не убирая, впрочем, рук с оголовьев мечей и не отпуская копий. Позади, в ущелье, прогрохотал обвал.

Славка аккуратно сдвинул нож под плащом. Если будет бой, долго не продержаться: их меньше, а еще нужно охранять девчонок. Как глупо попались! Неужели — все?!

Дайарена медленно выехала навстречу, проведя коня между двумя воинами. Следом за ней рванулся парень с украшенными перьями и кожаными лентами волосами. Женщина остановила коня в паре шагов и, не глядя, протянула руку, будто не сомневаясь, что найдет опору. Паренек стремительно выскользнул из седла и с галантностью пажа помог свой повелительнице спуститься. Дайарена встала перед путниками, взглянула на Рика:

— Ну, здравствуй, внук.

И до Славки только сейчас дошло: темноволосый черноглазый Рик очень похож на детей горного племени.

Костер выпускал густой белый дым, подсушивая намокшее от ночного дождя дерево. Сидеть на камнях было жестковато, не сильно помогали шкуры, набросанные вокруг, зато тут было посуше. Дайарене постелили густой белый мех, на который так и тянуло прилечь. Но женщина сидела очень прямо, накидка из перьев казалась плотно сложенными за спиной крыльями. Все молчали, глядя на нее со жгучим любопытством, и только Лера — с явной неприязнью.

Объяснить все на месте дайарена отказалась, вот и пришлось ехать следом, на стоянку горного племени. Хлопотавшая у огня пожилая женщина оглянулась на приехавших, чуть улыбнулась и низко поклонилась. Нищенка из Вардана — узнал Славка. Сейчас она разливала по кружкам горячий отвар, сладко пахнувший земляникой. Атен толкнул Славку в бок, кивнув на невысокую крепкую лошадку, привязанную поодаль:

— Вот на ней сегодня утречком из деревни и выехали.

Не доверять глазу опытного воина было глупо, и мальчик согласно кивнул.

Дайарена погрела ладони о бока кружки:

— Элика, бывшая княгиня Семи Рек — моя дочь, — чуть поморщилась с досады. — Нет, не с этого начинать надо…

Талем ослабил шнуровку на вороте рубахи, сглотнул. Чуял: женщина говорит правду, а узнать такое про княгиню, пусть и покойную — не самый удачный способ обеспечить себе спокойную жизнь.

— Дайарен становится все меньше и меньше. Через пару десятков лет не останется ни одной, — жар от костра колыхал воздух, шевеля длинные седые пряди. — Наша сила переходит от матери к дочерям, но сила ничто, если нет невозможности ею управлять. Уже больше полувека не рождалось ни одной девочки, способной пробудить свой дар. Ни одной. Элика тоже была дайарой — имеющей силу, но не имеющей над ней власти.

— Почему так случилось? — вклинился в паузу ведун.

— Это мы поняли много позже, — бесцветные, истонченные губы женщины дрогнули в насмешке, но не над вопросом Талема, а скорее над судьбой. — Право управлять даром дается той, что зачата по любви. Не по влечению, не по страсти, не из благодарности — а только по любви. Мы становились все сильнее, но вместе с этим все меньше и меньше обращали внимания на дела людские. И на самих людей. Мы стали сильны как никогда — и потеряли способность любить. Я одна из последних рожденных по любви. Для Элики я специально искала отца. Не торопилась — мы живем намного дольше людей и дольше остаемся молодыми. Вот только старость приходит, как первый снег в горах, мгновенно убеляя сединой. — Дайарена помолчала.

Женщина, изображавшая в Вадране нищенку, неслышно подошла и с поклоном поставила плоскую деревянную тарелку, полную незнакомых ребятам засушенных фруктов.

— Тоже дайара, — кивнула на нее дайарена. — Только и может, что человека нужного быстро отыскать.

— Нас, значит? — неприязненно отозвался Рик.

— Тебя через ведуна, — уточнила дайарена и продолжила рассказ: — Не для того я мужчину выбирала, чтобы полюбить. Чего не дано — того не дано. Была другая надежда: сильный ведун мог передать дочери хоть что-то. Не получилось.

Рик, слушая, как равнодушно — словно об опыте каком с племенным животным! — говорит о его матери дайарена, сжал кулаки.

— Отец ее недаром силы был великой, все чувствовал: и что его не люблю, и что дочь-дайара мне не нужна. Увез, пристроил в семью, не слишком знатную, но и не из последних. Сам навещал. Вот и повел раз в Высшую школу. А туда князь, только-только венец возложивший, заявился. — Дайарена посмотрела на Рика. — Мужчины не могут управлять силой, только хранят ее для будущих поколений. Ребенок, зачатый мужчиной-дайаром и дайареной, равен по силе дридам, а в чем-то и превосходит их. Только это уже неважно — ты слишком молод, самая младшая же из нас вот-вот постареет. А детям от ваших женщин сила не передается.

Женщина выудила из складок одежды яркие бусы, перемежавшиеся кусочками меха и перьями. Каменные и деревянные шарики, постукивая в руках, рождали завораживающий ритм. Перо, попавшее в ненужный момент под пальцы, безжалостно вырвали и отправили в костер.

— Теперь тебе понятно, ведун, зачем мне нужна твоя любовь? Если нет своей, то почему бы не воспользоваться чужой? Если у нас ничего не получится и самая младшая из нас постареет раньше… — дайарена громче щелкнула бусинами. — Я верну тебе любовь, обещаю!

Талем, приложив руку к груди, чуть поклонился. Славка не нашел в этом жесте ни малейшей иронии, а только благодарность.

— Если бы ты рассказала мне это раньше, я согласился бы по доброй воле, — сказал ведун. Лера уколола Талема взглядом и ухватилась за косу, наматывая на пальцы прядки. — Я уважаю ваш народ и готов помочь, чем могу, его возрождению.

Дайарена не поблагодарила даже кивком, снова щелкнула бусинами:

— Мой народ… Ведун, я не люблю свой народ. Свой народ, свои горы, своих духов. Есть только долг. И ничего больше. Я и вас нашла только потому, что так захотели духи. Взяв твою любовь, ведун, я узнала всех, кого ты любишь. Догадаться, что этот мальчик мой внук, совсем не сложно. Я могла понять и раньше, когда он попал в наш поселок не как гость, а как пленник. Но какое мне было дело до заплутавшего в горах мальчишки? А теперь наши духи велят следовать с вами по вашему пути и провести через границу. Что вы ищете? Может, мой народ поможет вам.

Талем процитировал зашифрованное рунами послание. Дайарена, чуть склонив голову — чем снова напомнила Славке птицу, — осмотрела своих воинов. Она не сделала ни единого жеста, только чуть опустила ресницы, но один из мужчин сорвался с камня и бросился к шкуре:

— Да, мой дед пришел из этих мест, когда они стали проклятыми.

— Кто проклял ваши земли? — вмешался Талем.

— Не знаю. Но только сначала умерли Зеленые горы, а потом замолчало и все кругом.

— А ты не брешешь? К Зеленым горам не то что дед твой, а и прапрадед близко не подошел бы, — бросил Риктор.

Воин даже головы не повернул к проводнику.

— Почему? — не смолчал ведун.

Риктор пошевелил носком сапога торчавшую из костра ветку, держа паузу. Аля громко хмыкнула, и проводник недовольно покосился на девочку:

— Там водились драконы.

Камь должны были обойти западнее. После ночной грозы некоторые тропы завалило, другие были слишком опасны. Проводник обещал, что дальше их ждут скалы, холод и полное отсутствие деревьев. Дровами запаслись в долине, и Влад хоть согрелся, пока их рубили. Впрочем, холодный влажный ветер быстро выдувал тепло, заставляя ежиться.

Ведун, вплетая в речь вежливые слова, пристроился к дайарене, заслужив ревнивый взгляд молодого парня, ее охранника и пажа. Женщину тяготила беседа. Талем это чувствовал, страдал, но не мог не спросить: способна ли дайарена определить — есть в ребятах что-нибудь необычное?

Признал с тяжким вздохом, что ни он, ни его учитель не сумели ничего понять. Но ведь должно же что-то быть, недаром с ними происходят порой странные вещи!

Дайарена вытащила из прически длинную деревянную шпильку, украшенную резьбой, покрутила в руке:

— Сила у всех одна, — палец скользнул вдоль палочки. — Но дриды — на одном конце, а ведуны — на другом. Наш же род — посредине. Сила одна, — повторила, снова пряча заколку в тяжелом узле волос. Оглянулась на прислушивавшихся к разговору ребят и заговорила чуть громче. — Мы отличаемся тем, где берем эту силу. Ведуны черпают ее в себе. А сколько ее там есть в человеке? Вы можете питать ваши камни, накапливать в них силу, а после брать. Но нельзя взять больше, чем есть. А дриды хитры. Они берут силу извне, и потому намного могущественнее вас. Я же могу попросить милости у наших духов, а могу и заглянуть в себя. Только, умея делать все, я ни в том, ни в другом не могу достичь совершенства. — Дайарена говорила об этом равнодушно, принимая такое положение вещей как должное.

Талем же возбужденно сплетал и расплетал пальцы, не решаясь перебить женщину. Но вот она замолчала, а ведун так ничего и не спросил.

Дайарена взглянула на Талема и лениво, словно уступая любопытству ребенка, добавила:

— Говоришь, искал в этих детях силу и не нашел?

Талем торопливо закивал.

— Ты искал ее по вашим правилам, по вашей… — женщина щелкнула пальцами, подбирая слово, и Талем быстро вставил:

— Методике.

— Пусть так. — Слово было незнакомо, но дайарена не хуже ведуна умела понимать правду. — Если они нужны дриду, то их источник силы может быть вне — и ты его просто не чуешь.

Талем озадаченно потер лоб.

— Методика, значит.

Дайарена плотнее запахнулась в накидку: теперь можно и помолчать, Талем занят обдумыванием идеи и пока оставит ее в покое. Да и вышли уже на узкую тропу, рассчитанную на одного путника, вдвоем с трудом разойдешься, — с одной стороны поднималась отвесная стена, с другой — обрыв. Пришлось спешиться и вести лошадей в поводу. Плохое место для разговоров.

Размытый дождем край скруглился, покрылся жидкой грязью, и легко было оступиться. Влад боязливо глянул туда, но дна ущелья не разглядел и еще ближе придвинулся к скале. Поднимались в гору цепочкой, за каждым из ребят шел воин горного племени. Их нисколько не волновал трудный участок, и Влад, глядя в спину парню, позавидовал его упругой размеренной походке и невозмутимости. Мальчик вскинул голову, развернул плечи и постарался ступать так же мягко. Шли уже долго, и больше не тенькало под ложечкой от страха. И даже через новое русло ручья, проложенное потоками, Влад перебрался легко. Даже глянул с любопытством через край: ну и водопад тут хлестал во время грозы! Так же споро прошли воин и его низкорослая лошадка. Следом шагнул Антон, увязая в раскисшей грязи, и потянул за собой кобылку меланхоличного нрава. Как новичку, ему досталось очень спокойное животное, немолодое. Но то ли она слишком устала от дороги, то ли просто случай такой вышел, но кобыла оступилась, заскользила по мокрой глине, сбила с ног Антона и сама не удержалась на тропе. Она скатывалась в пропасть, утягивая за собой хозяина, вцепившегося в поводья сведенными от страха пальцами. С шумом посыпались в ущелье камни.

Воин действовал мгновенно — сорвал с луки седла моток веревки и метнул ее Антону с криком: «Бросай повод!», сам же кинулся обратно, вниз по тропке. Влад, чудом проскользнув в узком пространстве между лошадиными боками и отвесной скалой, рухнул животом в грязь и в последний момент уцепился за рубашку Антона. Рядом тянул веревку воин. Петля с силой врезалась в запястье мальчишки, но тот молчал, глядя безумными от ужаса глазами на своих спасителей. Да и закричи он — его бы не услышали. Падая и увлекая за собой новые лавины, лошадь громко ржала. Эхо металось по ущелью, оглушая путников. У Влада заломило руку, но он не решался разжать пальцы. Воин был ниже по тропе и не мог ухватить Антона. Подойти же на помощь к ним не могли: лошади бесновались, и только чудом больше не одна из них не сорвалась. Веревка поползла вверх, Влад ухватил Антона за ремень.

Выволокли. Влад тут же перевернулся на спину, наплевав на грязь. Он не мог отдышаться, болели пальцы, сведенные судорогой — попробуй-ка, удержи мокрую ткань! Антон лежал на животе и хватал ртом воздух. Владу с не вовремя пробившимся юмором он показался в этот момент рыбиной, ловко выуженной с помощью веревки. Сдавленно подхихикивая, он сказал об этом Антону, и тот улыбнулся, вытирая мокрое от пота лица. Руки у него были грязные, и он только больше перемазался, чем вызвал у Влада новый приступ смеха. Мальчишка даже встать не пытался, так его разобрало.

— Фу-у-у, — наконец успокоился и с шумом выдохнул он. Разбросал руки, словно лежал не на грязной тропе, а на сухом чистом сеновале. Ну вот, в княжествах не обязательно кто-нибудь погибает, а вполне даже может быть спасенным.

Лера, глядя на это, с досадой дернула себя за косу. В последние дни Влад как-то сблизился с Антоном. Чего было больше: дружеской привязанности или просто удобства — вдвоем проще, а с молчаливым Антоном не нужно вести разговоры, — девочка не понимала. Она не говорила правду о смерти Кости не из страха перед наветом, глупо лгать при ведуне. Просто не знала, нужно ли такое знать? Взгляд Леры скользнул дальше по цепочке шедших впереди и уперся в спину Талему. Загадала: обязательно поговорить с ним на привале. Все равно скоро ведун поймет, что дело нечисто, так пусть хоть совет даст.

Ребята устали, но ехать верхом не было возможности. Уже истончились, пропали тропы, даже последняя, проложенная животными, а не людьми, осталась далеко внизу. Остановились только раз, когда прошли опасное место. Влад и Антон сменили намокшую грязную одежду, а ведун еще и настоял, чтобы развели небольшой костер. Дайарена не очень-то и противилась, взглянув на лязгавших зубами от холода мальчишек. Талем напоил их согревающим отваром, но Аля все равно ворчала, что Влад обязательно будет чихать. Лера еще подумала: ребята уже хорошо изучили друг друга, а они трое так до конца и не вписались в общую компанию. Нет, отношения нормальные, но вот так чувствовать того, кто рядом — не получится. Разве что Машку…

Лера искоса взглянула на подругу, та тут же повернула голову, улыбнулась, но так отстраненно, что сразу было понятно — девочка держится из последних сил. Ладно бы шли по равнине, так приходится карабкаться по скалам.

— Скоро уже придем, — подбодрил Рик, шедший по левую руку от Маши.

Лере вспомнилось почему-то, как подруга спросила: «Ты злишься на Тимса? Это же из-за него у Талема нет любви». Спросила, мельком оглянувшись на Симу. Лера не сразу поняла: а разве она должна на него злиться? Талем сам принял решение, сам выбрал заплатить такую цену. Тимс тут ни при чем, да и парень-то он неплохой. Попроси Леру охарактеризовать его одним словом, она выдала бы, не задумываясь: «надежный». Не злиться на Тимса надо, а пожалеть. Видно же, как он по Симе сохнет, а та хоть бы бровью повела. Лера слегка рассердилась. Ну почему так? Все им на блюдечке, люби себе на здоровье, — а Сима не желает. Эх, ей бы так!

Когда вышли, наконец, к перевалу, на небе уже появились звезды. Небольшое плато заканчивалось склоном. Далеко внизу, словно мох на дне глубокой пиалы, темнел лес. На зеленом ковре — как кто потоптался, оставив круглые проплешины. Лере показалось, что она стоит на краю старого кратера вулкана — так, во всяком случае, она его себе представляла.

Риктор, внимательно изучавший склон, ткнул пальцем в темное пятно:

— Там пещеры. Лучше переночевать в одной из них.

Лера бы согласилась остаться и на этом плато, пусть и маленьком, продуваемом всеми ветрами, так она устала. Но дайарена согласно кивнула. Девочка неприязненно покосилась на белую накидку, ярко выделявшуюся в темноте.

Воины горного племени рассыпались по склону, разыскивая удобный путь к пещерам. Ловко прыгали по камням, умудряясь точно выбирать место приземления в сгущавшейся темноте. Может, они видят, как кошки?

«Как быстро темнеет!» — удивилась Лера, поднимая голову. Звезды исчезали, словно на небо натягивали черную глянцевую пленку. Похолодало, и из долины ударил плотный поток ветра. Мгновенно пробрало до костей и пахнуло снегом. Девочка растерянно посмотрела на ребят и увидела, как изменился в лице Славка.

Сима бросила ему, очень резко:

— Успокойся! Это не Лабиринт!

Мальчик кивнул, но продолжал напряженно вглядывался в долину. Талем тоже встревожился, только дайарена и паж остались спокойны. Женщина даже не подала своим воинам знака вернуться. Пробормотала, поймав вопросительный взгляд Талема:

— Говорили же — мертвая земля.

Путники торопливо вытащили теплые плащи из седельных сумок. Лера закуталась, потерлась щекой о плотную шерстяную ткань. Улыбнулась: словно повторяя ее движение, лошадка толкнулась мордой в спину. Ладно, коль дайарена не испугалась, то и нам нечего, решила девочка. Вон уже и глаза привыкли к темноте. Или чуть посветлело?

Аля сдавленно охнула: плато заливал серебристый свет. Лера же впервые изменила своей привычке чуть что, цепляться за косу — рука замерла, не дойдя до волос. На глянцево-черном небе появился полупрозрачный серебристый шар, сбитый из мельчайших светящихся капелек. Шар менял форму, словно невидимая рука забавлялась с ним, как с куском пластилина. Появились впадины, бугорки, вытянулись два тонких гибких уса — и вот уже над долиной возникла гигантская морда дракона. Трехмерная, осязаемая до мельчайшей шероховатости на приплюснутом носу. Лоб, рельефный, в шишках, покрывали плотные чешуйки. Они ресницами-щитами вздымались над глазами — круглыми, с узкими черными щелями значков — плотно обхватывали виски и смыкались под пастью. Острые, высоко расположенные уши заканчивались пушистыми кисточками, словно у рыси. Губ почти не видно — пасть казалась просто неровным шрамом. На жилистую шею, наверняка длинную в оригинале, серебристого тумана не хватило, она почти сразу становилась полупрозрачной, таяла, исчезала.

Картинка получиласьзавораживающая, и Лера чуть слышно выдохнула, полуоткрыв губы. Успокаивало то, что лошади не заволновались и словно бы вообще не видели развернувшегося представления. «Красиво», — хотела сказать девочка, но в этот момент острое драконье ухо дернулось, размазывая кисточку в облако. Огромные глаза пришли в движение. Их на мгновение прикрыло пластинами-веками, и вот уже узкие зрачки уставились на путников.

Так мог смотреть старец, попробовавший в своей жизни все и после еще тысячу лет наблюдавший, как падают песчинки в часах. Выскальзывают из верхней колбы, летят вниз и ударяются о груду упавших раньше. Монотонно, одинаково, размеренно. Смотреть на них не так уж интересно, но нет никакой разницы между текущими реками, извергающимися вулканами, строящимися домами, горящими городами, рождающимися детьми — и полетом одной песчинки. Перенести такой равнодушный взгляд было невозможно, лучше ненависть или злоба, чем вот такая безжизненная пустота. Перехватывало дыхание, хотелось лечь на камни, закрыть глаза и больше ничего не чувствовать.

Лера вскинула к лицу руки с растопыренными пальцами, обманывая саму себя: вроде бы и закрылась, а вроде бы и видно. Драконий взгляд не отпускал, узкий черный зрачок казался ущельем, всасывающим испуг, желание убежать, последние крупинки самосохранения.

Ближе всех к фантому оказался Влад. Поймав взгляд, мальчик сел на землю, сложил руки на коленях и уставился в небо.

Ведун бросил повод, оставив смирно стоявшую лошадку, и побежал к Владу. Призрачная голова моргнула — на мгновение пробился сквозь муть равнодушия испуг — и снова уставилась на людей. Талем с силой толкнул мальчика в плечо, так, что тот упал, и крикнул ему, словно на перевале гремел гром:

— Закрой глаза! Все закройте глаза!

Лера не послушалась и увидела, как Талем, положив руку на медальон, резко выдохнул, точно собрался прыгать со скал. Но не прыгнул, а заговорил на древнем языке. Голос его крепчал, доходя до крика. Еще немного — и разнесется над всей долиной! Не вышло: ноги у ведуна подломились, и он упал ничком на камни.

Рик вскрикнул, бросился к учителю. Лера сорвалась с места и побежала, путаясь в складках плаща, а тут еще снова начало темнеть, — драконья морда таяла, оставляя глянцевую пустоту. Видение исчезало, но ничего кроме досады — ни зги не видно! — Лера не почувствовала. Княжич успел первым, и когда девочка подбежала, он уже силился перевернуть Талема на спину.

— Все на себя взял, — раздался рядом голос дайарены. — Только чуть-чуть мальчика зацепило.

Женщина-птица равнодушно смотрела, как ребята путались под ногами и мешали Филату с Атеном уложить ведуна на широкий плоский камень.

Темная глянцевая пленка сползала с неба. За время представления пришли тучи, а она словно удерживала ливень, не давая упасть ни капле. Освобожденный, дождь полился сплошным потоком, мгновенно промочив одежду. Воины шустро смастерили носилки, бережно переложили туда Талема. Ратники Семиречья подхватили их за ручки и пошли следом за проводником, стараясь ступать как можно мягче. Рик держал над лицом Талема плащ, не обращая внимания, что сам уже вымок до нитки.

Ноги скользили, лошадь недовольно рвала повод из рук, мокрый плащ прилипал к ногам и мешал идти. Но Лера спешила, стараясь не потерять из виду носилки. Запрокинутое бледное лицо ведуна пугало больше, чем все загадки этого места.

Пещеру словно выдули в скале — узкий вход, а дальше — полость огромного полушария. Такого большого, что поместился бы не только отряд с лошадьми, но и обоз, сопровождавший княжича в Оружейные ряды. Аля отошла к стене и выжала плащ. Передернула плечами под мокрой тканью рубашки. Подбородок подрагивал от холода. Оглушительно чихнул Влад, аж эхо пошло по пещере.

Ведун, лежавший на сложенной в несколько раз шкуре, открыл глаза и нашел взглядом Филата:

— Детей горячим нужно напоить.

Маша, сидевшая рядом с Риком, порывисто схватила руку Талема и прижала к щеке. Алька прекрасно поняла ее: они так давно не чувствовали себя детьми, о которых заботится взрослый. Талем улыбнулся — даже не глазами, а словно только ресницами, на большее у него не хватало сил:

— Иди к костру.

Губы шевелились с трудом, точно на сильном морозе, и Маша торопливо вскочила, чтобы не заставлять Талема повторять. Тем более, уже шел Филат, неся вытащенную из плотных сумок сухую одежду. Лера же встала неохотно, и только Рик остался сидеть рядом с ведуном, помогая ратнику развязать на рубашке мокрые шнурки.

Аля, снова выкручивая плащ, подивилась: Лера видела в Талеме мужчину, Машка же — скорее отца. Подумала об этом отстраненно, так же отстраненно она боялась за самого Талема. С той минуты, как девочка заглянула в черные глаза дракона, она находилась в каком-то полусне. Все казалось немного приглушенным, когда не то чтобы чувствуешь, а в большей степени осознаешь необходимость как-то реагировать на происходящее.

Подошел Алешка, забрал плащ и сам начал выжимать. Он тоже вздрагивал от холода, и Аля словно очнулась. В первую очередь — всем переодеться в сухое. Тем более уже и костер развели, благо, хоть несколько вязанок дров остались сухими.

…Отвар слегка горчил, точно в него добавили цедру лимона, но так приятно согревал, что Аля глотала, не отрываясь. Наконец-то ее перестало колотить изнутри. От костра шел ровный жар, колени так уже просто припекало. Подошел Рик, пристроил рядом с огнем несколько полешек, тут же начавших слегка парить. Сел рядом с ведуном, поправив на нем покрывало. Талема перетащили к костру, но Але казалось, что пламенем его не согреешь. Чем-то другим охладил его взгляд дракона. Резче проступили морщины, запали глаза, и седина уже не казалось такой неестественной по сравнению с лицом.

Лера неприязненно посмотрела туда, где своим кругом сидели горные, на их повелительницу, полулежавшую на белой шкуре. Аля, заметив ее движение, тоже повернулась. Наверняка эта старуха — девочка специально именно так подумала о дайарене, словно могла выместить раздражение, — знает, что произошло с Талемом. Но молчит. Что ей ведун, если даже на внука она не обращает внимания. Как же Альку достало это наплевательство всех и на все! Как она устала от всего! Если бы не Алешка — спятила бы уже. Словно черт подтолкнул, девочка встала и вошла в круг горных. Остановилась, касаясь носками белой шкуры.

— Уж простите, не знаю, как к вам правильно обращаться, — тон был более чем вежливый, и только близко знающий Алю мог понять, как она зла. Да еще дайарена, если ей не лень заглянуть девочке в душу. — Но, может быть, вы все-таки поможете Талему? Я понимаю, что вам наплевать, но подумайте хотя бы о том, что это его любовь вы забрали себе!

Альку не вытолкали взашей просто потому, что дайарена даже не подняла на нее взгляд. Тронуться же с места без приказа ее воины не решились. Девочка почувствовала, что кто-то подошел и встал рядом. Глянула быстро: Рик. Тот сказал с укором:

— Ведь ваши духи просили нам помочь.

На этот голос дайарена соизволила откликнуться:

— Я не могу. Он увидел душу последнего дракона.

— И что это значит? — Аля не стала дожидаться конца паузы, которую по-театральному тянула женщина. У той наконец-то пробились чувства, глянула дайарена с откровенной досадой:

— А то и значит, что призрак охраняет место жизни и смерти рода. Теперь-то понятно, почему больше нет драконов.

— Почему? — прилетел слабый голос Талема, и Аля чуть не расхохоталась: вот что значит любимая тема!

— Они умерли от равнодушия. Ты же заметил это, ведун. Недаром бросился прикрывать. Побоялся, что всех затянет.

— Разве от равнодушия умирают? — удивилась Маша.

Дайарена промолчала, всем своим видом давая понять, что разговор окончен. Запал у Альки угас, и она пошла к ребятам. Чуть помедлив, за ней шагнул и Рик.

Ведун обхватил кружку, грея пальцы, и пояснил вполголоса:

— Конечно, девочка. Когда становится все равно, то больше не спасают раненых, не выхаживают стариков, не любят и не рожают детей. И род постепенно умирает.

— Тоже мне, любят! — вмешался в разговор Риктор. — Это же ящерицы, даром, что с крыльями.

— Как видишь, — с горечью сказал ведун, поставил на камни кружку и откинулся на подстилку.

Рик сунул в огонь подсушенные дрова. Из открытого входа в пещеру тянуло холодом и сыростью, ливень истончался и мерно падали последние капли. Снова оглушительно чихнул Влад. Талем сказал, не открывая глаз:

— Завтра мы увидим, что оставили после себя драконы.

Аля неприятно удивилась тому, как алчно блеснули глаза проводника при этих словах.

На стенах пещеры качались гигантские тени, совсем не похожие на людей. Горные воины, сидевшие неподвижно и молча, пугали. Девочка понимала, что стоит дайарене подать знак, как эти мужчины запросто перережут их сонными. Там, за перевалом, в такое не верилось, но в этой огромной пустой пещере Аля как-то слишком ясно представила занесенный над горлом нож. Тут они были только лишь гостями, а горные — хозяевами. И девочка не удивилась, когда Славка сказал негромко:

— На ночь выставим и свой караул. Влад, в первую вахту пойдешь… Влад?

Аля сначала взглянула на Славку, удивленная его встревоженным тоном. И только потом — на Влада. Тот сидел и, не отрываясь, равнодушно глядел в костер.

— Как на падающие песчинки, — непонятно прошептала Лера.

Приподнялся на локтях Талем, неудобно вывернул шею, чтобы разглядеть мальчика:

— Ох ты, леший, сильно-то как зацепило! Влад, — окликнул он. — Да Влад же!

Мальчик перевел взгляд на Талема, но казалось, что ему все равно, глядит он на огонь или на ведуна.

— Ничего, я отойду и постараюсь его вывести, — попытался успокоить ребят Талем. — Разобью корочку.

— Какую корочку? — Машка испуганно вцепилась в Лерину руку.

— Равнодушия. Взглядом его зацепило. Ему сейчас все равно, что бы ни случилось. Верно, Влад?

Мальчик кивнул, немного растерянно пожал плечами.

— Денек потерпите, а там я отойду и помогу. Это не страшно… вот если бы все чувства, что только у человека есть, у него выжгло, тогда бы да.

Устроились у костра вповалку. Дождь кончился, из входа уже не тянуло такой сыростью, но все равно было прохладно. Вроде устали все так, что только до лежанки — и в сон, но почему-то никто не мог заснуть. Мертвая тишина, царившая за пределами пещеры, пугала.

— Талем, а ты не мог бы что-нибудь рассказать? — неуверенно попросил Рик.

— Да не бойся ты, не сильно меня задело, я же ведун, — по голосу было понятно, что Талем улыбается. — Силой прикрывался. Ну, обожгло малость, не без этого.

Рик засопел в темноте, сердясь на угаданный страх. Потом решительно сказал:

— Все равно расскажи. Вон, про драконов.

— Про драконов не могу, — жалобно ответил Талем. — У меня, как про них подумаю, мысли во все стороны, будто кузнечики, скачут. Завтра же увидим!

— Тогда расскажите о границах, — очень серьезно попросил Славка. — Что будет, если они ослабнут?

Ведун покряхтел, собираясь с мыслями.

— Мы живем с границами несколько сотен лет. Не любим соседей, опасаемся, торгуем, дружим, пытаемся обмануть. Все, кроме одного — мы не воюем. Наши сотни — хваленые сотни с опытными тэмами — уже давно не знают, что такое битвы. Не считать же за войны стычки с горными, отринувшими мир, или охоту за разбойниками. Мы не можем воевать, даже если проводить через Башню мелкими группам бойцов, маскируя их караванами. Попытки были, и с тех пор у каждого князя есть люди, которые только тем и занимаются, что записывают всех прибывающих, да не только по словам, но и по повадкам судят. Стоит только обнаружить, что повадилось в гости слишком много воинов… Есть лазейки, вроде тех, что обнаружил Риктор. — Талем покосился на проводника, но тот устроился в стороне, завернулся с головой в шкуру и похрапывал. — Я слышал, что одно время на проводников шла охота. Но спрятать целую армию в горах, населенных племенами — невозможно. Были попытки захватить Башню и через нее выпустить отряды, но это очень не понравилось хранителям, и воины не прошли.

Аля вспомнила мохнатую ящерку и запоздало испугалась: а если бы и они не понравились хранителю?

— Если границы истончатся… У князей накопилось слишком много претензий друг к другу, чтобы дело кончилось миром. Я уверен, что стоило Отину получить вестницу, как он тут же разослал своих поглядов по соседям. Будут возникать и рушиться союзы, увеличиваться армии. Наши армии, которые уже забыли, что такое битвы, — с горечью повторил Талем. — Последнее сражение в Семиречье было во время переворота. Я не стратег, спросите у Аскара — он скажет, как его подвели соратники, умеющие нападать отрядами и забывшие о соседней сотне. Ведаю так, что уже пошли в Стальное княжество новые торговые караваны. В Оружейных рядах в этот год будет очень удачная торговля. Князь не пожелает ждать, пока выясниться — на всех ли границах такое происходит или нет. Лучше действовать сейчас. Сантин вряд ли согласиться снабжать оружием своих возможных врагов.

— Ты уверен, что война будет? — Рик уже не лежал, а сидел, уткнувшись подбородком в колени.

— Если такое начнет происходить на всех границах, то да.

Антон вздрогнул, когда под боком снова чихнул Влад. Он прекратит сегодня или нет? И так уснуть трудно — холодно, жестко. Да еще этот под боком вертится, ни минуты покоя! Достал уже! Антон укрылся с головой, сердито отвернувшись в другую сторону. Он ненавидел Влада. А необходимость постоянно терпеть его присутствие делала эту ненависть еще сильнее.

Нет, сначала ничего такого не было. Он как-то вообще не думал про Влада. И только потом, когда его потащило в Мертвый овраг, ударило понимание: он же не сможет объяснить Владу, что не виноват в смерти Кости! Ласк все равно бы не дал ключ, какая разница — ходил туда или нет? Лерка, дура, вывернула все наизнанку. И Влад так же точно поймет, ни за что не станет слушать!

Чем больше Антон боялся Влада, тем спокойнее старался держаться с ним. Это удавалось бы запросто, если бы порой не ловил Леркины взгляды. Ну что ей — больше всех надо?! Сама не пошла, испугалась, а теперь зыркает.

Мальчик пытался себя успокоить: ну и пусть, пусть тот узнает, — ну что сделает? Не убьет ведь! Но представлял бешеные глаза Влада — и мороз пробирал по коже. Если бы еще была надежда, что остальные выслушают и поверят ему, а не Лерке… Сами-то бросили их, а ему, Антону, не простят. Будут строить из себя благородных! А теперь еще и повод есть — вытащил его из пропасти. И не подумает, что заслуги-то чуть-чуть, если бы не горные — летел бы Антон вместе с лошадью. А все равно туда же, нашелся, спаситель! Тьфу! Хорошо хоть, Влада взглядом дракона треснуло, а то пришлось бы изображать из себя благодарную жертву.

От отчаяния хотелось рычать. И когда спутник снова чихнул, Антон еле сдержался, чтобы не двинуть его в бок локтем.

Деревья только издали выглядели обычными. Аля тронула ветку — листья оказались неестественно жесткими — словно пластмассовые. Они не отрывались, а только отламывались. Девочка отдернула руку и вытерла о штаны. Казалось бы — те же ветки, какие висят в школьных кабинетах, заменяя прихотливые комнатные цветы. Но прикасаться к ним противно. Разница как между куклой и забальзамированной мумией. Недаром лошади так не хотели спускаться в долину, и их пришлось оставить с горными воинами. Дайарена взяла с собой только двоих — пажа и высокого молчаливого охранника.

Аля присела и дернула травинку. Она поддалась с неприятным хрустом, словно косточка переломилась. Девочка встала и брезгливо поджала пальцы в сапогах.

— Ну что, пойдем? — Талем тоже застрял на опушке, оглядывая лес, словно какую-то гадость.

Риктор шагнул первым, отведя ветку замотанной в плащ рукой. За ним в образовавшийся проход скользнула дайарена, подбирая и плотнее запахивая накидку из перьев.

Не проглядывались тропинки, и, чтобы попасть вглубь, шли напролом. Круглые проплешины в массиве леса, хорошо просматривавшиеся сверху, оказались ничем иным, как гнездами, и Талем непременно желал попасть туда.

Чем дальше, тем труднее становилось пробираться. Поваленные стволы деревьев, плотно сбитые, оплетенные корнями, вырастали в настоящие стены, напоминавшие замковые. Хорошо еще, можно было всегда найти, куда поставить ноги и зацепиться руками. Рик вырвался вперед и карабкался, как ловкий жучок по стенке. Аля уже притерпелась к ощущению мертвых тел под руками, а ведун морщился от брезгливости. Он поджал губы и за время восхождения не произнес ни слова. Горные воины тоже часто оглядывались на свою повелительницу, но дайарена легко двигалась вперед с грацией, неожиданной для пожилой женщины. Алька, запыхавшаяся и растрепанная, с сожалением отметила, что даже белая накидка не сбилась на ее плечах.

Алешка протянул сверху руку, и хоть девочка вполне бы вскарабкалась сама, она уцепилась и взобралась на край огромного гнезда. Все спутники вылезли наверх и остановились.

— Как тихо, — заметила Машка и обхватила себя за локти. В этом мертвом лесу не орали птицы, да что птицы — даже листья не шумели. А ветер был — в чаше гнезда дуновение взъерошивало огромные белые перья. Гнездо не покинули неожиданно — хозяева забросили его, и стенки в некоторых местах провалились, а выстилавшие его трава и перья сбились в неряшливые комки. Посреди гнезда, словно в насмешку, лежала каменная глыба в форме яйца. На ней той же нестирающейся краской, какой нанесены руны в Лабиринте, чья-то рука нарисовала стрелку, указывавшую в глубь леса.

Прошли уже четыре гнезда — с четырьмя каменными яйцами-указателями. Пора было сделать привал, но ведун так жалобно уговаривал идти дальше, что, хоть ноги уже и не держали, все согласились. И теперь, стоя на краю пятого, молча рассматривали лежавший в центре камень с руной, обозначавшей «Найдено». Прямой под руной виднелся отпечаток ладони, вплавленный в камень.

Никто не рвался прикоснуться к нему, словно оттягивая минуту, когда будет отгадана хотя бы одна загадка этого мира. Аля сняла с пояса фляжку, глотнула неприятно-теплой воды.

— Ну и чего ждем? — грубо поторопил Риктор, но и сам не коснулся отпечатка.

Ведун что-то неразборчиво пробормотал под нос.

— Опасности нет, — негромко сказала дайарена. Она даже не запыхалась, и лоб остался прохладно-чистым, без бисеринок пота.

— Я открою, хорошо? — торопливо и умоляюще спросил Талем; Маша фыркнула.

Ведун обтер ладонь о кафтан и приложил к камню:

— Горячо!

Продолжить не успел, рядом словно жахнули из пушки. Аля рывком прижала руки к ушам и больно долбанула себя фляжкой по голове:

— Зараза! Не могут без звуковых эффектов!

Камень раскололся, так ровно, что срез блестел зеркалом. Посередине темнело углубление, и там лежал свернутый в трубку пергамент.

— Без спецэффектов — тоже, — заметила Сима. — В Голливуд бы их!

Их словно накрывало темно-синим зонтиком — так стремительно, что выбежать не оставалось шансов. Высокий купол коснулся края гнезда, скользнул темнотой меж поваленных деревьев, закрывая ловушку.

— А, по-моему, мы и так в кино, — заметила Аля, глядя, как над их головами купол превращается в закатное небо.

Багрово-красный диск слепил глаза, и в черных точках у самого горизонта не сразу удалось разглядеть парящих драконов. Темно-вишневый и золотой — они блестели под солнцем, словно только что вынырнули из воды. По краям гребней переливались огоньки — от красного до фиолетового — всеми цветами радуги.

Ящеры казались более реальными, чем фантом на перевале, но каждый из присутствующих почему-то твердо знал, что это всего лишь картинки, запись, которая не может причинить вреда.

Темно-вишневый дракон выгнул крыло, заходя на вираж. Гигантская туша выделывала в небе такие кренделя, что перехватывало дыхание от восторга. Вот он рухнул на спину, распластав крылья, на несколько мгновений завис кверху брюхом, забавно дрыгая лапами. Его спутник, изящный золотистый дракончик меньших размеров, испуганно дернул хвостом, и вишневый тут же ринулся вверх, выравнивая полет.

— Вот выпендривается! — засмеялась Маша, и до Али только сейчас дошло, что она видит драконье ухаживание.

— А вы говорили, они любить не могут, — с укором заметила Риктору Лера. Проводник сплюнул на землю, давая понять, что ошибку не признает. Мало ли что там могут выделывать ящеры?

Темно-вишневый высунул длинный язык и огладил шею подруги. Драконы уже кружились над самыми головами, закрывая огромными крыльями небо. Чешуя отражала закатное солнце, отбрасывая разноцветные отблески, словно тысячи маленьких зеркал. Облака, плывущие над ними, становились розовыми, красными, рыжими. Золотые и вишневые полотна то расправлялись, то выгибались куполом, то прижимались к бокам — и тогда казалось, что дракон вот-вот рухнет на землю и разобьется. Но он вытягивал вперед лапы, расправлял крылья и снова взмывал в небо…

Когда пара скрылась за горизонтом, превратившись в точки, Аля отерла слезящиеся от ярких всполохов глаза.

— И они все-все умерли? — у Маши меж бровей легла горькая складочка.

— Да, — тяжело уронил Талем. — Больше драконов нет.

Пленка, изображавшая закатное небо, стремительно светлела. Но так и не истончилась до конца, гнездо словно остался прикрывать мыльный пузырь. Аля с надеждой взглянула наверх: может быть, им еще покажут драконов? Такого потрясающего зрелища она не видела даже в кино, в самом красочном фильме. Но ничего не происходило, и Талем решительно наклонился к камню, вытащил пергамент.

— «Если вы пришли сюда и читаете мою записку — значит, вы уже поняли, какая беда грозит нашему миру», — Талем растерянно оглянулся на спутников.

— А тут ждали не нас, — отметил Славка. Он один смотрел в сторону, туда, где пленка-купол смыкалась с краем гнезда.

Аля заметила, что даже в мертвых лесах мальчик держится так, словно сию минуту готов достать меч. Толкнуло раздражение: тут-то зачем? Мало вымерших драконов, еще кого-нибудь убить тянет? Она была разочарована — так идти, и узнать о какой-то опасности для этого мира, а вовсе не о дороге к дриду. Алька попыталась одернуть себя: «Слушай, давай!»

— «Вы видели небо, которое было когда-то — небо, по которому летали драконы», — читал Талем. — «Я сделал осознанный выбор: ящеры умны и эмоциональны. И мой выбор погубил их. Вы уже должны были понять — я отвел на них равнодушие. Не все, сколько смог, но и это отсрочило конец. А драконы вымерли. Одно утешает меня — мы, дриды, скоро так же вымрем».

Талем остановился, провел рукой по волосам. Аля уже не отвлекалась — предчувствие чего-то страшного заставляло ловить каждое слово.

— «Я ищу другие пути спасения — и хочу верить, что они есть. Но если не получится, то вы возьмите карту и найдите лабораторию в Межанских лесах. Там стоит механизм. Попробуйте, может быть, вы еще и оттянете агонию, — агонию, которую никто в этом мире не заметит. Должен предупредить вас — сквозь пленку, которую вы сейчас видите, пройдет только тот, кто не стремится использовать полученное знание корысти ради или для покорения мира». Все. Подписано — Орон.

Все молчали, пытаясь осознать услышанное.

— Талем, ты думаешь — это правда? — Рик недоверчиво заглянул ведуну в лицо. — Наш мир умирает?

Ведун решительно свернул пергамент в трубку:

— Не знаю. Но давайте подумаем об этом после, сначала нужно выйти отсюда. Славка, отойди!

Мальчишка только дернул плечом и легко вспрыгнул на широкий ствол. Чуть протянуть руку — и коснется пленки.

— Отойди, я сказал! — в голосе ведуна зазвенел металл.

— Ну что вы кричите? — недовольно повернулся Славка. — Я не собираюсь править вашим миром. А из корыстных желаний у меня разве что найти Орона.

Ругаясь под нос, Талем полез наверх.

От пленки веяло прохладой и пахло мятой. Аля опасливо ухватилось за торчавшую ветку. Черт его знает, как эта дридова ловушка работает!

— Ну? — раздраженно спросил Славка. — Мне можно идти?

— Куда торопиться, — отмахнулся Талем. Присел на корточки, ведя рукой в том месте, где пленка входила в дерево.

Дайарена заметила:

— Орону нет нужды лгать.

Она шагнула сквозь мыльный пузырь легко, словно и не было никакой преграды. Следом, отстав на полшага, прыгнули ее воины. Женщина оглянулась через плечо:

— Или ты, ведун, корысть имеешь? А может ты, внук-дайар, к власти рвешься?

Рик вспыхнул и шагнул к пленке прежде, чем Талем ухватил его за плечо. Остановился рядом с дайареной, глянул с вызовом:

— Я ваш внук только по крови. Вы маму бросили.

Дальше ведун уже никого не сдерживал. Аля уцепилась за протянутую снаружи Алешкину руку, зажмурилась и прыгнула. На мгновение укололо холодом, и девочка оказалась по ту сторону преграды.

В гнезде остался один проводник. Риктор покачивался с пятки на носок, заложив руки за широкий пояс. Аля оглянулась с досадой: ну что он медлит?

— Вы уверены, что другого пути нет? — спросил тот у Талема.

Ведун вместо ответа широко развел руками: смотри сам. Риктор плюнул сквозь зубы:

— Никогда мне не нравились эти ящеры, — сказал с нервной усмешкой.

— Думаю, им наплевать на ваши симпатии, — успокоил ведун.

— Как знать. Ну, выноси святой Кинт! — выкрикнул Риктор и бросился вперед, словно собираясь штурмовать стену.

Аля увидела, как ударила в тонкую, еле заметную пленку ладонь. Ударила и прилипла. Риктор закричал — низко, на одной ноте. Его пальцы побелели, словно покрытые изморозью. Талем рванулся к границе, но Рик вцепился в учителя, и ведун никак не мог стряхнуть мальчишку. Хлестнуло морозом так, что стянуло кожу на лице. Руки проводника стали белыми уже по локоть, и пальцы казались не живыми — а точно вырезанными изо льда искусным скульптором. Риктор взвыл еще громче, и руки начали осыпаться ледяным крошевом. Алю затошнило, и в это момент Алешкина ладонь легла ей на глаза, закрывая происходящее.

Крик смолк. Аля осторожно вывернула голову из-под руки. Пленки-купола не было. А на широком стволе таяло ледяное крошево.

Глава 17

Состеганная из кусочков шкур подстилка примиряла с жестким ложем. Лера вытянулась, положив руки под голову. Через висевшую над лицом травяную циновку проникали лучи. Солнце чувствовалось даже сквозь плотно зажмуренные веки. А те два дня, что шли от мертвой земли, было холодно. Дайарена вела их кратчайшим путем к горному племени. Не к своему, к чужому, оставшемуся лет пятнадцать назад без правительницы. Лера чуть поморщилась, вспоминая тот переход: призрак дракона, ударивший по Талему и Владу равнодушием, пустые гнезда, загадочную угрозу миру, страшную смерть проводника… Слишком много, чтобы азартно бросаться распутывать клубок тайн. Они молчали, оставив загадку до более спокойных времен. Да и дорога не располагала: дайарена спешила уйти с мертвой земли, поэтому шли почти без привалов, узкими тропами и горными ущельями. На ночлег устраивались, только когда окончательно темнело. Укладывались вповалку и почти сразу засыпали. Зато когда добрались до поселка — в полночь, падая с седел от усталости, — потеплело.

Лера открыла глаза, сощурилась от яркого света. Рядом завозилась Маша, дремавшая в ожидании завтрака. Как только можно спать, когда под ухом галдит стая местных девчонок! Гости вставали в разное время, и горное племя, благодарное за приезд дайарены, каждого старалось накормить повкуснее. Позевывая, выбралась из отведенной им лачуги Аля.

— Ма-а-чишки уфе встали? — спросила она. Лера сообразила, что это значит.

— Славка еще спит.

Машка все-таки согнала дремоту, села, касаясь циновки макушкой:

— Устал. Это же спятить можно, все время настороже быть.

— А как же тогда Филат? Атен? Тимс? — спросила Аля. Пробралась к девчонкам, вытянулась на животе.

— Сравнила! — фыркнула Маша. — Они — ратники.

Алька пожала плечами: мол, не все ли равно? Но спорить не стала:

— Влада видели?

— Угу, — Маша помрачнела.

Лера снова закрыла глаза. Влад так и не отошел после встречи с фантомом. Ведун пытался растормошить мальчишку, но пока не получалось. Он молчал. Ему было настолько наплевать на происходящее, что он даже не желал говорить. И с Талемом Лера так и не посоветовалась — рассказать или нет про Антона. Да и какая теперь разница, пусть Влад сначала в себя придет.

— В гостях тут определенно лучше, — заметила Аля, разглядывая вкопанные на площади столбы. — А Талем где?

— Ушел с дайареной, — недовольно отозвалась Лера.

Ей тут не нравилось. Пусть она и не попадала в плен к горным, как остальные ребята, и смуглые женщины в длинных одеждах были сказочно красивы и доброжелательны, но все местные племена жили по другим правилам и некогда посчитали возможным забрать у человека любовь. И у какого человека! А пряди волос и кусочки шкурок, украшавшие ритуальные столбы, так и вовсе наводили на мысль о людоедах.

Девочка вспомнила, как поддалась на Машкины уговоры и прошла утром по улицам. За стенами хижин слышались голоса, пахло дымом, где-то кричали ребятишки, тоненько заржал жеребенок — но поселок казался пустым. Словно люди тут не жили, а только играли в декорациях затянувшийся спектакль.

У большого костра, на котором пожилая женщина разогревала окорок, они наткнулись на мальчишечку лет пяти. Ребенок оглянулся на них, и Лера даже вздрогнула: такие голодные были у него глаза. Испугалась: неужели для гостей отрывают куски, а дети голодают? Но тут же поняла, что этот взгляд ничего общего с простым физическим голодом не имел. Лера торопливо увела с собой Машку, — не стоит заглядывать за чужие декорации, иначе можно понять, что это вовсе не спектакль. Девочки возвращались другой улицей, ближе к ограде. Тут было тихо, и Лера только на полпути сообразила: эти хижины давно остались без хозяев.

Когда, наконец, накрыли к завтраку, вылез Славка. Подтянулись и остальные, бродившие по поселку. Только Атен застрял где-то в конюшнях, осматривая местных лохматых коней, да Талем не вышел из айрема.

Рик вытянулся на шкурах, прикрывая от солнца лицо рукой. Лера с сочувствием взглянула на мальчишку: мается же. Как услышал о какой-то угрозе миру, так все задумчивый ходит. Он готов в любых условиях поговорить с Талемом, но явно не желал посвящать в подробности горных. Дайарене княжич не доверят. «И правильно», — подумала Лера, допивая ягодный сок.

— Что они там делают? — пробормотала Аля, глядя, как сквозь решетчатую крышу айрема просачивается белый дым. — Слушайте, я чего тут подумала: дайарены вымерли из-за того, что разучились любить. Драконы — из-за того, что вообще чувствовать разучились. Что-то между этим общее есть, а?

Рик сел, уперся локтями в колени:

— Общее с угрозой миру?

— Конечно, — уверенно сказал Славка. — Равнодушие. Всем на все наплевать. Никому ничего не надо. Никому ничего не интересно. Так и вымрут со временем, как драконы.

Рик изменился в лице — он не был так испуган, даже когда их преследовали Волки:

— «Агония, которую никто не заметит», — процитировал он слова из свитка Орона. — Да нет, не может быть! Чего это мы все чувства потеряем?

— Рик, вы уже их потеряли, — мягко заметила Маша. — Не все! — тут же поправилась, тряхнув волосами. — Но некоторые… — Она повела плечами, не зная, как сказать.

— Талем, я уверен, уже все понял, — добил Славка. — Только не хочет ничего сейчас говорить.

Аппетит пропал, и Лера отложила надкусанную лепешку. Что-то в этих рассуждениях есть…

Тимс переводил внимательный взгляд с княжича на Филата. Парнишке было не по себе от всего услышанного. Старый ратник рвал крепкими зубами мясо и смотрел в землю. Лера подумала, что он уже и не рад приказу князя сопровождать их. Такое узнал, столько наслушался!

От неловкости ратников спасло появления Талема. Ведун подошел к навесу, глянул на ребят:

— О чем речь?

— О судьбе вашего мира, — запрокинула голову и сощурилась Алька.

Талем присел рядом с Риком, выбрал с тарелки кусок поаппетитнее.

Славка повторил:

— Вы ведь уже все поняли, да?

Ведун глянул на него с тревогой:

— Ты не заболел?

Мальчик с досадой мотнул головой: чувствовал он себя неважно, но это просто усталость. Не стоит откладывать разговор.

— Ладно. У нас есть время — дайарена пока занята. Давайте я расскажу то, что ведаю. А вы, да благословит святой Кроний, может, найдете, что мне возразить.

Талем помолчал, привычно тронул звенья цепи, скользнул пальцами к медальону. Рик придвинулся к нему ближе, но не торопил учителя начать рассказ. Княжич терпеливо смотрел на крышу айрема, чуть хмуря брови, и Славка подумал, что Рик все равно остается наследником — как бы яростно он ни отвергал отца и не желал принимать от него власть. Ведь ему наверняка даже в голову не пришло переложить ответственность на Талема, опытного и мудрого, нет, Рик явно собрался сам искать выход из ситуации. «А он был бы настоящим князем», — промелькнуло у Славки. Недаром в Лабиринте обещали такое успешное правление.

Стало обидно, что Рик вынужден отречься. Если бы можно было что-то исправить! «Вот так и возникают заговоры», — усмехнулся он про себя.

— Начну с того, что сказал мне Слава, — заговорил ведун и мальчик вздрогнул: при чем тут он? — Как-то в разговоре прозвучали такие слова: «Всем наплевать. Что за пределами Отин-града происходит — по барабану. Никому ничего не интересно дальше собственного двора». Это заставило меня задуматься: а как должно быть иначе? Очень трудно понять, высок ли холм, если ты никогда не знал о горах. Но я же ведун, духовник. Вспоминал: тех, кого знаю, тех, кого знал; что читал и что слышал. Как было пятьсот лет назад, триста, сто… Когда еще не стояли Башни, и князья делили власть, разбойники привольно охотились на караваны, тэмы грабили соседей. И в то же время уходили купцы осваивать новые земли; ведуны — познавать неведомое; мастеровые, рудничие — на поиски богатых гор и лесов. В княжеской библиотеке лежит много свитков тех лет. А потом все пошло на спад. Даже дриды перестали путешествовать меж мирами. Я уверен, что все сказанное по поводу нарушения баланса — не более чем отговорки. Покой наших земель стали оберегать Башни и натянутые границы. Нам стало сложно воевать, и мы научились договариваться. Наши сотни, оставшиеся без врагов, утихомирили разбойников и прижали обнаглевших тэмов: князю невыгодны стычки у себя под боком. Купцам и путешественникам стало проще идти чужими землями. Но они отправлялись в дорогу все реже и реже. За последние двести лет в княжескую библиотеку добавилось вчетверо меньше свитков, чем за столетие перед постройкой Башен. Высших школ с тех пор, как дриды спрятались от людей, становилось все меньше. Раньше можно было учиться во всех крупных городах княжества, сейчас же во всем Семиречье пять школ. Мы живем тем, что люди узнали, создали или поняли в прошлом. Я слушал ваши рассказы — и поражался тому, как много вы успеваете за десятилетие. Наша же история стоит на месте. Лера, помнишь, ты тоже удивлялась этому?

Девочка кивнула. Судя по всему, то, что говорил ведун, не было для нее откровением. Славке же стало не по себе. Одно дело — возмущаться тем, как ведут себя окружающие, другое — понять, что весь мир живет так.

— Лерины слова я сложил в ту же корзинку. И вот это, — Талем прочитал по памяти, словно держа перед глазами лист: — «Может быть, вы еще и оттянете агонию. Агонию, которую никто в этом мире не заметит». И вспомните драконов, умерших от равнодушия друг к другу и самим себе — вряд ли они осознали свой конец.

— И дайарены, — вставила Аля. — Не любить — это тоже равнодушие.

— Да, наверное, — Талем потер лоб. — Вот видите, вы поняли то же, что и я.

Славка молчал. У него не нашлось возражений.

— Талем, получается, может так, что вот был человек очень… — Рик замялся, подбирая слова, — ну, недобрым, но любил. Хотел, чтобы было хорошо тем, кого он любит. А потом ему стало все равно, и он стал делать, как надо вообще. Вообще правильно. В общем…

— Может быть, — очень мягко ответил ведун, положил руку на плечо княжича и притянул мальчика к себе. — Очень может быть.

«Это он об отце!» — дошло до Славки. Он растерялся: Как же так, Рик что — ищет князю оправдание?

— А что — удобно, — вдруг заговорил Влад. Негромко, ни на кого не глядя. — Думать, что он хороший, просто вот так по голове стукнуло, и он стал таким как есть. А так — хороший.

Рик вспыхнул:

— Я так не говорил! Я о том, что князь по правде тогда любил и меня, и маму! Любил, вот!

— Да я вообще не про твоего отца, — спокойно обронил Влад, замолчал.

Славке показалось — как шторы задернул и снова ушел в себя.

— Мы отвлеклись, — заметил Талем.

— Да, получается, что беда, грозящая миру — это равнодушие, — встряхнулся Славка и начал загибать пальцы: — Вымерли драконы, дайарены уходят. А дриды?

— Не знаю. С ними встречаются все реже, но из-за того ли, что дридов стало меньше, или они просто не хотят иметь дело с людьми — не ведаю.

— А вы сами, Талем, в смысле — ведуны? — не отставал Славка.

— Тоже не ведаю. Но когда-то ведуны преподавали в Высших школах, а раз школ стало меньше, и в них не так уж много осталось учителей… — Талем развел руками.

— А у вас никогда не считали, сколько всего народу живет в княжествах? — заинтересовалась Лера.

— Каждому сэту примерно известно, сколько воинов у него под началом, купцов, искусных ремесленников, какое количество деревень платит дань. Но считать всех подряд и в голову не приходило. Жаль, что я больше не княжеский ведун, обязательно постарался бы такое устроить.

— И жаль, что я больше не наследник, — в тон ему добавил Рик.

— Ну, это еще как посмотреть, — тихонько пробормотал Филат. Славка оглянулся с удивлением: ратники обычно не вмешивались в подобные разговоры. — Если ведун прав по поводу границ…

Талем на мгновение отвел взгляд.

— То что? — требовательно взглянул на ратника княжич.

— А то, что князю сыновья будут нужны, — расплывчато пояснил старый воин.

— Сам подумай, в смутное время род должен быть крепок, — заметил Талем, не снимая руку с плеча княжича.

— Я понял, — резко кивнул Рик. — На тот случай, если с кем из сыновей князя случится беда. А чтобы сберечь младшего, наследником нужно назвать старшего.

«И — заговор. Тьфу, глупость какая», — подумал Славка. Ему не давало покоя сосредоточенное лицо Талема. Что-то еще было не сказано, и Рик вот-вот поймет это.

— Власть должна быть крепка, а тут заговор… — княжич осекся, зябко обхватил себя за локти. — В смутное время многие захотят знать тайный ход в замок. Если я отрекусь сейчас или князь перестанет мне доверять… — Рик не договорил, только кожа туго натянулась на скулах.

— Мы опять отвлеклись, — торопливо вставил Талем. — Должно ли понимать так, что возразить вам нечего?

В ответ промолчали.

— Ну что же. Тогда у нас общий путь — в Межанские леса. Вам — искать дрида и дорогу домой, нам — путь к спасению мира.

Славка немного покоробило такое разделение, но он не успел придумать, как возразить — Талем перевел разговор:

— А пока у меня к вам просьба, — ведун смущенно качнул медальон. — Дайарена согласилась проверить, есть ли у вас сила.

Айрем был похож на уже виденный: те же полки вдоль одной стены, узкая лавка для гостей-просителей — вдоль другой; плоский камень посреди комнаты. Сквозь решетчатый круг в центре крыши падал свет, оставляя затененными углы. Хозяйка давно уже покинула свое племя, но порядок поддерживается такой, словно она отлучилась ненадолго.

Дайарена сидела на корточках перед камнем и растирала сухие листья. Горел небольшой костер, неровно обложенный белыми камушками. Дайарена не мигая смотрела в пламя, и если бы не движения пальцев, то ее можно было принять за статую. Высвеченные огнем черты лица казались высеченными из мрамора.

Растертые в пыль листья высыпались из сухой ладони в костерок. По комнате поплыл раздражающе-сладковатый запах, и Аля ущипнула себя под коленкой, чтобы не расчихаться. Из-за плотной ткани получилось лишь слабое царапанье, и девочка торопливо зашмыгала носом. Следом в огонь полетели лепестки цветов и тонкие веточки. Дым становился все гуще, на глаза наворачивались слезы. Дайарена плавно повела руками вверх, словно гончар, лепящий тонкий высокий кувшин. Дым послушно свился столбом, и стало легче дышать. Из рукава выскользнул узкий костяной нож и лег рядом с костром.

— Кто первый? — глянули на ребят равнодушные птичьи глаза.

Аля торопливо спрятала ладони между коленками: черт его знает, зачем дайарене нож?

— Я, наверное, — торопливо встал Алешка. — У меня точно никаких отклонений не наблюдалось, так что…

— Садись, — дайарена указала через камень напротив себя. — Подтяни рукав.

Алешка опустился на корточки, суетливо поддернул рубашку. Показалось запястье, обвитое чуть заметным следом от веревок, потом ожог на месте клейма. Когда ткань поползла выше локтя, женщина кивнула — хватит.

— Дай.

Мальчишка замялся: чтобы вложить пальцы в ладонь дайарены, ему придется протянуть руку над огнем. Женщина приподняла темные, красиво очерченные брови, и Алешка решился. Цепкие пальцы ухватили за запястье и начали мять ладонь. «Карга старая», — обозлилась Аля, увидев, как чуть дрогнул у Алешки уголок губ: начало припекать. Костяной нож мелькнул в воздухе, словно и не лежал за мгновение до того на камне, и ужалил мальчишку в середину ладони. Дайарена ловко перевернула Алешкину руку так, чтобы ладонь накрыла белый столб дыма. Темно-красная капля набухла и упала в центр костра. Дайарена отпустила руку и уставилась на дым. Тот густел, наливался синевой, призрачно светясь и переливаясь стальными бликами в полумраке комнаты.

— Есть сила, — сказала дайарена, взмахами ладоней раздувая цветной дым по комнате. — Не наша и не ведовская. Сам управлять ей не может, власти нет. Разве что когда прорвется, за собой поведет. А власти бы, немного, хоть с перо горловки, так мог бы с ведуном поспорить. А совсем бы себе подчинил, так с дридами на равных встал бы. Но — не дано. Пусто. Бесполезно.

За разговором женщина огладила новый белесый столб дыма. Алешка озадаченно посмотрел на свою ладонь, но та была обычной, слегка грязноватой, с длинной царапиной на указательном пальце. Глянул вопросительно на ведуна. Талем подался вперед, того и гляди кувыркнется с лавки, глаза у него горели почище камня в медальоне в солнечный день. Мальчик пожал плечами и сел на место.

— Бред какой-то, — сказал еле слышным шепотом.

Но дайарена все равно услышала, поджала губы и обидчиво процедила:

— Дальшесмотреть?

— Да, пожалуйста, прошу тебя, — торопливо закивал Талем.

Из айрема вышли в молчании. Сила была у всех, дрид не прихватил ни одного «пустого». И ни один не мог управлять ею самостоятельно.

Лера взвешивала про себя: правда или нет? Но ничего не находила, и только горячечные мурашки на ладонях вспоминались с отвращением. А дым у нее был красивый: светло-бежевый. Если бы только не проглядывались в глубине темно-багряные сполохи. Тревожные, почти как у Славки — только у того переплетались воедино, словно прядки в косе — серебряно-стальной и алый. Девочка потерла ладони друг о друга: вот теперь понятно, как она умудрилась «задушить» Вилла.

— Вечером будет праздник, а утром мы уедем, — задумчиво сказал Талем.

— Какой праздник? — спросил Рик.

— Племя посетила дайарена. Для горных это все равно, что для небольшой деревеньки святой с княжеской свитой. А пока можете побродить по окрестностям. Вас не тронут — пришедшие с дайареной неприкосновенны. Конечно, зря задирать никого не стоит, — ведун привычно повернулся к Владу и осекся. Да, сейчас ждать от мальчика неразумных поступков не приходилось. Талем нахмурился, взял его за плечо: — Давай-ка займемся тобой.

В поселке Талем ведовать не стал, повел мальчика за ворота. Ребята двинулись следом, как встревоженные родственники за каталкой, увозящей больного в операционную. Покосившиеся створки ворот разошлись, выпуская путников на небольшое плато. Впереди плавно уходила вниз тропа — это был единственный проход к поселку, и найти его нелегко. Кругом стояли скалы, разбитые узкими ущельями; пробраться по ним смог бы разве что гибкий зверек. Были когда-то еще две дороги, но их завалило. Лера прибавила шагу. Казалось, что и оставшийся за спиной поселок, и она сама расположились в широко открытом рту великана с острыми черными зубами. Вот клацнет он пастью — и поминай как звали. На плато было ветрено, и девочка торопливо свернула в небольшую пещеру.

— Да, подождите там, — кивнул ведун и повел Влада вглубь ущелья.

— Как ты думаешь, у него получится? — Маша присела рядом, привалилась теплым плечом.

— Не знаю, — пробормотала Лера.

Она вспомнила нежно-розовый, цвета яблоневых лепестков дым, родившийся от капли Машиной крови. Опалово светящийся столб заставил даже дайарену восхищенно качнуть головой. А вот у Али расцвел оранжево-алый, и не понять было, где заканчивалось пламя и начинался дым. Интересно, насколько определяется цвет даром? Или тут дело только в самом человеке? Подходит ли, допустим, Симе темно-фиолетовый с яркими золотистыми точками, мельтешившими, словно тучка мошки под лампой?

— Получается, мы нужны дриду из-за силы? — Славка явно желал обсудить новости. А вот Лере не хотелось — словно бы там, в душной комнате, пропитанной запахом трав, они заглянули каждый в себя. Хотелось молча думать, перебирать в памяти краски и прикидывать: так или нет?

— Смысл? Сами мы ничего сделать с ней не можем, а учить нас вроде никто не рвался, — заметил Алешка. — Да и без толку, сказала же.

— Что, Слава, размечтался? Типа, ты ух теперь, супермаг! Ка-а-ак дашь фаерболом дриду по лбу! — поддела Аля. — Или нет: пожалует тебе князь сотню, и рванешь ты на подвиги впереди всех на белом коне.

Придумать достойный ответ Славка не успел, вернулись Талем и Влад. Ведун прислонился к камню у входа в пещеру:

— Не могу. Не могу пробить корочку. Знаю, чувствую, что за ней — все есть, не выжжено, а не могу!

Влад присел напротив Леры. Девочка вспомнила, что цвет его — черный с желтым, — был приглушен, словно подернут взлетевшим пеплом. И только легкое дыхание дайарены позволило увидеть на мгновение яркие краски. А вот у Антона загустел под ладонью дым темно-зеленый с белыми вертикальными полосами, почти непрозрачный.

— Можно убить любовь, погасить ненависть, раздуть страх, накормить злобу — снаружи. Но вот равнодушие, сковавшее все, пробить не могу. Влад, ты должен пытаться сам, изнутри, понимаешь?

Мальчик кивнул, он согласился бы сейчас и с любым другим советом.

— Он должен кого-нибудь полюбить? — предположила Маша.

— Тогда оттает. Но ты думаешь, сможет — сейчас?

Лера качнула ногой, стукнувшись пяткой о камень. Было противно, словно она вот-вот нырнет в болотную жижу. Девочка даже губы скривила от омерзения. Отложить, посоветоваться с Талемом? Духу не хватит такое предлагать и такую ношу перекладывать. Лучше уж сейчас, пока помнятся алые отблески в ее дыме:

— А если он кого-нибудь возненавидит?

Талем глянул на нее внимательно:

— Может и получиться. Ненависть — она вспыхивает легче, чем любовь.

Лера спрыгнула с камня, шагнула чуть в сторону, уперлась лопатками в скалу:

— Влад, а ты знаешь, как на самом деле умер Костя?

Антон полоснул ненавидящим взглядом, легла скорбная морщинка на лоб ведуна, глянула растерянно Маша. А Влад поднял голову и словно впечатал взглядом Леру в камень.

— Его могли спасти, могли успеть. Нужен был ключ, всего лишь ключ от каморки в подвале. И за ним пошел Антон, — Лера старалась передать все как можно точнее, убеждая деталями — все произошло именно так. Влад смотрел непонимающе, словно фильм на иностранном языке. — …Антон Ласка даже не искал. Просто — не искал. — У Влада дрогнули ресницы, он зашарил рукой по стене в поисках опоры. — Если бы он сразу сказал мне, только сразу! — с отчаяньем вырвалось у девочки. — Я бы сходила сама, и все. Костя сейчас был бы жив.

Лера качнула головой: тишина, словно в уши залилась вода. Глухо доносился шум ветра, как чье-то дыхание, когда не хватает воздуха и рвет легкие. И точно из-под воды, медленно вставал Влад.

— Да не дал бы Ласк ключ! — заорал Антон, разрывая тишину.

Дальше все смешалось. Мальчишки с трудом удерживали Влада, рвавшегося с ножом к Антону. Безумными глазами смотрела Машка, с отвращением — Аля.

Сима стояла между мальчишками и Антоном, положив руку на оголовье меча. Ее обычно спокойные глаза сощурились до щелочек, и было не разобрать выражения, но Лера понимала: Влада она не пропустит. Не ради Антона, а ради него самого. И тут пещеру накрыл голос Талема, гулко отразился от стен, ударил в барабанные перепонки.

У Леры подогнулись ноги, и она села на землю. Стоять остались только трое: сам ведун, Влад с подрагивающими от ненависти руками и вжимающийся в стену Антон. Сима рывком попыталась подняться, но Талем остановил ее, веско произнеся:

— Не мешай.

Антон вцепился зубами в кулак, давя в себе заячий привизг. Лера брезгливо заметила, что он даже не пытается защищаться. Воздух сгустился между стоящими напротив друг друга мальчишками и слегка подрагивал, как марево над раскаленным асфальтом.

А потом Влад круто развернулся и вышел из пещеры, черным сгустком промелькнув мимо Леры. Антон выдохнул, сполз по стене на землю, словно и не человек вовсе, а смятая груда тряпья.

— Рик, будь ты князем, а Антон — твоим подданным, что бы ты решил? — Славка произнес это негромко, но к нему повернулись все.

— Колодки на площади, лишение имени — дабы отныне носил только прозвище, отречение от титула, если он есть, изгнание, — перечислил Рик.

Аля вздрогнула. Она прекрасно понимала страх Антона, и суровость наказания испугала.

— Я не твой подданный, — вскинулся Антон.

— Ты — подданный князя, — холодно возразил Рик. — Или так, или ты остаешься рабом, купленным на княжьи деньги. А я — наследник князя Отина и имею право вершить суд. — Голос его стал жестче: — Дарую тебе выбор: либо я решаю, либо — они, — княжич кивнул на ребят.

— Они, — глухо сказал Антон.

— Так встань хотя бы, — брезгливо велел Рик.

Антон не решился огрызнуться, поднялся.

— А что решать? — слегка удивился Славка. — Не бросать же его здесь. Будем тащить дальше. За Владом, конечно, присмотрим, не убьет. Только, Антон, держись от него подальше. Если он захочет набить тебе морду, лично я удерживать не стану.

— Да не поможет тебе святой Вакк, ты отрекся и от чести и от дружбы, — поставил точку Рик.

Подносили только вино, разное: от терпкого старого, до легкого молодого. И если девочки могли отказаться, то мальчишки были обязаны хотя бы пригубить: раз они имели оружие, то по законам горного племени считались взрослыми. От вымоченного в чем-то остром мяса горело во рту, и Славка понемногу прихлебывал из кружки. Ладно, у Филата голова крепкая, присмотрит за Владом. Страшно: вдруг его снова переклинит, и он бросится с ножом на Антона. Вон, сидит, ничего не ест, только по знаку старейшины прикасается губами к краю деревянной кружки.

У Славки уже шумело в голове. А стоило закрыть глаза, как в темноте вспыхивали ало-багровые искры…

…Когда окончательно стемнело, и площадь перед ритуальными столбами освещал только огромный догорающий костер, молодые воины разгребли горячие даже на вид угли, разровняли их толстым слоем. В полумраке из толпы вышла девочка, приблизительно, ровесница Маши. Скинула длинное одеяние, оставшись лишь в широкой полоске ткани, намотанной на бедра. На ее тонких предплечьях было так много нанизано браслетов — деревянных, из шкурок, перьев, — что они казались причудливыми рукавами. Девочка улыбнулась, вроде бы застенчиво, но тут же стрельнула взглядом в сторону гостей. Сидевший рядом со Славкой Влад торопливо выпрямился. Поклонилась — длинные черные косы скользнули с плеч и упали до земли — и резко, словно подброшенная пружинкой, распрямилась. Славка, смутившись, отвел взгляд от темных сосков.

Глухо загудели барабаны, резко ударили в ладоши, и девочка шагнула босыми пятками на угли. Тряхнула косами и пошла по пышущему жаром кругу, точно рожденная в пламени. Багровые блики скользили по смуглому вспотевшему телу, у Славки все сильнее шумело в голове, и в такт барабанам пульсировала кровь.

От толпы отделилась еще одна девочка, уронила на землю яркую легкую ткань и скользнула в жар. Одежды опадали, словно крылышки бабочек, и вот уже с десяток танцовщиц выбивали босыми пятками искры…

Славка мотнул головой, отгоняя видение. Угли давно остыли, и праздник шел к концу. Если это можно назвать праздником. Еще в самом начале Маша сказала: «Вот если бы нас взяли у Ласка и на один день отправили домой. Только на один, а утром — обратно. Мы бы тоже веселились — так». Славка обвел взглядом освещенные затухающими кострами смуглые лица: воины, старики, женщины, девушки, дети, — эти лица, точно стрелки компаса, поворачивались в одну сторону, к чужой дайарене, и в глазах плескалась боль. Талем сказал, что без жрицы племя обречено: или уйдет со своих земель, или одичает через несколько поколений.

Красные искры все плясали перед глазами. Славка зажмурился, но в темноте за опущенными веками огни стали еще ярче, и к шуму в голове прибавился рокот далеких барабанов. Все, пора проветриться. Тем более Филат не отходит от Влада ни на шаг, а Антон давно ушел спать.

Славка шел вдоль ограды. Местами она щерилась выломанными кольями, но никто не спешил ремонтировать, и дерево гнило под дождями. Мальчик спотыкался в темноте и шепотом ругался. Его посетила мысль, что, раз ограда стоит кругом, то стоит запомнить место, с которого он начал путь, а то будет плестись всю ночь, как щенок вокруг будки. Барабаны в голове не смолкали, и Славка подумал с отвращением: «Я пьяный, тоже мне — воин!» Хорошо хоть, меч не потерял — он торопливо положил руку на оголовье.

Из пролома ударил холодный ветер. Мальчик остановился, с удовольствием подставил ветру грудь в распахнутой куртке. Отросшие волосы унесло со лба, охладило лицо, и наконец-то затихли барабаны. Темное ущелье манило вперед, уводя все дальше от жутковатого праздника. Ветер разошелся не на шутку, мгновенно выстудил тепло под рубашкой и взбодрил. Славка уже хотел вернуться, когда увидел сочившийся свет. Стены ущелья были изъедены небольшими пещерами, и в одной из них стояли и смотрели вглубь ведун и дайарена. Ведун держал факел, ровно горевший на ветру — не огнем, пламенем хвоста саламандры. Оба одинаково седые, с прямыми ровными спинами, они показались Славке ровесниками, — старыми, умудренными магами. Даже странно, что ребята осмеливались спорить с ведуном.

Дайарена заговорила:

— Нас хоронят по другим обычаям.

Только сейчас Славка разглядел, перед чем стояли эти двое. У дальней стены пещеры из плоских бело-красных камней была сложена небольшая башенка без окон, с узкой высокой дверью. Мальчик осторожно шагнул в пещеру. Ветер не пробивался сюда и не заглушал слов:

— Эта дайарена умерла от старости, а дочери так и не родила. Вот и построили на ее могиле Колодец. Мы верим, что когда человек умирает, то улетает к духам. Если только его не удержит сотворенное им зло; оно не дает подняться, тянет, висит грузом. И умирающий тонет в бесконечном Колодце, вечно летит на его дно. У нас говорят: «Зло, сотворенное другому, повиснет на твоих плечах». Твоя отнятая любовь уже давит на меня, ведун. Моя ноша нелегка, мне страшно умирать. Но у каждого — своя сума, ее не выбросишь.

«У каждого — свой ад», — вспомнил Славка то ли прочитанную, то ли где услышанную фразу. Ему показалось, что он просто подумал, но ведун и дайарена обернулись.

— Ад? — переспросил Талем. — Если я правильно понял вашу веру, то да, чем-то похоже.

Мальчик подошел ближе, досадуя на себя: ну вот, еще подумают, что он специально следит и подслушивает. Талем положил ему руку на плечо и снова повернулся к гробнице:

— Колодец — это просто символ?

— Нет, ведун. Это, — дайарена щелкнула пальцами, подбирая нужное слово. — Это похоже на настоящий Колодец, как походит искусно выточенная кукла на человека. Сюда можно войти и увидеть то, что ты несешь на своих плечах.

— На самом деле? — вздрогнул Славка.

— Да, находятся смельчаки. Или те, кто запутался, точно котенок в спряденной нитке, и хочет в себе разобраться.

…Дайарена и ведун давно ушли, оставив Славке факел. Мальчик сидел недалеко от входа на плоском камне, темно-красном, таком же, из каких сложены стены Колодца. Сюда не доносился шум праздника, не виден поселок — казалось, что кругом никого нет. Славка давно не был в таком одиночестве. Все время кто-то рядом, и приходилось казаться сильным. А он так устал за последние дни. Словно и вправду тащил на плечах невидимый груз. Мальчик встал и подошел к склепу.

На двери выступала ручка, вырезанная из темного дерева. Круглая, с камушком-глазом посредине. Когда Славка потянул ее на себя, глаз вмялся ему в ладонь и кольнул, словно уголек.

Темно. За спиной гулко хлопнула дверь, отрезая свет забытого в пещере факела. Под ногами гладкий пол. Славка шагнул вперед — и полетел кувырком. Пол оказался ступенькой, первой в недлинной череде ведущих вниз. По ладоням ударил холодный отполированный камень. Мальчик пошарил рукой: лестница кончилась. Зря он не взял факел! Темно так, что собственную ладонь не разглядеть. Чтобы убедиться, Славка помахал рукой перед носом и увидел мелькнувшие пальцы. Стало светлее. Он встал, торопясь осмотреться.

Белый, матово светящийся туман рождался из каменного пола, затягивая уже по щиколотку и быстро поднимаясь выше. Через мгновение мальчик словно окунулся в молоко, чернота сменилась беловатым светом, но по-прежнему ничего не было видно.

— Эй… — нерешительно сказал он.

Звуки завязли в тумане, словно в вате, и только спустя несколько томительных мгновений ответил чей-то вздох. Густой, тяжелый, как будто выдохнул бегемот. Туман качнулся, на секунду открыв стоящего в отдалении невысокого человека. Славка пошел туда, еле сдерживаясь, чтобы не разгребать белую бесплотную массу руками. Но когда до неподвижной фигуры остался шаг, туман поредел. Славка вскрикнул: перед ним стоял Риктор — раб-мальчишка, убитый им во время испытаний в Гильдии наемников. Он смотрел остекленевшими глазами, и до испуганного мальчика с опозданием дошло, что это не живой человек и не призрак, как в горах Лабиринта, а что-то вроде восковой фигуры.

Ну что же, все правильно.

Туман снова качнулся, показав еще один силуэт. Славка уже догадывался, кого увидит: Дань, убитые стражники, брошенные у Ласка ребята — оставшиеся в живых и погибший Костя.

Дарл — мальчик понял, почему тот здесь: за те сомнения, сказать или нет тэму о приехавших из Семиречья убийцах. Волки, убитые в бою, стражники бэра Антана — на них Славка глянул равнодушно, их смерть не так уж его и затронула.

«Сейчас в Лабиринте я бы так просто не отделался», — подумал он, оглядываясь через плечо на неподвижные фигуры. Тут не было ни одного человека из той, земной жизни. Он вспомнил, как устроил драку в пятом классе, когда с него пытались трясти деньги. Досталось тогда обидчику, не зря Славка занимался фехтованием. Но того парня тут не было, видно, духам горного племени другие миры неподвластны.

Славка еще долго блуждал между статуями. И только когда мимоходом удивился простору внутри такого маленького с виду склепа, понял, что заблудился. Мальчик пошел быстрее, потом побежал, но все так же стелился туман и бесконечно уходил вперед пол. Он метнулся в другую сторону — но и там не было стены. Захлестнул страх, такой, что выбивает из головы все разумные мысли, подтолкнул в спину. Хриплое дыхание затихало, увязло в тумане, едва срываясь с губ. Казалось, что он уже должен был пробежать насквозь и ущелье, и поселок — но все так же мелькали неподвижные фигуры, словно мальчик топтался на одном пятачке. Воздуха не хватало, рубашка прилипла к спине. Славка остановился и обессилено повалился на пол. Глаза статуй ожили, взгляды жгли спину сквозь туман, и страшно было поднять голову. Чудилось: фигуры сдвинулись со своих мест и неслышно окружили принесшего им зло.

Мальчик рывком вскинулся — и прямо перед собой увидел дверь. Притолока проступала сквозь белизну далеко впереди. Славка встал. Неторопливо, сдерживая себя, зашагал туда. И перед самыми ступенями наткнулся на троих. Один стоял у порога, двое других — совсем рядом, протяни руку, и коснешься. Туман с готовностью рассеялся: это были Алешка и Рик. Точь-в-точь, как сидели сейчас на празднике. Алешка стоял ближе, и можно было разглядеть даже грубую штопку на рукаве и ссадину на подбородке. В первый миг толкнулось недоумение: как же так, Алешка-то тут почему?! Но тут же Славка дернулся от понимания — было за что. За вранье во время побега, за испуг и отказ от дружбы и за то, как заставлял мучиться и разрываться между ним и Алей. А Рик… Ну да, верно: не захотел понять княжича ни в замке Отина, ни потом, в походе. То использовать пытался, то к стенке припереть. А помочь даже не подумал. Стыд был так силен, что Славка зажмурился. И уже по-другому вспомнил о каждом из оставленных за спиной, без испуга и торопливости — кто же будет дальше.

— Простите, — вырвалось у него. Получилось глупо, но туман тут же поглотил голос.

Славка пошел к двери: осталась последняя фигура: мальчишеская, одного с ним роста. На мгновение показалось, что впереди стоит зеркало. Желудок свернулся в клубок и толкнулся в горло — это не отражение, а он сам. В походной одежде, с вытащенным из ножен мечем. На рубахе, штанах, даже лице темнели брызги чужой крови, такой свежей, что ощущался запах. Взгляд цеплялся за мелочи вроде не до конца зашнурованного ворота, пятнышка грязи на шее и, наконец, Славка глянул в глаза своему двойнику. Не кукольно-стеклянные, а чуть прищуренные, упрямые глаза человека, не сомневающегося в своем праве убивать. Тошнота поднялось волной, как тогда, после убийства управляющего Михана, и так же сшибла мальчишку с ног и заставила согнуться…

За дверь Славка не вышел, выполз, цепляясь за косяк. Сел на пороге, прислонился затылком и спиной к плотно закрытому выходу. На губах остался противный вкус, рубашка неприятно липла к спине — струйка пота стекла от шеи до поясницы. Доска скрипнула, и мальчик в ужасе развернулся, навалился с силой на дверь плечом. Ему вдруг показалось, что с той стороны стоит его двойник и трогает ручку, пытаясь выйти.

Белый туман гасит звуки, заволакивает все — не видно, куда ставить ногу. Он все гуще и гуще, залепляет лицо, становится трудно дышать, а легкие горят от бега. Вправо. Звук шагов вязнет в густой белизне. Влево. Дышать невозможно, словно грудь сдавила очень тесная кольчуга. Славка ловит губами воздух, в глазах темнеет — и он просыпается.

Над головой очень темное небо с крупными огоньками звезд. В свете костра видно, как Атен чинит упряжь, близко наклоняясь к пламени. Все правильно, сейчас его вахта. Рядом с плечом сопит Алешка, с другой стороны спит Влад. Славка осторожно вытянулся на спине, стараясь не разбудить друзей. Вот уже третий раз — каждую ночь после ухода из поселка! — ему снится этот сон. Белый туман, бесконечный зал. Славка мечется, пытается найти хоть одну фигуру, но кругом пусто. И это самое страшное, потому что тут все наоборот: можно увидеть тех, кому принес добро.

Мальчик повыше натянул на плечи шкуру, Влад всегда стаскивает на себя. Нужно уснуть, а то скоро вахта. Да и тумана больше не будет, такое не снится больше одного раза за ночь. А хорошо, что горные не додумались построить такой «перевернутый колодец»! Хотя вопрос: рискнул бы Славка туда влезть? «Забавно, — усмехнулся про себя. — В свой ад заглянуть не так страшно».

Он подышал на руки, пытаясь согреться. Чтобы перейти границу, пришлось забраться повыше в горы. Завтра уже начнут спускаться — спасибо дайарене, провела на земли Сизелии.

…Из поселка уезжали рано утром. Кони отдохнули и не обращали внимания на прибавившийся груз: одну из лошадок отдали Антону взамен погибшей, да набрали еды и дров в дорогу. Но ехали очень медленно. Провожать вышли все. Матери держали младенцев на руках, а одного старика усадили прямо на землю. Жителей было не меньше сотни, они стояли рядами по обочинам и смотрели на уезжавшую дайарену. Молча. Все, человек сто — даже младенцы — не плакали, а покалеченный старик сдерживал хриплое свистящее дыхание. Славка прятал глаза, не смея взглянуть в лица, очень красивые, смуглые, сейчас окаменевшие и точно припорошенные пылью.

Остальные тоже отводили глаза. Только ехавшая впереди дайарена не опускала голову и равнодушно смотрела прямо перед собой.

Она проводила путников до границы и почти сутки вела вдоль нее, скупо отвечая на вопросы ведуна. Талем и сам пытался «промять» невидимый барьер, но то, на что у дайарены уходил короткий взгляд, выматывало его до дрожи в руках. Он все больше мрачнел, осознавая, что границы слабеют и тут. Удержать их сил не хватит — даже если соберутся все ведуны пограничных княжеств — а значит, падение Башен неизбежно. Краткие ответы дайарены подтверждали его догадки.

В Сизелию попали так просто, словно через Башню шли. Там, на чужих землях, дайарена сказала ведуну:

— Да помогут нам духи, когда падут границы. В горы придут ваши люди и первым делом выжгут поселки. Вы не потерпите нас на своих тропах.

Талем смолчал.

Уже когда прощались и горные были готовы развернуть коней, ведун спешился и подошел к женщине. Дайарена чуть наклонила голову, глядя на Талема с высоты. Напрягся за ее спиной «паж», следя за чужаком сощуренными глазами. Ведун осторожно отцепил старческие пальцы от повода и поцеловал руку. Славке показалось, что он просит прощения за будущее, в котором им, возможно, придется стать врагами. Женщина понимающе кивнула, и Талем отступил назад.

— Подождите! — крикнул Тимс, соскальзывая с седла. Молодой ратник подбежал к дайарене, вскинул голову, заглядывая женщине в лицо: — Госпожа, прошу вас, верните любовь Талему и возьмите мою! Он же такую цену заплатил за меня. Вы не думайте, я не головастик какой, у меня есть… только она все равно не нужна. Так лучше заберите вы эту любовь! А Талему — верните, пожалуйста, госпожа!

Дайарена брезгливо отстранилась, словно жар, с которым убеждал Тимс, мог опалить. Качнула головой:

— Нет. Мне нужна любовь ведуна, — последнее слово она подчеркнула.

Тимс отчаянно выкрикнул:

— Но он же все равно никого не любит! А я… Берите. И верните ему.

Дайарена усмехнулась, торжествующе, будто зная что-то, неведомое Тимсу. Взглянула на своих воинов: уберите, мол. Те тут же оттеснили ратника в сторону, многозначительно покалывая под ребра копьями. Короткий командный вскрик, дробный стук копыт по камням — и небольшой отряд исчез в ущелье…

Славка с досадой перевернулся на другой бок — ну никак не спалось! Думалось: каково это Талему — пожертвовать таким ради чужого народа? В то, что дайарена все исправит, Славка верил слабо, да и ведун не такой человек, чтобы, узнав правду, требовать любовь обратно. Сказал же Талем дайарене: знал бы раньше, отдал бы добровольно. Эта мысль кусала Славку, точно привязчивый слепень, и, чтобы отвлечься, он стал размышлять о Межанских лесах.

Будет трудно без проводника найти вход в подземную лабораторию дрида. Но нанимать кого-то не стоило, незачем рисковать. Ладно, допустим, найдут. А дальше? Что, если там не будет указания на жилье дрида? Где его искать?

«В крайнем случае, взорву все к чертовой бабушке! Притащится Орон посмотреть, должен притащиться!» — со злостью решил Славка. Талем сможет придумать, как это сделать. Ломать — не строить. Снова куснуло: пожертвовать собой ради… Мальчик с досадой закусил губу. А если Талем не разберется в лаборатории, тогда Славка отправит всех к выходу, а сам будет нажимать на все кнопки подряд и дергать за все рычаги. Примчится дрид, никуда не денется.

Уже послезавтра они доберутся до Росдока, небольшого города на краю Межанских лесов. Нужно купить все для путешествия под землю. Судя по карте — путь до самой лаборатории сложен и весь утыкан ловушками. И хорошо бы поспрашивать на постоялых дворах, не появлялся ли дрид в городе.

— Не спишь? — прошептал в ухо Алешка.

— Нет.

— Пойдем, побродим?

Славка с готовностью вылез из-под нагретой шкуры, в нее тут же с головой завернулся Влад.

— Да оружие-то зачем? — удивился Алешка, шнуруя куртку.

— Привык, — усмехнулся в темноту Славка. Рассказать другу про Колодец он так и не решился.

В ночной степи далеко виден костер. Темным силуэтом мелькнул на его фоне Атен. Луна висит так низко, что кажется, протяни руку — и теплый мячик упадет в ладонь. И пахнет ночью в степи совсем не так, как днем. Славка повел плечами, сбрасывая нерешенные проблемы, недодуманные идеи и навязчивые страхи. Не стоит ничего откладывать «на потом». Нужно успевать радоваться этой ночной степи, разговору и просто тому, что есть друг. Настоящий.

Возвращаясь к стоянке, наткнулись на Влада. Мальчишка сидел, опершись спиной о скалу, прикрывавшую его от костра и несущего вахту Атена.

— Чего не спишь? — Алешка присел перед Владом на корточки.

— Уснешь тут. Топают, как стадо слонопотамов, — огрызнулся тот в ответ. Это было наглым враньем: мальчишки давно научились ходить бесшумно. Он явно хотел от них избавиться, и Славка потянул Алешку за куртку: пошли, мол. Но друг отмахнулся и решительно подвинул Влада, устраиваясь рядом.

— Ну?

— Не нукай, не запрягал, — процедил тот сквозь зубы.

— Давай, колись.

Влад повозился, вытирая курткой камень.

— Я все думаю: а как все было бы, если бы Костя сбежал с нами? Славка, ты бы отправил его вместо Даня, а?

Славка сглотнул.

— Нет, — и добавил, чтобы прозвучало убедительнее: — Дань, он все-таки … ну, сильнее, что ли. Спокойнее. Был.

— Зато он бы оказался с нами у заговорщиков, — кивнул Влад. — Думаешь, нам, ну, не только Лешке, не хреново было смотреть, как тебя там мордовали? Могли ведь — и его. А если бы я не сбежал, Костя остался бы жить. Твою мать, если бы можно было все вернуть! Я виноват еще похлеще Антона, я-то хотел быть Костиным другом, — Влад с досадой мотнул головой. — Ладно, все, идите спать. Давайте, топайте. И прекратите за мной следить, не собираюсь я убивать Антона. Знаете, в детском садике как-то наступил на гусеницу — толстую такую, зеленую — она у меня под ногой — в такую, то ли слизь, то ли кашу, мерзкую, бе… — Влада передернуло. — Вот, а половина ее осталась целой и шевелилась. Я туда неделю не ходил, на ту тропинку. Как вспомню, так блевать тянет. Я к Антону, как к той гусенице: не могу его тронуть, противно. А Ласка, если бы мог, так еще раз бы вызвал! — неожиданно взъярился Влад. — Жаль, себя не вызовешь, — он успокоился так же внезапно, как взорвался.

Влад запутался. Никакие разговоры со Славкой или Алешкой не могли ему помочь. Вот разве что Талем — но именно к нему мальчик не подошел бы после вчерашнего ни за какие коврижки. Вот дурак, и как только раньше ничего не заметил! Не встрял бы так по-глупому. Потянуло его, видишь ли, с Лерой поговорить. Устал думать о тяжелом, выматывали, выжимали досуха мысли, что Костя мог бы остаться жив, хоть о землю долбись из-за невозможности все исправить.

Время выбрал поудобнее: уже стемнело, и поставили первый караул. Выждал, когда Лера возвращалась от родника, заступил дорогу на узкой тропинке.

Решил взять упрямством, как же — он уже взрослый, он может! Дурак! Еще бы втюрился, как Лешка, так понятно. Влада-то тянуло совсем за другим, если уж быть честным перед самим собой до конца. «Мне очень нравится другой человек», — вспоминался голос Леры, и каждый раз он казался еще более холодным и презрительным, в нем не осталось ни нотки мягкости и нежности. Влад разозлился тогда: быстро же нашла, а еще недавно шарахалась от каждого мужчины. Все девчонки такие, и пусть Лешка не надеется, что Алька другая.

О ком говорила Лера, догадаться было не сложно: вот они, уединенные прогулочки с ведуном. Влад выпалил:

— Твой Талем — вобла сушеная, никого не любит и не сможет любить! А в Росвеле так он вообще наплевал, что меня убьют, лишь бы князь на него не разгневался.

— Про Росвел ты и сам все понимаешь, — холодно ответила Лера. — А что до любви — так это мое дело. Мое и Талема.

Ее лицо белело на фоне темных сосен и показалось Владу нарисованным. Вспомнились все мечты: как он встанет перед ней не мальчишкой, а воином; как представлял ее обнаженной. Он слишком свыкся в мыслях с тем, что Лера может быть рядом. Вымещая разочарование, зло бросил:

— Или ты думаешь, что я еще пацан зеленый и ничего не умею? У меня уже была женщина, уж смогу тебя удовлетворить.

Тонкие ноздри дрогнули, брови сошлись на переносице. Лера завела руки за спину и сказала напряженным голосом:

— Пропусти меня.

Влад схватил ее за плечи — девочка и тут не вскинула руки, по-прежнему сплетая пальцы за спиной. Это показалось хорошим знаком, и он наклонился, чтоб ее поцеловать. Лера с силой толкнула плечом, высвобождаясь:

— Пусти! Дурак! Хочешь, чтобы я тебя, как Вилла, задушила?!

Влад растерянно выпустил девичьи плечи: она угрохала тэма? Лера шагнула назад по тропе и оттуда сказала:

— Если бы о тебе не говорил Костя — по-хорошему, как о друге — я бы решила, что ты сволочь.

Влад тогда закрыл глаза и с силой стукнулся затылком о сосну. Вспомнив это, он повторил движение, ударившись о скалу. Лера не хотела ему отомстить, Влад был уверен. Да и казалось, что их с Костей дружбу остальные считают блажью-придурью со стороны Влада и уступкой — с Костиной. Но Лерины слова задели больше, чем если бы она дала ему по роже.

Глава 18

Росдок был слишком близок к границе и слишком стар, чтобы не иметь крепостной стены. Спокойный город с крупным для приграничья базаром и разумно правящим сэтом. Ворота запирались на ночь, а днем стояла стража, проверяла подорожные и требовала монеты за въезд — на благо города. Дело было прибыльное: через Росдок шло много караванов, не только своих, но и соседских — Семиречья, Стального.

К счастью, Талем благоразумно выправил документы и для путешествия по Сизелии, и после полудня небольшой отряд — а для стражников группа детей с учителем — въехал в город. Был тот переломный час, который уже нельзя назвать дневным, но еще трудно — вечерним. Лошади мягко ступали по утоптанной глине, нежаркое красноватое солнце красило розовым невысокие дома, полускрытые живой изгородью. Из-под куста выскочил черно-белый щенок и звонко облаял чужаков, припадая от усердия на передние лапы. Остальным же до путников не было никакого дела.

Ближе к центру стало многолюднее. Из окон трактира слышалась музыка, кто-то пел тонким голосом романтическую балладу. Филат осмотрел крепкую коновязь, подростков-рабов в темных одинаковых рубахах, скользнул взглядом по вывеске на втором этаже, кованых воротцах, перекрывающих путь в конюшню, и решительно завернул лошадь. Тут они поживут несколько дней.

Искать дрида в открытую не решались. Только Талем, сведя знакомство с хранителем библиотеки сэта, спокойно стал все выспрашивать — ведуну положено интересоваться такими вещами. Ребята же обходили трактиры, слушали разговоры, кидали провоцирующие фразы. Но все без толку: про дридов в Росдоке не слышали уже лет десять.

Между тем, путешественники приготовили все необходимое для подземной вылазки. Можно было продолжать путь.

Но Славка только радовался задержке. Ему нравился город, царившее в нем спокойствие, и он легко согласился с пожеланием ведуна задержаться еще на пару дней.

Наутро их разбудил шум под окнами. Трактирщик гулко топал по крыльцу и громко выговаривал рабам, не ленясь подкреплять слова подзатыльниками. Славка перегнулся через подоконник и увидел, как нерасторопный слуга пересчитал ступеньки своими боками, тут же вскочил и опрометью бросился в конюшню.

— Чего там? — Влад недовольно высунулся из-под одеяла. — Сдурели, только рассвело.

Славка возразил:

— Это мы дрыхнем, а вообще уже давно день.

Вчера легли поздно. Рик весь вечер был грустно-задумчив, его тянуло на воспоминания. Но сказать об этом вслух княжич не решился и под предлогом, мол, надо бы развлечь иномирян, уговорил Талема рассказать древние легенды — сказки, которые он слушал в детстве. Славка сначала усмехался нехитрым сюжетам, но потом заслушался. Это были истории о добре и зле, которые не смешивались и не подменялись одно другим, о чести и предательстве — и героев не загоняли в ловушки, из которых есть только плохой или очень плохой выход, о верности и доблести. В них были честные и подлецы, и если верх одерживали последние, оставалась вера: все можно исправить. Даже смерть в этих сказах казалась нестрашной. «Детские истории!» — решил Славка, но почему-то был готов слушать Талема до утра.

Славка еще сильнее высунулся в окно: со стороны площади донесся голос глашатая. Слова разобрать не получилось, но трактирщик забеспокоился и скрылся за дверью. Мальчик торопливо начал одеваться: нужно сбегать, послушать, что говорят.

Уйти не успел: открылась дверь, в комнату шагнул ведун. Талем был встревожен и первым делом нашел взглядом Рика. Княжич прекратил шнуровать куртку:

— Что там? Мы хотели пойти узнать.

— Не торопись, глашатай идет сюда.

Талем шагнул спиной назад, в гостиную. В распахнутую дверь Славка увидел Симу. Та пожала плечами — она тоже ничего не знала. Ведун распахнул окно, выходившее на перекресток.

В гостиной собрались все. Славка перешел туда, навалился животом на подоконник. Точно, приближается глашатай — на дороге показался всадник в одежде цветов Сизелии, красно-черных. За ним ехали двое ратников с гербами сэта Росдока. Глашатай остановил коня на перекрестке, развернул плотный свиток:

— «Наш князь Сизелийский Тур Хедал поздравляет соседа своего князя Семи Рек Ларса Отина с рождением сына, нареченного Ромом Отином от имени своего и от вассалов своих. Да будет сегодня празднование…»

Дальше Славка слушать не стал. Круто развернулся, глянул на Рика. Княжич стоял у окна, теребил занавеску и растерянно улыбался. Поднял голову, быстро глянул на ребят. Удивленно сказал:

— А ведь он мне — брат. Брат Ром Отин.

…Вечером город праздновал. В Росдоке слишком часто бывали караваны Семиречья, чтобы сэт поскупился на поздравления. Он и не поскупился, выкатил бочки с вином на площади. Расход для богатого города небольшой, а гостям приятно: приедут еще, пошлину заплатят. Заезжий цирк давал представление, из открытых дверей трактиров летели музыка, смех, громкие голоса. Славка бродил в толпе, то и дело поглядывая на Рика: каково это, праздновать рождение брата в чужом княжестве под чужим именем, будучи в немилости у отца? Княжич старательно веселился: запрокинув голову, с улыбкой смотрел на кукольный спектакль. Они стояли тут впятером: Рик, Славка, Алешка с Алей и Влад. Лера с Машей и ведуном ушли в сторону лавок, Сима, Тимс и Атен смотрели петушиные бои, Антон и Филат вообще остались в трактире.

Над загородкой, обтянутой истончившейся, в заплатах, мешковиной, прохаживался «купец» — набитый сеном мешочек с круглой головкой; толстое, разваливающееся брюшко подпоясывала яркая лента. Сиплый голос кричал из-за ширмы:

— Вот купец, весь такой молодец. Товару много, дом богатый, здоровье отменное!

Кукла важно кивала в такт словам.

— Полюбила такого молодца девица-краса.

Хохот грянул на площади, когда из-за ширмы выскочила палочка, обвитая яркими лентами. На конце ее трепыхалась черная шкура, разрезанная на пару кос. Стоящий рядом со Славкой парень заржал, хлопнул себя по коленям:

— Ой уж краса! Даже подержаться не за что!

Влад ехидно улыбнулся, сказал негромко:

— Это он наших топ-моделей не видел.

Расталкивая лошадьми публику, выехал отряд стражи — трое ратников во главе с тэмом — остановились, прислушались. Тэм отпустил сальную шуточку, и новый взрыв смеха покатился по толпе.

— Всем девица хороша, да одно беда — без роду-племени, сирота. Поглядел купец, походил вокруг — плюнул да женился. Ай, хорошо! Сына принесла, дом в руки взяла — умница жена! Богател купец, наживал добро. Одно только его точит: гильдия коситься стала. — «Купец» горестно закачался. — Мол, что ж это такое деется, кого в наследники прочишь, кому состояние оставишь да управлять им поставишь? Полукровка у тебя сынок, где матери его корни — не ведаем.

У Славки заледенела спина, он быстро глянул на Рика. Княжич плотно сжал губы, вытянулся в струнку. Громко засмеялся тэм, бросил за ширму монету.

— А коли пришла беда — отворяй ворота. Налетел разбой, погубил жену. — На куклу из палки накинули темную шкуру и стянули за ширму. — Плачет купец, слезами заливается. Год плачет, два плачет, — «Купец» начал биться головой о ширму.

Славка протиснулся ближе к Рику. На бледном лице княжича выступили красные пятна, он стиснул оголовье меча, и Славка торопливо положил свою руку поверх его: как бы чего не случилось.

— Пошли отсюда, — позвал он, но Рик упрямо мотнул головой, словно завороженный словами кукловода:

— … А сынок-наследник растет, к батюшкиному делу приучается. Умен купец в делах, да вот так оплошал. Но что дураку привычка, то умному урок. Вторая жена рода знатного, отца достойного, собой хороша и в делах сметлива. — Из-за ширмы появилась новая кукла, в ярком синем сарафане. — Да чревом богата. Хоп, и выскочил еще один сынок. Растерялся тут купец — один сын молодец, а второй еще лучше будет. Что же делать горемычному? Хоть к дриду на поклон иди: мол, сотвори чудо дивное, неслыханное, помоги все младшенькому оставить и старшего не обидеть. А дридов-то и не сыскать. Так и горюет купец, голову ломает, как жить — не знает. А как придумает, так и мы сказку дальше расскажем.

Снова засмеялся тэм, горстью швырнул медяшки актерам. Рик потемнел лицом, сжал кулаки:

— Вот тебе Сизелия, видел? — повернулся он к Славке, еле сдерживая гнев. — А я мог бы им свою волю диктовать! Я, понимаешь? Ненавижу! Стань я князем, да пали бы границы… — Рик резко повернулся, глянул на тэма со стражниками. — Вот тогда бы они не смеялись.

— Так, пошли отсюда, — Славка решительно ухватил друга за плечо.

С трудом пробрались сквозь толпу, распихивая зевак локтями. Вслед им выругались, но беззлобно. Алешка, вспыхнул, оглянулся. Славка чуть сам не выразился. Нашел время и место хамов учить.

Дорогу преградил старик-нищий, оценил наметанным взглядом богатые плащи и прицепился к ребятам. Тут уже Влад не выдержал: послал по-местному так, что старикан рот открыл от восхищения. Только когда вышли в проулок, Славка отпустил Рика.

В этом месте было потише, узкий проход — по одну сторону глухая стена конюшни при трактире, по другую — высокий забор — не манил горожан.

— Если они так ржут, то чего за тебя княжескую дочь сватали? — удивилась Аля.

Славка скривился: у девчонок одно на уме! Ответить Рику не дал Влад:

— Слушай, а может, ты помиришься с отцом, а?

Княжич вскинул изумленные глаза.

— Да я же не прощать тебе предлагаю, — рассердился Влад. — Ну, сделаешь вид, и все. Зато потом прижмешь этих юмористов.

— Талем говорит: «Если маску носить слишком долго, она становится твоим лицом», — ответил Рик и Славка понял: княжич уже думал о таком варианте и отказался от него.

Талем возвращался от хранителя библиотеки, когда наткнулся в коридоре у самой двери в снимаемые комнаты на Леру. Девочка стояла, прислонившись плечом к косяку, и независимо наблюдала за приближением ведуна. Она была не в дорожной одежде, а в длинной юбке с широким, под грудь, поясом-шнуровкой, и тонкой рубашке с сизелийскими кружевами. Даже волосы собрала по-местному: подколола вверх, выпустив чуть пониже правого уха прядку.

— Тебя долго не было. Мне вдруг показалось, что ты больше не придешь, — сказала Лера.

И тут же подумала: какое же это все-таки счастье, что Талему не нужно ничего объяснять! Он и так поймет, что Лера не стремится навязать ему свою любовь или припереть к стенке. А есть только то, что сказано: она волновалась и ждала. Словно бы стояла на крыльце родного для Талема дома, в котором дверные ручки послушно ложатся в руку, и знаком скрип каждой половицы в сенях.

Ведун бережно приподнял Лерину ладонь и поцеловал. Пальцы у девочки чуть дрогнули: ну откуда он взялся с такой чуткостью, уже даже не ведовской, угадывающей правду за словами. Поцелуй в губы от мужчины, лишившегося любви, был бы циничен. В лоб, как старший маленькую девочку, — фальшив. Дружеский, в щечку, — мог обидеть своей легкостью.

— Наши женщины носят не так, — у ведуна чуть блеснули глаза: — Они выпускают два локона, а не один.

Лера чуть прикрыла ресницами глаза и ответила, добавив в спокойный голос немного терпкости вызова:

— Я — не ваша женщина.

И первая повернулась шагнуть к двери, ощущая каждым позвонком взгляд Талема.

Пока слуги накрывали на стол, все молчали. Пусть до них никому нет дела, но осторожность уже вошла в привычку. Даже ужинать они предпочитали наверху, в небольшой гостиной междуспальнями. Только когда Лера кивком головы отпустила рабов — а незаметно так вышло, что именно ее считали хозяйкой, — Талем заговорил:

— Завтра можно уезжать.

Славка кивнул, действительно, пора. Честно говоря, уезжать не хотелось. Не успели толком отдохнуть под крышей, нормально пожить — и снова в путь. Да и девчонки выматываются, вон, Машка аж с лица спала. Не таскать бы ее за собой, но ведь не оставишь, страшно. Не было бы сложностей с князем Отином — отправили бы девчонок в Семиречье. Да и Антона заодно. Влад хоть сильно его не цепляет, но сколько раз Славка замечал ненависть во взгляде. Особенно по вечерам, когда все сидели у костра и вели неспешные разговоры. Славка понимал, о чем думал Влад: если бы не Антон, Костя тоже мог бы сидеть вместе с ними. Не дело, когда в отряде такое напряжение; да и Славке было бы без Антона проще. Но бросать его тоже нельзя. Славка не понимал — почему, но чувствовал — нельзя. Иначе потом сам себе противен будешь.

Желтая птица ударила в стекло, отлетела и села на открытую ставню.

— Вестница! — Рик подскочил к окну. — И нашла же, — добавил с досадой.

Талем отложил ложку:

— Так открывай, она, бедолага, уже из сил выбилась.

Рик повернулся спиной к окну, уперся лопатками в стекло и медленно спросил:

— А надо ли?

Ведун встревожился, торопливо выбрался из-за стола:

— Это наверняка от князя.

— Вот именно, — сумрачно кивнул Рик, но спорить не стал, потянул на себя створку. Птичка плюхнулась на подоконник, завертела головкой: ошейничек мешал. Рик ловко вынул тонкую, плотно свернутую бумажку:

— «Немедленно возвращайся. Князь Отин». Вот так, — он отбросил бумажку на узкий подоконник, та не удержалась, спланировала на пол и залетела под стол. Тимс торопливо полез за ней, с укором взглянув на княжича: не дело таким в Сизелии разбрасываться. — Не отец — князь. Я не поеду, Талем. Не поеду! — Рик ощетинился, сузил черные глаза. — Понятное дело, наследник ему понадобился. Но тут я — нужнее.

— Кир, отец простил тебя раз, но не надейся на еще одну поблажку. За неповиновение у Отина одно наказание, что для слуги, что для сына.

— Ты не понимаешь, Талем, — усмехнулся княжич, и Славка снова подумал, что все-таки есть между отцом и сыном сходство, на первый взгляд незаметное, но зато как мелькнет, так сразу поймешь — одно лицо. — Я уже согласился отречься, мне уже ничего не нужно. А вот я князю — понадобился. Я — ему, а не он — мне.

— Мальчишка! — брызнул гневом ведун. — Да только скажи такое Отину, только заикнись — князь не остановится, пока не сломает тебя!

Рик потемнел лицом, свел брови:

— А вот это — посмотрим.

— Да что ж ты делаешь, Кир, — Талем сжал виски пальцами, опустился в кресло. — Мальчик мой, да ты хоть понимаешь, что за ношу на себя берешь?

— Я все решил. Видишь ли, я теперь знаю, чего хочу. Да и потом, отыскать дрида и понять про равнодушие — это намного важнее. А вестница, — Рик пожал плечами, — она ведь могла нас и не найти, мало ли что случается с птичками за долгую дорогу.

Талем глянул с жалостью, сказал, объясняя всем известное:

— Это княжескую-то вестницу? Да ее лучший ведун заговорил.

— Все равно, — упрямо отозвался Рик. Было понятно: спорить бесполезно.

— А границы-то князь наверняка проверил, — Талем забрал у Тимса листок, скомкал в кулаке. — Смутное время близится. Ты можешь стать не столько выгодным, сколько опасным, Кир.

— Понимаю, — кивнул княжич. — Но я не знаю, как можно бороться с равнодушием. Вот Сизелия: можно отправлять сюда поглядов, играть с пошлиной, чинить препятствия купцам, да мало ли что еще! А равнодушие — это как? Ненавистью? Я как представлю, что все Семиречье возненавидело кого-то — ну, вон как Влад Антона — так, жабье племя, аж мурашками покрываюсь. Талем, ты же сам понимаешь, что узнать это — важнее!

— Князь не простит, — глухо сказал ведун.

Рик присел на подоконник — закатное солнце очертило его силуэт багрянцем. На него смотрели все: друзья, спутники, ратники — и княжичу стало неловко под этими взглядами.

— Да что вы меня раньше времени хороните! Все, хватит пока об этом. Мы идем в Межанские леса, и точка.

Филат вздохнул, прихватил Атена с Тимсом и отправился с ними в обеденный зал: к свету шаров, громким голосам, вкусным запахам, шелесту карт.

Ужин остывал на столе. Талем задумчиво крутил в руках кубок с вином, Рик так и не вернулся на свое место.

— А про вестницу князь все равно узнает! — не сдержалась Аля. — Допросит всех с ведуном — и привет. И про лабораторию — тоже. Хороша будет для него игрушка, как там было: «отвел на них равнодушие»?

— Разве равнодушие — это река, и его можно повернуть? — тихонечко удивилась Маша. До этого она не решалась вступать в споры, и все посмотрели на девочку. Та смутилась и чуть качнулась к Талему, словно хотела укрыться за его спиной.

— Они же тут помешаны на этом, — пожала Аля плечами. — В смысле — на эмоциях. Помнишь, мы рассказывали про подвал барона? Там тоже что-то такое дрид мерил.

— Если можно забрать любовь, то почему бы и не обречь на равнодушие? — добавила Лера.

У Славки мороз по коже прошел: он вспомнил почему-то пустые глаза Степных Волков.

— Да, это власть. Помните, чего опасался Орон, когда оставлял послание? — спросил Талем. — Корысти и жажды славы. Думаю, Кир, с помощью этой лаборатории ты мог бы попытаться вернуть себе право на княжеский венец и без мира с отцом.

У Рика задрожали губы:

— Да ты что?! Ты — правда?! Чтобы все — как отец? Жить, как надо для власти, а на все остальное плевать?

Ведун дернулся было встать, но остался сидеть:

— Прости, малыш. Прости. Я поступил глупо, я должен был научиться верить тебе, а не проверять.

— Это не глупо, это…

Славка понимал, какое слово рвется у княжича: «подло». Но как быть, если Рик сейчас бросит его в лицо учителю?

— Я не могу забыть о том, что ты княжич, — лицо ведуна стало строже. — Предсказание Лабиринта — не единственно возможный путь. Это вариант, не все предопределено.

Рик молчал, не поднимая головы. Он не хотел продолжать этот спор, но и согласиться — не мог. Алешка пришел ему на помощь, торопливо спросил:

— Талем, а вам лично для чего лаборатория дрида? Вы думали о том, чтобы запустить эту штуку?

— Да, — признался ведун. — Как не думать? Это мой мир. Но ведаю я — это не выход. Нельзя так бороться с равнодушием — равнодушием к другим. А больше я боюсь другого: что об этом узнают. Наш ли князь или здешний — неважно. Тем более, сейчас, когда тают границы.

Славка решился — вот сейчас самое время:

— Тогда у меня есть предложение. Ну, типа того, как двух зайцев одним ударом. Я думал: если мы там не найдем следов Орона, то что делать дальше? А вашим князьям такую игрушку в руки давать — все равно что от нас атомную бомбу привезти. Я что предлагаю: грохнуть лабораторию к чертовой бабушке. А что? Орон должен будет вернуться чинить, вон он ей какую защиту настроил, ловушек насовал — значит, бережет. И вашим ничего не достанется. Давайте грохнем, а?

— И нет соблазна, — подвел итог Талем.

Рик быстро глянул на него с подоконника и отвернулся, уперся взглядом в коновязь под окном.

— Страшно, — в сторону сказала Аля. — Потом еще окажется, что только это и могло спасти.

— Я не хочу, чтобы об этом узнал князь, — Рик решился, спрыгнул с подоконника и сел на свое место к столу. — Допросит, и все. Будем молчать, поймет, что скрываем что-то важное. Тогда… — Рик чуть повел плечами. — В общем, подданные князя — это его люди, сделает, что захочет.

— Значит, грохнем? — Славка обвел ребят взглядом.

Никто не возразил. Талем кивнул, мрачно глядя на Рика.

— А князь все равно всех наизнанку вывернет, — буркнул Влад. — И головы поотрывает за то, что такую штуку угробили.

— Или наоборот, — усмехнулся Рик. — Лаборатория-то в Сизелии. Да и поздно будет. Жабье племя! И так повод всыпать будет: я же отказываюсь возвращаться. Узнает…

Ведун вскочил — кружка упала и покатилась со стола:

— Где вестница?

Птицы в комнате не было.

— Улетела? — предположил Влад, глядя на открытое окно.

— Нет, не могла. Ее наверняка забрал Атен, он же следит за нами по приказу князя! Так, побудьте тут, — ведун шагнул к двери.

— Я с тобой, — подскочил Рик.

Славка на всякий случай поднял с лавки меч и тоже пошел за ведуном. Следом встал и Алешка, а вот Алю Сима придержала за рукав.

Быстро шагая полутемным коридором второго этажа, ведун разъяснил:

— Я сразу подумал, что Ларс не отпустит нас без соглядатая. А уж проведать, кто именно — труда не составило. Кир, ну зачем бы я сказал это вам? Чтобы ты окончательно испортил отношения с отцом? Он и так все ведать будет — раньше или позже. — Они свернули на лестницу. — Я бы и сейчас молчал, не откажись ты возвращаться. Не след князю сейчас об этом знать.

Вчетвером спустились в зал. Славка взглядом тут же нашел ратников: Филат и Тимс составили пару двум местным стражникам и самозабвенно резались в крапп. Филат задумчиво смотрел в карты, а Тимс от азарта возил локтями по столу.

— Что-то случилось? — Пожилой ратник вскинул глаза, стоило ребятам приблизиться к столу.

— Да так, прогуляться захотели, — ответил Талем.

Филат понимающе скользнул взглядом по Рику:

— Только далеко не забредайте, темнеет, — он с одобрением покосился на Славкин меч.

— Не будем. А Атен где?

— На конюшню пошел, — Филат шлепнул по столу картой с ухмыляющейся зубастой рыбой. Судя по тому, как поскучнел сидящий напротив стражник, игра складывалась в пользу Семиречья.

Скрипнуло под ногами широкое крыльцо. Испуганно слетел со ступенек пацаненок лет восьми, глянул на вышедших и полез под крыльцо. Он был одет слишком легко для ветреной ночи, видно, и этот хозяин экономил на одежде рабов.

Утоптанная тропа подбегала к кованым воротцам, огибала трактир вдоль левой стены и упиралась в ворота конюшни. Тусклый, горевший вполсилы шар на косяке освещал небольшой пятачок перед входом.

Ведун потянул створку — та легко поддалась, открывая кромешную темноту, царившую в сарае. Славка прислушался: слишком тихо, людей не слышно. А конюх? Еще не поздно, в зале полно посетителей, а он ушел и оставил ворота незапертыми? Мальчик выбросил руку, преградив Талему дорогу. Хорошо, что Рику не надо ничего объяснять — княжич тоже насторожился, — а Алешка доверяет без вопросов.

— Я первый, — Славка вытащил нож; в темноте в незнакомом помещении не очень-то мечом помашешь.

Осторожно шагнул через порог: в тепло, в облако знакомых запахов и звуков конюшни. Сразу же прижался спиной к левому косяку, осторожно завел руку, нащупывая шар. Когда тот разгорелся, резко шагнул еще левее.

Свет залил конюшню; недовольно всхрапнул конь в ближайшем стойле. У него был повод раздраженно коситься на людей: мало, что глаза слепят, так еще один повис на перегородках, почти уткнувшись головой в ясли, и пахнет кровью. В спине конюха торчал нож, заведенный под левую лопатку: удар смертелен, можно и не проверять.

— Заходите, — громко сказал Славка. Убийцы ушли давно: кровь успела подсохнуть.

Мальчик шагнул дальше, туда, где были их лошади. Под ноги попался желтый комочек, ярко выделявшийся на утоптанном черном полу. Славка присел на корточки, одной рукой оперся о землю, другой тронул перья.

— Вестница, — пояснил подошедшему Рику. Тот наклонился:

— Голову ей свернули.

Славка встал — и с удивлением глянул на свою руку: пальцы измазаны кровью. Пригляделся внимательнее: рядом с закрытой дверкой пустого стойла земля была чуть темнее и словно бы сырая.

— Дерьмо драконье! — по-местному выругался Алешка.

Славка поверх загородки глянул в стойло, и на мгновение все качнулось перед глазами.

Там лежал Атен. Кисти рук и ноги по щиколотки у ратника были отсечены, из обрубков сочилась кровь. Рот заткнули грубой тряпицей — бесполезная сейчас предосторожность, Атен и не шевелился. Талем бросился к ратнику, встал перед ним на колени и попытался поймать биение жилки на горле. Бледный до синевы Алешка сглотнул и тяжело привалился к ограде соседнего стойла. Ведун бросил ему:

— Позови хозяина, только тихо! — и добавил, срывающимся от облегчения голосом: — Живой. Тихо, тихо, — пальцы ведуна гладили лицо раненого, облегчая страдания. — Приготовьте постель. И кипяток.

Метнулась тень Рика — княжич пробежал в другой конец конюшни. Там вспыхнул еще один шар. Славка заставил себя присесть рядом с ведуном:

— Сними с него пояс и дай свой, — велел Талем, вытаскивая из разбитых губ Атена кляп.

«Для жгута», — сообразил Славка, теребя скользкий от крови узел. Вдвоем перетянули руки чуть выше обрубков — мальчишка стискивал зубы и загонял тошноту обратно в горло. Ему в руки упал еще один пояс — вернулся Рик:

— Наши лошади убиты. Все.

У Славки от страха ослабли руки: кому они понадобились? Что за охота такая страшная открылась? Ведун нетерпеливо потянул ремень, и мальчик пришел в себя.

Хлопнула дверь. Ахнул кто-то, увидев мертвого конюха.

— Заткнись, — зарычал хозяин трактира. Торопливо добрался к стойлу с раненым, высоко поднял фонарь — кровь контрастнее высветилась на соломе. За спиной у него тихо подвывал раб; в мирном Росдоке давно ничего подобного не происходило.

— Что у тебя, хозяин, постояльцев-то калечат? — тихо спросил Талем, но вышло так страшно, что трактирщик слегка попятился.

Славка чуть прикусил губу: да, так оно и нужно. Они — просто путники, и не чуют за собой ничего, что могло привести к такому.

— Не было у нас подобного сроду. Святым Дареком клянусь! — на высоком, с залысинами лбу выступили крупные капли пота; на ратника хозяин старался не смотреть. — Ума не приложу, кто ж на такое изуверство пошел.

— Господин, господин, — раб отлепился от тела конюха, привалился к перегородке и тыкал пальцем вверх, в переплетение балок.

Славка поднял голову: на крюке, в ряду старых хомутов и рваной упряжи, висел толстый волчий хвост.

— Святой Дарек! — прохрипел хозяин. — Степные Волки!

Изменился в лице Рик; у Славки перехватило дыхание. Раб взвыл и бросился за дверь, чуть не сбив с ног торопившегося Филата.

Все пришло в движение: трактирщик кричал, чтобы седлали коня — ехать к сэту, пусть перекрывают ворота. Филат требовал носилки. Ругался Талем — в такой суете трудно было помочь раненому. Весть дошла и до посетителей — во дворе громко кричали: кто со страхом, кто с пьяной удалью, кто возмущенно.

Когда изувеченного Атена несли наверх, любопытные лезли под руки, и Славку чуть не смяли. Филат торопливо передал ему ручки носилок, сам пошел рядом, закрывая товарища. «Только бы кто догадался убрать из спальни девчонок», — билось в висках у Славки.

Дверь в конце коридора распахнулась: Сима придержала створку, пропуская носилки. На ее почти лишенном мимики лице чуть дрогнули ресницы. В небольшой гостиной никого не было, и только в комнате, отведенной ратникам, бестолково суетился Влад.

Хлопнула дверь за спиной, гася трактирный шум.

— Горячую воду. Мой мешок, — отрывисто приказал Талем, и Сима тут же подсунула ему под руки развязанную сумку и кивнула на стол: там исходил паром чугунок. Филат подхватил товарища на руки, уложил на постель.

Атен открыл глаза. Это было так неожиданно, что Славка вздрогнул. Ратник нашел взглядом ведуна, Рика и разомкнул губы:

— Степные Волки… Они просили передать: месть. В живых оставили… ради этого… — черты Атена исказились, Славка подумал — от боли, но ратник выплюнул слово: — калекой!

— Тихо, успокойся, — Талем погладил вздувшиеся жилы на шее Атена, чуть надавил — и раненый провалился в беспамятство. — Лекаря позвали? Я один не справлюсь.

Сима выбежала из комнаты. Шум за окнами нарастал: крики, бряцанье железа, стук копыт, отрывистые команды. Волна докатилась до трактира.

Через некоторое время в дверь постучали, и прежде чем кто-то ответил, в комнату шагнул тэм в красно-черных одеждах Сизелии. Славка чуть напрягся: а неплохие тут воины для спокойного города. Сразу заметно — не чета тэму Ласку, настоящие бойцы.

— Я отвечаю за безопасность Росдока, и у меня три вопроса к вам, господа, — тэм пренебрег приветствием. Голос звучал сухо и повелительно. — Первый — ваши подорожные.

По чуть заметному кивку Талема Славка порылся в мешке ведуна, достал бумаги и протянул их тэму. Тот кивком указал на стоящего за спиной ратника.

— Второй — нет ли у Степных Волков причины для нападения на вас или не мог кто-либо оплатить им работу? Заметьте, я не спрашиваю — какая причина, я спрашиваю — есть ли.

— Нет, тэм. Мы не ведаем. Если и есть у кого из моих подопечных враги — или враги их семьи, то дела такие вершились в тайне. Для нас это такая же загадка.

— Видел ли ваш раненый — сколько их?

Ведун с сомнением посмотрел на Атена:

— Я постараюсь его пробудить.

Пока Талем приводил ратника в чувство, Славка следил, как мелькают бумаги в руках стражи. Княжеские печати проверяющего насторожили: гости пожаловали не простые, знатные. В остальном же — не подкопаешься, путники как путники. Помощник негромко отчитался тэму и вернул Славке подорожные.

— Атен, ты нам нужен, — позвал ведун. — Ответь лишь — сколько там было Волков?

Мутные глаза ратника непонимающе смотрели в потолок. Талем погладил ему виски и повторил вопрос.

— Шестеро, — стоном выдохнул Атен.

Ведун тут же закрыл ему глаза ладонью, гася боль. Тэм поблагодарил кивком и вышел, учтиво пропустив на пороге лекаря.

— Идите отсюда, — повернулся к ребятам Талем.

В гостиной все так же остывал ужин, дуло из распахнутого окна. Славка облокотился на подоконник. В свете больших уличных фонарей было видно, как тэм рассылает по городу всадников — ратники по двое-трое уезжали прочесывать улицы. Зевак быстро разогнали по домам, опустела коновязь перед трактиром. Славка поразился, как четко работает стража: ни в Семиречье, ни в Стальном он подобного не заметил. Видно, не любит здешний сэт Волков, настоящую облаву на них устроил.

Алешка подошел, остановился рядом. Молча. И Славка был благодарен за это. Слишком ярко вспомнился бой с Волками, и как потом хоронили убитых. Об этом не хотелось говорить, но зато легко молчать рядом с Алешкой. Славка вдруг подумал, что у него никогда не было рядом человека, про которого он мог бы с точностью сказать: не предаст. Не то чтобы он не доверял всем, но одно дело — чувствовать, другое — знать точно. Про Алешку он знал: даже если тот попадется Волкам, все равно они ничего не добьются. И гнев князя Отина не заставит друга поступить иначе, чем диктуют ему принципы. Кажется, это понял и Рик — в дни путешествий он часто разговаривал с Алексеем.

Талем вышел спустя пару часов: уже ушел лекарь, и под окнами четырежды проехали отряды стражи. Славка молча развернулся к ведуну. Тот устало опустился за неубранный стол, отломил чуть подрагивающими пальцами кусок лепешки. Камень в медальоне потускнел, словно его вымазали чем-то темным. Лера сняла с решетки камина кувшин и налила Талему теплое вино со специями — специально спускалась за ним вниз. Отобрала сухой хлеб и сунула нагретый на огне бутерброд с мясом.

Ведун кивнул с благодарностью. Жевал он через силу — из чувства долга, а не по желанию.

— Перед отъездом Атена вызвал сам князь, — заговорил Талем. — Приказал следить за Киром. Где мог, Атен покупал вестниц, — ему дали связку амулетов на заговор птиц. Мы ехали безлюдными местами, и это затрудняло отправку донесений. Последнее ушло из Вадрана. Атен собрался с этой вестницей сообщить о горных и драконьих гнездах, да пока писал, напали Волки. Ранил одного, остальные его скрутили. Сказали, что будут мстить нам за вожака — я думаю, это те, кто желал видеть предводителем Конста. Они вполне могли посчитать нас виновниками схватки в кругу — помните дележ власти? Хотя леший их разберет, это только предположение.

«Атена придется оставить тут», — подумал Славка, прикрывая глаза. Ничего, Талем заговорит на Аскара вестницу, и ратника заберут. «Ратника», — болезненно отозвалось в висках. Какой уж теперь из Атена воин! Вот ведь сволочи! Ну, ранили бы — ведун выходил бы. Убили бы — это страшно, но понятно. Но вот так искалечить, превратить в беспомощный обрубок, — такое могло прийти в голову только Волкам. Как теперь Атену жить?!

— А может, все и проще, — голос Талема ворвался в Славкины мысли. — Людям без души надо чем-то жить. А что проще ненависти к врагу?

— А может, они охотятся за Риком? А про месть — это так, ля-ля-ля, — перебил Влад.

— Не думаю. Заговор раскрыт. Пока не рискнут нападать на княжича.

— Сизелия славится воинами, — сказал после паузы Рик. — Видели начальника стражи? Ворота перекрыли, а теперь прочесывают город. Если Волки еще тут — их найдут.

— Завтра утром поговорю с Демоком, — так звали хранителя библиотеки. — Пусть посоветует лекаря поученее. Атена везти нельзя. Ведаю так: оставить его лучше не в трактире, а приплатить лекарю — пусть у него поживет. А там его товарищи приедут, заберут. Но пока давайте освободим ту спальню, не стоит тревожить больного. Мы с Филатом ляжем тут, а Тимс пойдет к ребятам.

— Если Волков поймают, они могут рассказать про нас, — Славка остановил встающего ведуна.

— Не скажут, — тот серьезно взглянул на мальчика. — Волки хорошие палачи, но они вместе с тем и сами могут вынести любую муку. Да и потом, они никогда не будут иметь дело с людьми. Есть всего лишь несколько посредников, кто может передать им заказ и деньги — и только. Волки тем и страшны, что с ними нельзя договориться и их нельзя перекупить. А уж отвечать на вопросы стражи для них и вовсе бесчестие, — Талем поймал удивленный взгляд Рика и пояснил: — После встречи с Констом я постарался узнать о Волках как можно больше. Нет, они не скажут ни слова.

Славка кивнул. Ладно. Перед сном нужно будет проверить, все ли ставни закрыты. И глянуть на замок, а то его пальцем свернуть можно. Филат тоже потянулся к двери, и Славка поздравил себя с тем, что хоть в чем-то догнал опытного воина. Слабо верилось, что могут напасть на постоялом дворе, но лучше подстраховаться.

— Мы с Алешкой ляжем в комнате девчонок. Ничего, поспим одну ночь на полу, — решил Славка.

— Я тоже хочу, — оживился Влад.

Машка фыркнула и показала ему язык.

— Заигрываешь? — еще больше воодушевился Влад.

Славка глянул на них непонимающе: Атен искалечен, Волки на них охотятся, а эти…

Мальчик отошел к окну, проверяя запоры. Ведун неожиданно оказался рядом, положил руку на плечо:

— Им нельзя все время жить в напряжении, — негромко сказал он. — Не осуждай.

«А мне — можно?» — обиженно подумал Славка.

— Это — твоя ноша, — еще тише добавил Талем.

Город не спал. Ездила стража — по потолку комнаты проносились отсветы факелов; слышались стук копыт, невнятные голоса. Гулко бухали удары кулаков в ворота — обыскивали дома и дворовые постройки. Хозяева перечить не осмеливались. Видно, сэт крепко держал город. На Росдок набросили сеть и стягивали ее все туже и туже.

Славка спустился в зал узнать новости и поразился тишине. Из всех посетителей — старый ратник, мочивший в пиве усы. Рядом с ним сидел трактирщик и внимательно слушал. Отставной воин толково разъяснил, что ворота не откроют до тех пор, пока не проверят каждый закоулок. Всех, чье имя не подтвердят соседи, свезут в подвалы ратуши и там допросят. К Степным Волкам тут относились беспощадно: не так давно они вырезали одну из соседних деревень, убив заночевавшего там наследника сэта Ванова, хозяина соседнего городка. На Славку ратник косился с любопытством, и мальчик поспешил уйти, чтобы избежать расспросов.

Утром улицы так и оставались пустынными, изредка тенями скользили прохожие, да ближе к полудню прогремела телега. Пока рабы разгружали мешки, возничий сидел в зале и, с восхищением причмокивая губами, рассказывал, какая толпа собралась у закрытых ворот. Вздохнувшим с облегчением хозяевам утро принесло новые тревоги: дома обыскивали повторно. В трактир так и вовсе заходили трижды.

Волков нашли к полудню. Загнанные в угол, они решились на прорыв. Южные ворота показались им наименее защищенными, там они и напали. Перехватить успели чудом: когда пришло подкрепление, из десяти стражников в живых оставался только один, и тот к вечеру умер от ран. Если бы Волки не относились пренебрежительно к арбалетам — прорвались бы. А так их оттеснили к стене и расстреляли почти в упор, оставив тяжело ранеными лишь половину — для допроса и показательной казни. И пока молва множила трупы и проливала реки крови, начальник стражи тэм Нарок пытался добиться правды: что Волкам понадобилось в городе.

Посыльный пришел за гостями Росдока после обеда, в сопровождении двух карет и четырех ратников. Талем только успел шепнуть, что по законам княжеств их нельзя допрашивать с ведунами, они подданные Семиречья.

Путников доставили на задворки ратуши. Кареты вкатили на огороженный высоким плотным забором двор, подъехали к небольшому крыльцу. Под любопытными взглядами вслед за посыльным они прошли коридорами первого этажа. В небольшой комнате, уставленной тяжелыми стульями без спинок, их ждал тэм Нарок. В этот раз начальник стражи был вежлив, приветствиями не пренебрег и пригласил сесть.

— Господин Талем, я от имени моего сэта и жителей нашего города прошу у вас разрешения, чтобы при нашем разговоре присутствовал ведун.

— И я прошу вас не считать, что мы прибыли сюда со злыми намерениями, однако наш князь не одобряет подобного вмешательства в дела своих поданных.

— Вы настаиваете на том, что причина нападения Волков на вашего человека вам неизвестна?

Талем кивнул.

— Хорошо, тогда прошу пройти со мной.

Тэм поднялся слишком резко: он был недоволен. «Будь у нас печати на подорожных попроще…» — промелькнуло у Славки. Да, тогда бы они так легко не отделались.

Висевшим на поясе ключом тэм отомкнул тяжелую дверь: коридор без окон уходил вглубь здания. На освещенном шаром пороге стоял ратник. Разглядев тэма, он посторонился, пропуская внутрь.

Через несколько шагов они оказались на лестнице, такой узкой, что только двоим идти плечом к плечу — с одной стороны тянулась глухая каменная стена, с другой — обшитая досками. Нарок, шедший рядом с Талемом, спросил:

— Как долго вы намерены пробыть в нашем городе?

— Утром уезжаем. Вы не могли бы посоветовать хорошего лекаря для нашего раненого? За ним приедут не скоро, а Атену нужен уход.

— Конечно, я пришлю.

Славка подумал, что Нарока намного больше бы устроила правда: Волки охотятся за приезжими. Но знать об этом ему лучше не стоило, пришлось бы рассказать о происхождении Рика, а зачем лишний раз злить князя Отина?

— Сюда, — тэм снова звякнул связкой ключей.

Открылась темная комната, пахнуло холодом. Нарок зажег шар на косяке и двинулся внутрь, касаясь ладонью других светильников, прикрепленных к поддерживающим потолок столбам. Славка сглотнул: они оказались в морге. Трое мертвых Волков лежали на высоких лавках. Рядом на столе кто-то выложил в строгом порядке оружие: сначала мечи, потом ножи, небольшие острые диски, что-то похожее на крохотное шило.

— Может быть, вы видели кого-нибудь из них ранее?

Славка всматривался в мертвые лица с целью не узнать, а понять: от чьей руки мог бы умереть он сам, Алешка, все остальные? Сейчас, когда глаза были закрыты, Волки казались похожими на обычных людей. Может, вот этот, седой, с рваным шрамом на щеке, отрубил бы ему, Славке, голову? Или вон тот, молодой, с узким лицом, тонкими чертами — как пить дать из знати! — резал бы девочек кинжалом? Или придумали бы им еще более страшную участь? Ребятам просто повезло: окажись другой город, менее расторопный начальник стражи, — и сейчас мертвыми могли быть они.

Тэм повторил вопрос, и Славка качнул головой: нет, никого из них он не видел раньше.

Дверь тяжело встала на место, и тэм повел посетителей дальше. Следующий вход охраняли двое. Молча расступились перед Нароком, допуская начальника стражи к окованным железом створкам. Замок щелкнул дужкой. За дверью оказалась еще одна — кованная, решетчатая. Большие шары заливали камеру ярким светом, не оставляя ни уголка в тени. Трое Волков, сидевшие на утоптанном земляном полу, даже не шелохнулись, когда услышали голос тэма:

— А среди этих?

Славка шагнул к решетке — прутья почти коснулись лица. Не будь тут Нарока, мальчик спросил бы: за что Волки преследуют их? Сидевший в центре мужчина повернул голову и глянул на Славку в упор. И хотя тот не впервые видел глаза Волка, ужас морозом прошел от затылка по позвоночнику.

Талем сказал негромко:

— Вот что будет, если в пустыне равнодушия поселить ненависть.

Сложно привыкать к новому коню, особенно Славке. Он так и не научился хорошо чувствовать лошадей, сколько тэм Аскар ни бился. Всадник из него, по меркам княжеской сотни, средненький. Ну и пусть, Славке больше и не надо. Вон, Машка отлично сидит в седле, зато убийство лошадей ее расстроило не меньше нападения на Атена. Славка не понимал, как можно сравнивать коней и ратника, но попросил Рика взять девочку с собой на базар, в лошадиные ряды. Машка успокоилась, а уж коней они выбрали отменных.

Ближе к центру города стало неожиданно многолюдно, пришлось спешиться. Удачно, что люди тянулись именно туда, куда нужно путникам: через Драконову площадь к Торговым воротам. Не то чтобы шли толпой, но пробираться наперерез было бы трудно. Славка удивился: такое количество людей с утра, когда всех ждет работа?

— Там что-то случилось, — Рик привстал на цыпочки, пытаясь заглянуть поверх голов. Дома разошлись в сторону, открыв мощеный пятачок. На противоположном конце площади уходила к воротам улица. Но и оттуда тек народ, ехали всадники, продребезжала карета. Смотрелась она странновато среди стоявших на площади бэров, купцов, зажиточных лавочников, мастеровых. Славка высмотрел только одного тэма на заморенном жеребце. А вот воинов там было не видно — только стражи в форменных плащах внимательно следили за толпой.

— Ах ты, жабье племя! — охнул с досадой Талем. Ведун смотрел в центр площади, и Славка перевел взгляд туда же. На небольшом деревянном помосте стоял, привязанный за вытянутые руки к двум столбам, полуголый молодой мужчина. Рядом с ним, развернув пергамент, невнятно выкрикивал что-то человек в строгом форменном камзоле. За его спиной переминался с ноги на ногу детина в темной рубахе, баюкая в руках кнут.

— Беглый раб, — пояснил Филат.

— Точно, — сказал стоявший рядом купец. — Вчера во время облавы и его прихватили.

Талем добавил негромко:

— Сэт иногда откупает таких у хозяев, выплачивая половину стоимости. Для устрашения других. Сейчас будет казнь, и вряд ли мы выберемся отсюда до ее окончания.

Славка оглянулся: за спиной стояли люди. Мальчик только сейчас обратил внимание, как много на площади рабов. Видно, хозяева выбрали самых строптивых, желая устрашить их зрелищем казни. «А Ласк бы нас сам прибил», — подумал Славка, снова поворачиваясь к помосту. Там уже закончили чтение приговора, и детина шагнул к неудачливому беглецу. Стоявший рядом Рик закрыл Маше глаза ладонью.

Раб закричал после четвертого удара. Палач бил не торопясь, широко отводя руку для замаха, с той же сосредоточенностью, с какой мог бы колоть дрова.

— Вот так и вас забили, в том видении, в Лабиринте, — прошептала Аля, ее колотило. Алешка прижал девочку к себе.

Славка отвернулся, глянул на толпу. Недалеко от них стоял за спиной хозяина раб-мальчишка. Он смотрел на казнь, сжимая разбитые губы. Явно был из неуступчивых — под глазом темнел синяк, и при каждом ударе мальчишка чуть поводил плечами. Не выдержал, мотнул головой и встретился со Славкой глазами. Взгляд у мальчишки был твердый, словно целился из арбалета. Полоснул ненавистью по родовитому, богатому ровеснику, придерживавшему под уздцы холеного жеребца — именно так должен был выглядеть Славка со стороны — и снова отвернулся. Но смотрел не на казнь, на хозяина, буравя ему затылок ненавидящим взглядом. Славка сжал кулаки до боли в пальцах: это словно обманутая судьба подсунула ему под нос — смотри, ты должен был стоять вот так, за спиной тэма Ласка, и это в лучшем случае. В худшем — висел бы, как беглый раб.

— Пойдемте, попытаемся там, — Филат тронул за его плечо, показывая небольшой проход между стеной трактира и стоящими людьми.

Славка замешкался, снова оглянувшись на мальчишку. Но что он мог сделать? Выкупить? Талем не разрешит. Тащить с собой непонятно кого нельзя, а оставлять в городе безродного — все равно, что бросить на голодную смерть. Филат подтолкнул его, и Славка пошел догонять остальных. За спиной хрипел умирающий под кнутом раб.

Где-то на Северной окраине города, в комнате на первом этаже ухоженного добротного дома, остался Атен — уже не ратник, а беспомощный калека. А в подвале неприметного здания за ратушей пытали Волков. Конечно, ребятам повезло: тэм Нарок смог их загнать, и можно больше не бояться, но страшно было думать о том, что сейчас делает палач.

Росдок Славке больше не нравился.

Глава 19

Аля утомленно глянула на схему: сколько можно ее зубрить, надоело уже! Но Славка настаивал, а девочка знала, что в некоторых вещах с ним спорить невозможно. Проще выучить, хотя и ловушек обозначено много, и дорога длинная, путанная, двойная: до лаборатории один ход, а выход уже совсем в другом месте. Дрид слишком аккуратно нарисовал стрелочки, чтобы можно было пренебречь его указаниями. Вообще, постарался, нанес множество примет. Вот только вход они пока найти не могут. Второй час ищут — и ни следа. И даже во время небольшой передышки Славка снова пристал со схемой!

А солнце припекало по-летнему. Ночевали у реки, утром искупались, но тело уже успело забыть приятную прохладу воды. Еще и паутина налипла на лицо, видно, в этих местах никто не бывает. До ближайшей деревеньки пару дней езды. Непуганая дичь сама просто в котелок лезла. Правда, ночью кто-то ходил и утробно порыкивал. Судя по голосу — достаточно крупный, чтобы вполне мог захотеть поужинать кем-нибудь из ребят. Но утром хищника и след простыл.

— Сюда! — Тимс провалился в овраг по плечи и оттуда махал руками.

Обмотав курткой руку, он развел колючие кусты. Открылся высокий овальный лаз. Ночной обладатель утробного баса сюда наверняка бы поместился.

— Нора. А может, в ней кто живет? — Аля опасливо заглянула в черную дыру.

— Угу, дрид. Ка-а-ак выскочит: «Отдай мое сердце!» — провыл Влад.

— Дурак, — отмахнулась Аля. — Вы уверены, что это та самая нора?

Талем присел на корточки, разгреб землю у входа, откапывая каменный порожек:

— Зверем не пахнет. Думаю, нам все-таки сюда.

— Девчонки, может, останетесь, а? — попросил в которой раз Славка.

Спорить с ним не стали, только Машка показала язык. Аля же дернула плечом: тут уж Славке на своем не настоять! А вот Филату придется подождать их здесь, не тащить же за собой лошадей.

— Он — не пойдет, — Влад ткнул пальцем в Антона.

Славка кивнул:

— Останешься, — прозвучало наполовину как приказ, наполовину как просьба.

Антон хмыкнул, сел под дерево, привалился спиной к стволу и закрыл глаза: я отдыхаю, и на фиг не нужны мне ваши лаборатории.

Помогли Филату стреножить лошадей, разобрали поклажу, насадили на палки купленные в Росдоке хвосты саламандр.

— Ну что, помоги нам святой Кроний? — Талем перехватил поудобнее факел.

— Может, святой Вакк, а, Рик? — с легкой поддевкой в голосе поинтересовалась Аля.

— Не-а, — помотал головой княжич.

— Это почему? — прищурилась Алька. Талем тоже глянул с интересом, и Рик объяснил, обращаясь почему-то к Славке:

— «Честь важнее дружбы», это же ерунда получается! Нельзя сравнивать, я только недавно понял. Ну, все равно, что сравнивать, кто важнее — воин или оружейник. Умелый ратник голыми руками врага убьет, а мастер с оружием обращаться умеет — но это все не то! Понимаете? — Сима кивнула, Славка задумчиво поправил на плече сумку. — Ну, сами посудите: если я бесчестен, то кому нужна моя дружба? И наоборот, — Рик стушевался от тех высоких слов, которые произнес и еще хотел сказать. Закончил сбивчиво: — Вот и получается, нельзя сравнивать. Никак нельзя.

Талем улыбнулся:

— Нужно будет обязательно рассказать Аскару.

Княжич независимо повел плечом: мол, подумаю, может, и расскажу.

— Вы помните такое умное слово, ну, когда все то же самое, кажется, что уже это видел? — Славка поднял выше факел, высветил начерченную на потолке руну.

— Дежа вю, — подсказала Алька. Очень быстро — сама только что про это подумала. — Никакой фантазии!

Ход, ведущий к лаборатории, очень уж походил на Лабиринт, вот только там не было длинной винтовой лестницы, высеченной в сплошной скале. Аля боязливо придерживалась рукой за стену. Уже кружилась голова, а нужно считать ступени: на каждой восьмой — ловушка, ее обязательно перепрыгнуть. Вниз, вниз, и только факелы освещают дорогу. Камень под рукой из сухого и гладкого стал сырым, пористым, снизу потянуло затхлым. Аля вобрала голову в плечи: «Надеюсь, жаб тут нет!» Земноводных она не боялась, но плюхнется кто-нибудь мокрым брюхом на ногу — от вопля Алька не удержится. Вот позору-то будет! Девочка явственно представила Славкино лицо с устало-полупрезрительным выражением: мол, чего же еще от этой ждать! Она переложила факел в другую руку, поправила висевшую на плече сумку. Не дождетесь!

Аля посмотрела вниз, на Алешкин затылок. Если бы за спиной не сопел Влад, то протянула бы руку, дотронулась до волос. При Владе не хотелось: точно отпустит какую-нибудь шуточку.

— Все! — Славкин голос отразился от мокрых стен. — Тут дно!

На две последних ступеньки тоже нельзя давить. Алька ухватилась за перила и спрыгнула. Как жаль, что у Алешки в одной руке факел, другой придерживает меч, а на плече сумка. А то обхватил бы ее за талию и снял. Девочка представила, как Алешка поднимает на руки… Толкнул в плечо Влад и словно выбросил ее из грез. Ну вот, так всегда, ни на минуту одной не останешься! Алька скорбно поджала губы и шагнула вслед за всеми через проход-арку в следующую пещеру. А интересно, наверное, побродить тут вдвоем с Алешкой, чтобы никто не путался под ногами и не лез с разговорами. В последнее время ее все чаще и чаще тянуло к уединению. А Алексей то со Славкой, то с Риком болтает или тренируется. Обидно, на нее почти совсем нет времени. Ну почему так? Теперь уже хотелось не погладить его по волосам, а треснуть по затылку. Мальчик как почувствовал, обернулся. Молча отшагнул к стене, пропуская Влада. Тот ухмыльнулся, но ничего не сказал.

— Ты что? — Алешка тревожно заглянул ей в лицо.

Аля повела плечами: ну не объяснять же сейчас, на бегу.

— Устала?

Девочка помотала головой, рассыпая длинную челку. Алешка отвел волосы с ее лица. «Поцелуй меня!» — подумала Алька и загадала: поцелует — все будет хорошо. Алешка оглянулся: свет от факела Влада был уже еле виден.

— Идем, а то потеряют!

Слезы вскипели в глазах и, чтобы Алешка не заметил, Аля опустила голову. Послушно двинулась следом. Мальчик остановился так резко, что она ткнулась ему в спину. Развернулся:

— Да что случилось?! Что?!

В голосе было столько тревоги, что девочка решилась: «Я дура. Опять все усложняю — ну зачем? Фигней страдаю, когда можно просто сказать и не мучиться».

— Поцелуй меня.

«Странно, почему я и в темноте закрываю глаза?».

Когда догнали ребят, Маша улыбнулась, прищурившись, а Влад демонстративно хмыкнул. Наверняка, зараза, высказался по их поводу. Ну и пусть! Внутри у Альки точно прыгали пузырьки газировки. Славка глянул хмуро:

— Вы поосторожней, не на прогулке все-таки.

Алешка виновато качнул меч за рукоять. Пузырьки лопнули, сумка тяжело повисла на плече, и путь стал скучен. Ну, ловушки, подумаешь — на карте-то все они отмечены.

Единственное, что заинтересовало Алю, — Зеркальный зал — так он значился на карте. Место, где путь в лабораторию и обратный почти совпадали. К лаборатории нужно идти по дну ущелья, обратно — по тропке на краю склона. Первым в зал шагнул Славка — и по глазам ударил яркий отсвет факела; изумленный крик отразился эхом. Высокие каменные стены ущелья покрывал блестящий глянцевый налет. Бесконечные зеркала отражали друг друга, создавая иллюзию огромного помещения. Многократно повторенные факелы освещали не хуже земных фонарей. Аля погасила хвост саламандры, задрала голову. Склон слишком крутой, чтобы по нему подняться, но тропу разглядеть можно. Девочка помрачнела: она надеялась, что будет пониже. Как она тут пойдет? Высоты Алька боялась.

— Почти пришли, — Славка опустил факел.

Скорее бы, третий час топаем. Аля вспомнила карту: на дне ущелья ловушек нет, а там — подняться по лестнице, пройти извилистым коридором и свернуть в седьмой поворот. Главное, не обсчитаться, а то попадут в какие-то «бесконечные переходы». Оттуда в пещеру, помеченную руной «дракон». М-да, юмор у дрида черноват.

Седьмой поворот привел в неширокую длинную пещеру с арками-входами по обе стороны. Над каждой — руна, яркая, словно недавно нанесенная. Талем заглянул в ближайший вход, вытянул руку с факелом. Свет выхватил кусочек стеллажа, заставленного плотно запечатанными кувшинами. Ведун махнул рукой, и ойкнула Машка: из глубины пещеры на них мертвыми глазами посмотрело чучело орла.

— Может, не стоит туда ломиться? — недовольно высказался Славка. — Вдруг у него тут отходы экспериментов собраны.

Талем с сожалением вернулся. Ведун и сам понимал всю степень риска, но любопытство терзало со страшной силой. Пришлось ограничиться тем, что заглядывал в каждый вход, поднимая повыше факел. Мелькали странные сооружения, полки; раз Але показалось, что она узнала кресло: точно такое же было в подвале замка барона — с высокой спинкой, на которой сидит вырезанный из дерева орел. Наконец в свете факела распахнул крылья золотистый дракон. Пришли.

Это оказалось похожим на Башню — ту, в управление которой вторгся Талем. Может быть, и на все остальные пограничные сооружения, но путешественников в сердца Башен не пускали, и Славка не мог с уверенностью сказать. Во всяком случае, это был такой же купол, вознесенный высоко над головами. Вот только зал в три раза больше, и свет, падающий столбом, ярким пятном лежит в центре. «Откуда тут солнце?» — мельком удивился Славка: они же так глубоко спустились под землю. Но тут же отмахнулся: мало ли какие шуточки с пространством выкидывает дрид!

Факелы тут были не нужны.Славка провел рукой по стене рядом с входом и действительно наткнулся на держатель. Вогнал туда палку, рядом пристроили свои факелы и остальные. Тонувшие до этого в полумраке стены высветились, показали нанесенные на них рисунки: уже знакомые руны. Но это — потом. Славка пошел к центру зала.

Столб света упирался в высеченный на полу круг; их границы совпадали. Круг был вписан в треугольник, тот заключался в квадрат, его окантовывал восьмигранник — и дальше, дальше строились фигуры, уходя к стенам. Некоторые грани мастер выделил красным, другие — темно-зеленым. Славке почему-то показалось, что тут когда-то кипел бой между людьми и существами с зеленой кровью, и следы сражения запеклись в узких трещинах. Интересно, какого цвета кровь была у драконов?

— Это мало похоже на лабораторию, — громко высказалась Аля, войдя в световой столб.

— По схеме мы на месте, — Рик развернул пергамент, в который раз вглядываясь в схему. Славка не стал подходить, помнил наизусть.

— Ну и где же она? — раздраженно спросила девочка.

Талем, с интересом оглядывавший руны на стенах, отвлекся и попросил:

— Аля, подпрыгни.

— Что? — У девочки округлились глаза.

— Ну, или топни ногой.

Пока Алька махала ресницами, подскочил княжич, сдвинул девочку с центра круга и энергично ударил пяткой.

Сухо щелкнуло; все остальные звуки потонули в Алином визге. Круг, на котором она стояла вместе с Риком, пошел вверх. Следом потянулись треугольник, квадрат… Рик за руку сдернул Алю с постамента и потащил к ребятам. Всем пришлось отступить к стене — камни шевелились под ногами.

Из пола вырастала пирамида. Ступени местами были скошены до ровных граней, открылись ниши — в них что-то лежало, прикрытое темной тканью. Славка прикинул: тайники как раз на месте зеленых и красных трещин. Пирамида дотянулась почти до вершины купола и остановилась.

— Ну, вот вам и лаборатория, — удовлетворенно заметил Талем.

Поднимались по спирали. Другого пути не нашли, иначе пришлось бы карабкаться по отвесным плитам и перелазить через ниши. А так шагали со ступеньки на ступеньку, огибая возникшую гору. Славка тронул камень ладонью: холодный, гладко тесанный, но не отполированный. Палец скользнул по завиткам высеченной руны. Факелы остались далеко внизу, но свет из центра купола приближался, мягко рассеивался в воздухе. Темнота густела только в линиях рун и под ступенями. Славка запрокинул голову: странно все-таки, что сюда попадают солнечные лучи. По его расчетам, они слишком глубоко спустились в подземелье, да и день уже перевалил за полдень. Опять дридовы штучки!

— Здорово! — сказала за спиной Маша, и Славка мысленно с ней согласился.

Эта пещера походила на храм какого-то неведомого бога, имя которого давно кануло в века. А они, как археологи в дебрях Амазонки, нашли вход в заброшенное святилище. Славка даже явственно представил себе оставленный на поверхности лес: высокие широколиственные деревья, с веток которых свисает путаница лиан; скачут визгливые обезьяны, орут пестрые попугаи, и из зарослей доносится предупреждающее рыканье ягуара. А по другую сторону от логова хищника прячутся воины из племени ацтеков. Расписанные красной и белой глиной лица суровы и насторожены, а на смуглых шеях висят длинные связки желтых клыков. Славка засомневался на мгновение: есть ли в дебрях Амазонки племена ацтеков? Усмехнулся про себя: даже если у этих воображаемых воинов стрелы смазаны ядом, никто из «экспедиции» не погибнет. Пусть разгневанное на непрошенных гостей божество решит затопить храм — они все равно спасутся… Жаль, что там, наверху, нет ни одного, даже самого захудалого попугая.

Места на предпоследней ступеньке хватило всем, особенно если прижаться плечами друг к другу. Последняя, круглая, возвышалась на уровне пояса. В рассеянном мягком свете стало заметно, что тонкие линии-трещинки обрисовали на камне ладонь.

— Без фантазии, — фыркнула Алька. — Та же фигня.

— А что ты хочешь, чтобы тут была нарисована ж… э… попа? — съязвил Влад.

— Ой, представляю, что бы предпочел увидеть здесь ты! — не осталась в долгу Аля.

— Зато очень классно бы смотрелось! — Влад ухмыльнулся и подмигнул девочке.

— Хватит вам! — перебила Лера. — Талем, открывай, тебе же не терпится.

Ведун поправил на груди медальон и положил ладонь на рисунок. Пальцы чуть дрогнули, прижались к камню. Продольная трещина выбежала из-под руки и расколола валун. Талем отшатнулся.

Из разлома поднималась еще одна — маленькая по сравнению с остальными, — ступенька: белая, полупрозрачная, вытесанная в форме призмы со множеством граней. Славка присел так, чтобы появившийся камень оказался на уровне глаз. Интересно, похоже на стекло, за которым клубится белый дым. Ведун тронул призму, погладил ладонью грани — в глубине дымки родились картины. Люди, звери, птицы; лица и морды подплывали к прозрачной стенке и снова уходили в глубину. Глянула на ребят дайарена — не бабка Рика, а другая, в плаще из серых перьев, с пепельными волосами. Мелькнул коренастый мужчина в куртке, сшитой мехом наружу.

— Вот этой штукой можно выбирать, на кого перенаправить равнодушие? — догадалась Аля.

— Смотрите, тут только те, кто может быть разумными, — бесцветно сказал ведун. Большеглазый пушистый зверь приблизился к грани, довольно сощурил глаза. — Это серебристый дийна. Они живут семьями на высоких деревьях в Мориине. Для животных — слишком смышлены. Вот на кого люди могут переложить свою беду.

— Значит, эту штуку и нужно грохнуть, — сказал Славка, поднимаясь.

Талем кивнул. Он сосредоточенно всматривался в глубину камня и с каждой новой картиной хмурился все больше.

— Не знаю, как по-вашему, а по мне, так это подлость, — Алешка оторвался от камня. — Они ничем не могут помешать дриду. Это как кнопку нажать, ту, для запуска ядерной бомбы.

— Тогда мотайте вниз и топайте к выходу, — велел Славка. — А я по ней — мечом.

— Почему это ты? — заспорил Рик. — Это все-таки мой мир, не ваш. Вот вы и идите.

— А это — моя идея. Короче, не спорь. Все. Талем, идите вниз.

Ведун недовольно качнул медальон, взвесил все про себя и отступил вниз.

Славка стоял, положив руку на оголовье меча, и слушал затихающие шаги. А потом факелы — кроме двух последних — оторвались от стены и поплыли к глянцево-черному выходу. Славка щелкнул по призме и сказал, не оборачиваясь:

— Лешка, вот сейчас камни с потолка сыпаться начнут, чем ты поможешь? Шел бы вниз, а? — За спиной хмыкнули, но шагов Славка не услышал. — Ну ладно, — он постарался сказать это так, чтобы в голосе не скользнуло и тени облегчения: одному оставаться все-таки страшновато.

Меч легко вышел из ножен. Славка постоял, прислушиваясь к себе. Волнения быть не должно, ударить нужно точно, сильно, и сразу мчаться вниз. Хотя дридовы ловушки могут прихватить где угодно. Славка перехватил меч двумя руками, поднял над головой и с размаху опустил на призму. Стенки оказались хрупкими — разлетелись брызгами, меч ударил в каменный постамент. Мальчик не успел закрыться, и его чиркнуло по лицу, ужалило в шею. Белый дым — нет, тугая вязкая масса — потекла по камню, закапала вниз. Славка заворожено смотрел, как расплываются темные пятна сажи, точно камень выгорал. Алешка с силой рванул его за локоть и потащил вниз. Вовремя: за спинами начали глухо схлопываться ступеньки.

— Ни фигни без спецэффектов! — проорал Алешка Симину фразу. Его голос заглушил свист, оглушительно треснуло, и рядом с мальчишками застучали осколки камней.

Мчаться по спирали было некогда, и они летели напрямую, раз удачно скатившись по пологому склону. Из темноты выхода им махали факелами, кричали что-то, не слышное за шумом обвала.

Талем рывком втянул их в провал, отбросил к стене. Тут же распластался Рик, прикрывая голову локтем. Славка успел заметить, что Тимс раскинул руки и теснил за поворот Альку и Леру. Удивился мельком: почему не Симу? И тут же увидел девочку: она стояла на коленях перед лежащим ничком Владом. Тот изо всех сил тянулся к проходу, растопырив пальцы. В зале грохнуло просто-таки оглушительно, осколки шрапнелью залетели в арку, ударили в стены… и наступила тишина. Славке показалось в первый момент, что он оглох. Помотал головой, сморгнул пыль. Входа в лабораторию больше не было, его завалило.

— Ну и где защита от дурака? — Влад сел, отплевываясь от каменной крошки.

Сима провела рукой по волосам, из-под пальцев посыпались мелкие осколочки. Славка повел лопатками, чувствуя, что и ему за шиворот нападало немало. Уф, успели!

— У тебя на лице кровь, — выглянула Машка. Славка провел по щеке ладонью. — Куда грязными пальцами! — рассердилась девочка.

Талем же наклонился над Владом, пощупал ему лоб.

— Вот уж не думал, что тут защита как в Башне, — ведун с интересом разглядывал мальчика. — Ты хоть понял, что проход держал? — Влад глянул на Талема с подозрением, почесал набухающую шишку. — Держал-держал. Вот она, сила твоя, что дайарена почуяла. Ну, вспомни, как в Башне, когда через разлом шли.

Влад нерешительно пожал плечами.

— Ладно, — с легким сожалением выдохнул ведун. — Идти-то можешь? — Мальчик встал, он поднял с земли факел. — Возвращаемся.

— Талем, твой медальон! — вырвалось удивленно у Рика.

Камень потускнел, точно ведун не стер с него пыль. Наставник смущенно потер нос:

— Я помог удержать обвал, да вот сил больше не осталось.

Судя по карте, путь наверх проще. Сначала извилистый коридор, шагнуть в седьмой поворот; дальше по узкой верхней тропке в Зеркальном зале, а потом нырнуть в колодец, и останется одна ловушка. Славка повеселел, не пугало даже бездумное ожидание дрида. Ничего, отдохнут, потренируются, а там посмотрим, кто кого!

Коридор преодолели легко, но у самого выхода Аля начала отставать. Славка оглянулся раз, другой: девочка все неохотнее переставляла ноги. Алешка что-то спросил у нее, она молча помотала головой. Тимс и Сима уже скрылись за поворотом, не дело так растягиваться. Славка остановился, дождался девочку:

— Ты что? Лешка, в чем дело?

Друг пожал плечами, Аля же отозвалась раздраженно:

— Ни в чем!

— Так чего тормозишь?

На голоса обернулся Талем, поспешил к ребятам:

— Аля, ты боишься?

Девочка покраснела, облизнула губы и на выдохе призналась:

— Да. Высоты.

— Ну, е-мое! — расстроился Славка. — О чем ты думала, когда сюда шла? Ну что теперь делать?

Девочка чуть прищурилась, Славка подумал: будь у нее хвост, точно стеганула бы по бокам:

— Ничего! Надо — пройду.

Мальчишка с досадой мотнул головой, но высказаться не успел: из-за поворота вылетела Сима; черные глаза углями выделялись на белом лице:

— Там, внизу, Волки!

…Камень больно давил под ребра, но Славка старался даже не дышать, куда уж тут ерзать. Внизу по узкой тропе шли Степные Волки. Свет их факелов отражался от стен, заливал пещеру, и было светло, как в ясный полдень на пляже. По каменной стене плыли тени: одна, вторая, третья… дюжина. Дюжина и один. Колыхаются на шапках волчьи хвосты, блестят кольчуги. И только идущий первым опустил непокрытую голову, смотрит себе под ноги: со связанными за спиной руками падать больно.

Антон. Без куртки, без широкого пояса, на котором должен висеть меч. Он его хоть из ножен-то вытаскивал? Славка почему-то был уверен, что нет. А ведь Антон учил схему вместе со всеми, Волки теперь знают дорогу. Да еще проводника с собой тащат. Догонят.

Славка подался вперед, присмотрелся: арбалетов нет. Повезло, вот ведь повезло! Хотя если бы пара их собственных не осталась там, у входа в подземелье, было бы намного проще. Так, у каждого Волка на поясе метательные ножи. Но расстояние слишком большое, не должны зацепить. Ну какой он все-таки идиот! Почему не заставил девчонок надеть кольчуги?! Их нацепили только четверо: Рик и Тимс по привычке, Славка — потому что научился доверять опыту ратников, Алешка просто его поддержал. Хотел же настоять на своем! Но подумал: от ловушек легкие кольчуги все равно не спасут, а долго идти в них девчонки не смогут, устанут…

Дурак, как можно было не подумать, что остались и другие Волки?! Или он просто не хотел об этом помнить, таким ужасом отозвалось нападение на Атена, точно стенку в голове поставили. От презрения к себе Славка заскрипел зубами — и тут же испуганно глянул вниз. Наверняка Волки не услышали бы, начни он ругаться в голос, но страх заставлял распластываться на камнях и сдерживать дыхание.

Очень спокойно идут Волки, не смотрят на красоты зала. Уверены, что Антон рассказал им все. Славка сощурился, вглядываясь: рубашка на плечах порвана, расплылись багровые пятна. Но идет шустро, не похоже, чтобы сильно били. Славка вспомнил искалеченного Даня: нет, не получается до конца осудить Антона. Но что ж он вот так, сразу, начал говорить! Даже толком и не попытался промолчать! А вот Филат остался там, у входа. Страшная досталась ему смерть… Славка сдавил в себе тоску: не время думать об убитом, там ребята ждут. Как же хорошо, что девчонки пошли в лабораторию! Останься они там, их сейчас бы тоже не было в живых. Никого. А странно, кстати, зачем Волки поперлись в этот лабиринт? Дождались бы на месте стоянки и спокойно перерезали. Что-то не похоже на них: хорошие воины не делают таких глупостей.

Мальчишка снова куснул губу: опять отвлекся. Пора возвращаться. Волкам по залу идти меньше получаса, нужно торопиться. Он понадеялся, что все уже успокоились: смотреть, как оплакивают Филата, не хотелось. Сам Славка принять в этом участия не мог: после того, как покалечили Атена, у него словно что заморозилось в душе.

— Я тоже гляну, — мимо него скользнула Сима. Славка посторонился, пропуская девочку.

— Ну? — набросился Влад.

Славка отвернулся, попросил Алексея:

— Помоги, — и начал стягивать кольчугу. Легкая, но какая-никакая, а защита. — Надевай, — протянул ее Лере. Та качнула головой. — Да надевай же! — в голосе у Славки прорвалось раздражение.

— Зачем? Вы нас все равно постараетесь засунуть подальше, а тебе — сражаться.

— Мы сейчас над головами Волков пойдем. Никто сражаться не будет. Талем, по-другому не получится. Арбалетов нет, ножом не достанут. Лера, хватит ломаться, — Славка противоречил сам себе, но девочка спорить перестала.

Рядом торопливо начал снимать кольчугу Алешка, Славка и не поворачиваясь мог сказать, кому она достанется. Рик обряжал Машку, и та следила за его пальцами с любопытством, словно на нее натягивали туристское снаряжение. Чуть в стороне негромко спорили Тимс и вернувшаяся Сима.

Славка же подошел к ведуну, расстелившему на каменном полу схему. Ближайшая ловушка — «фальшивый пол», почти в конце Зеркального зала. Очень удачно.

— Я первый, — Славка затянул веревку у себя на поясе. — Тимс, ты последний. — Он протянул конец веревки Лере, глянул ей в лицо. — Обвяжись за пояс. Если я скомандую падать — сразу вниз, ясно? И постарайся поближе к стене прижаться.

Славка глянул на Симу, с досадой дернул уголком губ: нет, она не скажет, придется самому.

— Да, еще. Там, внизу, с Волками Антон. — И тут же, не давая времени опомниться: — Идти очень тихо, может, не заметят нас. Талем, — окликнул он ведуна и показал взглядом на Алю. — Вы можете что-то сделать?

Ведун кивнул и подошел к девочке. Мелькнула мысль, что почему-то никто не возражает, а сразу же выполняет приказы, но Славка тут же отмахнулся: не до того сейчас. Нужно успеть дойти до ловушки. Как он понял, это будет иллюзия тропинки, но на самом деле под ней — пропасть, а обойти можно по узкому перешейку.

Перед аркой Славка замер, успокаивая дыхание. Пройти незамеченными им не удастся, это Волки, а не какие-нибудь обленившиеся стражники, почуют обязательно. А ждать, когда выйдут из зала, нельзя, — тогда точно не успеть.

— Вперед. Тихо.

Левое плечо касается стены, правой рукой придерживать веревку, чтобы не натягивалась рывками. За спиной звякнул о камни металл, и у Славки похолодел затылок. Волки почти рядом, стоит хоть одному поднять глаза — заметят. Страх сушил губы, заставлял подрагивать пальцы. В голову лезла какая-то ерунда, вроде теоремы с урока геометрии: расстояние до Волков равно гипотенузе, и Славка жалел, что по ней намного короче, чем по катетам. «Какой бред! — подумал он, стараясь ступать как можно тише. — Какой, к чертям собачьим, катет?»

Шаг, перекатиться с пятки на носок, посмотреть вперед: нет ли на тропке камней. Еще шаг. Им везло, невероятно везло: прошли уже больше трети пути. Вот-вот будут над головами у Волков. А там несколько шагов, и окажутся за их спинами. Но стоило Славке подумать об этом — даже пальцы перестали подрагивать — как идущий вторым Волк поднял голову и глянул наискось вверх. Эхо от крика ударило по ушам, гулом прокатилось по залу. Волки остановились.

Славка сдвинулся назад, спиной вжимая Леру в камень. Воины сгрудились внизу, задрали головы, пристально глядя на недоступную добычу: вот она, дичь, рядом, а не добраться. В гладко отполированную стену не забить клина, не за что зацепить веревку. Антон поднял голову и тут же снова уткнулся взглядом в пол.

— С-с-скотина, — прошипел Влад.

Главарь — высокий мужчина с белым, точно седым, хвостом на шапке, — подозвал одного из Волков. Славка снова качнулся назад, сдавлено выдохнула за спиной Лера. Волк нерешительно вытянул метательный нож. Вскинул голову, придирчиво глянул на цель и опустил руку — не достать.

— Пошли, — выдохнул Славка.

Это была наглость: шагать вот так, приближаясь к Волкам. Один — самый молодой — не выдержал, выхватил нож и метнул в сторону ребят. Железо бессильно звякнуло о камни. Славка даже не дернулся, понимал, что не добросит, гнев не лучший помощник при метании ножей. Опасен только один участок: когда между врагами уже будет маленькое расстояние, но ребята еще не окажутся точно над головами Волков. Тот, кого выбрал вожак, тоже это понимал и высчитывал, пристально глядя на дичь. Вот он снова взвесил в руке нож. Славка сглотнул и шагнул вперед, натягивая веревку. Да кидай же! Или специально ждет, когда у добычи сдадут нервы? Нет уж, стоит Славке побежать, и всем не удержаться на узкой тропке. Только бы и ребята выдержали — черт бы побрал Альку с ее страхом высоты!

Антон вскинул голову и глянул в упор. Без отчаяния или надежды, словно было все равно: убьют сейчас Славку или нет. «А может, и правда все равно?» — мелькнуло у Славки, и в то же мгновение вылетел нож. Мальчик зажмурился, и только по досадливому крику внизу понял — недолет. Волк заложил руки за спину: больше он пытаться не будет. Славка ладонью потер занемевшую от напряжения шею и качнул головой. Можно идти дальше.

— Что вам надо от нас? — прозвучал голос Талема и Славка вздрогнул от неожиданности.

— Вашу кровь, — ответил вожак.

— Красиво говорит, — лязгнула от страха зубами Алька.

— За что вы нам мстите? — не отставал ведун.

— Еще никому не удавалось пробудить душу Волка.

— Это вы про Конста?

— У Волка нет человеческого имени! — голос ударил хлыстом.

— Пусть так. Но дети-то тут при чем? Это я говорил с вашим вожаком.

— В них чужая сила и чужая кровь. Из-за вас погибли мои соплеменники.

— Талем, это бессмысленно, они нас не отпустят, — устало сказала Лера.

Ведун промолчал: действительно, Волков не уговорить. А Славка решил задать мучавший его вопрос:

— Вождь, а какого лешего вы потащились за нами в подземелье? Терпелки ждать не хватило?

На это Волк не ответил, только свел брови.

— У них есть поверье, — Талем объяснял, как на уроке: — Прошедший дорогой дрида прикасается к его мощи. Чистой воды суеверие, но чем еще жить народу без души, без привязанностей?

— Ведун, я сам убью тебя, — пообещал вождь.

— Вперед, — Славка шагнул по тропке. Вот теперь можно не думать о тишине, а поторопиться оставить между собой и Волками возможно большее расстояние.

Нервно, полувсхлипами, засмеялась Аля; в голос заржал Тимс.

— Что там? — Славка глянул через плечо.

— Как всегда — Влад, — спокойно ответил Талем, словно они шли не по узкой тропе, а сидели в гостиной.

— А чего, чуть что — сразу я? — дурашливо отозвался Влад.

— Фи, такие неприличные жесты показывать взрослым дядям, — вклинилась Алька.

— А у вас что — вот это сильно неприлично? — заинтересовался Рик.

— Видишь ли, такой жест…

— Не наклоняйся так, — взвизгнула Аля.

— Чего зря расходовать, пусть видят! Так вот, это значит…

— А по шее? — вмешалась Сима. — При девочках, Влад!

— Ой, а то вы не знаете! И вообще, не достанешь.

— Я достану, — заметил ведун.

— Ну, вот так всегда, — притворно обиделся Рик.

— А я понял, что это значит, — тихонько протянул Тимс. — Примерно вот это.

По недовольному ворчанию внизу Славка понял, что ратник все-таки что-то показал, и Волки его поняли. Ну и ладно, хоть напряжение сбросили. А то у Альки в смехе такие истерические нотки проскальзывали, что становилось страшно.

— Антон, а это персонально тебе! — выкрикнул Влад и, судя по смачному звуку, плюнул вниз.

Славка посмотрел вниз: Волки точно под ногами. Вожак что-то сказал негромко, махнул рукой, и его отряд побежал по тропе; там-то можно себе такое позволить — с обеих сторон скалы, падать некуда. Один из них толкал Антона в спину, подхватывая и не давая упасть.

— Быстрее, — Славка оглянулся на мгновенно притихших ребят. Только бы Алька не испугалась!

Они почти бежали, к счастью, тропа стала шире. Зеркальный зал заканчивался, где-то тут должна быть ловушка. Славка перешел на шаг, внимательно вглядываясь в стену. Когда дошли до условного знака — трещина в скале в виде молнии, — тропа стала так широка, что троим бочком разминуться можно.

Славка присел на корточки, глянул вперед: дорога как дорога. Пожал плечами и начал отвязывать от пояса веревку. Рядом присел Талем, уже освободившийся от страховки, посмотрел с прищуром, задумчиво потер нос. Славка подобрал камушек, кинул вперед. Выбив столбик пыли, тот отскочил от дороги, перевалился через край и скатился в пропасть.

— Подожди, нужно не так, — Талем скинул плащ, опустился на четвереньки и пополз вперед, щупая тропу ладонями. — Оно пропускает только живое.

Пальцы ведуна скользнули в камень, провалившись легко, как в воду. Талем повел рукой в сторону — зрелище было страшноватое, ведуну точно пол-ладони срезало. Свистнул восхищенно Влад. Славка на четвереньках пробрался к Талему и ударил ножом чуть дальше руки ведуна. Железо скрежетнуло о камни.

— Ну не люблю я фэнтези, — усмехнулся мальчик. Такая ловушка существенно облегчала дело.

Край тропы явственно ощущался пальцами, не хотелось верить своим глазам. Вот и узкий перешеек, который должен закончиться у трещины в стене. Славка жестом попросил у Алешки факел, вытянул руку и постарался осветить как можно дальше. Среди отраженных ярких сполохов выделился черный провал.

Первым полез Рик, отстояв свое право брошенным на Славку яростным взглядом. Княжич почти прижимался к скале и руками все время ощупывал край пропасти. За ним тянулась веревка, конец которой крепко сжимал Талем.

Славка дождался, когда Рик исчезнет в расселине, и отвел Тимса назад по тропке. Факел он специально оставил, но все равно в отблесках от стен нельзя спрятать лицо, и Славка сердито буркнул:

— Дай мне, пожалуйста, паучка. Того, из Омка.

Глаза у Тимса потемнели, веснушки четче выступили на побледневшем лице. «Только не спорь», — взглядом попросил Славка. Ратник скинул с плеча сумку, достал маленький тряпичный сверток, сжал его в пальцах:

— Помнишь, как работает?

Славка кивнул. Тимс поколебался мгновение:

— А может, лучше я?

— Не выдумывай, — Славка замотал головой. — Я дерусь лучше тебя.

Ратник кивнул, неохотно протянул сверток.

— Эй, вы чего застряли? — крикнул Алешка. Уже только он да Талем остались по эту сторону.

Ползти оказалось неожиданно просто. Вот она, дорога, ясно видна, и потому страх не приходил. Хоть пальцы и ощупывали край, в пропасть не верилось. Славка без проблем протиснулся в щель. Пещера была обычной, без глянцевого покрытия, сверкавшего в зале. На выходе ждал Алешка, державший сразу два факела. Нужно торопиться, Волки скоро сюда доберутся.

Славка сбросил сумку, из нее ему уже ничего не понадобится. Тимс отстегнул от пояса пару ножей, протянул — мальчик принял с благодарностью.

— Что это значит? — резко, даже зло, спросил Алешка. На его голос оглянулись остальные.

— Тут удобное место для засады. Пока проход нащупают, да из узкой щели вылезать начнут — я хоть двух-трех да выведу из строя. А повезет — так и больше.

Алешка тоже потянул с плеча мешок.

— Ты же видишь, тут одному как раз, тропа-то узкая, — зачем-то начал растолковывать Славка. — Двое мешать друг другу будут, и толку с этого ненамного больше. Идите.

— Я останусь, — мотнул головой Алешка. Судорожно выдохнула Алька.

— Да пойми ты! — Славка хлопнул ладонью по камню. — Я не смогу прикрывать еще и тебя! Я просто не успею — и что дальше?!

— Меня не надо прикрывать, — вмешался Рик. — И вообще уходи ты, а я останусь.

Славка помотал головой:

— Ты — княжич.

— Только формально, а по правде уже нет.

— Нет, Кир. Ты — наследник. Все, хватит препираться, только время теряете. Талем!

Ведун кивнул, ухватил за плечо Рика. Маша всхлипнула, бросилась Славке на шею, но тот ее отстранил:

— Вы же не успеете!

Лера торопливо дернула кольчугу:

— Сима, помоги снять.

Славка не возражал: кольчуга действительно пригодится.

— Я не могу, — Алешка теребил в руках лямку мешка.

— Я же — могу! Уходи! — Славка понял, что стоит Алешке помедлить — и он не выдержит, слишком сильно хочется уйти вместе со всеми. Не оставаться в этой пещере одному, пожить еще — час, два… А потом видеть, как убивают его друзей… Ну уж нет, прекратить истерику!

— Алешка, ты им будешь нужнее потом. Уходи, я тогда не врал. Будь ты на месте Даня, я не пошел бы тебя спасать.

Сказать — как много он не успел сказать Лешке! А приходится говорить такое.

«Уходи», — попросил одними губами, неслышно. Алешка стиснул пальцы на эфесе меча. «Уходи», — только взглядом.

— Алька, твою мать, да уведи ты его! Некогда!

Вот и все. Облегчение принесла мысль: как хорошо, что это не Славке пришлось уходить! Что не он тянет непослушными пальцами с пояса нож и протягивает рукоятью вперед. Что это не он с побелевшим лицом, с закушенной до крови губой вынужден повернуться спиной к другу — и оставить его.

Свет факелов еще долго отражался от стен. Славка накрыл хвост саламандры ладонью и смотрел, как гаснут последние отблески. Вот и все.

Подпрыгнул, проверяя: не зазвенит ли что не вовремя. Встал за небольшой каменный выступ, распластался по стене. Жаль, что не умеет, как Талем, определять время. А то бы, когда засияют от Волчьих факелов стены, знал — успели ребята отойти подальше или нет. Мальчик провел ладонью по рубахе, сразу же наткнувшись на приколотого возле пояса паучка: судьбы Даня он не желает. Страшно.

Очень страшно. А раз так — нужно перебояться сейчас, во время боя нельзя думать о страхе. Черт, как же хорошо Славка помнит, каково это — заточенным железом по телу! Ничего, в горячке сражения легче, чем во время пыток в замке бэра Антана. Это он выдержит. А пыток не будет — он снова нащупал паучка.

Все, хватит! Значит так: держаться у выхода из ущелья как можно дольше, площадка тут удобная. Кто полезет первым — кинжалом его и сразу в пропасть. Мечом тут будет неудобно. Лучше бы, конечно, встать напротив «фальшивого пола» и метать ножи, но Волки специалисты в этом куда лучшие. Впрочем, пару раз попробовать можно. А потом к выходу. Славка примерился с ударом. Да, тут удобно.

Алешкины пальцы — точно обледеневшие деревяшки. Повернуться посмотреть, какое у него лицо, Аля не решалась. Да и некогда крутить головой. Рик бежал по все расширяющейся тропе, придерживаясь рукой за стену и увлекая за собой остальных.

— Осторожно, впереди колодец! — предостерегающе крикнул ведун. Он держался последним, за Алешкиной спиной.

Влетели в небольшую пещеру — мокрый пол заскользил под ногами. Взвизгнула Маша, когда в свете факелов мелькнуло семейство огромных слизней, неторопливо ползущих по стене. Арка-выход, и вот уже открылась другая пещера, узкая, с высоким сводом. Посреди нее чернел круглый провал. Две узкие тропинки обегали его и снова сливались в одну, исчезая в темноте. Рик остановился и задрал голову: над дырой нависал каменный брус с ложбинкой посредине.

— Веревка останется, — с досадой заметил княжич. — Видно будет, куда ушли. Интересно, как дрид ее снял?

Алешкины пальцы выскользнули из ладони. Аля обернулась, приподнимая факел. Мальчик стоял, прислонившись к стене. У него было такое напряженное лицо, словно он в уме лихорадочно умножал трехзначные числа, боясь допустить ошибку.

— Я пошел, — услышала Аля и повела факелом в сторону ребят.

Рик сидел на краю обрыва, обвязанный в подмышках веревкой. Другой ее конец был перекинут через каменный брус и свивался в бухту у ног Талема. Рядом сидел на корточках и хмурился Тимс: он не желал отпускать княжича неизвестно куда. Но спорить не мог, слишком уж упрямо свел Рик брови, сам ведун не решался возражать. Рик зажал в зубах нож, одной рукой ухватил факел, другой взялся за веревку и соскользнул в провал.

— Резкий рывок, и я вытаскиваю, — крикнул ему вслед Талем.

Мышцы вздулись на руках ведуна. Веревка разматывалась неторопливо, плавно уходя в глубину. Влад и Тимс легли на краю колодца и всматривались вглубь, подсвечивая себе факелами.

— Так это же хорошо, что останется веревка, — вдруг сказал Маша. — А то как Славке спускаться?

У Симы потемнело лицо, Лера с силой потянула себя за косу. Никто не сказал ни слова, а Машка повторить не решилась, испуганно глянув на спутников.

Аля снова посмотрела на Алешку. Хотелось броситься ему на шею, гладить волосы, плечи, говорить — что угодно, лишь бы не стоял с таким лицом. Аля слишком хорошо помнила это выражение: точно так же он смотрел, когда пытали Славку. Но девочка не сделала и полушага, понимая, что все бесполезно: не дозваться, не докричаться. Алешка высчитывал: жив еще друг или нет? А может, уже попал в руки Волков?

Веревка задергалась, Талем еле удержал ее в руках. Бросился на помощь Тимс, потянули вдвоем, и вот уже Влад ухватил княжича за шиворот. Рик вернулся без ножа и факела, одна штанина разодрана от колена вниз, и на икре виднелись следы — кто-то хватанул острыми зубами. Мальчишка сел, зажал ладонью рану:

— Жабьи твари!

Талем отодрал испачканные кровью пальцы:

— Не жжет? Не щиплет?

— Да нет, зубы у них чистые, без яда. Острые, дракон их раздери, как новенький нож, — сердился Рик. — Куснул, сволочь, я факел выронил. Ничего, их там немного. Меньше десятка, точно. Влад, дай факел.

— Теперь полезу я! — с вызовом сказал Тимс.

— Жабу поцелуй! Я-то их уже разглядел. Талем, не надо меня бинтовать, словно мне ногу откусили. Я почти спустился, видно было, как факел о дно стукнулся. Тимс, ты спускайся вторым. Эти тварюшки вот такие — княжич развел большой и указательный пальцы. — Как толстые черви с пастью. Бей между головой и панцирем, отсекаются с одного удара. Вот дерьмо драконье, время теряем! Талем, спускай!

Аля видела, как хотел возразить ведун, но почему-то подчинился. Словно признал за Риком право действовать именно так. Только качнул головой:

— Ах ты, леший, как я не вовремя силу растратил!

Снова плавно разматывалась бухта.

— Есть! — негромко выдохнул Талем, когда веревка в его руке ослабла. Легко потянул, сматывая на согнутую в локте руку.

Тимс, как и княжич, прихватил нож зубами и поудобнее взял факел. Аля подумала, что ратник взглянет на Симу, но тот, не оглядываясь, быстро скользнул в провал.

— Следующий — я, — заявил Алешка, вытаскивая нож.

Второй из пары — вспомнила Аля. Той самой, которую Славка помог другу выбрать в Омке. А точно такой же сейчас может валяться на дне ущелья. Почему-то только сейчас, когда она увидела светлую рукоять с искусной резьбой, до Али дошло — там же остался Славка! Не только Алешкин друг, из-за которого тот теперь мучается, а Славка! Славка, с которым были в рабстве, с которым бежали из Росвела. Который ради них убивал… и принимал ответственность за то, что делалось с молчаливого согласия остальных. Аля отступила на шаг, так сильно вспыхнуло желание вернуться и попросить у него прощения. Или хотя бы просто увидеть еще раз — живого. Но бежать туда бессмысленно, оставалось только стоять и спокойно смотреть, как готовится к спуску Алешка.

— Если никто не нападет, привяжи что-нибудь к веревке, — попросил Талем.

Мальчик кивнул и без раздумий спрыгнул вниз. Аля считала про себя секунды, но все равно казалась, что веревка разматывается намного дольше, чем когда спускались Рик и Тимс. Наконец она ослабла, ведун начал быстро выбирать. Пустой конец скользнул по камню.

— Я иду, — Сима качнула в ладони нож.

Опять на конце веревки оказался погашенный факел, но Алю Талем не пустил, отправил Влада. Девочка с облегчением отошла от края — все попозже. Страшно, веревка-то почти на всю длину разматывалась, высота ого-го!

— А вот теперь давай ты, — сказал Талем, отвязывая еще один факел.

Все чисто, и Влад спустился без проблем.

У девочки желудок превратился в ледяной ком, подпрыгнул и скатился вниз, до самых пяток. На негнущихся ногах Аля шагнула к краю.

— Не бойся, — руки Талема проворно опутывали ее веревкой. — Я держу крепко, сила в руках есть, внизу тебя ждут.

Ладонь ведуна легла на затылок, дыхание колыхнуло волосы. Аля почувствовала, как желудок возвращается на место. Потянуло в сон, хоть ложись на камни. Стены пещеры качнулись, и девочка не сразу поняла, что она уже спускается в колодец. Внизу, под ногами, мелькнули факелы. Алька моргнула, прогоняя сон. Но пугаться было уже нечего, Алешка поймал ее прямо в руки. Аля улыбнулась ему благодарно, но тот не ответил.

— Отойди в сторону, — посоветовал Тимс: последним спускался ведун. — Да, очистили мы дорогу Волкам, — ратник пнул безголовое тельце толстого червяка.

Аля глянула дикими глазами: он что, ни малейшего шанса не оставляет Славке? Даже если так, то зачем при Алешке-то говорить? Она глянула на Алексея и с досадой хрустнула пальцами: у того закаменели губы, он даже не пытался возражать.

— Быстрее, — Рик не дал Талему распутать веревки, отсек ножом.

Путь ненадолго стал легче: под ногами ровный пол, по сторонам гладко отполированные камни, высоко над головами смыкается свод. Тени падают под ноги, вырастают на стенах. Вот только мешок все сильнее давит на плечи, рубашка липнет к спине, да и факел стал непомерно громоздким и неудобным. Талем вслух считал развилки, сворачивая попеременно то вправо, то влево.

Пол вздыбился под ногами, бежать в гору стало труднее. У Али колотило в боку, свет факелов плясал в глазах. Она уже не боялась, а желала следующую ловушку: хоть бы постоять, отдышаться. Но схема вылетела из головы, как будто и не учила. Склон становился все круче, ломаясь ступеньками. Левая стена исчезла, перешла в обрыв, правая поднялась еще выше. Воздух скользил мимо губ, Аля задыхалась. Но первой не выдержала Машка: как бежала, так и упала ничком, вздрагивая и прижимаясь к камню. Ведун охнул, бросился к девочке. Аля присела на ступеньку, сбросила с плеч мешок. Ну зачем так мчаться? Там же остался Славка…

— Нужно идти, — выдохнул Рик.

Ведун покачал головой:

— Она не может. Хоть десять минут отдохнуть, — пальцы легли на Машкин лоб.

«Ну и хорошо», — Аля привалилась к стене. Качались тени, что-то бормотал Талем, шуршал пергаментом Рик, рассматривая схему. Сердце успокаивалось, приходило в норму.

— Ну как? — княжич присел на корточки перед Машкой. Девочка послушно сложила губы в улыбку:

— Да вроде…

— Тихо! — Талем вскочил, сбросив со ступенек свою развязанную сумку. Глиняный кувшинчик вылетел и раскололся.

Аля прислушалась, даже закрыла глаза, но услышала только стук своего сердца.

— Идут за нами, — прозвучал голос ведуна, и девочка открыла глаза. Не «идет», а «идут»…

— Я ничего не слышу! — зло крикнул Влад.

— Я слышу, — уронил Талем.

Аля увидела, как шевельнулись Алешкины губы:

— Все. Все!

— Помоги ему Дара, святая мать. Прими и обогрей, — громко сказал Талем.

— Все, — выдохнул Алешка и закрыл глаза. Проклюнулась на белом виске жилка.

— Бежим, — голос Рика вырвал из оцепенения.

В свете факела мелькнуло испуганное лицо Влада, странно-спокойное Леры. Потом кто-то толкнул в спину, и Аля побежала вместе со всеми, не разбирая дороги. Так могла бежать дичь от хищника, не надеясь на спасение, а лишь бы выгадать еще мгновение до того, как клыки пробьют кожу и войдут в плоть.

— Сюда! — Талем свернул в неприметный проход.

Вспыхнула надежда: бегут не просто так, есть выход! В узкой щели камни цепляли за плечо, низкий свод проносился над самой макушкой. Талему и Тимсу пришлось пригнуться, опустить ниже факелы. Выбежали к развилке — пять или шесть дорог расходились веером. Талем вынул схему.

— Сюда, второй слева, я помню, — Рик бросился к входу.

— Дальше «цветные квадраты», — голос у ведуна дрогнул. — Последняя ловушка.

— Успеем, — глянул на него княжич.

— Я слышал голоса! — вылетел из прохода Тимс.

Але захотелось плакать, и она вонзила ногти в ладонь. Нашла взглядом Алешку: мальчик стоял вполоборота, и она увидела только край щеки.

…Как только стены пещеры загорелись отраженными огнями, послышались легкие шаги — страх свернулся клубочком, и Славка спрятал его подальше. Так, как убрал в сторону отстегнутые ножны, а то будут мешать.

Камень холодил затылок, но сквозь кольчугу и куртку почти не ощущался. Слиться со стеной, прицепиться, как магнит к холодильнику. Славка внутренне хихикнул от такого сравнения и напрягся: смешок вышел нервным. Спокойно! Волки уже приближаются. Ха, а они без кольчуг! Пижоны!

А здорово будет, если хоть один да сам шлепнется в ловушку! Ну же, давай, топай вперед, волчара… Славка вздрогнул, услышав голос Антона:

— Тут ловушка. Вон знак.

Страх клубком выкатился из потаенного угла, ударил в желудок. Славка понял, что у ребят мало шансов: с проводником Волки пройдут весь путь. Даже правильно ступят на цветные квадраты. Дурак, он зря остался! Мог бы сейчас идти вместе со всеми! И тут же понял — не смог бы.

Волк двинулся вперед, шаря ногой по тропе, прежде чем ступить. Славка вздохнул глубоко, успокаивая биение пульса. Теперь сердце стучало в такт движениям врага, легко ухватить момент, когда нужно отделиться от стены и послать в полет нож. Есть! Волк всхлипнул пробитым горлом, наклонился вперед и исчез, пролетев сквозь камни. Еще раз! Нож вырвался из руки, на полпути почти столкнулся со своим собратом — Волки не растерялись. Взвизгнуло железо, ударившись в камень. Крошево хлестнуло Славку по виску и щеке. А окажись он на пол-ладони в сторону — и в глаз! Эта мысль пришпилила мальчика к стене, толкнула комком страха. Все, третий раз нужно выжидать. А второго он положил, молоток! Только ранил, но Волк не удержался на обрыве. Черт, ну что же он так кричит? Хоть уши зажимай! Звук от упавшего тела Славка не услышал.

Тянуть время, тянуть — чтобы ребята успели уйти как можно дальше, выйти из подземелья, спутать следы. Если бы у Волков не было проводника…

На той стороне командовал вожак, сейчас полезут проверять тропу. Славка по стене сдвинулся в сторону, стал медленно приседать. Последний шанс. Волк уже полз, руками ощупывая край. Вот он поднял голову, примеряясь. Славку кто под руку толкнул, он метнул нож прежде, чем осознал. Клинок вошел в лицо врагу — снова крик эхом ударил в пещере. Над распластавшимся на полу мальчиком пролетела уже пара ножей — один чиркнул по кольчуге. Рывком в сторону и снова к стене. Зубы выбили дробь. Да успокойся ты! Хотя все равно, Антон их проведет. Лучше бы его убили еще там, на входе — яростно мелькнуло у Славки.

Жаль, что больше кидать ножи не получится. Волки наверняка уже разметили взглядами всю площадку. Мальчик начал сдвигаться к выходу из ущелья. Кто пойдет первым? Вожак? Вряд ли, он под ножи не лез и сейчас стоит в середине отряда, рядом с Антоном. Проводника Волки берегут. А раз так… Понимание не оглушило, не испугало, только чуть дрогнули пальцы на рукояти ножа. А раз так, то Славка должен убить Антона. И Волки ни за что не пройдут последнюю ловушку. Решение пришло спокойно, но почему-то именно с той минуты Славка воспринимал бой как-то кусками.

…Вот Волк уже добрался до ущелья. Обидно терять удобную позицию, но придется сместиться по тропе выше, иначе Антона не переведут на эту сторону… Долго против Волка не продержаться. Не отвлекайся! Не смотри все время на выход из ущелья, и так увидишь Антона! …В сторону, этот удар не отбить, сил не хватит. Как горит плечо, кровь уже добежала до локтя… Что? Волк столкнул своего же, раненого, с тропы! Крик вонзился в уши. Паучок-паучок… Отхлынула боль от раны. Выпад! Кровь — Славкина, брызнувшая при резком движении руки, и раненого Волка, — каплями ударила стену. Спасибо, паучок, без тебя я бы не смог. Помоги еще! В ладонь ткнулась рукоять ножа. Черт, почему же не погасла вся боль? Или потому, что это не от железа, а от взгляда Антона?

Славка впервые увидел тот миг, когда глаза становятся мертвыми. Ударило горячим в шею, боль багровым колючим клубком вкатилась в горло и разорвалась в голове.

Казалось, кто-то рассек скалу на две отполированные плиты, раздвинул их, открыв невысокий, в пару метров, проход. На потолке матово отражался свет факелов, пол был расчерчен на разноцветные квадраты: красные, желтые, коричневые, синие, оранжевые, зеленые, светло-голубые, белые и черные. Противоположный конец пещеры терялся в темноте. Аля помнила: до выхода сорок рядов, но это единственное, что осталось в голове.

— Первый: между синим и красным — желтый, — ведун шагнул на желтый квадрат чуть в стороне от центра.

Аля вскинула голову: потолок не шелохнулся. Поежилась, обхватила себя за локти. Если такая махина двинется вниз… А ведь стоит ошибиться хотя бы с одним квадратом, этот пресс придавит их.

Камень был горячим — ощущалось даже сквозь подошву. Широкие ряды позволяли идти всем вместе, старались держаться группой.

Второй ряд: влево белый, еще шаг в сторону, на голубой.

Третий ряд: вправо — коричневый. Четвертый, пятый, шестой… Были на двадцать второй линейке, когда за Алькиной спиной судорожно выдохнул Тимс. Девочка оглянулась: бесшумно,точно тени, выстраивались вдоль первого ряда Волки. Семь — сосчитала она силуэты. Антона среди них не было. И Славка…

Все замерли. Волки не решались ступить: видно, знали про ловушку, но Антон не смог рассказать весь путь через разноцветное поле.

— Вперед! — громко сказал Талем. — Вправо желтый!

У Али ноги точно приклеились к камню, задеревенела шея, не повернуться. Один из Волков шагнул к самому краю, качнулся на носках — и прыгнул сразу во второй ряд, не разбирая цветов. Гул прошел над головами, посыпалась пыль, каменная крошка. Волк длинным прыжком рванул к товарищам, пригибаясь, прижимаясь к полу. Аля подняла голову: потолок стремительно опускался. Девочка успела взвизгнуть, зачем-то зажать уши ладонями. Налетел Алешка, сбил ее с ног, накрыл телом. «Разве можно так спасти?» — мелькнуло у Али. Застучали вокруг камни, Алешкины губы дернулись от боли. Рядом безумно закричала Маша. Потолок нависал уже совсем низко. Алька взвизгнула, вцепилась в плечи Алеши. Камень коснулся мальчика, придавил его плотнее, — так, что Аля не смогла вздохнуть. Ей показалось, что она слышит хруст ребер.

Темнота.

Глава 20

Орали птицы. Щекой, спиной ощущались прикосновения горячих солнечных лучей. Аля открыла глаза и увидела склоненную до земли травинку. «Готово, сбрендила!» — решила она: слишком уж похоже на появление в этом мире. Девочка рывком села, уронив с плеча сумку. Заныла отбитая о каменный пол спина. Аля выгнулась, потерла поясницу и уставилась на опушку леса. Листву берез чуть шевелил легкий ветерок. В метре от ближайшего дерева лежали Сима и Тимс. Хотя нет, ратник уже садился, растирая ушибленное плечо.

Аля обернулась и ахнула. Ярко-синее озеро в обрамлении белоснежных тонких деревцев казалось рекламной фотографией курорта. Вот только стоящий на четвереньках в воде и вполголоса ругающийся Влад портил картину.

— Все тут? — ведун окинул взглядом поляну.

Аля оперлась о плечо сидящего рядом Алешки, встала. Да, тут были все. Только где — тут? И где Волки?

— Знаете, на что это похоже? — Талем добрался до берега, опустил ладони в воду. — На Озерный край. Я нигде больше не видел таких ярких озер и такой чистой воды, — ведун зачерпнул горсть, роняя вспыхивающие на солнце капли.

Влад вылез на сушу, замутив воду песком. Аля глянула вперед: противоположный берег не так уж и далек, можно рассмотреть стоящие почти у воды деревья, только солнце слепит. В глаза что-то попало, резануло болью — девочка сморгнула.

— Озерный край, — задумчиво повторил Рик. — Душа Орона. И где же наш спаситель? — в последнее слово он вложил столько яда, что даже Алька вряд ли бы смогла перещеголять. — Дожидается эффектного момента для своего появления? — княжич сплюнул.

— Сволочь он, — глухо отозвался Влад.

Аля дернулась, точно ее ужалило: Славка, Филат, Антон — они все остались там! А дрид, значит, мог помочь. Не верится, что сработал какой-нибудь защитный механизм лаборатории, не перебросил бы он непрошенных гостей прямо в райский уголок. Дридовых рук дело! А вот Даню и Косте Орон тоже не помог. «Сволочь!» — гнев вспыхнул с такой силой, что, попади сейчас дрид под руку, Аля бы много чего ему сказала. Теперь ей стала понятна ругань Влада.

Плечо Алексея выскользнуло из-под руки. Мальчик лег на траву, теперь навзничь, и закрыл глаза. Аля метнулась взглядом к ведуну: пусть поможет, пусть хоть немного погасит боль, — ну невозможно же! Тем более сейчас, когда сам Алешка спасся, а Славка… Славка остался там.

Но Талем смотрел вдоль берега. Ветра не было, а густую траву приминала огромная невидимая ладонь, заглаживая в тропинку.

— Ведаю так, нам туда, — Талем нерешительно тронул медальон. — Хозяин приглашает.

Все торопливо встали — конец неопределенности! А еще Але показалось, что ребята просто боятся оставаться рядом с Алешкой. Помочь-то ему нечем, а просто стоять рядом с таким горем очень трудно.

— Пошли, — Аля тронула Алешу за запястье и снова поразилась холоду его рук. Алешка быстро поднялся, поправил на боку меч.

Спутники ушли вперед, еще больше приминая высокую траву. Алешка побрел по обочине, распугивая кузнечиков. Насекомые стремительно вылетали из-под ног и высокими прыжками скрывались в зарослях. Солнце припекало, отражаясь от воды. Застывший, полный запаха трав и стрекота кузнечиков, воздух умиротворяюще кружил голову. Але захотелось лечь в тенек под дерево, положить голову Алешке на плечо, закрыть глаза. И чтобы все-все происшедшее показалось дурным сном.

Тропка вилась вдоль берега, то чуть поднимаясь в гору, прячась за деревья, то обрываясь небольшими уступами вниз. Вот и сейчас шедшие впереди скрылись из виду за небольшой рощицей, спустившись к самому озеру: между тонкими стволами блестела вода. Аля крепче взяла Алешку за руку. Хотелось идти и идти, как можно дольше. Але казалось, что пока есть цель — Алешка будет двигаться, говорить, изгибать губы в улыбке («со мной все нормально»), спасать и спасаться. Но как только придут, и им останется просто ждать, горе выстрелит, как сжатая пружина.

Послышался голос Талема, Машкин вскрик, плеск воды. Что-то случилось, Аля ускорила шаг. Из-за деревьев вылетел Влад, тяжело дыша, точно пробежал стометровку, уставился на Алешку. Аля даже приостановилась: радость и зависть, жгучая, мучительная зависть вперемежку с обидой — вот что было в его взгляде.

— Что? Что там? — спросил Алеша. Он мог пойти и увидеть сам, но стоял и требовал ответа. — Да что там?

Влад посторонился, давая место на тропинке:

— Ты это… сам.

Песчаный пляж мягко обнимал озеро. Слабый прибой облизывал его, почти не поднимая мути. Только в одном месте он сталкивался с преградой. Славка лежал до пояса в воде, и волны обтекали его тело, бессильно соскальзывая с тонкой серебристой пленки. Этой пленкой было затянуто все — от макушки до сапог, даже зажатый в левой руке меч. Оружие мешало стоящему на коленях в воде Талему:

— Это просто время, застывшее время, — ладони ведуна скользили по безжизненному Славкиному лицу.

Аля передернула плечами: в полузакрытых глазах мальчика страшно виднелся тонкой полоской белок, а рот неприятно кривился в гримасе боли. Правая рука от локтя до кончиков пальцев залита кровью, натекшей из длинной узкой раны. Под левой ключицей, чуть выше выреза кольчуги, торчала рукоять ножа.

— Помогите вытащить и разведите костер, — велел Талем. — Понадобится горячая вода.

Руки скользили по пленке и мерзли, точно касались льда. С трудом перетащили Славку повыше на берег, уложили на сброшенный Талемом плащ.

Ведун снова провел рукой вдоль застывшего тела:

— Это тот миг, когда он упал, раненый. Дриды способны заключать живое в плен одного мгновения.

Талем торопливо закатал рукав по локоть, кольнул себя ножом в сгиб. Соскользнула тяжелая капля крови, упала на серебристую пленку. Хлопок — и тонкий покров начал скатываться, как вода с гладкого теплого камня. Славка захрипел, выгнулся от боли. Меч упал на траву. Мальчик ловил воздух сведенными судорогой губами и пытался дотянуться до торчащего в ране ножа.

— Держите его! — крикнул ведун.

Алешка, поддерживавший друга за плечи, постарался перехватить его руки, пачкаясь в крови. Талем пытался добраться до раны, но плотная ткань куртки мешала, наползала тяжелыми складками. Славка снова захрипел, и ведун решился: с помощью Симы он потянул с раненого куртку. Тот судорожно дернулся, рванулся в сторону. Талем погладил пальцами кожу вокруг ножа, выдохнул:

— Повезло. Вену не задело. Рик, я сейчас выдерну, а ты сразу зажимай курткой.

Ткань быстро набухала кровью. Ведун быстро ощупывал Славкино лицо, мял, словно глину, и гримаса боли исчезла под пальцами, губы обмякли, перестали напряженно кривиться. Талем отнял руки: мальчик казался просто спящим.

Кольчугу сняли с трудом, рубашку же просто распороли, и материя полетела в Алю с приказом:

— Рви на ленты! Сима, принеси из моего мешка иглы. Лера, воду вскипятили? Поддерживайте огонь, он нам еще понадобится.

Аля с треском рвала ткань, стараясь не смотреть, как ведун на живую сшивает края глубокой раны, протыкая плоть толстой иглой. Тимс присел рядом с девочкой, шепотом проклиная Волков.

— Алеша, держи его крепче. Придави к земле, — попросил ведун.

Аля торопливо отвернулась.

— Такая боль, а он не приходит в сознание, — удивленно произнесла Сима.

— Ублюдок драконий! — взвыл Тимс и бросился к раненому. С трудом разжал сведенные пальцы правой руки: в центре ладони сидел паук, запустив тонкие лапки под кожу.

— Раскалите на огне пару ножей! — крикнул Талем. — Аля, сверни жгут.

Материя никак не желала скатываться, не поддавалась ослабевшим пальцам. Тимс выхватил тряпичную ленту и ловко, привычно соорудил то, что требовалось, затем, под одобрительным взглядом ведуна перетянул Славке руку чуть ниже локтя. Рик протянул Талему нож, вынутый из пламени.

Алю затошнило, когда ведун начал взрезать мальчишке ладонь раскаленным железом. На ватных ногах она шагнула к деревьям.

Костер горел ровно, облизывая дно котелка. Хорошо, что сохранились сумки, а главное — мешок Талема с травами. Славку нужно поить горячим отваром каждые четверть часа. Мальчишку, так и не пришедшего в себя, приподнимали и по капле вливали в рот питье. Зеленоватая бледность постепенно сходила с лица.

— Успели, — Талем опустил деревянную ложку. — Уже яд пошел, еще бы немного — не вывести. Жаль, никак в сознание не приходит. Нужно, чтобы его вырвало.

Лицо у ведуна было печальным: наверное, он думал про Филата, а может быть, и про Антона. Но сколько ни прочесывали окрестности, никого больше не нашли. Не захотел дрид…

Сквозь навес из березовых ветвей слабо пробивались солнечные лучи. В зеленом полумраке Аля рассматривала Алешкино лицо. Да, ему сейчас никто, кроме Славки, не нужен. Но это открытие не расстроило, не напугало. Скорее, захотелось глубоко вздохнуть и повести плечами, точно сбрасывая тяжелую суму.

Солнце опускалось к лесу на том берегу, еще час-другой — и заденет кромкой верхушки деревьев. К вечеру распелись птицы, звуки далеко разносились по озеру, и Аля от души порадовалась, что хоть тут не нашлось упрямого дятла. Теплый воздух чуть колыхался от влажной прохлады, исходившей от воды. «Искупаюсь!» — решила девочка. Тем более, Маша с Симой уже ушли дальше по берегу, облюбовали маленький песчаный пляж в обрамлении молодых березок, и оттуда доносился завлекательный плеск.

Вот пойти, окунуться в непривычно чистую воду, смыть все происшедшее за день: каменную пыль, липкий пот от страха. А потом можно растянуться на теплом песке, смотреть в небо и говорить с Машкой о чем попало. Или об Алешке. Але очень нравилось говорить о нем.

Девочка спустилась к озеру, сняла обувь, закатала штаны и, забравшись в воду по колено, медленно побрела в сторону пляжа. Прошла мимо Леры, сидевшей на траве и внимательно слушавшей разговор Талема и Влада. Аля уже хотела идти дальше, но ее остановила горечь, сквозившая в голосе мальчика:

— Если бы было! Представляете? Костя — живой! Вдруг он — живой. Вот тут, — Влад хлопнул ладонью по траве.

Аля замерла, не решаясь двинуться дальше. Выше по склону остановились Рик и Тимс с охапками веток для костра. Влад никого не обвинял, не возмущался, он говорил так, что Але вспомнились горные, провожающие дайарену.

— Он мне рассказывал, что все видит в музыке. Представляете? Вот озера, трава, даже как сейчас пахнет — он сразу начинает, — Влад запнулся. — Ну, начинал, что-то такое слышать. Скрипки там, или целый оркестр. Его бы, как Славку… он бы наверное что-нибудь такое услышал… Знаете, я на Лешку посмотрел, как он молча… Славку, считайте, похоронили, а молча… Понимаете? Не то что ему плохо, а что Славки — нет.

Аля не совсем разобрала, что же Влад имел в виду, но снова оглянулась на навес.

— Знаете, Талем, пусть бы Костя мне никогда ничего не сказал больше. Лишь бы живой. Чтобы вот это у него все было, — мальчик обвел руками озеро. — А у него ничего нет. И не будет. И его самого нет. Просто — нет. А мог быть сейчас вот тут. Мог быть! — Влад ударил кулаком по земле. — Сейчас, живой! — Мальчишка отвернулся ото всех, уткнулся подбородком в плечо.

Але вдруг стало холодно в воде, идти на пляж расхотелось. Она выбралась на берег, присела на траву рядом с Лерой. Одна штанина развернулась и неприятно липла к голени.

Влад снова смотрел на озеро и часто моргал слипшимися ресницами. На пляже затих плеск воды, показалась между деревьями встревоженная Маша. Ведун не утешал, а молча плел из травинок косичку, внимательно глядя себе на пальцы. Аля подтянула ноги, обхватила щиколотки руками, уперлась подбородком в колени. Потянуло зябким ветром.

— Будет гроза, — сказал Талем, отбрасывая готовую косицу.

У недалекого противоположного берега стремительно накапливались тучи. Первая, самая толстая, ложилась брюхом на березы и тянула лапы к озерной глади. Молнии Аля не увидела, но тяжелый грохот долетел до поляны. Взметнулся ветер, приминая траву к земле.

Аля обхватила колени руками и подставила лицо влажному воздуху. Так хочется, чтобы кругом завыло, засвистело, ударили молнии, седые от пены волны пошли к берегу. Встать в прибой, раскинуть руки и закричать в один голос с завываниями ветра. Сбросить сбившееся в клубок напряжение, выплеснуть все.

Туча перевалила через границу леса. Гладь озера сбилась морщинками, побелела. И среди ряби четко обозначилась широкая полоса спокойной воды, протянувшаяся от берега к берегу. Волны ударялись в ее края и разбивались, точно о гранитную набережную. Аля метнулась взглядом по дороге. В темноте, сгущающейся на том берегу, желтыми пятнами загорелись окна домика.

— Ну, вот и приглашение в гости, — торопливо поднялся ведун.

Рик прибежал от костра, встал у кромки воды:

— Все не пойдем. Тимс, останешься со Славкой. Девочки, вы тоже.

Ратник кивнул.

— Думаете, Орон там? — Лера встревожено глядела на домик.

Талем прислушался и решительно помотал головой:

— Дрида там нет, ведаю точно. Но нас туда зовут.

Княжич осторожно попробовал ногой гладь, скользнул, точно по льду. Вода держала. Рик встал на дорожку, качнулся — под ним слегка спружинило. Следом перебрались Талем и Влад. Аля оглянулась на навес — Алешка наверняка не видит, что происходит — и тоже шагнула на воду.

— А ты куда? — обернулся Рик.

— С вами.

Княжич внимательно посмотрел, кивнул.

Дорожка слегка прогибалась под ногами, мелкие волны захлестывали и одежда намокала. Ближе к берегу стало хуже: озеро совсем расходилось, ноги скользили по мокрой поверхности. Последнюю пару метров Аля проехала, как на катке, и с облегчением выбралась на сушу.

По влажному песку до них никто не ходил, если не считать птиц, оставивших узорчатые цепочки следов. Песчаный пляж переходил в мелкую гальку, поднимался выше, зарастая травой. На опушке стоял небольшой двухэтажный домик, рядом с ним, справа — увитая плющом беседка. Окна, занавешенные, светились только на первом этаже. На крыльце сидел зверек, похожий на крысу, и недовольно поводил острой мордочкой. Влад подобрал камень, замахнулся — Талем не успел его остановить. Зверь оказался проворнее и мигом нырнул под крыльцо, задев хвостом деревянное, потемневшее от времени ведро. Рачительный хозяин подставил его под сток с крыши, и сейчас там плескалась на дне затхлая вода.

Талем ступил на крыльцо, придерживаясь за резные перила. Дверь даже на вид казалась добротной, тяжелой, и ведуну пришлось с силой потянуть за ручку. Аля почему-то думала, что на них пахнет сыростью, затхлостью — свет из окошек не мешал воспринимать дом как давно покинутый хозяином. Но внутри пахло сушеными травами, девочка различила мяту и смородиновый лист. В темных сенях прошли между перекошенным от старости сундуком и рядом ведер. Следующая дверь была не такая массивная, Талем легко отворил ее.

Открылась комната, ярко освещенная шарами. Она напомнила Але их жилище в трактире Петера: большой стол посредине, окруженный стульями. Уютные низкие диванчики вдоль одной стены, полки и закрытые двери вдоль другой. В углу на второй этаж уходит крутая лестница с темными деревянными перилами. Слева, между высокими зашторенными окнами, пустой камин. Перед ним — пара кресел с высокими спинками. Ведун шагнул вперед, с грохотом отодвинул ближайшее. На старой шкуре перед камином ничком лежал Костя. Шары отсвечивали на покрывавшей его тело серебристой пленке.

— Ну вот, — выдохнул Талем. — Правильно меня что-то в словах управляющего тэма Ласка задело. Он сказал правду о том, где хоронят рабов, но ни словом не обмолвился о мальчике. Вот старый пень!

Ведун мог ругать себя сколько угодно, его не слушали. Аля заворожено следила за Владом. Она думала, тот бросится к другу, начнет тормошить. Но Влад осторожно присел на край шкуры, тронул Костю за плечо и позвал шепотом.

Талем прекратил ворчать на себя:

— Его нужно перевернуть.

Вдвоем перевернули мальчишку на спину. Аля не удержалась от вскрика. На нее смотрели широко распахнутые глаза на искаженном гримасой лице; посиневшие губы чуть приоткрыты, горло напряжено. «Он же тонул!» — вспомнился рассказ Леры.

— Меня, — Влад рывком поддернул рукав, ткнул Талему обнаженный локоть.

Ведун не спорил, кольнул ножом. С тихим хлопком пленка разорвалась и сошла. Костя всхлипнул, но в себя не пришел. Ведун положил мальчика животом к себе на колено, нажал раз, другой — и у того из горла хлынула вода.

— Вот и все, — Талем подхватил Костю на руки, отнес на диван. — Все, живой. Только простывший, ну это уже не смертельно. Ничего.

Костя непонимающим взглядом обвел комнату. Рик торопливо шагнул в сторону, открывая сидящего на шкуре Влада.

— Вернулись, — пошевелил губами Костя и снова закрыл глаза.

— Ничего, — снова повторил Талем. — У него просто жар.

Аля вздрогнула, услышав смех. Влад, упавший от хохота на спину, все пытался что-то сказать, но не получалось. Он давился смехом, ударял ладонью по полу, и, наконец, выдавил:

— А может, это мы все померли, а? Может, мы на том свете?

Аля ущипнула себя за запястье: слишком уж реальным показалось предположение Влада.

— Так, выметайтесь отсюда, — рассердился ведун. — У мальчишки жар, а вы тут балаган устроили. И принесите мою сумку.

Влад сел, отер слезившиеся от смеха глаза и серьезно кивнул.

Рик раздвинул шторы на окне, глянул на небо:

— Пошли, нужно и Славку сюда перенести. А то скоро дождь хлестанет.

Беседка оказалась уютной: по кругу резные столбики, увитые плющом, внутри тесаные из бревен лавки. В центре выложен очаг из плоских камней. Тимс раздувал огонь, низко наклоняясь к земле. Гроза почти вся ушла на другой берег, но и краешка ее хватило, чтобы влажные ветки не разгорались, а лишь пускали клубы белого дыма. Талем просил пока не шастать в доме, вот и решили развести костер в беседке.

Аля подобрала на лавку ноги, уперлась подбородком в колени. Уставилась сквозь прутья стены на покрытое волнами озеро и громыхавшую из последних сил тучу. Тимс поднялся: огонь нехотя разгорался, облизывая бересту. Молодой ратник сел рядом с Симой, достал нож и принялся остругивать колышек. Просто так, лишь бы руки занять.

Вернулся Влад, бросил рядом с очагом охапку веток. Аля подивилась: почему он не идет в дом? Ведун там лечил Костю, вливая целебный отвар по глотку в горло, опухшее от простуды. Алешка вон сидел рядом со Славкой: того лихорадило, и он все время скидывал одеяло. Яд не желал сдаваться, и мальчик только раз пришел в себя, выслушал рассказ о том, что произошло, и снова заснул. А Влад к Косте не шел. Странно. Аля уперлась затылком в столбик, закрыла глаза. Как же хорошо, когда эта загадка — единственное, что сейчас волнует! Так спокойно кругом, и не нужно никого бояться: Волков, ловушек, стражников, гнева князя Отина. Если это вотчина дрида, тут их никто не тронет — девочка была в этом уверена.

— Безвременье, — произнесла вдруг Лера.

«Похоже, но не совсем, — подумала Алька. — Я бы сказала — полустанок. Один поезд уже ушел, а следующий придет не скоро».

В беседку шагнул Алешка, смущенно наморщил нос:

— Меня Талем выгнал. Сказал, нечего там сидеть, никто не помирает.

— Как они? — спросила Маша. Аля снова удивилась: почему не Влад?

— Спят. Оба. Талем сказал — как раз до утра, и все будет нормально.

Алешка сел рядом, прислонился теплым плечом.

— А утром? — не отставала Маша.

— Ну, как хозяин решит, — усмехнулся Влад. — Или пинком под зад, или придет познакомиться.

Аля тоже была в этом уверена, словно кто шепнул на ухо: отдыхайте, все будет завтра.

Гроза закончилась. Тяжелые воды озера успокоились, словно их кто выгладил утюгом. Проглянуло закатное солнце. Аля оглянулась: по песчаному берегу протянулись ровные цепочки следов — ее и Алешкины; вмятины наливались темнотой.

— Пошли туда, — Алешка потянул ее за руку на опушку.

Березовый лес совсем не похож на сосновый: светлый, без пружинящих под ногами иголок и коварных шишек, не вовремя попадающих под пятку. «Скоро осень», — заметила девочка ветку с пожелтевшими листьями, среди них ярко выделялись несколько оранжевых. Але захотелось до них дотянуться, но стоило колыхнуть деревце, как рыжее пятно качнулось и превратилось в роскошный пушистый хвост. Белка глянула сверху и легко перепрыгнула на соседнее дерево.

— Жаль, угостить нечем, — Аля проводила рыжую взглядом. — Пойдем дальше?

Алешка смущенно качнул головой:

— Я забыл меч.

— Ну и что? Тут-то он тебе зачем?

Мальчик повел плечами:

— Такое чувство, что на нас смотрят. Как ты на белку.

Аля отпустила ветку — та взлетела с шелестом, — прислушалась. Но, кроме дыхания близкого озера и шума листвы, ничего не уловила.

Сима глянула на озеро: Али с Алешкой на берегу не видно. Странно как все сложилось! Она вспомнила, как Алька бросала злые слова, поддевала и язвила. Что же, и это — любовь?

Слово «любовь» — будто перекатывалось на языке круглым камушком в полосе прибоя, среди точно таких же: любовь к родителям, деду, дому, зеленому чаю, удобным вещам, лету. Сима наклонила голову, перебирая, мысленно пересыпая камушки из ладони в ладонь, обманывая себя: «любовь к мужчине» затеряется среди остальных. Но он не терялся, а назойливо лез под пальцы. Сима тряхнула волосами, пытаясь избавиться от навязчивых мыслей. Почему-то стало тоскливо. Да что она, раньше не думала о любви?! Но все мечты о друге-воине показались сейчас неумелыми детскими рисунками, корявыми карандашными набросками, лишенными объема и плоти.

Девочка перевела взгляд на Тимса, сидевшего у костра на корточках. На широкой спине под курткой ходили лопатки, жилистые руки легко переломили сук, подбросили в костер обломки. Тимс ее любит. Сима произнесла это про себя, но тоска не схлынула, а стала еще более тягучей. Любит — девушку-воина, Симу-с-мечом, Симу-в-походной-одежде — как ей самой мечталось когда-то. Но сейчас хотелось: пусть ее полюбят просто как Симу. Чтобы подавали руку, когда она перепрыгивает через узкий неглубокий ров. Никому ни разу не пришло такое в голову, да она и сама глянула бы удивленно: зачем? И Тимс никогда это не сделает.

Сима нащупала оставленный на лавке нож, взяла в руки удобную деревянную рукоять. Привычно, легко крутанула в пальцах. Намного сложнее сделать неловкое движение. Остро заточенное лезвие полоснуло по подушечке пальца. Девочка вскрикнула негромко, отвела руку в сторону. Повернулся встревоженный Тимс, глянул на сочившуюся из ранки кровь.

— Порезалась? — в голове больше удивления, чем сочувствия.

Девочка кивнула.

— Помочь перевязать? — А вот сейчас скепсис. Действительно, зачем возиться с такой царапиной.

Сима помотала головой, сунула палец в рот, слизывая кровь. Ратник отвернулся к костру, подкормил его веткой. Палец не болел — или болел почти незаметно по сравнению со жгучей досадой: если бы Аля порезала палец, Алешка бы тут скакал как при пожаре. А что Сима? Воину и не такие ранки не страшны.

Кровь перестала идти. Девочка в задумчивости продолжала трогать языком подушечку пальца. Как хочется домой! Не просто к маме-папе, а в родной мир, где никто не видел, как она убивает.

Влад сидел на перилах беседки, упираясь пятками в край лавки. Он проковырял в стене плюща дыру и следил за дверью домика. Из-под низенького, потемневшего крыльца высунулась острая мордочка. Зверек понюхал воздух, пошевелил усами и снова спрятался. Людей чует. Разбухшая дверь тяжело отошла от косяка. Лера вышла на крыльцо. С ее локтя свисала Славкина куртка — Влад узнал ее по пятнам крови — и Костина замызганная рубаха. Наверняка девочка отправится к озеру. Узкая тропка уходила к берегу и сворачивала к небольшому мелкому заливчику с крупным серым песком на дне.

Влад торопливо спрыгнул с перил и пошел следом. Листва под ногами сменилась галькой, потом влажным песком. Лера не слышала его шагов и продолжала полоскать куртку. Толстая светлая коса была заколота на затылке, и Влад видел шею в облаке коротких, выбившихся из прически тонких прядок. Он демонстративно громко кашлянул.

Девочка вскочила, отступила к воде. Влад дернул уголком губ:

— Чего шарахаешься? Что я — совсем дурак?

Лера спокойно посмотрела в ответ — понимай, как хочешь.

— Я извиниться хотел, — буркнул Влад. — Ну, наговорил тебе фигни.

Повисла пауза. Мальчик качнул ногой валяющуюся на земле ветку.

— Так извиняйся, — заговорила Лера.

Влад вскинул удивленные глаза: ей чего, этого мало? Вот ведь гадство какое.

— Извини, — выдавил он.

Лера кивнула и вернулась к стирке. Кровь отходила плохо, даже если тереть ткань песком. Влад постоял еще, глядя на золотые завитки. Потом решился:

— Как там Костя?

— Спит, — девочка не повернулась.

Влад постоял, снова качнул ногой ветку. Нужно идти, он мешает. А, твою мать!

— Лерка, ну прости! Ну дурак, наговорил ерунды, да еще полез. Я же не со зла, в мозгах переклинило. Ну что мне, самому себе по морде дать? Возомнил черт знает что! Ты же мне правда… А-а, чего там! Ну извини. Балбес, идиот, дурак!

Лера оглянулась, вроде бы не улыбнулась, но ее глаза посветлели, и слова зазвучали намного мягче:

— Дурак. Но есть шанс поумнеть.

Влад выдохнул.

— К старости — обязательно, — пообещал он повеселевшим голосом.

— Ты знаешь, а нам ведь в голову не пришло тогда, что тут дело нечисто, — Лера опустила куртку в воду. — Мы вернулись в дом через несколько дней после потопа. Я спросила у Барбы… нет, просто заикнулась о Косте, а Фло как налетит! Думала, прибьет. Орала, как припадочная. А кого еще спросишь? Минка Фло боится… Да и что было спрашивать, зачем? Я не хотела слышать о том, как его доставали — мертвого, — мы были точно уверены, что он умер.

Лера осталась у воды, а Влад побрел к беседке кружным путем: нужно собрать еще веток для костра. Он все дальше и дальше заходил в лес, теряя домик из виду. Не хотелось лишних вопросительных взглядов. Ну да, он не ломанулся в дом и не сидит у постели Кости. Глупо сказать, но Владу было страшно. Ему вдруг стало казаться: дружба просто придумана, он так скучал, что незаметно для самого себя подменил реальность вымыслом. Костя придет в себя, глянет на него, как на чужого. И что дальше?

Сколько ни ходи кругами, а возвращаться придется. Влад добрел до беседки, с шумом уронил охапку веток. Неприкаянно остановился у порога. Когда подошел Алешка, даже обрадовался.

— Пошли, — тот протянул меч. — Славка лежит, так что, можно не тренироваться?

Влад послушно потащился следом. Лучше уж мечом махать, чем так маяться.

К ночи с озера потянуло такой прохладой, что пришлось все-таки перебраться в зал, к камину. Дом вообще оказался очень удобным: из большого зала двери вели в две спаленки. Этажом выше еще четыре, по паре с каждой стороны коридора. Там же, в коридоре, в ларях отыскались теплые одеяла и подушки. Нашлось даже зеркало в одной из комнат. «Визгу было!» — вспомнил Влад реакцию девчонок. Его так больше порадовала «ванная комната» в сенях: небольшая каморка, прикрытая тонкой дверцей. Там стояли широкий бак высотой по пояс, кувшины и тазы.

Маленький закуток в зале, отгороженный некрашеной занавесью, скрывал шкаф с посудой. В прохладном углу висел копченый окорок и стояли небольшие мешочки с крупами. Живущий под крыльцом зверек оказался скромным и растеребил только один.

Вкусно пахло из котелка, уютно постукивал нож в руках Леры, перетирала посуду Аля. Влад нетерпеливо оглядывался на девчонок: ну скоро они? Развезли ужин, как для княжеских персон. Лера, видите ли, решила блеснуть кулинарными талантами! Влад поудобнее развалился на кресле, глянул в распахнутые двери спальни: Костю и Славку перенесли туда. Мальчишки уже пришли в себя, и сейчас Талем водил руками над Славкиным плечом, а Машка что-то тихо рассказывала Косте. Скрипнули половицы под Алиными ногами. Влад откинулся на кресле. Как хорошо! Давно не было так спокойно.

Прилетел Машкин смех, Костя что-то ответил хриплым шепотом. Алешка встревожено глянул в спальню: Славка молчал. Он рта не раскрыл с той минуты, как понял, что произошло. Талем ходил с непроницаемым лицом, сказал лишь только, что раны не опасны. Аля погладила Алешку по спине, тот нервно дернул плечом, сбрасывая руку. Девочка состроила обиженную гримасу и преувеличенно громко спросила:

— Лера, тебе точно больше не надо помогать?

— Да сколько можно! — взвыл Влад. — Мы жрать сегодня будем или как?

— Жрать — нет! — Лера покачала деревянной ложкой на длинной ручке. — А есть — через пятнадцать минут.

— Ну и на том спасибо, — пробурчал Влад. — Уже кишки к хребту присохли.

Машка возникла на пороге спальни, прислонилась плечом к косяку, с любопытством наклонила голову, глядя на Влада:

— Тебя Костя зовет.

Влад торопливо встал, скомкав лежащую у камина шкуру.

В спаленке тускло светил шар, пахло травами Талема. Костя полусидел, подоткнув повыше подушку. Жар спал, с лица сошел лихорадочный румянец, и оно казалось неестественно бледным. Славка равнодушно глянул, как Влад присел на кровать в ногах у Кости. Талем вышел в зал; дверь за ним «случайно» закрылась.

— Привет, что ли, — Костя откашлялся, улыбнулся чуть виновато. — Вот. Глупо как все у меня получилось.

— Ага. По шее бы тебе за такие дела. Он там, понимаешь ли, вешается, а мы тут потом с ума сходим.

— Я больше не буду, — протянул Костя тоном первоклассника. — Знаешь, я опять слышу. Ну, вот все, что происходит. Наверное, я бы даже смог записать.

Влад понял, о чем он, и серьезно кивнул. Можно было язвить и подсмеиваться над чем угодно, но только не над этим:

— Вот и классно. Потом сыграешь, я тоже послушаю.

Глава 21

Аля мерзла под двумя одеялами. На втором этаже не топили, и к утру стало слишком свежо. Девочка забросила руку в изголовье, ухватила висевшую на спинке куртку. Натягивать лежа неудобно, но было так неохота вылезать с нагретого места! Только она пригрелась, закутавшись с головой, — для тепла, и от чириканья по-утреннему голосистых птиц, — как стукнула дверь. Аля выглянула в щелку: Сима. Без куртки, в одной рубашке, мокро прилипшей к груди.

— Ты чего, купалась? — поразилась Алька шепотом.

— Ага, вода хорошая такая.

Аля покрутила пальцем у виска. Ненормальная!

— Я не сплю, — сердито сказала Машка. — А хочется! Шастают с самого утра. То Сима, то Лерка. Та вообще час перед зеркалом крутилась, офигеть можно, — девочка зевнула и плотнее завернулась в одеяло.

— Зато у нас будет шикарный завтрак, — оправдала подругу Сима.

— Это она перед Талемом воображает, — не удержалась Аля.

— Ой, кто бы говорил, — высунулась Машкина ехидная рожица. — А то ты белая и пушистая, Лешке прямо глазки и не строила.

— Вот уж не знала, что язвить и хамить — это считается заигрывать, — удивилась Сима.

— А правда, Алька, чего ты все время его цепляла, а? Я же помню! — Машка села в постели. — Голова у тебя вроде не дурная, а вела ты себя — о-е-ей!!

— Голова у меня умная, — подтвердила Аля. — У меня эмоции дурные.

Сима натянула куртку, бросила через плечо:

— Я вниз. Да и вы бы вставали.

— Ой, как неохота! — потянулась Машка.

Алька чуть нахмурилась: правда, пора. Неизвестно, какие еще будут сюрпризы.

Сюрпризы были, и, как ни странно, исключительно хорошие. И Славка, и Костя утром встали — словно с вечера и не лежали пластом. У Славки затянулись раны, оставив тоненькие светло-розовые шрамы. Талем только разводил руками.

Завтрак тоже прошел гладко. Ели быстро, точно опаздывали на поезд. Потом так же торопливо девчонки перемыли посуду.

Не сговариваясь, собрали разбросанные за вечер по дому вещи, сложили в походные сумки. Никто не разбредался, слонялись неприкаянно по комнате. Одна Лера занималась делом: штопала Славкину куртку.

— Может, лес прочесать? — спросил Рик, когда все уже одурели от безделья.

Талем глянул на него выразительно, и княжич скис: прочесывай не прочесывай, но это вотчина дрида, не захочет — не покажется.

Влад прекратил нарезать круги по комнате, подошел к стенке и встал на голову, упершись ногами в бревна.

— Ну как, помогает? — серьезно осведомилась Аля. Она по привычке устроилась на подоконнике и с интересом наблюдала за Владом.

— Не-а! — ответил тот, с грохотом рухнув на пол.

— Залезь на стенку, — так же серьезно предложила Аля.

— Еще час — и полезу, — огрызнулся тот.

Лера протянула куртку Славке, тот натянул ее на голое тело. Он уже совершенно оправился, но продолжал молчать и смотреть куда-то внутрь себя — так казалось Альке. Любопытство вспыхнуло и погасло: нет уж, как-то не хочется заглядывать в Славкины мысли.

Алька еле заметно вздохнула, качнула ногой. Все маялись в ожидании, один Тимс невозмутимо сидел на полу у камина и превращал ветку в груду мелких стружек.

Славка тронул рукоять меча. «А ножны так и потерялись», — подумала Аля, отследив его движение. Ну, само оружие хоть сберегли, Рик позаботился забрать его с берега.

— Ты чистила? — спросил Славка у Симы.

Та качнула головой:

— Тимс.

— Спасибо.

— С дридом драться собрался? — ухмыльнулась Алька. — Ну-ну.

Славкин взгляд придавил ее к подоконнику:

— А ты не подумала: зачем он нас спас? Что ему нужно?

Тревога холодком прошла по Алькиному позвоночнику. Талем внимательно глянул на Славку, чуть сощурился Рик.

— И почему он не спас других? Даня, Антона… Почему? Может, они какой тест не прошли и оказались ненужными? А мы зачем-то нужны. Зачем?

Алька завозилась на подоконнике. Чертов Славка, ну почему он пугает? Все равно ответов нет, а голова кругом идет.

Девочка вздрогнула, когда в сенях кто-то завозился. Глухо стукнули ведра, послышался топоток маленького существа. Ребята переглянулись недоуменно: на дрида не похоже! Шаги стихли у двери, теперь там громко сопели и фыркали.

Рик встал, оправил пояс и решительно толкнул створку. Полутемные обычно сени сейчас освещались из распахнутых входных дверей. Широкая солнечная полоса пролегла тропинкой до ног княжича. У самого порога сидел крупный еж с побелевшими на кончиках иголками. Увидев людей, он запыхтел еще громче, развернулся и отбежал к выходу. Оттуда глянул на всех черными бусинками глаз. Аля громко выдохнула.

— Кажется, нас зовут, — сказал Талем.

— Пошли, — Рик подобрал с дивана сумку.

Еж неторопливо трусил вдоль озера. Потом резко свернул на холм, провел к небольшому лесочку и заставил продираться сквозь поросль молодых березок. Долго шли без тропы, без ориентиров, только ощущалось, что плавно поднимаются вверх. Аля оглядывалась, но знакомый берег потерялся из виду, и сама она уже бы не нашла дороги назад.

Лес оборвался внезапно, на краю высокого берега. Последний ряд березок изо всех сил цеплялся корнями, но ветер уже выдул в земле небольшие пещеры. Ниже обрыва лежало озеро, размером больше того, у которого выбросило ребят и Талема. Аля внимательно оглядела берег, но никаких признаков жилья не нашла. Поежилась, хотя ветра не было. Нетерпеливо тенькало под ложечкой: что же будет дальше?

Еж торопливо затопотал вниз по еле заметной извилистой тропке и почти сразу пропал из виду. Первым шел ведун, и он тоже быстро скрылся за поворотом. Следом исчез Рик. Аля прибавила шагу.

Раздался резкий звук, словно щелкнули под ухом пальцами, что-то похожее на паутину мазнуло по лицу. Девочка брезгливо зажмурилась, махнула рукой. Земля мелкими комьями ушла из-под ног, и Алька чуть не скатилась кубарем, едва успев ухватиться за ободранную ветку березы.

Талем и Рик застыли у поворота. Аля только открыла рот спросить: «Что там?», как на нее налетела Машка и все-таки сбила с ног. Вот так, сидя на тропке и шипя от досады, Аля увидела, на что уставились ведун и княжич.

На берегу озера, отражаясь в стоячей голубой воде, высился белокаменный дом. Выложенная цветной галькой тропка втиснулась между домом и полосой прибоя и вела к широкому крыльцу, уставленному по краям ступеней белыми же вазонами с цветами. Полупрозрачная створка двери терялась среди высоких окон веранды. Второй этаж казался заброшенным: окна затворены ставнями, на маленьком балкончике скучало кресло со сбившимся пледом. На спинке кресла сидела белая птица и неторопливо чистила перья.

Хозяин из дома не показывался. Еж добежал до крыльца, фыркнул в первую ступень и свернулся клубком.

— Нас ждут, — Талем вглядывался в окна веранды.

— Мог бы встретить, хотя бы из вежливости, — тихонько фыркнула Алька. На ней скрестились взгляды: ведуна — укоризненный, княжича — слегка испуганный.

Веранда оказалось пустой. На тонких тканых половиках виднелись следы от ножек стола, кресел, но мебель вынесли. Часть половиков скатали; к двери во внутренние помещения вела незастеленная полоска из светлых досок. Але захотелось разуться — не тащить же в дом пыль и грязь — но вряд ли бы ее поддержали. Она лихорадочно поправила поясок на рубашке, завела прядку волос за ухо.

За дверью открылся небольшой холл. Лестница наверх, закрытые двери — Алька увидела это мельком. Слева дверь была приотворена, на порог падали солнечные лучи и слышались знакомые звуки: негромкое гудение и щелканье. Очень знакомые, но какие-то неестественные в этом доме. Девочка даже тряхнула головой с досады, что не может вспомнить, где она раньше такое слышала. Аля вытянула шею, вглядываясь в открывшийся кусочек комнаты: книжные стеллажи высотой во всю стену, верхние полки пусты; уголок стола; темно-зеленые портьеры.

— Пойдемте, — шепотом сказал Славка и первым шагнул через порог.

Аля ухватилась за Алешкину руку и неслышно двинулась следом. Она ожидала увидеть логово колдуна: мрачные картины на стенах, пыльные чучела птиц с живыми глазами, стол, заваленный непонятными предметами и свитками. Самого дрида — маленького старичка, похожего на взъерошенную птицу. Но то, что открылось взгляду, поразило больше, чем если бы на коврике у камина лежал дракон.

За небольшим столом спиной к ребятам в инвалидном кресле сидел мужчина. Солнце отражалось от блестящих никелированных спиц и разбрасывало зайчики по комнате. Мужчина ловко щелкал клавишами компьютера, играя в «Тетрис». Играл умело — над поверхностью виднелось только три ряда. Аля чуть тряхнула головой, повела глазами, выискивая провода. Они змеились вдоль стены и уходили в стоявшую на полу огромную стеклянную банку. В ней плавали серебристо-мутные твари, похожие на раздувшихся лягушек. Кроме компьютерных, там болтались еще три провода: к высокому торшеру в углу, к белому электрическому чайнику на краю столу и к выключателю люстры. Одна из «жаб» высунула белесый широкий язык и лизнула штепсель.

С громким щелчком отключился чайник; Алька вздрогнула. Перевела взгляд на седой затылок хозяина дома.

Кресло, чуть скрипнув, развернулось. Еще не старый мужчина — только легкая сутулость напоминала в нем дрида, похожего на птицу, — окинул гостей насмешливым взглядом:

— Как раз к обеденному чаю. Лера, будь добра, помоги. А то у меня проблемы с домашним хозяйством, — Орон хлопнул по колесу кресла. — Знакомиться, как я понимаю, нужды нет. Но если вы настаиваете на формальной процедуре, — он добродушно развел руками.

— Нет. Не настаиваем, — холодно ответил Славка.

Орон внимательно глянул на мальчика, погасил улыбку.

— Ну что же, вы имеете полное право ненавидеть меня. Убивать, как я понимаю, вы меня пока не собираетесь, так может быть, все-таки поговорим?

Лера легко шагнула к столу:

— Где у вас чашки?

Аля чувствовала себя как на странном теннисном матче, когда на корте играют несколько человек, то сбиваясь в пары, то меняя противников. Она вертела головой, стараясь поспеть за всеми. Вот Маша задумчиво провела пальцем по губе и присоединилась к хлопочущей Лере. Влад сощурился, готовясь сказать что-то резкое, но Костя придержал его за локоть. С интересом разглядывал дрида Талем. Тимс растерянно топтался позади всех.

— Прошу к столу, — дрид привычно развернул кресло. Аля засмотрелась на компьютерную заставку: на плоском мониторе рождались вселенные, разворачивались спиралями и тут же гибли.

— В чай я травы добавляю, вкус отменный, рекомендую, — довольно сощурился Орон.

В молчании расселись, только с шумом проехались по полу стулья да стучала чашками Лера, разливая чай. Получилось так, что дрид с ведуном сели друг напротив друга, по торцам стола. Орон поблагодарил девочку кивком, снова доброжелательную улыбнулся и мягко сказал:

— Я готов ответить на ваши вопросы. Или проще начать рассказ мне?

— Лучше вам, — Славка не спускал с Орона настороженного взгляда. — Только сначала я все-таки спрошу: почему вы не спасли Даня, Филата? — мальчик запнулся и закончил с легким вызовом: — Антона?

Дрид чуть изогнул губы в насмешке. Алешка дернулся неловко, задел чашку, и темно-янтарный напиток едва не выплеснулся на скатерть. У Али неприятно тенькнуло под ложечкой: что-то не так!

Лера бесшумно поставила на стол плетеную вазочку с медовыми пряниками, жестом остановила загремевшую столовыми приборами Машу.

— Возможности дрида велики, но не бесконечны, — Орон взял из Машкиных рук серебряную ложечку, задумчиво крутанул в пальцах, поцарапал черенком расшитую скатерть.

Аля заметила, что следит за его движениями с нарастающим вниманием, и встряхнулась, сбрасывая наваждение. Подняла взгляд выше, к расчерченному морщинками лицу. Странно, но она совершенно не помнила, какое оно, хоть и доводилось встречатьОрона раньше. Впрочем, не только она — никто из ребят и местных жителей, сталкивавшихся с дридом, не могли потом толком описать его. Фигуру, жесты — да, а вот лицо мгновенно стиралось из памяти до следующей встречи.

А дрид и в молодости не был красив — подумала Аля, изучая бугристый лоб, нос с крупной горбинкой и тонкие бледные губы. Выцветшие от времени глаза Орона казались невыразительными, по движению губ можно прочесть намного больше.

— Я изрядно ослабел после вашего… гм, — дрид пожевал губами, подбирая слова, — … похищения с Земли. Сейчас моих сил хватает только на простейший переброс. Чтобы он был осуществлен против вашей воли, необходимо совпадение четырех условий: исходное местонахождение должно принадлежать сфере моего влияния, — ложечка тенькнула о кружку. — Конечный пункт также должен быть под моей властью, и я должен быть рядом, — еще два удара. — И, наконец, человек должен находиться на грани жизни и смерти.

Костя глухо кашлянул, потер горло в распахнутом вороте рубахи. У Али от гнева раздулись ноздри, будь она коброй — точно бы раскрылся капюшон. Легко Орону так просто говорить о смерти! А Косте ему в глаза смотреть не стыдно? Славке? Ему-то каково было умирать под мечами Волков? Алька решительно отставила в сторону чашку. Хоть и соблазнительно отсвечивали глянцем бока медовых пряников с оттиском герба Сизелии, в рот она тут ничего не возьмет.

— Материя мира вокруг умирающего нестабильна, его проще вырвать из пространства. Ваш мальчик, Дань, и тот ратник, были слишком далеко: первый от Лабиринта, второй от коридоров лаборатории. Антон, — Але показалось, что дрид специально сделал крошечную паузу, — он погиб сразу, я просто не успевал. С Костей вот у меня получилось, только отправить его к вам я уже не мог. Пришлось оставить в доме, где когда-то принимал гостей. Отпустить тебя я не мог тем более, — он повернулся к мальчику. — Ты бы один не выжил.

— А зачем вы спасли нас? — не отставал Славка.

— Ты этим недоволен? — язвительно поинтересовался Орон.

Алька хмыкнула. Славка и бровью не повел, смотрел все так же требовательно.

— Естественно, потому, что вы мне нужны. Кажется, не так уж сложно об этом догадаться.

— Зачем?

Дрид страдальчески поднял брови, искривил губы в деланной усмешке:

— Быть может, я все-таки расскажу все по прядку?

— А откуда мы знаем, что вы расскажете правду?! — не сдавался Славка.

Орон с досадой потер висок:

— Да, вы, Талем, этого не прочтете. Знаете, давайте я объясню все во время рассказа. Хорошо?

Славка нехотя кивнул. Аля нашла под столом Алешкину руку, вцепилась в его запястье.

— Вы уже поняли: в наш мир пришло равнодушие. Люди не почувствовали этого, да что люди! Даже мы, дриды, увидели в истоках войны только непомерную жадность и гордыню. Да, я говорю о той самой войне, после которой появились Башни. Нам надоело смотреть, как люди убивают собственный мир, и мы разгородили его на клетки.

Рик нахмурился, слово «клетки» ему явно не понравилось.

— Кстати, у Башен есть еще одно предназначение: они покрывают материк энергетической сетью, под которой огнестрельное оружие становится бесполезным, — дрид чуть вздохнул. — Впрочем, это мы перестарались. В эпоху равнодушия нет прогресса, вы все равно не смогли бы производить такое оружие, как и не можете делать многого, что положено столь старой цивилизации. Мы ошибались… ошибались и раньше, когда привозили из других миров диковины. Это не разбудило вашу мысль, а наоборот, усыпило. Мы ошибались, а сами становились все сильнее. Вот ведь, Талем, парадокс, — повернулся он к ведуну. — Сила — наша сила, которую никто не может превозмочь, — черпается из равнодушия. Это чистая сила, не окрашенная ни огнем ярости, ни красками любви. Чем больше черпаешь, тем сильнее становишься — и тем больше заражаешься сам. Забавно: самому сильному в мире дриду его сила не нужна. Ему ничего не нужно. Вы, люди, считаете нас странными. Вас удивляет, почему мы не подмяли под себя все княжества, не захватили власть. А мы просто первыми прошли тот путь, по которому теперь идете вы. Да, Талем, мы больше не сотрудничаем с людьми просто потому, что нам это не нужно. Мы сами себе оказались без надобности. И дридов теперь меньше. Меньше, а значит, некому черпать равнодушие, и оно постепенно затопит мир.

Орон помолчал, давая время осознать услышанное. Потом признался со слабым вздохом, с легкой полуулыбкой:

— Я — самый слабый дрид в мире. Вот так, — развел он руками. — Не черпаю силу даже на то, чтобы снова начать ходить. Несколько веков обманывал старость, и теперь она настигает меня. Я не желал брать ни крупицы силы сверх необходимого. Не должен был. Я последний дрид, которого еще заботит этот мир. И первое же обращение к силе могло затушить этот интерес окончательно. Впрочем, сейчас мне это уже не грозит, — Орон обвел всех внимательным взглядом. — Я слишком стар, и даже глоток силы убьет меня, как умирающего от голода жадно съеденный кусок мяса. Впрочем, речь не обо мне — о мире. Я искал пути спасения. Один из них вы видели, — Орон посмотрел вправо, поверх голов.

Аля проследила его взгляд: на стене висела фотография драконов. Или рисунок? Но для рисунка слишком глянцевая поверхность, слишком много точных деталей. Темно-вишневый и золотой дракон летели крыло к крылу.

— Да. Я оставил инструкции для тех, кто сможет понять происходящее, но второй раз воспользоваться этим способом не решился. Нужен другой путь. Идея пришла мне в голову, когда я был в вашем мире, на Земле. Странное место: эмоциональное поле менее материально, почти не ощутимо, разве что на каком-то более глубоком уровне. Может быть, поэтому там, у вас, есть люди, наделенные силой, которой они никогда не смогут управлять. Они обладают способностями оттянуть на себя часть равнодушия почти без последствий для самих себя. Например, это вы: дайарена не ошиблась. Впрочем, вы и сами могли это заметить. Да, Влад, — Орон повернулся к азартно завозившему по столу локтями мальчику. — То, что ты угадывал с завязанными глазами цвета — это оно и есть. И твоя способность стать проводником в Башне — тоже. — Взгляд дрида скользнул к Лере, уголки губ скорбно опустились. — Да, к сожалению, то, что произошло — твоя сила и твоя воля.

Орон замолчал. Лера рассеянно потрогала ладонью чайник, спрятав глаза за упавшими на лицо прядками волос. Аля поискала в прошлом: а ее сила хоть раз проявила себя? Ничего подобного не вспомнилось, и девочка еле заметно вздохнула.

— Нам нужна свежая кровь. Осталось найти подходящих подростков — более старших мне просто трудно просканировать, — и привязать к нашему миру. Растворить их силу в нашем равнодушии. А главное — они должны оставить тут детей.

Влад чуть слышно фыркнул.

— Дети от смешанных браков получили бы вашу силу и возможность научиться ею управлять… Да, привязать, — дрид снова потер висок, словно у него разболелась голова. — А проще всего привязать ненавистью. Лера совершенно права — заставить ненавидеть проще, чем любить.

Лера бросила быстрый взгляд на Влада, шевельнула губами, собираясь возразить, но промолчала.

— Я сделал так, что вы начали свой путь с рабства.

— Так вы все знали? — перебила Алька. — Что с нами будет — знали?

— Конечно, знал. Только не стоит обвинять меня в жестокости, девочка. В равнодушии — да.

— В вашем случае это одно и то же! — бросила Алька.

Орон поболтал ложечкой в кружке с остывающим чаем и продолжил:

— Итак, я нашел вас и перебросил сюда. Удачно совпало, что вы все жили в одном городе, не пришлось тратить слишком много силы. Сделал так, чтобы вы оказались в моем бывшем доме — проще следить. И помогать. Да, помогать, не смотрите так на меня. Вы планировали побег — и путь шел рядом с горами, где недавно похоронили дайарену. Горное племя готовилось взять жертву и получило ее от росвелских стражников. Дорога для вас была открыта. И вот уже не думал, что на старости лет стану карточным шулером, — дрид засмеялся, точно закашлял. Лера холодно взглянула на Орона, и тот тут же оборвал смех.

— Подождите, а Кир? — вмешался Талем. — Он-то зачем вам понадобился?

— По двум причинам, — преувеличенно вежливо отозвался Орон. — Во-первых, ребятам нужно было устроиться в этом мире, а княжич бы их не бросил. Во-вторых — он дайар, внук дайарены. У нашего мира есть шанс получить очень сильного дрида. Или, если бы родилась девочка, — дайарену. Для этого нужно-то всего, чтобы расстроился сговоренный князьями брак Кира Отина с Елиной, княжной Сизелийской. И свершился другой — Рика с иномирянкой Марией.

— Что? — вырвалось у Машки. — Какой еще брак?

— Ну, не брак, главное — ваш ребенок.

— Но я… — девочка растерянно хлопала глазами. Рик обалдело переводил взгляд с Орона на Машу.

— Не любишь его, а он — тебя, — закончил дрид. — Но я смотрел в ведь-озеро: вы можете полюбить друг друга, не сейчас, так позже. Впрочем, давайте я расскажу все до конца. Да, я старался помогать. Много сил уходило на то, чтобы поддерживать «пригляд» за каждым из вас.

«Пригляд?» — Алька залилась краской. Так, значит, Орон видел все-все-все. Ну и скотина же!

— Вы убежали из Росвела, и я больше не мог пользоваться привязкой к дому. Тем более, как я уже говорил, черпать силу мне неподвластно. Так я остался без ног. Пару шагов до постели — вот и все, на что способен.

— Ах, как жалобно, я сейчас заплачу, — зло перебила Аля. — А как Михан Лешку избивал в подвале, а? Как Славку пытали — это так, мелочи жизни. Алешка, не надо меня за руки хватать! Пусть знает!

— Он и так знает, — заметила Сима.

— Да, знаю. А самое главное, я понимаю, что ошибся. К миру нельзя привязать ненавистью, даже спасая его. Это все равно, что высушивать подтопляемый лес, раздувая пожар. Да вы и сами это поймете, если вспомните Степных Волков.

Орон помолчал, выводя на скатерти узоры черенком ложки. Аля снова вложила руку в ладонь Алешки, тот сразу сомкнул пальцы.

— Я спас вас и вчера. Хорошо, Слава: сберег вас потому, что вы нужны этому миру. После я мог просто выставить вон, и все дела. Но я хочу исправить ошибку и потому говорю с вами, говорю откровенно. Да, ошибку нужно исправить.

— Вы вернете нас домой? — подскочила Маша.

У дрида взметнулись вверх брови:

— Нет. Я постараюсь сделать так, чтобы вы оказались связанными с нашим миром другими нитями.

Альку ровно кто ударил, даже слов не нашлось: сидела и открывала рот, точно выброшенная на берег рыба. У Машки задрожали ресницы.

— А вот уж нет, — вмешался Славка. — Я помню: мы имеем право потребовать, нам тэм Дарл сказал!

— Ну, право-то вы имеете, — согласился Орон. — Только получите ли вы его, вот вопрос. Не кричи! — махнул он рукой, останавливая Славку. — Сейчас все покажу.

С креслом дрид обращался умело, крутанулся влево, добрался до массивного темного шкафа в углу. Долго кряхтел, наклонившись к нижнему ящику. Вернувшись к столу, поставил перед собой — ровно в центр вытканного на скатерти гигантского цветка — странный предмет. Похоже на весы: две чашечки на цепочках. Но чаши ходили в половинках разрезанных продольно цилиндров, сверху у которых — воронки, снизу — стоки, ведущие в прозрачную чашу у основания весов.

— Ну вот и взвесим ваше право. На одной чаше будет мой поступок, на другой — ваши возражения. Если ваш груз окажется тяжелее — я верну вас обратно. Прикройте, пожалуйста, дверь — лучше, когда пространство замкнуто.

Тимс потянул ручку и остался там, у порога, настороженно поглядывая на Орона. Молодому ратнику было не по себе в обществе дрида, и если бы не друзья — смылся бы отсюда как можно скорее.

Орон выпрямился в кресле, прокашлялся. Аля сильнее сжала Алешкины пальцы: вот сейчас хозяин действительно похож на дрида, могучего мага.

— Я, Орон Тек-Росвелский, причинил зло этим детям только потому, что хотел спасти свой мир. Весь свой мир, стоящий на краю гибели.

Дрид провел пальцем по краю воронки, и та наполнилась тугой синей жидкостью. Замерла на мгновение и покатилась в чашу весов, оставляя на стенках цилиндра маслянистый след.

— У вас есть, что противопоставить судьбе целого мира? — усмехнулся дрид, глядя на почти коснувшуюся стока чашечку. — Целого мира. Всех живущих в нем. Ну, так как?

Аля судорожно вздохнула. Машка уцепилась за рукав Талема, затеребила, но и ведун молчал — что он сделает? Рик не поднимал глаз, уставился в стол. В Але вдруг вскинулось раздражение: княжич-то, поди, рад, что ребята остаются! Маша перестала теребить ведуна, всхлипнула и упала грудью на стол, спрятав лицо в скрещенные руки. Талем погладил девочку по волосам, не ведовской силой успокаивая, а просто утешая. У Альки самой заклубились в горле слезы.

— Думаю, сейчас вам трудно беседовать дальше, — в голосе дрида скользнуло мягкое участие. В Альке полыхнуло: «Лицемер чертов!» — Вас проводят к гостевому домику, — продолжил хозяин, — а утром снова придут. До свидания.

Аля вскочила первой, не в силах больше тут оставаться. Загрохотали по полу тяжелые стулья. Девочка ударилась всем телом о дверь… и замерла. Провела пальцем по тонкому древесному узору. Очень знакомому. Она уже видела похожую дверь! Точно, видела, только там, в Сердце Лабиринта, на ней писала чья-то небрежная рука.

Ведун положил руку ей на плечо, заглянул в лицо с тревогой.

— Стойте! — Алька развернулась, сбрасывая ладонь, прижалась лопатками к двери. — Я вспомнила! В Лабиринте, я же вам говорила! «Если силу меряет равнодушие, то поступок меряет…» Я не знаю, что именно, но все дело не в … ну, как это? … не в самом поступке, а в чувствах. Ведь так? Господин Орон, хоть сейчас не врите!

Дрид задумчиво бултыхал ложечкой в давно остывшем чае. Аля шагнула к столу, встала напротив весов:

— Вслух говорить обязательно? — зло спросила у дрида.

Тот отрицательно качнул головой.

Девочка облизнула пересохшие губы, коснулась края воронки: «Он забрал нас из дома. Из-за него ломали Алешку. Из-за него…» — слова вдруг пересохли, как ручеек, но это было не важно. Потоком хлынули воспоминания, захлестнули так, что у Али потемнело в глазах. Только и чувствовался холодок воронки под пальцем.

А потом все оборвалось. Аля открыла глаза и увидела, как тяжелая темно-алая капля скользнула в чашу весов. Противовесная, полная синей жидкости, чуть колыхнулась и приподнялась.

Почему-то подрагивали коленки, точно Аля пробежалась в гору. Девочка подняла голову, взглянула на Орона и высокомерно улыбнулась.

По одному подходили к весам, молча касались воронки — и темно-алая капля в чаше все набухала и набухала, поднимая чашечку дрида все выше. Воспоминания меняли лица друзей, и Аля каждый раз пыталась угадать — что видится ярче всего, большей тяжестью ложится на весы?

Для Славки самое страшное — последний бой с Волками? Пытки у заговорщиков или когда мучили Алешку? А может быть, что-то иное, не угаданное Алей. Вон, как потемнел лицом; неловко шагнул, пропуская к весам друга. Аля еле успела ободряюще коснуться Алешкиного плеча. Что у того сейчас пройдет перед глазами: навеянный ведуном кошмар? Издевательства Михана? Или ежедневное унижение в рабстве? Влад решительно ткнул пальцем в воронку. Ему есть за что ненавидеть Орона — за Костю на грани между жизнью и смертью, за недели, проведенные в уверенности, что друга больше нет. А уж самому Косте, если он решился покончить с собой — Аля передернула плечами — слишком тяжела оказалась доставшаяся ноша. Машка, девочка-солнышко, да только за то, что ей пришлось оказаться в этом мире — уже можно проклинать дрида. Но если бы Орон ее не выбрал — насколько холоднее было бы остальным… Лера коснулась весов бесстрастно, но что там, за тонкой пленкой спокойствия? Похотливые взгляды Вилла, поглотившая Костю вода?

Но угадывала ли — Аля никогда не решится спросить. Никто и не расскажет.

Улыбка постепенно гасла на Алькиных губах: преимущество все равно оставалось у дрида. Чашечки даже не сравнялись, когда последней подошла Сима. Вот тут не понять, что у нее на душе, и даже странно видеть заломленные брови и посеревшие губы.

Але захотелось зажмуриться. Пусть хоть на мгновение позже узнать, что они проиграли. Сима пошевелила губами, коснулась воронки. Капля набухла, покатилась — глаза у Альки не зажмурились, а только распахнулись сильнее. Капля слилась с содержимым чашечки, весы дрогнули, пошли вниз… Удовлетворенно закашлял-засмеялся Орон: его чаша была на полсантиметра ниже.

— Вы прекрасно знаете, почему так, — заметила Сима. — Тут нет Даня и Антона.

Але показалось вдруг, что пространство рядом с ними разорвано в двух местах, и оттуда пахнуло холодным воздухом, мелькнули на мгновение темные силуэты.

Дрид оборвал смех:

— Может быть. Но вы не получите амулет.

— Вы потому и не спасли их! — яростно прошипела Аля.

— Нет-нет, — замахал ладонями дрид. — Я действительно не мог. И не думал, что ты догадаешься… Да, сила в вас есть, хоть в этом я не ошибся. Твоя сила, девочка, заставила Сердце Лабиринта пойти против его хозяина и дать подсказку. Пусть не всю, только начало, но тебе хватило. Впрочем, это уже не важно, — дрид повернулся к весам, намереваясь их убрать.

— Подождите, — вперед шагнул Рик. — Вы ведь и на мою судьбу повлияли. Я тоже имею право.

Дрид с досадой оттолкнулся от края стола, так, что зазвенела в кружке ложечка. Подался вперед Талем, замер, не решаясь сказать ни слова.

Рик приблизился к весам. «Он же не хочет!» — Аля была уверена, что княжича не обрадует их исчезновение. К мальчишкам-то он прирос, не отодрать. «Как жаль, что он не будет князем», — подумала, когда Рик коснулся воронки.

Чашечка качнулась, поплыла… поравнялась с чашечкой Орона… и опустилась еще ниже. Темно-красная жидкость вспенилась, хлынула через край, потекла в прозрачную чашу в основании. Словно невидимая рука взбалтывала и перемешивала содержимое. А когда успокоилась — на дне остался темный камень, похожий на приплюснутый грецкий орех.

— Вот и ваш медальон, — громко сказал Талем.

Слезы прорвались почему-то именно сейчас. Алька размазывала их ладонями по щекам и повторяла про себя: «Вот и ваш медальон, ваш медальон…»

Скрипнуло кресло. Дрид сгорбился, тяжело уронил руки на колени. Аля только сейчас поняла, что их уход — не просто поражение Орона. Нашла взглядом картинку с драконами и торопливо отвернулась.

— Скажите, а другого пути вы не нашли? — послышался голос Талема.

Орон слабо качнул головой:

— Нет. — Он снова потер висок, поморщился. — Так… Мне нужно подготовиться. И заберите… это… — кивнул в сторону медальона.

Славка схватил из чаши камушек, зажал в кулаке:

— А где гарантии, что вы нас не обманете?

— У тебя в руке, — раздраженно отозвался дрид. Он пришел в себя, поднял голову. — Что ж, я отправлю вас назад.

— Когда? — вырвалось у Али.

— В ближайшие часы, — Орон поймал недоверчивые взгляды. — Дело в том, что не только смерть надрывает нити мира. Пока вы не свыклись с мыслью о возращении, есть еще в вас возбуждение — мне будет легче перенести. Точнее даже — я смогу это сделать. Мне трудно, я действительно слаб. Хотя для меня было бы лучше задержать вас тут как можно дольше.

— Почему вы нас не обманываете? — недоумевал Славка. — Могли бы сказать, что нет сил, да мало ли что можно придумать!

— Это откат, — Орон кивнул на медальон в Славкиной руке. — Как вам объяснить… В общем, эта часть равнодушия, которая могла осесть во мне. Дрид может выбрать: принять его в душу или обратить в амулет. Впрочем, это все неважно. — Ладони привычно легли на колеса, Орон подкатил к Маше, глянул ей в глаза: — У меня есть только одна просьба, к тебе: останься. Ты — моя самая большая надежда.

У Машки испуганно дрогнули губы, она отшатнулась к Талему.

— Останься, девочка, — голос Орона нарастал, обволакивал; в нем слышалось журчание ручья, мурлыканье кота, шум прибоя: — Ты можешь спасти мир. Останься.

Ведун резко задвинул Машу за спину:

— Но-но! Без ваших штучек.

— Талем, вы же на моей стороне, — Орон не понизил голос. — Вы тоже хотите спасти наш с вами мир, мир для вашего воспитанника. Я ведь могу помочь — и он станет князем. Предсказание сбудется, ему подчинятся земли…

— И опять-таки через предательство, — насмешливый голос Рика взрезал рокот дрида. — Хоть бы чего новенького придумали.

— Талем, но вы же не будете слушать мальчишку — что он понимает!

— Как вы правильно заметили, он не мальчишка, а княжич, — спокойно возразил Талем. — Впрочем, в любом случае, решать самой Маше.

— Я хочу домой, к маме, — всхлипнула за спиной ведуна девочка.

— Значит, так и порешим. Господин Орон, прежде чем мы ненадолго откланяемся — снимите ваше наблюдение.

Орон недовольно пожевал губами, нехотя кивнул:

— Хорошо. Мне нужно приготовиться, — повторил дрид. — Я позову вас. А пока — уйдите. Можете пользоваться комнатами на первом этаже, только сюда — не заходите.

Дверь захлопнулась за гостями сама собой.

Глава 22

Лера задумчиво оглянулась: странно, все разбрелись по укромным углам. Казалось, будет веселье, охватит лихорадочное возбуждение. Но почему-то друзья разошлись — кто парами, кто по одиночке, — может быть, прощаются с этим миром, а сама Лера просто ничего подобного не ощущает? Впрочем, так даже удобнее. Она тронула ведуна за локоть:

— Талем, я хотела бы с тобой поговорить.

В глазах метнулась тревога, но ведун спокойно кивнул, предложил руку. Лерина ладонь удобно легла на согнутый локоть, поверх тонкой ткани рубашки. Хорошо, что Талем не любит куртки, а предпочитает свободные плащи. Сквозь толстую дерюгу вряд ли бы получилось ощутить его тепло.

Спустились к воде, на узкую отмель между лесом и озером. Почти незаметные волны перебирали мелкие камушки, наводя глянец на их бока. Где-то громко пыхтел еж — то ли их провожатый, то ли тут обитало целое семейство. Лера повернулась так, чтобы видеть лицо Талема и не отпускать его руку:

— Я остаюсь.

Он не удивился, только чуть дрогнуло лицо. «Не уговаривай», — Лера еле заметно шевельнула губами, и Талем в знак согласия опустил ресницы. Девочка качнулась, уперлась лбом в его плечо: «Интересно, а он хотел бы меня уговорить?» Она точно знала, что не задаст этот вопрос, нельзя загонять человека в угол.

Плечо чуть шевельнулось, словно Талем собрался поднять руку, но передумал. Лера откачнулась сама, глянула на него с вопросом.

— Помнишь, я говорил, что у нас между помолвкой и свадьбой может пройти несколько лет? И что это лучший выход для девушки?

Лера еле заметно кивнула.

— Так вот, если решение останется в силе, хотя ведаю так, что лучше бы переменить его, то я предлагаю тебе стать моей невестой.

Летящая паутинка блеснула на солнце, опустилась на Лерины волосы. Тонкая серебристая нитка повисла на виске. Видимая слегка размыто, она казалось краем полотна. Девочка рассмеялась от такого совпадения, дунула, сгоняя обманщицу.

— Договорились, — весело согласилась она. — Но с одним условием. Ой, даже с двумя!

— Аж с двумя! — Талем в притворном ужасе схватился за медальон.

— Первое: мы не притворяемся ни перед людьми, ни друг перед другом. Помолвка — это помолвка, наши отношения — это наши отношения. Если кто будет удивляться — ну их к лешему.

— Согласен.

Лера успела заметить в глазах ведуна некоторое облегчение и удовлетворенно фыркнула. Можно ведь и не притворяться… Улыбка стала еще ярче, но девочка тут же погасила ее, сказала строго:

— Как только дайарена вернет тебе любовь… Нет, Талем, не «наверное», а именно — «как только»! Мы тут же разрываем нашу помолвку.

Ведун отозвался так же серьезно:

— А может, я буду счастлив, что она состоялась.

— Может быть. Но никто ведь не помешает сделать мне предложение снова? А эта — будет разорвана в ту же минуту. Я не хочу связывать тебя словом.

— Хорошо, я обещаю.

«Только не целуй мне руку, пожалуйста!» — с отчаянием подумала Лера. Талем притянул ее к себе, прижал. Его подбородок лег девочке на макушку, руки скользнули по тяжелой косе. Лера почувствовала, как медальон уперся ей в грудь, но не шелохнулась. Стоять бы так и стоять…

— Скажи, ты мог бы уговорить Машу остаться?

— Да.

— Тогда почему… Я верю дриду, что так можно отсрочить.

— И сделать несчастной Машу?

— Откуда ты знаешь? Может, наоборот, она дома будет несчастлива? А вдруг ее судьба — Рик? Ведь бывает так?

— Бывает. Но это должен быть ее выбор.

Лера потерлась щекой о тонкую ткань рубашки:

— Иди. Я же понимаю — тебе нужно к Рику.

Ведун с благодарностью коснулся макушки губами — Лера почувствовала его теплое дыхание, — и разжал руки.

Да и ей нужно остаться одной — свыкнуться с мыслью, что никогда не вернется домой.

Талем нашел Рика дальше по берегу, там, где деревья росли у самой воды. Княжич стоял, прислонившись плечом к березе, и задумчиво ронял из ладони в прибой мелкие камушки. Волны плескались у самых ног, норовя облизнуть сапоги.

— Ну что ты, Кир? — мягко спросил Талем, останавливаясь рядом.

— Я не хочу, чтобы они уходили, — сипло отозвался тот. — Мир погибнет…

— Не так уж сразу и погибнет, что-нибудь придумаем.

Рик бросил на учителя быстрый взгляд: тот же прекрасно понимает, о чем речь.

— Я просто не хочу, чтобы они уходили, не хочу! — княжич отвернулся, уронил руку на ствол березы, уткнулся лицом в сгиб локтя.

Талем испуганно качнулся к мальчику: он знал, что Рик может заплакать, слышал же ночью в шатре, когда княжичу стала известна правда о смерти мамы. Но тогда это были взрослые слезы, и мужчина не удержался бы от них. А сейчас Рик плакал по-детски, громко всхлипывая и вздрагивая всем телом. Ведун остановился в нерешительности: такие слезы хлынут только сильнее, если начать успокаивать. Можно было сказать: «Лера остается», — но вряд ли бы это сильно утешило мальчика.

Рик повернулся, глянул на ведуна покрасневшими глазами:

— Мы же больше никогда не увидимся.

Талем чуть вздрогнул: в доме, за запертой дверью, тоже кто-то плакал…

Маша вытерла слезы рукавом:

— Сима, ну что мне делать, если я хочу домой? Я к маме хочу, домой! Я не хочу тут оставаться!

— Значит, не останешься, — в который раз кротко повторила Сима. Сказала почти машинально, взвешивая для себя: а имеет ли она право уйти?

— А мир? Орон сказал…

— Машенька, ну не знаю я, — Сима устало потерла лоб. — Это тебе самой решать.

Слезы снова покатились по Машиным щекам. Сима чуть вздохнула: на самом деле Машка наверняка все для себя решила, и сейчас просто хочет найти оправдание. Но кто бы оправдал саму Симу…

Славка стянул куртку и встал перед зеркалом. Да уж, на нормального восьмиклассника он смахивает мало. Выгоревшие волосы неровно обрезаны кинжалом, кожа на лице обветренная и жесткая. А мускулы он накачал. Не так, как у парней, целыми днями торчащих в «качалке», но, думается, с ними бы он справился. Вот, правда, демонстрировать мускулатуру на пляже не захотелось бы. Клеймо на руке пустяк по сравнению с длинным шрамом на плече, еще одним от локтя к запястью, двумя на ребрах, одним чуть ниже ключицы, уж не говоря о следе залеченного ожога. Ласк с приятелями на тренировках, Волки, люди бэра Антана, — кто только не оставил свою метку. Ведун тоже — Славка глянул на ладонь правой руки. Да уж, хорошо, что он тогда был без сознания!

«Избушка-избушка, встань к лесу передом», — пробормотал он невесть откуда взявшуюся сказочную присказку и повернулся к зеркалу спиной, выворотив голову. Постарался палач: следы от кнута и ножей так и не сошли.

Влада тогда, у Ласка, все-таки пожалели, точнее, хозяйское добро поберегли — били не в кровь, а до багровых вспухающих полос — меток не осталось. А вот Алешке тоже шрамы носить. И Косте… Славка вспомнил, как Талем растирал тому грудь и спину вонючим настоем. Вот уж не думал, что скрипач пойдет на такое из принципа и сумеет настоять на своем.

Славка шагнул ближе к зеркалу, почти уперся в холодную поверхность носом. Хорошо еще, от кольца Михана следов не осталось. Не для себя хорошо — для девчонок. Им-то каково было бы такими возвращаться.

Хлопнула дверь — Алешка. Славка неторопливо подхватил куртку, натянул.

— Я вот чего думаю, — друг оседлал стул, уперся кулаками в спинку: — А что мы скажем дома? Где нас черти больше полугода носили? Если правду — поедем всей компанией в психушку.

— Да ерунда! Скажете, мол, чеченцы захватили. И все дела.

«Дурак!» — у Славки холодом обдало щеки. Проговорился! И быстро, чтобы не заострять внимание на выскочившем слове, заговорил:

— Ну бред, конечно, зато ничего объяснять не надо. Куда везли — не видел, куда привезли — не знаю. Не нужно придумывать, откуда такие рожи поцарапанные. А что? Вон, по телеку послушаешь, бывает так. Главное, дурочку гнать. И одежда сойдет. Рубахи да рубахи.

— Что значит — «скажете»? — перебил Алешка, медленно произнеся последнее слово.

Славка вздохнул. Скрывать — да, но обманывать не хотелось.

— Я остаюсь. Понимаешь, и уйти не могу — получается, Рика бросаю. И дома… Лешка, ну как я буду дома, сам посуди? — Славка передернул плечами, но вспомнил не шрамы, а видение в Колодце. — Вот и получается, что я — остаюсь.

Алешка положил подбородок на кулаки, уставился в угол комнаты.

Славка помялся, но все-таки решил договорить:

— Знаешь, я же Антона убил. Да, я сам убил! Ножом. Я убил своего, понимаешь? Думал, без проводника Волки не догонят. А тут меня как раз отжимать стали по тропинке. Ну, я понимал, что меня сейчас прикончат. Недолго продержался, — Славка чуть не усмехнулся. — Мне просто в начале повезло. Вот, а Антон как раз близко был. Я подумал: он же проведет. И вас всех положат. Ну, ножом и… Знаешь, так точно попал, — усмешка с его лица не сходила, но стала страшной, губы затвердели. — Он сразу умер. Мне кажется, даже и не понял толком, что произошло. Вот. Получается, если бы только ранил, Орон бы его спас. Представляю, как бы мы тут… Я не знаю, как это связано. Но если бы я его не убил, я бы еще как-то подумал, чтобы вернуться. А сейчас — не могу. Так что… Когда в Гильдии раба, Риктора, убил, так крышу сорвало, а сейчас… Антона жалко, но знаешь, как-то так, словно он под обвал попал. Ну, что это не я, а как бы стихия. Просто не повезло парню. А потом как по голове даст, и сразу Колодец вспоминаю. Как я там с мечом стоял. И такое… хоть беги черт знает куда, хоть на стенку лезь. Зубы стисну, чтобы не орать. А чего орать, на кого орать…

Славка приподнял и опустил плечи.

— Тебе нужно вернуться, — Алешка выделил «нужно». — Ты тут совсем спятишь.

«Я — уже», — подумал Славка, но вслух сказал другое:

— Нет. Это все равно что — ну, не знаю — спасаться от Волков, спрятавшись под лавку. Можешь драться — дерись.

Алешка оставил стул, прошел к окну, сел, сгорбившись, на подоконник. Славка ждал, что тот будет отговаривать, возмущаться — но друг молчал. И чем дольше тянулось молчание, тем тревожнее становилось. Не стоило говорить про Антона!

Друг поднял голову:

— А… родители?

Отвечать Славка не стал. Ему захотелось скорчиться, точно в него летел нож. Хоть бы одним глазком глянуть — как там, дома. Но нельзя, потом будет слишком трудно остаться.

Какое-то время молчали. Потом Алешка сел ровнее:

— Представляю, как дрид будет счастлив! Захапал все-таки двоих.

— Эй, стоп! Как это — двоих?

Алешка не счел нужным ответить, только усмехнулся.

— Не дури, — тихо попросил Славка. — Твою мать, нужно было соврать! Нужно было!!

— Забыл, как мне врал, когда из Росвела бежали?

Славка с тоской посмотрел в окно: нет, не забыл. Потому и не решился. Голова стала легкой и пустой, как воздушный шарик. Вот-вот оторвется от плеч и взлетит, может быть, из-за облегчения: не придется расставаться с Алешкой. Или — от растерянности: ну как его уговорить вернуться? Славка прижался лбом к холодному стеклу окна.

— Если тебе будет легче, то я остаюсь из-за себя, — заговорил Алешка. — Знаешь, я просто не смогу. Сидеть дома и думать: а вдруг ты опять в какой-нибудь заговор впутался? И тебя снова, как у Антана… Думаешь, я не помню, как тебя пытали? У меня твой крик, когда тебя факелом ткнули, до сих пор в ушах стоит. Да и вообще, я уже один раз уходил, — он тронул языком ссадину на губе. — Все, хватит. Еще раз — не смогу. Просто не смогу. Я чем мог — уже ушел. Все. Мне легче остаться. — Алешка помолчал и закончил бодрее: — Да и насчет Рика ты абсолютно прав. Свинство бросать его сейчас. Папаша-то, поди, от злости уже на стенку лезет.

Запала хватило ненадолго. Алешка снова сгорбился, поковырял ногтем подоконник. Славка смотрел понимающе: трудно вот так осознать до конца, что обратного пути не будет. Сам-то он приходил к решению постепенно. Тем более, в семье у друга все хорошо, — Славка знал это точно. Но задать тот же вопрос: «А родители?» — он не решался. Как будто взять палку и в свежую рану ткнуть.

— Вернемся все вместе в Отин-град, — снова заговорил Алешка. — Талем говорил, ему трактир Петера по завещанию отходит. Надеюсь, не выгонит. Проживем.

— Да уж, особенно когда падут границы, — хмыкнул Славка.

За окном показались Рик с Талемом. Княжич брел, не поднимая головы; ведун держал ладонь на его плече. Откуда-то вывернула Аля, хотела к ним подойти, но не решилась. Суетливо повела плечами и пошла в сторону дома.

— А как же Алька? — вырвалось у Славки.

— А что — Алька? — отстраненно отозвался Алешка. — Вернется. Окончит школу, в универ поступит. Влюбится там в кого-нибудь.

Славка развернулся, тоже сел на подоконник:

— А ты?

— А я… Привыкну. Во всяком случае, от этого никто не помирал. Знаешь, если бы она оставалась, а ты уходил — я бы остался с ней. Слушай, давай потом, а?! Вот они исчезнут, тогда поговорим. Не сейчас только! Не могу я сейчас.

— Хорошо, давай про другое, — жестко сказал Славка. — Лешка, я-то уже, можно сказать, пристроен. В Гильдию меня взяли, так что не пропаду. Да и Тимс от Рика тоже никуда не денется. Вместе пробиваться будем.

— Я тоже фехтовать хорошо буду. Скажешь, плохо учусь?

Славка не сказал: Алешка действительно схватывал все быстро. Он выдавил:

— Там же, в Гильдии, — испытание.

— Я помню. Но… Знаешь, вот когда прижмет, тогда и поговорим. В любом случае, я решил.

Славка снова отвернулся к окну и еле заметно выдохнул: то ли с досады, то ли от окончательно свалившейся с души тяжести — самому было непонятно. Вспомнил почему-то:

— Кстати, а знаешь, Аскар-то против, что на приемном экзамене убивать нужно. Говорит, воина сначала нужно воспитать, а потом давать ему право распоряжаться чужой жизнью.

Прервал их разговор стук двери. Алька влетела в комнату, словно у нее под пятками были пружинки. Ухватилась за косяк, удержалась, а то бы точно унесло в окно — так показалось Славке. Радость бурлила, не давала устоять на месте. «О-ей! Что сейчас будет!» — с каким-то странным, лихорадочно-веселым отчаянием мелькнуло у Славки.

Аля выпустила косяк, перепорхнула к стулу. Но не села, а так и осталась стоять, не в силах справиться с собой. Славка глянул искоса на Алешку: у того на глазах каменело лицо.

— Вы чего? — опасливо спросила Аля. И тут же испугалась. На самом деле она не желала слышать никаких дурных новостей.

Мальчишки молчали. Аля присела на край стула. Радость схлынула, точно чай из разбитого стакана.

— Я остаюсь, — выпалил Алешка.

Аля тряхнула головой: дожила, голоса слышатся. Причем несут явный бред.

— Да чего вы? — повторила она.

Славка хмыкнул. Алешка повторил устало, словно в десятый раз:

— Аля, ни я, ни Славка не возвращаемся.

— Не возвращаетесь?

Вопрос повис в комнате. «Не возвращаетесь?..» — уже беззвучно пошевелила губами Аля.

— А я?

Славка снова хмыкнул. Алька с удовольствием бы заткнула ему рот, но отвлечься не могла.

— А ты — возвращаешься, — с какой-то чужой насмешкой ответил Алешка.

«Возвращаюсь»… Это значит: он остается, она уходит. Расстаются. Навсегда. Словно и не было ничего, и ему так легко отказался от Альки! Как просто: решил остаться — и даже слова не сказал, не предупредил. Так, словно Али и нет.

— То есть ты все решил? — злость сорвала Алю с места. — Решил, да? А меня ты спросил?

— О чем я должен был тебя спрашивать? — удивился Алешка. Так искренне, что Альку это взбесило больше холодного, отстраненного тона.

— О том! Что я хочу, понимаешь? Или тебе на это плевать? Вообще на меня плевать?

Алешка еле заметно шевельнул плечом. Боль обхватила голову раскаленным обручем, расплавленным свинцом пролилась сквозь макушку, горло, прожгла желудок. Хотелось кричать — и Аля не сдерживала голос.

— Как там говорят: поматросил и бросил? — Аля понимала, что несет бред, но застывшее, спокойное лицо Алексея только разжигало.

Неужели ему все равно? Как, оказывается, просто он выкинул ее из своей жизни! Боль захлестывала, обжигала и перекалялась в ненависть. Хотелось, чтобы Алешке стало так же больно, а лучше — еще больнее, и Аля выкрикнула:

— Какая же ты сволочь! Ты обманывал меня, да? Все время обманывал! Я тебе что, игрушка? Домовой из тряпочек? Или ты Влада наслушался, да сам потрахаться захотел? Хорошо, что я тебе не дала. Кобель! Ненавижу! Слышишь? Ненавижу! Гад!

Боль сотрясала, не находя выхода. Аля подлетела вплотную к Алешке и с силой, с замахом, ударила его по лицу. Обожгло пальцы.

Звук пощечины повис в тишине комнаты. У Алешки дернулась голова, на щеке выступил красный след. Аля суетливо потерла ладонь о рукав. Но пальцы продолжали ощущать теплую, знакомую кожу, так ярко словно ничем другим Аля не могла больше чувствовать. Девочка испуганно отступила. Алешка стремительно бледнел, и след от удара ярко выделялся на щеке. Глаза потемнели — или это расширились, как от боли, зрачки? Аля слабо подняла руку, словно защищаясь, шагнула назад, шаг, другой — пока не ударилась спиной о косяк. Мелькнули округлившиеся, полные ужаса глаза Славки. Девочка не выдержала и бросилась вон из комнаты.

— Все нормально? — Сима быстро обвела взглядом комнату.

Алька вылетела из дома так, что чуть дверь с петель не сорвала. А до этого орала, как оглашенная. Сима не хотела влезать в их дела, но слишком уж странное было у подруги лицо.

Алешка молчал, плотно сжав губы и прижимая к щеке ладонь; Славка нехотя ответил:

— Все живы. В общем, мы с Лешкой остаемся тут.

— И Алька про это узнала, — машинально договорила Сима. В этот момент ей было совершенно плевать на Алю.

Словно кто выдернул все косточки, и девочка мешком привалилась к двери. Вот так…

— Значит, и я должна… — слова скатились с пересохших губ, как песок.

Славка вскочил, удержал за плечи.

— Сядь, сядь, — бормотал испуганно.

Сима скомкала в ладони покрывало, мельком удивившись тому, как оказалась на другом конце комнаты.

— С чего ты взяла, что должна?

Славкин голос пробивался с трудом.

— Ну как… Если вы остаетесь. Вон, Алешка остается. А я же лучше его фехтую. Буду нужна, — фразы рождались короткие, такие, чтобы хватило дыхания выговорить одну за раз.

— Ты не можешь убивать. Я помню, — лицо у Славки стало строгим, он вдруг показался Симе старше. — Зачем тебе оставаться? Себя гробить? Сима, ты хороший фехтовальщик, но ты — не воин. Думаешь, будешь нужна? Да, наверное. Пока не сорвешься. И фиг его знает, когда это произойдет! Может, в бою. И что тогда? Не рискуй. Смысла нет.

Сима вдруг позавидовала Маше, которая может расплакаться. Сама — она не умела, насмешки старших братьев отучили лить слезы. Славка прав? Или ей просто хочется в это поверить? Хоть беги к дриду, проси у него наслать Золотой сон: пусть привидится дед, скажет — как быть.

Девочка чуть опустила веки. Ноздри дрогнули, выискивая несуществующий аромат зеленого чай. Перекрывая Славкины горячие слова, возник спокойный голос деда:

Странно, что она запомнила слово в слово весь разговор. Да, тогда она сказала: «Путь воина — не мой путь».

Сима открыла глаза:

— Путь воина — не мой. Я не останусь.

— Фу, — громко выдохнул Славка и повалился на стул.

Сима плотно притворила за собой дверь. Пусть эти двое поговорят, им нужно заново построить свою жизнь. Голос деда продолжать звучать:

Влад поднял голову, услышав шаги. Отодвинул ветку, закрывавшую вид на берег: Алька спускалась в воде; шла как-то неуверенно, неловко отставив в сторону правую руку. Ободралась, что ли? Гибкая ветка вырвалась из пальцев, качнулась, снова отгораживая небольшую полянку. Костя сидел на приподнявшемся из земли корне и ждал ответа. Влад опустился на покрытую густой травой кочку:

— Родителям? Нет уж, я еще не свихнулся.

— А что? Не поверят?

Влад усмехнулся:

— Да я вообще не представляю, как им такое можно рассказывать!

— Ну да, переживать будут, — помрачнел Костя.

У Влада тоже испортилось настроение — друг его не понимал. Переживать — это понятно, но дело-то не в этом. Влад в принципе не понимал, как можно вести с родителями подобные разговоры. А у Кости, видно, в семье все иначе. «Понятно, почему мы раньше не встречались, хоть и соседи».

Орбиты их никак не пересекались: уличный пацан Влад и тихий музыкант Костя жили в одном районе, но учились в разных школах — один в обычной, другой — сразу в двух: с гуманитарным уклоном и в музыкальной, — в разное время ходили по улицам.

«Да уж, представляю, как будут рады его родители такому знакомству!» — поморщился про себя Влад.

— Но я все равно расскажу, — решил Костя. — Я как-то не привык, чтобы скрывать.

— Угу, — рассеяно промычал Влад. Он думал про другое: Костя вернется домой, к друзьям, с которыми ему интересно, с которыми он говорит на одном языке. А Влад — в свою компанию, в которую не привел бы Костю ни за какие коврижки. У того бы уши в трубочку свернулись не только от того, как там говорят, но и о чем.

— Да ладно, ну ты чего? Разберемся мы с родителями!

— Конечно, разберемся, — преувеличенно бодро отозвался Влад.

— Жалко, симку уже не восстановить. А то сейчас бы, сразу, номер моего мобильного запомнил. Ничего, как купят — сразу обменяемся.

Влад усмехнулся:

— А у меня и не было. И не будет. Шиши у родителей не те — мне мобилы покупать. А сам еще не заработал.

Костя чуть смутился:

— Ну и ладно, всеравно рядом живем.

— Угу.

— Влад, если ты думаешь, что я навязываюсь — с телефоном этим, адресом, то так и скажи, а не мычи, как теленок, — внезапно разозлился Костя.

Влад и не знал, что тот умеет так сердиться. Вспомнился Лерин рассказ, как Ласк пытался сломить упрямого скрипача. Хм, а пожалуй, его никакой компанией не напугаешь. Влад окинул взглядом Костю: его тонкую застиранную рубаху, мешком висевшую на худых плечах; из коротких рукавов торчали кисти рук, синяки на запястьях были уже еле заметны. Влад помнил, как больно впиваются веревки, когда корчишься под ударами плетей. Сволочи, могли же Косте руки покалечить! А все-таки жаль, что не удалось убить тэма самому, на дуэли.

Друг смотрел сердито и ждал ответа.

Лера шла краем леса вдоль крутого берега — осторожно, точно неся полную чашу и боясь расплескать — неторопливо выбирала место, куда поставить ногу, обходила стороной торчащие из земли корни. Она специально бродила по бездорожью, не желая на кого-нибудь наткнуться, но услышала за кустами шум: Влад говорил торопливо и словно оправдывался. Лера повернула в сторону — земля комьями осыпалась из-под ног, прошуршала по траве. В просвете меж кустами мелькнул удобный проход, но там у кромки прибоя сидела Аля; вот она наклонилась, зачерпнула воду и опустила в сложенные ковшиком ладони лицо. Лера с досадой потянула себя за косу. Ну что же, может, в доме никого нет.

Выбрала не прямую дорогу, а снова через лес, огибая дом с тыла. Но не дошла и до выложенной цветной галькой дорожки, как заметила Рика. Княжич задумчиво стоял посреди поляны и явно не знал, куда ему податься. Смотрел то на окна, то на берег, но с места не двигался.

Со стороны дома на тропинку вышла Сима, и тут же от стены отделился незамеченный до того Тимс. Окликнул девочку, и они вместе двинулись в сторону Рика. «Это — судьба!» — улыбнулась Лера и тоже пошла к княжичу:

— Я думала, Талем с тобой.

Рик повернулся к ней осунувшимся лицом.

— Нет, он Машку утешает, — голос был пустой, словно покинутый дом.

Лера вопросительно приподняла брови. Вместо Рика ответила Сима:

— Она чувствует себя виноватой.

Как всегда в разговоре с Симой, Лере пришлось самой додумывать фразу до конца: «из-за того, что не остается. А дрид так надеялся!» Лера потянула за косу: если бы дело было только в Ороне…

— Ничего, дриду найдется, чем утешиться. Я остаюсь.

Рик округлил глаза. Сима не удивилась:

— Даже более чем. Славка с Лешкой — тоже.

Радость, которую Лера так бережно несла в себе, всколыхнулась штормом: не одна! Она тут остается не одна! Тимс удивленно приоткрыл рот. А Рик так просто расцветал на глазах. Однако быстро справился с собой — Лера мысленно ему поаплодировала.

— Хорошо, что князь уже дал им титулы. Все будет проще. — Он чуть прищурился, глянул поверх голов.

Лера могла поклясться, что в голове у княжича вспыхивали идеи, как лампочки на новогодней елке. Непрошенное сравнение кольнуло тоской: ей-то больше уже не встречать Новый год дома. Вспомнилось, как отражается в темном стекле, расписанном инеем, гирлянда; запах хвои, смешанный с ароматом маминых духов; папин рокочущий голос — кажется, что от него колышутся серебристые «дождинки»; яркие оранжевые шарики-мандарины горят на темной, расшитой под палех, скатерти…

— Вот только с тобой, Лера, — свел брови Рик, — нужно подумать.

— Не нужно, — она выпрямилась, отбросила за спину косу. Против воли в голосе проскользнули горделивые нотки: — Как только мы вернемся в Отин-град, будет объявлено о нашей с Талемом помолвке.

Сима молча показала большой палец; хмыкнул Тимс. Рик растерянно хлопнул ресницами. Лера улыбнулась. В конце концов, Новый год можно отмечать и здесь. Уж елок-то в княжествах навалом.

Скрипнула галька под сапогами Талема. Ведун подошел, глянул на озеро. Солнце уже катилось к лесу, перистые облака заалели.

— Завтра будет ветрено, — уронил Талем.

«Завтра», — повторила Лера. Будет ветер, озеро подернется мелкой рябью. Тряхнет березы, сорвет первые желтые листики. Все это будет завтра, а вот ребят тут уже не будет: Маши, Симы, Али, Кости, Влада. Никого из них. Не придется будить засоню-Машку, не поболтать с ней больше о пустяках. Странно, они почти никогда не говорили о серьезном, но именно Маши будет не хватать больше всего.

— Орон вас зовет, — ведун отвернулся от озера, посмотрел на ребят. — Все готово. Просил поторопить.

Лера подумала, что Талем говорит как-то непохоже на себя, слишком короткими фразами.

Дверь Орон еще не открыл, постучаться же никто не решался. Стоя в углу рядом с лестницей, Аля наблюдала из укрытия, как подошли Влад с Костей — оба радостно-возбужденные. Скользнула в прихожую Сима; следом за ней протопал Тимс. Ратник мял в руках Симину куртку и убито молчал, по девочке же, как обычно, ничего нельзя было понять. Стоявшая рядом с Алей заплаканная Машка тут же выпорхнула из угла, схватила Симу за руку. Талем и Лера вошли, касаясь плечами друг друга. Следом шагнул Рик. Последними появились Алешка и Славка.

Алька суетливо сцепила руки в замок, вжалась в стену. Славка нашел ее взглядом и торопливо отвернулся; Алешка же вовсе не смотрел по сторонам. Алю это ударило больнее, чем если бы тот глянул с ненавистью. Она жадно охватила взглядом отросшие спутанные волосы, поцарапанный висок, туго натянувшуюся кожу на скуле, темную линию губ. Алешка стоял вполоборота, и не видно было ямочки над ключицей, в которой все время увязали Алькины губы. Нет, не смотрит. Девочка вцепилась зубами в палец, чтобы не завыть тут же, в прихожей. Ее разрывало на две половины: броситься вымаливать у Алешки прощение или ударить еще сильнее: за то, что он от нее отказался, а у нее не получается; за то, что ей сейчас невыносимо больно, а его лицо спокойно.

Алешка знал: Аля стоит справа — угадал по Славкиному взгляду. Но повернуться не мог, он до сих пор ощущал, как горит щека. Что же, правильно, пусть Аля уходит, а он остается. Ничего бы хорошего у них не вышло. Раз Аля могла подумать о нем — такое. Хорошо, что ее не будет рядом. Алешка бы не выдержал искушения попытаться все вернуть: даже сейчас Алька была ему необходима… Он представил, как девочка вскидывает голову и высокомерно прищуривается: что, прибежал? Даже после того, как получил по роже? Нет уж, пусть лучше уходит. Ведь просто повернуться к ней — невозможно.

Бесшумно открылась дверь, вкатил дрид. Аля поразилась перемене, произошедшей с ним за этот час: казалось, что для Орона минута шла за месяц, так он постарел. Коляска прокатилась между торопливо расступившимися ребятами и остановилась перед Алей.

— Отойди. За тобой дверь.

Девочка могла поклясться, что еще минуту назад тупик под лестницей заканчивался глухой стеной, обшитой гладкими, плотно пригнанными досками. Но сейчас там была дверь; довольно неопрятная, обшарпанная, обитая сучковатыми плашками и заложенная грубым засовом.

Аля торопливо убралась с дороги. Засов удобно лег в руку калеки — пазы располагались низко, как раз для сидящего человека. Брусок стукнул, скользнув до упора. Аля ждала, что Орон потянет дверь на себя, но дрид с усилием толкнул ее. Тусклый свет, падавший из прихожей, осветил порог, а дальше как отрезало — ни лучика не проникало внутрь.

— Идите за мной, — дрид выкатился, тут же растворившись в темноте, как в баночке чернил.

Аля переступила порог. Подошвы ощутили каменный пол; ноздри чуть дрогнули, узнав запах: подземные пещеры.

— Закройте за собой, — раздался где-то впереди голос Орона.

Альку толкнули в плечо, ойкнула Маша, прошептал что-то Тимс. Мягко стукнула дверь.

Зашипели, вспыхивая, факелы. Один, другой, третий, еще и еще — огни разгорались, освещая каменные стены, съедая темноту в огромном каменном зале, высвечивая яркие руны.

— Сердце Лабиринта! — восхищенно ахнул Талем. — Это ведь оно, правильно?

— Да, — подтвердил Рик.

Уродливые мраморные собаки все так же изнемогали под тяжестью каминной доски. Никто не удосужился убрать наваленный на ней хлам: подсвечники, листы пергамента, зонтик, шляпы — все так же громоздились неустойчивыми кучками. Вот только стеклянный шар с фиолетовой крысой внутри оказался теперь в птичьей клетке — Аля же точно помнила, что тот лежал на краю. Странно, память сохранила такую мелочь.

А вот стол пропал, так же, как и лежанки. Вокруг бьющего из пола фонтана стояли невысокие креслица, ровно по числу гостей. Попавшие сюда впервые осматривались с интересом; Влад же громко сказал:

— А я тогда под лежанку ножик уронил. Маленький такой, тупой, правда. Уронил, а достать забыл. Так и я и думал — сперли!

Хозяин остановился у одной из китайских ширм:

— Я запущу механизм. Принцип тот же, не люблю изобретать лишние сущности. К каждому из вас подлетит шар. Следуйте за ним, и он приведет вас к двери. За ней — ваш мир. Выйдете все в одной точке, на окраине города. И постарайтесь не мешкать. А еще лучше — бегите сразу, и как можно быстрее, — закончил он мрачно. — Одна минута, на большее не рассчитывайте. Сил у меня может не хватить.

— Хватит, — успокоил Славка. — Мы с Лешкой остаемся.

— Спятили, — выдохнул Влад.

Хлопнула ресницами Маша. Лера же мягко заметила:

— Ну почему сразу — спятили? Я тоже остаюсь.

— Из-за Талема? — вырвалось у Альки прежде, чем она успела подумать.

Лера чуть повела плечом: зачем тратить слова на очевидное.

— Дайарена обещала вернуть ему любовь, — громко сказала Сима.

— Ты говоришь так, словно это плохо, — заметила Лера.

— Плохо. Он может полюбить другую, не тебя, — Сима договорила против своего обыкновения. Смотрела она не на Леру, на Талема.

— Я остаюсь, — непреклонно произнесла Лера. — Господин Орон, на пятерых ваших сил хватит?

— Хватит, — он довольно изогнул губы. — Благодарю вас. Ваша кровь в наших жилах отсрочит агонию мира.

— Красиво говорит! — шепотом восхитился Влад. — А вы все-таки идиоты.

— Тогда прощайтесь. У вас есть время, пока я буду открывать проход.

Коляска с дридом скрылась за ширмой. Факелы зачадили, пачкая сажей каменные стены. Половина погасла, света остальных еле хватало, чтобы различать лица друг друга.

— А записки? — первой заговорила Маша. — Вы родителям хоть записки…

— Какие записки?! — у Славки дернулись губы. — Что мы там напишем: живы, но другом мире? Что?! Мы же никогда не вернемся.

Машка даже отступила на полшага от той боли, которая прорвалась в Славкином голосе. Резко отвернулся Алешка, потупилась Лера. А Маша вдруг бросилась на шею Талему. Але показалась, что девочка плачет, но нет, глаза у той были сухие. Она просто прижималась, как котенок, и сбивчиво рассказывала про Леру: какая та замечательная.

— Ну, хватит! — Лера оторвала Машу от Талема и сама обняла подругу.

Все заговорили разом, сорвались с мест. Аля видела, как Тимс что-то торопливо говорил Симе, как Машка перелетела к Рику и обняла растерявшегося княжича, как Лера поцеловала Влада — и тот смутился, Аля даже моргнула от удивления. И так уж получилось, что Алешку задвинули за спины, а Славку вынесло прямо на девочку. Он глянул мельком, но Аля решительно шагнула вперед.

— Подожди. Я… попрощаться хочу. Ну что ты так смотришь, я тебе что, враг?

— Да нет. Знаешь, мне вообще сейчас по барабану, кто ты там.

Аля прикусила губу, справляясь с кольнувшей обидой.

— Когда ты остался у ловушки, мне так хотелось бежать назад, просить у тебя прощения.

Все вокруг шумели, Славка ускользал взглядом, и слова не шли у Али с языка. Она махнула рукой: да и что тут скажешь. Зачем только остановила! Но Славка неожиданно зацепился взглядом за ее лицо, вгляделся — холодная отстраненность сошла:

— Ну, прощай, что ли, — неловко выдавил он.

— Вы только тут выживите, ладно, — попросила Аля.

— Мы постараемся, — усмехнулся тот.

Свет пропал неожиданно, словно резко выключили лампы. Факелы так потухнуть не могли, но все-таки погасли. «Не успела!» — тоской отозвалось в Альке. Даже словечка сказать Алешке не успела.

Пять шаров вспыхнули перед ребятами, снова освещая зал. Пять дверей — высоких, окованных железом, возникло в стенах. Маша снова бросилась к Лере — ее шар дернулся следом, как привязчивый щенок. Но Талем ухватил девочку за плечи, развернул:

— Торопитесь!

Шары то загорались ярче, то чуть притухали. Маша сделала шаг в сторону дверей, и предназначенный ей тут же отскочил на полметра, снова вернулся, дернулся ко второй справа двери. У средней уже стоял Влад, слева от него приплясывал Костин шарик. Сима шла к последней двери, Але же осталась левая крайняя. Влад что-то негромко сказал Косте, и они одновременно потянули за ручки. Зажмурившись, шагнула в черный провал Маша, и створка бесшумно захлопнулась. Оглянулась в шаге от порога Сима.

Алин шар летел, как по ниточке. Чем ближе к двери, тем яснее проступали кованые узоры. «Алеша, посмотри на меня! Ну пожалуйста!» — но между лопатками скользили взгляды Славки, Леры, Талема, Рика, Тимса — но не Алешкин. Девочка знала, была совершенно уверена, что тот не смотрит. От двери пахнуло запахом мокрого железа. Мельчайшая влажная пыль лежала на оковке. «Ну посмотри же!!» Заломило в висках, пересохли губы. «Пожалуйста, посмотри. Позови меня!»

Холодная ручка удобно легла в руку. Светящийся шар закрутился, вытянул ложноножку и настырно полез в замочную скважину. На запястье дохнуло теплом. «Ну посмотри…» Дверь отошла без скрипа, легко, словно не была массивной, в ладонь толщиной. Темноту за ней слабо разбавлял наполовину протиснувшийся шар. В его свете блестел мокрый пятачок асфальта. По мелкой луже расплывались цветные разводы бензина. Запах города — машин, каменных домов, мокрых плащей, множества людей, троллейбусных проводов, — коснулся Али. Головная боль мгновенно схлынула. Дома… Аля улыбнулась, увидев Машку, обнимавшую фонарный столб. Железная дверная ручка нагрелась в ладони и скользила из пальцев, словно живая. Але показалось, что где-то рядом закряхтел дрид.

Дверь не хотела закрываться, потяжелела и никак не поворачивалась на петлях. Аля с досадой толкнула кулаком, и та, наконец, плотно прилегла к косяку. Девочка нервно повела лопатками — взгляд Алешки уперся ей в спину. Повернулась, глядя на всех и ни на кого в отдельности, торопливо перебегая взглядом с одного лица на другое:

— Я тут подумала: у Орона знания, у нас — сила. И мы не придумаем, что с этим делать?! И вообще, так интересно — чем все это кончится! Я ж там померла бы от любопытства!

Аля сползла по стене, почти не ощущая спиной успевшую наполовину исчезнуть дверь. Запахи — уже только тени запахов! — большого города растворились в стоячем воздухе пещеры. Хотелось завыть от отчаяния, повернуться и выцарапать дверь из камня, срывая ногти и раздирая до крови пальцы. Но девочка вскинула голову и с вызовом уставилась на друзей.

Эпилог

Лера пощипала себе щеки. Пользоваться местными, даже самыми дорогими румянами она не желала. Талем как-то перечислял входящие в них компоненты. Нет уж, лучше ходить бледной, как поганка. Но сегодня очень хочется быть красивой… Аля поправила ей в волосах белую кружевную ленту и вздохнула так, что отвергнутые румяна поднялись в воздух маленьким облачком.

— Красивая ты, Лерка, спасу нет.

— Как поганка, — уже вслух повторила девушка и откинулась на спинку стула.

Небольшое зеркало не давало разглядеть себя целиком — от прически до расшитого жемчугом подола платья цвета чайной розы.

В дверь постучали, недовольный голос Рика спросил:

— К вам можно?

— Можно-можно, — Алька стукнула щеколдой.

Княжич вырос на пороге с букетом светло-розовых лилий:

— Ну хоть эти пойдут?

Лера встала, расправила платье и стала придирчиво изучать букет. Рик затаил дыхание. Алька закашлялась, пытаясь скрыть смех.

— Пойдут.

— Уф! — выдохнул княжич.

— Как там жених? — с легкой насмешкой поинтересовалась Аля.

— Давно готов.

За открытым окном простучали копыта лошадей. Рик подошел, выглянул наружу, мгновенно стал серьезен. Лере даже показалось странным, как это она гоняла его все утро за букетом.

— Выбрали вы время для свадьбы, — Рик проводил взглядом отряд внутренней стражи.

Аля тоже подошла к окну: площадь перед «Старой подковой» пуста. Трактир сегодня закрыт, а гостей на свадьбу приглашено не так уж много. Конечно, потом Талему придется представить жену коллегам по Высшей школе, но это через два дня. Сегодня будут только свои.

— Ну почему они так долго не возвращаются? — с тоской выдохнула Аля и повернулась к Рику.

— Может, у барона в гостях застряли.

— Если не успеют к обряду, то свадьба отменяется! — решительно тряхнула головой Лера.

— Только не это! — с ужасом вырвалось у Рика. — Я больше букет искать не буду.

Славка привстал на стременах. Толку с этого — все равно тропу видно лишь до поворота. Дракон их раздери, ну почему так долго? Неужели что-то случилось? Надо было ему тоже ехать, а не отсиживаться тут. Но в Сизелии так пристально всматриваются в чужаков, особенно сейчас, когда граница больше похожа на решето. А его слишком хорошо помнят из-за той стычки у Лазгара, рядом с умершей Башней. Да и без того счет к нему большой. Недаром дают сто монет за голову. «Как выросла моя цена!» — с не вовремя пробившимся юмором подумал Славка, вспомнив, как продавал их когда-то Дарл. Монеты платят, конечно, неофициально, но Волкам и тэмам вроде упомянутого Дарла на это начхать.

М-да, на свадьбу они не успеют, это ясно. Эх, Лерка обидится.

Он спрыгнул с седла, сбросил куртку. С утра было прохладно, лежала холодная роса, а теперь вон как разгулялось. Накинул повод на уступ — умный конь приучен ждать, не уйдет даже с такой символической привязи. Славка взобрался по осыпающемуся склону, глянул в сторону бароновых владений. Пусто на дороге.

Лера мерила сердитыми шагами комнату. Аля присела на подоконник, прислонилась виском к раме. Приглушенная сегодняшними хлопотами тревога явилась снова и грозилась перерасти в панику. Ну почему мальчишек до сих пор нет? Хоть бы вестницу прислали. А если они не могут этого сделать? Если они уже… Нет, нельзя так думать, нельзя!

— Вестница! — Рик рванулся, чуть не столкнув Алю с подоконника. Причем наружу. Пока они разбиралась, птица легко порхнула в комнату и села перед Лерой.

— Снова, поди, поздравление, — девушка с досадой развязывала шнурок на крохотном свитке. — Ничего себе!

— От ребят? — подскочила Аля.

— От дайарены! Обалдеть можно: «Думаю, я имею касательство к вашей судьбе и могу поздравить вас с венчанием…»

Аля почувствовала, как напрягся стоявший рядом Рик.

— «Хотя не скрою — удивлена. Не думала, что мужчина, лишенный любви…» — Лера сбилась, закончила растерянно: — «Лишенный любви, но сохранивший честь, пойдет на это». Рик, что это значит?

Княжич сжал губы, глаза его потемнели. Аля подумала, что последний раз видела у него такое лицо меньше года назад, когда Рик вызывал на поединок тэма Дмитра, а Отин запретил довести все до конца.

— Что это такое, Рик? Ты же сказал…

— Да! Да! Я соврал!

Сегодня Алькины мысли скакали, как горные козы, никак не удавалось сосредоточиться на чем-то одном. Вспомнилось, как сияла Лера, слушая Рика. Княжич читал крохотный свиток: «Опыт мой доведен до конца. И, буде на то милость богов, у нас родится новая дайарена. Мне больше не нужна любовь ведуна, я возвращаю ее».

— Что там было на самом деле? — безжизненно спросила Лера. Руки ее машинально общипывали лепестки лилий, с таким трудом найденных Риком.

— «Мне больше не нужна любовь ведуна, но я исчерпала ее всю, до капли, и не могу выполнить обещание».

— Наизусть помнишь, — губы Леры сложились в горькую усмешку. — Пойдем, — она решительно встала, стряхнув с колен лепестки.

Аля, хоть ее никто и не звал, потащилась следом. Лера все ускоряла и ускоряла шаг, и в комнату, в которой переодевался к венчанию Талем, они уже влетели. Стукнула дверь.

Ведун с тревогой глянул на них:

— Что-то с ребятами?

Лера резко мотнула головой, из сложной свадебной прически выскочил локон и упал на плечо:

— Ты обманул меня.

В глазах Талема плеснулся ужас:

— Что ты говоришь? Рик, в чем дело? — ведун безошибочно угадал причину.

— Я ведь специально ждал, когда ты будешь в отъезде, — вздохнул княжич. — А потом сказал, что сжег свиток с письмом дайарены. Я специально не стал говорить — мол, нечаянно сжег, ты все равно именно так и подумал. А письмо тебе цитировала Лера.

— Подготовился, значит, — Талем поправил медальон, висевший поверх праздничного камзола. — Лера, но я не лгал тебе ни минуты. Я люблю тебя и хочу принести клятву верности. Я действительно люблю, — растерянно повторил ведун, глядя на поникшую невесту.

В углу кто-то укоризненно рассмеялся. Аля удивилась, как это она смогла не заметить сидевшего в кресле ведуна Дамала. Талем не так давно сменил его на посту заведующего Высшей школы, но до сих пор относился к нему, как к учителю. Дамал был разряжен сверх обыкновенного, а если вспомнить, что и в будни ведун одевался очень ярко, то не заметить его казалось сложным.

— Талем, Талем, — покачал головой Дамал. — Я считал тебя умнее. Любовь — не кусок плоти, который можно вынуть из человека, — ухоженная рука сверкнула перстнями, изобразив, что держит небольшой мячик. — Любовь — это сосуд и его содержимое. Если сосуда нет, то все вытечет и истает, нет содержимого — сосуд пуст и бесполезен. Дайарена вычерпала все, постаралась старая… — Дамал проглотил последнее слово. — Но вы смогли наполнить его заново. С чем вас и поздравляю.

«Прическу придется делать еще раз», — подумала Аля, глядя, как Лера уткнулась в грудь ведуну. Но почему до сих пор нет Алешки? Они должны были уже вернуться!

Аля вышла из комнаты и бездумно побрела по коридору, касаясь рукой стены. Если с ним что-нибудь случиться…. Она не заметила, как ее догнал Рик:

— Все будет нормально, — постарался успокоить княжич.

Но Аля сама видела, как он нервничает. Хотелось выкрикнуть: «Зачем, зачем ты согласился с этой поездкой?!» Но девушка прикусила язык: Рику еще хуже. Мало того, что нужно таиться от врагов, так и еще от собственного отца приходится скрывать слишком многое. Аля нашла взглядом на лице Рика старый шрам, идущий через бровь и скрывающийся под длинной смоляной челкой. Эта отметина появилась почти четыре года назад, когда они только вернулись из Озерного Края, проводив на Землю друзей. Отин узнал всю правду — Рик сам рассказал, не желая подставлять друзей под допросы. Впрочем, этим он их не уберег, и Аля до сих пор вспоминала с глухой яростью изматывающие встречи с тэмом Дмитром.

Десять дней им не давали покоя, не выпускали из комнат и постоянно — Але казалось, что Дмитр вообще не спит, — задавали вопросы. А князь, впервые столкнувшись со взвешенной, рассчитанной и открытой непокорностью сына, избил наследника. Да так, что Талем потом три дня выхаживал Рика в трактире Петера. Шесть лет — привычно посчитала Аля. Еще столько князь будет прикрывать младшего сына старшим, пока Рому Отину не исполнится десять.

А все-таки свинство со стороны Славки не взять ее с собой! Она уже не та девочка, которая скорее сама зарежется мечом, чем нанесет урон противнику. А уж с арбалетом управляется получше мальчишек! Но со Славкой трудно спорить. Он говорит: «Чем позже ты убьешь своего первого врага, тем лучше для тебя». На это у Али нет возражений.

Славка еле сдерживался, чтобы самому не рвануть через границу. Опаздывают уже на полдня. Если к вечеру не появятся, он сам поедет в Сизелию. Аскар, конечно, будет орать, когда узнает. Но сил больше нет.

Сначала он принял стук копыт за обман слуха — уже неоднократно бросался навстречу и понимал, что это просто шумит в ушах от напряжения. Но на этот раз звук нарастал, приближался. Славка подхватил поводья и замер: должно быть две лошади — две! — а скачет только одна.

Ударил в бока неповинного жеребца, заставив того вылететь на дорогу. Это подло, желать беды Тимсу, но только бы с Алешкой все было хорошо! Всадник приближался, и Славка мешком обмяк в седле.

Алешка поравнялся с ним, первым делом выхватил из седельной сумки фляжку, припал к горлышку.

— Фу ты, леший, — выдохнул. — Три часа без остановки гнал. Тимса я оставил у барона. Он ранен, верхом не мог.

— Сильно?

— Да нет, просто крови много потерял. Ничего, там же теперь Лорк.

Славка кивнул. Лорк, опальный приятель Талема, поплатился за слишком горячую поддержку наследника Кира. Вот и отсиживался теперь у Горного барона до более спокойных времен. Кажется, сидеть придется ему там еще очень долго.

— Давай вестницу отправим, — заторопился Алешка.

Славка с укором поднял брови. Нет, понятное дело, что Лешке очень хочется побыстрее успокоить друзей — и, главное, Альку. Но выпускать вестницу в такой близи от границы!

Поехали медленно, у Алешкиной кобылы измученно вздымались и опадали бока.

— Лерка обидится, — Славка прикинул, что раньше завтрашнего утра в Отин-граде они не появятся.

— Угу, — промычал Алешка. Его явно занимали другие мысли.

Славка привычно не набрасывался с вопросами: сам все расскажет. Алешка всегда держит паузу, обдумывая результаты вылазок. Зато уж если что скажет, так в этом можно быть уверенным.

Теперь, когда волнение за друга схлынуло, уместно подумать и об остальном. Например, как лучше организовать следующую встречу с Ороном. Дракон его задери, приспичило же дриду обосноваться именно в Сизелии. А надо обязательно: недавно Алька нечаянно вскипятила воду в кувшине. Результат напугал и ее саму, и ведуна Дамала. А Талема чуть не разорвало от любопытства и восторга. Упрямая она, Алька. В кои веки это ее свойство ее натуры оказалось к месту.

Алешка снова вытащил флягу, поболтал в ней остатками воды:

— Весна в этом году ранняя. Быстро дороги просохли, да?

Славка понял, но все-таки спросил:

— Война начнется скоро?

— Раньше, чем мы думали, — друг в два глотка допил воду, и Славка потянулся за своей фляжкой:

— Во время войны трудно оставаться равнодушным.

Алешка глянул на него с тоской:

— Слушай, ну что же получается, так и будет: ненавистью, горем, жадностью, злобой?

Славка вспомнил, что там, в Отин-граде, сегодня венчаются Талем и Лера. Представил, как вылетит навстречу Алешке Аля. Как долго мучил художника Тимс, заставляя написать портрет девушки, которую мастер ни разу в жизни не видел. Пожал плечами:

— Знаешь что, нечего тебе больше в Сизелию соваться.

Алешка дипломатично промолчал. И только когда выехали на ведущую к Керми дорогу, сказал:

— Тимс говорит, что в этом году при поступлении в Княжеский корпус не будут устраивать поединков до смерти.

Славка улыбнулся:

— Молодец Аскар! Скажи, а? — он подобрал поводья покороче: — Слушай, давай сменим твою клячу в ближайшей деревне и постараемся успеть домой хотя бы к вечеру? Ждут же!

Март 2004 — декабрь 2005

Наталья Калинина Распахни врата полуночи

С любовью — моим родным и близким.

Особо хочу поблагодарить:

мужа — за терпение, помощь и поддержку,

Екатерину — за ценные советы и ювелирную работу,

Арутюнову Нину и Анисимову Ольгу — за переводы и некоторые идеи,

Серхио Мората — за музыку и тексты.

В произведении использованы тексты песен группы «Sergio Morata»

Пролог

«Уходи! Уходи, пока не поздно!» — осторожность не просто кричала, она уже билась в истерике, но я ее не слушала. «Его здесь нет! Нет!» — лгала она, пытаясь меня образумить. А я, стиснув зубы, торопливо шарила расцарапанными руками по шершавой кирпичной стене в поисках выбоин, пробовала на прочность выступающие камни. «Ты оттуда не вернешься!» Я лишь отмахнулась от предупреждений и, обнаружив подходящую выемку, решительно вложила в нее пальцы. «Это безумие, безумие…» — причитала осторожность, не одобряя моих действий. Как послушное дитя, я всегда ходила с ней за руку, лишь однажды ослушалась и выскочила замуж слишком быстро. Но тогда мной двигала «большая неземная любовь»…

Как, впрочем, и сейчас.

Я могла бы тридцать раз, трусливо поджав хвост, дать деру от этой мертвой фабрики с испещренным трещинами-морщинами фасадом, днем отрешенно взирающей пустыми глазницами на снующие по дороге машины, а ночью, подобно неупокоенной душе, погружающейся в призрачное существование. Но чувство, которое двигало мной, оказалось сильнее инстинкта самосохранения и давней фобии. Это оно заставляло забыть об осторожности, это оно впрыскивало в кровь адреналин и, подобно анальгетику, снимающему боль, притупляло ужас. Это оно придавало ловкости и силы моим нетренированным рукам и ногам. И даже обостряло зрение, иначе как объяснить то, что в почти идеальной темноте я могла разглядеть не только смутные очертания фабричного здания, но даже узор старой каменной кладки? «Ночью все кошки серы», — гласит пословица, а я готова была поклясться, что в этой чернильной темени вижу цвета и оттенки: парапет казался мне вишневым, а стена — красно-коричневой.

Уцепившись пальцами другой руки за следующую выбоину в стене, я поставила ногу на парапет и, чуть подтянувшись, выпрямилась. Теперь я находилась в полуметре от земли, и пустая глазница окна оказалась напротив моей груди. Счастье, что окна фабрики расположены низко. Я навалилась грудью на кирпичный подоконник и после некоторых усилий смогла оседлать его. Уверенно перекинула вторую ногу, воображая себя гимнасткой на брусьях (в такой адреналиновый момент мне на ум почему-то пришло воспоминание о школьных уроках физкультуры, на которых я, увы, не блистала). Но на этом решимость дала трещину. Одно дело — находиться по ту сторону фабричного здания, на улице, и другое — уже свесить ноги в его нутро. Что меня ждет там?

Давняя фобия, культивируемая ночными кошмарами, вернулась. На грудь будто навалилась тяжесть, спина и подмышки неприятно взмокли. Дышать стало так трудно, словно воздух разом сгустился до состояния киселя. Еще мгновение — и я бы послушалась приподнявшей голову осторожности и повернула назад, но тут как будто увидела скрючившуюся на полу фигуру, и сердце пронзила боль: а вдруг уже поздно?!

Долой страхи!

Я перекрестилась широким жестом и, зажмурившись, прыгнула. Приземлилась легко и мягко, словно не на бетон, а на разрыхленную землю. Все. Назад хода нет. «Не вернешься!» — пискнула поверженная осторожность. Я сделала первый шаг, и с губ сорвался пронзительный крик: под ногой оказалось что-то мягкое, дернувшееся под резиновой подошвой. В следующее мгновение тяжелая, как могильная плита, тишина взорвалась воплями, и нечто меховое скользнуло по голой щиколотке.

— Крысы! — заорала я, в ужасе отскакивая.

И уже чуть позже по оглушительному «мяу-уууу!» поняла, что потревожила всего лишь бездомных кошек, облюбовавших это заброшенное помещение.

— Чтоб вам… — тихо выругалась я, однако про себя обрадовавшись тому, что нахожусь здесь не одна, и «соседки» мои — кошки, к которым я испытывала симпатию. Куда хуже были бы крысы…

Я вытащила из кармана джинсовых бриджей фонарик и включила его. Луч света выхватил испуганно разбегающихся кошек, затем скользнул по полу — бетонному, но с крупными земляными проплешинами, разъевшими его подобно кариесу, осветил стены и высокий сводчатый потолок. В этом довольно просторном зале не было ни одного предмета, который бы намекал на предназначение помещения. Бывший цех, склад? Унылое место, нагнетающее нерадостные мысли запустение. Я торопливо пересекла зал, освещая путь и стараясь глядеть лишь перед собой, ибо чернота, остающаяся за спиной, пугала. Кто может, помимо кошек, обитать в такой темноте?

Мои страхи.

Паника вновь накатила тошнотой. Я остановилась и зажмурилась, стараясь вызвать в памяти счастливые воспоминания. Теплая ночь, бегущая нам навстречу, мчащимся на мотоцикле со скоростью звездолета. Крепкие объятия. Соленые, пахнущие морем, поцелуи. Мягкий, как мука, и почти не остывший к ночи песок, ласковое нашептывание прибоя… Мне стало легче, страх не исчез, но отступил, давая возможность идти вперед.

Я шагнула в дверной проем и оказалась на площадке, с которой круто вверх устремлялась винтовая металлическая лестница. Первые шаги дались почти легко, но потом я споткнулась, и вибрирующий гул от потревоженной ступени разнесся по всему помещению.

— Осторожно! — машинально воскликнула я и иронично усмехнулась: ведь еще каких-то четверть часа назад послала осторожность со всеми ее предупреждениями куда подальше.

Взывать к осторожности — старая привычка.

Лестница была бесконечной. Преодолевая ступень за ступенью по спирали, я не могла избавиться от ощущения, что оказалась в панцире улитки. Выберусь ли когда-нибудь отсюда? Не знаю.

А за мной по пятам шел мой страх.

Не оглядываться!

Сколько ног топтало эту лестницу в лучшие времена? В этой абсолютной тишине мне вдруг послышался призрачный шелест шагов. Этот звук, напугавший до оцепенения, чуть не заставил меня повернуть назад. Нет-нет, это просто воображение, помноженное на страх! Ну право, кто тут может шуметь, на этой мертвой фабрике, ставшей пристанищем для бездомных кошек?! Может быть, днем сюда еще лазают любопытные мальчишки. Но ночью, ночью в старых помещениях никого нет! Только я, кошки и человек, ради которого я сюда пришла.

Лестничный серпантин наконец-то закончился узкой металлической площадкой. Я с облегчением перевела дух и осветила фонариком полуразрушенную деревянную дверь. Открыть ее не представлялось возможным, она, похоже, вросла в пол. Но посреди нее зияла дыра, в которую я и пролезла.

За дверью оказался узкий, напоминающий траншею, коридор, по одну сторону которого располагались маленькие квадратные комнатки, бывшие, видимо, когда-то кабинетами. Сохранившаяся кое-где мебель в виде столов и шкафов подтверждала мое предположение. Возможно, тут находились бухгалтерия, отдел кадров, комнаты руководства… Теперь это была мертвая зона. Даже крысы, похоже, избегали ее. Зловещая тишина, полное одиночество. Я изо всех сил сжала фонарик, испугавшись того, что он выскользнет из взмокнувшей от страха ладони и я останусь в этом жутком месте в кромешной тьме. Тогда мне уж точно не выбраться. Фонарик я держала в вытянутой руке и водила им нервно, порывисто, будто это был пистолет, а я сама — испуганным и загнанным в угол грабителем, вышедшим на дело впервые. Луч света безбожно прыгал, выхватывая стены, по которым прямо поверх серого бетона, а местами — и по обнажившейся кирпичной кладке черными змеями тянулись к большим круглым розеткам провода. Я спешно отводила фонарик, и в поле света попадала сохранившаяся мебель. Двери некоторых шкафов были распахнуты, и взору представало полуистлевшее содержимое — кипы каких-то бумаг, коробки, стопки конторных книг. Засмотревшись на один из таких шкафов, я налетела на стол, выдвинутый прямо на середину комнаты, и случайно смахнула что-то со столешницы. Упавший предмет отозвался стеклянным звоном. Я осветила фонариком пол и увидела фигурку кошки размером с пол-ладони, отлитую из матового белого стекла. От удара голова с изумрудными глазами откололась. Я подняла части осколков и положила на стол.

— Извини, — сказала я разбитой кошке. — Я не нарочно.

Эта комната оказалась последней. Пробежав остаток коридора, я вышла на другую лестничную площадку. И куда теперь — вверх или вниз?

Я почувствовала себя героиней компьютерной игры. Однажды мне довелось играть в игру, действие которой происходило на заброшенном заводе. Ее очень рекомендовал мне муж, но надолго меня не хватило: первый же монстр за первым же поворотом свалил меня. Да и антураж не понравился тем, что напоминал ночные кошмары. Как странно оказаться сейчас внутри такой игры или, точней сказать, в собственном кошмаре… Так странно… И ожидаемо — это должно было рано или поздно случиться.

Интересно, здесь водятся монстры? Жаббервоги, кракодавры или кто там еще?

Нет. Они водятся в моей фантазии.

А призраки?..

Словно в подтверждение откуда-то сверху донесся скрип и вслед за ним металлическое бряцанье, будто некто пытался разбудить уснувшие десятилетия назад заржавевшие механизмы станков. Спина покрылась холодным потом, и я с трудом удержалась, чтобы не перекреститься.

«На фиг страхи!» — Я попыталась подбодрить себя, но уже мчалась по лестнице вниз. Еще одного серпантина, уводящего все дальше от земли, я бы не выдержала. О том, что мне придется как-то возвращаться, я старалась не думать. Сейчас — только вперед.

Лестница привела меня в огромный, куда больше первого, зал. Я остановилась и обвела его лучом света. Это, похоже, был цех: высокий арочный потолок, маленькие, подобно бойницам, окна, бетонный пол, кирпичное сооружение в углу, напоминающее печь, и какой-то станок, в темноте похожий на многорукого монстра.

Не успела я сделать первый шаг, как услышала из дальнего угла тихий стон. Сердце отозвалось лихорадочной дробью.

— Эй?.. Это ты? — позвала я.

Неужели, неужели?

К стону прибавился шорох, и я, обрадовавшись тому, что нашла, что успела, бросилась вперед. Под резиновыми подошвами мокасин захрустела стеклянная крошка, и мне подумалось, что, попадись под ноги осколки покрупнее, они рассекут мягкую резину в одночасье, а вместе с мокасинами кирдык настанет и ногам. Откуда тут стекло? Разбитые подростками бутылки?

— Это фабрика стекла, разве не знала? — раздался вдруг за моей спиной свистящий шепот.

Я испуганно оглянулась, и когда луч света выхватил из темноты это, закричала от ужаса…

I

«Не лезь не в свое дело. Сунешься — мало не покажется», — предупреждала записка, выуженная мной из почтового ящика. Первая мысль, которая возникла после того, как я увидела странный листок, — это не мне. Привычки лезть туда, куда не просят, у меня не было, я, напротив, отличалась деликатностью. Излишней, по мнению подруги Арины. Но на конверте стояло мое имя: «Скороходовой Анне».

Я в недоумении повертела записку и, словно надеясь найти что-либо, объясняющее странную угрозу, заглянула в конверт, даже перевернула его и потрясла. Пусто. Пожав плечами, сунула «письмо» в карман и стала подниматься на четвертый этаж, с трудом волоча тяжелые сумки с продуктами и морщась от смеси запахов кошачьей мочи, кислых щей и дешевого табака. Этой невыветриваемой вонью, к которой примешивался дух старости, пропитались и стены моей квартиры, не помогало даже то, что окна целый день оставались открыты нараспашку.

«Только ремонт», — вздохнула я, понимая, что пока не могу его затевать. Не столько из финансовых соображений, сколько из-за нежелания ввязываться в новые хлопоты. Совсем недавно закончился мой бракоразводный процесс, выжавший из меня все силы и эмоции, и сейчас мне хотелось только покоя. Одиночество тоже входило в реабилитационную программу после событий, перетряхнувших мою жизнь, будто коробку с домино. Я игнорировала звонки приятельниц, делая исключение лишь для Арины. Не то чтобы воспоминания о бывшем муже вызывали боль, нет, напротив, с поставленными в бракоразводных документах подписями пришло исцеление, но я еще не была готова делиться с миром последними событиями. К счастью, работа у меня надомная — письменные переводы, так что я вполне могла позволить себе такую драгоценную душевно-восстановительную процедуру, как затворничество.

Я вошла в квартиру, приласкала выбежавшую навстречу трехцветную кошку Дусю, сняла сандалии и отправилась на кухню. Воодрузив на старый стол пакеты, принялась разбирать покупки. «Не лезь не в свое дело…» — слова из записки оказались прилипчивыми, как попсовый мотивчик, растиражированный радиостанциями. И чем больше я о них думала, тем сильней становилось подозрение, что письмо — отголосок недавнего развода, во время которого угрозы поступали и от бывшего мужа, и от его новой пассии. Причиной войны стала трехкомнатная квартира в новостройке, которую Константин (во время развода уютное и ласковое «Костя» ушло, уступив место чужому и холодному официальному имени) отказывался разменивать. Жилье было куплено и нашими общими усилиями, и с помощью родных с обеих сторон. При разводе совместно нажитое имущество надлежало делить, но у Константина были свои связи в юридическом мире, поэтому он задался целью лишить меня части квартиры. Но, видимо, даже с его связями достичь желаемого оказалось не так просто, поэтому Костя опустился до банальных угроз. Какое-то время мне даже пришлось жить у Арины, благо в тот период подруга находилась в промежуточной стадии между закончившимися романтичными отношениями и еще не завязавшимися новыми.

Сейчас, выкладывая продукты в пузатый холодильник «ЗИЛ», доставшийся от прежней хозяйки, я думала о том, что мой новый адрес знает лишь бывший муж, родители и Арина. Ни родителям, ни подруге запугивать меня нет резона, значит, все опять упирается в Константина. Надо же, а я, наивная, полагала, что он и его красотка успокоились…

Я еле удержалась от порыва взять телефон и набрать номер бывшего мужа, чтобы высказать все, что думаю об угрозах, и напомнить, что после драки кулаками не машут.

— Мяуууу! — Дуся будто угадала мои мысли. Она бесшумно приблизилась ко мне, мягко тронула лапкой за щиколотку и, задрав голову, с укоризной глядя на меня. «Ну что ты глупишь, хозяйка? — так и читалось в ее взгляде. — Вот еще, звонить ему — предателю!» Кошка даже возмущенно фыркнула, заставив меня невольно улыбнуться:

— Не буду, Дусечка, ты права.

Кошка замурлыкала: «Пррравильно, прррравильно». И потерлась о мои ноги, требуя угощения.

— Сейчас, Дусенька, сейчас…

В тот момент, когда я выкладывала в кошачью миску паштет, зазвонил мобильный. Арина. Легка на помине!

— Привет, ты дома? — протараторила подруга без разделительных пауз и вопросительной интонации.

«Приветтыдома», — вот так мне послышалось. Арина даже не ставила под сомнение тот факт, что я могу находиться где-то еще.

— Ну а где же мне еще быть? Ты сегодня работаешь на Щелковской?

Подруга занимала должность старшего администратора в сети стоматологических клиник, курировала три клиники, одна из которых находилась на Щелковской. Помнится, когда мы узнали, что моя будущая квартира расположена там же, возликовали обе, потому что теперь у нас появлялась возможность видеться и в будни.

— Угу, — ответила она. — Зайду?

— О чем речь! Пообедаем вместе, я только чтоиз магазина, так что мой холодильник полон. Сейчас сварганю что-нибудь.

— Буду через полчаса! — отчеканила подруга и, прежде чем попрощаться, пообещала, что принесет тортик. Возразить я не успела, потому что Арина уже отключила вызов. Я с сожалением вздохнула, потому что как раз сегодня с утра дала себе слово сесть на диету. По крайней мере, не есть сладкое. Но спорить с Ариной было бесполезно: она считала, что отказывать себе в маленьких радостях — преступление.

К приходу подруги я сварила пельмени и сделала салат из свежих огурцов и помидоров. Арина же, как и обещала, принесла торт, слава богу, не жирный сливочный, а легкий йогуртовый.

— Дура ты, Скороходова, дура… — вздохнула Ариша вместо приветствия, обводя взглядом когда-то розовые, а сейчас уже порядком выцветшие «моющиеся» обои в кубик.

«Дура, какая же ты дура! — причитала подруга в свой первый визит, рассматривая сто лет не беленный, весь в бурых пятнах потолок моего нового жилища, и брезгливо морщилась от отвратительного запаха. — Как ты могла позволить Константину так вытереть о тебя ноги?»

Развод закончился-таки разменом «трешки». Бывший муж переехал со своей пассией в двухкомнатную отремонтированную квартиру в хорошем районе, мне же досталась «однушка», напоминающая каморку папы Карло, в хрущевке на загазованной Щелковской. К счастью, пятиэтажка, в которой я поселилась, находилась не на первой линии, а пряталась в глубине зеленых дворов, поэтому воздух оказался относительно чистым — если сравнивать его с тем, которым дышали жители домов, расположенных вдоль дороги. Квартира, в которой до меня проживала какая-то старушка, не видела ремонта как минимум лет двадцать. Обои выцвели и кое-где протерлись до дыр, сантехника проржавела, жир безнадежно въелся в кухонную мебель. Наследник старушки после ее смерти выставил квартиру на продажу в том виде, в каком она ему и досталась.

«Да это ты должна была въехать в «двушку» с евроремонтом, а он со своей кралей — в этот сарай!» — кричала в тот визит подруга.

«Арина, главное, у меня есть квартира. А могло бы и не быть», — ответила я ей тогда.

— Ты пришла критиковать мое скромное жилище и в очередной раз указывать на ошибки? — хмуро осведомилась я сейчас, складывая на груди руки и наблюдая за тем, как подруга, вдоволь налюбовавшись на рыжие разводы на потолке, принялась расстегивать ремешки новых босоножек.

— Нет. Но все же не понимаю, как ты могла…

— Старая песня, смени пластинку, Арин, — поморщилась я.

— Старая, не старая, но мне не нравится эта квартира, — заявила подруга. — Не нравится и в смысле энергетики. Почистить бы ее.

Арина немного увлекалась эзотерикой: раскладывала карты Таро, читала тематические форумы, верила в сглаз и порчу и как-то ходила к женщине, умеющей предсказывать будущее. Я же всегда скептически относилась к подобным вещам, хоть подруга периодически и старалась склонить меня к своему увлечению. Сейчас вот она вбила в голову, что квартира — «нехорошая». Так что стоит приготовиться отбивать не одну атаку. В ответ на ее реплику я хотела сыронизировать, что только тем и занимаюсь, что пытаюсь навести здесь чистоту, но сдержалась.

— Конечно, можно пригласить и батюшку, — рассуждала тем временем подруга, — но лучше одного моего знакомого, он в этом деле…

— Арина! Никого я приглашать не собираюсь.

Арина поджала губы и покачала головой, осуждая мое пренебрежительное отношение к ее советам. Я же просто улыбнулась, закрывая тему, и сделала приглашающий жест в сторону кухни.

— Проходи, там уже все готово.

Я вернулась на кухню, а из коридора послышались причитания уже над судьбой несчастной кошки, которую заставили жить в такой «конуре». «Бедняжечка!» — разве что не голосила Арина и, судя по Дусиному мяуканью, нещадно тискала кошку. «Сиротинушка…» — услышав это, я фыркнула от смеха. Ну это уж слишком!

— Арина, оставь бедную кошку в покое, иначе зацелуешь ее до смерти и сиротинушкой оставишь меня!

— Гринписа на тебя нет, — выдохнула подруга и наконец-то объявилась на кухне. — Ладно уж сама переехала в этот сарай, так почто зверюшку сюда привезла?

— А куда мне ее было девать? — изумилась я. — На улицу? Или оставить этому… Бывшему и его «кукле Барби»? Так им Дуся на фиг не нужна!

— Мне отдать! — припечатала Арина, уже давно сходившая с ума по моей кошке.

— Вот еще! Дусю — тебе. Я ее никому не отдам! И вообще, раз ты так кошек любишь, почему свою не заведешь?

— У меня все бойфренды, как на подбор, страдают аллергией на шерсть, — удрученно вздохнула подруга. — Да и я, как ты знаешь, все время в разъездах по работе, приезжаю поздно. Заведу кошку, так она и будет, бедняжечка, целый день одна сидеть.

— Ну вот, а Дусю забрать хочешь… Логика у тебя, как у блондинки, — съехидничала я, отомстив тем самым подруге за «дуру».

— А я и есть блондинка, — проворчала Арина, наматывая на палец пшеничную прядь.

Я промолчала и, отвернувшись к плите, принялась накладывать в глубокую тарелку пельмени.

Подруга, принюхиваясь, шмыгнула носом.

— Чем будешь угощать? — спросила она, вытягивая шею в желании рассмотреть содержимое кастрюли.

— Пельменями. Пойдет?

— Пойдет. Я голодная как волк! Клади сразу штук двадцать!

Я незаметно для подруги усмехнулась и добавила в тарелку тридцатую пельмешку: съест и не заметит как! Двадцать пельменей для нее — ничто. Арининому аппетиту позавидовал бы и здоровый, проголодавшийся после рабочей смены мужик. Но самое удивительное, что ни сладкое, ни мучное, ни жирное, поглощаемое Ариной просто в неприличных количествах, никак не отражалось на ее фигуре. Подруга оставалась тонкой, как березка. Чудо!

Вот и сейчас она умяла все тридцать пельменей с такой скоростью, что я и глазом моргнуть не успела, доела сметану из пиалы, выцепила из салатницы последнюю дольку помидора и с намеком посмотрела на холодильник, в котором ожидал своей очереди торт.

Я, не сдержавшись, усмехнулась: сколько помню Арину, а знаю я ее с первого класса, она всегда любила покушать.

— Арина, тебя побоятся замуж брать с таким аппетитом!

— А вот и ошибаешься! Моих кавалеров, наоборот, привлекает то, что я не сижу на диетах. Мужчины, знаешь, устали от девиц, способных весь вечер пережевывать единственный салатный листочек и запивать его минералкой. Это ведь ненормально! Один из бойфрендов так и сказал, что смотреть на меня, когда я ем, сплошное удовольствие. Кстати, с Санечкой я рассталась — занудный он до ужаса! Но за мной теперь ухаживает Потап.

Я, услышав имя нового кавалера подруги, усмехнулась: так и представился неуклюжий, косолапый, будто мишка, увалень, дышащий высокой Арине в пупок. Потап!

— Зря смеешься! Ты его не видела! Начинающий актер, красив, как картинка…

И далее последовал короткий, минут на сорок, рассказ о том, как Арина познакомилась со своим актером, сколько у них было свиданий, куда они ходили, о чем говорили, что ели. Я молча кивала, слушая ее щебетание, подливала чай, отрезала новые куски торта, которые Арина съедала с таким аппетитом, будто и не умяла перед этим тридцать пельменей, закусывая их салатом. А сама продолжала думать об анонимной записке.

Возможно, я бы не отнеслась к ней с таким вниманием, выбросила бы и через минуту забыла, если бы не увидела накануне знакомый с детства кошмар. Моя персональная примета никогда не подводила: сон, в котором я бегала по цехам и лестницам заброшенной фабрики, предрекал неприятности. К гадалке не ходи. Жаль только, что нельзя было предсказать их силу и угадать, с какой стороны их ждать. Иногда мне везло и все сводилось к мелким житейским пакостям вроде уроненного в лужу белого плаща. К счастью, чаще всего так и случалось. Но бывало, что жизнь не удовлетворялась легкими щипками и оплеухами и подставляла подножку. Такую, как три месяца назад.

В тот раз я обнаружила своего мужа, якобы находящегося в командировке, обедающим в ресторане в обществе «Барби».

Ничто не предвещало обмана: Костя до последнего вел себя со мной безупречно. Или я, слепая от любви, не замечала знаков, сигнализирующих о том, что наша семейная жизнь съехала не на те рельсы и полным ходом мчится в тупик? Возможно. Но как бы там ни было, в тот момент, когда я увидела своего мужа — любимого и, как думала, любящего, — целующего в надутые губы какую-то чужую тетку, мне показалось, будто меня столкнули с парашютной вышки без парашюта.

Когда во время развода летели купола воздвигнутых, казалось, на веки вечные храмов, я, признаться, решила, что меня пришибет одной из падающих глыб. Это уже потом, кое-как поднявшись на нетвердые ноги, отряхнув от дорожной пыли колени и поплевав на ссаженные ладони, я поняла, что выживу и с обломанными крыльями и, может быть, еще когда-нибудь взлечу. Что катастрофа не носит вселенского масштаба, как решила я поначалу с перепугу, а является лишь переворотом в моем маленьком мирке: старые ценности свергнуты во имя строительства новых. Но мне нужно было принять другую жизнь и взять в руки штурвал. Ведь я, пять лет проживя за спиной мужа, отвыкла управлять жизнью и в чем-то перестала быть собой: не принимала решения самостоятельно, а в выборе чего-либо: будь то блюдо к обеду, новое платье или даже фильм, оглядывалась на желания Константина, частенько в ущерб собственным вкусам. В первые дни после развода я была подобна человеку с атрофированными от долгого лежания на койке мышцами: каждый шаг давался мне с великим трудом, я спотыкалась и падала. Теперь мне предстояло в короткие сроки научиться быть самостоятельной. Я чувствовала себя взрослой теткой, которую вдруг отправили в первый класс изучать азбуку. Но я действительно забыла «буквы» и разучилась складывать слоги в слова!

И вот сейчас, когда я только-только отошла от состояния, вызванного разводом, вновь увидела этот сон. Но теперь кошмар снился мне аж три ночи подряд. Отсыпется ли мне неприятностей в тройном размере, по сравнению с чем измена мужа, развод с дележом имущества, угрозами и запугиваниями покажутся детским лепетом?

— Что с тобой? — вклинился в мои мысли тревожный голос подруги.

Я сморгнула и виновато улыбнулась:

— Прости, отвлеклась…

— Ты так скривилась, будто услышала нечто из рук вон выходящее, а я всего лишь сказала, что Потап младше меня на три года. Тебе это показалось таким ужасным?

— Нет, конечно, нет! Я вообще… не о Потапе думала. Извини. Вот, смотри сама, — я вытащила из кармана записку и сунула ее Арине. Подруга аккуратно вытерла испачканные кремом пальчики о бумажную салфетку и взяла протянутый листок.

— И что это значит? — нахмурившись, спросила она совсем другим тоном, из которого исчезли обманчивые легкомысленные нотки.

Я рассказала, как получила записку.

— Твой бывший! — припечатала подруга. — Или его мымра! Все никак тебя в покое не оставят! Говорила же — заяви на них! Вот они…

— Погоди, Ариш, — перебила я. — Ты действительно думаешь, что записку мне прислал Константин?

— Ну а кто же! — фыркнула подруга и вновь повела плечом. — Если не он, то его подруга.

— Эта записка адресована Анне Скороходовой. Скороходова — моя девичья фамилия, после замужества я, как ты знаешь, взяла фамилию Кости — Дронова…

— И что ты хочешь этим сказать? — пожала плечами Арина. — Твой бывший прекрасно осведомлен, что ты теперь вновь Скороходова. Кто же, как не он! К тому же в эту квартиру ты заселилась совсем недавно, новый адрес знаем лишь я и Константин.

— Еще родители, — уточнила я.

— Еще родители, но им незачем писать тебе такие записки! И мне, кстати, тоже. Могу поклясться в том, что не подбрасывала тебе писем с угрозами.

Подруга озвучила то, о чем недавно думала и я. Значит, подозрения были не напрасными.

— Ясно, — кивнула я, забирая из рук Арины листок. — Спасибо, ты подтвердила мои догадки.

— И что ты собираешься делать с этим? — воинственно спросила подруга, кивая на записку.

— Ничего. Выброшу.

— То есть как «ничего»? — опешила Арина и даже отложила ложечку, которой поедала йогуртовый крем с очередного кусочка торта. — Анна, ты просто образец жертвенности, добродетели и наивности! Нельзя быть такой! Не надо закрывать глаза на причиняемые тебе неприятности и неудобства! Хватит того, что твой бывший этим очень хорошо пользовался. Нужно покончить с угрозами, иначе он так и будет тебя преследовать! А потом…

— Ладно, поняла, — прервала я подругу. — Только с Константином я разберусь сама.

— Ну как хочешь. Только потом не жалуйся на выходки Кости и его подруги. Замок в двери, кстати, поменяла?

Я с улыбкой, уже предчувствуя реакцию подруги, покачала головой.

— Я так и знала! — взорвалась Арина. — И как тебя не ругать за безалаберность! Осторожный человек сделал бы это первым делом. Мало ли что! Твой замок можно скрепкой открыть! Дождешься, влезут к тебе.

— Да у меня и брать нечего, — робко возразила я.

Только Арина уже не слышала:

— И квартиру «чистить» не хочешь. А ведь в ней до тебя жила старуха, которая долго болела и умерла тут. Брр… Я бы не смогла так, как ты — жить спокойно в неочищенной от чужой энергетики квартире. Ладно, ладно, умолкаю, — осеклась она, перехватив мой взгляд.

Посмотрев на серебристые часики на тонком запястье, Арина вздохнула:

— Заболталась… А мне еще в Алтуфьево ехать. Владелец клиник, похоже, задался целью собрать в коллекцию все конечные станции метро. Мотайся теперь целыми днями по окраинам Москвы… Одна радость — ты поселилась на Щелковской.

— Заходи на обед каждый раз, как будешь тут, — великодушно пригласила я.

И Арина рассмеялась:

— Я же тебя объем!

— Про твой аппетит знаю не понаслышке, так что меня им уже не удивишь.

— Ладно, спасибо за приглашение. И за обед тоже. Пойду уж…

Арина поднялась из-за стола, потискала на прощание Дусю и отправилась в коридор.

— Анна, не допускай того, чтобы Костик и его подруга вмешивались в твою жизнь! — сказала она уже после того, как застегнула ремешки босоножек.

— Не допущу, не допущу, успокойся.

— И замок! Замок не забудь поменять! — прокричала Арина уже с лестничной площадки.

Я заверила ее и в этом.

После того как подруга все-таки ушла, я неторопливо вымыла посуду под звучавшие из наушников моего ай-пода песни «Café Quijano» и Хоакина Сабины. Находясь в расстроенных чувствах или тревожась, я в качестве терапии слушала песни на испанском. К этому певучему языку у меня была особая любовь.

Покончив с мытьем посуды, подмела пол, затем загрузила стиральную машину и принялась вытирать пыль с мебели в комнате. Домашние дела успокаивали, наполняли уверенностью в том, что все будет хорошо. Ветер врывался в распахнутые настежь окна, перелистывал оставленные на столе бумаги, не разлетающиеся только потому, что они были с одного конца придавлены толстым русско-английским словарем. И застоявшаяся кислая вонь уходила, прогоняемая сквозняком, и помещение наполнялось другими запахами — нагретого июльским солнцем асфальта, сухой травы, жареной рыбы, приготовляемой кем-то из соседей на обед. Летний запах вкупе со звучавшими в наушниках песнях на испанском вызвал ностальгию. Последний раз я ездила в Испанию вместе с Костей три года назад. И это было счастливое путешествие. Мы состояли в браке чуть меньше двух лет и еще не успели пресытиться друг другом. Наши отношения были острыми, будто чилийский перец, горячими, как нагретый полуденным южным солнцем песок, темпераментными, как фламенко, и одновременно нежными.

Увы, это было так давно, словно в позапрошлой жизни…

Я вздохнула, вытащила из ушей наушники, включила компьютер и завязала в хвост распущенные по плечам волосы. К вечеру мне нужно перевести две статьи: одну с английского — о медицинском препарате, и другую, уже с немецкого, — экономической тематики. Иногда мне попадались заказы на перевод с испанского, но гораздо реже.

Работу свою я любила. Погружение в мир иностранных слов и выражений было подобно путешествию — не только географическому, но и по разным отраслям наук: статьи мне присылали различной тематики — от обзоров моды до юридических бумаг. Так что я не знала заранее, куда мне достанется билет, и словно участвовала в акции «Фортуна» от туристических агентств, по которой лишь на месте узнаешь, что за городок тебе выпадет и в каком отеле тебя поселят. Но не только непредсказуемостью были интересны эти «путешествия». Из каждого я извлекала для себя что-то полезное.

Раньше, когда я была штатным переводчиком в бюро, мои заказы в основном составляла документация — переводы дипломов, справок, свидетельств о рождении и браке. Абсолютно лишенный творчества механический труд — загнать сухой официальный текст в готовые шаблоны. Моя работа в тот период из-за этой «механичности», стандартов и скорости, которую нам задавали, напоминала труд на заводском конвейере. Мы, штатные переводчики, сидевшие в маленькой душной комнатке бюро, будто участвовали в советских производственных соревнованиях — кто переведет больше справок за отведенный срок. Два года назад я ушла с работы и занялась переводами на дому. Многие заказчики, которые прибегали к моим услугам через контору, теперь работали со мной напрямую, рекомендовали меня другим, и моя персональная клиентская база росла. Но с бюро я не прекратила отношений. Так как я была там на хорошем счету — переводила быстро и грамотно, мне до сих пор присылали задания. Только теперь это были не стандартные скучные документы — «текучка», а статьи, многостраничные договоры, инструкции и прочее. Плюс оплачивали мою работу теперь по другому тарифу. Так что, что ни говори, уйдя из штатных переводчиков, я лишь выиграла.

Закончив переводы, я отправила обе статьи в бюро координатору по заказам и увидела новое письмо. Адресат мне не был знаком, но в теме значилось: «Заказ. Для Анны», поэтому я торопливо щелкнула «мышкой».

Письмо оказалось коротким: клиент, представившийся Петром, спрашивал, не возьму ли я в работу его небольшой заказ? Петр ссылался на некого Владислава Короткова (я напрягла память, но не смогла вспомнить заказчика с таким именем), для которого я когда-то переводила какие-то справки с русского на испанский. Владислав остался моей работой доволен и порекомендовал меня своему знакомому. Внизу Петр приписал, что требуется перевод небольшого текста с испанского на русский.

Вечер у меня был свободен, к тому же к переводам с испанского я всегда относилась с особым вниманием, поэтому ответила, что с удовольствием возьму заказ, и указала расценки.

«Ок! Сейчас вышлю!» — сообщил мой собеседник.

И действительно, спустя пять минут я получила другое письмо.

«Пусть вас не удивляет столь странный заказ. Он будет оплачен по двойному тарифу. Перевод нужен сегодня», — приписал Петр.

Заказ и в самом деле удивил, с подобным я еще не сталкивалась: в прикрепленном к письму файле оказался не текстовый документ, а… аудиофайл.

«Что это?» — уточнила я, прежде чем запустить присланный файл.

«Это песня. Переведите ее и, пожалуйста, запишите также текст на испанском».

Я отправила лаконичное «ок», скачала песню и, надев наушники, приготовилась набивать слова.

Но меня хватило лишь на запись первой строфы. Позабыв о том, что заказа ожидает клиент, я, прикрыв глаза и абстрагировавшись от текста, вслушивалась в музыку и голос — сильный и гибкий, льющийся легко и живо, словно родниковая вода по расчищенному руслу. На душе становилось светло, будто ее и вправду омыли ключевой водой. Немного освежающей прохлады, немного тепла и света, чуть-чуть грусти по скрытому за облаком солнцу, взрыв радости от пойманного в ладони солнечного зайчика. Солнце, растопленное в кристально чистой воде — вот такое сравнение пришло мне на ум.

Я слушала гитарные переборы, и казалось, что кто-то невидимый ласково касается струн моей души, выдававших раньше незатейливое дилетантское бренчание, а сейчас, под пальцами маэстро, зазвучавших как райская арфа. Эти переборы в сочетании с глубоким голосом пробуждали эмоции, заводили сердце, дробь которого органично вплеталась в барабанные ритмы. Голос, проникнув в душу, ластиком стирал следы старых неудач. Мои мечты — прежние — умирали, и взамен рождались новые, более смелые.

Слушая песню, я вдруг подумала, что она — персональное послание. Потерянный и вновь обретенный шифр к ячейке, в которой хранились забытые ценности. Не знаю, почему мне так показалось…

…Я очнулась внезапно, будто от неожиданно сморившего сна. Открыла глаза и заморгала от света, показавшегося излишне ярким. В наушниках уже давно была тишина, а незнакомый голос в оправе гитарных переборов продолжал звучать только в моей душе, пуская корни в сердце.

Что это было? Что за странное наваждение? Я потрясла головой и, сдергивая наушники, усмехнулась. Ну что я, право, как маленькая… «Персональный шифр», «ключ от ячейки с ценностями»… Я всегда была неравнодушна к испанским песням и сейчас, услышав одну из них, очаровалась мелодией и приятным голосом. И только.

Напомнив себе, что заказа ожидают, вновь надела наушники и, в этот раз стараясь абстрагироваться от исполнения и сосредоточиться на словах, принялась быстро набирать текст.

Он был простым, без каких-либо сложных метафор, теряющих в переводе свой смысл и требовавших художественной обработки, но интересным. Невольно на ум пришло сравнение с творчеством Хоакина Сабины, хоть на первый взгляд между песнями знаменитого певца и неизвестного общего обнаруживалось мало: не были похожи ни голоса, ни музыка, ни тексты. Разве что песня неизвестной группы, как и у Хоакина, оказалась положенной на музыку историей.

Я записала весь текст. К счастью, произношение исполнителя было четким. В песне рассказывалось о том, как два брата, неразлучные, как близнецы, стали смертными врагами из-за одной красавицы.

В припеве воспевались зеленые, как у кошки, глаза девушки, красота которых разрушила крепкие братские отношения. Дальше же история повествовала о том, как братья долго соперничали за любовь красавицы, пока один из них, младший, не завоевал ее. Но история не заканчивалась счастливо:

В песне не уточнялось, кто из братьев стал убийцей — сыскавший удачу в любви или отвергнутый красавицей. И я решила, что преступление совершил последний. В припеве вновь говорилось о зеленых глазах, которые на этот раз назывались уже не кошачьими, а ведьминскими, приносящими несчастье.

Ох уж эти зеленые глаза… Я поднялась, сделала круг по комнате, вышла в ванную и, прежде чем умыть раскрасневшееся лицо, бросила взгляд в зеркало.

Внешностью я пошла не в красавицу-маму, которая даже сейчас, на пороге пятидесятилетия, оставалась очень привлекательной. Мамина внешность была кукольной: большие голубые глаза с длиннющими ресницами, маленький аккуратный носик, четко вырисованные губы, не утратившие с возрастом аппетитной пухлости. Черты моего же лица казались слишком резкими, словно вытесанными грубыми торопливыми взмахами, а не любовно вырисованными тонкой кисточкой, как у мамы. К недостаткам я относила крупный нос. Но все же меня находили привлекательной: кто-то считал мое лицо, лишенное славянской пухлости и мягкости, экзотичным, но большинство сходилось на том, что главным его достоинством являются большие зеленые глаза редкого изумрудного оттенка и отличная кожа. Что касается фигуры: некая склонность к полноте и невысокий рост компенсировались правильными пропорциями и густой копной каштановых кудрей, оттягивающей внимание от неизящного сложения.

Мама с детства внушала мне, что недостатки нужно превращать в достоинства, а достоинства — подчеркивать. Я отшучивалась, что тогда уж точно буду состоять из одних достоинств.

Я плеснула в разгоряченное лицо холодной воды, вытерлась полотенцем и вернулась в комнату к компьютеру.

Перевод написала быстро, но, уже собираясь отправить письмо заказчику, остановилась. Желание узнать, кто исполняет эту песню, оказалось слишком сильным. Я открыла поисковик и набрала первую строфу песни, потом — вторую и так далее, пока не перебрала весь текст. Ничего не находилось. Значит, остается другой путь, простой — спросить у заказчика.

Я вложила в письмо файл с переводом и ненавязчиво поинтересовалась исполнителем песни.

В ожидании ответа в нарастающем возбуждении нарезала круги по комнате под непонимающим взглядом кошки Дуси. Два раза бросалась к столу, чтобы проверить почту, но ответа все не было и не было. Тогда, чтобы разорвать этот круг, в который я себя сама закольцевала, вышла на кухню, сделала чаю, достала остатки принесенного Ариной торта, проглотила, не ощущая вкуса, маленький кусочек. И, торопливо допив чай, бросилась обратно в комнату.

Есть! Новое письмо! Я нетерпеливо открыла его, пробежала глазами строчки и разочарованно вздохнула. Петр благодарил меня за работу и сообщал, что уже перевел мне деньги за заказ. Мой же вопрос о певце он проигнорировал.

Спать я легла в наушниках, в которых звучала закольцованная испанская песня. Засыпая, подумала, что мне бы очень хотелось увидеть незнакомого человека, чей голос очаровал меня. Хотя бы во сне!

Мне привиделся мужчина тридцати трех — тридцати пяти лет с черными волосами, стянутыми сзади в хвост, невысокого роста и коренастого сложения, одетый в шелковые брюки и свободную яркую рубаху в цыганском стиле, открывающую смуглую грудь с густыми завитками волос. Через плечо у незнакомца был перекинут ремень гитары. Взгляд черных, как безлунная ночь, глаз показался цепким и настороженным, как у хищника, но всего лишь до того момента, когда незнакомец улыбнулся мне. Улыбка смягчала резкие черты его лица — красивого и… опасного.

Когда я, на что-то отвлекшись, повторно взглянула на мужчину, вдруг поняла, что вместо шелковых брюк на нем — застиранные джинсы, гитара исчезла, а цыганская рубаха сменилась майкой, открывающей смуглые накачанные плечи, на одном из которых красовалась татуировка в виде пантеры. «Пойдем?» — Незнакомец протянул мне руку, сопровождая жест располагающей улыбкой. Я, поначалу оробевшая, приободрилась и доверчиво вложила свою ладонь в его. Пальцы у незнакомца оказались холодными и цепкими, они сомкнулись на моем запястье, будто браслет наручника. Я испуганно подняла голову, надеясь увидеть успокаивающую улыбку, но вместо этого наткнулась на хищный взгляд. Секунда — и на губах незнакомца вновь заиграла улыбка. «Доверься мне». Пантера на его плече вдруг выгнула спину, но мгновение спустя вновь свернулась мирным клубком, словно ласковая кошка.

Рамон, Испания, Sanroc, 1929.

— Я считаю, что поступил правильно! — в запальчивости воскликнул юноша, смело глядя в выцветшие глаза старой Пепы, уступившей ему по старой привычке самое удобное в ее доме кресло.

Пожилая женщина, слушая Рамона, неодобрительно качала головой, но по морщинистым, обвисшим, как у старого бассета, щекам катились крупные слезы. Ее широкая добрая душа никак не могла принять то, что случилось с ее любимым мальчиком, вынянченным с пеленок. Пепа и не предполагала, что в семье, ставшей ей родной, в которой она верой и правдой служила вот уже третье поколение, может произойти подобное несчастье. Она пришла в семью Сербера еще молодой девушкой — нянькой для новорожденного Луиса, отца Рамона и Хайме. Луиса вырастила, потом и братьев — Рамона с Хайме. И, если бы бог дал, помогала бы в будущем женам Рамона и Хайме ухаживать за их первенцами. Но кто бы мог подумать, что в такой приличной, такой крепкой и дружной семье произойдет раскол? И по чьей вине? По вине девчонки — прислуги в доме, нищей как церковная мышь, не прослужившей у Сербера даже месяца. Старуха поджала сухие морщинистые губы и неодобрительно хмыкнула.

— Пепита, послушай, — взмолился Рамон, складывая на груди руки, — я догадываюсь, о чем ты думаешь. Но не уподобляйся моему отцу, пожалуйста. Ты единственная родная душа, которая у меня осталась. Ты, Пепита, только ты мне теперь и мать, и отец. Неужто тоже отвернешься от меня, вышвырнешь как собаку?

Рамон говорил взволнованно и несколько возвышенно, будто произносил церковную клятву на первом причастии, но голос его дрожал не столько от важности момента, сколько от осознания, что взвалил он на себя непосильную ответственность. И, разговаривая со старой нянькой, он стремился убедить в правильности своего поступка не столько ее, сколько самого себя. Сомнения, будто жучки-древоточцы, уже прогрызли извилистые ходы в его, казалось бы, твердом решении. И если не вытравить их сейчас, все рассыплется трухой. Все — это и его жизнь, и жизнь доверившейся ему Аны Марии. Имел ли он право так поступить — в отношении Аны Марии, в отношении матери? В отношении всей семьи? Имел ли право уверять любимую в том, что справится, что все будет хорошо? И даже если старая Пепа поможет им, как быть дальше? На что жить? Он, двадцатилетний сеньорито из состоятельной семьи, до недавнего времени ведущий праздный образ жизни, как и многие парни его возраста и положения, в одну ночь повзрослел на пару десятков лет — благодаря сомнениям. «А ведь у отца на фабрике и совсем мальчишки работают. Лет четырнадцати-шестнадцати. И все они старше и мудрее меня, потому что знают, как заработать на хлеб».

— Рамон, мальчик мой, одумайся. Вернись к родителям, не ломай жизнь и этой молодой девушке! — взмолилась старая Пепа.

Она — эта старуха с высушенным солнцем и возрастом лицом, с покрытой пигментными пятнами кожей, первая принявшая его, новорожденного, на руки — безошибочно умела читать мысли. Не обманешь ее. За наигранно бодрым тоном Пепа давно научилась слышать его истинное настроение.

— Нет! — упрямо возразил молодой человек. — Нет.

Он даже, зажмурив глаза и стиснув зубы, замотал головой — как делал в детстве, когда наотрез отказывался выполнять чье-то указание.

— Рамон…

— Я уже не ребенок, Пепа, — излишне грубо отрезал он, — а взрослый мужчина! Я взял на себя ответственность за Ану Марию, я порвал с семьей ради нее, отказался не только от отца, матери и брата, но и от любой их помощи. Я не уподобился моему брату-предателю, который выбрал нагретое местечко и деньги взамен живого тепла любящего сердца. Он клялся Ане Марии в любви, но все его клятвы и гроша не стоят, раз он, не колеблясь, предал любовь ради того, чтобы отец не лишил его наследства. Я не такой! Я докажу родителям, что моя любовь — серьезная, а не проходящее мальчишеское увлечение!

На глаза навернулись слезы, но Рамон говорил, не замечая их. Он всматривался в печальное лицо няньки, но видел перед собой юное личико красавицы Аны Марии: ее глаза редкого изумрудного оттенка, большие, с приподнятыми уголками, «кошачьи», вспоминал бархатистую и нежную, словно персик, кожу с натуральным свежим румянцем, развевающиеся на ветру длинные волосы. Когда на душе становилось плохо, грусть одолевала или ярость, Рамон вспоминал тот день, когда впервые увидел Ану Марию, и солнце вновь возвращалось в его мир, души касался теплый луч, и грусть таяла, подобно снегу.

Она появилась в их доме по рекомендации жены управляющего на фабрике. Восемнадцатилетняя Ана Мария родом была из Галисии и в Каталонию приехала на заработки, надеясь, что ее тетка — та самая жена управляющего — порекомендует ее в качестве домработницы в какой-нибудь приличный дом. Так и случилось: Ану Марию взяли в семью фабриканта.

Рамон Сербера спускался по лестнице в гостиную, когда Ана Мария перешагнула порог их дома — робкая, тоненькая, нежная, как лилия. Взгляд зеленых глаз — в пол. Робкая улыбка, чужой, но показавшийся милым акцент.

— О, какой дивный цветок! — раздался восторженный голос за его спиной.

Это Хайме, старший брат, тоже заметил переминавшуюся с ноги на ногу девушку.

Как вышло, что они — два брата, неразлучные, словно сиамские близнецы, ни разу всерьез не повздорившие, стали врагами, соперничая за сердце юной домработницы?

Долгое время Ана Мария дичилась и избегала общества молодых хозяев, но постепенно стала проявлять свой интерес — к Рамону, не к Хайме. Робкие улыбки, взгляды из-под смоляных ресниц, уроненные платки (как в старину!). Рамон летал, Хайме злился, задирал девушку и младшего брата, строил козни и, наконец, в какой-то день поспособствовал тому, чтобы о тайных отношениях Рамона с домработницей стало известно родителям. Скандал! Отец потребовал, чтобы оба сына прекратили общение с «развязной нищей служанкой». Девушка была уволена в тот же вечер. Но Рамон и Хайме, сделав вид, что вняли требованиям отца, продолжили тайно навещать любимую, временно вернувшуюся к своей тетке.

Вскоре отцу стало известно, что оба его сына, так и не помирившись, соперничают за сердце уволенной служанки. Более того, оба желали обручиться с девушкой. Неслыханно: ввести в их состоятельную семью простушку — дочь галисийского рыбака и собирательницы моллюсков! Возмутительно! Отец решил дело своим способом: объявил, что того сына, который не одумается, лишит наследства, а это без малого половина фабрики и часть дома. Старший сын не стал шутить с гневом отца, а Рамон в запальчивости заявил, что настоящая любовь не покупается и не продается за монеты.

— Идешь против отца? Против семьи? — взревел Луис.

— Сынок, одумайся, — бросилась к нему мать. — Послушай отца…

Она протянула к нему руки, чтобы обнять, но Рамон невольно сделал шаг назад. Мать так и осталась стоять с поднятыми руками и растерянностью в глазах.

— Променял мать на эту… — и отец выплюнул оскорбительное слово.

Это решило исход дела.

— Не смей так говорить о ней! Не смей оскорблять Ану Марию! — закричал Рамон, багровея лицом и отмахиваясь от пытавшейся остановить его матери. — Я женюсь на ней! Завтра же! И вам придется принять это!

— В таком случае ты остаешься без дома и фабрики. И тебе придется принять это, — припечатал отец. Его голос хоть и звучал строго, но лицо выдавало внутреннюю борьбу: ведь он практически выгонял любимого сына, отказывался от него. Не такого конца хотел Луис, не такого! Но… Рамон не привык к самостоятельности. Помыкается, поскитается да и вернется в родительский дом, прощения попросит.

— Луис! — бросилась теперь уже к мужу мать.

— А тебе я запрещаю помогать ему! Категорически! Говорит, что уже не мальчишка, так пусть и учится обеспечивать себе жизнь, как мужчина!

Рамон развернулся и вышел. Больше у него не было родителей и дома. У него остались лишь Ана Мария и старая нянька.

Дом няньки стоял в том же поселке, что и семьи Сербера, напротив фабрики. Муж Пепы давно умер, своих детей не было, поэтому жила старуха одна.

— Пепа, прошу тебя только приютить нас на первое время…

— Оставайтесь столько, сколько вам будет нужно, — тихо сказала старая нянька, разводя сухие руки будто для того, чтобы окинуть гостеприимным жестом жилье, но на самом деле, чтобы принять в объятия своего мальчика, столкнувшегося с первой серьезной проблемой.

И Рамон бросился к ней, прижал к себе крепко-крепко старую женщину и, уже не сдерживая слез, прошептал:

— Спасибо… мама.

II

Вчерашняя песня вплелась не только в мои мысли, она доверчиво втерлась в сны и извратила их до абсурда. Такого предательства от песни, понравившейся мне с первых нот, я не ожидала. Будто обнаружила, что аромат очаровавшего меня своей красотой цветка ядовит.

Вначале я долго балансировала между сном и реальностью, то погружаясь в рваную, расползающуюся, словно полуистлевшая ветошь, дрему, то резко выныривая из нее. Меня лихорадило, но не от простуды, а от непонятного нервного возбуждения. А когда я уснула, вновь попала в знакомый кошмар: я шла по территории уснувшей навсегда фабрики, но даже не замечала, что забрела в такое безлюдное место, подчиняясь зову голоса, который заворожил меня накануне. И я следовала за ним, не ведая, что заманивает он в ловушку. Опомнилась уже в дверях какого-то цеха от отчаянного женского крика. Еще шаг — и я бы вышла на освещенный скудным светом лампочки пятачок и оказалась бы словно на подмостках. Счастье, что меня остановил этот крик, потому что развернувшаяся перед глазами сцена была ужасна. Я увидела скрюченное на грязном бетонном полу тело, из-под которого разливалась темная лужа, чуть поодаль — стоявшую на коленях темноволосую женщину, прятавшую лицо в ладонях. И невысокого мужчину с ножом в руке, замеревшего над незнакомкой. Никого из этой троицы я не смогла разглядеть подробно, но в памяти зафиксировался нож — обычный кухонный, используемый для разделки мяса, с длинным прямым лезвием с симметрично заостренным с обеих сторон кончиком, с толстой рукояткой из светлого дерева и тремя «заклепками», удерживающими лезвие. Нож как нож, но он внушил мне такой ужас, что я, глядя на капающую с его лезвия кровь, застыла, не в силах пошевелиться. «Беги! Беги, пока тебя не заметили!» — кричал здравый смысл, а я не могла отвести взгляда от окровавленного ножа.

Меня очень вовремя разбудило сердитое шипение Дуси. Я вынырнула из кошмара, будто из затягивающего омута, вспотевшая, тяжело дышащая, с ощущением тяжести и холода в груди. Смена антуража оказалась такой резкой — вот я еще стояла в дверях фабричного цеха, а уже через мгновение перенеслась в собственную комнату, — что мне понадобилось какое-то время для того, чтобы осознать, где я и почему здесь нахожусь.

— Сон… Слава богу, сон! — тихо воскликнула я, прикладывая руку к груди, где лихорадочно колотилось сердце. И, вспомнив о разбудившей меня кошке, огляделась, ища ее взглядом.

Комнату слабо освещал сероватый предутренний свет, пробивающийся сквозь неплотные шторы. Уже можно было разглядеть детали обстановки: шкаф, стоявший в самом дальнем, хуже всего освещенном углу, стол у окна с компьютером и факсом. Вытянув шею, я заглянула в старое кресло, высматривая в нем кошку, но ее там не оказалось.

— Дуся? — позвала я любимицу.

И вновь услышала сердитое шипение. Странно, моя кошка была очень ласковой и миролюбивой. Редко, когда она шипела, разве что на ветеринара, сделавшего ей прививку, да на Костю. Мужчин Дуся недолюбливала, видимо, из-за того, что все еще таила обиду на ветеринара, а заодно и на всех человеческих особей его пола.

— Дуська? — оглянулась я на ее голос и невольно поежилась, увидев, что одна из штор слегка колышится, а моя кошка, задрав распушенный хвост, бросается на нее с испуганным шипением.

— Дуся, ты чего? — уже громче окликнула я кошку и спустила ноги с кровати. Первое, что мне пришло в голову, — сквозняк. Я привыкла спать с приоткрытым окном. Но когда я резким движением откинула штору, увидела, что форточка закрыта.

Кошка тем временем уже отбежала от окна и вспрыгнула в свое любимое кресло. Но продолжала оттуда взирать на штору с молчаливым беспокойством.

— Дусенька, что тебя напугало? — ласково спросила я, беря любимицу на руки.

Бедное животное под моей поглаживающей спинку ладонью вздрагивало, будто до сих пор не могло прийти в себя от страха. Что же так напугало мою кошку?

— Это, наверное, была мышь, — высказала я другое, шитое белыми нитками, предположение, чтобы успокоить не столько животину, сколько себя. Грызуны теоретически могли водиться в этой квартире, ужасно запущенной прежней хозяйкой. А Дуся — домашняя кошка, ни разу в жизни не видела мышей. Может, страх одержал победу над охотничьим инстинктом? Как знать…

«Мне не нравится, какая здесь энергетика», — не к месту вспомнились слова Арины. И по спине вдруг пробежал холодок, заставивший меня поежиться. А вдруг подруга права? А что, если мои сны-кошмары активизировались под влиянием этой квартиры?

Да ну, ерунда какая…

Я с кошкой на руках сходила на кухню, выпила воды, а затем вернулась в постель, взяв к себе Дусю. Понадеялась, что любимица мурлыканьем успокоит меня, прогонит страхи. Но мой следующий сон оказался не менее жутким.

В этом безумном, длившемся долго-долго сновидении я набирала в поисковике строфы из песни, пытаясь отыскать исполнителя. Но попадала на совсем странные ресурсы: то на форум убийц, где пользователи смаковали подробности совершенных и планируемых преступлений, то на сайт неудачников, потерпевших крах в любви. Это сообщество напоминало общество анонимных алкоголиков тем, что каждый новичок представлялся по стандартной схеме: «Здравствуйте, меня зовут…» Далее упоминались ники — один страннее другого, будто несчастные влюбленные соревновались в вычурности интернет-псевдонима. Только признание «Я выпиваю уже столько-то времени…» заменилась фразой «Я влюблен столько-то месяцев/лет». А далее следовал рассказ о несчастной любви. Обиды, нанесенные возлюбленным/возлюбленной, смаковались с садистским (или мазохистским?) наслаждением. В ответ на каждый рассказ толпа ревела: «Убить! Убить», имея в виду, конечно, обидчиков.

Неожиданно среди этих «анонимных отверженных» я обнаружила бывшего мужа, который… жаловался на меня. По версии Константина, это я его оставила, закрутила роман с другим мужчиной. Толпа и тут была единогласна в приговоре, более того, моему бывшему предлагали различные способы извести меня, один ужасней другого. Меня затошнило, я попыталась закрыть страницу, но комьпютер «завис». Я бесполезно тыкала во все кнопки, в сердцах выдернула из розетки шнур, но монитор все не гас, отображая, как и прежде, страницу с проклятиями в моей адрес и пожеланиями ужасной кончины.

Меня опять же разбудила Дуся, которая вспрыгнула мне на грудь и выпустила когти.

— Дуська! — вскричала я, подскакивая на месте и стряхивая с себя кошку.

Та ушла, гордо подняв распушенный хвост, а я, повернувшись на бок, выключила будильник. Хоть до подъема еще оставалось полчаса, засыпать вновь не хотелось.

Новый день, новые дела, новые открытия. Настоящее — точка на системе координат, разделяющая прошлое и будущее. Все будет хорошо, и никак иначе.

Встав с кровати, я по старой привычке первым делом включила компьютер и, пока он загружался, собрала постель. Мебель в комнате была новой, купленной в «Икее». Покупала я ее наспех, словно торопливо утоляла голод подвернувшимся под руку пакетиком чипсов. Выбирала не из-за дизайна, а по размерам — как впишется в крошечную квартиру. У меня просто не было времени на то, чтобы подготовить жилье как следует: ни Арину стеснять не хотелось, ни родителей, у которыхя жила уже после того, как съехала от подруги (у той как раз закрутился новый роман). Я купила лишь самое необходимое — кровать, шкаф, компьютерный стол и стол на кухню, стулья и стиральную машину. Кресло, которое облюбовала Дуся, осталось от прежней хозяйки. Оно в отличие от всей остальной мебели и техники было в приличном состоянии, поэтому я не стала его выбрасывать.

Компьютер загрузился, я проверила почту на наличие заказов и, убедившись, что электронный ящик пока пуст, со спокойной душой отправилась в ванную. Заказы в основном начинали поступать после девяти часов — когда открывалось бюро переводов и другие офисы. Я привыкла вставать в восемь, чтобы за час успеть привести себя в порядок, позавтракать, совершить утреннюю прогулку в хлебный, собраться с мыслями и потом уже приступить к работе.

Приняв душ, я вернулась в комнату. Ясное небо сулило чудесную погоду, и я достала из шкафа не привычные джинсы и майку, а платье с развевающейся легкомысленной юбкой. Сделала легкий макияж — немного румян на скулы и пудры на нос. Накормила Дусю и позавтракала сама. И в приподнятом настроении вышла за дверь.

На пороге лежала карта. Карта Таро, символизирующая смерть. От неожиданности я замерла, почему-то не решаясь ее переступить. Затем, собравшись с духом, наклонилась и подняла.

Я не разбиралась в картах Таро, это Арина ими увлекалась. И в первый момент, признаться, мне стало не по себе: слишком уж красноречивым «намеком» показался символ. Смерть. «Не лезь не в свое дело. Сунешься — мало не покажется…» — вспомнилась вчерашняя угроза. Кто-то продолжал свою гнусную игру. Бывший муж? Его подруга?

В этот раз я не стала церемониться, вытащила мобильный и прямо тут, на площадке, позвонила Константину.

— Еще раз подкинешь мне очередную гадость — заявлю куда следует, — сказала я без приветствий и других вступлений. — Мое ангельское терпение иссякло.

— О чем ты? — удивился бывший муж.

— Ты знаешь. О вчерашней записочке с угрозами и сегодняшнем «привете», оставленном у меня на пороге.

— Анна, у тебя с головой все в порядке? — В голосе Константина послышались раздраженные нотки.

— У меня — да. А вот у тебя, похоже, нет. Костя, не надоело? Детский сад, честное слово!

— Я не подбрасывал тебе никаких записок! Ты мне вообще на фиг не сдалась! — сорвался он на крик.

— Ну, значит, твоя мадам, — не спасовала я. — Уйми ее, а то этим займутся люди в форме.

— Ты мне угрожаешь?!

— Нет, в отличие от тебя предупреждаю.

Я отключила телефон, но не успела сунуть его в карман, как он разразился возмущенной трелью. Константин. Ну да, конечно, он привык к тому, чтобы его слово оставалось последним. Обойдется. Я нажала на сброс и стала спускаться по лестнице. Настроение не то чтобы испортилось, но слегка омрачилась, будто на ясном небе вдруг нарисовалось маленькое облачко.

Все будет хорошо. Облако — это не туча.

Я вышла на улицу и полной грудью вдохнула воздух, слегка отдающий автомобильными выхлопами. Но даже с примесью он показался свежим после подъездной вони.

До ближайшего продуктового магазина было десять минут пешком. Я пошла неторопливо, растягивая время прогулки. А чтобы продлить ее еще, позвонила Арине.

— Представляешь, я опять получила анонимное сообщение, — сказала я после приветствия. — Только на этот раз это было не письмо, а карта Таро, подброшенная на порог.

— Карта Таро? — оживились подруга. — Это женский «почерк». Думаю, что развлекается не сам Константин, а его девушка.

— Возможно. Я Косте уже позвонила, минут пять назад. Он, конечно, все отрицает.

— А ты думала, что признается? — скептически хмыкнула Арина и с жадным любопытством поинтересовалась: — И какую именно карту тебе подложили?

— Карту «Смерть». Тонкий намек? — усмехнулась я.

— Ты ошибочно предполагаешь, что эта карта означает физическую смерть. В зависимости от положения она принимает различные значения. Как эта карта лежала к тебе? Прямо или вверх ногами?

— Арина, ну ты даешь! — рассмеялась я. — Не обратила на это внимание. Подняла, сунула в карман и пошла себе дальше.

— Подняла и сунула в карман? — ахнула подруга. — А вдруг это не просто предупреждение? Вещи могут оставлять на пороге с целью наведения порчи!

— Э, тебя уже понесло! «Порча»…

— Зря смеешься! Все может быть. Ладно, вернемся к карте. Как я тебе уже сказала, она необязательно означает смерть в физическом смысле. Эта карта — символ перемен. Она указывает на полный разрыв с прошлым. «Смерть» можно толковать как отказ от старых идеалов, от прежних действий. Либо, если брать другую интерпретацию, она предупреждает о кардинальных переменах в жизни, конце прежних связей либо переезде.

— Я больше никуда не собираюсь переезжать. Только-только освоилась на новом месте, — невольно повелась я на предсказание Арины.

— Погоди, я еще не все сказала, — остановила меня подруга. — В правильном положении карта Таро, символизирующая Смерть, означает большие изменения в жизни человека. Такие перемены могут вызвать боль и чувство потери, но в итоге приводят к началу новой жизни. В перевернутом же виде — временное бездействие, инертность, сон, потерю веры или надежды, сопротивление или страх перед переменами, крушение неких планов. Но как бы там ни было, она влечет за собой перемены.

— Уф… Я хочу только покоя.

— Знаю, знаю. Я лишь толкую значение карты. Кстати, сейчас мне подумалось, что тот, кто подкинул тебе этот сюрприз, как и ты, мог не знать значения карты и купиться на страшную символику.

— Логично, — только и оставалось согласиться мне. — И я думаю о «женском почерке». Константин удивился обвинениям в его адрес вполне искренне.

— Значит, его подруга, — уверенно припечатала Арина. — Кто знает, какие ветра гуляют в ее пластмассовой голове? Может, она боится, что ты решишь вернуть себе это «сокровище» — своего бывшего мужа? И пугает тебя так, в качестве профилактики.

— Глупо!

— А что умного можно ожидать от пустоголовой «Барби»? Жаль, для заявления в милицию недостаточно улик… Что можешь предложить? Записку с угрозами?..

— Карту Таро, Арина! — рассмеялась я.

Мы немного пошутили на тему того, как бы меня встретили в милиции, принеси я им карту Таро, и распрощались.

Я купила хлеба, а в отделе бытовой химии — антибактериальные салфетки, средство для чистки стекол, новую насадку на швабру и две бутылки со средствами для отмывания жира и ржавчины. Я все еще надеялась привести свое жилище в божеский вид, не прибегая к ремонту. На секунду мне представилась картинка: мой бывший муж со своей глянцевой «Барби» заселился в доставшуюся мне запущенную квартиру. Тряпка в наманикюренных пальчиках красотки смотрелась бы чужеродно, но от этого ситуация лишь приобретала пикантность. Вообразив, как эта красотка елозит мокрой тряпкой по жирным поверхностям старых кухонных шкафов, от брезгливости чуть ли не падая в обморок, я пришла в отличное расположение духа. Конечно, такая ситуация возможна лишь в моем воображении, но даже представляя ее, я получила удовольствие и почувствовала себя отомщенной.

Дома я проверила электронный ящик и увидела три заказа: два — из бюро переводов, один — от постоянного клиента. Пробежав глазами присланные файлы, я кратко ответила, подтверждая получение, затем сходила на кухню за стаканом апельсинового сока и вернулась за компьютер.

Признаться, я надеялась получить еще одно письмо от Петра. Вдруг он расскажет что-то о группе, исполняющей понравившуюся мне песню? Но нет, заказчик просто заплатил за выполненную работу, и на этом наше общение пришло к концу.

Я завершила перевод к обеду. В тот момент, когда я внимательно перечитывала тексты перед отправкой, меня отвлек звонок мобильного. Не отрывая взгляда от монитора, я протянула руку за телефоном и поднесла его к уху.

— Алло?

— Пеняй на себя, если полезешь туда, куда тебя не просят. Сиди дома и не рыпайся, — услышала я чье-то злое шипение. И сразу — так, что я даже не успела как-либо отреагировать, раздались короткие гудки.

Я отняла мобильный от уха так быстро, словно он вдруг раскалился и обжег меня.

— Что за ерунда? — выдохнула я, клацая кнопками, чтобы посмотреть зафиксировавшийся в памяти номер абонента. Черта с два! «Номер не определен». Вряд ли кто-то додумается угрожать с легко определяющегося номера.

Кто звонил — мужчина или женщина, — я тоже не поняла. Голос явно старались изменить, лишив его сочной гаммы, сведя лишь к сухому, как треск сучьев, безличному шепоту. И все же почему-то интуитивно я чувствовала, что аноним был женского пола. Женский почерк…

Еще были свежи воспоминания о звонках Костиной подруги. Она раздобыла номер моего мобильного, звонила в любое время суток и истерично выкрикивала в трубку различные гадости, начиная от унизительных высказываний о моей внешности и заканчивая обещаниями проклясть. Может, этот анонимный звонок опять же от нее? Правда, девушка Константина любила громкие выступления, шипеть и шептать в трубку было не в ее характере. Хотя кто ее знает…

Не лучше ли сразу прояснить ситуацию? Я решительно взяла телефон и вновь набрала номер Константина. Ответа ожидала спокойно, без бьющегося где-то у горла сердца. Хороший признак.

— Костя, привет! — как можно дружелюбней обратилась я к бывшему мужу, когда он взял трубку.

— Чего на этот раз надо? — хмуро осведомился он.

— Поговорить. По телефону. Не бойся, разговор много времени не займет, — продолжила я вполне миролюбиво.

Костя, похоже, немного расслабился, потому что следущий вопрос задал уже без раздражения:

— О чем?

— Костя, просто честно скажи, ты не звонил мне пять минут назад?

— Зачем? — искренне удивился он.

— Ну мало ли… — продолжала гнуть я свою линию. — Костя, понимаю, в последнее время мы с тобой находились в состоянии войны, но до этого, вспомни, прожили почти пять лет в мире. И неплохо прожили!

— Чего тебе надо? — перебил он меня, вновь насторожившись.

— Да расслабься! — рассмеялась я. — Ничего мне от тебя не надо! Живи себе спокойно. Ответь только на заданный вопрос, и честно.

— Да нет же! Не звонил я тебе.

— И записку в ящик не подбрасывал?

— Какую записку?

— С угрозой.

— На фига мне это надо?

— Ну, совсем недавно ты не пренебрегал неким давлением на меня.

— Я тебе никаких записок не подбрасывал! Ни тогда, ни сейчас! — завелся он.

Видимо, период развода тоже оставил ему неприятные воспоминания. Отрицательной чертой характера Константина было то, что вспыхивал он мгновенно, как спичка. Но, к счастью, и «гас» тоже быстро.

— Костя, я просто хотела убедиться, что это не ты, — ласково ответила я. — Ни ты, ни твоя подруга… ммм…

— Ульяна, — машинально подсказал он. И заговорил уже другим тоном, в котором вдруг зазвучали встревоженные нотки: — Погоди, Аня. Говоришь, кто-то тебе угрожает?

— Ну, называть угрозами эти «знаки внимания» слишком громко… Но я то получаю записку в почтовый ящик, то карту Таро с символом Смерти на порог, то анонимный звонок с «просьбой» не лезть не в свое дело.

— И ты первым делом подумала на меня…

— Костя, ну кто еще, кроме тебя, Арины и родителей, знает мой новый адрес? Я никому его не сообщала!

— Это не я, — быстро ответил Константин.

Оттого, что эта фраза была какой-то детской, я невольно улыбнулась.

— И не Ульяна! — бросился он на защиту своей подруги. — На твой счет она уже успокоилась.

— Это приятно. Ладно, Костя, спасибо за откровенность, больше я тебя не потревожу. Надеюсь, что и ты меня тоже.

Мы попрощались, я отложила телефон и улыбнулась: подумалось, что точка в наших отношениях была поставлена не в тот день, когда я застала Костю целующимся в кафе с другой девушкой, и не тогда, когда мы подписали документы о разводе, а сейчас, когда мы вполне мирно поговорили.

Теперь я была уверена в том, что Костя и его Ульяна — ни при чем. Но кто же? И если Костины угрозы я бы не воспринимала всерьез, то сейчас мне стоило быть настороже. Во-первых, я не знаю, кто и почему мне угрожает. Во-вторых, не представляю, насколько опасен этот человек.

Что мы имеем: анониму известны мои имя и фамилия (девичья), адрес и номер мобильного. Круг людей, обладающих этими сведениями, по-прежнему оставался узким: Арина, родители и бывший муж с подругой — и все! Уж не следит ли за мной некто неизвестный?.. Уф, так и до паранойи недалеко. Но, если честно, происходящее меня пока не столько пугало, сколько вызывало любопытство.

«Любопытство кошку сгубило», — вспомнилась мне старая поговорка. Я невольно перевела взгляд на Дусю, которая в это время, распластавшись на полу, лапкой пыталась достать что-то из-под кресла. Видимо, какую-то из своих игрушек. Кошка и так, и эдак подлезала под низкое сиденье, просовывая то одну, то другую лапку, и от усердия разве что не пыхтела. Похоже, игрушка закатилась далеко. Но в тот момент, когда я встала, чтобы помочь любимице, она наконец-то вытащила из-под кресла желаемый предмет.

— Дусенька, что это у тебя? — спросила я, еще не разглядев ничего, но уже предчувствуя нечто нехорошее. — Дай-ка я посмотрю!

Когда я увидела то, что моя любимица извлекла из-под кресла, то невольно вскрикнула.

Это была небольшая, размером с пол-ладони, фигурка кошки, сделанная из матового стекла. Она присутствовала в одном из недавних кошмаров про заброшенную фабрику. Помнится, я уронила фигурку со стола, и голова с изумрудными глазами откололась.

— Ничего себе! — изумленно воскликнула я, рассматривая статуэтку. Голова у нее была на месте, но шею стеклянной кошки опоясывала трещина.

— Надо же… — прошептала я. — Чертовщина!

АНА МАРИЯ. Испания, Sanroc, 1932.

Ах, какая боль… Ана Мария, еле сдерживая рыдания и не позволяя себе перейти с быстрого шага на бег, пересекла мост, но вместо того, чтобы повернуть к дому, отправилась дальше, к укрытой лесным мехом горе, крепостной стеной огораживавшей часть поселка. Только свернув на витиеватую дорогу, обвивающую гору, подобно елочной гирлянде, она побежала.

Ана Мария знала, что дорога ведет к скале, торчавшей из зеленого меха леса, будто рог. Если смотреть на эту скалу из поселка, с моста через узкую речушку, то можно было ясно увидеть головы двух каменных монстров, оскалившиеся в беззубых улыбках и так тесно прилегавшие друг к другу, что казалось, будто у них один на двоих рот. Ана любила подолгу стоять на мосту, издали любуясь этим двухголовым чудовищем. И даже придумала сказку про него — каменного хозяина леса, оживавшего ночью и бродившего по своим владениям в поисках еды — сухих веток и грибов.

Ане Марии также было известно, что под этой торчавшей из горы скалой есть небольшая каменная площадка, с которой весь поселок просматривается как на ладони. Вид был прекрасен, но мало кто приходил сюда любоваться им. Возможно, из-за неприятных ощущений, которые вызывали нависающие над тобой каменные «головы». И вправду было немного жутко смотреть снизу вверх на этих монстров, заглядывать им в беззубые пасти, ощущать себя маленькой букашкой и невольно ежиться при мысли, что вдруг они сорвутся и рухнут именно в тот момент, когда ты находишься под ними.

Ана Мария не боялась. С раннего возраста она питала страсть к камням. Помнится, в детстве, каждый раз, когда ей хотелось побыть в одиночестве, она бежала на скалистый берег океана, прозванный Берегом смерти из-за множества кораблекрушений, случившихся в этих местах. Спустившись между валунами по опасно крутой и узкой тропке, о которой знала лишь она одна, девочка присаживалась на плоский овальный камень. Это был ее трон, сидя на котором Ана Мария ощущала себя принцессой из подводного царства, вышедшей на берег, чтобы поговорить с ветром. Она рассказывала чайкам свои горести и радости, шептала волнам, пенящимся почти у самых ног, детские секреты, доверяла мечты ветру, протягивала руки к более сдержанному на улыбки, чем в Каталонии, галисийскому солнцу. Ана Мария, будучи ребенком, представляла себе, что ее настоящий отец — не рыболов Франсиско, а седой, вечно сердитый океан. Как это было давно… Скучала она по родной Галисии, по дикому скалистому берегу, по хмурому суровому океану, по родителям и братьям. Как там мама? Все так же готовит по воскресеньям эмпанаду — пирог с начинкой из рыбы или мяса? Ана Мария сейчас и сама неоднократно пекла для любимого Рамона это кушанье и готовила блюда из галисийской кухни, однако, как ни старалась, не могла воспроизвести тот особый вкус, которым обладала еда, приготовленная мамой. Как там отец? Все так же беспокоят его ревматические боли в натруженных ногах? Как младшие братья?..

Три года прошло с того дня, как Ана Мария покинула родную Галисию и отправилась на заработки в Каталонию. Три года, а будто тридцать три… Но все еще слышался ей по ночам крик чаек и шум океана, снились выкрашенные в яркие цвета рыбацкие лодки, уходящие на промысел, и женщины с подобранными подолами юбок, собирающие моллюсков. А днем ветер подбрасывал ей напоминания в виде запахов рыбы, водорослей, жареных креветок — будто приносил короткие письма с родины. И видела она себя во снах той маленькой девочкой, бегущей на берег Смерти в поисках уединения…

…Эта двухглавая скала в маленьком каталонском поселке, под которой полюбила сидеть Ана Мария, не могла заменить ей необъятный дикий берег, но здесь девушка нашла уединение. И пусть не хватало шума океана, крика чаек и соленых брызг, тающих на губах, но это место давало ей желанное утешение. Рассказывала теперь о своей печале Ана Мария не океану, а этой скале диковинной формы.

Ссутулив плечи, Ана Мария сидела на стволе поваленного дерева, устремив невидящий взгляд на расстилающийся внизу поселок. Ветер ласково гладил ее по волосам, невидимой ладонью стирал со щек влагу, и эти его невесомые прикосновения были подобны материнской ласке. «Не плачь», — шуршали листвой деревья. «Не плачь», — прокричала пролетевшая мимо птица. Чайка! Неожиданная гостья в этом поселке. Ане Марии подумалось, что птица прилетела к ней из далекой Галисии с утешениями от мамы.

— Не буду плакать, — улыбнулась девушка, решительно вытирая щеки и обращаясь к улетевшей чайке. — Не буду. Передай моей маме и отцу, что у нас все хорошо. Рамон меня любит, я его тоже… А деточка… Когда-нибудь будет и у нас.

Если бы бог подарил им с Рамоном долгожданного первенца, о котором они так мечтали! Но нет, месяц проходил за месяцем, а Ана Мария все не беременела.

Сеньора Исабель, владелица овощной лавки, в которой девушка два раза в неделю покупала свежие овощи и фрукты, конечно, не хотела причинить ей боль своим вопросом, вырвавшимся из любопытства, свойственного жителям маленьких деревень. «Ана, ты не беременна? Что-то ты излишне бледная…» — спросила сегодня сеньора Исабель. Из лучших побуждений, но попала Ане Марии в больное место — словно ткнула ножом в незаживающую рану. «Нет», — тихо прошептала девушка, почувствовав, как на глаза наворачиваются слезы. «Пора бы уж вам!» — «прикончила» ее сеньора Исабель. Ана молча положила на полку краснобокий помидор и, повернувшись, выбежала из лавки. «Ана, ты куда?» — понеслось ей вслед. Но девушка даже не оглянулась.

— У нас будет ребеночек. Будет, будет! — шептала сейчас Ана Мария, сжимая кулаки с такой силой, что ногти впивались в ладони.

Но эта физическая боль оказалась слишком слабой для того, чтобы заглушить душевную.

Почти три года они с Рамоном живут в любви и согласии в доме, завещанном им умершей старой Пепой. И все у них есть для счастья — любовь, понимание, крыша над головой, уют и спокойствие. Нет только самого главного — ребенка.

— Твой отец нас проклял, — сказала как-то в приступе отчаяния Ана.

И прикусила язык, увидев, как полыхнули обидой и болью черные глаза мужа.

— Что ты такое говоришь! — закричал Рамон. Но тут же осекся и сник.

— Прости, прости, пожалуйста! — кинулась к нему на шею Ана. Обняла родного, уткнулась носом в шею, вдохнула знакомый запах — миндальную горечь со сливочной сладостью молока, потерлась виском о подбородок мужа.

Отец Рамона умер через год после ссоры с сыном. И, как ни надеялась Ана Мария на то, что свекор оттает, простит Рамона перед смертью, смирится с тем, что снохой его стала девушка из простых, этого не случилось. Луис исполнил свою угрозу и лишил младшего сына наследства — и жилья, и причитающейся ему половины фабрики. Смерть отца Рамон переживал до сих пор, хоть и не показывал виду. Этой болью он не делился с любимой женой, точно так же, как и она скрывала от него тоску по Галисии.

— Ана, небо мое, тебе не за что просить прощения, — грустно ответил Рамон, обнимая ее тонкое тело сильными руками, еще недавно изнеженными, не знавшими физического труда, а теперь крепкими, с жесткими буграми бицепсов, с вздувавшимися на кистях венами. Ради нее, Аны Марии, пошел он против семьи, отказался от отца, матери и брата, от благ и привилегий жизни обеспеченного человека.

Они выплыли, хоть им обоим и казалось, что утонут в неспокойном море жизни, в которое их так неожиданно столкнули со скалы. Но недаром она, Ана Мария, была дочерью седого и мудрого океана. Любовь, взаимная поддержка, понимание стали их спасительным плотом. Старая Пепа протянула им руку и вытащила на берег. А дальше уже они, отдышавшись, принялись строить новую жизнь, ошибаясь, падая, выбирая неверные тропы, разочаровываясь, но ни на секунду не забывая о том, что их спасительный плот состоял из трех крепких бревен — любви, поддержки и понимания.

Только вот ребеночка не хватало… Рамон утешал жену как мог, ни разу не упрекнул. Но видела Ана, что и в его глазах поселились боль и разочарование.

Они жили в слишком маленьком поселке. Все чаще и чаще в булочных и продуктовых лавках Ану Марию спрашивали о том, почему она не торопится беременеть. Однажды задала этот вопрос и свекровь, отношения с которой хоть и не наладились, но несколько смягчились после смерти Луиса.

— Когда же вы порадуете меня внуком?! — воскликнула мать Рамона в одну из случайных встреч в мясной лавке.

Девушка съежилась, будто от удара, и, как-то отговорившись, вышла без покупки. Но, уходя, услышала, как мать Рамона сказала мяснику с досадой:

— Женился на бесплодной… Одна надежда на Хайме — на то, что он найдет себе здоровую девушку.

А что, если им с Рамоном поехать в Галисию? Пусть не навсегда, а хотя бы на месяц, к родителям Аны Марии? Любящий муж уступит ей — он сделает все, что угодно, лишь бы его любимая не грустила. Сегодня же вечером она поговорит с ним!

Принятое решение успокоило Ану Марию, так что она сама не заметила, как задремала. И приснился ей странный сон.

Увидела она человека, одетого в черный плащ с накинутым на голову капюшоном. Вышел этот человек, будто из скалы, и, протягивая ей руку, полупрозрачную, словно из черного дыма, сказал:

— Послушаешь меня, исполню твое желание. Но чем ты готова мне заплатить?

— Да чем угодно! — воскликнула девушка. — Самое дорогое, что есть, отдам.

— Самое дорогое — это ваша любовь, — произнес черный человек. И хоть Анна не видела его полускрытого темным капюшоном лица, девушка поняла, что он усмехается. — Готова ли ты принести такую жертву?..

Очнулась Ана Мария от того, что чуть не свалилась в дреме с бревна. Встрепенулась, потерла кулаками глаза, огляделась и улыбнулась: всего лишь сон! Слава богу, сон. Но какой странный! И какое ужасное решение подсказал ей черный человек…

III

Мой старый кошмар, в котором я бегала по заброшенной фабрике, вновь посетил меня. Такая частота пугала и настораживала. Я сравнивала себя с человеком, находящимся на маленьком островке и наблюдающим за надвигающейся волной цунами. Как не избежать гибели тому бедняге, так и мне не скрыться от грядущих неприятностей. В таком мрачном настроении от переполняющих меня предчувствий я и позвонила Арине, надеясь получить успокоение. Но подруга отреагировала не так, как мне бы хотелось:

— Не снов надо бояться, а людей.

— Думаешь, мне стоит кого-то бояться? — усмехнулась я, отправляясь на кухню, чтобы налить себе воды.

Ужасная духота, нет от нее спасения. Чуть-чуть прохладней становилось лишь к ночи. И хоть жару я любила и переносила довольно легко, но после месяца аномального пекла в мегаполисе тоже сдалась. Спасалась тем, что стаканами пила ледяную воду.

— Я просто так выразилась, не имея в виду ничего и никого конкретно, — поправилась Арина. — Ведь сны сами по себе не могут причинить неприятности, разве что вызывают беспокойство. Если хочешь знать мое мнение, то я думаю, что твои кошмары сейчас не предрекают ничего плохого, а лишь отражают уже пережитое. Развод, к примеру. Скольких нервов он тебе стоил.

— Надеюсь, ты права, — рассеянно отозвалась я, возвращаясь в комнату. Допив воду, я поставила пустой стакан на компьютерный стол и сама уселась в Дусино кресло.

— Что там с угрозами, кстати? — поинтересовалась подруга.

— Ничего. Меня больше не беспокоят. Думаю, что некто наигрался и успокоился.

— Некто? — скептически хмыкнула Арина, намекая на моего мужа.

— Это не Константин. И не его подружка. Я разговаривала с Костей — вполне миролюбиво. Он клялся и божился, что они с Ульяной ни при чем.

— Ну-ну…

— Это не он, Арина.

— Ладно, ладно, хорошо, не он. Тогда кто же?

— Какая теперь разница? Главное, что меня оставили в покое.

— Надеюсь, что… — искренне ответила подруга.

Но закончить фразу не успела, так как я испуганно вскрикнула: стоявший на столе пустой стакан вдруг разлетелся на осколки, будто кто-то попал в него из рогатки.

— Что у тебя там случилось? — встревожилась Арина.

— Стакан разбился.

— Упал на пол?

— Да в том-то и дело, что нет. Лопнул. Осколки повсюду, — с огорчением произнесла я, надевая шлепанцы и подходя к столу. Стакана было не жаль, но меня всегда беспокоило то, что при уборке могу пропустить какой-то осколочек, о который легко порезаться.

— Не нравится мне это, — мрачно выдавила подруга. — Нехорошая энергетика в квартире. Вон уже посуда сама по себе бьется!

— Говорят, это к счастью, — засмеялась я.

— Угу, — хмыкнула подруга. — «К счастью». А что, если и кошмары, о которых ты рассказывала, стали сниться тебе чаще из-за плохой энергетики в квартире?

— Ну, понесло тебя… Сама же сказала, что сны — это пережитое прошлое.

— Выкинь из квартиры хотя бы старые вещи! — не унималась Арина.

Я клятвенно заверила подругу, что так и сделаю — немного позже, когда куплю новый холодильник и кресло для Дуси.

Кстати говоря, о старых вещах… Вполне возможно, что фигурка кошки, которую обнаружила Дуся, принадлежала прежней хозяйке квартиры. Никакой мистики, никакого «материализовалась из сна».

— Не откладывай! — продолжала напутствовать Арина. — Я бы на твоем месте квартиру «почистила», потом сделала бы в ней ремонт и уж тогда бы зажила спокойно.

— Не в квартире дело, Арина, — сказала я.

Подруга лишь хмыкнула, выражая несогласие.

Прежде чем попрощаться, мы договорились о встрече во вторник: Арина в этот день вновь работала на Щелковской. После разговора с подругой я позвонила в ЖЭК и попросила прислать мне слесаря сменить старые замки в двери. Мне сообщили, что слесарь придет только в понедельник, но это меня устраивало. Вполне подожду несколько дней. Я не боялась, что кто-то может ко мне влезть: обивка двери — старый, кое-где протертый почти до дыр дерматин — указывала на то, что живут в этой квартире далеко не богачи. Ценного дома я ничего не хранила: деньги предпочитала держать на карточке, украшения не любила. Самым ценным, пожалуй, являлись далеко не новый компьютер и принтер с факсом. Да еще новая стиральная машинка, но за нее я могла быть спокойна: кому придет в голову переть ее с четвертого этажа? Так что я совершенно не беспокоилась за то, что кто-то заберется в мою «берлогу».

Как оказалось, зря.

Это случилось в воскресенье днем. Я вышла прогуляться, чтобы отдохнуть после работы, с которой не расставалась даже в выходные, и на обратном пути кое-что купить.

Я дошла до метро, спустилась в подземку и проехала до Измайловского парка. Куда уж лучше гулять по аллеям в лесопосадке, чем вдоль шоссе на загазованной Щелковской! Я купила себе эскимо, съела его, сидя на лавочке, а потом, шагая по асфальтированным дорожкам в тени, падающей от широких крон, думала о том, что хорошо бы приобрести велосипед. О том, как возить его со Щелковской в Измайловский парк, если мне вздумается покататься по аллеям, я сейчас не беспокоилась, так как на данный момент для меня была важна мечта, в которой я уже видела себя рассекающей на новеньком, сверкающем на солнце блестящей рамой, велосипеде по изогнутым, как лекалы, дорожкам лесопосадки.

Нет, что ни говори, но в холостой жизни тоже есть своя прелесть.

Я давно уговаривала Костика купить нам по велосипеду, но муж упирался. Ему куда больше нравилось передвигаться по городу на «Мазде». Даже простаивание в пробках не умаляло его радости автовладельца. К велосипедистам он относился со смесью презрения и раздражения, как к некой помехе на дороге. Подозреваю, что ноги этой нелюбви росли из детства: Костик как-то рассказал, что в семилетнем возрасте его пытались научить езде на двухколесном транспорте, позаимствованном у соседа, и закончилось это травматологией. С тех пор к велосипедам он не подходил. Меня же, наоборот, невозможно заставить выучиться водить машину, я боялась дорог, но вот на велосипеде по парку каталась бы с удовольствием.

Надо в один из дней зайти в спортивный магазин.

На обратном пути я купила для Дуси паштетов и, успев уже соскучиться по моей девочке, быстрым шагом направилась к дому.

Едва я вошла в подъезд, как услышала душераздирающие вопли. Так кричать могла только до полусмерти напуганная кошка. Как мать узнает по звуковым оттенкам плача своего ребенка о его желаниях, так и я понимала Дусю — голодна ли она, просит ли ласки, соскучилась ли, требует ли убрать туалет, выражает ли недовольство. Так что, услышав в подъезде кошачьи вопли, я, невольно сравнив их с Дусиными, поняла, что крик бедного животного вызван страхом. Вторая мысль, которая пришла следом за первой и которая заставила меня бежать на четвертый этаж, перепрыгивая через ступени, — кричит моя Дуся.

Так и есть. Я застала бедную кошку на лестничной площадке, с вытаращенными от ужаса желтыми глазами и распушенным хвостом. Дуся в стремлении попасть в закрытую квартиру расцарапала и без того драную обивку двери.

— Девочка моя, — опустилась я перед кошкой на колени.

Дуся ответила мне гневным «Мяв!» и бросилась ко мне в объятия.

— Это я тебя оставила снаружи?

Очень странно. Во-первых, у Дуси нет вредной привычки высовываться на площадку, когда я открываю дверь. Во-вторых, я точно помню, что в тот момент, когда уходила из дома, кошка спала, свернувшись уютным бубликом в своем любимом кресле.

— Как ты тут оказалась? — спросила я, беря Дусю на руки, и, надавив на дверную ручку, поняла, что дверь не заперта.

Я точно помню, что закрывала ее на ключ.

Так и не войдя в квартиру, я тихонько прикрыла дверь и вытащила мобильный.

— Арина, кто-то проник в мою квартиру, — прошептала я, когда подруга ответила.

— Ка-ак «проник»?

— Вот так и проник.

— Ясно, замок ты так и не сменила, а я тебя предупреждала, — вздохнула подруга. — Ну, рассказывай по порядку, что там случилось.

Я торопливо, все так же шепотом, изложила все, что знала об оставленной на площадке перепуганной Дусе и о незапертой двери.

— Надеюсь, у тебя хватило ума не заходить в квартиру? — обеспокоилась Арина. — Злоумышленник все еще может быть там!

Это я и сама понимала.

— Спустись на улицу и звони в милицию!

— Я не одна, Арина, а с Дусей. Ее что, тоже на улицу?

— А что — в квартиру, в которой все еще может находиться преступник? Я сейчас к тебе приеду.

Возразить я уже не успела, потому что подруга сбросила звонок.

Я потопталась на площадке, не зная, что делать: Дуся нервничала и порывалась выскользнуть из моих рук. Тогда я повернулась к соседской двери и решительно нажала на белую кнопочку звонка. Мне открыл мужчина в майке-алкоголичке, спортивных штанах и домашних тапочках. В одной руке у него были очки, в другой — газета. Похоже, я потревожила его во время чтения.

— Добрый день, — поздоровалась я, окидывая быстрым взглядом мощные плечи соседа, рост баскетболиста, внушительные кулаки и грозно топорщащиеся усы. То, что надо!

— Я ваша соседка, — продолжила я под хмурым взглядом мужчины. — Вот из этой квартиры.

— А, новая хозяйка, — отозвался громила неожиданно писклявым голосом. Это было так несовместимо с его внушающей трепет фигурой, что я удивленно вытаращилась на него, будто ожидая, что сейчас из-за его широкой спины покажется маленький человечек — обладатель этого голоска.

— Да, — кивнула я, поспешно маскируя растерянность добродушной улыбкой. — Мне нужна ваша помощь, пожалуйста, уделите мне минуточку…

Дуся на моих руках в знак солидарности мяукнула и уставилась на соседа круглыми глазами.

— Твоя кошка, что ли? Она тут орала так, будто ее за хвост подвесили. Ты ее на площадке, что ли, забыла?

— Нет, нет, это не я, — поспешно пробормотала я. — Тут такое дело…

Я кратко, как пять минут назад Арине, рассказала о вторжении и опасливо покосилась на дверь: а вдруг в квартире действительно кто-то есть и сейчас слушает, как я тут договариваюсь с соседом?

— Так в милицию звони! — пропищал мужик.

— А вдруг там никого нет и у меня ничего не взяли? Не накажут ли меня в таком случае за ложный вызов? Вы не могли бы войти в квартиру со мной, чтобы проверить, не остался ли кто в там? Одна я боюсь.

— Небезопасно — одной, — покачал головой сосед.

— Осип, кто там? — послышался из глубины соседской квартиры женский голос, и мгновением позже из-за спины великана выглянула его жена. Женщина внешне оказалась полной противоположностью мужу: маленькой, худенькой, с мелкими и заостренными чертами лица, похожая на мышку-норушку, сходства с которой добавлял будто специально подобранный байковый халат тускло-серого цвета. Зато голос ее звучал зычно, как у командира на плацу.

— Соседка. Помощи попросила. Я, Свет, сейчас на минуточку… Не беспокойся.

Женщина открыла было рот, чтобы вывалить на меня ворох вопросов, но я вежливо ей улыбнулась:

— Я не задержу вашего мужа.

Осип, на какое-то время скрывшийся в своей квартире, уже появился с молотком в руках и кивнул:

— Пошли!

Он открыл дверь моей квартиры и, сунув голову в проем, крикнул:

— Эй! Есть кто живой?

«Или мертвый», — машинально добавила я и содрогнулась. Не хватало еще накаркать! Кошка, до этого сидевшая на моих руках смирно, вдруг вырвалась и, спрыгнув на пол, шмыгнула внутрь.

— Дуся! — закричала я испуганно, неосмотрительно бросаясь за ней следом.

— Спокойно, — отстранил меня сосед и смело вошел в квартиру. — Эй, я спрашиваю, есть ли тут кто?

С моего одобрения Осип прошел по всей квартире, заглянул в ванную и туалет, даже — в одежный шкаф, чтобы убедиться, что в нем никто не спрятался. Я шла за его широкой спиной, испуганная, но не настолько, чтобы не выискивать взглядом следы чужого присутствия. И не находила. Ничего не выдавало того, что в квартире побывал посторонний.

— Никого, — повернулся ко мне сосед.

— Да, я вижу, — пробормотала я.

— Может, просто забыла закрыть дверь?

— Может, — покорно согласилась я. Нет смысла уверять мужчину в том, что я отлично помню, что дверь запирала и что Дуся оставалась в квартире. — Скорее всего так и было! Спасибо вам! Неудобно, что побеспокоила…

— Да брось! — махнул ручищей мужчина. — Я ж это, по-соседски. Помочь. Правильно сделала, что сама не сунулась. А если бы кто-то тут прятался? Ну теперь можешь быть спокойна — все чисто. Главное, не забывай в следующий раз дверь запирать!

— Не забуду, — улыбнулась я. — После этого случая уж точно не забуду.

«И замки поменяю», — добавила я про себя.

Когда сосед ушел, я отправилась на поиски кошки и обнаружила ее сидящей на шкафу и взирающей на меня оттуда с видимым беспокойством в желтых глазах.

— Мяу, — пожаловалась она мне.

— Дусенька, я тебе верю. Кто здесь был?

— Мяу-у, — уже с другими интонациями, не жалобными, а несколько агрессивными ответила она.

Кошка многое могла бы рассказать, но, увы, на своем языке. Я вздохнула и поманила Дусю на кухню, желая компенсировать пережитый стресс банкой паштета. Кошка не заставила себя долго ждать, грациозно спрыгнула со шкафа вначале на компьютерный стол, потом — на пол и, подняв распушенный пятнистый хвост, прошествовала на кухню впереди меня.

Пока она расправлялась с угощением, я, вернувшись в комнату, обдумывала происшествие. В том, что кто-то побывал тут в мое отсутствие, сомнений не было: я заметила, что сумочка, которую я легкомысленно оставила на столе, вдруг оказалась в кресле. Не Дуся же ее туда перенесла!

Я схватила сумку и вытряхнула ее содержимое прямо в кресло. Вроде бы ничего не пропало: кошелек с наличностью, паспорт, косметичка присутствовали. Даже визитки и дисконтные карты оказались на месте. Компьютер и другая техника — на столе. Я выдвинула по очереди все ящики стола. Сложно было понять, копались в них или нет.

Исследование кухни и ванной тоже ничего не дало. Может, воришка соблазнился легко открываемым замком, но, увидев, что брать тут нечего, ушел? Но тогда почему не взял кошелек, ведь наличности в нем было тысячи три рублями, а еще бумажка в сто евро? Негусто, но все же…

Вот и начались мои неприятности. Что бы ни говорила Арина про то, что кошмары — это отражение уже пережитого, все же я оказалась права. Своим снам я доверяла. Иногда, когда мне нужно было принять важное решение или сделать выбор, формулировала вопрос перед тем, как ложиться спать, и в большинстве случаев через сны получала ответы.

Кроме кошмара, связанного с заброшенной фабрикой, был у меня еще один повторяющийся сон, ставший для меня дверью в другой мир. Правда, снился он мне часто в детстве, потом — все реже и реже, а за годы замужества не привиделся ни разу. Но помнила я его в деталях.

Я видела узкие улицы, напоминающие каменные желоба, ограниченные с двух сторон выстроившимися в сплошную стену старыми домами, возраст которых, возможно, исчислялся не одним веком. Улицы петляли и изгибались, вливались друг в друга, словно реки, то уводили вниз, то круто забирали вверх. Я бродила в этих лабиринтах в одиночестве, но не испытывала страха. С удивлением и удовольствием рассматривала аккуратные чистые балконы и выставленные на них горшки с яркими цветами. Жмурилась от яркого солнца, лучи которого высвечивали здания так, что казалось, будто стены верхних этажей выложены не из камня, а из слитков золота. Нижние же этажи были заняты маленькими магазинчиками. Из открытых окон доносилась эмоциональная речь — быстрая, певучая, звучавшая для меня как музыка. Я не понимала, о чем говорилось, но останавливалась, завороженная, чтобы послушать разговоры и насладиться звучанием незнакомого языка. Некоторые слова я запоминала и, проснувшись, шепотом повторяла их про себя, чтобы не забыть. Мне казалось, что во сне я изобретаю какой-то новый, чудесно-музыкальный язык. Как жаль, что в то время я еще не умела писать!

Помимо речи, из окон слышались незнакомые песни, исполняемые на том же неизвестном мне языке и совсем не похожие на те, что передавали по радио: без советского пафоса, тягучие, надрывные, прекрасные до слез.

Лабиринты улиц обрывались каждый раз залитой солнечном светом маленькой площадью. Начинающиеся на ней ступени вели к торжественному и величественному зданию, которое я по незнанию принимала за Дворец культуры. Это уже позже я догадалась, что видела во снах католическую церковь. Я останавливалась и, задрав голову, рассматривала высокие двери из темного дерева, красноватую каменную кладку и, главное, большие круглые часы. Я так стояла до тех пор, пока по ступеням ко мне не спускался пожилой человек, одетый в добротный светлый костюм. Присев перед мной на корточки, мужчина, которого я про себя звала «дедушкой», улыбался мне и протягивал руку раскрытой ладонью вверх. Я не знала этого человека — кто он и почему так благоволит мне, — но чувствовала к нему сильную симпатию. Смотрела в его темные, будто перезрелые сливы, глаза, и мне казалось, что я отражаюсь в них, будто в затемненном стекле. Не смущаясь, рассматривала его лицо — смуглую, будто пергаментную кожу, морщинки у глаз, в которых застывала улыбка, складки возле тонких и жестких губ, седые брови, густые и неряшливые, смешно похожие на усики майского жука, маленькое родимое пятно на левой скуле. Насмотревшись на этого человека, я вкладывала руку в его теплую ладонь. Мужчина легонько сжимал мои пальцы и что-то ласково говорил на том же незнакомом языке. Но в этот раз я понимала, что он приглашает меня пойти за ним. И я послушно начинала подниматься по ступеням.

Это была моя тайна — прогулки по незнакомому городу. Никому, даже матери, с которой привыкла делиться многим, я о них не рассказывала.

Однажды, когда мне было уже лет семь, я зашла в комнату, в которой отец слушал радио. «Бесаме… Бесаме мучо», — полилось вдруг из приемника. До того дня я ни разу не слышала эту известную песню, но она звучала будто из моих снов. То же музыкальное настроение, те же пронзительные слова на языке из моих снов. Замерев в дверях, я жадно слушала, не замечая, что по моим щекам катятся слезы. Я была одновременно и счастлива, и несчастна. Счастлива, потому что узнала, что этот прекрасный язык существует на самом деле. И в то же время расстроилась, поняв, что он знаком кому-то еще. Ведь в моих снах — моем счастливом мире — он был моей собственностью, секретом, который вдруг стал почти что публичным.

«Это испанский язык», — ответил тогда на мой вопрос отец. И принялся рассказывать про страну, которая, как оказалось, существовала не только в моих снах.

Мое желание выучить испанский язык родители исполнили с удовольствием: довольно быстро нашли мне специальные языковые курсы для детей. Так, с детства, я занялась языками, которые давались мне легко: вначале практически в совершенстве изучила испанский, потом — английский с немецким.

Поток воспоминаний прервал звонок в дверь. На пороге стояли Арина и незнакомый мне молодой человек.

— Это Савелий, — представила своего спутника подруга, пропустив слова приветствия и сделав вид, что не заметила мой недоуменный взгляд. Какой еще Савелий? Ее новогобойфренда, насколько мне помнилось, звали Потапом.

— Савелий — экстрасенс, — пояснила Арина, не дожидаясь моих вопросов.

Молодой человек доброжелательно улыбнулся и слегка поклонился.

Я с любопытством окинула взглядом неожиданного гостя. Почему-то мне думалось, что экстрасенс должен выглядеть по-другому. Немного загадочно или, наоборот, производить представление «человека с чудинкой», может быть, носить бороду и длинные волосы, завязанные в хвост, иметь демонический взгляд («ага, еще раздвоенный язык и рога», — съехидничала бы Арина, если бы прочитала мои мысли). Одним словом, он не должен был выглядеть так обыкновенно. На вид молодому человеку казалось лет тридцать, одет он был в обычную черную футболку, темно-синие джинсы классического кроя и летние «дырчатые» туфли светло-серого цвета. Чуть выше среднего роста, нормального сложения. Отросшие темно-русые волосы слегка растрепаны ветром, но такой легкий беспорядок на голове удивительно шел ему. Черты лица были приятными, мягкими (хотя я предпочитала более резкие линии), нос-пуговка, умные светло-карие глаза, гладко выбритый округлый подбородок. Обычный парень из обыденной жизни. Мне даже на какое-то мгновение подумалось, что Арина пошутила, представив его как экстрасенса.

— Ты не смотри так недоверчиво, скоро сама убедишься в способностях Савелия, — словно прочитала мои мысли подруга. Впрочем, почему «словно»? Мало ли, может быть, знакомство с ясновидящими и экстрасенсами не прошло даром, и Арина теперь умеет читать мысли?

Я смущенно улыбнулась и пригласила гостей пройти в комнату.

— Хотите выпить что-нибудь прохладительное? Жарко очень, — предложила я.

Арина с радостью попросила принести ей сок, Савелий же вежливо отказался и с любопытством огляделся.

Я отправилась на кухню, недоумевая, зачем Арина привела ко мне этого парня.

— Извини, я тебя не предупредила заранее, — раздалось за моей спиной в тот момент, когда я доставала из холодильника пакет с апельсиновым соком. От неожиданности я вздрогнула и резко оглянулась на подругу. Арина стояла в дверях, сложив руки на груди, и глядела на меня с высоты своего роста, как мне показалось, немного снисходительно.

— Но я хорошо представила, что бы ты ответила на мое предложение, и решила действовать на свой страх и риск.

— Ариш, к чему это все? Не понимаю! Ты же ведь знаешь, что мне совершенно неинтересны вещи, которыми увлекаешься ты, и я много раз просила тебя не навязывать их мне. Далее, как вторжение в мою квартиру соотносится с твоим желанием привести ко мне в гости, как ты выразилась, экстрасенса? Вот если бы ты пригласила милиционера или частного детектива, я бы еще поняла.

— Пусть он посмотрит твою квартиру… — начала Арина, а я, усмехнувшись, съязвила:

— А, понятно! Ты привела его в качестве покупателя? Так квартира не продается и не сдается!

— Аня! — рявкнула подруга.

И, спохватившись, выглянула в коридор, испугавшись того, что Савелий мог нас услышать.

— Сейчас вот ты споришь и возмущаешься, а потом меня, может, благодарить будешь, — добавила она уже куда миролюбивей. — Пусть Савелий сам скажет, что он тут почувствовал. Ты не знаешь, какими сильными способностями он обладает! Он может даже описать того человека, который проник в твою квартиру, и, возможно, сказать, с какой целью. Если, конечно, ты мешать не будешь.

— Где ты познакомилась с ним? — смиренно вздохнула я. Протянув Арине стакан с соком, налила и себе.

— Да так… — туманно ответила подруга. — В гостях у одной знакомой… Савелий иногда мне помогает. Впрочем, тебе это неинтересно, так что и углубляться в детали не буду.

Мы вернулись в комнату и заставили гостя сидевшим в кресле с закрытыми глазами. Услышав наши шаги, Савелий, не меняя расслабленной позы и не открывая глаз, поднял руку, словно призывая нас к тишине.

— Пойдем, — шепнула мне Арина и потянула за рукав футболки, приглашая вернуться на кухню. — Не будем ему мешать.

— Забавный он, — пробормотала я, не зная, что еще сказать. С одной стороны, вся ситуация меня почему-то смешила, а с другой — немного щекотала нервы.

— Расскажи про вторжение в квартиру, — попросила подруга, вновь наливая себе сока из выставленного на стол пакета. — У тебя что-то пропало?

— Нет. В том-то и дело.

И я поведала Арине все в мельчайших подробностях.

— Ты точно хорошо проверила вещи?

— По возможности. Может, что-то и взяли, но пропажа пока не обнаружилась. Слушай, Арина, это просто немыслимо!

— Что? То, что влезли в твою квартиру? — вяло отозвалась подруга. — Так я тебя предупреждала: замки нужно было сменить.

— Нет, я не об этом. Немыслимо то, что Дуся свернулась калачиком на коленях у этого Савелия и, кажется, задремала! А ты знаешь, что она — не ручная кошка, только меня любит. А мужчин на дух не выносит.

— А-а, — улыбнулась подруга, ставя на стол пустой стакан. — Так Савелий — необычный мужчина. Кстати, как он тебе?

— В смысле? — вскинула я брови.

— Симпатичный?

— Ну, ничего… Да, симпатичный, — нахмурилась я, уже понимая, куда клонит Арина. Если под «энергетической чисткой» квартиры имелось в виду банальное сводничество, то подруге я такой подставы не прощу. Лишу обеда — и супа, и второго, и компота!

— Между прочим, он не женат, — продолжала невинно мурлыкать Арина, старательно разглядывая что-то в окне.

— Ну а мне-то до этого какое дело? Женат, не женат… Если ты привела его ко мне с целью сватовства, то забирай и уходи. Ненавижу сводничество! И я, между прочим, еще не отошла от развода!

Здесь я немного покривила душой, потому что по Костику уже давно не страдала и о разрыве с ним почти не вспоминала. Но сейчас сочла нужным ввернуть про душевную травму, вызванную разводом.

— Тише, тише, — шикнула на меня подруга, отворачиваясь от окна. — Я просто так сказала. Без намека.

— Смотри мне, Арина. Лишу пельменей! И компота! Кстати, об обеде. Тебя я даже не спрашиваю, будешь ли ты есть, — ты у нас вечно голодная, — улыбнулась я. — А вот чем питаются такие неземные люди, как Савелий? Пищей богов?

— Неземные люди питаются совсем земной пищей, — заверила меня подруга. — Хотя ты ошибаешься насчет того, что я голодная.

— Да ну? — искренне удивилась я.

— Я уже пообедала. Два раза. Но вот от чая бы не отказалась. Да и Савелий, думаю, тоже.

— Спросить бы у него, чего ему хочется, но вдруг он именно сейчас в астрале пребывает? Или как это правильно называется…

— Думаю, что из астрала он вернется голодным: все же это тебе не на трамвае до соседнего угла доехать, — пошутила Арина. И мы рассмеялись.

Я решила сделать бутерброды, благо накупила всяких нарезок. Свежий хлеб тоже был. Я достала из пакета батон и выдвинула ящик стола.

— Помочь? — осведомилась Арина, заглядывая мне через плечо.

— Да я сама справлюсь, но если тебе так хочется, наполни чайник водой, — ответила я, беря из ящика нож. Но, переведя на него взгляд, вскрикнула и разжала пальцы.

Нож с громким стуком упал на пол.

— Что с тобой? — всполошилась Арина. — Обрезалась?

— Нет, — рассеянно ответила я, приседая перед ножом и рассматривая его со стороны, не поднимая. — Чертовщина какая-то…

— Что случилось? — почему-то шепотом спросила подруга, присаживаясь рядом со мной. — Тебя что-то напугало? Таракан?

— Тараканов я не боюсь, — усмехнулась я, постепенно приходя в себя.

И взяв в руки нож, выпрямилась и подошла к окну, чтобы лучше рассмотреть находку.

Это был в точности такой же нож, как тот, что я увидела в недавнем сне: с деревянной рукояткой, потемневшей от времени, с длинным тусклым лезвием, с заточенным симметрично с обеих сторон кончиком. Я хорошо рассмотрела его, ведь именно им в моем сне неизвестный мужчина зарезал другого на глазах у незнакомки. Господи! Как он ко мне попал? Вначале — фигурка кошки, тоже увиденная во сне на фабрике, теперь — этот нож. Если так пойдет дальше, то скоро все предметы из снов про фабрику заполонят мою маленькую квартирку. Только станков мне тут не хватало…

— Аня?.. — позвала Арина.

— Это не мой нож, — глухим голосом ответила я, с ужасом глядя на темное бурое пятно на рукоятке возле лезвия.

— Ты уверена? — усомнилась подруга. — Может, он остался от бывшей хозяйки?

— Кто его знает. Но как он тогда оказался в посудном ящике? Стол — новый, это я его купила, и содержимое ящиков — тоже мое. Все ножи, вилки и ложки были приобретены недавно.

— Может, тот, кто вторгся в твою квартиру, залез ради этого — подкинуть нож?

— Возможно, ты права, — растерянно пробормотала я, не сводя взгляда с бурого пятна. Кровь? А что, если этим ножом кого-то ранили или, о ужас, убили? И потом подкинули мне?

«Не лезь не в свое дело…» — вспомнились мне слова из записки. Этот нож — продолжение чьей-то «игры»? Во что я вляпалась?

— Ариш… — несчастным тоном пробормотала я, присаживаясь на табурет. — Мне это не нравится.

— Мне тоже, — куда более спокойно ответила подруга. И высказала вслух то, о чем я сама только что подумала: о том, что нож — один из «сюрпризов» анонима.

— Арин, это, может быть, и так, но я этот нож видела во сне. Я тебе не рассказала, но это уже второй случай за последние дни, когда приснившаяся вещь материализуется в этой квартире.

Я положила нож на подоконник и, отойдя в другой конец кухни, будто желая держаться от пугающего предмета подальше, рассказала подруге и про фигурку, и про сон, в котором стала невольной свидетельницей убийства на фабрике.

— Интересно. Говорила же, что есть тут что-то такое… — вымолвила подруга и оглянулась на вошедшего на кухню Савелия.

— Ну что? — нетерпеливо спросила она его. — Что скажешь? Что ты увидел?

Я тоже с интересом взглянула на него. Меня напугал нож, и я надеялась получить от Савелия ответ, как этот предмет оказался в моей квартире. Не то чтобы я сразу и вдруг поверила в ясновидение и прочее, но Савелий был мужчиной, и я, как женщина, подсознательно искала у него защиты.

— Я видел человека, который вошел в эту квартиру и что-то искал, — промолвил гость, продолжая стоять в дверях.

— Мужчина? — быстро спросила я. Неужели все-таки Костя?

— Возможно. Скорее да, чем нет, — ответил Савелий после недолгой паузы, во время которой прикрыл глаза и коснулся ладонями висков. — Да, теперь я увидел яснее. Это был мужчина. Описать мне его сложно, так как картина слишком размытая. Могу только сказать, что он среднего роста и носит длинные волосы, завязанные сзади в хвост.

Мы с Ариной переглянулись как по команде, и я угадала, о чем она в этот момент подумала: у моего бывшего короткая стрижка, а значит, это не он. Плюс к тому Костя довольно высок.

— Савва, ты говоришь, что этот кто-то что-то здесь искал? — спросила Арина.

— Да. И, мне кажется, небезуспешно.

— То есть вы хотите сказать, что незнакомец нашел то, за чем приходил? — уточнила я.

— Да. И унес с собой.

— Но у меня ничего не пропало, — вырвалось у меня. Беспокойство заворочалось в груди разбуженным зверьком.

— Вы уверены? — спросил гость таким тоном, будто всерьез ставил под сомнение мое заявление. — Я думаю, что вам нужно еще раз проверить ваши вещи. Что-то пропало, я это чувствую.

— Как, прямо чувствуете, что вошедший сюда унес какой-то предмет? — недоверчиво вскинула я брови.

— Нет. Предмета я не увидел. Но почувствовал настроение этого человека: он получил то, что искал.

Арина незаметно для Савелия бросила на меня красноречивый взгдляд, в котором читалось торжество: «Ну я же говорила тебе! У него — способности!»

— Хорошо, спасибо, Савелий. Я еще раз проверю свои вещи. Будете чай?

— Не откажусь, — не стал ломаться молодой человек, улыбнулся и потер ладонями виски. — Я немного утомился…

Выглядел он и в правду уставшим, будто после тяжелой физической работы. Лицо его было бледным, над верхней губой виднелись бисеринки пота. Мне даже показалось, что Савелию нехорошо.

— Присаживайтесь, — вежливо пригласила я его. — Вы какой чай любите? Крепкий?

— Да. Только я сначала вымою руки.

Я проводила гостя в ванную и вернулась на кухню. Арина уже успела разлить чай по трем чашкам и теперь раскладывала на тарелке бутерброды.

— Проверь еще раз вещи, — повторила она слова своего приятеля, оглядываясь на меня через плечо.

— Проверю, проверю. Хотя все самое ценное на месте. Кстати, Савелий ничего не сказал про то, что квартира — «нехорошая», — не удержалась я от небольшой шпильки в адрес подруги.

— Просто мы его об этом еще не спросили, — невозмутимо ответила та и, подцепив из пластиковой упаковки тонкий ломтик ветчины, отправила его в рот.

Вернулся Савелий, и мы с Ариной замолчали. Выглядел молодой человек уже гораздо лучше: на скулы вернулся румянец, выражение усталости сменилось улыбкой, глаза блестели. Челка у него была влажной, видимо, он не только мыл руки, но и умывался.

— Присаживайтесь, Савелий, — радушно пригласила я. — Арина уже налила вам чай и сделала бутерброды. Или вы хотете что-нибудь сладкое? У меня есть овсяное печенье, увы, не такая уж вкуснятина, но я сейчас на диете, поэтому не покупаю сладости.

— Нет, нет, и бутерброда достаточно! Знаете, эти видения отнимают достаточно сил, я после них себя не очень хорошо чувствую. Но холодное умывание и крепкий чай приводят в норму, — Савелий с готовностью сделал шаг по направлению к столу и вдруг, нахмурившись, изменил траекторию движения и подошел к подоконнику.

— Интересный предмет, — выдавил он, будто через силу, беря нож в руки.

— Да, Савелий, мы хотели у тебя про него спросить, — начала Арина, но молодой человек вдруг поднял руку, будто призывая ее к тишине, и подруга послушно замолчала.

— Интересно, — пробормотал он себе под нос. Я в волнении вытянула шею, рассматривая предмет в руках гостя. Реакция Савелия меня заинтересовала, и я затаив дыхание ждала, что он еще скажет.

Молодой человек тем временем прикрыл глаза. Не знаю, что в этот момент он переживал, что чувствовал или видел, но его лицо сменило несколько выражений, промелькнувших будто узоры в калейдоскопе. Вот брови удивленно взметнулись вверх, а рот округлился, будто собирался произнести букву «о». Мгновение — и я вижу озабоченно нахмуренный лоб и поджатые губы. Еще мгновение — и лицо разгладилось, приняв умиротворенное выражение. И тут же исказилось болью. Савелий даже закусил губу, словно сдерживая стон.

— Ужасно, — вырвалось у него.

Мы с Ариной смотрели на него во все глаза, забыв и об остывающем чае, и о бутербродах, ароматный мясной запах которых привлек Дусю. Кошка вскочила на стул и теперь принюхивалась к стоявшей на краю стола тарелке. На ее мордочке умильно отражалась глобальная борьба: с одной стороны, Дусе ужасно хотелось ухватить кусочек розовой влажной ветчины, раздразнившей запахом аппетит, но с другой — кошка старалась не забывать о том, что она — леди, которой не подобает воровать со стола. За этим было бы забавно наблюдать, но в это время наше внимание было приковано к Савелию.

— Ничего не понимаю! — воскликнул он, резко открывая глаза и бросая нож обратно на подоконник.

Мы с Ариной вздрогнули, а Дуся, воспользовавшись нашим замешательством, ловко подцепила когтем ближайший бутерброд. Ломтик ветчины шлепнулся на пол, кошка проворно соскочила со стула и метнулась с кухни со скоростью молнии, унося краденое лакомство в зубах. Инстинкты победили воспитанность.

— Я же вижу только прошлое, значит, и эта картина не может быть будущим, — жалобно пробормотал Савелий, почему-то глядя на меня то ли с испугом, то ли с сочувствием. — Да, да, я никогда не заглядывал в будущее, только в прошлое. Но этого не может быть!

— Савушка, что ты увидел? — ласково заговорила Арина, подходя к парню и кладя ладонь ему на плечо.

— Фабрику… Какую-то фабрику, — забормотал Савелий, вытаращив глаза, как безумный. Лицо его опять побледнело, над губой показались капельки пота.

— Что ты увидел? — от волнения я перешла на «ты». — Фабрику?

— Да. По всей видимости. Это какой-то цех… Да, цех, — зачастил Савелий и заметался по кухне, сопровождая слова взмахами рук. В этот момент он напоминал большую всполошившуюся птицу, даже голову склонял набок как-то по-птичьи. — Вот такой большой, — парень развел руками. — С плохим освещением, но света достаточно для того, чтобы разглядеть происходящее. С высокими потолками и широкими окнами, с кирпичными стенами. Еще я вижу двоих людей… Они стоят вот так, в дверях цеха. О чем-то спорят… Погодите!

Савелий остановился посреди кухни и, вновь прикрыв глаза, поморщился.

— Нет, три человека. Двое мужчин и женщина, которую я не сразу заметил. В руках у одного из мужчин нож, очень похожий вот на этот. И…

— Что «и»?! — хором воскликнули мы с Ариной, потому что Савелий вдруг замолчал. Вид у него был как у безумного: взъерошенные намокшие волосы, вытаращенные глаза, подрагивающие губы.

— Что произошло, Савелий?

— Убийство, — просипел он внезапно севшим голосом. — Этим ножом убили.

— Кого? — опять хором воскликнули мы с Ариной, испуганно переглянулись и вновь уставились на замершего посреди кухни ясновидящего. — Кого убили?

Он ответил не сразу. Скорбно посмотрел на меня, и этот его взгляд мне очень не понравился.

— Тебя, — вдруг сказал он. И в подтверждение своих слов указал на меня трясущейся рукой.

АНА МАРИЯ, 1933.

Она опять видела его — человека-тень. Того, кому была обязана своим несчастным счастьем. Того, кто толкнул ее на грех ради святого дела.

Это было страшное существо, не оставляющее ее в покое с того самого дня, когда Ана Мария задремала в тени, отбрасываемой двухголовой скалой. Решение, которое предложил ей во сне этот темный человек, Ану возмутило. Никогда бы она не пошла на такое. Если бы… Если бы не Рамон, который, устав от ее слез и бесполезных попыток зачать ребенка, не перестал скрывать своего огорчения и уже не удерживался от упреков. Если бы не взгляд мужа — еще так недавно сияющий от любви, а сейчас потускневший, будто давно не чищенное серебро. Он не меньше Аны Марии желал ребенка. Но шли месяцы, складываясь в года, а детей у них все не было. «Наша любовь умирает, как семя, брошенное на неплодородную почву. Не дает всходов. Пустыня — вот наше будущее. Растрескавшаяся, сухая земля без единой травинки. Иссушит нашу любовь эта неудовлетворенная жажда, умрем мы без наших чувств», — так думала с отчаянием Ана Мария, бессонными ночами прижимаясь щекой к прохладной спине мужа. А когда она засыпала, к ней являлся черный человек и искушал своим предложением, как райским яблоком. Но куда хуже были сны, в которых Ана Мария видела пустыню. Чувствовала, как трескаются от жажды губы, как солнце выжигает на коже клеймо, как забивается в легкие горячий песок. Она мучилась, металась на влажных простынях, будила стонами мужа, плакала от бессилия на его плече. И ничего не могла изменить. Бог не давал ей детей, значит, оставалось заключить сделку с дьяволом.

Все получилось так быстро и легко, что она еще долго не могла поверить. А когда осознала в себе зарождающуюся жизнь, пришла в ужас от того, что натворила. Если вскроется правда, муж ее никогда не простит. Да она сама сумеет ли когда-нибудь простить себе это предательство по отношению к любимому человеку? Вот так отблагодарила его за тепло и любовь! Но, глядя на него — счастливого, светящегося от радости, Ана Мария лишь крепче сжимала зубы и кусала губы, боясь, что с них сорвется страшное признание. Молчать и врать — вот ее удел. Молчать и врать…

«Что с тобой?» — удивлялся Рамон, когда она уклонялась от его ласк. И тут же сам отвечал: беременность. Ана Мария тяжело переносила первые месяцы, не до ласк ей было. Муж объяснял холодность и отстраненность жены ее новым состоянием. И не такие причуды свойственны женщинам в положении! Но невдомек ему было, что их любви уже пошел обратный отсчет. Забрал в оплату за исполнение их заветного желания черный человек самое дорогое, чем Ана тогда обладала, — их с Рамоном любовь.

Ее сны теперь были пусты, как опорожненная винная бутыль. Но зато реальность наполнилась кошмарами. Черный человек, раньше приходивший к ней лишь в снах, материализовался в жизни.

Впервые Ана Мария увидела его наяву в тот день, когда узнала о своей беременности. От одолевающих ее эмоций: от радости до страха и чувства вины — она спала плохо, то погружаясь в дрему, то выныривая в реальность. В какой-то момент Ана Мария почувствовала, что замерзла, хотя стояла июльская жара. Холод был такой силы, что девушка вынуждена была встать, чтобы взять одеяло из шкафа в соседней комнате. Она вышла в гостиную, зажгла свет и впервые увидела черного человека наяву.

Непрошеный гость сидел на диване, поджав под себя одну ногу. Очень высокий и худой, одетый в широкий черный плащ. Тень от наброшенного на голову капюшона не давала разглядеть лицо, лишь светились желтым, как у тигра, глаза. Ана Мария вскрикнула от испуга, и непрошеный гость исчез. «Показалось», — решила девушка.

В другой раз она проснулась от ощущения, будто кто-то на нее смотрит. Открыв глаза, Ана Мария увидела в падающем в окно лунном свете склонившуюся над собой высокую худую фигуру в плаще. Черный человек, протянув длинные плетеобразные руки, трогал ее живот. И эти прикосновения были так болезненны, что в какой-то момент Ане Марии показалось, будто длинные пальцы перебирают ее внутренности.

— Что тебе еще нужно?! — вполголоса испуганно воскликнула она.

«Оплату», — послышался голос, раздававшийся будто у нее в голове.

— Я уже отдала тебе самое дорогое, что у меня было!

«Это не твоя плата. Не ты одна заключала со мной сделку», — последовал насмешливый ответ.

— Мой ребенок! Не смей причинять ему вред!

«Придет день, и я за ним вернусь…»

Ана Мария громко закричала и разбудила мужа.

— Это всего лишь кошмар, сон, — приговаривал он всхлипывающей и дрожащей от страха жене, баюкая ее, как маленькую девочку, обнимая и сцеловывая с ее щек слезы.

— Всего лишь кошмар, — эхом отозвалась Ана Мария.

Но слова черного человека было сложно забыть. Придет день…

IV

Тот визит Савелия не выходил у меня из головы еще с неделю. Странный молодой человек. Иногда, думая о том, что он сказал, я старалась убедить себя в том, что этот парень просто немного не в себе, что его слова не стоит принимать близко к сердцу, но, однако, то и дело возвращалась мыслями к тому эпизоду у меня на кухне. «Он просто «прочитал» мой сон, только и всего», — единственное разумное объяснение, которое я смогла дать произошедшему.

Однажды я спросила у Арины, точно ли Савелий видит прошлое, а не будущее? Мне в какой-то момент подумалось, что молодой человек увидел опасность, грозящую мне от ножа. Вдруг он предвидит мою гибель?

— Не знаю. Возможно, — сказала Арина задумчиво.

Подруга была у меня в гостях, и, судя по тому, что она ела приготовленный мною борщ без аппетита, эта тема ее волновала. Арина — и ест без аппетита! Нонсенс.

— Что ты сделала с ножом? — поинтересовалась она, наблюдая за тем, как я нарезаю и кладу в тарелку кусочки хлеба.

— Выкинула, — пожала я плечами. — А что мне с ним оставалось делать? Он точно не мой. Кому принадлежал и для каких целей его использовали — не знаю, так зачем он мне?

Подруга не ответила, уткнулась в тарелку и зачерпнула ложкой борщ.

— Я все же думаю, что твой знакомый увидел мой сон, — произнесла я после долгой паузы.

— Вероятно. А может, это была какая-то картина из прошлого.

— Точно из прошлого?

— Да, уже ведь сказала. Боишься, что он предсказал тебе будущее?

— Кто его знает, — задумчиво протянула я. — И зачем ты его ко мне привела?..

Арина помедлила с ответом. Встала, отнесла в раковину пустую тарелку и, только уже вернувшись за стол, будто оправдываясь, произнесла:

— Савелий — неплохой парень… И способности у него есть. Я подумала, что он может узнать, кто угрожает тебе и кто влез в твою квартиру. На милицию в такой ситуации надежды мало, у нас просто нет никаких материальных доказательств. А мне за тебя страшно. Тем более живешь ты одна. Конечно, легче всего думать, что угрозы — детские шалости. Но все же лучше быть начеку.

— Больше угроз не было, — сказала я, раскладывая по тарелкам картофельное пюре.

— Кстати, обнаружила, что у тебя украли?

— Нет.

Я на самом деле еще раз проверила свои вещи, но не заметила, чтобы что-либо пропало. Возможно, этот «визит» — новый ход в чьей-то игре по запугиванию меня. Влезли, чтобы подбросить нож. А иначе как объяснить его появление в моей квартире?

— Ладно, — нехотя протянула Арина. — Возможно, Савелий ошибся. Каждый имеет право на ошибку.

К концу следующей недели я уже перестала думать о словах Савелия, вторжении и угрозах. Замки в квартире были заменены, новых звонков или записок с угрозами не поступало. И я почти успокоилась.

Как оказалось, зря.

Это произошло в следующее воскресенье. Я возвращалась вечером от родителей, неосмотрительно засидевшись у них допоздна. При выходе из метро основная толпа пассажиров свернула направо — к автовокзалу, к остановкам маршрутного такси. Мне же нужно было прямо. Я шла вдоль шоссе, думая о том, что давно не была в отпуске. В прошлом году у нас с Костей не получилось уехать потому, что у него на работе приключился аврал, а к тому времени, когда он наконец-то получил отпуск, наша семейная жизнь с ним уже закончилась. С мыслями о том, что неплохо было бы съездить куда-нибудь, например в Италию (давно хотелось), я подошла к дому и не сразу обратила внимание на то, что свет возле подъезда не горит. Дом выходил подъездами на сторону какого-то офисного здания, окруженного глухим каменным забором, вдоль которого были густо насажены клены и липы, поэтому без искусственного освещения темнота была почти абсолютной.

Где-то сбоку вспыхнул и погас свет, будто включили и тут же выключили фонарик. И следом за этим я услышала громкий шепот:

— Она?

— Похоже на то, — отозвался кто-то.

Меня вдруг схватили, крепко зажав ладонью рот. Я дернулась, но нападающие держали крепко.

— Тише, сучка, тише. Будешь вести себя хорошо, мы тебя не тронем, — зашипел кто-то на ухо.

Чужие влажные губы касались мочки уха, и это прикосновение было так неприятно, что я вновь задергалась, пытаясь вырваться.

— Тише, сказал же — веди себя прилично.

— Мы тебя, рыбка моя, не тронем. Пока, — захихикал другой. — Нас только предупредить тебя послали. Напомнить о том, чтобы ты не лезла туда, куда тебя не просят. Сиди тихо и делай свои статейки — и все. Поняла, рыбка?

Этот человек сильно картавил, и «рыбка» в его произношении звучала как «лыбка». Может, в другой ситуации это показалось бы забавным, но не сейчас.

— Рекс, зараза, ты куда убежал? — раздался со стороны забора женский голос. — Вот сволочи, опять лампочку разбили! Ну куда это годится? Управы на них нет. Рекс! Иди сюда, зараза!

Вспыхнуло слабое световое пятно, будто некто освещал себе путь даже не фонариком, а мобильным телефоном.

Руки схватившего меня человека разжались.

— Поняла, сучка? — снова прошипел в ухо прежний голос. — Сиди и не отсвечивай. Мы за тобой наблюдаем. Один неверный шаг — и мы вновь тебя навестим, только уже такими вежливыми не будем.

И не успела я даже пикнуть, как в темноте раздался шум быстро удаляющихся шагов.

Я не помнила, как поднялась к себе.

«Уехать. Немедленно уехать. В Италию, в Испанию, во Францию — все равно куда. Хотя бы на недельку, а еще лучше — на две. Я это заслужила», — подумала я и бросилась в комнату к ящику стола, в котором хранила документы. Где-то там лежал мой загранпаспорт. Я уеду куда-нибудь, и там уж точно не буду никому мешать (хотя я по-прежнему не понимала, как и кому я помешала?). Завтра прямо с утра отправлюсь в туристическое агентство и куплю себе тур. И все. Благо, работа фрилансера позволяет сорваться в любой момент с насиженного места.

Подобные мысли меня успокоили. Я открыла коробку, в которой хранила документы, и принялась перебирать бумаги в поисках загранпаспорта.

Его не оказалось. Его не было ни в этой коробке, ни в других местах. Он просто испарился. Я лихорадочно перерыла все в квартире: полки в шкафу, вываливая одежду прямо на пол, ящики, включая кухонные, даже заглянула в холодильник и мусорное ведро. Но паспорта не было. То, что он, возможно, потерялся при переезде или остался на старой квартире, исключалось: я буквально на днях перебирала коробку с документами в поисках одного из дипломов и видела его. Более того, даже открывала, чтобы посмотреть дату, когда он заканчивается, а после положила на место.

Тут же вспомнились слова Савелия о том, что у меня что-то взяли. Загранпаспорт? Злоумышленники предвидели, что я могу попытаться воспользоваться им, и влезли в мою квартиру не только с целью подбросить мне нож, но и украсть паспорт?

Я в отчаянии села на пол посреди вываленной из шкафа одежды и разревелась. Ревела так, будто у меня случилось страшное горе, — подвывая, размазывая слезы по щекам, всхлипывая и причитая. Плакала я не только по утерянному паспорту, с этими слезами уходили страхи, которые змеиным клубком свернулись в глубине души, моя усталость и опустошение, вызванное разводом, мои разбитые надежды, сожаления о перечеркнутом прошлом и неясном будущем. Все неприятности, которые когда-либо обрушивались на меня, уходили с этими слезами. Наверное, так и было нужно.

Очнулась я тогда, когда кошка Дуся, наблюдавшая мою истерику из своего кресла, спрыгнула на пол и потерлась о мои голые ноги. «Хвааатит, хваааатит», — мяукала она. Умная кошка не вмешивалась раньше, давая мне возможность выплакать все свои несчастья.

— Да, Дусенька, уже не плачу. Вот видишь, — улыбнулась я ей сквозь слезы и вытерла глаза ладонью.

— Мррр, — одобрительно промурлыкала кошка.

— Пойдем, угощу тебя вкусненьким, — позвала я любимицу, поднимаясь с пола.

Мне стало намного легче, страх отступил. Я решила, что завтра же с утра отправлюсь в милицию и заявлю об исчезновении паспорта. Паспорт не просто так пропал. Его взяли, чтобы воспрепятствовать моему отъезду.

Еще я подумала о том, что не дам себя запугать. Может быть, укроюсь, как маленькая девочка, в доме родителей. Поделюсь своими страхами с отцом, с которым у меня всегда были доверительные отношения. Или, еще лучше, с мамой. Не стану строить из себя героиню романов, которая старается в одиночку справиться с трудностями. Мне сейчас действительно нужны защита, совет и просто доброе слово от человека, которому бы я доверяла, в котором бы чувствовала силу.

Скорее всего я поступила бы именно так. Если бы не мейл от Петра. Похоже, мой странный заказчик любил загадки, потому что и в этот раз удивил:

«Спуститесь к почтовому ящику, в нем вас ожидает пакет. Я настоятельно советую воспользоваться его содержимым».

Но хоть любопытство и снедало меня, я не торопилась выходить из квартиры. Откуда мне знать, каким на этот раз будет «сюрприз»? Неужели этот Петр думает, что я, растеряв остатки осторожности, брошусь к почтовому ящику за конвертом с сомнительным содержимым? Аж два раза — после того, что стало происходить в моей жизни.

Пока я продолжала сидеть за компьютером, гадая, что же затеял мой удивительный заказчик, от него пришло еще одно письмо:

«Получили?»

«Нет», — кратко ответила я. Нажала на отправку и только после этого подумала, что ничего не потеряю, если вступлю с этим таинственным Петром в переписку и постараюсь получить ответы на свои вопросы.

«Предыдущие записки с угрозами были от вас?» — прямо написала я и замерла в ожидании ответа. Видимо, Петр так же, как и я, сидел за своим компьютером, потому что письмо от него я получила без задержек:

«Нет, я не присылал вам никаких записок. Вам кто-то угрожает?»

«Да. Что находится в конверте?»

«Важные бумаги. Не бойтесь, я ваш друг. Прошу вас, спуститесь к почтовому ящику и воспользуйтесь тем, что в нем обнаружите».

— Загадки, ох эти загадки, — проворчала я. Прямо, что ли, нельзя написать о том, что лежит в конверте? Я ведь просила…

Делать нечего, я встала из-за стола, обула шлепанцы и вышла на площадку.

В почтовом ящике действительно лежал конверт — нестандартного размера, без подписи, без каких-либо опознавательных знаков. Содержимое его было увесистым — не просто тебе бумажный листок.

Я бегом вернулась на свой этаж, вошла в квартиру, осторожно оторвала край конверта сбоку. И вскрикнула от удивления, потому что на руки мне выпала бордовая книжечка, оказавшаяся моим утерянным загранпаспортом!

— Но как…

Может, этот Петр нашел мой паспорт и решил его вернуть? Ха-ха! А не он ли влез в мою квартиру? Не рассматривая остальные бумаги, содержащиеся в конверте, я бросилась к компьютеру и оттарабанила Петру:

«Это вы пробрались в мою квартиру неделю назад?!»

В ожидании ответа я хмурила брови, внутренне восставая против этого Петра.

«Да. Извините, я не хотел вас напугать».

«Зачем вы подбросили мне нож?» — прямо спросила я.

«Какой нож? — удивился Петр. — Мне был нужен лишь ваш паспорт».

«Зачем?!»

Во дела. Зачем ему понадобились мои документы?! Что он с ними делал?! Не нравится мне все это. Не нравится.

«Вы посмотрели паспорт и содержимое пакета?» — ответил он вопросом.

Я хмыкнула и пролистала странички паспорта, не понимая еще, что Петр затеял. Но когда на одной из них я увидела свежую шенгенскую визу, выданную консульством Испании, удивленно ахнула. Что еще за шутки? В нетерпении я заглянула в конверт и вытащила из него авиабилет до Барселоны. Может, этот Петр — экстравагантный богач, который решил отблагодарить меня за перевод песни поездкой в Испанию?

«Ага, и зовут его не Петр, а Ричард Гир. И ты — не Анна Скороходова, а Джулия Робертс. «Красотка-2», все в зале рыдают от умиления», — съехидничала я про себя.

Если бы Петр решил подарить мне путешествие в Испанию, то к билетам бы приложил и ваучер в какой-нибудь отель.

«Посмотрели?» — в нетерпении спросил он, так и не дождавшись от меня ответа.

«Да. И что это значит?»

«То, что вы завтра отправляетесь в Испанию».

Вот так. Я недоверчиво рассмеялась и написала:

«Вы шутите?! С чего вы решили, что я все брошу и отправлюсь в Испанию? Я не знаю, кто вы и чего от меня хотите».

«Лишь то, чтобы вы завтра полетели в Барселону. Позже вы поймете, зачем. Пока я не могу это сказать. Но вам нужно туда поехать…»

Троеточие в конце можно было прочитать по-разному. Например, в свете нападения у подъезда, «вам нужно туда поехать, чтобы скрыться от угрожающих вам людей». Это был бы оптимальный вариант, которым я и сама собиралась воспользоваться, если бы… Если бы этот таинственный Петр не играл со мной в «кошки-мышки», а прямо бы сказал, кто он и что ему от меня нужно.

А не от этого ли меня старались удержать? Мне говорили, чтобы я сидела тихо и никуда не рыпалась. Выходит, мои преследовали знали о том, что мне предложат поездку за границу?

Голова кругом от таких событий… Самыми большими авантюрами в моей жизни были скоропалительное замужество и развод, которые не шли ни в какие сравнения с приключениями, которые происходили в моей жизни сейчас.

«Скажите, Петр, вы носите длинные волосы, завязанные сзади в хвост?» — написала я и усмехнулась: не одному же ему играть в недомолвки и намеки.

«Да. Откуда вы знаете?»

«Большой брат все видит!» — написала я и поставила в конце улыбающийся смайлик. Надо же, а этот Савелий, Аринин знакомый, оказался прав!

Помимо паспорта и билета, в конверте оказался распечатанный на принтере листок с адресом. Санрок — название поселка, куда мне предстояло поехать, Главная улица, 23. Вот что хочешь, то и думай.

«Я должна воспользоваться этим адресом?» — спросила я опять Петра.

«Да. Вы поселитесь в этом доме. А дальше я буду снабжать вас информацией. Постарайтесь как можно скорей выйти со мной на связь, в поселке есть Интернет».

«И все же, Петр, зачем вам нужно, чтобы я поехала в Испанию?».

«Это не мне нужно, а вам», — написал он, выделив жирно слово «вам».

Больше писем от него не приходило.

Я решила рискнуть. Здесь мне угрожают, не лучше ли воспользоваться случаем и переждать «бурю» в другой стране?

Времени, судя по указанной на билете дате, оставалось мало, а еще нужно было собрать вещи и пристроить Дусю.

Я взяла мобильный и позвонила Арине. Подруга с радостью согласилась взять к себе кошку, но потребовала подробного отчета, куда и почему я уезжаю.

— Ой, Скороходова… Испания — это так здорово! Завидую… — мечтательно протянула Арина и, спохватившись, резко сменила тон: — Не вздумай ехать!

— Отчего же? — рассмеялась я. — Я как раз подумывала куда-нибудь съездить, а неведомый Дед Мороз исполнил мое желание.

— Вот именно, что «неведомый», — проворчала подруга. — Забыла, что бесплатный сыр только в мышеловке?

— Арина, этот человек, похоже, не желает мне зла. Напротив, у меня сложилось впечатление, что он хочет защитить меня.

— Тебе опять угрожали? — всполошилась подруга.

Пришлось рассказать ей о нападении возле подъезда. Арина поохала, поахала, но все же пришла к выводу, что мне действительно лучше уехать. Правда, то, что поездку мне подарил неизвестный человек, ей по-прежнему не нравилось. Мне, если честно, тоже. Поступала я легкомысленно. Но… уже приняла решение и не собиралась его менять.

Мы договорились, что вечером я завезу Арине Дусю. Попрощались, и я отправилась собирать чемодан.

АНА МАРИЯ, Испания, 1936.

Она решилась. Сгующающиеся свинцовые тучи, из которых скоро прольется дождь, толкнули ее на это отчаянное решение. Ана Мария взяла за ручку сына Хорхе и, мысленно перекрестившись, пошла в сторону фабрики.

В воротах она столкнулась с Пако — четырнадцатилетним подростком, таким худым и маленьким, что и десять лет ему можно было дать только с натяжкой.

— Ана! — воскликнул мальчишка и отчаянно покраснел.

— Привет, Пако! — развеселилась Ана Мария, подозревавшая, что уже давно нравится этому стеснительному подростку. — Я к хозяину. Не видел его?

— У себя, — прошептал мальчишка. И когда Ана Мария уже шла к главному зданию, ведя за ручонку сына, окликнул ее: — Ана, постой! Это… Это тебе.

В его протянутой руке оказалась необычайной красоты фигурка кошки из белого матового стекла.

— Что это? — улыбнулась Ана Мария, принимая фигурку и тут же передавая ее сынишке, с любопытством протянувшему ручонку за диковиной.

— Это подарок тебе, — скромно потупился Пако. — Моя первая поделка. Возьми. Надеюсь, она принесет удачу.

— Спасибо. Да… Пако, можешь пока занять Хорхе, чтобы я могла спокойно поговорить с хозяином. У меня важный к нему разговор.

— Конечно! — просиял мальчишка. Любую просьбу Аны Марии он выполнил бы с великой радостью. Скажи она прыгнуть ему с крыши самого высокого фабричного здания, и он сделал бы и это.

— Пако…

— Да? Что?

— Нет, ничего. Просто пожелай мне удачи, — улыбнулась она.

— Удачи! — послушно сказал мальчишка, принимая в ладань ручонку маленького Хорхе. Малыш закапризничал, не желая расставаться с матерью, и вдруг с силой швырнул фигурку кошки о землю.

— Ой! — испуганно воскликнула Ана Мария, наклоняясь над фигуркой. — Разбилась…

На шее кошки образовалась некрасивая трещина.

— Не переживай, Ана! — ободрил расстроенную девушку Пако. — Я сделаю для тебя новую фигурку, еще лучше! А эту отдадим маленькому Хорхе.

Когда она уже открывала дверь здания, услышала позади себя крик Пако:

— Ана, будь осторожна! Я видел хозяина с черным человеком…

V

Самолет прибыл в аэропорт Барселоны без опозданий. Я прошла через «рукав» и остановилась, чтобы сориентироваться. Терминал был мне незнаком. Раньше я прилетала в терминал А, поэтому сейчас настроилась на то, что к самолету подадут трап, потом автобус отвезет нас к зданию аэропорта, я пройду через раздвигающиеся стеклянные двери и почти сразу окажусь в очереди, ведущей к кабинкам паспортного контроля. А там, за кабинками, начинается зал, где можно получить багаж.

Новый терминал оказался огромен. Не одна я растерянно крутила головой.

Чтобы выйти к кабинкам паспортного контроля, пришлось обогнуть почти весь зал и спуститься по лестнице. Я встала в очередь за молодой женщиной, которая была обвешана сумками ручной клади, как Дед Мороз — подарками. За спиной у девушки висел спортивный рюкзак, через плечо был перевешен еще один — детский, в левой руке пассажирка держала пластиковый пакет, из которого виднелось плюшевое ухо игрушечного медведя, дамскую сумочку и еще пакет из дьюти-фри. От усердия по раскрасневшемуся от духоты и волнения лицу девушки, довольно миловидному, струился пот, но она даже не могла его стереть, так как свободной рукой сжимала ручонку годовалого карапуза. Малыш капризничал и пытался вырваться. Девушка то и дело просила его потерпеть, но мальчик тянул ее назад. Я собралась предложить молодой маме свою помощь: подержать часть сумок, но в этот момент она уже направилась к кабинке пограничника. И в то мгновение, когда девушка на секунду отпустила ручку сына, чтобы достать из сумочки паспорт, малыш воспользовался оплошностью и, плюхнувшись на четвереньки, быстро пополз обратно.

— Сережа! — в отчаянии закричала мама, метнувшись от засмеявшегося пограничника за сыном.

Я быстро ухватила малыша и передала его девушке.

— Спасибо, — поблагодарила она.

— Помочь вам? — предложила я, но мамочка, видимо, не услышала. Торопливо нагрузив на себя сумки и подхватив сына на руки, она скрылась в зале.

Я без проблем прошла контроль, миграционную карту мы заполнили еще в самолете. Улыбчивый черноглазый пограничник, которого хоть снимай для обложки журнала, шлепнул в мой паспорт штамп почти не глядя и на прощание подмигнул.

За кабинками простирался другой зал с транспортными лентами, на которых крутились чемоданы. Тоже огромный. По закону «везения» получать багаж с московского рейса нужно было в другом конце помещения. Я подумала о той молодой женщине с сумками и маленьким ребенком. Как они там? Догнать, чтобы помочь? Но в этот момент увидела, что ей уже помогает какой-то мужчина.

Получив багаж и выйдя в зал ожидания, я остановилась и огляделась. Хоть в письме от Петра не было указано, что меня встретят, в глубине души я надеялась на то, что за мной приедут. Взять такси и назвать нужный адрес не было для меня проблемой, но мне хотелось хоть какой-то ясности. В какую авантюру я ввязалась? Что вообще происходит? Зачем меня сюда направили?Ответы на эти вопросы я и надеялась получить от встречающего. Оглядываясь по сторонам, я искала мужчину среднего роста, который носил бы завязанные сзади в хвост волосы, — единственная примета, которую мне дал экстрасенс Савелий, описавший Петра. Одного мужчину с длинными волосами я увидела, испанца, но тот уже обнялся с девушкой с нашего рейса и удалился с нею под ручку. Меня же никто не встречал. Я вздохнула, подхватила свой чемодан и отправилась на поиски такси.

Сев в желто-черный «Сеат», я назвала адрес, который мне указал Петр, и спросила водителя, сколько времени займет дорога из аэропорта до поселка. Таксист ответил, что не больше получаса, и я немного расслабилась: не так уж далеко от Барселоны. Остается лишь пожелать, чтобы в этом поселке было налажено транспортное сообщение. Я уже успела посмотреть в Интернете, где находится населенный пункт, увидела, что не на побережье.

Мы ехали по автостраде, чинно, в общем потоке машин, строго по своей полосе, не меняя ее без надобности. То и дело попадались знаки, ограничивающие скорость до восьмидесяти километров, и, мельком глянув на спидометр, я убедилась, что водитель придерживается установленных правил. Я с любопытством смотрела в окно, отмечая и совершенно отличную от нашей манеру вождения испанцев: лихачи хоть и встречались, но все же им было далеко до русских экстремалов, мечущихся из полосы в полосу на предельной скорости и без предупредительных сигналов. Машины двигались с предписанной скоростью, хоть и бывало, что нас обгонял какой-нибудь мотоцикл.

Поначалу картина за окном была неинтересной: промышленная зона со складскими помещениями, которая сменилась небольшими земельными участками, разбитыми под сады или огороды. На каком-то участке пути параллельно с автострадой тянулась железнодорожная линия, по которой промчался на огромной скорости пассажирский состав. Я обратила внимание на вытянутую, словно клюв, морду головного поезда, и таксист пояснил, что это скоростной поезд, идущий из Барселоны в Мадрид, а сама дорога носит название AVE^[3]. Я решила, что, если выдастся возможность, обязательно прокачусь на этой «птичке» до столицы.

Минут через тридцать пути мелькнул указатель с названием нужного поселка, и я с волнением приникла к окну.

Сам поселок, тянущийся вдоль шоссе и разбиваемый дорогой надвое, оказался небольшим, и не успела я как следует его рассмотреть, как он уже закончился. Дорога повернула налево. Мы проехали еще немного и, не доезжая до огромной горы, отрезанной от поселка шоссе, свернули направо к небольшой незаасфальтированной площадке.

Я расплатилась с выгрузившим мой чемодан таксистом и с бьющимся от волнения сердцем подошла к невысоким металлическим воротам, за которыми виднелся одноэтажный дом с забетонированным подъездом к нему. Декоративный плющ вился по проволочному каркасу, создавая плотный живой тент, сквозь который почти не пробивались солнечные лучи. И густая тень, аппетитная, дразнящая, как налитый соком фрукт, сулила желанную прохладу. Задний двор был плотно засажен деревьями, так что создавалось впечатление, будто дом находится в лесу. Тот, кто его выстроил, явно предпочитал уединение. «Villa Pepita» — было выписано витиеватыми буквами на табличке над дверью.

Я нашла кнопочку звонка и не без робости ее нажала. А вдруг в доме никого не окажется, и что мне тогда делать? Или, наоборот, что делать, если в доме кто-то проживает, но и понятия не имеет о моем приезде? Вдруг я что-то напутала? Или Петр неудачно пошутил? Вообще, это безрассудство — ввязаться в такое сомнительное приключение, купившись на оплаченный билет и готовую визу. Ведь всем известно, что бесплатный сыр — в мышеловке.

Пока я так размышляла, дверь дома приоткрылась, и на крыльце показалась пожилая женщина, одетая, несмотря на жару, в черную юбку, доходившую ей до щиколоток, и темно-синюю блузу с длинным рукавом. Седые волосы хозяйки были аккуратно подстрижены и уложены в элегантную прическу. Морщинистую загорелую шею украшали крупные синие бусы.

— Добрый вечер, — сказала я на испанском.

И замолчала, не зная, как объяснить этой женщине, кто я и почему ее побеспокоила. Ситуация выглядела нелепой.

— Анна? — осведомилась хозяйка после ответного приветствия.

— Да, — улыбнулась я, чувствуя, что с души будто свалился камень: эта женщина знала мое имя, значит, была предупреждена.

Женщина спустилась с крылечка и поспешила мне навстречу. Тонкие сухие губы ее расплылись в радушной улыбке, и без того сильно заметные морщины возле глаз обозначились резче.

— Вы из Москвы?

— Да.

— Я жду вас, — сказала женщина, открывая ворота и пропуская меня во двор. — Меня зовут Кармен. О вашем приезде предупредил Петр.

— Петр? — спросила я, и мое сердце забилось. Может, мне все-таки расскажут, что происходит. Я на это очень надеялась.

— Да, кажется, это его имя. Я правильно произнесла?

— Правильно. Вы с ним знакомы? — продолжала я расспросы, поднимаясь за хозяйкой по ступенькам.

— Он приезжал неделю назад, познакомился. Предупредил, что прибудет молодая девушка из России, и попросил об услуге: привести этот дом в порядок и встретить вас, чтобы отдать ключи.

— Так вы не хозяйка? — вырвалось у меня.

Женщина оглянулась и посмотрела на меня с видимым удивлением:

— Нет. Я думала, что хозяйка — вы.

От неожиданности я едва не выронила ручку чемодана. Это какая-то ошибка! Как я могу быть хозяйкой этого дома?

— Я — соседка, живу вон там, — кивнула сеньора Кармен в сторону окна, в котором я увидела лишь стволы деревьев, которые, видимо, скрывали соседский дом. — Петр сказал, что сюда приедет его хозяйка, Анна, и все.

Она замолчала, но смотрела на меня с таким ожиданием и интересом, будто надеялась, что сейчас я посвящу ее во все подробности того, как стала хозяйкой дома. Кто бы мне это объяснил!

Петр, только он. Мне нужен Интернет, чтобы связаться с ним!

— Кармен, в поселке есть интернет-кафе? — спросила я, не особо надеясь на положительный ответ. Во-первых, эта пожилая женщина может вообще не знать, о чем я ее спрашиваю. Во-вторых, поселок слишком мал. Но ответ сеньоры был утвердительным:

— Петр сказал, что вам понадобится связаться с ним. Интернет вы можете найти в местной библиотеке. Если пойдете гулять по поселку, ее уж вы точно не пропустите: это такое большое двухэтажное здание с окнами во всю стену, через дорогу от «Кондис»^[4]. Либо можете поинтересоваться на переговорном пункте, который располагается на той же стороне дороги, что и библиотека, только немного дальше.

— Спасибо! — поблагодарила я женщину.

Соседка провела меня по всем помещениям, показывая и рассказывая, что где находится. К моему приезду основательно подготовились: все было чисто благодаря стараниям сеньоры, холодильник наполнен продуктами, в шкафу я обнаружила несколько комплектов нового постельного белья, плед и полотенца. В ванной — гель для душа, шампунь. В хозяйственном шкафу на кухне — кое-какие средства для поддержания чистоты, несколько кастрюль и сковородок разного размера. Все новое. Когда я выразила желание возместить расходы, Кармен ответила, что все оплатил Петр.

Дом недавно ремонтировали: были покрашены стены, заменена сантехника, на кухне установлена современная техника — от микроволновки до посудомоечной машины, мебельный гарнитур тоже оказался новым. При этом создавалось ощущение, что тут очень давно не жили. Я не могла понять, чем вызвано такое чувство, оно возникло на интуитивном уровне. Просто в доме, несмотря на августовскую жару, было как-то… холодно. В нем не чувствовалось живого тепла. Нет, мертвым дом не был, но казалось, будто он долгое время провел в анабиозе.

— Кармен, скажите, как давно жилье стоит пустым? — спросила я в тот момент, когда соседка показывала мне спальню.

Дом был спланирован так, что все помещения — три спальни, кухня, прихожая — расходились от «сердцевины» — довольно просторной гостиной, — подобно лепесткам цветка. То есть чтобы попасть из одного помещения в другое, нужно было обязательно пересечь гостиную.

Мебели почти не было, видимо, ее выкинули. В одной из спален стояла кровать, купленная в «Икее» (почти точно такую же я приобрела и в свою квартиру), трюмо с зеркалом — старинное, вступающее в диссонанс с кроватью и современным одежным шкафом. В салоне находились пустая этажерка, столик и диван — все купленное в «Икее». Мне подумалось, что готовили этот дом к проживанию в срочном порядке.

— Давно, — нехотя ответила сеньора.

Но не успела я задать ей новые вопросы, как раздался звонок.

— О, это, наверное, Хуан — мой муж, — сказала Кармен, направляясь к входной двери.

Я осталась в гостиной и в то время, пока соседка разговаривала со своим супругом, пыталась осмыслить все, что мне удалось узнать за последнюю четверть часа.

Во-первых, неизвестный мне Петр зачем-то представил меня сеньоре Кармен как хозяйку этого дома.

Во-вторых, дом очень долгое время пустовал. Кому он принадлежал раньше? Почему хозяева его оставили? Где они сейчас? На эти вопросы я еще могу попытаться получить ответ у Кармен, как-никак она проживает по соседству и скорее всего была знакома с прежними владельцами. Но лучше уж отложить этот разговор на потом: мне еще нужно сориентироваться в обстановке и попытаться получить ответы от Петра.

В-третьих, дом хоть и находился в запустении, все же был пригоден для обитания. Не знаю, сколько времени мне предстоит здесь провести. Позже я осмотрю помещения и участок куда детальней, но на первый взгляд все мне показалось вполне симпатичным.

Сеньора Кармен вернулась в тот момент, когда я мысленно прикидывала, разобрать ли чемодан сразу или сначала отдохнуть с дороги. Только сейчас я почувствовала, насколько меня утомили перелет (к тому же мне пришлось рано встать, чтобы приехать в аэропорт заранее), волнение и жара.

— Анна, пойдем к нам — пообедаем? — пригласила соседка. — Хуан приготовил гаспачо и пообещал открыть ради тебя бутылку вина — самого лучшего из тех, что у нас есть.

Я помедлила с ответом, не зная, как объяснить радушной сеньоре Кармен, что сейчас мне куда больше хочется спать, чем есть. В самолете нас покормили, и я еще не испытывала голода. Мне не хотелось обижать ни соседку, ни ее мужа, с которым я еще не познакомилась, но от желания спать у меня даже кружилась голова.

К счастью, сеньора догадалась о моем состоянии.

— Или ты предпочитаешь отдохнуть с дороги? — спросила она.

— Да, — улыбнулась я. — Мне бы хотелось принять ваше приглашение, но я умираю от желания спать.

— Хорошо, отдыхай. Мы приглашаем тебя на обед в воскресенье. По воскресеньям приезжает мой сын с женой и своим сыном, и я готовлю паэлью. Придешь?

Я пообещала, и сеньора Кармен, попросив меня в случае необходимости без колебаний обращаться к ней за помощью, ушла, оставив меня одну.

Я перенесла чемодан в одну из спален. Решив разобрать вещи позже, вытащила только чистое белье, майку, трикотажные короткие шорты и шлепанцы. После прохладного душа упала в кровать и уснула раньше, чем успела коснуться щекой прохладной наволочки подушки.

Спала я крепко, без сновидений, но в какой-то момент вдруг проснулась от неясного шума. Я открыла глаза и поначалу не поняла, где нахожусь. Чужая комната, незнакомая обстановка… Я не без труда вспомнила события. Сон разделил мой день, как апельсин, на половины, и та часть дня-апельсина, которая предшествовала сну, в свою очередь, распадалась на отдельные дольки-события. Вот я еще завтракаю в Шереметьево, а вот уже пью кофе в небе на высоте в несколько тысяч километров. Вот топчусь на пороге дома, а вот уже соглашаюсь на воскресный обед у соседки. Эти события, составляющие один-единственный день, были такими далекими друг от друга, словно и в самом деле разложенные на тарелке апельсиновые дольки.

Шум… Я не сразу вспомнила, что меня разбудили посторонние звуки. Рывком сев на кровати, я торопливо натянула шорты, сунула босые ноги в шлепанцы и прислушалась. Нет, полная тишина. Я решила сходить на кухню выпить воды и вернуться обратно в постель.

Когда я уже находилась в гостиной, вновь услышала шум. Мне показалось, будто кто-то то ли громко вздохнул, то ли всхлипнул. Меня бросило в жар. На цыпочках, затаив дыхание, я прошла туда, откуда донесся странный звук, оказалась на кухне и замерла в дверях от неожиданности.

За столом сидела я сама. Так мне показалось в первое мгновение, потому что у девушки, находившейся за столом, был мой профиль — с большим носом, крутым лбом и аккуратным, четко прорисованным подбородком. Каштановые волнистые волосы, спускающиеся до поясницы, перетягивала зеленая лента, я часто делала себе такую прическу. Девушка сидела, запрокинув голову и прикрыв глаза, ее рот был приоткрыт. Руки лежали на столешнице, и я заметила, что пальцы одной из них сжаты в кулак, словно незнакомка прятала небольшой предмет. Одета непрошеная гостья была в наряд, которого у меня сроду не было, — в пеструю многоярусную юбку длиной до щиколоток и белую блузу в крестьянском стиле с рукавами-фонариками и шнуровкой на груди. Широкий ворот блузы оставлял плечи девушки почти полностью оголенными. Незнакомка была смуглянкой — и это оказалось еще одним различием между нами. Я, белокожая, никогда не загорала до такого насыщенного оттенка.

— Кто вы? — спросила я от неожиданности на русском.

Девушка встрепенулась от звука моего голоса и резко повернула голову. Увидев ее лицо в анфас, я поняла, что наше сходство — отдаленное. Мы были похожи в профиль, но сейчас я видела совсем другое лицо. Ее лицо, хотя его черты и не являлись классически правильными, благодаря совершенству пропорций и плавности линий казалось изумительно красивым какой-то особенной привлекательностью, дикой и загадочной. Красота девушки не имела ничего общего с типичной модельной внешностью, растиражированной глянцем. Будто вдруг передо мной оказалась инопланетянка — с огромными глазами под тяжелыми верхними веками и с немного поднятыми к вискам уголками. Радужка была такой насыщенной зелени, будто напоенная дождями сочная трава.

— Пришла… — прошептала девушка на испанском, не сводя с меня взгляда. — Пришла, — повторила она, и ее глаза при этом блеснули, как у кошки в темноте, вызвав у меня неприятные ощущения. — Давно тебя жду. Не ходи туда, не ходи…

Она медленно развернулась ко мне корпусом, и я вскрикнула от ужаса, потому что только сейчас заметила темное пятно, расплывающееся на белоснежной блузке, и рукоять ножа, торчавшую из груди девушки. Деревянная рукоять, уже хорошо знакомая мне… Глаза девушки, чей слишком яркий блеск еще мгновение назад напугал меня, стали тускнеть — постепенно, как гаснет свет в кинотеатре. Из груди несчастной вырвался хриплый стон, и моим первым порывом было броситься к ней. Но я осталась на месте, глядя то в распахнутые глаза девушки, то на ее руку, пальцы которой были сжаты в кулак, но сейчас медленно разжимались, словно раскрывались лепестки цветка. Мне вдруг подумалось, что этот цветок — ядовит и что мне совершенно не хочется видеть то, что сжимает в кулаке незнакомка. Но, однако же, я не могла отвести взгляда от длинных гибких пальцев. Видимо, умирающей было очень важно успеть показать мне то, что она прятала в кулаке.

Ее пальцы разжались, и я увидела на раскрытой ладони фигурку кошки, которую нашла в своей квартире. Я в недоумении перевела взгляд с ладони незнакомки на ее лицо, будто надеясь получить объяснения. Но приоткрытые губы оставались неподвижны, а глаза остекленели, как у куклы. Из уголка рта потекла темная струйка, закапала на смуглую грудь каплями, расплывающимися по вороту блузки безобразными пятнами. Эти кровавые пятна на вороте блузки расползались по белоснежной ткани, пока не слились с пятном на груди в одно большое. Тараща глаза от ужаса, я попятилась из кухни.

Я пятилась и пятилась, но вот наткнулась спиной на что-то и… проснулась.

Испытывая странное дежавю, я медленно обвела взглядом потолок, скользнула по шкафу с полуоткрытой дверцей, посмотрела на трюмо. Так я уже оглядывала свою комнату — точно в такой же последовательности — после первого пробуждения. Что это было? Сон? А может, и сейчас я все еще сплю? Или уже бодрствую?

Я встала, надела шорты, не в силах отделаться от навязчивого ощущения, что делаю все это во второй раз. Чтобы избавиться от неприятного чувства и осознать себя в реальности, достала мобильный телефон и набрала номер мамы. Когда она ответила, я бодро сказала, что уже на месте и у меня все в порядке.

— Ты поселилась в отеле? На Коста-Брава? — спросила мама, которую я не посвятила в подробности поездки, просто позвонила накануне отлета и сообщила, что уезжаю в Испанию. Мама тогда одобрила это решение: по ее мнению, после пережитых трудностей мне не мешал хороший отдых. Но она даже представить себе не могла, что поездке предшествовали странные происшествия.

— Нет, мама, — призналась я. — Остановилась не на побережье. Мне не хочется пляжного отдыха, туристические места вызывают у меня головную боль, поэтому я сняла через Интернет домик и собираюсь провести в уединении какое-то время. Он находится в небольшом поселке, расположенном в получасе езды от Барселоны, тихом, абсолютно не туристическом. Если честно, я еще не выходила из дома, только успела получить от хозяйки ключи и немного отдохнуть с дороги. Сейчас вот встала. Перекушу и отправлюсь на прогулку — осматривать окрестности.

— Ну что ж, дело твое, — вздохнула мама. — Понимаю твое решение. Знаешь, тихие испанские поселки вызывают у меня больше доверия, чем шумные туристические места с их дискотеками, развлечениями, алкоголем и разгулявшимися отдыхающими. Хотя, прошу тебя, выходи на связь почаще.

— Разумеется! Наведаюсь еще в библиотеку, где, как сказала хозяйка, есть Интернет.

— Скажи на всякий случай название поселка: мне станет спокойней, если я буду знать, где ты находишься.

Я назвала. И мама медленно, со вкусом, раскатывая на языке, будто мягкую карамель, повторила:

— Санрок. Сан-рок…

И замолчала, будто о чем-то задумавшись.

— Мне кажется знакомым это название, — призналась она после паузы. — Только не могу вспомнить, где я его слышала.

Она попросила меня быть осторожной, и мы попрощались. Отложив телефон, я улыбнулась: после разговора с мамой на душе сделалось спокойно. Мне вспомнилось, что в детстве, когда я заболевала, самым лучшим средством от боли и жара становилось мамино присутствие. Вот еще минуту назад мне бывало очень плохо, щеки и лоб пылали, тело ломило от температуры, в горло будто понатыкали иголок, но стоило маме присесть рядом со мной на кровати, положить прохладную ладонь на лоб, наклониться ко мне с поцелуем, перебрать пальцами мои спутанные волосы, как и жар спадал, и боль проходила, и я засыпала счастливая, почти выздоровевшая. Вот и сейчас мне стало так же хорошо, как в детстве. Почему мне об этом вспомнилось? Наверное, потому, что я уже потеряла это чудесное ощущение — такой вот духовно-телесной связи с мамой. Просто повзрослела и вышла замуж. Я так стремилась к самостоятельности, что сама сделала все возможное, чтобы оборвать связующие нас нити. Формальные звонки, формальные визиты, торопливые разговоры, лишенные задушевности, — я будто ставила галочку в дневнике собственной жизни, отмечая выполненные планы: посещение родителей, звонок им. Все.

Сейчас, уже успокоившись после сложного развода, я будто вновь родилась — для другой жизни, другого пути, который еще не нащупала. И, возможно, поэтому, ощущая себя в какой-то мере новорожденной, вновь стала остро чувствовать связь с матерью.

А может быть, еще и потому, что предвидела опасность, грозящую мне. Сейчас мне подумалось, что я поступила опрометчиво, позволив втянуть себя в сомнительную авантюру. Вместо того чтобы просить защиты у родителей, я уехала от них еще дальше.

— Ну-ну, раскисла, — сказала я сама себе. — Тебе уже не три года и не тринадцать, а двадцать семь. Ты — взрослая женщина, справившаяся с разводом, отпустившая бывшего, когда-то очень любимого мужа, не впавшая по этому поводу в депрессию, не поставившая на себе крест, наоборот, возродившаяся. Я — молодец! Хоть и поступила сейчас очень глупо, отправившись неизвестно куда и зачем.

Я подумала, не позвонить ли мне Арине, но решила отложить звонок: вначале хотелось бы поесть и познакомиться с поселком. Однако, выглянув в окно, засомневалась в том, что прогулка сегодня состоится: небо затянули тучи, на улице было сумрачно, почти как поздним вечером, хотя часы не показывали еще и пяти. Поднявшийся ветер беспокоил мирно спящие до этого деревья, и они волновались, качали ветвями, шумели листвой в предчувствии грозы.

Я немного расстроилась, потому что выспалась, была полна сил, и мне хотелось осмотреть поселок и найти выход в Интернет, чтобы написать Петру. Но что делать… Впрочем, и дома есть чем заняться: приготовить ужин, поесть, разобрать вещи, принять душ. А потом можно и почитать.

Я направилась на кухню, но когда проходила гостиную, невольно замедлила шаг и прислушалась, опасаясь, что сейчас, как и во сне, услышу стон. Мне стало не по себе: слишком уж реальным показалось приснившееся. К месту или не к месту вспомнилось видение Савелия, и я поежилась. Почти на сто процентов я была уверена в том, что мне опять приснился этот проклятый нож: именно его рукоятка торчала из груди девушки.

Впечатлительная я, однако. Решившись, я вошла в кухню и, никого там не увидев, с облегчением перевела дыхание и рассмеялась: да уж, действительно, моя впечатлительность переходит границы допустимого. Неужели я всерьез полагала, что встречу там незнакомую девушку?

Готовить не хотелось, и я решила перекусить на скорую руку. В холодильнике оказались нарезки ветчины и сыра, в шкафу-«пенале» — банка растворимого кофе и упаковка сахара. Там же я обнаружила пакет «непрокисающего» молока и завернутый в бумагу свежий багет. Все, что мне нужно. Я налила в чашку молока, поставила в микроволновку подогреть, соорудила бутерброд. Затем всыпала в молоко ложку растворимого кофе и две — сахара.

Позавтракав, я выглянула в окно, увидела, что погода окончательно испортилась. Ветер поднялся такой, что деревья уже не просто раскачивались, они едва не пригибались к самой земле. По подоконнику стучали крупные и частые капли дождя. Мгновение — и с неба хлынул настоящий водопад. Как хорошо, что я не оказалась в это время на улице! Буду надеяться, что за ночь из дождевых туч выльются все водные запасы и распогодится. Сегодняшний вечер проведу с каким-нибудь увлекательным детективом, следя за расследованием чужих загадок и не ломая голову над собственными.

Когда я споласкивала чашку, слушая раскаты грома, свет вдруг мигнул и погас. Кухня погрузилась в идеальную темноту, не нарушаемую ни одним проблеском света. Я словно очутилась в закрытой картонной коробке.

— Этого еще не хватало!

Свечи, мне нужны свечи! Искать на ощупь бесполезно, так как я не знаю, есть ли они в доме. Единственный источник света, который у меня имелся, — мобильный телефон. Но за ним нужно было идти в спальню.

С непривычки натыкаясь на стены, я вышла в гостиную и остановилась, только сейчас поняв, что не знаю, куда идти. Как сориентироваться в кромешной тьме? Где находится моя спальня? Я помнила, что, прежде чем попала на кухню, пересекла гостиную по диагонали, значит, нужная комната должна находиться на противоположной стороне. Но я сама все запутала, в растерянности покрутившись на месте. Так что теперь я не знала не только где находится моя комната, но и где кухня.

— Угораздило же… — с досадой выругалась я, прислушиваясь к шуму ветра за окном. Громовые раскаты смолкли, лишь доносилось шуршание дождя по листьям. Как некстати закончилась гроза! Вспышка молнии, озарившая окрестности, мне бы сейчас очень помогла!

Делать нечего, я решила идти вперед. Но, сделав пару шагов, больно ударилась обо что-то ногой. Охнув, машинально потерла ушибленное место, а затем, пошарив перед собой рукой, поняла, что наткнулась на журнальный столик. Значит, дверь моей спальни совсем рядом — напротив него. Но не успела я обрадоваться, как сквозь шум ливня и ветра пробился другой звук, чужеродный в этой музыке непогоды, как нота из другой партитуры.

Плач. Детский плач. Откуда в доме, в котором, помимо меня, никого нет, плачущий ребенок? «Может, соседский?» — подумала я и тут же впомнила, что нахожусь не в многоквартирном доме. Ближайшие соседи живут через забор.

Плач, тихий, так, будто ребенок хныкал сквозь сон, оборвался, но на смену ему послышался другой голос — женский, он напевал колыбельную с незнакомым мне мотивом.

— Кажется, я схожу с ума, — прошептала я, присаживаясь на столик.

Посидев немного, я вспомнила, что собиралась на поиски мобильного телефона, чтобы с его помощью отыскать свечи. И в этот момент услышала отчетливый стук в дверь.

Я вздрогнула и затаилась. Кто еще по мою душу? На меня нахлынул такой страх, что я боялась даже вздохнуть, не то что пошевелиться.

— Уйди, уйди, — прошептала я, с силой сжимая пальцами края столика. Если завтра Петр не даст мне каких-либо объяснений насчет этого странного дома, я соберу вещи и уеду. В конце концов, я не обещала ему, что буду смиренно тут сидеть! Я — вольный человек, куда хочу, туда и иду!

— Анна, Анна! Открой, это Хуан, муж твоей соседки Кармен! — раздался приглушенный голос, сопровождающийся более настойчивым стуком в дверь.

У меня отлегло от сердца, я обрадованно вскочила и побежала на звук. Не без труда мне удалось справиться с замками. Когда я открыла дверь, увидела приземистого мужчину с фонарем в одной руке. Во второй у него был огромный раскрытый зонт.

— Я — Хуан, — вновь представился он после того, как мы поздоровались. — Кармен обеспокоилась тем, что вы остались без света. Не знаю, когда устранят аварию, надеюсь, что скоро. Чтобы вам не было страшно, мы решили пригласить вас к себе.

Как вовремя! Я обрадованно поблагодарила Хуана и отправилась вместе с ним.

Вечер в компании стариков-соседей пролетал быстро. Мы сидели в гостиной за старинным овальным столом, накрытым вышитой скатертью. Свечи в тяжелом подсвечнике озаряли гостиную мягким светом. Так уютно, как сейчас, мне не было уже давно, даже хотелось, чтобы этот вечер не заканчивался как можно дольше. Кармен приготовила отличнейший кофе, налила его мне в большую кружку и выставила на стол сладости — шоколадные конфеты, печенье собственного приготовления, круассаны. Перед тем как принести угощение, она поинтересовалась, не голодна ли я, но я ответила, что уже поела. Правда, от кофе не отказалась.

Старики оказались довольно любопытными, но их вопросы не касались дома и истории с его приобретением. Они расспрашивали о моей семье, о Москве, работе, учебе, «новио» — женихе. Когда я сказала, что мне двадцать семь лет, я недавно развелась, а до этого пять лет прожила в браке, Хуан удивленно поцокал языком, а Кармен заметила, что местная молодежь не торопится связывать себя узами брака. Женятся в основном уже в возрасте хорошо за тридцать.

— Не то что раньше… — мечтательно протянул Хуан. — Мы с Кармен поженились, когда мне было двадцать два, а ей — восемнадцать. Я вернулся из армии, а все то время, что служил, писал невесте длинные письма — ежедневно. Пишут ли сейчас молодые друг другу? Нет, не пишут…

— Я храню все его письма, — добавила Кармен с нежностью. — Хотя отвечала ему не так часто: мне казалось, что приличной девушке нужно соблюдать репутацию, держать свои чувства при себе.

— Она была красавица, моя Кармен, — ушел в воспоминания старик. — Да и сейчас еще хоть куда! Смотри, какая красотка! А уж какая в молодости была… Да к тому же самая талантливая повариха в деревне! Такие сложные блюда в свои восемнадцать умела готовить, что и опытной сеньоре не всегда под силу! Даже выиграла какой-то конкурс…

— За победу в котором меня наградили кулинарной книгой и денежной премией, — с гордостью добавила Кармен.

Я всматривалась в их лица, высушенные временем и солнцем, сейчас они казались молодыми — то ли из-за приглушенного света свечей, визуально скрадывающего морщинки и отражающегося в глазах блеском, то ли потому, что старики, уйдя в свои счастливые воспоминания, будто сбросили лет тридцать-сорок. Я слушала историю их знакомства. На сердце щемило, на глаза наворачивались слезы, а губы сами собой расплывались в улыбке. Встречу ли я такого человека, с которым в старости буду сидеть так, как Хуан и Кармен, вложив свою морщинистую, покрытую пигментными пятнами сухую ладонь в его, а он будет рассматривать мои пальцы с такой нежностью и таким искренним восхищением, будто это не старческие пальцы с артритными суставами, а тонкие белые пальчики юной красавицы? И сама, гладя своего старика по морщинистой, плохо выбритой щеке, смотреть в его близорукие, выцветшие с возрастом глаза с любовью, читая в них ответное чувство?

Как Хуан и Кармен…

Видимо, грусть отразилась на моем лице, потому что Кармен вдруг, тронув меня за руку, ласково сказала:

— Дочка, ты еще очень молодая. И красивая. Твое сердце не закрыто для любви.

Я кивнула и, сама не зная, как и почему, стала рассказывать этой паре стариков, донесших свою любовь до старости, не расплескав ее по пути, историю своего знакомства с Костиком.

Познакомилась мы, когда я училась на последнем курсе университета. Я подрабатывала в своем первом бюро переводов, а Костя трудился в юридической конторе, расположенной в том же здании. Пересекались во время обеденного перерыва в кафе, мы сначала переглядывались, а потом решили познакомиться. Симпатия была обоюдной, наши отношения вспыхнули так стремительно и разгорелись так жарко, что через месяц после знакомства мы подали заявление в загс.

— В общем, это были довольно счастливые пять лет, — закончила я.

Впервые после развода я подумала о Костике с грустью. Ведь мы действительно прожили эти годы счастливо! Кратко рассказала и о том, почему мы расстались и какой тяжелый получился развод.

— …Но я его простила, — закончила я с улыбкой.

— То, что простила, — хорошо, незачем такой груз в душе держать. А нового мужа ты еще встретишь, — сказала Кармен. — Говорю же, молодая и красивая. Деток у вас нет?

— Нет, — с сожалением ответила я. — Костя не хотел.

Да, он не хотел, тогда как я мечтала о двух детях — мальчике и девочке. Типичная женская мечта о счастье, им разрушенная.

Когда мы наговорились о своих семьях, я решила спросить о доме, в котором поселилась. Меня интересовало, кто раньше в нем жил и как долго дом стоял в запустении.

— По правде говоря, мало что можем рассказать, — разочаровал меня сеньор Хуан. — Мы с Карметой из Андалусии, переехали в Каталонию в молодости — отправились на заработки, как и многие молодые семьи в те времена. Жили то в одном поселке, то в другом, двадцать лет провели в Барселоне. Жилье в этом поселке приобели только шесть лет назад, чтобы стареть в тишине и покое. Так вот, в то время дом, в котором ты сейчас живешь, уже стоял пустой. Я слышал, что раньше в нем жила бездетная семья, и последние годы хозяйка, которая была моложе своего мужа на добрый десяток лет, а то и больше, оставалась в одиночестве. Дом пустует с тех пор, как она умерла.

— И что, никто его не купил? И собственность не отошла к мэрии? — удивилась я.

— Возможно, были другие наследники, которым по завещанию полагался дом. Они и распоряжались собственностью, — добавила сеньора Кармен, наливая мне кофе.

Сделав вид, что ответ меня удовлетворил, я решила, что при случае разузнаю о доме больше.

Я засиделась у соседей допоздна, не ушла даже после того, как дали свет. Мне уже давно не было так тепло и светло, как в их компании.

Когда я покидала гостеприимный дом, хозяева напомнили мне о приглашении на семейную паэлью, я пообещала быть и отправилась к себе.

Наши дома разделял лишь поделенный на две равные части сетчатым забором палисадник. Если бы не этот заборчик, можно было бы пройти напрямую и уже через минуту подняться на крыльцо моего дома. А так приходилось пересечь соседский двор, выйти на улицу и пройти еще немного вперед, к калитке.

Выйдя за забор дома Кармен и Хуана, я невольно замедлила шаг. Там, на соседской территории, я чувствовала себя очень спокойно, совершенно позабыв о своем испуге и о странных звуках, услышанных в доме. Сейчас, когда я оказалась в одиночестве на улице, которая даже не была пешеходной, а представляла собой неасфальтированный пятачок-площадку, на меня вдруг нахлынул такой ужас, что я не могла сделать хотя бы шаг по направлению к дому. Я глянула в его сторону и содрогнулась, увидев, что одно окно ярко освещено. Кто-то забрался внутрь?! И тут же рассмеялась: это ведь я сама оставила свет включенным!

Страх отпустил меня: возвращаться в освещенный дом куда приятней, чем в темный.

Прежде чем зайти в калитку, я решила немного пройтись. Ветер и дождь стихли, о недавнем ненастье напоминали лишь глубокие лужи и раскисшая земля пополам с глиной, на которой я один раз поскользнулась, но удержалась на ногах. Два наших дома — тот, в котором я остановилась, и соседский — находились на краю поселка. Из окна такси я мало что рассмотрела. Помню только длинное жилое здание. Что находилось по другую сторону дороги, я не заметила, так как вглядывалась тогда в это здание из красного кирпича, похожее на знакомые мне «хрущевки», с открытыми балконами и вывешенным на них для просушки бельем.

Осторожно, стараясь не поскользнуться, я дошла до дороги и остановилась. Этот участок улицы хоть и был освещен тусклым желтым светом стоявших вдоль дороги фонарей, но разглядеть, что находится на той стороне, с моего места было невозможно из-за деревьев с раскидистыми густыми кронами. Я увидела лишь часть высокого бетонного забора с воротами, рядом — площадку, на которой ночевали автомобили, и дальше — темную длинную стену еще какого-то здания. Но туда свет фонарей уже почти не достигал, так что рассмотреть что-то не представлялось возможным. И я оставила эту идею до утра.

Вернувшись к дому, я миновала калитку, пересекла двор и, войдя в помещение, остановилась, прислушиваясь. Все спокойно, никого нет.

Как же я, всегда осторожная, немного пугливая, которая всем авантюрам предпочитала стабильность и спокойную домашнюю жизнь, а загадкам — предельную ясность, ввязалась в такое приключение? Пусть я поступила неосмотрительно, но приключение, хоть и пугало, мне… нравилось! Меня будоражило то, что я сделала что-то, идущее вразрез с собственными привычками, будто скинула надоевший кокон, сковывавший движения и ограничивающий свободу, и наконец-то расправила крылья. Я нравилась себе такой — беспечной, немного легкомысленной, неосторожной, любопытной. Действительно нравилась!

Я вошла в дом, зажгла свет и, напевая неопределенный мотивчик, отправилась в спальню. Отыскав мобильный, набрала номер подруги. Хоть уже довольно поздно, а в Москве еще на два часа больше, позвоню. Арина редко ложилась спать рано.

— Ну наконец-то! — выкрикнула в трубку подруга вместо приветствия. — Жду-жду твоего звонка, даже не знаю, что и думать. Как у тебя дела? Как долетела?

Я кратко рассказала и о дороге, и о доме, и о соседях, умолчала лишь о тревожном сне. А потом поинтересовалась, как Дуся.

— Нормально! Скучает — это видно. Но от мясного паштета не отказалась. Поначалу дичилась, а теперь ластится. Не волнуйся, она в надежных руках! Смотрю за ней как за ребенком.

Я попросила потискать кошку за меня и поцеловать ее в макушку.

Перед тем как попрощаться, подруга вдруг заявила:

— Не хотелось бы волновать тебя, но мне звонил Савелий. Спрашивал о тебе. Я сказала, что ты улетела в Испанию. Он вдруг занервничал и попросил тебя быть осторожной. На мои расспросы — что да как — ответил лишь, что чувствует, будто тебе грозит опасность. Мол, от одной ты уехала, но попала под другую, куда более серьезную. Сказал, что то видение, посетившее его, когда он коснулся ножа на твоей кухне, возможно, было связано не только с прошлым, но и с будущим. Твоим будущим. Он, по его словам, уже позже понял, что увидел наслоившиеся картины прошлого и будущего. Савелий опасается, что уже случившееся может повториться. Вот, передала тебе его слова. Может, все же вернешься, а? Понимаю, что Испания, отдых… Но если над тобой висит угроза быть зарезанной, то лучше уж прислушаться.

— Нет, Арина, — твердо ответила я. — Я только приехала и пока не собираюсь уезжать…

Останься я прежней, я бы прислушалась к предупреждению. Но сейчас… Этот поселок, этот дом влияли на меня странным образом: они не отпускали меня. Я будто попала под их власть и стала совершать поступки, мне не свойственные. Мне хотелось остаться, хоть находиться в этом доме и было жутковато. Во мне проснулось несвойственное мне любопытство. Что-то происходило со мной.

VI

Спала я в эту ночь крепко и спокойно. В Москве я привыкла просыпаться в восемь, поэтому ничего удивительного в том, что, учитывая разницу в два часа, проснулась в шесть утра. Спать совершенно не хотелось, и я еще час валялась в постели с книгой. Потом встала, приняла душ, привела себя в порядок, позавтракала и до девяти занималась разбором чемодана. С собой я взяла немного одежды: три майки, две футболки, сарафан, шорты, две юбки — по-летнему яркую «солнце-клеш» длиной до середины икр и короткую джинсовую. Из обуви у меня были удобные мокасины на резиновой подошве и босоножки на танкетке, пляжные тапочки я решила купить здесь. Прилетела я в джинсовых бриджах и футболке. Помимо одежды и косметички, я привезла с собой пару словарей на английском и немецком (хоть и написала клиентам, что собираюсь в отпуск, но мало ли, вдруг мне пришлют срочный заказ, от которого будет трудно отказаться?), несколько детективов в мягкой обложке (хотя собиралась купить здесь книги на испанском), ноутбук.

Я развесила в шкафу одежду, отметив, что не обнаружила утюга. Может, плохо искала? Надо бы спросить у соседки Кармен и, если что, одолжить у нее. Отнесла в ванную косметичку, убрала в тумбочку книги. Все. Заняться в доме больше нечем.

Я надела джинсовую юбку, футболку и мокасины, повесила на плечо сумку с ноутбуком и отправилась на прогулку.

Даже в девять утра парило так, как в полдень. Земля перед домом оказалась твердой и растрескавшейся, будто уже долгое время мучимая жаждой. Эти трещины напоминали приоткрытые в ожидании влаги пересушенные губы. Как странно! Ведь только вчера вечером с неба обрушился целый водопад! Но сейчас, глядя на сухую до пыли серую землю, я усомнилась в том, что гроза прошла на самом деле, а не приснилась.

Меня, привыкшую к тому, что август в Москве — это одновременно и прощальный поклон лета, и визитная карточка осени, уже позвонившей в дверь, жара не напугала, а, наоборот, обрадовала. Я не удержалась и, остановившись, раскинула руки, запрокинула голову, подставляя солнцу лицо и с жадностью местной земли, впитывающей влагу, вдохнула жаркий воздух, мечтая выпить его одним обжигающим глотком — про запас. Как жаль, что нельзя увезти с собой во флаконе этот зной, чтобы потом промозглой московской осенью иногда, в грустные моменты, приоткрывать крышечку и выпускать понемногу, как эфир, волшебный жар, излечивая им грусть и простуды!

Настроение играло как по нотам, и я мысленно уже сочиняла благодарственное письмо Петру, сделавшему мне такой царский подарок.

Но улыбка исчезла, едва я подошла к дороге и взглянула на противоположную сторону улицы. То, что вчера скрывала от меня темнота и ретушивал тусклый свет фонарей, сейчас в солнечном свете предстало во всей своей ужасной наготе. Через дорогу от меня находились ворота с табличкой «Резиденция» — дом престарелых. Но не это напугало меня до холодного пота — другое — то, что пряталось за аккуратным белокаменным забором, огораживающим территорию резиденции.

Фабрика. Заброшенная старая фабрика с несколькими полуразрушенными зданиями из красного кирпича, с чернеющими пустотой мертвыми глазницами окон и бездействующими трубами. Мой кошмар вдруг перенесся из снов в реальность. Теперь на выходе из дома меня будет встречать этот непогребенный скелет.

Я вздрогнула от отвращения и страха, но взяла себя в руки и перешла дорогу, потому что другого пути в поселок не было. Я шла по тротуару в тени от крон шелковиц, стараясь не глядеть в сторону заводских зданий. Но, как обычно бывает, безобразное притягивает взгляд, и я то и дело украдкой посматривала направо. Линия, по которой выстроились фабричные здания, не шла параллельно тротуару, а стремилась навстречу. От меня территорию фабрики отделяла небольшая площадка, предназначенная для парковки автомобилей. Но в месте, где дорога делала поворот, она совсем близко подходила к одному из фабричных зданий.

Кому объяснить эту мою фобию? Какие подобрать слова, чтобы передать весь ужас, который я испытывала? Мне казалось, что, даже если бы я использовала все красноречие, не смогла бы выразить и десятой доли своих ощущений. Чтобы понять меня, нужно с детства видеть мои сны — не просто видеть их, а проживать так, будто они и есть настоящая реальность.

Однако маленькое происшествие вернуло мне прежнее расположение духа. Когда я повернула за угол, обогнув фабричное здание и оставив его за спиной, вдруг услышала громкий скрипучий голос. Оглянувшись, я увидела старика, стоявшего прямо посреди шоссе на пешеходном переходе и отдающего команды в сигаретную пачку, которую он держал наподобие рации у рта. Видимо, старик вообразил себя регулировщиком движения. В первый момент я испугалась, подумав, что пожилого мужчину собьет машина, но автомобили притормаживали, и создающаяся пробка еще больше раззадоривала деда.

— Эй, идиот! — разорялся он, размахивая свободной рукой.

В окно первого автомобиля высунулся водитель и прокричал «регулировщику»:

— Пако, кофе остынет! Поторопись!

— Пако, Фернандо сегодня угощает! — раздалось из окна другого автомобиля.

Из этих восклицаний я сделала вывод, что старика в поселке хорошо знают.

Смысл реплик ускользнул от меня, однако они произвели нужное автомобилистам действие: Пако прокричал в «рацию» что-то совсем неразборчивое и зашаркал в сторону тротуара. И только после того, как он благополучно достиг пешеходной дороги, машины тронулись с места.

Старик приковывал внимание не только чудаковатым поведением, но и запоминающейся внешностью и сочетанием предметов одежды совершенно разных стилей. Лет Пако было около восьмидесяти, аможет, и больше. Невысокий, даже мне, низкорослой, всего по плечо. В молодости Пако скорее всего был куда выше, но старость согнула его спину, украсив ее внушительным горбом. Руки старика, сухие, морщинистые, с кожей, покрытой редкими седыми волосами и пигментными пятнами ржавого цвета, казались длинными, как у обезьяны. Он хромал, будто одна ного у него была короче другой (хотя хромота скорее всего являлась следствием сильно искривленного позвоночника, из-за чего нарушилась симметрия тела). Старик шел, припадая на одну ногу, при этом шаг его был мелким, как у китаянки, но тяжелым. Пако вбивал шаги в землю, поднимая облака пыли.

Макушку пергаментного цвета окружала поросль белых ватных волос, такая же поросль торчала из ушей. Носил Пако круглые очки с толстыми стеклами, которые скрывали половину его мелкого морщинистого лица. Одевался старик, как я уже упоминала, довольно своеобразно: белая рубашка с коротким рукавом, галстук, синие спортивные штаны с красными лампасами и пляжные шлепанцы. Причем одежда была чистой, опрятной, отглаженной. Мне подумалось, что Пако живет в доме престарелых.

Пока я растерянно, забыв обо всех приличиях, рассматривала старика, он успел обогнать меня и теперь неторопливо шел впереди. Путь лежал через мост, перекинутый через пересохшую речку, пешеходная тропа была очень узкой, так что мне пришлось плестись за ним. Но я никуда не торопилась. Остановившись на мосту, я с улыбкой рассматривала горы, покрытые густым зеленым мехом лесов. Внимание притягивала огромная каменная глыба, нависавшая над дорогой, серпантином опутывающей гору. Это была даже не столько глыба, сколько скала, издали казавшаяся двумя прижатыми щека к щеке головами монстров с узкими глазницами и широкими распахнутыми пастями. В солнечном свете монстры не казались страшными, напротив, вызывали улыбку, но в вечерних сумерках вполне могли бы нагнать ужас.

Пока я рассматривала с моста горы и раскрывающееся перед ними ладонью пространство, часть которого занимали коричнево-зеленые прямоугольники огородов, старик достиг конца моста, и путь освободился.

Я торопливым шагом пересекла мост, обогнала Пако, невольно ему улыбнувшись, и отправилась дальше.

Было начало августа, и на дверях многих кафетериев и маленьких магазинов, занимающих первые этажи домов, красовались объявления на каталонском «Tancat de 1 dґagost al 1 de setembre»^[5]. Август — месяц отпусков в Испании. В это время большинство учреждений закрывают, поселки пустеют, а туристические зоны, наоборот, испытывают наплыв отдыхающих. Разглядывая эти объявления, я обеспокоилась тем, что библиотека, в которой я надеялась найти Интернет, может оказаться закрытой. И как мне быть тогда со связью?

«Глупости! — рассердилась я на себя. — Паникуешь заранее, да так, будто на всем белом свете существует только этот поселок! Сядешь на автобус, отправишься в Барселону, там уж точно найдешь работающее интернет-кафе». Приободрившись, я пошла быстрее.

Библиотеку я обнаружила быстро, даже не пришлось искать. Ее здание издали выделялось из сплошной линии двух-трехэтажных домов высотой и необычным геометрическим дизайном, который я окрестила про себя «космическим». Библиотека и вправду напоминала НИИ или здание космодрома из старых фантастических фильмов про будущее. Она представляла собой небольшой куб, который служил основанием для огромной перевернутой «трапеции». Стены были сплошь стеклянными, причем положение «окон» в «трапеции» было весьма своебразным: одни были вогнуты в здание, другие, наоборот, выгнуты на улицу. В «кубе» находились стойка ресепшена, за которой восседал мужчина лет сорока в крупных очках, и маленький зал с тройкой кресел. В «трапеции» — собственно библиотечные залы. «Трапеция», сильно выступающая за пределы «куба», отбрасывала густую тень, покрывающую в этом месте почти всю ширину тротуара. И в этой тени, как в маленьком оазисе, собирались группки молодежи.

Объявление на двери гласило, что первые две недели августа библиотека будет работать по утрам, а там закроется до сентября. Я обрадовалась тому, что все это время у меня останется возможность выходить в Сеть. Задерживаться на срок более двух недель я не собиралась.

Служащий с ресепшен рассказал, как я могу подключиться к Сети, сообщил пароль и пояснил, что нужно подняться на верхний этаж, считающийся здесь третьим, в России же — вторым.

Зал оказался почти пустым. Я заняла место за первым столом, открыла ноутбук и через некоторое время вошла в Интернет. К своей радости, я обнаружила письмо от Петра, но тут же испытала разочарование его краткостью. Петр, ничего не объясняя, спрашивал меня, как я долетела и обжилась. И все! Я чувствовала себя девочкой, которую угостили конфетой-обманкой. На смену разочарованию пришла злость, и я решительно написала Петру перечень вопросов, на которые желала получить ответы, начиная с того, кто он, и заканчивая тем, что ему от меня нужно. Также я потребовала рассказать мне историю дома, в котором я поселилась.

«Вы слишком много спрашиваете», — ответ пришел так быстро, будто Петр сидел у своего компьютера в ожидании вестей от меня.

«Имею право знать!» — оттарабанила я.

«Конечно, имеете право знать, но всему свое время. Сейчас могу ответить лишь на часть вопросов. Что предпочитаете узнать первым?»

Вот это уже лучше! Я задумалась, с чего бы начать. И решила, что информация о доме сейчас куда важней выяснения личности Петра.

«Кто хозяин этого жилья?» — написала я и, отправив письмо, нервно забарабанила пальцами по столешнице. Что скажет Петр? Совпадет ли его ответ с тем, который мне дала соседка?

«Если вы выполните ряд условий, то будете его хозяйкой», — пришло сообщение.

Ох уж этот Петр, мастер интриги! На мой вопрос он не ответил, но закинул новый крючок, на который я попалась.

«Что за условия?» — написала я и уже после отправки имейла подумала, что мой вопрос можно истолковать так, будто я вступаю в сделку. Хотя ни на какие условия я не собиралась подписываться. Ощущение, будто меня ввели в чью-то игру, как марионетку, лишь усугублялось. Неприятно чувствовать себя фишкой в чьей-то игре.

«Анна, я ваш друг, — писал Петр. — Вы можете доверять мне, ничего плохого я вам не сделаю. Напротив, помогаю. Почему? Не из личного интереса. Я работаю на одного человека, который пока не желает открывать вам свое имя. Он же отдает мне указания насчет того, что рассказывать, а о чем пока промолчать».

Ничего себе! Такой ответ породил лишь больше вопросов. Может, меня готовят в подруги суперагента? Или, не дай бог, в шпионки? А что? Одним из качеств, нужных для такой работы, является, насколько я понимаю, отличное знание иностранных языков. Правда, не представляю, какие тайны испанской глубинки могут интересовать мою страну. Секрет выращивания оливок в условиях нестабильного российского климата? Поиски специального рецепта изготовления хамона или ферментации вин? Но не успела я развить эту тему и выплеснуть свою иронию в письменном виде, как получила от Петра еще одно письмо:

«Анна, мне нужно идти. Пожалуйста, не покидайте поселка, живите в том доме, в котором вас поселили. Завтра или послезавтра я напишу вам больше. До связи!»

Но я не успела придумать, что ответить ему, так как увидела, что в ящике появилось новое сообщение, присланное с незнакомого адреса:

«Знаете ли вы, Анна, то, что ваш отец — неродной вам?»

Сердце пропустило удар. Я вчитывалась в эти строчки, не понимая их смысла. О чем пишет неизвестный? Глупости какие! Растерянность сменилась негодованием: да как он смеет бросаться такими заявлениями! Я сжала кулаки и стиснула зубы, чтобы усмирить поднявшуюся злость на «доброжелателя», посмевшего коснуться грязными ладонями святыни — моей семьи.

«Кто вы?!» — написала я ответным письмом, но мне не ответили. Разговорить адресата таким образом оказалось так же бесполезно, как пытаться пробить броню проезжающего танка, метая в него тапки. Писем в моем почтовом ящике больше не появлялось.

Я спустилась на первый этаж, будто во сне, остановилась в холле, не зная, куда идти, куда себя девать, что делать с этим слишком крепким, будто спиртовая настойка, заявлением. Самое простое решение — позвонить маме. Но как задать ей столь щекотливый вопрос? И, самое главное, я боялась. Боялась реакции мамы, застигнутой врасплох, боялась своей реакции. Я защищалась отрицанием — нет, нет, не правда, не правда! Но сообщение незнакомца все же сделало свое черное дело — посеяло сомнение. А что, если он сказал правду? И что мне с такой правдой делать, как жить дальше?

В одном только была уверена: я не стану меньше любить человека, которого всю жизнь считала своим отцом, несмотря ни на что.

Решившись, я вышла на улицу и достала мобильный телефон.

Мама мне обрадовалась. Мы немного поболтали на отвлеченные темы: я рассказала, как устроилась, как провела вечер и сегодняшнее утро. Я болтала нарочито беззаботно, но голос дрожал, выдавая нервозность.

— Дочь, что-то случилось? — перебила мама в тот момент, когда я рассказывала ей о погоде.

— Да, — не стала увиливать я. Если не решусь сейчас, то не решусь уже никогда. — Мне сообщили, что мой папа — неродной мне. Это правда?

— Кто тебе такое сказал? — ожидаемо спросила мама после паузы — слишком долгой и весомой.

— Неважно. Это правда?

— Ну что ты, дочь… — натянуто засмеялась она.

Если бы не этот смешок, предназначенный показать нелепость предположения, я бы поверила ей. Но моя мама, при всех ее положительных качествах, была неумелой актрисой: играть эмоции либо скрывать их она не умела. Смешок получился искусственным.

— Мама… — упрекнула я ее за эту неискренность.

Между нами всегда царило доверие. Я постараюсь понять родителей и принять причины, по которым они скрывали правду. Но только пусть не будет лжи.

— Ладно, дочь. Но это не телефонный разговор, — уже другим тоном, взяв себя в руки, ответила она. — Мы с папой не рассказывали тебе об этом, потому что не видели необходимости: тот человек погиб еще задолго до твоего рождения, а мой муж всегда относился к тебе как к родной дочери.

— Я знаю, мама. Обещаю, что эта новость не повлияет на мои отношения с папой. Я взрослый человек, в конце концов… Но мне хотелось бы узнать о моем настоящем отце от тебя, а не от чужих людей. Пожалуйста. Пусть больше не будет тайн.

— Хорошо, дочь, — вздохнула она после паузы. — Я расскажу тебе о нем, но не по телефону. Сейчас говорить на такие темы неудобно.

Мы попрощались — несколько неловко и торопливо, будто сбегая. Для нас обеих было облегчением прекратить этот разговор. Мама права: не сейчас. Мне тоже нужно успокоиться, осознать новость, выбившую кирпичи из крепкого фундамента моей жизни. Куда себя девать, куда идти, что делать?

На двери библиотеки я увидела объявление о том, что открылась выставка фотографий поселка, сделанных в период с конца позапрошлого века до окончания гражданской войны. Мне подумалось, что, разглядывая старые снимки, я смогу немного отвлечься от мыслей. Поэтому я вернулась в библиотеку и спустилась на нижний этаж.

Сама комната, отведенная под экспозицию, оказалась небольшой. На стенах висели любительские фотографии, взятые из семейных архивов. Кроме меня, в зале никого не было, и я могла задерживаться у каждой фотографии столько, сколько считала нужным. Я подолгу стояла перед каждым из пожелтевших и выцветших от давности лет снимков, разглядывала наряды того времени, всматривалась в незнакомые лица, пыталась прочитать то, о чем люди думали в тот момент, что происходило в их жизнях, фантазировала на тему, как сложились их судьбы. С особым интересом разглядывала детские фотографии, думая о том, что во время прогулок по поселку могу встретиться с кем-нибудь из тех детей — повзрослевших, постаревших, с морщинами-зарубками на изменившихся лицах, с житейским опытом в глазах, сменившим ребяческое любопытство. Как жаль, что я практически никого не знаю в поселке! А как было бы здорово, рассматривая, к примеру, фотографию этого мальчугана лет шести в матроске, с серьезными карими глазами и с тщательно уложенным чубом, воскликнуть: «Да это же Фернандо (Хосе, Франциско, Хуан, Антонио…), который прогуливается с собачкой! (или пьет кофе в кафе напротив моего дома, ежедневно читает газету в сквере на лавочке…)» Или, любуясь кукольным, торжественным личиком девочки, одетой в честь первого причастия в длинное белое платье, похожее на подвенечное, узнать сеньору Марию (Кармен, Марисоль, Лусию…), бывшую хозяйку рыбной лавочки (или жену сеньора Давида, мать Исабель — парикмахера, к которой запись на две недели вперед…). Семейные праздники, походы, молодежные слеты, местные футбольные матчи, велопробеги — законсервированные на десятилетия эпизоды из еще счастливой довоенной жизни. На снимках, датированных военными 1936–1939 годами, выражения лиц уже другие. Люди здесь серьезные, неулыбчивые. Да и большей частью это были не любительские снимки, а профессиональные, сделанные в ателье. В основном фотографии молодых женщин с детьми, снятые для того, чтобы отправить мужьям на фронт.

Не менее интересно оказалось рассматривать изображения самого поселка в начале прошлого столетия. Вглядываясь в эти черно-белые кадры, я будто играла в игру «найди десять отличий», пытаясь сопоставить увиденное во время прогулки и запечатленное на фотобумаге. Вот главная улица — вполне узнаваемая, заключенная в каменный желоб, образованный фасадами соединенных в сплошную стену домов. Эти здания, существовавшие и сто лет назад, сохранились до сих пор — отреставрированные, отремонтированные, жилые. Церковь, еще относительно молодая в то время, величественно возвышается на своем постаменте. По лестнице спускаются люди, возвращающиеся с воскресной мессы. Только нет пока на этой улице машин — она пешеходная. И не проложен асфальт. Да вот еще на месте новомодного супермаркета зияет дыра.

Я переходила от одной фотографии к другой, читая сделанные к ним подписи, — кто изображен на снимках, каким годом датируются, из чьего семейного архива предоставлены. Немного дольше задержалась перед кадром с фабрикой, датированным 1930 годом. Рассматривая фабрику, снятую, по всей видимости, в ее лучшие времена, я думала о том, что она совсем не кажется мне страшной. От живой фабрики, дышащей трубами, сверкающей целыми стеклами, не исходило угрозы. Опасность я чувствовала от нее мертвой, от такой, какой я ее увидела: вначале — во снах, потом — наяву.

Я где-то вычитала, что причины многих наших страхов или неприятных ощущений кроются в прошлых жизнях. Так, заставляющий ежиться скрип по стеклу похож на лязганье оружия. Что произошло в одной из моих прошлых жизней, что породило нынешний страх?

Я почти закончила осмотр, как вдруг одна из последних фотографий заставила меня ахнуть от неожиданности. Чтобы убедиться в том, что мне не померещилось, я приблизила лицо вплотную к снимку, а потом, наоборот, отступила назад с тем, чтобы взглянуть на него издали и под другим углом. Но нет, все оказалось именно так, как мне и показалось в первый момент.

В самой картинке не было ничего особенного: молодая девушка сидела на ступенях невысокого крыльца, сложив руки на коленях и напряженно глядя вдаль. Но девушку эту я уже видела. Во сне. Ошибки не было: слишком уж запоминающейся внешностью она обладала, даже одежда на незнакомке оказалась точно такой же, как мне и привиделась: цветастая пышная юбка, скрывающая ноги до щиколоток, блуза в крестьянском стиле, оголяющая плечи, с рукавами-фонариками и шнуровкой на груди. Бурную гриву волнистых волос девушки, как и в моем сне, усмиряла лента. Надо же, оказывается, героиня моего кошмара существовала в реальности! А может быть, она жива и до сих пор? Впрочем, в последнем я усомнилась после того, как увидела дату, когда была сделана фотография, — 1932 год. Девушке на ней лет двадцать, а значит, сейчас бы ей уже исполнилось около ста. Маловероятно, что она дожила до такого возраста.

Второй момент, который меня заинтересовал на этой фотографии, — дом. Я узнала и ступеньки, и крыльцо, и часть двора, хоть он и претерпел кое-какие изменения: на снимке рядом с домом стояла каменная лавочка, тогда как сейчас никакой лавки во дворе не было. Дом мне был хорошо знаком уже потому, что я в нем остановилась.

Это что же получается, что эта девушка из моего сна существовала на самом деле? И, более того, проживала или хотя бы просто бывала в доме, в который вчера заселилась я? Значит ли это, что эту девушку постигла страшная участь? Мне стало одновременно и жутко, и интересно. Не каждый день встречаешься с такими загадками.

Из подписи к фотографии я узнала, что девушку звали Ана Мария Фернандес Перейра, а заинтересовавший меня снимок предоставлен из личного архива некой Пилар Морено Гомес. Я решила по возможности выяснить, кто такая эта Пилар, и задать ей свои вопросы.

Я покинула библиотеку и в растерянности остановилась, не зная, куда идти и что делать дальше. Время не подошло и к полудню, впереди почти целый день, и нужно чем-то себя занять. Поселок я уже видела, но решила прогуляться по нему еще раз, выпить кофе, почитать в сквере какую-нибудь из книг, закачанных в мой ноутбук. Потом вернуться домой, приготовить обед, отдохнуть, заняться уборкой. А вечером можно позвонить соседям, чтобы спросить, может, они знакомы с Пилар Морено Гомес, отдавшей снимок из семейного архива в фонд библиотеки. А вдруг старики сами знают девушку с фотографии? Как бы там ни было, я уже поняла, чем займусь сегодня. Когда есть некий план, жить веселее. Я всегда была сторонницей планирования: придерживаться установленного распорядка дня для меня было таким же важным и обязательным, как чистить зубы. Праздношатание выбивало меня из колеи. Конечно, случались дни, проходящие без пользы — когда я просто читала или смотрела телевизор. Но это было редкостью — и не потому, что я не могла позволить себе такие паузы, а именно потому, что от безделья уставала куда больше, чем от интенсивной работы. Когда я прикинула планы на этот день, настроение значительно улучшилось, даже исчез неприятный осадок, вызванный анонимным письмом. Мама объяснит мне все, как и обещала, нужно только немного подождать. Приободрившись, я отправилась гулять дальше.

Я не пробыла в этом поселке и суток, но, неторопливо шагая сейчас по узким, залитым солнцем тротуарам вдоль двухполосного шоссе, чувствовала себя своей. Так, как будто прожила в Санроке не один год. Или, точней, словно родилась здесь, провела детство, потом уехала и вот наконец вернулась. Я знакомилась с поселком, но будто вспоминала его из прошлого. Вот мясная лавка с вывешенными под потолком свиными окороками — хамоном. Черноглазый и черноусый хозяин напевает себе под нос что-то веселое. Мне подумалось, что я знала, как его зовут, но запамятовала. Вот парикмахерская, в которой две молодые верткие девушки, одетые в черные форменные футболки и черные брюки, не прекращая разговора, ловкими движениями приводят в порядок головы клиенток — двух почтенных сеньор. Не здесь ли я раз в два месяца освежаю прическу — подравниваю кончики и стригу челку? Вот маленькая овощная лавочка, хозяйка которой, говорливая пожилая сеньора, отпуская покупательницам краснобокие крупные томаты, обсуждает последние новости. Мне казалось, будто я уже неоднократно покупала фрукты и овощи в этой лавке и меня здесь знают так же, как других постоянных посетителей. И если я сейчас сюда войду, поприветствуют улыбкой, спросят, как у меня дела, посетуют на жару, расскажут, куда уедут через неделю на каникулы. Наваждение. Это чувство действительно было лишь наваждением, странным дежавю. Кто мог меня здесь знать, если я приехала лишь вчера? Но чужая жизнь прядями вплеталась в мою привычную, и так органично, что я уже не могла ни отличить старые пряди от новых, ни расплести эту тугую косицу. Да мне, если честно, и не хотелось. Я дышала этим воздухом, наполненным другими ароматами, и мне казался чужим уже московский воздух. Жара, видевшаяся мне в столице удушающей, здесь воспринималась как дружеские объятия. Я уже давно не чувствовала себя так хорошо, так свободно, так легко. Словно действительно оказалась на своем месте.

Я зашла в лавочку (конечно, никто меня тут и не знал, хотя со мной и поздоровались с вежливой улыбкой), купила яблок и бананов. Мне хотелось прихватить еще овощей, но гулять с сумками было несподручно.

В кафе, расположенном сразу за овощной лавкой, я выпила чашку кофе с молоком. За соседним столиком расположился уже знакомый мне старик Пако. В своей отглаженной рубашке с галстуком он смотрелся несколько странно на фоне других посетителей, одетых в куда более уместные в жару футболки и майки. Старик не обращал на меня никакого внимания, хоть я и пялилась на него довольно неприлично. Я просто не могла не смотреть на него, мой взгляд, который я то и дело усилием воли переводила на проезжающие по шоссе машины или проходящих мимо пешеходов, то и дело возвращался к Пако — к его отглаженному галстуку, белоснежному накрахмаленному воротнику с острыми краями, ватным волосам, окружавшим пергаментную макушку, толстым стеклам очков. На столике перед Пако стояла кофейная чашка, а на блюдечке лежал бутерброд, но старик, пребывая в своем мире, не прикасался к еде. На этот раз, возможно, он воображал себя секретным агентом на задании и что-то с увлечением наговаривал, будто на диктофон, в зажигалку. Какие фантазии витают в его голове? Видит ли он себя молодым ловким агентом или все же отдает отчет в том, что он уже старик? Игра ли для него эта «роль» или он действительно воспринимает воображаемое куда серьезней, чем реальность?

Закончив «репортаж», Пако бережно убрал зажигалку-«диктофон» в карман и наконец-то приступил к кофе. А я поднялась с места, расплатилась и отправилась дальше.

Да, это странно, но я действительно чувствовала себя здесь своей. Я родилась в Москве, прожила в ней много лет, иногда путешествовала, но нигде, включая мой город, не ощущала себя так органично, так «на своем месте», как здесь. Будто до этого носила обувь не своего размера, считая нормальным то, что она жмет, и вдруг переобулась в туфли, сшитые с учетом всех особенностей моей стопы. Я удивлялась этому странному ощущению, но в какой-то момент вдруг поняла его причину. Ответ оказался таким неожиданным и в то же время простым, что я остановилась посреди улицы. Я действительно гуляла по этому поселку — очень давно, в своих детских снах. Допускаю, что это место снилось мне не в точности таким, каким оно оказалось в реальности, но ошеломляющее сходство было — эти узкие балкончики с выставленными на них горшками с яркими цветами, плотно прилегающие друг к другу дома, даже церковь! Я видела эту церковь возле шоссе. Во сне именно по ее ступеням ко мне спускался незнакомый старик с ласковой улыбкой и глазами цвета перезрелой сливы. Я видела! Чтобы убедиться в правильности своей догадки, я свернула с главной улицы на одну из перпендикулярных ей и точно оказалась в полутемном «желобе», таком узком, что два человека с трудом могли бы здесь разминуться.

Надо же… Я тихо рассмеялась: моя детская мечта когда-нибудь оказаться в стране своих грез исполнилась! Таким странным образом, с помощью «волшебника» Петра, подарившего мне путевку в сны моего детства.

— Это не совпадение, не совпадение, — бормотала я себе под нос, поднимаясь по другой улочке обратно к шоссе. — Чему я удивляюсь? У меня со снами всегда были особые отношения…

Во время прогулки я вторично встретилась с Пако. На этот раз старик стоял посреди тротуара и громким голосом исполнял песню. Когда закончил, поклонился невидимым зрителям и пошаркал дальше в сторону резиденции. Я улыбнулась и обогнала его.

На одной из стен я увидела объявление о том, что этим вечером в баре «Disco» состоится музыкальный мини-фестиваль. Было указано несколько названий групп, которые ни о чем мне не говорили (скорее всего местные), но тем не менее я решила пойти.

VII

Бар, в котором проходил фестиваль, находился на противоположном от меня конце поселка, немного обособленно, но на это имелись свои причины: днем это было обычное кафе, в которое приходили за тем, чтобы выпить кофе и съесть бутерброды, но ночью по выходным столы, занимающие большую часть помещения, убирали, чтобы освободить место для танцев, и бар превращался в молодежную дискотеку. Сегодня столы оставили, но сдвинули их плотно, чтобы вместилось побольше народу. На небольшой сцене, неподалеку от барной стойки, уже стояли барабанная установка и микрофон. Я заняла единственный оставшийся свободным столик, сделала заказ — коктейль — и приготовилась ждать. В зале собралась в основном молодежь лет восемнадцати — двадцати пяти, приходили целыми компаниями, состоящими из девушек и юношей. Я недолго оставалась в одиночестве, уже минут через пять к моему столику подошла девушка лет девятнадцати и спросила, может ли она с двумя друзьями занять оставшиеся три места? Я не возражала. Девушка обрадовалась, отлучилась ненадолго и вернулась уже с парнями.

Первое время я чувствовала себя в чужом обществе несколько скованно, но соседи мне достались разговорчивые, и вскоре мы перезнакомились и до начала концерта успели немного пообщаться. Я узнала, что девушку зовут Сандрой, а ее спутников — Габриэлем и Давидом (последний был ее бойфрендом), что пришли они на фестиваль, чтобы поддержать группу «Locos»^[6], в которой играет старший брат Давида.

— Он гитарист. И, между прочим, у него нет невесты, — сказала Сандра, обнимаясь с Давидом. — Можем вас познакомить!

Я не успела ответить, как в разговор вмешался второй молодой человек — Габриэль.

— А у тебя есть жених? — с испанской непосредственностью в лоб спросил он.

И я невольно улыбнулась тому любопытству, которое проскользнуло в его взгляде, — смотрел он на меня с мужским интересом. Может, я еще не вышла в тираж, если на меня обращают внимание девятнадцатилетние мальчики, симпатичные, надо сказать? Габриэль был выше среднего роста, худощав, но при этом отлично сложен, как подросший, но еще не до конца оформившийся щенок элитной породы, который в скором будущем обещает превратиться в шикарного пса с идеальным экстерьером. Подождать только немного и чуть-чуть физических тренировок. Лицу его тоже пока не хватало мужественности — взгляд огромных темно-карих глаз был несколько застенчив, хоть Габриэль изо всех сил и старался казаться «бывалым» — смотрел на меня с прищуром, будто оценивая, разговаривал излишне живо и отвязно, маскируя таким образом смущение, сцеживал сквозь зубы грубые слова, которые щедро вставлял в свою речь. И все же он еще оставался ребенком. Целовался ли он вообще? Я скользнула взглядом по вишневым губам Габриэля, не лишившимся еще детской припухлости. И, перехватив его взгляд — завистливый, любопытный, который тот бросил на целующуюся взасос парочку, поняла, что нет.

— Я замужем, — зачем-то сказала я и не сдержала улыбки, заметив в темных глазах разочарование.

— А у меня есть невеста! — несколько воинственно заявил Габриэль, будто мне в пику.

Сандра, услышав это, фыркнула, а Давид изогнул смоляные брови, выражая удивление.

— Правда, мы встретились только два раза, — добавил Габриэль, отчаянно краснея.

От дальнейших объяснений его избавило то, что появившийся на сцене ведущий объявил о начале концерта.

Увы, это оказалась не моя музыка — с претензией на тяжелый рок, но до него недотягивающая. Не цепляли ни тексты, ни игра, ни голоса. Не потому, что исполнение было плохим, нет, дело в том, что мне не нравился подобный стиль. Я сдержанно улыбалась, хлопала больше из вежливости, чем от восторга — в отличие от моих соседей, которых происходящее на сцене поглотило целиком. Сандра то и дело визжала от восхищения, подскакивая на месте, ее спутники криками подбадривали музыкантов, одобрительно свистели и хлопали. Я же чувствовала себя чужой на этом празднике жизни.

Группа, в которой играл брат Давида, показалась мне наиболее симпатичной из всех: голос у солиста был приятным, музыкальная тема прослеживалась. Играли с отдачей, с душой — в отличие от двух предыдущих групп, музыканты которых больше «рисовались», копируя движения известных рок-исполнителей. «Locos» я аплодировала искренне, от души, чем вызвала всплеск радости у соседей по столику.

— Если бы ты не была замужем, мы бы обязательно познакомили тебя с братом Давида, — с сожалением вздохнула Сандра.

Я молча улыбнулась. В мои планы пока не входили знакомства с намеком на романтичные отношения. Когда-нибудь — когда воспоминания о разводе выцветут, как забытая на летнем солнце фотография, когда время отшлифует шрамы от только-только затянувшихся на сердце ран. Может быть, тогда одно из таких семян-знакомств даст зеленый росток, но пока бесполезно ронять семена на выжженную почву, они так и погибнут.

Я решила уйти немного раньше, не дожидаться окончания концерта. Все еще сказывалась усталость после перелета и разница во времени: в Москве я бы уже готовилась ко сну. Я попрощалась с симпатичными мне Сандрой, Давидом и Габриэлем, согласилась выпить с ними как-нибудь кофе и отправилась к барной стойке, чтобы расплатиться за заказ. В это время ведущий объявил выход новой группы — «El gato de cristal»^[7]. Судя по тому, что музыкантов встретили обрадованными криками, группа была довольно известной в этих местах.

— Так рано уходите? — отсчитывая мне сдачу, улыбнулся бармен-перуанец с таким сожалением, будто я была здесь самой дорогой гостьей.

— Уже пора, — вежливо улыбнулась я в ответ, оставляя на блюдечке чаевые.

— Надеюсь, вам понравилось выступление…

— Да, очень! — ответила я.

Хоть музыка и оказалась не в моем вкусе, я уходила из этого бара с самыми лучшими впечатлениями и действительно отлично провела время в компании Сандры и ее друзей.

— Приходите еще, — сказал мне официант.

— Обязательно! — пообещала я.

Разворачиваясь, чтобы уйти, я мельком бросила взгляд в сторону сцены, на которой долговязый солист торопливо устанавливал микрофон под свой рост, а стоявшие по оба края от него гитаристы уже тронули струны, извлекая из инструментов первые звуки. Мой взгляд ненадолго задержался на них, но не на солисте и гитаристах, а на девушке-барабанщице. Во-первых, это оказалось несколько неожиданно — не барабанщик, а барабанщица. Все выступавшие до них группы были в мужском составе, за исключением одной, в которой солировала девушка. Во-вторых, не залюбоваться барабанщицей было нельзя: красавица с грацией кошки. Не в ее ли честь названа группа?

Довольно высокая, тонкая и изящная, как статуэтка, она отлично смотрелась бы на страницах глянцевых журналов, но выбрала барабанную установку, за которой, пожалуй, выглядела даже сексуальней, чем позируя в самом откровенном белье. Белая майка выгодно оттеняла ровный загар (тут я завистливо вздохнула, потому что мне никогда не достичь такого красивого оттенка). Черные волосы тяжелой занавесой падали до поясницы, ровная челка скрывала лоб. Ее лицо казалось надменным, как у императрицы, но девушка и являлась императрицей, царившей в собственных владениях. Ее жесты, повороты головы, улыбки, которые она дарила публике, были наполнены величием и собственной значимостью.

Я даже подумала, не задержаться ли на одну песню просто ради того, чтобы полюбоваться игрой барабанщицы? Ее не столько нужно было слушать, сколько видеть. Мельком оглядев зал, я с улыбкой заметила, что мужская половина слушателей явно оживилась: у барабанщицы имелись свои поклонники. Впрочем, и женская половина тоже аплодировала с большим энтузиазмом.

Я все же решила не менять своих планов и уйти, как задумала. Но едва дошла до двери, остановилась — так внезапно, будто меня догнал старый знакомый и положил мне ладонь на плечо.

Незнакомая песня, исполняемая знакомым голосом. Ошеломленная, я оглянулась, недоумевая, как голос, звучащий в моем сердце, вдруг проник в реальность. Это слишком невозможно, слишком сказочно — чтобы в один день исполнились мои мечты, одна из которых шла из детства — прогуляться наяву по улицам «моей страны». И вторая — найти исполнителя присланной Петром песни. А в том, что именно этот голос звучал тогда в моих наушниках, я почти не сомневалась — слишком долго его слушала. Этот голос проник в меня не только через уши, но и через поры. Я вдыхала его, как воздух, и он, растворяясь в крови, теперь тек по моим артериям и венам. Он спутал тогда мои мысли и разбудил тайные желания. Его красота была смертельной — он содержал яд, который мог отравить мое сердце.

С трудом придя в себя, я пригляделась, насколько это было возможно из-за отдаленности от сцены, к солисту. И первое сомнение в том, что я все же ошиблась, впрыснуло в кровь дозу противоядия. Нет, это не он. Не он! Этот долговязый парень не имел ничего общего с тем коренастым мачо, которого я увидела во сне.

Я так доверяла своим снам, что приняла привидевшуюся мне внешность парня как аксиому. Он должен выглядеть так, как нарисовало его мое воображение: невысоким, широкоплечим, с длинными волнистыми волосами, завязанными сзади в хвост, с хищными ноздрями и опасным взглядом черных, как бездна, глаз. С вытатуированной пантерой на плече.

На сцене же стоял совсем другой человек: высокий для своей нации, худощавого сложения, но с рельефными плечами, выдающими завсегдатая спортзала. Черные волосы парня были подстрижены коротко и въерошены по местной моде гелем. Из-за того, что я находилась далеко от сцены, мне сложно было разглядеть его лицо, я лишь заметила, что носил он бородку-эспаньолку. Ничем не примечательный молодой человек в обтягивающей футболке и светлых джинсах, продранных на коленях. Обыкновенный парень с необыкновенным голосом.

«Нет, это не он», — сказала я себе, однако без уверенности и с какой-то странной радостью, разливающейся теплом в душе. Мне не понравился привидевшийся во сне образ, он внушал мне страх, казался демоническим. Сейчас же я видела простого, земного парня.

Голос лился на сердечные раны, тревожа воспоминания о недавнем разводе, разбитой семейной жизни и развеявшихся сигаретным дымом иллюзиях. Впервые за то время, что прошло после подписания бракоразводных документов, я испытала острую грусть и сожаление о том, что мое недавнее счастье оказалось стеклянным. То, о чем пел солист, было созвучно моим собственным переживаниям, и моя душа, приголубленная, обласканная, нашедшая сочувствие, неосмотрительно раскрылась, не ведая, что принимает в подарок троянского коня.

«Прочь, прочь отсюда! — зашептала осторожность, еще не вытравленная до конца. — Беги! Я чувствую опасность!»

Я бы послушала ее, если бы не была стреножена слишком сильной магией этого голоса.

Группа исполнила лишь две песни, вторая из которых оказалась той самой, которую мне прислал Петр, и, сорвав свою порцию аплодисментов и восторженных выкриков, удалилась. Я еще какое-то время постояла в проходе, будто надеясь, что музыканты вернутся, но вместо них на сцену вышел ведущий, чтобы объявить следующую группу. Мне ничего не оставалось, как развернуться и уйти.

Я вышла во двор, вдохнула жаркий воздух, показавшийся огненной лавой, спалившей внутренности только от одного вдоха. Голова кружилась, ноги дрожали, в ушах раздавался звон. Испугавшись, что потеряю равновесие, я присела на бетонную скамью, опустила голову и сжала ладонями виски. Мне было нехорошо. Жара, духота, сигаретный дым плюс волнение от неожиданной встречи, переживания, связанные с разводом, воскресшие под влиянием услышанной песни… Черт побери этого Петра с его письмами, недосказанностями, загадками и неожиданными сюрпризами. В какую игру он меня втянул? Что ему надо? Зачем он прислал мне песню? Как раздобыл ее?

Мне стало немного легче, я выпрямилась, но все же не торопилась подниматься, опасаясь того, что головокружение вернется. Нужно успокоиться, чтобы подумать над происходящим и попробовать найти более-менее разумные объяснения. Сейчас же, находясь на эмоциональном пике, я видела символичность во всем. Даже в названии группы.

В какой-то момент мне подумалось, что я сплю, и это показалось самым реальным объяснением всех событий, случившихся за последнее время.

И все же, все же… Такое ощущение, будто этот Петр знает обо мне слишком много — даже мои сны ему известны. Иначе как объяснить то, что он привел меня в место, неоднократно мне снившееся? Это действительно какой-то длинный абсурдный сон! Попури из старых сновидений и желаний. Фабрика, поселок, семейная тайна, исполнитель песни… Слишком много для одного дня. Слишком. Неудивительно, что от таких потрясений мне стало нехорошо.

Мне не нравится играть вслепую, когда не знаешь, в чьи ворота бьешь. Сейчас я ясно понимала, что меня поставили с завязанными глазами напротив моих же ворот. Я чувствовала собирающееся над головой облако опасности. Воздух был наэлектризован, как перед грозой, тишина казалась зловещей. Кто-то затеял игру, а я была всего лишь орудием. «Не позволяй играть собой», — сказал мне как-то отец. Следовала ли я этому совету? Не всегда. Но никогда еще так явно не становилась чьей-то марионеткой.

Разозлившись, я почувствовала прилив сил. Но в тот момент, когда собралась подняться, дверь бара приоткрылась, и на улицу вышла пара. Длинноволосая девушка с грацией кошки, чья игра на барабанах была такой завораживающей, и высокий молодой человек с голосом, сыгравшим на струнах моей души. Они остановились на крыльце, но освещение было тусклым, так что при всем желании хорошо рассмотреть парня я не могла. Мне показалось, что ему было лет тридцать, и лицо его оказалось довольно привлекательным, лишенным той опасной хищности, которая была присуща герою моего сна.

Глядя на стоящую на крыльце пару, я подумала, что они подходят друг другу, и, словно в подтверждение моих слов, молодой человек обнял девушку и привлек к себе. Она обвила шею парня тонкими гибкими руками и поцеловала его.

Я отвернулась, будто подсмотрела что-то неприличное. Какое мне дело до чужих поцелуев! Но почему-то к гамме разнообразных чувств, пережитых на концерте, добавилось еще одно, определить которое я не смогла. Это было и не огорчение, и не боль, и не ревность (Какое право я имела ревновать незнакомого мне человека, увиденного в первый и, возможно, в послений раз в жизни. Смешно!) в чистом виде, а что-то среднее, будто все эти чувства взболтали в стакане и заставили выпить глоток.

А парочка тем временем, нацеловавшись, уже мирно беседовала. Девушка курила, и до меня доносился тихий звон браслетов, украшавших тонкие запястья. Еще ни разу я не видела, чтобы копеечная бижутерия — пластмассовые цветные браслеты и серьги-кольца — смотрелись на ком-то так не пошло, не дешево, не по-детски, а сексуально. Глядя на нее, хотелось немедленно скопировать ее образ: выстричь челку, выпрямить волосы, вдеть в уши кольца, вставить над губой сережку-«мушку». Но даже скопированный в деталях стиль на другой девушке не выстрелил бы в «яблочко».

Парень, склонившись к девушке, завел ее прядь волос ей за ухо — и этот жест, такой легкий и невинный, показался мне даже интимней и чувственней, чем поцелуй. Он куда красноречивей, чем публичные объятия и страстные поцелуи, рассказывал об отношениях между этими двумя — об их сдерживаемой до удобного момента страсти, об их ласках, которые они дарят друг другу, оставшись наедине, о нежности, с какой смотрят друг другу в глаза.

Я отдала бы пять лет жизни только за одно такое мгновение. Все ласки, которые мне дарил бывший муж, — только за одну такую невинную. Мне подумалось, что можно долго присматриваться к человеку, суммируя положительные качества, взвешивая их, как пакет с черешней, разбивать на спектры свои эмоции в стремлении проанализировать степень своей влюбленности или холодности, а можно просто, без всяких физико-математических вычислений, влюбиться, лишь подсмотрев случайно один жест. Жест, которым он выразил всю глубину своих чувств — увы, — к другой.

Пока я вытаскивала из души неожиданные эмоции, будто из ладони — осколки раздавленного в руке стакана, парочка спустилась с крыльца, подошла к припаркованному неподалеку мотоциклу спортивной модели. Молодой человек снял два шлема. Два шлема — как две зубные щетки в одном стакане.

Взревел мотор, и мотоцикл унес пару в ночь. Оставшись в одиночестве, я постепенно пробуждалась от своих эмоций. Первыми моего слуха коснулись звуки музыки, доносящиеся из бара, — концерт все еще продолжался. Надо же, мне казалось, будто я сидела в тишине, нарушаемой лишь приглушенным разговором девушки и парня… Затем к музыке фоном лег шум проезжавших по шоссе машин. Что за странное наваждение меня посетило?

Я поднялась с лавочки и направилась в сторону поселка.

По дороге за мной увязался котенок. Неуклюжий малыш месяцев двух со смешно взъерошенной белой шерсткой и единственным черным пятном возле носа. Он мирно сидел на ступеньке одного из домов и, казалось, не собирался никуда уходить. Но когда я поравнялась с ним, вдруг тонко мяукнул, словно приветствуя, и побежал за мной. Будто поджидал специально меня.

— Тш… Нет, нельзя. Возвращайся! — сказала я, остановившись. — Иди к своему дому!

Котенок, глянув на меня снизу вверх, вновь мяукнул — не жалобно, не так, как выпрашивают угощение или ласку, а как-то… сердито, будто пытался донести до меня нечто, что я упорно отказывалась понимать.

— Нет! Ты потеряешься, — настаивала я.

Котенок мурлыкнул и потянулся, выставив вперед лапы и выгибая спину — с неожиданной грацией уже взрослой кошки.

— Малыш, давай я отнесу тебя, — присела я перед ним.

Котенок дал взять себя на руки, но когда я опустила его обратно на крыльцо, вдруг зашипел. Опять же, словно взрослая кошка.

— Пока! Будь умницей, — попрощалась я сним, проигнориров его недовольство.

И быстро пошла прочь. Но все же через несколько метров не выдержала и оглянулась, чтобы проверить, не увязался ли за мной малыш. Нет, в темноте белело пятнышко, замершее неподвижно на ступеньке крыльца. И я, успокоившись, продолжила путь.

Но когда значительная часть дороги была позади и я почти подошла к нужному повороту, меня обогнал этот белый котенок с черным пятнышком на мордочке. Забежав вперед, он сел на асфальт передо мной и громко мяукнул. Что за мистика? Мне почудилось, будто он действительно хочет мне что-то сказать.

— Что, малыш? Не послушал меня? Потерялся?

Глядя на него, я подумала о своей Дусе. Как она там без меня? От этих мыслей стало грустно, и котенок, сидящий на дороге, показался мне очень одиноким. Может, взять его к себе — хотя бы на эту ночь? Накормить, поиграть с ним, а утром отнести к тому дому, возле которого я его нашла, но уже не оставлять на крыльце, а позвонить в дверь и спросить у хозяев, не их ли малыш.

— Ну, иди, — скомандовала я, приседая перед котенком и протягивая ему руки.

Но малыш вдруг резво вскочил и побежал впереди меня, смешно подкидывая задние лапы, будто выдергивая их из вязкой глины. Мы как раз проходили плохо освещенный участок перед старым фабричным зданием, за которым мне следовало свернуть, как вдруг белый маячок метнулся к массивным воротам фабрики, нырнул в какую-то щель и исчез.

— Куда ты?! — рванула я следом за ним в слепом порыве, но, когда мои ладони коснулись шершавой древесины ворот, опомнилась.

— Кис-кис-кис, — позвала я, почти вплотную приближая лицо к щели между створками. — Киса, иди сюда! Это опасно!

Про опасность у меня вырвалось случайно — в свете, видимо, моих собственных старых страхов. Но не успела я подумать о том, что может быть опасного в старом здании для маленького котенка, как из-за ворот донесся громкий кошачий визг, и следом наступила тишина — слишком резко, слишком красноречиво говоря о беде, случившейся с малышом.

— О господи! — вскричала я и что есть силы хлопнула ладонями по воротам. Удивительно, но они, казавшиеся мне запертыми, вдруг легко поддались. Так просто и бесшумно, будто они стояли приоткрытыми, а еще пользовались ими ежедневно и регулярно смазывали петли.

— Киска? Малыш?

Неужели я сделала это — вошла в заброшенное фабричное здание не во сне, а наяву? Наверное, если бы я смотрела на себя со стороны, я бы изумилась. Но сейчас мной двигало лишь беспокойство за котенка, и о собственных страхах я забыла. Еще вдруг подумалось, что страх за другое существо — мое слабое место. Если бы кому-то понадобилось заманить меня в такое страшное для меня место, как фабрика, он бы мог в качестве хода-ловушки использовать это.

— Кис-кис-кис, — вновь позвала я, шагая в темное, пахнущее сыростью и пылью помещение и спешно вытаскивая из кармана мобильник, чтобы осмотреться.

Но едва не повернула обратно: тишина в альянсе с глубокой темнотой — что может быть более пугающим? Я торопливо нажала на кнопку мобильного, заставив экран засветиться, и почувствовала себя немного увереннее.

— Котенок, где ты? Что с тобой?

Я двинулась вперед маленькими неуверенными шажками, освещая себе путь слабым светом от зажатого в дрожащей руке мобильного. Тишина была такой глубокой, что мне казалось, будто я слышала учащенный стук своего сердца. Оно хронометром отсчитывало мои шаги, звук которых глушил толстый слой пыли или высохшей до нее земли. Казалось, будто иду я по муке. А может, эта фабрика и имела отношение к производству муки? Как знать.

— Котенок, маленький… Малыш, отзовись!

Куда он исчез? Если бы что-то с ним случилось, я бы нашла его тут, лежащим в пыли. Ведь, судя по тому, что котенок взвизгнул почти сразу после того, как скрылся в этом помещении, убежать далеко он не мог. Остается надеяться, он не покалечен, а лишь напуган и забился в какую-то щель. Только я так подумала, как слева от меня послышался легкий шорох. Я резко повернулась. Свет мобильника выхватил высокую фигуру в плаще с накинутым на голову капюшоном, которая стояла рядом со мной на расстоянии вытянутой руки. От неожиданности я вскрикнула и выронила телефон. Я не столько услышала, сколько почувствовала по всколыхнувшемуся воздуху, что этот «кто-то» двинулся ко мне. Не дожидаясь, когда он приблизится, я развернулась и бросилась к выходу.

Ужас заключался в том, что в темном помещении я потеряла ориентацию. Слепо тыкалась в стены в поисках ворот, но вокруг были лишь сырые камни. Я металась в этом каменном мешке, будто накрытая банкой муха. Билась о стены, но единственное, чего достигала, — того, что теряла рассудок от страха и паники. Мне то и дело казалось, будто ужасная фигура в капюшоне вот-вот поймает меня за руку. И тогда… Что будет тогда, я, к счастью, не успела додумать, потому что ладони наконец-то коснулись шершавого дерева. Я с силой толкнула ворота и вывалилась на темную улицу.

Не помню, как добежала до дома. Домчалась за считаные минуты. Наверное, еще никогда в жизни я не развивала такую спринтерскую скорость. Остановилась лишь возле калитки — чтобы отдышаться и вытащить ключи. Они звенели где-то в глубине кармана, но я все никак не могла их найти, дрожащие пальцы путались в легкой ткани и, когда нащупывали ключ, не могли его подцепить.

— Анна, ты? — окликнули вдруг меня.

Оглянувшись, я увидела сеньору Кармен, под ручку с мужем идущую по направлению к дому.

— Кармен! Хуан! — обрадовалась я, бросаясь соседям навстречу. И замолчала, не зная, как и что сказать. Слишком много потрясений на сегодня. Слишком много…

— Девочка, что-то случилось? — поняла и без слов соседка. — Пойдем к нам! Расскажешь.

Я не стала возражать, потому что человеческое общение — это то, что мне сейчас было нужно.

VIII

Несмотря на эмоциональные потрясения, проспала я ночь очень крепко и без сновидений.

Страхи, которые в сумерках выросли до размеров великана, утром съежились и стали не больше воробья. Это ночь, рисуя тенями, создает монстров, которые дневным светом стираются, будто ластиком. Сейчас, думая о случившемся на фабрике, я не испытывала ужаса, напротив, мне даже было немного смешно. Я подтрунивала над собственной пугливостью. Ведь та фигура, что мне привидилась, скорее всего являлась игрой моего воображения. У страха глаза велики. Ну право, кто мог бы находиться в заброшенном здании? Никого там не было! Никого.

Мне стало жаль утерянного мобильного, но все же, пусть я и посмеивалась все утро над своим испугом, возвращаться на фабрику ради того, чтобы поискать там телефон, я не решалась. По-крайней мере, в одиночестве. Разве что попрошу о помощи старика Хуана. Мобильный мне был необходим: в нем остались многие контакты.

Вчера я не стала рассказывать соседям о своих приключениях, отговорившись тем, что немного заблудилась и потому разволновалась. Не знаю, поверили ли они мне или просто сделали вид, но эту тему больше не поднимали. Кармен пригласила меня составить им компанию за ужином, и я согласилась. Приготовленные на гриле свежие овощи (сладковатый сочный лук, зеленый и красный перец, цуккини и дольки картофеля) и свиные ребрышки оказались великолепны. А еще великолепней было ароматное вино, которое Хуан щедро подливал мне. И хоть я выпила два бокала, не почувствовала даже легкого опьянения. Мы говорили на отвлеченные темы, в основном рассказывали о своих семьях. Я — о родителях, Кармен — о своем сыне и внуке. В какой-то момент наш разговор коснулся поселка, и я, упомянув о том, что ходила на фотовыставку, поинтересовалась, не знакома ли Кармен с некой Пилар Морено Гомес — женщиной, подарившей библиотеке фотографию. Кармен задумалась, но потом сказала, что знакомых Пилар в этом поселке у нее нет.

— Кстати, ты спрашивала о доме! — воскликнула моя соседка, я разволновалась, предвкушая занимательный рассказ. — Много узнать мне не удалось, не обольщайся… — остудила она мой пыл, убирая со стола остатки ужина и выставляя печенье и шоколадные конфеты. Но потому, как блестели у нее глаза, стало понятно, что кое-что интересное она для меня приготовила.

Со слов Кармен, здесь когда-то жила старая вдова Кристина Родригес Паласиос, и после ее смерти дом семь-восемь лет простоял пустым. Когда-то очень давно Кристина была замужем за неким Рамоном Сербера. Он, будучи старше жены, умер в начале восьмидесятых в возрасте семидесяти пяти лет. Кристине тогда, говорят, едва исполнилось пятьдесят. Детей у супругов не было. Замуж Кристина больше не выходила, так и прожила в одиночестве до самой смерти. «Фамилия ее мужа — Сербера — известна в поселке. Его семья была довольно состоятельная. Им принадлежала фабрика стекла, которая стоит заброшенной уже много лет». Я поблагодарила Кармен за интересный рассказ, записала на всякий случай на листочке названные имена и решила, что сама поищу в библиотеке информацию о фабрике и семье, ею владевшей. В тот момент мне подумалось, что Петр отправил меня сюда ради того, чтобы я расследовала эту историю. Почему мне так подумалось — не знаю. Интуиция. Еще я спросила Кармен об этом Петре — как он выглядел, жил ли в доме, в котором поселил меня, как долго пробыл в поселке. Соседка описала моего благодетеля так же, как Савелий. Ответила, что Петр в доме не жил, а где останавливался — она не знает, что видела она его лишь один раз. Он попросил ее об услуге, заплатил и тут же уехал.

Правда, Кармен припомнила, что три месяца назад в доме ненадолго, на пару дней, останавливалась молодая пара — девушка и парень. Иностранцы (из какой страны они были, как их звали и откуда у них были ключи от дома, Кармен не знала, так как не общалась с ними).

— В мае! Да, точно, в мае! — вспомнила она.

Занятно… Кто это еще такие?..

Сейчас, завтракая кофе и свежим багетом, купленным в булочной рядом с домом, я мысленно составляла план на день. Прежде всего нужно заняться поиском информации о семье, владевшей фабрикой, и о самой фабрике стекла. Не зря она снилась мне и вот предстала воочую. Не зря.

После недолгих раздумий я переоделась в яркий сарафан, который успел отвисеться и разгладиться, так что необходимость в утюге отпала. Взяла ноутбук и вышла за калитку. Старая фабрика пустыми окнами отрешенно взирала на припаркованные возле ворот машины. Солнечный свет безжалостно высвечивал трещины-морщины на ее фасаде, старческие пигментные пятна — темные дыры, образовавшиеся на месте вывалившихся кирпичей. Беззубая парализованная старуха — вот кто она в дневном свете. Вызывающая жалость, брезгливость, но никак не страх.

Я бодро прошла мимо, завернула за угол, приостановилась у деревянных ворот, борясь с искушением коснуться рукой потемневшей рассохшейся древесины, чтобы проверить, на самом ли деле створки не заперты. В помещении фабрики, где-то на полу, должен валяться мой телефон. Сходить за ним сейчас? Я уже почти отважилась, но в последний момент передумала. Лучше дождаться темноты, чтобы не привлекать внимания прохожих, да еще попросить, как и планировала, помощи Хуана.

По дороге я думала об услышанной вчера истории. Как хорошо, что я записала имена! В сложных двойных испанских фамилиях я запуталась еще во время рассказа Кармен. Мексиканский сериал какой-то, ей-богу…

Задумавшись, я проскочила библиотеку и очнулась уже в конце поселка, возле того бара, в котором проходил вчера музыкальный фестиваль. Случайность? Все дома в поселке выстроились в линию, и ничего удивительного в том, что я опять пришла сюда. Но… Вместо того чтобы признать свою рассеянность и повернуть обратно, я толкнула дверь и вошла в бар. Почему бы не выпить чего-нибудь прохладительного?..

Впрочем, я могла придумать тысячу невинных причин, оправдывающих мой порыв — внезапно возникший голод или жажду, или то, что мне понравился антураж, что я надеюсь встретить тут вчерашнюю компанию… Эти отговорки казались похожими на правду, но все же являлись ложью. Что может быть нелепее вранья себе? Да-да, я пришла сюда, потому что мне захотелось освежить впечатления от вчерашнего вечера, услышать завороживший меня голос (пусть и только в воспоминаниях) и, может… Может, подслушать, как бармен, работавший вчера, делится впечатлениями с коллегой — а вдруг ему нравится группа «Стеклянный кот» и, более того, он знаком с ее солистом? Мечты, мечты — невинные и наивные, как у семиклассницы.

Конечно же, бармен был другой — неудивительно, ведь вчерашний отработал ночную смену. Никого из знакомых (а кого я надеялась встретить? Неужто самого солиста, мирно попивающего кофе? Не ври сама себе, будто это не так!) в баре не обнаружилось. Два работяги со стройки, незнакомая пожилая сеньора, завтракающая круассанами, молодой человек, читающий за кофе утреннюю газету. И все. Я сделала заказ и заняла столик у окна.

Попивая апельсиновый сок, я осмелилась на невинные мечты о том, как бы поступила, если бы заинтересовавший (нет-нет, ничего романтического! Просто за-ин-те-ре-со-вав-ший, и только!) меня парень оказался бы тут. Задала бы какой-нибудь вопрос? Разглядывала бы молча и украдкой? Или, напротив, отвернулась и сделала вид (для самой себя!), что он мне вовсе не интересен?

Сок закончился куда быстрей, чем я придумала модель поведения в подобной ситуации. Скорее всего я бы так и сидела, отвернувшись к окну, отпивая нервными глотками сок. И… ничего больше. «Привет, ты классно поешь! Давай дружить!» — идиотское решение. «Привет, у тебя не занято?..» — еще более глупая ситуация в свете того, что пустых столиков полным-полно. Хуже только варианты: «Привет, мы случайно раньше не встречались?» и «Здравствуйте, я туристка, я заблудилась, не подскажете ли дорогу?» Глупо!

Я расплатилась и вышла.

В библиотеке, несмотря на летний — каникулярный — месяц, было достаточно посетителей. Я не стала задерживаться в читальном зале (поиск материалов по истории фабрики решила отложить на потом), а прошла сразу в помещение, где можно было подключиться к Интернету. К счастью, один из столов все еще был свободен, и я заняла его.

Корреспонденции от Петра не поступало. Но зато в ящике оказалось письмо от мамы, присланное с ее рабочего имейла.

«Дочь, я надеюсь, что сейчас у меня хватит решительности дописать это письмо, которое я начинаю уже в четвертый раз и удаляю после пары абзацев. Я загадала: если меня не отвлекут по рабочим вопросам, если я допишу его до конца, то отправлю тебе.

Мы всегда были с тобой близки. Делились женскими секретами, переживаниями, планами, обращались друг к другу за советами, как задушевные подруги. Спасибо тебе, дочь, за то, что ты оставалась со мной откровенной. Я же испытываю вину за то, что скрыла самую главную тайну, которая выжигает мне сердце уже двадцать семь лет и которую ты имеешь полное право знать. Она известна моему мужу, родственникам, и только от тебя, самого родного и близкого человека, я ее скрывала. Я не могла говорить на эту тему и, как знать, если бы не твой вопрос, вероятно, никогда не открыла этот секрет. Прости. Я знаю, как ты любишь человека, которого считаешь своим отцом, только поэтому, чтобы не вносить разлад в твою жизнь, я молчала.

Прости и за то, что открываю тебе такую важную вещь не при личном разговоре, а малодушно прибегаю к переписке. Но порой сложно произнести необходимые слова.

Ты просила рассказать о твоем отце. Биологическом. Хотя странно писать это слово — «биологический», оно какое-то неправильное, искусственное, вызывающее ассоциации с чем-то просчитанным, научным, выверенным, отобранным. Как можно употреблять его, когда речь пойдет о любимом человеке. Лю-би-мом. Раскатываю это слово на языке, оно сладкое, как карамель. Лю-би-мом… Тихо произношу его вслух, оно звучит как музыка. Как звон колокольчиков. Любимый…

Ты — дитя любви. Моя любимая девочка…

Его звали Алехандро. Алехандро Сербера. Алекс, как обращались к нему друзья. Саша — более привычное, мягкое, интимное, как называла его я… Ну вот, теперь ты знаешь его имя. Что касается нашей истории, начну ее с твоего деда, моего отца.

Ты помнишь его?.. Ту домостроевскую строгость, в которой дед воспитывал не только тебя, но и меня — уже взрослую, состоявшуюся женщину, мать дочери-подростка, мужнюю жену? Он звонил мне в девять вечера, интересовался, где ты находишься. И если, не дай бог, ты еще в это время засиживалась у подружек, устраивал такой разнос, будто это мне, а не тебе, было пятнадцать лет. С кем, куда, почему, зачем — ты, помню, здорово обижалась на него за такой контроль. Частенько ссорилась с отцом по этому поводу, кричала, чтобы он оставил тебя в покое. Я, отстаивая твою свободу, словно возвращалась в годы своей юности — в то время, когда мне не хватало смелости на открытый протест.

Я боялась своего отца. А он боялся за мою честь. За мной с юного возраста ходили мальчики, и мой отец опасался, что я слишком рано отдамся соблазнам. Поэтому он запугивал и контролировал меня, прогонял моих поклонников, говорил им обо мне гадости, а мне — о них. Делал он это все не для того, чтобы оградить меня от неприятностей, а из-за своей эгоистичной любви и отцовской ревности.

Я росла слишком робкой девушкой, не радуясь собственной привлекательности. Иногда я думала, что если бы родилась дурнушкой, мне бы жилось куда проще. Тогда я еще не понимала, что дело вовсе не во мне, а в отце. Но как бы там ни было, я прочно заучила его урок: любовь — это грех, грязь, боль и страдания. Проказа. Окруженная поклонниками, я тем не менее оставалась одинокой. Подруги и молодые люди считали меня неэмоциональной гордячкой, холодной, как рыба.

Наверное, тебе странно слышать такие слова от матери, которую ты знаешь как довольно уверенную в себе, привлекательную женщину? Во многом это заслуга человека, с которым я состою в счастливом браке вот уже более двадцати семи лет, который вырастил и воспитал тебя как родную дочь. Он подарил мне много солнечных дней. Но все же самое большое счастье в жизни мне подарил твой родной отец — любовь и тебя.

Мы познакомились с ним на домашнем празднике, устроенном в честь окончания института одним из моих сокурсников. Торжественная церемония вручения дипломов и небольшой банкет прошли в институте, но мы решили продолжить отмечание в более тесной и теплой компании. Я не хотела идти, знала, что дома меня ожидают родители — с поздравлениями и празднично накрытым столом, но поддалась на чьи-то уговоры «заскочить на минуточку». И там увидела его. Алекса. Сашу.

Знаешь, до этой встречи я прочла много романов — тайком от отца, конечно. Если бы он узнал, что я читаю «развратные книжонки», к которым он относил даже классические произведения только на основании того, что в них описывались отношения между мужчиной и женщиной, крупного скандала было бы не избежать. Под контролем отца я читала книги о Второй мировой войне, трудовых подвигах советского народа, о комсомольцах и БАМе. А романы о любви мне тайно подсовывала моя мама. Так вот, возвращаясь к ним — книгам. В романах возникающая любовь описывалась как «искра», «молния», «электричество» и прочими эпитетами. Не знаю, может быть, любовные романы пишут бывшие физики? Я не физик. И не романистка. Поэтому описать то, что происходило между нами в тот первый час знакомства, очень сложно. Не было «молнии», «искры» или еще чего-то там. Не было «химии»… А было понимание — в первое же мгновение, что передо мной стоит хорошо знакомый мне человек.

«Мы знакомы?» — спросила я его. «Нет, — ответил он. — Но я тебя уже давно жду».

Так просто. И я ему поверила, вложила свою ладонь в его — будто делала это каждый день, согласилась с ним уйти, еще даже не сняв туфель, не поприветствовав своих сокурсников.

Мы провели вместе сорок восемь часов — очень мало. Впрочем, для того чтобы насытиться его обществом, мне оказалось бы мало и сорока восьми жизней. Твой отец не был красавцем. Но в нем чувствовалась бездна обаяния. Все мои принципы и страхи, все страхи и принципы моего отца растворились без следа в этих сорока восьми часах. Я забыла о семье, о том, что по возвращении меня ожидает наказание. Это были мои самые важные и самые счастливые сорок восемь часов в жизни, не считая той минуты, когда ты появилась на свет. С тобой мое счастье вернулось, с тобой будто возродился мой любимый.

Его уже двадцать восемь лет как нет на свете. Те сорок восемь часов, о которых я тебе рассказала, были его последними. Слабое утешение, но я находила некоторое успокоение, думая о том, что умер он счастливым. Не знаю точно, что произошло, мне сказали, что это был несчастный случай.

Что я могу рассказать тебе дальше?.. Очень жаль, что у меня не сохранилось фотографии твоего отца, чтобы я могла тебе его показать. Но ты очень похожа на него. У тебя его глаза — зеленые, большие. Его лицо, его улыбка, даже нос ты морщишь совсем как он.

Алекс немного успел рассказать о себе. Лишь то, что его отец — испанец, высланный в Союз в детском возрасте как ребенок войны. Он всю жизнь прожил в Москве и лишь незадолго до нашего с Алехандро знакомства смог съездить на родину. Мне так и не удалось узнать его семью. На память об Алехандро мне осталась маленькая фигурка, которую я подарю тебе, когда ты вернешься из поездки. Вот и все, что я могу рассказать тебе о твоем отце. Немного, увы.

Что еще?

Человек, за которого я вышла замуж, учился вместе со мной и был влюблен в меня с первого курса. Слишком скромный, чтобы выразить свои чувства, он протянул мне руку помощи тогда, когда мой отец со скандалом выгнал меня из дома после тех сорока восьми часов. Человек, за которого я вышла замуж, обнаружил меня рыдающей на лавочке во дворе дома. Отвел к себе, уступил свою комнату. А когда стало известно о гибели Алехандро, отправился к моему отцу и «признался», что это он провел со мной те сорок восемь часов. Я выходила за него замуж, уже зная, что осталась беременной от Алехандро. Но человека, бравшего меня в жены, это не смутило. «Это будет мой ребенок. Наш. Я воспитаю его как своего сына или дочь». Так и вышло. Твой приемный отец искренне тебя любит. Вчера мы долго с ним разговаривали и вместе решили, что тебе нужно рассказать эту историю. Ты сказала мне, что твои чувства к человеку, которого ты всю жизнь считала своим отцом, не изменятся. Я очень надеюсь на это. Он — святой.

Забавно, ты упомянула в телефонном разговоре название поселка, в котором сейчас находишься. Санрок. О нем рассказывал Алехандро… В том поселке его дед родился и прожил до того дня, когда его ребенком увезли в Советский Союз. Совпадение? Не знаю. Ты так и не открыла мне, кто проговорился тебе о нашем семейном секрете…

Вот и все, моя дочь. Надеюсь, ты поймешь меня и простишь.

Береги себя!»

Я сидела, сжав пальцами виски, и бессмысленно глядела на клавиатуру ноутбука. В голове шумело, словно в ней сбились какие-то настройки. Впрочем, так и было — сбилась привычная частота в моей жизни. Я еще не знала, как реагировать на это письмо: мозг не включился, эмоции тоже валялись в нокауте. Не знаю, что меня вышибло одним ударом: неожиданность маминых признаний или то, что история выглядела… не совсем жизненной. Я ожидала куда более приземленного объяснения: скажем, что у мамы случился, так и быть, студенческий роман, но молодой человек ее «поматросил и бросил». Наверное, такую историю я восприняла бы куда спокойней. Мамин рассказ показался мне из разряда сказов о геройски погибших отцах-летчиках или капитанах ледоколов, застрявших во льдах — в общем, тех баек, которыми удовлетворяют любопытство своих детей матери-одиночки.

И все же я поверила. Мне наконец-то стал понятен смысл собственных детских снов, в которых я путешествовала в счастливую страну. Зов крови. Зов генов — как бы пафосно это ни звучало.

Мне опять вспомнился Петр, который направил меня в Санрок. Кто он? Что ему известно обо мне? Какой цели он добивается? «Я работаю на одного человека…» — написал он. Возможно, Петр — действительно лишь исполнитель. Тогда… кто же заказчик? Что, если дед — мой испанский дед — еще жив? И вдруг он вернулся-таки на родину и теперь живет в этом поселке? Хотелось бы с ним встретиться!

Мексиканский сериал какой-то…

Я грустно усмехнулась, и в этот момент ко мне кто-то обратился:

— Простите, если у вас не занято, я могу присесть?

— Да-да, конечно, — ответила я и, не взглянув на человека, убрала с соседнего стула сумку для ноутбука.

— Спасибо.

Только тогда я посмотрела на него. Просто из вежливого интереса. Первое, что заметила, — татуировку на смуглом плече в виде свернувшейся пантеры. Точно такую же, какую видела в одном из своих снов. Но не успела я удивиться очередному совпадению, как поняла: рядом со мной тот самый молодой человек, голосом которого я очаровалась, за чьими поцелуями подглядывала вчера, тот, кого желала увидеть сегодня утром в кафе.

Дела…

Но странно то, что еще утром, думая о нем, я волновалась. Теперь же не испытала ровно ничего, разве что секундное удивление.

В эту минуту меня куда больше занимало мамино письмо. Я подумала, что надо бы выйти на улицу и позвонить ей — сказать, что прочитала ее рассказ, и поблагодарить за откровенность. Но вспомнила, что потеряла вчера телефон на фабрике.

Еще одна мысль — ускользающая, неуловимая, как маленькая юркая рыбка, — не давала мне покоя. Что-то в письме меня зацепило. Какая-то деталь, которая показалась мне важной, но которую я упустила сразу же. Что-то, что-то…

— Вы в порядке? — вдруг спросил мой сосед.

Я встрепенулась и подняла на него глаза:

— Да. А что?

— Нет. Ничего… Просто подумал, что вас что-то сильно расстроило или обеспокоило.

А улыбка у него приятная — располагающая. И лицо симпатичное. Только глаза не ожидаемо темно-карие, а бутылочного цвета.

— Со мной действительно все в порядке, — улыбнулась я в ответ. — Спасибо за беспокойство.

Молодой человек молча развел руками и вновь уткнулся в монитор ноутбука.

Стараясь не шуметь, я встала, убрала компьютер в сумку, перекинула ремень через плечо и, вежливо попрощавшись с парнем, ушла.

Во власти мыслей я отправилась бесцельно бродить по улице. Но когда я уже удалилась от библиотеки на значительное расстояние, остановилась так резко, будто наткнулась на препятствие. Какой-то мужчина, шедший за мной, чуть не налетел на меня. Я извинилась, он с улыбкой кивнул и продолжил свой путь.

Я остановилась, потому что поняла, что именно зацепило меня в письме мамы. Фамилия. Фамилия моего настоящего отца совпадала с фамилией семьи, владеющей фабрикой. Сербера. Конечно, это могло оказаться и простым совпадением, но интуитивно я чувствовала, что должна быть какая-то связь. Поселок слишком маленький, а фамилия — не самая распространенная. Может статься, что по линии отца я имею отношение к этой семье?

Я развернулась обратно к библиотеке. Мамино письмо сбило все планы, я совершенно забыла о том, что собиралась написать Петру, а потом поискать в читальном зале газеты, книги, документы, которые бы рассказали мне больше об этом поселке, и в частности о фабрике. Теперь мне куда сильней хотелось узнать о семье, ею владевшей.

Я вошла в автоматические стеклянные двери библиотеки, с наслаждением окунулась в прохладный воздух и поднялась в зал, который недавно покинула. Молодой человек с татуировкой в виде пантеры на плече продолжал все так же сидеть, уткнувшись в ноутбук. Я приблизилась к столу и остановилась. Сумасшедшее решение, пугающее своей смелостью и окрашивающее щеки румянцем волнения, возникло спонтанно. Я сделала вдох, как перед прыжком в воду, и, ощущая себя семиклассницей, впервые отважившейся пригласить на белый танец незнакомого мальчика, произнесла:

— Простите…

Если он откажет, в этом не будет ничего удивительного и ничего страшного… Не конец света, не конец!

Молодой человек поднял голову и посмотрел на меня вопросительно. Глаза его, показавшиеся мне непрозрачного бутылочного цвета, когда парень был повернут спиной к окну, теперь, когда свет падал ему в лицо, оказались светлыми, серо-зелеными. Светлые глаза в окружении густых смоляных ресниц — что может быть красивее такого контраста? Чеканный профиль, модная бородка, которая ему очень шла, майка, обтягивающая торс, пантера на накачанном плече, светлые джинсы, прорванные на загорелых коленях. И все это в сочетании с божественным голосом — было от чего потерять голову.

Пауза оказалась слишком затянувшейся. Я спохватилась и, стараясь абстрагироваться от внешней привлекательности молодого человека, продолжила:

— Мне не хотелось бы вам мешать, но у меня возник к вам вопрос, очень для меня важный.

Парень приподнял одну бровь, выражая заинтересованность.

— Вопрос связан с одной из ваших песен. Наверное, вы подумаете, что я — одна из ваших поклонниц, использующих любой повод для знакомства с вами… — я произнесла последнюю фразу нарочито шутливым тоном и с улыбкой.

Молодой человек тоже улыбнулся в ответ и подпер кулаком щеку, глядя на меня снизу вверх своими изумительными глазами.

— Не буду вас обманывать — это не совсем так. То есть ваши песни мне нравятся, и как вы поете — тоже. Но вопрос связан с одной запутанной историей, в которую я попала. Это семейное дело… — да простит мне мама спекуляцию ее рассказом! — Мне кажется, именно вы помогли бы мне разобраться с некоторыми моментами…

Я говорила первое, что придет в голову, осознавая, что в его глазах наверняка выгляжу нелепо. Но парень вдруг рассмеялся и притворно вздохнул:

— Как жаль, что вы не одна из поклонниц. Потому что способ привлечь внимание, избранный вами, довольно интересен. Заинтриговали! Как вас зовут?

— Анна.

— Анна, а что, если мы выпьем кофе и спокойно поговорим?

— С удовольствием!

Мы вышли на улицу и заняли один из столиков, выставленных прямо на узкий тротуар, в первом же за библиотекой кафе. Я заказала апельсиновый сок, а молодой человек, представившийся Раулем, кофе со льдом.

— Это странная история, — начала я, намеренно стараясь не встречаться с ним взглядом, чтобы не отвлекаться на посторонние мысли, в которые погружали его глаза-омуты. — Даже не знаю, с чего начать… Наверное, с того, что я — русская, приехала пару дней назад из Москвы.

— Русская? — перебил Рауль удивленно. — У меня мелькнуло подозрение, что ты — иностранка, потому что внешностью ты несколько отличаешься от наших девушек, но ты говоришь так чисто и правильно, что я все же принял тебя за местную.

— Спасибо, — улыбнулась я. — Испанский для меня — второй язык, изучаю его с детства плюс работаю переводчицей. Но испанская кровь во мне тоже есть. Оказывается. Узнала я об этом сегодня — из письма, полученного от мамы. Но я к этому еще подойду.

Официантка принесла заказ. Я сделала паузу, чтобы обуздать мысли, которые вели себя своенравно, словно дикие жеребцы — скакали, волновались, разбегались. Но не в Рауле уже было дело. Сейчас я, постаравшись абстрагироваться от его внешней привлекательности и воспоминаний о голосе, думала лишь о том, чтобы ввести в курс дела незнакомого человека, от которого надеялась получить часть пазлов для моей зияющей дырами картины, передать все так, чтобы история не выглядела придуманной и излишне сериальной. Я посмотрела, как Рауль размешал сахар в принесенном кофе, а затем перелил горячий напиток из маленькой кофейной чашки в бокал, наполненный кубиками льда, сделала глоток сока и вернулась к рассказу.

— Все началось с того, что я получила странный заказ — перевести слова песни…

Он слушал меня внимательно, ни разу не перебил, лишь иногда отпивал маленькими глотками свой кофе и вскидывал бровь, если что-то его удивляло. Идеальный слушатель! Я больше не нервничала в его обществе, напротив, расслабилась и рассказала обо всем, даже о мамином письме. Только о вчерашнем ночном происшествии на фабрике умолчала, как не стала пересказывать и сны. Это показалось мне лишними деталями, которые бы лишали рассказ правдоподобности и возводили бы его в разряд фантастических.

— Интересно, — сказал Рауль после того, как я закончила, одним глотком допил кофе и вдруг, пристально посмотрев мне в глаза, задал тот вопрос, который поставил меня в тупик, но оказался в этой ситуации действительно уместным. Его вопрос оказался стержнем, на который предстояло нанизать все те происшествия-бусины, которые я, оказывается, держала в ладони и сейчас беспорядочно высыпала на стол.

— Анна, а какова цель твоих поисков? Кем ты являешься в этой истории? Играешь ли ты по своим правилам или тобой кто-то управляет?

Действительно… Увлекшись игрой, я позабыла о своих первоначальных опасениях: ведь и мне казалось, будто мной управляют.

— Моя цель — разобраться в том, что происходит, — ответила я. — Хотя… Это, наверное, не самое главное. Сейчас, после того как я прочитала мамино письмо, мне необходимо узнать всю историю. Ради мамы и ради себя. А вдруг мой дед еще жив? Мне бы хотелось с ним познакомиться! Может, он даже не знает, что у него есть внучка!

— Или, напротив, уже знает, — задумчиво проговорил Рауль.

— Что ты хочешь этим сказать? — встрепенулась я и от волнения чуть не опрокинула стакан с остатками сока.

— Просто предположение, — пожал Рауль плечами и напомнил: — У тебя был ко мне какой-то вопрос.

— Да. Прости, я отнимаю твое время. Но эта песня, которую мне прислали, существовала раньше и ты ее просто перепел или она твоя?

— Моя, написанная недавно. В основу легла история, случившаяся в наших местах. Очень романтичная, она как-то сама собой сложилась в песню.

— Вот эта история меня и интересует!

— Она довольно известна в поселке, — начал Рауль, отставляя пустой бокал из-под кофе. — Расскажу то, что знаю, но если тебя заинтересуют подробности, могу расспросить у моей матери. Сама трагедия произошла накануне гражданской войны, но берет начало несколькими годами раньше. Наверное, ты уже видела заброшенную фабрику в конце поселка?

— Да. Я остановилась в доме, находящемся неподалеку.

— Уж не в доме ли, носящем имя Пепиты? — вдруг усмехнулся парень и, поставив локти на стол, подпер кулаками подбородок. На лице его отражалось любопытство, похожее на любопытство школьника, предвкушающего демонстрацию занятного опыта.

— Да. В том самом. А что?

Рауль вновь усмехнулся и покачал головой:

— Так я и подумал. И как? Не страшно?

— Что ты имеешь в виду? — насторожилась я.

— Говорят, что в доме иногда появляется призрак одной из его хозяек. Аны Марии. Сказки, конечно. Какие призраки — в наше время! — рассмеялся Рауль.

Мне же, если честно, стало не по себе.

— Как я уже сказал, история началась несколькими годами раньше гражданской войны и связана она с семьей владельца фабрики — Луиса Сербера. Эта семья обладала достаточными средствами: фабрика стекла, построенная в конце девятнадцатого столетия еще отцом Луиса, в начале двадцатого века приносила хороший доход. У Луиса было два сына — младший Рамон и старший Хайме. Братья между собой отлично ладили, тем более что разница в возрасте между ними казалась незначительной, год или два, так что росли они практически как близнецы. Но когда братьям исполнилось по двадцать с чем-то лет, между ними пробежала кошка. Вернее, женщина — с кошачьими глазами.

Я невольно улыбнулась, услышав «песенное» сравнение, на какой-то момент мне показалось, будто Рауль пересказывает не легенду, а собственную песню.

— В дом Сербера на работу помощницей по хозяйству поступила молодая девушка, приехавшая из Галисии. Попасть в состоятельную семью было не так просто, но девушка пришла по рекомендации своей тетки, проживающей в этом поселке и хорошо знавшей Сербера. Девушку звали Аной Марией. Была она молода и очень красива.

«Я знаю!» — чуть не вырвалось у меня.

Я видела ее и в своих снах-видениях, и на фотографии на выставке в библиотеке.

— В общем, история банальна: оба брата влюбились в девушку. Естественно, родители воспротивились тому, чтобы дети выбрали бедную невесту, но оба брата были так увлечены Аной Марией, что и слушать не хотели никакие доводы. Отношения между братьями тоже ухудшились, став соперническими. Отец молодых людей, видя, что уговорами не поможешь, прибегнул к угрозе: заявил, что лишит наследства того сына, который женится на Ане Марии.

— Бедная девушка, — вырвалось у меня. — Представляю, что она перенесла.

— Мне представить сложнее, — пошутил Рауль с улыбкой. — Я не был на ее месте. Отцовская угроза подействовала лишь на одного брата — старшего. А младший, Рамон, оказался упрямым. Или просто любил девушку так, что ради нее пошел на разрыв с семьей. К слову, Ана Мария из двоих братьев тоже выбрала Рамона, так что их чувство оказалось взаимным. Рамон женился на бесприданнице, а его отец исполнил угрозу: выгнал сына с женой из дома и лишил наследства.

— Жестоко! А что же мать не вмешалась? — возмутилась я.

— Может, и вмешалась, но не нашла слов, чтобы образумить мужа. Или просто не пожелала идти против него. Рамона с Аной Марией приютила старая няня братьев, Пепа — в том самом доме, в котором ты остановилась. Через год она умерла и, так как собственных детей у нее не было, оставила дом Рамону. Через несколько лет у молодых родился сын. Но тут грянула трагедия. Говорят, что Ана Мария изменила мужу с его старшим братом-фабрикантом, с Хайме. И когда обманутый Рамон об этом узнал, он в ярости зарезал и жену, и брата — прямо на фабрике, где застал их вместе. Потом сам Рамон исчез. Как говорили, примкнул к республиканцам. Ребенок, сын, тоже пропал, и больше о нем не слышали. Погиб ли он, был ли отправлен в более безопасные страны вместе с другими детьми войны в тот период, когда Республика пала, — не знаю.

— Я слышала от соседей, что Рамон прожил в доме, носящем имя его няньки, где-то до восьмидесятых годов.

— Да, он вернулся — после долгого отсутствия. Побывал на войне, потом, как говорят, и в тюрьме, затем вернулся, женился и прожил в поселке еще много лет. Вот такая история. Как я уже упоминал, моя мать знает больше, можно спросить у нее.

— Да, спасибо. Мне бы хотелось узнать о семье Сербера. Не знаю, совпадение или нет, но мама написала, что фамилия моего настоящего отца была Сербера.

— Ого! — удивленно воскликнул Рауль.

— А мой дед, по словам мамы, был родом из этого поселка.

— Стоп! — хлопнул ладонями по столу Рауль, так, что столик покачнулся. — Думаешь, тот пропавший ребенок Рамона и Аны Марии — твой дед?

— Это не доказано, — усмехнулась я. — Просто предположение. Вот я и хочу выяснить все, что смогу.

— Ладно, постараюсь тебе помочь. Говоришь, что остановилась в доме Пепиты?

— Да.

— Найду тебя. Кстати, видела объявление, что в библиотеке проходит выставка старых фотографий? Может, тебе пригодится.

— Видела, — улыбнулась я. — Обратила внимание на снимок Аны Марии, очень красивая девушка.

— А, это моя мать фотографию принесла.

— Твоя мама?! — Настала моя очередь удивляться. — Надо же… Не зная, с чего начать, я думала разыскать Пилар Морено Гомес, чтобы расспросить ее о снимке.

— Мир — это платок, — рассмеялся Рауль.

— Мы, русские, говорим, что «мир тесен». Но смысл тот же.

— Особенность маленьких поселков, где все друг друга знают и где потеряться очень сложно. Хочешь что-либо выяснить, расспроси едва ли не первого встречного. А фотография, которая тебя заинтересовала, хранилась в наших архивах, потому что моя семья имеет отношение к Ане Марии. Она в какой-то мере наша родственница. Ведь та тетушка, которая порекомендовала Ану Марию на работу в семью фабриканта, приходится мне прапрабабкой.

— Ничего себе!

— Мир — платок. Или как там вы, русские, говорите? — с усмешкой напомнил Рауль.

— Спасибо за рассказ! Ты мне помог, остается только переварить информацию. Но мне еще хотелось бы выяснить, как ко мне попала твоя песня?

— А вот это интересно и мне, — вздохнул Рауль. — Неизвестный пират? Может, записал на диктофон во время выступления?

— Не похоже, запись довольно чистая. Да хочешь, я тебе покажу письмо! Нужно только войти в Интернет.

— Мы находимся неподалеку от библиотеки, думаю, можно будет поймать сигнал и не возвращаясь в здание, — заметил молодой человек.

Я торопливо вытащила ноутбук из сумки и включила его.

Рауль оказался прав: сигнал удалось поймать без проблем. Но когда я вошла в свой почтовый ящик, ахнула: в нем находилось лишь одно-единственное письмо, присланное с того же адреса, с какого я получила имейл о моем отце. А так все — переписка с Петром, письмо мамы, сообщения от заказчиков — было удалено.

— Что такое? — встревожился Рауль, по моему лицу и восклицанию поняв, что что-то не так.

— Кто-то взломал мой ящик и удалил всю переписку! — с несчастным видом пролепетала я и нажала на единственное письмо.

«Говорили тебе, чтобы не лезла куда тебя не просят! Немедленно возвращайся в Москву. Будешь излишне любопытной — там и останешься».

— Анна? — Рауль неожиданно протянул руку через стол и накрыл мои пальцы ладонью.

Тепло его руки немного привело меня в чувство, я подняла на парня глаза. Но, видимо, выражение их не успокоило его, а еще больше напугало.

— Анна, что случилось?

— Ничего, Рауль. Ничего. Все в порядке.

— Обманываешь.

— Я получила письмо с угрозой. Но это уже мое дело. Спасибо тебе за помощь. Мне и так неловко за то, что я втянула незнакомого человека в свои проблемы.

— Глупости говоришь! Что за угроза? — Привстав, он попытался заглянуть в монитор моего ноутбука.

По интонации его голоса, по встревоженно нахмуренным бровям я поняла, что движет им отнюдь не любопытство.

— Ничего не понимаю. Переведи, пожалуйста!

Я вяло выполнила просьбу.

— Это уже было? В Москве? Тебе угрожали?

— Вот так же присылали анонимные письма. Подбрасывали их, правда, домой в почтовый ящик.

— Анна, если тебе нужна помощь, если страшно тут оставаться, постараюсь тебе помочь. У меня один друг работает в полиции, могу спросить у него совета.

— Спасибо, — натянуто улыбнулась я. — Но, думаю, угрозы пока лишь на бумаге. Сомневаюсь, что мне могут навредить. Чувствую себя в Санроке в большей безопасности, чем в Москве. Но все равно спасибо. Ты очень отзывчивый парень.

— Правильней сказать, любопытный и общительный, — засмеялся он. — Ты меня очень заинтриговала своей историей. Это раз. Два — интересно было пообщаться с иностранкой. Возможно, дальней родственницей. И три… У тебя очень красивые глаза. Глаза кошки. Глаза Аны Марии.

Я не успела ответить, потому что у Рауля зазвонил телефон.

Он извинился передо мной и торопливо вытащил мобильный.

— Привет,Ракель! — с радостной улыбкой поприветствовал он звонившую.

И мне подумалось, что позвонила ему та девушка, барабанщица, с которой я застала его вчера. Настроение, до этого радужное, как переливающийся на солнце мыльный пузырь, лопнуло.

Когда Рауль окончил разговор, я первая, не дожидаясь, пока он скажет, что ему пора, попрощалась с ним, расплатилась за сок и отправилась домой.

Ракель… Так звали барабанщицу. Имя не менее сексуальное, чем ее игра, чем браслеты на ее запястьях, чем томный взгляд жгуче-черных глаз, чем пирсинг-«мушка» над губой. Ракель и Рауль — даже их имена звучат в унисон, как ее игра и его пение. Рауль и Ракель… С каким-то мозахистским наслаждением я смаковала их имена, меняла их местами, но, как говорится, от перестановки мест сумма слагаемых не изменяется. У меня нет ее сексуальности, моя игра на барабанах не доводит мужчин до экстаза — я никогда не держала в руках даже барабанные палочки. Мой взгляд нельзя назвать роковым, моим движениям недостает кошачьей плавности. И все те уроки аутотренинга, которые давала мне мама, оказались бессильными перед природной сексуальностью Ракель. Они не выдержали удара «тяжелой артиллерии», скуксились, сдулись, стерлись в пыль.

Очнись! Проснись!

Проходя мимо здания фабрики, я подумала, что ничего страшного не случится, если я войду в помещение и поищу свой телефон. После письма мамы я чувствовала острую необходимость позвонить ей, она наверняка ожидает звонка, а может, уже сама названивает и тревожится, почему я не беру трубку. Я вернулась обратно за угол, приблизилась к деревянным воротам и толкнула их. Заперто! Причем так глухо, будто их не открывали добрый десяток лет: между полом и дверями не было даже самого узкого зазора, ворота словно вросли в землю.

Но как же так? Ведь вчера открыть их не составляло труда — стоило только притронуться! Я посильней налегла на дверь, толкнула ее плечом — бесполезно. Все равно что пытаться сдвинуть с места прочно засевший в землю валун.

Но ведь я же была там! Это не могло мне присниться! Потерянный мобильный — тому доказательство. Конечно, можно предположить, что я посеяла его где-то по дороге, а визит на фабрику мне привиделся. (Хм… уснула по дороге? Намешали чего-то галлюциногенного во вчерашний коктейль?) Но мне в это не верилось.

Мимо прошла какая-то парочка. Покосившись на меня, все еще топтавшуюся в растерянности перед воротами, девушка с молодым человеком переглянулись и хихикнули. К счастью, ничего не сказали, ушли. Наверное, я привлекала внимание.

Я продолжила свой путь к дому, но подумала, что повторю попытку ночью. А вдруг эти загадочные ворота открываются лишь в темноте? Врата темени… Врата полуночи… Чем не название для триллера?

И все же без связи оставаться нельзя. Для начала позвоню маме с переговорного пункта и сообщу, что у меня все в порядке. А потом куплю новый телефон и местную карточку. Правильное решение, но сейчас у меня не было сил возвращаться в поселок, мне хотелось в тишину дома — выпить сладкого чая, чтобы избавиться от горького привкуса, оставшегося после разговора Рауля с его девушкой и воскресших воспоминаний о подсмотренных поцелуях. Кажется, еще вчера я подумала о том, что можно очароваться человеком, лишь подсмотрев его жест — ласки, которые он дарит другой? Так вот, воспоминания об этом могут послужить хорошим противоядием от «глупостей».

И вправду, глупость… Мне есть над чем подумать.

Дома, выпив чашку сладкого чая, я принесла на кухню блокнот и ручку. Нужно записать все для наглядности, чтобы не запутаться в этом сериале с кучей иностранных имен и родственных связей. Никогда не любила «мыльные оперы», и вот надо же, одна из них приключилась в моей жизни. Может, это какое-то реалити-шоу, а меня снимают скрытые камеры? Кто-то следит за каждым шагом, подкидывает новые загадки, по каплям сцеживает информацию, подстраивает встречи и декорирует все страшилками в виде приключений на фабрике, таинственно появляющимися фигурками и ножами. Или я попала в игру, устроенную персонально для меня, — как, например, герой фильма «Игра». Может быть, на самом деле существует агентство по организации щекочущих нервы игр, и кто-то из близких — Арина, например, и родители, — объединившись, заказал для меня такое персональное шоу? Ради того, чтобы я встряхнулась после развода. Это больше похоже на правду. Я даже, поддавшись порыву, обошла кухню, внимательно разглядывая стены и потолок в поисках замаскированных камер. Но, посмеявшись над своим предположением, вернулась за стол — к раскрытому блокноту. Даже если я — героиня какого-то шоу, от меня ожидают действий. Пожалуй, распутаю этот клубок и без скудных подачек Петра, который не желает делиться информацией, будто найденным сокровищем.

К черту такие «сокровища»!

Прежде всего я разбила истории на три части, условно обозначив их как «далекое прошлое», «прошлое» и «настоящее». К «далекому прошлому» я отнесла рассказанное Раулем. Кратко, пользуясь не столько словами, сколько схемами, законспектировала услышанное на манер условия к задаче по генетике — используя стрелки и крестики.

Значит, Ана Мария (дальняя родственница Рауля) вышла замуж за одного из сыновей владельца фабрики — Рамона Сербера. В связи с чем Рамону было отказано в наследстве. Пара поселилась в доме, в котором теперь остановилась я. Через несколько лет у них родился ребенок. Что с ним потом стало? Погиб или был отправлен в другую страну? В Союз? Может ли он являться моим дедом? Я поставила тут знак вопроса, так как мои предположения оказались слишком смелыми и, увы, пока что бездоказательными.

Далее, легенда повествует, что Ана Мария изменила мужу с его братом, за что и поплатилась жизнью. Убийца, Рамон, не пощадивший и брата, на несколько лет пропадает, а потом вновь объявляется в поселке и женится. Детей от второго брака у него нет.

Искал ли он своего первого ребенка? И что стало с фабрикой — к кому она перешла после его смерти?

Далее, «прошлое» — мамина история, в которой, возможно, и появляется тот самый пропавший сын Рамона и Аны Марии.

Ну и, наконец, «настоящее» — события, в которые втянули меня. С одной стороны, кто-то меня направляет, заранее задав условия и место действия. Петр? Если он работает на моего деда, почему не приведет меня прямо к нему? Зачем отправил меня в Санрок безо всяких объяснений? Желает, чтобы я сама до всего докопалась?

С другой стороны, кто-то еще, помимо Петра, имеет интерес к этой истории, но добивается от меня противоположных действий. А вернее, бездействия. Чтобы я никуда не лезла. Плохо то, что, взломав мой ящик, этот недоброжелатель получил дополнительные карты. И как жаль, что я не запомнила электронный адрес Петра! Как я теперь буду ему писать?!

Черт… Без телефона и оставленных в нем контактов… У меня отвратительная память на номера, я даже не пыталась запоминать их — зачем, когда вся информация хранится в телефонной книжке? За время пользования мобильными телефонами я еще ни разу не теряла их. Наверное, жаль, что не теряла, иначе была бы куда предусмотрительней и копировала бы контакты в блокнот. Счастье, что я помню номера мамы и Арины. Хоть с ними могу связаться.

Немного отдохнув, я вновь вышла в поселок, нашла переговорный пункт и позвонила вначале маме, а потом — Арине. С мамой разговор вышел очень коротким: я сообщила, что у меня все в порядке, но я потеряла телефон. Затем зашел разговор о письме.

— Надеюсь, ты меня поймешь, — сказала мама после паузы. — И простишь за то, что не рассказала это раньше. Либо, напротив, простишь за то, что рассказала.

— Ма, а за эти годы ты ничего не слышала о моем настоящем деде? Испанце?

— Нет, — сказала она. — На память о Саше мне остались ты и фигурка кошки.

— Какой кошки? — встрепенулась я.

— Саша подарил мне стеклянную фигурку кошки, сказал, что она досталась ему от отца, а тому — в память о матери. Он носил ее постоянно, а даря, рассказал мне, что эта фигурка оберегала их семью, а теперь будет ограждать от неприятностей и меня.

— Мама, а как эта кошка попала ко мне?

— К тебе? — удивилась мама. — Не знала, что она у тебя. Я ее искала, искала… Может, она случайно оказалась в одной из твоих сумок с вещами, когда ты переезжала в свою новую квартиру?

— Возможно.

Вот и нет никакой тайны. История с фигуркой разрешилась просто и банально. Как жаль, что я не знала, что статуэтка принадлежала моему настоящему отцу! Я бы взяла ее с собой как талисман. Но поздно — стеклянная кошка осталась в квартире на Щелковской.

На прощание я пообещала маме, что буду осторожной, куплю телефон и сообщу ей новый номер. Потом я позвонила Арине. Подруга рассказала, что Дуся в порядке — привыкла и уже, похоже, не так тоскует по мне и дому.

— Бедная… Один переезд, второй… Кошки тяжело переносят смену дома, — удрученно пробормотала я, больше всего на свете желая сейчас обнять свою пушистую любимицу.

— Между прочим, твоя Дуся подсказала мне вчера одно мудрое решение, — торжественно объявила Арина.

— Ну-ка, ну-ка? — заинтересовалась я.

— Все очень просто! При выборе мужчин нужно прислушиваться к ее мнению! Я вспомнила, что Дуся не любила твоего бывшего мужа — и оказалась права! Сволочью он оказался редкостной…

— Ну, допустим, не такой уж редкостной, — вступилась я за Костю.

— Хорошо, пусть не редкостной, но сволочью. Главное, Дуся сразу раскусила его натуру. Жаль, что ты не придала этому значения. Так вот, я решила прислушиваться к советам Дуси. А началось все с того, что вчера Потап обидел твою чудесную кошку. Он впервые остался у меня ночевать и зарекомендовал себя самым худшим образом. В общем, я его выгнала…

— Арина! — вскрикнула я.

— Ну что ты ахаешь! Что можно ожидать от человека, способного обидеть невинное животное? Потом я вспомнила, что все мои бывшие не любили кошек. По разным причинам, но факт. И ни с кем отношения у меня так и не сложились.

— Ну, не кошки же в этом виноваты, — осторожно заметила я.

— Не кошки, — согласилась подруга. — Но как я могу строить отношения с людьми, не ладящими с кошками, тогда как я сама — кошатница?! В общем, я подумала и решила, что следующий роман у меня будет лишь с человеком, который любит животных так же, как и я, и которому животные отвечают взаимностью.

— Арина, я уже говорила, что у тебя логика — как у блондинки?

— А кто я по-твоему? — не обиделась подруга. — В общем, Аня, не сочувствуй, а поздравь: я свободна и опять в поиске! Правда, на этот раз уже я знаю, чего хочу!

— Кота!

— Кота, — усмехнулась Арина, поняв мою игру слов. — Главное, чтобы не блудливый был и не гадил. А если серьезно, то мечтаю о таком мужчине, с которым бы могла завести кошку.

— Ох, Арина…

— Ты же ведь слышала фразу «интуиция, как у кошки»? К тому же эти животные считаются непростыми. Есть в них что-то такое…

— Дьявольское, — невольно вырвалось у меня. Вспомнилось, как вчера я попала в странную ситуацию на фабрике, в которую меня фактически заманил маленький невинный (такой уж невинный?) котенок.

— Ну прям уж, «дьявольское», — хмыкнула Арина. — Но нечто особенное в них есть, согласись.

— Ага, — послушно подтвердила я, дабы прекратить этот абсурдный, на мой взгляд, разговор.

— Когда возвращаешься? — сменила тему подруга.

Я ответила, что пока не знаю. Мы поболтали немного, но уже не о кошках и мужчинах (хотя мужчины — испанские — мою подругу интересовали!), я передала Дусе привет и попрощалась.

Ночью я спала беспокойно. Мне опять привиделся кошмар. В этом сне я не блуждала по опустевшим полуразрушенным зданиям, а сразу оказалась в одном из цехов. В тусклом освещении я увидела лежащую на полу фигуру с неестественно вывернутыми, будто у сломанной куклы, конечностями. Голова человека была повернута ко мне затылком, но, и не видя его лица, я поняла, что этот несчастный — Рауль. Онемев от ужаса, я присела рядом с ним. По характеру травм было похоже на то, что он упал с высоты. Боясь притронуться к его изломанному телу, я судорожно прикидывала, как выбраться из этого здания, чтобы позвать на помощь. Рауль еще был жив: из его груди с каждым вдохом вырывался хрип. Но, судя по всему, ему оставалось уже недолго. Я поднесла ко рту кулак и что есть силы сжала зубами костяшки пальцев — дабы не закричать от ужаса и горя, не потерять сознание от ощущения собственного бессилия и непоправимости происходящего. Почему-то я знала, что виновата в несчастье. Это я должна была быть на месте Рауля. Я, а не он… Он вдруг повернул ко мне голову. Его глаза казались черными от расширившихся от боли зрачков. Губы парня дрогнули, будто он собирался что-то сказать, и я склонилась над ним, чтобы расслышать его шепот.

— Берегись, — выдохнул он. Его дыхание резануло по уху холодом. Остывающее дыхание умирающего человека. — Берегись, Анна…

Я слышала его, но не слушала, словно завороженная не в силах отвести взгляда от его губ, на которых пенилась кровь. А Рауль вдруг медленно перевел взгляд с моего лица куда-то мне за спину, словно желая указать на опасность. И я, еще не оглянувшись, поняла, что меня ожидает. Только на этот раз кошмар явился не в виде человека-тени в наброшенном на голову капюшоне, а в виде черного смерча. И в этот момент я поняла, что уйдем мы с Раулем вместе, только он — в рай, а меня унесет ветром в преисподнюю. Не за мои грехи, за чужие…

На этом месте я проснулась. Было еще темно. И в этой темноте, повенчавшейся с тишиной, я вдруг отчетливо услышала, как меня зовут:

— Анна, Анна!

Зов доносился из гостиной, но я знала, что в доме, кроме меня, никого из живых нет. Точно помню, как запирала входную дверь, так что ни одна живая душа не могла бы проникнуть.

Я, жмурясь от страха и боясь пошевелиться даже ради того, чтобы зажечь свет (для этого нужно было встать с кровати, так как выключатель находился на противоположной стене), тем не менее вслушивалась в тишину — раздастся ли еще зов или нет? Нет, меня больше никто не звал, мне послышался лишь печальный вздох, да воздух колыхнулся так, словно кто-то близко подошел к кровати.

Не открывай глаза! Не открывай! Мне с трудом удалось сдержать крик. Нахожусь ли я в реальности или все еще продолжаю спать?

«Говорят, в доме живет призрак одной из хозяек», — вспомнились слова Рауля, сказанные вчера. Зачем он рассказал мне об этом?! Встречу — убью! Если доживу до утра…

IX

Дожила. И даже проспала остаток ночи спокойно, без кошмаров. Проснулась я несколько позже, чем обычно, но торопиться было некуда.

Я приняла душ, привела себя в порядок, надела джинсовую юбку и футболку, цвет которой — оливковый — подходил к глазам. Чуть-чуть тронула губы блеском и вышла из дому, решив позавтракать в одном из кафе.

Я не прошла и половины пути, как встретила Рауля — живого и невредимого.

— Привет! — поздоровался он с такой радостью, будто только и мечтал увидеть меня. — А я к тебе!

— Вот как? — сделала я удивленный вид, чтобы скрыть слишком откровенную радость, вызванную таким признанием.

— Хотел пригласить тебя на завтрак и во время него рассказать еще кое-что. А вдруг пригодится! Честно говоря, твоя история меня зацепила…

История. Как жаль, что зацепила тебя история, а не я сама! Пожалуй, если в будущем мне вдруг понадобится подцепить какого-нибудь молодого человека, я буду использовать истории — выдуманные или настоящие. Может, в сочетании с не самой плохой внешностью они будут производить на молодых людей должное впечатление. Только вот, боюсь, непревзойденную Ракель затмить таким образом не удастся.

— Я собрал немного информации про фабрику. А также выяснил, как, возможно, моя песня попала к тебе!

Все это было мне интересно, но гораздо меньше, чем узнать, как пахнет его кожа, какого вкуса его губы, какую бы мелодию извлекли из моего тела его гибкие пальцы, какие тайны таятся на дне этих омутов — то темно-зеленых, то прозрачных в зависимости от освещения.

— Пойдем?

Не о том я думаю, не о том!

— Пойдем, — глухо отозвалась я и покраснела.

Давно со мной такого не было. Да и было ли вообще? Желать малознакомого мужчину так, что, изогни он бровь, намекая на возможность интима между нами, и я забыла бы обо всех приличиях и принципах. Но… Он пригласил лишь позавтракать вместе. К счастью. К несчастью.

Мы заняли тот же столик в том же кафе, что и вчера. Я заказала кофе с молоком и круассан с шоколадом. Рауль же ограничился чашкой кофе.

— Вчера ты спрашивала меня о фабрике, — перешел он сразу к делу. — Так вот, фабрика закрыта с начала восьмидесятых годов — со времен экономического кризиса в Испании, во время которого закрылось не одно предприятие. Как я уже рассказал, принадлежала она семье Сербера. Затем по наследству перешла к одному из братьев — Хайме. Будучи в управлении отца и ранее — деда, фабрика приносила значительный доход, но под руководством двадцатилетнего мальчишки быстро пришла в упадок. Даже оказалась на грани банкротства. Но… года за три до войны вдруг вновь стала приносить прибыль. Во время войны фабрику отобрали и коллективизировали республиканцы.

— То есть фабрика перешла из частной в государственную собственность в принудительном порядке?

— Точно. Но с падением Республики все опять поменялось. Франко вернул собственность первоначальным владельцам. Фабрика перешла к младшему из братьев — тому самому, которого отец лишил наследства из-за неугодной женитьбы.

— То есть убийце своей жены и брата, — покачала я головой. — К Рамону.

— Он оказался единственным живым представителем этой семьи. Ирония судьбы, не правда ли? Бывший республиканец, воевавший за национализацию частной собственности, стал владельцем фабрики. С начала восьмидесятых производство стоит. Хозяин умер, но фабрика отошла в собственность еще кому-то. Вот кто является нынешним ее владельцем, я так и не узнал. Известно лишь, что мэрии хотелось бы получить эту землю, снести пришедшие в негодность здания и использовать территорию под другие постройки. Но владелец земли по каким-то причинам ее не продает.

— А что, если владельцем фабрики теперь является тот утерянный ребенок — сын Рамона? Что, если он не погиб, а оказался в эвакуации в другой стране?

— Возможно!

— И что, если он — мой родной дед?

— Тогда ты можешь оказаться наследницей довольно внушительного состояния. Эта земля, как я уже упомянул, стоит дорого, и мэрия заинтересована в ее покупке.

— Не знаю, что там с наследством, но я могу оказаться твоей дальней родственницей. Если Ана Мария — моя прабабушка…

— Ну да, в таком случае мы происходим из одного рода, — улыбнулся Рауль.

— Голова кругом от таких новостей… Впрочем, это и не новости, а лишь предположения.

— Пей кофе, и головокружение пройдет, — рассмеялся он, показывая безупречно-белые зубы.

Больше о фабрике мы не говорили. Отвлеклись на другие темы, не менее интересные. По крайней мере, для меня. Рауль, обходя острые углы — упоминания о своей девушке Ракель, рассказал о себе: о том, что родился в Санроке, но уже сколько-то лет живет в соседнем поселке: съехал от родителей и снял жилье. Что он хотел бы купить собственную квартиру и уже подумывал об этом, но грянул кризис, возникли сложности с получением ипотеки. Хотя работа у Рауля считается тут довольно престижной — он работал медбратом в государственном госпитале и как госслужащий обладал многими преимуществами по сравнению со служащими коммерческих структур. Для меня признание Рауля в том, что он — медик, прозвучало несколько неожиданно. Я так сжилась с образом Рауля-музыканта, что представить его без гитары — в медицинской форме, ставящим капельницу какой-нибудь старушке, — было несколько странно.

— Сейчас я в отпуске — весь август. А музыка для меня — хобби, которое, конечно, хотелось бы превратить в профессию, но это все мечты, мечты…

— Кстати, о твоей песне! Ты сказал, что знаешь, как она попала ко мне.

— Да. Ребята из группы рассказали. Это отчасти их вина. Правда, они уверяли меня, что сделали это с моего согласия. Но, если честно, что-то мне не припоминается. В общем, после нашего предпоследнего выступления в клубе подошел один человек, иностранец, представился владельцем какого-то там радио и попросил песню для ротации.

— Шито белыми нитками.

— Но, однако же, на наших ребят это произвело впечатление: человеку сделали диск с копией просимой песни и — вуаля! Дальше ты знаешь.

Разговор прервало громкое пение. Вздрогнув от неожиданности, я резко оглянулась и увидела остановившегося в метре от нашего столика старика Пако. Развернувшись к проезжей части лицом, дед что-то высоко голосил, пронзительно. Его песня, увы, была неразборчивой, но старика это не смущало. Неартистично, будто плети, свесив обе руки по бокам, Пако компенсировал отсутствие жестов энергичными встряхиваниями головой — каждый раз перед тем, как взять высокую ноту. Одет старичок был в растянутую, хоть и чистую майку, выпущенную поверх наглаженных костюмных брюк, а на ногах красовались кроссовки. Где он нашел себе такого оригинального стилиста?

— О, это наш Пако! Знакома с ним?

— Уже довелось встречаться, — сказала я, пряча улыбку за поднесенной к губам чашкой с кофе. — Хорошо поет! Возьми его к себе в группу. Хотя бы в качестве бэк-вокалиста.

— Боюсь, такой голосистый бэк-вокалист забьет основной вокал, — рассмеялся Рауль. — Но я подумаю над твоим предложением. С Пако группа наконец-то получит желаемую популярность. Его в поселке любят и уважают, угощают кофе и бутербродами. Он безобидный, хоть и немного не в себе. Старость!

— Сколько ему лет?

— Да много! Даже предположить страшно. Знаю, что он работал на фабрике еще в довоенные времена. Начал свой трудовой путь мальчишкой. То ли тринадцати, то ли четырнадцати лет.

— Выходит, он мог знать Ану Марию?

— И не только знать, — подмигнул Рауль. — По слухам, даже в нее влюбился. Правда, девушка была старше него и уже замужем. Так что первая любовь Пако прошла без взаимности.

— Как жаль! Симпатичный старичок! Думаю, и мальчишкой он был не менее забавным.

— А я, наоборот, представляю его застенчивым и серьезным парнем.

Пока мы делали предложения, Пако закончил выступление, поклонился проезжающим машинам и, повернувшись к нам, вдруг вытянул трясущуюся руку в мою сторону и закричал:

— Анна! Берегись, Анна, он сговорился с черным человеком! Я видел! Уходи, Анна! Иди к мужу и никогда не приходи сюда. Фабрика — не для таких нежных девочек, как ты.

И, резко замолчав, повернулся и зашаркал прочь. Если сказать, что от его слов мне стало не по себе, — значит ничего не сказать. Пако говорил про черного человека — что он имел в виду? В свете своей паранойи и ночных кошмаров мне показалось, что он имел в виду существо из моих видений. И Анной меня назвал…

— Испугалась? — блеснул улыбкой Рауль и, протянув руку, коснулся моих пальцев. В место соприкосновения будто воткнулись тысячи мелких иголочек — не больно, но сладко.

— Если честно, да. Откуда он знает, как меня зовут?

— Думаю, Пако обращался не к тебе. Разве забыла, что он был влюблен в эту самую Ану Марию. Видимо, принял тебя за нее.

— Но он говорил еще о черном человеке…

— А это одна из басен Пако! Думаю, воображаемый им персонаж.

— Мне бы хотелось пообщаться с Пако.

— Сомневаюсь, что из этой затеи что-то получится, — вздохнул Рауль. — Пако давно живет в своем мире, вытащить из которого его очень и очень затруднительно. Не теряй время, Анна. Вряд ли он тебе чем-то поможет.

Я ничего не ответила. На самом деле сейчас мне не хотелось думать ни о персонажах прошлого, ни о фабрике, ни о тем более загадочном черном человеке. Мне хотелось просто быть рядом с Раулем, болтать с ним на любые темы. И желать, чтобы эти моменты длились как можно дольше. Но Рауль сам все испортил:

— Анна, извини, но мне пора ехать. Встреча.

Он не стал уточнять, но я поняла, что «встреча» — это свидание с девушкой. Я постаралась «выдержать лицо», так, чтобы скрыть истинные чувства. Улыбнувшись — может быть, чуть-чуть натянуто, как можно беспечнее ответила:

— Да, да, конечно! А я собиралась зайти в библиотеку, пока она не закрылась! Воспользуюсь компьютером, чтобы проверить почту.

План этот возник спонтанно, в качестве отговорки. Но когда мы попрощались с Раулем и он уехал на мотоцикле, я действительно отправилась в библиотеку.

Мне хотелось отыскать какие-нибудь сведения о Санроке и черном человеке, упомянутом Пако. В то, что это был просто «персонаж его воображения», я не особо верила. Должны же быть какие-то предпосылки, не просто так Пако его выдумал. Может, одна из местных легенд?

Но как я ни искала — вначале в Интернете, потом — в книгах, ничего обнаружить не удавалось. Я набивала в поисковике «черный человек» и попадала на различные ресурсы. Один раз вышла на форум, на котором люди делились тем, что их посещает подобное видение. То ли дьявольский слуга, то ли образ, возникший в результате чьей-то магии. Но ничего относящегося к испанским (и даже каталонским!) легендам я не нашла. Похоже, такого персонажа не существовало. Я пролистала уйму книг по истории Испании и Каталонии (даже честно пыталась читать по-каталонски, не все, конечно, понимая). Бесполезно. Видимо, Рауль оказался прав, и черный человек возник лишь в воображении Пако.

Мне повезло, когда я уже не надеялась. Случайно. И хотя информация была очень скудной и носила справочный характер, она мне помогла.

В руки попался маленький путеводитель по поселку и его окрестностям, выполненный в виде малоприметной брошюрки. Подозреваю, напечатали его небольшим тиражом в какой-нибудь местной типографии и использовали в качестве бесплатного рекламного материала.

В этом путеводителе говорилось, что название поселку Санрок — «святая скала» — предположительно, дала возвышающаяся неподалеку скала странной формы. Известно, что это место считалось в древности святым. Есть поверье, что скала на самом деле являлась одним из окаменевших божеств. К двухголовому идолу, одна из голов которого олицетворяла радушие, другая — гнев, приходили с мольбами об урожае и прибыли.

— Ясно, один из богов плодородия или что-то в этом роде, — пробормотала я себе под нос, рассматривая напечатанную фотографию.

Далее легенда повествовала о том, что взамен просящие сулили идолу лучшую часть своего урожая. И выполняли обещание, принося к подножию скалы дары. Божество было прожорливым, и самым важным считалось «насытить» «злую» голову. Если не отблагодарить идола, он, прогневавшись, посылал «слугу» — черный смерч, который уничтожал и весь урожай и постройки, губил скот и людей. Иногда вместо ветра являлся темный человек. Человек-тень. Кто-то предполагал, что в эту фигуру обращался ветер, и в любой момент «человек» вновь становился смертоносным смерчем. Кто-то считал, что это и было само божество, превращавшееся из камня в подвижную тень, дабы обойти свои владения. Говорилось также, что человек-тень привязан к месту, а именно: к скале.

— Оригинально, — пробормотала я. — Легенды легендами, но почему человек-тень преследует меня? Раньше я видела его во снах. Теперь, если вспомнить случай на фабрике, — наяву. Либо он охотится за мной, либо у меня — паранойя.

А что, если Пако тоже видел черного человека? И кто такой «он», который, по словам старика, сговорился с этой тенью? Неужели Рауль? Нет, не может быть!

Прежде чем уйти, я проверила почту. Пусто, ни одного письма. Петр обо мне забыл. Ну что ж, у меня теперь есть своя цель — найти деда. И я не уеду, пока не пойму, где его искать.

На обед я вернулась домой. Приготовила салат из свежих овощей, пожарила антрекот. Вкусно пообедала, запивая все красным вином. Завтра — воскресенье, и я приглашена на обед к соседям, Кармен и Хуану. Значит, завтрашний день не могу посвятить поискам. Нужно по максимуму использовать остаток текущего.

Когда полуденная жара немного спала, я переоделась в шорты, майку и мокасины и отправилась на прогулку, но уже не по поселку, а выбрала путь, ведущий к поселению на горе.

Я пыталась представить эту дорогу в те времена, когда еще не проложили шоссе, серпантинной лентой огибающего гору. Проходила ли тут пешеходная тропа или все было покрыто густым лесом? Как жаль, что на библиотечной выставке не оказалось ни одной фотографии этих мест!

Я поднималась по пешеходной дороге, отгороженной от шоссе низким металлическим барьером. Красная земля напоминала покрытие на корте. Начала я восхождение торопливо, из-за желания поскорее оказаться на месте, но уже через несколько метров сбавила шаг и пошла медленно, будто совершающая ежедневный моцион старушка. Но не потому, что мне тяжело было подниматься и не потому, что от жары я плавилась, словно забытая на солнце шоколадная плитка. Что-то было в этом месте особое. Стрелки часов замедляли бег, секунды растягивались до минут, минуты же становились часами. Здесь дышалось глубже, а легкие расправлялись, будто наполненный ветром парус. От леса, покрывавшего противоположный от пешеходной дороги склон, шли особые сигналы. Это был не такой лес, к которому я привыкла в Подмосковье. Хоть воздух и наполняли запахи, вызывающие воспоминания о России, — ароматы прелых листьев, грибов, сырости, свежести. Однако испанский был колючим — такое сравнение первым пришло мне на ум. Колючий не потому, что состоял в основном из хвойных деревьев, а потому, что казался неприветливым и жестким. Невысокие местные сосны имели разлапистые, широкие кроны, напоминавшие раскрытые руки, чтобы принять в объятия солнце. И росли они так, словно цеплялись друг за друга ветвями-руками, будто связанные в цепочку альпинисты. Лес казался непроходимым не только потому, что располагался на крутом, почти вертикальном по отношению к дороге склоне, но и из-за такой густоты цепляющихся друг за друга деревьев и кустарников.

Чувствуют ли местные жители те магические флюиды, которые идут от леса и которые ощущала сейчас я?

Дорога сделала очередной поворот, и наконец-то показалась интересующая меня скала в виде двух голов «монстров» с широкими то ли улыбающимися, то ли хищно скалящимися пастями. Скала скрывала собой солнце, и этот участок дороги был единственным теневым. Остановившись напротив глыбы, я посмотрела вверх, разглядывая «головы». Тень, прохлада, мощь нависающей над дорогой каменной махины — и по коже невольно побежали мурашки. Жутковато. Несмотря на то, что по шоссе продолжали проноситься машины, я чувствовала себя тут в одиночестве. Будто отгородилась от реальности прозрачной стеной или попала под стеклянный колпак. Мне подумалось, что это место можно почувствовать лишь в определенном настроении, абстрагировавшись от реальности и настроившись на особую волну. Нужно желать почувствовать особую энергетику этого места. Нужно знать об его особенности. Иначе ничего не выйдет. Скала хорошо скрывает свою магию, как маскирует беззубыми добродушными улыбками свой норов двухглавый каменный монстр.

Я задумалась о том, как поступить — перебежать ли шоссе, чтобы постоять немного под «головами», или ограничиться увиденным и повернуть назад?

— Нинья^[11]! Опять ты сюда прибежала! — услышала я вдруг за спиной скрипучий голос, который узнала сразу.

Резко оглянувшись, я увидела ссутуленную фигуру Пако. Надо же, старик, оказывается, способен не только неторопливо шаркать по поселку, развлекая жителей песнями, но и отваживается прогуливаться по этой круто поднимающейся вверх дороге. Я прониклась к Пако еще большим уважением и интересом.

— Нинья, что на этот раз у тебя случилось? Надеюсь, не будешь плакать?

— Нет, я не плачу, — улыбнулась я, вступая в этот странный диалог. Похоже, Пако находился в своей реальности, замершей в его старческой памяти стоп-кадром.

— Правильно! Твои кошачьи глаза, Ана, должны светиться счастьем, а не ронять слезы. Разве забыла, как я называл тебя кошкой? А кошки разве плачут?

Я поняла, что старик вновь принял меня за Ану Марию. Значит, девушка прибегала к скале в те моменты, когда ей становилось грустно. И Пако, бывший в те годы мальчишкой, видел это.

— Эх, Ана, небось выторговала у темного человека молодость — ни капли не состарилась, все так же сладка и упруга, как медовое яблоко. Недаром ты сюда бегала — просила его о молодости, да? А твой верный Пако, над которым ты подшучивала и которого считала слишком молодым для того, чтобы быть твоим поклонником, вон во что превратился. Старое высохшее дерево я, Ана. Ты — все то же спелое свежее яблоко, а я — засушенный пень. Эх!

Старик махнул рукой и, отвернувшись от меня, зашаркал дальше, поднимая шлепанцами пыль, окрашивающую его голые пятки бурым. Но пройдя несколько шагов, он остановился и, глядя на убегающую вдаль дорогу, заголосил по своей привычке песню.

— Погодите! — бросилась я к старичку.

Ноль внимания. Пако уже чувствовал себя на сцене.

— Пако! — в отчаянии воскликнула я. — Пако, послушайте меня! Это я, Ана Мария. Помните?

Да простит он мне этот обман. Но как еще получить от него хоть еще одно зернышко информации? Старик, похоже, был единственным живым свидетелем давних событий, но, увы, пребывал в своем мире, поэтому вызвать его на разговор не представлялось возможным.

— Ана Мария? — встрепенулся он и повернулся ко мне. Старческие глаза сквозь толстенные стекла уставились на меня так пристально, будто сканировали не только мое лицо, но и пытались прочитать мысли.

— Нет, ты не Ана Мария, — вынес свой вердикт старик после долгой паузы. — Не знаю, кто ты, нинья, но у тебя ее глаза. И все же ты не Ана Мария.

— Я Анна! Ее правнучка…

— У Аны Марии не может быть правнучки, нинья. Она осталась молодой, разве не знала? Эх… Ушла моя Ана. Темный человек виноват. А я для нее, нинья, кошку сделал. Моя первая работа. До этого, нинья, я в учениках у мастера ходил, кофе подавал да воду носил. А тут — кошку сделал! Может, не такую уж красивую, какую бы сделал мастер, но вложил я в нее всю свою чистую любовь. Любовь ребенка — чище хрусталя, нинья, запомни! Ана мне сказала: «Пако, последи за моим сыном!» И Пако следил. И кошку просил потом беречь его — сына моей Аны Марии. От черного человека. Лишился сын матери — лишился ее любви, а значит, защиты. Кручинился Пако долго, одним утешался: убережет его любовь, с какой он делал кошку для Аны Марии, ее сына. Эх…

Старик закручинился, и мне показалось, что он вот-вот заплачет. Я почувствовала беспокойство: а если ему станет плохо?! До поселка еще спускаться и спускаться.

— Пако… — тронула я старика за худое плечо. — Пако, погодите…

— Но пасаран! — вдруг воинственно воскликнул он, выбрасывая вверх кулак. В глазах его, яростно поблескивающих за толстыми стеклами очков, не было и намека на слезы и печаль. Старик уже перескочил в другой кадр фильма, который прокручивала его память.

— Идиоты! Варвары! — выплевывал он ругательства, грозя кулаком кому-то невидимому. И так же резко вдруг успокоился и зашаркал себе по дороге вверх.

Ну и как тут быть?!

Но две вещи я уяснила: первое, что стеклянную фигурку кошки сделал Пако. И второе, Ана Мария приходила к скале со своими печалями. Что ее, счастливо вышедшую замуж по любви, могло огорчать? Пако предположил, что просила девушка молодости. Но двадцатилетней ли девушке грустить об этом? Нет, тут было что-то другое. Тоска по родным? Не исключено. Что еще могло огорчать молодую девушку? Красота, любовь, дорогой человек у нее имелись. Бедность? Не знаю, насколько была корыстна Ана Мария.

А может, любовь ушла? Ведь история закончилась тем, что Ану Марию застали во время свидания с братом Рамона. Интуиция подсказывала, что причину нужно было искать здесь. Может, коварная девушка охладела к мужу и воспылала чувствами к его брату, к тому же более состоятельному? Предположения, все предположения…

Когда я уже спустилась с горы, мне вдруг вспомнился рассказ Рауля, а вернее, одна деталь, которую я поначалу упустила. Ребенок у Аны Марии и Рамона родился лишь через несколько лет брака. А вдруг причина горя девушки была в том, что они с мужем никак не могли зачать ребенка? О чем еще может так горевать замужняя женщина? Какое заветное желание поверяет божествам в надежде на его исполнение?

Х

Воскресенье я провела с семьей соседей: наслаждалась общением, вкусной едой, игрой с маленьким внуком Кармен и Хуана. День пролетел незаметно, и спала я в ту ночь так мирно, так сладко, как не спала уже очень давно.

Разбудил меня стук в дверь. Я с трудом открыла глаза, увидела, что утро за окном еще не напиталось красками, заретушированное, будто не умытое, и перевела взгляд на часы. Так и есть, начало седьмого. Кому я понадобилась в такую рань?

Я завернулась в простыню и, зевая, потопала открывать.

— Ой! — От неожиданности я проснулась и смутилась до краски на щеках от своего неприбранного вида. Потому что на пороге стоял Рауль — бодрый, свежий, веселый, невероятно привлекательный в обтягивающей торс светлой футболке, оттеняющей загар, и длинных джинсовых шортах.

— Привет, сонная принцесса! Можно войти?

Я посторонилась, пропуская его. Рауль прошел в гостиную и без приглашения опустился в кресло, тогда как я все еще стояла, напоминая в своей простыне древнегреческую статую.

— Тебе идет! — пошутил он, кивая на мое «одеяние».

Я поплотнее завернулась в простыню и с опозданием поняла, что так еще больше «обнажилась»: ткань была слишком тонкая и, туго обтянутая вокруг фигуры, не маскировала, а подчеркивала ее. Вот черт!

— Извини за столь ранний визит, но мне хотелось сделать тебе сюрприз.

— Он удался, — хрипло выдохнула я. — Мог бы, правда, начать с серенады под окном. Это дало бы мне время привести себя в порядок.

Рауль рассмеялся, запрокинув голову. Потом развел руками:

— Я приходил вчера вечером, но не застал тебя. А телефон ты мне не оставила.

— Ты и не спрашивал, — усмехнулась я. — Впрочем, телефона у меня и нет — забыла на фабрике.

— На фабрике? — удивился он. — Что ты там делала?

Я рассказала Раулю о котенке, умолчав о страшной фигуре в плаще.

— Странно, ворота закрыты, как ты проникла внутрь?

— Не знаю. В тот вечер ворота, похоже, были открыты. Правда, когда я попыталась вернуться и поискать телефон, нашла их запертыми.

— Мы поищем твой телефон вместе. Потом. А сейчас я хочу тебя кое-куда свозить. Покажу тебе чудесные места. Сегодня — день отдыха! Забудь о фабриках, родственниках, историях из прошлого и просто насладись этим днем. Я подумал, что тебе, вероятно, скучно находиться постоянно в Санроке, тогда как погода просто благоволит тому, чтобы поехать поздороваться с морем. Ну как? Едем?

— Едем! — обрадовалась я. — А почему так рано?

— Потому что я хочу свозить тебя на свой самый любимый пляж. Ехать туда почти два часа, и всю прелесть его можно понять лишь рано утром — когда он еще пустой, отдохнувший после ночи. Позавтракаем там же.

Я собралась быстро: полотенце, очки, крем. Надела купальник и сверху — майку и шорты.

— На чем поедем? — спросила я, появляясь перед Раулем.

— На мотоцикле. Не испугаешься?

Испугалась бы — с кем-нибудь другим. Но с ним мне было все равно, на чем ехать — на мотоцикле ли, на звездолете, на метле или просто идти пешком.

— Нет! — уверенно ответила я.

А Рауль вдруг шагнул ко мне и взял мое лицо в ладони:

— Изумительные глаза, — прошептал он. — Невероятные! Это о них говорится в моей песне. Странное ощущение — будто я писал ту песню о тебе и для тебя…

Но не успела я что-либо ответить, как он уже опустил руки и, развернувшись, вышел на улицу.

Все же я несколько поторопилась, считая, будто поездка на мотоцикле не произведет на меня особого впечатления. Первое время я сидела за Раулем, судорожно обнимая его за талию и зажмурившись от страха. Где-то минут через пятнадцать езды осмелилась открыть глаза. И только через полчаса понемногу начала наслаждаться «полетом».

Через два часа, как Рауль и обещал, мы приехали на место.

— Ну как? — с плохо скрываемым волнением, будто ему действительно было очень важно, чтобы пляж мне понравился, спросил он.

Я ответила не сразу. Дыхание сковало восхищение, когда я с высоты горы, на которой мы находились, оглядела окрестности.

Теперь я знаю, как выглядит мой персональный рай. Это маленький безлюдный пляж, сияющий золотом в лучах утренного солнца. Затерявшийся меж двух живописных скал, верхушка одной из которых украшена, будто короной, развалинами настоящего древнего замка. Это то место, где вода кристально-прозрачная, а берег вылизан волнами до леденцового блеска. Где белый песок такой мелкий и мягкий, будто мука. Где на синем бархате морского полотна белеют вдалеке треугольники парусников. Где дуновение ветра такое ласковое, как прикосновение материнской ладони.

Рауль позаботился и о завтраке: достал из багажника мотоцикла, помимо своего рюкзака с вещами и моего пакета, переносную сумку-холодильник с приготовленными бутербродами и прохладительными напитками. Мы не стали сразу спускаться к пляжу, вначале позавтракали, укрываясь в тени низкорослых сосен, растущих на скале и наблюдая за полетом упитанных чаек. Без слов, переглядываясь с красноречивыми улыбками.

А потом, бросив вещи на песок, с разбега рухнули в прохладные объятия моря, поднимая тучи брызг и пугая чаек.

Мы плескались с такой детской радостью, будто было нам всего по семь лет. Играли в догонялки, плавали наперегонки вдоль берега — от одной скалы к другой. Ныряли, выбегали обратно на песок, чтобы через пять минут вновь с визгами и брызгами окунуться в прохладную воду. Когда я в очередной раз уплывала от Рауля, он догнал меня, но не хлопнул ладонью по спине, как раньше, давая этим понять, что теперь моя очередь догонять его, а вдруг поднырнул, подхватил меня и выпрямился, держа на руках над водой. В первый момент мне подумалось, что он придумал новую проказу и собирается бросить меня в воду, и завизжала. Но он, наклонившись ко мне, оборвал визг поцелуем.

Я вновь была влюблена, и меня не смущало то, что это произошло так быстро. Стремительно. Я считала, что во время развода эмоционально высохла, как высыхают, превращаясь в хворост, лишенные живых соков обломанные ветки. Я действительно стала хворостом… настолько сухим, что лишь одной искры оказалось достаточно для того, чтобы разгорелся костер.

В Рауля невозможно было не влюбиться, а мое сердце открылось для него еще тогда, когда я услышала впервые его песню. Я забыла обо всем, не только о том, что мне уже не семнадцать лет, когдавлюбляешься просто потому, что тебе подарили улыбку, или потому, что твой герой похож на актера с постера, или потому, что он — самый популярный парень на курсе. Да, я влюбилась так, как влюбляются юные девы — не в человека, о котором я мало что знала, а в дорисованный собственными фантазиями образ. Но сейчас не думала о том, что завтра, возможно, реальность растопит воск моих крыльев и я полечу вниз, теряя, словно перья, иллюзии. Неважно. Я живу сегодняшним днем, текущим моментом, в котором я счастлива так, как не была счастлива ни разу в жизни. Даже с бывшим мужем.

Накупавшиеся, мы сидели на расстеленном полотенце и ели прохладную сочную дыню. Сладкий сок сочился сквозь пальцы, и Рауль сцеловывал его с моих запястьев. А потом кормил меня дыней из своих рук. И было в этом больше интимности, чем в занятиях любовью. Больше, чем в подсмотренном мною его жесте, которым он убирал прядь волос с лица другой девушки. Теперь тот жест не казался мне таким уж красноречивым, нежным. Рауль поцелуями моих запястий признался мне в чувствах куда более откровенно.

Ушли мы с пляжа в обеденное время. Но не стали возвращаться домой. Рауль повез меня в ресторан, в котором, с его слов, готовили самый вкусный на всем побережье суп из рыбы и морепродуктов, а также мясо по какому-то особому, тщательно оберегаемому рецепту. Еда и в самом деле была божественной. А мы — до такой степени проголодавшимися, будто оба просидели на жесткой диете внушительный срок. Мне не хотелось, чтобы этот день заканчивался. Я с тревогой ожидала, что сейчас Рауль объявит, что пора возвращаться домой, и, чтобы еще немного отодвинуть этот печальный момент, съела десерт, хоть уже была сытой.

Но у Рауля имелся другой план.

— Хочешь, я покажу тебе все самые красивые пляжи в этих местах?

Произнес он это таким заговорщицким тоном, будто спрашивал, хочу ли я видеть шкатулку с драгоценными жемчужинами, добытыми им собственноручно.

Впрочем, все те пляжи, которые он мне показал в этот день, действительно были жемчужинами. Мы переезжали с одного на другой, купались, целовались, вновь садились на мотоцикл и ехали дальше.

— Если бы у нас было больше времени… — в какой-то момент, созерцая окунувшееся в море солнце, с горечью произнесла я.

— У нас будет много времени. Целая жизнь. Нет, вечность. Достаточно? — усмехнулся Рауль.

Я не стала уточнять, что он имел в виду. Просто позволила ему вновь везти меня навстречу приключениям и романтике.

Мы так и не вернулись в Санрок в тот день. Рауль сказал, что мы находимся достаточно далеко от дома. Поэтому мы остановились на ночь в придорожном, показавшемся нам более-менее приличным мотеле. И провели такую ночь, которую я поклялась запомнить на всю жизнь.

Утро мы опять встретили на пляже, пообедали и, как ни печально, отправились в обратный путь.

— Выпьем кофе? — спросил Рауль, когда мы уже приехали в наш поселок. Кофе — это еще четверть часа, на которые можно отодвинуть разлуку.

— Давай, — с радостью согласилась я.

— Поехали в бар, в котором проходил фестиваль. Кофе там, на мой взгляд, самый вкусный в Санроке.

Мне было все равно, куда. Лишь бы с ним.

В баре оказалось довольно многолюдно и шумно, но мы заняли столик в укромной нише. И проболтали еще час вместо пятнадцати минут. В один из моментов нас ненадолго прервали: к столику подошел поздороваться молодой человек, которого Рауль представил мне как бас-гитариста из группы. На приглашение присесть за столик молодой человек ответил отказом, и, надо сказать, я этому не огорчилась.

— Где-то я его уже встречала, — сказала я после того, когда знакомый Рауля ушел.

— На концерте, где же еще, — пожал плечами Рауль.

Я согласилась, хотя была уверена, что видела этого коренастого, широкоплечего молодого человека с завязанными в хвост волосами и хищными ноздрями в другой обстановке. Где и когда — вспомнила уже после того, как мы ушли из бара. В одном из своих снов, где же еще… В ту ночь, когда я пожелала увидеть незнакомого мне исполнителя песни. Уже позже я поняла, что приснился мне совсем не Рауль, хоть сон и имел к нему какое-то отношение.

— Что-то не так? — спросил Рауль, заметив, что я задумалась.

— Нет, нет, все так, — я поспешно ему улыбнулась.

Почему мне кажется, будто от гитариста исходит какая-то опасность? Был ли тот сон предупреждением? И как это соотносится с Раулем?

Мы оставили мотоцикл Рауля возле кафе и отправились к моему дому пешком. Когда подошли к фабрике, вновь заговорили о ней. Разговор начала я, признавшись вдруг Раулю в том, что меня с раннего возраста преследует боязнь заброшенных заводских зданий.

— Они мне снятся, с детства снятся, эти кошмарные умершие цеха, проржавевшие лестницы и заброшенные кабинеты с полуистлевшим содержимым раздолбанных шкафов.

— Может, сны порождены «генетической памятью», или как там еще это называется? — предположил Рауль серьезно, хотя я опасалась того, что он высмеет меня. — Ведь Ану Марию, твою возможную прабабку, убили на фабрике.

— Может быть, Рауль, может быть… — проговорила я задумчиво. — Но мои страхи связаны не столько с тем убийством, случившимся в прошлом, сколько со странным предчувствием, что трагедия, моя личная трагедия, еще должна произойти. Будто кто-то ожидает меня на этой проклятой фабрике. Все предрешено, это мой путь. И как бы я ни пыталась избежать этого, ничего не выйдет. В один день я войду на заводскую территорию с тем, чтобы уже никогда не вернуться. Это не паранойя, Рауль. Смотри, если я раньше видела просто сны, то сейчас оказалась от этой фабрики в непосредственной близости.

Я даже, дабы продемонстрировать эту «близость», коснулась ладонью шершавой кладки углового здания.

— Это может показаться смешным… — нерешительно продолжила я.

— Нет, смешным не кажется, — перебил он. — Забавным тоже. Но напомню твои же слова: ты рассказала, что уже однажды вошла на эту фабрику в поисках котенка. И ничего не произошло! Вышла живая и невредимая.

Я лишь вздохнула. Знал бы он… Но рассказывать о фигуре в плаще я не стала. Может, она была лишь плодом моего воображения? У страха глаза велики, как говорится…

— Когда я был гораздо моложе, то бывал на заброшенной фабрике с другими мальчишками моего возраста, — начал Рауль с легкой улыбкой. — Для пацанов такие объекты всегда привлекательны. Так вот, ничего, вернее, никого страшного в помещениях не нашлось. Никто не прячется там, кроме кошек. Хотя фабрика представляет угрозу: она уже настолько старая, что находиться внутри обветшалых зданий опасно. Лет пятнадцать-двадцать назад, когда я туда забирался, лестницы и стены были куда крепче. А сейчас… Кстати, мне вспомнилось, что буквально несколько месяцев назад здесь чуть не произошла трагедия. Случай не стал достоянием общественности, я знаю о нем от моего коллеги, работающего на «Скорой». Тони был в той бригаде, которая приехала по вызову в поселок. «Скорую» вызвала местная полиция после того, как в комиссарию прибежал перепуганный молодой человек, иностранец, если не ошибаюсь, русский, и сообщил, что с его девушкой, похоже, что-то случилось. Молодая пара зачем-то забралась на территорию фабрики. Девушка то ли ушла вперед, то ли отстала от своего спутника. В общем, парень ее потерял. Видимо, отчаявшись найти спутницу самостоятельно, молодой человек кинулся в комиссарию, расположенную неподалеку. Девушку нашли, но была она без сознания. Полицейские вызвали медиков. Ничего страшного с сеньоритой не случилось, это был всего лишь обморок. Но кто-то из полицейских сказал, что той легкомысленной и излишне любопытной паре повезло в том, что они не успели забраться в здания, находящиеся в аварийном состоянии. Иначе могла бы произойти трагедия. Сейчас на эту фабрику даже местные мальчишки опасаются лазить.

— Мне хотелось бы поговорить с твоим другом! — вскричала я, сама удивляясь своей горячности. — Не знаю, правда, чем мне может быть полезен его рассказ, но…

— Без проблем, сейчас позвоню Антонио, — сказал Рауль, вытаскивая мобильный. Поприветствовав приятеля, он протянул мне телефон.

Тони припомнил тот случай, произошедший, с его слов, месяца три-четыре назад. Пара действительно оказалась русской, и девушке, и молодому человеку было по двадцать пять лет. Свое появление на фабрике они объяснили тем, что приехали в поселок к кому-то в гости, решили прогуляться, посмотреть местные достопримечательности и не удержались от соблазна пофотографировать колоритные развалины. Девушка сказала, что в какой-то момент вдруг почувствовала головокружение, и очнулась уже в окружении медиков и полицейских.

— Молодого человека случайно не Петром звали? — сыграла я ва-банк.

Чем черт не шутит! А вдруг?

— Не знаю, — после некоторой паузы ответил Антонио. — Девушку, помню, звали Марией.

— Ну как? — спросил Рауль, когда я вернула ему телефон после разговора с его приятелем. — Рассказал ли он тебе что-то важное?

— Не знаю, — честно ответила я. — Чувствую, что в этой истории может быть какая-то важная для меня деталь, но вот что именно…

А может, это и простое совпадение. Цепляюсь за любые случаи, в которых так или иначе фигурирует фабрика.

Но не об этой ли паре упомянула и соседка Кармен? По времени совпадает.

Еще одно забавное происшествие случилось с нами по дороге. Когда мы уже подходили к дому, вдруг услышали жалобное мяуканье. На дорогу выбежал тот самый котенок, который «заманил» меня в фабричное помещение, — живой и невредимый. Я узнала его по черному пятнышку возле мордочки.

— Ой, смотри! Это тот самый малыш, которого я пыталась выручить! Слава богу, с ним все в порядке!

Котенок сел в желтый круг падающего на асфальт света уличного фонаря и жалобно замяукал.

— Он, наверное, голодный, — присел над ним Рауль. — Кроха какой…

— Потерялся, наверное. Жалко бросать…

Пока я причитала над котенком, Рауль уже выпрямился, держа его на руках. Удивительно, но малыш успокоился, только попытался устроиться поудобней.

— Возьму его к себе, — решительно сказал Рауль. — Отнесу сейчас к родителям, а завтра заберу. Сегодня неудобно: я на мотоцикле…

Мы договорились о встрече на следующий день, и Рауль с котенком на руках ушел.

Ложилась я спать в ту ночь счастливая. Сердце билось теперь в новом ритме, в душе играла музыка, а память превратилась в шкатулку с воспоминаниями-драгоценностями. И я совершенно не думала о том, что счастье может оказаться слишком коротким…

…Мое счастье не дожило и до обеда следующего дня — того часа, когда мы собирались встретиться с Раулем. Он хотел показать мне еще какие-то интересные места — уже не на побережье, а в сердце Каталонии, Барселоне. Но когда я завтракала в кафе, том самом, в котором мы дважды сидели с Раулем, услышала вдруг над ухом веселый голос:

— Привет, красотка!

Подняв голову, я увидела присаживающуся за мой столик Ракель, и сердце сжалось в ожидании неизбежности. Как я могла забыть о существовании этой сексапильной кошки? А Ракель сегодня превзошла все самые смелые ожидания: широкий белоснежный топ, спадающий с одного смуглого плеча, джинсы-«дудочки», которые в отличие от многих девушек ей удивительно шли, завязанные в высокий хвост волосы, прямая челка, густо подведенные глаза, изумительный оттенок кожи, натурально-яркие губы, неизменные серьги-кольца и браслеты на запястьях. Ни капли пошлости, хоть любая деталь из ее образа на другой девушке смотрелась бы вульгарно или дешево.

Движения Ракель были обманчиво-томны, но взгляд смотревших на меня чуть прищуренных глаз оставался цепким.

— Говорят, тебе мой мальчик понравился, — сказала Ракель небрежно, будто сообщила некую банальность.

Вытащив из выложенной на стол пачки сигарету, закурила и выпустила колечко дыма мне в лицо.

— Так вот, красавица, пришла тебя предупредить — по-доброму, как подруга подругу. Рауль — не такой простой парень, каким хочет казаться. Он умеет быть очаровательным, когда это нужно. К примеру, когда хочет охмурить девчонку. Зачем он это делает, спрашиваешь? А просто чтобы досадить мне. Дурачок, думает, что заставит меня так ревновать. Но я уже привыкла к этому. Каждый раз после того как мы повздорим, цепляет первую попавшуюся девчонку, хоть красавицу, хоть уродку — в этом случае он разборчивостью не отличается, очаровывает, а потом подстраивает так, чтобы его «свидание» увидело как можно больше людей, в надежде на то, что кто-то мне донесет. Говорю же, дурачок, надеется вызвать мою ревность. Но первый же не выдерживает и бежит мириться. К чему это я говорю… В воскресенье мы с ним поспорили — из-за ерунды. Уже сегодня Рауль прибегал ко мне мириться. А вчера, наверное, на пляж тебя возил? Слова сладкие говорил? Не обольщайся, дурочка. Я не желаю тебе зла. Просто хорошо знаю Рауля: мы с ним давно вместе, всякое бывало между нами, но, главное, мы все равно друг к другу возвращаемся. Вот видишь, я тебе даже не угрожаю. Хотя, наверное, ты в первый момент подумала, что я пришла запугивать тебя: не засматривайся на моего парня, иначе красоту попорчу. Ничего подобного! Я мирная и добрая девушка, видишь, хочу по-хорошему раскрыть тебе глаза на Рауля. Могла бы еще кое-что рассказать про него, но, думаю, и этого достаточно. Ну ладно, красавица, я пойду. Выпила бы с тобой кофе, но тороплюсь. Приятного аппетита! Выводы, надеюсь, сделаешь правильные.

И она ушла. Чертовка, даже оглянулась и улыбнулась мне на прощание, будто и вправду приятно пообщалась с приятельницей.

Тишина… Гнетущая, давящая. Только слышно, как на кухне капает вода из неплотно прикрытого крана. И эти звуки разбивающихся о металлическую раковину капель разносятся по всему дому, проникают через уши, вбуравливаются в мозг. Пытка «капельницей», пытка мыслями. Нужно только встать, плотно закрыть кран, и прекратится это методичное постукивание, звучавшее набатом по еще одной оборванной в сердце струне. Но нет сил, ноги-руки ватные, как у тряпичной куклы. Я не помню, как расплатилась за кофе, как вышла из кафе и вернулась домой. Просто очнулась уже здесь, лежа на диване и слушая этот перестук капель.

А откуда-то с улицы доносится еле уловимый шум — будничный, живой: гул машин, людских голосов, смех, лай собаки. Шум обычной жизни. Там — шум, здесь — тишина. Там — жизнь, здесь — мертвое пространство. Там — еще есть надежды, здесь — уже ничего нет. Здесь есть только диван с образовавшейся на подушке вмятиной от щеки, есть монотонный звон разбивающихся капель. И пустота в сердце. Когда нет мечты, когда нет надежды, хочется умереть.

Странно, но мне не было так плохо даже в то время, когда я узнала о предательстве мужа. Хотя, по логике, тот удар должен был оказаться сильней: я прожила с Костей пять лет и его измена стала для меня полной неожиданностью. Тогда как с Раулем я познакомилась лишь несколько дней назад, о его девушке мне тоже было известно. Я сама же предпочла забыть это, отравившись романтикой и ложными надеждами.

Чего же сейчас отдаюсь страданиям с таким чувством, будто случилось непоправимое горе? Приключение с Раулем изначально было обречено: мы из разных стран, из разных жизней, то, что случилось между нами, называется курортным романом. И только я подумала так, как поняла причину своей рефлексии: меня несколькими меткими фразами лишили прекрасного воспоминания. Мое райское приключение, которое должно было служить украшением моей скучной жизни, развернули другой стороной, опошлили, уронили в грязь. У меня ничего не осталось на память, даже радужной открытки с пляжным пейзажем, разглядыванием которой я бы согревалась зимними долгими вечерами. Эту открытку вырвали из рук, уронили в лужу и для надежности наступили на нее каблуком.

Я поднялась с дивана, рассудив, что только действиями смогу победить рефлексию. Для начала я собиралась согреться (так странно, в этот душный августовский день я замерзла) сладким чаем. И в этот момент в дверь постучали.

Рауль. Это был он. Как ни в чем не бывало улыбающийся. Привлекательный до щемления в сердце.

— Готова? — весело спросил он с порога, окидывая взглядом мой измятый сарафан. — Я сегодня покажу тебе нов…

— Рауль, — перебила я его. — Я никуда не поеду.

— Почему? Что-то случилось? — растерянно спросил он.

Его обескуражил не только мой тон, но и то, что я не предложила ему войти, уклонилась от поцелуя.

— Я виделась с Ракель.

Почти дословно я передала ему то, что услышала от его девушки. Мне доставляло боль и странное удовольствие видеть, как меняется выражение его лица: от улыбки до негодования.

— Ложь! — воскликнул он, когда я замолчала.

— Что «ложь»? То, что ты привел меня в бар, в котором полно ваших с Ракель знакомых? Неправда то, что ты возил меня на пляж?

— Послушай, Анна, — сказал он, входя в дом без приглашения.

Потянувшись, он сделал попытку взять мои ладони в свои, но я убрала руки за спину.

— Анна, послушай, я хорошо знаю Ракель. Не буду обманывать, у нас были долгие отношения. И то, что между нами случалось всякое, тоже правда. Также она не соврала тебе в том, что в воскресенье мы крупно поссорились. Вернее, я просто решил поставить точку в наших отношениях. Мне надоело ее непостоянство, выходки, капризы. Я многое прощал ей, но всему есть предел.

— О ссоре она тоже не соврала, — тихо сказала я, услышав из всего его монолога лишь эту фразу. — Так, может, и все остальное — правда? Скажи, только честно, бывало ли так, что ты, дабы уязвить Ракель и вызвать ее ревность, использовал другую девушку?

— Было, — нехотя выдавил Рауль после паузы. — Но давно и не так, как тебе преподнесла это Ракель.

— Вот видишь, — грустно усмехнулась я. — Сам же все и подтвердил. Что еще ты хочешь от меня?

Его губы дрогнули, будто он собирался что-то сказать. Но, так и не произнеся ни слова, словно поняв, что любым оправданием забивает гол в свои же ворота, Рауль обреченно махнул рукой, развернулся и ушел.

А я вновь ощутила приступ острой и щемящей… нет, не грусти. Пустоты.

Время было уже полуденное, но еще оставался час до того, как закроется библиотека, и я, вспомнив об этом, торопливо переоделась и почти бегом направилась в поселок. Выйдя в Интернет, я забронировала билет до Москвы на завтра, а потом открыла почтовый ящик. Есть! Одно-единственное письмо, но от Петра.

«Анна, как вы там?» Я не стала вдаваться в подробности, просто написала, что только что купила обратный билет. Я подумала, что Петр попытается уговорить меня задержаться еще на какое-то время — ради своих неизвестных мне интересов — либо вообще проигнорирует мое послание. Но он вдруг написал почти сразу после того, как я отправила сообщение.

«Хорошо. Какой у вас рейс и во сколько прибывает самолет? Я вас встречу. Пожалуйста, пока не сообщайте родным о вашем прилете: мне хотелось бы вначале устроить вам одну встречу. Думаю, вы уже догадались, что я работаю на вашего родного деда, который задался целью разыскать вас. Так вот, завтра вы с ним встретитесь. Согласны?»

«Еще бы!» — ответила я и сообщила время прилета в Шереметьево.

Вечер я провела в сборах. И хоть собирать мне было особого нечего: только одежду и купленные в местном супермаркете гостинцы для родных — вино, хамон, сыр (для деда я тоже припасла коробочку сладостей и бутылку вина с его родины), я специально складывала вещи медленно, растягивая время. Наконец чемодан был упакован. Пора принять душ и ложиться спать. Но выполнить намеченное не удалось, потому что в тот момент, когда я собиралась погасить свет в гостиной, опять раздался стук в дверь. Подумав, что это соседка Кармен, которой я днем сообщила о своем отъезде, я пошла открывать. На пороге стоял тот самый парень-гитарист из группы Рауля, с которым мы случайно встретились накануне в кафе. Выражение его лица было обеспокоенным.

— Анна, вы меня помните? — спросил он, не здороваясь.

— Да, — несколько удивленно ответила я. — Что-то случилось?

— Похоже на то. С Раулем.

Сердце будто оборвалось. Я не смогла произнести ни звука, хоть вопросы и вертелись на вдруг онемевшем языке.

— Рауль сегодня был какой-то странный, — продолжал парень. — Говорил о вас. Сказал, что хочет что-то доказать вам, и… отправился на фабрику.

— Зачем?! — выдохнула я — ко мне вернулась способность выражать свои мысли вслух.

— А я откуда знаю?! — Голос парня сорвался фальцетом от плохо сдерживаемой нервозности. — Он ничего не стал объяснять, сказал, что собирается что-то выяснить ради вас. Попросил меня сопроводить его, но велел остаться за территорией и ждать его там. Прошел уже час, а Рауля нет. Что он там собирался выяснять?! Это вы его туда послали?

— Господи, нет, конечно… — испуганно прошептала я по-русски.

Мне вспомнился недавний сон, в котором я увидела Рауля, лежащего разбитым на полу цеха. И мне стало нехорошо. Спохватившись, я вновь перешла на испанский:

— На фабрику? Говорите, он ушел на фабрику? Понятия не имею, что ему там понадобилось! Подождите, я переоденусь — это не займет и минуты, и мы вместе отправимся на его поиски.

Парень кивнул и вышел на улицу. А я рванула к приготовленным в дорогу джинсовым бриджам и футболке. Фонарик! Еще бы пригодился фонарик, но у меня его не было.

— У вас есть фонарик? — спросила я молодого человека, выйдя на улицу.

— Да. Хотите? — протянул он мне узкую «тубу».

— Спасибо, — поблагодарила я и проверила, как он работает.

Мы побежали к огороженной забором территории фабрики, но не к тому зданию, в котором я недавно побывала, а к проржавевшим воротам, обмотанным цепями. Я бежала так быстро, что едва не сбила с ног мирно шаркающего по направлению к резиденции Пако.

— Нинья! — закричал он мне вслед. — Фабрика не для таких нежных сеньорит, как ты!

Слышала уже… Я торопливо извинилась перед стариком, собираясь бежать дальше.

— Анна, — остановил он, — я сделал для тебя подарок. Погоди, сейчас отдам! Пако присмотрит за твоим сыном, а стеклянный кот обережет тебя.

Несмотря на мое сопротивление, Пако вложил мне в руку стеклянную фигурку. Надо же, опять кошка. Вернее, кот — в пару той кошке, что была у моего отца. Бедный безумный старик. Он так и живет в далеком прошлом — со стеклянными поделками и своей первой любовью к Ане Марии. Бедный старик. А может быть, наоборот, счастливый!

— Спасибо, — я сунула подарок в карман.

Задерживаться не было времени. Мельком оглянувшись, я убедилась в том, что старик, уже позабыв обо мне, неторопливо шаркает к резиденции, и подбежала к уже поджидавшему меня возле фабричных ворот парню.

— Последний раз я видел Рауля здесь, — сказал он. — Давайте, Анна, я вам помогу. А потом перелезу сам.

Перебраться через ворота было несложно даже мне, не обладающей спортивной сноровкой: вставить ногу в зазор, по цепи, как по ступеньке, приподняться еще немного, перекинуть ногу, перехватиться руками, перенести через верхушку ворот вторую ногу, опять использовать цепь в качестве «приступки», спрыгнуть на землю. Все. Молодой человек перебрался еще быстрей.

— Куда он ушел? — оглянулась я на парня.

На территории находилось несколько зданий. Некоторые были соединены между собой, другие стояли отдельно.

— Вон туда, — кивнул мой сопровождающий на самое отдаленное помещение.

Мы бегом пересекли территорию и оказались у здания, фасад которого не удавалось рассмотреть уже в сгущающихся сумерках.

— В окно, полезай в окно, — скомандовал мой спутник. — Я тебе помогу, а потом сам влезу.

Добро пожаловать в кошмар… Вот так он и воплотился в жизнь. Я действительно, как в моих снах, проникла на заброшенную фабрику стекла в поисках расцарапавшего мое сердце человека. Успею ли я? Что случилось с Раулем? Неужели, как и в моих кошмарах, произошло несчастье?

То, что я осталась одна на территории фабрики, а мой спутник куда-то исчез, я обнаружила не сразу, так как побежала вперед и, признаться, в какой-то момент и вовсе забыла о парне.

— Эй! — позвала я его, приостановившись и осветив пройденный участок пути.

Пустота. Подумав, что молодой человек меня нагонит, я решила не терять время и бросилась к винтовой лестнице, ведущей наверх.

Остается надеяться, что финал истории окажется не такой трагичный, как в моих снах…

— Рауль? — звала я.

Свет фонарика, дергающегося в дрожащей руке, выхватывал из темноты разрозненные предметы. Кирпичная кладка стен, пыльный пол, высокий потолок, ступени, ступени, коридоры, коридоры, лестница, еще одна, кабинеты, шкафы, бумажный хлам. Все, как и в моих снах. Все так же.

— Рауль? — опять крикнула я, спустившись в какой-то цех.

— Значит, это правда, — раздался вдруг совсем рядом знакомый голос.

Я дернулась по инерции вперед, но, спохватившись, развернулась и направила фонарик.

Ракель. Она стояла посреди цеха, заведя одну руку за спину и разглядывая меня со злобной усмешкой.

— Значит, мне не соврали насчет того, что у вас тут свидание. Только меня не ожидали, да? Сюрпри-из! Ну, говори, где он?

Она сделала шаг ко мне, и я почувствовала легкий запах алкоголя. Ракель была пьяна — не сильно, держалась она на ногах более-менее твердо, но все же достаточно для того, чтобы поддаться хмельной браваде и агрессии. Я для нее сейчас уже не просто соперница, проигрывающая на ее фоне, а враг. Настоящий враг.

— Ракель, кто тебе сказал такую глупость? — спросила я как можно мягче и дружелюбней.

— Какая разница, кто? Человек, которому я доверяю, вот кто!

— Музыкант из вашей группы? — догадалась я. — Ракель, это была ловушка. Понимаешь? И тебя, и меня заманили сюда, правда, пока еще не понимаю, с какой целью.

— А вот с такой, — вдруг ухмыльнулась она, вытаскивая руку из-за спины. — Ты права, это ловушка. Ловушка на тебя.

В ее руке оказался нож с длинным лезвием. Для разделки мяса. Мясом в этом случае была я. Черт возьми, мои сны действительно сбывались, только финал оказался несколько неожиданным…

— Ракель, ради бога!.. Что за игры? Ты пьяна и сейчас ничего не понимаешь. Потом ведь будешь сильно жалеть о содеянном. Сломаешь себе жизнь!

— А никто и не узнает. Старая фабрика, на которую ни одна душа не сунется, — идеальное место для «несчастного случая», — ухмыльнулась она, шагая ко мне. — Лучше бы ты убралась раньше подобру-поздорову.

— Я завтра уезжаю, Ракель. И, уверяю тебя, не собираюсь отбивать у тебя парня.

— А что же ты сюда помчалась, едва услышав его имя? — усмехнулась она, вытягивая руку с ножом так, что его кончик уперся мне в живот. — Останешься тут с крысами, не уедешь никуда.

— Ра… — начала я и осеклась, услышав странный гул, раздавшийся откуда-то сверху. «Ууууууу», — гудело так, будто в трубу забрался ветер.

— Что это?.. — нервно оглянулась Ракель.

Нас обеих вдруг чуть не сбило с ног сильным порывом ветра, ударившего в нас. Невольно мы оказались прижатыми друг к другу. Нож выпал из руки девушки, но он ее уже и не интересовал. Ракель жалась ко мне, будто испуганный ребенок, и затравленно озиралась.

А от сильного ветра уже сыпались с ужасным звоном остатки оконных стекол. Где-то в углу искрила проводка. Чуть позже раздался скрежет, такой, будто разминал ржавые шестеренки остановленный на долгие годы старик-станок. Вспыхнул и погас свет, осветив на мгновение квадратное помещение цеха. И мне в это мгновение показалось, будто рядом с нами поднимается с пола и медленно распрямляется высокая фигура в длинном плаще.

— Какого черта! Что тут происходит? — истерично взвизгнула Ракель, вцепившись в мою руку с такой силой, что наверняка на коже останутся в виде синяков следы ее пальцев.

Свет мигал с нарастающей амплитудой, искрила проводка, бряцали, будто старинные рыцари доспехами, разбуженные механизмы. Фабрика стряхнула дневное оцепенение и ожила.

— Бежим! — крикнула я Ракель, хоть она и стояла рядом со мной. — Давай же!

Мне пришлось потянуть ее за руку, так как она словно окаменела.

— Я сплю, да?

— Нет, ты пьяна, и это твои глюки, — проворчала я. — Давай же, красотка, шевели ногами! Если сама не хочешь остаться тут с крысами…

Похоже, фобией Ракель были крысы, так как она наконец-то услышала меня и рванула с места, все так же не выпуская моей руки. Теперь она тащила меня.

— Быстрее! — я даже не поняла, кто из нас двоих это крикнул — она или я. Из соперниц и врагинь мы, объединенные ужасом, стали роднее сестер-близняшек.

Переходы, лестницы, коридоры, офисные помещения — все то же самое, только теперь в обратном порядке. Луч света от фонарика скакал так, что я уже давно перестала освещать им путь. Впрочем, свет нам был не нужен, так как фабрика искрила проводкой, мерцала голыми грушеподобными лампочками. Оживший монстр. Когда мы пробегали одно из офисных помещений, створки мирно стоявшего шкафа вдруг распахнулись, и на нас с верхних полок посыпались пыльные бухгалтерские книги. Я, не вырывая своей руки из пальцев Ракель, прикрыла голову рукой с фонариком, но все равно несколько раз ощутимо получила по затылку старыми переплетами. Ракель тоже досталось: она выругалась и жалобно что-то пробормотала.

— Скорее, Ракель, скорее, — прикрикнула я, когда девушка неожиданно остановилась.

— Там… — она ткнула дрожащей рукой куда-то в сторону.

— Что там?! — нервно переспросила я, направляя фонарик в указанную сторону. И не увидела ничего особенного.

— Ужас какой… — выдохнула она.

И вдруг, выпустив мою руку, рванула вперед с такой скоростью, что я быстро упустила ее из виду.

— Ракель! Стой!

Бесполезно. Она умчалась вперед. И напрасно кричала я ей, что разделяться опасно, что мы должны быть вместе, если желаем отсюда выбраться.

Внезапно я почувствовала холод. Нечто, приблизившись ко мне на цыпочках, подуло в затылок. И от этого прикосновения ледяного дыхания замерз не только затылок, все тело будто покрылось инеем. Я почувствовала холод, слабость, головокружение и сонливость. Мне уже никуда не хотелось бежать, просто прилечь прямо на этот пыльный пол и уснуть… Привел меня в чувство отчаянный визг Ракель.

— Что с тобой?! — заорала я, срываясь с места со спринтерской скоростью.

Картины, одна ужаснее другой, замелькали в моем воображении: Ракель упала с лестничной площадки, Ракель зашиб какой-нибудь сорвавшийся со своего места механизм, Ракель догнал тот, кто за нами гнался.

Нет. Ее нога просто застряла между прутьев металлической ступеньки.

— Я не могу выбраться, — со слезами в голосе прокричала она, когда я подбежала к ней. И истерично задергала ногой.

— Погоди! Не суетись! Дай погляжу!

Не понимаю, как нога в тяжелом грубом ботинке умудрилась проскользнуть в такую щель? Зазор между чугунными прутьями был слишком мал для этого. И тем не менее Ракель попала в ловушку.

— Мы погибли, погибли, — расплакалась она и еще отчаянней задергала ногой.

Мне подумалось, что девушка даже готова, как попавший в капкан зверь, перегрызающий себе лапу, сделать нечто подобное. Если бы могла.

— Не погибли, успокойся!

И словно в противовес моим словам по лестнице, с гулом подпрыгивая на ступенях, проскакала тяжелая деревянная бочка. Она пронеслась мимо, чудом не задев нас, вжавшихся друг в друга.

— Она убьет нас! Эта ужасная фабрика! — причитала Ракель.

А к лестнице, судя по гулу, неслась уже другая махина.

Если я брошу тут Ракель, сама успею спастись: до выхода осталось не так далеко. Заманчиво — пожертвовать этой красоткой, чуть не воткнувшей в меня нож с таким хладнокровием, будто я — всего лишь мясная туша. Погибнет Ракель — и никто больше не будет стоять между мной и Раулем (я, кажется, от страха совсем тронулась умом, раз забыла о нашей ссоре).

— Не бросай меня! — застонала, будто прочитав мои мысли, Ракель. — Пожалуйста!

Ну как же тебя вытащить?

По лестнице пронеслась еще одна бочка, от которой нам опять удалось увернуться. Нагнувшись к ноге Ракель, я поняла, что девушку можно освободить, если снять ботинок. Но сложность заключалась в том, что в ступеньке застряла щиколотка Ракель, заключенная в ботинок. Ни расстегнуть сзади «молнию», ни развязать шнуровку не представлялось возможным, так как собачка «молнии» как раз попала между прутьев, а шнурок был завязан в какой-то немыслимый узел. Разве что попробовать разрезать его…

— Погоди, я сейчас, — бросила я несчастной девушке и побежала по лестнице наверх — обратно в цех, в котором мы были. Надо найти оброненный нож Ракель.

— Куда ты?! — завизжала она мне вслед.

Но я уже мчалась по коридорам, перекрытиям, лестницам. Куда? Наверное, навстречу своей смерти.

Мне повезло. В одном из кабинетов неподалеку я обнаружила заостренную железяку, и необходимость в возвращении исчезла. Зажав заточку в кулаке, я бросилась к Ракель и, наклонившись к ее ноге, принялась перепиливать шнуровку. Это мне удавалось с великим трудом, так как железяка — это все же не нож.

— Смотри!!! — завизжала вдруг Ракель.

Я подняла голову и увидела, что девушка уставилась на что-то у меня за спиной. Оглянувшись, я, к ужасу, увидела в тусклом свете, падающем на лестничную площадку из одного из кабинетов, фигуру с накинутым на голову капюшоном. Мгновение — и фигура плавно поплыла к нам.

— Он убьет нас! — голосила Ракель. А я упрямо продолжала перепиливать шнурок на ее ботинке. Я уже понимала, что нам конец: даже если мне удастся высвободить ногу девушки из западни, мы уже не успеем сбежать. У меня еще оставался шанс уйти одной. Но я не воспользовалась им и сейчас.

Мне удалось разорвать шнурок, Ракель выдернула ногу из проклятого ботинка. Но фигура в плаще уже стояла рядом с нами и даже протянула руку, чтобы коснуться нас.

— Беги! — истерично закричала я Ракель. — Черт тебя побери, беги отсюда!

Черному человеку нужна была я, и мне совсем не хотелось, чтобы из-за меня погибла другая девушка. Пусть даже Ракель, которая угрожала мне ножом совсем не в шутку. Ракель, у которой были все шансы выиграть в нашем соперничестве за любимого человека.

— Беги!

Призрачные пальцы уже коснулись моей шеи. Ракель, увидев это, пискнула, будто мышонок, и рванула с места. Надеюсь, ей удастся спастись, она не свернет себе по дороге шею, не упадет с высоты, не провалится в какую-нибудь дыру.

Холод, ужасный холод, превращающий кровь в мерзлые кристаллики. Теперь я знаю, как умру, — меня просто заморозит изнутри. Я превращусь в ледяную скульптуру, которая затем разобьется на мелкие осколки. Вот такой конец меня ждет.

Но, однако, я ошибалась. Темная фигура, ощупав холодными невесомыми пальцами мое горло, вдруг превратилась в смерч. А я оказалась в центре воронки. Меня увлекало его силой, как бумажную бабочку, тащило по ступенькам, по бетонным полам, по решетчатым перекрытиям. И как я ни пыталась уцепиться за что-нибудь, мне это не удавалось. Вокруг меня происходило нечто ужасное: летали бумажные листы, сыпались стекла, трещали искрящиеся провода. А меня все увлекало куда-то силой смерча. Даже если Ракель проявит чудеса доброты и приведет кого-нибудь мне на помощь, будет слишком поздно. Она еще не успеет выбежать за территорию фабрики, как меня затянет в какую-нибудь трубу.

Господи… Мне удалось дотянуться до каких-то перил, но не успела я ухватиться за них покрепче, как воронка увлекла меня дальше. «Фабрика — не для таких нежных сеньорит, как ты», — вспомнились мне слова старика Пако. Вот уж точно, не для моих «нежных ручек» такие испытания. Эх, старик Пако… Что тебе было известно об этом проклятом месте, о чем ты промолчал? Ты ведь знал о многом. Но тебя куда больше интересовало, сумеешь ли ты передать своей любимой Ане Марии поделку. «Стеклянный кот тебя спасет»… Безумный старик.

Вдруг вспомнилось, что мама написала, будто фигурка, сделанная Пако, служила оберегом семье моего настоящего отца. От кого? А если от этого черного человека? Как жаль, что амулет остался в Москве! Может быть, сейчас она спасла бы меня.

Я больно ударилась обо что-то. Меня тащило, а я, словно тряпичная кукла с мягкими непослушными руками, не способными зацепиться и удержаться за какую-нибудь опору, не могла сопротивляться этой силе. Мне уже стало почти все равно, как я погибну — упав ли с высоты, разбившись ли о металлические ступени какой-нибудь лестницы или застряв в трубе — лишь бы эта пытка прекратилась как можно скорей. Я даже перестала сопротивляться: этот ветер сильней меня. Я — простая смертная, слишком слабая для того, чтобы тягаться с разгневанными темными силами. Но интересно, как могла маленькая фигурка кошки оберегать семью моего отца? Какая магия в ней скрыта? Может, черный человек боится стекла? Нет. Ведь он поселился на фабрике стекла. А может, отступает перед кошками? Тоже не верно: с этими животными он вполне благополучно сосуществует.

Фигурка, которую дал мне сегодня Пако, со мной, но она почему-то не работает. А помогла бы мне та стеклянная кошка, что осталась в Москве? Кто знает. Стеклянная кошка… Стеклянный кот…

Такое название дал своей группе Рауль, видимо, наслушавшись старика. Рауль… Глупое сердце встрепыхнулось, будто хулиганистый воробей. Не обманешь его, оно уже безнадежно отравлено магией голоса. И пока оно помнит этот голос, оно пульсирует. Воспоминания зашелестели страницами, как оставленный на сквозняке журнал, замелькали картинки из недавнего прошлого — соленые капли на губах, сладкий сок на запястьях. И вдруг я почувствовала, что смертельная схватка ветра как будто ослабла. Я даже смогла привстать.

«Любовь ребенка чище хрусталя, нинья», — будто наяву услышала я вдруг слова старика. Вот он, секрет! Вот она, магия! Не в самой фигурке было дело и не в материале, из которого она изготовлена, а в содержимом — той любви к Ане Марии, которую вложил в нее Пако.

«Стеклянный кот тебя спасет», — вновь зазвучал в голове голос Пако. И я вдруг все поняла. Не фигурка кошки послужит мне оберегом, а воспоминания. Моя любовь. Мудрый старик, знает ли он, что только что спас мне жизнь?

Но некстати в голове всплыли ядовитые слова Ракель, говорящей, что для Рауля я была лишь средством, чтобы досадить ей. И кольца смерча вновь удавкой сжали мое тело. Меня опять потащило дальше — к какой-то печи. Я закричала и раскинула руки, сопротивляясь заталкивающей меня в раззявленный зев остывшей много лет назад печи силе. Бесполезно. Скоро меня поцелует вечность. «У нас будет много времени. Целая жизнь. Нет, вечность. Достаточно?» — говорил Рауль. Черт возьми, мы были с ним счастливы, пусть только и эти два дня, но так счастливы, что наша любовь казалась безграничной, как Вселенная, и бесконечной, как вечность.

Сладкие, пахнущие дыней поцелуи, звездная ночь, бегущая нам навстречу, мягкий песок, крепкие объятия, клятвы, которые мы давали друг другу не словами, а прикосновениями — мои щит и меч, мое оружие против темных сил, не выдерживающих света, растворяющихся, как от кислоты, от выплеска концентрированного счастья. Любовь — это тот свет, пред которым тьма отступает в бессилии.

Я даже не сразу заметила, что уже стою на ногах — свободная, в тишине вновь затаившейся фабрики. Надолго ли хватит моего «оружия»? Успеть бы добежать до выхода. Не заблудиться бы.

Успела. Не заблудилась. Я выскочила в двери, пересекла двор со скоростью газели, с легкостью перемахнула через забор и… оказалась в объятиях Ракель.

— Наконец-то! — истерично вскрикнула она, ощупывая меня руками, будто не веря, что это я — живая и невредимая. — Что это было? Кто этот — в капюшоне?..

— Черный человек.

— Кто? — изумилась девушка.

— Потом почитаешь местные легенды, некогда мне их тебе пересказывать. Сходишь в библиотеку и возьмешь путеводитель по поселку.

— Что этому черному человеку нужно? — проигнорировала мой ответ Ракель.

— Вернуть долг, — задумчиво пробормотала я.

Похоже, кто-то из моих предков не сдержал обещания. Вот почему черный человек охотится за мной — как за одной из представительниц этого рода. Уехать! Срочно отсюда уехать! Сегодня я получила отсрочку, но это еще не полное спасение. Человек-тень не уничтожен и не «задобрен» возвращенным долгом.

— Ты спасла мне жизнь, — сказала Ракель. — Мне бы хотелось отблагодарить тебя, но все, что я могу сейчас для тебя сделать, это рассказать о Рауле. Я знаю, что ты завтра уезжаешь. И хотя бы поэтому могла бы промолчать. Но мне кажется, что уезжаешь ты с раненым сердцем. Поэтому узнай правду и не жалей о Рауле. Им очень легко очароваться: он красив, обаятелен, талантлив. Но на этом все его положительные качества заканчиваются. Я его хорошо знаю и уверяю тебя, что не встречала человека лживее и расчетливее его. Недавно он проговорился, что тебе по наследству должен обломиться хороший куш, и его глаза сверкали жадностью. Рауль бредит музыкой, нашей группой, его мечта — стать звездой. Но для записи диска и раскрутки нужны деньги. Как-то он сказал, что даже бы женился на какой-нибудь страшной дуре, если бы у нее было достаточно денег. Выводы делай сама. Я не хотела тебе это говорить. Но считаю, что должна была полностью открыть тебе глаза на то, что собой представляет Рауль. Хотя бы для того, чтобы ты по нему не страдала. Как-никак ты спасла мне жизнь. Да, я выбрала оригинальный способ для благодарности, — на этих словах Ракель криво усмехнулась. — Но это все, что я могу сейчас для тебя сделать. Не страдай по нему.

— Спасибо, — искренне ответила я, хотя сердце и сжалось от боли. Дура я, дура…

— Не стоит, — махнула рукой Ракель и повернулась, чтобы уйти.

— Да, это тебе, — спохватилась она и протянула мне что-то. — Безумный старик передал. Сказал, чтобы я отдала это «Ане Марии». Я правильно поняла, что это предназначается тебе?

«Не совсем», — подумала я, принимая от Ракель маленькую фигурку кошки — копию той, что обнаружила в своей московской квартире. Но какая разница? Старик всю жизнь мечтает отдать подарок своей погибшей любимой.

— Пока! Счастливого пути, — махнула мне на прощание Ракель. И ушла.

XI

Утром я попрощалась с соседями, выпила с ними кофе с приготовленными специально для меня Кармен сладостями. Мне не хотелось расставаться со стариками, но все мои дела тут уже закончились. Ничто меня не удерживало.

Я была спокойна, и даже грусть не касалась сегодня моего сердца. Я думала о том, что скоро увижу своих родных, потискаю Дусю, по которой очень соскучилась и, главное, наконец-то познакомлюсь со своим дедом по отцовской линии — как и обещал мне Петр.

Но, однако, одно происшествие нарушило гармонию в моей душе. Когда до приезда такси оставалось полчаса, ко мне пришел Рауль.

— Уезжаешь? — с каким-то отчаянием спросил он, разглядывая мой чемодан. — Вчера ты ничего не сказала об этом.

— Адолжна была? — иронично осведомилась я. — Впрочем, билет я купила уже после нашей встречи. Меня здесь уже ничто не держит.

Мне подумалось, что в ответ он должен спросить что-то самодовольное вроде «даже я?», но он промолчал. Закусил губу и отвел глаза, упорно стараясь не встречаться со мной взглядом. Пауза затянулась и стала слишком неловкой: я не предлагала Раулю угощения, не стремилась завязать разговор, была холодной и отстраненной.

— Анна, я к вчерашнему разговору…

— Не надо, Рауль. Не надо. Не хочу с тобой спорить. Да, мы провели вместе два замечательных дня, давай и оставим их в памяти незамаранными.

— И все же, Анна. Выслушай меня! Не хочу, чтобы ты уехала, так и считая, что…

— Рауль, ты не знаешь, но вчера кое-что произошло. Подробности тебе расскажет Ракель или твой приятель из группы, не знаю его имени, как и не знаю, зачем им понадобилось заманивать меня в ловушку. Но, как я уже сказала, обратись к Ракель. Так получилось, что вчера я простила ей очень нехороший поступок, а потом как бы спасла ей жизнь — как бы пафосно это ни звучало. Так вот, Ракель по доброте душевной призналась, что тебя очень заинтересовало наследство, которое я могу получить. Вроде бы деньги нужны тебе для раскрутки группы. Что ради денег ты даже женился бы на страшной, но богатой дуре. Нехорошо, Рауль, нехорошо…

— Это тебе Ракель сказала?! — закричал он. — Она?! Господи…

Он запрокинул голову и зашипел, будто от боли.

— Я знал, что она ведьма, но не до такой же степени, черт возьми! Такая ложь! У нее есть все поводы оговаривать меня — из мести за то, что я порвал с ней. Действительно, как-то среди нас — музыкантов — зашел разговор о том, что для записи диска нам нужны деньги. Это было давно, когда мы еще только-только начинали. Но ни слова о том, что я бы женился корысти ради! Даже в шутку такое не говорилось!

— И все же деньги вам нужны — для записи диска.

— О господи… Да нет же! — воскликнул он, теряя терпение. — Диск мы и так скоро запишем: выиграли местный конкурс, главным призом которого была запись в студии! А что касается тебя, то я и слова не сказал о том, что ты можешь стать наследницей земли, на которой располагается фабрика! Не знаю, откуда пошли эти слухи… Я действительно недавно наводил справки о фабрике, но только потому, что хотел рассказать тебе как можно больше о ней!

— Чертова фабрика. Сдалась она мне! — закричала я.

Пережитый накануне ужас вновь накатил удушливой волной. Не нужно мне такое проклятое «наследство».

— Анна, послушай… — тихо сказал Рауль, беря мое лицо в ладони и сверху вниз заглядывая мне в глаза. — Ракель тебя обманула. Придумала все, чтобы окончательно рассорить нас. Ты ее не знаешь. Я не встречал девушки лживей и коварней ее…

— То же самое она сказала и о тебе. Я тебя совершенно не знаю, Рауль. А верить Ракель у меня есть основания: не думаю, что она стала бы лгать человеку, который только что вытащил ее из довольно серьезной передряги!

— Что у вас там произошло? — нахмурился он, опуская руки.

Я машинально тронула горевшую от прикосновения пальцев Рауля кожу щек.

— Неважно, что произошло. Главное то, что я верю Ракель.

— Хорошо! — хлопнул Рауль ладонями по бедрам. — Я приведу ее к тебе, и пусть она повторит все, глядя тебе и мне в глаза! Я докажу тебе, что не обманываю. Мне плевать на то, сколько там у тебя в кошельке! Проклятая фабрика, ты права! Если честно, от всего сердца желаю, чтобы не ты стала ее наследницей! Я помогал тебе не из корысти. Жди, я приведу Ракель, и пусть эта милая девушка еще раз при нас повторит свою ложь!

— Рауль, у меня нет времени ждать, через полчаса такси.

— Я приду через четверть часа!

Он решительным шагом направился к двери и вышел на улицу.

Его слова, а вернее, та ярость, которая плескалась в его потемневших до бутылочного цвета глазах, заронила зерна сомнений. Я и вправду не знала, кому теперь верить. И, стараясь убедить себя в том, что мне совсем неинтересно, придет ли сейчас Рауль, приведет ли Ракель, тем не менее поглядывала на часы. А когда прошло четверть часа, и он не вернулся, я и вовсе села напротив часов и безотрывочно стала следить за стрелкой. Мое сердце стучало в такт часам: тик-так, тик-так, придет-не придет, придет-не придет.

Не пришел. Ни через пятнадцать минут, ни через полчаса, ни тогда, когда такси уже выезжало со двора. Я утешала себя надеждой, что Рауль приедет в аэропорт. Без Ракель. Один. Но приедет. Для меня было очень важно то, чтобы он приехал. Никаких других доказательств и не требовалось — только его появление.

Я специально медлила с регистрацией — подошла к окну одной из самых последних пассажиров. И, прежде чем отправиться за ленту, отделяющую зал ожидания от зала контроля, долго оглядывалась, высматривая среди толпы уезжающих и провожающих Рауля. Я не двигалась с места, надеясь, что хотя бы в последнюю минуту он прибежит, выкрикнет мое имя. Но… так бывает только в сериалах. Я дотянула до самой последней минуты и с большим сожалением зашла за ленту, отсекающую, нет, не меня — от зала ожидания, а мои надежды на счастье.

Не пришел.

Как бы мне ни хотелось сдержать свои эмоции, слезы все же потекли по щекам. Я старательно прятала их, отвернувшись к иллюминатору и глядя на то, как удаляется расчерченная на квадраты земля, как плещется внизу море. Воспоминания о наших счастливых днях вломились непрошеными гостями, и я что есть силы зажмурилась, чтобы не расплакаться еще больше.

Не пришел.

Еще одна надежда, открытка с летним пейзажем, оказалась втоптанной в грязь. У женщин моей семьи короткое счастье.

Самолет приземлился в Москве точно по расписанию. Я быстро прошла контроль, получила багаж и вышла в зал ожидания. Остановившись, завертела головой в поисках невысокого мужчины с завязанными в хвост волосами — так его описал провидец Савелий. Я все еще не могла избавиться от ощущения нереальности, будто та «сериальная» жизнь, из которой я только что вернулась, и была моей настоящей жизнью, а подделкой оказались как раз привычные мне московские будни.

— Анна? — раздалось рядом со мной.

Я повернулась на голос и увидела мужчину в летней светлой рубашке и темно-синих джинсах классического кроя. Лет ему на вид было около пятидесяти, хотя мне почему-то представлялось, что Петру тридцать — тридцать пять. Роста он оказался высокого. Длинные, до плеч, волосы распущены, а не собраны в хвост.

— Я Петр, — представился он, хоть я и так догадалась. — Давайте ваши вещи, я отнесу их в машину. Пойдемте? Или вас кто-то еще должен встречать?

— Нет-нет. Я так и не собщила родителям о своем приезде.

Показалось ли мне или он действительно расслабился, услышав эту фразу?

— Ваш дедушка уже ждет вас, — сказал Петр, усаживая меня в видавший и лучшие времена «Пежо».

— Как его зовут?

— Хорхе Луис.

Я улыбнулась: испанское имя пролилось на мое раненое сердце лечебным бальзамом. Отрешенно глядя в окно на березовые пейзажи, я думала о том, что чувствую себя так, будто мне вырвали внутренности: мне было пусто и больно. Еще утром я ехала по развязкам другой автострады, наблюдая иные места, казавшиеся мне куда более родными, чем подмосковные. Тогда в сердце еще пульсировала робкая надежда на то, что случится чудо: Рауль приедет в аэропорт и попросит меня остаться. И я бы осталась. Та яркая жизнь, казавшаяся в сравнении с московской сериальной, придуманной, казалась мне куда ближе этой. То было мое море, сейчас же я, морская рыба, оказалась в маленьком стоячем пруду с протухшей водой.

Плохо. Очень. Не радует даже предстоящая встреча с моим настоящим дедушкой. Тоскует ли он так же по Испании, как я сейчас? Ведь он родился там, его выдернули из счастливой жизни насильно. Растоптали ее, разрушили. Кто знает, что пережил мой дедушка, ребенком оказавшись без родителей в чужой стране? Я читала про детей войны, и, помню, меня до слез впечатлило то, что потом, после войны, родители на свои просьбы вернуть им детей не получили ответа. Прошли годы и годы, прежде чем советские испанцы смогли поехать на родину.

— Анна, вы плакали? — спросил, оглянувшись на меня, Петр.

— Немного, — призналась я. — Просто… мне было грустно уезжать оттуда.

— Там что-то произошло?

— Нет. В общем, да. Но это так, уже прошло… Правда, — я улыбнулась. — Сейчас я думала о дедушке, о его судьбе, и мне вновь стало грустно.

— Да, судьба у него была нелегкая. Но он желает рассказать вам сам. Простите, Анна, за то, что я вас бросил на какое-то время. Возникли некоторые… э-э-э… затруднения.

— Петр, а зачем вообще понадобилась эта поездка? — задала я тот вопрос, который с самого начала не давал мне покоя. — Не просто же на каникулы вы меня отправили? Или целью было то, чтобы я сама разгадала семейную тайну? Но проще же было просто привезти меня к дедушке…

— Он сам вам все расскажет — таково его пожелание, — уклончиво ответил мой спутник. — Бедный старик сегодня ночь почти не спал — из-за волнения, вызванного предвкушениями встречи с вами.

— Петр, а вы кто? — задала я следующий вопрос. Так лучше — задавать вопросы, поддерживать беседу, так лучше, потому что тогда я не думаю о том, что осталось в другой стране. — Детектив, нанятый дедушкой?

— Нет, — усмехнулся Петр. — Я — сын вашего дедушки. Ваш дядя.

— Опа! — воскликнула я. — Я не знала, что у моего настоящего отца был брат… Значит, вы и о нем, о моем папе, рассказать можете…

— Могу, — кивнул Петр. — Но давайте, Анна, позже. Пусть право первого рассказа о нашей семье останется за вашим дедушкой.

— Хорошо.

За разговорами я не заметила, как мы подъехали к небольшому дачному участку с покосившимся недостроенным домом.

— Не обращайте внимания на то, что на первый взгляд тут — запустение, — словно прочитал мои мысли Петр. — Ваш дедушка очень любит свежий воздух, поэтому летом больше времени проводит на даче. Пойдемте?

Я вышла из машины и отправилась следом за Петром к крылечку из трех деревянных ступеней.

— Прошу! — распахнул передо мной дверь Петр.

И хоть на улице еще было светло, я шагнула в абсолютно темное, как мне показалось со света, помещение. Дедушка настолько любит темноту, что предпочитает закрывать окна ставнями?

— Где-то тут был выключатель, — раздался рядом со мной голос Петра. И в это мгновение что-то мокрое и остро пахнущее крепко прижалось к моему носу и рту.

«Конец», — подумалось мне.

— Папа, что ты делаешь?! — услышала я пронзительный испуганный голос перед тем, как окончательно отключиться.

— Э-э-э, она точно не того? — рассек абсолютную тишину в моей голове незнакомый мужской голос, вызвавший неприятное и острое, как изжога, чувство опасности. От этого ощущения нависшей беды я и очнулась. Открыла глаза и зажмурилась, так как ударивший в них свет оказался слишком ярким. Уже чуть позже я поняла, что свет идет от фонаря, направленного мне в лицо.

— Очнулась! — с облегчением объявил тот же голос.

Я же поморщилась: добро пожаловать в ад, кошмары продолжаются…

— Слава богу, — выдохнул другой голос, женский.

И мгновение спустя я увидела лицо склонившейся надо мной девушки. Незнакомка была привлекательна, но ее красота казалась неброской из-за слишком бледной кожи, белесых ресниц, почти не видимых бровей и льняного цвета волос, кудельками обрамлявшими нежный овал личика девушки. За ее спиной маячила фигура громилы с квадратной челюстью, широченными плечами и кулаками-кувалдами. Такому, пожалуй, и оружия не надо, достаточно слегка двинуть мне в челюсть таким кулачком или просто опустить его мне на макушку.

— Анна, как себя чувствуешь? — беспокоилась незнакомка.

Я показала жестом, что хочу сесть, девушка отпрянула, и я поднялась.

Лежала я на какой-то старой кровати с голым пружинистым матрасом. Видимо, эту кровать уже давно списали из-за ветхости. Как я на ней оказалась? Последнее, что помню, — это как вошла за Петром в дом и… И все. Еще одна ловушка? Сколько же их? Когда это прекратится?

— Анна, не бойся, мы не причиним тебе вреда, — мягким голосом сказала девушка.

Ну да, так я тебе и поверила! Петр тоже уверял, что не причинит вреда… до поры до времени. Прикидывался другом. А в итоге я оказалась в очередной ловушке. Надо что-то делать с собственной доверчивостью…

— Анна, меня зовут Марией, — представилась девушка, возраст которой я определила как двадцать четыре — двадцать пять лет. — Я твоя двоюродная сестра. Дочь Петра.

— А, ну приятно познакомиться, сестричка, — ухмыльнулась я. — Вообще-то, мне дедушку обещали, но, похоже, прозошли кое-какие изменения в сценарии? Или, наоборот, все идет по плану? Петр меня слегка усыпил, а вы довершите. Чем бить будете? Битой, обрезком трубы, кирпичом? По голове? Лучше уж давайте сразу по голове, чтобы я отключилась. Боюсь боли.

— Что это с ней? — удивленно обратился громила к Марии. — Побочный эффект от того, чем ее усыпили?

— Скорее от игр, в которые ее втянули, — вздохнула девушка. И вновь обратилась ко мне: — Анна, это — Коля, мой жених. Это он с виду такой… большой, внушающий опасность. На самом деле очень добрый и мягкий.

Я ухмыльнулась, подумав, что за последние дни кто только не пытался убедить меня в своей дружбе и миролюбии. «На самом деле я — ваш друг», — Петр. «На самом деле я — мирная и добрая девушка…», — Ракель. «На самом деле я не такой, каким меня выставила Ракель», — Рауль. На самом деле, на самом деле… Кому верить?

— Анна, понимаю, у тебя есть причины никому не доверять, но мы не желаем тебе зла, напротив, стараемся охранять тебя.

— От кого?! Чего?!

Девушка вздохнула и, опустив глаза в пол, затеребила нитяную фенечку на запястье.

— Долго рассказывать. Но надо. По дороге все узнаешь.

— Никуда я с вами не поеду!

— Даже к деду? — коварно осведомилась моя похитительница.

— А существует ли он? Что-то я в этом уже сомневаюсь.

— Так поехали, чтобы убедилась и не сомневалась, — рассмеялась Мария. — Нам нужно поторопиться, оставаться здесь опасно: мой изобретательный папочка хоть еще и спит, но скоро проснется. Мне, увы, пришлось принять меры и действовать его же способом, чтобы спасти тебя.

После еще некоторых препирательств и заверений в том, что мне не причинят вреда, я согласилась сесть в машину и отправиться на встречу с дедом.

— Все из-за наследства, — без вступления начала Мария, сев со мной рядом. — Впрочем, рассказывать надо по порядку. Ты знаешь уже, что твой дед — ребенок, высланный в Союз во время гражданской войны в Испании?

Я кивнула.

— Его отец — Рамон — разыскивал его, но встретиться они смогли лишь в начале восьмидесятых, когда дедушка Хорхе впервые выехал из Союза на родину. Правда, пробыл в Испании вопреки ожиданиям совсем недолго. Меня тогда еще на свете не было, и эту историю я знаю от бабушки. Дедушка вернулся подавленным. И было отчего. Всю жизнь он считал своим отцом Рамона, а выяснилось, что тот не только ему не отец, но и является убийцей его родителей.

— То есть?.. — потрясенно воскликнула я и даже привскочила на месте. — Как это?

— А вот так. Рамон не мог иметь детей, и мама дедушки, Ана Мария, зачала ребенка от брата Рамона. Говорят, Рамон сам застал свою жену на фабрике в тот момент, когда она признавалась его брату в том, что ребенок — от него. У Рамона, видимо, уже имелись какие-то подозрения в отношении жены, а тут он их лишь подтвердил. В ярости Рамон убил и жену, и брата. Ребенка пощадил потому, что во время вспышки гнева тот не попался ему под руку. А потом Рамон уже раскаялся в содеянном.

Так вот, наш дедушка вернулся из Испании в подавленном состоянии. Помимо такой истории, он привез новость о том, что унаследует фабрику и дом. Только, с его слов, ему не нужно было «такое проклятое наследство». Видимо, речь шла о том, что его родителей убили на той самой фабрике.

Поездка на родину подкосила нашего дедушку, и он заболел, так сильно, что составлять завещание пришлось уже ему. Теперь уже его сыновья — Алехандро и Петр — наследовали в случае его смерти фабрику и дом в Испании. Но произошло несчастье: умер Алехандро, и мой отец остался на тот момент единственным наследником.

— Как он умер — мой отец? — перебила я Марию с волнением.

— О, это еще одна из семейных тайн, из-за которых разгорелся сыр-бор. Алехандро был болен диабетом, но прожил бы еще многие годы. Так и не выяснилось, что произошло на самом деле. У Алехандро случился приступ, в тот момент он либо находился один (по версии моего отца), либо все же рядом был Петр, который… не помог брату в сложный момент. Просто не оказал ему помощь и хладнокровно дал умереть. Так считает наш дедушка. Но, как я уже сказала, доказать ничего не удалось. Петр клялся и божился, что в тот момент, когда у Алехандро случился приступ, его рядом не оказалось. Так всю жизнь дедушка и прожил, подозревая одного сына в том, что тот погубил своего брата из-за проклятого наследства, и говоря, что братоубийство у нас в крови.

— Дедушка, как понимаю, тогда все же справился с болезнью, — уточнила я, хмурясь. Все внутри меня восставало против обретенного дядьки. Мало того что в ловушку заманил, так еще и, возможно, был убийцей моего отца.

— Мой папа — специфичный человек. Возможно, дедушка не без основания его подозревал. Между братьями всегда было соперничество. Папа считал, что его любили меньше, чем Алехандро. Плюс он очень ценит деньги. Недавно, месяца четыре назад, дедушка опять заговорил о наследстве. Нужно было оформить и переоформить много бумаг, отправиться в Испанию. От поездки он отказался наотрез. Честно говоря, видно было, что любое упоминание о Санроке вызывает у него беспокойство и неприязнь. Я вызвалась помочь. Поехала вместе с Колей.

— Значит, это вы останавливались в доме Пепы три месяца назад, и тебе стало плохо на территории фабрики? — уточнила я, вспоминая рассказ Рауля.

— Да, — ответила Мария и слишком торопливо, будто предугадав мой следующий вопрос и не давая возможности его задать, продолжила: — Когда мы вернулись, требовалось оформить кое-какие документы, я обратилась к знакомому юристу, специализирующемуся на недвижимости, а он порекомендовал тебя и принес нам твое резюме из бюро переводов. Едва дедушка увидел прикленную к нему фотографию, разволновался, так как ты очень напомнила ему его мать. Сходство, надо сказать, заметили и мы с папой: в семье сохранилось несколько снимков моей прабабушки. Дедушка попросил меня разузнать о тебе все возможное и пригласить к нам… Но…

Мария сделала паузу и перевела дыхание, будто то, что она собиралась сообщить, имело для нее большую важность или волновало и причиняло боль.

— Как я уже сказала, мой папа любит деньги. И наследство в виде дома в Испании и фабричной территории он собирался получить в единоличное пользование, без всяких так неожиданно объявившихся племянниц. Оказывается, он знал, что у его брата случился роман с девушкой. Только все эти годы молчал об этом, считая, что та связь была слишком короткой для того, чтобы получилось такое «продолжение», — она улыбнулась, намекая на меня. — Отец тоже бросился, втайне от дедушки, наводить о тебе справки. Я, узнав об этом, поделилась опасениями с дедушкой и спросила совета, как поступить, на что дедушка попросил пока не вмешиваться. Ему хотелось понаблюдать за тем, как поведет себя его сын: предпримет ли что-то, чтобы навредить тебе, и тем самым подтвердит давнее подозрение в том, что он не помог своему брату в критический момент. Или все же мой папа не такой уж злодей… Увы, наихудшие опасения подтвердились: папа развил вокруг тебя какую-то суету, что подтверждало подозрения о том, что ради денег он способен избавиться от конкурентки. Предупредить тебя прямо я не могла: нельзя было допустить, чтобы мой отец узнал, что мы в курсе его планов, так что пришлось действовать намеками. Я надеялась, что ты немного испугаешься, проявишь осторожность и не пойдешь на поводу у папы.

— «Немного испугаешься» — ради этого ты подговорила каких-то амбалов напасть на меня возле подъезда? — недовольно осведомилась я.

— Нет. Я лишь написала тебе пару записок и подбросила карту. Амбалов я не посылала.

— А кто же? Твой папочка?

— Это еще предстоит выяснить, — ответила Мария, но видно было, что спокойствие дается ей тяжело. — Увы, ты не приняла мои «угрозы» всерьез и поехала в Испанию. Тогда я стала действовать более грубо и откровенно: написала тебе два коротких письма.

Помню, помню… Значит, о том, что мой отец мне неродной, я узнала от Марии.

— Пришлось взломать твой ящик с тем, чтобы быть в курсе вашей переписки с отцом. К сожалению, Коля, который этим занимался, немного напортачил и удалил все твои архивы… Прости. Но таким образом мы узнали о твоем возращении и тоже отправились в аэропорт…

— Твой отец вас опередил.

— Увы. Но мы все равно не дали ему сделать ужасное.

— Приехали! — объявил до этого молчавший Коля.

Когда мы с Марией выходили из машины, я спросила у нее, что она увидела в тот день на фабрике, когда ей стало плохо.

— Черного человека, — нехотя отозвалась она. — В плаще и капюшоне.

* * *

Он был похож на доброго сеньора из моих снов — седовласый пожилой человек с мягкой улыбкой и глазами цвета перезрелой сливы.

— Анна, — заключил он меня в объятия, оказавшиеся неожиданно крепкими. — Анна и…

Дедушка перевел взгляд на вторую внучку:

— …Мария. Какое счастье! У меня две внучки. И их зовут как мою мать. Анна, Мария — с вами будто вернулась на землю моя мама.

Эпилог

Октябрь, Москва.

Каждая мыльная опера по закону жанра должна заканчиваться хеппи-эндом. Желательно свадьбой или подготовкой к ней. Моя история, которую я, иронизируя, так и называла — «мексиканскими страстями» (неважно, что действие происходило не в Мексике), не стала исключением. Перед тем как пустить финальные титры, я тоже скажу, что готовлюсь к свадьбе. Правда, не к своей, а Арининой. Но это же ведь неважно, чей счастливый поцелуй покажут в последнем кадре? Главное, что нормы романтической истории выдержаны.

Зря я смеялась над подругой и подтрунивала над ее «блондинкиной» теорией поиска идеального мужа, основываясь на кошачьей интуиции. Именно так, прислушавшись к мнению моей кошки, Арина и нашла любимого человека, к свадьбе с которым и готовилась сейчас. Моя Дуся, настороженно относящаяся к человеческим особям мужского пола, свернулась, помнится, уютным клубком на коленях экстрасенса Савелия в его первый визит в мою квартиру. Позже Арина призналась, что Савелий зашел к ней как-то домой по какому-то незначительному поводу, и Дуся, жившая в то время у моей подруги, весь вечер просидела на руках у молодого человека, мурлыкала, делясь с ним какими-то секретами, и потом улеглась спать на том стуле, на котором сидел Савелий. Арина приняла это за знак судьбы и… обратила на Савелия внимание. Правда, никаких особых усилий для завоевания его сердца ей не пришлось прилагать, потому что, оказывается, моя подруга уже давно нравилась молодому человеку, только он по природной скромности не знал, как ей об этом сказать.

Вот так Дуся стала почетной «свахой».

У меня тоже все хорошо. Нормально. Спокойно. Вернувшись из поездки, я сделала ремонт. Все те силы, которые я могла бы потратить на бесполезную рефлексию, я вложила в обустройство жилья и выиграла. Во-первых, мою квартиру теперь не узнать, настолько она стала уютной. Во-вторых, я перестала грустить. Будто, выметая строительный мусор, я вымела «грязь» и из своей души — печаль, обиду, сожаление. Я решила, что сохраню воспоминание о тех счастливых двух днях, что провела с Раулем, но не буду делать из них культа. Спрячу, как убирают в фотоальбом привезенные из отпуска снимки с тем, чтобы иногда, пролистывая его, находить эти кадры и с улыбкой говорить: «Ах, было, было…» И переворачивать страницу, листая дальше.

Как только я «отмыла» от грязи воспоминания о тех двух днях, мне сразу стало легче.

Арине я рассказала о поездке почти все, даже о черном человеке и моих приключениях на фабрике. Только о Рауле не стала говорить. Зачем? Я ведь решила не делать из тех двух дней культа. И хоть Арина заметила, что со мной произошла перемена, и даже выдвинула попавшую в десятку версию, а не влюбилась ли я там в какого-нибудь «знойного мачо», я категорически отмела ее предположение.

Рауль мне снился. Поначалу часто, теперь — все реже и реже. Как только он мне перестанет сниться, мое сердце полностью излечится.

Мои «фабричные» кошмары оставили меня и, думаю, больше никогда не вернутся. Точка поставлена.

Но благодаря этой истории моя семья стала больше: у меня теперь были испанский дед и двоюродная сестра, с которой мы в итоге отлично поладили. Настолько, что частенько выбирались вместе по магазинам или в кино. А потом обязательно навещали деда. Дедушке Хорхе доставляло удовольствие слушать испанскую речь, хоть он и подзабыл ее, но каждый раз просил меня говорить с ним по-испански. Однажды я принесла ему в подарок песню Рауля — так и не поднялась рука стереть ее из компьютера. История родителей, положенная на музыку и так хорошо исполненная, тронула деда до слез.

— Золотой человек — тот, кто написал эту песню! Как бы мне хотелось его увидеть! — воскликнул дедушка.

«И мне», — машинально добавила я. И испугалась силы этого желания.

Я подарила Хорхе фигурку кошки, переданную мне Пако. Другую же, первую, с трещиной на шее, оставила себе — на память об отце.

В одну из наших встреч Мария поделилась со мной сведениями, которых в этой истории не хватало для полноты картины.

Вернувшись из майской поездки в Испанию и напуганная встречей, случившейся на фабрике, она рассказала дедушке о том кошмарном черном человеке, которого ей довелось увидеть. «Это наше семейное проклятие, — сказал дедушка Хорхе. — Я его тоже видел и еле унес ноги. Мой отец посулил черному человеку самое дорогое, чтобы было бы сделано на его фабрике за ее процветание. Так получилось, что самым дорогим оказалась не стеклянная поделка, не кувшин, не драгоценность, а я — ребенок, зачатый там. И так как обещание не было сдержано, черный человек не получил меня, проклятие пало на всю нашу семью и последующие поколения… Черный человек поселился на фабрике и ждет нас».

— К сожалению, тот разговор услышал мой папа, — продолжила свой рассказ Мария, — и вспомнил о нем, когда ему потребовалось избавиться от неожиданной наследницы. Ему пришло в голову принести в жертву тебя. Одним выстрелом убить двух зайцев — и от тебя избавиться, и очистить фабрику от проклятия. Поэтому он и отправил тебя в Санрок. Готовился он поначалу тщательно: собирал о тебе информацию, разговаривал с твоим бывшим мужем. От него и узнал о твоей страсти к испанской музыке и этой стране, так что чем заинтересовать тебя, он уже придумал. Чтобы вынудить тебя уехать, отец разыграл двойную комбинацию: с одной стороны, запугивал тебя (напавшие возле подъезда амбалы были подосланы им. Нож, оказавшийся в квартире, тоже его рук дело), с другой — интриговал, прикидывался другом, намекал, что работает на дедушку. Только вот тщательно подготовить само преступление у него не хватило времени. Он сам пробыл в Испании слишком недолго — и потому, что боялся задерживаться возле страшной фабрики, и потому, что опасался, что мы что-то заподозрим. Поэтому решил устроить тебе ловушку с помощью парня, с которым там познакомился. Это был музыкант.

«Рауль?» — екнуло сердце.

Нет, нет, каким бы ни оказался Рауль, мне не хотелось думать о нем до такой степени плохо. И в ловушку меня заманил не Рауль, а гитарист.

На этом разговор закончился, я и так узнала достаточно семейных секретов.

Еще одно событие произошло в моей жизни, которое, однако, не тронуло так, как знакомство с дедом и его семьей. Я даже была бы куда больше рада, если бы этого не случилось. Мой бывший муж Костя расстался со своей подругой и теперь старался наладить отношения со мной. Я же принимала его попытки с прохладой, хоть, случалось, в разговоре не отказывала. Например, сегодня даже согласилась съездить с ним, чтобы выбрать подарок ко дню рождения его матери. С бывшей свекровью у меня сохранились хорошие отношения.

Костя должен был заехать за мной часа через два, но, видимо, освободился раньше, потому что в дверь позвонили, когда я еще этого не ждала. Я недовольно поморщилась, потому что планировала за эти два часа закончить перевод статьи, а потом неторопливо собраться. Но делать нечего, придется менять свои планы. Радует то, что чем раньше съездим за подарком, тем быстрей я освобожусь.

Я на ходу пригладила волосы и подтянула сползшую с плеча домашнюю футболку. Жаль, что не успела я переодеться, впрочем, что уж стесняться Костю.

Я распахнула дверь, и слова приветствия застряли в горле. Потому что на пороге стоял не Костя, а Рауль. Рауль — собственной персоной! Я даже зажмурилась, будто надеясь проснуться, и снова открыла глаза. Нет, Рауль не исчез, так и продолжал стоять на пороге с растерянной, но вместе с тем радостной улыбкой.

— Как ты меня нашел?! — воскликнула я после того, как ко мне вернулся дар речи.

Рауль молча развел руками, словно говоря: «Вот так и нашел!»

Я, забыв от радости пригласить гостя в квартиру, продолжала держать его на пороге, рассматривая с ног до головы. Первым делом я обратила внимание на то, что он сбрил бородку, и это мне понравилось. Бородка ему шла, но она скрывала совершенную линию его подбородка. Прятать такой подбородок — преступление!

Одет Рауль был в неизменные джинсы и слишком тонкую для московского октября куртку.

— Анна, можно войти? — тихо спросил он, так и не дождавшись от меня приглашения.

— Да, да, конечно! — спохватилась я и, посторонившись, пропустила его в квартиру.

Он перешагнул порог и остановился. Хоть мы оба и старались скрыть волнение, оно проскальзывало в этих неловких паузах, в нерешительности, с которой мы топтались друг перед другом, будто влюбленные школьники, впервые оставшиеся наедине, в смущенных улыбках. Я все еще не верила, что мои сны вновь воплотились в жизнь, только на этот раз счастливо. Все те обещания самой себе не думать о Рауле, забыть, не скучать, не жалеть о том, что ничего у нас не сложилось, рассыпались карточным домиком, стоило мне вновь взглянуть в его глаза.

Помимо гладкого подбородка, было еще что-то новое в Рауле, что-то, не свойственное ему. Что-то, за что зацепился взгляд в тот момент, когда он вошел в квартиру. Я всматривалась в Рауля, не веря в то, что это он стоит передо мной, и одновременно пытаясь обнаружить в его внешности ту неприметную деталь, которая показалась мне чужеродной. Но все, что я видела, было знакомым: глаза бутылочного цвета, меняющие оттенок с темного до прозрачно-светлого в зависимости от освещения, густые брови, длинные черные ресницы. Правильной формы нос, медальный профиль, крутая выемка верхней губы. Даже стрижка осталась той же, хоть сейчас темные волосы Рауля и были растрепаны московским октябрьским ветром.

И все же что-то в нем изменилось.

Я поняла, что именно, тогда, когда Рауль по моему приглашению прошел в комнату. Походка — она была другой. Рауль шел без прежней, свойственной его шагу, легкости, и не усталость оказалась этому причиной. Его походка стала какой-то напряженной, словно ему жали ботинки, но он изо всех сил старался ступать твердо и ровно, не прихрамывать. Еще он как-то немного подтягивал одну ногу, будто ему было трудно сгибать ее в колене.

А может, мне просто это показалось. Устал человек с дороги — вот и все.

— Оно в кошкиной шерсти! — запоздало воскликнула я, увидев, что Рауль присаживается в Дусино кресло.

— Ничего страшного, — улыбнулся он и, подхватив высунувшую любопытный нос кошку, посадил ее к себе на колени.

Дуся вдруг под его ладонью выгнула спину, но не потому, что рассердилась, а, наоборот, от удовольствия. И замурлыкала.

— Забавно! — подняла я брови.

— Что забавно?

— Дуся не любит мужчин. Шипит и прячется.

— Просто нужно любить кошек, и они будут отвечать тебе взаимностью, — пожал плечами Рауль.

— Кстати, как поживает тот котенок, которого мы нашли?

— Живет и здравствует, — засмеялся Рауль. — Толстеет и растет. Правда, поселился он не у меня, а у моей сестры. Так сложились обстоятельства: я долгое время отсутствовал дома, а за котенком нужно было ухаживать, поэтому сестра взяла его к себе.

А я почему-то рассказала Раулю историю Арины и Савелия, упомянув о Дусиной роли свахи в ней.

— Вот видишь! — воскликнул Рауль, почесывая млеющую Дусю за ушком. — Молодец твоя подруга! Я, кстати, согласен с тем, что кошкам нужно верить. Они обладают особой интуицией.

Я с улыбкой следила за этой нашедшей друг друга «парочкой» — Раулем и Дусей.

— Какие доказательства тебе еще нужны? — вдруг серьезно спросил парень, поймав и правильно истолковав мой взгляд.

Что я могла ему сказать? Его приезд уже стал доказательством. Не знаю, как он меня нашел, видимо, все же это было не так просто, потому что задержался почти на три месяца. И все же приехал. Без предупреждения, рискнув.

Мне не нужно говорить ему что-либо, просто хотелось подойти, обнять, поцеловать. Но вместо этого я продолжала топтаться на месте, опираясь одной рукой о край письменного стола. Балерина у станка, и только!

— Я тогда почти поверила тебе, Рауль, — все же сказала я. — Мне не нужно было, чтобы ты привозил Ракель, достаточно, если бы ты приехал сам. Я даже высматривала тебя в аэропорту, чуть не опоздала на регистрацию… Почему ты не приехал?

Пусть он скажет правду! Без красивых слов, так, как есть. Скажет, что не собирался приезжать потому, что я была ему неинтересна? Приму. Остался с Ракель — утешать ее? Что же, и это пойму. Только пусть больше не будет лжи!

А он не стал ничего говорить, мягко спустил Дусю на пол и вдруг подтянул одну штанину джинсов, обнажая ногу до колена.

— Что это, Рауль? — ужаснулась я, увидев, что его голень изуродована свежими багровыми рубцами, какие бы остались после затянувшихся рваных ран.

— Доказательство, — усмехнулся он, глядя мне прямо в глаза. — Вдруг ты мне опять не поверишь?

— Но… — растерянно вымолвила я, переводя взгляд с его ноги на лицо и обратно. — Откуда это? Что случилось?

— Ты меня спросила, почему я не приехал? — вернулся он к моему прежнему вопросу, как ни в чем не бывало одергивая штанину и разглаживая ее ладонями. — Я выскочил от тебя злой как черт — на Ракель, на себя за то, что не смог подобрать нужные слова, на твое неверие. У меня не было времени, чтобы найти другие доказательства того, что меня оговорили. Единственное, что я придумал тогда, — это привезти Ракель и заставить ее повторить свои слова, но только глядя мне в глаза. К счастью, Ракель проживает в Санроке, так что никуда далеко ехать не надо было. К несчастью — ее не оказалось дома. И на мои звонки она не отвечала. Тогда я помчался в тот бар, в котором проходил музыкальный фестиваль, в надежде, что найду там кого-нибудь из хорошо меня знающих людей, чтобы хоть кто-то мог подтвердить, что я не такой, каким меня выставила перед тобой Ракель. Но, как назло, бар оказался почти пустым, если не считать незнакомого пожилого сеньора, мирно почитывающего газету за чашкой кофе, и собственно бармена. Бармен меня знает, но оставить рабочее место он тоже не мог.

Это я уже потом, вспоминая не раз тот день вплоть до мелочей, ругал себя за то, что уехал. Не нужно было тратить время на бесполезные поиски свидетелей, метаться из одного конца поселка в другой. Надо было остаться и подобрать другие слова, способные убедить, попытаться уговорить тебя не уезжать, обнять, не отпускать. Но тогда в горячке мне казалось, что единственное, чему бы ты смогла поверить, — это признаниям самой Ракель.

Когда я вновь подъехал к твоему дому, тебя уже не было. Тогда я опять сел на мотоцикл и помчался уже в аэропорт. Я еще не знал, что и как тебе скажу, но чувствовал, что поступаю правильно. Многие верные решения я принимал во время поездок. Может, ветер успокаивает мешающие адекватно оценить обстановку эмоции, может, адреналин от быстрой езды подпитывает мозг, может, уверенность, с какой я чувствую себя за рулем, гасит сомнения. Вот и во время той поездки я почувствовал, что смогу убедить тебя не только поверить мне, но и упросить остаться.

Он замолчал. Склонив голову набок, с улыбкой рассматривал меня. Свет из окна падал на его лицо, и глаза опять казались светлыми и прозрачными, но не холодными, как северные озера, а теплыми из-за играющих в них солнечных зайчиков. Я ждала, что Рауль продолжит, но он с улыбкой продолжал рассматривать меня, будто ожидая ответа.

— Если бы ты тогда приехал, мне уже никакие бы слова не понадобились, — тихо призналась я. — И если бы попросил остаться, я бы не улетела.

— Я бы так и сделал, — просто ответил он. — Но когда я уже подъезжал к аэропорту, такси, ехавшее чуть впереди от меня по левой полосе, без предупреждения перестроилось вправо. Видимо, водитель не увидел в зеркале мой мотоцикл. Я ничего не успел сделать, все произошло мгновенно: въезжаю в машину, вылетаю с мотоцикла, падаю. Повезло хоть в том, что не оказался под колесами какой-нибудь машины. Но все же вместо аэропорта я попал с переломами в больницу.

Я содрогнулась. Он мог бы погибнуть. А я бы даже не узнала об этом, так бы и продолжала считать его лживым, ветреным, не умеющим сдерживать обещания. Господи…

Мне вспомнилось, что незадолго до этого несчастного случая видела сон про Рауля. Еще один воплотившийся в жизнь кошмар? Пусть только он окажется последним!

— Первые дни после аварии были ужасными, не столько из-за боли, сколько из-за ощущения полного бессилия. Вот у меня еще была возможность что-то исправить, а вот все уже полетело кувырком. Ты уехала, так и считая, что я не сдержал обещания, что лишь подтверждало слова Ракель. А у меня не осталось ни твоего телефона, ни адреса, ни мейла, ни хотя бы твоей фамилии. Ничего! Как тебя искать? И есть ли смысл? Я давал себе отчет в том, что, даже если как-то разыщу тебя, еще не скоро смогу поехать к тебе. К тому времени ты успеешь забыть обо мне. Исправлять нужно было по горячим следам… Честно, я даже надеялся, что со временем успокоюсь, смирюсь, приму эту ситуацию как неисправимую и буду вспоминать о тебе спокойно, без сожаления и грусти. Но когда находишься в замкнутом пространстве без возможности выйти, когда дни слишком однообразны, а ночи проходят в бессоннице, потому что выспался уже днем, когда не можешь отвлечься на какое-нибудь дело, то тебя начинают атаковать мысли и воспоминания, которые неосторожно превращаются в мечты и надежды. Я думал о тебе — и мои дни в госпитале уже не казались такими унылыми, а ночи проходили быстрее. Когда мне становилось худо, я вспоминал твою улыбку и почти забывал о боли. Еще мне часто представлялась наша встреча: придумывать различные варианты ее стало там главным развлечением. Моя мама что-то заподозрила и однажды так и сказала: «Рауль, ты влюбился». Произнесла это не с вопросительной интонацией, а с утверждающей. Я не стал отрицать, только так и позволил ей думать, что «объектом» стала какая-то медсестричка. Даже было немного смешно, когда мама пыталась расколоть меня: когда видела кого-нибудь из медсестер, набрасывалась на меня с расспросами: «Она? Эта? Вон та?» — «Нет, нет, нет», — дразнил я ее. «Эта!» — «рассекретился» я однажды, указав маме на старшую медсестру — сеньору, которой хорошо за пятьдесят и, если честно, далеко не красавицу. «Люблю-не могу, мама, выйду из больницы — женюсь!» — «Чем же она тебе приглянулась, сынок? Старая…» — «Какая же старая, мама! Твоего возраста! А чем приглянулась? Уколы и перевязки делает безболезненно!»

Я рассмеялась, так забавно Рауль рассказывал в лицах происходящее.

— Ну вот, уже смеешься, это хорошо, — с удовлетворением отметил он. — А то смотреть на тебя было жалко: на лице — скорбь, губы дрожат, из глаз вот-вот слезы покатятся. Расчувствовалась, что ли? Ох, женщины!

— Не рассекретился, значит, перед мамой? — смеясь, спросила я.

— Ммм… В общем… Своей младшей сестре проговорился, а она — родителям. Но не беспокойся, они мой рассказ о тебе восприняли с энтузиазмом! Выразили сожаление, что я не познакомил их с тобой, когда ты была в Испании. Ну ничего, еще будет возможность. Надеюсь.

И он с лукавой улыбкой блеснул на меня глазами.

— В один из дней пришла Ракель, — продолжил он уже серьезно, отбросив шутливый тон. — Говорила какие-то слова о том, что нам надо бы попробовать сначала, что наш разрыв оказался ошибкой… О своих чувствах. Я спросил ее, от каких чувств она наговорила обо мне бог знает что? Она стала все отрицать, уверяла, что это ты все придумала. Потом расплакалась, сказала, что ты заманила ее в ловушку — на фабрику, где угрожала ножом…

— Ложь! — возмущенно закричала я. — Все было наоборот! Как она так может говорить — после того, как я не бросила ее в беде и, можно сказать, спасла… И после этого она врет, что это я заманила ее и угрожала ножом?!

— А кто-то еще не так давно заявлял, что верит Ракель, мол, не может человек лгать и вредить тому, кто только что спас ему жизнь. Ну или что-то подобное я от тебя услышал, — поддел меня Рауль. — Говорил же тебе, что Ракель — коварная девушка, ради своих целей идет по головам. Мы с ней рассорились вконец. На прощание она сказала мне, что очень жалеет о том, что я не сломал себе вдобавок ко всему прочему и шею.

— Да разве можно такое говорить?! Господи, ну и тварь… И как ты ее выдерживал? — вырвалось у меня, и я тут же прикусила язык.

Я вовсе не собиралась копаться в прошлом Рауля, но вот не сдержалась.

— Мы были связаны не только личными отношениями, — спокойно ответил он. — Хотя это большая ошибка — смешивать личное с работой. В последнее время мы с Ракель поддерживали отношения скорее ради группы, чем из-за личной привязанности. Мне хотелось, чтобы мы записали диск в старом составе, с нею. У меня нет к ней претензий как к барабанщице. Вернее, не было, потому что теперь Ракель больше не станет играть в нашей группе, как и бас-гитарист, заманивший тебя на фабрику.

— А диск? — спросила я. — Ты говорил, что ваша группа выиграла какой-то конкурс и в качестве награды получила возможность записаться в студии.

— Да, незадолго до знакомства с тобой. Мы планировали запись на сентябрь, но планы сорвались. Во-первых, из-за аварии. Во-вторых, еще не нашли новых барабанщика и бас-гитариста. Так что запись отложилась на неопределенное время.

— Жаль…

— Не страшно. Наверстаем.

— Расскажи, как ты меня нашел, — сбавила я обороты.

— С помощью вот этого, — Рауль вытащил из карманаджинсов мой утерянный мобильный. — Правда, вспомнил о том, что ты говорила о потерянном телефоне, уже после того, как разработал с помощью друзей не один план, как заняться твоими поисками. Но твой мобильный значительно облегчил мне задачу. Мы забрались на фабрику и нашли там этот телефон. Каюсь, нам пришлось его «взломать», чтобы получить доступ к телефонной книжке. Был соблазн начать обзванивать людей из твоих контактов, чтобы спросить твой телефон. Но мне хотелось тебя увидеть. Я купил путевку в Москву, прилетел сегодня, остановился в гостинице и попросил девушку с ресепшена позвонить твоей маме. Девушка по моей просьбе сказала, что нашла этот телефон и хотела бы узнать адрес владельца, чтобы вернуть находку. К счастью, твоя мама не отказала нам в помощи… Вот так я тебя и нашел. Даже не заблудился, хотя честно пытался — в вашем метро и потом в этих улицах с непроизносимыми названиями… Ну вот я рассказал тебе все. Ах да, забыл добавить, что твоя фабрика меня вовсе не интересует.

— Она не моя, — улыбнулась я. — Я категорически отказалась ее наследовать. Согласилась на дом.

— О, так ты у нас теперь не богатая наследница! — обрадовался Рауль. — Значит, теперь у тебя не осталось поводов для отказа мне! Разве что если я тебе совсем-совсем не дорог и не нужен. Но, уверяю тебя, я постараюсь сделать все возможное для того, чтобы подогреть твои чувства, если они остыли.

— Не остыли, Рауль. Кстати, мой дедушка вчера улетел в Испанию, сказал, что у него остались там какие-то незавершенные дела. А теперь, дорогой мой, — сменила я тему, смеясь. — Если ты собираешься отправиться за чемоданом, я тебя не отпущу, даже если ты скажешь, что вернешься через пятнадцать минут. У вас, испанцев, привычка не торопиться. Ушел ты в прошлый раз на пятнадцать минут, вернулся почти через три месяца. Нет, дорогой, за твоим чемоданом мы съездим вместе. Позже. А пока…

— Тшш, — прервал он меня, беря за руку и усаживая к себе на колени. — Мы уже и так слишком долго болтаем.

Его поцелуи пахли морем, а на вкус были такими сладкими, как та дыня, которой он кормил меня из рук.

* * *

… Пожилой сеньор неторопливо подошел к старым деревянным воротам и остановился в нерешительности. Старая фабрика за то время, что он отсутствовал, превратилась в скелет.

— Проклятая, — прошептал он сквозь зубы. — Отняла у меня родителей, отняла сына, чуть не отняла внучек. Да-да, знаю, не в тебе дело, а в том существе, которое поселилось внутри. Ну что ж, я пришел.

Сеньор всем телом налег на скрипучую дверь, и она приоткрылась, пропуская его внутрь.

— Я прожил долгую жизнь, с меня достаточно, — продолжал бормотать он себе под нос, входя в чернильную темноту. — А мои внучки еще только начинают жить. Ну что, проклятый, давай свою темную руку, веди меня в свою берлогу…

Ему не было страшно, напротив. Он знал — своим уходом очищает от тьмы путь дорогих ему людей. В какой-то момент он увидел одобрительные улыбки родителей — Аны Марии и Хайме, — как вспышки света. А еще подумал, что правильно сделал, переписав завещание полностью на внучек.

«У девочек все впереди. Пусть они не знают нужды, а их жизни будут наполнены любовью и светом», — подумал старый Хорхе и улыбнулся.

Наталья Калинина Зеркальный лабиринт Пролог

1970 год, Испания

Ее терзали противоречивые чувства: с одной стороны, любопытство толкало в спину, словно озорной товарищ, но только Ванесса приближалась к двери ванной, чтобы приоткрыть ее и хоть одним глазком посмотреть, что происходит внутри, как страх хватал за руку, принуждая отступить. Но просыпающееся беспокойство подхватывало под локотки и водило по комнате нервными кругами, сужавшимися постепенно до маленького пятачка возле двери ванной. Что же там происходит? Страх и любопытство на разных чашах весов, и тяжелеющая с каждой проходящей минутой «гирька» беспокойства, поставленная к любопытству…

Ванесса приложила ухо к отполированному временем темному дереву, прислушалась. Ни звука. Ни шороха. Ни вздоха. Будто в помещении и нет никого. Открыть? Но Мария строго-настрого запретила ей мешать, напротив, дала важное задание – следить за тем, чтобы в комнату не заглянул кто-нибудь из взрослых, а если это произойдет, каким-нибудь разговором отвлечь вошедшего.

Но время бежало, а из ванной, в которой закрылась Мария, не доносилось ни звука… Ванесса не знала, что должно произойти, но полагала, что двоюродная сестра вступит с Печальной Сеньоритой в разговор. Не мысленно же будет просить ту о своем желании?

А может, и правда, мысленно…

А может, и не выходит ничего, и Мария просто затаилась в ожидании, моля Сеньориту появиться.

А может, и прошло-то всего ничего времени, и это только Ванессе, снедаемой беспокойством и страхом, кажется, что миновал час?

Ой, как жутко… А начиналось все как игра, с разговора на дне рождения Ванессы неделю назад. Помнится, после сладкого они, пять девочек, уединились секретничать в спальне. Ванессе не терпелось похвастать перед подругами и двоюродной сестрой подарком родителей на четырнадцатилетие. Но внимание именинницы отвлекла двоюродная сестра, самая старшая в компании. Мария весь день была загадочно грустна, смотрела рассеянно, а если ее о чем-то спрашивали, не сразу реагировала. Иногда, будто вспомнив что-то приятное, улыбалась. Но на вопрос, что с ней, отвечала, мол, ничего. При этом и ее интонации, и взгляды, и эти улыбки невпопад просто кричали о том, что в жизни Марии происходит что-то очень важное, нечто, чего еще никогда не случалось.

Тайну открыла сама Мария, рассказав по секрету, что больна неизлечимым сердечным недугом, отравившим ее существование бессонницей, смелыми мечтами, нескромными желаниями. Но «отравителя» так и не пожелала называть, хоть хитрая подруга Исабель перебрала имена всех знакомых юношей – от двоюродных братьев Марии до сына булочника, известного в поселке умственной отсталостью. «Ах, девочки…» – вздыхала Мария с загадочной печалью в глазах виноградного цвета и чуть снисходительно улыбалась. Потомив жадных до подробностей слушательниц, насладившись их нетерпеливостью, усладив себя читаемой в их взглядах завистью, Мария призналась, что объект любви не знает о ее чувствах. Пока. «А если он тебя не полюбит?» – с детской непосредственностью прямо в лоб спросила самая младшая в компании, тринадцатилетняя Марта. «А если не полюбит – умру», – Мария вздохнула так сокрушенно, что и сомнения не оставалось в том, что без ответного чувства она погибнет. «Ах, что ты!» – заахали все наперебой, не столько сочувственно, сколько желая получить больше подробностей об этом волшебном чувстве, еще не тронувшем их девичьи сердца. И только пятнадцатилетняя Исабель, вторая по старшинству в компании, скептически хмыкнула. «Не умрешь», – сказала она веско, и ахавшие подруги замолчали. При этом глаза девочки зажглись таким блеском, что стало сразу ясно, она обладает не менее интересной тайной, чем Мария. «Моя троюродная сестра рассказывала, что ее подруга…» – начала Исабель в наступившей жадной тишине. И замолчала. «Ну же, ну же…». «Это страшная история!» – предупредила она. И девочки, загалдев, в предвкушении сдвинулись в более тесный круг. Это тоже у них водилось – рассказывать под покровом темноты страшные истории. Слушать их, попискивая от ужаса, хвататься за руки и выходить потом в коридор всей компанией, а не поодиночке.

Историю Ванесса слушала вполуха – как делала всегда, когда ей становилось страшно. Она не любила, когда вечера с подругами заканчивались такими рассказами, но не признавалась в том, что умирает от ужаса. Девочка нашла свой способ не бояться – делать вид, что внимательно слушаешь, ахать и охать, но при этом постараться думать о чем-то другом так, чтобы слова не касались слуха, не тревожили сознания, не оставались в памяти.

И все же часть рассказа Исабель она услышала. Легенду о Печальной Сеньорите, в поисках своей любви заблудившейся в ледяном лабиринте. Но как Сеньорита оказалась в лабиринте, почему ее называют Печальной, где потерялась ее любовь, Ванесса пропустила. А может быть, Исабель и не поведала, потому что сама не знала, ведь главное в этой истории было не это. «…И той, кто увидит Печальную Сеньориту, она обязательно поможет. Подруге моей троюродной сестры посчастливилось ее вызвать. И когда Сеньорита вышла из своего ледяного мира, подруга моей сестры попросила ее о любви…» – закончила свой рассказ Исабель в полной тишине, под устремленными на нее взглядами, в которых читалось одно желание – увидеть эту загадочную Печальную Сеньориту.

…Откуда-то потянуло холодом, и Ванесса зябко повела плечами. Ну что же там происходит, в ванной? И почему так долго не выходит Мария? Беспокойство пересилило страх, и Ванесса вновь приложила ухо к двери. Ох, не дело они задумали… А все Мария, уговорила ее, хоть Ванесса и противилась поначалу. «Я попрошу у нее любви и для тебя, хочешь?» – спросила Мария. Ванесса хотела. А какая бы девушка отказалась от любви? «Тогда через неделю… Когда наши семьи соберутся вместе на Рождество в нашем доме. Уйдем после десерта в мою спальню, якобы для того, чтобы поболтать. Как обычно! Никто и не заподозрит ничего дурного. Я зайду в ванную, где есть зеркало, а ты стой и сторожи, как бы кто не вошел…».

Если Мария и нервничала сегодня за рождественским ужином, то вида не показала. Исабель сказала, что одно из условий – спокойствие. Иначе ничего не выйдет, а если Сеньорита почувствует страх, разговаривать откажется, если не хуже… Утащит к себе в ледяной мир! Зато за Марию нервничала Ванесса. Отговорить? Страшное это дело… «Встать около полуночи перед зеркалом, зажечь двенадцать черных свечей, зажмуриться ровно за двенадцать минут до наступления полуночи, отсчитать одиннадцать минут и на последней минуте открыть глаза. И в зеркале покажется Печальная Сеньорита – в последние 12 секунд. Успеть попросить желаемое, пока она не ушла… или не протянула к тебе руку, чтобы утащить», – Мария столько раз повторяла полушепотом услышанный от Исабель «ритуал», что Ванесса запомнила его, как молитву. Страшно… Страшно про протянутую руку, которая грозит утащить тебя куда-то. Страшно про свечи, которые непременно должны быть черными. Страшно про полночь…

А может, Исабель все выдумала? Слишком уж странным выглядел ее рассказ, да и сложностей напущено в избытке – и свечи непременно черные, и в полночь, перед зеркалом, и отсчитывать одиннадцать минут (это сколько же получается?). Похоже, пошутила жестоко Исабель. Эта мысль придала Ванессе храбрости, и она рывком отворила дверь ванной.

Никого. Только горят, потрескивая, двенадцать черных свечей. И пляшут на стенах косые тени. И отражаются в зеркале двенадцать подрагивающих огоньков – будто следят за Ванессой шесть пар чьих-то огненных глаз. Но где же Мария? Ванесса бы поклялась, что из ванной никто не выходил.

И холодно как тут… Вон, даже странный налет на зеркале. Не пар, а будто… изморозь. Желая проверить свою догадку, Ванесса шагнула к зеркалу и чуть не упала, споткнувшись о что-то мягкое. Нагнувшись, она увидела лежащую на полу Марию. Без чувств, и, кажется, не дышащую. С открытыми глазами, в которых застыл ужас, с искаженным немым криком ртом.

– Ма… – прошептала Ванесса. То ли половину имени сестры, то ли половину восклицания «мама». И, опомнившись, ринулась из ванной за помощью. Но, убегая так стремительно, захлопнула за собой случайно дверь. И не увидела, как две зажженные свечи упали прямо на Марию.

* * *

@Bukv = «Никогда не доверяй отражению», – эта странная фраза из моего сна вспомнилась опять, когда я разглядывала себя в зеркале. «Не доверяй!» – услышала я так четко, словно голос раздался в голове. И в воспоминаниях постепенно стали проступать, будто изображения на погруженной в проявляющий раствор фотобумаге, расплывчатые очертания приснившегося. Этой ночью я вновь увидела хорошо знакомый мне с детства сон, где я гуляла по узким извилистым улочкам, приводившим меня к католической церкви. Мое видение каждый раз заканчивалось встречей с пожилым сеньором, который спускался по ступеням и с ласковой улыбкой протягивал мне ладонь, приглашая следовать за ним. Это был вещий сон, секрет которого я разгадала прошлым летом, когда волей судеб оказалась в одном испанском поселке и обнаружила, что улицы его уже мне знакомы^[12]. А тот сеньор с глазами цвета переспелой сливы был моим дедушкой, высланным в СССР еще ребенком в годы гражданской войны в Испании…

Но в сегодняшнем сне дедушка не протянул мне ладонь, а произнес эту странную фразу. «Никогда не доверяй отражению». Я проснулась, размышляя, что бы это значило.

Дверь тихонько скрипнула, и в спальню, мягко ступая лапками по паркету, вошел Булка. Булка – это котенок Рауля.

Дома, в Москве, у меня была кошка Дуся, оставшаяся сейчас у подруги Арины. «Ох, уедет твоя хозяйка в следующий раз в Испанию к своему Раулю не на три недели, а насовсем, что мы с тобой делать будем?» – причитала то ли в шутку, то ли всерьез подруга, прижимая к груди мою пушистую любимицу. «Заберу Дусю с собой!» – отрезала я. И добавила, что в мои планы переезд пока не входит.

Тем временем Булка прошествовал к кровати, обнюхал край шерстяного пледа и громко чихнул, смешно присев на задние лапы. Чихал он всегда с такой мощностью, будто был не полугодовалым котенком, а взрослым львом. Мы с Раулем каждый раз вздрагивали от неожиданности, а затем смеялись, пугая уже Булку громким смехом.

Котенок явно собрался запрыгнуть на кровать и угнездиться в ложбинке между двумя подушками. Но, передумав, развернулся и направился к трюмо. Видимо, вспомнил, что в глубине зеркала прячется его товарищ по играм. Я, предвкушая забавную сцену, замерла со щеткой в руках. И точно, кот вспрыгнул на столик перед трюмо и ткнулся носом в зеркало, оставляя на нем влажный отпечаток. Игра Булки была всегда одной и той же: он трогал поверхность стекла лапкой, крутил головой, шевелил ушами и даже пытался «разговорить» отражение мяуканьем. В этот раз он заглянул за створку трюмо в поисках еще одного белого котенка с черным пятнышком у носа и выглянул оттуда с таким разочарованным выражением, что я рассмеялась. Игры пушистого озорника немного развеяли мои грустные воспоминания о дедушке.

– Анна, ты здесь? – в комнату заглянул Рауль.

– А где же мне быть, – ответила я. Потеряться в этой квартире было сложно. Несмотря на наличие нескольких комнат, размерами помещение лишь слегка превышало мою однокомнатную «хрущевку» на Щелковской. Больше всего мне нравилась гостиная: стена, отделяющая ее от кухни, была заменена барной стойкой, открывающееся пространство и выкрашенные в светлый цвет стены делали эту часть квартиры визуально больше. У стены стоял удобный диван, по бокам которого расположились торшер, дававший мягкий свет, и стойка с дисками. Журнальный столик заменял обеденный стол. Мне понравилась идея обедать и ужинать, сидя на подушках, брошенных прямо на светлый ковер. Рауль сказал, что мог бы купить нормальный стол, но тогда из-за размеров гостиной пришлось бы расстаться с диваном и столиком, а хозяину не хотелось превращать комнату отдыха только в столовую.

Спальня была еще меньшего размера. В нее удалось втиснуть только двуспальную кровать. Оставшееся пространство занимало старое трюмо, которое Рауль подумывал заменить навесным зеркалом и поставить шкаф, потому что встроенный в стену был слишком мал.

В кабинет Рауля, напоминавший габаритами грузовой лифт в московской девятиэтажке, я почти не заходила.

И хоть эта квартира была маленькой, преимуществ у нее нашлось достаточно. Во-первых, в ней недавно сделали капитальный ремонт, установили батареи и кондиционер, во-вторых, соседи оказались нешумными и приятными людьми, в-третьих, здание располагалось в пяти минутах ходьбы от станции электрички. В-четвертых, поселок, в котором Рауль снимал квартиру, был гораздо больше того, в котором проживали его родители, – с магазинами, кафе-барами, широкой центральной улицей…

– Я побуду с тобой, – Рауль вошел в спальню и прикрыл за собой дверь.

Булка же проворно спрыгнул на пол и шмыгнул под кровать. В квартире с утра царила суета, кот чувствовал, что она каким-то образом скажется на нем, поэтому нервничал и прятался. Мы планировали провести несколько дней в снятом с друзьями Рауля старинном доме, и все утро занимались сборами. Такой вид отдыха в отреставрированных, с современными удобствами, но с сохраненным первоначальным обликом домах, чей возраст порой приближался к тысячелетию, был довольно популярен в Испании. Когда Рауль еще до моего приезда поинтересовался, интересна ли мне подобная поездка, я без раздумий ответила согласием.

– Э, стеклянный мальчик, я так ничего не вижу! – рассмеялась я, когда Рауль уселся на столик трюмо, заслоняя мое отражение.

– Я тебе лучше зеркала скажу, что ты очень красивая! – ответил он, и обхватив руками мои бедра, притянул меня к себе и посадил на колени. – Красивая и сладкая.

Я с готовностью обняла его за шею и потянулась с поцелуем, но в последний момент отпрянула и показала возлюбленному язык. Рауль недолго позволил дразнить его, уже в следующее мгновение запустил пальцы в мои волосы, ласково взъерошил их, и когда я прикрыла глаза, меня поцеловал.

С Раулем мы встретились во время моей летней поездки в Испанию. Но я даже представить себе не могла, что это знакомство получит продолжение.

…Я часто вспоминаю тот день, когда впервые услышала песню, присланную мне по почте неизвестным заказчиком (за годы работы переводчицей впервые получила такой странный заказ – перевести с испанского на русский текст песни). Голос исполнителя заворожил меня, едва я его услышала. Одержимая желанием найти певца, я забивала в поисковик слова из песни (заказчик так и не открыл мне ни имя исполнителя, ни название группы), но, увы, мои усилия не увенчались успехом. Нашелся певец уже позже. И мне не понадобилось много времени, чтобы влюбиться в него, хоть я и считала, что моя душа, опустошенная изменой мужа и сложным разводом, еще не скоро сможет наполниться новыми чувствами. Но как можно было не очароваться высоким загорелым красавцем с медальным профилем, вытатуированной на плече пантерой, взъерошенными черными волосами и с плещущимися в зеленых глазах-озерах солнечными зайчиками? Носил тогда Рауль еще бородку, но сейчас его подбородок был гладко выбрит. Привлекательная внешность в сочетании с отзывчивостью, с которой молодой человек согласился помочь мне раскрыть семейную тайну, с заботой, которую я никогда не получала от бывшего мужа – и я увлеклась этим парнем не на шутку. Роман между нами вспыхнул быстро и не предполагал развития, как многие курортные приключения (у Рауля, к тому же, в то время вяло дотлевали отношения с его постоянной девушкой), но казался подарком, врученным мне судьбой в качестве утешительного приза за разбитую семейную жизнь. Таким приключениям отводятся слишком узкие временны€е рамки, и, помня об этом, отпускаешь чувства на волю, не задумываясь о приличиях, накладывающих ограничения на обычные отношения. Поэтому переживаемые эмоции оказываются острее. Уезжала я из Испании, не оставив случайному знакомому никаких контактов. Но покидала солнечную страну в дождливом настроении и, чего уж греха таить, с расцарапанным сердцем…

…Рауль появился на пороге моей московской квартиры почти три месяца спустя. Все то время, что я старалась забыть его, занимая себя ремонтом, переводами, подготовкой к свадьбе Арины, он не оставлял надежды меня разыскать. Я не знала об этом, как и о том, что в день моего отъезда Рауль попал в серьезную аварию. В то время, когда я собирала по частям разбитое сердце, он залечивал физические травмы и пытался найти меня.

Мы провели вместе фантастическую неделю – на такой срок он мог задержаться в Москве. Но, уезжая, Рауль пригласил меня к себе. И теперь я гостила у него эти последние три недели года.

– Звонила сестра, сказала, что минут через пять будет у нас, – произнес Рауль, нехотя отстраняясь от меня. – Успеешь собраться?

– Я уже готова.

Он усмехнулся, услышав в невинной фразе другой смысл.

– Как жаль, что Лаура будет тут с минуты на минуту, – выдохнул он мне в ухо, обжигая горячим дыханием. – Как жаль…

Его губы вновь нашли мои, но в этот момент, обманутый тишиной, из-под кровати вылез Булка. Увидев нас, сидящих в обнимку, котенок прыгнул и ловко втиснулся между нами.

– О, Булка здесь, а я его по всему дому ищу!

– Он уже давно тут вертится, помогает мне со сборами, – ответила я, поглаживая громко заурчавшего котенка по белоснежной спинке. «Надо было его Трактором назвать, а не Булкой», – заметила я как-то.

Столь странное для котенка имя дал ему Рауль, пожелавший в память обо мне назвать подобранного нами летом малыша русским «именем». Рауль рассказал, что слово «булка» услышал в госпитале от русской женщины, развозившей пациентам обеды. В один из дней, забирая у Рауля поднос с почти нетронутой едой, она воскликнула: «Ну что ж ты не поел! Съешь хотя бы булку!» Говорила женщина по-испански, но слово «булка» произнесла на родном языке. Оно понравилось Раулю, и он так назвал котенка. То, что слово – женского рода, а котенок был мужского пола, парня не смутило, главное, как он говорил, «имя было русским». Булка толстел и рос, как на дрожжах, словно задался целью оправдать свое имя, и в этом подросшем молодом коте уже сложно было узнать того тощего малыша, которым мы его нашли.

– Пора «упаковывать» Булку, – засуетился Рауль, мягко ссаживая нас с котенком с колен. – Погоди, не отпускай его, я принесу перевозку.

Мы долго решали, как поступить с полугодовалым «ребенком»: взять его с собой в поездку или отвезти к родителям Рауля. Сомнения разрешила мама Рауля, сказав, что в незнакомой обстановке Булке будет неуютно, тогда как ее дом малышу уже знаком.

– Не задерживайся, – попросила я. – Кот чувствует перемены и нервничает. Смотри, уже вырывается! Бедный…

Рауль торопливо покинул спальню. И вернулся действительно быстро, неся в руках зеленую пластмассовую «клетку», при виде которой Булка извернулся, спрыгнул с моих рук и вновь юркнул под кровать.

– Извини, не удержала, – повинилась я, разводя руками. Рауль красноречиво закатил глаза, поставил перевозку на пол, лег на паркет и сунул руку под кровать. Я, глядя на его попытки вытащить Булку, вновь вспомнила о своей кошке, «девушке с характером», признавшей Рауля сразу. Помнится, все время, что парень гостил у меня, Дуся ходила за ним следом, ластясь и мурлыча, а по ночам вспрыгивала на кровать и засыпала, с удобством разместившись на его ногах, хотя обычно спала в кресле. Такой влюбленности от своей кошки, не жалующей человеческий сильный пол, я не ожидала. Впрочем, я ее прекрасно понимаю…

– Булка, иди сюда! – звал Рауль, ползая по-пластунски перед кроватью. Я съехидничала, что теперь уверена в чистоте полов: если и была какая-то пыль, Рауль собрал ее на свитер. Он, не обращая внимания на мои остроты, почти полностью скрылся под кроватью и уже оттуда буркнул что-то неразборчивое, а потом вскрикнул, видимо, Булка оцарапал его. Котенок вообще-то был ласковый… до тех пор, пока не видел перевозку, которая ассоциировалась у него не столько с переездами, сколько с походами к ветеринару и прививками.

– Анна, помоги! – попросил мой любимый, выныривая наружу с сопротивляющимся котом в руках. На тыльной стороне ладони Рауля набухали и наливались кровью свежие царапины. Булка когти уже спрятал, но пугливо прижимал уши и недобро косился на клетку.

– Надо обработать и заклеить, – заметила я уже после того, как жалобно мяукающий котенок оказался заключен в «тюрьму».

– А, ерунда, – поморщился Рауль, разглядывая «боевые ранения». – Так пройдет. Да и пластыря, кажется, у меня нет.

– В доме медика – и нет пластыря! – поддела я его.

Это в свои выходные Рауль выступал с группой в клубах и на городских мероприятиях, а в рабочие дни сменял майки и протертые джинсы на форму медбрата.

– Вот так и нет, – пожал он плечами.

– Хотя бы обработай чем-нибудь!

– Не страшно… Это же Булка, а не уличный кот!

Я покачала головой, не одобряя его беспечности. К собственному здоровью Рауль относился небрежно, но стоило мне или Булке чихнуть, как он проявлял излишнее, по-нашему мнению, беспокойство, разводил суету. Конечно, с одной стороны, мне было приятно такое внимание, но с другой – Рауль в этом плане перегибал палку. Если поделить его заботу о здоровье на нас троих, стало бы в самый раз.

Возразить мне не дал звонок в дверь. Рауль, оставив нас с Булкой, пошел открывать. Я же присела перед клеткой и легонько постучала пальцами по дверце:

– Не бойся, – ласково прошептала паникующему котенку. – Ничего плохого тебя не ожидает, поверь мне.

Не знаю, может, на Булку подействовал успокаивающий тон моего голоса, а может, кот действительно меня понял, но он вдруг затих и, приблизившись к дверце, осторожно обнюхал мои пальцы, а затем уткнулся в них носом, будто прося прощение за то, что оцарапал хозяина.

– Он на тебя совершенно не сердится, – ласково сказала я. И оглянулась на вошедших в комнату Рауля с сестрой.

– Бедняга! – воскликнула Лаура, присаживаясь рядом со мной. Она постучала легонько пальцами по дверце, и Булка тоненько мяукнул, будто жалуясь на нас с Раулем. Он вообще был котенком «разговорчивым»: не просто бессмысленно на наш человеческий взгляд мяукал, а поддерживал диалоги. И иногда смотрел таким понимающим, совершенно не кошачьим взглядом, что мне казалось, будто Булка – это заколдованный и заключенный в звериную шкуру человек.

– У этого бедняги когти, как у Фредди Крюгера! – проворчал Рауль, промакивая царапины салфеткой. – Спасибо хоть не в физиономию мне вцепился.

– Он просто защищался, – сказала Лаура, поглаживая клетку, словно спинку котенка.

Брат и сестра внешне были и похожи, и не похожи. Общее сочеталось с кардинально противоположным. Лаура не отличалась ростом, даже меня, невысокой, была ниже на полголовы, а рослому брату не доставала и до плеча. Черты Рауля мне казались выточенными уверенными движениями мастера, набившего руку на создании совершенных мужских профилей с ровными носами и четкой линией подбородка. Лицо же его сестры будто прорисовали мягкими кисточками: нежный овал, округлый подбородок, яркие и пухлые, как после поцелуев, губы, чуть вздернутый нос с тонкой переносицей. Длинные и загнутые вверх, как у куклы, ресницы густо обрамляли темные глаза-пропасти с радужкой, сливающейся по цвету со зрачками, тогда как глаза Рауля были светлыми и меняли свой цвет в зависимости от освещения от бутылочного до прозрачно-зеленого.

Улыбки у них тоже оказались разными: когда улыбался Рауль, словно выходило из-за туч солнце. У Лауры же была загадочная улыбка Джоконды и мягкие ямочки на щеках. Но вот ее лицо принимало сосредоточенное выражение, и она хмурила брови-дуги совсем как брат. Или, кого-то внимательно выслушивая, склоняла голову набок, как Рауль. Или, удивляясь чему-то, поднимала одну бровь, как он.

Темные волнистые волосы падали тяжелой завесой до поясницы, длинную челку Лаура частенько закалывала, открывая высокий лоб. Из-за нежных черт, маленького роста, худощавого сложения и молодежной манеры одеваться «многослойно» – в джинсы и несколько маек, выглядывающих друг из-под друга (в холода Лаура наматывала на шею длинный шарф и надевала кардиган) выглядела она подростком, хоть было ей уже двадцать пять лет. Но порой ее поступки действительно напоминали поведение бунтующего подростка. Под ангельской внешностью Лауры скрывался своенравный бесенок.

– Ну что, если все готовы, идем! – скомандовал Рауль, оглядывая нас с Лаурой, одетых сегодня, словно сестры-близнецы, в одинаково синие джинсы похожего фасона и темно-серые свитера с воротами под горло. – Путь не близкий, а нам еще отвозить Булку к родителям. К тому же, зная маму, боюсь, что засадит она нас если не обедать, то пить кофе.

– Она уже напекла пышек, – ухмыльнулась Лаура, поднимаясь на ноги и оправляя джинсы.

– Во! И я о чем! Никаких кофе и пышек! Иначе до завтрашнего утра не приедем.

Мы спустились на улицу. Рауль нес обе сумки с вещами, я тащила клетку с Булкой, Лауре же достался пакет с приданым котенка – мисками, мешком с кормом, лотком. Прямо перед подъездом нас ожидал припаркованный синий «Пежо» Лауры – маленький аккуратный автомобиль, недавно сошедший с конвейера.

Мы доехали до дома, в котором проживала с родителями Лаура. И хоть торопились и категорически отказывались от обеда, так и не смогли втроем выдержать натиск мамы, засадившей нас за стол с видом победительницы. Обед, по своему обыкновению, затянулся надолго и плавно перерос в ранний полдник с кофе и свежими пышками.

– Так и знал, – ворчал Рауль, когда мы наконец-то спускались к машине, отяжелевшие, сонные и ленивые от обильной еды, которой нас потчевала сеньора Пилар. – Последними приедем. Вот увидите – последними…

– И что из этого? – резонно заметила Лаура. – Все места разберут? Или дверь запрут и нас на порог не пустят?

Подойдя к машине, Рауль остановился возле двери водителя. Лаура села за руль меньше года назад и на дальние расстояния ездить еще опасалась. И так как путь нам предстоял неблизкий, накануне было решено, что вести машину будет Рауль.

– Эй, это мое место! – воскликнула вдруг девушка, словно забыла о договоренности. Рауль вскинул бровь, но, вспомнив, что внезапная смена решений в духе его сестры, покачал головой. «Лаура переменчива, как ветер», – как-то отозвался он о ней.

– Ехать далеко, а я более-менее знаю дорогу, – предпринял он попытку уговорить сестру и протянул ладонь за ключами.

– Не беспокойся, брат, я справлюсь. Мне нужно практиковаться. Садись рядом, будешь подсказывать дорогу.

– Ну как хочешь, – сдался Рауль. – Если устанешь, я тебя сменю. Анна, придется тебе сидеть одной.

Я без возражений забралась на заднее сиденье.

– Сам-то машину покупать собираешься? – поинтересовалась у брата Лаура.

– Еще не решил, – ответил он, занимая пассажирское место рядом с ней. – Утром из пригорода в Барселону без задержек реально проехать лишь на мотоцикле. Хотелось бы восстановить свой. Жаль терять время в пробках.

– Твой мотоцикл проще выбросить и купить новый, – скептически хмыкнула Лаура. – Дешевле выйдет.

Я была согласна с ней в том, что настолько поврежденный байк не стоит и пытаться реставрировать, но возражала против покупки Раулем нового.

– Уж лучше машину! – вмешалась я в их разговор. – Безопасней!

– Но не быстрей! – затеял спор Рауль, разворачиваясь ко мне с лукавой улыбкой. Знал, что разговор о сравнении достоинств машины и мотоцикла распалял меня, и специально «подбрасывал в топку дрова». «Когда ты злишься, такая забавная!» – смеялся он. В такие моменты хотелось треснуть его как следует! На меня неизгладимое впечатление произвел вид мотоцикла, на котором мы катались еще летом и который сейчас, разбитый, стоял в гараже отца, и оставшиеся Раулю на память об аварии рубцы на руке и ноге.

– Еще будет решена проблема с парковкой в городе, – продолжал он сыпать аргументами с блеском в глазах.

Препираться я не была настроена, поэтому оборвала спор веским доводом:

– А как же ты собираешься возить на мотоцикле Булку? К ветеринару, например? В багажнике мотоцикла или у себя за спиной, как пассажира?

– Ладно, ради Булки куплю машину, – засмеялся Рауль. – А мотоцикл все равно отремонтирую.

– Чтобы уже шею свернуть. Поломать руку и ногу показалось недостаточно, – буркнула я и уткнулась в окно.

Лаура вела машину осторожно, прислушиваясь к советам брата. Я, не занятая разговорами, поначалу с интересом смотрела в окно. Но хватило меня ненадолго: ранний подъем, утренние хлопоты, сытная еда и спокойная музыка, которую поставила Лаура, сделали свое дело. Меня стало клонить в сон, и я, помня о том, что дорога предстоит неблизкая, прикрыла глаза.

Я плавала в стоячем пруду дремы, то выныривая на поверхность, потревоженная голосами Рауля и Лауры, то вновь погружаясь в ее пучину, мысли перетекали вяло, как будто перешли в режим энергосбережения. Мне вспоминались дни, проведенные с Раулем.

Я прогостила у него уже десять дней, и этого было ничтожно мало, чтобы насладиться друг другом. Мне казалось, что и двух жизней окажется недостаточно. Слабым утешением служило, что вскоре предстояла новая поездка в Испанию, связанная с делами наследства. Но до того дня была пропасть в целых два месяца!

Наверное, я застонала от огорчения, потому что Рауль обернулся.

– Анна? – неуверенно позвал он, боясь разбудить меня и в то же время обеспокоенный моим стоном.

– Спит, – тихо выдохнул он. – Приснилось что-то…

– Ты ей по ночам, видимо, совсем не даешь спать, – поддела его Лаура.

Что ответил сестре Рауль, я не расслышала.

В памяти возникла счастливая картина моего приезда. Рауль встретил меня в аэропорту, привез домой и накормил обедом. Вкус тех блюд я запомню на всю жизнь, как и сладость дыни, которой он угощал меня летом на пляже. Рауль приготовил мясные стейки, запек на гриле свежие овощи и сделал картофельный омлет. А на десерт предложил кофе с печеньем, испеченным специально для меня его мамой.

Я так ждала нашей встречи, что накануне вылета не смогла уснуть, а когда мы с Раулем наконец встретились, вместо того, чтобы болтать с ним, обнимать и целовать его, клевала носом, поэтому, когда я закончила обедать, Рауль, не слушая возражений, подхватил меня на руки и отнес в спальню. Я заснула прямо в одежде, поверх одеяла, согретая объятиями любимого человека, счастливая. А когда проснулась, увидела, что Рауль по-прежнему обнимает меня и ласкает взглядом мое лицо. «Guapisima…»^[13] – прошептал он с таким восхищением, будто моя заспанная физиономия с черными кругами под глазами от размазавшейся туши, с отпечатавшимся на щеке следом от браслета часов с его запястья, на котором я благополучно уснула, и впрямь была прекрасной.

Вечером того же дня Рауль отвез меня в поселок, в котором мы познакомились летом, – на ужин к родителям…

Я проснулась резко, будто от толчка. Оказывается, все же уснула – без сновидений, глубоко, так, что, открыв глаза, не сразу поняла, где нахожусь. Я поморгала от растушеванного подступающими сумерками и серостью пасмурного дня света, глянула в окно и увидела, что мы все так же мчимся по полупустой автостраде. Незнакомые пейзажи интереса не представляли: деревья, поля, промышленные зоны, опять деревья и мелькающие вдалеке поселки. Я отвернулась от окна и перевела взгляд на кресло перед собой. Забросив руки за голову и сцепив пальцы в замок, Рауль легонько отстукивал по спинке кресла ритм льющейся из магнитолы песни. Рукава его темно-синего свитера задрались, обнажая предплечья до середины, и в поле моего зрения попал шрам, змеившийся от правого запястья до, как я знала, локтя. Прикрыв глаза, я мысленно «повторила» путь, который проделывала поцелуями: ладонь Рауля, косточка на запястье… Я останавливалась на ней, как на горном выступе, словно передыхая перед подъемом, а затем следовала далее по тропе-шраму маленькими шажками-поцелуями, едва касаясь губами кожи. Сгиб локтя – другой «привал», не выступ, а сокровенная ямка, в которой прятались мои неприлично смелые фантазии. И далее – крутое восхождение к свернувшейся клубком на плече пантере. Это было мое божество, обитавшее на самой вершине. Дикая пантера, усыпляющая бдительность безмятежной позой. Только я знала, что в тот момент, когда Рауль замирал надо мной, упираясь ладонями в матрас, она просыпалась и сбрасывала обманчивую личину домашней кошки. «Preciosa…»^[14] – шептал мне Рауль, рассматривая мое лицо и обнаженную грудь, а пантера на его напрягшемся бицепсе выгибала спину, демонстрируя грацию неприрученного хищника. Это был наш с нею секрет, о котором знали лишь мы двое.

– Анна? – окликнули меня вдруг. От неожиданности я вздрогнула и, открыв глаза, испуганно заморгала. Мне показалось, будто Рауль прочитал мои фантазии.

– Просыпайся, спящая принцесса! Скоро приедем, – тихо засмеялся он.

Я выглянула в окно и увидела, что мы съезжаем с трассы на едва заметную в зарослях высоченного тростника сельскую дорогу, огибающую поле с корявыми низкими стволами виноградников, в сумерках ставших похожими на армию фантастических чудищ.

– Козья тропа, – пробормотал Рауль, подаваясь корпусом вперед, чтобы разглядеть столб с указателем.

– Как вы ее вообще заметили? – удивилась я.

– Брат был настороже, – пояснила Лаура.

– Будешь тут настороже… Даже навигатор не показывает этот путь. Хорошо, что я заранее распечатал карту из Интернета.

Машина, переваливаясь с боку на бок, словно утка, поползла на минимальной скорости по разбитой узкой дороге, которую и дорогой-то назвать было сложно, скорее, как Рауль и выразился, «козьей тропой». Заросли тростника безбожно лупили «Пежо» по холеным бокам, и я каждый раз, когда раздавался хлещущий звук, невольно втягивала голову в шею, будто удары доставались мне.

– Вот поэтому я и хотел выехать пораньше, – проворчал Рауль, разглядывая в потемневшем окне окрестности.

– Успеем до сумерек, – отозвалась Лаура. – Смотри, не пропусти указатель.

– Направо сворачивай! – встрепенулся Рауль, увидев на стволе дерева, одиноко торчавшего на краю поля, еле заметную табличку со стрелкой.

– Куда?! В лес?!

– Похоже, что да.

Я невольно поежилась от легкого беспокойства, увидев впереди темный и густой лес, в который нам предстояло въехать.

– С ума сойти. Надеюсь, мы оттуда вернемся… – вздохнула Лаура, но послушно повернула направо. «Пежо» теперь поскакал по торчавшим из земли корням, а по бокам его уже хлестали более жесткие, чем тростник, ветви.

– Машину поцарапаю, – буркнула Лаура. – И зачем я согласилась ехать с вами?

До этого она не ездила с братом, предпочитая отдыхать со своей компанией. Рауль рассказывал, что каждый раз, когда он предлагал сестре присоединиться к его друзьям, Лаура, которая была младше его на шесть лет, морщила нос и скучающе тянула: «И что я с вами, старыми, буду делать? Сардану^[15] танцевать?» Привыкнув к отказам сестры, Рауль не собирался больше звать ее с собой, но потом решил, что Лаура может составить мне компанию. Удивительно, но на этот раз девушка ответила согласием. Возможно, из-за меня. Возможно, из-за того, что недавно рассталась со своим парнем и не придумала, как провести рождественскую неделю. Правда, особой грусти по поводу разрыва с молодым человеком она не испытывала, и, кажется, сама его и бросила.

– Скоро приедем, – сказал Рауль не столько потому, что наш путь действительно подходил к концу, сколько ради того, чтобы приободрить сестру.

– Скорей бы уж! – сердито отозвалась Лаура. – Мне кажется, что я срослась с рулем и педалью.

– Ты же сама не захотела, чтобы я вел машину.

Лаура вместо ответа вдруг пронзительно завизжала.

– Ты чего?! – вздрогнул от неожиданности Рауль. – Чего испугалась? Это обыкновенный заяц!

Я, выглянув в окно, увидела, как в кустах скрылся зверек, перебежавший нам дорогу.

– Тут и кабаны водятся?!

– Возможно.

– Рауль, это ты выбрал дом в такой дыре? Я тебя убью, брат!

– Не я. Давид, кажется.

– О-о-о, от него ничего другого ожидать и не стоило! Почему ты мне раньше не сказал? Я бы не поехала.

Машину сильно тряхнуло на какой-то кочке, так, что мы втроем подскочили. Дорога шла вверх, петляя среди деревьев.

– А дальше куда? – остановилась Лаура на развилке. – Прям фильм ужасов какой-то… Типичное начало!

Рауль сверился с картой, поскреб озабоченно затылок, видимо, не найдя нужной информации. Потом, решительно распахнув дверь, вышел из машины. Прошел немного вправо, осматривая стволы деревьев, потом вернулся и обогнул машину слева.

– Сюда! Вон указатель.

Лаура тихо выругалась.

Еще минут через пять такой тряски по кочкам мы наконец-то выехали на открытую галечную дорогу.

– Вон он, дом! – обрадованно воскликнул Рауль, показывая рукой вперед. Я вытянула шею, силясь рассмотреть в сумерках что-то похожее на здание, но увидела лишь поле неровно-овальной формы, которое ободком огибала дорога. Правда, вскоре заметила темнеющую стену приземистого дома. Лаура припарковала машину там, где уже стояли три машины, и заглушила двигатель.

– Наконец-то, – с облегчением выдохнула она.

Я вышла и, с удовольствием потянувшись, вдохнула сырой воздух, наполненный запахами земли и навоза.

– Фу, – скривилась Лаура, выбравшись из машины. – Ну и вонь! Надеюсь, что нам не придется дышать этим все каникулы.

Рауль ничего не ответил: то ли неприятный запах ему не мешал, то ли просто устал от недовольств сестры. Выгрузив сумки из багажника, он навесил их все на себя и, весело нам свистнув, пошел к дому.

Мы с Лаурой, не мешкая, последовали за ним, так как холодный влажный воздух мгновенно принял нас в липкие объятия, заставив поежиться. Захотелось как можно скорей попасть в сухое и теплое помещение и выпить чашку горячего чая или кофе.

Сумерки, еще прозрачно-сизые, как сигаретный дым, уже, однако, штриховали очертания окрестностей, сглаживая острые углы и размывая линии. Из-за тишины, такой абсолютной, словно мы оказались под звукоизолирующим колпаком, создавалось впечатление, что дом, к которому мы направляемся, находится где-то на задворках цивилизации, и странно было видеть светящиеся электрическим светом узкие оконца.

– Как тихо, – шепотом произнесла Лаура, словно прочитав мои мысли. – Бррр… Не смогла бы я жить в такой тишине и таком уединении постоянно.

– А я бы смог! – отозвался Рауль, мельком оглядываясь на нас.

– Ну да, конечно… – с сарказмом произнесла Лаура. – Привез бы колонки, инструменты, и от тишины остались бы лишь воспоминания. Тебе не столько она нужна, сколько отсутствие соседей.

– И это тоже, – засмеялся Рауль.

– Ой, этот уже здесь… – встрепенулась Лаура, только сейчас заметив молодого мужчину, лениво раскачивающегося на установленных во дворе, освещенном тусклым светом фонаря, качелях. Незнакомец неторопливо подносил ко рту зажженную сигарету, с глубокомысленным видом затягивался и сцеживал, почти не разжимая зубов, дым.

Я заметила, что до этого расслабленная спина Лауры натянулась как струна. Плечи девушки сами собой расправились, а пальцы невольно сжались в кулаки, словно Лаура приготовилась к драке. Перехватив мой недоуменный взгляд, она сунула руки в карманы курткии вздернула подбородок.

– Спокойно, Лаура, – засмеялся Рауль.

– Я спокойна! – ответила она звенящим голосом.

Но не успела я спросить, в чем дело, как незнакомец, заметив нас, крикнул:

– Эй, я уж думал, вы не приедете! Все на месте, только вас не хватает.

Переведя взгляд на Лауру, парень расплылся в доброжелательной улыбке крокодила:

– А-а, вон в чем дело… За рулем была малышка Лаура! Небось, опять поставила навигатор вверх ногами и долго везла вас в противоположном направлении?

– Идиот, – обронила девушка сквозь зубы и ускорила шаг, направляясь к двери.

– Я шучу, шучу, сеньорита Лаура! – развел руками парень. – Куда же ты? А поздороваться? А дать мне поцеловать тебя два раза?

– Отравишься! – буркнула девушка, рывком открывая тяжелую дверь.

– Да знаю, знаю, что ты у нас ядовита, как рыба фугу. Но мой каменный желудок и не такое переваривал!

Лаура, прежде чем скрыться в доме, остановилась и, картинно морща нос, шумно втянула воздух с разлитым в нем густым «ароматом» удобренной навозом земли.

– Давид, это ты так воздух испортил? – с нарочито встревоженным выражением лица обратилась она к парню. – Божечки, Давид, проверь свой каменный желудок у доктора! Не знаю, какие помои ты переварил вместо обеда, но пахнет ужасно!

Рауль, бросив сумки на землю, захохотал и захлопал, выказывая одобрение. Лаура же поспешно, пока ее не настигла следующая реплика «врага», скрылась за дверью.

– Вот так всегда. И что я ей такого сказал?.. – с деланым недоумением на лице развернулся к нам парень. – Оскорбила! И даже не поцеловала!

– Хочешь, я тебя за нее поцелую? – с усмешкой предложил Рауль, шагая навстречу громиле. Они обнялись с радостью встретившихся после долгой разлуки братьев.

– Давид – мой самый близкий друг, – весело, все еще обнимая рукой за широченные плечи грубияна, представил мне его Рауль. – А на перепалку с Лаурой не обращай внимания! Это их многолетняя манера общаться.

– Не представляю, как мы с твоей сестрицей выживем под одной крышей, – буркнул Давид. – Боюсь, что она меня в один из дней ужалит, и я скончаюсь в страшных муках.

– Если ты только первым ее не сожрешь.

– Там жрать нечего – одни кости, – вздохнул Давид с лживым сожалением.

Я, не зная, как реагировать, стояла с вежливой улыбкой и мечтала о том, чтобы укрыться в доме от холодного ветра, от которого мало спасали куртка и свитер.

– А это, так понимаю, и есть та русская матрешка, которая причинила нам столько головной боли? – снизошел Давид до меня.

Я сдержала чуть было не сорвавшееся с языка замечание, что причинить головную боль этому товарищу никак не могла хотя бы потому, что впервые его видела.

Бесцеремонный взгляд Давида ощупывал мое лицо с таким вниманием, будто собирался приобрести его в личное пользование и выискивал скрытые дефекты. Мне стоило великого труда не отвести взгляда, а продолжать смотреть этому нахалу прямо в глаза.

– Ничего, симпатичная. Пожалуй, усилия, затраченные на ее поиски, соответствуют внешности, – обронил Давид таким тоном, будто сообщал другу технические характеристики какого-нибудь аппарата или машины. И уже мельком окинул взглядом мою фигуру. – Даже хорошенькая.

«Чего о тебе не скажешь», – чуть не вырвалось у меня. Привлекательным назвать Давида можно было с большой натяжкой, и то лишь в случае, если бы в радиусе ста километров вымерли все мужчины и остались одни самцы орангутангов. Был он ниже Рауля на полторы головы, но из-за широких плеч и крупного сложения казался громилой. Глядя на него, думалось, что он – собрание приставленных друг к другу геометрических фигур, такой мультяшный человек с абсолютно круглой головой, соединенной с телом-квадратом цилиндрической шеей и той же формы руками, размерами в обхвате с мое бедро. Общую картину собрания идеальных геометрических фигур нарушал вид ног, чью кривизну не скрывали даже широкие джинсы. Возможно, Давид был ровесником Рауля, но казался старше из-за залысин. Черты его лица были крупными и расплывчатыми: нос с широкой нечеткой переносицей, полные губы с размытыми границами, невнятной формы подбородок. Пожалуй, только глаза были по-настоящему красивыми – по-испански крупными, темными, наполненные пугающим магнетизмом и с густыми, как щетка, ресницами. Мне подумалось, что природа-художница, изобразив лицо Давида, оставила рисунок под дождем и спохватилась, когда капли размыли линии, но еще не успели коснуться прорисованных глаз.

Этот тип мне не понравился сразу, и только из-за того, что он близкий друг Рауля (и что их связывает?!) я решила, что постараюсь найти в нем еше что-то, помимо глаз, привлекательное.

– Анна – красавица! – сказал Рауль, обнимая меня за плечи. И, обращаясь уже ко мне, пояснил:

– В устах Давида «даже хорошенькая» звучит как высший критерий красоты. Обычно Давид отзывается о женской привлекательности скудно и бывает красноречив в комментариях, лишь когда видит по-настоящему некрасивую женщину.

– Ну что ж, спасибо, – выдавила я улыбку.

– Мы пойдем в дом: Анна замерзла. Вон как дрожит, – сказал другу Рауль, надевая на плечо ремни обеих сумок.

– Русская – и замерзла, – вполне искренне удивился Давид, закуривая вторую сигарету.

– То, что я русская, еще не значит, что привыкла спать на снегу, – парировала я с приятной улыбкой, хотя с большим бы удовольствием скорчила бы Давиду рожу.

Рауль открыл тяжеленную дверь из растрескавшегося дерева, за которой оказалась еще одна – стеклянная, «расчерченная» на квадраты металлическими рамами-прутьями. И мы вошли в жарко натопленное помещение с голыми стенами из грубо вытесанного камня. Судя по огромному, занимающему почти все пространство, деревянному столу и расставленным по его периметру стульям, – столовую. В помещении стоял веселый шум, так не вяжущийся с некоторой мрачностью, которую придавали приглушенный свет настенных рожков-светильников и косые асимметричные тени, падающие на земляной пол. Приехавшие раньше нас выгружали из коробок, выставленных на стол, продукты и носили их в другое помещение в конце столовой, дверь в которое я не сразу заметила. Лаура стояла рядом со столом и жадными глотками пила прямо из бутылки воду.

– Наконец-то! – к нам, широко раскинув руки для объятий, направилась худощавая девушка с «шапкой» коротких, мелко вьющихся темных волос, со скуластым лицом и пронзительно-голубыми глазами. Расцеловавшись с Раулем, поцеловала по испанской привычке в обе щеки и меня.

– Моника! – представилась она, протягивая узкую длинную ладонь и улыбаясь с такой радостью, будто только моего приезда и ожидала. – Рада с тобой познакомиться. Рауль много о тебе рассказывал.

– Ну не знаю, не знаю… – засмеялся он. – То ли я много говорил об Анне, то ли кое-кто меня о ней постоянно расспрашивал. Анна, Моника – моя подруга. Даже страшно вспомнить, сколько лет мы знакомы, пожалуй, только Давида я знаю дольше, и то ненамного. Как дела, красавица? – спросил Рауль, обращаясь уже к Монике, и ущипнул ее за щеку.

– А как еще могут быть у меня дела? Отлично! Ждали вас. Лаура сказала, что вы попали в плен к вашей маме.

– На самом деле мы ждали Лауру, до обеда она работала. Ну а потом уж застряли в доме родителей. Сама знаешь, если моя мама решит кого накормить обедом… А Марк где? Хочу представить ему Анну. Не вижу его…

В этот момент раздался такой грохот, будто с большой высоты упало что-то тяжелое.

– Зато слышишь, – встрепенулась Моника, оглядываясь. – Марк, небо, ты что там уронил?

Из помещения, дверь в которое находилась в конце столовой, показался невысокий парень с написанным на лице виноватым выражением.

– Коробку с молочными пакетами. Тяжелая! Но ничего не разбилось и не разлилось! – поспешно добавил он.

– Дорогой, я же просила тебя быть аккуратным! – мягко упрекнула молодого человека Моника, но тут же и сменила тему: – Иди сюда, я тебе представлю Анну. И поздороваешься с Лаурой.

Выглядел Марк как типичный программист: круглые очки, рассеянный взгляд карих глаз с припухшими веками, длинные курчавые волосы, стянутые в небрежный хвост, свободный свитер с вылезшими петлями и вытертыми на локтях рукавами. Впрочем, джинсы его были новыми, и обувь казалась дорогой.

Он по очереди поцеловал нас с Лаурой, пожал руку Раулю и после обмена короткими вежливыми вопросами и ответами подхватил очередную упаковку с пластиковыми бутылками и удалился.

– Помощь нужна? – спросил Рауль, кивая на оставшуюся коробку.

– Да Марк отнесет… – махнула рукой девушка. Рауль же, видимо, решив, что в руках Марка ноша рискует не добраться до пункта назначения, поставил сумки на пол, подхватил коробку и кивнул нам с Лаурой:

– Пойдемте, познакомлю вас с остальными.

Вторая комната оказалась не кухней, как я подумала, а хозяйственным помещением с огромным нагревательным баком, прикрученным к стене, от которого вниз, скрываясь в полу, шли трубы с вентилями. Вдоль другой стены стояли современная стиральная машина и холодильник. Больше ничего в этом помещении не было, и пустующее пространство заставляли коробками с провизией.

– Оренсе! – воскликнул, обращаясь к Раулю, парень весьма приметной внешности. Во-первых, сам по себе он был довольно ярок – высокий, смуглый, с черными крупными глазами и густыми бровями. Во-вторых, выделялся из всей компании длинными дредами, убранными назад и перехваченными кожаным шнурком. В-третьих, руки его, от кистей до локтей, были покрыты цветными татуировками. В-четвертых, нижнюю губу и бровь молодого человека украшал пирсинг, а в оба уха были вдеты металлические кольца. Одет парень был соответственно своему стилю – в стоптанные кеды, джинсы, обтрепанные понизу, с прорехами на штанинах (подобных джинсов был любитель и Рауль), и свободного кроя рубаху с закатанными рукавами.

– Здоро€во! – обрадованно хлопнул друга по плечу Рауль.

– Привет, Чави! – поздоровалась, выныривая из-за спины брата, Лаура. И парень, увидев ее, расплылся в обрадованно-удивленной улыбке:

– О, красотка, рад, что ты почтила нас своим присутствием!

– Это Чави, мой друг и гитарист в группе, – представил мне парня Рауль. А затем и подошедшую познакомиться с нами девушку Чави. В отличие от своего бойфренда, Сара выглядела не так кричаще. Одета просто и соответственно обстановке – в темный джемпер и джинсы-дудочки. И хоть фигура ее казалась непропорционально сложенной – с длинной спиной и, наоборот, коротковатыми ногами, – девушку я нашла привлекательной: узкое личико с изумительной оливковой кожей казалось похожим на лица персонажей из японских аниме из-за огромных, орехового цвета, глаз, маленького рта и заостренного подбородка. Длинные волнистые волосы Сара собрала высоко, в небрежный пучок, из которого выбилось несколько прядей.

– Эрнандес приедет? – спросил, обращаясь к Раулю, Чави после церемонии представления и приветствия. Похоже, обращаться ко всем по фамилии, входило в его привычку. Интересно, как он выговорит мою – Скороходова?

– Завтра, с женой, – кивнул Рауль и пояснил нам с Лаурой, что Серхио Эрнандес – это новый басист в группе, который пришел на смену ушедшему летом. Новый человек не только в группе, но и в компании.

– Жаль, остальные не смогли, – вздохнул сокрушенно Чави. – Если бы мы собрались на отдых, как всегда, в ноябре… А то досиделись до рождественской недели, на которую у всех есть свои планы.

– В ноябре, Чави, у нас самая работа была, – засмеялся Рауль. – Диск записывали.

– Записали бы раньше, если бы ты нам планы не сбил – то аварией, то изменениями в коллективе, – проворчал Чави.

– Но согласись, вышло лучше! С новыми песнями.

– О, начинается, – вроде бы обращаясь ко мне, но так, чтобы услышали и молодые люди, прошептала Лаура. – Сейчас заговорят о диске, концертах – и все, мы их потеряли. Анна, подумай хорошенько, нужен ли тебе мой брат-зануда, который часами может говорить о музыке.

– Лучше пусть уж говорит о музыке, чем делится подробностями своей работы, – парировал Чави.

К нам, болтающим и смеющимся, незаметно подошла еще одна девушка, которую мы не сразу заметили. Внешности она была совершенно неброской, с простым лицом, почти лишенным природных красок. По отдельности его части – нос, губы, маленький рот – казались привлекательными, но вместе никак не складывались в органичную картину. Небольшие глаза светлого оттенка и русые жидкие волосы, подстриженные ровным коротким каре с прямой челкой… Такая внешность могла бы принадлежать жительнице любой европейской страны, но менее всего, на мой взгляд, ярким испанкам. В первый момент мне подумалось, что девушка, как и я, иностранка, но заговорила она без акцента.

– Нурия, – представилась она первой. И равнодушно, ради приличия, скользнув по моей щеке прохладными губами, повернулась к мужской половине компании:

– Давида не видели?

– Во дворе курит, – ответил Рауль.

Простое лицо Нурии просияло так, словно его, сонного, коснулся луч утреннего солнца. И, преобразившись, будто по волшебству, стало удивительно привлекательным. Так яркую бабочку в сумерках ошибочно принимаешь за невзрачного мотылька. И пока я откровенно рассматривала девушку, она уже пробормотала извинения и покинула помещение. Лаура проводила ее долгим взглядом, а затем, разворачиваясь к присутствующим, веселым голосом спросила:

– И где наши комнаты?

– Пойдемте, я вам покажу, – спохватилась Моника. – Спальни практически одинаковые, лучших или худших нет, поэтому мы взяли на себя смелость распределить их между парами.

Она направилась к другой двери в конце столовой, за которой, оказалось, скрывалась ведущая вверх крутая лестница с высокими каменными ступенями – выщербленными, стертыми множеством ног, со сколотыми у некоторых краями.

– Сколько лет этому дому? – спросила я, поднимаясь следом за Раулем.

– Не знаю, – не оглядываясь, ответила Моника. – Предполагаю, что лет триста-четыреста. Не самый старый, попадаются и тысячелетние. На сайте не содержится информации о возрасте – большое упущение, считаю. А с хозяином я не общалась. Кажется, обо всем договаривался Давид. Только не уверена в том, что он поинтересовался такой «мелочью», как возраст дома.

– Думаю, ты права, – хмыкнул Рауль. – Давида меньше всего интересует историческая ценность таких домов. Ему хоть многовековый подавай, хоть шалаш, хоть грот, хоть современную квартиру – все одно, лишь бы там была более-менее приличная кухня.

– Кухня? – удивилась я.

– Давид – повар. Приготовление еды для него – не процесс, а священный ритуал, поэтому к подбору кухонной утвари и продуктов он подходит щепетильно. Да что это я, лучший способ убедиться в том, что Давид кулинарный гений – попробовать его блюда.

– Пожалуй, я буду питаться отдельно, – буркнула Лаура. – Сомневаюсь в том, что он не сыпанет в мою тарелку яду.

– Если будешь держать язык за зубами, то не отравит, – оглянулся на сестру с усмешкой Рауль.

Миновав две узкие площадки, мы вошли в еще одну дверь и оказались в гостиной. Размерами она значительно уступала столовой и была не такой вытянутой и узкой. Одну ее стену занимал камин, не прикрытый решеткой, и выполнявший лишь декоративные функции. Вдоль противоположной стены в каменных нишах, образовывающих своеобразные полки, стояли книги с потрепанными корешками. Я засмотрелась на эту библиотеку: книги у меня всегда ассоциировались с деревом, но в каменных полках тоже что-то было…

– Ну как вам?

– Мне нравится! – воскликнула я, опережая Рауля с Лаурой. И с интересом окинула взглядом тяжелые кресла, которые, казалось, перенесли сюда из музея. Сколько поколений людей они пережили? Мне подумалось, что, если опуститься в такое кресло и прикрыть глаза, оно шепотом будет передавать тебе разговоры прежних хозяев. Я незаметно, с уважением и восхищением тронула пальцами массивный каркас. Дерево оказалось гладким, но отполировали его не инструменты, а касающиеся на протяжении многих веков руки. Погладила ладонью пыльную обивку из потертого красного бархата, на ощупь теплую, и еще больше убедилась, что старинные вещи обладают не только памятью, но и душой.

У не занятой камином и полками-нишами стены стоял предмет, который я поначалу приняла за комод. Но оказался он старым громоздким проигрывателем с «тумбой» для пластинок. Вспомнилось, что, когда мне было года четыре, мы с мамой отправились в гости к ее приятельнице, и там, в одной из комнат, я увидела проигрыватель, мгновенно завороживший меня загадочностью и количеством ручек на деревянной панели. И пока меня не засекли, я всласть накрутилась этих ручек, сбив все настройки.

И вот сейчас подобная вещь стояла в гостиной испанского дома. Правда, внимание на нее обратила только я: Лауру интересовал куда больше выбор спальни, а Раулю, нагруженному нашими сумками, хотелось поскорей избавиться от тяжестей.

– Вот свободные комнаты, – указала нам Моника на две двери, расположенные по обе стороны от проигрывателя. – Еще одна, вон та, возле лестницы, останется для пары, которая приедет завтра. Спальни, в которых остановились мы, находятся на этом же этаже, только в другой части.

Оглянувшись, я увидела возле входной двери узкий проход, с первого взгляда незаметный. Мне подумалось, что этого «перешейка», соединяющего два крыла, раньше не было, что появился он тогда, когда дом перестраивали под нужды туристов. Моника будто прочитала мои мысли:

– На сайте выложен старый план, оригинальный. В той части, где спальни, было открытое пространство, возможно, еще одна гостиная, куда большего размера, чем эта. Но сейчас из нее сделали три спальни и оставили между ними лишь узкий проход. Плюс тех комнат в том, что они немного изолированы от гостиной, но минус состоит в их размерах – они значительно уступают вашим.

– Этот дом не такой уж большой, – прокомментировал Рауль, обращаясь к нам с Лаурой. – Раньше мы останавливались в таких громадных, что в них легко можно было потеряться, со множеством комнат, гостиными на каждом этаже. Но так как в этот раз мы «проспали» и спохватились тогда, когда уже не осталось свободных домов, обрадовались этому. Впрочем, как еще раньше заметил Чави, половина компании не смогла поехать, так что огромный дом нам просто не нужен.

– На первом этаже, помимо кухни, которую вы не видели, есть маленький зал с пианино, где тоже можно отдыхать. И территория перед домом довольно большая, с бассейном и местом для барбекю.

– Бассейн зимой нам не пригодится, – усмехнулся Рауль. – А вот барбекю обязательно сделаем. Ну что, выбираем комнаты?

– Лаура?.. – сделала я приглашающий жест, предлагая девушке первой выбрать комнату.

– Мне все равно! – воскликнула она. И открыла дверь той спальни, к которой стояла ближе – с левой стороны от проигрывателя.

– Ладно, оставлю вас. Устраивайтесь и спускайтесь к нам. Скоро будем заниматься ужином. – сказала Моника, завершая роль гостеприимной хозяйки.

Комната оказалась обставлена просто, но именно простотой и непривычностью интерьера завораживала. Стены – каменные, как и во всем доме. Большую часть пространства занимает высокая кровать с грубыми спинками из того же темного дерева, что и остальная мебель в доме. Узкие тумбочки с расшатанными дверцами на высоких изогнутых ножках, встроенный в дальнюю от входа стену шкаф, одно кресло с выпуклым протертым сиденьем – вот и вся обстановка. Но большего и не нужно.

Если спальня сохраняла первозданный вид, то ванная комната оказалась вполне современной: с отделанными светлой плиткой стенами, новой сантехникой, стеклянной полочкой для туалетных принадлежностей и пластмассовыми крючками для полотенец. И только рама зеркала, выточенная опять же из темного дерева, казалась старой, как и мебель. Разглядывая ее, я обратила внимание на то, что зеркало – не навесное и укреплено непосредственно в стене, а рама служит лишь декоративной деталью. Интересно!

– Рауль? – позвала я, выходя из ванной. И увидела, что он, открыв ставни узкого, словно форточка, окна, и опираясь одним коленом о низкий каменный подоконник, пытается поднять заевший шпингалет.

– Жарища, как в преисподней, – ему наконец-то удалось распахнуть окно.

Я, почти привыкнув к прохладе в его квартире, думала, что в доме с голыми стенами должно быть холодно и сыро, как в погребе, поэтому взяла с собой лишь теплые брюки и пару свитеров. И сейчас, глядя, как Рауль стягивает через голову джемпер, подумала, а сунула ли в сумку хотя бы одну футболку.

Рауль, сняв свитер, остался в майке. И я по привычке приласкала взглядом вытатуированную на его плече пантеру, обманывая себя, что смогу приручить хищницу. Заблуждение… Находясь рядом с Раулем, я боюсь заглядывать в будущее – а что если он, как своенравный хищник, уйдет на волю, едва лишь почувствует попытку его «одомашнить»?

– Так, что тут у нас? – задумчиво пробормотал Рауль, распахивая створки шкафа. В одну из них оказалось встроено зеркало почти в рост. – М-м-м, места хватит. А запасные одеяла, пожалуй, уберу наверх. Если так будут топить и ночью, то вряд ли они нам понадобятся. Впрочем…

Он оглянулся на меня, и я увидела, что его зеленые глаза смеются:

– Кое-кто и в жару любит закутываться в одеяло. Так что, пожалуй, одно для тебя оставлю. Устала?

– Нет.

– Тогда давай быстро разберем вещи и спустимся вниз.

Рауль уступил мне нижнюю полку и принялся выкладывать из своей сумки одежду на верхнюю.

– Я тебя еще далеко не со всеми друзьями познакомил, – начал рассказывать он между делом. – У меня их много, связанных с работой, музыкой, учебой. Но здесь собрались самые близкие, хоть и далеко не все. Например, не смогли приехать три парня из нашей группы со своими девушками и еще одна пара… Все из-за праздников. Ну ничего, когда-нибудь я тебя со всеми познакомлю.

Его последняя фраза внушала надежду, что будущее у нас возможно. По крайней мере Рауль об этом сейчас так думал…

– Но из всех друзей самый близкий – Давид? – с интересом, за которым маскировала свои беспокойства, спросила я.

– Да, – ответил Рауль, приседая над раскрытой сумкой. – Мы жили в соседних домах и знакомы практически с рождения. Не обращай внимания на его остроты. Не зная Давида, можно решить, что он – отвратительный тип. Но ему только нравится казаться таким. На самом деле он…

– Белый и пушистый, – со смешком перебила я. – Святой ангел!

– Почти так и есть, – глянул Рауль на меня снизу вверх, не поднимаясь с корточек. И вновь занялся сумкой. – Но, по правде говоря, роль святого ангела досталась Нурии. Вместе они уже пару лет.

– И точно ангел! Столько времени выдерживать такого субъекта, как Давид.

– Вижу, он тебе не понравился, – констатировал Рауль, но, однако, без удивления и огорчения. – У тебя еще будет возможность убедиться в том, что он – неплохой парень.

– А Монику ты давно знаешь?

– Тоже с детства. Она – дочь маминой подруги, считай мне – вторая сестра. Кстати, Моника работает в адвокатской конторе, и я попросил ее помочь тебе с делом о наследстве: найти человека, который бы занялся решением твоих проблем. Она согласилась.

– Спасибо! – обрадованно воскликнула я.

Рауль закончил разбирать сумку, последним вытащил несессер и отнес его в ванную.

– Рауль, а что происходит между Лаурой и Давидом? – поинтересовалась я, когда парень вновь появился в комнате.

– Война, – засмеялся он, аккуратно складывая опустевшую сумку и убирая ее в шкаф. – Не спрашивай меня, из-за чего она началась, но, сколько себя помню, Лаура с Давидом всегда враждовали. В детстве Давид очень задевал мою сестру, мы с ним даже дрались из-за этого. А Лаура вполне искренне его ненавидела и боялась. Может, это связано с тем, что…

Рауль вдруг оборвал себя на полуслове, его глаза расширились, словно он увидел за моей спиной что-то странное. Он даже привстал на цыпочки, чтобы разглядеть это поверх моей головы, хоть я и была ему до плеча. Затем торопливо оглянулся и повернулся ко мне уже с растерянной улыбкой.

– Что? – испуганно спросила я, тоже невольно оглянувшись. Ничего странного там не оказалось, лишь дверца шкафа, в зеркале которой отражалась я со стопкой одежды в руках.

– Ничего, – усмехнулся Рауль. – Показалось.

– Что показалось?

– Да ничего…. Ерунда. Скорей всего обещанные «спецэффекты».

– Какие спецэффекты? – не поняла я.

– Многие старинные дома обладают историей. Обычно туристам рассказывают о возрасте дома, бывших владельцах, их занятиях. Но иногда, заманивая гостей, хозяева придумывают легенду или значительно приукрашивают уже имеющуюся. Этот дом отреставрирован совсем недавно, похоже, еще и года не прошло, как его начали сдавать, и, чтобы привлечь внимание, на сайте сообщили, что здесь могут происходить странные вещи. Но какие – не объяснили, – для большей таинственности. На Рождественскую неделю резервировать нужно все сильно заранее. Отдых чуть не накрылся из-за нашей нерасторопности, тут уже не до выбора. Вот быстро и сняли дом «с привидениями».

– С привидениями? – прошептала я, от неприятного удивления даже не сумев придать голосу шутливый тон.

– Нет, конечно! – сказал Рауль, с улыбкой обнимая меня и привлекая к себе. – Ты что, испугалась?

– Нет, но… Вообще-то рассчитывала на романтичный отдых…

– Так и будет!

Хоть его голос и прозвучал уверенно, неприятный осадок у меня остался. Еще до недавнего времени я бы первая посмеялась над рассказами о привидениях и других «гостях» из потустороннего мира, если бы минувшим летом лично не «познакомилась» с семейным кошмаром.

* * *

В моем мире – лед и холод. Мой мир окрашен в черно-белые тона. И мое имя тоже выцвело, как старые снимки. Здесь нет запахов, нет звуков. И свет, как свет Луны – лишь отражение настоящего света. Если по другую сторону ночь, то мой мир тоже погружается в темноту. Здесь нет времени, оно закольцовано в вечность, как спутаны в один повторяющийся путь все эти коридоры. Отсюда та реальность, которую я знала, представляется другой. Линии расплывчаты, пропорции искажены, как у рассматриваемого через толщу воды предмета. Вылинявшие до неузнаваемости цвета, и, наоборот, насыщенные гротескные тени. Отсюда мой дом, чьи каменные стены видятся испещренными трещинами, кажется местом, куда приходили умирать неизвестные животные. Повсюду – непогребенные скелеты с полуистлевшей плотью. А из дыр балок, прогрызенных древоточцами, сыплются, извиваясь, жирные черви. Впервые увидев такую картину, я закричала от ужаса. И только позже, выйдя в реальность, поняла, что стены все в том же отличном состоянии, какими я их и помню, а скелеты животных – это мебель, расставленная в комнатах. А то, что я приняла за червей, на самом деле лишь золотистые пылинки, кружащиеся в солнечном свете.

Какое счастье, что я могу выходить из моего мира, прогуливаться по комнатам. Дом, в котором проживало не одно поколение нашей семьи, сейчас, сменив хозяев, превратился в подобие гостиницы для отдыхающих. Все в нем переделано под удобства гостей. Больно ли мне, настоящей хозяйке, видеть эти изменения? Как ни странно, нет. Отреставрированный дом ожил, будто после интенсивного лечения. Больно было бы, если бы он умер. Дом, одинокий, забытый, умирал, взирая ослепшими окнами на заросшие сорняками поля, когда-то бывшие виноградниками моего отца. И я, молодая сеньорита, единственная хозяйка, не могла ничего сделать…

Обретя других владельцев, дом зажил новой жизнью. И пусть теперь он – пристанище для отдыхающих, в его стенах звучат живые голоса. Он дышит теплом, его наполняют запахи приготовляемой еды. Как при жизни моей матушки.

Как вообще при жизни…

Когда старик отдыхает между приемами гостей, я прогуливаюсь по его комнатам, смотрю на старую мебель, вынесенную в оставшуюся единственной гостиную, захожу в спальни, ставшие одинаковыми из-за того, что оформлены они не для кого-то специально, с любовью и старанием, а обезличены для сменяющихся гостей. Задерживаюсь в своей комнате. Ничто в ней не напоминает обо мне. Ничто. В этом месте мне всегда становится грустно, и я спасаюсь от хандры в маленьком музыкальном салоне с пианино моей матушки. Рассматривая декоративные завитушки на черном дереве, вспоминаю сладкий голос поющей мамы. Ее тонкие руки – руки не крестьянки, а аристократки, на клавишах. Зазвучит ли еще когда-нибудь в этом доме музыка? Гости, которые посещают дом, частенько поднимают крышку инструмента, трогают его клавиши, еще хранящие прикосновения пальцев моей матери, но воспроизводят лишь робкое бренчание. В тот день, когда в этих стенах раздастся музыка, дом по-настоящему оживет. Проснется не только его сердце, но и душа.

Когда открываются двери и входит первый гость, я ухожу в свой мир, к которому привязана, как дух к телу. И начинается мое главное развлечение. Мир, в котором я живу, лишил меня цветов, звуков, тепла, но подарил другую возможность. Отсюда я вижу то, что называю про себя душами. Громкое название. Может быть, это и не души вовсе. Что я могу знать о них? Я говорю «душа», потому что не могу подобрать другое слово. Сущность человека? Наверное, последнее звучит куда правильней. Но я, чтобы не усложнять все, говорю «душа».

Так вот, мой мир дает возможность увидеть души. В реальном мире они спрятаны в тела, завуалированы фальшью, скрыты приличиями, правилами, нормами, принятыми в обществе. А отсюда видны обнаженными. Иногда, разглядывая души гостей, я думаю о том, что настоящий мир – мир, в котором живу я, а тот, что привыкла именовать реальным, всего лишь искаженное отражение. Ведь именно из моего мира видна настоящая сущность человека! Как все тогда ужасно… Перед глазами встает картина с трещинами и сыплющимися на скелеты червями… И меня передергивает от отвращения.

Нет, нет!

Чтобы избавиться от неприятных мыслей, возвращаюсь к наблюдению за отдыхающими, а точнее за их душами, которые видятся мне расплывчатыми силуэтами, раскрашенными в разные цвета, меняющими оттенки в зависимости от помыслов и настроения «хозяина». Говорят, что душа беспола, но я необъяснимым образом понимаю, в чье тело она заключена – в тело мужчины или женщины.

Я преуспела настолько, что по цветовой гамме понимаю, какую жизнь ведет человек – праздную ли, полную грехов, или праведную. Каковы его помыслы, насколько пропиталась его сущность фальшью, что управляет его поступками – тщеславие ли, жадность, ненависть. Увы, чаще всего преобладают темные цветовые гаммы. А однажды мне довелось увидеть душу, очерненную убийствами. Я отшатнулась в ужасе. И позже, узнав, что эта черная душа заключена в тело молодой красивой женщины, предположила, что испортили ее убийства нерожденных младенцев.

У меня здесь нет книг, нет радио, поэтому, рассматривая чужие души, угадывая по цветовой гамме и пятнам жизнь хозяина, я развлекаю себя так, как будто бы посещаю театр. Какое еще может быть развлечение у молодой романтичной девушки, не лишенной фантазии, оказавшейся в моем положении?

Я даже составила свою цветовую гамму грехов. Она может не совпадать с настоящей, говорю же, это всего лишь моя забава. Безразличие мне видится фиолетового цвета, ревность – ртутного, ненависть – огненной, месть меняет цвет от холодного стального до кроваво-красного, тщеславие – темно-желтое, жадность – бурая. Фантазия окрашена в розовый, страсть полыхает алым. Кому скажи…

Сложней и интересней всего с любовью. Любовь – это не просто цвет, это цветок, занимающий то место, где у человека расположено сердце. Мне больше всего нравится рассматривать цветы. Они никогда не бывают одинаковыми. Но это и не странно, ведь любовь – разная. Я испытала это волшебное и одновременно мучительное чувство лишь однажды. И, может быть, потому, что не успела им насладиться, вглядываюсь с таким вниманием в цветы, примеряя на себя чужие чувства.

Иногда лепестки цветов подпорчены ртутного цвета пятнами – ревностью. Иногда я вижу совсем молодые цветы с еще не раскрывшимися бутонами – зарождающуюся любовь. А иногда, напротив, – цветок с уже поникшими вялыми лепестками. Отцветающая любовь… Немало попадается душ без цветов, и к ним я быстро теряю интерес.

…А сегодня я увидела его.

Нет, не так. ЕГО.

И опять не так…

Я увидела чистую душу, светлую, без темных пятен тяжелых пороков. Так, как если бы доктор, привыкший наблюдать только снимки легких людей, больных раком, пневмонией, туберкулезом, вдруг увидел чистый снимок. Но не столько душа привлекла мое внимание своей чистотой, сколько диковинный цветок. Вернее, два. Один – сильный, как сорняк, нахально расправляющий лепестки, занимал все «сердечное» пространство, отнимая его у другого – маленького, хилого и бледного. Этот, сильный и дивно красивый, то полыхал алым, то пульсировал пурпурным, то светлел до нежно-розового. Но хоть он менял цвета, одно оставалось неизменным: его лепестки были тронуты ржавыми пятнами тоски.

«Ого!» – удивилась я и потеряла бдительность. Мне показалось, что обладатель цветков заметил меня. Нет, я не видела его лица, его глаз, смотрящих на меня, но заметила, как силуэт на мгновение замер, будто в изумлении. И я поспешно ушла в глубь коридора.

* * *

Я стояла перед зеркалом с феном в руках и сушила после утреннего душа волосы. От мамы мне досталась отличная кожа, поэтому я почти не пользовалась косметикой. Только в тех случаях, когда казалась слишком бледной, наносила немного румян на скулы, да иногда подводила карандашом веки. Красавицей я не была. Только глаза изумрудного оттенка, унаследованные от прабабки-испанки, хорошая кожа и копна вьющихся каштановых волос и составляли мою привлекательность. Еще совсем недавно меня сложно было назвать изящной, но переживания, которых в этом году мне выпало достаточно, сыграли роль отнюдь не здоровой «диеты».

Рауль уже спустился вниз, откуда доносились приглушенные толстыми стенами голоса. И от того, что я торопилась, расческа только путалась в волосах. В очередной раз с трудом выдрав ее из влажных прядей, я решила, что укладка не стоит таких жертв. Волосы сами высохнут и лягут натуральными волнами. Я выключила фен, выдернула из розетки шнур и повернулась к зеркалу. Да так и застыла, увидев отражение Булки. Сомнений быть не могло! У белого котенка, сидевшего на расположенной за моей спиной полочке, у носа было черное пятнышко, точь-в-точь, как у Булки. Появление нашего кота здесь оказалось такой неожиданностью, что я чуть не выронила фен.

– Булка?.. – изумленно воскликнула я, оглядываясь. И уронила-таки фен. Потому что на полке стояли флаконы с гелем для душа, шампунем и одеколоном Рауля, а котенка не было. – Что за… – пробормотала я, наклоняясь за феном. Померещилось. Других объяснений нет. Я выпрямилась и увидела, что Булка по-прежнему отражается в зеркале: сидит на пустой полке и с интересом наблюдает за мной. Но в тот момент, когда наши взгляды встретились, я с ужасом увидела, что у котенка глаза не желто-зеленые, какими они были на самом деле, а молочно-белые, будто с бельмами, без зрачков и радужек.

Меня пробил озноб. Так не бывает! Не бывает, чтобы в зеркале отражался кот, который должен в это время находиться в доме родителей твоего парня. Не бывает, чтобы зеркало отражало то, чего нет. Не бывает, чтобы за тобой внимательно следили невидящими глазами. Кто это вообще?!

За спиной раздался тихий шорох, будто котенок спрыгнул на пол. Умирая от накатившего на меня ужаса, но будто повинуясь неслышимому приказу, я вышла из ванной и оглянулась в поисках котенка. Скрипнувшая входная дверь указала на то, что Булка, или кто это был, выбежал в коридор.

Я отправилась следом и в удивлении остановилась, неожиданно погрузившись в мертвую тишину. Разговоры, неразборчивым гудением слышавшиеся в спальне, вдруг затихли, хотя гостиная располагалась прямо над столовой. Не может быть, чтобы громкоголосые друзья Рауля разом смолкли! По испанской привычке они разговаривали, не понижая голосов и все одновременно. Может быть, куда-то ушли?

Легкий шорох, в плотной тишине прозвучавший громче выстрела, вывел меня из оцепенения. Увидев, что котенок направился к лестнице, я поспешила за ним, но не из любопытства, а из стремления встретить кого-нибудь из людей. Торопливо сбегая по лестнице, я не могла отделаться от ощущения, что дом стоит в запустении не один десяток лет – настолько он вдруг показался мне мертвым.

В столовой никого не было. Никто не накрывал стол к завтраку, скатерти, которая покрывала его еще вчера, не оказалось, и столешница стала такой темной, будто обугленной. Мне даже почудился запах гари. Всего на мгновение – это ощущение тут же развеялось. «Розыгрыш, это какой-то розыгрыш!» – подбодрила я себя.

– Мяу! – сердито напомнил о себе Булка. Совсем как в тот летний день, когда заманил меня на заброшенную фабрику. И волна холода, вызванная нехорошими воспоминаниями, прошлась вдоль позвоночника. «Не ходи, не ходи за ним!» – прокричал здравый смысл. Но я уже входила за белоглазым котом в хозяйственное помещение, а оттуда – в дверь, которую вчера не заметила, так как находилась она в самом скрытом месте – в стене, на которую отбрасывал тень огромный бак.

За дверью оказалась лестница, ведущая вниз. В подвал? Только этого не хватало! Но, умирая от страха и нехороших предчувствий, я следовала за котом дальше. Будто завороженная музыкой крыса – за дудочкой. «Это ловушка, ловушка!» – пытался достучаться до меня здравый смысл. Но колдовство оказалось такой силы, что голос разума лишь поверхностно царапал сознание, не проникая в него. Я спускалась по разбитым каменным ступеням, вдыхая сырой запах заплесневелого помещения и стараясь не потерять из виду хвост Булки. Белый кот с черным пятнышком у мордочки… «Действительно ли это ваш с Раулем котенок? – ехидно осведомился здравый смысл. – Тебя его глаза не напугали?»

Когда я подошла к тяжеленной двери, кот исчез, хотя деваться ему, казалось, некуда: лестница была узкой, без площадок и боковых коридоров.

Я толкнула дверь, отворившуюся, несмотря на кажущуюся мощь, удивительно легко. И очутилась в узком помещении. Пространство вытянулось длинным туннелем, сходство с которым придавал и арочный потолок. Голые лампочки, свисающие с каменного потолка прямо на проводах, освещали «туннель» тусклым светом, словно кто-то заранее, ожидая меня, зажег их. Вдоль грубых стен стояли деревянные стеллажи, похожие на соты. В каждой ячейке лежала винная бутылка. Я провела пальцем по донышку одной из них, оставив темную борозду на сером налете многолетней пыли. Винный погреб! Как зачарованная, совершенно забыв о том, что пришла сюда за котом, я рассматривала многочисленные донышки. Вытащила из любопытства одну бутылку и стерла ладонью пыль с этикетки. Резерв оказался 1970 года. Вино было старше меня почти на половину моей жизни. Я с уважением положила бутылку обратно в «гнездо» и пошла дальше. Стеллажи сменились двумя рядами стоявших у стен бочек из старого дерева, с массивными кольцами, плотно пригнанными крышками и с темными, похожими на впитавшуюся в дерево застарелую кровь, подтеками на выпуклых боках.

Впереди оказалась дверь из толстых металлических прутьев, за ней виднелось помещение поменьше со всяким хламом. Я разглядела кресло, похожее на те, что стояли в гостиной, старый фонарь «летучая мышь» с разбитым стеклом, чугунную кочергу, валявшуюся поперек прохода. Рассмотреть что-либо еще я не успела, потому что вдруг увидела одинокую женскую фигуру, сидевшую на одной из бочек. Лицо девушки заслоняли длинные волосы. Ссутуленные плечи подрагивали, будто от немых рыданий, и от тонкой фигурки веяло отчаянием и горем.

– Эй! – тихонько позвала я плачущую, делая к ней шаг. И отшатнулась, почувствовав на лице налипшую паутину. Я брезгливо стряхнула ее рукой, но по шее с неприятной щекоткой пробежали чьи-то лапки. Паук! Паук, который залез мне за шиворот. Я завизжала и запрыгала, пытаясь его стряхнуть. Потревоженная моим визгом девушка подняла голову. Увидев ее лицо, я мгновенно забыла о пауке и закричала теперь уже не от омерзения, а от ужаса. И потому что узнала это лицо. И потому, что по нему расползались жирные черные пауки. И потому что глаза девушки были такими же белыми, как у Булки…

Мой крик слился с грохотом, взорвавшим тишину подобно праздничному салюту. Кто-то рядом вздрогнул и скользнул по моему плечу, убирая с него руку.

– Козлы! – пробормотал знакомый голос, который только чудом не перекрывала эта какофония из скрежещущих и гремящих звуков.

Я открыла глаза и не сразу поняла, что на самом деле нахожусь не в винном погребе, а в постели, рядом с Раулем, который уже сидел на кровати и торопливо натягивал джинсы.

– Убью! – прорычал он, вскакивая на ноги и направляясь к двери, из-за которой доносились эти ужасные звуки – грохот, скрежет, металлическое лязганье и завывания. Я поспешно натянула на себя одеяло, представать в пижаме перед неизвестно кем не хотелось.

– У-у-у-у! – раздались радостные завывания, сопровождаемые усиленным грохотом, стоило Раулю открыть дверь. На пороге стояли три фигуры разного роста в накинутых на головы простынях. В руках, выглядывающих из-под «саванов» они держали кастрюли и отчаянно колотили по ним кто металлической крышкой, кто половником, кто большой суповой ложкой.

– Дурни, – засмеялся Рауль.

Я тоже не сдержала улыбки. Хоть нас и разбудили так жестко, но это был лучший способ забыть о приснившемся кошмаре.

– Это привиде-е-ения-я, – провыла средняя фигура, размахивая кастрюлей и половником. И, стянув с головы простыню, уже нормальным голосом сказала: – Хватит дрыхнуть! Завтрак на столе!

Этим «привидением» оказался Давид. Высоким «призраком» был Чави, а низкорослым – Марк.

– Сейчас спустимся, – сказал Рауль, захлопывая дверь. – Ваше выступление оценили. И, будьте спокойны, мы вам ответим чем-нибудь в том же духе.

За закрытой дверью вновь раздалось завывание, сопровождаемое грохотом. И затем – громкие удаляющиеся шаги.

– Как тебе? – с улыбкой спросил Рауль, плюхаясь со мной рядом на кровать. – Забыл предупредить, что тут такие шуточки в ходу.

Мы привели себя в порядок и вместе спустились в столовую. За накрытым к завтраку столом, действительно, собрались уже все. Наше появление встретили радостными возгласами и подшучиваниями на тему встречи с «привидениями».

– Кто раньше встает, тот меньше «попадается», – назидательно сказал Давид. – Ибо пока вы дрыхнете, у скучающих в ожидании вас есть время придумать что-то эдакое.

– Давид, ты обречен каждое утро вставать спозаранку, – указал на друга пальцем Рауль. – Потому что покая не верну тебе «долг», не успокоюсь.

– А при чем тут я? – округлил парень глаза. – Может, идея была Марка. Или Чави. Или вообще Моники, Сары, Нурии…

Рауль, усаживаясь за стол, усмехнулся с таким видом, что стало понятно, что он ни капли не сомневается в авторстве Давида.

За завтраком, с тостами, нарезкой сыра и ветчины, кексами, кофе и какао, все оживленно болтали. Делились впечатлениями, кому как спалось, строили планы на день.

– Так, что тут предлагают? – пробормотал Давид, составляя с буфета на убранный совместными усилиями после завтрака стол картонную коробку с рекламными листовками.

– Скукотища полная… – прокомментировал он, быстро перебрав пальцами буклеты, словно библиотечные формуляры. – Прогулка по поселку и вокруг озера… Оставим для пенсионеров. Экскурсия на винную фабрику. Это уже интересней, но, увы, сегодня фабрика закрыта. Дорога к старым развалинам замка… Хм… Что-то меня ничто не впечатляет… Если не озеро, то гора, если не гора, то какие-нибудь развалины. Как всегда.

– А что бы тебя впечатлило, дорогой Давид? – вкрадчивым голосом осведомилась Моника.

– Ну не знаю. Что-нибудь более занятное, не такое скучное! Вообще-то нам обещали привидений, так ни одно за ночь не показалось!

– Они тебя, Давид, испугались. Завернулись в саваны и сбежали, гремя цепями, – оживилась Лаура, не проронившая за завтраком ни слова. – Зачем привидения, если ты приехал? Даже Фредди Крюгер рядом с тобой милашкой кажется.

Давид метнул на девушку ледяной взгляд, но ничего не ответил – не потому, что ему не нашлось, что сказать, а из желания показать Лауре, что ее шпильки для него – все равно, что уколы иголкой для танковой брони.

– А что плохого в прогулке к озеру? – вмешалась Нурия. – Мне бы, например, хотелось пройтись вокруг него. Это озеро известное и, по слухам, невероятно красивое. И поселок можно посмотреть…

– Ну тогда, Нурия, эта прогулка как раз для тебя, – не дал договорить подруге Давид. И хоть он перебил девушку, это прозвучало как-то не обидно, без ноток презрения и высокомерия, которые слышались при его обращении к сестре Рауля.

– Помнится, в доме, где мы останавливались в прошлый раз, предлагались экскурсии на лошадях, – мечтательно прикрыл глаза Марк, и я удивленно глянула на него. Облик Марка не вязался с интересом к «адреналиновым» развлечениям. – Хорошо мы тогда время провели…

– Да, поскакать на лошадках было бы замечательно, – согласился Давид. – Но тут ничего подобного нет. Скукота! Опять придется рядиться в привидения, чтобы нарушить интимное уединение какой-нибудь парочки. Хоть так развлекусь.

Он метнул в нашу с Раулем сторону насмешливый взгляд. Но ответить мы не успели, так как в этот момент вернулся со двора куривший на улице Чави.

– А как насчет велосипедной прогулки? – спросил он, застав окончание разговора. – Я только что обнаружил в сарае четыре отличных горных велосипеда.

– Ты уже и в сарае побывал? – оживился Марк.

– Конечно! Если мы сегодня будем делать барбекю, то…

– Чави, не отвлекайся. Барбекю потом, а сейчас – велосипеды, – перебил друга Давид. – Так что там с ними?

– Говорю же, стоят себе четыре отличные машины. Если тебе хочется хлебнуть адреналинового коктейля, можно с ветерком промчаться хоть по горе, что за лесом, хоть по лесным тропам – тут тоже неплохие спуски и подъемы.

– Значит, четыре, – оживился Давид, обводя собравшихся внимательным взглядом и определяя, кто составит ему компанию на экстремальной прогулке.

– Сеньориты пусть меня простят, но это развлечение для мужчин, – вынес он вердикт.

– Мог бы из вежливости и сеньоритам предложить, – ехидно заметила Моника.

– Дорогая моя, неужели ты поедешь с нами? – хмыкнул Давид. – Я тебе не предлагаю, знаю, что откажешься.

– Откажусь. Не хочу свернуть себе шею на отдыхе, – согласилась Моника. – Но правильней было бы предложить всем, а не исключать женщин. Это попахивает мачизмом!

Судя по тому, что и Рауль, и Чави страдальчески закатили глаза, такие заявления были в духе Моники.

– Боже упаси! – испуганно поднял руки вверх Давид. – Боже упаси, Моника! Виноват, дорогая моя феминистка. Забыл, что в твоем обществе нужно следить за тем, что говоришь, иначе это может быть неправильно истолковано. Сокровище мое, послушай совета доброго дядюшки Давида: мы сейчас находимся на отдыхе, о работе тут разрешается вспоминать только мне, и то потому, чтобы снять с вас, девушек, обязанность стоять у плиты. Моника, небо, давай о правах человека, защите обездоленных котиков и помощи голодающим чайкам будем разговаривать в другой обстановке, в твоей адвокатской конторе, например. Кушай завтрак, обед и ужин, приготовляемый для сеньорит «мачистом» Давидом, и расслабляйся.

Говорил это он с такой подкупающей улыбкой, что Моника, напрягшаяся в начале его монолога, вполне миролюбиво проворчала:

– Делать вам нечего – велосипеды… Не сверните шеи только!

– Не доставим тебе такого удовольствия, дорогая, – сладким голосом пропел Давид. – Ну, кто едет? Чави? Марк?..

Марк, робко глянув на свою воинственно сверкавшую глазами подругу, вздохнул и… решительно кивнул. Давид расплылся в одобрительной улыбке. Затем повернулся к Раулю:

– Оренсе, даже не знаю, предлагать ли тебе после того, как ты докатался «с ветерком» до больничной койки… Как тебе такая поездка, уже по силам?

Я с беспокойством посмотрела на Рауля, и по тому, как заблестели его глаза, поняла, что он бы в первых рядах отправился покорять горные спуски и подъемы. Почувствовав мой встревоженный взгляд, Рауль, все поняв, усмехнулся.

– Нет, Давид, пока воздержусь от подобных развлечений, – уверенно ответил он. – К тому же кому-то надо и девушек сопроводить.

– Ладно, – согласился Давид. – Значит, поедем втроем.

– Вчетвером, – раздался вдруг голос Лауры. Она, будто не заметив изумленных взглядов, направленных на нее, тряхнула длинными волосами и решительно заявила, обращаясь к молодым людям:

– Я с вами.

– Еще чего! – от удивления, смешанного с возмущением, глаза Давида округлились. – Тебе место вон в том кружке для вышивания!

– Сам иди… вышивать крестиком! – не осталась в долгу Лаура.

– Давид, как ты разговариваешь с Лаурой! – возмутилась Моника.

– А как с ней еще разговаривать? Куда она собралась?!

– Туда же, куда и вы – кататься на велосипеде, – невозмутимо повторила девушка. – А что тут такого? Меня тоже не прельщает прогулка вокруг озера.

– Чтобы ты себе шею сломала? Или, в лучшем случае, руку или ногу? – нехорошим голосом, в котором явно слышалось плохо сдерживаемое раздражение, произнес Давид. Но в то же время некоторые, еле уловимые ноты в его тоне заставили меня с интересом посмотреть на парня. Если раньше реплики, отпускаемые в адрес Лауры, звучали хоть и издевательски, но несерьезно – так задирают мальчишки девчонок в классе, – то сейчас в голосе Давида мне послышалось… беспокойство.

– Ты думаешь, что раз я девчонка и младшая по возрасту, то, значит, ловкости у меня меньше, чем у тебя? – вскидывая подбородок, надменно произнесла Лаура.

– Именно, дорогая моя, именно.

– Забыл, что я росла среди вас, пацанов, и с раннего детства лазала и по деревьям, и по…

– Как же, красавица, забыть такое! – с гаденькой улыбкой перебил ее Давид. – Мое воображение до сих пор волнует воспоминание о твоей попе в розовых трусах, сверкавшей из ветвей какого-то низкорослого дерева, и твой ангельский голосочек, которым ты трубила на три пуэбло в надежде, что кто-нибудь тебя, мартышку в задравшейся юбке, снимет с дерева. Вспоминаем дальше?

– Козел, – буркнула Лаура, заливаясь краской. И дрожащим от злости голосом произнесла: – Я отправлюсь кататься на велосипеде и точка!

– Опять за свое, – страдальчески поднял глаза к потолку Рауль. – Лаура, ты каждый раз пытаешься доказать, что уже взрослая, совершенно детскими способами.

– Я ничего не пытаюсь доказать! Мне хочется поехать, потому что… хочется! Потому что я люблю ездить на велосипеде! – развернулась она к брату.

– Лаура, речь идет не о простом велосипеде и не о гладкой дорожке, по которой ты можешь себе кататься взад-вперед, сколько вздумается, а о горных подъемах и спусках, – делано терпеливым тоном, словно объясняя непослушному ребенку в третий раз, почему он не должен так поступать, ответил ей Рауль.

– И что? Не вижу большой разницы! Я хорошо езжу на велосипеде, катаюсь не только по ровным дорогам!

– Лаура, Рауль тоже уверенно водит мотоцикл, – вкрадчиво напомнил Давид. – Однако это не уберегло его от падения и переломов.

– Велосипед – не мотоцикл. И я – не Рауль. То, что упал он, не значит, что упаду и я.

– Боже, какая ты невыносимая и упрямая! – взорвался Давид. – Я не собираюсь тащить тебя на руках, если ты свалишься и сломаешь ногу!

– А почему ты так уверен в том, что я упаду?! И кто даст гарантии, что не свалишься ты?! Вот тебя-то я уж точно не потащу на себе!

Нурия испуганным и умоляющим взглядом посмотрела на Давида, но тот даже не заметил ее беспокойства. Все его внимание было направлено на Лауру. Взгляд темных глаз искрил, ноздри раздувались. Похоже, парень еле сдерживался. Взгляд Лауры, направленный на Давида, был ничуть не мягче. Казалось, эти двое затеяли игру, только соревновались не в том, кто кого переглядит, а кто испепелит другого взглядом.

– Ого! – присвистнул Чави, и его подруга неодобрительно покачала головой.

– Давид, – Нурия робко тронула своего спутника за локоть, но парень только дернул рукой, стряхивая пальцы девушки, словно насекомое.

– Прекратите. Оба, – произнес Рауль тихо, но с таким металлом в голосе, что и Давид, и Лаура, и собиравшаяся вмешаться в спор Моника разом оглянулись на него. Я всегда удивлялась, почему в школе лучшей дисциплины удавалось добиться учителям не с громогласными крикливыми голосами, а педагогам, никогда не срывающимся на истеричный фальцет. – Давид, не видишь, что ты ее только провоцируешь? Убавь звук, а лучше вообще его выключи. Лаура, а ты, если хочешь, езжай! Ради бога! Никто тебе не запрещает. Ты девочка большая, и если чужие примеры тебя не заставляют одуматься, так, может, собственные ошибки чему-то научат. Я тебя очень люблю, поэтому, если что, в беде не оставлю. Буду всячески тебе помогать: носить в больницу сладости и книжки, поправлять подушки, чтобы тебе лежалось удобно, подставлять плечо, чтобы ты могла с комфортом доскакать до туалета. Даже буду терпеливо выслушивать твои жалобы на то, что гипс весит три тонны, а кожа под ним нестерпимо чешется. Хотя, возможно, лежать в гипсе зимой, а не в самую жару, окажется не так уж мучительно. Даже тепло.

Рауль говорил это все таким серьезным и спокойным тоном, что напряжение, сконцентрировавшееся в этой комнате и грозящее разразиться бурей, стало потихоньку спадать.

– О боли не беспокойся, – продолжал он, как ни в чем не бывало, и голос его теперь напитывался теплотой и проникновенностью. – Пара уколов – и на несколько часов о ней забудешь. Знаю, что ты боишься уколов, но я буду тебе их делать лично: говорят, у меня рука легкая. А так поваляться со сломанной ногой – вовсе не плохо, поверь мне! Все на работу спешат, а тебе никуда торопиться не надо. Спи себе, отдыхай, как в отпуске, книжки читай, телевизор смотри! Правда, о дискотеках, спорте и долгих прогулках придется забыть. Как и о пляже. Но какой пляж зимой? А к лету уже и поправишься. И чтобы ты не скучала, я тебя развлекать буду: петь под гитару. Прямо у постели. Каждый день, включая и выходные. Пригласим твоих подружек, я и для них спою, мне не жалко. А они – станцуют.

Я, слушая Рауля, не смогла сдержать улыбки. Отвернувшись, чтобы не испортить эффект от «педагогического внушения», я заметила, что и Моника, и Марк тоже украдкой улыбаются, а Давид и вовсе, не стесняясь, ухмыляется, не сводя взгляда с Лауры. Нурия, Сара и Чави, занявшие места в партере, переводят взгляд то на Давида, то на Рауля. И только Лаура смотрит на брата волчонком, почти не моргая и все крепче сжимая губы.

Сара не выдержала и прыснула в кулачок. Лаура метнула на нее острый, как нож, взгляд, но промолчала.

– Единственное, что может сильно омрачить жизнь – это рубцы… – сокрушенно вздохнул Рауль. – Я-то из-за них не переживал, юбок все равно не ношу. К тому же Анна мне сказала, что шрамы мужчин украшают, так что я только радуюсь тому, что любимая не видит во мне чудовище Франкенштейна. А вот для такой красивой молодой девушки, как ты, шрам на полноги или руки может стать настоящей трагедией. Впрочем, ты сама сказала, что велосипед – это не мотоцикл, скорость другая. И если свалишься на мягкую земляную дорожку, не обдерешься так, как об асфальтное покрытие. А если еще и перелом аккуратный, то и операция не понадобится. Так что, сестренка, развлекись сегодня как следует! Не обращай ни на кого внимания! Мы тут все – старые зануды. Накатайся от души, потому что потом, возможно, о велосипеде придется забыть надолго.

– Ха-ха-ха! – раздельно, без улыбки, произнесла Лаура. Затем, бросив на всех насмешливый взгляд, развернулась и вышла, гордо вскинув голову.

– Браво, Рауль, я насладилась! – воскликнула Моника, когда за Лаурой закрылась дверь.

– Она не обиделась? – тревожно спросила я, оглядываясь. Не слишком ли увлекся Рауль? Лаура мне была очень симпатична и восхищала своим бунтарством. Мне очень не хватало в характере такой черты. Я даже переходный период пережила как-то мягко, без бурь, протестов и желания отстоять свободу личности. В возрасте Лауры я была старше себя сегодняшней, двадцатисемилетней. Окружение все же накладывает отпечаток не только на поведение, но и корректирует «под себя» твое ощущение возраста. Тогда, в двадцать пять, я искренне считала, что муж, занудный, сухой, как буква закона, лишенный чувства юмора Костик – мужчина моей мечты. Он был старше всего на два года, но очень старался, чтобы у людей складывалось впечатление о нем как о зрелом мужчине. Положение, как говорится, обязывало: в его юридическом мире к молодым отношение несерьезное. И я, находясь с Костиком рядом, общаясь с его зрелыми друзьями и коллегами, невольно «старела».

– Ха, обиделась! – ответил за Рауля Давид. – Думаешь, она переживать пошла? Спорю, что в данный момент переодевается для прогулки на велосипеде! Если уж его сестрице пришла в голову какая-то идея, то убедить Лауру одуматься – все равно что пытаться грудью остановить мчащийся паровоз. Уж лучше отойти в сторону.

– Я уже начинаю жалеть о том, что ее пригласил, – пробормотал Рауль.

– Да что ты так переживаешь? – пожала плечами Моника. – Вы оба преувеличиваете: еще никуда не вышли, а уже пребываете в полной уверенности, что с Лаурой обязательно случится что-то плохое. Рауль, твоей сестре двадцать пять лет, она взрослая девушка и бунтует не из вредности, а из-за желания наконец-то выйти из-под твоей опеки!

– Я ее опекаю? – удивился Рауль.

– Опекаешь, только настолько привык к этому, что уже и сам не замечаешь.

– Моника, я давно живу отдельно, в дела Лауры не вмешиваюсь, хоть и вижу, что она зачастую поступает неправильно. Но, в конце концов, у нее есть своя голова. И я ей брат, не отец.

– Хорошо, хорошо… Но зря вы разволновались, может быть, Лаура еще никуда и не пойдет.

И в этот момент дверь открылась, и в столовой показалась Лаура, переодетая в спортивные брюки и свитер с высоким горлом.

– Вы еще здесь? – окинула она всех удивленным взглядом. – Не торопитесь… Поскольку я собралась первая, думаю, мне предоставляется право выбрать велосипед?

Рауль развел руками: «Ну, что я говорил?» Давид метнул на сестру друга злой взгляд и, поджав губы, встал из-за стола.

– Пойдем, Нурия.

Это послужило сигналом к тому, чтобы все отправились переодеваться для прогулки.

* * *

…Что это? Жар, боль. У меня нет сердца, только его фантом, но я чувствую, как оно вновь бьется, как пенится и бурлит кровь – как тогда, когда в наш дом приходил Анхель. Что со мной?..

Я бродила по коридорам моего мира, думая об увиденном «цветке»… Кто его обладатель? Кто она, та счастливица, к которой цветет эта несчастная любовь?

Почему несчастная? Так мне показалось, что хозяйствует тут не человек, а этот сорный, несмотря на диковинную красоту, цветок. Он – раковая опухоль, разъедающая хозяина, паразит, выпивающий соки из другого, оберегаемого и напрасно взращиваемого растения. Такая любовь – неистребимая, пожирающая – не может быть счастливой. Возможно, тот мужчина, который ее испытывает, продолжает лгать женщине, на которой женат, или с которой обручен, или просто находится рядом, что ее любит. Настоящие чувства, с примесью тоски и горечи, он испытывает к другой.

Так думала я, снедаемая желанием выйти из моего мира и хоть одним глазком увидеть того, в чьем сердце расцвел цветок. Я воображала, как выглядит этот мужчина. И на фантазии накладывался оставшийся в моем фантомном сердце образ. Мне казалось, что незнакомец похож на Анхеля: высокий гибкий юноша со смуглым лицом, с тонкими чертами, с полоской усиков над круто вырезанной губой, с волнистыми длинными волосами. А как выглядела раньше я? Как странно… Я до деталей помню внешность Анхеля, все его костюмы, в которых он приходил в наш дом, рубашки, шляпы, ботинки. Помню тембр его голоса. Помню шершавость его щеки, касающейся моей во время приветствия – увы, я не успела ни сорвать настоящего поцелуя, ни подарить Анхелю свой… Так вот, я помню, как выглядел он, но забыла, как выглядела сама… Несчастная девочка, чье имя выцвело, девочка, чей возраст, несмотря на проходящие годы, никогда не преодолеет шестнадцатилетний рубеж…

Я бродила по коридорам, осторожно подсматривая за гостями. Но, витая в своих мыслях, «читала» их души рассеянно, будто машинально пролистывала страницы книги, не вникая в смысл написанного. Эта компания мало чем отличалась от других отдыхающих. Обычные люди с их грехами и добродетелями. Их души скорее светлы. Но холод мира, в котором я живу, заморозил все доброе во мне, и я в первую очередь ищу не достоинства, а людские пороки. Я со странной радостью выискиваю темные пятна. Тщеславие, гордость, жажда славы – все это присуще моим гостям. Обыкновенные пороки обыкновенных людей.

Чтобы не думать больше о заворожившем меня цветке, я затеваю новую игру: пробую лишь по гаммам душ, не заглядывая в сердца, предсказать, как складываются отношения между гостями.

Занятная пара… Здесь доминирует девушка. Душа светла, хоть ее обладательнице не чужды амбиции. Она считает, что ее поступки выверены и правильны, но это не всегда приносит пользу. Девушке не хватает гибкости, она предпочитает рубить правду в лоб… Но ее душа издает тихое свечение, когда рядом с ней оказывается возлюбленный. Светло-голубые тона нежности, бежевые – тихого обожания. Возможно, девушка относится к своему спутнику с материнским покровительством. Впрочем, судя по тому, что ее мужчина отличается застенчивостью и нерешительностью, такие отношения их обоих вполне устраивают. Гармония – вот мой ответ.

А в этой паре все наоборот: доминирует мужчина. Возможно, он не совсем внимателен к своей спутнице. На лиловом фоне самолюбия в его душе – пятна тщеславия и жажды славы. И я думаю, что, если этому мужчине для получения желаемого потребуется пожертвовать отношениями, он сделает это без сомнений. Девушка же добра, но ей не хватает выдержки. Наверное, она срывается, кричит, требуя внимания, устраивает сцены. Но через пять минут просит прощения и признается в любви, и он снисходительно ее «прощает».

Нестабильность – мой вердикт.

А здесь дела куда хуже… Увы. Я вижу, как в ее душе разлиты ртутные пятна ревности. Ядовитые пары отравляют ее любовь. Но у девушки есть основания не доверять спутнику: на его душе – грехи измены. Я отворачиваюсь, так нехорошо мне делается. И, дабы избавиться от неприятного послевкусия, переключаюсь на другую пару.

Ужасную скуку – вот что я читаю в душе мужчины. Возможно, его любовь к спутнице отцвела. Тогда же как девушка испытывает к нему болезненные чувства. Как грустно! Я сокрушенно вздыхаю. И еле справляюсь с соблазном рассмотреть цветы, чтобы подтвердить или опровергнуть свои прогнозы.

Потом, в другой раз. Хоть меня так и подмывает найти обладателя цветка. Кто он? Вряд ли тот, нерешительный, из пары, в которой доминирует девушка. Слишком уж тихи и гармоничны их отношения. Остаются трое мужчин – скучающий, тщеславный и изменник – такие «имена» я им даю. Кто из них?

Прежде чем уйти, я вскользь касаюсь взглядом душ всех собравшихся.

И отшатываюсь, увидев убийцу.

Убийца!

Убийца…

* * *

Мы взяли машину Лауры, Рауль сел за руль, я – рядом с ним, а на заднем сиденье разместились Нурия, Сара и Моника. Я не принимала участия в беззаботной болтовне, которой развлекались девушки, иногда обращаясь с вопросами к Раулю. Отвернувшись к окну и рассматривая лес, в солнечном свете уже не казавшийся таким угрюмым, как в сумерках, а затем – виноградники, я думала о том, каким странным и щедрым на события получился этот год. Моя жизнь, до этого напоминавшая тихий ручей с вялым течением, вдруг забурлила горной рекой. Меня увлек поток такой силы, что я не успевала цепляться руками за камни и коряги, дабы сделать паузу, глотнуть воздуху и оглядеться по сторонам. И ладно бы тащило по ровному руслу, так нет, на пути попадались пороги, и я летела вниз с риском захлебнуться или разбиться. Но выныривала на поверхность и плыла дальше. Измена мужа и развод – первое падение на камни. И следом знакомство с Раулем, который протянул мне руку помощи и отогрел в ладонях мое замерзшее сердце. Счастливая, потеряв бдительность, я чуть не поплатилась за это жизнью. Но спаслась и получила невиданный подарок – знакомство с моим дедушкой-испанцем. Бальзам на вновь разбитое сердце… Но только я решила, что вышла на плато, как река вновь сделала неожиданный поворот, за которым поджидал очередной порог, новая потеря. Дедушка…

Когда дедушка пропал, я предполагала, где его искать. Рауль с друзьями облазил всю старую фабрику, но даже следов пребывания дедушки там не оказалось. И все же я чувствовала, что его жизненный путь закончился именно на фабрике…

Я любила поселок, где жили Рауль и Лаура, родной и для моего дедушки. Но каждый раз, когда я оказывалась в Санроке, ко мне возвращалась грусть. Я так и не дошла до дома, в котором жила летом. Не смогла прийти туда – к старой фабрике. И не навестила соседей – Хуана и Кармен, которые с такой теплотой принимали меня у себя. И это тоже болело. Может быть, перед отъездом…

Сейчас у меня был счастливый период. Но держала я в ладонях счастье так боязливо, словно хрупкую скорлупу. Я украдкой глянула на Рауля и отметила его спокойную уверенность, с которой он вел машину. Если бы он так же уверенно вел по жизни меня… Мне не верилось, что закончились повороты, я боялась, что на очередном пороге моя ладонь выскользнет из ладони Рауля… И тогда уж я точно разобьюсь.

Течение мыслей перебил звонок мобильного. Я вытащила его из кармана куртки и, увидев высветившийся номер, обеспокоилась. Звонила Арина, с которой я разговаривала вчера – спрашивала, как поживает моя кошка. Собиралась позвонить и вечером, дождавшись часа, когда подруга вернется с работы домой. Что случилось, если она звонит мне сама?

– Привет, Ариш! Что-то с Дусей? – в лоб спросила я. Лучше уж узнать сразу.

– Нет, нет, – засмеялась подруга. – В порядке твоя девушка! Передает привет тебе и твоему красавцу, говорит, что скучает по вас. Я тебе звоню по другому вопросу. С тобой Савелий хочет поговорить.

– Савелий? – удивилась я и напряглась. Дело в том, что муж Арины, Савелий, обладал некоторыми способностями, в которые я поначалу не верила. Но после того как он предсказал некоторые ситуации и дал точные описания людей, с которыми я потом встретилась, все сомнения отпали. Кстати, он же дал описание фабрики, когда я обратилась к нему за помощью, чтобы узнать место, где пропал мой дедушка.

Встревожило меня то, что если Савелию срочно понадобилось поговорить со мной, то это явно не для того, чтобы передать привет.

– А разве вы оба не на своих работах? – растерянно спросила я.

– Савелий проездом был в моих местах и зашел. Я передаю ему трубку!

Вот как… Значит, все еще хуже – он приехал к жене, чтобы связаться со мной.

После обязательных приветствий Савелий спросил:

– Аня, где ты сейчас находишься?

– В данный момент еду в машине. А так отдыхаю с друзьями Рауля в одном старинном доме.

– В доме… – задумчиво повторил муж подруги и сделал паузу, словно что-то обдумывая. Я поймала на себе встревоженный взгляд Рауля, заметившего обеспокоенное выражение моего лица. Я покачала головой, и он опять перевел взгляд на дорогу.

– Я видел… картину, – начал Савелий осторожно, подбирая слова. Привык к тому, что люди не воспринимали его способности всерьез.

– Смелей, Савелий! – подбодрила я. – Говори!

– Меня встревожило видение, – признался он. – Я увидел охваченное огнем помещение, услышал чей-то крик. Кажется, женский. И еще мне показалось, что из того помещения выхода не было.

– То есть женщина погибла?

– Предположительно. А потом из обугленной комнаты я «перенесся» в подвал с бочками и почувствовал сильное зло. Будто начало всех бед кроется там. Не в обугленной комнате, а в подвале.

– Говоришь, в этом подвале какие-то бочки? – переспросила я, вспоминая свой кошмар. Надо же, как совпало… – Это мог быть винный погреб?

– Возможно, Аня. Но важно то, что я почувствовал угрожающую опасность.

– Мне?

– Тебе ли, твоему молодому человеку, еще кому… Не знаю. Я просто почувствовал что-то нехорошее. Подробней не могу рассказать, так как для этого мне нужно побывать в том месте, где сейчас находитесь вы.

– Ладно, Савелий, – пробормотала я. И Рауль опять в тревоге глянул на меня. – Спасибо, я постараюсь… не попадать в неприятности.

– Аня, это не только твои «неприятности». Было бы хорошо, если бы вы оттуда все уехали. И как можно раньше.

Я поблагодарила приятеля за предупреждения и попрощалась.

– Что-то случилось? – спросил Рауль.

– Нет, – бодрым тоном ответила я. Хоть я и рассказывала Раулю про Савелия, сейчас пересказывать наш разговор мне не хотелось. Потом, в другой момент.

– Как здорово звучит русский язык! – воскликнула с заднего сиденья Моника. – Может быть, мне заняться его изучением? Было бы интересно!

– И сложно, – усмехнулся Рауль. – Поверь мне, Моника.

– Ты учишь русский? – с восхищением спросила Нурия.

Но ответить Рауль не успел, так как тоже отвлекся на телефонный звонок.

По разговору я поняла, что звонил тот друг, который должен был приехать сегодня с супругой. Рауль объяснил дорогу и сказал, куда положили ключи от дома.

Минут через десять езды по шоссе, обвивающему горы новогодней гирляндой, мы остановились около придорожного кафе. Я обратила внимание на то, что на парковке наша машина оказалась единственной, а все остальные места и площадка перед кафе были заставлены мотоциклами. Приезжали сюда целыми компаниями. Молодые парни, одетые в комбинезоны, прилетали стайками в два-три человека на спортивных моделях. Мужчины солидного возраста в «косухах» и банданах и их неюные спутницы в черных кожанках приезжали огромными компаниями на классических. Молодежь занимала столики в кафе, их старшие товарищи с боевыми подругами, спешившись с «Харлеев», отправлялись на прогулку. И если бы не привлекающая внимание экипировка последних, можно было бы принять их за экскурсионные группы – так чинно, с молчаливым любопытством озирая окрестности, они прогуливались.

У меня на языке вертелось много вопросов, но я не стала задавать их Раулю, дабы не поднимать опасную тему. С ним только заведи разговор о мотоциклах! Хватит и того, что я заметила его взгляд, полный сожаления, ностальгии и зависти, которым он окинул припаркованные возле дверей кафе мотоциклы. Мысленно он уже наверняка «оседлал» «коня» и полетел по шоссе на максимальной скорости, кладя мотоцикл на бесчисленных поворотах почти параллельно земле. Это неизлечимо, как говорится…

Поселок превзошел все мои ожидания. Совсем небольшой, он напоминал скорее площадку с декорациями к фильму про Средневековье, чем жилое поселение: вымощенная брусчаткой единственная узкая улочка, ручейком петляющая между выстроенными в непрерывные линии многовековыми каменными домами, часть крепостной стены и высоченная башня – единственная уцелевшая от замка часть. Правила здесь тишина, нарушаемая лишь застенчивым шарканьем обуви о брусчатку. В одном месте улица, подныривая под башню, делала петлю, а возле крепостной стены образовывала небольшую площадку, откуда отлично просматривалось озеро – зеркало с синеватым отливом, брошенное на зелено-бурый ковер. Любуясь солнечными бликами на водной глади и слушая шепот ветра, я наполнялась спокойствием. И недавние слова Савелия сейчас уже не казались такими пугающими.

Когда мы, восхищенно переговариваясь, рассматривали с высоты озеро, Рауль отошел в сторонку и вытащил мобильный телефон. Потыкав в кнопки, он поднес трубку к уху и спросил:

– Марк, как там моя красотка?

Выслушав ответ, он рассмеялся и вернулся к нам.

– И что тебе сказал Марк? – с улыбкой, предвкушая хорошие новости, поинтересовалась я.

– Что Лаура обогнала всех и на этой почве опять поругалась с Давидом.

– Бедовая девчонка, – пробормотала я по-русски. Лаура нравилась мне все больше и больше своей сумасбродностью и упрямством. Но, с другой стороны, я сочувствовала Раулю, который в какой-то мере нес ответственность за младшую сестру.

Мы вернулись в дом раньше наших «экстремалов». Нас встретила новая пара – Серхио Эрнандес, гитарист из группы Рауля, и его супруга Лусия. Симпатичный молодой человек, в отличие от Чави, выглядел как рядовой клерк. На нем были джемпер и классической модели джинсы. Аккуратная короткая стрижка, гладко выбритое серьезное лицо, чуть уставший взгляд крупных темно-карих глаз, спокойные движения и приятный тембр голоса. Никакого пирсинга, прорех на джинсах и стоптанных кед – обут он был в начищенные туфли. Лусия тоже показалась мне приятной и симпатичной, хотя привлекательность ее немного портили бледность и заметные тени под глазами. Одета в длинный свитер, легинсы и высокие сапоги. Застенчивая, чуть рассеянная и задумчивая.

– Как поживает ваш маленький Эрик? – поинтересовался после приветствий и расспросов о дороге Рауль.

– О! – оживилась девушка, и из ее глаз исчезло сонное выражение. – Растет! Недавно исполнился год! Но все так же плохо спит по ночам.

– Надеемся выспаться в эти выходные, – усмехнулся ее муж. И спросил, где остальные. Когда Рауль ответил, Лусия воскликнула:

– Одна девушка вернулась еще до вас.

– Лаура? Если она здесь, то почему не спустилась к нам?.. – обеспокоился Рауль. – Поднимусь к ней, узнаю, что случилось.

– Ну почему обязательно должно что-то случиться, – встряла Моника, насмешливо глядя на Рауля небесными глазищами. – Может, Лауре надоело кататься, вот она и вернулась. А не спустилась вниз, потому что принимает душ.

– Я увидела, как девушка-подросток входит в одну из комнат, поздоровалась с ней, но она не оглянулась. Может, не услышала? – добавила Лусия.

– Подросток? – поднял брови Рауль. – Моей сестре двадцать пять лет. Впрочем, она и правда выглядит как подросток, особенно если оденется в кучу маек с мультяшными героями и старые джинсы.

– Она была в платье.

– В платье? Лаура?! – засмеялся Рауль. – Это точно не она!

– А кто же тогда? – растерялась Лусия и, будто ища поддержки, оглянулась на мужа. Но в этот момент в столовой появилась с мобильным в руке Нурия и сообщила, что наши экстремалы приедут через пять минут и неплохо бы уже начинать подготовку к барбекю.

– Я займусь очагом, – поднялся со стула Рауль. Серхио вызвался ему помогать. А мы, девушки, отправились на кухню.

* * *

Я чувствую, как ворочается, сбрасывая сонное оцепенение, зло. О зыбкости его дремоты говорит заполняющий коридоры холод, как сигнализирует о наступлении зимы утренняя изморозь на увядающей траве. Тишина, обычно плотная и тяжелая, пропитывается, словно бисквит ромом, звенящим напряжением. И дом, который в обычное время подремывает, будто уставший старик, просыпается с неслышимыми стонами, как от мучительных ревматических болей. Это зло, которое давно поселилось в нем, проникло в его органы и, как паразит, откладывает личинки, из которых грозит вылупиться армия чудовищ. Меняется облик старого доброго дома… Я вижу, что трещины, разрушающие монолитную кладку, уже шириной в палец. Дыры, прогрызенные древоточцами – уже не мелкие поры. И сыплются из них не только жирные черви, но и другие гады – мелкие змейки, мохнатые пауки, пиявки и многоножки. Зло, вылупляющееся из личинок. Эти гады расползаются по всему дому и забиваются в щели. Бедный старик… Я с ужасом вижу, что зло пропитало собой многовековые камни, обивку мебели, поселилось в трещинах и дырах, пылью покрывает пол, осыпается с потолка старой штукатуркой. Я наблюдаю эту картину со странной смесью ощущений: меня передергивает от отвращения, ужас проходится по моей несчастной душе ледяным ветром, но я, как завороженная, не могу отвести от происходящего глаз. Так, видимо, человек, обреченный на гибель, наблюдает извержение вулкана: смертельно завораживающее зрелище.

Мне бы спрятаться в коридорах, молясь про себя, чтобы зло прошлось, не коснувшись меня. Но я думаю об увиденном цветке… Не потому, что мне хочется спасти его. А из эгоистичных побуждений. Мне хочется им завладеть. Унести его с собой – единственное что-то живое, что могло бы согревать меня здесь. Желание обладать цветком похоже на одержимость, я думаю не о спасении гостей, мне безразлична их судьба, как и жизнь того человека, в чьем сердце полыхает любовь. Я хочу лишь получить сокровище. О, если бы я была той, к кому этот мужчина испытывает такие сильные чувства! Я бы ощущала прикосновения его ласковых, трепещущих от робости и внутреннего огня пальцев, я бы напитывалась чужими признаниями, расцветая ответными чувствами. Я бы… Но я не она.

О чем это я… Меня должно беспокоить лишь то, как уберечься от буйства зла, если прервется его дрема. Спрятаться в коридорах? Укрыться в доме? Или уйти так далеко, насколько я смогу? Но я не перестаю думать об этом цветке…

* * *

Мне нравилась эта компания и особая атмосфера сплоченности, которая объединяла нас в одну семью. В доме остались только девушки, молодые люди занимались приготовлением мяса во дворе. Перешучиваясь и смеясь, мы мыли и резали овощи, складывали на блюда сырые свиные ребрышки и куриное филе, накрывали общими усилиями обеденный стол. Аппетитные запахи проникали в дом даже сквозь закрытые двери и окна, щекотали ноздри, заставляли сглатывать голодную слюну.

В ожидании обеда мы засыпали вопросами Лауру, так ловко справившуюся с подъемами и спусками. И девушка, раскрасневшись от внимания и гордости, подробно рассказывала о велосипедной прогулке. Она была сейчас невероятно хороша – с разрумяненными щеками, с естественными локонами, в которые завились от влаги и ветра ее волосы, с блестящими глазами. И я, любуясь ее естественной красотой, с восхищением подумала, что сестра у Рауля – необыкновенная красавица.

– Ты отважная девушка! Я бы не решилась поехать. Марк сказал, ты их всех там обогнала, – воскликнула Моника, передавая в столовой Лауре из старого буфета с рассохшимися стенками, скрипучими петлями и потускневшей зеркальной задней стенкой, стопку тарелок.

– Надо же было этому страшилищу, который мнит себя едва ли не богом, утереть нос, – ответила девушка нарочито небрежным тоном. Но стало понятно, что сладкий момент своего триумфа и победу над Давидом она будет вспоминать еще долго.

Нурия, услышав в адрес любимого столь нелестные слова, поджала губы, но промолчала.

– Анна, отнесешь это во двор? – обратилась ко мне Сара.

– Конечно! – весело ответила я, подхватывая довольно внушительное блюдо с сырым мясом.

– Скажи Давиду, что это последняя порция.

Я вышла на улицу и зажмурилась от удовольствия, потому что ослепительное солнце со вкусом расцеловало меня в щеки. Легкий ветер невесомой ладонью пригладил волосы, и вдруг, проказничая, растрепал их сильным дуновением. Этот день, не по-декабрьски яркий и теплый, останется в памяти счастливым воспоминанием, отпечатавшимся в виде буклетного изображения. Фасад дома, вчера в сумерках выглядевший серым, оказался окрашенным довольно в жизнерадостный цвет – оранжево-кирпичный, тогда как каменная кладка остальных стен не была тронута краской. По левую руку от меня стояли качели, где мы вчера и увидели Давида. По правую – колодец, который, судя по прикрывающей его неподъемной каменной плите, давно выполнял лишь декоративную функцию. Подъезд к двери зацементировали, но дальше травяную лужайку прорезала широкая дорожка из гравия, метров через тридцать делавшая два ответвления. Одно вело к сетчатому забору, отделяющему от лужайки территорию бассейна, другое – к месту для барбекю. Последнее представляло собой небольшой домик, выкрашенный в такой же яркий цвет, как и фасад основного дома, с «террасой» На «террасе», собственно, и находилось место для приготовления мяса – с очагом и каменным столом. Сам домик же, по-видимому, и был тем сараем, где Чави обнаружил велосипеды.

Я еще издалека увидела, как возле очага колдует раскрасневшийся от жара Давид. Что-то ловко переворачивая, поливая соусом, он по ходу дела отдавал короткими взмахами ручищ указания находившимся «на подхвате» Марку и Серхио. В своей стихии, увлеченный любимым делом, он уже не виделся мне столь отталкивающим, как в момент знакомства. Напротив… Было в его действиях столько магнетизма, столько профессионализма и любви к делу, что я замедлила шаг, любуясь им. На ум пришло сравнение с алхимиком, создающим волшебный эликсир. Впрочем, так оно и было: вкус приготовляемых Давидом блюд и правда оказался божественным. Вчера за ужином я уже убедилась в этом, попробовав нежный овощной суп-пюре и рыбу в пряном томатно-винном соусе.

Залюбовавшись Давидом, я не заметила стоявших неподалеку Рауля с Чави. Как и они, увлеченные разговором, меня. Их скрывало старое дерево, широкий неровный ствол которого напоминал застывшую в причудливой форме вылившуюся сверху лаву. Опомнилась лишь тогда, когда до меня донеслась реплика Чави:

– …Можешь привести хоть сотню барабанщиков, но достойной замены Ракель все равно не найти!

Услышав, что речь идет о бывшей девушке Рауля, я мгновенно забыла и о Давиде, и о том, зачем к нему шла. Имя Ракель до сих пор вызывало у меня неприятные воспоминания, хоть мы с Раулем и не говорили о ней. Я знала лишь, что Рауль разорвал с ней все отношения – и личные, и рабочие. И расстались они отнюдь не друзьями.

– Парень, которого я собираюсь привести, вполне ничего, – услышала я, как возразил Рауль.

– Если он такой же «ничего», как и те, которые приходили раньше, то из нашей группы ничего не выйдет, – съехидничал Чави. – До сих пор ищем барабанщика! Ладно, для записи диска «одолжили» его у других. А как быть с концертами?

– Этот парень нам подойдет! Ты его еще просто не слышал, – в голосе Рауля послышалось раздражение.

– Оренсе, ты что, не понимаешь?.. Дело не только в том, как хорошо играет барабанщик, и как вольется он в группу! Нам нужна фишка! А Ракель ею и была. Оренсе, нам не обойтись без нее. Особенно сейчас, когда перед нами открываются такие перспективы, – горячо заговорил Чави. – У Ракель не только идеальное чувство ритма, она еще и редкостная красотка!

– Как и редкостная гадина, – буркнул Рауль. – Чави, неужели ты всерьез считаешь, что без Ракель мы не справимся? Что популярность группы держалась только на ее внешней привлекательности? Что вот твоя игра ничего не стоит, что игра Серхио – так, дилетантское бренчание? Что и Фер, и Дани, и я выходим на сцену просто постоять?

– Рауль, я хотел сказать, что с Ракель мы добьемся большей популярности. Это же такой шикарный ход – посадить за барабанную установку не лохматого потного мужика, а сексапильную красотку! Вспомни, как мы здорово выиграли на этом! Бабы валили послушать тебя, а мужики – полюбоваться на Ракель! Она как… приманка. Дополнительная – к нашей игре и твоему голосу.

– Каким бы шикарным ходом тебе это ни казалось, Ракель ушла, и все, – холодно возразил Рауль.

– Ушла, но может вернуться! От тебя все зависит! Только от тебя! Если ты ее попросишь…

– Я не буду ее просить! – повысил голос Рауль.

– Да черт тебя побери! – взорвался Чави. – В конце концов, группа не только твоя! Мы ее создавали вместе, мы и решения должны принимать сообща! Прежде чем выгонять Ракель, тебе стоило поинтересоваться мнением остальных, а не ставить всех перед фактом! Пусть ты рассорился с ней как с бабой, но рабочих отношений это не должно касаться!

– А как ты представляешь себе нашу работу с ней дальше после всего?.. – насмешливо спросил Рауль.

– Если уж на то пошло, изначально не надо было с ней спать! Не смешивать дело с постелью! Хотя тебя понять можно: кто бы отказался переспать с такой красоткой!

– Замолчи!

– А что ты так разволновался? Ты же расстался с ней! – с ехидцей заметил Чави. – Только не говори мне, что тебя до сих пор задевает, что с Ракель может спать кто-то другой, не ты! Нехорошо, Оренсе, по отношению к новой девушке! Или она для тебя просто временная забава?

– Умолкни, сказал! Мои отношения с Анной тебя не касаются!

– Да ради бога! Мне и правда нет дела до того, с кем ты спишь, если только не будешь каждую бабу приводить в группу, а потом, когда она тебе надоедает, выгонять!

Я увидела, как пальцы Рауля сжались в кулаки, как напряглись его скулы, будто он из последних сил сдерживался, чтобы не ответить Чави что-то такое же оскорбительное или не ударить его. Не знаю, чем бы окончился этот спор, но в этот момент Чави оглянулся и заметил меня. А следом за ним – и Рауль. И в его глазах мелькнул испуг.

– Подслушивать нехорошо, знаешь? – опередил нас Чави, обращаясь ко мне.

– Извинись перед Анной!

– За что? – удивился Чави. – Я не сказал ничего оскорбительного лично ей. В том, что она подошла в неподходящий момент, моей вины нет. Не вижу, за что я должен извиняться.

– Все в порядке, Рауль! – натянуто улыбнулась я, увидев, как недобро прищурился он, глядя на приятеля. – Отнесу это блюдо Давиду. Скоро будем обедать.

И поспешно покинула их, оставив разбираться уже без моего участия.

Поистине –подслушивать нехорошо… Никогда не знаешь, какую гадость можешь услышать.

Всучив Марку блюдо с мясом, передав Давиду слова Сары и поинтересовавшись, через какое время будем садиться за стол, я развернулась к дому.

Рауль ждал меня неподалеку от входа.

– Чави наговорил много неприятных вещей, – начал он, преграждая мне путь. – Сгоряча. Ничего лично против тебя он не имеет. Но до сих пор не может принять и ухода Ракель, и того, что я выгнал ее, ни с кем из ребят не посоветовавшись.

– Я понимаю, Рауль, – произнесла я делано добрым голосом, хоть, чего уж скрывать, на душе у меня было скверно… Слова Чави оказались ударом под дых, и я, все еще полусогнутая, хватала ртом воздух.

– У Чави непростой характер. Такие выпады случаются, мы к ним уже привыкли. Он отходчив. Сейчас походит где-то там себе, подумает и придет просить прощения – у тебя, у меня…

– Рауль, не надо оправдываться. Я в порядке. Главное, чтобы между вами не испортились отношения. А что касается Ракель, она же ведь в прошлом…

Последнюю фразу я невольно произнесла с вопросительной интонацией, желая, чтобы Рауль лишний раз подтвердил мне, что это так. Но он, после секундной заминки, вдруг сменил тему:

– Давид просил принести пару бутылок вина. Спустишься со мной в погреб?

Я кивнула, но осадок от того, что Рауль проигнорировал мой вопрос, усугубил и без того испорченное настроение.

Мы пересекли столовую, наполненную веселым шумом. Чави в доме не оказалось, видимо, он и правда ушел остывать после спора. Рауль направился в хозяйственное помещение и открыл дверь. За ней оказалась ведущая вниз лестница.

Как в сегодняшнем сне.

Спускаясь следом за Раулем, я не могла отделаться от липкого ощущения дежавю. Я узнавала эти выщербленные ступени, этот сырой запах. И наполнялась тревогой, ведь так уже было – вещие сны, предупреждающие о нехорошем.

Лестница привела нас к узкой площадке с тяжелой дверью.

– Что-то не так? – обеспокоенно спросил Рауль, придерживая передо мной открытую дверь. Я топталась на месте, не решаясь войти. Стало так страшно, будто спустилась я в подвал не в компании Рауля, а странного котенка с белыми глазами.

– Анна?

– Иду, – спохватилась я и, переборов страх, вошла.

Рауль зажег свет, и я лишь убедилась в том, что это место мне знакомо: длинный каменный туннель с арочным потолком, разделяемый на две неровные половины дверью из металлических прутьев. Ближе к нам стояли стеллажи с лежащими в ячейках бутылками, далее их сменяли ряды выставленных у стен бочек, а за дверью находилось складское помещение со сваленным в углу каким-то хламом. Я почти на сто процентов была уверена в том, что, если подойду к двери, увижу и разбитый фонарь, и валяющуюся поперек прохода кочергу.

Рауль, не заметив растерянности, с какой я оглядывалась, уже выбирал подходящее вино.

– Раньше в этом доме проживала семья винодела, – сказал он, стирая пыль с этикетки одной из бутылок и внимательно ее изучая. – Не знаю, остались ли за настоящими хозяевами дома виноградники или они отошли в казенную собственность, но вино, которое нам предлагают попробовать, фабричного изготовления, хоть и местное. Хозяева содержат этот погребок, дабы соблюсти антураж, и в качестве приятного бонуса угощают гостей вином. Вот, думаю, это нам подойдет… Давай возьмем три бутылки, не спускаться же каждый раз, когда нам захочется вина.

Я шагнула к Раулю, чтобы принять из его рук одну бутылку, но вдруг почувствовала, как мне на лицо налипла паутина, а следом за этим – как по щеке пробежал паук.

– Анна? – подскочил ко мне Рауль, напуганный моим визгом. Он успел стряхнуть паука раньше, чем тот скользнул мне за шиворот.

– Все, все, я убрал его, – прошептал Рауль, прижимая меня, полумертвую от испуга, к себе. – Вот уж не думал, что тебя так пугают пауки.

– Меня не они пугают, – пробормотала я, успокаиваясь в его объятиях.

– А что же? – серьезно спросил Рауль, отстраняясь и заглядывая мне в лицо. – У тебя в глазах такой ужас, будто тебя не паук коснулся, а монстр размером с дом.

Я тяжело вздохнула. Однажды летом я рассказала Раулю, что некоторые мои сны исполняются. И, помнится, он тогда отнесся к моим словам серьезно, не высмеял, не сказал что-нибудь пренебрежительное. Но рассказала я лишь о снах. О «приключениях» на фабрике умолчала. Знал бы он, с каким монстром мне пришлось столкнуться…

– Что тебя так напугало? – переспросил Рауль.

– Мои сбывающиеся сны, – призналась я.

Рауль присел на ближайший бочонок и усадил меня к себе на колени.

– И что ты увидела на этот раз? Опять фабрику?

– Этот подвал. И Лауру, сидевшую вот так, как мы сейчас, на бочке. Только очень странную, не похожую на себя.

– Это же сон, – сделал свои выводы Рауль. – Мало ли кого в каком виде увидишь…

– Рауль, это не просто сон. Такие видения меня посещают перед тем, как должно случиться что-то нехорошее. Так уже бывало. К тому же сегодня днем мне позвонил муж моей подруги, тот, у которого экстрасенсорные способности, и посоветовал нам покинуть дом как можно скорей.

На этот раз тяжело вздохнул Рауль.

– Ты мне не веришь? – расстроилась я.

– Нет, почему же… Верю, – ответил он, но так, будто лишь ради того, чтобы не обидеть меня.

– Я не утверждаю, что мы должны уехать, – поспешно добавила я. – Но ты спросил, что меня напугало, и я ответила.

– Тебе здесь не нравится?

– Нравится. Особенно компания. Но после приснившегося сна и слов Савелия я испытываю тревогу. И это не моя мнительность, у меня есть все основания дове…

Договорить мне не дал донесшийся сюда значительно приглушенный визг и последовавший за ним звон. Мы мгновенно вскочили на ноги и, забыв о бутылках с вином, за которыми, собственно, и спустились в подвал, помчались в столовую.

Возле буфета с посудой стояла бледная Сара. Прижимая к груди руки, будто хотела от чего-то закрыться, она растерянно озирала осколки тарелок у своих ног. Ее уже успокаивала Моника. Но Сара словно никого не слышала. И только когда Нурия принесла веник и принялась сметать осколки, будто стряхнула с себя оцепенение и оглянулась на шкаф.

– Что случилось? – встревоженно спросил Рауль.

– Не знаю, – ответила за подругу Моника. – Что-то ее сильно напугало…

– Тарелки разбились, – удрученно пробормотала Сара, принимая из рук пришедшей с кухни Лусии стакан с водой.

– Подумаешь, разбились… – участливо проговорила Моника. – Еще остались! Пойдем на прогулку в поселок и купим новые.

– Посуда бьется к счастью, – сказала я в утешение. Но Сара, будто не услышав нас, прикрыла глаза и выдохнула:

– Ужас какой…

И вновь оглянулась на шкаф.

– Тоже паука заметила? – предположил Рауль. – Анну минут пять назад так же до визга напугал один.

– Я не боюсь пауков, – слабо улыбнулась Сара. – А вот… Впрочем, не важно. Мне показалось. Ты не видел Чави?

Рауль замялся, но эта пауза была заметна и понятна лишь мне, после чего поспешно ответил:

– Пойду поищу его.

В этот момент входная дверь открылась, и вошли недостающие члены компании. Впереди всех торжественно нес два блюда с приготовленным мясом Давид. За ним, словно поварята, – Марк с Серхио с грязными мисками в руках. Шествие замыкал Чави.

Обед прошел в довольно приятной обстановке. Чави с Раулем перекидывались репликами так, будто и не было между ними спора и в запальчивости брошенных неприятных фраз. Один раз Чави обратился ко мне: попросил передать ему соус али-оли. И когда принимал пиалу из моих рук, вдруг дружелюбно подмигнул. Даже Лаура с Давидом не переругивались, Впрочем, Давид и не глядел в сторону сестры Рауля, все еще не в силах простить ей победу в велосипедном заезде. А Лаура трескала приготовленное Давидом мясо с аппетитом проголодавшейся рабочей бригады, будто забыв о громком заявлении готовить себе еду отдельно, дабы не питаться из рук врага. Изредка она бросала насмешливые взгляды на Давида, занятого ухаживаниями за Нурией, шутила и болтала со всеми – с Чави и с его подругой, с застенчивым Марком. Рауль обсуждал с Серхио что-то свое музыкальное, а я расспрашивала другую «новенькую» в компании, Лусию, о ее маленьком сыне.

И тревога таяла. Как и развеивалось неприятное послевкусие, оставшееся после случайно подслушанного разговора Рауля с Чави.

А во второй половине дня вдруг чистое небо затянули тучи, хлынул дождь, и с общего согласия было решено остаться дома. Все собрались наверху, в гостиной, расположившись в креслах и на диване. Моника с Нурией принесли пиалы с орехами, семечками, чипсами, пригласив всех девушек в женский «кружок». Мы сдвинули кресла вокруг маленького столика и позвали Лауру, заинтересовавшуюся книгами на каменных полках. Но девушка с увлечением уже погрузилась в одну из них, читая прямо там, у полки, и не услышала нашего оклика. Рауль, Давид и Марк о чем-то беседовали, стоя возле старинного приемника. Чави с Серхио заняли диван в противоположном конце гостиной. Принеся гитары, они трогали струны, наполняя комнату тихим приятным звучанием. Иногда обрывали игру, переговаривались о чем-то, подбирали мелодию и продолжали музицировать. Я оглянулась на Рауля, думая, что музыка привлечет его внимание, но он был так занят разговором с Давидом, что не повернул головы, даже когда его друзья довольно громко заиграли вступление одной из его песен.

Моника рассказывала о том, что недавно увлеклась поделками из тканей и каждую среду вечером ходит в специальный кружок.

– Отвлекаюсь от скучной работы, – скривила она нос. – А то в этой адвокатской конторе высохну, заплесневею и покроюсь пылью, как забытый сухарь.

После Моники настала моя очередь рассказывать: меня засыпали вопросами о моей стране, семье, о том, нравится ли мне в Испании, хотела бы я тут остаться и не собирается ли Рауль уехать со мной в Москву. Я честно призналась, что мы с ним не говорили на эти темы, так как вместе еще очень малый срок.

Лусия пожаловалась, что ее маленький сын плохо спит по ночам. А Нурия, грустно вздохнув, ответила, что очень сочувствует ей, но сама была бы счастлива пожертвовать ночами сна ради того, чтобы в ее квартире в кроватке спал сын.

– Я недавно потеряла ребенка, – призналась она, и на ее глаза навернулись слезы. – Моника знает… В конце октября. Срок был небольшой, но какая разница… Если бы не Давид и его забота, не знаю, как бы я справилась с таким ударом, мы ведь так мечтаем о маленьком!

Сара с Лусией сочувственно заохали, а я заметила, что Лаура вдруг резко положила свою книгу на полку, оглянулась на Нурию, но тут же, будто спохватившись, отвела взгляд и вновь схватила книгу. Не ту, которую до этого читала.

– Лаура, тебе скучно? – обеспокоилась Моника. – Иди к нам!

– Нет, нет, мне не скучно! – поспешно отговорилась Лаура. – Я пойду прогуляюсь по дому.

И ушла.

Увлеченные разговорами, мы не сразу обратили внимание на музыку, льющуюся снизу. Первыми прекратили свою игру Серхио с Чави и, вытянув шеи, прислушались. Потом на полуслове себя оборвала Моника:

– Это Лаура за пианино?

– Не знала, что она умеет играть, – удивилась Нурия. – Думала, с музыкой только Рауль связан.

А мне вспомнилось, что в доме родителей Лауры в одной из комнат стоит пианино. Когда я в один из дней спросила у Рауля, кто играет на нем, услышала в ответ, что инструмент давно стоит забытым. Сам Рауль окончил лишь один класс музыкальной школы и бросил занятия, а Лаура доучилась до конца, но, по словам брата, без удовольствия и уже давно не подходит к пианино. Он пробовал соблазнить сестру игрой в группе – давно, когда искали клавишника, – но девушка отказалась.

– Бедной Лауре, должно быть, действительно стало скучно, раз она решила развлечь себя игрой, – вздохнула Моника, решительно поднимаясь из кресла, с тем чтобы спуститься вниз.

Мы встали следом за Моникой. За нами, подхватив гитары, отправились и Серхио с Чави.

Лаура играла что-то грустное и красивое, играла так хорошо, так увлеченно, с душой. Я даже усомнилась в словах Рауля, что его сестра не занимается музыкой дома. Но когда мы переступили порог комнаты, Лаура резко оборвала игру и оглянулась на нас с испугом в глазах, будто застали ее за чем-то неприличным.

– Я… Решила попробовать. Звучание у пианино, кстати, хорошее. Чистое. Видимо, его недавно настраивали.

– Куда же ты? – остановил ее Чави, заметив, что девушка предприняла попытку встать со стула. – Попробуем втроем? То, что ты сейчас играла.

– Это так, – вдруг покраснела до свекольного цвета Лаура. – Просто… пришло в голову.

– Прекрасно, – продолжал вкрадчивым голосом Чави, в то время как Серхио уже накинул ремень своей гитары на шею.

Лаура заметно колебалась, но потом, вдруг решившись, откинула за спину длинные волосы и азартно воскликнула:

– А давай!

Она наиграла мелодию одной рукой, подождала, пока молодые люди подберут мотив. Чави заиграл первым, затем вступил Серхио. И уже после них – Лаура.

Она чувствовала себя неуверенно и заметно нервничала, но постепенно, с тем, как мелодия, декорированная гитарными переборами, набирала силу, успокаивалась. Радостная улыбка тронула ее губы, ссутуленные плечи расправились, пальцы бежали по клавишам все уверенней. И если поначалу создавалось впечатление, что в этом трио ведома Лаура, то она довольно быстро взяла на себя лидерство. Теперь ее игра вела за собой Чави и Серхио. Смелые пассажи, то гармоничная «перекличка», то органичный «хор» из звучаний трех инструментов.

Когда они закончили, мы радостно захлопали и загалдели, восхищенные игрой.

– Браво! – крикнула Моника.

– Крошка, это было неплохо, – с нарочитой снисходительностью, лениво растягивая слова, обратился к Лауре Чави. И вдруг встрепенулся: – Слушай, а на барабанах ты умеешь? Мы бы посадили тебя за установку вместо Ракель! Это же такая фишка – красотка за барабанами!

Но Лаура вопреки ожиданиям Чави холодно возразила:

– Я не умею играть на них. Но, главное, не собираюсь замещать Ракель!

– Не могу поверить: Лаура села за пианино, – раздался за нашими спинами удивленный голос. Мы разом оглянулись и увидели стоявшего на пороге Рауля. Ему пришлось ссутулиться, так как притолока была слишком низка для его роста. За спиной Рауля толпились Давид и Марк.

– Браво, сестричка! Мне очень понравилось! А еще раз на «бис»?

– На «бис» не получится, – развернулась на стуле к брату Лаура. – Эксклюзив. Игралось лишь один раз. Если кто не услышал, я не виновата.

Рауль перешагнул порог, а за ним – и Марк с Давидом. Лаура, скользнув по ним взглядом, вдруг задорно воскликнула:

– А давай вместе!

– Оренсе, нам как раз тебя не хватало! – поддержал девушку Чави и, перебрав струны гитары, наиграл вступление одной из песен группы.

– Нет, нет, не это! – запротестовала Лаура, глядя на Рауля с улыбкой. – А вот это…

Повернувшись к пианино, она заиграла какое-то вступление, которое показалось мне знакомым. Но, оборвав игру через несколько тактов, вновь развернулась к брату. При этом ее хитро прищуренные глаза блестели так, словно задумала Лаура проказу. Или решила спровоцировать Рауля на спор.

– Хм… – нахмурился он, но прошел к пианино.

– Ну? – продолжала вопрошать с улыбкой на губах Лаура. – Я помню ноты. А ты – слова? Мы столько раз репетировали эту песню для моего выпускного в университете, думаю, ты запомнил ее надолго.

– Надеюсь, что это так. Чави, подыграете нам?

Тот коротко кивнул и тихо сказал что-то Серхио. Рауль посмотрел на меня глазами, в светло-зеленом море которых плескались солнечные зайчики, и подмигнул.

Лаура первая тронула инструмент. Ее тонкие пальцы пробежались по клавиатуре легко и уверенно, и я опять подумала, что она каждое утро посвящает музыкальной разминке, отыгрывая гаммы и этюды.

Почему я не сразу узнала песню? Так бывает: проходишь каждый день мимо одного и того же здания и настолько привыкаешь к нему, что перестаешь обращать внимание. И только однажды, случайно споткнувшись, поднимаешь взгляд и удивляешься красоте архитектурного сооружения, возникшего перед тобой. Так было и с этой песней: если бы я услышала ее по радио, скорей всего не обратила бы внимания, она прошла бы как фон. Но когда я поняла, из чьего репертуара Лаура с Раулем надумали исполнить песню, меня захлестнула волна противоречивых чувств: восхищение их смелостью, потому что сыграть на уровне в «домашних условиях» песню с мировой славой не так просто, страх, что Лаура собьется, или Рауль, несмотря на сильный голос, не вытянет нужные ноты. Перепеть и переиграть «на уровне» «Скорпионс» мне казалось невозможным. А эти двое замахнулись не просто на какую-нибудь малоизвестную песню из их репертуара, а на хит из хитов.

Но стоило Раулю взять первую ноту, и моя душа наполнилась спокойствием: он запел так свободно, так правильно и чисто, будто эта песня писалась специально под возможности его голоса.

Я слышала, как он поет – в записи и вживую, в микрофон и без технических ухищрений. И каждый раз его голос звучал одинаково сильно. Но все песни, которые я слышала в исполнении Рауля, были его – словно одежда, идеально сшитая под фигуру. Только сейчас, услышав в исполнении Рауля чужую песню, я по-настоящему поняла, насколько мощный и гибкий голос ему дан. И насколько мастерски он им владеет. Как знать, придет день, и этот голос зазвучит не только со сцен маленьких клубов и городских площадок, но соберет стадионы за пределами страны. А пока он с легкостью просачивался сквозь толстые каменные стены, разносился по всему дому.

Очарованная выступлением Рауля, я видела сейчас не простого парня в джинсах и толстовке, с которым порой спорила, кому признавалась в любви, чьи признания слышала в ответ, которого целовала по утрам в сонные губы, которому ерошила волосы, на чьем плече засыпала, с кого стаскивала одеяло, когда замерзала. Я видела божество – бестелесное, воплотившееся в голос. Я слушала и забывала о том, что этот бог обладает грехами земного мужчины: оставляет под кроватью носки, пачкает зеркало в ванной зубной пастой, притаскивает в свежезастеленную постель кота и, несмотря на то что отлично умеет готовить, предпочитает «ужинать» чипсами и кока-колой. Что ему, божеству, известны мои интимные секреты. А мне, в свою очередь, его слабости: что вареную морковь он ненавидит и страстно любит горький шоколад, что разбудить его рано утром почти так же невозможно, как тронуть рукой небо, что обожает он скорость, но не любит торопиться.

Я умирала от счастья, что это божество – рядом со мной, но воскресала от страха, сознавая, что счастье мое пока хрупкое, как стеклянная фигурка. Становилось одновременно и горько, – божество не может принадлежать только тебе, и сладко, ведь именно сейчас песня звучала исключительно для меня – я чувствовала это в интонациях, я видела это во взглядах, я читала это в улыбке.

А Рауль, видимо, думал, что мною завладели не противоречия, а воспоминания о пляжах-жемчужинах, которые он показывал мне летом, о звездной ночи, бегущей нам навстречу, об остывшем к утру песке, на котором мы встречали рассвет, о поцелуях под моросящим дождем в моем городе, об утренних сонных объятиях…

Вдруг я почувствовала, что шеи коснулось что-то неприятное, будто по коже пробежало насекомое. Меня передернуло, и я невольно дотронулась до шеи, но ничего подозрительного не обнаружила. И тут же забыла о мерзком ощущении. Настала очередь главного сюрприза: в припеве к Раулю присоединилась Лаура, их голоса вместе сплелись, слились, срослись сиамскими близнецами с одним сердцем, с одной кровеносной системой на двоих. Ошеломленная, я перевела взгляд на девушку и, видимо, на моем лице отразилось такое восхищение, смешанное с изумлением, что Рауль, кивнув на Лауру, поднял вверх большой палец.

Когда они закончили, мы по инерции еще сколько-то мгновений сохраняли молчание. А потом дружно взорвали тишину громкими криками и аплодисментами. Это был такой сильный выплеск восторженных эмоций, что, наверное, наши крики слышали в лесу дикие птицы.

И вдруг со звоном лопнули две лампочки, освещавшие комнату, раздался чей-то испуганный вскрик, и наступила абсолютная тишина.

– Господи… – после долгой паузы пробормотала Лусия. – Как я испугалась…

– Никого осколками не задело? – обеспокоенно спросил Рауль, обводя взглядом почти темную комнату, освещенную лишь падающим в узкое окно тусклым светом дождливого дня.

– Давид, ты стоишь ближе всех к столовой? Принеси, пожалуйста, веник, надо собрать осколки! И включи в столовой свет, – попросила Моника. Но ответом ей был порыв холодного ветра, ворвавшегося в комнату, мгновенно выстудив помещение.

– Давид, кажется, вышел на улицу курить… – ответила Нурия. – Я сама сейчас принесу.

Несколькими секундами позже в столовой вспыхнул свет.

– Рауль, вы своими голосами даже лампочки бьете, – пошутила Моника.

– Это не мы, а вы – криками, – отозвался он, осторожно снимая с плеча Лауры осколок стекла.

– Холодно как… – поежилась Лусия.

– Это, видимо, Давид оставил дверь открытой! – предположила Нурия. И, увидев, что к выходу, доставая из кармана пачку сигарет, направился Чави, попросила:

– Чави, пожалуйста, прикрой за собой дверь! А то действительно так холодно, будто дом простоял открытым целую ночь.

* * *

Зло просыпается – я поняла это по сбивающей с ног волне холода, пронесшейся по коридорам. Выглянув наружу, увидела, что стены затянуты паутиной и мохнатые пауки размером с ладонь притаились в сетях в ожидании жертв. Их жертвы – не жирные мухи, кружащие над гниющими останками животных, а то доброе, что есть в душах моих гостей. Пауки выпивают их радость, любовь, нежность как кровь, вливая взамен яд недоверия и сомнений. Споры, конфликты, ссоры – вот что принесет это. Но, главное, чтобы не проснулось зло…

Встревожившись, я вышла в мир звуков и красок. И впервые со времен домашних концертов, которые давала моя матушка, услышала, как прекрасно может звучать старое пианино. Я пошла за этой чудесной мелодией и увидела молодую девушку, сидевшую за инструментом в одиночестве. Она была увлечена игрой и не заметила, как я скользнула в дальний угол за шкаф. Сев прямо на пол, я обняла руками колени и уткнулась в них подбородком. И мне вдруг вспомнилось, что в такой позе я любила слушать, как музицирует моя мать. Радость согрела меня: я почти не помнила ничего ни о себе, ни о моей прошлой жизни.

Слушая прекрасную музыку, написанную печалью, поселившейся в сердце девушки, я словно возвращалась в те дни, когда послушать мою родительницу собирались не только наша семья, но и соседи, родственники, друзья. У нее был талант – у моей матери – играть, будто рассказывать истории, грустные и счастливые, всегда удивительно правдивые, словно пережитые ею самой. С таким же талантом мама рассказывала мне, маленькой, на ночь сказки.

Задумавшись, я потеряла бдительность и не заметила, как в салон, привлеченные музыкой, спустились другие гости. Я испуганно встрепенулась, понимая, что теперь мне уже не выйти незамеченной отсюда. Остается только надеяться, что в этом углу меня не заметят. Но страх сменился приятным волнением, когда я поняла, что сейчас, рассматривая уже самих гостей, а не только их души, смогу увидеть лицо того, в чьем сердце цветет диковинный цветок. Я постараюсь узнать его по эмоциям, отпечатавшимся на лице, по глазам, полным грусти. Мелодия, звучавшая не из-под пальцев девушки, а изливавшаяся из ее души, не должна оставить равнодушными. И он, в чьем сердце цветет печальная любовь, обязательно вспомнит о той, по ком тоскует душа. Его чувства отразятся в глазах, как в зеркалах.

Только бы девушка продолжала играть…

Я увидела, как к ней подошли с гитарами двое молодых людей. И история печальной любви, которую рассказывало старое пианино, в сопровождении гитар зазвучала в цвете.

Но, к сожалению, не все гости присутствовали… Беспокойство наполняло меня: другого шанса увидеть всех вместе, возможно, не представится.

Они, оставшиеся, подошли, когда пианино и гитары заканчивали прекрасную историю. Один из молодых людей приблизился к музыкантам и…

И мне больше не нужно было ловить взгляды, чтобы по ним узнать того, в чьем сердце расцвел зачаровавший меня цветок. Голос околдовал меня так, что я без сомнений расплатилась бы вечностью моей жизни лишь за эти несколько минут возможности слушать его. Не знаю, кто этот молодой человек – маг, сеющий волшебство в души, алхимик, выводящий в сердцах формулу абсолютной любви, повелитель стихии эмоций или колдун, нотами заклинаний подчиняющий себе. Не знаю… Мне было не важно, как выглядит он, красивый ли или, напротив, лишен привлекательности. Мне не нужно было заглядывать ему в душу, чтобы узнать, есть ли на ней черные пятна – его голос снимал с нее все грехи и исповедовал наши души. Мне больше не нужно было искать тот цветок, потому что я и так поняла, в чьем сердце он расцвел.

Мой Ангел… Мой спаситель.

А зло ворочается в своей берлоге… Его будят эмоции, от которых вибрирует воздух. Такие сильные чувства радости и восхищения для него – как капли кислоты на раны. И даже пауки-пожиратели, наверное, едва справляются с выбросом радости. Я представила себе, как в комнату сползаются целые полчища гадов, привлеченные «пищей». Здесь для них уготован настоящий пир. Если бы я смотрела на комнату, в которой собрались гости, из своего мира, наверняка бы увидела, как людей опутывают сети паутин, и жирные твари ползают по ним. Мерзостная картина, как хорошо, что я не могу ее сейчас видеть. Даже меня, привыкшую к такой гадости, передернуло от отвращения. Несложно представить, как завизжали бы нежные девушки, увидев, что в то время, когда они, завороженные музыкой и голосом, с восхищением глядят на музыкантов, по ним ползают жирные твари с разбухшими сытыми брюхами.

…Но тут я случайно перехватила взгляд одного из гостей, которым он смотрел на музыкантов. И все поняла. Поняла, что ошиблась. Но разочарование сменилось радостью, когда мне стало ясно, какой отличный шанс дан мне. Я знаю, как получить цветок. Как уйти из холодного мира, покинуть прозрачные коридоры, к которым я привязана как к телу. Как спастись от зла!

Но в тот момент, когда тишина взорвалась восторженными криками, оно проснулось…

* * *

До ужина оставалось еще время, а дождь все лил, не давая выйти на улицу. Мы опять собрались в гостиной на втором этаже. Сара, Чави, Серхио и Лусия, заняв кресла вокруг столика, с азартом играли в карты. Давид с Нурией о чем-то переговаривались в другом конце гостиной, Марк с Моникой, видимо, уединились в своей комнате. Лаура расположилась в одном из свободных кресел возле недействующего камина и читала. А мы с Раулем просто сидели, обнявшись, в углу на диване. И если бы у меня потребовали за каждую минуту, проведенную в объятиях Рауля, по году жизни, я бы отдала их все. Почему-то сейчас, как никогда, в его молчаливых, но таких говорящих объятиях, я более остро ощущала приближение того дня, когда нам придется расстаться.

– Эй, Анна?.. – обеспокоенно прошептал мне вдруг на ухо Рауль. – Все в порядке?

– Да, а что?

– Эмм… Нет, ничего, – тихо засмеялся он. И только сейчас почувствовала, что обнимаю его с такой силой, будто всерьез опасаюсь, что если расцеплю руки, он исчезнет. В этом судорожном объятии Рауль безошибочно разгадал мой страх разлуки. Но не успел что-либо сказать мне, как его позвал Давид:

– Рауль! Можно тебя на минутку? У Нурии есть к тебе вопрос личного плана.

Лаура, которой, казалось, ни до кого не было дела, на секунду оторвалась от чтения и бросила на Давида такой недовольный взгляд, будто его оклик сильно ей помешал. Но тут же вновь уткнулась в книгу.

Рауль нехотя разомкнул руки, выпуская меня.

– Спущусь на кухню, сделаю кофе, – шепнула я ему. Он одобрительно кивнул и ответил, что придет ко мне чуть позже.

Когда я насыпала в горячее молоко сахар, из столовой вдруг раздался звук, похожий на дребезжание посуды в шкафу. Обеспокоившись, я вышла из кухни и направилась к буфету. Странный звук шел оттуда. Более того, я даже заметила через стеклянную дверцу, как одна из чашек, подрагивая, медленно движется к краю полки. Что это? Землетрясение?

Надо пойти предупредить остальных. И только подумала об этом, как дребезжание прекратилось, но тут же раздался резкий звон, будто на пол упало что-то тяжелое и стеклянное, из смежной со столовой комнаты – той самой, где стояло пианино. Я испуганно вздрогнула и оглянулась на приоткрытую дверь. Что могло разбиться? Помнится, кроме старого пианино, пары стульев и темного шкафа, там ничего не было. Разве что упала на пол картина, украшавшая одну из стен. Открыв дверь так, чтобы светом из столовой осветить комнату, я осторожно вошла.

Сделала несколько шагов и почувствовала приступ удушья, словно темнота, рассеянная ранее по всей комнате, обернулась вокруг меня тугим коконом, а воздух сгустился до желе. Голова закружилась, в ушах зашумело. Я хотела позвать на помощь, но смогла издать лишь тихий сип.

И вдруг так же неожиданно меня «отпустило». Почувствовав, как путы ослабли, я вздохнула полной грудью. Что это было? Приступ клаустрофобии, которой я никогда не страдала? Или страх темноты? Нащупав рукой стену и придерживаясь за нее, я тихонечко пошла вперед. Или назад? Дверь непонятным образом захлопнулась, и теперь пришлось блуждать в полной темноте. Не поддаваться панике, не поддаваться! Но как это сделать, если память угодливо подсунула похожий эпизод из недавнего прошлого, когда я, перепуганная до полусмерти, металась в помещении фабрики в поисках выхода?

Выйти, скорей выйти отсюда! Казалось, что я уже сделала не один круг по комнате, пока, наконец, не нащупала дверную ручку. Ура!

Приоткрыв дверь, услышала голос Моники:

– …Я поговорю с Раулем, и если это правда…

– Моника, дорогая, это его дело, и вмешиваться ты не имеешь права.

– Я – подруга Рауля! И его отношения с Ракель развивались на моих глазах.

Я отдернула руку, будто под ладонью оказалась не металлическая ручка, а склизкая чешуя змеи.

– Я считала, что на этот раз уж он поставил точку в отношениях! – продолжала возмущаться девушка. И каждое ее слово впивалось в мое сердце иглами.

– Моника, он и поставил ее, – доброжелательным тоном попытался успокоить подругу Марк. До меня донесся тихий звон, будто размешивали ложкой сахар в чашке. Как долго Марк с Моникой будут пить кофе? Теперь выходить из «засады» мне было неудобно – это означало, что я услышала часть диалога.

– Рауль представил нам новую девушку, и этим дал понять, что его старым отношениям пришел конец.

– Ма-арк, он опять помирился с Ракель! Понимаешь? О-пять! За пять лет знаешь сколько раз так случалось? Они ссорились, расходились, казалось, «навсегда», а потом опять мирились. Марк, я знаю Рауля с детства, он мне как второй брат. Отличный парень! Но даже святой в конце концов устал бы от выходок Ракель. А Рауль все прощал. Что это – отсутствие гордости, слабость или такая сумасшедшая любовь у него к ней? Он увяз в отношениях с Ракель, как в паутине, они выпивали его настроение, его счастье, а он будто и не пытался выпутываться из них. Когда я однажды спросила Рауля, почему он не порвет с Ракель раз и навсегда, он ответил что-то про группу, рабочие отношения и обязательства… Знаю я эти обязательства!

– Моника, солнце, не горячись! Это дело Рауля, разберется сам…

– Я считаю, что по отношению к Анне он поступает нехорошо. Мне она понравилась. Но, главное, Рауль после встречи с ней очень изменился. Будто проснулся! Я вижу его другим. Даже его песни звучат не так, как раньше, лучше! Я порадовалась, что наконец-то он выпутался из сетей паучихи… И вдруг мне говорят, что он поддерживает с ней связь! Не знаю, чего ему не хватает в отношениях с Анной. Экстрима?

– И все же, Моника, не вмешивайся.

– Очень трудно не вмешаться, – девушка с грохотом поставила чашку на стол и с шумом отодвинула стул. – Ладно, Марк. Не смотри на меня так! Не буду. Пойдем наверх. Здесь как-то холодно…

Я дождалась, когда Моника отнесет на кухню чашки, закончит мыть их. И только после того, как услышала скрип закрывшейся двери, ведущей на лестницу, вышла.

Сегодня «не мой» день. Явно не мой. День, когда я дважды подслушиваю разговоры, расстреливающие мою любовь пулями сомнений, отравляющие сердце ядом ревности. Не взглянув в сторону кухни, где остались чашки с остывающим кофе, я открыла входную дверь и вышла на улицу.

Дождь закончился, но влажный ветер, приняв меня в объятия, залез с похотливыми ласками под свитер, выстудил грубую ткань джинсов. Я поежилась, сунула руки под мышки, попрыгала на месте и в неуверенности оглянулась на дверь. Вернуться? Встретиться с Раулем и его друзьями? Хотелось одиночества – горького, как полынь, расцарапывающего сердце кошачьими когтями, отправляющего позитивные мысли в нокаут одним ударом, наполняющего душу щемящей тоской. Я села на намокшие под дождем качели, обхватила руками холодные цепи и запрокинула лицо к черному полотну неба.

Раскачиваясь, я думала о том, что опять ошибочно поверила в вечность любви, хоть и знала, какой бы гранитной она ни казалась изначально, может настать день, когда один поступок или слово сотрут ее в пыль.

Так уже было.

Мне стали понятны и просьба Чави вернуть в группу Ракель, и проигнорированный Раулем мой вопрос.

Опять ложь. Она разрушила мой брак. Из-за нее я чуть не потеряла Рауля. Из-за нее теряла его вновь.

А был ли он когда моим?.. Несколько летних дней, что мы провели вместе… Неделя, которую Рауль прогостил у меня в Москве. Десять дней моих в Испании… Да ежедневные разговоры по скайпу… Вот и весь «багаж»! Не тянет даже на чемодан, так, на дамскую сумочку…

Какое будущее может быть у отношений на расстоянии? Самолеты-аэропорты, время, ускользающее сквозь пальцы песком, горячие встречи, неловкие улыбки сквозь слезы при прощании. Я полюблю и возненавижу аэропорты, они станут моими спасителями и мучителями одновременно. Каждый раз при расставании мы будем оставлять там частички своих сердец – до тех пор, пока не изорвем их на лоскуты. Как долго мы так протянем?

Он первый начнет забывать меня. Его музыкальная карьера пойдет в гору, количество влюбленных девушек, истерично исписывающих виртуальную стену в его блоге признаниями, будет расти. Восторги поклонниц прольются на его сердце, изодранное разлуками со мной, живой водой. Тогда как мое они будут разъедать, оставляя незаживающие раны. Даже если бы не Ракель, даже если бы не ложь, сможем ли мы выдержать испытание километрами, краткостью встреч, бременем славы, которая рано или поздно придет к Раулю? Он еще не стал «звездой», но его блог уже ломится от восторженных восклицаний девушек. Что же будет, когда популярность группы Рауля наберет обороты? Смогу ли я равнодушно смотреть на нарезающих хищные круги вокруг моего любимого человека фанаток? Не поддастся ли Рауль новым соблазнам? Как знать…

Атака сомнений. Они, словно охотники, долго выслеживали жертву, сидели в засаде, и вот, увидев, что я неосторожно поранилась о чужие слова, набросились на меня с топорами и кольями. Рвали, били, резали, кололи. Сомнения…

Я уносилась выше и выше в небо. И все стремительней и стремительней летела вниз. Тело превращалось в невесомую птицу, сердце тяжелело, напитываясь ядом сомнений.

Не знаю, сколько времени я так раскачивалась, не замечая холода. Но когда наконец-то остановилась и собралась вернуться в тепло, на пороге дома показался Рауль.

– Что ты здесь делаешь? – удивленно спросил он, замирая в желтом пятне света, падавшем из освещенного коридора.

Сердце при виде Рауля сжалось, как ожидающий удара бездомный пес. Красивый, талантливый… Он не будет принадлежать ни мне, ни себе, он отдастся успеху, толпам поклонниц, концертным графикам. А мне хотелось семьи – обычной семьи с воскресными прогулками по парку, со вкусными ужинами и любимыми фильмами, которые бы мы смотрели вместе, укрывшись одним пледом. Мне хотелось общего прошлого, совместного настоящего и одних на двоих планов на будущее. Мне хотелось забыть о разлуках, холодной постели, которую согревают лишь мои воспоминания, хотелось присутствия любимого постоянно, ежедневно, ежечасно. И не виртуального, воплотившегося в голос по телефону или переписку через Интернет, а реального. Никакие письма и звонки не заменят одного объятия.

– Анна? – окликнул Рауль. Я открыла рот, чтобы ответить ему что-нибудь беззаботное, но не смогла произнести ни звука, понимая, что, если что-то скажу, заплачу.

Рауль молча спустился с крыльца и присел на другие качели.

– Что-то случилось?

Я покачала головой.

– Тогда пошли в дом, пока ты окончательно не замерзла и не заболела.

И я опять покачала головой, не в силах даже попросить его уйти.

– Тебя так расстроили слова Чави? – продолжал допытываться Рауль.

– Нет, – выдавила я.

– Тогда в чем дело? – голос его посуровел. Повернув к Раулю голову, я увидела, что он поежился от холода, но продолжал, как и я, сидеть на мокрых качелях рядом со мной.

– Я не вижу будущего у наших отношений, – без всякого перехода брякнула я, отворачиваясь.

– О чем ты? – отрывисто спросил он. – Ты… меня не любишь?

– Рауль, дело не в том, люблю ли тебя я, – горько усмехнулась я. – Дело в том, любишь ли меня ты. Или все еще продолжаешь испытывать прежние чувства к своей бывшей девушке.

– Не понимаю, Анна!

– Прекрасно понимаешь! Ты ведь помирился с Ракель?

Затянувшаяся пауза дала мне куда более красноречивый ответ, чем слова.

– Кто тебе сказал?

Еще один гол, который он забил в свои ворота. Эх, Рауль, Рауль… Ты талантливый музыкант, но футболист – никудышный. Не в первый раз так лажаешься.

– Не важно. Ты так и не ответил – правда или нет? Впрочем, уже понятно, что правда. Рауль, мы с тобой договаривались не обманывать друг друга. Ложь мне стоила брака, а тебе чуть не стоила жизни. Она едва не разрушила наши отношения…

– Не ложь, а недоверие! – резко ответил он.

– Хорошо, недоверие! Но как я могу тебе верить? Не столько горько от того, что ты помирился с Ракель, сколько от того, что пытался скрыть это от меня. Знаешь, очень неприятно слышать, как за моей спиной твои друзья шепчутся об этом и жалеют меня. Если они, твои друзья, не верят, что ты не вернулся к Ракель, то как могу поверить тебе я?

– Я объясню тебе…

– Не надо, Рауль. Сейчас точно уже не надо. Я тебя спросила об этом раньше, а ты ушел от ответа. Сбежал! Так, будто тебе и в самом деле было что скрывать. Лучше бы я узнала об этом от тебя, чем от других, – с горечью обронила я.

Он молчал, глядя перед собой на землю.

– Ты говоришь, что не хочешь недомолвок между нами? Так буду откровенна с тобой! Не знаю, Рауль, станем ли мы двигаться вперед или предпочтем топтаться на месте, пока совсем не истопчем наши отношения. Не только в Ракель дело. Расстояния, разные страны, традиции. Наши жизни – твоя тут и моя – там… Не знаю, Рауль, сможем ли мы преодолеть все препятствия. И… нужно ли нам это.

Последнюю фразу я произнесла неуверенно и еле слышно, глядя не в лицо Раулю, а, как и он совсем недавно, рассматривая перед собой сливающуюся с темнотой землю.

Рауль, храня тяжелое молчание, принялся, как и я, раскачиваться. И чем выше взлетали его качели, тем стремительней я падала в бездну отчаяния.

Со стороны мы выглядели впавшей в детство парой. Оба раскачивались с такой силой, с таким упорством и бесстрашием, словно затеяли соревнования, кто выше взлетит. Только не раздавалось заливистого смеха, тишину нарушало лишь поскрипывание деревянных сидений и лязг металлических цепей. В какой-то момент Рауль повернул ко мне лицо, и мне показалось, что он сейчас крикнет: «Осторожно, Анна» и сбавит скорость, сдаваясь ради того, чтобы остановилась и я. Но наши взгляды лишь скрестились, как шпаги дуэлянтов. Он промолчал и подался корпусом вперед, раскачивая качели еще сильнее. Тогда захотелось закричать мне – что угодно, лишь бы оборвать это странное и опасное соревнование. Но, как и Рауль, я промолчала. В этот момент, казалось, мы оба принимали важные решения, только вот совпадут они или нет?

Когда Рауль резко остановил качели и развернулся ко мне, чтобы что-то сказать, дверь дома открылась, и на пороге показалась Моника.

– Рауль, ты здесь? – голос ее прозвучал встревоженно. – Ты нам нужен!

– Что случилось? – нехотя откликнулся он.

– Там… Лаура с Давидом так ссорятся, что…

– Из-за чего? – спросил Рауль, не предпринимая попытки встать.

– Не знаю, но думаю, что случилось что-то серьезное. Я увидела, как Нурия в слезах убежала в свою комнату. А Давид, похоже, готов убить Лауру, так он взбешен.

– Иду! Анна?.. – оглянулся Рауль.

– Рауль, мне хочется побыть одной…

Он замешкался, терзаемый сомнениями.

– Рауль?.. – позвала его Моника.

– Иду, иду, – раздраженно отозвался он, поднимаясь. – Анна, пойдем в дом. Тут слишком холодно. Даже для таких горячих решений, которые ты принимаешь, не выслушав меня.

– Что-то случилось? – встревожилась девушка уже из-за нас.

– Нет, Моника, – поспешно отозвалась я нарочито беззаботным тоном. – Мы говорили… о наследстве. Иди, Рауль. За меня не беспокойся. Пойду на кухню выпить кофе.

– Не сиди здесь, на холоде. Не хватало еще, чтобы ты заболела, – проворчал он.

– Обещаю, что не задержусь.

Рауль ушел, а я подождала немного и тоже вошла в дом. Увидев на кухне забытые мною чашки с кофе, поставила одну в микроволновку.

С горячим напитком согревалось не только замерзшее тело, но и будто оттаивало сердце. Кое-как удалось успокоиться и остановить сумасшедший хоровод мыслей. Я допила кофе, вымыла чашку и убрала ее в шкаф. Теперь, согревшись теплом старика-дома, я поразмыслила и поняла: нужно было дать высказаться Раулю, а не позволять сомнениям сделать меня такой категоричной.

Мои раздумья оборвали громкие голоса, донесшиеся сверху. Кто-то истерично выкрикнул: «Оставь меня в покое!» Встревожившись, я направилась к лестнице, но не поднялась и до первого пролета, когда меня чуть не сбила с ног летевшая навстречу Лаура. Я вжалась в стену, чтобы пропустить ее на узкой лестнице, на которой двум людям разминуться было почти нереально. И уже когда девушка сбежала вниз, запоздало спросила:

– Лаура! Что случилось?

Но она проигнорировала мой оклик.

– Лаура! – раздался рассерженный голос Рауля.

– Оставь меня в покое! – закричала снизу Лаура.

– Рауль, что случилось? – Я не посторонилась, пропуская его, а, напротив, встала у него на пути.

– Истеричка! – процедил он и крикнул через мою голову:

– Не показывайся мне на глаза, покане успокоишься! А еще лучше до тех пор, пока не научишься нормально разговаривать с людьми!

– Да что у вас там произошло?! – обеспокоенно воскликнула я, не веря в то, что Рауль и Лаура поссорились. Я хоть и знала их обоих не так уж много времени, но и этого хватило, чтобы увидеть, какие между ними теплые и близкие отношения.

Рауль вместо ответа бросил на меня такой взгляд, что я пожалела не только о том, что задала ему вопрос, но и что вообще оказалась у него на пути. Ничего не ответив, он развернулся и пошел наверх. Я растерялась, не зная, идти за Раулем или за Лаурой. Осознав, что девушка сгоряча сядет в машину и уедет, встревожилась за нее.

– Рауль, я пойду к Лауре.

– Иди, – буркнул он, не оглянувшись. – Когда найдешь ее, передай, что я не буду с ней разговаривать до тех пор, пока она не извинится перед Давидом и Нурией. А не захочет извиняться, пусть отправляется домой!

– Да что же она такое сделала?! Спросила у Давида, не он ли сыграл в «Шреке» главную роль?

Увы, моя попытка шуткой разрядить обстановку не увенчалась успехом. Рауль, уже собираясь скрыться за дверью в гостиной, обернулся:

– Воткнула в больное место нож и еще поковыряла им в ране. Вот что она сделала!

– Рауль, я пойду к ней. Мало ли… Может быть, она уже садится в машину…

– Вряд ли.

За его спиной закрылась дверь, и я опять осталась в одиночестве. Отдых явно шел не так, как хотелось.

Лауры не оказалось ни в столовой, ни на кухне, ни в той темной комнате с пианино, куда я не без робости вошла. Выскочив на улицу, не обращая внимания на стучавшие по плечам и затылку ледяные капли дождя, я добежала до стоянки и с облегчением увидела «Пежо» Лауры.

Тогда где же она может быть?

Оставалось лишь одно место. Самое уединенное в этом доме. Но только от одного воспоминания о привидевшемся сне кожа покрылась мурашками. Невольно перед глазами встала картинка с ползающими по лицу Лауры жирными пауками и белые, незрячие глаза девушки. Я малодушно подумала, не позвать ли Рауля, чтобы вместе с ним спуститься в винный погреб.

– Не глупи, Анна, – пробормотала я себе под нос, открывая тяжелую дверь, за которой скрывалась узкая лестница, ведущая в винный погреб. – Это лишь сон.

Увы, такие сны лишь снами не бывают. У меня, по крайней мере. Как бы мне ни хотелось избавиться от ассоциаций, но, спускаясь по выщербленным ступеням и вдыхая запах сырости, я вспоминала цеха мертвой фабрики, где побывала вначале в снах, а потом – наяву. И только усилием воли заставляла себя идти вперед. «Лаура – взрослая девушка! Ей захотелось побыть одной после ссоры с братом. Остынет и вернется, – нашептывали то ли здравый смысл, то ли трусость. – Ничего с ней не случится!». И именно после этой фразы вспомнилось, что незадолго до того, как Рауль разбился на мотоцикле, я увидела нехороший сон с ним. Это воспоминание, усилившее мою тревогу, придало мне храбрости. Я уверенно открыла дверь и вошла в винный погреб.

– Лаура, ты здесь?

Подвал был погружен в темноту, и я пошарила ладонью по влажной стене в поисках выключателя. Но еще раньше, чем помещение озарилось светом, услышала рыдания.

– Лаура!

Она сидела, как и во сне, на одной из бочек. Вновь подступило ощущение ночного кошмара. Сейчас Лаура поднимет лицо, и я увижу расползающихся по нему жирных пауков и белые страшные глаза.

Какая глупость! Трусиха, трусиха, трусиха!

Я присела перед девушкой на корточки и тронула ее за колено:

– Лаура, не знаю, чего тебе наговорил Рауль, но сделал он это сгоряча, а не потому, что хотел обидеть тебя.

– Эт… Эт… Это не он… – ответила, заикаясь от слез, Лаура и убрала дрожащей рукой налипшее на мокрое лицо прядь.

– Тебя обидел Давид?

Она, отрицая, помотала головой.

– Хочешь, я принесу тебе воды?

Лаура отказалась, и вдруг, вцепившись мне в руку пальцами, прошептала:

– Я хочу отсюда уехать!

Какое совпадение. Я тоже. Может, нам и правда уехать отсюда? «Пока не поздно», – прибавила я мысленно, кстати или некстати вспоминая предупреждения Савелия. Да что такое происходит? Почему ощущение приближающейся беды не покидает меня? Во сне ли дело? В испорченном размолвкой с Раулем настроении?..

– Хорошо, давай уедем, – как можно спокойней сказала я. Лаура с удивлением посмотрела на меня, обескураженная тем, что я поддержала ее в желании уехать. Она даже перестала плакать.

– Что-то случилось?

– Нет, – после некоторой заминки ответила я. Похоже, Лаура не поверила, потому что подняла, совсем как Рауль, одну бровь. Но расспрашивать не стала, угадав, что мне сейчас не хочется говорить на эту тему.

– Мне здесь и правда делать нечего. Зачем я согласилась поехать? Рауль сказал, что жалеет, что пригласил меня, – сказала она, и ее глаза опять наполнились слезами. – И он прав.

– Лаура, он сказал это в сердцах.

«После ссоры со мной», – добавила я мысленно, чувствуя себя в некоторой степени виноватой в том, что Рауль сорвался на сестру.

– Он прав. Ты не знаешь… Я наговорила много чего плохого Давиду, а потом – брату. Но вначале – Нурии.

– Судя по тому, что за Раулем прибежала Моника, у вас там случилось что-то из рук вон выходящее.

Лаура шумно вздохнула.

– У меня как-то сами собой вырвались те ужасные слова… Я не настолько плохая, чтобы специально причинить боль другому, но тут будто что-то толкало меня, и я говорила и говорила плохие и злые вещи и не могла остановиться. Днем Нурия рассказала вам, что потеряла ребенка. Позже, услышав, как она с Лусией вновь разговаривает о детях, влезла в их разговор с репликой, ранившей Нурию. Конечно, Давид не мог не вступиться за свою девушку. А нам с ним многого не надо, достаточно только оказаться рядом, чтобы напасть друг на друга. Но на этот раз мы превзошли самих себя – кричали, оскорбляли, старались уязвить друг друга как можно сильней.

Лаура замолчала и опустила голову, будто стыдясь посмотреть мне в глаза. Волосы опять упали ей на лицо, и она небрежно откинула их назад.

– Мы всю жизнь не ладим с Давидом, – продолжила Лаура. – Он страшный, заносчивый, противный, грубый, пошлый! Думаешь, мне доставляет удовольствие цепляться к нему? Но если я промолчу, он оскорбит меня первым. С ним рядом я постоянно нахожусь в ожидании, что он скажет какую-нибудь гадость, задерет, как в детстве, мне юбку и продемонстрирует всем мое белье. Пусть даже в переносном смысле, но от этого я испытываю не меньший стыд…

Я вспомнила утренний спор Лауры и Давида и его ехидное замечание насчет трусиков девушки.

– Именно Давиду я «обязана» тем, что не ношу платьев, а отдаю предпочтение надежным джинсам… – грустно усмехнулась она.

На фоне гротескно огромных теней, которые отбрасывали на каменные стены наши фигуры, Лаура казалась такой маленькой, худенькой, слабой, что я, присев рядом с ней на другой бочонок, обняла ее за плечи и привлекла к себе. Лаура доверчиво прильнула ко мне и вдруг засмеялась.

– У Давида в детстве были такие дурацкие штаны – мешковатые, клетчатые. Как у клоуна. Страшно меня бесили. И сейчас он представился мне уже таким, какой есть, в тех нелепых штанах, – пояснила она причину своего неожиданного веселья. – Смешно! Как жаль, что я не могу передать тебе словами, как это смешно…

Она отстранилась от меня и села ровно. Собрав длинные волосы руками, подняла их наверх и закрутила в узел, скрепив вытащенной из кармана шпилькой. Часть прядей выбилась из «пучка» и вновь упала Лауре на лицо, но она ограничилась тем, что убрала их за уши.

– Когда я была маленькой, мама отправляла меня гулять вместе с Раулем. И если брат еще как-то смирялся с моим обществом, то Давид был против и всячески старался отделаться от меня. Ему хотелось мальчишеских проказ и общества только друга, такого же сорванца, как и он, а тут я – с дурацкими бантиками, с куклой под мышкой, в короткой юбчонке с нелепыми оборками. Куда с такими оборками и бантиками? Через забор не перелезешь… Рауль хоть и заступался за меня, но ссориться с лучшим другом не желал. Ему тоже хотелось хулиганить с мальчишками, а не следить за младшей сестрой. Впрочем, я старалась не отставать от пацанов – в силу своих возможностей. Только не всегда у меня все получалось. На дерево я залезала, а снимали меня оттуда всем миром. В канаву спускалась, а вылезала обратно грязная как черт. Влетало за испорченное платье не столько мне, сколько Раулю – за то, что недоглядел. А однажды эти два болвана «забыли» меня на старой фабрике. Забрались туда в компании других мальчишек, а я увязалась за ними. И там меня «потеряли». Хотели просто попугать: скрыться в другом цеху, а потом, когда я обревусь от страха, вернуться за мной. Это был план Давида. Но я тоже была бедовой девчонкой и, дабы проказа вышла Давиду боком, убежала в другой цех. А потом – еще в один. И в итоге заблудилась уже по-настоящему. Разыскивали меня всем поселком. Нашли. И совсем не зареванную, – улыбнулась Лаура, вспомнив о своей маленькой победе.

– Раулю от родителей досталось так, что, наверное, до сих пор помнит. Давида тоже наказали. А я в тот день поняла, что сражаться с врагом надо его же методами. Вот так мы и воюем всю жизнь. Впрочем, с тех пор как Рауль стал жить отдельно, с Давидом я вижусь очень редко, но при встрече никогда не можем удержаться от колкостей. От брата я слышала, что Давид два года назад снял квартиру и живет вместе с девушкой, работает в крупном ресторане и мечтает открыть свой. Это все, что я о нем знаю, и не потому, что Рауль не рассказывает о друге, а потому, что новости о нем мне не интересны.

Лаура вновь сделала паузу, задумчиво глядя на сложенные на коленях руки. Я не торопила ее, чувствуя, что она еще не закончила, и ей нужно собраться с духом, чтобы рассказать о своих тревогах. Мне подумалось, что Лауре хочется избавиться от чего-то тяжкого, давно поселившегося в ее душе. И сейчас она решилась на откровенность не потому, что так доверяла мне, а потому что больше не в силах выдерживать этот груз. Ей, похоже, не важно было, кому рассказывать – мне ли, Монике, Чави, Саре или пустому бочонку, главное, чтобы слушали, не перебивая.

– Я никогда не сталкивалась с серьезными сложностями. Жизнь шла легко и по плану. Окончила университет, тот факультет, который хотела. Мне нравится туризм! Затем на год уехала в Англию. Вернулась, устроилась в туристическое агентство. В личной жизни все тоже складывалось хорошо: еще с университета встречалась с молодым человеком, который мне очень нравился. Подруги, друзья… В общем, счастливая и беззаботная жизнь, грех жаловаться. И так продолжалось до августа.

Накануне того четверга мы с Раулем проводили родителей в аэропорт: они улетали на Майорку в отпуск. Оставшись одна дома, я решила устроить в выходные вечеринку. Как раз обдумывала ее организацию, когда мне позвонили с незнакомого номера. Это был полицейский. Он спросил, кем мне приходится Рауль Оренсе Морено. И когда я ответила, мне сообщили, что брат пострадал в аварии.

Не помню, как выбежала из дома, очнулась уже в машине. В руке все еще сжимала телефон. Нужно было срочно вызвать родителей из отпуска. Но я медлила со звонком, не зная, как сообщить им о несчастье. Набрала номер своего молодого человека, надеясь, что он сопроводит меня в госпиталь, но Даниэль почему-то не ответил. Тогда я стала пролистывать телефонную книжку, чтобы попросить кого-нибудь из друзей поехать со мной. И вдруг наткнулась на телефон Давида. Не помню, чтобы я его записывала, но в тот момент мне было не до того, чтобы ломать голову, гадая, как в моем телефоне оказался номер «врага». Я просто подумала, что Давиду тоже нужно сообщить.

Трубку он взял быстро, выслушал меня и, попросив успокоиться, сказал, что будет через десять минут. По счастливой случайности, Давид находился в том же поселке.

Он прибежал быстрей, чем я ожидала. Постучал в окно, и, когда я открыла дверь со стороны пассажирского сиденья, сел в машину. Мне пришлось признаться, что не знаю, где находится госпиталь. Это был не тот, где работает Рауль, другой. Я приготовилась к тому, что Давид в ответ скажет что-то неприятное, но он молча вытащил свой телефон и нашел адрес через Интернет и посоветовал: «Надо тебе навигатор купить». Осмелев, я созналась еще и в том, что боюсь сказать родителям о Рауле. В тот момент я забыла о неприязни к Давиду. Рядом со мной сидел мужчина – взрослый, уверенный, знающий, что делать в ситуации, в которой я растерялась, как ребенок. И он опять не сказал ничего колкого, лишь попросил дать номер моего отца, поняв, что разговаривать лучше с ним.

Пока Давид общался с моим папой, я безуспешно пыталась завести двигатель. Что-то делала не так, машина фырчала и глохла, а я в отчаянии ругалась, нервничала, краснела. Давид, разговаривая по телефону, бросил на меня пару красноречивых взглядов, явно намекающих на мои «способности». Подумалось, что, закончив разговор, обязательно отпустит едкое замечание. Но он только попросил уступить ему место за рулем.

Какая-то насмешка судьбы: меньше всего я ожидала получить помощь от человека, которого с раннего детства считала врагом. Но так оно и было. Не знаю, что бы я делала без Давида в тот день. Такая серьезная ситуация случилась впервые. Наша семья существовала благополучно: без крупных кризисов, серьезных болезней, смертей близких. Я оказалась не готовой к подобным испытаниям, и не удивительно, что так растерялась. Давид же, в отличие от меня, находившейся на грани истерики, казался спокойным. В госпитале он быстро сориентировался в коридорах, куда-то сходил, все выяснил. Сообщил, что у Рауля, помимо ушибов и ран, несколько переломов, но, главное, его жизнь вне опасности.

Тот день казался мне резиновым, думалось, что он никогда не закончится. Проходили часы, а на самом деле – минуты. Будто некто специально решил поиздеваться над нами, растягивая мучения и ожидания, словно жевательную резинку, тогда как мне хотелось слепить из нее комок и швырнуть его в мусорное ведро. Наконец нам разрешили увидеть Рауля.

Он лежал на кушетке, укрытый до плеч простыней, такой бледный, словно его кожа никогда не видела солнца. Говорить ему было трудно, он лишь спросил, позвонили ли мы родителям, и попросил меня не переживать. Зашла женщина в медицинской форме, и нас опять попросили подождать в коридоре.

И опять мы ждали, бесконечно долго, – пока Раулю окажут нужную помощь, пока решат все формальности… В какой-то момент я расплакалась, и в это время позвонила мама. Давид не позволил мне ответить на звонок, сказав, что рыданиями я не успокою родителей, а лишь еще больше их напугаю. Забрал у меня мобильный и, отойдя в сторонку, ответил сам. Он разговаривал с моей мамой – ласково, будто с ребенком, с уговаривающими и успокаивающими интонациями. Никогда не слышала, чтобы Давид так говорил. Привыкла слышать от него лишь колкости… Мобильный он вернул с комментариями, что родители купили билеты, но самолет прибывает утром. Сказал, что встретит их. После чего обнял меня и вытер, как маленькой, слезы. Это был единственный раз, когда я почувствовала себя рядом с Давидом слабой девчонкой. Давид, все так же обнимая меня, отвел в буфет, усадил за стол, поставив передо мной чашку с кофе и тарелку с бутербродом. Я отказалась от еды, но Давид заявил, что Раулю сегодня как никогда нужна моя помощь, и если я буду тратить силы на слезы, объявлять голодовку, то вряд ли смогу быть полезной. Признав его правоту, я неожиданно съела все, что он мне принес.

С Раулем разрешили остаться на ночь только одному человеку. И вечером Давид ушел, пообещав, что встретит моих родителей в аэропорту. Рауль, накачанный медикаментами, уснул. Я, убедившись, что он крепко спит, решила ненадолго выйти из палаты, чтобы глотнуть свежего воздуха.

Уже темнело, ужасный день наконец-то закончился, но впереди ожидала не менее тяжелая ночь. И следующий день… И много других, не менее сложных. Я подумала о родителях – они с ума сходят от переживаний, не имея возможности прилететь так быстро, как бы им хотелось. О том, что Раулю еще предстоят операции… Я опять чуть не расплакалась. И тут меня окликнули по имени. Оглянувшись, я с удивлением увидела направляющегося ко мне Давида, я думала, что он уехал. «Где ты был?» – «Тут», – просто ответил он, закуривая. Заметив, как у него дрожат руки, я поняла, что перенервничал он в тот день не меньше моего. Мы вернулись в госпиталь вместе: я – в палату, а Давид – в зал ожидания, где он, оказывается, и находился все это время.

Я просидела с Раулем всю ночь, но думала не столько о нем, сколько о Давиде. Ощущение, что он тоже тут, рядом, и я в любой момент могу позвать его, наполняло меня спокойствием и какой-то странной радостью. Давид заходил раз в час, спрашивал, как мы, и предлагал отдохнуть. Это была странная ночь… Впервые в жизни мы с Давидом разговаривали нормально, как взрослые люди.

Лаура опять прервала рассказ и, вытянув шею, будто прислушиваясь к чему-то, замерла. Я же не уловила никаких звуков.

– Показалось, – вздохнула она. – Подумала, что кто-то спускается сюда.

И вдруг, обведя взглядом каменные стены, спросила совсем не то, что я ожидала:

– Тебе не кажется, что атмосфера в этом погребе… магнетическая? Мне отсюда не хочется уходить. И не потому, что я желаю спрятаться от всех. Что-то есть тут такое… особенное. В воздухе, в эхе, в молчании стен… На уровне ощущений.

– Мне подвал уютным не кажется, напротив, мне тут холодно и страшно, – с улыбкой призналась я.

– Страшно? – удивилась Лаура. – Почему?

Не рассказывать же тебе о моем сне… Я пожала плечами:

– Это опять же, как ты заметила, на уровне ощущений. Тебе тут нравится, мне – нет. Тут… водятся пауки.

– Боишься их?

– Да, – соврала я, чтобы закрыть тему.

– Хочешь уйти?

– Нет, – опять же солгала я. Покинуть это место мне хотелось еще до того, как я в него спустилась. Но если мы уйдем, Лаура больше не вернется к прерванному разговору.

– Ну, если так… – с каким-то обречением вздохнула она. Видимо, ее рассказ подошел как раз к самому откровенному моменту. И она засомневалась, стоит ли говорить все.

– Рауль лежал в больнице, – продолжила она после паузы. – Я навещала его ежедневно, даже когда он пошел на поправку. У нас с братом и раньше были довольно теплые отношения, но в тот период мы стали еще ближе. Правда, я так и не решилась заговорить с ним о том, что меня волновало. В моей душе происходило странное. Я никак не могла принять своего заклятого врага совсем не таким, каким его знала. Мне все казалось, что это был другой человек, не Давид. И я… не переставала думать о том, другом. Мужчине. Надежном, которому бы доверила даже свою жизнь – не меньше. Мне хотелось узнать того, другого. Познакомиться с ним заново. Расспросить о нем все, вплоть до мелочей. Я без конца вспоминала день, когда Давид не оставил меня одну, в душе мучаясь от стыда перед братом, потому что для Рауля тот день отнюдь не был счастливым. Но каждый раз уходила спать в объятиях своих воспоминаний и фантазий. Утром я напоминала себе, что надуманный «принц» – это мой враг Давид, страшный, заносчивый, вредный, неприятный. Тот самый Давид в нелепых штанах, который прилюдно задирал мне юбку, чтобы унизить, который оставил меня на заброшенной фабрике. Но… уже за завтраком опять начинала мечтать о том, как приеду к Раулю, застану у него Давида и… Что будет после этого «и», я не знала. Потому что, приезжая в госпиталь, и правда частенько встречала у брата Давида. Но мы просто вежливо здоровались и все. Ни друзьями, ни врагами мы уже не были.

Когда мы оставались с Раулем вдвоем, мне хотелось расспросить его о друге. Но я так и не осмелилась. Всегда в последний момент меняла решение и спрашивала Рауля о тебе. Брат поведал мне о тех нескольких днях, что вы провели вместе. Каждый раз, вновь рассказывая мне об этом, он добавлял какие-то детали, «упущенные» в предыдущий раз. Не знаю, выдумывал ли Рауль или на самом деле вспоминал что-то новое… Я знала уже вашу короткую историю едва ли не подробней, чем он сам, – тихо засмеялась Лаура. – Но не перебивала брата, если он сам заговаривал о тебе, потому что эти воспоминания отвлекали его от однообразных дней, боли, грусти. Как-то Рауль спросил, что я могу рассказать ему о России, в частности о Москве. И на следующий день я, хоть и была в отпуске, заехала в агентство и набрала всевозможных справочников, путеводителей, рекламных буклетов. Рауль увлекся темой России не на шутку. Следом я привезла ему книгу истории твоей страны и учебник русского языка. А потом он познакомился в госпитале с одной женщиной из персонала, русской, и больше не отставал от нее с расспросами. Еще тогда Рауль решил, что, как только встанет на ноги, поедет в Москву. Не знаю, верил ли он сам в возможность отыскать человека из другой страны, зная только его имя. Мне же это казалось невероятным. Но, как я уже сказала, мечты и воспоминания поднимали Раулю настроение, а то, что он с таким интересом читал книги о России, пытался освоить язык, скрашивало его пребывание в больнице.

В один из дней я пришла, как обычно, к Раулю и увидела, что у него уже сидит Давид. До моего прихода они что-то обсуждали, но когда я вошла, разом замолчали, будто речь шла обо мне. «Эй, красотка, хватит тут киснуть, – бодро сказал Давид, вставая. – Это Рауль вынужден проводить отпуск в постели, а у тебя, слава богу, с руками и ногами все в порядке, так что не стоит добровольно замуровывать себя в больничной палате». Рауль добавил, что будет только рад, если я развлекусь. «Едем!» – скомандовал Давид. «Куда?» – изумилась я. «Вначале к тебе домой – за купальником. А там видно будет». Я растерянно оглянулась на брата, но он без слов только помахал мне рукой, мол, иди-иди.

Он привез меня на один из ближайших пляжей, но отличающийся от других безлюдностью и красотой. Это маленькая бухта в рыбацкой деревушке, куда не приезжают туристы и где отдыхают только местные жители. Мне сразу вспомнились рассказы Рауля о том, как он возил тебя по пляжам, и из-за этой ассоциации меня захлестывали эмоции. И радость, и странное волнение, и предвкушение чего-то неизведанного, нового. Я виделась себе маленькой девочкой, стоящей у прикрытой двери, когда украшают к Рождеству елку. Возбуждение и любопытство одолевали меня. Но одновременно я испытывала и страх. А что, если?.. А что, если между нами с Давидом начнутся другие отношения? Возможно ли? И… хочу ли я их? Когда я задала себе этот вопрос, поняла, что, видимо, не готова изменить наши отношения. Нет, нет, Давид – это мой старый враг. Какая любовь может быть с врагом? Счастье, что мы хоть на тот период, пока был болен Рауль, заключили перемирие. К тому же у нас обоих была личная жизнь. Я тогда еще не рассталась с Даниэлем, хоть и виделась с ним уже довольно редко.

И все же, все же так говорил мой разум. А глупое сердце трепетало, как пойманная в ладони бабочка. Глядя на раздевающегося Давида, я со злорадством подумала, что сейчас настанет конец всем моим вечерним фантазиям, потому что считала Давида толстым, и приготовилась увидеть живот и жировые валики. Я и хотела увидеть такую неприглядную картину, чтобы поставить крест на своих мечтах! Но у Давида оказалось крепкое и упругое тело. Сплошные мышцы, никакого жира!

…Даже в тусклом свете стало видно, как покрылись румянцем щеки Лауры. И, дабы отвлечь внимание от своего явного смущения, она хихикнула:

– Давид тоже не оставил мою фигуру без внимания. Только комментарий я получила отнюдь не лестный. «Какая же ты тощая! Тебя откармливать надо!» – вот так воскликнул он, увидев меня в купальнике. Я, конечно, ответила ему что-то едкое в своем духе. Но Давид лишь ухмыльнулся.

Я умела только ругаться с Давидом, но не разговаривать с ним. О чем говорить? Как? Рассказывать что-то о себе? Но интересно ли ему? И не использует ли он позже мои же слова против меня? Расспрашивать о нем самом? Почти все время, что мы были на пляже, я молчала. К счастью, Давид развлекал меня разговорами… о еде. Не о рецептах, не о забавных случаях на работе. Он говорил о продуктах и их сочетании, но так интересно, будто рассказывал захватывающую сказку, делился историей тех или иных блюд, вспоминал курьезные случаи из истории. Говорил о еде так… красиво, вкусно и эротично, будто о любимой и желанной женщине. Я заслушалась, и в один из моментов мне захотелось, чтобы вот так рассказывали обо мне.

На обед Давид отвез меня в ресторан одного из своих дядюшек. И это опять мне напомнило вашу с Раулем историю. Я даже заподозрила, что Давид позаимствовал «сценарий» у друга. Правда, вел он себя хоть и галантно, но не как мужчина, рассчитывающий на близкие отношения, а просто по-дружески. Это меня и радовало, и огорчало.

На следующий день у Рауля меня ожидал сюрприз: блюдо с канапе, наполненными различными кремами, паштетами и еще какими-то немыслимыми закусками. Брат сказал, что презент – от Давида и предложил угоститься. С тех пор меня частенько ожидали подобные гостинцы. Если не канапе, то пирожные, если не пирожные, то какое-то хитрое блюдо. Ни разу я не застала самого Давида, только вот такие немые «приветы» от него. Рауль то ли в шутку, то ли всерьез сетовал, что его всем миром решили откормить. В госпитале еда была сытной и вкусной, к тому же Рауль снискал симпатию той русской женщины, развозившей обеды, так что возвращать подносы с недоеденными блюдами ему было стыдно. Еще его новая знакомая к основным блюдам норовила добавить что-то от себя: то шоколадку, то печенье. И отказываться он не смел. Наша мама, несмотря на возражения Рауля, часто приносила домашнюю еду – побаловать сына. Друзья приходили с гостинцами. Вот и Давид взял привычку приезжать не с пустыми руками. Рауль вздыхал, что от такого образа жизни – лежать и есть – он растолстеет до размеров борца сумо. И подвигал мне коробочки с презентами от Давида, к которым, кстати, сам почти не притрагивался. «Ешь, ешь, спасай брата!» – смеялся он. Случайно ли так вышло или Давид специально так задумал, но о всех принесенных Раулю блюдах он рассказывал мне на пляже.

– И? – перебила я Лауру с улыбкой. – Ты ела?

– А что мне оставалось делать? – усмехнулась она. – Рауль бы не отстал от меня. Мне даже подумалось, не сговорились ли они… Но все было очень вкусным, так что заставлять меня не приходилось.

– Э-эй, он за тобой так ухаживал!

– Думаешь? – встрепенулась Лаура. – Я тоже так поначалу думала, но… Когда мы с Давидом вновь увиделись, уже в нашем доме, он повел себя как ни в чем не бывало, поздоровался со мной и все. Я поблагодарила его за угощения, но он лишь пожал плечами, будто ему было все равно, попробовала ли я его творения и понравилось ли мне.

После больницы Рауль жил с нами, и Давид частенько заглядывал к нему. В один из дней я услышала, как брат рассказывает другу о потерянном тобой на фабрике телефоне. Это была зацепка, возможность отыскать тебя. Рауль подбивал Давида проникнуть вместе в цех, но тот резонно возражал, что такой поход слишком рискован: фабрика в аварийном состоянии, прогулка может обернуться несчастным случаем. Я вошла в комнату как раз в разгар спора и вызвалась пойти на фабрику. «Эта ведь и одна залезет!» – проворчал Давид и сдался.

Рауль тогда едва мог наступать на больную ногу, поэтому о том, чтобы он отправился с нами в одно из помещений заброшенной фабрики, не могло быть и речи. Брат возражал, уверял, что в нужный нам цех проникнуть довольно легко: не надо ни лезть через забор, ни взбираться по лестнице. Но мы проявили единодушие и твердость: Рауль остается ждать нас за воротами. Так что на фабрику вошли вдвоем – я и Давид.

В какой-то момент, оказавшись в темноте, я подумала, что вновь могу потеряться. В памяти всплыл эпизод из детства, когда меня оставили одну в фабричном помещении. Вдруг Давид и сейчас повторит ту ужасную шутку: уйдет вперед, погасит фонарик и затаится. Стало так страшно, что я прибавила шагу, за что-то запнулась и упала бы, но оказавшийся рядом Давид вовремя подхватил меня… И отпустил не сразу. Напротив, обнял крепче, и на какое-то мгновение я оказалась прижатой к его груди, и даже почувствовала учащенный стук его сердца, его дыхание рядом с моим лицом, его ладонь на моем затылке… Мне показалось, что он меня поцелует. И, самое ужасное, мне этого хотелось! Хотелось так невыносимо, что я чуть не поторопила его от нетерпения. И сама же испугалась этого желания. «Страшилище», – выкрикнула я первое, что мне пришло в голову. И… он меня отпустил. «Там… телефон», – сказала я, наугад указывая в темноту рукой. Чувствовала я себя после этих слов отвратительно, но… не извинилась, не сказала ничего более. Удивительно, телефон и правда оказался в той стороне.

Потом Рауль уехал к тебе. А наши прежние отношения с Давидом возобновились: он меня задевал, я огрызалась. Признаться, я думала, что мы вернулись к грубости и колкостям потому, что я обидела Давида своим восклицанием. И только сейчас поняла, что горькая правда состоит в том, что Давид негласно заключил со мной временное перемирие только из-за Рауля – на период болезни брата. На самом же деле Давида занимала его личная жизнь: беременность Нурии, потом – несчастный случай с ней. А я же рассталась с Даниэлем. Поняла, что он – не тот парень, с которым я видела себя рядом.

Вот и все, Анна. Такая история… Но не вздумай проговориться моему брату! – добавила она в заключение, и ее глаза угрожающе сверкнули. – Не хочу… чтобы он знал.

Я пообещала, что буду хранить секрет Лауры.

– Ну ладно, пора, – поднялась девушка. – Пока нас не хватились.

Мы вышли в столовую и столкнулись с Раулем, одетым в куртку.

– Вот вы где! – воскликнул он, как мне показалось, встревоженно. – Я вас по всему дому ищу.

– А кто-то совсем недавно кричал мне вслед, что видеть не желает, – напомнила Лаура.

– Лаура, я не собираюсь больше с тобой ругаться, – вполне миролюбиво ответил Рауль. – Хотя на твоем месте бы извинился перед Нурией.

– Извинюсь, – нехотя выдавила девушка. – Ты ради этого меня искал?

– Нет. Мне нужна машина.

– Что-то случилось? – обеспокоилась уже я. – Ты собираешься уехать?

– М-м-м, – промычал Рауль. Глянул на меня и отвел взгляд. – Мне просто нужно съездить в наш поселок.

– Зачем? – спросила его сестра.

– Лаура, ну возникло у меня там дело, – с легким раздражением воскликнул Рауль. – Я очень тороплюсь, времени на разговоры нет. Если не хочешь давать машину, так и скажи, я попрошу ее у кого-нибудь другого.

– Да бери, не жалко! – пожала плечами Лаура. – Сейчас принесу ключи.

Она направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. А я повернулась к Раулю, ожидая объяснений. Но в этот момент у него зазвонил телефон, и Рауль, вытащив его из кармана, кому-то поспешно проговорил:

– Уже выезжаю! Постараюсь приехать раньше, чем через два часа.

Ему что-то ответили – неразборчиво, но громко, так, что голос оказался слышен и мне. Говорила женщина.

– Уж не к Ракель ли ты собрался? – развернулась вдруг Лаура, видимо, тоже услышав голос.

– А если и к ней, то что?

– Погоди… – Лаура, нахмурившись, сделала шаг по направлению к брату. – Ты что… и правда к ней едешь? Сейчас? Вот… так.

– Лаура, возникла одна ситуация…

– Ситуация у тебя еще возникнет, сейчас! – громко заявила Лаура, сощурив глаза. – Ты что, собираешься поехать к Ракель, оставив тут Анну?

– Лаура, у меня нет времени на препирательства. Анне я сам все объясню. Тебя я просто попросил помочь – дать мне машину.

– Если тебе она нужна для того, чтобы поехать к Ракель, то я тебе ее не дам!

С этими словами Лаура, возмущенно расправив плечи, развернулась и направилась к лестнице.

– Лаура!..

– Я тебе сейчас принесу ключи от своей, – ответил, появляясь из кухни Давид.

– Спасибо, – поблагодарил Рауль.

– И что это значит? – тихо спросила я, когда Давид скрылся за дверью.

– Анна, сейчас у меня нет времени на подробные объяснения, – с умоляющими нотками в голосе ответил Рауль. – Пожалуйста, поверь мне… Ситуация возникла очень срочная и очень… деликатная. Ракель нужна моя помощь. Понимаешь?

– Нет.

Приблизившись ко мне, Рауль взял в ладони мое лицо.

– Анна, я тебе все объясню, – сказал он, глядя мне в глаза. А мне вспомнилось, что точно так уже было – Рауль держал мое лицо в своих ладонях и просил поверить ему, а не Ракель. И ушел, оставив меня в сомнениях. Так уже было. Было. И сердце сжалось в нехорошем предчувствии: если Рауль уедет, быть, как и тогда, несчастью.

– Рауль, не уезжай, – попросила я не губами, а сердцем.

– Не могу, – ответил он взглядом.

– Держи ключи, – громыхнул рядом голос. Я глянула на Давида, как на врага. И, встретившись с ним глазами, поняла, что он не на моей стороне.

– Я вернусь, – тихо шепнул Рауль, скользнув губами по моим. Я не ответила на его поцелуй. Вообще ему не ответила. Повернулась и ушла. Не оглядываясь.

* * *

Какая я гадкая, гадкая… Остатки того доброго, что еще не уничтожено злом, заставили устыдиться задуманного. Девушка, приговоренная моей жаждой обладать «цветком», слишком молода и красива для того, чтобы закончить так ужасно. «Ужасно?» – рассмеялась другая я – та, ставшая частью бесцветного мира. «Ты не убьешь ее, а лишь дашь новую жизнь». «Жизнь ли?» – заспорила я сама с собой. Разве это существование, которое я влачу, можно назвать жизнью?! «И ты не хочешь поменяться с ней местами?» – вкрадчиво зашептала другая я. «Жить опять в мире звуков, запахов и красок? Согреваться настоящим солнцем, а не воспоминаниями о нем. Чувствовать прикосновение руки любящего мужчины к твоей коже? Быть желанной…» – «Это будет не моя жизнь…» – «Но это будет жизнь», – привела последний аргумент плохая я.

Та девушка, которую я выбрала, расстроена. Ее сердце плачет. Ее душу разъедают ревность и сомнения: сегодня, как никогда, она уверена в том, что ее любимый принадлежит другой. Она считает себя поверженной. Я почти в открытую наблюдаю за ней из своего мира, но девушка настолько погружена в переживания, что не замечает меня. Лежит на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Плачет?..

Я обвела взглядом комнату – мою комнату. Увиделась она мне не такой, как есть, и не той, какой была до несчастья. Дом, зараженный злом, демонстрирует разлагающиеся внутренности. И комната мне увиделась черной, выеденной огнем. Закопченные стены, полусгоревшие балки, железный остов кровати. Подумала, если опущу глаза на покрытый сажей пол, увижу останки своего тела. И содрогнулась от ужаса и отвращения.

«У тебя будет другое тело – красивое, молодое. Нежная кожа и шелковистые волосы». Прикрыв глаза, вызвала в памяти внешность выбранной девушки. Она красива. Не помню, была ли я такой же милой, но мне хотелось быть похожей на нее. «Ты не просто будешь на нее похожей, ты ею станешь. Ну же!»

Другого шанса не выпадет. И времени тоже нет. Старый дом изъеден злом, как старые балки – древоточцами. Оно проснулось и не собирается выпускать попавшие в ловушку жертвы. Если я потороплюсь, у меня есть шанс сбежать еще до того, как… Единственный шанс, о котором я даже не мечтала.

И я решилась.

* * *

Что мне стоит разлюбить его… Что мне стоит забыть его, если…

Если его песни – татуировки на моей душе. Если моя жизнь писана нотами его музыки, если мне не надо других ответов на вопросы, кроме слов из его песен. Если моя душа – это струны гитары, которой касаются его пальцы. Не будут они их трогать, и она замолчит. Если я впала в неизлечимую зависимость от его голоса – не буду его слышать, и умру от ломки. Если ритм моего сердца безнадежно слился с барабанной дробью придуманных им мелодий. Если…

Но сейчас я закрывала уши, будто стремилась заглушить мысли, наушниками, в которых звучал другой голос.

Я обманывала себя воображаемой «местью». Рауль находился не со мной. Я же изменяла ему, слушая музыку другого музыканта, впуская ее в свои мысли, открывая ей душу, запечатывая в сердце, как сорванный украдкой запретный поцелуй.

Отравлялась недоверием, разбивалась о сомнения, искала поддержки в чужих историях, накладывая чужие переживания на свои. Утешалась ложной «изменой», цеплялась, как за руку спасителя, за другой голос… Но проигрывала сама себе.

– Анна, могу с тобой поговорить? – В комнату заглянул Давид. Я вытащила из уха один наушник и безразлично пожала плечами. Разговаривать мне не хотелось, но Давид, приняв мой жест за согласие, уже вошел и присел рядом на кровать.

– На Рауля – обида смертельная… – не спросил, а констатировал он, бесцеремонно взяв в пальцы мой айпод и повернув его экраном к себе.

– С чего ты решил? – как можно небрежней отозвалась я. – Рауль поехал… по делам. Я все понимаю и на него не обижена.

– Если бы это было так, слушала бы ты сейчас его песни, а не Диего Мартина, – усмехнулся Давид.

– Он Лауры, – зачем-то соврала я.

– Не думаю, что у нее нет песен брата.

– О чем ты хотел поговорить? – напомнила я, увидев, что Давид уже сунул себе в ухо наушник, будто собираясь слушать музыку вместе со мной.

– О ком, – поправил он. – О Рауле, о ком же еще…

Я демонстративно вставила в ухо наушник, который Давид мне вернул, легла на спину и мило улыбнулась.

– Не веди себя как… девчонка, – рассердился он вдруг. – Выслушай, а потом уж обижайся на весь белый свет. Если еще останется желание. Думаешь, для Рауля куда важней просьбы Ракель, чем отношения с тобой? Ошибаешься, детка!

– Если бы это было так, он бы не уехал.

– Рауль пытался дозвониться до тебя сейчас, но у тебя отключен телефон.

– Он не отключен, в этой комнате нет связи.

С неприятной усмешкой, будто прочитав мои мысли, Давид вытащил из кармана свой мобильник и продемонстрировал мне его экран с «палочками», красноречиво говорящими о наличии связи.

– Ловит здесь отлично, несмотря на толстые стены!

– Хорошо, – вздохнула я, садясь на кровати. – У меня нет желания разговаривать с Раулем и слушать его оправдания. Он мне уже все «сказал» тем, что сломя голову помчался к Ракель только по одному ее звонку. И так будет всегда? Она будет звонить, а он – бросать все и всех и бежать к ней впереди ветра?

– Ревнивая дура! – процедил Давид тихо, но так, чтобы я расслышала.

– Кто? Я?..

– Ну не я же!

– Ты пришел ругаться со мной? В таком случае я предпочитаю слушать музыку, – буркнула я.

– Я пришел разговаривать с тобой нормально, – сказал он, пристально глядя мне в глаза. И от его взгляда – тяжелого, хмурого, мне стало не по себе.

– А ты разве это умеешь? Учти, я не Лаура, у меня нет желания вступать с тобой в перепалку!

– Ты уже это сделала.

Я вздохнула:

– Давид, что ты за человек? Почему всем сразу хочется с тобой поспорить?

– Кому это «всем»? – вполне искренне удивился он. – По-моему, только Лауре и тебе. Я не стал бы под «всеми» понимать только вас. К сожалению или счастью, но земля не вокруг вас вращается. Я пришел просто поговорить с тобой, а не затевать словесные баталии.

– Ты пришел оправдывать Рауля, а мне не хочется этого слышать.

– Ладно, – встал с кровати Давид и направился к выходу. – Адьес!

– Эй… Погоди, – сбавила я обороты.

Он, уже взявшись за дверную ручку, оглянулся и посмотрел на меня таким ледяным взглядом, что по моему телу прокатилась волна озноба. Словно желая закрыться от холода, вымораживающего внутренности, я ссутулилась и обхватила колени руками. Что он и в самом деле за человек? Сложный. Противоречивый. Неприятный, с одной стороны, грубостью, резкими репликами, проницательностью и, в то же время обладающий странным магнетизмом. Находясь рядом с Давидом, хотелось либо с ним поругаться, либо… завоевать его уважение и расположение. Второе мне не удалось. Я, похоже, вступила на дорожку Лауры.

«Бедная», – подумалось мне о сестре Рауля. Рядом с этим демоном должна находиться такая «святоша», как Нурия, от которой тихим свечением исходит немое обожание, а не чертенок типа Лауры.

– Так бы сразу. Почему вы, женщины, такие? К чему эти лабиринты, если дорога все равно приведет к одной цели? Чего бы ни касалось дело, вам обязательно нужно все усложнить так, что сам дьявол, ваш «крестный папа», за рога хватается. Простые вещи не должны быть сложными, Анна.

– Ты пришел философствовать или рассказывать мне о Рауле что-то такое, что бы заставило меня плакать от умиления?

– Так не пойдет, – вдруг иным тоном – спокойным, из которого ушли ноты сарказма, произнес Давид. – Либо ты меня слушаешь и не перебиваешь, либо я ухожу и оставляю тебя и дальше фантазировать на любимую тему «Рауль и Ракель».

Я, сдаваясь, кивнула.

– Очень хорошо. Постараюсь быть кратким. У Ракель есть старший брат Манэль. Друг Рауля и мой троюродный брат.

– Ракель тебе приходится троюродной сестрой? – удивилась я.

– Да. Но к рассказу это не имеет отношения. Ты обещала не перебивать, пока я не закончу, – сердито напомнил Давид. – Так вот, возвращаясь к Манэлю… Он отличный малый, но с некоторыми проблемами. Впрочем, если не знаешь о них, то и не скажешь, что Манэль болен. На первый взгляд с ним все в порядке. Ведет обычный образ жизни, и отличает его от других людей только то, что он постоянно должен принимать лекарства.

– Чем он болен? – спросила я, подумав об эпилепсии.

– Шизофренией, – ответил Давид с некоторым вызовом, словно ожидая от меня негативной реакции. Но я промолчала, никак внешне не выказав чувств.

– Многие люди отшатываются, стоит им только услышать о таком диагнозе, – сказал Давид, глядя на меня будто с одобрением и благодарностью. – Манэль растерял почти всех старых друзей, расстался с девушкой, замкнулся в себе, хотя раньше был очень общительным и веселым парнем. Увы… Такой диагноз – как клеймо. Первые признаки заболевания стали проявляться четыре года назад. Но тревогу мы забили не сразу. Вначале потешались над казавшимися нам смешными рассказами Манэля. Он, как я уже сказал, был парнем веселым, любил «выступить» на публику. Так что поначалу было сложно понять, всерьез ли он говорит такие вещи или просто из желанияразвеселить. Позже, когда высказывания и поступки Манэля стали принимать все более и более абсурдный характер, мы, близкие, забеспокоились. Увы, к сожалению, «дурачества» Манэля были не шуткой, а проявлениями болезни.

Он уже четыре года живет на таблетках. Когда принимает их – все в порядке. Но если прекращает, то случается приступ. Это же происходит и при смене терапии: не всегда новая оказывается удачно подобранной. Во время приступов Манэлю мерещится слежка, спецагенты, которые якобы собираются похитить его мысли или, напротив, внедрить чип, чтобы управлять его действиями. В общем, такой вот бред. Во время приступов он не агрессивен, но нуждается в специальной помощи.

Отвезти в госпиталь, где бы ему ввели лекарство, больного можно только с его согласия. Такие законы. Против воли госпитализируют лишь в некоторых исключительных случаях, и лучше не доводить до них…

Давид сделал паузу, во время которой внимательно рассматривал свои ногти, а потом вскинул на меня глаза и с видом кающегося грешника продолжил:

– Один раз чуть не произошло несчастье. К сожалению, в какой-то мере этому посодействовал я. У парня случился приступ, когда мы вдвоем находились у меня дома. Не церемонясь, я вызвал бригаду медиков, чтобы Манэлю на месте оказали помощь. Думал, так лучше… Но вид врачей ввел Манэля в такой ужас, в такую панику, что он… едва не выбросился в окно. Мы с тех пор предпочитаем по возможности обходиться уговорами. Но сама понимаешь, убедить человека с подобными проблемами обратиться за медицинской помощью в момент, когда везде чудятся «враги», очень сложно… Рауль уже несколько раз выручал в подобных случаях. Не знаю, какие слова он находит, а может, Манэль настолько доверяет ему, что готов следовать за Раулем куда угодно даже в приступе помешательства. Рауль едва ли не единственный из старых друзей, которые остались у Манэля.

Я так понял, что Раулю позвонила Ракель с просьбой о помощи. Видимо, у ее брата случился приступ. Это мои предположения, Рауль ничего не объяснил, но по тому, как он торопился, я понял, что случилось именно это. Хочешь – верь мне, хочешь – не верь. Я рассказал тебе это из-за Рауля. Подробности узнаешь уже от него. А сейчас давай-ка, красотка, не дуй губы и топай вниз. Дядюшка Давид приготовил отменный ужин.

– Спасибо, дядюшка Давид, – улыбнулась я.

– Скажешь после еды.

– Я не об этом.

– Я понял, – коротко кивнул он, поднимаясь. – Ну, идешь?

– Иду. Давид? – окликнула я его после короткой паузы. – Почему ты так относишься к Лауре?

Парень явно не ожидал этого вопроса.

– Как отношусь? – спросил он, хмурясь.

– Задираешь ее. Провоцируешь.

– А-а, – улыбнулся Давид, будто с облегчением. – Так это вечно, как заходы и восходы. Мы с Лаурой иначе и не можем. Да и как с ней еще разговаривать – противной, заносчивой, упрямой?

– Ты и правда считаешь ее такой? По-моему, ты преувеличиваешь. Лаура – очень милая девушка.

– А долго ли ты ее знаешь? – рассматривая меня с прищуром, спросил Давид. – Всего-то ничего. Послушала бы ты, что эта милая девушка наговорила сегодня Нурии…

– Давид, я думаю, она уже раскаивается.

– Разве? Анна, если ты решила взять на себя роль миротворца, то рекомендую оставить эту затею. Бессмысленно. Наверное, земля с небом поменяются местами, если мы с Лаурой начнем разговаривать нормально.

– Земля с небом уже поменялись местами однажды. В тот день, когда Рауль пострадал в…

– Это Лаура тебе рассказала? – перебил меня Давид, вскидывая брови.

– Нет, Рауль, – соврала я.

– Понятно, – ухмыльнулся парень. – Вряд ли бы Лаура сказала обо мне хоть слово хорошее. А что касается того дня, так только ради Рауля мы забыли на время о нашей неприязни. По крайней мере я. Лаура же была напугана до немоты. Могла, наверное, наговорить по привычке гадостей, если бы ее зубы на нервах не выстукивали реквием.

– И все же… Ты повел себя в тот день как настоящий мужчина. Не оставил ее одну.

– Настоящий мужчина? – рассмеялся Давид. – Брось, Анна! Это ты придумала или Лаура тебе что сказала? Не думаю, что это слова Рауля. Я не Лауру не оставил одну, а его. Рауля привезли в госпиталь в таком плачевном состоянии, что я всерьез был обеспокоен тем, как он проведет ночь. А от Лауры не столько помощи было, сколько сырости. Оставь эту тему, Анна. Тебя она не касается.

С этими словами Давид открыл дверь и, не дожидаясь меня, вышел в гостиную. Я направилась было за ним, но в этот момент из комнаты Лауры раздался громкий стук, будто упало что-то тяжелое, и короткий стон.

– Давид! – обеспокоенно окликнула я парня.

– Что еще?.. – недовольно спросил он, оглянувшись.

Я уже стучала в дверь сестры Рауля.

– Лаура, открой!

Приложив ухо к двери, я прислушалась. Тишина.

– Что случилось? – подал, не сдвинувшись с места, голос Давид.

– Это и хочу узнать. Ты не слышал стук и стон?

Я надавила на ручку и открыла дверь в комнату Лауры.

– Здесь темно, как в пещере, – раздался над моим ухом голос Давида. – Вряд ли Лаура сидит тут без света, скорей всего уже спустилась вниз ужинать.

Он нашарил на стене выключатель и нажал клавишу. Свет озарил пустую комнату.

– Ну, что я говорил?

– Погоди, Давид, – остановила я его, проходя в глубь спальни. Размерами и обстановкой комната практически не отличалась от нашей с Раулем, только отсутствовало кресло.

– Лаура, ты здесь?

Что-то в атмосфере мне показалось странным. Но я не сразу определила, что меня обеспокоило.

– Откуда эта вонь? – потянул носом Давид, проходя следом за мной.

Точно. Запах. Едва уловимый, именно он меня и насторожил. Запах гари. Может быть, в полях сжигают сухую траву или старую лозу, и дым проник в дом? Но, прислушавшись, я услышала дробный стук капель по подоконнику: опять шел дождь. Вряд ли в такую погоду станут жечь костры. Видимо, Давид подумал о том же, потому что направился к окну. Но вдруг остановился, разглядывая что-то перед собой на полу и, резко наклонился.

– Лаура? – донесся его встревоженный голос.

Я бросилась к Давиду.

Лаура лежала ничком в проходе между кроватью и стеной. Одну руку она подогнула под себя, вторую, сжатую в кулак, вытянула вверх.

– Что с ней?!

Давид не ответил, осторожно ощупал пальцами голову девушки, проверяя, нет ли открытых ран. Затем, вскочив на ноги, с силой сдвинул тяжелую кровать ближе к двери, освобождая место для действий.

– Эй, красотка… Хватит нас пугать, – пробормотал он, осторожно переворачивая девушку на спину. Взяв тонкое запястье Лауры, Давид попытался нащупать ее пульс, но, нахмурившись, опустил ее руку и приник ухом к груди.

– Звони Раулю! – скомандовал он мне, поднимая голову.

– Что с ней, Давид?! – вновь спросила я ненатурально тонким от испуга голосом.

– А я откуда знаю, что я, медик? Вызывай Рауля, пусть он разбирается!

Я торопливо похлопала себя по карманам, но телефона в джинсах не оказалось.

– На, держи, – протянул Давид мне свой. – Найдешь номер, Рауль у меня там один.

Я не стала копаться в телефонной книжке, нажала на кнопку вызова, чтобы увидеть последние звонки Давида, и действительно довольно быстро обнаружила имя Рауля. Давид тем временем расстегнул молнию на кофте девушки, чтобы ей стало легче дышать.

– Скажи ему, что Лаура потеряла сознание. Не знаю, ударилась ли она при падении, но на первый взгляд цела, – опять скомандовал он, увидев, что я поднесла телефон к уху.

– Не отвечает, Давид…

– Дьявол! И как нам быть с его сестрицей? Я в этих делах совершенно ничего не понимаю, – показалось ли мне или нет, но в голосе Давида послышалась паника. И это так не вязалось ни с его образом, ни с тем, что рассказала мне Лаура о нем сегодня.

– Вызвать врачей!

– Принеси воды и позови кого-нибудь из наших, – попросил он, бережно поднимая девушку на руки и перенося ее на кровать. Я метнулась в ванную, но не увидела на полочке ничего, в чем бы можно было принести воды. Тогда я набрала ее прямо в ладони.

– Ну, слава богу! – раздался вдруг обрадованный голос Давида.

Услышав его восклицание, я вылетела из ванной, забыв про открытый кран и проливая воду из ладоней. Лаура лежала на кровати, но глаза ее были открыты.

– Что случилось, Лаура?! Тебе стало плохо? – присела я рядом с девушкой. Взяв ее руку, почувствовала, какие ледяные у нее пальцы.

– Холодно, – поежилась она, садясь на кровати. Давид без слов шагнул к шкафу, снял с полки шерстяное одеяло и укутал им Лауру.

– Спасибо, – поблагодарила она его тихим голосом. И, поднеся ладонь к виску, поморщилась.

– Голова болит? Ты ударилась, когда упала? – встревожился Давид.

– Я упала?

– Мы тебя, красотка, нашли на полу без чувств. Что случилось? Принести тебе воды? Анна, принеси ей воды! – зачастил Давид, перемежая вопросы с приказаниями.

– Не надо воды. Я в порядке. Но… не помню, чтобы мне стало плохо.

Она разжала пальцы, и уставилась на свою ладонь, где лежал огарок свечи.

– Амнезия! – поставил «диагноз» Давид и опять засуетился:

– Врача вызывать? Твой брат не отвечает на звонки. Или тебя отвезти в госпиталь?

– Не надо, – испугалась Лаура, брезгливо бросая огарок на тумбочку. – Я нормально себя чувствую, Давид. Только голова немного кружится. Вам не кажется, что здесь пахнет горелым?

– Есть такое, – подтвердил парень. – Сейчас открою окно. Закутайся.

– Давид, это, случайно, не твой ужин сгорел?

– Хвала небесам! – с радостью воскликнул парень, оборачиваясь. – Теперь я спокоен за нашу Лауру, она действительно в порядке! Этот ангел опять брызжет ядом…

– Я серьезно, Давид.

– Не волнуйся, красотка, все приготовлено на высшем уровне. Как всегда, впрочем, – не без гордости ответил парень. – Спустишься ужинать или тебе сюда принести?

Я увидела, как глаза девушки вначале удивленно округлились, потом вспыхнули радостью. Но хитрая Лаура тут же опустила ресницы, входя в роль слабой больной, и тихо промолвила:

– Спасибо, Давид. Я, пожалуй, поужинаю здесь… Голова кружится.

– Я вызываю врачей! – твердо заявил Давид, вытаскивая мобильный. – Твой брат нам головы открутит, если с тобой что случится!

– Нет-нет! Я… Я же говорю, что почти в порядке. Лучше уж спущусь.

– Лежи! – рявкнул Давид, увидев, что Лаура пытается встать. – Сейчас принесу ужин. Анна, побудешь с ней?

Я кивнула. Прежде чем выйти из комнаты, Давид завернул открытый мной кран в ванной, и, уходя, заметил:

– Что-то тебе, Лаура, комната дефектная досталась. С трещинами.

– Какими трещинами? – не поняла она.

– В ванной одна огромная. Над зеркалом. Не видела разве?

– Не было там никакой трещины… – пробормотала она, но скрывшийся в коридоре Давид ее уже не услышал.

Лаура выждала пару мгновений и, проворно вскочив с кровати, юркнула в ванную.

– Ой, тут и правда трещина! Даже не трещина, а траншея! Анна, иди сюда!

Я вошла следом за Лаурой и увидела, что в плитке, которой были выложены стены ванной, где-то на высоте пяти сантиметров от зеркала и правда образовалась глубокая борозда в палец толщиной. Лаура уже сунула в «траншею», как она выразилась, палец, чтобы проверить ее глубину.

– Это что, дом рушится? – повернулась она ко мне. – Когда я в последний раз заходила сюда, трещины не было.

– Я тоже ничего не заметила, – сказала я. – Правда, стены не осматривала.

– Ладно, пойдем в комнату, – вздохнула Лаура. – А то сейчас вернется Давид и застанет меня тут. А я же «больная»! Как ты думаешь, может, мне «поболеть», а? Давид перестанет мне говорить гадости, наоборот, будет волноваться, носить мне в постель ужин…

Она легла на кровать.

– Еще он тебя на руках сюда с полу перенес, – добавила я с улыбкой.

– О! Как жаль, что я этого не почувствовала! – вздохнула с искренним сожалением Лаура. И щеки ее чуть порозовели от удовольствия. – Надеюсь, переносил не с ругательствами?

– Нет. С беспокойством. Похоже, что с искренним.

– Пожалуй, действительно стоит «поболеть»…

Она смиренно сложила руки на груди, состроила скорбную мину и прикрыла глаза.

– Эй, Лаура, не перестарайся! А то он и правда вызовет врача, и тебе придется провести рождественские каникулы не с нами, а в больнице.

– Если Давид будет меня навещать, я не против… Знала бы, свалилась бы утром с велосипеда!

– Ты так и не сказала, что с тобой случилось, – сменила я тему, увидев, что на лице Лауры появилось мечтательное выражение. Как бы эта бедовая девочка и впрямь не учудила что-то такое ради внимания Давида.

– Даже не знаю, поверишь ли ты мне… Я и сама не могу понять, произошло ли это на самом деле или приснилось мне. Скажи, ты и правда почувствовала запах гари в комнате? – спросила она, пытливо глядя мне в глаза. И когда я подтвердила, обрадовалась.

– Я обнаружила, что потеряла одну сережку. Пустяк, простая бижутерия, но эта пара серег – моя любимая. Обыскав все в комнате, я подумала, что обронила сережку в подвале и решила опять туда спуститься. И там… не знаю, что произошло. Возможно, я каким-то образом уснула, потому что очнулась уже на лестнице, ведущей наверх. Я сидела на ступеньке и сжимала в кулаке вот эту свечу. Но где ее взяла и зачем, как вышла из подвала – не помню.

– Лаура, – перебила я ее встревоженно. – А с тобой раньше таких провалов в сознании не случалось?

– Нет.

– Я думаю, надо вызвать Рауля. Или отправить ему сообщение, чтобы перезвонил, сейчас он не берет трубку.

– Не надо, Анна. Потом… Когда Рауль приедет, я сама поговорю с ним, хорошо? – сказала Лаура, заглядывая мне в глаза с таким просящим и одновременно честным выражением, что я поняла, что ничего брату она не скажет.

– Как хочешь, – сдалась я.

– Ну а потом я поднялась в свою комнату. Открыла дверь, и в нос мне ударил сильный запах гари. Комната была наполнена дымом. Я испугалась. Подумала, что замкнуло проводку, что надо позвать на помощь. И… все. Очнулась уже на кровати в обществе тебя и Давида.

– Судя по тому, что мы тебя нашли в проходе между кроватью и окном, ты вошла в комнату. Даже несмотря на дым.

– Ты мне не веришь?

– Ну почему же… Верю, – сказала я. В моем голосе прозвучали те же интонации, что и в голосе Рауля, когда я в подвале рассказывала об увиденном сне. Поверила ли я Лауре? Сложно сказать. После того, с чем мне пришлось столкнуться летом, я готова была поверить в существование кого угодно и чего угодно. Но… Лаура и сама с трудом верила в происшедшее.

– Почему я сказала, что, возможно, мне все приснилось? Потому что очнулась на лестнице с ощущением, будто видела сон, где ходила по какому-то жуткому коридору, похожему на больничный. Такому же узкому, с ненатуральным светом. Его стены были из прозрачного материала. Стекла не стекла… Льда не льда… Возможно, из последнего, потому что в коридоре было очень холодно. Я искала выход. Видела много дверей. Или окон? Скорей всего, окон, потому что в одном из них заметила мелькнувший силуэт. А двери не было… Вот такой сон. Что скажешь?

Сказать я ничего не успела, потому что дверь распахнулась, и Лаура мгновенно вернулась в образ в больной: откинулась на подушку, прикрыла глаза и выгнула скорбной скобкой рот. Но с подносом в руках вошел не Давид, а Моника.

– Лаура, дорогая, что случилось?!

Разочарование на лице Лауры отразилось так явно, что я не удержалась от ухмылки. Лаура же быстро взяла себя в руки и, внимательно осмотрев еду на тарелке, с беспокойством спросила:

– Моника, ты уверена, что Давид сюда не плюнул?

В этот вечер, казалось, время замерло на старте. Будто во всем мире остановились часы – отломились стрелки механических, погасли табло электронных, песчинки намертво прилипли к стенкам в песочных. Земля застыла без движения, погасли звезды, замерзло солнце.

Я ела, не разбирая вкуса, слушала разговоры, не слыша их, смотрела, не видя, как слепая. Все мое существо превратилось в одно большое ожидание – не завибрирует ли в кармане мобильник, не раздастся ли звонок от Рауля. Лишь раз я вернулась к жизни, когда запиликал телефон у Давида: мне подумалось, что ему перезванивает Рауль, увидевший наконец-то пропущенный звонок… Но нет, искал Давида кто-то другой.

Почему-то сейчас, в компании друзей Рауля, смеющихся за ужином, перебрасывающихся репликами, я чувствовала себя одиноко, как никогда. И хоть со мной общались, и я даже что-то отвечала, все равно ощущала себя брошенной, ненужной, лишней. Никто не спрашивал меня о Рауле, будто знали, куда он уехал и к кому. Но надо отдать должное друзьям, сочувственных и «все понимающих» взглядов на меня тоже никто не бросал. Будто все шло так, как надо. И я тоже изо всех сил делала вид, что так и надо.

Так и надо, что он сейчас со своей бывшей девушкой, которую, видимо, не так просто забыть после пяти лет отношений. С чертовски красивой девушкой, сексуальной, хитрой и опасной, как гремучая змея.

Будто так и надо, что он не отвечает на мои звонки и не звонит сам…

Будто так и надо… Так и надо.

После ужина я отправилась к себе в комнату. По пути заглянула к Лауре, узнать, как она себя чувствует. Застала ее читающей в постели и немного успокоилась. Из столовой доносился шум. Как хорошо, что все решили остаться внизу, увлеченные настольной игрой, а не собрались, как обычно, в гостиной на втором этаже! От игры я отказалась. И, слава богу, никто не стал настаивать на моем присутствии.

Я взяла с полки первую попавшуюся книгу, даже не взглянув на название и автора. Какая разница, что читать! Лишь бы заглушить набат мыслей.

С трудом, но я продиралась сквозь нагромождение чужих слов, а, вернее, через армию моих мыслей, домыслов, тревог, мешавших погрузиться в сюжет. Но постепенно увлеклась.

В какой-то момент за дверью раздался шум: кто-то поднялся наверх.

– И куда подевались эти проклятые ключи?! – прогромыхал за дверью голос Давида. Ему ответила тихим голосом Нурия, но что – я не расслышала.

– Нурия, я хочу выйти на улицу, чтобы покурить! А этот чертов дом заперт, и никто не знает, куда подевались ключи. Никак, Рауль их увез!

Следом за этим раздался стук в мою дверь, и в комнату заглянул Давид:

– Анна, ты не видела ключи от входной двери?

– Нет.

– А Рауль не объявлялся?

Я покачала головой.

Давид выругался и, прежде чем я успела что-либо спросить, скрылся за дверью. Он постучался и к Лауре. Но, видимо, получил такой же ответ, как от меня, потому что опять чертыхнулся и, судя по удаляющимся шагам, направился к лестнице.

– Ча-ави! – раздался его зычный голос. – Ты последним выходил курить?! Или ключи Рауль таки упер?

Что ему ответили, я не расслышала.

Как ни странно, но этой ночью мне удалось уснуть. Одной, в холодной постели, в объятиях ожидания новостей от Рауля.

Разбудил меня скрип приоткрывающейся двери и шум крадущихся шагов, словно некто вошел в комнату на цыпочках, стараясь не потревожить меня.

– Рауль? – позвала я, не открывая глаз и с трудом борясь с липкой паутиной дремы.

Тишина.

– Рауль, это ты? – повторила я уже громче, окончательно просыпаясь.

Сев на кровати, нащупала выключатель и зажмурилась от яркого света. Но когда глаза привыкли к нему, увидела, что комната пуста. Может, мне почудилось? Что именно мне до этого снилось, я не помнила. Но, кажется, никакого «сюжетного» сна и не было.

– Рауль? – позвала я в третий раз, уже понимая, что никого, кроме меня, в комнате нет.

Послушав тишину, взяла с тумбочки мобильный и с горечью отметила отсутствие пропущенных звонков и время – половину четвертого утра. А точнее, три тридцать три. Я невольно обратила внимание на это число. Проснуться в три тридцать три – в этом что-то есть… И хоть меня раздирали противоречивые чувства – позвонить Раулю, узнать, где он и когда вернется или, напротив, отключить телефон «из вредности и гордости», с перевесом в последнее, я все же отдала уважение здравому смыслу и набрала номер. Гудки – тяжелые, пронзительные, вязкие… Один, два, три… Я считала их, наполняясь горечью. Пять, шесть, семь… Отнимая телефон от уха и, сбрасывая звонок, то ли нечаянно, то ли осознанно задержала палец на клавише. Аппарат пискнул, на экране, прежде чем он погас, высветились слова прощания.

Вот так.

Не знаю, удастся ли теперь уснуть.

Я встала с кровати, поежилась от прохлады, потому что на ночь отопление отключилось. Прошла в туалет. Вымыв руки, потянулась за полотенцем и подняла глаза на зеркало.

– О господи! Как ты меня напугала! – воскликнула я, увидев отражение стоявшей за мной Лауры.

Я резко обернулась, да так и замерла с открытым ртом, потому что никакой Лауры за моей спиной не оказалось.

Я вообще была одна в ванной.

Одна ли?..

Я почувствовала, как от ужаса онемел кончик языка. Медленно, боясь встретиться в зеркале со взглядом почему-то отразившейся в нем Лауры, я повернулась к умывальнику. Но увидела на этот раз лишь себя – свои растрепанные волосы, лицо с налипшими на него влажными прядями, расширенные от ужаса глаза, показавшиеся на фоне красных век непривычно ярко-зелеными, приоткрытый в удивлении рот. Та еще картинка.

– Эй?.. – не знаю зачем, вполголоса позвала я. Будто надеясь, что в ванную войдет настоящая Лаура и признается, что не может уснуть, потому и решила заглянуть ко мне.

Но ответом опять была тишина. На цыпочках, словно проходя мимо спящего, я вышла из ванной, со страхом перевела взгляд с разобранной кровати на дверь и обратно на постель. Может, лучше дожидаться Рауля в освещенной гостиной, сидя в кресле, чем тут, одной, дрожа от страха в каменном склепе, которым мне показалась вдруг наша спальня? Даже холод здесь не простой – могильный. И опять пахнет гарью. Оцепенение сменилось неожиданной проворностью, я рывком сдернула с кровати одеяло и пулей вылетела в коридор.

С ногами забралась в одно из кресел и закуталась в одеяло. Меня била дрожь, озноб, казалось, выстуживал внутренности. Мне было плевать, что кто-нибудь из друзей Рауля, выйдя из комнаты, наткнется на такую комичную картину, которую я собой в данный момент представляла. Плевать! Напротив, я всей душой желала, чтобы хоть кто-то вышел. Пусть даже остроязычный Давид. Я бы сейчас многое отдала за то, чтобы слышать его насмешки и не ощущать себя одной – в этом каменном склепе!

И все же я пропустила момент, как она пришла…

Она вышла в гостиную так тихо, что я не услышала. А когда увидела Лауру, сидевшую напротив меня в другом кресле, едва не вскрикнула от неожиданности и страха, который все еще не отпускал меня. Одета Лаура была в пижаму с огромной аппликацией розовой кошачьей мордочки. И таким же рисунком, только уже мелким, россыпью украшавшим белые брючки. Вид этой уютной пижамы «Хэлло, Китти!» успокоил меня. Глупости, какие глупости! Это же Лаура, просто Лаура, которой тоже, как и мне, не спится.

– Лаура? – позвала я ее, потому что девушка продолжала сидеть, склонив голову так, что волосы завешивали ее лицо. – Ты в порядке? Почему ты встала? Тебе лучше лежать… Если тебе скучно, я побуду с тобой, но тебе…

И осеклась, потому что в этот момент Лаура подняла голову и убрала волосы с лица. Ее рука двигалась так медленно, будто девушка с трудом преодолевала ею сопротивление воздуха.

– Лаура, тебе нехорошо? – уже всерьез испугалась я, рывком вставая из кресла. Меня насторожил взгляд девушки – затуманенный, словно она находилась в предобморочном состоянии. Господи, ну почему Рауль уехал именно в этот вечер? Почему Лауре «захотелось» потерять сознание именно в отсутствие брата? А вдруг приступ повторится… Не стоило слушать ее возражений, а отвезти к врачу!

Скорей бы уж вернулся Рауль!

– Лаура, давай позвоним твоему брату, скажем, что тебе нехорошо. Попросим, чтобы вернулся как можно скорей!

– Он не вернется, – ответила девушка глухим и таким чужим голосом, что я невольно оглянулась, чтобы убедиться, что говорит она, а не кто-то другой, оказавшийся за нашими спинами. Ее губы почти не двигались, замерев в ухмылке, и отдаленно не напоминающей мягкую, излучающую свет, загадочную улыбку Лауры. Мне стало жутко, я поежилась и, преодолевая необъяснимое желание отстраниться от нее как можно дальше, протянула к девушке руку:

– Лаура?..

– Он не вернется до утра, – продолжала она вещать глухим голосом, и по мере того, как мое лицо принимало обеспокоенное выражение, ее рот растягивался все больше, обнажая зубы уже даже не в усмешке, а в оскале.

Мои пальцы так и замерли в сантиметре от ладони Лауры, не посмев ее коснуться. Я стояла с протянутой рукой, боясь пошевелиться. А вдруг Лаура тоже больна, как брат Ракель? Что я знаю об этой девушке? Я знакома с ней всего ничего.

Помимо усмешки меня пугал и ее взгляд – застывший на мне, но в то же время словно ничего не видящий. Взгляд слепой. За все время, что Лаура «смотрела» на меня, она ни разу не моргнула. Ее глаза-маслины, обычно блестящие, потускнели, будто подернулись дымкой. Я испугалась и за нее – за то, что не знала, как помочь ей в этом… приступе. И одновременно на меня нахлынул суеверный ужас, подобный тому, что я испытала на старой фабрике. Но если тогда от страха я действовала, пытаясь спастись, то сейчас меня будто заморозили.

– Он с Ракель, – продолжала нашептывать Лаура. – Я-то знаю… И ревнуешь ты не зря. Он сейчас с ней… Спит.

– Врешь! – жгучая ревность растопила лед оцепенения, и ко мне вернулась возможность говорить.

– Убедишься… – свистящим шепотом произнесла Лаура, страшно вытаращив глаза.

То ли ревность, то ли отчаяние придали сил, и я толкнула девушку в плечо. Она взмахнула руками, так, будто они были не из плоти, а из тряпичных лент, ее голова дернулась, волосы взметнулись, вновь закрывая лицо. Я видела каждое ее движение так четко, так подробно, будто их сняли на пленку и теперь прокручивали на экране в замедленном режиме. Чтобы не упасть, Лаура коснулась пола одной ладонью и, оттолкнувшись, приняла исходное положение.

Когда она подняла на меня глаза, я с облегчением увидела, что они уже не бессмысленные, как раньше, в них вернулся живой блеск.

– Анна? – тихо воскликнула Лаура, глядя на меня с испугом. – Что с тобой? У тебя лицо перекошено… То ли от злобы, то ли от страха. Что случилось?

– Это я тебя хотела спросить, что случилось?! – прокричала я, но, увидев, что испуг в глазах Лауры сменяется беспокойством, резко замолчала. Попятившись назад, наткнулась на кресло и рухнула в него, будто подкошенная.

Это какой-то адов день… Который, несмотря на то, что уже почти перешел в новый, все никак не закончится. В моей тихой жизни можно насчитать не так уж много «адовых дней», но этот, похоже, решил побить все рекорды по непонятным, страшным и грустным происшествиям.

А мы-то с Раулем всего лишь отдохнуть хотели… Опять возникло ощущение, как и летом, будто я попала в реалити-шоу. Но, увы, шоу, устроенное жизнью, ни в какое сравнение не идет с режиссированным.

– Ты меня напугала, Лаура, – призналась я.

– Я что, опять упала в обморок? – встревожилась она.

– М-м-м… Почти.

Рассказывать, что произошло на самом деле, мне не хотелось. Надо поговорить с Раулем! Как же беспечно поступил он, не предупредив, что с Лаурой может случиться такой приступ! И, похоже, даже Давид не в курсе этой ситуации: я видела, как искренне он был напуган и удивлен. Рауль должен был, ради сестры, сказать хотя бы мне! Научить, что делать! А вдруг он и сам не знает, что с Лаурой случаются такие вещи. Что с ней?

– То есть… как это «почти»? – не поняла Лаура, таращась на меня глазищами-маслинами.

– Тебе, похоже, стало нехорошо, – осторожно произнесла я, чувствуя неловкость из-за того, что приходится скрывать часть правды. – Как ты себя чувствуешь?

– Слабость какая-то…

– Нужно вернуться в постель. Пойдем, я тебя провожу!

– Не надо, я сама, не беспокойся, Анна.

– Не могу не беспокоиться! Ты меня здорово напугала!

– Прости.

– Побыть с тобой? Если хочешь, я принесу тебе воды или кофе.

– Нет, нет, ничего не надо, – покачала головой Лаура. Поднялась из кресла и направилась к своей комнате. – Пожалуйста, не беспокойся. Со мной все хорошо. Я только хочу спать.

– Уверена, что тебе не нужна помощь?

– Уверена. Рауль еще не вернулся?

– Нет, – ответила я. И как ни пыталась, все же не смогла скрыть горечи в голосе. Лаура глянула на меня то ли сочувственно, то ли с беспокойством. А я, вспомнив взгляд, тон, которым она мне говорила о том, что Рауль сейчас с другой девушкой, подумала, что та Лаура не имеет ничего общего с этой, настоящей.

– Разбуди меня, когда приедет Рауль.

– Он не вернется до утра, – сорвалось у меня с языка.

– Почему? – удивленно спросила Лаура.

– Ну… Ты сама сказала, что он задержится до утра.

Девушка глянула на меня так, словно я произнесла несусветную глупость.

– С чего ему там задерживаться так долго? Когда приедет, разбуди меня, пожалуйста.

Я пообещала, что так и сделаю, и она пошатывающейся походкой направилась к себе.

– Лаура? – с беспокойством окликнула я, напуганная ее видимой слабостью. – Давай я с тобой посижу?

– Спасибо, Анна. Но я действительно хочу спать. Не беспокойся.

Она ушла, а я сделала круг по гостиной. Как странно все… Взяв одеяло, я вернулась в спальню и включила оставленный на тумбочке телефон. Нет даже сообщений. Вновь позвонила Раулю, но его аппарат оказался отключенным. Очень хорошо! Вернее, очень плохо…

Как скоротать эту ночь, не гадая, где Рауль, с кем он и чем «занят»? Подозрения и ревность отравят меня раньше, чем наступит утро.

Не знаю, что именно имел в виду Савелий, предупреждая об опасности, но угроза уже точно нависла – над нашими с Раулем отношениями…

Что он говорил о сгоревшей комнате? Лучше думать об этом, чем о Рауле.

Я встала с кровати, прошлась по комнате, вспоминая слова Савелия. Он произнес странную фразу про то, что истоки зла нужно искать в подвале, а не в сгоревшей комнате. Ничего не понятно, но лучше уж ломать голову над этим ребусом, чем…

Я решила, что нужно разузнать историю этого дома. Однажды мне помог рекламный буклет, где всего лишь маленькая заметка дала ответ на многие вопросы. Что, если поискать упоминание о доме в книгах из каменной библиотеки? Или в коробке с рекламными проспектами?

Но только я подошла к двери, чтобы выйти в гостиную, как оставленный на тумбочке мобильный известил о принятых одно за другим сообщениях. Думая, что они от Рауля, я метнулась к аппарату. Но когда открыла первое, с трудом удержалась, чтобы не отшвырнуть телефон с таким отвращением, будто он внезапно превратился в ядовитую змею. Эти сообщения, присланные с незнакомого номера, ужалили и отравили меня не хуже кобры.

«Привет, Анна! Это Ракель. Ждешь Рауля? А как тебе этот спящий ангелочек? Так сладко уснуть можно только после… да ты сама знаешь…». Далее шли два снимка, снятых на мобильный телефон. Рауль общим планом – спящий на чужом диване. Уснул он в своей любимой позе – на животе, выпростав из-под укрывающего его до шеи пледа голую до локтя левую руку. Можно было обмануть себя слабым утешением, что сфотографировали его еще в те времена, когда он был вместе с Ракель. Но уже следующий снимок, на котором крупным планом оказался запечатлен профиль Рауля и лежащая рядом с лицом на подушке кисть его руки, ставил крест на этих ложных надеждах: на руке Рауля были заметны свежие царапины от когтей Булки.

Телефон опять пискнул и завибрировал. Я вздрогнула и машинально нажала на кнопку, открывая принятое сообщение. «Не спишь? – писала Ракель. – Я бы на твоем месте тоже не спала… Когда Рауль проснется, передам ему от тебя привет!» И прежде чем я отключила телефон, он принял еще одно смс: «Говорила же тебе, что он всегда ко мне возвращается. Целую, красотка! Не расстраивайся!».

«Твои тысячи извинений – прекрасные предатели, способные ослепить меня…» – крутилось в голове, но эти слова обретали для меня уже другой смысл. Похоже, на самом деле для Рауля «вечными» останутся чувства к Ракель, что бы между ними ни происходило… Ее извинения – его прощения. «Между нами случалось всякое… И я многое ей прощал…» – вспомнились мне его слова. Ракель, вечная Ракель, красотка Ракель… Стерва, дрянь, дьяволица!

Я отключила телефон и аккуратно, хоть и хотелось швырнуть его об стену, сунула в карман. Но больше, чем угробить мобильник, я желала вырвать из груди собственное сердце и расшибить его о каменную стену. Может, так оно перестанет болеть? Не будет ошибаться? И никогда не попадется в одну и ту же ловушку? Сколько дыр на нем уже выжгла эта кислота-ревность? Ненавистное чувство! Я дожила до двадцати семи лет, а испытала его впервые. Оно пришло, когда я познакомилась с Раулем. Я прожила пять счастливых, как считала, лет замужем и, узнав об измене, почувствовала что угодно, но только не ревность. Я просто не успела ее ощутить. Оправившись от развода, я поклялась себе сделать все возможное, чтобы не испытывать подобного опустошения. Но даже представить не могла, что самая изощренная пытка приготовлена впереди – любовь, идущая рука об руку с ревностью.

Первым порывом было уехать без объяснений. Уйти пешком, поймать попутку… А вместо объяснений переслать Раулю сообщения Ракель.

Но все же я решила благоразумно дождаться рассвета. Утром я соберу вещи и уеду. Домой. В Москву.

Беда не в том, что ты делаешь, а в том, что я об этом забуду и… продолжу тебя любить. Где бы я ни находилась. С кем бы ты ни был.

* * *

Заманить ее в ловушку не составило труда. Я даже не ожидала, что это будет так просто. Но девушка, отравленная ревностью, переполненная отчаянием, схватилась за последнюю надежду, как за соломинку. Поверила в историю, «рассказанную» мной. Как поверила и я в свое время. И пусть не все вышло, как хотелось, но я не рассчитывала даже на такой успех. Использовала свой единственный шанс и… выиграла!

* * *

Когда я спустилась, стол уже накрыли для завтрака. Веселый шум, царивший в столовой, суета, обмен шутками и репликами – все это казалось таким чужим, таким далеким, что мне захотелось развернуться и уйти. Но Моника, так некстати глянувшая в мою сторону, проявила интерес:

– Доброе утро, Анна!

Ее тон – бодрый, как и сияющее свежестью и благополучием лицо, показался солью, просыпавшейся на рану, и жгучим перцем стал вопрос:

– А Рауль не вернулся?..

От ответа меня избавило появление Давида и дружное восклицание радости, с каким встретили парня. Давид вышел из кухни, неся в каждой руке по большому плоскому блюду с омлетами, аппетитно золотистыми, со сливочным блеском на поверхности. Пока Давид зычным голосом призывал усаживаться за стол, пока все, с грохотом отодвигая тяжелые стулья, рассаживались, у меня появилось время успокоиться и мимикрировать под общую атмосферу. На лицо я нацепила выражение благополучия и беззаботности, на губах появилась доброжелательная улыбка, с которой я поблагодарила Нурию за протянутую мне тарелочку с порцией.

Омлет получился восхитительным. Но ела я без аппетита, словно жевала промокашку. Не участвуя в общем разговоре и даже не прислушиваясь, думала, как бы мне уехать, не тратя силы и время на объяснения и споры с Раулем. Я взглядом поискала за столом его сестру и не увидела.

– А Лаура и Рауль где? – словно прочитала мои мысли Сара. И все выжидающе посмотрели на меня, будто я знала ответ. Я, конечно, знала его наполовину – где, вернее, с кем, находится Рауль, но озвучивать вслух не собиралась.

– Лаура, наверное, еще спит, – предположила я. – А Рауль… Скоро приедет, думаю. У него все хорошо, не стоит беспокоиться.

Но, видимо, перегнула палку с беззаботностью тона, потому что поймала на себе настороженный взгляд Давида. Парень ничего не сказал, отвернулся и положил в тарелку Нурии поджаренный кусочек хлеба.

Когда мы заканчивали завтрак, входная дверь открылась, и на пороге появился Рауль.

– О! – закричала Моника. – Значит, ключи, как мы и думали, у тебя?

– Какие ключи? – не понял Рауль, проходя к столу и останавливаясь напротив подруги. – От машины Давида?

Выглядел он неважно. Небритое лицо бледное, под глазами – круги. Волосы неаккуратно топорщатся, но не потому, что Рауль их, как обычно, взъерошил с гелем, а словно забыл причесаться после пробуждения. Почувствовав мой взгляд и будто прочитав мысли, Рауль вытащил из кармана куртки левую руку и ею немного пригладил вихры. Помогло это, правда, мало.

– От дома! Не можем найти, подумали, что ты их увез, – пояснила Моника.

– Нет, зачем они мне? – устало спросил Рауль, выкладывая на стол перед Давидом ключи от машины.

– Странно! – громыхнул тот. – Мы тут сидим взаперти, мне даже курить пришлось в окно! А ты как ни в чем не бывало входишь и заявляешь, что ключи от дома не у тебя! Два вопроса: где они? И как ты сюда вошел?

– Дверь не заперта, – пожал плечами Рауль. Скользнул голодным взглядом по столу, оценивая выставленные блюда, и поднял глаза на меня. Но в момент, когда наши глаза встретились, вдруг отвел взгляд, будто сбежал. Словно чувствовал за собой вину и желал отодвинуть момент объяснения как можно дальше. Так сделал мой бывший муж. Я не стала «пытать» Рауля взглядом и уткнулась в свою тарелку. Наколов на вилку какой-то кусочек, сунула его в рот, проглотила, так и не разобрав, что мне попалось – омлет ли, ветчина или сыр.

В это время Марк, сидевший ближе всех к двери, встал и подергал ручку.

– Заперто! – объявил он, с таким видом обводя взглядом собравшихся, будто сейчас продемонстрировал чудо вроде хождения по воде.

– Ну не знаю, – сказал Рауль, подцепляя пальцами с общего блюда ломтик ветчины. – Может, дверь легко открыть снаружи, а изнутри – никак.

– Обычно бывает наоборот, – не сдавался Марк, и его глаза за очками заблестели в ожидании предположений и версий случившегося. Но его оборвала Моника:

– Оставьте человека в покое! Главное, что Рауль вошел, а не остался снаружи! Не видите, какой он уставший? А ключи найдутся, куда денутся! Рауль, завтракать будешь?

– Нет. Потом. Мне бы в душ и немного отдохнуть…

«Неужели у Ракель не выспался?» – съехидничала я про себя. Подняв голову, вновь встретилась с ним взглядом, но на этот сама отвела глаза.

– Ночка выдалась горячей? – сыронизировал Давид.

– Даже не представляешь, насколько…

Я, не удержавшись, громко хмыкнула, и с невозмутимым видом принялась допивать какао. Но, к счастью, оглянулись на меня лишь Давид с Раулем.

– Что там с Манэлем? Давид сказал, что опять приступ, – тихо спросила Нурия.

– Манэля пришлось госпитализировать, – вздохнул Рауль. – К сожалению, насильно.

– О боже! – воскликнула Нурия с жадным любопытством, предвкушая интересные подробности.

Но Рауль не оправдал ее ожиданий:

– Потом расскажу. Сейчас нет желания.

– Рауль, хватит таскать куски! Садись, и нормально позавтракай! – воскликнула Моника, заметив, что он опять протянул руку к блюду с ветчиной. – Омлет будешь? Я принесу тарелку.

– Нет, не буду, Моника. Спасибо. Не беспокойся. Пойду наверх. Анна, ты со мной?

– Зайди к Лауре, – сказала я, игнорируя вопрос. – Она просила разбудить ее, как только ты приедешь. Ей накануне стало плохо.

– Что случилось? – встревожился Рауль. И пока присутствующие объясняли ему ситуацию с Лаурой, я незаметно встала и поднялась в спальню.

Все же разговора не избежать – даже обмена банальными фразами типа приветствий. Оправданий. Объяснений. Не зная, куда себя девать, чем занять, нервничая, открыла шкаф и принялась укладывать в сумку вещи. За этим занятием и застал меня Рауль.

– Анна, что ты делаешь?

Я не увидела – почувствовала, что он встал за моей спиной. Но проигнорировала его вопрос, продолжая доставать с полки одежду.

– Ты заходил к Лауре?

– Постучал, но она не ответила. Вошел без приглашения и увидел, что она спит. Будить не стал, решил зайти позже.

– Ей была нужна твоя помощь, пока ты ее… другим оказывал, – с издевкой, намекая на Ракель, произнесла я. За спиной раздался тяжелый вздох.

– Анна… Оставь сумку в покое. Никуда ты не уедешь.

– Ты меня не пустишь? – с медовой улыбочкой развернулась я. Рауль стоял, ссутулив плечи и сунув руки в карманы куртки.

– Ты не сможешь выйти: дом заперт, ключи потерялись, а в такие узкие окна даже тощая Лаура не пролезет.

Он наклонился, подхватил мою сумку одной рукой и поставил ее на самую верхнюю полку. После чего прошел к кровати, вытащил из заднего кармана джинсов маленький сверток, положил его на тумбочку и сел.

– Анна, давай поговорим спокойно, без истерик.

– Я спокойна. Когда ты видел меня в истерике? – усмехнулась я, хотя внутри все сжалось в плотный комок от слов, в которых мне послышался вдруг другой смысл. Подумалось, что сейчас Рауль признается, что провел ночь с Ракель и возвращается к ней. Так уже было, было! Мне отчетливо вспомнилось, как мой бывший муж с похожим выражением на лице – усталости, досады и с ощущением собственной правоты – сидел на кровати в нашей спальне и бросал слова-камни, говоря, что полюбил другую, провел ночь у нее и уходит от меня. Я словно испытала дежавю, и на глаза навернулись слезы. Не хватало еще расплакаться! Только не это! Я гордо вскинула подбородок.

– Я тебе звонил, чтобы объяснить, где я и зачем. Но у тебя был отключен мобильный. Потом я не смог говорить, а когда увидел твои пропущенные звонки, не стал перезванивать, потому что в этот час ты уже спала.

– С чего ты решил, что я спала? Я, может быть, тебя дожидалась…

– Мне очень жаль, что так вышло! Я не хотел уезжать, ничего не объяснив. Но мне пришлось уехать так срочно, что не осталось времени на разговор. Надеялся, Давид тебе объяснит…

– Он мне объяснил. Это так благородно – поехать спасать свою бывшую девушку от ее больного брата! Как будто больше некому.

– В этот раз действительно оказалось некому. У Манэля случился приступ, когда с ним осталась только Ракель. Она бы одна не справилась.

– Говорю же – как благородно!.. – Я вновь вернулась к шкафу и, дабы себя чем-то занять, но больше, чтобы спрятать выдававшие мои чувства глаза, принялась укладывать обратно вытащенную, но так и не уложенную в сумку одежду. – Только ты, единственный в мире спаситель, способен помочь бывшей девушке! А потом заодно ее и утешить!

– Даже не знаю, до чего мы сейчас так с тобой договоримся… – с досадой вздохнул Рауль. – Анна, я же говорил, что Ракель для меня – прошлое! Я задержался так,потому…

– Я знаю, почему ты задержался! Вот, сам смотри!

Я схватила с тумбочки мобильный, нашла сообщения Ракель и сунула телефон Раулю прямо под нос.

– Как ты это объяснишь?!

Он, взяв из моих рук мобильный, просмотрел все сообщения Ракель. Брови его вначале сошлись в хмурую галочку над переносицей, потом взметнулись вверх, будто Рауль удивлялся. И вдруг он расхохотался.

– Ай да Ракель! – воскликнул он, поднимая на меня глаза, от смеха посветлевшие. – Эта ведьма не перестает меня восхищать!

– Ну так и восхищайся ею и дальше! – мне стало очень обидно. – А я возвращаюсь в Москву! Здесь мне делать нечего.

Рауль оборвал смех и прожег меня взглядом.

– Почему ты веришь Ракель? – не в первый, надо сказать, раз, – и не веришь мне? Почему не веришь мне опять, хотя уже убедилась в том, что в тот раз, когда она меня оговорила, правду говорил я?

– Рауль, я не Ракель верю, а тому, о чем все шепчутся вокруг. Почему-то я то и дело натыкаюсь на обрывки разговоров твоих друзей о Ракель, будто она все еще с тобой.

– И от кого ты это услышала? Понятно, от Чави… А еще от кого?

– Не важно. Главное, так говорят. Даже твоя родная сестра пришла и сказала, что ты не можешь забыть Ракель.

– Лаура такое сказала?! – воскликнул он. – Вот уж неправда, так неправда!

– Но тем не менее.

– Я поговорю с сестрой!

– А смысл?

– Выясню, какая мошка ее укусила!

– Это не какая мошка укусила ее, а какая укусила, вернее, поцеловала тебя?

– Не понял…

– Это вот что? – с усмешкой, хоть больше всего мне хотелось плакать, ткнула я легонько пальцем в небольшое пятнышко на его шее – чуть ниже уха, но выше воротника куртки. Туда, куда любила целовать его я. Туда, куда любил он, чтобы целовали его. «Отметина» была слишком характерной. Ни с какой другой не спутаешь. Молодец, Ракель! Просто фотографиями не ограничилась! «Пометила территорию», передала мне «привет».

– О чем ты? – машинально коснулся шеи Рауль.

– О засосе! И не говори, что это тебя Манэль поцеловал!

– Целовать меня могла только ты!

– Разве? – «удивилась» я. – С Ракель вы обошлись без поцелуев?

– Чувствую, сейчас нам бесполезно разговаривать, – перебил Рауль резким тоном. – Когда остынешь, поговорим.

– Я спокойна. Но говорить с тобой потом мне вряд ли захочется.

– Как хочешь… Я тоже меньше всего настроен спорить с тобой, оправдываться за то, чего я не совершал, уговаривать. Я не в том настроении. Сейчас мечтаю только о горячем душе и об отдыхе. Но если потом у тебя появится желание спокойно общаться и, главное, слушать меня, поговорим.

Я скептически хмыкнула, но добилась только того, что Рауль вдруг вспылил:

– Знаешь, я уже сомневаюсь в том, что мы сможем как-нибудь это преодолеть – твою ревность! С твоим недоверием и нежеланием меня слушать! Долго ли так протянем? Не уверен! Я тебя очень люблю, но каждый раз пробиваться через стену недоверия будет сложней и сложней! Ты веришь кому угодно, только не мне! Я сожалею, что у тебя в жизни случилась ситуация с изменой мужа. Но моей вины в том нет, Анна! Я – не твой бывший муж! Мне и правда сейчас не до споров.

Он встал с кровати, сердито хмуря брови и избегая смотреть на меня. Рывком расстегнул молнию на куртке и затем осторожно вытащил из кармана правую руку. И я увидела, что она перебинтована, но мгновением раньше заметила, что светло-синие джинсы Рауля спереди заляпаны бурыми пятнами, похожими на высохшую кровь. Что случилось?! Все колкие слова, которые я собиралась в горячке выпалить в ответ, застряли в горле. Я будто с разбега наткнулась на стену – не только остановилась, но и, получив хороший удар по лбу, опомнилась.

Рауль повел плечами, стряхивая с них куртку, и после того, как ему удалось почти полностью избавиться от нее, аккуратно стянул рукав с забинтованной руки. Затем с теми же предосторожностями принялся снимать свитер. От растерянности, потому что совсем не ожидала увидеть Рауля раненым, я не бросилась помогать ему. А он меня не попросил о помощи.

– Что с тобой?! – испуганно спросила я уже после того, как Рауль бросил свитер на кровать. Сейчас, когда он остался в футболке, я увидела, что рука перебинтована почти до середины предплечья. И несмотря на плотную повязку кое-где проступила кровь.

– Порезался.

Не давая больше никаких объяснений, Рауль прошел в ванную. Я чуть помедлила и отправилась следом. Он отвернул кран с водой, левой рукой наскоро умыл лицо и потянулся к полочке за зубной пастой.

– Что? – заметил он мое присутствие.

– Что у вас там произошло?

– Если ты имеешь в виду меня и Ракель, то ничего. Ничего из того, что нарисовало твое воображение.

– Я не о Ракель, а о том, как ты порезался?

– Разбил стекло в серванте.

– О господи… – охнула я. – Сильно?..

– Вдребезги.

Отвечал Рауль мне будто из одолжения, коротко и сердито, но я не отставала:

– Я имела в виду, сильно ли ты поранился?

– Какая разница, – буркнул он. Но, перехватив мой испуганный взгляд, скользнувший по запачканным кровью джинсам, сказал уже более спокойным тоном:

– Порезал только руку.

Я вошла в ванную, чтобы не маячить больше в дверях, и, прислонившись плечом к стене, вновь спросила о том, что случилось в доме Ракель.

– Ты же не захотела меня выслушать! – напомнил Рауль, выдавливая на щетку зубную пасту. Я промолчала. Он бросил на меня пару взглядов, видимо, под моим «надзором» почувствовал себя неуютно.

– Как я принимаю душ, тоже будешь смотреть? – усмехнулся он, закончив чистить зубы. – Тогда уж присоединяйся! В совместных водных процедурах есть что-то такое… эротическое, не находишь?

– У тебя сейчас плохо получается острить, – сказала я, подавая ему полотенце.

– Это потому, что я умираю от усталости.

– Ложись спать.

– А вдруг пока я буду отдыхать, ты удерешь? Опять? – вдруг хитро улыбнулся Рауль. – Нет уж, буду тебя стеречь.

И я почувствовала, что меня «отпускает».

– Никуда я не убегу, – улыбнулась я в ответ. – Дом же заперт. А ключи потерялись… И мою сумку ты закинул на самую верхнюю полку.

– И правильно сделал. Интересно, почему каждый раз доказывать тебе, что я не виноват, нужно в буквальном смысле кровью? – ворчливо отозвался Рауль, присаживаясь на край ванны и беря меня за запястье. – Иди сюда.

Он усадил меня к себе на колени, обняв так крепко, что я почти не могла вздохнуть, зарылся лицом в мои волосы и затих.

– Эй? – тихонько позвала я, когда Рауль просидел, не шевелясь, уткнувшись в мой затылок, уже довольно долго. – Ты там что, уснул?

– М-м-м? – тихо «переспросил» он, не меняя позы.

– Спишь?

– М-м-м… – ответил Рауль и только еще крепче обнял меня.

– И что мне с тобой делать, если ты так уснешь?

– Сфотографировать и отправить снимок Ракель, – сонно пробормотал он, не ослабляя объятий.

Но вдруг покачнулся и, чтобы удержать равновесие, разомкнул руки, выпуская меня. Я проворно вскочила на ноги, а Рауль вцепился в край ванны. И тут же, отдергивая правую руку, на которую неосторожно оперся, выругался.

– О господи, Рауль! – испуганно воскликнула я, увидев, что его лицо исказила гримаса. – Больно?

– М-м-м… – промычал он.

Могла бы и не спрашивать.

Присев перед ним на корточки, легонько коснулась пальцами его голого локтя.

– Ничего, сейчас пройдет… – пробормотал Рауль, не меняя напряженной позы – чуть подавшись вперед корпусом, прижимая к себе раненую руку и поглаживая ее. Уткнувшись лбом в мой, он тихонько выдохнул и замер, словно ребенок, нашедший успокоение у материнской груди.

– Сильно болит? – встревоженно спросила я, заключая Рауля в кольцо объятий и смыкая пальцы в замок на его пояснице.

– Уже проходит. Не волнуйся.

– Ты меня напугал.

– Говорю же, ничего страшного.

– Не только сейчас напугал. Вообще… – под этим обобщением я имела в виду все, что произошло накануне вечером, ночью и уже этим утром.

– Ничего себе отдых, да? – тихо засмеялся Рауль. Его теплая ладонь легла мне на затылок, пальцы ласково перебрали волосы. Я, совсем как он недавно, вздохнула и еще крепче обняла его. Рауль поцеловал меня в лоб и легонько пошевелился, желая сесть ровно. Заглянув ему в лицо, наконец-то осознала, что он действительно сильно устал. «Иди отдыхать», – хотела сказать я, но Рауль меня опередил:

– Вчера вечером позвонила встревоженная Ракель и сказала, что Манэль ведет себя странно. Выяснилось, что он уже несколько дней не принимал лекарства: заявил, что здоров и не нуждается в таблетках. Так уже было, когда Манэль однажды сам «отказался» от терапии. Но в тот раз его удалось уговорить не поступать опрометчиво. Он даже сам согласился лечь в клинику и пройти курс терапии. Сейчас же Ракель, оставшись с братом одна на несколько дней – их родители на неделю отправились в путешествие, не смогла убедить Манэля в необходимости принимать лекарства. Более того, не сразу узнала о его «забывчивости». Встревожилась лишь, когда Манэль завел старую песню: у него на щеке вскочил прыщ, и парень решил, что это внедренный «спецслужбами» под кожу чип. Ракель позвонила мне с просьбой повлиять на брата и уговорить обратиться за медицинской помощью. Она была напугана. Торопливо рассказала, что болтала с подругой по телефону, когда в комнату зашел Манэль и стал кричать, что сестра общается с «агентами» и хочет выдать место нахождения брата. Ракель пришлось торопливо закончить разговор. Кое-как успокоив Манэля, она улучила момент и позвонила мне.

– Почему она не позвонила в клинику доктору Манэля?

– Праздники, Анна. В это время многие разъезжаются на каникулы. Ракель позвонила мне, чтобы мы вместе отвезли Манэля на добровольных началах в дежурную службу.

Я сорвался, отсюда до дома Ракель – два часа дороги. Мало ли что может за это время приключиться? И точно, когда я приехал, Ракель была напугана до полусмерти. Манэль успел выкинуть в окно трубку радиотелефона и с угрозой заявил сестре, что если она еще раз свяжется со «спецслужбами», то он и ее выкинет.

– Могла бы вызвать врачей на дом… – проворчала я, но на какое-то мгновение испытала к Ракель сочувствие. Не хотелось бы мне оказаться в квартире одной с одержимым навязчивыми идеями родственником!

– Не знаю, рассказал ли тебе Давид…

– О случае, когда Манэль чуть не выпрыгнул в окно?

– Да. Ракель боялась повторения той ситуации, поэтому и позвонила, надеясь, что со мной брат успокоится. Как обычно. Но Манэль увидев меня, разнервничался еще больше, отказываясь верить, что я – его друг, а не подосланный «агент». Мне с трудом удалось убедить беднягу в том, что я – это я, и не собираюсь проводить с ним экспериментов, и вообще не к нему пришел, а с Ракель поболтать. Но вдруг раздался звонок моего мобильного, и это вновь вывело Манэля из равновесия. Он стал кричать, чтобы я убирался вон. Пришлось отключить телефон, чтобы не нервировать друга случайными звонками. И опять все сначала – уговоры, заверения в том, что я не подосланный «агент»… В какой-то момент мне показалось, что Манэль успокоился, но только я сделал к нему шаг, как он схватил стул, грохнул им о пол и закричал, чтобы я не приближался. Я спокойно сел на диван и стал разговаривать с Манэлем так, как будто мы собрались с ним просто провести время за кофе. Стал пересказывать какие-то новости, спрашивать мнения по поводу новой песни – то есть говорить все те вещи, которые мы с ним обычно обсуждаем при встречах. Настороженность не прошла, но он уже не нервничал, как поначалу. Взгляд его теплел. Я мысленно обрадовался. Да рано. У Ракель сдали нервы, и она, улизнув из комнаты, закрылась на кухне, чтобы вызвать бригаду врачей. Представляю, как оператор начал задавать ей вопросы, которые нервничающему человеку кажутся лишними, но помогают «рассортировать» обращения: возраст пациента, сколько времени он не принимает таблетки и так далее. Предполагаю, что Ракель, не выдержав, закричала, что сумасшедший брат угрожает расправиться с ней. И оператор, посчитав случай опасным, направил и бригаду медиков, и полицейский экипаж. Я об этом не знал. Манэль успокоился и даже дал согласие поехать к врачу. Я немного подыграл ему, пообещав, что в больнице смогут вытащить «чип». Манэль только попросил не отвозить его в клинику, где он наблюдается, – там его считают сумасшедшим. И почти успокоился после моих заверений, что мы едем в госпиталь, где работаю я. Там тоже есть психиатрическое отделение. Манэль доверительно пожаловался, что «чип», то есть прыщ на щеке, сильно беспокоит, и попросил «оценить» размеры. Я подошел к Манэлю… И в это время на пороге комнаты показались полицейские. Всего одна секунда испортила все. Манэль мгновенно пришел в ярость – от страха. Закричал, что я – «один из них». Схватил меня за горло…

Рауль коснулся пальцами своей шеи, как раз того места, где был отпечаток, похожий на засос.

– То еще кино. Ракель закричала, полицейские бросились к нам. А Манэль, запаниковав, отшвырнул меня. В весовых категориях мы с ним находимся одинаковых, но в состоянии приступа силищи у него прибавляется в разы. Конечно, Манэль не специально толкнул меня на стеклянную дверцу, сервант просто оказался рядом…

Замолчав, Рауль опустил взгляд на пораненную руку. Осторожно разогнул и согнул, насколько позволяла повязка, пальцы. И грустно усмехнулся:

– Все произошло на глазах полицейских, и ничего другого нельзя было сделать, только взять Манэля силой и транспортировать его в госпиталь. Полицейские спросили, хочу ли я заявить на друга… Господи. Нет, конечно. Но все равно ситуация уже закончилась не так, как могла бы закончиться. И это мне причиняет боль. Я не виню Ракель. Она очень сильно испугалась и сделала то, что подсказывал инстинкт самосохранения.

– Но как после такого у нее еще возникло желание «невинно пошутить»! В голове не укладывается!

– Тут уже мне не стоило забываться. Ситуация выбила меня из колеи, потеряв бдительность, не учел способность Ракель ударить «ножом в спину». Так же как ты летом поверила ей, посчитав, что человек, которому спасли жизнь, не станет врать своему спасителю, так и я не подумал, что Ракель воспользуется ситуацией. Я не собирался задерживаться у нее после того, как мы вернулись на такси из больницы. Хотел уехать сразу, но засомневался, что не усну за рулем. Меня «вело» после бессонной ночи, кровопотери и анальгетиков, и я попросил Ракель приготовить мне чашку крепкого кофе. Пока она возилась на кухне, прилег на диван и сам не заметил, как уснул. Ракель, конечно, и не подумала меня разбудить. Вот так я и оказался в ее «постели»… Не знаю, сколько я проспал, похоже, не один час. Вскочил и помчался сюда. Стал звонить тебе… Потом – Давиду, Чави, Монике. Но то ли вы сговорились, то ли в этом доме пропала связь, но прозвониться было невозможно.

– Да? Не знала, – удивилась я. – Ночью мы пытались связаться с тобой, но ты не отвечал.

– Сожалею… Правда, – сказал он, глядя мне прямо в глаза. Взгляд у него был уставшим, глаза – покрасневшими. Самое лучшее для него сейчас выспаться.

– Ладно, Рауль, – я коснулась ладонью его небритой щеки. – Принимай, как ты и хотел, душ, и отдыхай.

– Куда ты? – схватил он меня за запястье, когда я развернулась, чтобы уйти.

– Разве не ты жаловался на то, что устал и хочешь отдыхать?

– Я, – согласился Рауль.

– Тогда в чем дело? – улыбнулась я.

Он разжал пальцы, освобождая мою руку и с тревогой спросил:

– Что ты собираешься делать? Когда я усну?..

– Не бойся, не сбегу, – засмеялась я. – Куда я денусь из запертого дома и… от тебя.

– Ты мне веришь? Хотя бы сейчас?

Вместо ответа я с улыбкой протянула ему руку и взяла его ладонь в свою.

…Знакомый путь, по которому я передвигалась шагами-поцелуями – кончики пальцев, ладонь, опять пальцы – каждый по отдельности. Длинные пальцы музыканта, приводившие меня в восхищение. Пальцы, которые знали наизусть все мои родинки, впадинки, изгибы. Как умело и уверенно обращался Рауль с гитарой, так в совершенстве овладел «нотной азбукой» моего тела, создавая каждый раз новые мелодии. С каким вдохновением писал он песни, с таким создавал музыку в моей душе, касаясь знакомых ему секретных точек – в разной последовательности, не повторяясь.

– Не уходи, пожалуйста…

– Не уйду.

– Te quiero… Я тебя люблю…

Услышала ли я его слова, произнесенные на двух языках, или прочитала их во взгляде, услышала в биении сердца, когда он прижал меня к груди? Почувствовала ли в поцелуях, разгадала в прикосновениях к моему телу?

Упругие теплые струи воды разбивались о плечи Рауля и разлетались мелкими брызгами, и лишь избранные капли застывали, переливаясь, на бронзовой коже. Я стирала ладонями водный бисер, и на месте стертых капель тут же возникали новые – и так бесконечно. А пальцы Рауля уже перебирали мои мокрые волосы, целовали мое лицо, ласкали шею, спускались ниже по спине, возвращались к плечам.

Брызги воды… Брызги любви.

Мое «я тебя люблю» перекликалось с его «te amo». И пусть звучали признания по-разному, произносили мы их на одном языке – языке любви.

Рауль уснул первым, а я еще долго лежала без сна, поглаживая его по голому плечу и легонько касаясь губами шершавого подбородка. Как мне хотелось, чтобы время остановилось, как это произошло вчера, когда я ожидала вестей от Рауля! Но нет, оно будто решило наверстать упущенное и мчалось с тройной скоростью. Ну почему так? Что за необъяснимый феномен: когда я в разлуке с Раулем, время растягивается до вечности, но стоит мне оказаться с ним рядом, оно непостижимым образом сжимается до мгновения.

Уткнувшись носом Раулю во впадинку между ключицами, я уснула. И то ли недавний рассказ Лауры о ее странном сне отпечатался в моем подсознании, то ли в этом доме и впрямь была нехорошая энергетика, но я вновь увидела кошмар.

Я брела по бесконечному коридору с прозрачными стенами, за которыми ничего не виднелось. На мне было невесомое платье серого цвета с приталенным корсетом и многослойной юбкой, с каждым моим шагом осыпавшееся на прозрачный пол странными хлопьями. Когда я коснулась одной из оборок, и она от легкого прикосновения рассыпалась, с ужасом поняла, что платье сделано из пепла. От подобного открытия я замерла на месте, боясь пошевелиться. И пусть платье меня не согревало (от этого холода, выстудившего не только коридоры, но и внутренности, не могла бы спасти и шуба – казалось, воздух, который я выдыхаю, сразу превращается в кристаллики), но оно скрывало мою наготу. Чуть я задержалась на месте, и босые ноги пронзило болью от холода. Надо бежать. Ценой осыпающегося платья.

Я не сразу заметила эти пятна. Только когда наступила на что-то теплое, глянула под ноги и увидела, как по полу тянется цепочка красных брызг размерами с бусины. Оглянувшись, обнаружила оставленную за собой ту же кровавую цепочку. Кто-то раненый, человек или зверь, прошел здесь до меня. А может, он оставил мне такой знак? Пометил выход. И я побежала, стараясь не наступать на капли.

А они увеличивались в размерах, превращаясь в маленькие лужицы. И я остановилась так резко, будто налетела на прозрачную стену. Тот, кто прошел передо мной, выводит меня из коридоров ценой собственной жизни. Я присела над одной из лужиц и занесла над ней ладонь с растопыренными пальцами, будто собиралась накрыть ее. От крови еще чувствовалось еле уловимое тепло. Чья-то остывающая жизнь.

Вскочив на ноги, я побежала так быстро, как могла, иногда оскальзываясь на лужицах. Успею ли? Успею ли увидеть того – человека или зверя, – кто выманивал у холода мою жизнь в обмен на тепло своей крови?

Когда впереди мелькнул свет – не этот неживой, а теплый, льющийся снаружи, – я увидела полупрозрачную фигуру. Тот, кого я увидела, стоял ко мне спиной, но я узнала его.

– Рауль… – беззвучно прошептала я, но он меня услышал и плавно повернулся. Солнечный свет, льющийся из проема, проходил через его призрачный образ без препятствий. Рауль молча посторонился, словно желая указать мне выход.

– Нет, – покачала я головой, в ужасе прижимая ладони к голой груди. Я не уйду отсюда одна. Там, в другом мире, мне нечего делать без Рауля. Мир для меня живой, если там есть любимый.

Но Рауль настойчиво указывал полупрозрачной рукой на выход. Он вел меня к нему, оставляя в качестве меток свою кровь, до тех пор, пока потерял ее всю и, обескровленный, сам стал частью прозрачного мира.

– Уходи…

– Рауль?! – в ужасе закричала я.

– Я здесь, – сказал он вдруг, не размыкая губ. Его голос, однако, звучал слишком бодро для призрака. И прямо над ухом.

– Рауль!

– Да тут я, тут.

Ощутив теплое прикосновение к щеке, я открыла глаза. Рауль – настоящий, а не приснившийся, лежал рядом и успокаивающе гладил меня по лицу.

– Ты… – шумно выдохнула я.

– Ну что ты раскричалась? Куда я денусь?

– Мне приснился кошмар…

– Понял уже. Но что бы ты ни увидела, это был всего лишь сон.

– Какое счастье!

– Может, теперь уберешь когти? – ворчливо попросил Рауль. – Они у тебя, похоже, острее, чем у Булки.

Я вопросительно вскинула брови, недоумевая, при чем тут наш кот. И с опозданием поняла, что вцепилась мертвой хваткой парню в руку. Слава богу, не в раненую.

– Прости, – смущенно пробормотала я, увидев, что на его коже остались глубокие «впадинки» от моих ногтей.

– Ладно уж… Видно, что-то тебе и впрямь страшное приснилось. Опять фабрика?

– Нет. Нет.

Рауль приподнялся на локте, потянулся к тумбочке и взял мобильный телефон. Глянув на экран, удивленно присвистнул:

– Ого! Обед мы с тобой, принцесса, проспали. Уже время полдника. А я еще даже не завтракал. И вчера остался без ужина. Как ты думаешь, долго я протяну на такой «диете»? Надеюсь, что нам оставили хоть что-нибудь из еды.

– А я очень надеюсь, что ключи нашлись, и мы наконец-то сможем выйти.

– Куда они денутся? А если не нашлись, позвоним хозяевам, чтобы нас открыли.

– Рауль… – окликнула я его. – Давай уедем отсюда. Мне здесь не нравится. Компания твоих друзей очень милая, но мне хочется больше времени проводить с тобой. И этот дом… он почему-то наполняет меня беспокойством.

– Хорошо, – после легкой заминки ответил Рауль. И, улыбнувшись, попросил: – Только вначале поедим, ладно?

– Но перед этим узнаем, как твоя сестра.

– Господи… – хлопнул себя по лбу Рауль. – Совсем забыл, что хотел к ней зайти!

Мы торопливо оделись, и уже собрались выходить, как в дверь постучали.

На пороге стояла Лаура. И ее цветущий вид стал ответом на наше беспокойство. Более того, выглядела Лаура совершенно не так, как мы привыкли видеть ее. Спортивной модели свитер она сменила на короткое платье из тонкой шерсти с облегающим лифом и расклешенным подолом. Зная манеру Лауры одеваться, можно было бы предположить, что она наденет короткое платье только с узкими джинсами, как, я видела, носили местные девушки, превращая элегантный стиль в спортивно-молодежный. Но она обулась в высокие сапоги прямо на голые ноги. Блестящие волосы нарочито небрежными волнами разбросаны по плечам, глаза подведены черным карандашом, а ресницы, похоже, накрашены, потому что они, и без туши длинные, сейчас казались накладными, как в театральном гриме. Яркий румянец на щеках, чуть подкрашенные губы, блеск в глазах – и от Лауры невозможно было отвести взгляд.

– Ой, – только и сказал Рауль, удивленно уставившись на сестру, которая картинно замерла на пороге в эффектной позе – опершись рукой о дверной косяк и изогнувшись в талии.

– Ой, – растерялась Лаура. И выпрямилась. – Что это с тобой?

– Гм… – пробормотал, приходя в себя, Рауль. – А с тобой?

– Ты про платье?

– И про него тоже. Но вообще-то про минувшую ночь. Что произошло?

– То же самое и у тебя спрашиваю, – кивнула Лаура на перевязанную руку брата. – Не Ракель ли тебя покусала?

– Я подожду вас в гостиной, – сказала я. Пусть Лаура расскажет брату про обморок без меня.

В ожидании Рауля с Лаурой я бегло просмотрела все книги на полках в надежде найти какую-нибудь информацию о доме. Но безуспешно. Тут были старые романы, какие-то справочники, пара альбомов с репродукциями Дали и все. Может, что-то интересное обнаружится среди рекламных буклетов? Дом интриговал меня. Казалось, что хранит он немало секретов. Была бы я писательницей, а не переводчицей, уже непременно придумала бы какую-нибудь историю, произошедшую в этих стенах. Начала бы со звонка Савелия… Или нет, с того, что собрались друзья в старом доме на отдых… Или нет, пожалуй, с услышанной во сне фразы дедушки про зеркала. Они и правда обманывают – отражают то, чего нет.

– Принцесса, о чем задумалась? – окликнул меня Рауль. – Идем?

Когда Лаура ушла вперед, я спросила у него про ее самочувствие.

– Говорит, что прекрасно, – пожал плечами Рауль. – А обморок… Возможно, духота сыграла злую шутку, или у Лауры резко понизилось давление… Если такое повторится, отправлю ее к врачу. Но не думаю, что она больна. Скорее всего это был разовый случай.

Я не стала расспрашивать Рауля подробней, ясно, что Лаура здорова.

Тогда что же с ней было ночью? После обморока?..

Обед нам действительно оставили. Давид – царь и бог на кухне – любил, когда к его произведениям относились с должным уважением, считал, что еда существует не только для утоления голода, но и для наслаждения и ритуал приема пищи должен быть соответствующе обставлен. Поэтому нас ожидали не просто остатки еды в кастрюлях и сковородах, а с заботой разложенные по салатницам и тарелкам порции, украшенные зеленью и какими-то декоративными ягодами, заботливо накрытые пищевой пленкой. Но мы были так голодны, что вряд ли в полной мере оценили эстетическую сторону творений Давида.

И как наше появление в столовой было встречено радостными возгласами, ироничными замечаниями по поводу долгого уединения, перемежавшимися попытками узнать, что случилось с Раулем, так и аппетит, с которым мы набросились на еду, тоже подвергся шуткам. Но мы были так заняты едой, что на реплики почти не реагировали.

Из разговоров стало ясно, что ключи не нашлись, а позвонить хозяевам дома невозможно, так как в помещении пропала мобильная связь – сразу всех возможных операторов. Рауль, услышав это, вытащил из кармана телефон, набрал какой-то номер, послушал и убрал мобильный.

– Что, не веришь? Думаешь, мы тебя разыгрываем? – проворчал Давид.

– Рауль, точно не ты вчера увез ключи? – спросила Моника. – Может, прихватил и выронил где-то?

– Моника, я их вообще не видел! И если бы ключи увез я, как объяснить то, что дом оказался заперт? Думаешь, я вышел, закрыл вас и уехал?

– А вдруг, – усмехнулся Давид. – В качестве ответной шутки. И продолжаешь разыгрывать. Ведь обратно же вошел как-то…

– Зачем мне так шутить? – возмутился Рауль и даже опустил вилку с наколотым на нее кусочком мяса.

– Сам ведь сказал, что не успокоишься, пока не отомстишь нам за «привидения».

– Давид, меня вчера «разыграли» покруче, чем вы со своими половниками и простынями, – с усмешкой ответил Рауль, то ли намекая на лишь нам известную «шутку» от Ракель (о да, в мастерстве «разыграть» она переплюнула Давида!), то ли на все события минувшей ночи. – Ключи нужно спрашивать у того, кто дом запирал!

– В том-то и дело, что его никто не закрывал! – воскликнула Сара. – Когда Чави выходил курить, дверь еще была открыта. Спохватились только после ужина.

– Ну, – развел руками Рауль. – Если это не ваш розыгрыш… Тогда не знаю, разве что тут призраки водятся и двери запирают, и ключи прячут. В общем, или ключи сами обнаружатся в каком-нибудь неожиданном месте, или появится связь и будет возможность позвонить хозяину, или мы сидим здесь оставшиеся дни и ждем, когда владелец дома приедет за платой. Благо, еды надолго хватит. Последний вариант, конечно, уже крайний, но, думаю, до него дело не дойдет.

– Не дойдет, слишком поздно будет… – вдруг проговорила Лаура тихим, но весомым голосом, так, что ее услышали все. Она стояла у входной двери, ко всем спиной и, приподнявшись на цыпочках, потянувшись вверх, насколько позволял ее маленький рост, она попыталась достать рукой до чего-то на дверном стекле. При этом ее коротенькое платьице обнажило бедра почти до ягодиц.

– Что ты хочешь этим сказать? – недоброжелательным тоном осведомился Давид. Вид голых ног девушки, казалось, не произвел на него никакого впечатления. В отличие от Чави, который приковал к Лауре, а, вернее, ее бедрам, восхищенный взгляд и опомнился, лишь когда Сара ревниво дернула его за рукав рубашки.

– А то и хочу сказать, что если мы отсюда не выберемся в самое ближайшее время, то тут и останемся. Навечно, – обернувшись, самым что ни на есть серьезным тоном ответила Лаура.

– Зря вчера врача не вызвали. Похоже, упав, ты серьезно тюкнулась головой, – вздохнул Давид.

Я решила, что Лаура по привычке сейчас огрызнется, но она вдруг ласково улыбнулась и медовым голоском пропела:

– Давид, дорогой, да ради того, чтобы вновь оказаться в твоих объятиях, я бы еще не раз так «тюкнулась».

Реакция на подобное заявление была вполне логичной: Нурия стрельнула в Лауру настороженным и одновременно злым взглядом, Давид выронил из рук пачку сигарет, а Рауль, который в этот момент поднес стакан к губам, поперхнулся водой. Я же подумала, что Лаура начала новую войну, только теперь не против Давида, а за него. И, похоже, соглашаясь на приглашение брата, она на что-то рассчитывала: а как еще объяснить, что среди ее вещей оказалось платье – не самая подходящая одежда для полевых условий?..

* * *

Я опоздала. Зло захлопнуло мышеловку. И сколько еще удастся протянуть жертвам, зависит от того, решило ли оно сожрать их сразу или немного поиграть, как кошка с мышкой.

Я тоже оказалась в ловушке. Но мир, в котором я жила, научил меня многому. Двигаться. Сражаться. Мне предстоит биться – за свою вновь обретенную жизнь, за мою победу, за любовь мужчины.

Если успею.

Зло наступает. Разлагает все доброе, на что падает его тень. И люди в доме уже отравлены его гнилостным дыханием.

Не знаю, спасусь я или погибну вместе со всеми. Пожалуй, я бы предпочла смерть – настоящую, – чем возвращение в мой замороженный ад.

Но я еще поборюсь. И пусть сложилось не все, как хотелось, я поняла, что так даже лучше. Эта девушка мне поможет… А потом умрет. Потому что вместо нее должна возродиться я.

* * *

После ужина почти все остались в столовой, решив скоротать время за игрой в карты. Вынужденный арест и невозможность выйти на улицу сказались на общем настроении. Ужин прошел не в таком весело-шумном гуле, какой раздавался обычно за столом, а в напряженном молчании, нарушаемом лишь просьбами подать то соль, то оливковое масло. Не удавались шутки, разговоры гасли, не успев разгореться, не раздавались похвалы нашему шеф-повару. Впрочем, и сам Давид сидел с таким задумчивым видом, будто его совершенно не касалось происходящее.

Игра меня не привлекала, и когда ко мне подошла Моника и предложила поговорить о наследстве, я с радостью согласилась, Рауль примкнул к остальной компании.

Мы с Моникой уединились на кухне, приготовили по чашке кофе и сели на придвинутые к разделочному столу высокие табуреты.

– Тебе этот дом не кажется слишком безликим? – спросила вдруг Моника, размешивая сахар в чашке.

– В каком смысле? – не поняла я.

– В нем нет и намека на личную жизнь бывших хозяев. Возможно, ты не обратила внимания, ведь этот дом – первый, где ты побывала. Но на нашем счету он уже не знаю, какой. И в каждом доме всегда было что-то живое, уютное, когда складывается впечатление, что ты живешь не в гостинице, а приехал к знакомым погостить. Здесь же, несмотря на то, что нас и вином угощают, и постарались обеспечить всеми удобствами, дом какой-то… нежилой. Казенный. Конечно, может быть, дело в том, что его лишь недавно отреставрировали, и мы – одни из первых постояльцев. Но, обустраивая дом, будто забыли позаботиться о такой важной детали, как погружение в его историю. Вот ты заметила, например, что на стенах отсутствуют какие-либо картины, фотографии? За исключением того ужасного натюрморта в комнате с пианино. В домах, где мы останавливались прежде, частенько встречались фотографии бывших хозяев, какие-то их личные вещи – вышитые руками хозяйки картины, трубки хозяина, инструменты… А здесь все вещи мне кажутся собранными из разных мест. Не знаю, как объяснить тебе мои ощущения, Анна. Да, я обращаю внимание на детали, и в этом месте их явно не хватает. Это «казенный» дом, переделанный для туристов в гостиницу чужими, не хозяйскими руками. Вот такие мои ощущения.

Я призналась в своей попытке найти хоть какие-то упоминания об этом месте среди находящихся в библиотеке книг.

– Вот, ты точно заметила, что не хватает информации! – обрадовалась Моника, найдя в моем лице понимающую собеседницу. – Это огромное упущение! Ведь на сайте тоже мало рассказывается… Словно этот дом купили ради выгоды, и новые хозяева о нем ничего не знают и озабочены лишь тем, чтобы просто сдавать место под отдых, но не сохранять историю дома, «рассказывая» ее через предметы и детали. Кстати, чем-то подобным со мной поделились и Сара с Лусией. Значит, я не одна такая.

– А ты не знаешь, что напугало Сару? – поинтересовалась я.

– Конечно, знаю! – ответила Моника с таким видом, будто возмущена моими сомнениями в ее полной осведомленности во всех сферах жизни. – Когда она брала из буфета тарелки, ей показалось, что из зеркала на нее глянуло незнакомое девичье лицо. Всего лишь мгновение, и наваждение исчезло, а бедная Сара напугалась до крика. Но, думаю, ей всего лишь это показалось.

– Лусии вообще «показалась» фигура заходящей в комнату девушки, – вспомнила я.

– Да? Точно, что-то такое она говорила.

– Может, отсутствие семейных фотографий решили компенсировать фамильным призраком? – пошутила я. Моника улыбнулась и напомнила:

– Кстати, о фамильных делах… Займемся твоим наследством!

Я рассказала ей, что нам с двоюродной сестрой, которая, как и я, проживает в Москве, досталось наследство от дедушки в испанском поселке Санрок: дом и давно не работающая полуразрушенная фабрика, главной ценностью которой являлась земля. Мэрия поселка уже давно засматривалась на этот участок, желая использовать его под новые застройки, и предлагала купить за неплохие деньги. Но со вступлением в права наследования оказалось немало сложностей. Во-первых, хоть дедушка и постарался заранее оформить на нас с Марией бумаги, не все вышло так легко, как ему бы хотелось. Во-вторых, нас волновал налог на наследство. Но самая главная сложность заключалась в том, что дедушка пропал, тело его найдено не было. И доказательством его смерти являлось лишь письмо, направленное им еще до гибели доверенному лицу о том, что он по собственному желанию принял решение уйти из жизни. И вот что нам теперь с этим всем делать?

Моника слушала меня, не перебивая. Хоть и видно было по ее лицу, что возникло у нее немало вопросов.

– У меня есть копия того письма, – сказала я. – Тут, с собой. Постоянно ношу в сумочке.

– Стоит взглянуть! – оживилась девушка.

Я поднялась на второй этаж и застала неожиданную картину. В кресле, забравшись с босыми ногами и эффектно сложив их так, словно желая выставить напоказ в самом соблазнительном виде, сидела Лаура. Коротенькое платьице задралось, обнажая бедра, но это, похоже, совсем ее не смущало. Как не смущало и оголенное плечо, выглядывающее в широкий вырез. Опершись одной рукой на локоть и притулив щеку на ладонь, Лаура с легкой полуулыбкой наблюдала за выступающим перед ней Чави. Поза парня тоже заслуживала внимания: Чави стоял перед креслом, в котором сидела девушка, на одном колене, невольно вызывая ассоциации с готовым исполнить серенаду перед балконом средневековой красавицы кавалером. Впрочем, Чави не только собирался исполнить «серенаду», он уже играл что-то на гитаре – не столько самой Лауре, сколько ее коленкам.

В тот момент, когда я поднялась на этаж, Чави закончил игру и обратился к девушке:

– Красотка, вместе – я и ты, мы бы могли совершить великий переворот! Если бы ты согласилась играть в нашей группе, мы взорвали бы мир! Мировая слава – разве тебя это не привлекает? У тебя столько талантов…

Он красноречивым взглядом скользнул по голым ногам девушки.

– А если создать собственную группу! О, мы заткнули бы за пояс не только твоего брата с его несговорчивостью, но и рок-легенды! Ты только послушай эту тему…

И Чави вновь, тряхнув дредами, страстно забренчал на гитаре, не заметив усмешки, которой «наградила» его «сеньорита» за пламенную речь.

Это могло бы выглядеть комичным… но такие «игры» до добра не доведут. Однако, ничего не сказав, напротив, постаравшись проскользнуть мимо парочки как можно незаметней (Чави, увлеченный игрой, меня так и не увидел, а Лаура послала мне самую невинную улыбку), я скрылась в спальне.

И как вести себя в этой ситуации? Чави, похоже, совершенно наплевать на то, что рядом находится его девушка. Он в открытую завел «брачные танцы» вокруг Лауры, которая такое поведение друга брата только поощряет. Если бы Лаура сверкала коленками перед Давидом, я бы еще нашла объяснения… Но при Чави? Разве что только она надумала таким путем вызвать ревность любимого человека…

Позабыв, что внизу дожидается Моника, я прошла в ванную и отвернула кран с холодной водой. Но даже умывание не помогло остановить лихорадочное метание мыслей. Что делать? Наверное, лучше не вмешиваться. Но если Лаура раздразнит Чави до того, что он совсем потеряет голову и… вломится к ней, ночующей в одиночестве, в спальню? Мне не понравился плотоядный взгляд Чави, которым он «облизывал» коленки Лауры.

Потихоньку вызвать сюда Рауля, чтобы он сам «как бы между прочим» увидел эту сцену? Но телефон по-прежнему был нем и глух.

Я спохватилась, что моя задержка может выглядеть слишком подозрительной. Вдруг Моника, не дождавшись меня внизу, поднимется сюда? С ее правдолюбием она, увидев вместе Лауру и Чави, не промолчит. И быть тогда скандалу. Я торопливо завернула кран, вышла из ванной, нашла копию письма. Но не успела убрать сумку на место, как услышала донесшийся из коридора пронзительный визг и нецензурные слова, которые выкрикивал нервный женский голос. И голос явно не Лауры.

Опоздала! Похоже, Чави с Лаурой застали-таки в компрометирующей ситуации. Моника? Сара? Новый скандал с Лаурой в центре. Накрыться простыней и отползти в овраг…

Визг и ругательства быстро привлекли внимание: много ли времени надо, чтобы бросить игру и стремительно взлететь наверх? Меньше, чем полминуты. Не успела я высунуться из комнаты, как гостиная наполнилась голосами. Мои худшие предположения подтвердились: открыв дверь, я увидела воинственно наскакивающую на Чави Сару, которую пытался удержать Давид. Но девушка была так разгневана, что даже несмотря на тонкое сложение и, напротив, крепкое – Давида, парню удавалось с трудом удерживать ее. Чави тоже не стоял на месте и не молчал: размахивая руками, как ветряная мельница, он пытался перекричать свою разгневанную подругу. Вокруг него кругами ходили Рауль с Марком, пытаясь утихомирить, но приблизиться к Чави у них не получалось из-за его мелькавших рук, а уговоров он не слышал. Крики Нурии и Моники тоже тонули в визгах Сары и ругани Чави. В дверях испуганно жались друг к другу Лусия с Серхио.

И только Лаура продолжала сидеть в кресле, почти не изменив позы, и наблюдала за всем с искривившимся в полуухмылке ртом. Увидев выражение ее лица, я вздрогнула: похожее я видела минувшей ночью. И сейчас девушка будто получала удовольствие от происходящего, словно разворачивающаяся сцена ее развлекала!

В какой-то момент Марк неосмотрительно приблизился к Чави и получил такой сильный удар по лбу, что отлетел в соседнее кресло. К нему бросилась испуганная Моника. И в этот же момент Саре удалось вырваться из рук Давида. Подскочив к Чави, она с размаху залепила ему звучную пощечину.

– Вот тебе! – звонко выкрикнула Сара, вновь замахиваясь, тогда как ее бойфренд, выругавшись, поднял руку, то ли желая предупредить новый удар, то ли в горячке замахиваясь на подругу. Подскочивший вовремя Давид резким рывком оттащил Сару назад, а среагировавший одновременно с ним Рауль успел схватить Чави за локти.

– Хватит! – рявкнул Давид, удерживая брыкавшуюся девушку. – Хватит!

И в наступившей тишине послышались всхлипывания. Но не Сары, а Моники.

– Совсем с ума посходили! – прокричала она, обнимая Марка и гладя его по ушибленной голове.

– Моника, успокойся. Не заводи всех снова, – отрезал Рауль. Отпустив Чави, он наклонился над Марком. – Сильно досталось?

Парень помотал головой. Рауль, оглянувшись, нашел меня взглядом и попросил:

– Анна, принеси, пожалуйста, что-нибудь холодное. И полотенце. А также стакан воды для Моники.

Я прошла сквозь поредевшую толпу, отметив, что Сары и Чави уже нет. На кухне вытащила из морозильника какой-то пакет, схватила висевшее на крючке полотенце и набрала в стакан воды.

– Не знаешь, что там произошло? – раздался за моей спиной тихий голос. От неожиданности я чуть не выронила стакан.

– Ой, извини, я не хотела тебя напугать, – воскликнула стоявшая за мной Лусия.

– Ничего, все в порядке, – приветливо улыбнулась я ей. – А что произошло, не знаю. Вышла, как и многие, на крики.

– Похоже, Сара застала Чави откровенно флиртующим с Лаурой…

– Не знаю, Лусия, – развивать тему и строить предположения мне не хотелось. – Я пойду наверх, отнесу Монике воды.

– Да, да, конечно, – спохватилась девушка и посторонилась, пропуская меня.

Моника почти успокоилась и только тоненько всхлипывала, глядя на сидевшего в кресле с видом героя Марка. Рауль что-то говорил им обоим, но, услышав мои шаги, оглянулся, взял у меня стакан с водой и подал его подруге:

– Держи.

Я протянула Марку завернутый в полотенце холодный пакет, и он приложил его к ушибленному лбу.

– Зачем ты вообще приехала? – услышала я за своей спиной наполненный с трудом сдерживаемым гневом голос. Оглянувшись, увидела, что над Лаурой стоит Давид, сжимая в кулаки пальцы вытянутых по швам рук.

– Ты знаешь, – глядя снизу вверх ему в глаза, ответила Лаура, и чертовка легонько коснулась кончиком языка своей верхней губы.

– Бесстыжая! – выплюнула злобно Нурия – то ли в ответ на эту шалость Лауры, то ли из-за Сары и Чави.

– А я бы, моя дорогая Нурия, на твоем месте прикусила бы язычок, – отозвалась Лаура глухим голосом и растянула рот в жуткой улыбке, знакомой мне с минувшей ночи. – Иначе о твоем секрете станет известно всем, и в первую очередь Давиду!

– О чем ты? – быстро спросила Нурия.

– О том, что лежит чернымпятном на твоей душе!

– Пойдем, Нурия, – взял под локоть подругу Давид. Оглянувшись на Лауру, он послал ей на прощание уничтожающий взгляд.

Следом за этой парой в свою спальню ушли и Моника с Марком. Остались мы втроем.

– Завтра, слышишь, завтра же с утра мы отсюда уедем! – нехороше-тихим голосом проговорил Рауль, обращаясь к сестре.

– Вряд ли. Даже если доживем до утра.

– Что ты такое говоришь?!

Но Лаура, не удостоив брата ответом, уже встала и направилась к своей спальне. Походка у нее была пошатывающейся, как и ночью.

– Рауль… – прошептала я, пытаясь указать на то, что с Лаурой что-то не так. Но девушка уже скрылась за дверью, а парень был так рассержен, что не обратил внимания ни на походку сестры, ни на мое восклицание.

Остаток вечера все провели по своим комнатам. Один раз, спустившись на кухню, чтобы выпить воды, я заметила, что на столе до сих пор рассыпаны карты – так, как их бросили игроки, срочно прервавшие партию из-за криков. Я невольно задержалась возле стола, рассматривая картинки и «рубашки». Что происходит в этом доме? Откуда взялось безумное напряжение, которое ощущается даже кожей? Мне показалось, что воздух будто потрескивает.

Рауль отзывался о своих друзьях с теплотой, его рассказы о выходных в старинных домах мне казались завораживающими. Именно из-за его описаний дружеско-семейной атмосферы, царящей в их компании, смешных проделок, которыми они развлекаются, я и пожелала поехать. Мне так хотелось стать частью этой семьи!

Наблюдаемое сейчас никак не соответствовало рассказам Рауля.

Я взяла первую попавшуюся карту, лежащую «рубашкой» и перевернула. Дама пик. Взяла другую – десятка пик. Еще одну – девятка, и опять же пик. Значит это что-то или просто я вытянула карты из стопки, в которую то ли случайно, то ли специально собрали одну масть? Не знаю. Я не умею читать карты, но в том, что вытянула одну за другой карты черной масти, читалась некая символичность.

Как жаль, что до сих пор нет мобильной связи! Если бы я могла позвонить Арине, спросить совета у Савелия…

Проходя мимо буфета, я невольно содрогнулась: мне вспомнились дрожание чашек и рассказ Моники об увиденном Сарой в зеркале лице. Жуть жуткая, особенно страшно думать об этом сейчас – одной, на выстуженной и плохо освещенной кухне.

Я выпила воды и почти бегом вернулась в спальню, где меня ожидал любимый. К нему, в его объятия.

– Не понимаю, какой бес вселился в Лауру, – удрученно пробормотал Рауль, забираясь в кровать. Но не лег, а сел поверх одеяла по-турецки. – Она хоть и своенравная, но на подлости не способна. Честно говоря, я уже сильно жалею, что пригласил ее. Не думал, что она будет сеять раздор, опасался лишь их совместного с Давидом нахождения под одной крышей. Но никак не ожидал, что из-за Лауры разгорятся два скандала. Вообще не предполагал, что в нашей компании могут возникнуть такие конфликты! Мы всегда отдыхали душа в душу, без споров, разногласий, ругани. Мне очень жаль, правда, очень жаль, что ты увидела совсем другую картину, совершенно не свойственную для нас! Я чувствую себя так, словно попал в чужое общество. Не понимаю, что происходит!

Беспокойства и недоумения у нас были одними и теми же. Впрочем, как, наверное, сейчас у всей компании.

– Чави, к примеру, я знаю много лет, – продолжал Рауль, глядя не на меня, а на свои пижамные брюки. – За ним водится такой грех: любит покрасоваться перед девушками. Но я никогда не слышал и слова плохого от него о Саре. А уж чтобы он на нее замахнулся… Это просто нонсенс! Сара же – бесконфликтная девушка. Может, она и ревнует Чави, не обделенного женским вниманием, но я никогда не видел, чтобы она устраивала такие громкие сцены. А ведь кричала так, будто застала Чави в постели с Лаурой, не меньше. Что он сделал? Пофлиртовал немного с моей сестрой… Даже не столько флиртовал, сколько играл ей на гитаре. Ну да, Лаура сверкала коленками… Виновата. Но… Лаура – не кокетка. Она – «пацанка», сорванец, а вовсе не соблазнительница. Я знаю, как сестра ведет себя с парнями, откровенное заигрывание – не ее метод. Интриговать она не умеет, сталкивать лбами – духу не хватает. Все ее грехи – уколоть репликой Давида да поспорить со мной, и то несерьезно, в половине случаев все же она ко мне прислушивается. Лаура хоть и чертенок, но добрая и отзывчивая девушка! Знала бы ты, как она мне помогала, когда я уже в депрессию впадал в больнице и от однообразия, и от такого долгого лежания! Если бы не Лаура… Она вообще такая – за все переживает, волнуется. Не может она сеять раздор и получать от этого удовольствие! Что с ней случилось?..

Я решила рассказать Раулю о минувшей ночи и странном поведении Лауры, но Рауль поспешил закрыть тему:

– Ладно, поговорю с Лаурой завтра. Давай, Анна, спать.

Я торопливо переоделась в пижаму, а когда повернулась к кровати, увидела, что Рауль, думая, что я не смотрю на него, осторожно поглаживает правую руку. Видимо, потревожил ее, когда останавливал Чави.

– Беспокоит? – встревожилась я.

– Нет, – слишком поспешно ответил он и, дождавшись, когда я лягу в кровать, погасил свет.

* * *

Я впервые за долгое время увидела сон. И это событие больше, чем способность вновь различать запахи и вкусы, ощущать кончиками пальцев шершавость каменных стен, чувствовать кожей, а не душой, холод и тепло, уверило меня в том, что я вновь обрела жизнь – жизнь в теле. Я – человек, такой же, как любой из этой компании, я могу говорить так, что меня слышат, я могу прикасаться к чужим рукам, могу улыбаться, могу, наверное, плакать… И все же увиденный сон куда красноречивей указал мне на то, что я стала живой.

Мое прошлое, которое, казалось, навсегда осталось утерянным в прозрачных коридорах, возвращалось ко мне не в виде воспоминаний, а в виде снов. На самом деле такой была моя выцветшая в памяти жизнь, или нет, но у меня не осталось других «жемчужин», и увиденный во сне день я приняла как когда-то прожитый.

Я словно наяву ощутила на языке кислоту козьего сыра, съеденного на завтрак, сладость виноградного сока, слизанного с бока раздавленной в пальцах ягоды, соль оказавшейся на моих губах капельки пота, катившегося по моему лицу от жары и усердия, горечь… Сладкую горечь моей первой любви.

Но, главное, главное, я вновь увидела мою бедную матушку и ее длинные музыкальные пальцы, проворно отодвигающие широкие листья, мешающие срезать виноградные кисти. И грубые и жесткие от работы ладони моего отца, в которых он протягивал мне на пробу наше сокровище – налитые спелым соком темные ягоды, вобравшие в себя рассветную росу и солнечные лучи. Ягоды, которые обещали превратиться в капли сладкого и терпкого вина с изумительным букетом оттенков.

Дни во время сбора урожая начинались до рассвета. Я поднималась хмурая и бледная, сетуя, что в такую рань даже пташки еще видят свои короткие сны. На кухне хлопотала бодрая матушка, нарезая для завтрака толстыми ломтями свежий хлеб и козий сыр, одновременно заворачивая бутерброды к обеду – то с картофельным омлетом, оставшимся от ужина, то с чоррисо, то с ветчиной. А отец уже размешивал в огромной кружке сахар. Пять кусочков – это мне вспомнилось так отчетливо, будто только этим утром я готовила кофе для моего родителя.

Я ворчала на ранний подъем: все равно сбор урожая не начинали до тех пор, пока на ягодах не высыхала роса. И отец, как всегда в таких случаях, отвечал, что виноград, словно король, требует особого уважения – раннего подъема и преклонения.

И мы день за днем стояли пред нашим капризным кормильцем на коленях, словно в молитве, с утра до заката. И делали перерыв только в редкие дождливые дни: влажные ягоды легко подвержены порче, и сусло из них окажется разжиженным, что испортит вкус вина.

Эта работа – сбор винограда – никогда не казалась мне увлекательной, напротив, рутинной, тяжелой, утомительной. Обрезая кисть за кистью, укладывая каждую с особыми почестями, перетаскивая за собой тяжелеющие ящики, размазывая по коже пот пополам с земляной пылью, отчего лицо делалось смешно-полосатым, мы медленно переходили из часа в час, из ряда в ряд. А конца полю не видно, как не видно конца и тяжелому дню. И даже то, что на подмогу нашей семье приходили тетки, двоюродные сестры и братья, не развлекало меня. Чаще всего я работала в молчании, витая в мыслях далеко-далеко, мысленно сочиняя истории и «рассказывая» их вымышленным слушателям. Я путешествовала в своих мыслях по нафантазированным мною странам, в которых бесстрашные принцы спасали меня – прекрасную принцессу – от различных опасностей или я сама бросалась избавлять мир от проснувшихся Чудовищ. Но в тот день, который я увидела во сне, мое путешествие оказалось куда более дальним, захватывающим, волнующим, потому что совершала я его в глубину моего сердца, пораженного раннее неизведанной болезнью – любовью. И каким мучительным было это путешествие! И одновременно приятным. Опасным и, напротив, дарующим мне бесстрашие. Я не слышала, о чем переговаривались и шутили вокруг меня двоюродные братья и сестры. Впрочем, они, привыкшие к тому, что я почти всегда находилась погруженной в свои мысли, не тревожили меня разговорами. А родители… Родителям в тот момент было все равно, где гуляют мои мысли, им куда более важным казалось, чтобы мои руки проворно срезали с лозы виноградные кисти и укладывали их с такой осторожностью, будто они сделаны из дорогого фарфора.

Сегодня мне работается легче. И ящик кажется почти невесомым. Ибо отец вчера сказал, что его старинный друг с семьей придут в поле. Видеть моего ангела так близко… Работать с ним бок о бок… Когда еще тяжелый труд казался желанной наградой?

Я высматриваю Анхеля – не идет ли он. И от волнения, смешанного со страхом, что планы изменились и друг отца передумал, раздавливаю, не замечая, в руках ягоды. И получаю замечание от матери. Отвлекаюсь на нее, бормоча оправдания. А когда вновь бросаю взгляд на край поля, наконец-то вижу идущую меж рядов процессию. Я сразу узнаю его – ангела. Голова Анхеля закрывает на какое-то мгновение солнечный диск за его спиной, и создается странный оптический обман, будто вокруг головы его – нимб. Я не могу отвести взгляд от высокой фигуры, белой панамы в руках Анхеля. Я так жажду увидеть его, что даже привстаю, не думая о насмешках, которыми меня могут осыпать проницательные двоюродные братья. Мне все равно. Я вижу его – моего ангела. Анхеля. И знаю, что в этот день король-виноград окажется сверженным с трона и преклонять колени я буду пред другим божеством…

Когда Анхель приближается ко мне, я вижу, что его черты не такие тонкие, какими мне представлялись, напротив, изящная переносица оказывается безобразно-широкой, а губы утратили четкость линии, кажутся бесформенными и расплывчатыми. Его лицо некрасиво, но мне видится прекрасным из-за огромных и черных, словно виноград, глаз и винного, сулящего опьяняющую терпкость цвета губ.

Я кладу в рот раздавленную ягоду и будто чувствую на своих губах сладость желанного поцелуя. Но когда собираюсь окликнуть проходящего мимо Анхеля, из моего сердца вдруг вырывается другое имя…

* * *

Проспала я мало: разбудил меня Рауль, который, видимо, не мог уснуть. Он ворочался с боку на бок, периодически стаскивал с меня одеяло, вздыхал, приподнимался и вновь с шумом укладывался. Не знаю, сколько терпела эти мучения, но спокойствие мое иссякло, и я сердито буркнула:

– Рауль, хватит вертеться!

– Прости. Больше не буду.

Но выдержал он лишь минуту и вновь завозился. Я села на кровати и включила свет:

– Рауль… – упрекнула его.

– Извини!

Под сбитой простыней обнажился матрас, подушка вообще оказалась на моей половине. А сам Рауль лежал на спине и держал на весу забинтованную руку.

– Болит?

– Мне просто не спится, – беззаботным тоном ответил он, поднимаясь. – Пойду посижу, чтобы не мешать тебе.

Он погасил свет, прошел к креслу и с легким шорохом опустился в него.

– Все, не буду тебя тревожить. Спи, – донеслось из темноты.

Рауль и правда больше не крутился, не ерзал, не вздыхал. Сидел так тихо, словно и вовсе его не было. И все же, несмотря на наступившую тишину, я уже не могла спать.

– Рауль? – позвала я через некоторое время.

– М-м-м?..

– Не спишь?

– Нет, – ответил он после некоторой заминки.

Что-то в его тоне мне не понравилось. Я приподнялась на локте и пошарила ладонью по стене в поисках выключателя. Когда вспыхнул свет, увидела, что Рауль забрался в кресло с ногами и сидит, сжавшись от холода. Неудивительно! На ночь отопление отключалось, а на парне были лишь тонкие пижамные брюки и футболка. Но мне показалось, что его еще и знобит.

Правую ладонь он сунул под мышку, а локоть поддерживал другой рукой. Такая напряженная поза, и хмурое, я бы даже сказала, страдальческое выражение лица встревожили меня не на шутку:

– О господи, тебе так плохо?!

– Рука ноет, – нехотя признался Рауль и поморщился – то ли от боли, то ли не желал расспросов. И увидев, что я сажусь на кровати, собираясь встать, торопливо проговорил:

– Анна, не беспокойся! Спи.

– Куда уж тут спать!

Нашла тапочки, обулась, но подошла не к Раулю, а к шкафу.

– Спасибо, – поблагодарил меня Рауль, когда я укутала его снятым с полки одеялом. Нахохлившейся позой и взъерошенными волосами он напоминал воробышка.

– Рауль, иди в кровать.

– Я не усну. Буду только вертеться и мешать тебе. Лучше тут посижу. Мне уже легче, правда.

– Обманываешь. С чего вдруг стало легче?

– От твоей заботы.

– Давай, Рауль, не спорь. Хочешь ты спать или нет, но тебе лучше находиться в кровати. Обнимемся, и, может, так уснем оба. Я не буду больше говорить, что ты мне мешаешь.

Он выпростал из-под одеяла руку, взял мою ладонь и поцеловал ее.

– Ты – чудо!

– Погоди, – воскликнула я, вспомнив, что в косметичке носила какие-то таблетки на случай головной боли. – Кажется, у меня есть обезболивающее.

Таблетки нашлись, и я обрадованно помахала перед Раулем упаковкой:

– Ты спасен!

– О, как хорошо! – оживился он и кивнул на сверток, который положил на тумбочку еще утром:

– Попросил в госпитале пару бинтов, но отказался от анальгетиков, подумал, обойдусь.

– Счастье, что я таблетки не выложила. Подожди, спущусь на кухню за стаканом воды.

– Зачем спускаться? – удивился Рауль, поднимаясь из кресла. – Запью водой из крана, и все.

Взяв упаковку с лекарством, он босиком прошел в ванную. А я, поежившись от холода, вернулась в кровать. Но не легла, а села, обхватив колени руками. Сна не было ни в одном глазу.

Рауль вышел из ванной и, подойдя ко мне, набросил одеяло мне на плечи и неловко, одной рукой, укутал, как ребенка.

– Холодно. В этом доме нелады с отоплением: днем жарит, как в аду, а ночью – замерзаем. Посмотрю утром, в чем там дело.

Сев рядом со мной на кровати, он обнял меня и вдруг сказал:

– Ракель бы не стала подавать мне одеяло, искать посреди ночи таблетки и предлагать спуститься за водой.

Видимо, в моем взгляде он прочитал недоумение, потому что поторопился объяснить:

– Я не сравниваю вас. Тут и сравнивать нечего! Говорю, чтобы ты поняла, кто из вас двоих мне дорог.

– Она – красивая, – вырвалось у меня.

– Красивая, – не стал отрицать Рауль. – Ты тоже красавица. Одни твои глаза-изумруды чего стоят… Но любят не только за внешность. Что от той красоты, если души нет?

– Мужчинам, говорят, нравятся такие, как Ракель, красивые и стервозные.

– Правда? – удивился Рауль. – Не знаю, кто так сказал. Явно не тот, у кого были отношения с красивой и стервозной.

– Однако же вы пробыли вместе пять лет.

– Нас связывали не только личные отношения, но и рабочие – я тебе говорил об этом. Хоть некоторые до сих пор и не могут простить мне ухода из группы Ракель, она больше не будет играть с нами. Либо я в группе, либо она.

– Так категорично? – улыбнулась я.

– Так категорично. Единственное, что нас с Ракель связывает и будет связывать – это ее брат. Его я не брошу. И, Анна, тебе это нужно принять… Манэля, а не Ракель. Либо, если не принять, хотя бы понять.

– Я боюсь, что ты вернешься к ней, – сказала я откровенно. – Как уже возвращался раньше.

– Как можно вернуться в разрушенный до пыли дом? – усмехнулся он. – Да, это правда, что мои чувства к Ракель умирали долго и мучительно. Я их и возрождал, и убивал. И снова пытался возродить… Зачем? Не знаю. Может, вдохновение питалось болью? Мои песни, написанные не словами и нотами, а слезами и кровью, исполняемые не голосом, а сердцем, находили отклики у слушателей, завоевывали популярность. Наверное, наши отношения были нужны не столько мне, сколько группе.

– А сейчас? – тихо спросила я, слегка отодвигаясь от Рауля, чтобы заглянуть ему в глаза. – Что, если вдохновение тебя оставит? Ты уйдешь опять искать его… в боли?

– Песни могут рождаться и от счастья, – сказал Рауль серьезно. – А вдохновение нужно искать вокруг: в музыке, в книгах, в словах, в улыбке любимой, в счастливом блеске ее глаз, в солнечном свете, в шепоте дождя, в смехе ребенка… Я же всегда находил его только в своем располосованном сердце. Но боль ушла, душа наполнилась другой музыкой. Не той, которая заставляет плакать, а той, от которой расцветают улыбки, которая не сопереживает плачущим сердцам, а дарит им утешение и надежду. Вот такую музыку мне хочется и писать, и исполнять.

Рауль вскочил и взволнованно заходил по комнате. Разгорячившись, он не замечал ни холода каменных полов, ни свежего воздуха, заставляющего меня, наоборот, плотнее кутаться в одеяло.

– Ты ревнуешь меня к прошлому, но не знаешь, каким оно было, – продолжил он, прекратив кружение по спальне так резко, как и начал. Присев передо мной на корточки, он обнял мои укутанные одеялом колени и заглянул снизу вверх мне в лицо. – Не веришь мне, думаешь, что я могу вернуться в него… Скажи, а тебе бы хотелось обжигаться об обманы, разбиваться о равнодушие, тонуть в слезах, задыхаться в путах фальши, позволять разрывать свое сердце изменами и отравляться, как опиумом, ответными? Хотелось бы?.. Никакое вдохновение не стоит таких истязаний. Назовешь ли ты такие отношения настоящими? К сожалению, я долго считал это нормальным – причинять боль друг другу, не столько любить, сколько воевать. Пока наконец не понял, что дальше так не могу. Я решил поставить точку и взять паузу. Никаких новых знакомств, связей, привязанностей, только музыка…

Я невольно улыбнулась, вспомнив, что подобное желание – взять паузу – тоже испытывала незадолго до знакомства с Раулем.

– Улыбаешься… – проворчал он. – Смешно говорю? Но как еще объяснить тебе, чтобы ты поняла…

– Я не знала о твоих планах – не знакомиться ни с кем, – ответила я. – Иначе вряд ли бы подошла.

– Подошла ты ко мне не ради личного знакомства. И, кажется, раз пять за то время, пока мы говорили, напоминала, что не моя поклонница и не собираешься меня «преследовать». Или что-то в этом духе, – подколол он меня с усмешкой. – Я тоже не думал, что у нас все так выйдет. Даже когда мы уже были вместе, все еще ожидал подвоха: за лаской – оплеуху, за заботой – требование платы. Как раньше. Но узнал, что твое сердце пострадало не меньше моего. Только на моем уже были зажившие шрамы, а твое еще кровоточило свежей раной. И увидел, как у меня… получается его лечить. Я понял, что могут быть другие отношения: с заботой, с любовью в глазах, с беспокойством за любимого человека. Все совсем по-другому! Вот, например, я поранился. Ну, подумаешь, заживет… Но ты тревожишься за меня так, будто я тяжело болен, заботишься.

– Нормальная реакция, Рауль… – пожала я плечами. – Если с любимым человеком что-то не в порядке, как тут не беспокоиться?..

– Вот, – удовлетворенно кивнул он, будто и ожидал от меня подобного ответа. – Но когда я разбился на мотоцикле, довольно серьезно, Ракель навестила меня лишь однажды. Чтобы наговорить неприятных слов. Не остановило ее даже то, что лежал я после операций, мне дышать было больно, не то что говорить, а уж тем более спорить.

Он встал с корточек, но не сел рядом со мной, а так и остался стоять босым на каменном полу.

– После страшного падения начинать вновь ходить непросто, особенно если еще и нога переломана… Но надо, Анна. Через боль, через боязнь вновь упасть, с верой в свои возможности, не отказываясь от помощи. Шаг за шагом, от стенки к стенке… Пока вновь не побежишь. Можно, конечно, сдаться, уйти в свои переживания, отвергнуть подставленное плечо, отгородиться от всех. Но принесет ли это счастье? Избавит ли от боли? Я хочу помочь не тебе, а нам. Ты права, препятствий между нами много, не только наши старые раны. Разные страны, расстояния… Можем сказать, что это слишком сложно – и сдаться сейчас. А зачем продолжать, если сложно? Но можем попытаться. Только не по отдельности, а вместе. Что мне ответишь?

Ответила ему не я, а мой желудок, который на пламенную речь Рауля отозвался вдруг громким голодным урчанием.

– Вот так всегда… – выдохнул Рауль, растерянно разводя руками. – Все высшие помыслы разбиваются о низменные желания. Давид, вроде, нас отлично накормил за ужином?

– Я опять хочу есть! На голодный желудок как-то плохо думается… о расстояниях и прочем.

– Ну, пойдем, – усмехнулся Рауль. – Заодно посмотрю отопление.

На кухне оказалось холодней, чем в спальне. Я зябко поежилась, несмотря на толстый свитер, надетый поверх пижамной кофты, и с неприязнью покосилась на холодильник: казалось, если я открою его, впущу еще больше холода в помещение. Собравшись с духом, будто перед прыжком в ледяную воду, я все-таки открыла дверцу и достала из ящика нарезки ветчины и сыра. После чего заглянула в навесной шкаф в поисках хлеба.

– Все в порядке, – появился на кухне Рауль, вернувшись из хозяйственного блока. – Я отрегулировал отопление. Надо было это сделать раньше.

– Будешь бутерброд? – спросила я.

– Нет, спасибо. Я не голоден, но чего-нибудь бы выпил…

Я повернулась к нему с бутылкой, на треть наполненной красным вином – остатками после ужина.

– Вообще-то я подумал о кофе, – ответил Рауль, забирая из моих рук бутылку. – Но ты права, от кофе мы точно не уснем.

Только мы присели на высокие стулья возле разделочного стола, за нашими спинами вдруг громыхнул голос Давида:

– Тут романтический ужин на двоих или просто так попьянствовать решили?

– И то и другое, – весело отозвался Рауль, не поворачиваясь.

– А, ну не буду мешать…

Я оглянулась на Давида и не сдержала улыбки. Он стоял перед нами в велюровой пижаме дико-зеленой расцветки. Но самое забавное, что на груди и животе оказалась вставка из белого материала, и там, где у человека должно находиться сердце, красовалась ярко-красная аппликация в виде пронзенного стрелой сердечка размером с ладонь.

– Дьявол! – воскликнул Рауль, увидев друга. И разразился хохотом.

– Давид, где такую пижаму взял? – выдохнул он сквозь смех.

– У Нурии спроси, – раздраженно ответил Давид. – Ее подарок на вторую годовщину нашего знакомства. И попробуй не носить! Сразу обиды…

– Ты в ней похож на телепузика! – продолжал веселиться Рауль, кивая на сердечко. – И какую программу сегодня транслируют? Анатомическую?

– Кардиологическую, – процедил Давид. – Промолчать трудно?

– Не просто трудно, невозможно! Ты, главное, Лауре на глаза в таком виде не попадайся, а то она тебе эту пижаму вспоминать до конца жизни будет, – посоветовал, ухмыляясь, Рауль.

– Давай ее сожжем!

– Кого? Лауру?

– Пижаму! – рявкнул Давид. – Хотя по твоей сестрице-ведьме костер тоже плачет.

– Тише, Давид, а то тебя Моника услышит… – засмеялась я. – И за такие слова на костер тебя отправит.

Давид с картинным испугом оглянулся по сторонам и шумно перевел дух:

– Нет ее тут. К счастью. Налейте-ка мне тоже вина! Запить стресс после этого вечерочка.

– С радостью, дорогой Давид, – поднял бутылку Рауль, а я встала и взяла из подноса с вымытой посудой третий бокал. – Только выключи, пожалуйста, «телевизор», пока он нам остальные органы не продемонстрировал.

– Не могу! Антенну заклинило! Закрой рот, Оренсе, а не то я тебе эту пижаму передарю!

Похоже, угроза подействовала. Рауль, наливая вино другу в бокал, сочувственно произнес:

– Не спится тоже, Давид?

– Уснешь тут… И какая мошка всех перекусала?

– Тем же вопросом задаемся.

– Мне еще и Нурия перед сном устроила сцену ревности.

– И?.. – удивился Рауль, поднимая брови. – Разве был повод?

– А ревнивым теткам нужны поводы? Так просто, поскандалила со мной для профилактики. Что с девицами нашими произошло? Похоже, в воздухе витает вирус ревности, заражает, как гриппом.

И он покосился на меня с таким видом, будто это я оказалась источником заразы.

– А-а, дьявол со всем этим… – махнул рукой Давид. – Что-то мне тоже есть захотелось. После переживаний. Там случайно не осталось рыбного супа с обеда?

– Ты как Анна. Она вон тоже так переволновалась, что проголодалась.

Давид встал, заглянул в холодильник и удовлетворенно крякнул.

– Будешь суп? – обратился он ко мне, вытаскивая кастрюлю.

– Нет, Давид, спасибо. Я уже бутербродом наелась.

– Ну, как хочешь, – проворчал парень, направляясь в столовую к шкафу за тарелкой. А Рауль разлил остатки вина по бокалам.

– Ах вы гады! – закричал вдруг Давид.

– Что случилось?! – вскочили мы оба на ноги. Выбежав из кухни, увидели, как Давид с тарелкой в руках исполняет какой-то странный танец, напоминающий чечетку. Это выглядело довольно смешно, потому что обут он был еще и в плюшевые тапки со звериными мордами – тоже, видимо, подарок Нурии. И вот этими тапками-мордами, отчаянно ругаясь, Давид отбивал чечетку. Приглядевшись, я обнаружила, что пол усеян трупиками раздавленных насекомых.

– Гадость какая, – меня передернуло от отвращения, и я побежала в хозяйственный блок за веником и совком. Надо убрать все это как можно скорей!

– Представляешь, достаю тарелку, а на меня из буфета полчище этих таракашек ринулось! Бррр, – донесся до меня возмущенный голос Давида. – И куда хозяин смотрит! Развел зоопарк! И где? На кухне!

– Когда этот Анхель приедет за платой, «оштрафую» его за антисанитарию! Куда годится!

Давид возмущался, а я, преодолевая брезгливость, собирала все веником в совок. Увидев мою гримасу, веник у меня выхватил Рауль и сам быстро все убрал.

– Теперь даже не знаю, как суп есть, – пожаловался Давид. – После этих таракашек.

– В некоторых странах насекомых считают деликатесом, – усмехнулся Рауль.

– Так давай я их соберу и приготовлю тебе в соусе? В каком хочешь – в чесночном, молочном или томатном? – немедленно отозвался Давид. – Деликатес… Надо бы перебрать посуду в буфете, найти гнездо этих гадов.

– Этот шкаф уже напугал Сару, – вырвалось у меня.

– А, точно, – вспомнил Рауль. – Видимо, она тоже увидела этих ползучих тварей.

– Нет, сказала, что в зеркале ей померещилось лицо незнакомой девушки.

– Ключевое слово – померещилось, – отозвался Давид, наливая в тарелку суп.

– Вчера я увидела, как в этом шкафу дрожали чашки…

– Армия тараканов готовилась к параду, – опять съехидничал Давид. И я не сдержала улыбки.

– Давид, я понимаю, что мои слова звучат нелепо… Но здесь, в этом доме, и правда не все слава богу.

– Что могу сказать, – вздохнул Давид, ставя тарелку с супом в микроволновку. – Зато здесь подают отличное вино!

– А что ты знаешь об этом доме? Кажется, это ты его нашел?

– Да что знаю… Только то, что написано на сайте – цены! Ключи привез хозяин – Анхель. Показал, что где находится. И все.

– И все, – удрученно повторила я. – Жаль. Мне было бы интересно узнать его историю!

– Когда хозяин приедет за платой, расспроси, – пожал плечами Давид, ставя тарелку на стол и взявшись за ложку. – Эх, хороший супчик я приготовил! Зря вы отказались. Рауль, о чем призадумался?

Рауль повертел в руках бокал, озабоченно нахмурил брови.

– Пытаюсь осмыслить происходящее. Может, конечно, просто совпадения. Лаура с тобой, например, никогда не ладила, и не удивительно, что разразился скандал. Но потом – Чави с Сарой…

– А что мы знаем об их отношениях сейчас? – резонно заметил Давид. – Может, у них кризис, и для скандала им много не надо.

– Хорошее вино в этом доме подают, ты прав, – усмехнулся Рауль, поднося бокал к губам.

– Что ты хочешь этим сказать? – насторожился Давид.

– Так, ничего, безумное предположение. Подумал, вдруг в вино добавлено какое-нибудь вещество, вызывающее агрессию?

– Книги с фантастическими сюжетами писать не пробовал?

– Дай развить тему, Давид! Смотри, вино нам как бы навязывают – кто откажется от такого угощения? Затем происходит ненормальное – все начинают раздражаться, ругаться, вести себя странно. Та обстановка, какая царила за столом во время ужина, совершенно не характерна для нас. Ощущение общей подавленности, скуки… Даже ты молчал! Лаура вообще в обморок упала – с чего? Дым ей какой-то померещился. Померещился! Саре померещилось лицо в зеркале. Анне – что чашки в шкафу дрожат.

– Не понимаю, зачем хозяевам подмешивать какую-то отраву… – растерянно пробормотал Давид.

– Ради рекламы! – воскликнула я. – Рауль рассказывал, что на сайте в информации о доме намекали на некую тайну и обещали «приключения» отдыхающим. Я не читала, вам лучше знать. Помнишь, Давид, ты еще в первое утро жаловался, что ни одно из обещанных привидений за ночь так и не показалось?

– Ну, одно мне показалось. В день приезда увидел какую-то постороннюю рожу в зеркале. Не помню, это было до того, как я выпил вина или уже после. Хотите сказать, что хозяева дома подмешали что-то в вино, чтобы у гостей слегка сносило крышу? И таким образом создают «странности»?

– Я не утверждаю, это просто мое предположение, – засмеялся Рауль. – Абсолютно несерьезное. Вряд ли хозяева стали бы добавлять что-то в вино. Это же риск – а вдруг кто-то серьезно отравится?

– Принесу-ка еще бутылочку, – сказал Давид, поднимаясь. – Надо эксперимент провести, раз не можем сделать анализ.

Уже находясь в дверях, он оглянулся:

– Слушайте, вот мы сейчас выпили вина, значит, по твоей версии, Рауль, мы либо должны уже грызть друг другу глотки, либо отмахиваться от глюков. Вам ничего не мерещится?

– Как это не мерещится, Давид! – воскликнул Рауль с недоброй усмешкой. – Вон передо мной зеленый «телепузик» стоит… Большой такой! И, о ужас! Он еще и разговаривает!!!

Давид недобро зыркнул на друга, но промолчал.

– Рауль, помнишь, в день приезда, когда мы разбирали сумки, тебя что-то удивило? – спросила я, когда за Давидом закрылась дверь.

– А… Я уже и забыл. Да, за твоим отражением в зеркале мелькнул какой-то силуэт.

– И вино мы тогда еще не пробовали…

– Анна, мое предположение – шутка. Это несерьезно! Не думаю, что вино здесь отравлено.

– Ладно, – вздохнула я. – Но ты тоже увидел в зеркале «постороннее». Как и Сара, как и Давид, как и я.

– Ты? – удивился парень.

– В ту ночь, когда ты уехал, много чего непонятного и неприятного произошло…

Но рассказать Раулю ничего не успела – вернулся Давид.

– Продолжаем эксперимент! – весело объявил он, обтирая пыльную бутылку влажной тряпкой.

– Уверен?

– Уверен, уверен! Бокальчики не сполоснешь – для чистоты эксперимента? – попросил Давид, прилаживая штопор. – Или пусть лучше Анна, ты же у нас временно «однорукий». Устроил тебе Манэль праздники, ничего не скажешь…

– Надеюсь, что этот эпизод выпал из его памяти, – вздохнул Рауль. – Такие воспоминания Манэлю на пользу не пойдут.

– Вряд ли он вообще осознал что-либо, – сказал Давид, пытаясь вытащить пробку из горлышка бутылки. – Если что и помнит, так то, как впечатал в сервант «вражеского агента», а не друга.

– Надеюсь, что и Ракель не проговорится. С нее станется… Надо позвонить ей, предупредить.

Я метнула на Рауля тревожный взгляд, который, к счастью, остался незамеченным. Умом понимала, что в звонке Ракель нет ничего такого, но сердцу, как говорится, не прикажешь. Не доверяла я этой кошке, ох как не доверяла. Не Раулю, а ей.

– Предупреди, иначе она опять натворит дел, – согласился Давид. И чертыхнулся, потому что пробка никак не поддавалась, хоть тащил он ее уже с силой.

– Заодно спрошу, как Манэль. Вернемся домой, съезжу в госпиталь навестить его.

– Блестящая идея! Если ты к нему такой забинтованный явишься, он все вспомнит. И так уже, наверное, понял, что в больницу насильно его уложили не просто так. Давай, Оренсе, вперед!

– Я беспокоюсь о нем. Если не приеду, то Манэль тоже заподозрит неладное. А насчет этого, – Рауль кивнул на повязку, – не так уж сложно соврать. Манэль знает, что рука у меня еще не так давно была сломана. Мало ли что опять?

– Ну как хочешь, – сдался Давид. Отставив бутылку с вытащенной наполовину пробкой, он пристально посмотрел другу в глаза, и, наморщив лоб, удрученно проговорил:

– Только провалишь дело, говорю. Как провалил и это задание.

– Какое задание? – не понял Рауль.

– Это. То самое, – поиграл бровями Давид, при этом на его лице не показалось ни тени улыбки. – Я все знаю, Оренсе. Бесполезно скрывать.

– Что… знаешь? – выдохнул, как мне показалось, испуганно Рауль.

– То и знаю, – пожал плечами Давид. При этом его лицо оставалось спокойным, как море в штиль. – То, что ты провалил дело, друг.

– Откуда тебе известно?.. – выдавил после паузы Рауль. Глаза его, и без того большие, от изумления стали огромными. – Ты что… тоже?

Я, совершенно ничего не понимая, переводила взгляд с одного на другого. О чем это они? А молодые люди, забыв обо мне, будто я не сидела с ними рядом, в упор смотрели друг на друга. При этом в их взглядах читалось столько сожаления и сочувствия, словно этот разговор был мучителен для обоих.

Вместо ответа Давид отвел глаза.

– Карамба! – воскликнул пораженный Рауль. – И когда же тебя… завербовали?

– Да намного раньше, чем тебя, амиго, – невесело усмехнулся Давид. – Это ты у нас – новичок. А я уже…

Он обреченно махнул рукой.

– Дьявол и святые!

– Как же ты, амиго, так нелепо открылся? – упрекнул Давид. И Рауль понуро опустил взгляд. – Манэлю и четверти часа не понадобилось для того, чтобы вычислить в тебе спецагента! И задание-то у тебя было простое – сопроводить попавшего под вражеское влияние Манэля в госпиталь, где бы его избавили от чипа, внедренного крысами-американцами! Проще некуда!

– Что теперь со мной будет? – прошептал, поднимая на друга глаза, Рауль. Давид, прежде чем ответить, вздохнул так глубоко, будто на его плечи упала вся земная тяжесть.

– Амиго… – его голос даже натурально дрогнул. – Оренсе… Я тебя с детства знаю. Но сам понимаешь, в нашем деле осечки быть не может! Дружба дружбой…

– С девушкой попрощаться успею? – надтреснувшим голосом спросил Рауль. Давид, бросив прищуренный взгляд на настенные часы, кивнул:

– И даже песню спеть! Но советую начать с главного – с прощания. Мало ли… У тебя есть час. Ровно в два пятнадцать ампула, которую тебе вшили в руку, растворится. Не бойся, смерть наступит мгновенно и безболезненно. Это единственное, что я смог для тебя сделать – выбрать быстродействующий яд.

– Спасибо, друг, – с чувством поблагодарил Рауль.

– Не стоит, – глухим голосом, не глядя ему в глаза, ответил Давид.

– Когда успели-то?

– Когда тебя штопали. В госпитале тоже наши люди.

– Гонсалес? – удивленно воскликнул Рауль. – Никогда бы не подумал…

– Гонсалес на нас не первый год работает. Вот у кого тебе нужно было уроки по части конспирации брать!

– Дьявол… Значит, Гонсалес? – прищурился Рауль.

– Гонсалес, Гонсалес.

– Вот ты и попался, амиго! – с торжествующей улыбкой воскликнул Рауль, тогда как Давид недоуменно заморгал. – Руку мне зашивал Фернандес! Мы американским шпионам специально слили ложную информацию насчет Гонсалеса! Моим заданием, дорогой друг Давид, было не транспортировать несчастного Манэля в госпиталь, а выявить предателя в организации! Того, кто уже давно работает на американцев!

– Ка-рам-ба!

– Но ты еще раньше выдал себя, упомянув чип! Никто из наших не знал, что американцы использовали бедного Манэля для своих целей! О чипе было известно лишь им и… тому, кто его установил. Как же ты так, амиго? Зачем?

– Деньги были нужны на лечение бабушки от плоскостопия, отягченного косолапием, – вполне натурально всхлипнул Давид. – Что ж теперь с бедной старушкой станет?..

– Мне очень жаль, друг… Хотя идея замаскировать чип под прыщ – гениальна! Но ты сам знаешь – в организации предателей не прощают, – вздохнул Рауль. – Вино в твоем бокале отравлено. У тебя осталось пятнадцать минут.

– Козлы! Хоть бы полчаса дали! Я же с Нурией не успею попрощаться! Не говоря уж о том, чтобы попросить у твоей сестрицы прощения за то, что всем рассказал о ее розовых трусах!

– А не нужно было вставлять бедному Манэлю в прыщ чип! – заорал вдруг Рауль так, что Давид отпрянул и заморгал уже от натурального испуга.

И друзья, переглянувшись, одновременно разразились таким громким хохотом, что я подскочила на месте и чуть не выронила из рук бокал. Они смеялись так заразительно, что сопротивляться смеху оказалось невозможно. Мы хохотали, не в силах остановиться, до слез, до стонов. И когда, казалось, начинали успокаиваться, кто-нибудь из нас с трудом произносил «чип», «спецагент» или «прыщ», и все опять покатывались со смеху – совсем не волнуясь, что можем разбудить других обитателей дома. Со смехом и слезами, им вызванными, постепенно отступило все пережитое прошлой ночью – все плохое.

Давид первым прекратил смеяться и, смахнув быстрым движением с глаз слезы, будто сменил одну маску на другую, совершенно серьезным тоном спросил, обращаясь к Раулю:

– Как ты думаешь, твоя сестрица и правда запала на Чави?

И этот вопрос послужил той стеной, о которую мы расшиблись. И вновь вернулись в реальный мир, где случаются проблемы и непредвиденные обстоятельства.

– Не знаю, Давид, – после некоторой заминки ответил Рауль. Придвинув к себе отставленную бутылку с торчавшим из нее штопором, попросил меня придержать ее. И после некоторых усилий вытащил пробку.

– Смотри, Давид, одной левой… – пошутил он, глядя на друга с улыбкой.

– Во-первых, не одной левой, тебе помогала Анна. А во-вторых, пробку уже и я почти вытащил, – не сдался тот. – Но вообще, зараза, крепко сидела. Винцо – фабричное, и пробочка плотненько была пригнана. Не тревожили ее. Не знаю, каково вино на вкус, но вряд ли в него что-то добавили, сомневаюсь. Плесни-ка мне на пробу.

Рауль аккуратно налил в бокал немного вина и протянул Давиду.

– Знаешь, я разговаривал сегодня с Лаурой… О той ночи, когда я отсутствовал.

– И? – спросил Давид.

– Она сказала, что вы нашли ее с Анной на…

– Дьявол! – громко выругался, перебив его, Давид и отшвырнул бокал, из которого успел сделать глоток. Бокал, упав на каменный пол, разлетелся брызгами. Мы растерянно замолчали, а Давид, бросившись к раковине, торопливо открыл кран и прополоскал рот.

– Ты чего мне налил?!

– То, что было в бутылке… А что, вино такое плохое? – обеспокоился Рауль и, взяв бутылку, понюхал горлышко.

– Это не вино было!

– А что же?

– Кровь! Ты меня напоил кровью!

Всего мгновение Рауль оторопело глядел на друга, а потом «с пониманием» улыбнулся и весело сказал:

– Не бойся, Давид, вампиром с одного глотка не станешь!

– Я не шучу! Сам попробуй, убедись, что я вас не разыгрываю!

– Как в запечатанной бутылке может оказаться кровь, Давид? – скептически хмыкнул Рауль, но все же плеснул немного жидкости сначала в один чистый бокал, потом, по моей просьбе, во второй.

– Это вино, Давид, – сказала я, раньше Рауля сделав глоток. – Самое настоящее вино.

– У меня тоже вино, – поставил перед другом свой бокал Рауль. – Вполне неплохое. Попробуй!

Давид недоверчиво понюхал оба бокала, затем сделал по маленькому глоточку из каждого.

– Ничего не понимаю… У меня галлюцинации? Оренсе, ты у нас медик, скажи, что со мной? – вроде бы и шутливым тоном спросил Давид, однако в его глазах была тревога. – Я и правда глотнул чьей-то крови! А если не крови, то чего-то очень на нее похожего… Соленого. Может, ты оказался прав насчет вина?

– Жаль, твой бокал разбит вдребезги, – словно не слыша его, пробормотал Рауль, разглядывая осколки. – Если бы хоть капелька осталась!

– Все же я не понимаю, как вино в моем бокале превратилось в кровь!

– Таинство причастия, – ляпнула я. – Вино претворяется в кровь…

– Что ты хочешь этим сказать? – насторожился парень.

– Это первая аналогия, пришедшая мне на ум, Давид. Вино в физическом смысле остается вином, но «превращается» в кровь верой.

– То есть считаешь, что я был так уверен в том, что вино тут «порченое», что оно мне и показалось странным на вкус?

– У меня нет других объяснений, Давид.

– Брызги на полу высохли быстро, в осколках ничего не осталось, понять, что ты выпил, теперь невозможно, – сказал, поднимаясь с корточек, Рауль. – Но не думаю, что это была кровь.

– Никто мне не верит, – с досадой махнул рукой парень. – Ладно, я сумасшедший, и что?

– Давид, никто не говорит, что ты сумасшедший. Дом и правда не так прост, как кажется, – сказала я. – Я верю тебе.

– Еще бы ты мне верила, – прошептал Рауль.

– Приберу тут, пока никто не обрезался. Хватит нам и одного раненого, – сказала я, поднимаясь с места, чтобы опять принести совок и веник. Глянув на Рауля, я увидела на его футболке в области груди темное пятнышко.

– Рауль, кажется, ты испачкался вином…

– Где? – спросил он и оттянул футболку, чтобы лучше разглядеть. – Не страшно, потом отстираю.

Он отпустил ткань, и я увидела, что на ней стало больше пятен.

– Погоди-ка… – нахмурившись, я взяла его руку и повернула ладонью вверх. – У тебя на пальцах кровь. Порезался?..

– Вряд ли, я не трогал осколки.

– Может, открылась рана? – обеспокоилась я.

– Вот! – обрадовался Давид, найдя логичное, по его мнению, объяснение произошедшему. – Так ты мне крови в бокал и накапал! А мы тут голову ломаем…

– Бинт сухой, – возразил Рауль, ощупав повязку. – Давид, не чуди. У тебя либо подсознательно отпечаталось, что вино порченое, как предположила Анна, либо у тебя во рту какая-нибудь ранка. Может, десна кровоточит, вот и примешалась кровь к вину. А может, ты что-то такое съел, что изменило твой вкус?

– «Что-то такое съел», – обиженно проворчал Давид. – Я суп съел, который сам же и приготовил!

– По-моему, нам пора спать, – вздохнула я. – Это самый разумный выход.

– Ты права, женщина! – указална меня пальцем Давид.

Мы вместе прибрали на кухне, поднялись на второй этаж. Но разойтись по спальням так и не смогли, потому что увидели сидевшую в кресле Лусию. Она плакала.

Я окликнула девушку по имени. Услышав мой голос, Лусия поспешно вытерла глаза. Рауль с Давидом растерянно переглянулись.

– Что случилось?

Лусия помотала головой, будто не желая рассказывать. Но вдруг, закрыв лицо руками, громко зарыдала. Слезы хлынули так бурно, что текли из-под ее ладоней, просачиваясь сквозь пальцы.

– О господи, – вздохнул Рауль. – Лусия?.. Ты поссорилась с Серхио?

Об этом подумала и я. Похоже, нас и правда поразил вирус конфликтов.

– Ребенок заболел, – выдавила сквозь рыдания Лусия. – Мама сообщила…

– Что с ним? – встревожился Рауль. – Если нужна помощь…

– Я хочу выйти отсюда! – прошептала Лусия, отнимая ладони от заплаканного лица.

– Выйдем, обязательно! Утром найдем ключи.

– А если не найдем, то высадим решетки, – поддержал Рауля Давид. Но Лусия будто и не услышала их. Всхлипнув, она зарыдала еще громче. Я же, гладя ее по растрепанным волосам, не могла отделаться от ощущения, что что-то в этом коротком разговоре мне показалось странным. Кричащим, будто белая нитка на темной ткани. Но я никак не могла уловить эту «неправильность».

– Что случилось? – послышался за нашими спинами еще один голос. Пришла Моника.

Так как Лусия рыдала, за нее ответил Рауль.

– И где Серхио? – нахмурилась Моника, присаживаясь перед Лусией. – Почему его жена тут плачет, переживает из-за ребенка, а он находится не с ней?

– Дорогая, ну может, он сейчас ищет выход из дома, – послышался еще один голос, мягкий, – Марка.

– Он спит! – выкрикнула Лусия. – Сказал, что до утра мы все равно ничего не сможем сделать, и… уснул!

– Безобразие!!! – возмутилась Моника, резко вставая на ноги. – С твоего разрешения, Лусия, я сейчас пойду и разбужу его! Как он может спать, когда его жена страдает? Это не по-мужски! Это вообще…

– Дорогая, успокойся, – вежливо, но уже с некоторым нажимом попросил Марк.

– Успокоиться?! – неожиданно взвилась Моника. – Но как можно спокойно спать, если твой ребенок болен, жена с ума сходит от переживаний, а…

– Дорогая, не вмешивайся, это дело Лусии и Серхио, – с уже явным раздражением произнес Марк. Такой тон был столь не характерен для Марка, что и Рауль, и Давид, да и сама Лусия, мгновенно переставшая плакать, оглянулись на парня.

– Я не могу не вмешаться, если вижу плачущую по вине мужчины женщину!

– Эй, тебе сказали не вмешиваться, – довольно резко бросил Монике Давид. Ссора вспыхнула мгновенно, ее огонь охватил не только Давида и Монику, но и Марка, выступившего, к удивлению, не на стороне любимой. Полетели слова-гранаты, взрывая остатки выдержки и разнося на куски разумные доводы, засвистели упреки-пули, расстреливая дружескую привязанность и теплоту, загрохотали снаряды взаимных оскорблений, беспощадно уничтожая все доброе, что было между этими людьми. И случилось это так неожиданно, так бурно, что мы – я, Лусия и Рауль – растерялись, не зная, как поступить. Сейчас вмешаться в ссору равносильно появлению на поле боя безоружного. Самоубийство. Попытаться остановить ее – все равно что броситься телом на прущий танк в желании притормозить его. Безумие. Перекричать – сродни потугам шепотом заглушить грохот канонады.

И все же Рауль, опомнившись, вмешался:

– С ума сошли! Прекратите!

Поле боя, танк, канонада… Его голос утонул в очереди упреков, которую неожиданно разрядил в Монику Марк, обвиняя ее и в желании вмешиваться во все, и в стремлении доминировать, и в излишнем раздувании любой ситуации.

– Перестаньте! – завизжала Лусия, закрывая уши руками и опять зарыдала теперь уже не из-за своих проблем, а из чувства вины. Разбуженный криками, из спальни вышел наконец косвенный виновник конфликта – Серхио. Но лучше бы он не появлялся. Разгневанная Моника накинулась и на него. Плачущая Лусия тут же бросилась на защиту сонно хлопающего глазами мужа. Рауль уже кричал Давиду, призывая его замолчать… Тот размахивал руками, указывая то на Монику, то на Лусию.

Театр абсурда, гротескных эмоций, искаженной реальности. Вряд ли кто уже помнил, из-за чего вспыхнула ссора. И, подумав о ее начале, я поняла, что меня насторожило в разговоре Лусии и Рауля.

– Сообщение… – пробормотала я. – В доме же нет связи. Эй, вы слышите меня?! Лусия! Лу-си-я!

С трудом, но мне удалось привлечь внимание девушки.

– Лусия, как тебе мама сообщила о болезни сына?!

К сожалению, приходилось кричать, чтобы меня услышали.

– По телефону, – растерянно ответила девушка. – Прислала смс.

– Но ведь в доме нет связи! Или она уже появилась?!

Последнюю фразу я по инерции прокричала, но прозвучала она уже в наступившей мгновением раньше тишине. Ссора погасла так же быстро, как и вспыхнула, и мне опять подумалось, что была она… ненатуральной. Будто мы играли в плохом спектакле, подчиняясь прихоти сумасшедшего кукловода, заставляющего марионеток истерично дергать конечностями, так, как ему хотелось и когда хотелось.

– Эрик заболел?! – удивленно спросил Серхио. Лусия от возмущения аж задохнулась. Но, быстро справившись с изумлением, дрожащим от негодования голосом проговорила:

– И ты еще спрашиваешь?! Я же тебе сказала, что мама прислала сообщение! Ты ответил, что ничего страшного, можем подождать до утра… и уснул!

– Такое было? – нахмурился Серхио.

– Было, было! Как же нужно крепко спать, чтобы напрочь забыть про все! Сейчас я принесу телефон, и ты сам убедишься!

– Пожалуйста, Лусия, – попросил Рауль. – Принеси. Я тоже схожу за своим мобильным. Если появилась связь, мы сможем позвонить владельцу дома. Или отправить сообщение, что мы потеряли ключи. На всякий случай, вдруг к утру связь опять исчезнет? У кого есть телефон хозяина?

– У меня, – ответил Давид так спокойно, будто и не он всего минуту назад кричал то на Рауля, то на Монику.

Точно театр абсурда…

– Так что все же произошло? – спросил растерянно Серхио, когда Рауль, Давид и Лусия разошлись по спальням.

– Мы застали Лусию плачущей. На вопрос, что случилось, она рассказала про заболевшего малыша и пожаловалась на твою черствость! – ответила Моника сердито.

– Дорогая, – упрекнул ее Марк, опять робко, словно и не было между ними оскорблений и обвинений. Будто и не он еще пару минут назад полыхал не свойственным ему гневом. Моника глянула на него все еще с обидой, но, увидев виноватую мягкую улыбку, растаяла:

– Прости, небо, не знаю, что на меня нашло…

– Но Лусия точно не говорила мне, что сын заболел, – обратился, растерянно разводя руками, Серхио – ко мне, потому что для Моники и Марка мы уже не существовали. Как еще пару минут назад они забрасывали друг друга упреками, так сейчас торопливо, перебивая друг друга, сыпали взаимными извинениями.

Поистине что-то тут происходит неладное…

– Давай подождем Лусию, – попросила я Серхио.

– Понимаешь, мы с Лусией никогда не ссоримся. Все вопросы предпочитаем решать миром. Поэтому, выйдя из спальни, еще толком не проснувшись, опешил, когда на меня налетели со всех сторон. Даже подумал, не убил ли я кого ненароком, так все на меня набросились. Разве я мог уснуть, зная, что наш Эрик заболел!

Ответить я не успела. Вернулся Рауль с мобильным в руке.

– Нет связи, – сообщил он. – Я даже попробовал позвонить по разным номерам. Серхио, не мог бы ты проверить свой телефон в вашей спальне? Вдруг связь есть только у вас?

Серхио, коротко кивнув, скрылся в своей комнате.

– Эй, телефон Анхеля я нашел, только не думаю, что он нам сейчас чем-то поможет, – прокричал от дверей Давид. – Связи как не было, так и нет!

За Давидом шествовала сонная Нурия, бледностью и длинной белой ночнушкой напоминая призрака. Я мысленно порадовалась тому, что эту картину не видит Лаура, иначе бы порции насмешек, а затем и новой ссоры, не избежать. Кстати, где она? Неужели спит? Так крепко, что не услышала криков, раздававшихся прямо под ее дверью? А вдруг Лауре опять стало плохо? Я оглянулась на Рауля, чтобы попросить его заглянуть в комнату сестры, но в этот момент в гостиной появилась в сопровождении мужа Лусия. И по растерянному выражению, написанному на ее лице, сразу стало ясно – снова что-то произошло…

– Нет сообщения, – пробормотала девушка с виноватыми нотками в голосе. – Но оно было! И я его не удаляла.

– Лусия, – мягко сказал Рауль. – В доме по-прежнему нет связи. Если только в вашей комнате…

Но Серхио коротким движением головы опроверг предположение.

– Серхио убежден, что я ему ничего не говорила о болезни сына, – удрученно призналась Лусия. – Будем считать, что я уснула в кресле, и это мне приснилось… Я очень сожалею о том, что здесь произошло. Правда…

– Лусия, все уже прошло. И то, что сообщение в реальности тебе никто не присылал, означает, что ваш сын здоров, – ответил ободряющим тоном Рауль.

– Мне бы все же хотелось поговорить с мамой.

– Поговоришь, – обнял ее за плечи, мягко направляя в сторону спальни, Серхио. – Только уже не сейчас. Завтра мы либо отыщем ключи, либо найдем другой способ выйти из дома. Не волнуйся, навсегда мы тут не останемся.

Они ушли, а за ними следом и Марк с Моникой. И тут из своей комнаты появилась Лаура.

– А что у вас тут за пижамная вечеринка? – недоуменно обвела она нас сонным взглядом.

– А тебе какое дело! – неожиданно грубо ответила Нурия. Лаура, не ожидая такой реакции, испуганно заморгала.

– Нурия, – упрекнул подругу Давид. – Спокойно. Хватит бурных ссор. Пойдем спать.

– Ссор? – встревожилась Лаура, сбрасывая сонное оцепенение.

– Да, дорогая, ссор! – язвительно заявила Нурия, хоть Давид и тащил ее за локоть, пытаясь увести. – Ты сеешь раздор между нами!

– Я?.. Но… за вчерашнее я уже извинилась. Мне правда очень жаль, Нурия, – Лаура умоляюще сложила ладони перед грудью. И в искренности ее сожаления усомниться было нельзя. Однако же Нурия все равно разошлась:

– Жаль? Не думаю! Сегодня ты натворила куда больше дел!

Ее бледное лицо покрылось красными пятнами нервного румянца, глаза расширились, а рот изогнулся в некрасивой ухмылке. Лаура, с мягкими локонами рассыпавшихся по плечам волос, следом от подушки на одной щеке, и в этой детской пижаме «Хэлло, Китти», казалась беззащитной и трогательной. Ничего общего с той, другой Лаурой, сидевшей вечером в кресле, с усмешкой наблюдая за некрасивой сценой…

– Сегодня? – растерялась она. – Я… не знаю… Я… натворила?..

– Хороша-а-а, – протянула Нурия. – А кто перед Чави голыми коленками сверкал, плечи оголял и всячески его провоцировал?! И теперь невинную овечку строишь? Овца ты, а не овечка!

– Да что с тобой?! – взревел Давид, довольно сильно дернув подругу за локоть. – Пойдем! Идем, говорю!

– Спокойной ночи, Нурия! – приторно-вежливым голосом попрощался Рауль. – Встретимся за завтраком!

– Бесстыжая, говоришь?! – вдруг выкрикнула с нехорошей улыбкой Лаура вслед Давиду и Нурии. – Хорошо, пусть бесстыжая, но я не лью лживые слезы сожаления, как ты! Ты скорбишь лишь на публику, но в душе совершенно не печалишься! Потому что это сделала ты! Ты!

– Что ты такое говоришь? – развернулась к Лауре Нурия. И ее бледное лицо с неровными пятнами румянца вдруг исказил страх.

– Нурия, пойдем! – потащил ее за руку Давид, намеренно не глядя на сестру Рауля. Но когда они вновь развернулись, чтобы уйти, Лаура бросила им в спины последний камень:

– Убийца!

* * *

Мое прошлое, мое забытое прошлое возвращается ко мне, и как волнительно вновь вспоминать утраченную жизнь. Я склеиваю ее из отдельных эпизодов – как порезанную на кадры пленку, надеясь когда-нибудь «увидеть» целиком.

…Я вновь встречаюсь во снах с моей бедной матерью…

Ее смоляные волосы скрыты под белой косынкой, подол цветастого платья подоткнут. Сверкая голыми икрами, шлепая резиновыми тапками, обутыми на босые ноги, она руками моет каменную лестницу. «Мария!» – кричит мама, оглядываясь на меня, убирающую в шкаф посуду. И волна радости затапливает мою душу: я вспоминаю свое имя. Мария…

…Я медленно бреду за отцом по узкой улочке-желобу меж каменных домов, построенных впритык друг к другу. Яркое солнце слепит так, что я иду, почти не разбирая дороги. Только вижу, как ветер надувает рубашку моего отца, заправленную в летние брюки. И я следую за этим «парусом». А ветер вдруг срывает с меня белую панаму, и я с визгом бросаюсь догонять ее. «Держи», – протягивает мне кто-то панаму. Я поднимаю глаза и вижу его. Анхеля.

…Отец открывает передо мной дверь. Тихонько звякает колокольчик, извещая о нашем приходе. Переступив порог, мы спускаемся на три ступени и оказываемся в полутемном помещении, плотно заставленном любопытными вещицами. Старой мебелью, патефонами, чьи раструбы, похожие на цветки вьюнка, повернуты к окну, будто в поисках солнечного света, потрепанными чемоданами, музыкальными инструментами, статуэтками… Эта лавка друга отца, торговца антиквариатом, похожа на сундук с сокровищами. Они, мой отец и сеньор Альваро (о, я даже вспоминаю его имя!), и сдружились когда-то давно, еще в молодости, из-за любви к старым вещам. Сеньор Альваро занимается их поиском и продажей. Моему же отцу нравится обставлять подобными вещами свой дом. Кресла, буфет, пианино – все было приобретено здесь. На этот раз мы пришли за зеркалом, взамен того, что я случайно разбила в ванной. Отец считает, что все в нашем доме должно дышать стариной. Мой сумасшедший отец… Я с любовью и нежностью смотрю на его затылок с поредевшими волосами. Зная, что разговор двух друзей затянется надолго, оставляю их и рассматриваю предметы, переходя от одного к другому, пока не оказываюсь в дальнем углу лавки. «Привет!» – слышу я вдруг. Обернувшись, вижу Анхеля, протирающего раму выставленного на продажу зеркала. «С наступающим Рождеством!» – приветствует он меня. А я от волнения не могу произнести ни слова…

Наверное, мои воспоминания смешиваются с воспоминаниями девушки, чье тело я заняла, потому что следующий эпизод никак не может принадлежать моему прошлому. Я вижу события как бы со стороны. Смеющаяся компания позирует на фоне широкой улицы с плотным потоком машин. Мне знакома и девушка – та, чьим телом я завладела, и молодой человек – ее брат. Другую же красавицу, высокую, с надменным взглядом королевы, я не видела среди гостей дома. Обнявшись, брат с сестрой хохочут, так как молодой человек с фотоаппаратом в руках не столько пытается сделать кадр, сколько паясничает – корчит рожи, смешно двигает надетым ради забавы клоунским носом-шариком. Брат с сестрой хохочут до тех пор, пока «королева» с надменным взглядом, не выдержав, не выходит из кадра. Выхватив из рук парня с клоунским носом фотоаппарат, она заставляет его занять ее место. Теперь смеются они втроем – два парня и зажатая между ними хрупкая девушка. Другая, с фотоаппаратом, что-то говорит и указывает рукой на показавшийся на дороге красный двухэтажный автобус. Компания выстраивается в ожидании желаемого кадра, но едва автобус появляется за их спинами, а «королева» наводит объектив, как два молодых человека и девушка, обнимающая их обоих, сгибаются пополам от нового приступа хохота. Я вижу, как красавица с досадой опускает фотоаппарат, провожая взглядом уехавший автобус. Высокий молодой человек подхватывает ее на руки и кружит прямо посреди людского потока. Его сестра, улыбаясь, смотрит на них. Но я замечаю взгляд, каким ласкает ее профиль молодой человек с клоунским носом. Взгляд, полный сожаления, нежности, грусти и восхищения… Мне хочется задержаться в этом счастливом чужом сне, но меня будят чьи-то крики. Опять ссора? Неудивительно. Проснувшееся зло сталкивает людей, провоцирует конфликты, чтобы питаться слезами и обидами. Питаться, множиться, набираться сил.

Я торопливо выхожу в коридор и застаю уже расходящиеся пары. Но в воздухе уже витает зло, а холод только подтверждает его присутствие. Я так увлеклась воспоминаниями о старой жизни, что почти перестала думать о взволновавшем меня «цветке», о нависшей над нами беде.

«Овца ты, а не овечка!» – слышу я, и это оскорбление не то чтобы задевает меня, но мгновенно пробуждает все плохое, чем заразило меня зло.

«Убийца!» – кричу я. И мне доставляет радость видеть страх, исказивший и без того некрасивое лицо преступницы.

Но радость моя тает, когда я перевожу взгляд на «брата». И ужас наполняет меня. Как я могла забыть!

Ему нельзя находиться здесь, соседствовать со злом, дразнить его запахом свежей крови…

Поздно.

* * *

– Рауль, и что ты думаешь обо всем этом? – спросила я, нервно расхаживая по комнате. То ли от возбуждения, то ли от того, что отопление заработало в полную силу, я чувствовала жар, хоть и была одета лишь в тонкую пижаму.

– Думаю, срочно нужно искать ключи и выбираться отсюда. А если они не найдутся, придумать другой способ выйти. Развинтить замок в двери, выломать решетку на окне. И как можно скорей.

В отличие от меня, нервно мельтешившей, Рауль казался спокойным. Я остановилась напротив него и спросила:

– Ты тоже считаешь, что с домом не все в порядке?

– С нами что-то не в порядке. Но не знаю, в чем кроется причина – в подмешанном в питье или еду каком-то веществе, в особом воздухе, в том, что мы оказались запертыми и это всех угнетает, или в накопившихся в парах конфликтах… Не знаю, Анна, но то, что происходит, ненормально.

– Помимо ссор есть и другие вещи, – сказала я, усаживаясь в кресло напротив Рауля. Он, вдруг поежившись, привстал, стащил с кровати одеяло и накинул его себе на плечи.

– Тебе холодно? – удивилась я.

– Немного.

– Но в комнате такая жарища, что впору открывать окно! – воскликнула я. – Ты не заболел?

– Нет, – отмахнулся Рауль. – Что ты имела в виду? Я понял, что в ту ночь, когда отсутствовал, произошло что-то еще, кроме обморока Лауры. Но ты не успела мне рассказать.

– Не знаю, поверишь ли ты…

– Анна, – перебил он меня. – Мы с тобой только и делаем, что играем в «веришь – не веришь». Смелей!

Когда я рассказывала обо всем Раулю, не могла не вспомнить о дне нашего знакомства. Тогда я тоже высыпала незнакомому человеку, все не складывающиеся в полную картину пазлы, надеясь получить недостающие. Боялась, помнится, что Рауль не отнесется к моему рассказу всерьез. Но он и тогда, и сейчас слушал меня внимательно, не перебивая.

– Бусины. А нити не хватает, – сказал он мне после того, как я закончила. Повторил почти ту же фразу, что и тогда летом.

– Мне не доводилось раньше сталкиваться с чем-то таким… необъяснимым, – продолжил он. – Ни с призраками, ни с полтергейстами, ни с НЛО и прочими аномальными явлениями… Мне проще объяснить рассказанное тобой какими-то «спецэффектами», которые устроили хозяева, чтобы подогреть интерес к дому.

– Рауль…

– Подожди, Анна. Я одно хочу сказать: то, что я не встречался с подобными вещами, не означает, что они не существуют.

– Я раньше тоже ни во что такое не верила, – вздохнула я. – До происшествия на фабрике.

– Что у вас там с Ракель тогда произошло?

– Это уже прошлая история… И звучит еще более нереально, чем то, что я тебе сейчас рассказала, – неуверенно произнесла я. Рауль почувствовал мои колебания:

– Анна, любой твой рассказ о самых невероятных вещах прозвучит куда правдивей, чем версии Ракель, надумай я расспросить ее о событиях на фабрике.

– Ну, раз хочешь…

И я рассказала ему о том, что случилось в тот августовский вечер. Опять Рауль выслушал меня молча, лишь иногда хмурился. А когда я закончила, просто сказал:

– Иди сюда.

Я присела рядом с ним на кровать. Удивительно, но, несмотря на то что в комнате было натоплено, я почувствовала, что парня будто окружает кокон холода. Неудивительно, что он ежится и кутается в одеяло. Странно то, что именно вокруг него собрался этот холод. Впрочем, не так уж странно, если учесть, что тут много чего происходит непонятного. Неудивительно, но тревожно.

Рауль приподнял край одеяла, я с готовностью юркнула к нему, прижалась к его телу, отметив, что оно – горячее как печка. Похоже, Рауль температурит. Надо и правда выбираться из этого дома как можно скорей! Хоть сейчас…

– Утром, обещаю, утром мы что-нибудь обязательно придумаем и уедем отсюда, – прочитал он мои мысли и крепко обнял меня. От тепла и его ласковых прикосновений я постепенно успокаивалась и убаюкалась. И уже никуда не хотелось бежать, напротив, хотелось остаться, сидеть, прижимаясь к его горячему боку, долго-долго.

– Если сейчас будем ломать замки, выставлять решетки, перебудим весь дом, а люди уставшие – после этих ссор. Уснули, и слава богу. Оставим все на утро. Хорошо?

– Ты мне не веришь? – спросила я, заглядывая снизу вверх ему в лицо. И подумала, что точно так же он спрашивал и меня – не единожды. Оказавшись на его месте, я осознала, как это важно – чтобы тебе поверили, и как сложно доказать, что кажущийся неправдоподобным рассказ – не выдумка, не оправдание.

– Верю ли я? – засмеялся он, будто угадал мои мысли, и теперь желал подразнить меня. – Верю… Не верю… Какая разница!

Я мстительно ущипнула его за бок. От неожиданности Рауль дернулся, и когда я засмеялась, резко опрокинул меня на кровать. Проворно перекатившись на живот и приподнявшись на локтях, он навис надо мной. Я попыталась выбраться, но Рауль крепко обхватил мои ноги своими, почти лишив меня возможности двигаться.

– Не сбежишь, – шепнул он мне на ухо, легонько касаясь губами мочки. И вновь отстранился, разглядывая мое лицо.

Зеленые смеющиеся глаза так близко, что я вижу в них свое отражение. В глазах любящего мужчины желанная им женщина даже самой неидеальной внешности видит себя красавицей. Такой, какой видит ее он. Может быть, тогда эти «зеркала» – самые честные в мире? И зачем нужны другие – холодные, бездушные, искусственные, которые безжалостно демонстрируют, что нос у тебя – неидеальный, ноги – короткие или кривые, талия – не осиная, тогда как в глазах любящего тебя мужчины отражается богиня?

– Diosa^[16]… – прошептал Рауль.

Я выпростала одну руку из-под покрывала и обвела пальцем контур его приоткрытых в полуулыбке губ. Не отводя взгляда, Рауль медленно опустил лицо, чтобы поцеловать меня…

И в это время раздался стук в дверь – настойчивый и требовательный. Мы оба вздрогнули от неожиданности и поспешно вскочили, будто нас застали не в нашей спальне, а в общественном месте.

– Кого принесло? – проворчал Рауль, отбрасывая одеяло и направляясь к двери. – Четвертый час утра.

На пороге стояла Нурия – все в той же ночнушке. Растрепанная, злая, заплаканная.

– Мне с тобой поговорить нужно! – громко и отрывисто заявила она, без приглашения врываясь в нашу спальню.

– Нурия! – возмутился Рауль. – Ты видела, который час?

– В этом доме сейчас вряд ли кто-то спит, – бесцеремонно заявила девушка. – И я не собираюсь ждать до утра, если по твоей вине рушится моя жизнь!

– Что ты такое говоришь!

– Анна, оставь нас одних! – бросила она, даже не взглянув в мою сторону. Словно отдавала приказание королева.

– Нурия, вообще-то ты меня выгоняешь из моей спальни, – веско заявила я, вложив в тон все свое недовольство. – Мы спать собирались.

Она медленно обернулась в мою сторону, окинула взглядом разобранную постель. И по усмешке, тронувшей ее бескровные губы, я поняла, что Нурия уверена в том, что спать мы не собирались. В ее глазах мелькнуло злорадство, и она с видимым удовольствием повторила:

– Анна, оставь нас одних!

– Если будешь так орать, мне нет никакой необходимости уходить. Тебя и так весь дом слышит, – съехидничала я, но, однако, поднялась, не желая участвовать в еще одном скандале. Впрочем, у двери я остановилась и оглянулась на Рауля: мне подумалось, что я сбегаю, оставляя его одного на «поле боя». Пожалуй, не буду никуда уходить, пусть эта фурия в ночнушке при мне ругается. Но Рауль, правильно истолковав мой взгляд, жестом показал, что все в порядке, и взглядом попросил оставить его с Нурией.

Едва я успела закрыть дверь, как раздался гневный крик:

– Это ты ей рассказал?!

Я была права в том, что вопящая Нурия опять перебудит весь дом. Если, конечно, хоть кто-то успел уснуть.

Ну и дела. Друзья будто превратились во врагов – стычки в парах, стычки между парами, один на один, с привлечением «массовки». Не пройдет и пяти минут, как кто-нибудь, привлеченный криками, опять прибежит… И все начнется заново. Остается надеяться, что все уже настолько устали от конфликтов, что, даже услышав свист пушечных ядер, благоразумно предпочтут не высовываться.

Я немного побродила по гостиной и опять вернулась к двери нашей комнаты. Нурия уже не кричала, но ее возбужденный нервный голос все равно было слышно. Я отошла от двери и забралась с ногами в одно из кресел.

– С ума сошла?! – донеслось вдруг до моего слуха возмущенное восклицание Рауля. Я невольно вытянула шею, в тревоге прислушиваясь. Но из комнаты опять послышалось неразборчивое бормотание, чье – Нурии или Рауля – не понятно.

Ситуация… Надеюсь, в будущем, вспомнив об этом «отдыхе», мы посмеемся. А может, просто предпочтем все забыть. Я очень надеялась, что когда мы уедем отсюда, отношения в парах и между друзьями вновь станут прежними. Мне и правда очень хотелось спихнуть всю вину за конфликты на дом. Мне понравились друзья Рауля, даже Нурия. И если мне, знавшей всех так мало, горько наблюдать разворачивающиеся «битвы», то каково остальным участвовать в них… Битвы, где не может быть победителей… Петушиные бои. Кто-то делает ставки? Кто поставил на нас?..

Я вновь поднялась и принялась кружить по гостиной. Что случилось, что разрушило теплую, уютную атмосферу, царившую изначально? Вспомнился вечер, когда мы сидели тут все вместе, слушая гитарные переборы, болтая о своем девичьем, бросая полные любви и нежности взгляды на парней, в сторонке ведущих мужские разговоры. Как это было давно! Прав был Савелий, настаивая на необходимости покинуть дом как можно скорей! Почему я не приняла его слова во внимание? Просто не успела. В то первое, солнечное и радостное утро, сложно было представить, что уже через несколько часов будет вовсю бушевать гроза. А позже меня целиком поглотили личные страдания, и я совсем забыла о предостережениях приятеля.

Савелий говорил что-то про обугленную комнату. Я мысленно вернулась в ночь, когда с Лаурой случилось что-то непонятное: упала в обморок, в комнате ее пахло гарью…. Надо завтра же поговорить с Лаурой о том вечере.

Обугленная комната… Я вспомнила, как Савелий сказал, что корень зла нужно искать в погребе. Там, куда привел меня во сне Булка. Там, где Лаура сказала мне, что атмосфера ей кажется магнетической. Там, откуда Лаура и вернулась… необъяснимо странной.

Надо бы завтра осмотреть подвал, попытаться понять, что же там такое… магнетическое.

А может, уже утром мы выйдем отсюда, и не придется спускаться в подвал. Выйдем из дома, и прекратятся все странности – и с нами, и с Лаурой. Хотелось бы на это надеяться!

Я подошла к окну и внимательно осмотрела его. Узкое, как бойница, закрытое ставнями. В такое и самая худенькая из нашей компании не пролезет! Насколько я поняла, такие «бойницы» во всех комнатах. А если где окно и было широким, то непременно зарешечено. Тюрьма. Другой ассоциации не возникает.

– Где Нурия?! – прогрохотал вдруг за моей спиной голос Давида. Я испуганно подскочила на месте, и, оглянувшись, увидела, что он уже не в своей смешной пижаме, а переоделся в джинсы и трикотажную футболку с длинным рукавом.

– У нас.

Давид, не сказав больше ни слова, направился к нашей спальне. Открыв без стука дверь, он еще с порога гневно выкрикнул:

– Нурия!

В ответ раздался плач, перемежаемый неразборчивыми выкриками. Давид вошел и тут же вынырнул из комнаты, таща за руку упирающуюся и рыдающую девушку.

– Тебе это не сойдет с рук! – выкрикнула Нурия, оглянувшись. – Ни тебе, ни твоей проклятой сестре!

– Успокойся, дур-ра! – рявкнул Давид, уволакивая ее за собой. – Нечего на Рауля сваливать вину за то, что сама натворила!

Я юркнула в комнату и, торопливо прикрыв дверь, прислонилась к ней спиной.

– Что случилось? – почему-то шепотом спросила я. Рауль нервно расхаживал по комнате.

– Это какой-то абсурд! Мне кажется, что я сплю, и мне снится кошмар. У тебя нет такого ощущения? – оглянулся он на меня, наконец-то остановившись.

– У меня ощущение, будто мы попали в какое-то отвратительное шоу, под прицел скрытых камер. И ситуации эти провоцируются специально – настолько они форсированы, раздуты, наиграны.

– Шоу, шоу… Хорошенькое шоу!

– Зачем Нурия приходила?

– Если бы я знал! Вообще не понял, в чем она меня обвиняла.

Рауль длинно выдохнул, подошел ко мне и крепко обнял.

– Главное, нам больше не ссориться. Наоборот, нужно держаться друг за друга. Чувствую, что это и есть наша защита. Стоит только образоваться маленькой трещинке, как «микробы» раздора тут же проникнут в нее. Разъедят до пропасти. Не знаю, как разрешат ситуацию Нурия и Давид. Надеюсь, что Давид остынет и… попытается простить Нурию, впрочем, навряд ли…

– Что она сделала? – спросила я, уже догадываясь.

– Аборт. Обманула Давида, сказала, что произошел выкидыш, и так преподнесла ситуацию, что Давид еще чувствовал себя виноватым в случившемся. Не знаю подробностей, Давид меня в них не посвящал. Когда все случилось, я находился у тебя в Москве.

– Но почему она сделала аборт?! – удивилась я. Никак не укладывалось в голове, что Нурия сама так поступила, ведь она вполне искренне сокрушалась по поводу сорвавшейся беременности. Говорила, что мечтает о малыше.

– Знать бы, что у нее в голове, – раздраженно отозвался Рауль. – Похоже, на самом деле не хотела иметь детей. Сейчас она приходила обвинять меня в том, что я рассказал об аборте Лауре. И теперь моя сестра якобы рушит ее личную жизнь. Ну не глупость, а?

– А ты знал об аборте?

– Откуда? Я Нурию к врачу не сопровождал. Не знаю, на основании чего она сделала такие выводы. То ли потому, что моей сестре как-то стало известно об этом, а общих знакомых у Нурии и Лауры – только Давид и я.

– Может, она решила, что тебе проговорился кто-то из твоих коллег? А ты – Лауре.

– Еще абсурдней, – скривился Рауль. – Я работаю в одном месте, Нурия наблюдается в другом. Да и зачем мне обсуждать с кем-то из коллег гинекологические «дела» Нурии?! А потом делиться «подробностями» со своей сестрой. Это же смешно! Но тем не менее Нурия вполне серьезно обвиняла и меня, и Лауру в своих неприятностях. Надеюсь, она не подерется завтра с моей сестрой. Только этого не хватало.

– А я надеюсь, что больше никто не ворвется к нам. Ночь выдалась слишком длинной и насыщенной, увы, неприятными событиями. Да и прошлая вышла ничуть не лучше.

– Да, ты права, – согласился Рауль, выпуская меня из объятий и приподнимая одеяло. – До утра осталось всего ничего, но нужно хоть немного поспать.

Мы уже погасили свет, обнялись, и вдруг Рауль тихо засмеялся.

– Ты чего? – удивилась я.

– Да так, вспомнил… Не все в этой ночи было плохо. Кое-что вполне компенсирует весь негатив.

– И?

– Пижама Давида! – уже громко засмеялся Рауль. – Господи, как вспомню…

– Какой ты добрый! – съязвила я, но однако тоже улыбнулась в темноту. – Странно, что Лаура не отпустила комментарий. Или такая сонная была, что не разглядела?

– Это же какой сонной надо быть, чтобы не разглядеть огромного телепузика! Не-ет, Давид «попался»: если не Лаура будет припоминать ему этот наряд, то я уж точно.

– Оставь его. Мне жаль Давида. И не из-за пижамы.

– Мне тоже, – уже серьезным тоном ответил Рауль. И после паузы, приподнявшись на локте, заговорщицким тоном зашептал:

– Знаешь, я тебе скажу… Только Лауре не проговорись, ладно? А то, если она узнает, Давида совсем со света сживет насмешками.

– О-ой, может, тогда не стоит мне говорить? Не потому, что я проболтаюсь Лауре, а потому, что не хочу слышать о Давиде ничего неприятного. Пожалуйста, не компрометируй дядюшку Давида! Он хороший!

– Нет, нет, – сказал Рауль, и я почувствовала, что он улыбается в темноте. – Ничего плохого я про него не скажу. Только мне кажется, будто Давид был влюблен в мою сестру. Он никогда не выдавал своего интереса, напротив, всячески изводил Лауру насмешками и колкостями. Но, думаю, он к ней неравнодушен еще с детства.

– Почему ты так считаешь? Со стороны кажется, что Давид ее ненавидит.

– Вот именно, Анна, «кажется». Он старается изо всех сил показать, как ему Лаура неприятна. Постоянно об этом напоминает – ей, мне, окружающим. Но… ты не заметила, что он перегибает палку? Если он так уж терпеть не может Лауру, то для этого должна быть куда более веская причина, чем воспоминания о детских обидах и вражде. «Взрослая» причина.

– Если ему нравилась твоя сестра, почему он не открыл ей свои чувства?

– Лаура – красивая девушка, вокруг нее всегда вились симпатичные парни. А Давид, мало того, что с детства испытывает комплекс из-за своей внешности, так еще и Лаура на протяжении многих лет дразнит его «страшилищем». Ну и как тут открыть истинные чувства? Грубость Давида – это панцирь. Успехом у женщин он не пользовался. Конечно, случались у него какие-то короткие романы. Но отношения с Нурией – первые серьезные. И самые долгие.

– Как ты думаешь, его чувства к Лауре уже прошли?

– М-м-м… – замялся Рауль. – Даже не знаю… Давид действительно собирался создать с Нурией семью. И я с уверенностью могу сказать, что чувства к этой девушке он испытывает. Видя пару на протяжении двух лет, наблюдая за их отношениями, я бы решил, что Давид перестал думать о моей сестре, если бы не…

– Если бы не что? – нетерпеливо поторопила я Рауля, потому что он замолчал. То ли специально, чтобы подразнить меня, то ли уже сомневаясь, стоит ли и дальше вскрывать замки на чужой тайне.

– Недавно я узнал, что Давид носит с собой одну фотографию… Получилось случайно. Мы вместе обедали в ресторане. И когда Давид расплачивался, из бумажника выпал снимок, сделанный несколько лет назад в Лондоне. Лаура год жила в Англии, и я приезжал к ней. Один, или с Ракель, а однажды – и с Ракель, и с Давидом. Помню, он напросился в поездку с нами в самый последний момент. Сказал, что хотелось бы посмотреть Лондон, попробовать местную кухню. Я опасался, что сестра отнесется к приезду «врага», мягко говоря, без энтузиазма, но мы провели в Лондоне два отличных дня. Давид, Лаура и я. Втроем. Потому что Ракель ходила с недовольным видом, все ей не нравилось, но это не испортило остальным настроение. Так вот, возвращаясь к фотографии… На ней мы сняты втроем – Давид, Лаура и я. Нам было очень весело, мы не прекращали смеяться. Помню, пытались сфотографироваться на фоне проезжающего двухэтажного автобуса, но каждый раз нам что-то мешало. Все же Ракель в последний момент удалось сделать снимок, правда, автобус уже почти «выехал» из кадра. Давид носит этот снимок в бумажнике до сих пор. Зачем? Любуется на себя? Так дорог ему я? Возможно, но не настолько, чтобы носить «у сердца» мою фотографию. А Лаура, кстати говоря, на том снимке вышла очень хорошенькой. И естественной. Обнимает Давида. Полное впечатление, что нет между ними никакой вражды и никогда не было.

– А как отреагировал Давид, заметив, что ты раскрыл его секрет?

– Как-как, – засмеялся Рауль. – Выхватил снимок и буркнул, что всегда мечтал стать водителем автобуса. Вот такого двухэтажного. Понимаешь? Водитель автобуса! Конечно… Впрочем, я оставил тот случай без комментариев.

– И правильно сделал. А как бы ты отнесся к тому, если бы Лаура стала встречаться с Давидом?

– Да как… Порадовался бы за них! И перестал бы переживать за сестру. С Давидом она была бы в надежных руках. Ну ладно, Анна, хватит, – остановился Рауль, вновь укладываясь на бок и обнимая меня. – Давай спать. Чувствую, завтра нас ждет непростой день.

…Доспать оставшееся до утра время не удалось. Не судьба. Только я задремала, как меня разбудил Рауль тем, что резко сдернул с меня одеяло. Приехали! Хоть в комнате и потеплело, но спать без одеяла все равно было неуютно. Стараясь не разбудить Рауля, я тихонько потянула одеяло на себя, желая «отвоевать» хотя бы краешек, но парень, пробормотав что-то во сне, завернулся в него, как в кокон. Но не угомонился, а вздрогнул вдруг всем телом и тихо простонал. Что ж такое ему снится? Кошмары?

– Рауль? – тихонько позвала я, трогая его за плечо. Он не проснулся, лишь рывком повернулся на другой бок, так, что пружинный матрас задрожал под нами. Как тут заснуть?

И все же усталость, бессонная ночь, переживания брали свое, и я вновь стала погружаться в сон. Но Рауль опять застонал, на этот раз уже громче и протяжней. Я придвинулась к нему, прижалась всем телом и почувствовала, как он мелко дрожит, будто от озноба.

Господи… Встревожившись, я села на кровати и зажгла светильник. Тусклый свет не разбудил Рауля, но я увидела, что его лоб в испарине. Да что ж с ним такое? Его явно лихорадило.

– Рауль, – снова позвала я. Он не проснулся. Лишь повернулся резко на спину и сбросил одеяло. Я укрыла Рауля и, коснувшись ладонью его лба, почувствовала, какой он горячий.

Только этого нам не хватало – чтобы он заболел. Простыл, когда расхаживал босым по ледяному полу? Или его лихорадит из-за порезов?

Давно я не чувствовала себя такой растерянной, бессильной.

Время до рассвета так и прошло: Рауль метался в кровати, то сбрасывал одеяло, то опять кутался в него с головой, иногда стонал, но на мои попытки разбудить его никак не реагировал. Я решила позвать кого-нибудь из друзей, чтобы попросить о помощи, когда Рауль повернулся на бок, выдохнул так, словно наконец-то нашел удобную позу, и, выпростав из-под одеяла одну руку, поискал во сне меня. Я легла рядом, обняла его, опять прижимаясь всем телом. И в этот раз он наконец-то успокоился.

* * *

О Печальной Сеньорите рассказала Исабель. Саму историю она не слышала, но это и не важно. Главное, Исабель знала, как вызвать Сеньориту и попросить о желании.

Я хотела только одного – любви моего ангела. Анхеля. И я решилась.

Я так боялась упустить что-то в ритуале, какую-нибудь деталь, из-за которой такое важное дело могло не получиться, что попросила Исабель повторить историю и записала слово в слово все, что следует сделать.

Свечи приобрела в лавке, принадлежавшей тетке Исабель (когда я отдавала за свечи свои сбережения, подумала, не обманула ли меня хитрая Исабель ради того, чтобы получить от тетки процент от продажи?). Сеньора, считая, что я покупаю свечи для рождественского праздника, советовала купить цветные. Но меня интересовали только черные.

А дальше… Сложно оказалось уговорить Ванессу помочь мне. Эта девица тряслась от страха, как старая Бегония, соседская старуха, от заболевания нервов. Но в конце концов согласилась мне помочь.

Вглядываясь в коридор из зажженных свечей, я думала о том, как это символично – просить прийти Сеньориту перед зеркалом, купленным в лавке отца Анхеля, перед тем самым, которого касалась рука моего ангела. Я всматривалась в зеркало минута за минутой, с каждой секундой наполняясь волнением. Нужно было отсчитывать мысленно время и не сбиваться, одновременно вызывая Печальную Сеньориту. Как сложно! Не потому сложно, что невозможно считать и одновременно повторять призывы, а потому, что мой мозг затуманивали желанные образы нашего с Анхелем будущего. Вот мы идем рука в руке по полю моего отца, смеемся, вспоминая тот трудный, но счастливый день, когда Анхель со своей семьей помогал нам собирать виноград. И как я тогда от волнения превратилась в дубовую бочку…

Я спохватилась и испуганно одернула себя: как бы не сбиться со счета! И как же хочется хоть одним глазком глянуть туда – в зазеркалье, в тот коридор, выстроенный отражающимися в зеркале зажженными свечами! Но нельзя. Глаза можно открыть лишь в определенный момент. Я звала Сеньориту, считала и думала об Анхеле. Мне казалось, что если я буду представлять его образ, моя спасительница поймет, как я нуждаюсь в ее помощи, и обязательно покажется. Я слышала какой-то шум за дверью и недовольно морщилась. Эта трусиха Ванесса топталась там, вздыхала, охала, что-то бормотала… Как же она мне мешала! Почему я не сделала все сама? В другой вечер, не в тот, рождественский, когда наш дом был полон гостей?

Потому что боялась. Одна бы я не отважилась, хоть Исабель и уверяла, что ничего страшного в ритуале нет. А то, что Сеньорита может утащить тебя в свой мир, так это, призналась Исабель, она выдумала, чтобы приукрасить историю. Нагнать страху.

Последние секунды. Обратный отсчет… На нужной секунде я резко открыла глаза и поначалу не увидела в зеркале ничего, кроме расплывчатого отражения. От неожиданности и испуга я тихонько вскрикнула, но поняв, что это я сама, не сдержала улыбки.

Какая же я трусиха!

Я ждала, но ничего не происходило. Ни-че-го. И я мысленно ругалась на Исабель, представляя, как она смеялась про себя надо мной, когда я под ее диктовку записывала «рецепт». Теперь я догадывалась, что она все выдумала… Чтобы привлечь к себе внимание. Не простила, что в тот вечер на дне рождении Ванессы «королевой праздника» стала я.

А когда уже я собиралась погасить свечи, вдруг увидела коридор – прозрачный, светлый, сужающийся вдали до точки. И белую фигуру в нем. Мое сердце замерло – от радости и одновременно страха. Но я смело протянула ладонь навстречу Сеньорите. И, удивительно, мои пальцы не ощутили прохладной преграды зеркала. Напротив, рука прошла сквозь стекло так легко, будто было оно воздухом. Тогда я протянула другую руку… И не успела опомниться, как уже шла по прозрачному, очень холодному коридору навстречу приближающейся мне фигуре. Я не слышала стука своего сердца, и моя грудь не поднималась от дыхания, но однако же я шла легко и свободно, как если бы по коридору моего дома. «Сеньорита…» – прошептала я, складывая руки на груди, будто в молитве, и страстно шепча про себя свое желание. Анхель, мой ангел… Как я желаю, чтобы он провел жизнь с мыслями обо мне! Чтобы звучание моего имени – Мария – стало для него самой сладкой музыкой. Чтобы я всегда оставалась для него молодой и красивой… Большего пожелать я не успела, потому что в это время Сеньорита приблизилась ко мне вплотную. И только сейчас я поняла, что это была не она, а… я сама. В новом белом платье, сшитом мне матерью у портнихи. С распущенными локонами, подвитыми в честь прихода гостей. Я сама. Я.

Напуганная, я бросилась назад и бежалапо этому бесконечному коридору до тех пор, пока не налетела на стеклянную преграду. О ужас! Я увидела по ту сторону стекла не мою комнату, а чужую – маленькую, темную и узкую, продолговатой формой и обитыми деревом стенами напоминающую гроб. В том «гробу» стояла металлическая кровать, на которой металась в лихорадке юная девушка. Я не слышала ее стонов, только видела, как шевелятся губы, как рот открывается в крике. Не в силах отвести взгляда от страшного зрелища, смотрела, как приподнимается, выгибаясь дугой, ее тело, словно от нестерпимой боли. Как судорожно комкают пальцы смятую простынь. Как поднимаются и падают плетями тонкие руки. Умирая от ужаса, я стояла и впитывала чужие муки, принимая страдания. Я чувствовала, как волны горя, отчаяния, боли врываются, пробивая стекло, в коридор и разносятся стихией дальше. А я все стояла и стояла, трогая ладонями ледяное стекло. До тех пор, пока к ним по ту сторону зеркала не прикоснулись узкие, прозрачно-белые ладони той девушки. Я увидела ее лицо так близко, как если бы мы соприкоснулись лбами. Мы глядели друг другу в глаза, я – в ее, полные черной боли и решимости, и она – в свои же, отражающиеся в зеркале. Ее губы шевелились, но не в молитве, а беззвучно посылая проклятия – на тех, кто видел ее мучения, но не смог ей помочь. На жизнь, за то, что стала адом. На святых, за то, что оказались глухими к ее мольбам. На смерть, которая не торопилась избавить от мучений. А потом… на стекло брызнули красные капли. Девушка протянула трясущуюся руку с бегущим по запястью ручейком, и начертала кровью на стекле проклятие.

И сильная волна холода сбила меня с ног и понесла, как щепку, по коридорам. Меня бросало из одного в другой, тащило по прозрачному полу, сбивало с ног. А когда все стихло, я поняла, что заблудилась…

Я ходила по бесконечным коридорам, умирая от холода, бесконечно долго. И уже совсем отчаявшись, наконец, увидела ее – мою комнату. Страшную, обугленную, сожженную… Но это не самое ужасное… У меня больше не было тела! Его изуродовал огонь, а останки предали земле… Моим новым телом стал ледяной панцирь зазеркалья. Моим домом – прозрачные коридоры. Моим развлечением – подглядывание за чужими жизнями в окна зеркал. День за днем, год за годом я бродила по коридорам, теряя краски, забывая имена, замерзая, согреваясь лишь остатками воспоминаний. Пока в один из дней не поняла, что история о Печальной Сеньорите была лишь выдумкой Исабель… превратившейся для меня в реальность. Я – та самая Печальная Сеньорита, заблудившаяся в коридорах зазеркалья в поисках любви. И моя история – та самая «забытая» легенда.

Вечность мне бродить тут, прячась от зла, волнами врывающегося сюда сквозь «окна». Ссоры, конфликты, слезы, недовольства, дурное настроение, отчаяние, муки – все это видят зеркала и впитывают эту отвратительную «массу», заполняя ею коридоры. Зла тут накопилось так много, что в один день стеклянные стены не выдержат его натиска и взорвутся. И тогда зло сметающим потоком, как нечистоты из прорвавшейся канализации, хлынет в мир звуков и красок.

Я, боясь уйти далеко от дома, хожу лишь по знакомым мне коридорам, отходящим от развешенных по комнатам зеркал. Мой маленький мир, в котором главенствует зло, рожденное написанным кровью проклятием с того злосчастного зеркала. Увы, это я принесла его и, как заразу, распространила по остальным коридорам, заразив и сам дом. Зло разрастается плесенью на влажных стенах, вгрызается в балки древоточцами, раскидывает сети-паутины.

И, может быть, я могла бы что-то сделать для спасения моего дома: уедут гости, прекратятся их ссоры, зло лишится пищи… Если бы капли свежей крови не попали в зазеркальный мир. Старое проклятие, подпитанное ею, набрало такую силу, что стены коридоров пошли трещинами…

* * *

Я не услышала, как встал Рауль, но проснулась, почувствовав его отсутствие.

– Рауль? – позвала я, открывая глаза. И осеклась, увидев, что простыня на его половине – во влажных кровавых пятнах.

– Господи! – испуганно воскликнула я, мгновенно вскакивая на ноги. – Рауль, ты где?!

Дверь в ванную была приоткрыта, но из-за нее не доносилось шума пущенной воды. Совершенно не беспокоясь о том, что могу войти в неподходящий момент, подталкиваемая тревогой, я вошла внутрь.

Рауль сидел на краю ванны и перебинтовывал себе руку.

– Привет! – поздоровался он, как ни в чем не бывало. – Я тебя разбудил?

Я покачала головой. Заметила в раковине футболку в темных пятнах и выброшенный в мусорное ведро окровавленный бинт. Присев рядом с Раулем, я легонько коснулась ладонью его голой спины.

– Что с тобой?

– Ничего, – пожал плечами он и улыбнулся безмятежной улыбкой ребенка. Но никакой улыбкой и беззаботным тоном не замаскировать следы плохой ночи – темные круги, потухший взгляд покрасневших глаз. Из-за щетины и нездоровой бледности лицо Рауля казалось осунувшимся.

– Давай помогу, – предложила я, увидев, что бинт выскользнул из его пальцев и, разматываясь, полетел вниз. Рауль подхватил его почти у самого пола и с готовностью протянул мне.

– Ты неважно выглядишь, – честно сказала я, заканчивая перевязку.

– А кто будет хорошо выглядеть после такой ночи?

– Ты спал очень беспокойно. Я даже хотела позвать кого-нибудь на помощь.

– Зачем? – удивился Рауль.

– Потому что тебе было плохо. Ты метался, стонал, тебя лихорадило – то бросало в жар, то знобило.

– Ничего не помню, – покачал он головой. – Только то, что мне снился какой-то нехороший сон, который забылся сразу после пробуждения.

– А с рукой что?

– На первый взгляд все в порядке, – ответил Рауль, но как-то неуверенно. – Швы не разошлись. Раны не воспалились. И не кровоточат.

– Не кровоточат, говоришь? Однако же ты как-то уделал кровью и одежду, и постель. Не говоря уж о промокших насквозь бинтах. Тебе надо к врачу, Рауль. Я не знала, что с тобой делать ночью… Будила – ты не просыпался. Обнимала – ты меня отталкивал. Укутывала – скидывал одеяло и тут же вновь его искал. Лоб твой пылал как при высокой температуре.

– Но сейчас я в порядке.

– Ой ли?..

– Ладно, Анна. Вернемся домой, и я съезжу к себе в госпиталь, – нехотя сдался Рауль. – А пока займемся насущными делами. Если ты не собираешься возвращаться в постель, то давай приведем себя в порядок и спустимся. Думаю, после этой ночи вряд ли кто-то встанет рано, значит, завтрак задержится. Не станем всех ждать, выпьем кофе. А потом я посмотрю, можно ли вывернуть замок. В подвале поищу инструменты: я видел, что там брошены всякие вещи. Вдруг повезет?

Собрались мы быстро. Когда я торопливо причесывалась у зеркала, увидела, как по стеклу пробежала жирная мохнатая гадина с раздвоенным хвостом. Омерзительная до отвращения. Но я уже ничему в этом доме не удивлялась. Появление этой твари непонятно откуда было самым нестранным событием. Хоть и создавалось впечатление, будто она выползла из середины зеркала: на стекле появилась вначале ее передняя часть с тонкими ножками, затем – хвост с «рогаткой» на конце. Я, не проследив, куда скрылось насекомое, поспешила покинуть ванную.

Рауль ошибся, предположив, что мы проснулись первыми. В столовой уже был Давид, который возился с замком входной двери.

– Приветствую! – буркнул он, мельком оглядываясь и вновь возвращаясь к своему занятию – попытке ножом выковырять какую-то деталь.

– Как успехи? – поинтересовался Рауль, кивая на дверь.

– Да как… Дрянь дело! Пока ничего у меня не выходит.

– Инструменты не искал?

– А как же! У меня было много свободного времени для того, чтобы обследовать этот проклятый дом! – с сарказмом выдал Давид. Похоже, после ссоры с Нурией он «ночевал» в столовой.

– Мы тут как в мышеловке! И какой идиот сделал такие узкие окна, а на широкие поставил решетки? Я уже проверил все, что можно. Пробовал и прутья раздвинуть, и вытащить их из гнезд. Бесполезно! Особенно когда никаких инструментов нет.

– В подвале смотрел?

– И там тоже… Дьявол! Замок еще мудреный: ни одного шурупа с этой стороны… Не вывернешь! И дверь с петель не ссадишь. Все сделано как в тюрьме.

– Дай-ка я посмотрю, – предложил Рауль. Давид подвинулся, уступая ему место, и мимоходом заметил:

– Отвратительно выглядишь, приятель.

– А как еще выглядеть после отвратительной ночи? – парировал Рауль, внимательно оглядывая замок.

– Пойду, приготовлю кофе, – сказала я.

– Будь добра, – с благодарностью выдохнул Давид.

Поставив на поднос чашки с растворимым кофе и тарелку с печеньем, я вернулась в столовую и застала друзей уже не осматривающими замок, а разглядывающими что-то над дверью.

– Вчера ее не было, – сказал Давид, щурясь. – Точно говорю!

Я подняла глаза и увидела трещину в каменной кладке сбоку от двери в два пальца толщиной и длинной примерно в полметра.

– У твоей сестрицы в комнате тоже одна появилась.

– Давид, давай выпьем кофе, потом подумаем, что делать, – ответил Рауль, но и по его тону, и по встревоженно нахмуренным бровям стало ясно, что трещины его обеспокоили.

– Может, проще подождать, когда дверь сама выпадет? – неловко пошутил Давид, беря с подноса чашку. – И тогда мы выйдем.

– Не выйдем, – вдруг раздался еще один голос Лауры. Увлеченные рассматриванием стены, мы не заметили, как девушка спустилась в столовую. Одетая в джинсы и длинный свитер, с заколотыми наверх волосами, умытая, немного бледная, она казалась пятнадцатилетней. Ничего общего с той странной Лаурой, которая пугала чужой улыбкой, рядилась в короткое платье, развратно выставляя на обозрение бедра, и усмехалась, наблюдая ссоры. Сейчас она была той Лаурой, которую мы все знали. Но наваждение развеялось, стоило ей произнести следующую фразу:

– Эта тварь нас не выпустит.

– Какая тварь? – развернулся к сестре Рауль.

– Та, которая сталкивает нас лбами, чтобы нажраться дурной энергии, та, которая разъедает дом, – кивнула она на трещину. – Та, которая присосалась к тебе и пирует твоей кровью. Плохо! Теперь дом нас не выпустит. Нет выхода, понимаете? Мы обречены, и в первую очередь – ты.

– Нет, – честно ответил Рауль. – Не понимаю.

А Давид, сверкнув глазищами на девушку, ожидаемо вспылил:

– Лаура Оренсе Морено! Замолчи, иначе я за себя не отвечаю! От тебя тут одни неприятности! Если под тварью ты имела себя…

– Давид! – резко оборвал его Рауль. – Оскорблениями ты ничего не добьешься.

– Оставь его, – махнула рукой, отворачиваясь, Лаура. И мне показалось, что в ее глазах блеснули слезы. – Пойду выпью кофе.

– Иди, и не маячь тут! И так тошно, – пробормотал себе под нос Давид. Не знаю, услышала его Лаура или нет, – в этот момент она уже скрылась на кухне. Я взяла свою чашку и отправилась следом за девушкой.

Она стояла возле стола, повернувшись к двери спиной и опираясь ладонями о столешницу.

– Сделать тебе кофе? – заботливо предложила я. Девушка неопределенно покачала головой – то ли «нет», то ли «да». Затем решительно вытерла ладонью глаза и повернулась ко мне.

– Лаура, у него ночь вышла сложной, – попробовала я и утешить ее, и оправдать грубость Давида.

– Оставь, Анна, – поморщилась она. – Давид такой, какой есть. Меня не выносит с детства, что я могу сделать? Также ненавидеть его, как и он меня. Все.

– Что ты сказала по поводу твари? – сменила я тему. – Расскажи, что тебе известно. И откуда. Обещаю, что поверю тебе.

Лаура вздохнула, глядя в сторону, а потом, подняв на меня глаза, начала:

– Я…

Но договорить ей не дал поток ругательств, которыми разразился Давид.

– Что случилось? – вылетели мы с кухни.

Давид стоял на коленях перед входной дверью, в одной руке он держал нож с отломанным кончиком, а кулаком другой бил по замку.

– Зараза! Сломался!

– Я же сказала, что зло нас не выпустит, – прошептала тихо Лаура, но вслух съехидничала: – Что еще можно ожидать от страшилища, который только и может, что жалить языком. Носит дурацкие пижамы, делающие похожим его на перекормленного пингвина, и живет с уб…

– Замолчи! – отшвыривая нож, вскочил на ноги Давид. Не успели мы с Раулем и глазом моргнуть, как он поднял ручищу – то ли собираясь ударить Лауру, то ли закрыть ей ладонью рот. Я испуганно вскрикнула, Рауль метнулся к Давиду, стремясь перехватить его руку. Но Давид вдруг опустил ладонь с растопыренными пальцами на затылок девушки и, рывком притянув ее к себе, впился ртом в ее губы.

Мы так и замерли на полпути и, растерявшись, не сразу сообразили, что лучше тихо уйти и оставить «разбираться» Лауру и Давида наедине.

Нетерпеливо, так, будто в несколько мгновений пытаясь втиснуть желания всей жизни, совершенно не обращая внимания на нас, с алчностью похитителя сокровищ, Давид хватал, тискал, сгребал, гладил затылок Лауры, ее волосы, лицо, тело. Терзал, как умирающее от голода животное – жертву. Сжимал в объятиях с такой силой, что чудом не ломал ей кости. Целовал с жаждой перешедшего пустыню путника. Цеплялся за нее, как потерпевший кораблекрушение – за обломок доски.

Рауль тихонько присвистнул и выразительно посмотрел на меня: «Ну, что я говорил?..» А затем, увидев, что Лаура высвободила руки, чтобы обнять Давида, дернул меня за рукав и кивнул головой в сторону лестницы. «Пойдем», – без слов произнес он. «Да, ты прав», – ответила я ему взглядом.

– Лаура… – донесся до нас еле различимый шепот Давида.

И тишину вдруг взорвала звонкая пощечина. Перекошенное незнакомое лицо, сжатые в кулак пальцы поднятой руки и ненависть, полыхающая в глазах – такой мы увидели, испуганно оглянувшись, Лауру.

– Не вышло хэппи-энда… – с горечью выдохнул Рауль, в бессилии разводя руками.

* * *

В моем первом поцелуе нет нежности молочного суфле и девственной неумелости. В нем нет сладости грез, робкой пылкости, легкости едва уловимых прикосновений, как от падающих на губы лепестков. Он совсем не похож на первый поцелуй из моих фантазий.

В нем – соль непролитых слез. И горечь невысказанных слов. В нем – прямота первобытных инстинктов. И боль истерзанного сердца. В нем – жар лесных пожаров. И пепел сожженных надежд. В нем – вспышки коротких радостей. И темнота одиноких ночей. Огонь страсти и лед чужого безразличия. Безумие, ослепление, отчаяние, решимость, страх и ликование. Поцелуй не ангела, а дьявола.

И нет перелива колокольчиков, в ушах – рев стихии. Нет учащенного стука сердца, – оно взорвалось от эмоций. Нет стыда невинной девы, а есть порочность падшей женщины. Все мое существо превратилось в одно желание – идти за ним, лететь за ним, бежать за ним. Хоть в воду, хоть в огонь, хоть в небо, хоть в могилу.

С ним все мои молитвы упростились до одной: храни его, боже… Рай там, где есть он, все остальное – ад.

Но только я собралась в ладонях протянуть ему расцветший в моей душе цветок, как с его губ сорвалось чужое имя.

Не Мария…

И я вложила в удар всю силу моего горя.

* * *

Впервые мы завтракали не вместе, за общим столом, а по отдельности – по мере того, как кто-то просыпался и спускался на кухню. Даже стол не стали накрывать. Может быть, потому, что наш шеф-повар Давид, спалив до угольного цвета пару тостов, обреченно махнул рукой и ушел, а может, потому что напряжение, возникшее в нашей компании, за ночь не развеялось, а, наоборот, зависло над нами плотным куполом. Ни у кого не было аппетита, в основном обходились растворимым кофе, выпивая его на ходу, прямо на кухне. Единственной парой в отличном настроении были Чави с Сарой. Как будто ничего не произошло! Похоже, после темпераментной ссоры последовало не менее горячее примирение. Скорее всего так и было, судя по блестевшим глазам Сары и геройскому виду, с каким расхаживал, потряхивая дредами, Чави.

– Не дом, а зоопарк какой-то, – проворчал он, принимая из рук Сары чашку с какао. – Проснулись с пауками в постели, можете представить?

Но его реплика осталась без внимания. Только заглянувшая в этот момент на кухню Моника воскликнула:

– Ой, а у нас все зеркало трещинами пошло…

Но и на эту новость никто не обратил внимания. Всеми будто овладела великая апатия. Даже о том, что нужно уезжать из дома, не заговаривали.

В столовую спустилась Нурия. Поздоровавшись сухо со всеми, она приготовила две чашки ромашкового чая и ушла в спальню. Глаза ее были сухими, но покрасневшими и опухшими. Наверное, остаток ночи она провела в слезах.

Рауль с Серхио изучали окно в комнате с пианино – оно им показалось самым широким в доме. И теперь пробовали выломать решетку. Я же, не зная, чем себя занять, просмотрела все рекламные буклеты (но среди них так и не оказалось ни одного, дающего хоть какую-то информацию о доме) и решила спуститься в подвал.

Савелий говорил, что корень зла – здесь. Я догадывалась, что нужно искать, но хотела проверить свое предположение.

Пройдя стеллажи с бутылками и винные бочки, я толкнула дверь из металлических прутьев. Тяжело, со скрипом, но она поддалась. Переступив через валявшуюся на проходе кочергу, не удивилась ее наличию, напротив, обрадовалась тому, что нахожусь на верном пути. Отметила взглядом разбитый фонарь. И наконец обнаружила то, что искала.

– Я увидела, что ты отправилась сюда одна и решила пойти за тобой, – услышала я вдруг за своей спиной и от испуга вскрикнула.

– Ой, прости, – потупилась Лаура. – Надо было как-то показать свое присутствие сразу, как только я спустилась сюда… Ты что-то тут ищешь?

– Уже нашла, – сказала я, кивая на пыльное зеркало, прислоненное к каменной стене. – Оно у тебя никаких воспоминаний не вызывает?

– Зеркало? – наморщила лоб Лаура. – Не знаю… У меня… провалы в памяти. Собственно желая поговорить с тобой об этом, я и спустилась. Ты обещала мне… поверить.

Я нашла взглядом перевернутое ведро, села на него и пригласила Лауру присесть на деревянный ящик.

– Мне здесь… страшно.

– А совсем недавно ты признавалась, что тебе отсюда не хочется уходить, – напомнила я.

– Это было еще до… До того, как я начала чувствовать себя непонятно. Будто я – это не я. Что-то ускользает из моей памяти, мне рассказывают об этих эпизодах посторонние, например Нурия, а я ничего не помню. Но взамен я получаю воспоминания о другом прошлом.

– То есть?..

Лаура вздохнула, опустила взгляд на зажатые между колен, обтянутыми узкими джинсами, руки, и призналась:

– Я «помню» эпизоды из жизни, но чужой. «Вспоминаю», как с семьей – не моей – собирала виноград. Страдаю по какому-то Анхелю. У меня в жизни не было знакомых с таким именем!

– Кажется, так зовут хозяина этого дома.

– О господи… Страдать по старику! – грустно усмехнулась Лаура. – Еще я знаю о каждом в нашей компании некоторые секреты. Например, как-то мне стало ясно, что Нурия сделала аборт. Что ты ревнуешь Рауля к его прошлым отношениям и боишься, что он вернется к Ракель. Что Чави и Сара… Да, в общем, и так понятно!

Она заметно смутилась, поняв, что чуть не выдала чужие тайны.

– Еще я знаю, какая опасность нам всем угрожает. Дом нас не выпустит! Дверь не откроется, решетки не выломаются. Может быть, он рухнет, потому что по стенам пошли трещины, и мы останемся под его обломками. Хозяин если и приедет за нами, то уже тогда, когда нас не станет.

– Что ты такое говоришь, Лаура! – воскликнула я.

– То, что откуда-то узнала… Странные вещи говорю, да? Боюсь, ты подумаешь, будто я больна, как друг Рауля. Знаешь, я бы согласилась на то, чтобы мои слова были бредом сумасшедшего, лишь бы они не оказались правдой! У нас еще был шанс выйти отсюда, но Рауль…

– Рауль? А он тут при чем?

– Он… Как бы тебе объяснить. Что-то случилось в прошлом… Трагедия. Пролилась кровь. И это породило зло, умножило его, напитало силой. Оно дремало, после того, как в прошлом уже хорошо побушевало. Но, попробовав крови, проснулось. Более сильным, жадным, непобедимым.

– Хочешь сказать, что в этом вина Рауля?

– Не прямая, конечно. Но, вернувшись раненым в этот дом, он подписал смертный приговор не только себе, но и нам всем. Тварь от него не отстанет… Будет сосать из него кровь и дальше. И чем больше «она» ею напитывается, тем сильней становится. Это как дразнить запахом крови акулу, понимаешь?

– Рауль сегодня проснулся в крови. И спал очень плохо… – пробормотала я, вспоминая и лихорадку Рауля, и кокон холода, который его окутывал.

Лаура вместо ответа развела руками, словно говоря: «Вот видишь!»

– Зло копится в зазеркалье, – продолжила она. – И просачивается через зеркала и через все, что может отражать. Может быть, Рауль неосторожно коснулся порезанной рукой зеркала и оставил на нем пятна крови?..

– Говоришь, все, что отражает, тоже в своем роде «двери»? – спросила я, припоминая ночь на кухне. – Не знаю, коснулся ли Рауль зеркала, но он разливал вино из бутылки, вертел в руках бокал. Хорошо, с этим более-менее ясно. Но что произошло в ту ночь, когда ты очнулась на ступенях лестницы, ведущей из этого подвала?

– Не помню, – покачала головой Лаура. – Мне только… снилось или виделось, что я бегу по прозрачному коридору. И вдруг, будто что-то вспомнив, развернулась и побежала назад. Прыгнула… И словно прошла через какое-то препятствие. Очнулась уже на ступенях лестницы. Все.

– Значит, говоришь, выхода нет? – раздался за нашими спинами голос, заставивший нас резко обернуться. Возле двери, опираясь одной рукой о стену, стоял Рауль.

– Ты все слышал? – с испугом спросила Лаура.

Вместо ответа Рауль подошел к нам, присел перед зеркалом и внимательно осмотрел его.

– А на вид – обычное!

Он поднял какой-то бумажный листочек, валяющийся неподалеку от зеркала, развернул его, прочитал написанное и хмыкнул.

– Ой! – воскликнула Лаура, выхватив у него из рук бумажку. – Я это уже видела… В одной из книг, которую взяла почитать в библиотеке, между страниц был заложен этот листок. Я использовала его в качестве закладки.

– Только ли как закладку? – нахмурилась я, читая. – Это похоже на записанный кем-то один из детских ритуалов, которыми развлекаются девочки. Мы в детстве тоже, помнится, с подругами пытались вызвать то Золушку, то Карамельную Королеву, то гномиков… Может ты прочитала то, что тут написано и спустилась в подвал к этому зеркалу? Подумала, что это твой последний шанс на исполнение заветного желания?

Домыслы, мои домыслы… Но могла ли она и правда попробовать таким образом «получить» Давида?

– Вспомни, Лаура, у тебя в руке оказался огарок свечи… – продолжала я.

– Анна, я ничего не помню, кроме того, что рассказала тебе! – воскликнула со слезами в голосе Лаура.

– Тише, тише, успокойся, – обняла я ее.

– Мне кажется, будто кто-то живет во мне!

– Спокойно, спокойно, – попросил ее доброжелательным тоном Рауль, поднимаясь с корточек. – Мы что-нибудь придумаем. Не может такого быть, чтобы не нашлось выхода. И из дома, и… вообще.

– Все из-за этого зеркала, – буркнула Лаура, с неприязнью глядя на пыльное стекло.

– Рама, кстати, у него не такая уж старая. Я бы сказал, почти новая.

– Ее поменяли. После пожара, – мрачно обронила Лаура.

Мы с Раулем переглянулись.

– Какого пожара? – встревожилась я, припоминая слова Савелия.

– В доме был пожар. В комнате, в которой я остановилась. И все из-за этого проклятого зеркала! – вдруг закричала она. И не успели мы опомниться, как Лаура с силой опрокинула зеркало на пол. Раздался громкий звон, и следом – хохот девушки.

– Бесполезно, бесполезно, – выкрикнула она сквозь жуткий смех, и страшная гримаса опять исказила ее лицо.

– Лаура? – шагнул к ней Рауль, протягивая руки, чтобы обнять.

– Бесполезно! – отскочила она. – Хоть все зеркала перебей, это не выход! Каждый осколочек будет по-прежнему выпускать зло из зазеркалья! Каждый осколочек, каждый бокал, каждая рюмка – все, что может отражать, подобно зеркалам! Мы тут останемся! Мы обречены!

– Да тише ты. Тише!

Рауль пытался обнять сестру, но она, как проворный зверек, отскакивала каждый раз, когда он почти хватал ее. И продолжала хохотать – не своим смехом. У меня мурашки пошли по коже, когда я вновь увидела эту жуткую ухмылку-оскал на ее красивом личике. Наконец, Раулю удалось схватить сестру. Он коротко кивнул мне, прося следовать за ним, и торопливо понес извивающуюся в попытках высвободиться сестру к выходу. Я поспешила за ними.

– Дьявольское место, – услышала я, как Рауль тихо пробормотал себе под нос. Перескакивая через ступеньки, с уже притихшей Лаурой, перекинутой через плечо, он бегом поднялся по лестнице. Но когда распахнул дверь, нас оглушили вопли, напоминающие крики потревоженных чаек, и сильно пахло гарью.

– Пожар!

Кто прокричал это слово, мгновенно приводящее в движение даже мертвые камни, я так и не разобрала. Крики, визг, суета, метания, паника. Ад.

– Не поднимайтесь туда! – закричал Чави, проносясь мимо нас со скрученной жгутом рубашкой, с которой капала вода.

– Что случилось?! – выкрикнула я ему в голую спину, тогда как Рауль торопливо поставил Лауру на пол и, проигнорировав предупреждение друга, ринулся за ним.

– Горит комната Лауры. Возможно, уже и часть гостиной.

– А зачем он рубашку снял и намочил? – невпопад спросила Лаура уже своим нормальным голосом. Видимо, от шока пришла в себя. Я ей не ответила и помчалась следом за Раулем. А за мной – и его сестра. Нормальные люди бегут от огня, а мы – наоборот. Помешательство…

– Куда?! – рявкнул встретившийся нам на лестнице Давид. – Быстро вниз!

– Давид, давай всех девчонок в подвал! – крикнул сверху Рауль и закашлялся. – Туда хоть дым не скоро проникнет.

– Быстро, быстро, быстро, – поторопил нас Давид, расставив в стороны, насколько позволяла узкая лестница, ручищи, чтобы не пропустить нас наверх.

– Рауль? – только и смогла вымолвить я.

– Сейчас мы все к вам спустимся! Законопатим щели, чтобы дым не так быстро просочился вниз.

Мы спустились на этаж. Давид, выцепив взглядом мчавшихся из кухни с наполненными водой кастрюлями Марка и Серхио, отобрал емкость у Марка и скомандовал:

– Марк, строй девушек и спускай всех в подвал! И сам сиди и сторожи их. А то, не дай бог, полезут сеньориты наверх – нам «помогать».

Марк коротко кивнул, принимая задание и, вытянувшись во весь свой небольшой рост, расправил гордо плечи и, разве что не выгнув грудь колесом, гаркнул:

– Девушки, все – в погреб!

– Давид! – окликнула повернувшегося к лестнице парня Моника.

– Дорогая моя, не время для споров, – оглянулся Давид, уже ставя ногу на ступень. – Если ты опять заведешь песню о том, что это «попахивает мачизмом» – отправлять женщин в погреб, тогда как я должен был предложить вам поучаствовать в тушении пожара, то мы тут все если не сгорим заживо, то задохнемся. Не тот момент, дорогая моя, не тот.

– Давид, я не это хотела сказать… – сделала к нему шаг Моника. – Будьте осторожны!

Он замешкался с ответом, глядя сверху вниз на девушку, прижимающую руки к груди словно в мольбе. И затем после паузы запоздало выдавил:

– Хорошо.

И торопливо побежал наверх.

– Моника, в подвал! – гаркнул Марк. И, обращаясь к остальным девушкам, бодро прокричал, стараясь заглушить встревоженный гул:

– Не волнуйтесь, все будет хорошо!

– Как же, будет хорошо, – пробормотала стоявшая рядом со мной Лаура. И вдруг, развернувшись, направилась к лестнице, но не к той, по которой спускались в подвал, а к ведущей наверх.

– Лаура, куда ты?! – побежала я за ней.

Но она неслась по лестнице с решимостью идущего первым спринтера. Чуть не сбила с ног спускавшегося навстречу Серхио. От неожиданности тот посторонился, пропуская девушку. Лаура скользнула мимо замершего на площадке с кастрюлей в руках Чави, оттолкнула Давида с Раулем, которые мокрыми футболками обкладывали порог, пытаясь задержать дым, просачивающийся сквозь щель. Распахнула, несмотря на возмущенные вопли и ругательства парней, дверь и ринулась в гостиную.

– Куда это она?! – воскликнули мы вместе с Раулем.

Я мельком увидела, что Лаура пересекла задымленную гостиную и, кашляя, влетела в охваченную огнем спальню.

– Идиотка! – взревел Давид. И, на ходу натягивая мокрую футболку, ринулся за девушкой.

– Чави! – крикнул Рауль, сгребая меня, в шоке замершую на пороге, в охапку. – Отнеси ее в подвал и не выпускай!

Он сунул меня в руки Чави, и тот, не церемонясь, перекинул меня через плечо и побежал по лестнице вниз. Рауль торопливо натянул на себя мокрую футболку и бросился в гостиную.

По дороге в подвал я выслушала от Чави целый поток ругательств – и в адрес дома, и хозяина, который устроил нам западню из-за установленных на окнах решеток, и в адрес гнилой проводки. Не обошел он и ослушниц – меня и Лауру.

Он сгрузил меня в подвале прямо на каменный пол. И сжал в объятиях бросившуюся ему на шею Сару.

– А Давид где? – встревожилась Нурия.

– Там… Спустится сейчас, – ответил ей Чави. – Я наверх! Марк, Серхио, следите за красотками, чтобы они опять, как тараканы, не расползлись по горящему дому!

С этими словами он сердито посмотрел на меня. Но выйти не успел, потому что на лестнице послышались голоса, и в подвал вошли Рауль с Давидом.

Оба опять были с голыми торсами, видимо, оставили футболки, как и собирались, под дверью. Давид нес на руках Лауру, Рауль шел следом за ними. Лица обоих были перепачканы, волосы опалены.

– Что с ней? – кинулись к Давиду с Лаурой на руках сразу Моника, Сара и Лусия.

– Ничего страшного. Немного наглоталась дыму.

– Она обожглась? – тревожно спросила я.

– Не успела, – ответил мне Рауль, почесывая выпачканный сажей нос. – Давид остановил ее. Сумасшедшая!

– Она без сознания?

– Была в сознании. А потом… выключилась, но дышит так ровно, словно сладко спит.

Давид тем временем оглянулся в поисках места, куда можно положить Лауру. Так и не найдя, на его вкус, ничего подходящего, присел с девушкой на руках на корточки и, бережно удерживая драгоценную ношу, аккуратно опустился на пол. Взгляд, которым его испепелила Нурия, мог бы разжечь другой пожар. Не она ли подожгла взглядом проводку в комнате соперницы? Но Давид даже не глянул в ее сторону.

– Похоже, и вправду уснула… – пробормотал Рауль после беглого осмотра сестры. – Странно. Но так даже лучше. Давид, присмотришь за ней?

Вместо слов парень крепче прижал к себе Лауру и, чтобы ей было удобно, подсунул ей под голову свою широченную ладонь. Девушка пошевелилась, что-то пробормотала и прижалась щекой к голой груди Давида.

– Рауль, куда ты? – встревожилась я, увидев, что он направился в глубь подвала. – Погоди, я с тобой!

Он подождал меня, и мы прошли через дверь на другую половину. Я решила, что Рауль остановится перед опрокинутым зеркалом, но он отправился дальше. Мы дошли до каменной стены, откуда противоположный конец подвала уже почти не был виден.

Прищурившись, Рауль внимательно осмотрел стену, кое-где потрогав камни, оглядел потолок и пол. Затем развернулся ко мне:

– Решил проверить, нет ли тут двери, ведущей наружу. Должен быть выход, что бы там ни говорила Лаура.

– Ты ей поверил?

– А ты? – вопросом на вопрос ответил он. Я промолчала, не зная, что сказать. Поверить Лауре означало принять то, что мы действительно оказались в смертельной ловушке. Я неопределенно мотнула головой, не выражая ни «да», ни «нет».

– Зачем она ринулась в огонь? – недоуменно спросила я, все еще не в силах избавиться от стоявшей перед глазами картины с бегущей в горящую комнату девушкой.

– Не знаю. Надеюсь, когда проснется, расскажет, что за сумасбродство пришло ей в голову, – раздраженно ответил Рауль. – Сказала лишь, что огонь для нее – единственный выход. Вот как хочешь, так и понимай!

– Если Лаура нашла выход для себя, значит, он должен быть и для остальных! Я поверила твоей сестре, – с вызовом заявила я. – Но отказываюсь верить в то, что мы не отыщем решения!

– Я тоже, Анна, – спокойным тоном ответил Рауль, беря меня за руку.

– Сколько у нас времени? Проникнет ли дым сюда раньше, чем кто-то увидит горящий дом и вызовет пожарных? И видно ли его из поселка?

– Тише, Анна, не паникуй.

– Сложно, Рауль, оставаться спокойной! Мы пробовали открыть дверь, пробовали разобрать замок, пытались выломать решетки… И все оказалось бесполезным!

– Ты же сама сказала, что отказываешься верить в то, что мы не найдем решения, – напомнил Рауль, останавливаясь и беря меня за плечи.

– Мне кажется, что мы его ищем не там… И не так. Сейчас уже не важно, Рауль, возник ли пожар из-за проводки или это происки «темных сил», образовались ли трещины потому, что подземные воды подмыли фундамент или это опять же «вина» чего-то злого, поселившегося здесь. Нам нужно искать выход – всеми способами!

– Что ты хочешь сказать этим?

– Что выход и правда нужно искать в этом подвале, но не дверь в буквальном смысле слова. Если бы ты вспомнил все то, что я тебе рассказывала… Если бы поверил мне! – в отчаянии прокричала я. Показалось мне или нет, но в воздухе почудился запах гари. Дым уже проникает сюда?

– Если бы ты поверила… мне, – серьезно ответил Рауль, поглаживая меня по щеке тыльной стороной ладони. – В то, что все будет хорошо – и сегодня, и… потом, с нами.

Я не успела что-либо ответить, как он уже отпустил мои плечи и, пройдя немного вперед, присел над опрокинутым зеркалом. Я опустилась рядом.

Рауль молча, без объяснений, осторожно приподнял раму. На полу не оказалось ни осколочка. Он перевернул зеркало «лицом», и мы увидели, что стекло хоть и разбито, но все его части остались на своих местах. Видимо, оно было наклеено на заднюю стенку из фанеры, а не просто вставлено в раму.

– Вы с Лаурой считаете, что все зло исходит от этой невинной с виду вещицы? – спросил, поднимая на меня глаза, Рауль. Звучал его голос серьезно, без иронии.

Я молча кивнула.

– Ну что ж… Попробую… представить, что это и есть наша «дверь» отсюда. Уйдем из дома зеркальными коридорами, – улыбнулся он.

– Шутишь? – насторожилась я, все еще не понимая, поверил ли он мне или просто старается успокоить меня, создавая видимость… действий.

– Шучу, конечно! – преувеличенно весело отозвался Рауль, трогая обеими ладонями разбитую поверхность. – Но не шучу в том, что мы отсюда выйдем.

Я не ответила, приковав взгляд к его перебинтованной руке, а вернее, к темному пятну, проступившему на повязке.

– Рауль, у тебя, похоже, опять кровоточит рана.

– Ерунда, – с излишней беззаботностью, показавшейся мне наигранной, отмахнулся он. – Сказал ведь, как выйдем из дома, съезжу к врачу. Для твоего успокоения.

– Я не об этом… А о том, что рассказала Лаура.

– Я понял, Анна, – произнес Рауль другим тоном – опять серьезным.

Он поежился. В подвале было прохладно – даже для меня, одетой в свитер и джинсы. Неудивительно, что Рауль, обнаженный до пояса, замерз. Но в дополнение к этой прохладе из зеркала будто потянуло холодом.

Рауль убрал руки с зеркала, и я заметила, что на стекле осталось маленькое кровавое пятнышко. И в этот момент металлическая дверь, отделяющая нас от той части подвала, в которой находились друзья, с силой захлопнулась. Мы вздрогнули и испуганно повернули головы в ту сторону.

– Эй… – подскочил к двери встревоженный Чави. Подергал ее туда-сюда.

– Оренсе, как бы тебе сказать… Но вы, похоже, там оказались заперты. Не знаю, как эта железяка захлопнулась, ее никто не трогал, но ваш выход отсюда усложняется еще и этим приключением.

– Форт Боярд какой-то, – прошептала я. Сколько еще понадобится времени, чтобы огонь проник на первый этаж? И можно ли надеяться, что дым не просочится сюда? Я невольно принюхалась, боясь опять ощутить в воздухе запах гари.

– Вот видишь?! – кивнула я на закрытую дверь. – Как Лаура и ска…

– Тише, тише, – тронул меня за плечо Рауль. Затем поднялся на ноги, огляделся, поднял разбитый фонарь и внимательно его изучил. Потрогал пальцем край стекла, но, будто не удовлетворившись увиденным, покачал головой и поставил фонарь на пол.

– Чави! Дай мне сюда бутылку с вином! – крикнул Рауль, подходя к двери.

– Приятель, не время для праздника, – встревоженно пробормотал Чави. – Или ты настолько уверен в том, что мы не выберемся, что решил принять безболезненную пьяную смерть?

– Приятель, не время для разговоров, – парировал Рауль, требовательно протягивая сквозь прутья решетки руку.

– Держи! – сказал Чави, вкладывая ему в ладонь пыльную бутылку. – Может, нам тут тоже пару бутылочек откупорить?..

Рауль не ответил, вернулся ко мне, обхватил бутылку в середине и аккуратно стукнул ее горлышком о каменную стену.

– Ты собираешься пить вино? Напоить им меня?

– Нет, – спокойно ответил он.

И острием отбитого бутылочного горлышка поддел бинт на руке, будто собираясь его перерезать.

– Что ты задумал? – обеспокоилась я.

– Лучше ты, – протянул он мне осколок. Мой вопрос проигнорировал, похоже, специально. – Сними повязку. Быстро. Только не порежься! Это очень важно, чтобы ты не поранилась…

Я разрезала узел и принялась аккуратно разбинтовывать Раулю руку.

– Анна, небо, нет времени на это, – нетерпеливо перебил он меня. – Режь бинт вдоль.

– Что ты собираешься делать? – вновь тихо спросила я, наполняясь тревогой. Но, однако, повинуясь его просьбе-приказу, попробовала разрезать стеклом бинт. Попытка не увенчалась успехом: повязка была слишком плотной, не столько рвалась, сколько растрепывалась. К тому же я жутко нервничала.

– Давай я, – сказал Рауль. Отобрав у меня осколок, он кое-как распорол бинт. И то ли швы на его ранах действительно разошлись, то ли Рауль, грубо избавляясь от повязки, еще больше поранился, но вся рука у него в крови.

Я вдруг ощутила, как вокруг нас колыхнулся воздух, будто кто-то невидимый обмахнулся огромным веером. Почувствовала, как мое плечо задело что-то холодное. Увидела, как передернуло Рауля, словно и его коснулось что-то неприятное. Он поморщился, но не от боли, а от отвращения.

– Отвернись! – скомандовал он мне.

– Я не собираюсь ничего больше делать, пока ты не объяснишь, что задумал!

– Анна, мне некогда комментировать каждый свой шаг. Уже не время для разговоров!

С этими словами Рауль отвернулся, но я заметила, что он занес над рукой осколок. То ли сделал новый надрез, то ли распорол швы. Я дернулась, как от боли, так, будто кто-то полоснул острым по моей плоти.

– Рауль, зачем ты… – закричала я, но мой крик утонул в страшном грохоте и испуганном женском визге: один из стеллажей с винными бутылками вдруг рухнул на пол.

–..! – выругался кто-то на той половине. – Все живы?!

Судя по откликам, все были живы. Но кто-то из девушек – я не разобрала кто – не выдержав напряжения, зарыдал в голос. Кто-то метнулся к лестнице. Кто-то прокричал о том, что скоро дым наполнит и это помещение. Паника, нарастающая паника!

– Дьявол… – выругался Рауль, в беспокойстве оглядываясь на другую половину подвала. Я же, парализованная нехорошими предчувствиями, приковала взгляд к его руке, по которой змеились кровавые струйки, собираясь в маленькую лужицу в ладони. В памяти возник недавний сон, в котором я бежала в рассыпающемся пеплом платье по прозрачному коридору к выходу. Вот он и сбывается. Сбывается! Показалось мне или нет, но кровь, вместо того, чтобы сворачиваться, полилась сильней.

– Э-эй! – заорал, подбегая к решетке, Чави, от которого не скрылось то, что сделал Рауль. – Оренсе, с ума сошел?! Рано для суицида, мы еще надеемся отсюда выйти!

– Вот ради того, чтобы вы вышли… – пробормотал Рауль так тихо, что друг его не услышал. А я же, опомнившись, ринулась к оставленным на полу обрывкам бинтов. Дурак, дурак! Что же ты натворил!

– Анна! – закричал Рауль мне вслед. Я лишь отмахнулась. Но, подняв один из бинтов, застонала от отчаяния: такими короткими обрывками перетянуть руку невозможно. Теперь мне стало понятно, зачем Рауль потребовал разрезать бинт. Чтобы я не смогла помешать ему!

– Шнурки! – закричала я друзьям, подбегая к двери. – Дайте шнурки!

Стоявший у двери Чави торопливо развязал кожаный шнурок на дредах, и протянул его мне.

– Анна, что происходит? – обеспокоилась перепуганная Моника. Ее лицо показалось мне призрачно-белым.

– Анна! Иди сюда! – крикнул вновь Рауль.

– Что за шаманские ритуалы вы там устроили?! – заорал Чави, и к нему подбежали другие члены компании. – Анна, что он придумал? Если он тут ноги протянет… Эй, Оренсе! Ты же ведь не всерьез, правда? Кто у нас в группе петь будет? Без тебя нам никак нельзя! У нас – записанный диск, который должен взорвать мир. И контракт! Контракт, Оренсе, о котором ты так мечтал! Рауль, идиот, козел… Не вздумай, а?

– Лаура меня заменит, – усмехнулся он. – Как она?

– Спит, – послышался рев Давида. – Что вы там задумали?!

– Анна, мне нужна твоя помощь!

Я ринулась к Раулю. Что-то кричали за моей спиной друзья, но Рауль то ли не слышал их, то ли специально игнорировал. Я же не могла разобрать слов, потому что в мыслях набатом звучало: конец-конец-конец. Мой сон – я знаю, как он закончился. К сожалению, слова Лауры не оказались бредом. Рауль знает, как остановить кровотечение, но в этом случае его знания не помогут… Не помогут!

Что он придумал?!

Рауль сидел, привалившись спиной к стене, между его согнутых в коленях ног лежало на полу зеркало, и парень, казалось, гипнотизировал его взглядом.

Когда я присела рядом с ним, он поднял на меня глаза.

– Послушай, Анна. Если ты мне не поможешь, все окажется напрасным, – тихо, так, чтобы услышала его лишь я, сказал он. И, изловчившись, выдернул у меня из кулака шнурок.

– Дай сюда!!!

Но Рауль сел на шнурок так, чтобы я не смогла его достать.

– Погоди, послушай… Своим рассказом о том, что случилось на фабрике, ты подсказала решение.

– Ты мне поверил?

– А как я могу не верить тебе? – он сделал акцент на последнем слове, глядя мне в глаза. – Я верю, что любовь спасла тебя и не сомневаюсь в том, что она спасет и нас.

– Не представляю, как она может спасти нас в этот раз, если Лаура сказала, что с каждой «проглоченной» каплей крови зло становится только сильнее!

Рауль тихо засмеялся:

– Анна, боюсь, что вы с Лаурой ошибаетесь, представляя то, что поселилось в доме в виде монстра, который обедает и ужинает кровью. Зло питается страхом и болью, страданиями. Негативными чувствами и эмоциями. Оно от меня не отстанет, так и будет «тянуть» кровь, но питаться не ею, а моей болью, твоими страхами.

– Ты уверен?

– Если тебе нужны доказательства…

И прежде чем я успела что-либо ответить, он чиркнул себя по руке поднятым осколком. Я испуганно охнула. А на другой половине подвала вдруг взорвалась лампочка, и это происшествие посеялоновую панику среди девушек. До нас донеслись испуганные крики – женские, и мужские голоса, что-то говорящие с успокаивающими интонациями.

– С ума сошел?! – с трудом пришла я в себя от двойного испуга.

– Нет. Ради того, чтобы ты увидела… Лаура сказала, что «тварь» не отстала бы от меня, так и тянула бы из меня кровь, убивая медленно, заставляя испытывать боль, а тебя – страх. Так и так, у меня нет выхода. Но это две большие разницы – отдавать свою кровь поневоле или добровольно. Понимаешь? Я буду счастлив сделать это ради тебя. Ради всех… нас. Понимаешь, счастлив.

С этими словами он перевернул ладонь над зеркалом. Кровь полилась на стекло и вдруг с тихим шипением, будто попала она на раскаленную поверхность, исчезла в трещинах между осколками.

Я зажмурилась от внезапно возникшего головокружения, будто это я теряла кровь, а не он. Все происходящее казалось кошмарным сном, в котором я опять оказалась в реальности. Доколе? Что за проклятие – узнавать заранее то, о чем мне бы не хотелось знать? Я видела, чем все закончилось во сне. Я знала, что спасусь, но Рауль останется здесь, выменяв у «твари» наши жизни в обмен на свою. Но как мне жить дальше – без него? Ведь для меня существует лишь тот мир, в котором есть Рауль. И если он так решил, то и я тоже…

Я резко открыла глаза и, оглянувшись, схватила валяющееся неподалеку от меня бутылочное горлышко.

– Ты не сделаешь этого! – реакция Рауля оказалась куда быстрей моей. Его пальцы стальным браслетом сомкнулись на моем запястье и сдавили его так больно, что я, тихонько вскрикнув, выпустила осколок.

– Ты. Этого. Не. Сделаешь, – повторил Рауль, глядя мне в лицо. В полумраке его зеленые глаза казались черными. А может быть, такими они стали от боли? Что я могу знать о том, что он сейчас чувствует?

– Если ты поранишься, я не смогу остановить кровотечение. Потому что тот, кто обитает в этом доме, мне не даст это сделать – несмотря на все мои попытки. Высосет кровь и из меня, и из тебя. И только станет сильнее. А я на тебя рассчитываю.

– Я хочу уйти с тобой, – прошептала я.

– Так и сделаем. Уйдем вместе – из этого дома, – бодро, слишком бодро, сказал Рауль. И эта нарочитая беззаботность в его голосе, напротив, напитала меня страхами. – Давай, Анна, мне нужна твоя помощь, а не эмоции. Без тебя ничего не выйдет. Пожалуйста, поверь мне так же, как я тебе.

– Что я должна делать?

– Вот и умница, – улыбка вновь тронула его выцветающие губы. – Для начала – успокоиться и поверить мне. А потом – постараться помочь, если я уже сам не смогу…

Я не понимала, сколько прошло времени. Вечность? И сколько еще у нас осталось? Мгновения? И как долго продержится Рауль? Кровь из его порезов хлынула уж совсем пугающим потоком. Я встревоженно перевела взгляд на лицо Рауля, но он взглядом показал мне, что все в порядке.

Как невыносимо сложно было оставаться спокойной, сдерживать за зубами отчаянные крики, ничего не предпринимать, зная, что выменивает он надежду для нас на свою жизнь. Не ведая, чем обернется наша «затея».

Мне хотелось получить хоть какое-то подтверждение тому, что мы на правильном пути. Но ничего не происходило. Ровным счетом ничего, если не считать того, что друзья Рауля пытались высадить дверь, отделяющую нас от них. И кричали – может, выкрикивали проклятия в мой адрес за то, что я позволила Раулю совершить этот поступок, не имеющий для них объяснения? Может, они считали, что мы оба свихнулись. Парочка сумасшедших. Манэль с его спецагентами и подслушивающими устройствами в каждом прыще нервно курит в сторонке и ведет переговоры с зелеными человечками…

– Счастье… – вдруг улыбнулся Рауль, прикрывая глаза. – Эти дни, с тобой, были самыми счастливыми в моей жизни…

– Эй! – встревожилась я. – Не вздумай… Не говори так, ты меня пугаешь!

– Но это правда, – сказал он, открывая глаза.

– Ничего не происходит, Рауль! – воскликнула я, оглядываясь на другую половину подвала. Наши друзья, отбежав от решетки, собрались у двери, ведущей на лестницу. Что они задумали?.. До меня вдруг донесся чей-то крик: «Дым!» И я увидела, как лицо Рауля тронула тень сожаления. Ошибся?..

– Рауль, делай что-нибудь, останови кровь! Так нельзя! Нельзя! Это не тот выход! Мы ошиблись! Дай шнурок! – выдержка отказала мне, и я вновь поддалась отчаянию и панике. Схватив Рауля за руку, я с силой сжала ее выше ран, заставив парня поморщиться от боли.

– Черт тебя побери! – выругалась я по-русски после того, как он настойчиво высвободил руку и поднял ее. А кровь продолжала стекать, заливая пол, заливая его джинсы и мою одежду, заливая, заливая…

– Что мне делать?!

– Успокоиться, – невозмутимо ответил он.

Это какой-то театр абсурда – то, что происходит. Я схватила зеркало и перевернула его, чтобы убедиться, что мы не сошли с ума.

С него не пролилось ни капли. Будто Рауль и не сцеживал на него свою кровь. Куда все подевалось? Впиталось в трещины между осколками? Но фанера задней стенки – сухая.

Рауль, увидев, как я растерянно осматриваю зеркало, засмеялся – тихо, но радостно, как ребенок.

– Получилось… – прошептал он. Но, в противовес его словам, уже на нашей половине подвала взорвалась лампочка. Осталась только одна – та, которая висела прямо над нами.

– Оренсе? – донесся от двери испуганный голос Чави. – Вы там живы?

– Куда мы денемся, – пробормотал Рауль. – Что там… с пожаром?

– Дымом уже здесь воняет, – ответил Чави. – Не чувствуете?

Я положила зеркало. Напрасно… Помощь не успеет. Показалось ли мне или нет, но какая-то тень мелькнула в осколках. Из самого большого протянулась ко мне чья-то кисть с растопыренными пальцами – тонкая, белая, девичья. В другом я увидела искаженное мукой лицо. Заметив, что из-под бедра Рауля выглядывает шнурок, выдернула его. Рауль не противился. Так крепко, как могла, перетянула ему руку, не представляя, правильно ли делаю это. Мне никогда не доводилось оказывать кому-либо медицинскую помощь, и все знания, полученные в далекие школьные годы на уроках безопасности жизни, давно выпали из памяти.

Наверное, я что-то сделала не так, потому что кровь как шла, так и продолжала идти. Я для надежности крепко схватила Рауля за руку повыше ран.

– Скажи, что мне сделать? Как остановить?.. – прошептала я, обнимая любимого.

– Поцеловать меня, – ответил он – совсем не то, что я ожидала. – И поверить. Просто поверить… В мою любовь.

Отстранившись от Рауля, я обнаружила, что с его руки больше не стекают капли, а зеркало теперь – молочно-белое, будто затуманено изнутри густым дымом.

– Рауль? – позвала я. Но он промолчал. И ресницы прикрытых глаз не дрогнули. И когда я вновь поцеловала его еще теплые губы, он уже не ответил на мой поцелуй.

… Я не понимала, что происходит вокруг. Не понимала, почему нас пытаются разлучить – меня и Рауля, ведь мы с ним срослись сердцами в одно – как сиамские близнецы. Если не бьется его, то мое будет биться за двоих. Я ругалась с этими незнакомыми людьми, которые пытались разнять мои руки, стискивающие в судорожном объятии его тело. Кто эти люди, какое они имеют право разъединять нас? Я кричала и плакала – без слез, потому что выплакала их еще во время короткого, длинной в наше быстротечное счастье, поцелуя. Я никак не могла понять, как он мог так поступить со мной – бросить именно тогда, когда я ему поверила. Он столько раз просил меня верить ему, пытался завоевать мое доверие – разбился не на дороге, а о мое неверие, упустил, но не утратил надежду разыскать, зная лишь мое имя. Шаг за шагом он лечил мои раны поцелуями, взглядами, прикосновениями. Растапливал недоверие заботой, встревоженными вопросами, ежедневными звонками, долгими разговорами, объятиями… Но когда я ему поверила, обманул самым жестоким образом.

Я отказывалась вставать на ноги, потому что под ними уже больше не было почвы. И неба, в котором я парила, теперь тоже не было. Я оказалась зажата между двумя каменными плитами. Могильными? Может быть.

И все же меня оторвали от него. Кто-то сильными руками подхватил меня, легко, словно пушинку, перекинул через плечо и понес. Давид. Предатель Давид. Не друг, а предатель. Разве бы друг оторвал меня от самого дорогого, что у меня было?

А что было дальше, я не помню.

Ничего.

Потому что для меня все закончилось.

* * *

Сеньор Анхель переступил порог дома, прошел через длинную столовую, гладя отполированные временем и ладонями спинки стульев. Эти стулья были приобретены в лавке его отца, которую продолжал содержать по сей день Анхель. Люди уходят, а у предметов жизнь куда более долгая. Они пережили не только несколько поколений владельцев, но и уцелели при двух пожарах. Как вот этот буфет и стол.

Анхель открыл дверь, ведущую на лестницу, но в последний момент передумал подниматься: что ему делать сейчас там, среди рабочих, восстанавливающих второй этаж после пожара? Там такие специалисты, что он, знающий толк лишь в старинных вещах, но ничего не понимающий в ремонтных работах, будет лишь мешать. Да и выгоревшая комната – та самая – невольно напоминает о другом пожаре, в котором погибла Мария.

Анхель прошел через хозяйственный блок и вышел на другую лестницу. Даже здесь еще чувствовался запах горелого пластика и «химии», которой тушили огонь.

Проклятый дом, обреченный на пожары… «Мышеловка», как выкрикнул ему, хозяину дома, в лицо один из гостей. Того парня можно понять. Это страшное упущение Анхеля – позволить дому остаться ловушкой. Даже после того, первого пожара… Но ему так хотелось по возможности сохранить все, что не тронул огонь, в том виде, в каком помнила Мария. Ту же старую дверь, окна… Всего лишь потому, что так было при жизни девушки.

Анхель спустился в подвал, прошел дальше, за решетчатую дверь. Здесь все и случилось… Вначале он увидел впитавшиеся в каменный пол темные пятна. Затем ему на глаза попалось и само зеркало. Пожилой мужчина присел над ним, боязливо тронул пальцем молочно-белое, будто умершее, стекло, с неприязнью покосился на паутину трещин. Проклятое…

…Отец рассказал ему, что зеркало принесла в лавку одна пожилая сеньора, которая распродавала все из своего выставленного на продажу дома. Она много чего предлагала, но это старинное зеркало оказалось самым ценным. У той сеньоры долго, в муках, от неизлечимой болезни умирала молодая дочь. И зеркало, круглосуточный свидетель ее страданий, впитывало в себя крики, стоны, проклятия больной. До тех пор, пока бедная девочка, не выдержав мук, не вскрыла себе вены. Ох, если бы Анхель знал об этой истории раньше… Не прошло и недели после покупки зеркала отцом Марии, как в их доме случилась трагедия.

Никто, конечно, не связывал тот пожар с проклятием зеркала. Только Анхель, но держал это в секрете. А кто бы ему поверил, расскажи он о своих предположениях? Сгорела дотла комната Марии, огонь уничтожил ее тело. А проклятое стекло, пережив пожар, впитало в себя новые несчастья.

Мария… Его первая любовь. Юная, красивая, смущенно краснеющая каждый раз, когда видела его. Готовил Анхель ей подарок – маленькую фигурку ангела, которая бы оберегала ее от всех несчастий. Да не успел.

Родители Марии недолго задержались в доме, где погибла их дочь. Уехали, оставив дом как есть – с выгоревшим частично вторым этажом, брошенным, одиноким. Так старик и провел в запустении три десятка лет. Пока повзрослевший Анхель не разыскал владельца и не купил у него этот дом. Молодой человек был уверен, что Мария будет благодарна ему за то, что он не дал старому зданию умереть.

Много лет прошло с той трагедии. Анхель женился, вырастил трех дочерей. А сердце все равно хранило образ той, первой любви… Будто заклятое помнить Марию вечно.

Однажды, в день, когда Анхель принимал у строителей отделку дома, ему померещился в полумраке одной из спален полупрозрачный силуэт в развевающемся от ходьбы длинном платье. Мария?.. Мгновение, и фигура пропала в зеркале ванной. Конечно, было это не чем иным, как игрой воображения, ведь Анхель не раз попробовал представить Марию тут хозяйкой. Мираж миражом… Но Анхель на всякий случай попросил рабочих вделать все зеркала в доме в стены – так, чтобы нельзя было снять. И тогда призрак Марии мог свободно перемещаться из одного в другое и выходить наружу, когда вздумается.

Только одно зеркало он снял и убрал в подвал. То самое, проклятое. Выжившее в первом пожаре. Почему он не выбросил его сразу? Почему, будто повинуясь чей-то странной воле, отнес его в подвал? Почему?

Кряхтя, Анхель поднял зеркало с тем, чтобы отнести его на свалку. Собственно, за этим он и спустился. Пожилой мужчина направился к лестнице и вдруг увидел возле стеллажей тоненькую фигурку в белом платье. «Мария?» – подумал он, решив, что в подвал спустилась его младшая дочь.

– Мария… – прошептал он, приглядевшись и узнав ее – другую Марию.

* * *

Я ушла. Я вышла из нее, восхищенная ее смелостью, стремлением не сдаваться, ее находчивостью и рискованностью. Броситься в огонь, зная, что шансы спастись ничтожно малы, но лишь бы выгнать меня из тела. Выбрать смерть, но не проживать чужую.

Я ушла. Не потому, что страх огня выгнал меня из ее брошенного на погибель тела. Я ушла, осознав, что, живя в нем, я бы не получила заветного цветка: губы желанного мужчины никогда бы не прошептали мое имя. На них вытатуировано другое – той девушки.

Я ушла и потому, что поняла, что дом без меня погибнет. Я – его душа, его сердце, его хранительница, его настоящая хозяйка. Этот дом – мой настоящий цветок, который подарил мне мой ангел. Мой Анхель. Буду жива я, будет жив дом, будет расти цветок.

Ушла, зная, что лишь я могу оберегать дом от зла: открывать и закрывать коридоры, наблюдать, предупреждать… Вот настоящее предназначение Печальной Сеньориты!

Я вернулась в свои коридоры, которые уже не казались такими холодными, как раньше. И мой мир стал больше похож на пробуждающийся от зимы: тает лед, появляются краски, воздух наполняется запахами, теплеет ветер. Зло попало в ловушку. Тот парень вливал не кровь, не жизнь, а нечто более опасное для зла – свою любовь. И раненное его любовью, ошпаренное горячими чувствами, отравленное принесенной в жертву кровью, зло ушло из этих коридоров.

А я, Печальная Сеньорита, останусь тут – хранить мой дом….

Я, его хозяйка, вышла из коридоров и прошлась, стараясь оставаться незамеченной для рабочих, по своим владениям. И когда спустилась в подвал, увидела его. Моего ангела. Анхеля.

* * *

Это был печальный обед. Плакала душа, плакали мои сухие глаза, плакали мои тронутые улыбкой губы. Я слушала Давида, но думала лишь о том, что завтра – все… Зимние объятия моей страны, компания одиночества, воспоминания – то ли мой яд, то ли лекарство.

Там, в Москве, осталась Дуся, она тоскует по мне. Я и так задержалась дольше, чем предполагала. Там, в моей семье, готовятся к празднованию маминого юбилея, и я просто не могу на нем не присутствовать, а так задержалась бы в Санроке еще ненадолго… В Москве вроде как моя жизнь, но похожа она на выстуженные зеркальные коридоры. Теперь моя настоящая жизнь только там, где Рауль.

– Эй, принцесса… – услышала я его шепот, и теплое дыхание тронуло мочку уха. – Ты чего загрустила?..

– …А она вцепилась в тебя, как кошка! – продолжал Давид, размахивая руками. – Я ее отдираю, ору ей, чтобы выпустила. А она держится, и все тут! Ну все, думаю, будет нам не один «труп», а два.

Рауль засмеялся, я же толкнула его в бок и покраснела. То, о чем мне бы хотелось забыть, Давид, напротив, вспоминал чуть ли не с удовольствием. Извращенец! Получил свою порцию адреналина! Напомнить, что ли, ему про пижаму? Подговорить Лауру из мести подарить ему похожую? Впрочем, клетчатая кепка, которую Давид надел сегодня для «стиля», составила ночной одежде достойную конкуренцию.

– Мы орали, орали, но вы нас и не слышали. В том дурацком доме даже противопожарной сигнализации установлено не было! Я потом хозяину все высказал! Счастье, что уже тогда, когда дым пополз в подвал, появилась связь, и мы вызвали пожарных. А то не знаю, чем бы наши приключения закончились…

– Лаура задерживается, – проговорила я, дабы прекратить этот неприятный разговор. И так грустно, не хочется вспоминать плохое.

– Я сейчас ей позвоню, – с готовностью выхватил телефон Давид. – Куда это годится… Сказали же, что в два – обед, значит, в два.

Он пригласил нас на прощальный, перед моим отлетом, обед в ресторан своего дяди, пообещав угостить какими-то особыми блюдами.

– Привет! – показалась улыбающаяся Лаура за спиной Давида в тот момент, когда он сосредоточенно слушал длинные гудки в своем телефоне.

– Ау, дядюшка Давид! Я ту-ут, – пропела девушка. И, сменив тон, скривилась: – Боже, Давид, где ты взял эту кепку? Ты в ней похож на пеликана!

– Почему… на пеликана? – в первый момент растерялся парень. Но тут же пришел в себя и гаркнул почти на весь ресторан:

– Лаура, не заставляй меня вспоминать прилюдно опять твои розовые трусы, сверкавшие из ветвей деревьев! Или, постой-ка, в другой день были уже малиновые? Точно! Малиновые!

– Козел, – буркнула Лаура, сердито плюхаясь на стул рядом с Давидом.

– Ну-ну, – добродушно рассмеялся парень. – Шучу, шучу! У тебя сроду не было малиновых трусов. Разве что… фиолетовые. Нет? А какие? Зеленые?..

Лаура в сердцах швырнула в Давида салфетку. Но он захохотал и сгреб хрупкую девушку в свои медвежьи объятия.

– Я знаю, что мы им подарим на свадьбу, если они когда-нибудь поженятся, – шепнула я Раулю. – Побольше тарелок. С таким темпераментом в их доме посуда быстро закончится.

– И никаких ножей и вилок! – поддержал меня Рауль. – Правда, боюсь, Давид впадет в депрессию от перспективы есть чудесное нежное рыбное филе суповой ложкой.

– Держи, авантюрист, – вдруг протянула Лаура через стол Раулю какой-то конверт. – Все на высшем уровне, как ты и просил.

– Что это? – полюбопытствовала я.

– Лекарство от твоей грусти. И сомнений, – усмехнулся Рауль, открывая конверт и вытаскивая из него заграничный паспорт. Пролистав его страницы, он вдруг продемонстрировал мне… российскую визу. – А вот и билет. Надеюсь, Лаура из вредности не купила мне его на другой, чем у Анны, самолет?

– Обижаешь, – буркнула девушка. – Сказала же, все сделано в лучшем виде! Даже рекламный буклетик – подарок от агентства, тебе вложила. Как дорогому клиенту. Ох, и действительно дорогому!

– Ой… – только и сказала я, с недоверием переводя взгляд с паспорта на смеющееся лицо Рауля и обратно – на билет в его руках.

– Надо же твоей маме сделать подарок на юбилей! Правда, боюсь, будет он не очень приятный, ведь я собираюсь увезти ее единственную дочь. Как она, справится с таким известием? У будущей тещи крепкие нервы?

– Будущей… тещи?

– А что ты думаешь, я по Красной площади еду гулять? – засмеялся Рауль, обнимая меня обеими руками. – Я ее уже видел! Считай, что отправляюсь в деловую поездку – вести переговоры с твоими родителями. Заключать сделку: они мне – это сокровище, а я им – обещание хранить его и любить.

Наталья Калинина Проклятье музыканта Пролог

1867 год. Испания, Молино Бланко

Время еще не приблизилось к полуденной отметке, а жара уже стояла как в преисподней. Пабло, сняв пенсне, стер заливавший глаза пот и смахнул висевшую на мясистом кончике носа каплю. Протерев краем фартука запотевшие стеклышки, он вновь водрузил пенсне на переносицу и склонился над деревянным столом, на котором лежала дощечка – заготовка для будущего инструмента. Работа двигалась медленно из-за зноя, отнимающего не только силы, но и вдохновение. Казалось, сам дьявол стоит за спиной и дышит в затылок огнем. Не было спасения даже ночью, когда беспощадное солнце брало короткую паузу: земля, за день прокаленная его прямыми лучами, ночью извергала вобранный в себя жар подобно проснувшемуся вулкану. Единственным спасением было накрываться влажной простыней, а другую, смоченную в холодной воде, вешать в дверной проем. Но простыни высыхали еще до того, как Пабло успевал уснуть. Маялся бессонницей он уже вторую неделю, что не могло не сказываться на его работоспособности, ведь мастер в каждую вещь вкладывает не только частичку своей души, но и настроение. А оно в последние дни было скорее хмурым, чем радостным. Печально, потому что каждой своей гитаре Пабло старался отдать все лучшее, чувствуя ответственность, сравнимую с той, какую бы нес за воспитание дочери, готовя ее к выданью и желая ей счастливой судьбы. Инструмент для настоящего музыканта – это не просто деревянная коробка с натянутыми на нее струнами, это почти что любимая женщина. И они – музыкант и гитара – должны подходить друг к другу идеально, как две половинки одного апельсина. Иначе не будет Музыки. Будет лишь набор звуков, производимых без души. Кто-то мог бы с ним поспорить, говоря, что все дело в мастерстве музыканта: в руках настоящего гения и полено зазвучит. Но Пабло на такое заявление ответил бы, что можно, конечно, взять в жены сварливую бабу и прожить с ней в диссонансе всю жизнь, разговаривая лишь одними режущими слух секундами. А можно связать жизнь с покорной женщиной и наслаждаться гармоничным звучанием ее ласковых терций.

Мастер вновь снял пенсне и положил его рядом с дощечкой на стол. Совсем нет вдохновения… Не лучше ли сходить в бар к Антонио, выпить кружку ледяного пива, узнать последние новости? Пожалуй, он так и сделает. Пабло аккуратно повесил фартук на вбитый в стену рядом со шкафом, в котором хранились заготовки, гвоздь и собрался уж было покинуть мастерскую, как услышал тихое звяканье дверного колокольчика. Мгновение, и в помещение вошел высокий сеньор.

– Доброго дня! – поздоровался Пабло. Посетитель проигнорировал его приветствие.

– Вы Пабло Молина, гитарных дел мастер? – спросил он сердитым хриплым голосом.

– К вашим услугам, сеньор, – поклонился хозяин и выжидающе замер, рассматривая незнакомца. Несмотря на удушающий зной, закутан тот был в темно-серый плащ, укрывающий его с головы до ног. Накинутый капюшон скрывал лоб мужчины, отбрасывал тень на его глаза, не позволяя рассмотреть их. Пабло почувствовал дискомфорт: он не привык разговаривать без зрительного контакта. Ему важно было видеть глаза человека, читать в них истинные настроения и помыслы. Незнакомец, словно угадав его мысли, снял капюшон. Взгляд у него оказался пронзительным и неприятным, как у старого ворона. Человек этот был, скорее всего, молод, но лет ему изрядно прибавляли густая черная борода, спускающаяся почти до груди, сердитые морщины над переносицей да несколько серебристых нитей в смоляного цвета волосах. Под мышкой посетитель держал объемный сверток. Пабло опустил взгляд на ноги мужчины и заметил, что сапоги у того белесые от придорожной пыли, будто незнакомец проделал пешком немалый путь.

– Вам настроить гитару? Заменить струны? Отреставрировать? – спросил Пабло, так как человек не торопился называть цель, с которой пожаловал. Гость вместо ответа заглянул ему через плечо, разглядывая разложенные на рабочем столе заготовки.

– Нет, – отрезал он, переводя взгляд на мастера. – Мне нужна новая гитара. Та, которую бы вы сделали специально для меня.

Пабло кивнул и, подойдя к конторке, вытащил потрепанную книжицу, в которую записывал пожелания клиентов.

– Давайте обсудим. Я работаю с деревом… – Он собрался перечислить породы, но клиент перебил его:

– Я хочу, чтобы вы сделали гитару из моего материала.

Пабло поднял брови, но промолчал. Стоит посмотреть, что принес клиент, и тогда сразу станет ясно, годится ли это для работы или нет. Он освободил стол и жестом пригласил гостя. Тот положил на стол сверток и торопливо принялся сдергивать бечевки. Пабло обратил внимание на то, что пальцы мужчины, когда тот разворачивал пакет, дрожали, будто от нетерпения. На мгновение прикрыв глаза, мастер вообразил, как эти пальцы перебирают струны. Но следом за этим ему почему-то представилось, как они так же нетерпеливо, грозя оторвать их, расстегивают пуговицы на женской блузе. Пабло тряхнул головой и открыл глаза: вот что жара делает с несчастным стариком! Уже столько времени его любимыми женщинами были лишь гитары, и вот надо же… навеяло.

– Подойдет? – кивнул незнакомец на стол. Пабло водрузил на нос пенсне и с бережностью взял одну из дощечек, осмотрел со всех сторон, поднес к уху и пощелкал пальцем, прислушиваясь к тому, «запоет» дерево или окажется «мертвым».

– Персидский орех, – сказал он. Заказчик перекатился с пяток на носки, выказывая нетерпение. Ему, похоже, не столь было важно, чтобы мастер изготовил для него гитару, сколько то, чтобы сделали ее из этого материала. Он хотел было что-то заметить, но Пабло шевельнул кустистыми седыми бровями, призывая человека не мешать. Поспешности в выборе материала быть не должно, от этого зависит, как зазвучит потом инструмент.

– Беру, – вынес он в итоге вердикт, мысленно подбирая к этим дощечкам материал из своих запасов, из которого изготовит уже гриф, накладку.

– И еще вот это, – незнакомец вытащил из кармана широкое деревянное кольцо, похожее на браслет, и протянул его мастеру: – Тоже возьмите.

– Но… – Пабло неуверенно взял браслет, повертел его и вопросительно глянул на странного заказчика: – Что мне с этим делать?

– Что хотите, – вполне серьезно ответил тот. – Но это должно быть так или иначе включено в инструмент. Сколько возьмете за работу?

Клиент вытащил из складок плаща кожаный мешочек. Пабло задумался, а затем уверенно назвал цену.

– Здесь в два раза больше. И вы получите еще, если инструмент окажется именно таким, какой я хочу. Вернусь ровно через четыре месяца.

Посчитав разговор оконченным, мужчина, не прощаясь, удалился.

Пабло вышел из мастерской, чтобы проводить взглядом незнакомца. Тот сразу направился в сторону дороги, ведущей из поселка. Шел твердо, впечатывая шаг в пыль, так, что та, поднимаясь облачками, оседала затем налетом не только на обуви, но и на подоле одежды. Полы плаща от ходьбы раздувались, словно крылья огромной птицы. И Пабло подумал, что незнакомец со спины еще больше похож на ворона.

Он вернулся в мастерскую, задернул штору и, забыв о желании пропустить кружку пива, вернулся к разложенным на столе дощечкам.

* * *

Пабло уже полчаса сидел на рассохшемся табурете, рассматривая издали свою работу и не зная, как отнестись к ней. Он изготавливал инструмент почти четыре месяца и закончил на неделю раньше оговоренного срока. Гитара вышла хороша. Но… что-то его в этом инструменте настораживало, что-то отталкивало, а что-то, наоборот, затягивало в омут магии. Весь этот период Пабло трудился с окрыляющим его вдохновением. Но еще никогда не уставал так от работы, как в этот раз, словно гитара вытягивала из него все силы. Да и не все в процессе ее изготовления шло гладко. Он вкладывал в дело душу, но норовистый инструмент будто уже имел свою. Иногда их души сливались в унисон, и тогда работа шла легко, словно лилась музыка из-под пальцев профессионала. А иногда гитара, как своенравная женщина, показывала характер, и дерево вдруг начинало «капризничать» в опытных руках мастера. Не Пабло выбирал для нее материал, а будто она сама. «Отказалась» от красного дерева – эту заготовку Пабло запорол, чего с ним не случалось давно, первой. Затем подобная история приключилась и с заготовками из ясеня и клена. Будущая гитара отвергала предлагаемые материалы, словно красотка, тщательно выбирающая наряд к главному празднику, – непонравившиеся платья. И напрасно Пабло думал, что случилось это от усталости (он пробовал брать перерыв в работе) и потому, что с возрастом его руки перестали быть ловкими, а глаза утратили зоркость. Стоило ему взять ольховую дощечку, как та отозвалась теплом в его ладонях. Интересное дело, гитара будто затребовала союза «женского» дерева и «мужского». Пабло мудро рассудил, что стоит прислушиваться к тем невидимым и неслышимым посылам, которые отправлял ему будущий инструмент, и работа потекла так легко, как никогда.

Если бы эта гитара была женщиной, без сомнений, оказалась бы изумительной красавицей, разбивающей мужские сердца одним взглядом. Последней деталью, завершающей работу, стал орнамент, который Пабло нанес не только вокруг резонаторного отверстия, но и по нижнему краю верхней деки. Превратил принесенный заказчиком браслет в тонкую стружку и из нее сотворил тончайший узор. Ювелирная работа. Словно подарил дорогое украшение любимой женщине.

А сегодня был тот день, когда за своим заказом должен прийти клиент. И Пабло, ожидая его, нервничал, будто отец, отдающий единственную дочь в руки мужчины, от которого он чувствовал исходящую опасность. Тревога мучила с утра так, что бедный старик ничего не мог делать.

День уже перешагнул полуденную отметку, а заказчика все не было. И Пабло начал испытывать надежду, что тот не придет. С инструментом ему не хотелось расставаться до такой степени, что он даже подумал вернуть деньги и заплатить сверху за использованный материал. Пабло встал с табурета и подошел к столу, на котором лежала гитара. Взяв ее в руки, он ощутил исходящее от лакированного дерева тепло, со священным трепетом коснулся струн, перебрал их так ласково, как волосы любимой женщины. Инструмент отозвался нежным чистым звуком. Старик прикрыл глаза и сыграл импровизированную мелодию.

Каким же сентиментальным он стал: воспоминания о жене и двух дочерях, умерших во время эпидемии тифа еще пятнадцать лет назад, давно не вызывали такую рвущую сердце боль, не проливались слезами. То ли музыка, извлекаемая из инструмента, проникла в его душу, пробив наращиваемый годами кокон, в котором он, словно в гробу, старался похоронить свою боль. То ли действительно к старости стал сентиментален. То ли просто грустил в ожидании разлуки с полюбившимся инструментом.

Пабло смахнул слезы и вновь прошелся пальцами по струнам. Прикрыв глаза, он заиграл уже другую мелодию – темпераментную. Его пальцы, утратившие гибкость музыканта, привыкшие к грубым столярным инструментам, то и дело спотыкались, не поспевая за нужным ритмом, но все же он вложил в игру весь свой неожиданно проснувшийся юношеский задор. А когда закончил исполнение и открыл глаза, увидел стоящую в дверях посетительницу. Прекрасную в своей молодости, яркую, словно пламя. Солнечный свет облекал ее силуэт в сияние так, словно обрамлял в золотую рамку. И он же образовывал над головой девушки нимб.

Но… моргнул Пабло, и пропала девушка, словно и не было ее. Старик даже поднялся с места и, подойдя к дверному проему, выглянул на улицу. Повертел головой туда-сюда в поисках незнакомки, но улица была пустынна, если не считать дворовой собаки, пересекающей ее. Наваждение…

I

Я поднялась по эскалатору из подземки на улицу и зажмурилась от брызнувшего в глаза ослепительными бликами солнца. Первые дни октября выдались теплыми и такими яркими, словно некто, рисуя осень, использовал исключительно летние краски. Оглядевшись в поисках Лауры и не увидев ее, я направилась к стеклянным дверям огромного, напоминающего круизный лайнер универмага Эль Корт Инглес. Удобное для встреч место, несмотря на многолюдность: здесь, через площадь Каталонии, протянулись спрятанные под землей линии электричек, отсюда, от сердца Барселоны, артериями разбегались широкие проспекты, переходящие в капилляры многочисленных улочек.

Я не прожила в Испании еще и года, но эта страна изначально стала «моей»: здесь мне дышалось полными легкими, здесь мне было так комфортно, словно речной рыбе, выпущенной на волю в чистый водоем из узкого аквариума. Я родилась и выросла в Москве, но в моих жилах текла толика испанской крови: мой дедушка был испанцем, высланным в Советский Союз трехлетним ребенком во время гражданской войны. Он прожил в России всю жизнь, женился на москвичке, вырастил двоих сыновей. Я же до недавнего времени не знала о нем, но с детства испытывала непонятную любовь и тягу к этой солнечной стране, ее певучему языку и культуре. Судьбу не обманешь: сделав крутой вираж, она привела меня на родину моего дедушки, где я встретила любимого человека – Рауля и начала новую жизнь здесь вместе с ним.

У Лауры была привычка опаздывать, я же любила приезжать заранее. В ожидании ее я обычно читала книгу, но сегодня решила пройтись по этажам универмага. Мы договорились встретиться не только для того, чтобы увидеться, но и с целью купить подарок ко дню рождения Рауля. Мне хотелось найти что-то такое, что бы его удивило и обрадовало, вещь, выходящую за рамки подарочного парфюмерного набора, свитера или портмоне. Его страстью была музыка, далее шли мотоциклы, но что можно купить и подарить ему из этих областей, я не представляла. Надеялась, что Лаура, знавшая вкусы брата лучше меня, сможет помочь.

Она позвонила, когда я бродила по второму этажу, рассеянно перебирая вешалки с мужской одеждой. Я торопливо спустилась и сразу же увидела ее в дверях, одетую в неизменные джинсы-дудочки, заправленные в сапоги на плоской подошве, и в накинутый поверх белой футболки черный кардиган. Вокруг шеи Лаура небрежно намотала алый шарф, а длинные волосы собрала в пучок, как у балерины. Мы расцеловались при встрече, и я, зная, что подруга приехала с работы, спросила, не голодна ли она.

– Нет, Анна. Вначале купим подарок.

У нее уже была идея, за которую я с готовностью ухватилась. Раулю нравилось коллекционировать старые предметы. Дома в кабинете уже стояли радиоприемник шестидесятых годов, модель кабриолета, две пластинки, письменный набор и шкатулка. Эта небольшая коллекция началась с того, что его мама как-то разбирала кладовку в доме своей матери и нашла приемник. Она собралась его выкинуть, но Рауль остановил ее. Среди прочих вещей еще были обнаружены две старые пластинки с фокстротами и вальсами, непригодные для проигрывания из-за царапин, но показавшиеся Раулю ценными. Смекнув, что бабушкина кладовка вовсе не чулан с хламом, а сундук с сокровищами, он разобрал залежи старых вещей в два счета. К «трофеям» добавилась еще и шкатулка. Модель кабриолета и письменный набор он приобрел уже в какой-то лавочке.

Лаура предложила купить что-нибудь из подобных вещей и сказала, что знает в Барселоне пару магазинов антиквариата. Я согласилась, и она повела меня в сторону Готического квартала.

– Что с тобой? Ты выиграла в лотерею? – пошутила я, заметив, что сегодня подруга излишне возбуждена, словно идущий в парк аттракционов ребенок. Я уже привыкла к тому, что она напоминает беспокойного бесенка: подвижная, активная, веселая, острая на язык. Но сегодня Лаура превзошла себя. В ее движениях было больше, чем обычно, живости, шла она пританцовывая, а когда мы остановились на светофоре, от нетерпения даже подпрыгивала на месте. При этом ее лицо сияло так, словно его подсвечивали изнутри лампочками.

– Нет, – качнула Лаура головой и улыбнулась загадочной улыбкой Джоконды.

– Но что-то ведь случилось?

– Ничего плохого. Надеюсь… – добавила она после короткой паузы, во время которой ее черные брови сошлись в мимолетную «галочку». Но тут же лоб вновь разгладился, и на лице показалась улыбка.

– Что ты натворила? – обреченно спросила я. От этой девушки можно было ожидать чего угодно.

– Ничего!

Шла Лаура быстрым шагом, и я, отстав, едва не пропустила, как она свернула на неприметную улочку.

– Ты уверена? – спросила я. Лаура кивнула, и мне не осталось ничего другого, как следовать за ней. Узкие извилистые улицы меня завораживали, но в то же время прогулка по ним щекотала нервы. В этот час уже начали спускаться сумерки, а очутиться ночью в этом лабиринте – не самое безопасное приключение.

Мы прошли мимо стен, разукрашенных граффити, и оказались возле большой освещенной витрины, за которой располагался тату-салон. Лаура остановилась, и я вместе с ней.

– Может, подарить Раулю абонемент? – на полном серьезе спросила она, разглядывая через стекло брутальных мужчин в черных майках, банданах и с цветными орнаментами на мощных плечах. – Брат как-то обронил, что подумывает скрыть шрамы татуировкой. Так, может, мы…

– Мне лично его шрамы никак не мешают! Пусть лучше они, чем татуировки, – перебила я ее и оттащила подругу от стекла в тот момент, когда один из обитателей салона оглянулся и расплылся в «дружелюбной» улыбке голодного волка, а затем сделал приглашающий жест. Чертовка Лаура, отходя от витрины, улыбнулась в ответ и даже послала татуировщику в бандане воздушный поцелуй.

– Давиду расскажу, как ты тут флиртуешь, – прошипела я, думая о ее женихе.

Непредсказуемый финт судьбы: для Лауры не было страшней врага, чем лучший друг ее брата. Эти двое, Лаура и Давид, с детства вели войну, унижая друг друга. Даже когда выросли, продолжали в том же духе, хоть видимых поводов для вражды и не было. Но в какой-то момент темпераментная ненависть перешла в не менее темпераментную любовь.

– Не расскажешь, – засмеялась Лаура, зная, что моя угроза – пустая.

Темнота накрыла все вокруг так быстро, словно не спустилась на город, а упала. Улица оказалась освещена лишь редкими фонарями на стенах домов, свет от которых ложился пятнами, оставляя часть дороги в сумраке. Если бы можно было взглянуть на улицу сверху, она бы напомнила перфорированную трубу. Я собралась было спросить, не лучше ли нам повернуть назад, как вдруг заметила зеленую деревянную дверь – единственный цветной мазок в этом сером бесконечном коридоре из каменных стен. В щель над порогом пробивался свет, и сквозь стекло, вставленное в верхнюю часть двери, виднелись развешанные по стенам гитары различных форм.

– Сюда, – сказала я Лауре, завороженно рассматривая инструменты. В голове словно мелькнула вспышка: старая гитара. Такой подарок точно приведет Рауля в восторг.

– Ты уверена? – скептически спросила подруга. – Гитара же у него есть.

– Современная, – согласилась я. – Но не старинная.

Я с внезапно нахлынувшим на меня волнением толкнула дверь и вошла. В небольшой комнате, наполненной теплым дынно-желтым светом, после темной улицы показалось так комфортно, будто мы с мороза вошли в натопленное помещение. За столом, склонившись над какими-то бумагами, стоял мужчина, который окинул нас коротким взглядом и, видимо не сочтя за покупательниц, вернулся к своим делам. Моя решимость дала трещину, и в поисках поддержки я оглянулась на Лауру.

– Что вам угодно? – в старомодной манере спросил вышедший к нам из глубины помещения парень лет двадцати с прической в стиле «Битлз». Я изложила просьбу.

– Классические? Старые? Есть такие! – воскликнул молодой человек и поманил нас за собой.

Он провел нас за темную штору, и мы будто попали в ящик волшебника, который из современного мира переносит в другой. В воздухе витал запах дерева, лака и клея, вносивший в уют этой комнаты особую ноту. Здесь так же по стенам были развешаны инструменты, но на этот раз не гитары, а скрипки и виолончели, а напротив входа находилась стойка, за которой пожилой сеньор с длинными седыми волосами и в круглых очках без оправы осматривал одну из скрипок. При нашем появлении он даже не поднял головы.

– Вот они, – вернул мое внимание парень и указал рукой на стену, на которой под самым потолком за стеклянной витриной находилось несколько гитар разных форм. Я увидела ценник и обреченно вздохнула: не выйдет оригинального подарка Раулю. Самая дорогая стоила как новенькая японская машина, самая дешевая, хоть и стоила вдвое меньше, тоже по цене тянула на автомобиль. Не проще ли уж сразу купить Раулю вторую машину или пару новых мотоциклов?

Лаура угадала, о чем я думаю, но виду не подала, что огорчилась. Наоборот, подарила молодому человеку очаровательную улыбку. Неужели чертовка собирается торговаться?! Да тут, чтобы сбить цену до той, которую бы я могла потянуть, мало просто пококетничать, тут и замуж с разбегу выйти и то не поможет. Но Лаура с видом знатока стала расспрашивать о мастерах, материалах, из которых были изготовлены гитары, их возрасте. Мне оставалось только дивиться ее осведомленности. Видимо, сказывалось то, что она большую часть жизни прожила под одной крышей с братом-музыкантом. А я же, очарованная, смотрела на гитары, думая не столько об их стоимости, сколько о том, какие истории они хранят. Задумавшись, я чуть не пропустила тот момент, когда Лаура, улыбаясь такой солнечной улыбкой, какая бы и камень растопила, как лед, грациозным жестом обвела экспозицию:

– Мы ищем подарок для моего брата.

Прозвучало это так, словно она собиралась скупить все гитары оптом. Я зашипела и незаметно толкнула ее в бок, прося прекратить. Но Лаура и ухом не повела.

– Ему очень нравятся старинные вещи. К тому же он известный музыкант: солист группы «El gato de cristal»^[17].

Лаура сделала эффектную паузу, рассчитывая, видимо, что молодой человек ахнет от удивления. Увы, моя дорогая подруга немного просчиталась: о такой группе консультант, похоже, не слыхал, потому что неуверенно пожал плечами и что-то неразборчиво промямлил.

– Наверняка знаете! – не сдавалась Лаура. – Одну песню довольно часто крутят по радио…

Она даже напела ее, и молодой человек растерянно заулыбался.

– У него на днях день рождения, и мы решили купить ему старинную гитару в подарок.

Я во второй раз пихнула разошедшуюся подругу в бок. Но она, уже не скрываясь, отмахнулась от меня, как от назойливой мухи, и изящным жестом поправила волосы. Я во все глаза глядела на нее, удивляясь ее поведению: Лаура отнюдь не была кокеткой. А может, она просто умело прятала свои женские чары и пускала их в ход лишь в исключительных случаях, под действием разыгравшегося, как сейчас, азарта?

Все это было довольно интересно, но только вряд ли красота и кокетство Лауры могли нам помочь выторговать гитару по приемлемой для нас цене.

Я оглянулась на стекло, за которым по освещенной фонарями улице прохаживались туристы. Мне очень хотелось выйти наружу, уйти подальше от этого покрасневшего до корней смоляных волос парнишки, подпавшего под обаяние моей подруги. И я собралась уж было прекратить спектакль, как вдруг случайно встретилась взглядом с сеньором за стойкой, который теперь наблюдал за нами. Мне даже показалось, что в его глазах мелькнули смешинки. Я неожиданно для себя улыбнулась ему иразвела руками, словно говоря: мол, что поделаешь, остановить эту очаровательную сеньориту – все равно что пытаться удержать руками ракету. Сеньор меня понял и потому решил вмешаться, но произнес совсем не то, чего я ожидала:

– Джуан, принеси гитару, которую мы получили последней.

– На которой вы утром перетягивали струны?

– Ее самую, – кивнул мужчина, глядя на нас поверх очков-стеклышек. Лаура, мигом смекнув, кто здесь главный, улыбнулась уже ему, но улыбкой не искусительницы, а невинного ангела.

– А разве вы не хотели оставить ее себе? – начал молодой человек, но осекся, поймав укоризненный взгляд сеньора, и юркнул за темную штору.

– Высокая стоимость этих инструментов вызвана известностью мастеров, сделавших их, а также материалом. Гитара, которую сейчас принесет мой юный помощник, стара, но имя мастера, ее изготовившего, мало известно. Хоть, на мой взгляд, он отлично знал свое дело.

За спиной раздались шаги, и мы с Лаурой одновременно оглянулись на вернувшегося Джуана.

– Посмотрите, какая красота… – Сеньор принял из рук парнишки инструмент и ласково провел по лакированному корпусу пальцем, тронул орнамент, а затем отдернул руку так, словно, забывшись, коснулся плеча желанной, но недоступной женщины.

– Нам принес ее на днях один сеньор. Гитара ему не нужна, и он отдал нам ее за бесценок. Мне не хотелось обманывать этого пожилого человека, поэтому я сказал, что инструмент стоит намного дороже той суммы, которую он запросил. Но сеньор ответил, что принес нам инструмент не ради выгоды, а ради того, чтобы он оказался в хороших руках, а не погиб в безвестности, рассыхаясь на антресолях. Что ж… Я думал оставить гитару себе. Но эта юная сеньорита меня очаровала. Жаль отпускать вас без покупки. Я возьму с вас ту плату, которую запросил бывший владелец, и добавлю стоимость восстановительных работ, что не так уж много. Только пообещайте относиться к этому инструменту с любовью, – усмехнулся сеньор доброй улыбкой Санта-Клауса.

– Обещаем! Если бы вы знали моего брата, вы бы ни капли не сомневались в том, что гитара попадет в хорошие руки. Он будет очень счастлив! – с чувством выдохнула Лаура. Когда она оглянулась на меня, ее темные глаза сияли торжеством.

Выйдя из магазина, мы смешались с толпой туристов и неторопливо пошли в сторону площади Святого Хайме, чтобы оттуда знакомым маршрутом выйти в центр и к электричкам. Лаура держала гитару, упакованную в специальный чехол. Мы договорились, что это будет подарок от нас обеих, и заплатили стоимость пополам, а чтобы Рауль раньше времени не обнаружил гитару, решили, что она пока побудет у Лауры. Так, счастливые, припоминая со смехом «торговлю», мы шли по улице. Но в какой-то момент Лаура вдруг оглянулась, при этом на ее лице отразилось беспокойство.

– Что-то не так? – встревожилась я.

– Мне показалось, будто кто-то настойчиво смотрит мне в спину, – сказала она.

Я опять оглянулась, но понять, глядел ли кто нам вслед, было сложно, потому что улица была полна прохожих.

Подобное ощущение, что кто-то следует за нами, почувствовала позже и я, когда мы с Лаурой решили зайти в один из встретившихся на пути ресторанов. Я оглянулась в дверях, но никого, кроме смеющейся парочки и прошедшего торопливым шагом мимо нас мужчины, не увидела.

Мы заказали несколько тарелочек с тапас^[18]. И когда официант принес заказ, Лаура придвинула к себе блюдечко с маринованными оливками и решительным жестом отодвинула от себя тарелку с ломтиками хамона. Я удивленно вскинула брови, зная, как она любит хамон. Но Лаура, беря с блюдечка оливку, будничным тоном сказала:

– Я беременна.

Я едва не поперхнулась водой. А подруга, довольная эффектом, засмеялась:

– Так, понимаю, новость тебя ошарашила?

– Немного. Давид уже знает?

– Нет еще, – с улыбкой покачала головой она. – Только ты. И, надеюсь, не проговоришься даже Раулю.

Я пообещала молчать.

– Срок небольшой, – продолжала Лаура, сметая оливки с блюдечка с невиданной скоростью. Не притронулась она и к картофелю с чесночным соусом. – Если бы ты знала, как мне тяжело держать язык за зубами! Иногда так и распирает взять телефон и обзвонить весь мир с новостью. Но пока даже родителям не сообщила. Хочу сделать подарок Давиду на день рождения: он родился через месяц после Рауля. Может, скажу брату, но потом, сама.

Наш разговор прервал звонок телефона Лауры: звонил обеспокоенный ее долгим отсутствием Давид. Лаура поговорила с ним, а затем, убрав мобильный в сумку, сообщила мне:

– Давид сказал, что заедет за нами. У него сегодня выходной.

Друг Рауля работал в одном из ресторанов поваром, и его смены начинались как раз ближе к вечеру. Но два дня среди недели у него были выходными. Как мне уже удалось убедиться, Давид был настоящим алхимиком в своем деле, приготовление блюд было для него не будничным процессом, а магией. И, надо признаться, выходили они у него поистине волшебными. Я знала о мечте Давида открыть свой ресторан, как и о том, что в кризисное время он не желал рисковать.

– Мы отвезем тебя домой, – объявила Лаура.

– Не надо, это большой крюк. Я доеду на электричке. Торопиться мне некуда: Рауль сегодня допоздна задержится на репетиции.

– Давид и слушать не станет, ты же знаешь.

И я не стала дальше спорить. Узнав Давида лучше, я поняла, почему Рауль так ценит дружбу с ним, почему с такой теплотой всегда отзывается о своем друге, который при первой встрече чаще всего производил впечатление неприятного грубияна. За некрасивой, даже пугающей внешностью Давида скрывался заботливый, надежный, готовый тут же прийти на помощь друг.

– Ты выйдешь за него замуж? – вырвалось у меня.

Лаура засмеялась.

– Пока не собираюсь! Нам и так хорошо. Но если предложит, обещаю подумать. Хотя… Я не хочу свадьбы. С большим удовольствием сделала бы так, как вы с Раулем, – произнесла она, мечтательно подперев рукой щеку. – Никаких пышных торжеств с приглашением из всех дальних деревень Испании тетушек и дядюшек, кузенов и кузин, которых я в жизни не видела. Никаких пятиэтажных тортов и поцелуев на публику. Я бы просто сбежала с Давидом на какой-нибудь тропический остров. Купальник и парeо – вместо свадебного платья, венок из цветов – вместо фаты. Вместо скучной церковной церемонии – обряд по местным обычаям. Затем – ужин на двоих в местном ресторане. И ничего больше. Вышла бы замуж за Давида так же тайно, как ты – за моего брата.

Я не сдержала улыбки, вспомнив о нашей с Раулем спонтанной свадьбе.

…Еще полтора года назад я была благополучно замужем, жила в Москве и не представляла, что моя жизнь может сделать такой крутой вираж. У меня было тогда все, что, казалось, нужно для счастья: муж, собственная крыша над головой, любимая работа со свободным графиком (занималась я письменными переводами на дому). Моя жизнь с Костиком, человеком, привыкшим следовать правилам и нормам, напоминала тихую реку, может быть излишне предсказуемую, но потому, как казалось мне, и надежную. Я мирно плыла, увлекаемая спокойным течением, и совершенно не ожидала, что за непредвиденным поворотом скрывается водопад, после падения с высоты которого меня едва не затянет в омут депрессии: измена мужа, сложный развод с угрозами и шантажом со стороны Костика, период сердечной «реабилитации», во время которого я замкнулась в своем одиночестве. Совсем не поклонница рафтинга, я была рада вновь оказаться в тихом озере, пусть оно и грозило со временем превратиться в стоячий пруд. Но хоть мне и казалось, что даже от дождевой лужи теперь буду ожидать подводных течений, так и не успела понять, как и когда меня сбило с ног бурным потоком и поволокло по порогам новой любви…

С Раулем мы расписались в одном из столичных ЗАГСов в начале этого года, когда вместе прилетели в Москву. Моя близкая подруга Арина активно участвовала в предсвадебной суете, взвалив на свои плечи большую часть хлопот, и была рада за нас. Но уже в ЗАГСе, после завершения церемонии, она с опозданием осознала, что теперь я уеду жить в другую страну. Всхлипнув на весь зал, подруга бросилась ко мне на шею и разрыдалась. За Ариной от накативших чувств пустила слезу моя двоюродная сестра Мария, а за ней, конечно, и мама. Жених, считавший, что свадьба – событие радостное, никак не ожидал от дам такой реакции. Поэтому взирал на происходящее с испуганным выражением лица, не понимая, то ли это русская традиция – оплакивать невесту как на похоронах и все идет как надо, то ли невеста уже жалеет о сотворенном, а вместе с нею и близкие, то ли слезы – это просто женская реакция на любые события, как печальные, так и радостные. Он недоуменно переводил взгляд с нас на мужчин – моего отца, мужа Арины Савелия и жениха Марии Николая – в поисках поддержки. Но натыкался на суровые лица воинов с советских открыток и еще больше тушевался. Откуда ему было знать, что эти хмурые, казалось бы, лица на самом деле выражали торжество! На свадебном снимке мы так и вышли: четыре заплаканные барышни в окружении сурово-хмурых, стоящих в одной позе, словно телохранители, русских богатырей, и Рауль – с растерянной донельзя улыбкой…

Мы дождались прихода Давида. Как Лаура и обещала, меня довезли на машине. И хоть я думала, что муж вернется поздно, он уже оказался дома: жарил на кухне стейки и резал овощи для салата.

– Я тебя потерял, – сказал он, откладывая нож и обнимая меня. – Звонил, звонил…

– Да? – удивилась я и, вытащив мобильный, увидела на нем пять пропущенных звонков. Заболталась же я с Лаурой! Хорошо, что подарок Раулю забрала она, иначе бы сюрприза не вышло.

– Сейчас будем ужинать, – сообщил муж, выключая под сковородой огонь. И хоть я уже была сыта, согласилась составить ему компанию. Пока Рауль перемешивал салат и раскладывал по тарелкам стейки, я накрыла на стол. Кот Булка, который уже давно принюхивался к запаху жареного мяса, первым занял один из свободных стульев и теперь с волнением в круглых глазах следил за моими перемещениями из кухни в гостиную, ожидая появления мяса.

– Рауль, Булка ел? – не выдержала я голодного взгляда животины.

– А как же! – раздалось с кухни. – Целую банку паштета умял!

– Булка… – упрекнула я кота.

«Сами консервами питайтесь», – ответил тот обиженным взглядом и переключил внимание на вошедшего в комнату с двумя тарелками в руках хозяина. От нетерпения он даже переступил передними лапами и, вытянув шею, принюхался так красноречиво, что мы с Раулем дружно рассмеялись.

– На уж, – не выдержал муж, отрезая от своего стейка кусок и деля его на несколько маленьких. – Скоро на диету тебя придется сажать. Пойдем, положу в твою миску.

Приглашать дважды Булку не пришлось: издав довольное мяуканье, он проворно спрыгнул со стула и умчался на кухню впереди Рауля. А я опять с грустью вспомнила о своей кошке, которую была вынуждена оставить в Москве Арине: Дуся не ужилась бы с Булкой, а подруга так настойчиво уговаривала меня оставить ей кошку, что пришлось скрепя сердце уступить. Но я безумно скучала по любимице, утешая себя тем, что Арина уже не раз брала к себе Дусю во время моих отъездов.

За ужином мы с Раулем рассказывали друг другу о прошедшем дне. В завершение он сказал, что завтра полдня у него свободно.

– После обеда уеду: последние обсуждения перед съемками клипа. Но утро проведем вместе! И никто у нас это время не отнимет!

* * *

Проклятие! Досада, опасно балансирующая на границе со злостью, выплеснулась желчью ругательств, оставив на языке горький привкус. Гораздо резче, чем бы следовало, мужчина толкнул тяжелую деревянную дверь с трещинами снизу, и звук от удара ее о каменную стену разнесся по всему нутру старого подъезда, вызвав в ответ вопли полусумасшедшей старухи Антонии, проживающей на нижнем этаже, и истеричный лай ее шавки – такой же старой, облезлой и нервной. В другой день он прошел бы мимо, но сегодня не смог подавить раздражение и не удержался от мальчишеской выходки. Зная, что Антония бессменно дежурит у дверного глазка, присел, приблизился на корточках к двери, накидывая капюшон так, чтобы тот скрыл в тени часть лица, и, оскалившись, резко выпрямился, явив в глазок страшную рожу. За дверью послышался испуганный крик и следом за ним визг – видимо, старуха, отпрянув, наступила своей блохастой псине на крысиный хвост. Ну что ж, если соседку от испуга хватит удар – к лучшему. Будет избавление остальным обитателям подъезда от ее стервозного характера, а ей самой – от опостылевшего существования.

Да куда там… Такая еще всех переживет. Не слушая более разносящихся по всему подъезду ругательств, ничуть не заглушаемых дверью, мужчина бегом преодолел первый лестничный пролет, а дальше пошел уже спокойно. Круто закручивающуюся лестницу с разнокалиберными сбитыми ступенями, ведущую, казалось, к самому небу, слабо освещали привинченные к каменным стенам рожки, создающие обманчивое ощущение погружения в старые времена. А тени, разливающиеся по стенам неровными подтеками, казались копотью, оставшейся от свечного пламени. Мужчине даже вдруг почудился запах воска. Мимолетное обманчивое впечатление. В рожки, конечно, были вкручены современные электрические лампочки.

На одном из пролетов он едва не наступил на хвост сидевшей на ступени кошки. Животное, до этого мирно вылизывавшее лапу, при его приближении зашипело, выгнуло спину дугой и метнулось к ближайшей двери. Следующий пролет мужчина преодолел под вой кошки, в котором страх смешался с агрессией: эти твари его не жалуют.

Еще один пролет в этом «панцире улитки», и он наконец-то достиг своей двери – единственной на площадке, ведущей в чердачное помещение под крышей, переделанное под жилую комнату. Сырость и могильный холод дохнули ему в лицо, едва он переступил порог. Забавно: в этом склепе он чувствовал себя куда уютней, чем в первоклассном номере какого-нибудь элитного отеля. Мужчина переступил порог и тронул ладонью клавишу выключателя. Голая, висевшая на одном шнуре лампочка осветила лишенную мало-мальского уюта комнатенку, втиснуть в которую удалось лишь узкую кровать, шкаф и кресло. Даже стола не было, и если приходилось тут обедать, он приспосабливал под стол принесенную с улицы доску, кладя ее на поручни кресла. У противоположной стены виднелось маленькое, похожее на бойницу окно, в которое никогда не заглядывало солнце: выходило оно на такую узкую улицу, что, казалось, вытянешь в окно руку – и коснешься стены дома напротив. Грязная ширма отделяла жилую часть комнаты от «кухни», состоящей из старой двухкомфорочной плиты, которой мужчина пользовался редко, и не для приготовления пищи, а для обогрева своего жилища, и туалетной «комнаты», являвшейся просто-напросто закутком рядом с «кухней». Протекающий унитаз и проржавевший душ, вода из которого стекала в плиточный поддон, – вот и все удобства. Возможно, другого испугали бы подобные условия, но не его, ищущего совсем не уюта. Здесь он будто проваливался в другую эпоху, ту, в которой чувствовал бы себя куда комфортней. Да и жилище это – временное пристанище. Остановка на бесконечном пути. Возможно, уже завтра-послезавтра он съедет отсюда. Как знать… Все зависит от результатов его поисков.

Мужчина присел в кресло и, откинувшись на спинку, прикрыл глаза, стараясь восстановить в памяти подробности этого вечера – удачу и свой провал. Он и она вели эту игру давно, меряясь силами и каждый раз усложняя правила. Она появлялась внезапно, а он реагировал без промедления. Она ускользала и вновь появлялась, заигрывая, увлекая, то подпуская близко, то вновь отдаляясь, действуя почти по одному сценарию, но в последний момент каждый раз обводя его вокруг пальца. Вот и сегодня удача отвернулась от него так же мгновенно, как и показала лицо. Досадное упущение… Вначале он не успел, опоздал всего лишь на какие-то минуты. Пришел, а она уже ускользала от него. Но он бросился в погоню и шел добрую часть пути не спуская глаз с девушки. Но она опять обвела вокруг пальца: мужчина еще видел спину девушки, но, на секунду отвлекшись на толкнувшего его прохожего, потерял преследуемую из вида. Прошел вперед, вернулся, но тщетно…

Он не собирается отступать. Мужчина поднялся из кресла, взял валявшуюся на незаправленной кровати бейсболку и надвинул ее на глаза.

На улице ветер тут же донес до него сладковатый запах марихуаны, частенько витавший в этих закоулках. Неблагополучный район, не для заблудившихся ночью туристов. Но мужчина не боялся ни грабителей, ни обкуренных наркоманов. Что с него взять? Нечего. Он потерял гораздо больше, чем у него могли бы отобрать.

Мужчина вернулся туда, откуда начала сегодня свой путь она. Толкнув дверь, вошел в освещенное помещение и, увидев за стойкой мальчишку, направился к нему… Пара вопросов, располагающая улыбка – а он умел располагать к себе людей, когда хотел, – и вот уже узнал то, что ему было нужно. Ну что ж, хоть его первый ход во вновь затеянной ею партии и закончился для него потерей фигуры, но пешки, а не королевы.

Мужчина вытащил из кармана бумажку с написанными на ней четырьмя словами и расправил ее. «El gato de cristal». Это ключ. И воспользуется он им безотлагательно.

Неподалеку от того дома, в котором он поселился, находился круглосуточный пункт связи, и мужчина направился туда. Оставил на стойке владельцу-пакистанцу несколько монет и, получив в ответ пароль, сел за видавший виды компьютер. Пусть он не любит современность, но не может отрицать того, что она дает ему достаточно преимуществ. Мужчина достал из кармана бумажку, вбил в строку поисковика записанные слова и мысленно возликовал, увидев внушительный список ссылок. Да, на этот раз, похоже, судьба решила сжалиться над ним.

Он открывал страницу за страницей и внимательно изучал все, что находил. Читал интервью и новости, делая пометки в маленький блокнот, пролистывал сообщения на форумах, рассматривал снимки, главным образом скрупулезно изучая, как влюбленная юная дева, фотографии одного из шестерых молодых мужчин – высокого, со взъерошенными черными волосами и светлыми глазами, с вытатуированной на правом плече пантерой. Все снимки, которые попадались, были так или иначе связаны с деятельностью парня. Здесь были фотографии с концертов, с поклонницами после выступлений, из студии во время работы, с профессиональных фотосессий. И ни одной, сделанной в домашней обстановке! Как и ни одной фразы в интервью, в которой бы музыкант проговорился о частной жизни, даже на прямые вопросы интервьюера о личном он умело уходил от ответа. То ли так тщательно оберегал свой домашний мир от чужого любопытства, то ли просто вся его жизнь сводилась к музыке.

И все же после долгих поисков на глаза попались две фотографии, сделанные прошлой зимой, не имеющие никакого отношения к концертам и записям. На первом снимке молодой человек, одетый в синюю куртку, с намотанным вокруг шеи толстым шарфом, обнимал на фоне заснеженного пейзажа улыбающуюся девушку в вязаной шапочке, из-под которой выбивались длинные каштановые волосы. Оба смотрели не в объектив, а друг другу в глаза, так, словно неизвестный фотограф подловил их за мгновение до поцелуя. На втором снимке молодая пара явно дурачилась: парень поднял девушку со спины под мышки, будто собирался бросить ее в сугроб, она смеялась и, сопротивляясь, болтала в воздухе ногами. В одной руке незнакомка держала сдернутую с головы шапку, и ее волосы красиво лежали на плечах крупными волнами.

Мужчина увеличил обе фотографии, рассматривая на этот раз уже девушку. Невысокая – своему рослому спутнику она едва доходила до плеча. Милая, скорее просто симпатичная, чем красавица. Но у нее была такая солнечная улыбка, что невозможно было отвести от нее взгляд, и редкого изумрудного оттенка глаза, лучившиеся счастьем и любовью. Мужчина неожиданно для себя залюбовался сияющими глазами, улыбкой, завитками густых волос с осевшими на них снежинками. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что завидует парню этой девушки: и потому, что смотрит она на него таким влюбленным взглядом, и потому, что тот испытывает к ней ответное чувство.

Спохватившись, мужчина закрыл страницу и резко поднялся из-за стола. Все, что ему пока надо, он выяснил. Его ошибкой было то, что раньше он пытался склонить на свою сторону мужчин – своих соперников. Но никогда не пробовал взять в союзницы женщину – ее соперницу…

* * *

В ту ночь я впервые за долгое время плохо спала, мучаясь тревожными снами, которые хоть и прерывались, но оказались сериалом с одним и тем же персонажем. Мне снилась незнакомая девушка, яркая, как кровь на снегу. В ее внешности сочеталось что-то дьявольское и одновременно ангельское: демонический взгляд, казавшийся таким из-за глубокой темноты в ее черных глазах, и невинная улыбка святой. У нее было совершенное лицо, над которым поработала не природа, – сам Господь Бог вырисовывал его с любовью. Но дьявол, вдохновившись огнем темного царства, добавил грешной страсти в ее глаза и жаром напоил ее яркие губы.

На незнакомке было алое платье, которое обнажало ее плечи и наполовину – грудь, плотно обхватывало талию и падало до щиколоток многоярусными пышными юбками. Ее черные волосы, полусобранные сзади, украшала крупная бордовая роза. Невероятно красивая девушка, ослепительная до боли в глазах, роковая до разбитых одной стрелой-взглядом сердец.

Я помнила, что образ ее переходил из одного моего сна в другой, но сюжеты стасовались, словно карты, и рассыпались в памяти сложным пасьянсом, который к утру уже не вспомнился. Запомнился лишь последний перед пробуждением сон, в котором девушка танцевала босой с таким отчаянием, словно это был не танец, а поединок не на жизнь, а на смерть. В какой-то момент, наблюдая, будто со стороны, за ней, я вдруг подумала, что танцует она на сложенных для костра дровах, надеясь выторговать у смерти еще ночь жизни в обмен на свой страстный танец. Юбки танцовщицы взметались, как всполохи огня, открывали ноги до колен, волосы разметались по спине. Запрокинув лицо и прикрыв глаза, девушка плакала, и по ее щекам катились кровавые слезы. Это зрелище мне показалось одновременно и завораживающим, и жутким. Засмотревшись на нее, я пропустила тот момент, когда юбки платья стали языками пламени, облизывающего лодыжки девушки, подбирающегося по ее голеням к бедрам, скрывающего взметнувшиеся кверху руки. Пламя поглотило ее, а из моего горла вырвался хриплый крик, который разбудил мужа. Рауль обнял меня, но я уже не смогла уснуть из-за ощущения тревоги. Нехорошие предчувствия отравили мое настроение: со снами я была в особых отношениях, иногда они оказывались вещими и предупреждали об опасности.

Но в счастливом утре, которое я провела вместе с мужем, эти тревожные предчувствия растворились без остатка.

II

В субботу, в день рождения Рауля, я встала пораньше, чтобы испечь к завтраку пирог, который он любил. Но успела лишь выставить на стол глубокую миску для замешивания теста, когда за моей спиной раздался голос мужа:

– Что ты делаешь?

Я ойкнула и резко оглянулась. Рауль стоял в дверном проеме, взъерошенный со сна, босой, в одних потертых домашних джинсах, и щурился, разглядывая меня. Я с трудом отвела взгляд от его голого торса, от пантеры на плече и, доставая из ящика ложку, призналась:

– Пирог хотела испечь. А ты мне испортил сюрприз. Не думала, что ты так рано встанешь.

– Я проснулся, потому что тебя не было рядом.

Он подошел ко мне и, обняв, уткнулся небритым подбородком мне в шею. Ложка, которую я держала в руках, едва не выскользнула из пальцев: когда Рауль вот так прикасался к моей коже, когда целовал за ухом, когда шептал что-нибудь в волосы, я переставала существовать. Я обняла его, уткнувшись лицом ему в грудь, вдыхая еле уловимый запах одеколона, впитавшийся в кожу. Какая выпечка, когда для меня в этот момент Земля останавливалась! В такие моменты мне хотелось задержать время, превратив мгновения в вечность. Счастье – это когда есть кого обнять.

Рауль словно прочитал мои мысли, потому что тихо рассмеялся. Я нехотя разжала руки, выпуская его, и отвернулась к холодильнику, чтобы взять пакет молока. Когда повернулась, муж уже сидел на высоком табурете за стойкой и, подперев кулаком щеку, с легкой улыбкой наблюдал за мной. Его глаза сейчас казались темными из-за того, что сидел он спиной к окну, но в зависимости от освещения они могли менять цвет от прозрачного зеленого до зеленого бутылочного оттенка.

– С днем рождения! – запоздало поздравила я.

– Угу! – кивнул он, продолжая с легкой улыбкой рассматривать меня.

– Что?

– Мешаю?

– Отвлекаешь.

– Иди сюда, – сказал Рауль, беря меня за запястье и притягивая к себе. – Оставь это… Позавтракаем в кафе. Потом.

Пирог в то утро я так и не испекла. И, может, в тот день мы никуда и не вышли бы из дома, если бы не обещание родителям приехать к ним на обед.

Сеньора Пилар и сеньор Андрес жили от нас в часе езды на машине. Раньше Рауль снимал квартиру в соседнем с ними поселке, но она оказалась слишком мала для двоих, и мы нашли подходящую нам по всем параметрам квартиру на побережье.

По дороге мы заехали в один из торговых центров и купили гостинцы и небольшие подарки для родителей, после чего направились в Санрок. Каждый раз, когда я приезжала в этот поселок, меня накрывало одно и то же ощущение: будто внутри меня сжималась какая-то пружина, а затем резко выстреливала. С этим поселком оказалось связано слишком много, от хорошего до плохого, он отпечатался в моей памяти еще до моего рождения и звал меня с раннего детства через вещие сны. Здесь я встретилась с Раулем, здесь узнала тайну своей семьи.

Не знаю, догадывался ли муж о том, о чем я думала в этот момент, молча разглядывая в окно выстроившиеся вдоль дороги стеной к стене прилегающие друг к другу каменные дома. Может, считал, что на меня каждый раз накатывает грусть, вызванная воспоминаниями о дедушке, которого я и знала всего-то ничего, но успела полюбить. А я каждый раз перебирала свои воспоминания будто четки, освежая их, на каких-то «бусинах» останавливаясь дольше, каких-то касаясь лишь на мгновение. Вон бар, в котором я впервые увидела Рауля на сцене. Все так же открыт, и улыбчивый бармен-перуанец продолжает работать в нем. Вот библиотека, похожая на здание космодрома из старых фильмов про будущее, тоже сыгравшая в моей судьбе важную роль. Каждый раз при взгляде на нее мне вспоминалось августовское утро, наш первый разговор с Раулем, волнение, которое вызывал у меня тогда этот обаятельный зеленоглазый парень… Я бросила мельком взгляд на мужа, скользнула взглядом по его профилю, по рукам, уверенно лежащим на руле нашей недавно купленной «Тойоты». Муж почувствовал мой взгляд и, глянув на меня, вопросительно поднял бровь. Я качнула головой и молча улыбнулась.

Когда мы сворачивали к старой фабрике, я, к радости, увидела старика Пако, местную знаменитость. Старичок давно жил в своем воображаемом мире, почти не соприкасающемся с реальностью. Вот и сейчас стоял он на пешеходном переходе посреди дороги, одетый, как всегда, экстравагантно – в белую рубаху, воротник и полы которой выглядывали из-под серой куртки, в спортивные синие штаны с широкими красными лампасами и домашние тапочки. Старик опять пытался регулировать движение, крича в сигаретную пачку будто в рацию. Рауль засмеялся и притормозил. Пако глянул в сторону нашей машины и взмахнул рукой, словно давая разрешение, а затем зашаркал к тротуару. Остановившись на его кромке, он вошел уже в другую роль: свесил вдоль лампасов руки и пронзительно заголосил какую-то песню, сопровождая каждую высокую ноту энергичным встряхиванием головы.

– Зря ты не пригласил его в группу, – засмеялась я.

– Когда-нибудь мы с ним еще споем дуэтом, – ответил, улыбаясь, Рауль.

Я мельком оглянулась в сторону домика, который, так же как и фабрика, достался нам с двоюродной сестрой по наследству. Мы с Марией решили не продавать его, а сдавать, и месяц назад в него заселилась молодая семья.

– Мне хотелось бы навестить Кармен и Хуана, – сказала я Раулю, подумав о живущей по соседству пожилой паре, которая в мой первый приезд приняла меня очень тепло. – Сегодня не получится, но в следующий раз – обязательно.

Дорога серпантином опоясывала возвышающуюся за поселком гору и вела к относящемуся к Санроку, но находящемуся обособленно от него сектору частных домов, где и жили родители. На дороге перед домом уже был припаркован серый «Рено» Давида. Рауль оставил машину за ним, отпер калитку, потрепал по ушам выбежавшую нам навстречу лохматую дворнягу Луну, погладил огласившего радостным лаем окрестности цепного пса Цезаря и открыл дверь дома.

Едва мы вошли в квадратную прихожую, как тут же услышали разносившийся громовыми раскатами по всему дому голос Давида:

– А я вам говорю, дорогая моя Пилар, что если вы добавите еще томата, да с перетертым чесноком, то блюдо от этого лишь выиграет!

– Давид, я паэлью готовлю уже тридцать лет по этому рецепту, и еще никто никогда не жаловался на то, что она не удавалась! – раздался следом женский голос. Рауль улыбнулся и, приложив палец к губам, поманил меня за собой. «Как всегда, спорят», – шепнул он, подводя меня к двери, ведущей на кухню.

– А я не говорю, что она у вас невкусная выходит! Но если послушаете моего совета…

– Ишь, советчик выискался! Сын мой, я готовила по этому рецепту еще задолго до того, как ты на свет появился! На своей кухне и у себя в ресторане готовь так, как тебе нравится, а в моем доме, будь добр, ешь то, что подают, и помалкивай! – назидательно парировала сеньора Пилар.

Эти споры, как я уже знала, велись каждый раз, когда Давид приходил в дом родителей друга. Кухня и для мамы Рауля, и для него была священным храмом, за владычество в котором они вечно соперничали, не важно, в чьем бы доме ни находились. Но велись эти споры не всерьез, Давид любил сеньору Пилар как мать и был для нее, знавшей его с пеленок, вторым сыном.

Мы с Раулем, тихо посмеиваясь, замерли на пороге, наблюдая за «спектаклем». На плите стояла огромная плоская сковорода с готовящейся паэльей, над которой, споря, но при этом творя в четыре руки так дружно, словно давно слаженная команда, колдовали Давид и сеньора Пилар в одинаковых фартуках. За столом на высоком табурете восседала Лаура и со скучающим видом ела из глубокой пиалы оливки. Увидев нас, она улыбнулась и подошла поздороваться. Повара, увлеченные спором, даже не заметили нашего появления.

– Да погодите вы шафран сыпать! – громыхнул опять Давид, который никак не мог смириться с тем, что готовили не по его рецепту. – О-о-о, женщина! Послушайте мудрого мужчину, который этих блюд за свою жизнь уже столько приготовил!

– Давид, сынок, ты еще кашу за обе щеки наворачивал, когда я уже у плиты стояла! Будем считать, кто из нас больше блюд за свою жизнь приготовил?

– Так вы сами сказали, что готовите по одному рецепту тридцать лет, а я столько разных опробовал и нашел золотую середину!

– У-уйди от меня! – замахнулась на парня полотенцем сеньора Пилар. – Не лезь с советами, иначе я тебе эту паэлью на голову надену, клянусь!

Наблюдать за их перепалкой было смешно, потому что весовые категории казались несравнимыми: Давид был широк в плечах, как богатырь, сеньора же Пилар, невысокая и хрупкая, смотрелась Дюймовочкой рядом с ним. И угроза надеть огромную сковороду-паэлью на голову этому великану, исходящая от маленькой женщины, выглядела забавно. Но, однако, Давид в притворном ужасе поднял руки и картинно отошел от плиты.

– С вами, мама, спорить невозможно. Сдаюсь, но лишь из уважения к вам. Хотя скажу честно, что паэлья…

– Тс-с, ни слова больше! – перебила хозяйка и легонько хлопнула Давида полотенцем по руке. – Вон возьми миску с хлебом и отнеси на стол. Пора накрывать, скоро приедут… А, вы уже здесь?! И почему молчите?

– Наслаждаемся вашим спором, – усмехнулся Рауль. Подошел к матери и расцеловался с нею в обе щеки. Порция объятий и поцелуев досталась и мне, после чего сеньора Пилар, отойдя назад, критическим взглядом окинула сына:

– Господи, Рауль… Хоть бы в свой день рождения оделся нормально, а не в старье! Если у тебя нет денег на новые джинсы, мы с отцом тебе дадим. Выкинь ты уже наконец эти изношенные!

– Да они новые! – возмутился Рауль, хватаясь руками за бедра, будто опасаясь того, что мать стащит с него неугодные ей брюки и выбросит. Мы с Лаурой, переглянувшись, прыснули со смеху, зная, что это еще один из семейных споров, причиной которого было недовольство сеньоры Пилар стилем одежды сына. Джинсы на Рауле были недавно купленные, классической модели, темно-синие. Но недовольство матери спровоцировали светлые потертости на штанинах.

– Да какие ж они новые! – ткнула сеньора Пилар в них пальцем.

– Мама, это мода такая, сколько можно объяснять! – вступилась за брата Лаура.

Я, глянув через плечо свекрови, увидела, что Давид, воспользовавшись тем, что у плиты его оставили одного, торопливо, оглядываясь на хозяйку, толчет в ступке чеснок и добавляет его в миску к остаткам перетертых помидоров. Я поспешно отвернулась, чтобы смехом не выдать парня.

– Да что это за мода такая, что любые его штаны выглядят изношенней моих – времен Франко, в которых я огород пропалываю! И не стыдится ведь выходить на публику в драных джинсах! Клянусь, сын, увижу тебя еще раз на сцене в рванье, за ухо отведу в приличный магазин и одену так, как надо!

– И будет бедный Рауль выступать в костюме-тройке и в «бабочке», как оперный певец, – засмеялась Лаура.

Сеньора Пилар не успела ей ответить, потому что в этот момент увидела, как Давид выливает томат с чесноком в сковороду, и, не потерпев таких изменений в своем рецепте, возмущенно закричала:

– А ты что, паразит, делаешь?! Сказала же тебе отнести хлеб на стол! О-о, эти дети меня сведут с ума! А ну марш все с кухни! Погодите, куда же вы? Тарелки хотя бы захватите! Давид, к тебе относится! Брысь от плиты и бери тарелки. Рауль, возьми блюдо с хлебом. Лаура, ты достань из холодильника напитки, Анна – салат.

Раздав всем указания, сеньора Пилар устало вытерла лоб. Мы, посмеиваясь, выполнили ее распоряжения и, нагруженные тарелками и блюдами, двинулись с кухни. Но в коридоре столкнулись с отцом Лауры и Рауля, который вышел к нам со стороны террасы, неся в каждой руке по запылившейся бутылке с вином. Судя по всему, он вернулся из винного погребка.

– А, слышу уже, слышу, что все в сборе, – тепло улыбнулся сеньор Андрес, кивая нам, так как его руки были заняты. – Что, мать уже подключила к работе?

– Угу, а до этого, вместо поздравлений, раскритиковала мои джинсы.

– А чем они ей не угодили? – недоуменно спросил отец, окидывая сына взглядом.

– Вот и я не понимаю, – ответил Рауль. – Вроде на этот раз целые, без прорех.

– Ну, у нашей матери вкусы… излишне консервативные, – осторожно заметил сеньор Андрес, и с кухни тут же раздалось:

– Я все слышу! Андрес, где вино? Мы его в этом году дождемся или нет?

Мужчины понимающе переглянулись и усмехнулись. Можно было подумать, что всем в семье заправляет сеньора Пилар, но на самом деле «командование» на себя она брала лишь в те дни, когда в ее доме случались застолья. Она неизменно хотела, чтобы все вышло на высшем уровне, и к каждому семейному обеду готовилась так, словно это был торжественный прием. Но лиши ее этих хлопот, и ее жизнь утратила бы часть радости: сеньора Пилар любила готовить и собирать у себя гостей. Особенно сейчас, когда ее дети выросли и покинули родительский дом.

Время за вкусным обедом, шутками, разговорами, рассматриванием подарков летело со скоростью птицы. Как жаль! Этим днем я наслаждалась не меньше, чем любой из присутствующих. Эта семья была дружна и сплоченна. Родители свою любовь пронесли через всю жизнь, смогли не расплескать ее, и я, любуясь ими, их отношениями, желала, чтобы и мы с Раулем жили так же – в любви и согласии долго-долго.

Глядя на свекра, я в очередной раз подумала о том, что сын – его копия. Высокий рост (хотя Рауль все же был выше отца почти на голову), похожее сложение, чеканный профиль, светло-зеленые глаза. В молодости сеньор Андрес был настоящим красавцем, но и сейчас, будучи уже в возрасте, сохранял следы былой привлекательности. Седина в густых волосах, бывших когда-то иссиня-черными, придавала его облику благородности, цвет глаз не утратил яркости. Лаура же пошла в мать: невысокая, хрупкая, темноглазая, с нежными чертами лица. Я перевела взгляд на подругу и заметила, что она в очередной раз зевнула. То ли беременность на нее так действовала, то ли просто не выспалась. Перехватив мой взгляд, Лаура смутилась и пояснила:

– Спала плохо. Какие-то кошмары снились.

– Ага, ворочалась, стонала и один раз даже закричала, – подтвердил Давид.

– Да что ж тебе такое снилось? – встревожилась тут же сеньора Пилар, которая любые происшествия со своими детьми принимала слишком близко к сердцу.

– Да вроде и ничего страшного, какая-то танцующая девушка… Но почему-то было жутко.

– В красном платье, с розой, босая? – машинально ляпнула я.

Лаура подавила новый зевок и удивленно посмотрела на меня:

– Да. А откуда ты знаешь?

Выкручиваться мне не пришлось, так как меня опередил сеньор Андрес вопросом к Раулю о гастролях.

– Меньше двух недель осталось до начала, – ответил тот. – Начинаем с Барселоны, затем едем в Мадрид, Малагу… Или Сеговию, а потом Малагу? Не помню.

– А в Галисию? – живо спросил сеньор Андрес, предки которого были из тех мест. На галисийское происхождение указывала и фамилия, одноименная с крупным городом – Оренсе.

– Пока не знаю. Ждем подтверждения или, наоборот, отказа.

Беседа живо завертелась вокруг предстоящих концертов, а мне вспомнился тот день, когда родители узнали о решении Рауля целиком посвятить себя музыке. Им нравилось его увлечение, они гордились сыном, бывали на выступлениях на местных праздниках. Но когда Рауль заявил, что оставляет работу в госпитале ради неровной жизни профессии музыканта, за столом повисло напряженное молчание. Поступок этот в то время, когда в стране царит безработица, понять и принять было непросто. И вот опять разговор вернулся к этой теме – уход Рауля из госпиталя.

– Мне очень жаль, что ты так поступил, – вздохнула сеньора Пилар, собирая со стола грязные тарелки. – Университет, восемь лет работы, хорошее место – и все это оставлено ради музыки.

– Мама, медицинский диплом у меня никто не отнимает, а упускать шанс я не собираюсь, – терпеливо повторил Рауль.

Группа существовала давно, но ее деятельность долго ограничивалась выступлениями на местных праздниках и фестивалях, хоть ребята и не теряли надежды когда-нибудь пробиться на большую сцену. Удача им улыбнулась, когда в прошлом году они выиграли в одном конкурсе возможность записать диск в студии, а затем познакомились с Хосе Мануэлем – менеджером, приведшим к успеху не один музыкальный проект.

– Мог бы совмещать музыку свою с работой, – проворчала сеньора Пилар.

– Как? – развел руками Рауль. – Я перепробовал всевозможные графики, работал и в ночные смены, и по выходным. И если раньше еще можно было совмещать, то сейчас никак!

Период с зимы и до лета прошел в записи диска: много чего меняли, добавляли, перезаписывали. Рауль даже какие-то ночи проводил в студии, как и остальные музыканты, ради того, чтобы результатом остались довольны. Весной выпустили сингл, который принес первый успех, и сняли на него клип. Летом группа выступала на фестивалях и различных праздниках вместе с другими артистами и завоевывала популярность. Недавно вышел диск, и работа завертелась новым водоворотом: активное продвижение, подготовка к туру, репетиции. За кажущимся легким успехом и везением на самом деле стояла большая работа. Я почти не видела мужа дома, но приняла эту жизнь, понимая, что по-другому быть не может. Это будет не Рауль – без музыки. Но те свободные минуты, которые выпадали ему, он проводил со мной.

– Стоит ли все это таких усилий? – сощурилась мать. Лаура взяла из ее рук тарелки и отнесла на кухню. Я тоже поднялась, чтобы помочь. – Этот мир такой нестабильный! Ты сам рассказывал, как то одни музыканты, то другие, уже сделавшие себе имя, ищут средства на запись, прося помощи даже у поклонников. Уверен ли ты, что и дальше у тебя все пойдет гладко? Не потеряешь ли надежду, профессию? Жену, наконец? Ты уверен в том, что все у тебя будет хорошо?

Повисла напряженная пауза, в которую и родители, и вернувшаяся с кухни сестра смотрели на Рауля, ожидая ответа. В глазах матери читалась тревога, отец глядел с прищуром, будто проверял сына на твердость его убеждений, Лаура смотрела на брата с надеждой на положительный ответ. Давид – выражая поддержку. А я… Я просто обняла мужа, давая тем самым понять, что не сомневаюсь в нем и буду с ним в любой ситуации.

– Нет, – честно сказал Рауль, глядя родителям в глаза. – Я не уверен ни в том, что все и дальше пойдет хорошо, ни в том, что мои надежды не окажутся обманчивыми. Я могу лишь рассчитывать на собственные силы и на вашу поддержку. Это большой риск, и я об этом знаю, так же как и Анна. Я рассказал ей о своих сомнениях, обрисовывал ситуацию далеко не в радужных тонах, но она поддержала меня.

– Ох, – только и вздохнула сеньора Пилар, затем собрала со стола грязные стаканы и отправилась с ними на кухню.

– Я не буду с тобой спорить, – сказал, обращаясь к Раулю, сеньор Андрес. – Ты уже все решил. Если это твое – вперед. Но не забывай, что исполнить мечту жизни – это, конечно, важно, но куда важнее удержаться и не утратить желания следовать этой дорогой, не растерять радость из-за препятствий, сложностей, разочарований. Исполненная мечта – это еще не пройденный путь. Это дверь, за которой ожидает отнюдь не рай, а дорога, короткая или длинная – зависит от тебя. Но всегда это дорога с множеством препятствий.

– Я согласен, папа.

– Ну что ж, пожелаю тебе еще не терять головы. И удачи, конечно.

– Спасибо.

– Пожелай ему лучше новые портки купить! – раздался с кухни голос сеньоры Пилар, которая, видимо, внимательно прислушивалась к окончанию разговора даже из кухни.

– Мама, тебя, похоже, куда больше расстраивает не то, что Рауль променял одну профессию на другую, а его манера одеваться, – сказала Лаура под дружный смех.

Мы пробыли в гостях у родителей до вечера и просидели бы за кофе, сластями и разговорами еще дольше, если бы Раулю не нужно было ехать на репетицию.

* * *

Долорес… Она оправдала свое имя^[19], оставшись в его высохшей ирастрескавшейся, как земля в засуху, душе вечной болью. Боль – вот что она сеяла вокруг. Почему родители не назвали ее Консуэло^[20] или Каридад^[21]? Но, видимо, при ее рождении акушерке ассистировал сам дьявол, первым оставивший на челе новорожденной огненный поцелуй, и, предрекая будущее, нашептал это проклятое имя родительнице. И как же веселился тот же дьявол, надоумивший уже его родительницу наречь младенца Сальвадором^[22], зная, что именно этот «спаситель» в будущем толкнет в адово пламя ту, которая вместо любви и ласки станет нести всем боль.

Сальвадор вынырнул из паутины узких улочек на широкую, заполненную то и дело щелкающими затворами фотокамер туристами. Когда-то он любил людское скопление – искал его, привлекал к себе внимание, тешил свое тщеславие бравыми выкриками толпы. Теперь же предпочитал уединение, прятался в темных убежищах каменных лабиринтов, как улитка – в панцирь. Увидев на полпути уличного гитариста, он остановился. Музыка, вибрирующая в воздухе, отдалась горькими воспоминаниями. Если бы кто-то из туристов, проходящих без остановки мимо, бросил случайный взгляд на запрокинутое к небу лицо мужчины, подумал бы, что тот наслаждается музыкой: ресницы его чуть подрагивали, словно крылья бабочки, губы тронула легкая полуулыбка. И только бросив мимолетный взгляд на руки мужчины и увидев, как слегка шевелятся его пальцы, догадался бы, что на самом деле этот прохожий играл – мысленно – вместе с уличным музыкантом. Странный дуэт: музыкант, перебирающий струны гитары, и другой, с взволнованным выражением перебирающий свои воспоминания. Когда-то у него был талант – играть так, чтобы музыка звучала не в воздухе, а в сердцах слушателей. Он чувствовал себя едва ли не богом, потому что мог повелевать эмоциями людей, вызывать то слезы, то улыбки, сеять печаль в душах и лечить ее расцветающей от звучания его гитары любовью. Из-за молодости он и правда без лишней скромности причислял себя к касте святых. Какая ирония! Вспомнив об этом, Сальвадор усмехнулся. Бросив монету уличному музыканту, он отправился дальше, но хоть и отдалялся от собора, на углу которого встретил гитариста, все больше запутывался в сети пробужденных музыкой воспоминаний.

1866 год

…Кочевник в душе, он и свою жизнь тогда превратил в странствие, взяв в проводники лишь ветер. Бродил, сменяя земли, в вечном поиске вдохновения, жадный до впечатлений, которые немедленно отражались в мелодиях, льющихся из-под его пальцев. Он не вел записок, как путешественник, а все пережитое, увиденное воплощал в музыку. Дорожная пыль настолько въелась в кожу его сапог, что не смывалась дождями. Загар сделал его лицо темным, как у араба. Разлетающийся плащ служил ему в непогоду защитой от ветра, ночью – покрывалом, а в зной оберегал от палящих лучей. В заплечном мешке лежала глиняная бутылка, после удачных дней наполненная вином, а обычно – водой, сверток с высушенным хлебом – запас на тот день, когда ему не удастся раздобыть еды, да тощий мешочек с монетами, которые он предпочитал не тратить, зарабатывая на еду и ночлег игрой. Вот и все, что Сальвадор взял с собой в долгое путешествие. Да еще главное сокровище – дедову гитару. Он был тогда полон авантюрного духа, амбициозен: шел завоевывать мир, как полководец. Хотя единственным его «войском» был талант, он не испытывал ни капли сомнения в том, что рано или поздно мир покорится ему. И судьба до определенного момента благоволила ему, щедро теша его самолюбие восхищением жителей встречающихся на пути пуэбло. Сердца женщин открывались ему подобно утренним розам, и Сальвадор, ничуть не задумываясь о дальнейших судьбах этих сорванных им цветов, снимал предутреннюю росу с раскрытых для него лепестков и с началом рассвета уходил, унося на коже чужой аромат. А к полудню имя отдавшейся ему женщины уже выветривалось из памяти. Его сердце оставалось не замаранным любовными волнениями, отданное лишь одной богине – музыке.

Название того южного пуэбло, послужившего началом отсчета его бесконечного пути, воплотилось в имя той, которая жила теперь в его душе болью. Он не собирался задерживаться в деревне надолго, лишь желал заработать игрой на местном празднике. Собирался уйти утром, не оставив в памяти ни единой зарубки о поселке, каких на его пути было бесчисленное множество. Так бы и случилось, если бы в тот час, когда солнце уже спускалось к земле, не появилась она. Толпа, окружавшая гитариста, легко расступилась, пропуская незнакомую девушку в середину, и та, даже не кивнув приветственно ради приличия музыканту, гордо вскинула голову и подняла руки. Ее танец в одно мгновение отбил у Сальвадора внимание публики: теперь она, эта девушка, своими движениями вызывала у зрителей любовь, слезы, радость, восхищение. И Сальвадор признал ее первенство, не в силах отвести от нее взгляда. Нежный овал лица, жгучие, как угли, глаза с прямыми ресницами-стрелами, угодившими прямо в его сердце, когда впервые скрестились их взгляды, яркий, словно цветок в ее темных кудрях, рот, румянец цвета заката на ее юной коже. Она была хороша так, что невозможно было не влюбиться в нее с первого взгляда. И он влюбился – вначале в ее руки, завороженный их движениями. Эта девушка обладала талантом рассказывать лишь взмахами и поворотами тонких кистей о чувствах – о любви и ненависти, о счастье и горе, о боли и наслаждении. И Сальвадор, внимательно следя за танцем незнакомки, подбирал музыку уже под ее движения. Она вела его, а не он ее.

Но еще не оборвалось в воздухе звучание последней ноты, как прекрасная байлаора^[23] уже исчезла. Ночь Сальвадор провел без сна, блуждая в толпе празднующих, но видя перед собой лишь один образ – гибкий стан, гордый подбородок, взлетающие птицей руки и изящные запястья, к которым до жжения в груди хотелось припасть поцелуем. Устав бродить, Сальвадор сел прямо на неостывшую к ночи землю, привалившись спиной к стволу старой оливы, и попытался «сыграть» танец той неизвестной девушки. Он перебирал струны, стараясь воспроизвести порхание ее кистей, постукивал по корпусу гитары, имитируя хлопки ее ладоней, и вновь «разбегался» по струнам пальцами, вспоминая, как взметнулись в повороте юбки платья, и… ничего у него не выходило. Впервые испытывая такое странное томление в груди, он не мог воплотить свои впечатления в музыку. Эта незнакомка опустошила его гитару, вытянув из нее все звуки, лишила его пальцы гибкости, оставив вдохновение в немой беспомощности. Он понял: он и она, его игра и ее танец теперь должны идти неразлучно. Его игра без ее движений будет сиротлива, как брошенный младенец. С трудом Сальвадор дожил до рассвета, не в силах избавиться от лихорадочного желания вновь увидеть эту девушку.

Она пришла на следующий день в тот же час. Вокруг них опять собралась толпа, подбадривающая и его, и танцовщицу восхищенными выкриками и аплодисментами. Его сердце колотилось в такт ее хлопкам и притоптываниям, его пальцы летали по струнам так, как порхали ее кисти, он даже расправил плечи и так же вскинул подбородок, невольно копируя ее движения. Но… Девушка опять исчезла, едва он сделал паузу. Сальвадор кинулся за ней, но незнакомка в ярком платье невероятным образом умудрилась раствориться в толпе. И опять он провел ночь без сна, разыскивая ее. Отбросив стеснение, расспрашивал о девушке всех встречных и с каждой новостью о ней погружался в темное и мрачное отчаяние: девушка, похитившая его музыку, никогда не станет его.

Она сама нашла его. Пришла на исходе ночи, в самый темный час перед рассветом. И его удивленное восклицание оборвала вдруг поцелуем. Без единого слова, только обжигая его ухо горячим дыханием, прекрасная байлаора и здесь взяла инициативу. В любви она оказалась не менее страстной, чем в танце.

– Как тебя зовут? – спросил Сальвадор, любуясь ее ровной стройной спиной, белеющей в темноте. Он знал ее имя, но желал услышать его из ее уст. Это стало бы первым словом, которое бы она сказала ему.

– Долорес, – тихо ответила девушка.

Боль. Он уже знал, что она станет его невыносимой, нескончаемой болью, которую он унесет в своем сердце, уйдя утром из поселка. И хоть сюда он больше не вернется, воспоминание о Долорес будет носить с собой всю жизнь.

Ей было семнадцать лет, и год назад ее отдали замуж за владельца местных земель Маноло Торреро Санчеса, который был старше ее едва ли не втрое. История этой девушки казалась и простой, как быль, и сказочно невероятной. Может быть, кто-то, услышав ее, порадовался тому, как удачно сложилась судьба Долорес, единственной дочери вдовца-бедняка, живущего за оброк в одном из крошечных домов, принадлежащих семье Торреро Санчес, и обрабатывающего прилагающийся к дому клочок земли. Кое-как справлялись: братья и отец-вдовец обрабатывали землю, девушка вела домашнее хозяйство. И жили бы они так, если бы два года подряд не случались неурожаи и долг владельцу земли не принял устрашающих размеров. Однажды в дом отца Долорес приехал сам хозяин и выдвинул ультиматум: либо они расплачиваются, либо через три дня убираются из дома и идут на все четыре стороны. Горе… Отец едва не слег больным, братья с мрачным видом принялись паковать домашнюю утварь, готовясь покинуть обжитое место. Но судьба решила разыграть неожиданную комбинацию, и за день до назначенного срока в дом опять пожаловал владелец с новым предложением. «Отдашь мне ее, прощу долг», – ткнул он в хлопочущую по хозяйству шестнадцатилетнюю девушку. И, как ни плакала Долорес, как ни просила отца и братьев не отдавать ее в господский дом, сделка состоялась.

– Спаси меня, – вдруг сказала Долорес, резко оборачиваясь к Сальвадору. – Ты же мой Спаситель, верно? Ты же пришел за мной?..

Она знала его имя: видимо, так же, как и он о ней, спрашивала о нем.

– Спаси, или я умру. Тут! С ним, старым и нелюбимым! Возьми меня с собой… Возьми!

Она не просила – требовала. Глаза ее блестели не от слез, а от возбуждения в предвкушении свободы, жажды новых впечатлений и чувств.

– Мне нечего тебе предложить, – горько сказал Сальвадор. Он был нищий, она – жена местного богача.

– У тебя есть все, что мне нужно, даже больше, – ответила Долорес, словно прочитав его мысли. – Ты богаче моего мужа: ты владеешь миром, тогда как он – лишь этими клочками земли. Ты наполняешь сердца жизнью, а он умертвляет их.

Сальвадор медлил с ответом, понимая, что, если они уйдут вместе, его жизнь из свободного путешествия навстречу открытиям превратится в уход от погони, и отныне он будет не шагать по широким дорогам, а станет пробираться крадучись тайными тропами. И тяжелей всех нош станет ответственность за эту девушку. Готов ли он к такому в восемнадцать лет, когда юность и свобода будоражат кровь сильнее вина?

Но Долорес доверчиво прильнула к нему, и Сальвадор, чувствуя, как колотится ее сердце, решился.

Они ушли вместе, на рассвете, не скрываясь, свято веря в то, что возникшая любовь защитит их лучше темноты.

Они не задерживались нигде дольше, чем на несколько часов. В одном селении зарабатывали монеты, которые щедро бросала им публика. Долорес всегда танцевала босая, как ее бабка-цыганка, от которой она унаследовала свободолюбие и страсть к танцу. В другом поселении тратили заработанное на еду и мелкие подарки для девушки, в третьем оставались на ночлег, в четвертом предавались ненасытной страсти. И, казалось, не было никого счастливей их в мире…

2012 год

…Мужчина остановился посреди улицы и запрокинул лицо, будто рассматривая фасад одного из старинных зданий, а на самом деле с укором глядя на небо. Толпа разбивалась об него, как о маленький островок, и, огибая с обеих сторон, текла дальше бурным потоком, не подозревая об упреках и проклятиях, которые мужчина обращал к Небу. В какое-то мгновение лицо Сальвадора исказила судорога, и он с силой сжал челюсти, будто от сильной боли. Долорес…

* * *

Репетиции проходили в одном из павильонов, снятом в промышленной зоне неподалеку от Санрока. Еще тогда, когда о группе Рауля почти никто не слышал, несколько местных музыкальных команд, объединившись, сняли это помещение для репетиций, но со временем в нем осталась лишь группа «Стеклянный кот». И хоть Раулю ездить в эти края сейчас было далеко, музыканты решили не менять насиженное место.

Это была довольно маленькая комната, размером меньше гостиной в нашей квартире. Из-за усилителей, барабанной установки, проводов, змеящихся по полу, она казалась совсем тесной. Помимо инструментов и аппаратуры сюда вместили еще и старый холодильник с неистощимым запасом воды в бутылках и кока-колы, вывезенный из чьего-то дома протертый диван, вешалку для верхней одежды и складной столик, который, когда он не был нужен, убирали за диван. Условия более чем спартанские, но и использовалось это место лишь по назначению.

Все уже были в сборе и встретили нас обрадованными возгласами.

– Уже заждались! – крикнул, вставая с дивана, Чави. Его имидж за то время, что я его знала, не претерпел изменений. От природы парень обладал яркой внешностью: довольно симпатичный, с черными выразительными глазами и густыми бровями, смуглый, высокий и худой. Но Чави этого казалось мало, поэтому он еще носил длинные дреды, пирсинг в губе и брови, серьги-кольца в мочках ушей, а обе его руки от кистей до локтей украшали цветные татуировки. Одевался он в майки и клетчатые рубашки с закатанными рукавами, рваные джинсы и кеды. Последние, похоже, были страстью Чави: в каждую новую встречу я видела на парне другую пару. Но выглядела вся его обувь так, словно в ней прошли пешком от Испании до Сибири.

Еще одной такой «яркой птичкой», привлекающей к себе внимание манерой одеваться, был второй гитарист Даниэль. Он, наоборот, не обладал высоким ростом, был самым низким в группе, да еще казался двадцатилетним юнцом из-за ясных глаз, гладко выбритого лица и коротких курчавых волос. И, может, поэтому, чтобы не потеряться на фоне рослых и приметных друзей, носил штаны кричащих расцветок. Как у Чави страстью были кеды, так у Дани – цветные брюки: малиновые, желтые, оранжевые, зеленые – каждый раз другого цвета. «Фрики», – беззлобно отзывался о своих друзьях Рауль, который сам не далеко ушел от Чави в любви к джинсам с прорехами, так раздражающим сеньору Пилар.

Плотной комплекции клавишник Фернандо носил густую бородку и удлиненные волосы, которые делали бы его похожим на православного батюшку, если бы не одежда – джинсы и футболки, поверх которых Фер обязательно надевал кожаный жилет с цепями, словно металлист. Менее кричаще выглядел басист Серхио – в классических рубашках и прямого кроя темных брюках, но именно из-за этого и выделялся на фоне остальных. Новичок-барабанщик Хайме отдавал предпочтение светлым футболкам и джинсам, которые на время выступлений сменял на кожаные штаны.

Под обрадованные возгласы мы выгрузили на стол из двух сумок гостинцы, которыми нас щедро снабдила сеньора Пилар. И пир начался. Когда Рауль продемонстрировал всем подаренную ему гитару, я увидела, как глаза у Чави загорелись восхищенно-жадным огнем.

– Разрешишь? – спросил он, протянув в нетерпении руку к инструменту. Рауль уступил, и Чави взял гитару так бережно, будто младенца. Сев на стул, он закинул одну ногу на другую и склонился к инструменту, словно прислушивался к нему. Посидев так с полминуты под выжидающими взглядами присутствующих, Чави тряхнул дредами и коснулся струн. Прислушался к звучанию и перебрал струны уже в затейливом пассаже.

– Это потрясающе, чувак! В ней будто живая душа скрыта, – пробормотал он.

Вечер так и шел: под угощение ребята непринужденно болтали, обсуждали какие-то планы, детали. Похоже, сегодня решили не репетировать, а просто отметить день рождения своего коллеги. Чави тихонько играл на гитаре Рауля и был так увлечен этим, что не замечал ничего вокруг.

– Будто с любимой женщиной на свидании, – пихнул в бок Даниэля Фернандо, указывая на гитариста, с блаженным выражением лица наигрывающего красивую грустную мелодию.

– Так у него сейчас любимая женщина гитара и есть, – хмыкнул тот, намекая на то, что Чави не так давно расстался со своей постоянной подругой Сарой. То ли девушка не выдержала того, что ее любимый больше времени проводил на репетициях и в студии, чем с ней, то ли просто устала ревновать Чави к многочисленным поклонницам, то ли любовь между ними и правда угасла. Парень по этому поводу не особо переживал: его полностью поглотила новая жизнь. А от недостатка женского внимания он никогда не страдал.

– Я все слышу! – поднял голову Чави. – Дани, поклонниц у меня больше, чем у вас у всех, вместе взятых. Не забывай!

Поспорить с этим было сложно, потому что Чави и в самом деле умудрился набрать в блоге рекордное по сравнению с другими членами группы количество виртуальных подруг. И его хвальба этим постоянно служила предметом для шуток.

– А все потому, что я сменил статус с «состоит в отношениях» на «свободен»! – продолжал Чави. – И девушки ко мне толпами повалили.

– В надежде, что ты на них женишься? – хмыкнул Фернандо, лениво отправляя в рот ломтик хамона.

– Дождешься! – фыркнул Чави. – Я не такой дурень, как Оренсе, – жениться, когда наша карьера так круто пошла в гору! Я ничего не имею против Анны, только если Раулю не придет в голову сменить статус в блоге на «женат». У группы с «холостым» имиджем продажи выше!

Я засмеялась. Обижаться на Чави было неблагоразумно, я знала, что ко мне он относится с симпатией.

– Продажа дисков не зависит от семейного положения членов группы, – заметил Рауль, на что его приятель снисходительно фыркнул:

– Наивный! Готов поспорить, что, если вы все поставите в блогах статус «женат», продажи резко упадут.

– Вряд ли, – хмыкнул Рауль. – Пока у нас есть ты, о падении популярности беспокоиться не стоит.

Чави горделиво приосанился и победным взглядом оглядел друзей.

– Если только, конечно, ты опять не будешь путать Мартину с Мариной, а Сандру с Сарой. А то так все продажи провалишь! – добавил тут же Рауль с усмешкой, припоминая недавний прокол Чави. В адрес бедного парня тут же посыпались шутки, но Рауль оборвал их, скомандовав: – Ну что? Репетировать!

Мы быстро убрали в холодильник остатки еды, а мусор сложили в пластиковый мешок. Еще всего каких-то пять минут назад звучали шутки и беззлобные подколки, казалось, до репетиции сегодня дело так и не дойдет. Но стоило музыкантам занять привычные места и прикоснуться к инструментам, как шутки ушли в сторону. Хайме, сев за установку и надев наушники, уже выбивал ритм. Даниэль, подключив гитару, тихонько, на пробу, наигрывал вступление одной из песен. За ним вступил Серхио. Фернандо прошелся пальцами по клавишам. И только Чави все еще возился со своей электрогитарой: что-то его не устраивало, он отсоединял и вновь подсоединял провода, крутил ручки настройки усилителя, пробовал звук и все больше и больше хмурился. Рауль, ожидавший, пока все будут готовы, обеспокоенно оглянулся на него: это было не в правилах Чави – медлить. Даниэль прекратил играть и собрался уж было прийти другу на помощь, но в этот момент Чави удовлетворенно хмыкнул.

Они начали с той песни, которая стала визитной карточкой группы и обязательно звучала на всех выступлениях. Я знала, что эту песню включили в альбом в последний момент, когда диск уже был практически готов. Написал ее Рауль в одну бессонную ночь в тяжелый для него период. И хоть он не собирался исполнять ее, потому что вызывала она у него неприятные воспоминания, продюсер и менеджер настояли на том, чтобы песня вошла в репертуар, и не прогадали: именно она и «выстрелила».

Когда ребята заканчивали исполнение, лампочки, освещающие помещение, вдруг замигали. Остаться в темноте без электричества – только этого не хватало! Все как один глянули на «моргающие» лампочки. И вдруг Чави вскрикнул и неожиданно отшвырнул от себя гитару.

– Вот дьявол! – вновь воскликнул он, растирая пальцы и морщась. Обеспокоенные друзья, оборвав игру, собрались вокруг него.

– Током ударило! – пожаловался Чави, переведя взгляд с вновь светившей без перебоя лампочки на гитару. – Не сильно, но приятного мало. Вот дьявол!

– Ты уверен? – засомневался Даниэль. – Ни разу не слышал о том, чтобы кого-то ударило током от гитары.

– Теперь не только слышал, но и видел, – огрызнулся Чави.

– Чтобы современная гитара ударила током, это еще умудриться надо, – заметил Фернандо. – Вероятность такая же, как попадание молнии.

– Ну, в кого-то и молния попадает, – заметил Рауль. – Хотя странно, Чави.

– Похоже, мне никто не верит, – рассердился парень. Фернандо опередил его, поднял гитару и внимательно осмотрел ее.

– Не разбилась? – встревоженно спросил Чави.

– Цела.

– Не в гитаре, похоже, дело, а в усилителе, – предположил Рауль и выдернул из розетки шнур. – Что-то у тебя с ним сразу не заладилось. И свет, видимо, едва не вырубился из-за него.

– Я проверял его сегодня, и он работал без проблем! – возразил Даниэль.

Чави тем временем подключил гитару ко второму усилителю и, убедившись, что инструмент не пострадал, с облегчением перевел дух.

Дальше репетиция прошла без подобных происшествий, но затянулась почти до ночи. Дома нас встретил голодным мяуканьем возмущенный долгим отсутствием хозяев Булка. Обычно паштет он выклянчивал у Рауля, зная, что тот по доброте душевной не пожалеет двойной порции, но сегодня выбрал меня: крутился возле ног, трогал лапой подол моей юбки, терся о туфли до тех пор, пока я не отправилась на кухню. Накормив кота, я вернулась в гостиную и увидела, что Рауль, вытащив подаренную ему гитару из чехла, внимательно ее рассматривает.

– Нам сказали, что изготовлена она малоизвестным мастером, но настоящим профессионалом в своем деле, – заметила я.

Рауль заглянул в резонаторное отверстие и прочитал:

– «Пабло Молина». Кажется, о нем я ничего не слышал. Но это не важно. Гитара отменная! Интересно, какая у нее была судьба, через сколько рук она прошла? Наверняка сменила не одного хозяина.

– Продавец сказал, что принес ее пожилой сеньор, и только. Не знаю, может, он и был единственным владельцем, – развела я руками.

Рауль провел пальцем по орнаменту, сделанному будто из тонкой стружки, убрал гитару в чехол и поднял на меня сияющие глаза, в которых я прочитала восхищение мальчишки, получившего на Новый год подарок-мечту.

– Значит, не ошиблись мы с Лаурой с подарком тебе? – счастливо улыбнулась я.

– Не то слово! – ответил он, кладя гитару на стол и крепко обнимая меня. – Не то слово…

…Я проснулась от звука, происхождение которого не сразу смогла разгадать. Он не был резок, наоборот, вошел в мой сон робким pianissimo, тронул мягко, не нарушив гармонии образов, вплелся в них ненавязчивым узором. И лишь когда, постепенно нарастая, зазвучал forte, я проснулась.

В комнате было темно, как в ящике, из-за опущенных жалюзи. Рядом тихо дышал Рауль. Осторожно, чтобы не разбудить его, я повернулась на другой бок, и в этот момент вновь раздался тихий и вибрирующий звук. Я села на кровати и прислушалась: кажется, доносился он из кабинета. Разбудить Рауля или самой узнать, в чем дело? Живем мы на первом этаже, дверь гостиной выходит в маленький палисадник, в который при сильном желании можно проникнуть, однако металлические ставни на стеклянных дверях обеспечивают безопасность. Я решила не будить мужа, тихонько выскользнула в коридор, и в тот момент, когда взялась за ручку двери кабинета, звук вдруг оборвался так резко, словно лопнула струна. Я распахнула дверь и нажала клавишу выключателя.

Свет озарил пустую комнату. Но это обстоятельство не столько успокоило меня, сколько напугало. Холодок легким сквозняком пробежал от затылка к пояснице. Я сделала глубокий вдох и прошла к столу Рауля, на котором стоял его ноутбук и лежала раскрытая тетрадь с набросками текста новой песни. На моем столе тоже находился ноутбук, тетрадь и несколько словарей. Все как обычно. Но, однако же, звук доносился отсюда. Я огляделась и вдруг ощутила, как что-то мягкое коснулось моей лодыжки. От неожиданности я тихонько вскрикнула и с облегчением выдохнула, увидев Булку. Вот и объяснение «мистике»: мы просто случайно закрыли кота в кабинете и он задел лапой приставленную к стене гитару Рауля. Словно в подтверждение моих слов, Булка подошел к инструменту, но вдруг, посмотрев в сторону, издал утробное мяуканье. Я оглянулась и ничего не увидела. Пустая стена, если не считать висевшей на ней подаренной нами сегодня гитары в чехле.

– Булка, ты чего? – присела я рядом с котом и протянула к нему руки. Но Булка ужом выскользнул из моих ладоней и выскочил из комнаты. И что это было? Как понимать? Я тронула приставленный к стене инструмент за гриф и, повернув к себе «лицом», обнаружила лопнувшую струну. Надо же…

– Анна?

В дверном проеме показался Рауль. Он сощурился со сна, разглядывая меня, и поежился так, словно замерз.

– Ты почему не спишь? – спросил он.

– Меня разбудил Булка. Похоже, мы забыли его в кабинете, и он немного набедокурил…

Я продемонстрировала гитару с порванной струной.

– Ничего страшного. Заменю, – сказал муж, мельком оглядев инструмент и вернув его на место. – Пойдем в кровать? Тут как-то холодно. И пахнет странно, – добавил он, втянув ноздрями воздух.

Я только сейчас обратила внимание на то, что в кабинете и правда витает незнакомый запах: цветочно-пряный, который мог бы показаться в зависимости от обстоятельств то приятным, то слишком навязчивым.

– Пойдем, – потянул меня легонько за руку Рауль. – Завтра вставать рано. Первый день съемок.

Выходя из кабинета, я повернулась, чтобы выключить свет, и вдруг увидела отразившийся в черном окне силуэт, будто кто-то стоял в коридоре и наблюдал за нами. Женский или мужской – не смогла бы сказать. Я тихонько охнула.

– Что? – всполошился Рауль, оглянувшись тоже, как и я, на окно. Но на этот раз никто в нем не отразился.

– Ничего, – отговорилась я. – Пошли спать.

III

Место, которое я облюбовала, мне показалось отличным по всем параметрам. Под низкорослой сосной с широкой кроной я обнаружила огромный плоский валун и забралась на него с ногами. Отсюда открывался прекрасный вид на пляж: можно было видеть все, что происходило внизу, но при этом оставаться в уединении. Я могла бы спуститься ко всем, но решила задержаться тут, словно желая отдать дань святому для меня месту. Этот маленький пляж, затерявшийся меж двух скал, о котором не знают туристы, стал отправной точкой моей новой жизни.

Солнце в столь ранний час еще неторопливо поднималось из прохладной перины моря, а внизу уже вовсю кипела жизнь: выбирались ракурсы, проводились какие-то расчеты, устанавливалась аппаратура, разматывались шнуры, обсуждались последние детали. По белому и мелкому, словно мука, песку змеились клубки проводов. Громоздкие колонки, камеры и осветительные приборы напоминали десант завоевателей, вторгшихся в безмятежный мир и нарушивших его спокойствие и гармонию. Глядя, как этот дикий рай, в который год назад впервые привез меня Рауль, оборудуют под съемочную площадку, я испытала грусть. Так бывает, когда личное сокровище вдруг превращается в общее достояние, с которого чужие руки варварски стирают следы твоих трепетных касаний.

Сценарий клипа на новый сингл частично основывался на истории нашего с Раулем знакомства. По сюжету героиня приходит в ночной клуб и впервые видит героя на сцене, а затем уже между ними завязываются романтичные отношения. Вчера снимали эпизоды с массовкой на площадке, сегодня – на природе. В первый день я не могла присутствовать на съемках из-за срочного и объемного перевода, но сегодня была свободна.

Рауль рассказывал, что героиню для клипа выбирали долго, проводили кастинги среди моделей и отобрали несколько девушек. Но тут по телевизору он увидел одну из серий популярного сериала, в котором главную роль исполняла известная актриса. В тот же вечер, не рассчитывая на удачу, Рауль написал девушке сообщение. Актриса ответила, более того, выяснилось, что ей нравится музыка группы и она видела их первый, крутившийся по ТВ-каналам, клип. На следующий день связались с менеджером девушки, и на съемки утвердили ее. Сегодня в эпизодах были задействованы лишь Рауль и актриса, но приехали все члены группы, и сейчас ребята сидели компанией на берегу, наблюдая за подготовкой и тихонько между собой переговариваясь. Чави, уединившись ото всех, бродил по кромке воды, закатав джинсы, и периодически бросал взгляды в сторону актрисы, которой стилист наносила макияж. Девушка совершенно не замечала взглядов Чави, и я мысленно посочувствовала парню, хоть его потуги завладеть вниманием актрисы в своей неприкрытой откровенности и казались забавными. Рауль, одетый в джинсы и накинутую поверх футболки куртку, в это время что-то обсуждал с режиссером. Последний говорил, указывая рукой то в сторону подернутого рябью и совершенно не вызывающего желания окунуться моря, то в сторону скалы. В какой-то момент, будто почувствовав, что я на него смотрю, Рауль оглянулся на меня и сделал приглашающий жест. Я махнула в ответ и решила присоединиться ко всем. Когда я спускалась по склону, у меня возникло неприятное ощущение, показалось, будто что-то обожгло спину, словно под одежду мне сунули лист крапивы. Я непроизвольно передернула плечами, словно желая вытряхнуть его из-под куртки. Ощущение пропало, но едва я сделала шаг вперед, как оно тут же вернулось. Я коснулась спины тыльной стороной ладони и оглянулась.

Позади меня, неподалеку от того места, где сидела я, только чуть выше, стоял мужчина в куртке и надвинутой на глаза бейсболке. Сунув руки в карманы, он, как и недавно я, смотрел на то, что происходило внизу. И вдруг чуть повернул голову в мою сторону, и мне показалось, что наши взгляды скрестились, хоть я и не могла разглядеть лица незнакомца из-за скрывавшей его тени от козырька бейсболки. Ощущение, будто мне на лицо налипла паутина, заставило меня провести ладонью по щеке. Мужчина едва заметно кивнул, словно приветствуя меня, и, развернувшись, направился к дороге. Мгновение, и он уже скрылся за припаркованными на небольшом пятачке фургонами съемочной группы.

– Анна! – окликнул меня Рауль, когда я спустилась. Рядом с ним уже находилась актриса. И, как только я приблизилась к ним, он мне ее представил:

– Познакомься, это Эстер. А это Анна…

– Рауль рассказал вашу историю знакомства, – сказала девушка. – Ничего красивей и романтичней я не слышала.

В ее голосе восхищение смешалось с легкой грустью, будто она сожалела о том, что в ее жизни не случалось романтичных историй. Может ли такое быть? Я с недоверием посмотрела на нее. У нее был тот тип лица, который широко востребован модельными агентствами: высокие скулы, тонкий нос, пухлые губы. Она была испанкой, но, если бы я не знала этого, подумала бы, что Эстер принадлежит к северным народам: светлокожая, с большими серо-голубыми глазами, с прямыми густыми волосами цвета зрелой пшеницы. Она была выше меня ростом и более хрупкого сложения. Красивая и успешная девушка, вокруг которой наверняка вьются многочисленные поклонники. Так откуда тогда эта грусть в ее голосе?

– Как себя чувствуешь? – обратился Рауль к Эстер. Вчера он рассказал мне, что на съемках было так душно, что в какой-то момент актрисе стало плохо.

– Хорошо, спасибо, – улыбнулась девушка. Она уже переоделась для съемок и теперь ежилась от холода в коротеньком пляжном платье, переступая босыми, открытыми почти до самых бедер ногами. Не спасал ее от холода даже накинутый поверх платья шерстяной кардиган. В какой-то момент она, услышав всплеск набежавшей на берег волны, с опаской бросила взгляд на неприветливое море и передернула плечами:

– Надеюсь, нас не заставят искупаться. Холодно как!

– Если бы не протянули до октября, а сняли клип, как и планировали, в начале сентября, то заставили бы, – сказал Рауль. – Боюсь, мы с Эстер будем не столько страсть изображать, сколько пытаться согреться. Надо, видимо, попросить режиссера изменить сценарий и заменить объятия на ветру на пробежку туда-сюда по берегу.

Мы с Эстер засмеялись. И в это время дали команду начинать.

На съемки этих эпизодов ушло все утро. Беспощадный режиссер, словно не замечая ни поднявшегося ветра, ни того, что несчастные актеры уже изрядно продрогли, заставлял Рауля с Эстер то обниматься, стоя по щиколотку в холодной воде, то бегать по кромке прибоя, поднимая брызги, то лежать на песке. И кому было хуже – актрисе в мокром платье или обнаженному по пояс Раулю в намокших джинсах, – сложно сказать. Ребята из группы, наблюдавшие за съемками, поначалу подбадривали друга и его напарницу веселым свистом и комментариями, а под конец сочувственно замолчали. Романтично обниматься на песке под палящими лучами солнца, но не вымокшими и на ветру.

– Эй! – не выдержал Чави, услышав, как пару в очередной раз попросили зайти в море. И, вскочив, крикнул режиссеру: – У нас гастрольный тур скоро! Если Рауль с ангиной или пневмонией свалится, петь за него ты будешь, клянусь!

Наконец с этим эпизодом было покончено, объявили о перерыве, который предназначался не столько для отдыха, сколько для подготовки к съемкам последней сцены. Продрогшая Эстер торопливо закуталась в поданное ей полотенце и бегом направилась к фургону – переодеваться. Рауль, закатав выше колен штанины мокрых джинсов, смывал под струей пляжного душа песок и, похоже, уже не замечал падающих ему на голую спину холодных капель.

– Как, теплая водичка? – пошутила я, подходя к нему с полотенцем в руках.

Вместо ответа он брызнул в меня водой. Ледяные капли попали на оголенную кожу руки, заставив меня взвизгнуть от неожиданности:

– Сумасшедший!

А Рауль уже схватил меня за запястье и легонько дернул на себя, делая вид, что пытается затащить под душ. И когда я испуганно выдернула руку и отскочила, засмеялся.

– Мне кажется, я уже настолько замерз, что потерял чувствительность, – признался он, торопливо кутаясь в полотенце. – Спасибо, что не в декабре жаркое лето заставили изображать. Брррр…

– Беги одевайся! – скомандовала я, видя, как он приплясывает на месте, чтобы согреться. – Там кто-то снарядился за кофе, я заказала и для тебя.

– Вот спасибо! – с чувством поблагодарил он и бегом направился к фургону, из которого уже вышла переодетая в джинсы и футболку Эстер. Согреться она так и не смогла, поэтому куталась в раздобытое где-то одеяло. К девушке сразу направился Чави, который протянул ей завернутый в фольгу бутерброд. Эстер с улыбкой поблагодарила, и парень, приободренный ее благодарностью, собрался уже было завязать разговор, но к актрисе подошел режиссер и принялся что-то объяснять, показывая руками в сторону дороги.

– Анна!

Я оглянулась и увидела, что ко мне направляется переодетый в сухую одежду Рауль. В руках у него были пластиковые стаканчики с кофе, а из карманов куртки торчали завернутые в фольгу бутерброды.

– Держи!

Я взяла один стаканчик и вытащила из кармана бутерброд. Отыскав большой валун, мы уединились ото всех и, глядя с этого места на пляж, принялись за еду. Молча, «разговаривая» лишь одними взглядами и понимающими улыбками: это место вызывало одинаковые воспоминания у обоих.

Последнюю сцену снимали неподалеку от пляжа, на шоссе. Для того чтобы перекрыть участок дороги, пусть и не очень оживленной – на самом деле машины по ней ездили крайне редко, – получили специальное разрешение. Но все хлопоты того стоили: вид с этого места открывался изумительный. Внизу пенилось, разбиваясь о скалы, море. Подсвеченное солнцем, оно создавало иллюзию вернувшегося лета. А упитанные чайки, с криком носившиеся над прибоем и рассевшиеся на камнях в маленьких бухтах, добавляли живописности картине.

Эстер уже находилась возле начерченной на асфальте мелом отметки. Компанию девушке составлял Чави, облокотившийся на свой отмытый от дорожной пыли, блестевший на солнце красной лакировкой спортивный байк. Наконец-то парень получил возможность поговорить с девушкой и, похоже, делал шаги к успеху: Эстер, слушая его, дважды улыбнулась. Но их беседу прервали командой начинать съемки. Рауль подошел к другу и оседлал его мотоцикл.

– Удачи! – пожелала я мужу, вспоминая о том, как мы прошлым летом мчались на его байке навстречу звездной ночи, которая открывала нам свои объятия, благословляла лунным светом и теплым ветром. Возможно, Рауль подумал о том же, потому что, сев на мотоцикл, оглянулся на меня и подмигнул.

Пару снимали то с одного ракурса, то с другого, то просили разогнаться и пронестись мимо едущей рядом машины с камерами и осветительной техникой, то, наоборот, притормозить.

– Оренсе, давай я тебя сменю? – крикнул перед очередным дублем стоявший рядом со мной Чави. За съемками он наблюдал с напряжением, видимо, жалея о том, что это не его обнимает за талию красивая девушка, не к его спине прижимается на проносящемся по участку дороги дубль за дублем мотоцикле.

– Эстер, не откажешь потом вот так разочек прокатиться со мной? А то и до отеля довезу в целости и сохранности! – подтвердил он мои догадки и щелкнул телефоном, делая снимок. Девушка ответила Чави легкой улыбкой, не говорящей ни «да», ни «нет».

– Ну почему одним все – красотки и главные роли, а другим ничего? – воскликнул в сердцах парень, не в силах смириться с «несправедливостью».

– А что ж ты не рвался заменить меня во время купания в холодном море, э? – весело отозвался Рауль, удерживая задорно пофыркивающий мотоцикл.

– Да я бы с радостью! Но мои плавки кастинг не прошли.

– Или ты в плавках, – хмыкнул Фернандо, за что тут же получил от Чави шутливый тычок в бок. Рауль засмеялся. Эстер обняла его за талию, взревел мотор, мотоцикл рванул с места и понесся по дороге мимо машины со съемочной группой.

Приближаясь к отметке, где должен был остановиться, Рауль стал сбрасывать скорость, и в этот момент Эстер вдруг пронзительно завизжала и резко отклонилась вправо. Я испуганно вскрикнула, Чави выругался. Рауль попытался удержать мотоцикл, но с пассажиркой за спиной это оказалось непросто. Мгновение – и байк опрокинулся. Я и все, кто стоял рядом, одновременно рванули к месту происшествия. С кузова остановившейся машины спрыгнули двое мужчин и тоже бросились на помощь. Кто-то из присутствующих подбежал к упавшей девушке. Кто-то, обогнав меня, – к Раулю. Я с бьющимся у горла сердцем, расталкивая всех, бросилась к мужу.

– Я в порядке! – пробормотал он, увидев меня. Я присела рядом с ним и порывисто обняла. Рауль торопливо поцеловал меня в щеку и обеспокоенно огляделся:

– Где Эстер?

– Здесь! – крикнул кто-то.

Оглянувшись, мы увидели, что Чави пробирается к девушке сквозь столпившихся вокруг нее людей. Я тихо охнула, подумав, что она пострадала, но когда толпа расступилась, мы увидели, что Эстер сидит на поросшей травой обочине – живая и, похоже, невредимая, но сильно напуганная. Ей наперебой задавали вопросы, но она отвечала лишь рассеянными кивками.

– Эстер, ты как?! – крикнул Рауль.

Девушка непонимающе глянула на нас, опять машинально кивнула и вдруг зарыдала. Кто-то помог ей подняться. Окружив Эстер, ее повели к фургону. А Чави растерянно остался стоять на месте, неприкаянный, испуганный, обиженный тем, что его так легко вытеснили из окружения актрисы. Увидев, что она идет сама, без посторонней помощи, мы облегченно вздохнули. Я встала, приняв поданную мне ассистентом режиссера руку, Рауль поднялся самостоятельно. Режиссер объявил о небольшом перерыве, чтобы дать всем прийти в себя, и направился вместе с другими членами съемочной группы к машине.

– Что с тобой? – обеспокоилась я, заметив, что Рауль вдруг поморщился.

– Ничего, – ответил он. Беззаботность, прозвучавшая в его голосе, была слишком наигранной, она не успокоила меня, а, наоборот, встревожила еще больше.

К нам, стоявшим в окружении ребят из группы, подошел Чави, везя поднятый мотоцикл, и Рауль обратился к другу:

– Прости, старик. Пытался удержать его… Повредил?

– Небольшая вмятина, но исправить можно. Сам как?

– В порядке. Что с Эстер?

– Напугана, но, похоже, даже царапин нет. За мягкую посадку в траву она должна быть тебе благодарна.

– Благодарности были бы уместны, если бы мы не упали.

– Счастье, что машина ехала по другой полосе и скорость мотоцикла была невысокая. Что на Эстер нашло? – спросил Фернандо.

– А я откуда знаю? – буркнул Рауль. – Неожиданно закричала и резко дернулась в сторону.

– Придет в себя – расспрошу, – твердо заявил Чави, решив, видимо, использовать это происшествие с пользой для себя.

Мы направились к фургону.

– Ты повредил ногу? – встревожилась я, заметив, что Рауль прихрамывает.

Он отрицательно мотнул головой, но при этом положил мне руку на плечи – вроде бы и чтобы обнять, но вместе с тем будто нуждаясь в опоре.

– Рауль, меня-то не обманывай.

– Подвернул, когда падал, – нехотя признался он. Шли мы медленно и быстро отстали от всех.

– И почему не сказал об этом, когда тебя спрашивали, все ли в порядке?

– Надо закончить съемки, Анна. Мы сильно ограничены во времени: разрешение удалось получить лишь до определенного часа.

– Но…

– Посижу немного, и все пройдет. Не волнуйся.

Добавить что-либо я не успела, потому что в тот момент, когда мы подходили к фургону, от группы стоявших людей отделилась Эстер и бросилась нам навстречу:

– Рауль? Ты как?

На ее бледном лице со следами размазавшейся туши был написан испуг пополам с виной.

– В порядке.

– Ты хромаешь! – нервно воскликнула она, переводя взгляд с его лица на ноги и обратно. В ее глазах заплескалась паника. Эстер сложила ладони перед грудью и виновато пробормотала:

– Прости! Я не…

– Все нормально, – перебил ее Рауль. – Почему ты закричала? Что случилось?

Девушка оглянулась на съемочную группу и затем, понизив голос, быстро сказала:

– Я увидела, что на дороге стоит женщина. Мне показалось, что ты ее не заметил, потому что ехал прямо на нее.

– Женщина? – удивился Рауль. – Не было никого на дороге.

– Она появилась внезапно. Возникла прямо перед мотоциклом. Ты мне не веришь? – жалобно спросила Эстер и, будто в поисках поддержки, посмотрела на меня. Рауль не успел ей ответить, потому что в этот момент к нам подошел Чави, и девушка быстро взяла себя в руки и улыбнулась парню самой беззаботной улыбкой.

Перерыв был недолгим. К счастью, дальше обошлосьбез происшествий. Сделали еще несколько дублей и наконец-то объявили о завершении съемок.

Уставшие, мы возвращались домой в полном молчании. Чтобы не отвлекать мужа от дороги, я смотрела в окно машины, наблюдая за мелькавшими за окнами пейзажами. Разнообразием они не баловали: Рауль для обратного пути выбрал платную скоростную трассу, а не национальную дорогу, ведущую через маленькие поселки. Тишину нарушало еле слышно играющее радио. Песни сменяли одна другую, словно листы перекидного календаря: какие-то вызывали у меня воспоминания, какие-то «проходили» мимо, как неинтересные дни. Один раз прозвучала та самая песня, на которую снимали сегодня клип. Рауль никак не прореагировал на нее, словно не услышал, меня же она вновь заставила прокрутить в голове сегодняшнее происшествие. Что хотела сказать Эстер? Что за женщину она увидела? И на самом ли деле существовала та незнакомка? Никто ведь больше не увидел постороннего человека на дороге, даже Рауль. Но если той женщины не было, что-то ведь напугало Эстер! Как жаль, что не удалось поговорить с ней. Впрочем, зачем? Разве что из любопытства.

Дома, пока Рауль выгружал вещи из сумки в стиральную машину и принимал душ, я разогрела в духовке замороженную пиццу и накрыла на стол. Поужинали мы торопливо, почти не разговаривая от усталости.

– Иди отдыхай. Я сама уберу со стола, – сказала я, заметив, что Рауль сонно трет ладонью глаза. У меня завтра планировался свободный день, если с утра не пришлют срочных переводов, день же мужа опять обещал быть насыщенным. Я собрала тарелки и отнесла их на кухню. Рауль вошел за мной следом: принес графин с водой и стаканы, затем что-то взял из холодильника и ушел.

Я сложила посуду в машину, приняла душ и, думая, что муж спит, тихонько вошла в спальню. Но он не спал, а сидел на кровати, приложив к ноге пакет со льдом.

– Покажи, – попросила я, присаживаясь рядом.

– Ничего серьезного, – пробормотал он, снимая пакет, но при этом торопливо натягивая на себя одеяло.

– Ну что ты как ребенок!

– Знаю я тебя, ты как мама – встревожишься, а ничего страшного нет!

– Я уже вижу, что «ничего страшного»… – нахмурилась я, легонько касаясь его опухшей лодыжки. – Больно? И как ты только терпел?.. Надо было заехать по дороге в госпиталь, как я тебе и говорила. Почему ты меня не послушал?

– Мне хотелось поскорей попасть домой, Анна.

– Но…

– Завтра, все завтра, – отговорился он этим звучащим по-испански волшебно словом «mañana»^[24]. – Давай отдыхать.

Я отнесла лед обратно в морозильник, а когда вернулась, муж уже спал.

Он сразу понял, что этот инструмент – особенный. Ему не нужно было видеть гитару, чтобы почувствовать, что у нее есть душа. Не та, которую вкладывает в нее музыкант, когда через игру передает свои чувства и настроения, а собственная. Франсиско ласково погладил гитару по отполированному боку и с радостью ощутил тепло, исходящее от дерева. Она. Та, которую он так долго искал, перебирая один инструмент за другим, прикладывая к их корпусам заменяющие ему зрение ладони и прислушиваясь к собственным ощущениям. Он не искал идеальный инструмент, он искал свой, тот, который бы почувствовали его «зрячие» ладони, тот, прикосновение к которому откликнулось бы музыкой в его душе. Его пальцы слепого находили мельчайшие изъяны, невидимые зрячим оком: скрытые вмятинки, царапинки толщиной не больше паутинки, малейшие шероховатости. Франсиско перебрал множество инструментов, но ни один из них не отозвался теплом, его ладони скользили по гладким и равнодушным к его ласкам поверхностям, замирали в изгибах, трогали струны в надежде разбудить душу инструмента, но каждый раз ему приходилось разочарованно откладывать гитару и продолжать поиски. А обиженные продавцы, предлагавшие ему лучшие инструменты, думали, что слепец сам не знает, чего хочет. И вот, уже почти отчаявшись, он нашел ее.

Она не была идеальной, наоборот, пальцы его нащупали много зазубринок на ее изумительных пропорций теле – как у женщины с идеальными формами и чертами, но с усыпанной оспинами кожей. Но Франсиско простил бы ей любой изъян за то тепло, которым она отозвалась на его прикосновение: словно ответила согласием во взгляде желанная женщина. Франсиско торопливо, трясущимися от нетерпения руками вытащил из складок одеяния кожаный мешочек со своими сбережениями и бросил его на прилавок. Ну что он так медлит, этот продавец? Пересчитывает деньги? А что, если не хватит? Пальцы нервно забарабанили по стойке.

– Эта гитара не продается, – услышал Франсиско слова, которых не ожидал. Он уже продумывал в уме варианты, где раздобыть недостающую сумму, если хозяин запросит слишком высокую цену, но совершенно не был готов к такому отказу.

– Почему? – спросил музыкант.

– Эта гитара принадлежала моему сыну. Она мне дорога как память, – сказал продавец, и в голосе, треснувшем вдруг, как рассохшаяся древесина, Франсиско услышал не железные нотки уверенного отказа, а боль безутешного отца.

– Как его звали? – спросил слепой не столько из любопытства и сочувствия, сколько из-за нежелания расставаться с той идеальной напарницей, поиски которой оказались такими нелегкими. Он чувствовал себя как несчастный влюбленный, узнавший, что муза из его снов оказалась замужем. Его пальцы жадно вцепились в гриф, словно он боялся, что продавец силой отнимет у него инструмент.

– Алехандро.

– Сожалею, – выдавил Франсиско, делая над собой усилие, чтобы разжать пальцы.

– У меня есть другие отличные инструменты, даже гитара мастерской великого Торреса, если вы пожелаете…

– Нет, – качнул головой музыкант, нащупывая трость, чтобы уйти. Продавец, поняв его настроение, сунул ему в ладонь кожаный мешочек с деньгами. Франсиско машинально убрал его в карман и, уже сделав пару шагов по направлению к наполненной звуками улице, остановился и попросил:

– Можно я на ней сыграю? В память о вашем сыне?

– Да, – услышал он после паузы, в которую, видимо, продавец принимал нелегкое для него решение.

Франсиско сел на предложенный стул, тронул струны и удовлетворенно вздохнул. Он и гитара, будто родные души, опять встретившиеся в новой жизни, узнали друг друга.

Она отзывалась под его пальцами нежным звучанием, вызывающим воспоминание о прикосновениях материнских ладоней к младенцу, баюкала, как колыбельная песня. Счастье, тихое и уютно неяркое, будто огонь свечи, расцветало теплой улыбкой на губах Франсиско. А гитара дальше рассказывала ему историю своего прежнего владельца.

Его первые шаги… Спотыкания, падения, сопровождающиеся плачем. Но вот младенец, поднявшись на некрепкие ножки, сделал новый шаг, улыбнулся своей первой победе, и в музыке заплескалась радость.

Страстное фламенко, бурлящее, как молодая кровь, наполненная адреналином: первая любовь, метания юной души, лихорадочный ритм влюбленного сердца, бессонные ночи. Юная Кармета… Будто из памяти гитары всплыло имя прелестницы. Франсиско не мог ее видеть, не мог представить овал ее лица, яркость губ, но музыка «рисовала» ему ее портрет, тонами и полутонами рассказывая о чувствах к этой девушке несчастного Алехандро.

Первая ночь и первое расставание. Тихий плач, издаваемый гитарой, – плач тоскующего сердца, хранящего образ первой любви. Грусть, сочащаяся из-под пальцев мелодией, рвущей душу. Пауза, словно недоговоренность, повисшая в воздухе, как неугасшая надежда.

И вновь бешеный ритм – лихорадка, терзающая тело. Угасающие трели, как угасающая жизнь. Гитара в руках Франсиско рыдала, словно плакало безутешное материнское сердце. И из незрячих глаз музыканта тоже катились слезы, обжигающие его обветренные щеки. Никогда ему еще не было так больно, как после этой истории, неожиданно поведанной ему инструментом.

Последний звук оборвался резко, словно лопнула струна – оборванная жизнь. Слепой молча положил гитару на стойку перед продавцом и пошел к выходу, ориентируясь в повисшей в помещении магазина тишине на звуки, доносившиеся с улицы.

– Постойте! – окликнули его в дверях. Франсиско неуверенно остановился.

– Возьмите ее. – Пальцы бедного продавца коснулись его рукава, а в ладонь ткнулся теплый еще от прикосновений гриф. – Возьмите просто так.

Пальцы музыканта жадно сомкнулись вокруг грифа, но тут же разжались:

– Нет. Не могу…

– Вы уже заплатили мне своей игрой. Я будто вновь прожил вместе с сыном его короткую жизнь. Я останусь с этими воспоминаниями, а не с инструментом, который в моем магазине чахнет без игры так же, как умирал мой сын. Я не хочу, чтобы эта гитара, хранящая воспоминания, умерла, так больше никому и не рассказав его историю. Возьмите ее ради того, чтобы жила память об Алехандро, расскажите о моем замечательном мальчике всему миру. Пожалуйста!

И продавец, увидев, что Франсиско взял гитару, торопливо отошел, словно боялся, что слепец передумает…

Посреди ночи я вдруг открыла глаза с ощущением, что мне нужно вспомнить или найти что-то важное. Было ли дело во сне или в какой-то детали, которая, словно иголка в стоге сена, затерялась среди событий минувшего дня, – не знаю. Но чем настойчивее я пыталась заснуть, тем навязчивей становилось желание отыскать природу странного ощущения. Поняв, что, ворочаясь, лишь разбужу Рауля, я тихонько встала и вышла из спальни.

Я сделала круг по гостиной, чувствуя легкий озноб: к ночи температура падала и в квартире становилось ощутимо прохладно. Я налила себе чаю, накинула на плечи шаль и с чашкой села на диван. Разбуженный кот тут же с удобством расположился на моих коленях и, сладко зажмурившись, «захрумкал» от удовольствия. Меня же, несмотря на его уютное мурлыканье, не отпускало неприятное ощущение. Предчувствие чего-то нехорошего? Может быть. Мне почему-то было так не по себе, словно в мой дом пришел неприятный человек, от которого я не знала, чего ожидать. Я осторожно сняла Булку с колен, отнесла чашку на кухню, но не вернулась в спальню, а зашла в кабинет, включила ноутбук и осторожно сняла со стены подаренную мужу гитару. Гриф лег в ладонь как рукоять кинжала, холод струн показался мне враждебным, будто инструмент, как живое существо, не принимал меня. Я тряхнула головой, прогоняя наваждение, и усмехнулась: со снами у меня всегда были особые отношения, но я, возможно, перегибаю палку с верой в них. Додуматься же: сличать гитару настоящую с приснившейся! Но все же, послушав не здравый смысл, а интуицию, я закрыла глаза и исследовала пальцами, будто слепой музыкант из моего сна, корпус гитары. Никаких зазубринок не нашла, как и не почувствовала тепла, исходящего от инструмента. Гитара в моих руках была не живей полена. Видимо, нужно быть музыкантом, чтобы почувствовать в деревянном инструменте душу. Как слепец из моего сна. Как Рауль. Как Чави. Одно я понимала: у такого старого инструмента обязательно должна быть история. Она-то меня и интересовала. Не снимая гитары с колен, я забила в поисковик имя мастера, но меня ожидало разочарование: сеньор, продавший нам инструмент, оказался прав, говоря, что Пабло Молина был малоизвестен. Вся информация, которую удалось найти о нем, уместилась в четверть страницы. Как грустно, что долгую и наверняка интересную жизнь можно уложить в короткий список из нескольких дат.

Я прочитала, что Пабло Молина родился в маленьком пуэбло неподалеку от Мурсии в 1803 году в семье столяра. Но спустя пять лет семья переехала в Севилью. Пабло был единственным в многодетной семье мальчиком, с детства помогал отцу в мастерской, так что столярному делу он обучился рано. Подростком увлекся игрой на гитаре и, может быть, стал бы неплохим музыкантом, если бы в один из дней, помогая отцу, не перерезал столярным инструментом сухожилие. Страсть к музыке трансформировалась в другую: Пабло покупал гитары, пробовал создавать собственные, но это дело долгое время оставалось увлечением, на жизнь он зарабатывал столярничеством. Будущий мастер рано женился, и жизнь его была вполне счастлива до того дня, когда от болезни умерли его жена и две дочери. После трагедии Пабло провел какой-то период в странствиях, во время которых обучался у различных мастеров искусству изготовления гитар. И уже будучи в преклонных годах, обосновался в небольшом пуэбло под Малагой, Молино Бланко, где открыл мастерскую и провел остаток жизни, отдавая душу и сердце гитарам.

Больше ничего мне не удалось найти, а хотелось узнать об инструментах, им изготовленных. Я даже поискала статьи не только на русском и испанском языках, но и на английском и немецком. Увы… Я тронула пальцем одну струну. Звук оказался протяжным и тихим, словно горький стон. Вздохнув, я открыла чехол, чтобы убрать в него инструмент, но вдруг заметила что-то белеющее на дне. Бумага оказалась копией чека, оформленного со всей дотошностью – с указанием адресов продавца и покупателя. В графе «покупатель» стояло название магазина. Имя же продавца указано было лишь как J. Segura. Х. Сегура. Уже что-то. Набрав в поисковике улицу, я распечатала карту на принтере. И уже после этого, убрав чек и распечатку в ящик стола, выключила компьютер и повесила чехол с гитарой на место.

IV

К утру нога у Рауля разболелась так, что он едва смог проделать путь от спальни до ванной и обратно. Съемки завершились, но и этот день у него должен был быть насыщенным: встреча с менеджером в агентстве, занимающемся предстоящими гастролями, обсуждение каких-то вопросов в звукозаписывающей компании, а вечером – репетиция. Дела были важными, но, глядя, как Рауль с хмурым видом, закусив нижнюю губу, осторожно ощупывает опухшую стопу и лодыжку, я предложила вызвать такси и отправиться к врачу.

– Не успею. Через полтора часа у меня встреча.

– Отменяй!

– Не могу. Не я эти встречи назначал.

– Звони менеджеру!

Рауль лишь отрицательно мотнул головой.

– Но почему?!

– Анна, времени до начала тура осталось очень мало, а сделать нужно еще много.

– И как же ты собираешься так гастролировать? Ты же и пары метров не пройдешь!

– Наложу повязку, вызову такси.

– Ты даже обуться не сможешь, Рауль! Тебе не на встречи надо, а в больницу – делать снимок! Вдруг у тебя перелом? – воскликнула я.

– Нет у меня никакого перелома, – с раздражением буркнул «человек-рентген». – Анна, не паникуй. Если через пару-тройку дней лучше не станет, запишусь к врачу.

Вот же ж… Первый муж поступал в точности наоборот: стоило ему лишь чихнуть, пусть даже от пыли, как он тут же объявлял себя больным, укладывался в постель (обязательно в шерстяных носках и под два одеяла) с градусником под мышкой. И не дай бог, ртутный столбик поднимался до отметки 37! Костик начинал считать, что его сразил смертельный вирус гриппа А, птичьего, свиного или какого-то нового, о котором человечество еще не знает, но скоро узнает, потому что он, Константин Дронов, обязательно станет его первой жертвой. Мне же надлежало ходить по квартире на цыпочках, со скорбной миной, говорить шепотом, приносить «умирающему» чай с лимоном, класть ему на лоб компресс и постоянно справляться о самочувствии. Если же я пыталась убедить благоверного в том, что он здоровее быка, меня записывали во враги, подозревали в заговоре с фармакологическими компаниями (до сих пор не могу понять, почему именно с ними?), упрекали в бездушии и угрожали тем, что после смерти дорогого и любимого я останусь никому не нужной безутешной вдовушкой. В какой-то момент пришло понимание, что лучше с Костиком не спорить, потому что в ответ на мои возражения он мог из вредности проваляться «больным» неделю, а потом еще столько же не разговаривать со мной. В обратном же случае, сочувствуя ему, щедро наваливая на него горы одеял, таская ведрами чай с лимоном, я лишь выигрывала: Костик начинал проявлять беспокойство за меня («Как же ты без меня одна справишься?»), а затем быстро «выздоравливал». Скорей всего, потому, что лежать под грудой одеял – душно, а питаться лишь одним чаем с лимоном – несытно. Но как же я тогда мечтала о том, чтобы муж у меня был настоящим мужчиной, который не стонет от царапины и не впадает в панику от отметки 37 на термометре! И вот накаркала. Экземпляр номер два – полная противоположность Костику, но, опять же, другая крайность: уговорить Рауля обратиться к врачу, отлежаться день, если ему нездоровится, принять таблетку – нечто из раздела «миссия невыполнима». Проще, видимо, уговорить крокодила выплюнуть птичку. Рауль был из тех, кто терпит до последнего, пока совсем плохо не станет.

Не знаю, чем бы закончился наш спор, если бы в этот момент на домашний телефон не позвонил менеджер группы. Трубку сняла я.

– Привет, Анна. Рауль дома? – спросил Хосе Мануэль. – Звоню на мобильный, но он отключен.

– Дома, – ответила я как прилежная жена. И не смогла отказать себе в удовольствии использовать «решающий ход» в этой проигрышной, как казалось, для меня битве против упрямства благоверного: – Он вчера на съемках подвернул ногу, а сегодня не может на нее даже наступить.

– Так все плохо? – встревожился Хосе Мануэль.

– Ну… – сделала я красноречивую паузу, которая должна была означать, что хуже некуда. Рауль состроил мне зверскую рожу и знаками показал, чтобы я передала ему трубку. Я сделала вид, что не заметила его жестов.

– Сейчас заеду к вам, – правильно понял меня Хосе Мануэль.

Чувствуя себя победительницей, я с довольной улыбкой отдала трубку мужу. Тот сверкнул на меня глазами, которые от негодования приобрели цвет незрелого крыжовника, но промолчал. А я, считая дело сделанным, удалилась из комнаты.

Хосе Мануэль приехал через полчаса. И как Рауль ни хорохорился перед ним, мигом оценил обстановку и принял верное, на мой взгляд, решение: достал телефон и отменил все назначенные на день встречи.

– А теперь – в травматологию, – приказал он притихшему парню. – Лично свожу тебя туда и обратно.

Я торжествующе улыбнулась Раулю из-за спины Хосе Мануэля. Лицо у супруга стало таким кислым, словно его накормили лимонами. Если он еще мог спорить со мной и настаивать на своем, то менеджера слушался беспрекословно. Хосе Мануэль не только занимался карьерой ребят, но и пекся о них как о детях. Было ему около пятидесяти, в океане шоу-бизнеса плавал акулой не меньше двух десятков лет, веяния капризной моды улавливал заранее и оказывался не подражателем, а пионером. Он обладал безошибочным чутьем на то, кто именно из неизвестных исполнителей может «выстрелить», поэтому его частенько приглашали на различные конкурсы судить молодые таланты. Его знали во всех местных звукозаписывающих компаниях, он был знаком со многими продюсерами, умел продавать и продвигать проект так, что тот обязательно становился успешным. Ему готовы были платить большие деньги, чтобы он раскрутил того или иного начинающего артиста, но Хосе Мануэль никогда не принимал подобные предложения, работал лишь с теми, кого выбирал сам. При этом, глядя на него, я бы никогда не причислила его к акулам шоу-бизнеса. Приходя к нам, Хосе Мануэль вел себя всегда так просто и по-домашнему, словно дядюшка, навещающий родных племянников: сыпал шутками, хвалил мою стряпню, рассказывал какие-то истории. Одевался он в приглушенных тонов джемперы (зимой) и поло (летом) и неизменные джинсы: аккуратно, но просто.

Когда мужчины уехали, я проверила почту и увидела, что мне прислали для перевода статью на немецком про медицинское оборудование. Заказ просили выполнить к завтрашнему утру, так что я не стала терять время и принялась за работу. Когда до обеда оставалось чуть больше часа, выключила ноутбук и вышла на улицу.

Овощная лавка, в которой я часто делала покупки, находилась на соседней улице минутах в трех ходьбы от дома. Владелец, сеньор Мигель, обычно встречал меня как родную, обязательно расспрашивал о делах. Я тоже испытывала симпатию к этому человеку с добродушной улыбкой на смуглом лице. Сеньор Мигель напоминал мне сказочного гнома: его гладкую, как коленка, макушку украшал красный, в тон фартуку, колпак, подбородок скрывала борода, а небольшие темные и блестящие, как жуки, глаза, от внешних уголков которых при улыбке симпатично разбегались сеточки морщин, глядели с отеческой заботой. С каждой покупкой хозяин лавки делал мне презент – вкладывал в пакет что-нибудь от себя: связку бананов или пару-тройку краснобоких яблок, упаковку засушенных фиников или пакетик очищенных орехов. Возражать было бесполезно, иначе сеньор Мигель обижался, смешно надувал губы и хмурил кустистые брови. Правда, уже через секунду вновь улыбался и решительным жестом вкладывал подарок в пакет. «Не для тебя – так для твоего мужа! Ради него ты точно возьмешь».

Сегодня, когда я вошла в лавку, хозяин был занят разговором с покупательницей, поэтому просто кивнул на мое приветствие и тепло улыбнулся. Я взяла корзинку, несколько целлофановых пакетов и пошла вдоль рядов ящиков, выбирая овощи и фрукты. Покупательница, с которой беседовал хозяин, уже ушла, но ее место у кассы успела занять пожилая сеньора, которая никак не могла решить, возьмет она кочанный салат или нет. Сеньор Мигель с ангельским терпением выкладывал перед придирчивой покупательницей то один кочан, то другой, старушка мяла листья, заглядывала в сердцевину и качала седой головой, вспоминая давний случай, как когда-то где-то купила подпорченный салат. Поняв, что старушка собирается перебрать все наличествующие кочаны, я поставила корзинку на пол и вышла из лавки, чтобы взять из выставленных на улицы ящиков помидоры.

– То, что произошло с твоим парнем, – не случайность, – вдруг раздалось за моей спиной в тот момент, когда я закончила выбирать. От неожиданности пакет выпал из рук, и спелые томаты посыпались обратно в ящик. Я резко оглянулась и увидела, как от меня торопливым шагом уходит какой-то мужчина в темной куртке с накинутым на голову капюшоном.

– Подождите! – крикнула я. Но незнакомец не оглянулся и скрылся за углом.

В этот момент на крыльце появилась пожилая сеньора, торжественно держащая в одной руке выбранный салат, и я вернулась в лавку.

– Как здоровье супруга? – спросил сеньор Мигель, взвешивая мои покупки и складывая их в два крепких пакета.

Я ответила. Хозяин поохал и, нырнув под стол, извлек оттуда два крупных граната и добавил их к покупкам:

– Это для мужа. Пусть поскорей поправляется!

Я сунула руку в карман за кошельком и вытащила вместе с ним сложенный вдвое листок. Мельком заглянув внутрь, увидела, что это какая-то записка. Прочитала ее уже на улице:

«Сегодня в пять буду ждать у церкви».

Что это? Я повертела листок в руках, не зная, что с ним делать. Кто мне его подложил? Тот мужчина в куртке? Неужели он рассчитывает на то, что я вот так отправлюсь на встречу неизвестно с кем и зачем?

Дома я выбросила записку в ведро, но, выкладывая покупки, не могла отделаться от этой привязавшейся, словно навязчивая песня, фразы. Кто этот мужчина и что ему от меня нужно? Рассказать Раулю или нет? Думала я об этом происшествии и во время приготовления обеда. И чем дольше размышляла, тем сильнее укреплялась в мысли, что человек, подложивший мне записку, – тот же, что наблюдал за съемками.

Мужчины вернулись домой как раз к тому времени, когда я закончила готовить обед. Хосе Мануэль усадил Рауля на диван и, глядя, как я подкладываю ему под перебинтованную ногу подушку, наказал:

– Анна, следи за тем, чтобы он выполнял рекомендации врача, в первую очередь ему нужен покой. К счастью, ничего не сломано, но быстрого заживления не обещали. Я аннулирую все встречи и постараюсь хотя бы пару-тройку дней вас не тревожить. А ты, Рауль, отмени пока репетиции. Слышишь?

– Так концерт скоро! – возразил тот. – Как без репетиций?

– А вот чтобы концерт не переносить, отлеживайся.

– Зачем переносить? – возмутился Рауль. – Я повредил связки на ноге, с голосовыми как раз все в порядке!

– Ну, раз в порядке, то отмена двух-трех репетиций вреда не причинит, – парировал Хосе Мануэль. – Думай о том, что впереди у тебя плотный график поездок и концертов. Лежи отдыхай. Мультики смотри.

Рауль хмуро глянул на менеджера, но промолчал.

– У тебя есть мой телефон? – спросил Хосе Мануэль меня. – Нет? Держи.

Он протянул мне свою визитку:

– Звони, если что.

Я с благодарностью улыбнулась и пригласила его пообедать с нами.

– Спасибо, Анна, но поеду. Планы на сегодня сбились, но это не значит, что дел у меня больше нет. В следующий раз!

После обеда я принесла ноутбук в гостиную, чтобы составить компанию Раулю, и вернулась к переводам. Я бы с удовольствием посмотрела, как муж и предложил, вместе какой-нибудь фильм, но оставалось еще много работы. Рауль не стал настаивать, зная, что, если я занята, меня лучше не беспокоить, только попросил тоже принести ему компьютер.

В какой-то момент я оторвала взгляд от монитора и увидела, что муж уснул с открытым ноутбуком на коленях, словно сон сразил его внезапно. Неудивительно: спал он в последнее время мало, а этой ночью не смог отдохнуть из-за болевшей ноги. Я тихонько, чтобы не разбудить его, сняла с его колен компьютер и увидела открытый чат, в котором Рауль переписывался с Эстер. В последнем сообщении девушка желала ему скорейшего выздоровления и вновь просила прощения за спровоцированную аварию. Я поставила ноут на стол рядом со своим и задумалась, борясь с желанием отмотать переписку на начало, чтобы просто увидеть, кто кому написал первым. Но… остановилась. Зачем мне это знать? Я перевела взгляд на спящего мужа и увидела, что он зябко поежился. Укутывая его пледом, взглянула на его наручные часы: без четверти пять. «Сегодня в пять…» – вновь всплыли в памяти слова из записки. Я закусила губу, терзаемая сомнениями.

– Идти? – тихонько спросила я у мягко вспрыгнувшего на диван кота. Булка чихнул, словно соглашаясь со мной, но после этого потряс головой, будто уже говоря «нет». И что мне делать? Кот тем временем, легонько потоптавшись у Рауля на животе, улегся ему на пострадавшую ногу. Рауль не шелохнулся во сне, и я не стала сгонять Булку. «То, что случилось с твоим парнем, – не случайность…» – припомнились мне слова незнакомца. И я решилась. Если муж проснется во время моего отсутствия, скажу ему потом, что ходила к банкомату снимать деньги за последний перевод. Что, в общем-то, не ложь: по пути так и сделаю.

До церкви, расположенной в старой части города, было минут семь пути. Я спустилась по широкой центральной улице, пестрящей ресторанами, барами, маленькими магазинчиками и булочными. Здесь всегда ощущалась жизнь, особенно около пяти вечера: к этому времени родители забирали детей из школы, открывались после дневного перерыва магазины. Рассекая бурлящий разговорами и детскими криками льющийся мне навстречу пешеходный поток, уворачиваясь от то и дело норовящих сбить меня с ног бегущих детишек, я наконец-то пришла к нужному месту. Величественная церковь из серого крупного камня, с узкими окнами-бойницами, похожая на средневековую крепость, хранила торжественное молчание. Но в тот момент, когда я к ней подошла, с высокой, будто наблюдательная башня, колокольни раздался бой колокола. Ровно пять. Надо было прийти мне чуть раньше, чтобы унять волнение и встретить незнакомца, назначившего мне встречу, не с бьющимся у горла сердцем, а с хладнокровным спокойствием.

Я растерянно огляделась, не зная, куда идти: с одной стороны церкви располагались бары и кафе-мороженое с немногочисленными посетителями, с другой – небольшая площадка. Мужчина не указал, где именно будет меня ожидать. Обычно встречи назначают в каком-нибудь баре. Я мельком оглядела сидевших на улице под еще не убранными летними тентами посетителей, но не заметила, чтобы кто-то меня тут ожидал. Я повернулась в сторону площадки, издали пытаясь разглядеть, сидит ли кто на скрытой за деревьями лавочке. И в этот момент меня окликнули по имени. Сердце испуганно дернулось вниз-вверх, как игрушка йо-йо, я резко оглянулась, но увидела за спиной не незнакомца в куртке, а подругу Рауля Монику.

– Анна, рада тебя видеть! – широко улыбнулась она и расцеловалась со мной. А я одновременно почувствовала и легкую досаду, потому что встреча со знакомой сбила мои планы, и облегчение. Моника шла с электрички домой, и я вызвалась ее проводить.

Когда я вернулась, Рауль уже проснулся и сидел на диване, поглаживая разомлевшего от его ласк кота.

– Я выходила снять деньги за перевод, – сказала я, опережая вопрос, и присела рядом на диван. – Как ты?

– Выспался, – улыбнулся муж.

– Вот видишь…

– Даже в плохом можно отыскать что-то хорошее, – пробормотал он, пытаясь устроить травмированную ногу поудобней. – Правда, когда что-то болит, сложно найти в этом приятное.

– Сильно болит? – встревожилась я, легонько коснувшись бинтов.

– Терпимо. Зато у меня теперь маленькие каникулы. Ты же мечтала, чтобы мы провели дома вместе несколько дней подряд. Вуаля!

– Но не такой ценой, – грустно улыбнулась я. Подала, по его просьбе, ноутбук и сняла трубку зазвонившего телефона.

– Привет! – услышала я голос невестки. – Что там с моим братом случилось?

Я поймала вопросительный взгляд Рауля и сказала ему вполголоса:

– Это Лаура. Спрашивает, что произошло.

– А откуда она знает? – удивился он. – Я ни ей, ни Давиду, ни матери не звонил.

– Ну, теперь новости о брате я куда быстрей могу узнать из Интернета, – сказала Лаура, которая услышала ответ Рауля. – Так что с ним случилось? Как он?

Я в двух словах пересказала события и, увидев, что муж прислушивается к нашему разговору, включила громкую связь.

– Он хоть бы позвонил, – вздохнула Лаура.

– Не успел! – тут же откликнулся Рауль. – До обеда проторчал в госпитале, остальную часть дня проспал. Что ты там про Интернет сказала?

– А ты открой свою страницу, сам увидишь.

Рауль набрал что-то на клавиатуре и удивленно присвистнул:

– Ничего себе!

Я заглянула ему через плечо и увидела, что он отматывает вниз пестрящую встревоженными вопросами страницу. Сбоку маячил значок о принятых личных сообщениях, количество которых насчитывало несколько десятков.

– Эстер упомянула у себя, что на съемках случилось какое-то происшествие, и новость мигом понеслась по Сети, всполошив поклонниц, – пояснила Лаура. – Хороший вы себе пиар устроили!

– Кошмар какой… – пробормотал Рауль, продолжая пролистывать страницу, пестрящую бесконечными вопросами. – Не понимаю, откуда…

– Ну вот, будет чем тебе заняться – успокаивать воздыхательниц, – усмехнулась я, перехватив взгляд, который он бросил на меня. – Пока на все письма не ответишь, с дивана не встанешь! Работы тебе тут как раз дня на три.

– Какая у меня добрая жена! – съязвил Рауль, открывая сообщения. Я же, отключив громкую связь, вернулась к разговору с Лаурой:

– Как ты?

– Я – хорошо, – засмеялась невестка. – Можно к вам сегодня приехать? И Рауля бы навестила, и с тобой поболтала. У Давида сегодня как раз выходной. Или у вас есть какие-то планы?

– Какие у нас планы, – хмыкнула я, мельком глянув на уже что-то печатающего мужа. – Твоему брату покой прописан, а мне строго наказали следить за тем, чтобы он его соблюдал. Приезжайте!

– Отлично! Об ужине не беспокойся: мы привезем с собой все для пиццы.

Я попрощалась с невесткой и сказала поднявшему на меня взгляд мужу:

– Лаура с Давидом скоро приедут. Давид сделает пиццу.

– Отлично! – обрадовался Рауль и, кивнув на раскрытую на мониторе страницу, усмехнулся: – Сестра оказалась права насчет пиара, правда, вышел он какой-то кривой. Понятно теперь, откуда такой шквал вопросов.

– Что такое? – встревожилась я.

Рауль повернул ко мне ноутбук, и я увидела раскрытую заметку, текст которой сопровождали фотографии. Начало было довольно невинным: статейка начиналась с фотографий Эстер в роли героини популярного сериала и снимков Рауля с одного из выступлений. Автор писал о том, что для съемок видеоклипа пригласили известную актрису Эстер Аранда. Но дальше рассказывалось не о процессе съемок, а об «ужасной» аварии, случившейся там. Я пробежала взглядом всю заметку и присвистнула, удивившись количеству выдуманных «подробностей». Более того, фотографии, вставленные в текст, были явно взятыми из Интернета и подобранными так, чтобы посеять тревогу. Под тем абзацем, где говорилось об аварии, разместили снимок чужого мотоцикла, разбитого в реальном ДТП. Фразу, что солист группы пострадал, проиллюстрировали другой фотографией, на которой медики грузили в карету «Скорой помощи» носилки с лежащим на них человеком. Специально ли так сделали, чтобы пустить «утку», или лишь из желания подогреть интерес к интернет-порталу, на котором разместили «новость», – неизвестно, но привело это к тому, что слух, обросший новыми «подробностями», полетел по Сети: муж показал мне еще несколько форумов, на которых муссировалась эта тема.

– Из этого «репортажа» следует, что я лишь чудом выжил, лежу по уши загипсованным, а известная актриса с монашеским милосердием ухаживает за мной, – хмыкнул Рауль, закрывая все страницы. – Я ответил одной девушке, что со мной все в порядке, так она не поверила, что это я ей пишу: меня же ведь в гипс закатали! Как я могу отвечать на письма?.. Дал на нашей странице опровержение: все неправда, я жив-здоров, концерты не отменяются и так далее. А то уже пошли вопросы, сдавать ли билеты…

– Но откуда это все взялось? Эстер рассказала про падение?

– Она лишь вскользь упомянула о происшествии, не раскрывая его сути. Но так как актриса она известная, то за каждым ее шагом и словом пристально следят «желтые» издания. Думаю, стали искать, что произошло, и нашли в блоге Чави нашу с Эстер фотографию на мотоцикле с комментарием «незадолго до аварии».

– Думаешь, слух пошел благодаря этому снимку? Удружил же Чави!

– Вряд ли он думал, что его комментарий может привести к таким последствиям. Впрочем, эта шумиха Чави, похоже, обрадовала. Ты же знаешь его: ему просто необходимо быть в центре внимания. Я написал ему, предложил откорректировать слух так, чтобы в гипсе лежал уже не я, а он. Пусть девушки охают не на моей, а на его странице!

– А он что? – спросила я, улыбаясь.

– Предложение ему понравилось, – усмехнулся Рауль. – Потому что к «гипсу» бонусом прилагается не только внимание поклонниц, но и «забота» Эстер.

– Кстати, она сама что об этом говорит?

– Ничего. То ли не видела, то ли просто не обращает внимания на такие вещи, что и правильно. Она написала мне утром, спросила, как я, передала тебе привет. Я ответил позже, когда вернулся из больницы. Ответа пока не получил.

– Позвони маме, – сказала я, – потому что ее удар хватит, если вдруг кто-то прочитает эту ложь в Интернете, а потом перезвонит ей с расспросами и сочувствиями.

– Ты права, – вздохнул Рауль, принимая из моей руки телефон. Я попросила его передать родителям привет и вышла из комнаты – приготовить кофе. А когда вернулась, муж уже закончил разговор и опять что-то читал с монитора. Я поставила чашки на журнальный столик и присела рядом с Раулем.

– О, спасибо! – обрадовался он, отвлекшись от компьютера и увидев кофе. – Родители приглашают нас в воскресенье на обед. Я согласился, правда, так и не сказал матери, что повредил ногу. Придется теперь как-то выкручиваться.

– Сомневаюсь, что за четыре дня ты полностью поправишься. Так что скрывай не скрывай, а мама все равно узнает.

– Но если скажу сейчас, она расстроится и проведет ночь без сна. Что я, свою мать не знаю? А к выходным, надеюсь, станет получше, – ответил Рауль и сменил тему: – Эстер прислала сообщение, довольно любопытное. Это касается происшествия на съемках. Смотри!

Он поставил ноутбук с раскрытой страницей мне на колени и взял со столика одну из чашек. И пока я читала, пил кофе, следя за моей реакцией.

«Рауль, помнишь, я сказала тебе о женщине, которую никто, кроме меня, не видел? Но нас в тот момент снимали. Сегодня просматривали материал, и все, кто был в студии, увидели мелькнувший перед мотоциклом за мгновение до падения силуэт. Кто-то еще, помимо нас, попал в кадр!»

– Ну, как тебе это?

– Даже не знаю, Рауль. Было бы любопытно увидеть видео.

– Я попросил Эстер прислать мне его, – сказал муж, выключая ноутбук. – Хочу посмотреть ролик. Я не отвлекался от дороги, и если бы кто-то действительно на ней появился, должен был бы заметить.

– Ты не веришь Эстер? – спросила я, потому что последняя его фраза прозвучала как сомнение в правдивости рассказа девушки.

– Вряд ли ей хотелось спровоцировать падение. Что-то ее все же напугало. Но пока собственными глазами не увижу это, не могу делать никаких выводов.

– Рауль…

– М-м-м?

– Мне это все не нравится, – призналась я. – Я опять видела тревожные сны. А ты знаешь, что у меня с ними особые отношения…

– Знаю, но не стоит от каждого плохого сна ждать неприятностей, – ответил он.

– Не от каждого, Рауль! – воскликнула я. – Не принимай мои слова за паранойю. Я увидела несколько похожих снов, Лаура призналась, что тоже. Когда два человека видят похожий сон, это уже настораживает!

– И что вы увидели? – спросил он, впрочем без особого интереса.

– Танцующую девушку. Мы увидели ее во сне. Эстер – на дороге перед мотоциклом.

– О том, что та девушка танцевала, она не сказала ни слова, – пошутил он.

И я рассердилась:

– Я с тобой говорю серьезно!

– Анна, если каждый сон воспринимать всерьез…

– Не каждый!

– Хорошо. Что ты хочешь этим сказать? – сдался он.

– Мне не нравится гитара, которую мы тебе подарили.

– А какое она имеет отношение к танцующей девушке? – удивился Рауль.

– Не знаю. Но думаю, что есть какая-то связь. Это нехорошая вещь.

– Ты собираешься вернуть гитару в магазин? – спросил Рауль. И в его голосе прозвучали интонации ребенка, которому пригрозили тем, что отнимут любимую игрушку.

Я промолчала.

– Анна, – сказал он, привлекая меня к себе и обнимая. – Я прекрасно помню, с чем тебе… нам пришлось столкнуться. Но не нужно искать проклятия, наговоры, магию, колдовство в каждой обычной вещи.

– Эта гитара – не обычная вещь!

– Согласен, она не обычная вещь, а старинная. Согласен, со своей историей, но… это просто гитара! Которая мне очень нравится!

– Что с тобой поделать? – сдалась я. Тихонько высвободившись из объятий мужа, взяла с его колен ноутбук.

В кабинете, поставив компьютер на стол, я оперлась обеими ладонями о столешницу и глубоко вздохнула. Возможно, Эстер, чувствуя себя виноватой в травме Рауля, старается сейчас всячески оправдаться, но ощущение, что нас опять затягивает в неприятную и, возможно, опасную историю, возникло так четко, что на какое-то мгновение мне стало нечем дышать.

* * *

Пришла. Хотя он, по правде говоря, и не надеялся на то, что девушка примет во внимание назначенную им встречу. И все же она пришла, двигаемая то ли любопытством, то ли тревогой за своего парня, и остановилась, озираясь и пытаясь угадать, кто из сидящих за столиком в кафе ожидает ее. Видя эту девушку, растерянную, взволнованную, Сальвадор замешкался. Как и что сказать ей? С чего начать? С долгой ли предыстории или сразу перейти к сути дела? Рассчитывать на понимание, а может, просто запугать? Когда девушка оглянулась, Сальвадору показалось, что их взгляды, как и вчера, встретились. Он невольно сделал шаг назад, в тень от двухэтажного домика, расположенного напротив церкви. Нерешительность не была его подругой, она не сопровождала его в долгих странствиях, он не прикармливал ее с руки, даже не здоровался. Если ему было нужно, приходил и брал – без раздумий и сомнений. Так почему замешкался в этот раз, почему, будто трус, сделал шаг не вперед, а назад? Стоит ли искать причину в страхе сыграть ва-банк, проиграть и упустить шанс наконец-то завершить долгий путь?

На этот раз будто некто вкладывал в его руки все козырные карты: он легко попал на съемки в первый день, затерялся среди массовки из поклонников группы, а потом случайно подслушал, где будут снимать последние эпизоды. Сальвадор приехал к пляжу заранее, еще до того, как отведенное под съемки место огородили, укрылся среди растущих на скале сосен и вышел, уже когда на пляже началась подготовка. Ему хотелось лишь понаблюдать за девушкой, но, глядя с высоты на раскинувшийся под его ногами пляж, он незаметно оказался в плену разбуженных ассоциациями воспоминаний.

1866 год

…Босые ноги утопали в мягком, еще не успевшем остыть к ночи песке. Теплые волны ласково касались уставших от долгой дороги ступней, смывая с них придорожную пыль, заживляя ссадины и порезы. Он стоял по щиколотку в воде, вглядываясь в слившиеся в один черный занавес море и небо. Эта ночь была безлунной, и темнота была такой абсолютной, что Сальвадору казалось, будто находится он не на земле, а под нею. Даже звезды в эту ночь не нарушали своим светом идеальной темноты. И если бы не легкий всплеск волн, он поверил бы в то, что прекратил земное существование. Ему не было ни страшно, ни тревожно, напротив, в его душе разливалось райское умиротворение. Счастье – вот оно, счастье. Его новая грань. Такая густая темнота – это чистый лист, еще не испещренный нотными знаками. Не нужно закрывать глаза, чтобы «отключить» зрение и полностью погрузиться в мир «слышимых» воображением звуков. Сальвадор стоял так долго-долго, вслушиваясь в плеск волн, шорох песчинок, улавливая музыку в еле ощутимом движении ветра, – до тех пор, пока возникшая в его воображении мелодия не обрела наконец-то более-менее четкое звучание. И тогда он стремительно бросился к оставленной на берегу гитаре и сел с нею прямо на влажный песок. В его игре слышался тихий всплеск волн, умиротворение, овладевающее им, шепот песка, колыбельные ночного ветра. И все же чего-то не хватало. Какой-то особой ноты, аккорда. Сальвадор перебирал струны, но никак не мог найти тот завершающий штрих. Он сердился, и его настроение ломало мелодию, уничтожая с таким старанием сплетенное кружево из звуков. И вдруг на его плечи мягко легли ладони той, которая немой тенью все это время стояла за его спиной, боясь легким движением нарушить тонкую паутину вдохновения, и только угадав по зазвучавшим сердитым ноткам в мелодии творческие муки своего маэстро и тонким женским чутьем поняв, где и какой ноты не хватает, вмешалась.

Луна неожиданно выглянула из-за туч. Сальвадор, не выпуская гитару из рук, завороженно смотрел, как Долорес, подхватив руками юбки платья, так что обнажились до колен ее ноги, зашла в море по щиколотку, остановилась,повернувшись спиной к горизонту, и изящно выгнулась. От одного взгляда на ее волнительные изгибы Сальвадора бросило в жар. Вот она – его Муза, главная тема в его мелодиях. Все остальное – шепот волн, песни ветра, тусклое сияние сквозь тучи луны – это все второстепенное. Оправа для бриллианта. Танец, танец в ночном море, в пенящихся у берега волнах! Взметнувшиеся над головой руки – белые, словно чайки, на фоне черного занавеса, поворот головы, вздернутый подбородок… Но не успел Сальвадор обрадованно воскликнуть, как Долорес, разбивая предсказуемый ход его мыслей, вдруг звонко рассмеялась и, отпустив юбки, высоко подпрыгнула и топнула так, что брызги окатили парня. Соленые капли на его губах, прохладное прикосновение брызг к его разгоряченной коже, звонкий смех, ломающий все темы, но рождающий новые. От неожиданности Сальвадор отпрянул и, не удержавшись, повалился в песок. А Долорес продолжала хохотать и пинать ногами волны, разбрызгивая вокруг себя не морские капли, а вдохновение.

Они занялись любовью прямо там, на мокром песке, в пене прибоя, под аккомпанемент музыки, звучавшей не в воздухе, а в его сердце.

Следующий день они провели в том прибрежном пуэбло, счастливые, юные, считавшие, что весь мир лежит у их ног, а впереди – бесконечная вечность, наполненная их страстью, с адреналиновой ноткой приключений. Они бродили по местному рынку, прицениваясь к сезонным фруктам, втягивая ноздрями острый запах выложенных на прилавках сыров, жадно окидывая голодными взглядами висевшие на крюках домашние колбасы. Купив хлеба, испеченного с оливками, сыра, колбас и фруктов, остановились перед прилавком с деревянными украшениями. Долорес, беглым взглядом окинув выложенный товар, схватила вдруг деревянный браслет и надела его себе на руку.

– Купишь? – заглянула она в глаза Сальвадору. Он колебался. Не потому, что ему было жалко денег, нет. Он не хотел, чтобы грубое дерево скрывало ее изящное запястье. А Долорес, не понимая его колебаний, уже обиженно выпятила нижнюю губу.

– Смотри, как красиво, – сказала она, подняв руку и повертев ею в воздухе. Грубый браслет соскользнул с запястья едва ли не к локтю. И тот путь, что он проделал, скользя по белой коже, вдруг вызвал в душе Сальвадора неожиданную бурю. На миг ему представилось, как он сам чуть сдвигает этот браслет выше, освобождая тонкое запястье, и касается губами нежной кожи под ним… И он не колеблясь выложил на прилавок несколько монет. Счастливая Долорес бросилась к нему на шею, обняла крепко-крепко, так, что он почувствовал, как ему в спину впился этот деревянный ободок.

Они позавтракали прямо там, на рынке, спрятавшись от моросящего дождя под пустым навесом и расстелив на земле плащ. Долорес, заканчивая трапезу зябко поежилась, и Сальвадор, скользнув взглядом по ее обнаженным плечам, решительно поднялся:

– Пойдем!

Денег осталось совсем мало: в последнее время они тратили деньги, не отказывая себе в удовольствиях, покупая вкусную еду, вино, украшения для девушки, и совершенно не думали о том, что теплые дни уходят вместе с сентябрем, а им нужна другая одежда и ботинки для Долорес.

Считая последние монеты на ладони, Сальвадор подумал о том, что, если им не удастся заработать сегодня, завтра им будет нечего есть. Но, заметив счастливый блеск в глазах девушки, примеряющей накидку из шерсти – тяжелую, крашенную в домашних условиях, но теплую, бодро подумал: не страшно! В этом поселке идет подготовка к вечернему празднику огня. Они обязательно сегодня заработают.

– Ой! – вдруг воскликнула Долорес и присела, скрывшись за прилавком. Дернула за руку Сальвадора, требуя, чтобы он тоже спрятался.

– Что? – шепотом спросил он, увидев, что его спутница не отрывает тревожного взгляда от обутых в сапоги ног человека, остановившегося у прилавка на другой стороне. Долорес не ответила, вместо этого на корточках, подметая подолом платья землю, направилась в сторону, унося на себе накидку, о которой позабыла. Сальвадор торопливо высыпал из ладони монеты на прилавок и так же, вприсядку, заторопился за девушкой.

– Там был человек, который служит у моего мужа, – прошептала она ему на ходу, не поднимаясь на ноги.

– Мы далеко ушли от твоего пуэбло, – возразил Сальвадор. – Ты уверена?

– Да, – ответила девушка, кутаясь в накидку, которая не спасала ее от холода, вызванного напряжением. – Это Хуанито, шакал, который не знает пощады. По приказу хозяина он вышвырнул из дома и отправил скитаться по свету за неуплату долгов не одну семью. Я боюсь, что его направили по нашему следу.

– Он оказался тут случайно, Долорес. Ты же видела, он что-то покупал.

– В наших краях много таких рынков! – не сдавалась девушка. – Он мог бы купить то, что ему нужно, гораздо ближе. Нет, он ищет нас! Уйдем, уйдем отсюда скорее! Без остановок, как можно дальше.

Она приподнялась и выглянула из-за прилавка, желая убедиться, что этот человек ушел, и резко присела.

– Ой, он посмотрел в эту сторону!

– Не думаю, что заметил тебя.

– Все равно идем!

Она настойчиво потянула его за руку, и Сальвадор не нашел в себе силы сказать, что у них не осталось ни одной монеты, и привалы делать все равно придется, и что они упускают отличную возможность хорошо заработать сегодня на местном празднике.

Они в тот день и правда шли без остановок, в час обеда на ходу жуя сухой хлеб и запивая его водой. Долорес упрямо двигалась вперед, страх и желание как можно дальше уйти от опасности придавали ей сил. Она не замечала ни голода, ни холода, даже хлынувший с черного неба ливень не заставил ее одуматься и спрятаться в укрытие.

Сальвадор пытался уговорить ее сделать привал, но она в тот день будто оглохла, и он шел за нею, злясь на себя, на нее, проклиная судьбу. Впервые со дня побега он задумался о том, что их жизнь не может быть бесконечной дорогой. Сальвадор мечтал о свободе, а оказался скованным по рукам и ногам страхом погони – не своим, а этой девушки. Жизнь с оглядкой, короткие перебежки из укрытия в укрытие, узкие тропы вместо широких дорог – вот их удел. Долорес догадалась, о чем он подумал, потому что бросила на него такой виноватый и несчастный взгляд, что у него невольно сжалось сердце: ее доля оказалась куда горше. Этот путь был для нее спасением, а в нем – бродячем музыканте – она увидела своего избавителя. И молилась ему, а не божествам, отвернувшимся от нее.

Они сделали первую остановку лишь тогда, когда ночь скрыла очертания дороги. Спрятавшись на ночлег в широкой расщелине в скалах, которую пастухи, выгоняющие на пастбища овец, использовали как временное пристанище, поужинали сухим хлебом и допили остатки воды. Долорес уснула сразу, укрывшись новой накидкой. Сальвадор же долго сидел, глядя сквозь расщелину на прояснившееся небо, прислушиваясь к ровному дыханию девушки и пытаясь по звездам предсказать их судьбу.

2012 год

Все это вспомнилось Сальвадору вчера, когда он наблюдал за съемками на пляже. Смотрел и видел перед собой не разыгрывающую перед камерами несуществующую страсть пару, а другую, ту, которая занималась любовью в морском прибое под покровом идеальной темноты. А потом, в какой-то момент, без всякого перехода, перед глазами полыхнуло красным, в ушах раздался отчаянный крик. Четко, словно наяву, увидел он бледное лицо, полные непонимания и боли черные глаза-пропасти, заломленные в отчаянии руки. Вспомнил – и очнулся от этого хлесткого, будто пощечина, видения. Пелена перед глазами спала, и вновь он увидел другую пару, чьи объятия жадно фиксировали камеры. Сальвадор поморщился, будто услышал фальшивую ноту в любимой мелодии, но на самом деле от понимания, что той неверной «нотой» был он сам. Искаженная картина, перевернутый вверх ногами мир: плещущееся над головой море и утопающие в облаках ноги. И он ушел, оставив за спиной не пляж, а одну из картин своего прошлого, в которое ему уже никогда не вернуться, но которое жило в нем, заменяя настоящее и сводя на нет будущее.

Опомнился он, когда уже миновал стоянку с машинами и фургонами. Нельзя позволять картинам прошлого сбивать его с пути! Он приехал сюда не ради воспоминаний.

И опять ему повезло – во время короткого обеда, устроенного съемочной группой. Сальвадор благоразумно держался в сторонке, не желая привлекать к себе внимание, что сделать в этой толпе народа было не так уж сложно. Во время перерыва он сел поодаль от всех на поваленное бревно, но не успел достать свой бутерброд, как увидел интересующих его парня с девушкой. Тоже выбрав уединение, они присели на валун метрах в десяти от него. Наблюдающего за ними мужчину не заметили, сели спиной к нему, обратив лица к морю. Парень протянул своей спутнице бутерброд, и оба принялись за обед.

Удача улыбнулась в тот момент, когда пара решила вернуться ко всем. Парень встал, и на камне остались лежать выпавшие из его кармана ключи. Отличный шанс! Сальвадор поднял их и подбросил на ладони. Может, отправиться прямиком домой к этой паре сейчас и взять то, что его интересует? Он вернулся на стоянку и, убедившись, что находится в одиночестве, нажал на кнопку брелока. Стоявшая через три машины от него серая «Тойота» мигнула фарами. Сальвадор открыл дверь и сел на водительское сиденье. Если ему и дальше будет так везти… Повезло! Навигатор лежал вместе с дисками и дорожными картами в бардачке. Сальвадор включил его, подождал немного и нажал на панели значок «дом». И уже через несколько секунд получил адрес. Ну что ж, в его руках становится все больше козырных карт. Он убрал навигатор на место и вышел из машины. Еще несколько секунд он колебался, как поступить дальше. Велик был соблазн оставить ключи себе и поехать по раздобытому адресу, но, зная, что таким простым, казалось бы, способом не решит задачу, отверг эту идею. И даже положил ключи на видное место, чтобы хозяину было легко их найти.

Он остался до конца съемок. Соленый ветер, плещущееся внизу море, крики чаек возрождали в нем романтика, и Сальвадор, наблюдая издали за парнем и его девушкой, позволил себе фантазии на тему, как складывалась бы их с Долорес судьба, живи они вместе в этом времени. Он, возможно, опять стал бы музыкантом и, если бы удача улыбнулась ему, играл в какой-нибудь популярной музыкальной команде, снимался в видеоклипах, ездил с группой на гастроли. А она… Может, и не стала бы профессиональной танцовщицей, ходила бы на занятия фламенко в городской клуб и блистала в танце на местных праздниках. А может, все случилось бы наоборот, и это она бы засияла звездой, а он брал бы гитару в руки лишь по праздникам, играя дома для нее да иногда для друзей. Как знать… Наблюдая за парнем и девушкой, он подмечал переглядывания, улыбки, которыми они то и дело обменивались, находя мгновения для этих интимных знаков, несмотря на то что рабочий процесс, казалось, требовал от молодого мужчины полной отдачи. Давно ли они вместе? Отношения в этой паре еще не утратили первоначальной остроты, искрят прослеживающейся во взглядах страстью и нежностью. Прошли ли они уже через испытания, которые либо разрушают поверхностную влюбленность, либо трансформируют ее в более глубокую и крепкую любовь, или как раз находятся в той эфирной стадии, когда чувства острее бритвы, но при этом так деликатны, что любое неосторожное слово или поступок еще с легкостью могут убить их?

Из раздумий его вывел пронзительный крик актрисы. Сальвадор повернул голову и увидел мелькнувшую перед мотоциклом фигуру. Он чуть не выдал себя сдавленным звуком, изданным, в отличие от девушки, не от испуга, а потому, что узнал – не глазами, а сердцем – ту, которая так внезапно возникла тут. Почувствовала ли она его присутствие?

Мотоцикл запетлял по дороге в попытке водителя удержать его от падения. И все же опрокинулся. «Вот и началось», – подумал Сальвадор так, словно размышлял об обыденных делах…

…Задумавшись о вчерашнем дне, он замешкался и упустил свой шанс: в тот момент, когда вышел из тени, к интересующей его девушке уже подошла другая. И две знакомые, поприветствовав друг друга, вместе направились по центральной улице в глубь поселка. И с чего он решил, что девушка пришла сюда на встречу именно с ним? Возможно, это лишь оказалось совпадением, и ожидала она свою приятельницу.

* * *

Гости приехали, как и обещали, через час. Перекинувшись с Раулем несколькими фразами, Давид с большой сумкой в руках прошел на кухню, а Лаура осталась разговаривать с братом. Я же, посчитав, что Давиду понадобится помощь, отправилась к нему и застала его уже выкладывающим на кухонный стол продукты. Чего он только не привез! Я с удивлением смотрела, как на столе появляются завернутые в пищевую пленку треугольники сыра разных сортов, упаковка помидорчиков черри, банка анчоусов, различные приправы и какие-то еще свертки, баночки, коробочки. В одно мгновение Давид успел заполнить своим присутствием все помещение небольшой кухни. Его громовой голос, которым он комментировал каждый продукт, раскатами разносился по всей квартире, пугая спрятавшегося за диван Булку. Огромные ручищи действовали быстро, словно фабричные механизмы. Окинув довольным взглядом заставленный стол, Давид под конец извлек из сумки большущую стеклянную банку, в которой в мутном рассоле плескались оливки.

– Ой, это мне! – поднырнула вдруг под его локоть появившаяся на кухне Лаура.

– У-уйди, женщина! – раздраженно взревел Давид, который не выносил, когда ему мешали. Но девушка не обратила на его слова внимания, вцепилась в банку с оливками и с отвоеванной добычей вынырнула обратно.

– Анна, где у тебя блюдца? – обратилась она уже ко мне.

– А потерпеть не можешь? – буркнул Давид.

– Не могу, – отрезала Лаура, вываливая в поданную мной пиалу половину содержимого банки. – Это не мне, а Раулю: ему для поправки здоровья витамины нужны.

– Витамины? – удивленно взметнулись густые брови Давида. – И много витаминов в маринованных оливках?

– Ты даже не представляешь сколько! – отозвалась невестка и заговорщически подмигнула мне.

– Странная идея – накормить Рауля оливками, которые, насколько я помню, он не любит, – проворчал Давид, но подруга с пиалой в руках уже умчалась с кухни. Я отвернулась, чтобы спрятать улыбку: похоже, Лаура так и не проговорилась о своем положении.

Пока Давид готовил тесто, я пыталась зажечь духовку. Она была старой, вот и сейчас упорно отказывалась работать. Давид за это время успел раскатать тесто, уложить его на противень и заняться начинкой.

– Анна, я бы квартиру из-за такой плиты точно не снял! – отпустил он комментарий, наблюдая за моими тщетными попытками. – Она еще, похоже, Франко видала.

– Преувеличиваешь. Этому дому не больше семи лет.

– А плита старая, как моя бабка.

– Я почти не пользуюсь духовкой, у меня вон другая стоит, – кивнула я на новенькую электрическую мини-печку.

– Эти игрушки оставь для детей, – проворчал Давид и, увидев, что я наконец-то справилась с задачей, воскликнул: – Хвала всем святым! Надеюсь, это детище динозавра не погаснет во время работы?

– Нет.

– Ну, все, дальше я сам.

Я поспешно ретировалась с кухни в гостиную. Лаура сидела рядом с Раулем. Она сбросила балетки и забралась на диван с ногами. На коленях она держала почти пустую пиалу.

– Только Давиду пока не проговорись, – застала я последнюю фразу Лауры, произнесенную ею вполголоса, и поняла, что она доверила брату свой секрет. Рауль кивнул и, увидев меня, улыбнулся:

– Ты знаешь?

– Она мне первой сказала. Только, боюсь, Давид скоро сам обо всем догадается.

– Почему? – наивно спросила невестка. Я красноречиво указала взглядом на две сиротливые оливки, оставшиеся на донышке. И в этот момент в комнату вошел Давид. Лаура, встрепенувшись, поспешно сунула пиалу в руки не ожидавшему подвоха брату. При этом ее лицо приняло выражение как у невинного ангела. Я, грозя выдать ее, фыркнула от смеха. Не слышавший нашего разговора на кухне Рауль бросил недоуменный взгляд на сестру. А чертовка Лаура, отыгрывая лишь нам с нею понятную комедию до конца, уже забрала у него пиалу и заботливо спросила:

– Хочешь еще оливок? Погоди, сейчас принесу.

Пройдя мимо застывшего с удивленным выражением лица Давида, она оглянулась и заговорщически улыбнулась мне.

– Когда ты успел оливки полюбить? – вымолвил Давид, обращаясь к другу.

Я закрыла лицо ладонями и, едва сдерживая смех, выскочила на кухню следом за Лаурой. И уже там, закрыв за собой дверь, мы дружно рассмеялись.

Давид в этот вечер превзошел самого себя, хотя мне, не раз пробовавшей его кулинарные творения, казалось, что уже невозможно готовить вкусней. Но когда я, а затем Рауль восхитились его пиццей, он безразлично, так, словно похвала ему была не нужна, пожал плечами. Правда, когда решил, что на него не смотрят, довольно улыбнулся. Это был ужин в такой теплой и доверительной обстановке, в которой открывались любые секреты, поэтому, когда Лаура, желая привлечь к себе внимание, вдруг постучала вилкой по краешку тарелки, я подумала, что вот сейчас она и расскажет о своей беременности Давиду. Но невестка с сияющими глазами сообщила нам, что Давид решил открыть собственное дело – ресторан, несмотря на смутные кризисные времена, и уже подал заявку на кредит и занялся поисками помещения.

– Значит, решился?

Вместо ответа друг вздохнул так красноречиво, что Рауль понимающе усмехнулся.

– Обязательно найдутся те, кто будет говорить, что затея глупая, и из нее ничего не выйдет, и что потеряешь ты куда больше, чем выиграешь, – сказал он. – Вначале – самые близкие люди, которые, конечно, тебе желают добра и для которых «добро» – это стабильность, а не риск. Затем подключатся друзья, потом – пессимисты и неудачники, а следом и все те, кому вроде бы и не должно быть до тебя дела. И будет казаться, что весь мир против твоей мечты. И вот уже ты сам начинаешь сомневаться: а нужно ли рисковать, а получится ли у тебя, и, может, проще и дальше следовать уже протоптанной дорожкой, спрятав мечту за семь замков? Но потом вдруг появляется человек, ради которого ты бы мир перевернул, и неожиданно оказывается едва ли не единственным, который в тебя верит. И его вера как-то разом перевешивает сомнения близких, друзей и умеющих убеждать неудачников. И тебе уже стыдно не оправдать ожиданий, и начинаешь действовать с тройным усердием, уже не ради себя, а ради этого человека… Твое преимущество, Давид, в том, что тебе уже не надо искать его. В данном случае – ее. Зная свою сестру, могу с уверенностью сказать, что она тебя будет поддерживать в любых сумасшедших идеях.

– Еще бы! – фыркнула Лаура. – Поживи добрую часть жизни под одной крышей с братом-музыкантом!

Наш разговор опять вернулся к вчерашним съемкам, потому что Лауру интересовали все подробности: Эстер Аранда была ее любимой актрисой. И как-то так вышло, что Рауль проговорился об обещанном девушкой видео. Стоило ему лишь это произнести, как неугомонная сестричка тут же потребовала, чтобы он включил ноутбук и проверил, не получил ли сообщения.

Эстер исполнила обещание. Видео, которое она прислала, длилось всего 15 секунд, и почти все это время в кадре был виден едущий по соседней полосе чуть впереди машины со съемочной группой мотоцикл. И только уже на последних секундах мы услышали, как испуганно вскрикнула Эстер, и увидели, как затем она резко дернулась в сторону. Посмотрев видео один раз, мы не заметили ничего странного, и только когда просматривали во второй, Лаура указала нам на одну деталь. Неудивительно, что изначально никто из нас не обратил на нее внимания: настроившись увидеть «выскочившую» перед мотоциклом женщину во плоти, мы просто не заметили полупрозрачный силуэт, мелькнувший и тут же пропавший, словно растворившийся в воздухе. Его можно было легко принять за солнечный блик, отражение от блестящей поверхности мотоцикла, запечатленное при съемке. И подобная мысль, похоже, мелькнула не только у меня: Давид поджал губы, Лаура качнула головой, а Рауль вслух озвучил то, что подумали все:

– Похоже на игру света.

– Из-за этой «игры» теперь тебе светит гастролировать с больной ногой, – проворчал Давид. – Эстер об этом знает?

– Да.

Давид хмыкнул и высказал то, о чем я сама недавно думала:

– Не кажется ли вам, что эта красотка теперь чувствует вину и старается всячески оправдаться? Ее могло просто ослепить солнце, из-за чего она и дернулась в сторону.

– Но тогда зачем ей выдумывать такое странное оправдание про возникшую перед мотоциклом женщину? – бросилась на защиту своей любимой актрисы Лаура. – Думаю, Эстер бы так и сказала, что свет попал в глаза: самая простая и понятная причина, не надо выдумывать ничего сверхъестественного.

– Она тогда пребывала в таком шоке, что ей было не до выдумок, – поддержала я Лауру. – Скорей всего, Эстер сказала Раулю правду, совершенно без задней мысли, не просчитывая, как это будет воспринято. Если бы она на тот момент немного пришла в себя, придумала бы в оправдание как раз что-нибудь более вероятное. Про то же ослепившее ее солнце.

– Ну, как знаете. Меня там не было, так что спорить не буду, – развел руками Давид, хоть и видно было по его скептической гримасе, что остался он при своем мнении. Рауль тем временем еще раз прокрутил видео и остановил его на спорном моменте.

– На самом деле, формой напоминает силуэт, – заметил он, вглядываясь в кадр. – Возможно, что Эстер увидела перед мотоциклом «фигуру», которая получилась в результате игры света. Правды все равно уже не узнаешь. Да и зачем? Если все дело в том, что она чувствует себя виноватой, то я напишу ей, еще раз попрошу так не думать, приглашу на концерт.

– Ой! – обрадованно воскликнула Лаура. – А меня с ней познакомишь?

– Естественно. Если бы ты приехала на съемки, уже бы пообщалась с ней.

– Не смогла, ты же знаешь, – сокрушенно вздохнула Лаура. – Жалеть об этом буду до конца жизни!

– Не надо драматизировать, – усмехнулся Рауль. – Познакомиться с Эстер у тебя еще будет шанс. А что касается съемок видео, надеюсь, это не последние были.

Он выключил ноутбук и передал его мне. Больше за столом мы к этой теме не возвращались, заговорили позже, с Лаурой, на кухне, когда убирали посуду и готовили кофе.

– В последние ночи мне одни кошмары снятся, – призналась подруга, подавив зевок. – Из-за них не высыпаюсь. Засыпаю и вновь просыпаюсь – и так всю ночь. А утром ничего не помню. Остается только чувство сильной тревоги, будто вот-вот что-то случится очень нехорошее. Может, я такой мнительной стала из-за беременности? Всегда считала, что лучшая защита от неприятностей – позитивный настрой, а тут и он не помогает.

Я молча пожала плечами, терзаемая сомнениями, стоит ли признаваться Лауре, что тоже в последние ночи сплю очень беспокойно. Невестка тем временем, помешивая кофе в турке, продолжила:

– Поэтому, когда прочитала в Интернете «новость» про Рауля, почувствовала, будто у меня пол под ногами проваливается.

– Если бы случилось что-то серьезное, я бы тут же обзвонила всю семью, – заметила я, закладывая в посудомоечную машину грязные тарелки.

– Это меня и успокоило немного. И все же, что бы там ни говорили Давид и Рауль, я верю Эстер. Не все там так просто, как хочется объяснить. Можешь считать это моей «беременной паранойей», но я так думаю, и точка. И все бы ничего, если бы это чувство тревоги прошло. А оно осталось. Ты сама ничего не чувствуешь?

Лаура развернулась ко мне так резко, что чуть не зацепила завязанными в длинный хвост волосами турку.

– Осторожно! – испуганно воскликнула я, но все обошлось.

– У тебя же интуиция как у кошки! – настаивала подруга, не дождавшись ответа.

– Мне лишь иногда видятся вещие сны, – поправила я. – Но кое-что из произошедшего в эти дни меня обеспокоило…

Я рассказала ей о незнакомом мужчине, присутствовавшем на съемках и назначившем мне встречу, а затем о снах с танцующей девушкой и гитарой и об увиденном в стекле отражении.

– Вот видишь! – почему-то обрадованно воскликнула Лаура. – Говорю же, не все тут так просто! Мы обе видели во снах эту танцующую девушку. Один сон, который снится двум разным людям, причем одновременно, – это не просто так! Вспомни, когда впервые ты его увидела?

– Кажется, перед днем рождения Рауля…

– Или, другими словами, после покупки гитары, – подытожила Лаура и задумчиво покусала большой палец. – Анна, тебе не думается, что все это связано с ней?

– Любой старый предмет хранит какую-то историю. Я решила поискать биографию мастера, но ничего касательно инструментов не нашла. Зато обнаружила кое-что другое…

Я попросила заинтригованную подругу подождать и принесла на кухню найденный чек и распечатанную карту.

– Что это? – спросила Лаура.

– Адрес бывшего владельца гитары.

– И не собираешься ли ты… – улыбнулась она, при этом в ее глазах цвета темного шоколада вспыхнул огонек любопытства.

– Возможно.

– Я с тобой! – тут же воскликнула Лаура. – Только Раулю пока ничего не говори.

– Ему сейчас перед гастролями не до историй, – уклончиво сказала я, не пересказывая наш разговор с мужем. – Ой, Лаура, кофе убегает!

– Вот так и допусти двух женщин на кухню. Заболтаются и без еды оставят, – прогромыхал появившийся в дверях Давид. – Это в лучшем случае. В худшем – дом подожгут.

Лаура поспешно выключила огонь под туркой, но мужчина, отправив нас обеих к Раулю, сам занялся приготовлением всего необходимого.

V

Хосе Мануэль сдержал слово и не беспокоил Рауля несколько дней. И это время, которое мы смогли провести вдвоем с мужем без дел, без суеты, без расставаний, показалось нам едва ли не вторым медовым месяцем. Мы пересмотрели вместе кучу фильмов, а вместо прогулок, пользуясь тем, что погода в эти дни стояла теплая и солнечная, завтракали и обедали на террасе, откуда крутая лестница вела в небольшой палисадник.

Хосе Мануэль приехал к нам в пятницу к обеду.

– Как ты? – спросил он, войдя в гостиную, у сидящего с книгой в руках Рауля.

– Потихоньку, – пожал тот плечами. – Отдыхаю. Анна мне не дает ничего делать, будто я тяжелобольной.

– А когда еще тебе удастся побездельничать? – спросила я, стеля на стол скатерть. И спросила у гостя: – Пообедаете с нами?

– С удовольствием! – откликнулся Хосе Мануэль. – Тебе помочь?

– Спасибо. Я сама управлюсь.

– Тогда я похищу у тебя твоего мужа на десять минут.

– Ох, чувствую, что пришли вы похитить у меня его далеко не на десять минут… – театрально вздохнула я.

– Угадала, девочка, – ответил он с сочувствием в голосе, но со смешинками в карих глазах. И обратился уже к Раулю: – Как нога?

– Что тебе сказать…

– Ясно, – вздохнул Хосе Мануэль.

Я, накрывая на стол, краем уха прислушивалась к их разговору, уже понимая, что короткий «отпуск» Рауля, как бы там ни было, закончился.

– Как не вовремя, парень, все это случилось! Не знаю, поправишься ли до концертов.

– Переносить даты не будем!

– Надеюсь. Дело вот еще в чем… Поступило приглашение в программу «Магазин секретов». Очень хотят вас там видеть. Возьмут небольшое интервью, представят ваш диск, вы сыграете-споете в эфире… Да что я рассказываю, вы уже были на подобных программах, знаете что и как! Сложности две: ехать надо в Мадрид, и в понедельник. Можно отказаться, но аудитория у этой программы сам, думаю, догадываешься какая. Не интересно нам отказываться. Можно перенести, но следующие эфиры уже заняты, а у нас график плотный. Я решил сначала узнать, сможешь ли ты или нет. Но вижу, что маловероятно, – вздохнул он, бросив взгляд на прислоненные к дивану костыли.

– Смогу, – возразил Рауль.

Я, ставя суповые тарелки на стол, неодобрительно поджала губы.

– Я бы тебя не трогал до тех пор, пока не поправишься, но… – развел руками Хосе Мануэль. – Если удастся, втиснем еще эфир на радио. Не беспокойся, будем передвигаться на машине. Сделаю все возможное для твоего удобства.

– Спасибо.

– Тогда завтра и послезавтра репетиции. Кто-нибудь тебя отвезет?

– Попрошу Фернандо или Серхио.

– Отлично! А в понедельник с утра пораньше на поезд – и в столицу!

Во время обеда о работе мужчины не говорили, наоборот, внимание Хосе Мануэля было направлено полностью на меня. Он расспрашивал о русской кухне, нахваливал мой борщ и бефстроганов, пригласил в ответ на семейную паэлью в следующие выходные. То ли старался так загладить вину передо мной за то, что «отнимал» у меня Рауля, то ли просто желал приободрить. К рабочим вопросам он вернулся после обеда, в то время, когда я занималась приготовлением кофе и чая. Хосе Мануэль включил планшет, и мужчины в ожидании десерта изучали новые запросы, поступившие из пиар-отдела. Расставляя на столе чашки и блюдца с печеньем и сластями, я краем уха прислушивалась к бормотанию гостя:

– …Мадрид. Интервью для интернет-портала… За час до концерта. Соглашаемся. Не знаю, успеем ли попасть на радио: зависит от того, во сколько приедем. Пока не подтверждаю, но берем на заметку. По Сеговии… Так-так… Еще пока не решено, но это вопрос времени… Э, это нам не нужно! Знаю эту программу, и мне не нравится ее репутация. Отказ.

Я налила мужчинам кофе, а себе – чай. Присаживаясь на свое место, услышала, как гость произнес:

– Кулинарная программа. Та-ак… Мадрид, днем раньше концерта. Это время у нас пока не занято.

Я с недоумением спросила:

– Хосе Мануэль, а какое отношение к музыке имеет кулинария?

– Прямое! – назидательно поднял указательный палец менеджер. – Чем чаще музыканты везде появляются, тем более узнаваемыми становятся их лица, а имена остаются на слуху. Можно, конечно, вляпаться в пару грандиозных скандалов и «прогреметь», но это не наш метод.

Ответив, он развернулся к Раулю:

– Соглашаемся?

Тот, бросив на меня взгляд, неуверенно кивнул.

– Так ты умеешь готовить? Хотя бы омлет? – запоздало спросил гость, неправильно расценив колебания Рауля. Я же поняла взгляд мужа: его дни расписали буквально по минутам, заняв и то относительно свободное время между концертами, которое он надеялся провести со мной.

– Умеет! – ответила я за него. – Еще как!

– Но не так, как мой друг Давид. Тот – гений в этом деле! Вот его бы на программу…

– А петь он умеет, твой друг? – усмехнулся Хосе Мануэль. – В общем, посоветуйтесь между собой, какой рецепт выберете. Хотя, возможно, это не понадобится: готовить будет ведущий – профессиональный повар, и запланированное блюдо. А вы – у него на подхвате: ножи подавать, овощи чистить…

– Кастрюльки мыть, сковородки драить, – ухмыльнулся Рауль.

– Если при этом еще и с песнями, вообще прекрасно, – добавил менеджер. – В общем, отправляю согласие.

Мы с Раулем переглянулись. «Ну что поделаешь…» – прочиталось в его взгляде. «Да все понимаю…» – ответила я улыбкой. Гость же продолжал изучать присланные ему запросы. Одной рукой он что-то печатал, другой машинально подносил к губам чашку с кофе. Интересно, чувствовал ли он, погруженный в работу, вкус напитка или мог бы так, увлекшись, выпить чашку уксуса?

– Э, это вот интересно! – вдруг воскликнул он, откидываясь на спинку стула. И повернулся к Раулю: – Ты когда-нибудь прыгал с парашютом?

Я поперхнулась чаем и убежала на кухню. Когда удалось справиться с приступом кашля, вернулась в гостиную и возмущенно воскликнула, обращаясь к гостю:

– Вы с ума сошли?!

– Я – нет, – усмехнулся тот. – Но один популярный телеканал с огромной аудиторией запустил новую программу, в которой звездам предлагается попробовать себя в том или ином экстремальном виде спорта. Рейтинги высокие, реклама шикарная, правда попасть на программу не так просто, но мы получили возможность. Нам достался прыжок с парашютом.

«Совсем охренели!» – выругалась я про себя, но вслух сказала совсем другое:

– И как Рауль будет прыгать с больной ногой? Вы себе это представляете?! Или хотите, чтобы он вообще убился?

– Трагическая или загадочная гибель музыканта – самый лучший для него пиар, – философски, с серьезным видом ответил менеджер. – Вспомни, к примеру, Майкла Джексона, Эми Уайнхаус…

Я растерянно моргала, пытаясь понять, шутит Хосе Мануэль или на самом деле так считает. Кто его знает?

– И когда нужно прыгать? – спросил вдруг Рауль. Я от изумления онемела: сумасшедшие! Двое сумасшедших под одной крышей.

– Если подтверждаем запрос сейчас, то в этот вторник. Задержимся в Мадриде еще на день. Как, сможешь? – с сомнением покосился Хосе Мануэль на забинтованную ногу Рауля, которую тот держал на свободном стуле.

– А почему бы и нет?

– Отлично, значит, пишу подтверждение!

И гость принялся быстро печатать.

– Вы что… серьезно?! – обрела я наконец дар речи, готовая вопить, возмущаться и настаивать на своем.

– Угу, – согласились они оба и так же дружно рассмеялись.

– Понятно, – проворчала я, с облегчением переводя дух. – Отличный розыгрыш! Сговорились в мое отсутствие. Ну что ж, я даже поверила.

– Это не шутка, Анна, – усмехнулся Хосе Мануэль, поворачивая ко мне монитор. – Сама смотри, вот письмо с запросом. Видишь?

– Возможно, я бы согласился, – сказал муж. – Если бы связки не повредил.

– Похоже, мне стоит этому порадоваться, – проворчала я, бросив на него негодующий взгляд. – То ли память у тебя, Рауль, короткая, хоть и прошло чуть больше года после аварии, то ли ты тогда мало переломов получил. Кстати, Хосе Мануэль, почему за всех должен отдуваться солист? В группе шесть человек. И раз менеджер так печется о популярности коллектива, то в рекламных целях может и сам прыгнуть с парашютом.

– Я не так интересен публике, Анна, как Рауль. Да и пользы для группы принесу куда больше, будучи живым и здоровым, – ухмыльнулся Хосе Мануэль. – Ладно, шутки в сторону: пишу отказ.

– Погоди! – остановил его Рауль. – Думаю, Чави бы такое предложение понравилось.

– И не собираюсь говорить ни ему, ни кому-то еще из вас! – отрезал Хосе Мануэль. – Достаточно нам и твоей травмы перед концертами. Пишу отказ.

С этими словами он быстро набрал ответ и нажал на кнопку отправки.

На станцию Санс, с которой уходил скоростной поезд на Мадрид, мы приехали заранее. Я вышла из такси и поежилась от утреннего холода, скользнувшего за ворот, выстудившего в одно мгновение тонкую курточку и угнездившегося в душе осенней тоской. Ожидая, пока Рауль расплатится с таксистом, я рассматривала пересекающих небольшую площадь пассажиров. Стеклянные двери здания станции то и дело распахивались, выпуская под пронизывающий ветер новые порции торопящихся к автобусным остановкам работников. Лица, похожие на московские задумчивым выражением и сонными взглядами. Ежащиеся на ветру фигуры в не по погоде легких одеждах. Ежедневный алгоритм: электричка, подъем по эскалатору, турникет, стеклянные двери, площадь, автобус. Обыденные мысли, перетекающие вяло, по инерции, и привычная борьба желания спать с утренним нежеланием ехать в знакомый до скрепок на столе офис. Все как и в Москве. В какой-то момент рассеянный поток прохожих вдруг проворно трансформировался в длинную очередь, к которой подъехал белый фургон с эмблемой одного из ежедневных изданий, и одетый в униформу молодой человек принялся раздавать бесплатную газету.

– Анна! – окликнул меня Рауль. Черно-желтое такси отъехало, и его место уже успело занять другое. – Идем?

Я кивнула и перекинула через плечо ремень принятого из его рук чехла, в котором находилась подаренная гитара. Рауль надел рюкзак с личными вещами и не занятой тростью рукой взял меня под локоть.

В воздухе вокзала витал уютный аромат кофе, который просачивался за двери кафе и профессиональным «зазывалой» заманивал на завтрак. В помещении, отделенном от общего зала стеклянными стенами, ровными рядами стояли столики, за которыми неторопливо пили кофе утренние посетители. Кто-то – в ожидании своего поезда или электрички, кто-то – завтракая перед работой. Время позволяло, и мы вошли внутрь. Пока я покупала бутерброды, кофе и чай, Рауль занял свободный столик и в ожидании меня придвинул к себе лежавшую на краешке стола газету.

– Ничего нового, одни и те же новости: кризис, рост безработицы, агитация за независимость Каталонии и вторая половина газеты – о футбольных новостях, – прокомментировал он, когда я подошла к столику. – В кризисе, но зато в футболе – первые. Когда-то папа мечтал о том, чтобы я стал футболистом. Видимо, надо было его слушать.

– Тогда мы с тобой вряд ли бы познакомились, – усмехнулась я. – На футбольные матчи я не хожу.

– Это точно, – согласился Рауль.

Я пила дрянной чай, вкус и запах которого даже отдаленно не напоминал настоящий цейлонский. Зато бутерброд с тунцом, томатом и оливковым маслом просто таял во рту. Разговор как-то не складывался, и мы просто молча переглядывались. Не знаю, о чем думал Рауль: сожалел ли о том, что мы опять расстаемся, или радостно предвкушал новый вихрь интересных событий, который вот-вот должен был поглотить его. Иногда в его взгляде сквозило сожаление, но тут же, будто желая меня подбодрить, он солнечно улыбался и накрывал своей ладонью мою. У меня же на душе скребли кошки, словно в предчувствии чего-то нехорошего, и настроение было унылым, как вылинявшие под октябрьскими дождями дни. А где-то внутри закипало раздражение: на ранний подъем, на сильный ветер, на невкусный чай, на менеджера, который, похоже, стал членом нашей семьи и перекраивает нашу жизнь по своему желанию, на Рауля, у которого на первом месте музыка и все, что с ней связано. Но в первую очередь – на себя: ведь знала, на что иду, и согласилась с этим, но иногда нет-нет да сетовала на то, что мы с мужем проводим куда больше времени в разлуках, чем вместе. Я старалась успокоить себя мыслью: уже завтра к обеду Рауль будет дома, но в противовес этим уговорам думалось о том, что еще одну ночь проведу без него.

– Все нормально? – спросил он, нахмурившись.

– Да, – солгала я.

– Обманываешь, – вздохнул Рауль, научившийся угадывать за моей улыбкой пасмурное настроение. – Не сердись.

– Я не сержусь.

– И опять обманула.

Я лишь усмехнулась, но, как ни странно, раздражение прошло.

– Пойдем, принцесса? Мне уже пора.

Мы дошли до образованного разделительными лентами «коридора», как в аэропорту, и остановились. Рауль обнял меня и крепко прижал к себе.

– Не хочется уезжать от тебя, – шепнул он мне на ухо, и у меня вдруг болезненно сжалось сердце, словно расстаться мы должны были не на сутки, а на год. Невольно нахлынули воспоминания о том моменте год назад, когда мы вот так стояли и обнимались возле разделительной линии в аэропорту Шереметьево. «Надеюсь, это будет наша последняя разлука, принцесса», – шепнул мне в тот день Рауль. Он улыбался, а у меня на глаза наворачивались слезы. «Я не прощаюсь с тобой», – сказал он тогда.

– Я не прощаюсь с тобой, – повторил он сейчас, чуть отстраняясь и проводя тыльной стороной ладони по моей щеке. Я молча подала ему гитару, он перекинул ремень через плечо и снова улыбнулся – чуть растерянно, будто чувствуя вину за то, что наша с ним жизнь не похожа на типичную семейную.

– Буду ждать, – сказала я, легонько касаясь губами его губ.

– Береги себя. Позвони, как доедешь домой.

– Обязательно.

Я проводила Рауля взглядом, он прошел контроль и, оглянувшись, махнул мне рукой, а затем скрылся из виду в толпе. Я еще немного потопталась на месте, словно ожидая, что он вдруг вернется, а затем спустилась к электричкам.

Листок с записанным на нем адресом отягощал карман будто камень. Я мяла его пальцами, чувствуя, что моя решительность дает трещину. Приеду я к бывшему владельцу гитары – и что у него спрошу, чем объясню свой интерес? Но тем не менее я вышла из электрички уже на следующей остановке. Сверяясь с картой, поглядывая на номера подъездов, я шла к тому месту, с которого брала начало история. Почему-то эта мысль о «начавшейся истории» становилась все ярче с каждым моим шагом, и крепла уверенность в том, что началась она не с магазина музыкальных инструментов, и даже не с нашей с Лаурой встречи у дверей универмага, а с дома, в котором раньше «жила» гитара.

Вот она, нужная мне дверь – темная от времени, внушающая трепет своей массивностью, изрезанная завитушками, будто морщинами. Она оказалась закрытой, но не успела я протянуть руку к медной пластине с кнопками с номерами квартир напротив каждой, как дверь распахнулась, выпуская на улицу девушку. Незнакомка посторонилась, давая мне пройти. Я вошла в подъезд и вздрогнула от стука захлопнувшейся за спиной двери, отрезавшей меня от наполненного светом и звуками мира. Нехорошая мысль, что я оказалась в ловушке, едва не заставила меня выскочить на улицу. Это был не подъезд, это был портал в другую эпоху. Я запрокинула голову, рассматривая лепнину над высоченной дверью, выступ над находящимся на недосягаемой высоте узким окошечком с грязным мутным стеклом. По правую руку от меня тянулся ряд почтовых ящиков, похожих на деревянные скворечники. Я нашла тот, с номером нужной мне квартиры, и прочитала полустертую надпись: «Juan Segura Campos». Хуан Сегура Кампос. Зачем-то я заглянула в чернеющие пустотой дырочки, словно желая в ящике найти оставившую меня уверенность.

Напротив входной двери находился лифт, который был, возможно, даже не дедушкой, а прадедушкой современных: с решетчатой внешней дверью с металлической ручкой и внутренними деревянными дверями-створками с вытянутыми мутными оконцами. Кабина была узкой, как шкаф-пенал, и вряд ли могла вместить даже двоих. Рядом с металлической дверью на уровне глаз висела распечатанная на принтере просьба закрывать плотно двери, иначе лифт не будет работать. И этот лист бумаги казался здесь единственной чужеродной деталью, не вписывающейся в антураж и напоминающей о том, что за входной дверью другой мир – с современными стеклянными витринами, вывесками, машинами и рокочущими мотоциклами, со спешащими по своим делам прохожими, то и дело разговаривающими по мобильным телефонам.

Сбоку от лифта находилась узкая лестница с высокими сбитыми ступенями, отгороженная чугунными некрашеными перилами. Она завивалась крутой спиралью. Подниматься нужно было на самый верх, поэтому я вошла в кабину.

Лифт застонал, как страдающий от ревматических болей старик, и со скрипом и лязганьем медленно двинулся. В узкое окошечко виднелись проплывающие мимо этажи. Подъем, казалось, будет длиться вечность, но вот наконец-то лифт издал хриплый звук, кабина содрогнулась и встала. Я открыла двери, вышла и огляделась. Подняться следовало еще на этаж, но уже пешком. На нужной мнеплощадке оказалась лишь одна дверь. Электрического звонка не было, вместо него прямо была прикреплена медная пластинка с молотком в виде кулака. Вздохнув, как перед прыжком в воду, я постучала. Звук разнесся по всей площадке, затерялся в поворотах лестницы. Я подождала немного, но мне никто не открыл. Тогда я еще раз постучала, на этот раз сильнее. И вдруг дверь сама, с тихим скрипом, приоткрылась, будто приглашая меня войти. Я переступила порог и тихонько позвала:

– Эй?

Открытые двери не сулят ничего хорошего. Однако я уже несмело топталась в узком полутемном коридоре.

– У вас дверь открыта!

В ответ не раздалось ни звука. Может, хозяин ненадолго вышел в булочную или аптеку, которые находились в этом же доме? Тогда лучше подождать на площадке. Я уже было развернулась, но меня остановила мысль проверить, не стало ли хозяину плохо. Пожилой человек – мало ли. И только я так подумала, как входная дверь за моей спиной вдруг с грохотом захлопнулась. Я испуганно зашарила ладонью по стене в поисках выключателя и уже при свете дернула дверь на себя, но она не поддалась. Вот попала… Мысленно уговаривая себя не поддаваться панике, все же решила заглянуть в комнаты в поисках хозяина, а дальше уже действовать по обстоятельствам. С собой у меня был мобильный телефон, я нащупала его в кармане и сжала, будто талисман. И все же было в этой квартире еще кое-что, что вызывало у меня тревогу: запах. Это был запах нежилого помещения – застоявшегося воздуха, пыли… Но, словно желая меня успокоить, из глубины квартиры вдруг раздался бой часов: полдень. Если часы идут, значит, кто-то здесь живет. И я отправилась на звук.

Коридор был узким и таким длинным, что его конец, несмотря на то что его освещала тусклая лампочка, терялся в темноте. Не без дрожи мне подумалось, что ведет он в никуда. В безвременную бесконечность. От выщербленного каменного пола и от голых, выкрашенных в грязно-желтый цвет стен тянуло мертвенным холодом, я поежилась и застегнула «молнию» куртки до самого верха. Кое-где на стенах виднелись потемневшие округлые пятна, будто от декоративных тарелок и фотографий в овальных рамках. И эти пятна вновь натолкнули меня на мысль, что помещение нежилое. И все же я продолжала идти вперед. Коридор заканчивался маленькой кухней, а по правую руку находилась единственная дверь. Я открыла ее и оказалась в темном из-за опущенных плотных жалюзи на окнах помещении.

– Здесь есть кто?

Ответом мне было громкое тиканье часов. Я нажала клавишу выключателя. Свет озарил небольшую квадратную комнату со старой мебелью. Два массивных кресла с высокими спинками стояли в центре, занимая почти все пространство комнаты. Напротив находился сервант с растрескавшимся лаковым покрытием. В нише стоял телевизор старой модели с белесым слоем пыли на верхней панели. В углу за креслами я увидела высокие напольные часы с маятником. Время на них совпадало с тем, которое показывал мой мобильный телефон: пять минут первого. И это меня немного приободрило: значит, помещение все же жилое, хоть таковым и не кажется. Мне представилось, как в этой комнате семейная пара стариков смотрит вечерние новости. Или просто занимается любимым делом: она вяжет, щуря подслеповатые глаза, он пролистывает газету. Их разговоры одни и те же изо дня в день: она жалуется на то, что молоко поднялось в цене, вздыхает, вспоминая, что дети давно не навещали их, сердится на громкоголосую соседку, которая опять слишком сильно скандалит с мужем. Он более молчалив, чем она. Перелистывая с тихим шуршанием страницы газеты, поддерживает разговор междометиями и вдруг, прочитав интересную новость, восклицает и зачитывает ее вслух своей супруге. А может быть, у них обоих – болезнь Альцгеймера, навещает их ежедневно специально нанятая девушка, которая убирает квартиру, готовит обед, покупает в аптеке лекарства и строго по часам дает старикам положенную порцию таблеток. Не знаю, почему у меня так разыгралось воображение при виде этих двух рядом стоящих кресел. Я будто наяву увидела эту пару стариков: ее аккуратно причесанную седую голову и его лысую макушку с пигментными пятнами, они выглядывали из-за спинок кресел, на которые были постелены трогательные, вывязанные крючком, утратившие белизну салфетки. И «услышала» шелестящие, как осенние листья, голоса. Поддаваясь наваждению, я подняла деревянные жалюзи. Окно выходило в узкий темный двор-колодец, в котором соседи вывешивали выстиранное белье. Непривлекательный вид.

Только сейчас я заметила другую дверь, напротив окна, и тихонько ее приоткрыла. За ней оказалась даже не спальня, а маленькая, похожая на кладовку, комнатушка, заваленная каким-то хламом – связками пожелтевших газет, раскрытыми пластиковыми мешками с выглядывающими из них подушками и одеялами, сваленной в кучу старой верхней одеждой с торчащими из горловин крючками вешалок. Будто некто разбирал вещи и упаковывал их на выброс. Пока я оглядывала помещение, из большой комнаты вновь раздался громкий бой часов.

Двенадцать.

Как так может быть? Эти же часы совсем недавно пробили столько же!.. Я вернулась в комнату с креслами и подошла к бьющим часам, стрелки которых сошлись в одну на цифре «12». Испорченные. Я вытащила из кармана телефон, чтобы узнать, который час на самом деле, и увидела, что он полностью разрядился. Странно, заряжала его всего лишь вчера! Нужно уходить отсюда как можно скорей. Я потянула за шнурок, пытаясь опустить жалюзи, как было до моего прихода, но что-то заело в старом механизме. В отчаянии дернув за шнурок сильнее, я потревожила широкий карниз, к которому крепились жалюзи, и на пол свалился какой-то сверток. Измятые, исписанные крупным почерком листы разлетелись по всей комнате. Вот незадача… Я опустилась на колени и принялась торопливо собирать их. Разглаживая один из мятых листов, я не удержалась и заглянула в него. И по мере того как продвигалась к последней строчке листа, интерес сменялся удивлением: некто записал мой недавний сон, в котором я видела слепого музыканта.

Читая, я совершенно забыла, что собиралась покинуть квартиру, и опомнилась лишь тогда, когда за моей спиной заскрипела, приоткрываясь, дверь и следом за этим раздались шаги. Я стремительно оглянулась и напугалась еще больше, увидев, что за моей спиной никого нет. Но шаги – тихие, медленные, шаркающие, словно шел старый человек, продолжала слышать. И когда со спинки одного из кресел слетела салфетка, будто кто-то случайно ее задел, я сорвалась с места и рванула к выходу. Преодолев в темноте коридор-траншею, на этот раз уже не показавшийся мне таким длинным, я что было сил рванула на себя дверь и – удивительно! – на этот раз смогла ее открыть. Видимо, замок просто заедал.

Уже спускаясь по лестнице, я обнаружила, что продолжаю сжимать в левой руке пачку листов. И что мне с ними теперь делать? Не возвращаться же в квартиру? Я решила просто опустить их в почтовый ящик.

На следующей площадке навстречу мне из лифта вышла пожилая сеньора. Я посторонилась, чтобы дать ей пройти, но, как назло, дама оказалась из тех, мимо которых муха не пролетит.

– А вы к кому ходили? – подозрительно спросила сеньора протокольным тоном. «А вам какое дело?» – огрызнулась я про себя, но вслух с самой вежливой улыбкой ответила правду:

– К сеньору Хуану Сегура Кампосу.

– К Хуану? – удивленно подняла брови пожилая женщина. – Так он же умер!

– Как? – выдохнула я. – Когда?

– Да уж недели две назад. Если не три. А вы из газовой компании?

– Да, – сорвалось у меня с языка.

– Плохо же работаете, если до сих пор не внесли эти изменения! – поджала тонкие губы сеньора.

– Спасибо, мы исправим, – пробормотала я и торопливо шагнула в лифт. Пока кабина со скрипом и стонами опускалась на нижний этаж, думала о том, что эта история мне категорически не нравится, и чувство самосохранения подсказывало, что лучше больше ни во что не вмешиваться. Оставить все как есть. Но я так и не опустила найденные в квартире листы в почтовый ящик.

Попытка вновь включить телефон уже на улице также не увенчалась успехом: едва зажегшись, экран тут же погас. Печально, мне ведь хотелось дозвониться до Лауры и пообедать с ней вместе. Что ж, в следующий раз. Какое странное и неприятное место та квартира: время там будто замерло на одной отметке, а мобильные телефоны разряжались.

Вагон поезда оказался полупустым. Я заняла свободное купе рядом с дверью в следующий вагон и принялась рассматривать находку. Бумага, на которой синей ручкой были сделаны записи, оказалась не лучшего качества – серого оттенка, шероховатой, плотной. Возможно, листы долгое время пролежали на солнце, потому что на одном из них было широкое светлое пятно и запись в этом месте почти выцвела. Но сказать, насколько эти бумаги были старыми, я не могла. Специалист не только установил бы время, но и дал бы по почерку характеристику автору. Я же лишь строила предположения, разглядывая чуть взлетающие вверх строки, на которых крупные, старательно выведенные, словно рукой прилежной ученицы, буквы казались написанными под трафарет – такой идеально одинаковой высоты они были. Мне бы хотелось знать, кто сделал записи – мужчина или женщина, и какого возраста, но я слышала, что и графологи не определяют по почерку пол и возраст писавшего. Я вздохнула и, перебрав бумаги, обнаружила, что часть из них – вырванные из атласа страницы. Отложив их, я вернулась к записям, которые оказались продолжением истории про слепого музыканта. «Молино Бланко, 1904» – было указано в заголовке. Мне вспомнилось, что мастер Пабло Молина последние годы жизни прожил в пуэбло с таким же названием. Тот же ли это населенный пункт или другой? Поселки с одноименными названиями в Испании не редкость.

Молино Бланко, 1904

Встретив ее, Франсиско задумался, не прекратить ли ему странствия и не остаться ли в этом южном пуэбло, где о каждом новом человеке становилось известно уже в первый час. Его путь утратил главную цель: он нашел ту, которую искал добрую часть своей жизни. А может, это желание – бросить якорь в тихой гавани – было просто «стариковским». Хоть ему исполнилось лишь тридцать пять, но чувствовал Франсиско себя сильно пожилым человеком. Ощущение, что бродит он по свету гораздо больше лет, чем ему было на самом деле, в последнее время так прочно поселилось в душе, что он в это поверил. А может, все дело было в естественном желании когда-нибудь закончить долгий путь, каким бы интересным он ни был, прийти наконец-то в определенное место и передохнуть? Так почему не здесь?

Почувствовав усталость, Франсиско остановился, сошел с высушенной солнцем до каменистой тверди земляной дороги и пошарил перед собой тростью. Похоже, в этот день все складывалось самым удобным для него образом, потому что наконечник уперся во что-то твердое. Слепой наклонился и ладонью нащупал шероховатость коры поваленного дерева. Присев, он с наслаждением вытянул ноги, сделал глоток воды из глиняной бутыли, привязанной к поясу, и взял в руки гитару. С волнением и робостью тронул струны, словно касаясь их в первый раз.

Тихие неторопливые переборы, словно дуновение весеннего ветра – проводника, ведущего незрячего путника за собой по пыльным дорогам. Франсиско не мог видеть ни раскинувшихся по обе стороны дороги зеленеющих свежими всходами полей, мимо которых проходил, ни маленьких пуэбло с приземистыми выбеленными домиками, которые он оставлял за своей спиной, но ветер через запахи рассказывал ему об этом. Чудо ли, с тех пор как он нашел ее, свою гитару, его музыка зазвучала совсем по-другому. Он будто обрел часть утраченной души. И теперь и ветер, и солнце, и дождь аккомпанировали ему в пути не только запахами и ощущениями, но и звукими. А он неожиданно открыл в себе талант рассказчика – не словами, нотами. Стоило потратить годы на долгую дорогу, стоило принять суровую жизнь путника – ради счастья обрести ее. Его гитару.

Сделав паузу, Франсиско вдруг почувствовал легкое прикосновение к своему плечу.

– Спасибо за эту музыку, – услышал он над ухом голос, который не смог опознать ни как мужской, ни как женский, поэтому в первый момент подумал, что голос тоже оказался частью его создаваемой на ходу мелодии.

– Не за что, – пожал плечами музыкант. По легкому движению он понял, что заговоривший с ним человек присел рядом.

– Очищает душу, будто слезы раскаяния, – сказал человек.

Франсиско молча кивнул.

– Откуда вы? Вы ведь не местный? – продолжал расспрашивать незнакомец (все же голос был мужским, хоть и высоким).

– Я так давно нахожусь в странствиях, что уже позабыл, откуда начал свой путь, – отговорился слепой.

– Простите, я, видимо, должен дать вам монету… Вы ведь зарабатываете игрой?

Франсиско неопределенно качнул головой, не давая прямого ответа этому дотошному человеку.

– У меня нет с собой денег, но я могу отвести вас в место, где вы наверняка неплохо заработаете, да еще получите в дополнение бесплатный ужин. Это таверна, хозяином которой я являюсь.

– Спасибо, – сухо поблагодарил музыкант. Ему не хотелось сейчас говорить о деньгах, в его душе еще звучала новорожденная мелодия. Подобное предложение было заманчивым – в другое время, но сейчас, когда ему хотелось уединения со своей дорогой гитарой, оно показалось неуместным.

– Ваша музыка… Она очень живая! Понимаете? – не отставал человек. – Вы играли, и я, слушая вас, видел себя путником, который каждый день идет новым маршрутом. Я слышал в вашей музыке шум дождя и раскаты грома, а затем – солнце. Вы талантливы.

Франсиско хотел было сказать, что дело не только в его мастерстве, но и в идеально звучавшем инструменте, с которым они будто были созданы друг для друга, но, конечно, промолчал. Вряд ли этот человек поймет его, а тратить время и силы на объяснения ему совершенно не хотелось.

– Вы согласны?

– Где находится ваша таверна? – спросил Франсиско, решив, что заглянет вечером.

Человек объяснил.

– Приходите, я угощу вас ужином. И все, что заработаете, – ваше.

Музыкант собирался было спросить, откуда такая щедрость, но мужчина опередил его:

– Ваша игра приведет мне клиентов. Недавно Хуанито открыл другую таверну… Я буду счастлив, если ко мне вернутся старые клиенты, которые теперь предпочитают новое место. Появился слух, что я подаю разбавленное пиво и вчерашнюю рыбу, и моя тавера опустела, тогда как Хуанито процветает.

– А вы правда разбавляете пиво? – не удержался от вопроса Франсиско.

– Боже упаси! Слух пустила жена Хуанито с одной лишь целью – отнять у меня клиентов. Приходите и убедитесь, что и пиво у меня отличное, и блюда. Только не попадите к Хуанито, я вас умоляю!

Франсиско не смог сдержать улыбки:

– Как вас зовут?

– Дон Хоакин. Моя таверна так и называется – «Дон Хоакин».

– Хорошо, я приду.

…Он уже третью неделю каждый вечер играл в таверне «Дон Хоакин». Хозяин сдержал обещание: все заработанные монеты Франсиско забирал себе и ужинал бесплатно. Более того, Хоакин освободил одну из кладовых и поселил в ней музыканта – в благодарность за то, что игра его привела в таверну не только старых клиентов, но и новых. «Дон Хоакин» процветал, тогда как, говорили, дела Хуанито пришли в упадок. Но самому Франсиско не было дел до соседских войн. Ему даже как-то стало все равно, накормят ли его, где он будет спать и что случится завтра. Его всецело поглотила музыка и истории, которые ему «пела» гитара. Этот секрет – о том, что инструмент будто рассказывает ему о чужих судьбах, – Франсиско держал при себе.

Часто, когда он начинал играть, его воображение рисовало ему танцующую девушку. Она поселилась в его грезах так прочно, что музыкант поверил в то, что они были знакомы. Девушка приходила к нему в его сны, которые он не видел с тех пор, как ослеп, – с детства. Она стояла рядом, когда он засыпал, танцевала в зале среди деревянных широких столов во время его игры. Никто ее не видел, а слепой музыкант каждый вечер будто становился зрячим. Он «глядел» перед собой, и любой сидящий в зале думал, что невидящий его взгляд погружен в темноту, на самом же деле Франсиско внимательно «следил» за каждым движением воображаемой танцовщицы и аккомпанировал ей. Чувство, что он уже когда-то испытывал подобное счастье, не оставляло его, даже когда он откладывал гитару. А иногда в его музыке слышались только слезы, горем звучала каждая нота. Слезы катились по его щекам, слезы катились по щекам даже прожженных циников, слушавших его игру.

Франсиско не знал имени своей невидимой Музы, но чувство, что он просто забыл его, не покидало мужчину. И он каждый раз перед сном перебирал в памяти все приходящие на ум женские имена, надеясь, что сердце в какой-то момент отзовется узнаванием. Мария, Кончита, Пенелопа, Хосепа… Но сердце молчало, а воображаемая танцовщица не давала ему подсказок. Или будто от того, вспомнит ли он ее имя, зависело что-то важное.

– Кушай, кушай, милый, – приговаривала в тот вечер, как обычно, кухарка Сарита, сидя напротив него.

Он с аппетитом наворачивал похлебку из бобов и окорока и закусывал все толсто нарезанным хлебом.

– Душу ты из меня каждый раз вынимаешь своей игрой, – то ли пожаловалась, то ли похвалила Сарита. По легкому шороху Франсиско понял, что она краем фартука вытирает глаза.

– Не плачь, Сарита, – улыбнулся он. Она промолчала. – А твои блюда для меня каждый раз – праздник, – с чувством похвалил он.

– Ай, ну тебя, – кокетливо ответила женщина.

Франсиско протянул руку, чтобы прикосновением к ее ладони поблагодарить за вкусный ужин, и наткнулся пальцами на тряпичную повязку.

– Что с тобой, Сарита?

– Да вот, обожглась сегодня паром. Слетела крышка с кастрюли… – пожаловалась кухарка. Но когда Франсиско сочувственно заохал, засмеялась: – Не такая уж это сильная боль, несравнима с сердечной…

Боль. Его вдруг будто молнией поразило. Боль! Словно озарение нашло: это же имя девушки из его грез! Боль. Долорес.

– С тобой все хорошо, Франсиско? – обеспокоилась Сарита, – ее голос донесся до него словно издалека.

– Да. Устал сегодня сильно. Пойду прилягу.

– Пойди, пойди! Уже поздний час.

– Спасибо за ужин, Сарита. Как всегда, божественно.

Он никогда этого не делала, но сегодня, прежде чем уйти, обнял женщину и прижал к себе так крепко, будто знал, что это в последний раз.

– Береги себя, Сарита.

Он ушел и не знал, что Сара стоит и смотрит ему вслед, а по ее щекам катятся слезы. Не знал он, что затронул душу кухарки настолько, что ради него она готова была руку в огонь положить. Или…

На следующий день он не вышел из своей каморки. И когда не появился к вечеру, встревоженные Хоакин с Сарой вошли к нему в комнату.

Франсиско лежал на своем ложе со счастливой улыбкой, устремив невидящий взгляд в потолок.

Закончив чтение, я подняла голову и перевела взгляд на пейзаж за окном. Поезд уже проехал ближайшие к Барселоне станции с их промышленными зонами, обветшавшими заброшенными фабричными зданиями и в беспорядке натыканными за ними серыми квартирными блоками. Я не любила рассматривать пригороды именно из-за фабрик, которые вызывали у меня неприятные воспоминания, и обычно, проезжая эту зону, читала. Но дальше пейзаж менялся резко, словно по мановению волшебной палочки, превращаясь в открыточный: с полосами песчаных пляжей, со сливающимся на линии горизонта с небом морем, с пальмами, с перевернутыми рыбацкими лодками, похожими на вытянутые ореховые скорлупки.

Глядя на разбивающиеся о пирсы волны, я думала над странным окончанием этого рассказа. Он будто оборвался на полуслове, оставив больше вопросов, чем дав ответов. Что случилось с тем музыкантом? Умер ли он сам, допустим, от сердечного приступа, или кто-то убил его, из-за, скажем, конкурентной войны между двумя хозяевами таверен? Вопросы, вопросы. И что это за странное «или» во фразе, говорящей о чувствах кухарки? На что она готова была пойти ради слепого музыканта? Это «или» резало взгляд, кололо, будто иголками, незаконченностью и неразгаданными намеками.

И эта история, случившаяся со мной этим утром… Случайно ли в чехле оказался чек с адресом? Я перебрала вырванные из атласа страницы и увидела, что это были карты двух городов: Сеговии и Ла Коруньи. На каждом листе некто крестиком отметил по адресу. С какой целью? Обозначил места, где закопал по сундуку с золотыми монетами? А если без шуток?.. Я аккуратно свернула все листы в трубочку, перевязала ее снятой с волос резинкой. Случайность или нет – очередная, – но в этих городах, карты которых я держала в руках, у Рауля намечались концерты.

VI

Едва я вошла в квартиру, как поняла, что что-то не так: Булка не вышел меня встречать. Кот всегда, если оставался дома один, выбегал в коридор с нетерпеливым мяуканьем, едва слышал звук поворачиваемого в замке ключа. Он не выходил встречать меня лишь в том случае, если дома уже был Рауль – его «главный» хозяин. Возможно, кот оказался где-нибудь заперт: в кабинете или спальне, но в таком случае он бы уже возмущенно вопил, прося его выпустить.

– Булка? Булка, ты где?

Не снимая туфель, я прошла в гостиную и резко остановилась, увидев на светлом полу сухие комья земли, цепочкой тянущиеся от выхода на террасу к коридору, ведущему к комнатам. Медленно присев, я оглядела эти следы, затем перевела взгляд на стеклянные двери и увидела, что одна из штор слегка колышется, будто от сквозняка. Наполняясь нехорошими предчувствиями, я отдернула ее и увидела, что одна из дверей неплотно прикрыта. Мы с Раулем растяпы: мало того что оставили незапертыми металлические ставни, так еще и дверь не закрыли! С улицы можно попасть в палисадник, а из него – на террасу и в квартиру. Не такой уж сложный путь, особенно если хозяева еще и дверь оставят незапертой. Выругавшись себе под нос, я бросилась на поиски кота, напуганная в первую очередь не тем, что нас, возможно, обокрали, а тем, что что-то случилось с животиной.

– Булка! Булка?!

К своей радости, я услышала приглушенное мяуканье, доносившееся откуда-то из кухни. Я бросилась на звук и торопливо открыла дверь, ведущую с кухни во внутренний дворик, где мы хранили различные хозяйственные вещи и сушили белье. Кот вылетел мне навстречу с возмущенным мяуканьем. Мы с Раулем растяпы вдвойне! Мало того что оставили дверь на террасу приоткрытой, так еще и заперли животину в подсобке. Я схватила Булку в объятия и прижала к себе. Он даже не пытался вырваться. Так, с котом на руках, я и бросилась проверять, не пропало ли что из квартиры. Но на первый взгляд все оказалось на местах: компьютеры, музыкальная техника, небольшой резерв денег, который мы держали не на счету, а дома, на всякий случай, несколько ювелирных украшений, документы. Все на месте, ничего не взяли. Это открытие, с одной стороны, успокоило меня, а с другой – встревожило. Можно, конечно, предположить, что в квартиру влезли с целью наживы, но что-то спугнуло воришек. Или успокоить себя тем, что никто к нам не проникал и это Рауль перед самым выходом, в то время когда я не видела, зачем-то спустился в садик и потом наследил. Но, бросив взгляд на полку в гостиной, я обнаружила, что рамка, в которой стояла фотография, пуста. На полу под журнальным столиком валялся снимок, а вернее то, что от него осталось: некто разорвал его пополам, бросив часть с Раулем. А вторая половинка фотографии, где была я, куда-то пропала, и как я ее ни искала, так и не смогла найти. Абсурдно предполагать, что некто забрался к нам только ради того, чтобы похитить половинку снимка. Ну ладно бы, понадобилась фотография Рауля какой-нибудь отчаянной фанатке. Но моя?

Если бы я рассказала об этом случае моей подруге Арине, она бы обязательно первым делом дала мне, как уже было, хорошего нагоняя за открытую дверь, а потом бы прочитала целую лекцию на тему, как используются в современной магии фотографии. Моя дорогая подружка выдвинула бы целую версию. Она увлекалась эзотерикой, гаданиями и прочим, и даже замуж вышла за человека, обладающего сильными способностями экстрасенса. Однажды Савелий, муж Арины, смог описать вот так же проникшего в мою квартиру в Москве злоумышленника. А что, если и в этот раз попросить его помощи? Или на расстоянии он не сможет помочь?

Мои размышления прервал звонок домашнего телефона.

– Принцесса, ты не позвонила, и я волнуюсь. Мобильный у тебя почему-то отключен, – услышала я в трубке встревоженный голос мужа, доносившийся сквозь помехи. И только сейчас вспомнила, что действительно обещала ему сообщить, как доберусь домой.

– Разрядился. Я только недавно вошла в дом: погуляла немного по городу.

– Все в порядке?

– Да, – ответила я после некоторой заминки, которая не ускользнула от Рауля.

– Что-то случилось?

Говорить ему или нет? У нас ведь ничего не украли, да и зачем его сейчас тревожить в дороге?

– Принцесса?.. – поторопил меня он, так как пауза затянулась. – Не скрывай!

– Кто-то, похоже, побывал у нас в квартире. Если, конечно, это не ты наследил.

– То есть?..

Я рассказала о том, что обнаружила, уверив Рауля, что у нас ничего не пропало. И все же он обеспокоился:

– За тебя волнуюсь. Я раньше завтрашнего полудня не вернусь.

– Не украдут меня, Рауль, – усмехнулась я.

– Зачем кому-то понадобилась твоя фотография? – продолжал он тревожиться.

– Ну… может, чтобы опубликовать в каком-нибудь журнале, ведь мало кто знает, как выглядит твоя вторая половина, – усмехнулась я.

– Тогда бы взяли фотографию полностью.

– Я пошутила, Рауль.

– А я нет. Запиши телефон одного моего друга, который работает в полиции…

– Рауль, я не буду ему звонить, – перебила я. – У нас ничего не украли. Фотография – это ерунда! Да и, думаю, она где-то валяется себе под сервантом. Дверь не взломали, а просто открыли, потому что мы ее так оставили. Это не тот случай, ради которого вызывают полицию.

– Я прошу позвонить не просто в полицию, а моему другу. В сад-то влезли!

– Пойду проверю, не выкопали ли засохшую оливу. Наконец-то перестану пилить тебя, чтобы ты ее выкорчевал, – съехидничала я. – Рауль, ты сам, если бы сейчас находился дома, стал бы вызывать наряд?

– Что с тобой делать, – вздохнул он. – Пообещай мне, что сразу же позвонишь куда надо, если еще что-то случится.

– Обещаю. Не беспокойся, занимайся своими делами. Все будет хорошо.

Мы попрощались, я поставила трубку на базу и повернулась к следящему за мной с дивана Булке:

– Жаль, ты не умеешь рассказывать.

Кот, словно соглашаясь со мной, промолчал. Я вздохнула и включила в кабинете свой компьютер. Заказов не было, я с чистой совестью вошла в Интернет, набрала в строке имя «Хуан Сегуро Кампос» в надежде найти хоть какую-нибудь зацепку. Поисковик выдал мне множество ссылок на различные блоги, но они меня не интересовали. Следом я вбила адрес квартиры, в которой побывала сегодня, и получила лишь карту. Не в гуглах и яндексах нужно искать… В этом случае они мне не помощники. Да и что я пытаюсь обнаружить? Хозяин квартиры умер примерно после того, как отнес гитару в магазин.

Прежде чем выключить компьютер, я набрала в поисковике название «Молино Бланко» и внимательно изучила виртуальную карту, «пройдясь» по улочкам пуэбло. За более чем 100 лет там, конечно, многое изменилось, но постройки наверняка сохранились. Может, эта таверна из рассказа, «Дон Хоакин», на самом деле существовала, и как знать, возможно, там играл слепой музыкант, жизнь которого так неожиданно и странно оборвалась? Я набрала название, но, опять же, не получила никакой информации: скорей всего, если это заведение и существовало, оно не сохранилось. Если мне доведется побывать в тех краях, я постараюсь это выяснить. Последняя мысль относилась к тем типам обещаний, которые изначально обречены на невыполнение, и была навеяна чувством, что у меня в руках опять оказались отдельные кусочки пазла, с которыми я не знаю, что делать: то ли отыскивать недостающие и складывать их в картину, то ли просто выбросить и не заморачиваться.

Я вышла на кухню, решив вместо обеда обойтись бутербродом с чаем. И в это время опять зазвонил телефон.

– Ты где была? Я думала, мы встретимся, – сразу накинулась на меня невестка, забыв поздороваться. – Мобильный у тебя отключен!

– Уже не отключен, – ответила я. – Разрядился, когда я была в городе.

– Я же волнуюсь… Звоню, звоню.

– Не переживай, все в порядке.

– А Рауль как?

– Проводила на поезд, вернется завтра. Если ты про его ногу, то не намного лучше, но ты же знаешь своего брата: если у него есть дела, дома его не удержишь.

– Особенно если эти дела зовутся музыкой, – усмехнулась Лаура. – Знаю. Только в одном не сомневайся: он тебя любит не меньше музыки.

– Надеюсь…

– И даже больше! Жаль, что у нас с тобой не получилось сегодня увидеться: я надеялась пообедать вместе.

– Я тоже, Лаура. Но утро прошло в таких приключениях, что я напрочь обо всем забыла.

– Что такое?

Я рассказала обо всем, что случилось сегодня.

– Хм… – сказала Лаура после того, как выслушала меня. – Можешь прочитать мне историю про музыканта?

– Там не один абзац.

– Не важно, у меня есть время. Хочу услышать все с самого начала.

Я выполнила ее просьбу.

– Как-то странно все заканчивается… – высказала подруга то, о чем я и сама недавно подумала. – Не находишь? Интересно, существовал ли этот человек на самом деле или он выдумка автора?

– Тогда уж и моя выдумка. Потому что, прежде чем эти бумаги попали мне в руки, я увидела часть истории во сне.

– У меня не выходит из головы, почему нам эту гитару отдали практически за бесценок… – задумчиво произнесла Лаура.

– Торговаться умеешь, – пошутила я.

– Не в этом дело. Ты видела сама, сколько стоят подобные инструменты. Кокетством так сильно цену не собьешь.

– А бывший владелец вообще отдал ее магазину почти задарма.

– Вот! – воскликнула подруга. – О том и речь. Может, он узнал настоящую историю гитары и решил от нее поскорее избавиться?

– Может быть, и так.

– Или отдал гитару, потому что за ней охотятся? – продолжала выдвигать версии невестка. – Кто-то следовал за нами в тот день, когда мы купили ее. Этот таинственный мужчина приезжал на съемки, после назначил тебе встречу… А потом кто-то забрался к вам в квартиру и ничего не взял. Я думаю, что это он!

– Не доказано, – сказала я, хоть над подобной версией и сама размышляла.

– Где сейчас эта гитара, Анна? – не сдавалась Лаура.

– Рауль с собой увез.

– Вот! Искали ее.

– Не простая это гитара. Я пыталась как-то сказать об этом Раулю, но он меня и слушать не стал, – пожаловалась я Лауре.

– Неудивительно! – фыркнула невестка. – Хотя мог бы поверить после той истории, что мы уже один раз пережили.

– Сказал, что не стоит в каждом предмете теперь искать магию и проклятия. Ну, что-то в этом роде.

– Не говори ему пока ничего, – ответила невестка. – Тем более сейчас, перед самыми концертами. Ему сейчас не до этого.

– Согласна, – вздохнула я.

Мы попрощались с Лаурой. Я собрала разложенные на столе листы, сложила их вместе со страницами из атласов и отнесла в кабинет, решив убрать в свой ящик. Но, когда я его открыла, обнаружила пропажу чека, в котором был указан адрес квартиры бывшего владельца гитары. Я перерыла все свои вещи, просмотрела все бумаги. Заглянула в сумочку, хотя точно помнила, что взяла с собой лишь распечатанную из Интернета карту. Но то ли я его сама случайно выбросила, то ли…

Остаток дня пролетел очень быстро: я работала, занималась домашними делами, потом разговаривала с Раулем по телефону. То, что у него все в порядке, успокоило и обрадовало. Одна ночь, одно утро – и мы вновь будем вместе. А вечером увлеклась книгой и не заметила, как наступила ночь. Подруга Арина, зная мою любовь к чтению, периодически делала мне подарки, присылая по почте понравившиеся ей романы и детективы. В последний раз я получила от нее две книги из новой серии «Похитители древностей». Арина вложила письмо, в котором написала, что эта серия мне придется по душе, и оказалась права: с первых страниц меня очаровала четверка подростков, обучающихся в специальной школе, занимающаяся поиском старинных артефактов. Ох, сюда бы эту великолепную четверку плюс нового героя Яна! Вот кто бы мигом разобрался, что за «артефакт» – гитара – нам попался!

Я как раз дочитывала предпоследнюю главу, когда услышала какой-то шорох за дверью, ведущей из спальни на маленький балкон. Кот, лежавший поверх одеяла у меня в ногах, навострил уши и повернул голову на шум. Шорох больше не повторился, и я вновь уткнулась в книгу. Но Булка вдруг поднялся на лапы и, не сводя взгляда с двери, зашипел.

– Ты чего? – встревожилась я и протянула к коту руку. Булка, издав утробное, так не похожее на его обычное, мяуканье, спрыгнул с кровати и пулей вылетел в коридор. Я положила книгу на тумбочку и на цыпочках подошла к стеклянной двери, по пути погасив свет. Встав сбоку так, чтобы меня не было видно, дернула за шнур, поднимая жалюзи. Балкон оказался пуст, но в палисаднике, слабо освещенном светом из окон квартир, вдруг мелькнул чей-то силуэт. Только этого не хватало! Заперла ли я на ночь все металлические ставни? Кажется, да – после дневного вторжения безалаберность оказалась бы самой большой глупостью. Я опустила жалюзи и вышла в гостиную. Тихонько прокралась в темноте к дверям, ведущим на террасу, и слегка отодвинула штору. Что-то мягкое коснулось моей ноги: кот, оказывается, тут то ли прятался, то ли следил за вторгшимся на нашу территорию.

– Ма-ау! – издал он вновь завывание, похожее на сирену.

– Тише ты, Булка! – шикнула я на кота, потому что расслышала шум осторожных шагов снаружи: кто-то поднимался по лесенке на террасу, но, на полпути остановившись, спустился обратно в садик. Страх обрушился на меня даже не дождем, а ливнем. Я бросилась обратно в спальню и схватила телефон. Звонить в полицию? Самый разумный вариант – но что я там скажу? Что мне показалось, будто кто-то пробрался в палисадник? Ключевое слово – «показалось»! Я тихонько подошла к балконной двери и вновь украдкой оглядела сад. Никого. Кажется, никого. Впервые в нашей квартире мне стало так не по себе в отсутствие Рауля. Чтобы избавиться от этого неприятного чувства, я набрала номер мужа в надежде, что он еще не спит, но его телефон оказался отключен. Как жаль! Один только голос Рауля меня бы успокоил. Я взяла Булку, наушники и вернулась в кровать. Погасив свет, обняла кота и включила на телефоне песни Рауля. Так, успокоенная голосом мужа, убаюканная урчанием пригревшегося у моего бока кота, я и уснула.

Снилось мне что-то тревожное: я бежала по узким улочкам, петлявшим вдоль каменных домов, а кто-то крался за мной по пятам. Когда я оглядывалась, каждый раз видела отбрасываемую от ночных фонарей на стены тень – мужскую или женскую, понять было сложно. Самого же преследующего меня человека не видела. За пазухой я прятала Булку. И вдруг в тот момент, когда мне удалось оторваться от погони, кот выскочил из моих рук и скрылся в темноте каменных лабиринтов. Меня захлестнула такая волна холода, будто без одежды меня вытолкнули на пронизывающий ветер. «Булка!» – закричала я, но кот исчез. Или это потерялась я? Я вертела головой по сторонам, не понимая, где оказалась и как отсюда выбраться. Звала кота и захлебывалась в нарастающей панике от ощущения, что потеряла не только кота, но и кого-то очень близкого и родного. Того, кто согревал меня теплом, того, кто наполнял мою жизнь светом. У меня остановилось дыхание от понимания, что теперь мне всегда будет так холодно и темно. И вдруг за моей спиной послышалась тихая музыка, будто некто перебрал гитарные струны, следом раздались шаги, и чья-то ладонь опустилась мне на плечо. Я дернулась всем телом и… проснулась.

Чья-то ладонь лежала на моем плече не во сне, а в реальности. Кто-то сидел на кровати рядом. Я резко села и закричала, и сидящий рядом со мной человек испуганно отпрянул.

– Анна, тише, тише! – раздался знакомый голос, и следом за этим в комнате вспыхнул свет.

– Рауль… – выдохнула я, приложив ладони к груди, где бешено колотилось сердце. – О господи, как ты меня напугал!

– Прости, не думал, что так выйдет, – пробормотал он и виновато улыбнулся. Я пригладила взглядом его взъерошенные черные волосы, поймала уставший, но тем не менее радостный взгляд зеленых глаз, укололась об успевшую отрасти к ночи щетину на подбородке и щеках, улыбнулась в ответ на его улыбку и потянулась с поцелуем к его губам. Рауль ответил на мой поцелуй, обнял, крепко прижимая к себе. Я уткнулась лицом ему во впадинку между ключицами, вдохнула еле уловимый запах одеколона, зажмурилась. Рауль прошептал что-то неразборчивое мне в волосы, сжимая еще крепче. И вдруг в тот момент, когда я затихла в его объятиях, резко опрокинул на кровать, а сам, приподнявшись на руках и крепко обхватив мои ноги своими, оказался надо мной. Наклонился, будто собираясь поцеловать, но, едва коснувшись моих губ, засмеялся и упал рядом со мной на постель.

– Дразнишь, как всегда, – проворчала я.

– Угу.

– Как ты тут оказался?

– Как-как… Вначале на поезде, потом на такси.

– Это понятно. Но ты говорил, что вернешься завтра после обеда.

– Соскучился, – просто и уже без улыбки ответил он, поворачивая ко мне лицо. – Понял, что не смогу уснуть, думая, как ты тут одна. Особенно после этого происшествия. Сказал всем, что меняю билет и возвращаюсь домой ночным поездом. Хосе Мануэль ждал подтверждения от еще одной радиопрограммы, собирался отвести нас утром на запись, но я попросил отпустить меня сегодня. Я и Серхио Эрнандес вернулись сегодня, остальные остались до завтрашнего утра.

Я поняла, что Серхио тоже заторопился к своей семье – жене и маленькому ребенку.

– И ничего мне не сказал.

– Хотел сделать тебе сюрприз. Но не подумал, что напугаю.

– Не напугал бы, если бы… Это не ты ходил в палисаднике час назад?

– Час назад я был еще на вокзале. Кто-то опять к нам забрался? – встревожился Рауль и приподнялся.

– Не знаю, мне так показалось. Булка вел себя очень странно: шипел, выгибал спину.

– Не нравится мне все это, – нахмурился муж. – Проверю, заперта ли калитка. Подозреваю, что мы ее тоже оставили открытой!

– Мы той калиткой не пользуемся давно. В квартиру заходим через подъезд, – заметила я.

Но Рауль уже вышел из спальни. Отсутствовал он недолго, а когда вернулся, с порога сказал:

– Калитка была незапертой. То ли я ее так оставил, когда в последний раз открывал, то ли замок уже такой старый, что не срабатывает. Поменяю его как можно скорей.

– Как все прошло в Мадриде, Рауль?

– Отлично! Завтра расскажу. Ты напиши своим заказчикам, что уходишь в отпуск, – посоветовал муж, подавив зевок. – Менеджер не возражает против того, чтобы ты ехала со мной на гастроли.

– Ой, я думала, ты шутил, когда сказал, что поедем вместе! – обрадовалась я.

– Я тебе об этом уже давно говорю, а ты все в шутку воспринимаешь, – проворчал он. – И так и не сообщила своим заказчикам, да? Пиши, пока тебя не завалили срочными переводами. Послезавтра – первый концерт в Барселоне, если ты еще не забыла. А потом – Мадрид, Малага, Ла Корунья, Сеговия, Бильбао… После небольшой отдых дома. Но если тебя пугает жизнь в отелях и в дороге, то…

– Не пугает! – быстро перебила я его.

* * *

1866 год

Они провели в странствиях почти три месяца, когда Долорес захворала. Не простудой, а заболела каким-то неизвестным недугом, вытягивающим из нее все силы, краски, радость. Из яркой красавицы, полыхающей огнем, она как-то враз превратилась в собственную тень: лицо осунулось, со щек сошел нежный румянец, а из глаз исчез живой блеск. Нет, она не занедужила так тяжко, чтобы не подниматься на ноги, продолжала путь, но Сальвадор видел, что дорога дается Долорес нелегко. Все более короткими становились расстояния между привалами, и все дольше они задерживались в том или ином поселении. Они продолжали зарабатывать игрой и танцем, но движения байлаоре давались уже не с прежней легкостью. Если раньше танец был ее жизнью, то теперь отрабатывала Долорес программу без души, словно механическая кукла. И Сальвадор, глядя на когда-то покорившие его руки, незаметно морщился, улавливая в их поворотах тяжесть и фальшь. Долорес сбивалась в движениях, он спотыкался в игре. Не было в ее танце больше той искры, от которой когда-то в одно мгновение в его сердце заполыхал огонь. Ушла и из его музыки душа. Что случилось с Чиспой^[25]? Беспокойство смешивалось с раздражением, и эта смесь таких противоположных чувств вызывала у него еще большее недовольство: ему не хотелось сердиться на Долорес, но тем не менее нет-нет да мелькала кощунственная мысль, что становится она обузой. Конечно, потом он чувствовал вину и заглаживал ее, не столько перед девушкой, сколько перед собой, ласками и заботой. Долорес видела его настроения, бодрилась, но эта старательность чувствовалась во всем: в выверенных и от этого неестественных движениях, в вымученной улыбке, в грустном взгляде. Ее мать умерла от болезни, которая долго вытягивала из нее жизнь – по каплям, мучительно и бесконечно. Это случилось, когда Долорес было четыре года, но девушка четко помнила те дни, когда мать, обессиленная, лежала на жесткой лавке и натужно хрипела. И теперь каждое ее движение носило след обреченности и страха смерти. Она стыдилась своих мучительных приступов дурноты, скрывала их поначалу от Сальвадора, но затем сдалась, позволила ему бывать с ней в эти моменты. Он обтирал ее взмокшее лицо смоченной в холодной воде ладонью, прижимал к себе и баюкал, как ребенка. Долорес, успокоенная, затихала в его руках, но теперь уже страх удушающей волной накатывал на него, Сальвадора: а что, если его Чиспа и правда угаснет, как и ее мать? К доктору бы ее.

– Ты должна что-нибудь съесть, – говорил он, предлагая девушке то деревенский сыр, то свежее молоко, купленное специально для нее на последние деньги. Но Долорес соглашалась съесть лишь немного хлеба.

– Расскажи мне что-нибудь, – просила она его.

– Что? – нехотя откликался Сальвадор. Умение говорить не было его сильной стороной, он привык рассказывать через музыку, но замолчавшая гитара лежала без дела уже много дней, мертвая, словно сухое дерево.

– О себе.

Долорес просила, и Сальвадор вновь, уже в который раз, пересказывал ей свою незамысловатую биографию. Отца он не знал, мать умерла в родах,воспитывал его до шестнадцати лет дед. Он держал небольшую мастерскую по починке обуви и ремеслу обучал внука с раннего возраста: вместо игрушек – деревянные гвозди, сапожные ножи и рашпили, вместо игр на свежем воздухе со сверстниками – приколачивание подметок на старых башмаках в окружении запахов сапожного клея и кожи, вместо разговоров – шум станка. Так и рос Сальвадор в этой мастерской, постепенно овладевая передаваемым ему дедом ремеслом. Может, и жил бы дальше, подбивая каблуки в маленькой душной комнатенке, меняя подметки и растягивая голенища и искренне считая свою жизнь удавшейся, если бы дед через свое увлечение не показал ему окно в совершенно иной мир, не думая, что однажды оно распахнется для его внука дверью.

Когда заканчивался день, дед закрывал ставни и гасил свет, оставляя зажженной лишь одну свечу. Сальвадор садился прямо на пол среди обрезков кожи и в предвкушении затаивал дыхание. Дед отдергивал шторку, за которой на крюке в черном чехле висела гитара, снимал инструмент и присаживался на табурет напротив замершего в ожидании внука. Для него, старого человека, жизнь которого прочно, до последнего дня, замкнулась в стенах маленькой комнатушки, игра на гитаре стала неким путешествием в другой мир. А Сальвадор через музыку, льющуюся из-под пальцев деда, познавал тот мир, которого он не видел в суете вращающихся, словно шлифовальное колесо, однообразных дней. Шум прибоя, пение птиц, шепот листвы, шорох дождя – все это слышалось ему в музыке. Тоска, рвущая душу, надрывный плач и вдруг – взрыв радости, фейерверк эмоций. Страсть, брызжущая из-под натруженных пальцев искрами, нежность, разливающаяся в воздухе певучими трелями, грусть неразделенной любви в тихих переборах, от которой на глаза наворачивались слезы, а сердце, еще не познавшее любовных переживаний, заходилось в лихорадочном ритме. У деда был талант, Сальвадор это понимал и, никогда не говоря об этом вслух, жалел о той судьбе, которую тот выбрал: путь не музыканта, а сапожника. Как можно было запереть талант в этом каменном колодце, наполненном визгом станка, променять гитару на грубые инструменты и дни за днями, складывающимися в года, менять каблуки на изношенных башмаках, растворяя грусть о несбывшемся в суете однообразных дней? Однажды Сальвадор задал этот вопрос деду, но получил на него тот ответ, с которым внутренне не согласился: «Сынок, люди носят сапоги, сапоги изнашиваются, рано или поздно они обращаются к сапожнику, а это значит, что у меня и у тебя, если продолжишь дело, всегда будет хлеб. А много ли заработаешь игрой на гитаре? Сегодня ты ужинаешь, а завтра – нет. А на голодный желудок и не до музыки. Вначале – хлеб, потом – удовольствие». Сальвадор не нашел что сказать, но уже в тот день решил для себя, что выберет другой путь. Вот именно – жизнь-путь, а не сидение у окна изо дня в день с обувным молотком в руках.

Деда не стало через год после того разговора. Сальвадор продал мастерскую, оставив себе в память о деде лишь гитару. Сложил в заплечный мешок нехитрые пожитки и отправился в дорогу. Да, дед оказался прав в том, что зарабатывать музыкой на жизнь непросто, не всегда ему удавалось не то что поужинать, бывали дни, когда он питался одной водой, но эта свобода, этот непознанный мир, который разворачивался перед ним ковром, он не променял бы на стабильный заработок сапожника в душной мастерской.

…Долорес каждый раз слушала его незатейливую историю с таким интересом, будто рассказывал он ей об экзотических странах. Что ее привлекало в этих рассказах, Сальвадор не мог понять, пока в один день она не сказала:

– Ты выбрал сам, за меня – выбрали.

– Ты тоже выбрала, – ответил он, кивнув на расстилающееся перед ними поле, которое, словно шрам, пересекала вытоптанная земляная дорога. Долорес счастливо улыбнулась и прижалась к нему, крепко обняла руками, положила голову ему на плечо.

– Не бросай меня, пожалуйста, – попросила она вдруг, хоть в тот момент он думал о том, что вдвоем они, пожалуй, могут обойти весь свет.

– Как я тебя брошу? Ты же моя Чиспа!

А на следующий день во время танца она потеряла сознание. Перепуганный Сальвадор на руках отнес бесчувственную девушку в дом к старой Лусии, занимающейся врачеванием. Путь ему указал один из местных жителей. Старуха приняла их молча, кивнула на кровать, на которую Сальвадор со всеми предосторожностями опустил Долорес.

– Выйди, – скомандовала ему хозяйка. Сальвадор подчинился.

Стоя во дворе в сгущающихся сумерках, глядя на зажигающиеся звезды, но видя вместо них глаза Долорес с угасающей в них жизнью, он поклялся себе, что отдаст все самое ценное за то, чтобы их души навсегда были вместе. Но ценным у него были лишь талант да гитара.

Долго, долго тянулись минуты, в которые он вспоминал все дни, что они с Долорес были вместе. Успел коснуться дна в своем страхе, взлететь к небесам, окрыленный надеждой, и вновь упасть в пропасть отчаяния. Ну что там так долго старуха? Войти, несмотря на запрет? Когда за его спиной наконец скрипнула, приоткрываясь, дверь, он вздрогнул и резко обернулся. Старуха вышла на крыльцо и, скрутив неторопливо папиросу, закурила. А он молчал, не в силах произнести ни слова. Молчал и ожидал страшного приговора, глядя на тлеющий кончик папиросы. А проклятая старуха медлила с ответом. Курила с таким наслаждением, будто не видела смотрящего на нее с мольбой молодого человека.

– Ну, что глядишь? – наконец произнесла она и пальцами загасила папиросу.

– Чиспа… Долорес – она жива?

– А что ей станет? Жива и будет жить.

– Чем она больна?

– Тем же, чем и любая женщина, бывшая в отношениях с мужчиной, – усмехнулась старуха. – Беременная она.

– Что?

– Ребенка ждет, вот что, – сменив вдруг тон на суровый, сказала старуха и ушла в дом.

Ребенок? Как – ребенок?..

2012 год

Старая история проступала в его памяти все четче и четче, являя новые подробности. Как и когда он стал жить больше той историей, чем своей, настоящей? Впрочем, все так и должно быть: его проклятая душа навсегда привязана к той, кого он толкнул в пропасть. И за это он отдал, как и пожелал когда-то, свой талант.

Сальвадор до ночи бродил по узким улочкам Готического квартала, скользя невидящим взглядом по припозднившимся туристам, домам, переходя из одного капилляра-улицы в другой машинально, не отдавая себе отчета. Потерявшийся, оказавшийся не в том месте и времени, где должен быть, подчиненный одной цели и одновременно лишившийся мотивации от знания, чем ее достижение ему грозит. Бег по одному кругу в разных декорациях.

Он и сам не понял, как оказался у подъезда своего дома, скользнул недоуменным взглядом по двери и не стал подниматься. Что его там ждет? Почему-то сегодня, как никогда, им овладела такая меланхолия, которая сковывала его движения, наполняла унынием, травила причинявшими боль воспоминаниями. Сальвадор свернул за угол и зашел в бар. Владельцем был старый араб, и публика тут постоянно подбиралась однородная: облаченные в длинные халаты мужчины в шлепанцах на босу ногу, несмотря на сезон. Арабская речь казалась Сальвадору излишне резкой, он не любил это место, хотя иногда и посещал его. Седой владелец, одетый в засаленный халат, почему-то испытывал к нему симпатию и всегда приветствовал с искренней сердечностью, будто родного сына. Сальвадор занял единственный свободный стол в углу, брезгливо промокнул бумажной салфеткой липкую лужицу, сморщил нос от никогда не выветривавшегося запаха пива, табака и каких-то специй.

– Что желаешь, сын? – хозяин сам подошел к нему.

Сальвадор попросил пива и расплатился сразу же, зная, что не задержится тут надолго.

– Грустный ты сегодня, – подметил пожилой мужчина, ставя перед ним полулитровую кружку светлого пива с шапкой пены. Сальвадор, не желая отвечать, пожал плечами и сделал большой глоток. Выпив пиво залпом, словно его мучила жажда, он резко встал и махнул хозяину на прощание.

Он вышел на улицу, вдохнул прохладный воздух, наполненный чужими ему запахами, и вернулся к своей двери. Если повезет, уснет он быстро и проспит без сновидений. Если нет… О последнем думать не хотелось. Поднявшись по лестнице, Сальвадор открыл дверь. Впервые за все время, что он занимал это помещение, оно показалось ему таким неприветливым, враждебным. Будто в воздухе был разлит запах посетившего его жилище врага. Сальвадор торопливо зажег свет и тут же понял, что его интуиция не ошиблась. И пусть в само помещение никто не вторгся, однако неприятный визит был нанесен: на полу белела бумажка, которую подсунули под входную дверь. Сальвадор поднял ее и перевернул. С обрывка фотографии на него смотрела девушка, которую он сразу узнал. Зеленые глаза, в которых солнцем горело счастье, легкая улыбка, трогавшая ее губы, упавшая на бледное лицо каштановая прядь. Кто-то обнимал девушку за плечи, но вторая половина снимка отсутствовала. Впрочем, Сальвадору не нужно было видеть фотографию целиком, чтобы понять, кто был с девушкой рядом. Кто еще вызывал такой свет в ее глазах? На кого она могла смотреть с такой улыбкой?

Сальвадор прошел к креслу и опустился в него. Не сводя взгляда с фотографии, он вдруг, поддавшись некоему порыву, провел пальцем по щеке девушки – нежно, будто ласкал кожу любимой. И тут же опомнился. Некто подсунул эту фотографию ему под дверь не просто так! Его нашли. Кому-то известно, зачем он здесь. И главное, этому некто стало известно о его планах. Обрывок фотографии с этой девушкой – более чем ясный намек.

Сальвадор стиснул зубы и сжал кулаки. А ноздри его вдруг почувствовали ясный запах крови. Запах смерти.

VII

Концерт проходил в центре Барселоны в одном из клубов. Мы с Лаурой встретились на площади Каталонии, как обычно, возле универмага Эль Корт Инглес. Едва мы вышли на нужную улицу, как увидели длинную очередь, начинающуюся от входных дверей и заканчивающуюся у ступеней подземной парковки.

– С утра они, что ли, тут уже? – проворчала Лаура, окидывая взглядом наряженных девушек, из которых в основном и состояла очередь. – Вот так придешь на концерт к собственному брату, и достанутся тебе не первые ряды, а задворки. Надо было, видимо, приехать на пробу звука, как Рауль и звал. Правда, что потом бы тут делали оставшиеся до концерта три часа, не знаю. Меня бы не отпустили с работы!

– А некоторые девушки, видимо, тут уже с вечера стоят, несмотря на работу, ветер и прочие неудобства и помехи, – поддела я Лауру. – Те, кто стоит у самых дверей, точно.

С хвоста начала очереди уже не было видно, но не прошло и нескольких минут, как она выросла за нами еще так, что мы оказались уже не в конце, а в середине.

– Брат, наверное, и не мечтал о таких очередях из желающих попасть на его выступления, – прошептала Лаура. – Интересно, а Эстер Аранда уже тут? Я прочитала где-то в Интернете, что она отказалась в последний момент от съемок в рекламе, чтобы прилететь из Мадрида в Барселону на выступление группы! Ты можешь себе представить? Известная актриса отменяет съемки ради того, чтобы послушать моего брата! Надеюсь, Рауль все же познакомит меня с ней.

– Если она здесь, то вряд ли стоит на улице, – заметила я.

– Это точно. Скорей всего, она уже в клубе. Рауль же сказал, что пригласит ее, – вздохнула Лаура.

В этот момент зазвонил ее мобильный, и она торопливо ответила на вызов:

– Мы здесь, Давид, возле подземной парковки. Найдешь легко!

Минут через пять к нам присоединился и он. А еще через полчаса двери клуба открылись, и очередь начала двигаться вперед.

Я не знаю, как так получалось у Рауля – петь для всех, но в то же время именно для тебя. Не для толпы, а для каждого присутствующего индивидуально. В голосе ли его все было дело, в слишком ли личных и искренних текстах песен, которые любой мог бы примерить на себя, в его ли обаянии, в его ли эмоциональном исполнении – не знаю. Публика отвечала ему любовью, но он тоже любил своих слушателей – не толпу, а каждого в отдельности. Не было между ним и пришедшими на концерт невидимой границы артист – поклонник, он как-то сам сразу разбил все границы общением со сцены, какими-то короткими рассказами между песнями, упоминаниями некоторых писем, которые ему присылали. И еще он умел получать от того, что делал, удовольствие. Он жил на сцене, а не выступал.

– Не вижу нигде Эстер, – разочарованно сказала вдруг Лаура, которую, видимо, волновало совсем другое. – Или на том интернет-портале все же все перепутали? Написали, что она прилетает на концерт, но дату указали неверную – двадцатое число.

– Двадцатого Рауль был в Мадриде, – ответила я. – Может, имели в виду, что Эстер приехала к нему на съемки программы?

– Не знаю, написало было, что полетела она в Барселону, – удрученно сказала Лаура. – Давид, ты намного выше меня. Не видишь Эстер?

– Далась она тебе, – проворчал парень, но, однако, выполняя просьбу Лауры, вытянул шею, выглядывая в толпе девушку. – Ничего тут не рассмотришь.

– Лаура, думаю, если бы Эстер была, Рауль уж точно бы ее представил публике как дорогую гостью. Тем более что они и в клипе снялись вместе, – заметила я.

Подруга разочарованно вздохнула, соглашаясь со мной.

– Пойду куплю воды, – сказал Давид. – Жара невыносимая. Как-то это не продумали.

Он ушел, я оглянулась ему вслед и увидела неподалеку высокого мужчину с завязанными сзади в хвост волосами. И хоть сейчас его лицо в темноте разглядеть было сложно, да и раньше не представлялось возможным – я видела незнакомца то издалека, то со спины, тем не менее я его узнала. Интуитивно. Он выделялся из общей массы людей не только ростом, но и тем, что смотрел не на сцену, а на меня. Мужчина даже развернулся к сцене боком, словно происходящее там нисколько его не интересовало. Заметив мой взгляд, он поднял руку, будто приветствуя меня. Я поспешно отвернулась. Что за…

Вдруг кто-то рядом толкнул меня.

– Прости, – не столько услышала, сколько прочитала я по губам Лауры.

Я кивнула, подумав, что кто-то, видимо, нечаянно толкнул ее, а она налетела на меня. Но вдруг Лаура качнулась и ухватилась за мое плечо.

– Ты в порядке? – встревожилась я.

– Да, – улыбнулась она, снимая руку с моего плеча. Но я разгадала фальшь. Лаура может так невинно улыбаться, когда ей есть что скрывать, или смотреть удивительно честным взглядом и соглашаться с чем-то, когда собирается поступить наоборот.

– Точно?

– Голова чуть закружилась, и только, – нехотя призналась она. – Не беспокойся.

В этом – скрывать плохое самочувствие и боль – они с братом были похожи. В словах Лауры, тех же, которыми обычно в подобных случаях отговаривался Рауль, даже просквозили интонации брата. Поэтому я не успокоилась, а встревожилась еще больше.

– Лаура? – строго спросила я, беря ее под локоть, и оглянулась назад, прикидывая, сможем ли мы быстро пробраться через толпу к выходу. Нужно вывести ее на воздух.

– Я в норме. Здесь просто душно, – запротестовала подруга и вдруг согнулась.

– Лаура? – обняла я ее.

– Мне нужно в туалет…

Я повела ее сквозь толпу к выходу. Пробирались мы через людское море с большим трудом, нас то и дело оттесняли назад, к сцене. Лауру пару раз сильно качнуло, лицо ее при этом искажалось, будто от боли. Я громко просила дать нам дорогу. К счастью, Рауль и ребята закончили исполнение очередной песни, и в эту паузу мои требования расступиться были услышаны. Под первые аккорды новой композиции мы наконец-то вышли из зала.

В коридоре было не так душно, и Лаура шумно втянула в себя воздух.

– Что с тобой?

– Нехорошо, – лишь вымолвила она. В свете ламп дневного света ее лицо показалось мне белым, как гипсовая маска, над верхней губой выступили капельки пота. Я без слов повела подругу в сторону туалета. Шла она медленно, чуть согнувшись и перебирая ногами с видимым усилием.

– Господи… – прошептала я себе под нос.

В туалетной комнате она сразу же закрылась в кабинке. В ожидании ее я мерила нервными шагами пространство между умывальниками и кабинками, прислушиваясь к тому, что происходит за дверью, за которой скрылась подруга. Я надеялась, что дурнота была вызвана проявлением токсикоза и что после того, как Лауру стошнит, ей станет легче. Но из кабинки не доносилось ни звука, если не считать того, что невестка в один момент тихонько охнула. Тишина не успокаивала меня, наоборот, тревожила еще больше. Надо бы разыскать Давида. Сказала ли Лаура ему о своем положении? Впрочем, какая разница. Надо его найти. Но бросить подругу одну я тоже не могла. Решив, что времени прошло уже достаточно, я позвала:

– Лаура!

В ответ не раздалось ни звука. Я приблизилась к двери и постучала:

– Лаура, ты слышишь?

И опять тишина, холодная и колкая, как ледяная крошка, высыпанная за шиворот. Я надавила на ручку, но дверь оказалась запертой. Тогда я затарабанила изо всех сил:

– Лаура! Лаура?!

Дверь почти достигала пола, не оставляя никакой возможности увидеть в щель снизу, что происходит внутри. Я бросилась в соседнюю кабинку, опустила крышку унитаза, вскочила на нее и попыталась заглянуть через перегородку. Но и это мне не удалось из-за ее высоты. Дьявол и святые! Мне ничего не оставалось, как кинуться на поиски охраны. Но, как назло, эти бравые ребята толпились у сцены, и мне опять пришлось нырнуть в толпу. На мое счастье, когда я преодолела половину пути, встретился охранник, который решил покинуть зал.

– Там в туалете девушке плохо! – прокричала я, надеясь, что меня расслышат сквозь грохот музыки. Клянусь, если бы добралась до сцены, дала бы Раулю знак прекратить выступление.

Охранник коротко кивнул и повел меня за собой. С ним продвигаться через толпу было гораздо легче, перед нами без слов расступались, и все же от беспокойства мне казалось, что идем мы целый час.

Из-за запертой двери туалетной комнаты по-прежнему не раздавалось ни звука. Молодой человек вопросительно оглянулся на меня, но в этот момент у меня зазвонил мобильный. Хвала небесам – Давид!

– Анна, где вас носит? – пророкотал тот. – Обошел зал уже три раза, звоню Лауре, а она не слышит.

– Давид, срочно в дамскую комнату! – перебила я его. – Лауре плохо!

Похоже, он находился неподалеку, потому что ворвался в туалет чуть ли не сразу после того, как я убрала телефон. В одной руке он все еще сжимал мобильный, в другой держал бутылку с водой.

– Где она? – заорал он, поняв, видимо, не из моих слов, а из интонаций, что дело обстоит куда серьезней, чем можно было себе представить. Я молча указала на кабинку. Давид оттеснил медлительного охранника и забарабанил в дверь:

– Лаура?!

Не дождавшись ответа, он налег на нее плечом, но первая попытка не увенчалась успехом. Тогда Давид всучил бутылку с водой мне и, разведя ручищами нас с охранником в стороны, отступил на два шага и с разгона ударил. Раздался треск, дверь слетела с петель. Давид смог удержать ее и торопливо вручил охраннику:

– Счет за ущерб потом мне вышлешь.

Мы оба бросились к лежащей на полу девушке:

– Эй, красотка! Лаура?!

Она не подавала признаков жизни. Давид оглянулся на меня, и я прочитала в его взгляде испуг, смешанный с растерянностью:

– Что с ней?

Я не ответила, встала на ноги, чтобы дать мужчине вынести Лауру из кабинки. Когда он поднял девушку на руки, на кафельном полу осталось кровавое пятно размером с две ладони.

– Дьявол, дьявол… – бормотал себе под нос Давид, бережно прижимая Лауру к себе.

– Идемте! – скомандовал охранник и придержал входную дверь, чтобы Давиду было удобней выходить с ношей. Нас провели узким коридором, одним, затем другим, и наконец мы оказались перед выкрашенной в темный цвет дверью.

– Вот сюда.

Мельком скользнув взглядом по обстановке – небольшому столику перед зеркалом и дерматиновому дивану, я подумала, что это одна из гримерок. Давид уложил Лауру на диван. Рука, которой он поддерживал ее снизу, оказалась вся в крови. Парень бросил недоуменный взгляд на свою ладонь и затем наклонился к девушке:

– Что с ней? Что произошло?!

– Ей стало нехорошо, я проводила ее в туалет и…

– Откуда кровь?! Она что, ударилась? – резко спросил он, оглядываясь на меня. Я не смогла выдержать его сверлящего взгляда, отвела глаза, мельком заметив, что охранник общается по рации, видимо, прося вызвать врачей.

– Давид… – начала я и замолчала. Как сказать ему? Сделав глубокий вздох, на выдохе произнесла: – Давид, Лаура беременна.

По его лицу пробежала тень, гримаса исказила его и без того некрасивые черты, губы дрогнули.

– Сколько? Какой срок?

– Около трех месяцев.

– И ты знала! Знала ведь, да?! – рявкнул он. Я опустила голову и ссутулила плечи, не в силах выдержать его явно слышимого в голосе отчаяния.

– Дуры! Две дуры! Зачем скрывали? – пробормотал он и с силой ударил по столику, так, что тот покачнулся. Охранник вздрогнул, но промолчал.

– Вызывай врачей! Что смотришь?! – взорвался Давид.

– Уже, – сказал парень. Давид коротко кивнул и, опустившись рядом с лежащей Лаурой на колени, уткнулся лбом ей в грудь.

– Давид… – Я присела с ним рядом и боязливо тронула за плечо. Он качнул головой, но не сменил позы. – Она собиралась тебе сказать…

Давид поднял лицо и оглянулся на охранника:

– Чего они так долго?

Молодой человек пробормотал какие-то обнадеживающие слова. А я попросила его найти менеджера группы, пояснив, что потерявшая сознание девушка – сестра солиста. Охранник коротко кивнул и вышел в коридор.

– Рауль знал о том, что Лаура беременна? – наконец-то обратился ко мне Давид.

– Да…

– Почему мне никто не сказал?.. Если бы я знал, мы бы не поехали на концерт!

– Давид, она чувствовала себя прекрасно!

– Тогда почему вот это?! – развел он окровавленными руками. – Если она себя хорошо чувствовала?!

Я не знала, что ему ответить. Горло сжал спазм, я с трудом сглотнула, боясь, что расплачусь сейчас, так не вовремя, когда нужно не причитать, а действовать. От неловкой паузы нас избавили появившиеся в комнате охранник и встревоженно выглядывающий из-за его спины Хосе Мануэль.

– Анна, что случилось? – бросился ко мне навстречу менеджер.

– В больницу ее надо, срочно! – ответил за меня Давид, вставая с колен. В это время пискнула рация у охранника, тот, выслушав, произнес:

– Приехала «Скорая».

И вскоре в комнату вошел другой охранник, сопровождавший двоих молодых людей в форме медицинских техников.

После короткого осмотра Лауру забрали. Давид направился следом, а я кинулась за ним:

– Я с тобой!

На секунду мужчина замешкался с ответом, но потом кивнул:

– Машина на парковке. Минус второй этаж. Номер места не помню, но это рядом с дверью. Найдешь? Я сейчас подойду.

Давид бросился нагонять медиков, а я ненадолго задержалась с Хосе Мануэлем. Кратко рассказав ему все, попросила сообщить Раулю о случившемся сразу же после окончания концерта.

– Конечно! – кивнул тот. И я побежала к выходу.

До госпиталя мы доехали в полном молчании, следуя за каретой «Скорой помощи» с включенными мигалками. Давид высадил меня возле главного входа в службу срочной помощи, там, где остановилась «Скорая», и повез машину на стоянку.

Я сопроводила носилки с Лаурой до входа в боксы и осталась дожидаться снаружи Давида. Появившись, он не стал задерживаться, мы обменялись с ним лишь парой фраз на ходу. Мужчина скрылся за дверями, за которые увезли Лауру, а я осталась дожидаться теперь Рауля.

Время даже не тянулось, оно, казалось, умерло на месте, расстрелянное моей тревогой. Я бродила по залу ожидания, не замечая лиц, не слыша голосов, находясь мыслями рядом с Лаурой и сходя с ума от отсутствия новостей. Часы на электронном табло показывали, что прошел лишь час с того момента, как Давид ушел в боксы, а мне казалось, что полжизни. Каждый раз, когда распахивались двери, я оглядывалась, надеясь увидеть парня, но оказывалось, что это выходил кто-нибудь из получивших помощь или медсестра со списком следующих пациентов в руках. Мой мобильный тоже молчал, а когда я сама звонила Раулю, он не брал трубку. Непонятно, что случилось: концерт уже должен был закончиться, а менеджер пообещал тут же сообщить о произошедшем. Когда я достала телефон, чтобы еще раз набрать номер мужа, наконец-то увидела его, вошедшего в сопровождении Хосе Мануэля в двери.

– Анна?

– Я тебе звонила, – кинулась я к нему навстречу.

– Телефон остался в гримерке, я даже не стал туда возвращаться.

Только сейчас я обратила внимание, что одет Рауль был в ту одежду, в которой выступал, не переодел влажную на груди от пота футболку и не накинул сверху куртку.

– Есть новости?

– Нет. Давид ушел к Лауре час назад и до сих пор не выходил.

– Ясно, – кивнул муж и, попросив нас с Хосе Мануэлем подождать, направился к дверям в боксы.

– Рауль! – окликнула я его. – Пожалуйста, выйди и скажи сразу, как только что-то узнаешь.

– Хорошо.

Я проводила его взглядом и отправила мысленную молитву Небесам о том, чтобы новости оказались утешительными.

Рауль выполнил обещание: не прошло и десяти минут, как он вновь вышел к нам в зал ожидания. И по выражению его лица я поняла, что вести он принес нехорошие.

– Лаура потеряла ребенка, – сказал он без всякого вступления. Я невольно охнула, на глаза навернулись слезы.

– К сожалению, уже ничего нельзя было сделать, – продолжил Рауль. – Ей понадобится операция, сейчас ее готовят к госпитализации.

– Господи… – прошептала я и заплакала. Хосе Мануэль молча обнял меня за плечи и по-отечески привлек к себе. Рауль стоял перед нами – растерянный, бледный, глядя куда-то в сторону. Пауза затянулась до вечности, она была тяжелой, как могильная плита, но никто не решался ее нарушить. Хосе Мануэль лишь осторожно поглаживал меня по плечу, а я, не стесняясь посторонних, плакала. Рауль, опомнившись, протянул руки и принял меня в свои объятия. Прижал к себе так крепко, что я слышала стук его сердца, уткнулся лицом мне в волосы. Сколько мы так стояли, обнявшись, не знаю. Может, всего лишь мгновение, а может, долгие часы. Привела меня в чувство его просьба:

– Дай мне, пожалуйста, твой телефон. Я позвоню родителям.

* * *

1866 год

Шум ветра, постукивание капель и потрескивание поленьев в огне – не было лучшего музыкального фона для этой ночи. Удовлетворение и умиротворение разливались по телу волной тепла, расслабляя не только мышцы, но и мысли. Сальвадор прикрыл глаза и уже было погрузился в колыбель приятной дремы, когда вдруг над самым ухом прозвучал голос:

– Возьмешь меня с собой?

Он недовольно поднял веки и увидел склонившееся над ним лицо молодой женщины. Ее резкие черты так не сочетались с просящей улыбкой на тонких губах. Длинные волосы женщины, завитые в крутые спиральки, упали ему на грудь, и их еле ощутимое прикосновение вдруг показалось раздражающим. Сальвадор обвел взглядом дом, в котором находился. Уютным его назвать было сложно: из-за неровных каменных стен, низкого потолка и сложенного из камней прямо на земляном полу очага он напоминал пещеры, в которых ему не раз приходилось ночевать. Хозяйка развесила по стенам предметы домашней утвари – чугунные сковороды, ухваты, ковши и кочерги, но и это не добавляло уюта. На столе, представлявшем собой крупную плиту, положенную на две поменьше, стояли кувшины с молоком и водой; в глиняной миске, прикрытый полотенцем, лежал хлеб.

– Возьмешь? – повторила женщина, обводя пальцем его губы. Сальвадор чуть поморщился и едва качнул головой, словно прогоняя назойливую мошку. Как просто испортить состояние счастливого покоя лишь одним коротким вопросом! Сальвадор пошевелился и приподнялся на локте.

– Я еще не ухожу, – туманно ответил он.

– Но когда соберешься… Или оставайся! Оставайся!

Что он мог ей сказать – его новой Музе, просящей не страстно, а умоляюще? Что уже однажды взял в спутницы девушку с черными, будто безлунная ночь, глазами, чей взгляд пронзил его сердце стрелой? И что ответственность стала тяготить его хуже неудобной ноши? Чтобы не отвечать, он накрыл губами губы молодой женщины, имя которой оказалось таким же незамысловатым, как и ее простое лицо, – Мария. Та незамедлительно ответила на поцелуй, обвила его шею не по-женски сильными руками, притянула к себе так, чтобы ее мягкая полная грудь крепко оказалась прижатой к его, перекинула через его бедро тяжелую коротковатую ногу. Ненасытная ее страсть разжигала в Сальвадоре ответную. И он не без облегчения сбежал от необходимости отвечать на такой неудобный для него вопрос в объятия молодой вдовы. Рядом с Марией, разбудившей в нем не только острое желание, но и вдохновение, он почти забывал о той, которая ожидала его в доме старой Лусии.

…Они с Долорес задержались в этом пуэбло, временно поселившись у немногословной суровой врачевательницы, категорично заявившей, что обессиленной долгой дорогой и тяжело проходившей беременностью девушке нужен отдых. Гостеприимство Лусии оказалось кстати: дорога под зарядившими надолго дождями и на пронизывающем ветру со страдающей приступами дурноты Долорес казалась Сальвадору невозможной. Что делать с девушкой, как быть с ее неожиданным положением, он не знал. Лучшим выходом ему казалось оставить Долорес на попечительство старухи, а самому отправиться в странствие – нести по свету музыку. А потом, спустя время, вернуться. Но как сказать об этом своей служнице, он не знал, ведь она наверняка примет его предложение за желание сбежать. Долорес чувствовала себя настолько плохо, что почти не поднималась с кровати. Лусия, когда он находился в ее доме, то и дело бросала на него короткие, но пронзительные взгляды, от которых ему становилось не по себе: ему казалось, что старуха с легкостью читает его мысли и категорически их не одобряет. И Сальвадор старался проводить в доме как можно меньше времени. Каждое утро он уходил с гитарой в соседние поселения, где играл, зарабатывая мелкие монеты. Оставила его Муза, ушло и вдохновение. Музыка, сочившаяся из-под его пальцев, была прекрасна, и играл он чисто, но, однако, не трогала она больше души слушателей так, как прежде. Словно вылиняли мелодии, потеряв, как краски, искренность и жизненность. То немногое, что ему удавалось заработать, он бездумно тратил на мелкие подарки для Долорес и на херес для Лусии, не откладывая себе на дорогу ни песеты. Спал тревожно и прерывисто, думая над неразрешимыми вопросами и впадая в отчаяние от понимания, что, даже если он уйдет без Долорес, частичка души, которая делала его музыку живой, останется с ней.

В один из этих дней он, возвращаясь к дому Лусии из соседнего пуэбло размокшей под дождями дорогой, увидел неторопливо едущую впереди него телегу. За горой возвышающихся тюков он не сразу разглядел ту, которая управляла запряженной кобылой, но услышал разливающийся в воздухе серебром чистый, будто роса, голос, легко выводивший пробирающую до самого донышка души грустную песню. Сальвадор нагнал телегу и пошел чуть сзади, стараясь не выдать своего присутствия и весь обратившись в слух. И только когда певица закончила песню, зашагал рядом.

– Не подвезете, красавица? – с улыбкой, которая, как он знал, растапливала женские сердца, спросил Сальвадор.

– А отчего ж не подвезти? – весело отозвалась молодая женщина и подвинулась, освобождая ему место, но неторопливо трусящую кобылу так и не остановила. Сальвадор запрыгнул на ходу. Слово за слово, и вот он уже знал об этой певице многое: от имени до некоторых подробностей ее жизни. Женщина рассказывала охотно, видимо заскучала в дороге. Сальвадор слушал ее с вежливой улыбкой, не перебивая, хотя предпочел бы, чтобы она вновь запела. Мария была вдовой: ее муж умер в прошлом году от неизвестного недуга, спалившего его, как спичку, в короткий период. От мужа ей осталось небольшое хозяйство – клочок земли и дом в соседнем с тем, в котором остановился Сальвадор, пуэбло.

– Одна я живу! – сказала Мария, и прозвучали ее слова как приглашение. Но, видимо, она была не из тех, кто изъясняется лишь намеками, потому что следом добавила: – Ты приходи когда хочешь.

Молодая вдова отнюдь не была красивой: кожу ее грубого, с резкими чертами лица усыпали оспины, натруженные руки со вздувшимися волдырями на ладонях казались мужскими, фигура рано оплыла свечой, потеряв форму, ступала Мария тяжело и косолапо, словно медведь. Неповоротливая, лишенная изящества, слишком простая для того, чтобы писать с нее, будто картину, музыку. Куда ей до юной красавицы Долорес! И все же она была невероятно красивой – когда во время пения ее лицо преображали эмоции, когда ее ангельский голос хрусталем разливался в воздухе.

Он остался у Марии в тот же вечер и пришел на следующий день. Может, и мелькнула у него мысль, что, приходя к другой женщине, он тем самым предает Долорес, но она растворилась в волне счастья, которая затопила его душу от осознания, что ласки и голос молодой вдовы вновь наполняют пересохший ручей вдохновения живой водой.

Это была уже третья ночь, которую Сальвадор проводил у Марии, пользуясь тем, что измученная дневными приступами дурноты Долорес потом спала очень крепко. Может быть, старая Лусия и заподозрила неладное, но молчала. А он терял голову в жадных объятиях, забывал все на свете от звучания голоса его новой Музы. Вдохновение переполняло его, как вышедшая из берегов во время половодья река. Счастье, это – счастье…

– Оставайся со мной!

Остаться… Может, он и останется. Только бы это вновь найденное ощущение не покидало его. Только бы…

– Сальвадор!

Отчаянный крик резанул по сердцу ножом, вернув из полета в одно мгновение, разбив о землю. Он резко оглянулся и увидел стощую на пороге бледную, измученную Долорес. Прижимая к груди руки, она глядела на него взглядом смертельно раненной лани. Но уже мгновение спустя в ее глазах обида сменилась яростью, гнев исказил ее лицо.

– Ты! Ты… – выбросила она вперед руку с указующим на него пальцем.

– Долорес?.. – опомнился он, рывком садясь. Мария поднялась медленно, так, словно ничего не происходило. Потянулась всем телом – со вкусом, словно отдохнувшая кошка, и улыбнулась исходившей яростью и обидой Долорес так ласково и одновременно снисходительно, будто чувствовала за собой победу.

– Что ты тут делаешь? – нелепо спросил он и поискал взглядом свою одежду. Нагота делала его совершенно безоружным.

– Что тут делаешь ты?! – закричала она, акцентируя последнее слово. – С этой…

Презрительный взгляд, брошенный в сторону даже не пытавшейся прикрыться Марии. Сколько огня, сколько темперамента было в том взгляде! Не меньше, чем раньше в ее танце. Сальвадор замешкался, очарованный и восхищенный этим ее взглядом, а Долорес уже схватила его прислоненную к стене гитару и, не успел он и глазом моргнуть, с силой ударила ею о стену. Инструмент, издав прощальный звон, раскололся, а Сальвадор издал рык раненого зверя.

– Не подходи ко мне! – закричала Долорес, выставив как оружие обломок гитары, едва заметила, что Сальвадор вскочил на ноги. – Не подходи!

– Долорес… – простонал он, вытянув вперед руки, то ли отгораживаясь от разъяренной девушки, то ли, наоборот, желая заключить ее в объятия, чтобы успокоить.

– Предатель! – выплюнула она. – Поганый шакал!

– Темпераментная у тебя девочка, – сказала, медово улыбаясь, Мария, в то время как Сальвадор торопливо завязывал брюки. – Но я не менее…

Договорить она не успела, потому что за дверью раздались голоса, топот, и мгновение спустя в дом ворвался мужчина – тот самый, который когда-то так напугал Долорес на рынке.

– Она здесь! – крикнул он, и следом за ним вошли еще трое. Один из непрошеных гостей, низкий и толстый, будто бочонок, схватил Долорес за одну руку, второй – высоченный детина – вцепился девушке в другую.

– Пустите! – завизжала Долорес и задергалась в попытке высвободиться.

– Пустите ее! Кто вы?! – выкрикнул Сальвадор.

– Я? – неприятно усмехнулся, показав желтые зубы, третий – высокий мужчина в шляпе с широкими полями и с повязанным на шее платком. – Я хозяин этой беглой шлюхи! – резко ответил он, кивнув на извивающуюся Долорес.

Девушка изловчилась и пнула его в колено. Мужчина охнул и уже мгновение спустя с силой ударил девушку по лицу. Голова Долорес дернулась в сторону, будто у тряпичной куклы, на бледной щеке заалел след от пощечины. Сальвадор кинулся на помощь, но был отброшен сильным ударом в лицо.

Когда он пришел в себя, в доме уже никого не было, кроме причитающей хозяйки. Оттолкнув ее руку со смоченной в холодной воде тряпкой, которую она прикладывала к его лицу, он выбежал во двор.

– Долорес!

Но ночь ответила такой умиротворенной тишиной, что он был бы готов поверить, что этот кошмар ему приснился – если бы не ноющая от удара скула.

* * *

Три дня, три тяжелых дня, когда видишь осунувшееся лицо близкого человека, потухший взгляд глаз, которые хоть и смотрят на тебя, но так отрешенно, словно не видят. И молчание, такое крепкое, как гранитная стена, в ответ на любые слова. Гранитная стена между нами и Лаурой, ушедшей в себя, погрузившейся в свое несчастье так глубоко, словно в омут.

– Не знаю даже, что и делать. Впервые чувствую себя таким бесполезным и беспомощным, – признался Рауль во время ужина дома. – Боюсь, как бы она совсем не замкнулась, – махнул он рукой в отчаянии, так, что едва не скинул на пол бокал с водой. – Полное бессилие. Только сейчас начинаю понимать, как ей непросто приходилось в стараниях отвлечь меня от унылых мыслей, не дать замкнуться в себе, поднимать мне настроение, когда я лежал в больнице после аварии и думал, что потерял тебя. Оказывается, вытащить из депрессивного состояния другого человека куда сложнее, чем выйти из него самому. Лаура для меня многое сделала, а я сейчас для нее – ничего.

– Как это не делаешь? Еще как!

– Куда там… Бросаю и уезжаю на гастроли, – горько усмехнулся Рауль и с неприязнью покосился на стоящий в углу собранный чемодан. – Песенки петь, публику развлекать…

– Перестань! Лауре бы твое настроение не понравилось. И не вздумай звонить менеджеру с просьбой отменить концерты! Поедешь как миленький. У нас, в конце концов, не траур.

– Но Лаура…

– Лаура справится. Она живая, полная сил и энергии девушка.

– Я не думал, что она так замкнется, она же всегда была, как ты говоришь, сильной и живой!

– Рауль, повторяю: она справится. Вы слишком многого от нее хотите – ты и Давид! А также родители. Чтобы она уже и пела, и плясала, не переживала и радовалась жизни! Через три дня после случившегося. Дайте ей немного времени! И не надо ей сейчас говорить, что ее потеря – нормальное явление, что у стольких женщин во всем мире первая беременность заканчивается неудачно. Не те слова, не те! Для нее сейчас не существует статистики, подобное утешение звучит как знак того, что ее несчастье не принимают всерьез, что ее переживания всем кажутся надуманными. И от этого она еще больше замыкается. Ей не важно сейчас, что происходит с другими женщинами, она не в состоянии думать о том, что еще забеременеет и родит, может, не одного ребенка. Она переживает эту потерю, и дайте ей ее оплакать! А все эти доводы, медицинские сводки и прочее оставьте на потом.

– Какой же сложный механизм – женщина! – воскликнул Рауль, отодвигая наполовину полную тарелку.

– Не менее сложный, чем вы, мужчины, хоть и кичитесь своей «простотой», – поддела я его.

И в этот момент в дверь позвонили. Мы переглянулись. Кто может прийти в такой поздний час? Скорее всего, ошиблись, но Рауль поднялся и отправился открывать. В коридоре раздались голоса, и пару мгновений спустя муж вернулся в комнату с Давидом. Лишь мельком бросив взгляд на гостя, я испуганно вскочила из-за стола. Зная Давида, я бы ни за что не поверила, что этот ссутуленный, весь какой-то съежившийся, от втянутой в плечи головы до сжатых в кулаки пальцев на прижатых к груди руках, человек – он. Даже походка его из уверенной превратилась в семенящую, как у старика. Давид бросил на меня взгляд, и я увидела, что глаза у него покрасневшие.

– Я не спал с позапрошлой ночи, – ответил он, будто оправдываясь.

– Давид… – Слова застряли в горле, а в голове молнией пронеслась мысль: что-то с Лаурой. Я перевела немой взгляд на Рауля.

– Присаживайся, – предложил он другу стул, но Давид даже не глянул в его сторону.

– Давид… что-то с Лаурой? – наконец-то вымолвила я.

– С Лаурой? Нет. Нет… – рассеянно ответил он. – Она уже дома.

– Как? Ее же завтра должны были выписать! – воскликнул Рауль.

Давид вместо ответа развел руками.

– Мы с ней расстались, – вдруг сказал он. И это известие прозвучало так неожиданно, что в первый момент мне показалось, что я ослышалась.

– Что?

– В смысле? – нахмурился Рауль, сел на предложенный Давиду стул задом наперед и оперся руками на спинку.

– Расстались.

– Но… не понимаю.

– Я тоже, – Давид поднял на нас глаза, в которых застыло недоумение пополам с болью. – Мы не ссорились. Если бы мы поссорились, потом бы помирились. Обязательно. Как всегда. Но мы не ссорились. Мы просто расстались. Мирно. Понимаете?

– Нет, – ответил за нас обоих Рауль.

– А что тут понимать?! – громыхнул Давид. – Что понимать? Расстались! Она попросила меня отвезти после больницы не в нашу квартиру, а к родителям.

– Погоди, – остановил его жестом Рауль, и в его голосе послышались нотки облегчения. – Ты, видимо, не так понял мою сестру. Лауре нужны уход и помощь, как были нужны и мне, когда я восстанавливался после аварии. Она еще слишком слаба, да к тому же, как и многие женщины, пережившие подобную ситуацию, находится в подавленном состоянии. С ней кто-то должен быть постоянно.

– Думаешь, я бы не взял отпуск, чтобы быть с ней? Думаешь, я бы не поддержал ее? Почему все думают, что это только Лаура потеряла ребенка? Это мы потеряли его, – с нажимом проговорил Давид, глядя на друга красными от недосыпа глазами, в которых плескалась боль. Он заходил по комнате. Что-то бормотал, размахивая руками, не слыша нас, не видя, замкнувшись в своем горе. Как он вообще сел за руль в таком состоянии?

Наконец, перестав кружить по гостиной, он замер в центре. Комната всегда в его присутствии казалась мне маленькой: Давид умудрялся как-то занимать все пространство собой – крупной фигурой, громовым голосом, широкими жестами. Но сегодня она выросла до размеров тронного зала, в котором гуляют сквозняки. Я даже невольно поежилась от холода.

– Я привез Лауру к родителям, и она сказала мне, что между нами все кончено. Почему – не объяснила. Но ее тон был таким… таким, что я ейповерил. Закончилась история. Поставлена точка. Закрыта книга. Лаура идет своей дорогой, я – своей. Все.

Вся его поза – поднятые плечи, разведенные в стороны ручищи, вывернутые носками наружу, как у Чарли Чаплина при его знаменитой походке, огромные ступни – выражала даже не отчаяние, не вопрос, а твердую точку.

– Сядь, – сказал Рауль, поднимаясь со стула и усаживая на него Давида.

Тот сел машинально, словно и не понимал, что делает. Мне подумалось, что он не отдает себе отчета в том, что происходит вокруг него, потому что для него сейчас все, что происходило снаружи, перестало существовать, остановилось. Не идут часы, поэтому для него нет времени. Не движется земля, поэтому все застыло в тени, на границе между светом и темнотой. Не колеблется воздух, потому что Давида окружает вакуум. Его мир теперь не снаружи, а внутри – он весь состоит из боли, которая наполняет его всего, вытесняя другие ощущения и чувства.

– Мне казалось, что это мы должны пережить вместе. А она посчитала – что по отдельности. Каждый сам по себе. Она – там, я – здесь. Я где-то допустил ошибку, сказал что-то не то, сделал что-то не так? – посмотрел он вопросительно на меня.

Я покачала головой. Что я могла ему ответить?

– Давид, ты не виноват.

– Почему она решила, что не может положиться на меня? Разве я ей не доказал обратное однажды в сложной ситуации?

– Женщины… – вздохнул Рауль и ровным голосом спросил у Давида: – Ты собираешься так быстро сдаться?

– Что? – встрепенулся тот.

– Спрашиваю: ты вот так быстро решил сложить руки? Лаура сказала, а ты поверил. Да, она находится в таком состоянии, что отторгает всех и вся. Замыкается в себе, уходит от мира, отвергает руку помощи, отталкивает тех, кого любит. Ты правильно сказал, что пережить должны вместе, так не дай ей закрыться, помоги ей справиться.

– Как? – вопросил Давид. – Как, если она меня видеть не хочет?

– Не знаю, – честно ответил Рауль.

– Давид, докажи ей еще раз, что не бросаешь в сложной ситуации. Рауль уже сказал: Лаура находится в таком состоянии, что отвергает всех и вся. Но кто-то ей все равно нужен.

– Может, ты с ней поговоришь? – с надеждой спросил Давид.

– Конечно поговорю, – ответила я. – Но и ты…

– Завтра! – не дал мне договорить Давид. – Завтра, пожалуйста! Я тебя отвезу к ней и привезу обратно! Или ты тоже уезжаешь?

Он покосился на чемодан, и Рауль потупился, будто чувствуя вину за то, что покидает друга в такой сложный для того момент.

– Нет, я остаюсь, не еду в Мадрид. Может быть, приеду к Раулю позже. Посмотрим.

Я увидела, как глаза Давида вспыхнули радостью и надеждой, и поняла, что приняла правильное решение.

VIII

На следующий день Давид с утра пораньше уже был у нас, чтобы отвезти вначале Рауля с вещами к месту сбора, а затем меня – в дом к родителям мужа. Мы с ним договорились, что он будет ждать меня внизу, в поселке, в одном из кафе-баров.

Свекра я уже не застала, а сеньора Пилар хлопотала, как обычно, по хозяйству. Моему визиту она обрадовалась и усадила за стол – вновь завтракать. Сама, однако же, не присела, продолжала протирать тряпкой и без того блестящие поверхности, параллельно расспрашивая меня о нас с Раулем так, будто не виделись мы не меньше года, хотя встречались накануне. Про Лауру сказала лишь, что та предпочитает проводить время в своей комнате, почти не выходит и почти не ест.

– Может, хоть с тобой разговорится? – вздохнула свекровь. – Говорю с ней, а она меня будто не слышит. Ни меня, ни отца. Даже не знаю, что с ней делать. И поверить не могу, что с Давидом рассталась… Он хоть и такой… грубый на первый взгляд, но я знаю его с младенчества, он мне как второй сын. С золотой душой парень. И Лауру крепко любит. Она была бы с ним как за каменной стеной. Отдала бы за него дочь без сомнений, хотя, помню, сорванец в детстве был еще тот. Лауру задирал страшно, Рауля подбивал на такие проделки, что до сих пор как вспомню, так вздрогну. Помню, один раз…

Но рассказать она не успела, потому что в этот момент в гостиную вышла заспанная Лаура. Прошла в пижаме к столу, на ходу кивнув, будто ее совершенно не удивило мое присутствие, выпила прямо из графина воды и после этого уже обратилась ко мне:

– А ты чего не уехала с Раулем?

Прозвучал ее голос безразлично, будто спрашивала она не из интереса, а просто из вежливости, машинально.

– Я к нему позже…

Она даже не дослушала, повернулась и ушла. Хлопнула дверь ее комнаты, и в доме повисла тяжелая тишина.

– И вот так вот… – вздохнула сеньора Пилар и с каким-то остервенением, будто вкладывала в свои действия все копившееся в ней отчаяние, принялась оттирать кухонный стол от ей лишь видимого загрязнения. – Даже не знаю, что с ней делать. Времени мало еще прошло, да. Но нельзя же так… Доктор сказал, что обошлось без осложнений. Что физически она восстановится быстро и вновь сможет забеременеть. Что не такая уж это и редкость – сорвавшаяся первая беременность. Но вот психологически… Если бы она мне раньше сказала о своем положении!

– Она скрывала, так как хотела сделать подарок ко дню рождения Давида, – сказала я и опустила взгляд в чашку с кофе, потому что глаза защипало от нахлынувших слез. Я сюда приехала не плакать.

Свекровь тяжело вздохнула, ополоснула тряпку под струей воды.

– Говорю я Лауре: «Ну посиди со мной! Расскажи, как тебе плохо! Вместе поплачем, может, я часть твоей боли на себя возьму!» Молчит… Уходит. А я переживаю. Не меньше ее. Плачу вот тут! – Сеньора Пилар на миг оторвалась от своего занятия и стукнула себя в грудь. – Как мать может не переживать за своих детей? За каждую их царапину, за каждый синяк, за каждую неудачу. У них – ссадины на коленках, у матери – раны в сердце. А уж когда что-то серьезное происходит… Как вон случилось тогда с Раулем. Какой тяжелый период это был, Анна! А я не знала, как помочь ему. Если бы могла, взяла бы себе всю его боль. Вот так и с дочерью сейчас. Если бы она не молчала! Поплакала бы, покричала, попричитала, но не замыкалась в себе.

– Рауль с Лаурой знают, как сильно вы их любите и переживаете. Они вас не меньше любят, потому и скрывают, когда им плохо. Берегут вас.

– Берегут… – проворчала сеньора Пилар. – У нас этот проклятый мотоцикл Рауля, весь разбитый, долго в гараже стоял. Зачем? Напоминал только о плохом. Рауль его еще ремонтировать собирался… И это называется «бережет»? Слава богу, отдал кому-то на запчасти. То ли ты его уговорила, то ли сам все же сообразил. Всегда такой он был: вроде понимает, что я волноваться буду, а все равно влезет в какие-нибудь приключения! Помню, восемь лет ему едва исполнилось… Заметила как-то вечером, что сидит он странно, кособоко. Что такое? Спрашиваю – отнекивается. А я же чувствую, что что-то не так. У него бедро, оказывается, сзади все было ссажено. Признался потом, в чем дело: взял один его друг тайком у старшего брата такую доску на колесиках…

– Скейтборд.

– Он самый. Покататься мальчишки решили! Но по ровной дороге гонять скучно, надо же с крутого спуска попробовать! Рауль первый поехал. Разогнался и уже потом только сообразил, что спуск ведет на оживленную дорогу. Не затормозишь – попадешь под машину! А как остановить эту доску на роликах, если она уже мчится со свистом? Тормозил мягким местом. Порванные штаны и рану от меня пытался спрятать, чтобы я не узнала о его «подвиге». Знал, что наказать-то накажу, а сама потом успокоительное пить буду. К наказаниям относился с легкостью, а вот с тем, что я себе потом места не находила, за него, сорванца, переживая, смириться не мог. Но вспоминал ли об этом, когда собирался опять что-нибудь вытворить? Нет. Счастье, что не так уж часто мои нервы проверял на прочность. Иначе не знаю, как бы дожила до сегодняшнего дня.

– Наверное, тогда бы нервы у вас были стальные! – улыбнулась я.

– Может быть, – согласилась свекровь. – Лаура тоже, хоть и была замечательным ребенком, иногда такое вытворяла… Чертенок в юбке, а не девочка! Тот случай, когда она на заброшенной фабрике потерялась, чего только стоит. И ведь по вине этих негодников, Рауля и Давида! Они ее заманили и бросили там. Пошутить решили. «Пошутили»… Всем поселком Лауру разыскивали. Ночь на дворе, а ее отыскать все не могут. В самом дальнем цеху нашли. И не побоялась же сама туда забраться! Рауль и Давид божились, что оставили ее едва ли не на выходе. Вот такая бедовая девочка. А как однажды она на дерево залезла? Видела на повороте за фабрикой такое высоченное, как труба? Даже не знаю, как и называется. Не суть. Так Лаура на него и забралась. Да еще едва ли не до самой верхушки долезла!

– И?

– Что «и»? Пожарных вызывали, чтобы эту «звезду» снять! – усмехнулась сеньора Пилар. – Как я рассудка с ними не лишилась, Анна, сама не знаю. И это называется берегут? Вот ты сама много чего такого вытворяла?

– Нет, была тихой и осторожной девочкой, – засмеялась я.

– Вот! Спокойная жизнь у твоих родителей была. А у меня с этими двоими – сплошной стресс, – улыбнулась сеньора Пилар. – И сколько таких случаев, дочка, было! Так еще наверняка и о половине не знаю. Рауль не врал, нет. Если портил какую-то вещь, то сам честно сознавался, не дожидался, когда все откроется случайно. Но если дело касалось его самого – утаивал. И до сих пор так делает. Зачем скрывал изначально, что ногу повредил?

– Боялся, что вы сильно расстроитесь.

– Так все равно же узнала. Хуже, что последней. Ох… Мало ему того, что ее в аварии сломал, так вот опять.

Сеньора Пилар вновь вздохнула и, закончив протирать плиту, кинула тряпку в стиральную машину. Я поднялась и принялась собирать посуду со стола.

– Оставь все это, Анна! Я сама уберу.

– Вы убираете, наверное, двадцать четыре часа в сутки. Посидите!

– Да я, если сяду, сразу себя старой почувствую!

– Да какая же вы старая!

– Ой, Анна, годы все равно идут, обманывай себя, не обманывай. Сама не чувствую, а по детям замечаю – как они растут.

Я отнесла посуду, включила кран и, несмотря на протесты сеньоры Пилар, сама вымыла все и расставила по местам.

– Оставайся, дочка, на обед. Я телятину сделаю с овощами. Андрес всегда в перерыв домой приезжает. Пообедаем все вместе, по-семейному. Лаура, может, в твоем присутствии немного оживится.

– Не могу, – с сожалением отказалась я. – Меня Давид дожидается, чтобы отвезти обратно.

– Так ты с ним приехала?! И почему он не зашел?

Я красноречиво усмехнулась.

– Понятно. Что ж, – вздохнула свекровь, – может, так оно и надо – чтобы они немного побыли по отдельности?

– Вы тоже не верите в то, что они совсем расстались?

– Не знаю, Анна, – после долгой паузы ответила сеньора Пилар. – Знаю, что, когда моя дочь разрывала отношения, это всегда было ее окончательным решением. А как будет с Давидом – боюсь даже предположить. Говорю же, он мне как сын. Уж не знаю, что между ними произошло. Лауру будто подменили. Надеюсь, она немного придет в себя и опомнится. Главное, чтобы Давид это тоже понимал.

Мне не хотелось уходить, но все же я помнила о дожидающемся меня Давиде. Перед уходом я вновь заглянула к Лауре. Постучалась, но не получила ответа. С секунду поколебавшись, приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Лаура лежала в постели, отвернувшись к окну. Спала или просто была погружена в свои мысли?

– Лаура? – тихонько позвала я ее. И опять не последовало ответа. Я вошла, обошла кровать и присела на краешек. Подруга лежала с закрытыми глазами и дышала так ровно, словно и правда спала. Может быть, и так. Может быть, сон сейчас для нее – лучшее лекарство. И настанет день, когда наша спящая красавица проснется и опять станет самой собой. Я погладила ее по волосам, осторожно, чтобы не разбудить, и вышла.

Давид выслушал меня молча, в ответ на мои сожаления, что не принесла ему утешительных новостей, просто кивнул. Потом позвал пообедать вместе, но я отказалась. И он отвез меня домой.

– Все равно, Анна, спасибо, – ответил он мне на прощание. Я кивнула, достала из почтового ящика корреспонденцию и уже после этого вошла в квартиру, машинально просматривая почту. Реклама, счета за свет и мобильные телефоны, местный журнал с расписанием ближайших мероприятий и объявлениями. Последним я увидела конверт без подписи.

Что это? Я распечатала конверт и достала листок с короткой запиской, написанной тем же почерком, что и подброшенная мне в карман ранее.

«Позвоните мне. Если вам дорого здоровье и благополучие ваших близких».

Ниже был указан номер мобильного телефона, но ни имени, ни какой-либо другой приписки я больше не нашла. И как это понимать? Как угрозу или как предупреждение? Я скомкала записку и сунула в карман домашней куртки. Но кого я желала обмануть? Саму себя? Поняв, что мне так и не удастся переключиться на что-то другое, я взяла мобильный и набрала указанный номер.

Мне ответили сразу, будто человек ожидал моего звонка. Голос у мужчины оказался сочным и низким – тот тембр, который мне нравился. И этот факт уже как-то расположил меня к нему.

– Я нашла вашу записку, – без приветствия сказала я и замолчала. Но на том конце провода тоже молчали, ожидая, видимо, продолжения.

– Чего вы от меня хотите? – напрямую спросила я.

– Встречи, – лаконично ответил мужчина. – Тогда я вам все объясню.

– А вы можете гарантировать мне безопасность? – вырвалось вдруг у меня, и, видимо, мое заявление показалось ему забавным, потому что мне послышалась усмешка в его голосе:

– Гарантировать я вам ничего не могу, не в моих это силах. Но лично я ничего плохого вам не сделаю, наоборот, желаю предостеречь.

– От чего?

– При встрече.

– Хорошо, – сдалась я. – Где и во сколько?

– Если вам спокойней будет в вашем поселке, я подъеду через полчаса. Вас это устроит?

– Более чем.

Я назвала кафе, в котором буду ожидать, и в трубке раздались гудки. Вот так, лаконично. Излишне лаконично.

А этому человеку известен мой домашний адрес. Еще один факт в пользу того, что это он забрался в нашу квартиру. Не слишком ли опрометчиво я поступила, согласившись на встречу с ним и позвонив со своего мобильного? Теперь ведь у него есть и номер моего телефона. Но тем не менее я успокаивала себя тем, что встречу я назначила в людном месте. Лучше уж встретиться с ним и узнать, что ему надо.

Собралась я быстро – тонкий свитер, джинсы и куртка. Положила в карман мобильный телефон, в другой – ключи и вышла. В кафе пришла за четверть часа до оговоренного времени, и это маленькое преимущество давало мне возможность подготовиться к разговору. Место было удобным: с одной стороны, столики не стояли близко друг к другу и таким образом сохранялась интимность обстановки, с другой – здесь всегда было много посетителей. Я заказала себе сок и принялась ждать.

Он появился ровно в назначенный час, не опоздав ни на минуту, – тот самый мужчина, которого я уже видела ранее. На этот раз на нем было полностью черное, начиная от шлема и заканчивая высокими ботинками, мотоциклетное обмундирование. Незнакомец поставил скутер у входа в кафе так, чтобы тот не мешал входить и выходить посетителям, снял шлем и оглянулся. Я не стала махать ему рукой, чувствуя, что он сам меня найдет. Так и вышло. Мужчина отсалютовал мне мотоциклетным шлемом и направился к моему столику.

За те несколько секунд, что он шел ко мне, я успела разглядеть его. Высокий, как я уже заметила раньше. Возможно, такого же роста, как Рауль, возможно, немного выше. На вид ему было за тридцать, но вряд ли уже исполнилось сорок. Фигура его, насколько позволяла судить мотоциклетная куртка, показалась мне подтянутой. Кудрявые черные волосы на этот раз не были завязаны в хвост и почти достигали плеч. Я не любила длинноволосых мужчин, но тут не могла не признать, что ему шла такая прическа. Лицо его тоже показалось мне привлекательным, хотя назвать его черты классически правильными было нельзя: может быть, носу недоставало тонкости, может быть, скулы казались слишком высокими, может быть, подбородок выступал вперед несколько сильнее, чем допускали «классические» нормы. Но именно благодаря вот этому налету неправильности оно и выигрывало, не оставалось незаметным. Я бы даже смело назвала его лицо красивым.

– Давно ждете? – вежливо спросил мужчина.

– Четверть часа, – честно ответила я. На его темных, четко очерченных губах показалась понимающая улыбка:

– Вам не следует меня бояться.

– Кто вам сказал, что я вас боюсь? – с вызовом спросила я.

– Вы сами дали это понять в нашем разговоре по телефону. И раньше.

Я не ответила. Все равно моим уверениям он не поверит и прозвучат они как хорохорство.

Было в его внешности еще что-то «демоническое». Не отталкивающее, а, наоборот, искушающее, притягательное и… опасное. То ли густые черные брови придавали его лицу некоторую суровость, то ли улыбка показалась мне неискренней. Красивая, обольстительная, но тем не менее неискренняя. А может, все дело было в странном цвете его глаз: вроде бы темные, как эбонит, но с каким-то внутренним светом, из-за которого они начинали казаться уже не черными, а карими с золотистыми искорками. Но при этом, хоть тон их относился к теплому, они показались мне холодными. Какой странный эффект… Цвет глаз моего мужа, наоборот, был холодным, но всегда казался мне теплым – из-за солнца во взгляде. Что присутствовало во взгляде моего мужа, что делало его таким теплым и чего недоставало этому незнакомцу? Невольно мне вспомнилось, как на меня смотрит Рауль, и я поняла, чего был лишен взгляд этого мужчины: в нем не было любви.

Он тем временем заказал подошедшему официанту стакан простой воды, я же попросила повторить мне сок.

– Спасибо, что согласились со мной встретиться.

– Вы этого так добивались, что пришлось сдаться, – без кокетства и иронии ответила я. – Куда бы я ни отправилась, везде оказывались вы.

– Простите за назойливость. Того требовали обстоятельства, – сказал он, усмехнувшись. – Как вас зовут?

– Анна.

– Ан-на, – прищурившись, будто примеривая имя на меня, произнес он. Мне это показалось вдруг таким неприятным, что я резко спросила:

– Вам не нравится мое имя?

– Главное, оно нравилось вашим родителям, – с непонятной усмешкой вдруг заметил мужчина. Но затем добавил: – Красивое имя. Вам идет.

– Вы так и не представились, – заметила я, пропустив его банальный комплимент мимо ушей.

– Сальвадор, – сказал он после некоторой заминки, которая натолкнула меня на мысль, что имя он использовал чужое.

– Сальвадор… Спаситель, значит.

– Именно, – ответил он с легким кивком и поднял стакан с водой.

– Что вы мне хотели рассказать? В вашей записке указано…

– Я помню, что там написано, – перебил он меня. – Мне нужна гитара.

Я усмехнулась, восхищенная его наглостью и прямолинейностью. Отличная уловка – записка с предупреждениями. Если бы я не поверила им, вряд ли согласилась бы на встречу.

– Та, которую вы недавно купили, – уточнил мужчина.

– Почему вы решили, что я захочу ее вам отдать? – спросила я ровным тоном, хоть внутри начала закипать от раздражения.

– Продать. Не отдать, а продать.

– Она не продается.

– Вам за нее могут предложить гораздо более высокую цену, чем та, которую вы заплатили. На эти деньги вы сможете купить хоть три гитары.

– Вы не понимаете! Это – подарок. Подарок моему мужу.

– Этот парень, музыкант, ваш муж? – спросил вдруг он.

– Вас это смущает?

– Нет. Вернемся к гитаре…

Да, права была Лаура, предположив, что за инструментом охотятся.

– Это вы забрались к нам в квартиру? Украсть гитару у вас не получилось, так теперь вы решили ее выкупить?

– Нет. Я не проникал в ваш дом.

– А кто тогда?

– Не меня спрашивайте. Я этого не знаю. Анна, я приехал предложить вам выгодную сделку. Буду откровенен: гитара нужна не мне, а одному состоятельному человеку, который коллекционирует старинные музыкальные инструменты – как знаменитых мастеров, так и малоизвестных. Это уже не первый заказ, который он мне делает. На этот раз мой клиент желает получить гитару мастера Пабло Молины. Но, похоже, во всем мире сохранился лишь единственный экземпляр, которым владел некий Хуан Сегура Кампос, а теперь – вы. Я вышел на сеньора Сегуру, но, к сожалению, купля-продажа не успела состояться, потому что он отнес гитару в магазин, где меня опередили вы. Я опоздал буквально на несколько минут.

– И отправились за нами следом…

– …упустил из виду, вернулся в магазин и расспросил продавца о покупательницах. Вы правы, – с медовой улыбкой ответил Сальвадор. – Не буду отрицать. Свою выгоду терять я не собираюсь. Но готов поделиться: пятьдесят на пятьдесят. Мы вместе едем на встречу с покупателем, половина суммы – вам, половина – мне.

– И сколько же предлагает ваш клиент?

Сальвадор назвал цифру, и я засмеялась:

– Не впечатляет! Эта гитара бесценна.

– В магазине, в котором вы видели подобные инструменты, были выставлены работы знаменитых мастерских! И высокие цены на них обусловлены в основном этим. Пабло Молина, напоминаю вам, малоизвестный мастер.

– Я помню это. Сальвадор, вы меня не поняли. Гитара не продается, какую бы цену вы за нее ни предложили. Она – подарок моему любимому человеку.

– Тогда тем более вы должны быть заинтересованы в том, чтобы избавиться от этого «подарка»! – воскликнул он вдруг. Наклонился ко мне через стол и заглянул прямо в глаза. И в его холодном тоне расчетливого и уверенного в своем успехе человека вдруг прозвучали неожиданные для меня нотки. Беспокойство? Нет, вряд ли. Какое-то непонятное мне отчаяние.

– Вам дорог ваш муж? – отрывисто спросил Сальвадор, прожигая меня взглядом абсолютно черных глаз, из которых исчезли золотистые искорки. – Тогда послушайте меня, красавица. На вашем месте я узнал бы, что собой представляет эта гитара, и постарался бы избавиться от нее совершенно бесплатно и как можно скорее. У этого инструмента было много владельцев, но ни у одного она не задержалась надолго. Почему? Потому что каждый раз хозяин скоропостижно умирал. А до этого на него самого и его близких обрушивался шквал неприятностей и бед. Вы слышали, что некоторые предметы способны приносить беду? Их называют даже проклятыми. Часто такие истории связаны с драгоценными камнями. Но в этом случае – это гитара, изготовленная в тысяча восемьсот шестьдесят седьмом году Пабло Молиной. Возможно, вы уже искали информацию в Интернете о мастере, желая удовлетворить любопытство, но нашли лишь скудные справки? А в магазине вам сообщили лишь характеристики – год, материал, имя мастера и цену? Я прав? Ни один публичный источник вам не расскажет настоящей истории этой гитары. Говорили, что вдовец Пабло на старости лет влюбился в юную девушку и открыть свои чувства решил через подарок – гитару. Но пока он работал над ней, сеньорита тяжело заболела и умерла. Мастер заканчивал свою работу в слезах и горе, мечтая вновь увидеть любимую. И гитара, впитавшая его боль, стала приносить несчастья. Начинается с мелочей, бытовых неприятностей и травм, затем на владельца и его близких одна за другой сыплются беды. Каждый раз незадолго до нового несчастья появляется образ молодой девушки – той, кого так мечтал увидеть Пабло. Ее образ так и остался привязан к гитаре. Все истории, Анна, заканчивались трагически. А гитара находила себе следующую жертву. Вот такой «подарок» вы сделали вашему мужу.

Он замолчал и выжидающе посмотрел на меня. Я тоже молчала, не зная, как реагировать. С одной стороны, о том, что гитара скрывает какой-то секрет, и, возможно, очень неприятный, я подозревала. Но с другой – этот человек прямым текстом дал мне понять, в чем заключается его интерес: выгода.

– А ваш заказчик знает эту историю?

– Слышал, – ответил с легкой улыбкой Сальвадор. – Она его не смущает.

– А вас не смущает, что эта проклятая, как вы говорите, гитара может убить нового владельца, вашего заказчика, и тогда ваша потеря выгоды окажется куда серьезней? – с иронией спросила я.

– Я найду нового, – ответил он, сощурившись. – Вас не это должно беспокоить, а благополучие семьи. И ваше собственное, конечно.

– В вашу историю про проклятие верится с трудом, – ответила я, выделив невольно голосом слово «вашу». – Сдается мне, вы просто любыми способами желаете получить инструмент, за который вам пообещали хорошие деньги, и решили, что запугивание – самый верный способ.

– Предупреждение, а не запугивание.

– Какая разница! В ваших устах это звучит одинаково.

Он, опять наклонившись ко мне через стол, понизив голос, произнес:

– Послушай, моя дорогая Анна…

Я поморщилась от его внезапной фамильярности, но он не обратил на это никакого внимания.

– Я был на съемках клипа твоего мужа, как ты знаешь. И наблюдал ту сцену на дороге: уклонившийся вдруг с курса мотоцикл, будто водитель в последний момент заметил неожиданное препятствие. Более того, я видел то препятствие – молодую девушку, которая появилась и исчезла. Твой муж об этом не рассказывал? Он-то должен был ее заметить – иначе как объяснить его маневр, приведший к падению?

– Пассажирка, – машинально ответила я. – Она… она заметила.

– Вот видишь, в этом я тебя не обманываю. Твой муж пострадал. Возможно, травма его не так уж серьезна, раз он смог вскоре выступить и поехать на гастроли. Хотя я заметил, что он до сих пор хромает. И такие несчастные случаи – всего лишь начало. Я был также на концерте, как ты тоже знаешь. В какой-то момент оглянулся на вас и увидел, как твоя подруга вдруг покачнулась и оперлась на тебя. Но за мгновение до этого во вспышке света рядом с ней мелькнула девушка. Не знаю, успела ли твоя спутница ее заметить? Конечно, в такой толпе понять, что это именно та девушка, очень сложно, но, поверь мне, я ее узнал. Ты повела свою спутницу к выходу. Я остался, надеясь, что твоей подруге просто стало душно. А когда понял, что вы не вернетесь, концерт закончился. Музыканты еще не успели попрощаться с публикой, когда к твоему мужу прямо на сцену выбежал мужчина и что-то сказал на ухо. И они ушли вдвоем, несмотря на то что поклонницы уже выстраивались в очередь за автографами.

– Моя подруга – сестра мужа. Она была в положении…

– Мне очень жаль, – сказал Сальвадор, правильно расценив мою паузу.

Я не знала, что ему сказать. Но он будто и не ждал ответа. Я допила остатки сока. На Сальвадора не смотрела, но чувствовала, что он не сводит с меня глаз. И мне отчаянно хотелось избавиться от его взгляда, который, казалось, прожигал на моей опущенной голове, на руках, в которых я вертела стакан, дыры. Мне даже показалось, что на коже останутся ожоги. Когда терпеть стало совсем невыносимо, я подняла глаза и спросила:

– Откуда вы все это знаете? Сами же сказали, что я нигде не прочитаю эту историю.

– Есть другие источники, Анна, – усмехнулся он. – Наиболее достоверные.

– Например?..

Мне подумалось, что он тоже, как и я, читал про слепого музыканта: Сальвадор упомянул ведь, что ему был известен Хуан Сегура Кампос.

– Например, Анна, прожить историю как свою.

– Не понимаю…

– Не нужно понимать. Просто поверь.

– Как я могу быть уверенной в том, что вы не используете выдумку в качестве психологической атаки, чтобы я тут же побежала домой и вынесла вам эту проклятую гитару?

– Я просил продать ее, не подарить. Ты получишь хорошие деньги. Как компенсацию за уже происшедшие с твоими близкими несчастные случаи. Ты вольна выбирать, верить мне или нет.

– У меня нет гитары: муж увез ее с собой.

– Хорошо, – сказал Сальвадор, поднимаясь и тем самым давая понять, что разговор окончен. – У тебя есть мой телефон, решай. Я больше не буду преследовать тебя.

Он подошел к стойке и расплатился. Я со своего места видела, как он на ходу надел шлем, вывел скутер на дорогу и, заведя мотор, поднял затянутую в перчатку руку, прощаясь со мной. Я машинально махнула в ответ. Не знаю, успел ли он это увидеть, потому что уже через мгновение исчез за поворотом. Я тоже поднялась, подошла к стойке и узнала, что Сальвадор заплатил также и за мой заказ. Что ж, спасибо, но этот маленький жест не избавил меня от неприятного осадка, оставшегося после встречи.

Я не пошла сразу домой, решила сделать круг по поселку, несмотря на то что день был серым из-за суливших дождь туч. Свежий ветер пробирался под легкую куртку, заставляя ежиться и сутулить плечи. Я спрятала мигом замерзшие пальцы в карманы и торопливым шагом спустилась по главной улице к морю, по дороге купив горячий багет.

Набережная оказалась ожидаемо пустой. Я присела на бетонную скамью и отломила от хрустящего багета кусок. Свежий хлеб с привкусом морского ветра и бодрящий, тяжелый от влаги холодный воздух – вкуснее обеда не придумать. И только сейчас, глядя на пенящиеся там, где еще недавно была широкая песчаная полоса пляжа, свинцовые волны, ежась от ветра, я осознала, что лето с его запахами жареных креветок, пляжными кафешками – «чирингитос», звуками музыки, толпами прогуливающихся до глубокой ночи по улицам поселка жителей ушло. Оборвалось не так резко, как в России, а уходило постепенно, с прощальными поклонами в виде теплых дней и улыбками солнца. Глядя на море, я думала над рассказом Сальвадора. Поверила ли я ему? И да, и нет. Его слова подтверждали наши с Лаурой подозрения, что гитара скрывает в себе некий секрет, но была ли эта история правдива, утверждать я не могла. У меня не было доказательств. Похоже, мне удалось нащупать дорогу, но самого пути и куда он ведет, я не видела. Так же не могла определиться с тем, какое впечатление у меня сложилось о Сальвадоре. С одной стороны, приятным он мне не показался. Но с другой – оставил ощущение, будто общалась я не с самим человеком, а с его фантомом, оболочкой… Слепком того, что он хотел мне явить: холодный, думающий лишь о выгоде, расчетливый человек. Я достала телефон и набрала номер моей подруги Арины, подумав, что ее муж может мне помочь.

В семье Арины и Савелия недавно случилась большая радость: они купили новую квартиру и теперь обустраивали собственное гнездышко. Подруга то и дело присылала мне фотографии то плитки, то раковин, то унитазов, чтобы я тоже поучаствовала в выборе. Я посмеивалась про себя над подругой, но отлично ее понимала и принимала активное обсуждение в выборе цвета паркета, размеров кухонной плиты и так далее. Зная, что они с Савелием сейчас находятся в отпуске, взятом по случаю затеянного ремонта, я смело позвонила среди бела дня.

– Что-то случилось? – встревожилась Арина, когда я после короткого разговора попросила к телефону Савелия. Подруга прекрасно знала, что если мне требуется совет ее мужа, обладающего экстрасенсорными способностями, то я опять попала в какую-то передрягу.

– Нет. Но нужна его консультация, – сказала я. – Он рядом с тобой?

– Да. Полку прибивает.

Я услышала в трубке звуки ударов молотка, но не успела сказать, что перезвоню позже, как подруга опередила меня:

– Уже идет! Знаешь, у нас еще радость случилась. Савелия пригласили в новую компанию, в которой он мечтал работать! Это такой шаг в его карьере, ты даже не представляешь…

Савелий по профессии был художником-графиком, а эзотерикой лишь увлекался. Я поздравила подругу и наконец-то услышала в трубке голос приятеля.

– Что за пожар приключился, Аня? – весело спросил он.

Я поздравила его уже лично с получением новой должности, по голосу чувствуя, в каком радостном настроении он пребывает.

– Спасибо, Аня! Выйду из отпуска сразу на новое место! А вы как?

– Рауль уехал на гастроли. Савва, мне нужна твоя помощь. Разговор будет долгим – как, готов?

– Давай рассказывай, что там у тебя случилось, – ответил он уже другим тоном.

Я рассказала ему все, начиная с покупки гитары и заканчивая разговором с Сальвадором.

– У тебя нет фотографии этого человека? – спросил Савелий после того, как я закончила.

– Откуда? Мы впервые встретились, чтобы поговорить. Но это какой-то странный человек, Савелий. С виду все, конечно, в порядке. Но… в нем будто чего-то не хватает. Жизни, что ли. В смысле, он не мертвец ходячий, нет, человек из плоти и крови, и не зомби. С эмоциями. Но что-то в нем будто мертвое. Я не сразу это поняла, только вот сейчас, во время прогулки, вспоминая нашу встречу в подробностях. Это лишь мое ощущение.

– У тебя хорошо развита интуиция, Аня. И если ты так чувствуешь, то вполне вероятно, что так оно и есть. К сожалению, ничего о том человеке я тебе сказать не могу: мне нужна либо его личная вещь, либо фотография. Так же как я не могу увидеть, что есть на вашей гитаре, не подержав ее в руках. Мне нужен контакт. Хотя иногда посещают предчувствия, но в последнее время ничего, связанного с тобой, я не увидел. Если тебя интересует, как проявляет себя проклятый предмет, то действительно в большинстве случаев все начинается с мелких неприятностей, плохого настроения, недомоганий, ссор, неудач. Далее, в зависимости от наложенного проклятия, неприятности могут перерасти в более серьезные беды. А в отдельных случаях все заканчивается смертью.

– Чем больше я думаю, Савва, тем крепче становится желание избавиться от этой гитары. Как-то объясню Раулю, пообещаю ему другую. Он очень привязан к этому инструменту, но я постараюсь убедить отдать его или продать. Тем более что есть человек, которой желает ее получить.

– Если эта вещь вызывает у тебя такие мысли, то лучше избавиться от нее. Но хочу тебя предупредить, что с проклятыми предметами дела обстоят не просто. Иногда бывает достаточно отделаться от них, и беды тоже исчезают: нехорошая вещь переключается на нового владельца. Но случается и так, что от предмета освобождаешься, а от вреда, наносимого им, – нет. Еще проклятые вещи имеют способность возвращаться к кому-то из членов рода, если они как-то привязаны к истории семьи, иногда даже в следующих поколениях. Фамильные драгоценности, картины… Бывает и так, что вещь, меняя хозяев, ищет своего настоящего владельца и возвращается к нему через целую цепочку людей, проходя череду невероятных событий, спустя годы, а иногда уже и через столетия – к потомкам.

– Надеюсь, это окажется просто гитара, Савелий, а не бумеранг, – пошутила я.

– Я тоже надеюсь. Держи меня в курсе событий, – попросил приятель. – Если нужна помощь, звони без сомнений. Жаль, сейчас не смог тебе ничем быть полезным.

– Ты развеял мои сомнения, Савва, этим уже помог.

– Да, добавлю еще, что вещь также может потерять свою темную силу, если с нее или с рода будет снят наговор. Или выполнены те условия, невыполнение которых привело к проклятию. Но для этого надо узнать, кто навел его и почему.

– Ну что ж, если первый путь – просто избавление от гитары – не приведет к желаемому результату, придется идти этим вторым, более сложным путем, – сказала я серьезно.

Когда мы попрощались с Савелием, я вспомнила, что предыдущий хозяин гитары, Хуан Сегура Кампос, умер после того, как отнес гитару в магазин. Мне стало холодно до дрожи, и ветер, дующий с моря, тут был ни при чем. Что, если окажется, что, продав или отдав инструмент, мы не избавимся от несчастий?..

Я раскрошила остатки недоеденного хлеба голубям и поднялась со скамьи. Пора домой. Возвращаясь, набрала номер мужа: мне просто необходимо было услышать его голос, узнать, что с ним все в порядке.

Рауль сказал, что они приехали в Мадрид, оставили личные вещи в отеле и сейчас ищут место, где могли бы пообедать.

– Потом разгрузим инструменты из фургона и поедем на запись кулинарной программы, – сообщил он.

Я в очередной раз подумала, что работа музыкантов лишь на первый взгляд кажется праздной.

– В Мадриде сейчас очень холодно! – пожаловался он. – Гораздо холодней, чем в Барселоне. Хорошо, что взял толстую куртку, а не тонкую.

– А кто на этом настоял? – напомнила я о нашем споре, когда он упорно отказывался брать с собой теплую одежду.

– Спасибо, моя дорогая! – с улыбкой в голосе сказал он, и я, хоть Рауль не мог этого видеть, тоже улыбнулась в ответ. – А Чави вон скачет на холоде, пытается согреться в тонкой джинсовке!

Я услышала в трубке, как Чави что-то ответил, но не разобрала его слов.

– И все потому, что у него нет заботливой жены! – засмеялся Рауль. – И никто из его поклонниц, количеством которых он так кичится, не посоветовал ему одеться потеплее! Ну что, Чави, теперь признаешь преимущество семейной жизни перед холостой?

В трубке опять раздался приглушенный голос гитариста, затем какая-то возня, будто они, Рауль и Чави, как мальчишки толкались. Смех, и опять голос мужа:

– Говорит, что предпочитает потратиться на новую куртку, чем тратить свои лучшие годы на споры с женой. Постараюсь переубедить его.

– Но куртку все равно пусть купит, – засмеялась я. – А то, не дай бог, заболеет.

– Кстати, Анна, зайди к нам на страницу, посмотри последнее видео.

– Какое? – не поняла я, решив, что уже состоялась премьера нового клипа.

– Так… В дороге сняли, – туманно ответил Рауль. – Столько часов без дела ехать скучно.

– Анна, ты знаешь, что твой муж козел? – прокричал вдруг прямо в трубку Чави. – Я ему уже пообещал, что героем следующего видео будет он!

– О чем вы?

– Посмотри видео, пока его не удалил Чави. Надо, видимо, поменять пароли, а то и в самом деле удалит.

– Я тебе поменяю! – выкрикнул гитарист под смех других парней.

– Чави, съемку, межу прочим, одобрил Хосе Мануэль как отличный пиар. Глянь, сколько комментариев уже собрали! Ты опять на вершине популярности.

– Идиоты!

– Страшно представить, что вы там вытворили… – пробормотала я.

– Лучше посмотри, – ответил Рауль, посмеиваясь.

– Хорошо. А ты береги себя, не простудись.

– Угу.

– Про шарф не забывай. Береги горло!

– Ага.

– И ногу не нагружай сильно. Не ходи без повязки! А когда начинает болеть или отекать…

– Да, мамочка, да, – перебил он меня нарочито скучающе-уставшим тоном. – Не беспокойся: шарф на шее, куртка застегнута, нога перебинтована, и ночью я буду спать, а не танцевать на дискотеке. Анна, ты знаешь, что сейчас свела на нет мои попытки женить Чави?

Я засмеялась:

– Прошу прощения. Ладно, оставляю тебя. Вижу, все у вас в порядке.

– А как еще должно быть?

Я передала ему привет от его мамы, кратко сообщила о Лауре, но умолчала о разговоре с Сальвадором и Савелием. Не сейчас. Потом. На этом мы попрощались, договорившись созвониться перед сном.

Дома я включила компьютер и первым делом зашла на страницу группы. Искать не пришлось: на «стене» было выложено видео, которое, судя по большому количеству комментариев, привело поклонников в восторг. Уже по названию – «Чайник со свистком» – я поняла, что автором идеи был мой драгоценный муж. В семье Рауля пили не чай, а кофе, как, впрочем, и во многих семьях наших друзей, поэтому чайников не держали. Если кто-то решал изменить привычному напитку, то воду грели или на плите в ковше, или прямо в чашке в микроволновке, а под чаем чаще всего подразумевался пакетик с ромашкой, мятой, анисом или липой. Оба чайника – электрический и заварочный, а также стратегический запас на год цейлонского чая и эрл грэя я привезла с собой из Москвы и, помнится, рассказала Раулю, что собиралась взять еще и классический чайник со свистком на тот случай, если электрический выйдет из строя. Похоже, отсюда и росли ноги затеи. Я усмехнулась и нажала на воспроизведение.

Видимо, дорога и правда была длинной и скучной, так как парни развлекали себя как могли. Видео сняли на мобильный телефон, объектом розыгрыша стал уснувший в кресле Чави. Парень спал так крепко, что не почувствовал, как ему на голову надели абсолютно круглую кепку без козырька и с пипкой на макушке, к которой была привязана ниточка. Кепка уже смотрелась комично на его растрепанных дредах. Затем жертве розыгрыша в рот осторожно вставили свисток. Снимали все это так, чтобы в кадр не попадал никто, кроме спящего гитариста. С пару мгновений Чави молча красовался в кепке и со свистком во рту. Но вот во сне он выдохнул сильней, и раздался тихий свист. Один из умников приподнял на ниточке кепку над его головой и потряс ею, изображая подпрыгивающую крышку. Одновременно с этим кто-то из-за спинки кресла выдул мыльные пузыри, имитируя то ли пар, то ли закипевшую воду. И целых две минуты под приглушенные смешки продолжался этот спектакль: спящий Чави свистел в свисток, на его голове плясала кепка-«крышка», и кресло окутывали щедрые порции выдуваемых кем-то мыльных пузырей. В какой-то момент парень свистнул так громко, что проснулся, и мгновением позже раздался гомерический хохот его напарников.

Я просмотрела видео три раза, смеясь до слез, хотя внутренне согласна была с Чави, что автор и исполнители розыгрыша поступили, мягко говоря, нехорошо. Не удивлюсь, если вскоре на официальной странице группы появится видео, в котором уже разыграют Рауля.

Это видео здорово подняло мне настроение, и тревога показалась надуманной. Но, как бы там ни было, я решила не отступать от намеченного плана. Поэтому забронировала на завтра билет на самолет в Малагу и номер на одну ночь в единственном в Молино Бланко отеле. Мой расчет был таким, что завтрашний день я проведу в этом маленьком поселке, переночую и утром поеду в Малагу, куда должны будут приехать из Мадрида ребята. Я распечатала электронный билет и позвонила Давиду, чтобы он вечером приехал за Булкой. Еще раньше между мной и Лаурой была договоренность, что она заберет кота к себе на время нашего отсутствия. С тайной надеждой я подумала, что, может, Булке удастся сделать то, чего пока не удалось сделать нам: немного расшевелить Лауру.

Давид без возражений согласился отвезти кота в дом моей свекрови. Затем я позвонила Лауре, но она не взяла трубку. Я написала ей сообщение, но ответа тоже не получила.

IX

Самолет приземлился в аэропорту Малаги меньше чем через два часа после вылета из Барселоны. Я пересекла зал ожидания, прислушиваясь к льющейся из громкоговорителей речи, звучащей с немного непривычным для меня характерным южным акцентом. И эти объявления, и полупустой зал, и неторопливые пассажиры вызывали у меня приливы радости от ощущения нахождения в отпуске. Мои визиты в Испанию ограничивались поездками в Каталонию, и я теперь с детским нетерпением предвкушала длинное путешествие по новым для меня местам. Как странно, что это чувство возникло у меня не в наполненном суетой многолюдном аэропорту Барселоны, а только сейчас, когда я томилась в долгом ожидании багажа возле ленты. Получив чемодан, я вышла наружу под огромный высоченный козырек, который скрывал под собой добрую часть привокзальной площади.Остановившись, огляделась в поисках такси и, заметив небольшую очередь из белых машин, направилась туда. Молодой чернявый парень неторопливо погрузил мои вещи в багажник, я села на заднее сиденье, и приключение началось.

За окном вначале мелькали поля, заретушированные густой пеленой дождя, которые сменились поселками с низкими домами, похожими на сказочные терема, беленые или окрашенные в насыщенные желтые или голубые тона. Затем мы выехали на автостраду, я глянула в противоположное окно и увидела плещущееся внизу море. В Барселоне оно было темно-серого оттенка, здесь же, несмотря на такую же дождливую погоду, оказалось ярко-бирюзовым. Андалусия даже в серые дни наряжена в яркие цвета. Я улыбнулась и перевела взгляд на гору, где сгрудились в небольшую деревеньку ослепительно белые домики.

Через полчаса пути мы поднялись по узкой горной дороге в одно из типичных «белых» пуэбло. Молино Бланко делилось на две части: прибрежную – с туристами, новомодными отелями и виллами, и старую, собственно деревню, находящуюся на горе, отсеченной от побережья широкой автострадой. Таксист всю дорогу развлекал меня разговорами, я вежливо поддакивала ему, но мысли были заняты другим. Я думала о Рауле: как он? Вчера я сообщила ему, что приеду в Малагу, но не сказала, что прилечу на день раньше и остановлюсь в другом поселке. Решила оставить разговор до личной встречи, чтобы не объяснять все долго по телефону. Мы сегодня еще не созванивались: первая половина дня у него и у ребят была занята поездками на радио, затем – пробой звука, интервью перед концертом и собственно концерт. Я собиралась позвонить ему незадолго до выступления, чтобы пожелать удачи. Также думала о том, окажется ли мой визит в Молино Бланко продуктивным. Казалось бы, искать мне уже ничего не нужно: Сальвадор вчера рассказал мне историю гитары и проклятия. Но тем не менее интуиция привела меня сюда.

– Скажите, вы слышали о таком гитарном мастере, как Пабло Молина? – спросила я у таксиста, когда он указал мне на соседний поселок со словами, что проживает там.

– Пабло Молина? – переспросил таксист, и я решила, что не получу положительного ответа на свой вопрос. – Как же не слышал! Он ведь был родом из Молино Бланко!

– Нет, родился в Мурсии. Но последние годы действительно прожил здесь.

– Точно, – кивнул парень.

Узкая дорога, уходящая в гору, петляла лихо закрученным серпантином, но таксист не сбрасывал скорость даже на поворотах, при этом продолжал разговор как ни в чем не бывало. У меня, признаться, замирало сердце на каждом повороте: а ну как выскочит нам навстречу на такой же скорости другой автомобиль?

– Инструменты, говорят, хорошие делал. Я играю немного, но гитара у меня самая простая, – продолжал парень. – Гитара Пабло Молины, думаю, стоила бы немыслимых денег.

– Моему мужу подарили одну, – сказала я. И парень удивленно на меня оглянулся. Мое сердце екнуло, потому что очередной поворот он миновал не глядя на дорогу. Отчаянный «джигит»!

– Да что ты говоришь! Твой муж профессионально играет?

– Он не гитарист, но музыка действительно его профессия, – уклончиво ответила я. – Мне бы хотелось узнать побольше о мастере, раз уж я в этих местах.

– Так это запросто! – оживился парень. – В доме, где жил Пабло Молина, теперь открыт музей. Я тебя сейчас провезу, покажу, где это. Если закрыто, спроси в соседнем баре, как найти Софию. Она приходится какой-то дальней родственницей Пабло. Она тебе откроет и все покажет. Поселок же маленький, туристов тут почти не бывает, ну разве что в сезон. Только мало кто интересуется мастером. Поэтому чего музею стоять открытым все дни? Но когда кто-то бывает, София с радостью все показывает и рассказывает.

Надо же! О такой удаче я даже помыслить не смела. Я робко надеялась, что кто-то из местных жителей сможет поведать мне немного о мастере, но о том, что сохранился и его дом и открыт музей, даже не мечтала. Решив, что мне невероятно везет, я спросила у таксиста, работает ли в поселке бар или ресторан под названием «Дон Хоакин».

– Не слышал о таком, – ответил тот, ненадолго задумавшись. – Но я не весь поселок знаю, спроси у кого-нибудь.

Парень провез меня мимо нарядного белого домика, по стене которого живописно вился плющ с яркими сиреневыми цветами, и сказал, что это интересующий меня музей. И уже минуты через три мы оказались у другого дома, трехэтажного, с деревянными дверями-створками, над которыми красовалась темная с золотой надписью вывеска «Отель «Молино Бланко». Балконы второго этажа украшали яркие цветы, по фасаду живописно поднимался ярко-зеленый плющ. И глядя на этот дом, словно принарядившийся к празднику, так не похожий на отель, я испытала чувство радости, будто приехала к кому-то в гости.

Таксист тем временем выгрузил мой чемодан и отнес его к пустой стойке ресепшн. Оглядевшись внутри гостиницы, я опять подумала, что она больше напоминает просто чей-то дом. Стены холла украшали картины с танцующими в пышных платьях девушками, белоснежными домиками, изображениями местных праздников. По периметру помещения были расставлены огромные напольные горшки с цветами. Окно за стойкой оказалось прикрыто занавеской из грубой, будто сотканной вручную ткани. Зажженная лампа на стойке являлась еще одной деталью этого интерьера. Прождав сколько-то времени, я кашлянула, желая привлечь к себе внимание. И ко мне наконец-то вышла молодая девушка, одетая в обычную белую блузку и джинсы. Улыбнувшись так, словно я была самой желанной гостьей, она зарегистрировала меня и отдала ключ от номера на втором этаже. Молодой человек, которому вряд ли исполнилось восемнадцать лет, отнес мой багаж. Поднимаясь с ним по лестнице, я подумала, что эта гостиница частная и обслужившие меня парень с девушкой, скорей всего, брат и сестра.

Номер оказался небольшим, но чистым и уютным. Начищенная до блеска сантехника, современная ванна-джакузи, оставленные на стеклянной тарелке мини-упаковки шампуня и мыла напоминали о том, что я нахожусь в гостиничном номере. Но балкон с горшками цветов, подушки с вышивкой на диване, постельное белье – не однотонное, а в мелкий цветочек, – все это опять заставляло думать, что я у кого-то в гостях.

Был велик соблазн отдохнуть с дороги в этой пахнущей ополаскивателем постели, но я решила вначале выполнить намеченное. У меня всего один день, и надо во что бы то ни стало посетить музей Пабло Молины. Я лишь приняла с дороги душ и переоделась в другую одежду – джинсы и тонкий джемпер. Дождь прекратился, но небо оставалось затянутым, поэтому я взяла с собой и зонт.

Мне определенно везло: музей был открыт, и пожилая София, его владелица, любезно пригласила меня пройти. Дом был узким, но двухэтажным. За массивной дверью, выходящей на улицу, находилась мастерская, но хозяйка, решив начать экскурсию с жилища Пабло, провела меня с заднего входа в маленькую комнату. По пути она объяснила, что при жизни мастер занимал лишь эти два помещения: комнату и мастерскую, а помещение на втором этаже, где сейчас живет София, использовал как хранилище ненужных вещей.

Интерьер комнаты, в которой когда-то отдыхал мастер, со слов Софии, был воссоздан с точностью по рассказам и воспоминаниям. Какие-то вещи на самом деле принадлежали Пабло, какие-то – нет, но были специально подобраны так, чтобы по возможности точно передать обстановку при его жизни. Я с любопытством оглядела кровать с металлической сеткой, низкий шкаф, стул и грубый стол. София сказала, что покрывало на кровать она вышила собственноручно, а вот деревянная мебель была сделана самим Пабло. Я незаметно коснулась рукой грубой, темной от времени столешницы. Вещи хранили историю, но все же главная ценность этого музея заключалась в самой Софии, а вернее, в ее рассказах. О детстве Пабло, переезде, женитьбе, семье. Она рассказывала о нем так, будто жила во времена мастера, знала его лично, слышала от него самого анекдоты и истории, которые случались с ним. Она много говорила о каждой вещи в этой комнате. Но ни слова – о гитарах. И когда я уже было собралась сама ее спросить, наконец-то предложила пройти в мастерскую.

– Вот где настоящее сокровище хранится, – сказала София, открывая дверь и приглашая меня в полутемное помещение. Она зажгла свет, и я с бьющимся у горла сердцем вошла внутрь.

Интуиция не обманула: именно здесь меня ожидало открытие, которое не столько удивило, сколько подтвердило подозрения.

В мастерской я увидела верстак, на котором изготовлял детали для будущих гитар Пабло, шкаф, в котором он хранил заготовки, развешанные на стене инструменты для работы. Все это я осмотрела с большим интересом, слушая рассказ пожилой сеньоры о том, какие материалы использовал мастер, какие техники, кому уходили его работы. София как раз рассказывала о визите в мастерскую одного довольно известного в то время музыканта, когда я заметила стеклянную витрину на стене, за которой висели две гитары. Медленно, с бьющимся сердцем я подошла к ней и остановилась. Гитары были почти копиями той, которую мы подарили Раулю. Единственное, на них не было орнамента, который украшал нашу.

– А вот это и есть гитары Пабло! – с гордостью ответила на мой немой вопрос София. – Главная ценность нашего музея. Погляди, какие красавицы. Одна из них изготовлена в тысяча восемьсот шестьдесят пятом году, другая – годом позже.

Она рассказывала о материалах, о том, для кого были изготовлены эти инструменты и как они вновь вернулись в дом мастера, а я не слышала ее, думая что оправдались мои подозрения о лжи Сальвадора. Он сказал, что в мире сохранилась одна-единственная гитара – наша. И обманул. Наверняка знал, что есть, по крайней мере, еще две, если действительно выполнял заказ для клиента. Что из этого следует? Ему нужна именно наша гитара, и никакая другая. Это раз. А два – скорей всего, клиент – тоже выдумка.

– Сеньора София, мне бы хотелось расспросить вас об одной конкретной гитаре, изготовленной Пабло в тысяча восемьсот шестьдесят седьмом году, – решилась я. – Материал – персидский орех и ольха. Отличает ее от этих инструментов орнамент по нижнему краю верхней деки. Вам что-нибудь известно о ней?

София посмотрела на меня долгим взглядом, а затем предложила выпить кофе за каменным столом во дворе. Я согласилась, предчувствуя, что разговор выйдет интересным.

Хозяйка высушила тряпкой небольшую лужицу, оставшуюся после дождя на плите-столешнице, затем постелила белоснежную скатерть и принесла кофейник и печенье в корзинке. Я вынесла с кухни два летних плетеных кресла, а затем помогла принести все недостающее. София налила мне полчашки черного кофе, долила молока и подвинула ко мне. В свою же чашку добавила лишь чуть-чуть кофе, почти полностью наполнив ее молоком.

– Это была последняя изготовленная им гитара, – начала хозяйка музея. – История ее довольно любопытна. В один из дней в мастерскую Пабло пришел мужчина, принес с собой дощечки и попросил сделать гитару из этого материала. Мастер работал четыре месяца, но в назначенный день заказчик не пришел. Не пришел ни на следующий день, ни через неделю. Пабло оставил гитару себе, но после его смерти ее забрал один из дальних родственников для своего сына.

– Как он умер? – спросила я, потому что София замолчала.

– Утонул.

Мне на ум пришла история с Моцартом и человеком в плаще, который заказал великому композитору «Реквием». Конечно, могло произойти что угодно: заказчик мог не забрать инструмент по любой причине.

– Я слышала историю, что изготовлял эту гитару мастер для девушки, в которую был влюблен, но которая умерла от болезни.

София отставила чашку и посмотрела на меня поверх очков с легкой улыбкой:

– Девочка, Пабло все последние годы был влюблен лишь в свою работу. Гитарам он отдавал все свое сердце, вернее, ту часть, которая не была занята любовью к его почившей супруге. Ни о каких юных девах он не грезил. По крайней мере, мне об этом ничего не известно, а я изучала биографию Пабло очень тщательно.

– Спасибо, – поблагодарила я. Вот открылась еще одна ложь Сальвадора. – Об этой пропавшей гитаре… Говорите, она стала его последней работой?

– Пабло утонул вскоре после того, как изготовил ее. Не успел получить новые заказы.

– А что вам известно о судьбе этого инструмента? Возможно, это такой же миф, как то, что Пабло сделал гитару в подарок, но я слышала, что она считалась про́клятой. Якобы приносила владельцу и его близким несчастья.

– Были такие разговоры, – поджала губы София. – Гитара не задерживалась ни у кого надолго. Иногда она пропадала, потом опять где-нибудь появлялась. Один раз вернулась в этот поселок и опять исчезла. Думаю, где-то существует и по сей день. А приписывали ей славу проклятой потому, что действительно происходили какие-то истории… Вот что случилось в нашем пуэбло в начале прошлого века. Гитара, как я уже говорила, однажды вернулась сюда. Появился в нашем пуэбло бродячий музыкант, еще довольно молодой мужчина, но слепой…

Мое сердце пропустило удар. Я даже едва не выпустила из руки чашку с остатками кофе, которую поднесла к губам. Но София, погруженная в рассказ, этого не заметила.

– Его приютил хозяин таверны «Дон Хоакин». Было тут такое известное место, которое в последнюю пару лет своего существования начало терять популярность. Так вот, хозяин таверны предложил слепому кров и еду за то, чтобы тот своей музыкой заманивал клиентов. А играл, надо сказать, слепой так, что душа плакала. Дела хозяина пошли в гору, но продолжалось это недолго: музыкант умер. Говорили, что его чуть ли не отравили. Якобы подговорили кухарку, которая кормила его ужинами. Но все это были разговоры, конечно. А сама таверна после просуществовала тоже недолго, сгорела. Говорили, что поджог устроил сосед Хоакина, владелец другой таверны, но… кто ж теперь проверит? При пожаре погиб кто-то из персонала. Хоакин, хозяин, восстановил потом таверну, но успехом она уже не пользовалась.

– А гитара? Гитара у слепого была та самая, от Пабло Молины?

– Утверждать не берусь. Все строится на догадках и лишь кое-каких фактах. Но считается, что да. Орнамент уж довольно характерный, из деревянной стружки.

– Скажите, сеньора София, а вы рассказывали эту историю про слепого музыканта кому-нибудь еще?

– Рассказывала! И не единожды. С каждым, кто сюда приходит, готова поделиться интересным.

Мы закончили пить кофе, я поблагодарила хозяйку, помогла ей убрать со стола и, так как времени у меня еще было много и чем-то его нужно было занять, решила прогуляться по пуэбло. Прощаясь с хозяйкой музея, я спросила, где находилась та известная таверна «Дон Хоакин». И София охотно ответила:

– А на въезде в поселок сверни с главной дороги на узкую справа. Не пропустишь: она будет первой. Раньше путь вел к мельнице, отчего поселок и получил это название. Только вряд ли что интересное ты сейчас там обнаружишь: от таверны, то есть от самого дома, остались полуразрушенные стены, и только. Раньше строили на века, но жилище без поддержки и ухода приходит в упадок.

Я попрощалась с хозяйкой и отправилась на прогулку. Выйдя на дорогу, остановилась, раздумывая, куда двинуться: просто ли пройтись по поселку или все же сходить к тому месту, где когда-то находилась таверна «Дон Хоакин». Здравый смысл говорил, что делать мне там нечего: все интересное я уже узнала в музее Пабло Молины, но любопытство заглушало его. Ничего не случится, если я пройдусь к тому месту, сделаю пару фотографий, чтобы потом показать их Лауре: эта история ее захватила не меньше, чем меня.

Я осеклась, поняв, что подумала о подруге так, будто ничего не случилось, и ощутила кислый привкус тоски и сожаления. Достав телефон, набрала ее номер, но опять не получила ответа. Тогда я позвонила Давиду, надеясь, что не разбужу его после ночной смены.

Он ответил, и, кажется, он все же не спал.

– Отвез Булку, не переживай, все с ним в порядке, – произнес друг после приветствия, решив, что я беспокоюсь о коте.

– Спасибо, Давид. Ты отдал его Лауре?

– Нет, Пилар, – ответил он, и по мрачным интонациям в его голосе я поняла, что ничего не изменилось.

– Ты так и не встретился с Лаурой? – уточнила я, хотя уже и знала ответ.

– Нет. Все по-прежнему, Анна. В смысле, ничего хорошего не произошло. Пилар забрала у меня кота, сказала, чтобы я ни о чем не беспокоился, налила мне кофе. Я выпил даже две чашки, но Лаура так и не вышла из своей комнаты.

– Не бросай ее, Давид, – попросила я, не зная, что еще сказать.

Он еле слышно усмехнулся.

– И не вини себя. Ты ни в чем не виноват. Дай ей время, но не бросай.

– Мне кажется, что случилось что-то еще, – сказал Давид уже после того, как мы с ним попрощались. – И не только в потерянном ребенке дело.

– Не знаю, Давид, – ответила я.

Мы попрощались с ним как-то скомканно и торопливо, словно избегая дальнейших расспросов и предположений. Прежде чем убрать телефон, я отправила Лауре сообщение, в котором просто сказала, что люблю ее.

Дорогу, о которой сказала София, я нашла быстро: действительно, от главной дороги вправо в гору уводила пешая тропа. Судя по тому, что частично она заросла травой, пользовались ею сейчас очень редко. Я принялась взбираться по ней, опираясь на зонт, как на трость. Кроссовки скользили по размокшей от дождей земле, и пару раз я чуть не растянулась. Но за спиной уже осталась добрая часть пути, и возвращаться не хотелось. К тому же был велик соблазн не только увидеть развалины бывшей таверны, в которой когда-то, почти сто десять лет назад, на самом деле играл, пусть и недолго, слепой музыкант, но и посмотреть на деревеньку и море с высоты. Сделаю несколько снимков, отправлю потом Арине в Москву. Может, соблазнится наконец-то моим приглашением и прилетит с Савелием в гости? Не в Андалусию, а к нам, под Барселону.

Бывшую таверну я увидела сразу, едва закончила восхождение. Признаться, я думала найти на ее месте несколько каменных обломков, но увидела еще вполне прилично сохранившуюся «коробку» из четырех стен, хоть и изрядно разрушенных: кое-где в них зияли крупные дыры. Я щелкнула развалины на камеру издали, а затем вблизи. Обойдя по периметру, обнаружила крупный пролом, на месте которого, видимо, когда-то были двери, и вошла внутрь.

Что меня ошеломило – так это тишина. Как-то сразу смолкли звуки проходящей внизу под горой автострады и ветра, что было необычно, потому что стены, как я заметила ранее, были не сплошными, а с дырами. Но тем не менее тишина навалилась на меня плотным покрывалом, как и полумрак. Я задрала голову к небу, местами все еще затянутому тучами, но уже с синими прорехами, и получила эффект нахождения в каменном колодце. Как странно вновь оказаться в одном из своих снов! На какое-то мгновение мне даже послышались тихие гитарные переборы, и я увидела слепого гитариста, который сидел на грубом деревянном стуле и, склонившись к гитаре, перебирал ее струны. Длинные волосы занавешивали его лицо, скрывая от публики написанные на нем эмоции. Он был полностью погружен в свою игру, а вернее, в ту историю, которую рассказывала ему гитара. Может, в этот момент он видел прекрасную девушку, имя которой все еще никак не мог вспомнить, но которая уже полностью овладела его мыслями.

Задумавшись, я встала на прогнившую древесину и провалилась. Полет был коротким: уже через мгновение я больно ударилась бедром и рукой обо что-то жесткое, но, к счастью, не настолько сильно, чтобы разбиться: упала я на полусгнивший дощатый пол, а не на камни. Я осторожно встала на ноги, ощупала ушибленную руку, покрутила кистью и, убедившись, что, похоже, не сломала ее, немного успокоилась. Не повезло мне в том, что погреб, или что это еще было, хоть и оказался неглубоким, но все же не настолько, чтобы я могла выбраться отсюда самостоятельно. Выход зиял над моей головой примерно в полуметре. Если встать на цыпочки, можно кончиками пальцев дотронуться до крышки люка, но и только. Может, если бы я была высоким сильным мужчиной, я смогла бы подтянуться и выбраться, но при моем низком росте и сомнительной физической подготовке – увы и увы. Я в отчаянии выругалась: вот тебе и начались приключения. Забыла, что любопытство не доводит до добра?

И тут меня осенило: у меня же с собой телефон! Наберу номер отеля, сообщу, что попала в беду. Кто-нибудь из местных жителей обязательно меня выручит! Я торопливо вытащила мобильный и… выругалась во второй раз: здесь не было связи. Никакой. Нулевой сигнал.

Вот и сиди теперь тут, в этом погребе. И никто тебя не хватится. Кроме, может, находящегося за энное количество километров мужа, который даже не знает, где меня носит. Он-то думает, что я отдыхаю себе благополучно дома. А я даже Давиду не сообщила, что поеду в Молино Бланко, сказала, что лечу прямиком в Малагу к Раулю.

Вот и сиди себе. Дура.

* * *

Такси тащилось так медленно, что он начал про себя злиться. Мало того что не успел на ранний рейс, так еще таксист попался излишне осторожный и вел машину по свободному шоссе со скоростью черепахи, травя никому не нужные истории. Сальвадор разве что не скрипел зубами и с трудом сдерживался, чтобы не попросить водителя замолчать. Похоже, полз тот с такой медлительностью не столько из осторожности, сколько из желания поговорить. Наконец-то машина принялась взбираться вверх по крутой, закручивающейся спиралью, дороге. Сальвадор выглянул в окно. Девяносто девять процентов из ста, что девушка после их вчерашнего разговора собрала вещи и поехала следом за мужем. Девяносто из ста, что не упустила возможности заехать в этот поселок, чтобы самой разузнать историю Пабло Молины. Конечно, она могла оказаться из нелюбопытных, но все же он поставил на то, что вместо Мадрида она прилетит сюда. Девушка могла быть излишне осторожной, но вся ее осторожность уходила на задний план, когда дело касалось ее мужа.

Наконец такси подъехало к единственной в этом поселке гостинице. Сальвадор отказался от услуг таксиста и сам внес свой багаж. Он не бронировал номер заранее – зачем? Ведь наверняка гостиница пустует. Так и вышло. Он без проблем взял номер, а когда узнал, что интересующая его девушка действительно находится тут, возликовал в душе: он все правильно просчитал.

Сальвадор оставил вещи и, не отдыхая с дороги, вышел из номера. На ресепшн ему сказали, что девушка ушла. Оно и понятно: приехала она сюда не за тем, чтобы отсиживаться в гостинице. Он даже знал, куда она пошла: в музей Пабло Молины. И слова старой Софии подтвердили это. Одно плохо: он опять опоздал. Проклятая его судьба – опаздывать. Куда она могла пойти? Гулять по улицам, выбирая ресторан? Время обеденное, так что вероятно. Но хозяйка музея сказала, что посетительница перед уходом спросила про старую таверну. Сомнений не оставалось.

Она и правда оказалась там, хоть в первый момент он решил, что они разминулись: развалины были пусты. И только когда уже повернулся, чтобы уйти, услышал тихий стон, донесшийся будто из-под земли. А мгновением позже заметил зияющую в сгнившей крышке погреба дыру. Попалась, как мышка в западню. В первое мгновение ему стало смешно, но на смену веселью тут же пришло беспокойство: а что, если она сломала себе что-нибудь? Еще вчера он рассказывал ей о том, что гитара несет владельцу и его близким несчастья, и вот уже сегодня она упала в погреб заброшенной таверны.

– Эй? – склонился он над крышкой. – Ты жива?

Она вскрикнула – то ли испуганно, то ли обрадованно:

– О господи…

– Ну, я хоть и Спаситель, но не настолько свят, чтобы ходить по воде. Ты зачем туда забралась?

– Отдыхаю! – буркнула девушка. – Упала! Зачем мне сюда забираться самой?

– Ну зачем-то же забралась в эти развалины. Кто тебя знает, может, ищешь острых ощущений?

Она не ответила, лишь возмущенно фыркнула. Не в ее положении было возмущаться.

– Так ты как, в порядке? Шею не свернула? Ноги-руки целы?

– Целы.

– Тогда давай выбираться.

Он лег на пол и протянул ей руки, чтобы она могла за них ухватиться. Девушка с готовностью вцепилась в его ладони. Пальцы у нее оказались холодными, видимо, от нервного потрясения и испуга. Сколько же она тут успела просидеть?

– Нет, так не получится, – сказал Сальвадор, когда понял, что не столько тянет ее наверх, сколько сам соскальзывает к ней в погреб. Хоть он к слабым себя не причислял, да и девушка тяжеловесной тоже не была, все же таким способом вытащить ее не выйдет.

– Может, вы сходите в поселок за лестницей? А я подожду, – предложила она, но в голосе ее послышался страх, что ее обманут.

– Можно и проще решить, – ответил он. – А ну-ка подвинься!

И не успела она понять, что он собирается делать, как Сальвадор уже спрыгнул к ней в яму.

– Ой! Что вы сделали?!

– Составил компанию, чтобы тебе не так скучно было. Ну-ка, давай без лишних слов.

Он подхватил ее под мышки и, легко приподняв над собой, вытолкнул из ямы. А затем сам подтянулся на руках и выбрался из погреба.

– Вот и все, – сказал он, отряхивая джинсы.

– Спасибо, – сказала она.

– Ты забыла добавить «Спаситель», – криво усмехнулся он.

– Спасибо, Сальвадор! – ответила она без иронии.

– Надеюсь, все, что тебя интересует, изучила?

Благодаря упавшему в оконный проем лучу неожиданно выглянувшего солнца он увидел, как вспыхнули румянцем ее щеки. Отвернувшись, он стал спускаться по дороге.

– Сальвадор!.. – нагнала она его. Он оглянулся. – Как вы тут оказались?

– Просто: на самолете, а потом на такси.

– Я не об этом. Что вам здесь нужно?

– Жареная рыба и баклажаны в меду, которые в этом пуэбло готовят как ни в одном другом.

– Я серьезно! – воскликнула девушка, сердясь.

– Я тоже. Именно сейчас собираюсь неплохо пообедать в ресторане «Три кота», что на главной улице. Рекомендую: нигде больше не найдешь такой вкусной рыбы, как там.

Она замолчала и приотстала на два шага. Сальвадор слышал, как девушка обиженно сопит, но не решается вновь заговорить с ним.

– Вы мне вчера бессовестно наврали – про проклятие и так далее, – не выдержала она.

– Про проклятие не наврал, – бросил он через плечо, идя уже по ровной дороге в поселок. Девушка нагнала его и зашагала рядом.

– Но в остальном… Я не поверила и захотела узнать правду.

– И много ты ее узнала, сидя в погребе? – спросил он. Она вновь покраснела и даже потупилась, будто школьница. – Все, что тебе надо знать, я сказал: избавься от гитары, если не хочешь новых бед.

– Но зачем она нужна вам? Клиент – это, думаю, такая же ложь, как остальное. Может, не такая уж гитара проклятая?

– Все еще сомневаешься? – усмехнулся он. – Дело твое.

– А как мне вам верить, если вы только тем и занимаетесь, что лжете? Вчера сказали, что больше не будете меня преследовать, и уже на следующий день появляетесь в том же поселке, где остановилась я. И не надо мне рассказывать про вкусную рыбу!

– Про рыбу лучше не рассказывать. Ее нужно пробовать.

– Ай… – с досадой отмахнулась она, поняв, что вести разговоры с ним бессмысленно.

– Но согласись, появился я очень вовремя, – сказал он. Она отвернулась.

Они в молчании вошли в поселок, вместе – она чуть позади него – прошли по нарядной из-за ярких цветов, украшавших балконы и окна белоснежных домов, улице, свернули на другую. Сальвадор спиной ощущал взгляд девушки, которая наверняка желала свернуть на другую дорогу, но знала лишь эту, ведущую к отелю. Он довел ее до места и, оставив у дверей, сказал:

– Насчет жареной рыбы и баклажанов в меду я не обманул. «Три кота», на мой взгляд, место, где как нигде знают, как правильно готовить эти блюда. Чтобы не смущать тебя своим присутствием, я выберу другой ресторан.

– Спасибо.

Он молча отсалютовал ей поднятым вверх кулаком и ушел, борясь с сумасшедшей мыслью пригласить девушку на обед. Нет, лучше оставить ее сейчас одну.

* * *

Это «приключение» выбило меня из колеи. Как-то все будто стало выходить из-под моего контроля. Я приехала сюда за ответами, но получила пока лишь больше вопросов. Какое-то смешанное чувство раздразненного любопытства и злости ворочалось в душе, мешая успокоиться. Ощущение, будто я опять стала пешкой в чьей-то игре, заставляло меня бродить круг за кругом по маленькой комнатке. И в какой-то момент я поймала себя на том, что уже готова взяться за мобильный телефон и позвонить Сальвадору, чтобы вызвать его на разговор. Остановила лишь трезвая мысль, что невозможно заставить человека говорить, если он сам того не желает. Если не прибегать, конечно, к пыткам.

Я плюхнулась на кровать в той одежде, что была на мне, и только сейчас заметила, насколько у меня грязные джинсы. Вздохнув, открыла чемодан и вытащила те, в которых прилетела сюда. С такими приключениями чистая одежда у меня закончится раньше, чем я успею добраться до Малаги. Я переоделась и решила, что разумней всего все же отправиться обедать. Назло Сальвадору мне хотелось пойти в другой ресторан, но здравый смысл напомнил, что назло я сделаю не ему, а самой себе. Что ж, по крайней мере, уже не придется искать место.

Когда я спустилась в холл, меня вдруг окликнул молодой человек, который относил мой чемодан:

– Вам попросили передать это!

Он протянул мне запечатанный конверт, на котором было написано «Анне».

– Кто просил?

– Мальчик. Он сказал, что это вам передала сеньора София, с которой вы утром разговаривали в музее.

– Спасибо, – поблагодарила я. Уточнив дорогу к ресторану «Три кота», я вышла на улицу, держа в руке запечатанный конверт. Смутное чувство, что прислала мне его все же не София, а этот загадочный Сальвадор, которому, похоже, нравилось напускать таинственность, превратилось в уверенность, когда я увидела содержимое – два листа, исписанных тем же почерком, что и найденные мною в пустой квартире в Барселоне.

Я села за свободный столик и выбрала в меню суп из морепродуктов, баклажаны в меду, жареную рыбу и помидоры с анчоусами. И в ожидании заказа принялась за чтение.

Ла Корунья, Галисия, 1940 год

День, как он и предполагал, не «шел». И ведьму спрашивать не надо: если ночь выложила пасьянс из тревожных снов, стоит прислушаться. А если уж по дороге к порту встретится горбун, то и вовсе развернись домой.

Той ночью Игнасио увидел себя плывущим на маленькой лодчонке, такой ветхой, что, глядишь, вот-вот развалится на дощечки от очередного толчка волны в борт. Выходить в океан на таком суденышке – чистое самоубийство, и Игнасио это понимал. Глядя то на стремительно затягивающийся тучами горизонт, то на еле видневшуюся позади скалистую береговую линию, он прикидывал, успеет ли добраться до суши еще до того, как неспокойная поверхность океана вздыбится волнами высотой в два человеческих роста, а темное небо разорвут зигзаги молний. И как же его угораздило попасть в такую переделку? Не раз он попадал в своей тридцатипятилетней жизни в шторм, бывало и ребенком, когда выходил вместе с отцом на промысел, и каждый раз спасало его чудо, будто Христос прятал его за пазухой и выносил через разгулявшуюся стихию на берег целым и невредимым. Но на этот раз, чувствовал он, пришел его конец: суденышко уже трещит по швам от удара волн в борт, и куда ни глянь – ни одного пятнышка выкрашенных в яркие краски рыбацких лодок. И нет в его лодке весел, не выбраться в этот раз на берег…

Игнасио проснулся в тот момент, когда на горизонте поднялась волна, коснувшаяся неба, и понеслась на него. Он еще успел заглянуть в холодные беспощадные глаза своей смерти, прежде чем спастись в реальности.

Этот сон поселил в его суеверной душе тревогу: не к добру. Не стоит сегодня ему выходить в море. И он бы послушался: лучше уж потерять день, чем потерять жизнь, если бы не Кончита. Противная баба завелась еще со вчерашнего вечера, выела мозг, лишила остатков выдержки. Гормональная буря его жены разыгралась похлеще всех морских штормов, и как укротить ее, бывалый моряк не знал. Лучше уж позволить поглотить себя другой стихии, сбежать туда, где ветер целует в обветренные губы обманным поцелуем портовой шлюхи, где воздух кажется густым и тяжелым от влаги и напитавших его запахов водорослей и рыбы, где океан качает лодку, будто колыбель, где крик чаек сливается с шумом разбивающихся о скалы высокого берега волн. Туда, в это материнское лоно океана, в котором он вырос, с малолетства выходя то с дедом, то с отцом на промысел.

Он спускался к порту, думая о том сне, который тревогой выхолаживал его кровь, и остановился как вкопанный, когда навстречу ему проковылял горбатый старик. Не к добру. Повернуть ли назад? Но словно бес толкал его в тот день в спину. В океан. В океан.

Когда он выводил выкрашенную в ярко-красный цвет лодку, на корму вдруг присела чайка. Глянула на него круглым глазом – совсем не по-птичьи, так, как человек. И душу окатило суеверным ужасом: правду говорят, что чайки – это души тех, кто навсегда остался в океане. Оттого и тревожен так их крик.

– А ну кыш! – прикрикнул он на непрошеную гостью и даже привстал в лодке, опасно ее качнув. Птица моргнула, не спуская с него взгляда, раскрыла твердый клюв и пронзительно крикнула. Затем лениво сорвалась с места и, пролетая над рыбаком, задела жестким крылом его плечо.

– Вот ведь напасть-то какая… – пробормотал расстроенный Игнасио. Повернуть назад? Но с соседней лодки уже махал ему Хуан. Ах да, хотели ведь опробовать новую сеть…

И что-то все же шло не так в то утро: рыба будто уходила от Игнасио и его напарника Хуана. Улов оказался таким скудным, что и на продажу ничего не было. Отнести немного рыбы жене, немного отдать в таверну, и все.

Игнасио толкнул темную дверь и вошел в знакомое до царапин на деревянных столешницах помещение таверны. Все тут было привычным: те же лица постоянных клиентов – бородатые, изрезанные глубокими морщинами, обветренные, темные. Одни и те же разговоры – об улове, бабах, политике. Игнасио кивком поприветствовал знакомых и привычно не присоединился к их компании, краем уха услышав, что его напарники кляли карточную систему, распространяющуюся на табак и топливо. Он не любил разговоров о политике и закончившейся войне, оставившей после себя разруху, посеявшую эпидемию туберкулеза и тифа, уносившего жизни детишек из моряцких семей. О войне говорили вполголоса, ловко избегая скользких тем – кто на чьей стороне воевал, чей брат или сын находится в тюрьме. Игнасио, можно сказать, повезло: детей у него не было, в семье его не случилось раскола, когда старший брат воевал на стороне националистов, а младший – в лагере республиканцев. Репрессии также не коснулись его семьи, с голодом справлялись – отец-океан кормил. Так зачем говорить об этом?

Он прямиком прошел на кухню, где всем заправляла жена владельца таверны – крикливая, грубая, некрасивая простолюдинка с королевским именем Исабель.

– Чего принес? – каждый раз, минуя приветствие, громовым голосом вопрошала Иса, глядя, как рыбак раскладывает на деревянном столе свой товар. Эту огромную женщину Игнасио побаивался. Все в ней внушало ему священный трепет и уважение: ее поза – широко расставленные ноги, словно у моряка, сложенные на могучей груди ручищи с обветренными красными локтями, грязный фартук, натянувшийся на огромном животе, как надутый ветром парус, широкая шея, в которую переходили два подбородка, густая щеточка черных волосков над верхней губой, хмурая складка меж бровей и почему-то больше всего повязанный «рожками» надо лбом цветастый платок. Игнасио боялся жены владельца таверны и вместе с тем уважал. Может быть даже, где-то в глубине души, восхищался ею и желал ее. Так, что иногда она, Исабель, даже снилась ему в порочных снах: как усаживается она на него верхом, сжимая своими могучими бедрами худые его, как скачут ее груди-дыни, как проступают над верхней губой капельки пота.

– Ты спишь что ли, Игнасио? – раздался над ухом грозный оклик, и бедный рыбак от неожиданности вздрогнул. Смелый он, не раз боролся со смертоносной стихией, а вот боится эту женщину.

– Скудненький улов сегодня. Рыбешка твоя мелковата. Не возьму, – вынесла приговор Исабель. – Неси своей бабе, пусть она коту отдаст.

Вот так, ни много ни мало. Коту.

– Да ты совсем ополоумела, Иса? – обиженно взревел Игнасио. И, видимо, то, что молчаливый рыбак вдруг подал голос, вызвало у хозяйки снисходительную усмешку. Иса повернулась еще раз к столу и, не глядя на рыбу, обронила:

– Ладно, возьму. Но много не дам. Мелковата рыбешка.

Игнасио вышел с хозяйкой в зал, где аппетитно стучали ложками рыбаки, наворачивая с хлебом галлисийский суп. Получил по указанию Исы от хозяина несколько монет и аккуратно спрятал их в карман. Затем, узрев свободное место за самым дальним столом, попросил принести ему рыбного супа и робко поинтересовался, будет ли играть хозяйский сын, пятнадцатилетний Уго.

– А куда деваться, – недовольно буркнула Иса. – Бездельник, только и знает, что бренчать на гитаре. Возьми уж его к себе, Игнасио! Научи делу! На кухне пользы от него никакой: то разобьет что-то, то опрокинет, а недавно маслом обжегся. Бестолковый! Одна музыка в голове.

Игнасио лишь усмехнулся в бороду: не права Иса – и права. Понять ее можно было: растили помощника, а получили бесполезного мечтателя, который грезит музыкой, в тонкой душе которого – мелодии. Но также понимал моряк и мальчишку, ибо сам болел музыкой. Когда-то он тоже мечтал играть, да только отец его, раз отхлестав ремнем, твердо преподал урок: жизнь – это рыбный промысел, а игра на гитаре – пустое занятие.

Слушая, как плачет под гибкими пальцами юноши гитара, Игнасио не мог сдержать улыбку. Пусть играет этот пацан, несмотря на недовольство и крики матери. Талант у него есть.

– Иди-ка сюда, – поманил он его пальцем, когда мальчишка отыграл свой репертуар. Уго охотно подошел, зная, что этот странный рыбак, который приходит в их таверну не ради знаменитого супа, а ради его непрофессиональной игры, попросит дать ему гитару.

– Дай-ка ее мне. – Игнасио пошарил по карманам, вытащил одну монету и сунул ее мальчишке в кулак. – На, купишь потом сластей.

– Ноты… – прошептал Уго, застенчиво и торопливо спрятал монету в карман бридж.

– Ну или ноты, – согласился рыбак. Прикрыл глаза, вспоминая показанные ему недавно мальчишкой аккорды, и робко коснулся струн. Конечно, получалось у него далеко не так, как у Уго, но все же сложилась мелодия – неровная, с фальшивыми нотами, но ведь сложилась же! На сухих губах моряка расцвела счастливая улыбка.

Время пролетело незаметно: вот уже опустел зал, смолк гулкий шум голосов, лишь доносится с кухни покрикивание Исы и щелканье клавиш кассового аппарата: хозяин подсчитывал выручку.

– Пора мне, – вздохнул Игнасио, передал мальчишке гитару и направился к кассе. Когда он протянул вырученные за утренний улов монеты, хозяин вдруг наклонился к самому его уху и прошептал:

– У меня есть одна вещь, которая наверняка тебе понравится. Вижу, увлечен ты тоже, как и мой пацан, бренчанием. А гитара-то у тебя есть? Нету? Будет. Идем.

Хозяин толстым пальцем поманил моряка за собой. И заинтригованный Игнасио отправился за ним следом. Они прошли в кладовую, пахнущую рыбой, хозяин откинул с одного бочонка крышку и извлек гитару.

– Вот. Прятал от моего пацана. Главное, чтобы не попалась ему на глаза. Ему и одной хватит. Берешь? Возьму недорого.

Игнасио уже не слушал, что ему говорил хозяин таверны. Взяв в руки гитару, он жадно ее ощупывал, трогал струны, поглаживал корпус.

– Нравится? – даже не спросил, а констатировал хозяин. – Два дня назад ее тут один солдат оставил. Забыл и так и не вернулся. И не вернется: видели, как его забрала полиция. Бывший республиканец, говорят. Берешь?

Хозяин назвал цену, и Игнасио растерянно уставился на инструмент:

– У меня столько сейчас нет.

– Отдашь завтра. Рыбой. Главное, чтобы моему пацану на глаза не попалась.

Уходил Игнасио такой счастливый, каким не чувствовал себя уже очень давно. Да и чувствовал ли вообще когда-либо? Странное ощущение, что наконец-то он обрел свою душу, без которой прожил тридцать пять лет, сопровождало его весь путь до дома. И не важно, что потом опостылевшая жена его, Кончита, визжала и брызгала слюной, узнав, что всю выручку он отдал за инструмент. Не важно. Когда жена хлопнула дверью, скрывшись на кухне, Игнасио взял гитару и внимательно ее осмотрел. В скольких руках она уже побывала? Он с нежностью провел по орнаменту, нанесенному не краской, а стружкой, а затем, закрыв глаза, коснулся струн. Голос ее, нежный, протяжный, звонкий, заструился в воздухе. Она. Она будто создана для него. Он, скорее неумеющий играть, чем умеющий, сумел выдать не ней вдруг довольно сложный пассаж. Музыка будто сама лилась из-под его пальцев, тревожила душу, наворачивалась на глаза неожиданными слезами. Моряк, закрыв глаза, трогал неумелыми пальцами струны, полностью растворившись в этой магии. В какой-то момент ему вдруг увиделся другой музыкант – смотрящий перед собой невидящими глазами, погруженный в свои внутренние видения, с мечтательным выражением на простоватом лице. Кто был тот человек?

Игнасио открыл глаза и неожиданно увидел стоящую перед собой жену.

– Сыграй еще, – попросила она вдруг не своим пронзительно-визгливым голосом, а тихим, будто усмиренным. – Сыграй…

…Что случилось с его женой? Ее будто подменили. Из сварливой бабы она вдруг превратилась в тихую и покорную, со светлой улыбкой ожидающей его каждодневных возвращений с промысла. Она даже похорошела каким-то неожиданным образом. И давно увядшая страсть в ней расцвела новым цветом. Сложно было поверить, но живительной водой стала вдруг та музыка, которую играл Игнасио по просьбе своей Кончиты по вечерам. Слушая, жена будто молодела и потом любила его с ненасытностью портовой девки. Игнасио принимал ее выплескивающуюся бурными волнами страсть, но… думал о другой. О той, которая ежедневно встречала его в порту, ожидая его прибытия, стоя на самом опасном мысе. Откуда взялась та прекрасная незнакомка, чей гибкий стан он видел еще издали, приближаясь к опасным скалам, он не знал. Но знал, что ожидала она именно его.

Однажды он пытался показать девушку своему напарнику Хуану, да только когда снова посмотрел на мыс, девушки там не оказалось. Она пришла на следующий день, как приходила в предыдущие. Ожидала приближения лодки, но потом исчезала. Игнасио даже пробовал обмануть ее: заходить на берег с другой стороны скалы, так, чтобы она не увидела его приближения. Бесполезно. Когда он причаливал лодку, ее уже не было. Но чувство, будто его половинка этадевушка, а не опостылевшая Кончита с внезапно воспылавшей к нему страстью, крепчало с каждым днем.

В то утро он, как обычно, приближался к берегу, бросая тревожные взгляды на скалу, где его каждый день ожидала незнакомка, но ее нигде не было. Игнасио причалил лодку и встал на ноги. Но вдруг услышал, будто кто-то за его спиной тяжело спрыгнул в его суденышко.

– Игнасио! – окликнули его. Он резко оглянулся и онемел от изумления: как, как она тут оказалась? В его лодке?

– Что ты тут делаешь? – спросил он.

– Говорят, бабу ты себе другую завел…

– Ты что, полоумная! Какая…

Но его оборвал на полуслове сильный толчок. Океан стал его последней колыбелью, его душа вознеслась к небу с криком чайки.

А его яркую лодку еще долго носило по волнам – пустую, с протухающей на солнце рыбой. Но куда пропал моряк, а также его жена, никто не знал. Догадывались…

Мне принесли суп, когда я закончила чтение. Я аккуратно сложила листы обратно в конверт и взялась за ложку. Выше всех похвал! Со сливочным вкусом, в меру густой, в меру соленый, в меру сладкий. Сальвадор порекомендовал отличное место.

Ну что ж, поездка, если не считать падения в погреб, оказалась продуктивной: у меня есть история, на этот раз достоверная, о том, что мастеру Пабло был сделан заказ неким сеньором, который так и не пришел за готовой гитарой. Есть человек – Сальвадор, которому эта гитара, несмотря на славу проклятой, нужна до такой степени, что он следует за мной везде. Но у меня нет предыстории, которая предшествовала появлению этого инструмента: кто и почему его заказал, настаивая, чтобы гитара была изготовлена из принесенного материала? И как она связана с появлениями таинственной девушки?

Я расплатилась по счету и еще долго гуляла по поселку, а затем и за его пределами, спустившись к морю. Но думала уже не столько о гитаре и истории, с ней связанной, сколько о том, чем сейчас занят Рауль.

Вернулась я в отель уже ближе к ночи, позвонила мужу и пожелала ему удачи перед концертом, свято веря в то, что мое пожелание послужит талисманом.

Х

На следующий день я самым неожиданным образом проспала, чего со мной не случалось очень давно. Я относилась к ранним пташкам, просыпаться за полдень было совершенно не в моих правилах. В первый момент, увидев, что на часах четверть первого, я подумала, что они сломались. Но когда увидела на мобильном телефоне, вскочила и заметалась по номеру, собирая немногие вещи в чемодан. Как же так вышло? И даже хозяева гостиницы не обеспокоились тем, что их постоялица загостилась: обычно выехать из номера просят до полудня, а то и в десять утра. Словно в подтверждение моих мыслей, в дверь постучали. Решив, что это пришла горничная, я распахнула дверь и ойкнула от неожиданности, потому что на пороге стоял Сальвадор.

– Доброе утро! – церемонно, будто мажордом, поклонился он.

Я смущенно спряталась за дверь, устыдившись своей пижамы и растрепанных волос. Сальвадор, в черной водолазке и отглаженных черных джинсах, выглядел безупречно. Остроносые пижонские туфли были начищены до зеркального блеска, кудрявые волосы забраны в хвост. Взгляд его черных, как тьма, глаз бесцеремонно ощупывал мое лицо, оставляя на нем ощущение налипшей паутины. Я с трудом сдержалась, чтобы не провести по щеке ладонью. И вдруг в его глазах вспыхнули те самые золотистые искорки, которые я уже видела в них однажды, и взгляд на какое-то мгновение мне показался грустным, будто где-то в глубине души этого мужчины скрывалась какая-то точившая его сердце тайна.

– Спите же вы, красавица. Или очередной концерт мужа желаете пропустить? – насмешливо осведомился он, вновь переходя на церемонное «вы», и его глаза опять стали непроницаемой тьмой.

– А вам что? – невежливо спросила я.

– Мне – ничего. О вас забочусь. Между прочим, вы еще не поздоровались.

– Доброе утро.

– Скорее уж добрый день. Завтракать собираетесь или сразу перейдете к обеду?

– Послушайте, Сальвадор, – возмутилась я. – Какое вам дело, буду ли я завтракать или обедать?

– От этого зависит, на какое время заказывать такси. Или вы уже передумали ехать в Малагу?

– Не передумала.

– Сколько времени вам нужно на сборы?

– Сальвадор, я сама закажу себе такси и…

– Мы поедем вместе, – ответил, словно вбил гвоздь, он.

– Но…

– До Малаги. Вернее, до отеля. Дальше мы с тобой распрощаемся, и ты отправишься к своему мужу. Так я буду уверен, что ты доберешься без падений в погреба и прочих приключений.

– Не надо меня принимать за маленькую. Я могу добраться до отеля и сама, – пробурчала я, но он проигнорировал мою реплику:

– Сорок минут тебе хватит?

– Вполне, – сдалась я.

– Отлично. Пойду предупрежу хозяев, чтобы они не беспокоили тебя.

И он ушел, а я в недоумении села на кровать. Что ему на самом деле нужно?

Спохватившись, что времени у меня не так уж много, я взяла нужные вещи и отправилась в душ. Когда закончила все сборы, оставалось еще десять минут, и я набрала номер Рауля.

Муж сказал, что они приехали в Малагу.

– Я оставил ключ от номера на ресепшн – на тот случай, если ты желаешь отнести вещи и отдохнуть.

– Я занесу чемодан и пойду к вам. Очень хочу тебя увидеть.

– Я тебя тоже! – ответил Рауль. – Мы собираемся обедать в ресторане «Старая бочка». Выйдешь из отеля, свернешь направо и на соседней улице его увидишь. Буду ждать!

Когда я спустилась в холл, Сальвадор уже ожидал меня там. Я обратила внимание на то, что из вещей у него с собой – элегантная дорожная сумка. Небольшой размер сумки говорил о том, что ее хозяин не рассчитывает на долгое путешествие. Отлично! Значит, он не собирался ездить за нами по всем городам.

– Это вы вчера передали мне конверт? – спросила я, когда мы выходили из отеля к машине.

– Историю про моряка? – не стал отпираться Сальвадор. – Подумал, что вам будет интересно ознакомиться.

– И опять обманули, сказав, что конверт от Софии.

– Решил, что в противном случае вы проигнорируете его.

– Сдается мне, что вам нужно от меня еще что-то, не только гитара, – прямо сказала я то, о чем думала вчера.

– Может быть, – уклончиво ответил он, открывая передо мной дверь такси. – Помощь.

– Если это касается гитары, я вряд ли смогу вам помочь, если вы и дальше будете держать меня в полном неведении, – ответила я.

Сальвадор, вопреки ожиданиям, сел не рядом со мной, а занял пассажирское сиденье рядом с водителем. И опять проигнорировал мои слова.

До отеля в Малаге мы доехали в молчании. Ключ получила без проблем: Рауль предупредил о том, что приедет его жена. Пока я разговаривала с девушкой на ресепшн, Сальвадор отошел к газетному киоску в холле. Вернулся он, держа в руках свежую газету и какой-то журнал.

– А твой муж неплохо провел время в Мадриде, – сказал он, с непонятной улыбкой протягивая мне журнал, и, когда я его взяла, как ни в чем не бывало отошел к стойке регистрации. Я не стала дожидаться Сальвадора. Поднимаясь в лифе, успела рассмотреть обложку и заходила в номер уже в испорченном настроении.

Спецификой этого тонкого журнала, выходящего два раза в неделю, были сводки из жизни звезд и сплетни. На обложке, среди прочих анонсов горячих новостей, читай – сплетен, опубликовали снимок, на который и обратил внимание Сальвадор. Качество фотографии было не особо хорошим, словно ее сделали с помощью зума на мобильный телефон, но все же можно было разглядеть заснятую в кафе пару. В девушке с забранными в конский хвост волосами я без труда узнала Эстер, а в ее спутнике, хотя тень от надвинутой на глаза бейсболки скрывала половину его лица, – Рауля.

Я присела на край высокого барного стула в номере и развернула журнал. Искать долго не пришлось: известной актрисе и солисту популярной группы был отведен целый разворот на первых страницах. Судя по количеству фотографий, тот, кто их сделал, следовал за Раулем и Эстер по пятам. Вот они сидят в кафе: Рауль что-то говорит девушке, она с улыбкой его слушает. Вот они оба, засмеявшись, оглянулись в одну сторону: может, заметили что-то забавное, может, кого-то из общих знакомых. Вот Рауль, поднимаясь со стула, коснулся рукой плеча Эстер, а она придержала его под локоть. Скорей всего, просто помогала ему встать, зная, что у него травмирована нога. Но тот, кто был не в курсе этого, мог бы предположить, что отношения между ними куда ближе, чем есть на самом деле. На следующей фотографии запечатлели их прогулку. Рауль шел, держа Эстер под локоть. Комментарии, размещенные под снимками, были направлены на то, чтобы породить как можно больше неверных слухов. Автор строил догадки, насколько близки отношения между этими двоими. Сообщалось, что Эстер недавно рассталась с женихом, тоже актером, ее бывшим партнером по сериалу. Упоминалось, что актриса снялась в клипе группы, и предполагалось, что романтические отношения со съемочной площадки перенеслись в жизнь.

Я держала журнал в руках, борясь с двумя противоречивыми чувствами: выбросить его и ничего не рассказывать мужу или, наоборот, показать. Потом вспомнила, что подруги сеньоры Пилар были как раз любительницами подобной «желтухи», и наверняка «новость» дойдет до ушей свекрови, а потом и до Рауля. Так что, как ни крути, он узнает. Я убрала журнал в прикроватную тумбочку, решив оставить разговор до удобного момента. Бросив взгляд на часы, увидела, что прошло больше часа после нашего с Раулем телефонного разговора, надо бы поторопиться, чтобы еще застать его в ресторане и не разминуться по дороге. Я расчесала волосы, сунула в карман куртки мобильный телефон и взяла карточку-ключ. Когда вышла из номера, почему-то подумала, что сейчас нос к носу столкнусь с Сальвадором. С него станется взять номер по соседству. Раздражение на него, помноженное на неприятный осадок, точивший меня изнутри после прочтения статейки, выплеснулось в то, что я с досады слишком громко хлопнула дверью, звук разнесся по пустому коридору. И этот грохот отрезвил меня: спокойно. Возьми себя в руки, не заводись.

Ресторан я нашла быстро: он и правда находился почти рядом с отелем. Я вошла внутрь, оглянулась, но не заметила среди посетителей ни Рауля, ни ребят из группы. Разминулись? Ошиблась местом? Но подошедший ко мне официант указал рукой на деревянную со стеклянным витражом дверь на противоположной от входа стене:

– Они там.

Я вышла через указанную дверь и оказалась в заставленном цветами в горшках живописном дворике, посреди которого стоял фонтанчик с тихо журчащей в нем водой. Живописное место, достойное фотографий. Я потянулась уже было за мобильным телефоном, как увидела их – Рауля и Эстер. Их двоих, хоть и сидели они в большой компании, состоявшей из членов группы, менеджера и троих незнакомых мне мужчин, видимо, как Рауль говорил, водителя и двух звуковых техников. Но я видела лишь их двоих – сидевших рядом, развернувшихся друг к другу так, словно для них и правда не существовало окружающих, занятых своим разговором. За столом велась оживленная беседа, в которой эти двое не участвовали. Рауль с легкой улыбкой, чуть склонив голову, слушал, что ему говорила Эстер. А она подсела к нему так близко, что едва не касалась губами его щеки, когда говорила что-то ему на ухо. На меня будто обрушилась вся земная тяжесть: я почувствовала себя настолько раздавленной, что не могла сделать ни шагу. Более того, потеряла способность дышать. Увиденная картина сложилась с журнальными снимками, помножилась на комментарии к ним, и после знака равенства этого уравнения, в котором я оказалась вынесенной за скобки, получился тот результат, который эта парочка активно изображала на съемках видеоклипа.

– Анна! – окликнули меня вдруг.

От неожиданности я вздрогнула и вымученно заулыбалась махавшему мне рукой Хосе Мануэлю. Несколько пар глаз уставились на меня, внимательно следя за тем, как я на негнущихся ногах приближаюсь к столу. Я пропустила тот момент, когда меня заметили Рауль и Эстер, потому что, когда подошла к столу, Эстер уже пересела на другой стул, освободив место рядом с Раулем для меня. Мне ничего не оставалось, как сесть между ними. Он как ни в чем не бывало при всех поцеловал меня, а она… она поздоровалась со мной с нарочитой теплотой в голосе, будто ничего не произошло. Или, наоборот, желая загладить неловкость.

– Как добралась? – спросил Рауль. Голос его звучал как обычно, но я искала в нем непривычные, новые интонации. Пытается ли Рауль специально сделать вид, что ничего не происходит? Я, может, слишком долго задержала на нем взгляд, потому что он вопросительно поднял одну бровь, будто не понимая, в чем дело.

– Я долетела хорошо, – ответила я глухим голосом, не чувствуя стыда за эту маленькую ложь. Что ж, у каждого свои секреты.

– Что тебе заказать? – продолжал спрашивать он, наклонившись к моему уху и будто позабыв об Эстер. Я мельком глянула на нее: девушка отрешенно ковыряла вилкой в тарелке, и даже ее талант актрисы в этот момент не помог ей отыграть роль до конца. Эстер явно была расстроена так, что, когда к ней через стол обратился Хосе Мануэль, не услышала его. И лишь когда мужчина повторно спросил, что она желает на десерт, Эстер встрепенулась. От меня не ускользнул взгляд Чави – какой-то злой, темный, – который он бросил на моего мужа.

Рауль тем временем раскрыл передо мной меню, рекомендуя какие-то блюда. Я не слышала его, кожей ощущая разлитое в воздухе напряжение, исходящее от сидевшего неподалеку Чави, от Эстер. Чувствует ли кто его еще?

– Я не голодна, спасибо, Рауль, – сказала я, когда он повторно спросил, что мне заказать.

– Уже пообедала?

– Перекусила, – уклончиво ответила я. – Как вы доехали?

– Хорошо, – ответил он после некоторой заминки.

– Хорошо? – возмутился Чави. – Если взорвавшееся колесо называется «хорошо», то увольте меня от таких поездок.

Рауль метнул на него негодующий взгляд, но приятель проигнорировал его.

– Что случилось? – спросила я, разворачиваясь к мужу и ощущая внутри холод страха.

– Лопнуло колесо в дороге, – нехотя ответил он. – Но, как видишь, все в порядке. Ничего не произошло. Никто не пострадал. Даже инструменты целы.

– Это нам просто повезло, что на встречной полосе не было движения, – вроде бы и себе под нос, но так, что услышали все сидевшие за столом, сказал Чави. – А если бы ехал по ней в тот момент, когда нас вынесло на встречку, грузовик? Все, конец!

Я, онемев от ужаса, переводила взгляд с мужа на гитариста, а в голове набатом отдавались слова Сальвадора: «Избавься от гитары, если не хочешь новых бед». Предупреждение ли это было или простое совпадение?

Слишком много таких совпадений.

– Ты будешь десерт или совсем ничего не хочешь? – спросил меня Рауль, перекрывая гул голосов. Чави наконец-то удалось завладеть вниманием Эстер, и он, совсем не смущаясь, что улыбка на лице девушки казалась вымученной, в подробностях пересказывал дорожное происшествие.

– Нет, Рауль. Ничего не хочу. Я бы вернулась в номер. Устала с дороги.

– Я с тобой! – с готовностью откликнулся он. Достал портмоне и положил на стол плату за свой обед. Затем попрощался со всеми и, обняв меня, повел к выходу. Взгляда Эстер, которым она проводила его, даже не заметил. Может, он поступил так нарочно, из-за меня?

В дверях мы столкнулись с входящим в ресторан Сальвадором. Мужчина и виду не подал, что знает меня. А Рауль окинул его быстрым взглядом и затем, когда мы уже оказались на улице, сказал:

– Такое ощущение, будто я его где-то видел.

Я промолчала.

Когда мы вошли в холл, Рауль предложил купить в магазине отеля кое-что из продуктов.

– Концерт закончится поздно, а выезд намечается уже на эту ночь. Хосе Мануэль предупредил, что не будет времени на ужин в ресторане. Думаю, ребята также запасутся бутербродами и водой. Отыграем концерт, загрузим инструменты, быстро перекусим и поедем. Отдыхать будем в пути.

– Сколько длится дорога?

– Часов двенадцать-четырнадцать, если не ошибаюсь. Потому и выезжаем ночью, чтобы часть пути провести во сне и иметь потом хотя бы один свободный день.

– Думаю, спать в дороге не будет не только водитель, но и Чави: он не упустит возможности отомстить сразу всей группе, – пошутила я. Рауль улыбнулся так, что лед, сковавший мое сердце, стал немного таять.

– Эстер приехала с вами? – спросила я как бы между прочим.

– Нет. Прилетела этим утром. Она вчера была на концерте, после зашла к нам в гримерку, и Чави пригласил ее на сегодняшний. Не надеялся, что она согласится, а она неожиданно сказала, что у нее свободный день, и прилетела.

«Еще бы», – подумала я про себя.

– А на концерте в Барселоне она тоже была?

– Нет. Кажется, у нее были съемки, и она не смогла.

«А Лаура говорила…»

– Она красивая девушка, – вырвалось у меня.

– Красивая. Потому Чави на нее и запал.

«А ты?»

– Тебе чай взять или кофе? – спросил Рауль, остановившись возле прилавка.

– Кофе, – машинально ответила я.

– Печенье? Шоколад?

Я мотнула головой и пошла дальше вдоль полок с продуктами, иногда просто автоматически беря ту ли иную упаковку и вновь кладя ее на полку.

– Паштет для бутербродов брать? Я предпочел бы какую-нибудь колбасу, но что-то ее не вижу. А магазины в обеденное время закрыты.

– Вон колбаса, Рауль.

– О, спасибо!

Идеальная семейная пара на субботней закупке продуктов в супермаркете, и только…

Когда мы вернулись в номер, Рауль поставил пакет на барную стойку и принялся выгружать покупки. Я прошла в спальню, чтобы достать из чемодана удобную одежду, а когда вышла к Раулю, увидела, что он уже включил обнаруженный в номере электрочайник, но залил в него не воду, а молоко. Я подняла брови, но промолчала. Рауль тем временем, не дожидаясь, когда электрочайник сам отключится, разлил не доведенное до кипения молоко в две чашки и насыпал в каждый по ложке растворимого кофе.

– Рауль…

– М-м?

Я молча выложила на стол журнал. Муж бросил на него мимолетный взгляд, а затем еще один, более внимательный. Поставил банку с кофе и, нахмурившись, открыл те страницы, где были напечатаны его с Эстер снимки. Пробежал по ним взглядом, а затем свернул журнал трубочкой и сунул его в мусорное ведро.

– Помоечное издание. Ни слова правды.

Как ни в чем не бывало он добавил в мой кофе сахара, как я любила, и размешал.

– Пойдем? – спросил он, кивнув в сторону дивана и журнального столика, и взял обе чашки в руки. Я замешкалась, не зная, как реагировать. Правильней было бы закрыть тему с журналом, удовлетворившись комментарием Рауля. Но невыясненная до конца ситуация так и останется в моем сердце занозой. Муж безошибочно прочитал по лицу мои мысли. Вздохнув, поставил чашки на стол и присел на другой табурет.

– Понимаю, что тебе очень неприятно видеть такие «новости», но постарайся не обращать на этот мусор внимания. Подобных гадостей еще может быть достаточно, что в прессе, что в Интернете. Переживать за все слухи никаких нервов не хватит. Постарайся пропускать сплетни не через себя, а мимо.

Я кивнула, соглашаясь с ним, но, однако, неуверенно.

– Я тебе собирался рассказать о том, что встретился с Эстер вчера до концерта. Она прислала мне сообщение, что все еще чувствует себя виноватой и что, если у меня будет минутка, пригласит на кофе. Я согласился. Мы встретились, посидели в ближайшем кафе, немного поболтали. Времени у обоих было очень мало, мы лишь выпили по чашке кофе и обменялись новостями. Народу в кафе было много, так что заметить, что кто-то нас снимает, было невозможно. Мне нужно было возвращаться, Эстер вызвалась проводить меня. Этот папарацци, который следовал за нами, не мог не заметить, что я хромал, и наверняка понял, что под руку Эстер я взял потому, что у меня просто разболелась нога. Но хлеб журнала – слухи и скандалы. Сплетни о новом романе знаменитой актрисы читательницам будут куда интересней, чем домыслы о том, что случилось с малоизвестным музыкантом.

– Так уж и малоизвестным, – поддела я его. – Мне почему-то думается, что главный герой этих сплетен не Эстер, а ты. Раскручивают имя группы всеми способами, продвигают диск. Помнишь, что сказал Хосе Мануэль? Чем больше музыканты будут везде мелькать…

– Не думаю, что к сплетням в Интернете и в этом журнале причастны наши пиарщики, – усомнился Рауль. – Все согласовывается с Хосе Мануэлем, а это не его методы.

– Надеюсь, – вздохнула я. – А эти слухи могут тебе помешать?

– Могут, – серьезно ответил Рауль. – Потому что портят настроение тебе. Только этим. Не отравляй себе настроение без причины.

– Я постараюсь, Рауль, – сказала я, но избавиться до конца от неприятного осадка все же не смогла. Рауль нравится Эстер, и ее симпатия была так явна, что только слепой ее мог не заметить.

Мы провели в номере всего полчаса, затем встретились в холе отеля с остальными и поехали в клуб, где должен был проходить концерт.

Проба звука прошла без проблем. И я с какой-то внутренней радостью отметила, что Эстер не пришла. От моего внимания не ускользнуло, как Чави несколько раз рассеянно оглянулся на двери, видимо, ожидал появления девушки, и огорчение на его лице, когда он приступил к игре, было написано так явно, что мне стало искренне его жаль. Нехорошая ситуация вырисовывается: Чави нравится Эстер, ей нравится Рауль, а Рауль – мой муж.

До концерта еще оставалось время, и Рауль предложил мне на выбор: отправиться в отель отдохнуть или прогуляться по городу. Я, думая о нем, выбрала первое.

– Жаль, времени на все мало, – с сожалением сказал он. – Ну ничего, либо сами сюда приедем как-нибудь и проведем несколько дней без спешки, либо вернемся с концертом, но проведем не один день, а больше.

А чуть меньше чем за час до концерта, когда мы уже были на месте, в гримерку вдруг без стука ворвался Хосе Мануэль:

– Рауль! Иди сюда! Срочно!

– Что случилось?

Менеджер не ответил, лишь поманил его рукой и, прежде чем выйти, кивнул мне:

– Анна, ты тоже. Понадобишься.

Встревоженные, мы с Раулем выбежали за Хосе Мануэлем. Менеджер шел быстрым шагом, только иногда, не оглядываясь, манил нас рукой. Мы старались не отставать. Пройдя немного по коридору, мужчина остановился, толкнул одну из дверей и скрылся за ней. Рауль вошел следом, на мгновение замер на пороге, словно увидев нечто, поразившее его, а затем кинулся в глубь комнаты. Я, войдя последней, увидела полусидевшего на полу человека. Спиной он привалился к стене, запрокинув голову, длинные ноги в кедах сучили по полу с неприятным скрипом резиновых подошв о паркет. Человек пытался опереться на непослушные руки и приподняться, но они будто не выдерживали его веса, и каждая попытка завершалась тем, что он лишь больше сползал на пол.

Пока я в молчаливом испуге взирала на происходящее, Рауль уже обнял парня за плечи и чуть наклонил к себе, так, что запрокинутая голова качнулась и свесилась на грудь, словно у тряпичной куклы. Спутанные в дреды волосы упали на лицо, и до моего сознания наконец-то дошло, что этот парень – Чави. В это короткое мгновение я заметила, что у него из носа струится кровь.

– Что с ним? Его избили?! – испуганно закричала я.

Рауль, не обращая на меня внимания, быстро заглянул Чави в глаза, раздвинув веки, а затем торопливо нащупал пульс.

– Похоже, передоз, – произнес он, и эти слова прозвучали громом среди ясного неба.

– Вот ведь дерьмо какое, – процедил сквозь зубы Хосе Мануэль, отпихивая носком ботинка свернутую бумажку, валяющуюся рядом с царапающими пол пальцами Чави. – Ты можешь привести его в чувство?

– Не в моей компетенции, – тихо сказал Рауль. – Его нужно везти в госпиталь. Срочно.

– Нам скандалы ни к чему, – так же тихо ответил Хосе Мануэль.

– Скандал будет, если он тут загнется! – повысив голос, произнес Рауль. – Вызывай «Скорую»!

В его голосе прозвучали такие стальные нотки, что Хосе Мануэль незамедлительно вытащил из кармана мобильный. Но затем помедлил, словно сомневаясь. Рауль требовательно протянул руку и, получив телефон, сам торопливо нажал на нужные кнопки. На вопросы оператора он отвечал коротко и четко, по делу, описывая картину не как простой свидетель, а как медик. Но в середине разговора Чави вдруг издал громкий хрип, его тело выгнулось дугой, и он забился в конвульсиях.

– Анна! – крикнул мне Рауль, протягивая мобильный.

Я без вопросов схватила телефон и услышала голос девушки-оператора. Отвечая на ее вопросы, я не могла отвести взгляд от разворачивающейся картины. Рауль с Хосе Мануэлем пытались вдвоем уложить Чави на пол, но того так било в судорогах, что они еле справлялись с ним. И вдруг парень внезапно замер. Я как завороженная смотрела на слишком яркую на фоне неестественно побледневшей кожи парня кровь, струящуюся уже по шее. Оператор задавала мне вопросы, я путалась в них, не зная, что ответить. И вместо того чтобы помогать, только усложняла ситуацию.

– Хосе, возьми трубку ты! – скомандовал Рауль, поняв, что толку от меня мало. Я вернула телефон Хосе Мануэлю, который завершил разговор в два счета. Рауль тем временем начал делать Чави непрямой массаж сердца, чередуя его с искусственным дыханием.

– Анна, выйди встретить медиков, – попросил Хосе Мануэль. – Но постарайся провести их сюда по возможности без свидетелей.

Я кивнула и выскочила из гримерки в коридор. Пока я бежала на улицу, по пути мне встретилось немало служащих. Вряд ли удастся выполнить просьбу менеджера провести врачей незаметно. Я выскочила на улицу и увидела перед входом длинную очередь из желающих попасть на концерт. Вот же ж… «Дерьмо какое!» – выругалась я словами Хосе Мануэля. Такое количество людей меня беспокоило не из-за возможности скандала, а из-за страха, что машине будет сложно проехать.

Казалось, прошло два часа, а на самом деле – несколько минут до того момента, как сгущающиеся сумерки разорвала яркая вспышка мигалок «Скорой помощи». Предупрежденные охранники профессионально освободили подъезд и дали возможность двоим медикам беспрепятственно войти в клуб. Я проводила их в гримерку и сама осталась там же. Прислонившись к стене затылком, я тяжело выдохнула, не в силах отделаться от ощущения дежавю. Второй концерт сопровождается вызовом медиков. Будто во сне я смотрела, как парню вводят какое-то лекарство, как грузят его на носилки. Голоса доносились до меня словно сквозь вату.

– Я поеду с ним, – сказал Хосе Мануэль, когда носилки с Чави вынесли в коридор. И строгим окликом остановил ринувшегося за ним Рауля: – У вас есть чем заняться. Полчаса до концерта, решайте, как будете выкручиваться. Ты ли берешь гитару в руки, Дани ли с Серхио делят между собой партии Чави – делайте что хотите, но концерт начните без задержек и отыграйте на все сто! Как обычно.

Отдав распоряжения, он быстрым шагом отправился догонять носилки с Чави.

– Дерьмо… – сказал на этот раз уже Рауль, запуская пальцы в волосы и еще больше ероша их. – Дерьмо.

Погруженный в свои мысли, он вышел, даже не оглянувшись на меня, будто забыв о моем присутствии. Я поднялась, машинально взяв с пола бумажку, и бросилась догонять мужа.

Концерт начали, как и велел менеджер, практически без задержек. За такое короткое время подготовить удалось лишь фонограмму звучания гитары. Уже позже Рауль мне объяснил, что в компьютере есть запись всего диска по партиям. Так что на том концерте вместо живой игры Чави звучала запись. Но концерт и правда отыграли даже не на сто процентов, а на все двести, словно загадали на свое выступление, как сложится все дальше у Чави.

Хосе Мануэль появился после того, как была отыграна последняя нота. Никто в зале не расходился, ожидая появления музыкантов, чтобы попросить автографы и лелея надежды сфотографироваться с ними. Я увидела, как Хосе Мануэль прямо из зала прошел за кулисы, и отправилась догонять его. Я задержалась, объясняя не узнавшему меня охраннику, что я не фанатичная поклонница, желающая пробраться в гримерку, а приехала вместе с группой. Наконец меня пропустили. И я бросилась разыскивать Рауля. Обычно в эту паузу между концертом и автограф-сессией ребята торопливо принимали душ и переодевались. На этот же раз Хосе Мануэль, не дав им отдышаться, собрал всех в одной из гримерок. Я было сунулась в приоткрытую дверь, но, услышав гневный голос менеджера, испуганно выскочила в коридор. Никогда еще я не видела Хосе Мануэля таким. Я знала его как спокойного человека, который, казалось, даже при угрозе конца света не потеряет самообладания, найдет нужные слова, чтобы успокоить паникующих, и обязательно – решение. Добрый, заботливый, за своих подопечных готовый жизнь отдать. Я никак не могла представить его не то чтобы в гневе – даже рассерженным. Хотя слышала: ему удавалось совершать невероятное, улаживать самые сложные вопросы в два счета, добиваться своего, выбивать самые лучшие условия. Поэтому с трудом узнала в этом взъерошенном, с красным от гнева лицом человеке, чей голос, будто утроенный динамиками, разносился по всему коридору, Хосе Мануэля. От испуга я даже вжалась в стену, но так и не осмелилась прикрыть дверь в гримерку.

– Еще раз повторяю – всем и каждому лично, что, если повторится подобная ситуация, распущу, к дьяволу, группу, закрою все пути и выходы! С этим идиотом еще будет отдельный разговор! И не обещаю, что он останется в группе! Запомните: нет среди вас незаменимых! Нет звезд! Как взлетели, так и скатитесь в дерьмо! Клянусь, застукаю кого-нибудь еще за этим делом – вылетит в два счета! Или я не Хосе Мануэль Герреро. И не посмотрю, ты ли это, – менеджер указал пальцем на Рауля, – ты ли… или ты.

По очереди он ткнул пальцем в каждого парня. Все сидели, понурившись, словно школьники, хоть самому младшему из них, Хайме, исполнилось двадцать девять, а старшему, Фернандо, – тридцать четыре.

– Солист ли, гитарист ли, клавишник – не важно! Найду, кто петь будет, кто играть, кто на барабанах стучать. А то и вовсе проект закрою. Запомните! Чтобы мне этого дерьма не было! Ни тяжелых, ни легких наркотиков! Никаких! Утоплю всех!

Удивительно, что никто из ребят и не пробовал возразить, возмутиться, оправдаться. Никто из них и не притрагивался к наркотикам, но они слушали своего менеджера с такой виной на лице, будто их тоже, как и Чави, поймали с поличным.

– Скрещивайте пальцы на удачу, чтобы эта история не разлетелась по Интернету или газетенкам. Вам такая слава ни к чему, – сказал уже более спокойным тоном Хосе Мануэль и провел ладонью по взмокшей шее. – Стоит хоть чуть-чуть испачкаться – отмыться будет сложно. И не важно, что вы в этой истории все в белом, и не важно, что этот идиот, может, в первый и последний раз попробовал порошок, – стоит лишь дать повод для разговоров… Ты, как никто, уже знаешь, как легко стряпаются «сенсации», – ткнул он пальцем в Рауля. Тот поднял голову и дальше уже слушал, глядя менеджеру в глаза. – Запомните все, что я вам сказал. Работать и еще раз работать, без глупостей. Взлететь не так уж сложно при правильном раскладе. Вам это удалось. Самое сложное – продержаться. Если будете дурить, никто и ничто вас не спасет. Никакие таланты. Еще вчера были кумирами, завтра станете мальчиками для битья. Я с наркоманами не работаю – запомните раз и навсегда. Это мое кредо. Все. Переодеваться и – в зал. Раздавать автографы с улыбками и фотографироваться с поклонницами. Вперед! А я опять в госпиталь к Чави.

Этой ночью мы никуда, конечно, не уехали: Чави оставили в госпитале до утра, хоть он себя уже и чувствовал вполне хорошо. Хосе Мануэль остался с ним, а ребятам велел хорошо отдохнуть, сказав, что, возможно, уже утром сорвемся в путь – в зависимости от состояния их друга. Время уже приближалось к двум часам ночи, когда все разошлись по своим номерам.

Мы с Раулем тоже вернулись к себе, но, несмотря на поздний час, спать оба не хотели. Я приготовила нам бутерброды. Но Рауль лишь надкусил свой и так, зажав его в руке, похоже, совершенно забыв о нем, бродил из угла в угол. Я видела, что он очень расстроен и обеспокоен.

– Концерт вы отлично отыграли! – попыталась приободрить его я.

– Да, да, – рассеянно отозвался он, не бросив в мою сторону даже взгляда.

– Рауль… Сядь, не мельтеши.

Он послушался, сел, но тут же опять вскочил на ноги. Положил бутерброд на стол, бросив на меня виноватый взгляд:

– Дерьмовая ситуация, Анна.

– Ты про Чави?

Он кивнул:

– Если выяснится, что он действительно принял наркотик, Хосе Мануэль прекратит с ним все отношения. Боюсь, даже шанса не даст. Может, позволит отыграть с нами еще пару концертов, и все. А может, уже и завтра домой отправит.

– Так категорично? – ужаснулась я.

Рауль молча кивнул.

– Мне кажется, Хосе Мануэль так не поступит. Он понимает, что замену сейчас будет найти непросто. Вернее, найти можно, но новый гитарист не репетировал с вами! И потом, вряд ли ваш менеджер такой зверь…

– Если только дело не касается наркотиков, Анна. У Хосе Мануэля был печальный опыт работы с одним очень известным певцом. Талантливым тот был без сомнений. Но, к сожалению, слава ему быстро ударила в голову. Ошибка за ошибкой, скандал за скандалом, и из талантливого музыканта он быстро превратился в постоянного персонажа «желтых» газет. Алкоголь, легкодоступные девушки, скандалы, драки, сомнительные компании… Потом – наркотики. Завершилось все каким-то грязным делом, волей-неволей Хосе Мануэля это тоже коснулось. Но дело даже не в этом. Хосе Мануэль этот случай до сих пор своей ошибкой считает, провалом. Поэтому так жестко относится к тем, кто принимает наркотики, легкие ли, тяжелые – не важно. Раз оступился – до свидания, без шансов! Чави идиот. Не понимаю, почему…

– Он раньше принимал что-то?

– Не замечал за ним. Музыка для него – наркотик. Он мечтал о сцене, и теперь, когда его мечта сбылась, так оступиться… Не понимаю!

– Ты сказал, что у него была передозировка.

– Лишь предположил по некоторым симптомам, что он нюхал кокаин и превысил дозу. Возможно, в том порошке, что он принял, была примесь других наркотиков, которые усилили эффект. Более вероятный вариант. Второй – кокс, наоборот, был чистым. Обычно продают смесь, разбавляют, к примеру, мукой. Потребитель привыкает к определенной дозе разбавленного порошка, но, бывает, меняет торговца и приобретает чистый кокаин. Редко, но случается. Что происходит? Принимает, как думает, привычную дозу, а на самом деле – удвоенную… Могло и так случиться.

– Но ты же говорил, что не наблюдал раньше за Чави признаков того, что он принимает наркотики, – усомнилась я.

– Я просто выдвигаю гипотезы, Анна, – с досадой обронил он и нервно взъерошил волосы, так, что они встали дыбом. – Без анализов все равно ничего не узнаешь. Ждем результатов. Хосе Мануэль должен сообщить.

– Позвони ему сам, иначе до утра не успокоишься.

– Уже звонил. Телефон отключен, видимо, нет там связи.

– Рауль, ложись. Он может перезвонить и утром. Ты что, так и будешь бродить по номеру?

– Да, ты права, – рассеянно отозвался он, останавливаясь напротив окна и обнимая себя руками. Похоже, ответил машинально, не расслышав, что я ему сказала.

Анна… Еще кое-что произошло. Думал, не говорить сейчас, но все равно узнаешь.

– Что такое?

– Гитара пропала. Та, которую вы с Лаурой подарили, – сказал он, развернувшись ко мне. – Она оставалась в гримерке, когда нас позвал на помощь Хосе Мануэль. Понятно, что за всеми этими событиями я просто о ней забыл. На сцену обычно выхожу без гитары. Хватился уже после концерта – и не нашел.

– И слава богу! – вырвалось у меня.

Рауль удивленно вскинул бровь.

– Я рада, что ты ее… потерял, – сказала я, чувствуя невероятное облегчение. – Знаю, что она тебе очень нравилась, но мне – нет.

– Да, ты об этом говорила, – поспешно сказал он, припоминая наш давний разговор.

– Нехорошая это вещь, Рауль. Вещь, которая приносит не удачу, а несчастья. И если она пропала, значит, так и надо. Не стоит о ней жалеть, напротив, порадуйся. А мы тебе купим новую.

Он не успел мне ответить, потому что в этот момент у него зазвонил телефон.

– Да? – проговорил Рауль в трубку с такой поспешностью, что без слов стало ясно, кто звонил – Хосе Мануэль.

Нет, мы еще не спим. Жду твоего звонка. Как Чави?

По мере того как он слушал, его лицо расслаблялось, будто сообщали ему хорошие новости:

– Понятно. Да… Рад. Его отпустят утром? Ясно… Хорошо. Да.

Рауль положил телефон на стол и сказал:

– Чави чувствует себя хорошо. Хосе Мануэлю стали известны результаты анализов, и в крови не обнаружили никаких следов наркотиков.

Я с облегчением перевела дух и улыбнулась.

– Чави тоже клянется и божится, что не принимал ничего запрещенного. Но совершенно не помнит о том, что случилось в гримерке. Его сейчас оставили в госпитале, чтобы сделать еще анализы: так и не известно, что спровоцировало приступ. Усталость ли или какое-нибудь заболевание.

– Я очень надеюсь, что не окажется ничего серьезного…

– Я тоже. Он меня тревожит. Если это не наркотики, то что же? Нет, я, конечно, очень рад, что причиной приступа послужила не передозировка, но боюсь, как бы это не оказалось проявлением какой-нибудь серьезной болезни. Ты же видела, как ему стало плохо!

– Видела. И, можно сказать, ты спас ему жизнь.

Рауль лишь махнул рукой. Хотел что-то добавить, но будто передумал в последний момент.

– Давай спать, – сказал он. – День был очень сложный.

Я сняла шерстяной жакет, в котором была днем и который надела сейчас, потому что замерзла. В кармане что-то зашуршало, я опустила в него руку и вытащила скомканную бумажку, которую подобрала в гримерке. Развернув ее, я увидела, что это чек. Чек, который выписали в магазине музыкальных инструментов и который пропал из нашего дома вместе с обрывком фотографии. Я сжала бумагу в кулаке, чувствуя, что по спине прошел неприятный холодок. Значит ли это, что человек, побывавший в нашем доме, побывал сегодня в гримерке перед тем, как Чави стало плохо?

Я могла подозревать лишь одного человека. Того, который категорически отрицал, что забрался в нашу квартиру, но который уже врал мне раньше.

XI

В Галисию, город Ла Корунья, мы приехали с опозданием почти на сутки. К счастью, график был рассчитан так, чтобы без помех проделать такой долгий путь. Как будто в воду глядели. Опоздание никак не отразилось на подготовке к концерту, разве что съело свободное время, которое музыканты рассчитывали использовать в личных целях. Дорога прошла без эксцессов, большая часть пути пришлась на ночь, поэтому почти все эти часы мы провели во сне. Чави чувствовал себя хорошо, но был явно не в настроении. В микроавтобусе сел отдельно от всех, возле перегородки, отделяющей салон от багажного отделения, в которое со всеми предосторожностями были погружены инструменты. На встревоженные вопросы своих коллег отвечал с неохотой. А когда с ним заговорил Рауль, вообще буркнул что-то невежливое, так что Рауль, не ожидавший такой реакции, растерялся. Но оставил друга в покое, решив, что Чави расстроен пропущенным концертом и задержкой по его вине. Мне же подумалось, что между Чави и Раулем возникло напряжение по другой причине. А вернее, причинам: Чави не мог простить Раулю розыгрыша и вдобавок ревновал к нему Эстер. Актриса не поехала с нами, но по обрывкам разговоров я поняла, что она может прилететь. Услышав это, я постаралась проглотить раздражение: кто угодно бы подумал, что она увлечена творчеством группы, я же не обманывала себя. Эстер была увлечена моим мужем, и ревность Чави была тому подтверждением.

Мы приехали к отелю утром. Концерт должен был состояться вечером, проверка звука осуществлялась за четыре часа до выступления, поэтому утро оказалось в нашем распоряжении. Кто-то отправился прямиком в номер отдыхать, мы же с Раулем решили использовать это время для прогулки.

Не глядя в карту, не боясь заблудиться, совершенно не зная города, мы бродили по узким и широким тротуарам, ежась от влажного тумана и пронизывающего ветра, дующего с океана. Хотя мы никогда здесь раньше не бывали, тем не менее ходили с ощущением, что вернулись в знакомое место. Мы начали наш путь из отеля, окнами выходящего на порт, обогнули по узкому тротуару монолитную стену старой крепости и улицами вышли на площадь перед Дворцом Генеральной Капитании и зданием Муниципалитета, где позавтракали в одном из кафе. Ощущение, будто мы сейчас находимся в отпуске, захлестывало обоих, счастье отражалось в улыбках, с которыми мы молча переглядывались, сияло в говорящих взглядах, сочилось в тепле наших плотно сомкнутых ладоней. Мы целовались на каждом углу, не стесняясь прохожих, счастливые, беззаботные, влюбленные. Ла Корунья, этот город с запахом моря, заблудившимся в дальних улочках, с застекленными балконами, выходящими на океан, с его ветрами и туманами, тревожным криком чаек, стал для нас нашим персональным Парижем – городом влюбленных.

Рауль вел меня наугад, а мне нравилось следовать за ним – не зная куда, но полностью ему доверившись. Я даже на какое-то мгновение закрыла глаза и позволила ему вести меня так, вслепую, за руку. Улицами, старинными и современными, то спотыкаясь на крупной брусчатке, то выходя на гладкое асфальтовое покрытие, по розово-красной набережной с пожарно-красными фонарными столбами, по заросшему притоптанной травой высокому берегу, по плиточной лестнице, ведущей к главной достопримечательности – самому древнему в мире маяку «Геркулес», построенному римлянами. Маяк, обозначавший когда-то конец света, для меня стал знаком того, что в нашей жизни больше не будет темноты. Здесь, на высоком скалистом берегу, прозванном Берегом Смерти, я, как никогда, ощутила пьянящий вкус Жизни. Счастье бушевало и пенилось в моем сердце, как разбивающиеся о скалы волны океана. И, видимо, подобные ощущения овладевали и Раулем, потому что он обнял меня и крепко прижал к себе.

– Как ни странно, но эта земля – твоя и моя, – сказал он вдруг. – Хоть мы и родились не в этих местах. Ты – вообще в другой стране. Но эта земля – земля наших предков.

И я без вопросов поняла, о чем он: моя прабабка была из этих мест, сюда, на этот берег, приходила она в поисках уединения. Отсюда, с этого берега, возможно, уходили в океан на промысел наши прапрадеды.

Возвращались мы уже другим путем. Дорога вывела нас на улицу-реку в берегах баров и таверен, в стеклянных витринах которых были выставлены аквариумы с различными морскими тварями. Такого разнообразия морепродуктов я не видела даже на знаменитом рынке Бокерия в Барселоне. Рауль завел меня в одно из этих мест, и мы на обед заказали огромную порциюморепродуктов.

Время безжалостно утекало водой, не желая останавливаться на счастливых моментах. Рауль оплатил счет и бросил взгляд на наручные часы:

– Пора, принцесса. Через час проба звука, думаю, у меня уже не будет времени на отдых. Отведу тебя в отель, и за работу.

– Мне хотелось бы с тобой, – сказала я.

– Можешь и со мной, – согласился он. – Но лучше, если не хочешь отдыхать, погуляй по городу, запомни его. Завтра мы уже уедем. Если бы не опоздание, у нас было бы гораздо больше времени для прогулок.

– Главное, что Чави в порядке. А мы и за одно утро успели обойти много мест.

То, что мы обошли много мест, я поняла еще и потому, что на обратном пути Рауль вновь стал заметно хромать. Мне стало стыдно, потому что, увлеченная прогулкой, я совершенно забыла о том, что сама же просила его избегать больших нагрузок.

– Потом, после пробы звука отдохну, – ответил Рауль на мое встревоженное замечание. – Не переживай. Пройдет.

– Как ты будешь выступать, если у тебя болит нога?

– Так же, как и раньше, – усмехнулся он. – Не беспокойся, на сцене я об этом забываю.

Рауль не поднялся в номер, остался дожидаться остальных в холле. А я передохнула полчаса и решила воспользоваться свободным временем, как муж и советовал, для прогулки. Но на этот раз я, поскольку отправлялась уже одна, взяла купленную на одной из заправок карту. Когда я развернула ее, вспомнила, что в сумке у меня лежит вырванная из атласа страница с помеченным адресом. Любопытства ради я решила узнать, что хотя бы располагается по нему, тем более что улица находилась неподалеку от набережной, по которой мы сегодня уже гуляли.

Дом, отмеченный на карте, оказался самым что ни на есть обычным, он не отличался от череды таких же, невысоких, собранных в скученную семейку на этой улице. Небольшой дворик, дверь без домофона. Я вошла внутрь и погрузилась в атмосферу чужой жизни, наполненной житейским шумом и запахами приготовляемой еды. Подъезд был всего на восемь квартир. Из-за одной двери доносился плач ребенка, за другой дверью играло радио. Кто-то готовил рыбное блюдо, запах которого просачивался в подъезд и смешивался с кофейным духом, тянущимся из-под другой двери. Самый обычный подъезд. Самые обычные судьбы, скрываемые за самыми обычными дверями. Я даже испытала некое разочарование, потому что ожидала увидеть нечто, выходящее за рамки бытового. Конечно, мне больше не хотелось попадать в приключения, которые я недавно пережила: побывать в пустой квартире бывшего владельца гитары и упасть в погреб. Согласитесь, авантюры, особенно последняя, не из самых приятных. Но все же я рассчитывала и на этот раз увидеть нечто необычное. Но, увы…

Я поднялась на второй, и последний же, этаж и разочарованно уставилась на выкрашенную в красно-коричневый цвет деревянную дверь. На какой-то момент мною овладела шальная идея нажать на белую кнопочку звонка, но остановила здравая мысль, что я не найду даже что сказать хозяевам. И в этот момент щелкнул замок, и на площадку вышла молодая женщина с заплаканным годовалым ребенком на руках. Машинально со мной поздоровавшись, женщина стала спускаться по лестнице. А я невольно улыбнулась: все оказалось даже банальней, чем я только что предполагала. Открытая дверь и молодая семья, живущая за ней. Никаких тайн.

Я последовала примеру хозяйки квартиры и тоже стала спускаться. На лестничной площадке вытянулись в неровный ряд почтовые ящики. Я скользнула по ним взглядом и вдруг увидела на крышке одного из них белый конверт, прислонный к стене. Подобную вещь я не раз наблюдала и в нашем подъезде. Если почтальон или отправитель письма ошибались адресом и письмо попадало не к тому получателю, сознательные жители клали конверты на почтовые ящики, чтобы корреспонденция нашла своих владельцев или чтобы ее забрал почтальон.

Но на этом конверте крупно и ярко, так, чтобы было заметно издали, оказалось выведено «Анне». Именно так, с двумя буквами «нн», а не на испанский манер с одной. Конечно, это совпадение, один шанс из ста, что письмо адресовано мне… Но внизу под именем стояло «от Сальвадора». Как, как этот странный любитель записок, подкладываемых мне неожиданно и с ловкостью фокусника, узнал, что я побываю в этом месте, если я и сама сюда не собиралась?

Я торопливо надорвала конверт и вытащила два листа. На одном из них крупным ровным почерком было написано:

«Дорогая моя Анна! Смею предположить, что ваше любопытство, не перевоспитанное даже падением в погреб, приведет вас по этому адресу. И потому, дабы не разочаровать вас, оставляю этот маленький подарок. Надеюсь, новая история, добавленная в вашу копилку, покажется вам интересной. Смею также надеяться, что вы разгадаете маленькую шараду».

Но как? Как?.. Впрочем, Сальвадор узнал, что я побывала в той квартире, в которой жил бывший владелец гитары. И понял как-то, что я унесла оттуда бумаги.

Я решила прочитать содержимое уже в номере и потому вернулась.

В конверте оказался еще один листок, на котором очень кратко и совершенно в другом стиле, но, однако, тем же почерком была записана новая история. У меня сложилось впечатление, что писали ее накануне и очень торопливо, видимо, Сальвадор пожелал поведать мне ее перед поездкой в Сеговию, потому что действие на этот раз проходило в этом городе.

Я перечитала ее дважды. Рассказывалось на этот раз о некоем преподавателе химии в одном из университетов Сеговии, который входил в состав туны – фольклорного студенческого ансамбля. Действие происходило уже в тысяча девятьсот семьдесят шестом году. В один из дней преподаватель приобрел в магазине гитару, уже знакомую мне по характерному орнаменту.

«…Он приподнялся на локте и посмотрел на нее, будто не веря, что вот она, рядом с ним. Протяни руку – и сможешь коснуться ее гладкого бока, провести пальцами по волнительному изгибу, пройтись ими по шершавому рисунку. Она его, и ничья больше! Столько раз Луис видел во сне, как подходит к ней, склоняет голову в почтении, прикасается к ней с величайшим трепетом, прижимает к себе… Сладкие сны, после которых он просыпался во хмелю мечтаний. Как ему хотелось обладать ею! Но сны таяли, а вместе с ними и грезы, и на смену приходила горечь, которую он не мог ни заесть хлебом, ни запить вином. С тех пор как он увидел ее в магазине, он не мог думать о чем-либо другом. Только о ней. Воображение рисовало плавные изгибы, от которых бросало то в жар, то в холод. В ушах до сих пор звучало ее нежное пение, которое ему довелось услышать в тот день…

Но для него ли, простого смертного, эта богиня? Для обычного преподавателя химии в университете? Но он, вопреки своим запретам, думал о ней днем – во время опытов, во время лекций для студентов, а ночью видел сны про нее…»

Ну а дальше история разворачивалась по уже знакомой мне схеме: появление таинственной девушки, которая показывалась во время лекций, занимала последний ряд, но к концу занятий загадочным образом исчезала. Бедный преподаватель был не только заинтригован этой незнакомкой, но и влюбился в нее так крепко, что путался в словах, запарывал опыты, а однажды сильно обжегся кислотой. Но в него была влюблена одна из лаборанток, к которой он поначалу испытывал симпатию, а с появлением таинственной незнакомки утратил интерес.

Окончание истории, как и двух предыдущих, оказалось трагичным: преподаватель отравился газом в лаборатории. Несчастный случай, но поговаривали, будто технику безопасности нарушила та самая влюбленная в него лаборантка.

Новая история, повторение предыдущих или еще один кусочек пазла в общую картину? Я поймала себя на том, что продолжаю думать над этой головоломкой, хоть она уже не должна быть мне интересна: гитара пропала. Но тем не менее я встала, достала из чемодана свернутые трубочкой листы с предыдущими историями музыкантов и разложила их на кровати.

Общее в этих историях сразу бросалось в глаза: некий музыкант – профессионал или любитель – находит гитару, считая ее «своей». С этим инструментом каким-то образом связан призрак красивой девушки, который является всем троим музыкантам. Один из них, слепой, даже «вспоминает», как считает, ее имя. Долорес. Символичное имя. А дальше, как мне и рассказывал Сальвадор, музыканты погибают. Сами по себе? Из-за несчастного случая? Или кто-то их убивает? Во всех трех историях обязательно фигурировала влюбленная в музыканта женщина – жена или просто тайная воздыхательница. Все смерти были похожи на несчастные случаи, но, однако, схожесть финалов наводила на другие мысли.

Еще на одну деталь, хоть и не сразу, я обратила внимание: между историями проходило тридцать шесть лет, а музыкантам было по тридцать пять. Я машинально подумала о том, что Раулю исполнилось лишь тридцать три. Но, возможно, возраст тут ни при чем.

Услышав, как щелкнул дверной замок, я поспешно собрала листы и сунула их в сумочку.

– Отдыхаешь? Не выходила вновь на прогулку? – спросил Рауль, входя в комнату.

Я мотнула головой, но потом поправилась:

– Немного прогулялась. Но решила вернуться. Как все прошло?

– Отлично! Чави, как никогда, в ударе! Хоть и находится в скверном настроении. По крайней мере, почему-то со мной не желает разговаривать.

– Возможно, из-за Эстер, – вырвалось у меня. – Не может тебе простить того, что она в Малаге на обеде сидела рядом с тобой, а не с ним.

– Но это же несерьезно! – воскликнул муж. – Обижаться из-за этого!

– Для кого как. Для Чави – серьезно. Если он нешуточно запал на нее.

Рауль в задумчивости сел на кровать и закусил нижнюю губу. Я смотрела на него с легкой усмешкой, но тем не менее боясь, что он услышит слишком громкий стук моего сердца или заметит выплеснувшееся на щеки румянцем волнение. Я ждала его ответа, ждала его реакции – что он скажет об Эстер?.. Но Рауль вдруг ушел от темы самым изящным способом:

– Кстати, хотел тебе сказать – нам прислали видео! Уже готово. Хочешь посмотреть?

И, не дожидаясь моего ответа, достал свой ноутбук. Я присела с ним рядом, прислонившись плечом к его плечу.

– Смотри, – развернул он монитор ко мне.

Да, это была наша с Раулем история, положенная на музыку и сыгранная за меня другой девушкой. Но в тот момент, когда я смотрела это видео, я не думала о том, что рядом с Раулем – актриса. Я вновь переживала те памятные моменты, которые так круто изменили мою жизнь. Вот я, а не Эстер, сижу в наушниках за компьютером и слушаю отрывок присланной по почте песни, затем ищу имя исполнителя, забивая строку из припева в поисковик. Вот я, а не она, вхожу в двери бара и вижу готовящуюся к выступлению музыкальную группу: высокий солист устанавливает под свой рост микрофон. Под первые звуки вступления иду по проходу к столику, но, услышав голос, резко оглядываюсь. Я увидела знакомые кадры, снятые на пляже и потом – на дороге. Наша история, увиденная со стороны, слишком откровенная, слишком интимная, но тем не менее готовая открыться миру. Наша история.

– Как тебе? – спросил Рауль, и в его интонациях я уловила волнение.

– Все как у нас. Почти, – засмеялась я, имея в виду кадр, в котором Эстер, одетая в мужскую рубашку, босая, с распущенными волосами, сидит на ковре, прислонившись спиной то ли к кровати, то ли к креслу, и держит в руках гитару. А рядом с ней – Рауль, показывает какие-то аккорды. Эпизод этот был включен уже почти в финал клипа и символизировал, видимо, высшую степень близости между героями. – На гитаре играть ты меня не учил.

– А это импровизация, – засмеялся Рауль. – Сняли эпизод еще в первый день, в клубе, там же, где и концертные сцены. В одной из комнат. Я приехал с этой гитарой, что вы мне подарили, и как-то так… Не помню уже, кому в голову пришла эта идея. Но вышло, думаю, неплохое завершение.

– Отличный клип, Рауль! Поздравляю! И как скоро запустят его в эфир?

– Точной даты пока не знаю. Но не так уж долго осталось ждать. Все, видимо, зависит от договоренности с каналами. Отправлю его сейчас Лауре. Думаю, она будет рада увидеть.

Это стало у нас традицией: ежедневно отправлять его сестре письма, рассказывать о поездке и концертах. Она отвечала – короткими пожеланиями удачи. Но с тех пор как мы обменялись с ней парой фраз в нашу последнюю встречу, больше так и не общались. Поэтому, когда сейчас раздался звонок от нее на мой телефон, мы с Раулем оба обрадовались. Я ответила, но услышала вдруг плач.

– Лаура? Ты что? Случилось что-то?

Рауль встревоженно подался вперед, прислушиваясь к разговору.

– Булка… – удалось мне разобрать сквозь ее слезы. – Булка…

– Лаура?.. – спросила я, потому что она опять замолчала. Только громко рыдала в трубку. – Лаура, возьми себя в руки и расскажи, что случилось!

Рауль, напуганный тем, что слышал лишь доносившийся из трубки плач, взял из моей руки телефон.

– Лаура? Это я. Что у тебя случилось?

Он с хмурым видом выслушал то, что ему, плача, рассказала сестра, и затем произнес:

– Успокойся. Это не конец света. Он обязательно найдется.

– Что там? – вклинилась я в разговор.

– Кот пропал, – шепнул мне Рауль. И в первый момент я, уже успев нафантазировать себе куда большие беды, почувствовала некоторое облегчение. Муж тем временем опять замолчал, слушая, что ему говорит сестра. И сидел так с телефоном, прижатым к уху, довольно долго, иногда поддакивая и вставляя междометия. Я молча следила за ним взглядом, поняв, что новая беда для Лауры, как ни странно, послужила тем самым событием, которое вывело ее из ступора, встряхнуло. И, горюя сейчас о коте, она переживала также и свою беду.

– Систер, перестань плакать! – строго сказал Рауль. – Булка обязательно вернется. Вряд ли он ушел далеко. Вот увидишь! Да, конечно, обязательно звони! Я тебе позвоню после концерта. Спасибо… И тебе тоже удачи!

Он вернул мне телефон и вздохнул:

– Кот пропал. Лаура сказала, что открыла дверь на террасу, не зная, что Булка находится в комнате, и оставила так. А когда хватились, обнаружили, что его нигде нет. Ни в доме, ни в саду. Лаура боится, что он убежал к соседям, где его могут разорвать собаки.

– Булка не такой уж дурак, чтобы соваться к цепным псам, – заметила я, все же наполняясь тревогой за нашего питомца.

– То же самое я и пытался донести до Лауры. Но ее будто прорвало. Словно случилось великое несчастье. Рыдает и причитает…

– Она долго копила в себе слезы, Рауль. Плачет она не только из-за кота, но и из-за своего несчастья. Главное, что больше не молчит. Хотя за Булку я тоже переживаю…

– Из всего, что она мне сказала, удалось понять, что кота они ищут всей семьей уже все утро, даже подключили Давида. Лаура не хотела говорить нам об этом, ждала, что кот отыщется. Но в итоге решилась. Правда, выбрала такой момент, когда сама дошла до пика отчаяния.

– Бедная… И Булка тоже бедный, где-нибудь сидит и плачет, не зная, как вернуться домой.

– Я очень надеюсь, что его найдут, – удрученно произнес Рауль.

Это происшествие омрачило день. Лаура спустя какое-то время написала сообщение, что кот так и не вернулся домой и что Давид распечатал на принтере объявление и развесил его по всему поселку.

Но хоть Рауль и был расстроен, во время выступления это не было заметно. В какой-то момент я вдруг увидела возле сцены Эстер, и настроение мое испортилось еще больше. Мы с ней скрестились, будто шпагами, взглядами, на ее лице мелькнуло секундное смущение, но она тут же улыбнулась мне как ни в чем не бывало, а затем ушла приветствовать Хосе Мануэля.

Под конец концерта я получила сообщение от Давида, что нашелся Булка. Я вышла из зала, чтобы перезвонить парню, и услышала, что кота обнаружили на одном из деревьев, растущих вдоль дороги, перепуганного и жалкого. Видимо, путешественник испугался машинного шума и забрался на сосну, но слезть уже не смог.

– Мне за вашим котом пришлось лезть на эту сосну! Чуть не упал, ободрал руку, порвал штаны, вдобавок эта тварь расцарапала мне лицо, – ворчливо жаловался Давид, однако в его голосе слышались довольные и горделивые нотки. – За вами долг! Заведу питбуля и буду в каждую свою поездку оставлять его вам заботиться, так и знайте!

– А Лаура? – спросила я, не сдержав счастливой улыбки.

– А Лаура… Лаура наконец-то успокоилась, – вздохнул Давид. – Ушла в ванную отмывать вашего кота.

– Ты сейчас в доме ее родителей?

– Ну а где же… Думаешь, Пилар меня просто так отпустит? Заштопала штаны, перемазала мне руку и всю физиономию йодом, чтоб ее с ее причитаниями и заботой… Я это вам тоже припомню и запишу в долг! Накормила ужином и сейчас стелет мне постель в бывшей комнате Рауля. Сказала, что не отпустит меня домой так поздно. Хоть и живу я в десяти минутах езды.

– А ты не особо и возражал, – засмеялась я.

– Еще бы!

– Надеюсь, что завтра тебя не отпустит и Лаура, – от всей души пожелала я.

– Я тоже на это надеюсь! Потому терплю и йод на физиономии, и нотации моей второй мамы. И то, что ваша тварь когтистая наверняка будет спать в кровати Лауры вместо меня! Это я вам тоже впишу в счет.

На этой веселой ноте мы попрощались. Я вернулась в зал и застала уже последнюю песню. Концерт завершился благополучно. И это утвердило меня в мысли, что неприятности с пропажей гитары остались позади. Все теперь будет хорошо.

Мы вернулись в отель вместе с Раулем пешком, предварительно поужинав в одном из ресторанов. И этот поздний ужин, и прогулка по ночным улицам окутывали меня счастьем, стирая все недавние тревоги и беды будто ластиком.

Когда мы вошли в номер, на телефон Рауля позвонил Давид.

– Чтоб твоего кота вместе с твоей чертовой сестрицей! – раздался из трубки его громоподобный голос. – Чтобы я еще раз связался с обоими!

Он орал так, что слышал его не только Рауль, но и я. Но что так разозлило друга, я не успела выяснить, потому что зазвонил мой телефон.

– Эй, мой братец там рядом? – воинственным тоном спросила невестка.

– Да, с Давидом разговаривает.

– Так пусть мой братец передаст этому страшилищу, чтобы отправлялся как можно дальше! И не подходил ко мне! И что, если хоть на шаг ко мне приблизится, я расцарапаю ему физиономию похлеще Булки! – донеслось из телефона так громко, что я отняла его от уха. И заметила, что Рауль сделал то же самое со своим. Из обоих мобильников раздавались гневные выкрики: Лаура с Давидом поносили друг друга на чем свет стоит. А мы с Раулем стояли, сжимая в руках телефоны, с молчаливыми, но красноречивыми улыбками. В какой-то момент Рауль, ухмыльнувшись, приблизил свой телефон к моему. О чем там ругались Лаура с Давидом, что послужило причиной их ссоры, было не так важно. Главное, они ругались. Как раньше. Как обычно. Наконец Рауль первым не выдержал и поднес свой телефон к уху:

– Давид, давайте лучше без свидетелей.

И нажал отбой. Я точно так же отключила свой телефон, оборвав орущую Лауру на полуслове.

– Ну вот, все наладилось, – произнес с облегчением Рауль. – Хвала Господу!

– Аминь, – ответила я ему. Мы переглянулись и счастливо рассмеялись. Рауль подождал немного и набрал уже телефон матери:

– Мам, дом там еще стоит на месте или его уже снесло?

Слушая, что ему отвечают, он подмигнул мне и улыбнулся:

– Ага. Отлично! Ну, спокойной ночи! Булке отдельный привет.

Положив телефон на прикроватную тумбочку, он повернулся ко мне.

– Ну что там, на месте дома уже развалины? – пошутила я.

– Нет пока. На этот раз обошлось. Землетрясение выдержал. Мама сказала, что взяла Булку от греха подальше и унесла к себе в спальню. Так что пока без жертв. А Лаура с Давидом, наоравшись, теперь на кухне целуются.

– Бедный дом, – вздохнула я. – Вот этого урагана страстей он уже точно не выдержит.

Когда мы уже собрались отдыхать, в дверь номера вдруг раздался стук. Не дождавшись ответа, ночной посетитель постучал во второй раз. Рауль поднялся, натянул джинсы и отправился открывать.

– Прости, не хотела вас беспокоить, – раздался тихий женский голос. Сев на кровати, я завернулась в простыню и прислушалась, но поздняя гостья перешла на шепот. Рауль ответил ей тоже тихо. Затем он вошел в спальню, быстрым движением накинул на себя рубашку, достал кроссовки и, присев на краешек постели, принялся обуваться.

– Кто там? – спросила я, зажигая свет.

– Эстер.

– Эстер?! – невольно вскричала я и тут же осеклась: – Но… что-то случилось?

– Не знаю. Она сказала, что ей нужно со мной поговорить.

– Прямо вот сейчас?

– Говорит, что завтра не будет времени, а ей нужно сказать что-то важное. Не спрашивай, Анна, не знаю, что ей нужно. Я скоро вернусь. – Он наклонился и поцеловал меня в губы.

– Но…

– Не беспокойся. Постараюсь не задерживаться.

И он ушел, оставив меня с кучей неразрешимых вопросов. Ну почему, почему он такой? Если кто-то его позовет, намекнув на необходимость помощи, он тут же, несмотря на обстоятельства, идет, едет, бежит! Не объясняя мне ничего заранее, оставляя с кучей вопросов, в тревоге!

Я встала с кровати и накинула халат. Зажгла свет во всем номере и, сев на диван, включила телевизор. Бессмысленно переключая с канала на канала с отключенным звуком, я прислушивалась к тому, доносятся ли из коридора голоса или нет, и с трудом удерживаясь от того, чтобы не открыть дверь и не проверить, разговаривают ли Рауль с Эстер в коридоре или ушли куда. Конечно, потом муж мне скажет, что у них был дружеский разговор или что она попросила его помочь с мужской работой. Полку прибить. Холодильник передвинуть. Кран починить. В полночь. В гостинице. В которой полным-полно других мужчин, в том числе и служащих отеля.

Я с досадой выключила бесполезный телевизор, который был не в состоянии отвлечь меня от нерадужных мыслей, бросила взгляд на часы и убедилась, что Рауль отсутствует уже двадцать минут. О чем они так долго могут разговаривать?

Я вернулась в спальню, но поняла, что не смогу уснуть. Вдруг откуда-то потянуло холодком, будто распахнулась дверь. Я торопливо пригладила волосы и вскочила на ноги, подумав, что это наконец-то вернулся Рауль. Но время шло, а он так и не заходил в спальню. Я вышла сама и обнаружила свет везде погашенным. А холодом тянуло из открытой балконной двери.

– Рауль? – тихо, наполняясь беспокойством, спросила я.

В ответ мне не раздалось ни звука. Я протянула руку к стене, желая включить свет. И в этот момент на меня напали. Кто-то навалился на меня сзади, сдавил сильными руками так крепко, что вместо крика из горла раздался сдавленный всхлип. Чья-то ладонь зажала мне рот. И некто очень сильный поволок меня в сторону балкона. Я сопротивлялась изо всех сил, но тот, кто меня тащил к открытой двери, был, казалось, сильнее меня в разы. Я его не видела, темнота скрывала очертания его фигуры. Я лишь слышала его натужное сопение. Когда я догадалась, зачем меня волокут к балкону, меня захлестнула паника. И в этот момент раздался спасительный стук в дверь. Я замычала изо всех сил, и потенциальный убийца вдруг отшвырнул меня и сам скрылся на балконе.

Я лежала на полу, растирая ушибленное о столик бедро и тяжело дыша. Стук в дверь прекратился. А в моей голове мысли оказались разбитыми даже не на осколки, они рассыпались крошкой.

Привел меня в себя звонок мобильного телефона. Решив, что это Рауль, я нашла в себе силы подняться и дойти до спальни. Но в трубке услышала другой голос.

– У меня есть к тебе разговор, – сказал Сальвадор, не извинившись и не поздоровавшись.

– Вы видели, который час?! – воскликнула я, пытаясь дышать ровно, не прерывисто.

– Видел! – В его голосе послышались насмешливые нотки. – И уверен, что ты не спишь.

«Еще бы!» – подумала я. Сальвадор, обеспокоенный моим молчанием, спросил:

– Ты в порядке?

– Нет. На меня только что напали! В моем собственном номере.

– Кто?

– Идиотский вопрос! Будто я знаю!

– Извини. Ты можешь сейчас выйти и поговорить со мной? Расскажешь все, что случилось. Я жду тебя в коридоре.

– Но что ты тут делаешь?! – от изумления я перешла на «ты».

– Тебя жду, – терпеливо повторил он.

– С ума сошел?! Я никуда не пойду! Мой муж…

– Твой муж уже четверть часа ведет увлекательные беседы в ночном баре с красоткой-блондинкой, с которой, если не ошибаюсь, страстно обнимался в своем видеоклипе и оскандалился в «желтой» прессе.

Это был двойной удар, от которого я задохнулась и не нашла в себе сил тут же что-то ответить. Мне подумалось, что он будто делает все для того, чтобы посеять больше зерен сомнения в честности моего мужа. Есть такой сорт людей, которым плохо, когда у других все хорошо, и удовольствие они получают, сея раздоры.

– Мне нужно с тобой поговорить, – как ни в чем не бывало повторил Сальвадор. – Я жду тебя прямо возле твоей двери. Можешь не прихорашиваться.

– Сальвадор, я написала тебе, что гитара пропала!

– Как пропала, так и вернется, – спокойно сказал он. – Она никогда не исчезает навсегда, понимаешь? Она возвращается. Не думай, что избавилась от нее и вреда, который она несет. Это не так.

«Прямо какой-то терминатор-убийца, а не гитара, – подумала я. – I’m Back!»

– Поговорить нужно сейчас?..

– Сейчас, Анна. Сейчас. Потом может стать поздно.

И в трубке раздались короткие гудки. Я с досады выругалась. Ну что за ночь! Что за жизнь! Никто нам не дает спокойно не то что жить, спать – одну-единственную ночь. Я без всякой охоты переоделась в джинсы и водолазку, заплела волосы в косу и перекинула ее через плечо. Возле двери я замешкалась, не зная, как поступить. Электронных ключей от номера у нас было два: Рауль специально попросил при заселении для меня и для себя. Но взял ли он с собой свой или выскочил так поспешно, что оставил? Я бросила взгляд на столик, на котором лежала одна-единственная карточка, взяла ее и вышла в коридор. Сальвадор не обманул: он действительно стоял напротив двери, небрежно привалившись плечом к стене. Когда я вышла, он поприветствовал меня то ли улыбкой, то ли усмешкой человека, знающего, что победа всегда за ним.

Для разговора он пригласил меня в бар, сказав, что это другой, не тот, в котором сейчас находятся мой муж с актрисой, усадил за столик и взял себе минеральной воды. Я же отказалась от угощения, хоть он и предложил мне взять все что пожелаю.

– Зря, – усмехнулся он, услышав мой отказ. – Разговор будет не коротким.

– Я не собираюсь долго с тобой разговаривать, – ощетинилась я.

– Тогда прекращай спорить. Не будем терять время.

– Мы будем заниматься именно этим, если ты прямо не скажешь, что тебе надо от меня!

Он не ответил, поблагодарил улыбкой официантку за принесенную ему бутылку минералки и опять перевел взгляд на меня. Глаза его, темные как ночь, вновь зажглись золотыми искорками, несколько смягчив тяжелый взгляд, от которого мне всегда делалось очень неуютно.

– Что у тебя там случилось?

Я нехотя пересказала ему произошедшее:

– Не понимаю, зачем кому-то понадобилось пробираться к нам в номер и нападать на меня? Не вижу причины!

– У меня есть кое-какие мысли, – сказал Сальвадор, и его глаза опять стали непроницаемой тьмой.

– Какие?!

– Потом скажу. Еще не время.

– Ну знаешь!

– Ты подозреваешь кого-нибудь? – перебил он меня.

– Нет! Рядом с нами живет, кажется, менеджер группы. Кто соседствует с другой стороны – не имею понятия.

– Это не обязательно должен быть сосед, – ответил Сальвадор. – Кто-то мог проникнуть, воспользовавшись чужим номером. В отсутствие хозяина. Или хозяйки.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ничего. Строю версии, – усмехнулся он. – Но делиться ими пока не желаю.

Я промолчала.

– Ты прочитала последнюю историю?

– Да. Очень оригинально ты решил меня с ней познакомить, – съязвила я. – А если бы я не пришла в тот дом? Мое решение было спонтанным!

– Но все же пришла, – усмехнулся Сальвадор, склонив голову набок и глядя на меня с легким прищуром.

– Я могла не заметить твоего письма!

– Не заметить его было сложно. А если бы не увидела, я бы придумал другой способ передать тебе его содержимое. Не это главное… Значит, прочитала все три истории.

– Что ты хотел мне этим сказать?

– Ты не заметила некой цикличности в них?

– Происходят каждые тридцать шесть лет. Гитаристам в них по тридцать пять. И события похожи, – ответила я.

– Похожи – то есть повторяются, – поправил Сальвадор. – С разными людьми, в разные времена, с разными вариациями. Так?

– Кто записал эти истории? – спросила я.

– Я. Эти люди на самом деле существовали. На картах помечены адреса, по которым они проживали.

– Ты писатель?

– Нет. И никогда не стремился им быть. У меня другой интерес.

– Касательно этой гитары, знаю.

– Это не просто гитара, Анна. Это моя гитара. Та, которую я искал – всегда искал. И находил. Терял, опять искал, находил, терял. Та, которая создана для меня. Я – ее настоящий хозяин. А другие музыканты – все те, к кому она за весь долгий путь попадала в руки, – лишь временные ее хозяева, если можно так сказать. Второстепенные звенья в этой цепи. И случайные жертвы.

– Случайные жертвы – эти трое музыкантов?

– Нет, они – основные хозяева. Вернее, хозяин. Один хозяин, Анна.

– Не понимаю.

– Какой сейчас год? – спросил вдруг Сальвадор.

– Две тысячи двенадцатый, – машинально ответила я.

– В каком году происходило действие последней истории?

– В тысяча девятьсот семьдесят шестом, – ответила я, как прилежная ученица на уроке истории. – То есть… тридцать шесть лет назад.

– Правильно, – с легкой улыбкой ответил Сальвадор, продолжая смотреть мне в глаза под тем же углом, чуть склонив голову набок и сощурив глаза. – Мне недавно исполнилось тридцать пять лет.

– Погоди, ты хочешь сказать… – начала я и растерянно усмехнулась: – Ты хочешь сказать, что и слепой музыкант, и моряк, и этот несчастный преподаватель из университета – ты?

Он, чуть склонив голову, усмехнулся:

– Мне тоже было непросто поверить. Но я искал доказательства – и находил.

– С чего все началось?..

* * *

– С чего все началось? – спросила она. И он решился. Начал свой рассказ с опаской, будто ожидал, что его перебьют на первых же словах, обожгут недоверием во взгляде, оттолкнут тронувшей губы усмешкой. Он говорил, глядя ей в глаза с вызовом, готовый в любой момент увидеть в них неверие и отразить его агрессивной репликой. Но девушка молчала, и в ее взгляде мелькнуло что-то похожее на заинтересованность. Ее молчание, как ни странно, приободрило его. И вдруг он понял, что ему не столько важно, чтобы она поверила, сколько то, чтобы просто слушала – глядя на него глазами невероятного редкого оттенка, чуть склонив голову набок и прикусив нижнюю губу. Она его слушала, и его голос сам собой зазвучал на полтона ниже и мягче – так, как и звучал, когда он был спокоен.

– Когда мне было шесть лет, я вместе с родителями попал на концерт классической гитары. Помню, родители долго сомневались, брать ли меня с собой, ведь ребенок такого возраста явно не высидит все выступление. Но оставить меня было не с кем, квартет, который приехал с гастролями в Барселону, давал единственный концерт, и родители не желали пропустить его. Поэтому на свой страх и риск взяли меня с собой. Опасения их оказались напрасны: я был заворожен увиденным и услышанным и просидел все два часа тихо, как мышонок. А под конец уже точно знал, чем хочу заниматься и кем стану. Отец отвел меня в музыкальную школу и купил мне первую гитару.

Говорили, что у меня был талант. Но мне недоставало души… У меня была отличная техника, такая, что меня смело отправляли на различные конкурсы. Но я никогда не получал главного приза, потому что, как говорили, моему исполнению чего-то не хватало. Я не понимал, чего от меня хотят, и, желая победить в очередном конкурсе, шлифовал и шлифовал технику, доводя ее до совершенства. И опять оказывался не первым. Всегда находился в паре шагов от победы, но не достигал желаемой вершины. Я был тогда еще ребенком, но уже очень тщеславным и амбициозным. В какой-то момент эта погоня за главным призом стала моей главной целью. Мне казалось, что я могу играть так, как от меня требуют. Более того, чаще и чаще возникало ощущение, что я когда-то так и играл – с той самой пресловутой душой. Когда? Может быть, еще в тот период, когда не ездил на конкурсы и погоня за призом не превратилась в одержимость? Когда-то же я играл так… Когда?

Я сменил несколько гитар, думая, что причина может крыться и в этом: мне просто не подходит инструмент. Я искал «свой», свято веря, что где-то существует та самая гитара, которая предназначена именно мне. И этот поиск превратился в новую страсть. Но перед этим случилось вот что…

В первый раз это произошло во время поездки с родителями в Галисию. Мы бродили по улицам, ходили на набережную, и вдруг в какой-то момент я понял, что мне знакомы эти места, хоть я никогда в них не бывал. Более того, знал, что не только останавливался тут не раз, а жил. Странное ощущение…

– Мне оно знакомо, – вдруг сказала Анна.

Он посмотрел на нее, и она неожиданно смутилась, что перебила его. Качнула головой так, что прядь, выбившись из косы, упала ей на лицо. Сальвадор с трудом подавил желание прикоснуться к ее коже, убрать с лица прядь. Анна сама завела ее за ухо.

– Я почувствовал, как под моими ногами качается земля, будто она внезапно превратилась в дощатый пол лодки, раскачивающейся на волнах. Ощутил, как в ладони мне врезается сеть, которой я вытаскивал рыбу. И подумал, что вон за тем поворотом находится бар, куда я продавал утренний улов. Когда же за тем поворотом действительно оказался бар, который я узнал, у меня случилось потрясение.

Во второй раз подобное произошло во время поездки на конкурс в Сеговию, когда я уже был подростком. Накануне выступления ходил вместе с группой таких же, как и я, конкурсантов по улицам, знакомясь с городом. И вдруг, проходя мимо здания университета, понял, что бывал в нем, ходил туда каждый день и, кажется, знал изнутри каждый коридор, каждую лестницу, так, словно бродил по ним ежедневно на протяжении многих лет, и даже с закрытыми глазами смог бы найти аудиторию, в которой читал студентам лекции. Кажется, моей специализацией были естественные науки. Химия… Да, химия! Я закрыл глаза, продолжая идти в толпе таких же, как я, юношей и девушек по улице города, но на самом деле в тот момент поднимался по лестнице в лабораторию, открывал ключом высокую белую дверь. Все там было мне знакомо: кафедра с высокой ступенью, за которую я однажды зацепился и чуть не разбил колбу с серной кислотой. Колба не была закрыта пробкой, и несколько капель, выплеснувшись, попали мне на халат, а также на штанину новых брюк из серой шерсти, оставив мелкие дыры. Прямой стол, напоминающий огромный ящик, сверху покрытый белой плиткой. Такие же столы, только поменьше, с похожими столешницами стояли в два ряда в аудитории. Я даже увидел студентов, которые, склонив головы, делали записи в тетрадях после проведенного эксперимента. А потом увидел себя уже на центральной площади, также в окружении студентов. На мне, как и на них, была старинная одежда, но время было прежнее. В руках у нас были инструменты, мы играли и пели. Туна, студенческая туна… Откуда-то из памяти появилось это слово, хоть я его тогда не знал.

Моя группа скрылась за углом, и я, очнувшись от видения, бросился догонять своих коллег, но по ошибке свернул в другой переулок. И вдруг там на меня накатил такой ужас, какого я не испытывал еще ни разу в жизни. Я ясно почувствовал, что за мной кто-то идет, оглянулся, но за спиной увидел лишь площадь. И все же это ощущение опасности было таким сильным, что я на мгновение растерялся, не зная, что сделать: бежать ли вперед или позвать на помощь. И в это время услышал, что меня зовут по имени. Сопровождающий группы нашел меня в том переулке, и, видимо, его напугал мой вид, потому что меня спросили, хорошо ли я себя чувствую. Я кивнул, но ощущение, что мне нельзя быть в том городе, что со мной что-то случится, если я останусь, лишь крепло и выросло до такой степени, что я провел ночь без сна, пугаясь каждого шороха. А на следующий день с треском провалил конкурс.

Позже, когда стал взрослее, я сделал некоторые запросы и выяснил, что эти люди на самом деле существовали. Я записал их истории так, как их увидел, запомнил, узнал, представил. Позже к ним добавилась история слепого музыканта.

– Невероятно, – сказала Анна и качнула головой. Но произнесла это так не потому, что не верила, а потому, что была удивлена и заинтересована. Приободренный ее реакцией, Сальвадор продолжил:

– Невероятно, да. Но это еще не все. Эти истории – лишь короткие фрагменты той, в которой я живу уже много-много лет.

В первый раз это случилось во время болезни. От усталости ли, от неутомимой ли погони за победой я тяжело заболел. И в одну из ночей, когда лежал с высоченной температурой, в полубреду, увидел себя в другой эпохе. Я был бродячим музыкантом, у меня была другая внешность, но это был я. Сон ли мне приснился, видение ли, порожденное горячкой, посетило – не знаю. Но очнулся я с четким ощущением, будто видел себя в другой эпохе. Может, со временем я бы забыл о том случае, но с тех пор меня стали нередко посещать подобные видения. Иногда это были просто мысли: я задумывался, и мне на ум приходила какая-нибудь новая подробность из «той» жизни. Я настолько стал соотносить себя с тем музыкантом, что иногда забывался, в каком времени живу. «Та» жизнь будто стала заменять мне настоящую. История врастала в меня, пускала новые ростки, текла по моим венам вместе с кровью, билась вместе с сердцем. И я больше понимал себя, понял наконец-то, что имели в виду те, кто говорил, что в моей музыке нет души. И наконец-то осознал, что в моем исполнении действительно есть техника, но нет эмоций – тех, которые бы находили отклик в душах слушателей. Моя музыка просто не касалась сердец, скользила по поверхности, но не проникала в них.

– Что это за история, Сальвадор? – спросила девушка, потому что он сделал долгую паузу. Никому он не открывал этой истории, она была первой, кому стал рассказывать ее. Он еще чувствовал исходящее от Анны беспокойство, которое она переживала в его обществе, но все же она заметно расслабилась: расцепила сжатые в напряженный замок пальцы, опустила поднятые плечи, смотрела ему в лицо так просто, будто ее не смущал его прямой взгляд. И он продолжил рассказ – так, будто не пересказывал старую историю, а рисовал ее в образах и эмоциях, не столько позволяя девушке соприкоснуться с ней, сколько погружая Анну в нее. Он будто взял девушку за руку и повел по дорогам, по которым когда-то ходил вместе с Долорес, проживал снова, но уже не в одиночестве, а вместе с Анной, захлестывающие его чувства, воскресающие сейчас с новой остротой. Он рассказывал ей о Долорес, о том, как впервые увидел ее – прекрасную танцовщицу, перевернувшую его мир, и, описывая ее порхающие в танце руки, невольно перевел взгляд на кисти сидевшей перед ним девушки. Длинные тонкие пальцы с аккуратным маникюром, хрупкие запястья, трогательно просвечивающие сквозь светлую кожу голубоватые вены. Его вдруг прожгло мыслью, что он никогда не рассматривал руки Долорес вот так, как сейчас, когда они находились в покое. Он наблюдал их в движении, его завораживал поворот ее кистей, и, целуя ее ладони, он всегда закрывал глаза, возвращая в памяти их танец. Но никогда, никогда не рассматривал ее руки, медленно целуя взглядом каждый миллиметр кожи, задерживаясь подолгу на каждом округлом ноготке, прикасаясь не губами, а взглядом к подушечкам ее пальцев, путешествуя по линиям ее ладоней.

Девушку будто смутил его взгляд, скользящий по ее рукам, а может, она просто, переживая историю Долорес, приподняла одну руку. На какое-то мгновение, затмившее его разум, Сальвадору показалось, что сейчас он увидит знакомый поворот кисти. Но Анна просто поставила руку на локоть и опустила на кулак подбородок, явив его взору маленькую родинку возле выступающей косточки запястья. И эта маленькая родинка свела его с ума не меньше, чем когда-то сводили с ума повороты кистей Долорес.

А Анна незаметно для себя вдруг слегка подалась к нему вперед через стол, выказывая тем самым полное доверие. Он еле удержался от спонтанного движения протянуть ей навстречу руку и накрыть ее лежащую на столешнице ладонь своей. Или коснуться пальцем той пресловутой родинки у косточки. Отрезвило его ее движение, когда она вдруг бессознательно покрутила обручальное кольцо на пальце. И у него вдруг на мгновение перехватило дыхание – как от удара, когда его Долорос, преданную им, уводил тот, кто имел на нее все права.

…А он, тот, другой, которому сидящая напротив него девушка ответила «да» и с кем скрепила союз брачным поцелуем, кому клянется в верности и любви жаркими от полыхающей между ними страстью ночами, он, тот, другой, целует ее в эту родинку на запястье? Рассматривает ли ее руки миллиметр за миллиметром, не прикасаясь к ним губами, а лаская их лишь взглядом? Или овладевает ею, довольствуясь лежащими на поверхности «тайнами» и не догадываясь о скрытых секретах, которые можно открывать ночь за ночью на протяжении долгой или не очень – кому как отведено судьбой – жизни?

Видимо, эти мысли отразились в его взгляде, потому что Анна вдруг нахмурилась, а затем вопросительно вскинула брови. Он качнул головой и с трудом отвел взгляд от кольца на ее пальце. Перевел взгляд на ее губы, приоткрытые будто для поцелуя…

– И что стало с той девушкой, с Долорес? – спросила она. И по нетерпению, смешанному с некоторым удивлением, он понял, что уже давно молчит, рассматривая губы Анны.

– Умерла, – ответил он. – Муж запер ее. От потрясения у нее случились преждевременные роды, ребенок не выжил. А ее, обессиленную, обескровленную, держали взаперти – наказанную, проклятую, опозоренную. Она ждала, что музыкант придет за ней, но не дождалась. Ей сказали, что его убили, и она просто не захотела жить без него. Ее убило лживое слово. Она погибла в пожаре, который сама спровоцировала.

– А музыкант?

– А он опоздал, – криво усмехнулся он. – Пришел ночью и увидел огонь. Его убили там же, возле догорающего дома. Вот так Сальвадор бесславно погиб от удара в спину.

– Погоди! – воскликнула Анна. – Как ты сказал? Сальвадор?

Он только сейчас понял, что, рассказывая эту историю ей, ни разу не назвал имени музыканта.

– Да. Его звали Сальвадор.

– Но… – В ее изумрудного оттенка глазах прочиталась растерянность. – Мне ты тоже представился Сальвадором. Это твое настоящее имя или ты взял его себе в память о том музыканте?

Он усмехнулся, достал из кармана бумажник, а из него – пластиковую карточку и протянул Анне. Пусть у нее не останется ни капли сомнения втом, что он с ней куда откровенней, чем на исповеди у священника.

Она повертела в пальцах удостоверение личности и протянула обратно.

– Сальвадор Сегура Отеро? – удивленно спросила она.

– Семейная легенда гласит, что для будущего ребенка уже было заготовлено имя. Но роды были чрезвычайно сложными и якобы во время их моей матушке явился Спаситель. Она благополучно разрешилась от бремени, а родившемуся мальчику, то есть мне, дала имя Сальвадор.

– С таким же успехом могла наречь тебя и Хесусом – не такое уж тут редкое имя.

– Могла. Но Сальвадор, видимо, ей понравилось больше.

– А фамилия Сегура? Такая была у последнего владельца гитары. Он просто твой однофамилец или родственник?

– Отец, – ответил Сальвадор, наслаждаясь изумлением в ее глазах, вызванным этим сюрпризом.

– Но почему ты сразу…

– Думал, догадаешься, что я имею отношение к тому владельцу, в чьей квартире ты побывала, – усмехнулся он.

– Твой отец недавно умер…

– После того, как отнес гитару в магазин.

– Соболезную.

Он слегка склонил голову, принимая ее сопереживание.

– Я нашел гитару, одержим которой был. Узнал ее так же, как и те трое музыкантов из прочитанных тобой историй. И дело было не только в отличительной детали – орнаменте. Я ее почувствовал. Но мой отец, знавший о моих поисках и прочитавший записанные когда-то мной истории, решил поступить иначе. Бедный, думал, что спасет меня от рока тем, что отдаст гитару в другие руки. Но это судьба, Анна. Я и эта гитара связаны так неразрывно, что ничье вмешательство не может нарушить эту связь. Мы с ней будто одна душа.

– Но тем не менее ты не можешь ее получить, иначе вскоре умрешь. И будешь обречен вновь искать ее, находить и опять умирать в одном и том же возрасте?

– Ты все правильно поняла.

Его обрадовало, что она действительно уловила то, что он желал до нее донести. Неспроста он выбрал ее в союзницы.

– Чего ты хочешь, Сальвадор?

– Разбить этот цикл. С твоей помощью.

– Но… как я тебе могу помочь? У меня даже нет этой гитары! Она пропала…

– Она обязательно объявится. Она не пропадает навсегда. Мы с ней связаны, не забывай.

– Твой отец умер после того, как избавился от гитары. Значит ли это… – Она замолчала, не зная, как продолжить. Сальвадор понял ее:

– Пропажа гитары не снимает угрозы с твоего мужа, Анна. Сейчас в этой связке вы: ты, гитара, твой муж. Я пока нахожусь за пределами этого круга, если можно так сказать.

– Но почему я?

– Вспомни, что возле музыканта всегда находилась женщина, которая наносила, образно говоря, последний удар. Женщина, которая испытывала к нему страсть.

– Ты хочешь сказать, что я могу убить собственного мужа? – ужаснулась она.

– Не утверждаю – предполагаю.

– Поэтому следил за мной? – догадалась она.

– Я выбрал тебя в союзницы, – напомнил он.

– И что я должна делать?

– Пока просто довериться мне.

– Ты мне мало объясняешь.

– Я тебе этой ночью и так рассказал уже достаточно. А до этого половину подсказок дал через записи.

– У нас нет предыстории этой гитары. Есть история Сальвадора и Долорес, есть легенда о том, как была создана эта гитара – заказана, есть три истории музыкантов. Но нет связки между первой историей и заказом гитары.

– Верно мыслишь, – похвалил Сальвадор.

– Чтобы снять проклятие, надо узнать, кто и почему его наложил.

– Об этом я и думаю постоянно, моя дорогая Анна. Я тоже, как и ты, побывал в Молино Бланко – еще до твоего визита. Но пока я знаю то, что знаешь и ты.

– Материал – вот зацепка. Почему-то тому человеку было очень важно, чтобы гитару изготовили из принесенного материала. Ты упомянул, что привязан к этой гитаре так, будто в ней заключена часть твоей души? И с инструментом связан также образ этой несчастной Долорес.

– Я тоже думаю, что в гитару включили какие-то предметы, которые имели к нам прямое отношение. Ко мне, например, – обломок моей гитары: в музыке была моя душа, я любил дедову гитару едва ли не сильнее, чем Долорес.

– А она любила танцевать… – задумчиво произнесла Анна и вдруг встрепенулась: – Погоди! Вот ты – живой человек, а она – образ. Призрак. Ты перерождаешься, она – нет. В чем причина? Почему она так же не может? Не потому ли, что она покончила с собой? Ты сказал, что она не захотела жить без своего музыканта и спровоцировала пожар, в котором погибла. Души самоубийц не находят покоя. Ты обречен искать ее – гитару, в которой заключена часть твоей души. Или, говоря другими словами, той «души», которой так не хватало в твоем исполнении. А душа Долорес полностью заключена в гитаре.

– Ты додумалась до всего куда быстрее меня, – усмехнулся он. – Я к этому заключению шел довольно долго.

– Это потому, что ты уже дал мне почти готовую историю.

– Думаю, что мы мыслим верно. Ей было семнадцать? Ему – восемнадцать? Вместе – тридцать пять. Может ли это быть доказательством того, что материал, из которого сделана гитара, имеет прямое отношение к Сальвадору и Долорес?

– Не так важно то, из чего сделана гитара, сколько то, какой секрет она хранит, – вырвалось у Анны. – Что за проклятие она несет? Почему не могут быть вместе музыкант и эта гитара? Почему она сеет беду?

– Месть ли это души Долорес? Я склонен думать так. Образ ее является каждый раз перед бедой. Она несет несчастья.

– А что, если, напротив, желает предупредить о беде? – предположила Анна, подперев вновь щеку ладонью. Сальвадор посмотрел на нее долгим взглядом и сказал не то, чего она ожидала:

– Уже поздно, Анна. Иди, твой муж, наверное, уже вернулся.

Она встала из-за стола, немного разочарованная тем, что ее прервали на полуслове. Но, однако, улыбнулась так, словно признавала его правоту. Да, ей действительно пора.

– Будь осторожна, – вырвалось у него на прощание.

– Спасибо. Постараюсь. Сальвадор… – произнесла она и запнулась.

– Да? – спросил он, почувствовав, что сейчас она скажет что-то важное. Что-то, что внесет в его черно-белую жизнь краски, что наполнит ее музыкой, что…

– Мне кажется, ты неправильно представляешь себе свою цель, – сказала она совсем другое. – Ты искал вдохновение, искал свою музыку. Но твоя цель не это.

– А что же?

– Долорес. Упокоить ее душу. Вот твое предназначение. Не поиски этой гитары, дающей тебе вдохновение, а поиски покоя для ее души.

– Так все просто?

– Так все сложно, – ответила она и ушла.

Он смотрел ей вслед, гадая, почувствует ли она его взгляд и оглянется ли. Не оглянулась. А когда девушка скрылась из виду, он подозвал официанта и заказал себе двойную порцию коньяка.

* * *

Я возвращалась в номер, придумывая, что скажу Раулю в оправдание своего отсутствия. Что ждала его и отправилась на поиски? Но я отсутствовала так долго, что подобное оправдание не покажется правдивым. Так ничего и не решив, я открыла номер и вошла.

– Рауль? – тихонько позвала я. Но никто не отозвался. Я зажгла свет в коридоре и заглянула в спальню. Кровать была пуста. Муж еще не вернулся. Наполняясь тревогой, я нашла свой мобильный и позвонила Раулю. Но его телефон отозвался громкой мелодией на соседней тумбочке. Конечно, муж ушел без мобильного.

Я переоделась и легла в холодную без него постель, так и не погасив свет в коридоре. Время не шло, а тянулось – вязко, будто разогретая резина, и рвалось на неровные отрезки, в которых я то доходила до пика отчаяния, то захлебывалась ревностью, то умирала от беспокойства и нехороших предчувствий, то наполнялась клокочущей злостью. Наконец, когда я решила встать и действительно отправиться на поиски, в двери тихонько щелкнул замок и в номер вошел Рауль. Он первым делом прошел в ванную, набрал, я слышала, в стакан воды, выпил, затем погасил в коридоре свет и прошел в спальню.

– Рауль? – Я села и включила свет. – Ты где так долго был?

Он не ответил, молча разделся и лег.

– Рауль? Что-то случилось?

– Нет, – ответил он мне таким тоном, который лишь убедил меня в обратном.

– Обманываешь! О чем вы так долго разговаривали с Эстер? Где вы были?

– Анна, не начинай, – поморщился он. – Утром поговорим.

Его слова прозвучали как выстрел. Он лег и отвернулся от меня. Я робко коснулась рукою его плеча, но муж даже не повернулся, всем своим видом давая понять, что не желает разговаривать. Что же случилось? Что произошло между ним и Эстер, что она ему такое сказала, что он вот так себя ведет?

Поняв, что правды сейчас мне не добиться – не скандалить же ночью, рискуя разбудить постояльцев отеля, я тоже повернулась на другой бок, глотая молчаливые слезы от понимания, что что-то этой ночью случилось, что-то, что проложило в наших отношениях трещину. Я затихла, как мышка. Рауль тоже лежал не шелохнувшись. Но я чувствовала, что он не спит. Мы находились рядом, но будто через стену друг от друга. Я еще долго лежала без сна и уже под утро провалилась в какой-то тревожный и тяжелый сон, который не запомнила.

XII

Поговорить на следующее утро нам так и не удалось: день был занят подготовкой к дороге, посещением группой двух программ. А следующую ночь мы провели в дороге.

Сеговия встретила нас готичным туманом и мрачностью узких каменных улиц, а также пробиравшим до костей холодом. Даже Ла Корунья с ее ветрами, дующими с океана, была теплее. Или мне так казалось, потому что еще по приезде в Галисию наши отношения с Раулем дышали жаром, а когда мы оттуда уезжали, их словно тронуло изморозью. Нет, мы с ним разговаривали – на отвлеченные темы, старательно обходя в разговоре ту ночь. Но все же будто нарушилось какое-то равновесие в наших отношениях, и мы оба поддерживали его лишь с видимым усилием.

Отель, в котором нас разместили на этот раз, напоминал советские дома культуры с большим холлом с огромными зеркалами в позолоченных рамах, мраморными лестницами с колоннами и красными дорожками. Мы поднялись в свой номер, Рауль достал из чемодана сменную одежду и кивнул на дверь ванной:

– Пропустить тебя первой?

– Нет, иди ты, – ответила я. – Мне нужно разобрать вещи.

Он кивнул, но, когда направился в сторону ванной, я, внезапно решившись, окликнула его:

– Рауль, давай поговорим?

Он на мгновение замер, его спина заметно напряглась, а затем, оглянувшись, с наигранной беззаботностью он спросил:

– О чем?

– О том, что, видимо, что-то случилось?

– Нет, – ответил он слишком поспешно. И настороженно добавил: – Что могло случиться?

– Ты… какой-то другой. Отстраненный.

– Устал. Переезды, концерты, – пожал Рауль плечами и красноречиво оглянулся на дверь ванной.

– Ты так и не рассказал, почему тебя в ту ночь вызвала Эстер.

– У нее возникла одна проблема, и она не знала, к кому обратиться.

– Если это была проблема бытового характера, могла бы попросить помощи на ресепшн.

– Это была проблема не бытового характера, – с неожиданным нажимом произнес Рауль. – Но она просила никому не рассказывать.

– Даже мне?

Он промолчал.

– Хорошо, – сдалась я. – Хорошо. Не буду выспрашивать.

– Не обижайся, – уже мягче сказал Рауль. – Просто я стараюсь держать слово, когда его даю.

– Все нормально, Рауль, – нарочито беззаботно ответила я, силясь не показать, как задели меня его слова. Он вздохнул, угадав мое настроение. Но, будто опасаясь новых расспросов, постарался закрыть эту тему:

– Ты хотела спросить только это или желала что-то сказать еще?

– Хотела. Рассказать о гитаре. Но уже в другой раз. Это долгая история.

– Хорошо, – кивнул он, а затем, глядя мне в глаза, уточнил: – Только это?

– Только это, – ответила я с легким недоумением.

Он медленно выдохнул:

– Ну, если так, то я иду в душ.

Рауль ушел, я раскрыла чемодан, чтобы взять нужные вещи. И услышала, как пискнул мой мобильный, извещая о принятом сообщении: «С приездом, моя дорогая Анна! Сегодня в 13.00 на площади возле Акведука. С.». И все. Ни слова больше. Фамильярное обращение, назначенная встреча. Я решила, что не пойду. Достала нужные вещи, несессер с принадлежностями для душа и вытянулась на кровати в ожидании, когда ванную мне уступит Рауль.

Усталость сказалась, и я стала уже погружаться в сон, когда скрипнула дверь ванной. Я приоткрыла глаза и увидела Рауля, одетого в домашние мятые джинсы и чистую футболку.

– Свободно, – кивнул он.

Я молча встала, борясь с желанием подойти к нему, обнять, поцеловать, взъерошить его мокрые волосы, прижаться лицом к его плечу, вдыхая запах геля для душа, но что-то меня удержало. Я вошла в теплую после его присутствия ванную и закрыла за собой дверь. И неожиданно испытала желание расплакаться. Может, все дело просто в усталости, в недосыпе, в постоянном напряжении. Может, я все себе лишь надумала – эту трещину в наших отношениях, увидела то, чего нет, нафантазировала про Рауля и Эстер. Может быть… Так хотелось думать. Но не думалось.

Горячая вода привела меня в чувство и немного успокоила. После душа мне стало намного легче, будто немного растаяла изморозь, которую я ощущала даже не кожей, а сердцем. Я вышла из ванной и увидела, что Рауль сидит на кровати и, закатав штанину, растирает ладонями лодыжку и свод стопы.

– Болит? – присела я рядом.

Он кивнул и взял с тумбочки моток бинта.

– Помочь?

Он отрицательно качнул головой.

– Совсем не отдыхаешь… – удрученно пробормотала я.

– Что есть, то есть, Анна. Отдыхать будем дома. Сегодня концерт здесь, через два дня в Бильбао, а вот потом и домой можно.

– Знаю…

– Чем ты хочешь заняться? – спросил он после паузы.

– Не знаю, Рауль. С тобой останусь, – бросила я красноречивый взгляд на его плотно забинтованную ногу, которую он, поморщившись, вытянул на кровати.

– Если только ради меня, то не стоит. Побывать в Сеговии и не увидеть знаменитый Акведук и Алькасар – преступление. Так же как не попробовать жареного поросенка.

– Хотелось бы пройтись с тобой. Но вижу, что тебе лучше отдохнуть.

– Я присоединюсь к тебе позже. Приглашу на жареного поросенка. А после обеда опять проба звука, программа, концерт…

– Хосе Мануэль не дает вам расслабиться, – понимающе улыбнулась я. – Хорошо, отдыхай.

– Я тебе ближе к обеду позвоню, – сказал он, укладываясь на кровать. – Около двух часов.

– Может, я все же останусь с тобой?

– Иди, иди, – засмеялся он. – Потом жалеть будешь, что не погуляла по Сеговии.

Я ушла из гостиницы с чувством, что все же надо было не послушать Рауля и остаться. В какой-то момент я даже замерла, решив вернуться, но остановило то, что Рауль, возможно, уже уснул. Не хотелось его будить. До обеда оставалось полтора часа, и я решила поторопиться. Я подумала, что уже не успею посмотреть изнутри знаменитый дворец Алькасар, но, сверяясь с картой, все же дошла до него, чтобы увидеть хотя бы снаружи. Замок, которому было больше тысячи лет, поражал своими размерами и величием. Доставая камеру, я вспомнила о том, что Алькасар с его остроконечными башнями считается самым фотографируемым замком в мире. И все же, хоть времени у меня было не так уж много, я купила входной билет и вошла внутрь. Быть рядом и не побывать в этом настоящем замке – с холодными каменными стенами и полами, тесными переходами, тайными ходами и высоченными башнями – преступление. Залы с настоящими рыцарскими доспехами и оружием, отделанный тканями тронный зал, резные деревянные потолки в залах Шишек и Галеры… Старинные предметы: сундуки со сложнейшими механизмами замков, арбалеты и шпаги, пушки… Погрузившись в другую эпоху, я переходила из зала в зал, забыв обо всем. И только уже на выходе спохватилась, что времени у меня не так много: нужно выйти поближе к отелю, чтобы с Раулем отправиться на обед.

И все-таки я задержалась на смотровой площадке, любуясь видом на раскинувшиеся внизу поля, ленту дороги и каменные церкви. Осенние краски были из той же палитры, что и в России. И даже холод и горьковатый запах опавшей листвы и костров был таким же, как на моей родине. Я сделала несколько снимков и решила вернуться другой дорогой, не петляя по узким каменным улочкам, а, пройдя через сквер, подняться на полуразрушенную крепостную стену, опоясывающую город, и прошагать по ней.

Зазвонил телефон, и я подумала, что это Рауль. И каково же было мое удивление, когда я увидела номер Савелия.

– Саввушка, что-то случилось? – встревожилась я.

– Нет. Ты не звонишь, решил сам выяснить, как у тебя дела. Что удалось узнать или не узнать про вашу гитару?

– Ой… – рассмеялась я. – Узнать удалось много. И это довольно запутанная история.

Идя по стене, балансируя на ее выщербленных камнях, я рассказала Савелию все, что случилось за последние дни, включая и поездку в Молино Бланко, и разговор с Сальвадором.

– Кармический узел, – сказал друг. – Знаешь, что это такое?

– Догадываюсь.

– Кармические узлы завязываются на конфликтных ситуациях, когда один из участников допускает насилие по отношению к другой персоне. Причем происходит это в том случае, если пострадавшая сторона считает себя несправедливо обиженной. Для развязки нужно узнать эту конфликтную ситуацию и разрешить ее.

– Обиженная сторона, я так понимаю, тут эта девушка, Долорес, – сказала я.

– Или некто третий. Я больше склоняюсь к этой версии, Аня. Потому что существует некое проклятие, которое не дает быть вместе этой гитаре и ищущему ее из жизни в жизнь музыканту. Почему вы не рассматриваете как обиженную сторону мужа этой девушки? Он вправе считать себя оскорбленным, обманутым.

– Мы подумаем, Савва. Спасибо!

– Береги себя! Будь осторожна.

– Постараюсь. Жаль, ты находишься так далеко, как бы нам тут пригодились твои способности.

– Увы, Анечка…

– Передавай Арине привет и потискайте за меня кошку Дусю!

– Живет и здравствует твоя красавица! За нее уж не беспокойся.

– Спасибо!

Мы попрощались. Я спустилась со стены и узкими улочками направилась, как думала, к отелю. Узкие проходы, темные каменные стены низких домов, стоящих сплошняком, брусчатка навевали мысли о прошлых временах. В какой-то момент мне подумалось, что по этим улицам, возможно, так же бродили студенты – участники туны, и среди них с пресловутой гитарой Сальвадор, бывший когда-то преподавателем Луисом. Одетые в белые рубашки и черные камзолы с широкими лентами наискосок с названием факультета, они пели на площади песни и получали за это в награду от прекрасных сеньорит гвоздики и ласковые взгляды. Вспомнив о туне, я вспомнила и о том, что Сальвадор назначил мне встречу на площади у Акведука – наземного водопровода, построенного еще римлянами в первом веке. Времени было пять минут второго, до встречи с Раулем еще оставался почти час, и я решила совместить две вещи – увидеть знаменитое сооружение и узнать, чего хотел от меня Сальвадор.

Я вышла к площади и увидела вначале величественный Акведук, в сравнении с которым даже автобусы казались букашками, а затем – возле одной из колонн – Сальвадора.

– Опаздываешь, моя дорогая Анна.

Одетый на этот раз в черные джинсы и светлый джемпер, в накинутом сверху расстегнутом черном пальто, с распущенными волосами, он казался довольно видным мужчиной. Я заметила, как проходящая мимо группка молодых девушек с интересом оглянулись на него, а затем – на меня, думая, что у нас свидание. И мне почему-то стало неожиданно приятно.

– Гуляла по Алькасару.

– Я так и подумал. Не хочешь ли пообедать?

– Я буду обедать с мужем.

– Хорошо, – усмехнулся он, глядя на меня сверху вниз темными глазами с плещущимися в них золотистыми искорками. – Надеюсь, так и будет.

– Что ты хочешь этим сказать? – насторожилась я.

– Ничего особенного, Анна, ничего особенного. Не будем терять время. Я пришел сказать, что тебе нужно уехать со мной.

– Что-что? – в изумлении протянула я и рассмеялась: – Ты, кажется, совсем не поним…

– Это ты не понимаешь, – зашипел он вдруг, наклоняясь ко мне и беря за локоть. – Какая опасность угрожает тебе.

– Мне? Почему мне?

– Правила изменились. Охота ведется на тебя.

– Не понимаю…

– А то, что на тебя вчера напали в твоем же номере, тебя не насторожило? Меня – да.

– Ты что-то знаешь еще помимо того, что я тебе рассказала?

– Кто напал – нет. Но догадываюсь почему. Убрать твоего мужа уже не так интересно. А вот причинить ему сильные страдания, такие, какие испытывал или испытывает некто, – это уже другое дело. Кому-то когда-то я перешел дорогу, кому-то сейчас – твой муж.

– Что тебе об этом известно? – потребовала я.

Но он засмеялся:

– Сама поймешь, Анна. Ты девочка догадливая.

– Я никуда с тобой не поеду! Пока не объяснишь и не расскажешь…

– Времени нет на долгие рассказы, Анна, – сказал Сальвадор и, бросив поверх моей головы взгляд, вдруг притянул меня к себе. И поцеловал.

Я задохнулась – вначале от возмущения, неожиданности, злости. А потом… А потом от затопившей меня нежности, которую я почувствовала в этом поцелуе. Возможно ли это? Человек, который, похоже, издевается надо мной, который то и дело старается вывести меня из себя, испытывает ко мне одновременно влечение? Мысли рассыпались, раскатились горохом. Но я тут же пришла в себя и оттолкнула Сальвадора. Но мгновением раньше услышала резкий оклик:

– Анна!

Дернувшись, будто от боли, я оглянулась и увидела стоящего за моей спиной мужа. И не успела я опомниться, как он крепко ударил в челюсть Сальвадора. А затем развернулся и, не удостоив меня больше ни словом, ни взглядом, ушел.

– Рауль! – окликнула я его в отчаянии. Он не оглянулся.

– Я тебя ненавижу! – закричала я держащемуся за лицо Сальвадору.

– О, как театрально! – усмехнулся он разбитыми губами.

Я бросилась за Раулем, но потеряла его из виду.

И не увидела уже до самого концерта.

Я стояла неподалеку от сцены и сквозь пелену слез пыталась поймать взгляд Рауля. Но он то ли не видел меня, то ли делал вид, что не замечает. Я слушала его и не слышала, потому что в ушах звучал его оклик: «Анна!.. Анна!». «Анна…» Если бы можно было перевести часы на несколько часов назад и изменить ситуацию. Если бы было можно…

– Что он делает?!

Рядом со мной оказался Хосе Мануэль. Не сводя напряженного взгляда со сцены, он нервно провел ладонью по волосам.

– Что с ним сегодня? Ни в одну ноту не попадает! Ты слышишь? – повернулся он ко мне. Я, сглотнув комок в горле, еле заметно кивнула. – Может, он себя не слышит? Или музыку?

И я только сейчас поняла, что Рауль на самом деле сегодня ставит концерт под угрозу срыва: то пропускает слова, то запаздывает со вступлением, то просто промалчивает целые куплеты. И, как правильно заметил встревоженный Хосе Мануэль, не попадает в ноты.

– О боже мой! Хоть вырубай ему звук и включай фонограмму… – простонал менеджер, когда на Рауля встревоженно оглянулся уже Серхио. И принялся пробираться сквозь толпу, которой, похоже, не так уж важно было, попадает ли в ноты Рауль или нет, лишь бы он и ребята не уходили со сцены, к пульту, за которым сидели звуковые техники.

А Рауль опять запнулся, но, растерянно улыбнувшись, опомнился и снова поднес микрофон к губам. Похоже, ему удалось собраться, потому что песню он допел без огрехов. А следующую, ту самую хитовую, которая звучала по радио, клип на которую крутился по телевизору, ту самую, которая вознесла диск мало кому тогда еще известной группы на первые строчки хит-парадов, но которую он сам лично недолюбливал из-за связанных с ней неприятных воспоминаний, вдруг исполнил так проникновенно и чисто, что и камни, пожалуй, расплакались бы.

Но когда уже звучали финальные аккорды, вдруг послышался громкий хлопок, зал заволокло дымом, раздались испуганные крики, в воздухе разлился острый запах селитры. И следом за этим толпу затопила паника. Кто-то бросился к главному выходу, кто-то – к выходу за сценой, люди смешались, не столько помогая друг другу направиться к выходу, сколько мешая. Кто-то пронзительно завизжал, кто-то вдруг потребовал доктора. Оглушенная, растерянная, напуганная, я первым делом подумала о взорвавшейся в зале бомбе. От ужаса я будто ослепла, не видя ни что происходит на сцене, ни что передо мной. Меня толкали, над ухом раздавались чьи-то крики. И в какой-то момент, не удержавшись на ногах из-за сильного толчка, я оказалась на бетонном полу. Тут же кто-то протоптался по моим ногам, кто-то чудом не наступил на руку. Я постаралась сгруппироваться и закрыть руками голову, так как встать на ноги оказалось невозможно. «Затопчут», – мелькнула первая мысль. «Где Рауль? Что с ним?» – вторая. И вдруг меня подхватили сильные руки, поставили на ноги и куда-то поволокли сквозь едкую пелену дыма.

Оказавшись на улице, я полными легкими глотнула воздуха и закашлялась. Кашляла долго, сильно, натужно, ничего не видя сквозь слезы. Возле моего лица вдруг оказался чистый носовой платок. Я вытерла им лицо и наконец-то поднялась глаза на своего спасителя. Сальвадора.

– Пришла в себя? – спросил он, однако без присущей ему иронии. Черные брови сошлись в тревожную галочку, открытый лоб наморщен.

– Рауль… – хрипло выдохнула я. – Он где?

– В зале. Оказывает кому-то помощь до приезда медиков. Пару девчонок шибко затоптали.

Я дернулась назад к дверям клуба, откуда вываливали толпы испуганной молодежи, но Сальвадор остановил меня, взяв за руку:

– Куда? Не ради этого я тебя оттуда выволакивал.

– Там… там что-то взорвалось на концерте.

– И в тебе ума столько, что ничего другого не придумала, как вернуться.

Он обнял меня и потащил куда-то в сторону.

– Возвращаешься в отель, запираешься в комнате и никуда не выходишь до прихода мужа. Ясно? С ним все в порядке. И он сейчас нужнее там.

Я не нашла сил возразить ему, лишь кивнула.

Сальвадор, закутав меня в свой свитер, отвел в отель, довел до комнаты и заказал мне в номер горячий чай. После чего развернулся, чтобы уйти, но задержался на пороге:

– Никто не может дать гарантии, что на следующем концерте твоего мужа не случится беды похуже. И не факт, что с ним ничего не произойдет. Или с тобой. Или с вами обоими. Думай. Едешь со мной или нет.

– Куда? – хрипло выдохнула я.

– В Барселону.

– Зачем я тебе нужна, Сальвадор?

– Как приманка, – цинично усмехнувшись, сказал он. – Как любимая жена человека, которому некто сейчас желает крупно насолить. Или как любимая, но, увы, недоступная девушка другого человека, музыканта-неудачника, который и заварил всю эту историю.

– Чья?..

– Моя, Анна, моя… – с той же усмешкой ответил он. – «Приманка» – некрасивое слово. Заменим его на «любимая девушка», если тебе так покажется романтичней.

– Но…

– Ты не в той ситуации, чтобы возражать. Хотя еще можешь выбирать. Дорог тебе муж – поедешь со мной. Спасешь его, уведя за собой того человека, которого выбрало проклятое зло как инструмент для своих действий. Попросту говоря, того, кто носит в себе это проклятие сейчас.

– Кто?! Кто это, Сальвадор?

– А вот уедешь со мной – увидишь, – усмехнулся он. – Думай, Анна, думай, но быстро.

И, оставив меня в смешанных чувствах, он ушел.

Мы сидели в номере оба, в разных концах кровати, лицом друг к другу, но не глядя в глаза. Я уже знала, что на концерте взорвали хлопушку, но перепуганная толпа приняла ее, как и я, за взрыв бомбы. Пострадали три девушки, но обошлось без серьезных травм и, главное, без жертв. Когда Рауль все это рассказал мне, я, с одной стороны, выдохнула с облегчением, с другой – вспомнила слова Сальвадора. А что, если они окажутся пророческими?

– Не тур, а одна сплошная катастрофа, – сказал муж, первым нарушив затянувшееся молчание.

– Рауль, выслушай меня, пожалуйста.

– Что ты хочешь сказать? – глухим голосом спросил он. – Я уже увидел все своими глазами.

– Рауль, наша беда в том, что мы изначально молчали. Ты и я, хоть еще раньше договорились все проблемы решать вместе. Не замалчивая их. Молчание отнюдь не золото, если дело касается недопонимания и подозрений в отношениях.

– Я не хотел говорить об этом – о своих подозрениях. Мне казалось это неправильным, нелепым – подозревать тебя. Но этот мужчина… Не знаю, откуда он взялся и как давно ты с ним… знакома. Я заметил, что он ездит за нами. Он писал тебе письма: я нашел конверт в одном из номеров. Он назначал тебе встречи: прости, но я увидел в твоем телефоне его сообщение. Но уже после того, как застал вас в ту ночь, когда меня вызвала Эстер, разговаривающими в баре. Он так на тебя смотрел, что у меня почти не осталось сомнений, что этот мужчина к тебе питает интерес. Мужской. И ты отвечала ему подобным взглядом.

– Ты не так все понял! – закричала я.

– Так же, как и ты, подозревая меня в отношениях с Эстер, – усмехнулся он. – Я возвращался в ту ночь в номер после разговора с Эстер. Проговорили мы всего двадцать минут, но, проходя мимо другого бара, я увидел тебя с тем мужчиной. Я вернулся в номер, но не остался в нем, ушел бродить по улице. Остывал. Не хотел тревожить тебя беспочвенными подозрениями, решил убедиться во всем сам. Просто прийти в то место, где он назначил тебе встречу.

– Ты специально сказал, что у тебя разболелась нога, чтобы потом пойти за мной следом?

– Я не соврал и не выслеживал тебя, – усмехнулся он. – Просто пришел позже и застал вас целующимися. Все.

– Ты не так все понял… – вздохнула я, осознавая, что любые мои слова сейчас все равно звучат как жалкие оправдания. И все же нужно было попробовать спасти то, что рушилось.

Выслушай меня, пожалуйста… выслушай. Сколько раз ты сам просил меня выслушать!

Он молча кивнул. И я принялась рассказывать – все с самого начала. До конца. Я говорила, но так и не могла по лицу Рауля прочитать его мысли. Он по-прежнему не смотрел мне в глаза. Но не перебивал. В какой-то момент меня захлестнула надежда, что он все же поймет, но его первая фраза, которую он сказал после того, как я закончила, лишила меня всех ожиданий:

– Ты едешь со мной в Бильбао. Уезжаем завтра.

– Рауль, ты не понял…

– Я все понял. Я тебя слышал. Но ты едешь со мной в Бильбао.

– Ты не поверил…

– Когда я тебе не верил? – наконец-то он посмотрел мне в глаза. – Я всегда верил тебе куда больше, чем ты мне. К сожалению.

– Я не могу…

– Почему? Прекрасно можешь! Не с ним же ты собираешься уехать?

Я опустила взгляд. Рауль тяжело вздохнул:

– Ясно. Хорошо. Либо с ним в Барселону, либо со мной в Бильбао. Выбирай.

– Ты не можешь ставить меня перед таким выбором! – в отчаянии воскликнула я.

– А ты не можешь так поступать со мной: уехать с другим мужчиной, а потом спокойно вернуться ко мне.

– Ты так ничего и не понял!

– Нет, это ты не поняла, – с ледяным спокойствием сказал он. – Выбирай.

И ушел из номера, оставив меня наедине с этим жестоким выбором.

XIII

Квартира встретила меня могильной тишиной и каменным холодом, будто она в одночасье превратилась из недавно еще теплого жилища в склеп похороненных воспоминаний. Я даже почувствовала себя тут чужой – живой человек среди выцветающих призраков счастливых моментов. Я переступила порог и остановилась, поняв, что, если сделаю еще шаг, расплачусь. Присела на оставленный у двери чемодан и обхватила себя ладонями, пытаясь согреться. Меня колотило от холода так, что даже стучали зубы. Не думала, что возвращение в дом – наш дом – окажется таким мучительным.

Не знаю, сколько я так просидела у двери, может, всего несколько минут, а может, целую вечность, опомнилась от мысли, что приехала я не затем, чтобы предаваться рефлексии. У меня на нее еще будет время – бесконечность одиночества. Потом. Я встала, втащила чемодан в спальню, затем включила отопление, сняла верхнюю одежду и легла на кровать, думая отдохнуть с дороги немного. Но и сама не заметила, как провалилась, будто в бездну, в глубокий сон без сновидений.

Я проспала всю ночь и добрую часть утра в той же позе, в какой уснула, в той одежде, в какой приехала, поверх покрывала, поперек нашей кровати, со включенным отоплением. Но сон пошел мне на пользу: когда я очнулась от него, почувствовала себя не только отдохнувшей, но и в гораздо лучшем настроении. Я приняла душ, привела себя в порядок и, решив, что уже могу позвонить Сальвадору, взялась за телефон. Тайная надежда, что в нем окажутся пропущенные звонки от Рауля или сообщения от него, не оправдалась. Ну что ж, мой поступок для него оказался ясней всех слов: он поставил меня перед выбором, и я, по его мнению, выбрала не его. Я быстро допила чай, на самом деле обжигаясь не им, а непролитыми слезами. И в этот момент в дверь раздался звонок. Мелькнула сумасшедшая надежда, что это вернулся Рауль, но она тут же разбилась о здравую мысль, что у него – ключи. Скорей всего, это не дождавшийся моего звонка Сальвадор. У меня не возникло даже доли сомнения в том, что ему известен мой адрес.

Я открыла дверь, не глянув в глазок, и оторопела, увидев на пороге не Сальвадора, а Эстер.

– Ты? – изумленно выдохнула я.

– Здравствуй, Анна, – робко улыбнулась она. – Не думаю, что ты рада меня видеть. Но мне нужно с тобой поговорить. Можно войти?

Я посторонилась, пропуская ее. «Не делай этого! Не оставайся с ней наедине!» – прокричал здравый смысл. С какой целью она прилетела? Не с той ли, чтобы… Сальвадор сказал, что за мной приедет тот, кто носит в себе проклятый дух гитары.

– О чем ты хотела со мной поговорить? – настороженно спросила я, прикидывая про себя, как, в случае чего, смогу защититься. Эстер стояла так, что заслоняла собой закрывшуюся за ее спиной дверь: в подъезд не выбежишь. А телефон я оставила на кухне.

А Эстер вдруг молча протянула мне убранную в чехол гитару:

– Это, кажется, ваше…

– Но… откуда? – Я в изумлении уставилась на гитару в ее руках, и удивление было настолько сильным, что я даже забыла о своих опасениях.

– Долгий разговор. – На ее щеки вдруг выплеснулся румянец смущения. – Я хотела вернуть ее Раулю, но он сказал, что она ему не нужна и что для меня было бы лучше избавиться от нее. Но… я решила, что сказал он так в запальчивости.

– И ты приехала, чтобы вернуть гитару мне?

– Не только. Рауль дал понять, что вы… расстались.

Она опять замолчала, будто этот разговор казался ей неловким. Переступила обутыми в элегантные ботинки на высоких каблуках ногами. Выглядела Эстер безупречно – в узких джинсах, белой рубашке и полупальто. Распущенные волосы слегка растрепал ветер, уложив их небрежными волнами, с румянцем на бледной коже она казалась невероятно юной и красивой. Я могла лишь порадоваться тому, что застала она меня тоже не дурнушкой. Как-то нехорошо было бы предстать в неприбранном виде перед потенциальной соперницей, имеющей на твоего мужа, пока еще не бывшего, виды. Внезапно мелькнула мысль, что опасность действительно исходит от Эстер, но другого толка: не убивать она меня приехала, а, узнав о нашем с Раулем разрыве, заявить на него свои права.

– Не думала, что Рауль настолько близок с тобой, что готов откровенничать, – невольно съязвила я, беря из ее рук гитару.

– Он не посвящал меня в подробности. Только сказал, что ты уехала. И я подумала, что это из-за меня, из-за того, что я слишком явно показывала свой интерес к Раулю. Я решила поговорить с тобой, чтобы между нами… и вами не осталось неясных моментов.

Погодите… Она что, приехала мирить нас с Раулем? Такого поворота я не ожидала.

– Откуда ты узнала, где я живу? Рауль сказал тебе адрес?

– Нет. Я пришла сюда так… будто однажды уже тут была.

– Не понимаю!

Она нервно развела руками и вздохнула:

– Это долгий разговор, Анна.

– Проходи, – пригласила я ее. – Поговорим в комнате.

Эстер вошла и оглянулась, затем повернулась ко мне, и в ее глазах я увидела растерянность:

– Я почти уверена, что уже тут была.

– Ну, может быть, и так. Если Рауль тебя приглашал в мое отсутствие, – неожиданно вырвалось у меня.

Она посмотрела на меня с горечью и вдруг, подойдя ко мне, взяла мои руки в свои. Ладони у нее оказались прохладными. Я не отдернула руки, она сама их отпустила. А я почувствовала, как к горлу подкатил комок. Не хватало еще расплакаться при ней!

– Анна… – с укоризной качнула она головой. – Не думай так о своем муже. Он перед тобой чист. Не сомневайся в нем. Я приехала для того, чтобы рассказать, о чем мы говорили в ту ночь в отеле, после которой, я так понимаю, между вами произошло что-то нехорошее. Если ваша ссора вышла из-за меня, я готова попросить у тебя прощения. Рауль мне нравится, ты права… Настолько, что я готова сделать что угодно, лишь бы он не страдал.

– Как это мило с твоей стороны, – съязвила я. – И о чем вы с ним разговаривали в ту ночь в отеле?

– О тех странных вещах, которые происходили со мной. Я была так напугана, что мне нужно было кому-то довериться, получить поддержку. Это началось со съемок. С первого дня, когда я почувствовала себя неожиданно плохо. Мы снимали эпизод, который потом включили в финал клипа. Ты, наверное, видела видео?

– Тот эпизод, где вы вместе с Раулем сидите на полу в какой-то комнате и он учит тебя игре на гитаре?

– Да. Мне стало нехорошо после съемок того эпизода. Но как это случилось – помню смутно. Объявили небольшой перерыв, все вышли из комнаты, потому что там было душно. А я задержалась. Как потеряла сознание – не знаю. Помню только, что, когда меня привели в чувство и мы продолжили съемки, я все еще испытывала слабость. Но к следующему дню полностью пришла в себя. А потом, уже на второй день, случилось то странное происшествие. Мы ехали на мотоцикле, и я вдруг увидела появившуюся на дороге девушку. Но… В тот момент я испытала не страх, как многие поняли, а бешенство. Ужасную злость, почти что ненависть. К кому? К человеку, за чьей спиной сидела. И спровоцировала то падение, намеренно желая причинить ему боль. Мимолетная вспышка непонятной агрессии. Без мотива. Я была очень напугана произошедшим – своей реакцией. Рауль мне нравился. И мое желание причинить ему боль не имело под собой никакой почвы. А дальше – хуже. Я поняла, что влюбляюсь в твоего мужа. Но это была странная любовь: дикое желание быть с ним рядом и одновременно желание убить – за то, что он не мой, за то, что не на меня смотрит таким взглядом, за то, что ночи проводит с другой женщиной.

– Странно, что это желание ты не испытывала ко мне, – усмехнулась я. – Той женщине, на которой он женат.

– Я знаю, что говорю страшные вещи, Анна. Но я решила быть откровенной с тобой. Знаю, что ты не используешь то, что я тебе рассказываю, против меня. Я тебе доверяю. Не меньше, чем Раулю.

– Спасибо за доверие. Прости, ответить взаимностью не могу.

– Понимаю, – вздохнула она.

– Хочешь кофе? – спросила я.

– О да, пожалуйста! – обрадовалась Эстер, посчитав, видимо, мое предложение шагом на пути к доверию к ней. Ну что ж, если так хочет считать, пожалуйста.

– Со мной творились непонятные вещи, я стала страдать провалами в памяти, – продолжила она после того, как я приготовила нам по чашке кофе. – Например, оказывалась в каком-то месте, но как – не помнила. Я сорвала съемки и приехала в Барселону, будто некто приказал мне сделать это. Я была в одной странной квартире, где время стоит на месте. Искала одного человека, не нашла его, но обнаружила квартиру, в которой он остановился. Правда, попасть туда также не смогла. Я помню, что пришла к нему с одной целью – предупредить, чтобы он не мешал. Я не была знакома с этим человеком, никогда его не видела, но знала, что он желает мне помешать в достижении одной цели.

– Ты была и в нашей квартире тоже? – спросила я, уже начиная догадываться о том, что с ней случилось.

– Я в этом не уверена, Анна, – тихо произнесла девушка, обводя взглядом гостиную. – Может быть. Откуда-то я знаю твой адрес.

– Хорошо, – вздохнула я. – Продолжай. Ты, значит, испытывала к Раулю смешанные чувства – желание быть с ним и желание его убить.

– Ну… наверное, убить – образно выражаясь. Но когда я находилась с ним рядом, меня захлестывала то ненависть к нему, то невероятная нежность. Мне удавалось держать себя в руках, не выдавать эмоций – все же я как-никак актриса, и, говорят, не самая плохая, – грустно улыбнулась она. – Я старалась его избегать, но тем не менее совершала и безумные поступки – ездила за ним по тем городам, в которых он выступал с концертами. Иногда меня посещали странные то ли сны, то ли видения. Я видела себя мужчиной – с выжженным ненавистью сердцем. Однажды я в образе того мужчины наблюдала за горящим домом, слышала доносившийся женский крик, но не могла пошевелиться, будто приросла к месту. Я испытывала невероятную боль, будто это я горела в том огне, но не могла сделать ни шагу ради того, чтобы спасти погибающую. Мешала мне ненависть – ненависть к одному человеку, которого я считала причиной этого несчастья. Я не видела его, не знала его имени, но в тот момент клялась себе, что убью его. Столько раз, сколько окажется нужным. Даже если не однажды мне придется его убить. Понимаешь? Очнулась я в ту ночь у себя дома, в постели, поэтому решила, что мне просто приснился страшный сон. Но видение было таким четким, что я еще какое-то время находилась под его впечатлением, испытывая одновременно и жгучую боль, и выжигающую душу ненависть. Следующее видение посетило меня, когда я летела в самолете на концерт твоего мужа. Стюардесса раздавала напитки, я попросила томатный сок… И вдруг увидела, что сжимаю в руке не стакан, а окровавленный нож. Рука была не моя, а мужская, с неаккуратно обрезанными ногтями, темная от загара, с сухой кожей. Она была выпачкана в крови. А возле моих ног лежало тело человека. И я испытывала ликование, потому что видела моего врага, того, которого ненавидела всем сердцем, поверженным. И это я его убила. Очнулась я от того, что пролила сок себе на грудь. Его холод и привел меня в чувство. Следующий раз случился, когда я оказалась в гримерке перед концертом. Мне хотелось увидеть Рауля, но я встретилась с Чави. Между нами произошел один разговор…

Она смущенно замолчала, словно сомневаясь, выдавать ли мне чужую тайну.

– Он признался мне, что я ему нравлюсь. А потом вдруг обнял и поцеловал. И именно в тот момент я увидела другое, и уже последнее, видение. Я опять была тем убийцей, который тайно крался за другим человеком. Я знала, что моя новая жертва – брат погибшей в огне девушки. Я откуда-то знала, что она перед гибелью ходила к своему брату и попросила его о странном – заказать мастеру гитару, в которую были бы включены две вещи, имеющие отношение к ней и любимому ею человеку. Она приняла решение умереть и заключить свою душу в гитару, считая, что когда-нибудь их души – его иее – в музыкальном инструменте встретятся. И он будет любить ее, как когда-то любил музыку.

Убийца крался за братом той девушки, идущим выполнить посмертную просьбу – отнести браслет и часть разбитой гитары мастеру. Убийца напал на этого молодого человека с одной целью – не допустить того, чтобы он исполнил свое обещание, – и убил ударом ножа в спину, как недавно убил музыканта. Проливая невинную кровь, он произносил проклятия и клялся, что никогда души музыканта и погибшей девушки не будут вместе. Потому что всегда будет тот, который их будет разлучать. Он, убийца, отнес мастеру материал и заказал гитару, решив, что это проклятие послужит хорошей местью той, которая когда-то причинила ему невероятную боль.

Это видение пронеслось в моей памяти молнией, и я испытала опять приступ дикой ненависти. Такой сильной, что мне вдруг стало невероятно больно. Я оттолкнула Чави и упала. А когда очнулась, увидела его тоже на полу. Я трусливо сбежала. Скрылась из гримерки, не позвав на помощь. Просто не поняв, что Чави так же плохо, как и мне.

На концерт так и не пошла. Долго бродила по городу, думая о том, что случилось со мной, и ужасаясь всему этому. Узнала потом, что Чави попал в госпиталь. Мне не хватило духу навестить его, хотя я чувствовала в происшедшем свою вину. Не знаю, смогу ли я когда посмотреть ему в глаза. Он неплохой парень, но…

– Тебе нравится мой муж.

Она горько кивнула и подняла на меня глаза, в которых стояли слезы:

– Я не буду преследовать Рауля, не волнуйся. Я не такая плохая, как ты можешь подумать. Однажды я разбила отношения в паре, но так и не построила своего счастья. Не хочу повторения истории. Не хочу дурной славы. Не хочу причинять боль.

В ту ночь я рассказала Раулю то, что только что рассказала тебе. Он сказал, что однажды вам пришлось столкнуться с подобным. Он рассказал мне о своей сестре – в ответ на мое признание. И просто в качестве поддержки. Я же ответила, что чувствую себя избавленной от этой сущности, а после того как доверила ему эту историю, будто получила прощение. Понимаешь? Я забрала гитару, потому что поняла, что от нее исходит опасность. Мне не хотелось бед для Рауля. Но… почувствовала, что она может вам пригодиться. Ты меня простишь?

– Ты можешь получить окончательное прощение, если поможешь исполнить желание одной хорошей девушки, – засмеялась я. – Той самой сестры Рауля.

Эстер неуверенно улыбнулась:

– Если это в моих силах.

– Это займет немного твоего времени.

– Мой поезд уходит на Мадрид через два часа.

– Хорошо. Думаю, этого достаточно. Лаура – твоя давняя поклонница и очень просила Рауля, чтобы он когда-нибудь вас познакомил.

– Если она успеет подъехать на станцию Санс до того, как уйдет мой поезд, я с удовольствием выпью с ней кофе.

– Успеет! – заверила я ее, набирая номер подруги.

– Лаура, мне нужно срочно с тобой поговорить! – сказала я, не поздоровавшись. – Вопрос жизни и смерти! Потом, при встрече… Я буду ждать тебя в кафе на станции Санс через час. Успеешь?.. Вот и отлично!

– Ну что, станем двумя добрыми феями для очень хорошей девушки? – спросила я, закончив разговор, у улыбающейся Эстер.

– Как выглядит твоя невестка?

Я показала ей фотографию в мобильном телефоне.

После ухода Эстер я набрала номер Сальвадора и сказала:

– Это я. Где ты? Хорошо. Я еду.

Старый лифт натужно скрипел и стонал, как измученный ревматическими болями старик. Испытывая чувство дежавю, я смотрела на видневшиеся в узком окошечке проплывающие вниз этажи. Сальвадор сказал, что будет ожидать меня в квартире с остановившимся временем, и я поняла, что речь шла о квартире его отца. «Я не могу в ней долго находиться, на меня давят стены, воспоминания, время, которое застыло и превратилось там в желе. Часы остановились после смерти моего отца, и все там остановилось. Понимаешь?» – сказал он в телефоном разговоре. И я поняла.

«Это наш единственный шанс, Анна, разбить цикл. У нас есть для этого всё – и гитара, и ты, – говорил тогда Сальвадор. – Тот, кто несет в себе зло, поедет за тобой». – «Что будем делать?» – спросила в ответ я. И он честно ответил: «Не знаю. Сориентируемся по обстановке. Но чувствую, что выбрал место правильно».

Вот и знакомая дверь. На мгновение мною вновь овладело ощущение дежавю. Мне показалось, что в тот день визит в эту квартиру был простым предупреждением: захлопнется дверь – и я отсюда больше никогда не выйду. Останусь вместе с призраками и испортившимися часами тут, в тянущемся безвременье. Но, переборов себя, постучала молоточком. И, не получив ответа, толкнула дверь.

Она оказалась незапертой. Я прошла по длинному коридору, прислушиваясь к гулкой тишине.

– Сальвадор?

Неужели он обманул меня? Заманил в ловушку, а сам не пришел? Я вошла в знакомую комнату, положила гитару в кресло и прошла через комнату, чтобы заглянуть в другую. Свет горел, рассекая темноту, которую создавали опущенные, как и раньше, жалюзи. Но, однако, тут никого не было.

– Сальва…

И тут я увидела его – лежащим за креслом на полу возле окна. Одна рука у него была подогнута под себя, вторая – вытянута, лицом мужчина уткнулся в вытертый ковер, на котором стояли кресла. В первый момент он показался мне мертвым. Я невольно вскрикнула и тут же прикусила кулак, сдерживая крик за зубами. Присела над мужчиной и боязливо коснулась его спины. Он не подавал признаков жизни, но, однако, мне удалось нащупать на запястье вытянутой вверх руки слабый пульс. Что с ним случилось? Запнулся за что-то и упал? Нужно срочно вызвать врача! Я сунула руку в карман, и тут во всей квартире погас свет.

– Что за… – выругалась я по-русски. Что-то крепко ударило меня по руке, выбив мобильный телефон. Я вскрикнула, а уже мгновением позже некто с силой поднял меня под мышки и поставил на ноги. И не выпустил, а тряхнул сильно, будто куклу. «Мама…» – мысленно проплакала я, и впрямь ощутив себя куклой. Тот, кто цепко держал меня в руках, обладал нечеловеческой силой. Я закричала, но тут же, как уже случилось однажды, мой рот крепко закрыла ладонь.

– Тише! – прорычал потенциальный убийца знакомым и одновременно незнакомым голосом, из которого исчезли присущие ему хвастливые интонации, а вместо них сквозила ненависть.

Я застонала, мысленно прося Чави образумиться. Не видя его, однако, догадалась, кто держал меня так крепко. Слова Сальвадора о том, что мой муж перешел кому-то дорогу, сложились с рассказом Эстер и моими воспоминаниями о том случае, когда Чави стало плохо в гримерке, и несложно стало понять, что проклятое зло переселилось из Эстер в него. «К тому, кто испытывал страсть…» Сальвадор предположил, что зло вселялось лишь в испытывающую страсть к музыканту женщину (как в последний раз случилось на съемках видеоклипа, где не было меня, но была Эстер, которая играла тогда страсть к Раулю). Но оно могло переселиться и из женщины в мужчину.

– Я тебя убью, и он узнает, что это такое, когда твою девушку отнимает другой мужчина, – прорычал Чави или тот, кто был в нем. Настоящий Чави не способен на такие вещи. Да, он иногда заносчив, хвастлив, горд, высокомерен, но он не способен причинить зло. Если только само зло не поселилось в нем.

Не давая мне опомниться, он бросил меня на пол и навалился сверху, сжал руками мое горло и надавил. Еще чуть-чуть, и он задушит меня. Не пальцы, а стальные тиски сильнее и сильнее сдавливали мне горло, рискуя, а может, и желая его сломать. Я захрипела и мысленно попрощался со светом. Ловушка. Такая простая и такая хитрая. Сальвадор не рассчитал свои силы, посчитав, что справится с уступающим ему в комплекции Чави. Но не учел того, что вселившееся зло утраивает силы. Что с ним сделал Чави? Как отключил? Так странно, что моя последняя мысль была не о муже, а о Сальвадоре…

Я почти потеряла сознание, когда вдруг стальные пальцы пребольно царапнули по моему горлу, и мгновением позже меня отпустили. Кто-то отшвырнул от меня Чави, а затем рывком усадил.

– Жива? – услышала я голос, от которого радость затопила сердце.

– Живее всех живых, – хрипло ответила я. И, натыкаясь на кресла, бросилась искать выключатель. Тихий вскрик дал понять, что силы не на стороне моего спасителя. А выключатель, как назло, все не находился… Возня, грохот, удары, будто происходила борьба. И мои лихорадочные поиски выключателя. Наконец-то удалось его нащупать, и в электрическом свете я увидела, что Чави сидит верхом на повергнутом человеке и держит руки на его горле.

– Ах ты! – закричала я и бросилась на выручку. Одним ударом меня откинуло к стене, но Чави, ради того чтобы отшвырнуть меня, пришлось отпустить горло лежащего под ним мужчины. И это стоило ему того, что теперь уже его повалили на пол.

Но силы, однако, оставались неравными. Если бы это был просто Чави – такой, каким я его знала, его более спортивному сопернику удалось бы взять над ним верх. Но это был не наш друг Чави. И если он справился с легкостью с Сальвадором, ему не будет трудно справиться и с Раулем. И тем более со мной. Я тянула его за дреды, я лупила его по спине, я пыталась лягнуть его ногой, но добивалась лишь того, что он еще больше свирепел и подминал под себя моего мужа. И в какой-то момент, когда мне показалось, будто Рауль остался без сил в этой неравной борьбе, я в отчаянии прокричала:

– Помоги, Долорес! Сальвадор пришел тебе на выручку, как пришел за мной мой муж! Помоги нам!

Никакой реакции. Я бросилась к Сальвадору, пытаясь привести его в чувство. Лупила по щекам, щипала кожу, тянула за нос. В какой-то момент он тихо простонал. И тут я увидела, что Чави опять душит Рауля, и бросилась на выручку. На этот раз он оттолкнул меня ногой. Я упала на пол, а Чави даже не отпустил горло Рауля. Конец…

И вдруг старые часы, заскрипев пружинами, отбили первый гулкий удар. На втором я почувствовала, как воздух рядом со мной будто колыхнулся. На третьем ощутила холод. Дохнуло душным цветочным запахом. На шестом ударе я повернула в сторону кресла, в котором лежала гитара, голову и увидела в шаге от себя призрачный силуэт красивой девушки.

– Вот она – та, которая тебя предала! – закричала я Чави. – Вот она!

Чави поднял голову и вдруг вздрогнул всем телом. Лицо его исказила гримаса, он запрокинул голову и издал крик. Рауль слабо пошевелился под ним, желая высвободиться. Но это ему не удалось. А призрачный силуэт девушки плавно двинулся к бьющим часам.

– Иди за ней! Она останется с тобой! – крикнула я опять Чави.

Призрак девушки с десятым ударом прошел сквозь часы, на предпоследнем ударе в деревянный корпус вошел черный вихрь, а на последнем ударе призрак девушки вновь оказался в комнате, оставив зло запертым в часах. Я краем глаза увидела, как призрачная девушка вновь исчезла в гитаре, и без сил вытянулась на полу.

– Анна, ты как? – тихо позвал меня Рауль.

– В порядке…

Он поднялся на ноги и склонился над уже бесчувственным Чави.

– Отключился, но, кажется, тут не так все серьезно, как с ним, – кивнул он в сторону Сальвадора.

– Он, кажется, ударился при падении.

Рауль присел рядом со мной над Сальвадором, быстро его осмотрел.

– Кажется, все же не так серьезно. Приведем в чувство. Ох, мама зря переживала: от моей профессии мне никуда не деться. А хотелось всего лишь песни исполнять…

Я тихо засмеялась.

– Как ты тут оказался? – спросила я, принеся по его просьбе смоченную холодной водой салфетку. За нашими спинами заворочался и тихо застонал Чави.

– О, один в себя уже сам приходит. Отлично. Как оказался? А как я могу бросить тебя одну в опасности, тем более если ты помчалась спасать меня? Нашел смятую квитанцию с адресом этой квартиры, которую ты оставила в номере. Не знаю, сделала ли ты это специально, чтобы я тебя нашел…

– Я думала, ты уехал в Бильбао на концерт.

– Какой концерт, когда тут спектакль поинтересней обещал быть! – усмехнулся он, прикладывая к голове Сальвадора полотенце.

– Врачей, может, вызвать, Рауль?

– Сейчас приведем в чувство и вызовем. Концерт завтра, еще успею вернуться. Заберу этот Чайник со свистком, – кивнул он в сторону потирающего голову Чави. – И поедем давать концерт… Ох, отпросился у Хосе Мануэля, но не думал, что тут еще и мой друг окажется. Хосе Мануэль лишь меня отпустил, сказал, что с неулаженными личными проблемами на сцену мне лучше не выходить. Так и сказал, что выпустит всех, кроме меня, если я с тобой не помирюсь. А вместо меня фонограмму включит.

– Если бы ты себя слышал на последнем концерте, то согласился бы с Хосе Мануэлем, – не удержалась я от подколки.

– А кто в этом виноват?

– Он! – ткнула я пальцем в открывшего глаза Сальвадора. И мы с Раулем дружно рассмеялись под недоуменными взглядами Чави и Сальвадора.

* * *

Сальвадор взял в горсть землю и высыпал на другую ладонь. Земля той, которая родилась в этих местах. Он долго искал этот поселок, название которого не сохранилось в его памяти. Но нашел.

Сальвадор бережно опустил гитару в вырытую яму и аккуратно засыпал. Слезы навернулись на его глаза, будто хоронил он не инструмент, а любимую женщину. Впрочем, почти так оно и было: неупокоенная душа Долорес наконец-то обрела покой.

…А когда-то, уже не в этой, а в другой жизни, они вновь встретятся. Две родные души, прошедшие такой долгий путь. Обязательно встретятся. Она так желала. Так желает он.

Полгода спустя

– Ох, не успел дома появиться, как опять уезжаешь! – причитала сеньора Пилар, убирая со стола грязные суповые тарелки и выставляя чистые под второе. – И как только Анна все это выдерживает – твои отъезды-приезды?

– Мам, вот потому и уезжаем, чтобы целый месяц побыть вдвоем! Ну, чтобы и ее родителей увидеть – тоже.

– Не накатался по своей стране, так тебя еще и в другую потянуло, – ворчала сеньора Пилар.

– Так не с концертами же, – засмеялся Рауль, помогая ей расставлять тарелки.

Лаура со скучающим видом подвинулась, освобождая место. Но, увидев, что мать собирается забрать со стола полупустую пиалу с оливками, встрепенулась и подвинула миску к себе. Никто на это не обратил внимания, кроме меня. Вообще, невестка сегодня на семейном обеде вела себя подозрительно тихо: сидела с сонным видом, зевала, почти не прикоснулась к своей еде, зато налегала на оливки.

– Вот только в России тебя с концертами не хватало!

– Когда-нибудь, – засмеялся Рауль.

– Здесь не напелся? – буркнула моя дорогая свекровь. – Езжайте уж, отдыхайте. Клянусь, если твой менеджер не сбавит ритм, я его самого заставлю петь! Это же надо – совсем не давать парням передыху…

– Как это – не давать? – возмутился Рауль и с грохотом поставил тарелку перед усмехающимся отцом. – На все лето запланирован один, от силы два концерта! И те поблизости, на местных фестивалях. Почти три месяца отдыха, мама!

– Оставь его в покое, Пилар, – вступился за сына отец.

– Да беспокоюсь же! А ну как уедет на гастроли, а жена в его отсутствие рожать будет… И вот еще додумались – лететь в Россию…

– Мама, в Россию летим, не в Антарктику! В цивилизованную страну, а не на материк к пингвинам!

– В положении твоей жены…

– О-о, мама! – закатил глаза к потолку Рауль.

– Беременным летать разве можно?

– Ну отчего же нельзя? Ей до родов еще четыре месяца! Чувствует Анна себя прекрасно, ее врач не имеет ничего против поездки, и летим мы к ее родителям, – теряя терпение, сказал мой муж. Я же, увидев, как невестка достала из пиалы последнюю оливку, усмехнулась: похоже, скоро внимание сеньоры Пилар с моей персоны переключится на Лауру.

– Ну так на целый же месяц!

– Мам! – в отчаянии воскликнул Рауль. Не знаю, чем бы закончился этот спор, если бы в это время из кухни не появился Давид, торжественно неся перед собой блюдо с жареным кроликом. И сеньора Пилар наконец-то оставила Рауля в покое, принявшись раскладывать мясо по тарелкам.

– Я не буду, – с брезгливым видом отодвинула свою тарелку Лаура.

– Чего вдруг?

– Бе, – сказала Лаура, скривившись так, будто поставили перед ней тарелку не с мясом, а с отходами. – Не хочется!

– С чего это такие капризы? – удивилась сеньора Пилар. – Раньше ты любила крольчатину.

– А вот сейчас не любит! – многозначительно поднял палец Давид. – Хотели сегодня объявить вам новость…

– Ну-ну! – посмеиваясь, произнес Рауль, бросив многозначительный взгляд на пустую миску из-под оливок. – Какой срок?

Сеньора Пилар громко охнула и заключила в объятия вначале Давида, а потом Лауру.

В паузу, когда мы ожидали десерта, Рауль достал из кармана свой телефон и, придвинувшись ко мне, тихонько сказал:

– Хотел тебе кое-что показать!

Он вошел в Интернет.

– Знаком тебе этот человек? – с лукавой улыбкой спросил он, показывая мне объявление о концерте некоего Сальвадора Сегуры, классического гитариста, вывешенное на официальной странице группы Рауля с личной рекомендацией моего мужа.

– Ой, откуда это?

– Наткнулся случайно. Кажется, нашел себя твой… старый знакомый. Решил ему немного помочь, порекомендовав. К нам на страницу много народу заходит. Подумал, что маленькая реклама ему не помешает. Кстати, я послушал в записи его исполнение…

– И как тебе?

– За душу берет! – признался Рауль. – Столько в его исполнении эмоций и жизни, что диву даюсь – откуда? Так что рекомендацию писал искренне. Хорошая музыка в отличном исполнении обязательно должна найти своего слушателя! Чави тоже слушал, понравилось.

– Спасибо, Рауль, – поблагодарила я. – Как у Чави дела? Ты говорил, он на каникулы в Венесуэлу летит?

– Да. Там сейчас в сериале снимается Эстер.

– Не теряет надежды завоевать ее сердце?

– Более того: уже делает большие успехи в этом! – ответил, улыбнувшись, Рауль. – Эстер сама пригласила его провести месяц с ней в Венесуэле.

– Счастья им!

– И нам всем тоже, – сказал, смеясь, Рауль. Перехватив сонный взгляд сестры, подмигнул ей и показал большой палец: – Лаура, на этот раз все будет отлично!

– Кто бы сомневался! – ответила ему сестра.

А я просто счастливо улыбнулась.

Emory Faded Проект Re Начало

© Emory Faded, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Пролог

За семь дней до начала. 25 марта…

Проект Re – это проект по выведению нового поколения идеальных людей. Такие люди должны превосходить обычных людей по любому показателю, будь то умственные способности, физическая сила или социальные навыки. Изначально планировалось, что они займут места в правительстве и, благодаря взращённому в них рациональному мышлению, станут такими правителями, которым будет чужда собственная выгода и желания, а процветание народа будет возведено в абсолют.

Но так было лишь изначально…

Сейчас наша страна впервые за сотни лет в непостижимом упадке: мы отстаём во всех отраслях, начиная от экономики, заканчивая военным делом. Если так пойдёт дальше… мы падём.

Последний козырь, который у нас остался – это научная отрасль и этот проект. Сейчас надежда всей страны лежит на наших плечах и на плечах подопытных, которым нет и шестнадцати…

Да, о моральной стороне вопроса даже не стоит думать, все участвующие в этом эксперименте подопытные были тут со своего рождения: они ни разу не выходили из специально созданных для них комнат; они ни разу не видели солнца; они не знают, что такое семья – для них это просто звук. А всё, что они делают изо дня в день – это совершенствуются. У них, конечно, есть перерывы на естественные нужды, но они настолько минимизированы, что это даже трудно учитывать.

Немногие выдерживают, ведь это просто дети… Но даже если вам кажется это неправильным, я не в силах что-либо сделать.

Всё же я тут лишь научный сотрудник, пусть и не последний, над нами стоят военные и правительство, которые пресекают любое вмешательство, не связанное с улучшением подопытных. А те, кто пытался перечить, не важно будь то учёный или подопытный, – быстро устранялись. И единственное напоминание, оставшееся от них – пустые комнаты.

– Привет, номер 2013, – поздоровался со мной мой коллега, номер 2070.

В этой лаборатории запрещены имена. Их нет ни у кого: ни у учёных, ни у подопытных, ни у военных. Если честно, я не знаю, с чем это связано, я всего лишь один из преподавателей высшей математики и исследователей одновременно, да и беспокоит меня это мало. Возможно, так сделали, чтобы подопытные не ощущали себя неполноценными.

– Привет, – поздоровался я в ответ. – Были какие-то инциденты? – спросил я на всякий случай.

Всё же чаще всего, когда что-то подобное происходит, об этом вмиг узнаёт почти весь комплекс, а в последнее время ничего такого не было слышно.

– Да вроде бы нет. Хотя… – он задумался, – вроде как номер 0947 немного бунтовал.

– И отчего же?

– Хотел, чтобы увеличили время на чтение книг.

Услышав это, я тяжело вздохнул.

Его вполне можно понять, книги тут для подопытных – это единственное развлечение. Но, к сожалению, даже такую на вид мелкую просьбу мы не можем исполнить, ведь их жизнь буквально расписана до минут.

– Чем всё закончилось? – спросил я, хотя уже знал ответ, ведь подобное случалось раньше.

И даже в будущем, если это место так же, как и сейчас, будет существовать, то вряд ли что-то поменяется…

– Да как всегда, – пожал он плечами, – повязали его, а после наказали.

Наказания здесь заслуживают отдельного внимания. К примеру, одно из них таково: провинившегося подопытного заводили в небольшую комнату средней освещённости с устройством, выполняющим функцию электрического стула. Оно не летально для человека, но тот, на ком его применяют, испытывает невероятную боль… После фиксации рук и ног наказуемого персонал покидал помещение и перемещался в смежную комнату за стеклом. Далее проходило само наказание, длившееся около пяти минут. Думаю, не стоит подробно описывать, что ощущали подопытные всё это время. Скажу лишь, что по окончанию истязаний бунтовщика уводили в свою комнату, и никто из них более не хотел попасть сюда вновь.

Подобные наказания хоть и не убивали, но оказывали существенное влияние на психическое состояние подопытных, которое потом, тем или иным образом, выливалось в летальный исход… С запуска проекта в живых остались чуть более двухсот испытуемых, и это число медленно, но уверенно уменьшается.

Чтобы относительно номеров не возникало путаницы, я поясню, номера подопытных идут с первого и до двухтысячного. Номера учёных и сотрудников – с две тысячи первого до трехтысячного. А военные идут с три тысячи первого и до пятитысячного. Военных тут, кстати, больше, однако именно эти две тысячи живут с нами в центральном комплексе. Основная же часть военных находится сверху, над этим подземельем. Зачем тут так много военных?

Ответ очевиден: чтобы не было возможности побега и утечки данных следом. За эти шестнадцать лет, что я тут работаю, было две попытки подобного: один раз был организован побег подопытными и второй раз – сговор военных, младших сотрудников и некоторых учёных. Как итог: обе попытки оказались провальными, а те, кто пытался сбежать – мертвы.

И если в первый раз погибло всего лишь около сорока человек, пускай они и были детьми; то во второй раз погибло порядка трёхсот, среди которых были также мои друзья и коллеги…

– А что насчёт недавно испробованных препаратов?

Да… мы мало того, что лишаем этих детей детства, так ещё и ставим над ними опыты, как над обычными крысами…

– Ты о «P46» и «Re78»? – поинтересовался он, начав копаться в куче бумаг, не очень аккуратно разложенных на столе.

– Именно.

Вообще мы испытываем не только эти два препарата, но эти самые интересные – особенно второй.

– Хм… – начал он, вглядываясь в найденную бумагу. – С «P46» ничего интересного: подавление боли всё ещё не полноценное, хотя мы и усилили дозу гемоксита.

– Ожидаемо.

Всё же создать препарат, который навсегда убирает боль, далеко не просто…

– А что там с «Re»?

– Ну… – произнес он, уже вглядываясь в другой лист, – тут уже всё лучше: организм начал пытаться отрастить потерянные конечности, правда, боль даже под «пэшкой», говорят, ужасная… Подопытные кричат, пока им не вколют транквилизаторы.

Не хотел бы я это слышать… Но, если честно, уже поздно считать себя чистым, всё же я тут с самого основания, в отличие от многих моих коллег.

– Даже Первый кричал?

– Если бы… Сидел себе и делал вид, что ничего не происходит. Чёртов монстр…

Может, это и неправильно, но тут я понимаю своего коллегу.

Первый… он… его трудно назвать человеком, пускай мы сами и виноваты, что буквально сотворили его таким своими руками.

– На нём точно не работает «пэшка»?

– Ему её даже не вкалывали…

Жестоко… но…

– Я не про это. Может быть, одна из прошлых «пэшек» была удачной?

– Не-а… – отмахнулся он. – Вот возьми, – всучил он мне в руки лист бумаги. – Это замеры его сердцебиения и пульса. Стоит ему начать испытывать боль, как они вмиг повышаются, так что боль он точно чувствует.

– А это нормально?

– Что именно, мы так-то много чем ненормальным занимаемся?.. – с усмешкой спросил он.

– Я про то, что ему не вкалывали «пэшку», и он должен был испытывать чудовищную боль. Это, случаем, не повредит его сознание?

– Не думаю, что это возможно… и мне кажется, со мной солидарно большинство учёных. Знаешь, нельзя сломать то, что уже сломано.

А можно ли считать Первого – сломанным? Пускай он и странный, но монстром его считают всё же за его способности: все тесты, которые он проходит, проходит идеально. Начиная почти с самого раннего детства он прилагал максимум усилий к учёбе и быстро в ней преуспел.

Я не помню, чтобы он сдал тест не на все сто баллов. Притом не важно – был ли этот тест на академические, физические или социальные способности. Итог всегда был один – он набирал максимум.

А странным же его считают из-за его… поведения.

Он с самого рождения не проявлял каких-либо эмоций: у него не было желаний; не было предпочтений; он даже в детстве ни разу не плакал, впрочем, как и в будущем…

Именно поэтому его многие и боятся. Он больше напоминает машину в теле человека…

Неожиданно дверь, в которую я недавно вошёл, резко открылась. Спустя мгновение я увидел человека, стоящего за ней. Подполковник, № 3001. Этот человек руководит всем на этой базе, он – главный.

Увидев его, мы резко напряглись, а мой коллега встал со стула. И всё потому, что мы знали, какой у него характер.

Стоило ему завидеть нас, как он нахмурился и, испытывая явное отвращение, сказал:

– Время пришло – используйте инъекцию «Re».

Что?..

Время пришло?..

Инъекция «Re»?

Почему?

Что происходит?

Я ничего не понимаю…

– Но «Re» – это же… – начал мой коллега, но не успел договорить, как ему прострелили голову, а по кабинету раздался глухой звук выстрела.

– Я знаю, что это, кретин… – держа в руке подрагивающий пистолет, сказал подполковник. – Ты, – говорил он, смотря на меня, – сколько у нас есть «Re»-ампул?

– Одн-н-на… – кое-как выговорил я, смотря на труп своего коллеги и медленно растекающуюся от него лужу крови.

– Дерьмо… – выплюнул он. – Тогда иди и вколи её Первому.

Я застыл от страха и незнания, что делать. А тем временем моё сердце билось так, как никогда до этого в моей жизни: выстрел, труп, растекающаяся кровь – всё это сейчас пыталось уложиться в моем сознании.

Выстрел.

Я вздрагиваю.

– Быстрее, следующий будет в голову! – рыкнул на меня подполковник.

Мысли всё ещё сбивались в нечто, из-за чего думать было очень трудно. Но инстинкт самосохранения вовсю вопил, чтобы я начал выполнять его приказ.

Я двинулся в одну из дверей, расположенных в комнате. Дверь должна быстрее всего привести меня к хранилищу, где я возьму инъектор «Re» и после сразу направлюсь к подопытным.

Только зачем ему именно препарат «Re»?! Он же не работает!!!

Мы уже проверяли, и прошлый испытуемый умер сразу после того, как ему вкололи его! Вернее, он и должен был умереть… но не так…

Он должен был умереть, а после ожить!

В этом и был изначальный смысл препарата «Re», но… он не ожил. Хотя мы и были близки, ведь тело уже после зафиксированной смерти продолжало двигаться и даже пыталось говорить. Но не прошло и двух минут, как тело перестало двигаться и вообще пытаться сделать хоть что-то: оно просто умерло. Окончательно умерло.

Поэтому проект решили перенаправить и достичь хотя бы возможности регенерировать тело…

Дверь, люди, ещё дверь, ещё люди – всё это мелькает перед глазами, но сознание просто не может на этом сконцентрироваться.

«Почему?! Что такого могло произойти, что главный требует вновь использовать этот препарат?!» – думал я про себя, пока вводил код от сейфа, где хранится сам препарат и записи по его изготовлению.

Когда я ввёл последнюю цифру, раздался писк, сейф был открыт. Внутри лежат документы и препарат в единственном экземпляре. Не задумываясь беру препарат и поворачиваюсь, собираясь направиться в сторону испытуемых, но… неожиданно чуть не врезаюсь в подполковника.

– Быстрее! – вновь рыкнул он мне.

Я сразу отошёл от него и направился к выходу из комнаты, только сейчас заметив лица стоящих людей. Среди них были как мои коллеги, так и военные, которые по идее не должны были меня сюда пустить. Но, видимо, из-за идущего позади меня подполковника даже не остановили. Случилось что-то серьёзное.

Все эти мысли буквально пролетали в моей голове, пока я чуть ли не бежал к испытуемым, держа в руке инъектор с веществом, которое должно будет убить одного из них…

Если быть конкретнее – оно убьёт Первого. И так решил не я, а подполковник. Это ведь он сказал мне использовать его…

– Наконец-то, – выдохнул я, когда добрался до одной из комнат с установленным стеклом Гизелла.

За ним, решая тесты, сидел Первый.

Его лицо, как всегда, не отражало ни капли эмоций, а его осанка и тело были идеальными, словно он выходец из аристократического рода.

Введя код, я разблокировал дверь и зашёл к нему в комнату. Он окинул меня безразличным и совершенно спокойным взглядом.

– Здравствуйте, две тысячи тринадцатый, – выдал он, прервавшись от своего занятия.

Я не был его преподавателем и всего лишь два раза заменял своего коллегу несколько лет тому назад, но даже так он помнит мой номер.

«Монстр…» – проскользнуло у меня в сознании.

– П-привет, П-первый… – немного запыхавшись и нервничая, сказал я.

Он всё таким же безразличным взглядом окинул дверь, откуда я вошел. Я сделал так же и увидел стоящего там подполковника, в руках у которого была папка, похожая на ту самую из сейфа.

– Вкалывай, – приказал он, направив на меня пистолет.

Меня снова затрясло от недавних воспоминаний.

– Прости, Первый, но мне нужно… – виновато и нервно произнёс я, показывая инъектор.

– Ничего, – спокойно ответил он, – всё хорошо, я понимаю, – договорил он, встав со стула и направившись к своей кровати, на которую сразу лёг.

Сняв одним движением с инъектора колпачок, я подошёл к Первому, который лежал так же, как и всегда. Для него будто не было разницы между тем, что происходит сейчас, и тем, что происходит обычно.

Поднеся к его шее инъектор и как следует прицелившись, я сделал быстрое движение, и игла вошла в шею Первого. Прошло меньше секунды, и инъектор опустел, а глаза Первого медленно закрылись.

Я приложил руку к его шее, чтобы нащупать пульс, но его не было. Повторил процедуру с его рукой, но и там его не нащупал. Напоследок приложил руку к груди, но и сердцебиение полностью остановилось.

– Он умер, – выдал я, с ужасом осознавая, что только что собственноручно убил человека.

На моё удивление, подполковник облегчённо выдохнул и, опираясь на стену, сел на корточки.

– Если ничего не выйдет – мы трупы, – обессиленно выдал он.

– Что-о?..

– Сверху сейчас идёт бойня. Нашу базу окружили со всех сторон и методично истребляют моих бойцов. Если у нас сейчас не будет бессмертного – мы трупы, – объяснил он.

– Атака, но… у нас же даже…

– Нет сирены? А смысл её включать? Создавать панику, чтобы я не смог добраться до нашего последнего шанса?

И пока я обдумывал ответ, тело… тело Первого начало биться в конвульсиях. Ноги, руки, голова – всё это резко начало дёргаться.

Испугавшись, я резко отполз от этого… от этого неестественного, пугающего и рушащего все законы мироздания…

Я… я даже слово не могу подобрать, которым можно было бы назвать это существо…

Мы точно перешли все границы дозволенного, когда создали этот препарат. Такая вещь не должна существовать в этом мире!

Сделав резкое движение тазом, тело опало и конвульсии прекратились. Но…

Спустя секунду оно медленно подняло голову, затем, оперевшись на руки, немного приподнялось и начало осматриваться. И вроде бы всё удалось, но в этих глазах не было даже той маленькой частички жизни, что светилась в глазах Первого. Это уже не он, а оживший труп.

Существо поднесло к лицу руку, начав её осматривать, сжимать, и… целая река крови брызнула из его рта. И пока никто ничего не успел осознать, тело существа вновь упало на кровать, издав мягкий звук удара о матрас.

Подполковник быстро встал и, подойдя к телу, начал ощупывать его, но это было бесполезно, он начал дергать тело, пытаясь снова заставить его действовать.

– Мёртв, – тихо сказал подполковник. Сразу после чего полез к себе в карман, достал оттуда зажигалку и поджёг листок с исследованиями с разных сторон. Дождавшись, когда листок полностью сгорит, он достал свой пистолет и вытащил из него магазин, следом начав его осматривать. После зарядил обратно и передёрнул затвор.

– Ты первый? – спросил он меня, предлагая мне пистолет и потеряв все краски жизни на лице.

Тем временем я уже слышал раздающиеся по лаборатории выстрелы и крики…

Глава 1

Первое апреля

Что есть судьба?

Каждый из нас уже наверняка когда-то задумывался об этом, но вот чёткого ответа так и не нашел.

Кто-то считает, что судьбу мы строим сами, и всё зависит только от нас самих. А кто-то считает, что судьба – это распланированный сценарий нашей жизни, и что бы мы ни делали, изменить её мы не в силах Иначе говоря, каждое наше действие и решение нам не принадлежит, и мы всего лишь заложники предопределённого нам фатума…

Если второй вариант правдив, то получается, что ни одно существо никогда не было и никогда не будет по-настоящему свободно?

Но если это так, то не лучше ли поступать, как те немногие, что не задумываются о таком? Ведь если ты об этом не думаешь, то и не ощущаешь, что ты всего лишь марионетка, которая никогда не будет действительно свободной. Выходит, правдива крылатая фраза: «Всем глупым счастье от безумья, а умным – горе от ума…»

* * *

– Мари-тян, ты слышала, что вчера произошло?! – прервал мой внутренний монолог раздавшийся в нескольких метрах от меня милый девичий голосок.

Интереса ради я немного повернул голову вбок и увидел двух вполне привлекательных девушек, одетых в ту же форму, что и я. Видимо, они тоже ученицы старшей школы Никото.

– Ты о том ужасе, который устроили кланы?

Девочка, которая первая задала вопрос, растерялась.

– А разве изначально это устроила не группа подростков?

– Не говори глупостей. Не могли же обычные подростки-простолюдины устроить такое! Ты же наверняка слышала, что даже полиция против них была бессильна, и им пришлось ждать спецотряды. И это не говоря о взрыве многоэтажного здания с тысячами жертв… А нам, по итогу, заявляют, что спецотрядам на протяжении десятка минут давали отпор несколько подростков? Ну и бред…

– Но там же вроде говорили, что подростки только первопричина произошедшего…

– И ты хочешь сказать, что эти подростки как-то повлияли на кланы и заставили их это учинить? Это даже более бредово звучит, чем мой вариант.

– Но… какой им тогда смысл скрывать, что в этом виноваты кланы?

– Эм… – вторая девочка впала в ступор от этого вопроса. – Не знаю, но наверняка какой-то смысл в этом есть. И вообще, хватит в первый день поступления говорить о такой жути!

Да, сегодня первое апреля – день вступительной церемонии и начало школьной жизни. Начало той самой розовой поры жизни…

И сейчас, стоя напротив впечатляющих школьных ворот, мне остаётся сделать всего один шаг в начало этой школьной жизни. Девушки, которые шли рядом со мной, уже миновали их, и, наверное, я сейчас выгляжу довольно странно, вот так замерев перед воротами. Но для меня это действительно значимый момент, и я не могу вот так просто сделать это…

Глубокий вздох, один шаг – и начало моей истории положено.

* * *

Хоть до урока и было ещё много времени, я решил не тратить его на неспешную прогулку по территории школы и сразу направился в класс.

Вообще, старшая школа Никото довольно особенная, даже если сравнивать с другими элитными школами, располагающимися в Токио. Пожалуй, стоит начать с причин, почему я выбрал именно эту старшую школу. А этих причин всего три: во-первых, хоть эта старшая школа и для аристократов, но сюда также принимают простолюдинов; во-вторых, в этой школе есть общежитие, которое мне сейчас необходимо ввиду отсутствия дома и родителей, которые могли бы обо мне позаботиться; и это, кстати, третья причина – эта школа единственная, которая имеет одну важнейшую для меня особенность – если родители учащегося погибли, то школа берёт учащегося под свою опеку до окончания его обучения.

А теперь конкретнее о каждой из этих причин.

Первая причина состоит в том, что, как я говорил ранее, это одна из элитных токийских школ, и попасть в такую можно, только если ты аристократ, или будучи простолюдином пройти особые тесты. Я – простолюдин, так что мне пришлось проходить тесты.

Мне повезло – и моих способностей хватило, чтобы поступить сюда.

Насколько мне известно, всего тут, в параллели, восемь классов: от A и до H. В каждом классе учится сорок учеников: тридцать аристократов и десять простолюдинов. То есть всего на одном году обучения тут восемьдесят простолюдинов.

Много это или мало – зависит от того, как посмотреть на ситуацию. Если учитывать, что в другие элитные токийские школы вообще не берут простолюдинов – это много. Но, если смотреть со стороны шансов попадания в такую академию – это крайне мало. Всего восемьдесят мест на более чем десять миллионов жителей Токио. Разумеется, в эти цифры входят не только те, кто мог бы попасть в эту школу. Просто таким образом я хочу показать всю элитарность этого места и то, как маловероятно сюда попасть.

Ладно, а теперь о второй причине, из-за которой я выбрал это место. Она является для меня одной из главных, потому что у меня нет дома и мне негде жить. То есть мне было необходимо поступить в школу, где есть возможность заселиться в общежитие, а таких школ мало. А если ещё учитывать моё происхождение, старшая школа Никото – единственная подходящая.

Ну и третья, а заодно главная причина: мои родители мертвы, так что мне было необходимо поступить в эту школу, чтобы не попасть в интернат.

А теперь, подведя все итоги, можно смело заявить, что у меня просто не было выбора, кроме как пойти в эту школу. Кстати, говоря так, создаётся впечатление, что это какое-то плохое место, по крайней мере в моём понимании. Но это мнение ошибочно. В данном случае я просто изложил факт, который не имеет отношения к тому, как я отношусь к этому месту.

И если уж на то пошло, то, как по мне, это место довольно хорошо собой. Даже если не учитывать два главных фактора моего поступления сюда, то тут также остаётся ещё много интересных моментов. Например, территория этой школы огромна, и благодаря этому тут расположено много различных зданий, толком не имеющих отношения к учёбе. Если же опять привести пример, то здание, которое используется в качестве кафе, подойдет идеально. Или же можно привести в пример продуктовый магазин, также расположенный на территории этой школы.

Как я понимаю, школа этим самым пытается создать для учащихся максимально хорошие условия. Возможно, таким образом они склоняют учащихся переезжать в общежитие. Но это всё лишь мои догадки.

Если же не брать в пример огромные территории и, соответственно, возможности школы, то тогда первое, что приходит на ум – это новейшие технологии, внедрённые в учебный процесс. То есть это: электронные доски, электронные учебники и прочие современнейшие средства, используемые в учебной программе этой школы на постоянной основе.

* * *

Пока я размышлял над этим и разглядывал как учеников, так и здания, сам не заметил, как быстро дошёл до нужного мне корпуса и уже стоял у кабинета своего класса. Сверху, над дверью, висела табличка «1-G», по которой я и понял, что нашёл нужный мне класс.

Сейчас, стоя перед дверью, я подумал о том, о чём стоило бы побеспокоиться заранее, ведь от этого зависит… заведу ли я друзей.

Опять же, это может кому-то показаться чем-то незначимым, но для меня очень важная часть, ведь ранее у меня не было ни одного друга. Да и, как по мне, многие просто не понимают всей важности первых моментов школьной жизни. Именно в эти моменты и решается, заведёшь ли ты друзей или будешь до конца выпуска белой вороной. И это ещё не худший вариант, ведь я также наслышан о всевозможной травле и преследованиях…

Последние варианты меня не слишком-то радовали, поэтому я сейчас и остановился перед дверью класса, пытаясь придумать хорошую тактику, чтобы завести друзей, ну или, по крайней мере, завести несколько знакомых, которые после, возможно, и перерастут в друзей.

Да, не стоит сразу рассчитывать, что вот так просто всё получится.

– Тоже волнуетесь? – донёсся слева от меня тихий голос девушки.

Я немного повернулся влево и теперь мог лицезреть ту, что задала мне этот вопрос.

Девушка чуть ниже меня ростом; у неё темные волосы, постриженные под каре; темно-карие глаза и довольно худое тело. Она также одета в фирменную форму школы Никото и стоит рядом с дверью нашего класса.

Исходя из этого, можно предположить, что эта девушка – моя одноклассница. Получается, у меня получилось завести первый диалог с одноклассником ещё до того, как я зашёл в класс, успех ли это? Наверное. Пожалуй, стоит постараться и продолжить наше общение.

– Немного, – соврал я, видя, что девушка явно волнуется, и это можно использовать, чтобы найти общие темы и, возможно, подружиться.

Она, услышав это, словно немного посветлела. Наверное, от того, что теперь не чувствовала себя столь слабой. Всё жеэто стандартная человеческая черта, так или иначе присущая всем.

– Ой, прости, совсем забыла, – девушка вновь немного занервничала. – Я Томика Тиёкэ, приятно познакомиться, – сказала она, сделав небольшой поклон.

– Акира Хирано, – назвал я в ответ своё имя и фамилию, сделав такой же небольшой поклон. – Мне тоже очень приятно.

Услышав это, девушка сначала улыбнулась, а потом задумалась. Учитывая, что это элитная школа для аристократов, наверное, она пытается вспомнить, из какого я дома. Но на деле я простолюдин, так что даже интересно, во что это выльется.

– Эм… зайдём в класс? – волнуясь, спросила она. Видимо, решила, что просто не может вспомнить, из какого я рода или дома, и поэтому захотела перейти к другой теме.

– Хорошо, – сказал я и открыл дверь. Оглядывая классное помещение, я неспешно прошёл внутрь.

Даже учитывая то, что до начала урока ещё много времени, почти весь класс уже был заполнен, и я начал опасаться, что могут возникнуть проблемы с выбором места. Но, к моему счастью, на партах стояли именные таблички учеников, явно указывающие на место каждого ученика. А ещё больше меня обрадовало то, что моё место находилось в самом конце класса, рядом с окном. Это идеально для тихой и спокойной школьной жизни ученика, который не желает выделяться.

Пока я занимал своё место, краем глаза наблюдал за ученицей, с которой успел познакомиться при входе в класс. Тут мне, к сожалению, не повезло, и моё желание сидеть рядом с такой тихой и воспитанной девушкой – не сбылось. Томика заняла место на пару парт ближе к доске, чем я. Не говоря уже о том, что будет сидеть в противоположном ряду, то есть рядом с той дверью, откуда мы зашли.

До урока оставалось ещё много времени, и я начал рассматривать свой класс, постепенно огорчаясь. Почему? Большая часть учеников уже собрались в небольшие группки, что существенно осложняло возможность завести друзей.

Видимо, поскольку они аристократы, то уже так или иначе знакомы друг с другом, хотя бы на минимальном уровне. Даже к той девушке, Томике, подошла какая-то незнакомая мне особа и завела диалог.

Что же до меня, то в мою сторону лишь бросали заинтересованные и удивленные взгляды. Сначала пара человек, потом ещё пара, и вот, буквально через пять минут на меня почти каждый в классе обратил внимание. Многие из них пытались это скрыть, но выходило у них это довольно плохо.

Вполне возможно, они уже догадываются, что, если ни один из них ни разу меня не видел, значит, и в высшем свете я, скорее всего, ни разу не появлялся. А учитывая, что всем известно, что эта школа принимает простолюдинов, многие наверняка уже задумались, что я и есть – простолюдин.

Радует хотя бы то, что они не могут о подобных предположениях заявлять направо и налево, ибо кто знает, может, я какой-то новый член рода или вообще дома. И если этот случай будет правдой, а они назовут меня простолюдином, то дело может дойти даже до войны между родами, а то и домами. Так что на первое время я в безопасности.

Кстати говоря, я ведь не единственный простолюдин в этом классе. Но при этом единственный, кто сейчас сидит один и ни с кем не разговаривает. Наверное, со стороны это довольно печальное зрелище…

Ещё через некоторое время всё же подошёл учитель. Мужчина на вид лет тридцати пяти. Из примечательного: уставший, несколько апатичный взгляд и вполне хорошо сложенное тело. В остальном же у него вполне обычная внешность.

– Кхм-кхм… – прокашлялся учитель, стараясь привлечь внимание, хотя это было излишне, ведь ещё когда он только вошёл, ученики уже заняли свои места и прекратили разговоры. – Доброе утро, класс. Меня зовут Кохэку Мацусита. Преподаю математику. Также я куратор класса «G» на последующие три года обучения. Сразу скажу касательно вступительной церемонии – она пройдет в спортивном зале через час. Попрошу никого не опаздывать. Сейчас я вам раздам список школьных правил и сборник инструкций для поступивших. В этом сборнике также есть вся информация касательно общежития, так что, если среди вас есть те, кто заселяется в общежитие, – прочитайте, пожалуйста, внимательно.

После того как учитель прошёл между рядами, выдав всем списки и сборники, он снова встал за кафедру.

– Теперь касательно установленного на ваши телефоны и ранее не работавшего приложения. Можете достать свои телефоны и проверить его.

После этих слов учителя все ученики потянулись за своими телефонами, и я не стал исключением.

– С этого момента и до вашего выпуска из школы это приложение будет активно. В этом приложении вы можете посмотреть как свою информацию, так и информацию о других учащихся.

И действительно, открыв свой профиль, я смог увидеть чётко расписанные данные о себе, в том числе тут указано, к какому роду или дому относится учащийся.

М-да…

А я надеялся подольше придерживаться нейтралитета.

Имя, фамилия, возраст: Акира Хирано, 18 лет

Принадлежность к роду/дому: отсутствует

Академические способности: B+ (80)

Физические способности: С+ (59)

Социальные навыки: B+ (75)

Владение EMF: Е− (2)

Общая оценка: C (54)

Кстати говоря, забыл рассказать об одной особенности, не обладая которой, какое бы количество баллов ты ни набрал, ты всё равно не сможешь учиться в этой школе.

EMF – Electro Magic Field.

Иначе говоря, электромагическое поле. Обладатели такого поля могут силой мысли влиять на окружающую материю.

Учёные выяснили, что отчасти эта сила подсознательно вырабатывается и контролируется мозгом носителя. Отсюда в аббревиатуру и вошло «электро», потому что мозг таких людей вырабатывает особенные электрические волны. Но даже тщательно изучая данные волны, учёные не могут объяснить полностью, как работают эти «поля». Поэтому в аббревиатуру также было включено «магические», потому что до сих пор эти поля нельзя объяснить никак иначе, кроме как словом «магия». Ну а «поля» в аббревиатуре из-за того, что, на самом деле, вокруг абсолютно каждого человека есть такие поля. Просто не все люди умеют подсознательно их контролировать и вырабатывать особые волны. Отсюда и неумение пользоваться EMF.

Из интересного: также доказано, что чем больше родственников владели и пользовались EMF, тем больше шанс, что дети унаследуют способность их использовать, и в случае, если дети унаследуют эту способность – они изначально будут лучше ей пользоваться. Иначе говоря, EMF – это генетически передающийся фактор, который усиливается, если предыдущий носитель часто им пользовался. Но бывает и такое, что даже дети, чьи родственники не владели EMF, почему-то способны ими пользоваться. Учёные же насчёт этого вопроса не дают никаких пояснений и чётких ответов, скидывая всё на «магию». Примерный шанс того, что ребёнок, не имеющий родственников, владеющих EMF, сможет ими пользоваться, где-то около двух-пяти процентов. На деле же эти цифры куда меньше, ведь многие обычные люди даже не догадываться, что они способны управлять EMF. Поэтому относить их к владеющим EMF и учитывать в вышесказанной статистике – некорректно.

Как вы могли уже понять, исходя из всего вышеперечисленного, я также владею EMF, пускай и на очень посредственном уровне. К какому из двух вышеназванных случаю отношусь я?

Правильный ответ: ни к одному из них. Есть ещё один способ стать обладателем EMF – нужно вколоть себе содержимое труднодоступной и невероятно редкой ампулы, которую относят к артефактам древних.

В нынешнее время доказано существование расы, которая жила на этой планете ещё до первых людей. Куда делась и почему исчезла эта раса – неизвестно. Но пускай эта раса и исчезла, она оставила после себя очень многое: строения, технологии и их язык. И ничего из названного до сих пор толком не изучено, сколько бы сил ни прикладывало человечество.

Хотя пускай многое и не изучено, но также есть предметы древних, которые нашли своё применение – их называют «артефактами древних». Под артефактами подразумевается сразу огромное количество вещей, например, металлы, которые в разы эффективнее, чем те, которые используют люди; оружие, будь то непонятно как работающее лазерное оружие; ну, или, как в моём случае, – инъекторы, при использовании которых владелец приобретает нужные для управления EMF особые волны мозга.

Как вы наверняка понимаете, артефакты древних представляют исключительную ценность, не сопоставимую с обычными деньгами. Вследствие этого появляется вопрос: как я, будучи обычным простолюдином, получил что-то столь невероятно редкое?

Ответ одновременно прост и сложен: я не обычный простолюдин.

Если быть точным, я не могу им быть, потому что я не из этого мира. В этом мире я нахожусь всего лишь неделю. А попал я в тело, в котором сейчас нахожусь, когда умер в своём родном мире. Умер же я в результате ставившихся на мне опытов.

Понимаю, немного сумбурно и запутанно, мне самому всё ещё трудно это осознавать, но при этом…

Чувство свободы прекрасно?..

Глава 2

– У кого-то есть какие-либо вопросы? – вернул меня на грешную землю раздавшийся голос учителя.

Никто не поднял руку.

– В таком случае на этом всё. Буду ждать вас на церемонии, – закончил он и направился к выходу из класса. Стоило учителю покинуть класс, я начал раздумывать, что делать дальше, а на место учителя вышли трое парней. До этого я видел, как они втроём общались между собой.

– Ребята, прошу всех не расходиться… – начал один из этих трёх парней, что стоял чуть впереди остальных двух. – Впереди три года обучения, и чтобы избежать в будущем разногласий касательно этой темы, предлагаю решить её прямо сейчас.

У этого парня были хорошо уложенные темные волосы и примерно такого же темного цвета глаза. Ростом где-то метр семьдесят с лишним, а телосложение худощавое. На лице же у него сейчас застыла добрая и заботливая улыбка.

– А-а… о какой теме, собственно, речь? – спросила незнакомая мне девушка, сидящая почти в начале класса.

– Конечно же о делении наших новых слуг, – сказал он, продолжая держать при этом на лице обычную, вполне добрую улыбку.

«Слуг? Так вот как тут обстоят дела…» – подумал я про себя, пока искал по лицу его профиль в приложении, попутно наблюдая за реакцией остальных в классе. Большая часть одноклассников совершенно никак не отреагировали; часть удивились, но при этом оставались спокойны, и последняя часть, видимо, в которой были простолюдины, сразу напряглись.

Мне потребовалось меньше минуты, чтобы найти профиль этого парня. Во многом мне помогло то, что приложение позволяет искать по параметрам поиска: мне всего лишь нужно было внести год учёбы, а после и наш класс. Итого: круг поиска сократился с девятисот шестидесяти учеников школы до трехсот двадцати, а после и вовсе до сорока.

Имя, фамилия, возраст: Кодзи Кавано, 18 лет

Принадлежность к роду/дому: главный род из дома Кавано

Академические способности: B (75)

Физические способности: A− (83)

Социальные навыки: A (90)

Владение EMF: C− (42)

Общая оценка: B (73)

Вот что я увидел, открыв его профиль. Что можно сказать по его профилю, если сравнивать с моим?

Судя по всему, академические способности у него довольно хорошие; физические – ещё лучше; а исходя из оценки его социальных способностей – он явно раскрепощённый и уверенный в себе парень, который может поддержать разговор на многие темы; что же до владения EMF, то тут всё сложнее, поскольку я не совсем понимаю, как происходит оценивание и где грань между хорошей оценкой и плохой.

– Мы тут подумали над этим, – подхватил тему стоящий сзади него парень, – и пришли к выводу, что слуги должны быть у членов самых значимых родов.

Этот же парень выделялся своим басистым голосом, хмурым лицом и телосложением: у него одновременно был большой рост – примерно метр восемьдесят с лишним, и очень, на вид, крепкое тело, будто полностью состоящее из мускулов. Если бы мне сказали, что этому парню за двадцать – я бы легко поверил.

Немного пролистав приложение на телефоне, почти сразу нашёл его профиль.

Имя, фамилия, возраст: Нао Такэучи, 18 лет

Принадлежность к роду/дому: свободный род Такэучи

Академические способности: B− (64)

Физические способности: A+ (96)

Социальные навыки: C+ (58)

Владение EMF: D+ (36)

Общая оценка: B−(64)

Поразительно, он первый человек, способности которого оценили на А+, пускай это и оценка по физическим способностям. Что же до остальных показателей, то каждый из них хуже, чем у Кодзи Кавано. Но у меня всё ещё крайне мало сведений, чтобы делать заключения – хорошие ли это показатели или плохие.

– И вы хотите сказать, что вы трое – члены самых значимых родов из всех здесь собравшихся? – с явным возмущением сказала девушка, сидящая примерно в середине класса.

К сожалению, я не вижу её лица, так что не могу посмотреть её профиль и узнать, кто она. Из того, что я смог в ней подметить: у неё завивающиеся, очень яркие и напоминающие огонь, волосы; также у неё прямая осанка, в которой нет и единого просчёта, за который можно было бы упрекнуть.

Попытался найти по имеющимся данным, но помимо этой девушки ещё у двух была похожая причёска, с похожим цветом волос.

Можно, конечно, просмотреть всех, но в таком случае есть риск потерять ход диалога и попасть по итогу в неприятную ситуацию.

– Конечно, нет, – взял обратно инициативу Кавано. – Мой друг просто немного неправильно выразился. Прошу простить его за это, – едва сделал он извиняющийся кивок. – Он имел в виду, что все, кто хочет получить слугу, должны выдвинуть свои кандидатуры. И впоследствии мы уже все вместе решим, кому уйдёт слуга, исходя из значимости рода. Надеюсь недопонимание исчерпано? – спросил он, глядя сначала на эту девушку, а после и на всех в классе.

– Да, вполне, – пожав плечами, подтвердила та девушка.

– Тогда все, кто хочет претендовать на слугу, поднимите для начала руку.

И когда все начали поднимать руки, один парень в очках очень робко спросил:

– Эм… а если я не хочу быть слугой? Понимаете, – говорил он, пока к нему начал подходить Кавано, – у меня… учёба… – продолжал он всё более нерешительно, – мне нужно много време…

Не договорил он из-за нанесённого удара Кавано. Удар пришёлся в живот. Парень начал откашливаться, держась за живот. Но не успел он перевести дух, как за ним пришёлся ещё один удар и ещё. Итого три удара в живот. Парень уже еле держался на ногах, постоянно кашляя, а его очки лежали на полу, слетев после второго удара.

Я посмотрел профиль этого ученика.

Имя, фамилия, возраст: Акио Харада, 18 лет

Принадлежность к роду/дому: отсутствует

Академические способности: A−(85)

Физические способности: C+ (56)

Социальные навыки: D−(23)

Владение EMF: E (10)

Общая оценка: C−(44)

Единственный показатель, который выделялся у этого парня – это его академические способности. Учитывая его внешний вид, повадки и очень низкие остальные характеристики, видимо, этот парень тратит большую часть своего времени на учёбу, отсюда и неразвитые остальные характеристики. Что, впрочем, не удивительно, ведь причина, по которой он стал участником этого конфликта – это его желание учиться и не тратить время ни на что иное.

– Ты понял свою ошибку? – держа за волосы этого парня, спросил его Кавано.

– Д-да… извините… – кое-как выговорил Харада.

– Ну вот и хорошо, – сказал Кавано и отпустил его волосы.

Харада упал на колени, всё ещё пытаясь отдышаться, попутно кашляя. Наверное, он не привык, когда к нему применяют насилие. К тому же физически он довольно слаб, так что будет вполне закономерно, если у него уйдёт приличное количество времени, чтобы вернуться к нормальному функционированию, и сейчас я не только о физическом состоянии, но и о моральном, ведь то, что сейчас произошло, может повлиять на его дальнейшую школьную жизнь: теперь многие, сначала в классе, а потом и в школе, будут считать, что избивать его – никем не порицаемая норма.

И Харада сейчас должен это понимать и, не падая духом, исправить своё положение в классе, а иначе… его счастливой школьной жизни вряд ли можно будет позавидовать.

И если же он это действительно осознаёт, это должно очень сильно на него давить морально. Особенно – время, которое ограниченно. Чем дольше он будет тянуть и не исправлять своё положение, тем хуже будет, пока и вовсе исправить всё это не станет невозможным.

Тем временем Кавано вернулся на своё место и всё с той же дружелюбной улыбкой, словно ничего и не произошло, продолжил говорить:

– Все мы иногда ошибаемся, кто-то чаще, кто-то реже, но главное – это уметь признавать свою вину. Он свою вину признал и получил за неё положенную кару, так что я искренне надеюсь на то, что никто из вас не в обиде на него. Если же такие есть, то можете высказаться, а я постараюсь найти компромисс.

Получается, Хараду ещё и выставили зазнавшимся виновником-простолюдином, который пошёл против знати, посчитав, что может прервать их речь, и за это был наказан.

Теперь у него ещё меньше шансов, чем я изначально предполагал.

Тем временен никто ничего не ответил на речь Кавано.

– Ну вот и хорошо, тогда вернёмся к тому, на чём закончили: те, кто претендует на слуг, пожалуйста, поднимите руку.

Пять человек подняли по одной руке и попутно начали осматривать тех, кто тоже поднял свои руки.

– Так, хорошо. Я думал, претендующих будет больше, но, если всё складывается так, то хорошо – кому-то достанется сразу двое слуг. И чтобы сразу решить этот вопрос – поднимите, пожалуйста, руки те, кто претендует сразу на двух слуг.

Из пяти рук осталась одна. И эта рука принадлежала той самой девушке с яркими огненными волосами.

– Вот как. Тогда в этом случае ещё одного слугу получу я. Есть возражения?

Никто ничего не возразил.

Парень сложил ладони вместе и всё с той же улыбкой на лице произнес:

– Очень хорошо. Раз так, переходим к следующему моменту – к выбору слуг. Но… давайте будем добрыми и понимающими людьми, – неожиданно начал он, – всё же на дворе двадцать первый век, и право голоса есть даже у самых «маленьких людей», так что… я предлагаю дать возможность слугам самим выбрать себе хозяина. Мне кажется, это будет с нашей стороны очень благородно. Но я, естественно, не настаиваю, так что, если среди вас есть недовольные этим решением, прошу – выскажитесь.

Весь класс молчал.

– Очень хорошо, я рад, что буду учиться с такими разумными людьми, – проговорил он со своей наигранно доброй улыбкой, за которой скрывается явно жестокий и тщеславный человек. – Теперь я обращаюсь к вам, будущие слуги. Если среди вас есть те, кто сам хочет вызваться в услужение к кому-то – воспользуйтесь своим правом. Человек, которому вы хотите служить, рассмотрит ваши данные и после даст свой ответ. Есть желающие?

Один парень немного робко поднял руку, а следом за ним это сделал ещё один и чуть позже ещё одна девушка. Остальные семь простолюдинов, включая меня, ничего не предприняли, просто наблюдая за происходящим.

– Хм-м… неплохо, я думал, будет меньше желающих. Можете назвать тех, кому хотите служить. Если не знаете, как кого-то зовут, используйте приложение на ваших телефонах, как было сказано учителем, там есть самые необходимые данные об учениках, включая их имена, фамилии и принадлежность к роду.

Девушка, поднявшая руку, сразу начала искать кого-то в приложении, и судя по её взгляду – она нацелена стать слугой девушки с огненными волосами.

Удачно вышло, как раз она назовёт её имя и фамилию, и я узнаю, кто эта девушка.

– Если это возможно… – немного замялся парень, но резко придя в себя, продолжил: – Я бы хотел служить вам, господин Нагаи-сама, – закончил он, поклонившись почти горизонтально полу в сторону до этого не сказавшего и слова парня.

– Твои имя и фамилия? – спросил этот парень, держа в руке телефон. Наверное, желая проверить для начала его профиль.

– Дэйки Ёкояма, – произнёс парень в напряжении.

Нагаи же выглядел совершенно безразличным к происходящему. Видимо, найдя его профиль, Нагаи сначала посмотрел на Ёкояму, после перевёл взгляд обратно в телефон и так повторил ещё два раза. В итоге, устало вздохнув, он сказал:

– Твои данные довольно посредственные, но… хорошо, я согласен. Отныне ты мой слуга.

– Большое вам спасибо, – сказал Ёкояма, сделав ещё один поклон, и после сел обратно за парту.

На удивление, хоть он и стал слугой, но выглядел действительно радостным. Может ли это быть из-за того, что этот Нагаи – хороший парень? Или Ёкояма теперь уверен, что не попадёт на службу к кому-то типа Кавано? Или, может быть, род Нагаи очень силён, и Ёкояма надеется впоследствии стать слугой их рода?

Интереса ради я также решил посмотреть профили этих двоих.

Имя, фамилия, возраст: Дэйки Ёкояма, 18 лет

Принадлежность к роду/дому: отсутствует

Академические способности: B (69)

Физические способности: B−(64)

Социальные навыки: B (67)

Владение EMF: E+ (17)

Общая оценка: C (54)

Имя, фамилия, возраст: Масао Нагаи, 18 лет

Принадлежность к роду/дому: главный род из дома Нагаи

Академические способности: A (94)

Физические способности: B (69)

Социальные навыки: C (52)

Владение EMF: C−(41)

Общая оценка: B−(64)

Как я и предположил, Нагаи – довольно сильный и влиятельный род. К тому же этот род – основатель дома.

А, кстати говоря, кажется, я забыл упомянуть о местном, с моей точки зрения, странном устройстве этого мира, о котором уже можно было немного догадаться. Если кратко, в этом мире, в отличие от моего прошлого, сохранилась аристократия и монархические устои. Стоит отметить, что не поголовно все страны используют монархическую форму правления: в этом мире также есть и республики, хотя их куда меньше. Но, опять же, даже в республиках имеется такая же аристократия, состоящая из родов и домов.

Кажется, в этом мире имеется всего лишь пара-другая государств, которые полностью отмели саму идею аристократии. Сказать, насколько это удачная идея… довольно сложно, по крайней мере, с моей точки зрения. Возможно, будь я в этом мире дольше и имей возможность тщательнее изучить эту тему – мог бы сказать, насколько устройство этих государств правильно, логично и главное – выгодно.

Что же касаемо самих родов и домов, из-за которых изначально зашла эта тема, то тут всё довольно просто – чем больше получает привилегий аристократия, тем больше она обязана короне. То есть, если брать в пример ту же Японскую Империю, в которой я появился, то тут аристократия имеет большие привилегии, но при этом, например, в случае внешних проблем, они должны будут встать каменной стеной, подставляясь ради защиты государства. Соответственно, если провести аналогию, например, с Германской Республикой, то там хоть и есть ряд определённых привилегий у аристократии, но при этом само государство заявляет, что все равны; так что, в отличие от Японской Империи, там даже обычному простолюдину можно выиграть суд против аристократа. Конечно, это только в теории. На деле же, какими бы равными все ни были – всё равно всегда будет кто-то равнее…

Это, кстати, было и в моём прошлом мире, так что можно смело заявить, что равенства нет нигде и оно невозможно по самой своей сути, ведь люди просто не приспособлены к равенству, и единственное, что можно с этим сделать – принять это.

Ладно, я немного отошёл от темы. Рода и дома – что это?

Если с родами всё относительно легко и понятно без объяснений, то вот дома – это объединение этих самых родов под гербом самого главного и влиятельного среди них. Причины вхождения рода в дом могут быть разные – начиная от желания иметь больше власти и силы, заканчивая ещё большим количеством привилегий. Кстати говоря, хотя члены родов и домов и являются аристократией, но при этом у них также есть официальная работа. Иначе говоря, то, что они аристократы, не означает, что они могут ничего не делать всю жизнь.

Также подмечу, что почти у каждого рода и тем более дома имеется свой бизнес. Зачастую рода и вступают в дома, потому что бизнес родов пересекается в одной отрасли, и вместо того, чтобы начинать конфликты и борьбу, они вступают в дом, начиная плодотворно сотрудничать.

Бизнес, кстати, один из способов получения статуса полноценного аристократа, рода и, соответственно, герба. Но, по правде говоря, бизнес должен быть просто огромным по меркам самой страны. А шанс, что тебе дадут развить такой бизнес, когда ты всего лишь обычный простолюдин… маленький. Скорее всего, стоит хоть немного выйти за рамки посредственного бизнеса, как тебе сразу объяснят, что дальше лезть не стоит, или вовсе – присвоят всё своему роду. Притом провернут всё это так, что ещё ты же окажешься не жертвой, а инициатором конфликта.

В общем, это точно не лучшая стратегия для становления аристократом.

Насколько я знаю, есть ещё несколько способов стать аристократом и основать свой полноценный род, но пока что я не уверен в них, так что, наверное, даже не стоит об этом задумываться. И ещё, если уж зашла тема о сильных и влиятельных людях мира сего, то стоит также отметить наличие кланов в этом мире. Опять же, если кратко, кланы – это верхушки преступного мира. Кланы, как и дома, также имеют свою территорию и своих людей, естественно, в отличие от домов, на незаконном уровне.

Занимаются кланы тем же, чем занимались преступные группировки в моём мире: торговля наркотиками, торговля оружием, похищение людей, рэкет, грабежи, контрабанда, мошенничество, махинации, угоны, коллекторство. И это далеко не всё из того, чем занимаются кланы. Но, вообще, в большинстве своём кланы выбирают всего несколько отраслей, с которыми проще всего «работать» на той местности, где они обитают. Таким образом, они ещё избегают прямой конкуренции с другими близлежащими кланами.

Если же выстраивать иерархическую цепочку сил в Японской Империи, то получается следующее: императорский род → дома → рода → кланы.

Хоть эта цепочка так и выглядит, на деле же может быть так, что какой-нибудь маленький свободный род будет в разы слабее средненького клана. Но тут стоит учитывать, что рода имеют поддержку закона, а главное – поддержку других родов, домов и тем более императора.

Даже если у этого маленького свободного рода совершенно не будет союзников, а такое почти невозможно даже в теории, ему всё равно помогут другие рода и дома.

Почему? Ответ прост: если спустить такое хоть раз – кланы могут начать наглеть.

Да, сначала понемногу, но со временем их наглость, а заодно и силы будут только расти. И в итоге, кто знает, к чему это может привести. Но вполне очевидно, что в стране начнутся массовые внутренние проблемы, которые ни к чему хорошему точно не приведут.

На этом вроде самые основы этого нового мира заканчиваются.

Глава 3

Пока я размышлял о сильных мира сего, представление в классе продолжалось.

За время своих раздумий я успел увидеть картину, которая была очень похожа на то, что произошло с Ёкоямой и Нагаем. Только в этот раз, естественно, были другие участники, а именно – Шима Мацуда и Ронин Коуки.

Вот их профили.

Имя, фамилия, возраст: Шима Мацуда, 18 лет

Принадлежность к роду/дому: отсутствует;

Академические способности: B−(63)

Физические способности: B (72)

Социальные навыки: C+ (59)

Владение EMF: E (12)

Общая оценка: C (52)

Имя, фамилия, возраст: Ронин Коуки, 18 лет

Принадлежность к роду/дому: род Коуки из дома Такаму

Академические способности: B (75)

Физические способности: B (70)

Социальные навыки: B−(65)

Владение EMF: C−(43)

Общая оценка: B−(63)

В итоге Коуки также согласился взять Мацуду на службу слугой. После этого подошло время третьего кандидата. Ой, оговорился, я имел в виду третьей кандидатки. Прямо сейчас она стоит и, явно сильно волнуясь, смотрит на девушку с огненными волосами.

– Если позволите… я бы хотела стать вашей слугой, Асо-сама…

Асо – так вот из какого дома эта девушка. Пока я стал искать её профиль, сама Асо как-то презрительно осмотрела с головы до ног эту девушку и сказала:

– Не позволю.

– Но… почему?! Вы же даже не посмотрели мой профиль! – робко, но с явным недовольством заявила она.

Асо смотрела на неё всё ещё с тем же презрением в глазах, только сейчас было видно и явное отвращение.

– Очевидно же – ты просто уродина. Я не хочу, чтобы рядом со мной находилась такая, как ты…

Имя, фамилия, возраст: Химэко Асо, 18 лет

Принадлежность к роду/дому: главный род из дома Асо

Академические способности: A−(85)

Физические способности: B (75)

Социальные навыки: A (87)

Владение EMF: C+ (57)

Общая оценка: B+ (76)

Неплохо, она – первая, у кого общая оценка выше B. Судя по оценкам остальных, это действительно хороший результат, к которому нужно стремиться. И помимо этого, у неё также самый высокий балл из всех мной просмотренных людей по владению EMF.

Тем временем царящая атмосфера в классе резко изменилась от столь холодного и грубого отказа. Что же до девушки, которой это было адресовано, то… она, шокированная, на несколько секунд застыла с открытым ртом, видимо, пытаясь осознать услышанное.

– Ч-что?.. Уродина?.. – спросила она скорее в пустоту.

Стоит отметить, что лично по моему субъективному мнению девушка выглядит вполне хорошо. Нет, она далека от идеала красоты, но если, к примеру, оценивать её внешность по десятибалльной шкале, то я сомневаюсь, что кто-то оценил бы её меньше чем на пять. Думаю, большинство бы даже оценило её внешность на шесть, а то и семь баллов.

В это время в классе воцарилось полноценное молчание, и все наблюдали, что же будет дальше.

Со временем девушка, судя по виду, более-менее отошла от растерянности.

– Госпожа Асо-сама, пожалуйста, хотя бы посмотрите мой профиль! Я уверена, что он лучше, чем у большинства простолюдинов!

– Ты тупая, что ли? – с уже ярким негодованием и раздражением спросила Асо.

– Но… но… – растерялась вновь девушка. – Тогда… – сказала она, видимо, решившись на что-то, и неожиданно посмотрела в мою сторону.

Я даже на миг немного забеспокоился, но, как оказалось, напрасно – смотрела девушка не на меня, а на мою соседку, находящуюся справа от меня.

– …госпожа Мори-сама, прошу, позвольте служить вам, – закончила девушка с глубоким поклоном.

Ого, эта девушка решила пойти иным путём, но… насколько это хорошее решение?

– Ни за что, – категорично ответила моя соседка, сидящая в… несвойственной аристократии и тем более девушке позе.

Её правая нога была закинута на левую, из-за чего открывалось слишком многое для взора рядом сидящих людей; её левая рука откинута за стул, а правую она использует как опору для головы.

Подмечу, что одета она также небрежно: три верхние пуговицы на её рубашке расстёгнуты, из-за чего, опять же, слишком многое было на виду; что же до её галстука – он совершенно не зафиксирован, из-за чего свисает на её груди, всё ещё оставляя полностью открытой для любых взоров зону декольте; опускаясь ниже, видно, что рубашка не заправлена, как мне кажется, в укороченную версию школьной юбки; следом идут подвязки и чулки, и, наверное, это единственное из одетого на ней, что не выглядит слишком небрежно; вероятно, это потому, что тут просто сложно всё как-то извратить.

Теперь касательно её внешности. Насколько я могу судить, эту девушку действительно можно отнести к тем, кому повезло с генетикой и внешностью: я уверен, что если бы проводился опрос о внешности, то большинство бы участников назвало девушку как минимум красивой.

У неё длинные белые волосы, которые опускаются до поясницы; яркие и выразительные алые глаза; светлый оттенок кожи и худое тело. Но если присмотреться, видно, что у неё хорошо развитые мышцы.

Собственно, говоря о «присмотреться», к чему точно не нужно стараться присматриваться – так это на удивление хорошо гармонирующая с худым телом большая грудь. Мне, если честно, даже трудно сказать, какой именно это размер. Наверное, около четвертого. Хотя, вполне возможно, она меньше и так выглядит лишь со стороны: из-за своеобразного декольте, образованного не застёгнутой до конца рубашкой и самой сильно облегающей рубашки.

Кстати, стоит подметить, что из сильно облегающего у нее не только рубашка, но и чулки, которые…

Тут я поймал на себе её пронзительный взгляд и решил сделать вид, что не разглядывал её, а лишь мельком посмотрел, как это делали сейчас все в этом классе.

– Почему?!! – истерично выкрикнула девушка, у которой, кажется, уже начали сдавать нервы из-за происходящего.

Всё же не каждый день тебя буквально вдавливают в грязь. Впрочем, она сама виновата. Даже интересно, к чему же это всё приведёт…

– А ты не понимаешь?.. – с какой-то долей иронии в голосе спросила моя соседка, убрав от меня свой пугающий взгляд.

– Нет! Я ВООБЩЕ НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮ!!! Я не спала ночами из-за постоянной учёбы, я тратила всё свободное время на тренировки, я даже полностью отказалась от социальной жизни в средней школе! И всё это, чтобы попасть сюда!!! ТАК ЧТО Я ДЕЛАЛА ВСЁ, ЧТОБЫ ОКАЗАТЬСЯ ЗДЕСЬ, А В ИТОГЕ ВСЁ РУШИТСЯ ИЗ-ЗА ДВУХ ЗАЗНАВШИХСЯ…

– Советую прекратить, если не хочешь настоящих проблем, – нагло перебила Асо истерящую девушку, которая чуть не выписала себе приговор своими неаккуратно подобранными словами.

– Да ты!.. – начала девушка, но посмотрев, видимо, в глаза Асо, резко побледнела и словно скукожилась, всё же поняв, в каком печальном положении она сейчас находится.

Вернее, она и до этого догадывалась, но не понимала, что делает лишь хуже и ещё бы немного – всё могло кончиться летальным исходом…

– Ладно, я объясню недалёкой тебе, в чём же на самом деле причины отказов… – внезапно начала моя соседка. – Изначально ты всего лишь боялась, что, если станешь слугой парня, тебе может выпасть роль «мясной дырки», которую после трех лет юзанья просто выкинут. Поэтому ты решила сама попроситься в слуги к другой девушке, тем самым обезопасив себя от этой участи. Что ж, я думаю, многие девушки, а возможно даже и некоторые парни, понимают и разделяют эту твою точку зрения.

– Тогда в чем дело, если вы сами понимаете, что меня чуть ли не по кругу могут пустить?!! – рявкнула девушка, активно размахивая руками.

– Дело в выборе девушки, которой ты захотела служить. Если точнее, то ты выбрала для себя самый идеальный вариант, при этом строя из себя неуклюжую дурочку.

– Что?! А кто бы так не сделал?!

– Тот, кто действительно пытается защититься, а не выбрать при этом самое хорошее местечко под солнцем. Теперь объясняю: ты выбрала Асо-тян из-за того, что из девушек, не считая, конечно же, меня, она состоит в самом уважаемом и сильном роде; ещё сама Асо-тян имеет хорошую репутацию, опять же в отличие от меня. Можно сказать, что ты решила убить сразу трёх зайцев, хотя изначальная твоя цель была всего лишь защита, и идеальным вариантом для тебя было бы выбрать девушку из какого-нибудь средненького рода, которая наверняка не отказала бы тебе. К тому же, возможно, эта девушка даже лучше относилась бы к тебе, чем это будет делать член сильного рода, привыкший не видеть в слугах личность. Так, а теперь касательно причины отказа тебе со стороны Асо-тян, и эта причина – твоя алчность. Думаю, Асо просто поняла, какой ты человек, с первых минут, и именно из-за этого отказала тебе, не желая видеть рядом с собой такого человека, как ты. Верно я говорю, Асо-тян? – с ухмылкой спросила моя соседка.

В ответ был лишь небольшой недовольный цык, из-за которого улыбка на лице моей соседки только выросла.

– Но на этом, как мы все знаем, ещё не всё, ведь ты, недолго думая, сделала вторую попытку – избрав на этот раз нерадивую меня. И вот в этом-то необдуманном, сделанном на эмоциях решении видно всю твою алчность. На самом деле, ты действительно сильно поразила меня своей алчностью. Да, думаю, и не только меня… хи-хи… – посмеялась она, осматривая класс, который был прикован сейчас к ней и этой девушке. – Ладно, а теперь что же касаемо второго твоего выбора – ты выбрала меня, исходя из следующих причин: во-первых, я член одного из самых сильных родов в Японии, да что уж там, будем говорить, как есть, – член одного самого сильного и влиятельного дома мира; во-вторых, я сильная, умная и при этом красивая, то есть сама по себе так же хороша, как и отказавшая тебе Асо-тян; и, в-третьих, ты решила, что я после случившегося и вовсе идеальный вариант из-за своей… отстранённости. Конечно, последний пункт – это также и минус, из-за которого, собственно, ты и не выбрала меня изначально, как не выбрали и не выбрали бы другие. Но в данном случае для тебя это было уже больше плюсом, чем минусом, так что можно сказать, что ты, сделав и второй раз выбор, – убила трех зайцев. Хотя нет, не стоит забывать ещё о защите, из-за которой всё это и началось, поэтому это полноценная четвертая причина твоего жадного выбора. Твоя суть поистине полностью пропитана алчностью…

– Бред! Нельзя за это меня обвинять! Тут все такие! Или ты хочешь сказать, что эти двое парней, которые были до меня, сделали свои выборы исключительно без алчных мыслей?!

– Конечно же нет. Всем людям, так или иначе, свойственна алчность, – пожала она плечами, – и эти двое – не исключения. Но знаешь, в чём разница между тобой и этими двумя?

– В чём же?!

– В том, что они не помешаны на выгоде, как ты. А теперь снова объясняю недальновидной тебе: эти двое хоть и выбрали членов вполне сильных родов, но в этом классе есть и те, чьи рода ещё сильнее и властнее; опять же, например, я. Знаешь, почему они сделали такие выборы и как такие, как я и Асо-тян, поняли твою суть ещё до первых твоих слов? – уже вовсю глумясь над девушкой, спрашивала моя соседка.

– Да не знаю я!!! – взбесилась девушка, видя, как над ней откровенно издеваются.

– Они сделали такой выбор из-за двух причин: первая – это то, что им симпатизируют люди, которым они готовы служить, может быть, роль сыграл характер этих людей, а может мировоззрение, но это, впрочем, и не важно, главное, что они хотят им служить, потому что уверены, что не будут испытывать негативных чувств к своему господину, а может и вовсе – будут ими восхищаться и стараться им подражать; вторая же причина состоит в родах, в которых состоят эти двое, они, опять же повторюсь, далеко не самые сильные и почитаемые из всех здесь собравшихся, а значит, причина в чём-то другом, например, в том, что им опять же симпатизирует сам род, и то, чем он занимается, вполне возможно, что после выпуска эти двое хотят работать в фирмах этих родов или же стать слугами самих родов. Теперь-то ты понимаешь, к чему я клоню?

Девушка смотрела на неё молча, поджав губы и сжав кулаки, которые дрожали от напряжения.

– Хи-хи… Вижу, ты понимаешь, что я хочу до тебя донести. А теперь к тому, как мы определили твою алчную натуру ещё до первых твоих слов. В момент, когда ты подняла руку, ты упорно смотрела на Асо-тян и искала в приложении, как её зовут. Но на деле это была простая уловка. Притом исполненная, откровенно говоря, халтурно…

– Ты достала уже нести бред! Какая ещё на хрен уловка?! О чём ты вообще?!

– Решила прикинуться милой дурочкой, на голову которой выпадают все несчастья мира? – с откровенной усмешкой спросила моя соседка. В ответ был лишь пронзительный и пропитанный ненавистью взгляд. – Стоп, ты это серьезно, ха-ха? – задала она уже риторический вопрос. – Ладно, если серьезно – то это очень глупый ход. Думаю, все уже в этом классе поняли, какой ты человек, а после такого позора тебя и под свою опеку на роль слуги никто не возьмёт – даже те парни, от которых ты изначально хотела защититься. А без крыши в этом месте простолюдину точно не выжить, так что, можно сказать, для тебя уже всё кончено. Лучшим решением для тебя сейчас будет забрать документы и постараться забыть всё, что тут произошло.

С каждым словом моей соседки лицо девушки становилось всё более мрачным, и, кажется, её злоба начала уходить, а на ее место приходить понимание и отчаяние.

– Напоследок, прежде чем ты всё-таки уйдёшь, я бы хотела указать на очевидные проколы в твоей уловке. Во-первых, ты изначально посмотрела на Асо-тян, зная, что она идеальный для тебя вариант – это сразу указало на две вещи: первая – ты выбралась не из какой-то глуши, где не знают таких именитых людей; и вторая – ты из тех, кто постоянно ищет выгоды. Во-вторых, ты слишком долго листала профили нашего класса, хотя нас тут всего сорок человек; это даже не выйдет списать на то, что Асо-тян выглядит слишком посредственно и не выделяющейся – все ведь тут знают, что это точно не про неё, хи-хи; а листала ты так долго по двум причинам: найти запасной вариант, ведь меня ты выбирать до конца так и не хотела, надеясь найти кого-то… повыгоднее, – с хищной улыбкой выделила она это слово, – и создавать видимость маленькой пай-девочки, которая приехала из захолустья и пытается защитить себя от участи «подстилки», а то, что ты выбрала Асо-тян – лишь совпадение, ведь ты даже не знаешь, что Асо-тян член сильного дома и сама по себе имеет хорошие показатели. Ну и, в-третьих, во время выступления первых двух парней, ты украдкой осматривала класс, чтобы найти, где сидят твои «запасные варианты», тем самым сразу руша свой образ глупенькой пай-девочки.

Ого, а она подробно разобрала её ошибки в выбранной стратегии…

– На этом вроде всё, что я успела заметить. Хотя, вполне возможно, что ты ещё где-то прокололась, но я не особо за тобой наблюдала, ибо тут есть и поинтереснее кадры…

Когда мне показалось, что моя соседка закончила с делом этой девушки и отправила её на «эшафот», я решил посмотреть, кем является моя соседка. Насколько я запомнил, её фамилия – Мори. Но не успел я найти её, как она экспромтом продолжила, застав меня врасплох:

– …да, сталкер? – закончила она, всё с той же ухмылкой смотря на меня.

А следом за моей соседкой уже весь класс переместил своё внимание с девушки, прошедшей экзекуцию, на меня.

– И мой профиль будешь рассматривать? – спросила она, будто смотря своими алыми глазами мне в душу.

Меня раскрыли…

– А разве в этом есть что-то плохое? – задал я вполне логичный вопрос.

– Нет, Акира Хирано, в этом нет ничего плохого,хи-хи…

Нет ничего плохого? Что-то не верится в это, особенно когда на тебя смотрят с такой самодовольной ухмылкой, да ещё этот её смех в конце фразы… И это не говоря о том, что она знает, как меня зовут…

– Эй, Кавано, – посмотрела она в сторону доски, где до сих пор стояли те трое, – этот парень – мой.

– Что? – удивился он, видимо, не сразу поняв, о чём речь. – Мори, так нельзя поступать даже вам. Вы даже не подняли руку, и мы уже поделили слуг.

– Ну так поделите ещё раз, всё равно… – она с самодовольной ухмылкой посмотрела в сторону девушки, которая стояла, опустив руки и смотря в пол, – один уже выбыл. Так что теперь у каждого по одному слуге, всё честно. Или, может, ты хочешь что-то мне высказать? – в открытую уже провоцировала она его.

Парню это явно не понравилось, но в итоге он это проглотил, на секунду отвёл взгляд и сказал:

– Нет.

– Так я и думала… – её улыбка становилась ещё шире и теперь отчасти напоминала оскал монстра, а не человека. – Пойдём, Акира. Представление всё равно уже закончено, теперь тут вряд ли будет что-то интересное. Или, может, ты не хочешь идти за мной? – с вызовом посмотрела она уже на меня.

Идти или нет? Впрочем, ответ очевиден.

Она хмыкнула и направилась в сторону двери, как только увидела, что я встал со стула.

– Ты ещё не поняла? – посмотрела она в сторону неподвижно стоящей девушки. – Для тебя тут всё кончено. Так что смирись с этим, собери вещи и проваливай, – её насмешливый тон резко превратился в грубый. – Ты слишком глупая, слабая и тщеславная, а главное – ты скучная. Ты совершенно не подходишь этому месту. Ты отвратительна, – бросила она напоследок, перед тем, как выйти из аудитории.

Глава 4

Выйдя из класса, Мори направилась в неизвестном мне направлении, но мне уже ничего не оставалось, кроме как следовать за ней, что и я сделал.

Вообще, в идеале, нужно её расспросить о некоторых вещах, но делать я это не спешу, ибо кто знает, как она на это отреагирует. Благо наше немое хождение закончилось довольно быстро, и прервал его не я.

– Мияко Мори, восемнадцать лет. Принадлежу к главному роду из дома Мори, третья по старшинству. Девяносто шесть, девяносто пять, пятнадцать, шестьдесят семь и шестьдесят восемь… – не оборачиваясь начала она, и, если бы не первые предложения, я бы не понял, к чему эти цифры. – Ты ведь так и не посмотрел мой профиль?

– Нет, – ответил я, как есть, и продолжил идти за ней.

– Не хочешь убедиться в моих словах?

– Не вижу в этом смысла.

Ей просто нет нужды мне врать, но… даже если это и так – я всё равно перепроверю. Только сделаю это позже, когда она не будет видеть. Не сказать, что я параноик, но если есть возможность перепроверить такую важную информацию, почему бы так не поступить…

Кстати говоря, раз уж она первая завела разговор и начала делиться со мной информацией, значит, вряд ли она не желает со мной общаться. Тогда, пожалуй, нет ничего плохого в том, чтобы задать интересующие меня вопросы.

– Откуда вы знаете, как меня зовут?

– Я посмотрела в приложении, – сказала она своим обычным голосом, продолжая всё так же идти куда-то.

Только вот… она врёт.

Я видел, что помимо меня никто в конце аудитории долго не использовал телефон. Большинство учеников убрали его, как только проверили приложение. В случае Мори – она его вообще не доставала.

И к чему эта ложь? Хочет узнать, наблюдал ли я за остальными в классе? Хочет проверить, насколько я внимательный? Хм… сложно сказать точно, и из-за этого сложно дать ответ. Отчасти ещё усложняет это всё то, что я не знаю, заметил ли бы это обычный ученик старшей школы.

– Вы не смотрели в приложении, у вас даже телефона в руках не было. По крайней мере, с момента, когда вы зашли в класс.

– Вот как?! – сказала она, даже не изменив голос, хотя её только что уличили во лжи. – Тогда, как думаешь, откуда у меня может быть такая информация?

Это начинает выглядеть так, словно она проверяет меня. Но вроде пока ничего серьёзного нет, и я могу позволить себе сполна отвечать на её вопросы.

– Вариантов, откуда у вас может быть такая информация, не слишком-то много. Если же перечислять первое, что приходит в голову, то вы могли проверить приложение ещё до входа в класс и, увидев, что оно работает, запомнили имена некоторых, а может, и всех одноклассников; также у вас может быть доступ к такой информации вследствие получения её незаконным путём, но мне это кажется маловероятным, ибо проку с этого довольно мало; ну и последний из наиболее вероятных вариантов – у вас изначально был доступ к информации на вполне законном основании.

– Неплохо… – сказала она, но исходя из её голоса, было очевидно, что она совсем не впечатлена, – и как ты думаешь, какой из этих способов я, скорее всего, использовала?

– Наверняка сказать трудно, но, опять же, учитывая ваш статус и отношение к вам других учащихся, скорее всего, – это третий вариант.

– Знаешь, ты очень занятный человек.

– Ничуть. На деле я довольно скучный и унылый.

– Ты из тех, кто любит заниматься самобичеванием?

– Отнюдь. Я просто говорю факты.

Она на это лишь усмехнулась и пошла дальше. Пока мы шли по коридорам школы, я не переставал ловить на себе взгляды. И большинство из тех, кто смотрит на меня, даже не пытаются скрывать данный факт.

Я даже понимаю, почему эти люди так заинтересованы мной: иду куда-то вместе с девушкой, которая превосходит меня по всем параметрам. И даже если отбросить тему наших статусов и оценок, то Мори всё равно будет очень сильно выделяться на моём фоне, потому что у нас слишком большая разница во внешности. Если её можно отнести к идеалу девушки, то я скорее… обычный. Ведь у меня нет хорошего тела с рельефными мышцами, как в моей прошлой жизни, и при этом нет смазливого лица, так что самым подходящим словом для моей внешности будет – обычная.

Вероятно, поэтому сейчас многие смотрят на нас и думают, почему такая, как она, идёт рядом с таким, как я.

И, если честно, я и сам не понимаю, но учитывая её явно развитый интеллект, у меня имеются догадки… и меня они не слишком-то радуют.

Что же касательно взглядов, то меня это несколько раздражает, но сделать что-либо с этим не выйдет, ведь, как я понимаю, теперь я буду постоянно ходить рядом с магнитом для привлечения внимания, который идёт впереди меня и, кажется, даже не обращает внимания на бросаемые на нас взгляды.

Примерно через пятнадцать минут ходьбы мы пришли к незнакомому мне корпусу. Пройдя внутрь, мы, не замедлив шага, направились в сторону большой двери. И когда Мори открыла её, я понял, куда она меня привела.

Это спортивный зал. Хотя, если быть точным, это скорее зал для тренировочных боев. Тут отсутствовали стандартные стеллажи с обычным спортивным инвентарём, зато были шесть рингов и стеллажи с различными видами холодного оружия.

И хотя намерения девушки очевидны, я всё же решил спросить:

– Зачем мы сюда пришли?

– Чтобы провести тренировочный бой, очевидно же, – сказала она, уже забираясь на один из рингов.

– Эм… вам не…

– Кому? – задала она неожиданный вопрос, перебив меня.

– …Тебе не кажется, что это не лучшая идея, – перешёл я на «ты» после её намёка.

После такого я даже не уверен, использовать ли с ней в общении суффиксы. И, если честно, мне несколько не комфортно так просто разговаривать на «ты» с девушкой. Особенно, если учитывать, что она в разы выше меня по статусу. И, опять же, я представлял, что человек её статуса, наоборот, будет требовать к себе максимум уважения, а она на удивление приветлива со мной. Не говоря уже о том, что в ней совсем не видно тщеславия.

Она странная. Хотя… точно не мне такое говорить…

– И чем же эта идея плоха? – посмотрела она на меня, уже стоя на ринге.

– Как минимум тем, что мы в школьной форме, и если для меня это не очень большая проблема, то для ва… – чуть не оговорился я, – … то для тебя – это явно доставит большое количество дискомфорта.

Всё же на ней надета довольно короткая юбка, из-за чего она не сможет использовать в бою ноги. И мало этого, так на ней надета рубашка, которая впритык ей по размеру… или же размерам… В общем, я не исключаю возможности, что с ней может что-то произойти, если она будет двигаться слишком быстро.

– Всё в порядке, – спокойно ответила она, – будем считать это небольшой форой. Поднимайся.

Прямо сейчас я стоял рядом с рингом, на который так сильно не хочу подниматься. Может быть, стоит попросить её обойтись без боя? Хотя нет, это плохая идея. Она ведь изначально, ещё до выхода из класса, собиралась пойти сюда, так что вряд ли так просто откажется от этой затеи. Да и к тому же, если я попробую ей перечить, кто знает, во что это выльется. Например, её дружественность резко уйдёт, и мне будет в разы хуже.

Так что я, устало вздохнув, принял судьбу и поднялся на ринг. А пока я это делал, Мори отошла в другую часть ринга.

– Готов? – спросила она с улыбкой.

Нет, я не готов. Вот вообще не готов. Но деваться некуда, так что пускай это побыстрее закончится…

Я кивнул.

И не прошло секунды, как она сделала рывок, преодолев около семи метров за несколько мгновений…

«Она точно не соврала насчёт своей оценки по физическим способностям», – подметил я.

Первый замах, нацеленный мне в лицо.

Я инстинктивно уклонился…

«Очень быстро и сильно, ей хватит даже одного удара, чтобы отправить меня в нокаут».

Почти моментально идёт следующий удар, устремленный мне в живот.

На мгновение хочу произвести захват, но понимаю, что с нынешним телом – это невозможно, и снова уклоняюсь. Но из-за небольшой заминки я понимаю, что проиграл, и последнее, что я вижу… чёрные…

В следующий момент я получаю удар ногой в голову и вылетаю с ринга.

Больно…

Но я всё ещё в сознании, а значит, в этот удар она не вложила столько сил, как в прошлые два. Вот как… она изначально не рассчитывала, что попадёт первыми двумя ударами, и лишь загнала меня ими в угол, где смогла раздавить как обычного таракана.

– Ты не разочаровал, – сказала она, стоя на ринге и смотря на держащего болящую голову меня. – В награду скажу: E, – произнесла она с самодовольной улыбкой и начала спускаться с ринга.

Я не сразу понял, что означает эта E, но увидев, как прыгает её грудь, когда она спускается, до меня всё же дошло.

«Так в тот раз она заметила…» И мало того, что заметила, так ещё поняла, что меня заинтересовал вопрос «размера» ее бюста. Всё же я слишком долго пялился…

Вообще удивительно, что она не видит в этом ничего плохого. Мне кажется, если бы на её месте была, например, та девушка с огненными волосами – Асо, то мне бы досталось за такое. И это не говоря о том, что в бою она не стала бы использовать ноги и открывать вид на нижнее бельё.

Кстати, касательно нашего боя: я не думаю, что в данный момент мог бы в честном бою победить Мори, ведь даже не говоря о том, что в физическом плане между нами пропасть, так в этом мире ещё есть EMF, который, если верить её словам, у неё развит на поразительном уровне.

А что касается меня в этом вопросе… у меня всё впереди. Надо бы обязательно узнать, каким атрибутом владеет Мори и остальные одноклассники.

Но это позже, а пока…

– Не отставай, – сказала Мори, пройдя рядом со мной, – я тебя не так уж и сильно ударила.

Не сильно? Ну, если смотреть со стороны того, какой мог бы быть удар, то, наверное, – да, действительно это ещё слабо…

Попытавшись встать, я чуть не упал из-за головокружения. В глазах тем временем., всё немного плыло, но… двигаться можно, надо лишь немного привыкнуть.

И сделал вторую попытку встать, она оказалась удачной, и я, не сильно качаясь и держась за голову, пошёл за начавшей удаляться фигурой.

* * *

На этот раз, к моему счастью, мы без дополнительных приключений добрались до спортивного зала. Да, именно до того самого, где у нас сейчас будет происходить вступительная церемония, на которую мы чуть не опоздали.

Хочу подметить, что этот зал раза в четыре раза больше тренировочного зала, в котором мы до этого были. Думаю, он специально сделан таким большим, чтобы его всегда можно было использовать для таких вот мероприятий.

Кстати, очень радует, что этот зал оснащён мощными кондиционерами, и даже сейчас, когда тут триста двадцать первогодок и ещё около пятидесяти неизвестных мне людей, – тут не душно. А не будь тут кондиционеров, мне кажется, могло даже дойти до обмороков из-за высокой температуры и духоты в таком людном месте.

Началась церемония с речи нашего директора, фамилия которого Мори…

После этого мне стало понятно, откуда у Мияко доступ к личной информации учеников. А сама же Мияко, которая стояла рядом со мной, лишь повернула ко мне голову и улыбнулась. Вот, значит, как…

После директора вышло ещё несколько учителей, которые также зачитывали заранее заготовленные речи. И в заключение, что меня удивило, выступить дали даже ученику, который, правда, занимает пост президента студенческого совета…

К моему сожалению, именно он сказал то, что полностью рушило мои надежды на спокойную школьную жизнь и планомерное развитие. А сказал он…

– Путём голосования студенческого совета, совместно с представителями каждого класса, было решено, что первым особым экзаменом в этом году будет – «захват флага». Пройдёт этот экзамен в следующий понедельник, то есть ровно через неделю. Сбор будет происходить в ваших классах в восемь утра, просьба обойтись без опозданий. Участие – обязательное. На этом всё. Спасибо за внимание, – закончил он, немного поклонившись и сразу после уйдя за кулисы.

«Совместно с представителями каждого класса? Может ли быть, что представителем от нашего класса была Мори?»

Сейчас, глядя на неё, так и не скажешь, участвовала ли она в этом голосовании или нет. Да и, впрочем, это не важно. Всё равно уже ничего не изменить.

Стоило президенту студенческого совета уйти со сцены, как в центр вновь вышел директор Мори и объявил, что на этом вступительная церемония закончена. На этом моменте, как мне кажется, облегчённо вздохнули многие. Всё же стоять несколько часов и слушать не слишком-то интересные и полезные речи утомляет.

Кстати говоря, пока шла церемония, я заметил, что не только в нашем классе некоторые ученики, включая меня, были побиты. Многие из таковых учеников держались то за живот, то за голову, а некоторые и вовсе еле стояли – им, видимо, досталось больше всего.

И было ещё кое-что, что я заметил в самом начале церемонии: в нашем классе было всего лишь тридцать девять учеников. Почему? Потому что не было той девушки. Той самой, которую прилюдно уничтожили, растоптав её возможность на нормальную школьную жизнь. Если таковая, конечно, вообще возможна в таком месте…

– У тебя есть какие-то планы на эти семь дней? – спросила меня Мияко, когда мы вышли из зала и отошли от него на приличное расстояние.

Планы на эти семь дней? Хм… звучит как…

Хотя нет… Всё же в книгах, которые я читал, спрашивали про планы на вечер, а после уже приглашали куда-то, а тут на целые семь дней. Естественно, она меня не собирается приглашать куда-то сходить. Не факт даже, что она рассматривает меня как представителя противоположного пола…

– Особо нет, – ответил я чистую правду.

У меня есть некоторые вопросы, которые стоит урегулировать в ближайшие дни, но… они могут подождать, за исключением одного, но его я собираюсь решить сегодня.

В общем, ничего важного нет.

– Хорошо, – кивнула она сама себе, – тогда ты не будешь против провести эти семь дней со мной?..

«Что? Провести семь дней со мной?.. Да это же…»

– Я хочу узнать, на что ты способен…

«Да быть того не может… Неужели это правда, и она приглашает меня, дабы разделить ло…»

– Поэтому будет хорошо, если ты отправишься вместе со мной в мой загородный особняк, дабы провести там тренировки, – закончила она, щелкнув пальцем у меня перед глазами. – Не туда смотришь, – всё же снова заметила она, куда падал мой взгляд.

Тренировки, значит?.. Ну да, будто могло быть иначе…

– Ну так как? Ты поедешь?

– А у меня есть полноценное право голоса? – спросил я на всякий случай.

– Если откажешься – я не буду против и заставлять насильно не стану. Но в таком случае я хочу услышать вескую причину для отказа.

Вескую причину? В принципе, у меня такая есть, вот только называть я её лишний раз точно не хочу, да и учитывая уже два пропущенных мною сегодня звонка, решиться она должна уже сегодня…

Есть ещё причины, но если я их назову, она точно не посчитает их вескими, а значит – выбора у меня нет.

– Я не против, но надеюсь, это можно перенести хотя бы на завтра?

– Причина?

– Мне нужно решить одно дело, а ещё я хотел хотя бы заселиться в свою комнату.

– У тебя же нет с собой вещей, так что ты можешь это сделать в любой другой день. А насчёт дела… оно точно займёт всего лишь сегодняшний день?

– Скорее всего. По крайней мере, я на это рассчитываю.

Будет неприятно, если не смогу его решить сегодня, так что я полностью нацелен на это.

– Вот как? Ежели это так, то меня всё устраивает. Тогда завтра в восемь встретимся у южных ворот школы.

– Кстати, а что насчёт учёбы? Не успела она начаться, как мы сразу же будем прогуливать. Это нормально?

– Не стоит за это беспокоиться – в этой школе посещение занятий свободное. То есть, если хочешь – ходишь, нет – тебе никто ничего не скажет. За исключением только тесты и экзамены, на них явка всегда обязательная, и, если будешь их часто пропускать или получать по ним плохие оценки, тебя быстро исключат.

Хм…

А эта школа удобнее, чем я думал.

– Хорошо, в таком случае я постараюсь разобраться со своим делом и завтра дам точный ответ.

– Если до завтра не справишься со своим делом, то расскажешь о нём мне.

А вот это мне уже точно не нравится. Не хотелось бы мне, чтобы она о таком знала. Хотя, вполне вероятно, она и так уже всё знает и в очередной раз лишь разыгрывает дурочку.

– Идёт, – нехотя согласился я, – на этом всё?

Тут она посмотрела на меня как на дурачка.

«Я что-то упустил?»

– И как ты собрался завтра со мной связываться?

А… Вот оно что.

Тем временем Мияко вздохнула и, достав свой телефон, вновь странно посмотрела на меня.

Сейчас её лицо было трудно описать, но, пожалуй, это больше похоже на удивление. Но не обычное удивление. Несколько странное удивление. Словно она пытается решить какую-то простую задачку, но при этом совершенно её не понимает.

– Ты в порядке? – не смог не спросить я.

– Скорее, этот вопрос нужно задавать тебе, – продолжала она странно смотреть на меня, держа в руке телефон.

Кажется, я её сломал.

«Интересно, что я такого сделал? Хотя ладно, вру. Наверное, это из-за того, что я не спросил её номер телефона, чтобы связаться с ней, но… почему она мне его так и не продиктовала, а вместо этого достала телефон?»

– Достань свой телефон, пожалуйста, – как-то изможденно попросила она, приложив руку к своей голове. – Может быть, я всё же слишком сильно ударила его… – почти прошептала она себе под нос, но я расслышал.

Я сделал так, как меня попросили, и… она приложила свой телефон к моему, а после на обоих отобразилось: «Добавить контакт: Акира Хирано/Мияко Мори?»

Так вот в чём было дело…

Глава 5

После того, как мы всё же получили контакты друг друга, Мияко ещё добавила меня в групповой чат нашего класса, где, к моему удивлению, были уже все тридцать восемь одноклассников.

И когда только успели его создать и добавиться туда все? Хотя, если так подумать, то, наверное, когда мы с Мияко уже вышли из класса. А сама Мияко попала туда, когда перед церемонией говорила с нашим одноклассником. И вроде всё логично, но всё равно как-то обидно, что я вновь в числе аутсайдеров.

Пообщавшись ещё немного на отстранённые темы, через некоторое время мы всё же разошлись – я направился в сторону магазина, находящегося на территории школы, а Мияко пошла к воротам, где, видимо, её уже ожидала машина с личным водителем. По крайней мере, она сама так сказала.

Машина с личным водителем…

Хм… а звучит неплохо. Может быть, у меня тоже когда-нибудь такое будет.

Но… не стоит забегать так вперёд. Как по мне, наоборот, стоит наслаждаться такими приятными моментами своей беззаботной жизни школьника.

* * *

Дойдя до магазина, я немного удивился его размерам, но после всё же попытался свыкнуться с мыслью, что это уже не мой мир, а совершенно иной.

Если кратко, магазин просто огромный. Исходя из его размеров, я думаю, что его можно отнести к полноценному гипермаркету. Что удивительно, так это то, что на этом магазине совершенно нет баннеров и какой-либо рекламы. Насколько я знаю, в моём прошлом мире было бы очень трудно найти что-то подобное. А тут… если посмотреть на мимо проходящих учеников, такое, похоже, в норме. Как всё же трудно привыкнуть к совершенно новому миру…

«Ладно, я наверняка странно выгляжу, вот так стоя напротив магазина, так что надо перестать витать в облаках и зайти уже в этот магазин…» – думая так про себя, я продолжил свой путь, ведущий в этот магазин.

Стоило мне попасть внутрь магазина, как меня одул прохладный воздух, создаваемый кондиционерами.

Если посмотреть с практической стороны, то в какую сумму будет выходить поддержание работоспособности этого магазина? Что-то мне кажется, что в очень большую сумму, которая навряд ли окупается школьниками. Пускай они и богатые аристократы.

«Хотя, может, тут будет очень большая наценка на продукты?» – подумал я и подошёл к первому попавшемуся на глаза стеллажу.

Как оказалось, моя догадка была ложной – все цены точно такие же, как и в других магазинах этого города. В таком случае я искренне сомневаюсь, что этот магазин не работает себе в убыток…

– Эй, смотрите, это же этот… ну который с Мори ходил… – раздался чей-то незнакомый мне голос слева от меня.

Я развернулся и увидел пять человек: трех парней и двух девушек. Никого из них я прежде не видел.

– Точно он, – поддержала одна из девушек.

– Фрик какой-то, вы только посмотрите на его рожу, – высказался один из парней, начав подходить ко мне. Следом за ним последовали и остальные четверо.

– И что она только в нём нашла? – подхватила вторая девушка, приблизившись ко мне слишком близко и начав осматривать с ног до головы.

– Говорят, у него самый низкий балл по EMF среди всех учащихся за всё время, – ответил ей один из парней, особенно выделив последние слова.

– Эй смотрите, да она же уже его отлупила! Ха-ха-ха, – рассмеялась девушка, взяв меня за голову и повернув её так, чтобы все остальные увидели место удара.

У всех появились улыбки – у кого-то это переросло даже в смех, а кто-то просто начал улыбаться. Но, по-видимому, понравилось это всем.

– Ну что и следовало ожидать от ходячей бестии, – сказал один из парней. – А какой у него балл-то?

– Ты не поверишь, но… два! У него два балла!!! Вы вообще когда-то слышали о такой оценке?!

– Два балла?! И как он вообще прошёл отбор?! Куда смотрит комиссия?! – неожиданно сильно расстроился парень. – Ну и мусор… – это он сказал уже мне в лицо.

– А может, наша принцесса выбрала его, потому что он такой же… чудак, – явно специально она выбрала более мягкое слово. – Вы только посмотрите, он даже сейчас в лице не изменился.

– Может, он отсталый? – предположила вторая девушка.

– Да кто его знает, – пожал плечами один из парней. – Ладно, хорош, забейте на него. Ему и так не повезло с принцессой…

– Да, точно, пошли отсюда, а то ещё заразимся чем-то от него, или он принцессе нажалуется на нас, а нам потом разгребать…

После этого вся группа быстро ретировалась. А я так и не понял, чего именно они этим хотели добиться.

Закончив с покупками, я вышел из магазина и направился в сторону общежития. Дойдя до общежития, я удивился, когда на входе не было никого из работников, то есть не было дежурного, и проход в общежитие был полностью открыт.

Но, если это так, то где мне взять ключи для моей комнаты? И как узнать, какая комната моя?

Подумав, что делать в таком случае, я вспомнил, что наш классный учитель, Кохэку Мацусита, раздавал нам сборники для поступивших, где, по его заявлению, должна быть информация об общежитии.

И действительно, достав и прочитав небольшой сборник, я понял, как тут всё работает. А работает всё довольно просто: в сборнике сказано, что в роли ключа в комнату выступает наш телефон, который нужно приложить к сенсору, установленному у каждой двери; а выяснить, какая дверь принадлежит какому ученику, можно с помощью приложения, в котором также есть такая информация о каждом ученике.

Мне, если честно, такой подход не сильно понравился – тут есть и возможность вломиться в чужую комнату, просто украв или забрав силой телефон, и нарушена конфиденциальность каждого ученика относительно его места проживания, и не понятно, что делать, если телефон разрядился. Хотя наверняка школа на этот счёт что-нибудь придумала.

Что же до моего недовольства – делать нечего, ведь возможность покинуть это место пока что не предвидится.

Что ж, наконец-то попав в свою первую собственную комнату, могу уверенно сказать, что она вполне меня устраивает. Площадь самой по себе комнаты составляет около двадцати квадратных метров, но помимо основной комнаты в этом помещении также есть небольшая кухня и санузел. Думаю, общая площадь выданного под моё пользование помещения составляет порядка тридцати с лишним квадратных метров.

Много это или мало?

Наверное, для меня это всё же много… Даже не представляю, чем можно было бы занять свободное место в комнате, коего тут процентов семьдесят.

Ладно, стоит оставить подобные рассуждения на потом, а сейчас у меня есть дела поважнее…

Так что положив продукты в холодильник, я не раздеваясь лёг на кровать и для начала начал листать приложение. Менее чем через десять минут мои поиски увенчались успехом, ведь я нашёл то, что искал. Сейчас у меня во «вкладках» на телефоне было ровно пять профилей тех самых учеников, которых я встретил в гипермаркете. И…

Ничего интересного.

Все эти пятеро учеников принадлежат к классу «B»; также все они – представители, как выяснилось, далеко не самых сильных и успешных родов; и их оценки тоже не лучшая их сторона. Иначе говоря, ничего выдающегося в них нет, но при этом от них словно лучится самоуверенность.

«Обычные придурки…» – подумал я и, вздохнув, продолжил искать следующую информацию, которая мне была нужна.

А вот и она…

Имя, фамилия, возраст: Мияко Мори, 18 лет

Принадлежность к роду/дому: главный род из дома Мори

Академические способности: A+ (96)

Физические способности: A (95)

Социальные навыки: E (15)

Владение EMF: B (67)

Общая оценка: B (68)

Вспомнив, какие цифры она называла, и сравнив их с этими, не осталось сомнений, что она меня не обманула. Что же до её «параметров», то они поражают. Причём поражает и выделяется каждый из них.

А теперь конкретнее о каждом: «академические способности» – думаю, тут можно без комментариев – обо всём уже сказали сегодняшние поступки; «физические способности» – так же можно оставить без комментариев, но, пожалуй, добавлю, что Мори не просто хорошо развита физически – она, вполне очевидно, вместе с тем имеет хороший опыт в драках и, вполне возможно, владеет некоторыми видами боевых искусств, пускай и на далёком от идеала уровне; «социальные навыки» – это самый низкий её параметр, и это также самый низкий показатель среди всех до этого «проверенных» мной учеников, но касательно этого у меня есть догадки, так что об этом чуть позже; «владение EMF» – а это уже наоборот самый большой показатель относительно всех «проверенных» учеников, думаю, подобный показатель довольно ожидаем, поскольку она член одного из самых влиятельных родов, но об этом тоже позже; «общая оценка» у неё довольно средняя, но не будь проблем в «социальных навыках», наверное, у неё была бы самая лучшая оценка среди всех одноклассников в этом параметре.

Теперь подробнее о том, что я думаю насчёт её низкой оценки по социальным навыкам. Если всё сократить, то мне кажется, что она просто не старается иметь высокий показатель.

Пришёл я такому выводу, вспоминая, как она ведёт диалоги, строит предложения и доносит мысли. Ни с чем из этого у неё нет проблем. Также у неё нет проблем с характером, которые могут влиять на эту оценку. В пример того, о чём я сейчас говорю, можно привести Акио Хараду, того парня, которому досталось из-за того, что он решил пойти против сильных мира сего. Но сейчас не об этом, а о том, как он ведёт диалоги – он из неуверенных и, возможно, отстранённых людей. Вполне вероятно, что он вовсе социофоб. И даже учитывая это, система всё равно оценила его социальные способности выше, чем социальные способности Мияко.

И единственный ответ, который мне приходит на вопрос «почему» – это то, что Мияко просто не старается. Ей просто не интересно, или у неё нет нужды общаться с кем-либо, отсюда и низкая оценка.

Но, естественно, я не утверждаю, что это правильный ответ на этот вопрос. Ведь кто знает, что у неё в голове на самом деле?

Ну… опустим этот вопрос и перейдём к следующей теме, а именно – её высокий балл по EMF.

Как я говорил ранее, EMF – это генетически передающийся фактор, который усиливается каждый раз, когда его кто-то наследует. Отчасти именно поэтому дома и рода так беспокоятся за свою чистокровность и при этом испытывают пренебрежение по отношению к обычным простолюдинам.

И поскольку сама Мияко сказала, что она относится к одному из сильнейших и влиятельных домов в мире, то вполне очевидно, что их родословная также имеет очень длинную историю, что в свою очередь означает очень хорошую способность наследников во владении EMF.

Так, вроде бы с этим всё. Теперь следующая интересующая меня тема – род и дом Мори.

Всё же быть так близко к члену рода и не узнать ничего про род – это полный абсурд. И это ещё больший абсурд, если это такой сильный и влиятельный род.

Кстати говоря, стоило мне только внести в поисковик «Мори», как мне выдало сотни вариантов запросов, которые, видимо, пользуются популярностью.

Стоит отметить, что я не рассчитываю получить какую-то действительно важную информацию из обычного поисковика. Мне всего лишь нужно узнать самую поверхностную информацию об этом роде и доме.

Ну… начнём.

* * *

Прошло больше времени, чем я предполагал изначально: больше часа я изучал всю доступную в сети информацию, в том числе даже слухи о роде и доме Мори, пока меня не прервал звонок, который я всё это время ждал.

– Я вас слушаю, – обозначил я, что взял трубку.

– Здравствуйте, вас беспокоят из полиции. Вам удобно сейчас говорить? – поинтересовался женский монотонный голос.

– Да, вполне.

– Вы – Акира Хирано, верно?

– Да.

– Звоню, чтобы оповестить вас, что вам нужно в ближайшее время явиться в полицейский отдел номер двадцать семь на допрос. Если возможно – лучше сделать это сегодня.

– По какой причине меня вызывают?

– Нам нужно опросить вас, причина: вчерашний инцидент. Так вы сегодня сможете подойти?

– Да.

Даже очень хорошо, если это всё закончится сегодня.

– Тогда вас встретят наши сотрудники у восточного выхода со школы, а после они доставят вас в полицейский участок.

– Хорошо, я понял.

– До свидания, – закончила девушка и сразу сбросила вызов.

Значит, они даже подумали, что я специально не отвечаю на звонки и из-за этого вызвали сюда полицейских, подумав, что я могу попытаться сбежать из города или провернуть нечто подобное?

«Я даже не думал, что они так далеко зайдут… Впрочем, мне же лучше – не придётся искать отделение и самому туда добираться…» – рассудив так, встал с кровати и вышел из комнаты.

* * *

Выйдя из общежития, я направился в сторону восточных ворот, через которые и заходил сегодня в школу. Подойдя к ним, сразу заметил двух стоящих мужчин в строгих костюмах. На обычных полицейских они уж точно не похожи, но судя по тому, как изменились их лица, когда мы пересеклись глазами – я точно по адресу.

– Здравствуйте, – проявил я вежливость.

Но они будто даже не обратили внимание.

– Садитесь, – сказал один из них, и они оба сели в машину.

Тоже не полицейскую. На ней не было никаких опознавательных знаков, но на вид она была очень дорогой и точно импортной. И хоть в машинах я не разбираюсь, но такое могу говорить с уверенностью.

За это дело взялись всерьез…

Даже интересно, будет ли среди них серьезный соперник.

«Хотя к чему это? Всё равно победитель предрешён, что бы они там ни предприняли…» – думал я, пока садился в машину.

Как только я сел, машина сразу тронулась с места.

Глава 6

Прошло больше тридцати минут, прежде чем мы приехали, и дело тут не в расстоянии между школой и полицейским отделом, а в самых обычных и естественных для Токио пробках.

За всё время нашей поездки эти двое так не обмолвились ни словом. Как, впрочем, и я.

Когда мы приехали и остановились, мне сказали вылезать из машины и следовать за одним из них. Так я и попал впервые за две свои жизни в полицейский участок.

Судя по помятому виду работников, вчера они настрадались довольно сильно. Наверное, многие из них ещё даже не ложились спать.

Поводив несколько минут по запутанным коридорам, меня всё же привели в пункт назначения, а именно – камеру для допроса.

Её стены сделаны из бетона, а всё что в ней есть – это два стула, стол и четыре камеры видеонаблюдения, расставленные в каждый угол комнаты.

Мрачноватая комната… А больше всего она такой кажется из-за стекла Гизелла. Это стекло, которое выглядит как зеркало с одной стороны и как затемнённое стекло – с противоположной.

Оно… это стекло… напоминает мне моё прошлое. Мои прошлые пятнадцать лет жизни, которые я провёл за таким же стеклом, даже не подозревая, насколько прекрасен мир за ним.

Мою ностальгию прервала открывшаяся дверь, в которую вошёл мужчина, которого ранее я нигде не видел.

Мужчина был одет в такой же строгий костюм, как и прошлые двое, но этот мужчина отличался своей улыбчивостью и дружелюбием, которым так и веяло от него. Ещё у него в руке было несколько папок, которые он положил на стол, как только подошёл.

На папке, что лежала сверху остальных, было написано «Дело № 702».

– Ну здравствуй, Акира Хирано, – поприветствовал он меня, сев за стол.

– Здравствуйте… – сделал я паузу, намекая, что не знаю, как к нему обращаться.

– Иэнобу Исида. Я – главный детектив отдела по борьбе с организованной преступностью. Можно просто Иэнобу, если ты, конечно, не против перейти на имена, – проговорил он с доброй улыбкой.

«ОБОП? Значит, они думают, что во всём произошедшем виноваты кланы?»

Я думал, что, учитывая масштабы и произошедшее, тут будет Отдел безопасности страны. Что ж, это, впрочем, и не критично. Критично и интересно другое – главный детектив лично взялся допрашивать школьника?

Им, похоже, очень сильно не понравилось произошедшее вчера…

– Я не против, – согласился я перейти на имена.

– Вот и хорошо, – сказал он, открыв папку и достав оттуда три фотографии: на двух из них парни и на одной девушка. – Ты знаешь этих людей?

– Конечно, – я не стал уточнять, откуда и как, пускай сам задаёт вопрос. Таким образом, я исключаю возможность рассказать лишнее.

Он на это лишь усмехнулся.

– Ну да, конечно, ты их знаешь – они же твои одноклассники.

Они? Но девушка…

А, это тоже проверка.

– Вы ошибаетесь, девушка не моя одноклассница, – ответил я правду.

А вот если бы я стал беспокоиться, долго раздумывать или вовсе солгал – это было бы уже ошибкой.

– Правда, – он посмотрел на фотографию, будто стараясь в ней что-то разглядеть, – ой, извини, вышла небольшая ошибка… – проговорил он с улыбкой и с извинительным тоном.

«Ошибка? Сомневаюсь».

– Но ты же сказал, что знаешь её?

– Да, я её знаю.

– Не расскажешь откуда?

Будто у меня есть выбор…

– Я не против, но тут и рассказывать нечего – мы просто познакомились на улице.

– Познакомились на улице? – заинтересованно спросил он. – А ты не помнишь, как и когда это было?

– Двадцать пятого марта, а насчёт «как»… говорю же – просто познакомились случайно на улице.

– Понятно, понятно, – он понимающе закивал, – если ты не против, можешь рассказать какие-нибудь подробности об этой «случайности»?

– Девушка одна гуляла на улице, к ней подошёл Нао и…

– Стой, стой, стой, а можешь показать пальцем на фотографию с Нао, а то я что-то забыл уже, кто есть кто, хе-хе… – он виновато почесал затылок.

Актёрская игра у него на вполне хорошем уровне. Особенно учитывая то, что фактически это вообще не касается его работы. Будь на моём месте кто другой – может быть, и поверил бы в его простоту и добрую улыбку.

Но, к его несчастью, тут нахожусь я, а не кто-либо другой.

Я показал пальцем на фотографию парня с красными волосами.

– Это Нао, – я ткнул пальцем на фотографию с ним.

– О-о-о, – он приложил ладонь к своей голове, – вот спасибо, а то меня что-то память совсем подводит…

– Ничего страшного.

– А ты добрый парень.

– Как посмотреть.

– О, так ты ещё и скромный, просто в твоей школе тебя все описывают как доброго парня.

Это он слил мне инфу, что они знают о том, как я до этого себя вёл? Вернее, как вёл себя прошлый обладатель тела. Даже интересно, как им это поможет.

– Кстати, как тебе новая школа? Я слышал, что ты был последним из поступивших в этом году. Ты ведь отнёс документы только позавчера, а экзамен по использованию EMF вообще только вчера прошёл. Почему ты решил так поздно поступать?

Сначала слил инфу, что знает о прошлой школе, а теперь спрашивает про новую школу? Это намёк на то, что прошлый обладатель тела не хотел поступать в старшую?

– Всего лишь подумал, что так будет лучше.

– Да? А вот раньше ты категорически заявлял, что лучше пойдёшь работать. У тебя ведь и семья не богатая, чтобы оплатить учёбу, и… мама больная. Так откуда деньги на учёбу?

Он уже знает, что она мертва. Он слишком сильно выделил это своей интонацией. Снова проверяет, как я отреагирую на это? Зря, это не принесёт плодов.

– Скопил.

– Такую сумму? – он усмехнулся.

– Да, – пускай попробует доказать, что это не так.

– Ну ладно-ладно, верю, – и тут его лицо изменилось из доброго в более мрачное и расстроенное. – Кстати, Акира, а когда ты последний раз был дома?

– Около четырёх дней назад.

– Вот как… А почему дома не ночуешь? И где ты жил всё это время?

– Жил у друзей – как раз у этих двух, – я показал двумя пальцами на фотографии с парнями. – Не проживал дома из-за разногласий с родителями.

– То есть с родителем? Второй был лишь твоим отчимом?

– Его я также отнёс к родителям.

– Даже так… Тогда если ты его даже родителем называешь, получается, у вас были хорошие отношения с ним?

– Нет. Я назвал его так лишь потому, что посчитал, что так будет правильнее.

– Ясно, ясно, – вновь понимающе закивал он и опять изменился в лице. – Кстати, мне это трудно говорить, но… в ходе расследования в твоём доме был найден изувеченный труп твоей матери и твоего отчима.

– Понятно.

Он удивился. Даже не так, он очень сильно удивился такому ответу. И это, кажется, его первые настоящие эмоции с начала нашего разговора.

– Ты… ты не удивлён?

– Я уже давно был готов к такому исходу, всё же они оба вели образ жизни, который далёк от норм. Так что я был готов, что однажды они во что-нибудь впутаются и с ними произойдёт что-то подобное.

От удивления он всё ещё не мог закрыть рот, но всё же взял себя в руки.

– Тебе не кажется это странным, что это произошло в момент, когда у вас возник конфликт, в ходе которого ты ушёл из дому.

– Вы намекаете на то, что я виновен в их смерти?

– Конечно нет, ну что ты…

А как по мне, это было сказано почти прямым текстом.

– Если это так и вы просто хотите услышать моё мнение, то оно такое: это просто совпадение, не более.

Доказательств, которые опровергли бы это, у него нет, а это значит, что он может лишь согласиться.

– Ты так легко об этом говоришь, это всё же были твои родители… Тем более что твоя мама была родной для тебя.

– Я же сказал ранее: я был готов к такому развитию событий. Именно поэтому и принял это относительно легко.

– Относительно?

– Ну вы же не можете знать, что я испытываю на самом деле.

– Но могу сделать выводы, исходя из твоей реакции…

– Кто знает, – я пожал плечами, – может, я просто стараюсь казаться крутым. Я же простой юноша, для меня такое вполне естественно.

– В таком случае могу только позавидовать твоей актерской игре…

Я промолчал.

– Тогда следующий вопрос: как ты поступил в старшую школу Никото?

– Не понял сути вопроса.

Ему стоит уточнить, потому что иначе я не буду отвечать на такие расплывчатые вопросы.

– Ну для начала затронем тему твоих «академических способностей», – он взял папку, лежащую под папкой «Дело № 702». На папке, которую он открыл, было написано «Акира Хирано». – Насколько нам известно, при поступлении в Никото ты набрал восемьдесят баллов по тем же «академическим способностям». С уверенностью могу сказать, что это очень впечатляющий результат, поскольку в тестах для поступающих старшая школа Никото использует очень сложные вопросы, которые обычно изучаются только в старшей школе, а некоторые и вовсе в университете, – говорил он, бегая глазами, видимо, по результатам моих тестов. – Скажу честно, даже для меня многие из этих вопросов были бы… нерешаемыми. Зато ты – ответил на них. При этом во многих своих ответах ты использовал формулы, которые я не понимаю от слова совсем. И мало этой странности, так есть ещё две просто необъяснимые для меня странности: ты ошибался в невероятно лёгких вопросах, на которые даже среднестатистический ученик смог бы ответить; и твой тест по истории… как по истории Японской Империи, так и по мировой истории они… они очень посредственные относительно остальных твоих тестов.

Понятно, значит, они начали копать настолько глубоко, что даже запросили у элитной школы Токио результаты тестов.

Что же касательно странностей… это из-за того, что я не вижу разницы между «сложными» и «простыми» вопросами – для меня они одинаково просты. А сами же ошибки я допускал, чтобы невыделяться, и делал это в пределах десяти-пятнадцати процентов.

И, кстати, что касается второй «странности» – я просто не знаю истории этого мира, потому что родом не из него. А изучить всё за тот небольшой промежуток, что был у меня, просто невозможно. Поэтому оба моих теста по истории набрали посредственное количество баллов.

– И теперь подходим к самому интересному, – он взял другие бумажки из папки, – к твоим результатам тестов в средней школе. И чтобы было всё максимально достоверно, мы возьмём в пример результаты тестов за последний семестр. Хотя мы изучили основательно все твои тесты начиная с начальной школы…

Даже изучали тесты в начальной школе? А они настроены всерьёз. Правда… им это не поможет, ведь никаких доказательств, касающихся «дела», нет. Сейчас он просто пытается напрячь меня этим разговором и заставить нервничать, чтобы я допустил ошибки, думая, что меня раскрыли. Как я говорил уже ранее, ему не повезло, что его противник – я. Будь кто другой – думаю, ему это вполне удалось бы.

– И… стоило нам увидеть эти результаты, мы не то что удивились, мы были в полной растерянности – твоих способностей едва хватало, чтобы набрать проходной балл. При этом, поговорив с учителями, удалось выяснить, что они не единожды уличали тебя в списывании. После этого мы решили, что, возможно, ты нашёл способ сжульничать на вступительных тестах, отсюда у тебя такие странные результаты, но просмотрев камеры, убедились, что ты не использовал никаких уловок и сдал всё сам. Есть, конечно, вероятность, что ты каким-то образом получил ответы, но она слишком мала, так как старшая школа Никото их каждый год меняет и делает это так, чтобы в этом участвовало минимум людей, тем самым не допуская утечки информации. Да и к тому же, если бы ты получил ответы – ты бы постарался запомнить самые простые из них, чтобы с наибольшей вероятностью набрать максимум баллов. То есть и эта теории, скорее всего, не верна. И когда мы осознали это, мы даже не знали, что и думать. Да и сейчас, впрочем, не знаем. Может, расскажешь, как ты смог так набрать такие баллы?

– Я всего лишь усердно занимался. В этом нет ничего необычного, так сможет каждый, если приложит достаточно усилий.

Его такой ответ явно не устроил.

– Сомневаюсь… Ладно, перейдём к другой теме: почему ты так поздно подал заявление?

– Потому что почти до последнего раздумывал: поступать мне или нет.

– То есть ты даже не был уверен, что хочешь поступать, но всё равно усердно учился?

– А разве учиться плохо? Как по мне, учиться стоит всегда – вне зависимости от того, хочешь ты куда-то поступить или нет.

– Понятно… – он выдохнул, – тогда переходим к следующему вопросу: почему ты попросил перенести экзамен по EMF на следующий день, то есть – на вчера?

А вот и главный вопрос, к которому он всё это время подводил. Ведь именно в день, когда я пришёл сдавать тест по EMF, произошёл тот случай.

– В тот день у меня было плохое самочувствие, поэтому я воспользовался своим полноценным правом и перенёс эту часть вступительного экзамен на следующий день.

Иначе говоря, я не особенный, ведь так мог поступить любой поступающий.

– Насколько нам известно, ранее ты не обладал EMF. По крайней мере, ты так заявлял и в последнем классе старшей школы.

– Мне просто повезло, что оно вовремя пробудилось. Вот и всё.

Такое действительно бывает. У некоторых людей и вовсе – в тридцать и сорок лет пробуждается EMF. Правда, это почти бесполезно, ведь EMF нужно постоянно развивать, чтобы оно было способно хоть на что-то.

Кстати, интересный факт я узнал из интернета – у одного мужчины развился EMF в возрасте девяноста двух лет. Обнаружили это совершенно случайно – его ладони постоянно становились мокрыми, и путём определённых испытаний установили, что он обладает EMF. Причём ранее, за всю его жизнь, ничего подобного с ним не происходило. Как-то так…

– Слишком уж много странностей и совпадений связано с тобой, не находишь?

– Разве? – постарался я воспроизвести удивлённые эмоции.

Судя по лицу детектива, вышло это так себе. Ну и ладно, не слишком-то и хотелось…

– Хорошо, я понял. Тогда, пожалуй, закроем тему школы, если тебе нечего добавить. Тебе ведь нечего добавить? – спросил он, перестав убирать листки с данными моих экзаменов.

– Нет, нечего.

Он кивнул и убрал всё обратно в папку.

– Вернемся к теме этих троих: кто они?

– Парни и девушка.

На этот раз ему не удалось сдержаться, и на его лице отразилось раздражение. Он протянулся ко мне через стол и схватил правой рукой за грудки.

– Ты чо, сопляк, думаешь, я тут шутки шучу?! – прорычал он, смотря на меня безумными от злобы глазами. – Ты хоть знаешь, сколько вчера людей погибло?! Больше двух тысяч! А знаешь, сколько ещё людей из-за этого пострадало?! Больше тысячи! Кому-то раздавило машину, кому-то раздавило в лепешку часть тела, и они остались на всю жизнь инвалидами, а кто-то и вовсе потерял родных людей! И прекрасно зная это, ты, чёртов сопляк, заставляешь меня выпытывать из тебя информацию, которая может помочь в расследовании! Да ты хоть понимаешь, что я могу сделать с тобой за такие игры?! А если я узнаю, что ты к этому как-то причастен, обещаю: лично проконтролирую, чтобы тебя засадили к самым конченым отморозкам, которые будут избивать тебя до конца твоей жизни! Ты понял?!

– Вы превышаете свои полномочия, – спокойно выдал я, глядя в его глаза.

– Да ты!.. – дёрнул он меня на себя.

– Хватит, Исида! – закричала резко открывшая дверь девушка. – Он же специально тебя провоцирует, чтобы потом воспользоваться этим!

Я перевёл взгляд обратно на детектива, и он смотрел на меня глазами, в которых полыхало настоящее яростное пламя; также вместе с этим он часто дышал и глубоко вдыхал.

От его спокойствия или, тем более, дружелюбия не осталось и следа.

Вот и всё – его маска снята.

– Мелкий… – не досказав что-то, он отпустил меня и сел на своё место, всё ещё тяжело дыша.

Я немного поправил школьную форму и сел обратно.

– Хирано, я надеюсь, всё в порядке? – спросила девушка, всё так же стоя в дверях. Видимо, она не хотела допускать насилия, но и мешать вести «допрос» тоже не намерена.

– Всё хорошо, если впредь такого не повторится.

– Не повторится! – с улыбкой ответила девушка и сразу посмотрела на детектива и изменилась в лице. – Не повторится же?

– Не повторится, не повторится, – махая рукой, ответил детектив, – только уйди поскорей.

– Надеюсь на это, – сказала девушка и закрыла дверь.

– Тебе повезло, что я здесь не один.

О камерах и записях он, видимо, не беспокоится, потому что имеет к ним доступ и в крайнем случае просто удалит или смонтирует видео.

Вот он, наглядный пример разницы в положении и статусе.

– Пожалуй, – согласился я.

Было бы неприятно ещё раз сегодня получить по голове. Всё же даже я чувствую боль, пускай и слабо…

* * *

– Ладно, – выдохнул он и положил руки на стол, – хочешь, чтобы я задавал конкретизированные вопросы?

– Да.

Очередной тяжелый выдох с его стороны. У меня уже складывается впечатление, что я его раздражаю одним своим присутствием…

– Кем для тебя были эти трое? – показал он на фотографии.

– Друзья, – я показал на двух парней пальцами, – знакомая, – я показал пальцем на девушку.

– Ты знаешь, как зовут эту девушку?

– Да, – и чтобы лишний раз не нервировать его, я продолжил: – Кумико Накатоми.

– Опиши, как вы познакомились, сколько было времени, при каких обстоятельствах, о чём вы разговаривали.

– Было около десяти вечера, если я не ошибаюсь. Про обстоятельства я уже упоминал ранее: первым к ней подошёл Нао и завёл диалог. О чём разговаривали, уже точно не помню, но помню, что она упоминал ссору с подругой и то, что она не местная, а приехала к этой самой подруге.

– И что было дальше? Куда делась девушка?

– Никуда, она осталась с нами – ночевала в снимаемом Нао и Кио доме.

– Почему она осталась с вами, с тремя почти незнакомыми ей парнями? Что-то мне не кажется это логичным…

– Видимо, она не считала, что мы можем ей как-то навредить.

– Даже если и так, то почему она осталась? – с нажимом спросил детектив.

– Я не знаю причину, из-за которой она осталась с нами. Могу лишь предположить, что её уговорил Нао.

– Зачем ему это делать?

– Скорее всего, из-за симпатии, возникшей к ней. И раз она осталась, могу предположить, что это было взаимно.

– Как на долго она осталась с вами? Она говорила сроки, когда уедет?

– Нет, так что я не знаю, насколько долго она хотела находиться с нами.

– Понятно. А когда ты последний раз видел их и контактировал с ними? И ты же знаешь, что с ними произошло?

– Знаю, они мертвы, верно?

Он кивнул.

– Последний раз я их видел и контактировал с ними три дня назад, то есть – двадцать девятого марта.

– Что вы делали в тот день?

– То, что делали обычно – гуляли и играли дома в видеоигры.

– А ты не замечал странностей в их поведении?

– Замечал. Ближе к обеду мы вернулись домой, и уже вечером эти трое куда-то собрались и уехали.

– А ты им не задавал никаких вопросов?

– Задавал, но мне просто не давали ответа.

– И ты, естественно, не настаивал?

– Именно.

– И тебя не удивило, что они пропали на несколько дней?

– Удивило, но не настолько, чтобы звонить им или бежать в полицию.

Дознаватель устало потёр глаза.

– А что ты делал в эти дни?

– Двадцать девятого – выходил гулять.

– Один?

– А что, в этом есть что-то странное или плохое?

Он промолчал.

– Тридцатого тоже гулял, а после относил документы и сдавал тесты в старшей школе Никото. Тридцать первого – сходил на фильм, а после пошёл в школу, чтобы сдать тест по EMF.

– Почему именно в этот день ты пошёл на фильм, а не в какой-то другой?

«Потому что хотел создать себе алиби…» – но на деле я сказал:

– Потому что захотелось. Посчитал, что так я лучше сдам тест по EMF.

– Бред.

Я удивленно на него посмотрел. По крайней мере, постарался.

– Очередное совпадение, которое ты списываешь на простую случайность, – объяснил он.

Очевидно же, что пока не будет полноценных доказательств, все эти «совпадения» – всего лишь совпадения, которых сколько бы ни было, – мне всё равно ничего не будет.

– Случайности случаются – это нормально, – меланхолично сказал я, пожав плечами.

– Не в таком количестве… Ладно, следующий вопрос: ты знаешь её? – он показал фотографию молодой девушки, которой не дать и двадцати.

– Нет, – ответил я, солгав.

Дознаватель цыкнул, но сразу же достал следующую фотографию.

– Ты знаешь его?

На этот раз на фотографии был мужчины за сорок.

– Да.

Он удивился. Значит, он ожидал, что я буду отрицать.

– И кто же он? – на глазах оживился дознаватель.

– Мужчина, – ответил я непоколебимо.

Удар. Удар кулаком по столу. Очень громкий и очень сильный. Он явно вложил много сил в него.

– Ты опять за старое?! – пытаясь успокоиться, спросил он.

– Задавайте более конкретизированные вопросы, и я без проблем буду на них отвечать.

На его лице отражались далеко не радостные эмоции, но…

– Откуда ты знаешь этого мужчину и чем он занимается?

– Знаю его, потому что его знают все, кто выходит на улицу – всё же мы живём в мире, где есть определённые силы, подчиняющие себе многое, если не всё. И этот мужчина – часть такой силы. Насколько я знаю, он занимает относительно высокую должность в клане Цугара, а его кличка Маха.

– Так уж многие его знают? – с сомнением спросил он.

– Я уверен, что если вы начнёте опрашивать людей на улице о таком, то большинство ответит отрицательно, но при этом тем же днём они направятся к этому человек и доложат, что о нём кто-то спрашивает.

Детектив недовольно поморщился. Всё же осознает, что я сейчас сказал чистую правду.

– Ты когда-нибудь контактировал с этим человеком?

– Да.

Он поднял брови.

– И как часто вы с ним виделись?

– Редко. В основном из-за того, что на него работали Нао и Кио.

– То есть ты на него не работал?

– Нет.

Он нахмурился. Не верит, значит. Ну, не пойман – не вор.

– А твои друзья, как ты сам сказал, они на него работали, верно?

– Да.

– Эта работа была незаконной?

– Зачастую.

– И почему ты об этом не сообщил в полицию? – спросил он больше по инерции, ведь если бы хоть сам немного подумал – понял бы, насколько глупый вопрос он только что задал.

– Потому что это ни к чему бы не привело – сомневаюсь, что это как-то помогло бы задержать полиции главу клана. А меня после этого ждала бы расправа. Жестокая расправа. Про то, что это также могло навредить моим друзьям – даже не стоит упоминать. В общем, это был глупый вопрос.

– Что ж, пожалуй, это действительно так, и я впервые за сегодня соглашусь с тобой.

– У вас есть ещё вопросы?

– Есть. Но, как ты сказал, они не в моей юрисдикции…

Вообще-то я сказал «вы превышаете свои полномочия», но… не важно. Главное – я понял, что он имел в виду.

– Я могу быть свободен?

– Да, – сказал он, отклонившись на спинку кресла и устало потирая глаза. – Ах да, чуть не забыл сказать – не выезжай пока что из города.

Эм…

– С этим есть проблема.

Он убрал руку от лица и с удивлением посмотрел на меня.

– И какая же?

– Школьная. У нас через семь дней «особый экзамен», который будет проводиться на загородной территории, принадлежащей школе. И ещё меня пригласила моя одноклассница «потренироваться» перед этим экзаменом на загородной территории. Особого выбора у меня не было, так что я согласился и согласовал выезд на завтра в восемь утра.

– Понятно, уже успел стать чьим-то слугой… Ну не думаю, что с этим будут проблемы, так что можешь ехать. А если не секрет, то кто тебя взял в слуги? – без особого интереса спросил он.

– Мияко Мори.

– Что?! – он чуть не подскочил со стула.

Учитывая, что я уже успел вычитать про дом и род Мори, то вполне понимаю его реакцию. А ещё, если учитывать саму Мияко и её «популярность» со статусом – вопрос вообще полностью отпадает.

– И чем же ты её зацепил?

Я пожал плечами.

– Подозреваю, что своими тестами, которые она, как и вы, просмотрела и сравнила с прошлыми, – не стал скрывать я.

Всё равно тут нет какой-то важной информации, которая бы была для меня опасной.

– Ну да, учитывая, что школа Никото основана и принадлежит дому Мори, а нынешний директор там – это её дедушка, то шанс на получение тестов учеников в руки Мияко Мори велик. Тогда, получается, и территории на загородной территории это… да, получается, что так. Ладно, я понял, можешь не беспокоиться и ехать – никаких проблем не будет.

Всё решилось так легко, стоило ему услышать о доме Мори? Вот она разница между простыми людьми и аристократами…

– На этом всё? – на всякий случай уточнил я.

– Да-да, иди уже… – помахал он рукой в сторону открывшейся двери.

Я встал со стула и направился в сторону двери. Выйдя в неё, я сразу столкнулся с шестью сотрудниками.

«Они что, все наблюдали за мной? И к чему это? Я же не столь интересная личность…» – думал я, идя к выходу тем же путём, каким шёл сюда.

* * *

Дознаватель

Наблюдая, как этот ненормальный подросток выходит из комнаты, я достал сигареты и зажигалку. Но не успел закурить, как меня отвлекли…

– И как он тебе? – спросила меня моя подчинённая.

– Будто ты сама не видела, – бросил я и всё же закурил.

Никотин начал расходиться по моему телу, и я стал чувствовать, как раздражение постепенно уходит, а на его место приходит спокойствие.

– Вам надо бросать.

– Ага, сто раз, ха-ха…

Такие как я, кто уже давно курит, не могут вот так вот взять и бросить. Вернее, так, конечно, можно сделать, но результат будет не слишком хорошим… Повышается раздражительность, уменьшается работоспособность, курильщик начинает чувствовать себя эмоционально подавленным, ну и так далее… Это можно продолжать долго, но суть тут в другом – в том, что я просто не смогу нормально работать, если буду проходить через всё это. Так что отказ от сигарет для меня попросту невозможен.

«Хотя, может быть, я просто слабак?»

– Ну так как вам парень? – уже сидя напротив меня, спросила она.

– В смысле, насколько он сексуален? – с подколом спросил я.

– Очень остроумно, – она закатила глаза. – Я же серьёзно, как по мне, то он просто какой-то…

– Монстр, пугающий, ненормаль…

– Да-да! Именно про это я и говорю. Он же… жуткий. Его выражение лица, глаза, тело – ничего из этого не сделало и одного лишнего движения. Он будто робот, а не человек!

– Даже когда я немного сорвался…

– Не немного, – влезла подчинённая.

– Ну пускай будет так, если тебе так лучше, – согласился я, лишь бы она не насиловала мозг. – В общем, даже когда я сорвался, он не дрогнул. Вблизи это было даже более жутко, чем у вас там, – кивнул я в сторону окна, зная, что там наверняка собралось много людей, поглядеть на такое шоу.

– Да вообще жесть, не понимаю, как ты так сдерживался. Будь я бы на твоём месте, мне кажется, я бы сама от него сбежала.

– Эх, учиться тебе ещё и учиться. Не сможешь ты меня заменить, если меня грохнут…

– Не говорите так! Я уверена, что такого не будет, и мы ещё долго будем работать вместе!

Учитывая нашу работу, нельзя исключать вариант мести кого-нибудь, кто обиделся, что его раскусили на допросе. Действительно жалко, что она ещё юная девушка и заменить меня не сможет, пускай способностями, как детектив, она не обделена.

– Ну, я сам надеюсь на это. Помирать как-то не хочется, знаешь ли…

– Тогда переведём эту тему! Давайте лучше о Хирано поговорим – он же наш главный подозреваемый.

– Только ты забыла добавить, что он главный подозреваемый, потому что все остальные, кому это могло быть выгодно, – мертвы. А так… у нас на него ничего нет. Вот если бы он сегодня прокололся хоть где-то – у нас был бы шанс зацепиться и распутать это дело, а так… слишком чисто сработано.

– Тогда, может быть, его кто-то использовал? Ну там клан какой-нибудь враждебный или другой босс из клана Цугара? Или, может, тут вообще замешан дом?..

– Не говори глупостей. Дом бы не стал вмешиваться в такие разборки, имея шанс так подставиться, и тем более они бы не стали использовать обычного мальчика с улиц. Вариант, что его использовал другой клан или другой босс из этого же клана – есть, но опять же слишком маловероятно. Я бы сказал, что я на восемь… нет, на девяноста пять процентов уверен, что во всём виновен Акира Хирано. Слишком уж много «совпадений» и «странностей» вокруг него. Только вот я вообще не могу понять, как он это проделал и зачем? Хотя именно возможную причину могу отметить – это, скорее всего, тот груз, который был украден Махой и потом исчез неизвестно куда. Только что это был за груз и зачем он был нужен Хирано – непонятно, а ещё более непонятно, как он смог это всё провернуть и поступить в Никото, если до этого его тесты были ужасны. Да и исходя из опроса его бывших одноклассников он был самым обычным парнем: добрый, заботливый, немного раздолбай, далёк от того, чтобы его называли «умным». В общем, он был обычным дружелюбным парнем. Если эти изменения и можно как-то объяснить, то тем, что сейчас перед нами находился не Акира Хирано.

– Что?! Ну я поняла, о чём вы, но… разве такое вообще возможно?

– Как знать, – я пожал плечами, – я лишь это предположил, сопоставив известные нам факты. Именно поэтому мои первые вопросы были такими глупыми – я хотел узнать, знает ли он хотя бы имена своих жертв. Если бы он этого не знал, то это сразу бы подтвердило мою теорию, что перед нами не Акира Хирано, а совершенно другой человек.

– И что бы нам это дало? Даже если это действительно так и это был не Акира Хирано, а кто-то другой в его теле, то?..

– Ничего, ха-ха, – я немного рассмеялся, – ну а за что бы мы его могли посадить? За то, что он вселился в чужое тело? Что-то мне кажется, что нам бы на это просто покрутили пальцем около виска, посчитав нас больными людьми.

– Тогда к чему это вообще было? – уже ничего не понимая, спросила подчинённая.

– Интерес. Но это только отчасти. А так, – я стряхнул пепел в пепельницу, лежащую на столе, – возможно, если бы мы его схватили и посадили за что-то, то смогли бы узнать, как он перенёсся в это тело, кем он был ранее, из какого мира, как там, ну ты понял…

– Да, это было бы крайне полезно… – приложила она свою руку к подбородку, начав всерьёз обдумывать перспективы такого развития событий.

– Но не для него, – подметил я очевидное. – Сложно представить, что бы с ним творили учёные, узнав об этом.

Она закивала.

– И даже осознавая всё это, он всё равно рискует и… выигрывает. По крайней мере, эту партию он выиграл, но если мы ещё когда-нибудь встретимся… Клянусь, – продолжил я, сжав кулак, – я поймаю его и засажу в тюрьму на пожизненное!

* * *

Акиро Хирано

Наконец-то почти добравшись до общежития школы Никото, я заметил стоящих у входа парней. Я сразу узнал обоих и уже начал догадываться, что сейчас произойдёт…

– Наконец-то ты вернулся, простолюдин! – чуть ли не закричал один из парней. – Как ты посмел, заставить меня так долго ждать?

А я разве договаривался с ним встретиться? Хм… да вроде бы нет. Тогда почему он меня за это упрекает?

– Извините, но я вас даже не знаю, так что не мог с вами о чём-то договориться, – вежливо, на «вы» ответил я ему.

На самом деле я его знаю – когда находился в комнате, просмотрел профили всех учеников из нашего класса. Среди этих учеников были и эти двое, их зовут: Харуцугу Танэгасима и Намиё Итидзё. А их профили выглядели так:

Имя, фамилия, возраст: Харуцугу Танэгасима, 18 лет

Принадлежность к роду/дому: род Танэгасима из дома Мори

Академические способности: B−(62)

Физические способности: B (74)

Социальные навыки: A−(82)

Владение EMF: D (30)

Общая оценка: B−(62)

Имя, фамилия, возраст: Намиё Итидзё, 18 лет

Принадлежность к роду/дому: отсутствует

Академические способности: C+ (56)

Физические способности: B (74)

Социальные навыки: B (66)

Владение EMF: Е+ (17)

Общая оценка: C (53)

Оба ученика имеют довольно средние показатели, а из выделяющегося – хороший показатель социальных навыков у Харуцугу и то, что у них одинаковый показатель по физическим способностям, который, кстати, тоже неплох. До оценки А-, которая начинается от восьмидесяти одного балла, им не хватило всего лишь семи баллов.

– Закрой рот, мерзость! – всё так же громко кричал он.

И зачем он так кричит, я же рядом?..

– Ты!.. Я видел, как ты опорочил госпожу Мори своим мерзким похабным взглядом! Это непростительно! За это должно быть наказание! Так мало этого… Ты еще обращаешься к ней на «ты»!! – чувства его буквально разрывали. Мне кажется, если так будет и дальше, у него скоро пойдёт пена изо рта.

– Но она сама… – попытался я объяснить ситуацию и избежать возможных проблем.

– Заткнись, тварь!! Заткнись!! – уже откровенно визжал он, начав топтать землю. – КАК ТЫ СМЕЕШЬ, ГОВОРИТЬ О НЕЙ В ТАКОЙ НЕУВАЖИТЕЛЬНОЙ ФОРМЕ, МЕРЗОСТЬ?! Я НАКАЖУ ТЕБЯ ЗА ЭТО! Но не лично! Потому что ты этого не достоин! Это сделает он! – он ткнул в парня, стоящего рядом с ним.

Намиё Итидзё – простолюдин. Скорее всего, он стал слугой этого парня.

М-да… его участи не позавидуешь.

– Прости, Акира Хирано, у меня нет выбора, – сделав первые шаги в мою сторону, сказал он.

«Он даже знает, как меня зовут? А, это, наверное, этот парень ему рассказал. Хотя я не исключаю и того, что уже мог стать не по своей воле местной знаменитостью».

– Я всё понимаю, – ответил я и стал ждать, когда он подойдёт ближе.

– Я постараюсь сделать это максимально безболезненно… – тихо проговорил он, чтобы это не услышал Харуцугу.

О, а он, похоже, не лохой парень. Хотя и излишне уверен в своей силе. Но это, наверное, исходя из нашей разницы в «физических способностях» – у него семьдесят четыре, а у меня пятьдесят девять. Ну… раз так, тогда я тоже постараюсь сделать всё с наилучшим для тебя исходом. Конечно же при этом не подставляясь самому…

Тем временем Намиё уже находился метрах в двух от меня и уверенно шёл ко мне. Кажется, он действительно не желал мне зла и поэтому думал, что я сам дам ему меня избить, чтобы минимизировать полученный урон. Но… я не собираюсь этого делать.

Вот он подошёл ещё ближе ко мне, выставил вперёд правую ногу и уже замахивается правой рукой мне в челюсть.

И только стоило ему начать свой удар, как я ухожу влево, тем самым оказываясь справа от него. Ставлю подножку его левой ноге и резко толкаю массой всего тела в его бок. От неожиданности он не успевает ничего предпринять, кроме как подставить руки перед падением. Быстро придавливаю его правой коленкой к земле и хватаю правой рукой его за шею, а после начинаю сдавливать сонную артерию. Он пытается сопротивляться, но я крепко удерживаю его благодаря всей небольшой массе своего тела. Теперь он схватил мою правую руку своей и пытается её убрать, но я уже крепко вцепился в его шею и так просто меня не сдвинуть.

Ровно двенадцать отсчитанных в моей голове секунд, и он теряет сознание, падая на землю.

Что ж, это было проще, чем я думал. Да и парню не должно теперь сильно влететь, ведь он даже ничего сделать не успел, и, можно сказать, я победил его немного в нечестной борьбе. Хотя лично мне совершенно плевать на так называемую «честную борьбу». Ведь не важно – сражался ты честно или нет, главное – победа.

Моя победа.

– Какого хрена?! – взревел аристократ. – Бесполезный простолюдин! А ты!.. – он перевёл взгляд на меня и указал пальцем. – ТЫ СРАЖАЛСЯ НЕ ЧЕСТНО! ТЫ СРАЖАЛСЯ, КАК МЕРЗКАЯ СВИНЬЯ, КОТОРАЯ БЬЁТ В СПИНУ!

Я не стал ничего отвечать. Вместо этого я огляделся и заметил, как за эти несколько минут на нас из окон общежития смотрело уже больше сотни человек. Некоторые из них держали в руках телефоны, видимо, снимая на них. Это уже плохо, я бы хотел убраться отсюда поскорее…

И раз уж аристократ всё ещё стоит и что-то продолжает там кричать вместо того, чтобы напасть, то, скорее всего, по какой-то неведомой мне причине он этого сделать не может. А это значит, что я могу спокойно уйти.

И именно так я и поступил, направившись ко входу в общежитие. Когда я проходил мимо аристократа, он даже меня не тронул, что существенно меня обрадовало. Получается, моя теория верна, и он почему-то не может меня тронуть лично. Вполне вероятно, что это из-за моей «крыши».

«Ну… хоть какие-то плюсы от этого же должны быть?»

* * *

Через некоторое время я уже оказался в своём номере и, не снимая одежды, лёг на кровать. Всё же две битвы за день, плюс к этому нагрузка в виде ходьбы сначала до школы, а после в самой школе, и под конец ещё из участка добирался до метро, а там и до школы.

Будь у меня моё старое тело – было бы в разы проще. Я даже не думаю, что хотя бы немного устал. Но в нынешних реалиях – имеем, что имеем…

Надеюсь, хотя бы завтрашний день будет проще, но что-то я в этом сильно сомневаюсь.

Ну, даже если это так, то это будет завтра, а пока что я предамся отдыху и проанализирую свои первые минувшие семь дней жизни в этом мире…

Глава 7

Воспоминания. За семь дней до начала.

Двадцать пятое марта

Боль…

Боль такая сильная, что даже такому как я трудно ей сопротивляться…

А что именно у меня болит? Кажется, будто одновременно всё тело ломит. Даже после регенерации не было такого сильного побочного эффекта. Но если выделить то, что больше всего болит, то это бесспорно будет голова. Такое ощущение, что мне её чем-то проломили…

Неужели это всё из-за того препарата, который мне вколол тот учёный? Не хотел бы я, чтобы это повторилось. Но… разве будет меня кто-то слушать? Я же обычный подопытный. Один из двух тысяч…

Ладно, не стоит об этом.

Интересно, почему учёный был так напуган? Из-за угрозы в виде пистолета того военного? А что там делал военный? Почему всё было так сумбурно? Почему не подключили даже аппараты для замеров?

Эх, сколько ни пытайся думать на эту тему, всё равно ничего в голову не приходит. У меня слишком мало информации…

Так, надо открыть глаза, а то ещё подумают, что я умер.

Кое-как, с большим трудом, борясь с самим собой, я всё же смог открыть глаза, и…

«Что?» – почти вылетело из моих уст, но я всё же сдержался.

Моё окружение… оно… другое.

Когда мне вкололи препарат, я точно был в выделенной мне с самого рождения комнате. А сейчас же, открыв глаза, я наблюдаю совершенно другую комнату.

«Галлюцинации? Неужели тоже от препарата?»

Если это так, то это плохой знак…

Надо успокоиться и подождать, если это действительно галлюцинации, то со временем они пройдут. Сейчас главное – не паниковать и не нервничать, ведь подобные всплески эмоций зачастую усиливают эффекты от галлюцинаций. Хотя… если это галлюцинация, то она очень правдоподобная. Я бы даже сказал, слишком правдоподобная.

Пока я думал насчёт других возможных развитий событий, услышал звуки. Звуки ходьбы по полу, а после будто открытие двери.

– Чего вам? – раздался примерно со стороны шагов незнакомый мне голос взрослого человека на японском языке.

«Японский язык? Это странно, ведь обычно ученые общались на английском, хотя и знали другие языки».

– Эм… а Акира дома? – вдруг спросил другой, женский и молодой голос на таком же чистом японском языке.

– Нет его, проваливайте! – взбесился первый голос.

– Так вот же его обувь! – влез ещё один незнакомый мне до этого голос. Он тоже не принадлежит взрослому человеку, как и второй голос. Как мне кажется, больше похоже на голос подростка.

– Забейте!.. – появился ещё один молодой мужской голос, но этот был уже более грубым.

Сразу после этого послышалось несколько шагов и глухой звук удара чего-то обо что-то.

– Да ты охрене!.. – недоговорил голос, прервавшись, видимо, из-за удара.

– Чо вы встали? Пойдемте, надо найти Акиру.

– А это точно нормально? – поинтересовалась девушка.

– Да кому, кроме матери Акиры, сдался этот бухарик?

– Он прав, эта тварь это заслужила. Пошли, надо найти Акиру.

Звуков шагов стало больше, и они приближались ко мне.

Я подумывал спрятаться, но решил, что из этого в любом случае ничего хорошего не выйдет.

Меньше чем через минуту единственная находящаяся здесь дверь открылась.

– Б…! – выматерился парень, увидев меня. – Я нашёл его! – посмотрев в сторону, сказал он. – Акира, какого хрена?! – уже подойдя ко мне, спросил он.

Акира? Это… он ко мне обращается? Но я ведь не Акира, я – Первый…

Или же… Может ли такое быть, что… Нет, это слишком сюрреалистично. Но, а что, если всё же это так?..

– О боги… – приложив руки к губам, испуганно и напряженно сказала девушка, только что показавшаяся в проходе, откуда шёл яркий свет.

– Е… – выматерился уже второй парень, отодвинув девушку из прохода и увидев меня.

«Что не так? Почему они все такие встревоженные? И кто они?»

Я попытался встать из положения лежа, но попытка провалилась – голова начала кружиться и болеть в разы сильнее, и я почти сразу упал обратно на пол.

– Акира, не двигайся! – уже сев на коленки рядом со мной, проговорил парень, который первым меня обнаружил.

Он попытался протянуть ко мне руки, но я инстинктивно попробовал набрать дистанцию. Но… вышло у меня не очень, и я ударился обо что-то больным затылком.

– Акира, какого хрена ты делаешь?!

– Он же головой ударился, может, у него сотрясение или ещё что-то!.. – вовсю дрожа, говорила девушка, уже находясь в комнате рядом со мной.

– Точно! Ты только посмотри, сколько тут крови!

– Ну так какого вы стоите?! Принесите бинт или ещё какую-нибудь пое… Он же сейчас кровью истечёт!

Девушка хотела было развернуться и выйти, но её било дрожью, как осиновый лист. А вот второй парень без проблем смог быстро сориентироваться и буквально выбежал из комнаты. И следом за ним уже кое-как вышла и девушка, которую всё ещё не отпускала дрожь, бьющая по всему телу.

– Акира, чо произошло?! Это этот… сделал?! – уже не протягивая ко мне руки, но с явной агрессией начал спрашивать какой-то парень.

К этому моменту я уже успел немного осмотреться и примерно составить план действий, исходя из теории, что это всё не галлюцинации, а реальность, и я каким-то не известным мне образом переместился в другое тело. Да, звучит очень сюрреалистично, но эта теория пока что выглядит самой высоковероятной, исходя из того, что сейчас со мной происходит.

Напоследок я дотронулся до своего затылка, который болел, и, как я и думал, стоило мне посмотреть на свою руку, то увидел, что она вся в крови. В моей крови. Я посмотрел назад и увидел какую-то старую и очень изношенную на вид тумбочку. Видимо, именно об неё прошлый носитель тела и ударился затылком, отчего и сейчас идёт кровь.

– Я нашла! – закричала девушка, начав активно топать по полу, приближаясь к нам. Забежав в комнату, она сразу подошла к парню и стала протягивать ему бинт.

– Чо ты мне его суешь?!

– Но… но я крови боюсь…

– Ты сейчас серьёзно?! – взбесился парень. – Он тебе так-то жизнь недавно спас, подставившись, а тебе впадлу руки замарать, помогая ему?!

Девушка, только недавно успокоившаяся, вновь начала дрожать и чуть ли не сжиматься на глазах.

– П-простите…

– Забей на неё, Нао, я сам всё сделаю, – недавно вошедший за девушкой в дверь парень вырвал у неё бинт и, сев на корточки рядом со мной, начал неловко, но явно стараясь делать аккуратно, перевязывать мне голову.

Значит, первого парня зовут Нао? Насколько я знаю, это японское имя, которое обычно дают девушкам, но также тут имеют место быть исключения, видимо, в число которых и входит этот парень. Кстати, меня ведь называют Акирой. А Акира – это также японское имя, которое тоже могут дать как парню, так и девушке. Но всё же преимущественно это имя дают парням.

Их имена, язык, внешность и обстановка – всё это говорит об Японии.

«Хорошо, что я знаю этот язык», – подумал я про себя, пока мне перевязывали голову.

– Лучше бы он дал тебе сдохнуть… – чуть ли не выплюнул парень в сторону уже отошедшей от нас на несколько метров девушки. После повернулся ко мне и спросил: – Акира, ты меня хотя бы понимаешь? Сколько я пальцев показываю?

Он показывал три пальца.

– Три, – сказал я, попутно удивляясь своему новому голосу.

– Фу-у… а я уже подумал, что ты мозги себе размозжил об эту х…

Он, похоже, имел в виду тумбочку, стоящую сзади меня.

– Ему надо в больницу, – продолжая перевязывать меня, сказал второй парень.

– Нет, это исключено. Сам знаешь, мы без него не справимся, а замену искать негде и некогда. Да и не хочется больше никого в это втягивать.

– У него может быть сотрясение или что похуже…

– Да я и сам знаю! – вспылил парень и встал. – Но ты же понимаешь, что нам всем тогда будет конец? В том числе и Акире, когда его выпишут из больнички! Или ты думаешь, что эти сволочи отстанут от нас, если услышат трогательную историю о том, что его отчим разнес ему голову?!

Второй парень не стал ничего отвечать, продолжая перематывать мне голову. Нао же, кажется, очень сильно взбесился.

– Как же, сука, всё не вовремя! – ходя туда-сюда по комнате, приговаривал он. В какой-то момент он остановился и пнул со всей дури что-то ногой, отчего оно с грохотом упало. По всей комнате раздался сильный грохот, от которого девушку даже передёрнуло.

– Акира, извиняй… я… – активно жестикулируя руками, начал он, – …я не хотел, просто сам понимаешь… всё пошло не туда, хотя всё могло получиться так… – осознав, что он только что натворил, начал извиняться и оправдываться Нао, поднимая то, что недавно уронил ударом ноги.

– Акира, ты точно в порядке? – поинтересовался парень, перевязывающий мне голову, взглянув мне в лицо.

– Бывало и лучше, – немного расплывчато, но правдиво ответил я.

– Ладно, я закончил, давай, поднимайся из этой лужи крови. Надо тебе переодеться, и пойдём что-нибудь попить купим. Заодно подумаем, что будем делать дальше, – протянув руку, закончил он.

Я схватился за неё, но встать так толком и не получилось, пока мне не помог ещё Нао, взяв меня за вторую руку. После этого меня аккуратно усадили на кровать, и пока Нао искал в шкафу майку, второй парень помог мне, стянув с меня ту майку, что была на мне.

– Жесть, да он весь в крови, – прокомментировал Нао, пока они надевали на меня майку.

Не то чтобы я был рад, что обо мне так заботятся и возятся, как с маленьким ребёнком, но сейчас, в силу своей, надеюсь, временной недееспособности, это было кстати.

– Ты лучше помогай больше, чем говори. Такое могло с каждым из нас произойти… – с грустью ответил ему парень.

Наконец-то закончив меня одевать, Нао подставил своё плечо, на которое я оперся, и мы двинулись к выходу из комнаты.

Почему я начал делать то, что они хотели? Ну… тут много факторов: и моя недееспособность; и то, что они прошлому носителю тела, очевидно, не были врагами; и то, что мне нужно было раздобыть информацию; ну и, конечно, то, что здесь было банально небезопасно оставаться.

Всё же именно здесь прошлый обладатель тела получил такую сильную рану, что даже мне очень тяжело нормально переносить эту боль. Кстати говоря, нужно будет потом как следует обработать рану. А то не хотелось бы потерять только что обретённое тело…

Выйдя из комнаты, мы, по-видимому, попали в коридор. Небольшой, плохо освещённый и почти гниющий прямо на глазах. А в конце этого коридора, где была дверь на улицу, лежало жирное тело. Судя по всему, это тот, чьи шаги я первыми и услышал.

– Не бойся, я всего лишь вырубил этого подонка… – Похоже, неправильно понял мой взгляд на него Нао.

Проходя мимо тела, я смог получше его разглядеть: у него длинные, сальные чёрные волосы, неаккуратно заглаженные назад; большое выпирающее брюхо, указывающее на ожирение второй, а то и третьей степени, не менее пухлые щёки и проходящий почти по всему лицу шрам. А ещё я заметил татуировку в виде какой-то рыбы у него на правой руке.

Одет же он был в короткие коричневые шорты и чёрную, видавшую лучшие времена майку.

Подходя к выходу из квартиры, меня аккуратно усадили на пол и помогли надеть кроссовки.

Выйдя из квартиры, второй парень, будучи замыкающим, просто захлопнул дверь, даже, как мне кажется, не подумав её закрыть. Хотя, судя по обстановке в квартире, внешности окружающих меня людей, улице и местному диалекту – это место далеко от нормального в моём понимании. Всё окружающее больше напоминает место, где живут маргинальные члены общества, которые просто не могут, в силу каких-то особенностей, жить в нормальном социуме. По крайней мере, так я сужу по первому впечатлению…

Пройдя так несколько метров, мы столкнулись с преградой – с лестницей.

– Дерьмово… – прокомментировал и выразил мнение всех тут находящихся Нао.

Каждая ступенька была для меня настоящим испытанием, и это притом, что меня поддерживал Нао, – вот насколько ужасно я сейчас себя чувствовал… Но конкретно дело тут не только в самочувствии, ведь также очень сильно мешало то, что это не моё прошлое натренированное тело. И нет, я не то чтобы жалуюсь на новое тело, ведь могло быть гораздо хуже, и я это прекрасно понимаю, скорее я пытаюсь донести, что сейчас словно не в своей тарелке, так как привык к совершенно другим ощущениям.

Кое-как всё же преодолев ступеньки, мы спустились на твёрдую землю, и теперь я мог нормально осмотреть улицу. Правда, смотреть тут толком и не на что… Несколько таких же двухэтажных домов с квартирами, как и тот, из которого мы только что вышли; асфальт же пестрил заплатками и трещинами, как, собственно, и тротуар; саму улицу освещали в ряд идущие фонари, некоторые из них даже не работали; также то тут, то там можно увидеть расставленные машины, многие из которых, как мне кажется, даже не факт, что могут двигаться.

Пока мы тащились в неизвестном мне направлении, я решил рассмотреть более тщательно этих двух парней и девушку.

Первый парень, которого зовут Нао, имеет красные волосы, хмурый, несколько бандитский взгляд и вполне обычное, среднее лицо. Что же до его тела, то оно у него крупное, немного даже полноватое, но в меру; также видно проступающие и подкачанные мышцы, по которым сразу можно понять, что он чем-то занимается или хотя бы нормально следит за собой. Думаю, его вполне можно описать словом «коренастый» – оно ему идеально подходит и описывает. Одет он в белое худи с какими-то узорами на груди, поверх надета лёгкая куртка-ветровка, на ногах у него чёрные, порванные на коленках джинсы, а из обуви у него обычные чёрные кроссовки.

Второй неизвестный мне парень имеет чёрные волосы с несколькими крашенными в белый прядями и вполне приятное и миловидное лицо, насколько я могу судить. Телом же он довольно сильно отличается от Нао – в плане роста он выше его сантиметров на десять, и при этом более худощав, хотя у него также видны подкачанные мышцы. Одет он в чёрно-голубую майку с рисунками, поверх которой надето что-то типа куртки и рубашки в одном, на ногах у него спортивные голубые штаны с несколькими чёрными полосами, а касательно обуви – как мне кажется, это чёрные берцы. Но… если честно, я не уверен, что правильно определил, что это.

Ну и последний человек в нашей компании – это девушка, идущая как бы рядом с нами, но при этом держащая определённую дистанцию. Она довольно малорослая, думаю, не больше метра шестидесяти, и достаточно худая; у неё длинные, прямые чёрные волосы, развевающиеся от каждого порыва ветра; лицом же она вполне удалась, и думаю, её вполне можно назвать красивой и привлекательной. Из одежды на ней огромное чёрное худи, которое достаёт почти до колен и скрывает полностью руки; через плечо у неё закинута такого же чёрного цвета сумочка; что же до головы, то у неё единственной есть головной убор, и это чёрная бейсболка, которая хорошо подчёркивает её волосы и огромное худи; на ногах надеты клетчатые колготки; а из обуви – чёрные на толстой белой подошве кроссовки.

Пока я рассматривал моих спутников, мы прошли уже не маленькое расстояние и вышли к… магазину? Никогда раньше их не видел, но примерно так и представлял. Сам по себе он выглядит как довольно большое здание, с зеркалами, полностью покрывающими одну сторону, с полностью прозрачными и автоматически открывающимися дверями и с большой надписью, видимо, названием сети – «Десяточка».

– Ладно, давайте тогда я схожу и куплю нам попить, а вы пока присядьте где-нибудь. А то не хочется пугать людей видом Акиры…

– О’кей, – согласился Нао, – тогда возьми мне, как обычно.

– О’кей, – быстро согласился второй парень, – а тебе что взять, Акира? Тоже как обычно?

– Эм… Да, давай так…

Ну, на деле я просто не знаю, что там есть из выбора, и лишь надеюсь, что это будет что-то нормальное. Попить мне сейчас действительно не помешает…

Неожиданно для меня парень после этого сразу развернулся и пошёл в сторону магазина, даже не спросив у девушки, что она будет. Или он не собирается ей ничего покупать? Тогда почему она ходит с нами? Хотя, судя по всему, она недавно в этой компании, а прошлый владелец тела и эти двое парней были довольно близки.

– Ладно, поковыляли пока к лавочке. Будем надеяться, что ты скоро придёшь в себя…

Глава 8

Воспоминания. За шесть дней до начала.

Двадцать шестое марта

– А-ахренеть, уже десять минут первого, – проговорил Нао, посмотрев в свой телефон.

После того, как второй парень ушёл за напитками в магазин, мы втроём разместились на первой увиденной нами лавочке.

– Будешь? – спросил Нао, убрав телефон и закурив сигарету.

Я немного задумался и всё же помотал головой. Парень этому, кстати, совершенно не удивился и почти сразу продолжил разговор:

– Акира, ну ты как, отошёл немного? И может, всё же расскажешь, что у вас произошло с этим гондоном?

Ну вот и настал момент разыгрывать заранее продуманный мной план.

– Эм… если честно, мне кажется, у меня амнезия…

Да, вот такой банальный ход, но ничего лучше я придумать не смог, так что исходим из этого.

– Чо?! – чуть ли не в ухо мне выкрикнул Нао. – Ты шутишь?!

– Нет.

– Песец, – схватившись за голову, начал завывать он. – Какого хрена?! Да нам же не может так не везти! Это… это… да у меня просто нет слов! – сорвался под конец на крик и маты.

Около минуты он так матерился, а после встал и продолжил это делать, уже ходя туда-сюда. И только ещё через несколько минут, кажется, решил проанализировать ситуацию.

– Так, – начал он, встав напротив меня, – давай-ка начнём с начала: с какого момента ты ничего не помнишь?

– Как бы сказать… ни с какого.

Он несколько секунд пытался понять, что я этим сказал, и только после отреагировал.

– Чего?! – заорал он чуть ли не на всю улицу. – Ты же, бля, шутишь так?! – с явным напряжением спрашивал он.

– Нет, я не шучу. Я даже не помню, кто я…

И его реакция не заставила долго себя ждать. Но… стоит признать, она оказалась не такой, какую я ожидал. Он не стал кричать ещё громче, он сделал наоборот – завис, словно робот, у которого сели батарейки. Кажется, в этом его взгляде в пустоту я видел, как рушится весь его мир.

– Всё пропало… – тихо простонал он, упав на колени и закрыв лицо ладонями, – …нам всем теперь кирдык…

Я, если честно, не совсем понимал, почему для него моя амнезия и возможность лечь в больницу – словно конец света. Но догадки я уже имел, и они меня не слишком-то радовали…

– Ты… ты и вправду ничего не помнишь? – аккуратно дёргая меня за край футболки, спросила девушка несколько… разочарованно?..

– Да, я даже не помнил бы своего имени, если бы вы меня по нему не называли.

– У-у-у… – завыл, услышав это, Нао.

– Что тут происходит? – поинтересовался пришедший из магазина парень, смотря удивлённо на нас.

– Конец – вот, что происходит, – снова запел свою песню Нао.

– Акира говорит, что у него амнезия, и он ничего не помнит, даже свое имя… – пояснила девушка.

Реакция этого парня была иной по сравнению с Нао. Я прямо видел, как его лицо изменяется в зависимости от логической цепочки в его голове. И в итоге…

– Да, нам всем конец… – выдохнув, сказал он, сев на место, где ранее сидел Нао, и позже протянул мне банку с каким-то напитком.

– Но!.. – неожиданно начал он, всучив мне банку и открыв свою. – На деле у нас не всё потеряно.

– В смысле? – убрав ладони с лица, спросил Нао.

– Амнезии разные бывают, знаешь ли. Всего их вроде около девяти.

Насколько я знаю, их восемь…

– У каждого вида амнезии свои эффекты, на то они и разные виды. Да и к тому же, насколько я знаю, в некоторых случаях есть шанс, что профессиональные навыки сохраняются. Так что у нас ещё не всё потеряно, сейчас я только посмотрю в интернете, как они различаются, и мы установим, какой вид амнезии у Акиры, – договорив это, он отпил из своей банки и достал из кармана телефон, начав набирать в нём что-то – скорее всего, запрос в интернете.

– Эй, а где моя банка? – обратил всё же на это внимание Нао и почти сразу же получил в руки из кармана куртки друга банку с напитком. Не прошло и целой минуты, как парень, чьего имени я так и не узнал, прервал тишину.

– Нашёл.

– Да?! Что там?!

– Ну, на этом сайте пишется, что всего вроде есть восемь видов амнезии: гипомнезия, ретроградная, антероградная, антероретроградная, конградная, фиксационная, прогрессирующая и диссоциативная. При этом последняя делится ещё на четыре подтипа: генерализованная, избирательная, локализованная, диссоциативная фуга.

– Обалдеть, да ты же перечислил десятка два, и как нам определить, какая у него?

– Ну, как я понимаю, тут тоже всё довольно просто, – сказав это, он повернулся ко мне и… – Эм, Акира, ты в порядке?

«Хм… да вроде да. А что не так?»

– Не считая боли в голове, головокружения и амнезии, кажется, я в порядке.

– А чего тогда ты… – видимо, не зная, как выразить свою мысль, замолчал он, но его мысль подхватил Нао в привычной ему манере.

– Какого ты так пыришь на эту банку, вместо того, чтобы пить из неё?

«А, так вот в чём дело».

– Мне просто стало интересно, – ответил я, как есть.

– Очешуеть… А у нас точно есть шансы, что он… ну… нормальный?

– Да должны быть, наверное…

– Так что там с видами амнезии? Какая у Акиры? – вернула в нужную степь разговор девушка, сидящая справа от меня.

– Да, точно, надо установить, какая у него. Акира, ты помнишь, как мы только что спускались по лестнице?

Понятно, хочет узнать, теряю ли я память и в настоящем времени.

– Да.

– А как мы переодевали тебя?

– Да.

– Так, ну это уже хорошо вроде бы… По крайней мере, он не теряет память и в настоящем времени. Так, теперь следующий вопрос: ты не помнишь вообще ничего? Ни то, что было день назад, ни то, что было несколько недель назад, ни то, что было несколько лет назад?

Теперь он хочет узнать, потерял ли память только о недавних событиях.

– Нет, я вообще ничего не помню.

Он еле слышно цыкнул, наверное, из-за того, что ему не понравился ответ.

– Так, в таком случае остаётся только диссоциативная амнезия. Она, как я сказал ранее, делится на четыре подтипа, но учитывая услышанное от Акиры, нам подходит только… диссоциативная фуга.

– Ну и название… – вскользь прокомментировал Нао, явно считающий, что длинные и большие термины – это всегда плохо.

– На самом деле, возможно, это не худший вариант. Пускай в этом случае происходит полная потеря памяти о себе и о своём прошлом, но зато остаются все профессиональные навыки. Да и к тому же в этом случае память почти со стопроцентным шансом со временем вернётся. Хотя… времени может понадобится очень много – от нескольких часов до нескольких месяцев…

Ну и, конечно, реакция Нао на это:

– Бля…

Мне вот начинает казаться, что это одно из его любимых слов. Но, на моё удивление, человек с таким словарным запасом и внешне довольно грубым видом – вполне себе добрый. По крайней мере, по отношению к прошлому носителю этого тела. Хотя, если посмотреть, как он относится к девушке, сидящей рядом со мной, то можно предположить, что это скорее Акира был для него исключением.

– Кстати, получается, Акира даже не знает, как нас зовут? – робко поинтересовалась девушка.

После этого все на несколько секунд замолчали. У них в голове, похоже, ещё не может уложиться, что сейчас рядом с ними не их друг, а… можно сказать, пустышка…

– Если я правильно понимаю, то он вообще теперь ничего не знает, и нам придётся рассказывать ему всё с самого начала…

Атмосфера в нашей компании явно была не очень радостной, и многие наверняка думали о том, что делать в такой плохой ситуации дальше, а я…

А я открыл банку газировки и сделал свой первый глоток газировки за жизнь. За две жизни. И вот сейчас, сидя с друзьями и девушкой на лавочке, выпивая газировку, я думаю о том, что это и есть обычная жизнь? Самая обычная жизнь, для самого обычного человека?

Даже не верится, что всё это неожиданно, словно ураган, ворвалось в мою скучную и однотонную жизнь, где я ничего не решал…

«Значит, вот каково быть обычным…» – подумал я про себя, отхлебнув из банки газированный напиток.

* * *

После этого, на протяжении пары часов, эти двое объясняли мне, кем был прошлый владелец тела, как он познакомился с ребятами, сколько они уже дружат, через что вместе прошли и во что недавно вляпались…

Изредка, кстати, даже девушке давали вставить слово. Хотя, по правде говоря, я не очень понимаю, почему она до сих пор тут, ведь, как я и предполагал, девушка не была другом прошлого владельца тела – она познакомилась с Акирой и этими двумя сегодня, за несколько часов до того, как я попал в это тело.

Саму же историю их знакомства, если всё сократить, можно свести к тому, как гулял спокойно Акира со своими друзьями, как услышал крики о помощи, доносящиеся из подворотни, как выяснилось из объяснения друзей, что Акира из тех людей, которые не могут пройти мимо, когда кого-то обижают; и, естественно, данный случай не стал исключением – он сразу же бросился в подворотню, а друзья, не желающие, чтобы их друг превратился в боксёрскую грушу, последовали за ним. И уже через доли секунд они все вместе увидели, как эту самую девушку зажимают к стене четверо парней. Акира, особо не раздумывая, сразу же выкрикнул «клишейную», как они выразились, фразу: «Отстаньте от девушки», а после этого уже те парни переключили внимание на самого Акиру и его друзей.

На этом моменте я начал рассматривать свое новое тело и друзей Акиры на предмет травм или синяков, но ничего не нашёл, и как оказалось позже – это всё из-за пистолета, который был у Нао и которым он не побрезгал воспользоваться, выстрелив мимо, чтобы спугнуть парней.

Сразу после этого Акира подбежал к девушке и начал расспрашивать её на тему того, в порядке ли она и как себя чувствует; поначалу девушка была ошеломлена и напугана его настойчивостью и недавним выстрелом, но каким-то образом они нашли общий язык и впоследствии даже разговорились, благодаря этому Акира и его друзья даже узнали, что девушка делала в этом районе в столь поздний час, да к тому же одна.

Её же история примерно такова: приехала из провинции к подружке, с которой подружилась в интернете. В начале всё шло хорошо – они весело проводили время, гуляли, и под конец та пригласила её даже к себе на ночёвку; девушка, которую, кстати, зовут Кумико Накатоми, согласилась, и первое время всё было неплохо, но в один момент они поссорились из-за чего-то, и её подруга выгнала её из дому. Кумико же не смогла сразу уехать домой из-за того, что до следующего рейса в её провинцию ещё несколько часов, поэтому она решила беззаботно прогуляться по ночному Токио в ожидании следующего рейса. Как итог: наткнулась на этих парней, которые её уволокли в тот самый переулок, где позже ей помогли Акира и его друзья.

Дальше же, во время их уже совместной прогулки, Акира начал настаивать, что будет лучше, если Кумико переночует в каком-нибудь отеле и уже утром уедет, ибо даже на вокзале могут возникнуть проблемы от всевозможных извращенцев, бандитов или ещё чего похуже.

На это же Кумико ответила отказом, ввиду того, что у неё нет лишних денег, и после этого Акира спросил: «Если бы они были, ты бы переночевала в отеле?» На это девушка неуверенно согласилась, и Акира сразу попросил подождать девушку и друзей тут, пока он сбегает домой за деньгами для неё. После этого последовали неуверенные отказы от девушки и очень негативные комментарии от Нао о том, что, мягко говоря, они эти деньги зарабатывали «таким» трудом не для того, чтобы раздавать каждому прохожему. Но Акира был непреклонен и побежал в сторону своего дома, оставив друзей с девушкой.

Так прошло около получаса, и Акира всё ещё не вернулся, хотя до его дома было меньше десяти минут ходьбы. Друзья и девушка начали беспокоиться и направились к дому Акиры, где в проходе их встретил тот жирный мужик – отчим Акиры. И хотя отчим утверждал, что дома Акиры нет, друзья увидели обувь Акиры, в которой он сегодня гулял, у входа и поняли, что отчим их обманывает. После чего Нао всего лишь оттолкнул его с прохода, но тот начал размахивать кулаками. Перестав сдерживаться, Нао вырубил его одним ударом в голову, и они втроём уже беспрепятственно вошли в квартиру, чтобы найти меня. И впоследствии они всё же нашли меня. Правда, нашли они меня, лежащего на полу и с разбитой об угол тумбочки головой.

Ну а что было дальше – и так известно…

Что же до друзей Акиры, то они знакомы ещё с начальной школы, ибо тогда были одноклассниками и довольно крепко сдружились. И это даже несмотря на то, что в японских школах каждый год меняются одноклассники: таким образом уменьшается вероятность появления травли, либо же наоборот – появления любимчиков; также это помогает детям с ранних лет социализироваться и учиться постоянно заводить новые контакты.

Также стоит отметить для незнающих, что в Японии начальные школы длятся шесть лет, средняя – три года и старшая, аналогично средней, – три года.

Так вот, за время начальной школы эти трое умудрились попасть друг с другом в один класс целых четыре раза, что несколько поражает, так как вероятность этого… довольно низкая. Я бы даже сказал очень низкая. Так мало этого, они и после начальной школы поступили втроём в одну среднюю школу, где за три класса были вместе два раза, в том числе и в последнем – девятом – классе. Естественно, с учётом того, что они дружили с первого класса начальной школы, их дружба стала очень крепкой, а они друг для друга – очень близкими людьми. Даже ближе, чем их собственные родители.

Кстати говоря, тема родителей тоже объединяет этих троих. Вернее, тема «плохих родителей». Назвать их родителей иначе, после того, что они мне о них рассказали, – трудно. Если же вновь описать всё кратко, то мать Акиры – наркоманка и алкоголичка, которая работает в каком-то захолустном баре, где и встретила отчима – такого же алкоголика, заодно и бездельника; при этом он, кстати, любит распускать руки, как на Акиру, так и на свою «возлюбленную», то есть на мать Акиры. Но это в последние годы всё стало так плохо – раньше, когда с ними жил отец Акиры, мать была вполне себе адекватной женщиной, работающей в офисе приличной компании; отец же был таким же обычным офисным работником в одной из средних компаний. Но всё поменялось, когда мать Акиры уличила отца в постоянных изменах – тут и вечные скандалы, и развод, и физическое вымещение злобы матери на ещё не подросшем Акире. В конечном итоге: запои, первая проба наркотиков и вылет с работы; отца же Акира более с того случая не видел, но слышал, что он умер – его зарезали, когда он ночью шёл из бара домой.

Судя по голосу и виду друзей, когда они об этом говорили, Акира это довольно трудно переносил в своё время…

Но, как я говорил ранее, у них троих были проблемы с семьёй, так что особого сожаления они всё же не проявляли, скорее им просто было жалко Акиру, но все уже давно смирились с этим, осознав, что мир не столь уж хорошее место.

Следом идёт Нао, вернее его семья. В отличие от Акиры, у Нао подобный ужас происходил в его жизни с момента, как он начал осознавать себя. Конечно, всё не совсем так, как у Акиры, но довольно похоже – родители алкоголики, которые всю жизнь работают, только чтобы было чем платить за квартиру, еду и лишнюю, опрокинутую вечером, бутылку. Насилие в его семье – это норма, которая распространяется на всех членов семьи: отец и мать постоянно дерутся, даже когда толком нет причины; естественно, они никогда не чурались бить и своего ребёнка, при этом делали это скорее даже с удовольствием, за совершенно пустяковые причины; и стоило Нао подрасти и понять, что что бы он ни делал – его всё равно изобьют, он сам стал давать сдачи и даже бить первым, если его что-то бесило.

Теперь о семье Кио – так, кстати, зовут второго парня, его же фамилия – Танака. Его семейное положение больше всего отличается от положения Акиры и Нао – он выходец из довольно богатой и хорошей семьи. Единственный минус его семьи – отец правит всем.

Стоит отметить, что в здешней Японии – это, в принципе, норма, но не до такого уровня. Так вот, его отец и есть причина их семейной безбедной жизни – он почти с нуля поднялся в люди и создал свою собственную компанию, которая приносит, по местным меркам, просто огромные деньги. И именно из-за этого его отец считает, что каждый член его семьи должен безоговорочно ему подчиняться и следовать его приказам, а если кто-то ослушивается – его ждёт серьезное наказание, в которое входит как физическое воздействие, так и моральное подавление.

На фоне этого недавно и возник конфликт между Кио и его отцом. Но, к моему удивлению, виноват в этом конфликте был не отец и не Кио, виновата была мать Кио, которая пришла домой пьяная, после посиделок с подружками. Первым её увидел Кио и попытался что-то предпринять, но, увы, не успел, и отец всё же заметил это.

В итоге разгневанный отец начал бить мать Кио, и в один момент Кио не выдержал и вступился за неё, вследствие чего и сам попал под горячую руку – отец пообещал ему, что в наследство он ему ничего не оставит, пока тот не будет слезно молить, а мать он всё равно накажет, как следует.

На этом моменте Кио уже не смог сдерживаться и выплеснул всё, что думает об отце, после чего заявил, что не желает жить с ним под одной крышей и его наследство ему не нужно, ведь он и без богатого отца сможет всего добиться сам. После высказанного он помог подняться матери и пошёл на выход из дома, но, к его удивлению, его мать не пошла с ним, предпочтя богатую жизнь с нарциссом, который изредка её избивает.

Примерно вот так и обстоят дела с семьёй у троих обычных ребят, которым всего восемнадцать лет… Об остальном же – чуть позже…

* * *

– Уже прохладно становится… – заметила Кумико, начав обнимать себя руками.

– Ну так надо было одеваться теплее, – едко подметил Нао, поднося ко рту очередную сигарету.

Как я заметил, Нао почему-то был довольно серьезно настроен против этой Кумико, а Кио относился к ней вполне нормально, я бы сказал, нейтрально.

– Ладно, действительно становится холодно, да и спать охота, так что давайте-ка, заваливайтесь к нам домой, – предложил Кио, зевнув.

– Что?! Ты и её приглашаешь к нам?

– Ну а что тут такого? Или ты думаешь, что она одна нам как-то помешает или сделает что-то плохое?

– Конечно же нет, но с какого мы должны чем-то делиться с ней? Да я уверен, что она ни разу в жизни не работала, даже и не знает ценности денег! Да и к тому же вот он – пока что живой пример того, что будет с тем, кто решит ей помочь, – указывая рукой на меня, противился он.

– Ну… мне как-то всё равно на неё, если честно. Для меня главное, чтобы Акира не возвращался в то дерьмо, тем более в таком состоянии. Так что сами решайте, что делать с ней, – инфантильно и с очевидным безразличием сказал Кио, встав с лавочки.

– Эм… ребят, да я как бы…

– Я бы хотел, чтобы она переночевала с нами, – прервал её я.

Почему я так сказал? Потому что, как я понял, так бы сказал Акира. К тому же есть ещё некоторые причины…

– Да ты, наверно, шутишь?! Тебе и так досталось из-за неё!

– Ну, это в его репертуаре…

– Ребята, я…

– Тебе же негде переночевать, и домой ты пока что не можешь вернуться, так что выбора у тебя нет, – вновь прервал её я.

Кумико даже растерялась от такой аргументации и ничего не смогла предъявить, дабы показать своё несогласие. Хотя и прежде она не проявляла уверенности в себе. Даже друзей Акиры ни разу не перебила, а её несколько раз перебивали, и она даже ничего на это не говорила.

– Да ну вас… – плюнул на это дело Нао и куда-то пошёл, видимо в сторону дома.

– Ну вот и порешали, – меланхолично сказал Кио, направившись за Нао. – Дай сигаретку… – услышал я от уже отдаляющихся парней.

– Пошли, – сказал я, посмотрев Кумико в глаза.

Она несколько секунд не решалась, но всё же встала с лавочки.

– Хорошо…

* * *

Примерно спустя полчаса мы добрались до небольшого, но вполне хорошего на вид частного двухэтажного дома. Не став его долго разглядывать, мы зашли вовнутрь, последовав за Нао и Кио. Внутри всё выглядело куда более прилично, чем я ожидал: всё прибрано; пыли почти нет; грязи – аналогично; мебель – хоть и не новая, но хорошая; раскиданных то тут, то там вещей нет; свет в полностью рабочем состоянии, хотя в Японии все коммунальные услуги, насколько мне известно, довольно дорогие; даже растения стоят политые и не загнивающие.

– Вы тут живёте? – видимо, разделила моё удивление Кумико, ведь она так же слышала истории Кио и Нао об их отношениях с родителями.

– Да.

– Мы всего лишь временно снимаем этот дом, – прояснил ситуацию Кио.

– Но… вам же нет восемнадцати.

– Ну, не всем есть дело до возраста, – пожав плечами и разувшись, пошёл куда-то за Нао Кио, – особенно когда за такое место предлагают «такие» деньги.

Вот как, значит, «миром правят деньги, и тот сильнее – у кого их больше»?

Не задерживаясь у входа, мы с Кумико сняли обувь и пошли вслед за этими двумя, придя впоследствии на кухню.

– Акира, хочешь есть? – открыв холодильник, спросил Нао.

Есть я не очень-то хотел, но вспоминая, какую неописуемую бурю эмоций испытал, когда отпил газировку, не смог сдержаться.

– Было бы неплохо.

Интересно, что же он предложит?

– Бля… ничего нет, я и забыл, что надо было зайти в магаз…

Я уже успел немного расстроиться, как он закрыл холодильник и открыл дверцу верхнего шкафа, откуда достал что-то шумящее в упаковке.

– Надеюсь, пойдёт, – протянул он мне, с виноватым видом почёсывая затылок, – больше ничего нет, звиняй, – и посмотрев на стоящую рядом со мной Кумико, сказал: – Тебе не предлагаю.

После чего ушёл с кухни, выкрикнув уже откуда-то из другой части дома:

– Кио, будешь рубиться?

– Не-а, я спать уже хочу, – ответил ему ставящий чайник Кио.

«Рубиться? О чём они?»

Я, конечно, и до этого бывало слышал от них слова, смысл которых не понимал, но впоследствии всё равно догадывался по контексту. Здесь же контекст отсутствовал полностью, из-за чего было невозможно понять, о чём они. Но я сильно сомневаюсь, что они всерьез будут «рубить» друг друга или кого-то ещё.

– Эм… Акира, ты же помнишь, как готовить лапшу? – спросил Кио, странно смотря на меня.

Я помотал головой, на что он устало вздохнул и забрал у меня из рук хрустящую пачку.

* * *

После того, как я поел совершенно новую для меня пищу, а Кио допил чай, мы прошли в другую комнату на первом этаже, где Нао сидел на диване и играл в приставку.

– Будешь? – спросил меня Нао, предлагая второй джойстик.

«Ну… а почему бы и нет?» – подумал я, после чего проиграл около десяти раз подряд…

Пока мы играли, Кумико сидела рядом, а Кио ещё почти вначале ушёл, сказав нам, где мы будем спать и где туалет. А ещё он сказал, чтобы я принял ванну, а то видеть меня в крови – не самое приятное зрелище. По крайней мере, он так выразился.

Я, кстати, даже несмотря на полученную травму, последовал его совету и впервые в своей жизни принял не душ, а ванну. Было… приятно, хотя и несколько непривычно… Кстати, перед тем, как принять ванну, я разбинтовал голову и очень сильно удивился: «И как это возможно?»

Но вспомнив, что я сейчас нахожусь в другом теле и в другом мире, просто смирился с этим.

После ванны же я оделся в ту же одежду, в которой и был, и направился в комнату, где мне предстояло сегодня спать. Но сразу же я, естественно, не собирался ложиться спать – у меня было слишком мало информации об этом мире. Можно даже сказать, что её вообще почти не было. Зато был телефон с подключенным интернетом, который я обнаружил в кармане штанов, ещё когда мы шли к магазину.

Потратил на «изучение» я около четырёх часов, после чего уже требующий сна организм взял верх, и я лёг спать. Кстати, Кумико велели спать на том самом диване, где мы сидели, когда играли в приставку. Если бы не я, то ей бы даже не дали одеяла…

Глава 9

Воспоминания. За пять дней до начала.

Двадцать седьмое марта

Мой третий день в новом мире начинается с… проникновения в собственный дом.

Куда делась большая часть второго дня? Поверьте, там не было ничего интересного, только: прогулка по городу; изучение местности; запоминание особо важных мест, которые могут пригодиться; покупка особых вещей, которые, скорее всего, также сыграют свою роль; и…

Секрет. Пока что секрет. Все всё узнают, когда придёт время и когда я уже выиграю.

В чём выиграю? Секрет.

Ладно, шучу.

Не смешно?

Ну да, как я уже понял, юмор – это не моё…

В криминальной разборке – вот в чём я выиграю.

М-да, представляю, сколько вопросов появляется после таких заявлений… Ну ладно, постараюсь ответить на большинство из них.

Как я ввязался в криминал всего лишь за большую часть одного дня?

Никак, я уже был по уши в криминале на момент попадания в это тело. Хотя, вернее будет сказать, прошлый владелец тела – Акира – был по уши в дерьме ещё до моего появления в этом мире.

Как несложно догадаться, не один Акира в это влез – они втроём полезли в криминал, который впоследствии стал неотъемлемой частью их жизни. Отсюда же, кстати, и пистолет у Нао. И, как оказалось, у Кио также есть пистолет.

А есть ли у Акиры? Да. Но… никто не знает, где он его хранит, а с собой он брал его очень редко и никогда не применял, не считая стрельбища.

Так вот, когда очнулся в этом теле, я, естественно, проверил всего себя, но пистолета у меня при себе не было. А значит, он, то есть Акира, скорее всего, где-то его спрятал. Вполне возможно, дома, и это, кстати говоря, одна из причин, почему я сейчас вынужден лезть в дом Акиры – вернее, уже в свой дом.

Как-то это немного трудно…

Ладно, я чуть-чуть отвлёкся от темы. Стоит вернуться к сути.

Как же Акира и его друзья стали частью криминала? А главное, зачем они во всё это полезли, при этом прекрасно осознавая, что придётся делать и что в итоге может произойти с ними? Ответы тут довольно простые и удручающие.

Кстати, давайте сыграем в игру: я назову три слова, каждое из которых будет описывать основную причину трёх незадачливых парней, а вы попробуете отгадать, какое слово относится к какому парню. Деньги, власть, уважение.

Ну? Уже догадались? Сомневаюсь. Давайте для начала припомним трех парней и попытаемся составить их психотипы.

Нао – импульсивный и озлобленный экстраверт, который вырос в бедной семье, где подвергался насилию и сам впоследствии не стал брезгать применять его.

Кио – спокойный и уравновешенный интроверт. Вырос в богатой семье, где многое мог себе позволить, но также подвергался насилию, но только в случае, если шёл против воли отца.

Акира – относительно отзывчивый и очень добрый интроверт, который не может стоять в стороне, пока кто-то страдает. Поначалу рос в средней по достатку семье, впоследствии всё изменилось – отец ушёл из семьи и был убит; мать стала алкоголиком-наркоманом; и появился отчим-алкоголик, который не задумываясь применял насилие – даже если не было причины.

Ну что, это вам помогло?

Надеюсь, да, потому что, как по мне, всё очевидно.

Нао – уважение, Кио – власть, а Акира – деньги.

Почему так?

Нао вырос в семье, где к нему изначально не проявляли уважение, даже малейшего. Из-за этого он уверовал в рычаг, который, так или иначе, всё же заставляет начать уважать. И имя этому рычагу – сила. Он привык, что чтобы его уважали – нужно применить силу, тем самым поставив человека ниже себя. После этого уже никто не осмелился проявлять к нему неуважение и, тем более, силу.

Кио хочет власти, потому что устал от гнёта своего отца, который постоянно говорил, что если бы его не было – никто бы ничего не имел и жили бы они как обычные бедняки. Особенно сильно на решение Кио ступить на путь криминала повлиял последний его разговор с отцом, в ходе которого он пообещал, что и без него сам добьется всего и даже превзойдёт его.

Ну и самое неочевидное – это Акира и его причина. Но методом исключения и до этого можно было додуматься. Так, ладно, отойдем от игры и разберём причину Акиры. Зачем ему деньги, да, тем более, в таком количестве? Что стоит того, чтобы рисковать своей жизнью ради этих денег?

Жизнь последнего члена твоей семьи – вот, что стоит риска потери собственной жизни. По крайней мере, так рассуждает Акира, пошедший на это всё ради своей матери: его матери осталось жить не больше года, если не сделать операцию, которая стоит огромных денег.

В чём причина болезни матери Акиры? В наркотиках и алкоголе, которые и развили эту болезнь.

Вот, примерно таковы причины этих троих. Достойные ли это причины? Или же оно того не стоит, и это всё юношеский максимализм? Вот этого я уже не знаю. Я всего лишь недавно вылупившийся из яйца птенец, которому предстоит познать, что такое жизнь и из чего она состоит на самом деле…

Так, теперь о том, как они втроём попали в этот криминальный мир?

Суть истории такова: друг друга подруги друга Нао сообщил ему, что какому-то «ровному пацану» с района нужна помощь в одном несложном деле; деньги за это дело он обещал просто бешеные, но также были и условия: нужно было сразу трёх парней и невозможность слиться; то есть, если ты согласился – «съехать с темы» у тебя уже не выйдет; вернее, выйдет, но это будет очень болезненно.

В итоге Нао позвал Акиру и Кио, и если Кио согласился сразу, так как к тому моменту уже сам подумывал уйти из дому, то Акира раздумывал почти до самого конца – и в итоге всё равно согласился, потому что иначе достать такое количество денег для матери он не смог бы.

Когда всё же Акира, Нао и Кио встретились с тем парнем, оказалось, что он работает на клан Цугара, а сама работа представляет собой массовку для самого обычного рэкета в сторону одного предпринимателя, который решил не платить дань клану.

По итогу: дело действительно вышло простым и прибыльным – ребята просто постояли сзади парня, создавая массовку, а заработали огромные, по местным меркам, деньги в кратчайшие сроки.

И вроде бы всё хорошо, и парни уже прощались, как парень, на которого и работал Акира и его друзья, предложил им поработать на клан Цугара; тем самым зарабатывая так на постоянной основе и имея над собой надёжную «крышу».

И… парни согласились.

Как-то так, исходя из рассказа Кио и Нао, они и встали на криминальный путь.

Кстати говоря, именно из-за их криминальной деятельности они так сильно и переживали, когда узнали, что у меня амнезия. Дело в том, что за несколько дней до этого… происшествия их лично вызвали к их непосредственной «крыше» – к Махе. Это кличка одного из боссов клана Цугара, отвечающего за этот и ещё некоторые близлежащие районы. Настоящие же его имя и фамилия – Макусу Хатисука. По крайней мере, так говорил он сам и его «подчиненные». Но не суть.

В общем, ещё когда парням это сказали, они сразу поняли, что это будет не какое-то рядовое задание по типу запугивания, угроз или выбивания долгов, а что-то действительно серьёзное.

И они оказались правы. Дело действительно серьёзное – нападение на людей другого клана и впоследствии кража груза, который они будут перевозить. Плата за это задание – огромная, даже если сравнить с прошлыми делами, которые, казалось бы, приносили ужасно большой доход.

Но даже учитывая это, парни хотели отказаться от этого задания. Вернее, сначала Акира заявил, что не желает в этом участвовать, так как это уже полноценное причинение вреда людям, пускай и таким же ублюдкам из другого клана. Услышав это, колебавшиеся Нао и Кио поддержали выбор Акиры, но… их всё равно заставили взяться за это задание.

Заставили их, кстати, путём угроз, направленных как в их сторону, так и в сторону родственников. И если Нао и Кио было наплевать на своих родственников, то Акира был против развития событий в таком ключе, так что выбора у них особо не было.

Ну да, а как иначе? Однажды войдя в эту игру – выйти из неё уже нельзя. И эти трое парней прекрасно это осознавали, прежде чем принять решение, которое их и привело в такую ситуацию…

В общем, именно на основе этой информации и той, что я накопал в интернете в свободное время, я составил свой небольшой план на эту… игру.

Ну что ж, все фигуры на доске, первые ходы сделаны, пускай и без меня.

Интересно, кто же наденет корону победителя?..

* * *

А пока надо обследовать дом. Это, собственно, и есть причина, почему я сейчас по-тихому «проникаю» в свой дом. Можно было бы, конечно, и не по-тихому – взяв Нао и Кио с собой. Но есть вещи, о которых им не стоит знать, так что этот вариант отпадает до крайнего случая.

Открыв вновь незапертую дверь квартиры, я сразу подметил для себя, что расположение обуви и её количество не изменилось.

Не став долго задерживаться у входа, я зашёл внутрь квартиры, закрыв за собой дверь. Разуваться не стал и так пошёл по коридору в сторону комнаты Акиры. Пока я шёл до комнаты, вслушивался в каждый звук, но ничего интересного не было, кроме звуков, идущих со стороны, скорее всего, кухни, но это на потом…

Спокойно дойдя до комнаты, где я впервые открыл глаза в этом теле, открыл дверь в эту комнату и сразу же осмотрелся. Всё было так, как я это запомнил в прошлый раз. Даже кровь была на том же самом месте.

Зайдя в комнату, я первым делом открыл и начал осматривать тумбочку. Ту самую тумбочку, на которую, по-видимому, и толкнул отчим Акиру.

Почему я решил сразу осмотреть её? На это есть две причины: она находится в конце комнаты и выглядит как место, где можно было бы что-то спрятать при нужде; а вторая – то, что именно тут произошёл конфликт между Акирой и отчимом. Именно рядом с местом, где можно было бы что-то спрятать.

Совпадение? Сомневаюсь.

В тумбочке было нижнее бельё, и… оно было разбросано. Нет, не просто неаккуратно сложено. А именно разбросано, словно тут рылись, пытаясь что-то найти. И, судя по всему, нашли.

«Понятно, что после такого количества „совпадений“ уже трудно сомневаться в их случайности…» – подумал я про себя, вздохнул и направился на выход из комнаты. Выйдя из комнаты, я направился в сторону всё ещё расходящихся звуков – на кухню.

На кухне стоял старый телевизор, использующий кинескоп для преобразования электрических сигналов в световые, тем самым выводя на экран картинку. По нему сейчас шло какое-то развлекательное шоу с несколькими приятными на вид девушками, которые буквально вились вокруг ведущего. Ведущий же всё отпускал остроумные шутки, после которых вышеупомянутые девушки и люди в зале заливались смехом. Как заливался смехом и отчим Акиры, сидящий на скрипящем под его весом деревянном стуле…

В руке у него была бутылка, по-видимому, с лёгким алкоголем. Десятками таких же бутылок был усеян стол, на котором также стояли и другие бутылки, с иногда мелькающими среди них продуктами и сигаретами.

Много же у него денег должно быть, чтобы столько купить…

Через несколько секунд моего стояния и наблюдения за ним он всё же заметил меня, сначала всего лишь повернув лицо, на котором был ярко выраженный кровоподтёк под глазом. Если на местном – у него был яркий фингал, занимающий огромную часть лица.

А у Нао силы хоть отбавляй… Поставить такой всего лишь с одного удара…

– Сучонок, а вот и ты… Я уже заждался тебя ждать, – начал отчим, поднимаясь со стула. – Ну что, готов извиняться?

Извиняться? Он, похоже, даже не осознаёт, что по сравнению с тем, что он сделал позавчера, его фингал – это мелочь.

Ладно, не стоит тратить на него много времени. У меня оно и так ограничено.

– Где мои деньги?

– Чо?! Ты снова об этом, неблагодарная тварь?!

Снова? Значит, я был прав, когда рассудил, что Акира не обнаружил свои деньги в месте, где их хранил. Скорее всего, он заподозрил отчима в пропаже денег и позвал его, чтобы решить с ним этот вопрос. Но Акира не рассчитал, что этот человек не из тех, с кем можно разговаривать. Он – отброс, который живёт одним днём, а главная его цель жизни – получить как можно больше удовольствия примитивными путями и алкоголем.

Как по мне, Акира сполна поплатился за свою излишнюю доброту. Не стоит быть таким идеалистом и верить в людей, ведь этот путь ведёт только к собственной погибели. Только дураки выбирают такой путь…

– Я чо, тебе вчера мало надавал? Ещё хочешь? – уже подойдя почти вплотную, стал спрашивать отчим Акиры, приблизив ко мне своё лицо. От него разило перегаром и потом. Какой он всё же противный…

Резкий апперкот в челюсть. Чувствую небольшую боль в руке. Но… сил не хватает, и отчим, подвывая от боли, всего лишь отходит назад, держась за подбородок.

– А-а-а!.. Фука!.. – начал обзывать меня отчим. Но, видимо, ввиду выбитого или выбитых зубов у него это выходило так себе.

Поняв, что отвлекаться нельзя, он начал следить за мной своими озлобленными глазками. А тем временем из его рта начала капать кровь.

– Ты фа это отфетись!

Он довольно медленно начал приближаться, при этом уже замахиваясь кулаком. Уворачиваюсь, уходя вправо.

Наши силы несопоставимо не равны: стоит мне попасться – как я сразу проиграю. Даже если удар будет не слишком сильный – этого хватит, чтобы сбить мой ритм и после уже поймать.

Но хоть я это всё так и описываю, на деле… он слишком медленный и неуклюжий. К тому же, судя по увиденному, весь его опыт боёв сводится максимум к драке за бесплатную бутылку.

Он разворачивается и опять кидается на меня тем же способом, что и до этого. Вновь ухожу от удара вправо. Только этот раз отличается от прошлого. Ведь теперь у него нет места, чтобы остановиться. И спустя секунду он вполне закономерно влетает боком в кухонный шкаф. По квартире раздаётся очередной стон от боли. Не теряя ни секунды, бью ему в лицо, целясь в фингал.

– А-а-а! – завизжал он, прикрыв ладонями лицо.

Судя по визгу, я попал. Сразу же бью с колена ему в район паха.

– А-а-а-а-а!!! – крича, он попутно сгибается и открывает мне своё лицо.

Опять наношу удар в фингал. Из-за удара его голову откидывает влево, и он бьется виском о кухонный шкаф, после заваливаясь лицом вниз. Он вырубился.

Прощупываю его пульс, и он всё ещё есть. Значит, я не перестарался, и он всё ещё живой. Это радует – не хотелось бы решать ещё и эту проблему. Пускай она была бы и не сложной…

Решив, посмотреть, что у него сейчас при себе, я начал прощупывать его задние карманы шорт. Пусто.

Кое-как перевернув его жирную тушу, я начал прощупывать его передние карманы. И только я что-то нащупал, пытаясь понять, что это может быть, как…

Он открыл глаза, а в его правой руке уже оказался нож.

Я не успею отпрыгнуть или увернуться – слишком близко нахожусь. Тогда…

Нож входит в мою левую ладонь, пробивая её насквозь посередине. И прежде, чем отчим начал что-то понимать и безуспешно пытаться вытащить из моей уже обхватившей его руку ладони, я начал наносить удары кулаком по его лицу.

Удар. Удар. Удар.

Он начал пытаться помешать мне второй рукой, но я стоял в слишком устойчивой позе, а он был уже слишком слаб.

Удар. Удар. Удар.

Его руки опадают, а его лицо в некоторых местах уже напоминает мясо.

Теперь он точно потерял сознание.

Я трогаю его пульс, и он на месте…

«Интересно, откуда он взял нож?» – размышлял я, достав нож из кровоточащей ладони.

«Я же точно видел, что у него не было момента, чтобы его взять со стола. Или же… он просто лежал на полу?» – подумал я, осмотрев пол, на котором что только не лежало.

Понятно, значит, он потерял сознание, но почти сразу же очнулся и нащупал рукой нож. Да, это мой просчёт, который мог мне стоить если не жизни, то травмы, которая бы помешала мне с моим планом. Что ж, кто не ошибается? Особенно когда опыт в таком нулевой. Ранее ведь я сражался только в стерильно-идеальной комнате, где не было ничего кроме твоего противника. Ну и иногда оружия, если, конечно, оно входило в учебный процесс.

* * *

Минимально обработав рану найденной перекисью водорода и перебинтовавшись, я связал найденной верёвкой отчима Акиры, а после начал бить его по щекам, дабы он скорее очнулся и мне не пришлось тратить на него ещё больше времени. Спустя какое-то количество ударов он всё же начал двигать головой и открыл свои заплывшие от пьянства глаза.

– Где деньги? – спросил я, сидя на корточках напротив него.

Он попытался двигаться, но опустив глаза вниз, сразу понял, что это бесполезно – ведь он связан.

– Да пофол ты, – с трудом выговорил он и плюнул в меня кровью со слюнями.

«Так и думал», – про себя подумал я, оттирая от щеки эту мерзость.

Удар в живот.

Он заскулил от боли и начал падать на бок.

– Где деньги?

– Иди на х…

Не дав ему договорить, нанёс ещё один удар в живот.

Помимо скулежа теперь был и кашель.

– Где деньги?

– Потфатил…

Врёт. Он увёл глаза, когда это говорил. Да и к тому же…

– Всю сумму?

Снова увёл глаза и сказал:

– Д-да…

Ладно, надо дожимать.

Удар. Удар. И ещё один удар.

В один момент он сдался, но не так, как я хотел…

– Помогите!!! – завопил он, как свинья. – Хто-нибудь!

Удар на этот раз в лицо.

Я приблизился к его лицу настолько близко, насколько это возможно.

– Если ещё раз сделаешь что-то такое – я буду ломать тебе пальцы, – проговорил я, взяв его за волосы и смотря в глаза, не давая их ему отвести. – Ты понял?

Я видел, как страх пробежался по всему его телу, охватив каждую его частичку.

Он угукнул и закивал, будто ненормальный.

– Где. Мои. Деньги…

Он посмотрел влево-наверх, в той стороне была одна из навесных частей от кухни.

– В яфике… в том яф-фике…

– Если обманул, я также сломаю тебе пальцы, – сказав это, я всё же отпустил его волосы.

Встав с корточек, я подошёл к ящику, на который он смотрел. Открыв его, я почти сразу увидел в углу купюры. Много купюр. Но… недостаточно много.

Я точно знаю, сколько тут примерно должно быть, потому что Акира всегда ходил на те же задания, что и Наос Кио.

А я у них недавно спросил, сколько примерно они заработали за это время. И после этого уже с первого взгляда на количество купюр становилось понятно, что тут они не все.

Я посмотрел на него, уже желая задать вопрос, но он меня опередил.

– Я потфатил… потфатил я, – повторил он, словно я мог не расслышать или не понять, что он говорит из-за выбитых зубов.

Я осмотрел стол и точно могу сказать, что на нем нет пойла на сумму, которой там не хватает.

– Долги, у меня выли долги… я фсё отдал… хестно!.. – чуть ли не со слезами на глазах начал оправдываться он.

Было немного забавно слушать, как он с выбитыми зубами и таким испуганным лицом пытается объяснить, куда дел деньги.

– Я велну. Я фсё велну…

Боюсь, для тебя это будет уже невозможно…

Но ладно, я рассчитывал и на меньшую сумму. Этого должно хватить. Осталось выяснить последнее.

– Ствол.

– Что? – непонимающе спросил он.

Понятно. Значит, он не знает. Я искренне сомневаюсь, что он в таком состоянии может так хорошо притворяться. Тем более ради какого-то пистолета.

Ну, на этом вроде тут всё. Надо собираться и уходить. Я посмотрел на часы, как оказалось, уложился в запланированное время.

* * *

Закончив собирать деньги, я взял себе запасную одежду из комнаты и засунул какую-то тряпку в рот отчиму Акиры, а после этого вырубил его. Думаю, он очнётся только через несколько часов и, если он всё же разумен, не пойдёт в полицию. А даже если и пойдёт, то вряд ли там кто-то будет заинтересован заниматься делом такого… маргинала. Скорее всего, примут его заявление и будут делать вид активной деятельности, на деле даже не притрагиваясь к этому делу.

Также я нашёл ключи от квартиры и, выходя, всё же запер дверь. Всё же кто знает? Может быть и такое, что кому-то зачем-то взбредёт в голову зайти в эту квартиру, тем самым добавив мне проблем.

Кстати говоря, я отталкиваюсь от того, что его обнаружит мать Акиры и выпустит. Если же она сегодня на смене на весь день и ночь, как это было позавчера, то отчим ещё долго там будет валяться связанным.

И… если уж зашла речь о матери, то стоит подметить, что она за всё это время мне так и не позвонила. Ещё и комната была не прибрана после всего этого… Да и отчим был ещё дома…

И это после того, как мать увидела количество крови в комнате Акиры. А я уверен, что она увидела. Вчера у неё должен был быть выходной. И с таким-то отношением родной матери Акира всё равно хотел ей помочь?

Как по мне, так Акира – дурак. Простой добрый дурак, которым помыкали.

Или же это я не прав? Может ли быть такое, что даже после такого заботиться о своей матери – норма?

Если это действительно так, то я, на самом деле, лишь глупец, который не понимает этой простой истины. Впрочем, наверное, и мне однажды удастся понять, прав я был или нет…

А пока я отнесу деньги в более-менее надежное место, которое подметил на вчерашней прогулке. Очень скоро они мне понадобятся, так что мне повезло, что Акира скопил их в таком большом количестве.

После того, как я покончил с этим делом, вернулся домой. Домой к Нао и Кио. Тут, кстати, есть и Кумико до сих пор. Почему? Потому что я постарался и смог уговорить её остаться с нами на время. Всего лишь до «дела», на котором первая глава моей жизни будет закончена.

Этим, естественно, недоволен Нао и, на удивление, Кио тоже. Хотя Кио не слишком-то против, ему скорее просто не комфортно находиться рядом с теми, кого он не считает «своими». Что же до Кумико, то она долго сопротивлялась, но в итоге согласилась. Естественно, согласовав это со своими родителями, сказав им, что остаётся у подруги.

Осталось совсем немного до конца спокойной жизни, но пока время есть… и я сполна им наслажусь.

Глава 10

Воспоминания. За четыре дня до начала.

Двадцать восьмое марта

– Уже время, надо собираться, – напомнил Кио, листая экран телефона.

– Ну так погнали. Нечего Маху злить, – согласился с ним Нао, матерясь в привычной ему манере.

Маха – это босс, о котором я говорил ранее. Этим утром он позвонил нам, видимо, чтобы уточнить насчёт дела, которое планируется уже через три дня, если считать ещё этот.

Ещё до того, как я попал в этот мир, они, то есть Акира, Нао и Кио, условились с Махой встретиться за три дня до миссии и всё как следует обсудить.

– Эм… а мне что делать? – спросила Кумико.

– С нами пойдёшь, понятное дело. Кто тебя одну дома оставит? – с наездом ответил Нао.

– А это ничего, что мы её с собой возьмём? Ну… нам за это не предъявят?

– За чо это?

– Я тоже думаю, что лучше её не брать с нами. – Это Кио.

– Эй, Акира, я, конечно, всё понимаю, но как бы за этот дом отвечаем мы, и тут наши вещи. А если она спалит его?

Вообще, я не думаю, что такое возможно, но…

– Пускай тогда пойдёт с нами, но подождёт нас где-то, пока мы будем на встрече с Махой.

Будет однозначно лучше, если мы не будем показывать её Махе.

– Ну… – задумался Нао, – тогда делайте, чо хотите.

На этом мы закрыли этот вопрос и выдвинулись к точке встречи.

Оставив Кумико ждать в одном из дворов, мы втроём прошли в почти аналогичный по виду двор. Разве что этот двор выглядел чуть более мрачным. Да и народа тут несколько больше. При том все эти люди как на подбор, похожи друг на друга. Между ними, кстати, и Нао бы легко затесался – у него такой же мрачный бандитский взгляд, не предвещающий для других ничего хорошего.

А вообще, исходя из общения с Нао, могу с уверенностью сказать, что он далеко не плохой человек. Да, он может полезть в драку даже из-за простых грубых слов, сказанных как в его сторону, так и в сторону его друзей; также он не блещет интеллектом, и мне даже, если честно, кажется, что он немного отстаёт в развитии…

Но при этом у него есть свои принципы и нормы морали, которых он придерживается. Например, он не станет на кого-то, как он любит выражаться, «бычить», если тот первым не выкажет к нему неуважение или не будет специально его провоцировать. Иначе говоря, тех же слабых и тихих людей он никогда не трогает, хоть и может себе позволить в их сторону высказать пару грубых слов.

Опять же сразу в памяти всплывает, как он постоянно «бычит» на Кумико, но тут иная ситуация – из-за неё ему и его друзьям пришлось рисковать собой, дабы защитить её. И мало этого, после она не смогла перебинтовать мою голову, хотя недавно Акира и его друзья спасли её от группового изнасилования, а может и смерти.

Но тут, как по мне, Нао несколько искажает ситуацию, ведь изначально в разборки полез именно Акира, пытаясь защитить эту девушку. А не сама Кумико заставила их это сделать. Но поскольку Акира – близкий друг Нао, обвинять его в этом – не вариант. Вот и выходит, что лучшим выходом в данной ситуации – обвинять во всём Кумико.

Ладно, пока я размышлял на эту тему, мы уже успели подойти к темному проулку, в котором было несколько дверей, рядом с которыми стояли двое парней и курили. Хотя, вернее будет сказать, мужчин. Это полноценно сформировавшиеся мужчины за тридцать, а может даже и за сорок.

– Мы к Махе, – сказал Нао, как только мы подошли к двери.

Они ничего не ответили и лишь указали головами в сторону двери. Видимо, хотят, чтобы мы проходили. Мы, не став лишний раз их провоцировать, подошли к этой двери, и Нао её открыл, после чего все мы по одному в неё вошли.

За дверью был небольшой коридор с лестницей, ведущей вниз, и парой не слишком хорошо освещающих стены лампочек. Спуск вниз не занял слишком много времени, и буквально меньше чем через минуту мы уже открывали одну-единственную дверь, расположенную в конце этого коридора. Стоило только Нао открыть дверь, как нас троих чуть ли не ослепили яркие разноцветные мелькающие лучи. И помимо этих лучей, по ушам начала долбить агрессивная музыка.

Хотя, может быть, она вполне обычная, и это я вследствие своих «странностей» не понимаю этого?

И вообще, я думал, что помещение будет несколько… иным. По крайней мере, без такой шумной музыки и непостоянного света. Но опять же, может, это я странный и что-то не понимаю?

Пока я рассуждал на эту тему, мы уже прошли внутрь, и теперь я, кажется, понимаю, что это за место. Это клуб. Причём стриптиз-клуб. Прямо сейчас мой взгляд упал на танцующую на шесте девушку: у неё темные волосы, спадающие до плеч, точёное тело, на первый взгляд, совершенно без «излишков», стройные ножки, которые обвиваются вокруг шеста, а главное – притягивающие внимание груди третьего, а то и четвёртого размера, которые идеально сочетаются с её выпирающей попой.

И стоило мне убрать с неё взгляд, как я почти сразу же заметил ещё одну девушку, по большей части с похожими «прелестями»… Всего тут таких девушек было восемь: половина находилась посередине зала, на подиумах с шестами, о которые они активно тёрлись своим телом; вторая же половина нашлась «в клетках» – в подвешенных к потолку клетках. Так они мне напоминали птичек в клетках, которые созданы лишь для развлечения своих хозяев. Каждая из этих девушек активно двигалась, будто получая удовольствие от любого человека, одаривающего их своим вниманием. Но на деле же, как мне кажется, может, кому-то это внимание действительно нравится, но всё же большинство тут преследуют совершенно иную цель – деньги. Только это для них важно на самом деле. Вполне возможно, что у кого-то из них довольно печальные истории, в ходе которых им теперь приходится так «зарабатывать» на жизнь. А также вполне возможно и то, что они сами оступились в жизни – попробовали алкоголь или наркотики и подсели на это. Таких историй, насколько я знаю, довольно много…

Но ладно, не суть…

Тем временем мы вовсю продвигаемся по этому стриптиз-клубу. Судя по тому, как уверенно ведут себя Нао и Кио, они тут не впервой. Хотя, даже учитывая это, они всё равно, как и я, не могут отвести взгляд от местных «пташек» – они словно наркотик для глаз. И, наверное, это вполне естественная реакция – тут и бурлящие в подростковом теле гормоны, и общая привлекательность девушек. Кстати говоря, пока мы так шли, я заметил, как в уголках заведения парни и девушки делали очень «выразительные» движения, которые трудно спутать с другими.

Получается, тут также, при желании, можно и снять пташку. И, как мне кажется, у них даже нет возможности отказаться от этого. Впрочем, было бы странно, будь иначе…

Всё же они тоже не дети, и не стоит их глупость списывать на «неопытность» – они прекрасно знали, чем занимаются те, кто всем этим заведует. И при всём этом они всё равно пошли сюда работать. Пускай я и допускаю возможность того, что многих могли заставить под разными предлогами. Но не будь они такими слабыми и глупыми – нашли бы как выпутаться из этой ситуации. В общем, по моему скромному мнению, эти «пташки» сами виноваты в том, что теперь работают в таком месте.

И это, естественно, касается не только этих «пташек» – другие люди, понятное дело, не исключение: например, многие жалуются, что у них ничего не выходит, начальник – козёл и вообще его никто не понимает. Но при этом, если вспомнить ранние годы этого человека, то станет ясно, что он сам довёл себя до такого – например: систематически пропускал уроки; имел проблемы с законом, или, скажем, просто ленился, любя это списывать на другие проблемы в его жизни. Собственно, идеальный пример – та же депрессия.

Я не говорю, что это всё вымышленное и на деле никогда никакой депрессии не было. Просто можно работать и стараться даже в таком состоянии. Но большинству же проще забить на всё и прокрастинировать, доводя всё до момента, когда уже действительно не будет другого варианта, кроме как устроиться на малооплачиваемую работу, где тебя будет травить твой же начальник…

В это время мы уже подошли, видимо, к нашей конечной точке – к двери, располагающейся в противоположном краю от входа. Наверное, такое расположение, чтобы было дольше пробиваться к этому месту. Хотя… всё же вряд ли это место изначально планировалось как стриптиз-клуб, который будет заодно базой одного из боссов клана.

Нао начал активно бить по двери. Не прошло и десяти секунд, как её открыл поистине большой мужчина. Ростом он, наверное, под метр девяносто; и при этом у него феноменально развитые мышцы, под одеждой больше напоминающие булыжники. Стоит отметить, что он – японец. То есть такой же, как мы. А для японцев средний рост мужчин – примерно метр семьдесят. Для девушек же – около ста шестидесяти пяти, но это так, к слову…

Помимо его поразительного тела, его также выделяло лицо – правая его часть будто была разъедена химикатами, а на левой имелось несколько шрамов. Мало этого, так у него ещё идеальная лысина. Не удивлюсь, если от неё отражается свет, как от зеркала…

– Кто?! – почти закричал он, чтобы было слышно сквозь музыку, бьющую по ушам.

– Чувак, ты чо дрочишь нас?! – ещё более громко закричал ему Нао. – Пускай уже давай!

В ответ лицо бугая лишь потемнело. Ему явно не понравился такой ответ.

– Да к Махе мы! По поводу дела через три дня!

– Кто?! – повторил охранник тот же вопрос, став ещё более мрачным.

Я даже со спины видел, как Нао не понравился этот вопрос – его кулаки начали сжиматься и разжиматься, словно пытаясь таким образом снять напряжение.

– Бабуин, Лис и Пингвин! – приблизившись ещё ближе, прокричал.

После этого дверь резко закрылась, но не прошло и минуты, как уже полностью открылась, и Нао сразу же туда вошёл. А следом за ним и Кио, и уже после, стараясь не отставать, я.

«Бабуин, Лис и Пингвин – это наши клички?..»

Как только мы зашли, дверь сразу же закрылась, полностью отстранив нас от музыки, раздающейся по всему клубу.

Комната представляла собой что-то больше напоминающее обычный офис: массивный стол в середине, кожаный диван, расположенный слева, шкаф во всю стену в конце комнаты, ещё один шкаф, только уже книжный, справа, и стул, стоящий по ту сторону стола.

Именно за ним сейчас сидит мужчина лет сорока пяти и смотрит на вошедших нас. На его фоне мы, конечно, те ещё юнцы…

Внешностью он, кстати, не особо выделяется: обычные для японцев темные волосы, карие уставшие глаза, которые всё равно выглядят обжигающе холодными, тело хоть и явно подкачано, но это скорее «былые заслуги», которые со временем совсем увянут. Одет же он в строгий костюм. В принципе, кроме его обжигающе холодных глаз, в нём нет ничего необычного. Хотя, возможно, мне так кажется, потому что я думал увидеть полноценного, по всем канонам, мафиозника. А на деле он больше похож на обычного начальника какой-нибудь не шибко развитой компании.

– И вот не надоело тебе каждый раз проходить это? – спросил он тихим, немного хрипящим голосом.

– А какого этот долбоклюй каждый раз спрашивает?! – ответил вопросом на вопрос Нао.

По-видимому, Маха этому ответу не удивился и, вздохнув, сказал ему, как ничего не смыслящему ребёнку:

– Так нужно…

– Ой, да ладно тебе!.. Мы с тобой же уже достаточно работаем. С чего это нам сейчас чо-то мутить против тебя?

Маха посмотрел на него, как на идиота.

– Ладно, давайте лучше обсудим ваше задание. И для начала, – он вмиг стал серьёзнее, – вы же не решили от него отказаться?

Теперь от него действительно начала исходила та самая аура хладнокровного человека, которую я и ожидал с самого начала. Судя по оцепеневшим ребятам, их это очень сильно пробрало…

– Н-нет… к-конечно же нет… – выдавил из себя Нао.

– Ну вот и хорошо, – сказал он, став в один миг прежним. – Тогда переходим к следующему вопросу касательно этой темы – к плану. А он прост: мы даём вам информацию, где и когда остановится машина с бандитами и целью; вы резко нападаете и забираете груз; а после несёте его ко мне. Вот, впрочем, и всё. Как я и сказал – всё легко.

И это легко? Напасть, скорее всего, на вооружённых людей в неизвестном количестве, с неизвестными способностями и, естественно, с неизвестным оружием. Так ещё он не назвал точное время, а это почти сто процентов, что будет днём, и понятное дело, это также всё усложняет, так как полиция в разы быстрее отреагирует, ну и другие факторы…

Да и к тому же меня напрягает последняя часть задания… Всё это больше похоже на нечто иное…

– Нам надо их убить? – спросил Кио.

– На это ваша воля – хотите убивайте, хотите – договаривайтесь. Мне всё равно. Для меня главное – лишь, чтобы цель была у меня вовремя.

Вот как…

– Да, будто с ними можно вот так просто договориться. Что-то мне кажется, будь так просто – это сделали бы и без нас.

Маха на это лишь кивнул.

– Я только обозначил, что мне не важно, как вы заполучите цель. Мне лишь нужно, чтобы она была у меня.

– А что там за цель-то?

– Кейс. Чёрный кейс. Вы его ни с чем не спутаете, я вас уверяю.

– А в кейсе чо?

– Не ваше дело, – тихо, но вновь начав давить, ответил босс. – Кстати, даже не думайте его открывать. Если его открыть неправильно – то, что находится внутри, будет безвозвратно уничтожено. Так что даже не думайте пытаться его открыть. Ваша задача лишь выкрасть его и доставить в назначенное место, – и сказав, он расслабился.

Накалившаяся вмиг атмосфера в такой же миг стала вполне обычной.

– Теперь касательно вашей экипировки и более точного плана на это задание – вам всё выдадут в день задания, в указанном месте. Место – скину сообщением на телефон. На этом всё. Можете идти, – сделав характерный расслабленный жест рукой, сказал он.

Сразу после этих слов дверь открылась, и наши уши вновь начали слышать ту агрессивную, по моему мнению, музыку.

Мы не стали задерживаться и сразу вышли.

* * *

Маха

Выпроводив трёх смертников, я расслабился, потому что на сегодня более ничего не планировал и мог дать себе спокойно отдохнуть оставшуюся часть дня. Но… всё оказалось не так просто…

Примерно через три-четыре часа после этого я всё так же находился в своём кабинете и занимался незначительными вещами, как в один момент неожиданно в дверь застучали.

Этому также удивился и мой большой, но глупый охранник – Нобунага. Он прекрасно знал, что на сегодня у меня более не должно быть посетителей, но стук по двери в это время не прекращался.

– Открой, – спокойным голосом сказал я, не выдавая и капли удивления. Всё же когда столько лет занимаешься подобными вещами, начинаешь понимать, что каждая показанная эмоция – это слабость. Слабость, на которую будет давить каждый, в надежде сломать тебя. И однажды у кого-нибудь это всё же выйдет… Поэтому я и люди по типу меня никогда не показывают больше эмоций, чем нужно. За исключением только моментов, когда нужно показать жестокость, дабы подавить морально своих противников.

Нобунага послушался меня и приоткрыл дверь, естественно, не снимая цепочку. Вряд ли она, конечно, защитит это место от быстрого штурма, но это слишком маловероятный исход событий. Обычно она служит для защиты от выпивох, которые путают это место с туалетом или комнатой для уединения. Зачастую они бывают настолько пьяны и уверены в себе, что идут напролом и даже вид Нобунаги их не пугает. Именно в таких случаях цепочка и помогает. А если её ломают, то тогда уже Нобунага не сдерживается и «ломает» того, кто её сломал. Как-то так…

Нобунага долго что-то выслушивал и говорил, а после закрыл дверь и с растерянным видом посмотрел на меня. Хотя… немного трудно сказать, растерянный ли у него вид – всё же слишком изуродовано лицо. И он сам в этом виноват. Незачем было пытаться свергнуть меня и занять моё место, если в голове у тебя только одни мышцы…

– Там как-то странный тип в маске и плаще…

Тип в маске и плаще? И кто это может быть? Стоит ли открыть? Нет, надо сначала узнать, что он сказал Нобунаге.

– О чём ты с ним разговаривал?

– Я сказал ему, чтобы он назвался, и он так и сделал. Он сказал, что его зовут они.

«Они – демон? Это шутка такая? Мне вот не смешно… Хм… вряд ли он действительно такой сильный, как заявляет своим именем. К тому же я владею EMF на достаточно хорошем уровне. Да и Нобунага, если что есть. Ладно…»

– Впусти его, только глаз с него не спускай, и чуть что – сразу убей.

Он кивнул и открыл дверь. А за дверью стоял человек среднего роста и довольно хлипкого телосложения, скорее всего, парень. Одет он в чёрное худи с капюшоном, поверх которого такой же чёрный и длинный плащ, а на лице у него обычная маска красного Они. И вот вроде обычный с виду парень, который решил поиграть в крутого, но… его глаза. Его глаза ледяные и безразличные, прямо как у людей, убивших сотни, а то и тысячи.

Одного взгляда в них мне хватило, чтобы понять, что даже я не настолько монстр…

Тем временем он прошёл внутрь комнаты, Нобунага закрыл дверь, и я наконец-то перестал слышать уже приевшийся мне «клубняк».

– Сделка, – тихим и спокойным голосом сказал он.

Этот голос… кажется, я его где-то уже слышал, но не могу вспомнить где… Где я его мог слышать? Не помню, чтобы у кого-то, с кем я разговаривал, были такие глаза… Тогда почему я помню этот голос? Так, надо успокоиться и не выдавать эмоций.

– Какая? – выдержав паузу, спросил я.

Он начал доставать что-то из кармана и медленно идти в мою сторону. Но тут на его левое плечо упала массивная рука Нобунаги. Неизвестный на это даже никак не отреагировал, лишь медленно посмотрел через своё плечо на него. Причём посмотрел таким взглядом, что пробило даже меня.

Меня – человека, который разрушил жизни сотням и уверен в своей силе и расправе по отношению к врагам. Этот взгляд… он не человеческий. Я неправильно описал его просто ледяным – он мёртвый. Человеку просто не может принадлежать такой взгляд!

Нобунагу пробило дрожью по всему телу, он резко убрал руку и, отойдя на несколько метров назад, плюхнулся на жопу. Сейчас он был похож не на почти двухметрового бугая, а на ребёнка, которого толкнули и напугали историей о монстрах.

Неизвестный же, в этот момент достав листок, подошёл ко мне и положил его передо мной. На листке был просто неописуемо идеальный, каллиграфический почерк. Будто тот, кто это писал, учился этому несколько лет. Но учитывая его глаза, ауру и маску – я сомневаюсь, что это человек.

Передо мной сейчас словно стоит настоящий демон…

На листке же было написано всего лишь два условия сделки и оплата за выполнение. Большая оплата за такие, по местным меркам, небольшие услуги…

«Сотрудничать с демоном?.. А у меня есть выбор?..»

Глава 11

Воспоминания. За три дня до начала.

Двадцать девятое марта

– Слушай, ты уверен, что мы там нужны? – спросил Нао, по виду немного стесняясь.

– Да ладно тебе, зайдём, покараулим Акиру, пока он будет собирать вещи, да и уйдём.

– А мы не можем постоять снаружи? Если что – мы сразу же вломимся.

– Ага, когда ему уже во второй раз проломят голову.

– Ну он же позавчера один сюда ходил, и ничего с ним не произошло.

– А как же его «случайный» порез? – подметила Кумико.

Да, именно так я и выставил перебинтованную рану на руке. Всё равно она перебинтована, и никто не сможет сказать, насколько она глубокая, и что, на самом деле, будь на моём месте другой – он бы мог погибнуть.

– Ну он же сам нам доказывал, что это всего лишь случайность!

– А почему он так не хочет идти в дом Акиры? – поинтересовалась Кумико у Кио.

Кио как-то печально вздохнул.

– Ну, понимаешь…

– Не рассказывай ей!

– Да ладно тебе, что тут такого-то?

– Просто не надо!

– Хорошо, я не буду, только тогда перестань уже спорить, и мы спокойно все вместе зайдём к Акире.

– Ладно…

Сейчас мы вчетвером направлялись в дом, где жил мой реципиент, чтобы я забрал его вещи и с ними переехал к Кио и Нао. На мой вопрос, почему я этого не сделал раньше, Нао ответил, что не хотел оставлять мать одну с этим бухариком. Видимо, Акира был очень привязан к своей матери, даже после всего произошедшего между ними…

– Знаешь, а может, тебе даже на пользу пошёл тот удар, – сказал Нао и, увидев, что никто не понял смысла его слов, объяснил: – Ну, в плане, что ты всё же решился переехать к нам. А то пока ты жил с этими… – он не стал договаривать, видимо, боясь меня ранить, – …в общем, пока ты там жил – мне было неспокойно.

– Да вы только посмотрите, какая милота! Он даже покраснел, Ха-ха-ха… – начав ржать, подметил Кио.

– Да ты меня задолбал! Я те счас врежу!

Не сказал бы, что он покраснел, но судя по его реакции на эту шутку, он действительно испытывал нечто такое.

И пока эти двое начали развлекаться, ко мне подошла Кумико.

– Как рана? – Это она о голове. Она спрашивает уже не первый раз, но, похоже, что ей и этого мало.

– Я же говорю: всё в порядке – уже почти ничего не болит.

Если быть точным – уже ничего не болит, потому что и раны там уже нет…

– Вот как, тогда это хорошо…

Через некоторое время мы уже подошли к квартире Акиры, которая и в этот раз была не заперта. Только сейчас она была не то что не заперта, а вовсе с открытой дверью.

– Какого?! Им чо, уже впадлу дверь закрыть?! – сказал Нао, дотронувшись до двери, и через миг он посмотрел в квартиру и, побледнев, замер, сглотнув слюну. Судя по его лицу, ему было что сказать, но он словно не мог этого сделать от нахлынувших на него чувств.

– Эй, ты чо, призрака увидел?.. – с усмешкой спросил Кио и заглянул в квартиру. Не прошло и секунды, как по его телу прошлась дрожь, глаза заслезились, и он отбежал к перилам, через которые сразу начал блевать.

Я подошёл к двери и тоже посмотрел в квартиру. Сразу у входа в квартиру увидел два сидячих тела. Оба тела опирались на стены и держали в руках головы. Свои же головы. Это было два трупа с отрубленными и вложенными в их руки головами.

– Акира… э-это же…

Это родители Акиры. Вернее, мать Акиры и его отчим.

– Что там?.. – беспокойным голосом спросила Кумико, начав подходить к нам с Нао.

– Нет! Стой там! – резко отозвался Нао, выставив в её сторону ладонь. – Не надо… не надо тебе такое видеть…

– Надо уходить… – послышался голос Кио сзади нас.

– Д-да… надо уходить… Акира, – Нао посмотрел на меня, начав протягивать руку, – …ты… мне жаль, правда. Я… я не знаю ничего… но надо уходить, мы сейчас не можем вызвать фараонов…

С этими словами он начал оттирать кофтой все места на двери, которых мог коснуться. А после этого закрыл дверь и направился к Кио, начав и там, не щадя свою кофту, оттирать перила, на которые опирался Кио.

– Уходим, – сказал он, закончив.

Никто возражать не стал.

* * *

– Охренеть… – Нао грязно матерился на весь дом, размахивая руками. – Какого… там вообще могло произойти?! Что это была за хрень грёбаная?!

– Это сделал Маха.

– Чо?!

– Что? Почему он?! – не понял Кио.

– Вы же помните, каким он стал, когда упомянул о том, что мы хотели «съехать»?

И тут их лица прояснились.

– Это… это потому, что ты тогда не захотел выполнять это задание?.. И из-за этого ты думаешь, что он убил твоих родителей? – с отчаянием в глазах и голосе спросил он. В его глазах так и читалось: «из-за такой мелочи»?

– Это сделал он – больше некому.

– Сука! – взявшись за голову, начал орать Нао. – Нет! Всё не должно быть так! Всё же было хорошо! Мы же, бля, сказали, что не отказываемся!

– Ему нужно было наказать за то, что кто-то перечил ему… – произнёс Кио, откинувшись на диван и подняв голову к потолку. – Если бы он так не сделал – его репутация могла бы пошатнуться. Мы же для него всего лишь одни из сотни исполнителей…

– Нет! Нет! Нет! Это неправильно! Так не должно быть! Всё же было хорошо!.. – и тут он посмотрел на меня с каким-то отчаянием в глазах. – Эй, Акира, тебе что, всё равно?.. Почему ты такой спокойный, словно ничего не произошло?! – взяв меня за грудки, спросил он, смотря мне в лицо. – Там твою мать убили! ТВОЮ МАМУ, РАДИ КОТОРОЙ ТЫ И ВЛЕЗ ВО ВСЁ ЭТО!! А ты стоишь так, словно ничего не произошло! Что за хрень, Акира?! – уже со слезами на глазах спрашивал он.

– Я хочу отомстить. Вы мне поможете?..

* * *

– Это ни хрена не сработает… – возмущался одетый в строгий костюм Кио.

– Большая часть плана уже сработала, так что завались и иди делай свою часть, – подталкивая в спину Кио, сказал Нао.

– То, что она мне ответила и согласилась со мной встретиться, не значит, что она будет согласна со мной куда-то поехать!

– Я думаю, она согласится… – невзначай подметила Кумико.

– Да ты задолбал! Это же такая мелочь! Этот гондон убил мать Акиры, так что постарайся!

– Да ладно, ладно! Только перестань меня толкать, я сам дойду до машины!

Нао, услышав то, что хотел, всё же перестал толкать Кио в сторону арендованной на время машины с водителем.

– Давай поторопись, а то не успеешь! – выкрикнул Нао, закрыв дверь.

– Нам тоже пора выдвигаться, – подметил я, начав собираться.

– Стой, – остановил меня Нао, – Акира, ты это… извини меня за недавнее, просто сам понимаешь, после увиденного нервы сдают, а ты… а ты выглядел, будто ничего и не почувствовал. Вот я и психанул…

– Ничего. Я всё понимаю. Главное сейчас – отомстить за мою маму.

– Да… конечно, я понимаю…

После этого уже и мы втроём начали собираться. Нам предстояло добраться до запланированного места. Это место – снятая квартира в многоэтажном доме. Зачем она нам? Затем же зачем и машина с личным водителем для Кио. Это всё для недавно озвученного мною плана. Суть его такова: благодаря безграничным способностям интернета мы смогли найти дочку Махи; в том же интернете у неё стоял статус «в активном поиске», и именно на этом мы и сыграли. Кио – самый красивый, привлекательный и вежливый из нас – написал ей и предложил сегодня встретиться с ней – сначала в ресторане, а после, исходя из плана, они должны будут приехать в заранее снятую нами квартиру, где уже будем мы, чтобы взять её в заложники. После Кио и Нао отправятся на переговоры с Махой и расскажут ему, что они виновны в исчезновении его дочери, а если он что-то им сделает, Акира, то есть я, убьёт его дочь. После этого босс будет обязан выполнять наши требования, но это ему не поможет…

Теперь подробнее: как нам помог интернет в поиске его восемнадцатилетней дочери? Помните, я упоминал, что сомневаюсь в том, что названные им имя и фамилия – настоящие? Так вот, я был не прав, и они действительно настоящие. Именно благодаря этому мы смогли отсортировать поиск в социальных сетях по поиску фамилии и впоследствии просмотрели всех, у кого была такая фамилия. Естественно, перед этим исключив людей за двадцать пять лет. Почему? Потому, что на вид Махе было не больше сорока пяти, и я сильно сомневаюсь, что он стал бы одним из глав банды, если бы имел обузу в виде ребёнка. Также предпочтение отдавали «золотой молодёжи», то есть тем, кто имеет многие атрибуты богатой жизни в юном возрасте.

В итоге потратили мы на это довольно много времени, но все же нам удалось найти подходящие варианты, после тщательного просмотра которых мы нашли девушку с фотографией пятилетней давности, где она была со своим отцом – с Махой. Кстати, за эти пять лет он почти не изменился, что нам очень сильно помогло.

Нам также повезло и в том, что у неё стоял статус в этой сети «в активном поиске». Это давало нам возможность написать якобы в попытке познакомиться с ней. Что мы, собственно, и сделали. Вернее, сделал это Кио, ибо он самый красивый среди нас троих и при этом хорош в общении с девушками. И именно эти два фактора стали самыми важными.

После того, как он написал ей и… получил согласие, мы перешли к следующей стадии плана – аренда квартиры и машины с водителем. Выбирали мы недолго – взяли один из самых дорогих вариантов, тем самым потратив огромную часть скопленных Кио и Нао денег. Почему мы выбрали что-то столь дорогое? Потому что мы не могли рисковать и должны быть уверены, что дочь Махи поведется на Кио и его «роскошь». Кстати, выбрать что-то среднее тоже был не вариант – дочь Махи вполне обеспеченная девушка и даже средний вариант могла проигнорировать, ибо Кио – не её уровень. Так что, как я сказал ранее, мы не могли рисковать и были вынуждены взять самые дорогие варианты.

Если с машиной всё получилось довольно быстро и просто – нам нужно было лишь перевести деньги и указать данные, то вот с квартирой оказалось всё труднее, и Кио пришлось туда ехать и напрямую договариваться, и, конечно, забирать ключи. После этого мы съездили и купили Кио довольно дорогой и роскошный костюм, который ему очень идёт. Затем вернулись домой и стали ждать, когда у девушки закончатся занятия.

И вот, она написала, что скоро они закончатся, и где она учится, чтобы Кио смог подъехать туда и забрать её. Она даже не написала насчёт того, что ей нужно переодеться или что-то подобное, что сильно упростило наш план.

Как-то так обстоят наши дела…

* * *

– Что будешь делать с Кумико? – неожиданно задал вопрос Нао, когда мы были уже в квартире и ждали, когда Кио даст сигнал, что они едут.

– Не понял, – сказал я, как есть.

– Ну, чел… она же в тебя втюрилась. Это же очевидно.

Я наклонил голову, создав вид непонимания.

– Ну… она согласилась жить с нами под одной крышей и даже впуталась во всё это только потому, что ты её попросил. Я думаю, тут очевидно, что она неровно к тебе дышит. Вот и спрашиваю, что будешь делать с ней дальше. Мы же после всего этого все вместе уедем из Токио.

Что делать с Кумико? Глупый вопрос…

– Кто знает, – пожал я плечами, – я об этом даже не думал.

– Серьёзно? – он явно удивился. – То есть ты придумал такой план и при этом не думал о самых простых вещах?

– Ну… выходит так.

– Странный ты какой-то стал после удара… Кстати, как там рана, зажила?

– Уже лучше.

Если что, я всё ещё хожу с перебинтованной головой. Только перебинтовал я её более аккуратно, чтобы не так резко бросалось в глаза.

– А тут круто, – вернувшись из ванной комнаты, заметила Кумико, – там есть и душ, и даже огромное джакузи…

У Нао завибрировал телефон. Он посмотрел на него и сказал:

– Они едут, прячемся.

После этого каждый из нас спрятался в заранее запланированное место. Мы с Нао – в шкаф, Кумико – под кровать.

Примерно через десять минут они всё же явились.

– Ты тут живёшь?

– Ну да…

– Круто! Даже мне столько денег не дают…

– Ты так, кстати, и не сказала, кем работают твои родители, – приближаясь в нашу сторону, продолжал разговор Кио.

– Да… не важно. И у меня, кстати, только папа. Мама умерла, когда рожала меня.

– Оу… Извини, я не хотел.

– Да забей, я её не помню, так что как-то и не сильно переживаю поэтому. Хотя… мне иногда бывает грустно – отец всегда занят работай, а я – одна.

– Понятно, ну у меня тоже не лучшая семья. Как насчёт обсудить это за бутылочкой красного? – послышался звук открывания холодильника.

– С удовольствием! Люблю качественную выпивку! Она ведь такая?..

– А как же иначе? Или ты думаешь, что человек с личным водителем и живущий в таком месте будет пить что-то некачественное?

– Ну да, действительно глупость сказала, хи-хи… Кстати, а с чем его будем пить? Может быть, с каким-нибудь фруктовым салатом или, например, ягодным десертом?

– Эм… – снова открылась дверца холодильника. – Прости, я что-то давно за продуктами не ходил.

Просто единственное, что мы купили – это вино, так как отталкивались, что они в меру насытятся в ресторане.

– Блин, какая жалость… Ну ладно, зато компания приятная!

На первый взгляд, эта девушка не создаёт впечатление зазнавшейся особы. Скорее, довольно обычной заводной девушки.

Так прошло несколько минут бесполезного разговора, прежде чем по квартире раздался звук удара.

Она вырубилась.

– Выходите, она всё, – громко сказал Кио, зная, что мы услышим.

Стоило Нао это услышать, как он резко открыл дверцу шкафа.

– Как же там душно…

Ну не сказал бы, что там было слишком душно, но, видимо, просто Нао из тех, кто предпочитает свежий воздух.

– Мне тоже было не слишком комфортно, – поддакнула Кумико, вылезая из-под кровати.

Нао на это даже не обратил внимания. Похоже, она ему до сих пор не нравится, и он не признаёт её одной из «своих», но даже мне заметно, что понемногу начинает к ней привыкать.

Стоило мне зайти на кухню, как в глаза сразу бросилась вполне привлекательная девушка, лежащая на полу. Наверное, когда подействовало снотворное, она не смогла усидеть и упала.

– По ней даже и не скажешь, что она дочь Махи, – заметил Кио.

– Да?! – с наездом спросил Нао, наступая ногой на волосы девушки. – А как по мне похожа – вон в каких шмотках ходит.

У девушки были явно дорогие золотые часы на правой руке, что-то типа подвески на шее и сама одежда пестрила разными цветами, но при этом вполне приятно сочеталась.

– Хватит! – оттолкнул Кио друга, чтобы убрать его ногу с волос девушки. – Родителей не выбирают, и тебе это, как и каждому из нас, прекрасно известно!

Нао на это только цыкнул.

– И вообще, мы не собирались вредить ей, так что только используем её, чтобы отомстить, и всё!

– Ладно-ладно, делайте с ней чо хотите, только сбежать не дайте. А нам уже пора ехать к Махе.

– Да, давай, только надеюсь, вы не забыли взять мою одежду? А то неохота ходить в этом, – он показал руками на свою одежду, – чувствую себя офисным клерком…

Чуть больше чем через час Нао и Кио вернулись.

– Как всё прошло? – поинтересовался я.

– По большей части, как и планировали. Только я в один момент подумал, что он нас шлёпнет прям там…

– А насчёт «цели»?

– Это артефакт древних. Если точнее, это инъектор, введя который в тело, сможешь использовать EMF и у тебя будет какой-нибудь атрибут. К какому атрибуту относится инъектор – неизвестно. Но вряд ли к какому-то сильному. Если бы он был сильный, нашедший его клан был бы с ним куда осторожнее и не отправлял всего две машины с ним.

– Только даже две эти грёбаные машины будут под завязку заряжены людьми. И если бы мы напали на них, – скорее всего, просто сдохли бы. Правильно ты сказал, что он даже не делал ставки, что мы сможем добыть этот артефакт. Этот гад просто нас хотел использовать, чтобы развязать свои интриги с другим кланом. – добавил Кио.

Ну… это было, на самом деле, очевидно.

– Ладно, смотрите самый сок, – на лице Нао появилась улыбка, и он снял со своего плеча большую спортивную сумку, которую они с Кио купили заранее до того, как ехать к Махе.

Он положил сумку на пол и открыл её. Внутри же сумки… купюры. Огромное количество купюр. Вся сумка была заполнена ими.

– Да тут на всю жизнь на нас четверых хватит! – не мог он скрыть своё счастье.

– Четверых?.. – удивилась Кумико, разглядывающая, как и мы, сумку.

– Ну… ты же тоже с нами сейчас криминалом занимаешься. Если нас поймают – уже не отвертишься. Да и… ты вроде нормальная… ну вот я и…

– Опять покраснел! Ха-ха… – засмеялся Кио.

– Ну всё – тебе капец! – закричал в ответ Нао, кинувшись на него.

Глава 12

Воспоминания. За два дня до начала.

Тридцатое марта

– Мне нужно побыть немного одному, – сказал я, пока мы вчетвером ели, – так что я скоро отойду.

– Чо?! В смысле побыть одному? – не понял Нао.

– Не слушай его, если ты говоришь, что тебе это нужно – значит, так и есть, – поддержал меня Кио.

– Эм… если есть что-то чем я могу помочь… – неуверенно начала Кумико.

– Нет, – я прервал девушку, – всё хорошо. Мне просто захотелось побыть немного одному.

– Тогда хорошо…

– Да ты серьёзно?! Давай лучше сходим куда-нибудь, развеемся! У нас же бабла до хрена! Можем даже набухаться!

– А вот этого точно лучше не делать, пока мы в такой ситуации, – верно подметил Кио. – Если на то пошло, Акира, то я тоже за то, чтобы не оставлять тебя сейчас одного. Так что, если интересно моё мнение, я тоже думаю, что лучше просто развеяться, но… более спокойно, – явно намекая на не лучшую идею Нао, закончил он.

– Спасибо вам, но я всё же хочу побыть немного один. Я думаю, пару часов мне вполне хватит.

– Ну, ладно… делай, что хочешь.

* * *

Примерно через сорок минут в одном из неприметных дворов, где стояло несколько машин, встретились заказчик и исполнитель.

– Вот деньги, – показал спортивную сумку с деньгами человек в красной маске Они.

– Ха-ха-ха!!! Деньги?! Ты, сука, хоть знаешь, как сильно ты меня подставил?! – с агрессией спросил человек, стоящий напротив него.

– Я не подставлял, а лишь нанял. И ты сам согласился.

– Да ты!.. – взбесившись от этих слов, исполнитель достал пистолет и направил его в голову человека с маской Они. – Ты ничего не понимаешь!

– Может быть и так. Но я знаю, в каком ты положении, и могу помочь. Разумеется, за определённую плату.

– Помочь?! Ты? И чем же ты мне можешь помочь?!

– Я знаю, где сейчас твоя дочь.

– Так ты один из них?! – уже явно будучи на пределе, спросил он.

– Конечно же нет. Я их враг, такой же, как и ты. Иначе зачем мне было бы заказывать эти убийства?

После услышанного глаза исполнителя забегали, словно в его голове бушевала настоящая буря мыслей.

– Да… тебе определённо это незачем делать… – подвёл он итог, зная, что те трое были невероятно дружны, и шанса на то, что кто-то из них бы заказал те убийства – невероятно малы.

– Тогда откуда ты знаешь, где моя дочь?!

– Я слежу за ними. Они мне насолили и мне их нужно убрать, как и тебе. Так что, можно сказать, мы на одной стороне.

– Если это так, то назови место, и я сразу их прикончу!

– Увы, я не могу сделать это просто так. Мне кое-что нужно от тебя, – пояснил он.

– Ты про взрывчатку? Так она в машине, – кивнул он в сторону стоящего позади него минивэна.

– Нет, взрывчатка – это часть прошлого договора. За неё я и принёс плату, – он немного приподнял сумку, в которой до сих пор были видны деньги.

– Тогда что ты хочешь?! Денег у меня нет – их эти мелкие гондоны забрали!

– У тебя есть сила, чтобы забрать груз другого клана, который будут перевозить завтра.

– Груз?.. Ты… ты об артефакте?.. – на его лице было видно, что он ничего не понимает.

– Верно. Мне нужно, чтобы ты забрал его и доставил в назначенное место. После этого я сообщу тебе, где находится твоя дочь.

– Нет, стой… это же другой клан, если я со своими людьми вот так нападу на него – для меня всё будет кончено… Давай я лучше тебе что-то другое дам, например… деньги! Деньги у тех мелких сопляков! Я их заберу и всё отдам тебе! Там сумма, на которую сможешь себе целых два таких артефакта купить!

– Нет. Моё условие неизменно – либо артефакт завтра, либо не будет никакой сделки. Решать тебе.

– Да ты! Сука! – человек взбесился, – Да я сейчас тебя просто кончу тут, и ты вообщени хрена не получишь!

– А ты уверен, что тогда ты сможешь спасти свою дочку?

– Тогда я просто тебя буду пытать, пока ты не расскажешь всё! Парни! – закричал он, и из машин сразу вылезло несколько крупных мужчин.

– Не советую. У меня тоже есть «крыша», и если я не появлюсь в назначенное время в назначенном месте, моя «крыша» будет заинтересована в твоём уничтожении.

– Да ты же, на хрен, блефуешь! – с усмешкой заявил он.

– Ты в этом так уверен? А теперь вспомни, скольким ты перешёл дорогу за это время, и может быть, даже вспомнишь и поймешь, на кого я работаю.

Эти слова глубоко запали в голову человеку с пистолетом, ведь за всё это время он сломал жизни многим, в том числе даже вредил иногда «рыбкам побольше и посильнее»; «акулам», которые не давали сдачи и не сжирали его только потому, что он был для них слишком «маленьким человеком».

И вот сейчас, когда этот человек в маске красного Они стоит перед ним, он вспомнил обо всём этом. А учитывая, что этот человек в маске явно ненормальный, то вполне возможно, что он и вовсе из какого-нибудь высокопоставленного дома. А если же он и впрямь из дома, то тогда у него есть все шансы раскатать сейчас его и его парней, даже не испытав затруднений. Но… это навряд ли. Скорее всего, он обычный слуга дома и в теории должен будет умереть, если по нему сразу откроют огонь сразу все прихвостни. Другое дело, что дом расценит всё это как агрессию и накажет…

Нет, атаковать его не вариант. Вообще не вариант…

Но если человек согласится, тогда ему придётся напасть на клан? Изначально он хотел просто избавиться от тех трех парней, потому что они уже слишком долго работали на него и при этом не сближались слишком сильно, становясь частью клана. Они были обычной «наёмной силой», которая в любой момент могла пропасть или переметнуться в другой клан. Но они уже слишком многое знали, их нельзя было просто так отпускать, поэтому он и решил их слить, представив это как задание. А даже если бы они каким-то образом выжили и забрали груз, то так бы он выиграл ещё больше – выступил благодетелем, вернув клану этот артефакт и даровав головы его укравших. План был хорош и при этом прост, поэтому человек был уверен, что выйдет всё как нельзя лучше, но… что-то в этот раз пошло не так. Не так, как шло всегда. Будто что-то новое появилось в этом уравнении. Что-то, чего в нём никогда не было и быть не должно было.

Но оно появилось. И всё поменялось – теперь он оказался не охотником, а жертвой, которая просто пытается выжить, не растеряв при этом всё.

«И как так всё могло поменяться?!» – задавал он себе этот вопрос несчётное количество раз, но так и не понимал, что и где произошло, и как он за этим не уследил.

– Я… я согласен. Завтра я достану тебе артефакт, – осознав, что проиграл, выдал он устало.

* * *

Закончив с запланированными на сегодня делами, я вернулся в съемную квартиру, где меня уже на пороге встречали все трое. Каждый из них выглядел обеспокоенно.

– Акира, какого хрена?! Мы уже хотели идти искать тебя! Почему у тебя телефон выключен? – возмущался Нао.

Так вот в чём дело. С моей стороны было бы опрометчиво предпринимать что-либо, при этом не выключив заранее телефон. Так что он у меня выключен почти всё время. А со вчерашнего дня я его вообще не включал.

– У меня он сел.

– Капец! Он у него, видите ли, сел! Ну тогда, ясен пень, всё нормально, – пестрил он сарказмом. – А ты не думал хотя бы нас предупредить?! Ну или там не пропадать на три часа?!

– Да забей, Нао. Подумаешь, забыл нас предупредить, что у него скоро телефон сядет. Ему же нужно было побыть одному, – меланхолично встал на мою сторону Кио.

– Нет, ну, конечно, раз надо было побыть одному!.. – опять начал он с сарказмом, и я, толком перестав его слушать, прошёл в комнату с нашей «пленницей».

Она находилась на том же месте, что и до этого. Значит, скорее всего, её никто не трогал. Сейчас она уже находится в сознании и смотрит на меня своим прожигающим злобой взглядом. Кажется, будто она в своих мыслях уже видит, как отрубает мне голову.

Я обошёл её вокруг и осмотрел сковывающие верёвки и её руки. Но… ничего не обычного не увидел. Всё идёт хорошо… Ещё до того, как её связывать, мы обыскали её карманы на предмет того, чем бы она могла воспользоваться, чтобы сбежать. Но в карманах у неё был лишь её телефон и деньги. Приличное количество денег, учитывая, что при ней также была сумка, в которой обнаружился кошелёк с ещё большим количеством денег и карточками, на которых, я уверен, лежат ещё большие суммы. Прямо ходячая матрёшка с деньгами. С деньгами, на которые можно спокойно прожить несколько месяцев, ни в чём себе не отказывая…

Убедившись, что ей никто ничего не дал и не подложил в карманы и руки, я вышел из комнаты, не став лишний раз тревожить её. Разговаривать с ней всё равно мне не о чем, ибо она ничего не знает. Она обычный подросток, который относится к «золотой молодёжи».

– Ты нам не доверяешь? – спросила Кумико, которая пыталась подсмотреть за мной незаметно. Вышло у неё это плохо, ибо я сразу заметил её. Ей как минимум нужно ходить тише. Хотя даже это бы ей не помогло против меня.

– Разве?

– Ну ты проверил даже её карманы, которые мы выпотрошили перед тем, как связывать её. А значит, единственный способ, как она могла что-то получить – это чтобы кто-то из нас хотел её освобождения. И раз ты об этом подумал, получается, что ты нам не доверяешь.

Не доверяю, значит? Ну, наверное, это действительно так.

Только вот… как по мне, только настоящий дурак будет доверять кому-то. Доверять стоит только себе. Только ты сам – единственный, кто заслуживает доверия. Ведь только ты сам – единственный, кто безоговорочно будет думать о своём благе. Никто, ни один человек не будет так стараться ради твоего блага, как ты сам. Так что не стоит даже задумываться о других. Важен только ты.

Акира тоже много думал о других, и к чему это привело? Он умер. Умер так, что ему даже никто не пытался помочь. Да, можно сказать, что он сам виноват в своей смерти, ведь попросил друзей остаться на улице, но… зачем тогда нужны друзья, которые не могут подстраховать, когда ты ошибся? Сколько ни думай над этим вопросом – ответ ты так и не найдешь. И всё потому что его нет.

– Я просто перепроверил. Не надумывай лишнего. Пойдём лучше перекусим.

Глава 13

Воспоминания. За день до начала.

Тридцать первое марта

Маха

Больше ста человек. Вот сколько мне доступно людей. И вот сколько людей перестанут быть моими после этого дня…

И всё из-за того человека в маске Они! Как же он меня бесит! Ненавижу!!! Так бы и убил его! Разорвал бы на кусочки! И убивал бы медленно, так, чтобы не оставить ему и шанса на передышку от боли! Каждый зубик, каждый ноготь, каждый палец – всё это я бы вырывал с неописуемым экстазом… А каждый его вскрик был бы усладой для моей души… А потом, когда он уже будет на последнем издыхании, я бы залил его цементом… Нет! Я бы его закопал живьём! А может, и вовсе посадил его в бочку и скинул бы в море! Но в итоге… Я работаю на него!!

Уже второй раз! И у меня нет выбора! Он мне его перекрыл ещё первым своим ходом! Как он вообще это сделал?! Как он заставил меня делать то, что нужно ему, даже не прикладывая усилий?! Чёртов монстр…

– Босс, мы начинаем? Машины уже подъехали? – спросил у меня по рации один из подчинённых.

– Да, начинайте, – отдал я приказ и сразу же увидел, как больше пятидесяти моих людей вышли из закоулков и направились в сторону двух недавно остановившихся машин.

Подобная массовая сходка людей в одну точку не могла остаться не замеченной теми, кто сидел в машинах. Они почти моментально начали заводить обе машины, но тут уже мои люди достали автоматы и открыли огонь в стёкла. Улицу буквально охватил звук автоматных очередей, а случайные прохожие, что в этот момент находились на улице, либо падали на землю, закрывая голову руками, либо убегали куда глаза глядят.

Двое из сидящих в машине даже смогли выбраться, и один из них направил руку на моего человека, но не успел он применить EMF, как ему снесли голову, а после ещё высадили несколько пуль в тело. Всё же, когда сражаешься против обладателя EMF, лучше всегда добивать. А то бывало и такое, что обладатели EMF без половины тела перед своей смертью успевали мстить и убивали обидчика.

Всё решилось меньше чем за минуту, и я уже наблюдал, как мои люди добивают тех, кто ещё шевелится, и открывают двери машины.

– Я нашёл его, босс, – доложил мне уже другой мой человек.

– Хорошо сработано. Теперь тащи его ко мне, – сказал я, включив зажигание.

Прошло чуть больше минуты, прежде чем я получил кейс.

Введя слитую мне крысой комбинацию, я открыл его и увидел внутри артефакт. Он похож на прямую колбу, запечатанную с двух сторон. Внутри же колбы плавает мутно-серая жидкость, которую даже сложно обозначить как густую или жидкую. Эта жидкость словно не из этого мира. Она такая же ненормальная, как и тот человек в маске Они…

Убедившись, что с «артефактом» всё в порядке, я положил его обратно в кейс.

– Босс, что нам делать дальше? – спросил мой человек.

А вернее – он уже не мой. После устроенного мной тут меня уберут стоящие надо мной, потому что я слишком сильно навредил клану. Так что единственное, что мне остаётся – это спасти свою дочь и бежать из этого города, а лучше – из страны.

– Садитесь в машины и следуйте за мной, – сказал я в предвкушении грядущего.

Большинство из этих парней скоро поймают, а до них ещё даже это не дошло. А если и дошло – сделать они сейчас ничего не могут, так как всё ещё мои подчиненные. Жалко ли мне их? Нет. Они всего лишь работали на меня, как и я работаю на верхушку клана. Если бы им это было нужно – меня бы тоже вполне могла ждать такая участь. Идя в такой «бизнес», ты должен понимать, что от тебя могут избавиться в любой момент…

Мне потребовалось не больше десяти минут, чтобы добраться до места, которое назвал вчера человек в маске. И это место – торговый центр. А если точнее, проём между вторым и третий этажом на запасной лестнице.

Я вчера очень долго думал, почему он назвал такое странное место, но так и не понял сути… Но мне это сейчас и не важно, всё что мне нужно – спасти свою дочь.

И сейчас, приказав подчиненным оставаться в машинах, я выбил снаружи дверь от запасной лестницы, а после начал подниматься по ней. И вот проём между первым и вторым этажом; второй этаж и наконец-то площадка между вторым и третьим этажами. И тут, на другой стороне этой небольшой площадки, стоит человек в той же одежде и красной маске Они, что и прежде. Он, как всегда, выглядит совершенно равнодушным ко всему происходящему, и только его глаза выдают его настоящую суть. Суть монстра, смотрящего на остальных, как на обычный мусор…

Я не знаю ни одного человека, у которого были бы настолько мертвые и презрительные глаза…

– Вот, – я протянул за ручку кейс, – я выполнил свою часть. Теперь скажи, где моя дочь!

– Открой кейс и положи его на пол, а после отойди к стене, – его голос всё такой же безэмоциональный.

– Нет! Сначала скажи, где эти ублюдки держат мою дочь!

– Так не пойдёт. Делай, как скажу я, иначе сделки не будет.

«Сделки не будет?! Да как ты вообще так легко можешь об этом говорить после того, как заставил меня на всё это пойти!»

– Ты!.. Ты вообще хотя бы знаешь, что значит человечность?!

Он ничего не ответил и лишь склонил голову немного набок.

«Издевается?! Сука, да я прямо сейчас тебя! Я ведь тоже кое-что умею, – думал я, начав формировать EMF в руке. – Посмотрим, как ты с камнем в роже поговоришь!»

– Не советую этого делать. Иначе тебе придётся идти на поводу у тех сопляков. А учитывая, что у тебя более ничего нет – они потребуют лишь твою жизнь. А возможно, после и за твою дочь возьмутся.

«ТВАРЬ! ТВАРЬ! ТВАРЬ! ХОЧУ УБИТЬ ЕГО! ХОЧУ УБИТЬ!! Но… я не могу уже…»

Я ввёл комбинацию, открыл кейс с артефактом и положил его на пол так, чтобы Они видел его содержимое, а после отошёл к стене. Парень в маске после этого подошёл, нагнулся и взял артефакт, начав его осматривать.

– Как его использовать?

«Что?! Он не знает, как его использовать? Он что, не из дома и даже не из клана? Или он просто не знает? Нет… это невозможно, там все это знают, кто занимает хотя бы звание слуги… Тогда получается, его слова про „крышу“ были блефом?..»

Нет, нет, нет… это всё уже не важно… Уже ничего не важно, кроме моей дочери…

– Приложи его к виску и удерживай там, при этом нажимая кнопку. Займёт меньше десяти секунд…

Он осмотрел артефакт ещё раз, после чего немного отодвинул капюшон, и я увидел цвет его волос. И уверен, что где-то этот цвет волос я уже видел… но не могу вспомнить, где и когда…

Да почему я не могу вспомнить?! Как я вообще могу не помнить человека с такими глазами, хотя помню его цвет волос и голос?! Хотя… может ли быть, что кто-то знакомый так сильно изменился? Нет… такие мёртвые глаза никак нельзя получить… тем более за такой короткий срок.

Тем временем парень закончил осматривать в очередной раз уже пустой инъектор и скрыл волосы под капюшон. А после… поместил его в обратно в кейс и закрыл кейс.

– Сейчас я скажу тебе адрес, где держат твою дочь, а ты, в свою очередь, возьмешь этот кейс и выкинешь его в какой-нибудь контейнер для сбора мусора, который будет находиться рядом с тем местом.

– Что за бред?! Это не входило в наш уговор!

– Согласись, это маленькая цена за свою дочь.

Маленькая?! Ну если смотреть относительно того, сколько я уже потерял, то – да. Это действительно маленькая цена, но… мне не нравится сам факт того, что он меня использует, как какого-то мальчишку! Но… выбора уже нет.

– Ладно, я сделаю это, – я подошёл и взял кейс с пола. И уже на кейсе заметил небольшой листочек. Листочек, на котором был написан адрес. Адрес дома, который находится минутах в пяти езды!

Когда я снова посмотрел на место, где стоял человек в маске, его там уже не было – он спокойно поднимался по лестнице наверх. Злоба к нему до сих пор разрывала мою душу, но… это позже. Позже я найду его и заставлю заплатить за то, что он сделал! А пока что я несусь вниз по лестнице и, резко открывая дверь, бегу к машине. Скоро я спасу тебя, моя девочка…

* * *

Сняв маску и перчатки, я спрятал их в лежащий на третьем этаже портфель. После я вышел с запасной лестницы в сам торговый центр и направился в кинозал, из которого недавно вышел. Там сейчас идёт какой-то популярный боевик, который собирает море положительных комментариев в интернете. Но, как по мне, фильм довольно посредственный: имеет небольшие ляпы; не очень хорошо раскрыты персонажи; да и такие моменты, где главный герой стреляет одновременно с двух пистолетов на расстоянии в пятьдесят метров, кажутся мне слишком сюрреалистичными.

Но, наверное, это просто не моё, ведь, как я заметил по комментариям, люди в основном восхваляли юмор и графику, нежели сюжет и логичность происходящего. Видимо, люди просто хотят найти развлечение после тяжёлой рабочей недели, а не лишнюю нагрузку на мозг. Что ж, я их вполне понимаю, хоть мои предпочтения и другие.

Да и всё ещё может измениться – я же вышел из зала почти на середине фильма, а не в самом конце.

Проходя мимо кассы, я всё же не смог отказать себе во второй порции попкорна и газировки – свою первую порцию, купленную до начала сеанса, я уже съел. Всё же такая еда для меня невероятно необычная… и вкусная. Если так вспомнить, я каждый день, проведённый в этом мире, принимал пищу в количестве, превышающем норму. Кажется, я подсел на местную еду…

«Так и до ожирения недалеко…» – подумал я, закидывая очередную горсть попкорна.

Предъявив у входа в зал билет, я снова попал внутрь и прошёл к своему месту, потревожив некоторых людей. Многие из них были даже слишком недовольны… похоже, я потревожил их в самый интересный момент.

Расположив поудобнее газировку и попкорн, я достал из рюкзака игрушечную рацию. Рацию, которую я купил вчера. Такая рация ловит до пяти километров, но это не главное её достоинство. Главный плюс – её почти невозможно отследить, и разговоры на ней не записываются.

Вторая часть от рации сейчас находится в квартире. В снятой квартире, где также остались Кио, Нао, Кумико и пленница. И, по моим расчётам, там уже скоро будет главная фигура в этой партии – Маха, любящий отец и один из боссов клана, который обладает EMF, а вместе с ним приедут и его прихвостни, которые тоже найдут там свой конец…

* * *

– Куда он снова пропал?! Да ещё и с нашими деньгами?! – бесился Нао.

– Да не мог же он сбежать с нашими деньгами?! Какой ему смысл делать это? Он же просто хотел отомстить за свою мать, а деньги были лишь частью его плана, – тоже растерянно спрашивал будто сам себя Кио.

– Успокойтесь, я уверена – он скоро вернется и всё нам объяснит, – попыталась их успокоить Кумико.

– Да ни хрена он не вернется, если бы он хотел вернуться – он бы не воровал деньги!

– Ну вы же сами говорите, что он какой-то ненормальный с того момента, а тут ещё смерть матери…

– Да он не просто какой-то ненормальный, он чокнутый! Ты же видела, что у него за всё это время ни разу выражение лица не изменилось! Он словно машина, а не человек! Я совершенно очумел, когда увидел, что он смотрит на голову своей матери как на что-то обычное! Да какое там обычное?! Он на доширак с газировкой смотрел с большим удивлением!

Раздался стук в дверь, ещё один стук в дверь.

– Да кто там нафиг?! – начав отдаляться от рации, кричал Нао.

Послышался звук отпирания двери и… выстрел. Выстрел, выстрел, и ещё один. Четыре выстрела.

– Нао! – закричал Кио, словно с него сдирают кожу.

Выстрел, выстрел, выстрел.

– Где последний? – прозвучал вопрос от вошедшего – Махи.

– Не надо… п-пожалуйста… – захлёбываясь слезами, молила Кумико.

Звук удара. Стоны.

– Где он?!

Всхлип, плач, невнятные мольбы.

– К-кто?.. – и тут до неё дошло. – Он… он вышел где-то часа два назад и забрал все де…

Выстрел прервал её слова.

– Обыщите тут всё, – отдал команду Маха.

Ну вот и конец. Было довольно интересно. Это неплохой опыт.

Я достал из рюкзака чёрную коробку, в которой кнопка-активатор заложенной мной вчера в подвале того дома взрывчатки.

– Босс, она тут! – закричал знакомый мне голос – голос главного охранника Махи.

– Дочка! Папа тут! Папа пришёл за… – на этот раз он не успел ничего договорить, потому что его перебил взрыв. Взрыв, от которого даже я, находящийся почти в пяти километрах, почувствовал толчки. Да и не только я, все находящиеся в зале почувствовали их и явно занервничали.

Снаружи сейчас наверняка полная неразбериха…

Остаётся только посочувствовать тем, кто стал случайной жертвой, и тем, кому придётся во всём этом разбираться.

А я пока что досмотрю фильм.

«Хм, а он не так уж и плох», – подумал я, закинув в рот очередную горсть попкорна.

Глава 14

Второе апреля

Наступило второе апреля.

Сейчас ровно восемь утра. Немного сонный, я стою у южных ворот школы и ожидаю приезда Мияко. Наверняка у неё будет личный водитель и какая-нибудь ультрамодная машина, так что, скорее всего, поездка будет довольно комфортной. И это не может не радовать.

– Давно стоишь? – раздался голос Мияко слева от меня.

Я слышал, что кто-то подходит с той стороны, но не обращал внимание. Всё же я ожидал приезда машины.

Я повернулся в сторону, откуда раздался голос, и увидел Мияко в… школьной форме. В той же самой школьной форме, что и вчера. М-да, а я уже понадеялся на разнообразие. Всё же с её красотой хочется видеть её не только в школьной форме, хотя признаю – она ей очень идёт.

– Нет, не более трех минут.

– О, так ты из пунктуальных? А как же прийти заранее, чтобы дама точно не скучала одна? – с улыбкой спросила она.

– Я ценю в людях пунктуальность и сам её всегда придерживаюсь, так что, если дама сама, по своей прихоти, пришла первой – это только её заботы.

– Ого, какие у тебя интересные взгляды… – дотронувшись до своей щеки, произнесла она.

Ну да, в этом мире подобное нормой не считается. Тут люди больше придерживаются старых взглядов, когда мужчина – кормилец, отвечающий и заботящийся о своей пассии, а пассия – домохозяйка, которая и слова не может сказать мужчине, а иначе всё для неё может пойти плачевно. Ну так, по крайней мере, принято у аристократии, и понятное дело, у обычных людей всё иначе, хоть и не сильно…

Что же до меня, то в моём мире было нормой полное равноправие. И, как по мне, это самое лучшее мироустройство из всех возможных вариантов. Но это лишь моё, не интересное никому мнение…

– Вполне обычные и ничем не примечательные.

– Ну-ну…

– Кстати, я думал, что мы поедем на машине на загородную территорию, – перенаправил я тему.

– Поедем, – кивнула она.

– Тогда… где машина?.. – я наигранно огляделся, хотя тут не было такого количества места, чтобы я мог не увидеть машину.

– Не тут.

«Она что, издевается так надо мной?» – подумал я и начал молча всматриваться ей в глаза.

Мияко же, в свою очередь, действовала аналогично. Это что, вызов?

Так мы и простояли четыре минуты, пока мимо нас проходили как ученики, так и учителя, которые, мягко говоря, странно на нас смотрели.

– Ладно, ладно, сдаюсь, – выставив руки вперёд, сказала Мияко, отведя глаза. – Машины тут нет, потому что я сначала хотела пройтись по магазинам, а уже после поехать.

А, так вот оно что…

Но… тогда зачем тут я?

– А ты не могла это сделать без меня, а уже после заехать за мной? Ну или хотя бы сказать, куда мне самому доехать?

– Нет.

Она опять за своё? Теперь я, кажется, понимаю, что чувствовал детектив, когда я так отвечал ему.

– Ничего не забыл? – уточнила Мияко, осматривая меня.

– Да вроде бы нет…

– Хорошо, тогда пошли, – сказав это, она развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла в неизвестном мне направлении.

Мне вновь ничего не оставалось, кроме как пойти за ней.

– Кстати, тебе ведь интересно, почему я в школьной форме?

И как, интересно, она до этого дошла, если я об этом даже не заикался?

– Да, – не стал я лукавить.

– Интересно, как я это поняла, даже учитывая твоё безжизненное лицо?

«Безжизненное лицо? Мне стоит воспринимать это как оскорбление?..»

– Очень.

– Девушки такое просто знают. А насчёт формы – решила, что ты будешь в ней, вот и подумала, что надо поддержать тебя.

«Что? И это и есть твой ответ? Это что, какая-то женская магия? Что-то я о такой не слышал… Или, может, это потому, что я до этого не имел контакта с „обычными“ девушками?» – раздумывал я про себя, но так и не найдя ответа, устало вздохнул, услышав хихиканье.

«Её забавляет моё непонимание?»

Я не понимаю… Как-то это слишком сложно…

– А ты неплох в драках. Я это, разумеется, ещё вчера утром заметила, но даже не думала, что ты настолько хорош.

Значит, она уже видела те видео…

– Ничего такого, я просто увидел это в интернете и решил повторить.

– И у тебя с первого раза получилось? – с явным неверием в голосе спросила она. – Даже если это так, то это делает тебя ещё более особенным – всё же вряд ли хоть кто-то сможет повторить что-то подобное с первого раза. Да ещё и с противником, который хоть и не был наготове, но всё же превосходил тебя в физических параметрах, да и просто в телосложении…

– Не стоит это выставлять под таким углом. Это простая случайность, и мне просто повезло. Особенно – с противником.

Ведь будь он изначально настороже – я бы не смог это так просто провернуть. Скорее всего, пришлось бы придумывать что-то иное, или же начал его калечить, а этого бы я хотел избежать…

– В нашем бою тебе тоже повезло?

– А разве с ним что-то не так? Как по мне, там был полный разгром, в котором у меня не было и шанса.

– Нет, тут ты не прав – это был бы полный разгром, если бы ты проиграл после первого или после второго удара. Оба эти удара нокаутировали бы тебя без шанса, а так – ты просто получил по голове, и… – она неожиданно развернулась и подошла ко мне, а после взяла за подбородок и подтянула к своему лицу.

Стоило ей это сделать, как я ощутил идущий от неё аромат: от неё очень приятно пахнет какими-то ягодами; и от такого запаха можно и с ума сойти, ведь его хочется вдыхать и вдыхать…

А между нашими губами тем временем стало настолько маленькое расстояние, что сделай кто-то из нас небольшое движение – и мы бы поцеловались, но на деле…

Она повернула мою голову вбок и сказала:

– У тебя уже всё зажило – ни синяка, ни шишки нет, – продолжила она свою оборванную фразу.

А вот это уже плохо. Всё же она слишком опасна – её наблюдательность слишком хорошая, а учитывая её интеллект…

– Ну… я всё же не сильно ударила, – сказав это, она отпустила мою голову и развернулась обратно, продолжив идти. – Вернёмся к теме, я остановилась на ударе, который ты не успел отразить…

А я уже понадеялся перевести тему в другое русло…

– Хотя нет, лучше разберём бой с самого начала. Ой, забыла спросить: ты же не против? – остановилась она и развернулась ко мне лицом.

А у меня есть право голоса? Хотя учитывая, что я спросил это и в прошлый раз, и она ответила – да, то, наверное, оно и сейчас есть, но… какой смысл в отказе? Будто это ей запретит анализировать наш с ней бой и мой бой с тем парнем. А так она хоть скажет, к чему пришла, и я буду об этом знать. Так что…

– Я не против.

– Очень хорошо! – она развернулась и продолжила идти, но почти сразу вновь повернулась ко мне и, остановившись, спросила: – Кстати говоря, почему ты идёшь позади меня?

– Я подумал, что, учитывая наше положение…

– Забей уже на это, – она махнула рукой, – ты же явно умнее, чем стараешься казаться, и должен был уже понять, что мне на это наплевать. Так что не надо строить из себя верного слугу и иди рядом со мной, а не позади.

Даже если я это и понял, то просто не знал, будет ли такое нормальным для этого мира. Всё сводится к отсутствию у меня опыта. К тому же, учитывая вчерашнего аристократа, я уверен, что Мияко слишком сильно выделяется на фоне большинства своим парадоксальным поведением.

Я сделал, как она хотела, и встал справа от неё. И стоило мне так сделать, как она зашагала вперёд, а я догнал её, чтобы идти рядом.

– Так, я снова сбилась с темы! Давай так, сначала я разберу наш бой со своей стороны, а потом ты добавишь то, что хочешь, идёт?

– Вполне, – не горя желанием обсуждать это вовсе, всё же согласился я.

– Бой начался с моего быстрого рывка, который сопровождался таким же резким и быстрым ударом, нацеленным в голову, но ты довольно легко увернулся от этого удара; следом я нанесла ещё один сильный и быстрый удар, на этот раз нацеленный в живот, и тут произошло самое интересное – ты замялся, и причём эта заминка была не нормальной, ты словно хотел сделать что-то на инстинктивном уровне, но почему-то сам себя остановил, тем самым потеряв много времени, что впоследствии и решило исход нашего поединка. Дальше же ты стал лёгкой мишенью по двум причинам: потеря времени и то, что ты не ожидал, что я, будучи в юбке, не застесняюсь использовать ноги из-за того, что покажу тебе своё нижнее бельё. Последнее же было очевидно, исходя из того, что ты предложил на этой основе перенести бой, и из-за того, что ты – парень. А все парни, так или иначе, озабоченные, и ты в этом случае – не исключение. Поэтому ты думал, что я не буду светить своим нижнем бельём, но для меня это лишь бельё и ничего более.

Вообще, я бы поспорил на тему того, что «все парни – озабоченные». Да и к тому же, если уж зашла про это речь, то чисто физически девушкам так же нужен секс, как и мужчинам. Но в этом мире, который живёт по старым устоям, видимо, нормально, когда парней приравнивают к животным, которые не могут контролировать свои инстинкты.

М-да, не слишком приятно, когда тебя изначально относят к животным…

– Есть что добавить или, может, оспорить?

– Нет.

– Тогда перейдём к более тщательному разбору моментов: ещё в самом начале, то есть после первого моего удара, стало очевидно, что у тебя очень хорошая реакция и рефлексы; после второго моего удара уже стал очевиден ещё один фактор – у тебя есть опыт в боях, иначе трудно объяснить, как ты так хорошо дважды увернулся от моей атаки. Третий момент рассматривать смысла особого нет, ведь там нет ничего интересного. Разве что… – она с ухмылкой посмотрела на меня, – не напомнишь, какой цвет?

«Цвет? Она это всерьёз? Где твоё чувство стыда, женщина?»

– Не понимаю, о чём ты.

– Да? А мне показалось, что ты точно успел взглянуть ко мне под юбку, но раз так, то ладно…

Она мне не поверила. По ней это слишком хорошо видно…

– Так не расскажешь мне, откуда у обычного простолюдина может быть такая реакция, рефлексы и опыт в драках? И не надо начинать про уличные бои – это не тот уровень. И облегчу тебе задачу, я знаю, что ты не состоял ни в каких клубах и секциях, так что можешь даже не думать, стоит ли врать, что ты состоял где-то.

А это нормально? В плане, это же почти полноценной сталкинг. И не ты ли меня упрекала в сталкинге?..

О законной стороне вопроса, очевидно, не говорю – она из слишком влиятельного дома, чтобы даже задумываться о таком.

– Там не было ничего такого. Мне просто повезло, – запел я ту же песню, что и всегда, надеясь, что она всё же прекратит этот разговор. Но моему желанию было не суждено сбыться…

– Второй раз, как ты ранее сказал, тоже повезло? Повезло выйти из ситуации, не пожертвовав собой и при этом почти не навредив тому парню? Знаешь, такое уже трудно назвать простым везением.

– Может быть, стоит прекратить этот разговор? – всё же высказал я своё нежелание обсуждать эту тему.

– А что такое? Тебе не нравится, когда тебя хвалят? Или когда, в принципе, о тебе говорят?

– Всё вместе.

– Значит, ты из тех, кто предпочитает второстепенную роль в пьесе?

– Ну, если можно выразиться так, то – да. Мне больше нравится вести тихую, спокойную и размеренную жизнь.

– Если это действительно так, то тогда ты делаешь нелогичные вещи, – закончила она, явно ожидая от меня вопроса «почему», но я же не желаю продолжать этот разговор и буду молчать. – Будешь отмалчиваться – я тебя изобью на первой же тренировке. Буду ломать тебе кости, пока ты будешь в сознании, а после позову целителя и вновь буду ломать тебе кости, – сказала она своим обычным голосом, словно это самые обычные слова.

– Но…

– А ты думал, что если я считаю тебя другом, то не буду пользоваться своей властью и силой? – с оскалом спросила она. – Если хочешь это прекратить – победи меня, и тогда… – она замолкла и медленно провела рукой по своей груди, – …это тело будет твоим. А вместе с ним – и вся я.

– Это шутка? – уточнил я, потому что не разбираюсь в таком в силу того, что рос в нестандартной среде.

– Нет, – ровно ответила она, не давая и шанса усомниться в её словах, но при этом её оскал не сходил с лица.

Тут явно всё не так просто. Да и не только в невозможности в данный момент одолеть её – тут есть ещё кое-что…

– Я простолюдин, а ты из знатного рода. Наш брак невозможен.

– Значит, ты не против взять меня силой?

«Боги, женщина, можно быть хоть немного серьезнее? Или такое поведение нормально? Что-то мне кажется, что вряд ли…»

– Я чисто гипотетически рассматриваю такую ситуацию.

– О, ну хорошо, тогда «чисто гипотетически»… – она изобразила руками кавычки, – ты рассматриваешь такой вариант возможным?

– Да, – не стал я лукавить.

Если такое получится – это сильно облегчит для меня многое, но тут есть много нюансов, которые стоит сначала досконально изучить, а уже после лезть в это.

– Понятно, – её лицо приняло прежнюю нормальную для неё самоуверенную улыбку, – тогда скажи, что самое важное для аристократов?

– Чистокровность?

Учитывая то, что тут с каждым поколением ген EMF становится сильнее, мне показалось это самым возможным вариантом.

– Отчасти ты прав, но всё же – это бред, – категорично отвергла она мой вариант, – так что думай ещё.

Тогда, если это не чистокровность…

– Сила?

– Верно. Для аристократии важна лишь сила, – она выставила вперед ладонь и повернула её к небу, а через миг на ней начали формироваться сотни маленьких фиолетовых молний, сопровождающихся потрескивающим звуком. – Этот мир – мир силы. А правят в нём те, кто сильнее всех остальных, – маленькие фиолетовые молнии начали разрастаться в её руке, выходя за рамки ладони, а трескающийся звук тем временем уже был слышен на всю улицу и привлекал внимание испуганных обычных прохожих.

Глаза Мияко были полностью поглощены собственными молниями, уже почти доходящими даже до земли. Если так дальше продолжится – у нас могут быть проблемы.

– Хватит, – сказал я, дотронувшись до её плеча, надеясь так успокоить её.

– А? – она повернулась лицом ко мне. – А, да, точно, – она сжала ладонь, и всё резко прекратилось. – Ну, как-то так обстоят дела. Так что, если ты сильный… если ты сможешь одолеть меня и позже быть выгоден роду, то никто не будет против, чтобы я стала твоей. В том числе, естественно, и я, – она улыбнулась мне странной улыбкой. Наверное, её можно было бы назвать заигрывающей.

Значит, вот как обстоят дела у аристократии… Что ж, это полезная информация, которой я наверняка воспользуюсь в будущем, но… это только в будущем, а пока…

– Это, разумеется, интересно, но не думаю, что это возможно.

– Так ли это?

– Разумеется, ты же сама видела мои оценки за тесты.

– Это ты о тех, в которых специально отвечал неправильно?.. – и не останавливаясь, она продолжила: – Приведём в пример последнюю задачу из теста по математике: я, набравшая девяносто шесть баллов, не смогла её решить, как, впрочем, и никто из всего класса и всей параллели; зато ты, имеющий почему-то жалкие восемьдесят баллов, – смог её решить. Не расскажешь, как же так произошло? Просто я даже когда смотрела твоё решение, так ничего и не поняла, пока мне личный репетитор всё не разжевал.

«Единственный из параллели? Это плохо…» – подумал я, устало вздохнув.

Вот к чему приводит полное отстранение от сверстников – я совершенно не знаю, что для них нормально, а что – сложно и непонятно. И это уже второй человек, который замечает эту странность и указывает мне на неё.

А ведь будь у меня больше времени – всё бы шло куда более гладко.

– Я усердно учился, вот и всё, – ответил я, пожав плечами.

– Усерднее, чем я, человек с репетитором по каждому предмету? Да и это не объясняет, почему ты, не единожды ответив на такие сложные вопросы, допускал ошибки в элементарных местах. Не объяснишь?

– Не совсем понимаю, к чему ты клонишь – это же всего лишь тесты, к которым можно было хорошо подготовиться и впоследствии успешно сдать. Как это влияет на мою силу?

– Сила – это не мускулы или владение EMF. Сила – это способность побеждать. Важны лишь победы, а то, как ты к ним приходишь – совершенно не важно. Историю пишут победители, и только проигравшие дураки после кричат о нечестной схватке.

О, а в этом мнении мы с ней схожи.

– Кажется, ты руководствуешься такими же принципами, главный подозреваемый по делу семьсот два, – вновь с оскалом посмотрела она на меня.

– Это уже чересчур, ты собирала по мне личную информацию, которую точно не достать обычными путями.

– О-о-о, – она приложила ладонь к щеке, сделав несчастное лицо, – и что, теперь подашь на меня в суд? – с очевиднейшей издевкой проговорила она.

«Подать в суд? Ну да, конечно, в этой-то стране и с такой разницей в статусе – такое точно принесёт мне пользу…»

– Нет, но, например, сведу общение к минимуму, – и только я это сказал, как моё запястье сжали. Очень крепко сжали – не будь я таким болеустойчивым, мне было бы очень больно.

Я посмотрел на руку и сразу же был дёрнут в сторону Мияко. Стоило мне приблизиться, как она левой рукой схватила меня за шею, начав душить.

– Ты, видимо, не совсем правильно понял, как обстоят дела, – начала она, будто пытаясь посмотреть своими красными глазами в самую мою душу. – Ты помнишь, что я вчера сказала? – задала она риторический вопрос. – Ты – мой. И не надо думать, что если я к тебе хорошо отношусь, то тебе всё дозволено. На данный момент ты всего лишь мой школьный слуга-простолюдин, и у тебя есть всего лишь два выхода: оправдать мои ожидания и сделать меня своей, или на всю жизнь так и остаться моим слугой, только уже настоящим – не таким, как сейчас, когда я рассматриваю тебя почти как равного себе. Ты понял?

Я кивнул, и её хватка ослабла, но не пропала полностью.

– Вот и хорошо, – с улыбкой проговорила она, – а вот и компенсация, – сказав это, она поцеловала меня. В щечку. Но всё равно это приятно. Хоть и не стоит таких жертв.

– Не считая родни, ты – первый, – с привычной хитрой улыбкой сказала она, всё же отпустив меня.

Я потёр шею, которая немного болела, но… ничего более.

– Ты у меня тоже, – сказал я чистую правду.

Только у меня даже родни не было.

– О-о-о, как мило… – опять приложив руку к щеке, изобразила она умиление.

Как же она быстро меняется в поведении…

– Кстати, эти тесты и есть причина, по которой ты обратила на меня внимание и сделала своим слугой? – заинтересовался я.

– Хочешь узнать, где ты ещё мог проколоться? – уже начав двигаться, задала она встречный вопрос.

– Можно и так сказать.

– Ну… – она приложила пальцы к подбородку, словно вспоминая что-то, хотя это было вчера, – тесты стали первой причиной. Если же рассматривать всю логическую цепочку, то выйдет примерно так: сначала я узнала, что ты единственный, кто смог ответить на многие вопросы; заинтересовавшись этим, я достала все твои тесты, то есть обычные, физические и тест по EMF. И я сразу же заметила, что ты выделился не только своими странными ответами в обычных тестах, но и в тесте по EMF – в нём ты набрал минимальный балл за всю историю школы. Это меня удивило почти так же сильно, как и твои обычные тесты, ведь нормой у простолюдинов к такому возрасту считается десять-пятнадцать баллов, а ты будто только вчера получил эту способность. Но тут я почти сразу подумала, что ты специально, как и в случае с обычными тестами, занизил свою оценку. Но, как позже выяснилось из двух твоих драк, скорее всего, это твой действительный балл, так как ты в обоих драках даже не подумал использовать своё EMF, хотя обычно, когда пользователь EMF проигрывает или близок к проигрышу – он инстинктивно применяет своё поле, но в обоих случаях ты даже не подал виду, что рассчитываешь на него. Но не суть, мы же сейчас не об этом, а о том, почему я заинтересовалась тобой. В общем, как я и сказала ранее, первопричина – это твои тесты, но позже, когда я уже была в классе, меня также привлекло, что ты выглядел… совершенно бесстрастным и даже каким-то ленивым, будто сейчас заснёшь. Я даже в один момент подумала, что ошиблась с лицом и это не ты, но, как оказалось, не ошиблась. При всём своём безразличном и ленивом виде ты внимательно следил за каждым проявляющим активность одноклассником, а после и вовсе использовал приложение, не упуская ни одного хоть как-то выделяющегося ученика. А позже я с первых твоих слов поняла, что ещё с одним твоим параметром в приложении что-то не так. Догадываешься, с каким?

– Социальные навыки?

– Верно. А ты прекрасно знаешь, что у нас по нему не было никакого теста. Тогда как объяснить, откуда школа могла взять оценки для каждого ученика?

– Запросить примерные характеристики ученика из прошлой его школы?

– И снова верно! Школа делает запросы во все бывшие школы учеников, а там, в свою очередь, учителя, которые преподавали у тебя, дают тебе характеристику, исходя из которой школа и делает примерную оценку твоих социальных навыков. Тогда невольно возникает вопрос: почему у тебя оценка в «социальных навыках» семьдесят пять? Лично я, будь на месте учителей, не дала бы тебе и десяти – уж слишком ты плох в общении. Даже сейчас, общаясь с такой милашкой, ты отвечаешь крайне лаконично. Иначе говоря, «социальные навыки» – явно не твой конёк. Тогда почему учителя, дающие такую характеристику, соврали? Уж кому, как не им знать, что за такое «вранье», влияющее на оценку учеников в элитной токийской школе – можно получить массу проблем? Будем честны, какие бы хорошие отношение у тебя с ними ни были – они не стали бы врать ради тебя, впоследствии подставляя себя. Тогда получается, это вовсе и не вранье, и, на самом деле это ты так сильно изменился всего лишь за неделю? Не расскажешь, как такое возможно? – с хищной улыбкой закончила она.

Мне даже кажется, у неё словно торчат невероятно острые клычки, которые так и намереваются разорвать плоть своей жертвы.

Она опасна. Очень опасна. И опасна не потому что сильная, а потому что умная, внимательная и догадливая. Нужно от неё либо избавиться, либо…

– Дай мне три месяца, – сказал я, не сбавляя темпа.

– Три месяца? – она этого совершенно не ожидала, и даже её хищный оскал временно сошёл на нет, заменившись на милую растерянность.

– Не лезь в мою жизнь эти три месяца, и когда они пройдут… – я посмотрел ей в глаза, стараясь вложить всю свою уверенность в этот взгляд, – …я лично смогу заткнуть тебе рот.

– Ха-ха-ха… – она залилась смехом и, как только смогла успокоиться, сказала: – Теперь я точно уверена, что не ошиблась, только… ты уверен, что тебе хватит три месяца?! – по всему её телу начали расходиться фиолетовые молнии, а треск от них вмиг заполонил улицу, напугав всех проходящих мимо людей. – Знаешь, теперь, после таких слов, если ты не сдержишь своё слово и не оправдаешь мои ожидания – я лично раздавлю тебя! – молнии уже доставали даже до меня и при каждом соприкосновении наносили неприятное чувство боли и выжигали частичку моей школьной формы.

Глава 15

Три дырки.

Ровно столько их оказалось в моей школьной форме после заключения своеобразного договора между мной и Мияко. Одна на левом плече, вторая на правом предплечье и третья – у живота. Стоит отметить, что её молнии выжгли всё, то есть и пиджак, и рубашку. И уверен, чувствуй я боль, как обычный человек, – эти три небольшие дырки были бы далеко не главной проблемой.

– Да забей ты, говорю же: я оплачу тебе новую форму. Так что хватит рассматривать её, – легкомысленно сказала Мияко.

– А обязательно было вообще применять EMF?

– Ну… ничего не могла с собой поделать, ты слишком меня раззадорил, – пожала она плечами со счастливой улыбкой. – Кстати, мы хоть и заключили соглашение, но позволишь мне высказатьсянасчёт двух моих наблюдений, связанных с тобой?

– Нет, – категорично ответил я. Слишком я от этого устал…

– Если ты так хочешь – ладно, но тебе это может быть полезно. Всё же не одна я могу это заметить.

Я немного подумал и всё же ответил:

– Ладно, говори.

– В момент, когда коснулась твоей шеи, я немного рассекла тебе кожу, – она показала ноготь, на котором всё ещё была моя кровь, – но, во-первых, ты этого даже не заметил, что указывает на твою повышенную болеустойчивость; а, во-вторых, у тебя уже нет этой ранки. Впрочем, как и какого-то ущерба от моего вчерашнего удара.

Вот, значит, как… Получается, мой болевой порог – это не только положительный фактор, а также и отрицательный, ведь я могу не заметить минимальный ущерб, который сразу же исчезнет из-за регенерации. И в этом нет ничего плохого, но только если никто за этим не наблюдает, а если же кто-то такой же наблюдательный, как Мияко, будет следить за этим – это доставит мне много ненужных проблем…

– Ты «дарованный»? – неожиданно спросила она.

– «Дарованный»? – не понимая, о чём она, спросил я.

– О-о, получается, нет… тогда, – она приложила пальцы к подбородку, начав анализировать.

– Хватит, у нас договор.

– Да? Что-то я не помню в нём пункта, который мне бы запрещал анализировать тебя. Насколько я помню, мы лишь условились, что я не буду лезть в твою жизнь. И лично в моём понимании – это когда я не совершаю действий, которые могут помешать тебе. А распространяться о тебе и твоих «странностях» я не собираюсь, так что можешь не беспокоиться. То, что я сейчас делаю – это так… – она помотала кистью, пытаясь подобрать слова, – общий интерес, не более.

Что ж, в таком случае она действительно не нарушает наш уговор.

– Кстати, расскажешь, что за «дарованные» и почему ты подумала, что я отношусь к ним?

– Хм… если простыми словами, то «дарованные» – это обладатели сверхспособностей.

Сверхспособности? А что, собственно, есть эти сверхспособности?

Просто в моём понимании EMF – это такая же сверхспособность, как и возможность, например, летать. А если посмотреть со стороны обычных людей моего прошлого мира, то для них и моя регенерация – это сверхспособность.

– А если конкретнее?

– Если конкретнее, то «дарованные» – это сокращение от «дарованные богами». Кстати, тебе интересно, почему такое странное название?

Я кивнул, хотя и сам уже предполагал некоторые возможные варианты.

– Из-за их исключительной редкости. Чтобы ты понимал, сейчас в мире всего лишь пятьдесят пять зафиксированных дарованных.

«Зафиксированных? Получается, есть и не зафиксированные?»

И если они такие редкие, то высока вероятность, что их будут скрывать дома и рода.

– Также их название происходит от их способностей, которые от слова совсем ничем не объяснены. То есть хоть мы даже не изучили полностью EMF, но касательно его – мы хотя бы отчасти смогли объяснить самые простые его принципы работы, например, то, что оно зависит от мозга носителя; также то, что это генетический фактор, который передается и усиливается вследствие наследственности. Ну, это что касается EMF. В случае же с дарованными – нам о них совершенно ничего не известно: ни как они появляются; ни то, чем они отличаются от обычных людей; ни на что способны их таланты; ни по какому принципу они появляются, а также могут ли они развивать эти свои способности… И конечно же нам не известно, каков их потенциал. Иначе говоря, мы о них вообще ничего не знаем.

Понятно…

– А из тех, что «зафиксированы», какими способностями они обладают?

– Разными. Совершенно разными: кто-то может чувствовать эмоции людей, кто-то может распознавать, врёт человек или нет, а кто-то обладает невероятной физической силой. И так можно перечислять долго, но главный принцип ты понял, и, если будет интересно, дальше разузнаешь сам.

Ну, я в любом случае собирался покопаться в этой информации, так что она права. И надо спросить ещё кое-что очень и очень важное.

– Кстати, а почему ты назвала меня сразу дарованным? Может быть, это что-то ещё.

– Ну… – она в своей манере приложила пальцы к подбородку, – наверное, дело в том, что несколько лет назад объявился дарованный с похожими способностями: тоже регенерация и сопротивление боли.

«Как я и думал… Радует, что он только один. Хотя… это, понятное дело, не стопроцентный вариант. Вполне возможно, что это действительно обычный дарованный».

– А где он был зафиксирован?

– В одном средненьком доме Великобританской Империи.

Великобритания, значит? Что ж, это хорошо – он далеко, и у меня много времени. Только разочаровывает факт, что мне досталось тело простолюдина, а ему – члена какого-то, пускай и среднего, но дома.

– Вот как, тогда понятно. Мы сюда направлялись? – спросил я, глядя на огромный торговый центр, у дверей которого я заметил людей в форме старшей школы Никото.

Получается, Мияко сказала правду насчёт посещаемости. Ведь если мы с ней собираемся зайти за одеждой, а после направиться за город на тренировки, тем самым имея пускай и не очень вескую, но всё же причину, то эти ребята просто стояли группой, довольно громко общались и пили газировку из пластиковых стаканчиков, которые обычно продают в кинотеатрах или фаст-фуд в кафешках.

Иначе говоря, они просто бездельничают и расслабляются.

– Да, – ответила Мияко ровным голосом, продолжая идти в сторону входа в торговый центр.

Кажется, она даже не обращает внимание на то, что там стоят ученики нашей школы, которые уже вовсю пялятся на нас. В особенности – на меня, и я более чем уверен, что их заинтересовали выжженные дырки в моей одежде, которые хорошо заметны и на таком расстоянии.

И я был прав, так как стоило нам пройти мимо них на максимально близкой дистанции, как я отчётливо расслышал их не очень-то тихие переговоры:

– Эй, смотри, она его уже второй раз отлупила…

– Ну а чего вы ещё ожидали от «принцессы»? – с усмешкой спросил другой парень.

– Да, в такие моменты понимаешь, что надо радоваться тому, что имеешь…

– Скоро так от парня вообще ничего не останется…

– Да и пускай, он же обычный простолюдин. Кому это не всё равно?

– Ну и то верно…

После этого я уже ничего не слышал, потому что мы вошли в сам торговый центр. Сам же торговый центр был почти пуст, хотя это объясняется тем, что сейчас начало рабочего дня. Единственные, кто не подвержен этому фактору – такие же, как и мы, школьники, что изредка виднеются в стёклах магазинов.

На удивление, Мияко не замедлила шаг, даже когда мы вошли, и продолжила идти так же быстро в неизвестном мне направлении. Мы поднялись на второй этаж и буквально через десять минут были в спортивном магазине.

– У тебя ведь нет спортивной формы? – спросила Мияко.

– Нет. Школа выдавала только основную форму, так что я планировал купить спортивную форму перед днём, когда будет физкультура.

– Тогда подбери себе что-то, что можно будет использовать неделю, в том числе возьми обычные сменные вещи. А, точно – ещё плавки не забудь взять.

– Плавки? У нас будут тренировки в воде?

– Ну… можно и так сказать, – произнесла она, двинувшись в женский отдел, но неожиданно развернулась, – если у тебя проблемы с деньгами, не беспокойся об этом – я всё оплачу.

После этих слов она развернулась обратно и двинулась вперёд.

Что ж, если она сказала, что проблем с этим не будет, то я поступлю, как она сказала.

Потребовалось меньше получаса, чтобы найти всё, мне необходимое: спортивный костюм, плавательные шорты и сменные вещи. После того, как я всё это нашёл и, примерив, убедился, что всё удобно и нормально выглядит, направился к кассе, которая находилась рядом со входом, через который мы и вошли.

Рядом с кассой стояла Мияко, в одной руке держа пакет, а другой что-то делала в телефоне.

«Видимо, она тоже что-то прикупила себе», – подумал я и пошёл в сторону кассы. Стоило мне подойти поближе, как она повернулась ко мне и сказала:

– Я думала, ты будешь шустрее.

А разве я потратил много времени? Мне казалось, я, наоборот, быстро закончил с этим. Ну ладно, опустим этот момент…

Я прошёл к кассе и выложил всё без особого стеснения. На кассе стояла довольно миловидная женщина лет тридцати, которая сразу же с улыбкой поприветствовала меня, но при этом постоянно косилась то на меня, то на Мияко, видимо, не совсем понимая, почему мы вместе.

– Картой или наличными? – спросила она, перед этим пробив всё.

– Я оплачу, – сказала Мияко, выставив вперёд свой телефон. Вот этого, кажется, кассирша совсем не поняла. На её лице прямо было видно вопрос «чего?!».

Тут не считается нормальным, если девушка платит за парня? А, точно… до сих пор никак не могу привыкнуть к местному традиционному виденью мира. Тут такое, наверное, не то что странно, а – очень странно. И я уверен, что также добавляет странности в данную ситуацию наша с Мияко разница во внешнем виде: мы, мягко говоря, не на одном уровне.

В итоге со стороны это всё выливается в ситуацию, когда прекрасная девушка ухаживает за вполне средненьким парнем. М-да, прозвучало так, будто это мечта непопулярного парня, мечтающего, чтобы всё было, как он того желает…

Но даже учитывая всё это, закончилось всё быстро – кассирша дала терминал Мияко, а та в свою очередь приблизила к нему телефон. Послышался писк, и экран терминала загорелся зеленым цветом, означающим, что оплата совершена успешно.

После я собрал в выданный мне пакет вещи, и мы с Мияко направились в сторону выхода.

– А ты что купила? – поинтересовался я.

– Не галантно спрашивать о таком даму, – в странной для неё манере ответила она, – придёт время – узнаешь.

Ну, на самом деле, вариантов-то не слишком много, учитывая сеттинг магазина, но если она настаивает, что не хочет об этом рассказывать, то лезть я, разумеется, не буду.

– Идём в следующий магазин.

– В следующий? Нам нужно что-то ещё для тренировок? – специально конкретизировал я вопрос.

– М-м… в каком-то смысле да, – ответила она, уже вовсю направляясь куда-то.

«И что мне делать?»

Ладно, шутка – выбора-то всё равно нет.

– Ты, кстати, специально выбирал недорогие вещи?

– Нет, я ориентировался на удобство и качество, а после на внешний вид. На цену же я особо не смотрел.

– Вот как, а то я уже подумала, что предложением оплатить твои покупки задела твою мужскую честь.

Мужская честь? Ну… наверное, она действительно должна была бы пострадать, будь я мужчиной из этого мира, где в норме платить за женщину, но обратное уже – не то что ненормально, а даже порицательно.

Но отчасти она всё же права – я специально не брал слишком дорогие вещи, так как, если бы она потребовала вернуть деньги за эти вещи, я бы не смог отдать ей их, не сделав дыры в своём кошельке. Разумеется, я и сам мог оплатить, но тут стоит учитывать два фактора: я не могу делать дорогие покупки, так как у полиции возникнут вопросы по типу – откуда такие деньги; а, во-вторых, если дают бесплатно, то почему бы и не взять? В плане, если есть возможность сохранить деньги на такой мелочи и позже потратить их на что-то действительно полезное, то почему бы так не сделать?

И пока я раздумывал на эту тему, мы уже подошли к следующему магазину – к женскому магазину нижнего белья…

– Эм… – затормозил я, – может, будет лучше, если ты сходишь туда одна?

Мияко остановилась и, повернувшись, приложила свои пальцы к губам.

– О-ой, а что, ты не хочешь помочь мне с выбором? – с явной издёвкой спросила она.

– Думаю, ты и сама прекрасно с этим справишься.

Уже так и вижу, как меня в этом магазине будет сверлить взглядом каждая девушка, считая меня каким-то маньяком-извращенцем. Не хотелось бы мне такого…

– Ну… если ты так думаешь, то можешь пока что сходить туда, – она показала пальцем на магазин, стоящий почти напротив этого, – выбери там себе кимоно, хаори и шарф.

Это же традиционная японская одежда. Зачем она может нам понадобиться на тренировке?

– Не совсем понимаю, как это может понадобиться на тренировке.

– Отвечать тебе прямо – будет скучно, так что поступай, как знаешь, – с хитрой улыбкой сказала она и, развернувшись, направилась в магазин нижнего белья.

«Отвечать прямо – скучно? А она только о развлечениях думает…» – подумал я и пошёл в указанный Мияко магазин. Почему решил прислушаться? Да потому что ничего не теряю. В наихудшем варианте мне максимум придётся отдать деньги за одежду. А вот если не поступлю, как она сказала, кто знает, к чему это может привести.

Зайдя в магазин и первым делом посмотрев на цены, я несколько удивился – цены были просто несуразно огромными относительно других магазинов. Я даже подумывал выйти, подождать Мияко и направиться в другой магазин, но ко мне подошёл продавец и с милой улыбкой начал рассказывать о товарах, попутно спрашивая, что мне нужно, и показывая эти самые товары.

Так я и выбрал себе красное кимоно с чёрным хаори и белым шарфом. И не успел я подойти к кассе, как сразу же увидел стоящую там и явно скучающую Мияко, уже с двумя пакетами.

– О-о-о, а я подумала, что у тебя нет вкуса, – проговорила Мияко, удивленно разглядывая выложенные на кассу покупки.

– Мне помогли, – кивнул я в сторону продавца.

– А-а… – как-то расстроенно сказала она и… несколько поникла.

«Или мне кажется? Ну не могла же она действительно сильно расстроиться из-за того, что у меня нет вкуса? Или могла?»

В общем, процесс повторился в точности, как и в прошлый раз, – только на этот раз в роли кассира выступал мужчина. Мужчина, который чуть ли не с открытым ртом стоял и пробивал товары. Вот настолько сильно было его удивление. Тут стоит ещё подметить, что и он, как мне кажется, очень миловидный мужчина, по крайней мере, я почти уверен, что он – симпатичнее меня. И тут картина, как он работает кассиром и пробивает очень дорогой товар средненькому парню, за которого расплачивается чудесная девушка.

Чую, у парня от такого будет нервный срыв, и крики в небо о том, насколько этот мир несправедлив…

В общем, закончив с покупками, мы вышли из магазина и направились к выходу. Тут я подумал, что стоит хоть как-то отплатить за щедрые траты Мияко, и предложил понести её пакеты, на что получил такой ответ:

– Нет.

– Почему? – заинтересовался я.

– Потому что ты пока что не доказал, что сильнее меня. Вот докажешь – будь уверен, я не понесу ни единого пакета и не оплачу ни единой твоей покупки, если, конечно, сам не попросишь или ситуация не будет вынуждать. А пока – нет.

О-у, получается, она тоже придерживается традиций этого мира и толком не считает произошедшее сегодня – нормой. Просто она меня пока что не воспринимает как мужчину, потому что я не доказал, что сильнее её, и учитывая это, для неё нет ничего плохого в том, чтобы оплатить мои траты.

«Ох уж этот нерациональный мир силы и традиций…»

После этого мы покинули торговый центр, выйдя с другой стороны на парковку. Где, пройдя несколько минут в поисках машины, всё же нашли её. На вид очень дорогая отечественная машина. Примерно такую я и ожидал увидеть.

Я, кстати, подумал, что стоит открыть перед Мияко дверь, но вспомнив, как она отреагировала на пакеты, не стал этого делать и сел в машину следом за ней.

Внутри, как и снаружи, машина выглядела шикарно: те же кресла были невероятно мягкие и удобные. На таких, как мне кажется, даже заснуть можно будет без особого желания и при этом успешно выспаться, без последующих негативных эффектов для организма.

Глава 16

Поездка заняла около двух часов, и за это время мы ни о чём не говорили. То ли Мияко хотела, как и я, отдохнуть, глядя в окно, то ли она не хотела вести разговор из-за лишнего человека – водителя.

Хотя я сомневаюсь, что он может куда-то слить информацию. Всё же так просто не допускают до подобных должностей, так что, скорее всего, он полноценный слуга рода Мори и максимум кому он может рассказать услышанное – это родственникам Мияко. Ну, тут опять же я не знаю, в каких отношениях Мияко со своими родителями. Вполне возможно, что она с ними в довольно напряженных отношениях и не собирается делиться какой-либо информацией. Даже если это такая мелочь, как я…

Кстати говоря, я не раз за поездку замечал, как водитель кидает на меня злобные, презрительные и одновременно раздражённые взгляды. Значит, он знает, что я обычный простолюдин, и из-за этого испытывает ко мне такую неприязнь.

И ещё я уверен, что Мияко это тоже замечала, но при этом совершенно не обращала на это внимания, продолжая смотреть в окно скучающим взглядом. Вот уж точно человек, которому совершенно всё равно, что думают о нём другие. А вот насчёт скучающего вида – я впервые вижу её в таком состоянии. За эти два дня общения она всегда улыбалась и совершенно не выглядела скучающей. Но стоило нам сесть в машину, как её пылающий подростковый взгляд стух, оставив после себя безразличный к происходящему взгляд обычного офисного клерка. Если честно, я даже не думал, что она может выглядеть так… блекло. Нет, я, конечно, понимал, что она не может всегда быть такой яркой и эксцентричной, но это уже другой уровень. Она словно прекрасный цветок, который поник за считанные секунды…

Но стоило нам приехать, и… ничего не изменилось.

Она с испускаемой аурой скуки вышла из машины и отшила уже встречающих её слуг дома, к которому мы приехали. Я не стал лишний раз никого раздражать и вышел из машины следом за Мияко. И стоило мне выйти из машины, как на меня направились презрительные взгляды находящихся тут слуг. Значит, и они уже знают о том, кто я и какой у меня статус…

Если честно, от такого «приветствия» начало казаться, что даже аккуратно подстриженные деревья, маленькие травинки и иногда пробегающие то тут, то там жучки также сверлили меня этими презрительными взглядами. Так себе ощущение, хочу сказать…

Решив, что отставать будет явной ошибкой, я почти сразу нагнал Мияко и на время задумался, где мне идти – чуть сзади неё или же рядом с ней: всё же это место отличается от обычной улицы, так что и отношение, наверное, должно быть другим.

Но стоило мне замешкаться из-за раздумий, как Мияко повернула голову и просверлила меня своим раздражённым взглядом, обозначив тем самым свою позицию по этому вопросу. После этого мне уже ничего не оставалось, кроме как встать и идти рядом с ней, ловя на себе прожигающие взгляды слуг.

Тем временем мы шли по вымощенной камнем дорожке, окаймлённой с двух сторон постриженным газоном и иногда цветочками. Сама же дорожка вела к довольно старому, но при этом величественному и большому особняку, сделанному в традиционном японском стиле.

Стоит отметить, что, когда мы заезжали на территорию, то миновали двух- или трехметровый каменный забор, который, по-видимому, ограждает все владение, принадлежащее роду Мори. И на этой земле, помимо особняка, также разместились четыре небольших домика, построенные в традиционном японском стиле. И это только то, что я успел заметить, а я уверен, что с другой стороны территории наверняка есть ещё какие-то строения. По крайней мере, места там на это точно хватает.

Через некоторое время такой спокойной прогулки по столь чистому и ухоженному месту мы дошли до самого особняка. Не замедлившись, Мияко прошла внутрь, а следом за ней и мы оказались в генкане – небольшой части дома, созданной для обуви. Всё же в традиционных японских домах ранее всегда спали на полу, отсюда и пошёл обычай у японцев постоянно снимать обувь при входе в дом.

Мияко поставила на пол пакеты и одним движением руки сняла с себя правую туфлю, а следом таким же резким и при этом простым движением левую. Я старался не отставать, но также быстро снять обувь у меня не вышло, и я немного притормозил, вследствие чего отстал от Мияко, которая уже скрылась за каким-то поворотом. Благо было тихо, и из-за этого я слышал даже мельчайший шум, который и исходил от Мияко, направляющейся вновь в неизвестном мне направлении. Немного ускорившись, я всё же догнал девушку, начавшую подниматься по лестнице.

Поднявшись следом, я попал на второй этаж, который толком ничем с виду не отличался от первого. Пройдя до конца коридора, Мияко остановилась и открыла одну из дверей.

– Эта комната будет твоей, – сказала она мне, когда я приблизился к ней.

Я заглянул вовнутрь: обычная, ничем не выделяющаяся комната, сделанная не в японском стиле. В ней есть кровать, стол со стулом, шкаф и две тумбочки.

– Сложи вещи, переоденься в спортивную форму и спускайся. Если что-то будет нужно – можешь кричать, – сказав это, она развернулась и, пройдя несколько метров в сторону, откуда мы пришли, открыла дверь соседней комнаты, а после зашла в неё, закрыв за собой дверь.

Я последовал её примеру и зашёл в выделенную мне комнату, закрыв за собой дверь.

Примерно через десять минут я закончил переодеваться и проверять комнату. После вышел из комнаты и подумал, что стоит подождать, когда Мияко закончит переодеваться. Всё же ходить одному в неизвестном месте, где местные обитатели тебя недолюбливают, – не самая лучшая идея.

Но эта мысль быстро была отклонена, и я направился вниз, как ранее мне и сказала сделать Мияко. Прошло около семи минут прежде, чем Мияко спустилась вниз.

Одета она была в обычную белую майку и в меру обтягивающие, черные спортивные штаны. Ещё в ней изменилась причёска – её распущенные волосы были убраны в конский хвостик, при этом на её лице всё ещё была светлая чёлка, а также по бокам спадало несколько прядей средней длины.

– А ещё я надела спортивный бюстгальтер, – с уже привычной мне ухмылкой сказала она и словно в доказательство подвигала свою грудь руками.

«Кажется, она пришла в норму. Если это, конечно, можно считать нормой…»

– Снова девичья магия? – спросил я, стараясь не смотреть на её «доказательства».

– Отчасти. В данном случае ты просто слишком открыто рассматривал меня, так что было сложно не заметить.

– Понятно, – принял я поражение. – Кстати, ты не сказала, где мы будем заниматься и чем, так что я не взял кроссовки.

Но судя по тому, что у неё их тоже не было видно, значит, вряд ли мы будет заниматься на улице.

– Идём за мной, – сказав это, она куда-то направилась.

«И почему она не может хоть раз сказать напрямую?» – устало вздохнул я, направившись следом за ней, стараясь лишний раз не смотреть ниже талии из-за её лосин, которые слишком многое подчеркивали.

Пройдя куда-то вдаль здания, мы вышли к большой двери, открыв которую, попали в комнату, полностью застеленную матами. Из вещей в ней нет ничего, кроме лежащих на полу матов. А в углу комнаты есть ещё одна дверь. На этом всё.

Мияко прошла внутрь и встала на левой стороне, развернувшись ко мне.

Я устало вздохнул, предвкушая бой, в котором у меня не будет и шанса… И ладно бы, если бы мне это хоть что-то давало, но нет – мне это совершенно ничего не даст. В плане мастерства я уверен, что превосхожу Мияко, так что даже полученный опыт мне толком ничего не даст. А вот если бы у нас была простая тренировка, основанная на физической нагрузке – это было бы в разы полезнее, потому что моя нынешняя физическая подготовка оставляла желать лучшего.

Я прошёл вправо и встал напротив Мияко.

– Я не уверен, что это хорошая идея… – скептично сказал я.

Зато на лице Мияко цвела улыбка.

– Да ладно тебе, – закатила она глаза, сделав характерное движение рукой, – будет весело.

Сомневаюсь.

– Ну что, готов?

А, делать нечего.

Я кивнул.

Мияко, как и в прошлый раз, сделала быстрый рывок, приблизившись на огромное расстояние за несколько секунд.

Снова первый удар, нацеленный мне в лицо. Отпрыгиваю назад. Она быстро сокращает дистанцию и опять целится мне в лицо. В последний момент успеваю отклонить голову назад.

Этой же рукой она пытается схватить меня за плечо, одновременно с этим стараясь зацепить моё запястье другой рукой, чтобы в конечном итоге сделать захват и бросок. Отбиваю правой ладонью её руку, нацеленную в плечо, а левую руку успеваю убрать, чтобы она её не взяла в захват. Увидев это, она целится правой рукой мне в грудь. Отбиваю в сторону её руку, но попадаюсь в её левую руку. Она крепко хватает меня за плечо, моментально начав давить на болевую точку.

Вот и конец. На лице Мияко хищная улыбка и осознание победы.

Пытаюсь сбросить её руку, но ничего не выходит – она слишком крепко держится. Она становится ещё ближе и прежде, чем я что-то успеваю сделать, наносит удар левым коленом мне в живот. Я сгибаюсь и ощущаю боль, а из лёгких резко вылетает воздух. И вновь не успев ничего сделать, получаю удар кулаком в левую часть лица. Меня откидывает на мат – бой окончен…

– М-да, техника-то у тебя, очевидно, неплоха, но физической подготовки тебе не хватает настолько, что единственное, что тебе остаётся – это пытаться уклоняться от меня и отбивать некоторые удары, – проговорила Мияко, сев на корточки напротив моего лица.

– Я думал, ты это и так понимаешь… – откашливаясь, проговорил я.

Она на это хитро улыбнулась и продолжила смотреть на меня.

– Я надеюсь, второго раунда не будет? – спросил я, кое-как сев.

– Пока что – нет. Я получила удовольствие, и на время мне хватит.

Удовольствие? Значит, она признает, что это было лишь ради её развлечения?

Неожиданно в дверь, через которую мы вошли, постучались.

– Войдите, – тихо сказала Мияко, даже не посмотрев, кто вошёл.

А вошёл неизвестный мне мужчина. В руках он держал довольно большую коробку.

– Госпожа Мияко-сама, – он поклонился, – я принёс то, что вы просили.

– Оставь у входа и закрой дверь, – махнула она рукой.

Он положил коробку на пол, опять поклонился и вышел, закрыв дверь.

– И что там? – спросил я из интереса, смешанного с опасением.

Не хотелось, чтобы в комнате было что-то странное и я при этом не знал, что именно это такое.

– Раздевайся.

– Что? – не понял я.

– Раздевайся.

Я ничего не стал отвечать. Я просто не понимаю, в чём суть.

– Или ты предпочтёшь, чтобы разделась я? – с оскалом спросила она. – Я не против, только будь уверен – ты об этом пожалеешь, – закончила она, встав, приподняв майку и показывая свой плоский живот. Через мгновение уже было видно нижнюю часть её спортивного лифчика.

– Стой, – остановил её я, переборов себя.

Пускай мне и не хотелось останавливать её, но я был вынужден сделать это из-за её слов о том, что я пожалею – всё же такими словами налево и направо она не раскидывается, а значит, мне действительно бы досталось, и я в итоге бы пожалел.

Она остановилась, но майку так и не вернула на место, всё ещё показывая, что может продолжить в любой момент.

– Что-то не так? – пытаясь отыграть непонимание, спросила она, вот только её самодовольная ухмылка показывала, что она всё понимает и её это очень веселит.

– Я разденусь.

Прозвучало это, конечно, довольно странно, но лучше уж я это скажу, чем потом буду страдать.

– О-о, ну хорошо, давай…

Покачиваясь от недавнего удара в голову, я встал на ноги и начал поднимать майку.

– Ладно, хватит, – резко оборвала она меня.

Я удивлённо на неё посмотрел.

– Это шутка, – объяснила она. – Иди посмотри, что лежит в коробке, и я всё тебе объясню.

«Шутка, значит? Что-то мне не смешно. Хотя… вполне вероятно, что я всего лишь не понимаю, ведь юмор и я – несовместимы».

Вернув майку в нормальное положение, я пошёл в сторону коробки. Голова немного болела и кружилась, но всё было более-менее в порядке, так что трудностей я особо не испытал.

– И что это? – спросил я, заглядывая в коробку, в которой лежало что-то похожее на части механической брони. И пока я рассматривал находящееся в коробке, почувствовал тяжесть на спине. Очень и очень мягкую тяжесть, на которую почти сразу начала отзываться нижняя часть моего тела.

– Это?.. – прошептала мне на ухо Мияко, взяв чёрную металлическую маску из коробки в правую руку. – Это броня. Называется она – «Икар». Знаешь, почему она так называется?

«Икар? Я уже заметил, что этот мир похож на мой родной, когда речь заходит о мифологии. Тогда получается…»

– Нет, но могу предположить. Это ведь связано с мифом об Икаре?

– Хо, – она ещё сильнее прислонилась ко мне и теперь буквально лежала, – расскажешь мне этот миф? Я бы с удовольствием послушала… – чуть ли не промурчала она мне в ухо томным голосом.

– Икар – это сын художника и инженера Дедала и рабыни Навкраты. Легенда гласит, что чтобы спастись с острова Крит от раздраженного Миноса, Дедал сделал для себя и сына крылья, скрепленные воском, и перед тем, как лететь, он просил своего сына: «Не поднимайся слишком высоко; солнце растопит воск. Не лети слишком низко; морская вода попадёт на перья, и они намокнут». Но во время полёта Икар слишком увлёкся полученной свободой и чувством полёта – он подлетел слишком близко к солнцу, и лучи солнца растопили воск, Икар упал и утонул. Конец…

– Какая печальная легенда… – наигранно расстроилась Мияко.

– Будто ты её не знала, – вскользь сказал я, рассматривая металлическую перчатку.

– Знала, но хотела послушать от тебя, – за секунду исчез её печальный голос. – Раз ты знаешь эту легенду, то как думаешь, почему эта броня так называется?

– Её первый владелец тоже погиб, будучи опьяненным полученной силой?

– Верно. Произошло это семь лет назад: один слабый индийский род нашёл гробницу древних, и среди неработающего мусора, откровенного хлама и средней полезности артефактов они обнаружили самое настоящее сокровище, которое впоследствии было названо броней Икара. Поначалу этот индийский род долго колебался на тему «что же делать с этой броней?». Её можно было отдать своему императору и за это получить о-очень и о-о-очень много плюшек, – говоря это, она всё сильнее вжималась в мою спину, – а можно было оставить себе, так сказать, на крайний случай – всё же род переживал не лучшие времена и в тот момент был, откровенно говоря, близок к полному развалу. Но в итоге всё решилось третьим вариантом – эту броню решили использовать как оружие, тем самым сделав ставку: всё или ничего. Этот род пошёл против своего императора, продемонстрировав силу этого артефакта, а она была о-о-о-о-очень большой, – уже откровенно давила она меня своими мягкими «силами». – И после этого они стали получать о-о-очень, – и снова «давление», – большие плюшки за просто так. Но… как ты сам понимаешь, оставлять это так было нельзя, но при этом индийскому императору не хватало сил собственных домов и родов, чтобы противостоять силе этого артефакта. Тогда что же делать бедному императору, которого буквально… – она начала шептать прямо в ухо, – …поставили раком? Ответ прост: пожертвовать чем-то, дабы заполучить помощь других стран и впоследствии раздавить этих выскочек, как обычных насекомых. И так примерно всё и вышло: индийский император попросил помощи у трёх стран: Японской Империя, Китайской Империи и Российской Империи. И… знаешь что в итоге? На удивление государств, которые были простыми наблюдателями в этой истории, все три страны согласились помочь. А впоследствии даже действительно помогли, и весь род выскочек был уничтожен под ноль, как и носитель брони. Исходя из этой истории можно задать интересный вопрос: чем же таким индийский император мог заинтересовать все три страны? При этом он не отдал им и дюйма своей земли, денег, естественно, касается то же самое. Как ты думаешь, чем же он их заинтересовал?

Тут даже думать, на самом деле, не нужно – всё и так очевидно…

– Броней Икара… А если быть точнее, то возможностью изучать её всем трём странам и создавать свои прототипы этой брони. Иначе говоря, полная монополизация и патент на эту броню четырём странам. Верно?

– Хм… почти. Если быть точным, то он также отказался от права изучения брони Икара Индийской Империей. В результате только три страны имеют свои версии брони Икара. И это, – она потрясла всё тот же металлический шлем, – один из таких прототипов.

– И на что он способен?

– Не очень на многое, иначе даже я бы не могла его так просто попросить. Но тут стоит учитывать, что настоящая броня Икара была уничтожена в ходе сражения. Да даже если бы и не была, всё равно это изобретение древних, так что полностью изучить было бы вряд ли возможно. А так, три страны кое-как восстановили из остатков брони самый первый прототип, и уже от него каждая страна начала отталкиваться, создавая свои собственные версии брони Икара. Если же перечислять то, на что способна именно эта версия, то она существенно уменьшает получаемый носителем урон, усиливает примерно в полтора раза физические способности, может восстанавливаться со временем, полностью герметична и… ещё умеет генерировать кислород посредством рециркулирования выдыхаемого углекислого газа обратно в кислород.

Ого, это, на самом деле, поражающие способности. Особенно если учитывать, что это лишь попытка подражать способностям, которыми обладала настоящая броня Икара. Только вот…

– Ты сказала, что она полностью герметична, но… тут же только детали от нее.

Если быть точным, то тут только маска, ботинки и перчатки. Всего пять частей.

– А вот тут самая интересная и не упомянутая мной часть. Не дёргайся, – сказала она и начала подносить маску к моему лицу.

Если честно, дергаться хотелось – всё же банальный инстинкт самосохранения вопил, что не стоит подносить к своему лицу то, что потенциально может и убить тебя. Только вот, даже если бы я решил сбежать – у меня бы это не вышло, ведь Мияко уже обвила свою левую руку вокруг моего корпуса, а сама находится и давит сзади. Так что за неимением выхода и смысла бороться я принял свою участь, и маска была надета на меня. И стоило ей коснуться моего лица, как я почувствовал, что по моей голове словно забегали сотни мелких паучков, которые стремительно направлялись к затылку и шее…

Глава 17

Всего за несколько мгновений эти «паучьи лапки» пробежали по всей моей голове и шее, плотно обхватив всю голову. Ощущения внутри этой… этой маски были странные. Одновременно ощущаешь, что ты чем-то скован, но при этом и не чувствуешь от этого дискомфорта. Не говоря уже о том, что я свободно дышу в ней, хотя точно видел, что в самой маске не было отверстий, через которые мог бы проходить воздух.

Я дотронулся левой рукой до щеки, потом до затылка, а после и шеи. И все эти места были покрыты каким-то металлом. По крайней мере, на ощупь было больше всего похоже на металл. Но при этом стоило подвигать шеей, и этот металл свободно растягивался, из-за чего я мог двигать шеей без проблем. Перед глазами же было стекло, сделанное в форме защитных очков. Я дотронулся до стекла и попытался как-то повлиять на это защитное стекло, но ничего не вышло – оно было интегрировано в сам шлем и совершенно не поддавалось.

Поразительно…

– Давай, вставай и надевай остальное, – наконец-то отлипнув от моей спины, сказала Мияко.

Надевать всё остальное? Получается…

– Так вот к чему была «шутка» про раздевание? – сказал я через шлем, повернувшись лицом к Мияко.

– Верно. Понимаешь, доказано, что эта броня работает лучше на голое тело, но на самом деле, это настолько незначительно, что почти все всегда на это забивают.

Вот как…

– Тогда что бы было, если бы я не сказал остановиться?.. – не смог я не поинтересоваться.

– Ну… – она приложила палец к губам, – ты бы насладился моим обнаженным телом, а после я бы долго и очень жестоко тебя избивала. Да, думаю, именно так всё и было бы!

И это шутка?..

– А к чему всё это было, если можно было обойтись без этого?

– Мне всего лишь было интересно, что ты выберешь, – пожала она плечами. – Да и подразнить тебя – это дело очень приятное, хи-хи…

Какой же это нерациональный подход…

– Ладно, давай уже одевайся и попробуем дубль два.

Ну да, я уже понял, что она хочет сразиться, когда на мне будет эта броня, ведь, как она сказала, та усиливает человека примерно в полтора раза. И если это так – наши с ней физические способности должны быть примерно на одном уровне. По крайней мере, это если судить по оценке приложения.

– Но… ты ведь сказала, что она ещё обладает защитными свойствами. Разве ты сможешь, будучи безоружной, нанести мне урон?

– О-о-о, так значит, стоило тебе свести наши физические способности на равный уровень, как ты думаешь, что я даже навредить тебе не смогу? А ты уверен в своих способностях.

Тут она, конечно, права, но вообще изначально я подразумевал, что она не сможет мне нанести урон ещё и в силу защиты брони. Если она, естественно, так хороша, как я предполагаю.

– Не переживай насчёт этого, когда я буду наносить тебе удары, буду делать это вместе с этим, – она сжала кулак, который начал пестрить хаотично бьющими в разные стороны фиолетовыми молниями. – Хотя, по правде сказать, думаю, даже в этой броне ты не выдержишь и трех ударов.

Замечательно. То есть толком так ничего и не меняется – ведь как раньше я не мог блокировать её удары, так и сейчас. Единственное, что остаётся – это уворачиваться и отводить их.

Ну, посмотрим, что из этого выйдет…

Меньше чем через пять минут мы уже стояли напротив друг друга, а я был облачён в полный комплект брони Икара.

Если честно, до сих пор не могу даже представить, как она работает, ведь из пяти не самых больших частей собрался целый герметичный костюм из металла. И он весь, как и шлем, может растягиваться, тем самым не мешая полноценно двигаться. И это при его поражающих защитных свойствах, которые наверняка превосходят защитные свойства лучших бронежилетов из моего мира.

А ещё больше поражает и захватывают «усиления», на которые способен этот костюм. Стоило мне его надеть и немного подвигаться в нем, как я сразу заметил разницу в скорости своих движений – даже самые простые действия выполнялись в разы быстрее. И стоило мне проверить это банальными прыжками, как я в этом окончательно убедился. Костюм действительно усиливает носителя примерно в полтора раза.

Учитывая всё это, сложно будет не назвать этот костюм идеальным снаряжением для солдат, ведь в нём есть всё необходимое для самых разных миссий.

И при мысли, что это всего лишь кое-как воссозданная часть настоящего костюма, начинаешь понимать, как один маленький и слабый род мог противостоять целой стране. Наверняка это была невообразимая сила, способная поменять мировой порядок, находись она в руках более достойного…

Ну ладно, сейчас не об этом…

– Готов? – спросила меня Мияко, окружая руки фиолетовыми молниями.

Если честно, нет – я снова не готов. Потому что не считаю эту драку полезной. Даже протестировать силу того же костюма можно иными путями, а то, что сейчас будет происходить – это просто её способ развлечься…

Я кивнул.

Как и в прошлые разы, началось всё с быстрого рывка вперёд Мияко.

Будет ли первый удар – ударом кулака, нацеленным в голову?

Она сближается на достаточное расстояние, замахивается рукой, но в последний момент начинает разворачиваться, стоя на правой ноге.

Теперь она хочет нанести мне удар с разворота левой ногой? Но она же тогда… Я уже хочу захватить её ногу, но тут замечаю появившиеся на её ноге фиолетовые искры. Она может усиливать не только руки? В последний момент успеваю убрать голову. Её нога, уже вовсю пропитанная молниями, проходит в сантиметрах от моего лица. Но я не успеваю ничего предпринять. Ведь она смещает центр тяжести на левую, уже уверенно стоящую на полу, ногу, и теперь её правая нога нацелена мне в лицо. Пригибаюсь. Ее нога проходит мимо. Теперь у меня есть много времени, потому что ей нужно прийти в стабильное положение, вернув обе ноги на землю. Использую полученное время, сближаюсь и наношу удар прямой ногой в её подколенную ямку. Колено Мияко сгибается, и она падает на колени на мат. Наношу удар в живот левой ногой. Её откидывает вправо на метр с лишним, она откашливается и держится за живот, а на её лице отражается боль.

Подхожу ближе и спрашиваю:

– Бой окончен?

– Ага… если ты, конечно, не желаешь воспользоваться правом сильнейшего… – с ухмылкой сквозь боль проговорила она в привычной для неё манере. Ничего не отвечаю и сажусь на пол, рядом с ней.

– Почему ты решила нанести второй удар ногой? Если бы ты этого не сделала – у тебя вполне мог быть шанс.

– Ага, а также мог быть шанс на то, что ты не успеешь среагировать и я выиграю за счёт внезапности, но как видишь… – держась за живот и щупая подколенную ямку, сказала она. – Ты не мог хотя бы не так сильно бить?..

Не так сильно бить? Это… получается, раз она это сказала, значит, по крайней мере, в этом моменте она увидела во мне мужчину?

«Ох уж этот странный мир…» – подумал я и попытался снять шлем, но… ничего не вышло.

Точно, она ведь мне и не говорила, как его снять.

– Кнопки на висках. Нажми их одновременно и держи, – всё ещё держась за живот, подсказала мне Мияко.

И действительно – стоило мне руками начать нажимать в районе висков, как я сразу нашёл две небольшие кнопочки, которые вряд ли можно заметить, не зная, что они там находятся. Немного надавил на них и вновь почувствовал, как по мне словно пробегаются сотни тысяч маленьких паучьих лапок. Через секунду шлем стал маской, которая сама спала с моего лица.

Кстати…

– А эффекты костюма будут работать, если не будет какой-то части?.. – уточнил я очень важный момент.

– Нет. Если не будет хоть одной части, то он даже почти все защитные свойства потеряет.

– Даже если не будет условной правой перчатки?

– Да, если нет хоть одной части – то он не будет работать.

«Как странно…»

– А если будут все части, но одна из них, условно говоря, будет другой версии?

– Хм… вот тут я не знаю. Как-то не интересовалась этим вопросом.

Понятно…

– А он может работать, если все части будут из разных версий?

– Тоже без понятия, – пожала она плечами, насколько ей это позволяло положение.

После этого мы замолкли на некоторое время. Мияко успела прийти в норму и, встав на ноги, немного размялась и сказала:

– Ладно, снимай пока что и положи обратно в коробку – позже ещё позанимаемся. А пока я хочу кое-что показать, но для этого сходим за кроссовками. Буду ждать тебя на улице, – сказала она, направившись на выход из комнаты.

Хочет кое-что показать?..

После того, как снял броню Икара, я направился обратно в свою комнату, где взял купленные с Мияко в магазине кроссовки. После же я спустился вниз, обулся в генкане и вышел на улицу, где меня уже ждала Мияко, по которой и не скажешь, что ей недавно досталось.

– Знаешь, для парня ты ужасно медлительный. Тебе стоит быть поактивнее, – неожиданно сделала она мне замечание и пошла в какую-то неизвестную мне сторону.

Немного обдумав услышанное, я неспешно побрёл за ней.

* * *

Шли мы так довольно долго, и за это время я успел заметить множество недовольных взглядов, сконцентрированных на мне. И хоть я старался их игнорировать, выходило это довольно плохо. Также тут помимо обычных слуг, которые ухаживают за территорией, я заметил людей в строгих костюмах и чёрных очках. Они мне напоминали классических телохранителей первых лиц государства. По крайней мере, это исходя из книг, которые я читал в своём родном мире. На деле же я ещё не успел повстречать представителей этой профессии.

Ещё я заметил множество камер, расставленных в самых разных местах: начиная от обычных камер на домах и столбах, заканчивая спрятанными камерами в ветвях деревьев.

Что ж, пожалуй, это самое защищенное место из всех тех, что я успел повидать в этом мире. Думаю, проникнуть сюда незамеченным попросту невозможно. Ну, это если рассматривать со стороны обычных, в моём понимании, людей. Что же до того, способны ли жители этого мира проникнуть в это место незамеченными – этого я не знаю, но, как мне кажется, и такие специалисты найдутся.

Тем временем мы уже прошли приличное расстояние и вышли к воротам, которые аналогичны тем, через которые мы сюда въезжали. Только эти находятся на другой стороне территории.

Только мы подошли к ним на достаточное расстояние, как они начали открываться, и это при том, что тут нет никакого КПП или людей, которые бы следили за всем этим. А следовательно, и тут стоят камеры, которых, как мне кажется, тут ещё больше, чем в других местах: всё же это основной въезд на территорию.

Выйдя за ворота, мы продолжили наш путь, который длился ещё около пятнадцати минут спокойной ходьбы.

– И куда мы пришли?.. – спросил я, глядя на большое и вполне современное здание, рядом с которым были ворота и кованый металлический забор метра два в высоту.

– К месту проведения «особого экзамена», – ответила Мияко, не останавливаясь.

Она подошла к забору и благодаря паре ловких движений перепрыгнула через него, оказавшись на другой стороне.

– Не отставай, а то заблудишься, – с ухмылкой сказала она и, не став меня ждать, куда-то направилась.

«Место проведения особого экзамена?»

И тут я вспомнил, что дедушка Мияко – это директор школы. Да и к тому же я, кажется, понял, почему детектив тогда так отреагировал, когда я сказал, что Мияко пригласила меня за город…

Пока я складывал в голове этот пазл, Мияко уже успела набрать довольно большую дистанцию, а мне что-то очень сильно не хотелось искать её в этом лесу, так что я подошёл к забору и проделал те же движения, что и Мияко. Пускай и не так быстро и ловко, но я оказался на другой стороне и сразу же направился за отдаляющейся девушкой.

Кстати говоря, что касается нашего окружения, то это лес с высокими зелеными деревьями, коих тут очень много, и от них то тут, то там торчат из земли корни; но тут ещё, впрочем, и другой растительности хватает: кустарники, травы, разноцветные лишайники, и иногда даже попадаются цветы. Можно сказать, буквально весь этот лес пестрел яркими красками, среди которых особенно выделялась ярко-зеленая. И при этом, что меня сильно удивило, тут совершенно не было протоптанных дорожек. Из-за этого с первого взгляда даже кажется, словно тут и нога человека вовсе не ступала. Но эта мысль быстро развеивается, стоит заметить на очередном дереве камеру…

– Значит, именно тут будет «захват флага»? – спросил я, нагнав Мияко.

– Да.

– Не самая удобная местность для таких соревнований, – не смог не отметить я.

Всё же торчащие из земли корни деревьев, пересеченная местность, камни как большие, так и маленькие, насекомые – всё это будет сильной помехой для обычных подростков, которые будут ещё и сражаться между собой, используя EMF.

– В этом и есть смысл. Сам подумай, что бы было, если бы два класса схлестнулись между собой на ровной и чистой поверхности, совершенно не имеющей укрытий.

Ну да, получилась бы полноценная «резня», которая закончилась бы тогда, когда один из классов был выведен из строя. А до того, как это случится, вполне вероятно, что те, кто вылетят первыми, случайно получат ещё травмы.

– К тому же школа не просто так учитывает наши академические и социальные способности. Если бы суть особых экзаменов сводилась к массовому замесу, то тогда какой смысл в этих двух характеристиках?

Понятно. Такие условия создают возможность для разработки планов и стратегий на матч. Если бы этого не было, то, конечно, можно придумывать стратегии, но они точно не были бы такими эффективными, а главное их разнообразие сводилось бы к нулю.

– Но разве такие условия не создают излишнюю опасность?

– Излишнюю опасность? – удивилась она. – А, поняла. Ты же не знаешь…

– Не знаю?

– Дабы избежать, как ты выразился, излишней опасности, создаваемой из-за неудобной территории экзамена, были введены специальные часы, со встроенным отслеживанием сердцебиения, пульса и, естественно, GPS. Таким образом, стоит ученику получить критическую рану или потеряться – школа сразу же остановит экзамен и отправит подготовленную группу спасателей.

– А если они не успеют?

– Не успеют? Такого ещё ни разу не было. Хотя у тебя, наверное, возник такой вопрос, потому что ты не знаешь ещё кое-чего.

– И что же это?

– Все триста двадцать участников экзамена получают броню Икара, тем самым полностью исключая возможность получения критического ранения. И если ты думаешь, что ученики будут бороться до последнего – ты ошибаешься. Многим из них стоит получить один-два серьёзных удара, как они сами не захотят дальше продолжать участвовать в экзамене, наплевав на все возможные плюшки. Ну, бывают, разумеется, случаи, когда какой-то ученик рвётся до последнего, совершенно забывая про своё состояние, но это всегда заканчивается потерей сознания. Так что ещё ни разу за всё время существования этих особых экзаменов ни один ученик толком не пострадал.

Понятно, тогда это многое объясняет. Но…

– А это нормально, что обычным школьникам дают в пользование такое особое оборудование?

– Обычным школьникам? – Мияко усмехнулась, остановилась и развернулась ко мне. – Слышали бы тебя те аристократические придурки, играющие в «особых», – выделила она последнее слово. – Да даже если не брать в расчёт их происхождение, ты же в курсе, что даже не всякий аристократ может попасть в эту школу? Тут всё же идёт довольно жесткий отбор, который проходят только лучшие из лучших. И это не говоря о простолюдинах, у которых в силу количества желающих сюда поступить отбор ещё жёстче. Иначе говоря, эта школа собрала лучших, и было бы о-о-очень и о-о-очень глупо, если бы кто-то из этих лучших в итоге серьёзно пострадал или вообще погиб. Трудно представить, какой скандал бы закатил какой-нибудь влиятельный род, если бы его отпрыск погиб в стенах этого заведения. Так что, как сам должен понимать, такое попросту никому не нужно. Да и к тому же хоть право на изучение и использование брони Икара было закреплено за тремя государствами, ты всерьез думаешь, что за семь лет ни одно из государств не допустило утечки исследований? Как по мне, очевидно, что сейчас уже каждое государство имеет свои версии брони Икара. Другое дело то, что они не могут официально заявлять об этом и, соответственно, массово их использовать. Так что говорить, что броня Икара – это что-то невероятно трудно доступное – глупо. Да и ещё стоит подметить, что мы используем далеко не новейшую версию брони. Именно этой версии – пять лет, и она уже давно не производится, уступив своё место новым версиям. Иначе говоря, мы используем старые версии, которые произвели, но нигде не задействовали. То есть мы выжимаем максимальное количество пользы из дорогого, но не применяемого оборудования. Теперь всё понятно?

– Да.

Так вот как обстоят дела с бронёй Икара на самом деле. Что ж, это довольно полезная информация.

Осталось выяснить ещё один интересный момент…

– Кстати, а что будет с этой территорией после боя?

– Ты о том, что она будет повреждена после использования EMF?

– Да. И если атрибуты по типу воды и земли вряд ли могут нанести серьёзный урон лесу, то тот же огонь в таком случае должен быть запрещён, а иначе лес просто сгорит.

– Логично мыслишь, но тут всё куда проще – школа с этим ничего не делает.

– Ничего не делает?.. – удивленно спросил я, начав осматривать окружающий себя лес. Да нет… По нему точно не скажешь, что тут кто-то бывал до этого, и уж тем более тех же следов пожара или драки – тут совершенно нет.

И я сомневаюсь, что это можно как-то замаскировать.

– Именно, школа совершенно ничего не предпринимает касательно защиты территории от таких инцидентов.

– Тогда этот лес должен быть уже если не уничтожен, то точно не выглядеть так, – я обвёл рукой спокойно растущие деревья, кустарники и не затоптанную землю.

– Ну да, после каждого особенного экзамена, проходящего тут, этот лес буквально разрушен.

– Ты предлагаешь мне додумать, почему он сейчас в полной норме? Или всё же сама скажешь? – спросил я напрямую.

– Ладно-ладно, ха-ха… Всё куда проще – у дома Мори есть дарованный, который кое-как влияет на этот лес. Более точно сказать не могу, сам понимаешь – секреты дома. Вот станешь частью рода, начнёшь приносить пользу – и тебе такое расскажут.

Дарованный, который влияет на лес? Я не знаю, какая именно у него способность, но в любом случае это очень интересная и крайне полезная способность. Я даже удивлён, что этот дарованный находится в доме Мори, а не в императорском роду. Хотя… эта странность объясняется, если предположить, что дарованный – это не просто слуга или подобранный с улицы человек, а изначальный и полноценный член дома.

Глава 18

– Ну, наконец-то, – сказала Мияко, встав на носочки и потянувшись.

– И зачем мы сюда пришли? – спросил я, глядя на неширокую, неглубокую и почти прозрачную речку.

Сама река очень спокойная, не имеющая бурного течения. В ширину она метров семь-восемь. Окружена как большими, так и маленькими камнями и прорастающей сквозь них травкой. До этих же камней с двух сторон реки идёт лес, который заканчивается за пять-шесть метров до берега, тем самым образуя открытую каменистую местность.

– А ты как думаешь?.. – с ухмылкой спросила она и… начала задирать свою облегающую майку, которая до определенного места легко снималась, но в итоге уперлась в два «буйка». Тем временем я уже отчётливо видел её чёрный бюстгальтер. И вот резкое движение рук, и майка всё же пробивается через два выпрыгнувших из-под неё «буйка». – …Конечно же, чтобы поплавать, – с ухмылкой закончила она, стоя в чёрном купальнике в виде бикини. – О-о-о… только не говори мне, что ты подумал, что это будет нижнее бельё?.. – в привычной ей манере продолжила она, приложив ладонь к щеке.

– Нет, ни о чём таком я не думал, – сказал я, отведя взгляд от её тела – сейчас оно имело слишком много открытой кожи, на что непроизвольно реагировала нижняя часть моего тела, а я не слишком-то хотел, чтобы она это видела.

– Тогда зачем глаза отвёл?

– Место красивое, хочу его осмотреть.

– А-а… ну да, место действительно красивое, – явно стебалась она. – Ну ты смотри-смотри, а я пока пойду поплаваю, – говорила она, снимая штаны и кроссовки.

– А не слишком ли холодно для того, чтобы плавать?.. – поинтересовался я, стараясь отвлечь мысли.

Стоит отметить, что сейчас солнечный весенний день и примерно двадцать пять градусов, и для того, чтобы ходить в майке – вполне хорошо. А вот, чтобы плавать… как мне кажется, это будет не лучшей идеей…

Вместо ответа я услышал трескающийся звук молний, который вмиг стал раздаваться чуть ли не на всю округу.

Я повернулся к уже стоящей в одном купальнике Мияко, которая выставила руку в форме «пистолетика», направив его в сторону речки. Вокруг её руки было просто огромное количество фиолетовых молний, которые буквально обвивали всю правую руку Мияко. От этого казалось, что ещё немного – и эти молнии своей яркостью затмят полностью саму девушку.

Резкий и продолжительный выплеск фиолетовой молнии, похожий на лазерный луч, нацеленный в речку. Длилось это порядка тридцати секунд, и по их истечении из воды поднялся столб пара.

«Понятно. Но всё равно этого же будет…» – и не успел я подумать про себя, что этого будет мало, как молнии вновь обвили руку Мияко. Следом пошёл ещё один такой же быстрый и продолжительный выплеск молнии, который сейчас был даже дольше, чем в прошлый раз – длился он порядка минуты.

– Так, теперь водичка должна быть хорошей… Ну-ка испробуем, – проговорила она, аккуратно идя по камням, обрамляющим реку. И как только она дошла до самой речки, то плавно опустила в воду левую ногу, а после уверенно начала идти к центру реки, пока вода не стала доставать ей до груди, после этого она сделала характерное резкое движение вперёд и медленно поплыла.

– А ты не пойдёшь плавать?.. – развернувшись ко мне, спросила она.

Я вновь отвёл взгляд, потому что сейчас из-под воды поднималась не только её голова и руки, но и грудь, которая теперь действительно больше походила на буйки, которые точно не дадут ей утонуть.

– Боюсь, я не взял с собой плавки, так что воздержусь.

– Посмотри туда, – вальяжно сказала она, показав пальцем направление, а сама улеглась спиной на воду, будто нарочито выделяя то, чего я стараюсь избегать взглядом.

Я посмотрел в указанную ею сторону и там увидел, как двое слуг, находящихся метрах в двадцати пяти от меня, устанавливают два шезлонга и уже поставили к ним зонтики с небольшими пластмассовыми столиками. Помимо этого, я ещё заметил на этих столиках уже лежащие вещи, стаканы с какими-то напитками и пакет, сильно похожий на мой с плавками, который я оставлял в шкафу в выделенной мне комнате.

И когда она всё это успела приказать, при том, что ей ещё нужно было переодеться, и, как ни крути, она должна была делать это дольше, чем я, ведь она всё же девушка? И тут я вспомнил её слова про то, что «для парня я слишком медленный и мне стоит быть поактивнее». М-да…

«Может быть, мне всё же действительно стоит быть поактивнее?..»

В итоге я дождался, пока слуги закончат свою работу и уйдут обратно в лес, после чего подошёл к шезлонгам и начал рассматривать то, что было рядом с ними. А были тут стаканы с трубочками и какими-то соками, мой пакет с недавно купленными плавками и два полотенца с… нижним бельём Мияко.

Меня уже начинает настораживать её «открытость». Она совершенно не видит ничего такого в таких вещах. И не сказать, что это плохо…

Скорее, это… странно.

Всё же когда я, будучи обычным простолюдином, шёл в элитную школу, то совершенно не ожидал, что кто-то из аристократов будет так наплевательски относиться к нашей с ним разнице в статусе.

Но, как я понял, для Мияко дело статуса играет очень незначительную роль. Для неё главный фактор – это сила, и неважно какая сила. Главное – это достичь с помощью этой силы победы.

И, если уж на то пошло, то я придерживаюсь её взглядов в этом вопросе. Ведь какая разница, имеешь ты аристократические корни или нет, если они изначально основаны на прицепе генетической передачи усиленного EMF? Говоря проще, вся суть аристократии этого мира в сохранении и увеличении силы. А сохранение чистокровности – это лишь появляющийся впоследствии фактор, который толком не играет роли.

По крайней мере, к такому может прийти любой человек, который, так или иначе, умеет рационально размышлять.

И пока я вёл этот монолог в своей голове, отошёл за ближайшее дерево, быстро осмотрел окружение на предмет камер и уже после, ничего не заметив, переоделся в плавательные шорты.

– Ты снова долго, – окинув меня взглядом, сказала Мияко, всё ещё лежа на спине.

«Долго? Серьезно?..»

– Видимо, я просто такой человек, – сложив вещи на шезлонг, сказал я и направился к воде. Подойдя к воде, я сначала опустил в неё ногу и, убедившись, что вода вполне тёплая, продолжил заходить в неё.

– А ты не из робких?.. – неожиданно заметила Мияко, когда я почти погрузился под воду.

Я непонимающе склонил голову набок.

– Даже учитывая, что я «подогрела» воду, она всё равно не превышает двадцати одного – двадцати трёх градусов, но ты при этом не замедлился ни на шаг. Притом многие бы на твоём месте стали привыкать к воде, а уже после бы решились, – объяснила она.

– Мне просто так проще, – сказал я, окончательно зайдя в воду.

В действительности я не понимаю людей, которым нужно долго к чему-то привыкать. Как по мне, таким образом люди только ухудшают ситуацию, продолжая себя «накручивать». Куда проще быстрее расправиться с ненавистным тебе делом, и, если оно тебе действительно столь ненавистно – забыть о нём как можно быстрее.

Хорошим примером будут уколы, которых, судя по книгам, что я читал, многие люди боятся. Стоит людям долго откладывать укол, как у них поднимается пульс, учащается сердцебиение, и всё это может привести к сильному ухудшению самочувствия, особенно после и во время самого укола.

– Зачем мы всё это делаем?.. – не смог не спросить я мирно лежащую на воде Мияко.

Она приподняла голову, а потом и вовсе приняла нормальное положение и, наклонив голову, прочистила уши от воды.

– Я не расслышала.

– Зачем мы сейчас плаваем?

Идею с боями я ещё могу понять. Идею с прогулкой по лесу, где будет происходить экзамен – тоже. Но вот плавание в речке я не понимаю.

– А что тебе не нравится?

– Не то чтобы не нравится, просто я скорее рассчитывал на более полезную трату времени.

– Вот как. Получается, ты думал, что я привезу тебя за город, чтобы устроить адские тренировки, в которых ты не сможешь и продохнуть? – с серьёзным лицом спросила она.

– Ну что-то типа того…

– И зачем мне это, по-твоему?.. – на её лице появилась улыбка.

– Чтобы мы победили в экзамене?

– Да я так-то и сама смогу победить, или ты думаешь иначе? Ты же понимаешь, что я не использовала толком EMF в наших сражениях, и у тебя было большое преимущество в виде брони Икара?

– Я это понимаю, но уверен, что не ты одна умеешь пользоваться EMF на таком уровне.

– И ты сделал такой вывод, просмотрев профили как минимум всех наших одноклассников, среди которых увидел парочку с похожей оценкой по EMF? – с откровенной усмешкой задала она риторический вопрос. – Ты ведь даже не знаешь, как устроено EMF на самом деле и что означает эта оценка, верно? Хотя можешь не отвечать – по тебе и так всё понятно.

Она вздохнула и начала объяснять:

– Смотри, как бы ты обозначал разницу в способностях между одним и другим пользователем EMF?

– Использовал бы ранжирование.

– И так думаешь не только ты – именно с помощью рангов и определяют примерный уровень пользователя. Всего рангов десять. Начиная от G, то есть полного новичка, и доходя до SSS – бога.

– Бога?.. – с сомнением спросил я.

– Ну, это ранг, который существует лишь как то, что в теории можно достичь. На деле же максимум, до которого пока что доходили люди, – это SS-ранг. И отмечу, что это был единичный случай во всей истории, произошедший более тысячи лет назад в Китайской Империи. Но исходя из сохранившейся с того момента записи, мы вполне можем называть того человека пользователем полноценным и единственным зафиксированным SS-рангом в мире за всё время. Опять же исходя из тех записей, тот пользователь был способен разрушать целые города одной способностью, находясь при этом за километры. Иначе говоря, ему для применения своей способности даже не нужно было видеть свою цель. Он просто знал, куда будет нанесён удар его способностью. И при этом он не был дарованным и не обладал какой-то способностью, которая бы помогала ему в этом. Это было частью его возможностей, которые он получил, когда получил SS-ранг. Думаю, про убойность его способностей даже и говорить не стоит – они на уровень превосходят S-ранговые. А один уровень в разнице между рангами имеет о-очень большой вес.

Значит, SS-ранг настолько сильный? Тогда понятно, почему SSS-ранг приписывают к чему-то божественному…

– Так, теперь же вернёмся к теме рангов, как я сказала ранее, их – десять. И соответственно, чем выше ранг – тем обширнее арсенал пользователя и сильнее его способности. Достигаются же ранги вследствие огромного количества тренировок, которые в себя включают постоянное изучение техник уровня выше. И однажды, понятное дело, каждый достигает следующего уровня. Другое дело, что одному для этого одного уровня может понадобиться год, а другому человеку для такого же уровня – пять лет. Тут уже всё зависит от упорства и потенциала пользователя. А потенциал, как ты сам уже наверняка знаешь, передается по наследству, и именно поэтому дома зациклены на чистокровности. Потому что чистокровность – это самый первичный фактор, который влияет на потенциал и саму силу.

Ну о чём-то подобном я и говорил ранее…

– А теперь, как, по-твоему, школа определяет точное количество баллов за EMF, если всего есть десять рангов и два из них, можно сказать, почти недостижимы?

– Я так понимаю, школа не делит ранги на какие-то границы, а после не высчитывает, исходя из мощи применённой им способности, его точную оценку?

– Именно, если бы это было так, то всё в разы усложнилось. Да и к тому же разрыв бы среди учеников был слишком мал. Не говоря о том, что в стобалльной шкале не было бы смысла, ведь больше восьмидесяти баллов никто бы не набрал. Как, впрочем, и меньшее количество…

– Тогда можно отказаться от ранжирования вовсе и учитывать просто силу использованной способности?

Она щёлкнула пальцами.

– Именно. Ведь это самый лёгкий выход из ситуации. Ах, ну и точно, если бы все поступающие должны были использовать способности, соответствующие их рангам, то тогда бы все простолюдины имели не более десяти баллов, так как почти никого из вас не обучали никогда. А вот заниматься самостоятельной тренировкой EMF – вполне возможно, и таким образом, ты будешь увеличивать мощь своего EMF. Хотя, по правде говоря, сильно в этом ты не продвинешься в любом случае. Ведь даже в таких тренировках должна быть своего рода «система», а не просто постоянное использование способностей, во имя привыкания к ней тела, что соответственно со временем будет увеличивать мощь.

– Если говорить проще, получается оценка школы касательно EMF – это оценка мощи, и с настоящей оценкой она толком не имеет ничего общего?

– Ну вообще, имеет, но я поняла, о чём ты…

– Исходя из всего этого, получается, что ты куда сильнее, чем можно предположить, судя по приложению?

– Можно сказать и так, – с самодовольной ухмылкой заявила она. – А теперь угадай, какой же у меня ранг?

Ранг? Хм… такое очень сложно угадать, особенно если учитывать моё «положение»…

Но если же брать, что рангов всего десять, а представителей двух из них в данный момент совершенно не существует, то стоит предположить, что она где-то выше середины списка, то есть пятый или шестой ранг. Иначе говоря, она C или B. Если же выбирать из этих двух, то…

– Ты – C-ранг?

Всё же ей восемнадцать, и даже если она «гений», достичь в таком возрасте ранга В будет крайне трудно.

– Верно. Но… как я вижу, ты даже не совсем понимаешь, насколько это хороший показатель…

Вообще, я примерно представляю, но пускай лучше объяснит.

– Тогда давай пройдёмся по всем рангам, чтобы ты понял, насколько ничего не понимаешь: G рангом обладают те, кто может использовать EMF, но никак с ним не работает или вовсе не знает, что способны его использовать; рангом F обладают те, кто начал изучать основы; Е-ранговые – это те, кто уже обучился основам и что-то даже из себя представляют; D-ранговые считаются самыми что ни на есть середнячками, которых уже даже в теории можно эксплуатировать в военном деле; С-ранговые – это уже эталон, представляющий талантливого человека; B-ранговые – это профессионалы, которые пользуются популярностью в любом военном деле; А-ранговые – это мастера, за которых будут, в прямом смысле этого слова, бороться, потому что потеря одного такого бойца или, что ещё хуже, уход его на сторону врага, – это почти всегда является знаком поражения; а вот что касается S-ранговых, то таковых во всём мире, наверное, не больше пятисот, и если ты достиг такого ранга, то любой император даст тебе герб и возможность основать свой род, став тем самым полноценным аристократом. Теперь-то ты понимаешь, насколько я величественна по сравнению с остальными? – приподняла она голову и вздёрнула носик.

– Если честно, то нет, я не понимаю, – заставил я её впасть в ступор.

– Что?! – прокричала она, выйдя из секундного ступора, и после до неё дошло. – А… ты ведь не знаешь, какие в среднем ранги у наших одноклассников… – констатировала она факт, понимая, что весь «момент» сошёл на нет. – Если брать в среднем, то только у трех-четырёх наших одногодок есть ранг D, остальные же относятся к E-ранговым. А если они не уделяли достаточного внимания учёбе или не имеют достаточно таланта, то аристократ вполне может иметь и F-ранг. И не то чтобы такие случаи были какой-то редкостью. Как-то так… – закончила она, откинувшись устало на спину, вновь дав своим «буйкам» по полной показаться из-под воды.

Глава 19

Примерно через пятнадцать минут мы вылезли из воды и расположились на шезлонгах, перед этим как следует вытеревшись полотенцами, чтобы не замёрзнуть.

– Кстати говоря, а это нормально, что… – я начал подбирать слова, – …ты так открыта?..

– Ты про то, что я почти голая в присутствии простолюдина, и из-за этого ты боишься, что если не я, то кто-то другой захочет тебя наказать за осквернение своим взглядом?.. – не открывая глаз, поняла она меня с полуслова.

При упоминании наказания мне вспомнился один неприятный инцидент, о котором я так и не успел расспросить.

– Можно сказать и так, – согласился я с ней.

– На этот счёт не переживай – всех слуг я лично вчера проинструктировала, чтобы ни один из них не смел что-либо тебе на этот счёт говорить. То же касается членов моего рода, что находятся ниже меня по статусу. Всего есть восемь человек, которые тебе могут на этот счёт что-то сказать, но будь уверен, они считают меня вполне разумной и, если увидят, что я не против сего, а я не против, – подметила она, – то они не будут с этим ничего делать. Так что расслабься и получай удовольствие, наслаждаясь моим почти голым обществом, – с самодовольной улыбкой закончила она.

– Понятно… Хотя я ещё кое-что хотел спросить, о чём стоило бы ещё до этого поговорить.

– И о чём же?

– Об инциденте с Харуцугу Танэгасимой.

Именно о том крикливом аристократе, состоящем в нашем классе.

– О-о… А я уж подумала, что он тебя совершенно не заинтересовал.

«Боюсь, это невозможно. Он спровоцировал атаку на меня, тем самым расположив себя как полноценную угрозу. А угрозы надо убирать…»

– Просто подходящего момента не было, чтобы обсудить.

– И что же именно тебя заинтересовало в этом инциденте?

И к чему эти вопросы, если она и так знает, что меня должно было заинтересовать?

– Для начала я хотел бы убедиться: это же не ты заставила его напасть на меня?

Такое вполне возможно. Особенно если учитывать, с каким интересом Мияко разбирала мои бои. С её стороны было бы вполне нормально сделать подобное чужими руками.

– Значит, подозреваешь меня? – она открыла глаза и с хищной ухмылкой повернулась на бок, из-за чего её левая грудь навалилась на правую, и сверху вниз по ней текли капельки воды.

Стараясь не показывать заинтересованность, я сразу перевёл взгляд на глаза. На её большие глаза…

– Я всего лишь не исключаю такой вариант.

– О-о, вот как! Понятно. Но я тебя разочарую – тут я ни при чём. Это всё целиком его инициатива, о которой я была не в курсе, – и договорив это, она легла на спину.

– Ты знаешь о причине?

– Конечно, – усмехнулась она, – этот придурок же кричал об этом на всю территорию школы. Этот вопящий дурачок всё мечтает, что я стану его. Мне кажется, это началось лет с семи-восьми, когда мы встретились на каком-то банкете. Ещё тогда он предложил мне стать его женой.

– А ты?

– Отказала, конечно, – с легкостью ответила она. – Он слабый и глупый, а главное – скучный. А я больше всего на свете ненавижу скуку.

«Тогда я удивлён, что ты возишься со мной», – проговорил я про себя.

– В таком случае причина его провокации – это всего лишь фикция, основанная на обычной ревности?

– Можно сказать и так. Ему явно не понравилось, что я предпочла тебя, оставив его позади. И это притом, что до этого я даже ни разу в жизни тебя не видела. Да и твоё общение – стоило мне тогда перед боем подметить, как ты перешёл на имя. Другим же аристократам приходится обращаться ко мне по фамилии и с уважительными суффиксами. Это тоже наверняка сыграло свою роль.

Вот как…

– Так что тот бред, что он лепетал про «осквернение взглядом» – это всего лишь официальный повод, который, вполне возможно, действительно бесил его больше всего. Всё же он сам постоянно «залипает» и в этот момент наверняка в своих мыслях уже представляет, как раздевает меня и пользуется моим телом.

«И ведь говорит так, словно в этом нет ничего такого. Она действительно считает, что такое поведение в её отношении нормально, только потому, что она девушка? Мне будет тяжело понять этот мир…»

– Понятно. Тогда меня интересует ещё один вопрос: почему он использовал простолюдина, а не сделал всё сам?

– Ну тут всё просто: он не мог сам сразиться с тобой, потому что, пускай и не официально, но ты мой слуга; а если бы он попробовал напасть на тебя, то это можно было бы расценить как проявление неуважения ко мне. Проще говоря, он просто боялся, что после я сама изобью его до состояния фарша. А так, выходит, что на тебя напал другой простолюдин, и пускай он повиновался ему, его руки всё равно остаются чистыми.

– Ясно…

Примерно подобного я ожидал.

– Но знаешь… – неожиданно продолжила она, – …если бы тот простолюдин был бы в разы сильнее тебя и в итоге сильно ранил тебя, я бы всё равно раздавила Харуцугу, и мне было бы плевать на какие-то там правила, – она повернулась ко мне. – Не забывай, я больше всего ненавижу скуку, а ты – моё ходячее развлечение…

– Шут, что ли?.. – не смог я сдержаться, видя её серьёзное лицо.

Но её реакция на это меня озадачила: она от удивления открыла рот и выглядела невероятно растерянной.

– Ты… т-ты умеешь шутить?!

Я пожал плечами, на это Мияко устало приложила руку ко лбу и отклонилась на спину, закрыв глаза.

– Так и до инфаркта можно довести…

Так прошло несколько минут молчания перед тем, как я прервал его:

– Кстати, а это нормально, что мы находимся на территории, на которой будет проходить экзамен? В плане, мы же можем сделать ловушки и полностью изучить территорию.

– Ловушки запрещены, мне за это дед потом порку устроит, – на её лице отразилась неприязнь. – А вот изучать территорию можно.

«Порка? И это в таком-то возрасте? Да и пытаться чему-то обучить ребёнка посредством „попа – боль“, как показывает практика, не лучшая идея».

– Изучать территорию можно, потому что тяжело за это что-то предъявить?

– Именно, – она кивнула, – и, кстати говоря, пойдём хотя бы прогуляемся по территории, может быть, придумаем какой-нибудь план, – сказала она, начав вставать с шезлонга.

– А он нужен?

Она удивленно посмотрела на меня.

– Ну ты же недавно мне говорила, что ты C-ранговая, когда остальные максимум D-ранговые, и ты сама справишься.

– И что? – уже встав, спросила она. – Я, знаешь ли, не дура и прекрасно понимаю, что далеко не всесильна. Меня также можно победить слаженной командной работой или, например, ловушкой. Да и тут стоит учитывать, что C-ранговой я стала всего лишь два месяца назад. Проще говоря, пускай я и считаюсь C-ранговой, но это только за счёт того, что освоила несколько способностей этого ранга. Применить же эти способности в деле для меня будет крайне трудно, так что я считаюсь о-о-очень и о-о-очень слабой.

– Иначе говоря, ты сильнее всех D-ранговых, но при этом проиграешь почти любому C-ранговому?

– Если учитывать только EMF, то – да. Всё именно так, как ты и сказал. А теперь… – она завела руки за спину и наигранно стеснительно улыбнулась, – …позволишь? – и стоило ей это договорить, как её купальник расстегнулся, а я отвернулся, после чего и вовсе отошёл за дерево, взяв свои вещи.

Когда я переоделся, подошёл поближе.

– Ты закончила?

– Да, можешь выходить.

Я так и поступил. Выйдя из-за дерева, я сразу заметил стоящую в своей белой майке и черных штанах Мияко.

– Ты снова долго, – подметила она.

На самом деле, на этот раз я специально задержался, чтобы не стеснять её лишний раз. Хотя… мне кажется, вряд ли её можно подобным стеснять. Скорее, она бы сама стала «случайно» ронять лифчик, ну и в подобном духе… Не сказать, что я был бы против лицезреть подобное, но боюсь, заметь кто-то, как я наблюдаю сие – и я бы легко не отделался. Всё же тут уже будут не заморочки какого-то фанатика, а полноценное осквернение тела члена влиятельного рода взглядом обычного простолюдина.

В общем, это может доставить слишком много проблем, из которых не факт, что меня спасёт сама Мияко. Так что я лучше буду избегать всех её провокаций и подобных выходок. По крайней мере, пока хотя бы не буду равным ей по статусу. А там уже посмотрим…

– Куда пойдём? – задала неожиданный вопрос Мияко.

– Я думал, ты сама это решишь… – честно признался я.

– Да я так-то это место наизусть почти знаю, мне толком и нечего тут изучать. А предложила я это, потому что захотела прогуляться, да и вторично – ты сможешь изучить территорию.

Хм… если у меня есть право выбора, то…

– Как насчёт прогуляться по этой речке, для начала?

– Пойдёт, – пожала она плечами и пошла влево. – Кстати, как ты думаешь, насколько это большая территория?

– С учётом того, что тут должны проходить соревнования, в которых будут соперничать два класса, по сорок человек в каждом, то… наверное, не меньше сорока квадратных километров.

– Ты был близок – тут сорок два квадратных километра.

Понятно, значит, шесть на семь километров…

– Я правильно понимаю, что ты знаешь, как будет происходить испытание: его правила, награды и где будут расположены флаги?

– Нет. Это мне не известно. Хотя… я могу предположить, как всё будет устроено, но с этим ты и сам прекрасно справишься. Но это некасаемо наград, насчёт них – я знаю.

– Да? И как всё устроено? – не смог я не спросить столь интересную информацию.

– Есть два вида наград за особые экзамены: командная награда за победу и личная награда – за вложенное количество усилий. Командная награда – это сто, двести или триста очков, которые даются каждому члену класса за победу. Какое именно количество будет дано – зависит от этапов. Этапов, соответственно, всего три, потому что классы сражаются один на один, и побеждает, очевидно, только один, проходя вперед. Тем самым после первого этапа, в котором будет четыре сражения, останется четыре класса. Во втором этапе будет два сражения, а в третьем – одно. В первом этапе дают сто очков, во втором – двести, а в третьем – триста. И это каждому члену класса.

– И это при условии, что в классе сорок человек?

– Верно подметил, – с ухмылкой сказала она. – В нашем случае у нас всего тридцать девять человек, ведь та девочка уже забрала документы из школы, как я и советовала. Соответственно, было бы не честно, если бы мы теряли очки, просто из-за отсутствующего ученика, так что все её очки в случае нашей победы будут разделены на тридцать девять человек. Итого на каждого будет… – она замолчала, видимо, начав считать.

– Сто два балла в первом этапе, двести пять во втором, а в третьем – триста семь. Это если считать, что дробные числа не будут сохраняться или идти в пользу ученика.

– У тебя что, калькулятор в голове?.. – с каким-то странным выражением она на меня посмотрела.

Я пожал плечами.

– Ужас, это пугает, знаешь ли… Но, – она неожиданно прильнула ко мне под бок, обхватив мою руку своими руками и грудями, – …это так интересно. Откуда же ты такой?

– Я просто неплох в математике, – сказал я, стараясь не обращать внимание на её очередную провокацию с «мягкостями».

– Ну да, конечно, хо-хо, – засмеялась она, закатив глаза.

– Ну насчёт командных баллов я понял, но что насчёт личных?

– Пытаешься перевести тему?..

– Нет. Зачем мне это? Мы ведь договорились, что ты не лезешь в мою жизнь эти три месяца.

– Хо-хо, точно, а я чуть не забыла, – начала она косить под дурочку.

– Так что там с личными баллами?

– Ладно-ладно, – отлипла она от меня, и мы продолжили путь. – Личные баллы – это баллы, которые начисляются школой после вынесения вердикта по твоей полезности во время особого экзамена. А каждый ученик, соответственно, заработает своё количество баллов из общего количества. Общее же количество равняется четырём тысячам.

«То есть снова из расчёта по сто баллов на каждого ученика», – прокомментировал я про себя.

– Может ли быть такое, что кто-то заработает ноль баллов? – начал я уточнять крайне важный вопрос.

– Может. Как может быть и так, что все четыре тысячи баллов заработает один ученик. Но это, понятное дело, только в теории. Всё же справиться в одиночку против сорока человек – будет трудно даже мне. А я считаюсь, по местным меркам, гением. Да и даже если это возможно для кого-то, то я бы хотела увидеть, как он уговорит всю свою команду бездействовать.

Ну да, мало кто захочет терять баллы ради попытки другого человека набрать максимум. Подобное действительно было бы крайне трудно провернуть…

– Применять насилие к своей команде, конечно, нельзя?

– А ты уже решил заработать максимум баллов? – с ухмылкой спросила она, несильно наклонив голову набок.

– Это чисто гипотетически…

Она на это лишь хмыкнула.

– Конечно же это будет запрещено. Пускай мы пока что и не знаем правила, но не думаю, что руководство школы одобрило бы возможность избить сначала союзников, а уже после и врагов. Всё же не зря это сражение классов.

Ну да, такое было бы не логично со стороны школы. Тогда действительно единственный способ заставить всех бездействовать – это договориться с ними.

– А что можно получить за эти самые баллы?

– Почти всё.

– Прямо-таки почти всё?.. – с неверием спросил я.

– Да. Оружие, броня, машины – всё это можно купить. А из того немногого, что нельзя купить – только то, что запрещено законом, например, наркотики, взрывчатка и люди.

– А оружие законно?

– Полностью. Но тут есть заминка – тебе нужна для этого лицензия. А если же у тебя нет этой лицензии, то тебе даже не дадут потратить баллы на покупку оружия.

– То есть, если есть эта лицензия, то можно носить с собой оружие и полноправно его покупать?

– Да. А что, она тебе нужна?

Хм…

– Нет, – тщательно обдумав, ответил я.

Даже если предположить, что ты можешь с этой лицензией официально покупать оружие и носить его с собой, то по этому же оружию тебя и поймают сразу. Иначе говоря, использовать недавно приобретенное тобой оружие, которое будет зафиксировано во всех базах данных, – это сущая глупость, на которую попадутся только дураки. И если и использовать оружие, то только то, которое приобретено незаконно, ведь именно от такого оружия проще всего избавиться, и по нему на тебя не смогут выйти. Единственный плюс от лицензии – это если на тебя в открытую нападут и будут пытаться убить, и тогда ты используешь своё оружие для самообороны. Но и в этом случае много проблем, например, а что если ты убьёшь из своего оружия случайно или специально аристократа?

Ответ прост: тебя посадят, даже не став рассматривать дело. Обычный человек априори не может навредить аристократу. Вот таков этот мир…

– Как думаешь, как будет проходить экзамен? – перевёл я тему.

– В плане, легко или сложно?

– И это тоже. Но вообще меня больше интересуют стратегии на матчи.

– Стратегии? Ты всерьез думаешь, что кто-то успеет разработать серьёзные стратегии?

– Думаю, хотя бы на минимальном уровне, так точно.

– Хм… ну тут ты, скорее всего, прав. Что же до самих стратегий, то думаю, это будут либо агрессивные стратегии, либо пассивные – это будет зависеть от условий матчей, способности учеников в классе и непосредственно от времени, выделенного на отдельный матч.

Понятно, значит, даже она не рассчитывает на полноценные стратегии, а отталкивается от резких атак и пассивной защиты. В принципе, это показывает местный уровень, от которого стоит отталкиваться.

«Меня это не очень-то устраивает, надо её подтолкнуть…»

– Кстати, а что там впереди? – решил сменить я тему, узнав всё, что мне было нужно.

– М-м? – она посмотрела дальше, вдоль речки. – А, там дальше небольшой водопад.

«Водопад?.. А это уже может быть интересно».

Подойдя ближе, я смог достаточно чётко рассмотреть его: обычный маленький, метра три – три с половиной высотой, сверху и снизу всё усеяно большими камня и зелеными растениями; вода течёт активно, из-за чего трудно рассмотреть что-то под водопадом.

– За этим водопадом есть что-то?

– С чего ты решил?

– Просто часто бывает такое, что за водопадами оказываются пещеры или хотя бы что-то подобное. Так что я подумал, что было бы хорошо спрятаться там и не сражаться.

– Не сражаться? – явно сильно удивилась она. – Я думала, ты наоборот, хочешь побе-е… – остановилась она, не договорив.

А я тем временем так и видел, как внутри её головы крутятся запущенные моими словами шестерёнки.

– Может, вовсе не сражаться и не получится, но я, кажется, придумала, как победить, даже если участвовать будем только мы вдвоём… Надо лишь проработать некоторые мелочи…

После этого Мияко рассказала мне свой план, а я же убедился в его работоспособности и косвенно подвёл ко многим слабостям, которые стоит проработать, и на чём нам нужно будет сконцентрироваться, чтобы всё точно удалось.

– Эй! – начала Мияко, остановившись, пока мы продолжили нашу прогулку по территории будущего места экзамена. – Ты же специально подвёл меня к мысли, что в этом экзамене можно почти не сражаться и победить, верно?

Насчёт не сражаться – я бы поспорил, всё же нам обоим, так или иначе, придётся этим заниматься, но,пожалуй, лучше не буду начинать развивать эту тему.

– Ты слишком много думаешь, – меланхолично ответил я, продолжив идти вперёд, – мне просто не хотелось сражаться, потому что я слаб…

Мияко некоторое время стояла на месте, но после, по её начавшим раздаваться шагам, я услышал, что она смирилась с таким ответом.

* * *

Так мы и гуляли больше двух часов по лесу, пока я продумывал планы на следующие два матча. Всё же после того, как мы используем придуманный ранее план единожды – он более не сработает, потому что другие противники уже будут к этому готовы.

На деле же планы с такой же большой вероятностью победы мне более не приходили в голову. И всё дело в отсутствии полноценно озвученных правил, среди которых, я уверен, должно быть что-то, чем можно было бы воспользоваться, разработать стратегию и впоследствии заиметь хорошие шансы на победу.

После прогулки мы направились обратно в особняк, где на кухне слуги уже приготовили нам еду.

Если честно, есть я не особо горел желанием, даже при том, что, как я попал в этот мир, мне это очень понравилось, и всё из-за слуг, которые смотрели на меня как на прокаженного, а когда я захотел притронуться к еде, то и вовсе услышал, как одна служанка, которая принесла этот обед, не смогла сдержаться и засмеялась. После этого у меня уже откровенно не было желания есть эту еду, пускай она и выглядела очень аппетитной, а я был голодный. Благо для меня, что это заметила рядом сидящая Мияко и решила разыграть сценку, чтобы преподать слугам урок.

– Тебе не нравится эта еда? – спокойно поинтересовалась она и, не дав мне ответить, продолжила: – Коли так, то давай поменяемся, – после этого она забрала мою тарелку и поставила на её место свою.

Тут-то лица слуг резко изменились: испуганные глаза и расширенные зрачки явно указывали на резкий выброс адреналина, после которого скрыть уже было что-то слишком сложно; и помимо этого, некоторые и вовсе стали проявлять остальные аспекты испуга – неловкие движения, стекающий с головы пот, теребление одежды. В общем, они сделали всё, чтобы теперь точно нельзя было усомниться в их непричастности к какому-то сговору, относящемуся к теме моей еды.

И Мияко тоже наверняка это заметила и поэтому продолжила свою игру на публику:

– Так ты из тех, кто не любит мясо? – задала она мне вопрос, отрезая кусок говядины.

– Да, мне оно как-то не очень нравится… – подыграл я ей, хотя в душе очень сильно надеялся, что мои наблюдения ошибочны и на самом деле мясо хорошее, и я смогу сполна им насладиться…

Но стоило Мияко поднести элегантно отрезанный кусок ко рту, как всё началось…

– Стойте, госпожа Мори-сама! – выкрикнула служанка, что больше всего нервничала.

– Что такое? Зачем ты прервала меня во время трапезы?! – всё больше начиная разгоняться, продолжала Мияко. – Что такого должно было произойти, чтобы ты – челядь, подобранная с улицы и выкормленная в тепличных условиях, смела прерывать меня?! – со огоньками злобы в глазах закончила она, буквально прожигая своим взглядом уже ненормально побледневшую служанку, которая, казалось, вот-вот потеряет сознание.

Даже служанки, что просто стояли рядом, находились в шоке, и каждая из них выглядела хуже другой, словно у них был конкурс по самому испуганному виду.

– Я… я… я не хотела… п-простите, п-пожалуйста… просто… – заикаясь, пыталась она оправдаться, опустив голову вниз, даже не в силах смотреть в глаза Мияко.

– Просто что?!

– П-просто… п-п-пр-р-ро… – она всё хуже выглядела.

В следующий миг раздался глухой звук удара. Это служанка от страха потеряла сознание, пока пыталась оправдаться.

Мияко на это лишь презрительно посмотрела, а после перевела взгляд на двух оставшихся служанок.

– Вы в этом замешаны? – чуть ли не выплюнула она этим двоим.

– Н-нет! – резко вскрикнула одна из них, выставив вперёд ладони.

– Я-я тоже ничего не делала… – не так активно, и явно борясь со страхом, ответила вторая.

– Если я узнаю, что вы мне врёте – вашей участи не позавидовать.

– Н-нет-нет, мы правда ничего не делали, только она!!! – ткнула служанка пальцем в сторону лежащей на полу женщины.

– И что она сделала? – довольно тихо, но при этом ужасающе пугающе проговорила Мияко.

– Она… она… – замялась служанка, видимо не желая выдавать напарницу.

– Говори, – с нажимом произнесла Мияко.

– Плюнула она! Плюнула… – неожиданно созналась другая служанка, которая до этого жалась в сторонке.

Услышав это, Мияко встала со стула, взяла тарелку в руки, подошла с ней к лежащей на полу служанке и перевернула тарелку. Всё содержимое тарелки теперь было на голове лежащей на полу служанки.

– Я, кажется, чётко вчера сказала всем, чтобы подобных инцидентов не было. Вы ведь это помните? – она посмотрела в сторону жавшихся в конце комнаты служанок.

– Д-да, п-помним…

– Д-д-да… – кивнула вторая, при этом дрожа как осиновый лист.

– Тогда почему вы, две курицы безмозглые, не остановили эту… – она наступила ногой прямо на голову служанки, где была еда, и начала ею давить, – …неблагодарную свинью?

Они ничего на это не отвечали, лишь отводили взгляды и старались не смотреть вовсе на Мияко и «придавленную» напарницу.

– Твари неблагодарные, – прошипела Мияко, убрав ногу с головы служанки, подойдя к ней с другой стороны и пнув в живот, отчего та улетела на метр и ударилась головой о наш стол, и он затрясся.

«От такого удара головой она может и не оправиться…» – подумал я про себя, продолжая наблюдать.

– Она более не слуга рода, а вы двое лично расскажете обо всём моему деду и проследите за этим. А если вздумаете попытаться защитить или как-то её выгородить, то поверьте – после этого её участь достанется ещё и вам.

Две служанки на это даже пискнуть не могли и лишь молча стояли, всё так же отводя глаза…

«А она более жестока, чем я думал…»

– Пошли, – это она сказала уже мне, направившись к выходу из столовой.

«Обед закончен?..» – с долей грусти подумал я и встал изо стола, а после направился вслед за Мияко.

Через некоторое время мы пришли в тот же зал, в котором сражались до прогулки.

«Неужели дубль два?» – подумал я, но Мияко просто села на мат в позу лотоса.

– Ну и чего ты так на меня смотришь?

– Мы будем медитировать? – с сомнением спросил я.

– Нет, этим буду заниматься только я, потому что мне нужно успокоиться. А ты сядешь рядом и будешь тренировать EMF.

– Вот как…

После этого я также сел на мат.

– Сядь в позу лотоса, – сразу сказала Мияко.

– Но ты же только что сказала, что…

– Да, я знаю, что сказала. Ты и не будешь заниматься медитацией – просто в такой позе проще работать с EMF.

– О-о, понятно… – после этого я сел в позу лотоса. – И… что мне дальше делать?

– Для начала просто выпускай EMF: на твоём уровне – это самый лучший способ развития.

– Но ты ведь говорила, что даже в таком случае должна быть некая «система»?

– И она есть, но заключается всего лишь в одном правиле: не перенапрягайся. Серьезно, просто не доводи свой мозг до состояния, когда он начинает плавиться. Как только начинаешь ощущать нечто подобное – сразу прекращай и отдыхай, а лучше медитируй – у тебя явно есть в этом опыт, – подметила она, проведя глазами по моей позе.

«Да, в моё обучение также входила и медитация, но по сравнению с остальной программой – на неё почти не делался упор».

– Ну и чего ты ждешь? – спросила она в явном желании побыстрее увидеть моё EMF.

– Ты ведь и так знаешь, какой у меня атрибут и сила EMF.

– Но увидеть-то всё равно хочется.

Я на это лишь вздохнул и, вспомнив те особые ощущения, которые испытывал, когда использовал артефакт древних, сконцентрировал их в ладони, и через секунду над моей ладонью появился небольшой…

* * *

– Так, на сегодня хватит, – сказала Мияко, когда я в очередной раз довёл себя до пика. В плане использования EMF, конечно же…

Стоило мне один раз переборщить и слишком долго использовать EMF, как я почувствовал, что мозг действительно будто начинает плавиться: боль в голове, головокружение, расфокусированное зрение – всё это начинается и действует настолько синхронно, что описать это всё, кроме как «плавление мозга», – сложно.

Так что один раз обжегшись на этом – более я такое не допускал, постоянно вовремя заканчивая использовать EMF. Время же на общее восстановление составляло около двадцати минут – это если брать состояние, почти доведенное до пика.

Так же я проводил некоторые опыты с этим, например, заканчивал использовать EMF ещё до момента, когда был близок к пределу. Таким образом, я хотел узнать, будет ли время на восстановление таким же, или же оно как-то изменится. Например, условно могло быть так, что чем меньше напрягаешься, то есть заканчиваешь почти в самом начале, тем меньше времени требуется организму на восстановление. Если это было так, то куда разумнее применить стратегию, когда тратишь условные «пять процентов перегрева» и после сразу же отдыхаешь.

Но как выяснилось в ходе испытаний, это так не работает, к сожалению. Процесс восстановления занимает одинаковое количество времени в любом случае, за исключением, разумеется, только состояния «перегрева» и «плавления мозга», ведь если довести до этого, то и времени на восстановление потребуется больше за то же количество потраченного ресурса. Исходя из этого, я и тратил весь EMF в пределах нормы, а после отдыхал медитируя.

Кстати, касательно медитации: лично я не заметил, чтобы она как-то влияла на ускорение или наоборот – ухудшение процесса восстановления организма, после использования EMF. Так что я не совсем понимаю, почему Мияко сказала, что так будет проще работать с со своим полем. Как по мне, результат был идентичен в любом случае.

Кстати, говоря о Мияко… она всё это время просто медитировала, сидя рядом, лишь раз прервалась, чтобы что-то напечатать в телефоне, и если учитывать, что мы всё ещё голодные – это, скорее всего, касалось нашего обеда.

И я оказался прав: за то время, что мы занимались, уже другие слуги полностью прибрали весь учиненный Мияко бардак и приготовили нам новые порции еды, состоящие из говяжьей вырезки с гарниром из овощей для меня и… а вот у Мияко на этот раз всё более интересно: для начала аперитив в виде саке, после в качестве холодной закуски сашими, и затем ещё суп с рисом и сырым яйцом, а в конце… жареное брюхо рыбы фугу.

Стоит отметить, что сама по себе фугу – это очень ядовитая рыба, яд которой по токсичности превышает цианид. А в брюхе этой рыбы – самое большое скопление этого яда.

Насколько мне известно, при правильной готовке этой рыбы яд из неё полностью не извлекают, и впоследствии он понемногу начинает отравлять того, кто её ест.

– Опять что-то не так? – спросила Мияко, наливая себе саке.

– Нет, просто удивился блюду, – сказал я как есть.

– О, ты тоже хотел попробовать? Извини, мне стоило спросить заранее.

– Да нет, всё в порядке, – отмахнулся я, но всё равно с интересом продолжал смотреть, как она начинает это есть.

Моя порция тоже выглядит очень привлекательной, но… то, что она ест – будто на совершенно на другом уровне. Вкусная, но отравляющая еда – как же это маняще звучит…

После перерыва на еду мы вернулись в тот же зал и вновь продолжили монотонно заниматься своими делами: я – тренировал EMF, а Мияко – просто отдыхала, медитируя.

Спустя какое-то время, когда еда должна была уже уложиться, Мияко спросила:

– Хочешь продолжить заниматься EMF или совместишь с физической нагрузкой?

– А тут возможен второй вариант? – нарочито осмотрел я почти пустую комнату, в которой мы и находились, намекая, что тут совершенно нет для этого необходимых тренажеров.

Можно, конечно, заниматься и без них, особенно на начальном этапе, но с ними мне будет всё же проще, потому что в прошлом мире я постоянно пользовался ими и успел привыкнуть.

– Вполне, – сказала Мияко, ловко встав на ноги и направившись к двери, находящейся в этой комнате, о которой до этого вопрос не заходил.

Мне хоть и было интересно, но, если я буду спрашивать о каждой вещи – это быстро начнёт раздражать находящихся рядом людей. А из находящихся рядом людей – только Мияко, а её раздражать, особенно после произошедшего на кухне, совершенно не хотелось.

Пока я встал и шёл к ней, она уже открыла дверь и включила в комнате свет, а после зашла внутрь.

Стоило мне заглянуть в эту комнату, как я в очередной раз был поражен сочетанием в этом особняке традиционного японского внешнего вида дома и современной внутренней части: сначала была вполне современная комната; после современная кухня с самыми разными современными приборами, которые, кстати говоря, не каждая обычная семья себе сможет позволить; а теперь и встроенный в дом современный спортзал с полным набором тренажёров, включающих в себя тренажёры чуть ли не на каждую группу мышц.

– Круто, да? – заметила Мияко мою заинтересованность.

– Я бы сказал: поражающе, – лаконично подобрал я более подходящее слово и двинулся в глубину зала.

– Ладно, веселись – тут всё в твоём распоряжении, – махнула она рукой и вышла из зала, но почти сразу вернулась. – Да, кстати, мне сейчас нужно будет отлучиться и, скорее всего, до ночи я не вернусь, так что всё необходимое спрашивай у слуг.

– Эм… а?..

– Не думаю, что кто-то еще попробует что-то подобное выкинуть, так что не беспокойся за это. Удачи! – выкрикнула она в конце и исчезла, не дав мне ничего спросить. Впрочем, и спрашивать толком нечего – она и так мне всё до этого объяснила и показала, а то, что не показала, можно спросить у слуг.

«Надеюсь, что они хотя бы научены опытом и действительно более не выкинут ничего подобного…» – думал я, начав разогреваться перед хорошей физической нагрузкой.

* * *

Прозанимался я так до самого вечера, попутно совмещая физические тренировки с тренировками EMF. Могу уверенно сказать, что было приятно вновь ощутить знакомую боль в мышцах, которую я уже начал забывать за прошедшие восемь дней безделья. Хотя… я, конечно, утрирую, всё же бездельем это трудно назвать, но факт того, что я мог более рационально потратить то время – очевиден.

Кстати, если так подумать, то пока я жил в лаборатории, то такого себе не позволял: я всегда тратил время так, чтобы извлечь из него максимум пользы.

«Я что, меняюсь?.. Неужели свобода так сильно развращает человека? Или же это нормально?.. Нормально иногда отдыхать и бездельничать? Нормально отвлекаться от той цели, на которую тебя направили, и быть простым… Кем?.. Человеком? А кем тогда я был до?.. Не человеком? А кем же тогда? Я никогда ранее не задавался этим вопросам, пока жил в лаборатории, а теперь… стоило мне её покинуть, и я чувствую себя… странно. Я будто не в своей тарелке… Может, я всё же со временем смогу привыкнуть к этой свободе, которая одновременно прекрасна и так губительна?»

Мои мысли оборвал стук в дверь зала, которую я перед тем, как начать заниматься, закрыл.

Я ничего не стал отвечать, но через какое-то время стук в дверь повторился.

– Войдите, – сказал я, предположив, что слуги не могут войти из-за приказов Мияко относиться ко мне, как к ней.

И это сработало: почти сразу дверь открылась, и в неё вошла служанка – одна из тех, что была на втором, удачном, обеде – заменой трем предыдущим.

– Хирано, вы будете ужинать?.. – явно с трудом, немного склонив голову, спросила она.

Тут стоит отметить, что она не использовала уважительный суффикс или слово господин, а просто обратилась по фамилии и на «вы». Получается, ей действительно приказала делать это Мияко, а без этого – я бы точно лёг спать голодным.

– Да, – лаконично ответил я.

– Хорошо, – она вновь совсем немного поклонилась. – Тогда через пятнадцать минут подходите в столовую, – и сказав это, она развернулась и вышла из комнаты, закрыв дверь.

Потратив выделенные мне пятнадцать минут на небольшую тренировку EMF, я вышел из зала, предварительно выключив в нём свет, и направился в столовую.

В столовой на этот раз было вместо трех служанок всего одна. Видимо, это вновь из-за нашей с Мияко разницы в положении и статусе. Хотя я всё же гость, причём гость, о котором печётся важный член рода, так что они могли бы проявить чуть больше уважения.

Но тут и их, пожалуй, можно понять: всё же в этом мире статуса слуги рода очень сложно добиться, а получив, ты получаешь, кроме того, деньги и уважение в обществе, а также власть. Власть над теми, кто ниже тебя, хотя таковых и немного, а если точнее – только простолюдины. Иначе говоря, я даже ниже по статусу, чем эти слуги рода.

Еда тоже была не ахти по сравнению с тем, что мне подавали, когда рядом была Мияко. Но даже так, я уверен, обычный простолюдин бы не смог себе позволить продукты, которые тут используются на постоянной основе в готовке, ибо их цена, очевидно, превышает все нормы.

После ужина я спросил, где тут находится санузел, и, получив ответ, направился отдыхать в свою комнату, попутно тренируя EMF.

Кстати говоря, учитывая мою регенерацию, я думаю, на сон мне нужно меньше времени, чем обычным людям. К сожалению, пока что подтвердить или опровергнуть эту теорию у меня не было возможности, но сейчас она появилась, и я намерен её проверить, ибо это может дать мне огромное преимущество относительно остальных людей, которым чисто физиологически нужно тратить часы на сон, тем самым я же в эти часы смогу развиваться, постоянно сокращая разрыв между сильными мира сего и собой.

Но всё пошло не совсем так, как я планировал…

Примерно через полтора часа после того, как я пришёл в комнату и начал заниматься, ко мне в дверь кто-то постучался. Сразу вспомнив, что было в зале, я сказал:

– Войдите.

При этом я не понимал, что может понадобиться в такое время кому-то, поэтому напрягся и сразу занял удобную позицию и для своевременной самообороны, и для побега.

Тем временем дверь открылась, и в неё вошла служанка – та самая, которая спрашивала меня про ужин и была со мной рядом, пока я ел. Она зашла в комнату, закрыла дверь и… начала снимать с себя одежду. Буквально спустя несколько ловких движений она осталась в полностью чёрном, кружевном нижнем белье, чулках и поясе. И только после того, как она полезла руками себе за спину, чтобы снять лифчик, я опомнился.

– Стой, что происходит?

– Это приказ госпожи Мори-самы, – остановившись, не очень-то ясно объяснила она.

«Приказ?»

– Какой именно приказ?

– Разделить с вами ложе.

«Разделить ложе?.. А это не слишком? Мне казалось, Мияко сама нацелилась на меня. Хотя… она же считает мужчин – животными, помешанными на теме секса, так что вполне возможно, что для неё это действительно нормально… Но стоит ли мне соглашаться? А в принципе, что кто-то сможет получить с того, что я пересплю с этой служанкой? Первое, что приходит в голову – отношение ко мне местных слуг сильно ухудшится, но тут стоит понимать, что после сегодняшнего случая они вряд ли пойдут против меня. Так что единственное, что из этого выйдет – на меня будут смотреть с ещё большим отвращением, но… и что с этого? Через пять дней меня тут уже не будет, зато чисто физиологически я сегодня перевозбуждён из-за выходок и провокаций Мияко, а это уже может влиять на общую сосредоточенность и работоспособность. В таких случаях сбрасывать напряжение – это норма, и в этом нет ничего плохого, ведь так устроены все люди. Если же отбросить ухудшение отношений со слугами, то более я минусов в этом не вижу; по крайней мере я не могу себе представить, как это можно будет использовать против меня, так что…»

Я осмотрел вполне симпатичную служанку с темными средней длины волосами и выделяющимися и радующими подростковый взгляд выпуклостями второго или даже третьего размера.

– Раз это приказ, то… – я похлопал по кровати, находящейся рядом со мной, и служанка пошла в мою сторону.

И в данный момент меня совершенно не интересовало, что даже сквозь её маску безразличия было видно отвращение, нежелание, грусть и печаль…

«Слабые должны подчиняться, а сильные властвовать – так устроен этот мир. По крайней мере, так он устроен пока что…» – проговорил я про себя, стягивая с себя майку.

Глава 20

Третье апреля

Проснувшись на следующей день после неожиданно наступившей бурной ночи, обнаружил, что в моей комнате никого более нет, ведь служанка почти сразу после окончания совокупления сбежала.

Я встал с кровати, надел спортивную форму, в которой вчера тренировался. После этого я начал проверять комнату и в особенности те места, к которым могла прикоснуться служанка и что-то там спрятать, не важно будь то жучок для слежки и записи звука, скрытая камера или что-то более опасное для меня. Но в итоге потратив более пятнадцати минут на тщательную проверку каждой щели, где могло что-то быть, я так ничего и не нашёл. Это радует, значит, меня вряд ли считают кем-то серьёзным, за кем стоит следить. Хотя, вполне вероятно, что это Мияко позаботилась, чтобы за мной не устанавливали слежку.

Закончив с проверкой, я вышел из комнаты, сразу же заметив стоящего рядом с дверью Мияко слугу. Он напоминал сторожевого пса, который верно охраняет покои своей хозяйки. А учитывая, что из нового в местном сеттинге, насколько я знаю, только я – очевидно, что он ждёт именно меня.

Придя к такому выводу, я подошёл к нему. И не успел я что-либо сказать, как он начал первым:

– Госпожа Мияко очень поздно легла спать, так что попрошу вас её не беспокоить. Как только она проснётся – она сама с вами свяжется, а пока сходите в ванную комнату, к этому времени будет готов ваш завтрак, – выдал он монотонным голосом, чуть повернув в мою сторону голову. А как закончил – снова встал по стойке смирно, глядя вперёд – в стену дома.

«А он очень серьёзно относится к своему делу… А учитывая важность Мияко и внешний вид этого слуги, можно предположить, что он уж точно не слабый. И я сейчас не про его хорошую физическую развитость – это и так видно с первого взгляда. Я про то, что он, скорее всего, сильный пользователь EMF. Я бы, по крайней мере, не удивился, если бы он был A-ранговым. Хотя вряд ли обычные слуги могут быть А-ранговыми, или могут? Хм… как мало информации об этом мире…» – рассуждал я про себя, пока шёл в туалетную комнату.

Когда я подошёл к ванной, я сразу заметил на полу лежащую зубную щётку, зубную пасту, полотенце и гигиенические средства для душа.

«Неужели они ради меня ездили в город, чтобы всё это купить? Или у них есть какой-то запас подобного для гостей? Впрочем, не важно, хотя и интересно…» – подумал я, подобрав всё это и зайдя в ванную, которую сразу же начал проверять на предмет опасности или слежки. Но так ничего и не найдя, я почистил зубы, умылся и встал под душ. Приняв душ, за неимением выбора я оделся в ту же одежду, в которой и был, а после вышел из ванной комнаты и направился в столовую, где на этот раз были сразу все три служанки, среди которых не было той, что вчера ублажала меня. Зато все три эти служанки, хоть и старались не показывать эмоций, но от них так и разило ненавистью вперемешку со злобой. И всё это, разумеется, в отношении меня.

Что ж, я понимал, что всё приведёт к этому, однако нисколько не жалею о сделанном выборе. После сброса напряжения я действительно почувствовал себя лучше, ведь каким бы ты человеком ни был – физиологические потребности никуда не деваются.

Кстати, говоря о служанках и их количестве, если учитывать, что, когда я был с Мияко, их было трое, а после, когда я был один – всего лишь одна, то, видимо, сейчас идёт расчёт, что Мияко может появиться в любой момент. Но даже учитывая это, на столе уже было накрыто для меня, так что я, не став дожидаться Мияко, сел за стол и начал завтракать. Завтракать под очень неприятными, сверлящими меня взглядами…

К концу завтрака Мияко так и не появилась.

Я же, в свою очередь, позавтракав, сразу направился в ту же комнату, где занимался вчера.

Со вчерашнего дня в ней ничего не поменялось, так что я сразу сел на мат в позу лотоса и стал тренировать EMF. Я планировал тратить большую часть своего времени именно на развитие EMF, нежели на развитие физических способностей – и тут две причины: первое – так просто вернуть примерные физические возможности прошлого тела не выйдет, на это уйдёт порядка трех-четырех месяцев, сосредоточенных на чисто физической нагрузке, а в данный момент до экзамена меньше недели; и второе – EMF в данном случае куда важнее, ведь именно на мой атрибут идёт расчёт нашего с Мияко плана.

Прозанимавшись так около двух часов, я всё же перешёл и к физическим упражнениям, попутно совмещая их с тренировкой EMF.

И ещё примерно через полтора часа такой совмещенной тренировки появилась заспанная Мияко с растрёпанными волосами и в той же спортивной одежде, что и вчера.

– А ты вовсю занимаешься… – подметила она, прикрывая рукой зевок, зайдя в тренажёрный зал.

– Зато ты выглядишь слишком расслабленной – даже не тренируешь EMF, – подметил я, не став доделывать очередной подход и давая телу перерыв на отдых.

– Отдыхать тоже, знаешь ли, полезно, – проговорила она, зачесав двумя руками назад волосы, – хотя тебе ли не знать, – с ухмылкой намекнула она на прошлую ночь.

– Ты сама так решила, – скинул я с себя ответственность, ведь это был её приказ и инициатива.

– Да? Ну… наверное, можно и так сказать, только вот я предупредила, чтобы она не лезла, если ты не захочешь, – поставила она мне шах и мат одной фразой.

Мне осталось лишь принять факт, что я сам вчера сделал выбор, и более никто к этому не причастен. По крайней мере полноценно непричастен. А если же говорить о косвенности данного вопроса, то Мияко сама меня провоцировала целый день своим телом, а после буквально водила ложкой мёда перед ртом. Так что нет ничего удивительного в том, что я, будучи в теле подростка, не смог отказаться от подобного. Да и смысла отказываться, как я рассудил ещё вчера, не было.

– Да не парься ты так – это же вполне естественно для мужчин, – сказала она, пройдя в зал. – Лучше скажи, как тебе?

«Как мне?»

– Сложно ответить на этот вопрос, и я бы предпочёл его не затрагивать, – сказал я как есть.

– Понятно-понятно, тогда я скажу, как было твоей вчерашней пассии: если кратко, то ей не понравилось, ведь, по её словам, ты в ней даже человека не видел, используя только её тело, – приложив руку к щеке, проговорила она.

– Вчерашней ночью она была лишь вещью, которая априори не может иметь своего мнения. И единственное, что ей оставалось – это лишь терпеть…

«Кому, как не мне, это знать… Если сравнивать одну ночь и пятнадцать лет, то одна ночь – это лишь мгновение…»

– Ого, а ты знаешь, что ты невероятно жесток, а твои взгляды ненормальные? – присев рядом со мной, проговорила она вполне обычным голосом, в котором прослеживался только интерес, и ничего более.

– Это не я жесток, таков этот мир. А те, кто думает иначе – копошатся среди миллионов таких же отбросов, чья жизнь не стоит и гроша.

– И только потому, что таков мир, тебе нужно быть обязательно таким же?

– Да…

«А иначе ты никогда не взберешься на самый верх и не заставишь всех и вся измениться».

– И вообще, я думал, что ты не против, когда мужчина властвует над женщиной, – подметил я, что она сама не раз на это указывала.

Она на это устало вздохнула и посмотрела на меня, словно на ничего непонимающего ребенка.

– Ты путаешь понятия: то, что было вчера между тобой и служанкой – это больше напоминало игру в куколки, когда маленькие девочки играют с куклами и не задумываясь их ломают или выкидывают, если кукла им более не нужна; в моём же понимании властвующий мужчина – это тот, который берёт на себя заботу и опеку над женщиной, а та, в свою очередь, за это платит, даря любовь и ласку, и не важно – будь то в постели или вне её. Впрочем, тебя тоже можно понять – для тебя она была лишь возможностью сбросить пар и после спокойно забыть о ней.

– Именно так я и размышлял, так что не вижу ничего плохого в своих действиях.

– Но даже так это не отменяет того факта, что сегодня эта служанка взяла отгул и сейчас ревёт в своей комнате, – проговорила она с хищной улыбкой.

– Если ты хочешь воззвать к моей совести и заставить меня сожалеть о содеянном, то советую это прекратить – это всё равно не принесёт совершенно никакого результата.

«По сравнению с тем, что я учинил два дня назад – это просто мелочь, о которой даже не буду задумываться…»

– Вот как, – начала она, встав на ноги, – ну… тогда пока отбросим эту тему. Пойду, приму душ, а потом позавтракаю и присоединюсь к тебе, – говорила она, уже подходя к двери, – и да, чуть не забыла сказать: сегодня сюда приезжает мой папа, и он наверняка захочет с тобой поговорить, – после этих слов она скрылась за дверью, а я так и остался один в раздумьях об услышанном.

* * *

Через некоторое время Мияко всё же присоединилась ко мне и так же, как и я, начала активно тренироваться, правда только в физическом плане, ибо, по её словам, тренировать EMF она сейчас почему-то не может и не хочет.

Так прошёл почти весь день, в который вошёл обед и постоянные тренировки. И только где-то ближе к семи вечера приехал отец Мияко, а узнал я это от самой девушки, которая сразу же направила меня в душ, сказав, чтобы после я переоделся в кимоно и хаори. После этого сразу стало понятно, что она изначально рассчитывала, что всё так и выйдет.

«Интересно, то, что я буду в такой официально-традиционной одежде, действительно сыграет какую-то роль, или Мияко просто вновь так развеивает свою скуку?..» – думал я, пока девушка помогала мне всё это правильно надеть.

Всё же опыта в таком у меня ноль…

– Всё, готово! – закончив крутиться вокруг меня, выдала Мияко. – Тебе, кстати, неплохо так идёт: ну, в плане, к твоему каменному лицу, – объяснила она, держась за подбородок. – Так со стороны посмотришь на тебя – будто какой-то гордый аристократ, который смотрит на остальных, как на низших существ.

– Вот как… А ты уверена, что твой отец захочет со мной общаться? Всё же я обычный простолюдин, так что не вижу смысла в таком поступке с его стороны.

– Поверь, он точно захочет, – выдала она, и в дверь постучались.

– Войдите, – выкрикнула Мияко.

Дверь открылась, а за ней стоял слуга, которого я ещё вчера заметил, когда мы только приехали сюда. Он сразу же низко поклонился – чуть ли не параллельно полу, а после выпрямившись, начал:

– Госпожа Мияко-сама, приехал ваш отец, и он хочет видеть вашего… – он замялся, – вашего… – вновь попробовал он, но так и не придумал, что сказать.

Ну да, его вполне можно понять – на обычного слугу я не тяну, всё же слишком хорошее обращение ко мне; на друга – аналогично; а про что-то большее он, наверное, даже не думает.

– Избранника, – неожиданно с улыбкой подсказала Мияко.

– Избранника?! – шокированно переспросил слуга, видимо посчитав, что тут говорится о возлюбленном.

– Угу, – кивнула Мияко.

– Эм… в общем, господин Амида-сам ждёт, – неловко закончил слуга, поклонившись и закрыв дверь.

– Это точно было нормальным называть меня так? – не смог не поинтересоваться я.

– Да?.. – начав строить дурочку, спросила она. – А что в этом такого?

Я промолчал и лишь наигранно тяжело вздохнул.

– Ладно, пошли, а то заставлять его ждать не лучшая идея.

– Пожалуй, – согласился я, уже предвкушая грядущее…

Через некоторое время мы с Мияко уже стояли около одной из дверей, находящейся в ранее неизведанной мной части дома.

– Ну, дальше ты сам по себе! Удачи! – помахала она мне рукой и направилась в обратную сторону.

Я сделал глубокий вдох, ещё раз проанализировал всё, о чём может зайти беседа, и только после постучал в дверь.

– Войдите, – услышал я грубый мужской голос с небольшой хрипотой.

Я открыл дверь, вошёл и сразу начал осматриваться.

Комната была довольно большой, оформлена в традиционном японском стиле: мечи в специальных нишах, лампы, выход во двор, низкие столики для чая и сладостей, и специальные подушки, на которых сидят.

«Я думал, что будет более современная комната…»

Всего тут было две специальные подушки, меж которых и стояли столики с чаем и сладостями. На одной из подушек уже сидел и смотрел на меня мужчина лет тридцати пяти – сорока с ранними морщинами, холодными и расчётливыми красными глазами, короткими и безупречно белыми волосами и крепким телосложением, которое видно даже сквозь такую же традиционную японскую одежду, как и у меня.

– Здравствуйте, Мори-сама, – поклонился я почти параллельно полу, но всё же не на все девяносто градусов.

«Всё же я гость в этом доме, а не слуга…»

– Здравствуй, Акира Хирано, проходи, – он провёл правой рукой по подушке, – располагайся.

Его голос был спокойный и чем-то напоминал методично текущую воду в реках.

Получив приглашение, я прошёл в комнату, закрыл за собой дверь и только после подошёл к подушке и сел на неё.

– Чтобы не тратить наше общее время, давай сразу перейдём к причине, по которой я вызвал тебя. Ты согласен?

– Вполне.

– Хорошо. Ты догадываешься, что это за причина и в чём она заключается?

– Да. Причина ведь в заинтересованности вашей дочери мной?

– Верно, – он кивнул, – понимаешь, Мияко-тян очень необычная девочка: она умна, талантлива, красива и в чём-то даже гениальна. Если говорить начистоту, она если не идеал, то очень близка к этому, – жестикулируя рукой, говорил он, – это я всё к тому, что из-за своей гениальности и необыкновенности ей почти всегда скучно и она почти никогда не интересуется другими людьми, и из-за этого в той же средней школе всегда была отстранена от всего остального класса и почти всех сверстников.

«Это объясняет, почему у неё всего лишь пятнадцать баллов в социальных навыках…»

– Даже затрагивая тему старшей школы Никото и учиненного там учениками негласного правила о возведении простолюдинов в ранг своих слуг, Мияко утверждала, что не будет брать себе никого в слуги, ибо ей это просто не будет интересно. Но ещё с позавчерашнего дня Мияко-тян выглядела необыкновенно энергичной и весёлой, так что я сразу узнал, в чём причина: и причиной оказался ты, её слуга, – выделил он последнее слово.

«Значит, хоть я и не являюсь полноценным слугой, но он меня таковым всё равно считает? Хотя, смотря с высоты его полёта – подобное не имеет никакой разницы».

– После этого я уже не мог не заинтересоваться, как так вышло, что ты смог привлечь её внимание и сделать такой… – он начал подбирать слово, делая характерные движения рукой, – …жизнерадостной и живущей в предвкушении завтрашнего дня. И, – начал он, поднимая справа от себя очень знакомые мне папки, – мне удалось кое-что на тебя найти.

Он открыл одну из папок, достал оттуда несколько листов, которые сразу же начал рассматривать после того, как отложил папки назад на пол.

– Знаешь, за свою жизнь я видел очень многое, – говорил он, водя глазами по листам, которые и так знал наверняка чуть ли не наизусть, – но таких резких изменений в человеке до этого я никогда не встречал.

Я хочу вставить слово, но боюсь, в данной ситуации я слишком «маленький человек», и он может расценить это как попытку перебить его, не выказав должного уважения.

– В общем, анализировать это и высказывать тебе, что я думаю об этом – не буду, потому что времени и сил – того это не стоит, зато… – он посмотрел мне в глаза, – я могу предложить тебе стать полноценным слугой рода.

– Прямо вот так, с ходу?

Просто каждому встречному такое не предлагают. Даже если у встречного будут определенные таланты…

– Да, твои способности явно незаурядные, и роду они точно пригодятся. Так что, если ты думаешь, что чтобы стать слугой, нужно обязательно изобретать колесо, то ты ошибаешься. Достаточно иметь способности, а они у тебя, как я сказал ранее, точно есть. Так как, ты согласен?

«Согласен ли я?»

– Извините, – я поклонился, – но, к сожалению, я вынужден отказаться.

– Это очень щедрое предложение, знаешь ли… – подметил он уже более твёрдым голосом.

«Да, быть слугой такого рода – это уже очень хороший статус в обществе, большие деньги и надежная „крыша“».

– Я понимаю, но даже так не могу его принять, так что приношу свои извинения, – и вновь поклон.

– Понятно, – его голос стал прежним, – я так и думал, иначе бы Мияко-тян не обратила бы на тебя внимание. В таком случае… – он сделал загадочную паузу для накаливания атмосферы, – я предлагаю тебе стать частью рода Мори.

«Что? Стать частью рода Мори? Вот так легко? Этого просто не может быть…»

– Извините, но я не понимаю, чем удостоился такой чести.

– Этим, – он взял другую папку и достал оттуда лист, который протянул мне. Я взял лист в руки, и первое, что на нём было написано: «Акира Хирано – главный подозреваемый». – Это ведь ты проделал это всё? – глядя мне в глаза, спросил он.

«А, так вот в чём дело… Теперь всё стало ясно».

– Извините, но вы ошибаетесь, – проговорил я и вернул ему лист.

– Слушай, парень, я не намерен тут играть в детектива и выяснять, ты ли это сделал или нет. Я лишь сложил всю доступную информацию и пришёл к выводу, что такой вариант самый вероятный. Поэтому, если ты сейчас скажешь, что всё это сделал ты, я более не буду сомневаться в твоих способностях, и мы сразу же сделаем тебя частью рода.

«Всё или ничего? Если я сейчас признаюсь, могу стать частью рода, а если нет – придётся идти своим путём, который не факт, что будет быстрым. Но если же выбирать, то…»

– Извините, но вы ошибаетесь – к этому делу я не имею отношения, – и очередной извинительный поклон.

– Ты уверен в этом? Если ты просто пытаешься это скрыть, то ты теряешь огромные возможности, за которые обычные люди стали бы грызть друг другу глотки.

– Да, я уверен в том, что не имею никого отношения к этому «делу».

– Понятно, – он выдохнул, – раз так, то тогда ты свободен, – махнул он рукой в сторону выхода.

– До свидания, Мори-сама, – прощальный поклон, а после встаю и иду к выходу.

* * *

После того, как гость этого особняка покинул комнату, наследник рода, который скоро станет новым главой, остался один на один со своими мыслями. По его лицу было трудно что-то сказать, но одно было ясно наверняка – он был расстроен.

Он достал из рукава сначала включенный диктофон, который сразу же отключил, и удалил только что сделанную запись. А после из этого же рукава он достал телефон, в котором начал искать переписку с одним интересным человеком, который предложил довольно хорошие условия для всего дома Мори, если бы он сделал для него небольшую услугу. Он, собственно, и согласился, но… всё пошло не по плану.

Наконец-то найдя нужного человека, он начал набирать сообщение: «Ничего не вышло, он не сознался».

Ответ пришёл мгновенно, словно человек на другой стороне ждал этого сообщения больше всего на свете: «Ясно, я так и думал. Спасибо за сотрудничество».

Увидев такой ответ, наследник рода сразу понял, что эта благодарность и есть всё, что он получит за проведенную им попытку заставить Акиру Хирано сознаться в содеянном.

Наследник устало вздохнул и всё же притронулся к сладостям и уже успевшему остыть чаю.

– Посмотрим, что же из всего этого выйдет, – проговорил он в пустую комнату, прежде чем откусить сладость.

Глава 21

Восьмое апреля

Вчера, седьмого апреля, наши совместные тренировки с Мияко завершились, и в обед я сел в подготовленную Мори машину, направившись в школу, где находится общежитие, недавно ставшее моим новым домом, в котором я смог постирать все нужные мне к сегодняшнему дню вещи и как следует отдохнуть и выспаться.

И вот наступило восьмое апреля. Восстановив силы, я, надев спортивную форму, иду по территории школы к своему корпусу, где находится мой класс. По пути мне встречаются другие ученики, которые, судя по взглядам, вполне хорошо узнают меня.

Мияко мне как-то говорила, что одно из записанных тогда видео разлетелось по интернету и довольно сильно «завирусилось» – иначе говоря, получило определенную известность в интернете.

И чего стоят комментарии, которые оставляют под этим видео…

Кто-то пишет о том, что я сражался нечестно; кто-то жаждал, чтобы меня вовсе наказали за такую «борьбу»; кто-то просто смеялся; а кто-то, неожиданно для меня, поддерживал и подчёркивал хорошо проделанную мной «работу». И это только из основных, которые набрали самое большое количество поддержки среди таких же зрителей…

М-да, моя спокойная школьная жизнь точно не задалась, хотя я на неё надеялся…

«Ладно, не стоит о грустном, лучше о чём-то хорошем, только о чём же?.. Хм… – я задумался, но приятный прохладный ветерок подал мне идею: – Лучше о погоде. Да, она сегодня определенно хороша…»

Ясное солнце озаряло сонных учеников со старших курсов, направляющихся на учебу; на небе почти нет туч; а температура не слишком высокая. Кажется, намечается довольно хороший день, пускай сегодня и придётся постараться…

Через некоторое время я пришёл в нужный мне корпус, а после зашёл и в класс, который ещё был почти пуст: всего лишь одна треть учеников сидели за партами в спортивной форме и либо общались друг с другом, либо что-то смотрели в телефонах. По ним и не скажешь, что сегодня будет сложный общеклассовый экзамен.

«Может ли быть, что они такие расслабленные, потому что нам ничего не говорили о наказании, если класс проигрывает?»

Кстати, говоря о теме наказания, я спрашивал об этом Мияко, но она ничего не знала, в отличие от темы с наградами, о которой оказалась вполне осведомлена. Но даже пускай Мияко ничего не знает о наказаниях, но что-то мне кажется, что они обязательно должны быть, а иначе может начаться игра «в поддавки». Что я под этим подразумеваю?

Ну давайте посмотрим на ситуацию со стороны, не абстрагируясь от темы родов и их сил. Взять, например, те же дома – к примеру, возьмём дом Мори, в котором состоит Мияко. Поскольку в доме Мори главенствующий род – это сам род Мори, то остальные рода, пускай и не вассалы, но крайне близки к этому.

А теперь вопрос: может ли человек, состоящий в главном роде, настойчиво «попросить» проиграть человека из подчиненного рода?

Ответ: вполне.

Следующий вопрос: может ли человек из сильного и древнего рода опять же настойчиво «попросить» проиграть человека из мелкого рода, который, условно говоря, появился только недавно и почти ничего не имеет?

Ответ: вполне.

Думаю, говорить о том, что будет в случае отказа от просьбы вэтих двух случаях, не стоит – все и так всё понимают… И это ещё не затрагивая тему с простолюдинами, которыми может помыкать совершенно любой аристократ…

Именно поэтому школа должна иметь какие-то наказания на случай поражения. И ещё бóльшие наказания по отношению к тем ученикам, кто поддается или просит об этом. Хотя, говоря по правде, доказать то, что кто-то там будет поддаваться или не поддаваться – почти невозможно. Естественно, я здесь говорю о грамотной подаче данного вопроса. Очевидно, что, если ученик вдруг почему-то остановится или не станет, к примеру, применять EMF – он поддаётся и специально даёт выиграть оппоненту.

В общем, данный вопрос довольно сложный, и надо смотреть, что об этом скажет школа, а уже после анализировать сказанное и что-то предпринимать…

Тем временем класс потихоньку заполнялся подходящими одноклассниками, с которыми я за это время виделся всего лишь раз. М-да…

Когда я читал книги о школе и школьной жизни, всё представлял несколько… иначе.

Всё же эта школа действительно сильно выделяется на фоне остальных. И да, я знаю, как примерно обстоят дела в других школах – всемогущий интернет и Мияко помогли мне построить примерный концепт остальных школ.

Пока я об этом размышлял, прочитал странное, только что пришедшее мне на телефон сообщение и почти сразу заметил, как кое-кто особо пристально смотрит на меня и потихоньку приближается уверенными шагами.

И этот кто-то Харуцугу Танэгасима.

Прямо сейчас он идёт по классу в мою сторону с гордо поднятой головой, словно пытаясь всем своим видом показать, что он мне – не ровня, и мы на совершенно разных уровнях. А вот за ним уже кое-как плетётся его слуга и, по совместительству, второй из двух моих спарринг-партнёров в этом мире – Намиё Итидзё. Выглядит он, в отличие от своего хозяина, мягко говоря, потрёпанным. Если же не лукавить и говорить, как есть – он явно избит. При этом сильно избит.

Это можно понять по его тяжелой походке – он еле перебирает ногами; а также по тому, что, ни на секунду не отпуская руку, держится за свой левый бок. Ну и вишенка на торте – это довольно большой фингал на его левом глазу.

«М-да, парню явно не повезло с хозяином».

Даже интересно, как он теперь в таком состоянии будет принимать участие в особом экзамене, где, даже будучи полностью здоровым, придётся тяжело…

– Ты хоть понимаешь, что ты натворил, челядь?! – почти прошипел Харуцугу, подойдя вплотную ко мне. Это он, наверное, о тех разлетевшихся видео, о которых я ранее упоминал.

И действительно, если вспомнить, как он в них выглядит со стороны, то становится понятно, почему он сейчас такой злой. Сложно представить, как сильно он подпортил репутацию своему роду такой выходкой. А ввиду этого к нему ещё наверняка применяли наказания, и, скорее всего, все они были физические. Так что пускай он сейчас и старается казаться гордым, но думаю, его участи многие бы не позавидовали…

– Я лишь оборонялся, – ответил я спокойно и отвернулся от него.

– Да ты!! – он взял меня за грудки и развернул к себе. – Ты хоть понимаешь, что я могу с тобой сделать?!

Тяжелое дыхание, яростные глаза, вздувшиеся вены – каждая частичка его тела сейчас буквально вопила о том, что своим безразличным ответом я его довольно сильно разозлил.

В это время уже весь класс обратил на нас внимание и замер в ожидании продолжения нашей небольшой сценки.

Я же… всего лишь немного наклонил голову набок и спросил:

– И что же ты мне сделаешь?

Это его окончательно взбесило.

– Да я тебя!..

– Да, я тоже бы хотела знать, что же ты сделаешь моему слуге? – раздался со стороны входа в класс знакомый многим голос.

Немного повернув голову в сторону основного сборища людей, я увидел, как их фокус внимания, сосредоточенный ранее на нас двоих, сместился в сторону подошедшей Мияко.

Державший же меня за грудки Харуцугу резко отпустил меня и повернулся в сторону Мори.

– Привет, Мори-тян, – ласковым голосом начал он.

Я же тем временем поправил форму и выглянул из-за его спины.

– Тян? – с отвращением и злобой спросила Мияко. Ей это явно не понравилось – чего только стоит её дергающийся глаз.

Стоит отметить, что в Японии суффикс «тян» используется между людьми равного социального положения. И он, можно сказать, выступает в роли уменьшительно-ласкательного суффикса, также обозначающего очень мягкое отношение к собеседнику и неофициальное общение. К примеру, так парни часто обращаются к своим девушкам. И в данном случае он именно это и подразумевал.

– В смысле… – Харуцугу замялся, начав чесать затылок. – Мори-сама… – поправился он.

Суффикс «сама» же обычно употребляется как проявление максимального уважения к собеседнику. А учитывая, что он находится в роде, который контролирует дом Мори, а Мияко наследница этого рода – ему и стоило начать именно с этого.

Мори на это цыкнула и приложила руку к лицу, а после убрала и сказала:

– Свали уже.

– Но, Мори-сама!..

– Свали! – начав злиться, выдала она.

– Но… – Харуцугу сжал кулаки и повернулся ко мне, а после наклонился и прошептал: – Смотри, чтобы на экзамене какой-нибудь камень случайно тебе в голову не прилетел…

После этого он поднял гордо голову и пошёл куда-то в начало класса, к группе стоящих там одноклассников. А уже за ним поплёлся его слуга, что всё это время просто стоял и наблюдал.

Следом же ко мне подошла Мияко.

– Ты из-за него не ответил на сообщение? – кивнула она в сторону удаляющегося Харуцугу.

– Да.

– Понятно, – кивнула она, – значит, всё пошло даже лучше, чем я хотела.

– Ты уверена, что это хороший план? Он всё же из твоего дома…

– Уверена. Он и все ему подобные должны понять, что нельзя трогать чужое. А иначе это так и будет продолжаться. И вообще, – она посмотрела мне в глаза, – тебе же от этого будет только лучше. По крайней мере этот дебил точно более не полезет, – это она уже бросила, глядя в спину начавшего болтать о чём-то с одноклассниками Харуцугу.

«Смотреть, чтобы на экзамене какой-нибудь камень случайно в голову не прилетел?.. И каким дураком надо быть, чтобы сказать нечто подобное?»

Через некоторое время класс заполнился одноклассниками, и наконец-то подошёл курирующий нас учитель – Кохэку Мацусита. После этого он сразу вышел к доске и начал проводить перекличку, а когда закончил, сказал:

– Так, все на месте. Я рад всё же увидеть некоторых из вас во второй раз, – он посмотрел на меня и почти сразу отвёл взгляд. На Мияко, точно так же пропускающую уроки, он так укоризненно не взглянул.

«Очередной наглядный пример нашей с ней разницы в положении…»

Тем временем учитель взглянул на свои часы и продолжил:

– Примерно через пятнадцать минут подъедут специальные школьные автобусы, в которых вы направитесь на территорию особого экзамена. Так что, если кто-то из вас хочет что-то сейчас сделать, или, может, кто-то что-то забыл в общежитии – данный момент самое лучшее время, чтобы решить эти проблемы. По истечению этих отведенных пятнадцати минут сделать что-либо будет невозможно, поскольку в это время вы уже должны будете находиться в классе и быть готовы пройти к автобусам. Также хочу отметить, что опоздавшие хотя бы на минуту ученики не будут допущены к экзамену и, как следствие, будут исключены из школы. На этом всё. Есть вопросы? – он начал водить глазами по ученикам. – Хорошо, вопросов у вас нет, так что будем считать, что теперь официально на этом объяснения закончены. Я подойду через пятнадцать минут, – после этих слов он развернулся и пошёл к выходу из класса.

Ровно через пятнадцать минут учитель вернулся в класс, и вновь началась перекличка, чтобы убедиться наверняка, что никто не пропал.

Это, понятное дело, было излишне: всё же после речи учителя вряд ли кто-то бы рискнул выходить из класса и иметь тем самым хоть и маленькую, но всё же вероятность того, что может не успеть вернуться и впоследствии быть исключенным.

Причём подобный исход был бы даже более катастрофичен для аристократа, нежели для какого-то простолюдина. Всё же если из такой элитной школы вылетит обычный простолюдин, то ничего странного в этом не будет, и общество об этом быстро забудет. А вот если из такой школы вылетит аристократ, то это будет уже позором как для него самого, так и для его рода, который не смог воспитать в своём отпрыске достойного человека.

После переклички учитель попросил нас всех встать, выйти из класса и следовать за ним, при этом сильно не разбредаясь, потому что это опять же это может привести к тому, что мы не подойдём вовремя к автобусу и будем отчислены.

Данные слова сильно мотивировали учеников, и через некоторое время мы очень кучной толпой направились за учителем, который сначала вышел из корпуса, а после направился в сторону южных ворот, где, видимо, и будут находиться автобусы.

Кстати, когда мы шли к автобусу, я заметил две группы, состоящие из таких же первогодок: первая группа шла впереди нашей; вторая же – позади. И при этом между нашими группами было примерно одинаковое расстояние, которое не уменьшалось и не увеличивалось. И всё потому, что учитель идущей впереди нас группы шёл почти с такой же скоростью, как и учителя из других классов. Таким образом они предотвращали возможности слияния нескольких групп, которое могло в итоге доставить некоторые небольшие, в моём понимании, проблемы.

Проанализировав это, можно только отдать должное руководству школы за проработку и внимание к таким мелочам.

Прошло порядка десяти минут, прежде чем мы подошли к южным воротам, около которых в ряд стояли восемь огромных двухэтажных автобусов. И из окон некоторых из этих автобусов на нас уже смотрели скучающим взглядом ученики параллельных классов.

«Получается, те пятнадцать минут были не у всех учеников, и нам ещё повезло, в случае если бы кто-то опоздал? А не слишком ли подобное жестоко со стороны школы? Всё же только малая часть учеников живёт в общежитии школы, а остальным приходится каждый день добираться сюда сквозь пробки, и это если ученик аристократ и у него есть водитель. В случае же если ученик простолюдин – метро. Метро, которое постоянно заполнено настолько, что иногда в него даже невозможно войти. И учитывая это, я с легкостью могу представить возможность, когда ученик-простолюдин опоздает к запланированному времени. И что получается, после подобного сразу исключение?..» – раздумывал я, пока нас по одному, в очередной раз отмечая, запускали в автобус.

Попав в автобус, я продолжил следовать за Мияко, которая с уверенностью сразу пошла на второй этаж, а я тем временем интереса ради посчитал, сколько в таком автобусе мест: на первом этаже было тридцать мест; на втором – сорок. И после этого возникает вопрос: а зачем такие автобусы, если бы подошли и обычные?

Просто по итогу у нас осталось двадцать девять свободных мест. И было бы даже тридцать, если бы одно место не было предназначено для учителя.

«Очередной показ, насколько эта школа богата и щедра в отношении своих учеников?..»

Через некоторое время все ученики заняли места, пристегнулись ремнями безопасности, и наш автобус всё же двинулся вслед за другими, уже начавшими отдаляться.

Глава 22

Спустя несколько часов мы приехали к нашему месту назначения; к месту, где я тренировался прошлые шесть дней; к месту, которое я выучил наизусть, со всеми расставленными тут камерами…

– Класс «G», выходим так же, как и заходили, – по одному и без толкучки, – проговорил учитель в микрофон, подключенный к установленным в автобус акустическим системам.

После слов учителя ученики начали неспешно идти к спуску со второго этажа, а часть учеников, что разместились на первом этаже, уже вышли из автобуса и были видны из окон. Выходя, они вовсю подтягивались и разминали изрядно затёкшие части тела. Всё же такая долгая поездка без перерывов действительно довольно сильно утомляет…

Через некоторое время и мы с Мияко покинули автобус, а после немного подождали, когда выйдут последние одноклассники. И сразу после этого началась очередная перекличка…

И пускай это и выглядит как какая-то паранойя со стороны, но лично мне такое поведение кажется вполне обоснованным, ведь стоит кому-то из учеников потеряться, как его сразу придётся искать. А уже из-за этого будет неизвестно насколько перенесено время начала экзамена, что, соответственно, добавит лишних хлопот. И это не говоря о том, что после придётся разбираться с «потеряшкой», как и куда он пропал, а впоследствии ещё и исключать его из школы.

В общем, слишком много проблем можно решить таким подходом школы, который не требует излишне большой затраты ресурсов. Иначе говоря, было бы более странным, если бы школа не прибегала к таким методам.

И пока я размышлял над этим, перекличка уже закончилась, и мы всем классом сошли с асфальтированной дорожки, направившись в сторону ворот, ведущих на территорию специального экзамена. Также рядом с этими воротами находится то самое «вполне современное здание», котором, оказывается, тут служит местом отдыха, складом и медпунктом. Проще говоря, это многофункциональное здание, в которое есть всё нужное, что может пригодиться во время проведения экзамена. Но помимо этого в нём также будет происходить слежка за ходом экзамена через камеры, оглашение победителей, или, скажем, если произойдёт что-то плохое – именно в этом месте будут думать: останавливать экзамен, всего лишь приостановить или же продолжать. А если останавливать, то именно отсюда и будет отдан указ о приостановке проведения экзамена.

Можно сказать, что это своеобразный центр принятия решения и, совместно с этим, многофункциональное здание для всевозможных нужд учеников.

И всё это я узнал, естественно, от Мияко.

– Именно на этой территории и будет проходить нынешний особый экзамен, – начал наш учитель, приподняв руку и указывая на ворота. – Площадь этой территории равняется сорока двум квадратным километрам. Соответственно, на этой территории вы можете передвигаться совершенно спокойно, но, если кто-то покинет территорию – он сразу будет считаться выбывшим. И предвидя ваш вопрос, отвечу: нет, если человек выбывает, он не исключается из школы. Более подробно вам скоро расскажет директор школы и его помощники, так что не будем задерживаться и сразу направимся на церемонию начала экзамена, – после этих слов он развернулся и пошёл в сторону здания.

Наш же класс сразу одной большой группой направился вслед за ним, и через несколько минут мы подошли к зданию, а после по нескольку человек начали заходить внутрь, попадая в огромный холл, напоминающий размерами наш спортивный зал. Впрочем, он не только размерами напоминал спортзал – тут также была небольшая сцена, а остальная часть зала практически пустовала.

Наш класс попал сюда, понятное дело, далеко не первыми, так что стоило нам зайти, как мы сразу же увидели три уже поравнявшихся класса. На лицах же наших будущих соперников отражались скука и уныние. И я их вполне понимаю: сейчас не будет сразу объяснения правил, а после начала экзамена. Сначала торжественная речь, где будет высказываться директор, а после него ещё неизвестно сколько работников школы, которых никто из учеников не увидел бы в обычной своей жизни, если бы не эти сами торжественные речи.

Если же говорить иначе и проще, то я пытаюсь донести, что подобным вещам уделяется слишком много времени во имя… ничего. Нет, можно, конечно, сказать, что во имя общего настроя, проявления сопернического духа и увеличения у всех желания победить. Но… на деле же подобное лишь раздражает учеников, которым это всё приходится терпеть. И дело тут не в «горячей молодой крови» или нежелании слушать наставления старших. Дело тут, как я сказал ранее, в том, что это не приносит практической пользы, пускай старшее поколение и считает иначе…

Пока я рассуждал об этом, наш класс успел построиться и перестал выглядеть так, будто мы ничем не связанные люди, которые впервые в жизни увидели друг друга и вообще не понимают, что сейчас происходит и что от них требуется.

Уже после этого начались долгие и скучные пятнадцать минут ожидания того, что все остальные классы наконец-то подойдут, построятся, и церемония всё же начнётся. И вот эти пятнадцать минут закончились, и практически сразу, следом за ними, начались такие же скучные тридцать минут, посвященные подготовленным речам управляющих школы. И только после всего этого началось самое интересное…

К микрофону вышел президент студенческого совета и начал вещать в микрофон:

– Теперь перейдём к тому, как будет проходить сам экзамен. Всего будет три этапа. После каждого этапа количество классов будет уменьшаться вдвое. Соответственно, победителем будет лишь один класс. Классы уже распределены по секциям, и я прошу вас посмотреть на это распределение, – он вытянул руку назад, указывая на большой экран, который находится на стене.

В этот момент на экран вывели новую картинку, на которой были расположенные на одной высоте названия классов, которые с каждым этапом возвышаются и создают своеобразную «пирамидку».

Распределение на первый этап было таковым:

«1-G» – «1-B»; «1-С» – «1-H»; «1-E» – «1-D»; «1-A» – «1-F».

«Мы сразу же будем сражаться с классом „В“? Это же не из-за того, что я рассказал Мияко о том случае в магазине в первый день?..»

Я повернул голову и посмотрел на улыбающуюся самодовольной улыбкой Мияко, и данный вопрос отпал сам собой…

– Но хоть я и сказал, что победителем будет лишь один класс, но классы, которые займут второе, третье и четвертое места, также будут относиться к победителям, потому что к ним не будут применены меры наказания. Соответственно, ко всем остальным классам, которые займут ниже четвертого места и вылетят на первом этапе, будут применены эти самые меры наказания. Их тяжесть будет зависеть от мест класса – чем оно выше, тем менее сурово будет наказание. Сами же меры наказания сейчас будут выведены на экран, – закончил он, и изображение на экране изменилось.

Теперь на экране было следующее:

Пятое место – обязательное посещение всех занятий без возможности опозданий на протяжении месяца; дополнительные пятьдесят часов обучения в месяц.

Шестое место – обязательное посещение всех занятий без возможности опозданий на протяжении месяца; дополнительные шестьдесят часов обучения в месяц.

Седьмое место – обязательное посещение всех занятий без возможности опозданий на протяжении месяца; дополнительные семьдесят часов обучения в месяц.

Восьмое место – обязательное посещение всех занятий без возможности опозданий на протяжении месяца; дополнительные восемьдесят часов обучения в месяц.

– Отмечу одну важную информацию, если ученик, подвергнувшийся наказанию, по какой-либо причине пропускает или опаздывает на занятие, и не важно, обычное оно или дополнительное – он будет исключён из школы. Исключения из правил в данном случае составляет только «процесс восстановления ученика», на котором вы будете должны доказать, что у вас была уважительная причина. И если вы сможете доказать её проводящим комиссию людям – вас зачислят обратно.

«Так вот каковы наказания за проигрыш в особом экзамене…»

Что ж, это далеко не суровые наказания, как я предполагал, хотя при этом простыми их точно не назвать.

Взять хотя бы дополнительные восемьдесят часов уроков в месяц – это примерно по три дополнительных часа в день. А учитывая, что у нас, судя по расписанию уроков, и без дополнительных в среднем выходит восемь, а то и десять часов в день, то прибавив эти дополнительные часы, мы получаем все одиннадцать и тринадцать часов в день на уроки.

И тут стоит ещё подметить факт того, что многим, как я упоминал ранее, нужно добираться до школы, а это занимает очень приличное количество времени. При этом подвергнувшимся наказанию ученикам также запрещены опоздания, ввиду чего им придётся выходить ещё раньше.

В общем, если подвести итоги, то у тех же простолюдинов останется около четырёх-пяти часов сна, а у аристократов, может быть, чуть больше – в районе шести.

И в таких условиях придётся прожить целый месяц…

– Теперь перейдём к хорошей стороне вопроса – к наградам, которые заимеет каждый класс, прошедший ко второму этапу. Награды представляют собой баллы, за которые можно приобрести всё что угодно, если это не нарушает закон, конечно. Один заработанный балл равняется полторы тысячи йен.

«Ну, примерно на такую сумму я и рассчитывал».

– Всего будет три типа наград: командная, личная и секретная.

«Секретная? Не помню, чтобы Мияко о чём-то подобном говорила, – я посмотрел на неё, она это заметили и в ответ на мой взгляд лишь пожала плечами. – Понятно. Значит, она сама не знала об этом».

– Теперь конкретнее о каждом типе: командная награда начисляется каждому члену класса, вне зависимости от принесённой им пользы. Победа на первом этапе даёт сто баллов каждому, на втором – двести баллов каждому, а на третьем – триста баллов каждому; личная награда – это награда, количество которой будет определяться школой и браться из общего изначального количества. Изначальное же количество баллов – четыре тысячи, из расчёта по сто баллов на человека. Если говорить проще, то вы можете заработать как ноль баллов, так и все четыре тысячи – всё будет зависеть только от вас, ваших действий и ваших способностей; секретная же награда – это награда, которая будет присуждена лишь одному ученику, по выполнению им особых условий. Какая награда и какие условия её получения, озвучено не будет.

«Ну, именно поэтому она и секретная. Хотя даже сейчас очевидно, что сами условия – невероятно сложнодостижимые, а награда, – соответственно, будет очень щедрой».

– Теперь перейдём к правилам экзамена, посмотрите, пожалуйста, вновь на экран.

На экране опять сменился слайд, и теперь там было следующее:

Ученикам запрещено:

– покидать территорию экзамена до его окончания;

– применять насилие к обездвиженному или находящемуся без сознания противнику;

– применять насилие по отношению к союзникам;

– специально ломать устройства школы, помогающие следить за ходом экзамена;

– вмешиваться в ход экзамена других классов;

– специально ломать выданные школой приборы;

– намеренно пытаться нанести сильный вред организму участника экзамена;

– применять способности с возможным летальным исходом;

– специально разрушать территорию, на которой проводится экзамен;

– пользоваться правилами, чтобы специально остановить ход экзамена;

– подкупать, заставлять или ещё как-либо влиять на участников экзамена;

– как-либо взаимодействовать со своим флагом;

– пользоваться приостановкой экзамена ради своей выгоды (передвигаться, продолжать сражаться, пытаться нанести вред другому участнику).

«Ого, а они многое предусмотрели. Хотя это и не удивительно – всё же школа не первый раз подобное проводит, и наверняка многие уже пытались использовать лазейки в правилах во благо себя и своей команды».

– Я надеюсь, вы хорошо запомнили все правила и не будете впоследствии пытаться использовать их недочёты и всевозможные лазейки в корыстных целях. Если же кто-то попытается таковые использовать, то школа может применить специальные меры наказания по отношению ко всему классу и особо строгие – к нарушителю. Также, естественно, те, кто нарушат хотя бы одно правило – будут тоже подвергнуты наказаниям. Мера наказания в случае нарушения будет определяться школой, ориентируясь на многие факторы.

«И один из этих факторов – твоё социальное положение…» – подумал я про себя, осознавая, что к аристократу, особенно из важной семьи, не будут так жестоки, как к обычному простолюдину.

– Теперь перейдём к тому, как будет проходить сам экзамен, просьба посмотреть на экран.

На экране в очередной раз обновился слайд, и сейчас там была прямоугольная карта размером семь на шесть, на которой было отмечено две точки с припиской: «флаг/точка старта красной команды» и «флаг/точка старта синей команды». А сбоку карты находилась надпись: «общий размер территории равен сорока двум квадратным километрам». Справа же от карты был следующий текст:

– на один раунд даётся два часа;

– отсчёт времени начинается с момента, когда обе команды дадут сигнал, что готовы (надо всем в классе поднять руки);

– экзамен заканчивается, когда один из участников касается флага противника;

– экзамен заканчивается, когда члены одной из команд не могут продолжать дальше;

– если по истечению времени никто из участников не дотронется до флага и в обеих командах будут участники, способные продолжать дальше, объявляется ничья, с последующей переигровкой;

– экзамен заканчивается, если кто-то из участников получил серьёзную травму и/или появляется риск угрозы жизни;

– экзамен приостанавливается, если одна из команд единогласно подаст знак (каждый поднимет обе руки);

– если экзамен приостановился, но участники, потребовавшие этого, всё еще подают знак, школа впускает на территорию экзамена команду медицинской помощи;

– экзамен заканчивается, если школа уличит кого-то из участников в нечестном сражении;

– экзамен приостанавливается, если школа сама решила, что кому-то нужна срочная медицинская помощь.

– Это основные моменты экзамена. Естественно, из-за большого количества времени, предоставляемого на каждый раунд, ни одна команда не успеет завершить экзамен за один день, поэтому все учащиеся будут жить в этом здании, специально оборудованном под все требования учеников: трехразовое питание в столовой; комнаты со спальными местами на четырёх человек; спортивный зал; тренажёрный зал; медицинский блок; санузлы, а также всевозможные зарядные устройства, подходящие под любой возможный тип устройств, который вы могли взять с собой. В этом здании есть всё нужное, чтобы удовлетворить нужды учащихся.

«Если брать, что один раунд будет равен двум часам и тут будут соревноваться совершенно все классы, пока они не выяснят, кто займёт какое место, то всего будет восемь матчей, чтобы узнать первые четыре места, и ещё четыре матча, чтобы узнать места, начиная с пятого и заканчивая восьмым. Итого, двенадцать матчей – по два часа каждый, то есть всего двадцать четыре часа. Учитывая, что сейчас время одиннадцать утра и то, что мы вряд ли начнём прямо сейчас, то мы успеем пройти только четыре матча, ибо позже восьми уже будет опасно, потому что солнце начнёт заходить, и школа точно не пойдет на проведение экзамена в такое время. Учитывая, что за завтра мы точно тоже не успеем провести ещё восемь матчей, то получается, что мы тут на три дня. Ровно три дня мне придётся жить с тремя незнакомыми мне людьми в одной комнате…»

– Теперь о том, что вам всем выдадут перед началом экзамена. Прошу снова посмотреть на экран.

Слайд на экране сменился, и теперь там говорилось о нашем снаряжении.

– Броня Икара (старая версия): существенно уменьшает получаемый носителем урон; усиливает примерно в полтора раза физические способности; может восстанавливаться со временем; полностью герметична; генерирует кислород посредством рециркулирования выдыхаемого углекислого газа обратно в кислород.

– Часы: отслеживают сердцебиение и пульс носителя; GPS.

– Отмечу, что броня Икара была модифицирована специально под этот экзамен: теперь, когда носитель получает слишком большой урон, она будет подавлять все желания и возможности носителя встать и сражаться дальше. Таким образом, школа почти полностью исключает возможность получения носителем слишком большого урона.

«Теперь понятно. Одно из озвученных ранее правил гласило, что нельзя применять насилие к обездвиженной или находящейся без сознания цели. Если я правильно понимаю, как будет работать эта модификация, то она будет делать броню невероятно тяжелой и носитель просто не в силах поднять её. Либо же она будет ослаблять человека настолько, что ему не хватит сил поднять броню. Это тоже было бы вполне логично, если учитывать, что одно из её основных свойств – усиление носителя».

– На этом объяснения касательно экзамена заканчиваются. Первый раунд экзамена начнётся через час и будет проходить между классами «1-G» и «1-B», их мы просим проследовать за курирующими их учителями. Остальные же классы свободны в своих действиях.

* * *

После окончания церемонии мы сразу направились за учителем, который пошёл в левое крыло здания. Так мы шли примерно десять минут, прежде чем добрались до коридора, в котором располагались две двери, расположенные друг напротив друга. На самих дверях были стандартные таблички с изображением синего мужчины и розовой, одетой в платье, девушки.

– Это комнаты для переодевания и получения приборов, – начал учитель, повернувшись к нам. – Сейчас вы зайдёте туда и получите броню с часами. После экзамена, вне зависимости от его исхода, возвращаетесь сюда же и сдаёте полученные вещи. До начала экзамена около часа, так что можете делать что хотите. Но я надеюсь, вы понимаете, что будет, если вы повредите приборы до начала экзамена или пропустите начало самого экзамена?.. – задал он явно риторический вопрос. – Вот и хорошо. Тогда через час жду вас у входа на территорию экзамена, – закончил он, после чего пошёл в сторону, откуда мы пришли ранее. – И да… – не дойдя до конца коридора, развернулся он, – скажу, пожалуй, на всякий случай: не верьте во всякий бред из интернета и не раздевайтесь, прежде чем надеть броню Икара.

После этих слов он повернулся обратно и скрылся за углом, а наш класс начал потихоньку разбредаться.

– Встретимся тут же, – вскользь сказала Мияко, до этого стоявшая рядом со мной, и направилась в сторону женской раздевалки.

«Хм, и зачем же школа разделила эти комнаты на мужскую и женскую, если не подразумевается надевание брони Икара на голое тело?..» – подумал я, направившись в мужскую комнату. Зайдя вовнутрь, я увидел квадратное помещение, разделенное на несколько небольших секций, в которых стояли лавочки и железные ящики. В этих же секциях некоторые ученики сели на лавочки, а некоторые начали что-то складывать в ящики, но большая часть сейчас выстроились в ряд около правой стены.

Остальные направлялись к самой отдалённой секции, которая выделялась даже отсюда: в ней не было лавочек, зато было окно с местным работником, который сейчас что-то рассказывал ученику, стоящему около окна. Также в той секции установлено как минимум две камеры, направленные в сторону окна с работником.

«Значит, именно там и выдают броню и часы», – заключил я, встав последним в очередь.

Через некоторое время подошла моя очередь получать броню и часы.

Я подошёл к окну, и работник, стоящий по ту сторону, начал зачитывать мне, что будет в случае повреждения, сколько я должен буду заплатить и то, что не входит в случаи, когда я буду виноват в поломке. После всего это он спросил, понял ли я всё, что он только что продиктовал. Получив утвердительный ответ, он протянул мне лист, в котором я расписался.

Кстати, говоря о подписи, её я скопировал из документов, которые забрал из дома Акиры тридцатого марта, а после отнёс их в старшую школу Никото, когда поступал. Именно тогда я увидел её в первый раз и в последующие мне уже не составляло труда копировать её.

Перед тем, как подписывать договор, я, естественно, быстро прочитал его, там было всё то же самое, что и сказал мне только что работник. Подписав его, я впоследствии получил коробку с броней и часы. А, точно, ещё там была инструкция, как это всё надевать, но с бронёй я уже работал шесть дней, а в часах ничего трудного не было – просто надеваешь их на левую руку, и они запускаются.

Получив всё это, я двинулся к самой дальней секции, где в данный момент было меньше всего народа.

Примерно пять минут у меня ушло на то, чтобы надеть всё что нужно. Единственно, что я пока что не стал надевать – это маска. И так, кстати, поступали в большинстве своём все.

Ещё хочу заметить, что очень немногие имели опыт в работе с броней Икара – многие сейчас всё ещё читали инструкцию, больше похожую на небольшой буклет; а некоторые – только начинали надевать броню и вздрагивали, когда она расползалась по их телу.

Не став долго засматриваться на нелепые реакции, я направился к выходу. И только выйдя из комнаты, я увидел стоящую посередине коридора Мияко, смотрящую на дверь, предназначенную для мальчиков.

– Знаешь, я думаю, своим пристальным взглядом ты многих пугаешь, – подметил я, подходя к ней.

– Тогда раз тебя это беспокоит, стоило быть быстрее и не заставлять меня в очередной раз ждать.

«Мне кажется, ты просто слишком энергичная», – подумал я про себя, направившись вместе с ней на выход.

Кстати говоря, до этого Мияко никогда при мне не надевала броню Икара, и сейчас глаза невольно соскальзывают лишний раз на её подчеркнутые «формы». Тут стоит отметить, что броня с виду напоминала латексный костюм, только состоявший из огромного количество мелких, чёрных металлических чешуек. А так, если забыть о них и представить без, то броня такая же облегающая.

– Долго ещё будешь делать вид, что не пялишься? – с ехидством спросила Мияко, в очередной раз воспользовавшись своей, как она говорит, «женской магией».

Мне осталось лишь вздохнуть и признать в очередной раз существование и силу этой самой магии…

Разговаривая на разные темы, мы дошли до ворот, куда и должен был в скором времени подойти весь наш класс. Сейчас же здесь было лишь с десяток учеников из нашего класса и ещё с десяток – из класса «B».

«Скоро начнётся самое интересное…»

И действительно, не прошло и десяти минут, как все нужные фигуры были на доске, и Мияко начала разыгрывать свою «сценку», делая первый ход в этой партии. Она пошла в сторону небольшой группки, состоящей из восьми наших одноклассников, среди которых и была её цель – Кодзи Кавано.

– Кавано, давай заключим пари? – в один миг оборвала она все разговоры своим уверенным голосом.

Группа была в полной растерянности, а её участники лишь молчаливо переглядывались меж собой.

– Эм… Мори-сан, я не совсем понимаю, о чём вы… – как и в первую нашу встречу, он строит из себя простого добродушного парня. К тому же сейчас он ещё добавил нотки неуверенности как в голосе, так и в поведении – немного наклонил голову набок и начал растерянно чесать затылок.

Стоит отметить, что он также применил к ней суффикс «сан», выделяя таким образом её более высокое положение.

– Я хочу заключить с тобой пари, что я и Акира, – кивнула она в мою сторону, – закончим этот раунд за тридцать минут. Вдвоём, – добавила она в конце.

После этого все вокруг начали перешёптываться. Не только эта группа из семи человек, а также и другие наши одноклассники, стоящие чуть дальше, но даже наши соперники, которые наверняка должны были это услышать из-за громкого голоса Мияко, который она специально сейчас сделала таковым.

– Ч-что?.. – уже не наигранно удивился Кавано. – Мори-сан, это же шутка? – неуверенно спросил он.

– Нет. Мы вдвоём намерены и сможем закончить этот раунд за тридцать минут.

– Это нево… Нет, – оборвал он себя, – стоп. Это даже не важно, ведь я не понимаю, зачем тогда это пари?

– Интерес и выгода, – незамедлительно ответила Мияко.

«А ещё это нужно, чтобы вражеская команда всё услышала…»

Кавано задумался на несколько секунд, обдумывая сказанное, и ответил:

– Чего ты хочешь?.. – аккуратно поинтересовался он.

– Во-первых, мы разделим все личные баллы между нами двоими; во-вторых, точно принесём победу всей команде, тем самым добавив каждому по сто баллов; и в-третьих, ты проиграешь спор и станешь на месяц слугой Акиры.

– Что? Что за бред?! – воскликнул он. – Я… слугой простолюдина?!

«Всё пошло, как и сказала Мияко – он одновременно поражён и оскорблён подобными словами. Теперь он почти стопроцентно согласится…»

– Именно, – меланхолично ответила Мияко, отстранённо отведя от него взгляд и начав накручивать свой локон на палец.

– Ты хоть понимаешь, что ты должна предложить за подобную дикость?! – уже вовсю распылился он.

– Хм… – нарочно наигранно призадумалась Мияко, – если выиграешь – я выйду за тебя. Тебя же такое должно устроить? – спросила она, хотя и так знала ответ.

Даже если не рассматривать все «прелести» и способности самой Мияко, иначе говоря, то, что она сама по себе очень ценна, так ещё остаётся то, что она из богатого и влиятельного рода, который точно даст очень большое приданое.

Так что его ответ на такое очевиден.

– Согласен! – опередил он мои мысли, стоя с безумно довольной улыбкой, на которой будто было написано «самый счастливый человек на земле». – Мори-сан, вы ведь не возьмете свои слова обратно?

– Нет, я готова подтвердить всё ранее сказанное, если… – сделала она паузу, – ты заставишь наших одноклассников не вмешиваться до истечения тридцати минут, указанных в пари.

– Идёт, – не раздумывая, ответил он, протянув руку вперед.

Мияко, в свою очередь, сделала аналогичное движение, и они пожали руки, после чего… на её лице расплылась такая улыбка, от которой даже мне стало немного жутко. Что же до остальных, видящих сие… они, мягко говоря, были шокированы. И самым ошарашенным был Кавано, улыбка которого слетела в мгновение ока.

– Пошли, – сказала мне Мияко, разорвав рукопожатие, после чего развернулась и направилась делать второй и по совместительству решающий ход в этой партии.

Я же напоследок взглянул на поражённых этой выходкой людей и уже после этого направился вслед за начавшей отдаляться в сторону класса «B» Мияко.

– Вы же всё слышали? – спросила она у самой большой группы, хотя это было больше похоже на констатацию факта.

Группа, состоящая из двенадцати человек, растерялась, и в ней не сразу нашёлся тот, кто мог бы вести диалог.

– Да, – ответил один из парней. Этот парень один из тех, кто был первого апреля в магазине. Даже учитывая свою посредственность, он вышел вперед и начал говорить, если не за класс, то за всю собравшуюся вокруг него группу. Поразительная уверенность в себе.

– Как вам такая идея: не бегать друг за другом, а сразиться в честной схватке? Два против сорока, заманчиво звучит, не так ли?

– И зачем нам на это соглашаться?.. – неуверенно спросил он, ожидая подвоха.

– А затем, что, может, вы мне и подпортите жизнь, если не согласитесь, но и сами от этого ничего не выиграете. А теперь подумайте все, – обвела она глазами каждого участника группы, – у вас будет шанс быстро убрать меня и Акиру, если накинетесь на нас все вместе. Зато если у меня ничего не выйдет из-за того, что вы ушли в глубокую оборону, я начну уже вместе со своими постепенно топтать вас наверняка.

И я знаю, что у вас нет таких сильных бойцов, которые могли бы противостоять мне в честном бою, так что шансов на победу у вас крайне мало, если вы не захотите попробовать убрать меня быстро, – навязывала она им свои мысли.

– Это всего лишь экзамен, уж как-нибудь переживём, – влезла девушка из этой же группы.

Мияко повернулась к ней.

– Ну да, переживёте-то точно, только вот между жизнью и выживанием – огромная разница. Так что как следует подумай над тем, как тебе каждый день придётся вставать к первому уроку за несколько часов до его начала, после второпях принимать душ и начинать краситься, забыв о том, что такое завтрак. А после ещё кричать на своего водителя, который будет стоять два часа в пробке, из-за чего тебя и вовсе могут отчислить.

Девушка уже открыла рот, желая что-то сказать в ответ, но в итоге, промолчав, закрыла его и отошла в сторону, отведя взгляд.

– Ну так как вам? Хотите испытать удачу и попытаться совместно одолеть меня и Акиру?

Вся группа молчала, а другие их одноклассники лишь наблюдали за происходящим.

– Ладно, дадите ответ перед началом, – отмахнулась она и пошла в сторону, где было меньше всего людей.

Я же направился следом за ней и, отойдя на достаточное расстояние от любопытных ушей, спросил:

– Можно было обойтись и без пари, зачем этот лишний риск?

«Да, я уверен, что если бы она постаралась, то смогла бы выиграть условные десять-пятнадцать минут форы, во время которой вряд ли кто-то из одноклассников стал идти против остальных и, главное – против Мияко».

– Потому что, не делая ставки, ты ничем не рискуешь, очевидно же.

– И что же в этом плохого?..

– В скуке. Во всепоглощающей скуке, которая будет разъедать, стоит перестать рисковать…

* * *

За десять минут до начала экзамена к нам, мирно отдыхающим на траве, подошёл тот самый уверенный в себе парень, с которым вела разговор Мияко.

– Мы всё обсудили и согласны.

Мияко, до этого лежащая с закрытыми глазами, соблазнительно потянулась. Костюм подчёркивал её песочную фигуру с четвёртым размером бюста, тонкой талией и в меру сочными ножками. После этого открыла глаза и, оперевшись на локти, приподнялась.

Парень, наблюдавший за этим, даже слюну сглотнул…

– Рада это слышать, тогда встретимся в центре, я пойду сразу туда, – договорив, она вновь улеглась назад. – Ещё что-то? – не успев закрыть глаза, спросила она с ухмылкой у парня, что всё ещё осматривал её.

– Н-нет… – будучи пойманным на этом, ответил парень, резко развернувшись и направившись к своим.

И стоило ему отойти…

– Теперь ты понял, как это выглядит? – всё с той же ухмылкой спросила у меня Мияко.

– Это всё равно не объясняет, как ты это замечаешь, даже когда я нахожусь сзади…

– И смотришь на мой зад. Верно?

– Я такое не собирался говорить… – опроверг я её догадку.

Она лишь захихикала и улеглась обратно на траву с самодовольной улыбкой.

Глава 23

Когда до конца обозначенного нам часа оставалось пять минут, наши часы завибрировали, а двое учителей, стоявших около ворот, начали хлопать в ладоши, тем самым привлекая к себе внимание.

Почти сразу все ученики обратили на это внимание и стали собираться около учителей, и мы с Мияко – не исключение. И, естественно, стоило всем подойти, как началась… перекличка.

И только после неё последовало самое нужное.

– Как вы все могли уже заметить, шлем, предплечье, грудь,перчатки, пояс и ботинки в вашей броне перекрашены из черного либо в красный, либо в синий цвет. Это зависит от того, в какой вы команде: у класса «B» – синий окрас, у класса «G» – красный окрас. Именно благодаря этому фактору вы не будете путать союзников и соперников. Естественно, во время боя, в напряженной обстановке, не всегда есть возможность среагировать правильно, так что школа допускает возможность нанесения случайного вреда союзнику. Но, если школа заподозрит или вовсе уличит вас в том, что это было нарочно, – к вам будут применены меры наказания, определяемые школой, – объяснил сразу двум классам учитель класса «B».

– На этом заключительные объяснения заканчиваются, и по прошествии оставшихся двух минут мы откроем ворота, – продолжил уже наш учитель. – Так что мы просим вас сразу же, как вы попадёте на территорию проведения экзамена, надеть полностью броню Икара, во избежание всевозможных инцидентов. И напоследок дополню, что нанесение вреда до начала экзамена – прямое нарушение и также будет караться школой. А сам же экзамен начнётся после того, как обе команды дойдут до своих флагов и поднимут руки, после этого сразу же все ваши часы завибрируют и в установленных на территории экзамена акустических системах будет озвучено начало экзамена. На этом всё.

Спустя обозначенные ранее две минуты учитель класса «B» подошёл к воротам с электронным замком, приложил туда карту, которую он ранее достал из кармана; раздался характерный «пилик», после которого двери ворот начали расходиться в стороны. Сам же учитель отошёл в сторону, освобождая семидесяти девяти участникам экзамена проход.

Мияко и идущий следом за ней я были первыми, кто не задумываясь пошли вперед, в то время, когда остальные ещё неуверенно смотрели на открывшийся проход.

«И вот почему они начали задумывать о грядущем только тогда, когда оно уже почти наступило?.. – меланхолично подумал я, наблюдая за растерянными учениками, которые в классе не выказывали и доли опасений и страха касательно экзамена. – Хотя, пожалуй, я всё же нечестен в данном вопросе, ведь у меня, в отличие от них, неоспоримое преимущество из-за того, что я тут провёл шесть дней, а они видят это место в первый раз…»

И пока я, будучи уже полностью облаченным в броню Икара, шёл вперед, большинство только начали делать первые шаги вслед за нами.

* * *

– Все подошли? – спросила Мияко, пока мы ожидали последних одноклассников.

– Вроде бы да, – ответила оказавшаяся неожиданно близко к нам Асо. Пускай она и была полностью облачена в броню, но я запомнил её голос ещё с первого дня. Сама же броня почти не меняла голос и громкость владельца на выходе. Появлялась лишь небольшая механическая часть, которая почти никак не влияла.

– Тогда…

– Стой, – перебила её Асо, – ты точно уверена в том, что ты делаешь?

– Не беспокойся, Асо-тян, всё будет хорошо, я, как всегда выиграю, – уверенно заявила Мори.

Она и сейчас, и в первый день использовала по отношению к ней суффикс «тян», а обычно его используют либо парни при обращении к своим девушкам, либо довольно близкие подруги. В первый же день я подумал, что таким образом она ставила себя выше неё и поэтому использовала уменьшительно-ласкательный суффикс, но судя по увиденному в последующие дни – она таким не занимается.

«Получается, они подруги? – с большим сомнением промелькнула у меня мысль. – По ним такое трудно сказать…»

– Однажды ты доиграешься, если будешь такой же опрометчивой и помешанной на искоренении скуки, – не менее уверенно высказалась Асо.

– Ну, возможно, и доиграюсь, тебе-то какая разница? – с усмешкой задала вопрос Мияко.

На это Асо промолчала, отвела взгляд, а после сказала: – Да, впрочем, никакая… – вслед за этим развернулась и пошла к группке, с которой всё это время общалась.

– Ты не меняешься, – чуть повысив голос, бросила Мияко удаляющейся Асо.

– Вы подруги?.. – не смог не спросить я.

– Хм… – Мияко задумалась, – могли бы быть, если бы она была другой, – с какой-то долей грусти в голосе ответила Мияко, но резко сменила тему: – Если все подошли, давайте поднимать руки! – почти выкрикнула она.

Никто противиться не стал, и все постепенно начали поднимать обе руки, и не прошло и минуты, как наши часы завибрировали, а по территории из установленных тут акустических систем раздалось следующее:

– Экзамен начался!

«Этот голос… это же голос главы студенческого совета. Это точно нормально?..»

– Акира, не тупи! – закричала уже успевшая отбежать от меня Мияко.

«Да-да…» – сказал я про себя, занял удобную для старта позу и сделал рывок. Рывок, который пускай и не сильно, но лучше того, на который было способно это тело неделю назад.

Забег занял у нас порядка двенадцати минут, за которые я успел полностью вымотаться. И сейчас, сидя на одном из самых больших камней, расположенных в нескольких метрах от водопада, я, как и Мияко, ожидал появления наших соперников.

И нет, я сижу в такой обстановке не из-за того, что слишком сильно расслабился или уже принял поражение. То, что я сейчас сижу – это стратегический ход, основанный на том, что мне нужно отдохнуть, чтобы наш план удался. Кстати, говоря о «расслабился» – это так же совершенно неверное утверждение, ведь тут играет роль обширная открытая территория, откуда просто невозможно скрытно или неожиданно атаковать. Проще говоря, место тоже было выбрано не случайно, пускай это и не главный наш план.

– Всё на месте, – вынырнув из воды, сказала Мияко.

– Тогда ждём, когда класс «B» наконец-то появится.

И спустя четыре минуты он появился…

Несколько десятков учеников на невероятной для обычных людей скорости резко выбежали на нас со всех сторон, окружая и стараясь полностью исключить возможность нашего побега. За несколько секунд они сформировали круг, в середине которого находимся мы. И этот круг постепенно сужался, тем самым уменьшая и без того не очень большие бреши, которые могли бы служить для нашего побега.

Тут стоит заметить, что люди в этом кругу распределены на неодинаковом расстоянии: самое большое скопление людей – впереди и сзади, чтобы исключить возможность прорыва и побега. Так что, если бы мы что-то из этого выбирали, предпочли бы менее защищенные бока. Но… это бы не дало того результата, который необходим нам, чтобы закончить за тридцать минут…

И пока я всё это анализировал, Мияко провела рукой над своей головой, и там начали зарождаться пять фиолетовых шаров молний, которые с каждой секундой набирали размер, а сконцентрированные в них молнии всё более выходили из-под контроля и уже почти доходили до земли. Создаваемый же треск от этих молний уже было слышно на всю округу.

Но даже при этом всём никто из класса «B» не останавливался и продолжали бежать на нас, уже очень сильно сократив дистанцию.

Мияко вытянула вперед руку и резко провела ей слева направо, и почти сразу шаровые молнии последовали её желанию: в еле различимый для глаза момент они превратились в пять лучей, что были направлены на стоящих впереди учеников.

Целую секунду казалось, что раскат грома заполнил всю территорию экзамена. А три неудачника, по которым попали эти самые шаровые молнии, несколько мгновений бились в конвульсии, после чего падали один за другим, более не подавая признаков жизни…

Но они живы, Мияко не стала бы использовать летальную способность.

– Акира, давай! – выкрикнула Мияко, когда увидела, что даже после этого класс «B» всё ещё уверенно сокращает расстояние между нами.

«Вот и мой выход, – сказал про себя я, подготавливаясь, чтобы выдать весь заряд EMF, на который я способен. – Игра почти подошла к своему логическому концу, и победа уже предрешена…»

В следующий миг чуть больше чем три десятка членов класса «B» резко остановились.

Но остановились они не из-за того, что на них чем-то воздействовали, и не из-за того, что были чем-то настолько сильно поражены, что не могли двигаться. Они остановились, потому что не знали, что дальше делать.

Место, на котором стояли Мияко Мори и её простолюдин, было полностью покрыто дымом. Самым что ни на есть чёрным дымом, сквозь который и в котором не было видно совершенно ничего, кроме всепоглощающей темноты. Но стоило пройти секундной заминке, и некоторые, догадавшись, что этот чёрный дым – бесполезный атрибут простолюдина, снова побежали. И на этот раз они бежали прямо в центр этой завесы.

– Стойте!! – закричал один из класса «B», но не все его одноклассники успели остановиться и из-за этого… были поражены молнией.

Молнией, которая бьёт каждого, кто попытается пройти через «купол». Купол – это одна из способностей C-ранговых, владеющих атрибутом молнии. И все тут находящиеся знали, что Мияко Мори как раз таки такая. Но даже учитывая то, что все это знали, не все задумались об этом, ведь «купол» в обычных условиях вполне видимый, пускай иногда и сливается с небом. Сейчас же этот купол был едва заметен из-за ранее появившегося дыма, который привлёк внимание всех. Сам же «купол» был чуть больше, чем чёрный дым, располагающийся в нем.

И только из-за крика одноклассника и тех несчастных, которые испытали «купол» на себе и сейчас лежали без сознания, весь оставшийся класс «B» остановился в растерянности и незнании, что же им делать дальше. Ведь до этого у них была простая цель – напасть почти сорок человек на двоих и быстро закидать их своими способностями. И они были готовы к тому, что ради этого придётся кем-то пожертвовать – это совершенно небольшая плата за то, чтобы вывести из экзамена такого оппонента, как Мияко Мори.

Но сейчас… они просто встали и смотрели на чёрный дым и окружающий его еле заметный бледно-фиолетовый купол.

– Ждите! – закричал всё тот же парень. – У них время ограничено, так что они в любом случае что-то предпримут, чтобы выбраться отсюда! Так что просто встаньте как можно ближе друг к другу и закройте бреши в круге, чтобы они не смогли прорваться! И как только Мияко Мори появится – сразу все нацельтесь на неё! Простолюдин не помеха для нас, даже если сбежит!

И действительно, даже если простолюдин сбежит, он не сможет завершить матч, коснувшись флага, ведь класс «B» продумал то, что Мияко может быть лишь приманкой, и из-за этого оставил у флага пять одноклассников. Пускай они и не сильные, но на простолюдина хватит с лихвой, особенно учитывая его бесполезный атрибут.

Примерно так рассуждал каждый член класса «B» в этот момент, пока в «куполе», в чёрном тумане, происходило то, о чём они и не могли догадываться…

* * *

И не прошло пяти минут, как чёрный дым начал рассеиваться, а «купол», на котором теперь были сосредоточены все члены класса «B», исчез, и почти в тот же момент из купола появился… женский силуэт, который начал бежать в сторону, где было наименьшее скопление людей.

– Это она! – закричал кто-то из класса «B», и все остальные, ранее охранявшие «купол», ринулись толпой за вырвавшейся из дыма Мияко Мори.

Вырвавшаяся же, благодаря эффекту неожиданности, девушка смогла пробежать мимо растерявшихся членов класса «B», которые даже не успели достаточно сосредоточиться, чтобы использовать EMF, и набрала небольшой отрыв от преследующих её. Но этот отрыв был слишком маленьким, чтобы его не могли нивелировать дальнобойные способности, которые уже летели ей в спину.

Огонь, лёд, вода, земля, воздух и песок. Разом способности этих стихий полетели в постепенно нагоняемую девушку, что попыталась спрятаться за большим и на вид старым деревом, которое, увы для неё, её спасло только частично – часть способностей всё же попала в бок, который не успел укрыться, и от силы удара способностей её тело дрогнуло в левую сторону, отчего бежать стало явно ещё труднее, но она всё равно не сдавалась и продолжала бежать вперёд, хотя и наверняка понимала, что скоро её догонят…

– Не упустите её! – кричал кто-то из тех, кто даже не видел толком, что происходит дальше из-за постоянных деревьев и кустов.

Следом за прошлыми способностями почти сразу полетели аналогичные, ведь пытаться сформировать что-то более тяжелое на бегу – крайне трудно, а такие мелкие способности были первым, что тренировали, доводя до идеала почти в каждом роду, ведь в настоящем бою не будет времени на долгую подготовку.

Убегающая же, в свою очередь, попыталась увернуться от них, и ей даже это удалось, если бы не одно заклинание, по воле случая полетевшее не туда, куда изначально планировал сам пользователь EMF…

Заклинание попало ровно в спину, отчего убегавшая будто получила сильный толчок в спину и, пролетев почти метр, упала на живот.

– Есть, я попал! – кто-то радостно закричал, не переставая бежать к своей цели.

Тем временем убегавшая попыталась, опираясь на руки, подняться, но ей сразу же прилетела ещё одна способность, а после ещё одна и ещё одна…

И когда дистанция сократилась почти до десяти метров, один из класса «B» начал целиться очередной способностью, как на всю округу из акустических систем прозвучало:

– Акира Хирано более не может сражаться, применение к нему способностей будет считаться нарушением правил.

– ЧТО?!

– Чего?! – закричал кто-то из преследователей, осознав сказанное. После этого они все вместе подошли к лежащему телу, и один из них его перевернул…

– Да тут же сиськи! В смысле это – простолюдин?! Это Мори! – кричал он, будто ожидая ответа от школы, но его не последовало.

– Сними маску! – сказал один из рядом стоящих.

Парень, до этого перевернувший тело с живота на спину, так и поступил. Он одновременно зажал обе кнопки, находившиеся на шлеме лежавшего на земле, и через некоторое время полностью снял его. Правда, наблюдавшим за этим хватило даже нескольких первых мгновений, потому что, когда шлем только начал «сползать» с шеи к голове, он обнажил далеко не белоснежные волосы…

– Какого?! – воскликнул парень в непонимании.

* * *

Удивление и шок на лицах догнавших меня учеников превзошли все мои ожидания. А ещё больше мне понравились их лица в следующий момент, когда из установленных на территории экзамена акустических систем прозвучало следующее сообщение:

– Матч завершён. Победитель – класс «G»: его участник коснулся флага противника за двадцать четыре минуты от начала экзамена. Просьба всех участников пройти к выходу.

И пока наши бывшие соперники стояли с открытыми ртами, переводя взгляды друг с друга на меня и обратно, я встал, нажал кнопки сразу на двух перчатках, и броня начала быстро сходить с моей груди и живота к рукам, пока вовсе не остались одни перчатки.

– Какого хрена?! – с непониманием, отражающимся на его лице, выматерился один из парней, увидев надетый на мне лифчик. Под самим лифчиком были специальные накладки, благодаря которым броня считала его частью моего тела и так же, как и другие части, защищала, беря под себя.

Уже натренированным за прошедшие пять дней движением я убрал руки за спину и расстегнул ранее спрятанный вместе с накладками за водопадом лифчик, который сразу же спал с меня на землю.

«Да, далеко не самый честный и уж точно не гордый ход надевать женский лифчик, чтобы соперники приняли меня за Мияко и начали преследовать, но… победителей не судят. А победители здесь я и Мияко. Два против сорока…» – проговорив это про себя, я подошёл и забрал свой шлем из руки уже бывшего соперника, после чего, хромая и испытывая боль в спине, направился к выходу, оставив их думать, как же такое вообще могло произойти.

* * *

– Директор, вы уверены, что это можно считать честной победой?.. – в очередной раз спросил глава студенческого совета, наблюдавший вместе с остальным жюри за ходом особого экзамена.

Директор на это лишь нахмурился.

И нахмурился он не потому, что его раздражал этот вопрос, а потому, что он сам не знал, как относиться к безумному плану его внучки: с одной стороны, она и её слуга вдвоём сразились против сорока человек и победили, при этом не используя ловушек как таковых; а с другой – его внучка и её слуга воспользовались тем, что у них ранее был доступ к месту проведения особого экзамена, благодаря чему они смогли подложить необходимые им предметы в совсем крохотную пещерку за водопадом, которую никто никогда не проверяет именно из-за этого факта…

Можно ли данную выходку считать ловушкой, которую он запретил ей делать? Нет. Хотя это очень близко к этому, но всё же – нет, это точно не ловушка.

Можно ли считать, что она воспользовалась обходом правил в угоду своей победы? Нет, такового правила нет и близко, да и правильно сформулировать его будет крайне трудно.

Так что остаётся одно…

– Да, я уверен, что это можно считать честной победой, – вздохнув, признал он, пускай головой и понимал, что это может вызвать кучу недовольства, криков и предъявлений на тему «подсуживания своей крови»…

И это действительно многим не понравилось. И особенно это не нравилось главе студенческого совета, который сам является третьегодкой, и при одной мысли, что столь вопиющая несправедливость могла бы произойти с ним и его классом, он непроизвольно сжимал кулаки, хоть и понимал, что дело тут всё же не в родстве директора и Мияко Мори…

– Как распределим личные баллы?.. – решил перевести тему один член жюри, которого вполне устраивал подобный исход, ведь сам матч оказался в разы интереснее, чем он ожидал изначально. Всё же матч и экзамен проводится между первогодками, а среди них, как правило, одни слабаки. Притом слабаки, которые почти даже не задумываются над стратегиями и просто лезут на передовую, надеясь, что их общая сила больше, чем общая сила врага. – Ну, очевидно, что всем, кроме этих двоих, по нулю, но сколько именно каждому из них?

– Если бы не способности Мияко Мори, то у них бы не было и шанса, – заключил свою мысль другой член жюри.

– Да, но если бы не атрибут простолюдина, у них бы также ничего не вышло, ведь именно благодаря ему никто не заметил изменений, – выделил последнее слово, немного покраснев, другой.

– Но это мелочь по сравнению с пользой Мияко, которая в самом начале вывела из строя трёх противников, чуть позже своим «куполом» ещё пятерых, и у флага разом ещё пятерых. Итого тринадцать противников в одиночку. Разве это – не поразительный результат?

– Как по мне, это вполне хороший показатель, но будем честны – он тут почти не сыграл роли. Последние пять противников, естественно, не в счёт. Хотя, если так рассуждать, то и их можно было бы не побеждать, а просто как-то выманить или отвлечь, после чего также завершить матч прикосновением к флагу соперников. Так что, по моему мнению, баллы должны быть разделены сорок на шестьдесят.

– Бред! – сразу воскликнул ещё кто-то. – Нельзя столько баллов давать обычному простолюдину, чьё место мог бы занять каждый и также выиграть!

– Да? А мне казалось, что далеко не каждый простолюдин владеет атрибутом дыма. К тому же, – судья начал листать планшет, который держал в руках, – кто-то может мне объяснить, как тот, кто неделю назад заработал оценку в два балла, смог выдать такое количество разового EMF? На сколько примерно такое тянет? На восемь? На десять?.. – с сомнением спрашивал он.

– Скорее, на все двенадцать… – прокомментировал директор, ещё давно задумавшись над этим моментом.

– Двенадцать?! С двух?! За неделю?! Такое вообще возможно?!

– Если предположить, что он изначально скрыл свой настоящий результат в условные десять-одиннадцать баллов – вполне. А учитывая «аномальные» показатели по академическим способностям этого простолюдина – это более чем просто возможно.

– А, так это тот самый, кто единственный решил последнюю задачу по математике?

– Верно, – кивнул директор. – Но давайте перейдём всё же к тому, сколько будем выдавать баллов?

– Восемьдесят на двадцать.

– Шестьдесят на сорок.

– Пятьдесят пять на сорок пять, в сторону простолюдина, – с усмешкой выдал тот, кому этот матч понравился больше всего.

– Семьдесят на тридцать, – высказал своё мнение президент студенческого совета.

– Пятьдесят на пятьдесят, – сказал директор, и каждый, находящийся в комнате понял по его голосу, что это не предложение, а окончательный вердикт.

Глава 24

– А тебе досталось сильнее, чем я предполагала, – подметила Мияко, когда мы встретились в заранее обозначенном месте, о котором договорились в один из тех дней, когда были здесь.

– И не говори… Не хотел бы я второй раз через это проходить.

– И не придётся, сам же знаешь, что дважды этот трюк не пройдёт. Да и хватит быть таким пессимистичным, всё равно на тебе всё как на собаке заживает, – с улыбкой промолвила она, после чего подошла и… похлопала меня по спине. По сильно болящей спине, в которой, возможно, что-то сломано…

– Ты это нарочно?.. – несколько хрипящим из-за боли голосом спросил я.

Она на это лишь пожала плечами.

– Кстати, мы ведь ещё выиграли пари, и теперь Кавано станет твоим слугой на месяц. Мне уже не терпится увидеть его перекошенное злобой лицо! – с невероятным восторгом, переходящим чуть ли не в радостный писк, проговорила Мияко.

– Касательно этого я как раз хотел поговорить. Почему тогда, когда мы обговаривали этот момент, ты не посоветовалась со мной насчёт нашей награды, если мы выиграем пари?

– А тебе не нравится?

Я устало вздохнул.

– Конечно же нет. Сложно даже представить, во что подобное может вылиться. Были варианты получить в разы больше, и при этом они не столь… рискованные и хаотичные.

– Зато они унылые и скучные, – с каким-то отвращением в голосе проговорила она.

– Это называется «безопасные».

– Нет, это называется «душные», точно такие же, как и ты. Иногда…

У меня не нашлось, что на это ответить. Вернее, я знаю, что на это можно ответить, но… это всё бессмысленно: она слишком помешана на веселье и слишком ненавидит всё, что считает скучным…

Спустя какое-то время мы всё же подошли к воротам, через которые заходили на территорию экзамена. По ту сторону ворот нас уже ждали два учителя и если не оба класса в полном составе, то точно большая их часть.

Хотя нет, наш класс точно был в сборе, поскольку никто кроме нас даже двинуться не успел, благодаря нашему «договору», который входил в пари. А контролировал его сам Кавано, считавший, что «бесплатный сыр» сам идёт к нему в рот. Сейчас же его лицо перекосилось, стоило ему заметить нас двоих. И особенно он зол на меня – даже трудно описать, какое горящее пламя ненависти пылает в его глазах, когда он смотрит на меня.

«А я ведь не хотел этого…»

Тем временем мы с Мияко вышли с территории экзамена, и сразу после этого наш классный учитель подошёл к воротам и провёл по установленному на них замку картой, после чего они довольно быстро закрылись.

«Значит, мы были последние, и весь класс „B“ здесь уже в сборе…»

Пока учитель возвращался обратно, мы встали недалеко от групп нашего класса.

– Для начала я хотел бы узнать, есть ли здесь те, кто сильно пострадал в ходе испытания и в силу этого не может передвигаться самостоятельно или испытывает сильную боль?.. – спросил курирующий наш класс учитель, стараясь не смотреть именно на меня, но выходило у него это не очень.

Я промолчал. Все остальные – аналогично.

– Что ж, в таком случае объявляем полные результаты экзамена: Победитель класс «G» – он проходит во второй тур; каждый его участник получает по сто командных баллов; личные баллы выданы следующим лицам: Мияко Мори – две тысячи баллов, Акира Хирано – две тысячи баллов; условия для получения секретной награды не были выполнены.

«Пятьдесят на пятьдесят? А это не слишком ли несправедливо? Всё же моя роль была куда менее важной…»

– Проигравший класс «B» не допускается ко второму туру и будет бороться за последние четыре места; командные и личные баллы не выдаются ввиду поражения; условия для секретной награды также не были выполнены. На этом всё, пройдите за нами к пункту выдачи снаряжения, для проверки и последующей сдачи выданного вам снаряжения, – договорив, развернулся учитель класса «B», а за ним следом и наш учитель, после чего они оба направились в сторону здания.

* * *

– Так, на этом всё, теперь все свободны, – сделав пометку на листке, сказал один из работников, что принимали у нас снаряжение.

К счастью, все спокойно прошли эту процедуру, и ни у кого с этим не возникло проблем. В том числе, конечно, и у меня.

И когда большая часть учеников уже покинула комнату, и я собирался последовать их примеру вместе с оставшимися, меня крепко взяли за плечо…

– Надо поговорить!.. – буквально прошипел мне в ухо Харуцугу.

Я повернул к нему голову.

Пускай он и старался выглядеть спокойно и сдержанно, но его крепкий хват, взгляд и голос говорили обратное. Он явно сейчас на взводе.

– Отойдём туда, – он кивнул на дальнюю секцию, которую уже все покинули.

– Отказываюсь, – сдержанно ответил я.

«Не думаю, что я что-то получу, если пойду с ним».

– Что?!. – его хват резко усилился, а маска спокойствия почти полностью треснула. – Да кем ты себя возомнил?! Ты хоть понимаешь, что сегодня Мори могла проиграть пари, если бы ты что-то сделал не так?! Ты – обычный простолюдин! Ты ей не подходишь!

– Это решать не тебе, – я схватил его за запястье.

– Это решать мне!!. – начал он давить ещё сильнее, а его лицо тем временем стало краснеть от переполняющей его злобы.

– Просим вас остановиться, – сказал один из здешних работников, подошедший к нам, – вы находитесь в месте, не предназначенном для сражений. Если вы продолжите, к вам будут применены меры наказания.

После этого я сразу убрал руку, а следом это сделал и Харуцугу.

– Вы всегда можете воспользоваться рингом для разрешения ваших разногласий.

После этих слов на лице Харуцугу расцвела улыбка.

– Точно, есть же дуэль! Давай всё решим дуэлью! Я бросаю тебе вызов!

«Вызов? Дуэль? И что это означает в местных реалиях? Могу ли я отказаться от неё? Мне что-то будет, если я откажусь? Я могу принять и, выйдя на ринг, сразу признать поражение? Будут ли какие-то меры наказания за проигрыш? И почему мне Мияко об этом ничего не рассказала ранее…»

– Я отказываюсь.

– Нельзя! – радостно закричал он, показав своё запястье. – Ты нанёс мне вред, теперь ты не вправе отказаться!

«Вред? Да там же даже синяка не видно…»

– И всё зафиксировано на камерах и есть свидетели, – указал он на работника.

Я лишь устало вздохнул.

– Ты уверен, что Мори после не навредит тебе?

– Мори-сама, тварь! Говори правильно, ты всего лишь слуга! Для тебя она Мори-сама!

«Было бы проблематично, если бы я сейчас вовсе, по привычке, назвал её Мияко. Хотя, с другой стороны, интересно, как сильно он бы взбесился, если бы я вовсе назвал её Мори-тян…»

– Хорошо, ты уверен, что Мори-сама после не накажет тебя за это?

Он немного замялся, но в итоге…

– Нет, ты всего лишь слуга для неё! Я сломаю тебя, а после подарю ей своего – более сильного и полезного!

«Это он о Намиё, что сейчас стоит сзади него и не знает, что ему делать и как на всё происходящее реагировать? Думаю, это действительно о нём, ведь его показатели в приложении, на которые наверняка ориентируется Харуцугу, выше моих, а следовательно, он сильнее и полезнее меня… Сам же Намиё, как мне кажется, был бы рад такому исходу. Хотя, опять же, кто знает, как бы Мияко отреагировала на него? Вполне возможно, она и вовсе бы стала для него более худшим кошмаром, чем Харуцугу…»

– Понятно, тогда давай выйдем из комнаты и при Мори-сама обо всём этом поговорим?

– Зачем?! Всё уже решено: завтра в пять, в спортивном зале!

«Примерно подобного ответа я и ожидал…»

– Пошли, челядь, – это он уже сказал Намиё, когда сам пошёл в сторону выхода из комнаты.

Я же устало вздохнул и осмотрел помещение, в котором все взгляды были сфокусированы на мне.

«А я так хотел спокойной школьной жизни…»

* * *

– Ну и что скажешь? – спросил я Мияко, когда мы попали в одну из комнат, выданных нам на три дня экзамена. Если быть точным, то это моя комната и также это комната ещё трех неизвестных мне парней из других классов. Сейчас же здесь были только мы с Мияко, благодаря чему могли обсудить всё необходимое.

У Мияко, разумеется, также есть выданная комната, включающая соседство с ещё тремя девушками из других классов. Но я отказался от идеи заходить в женскую комнату, и именно поэтому мы сейчас находимся здесь.

Кстати, я спросил её, можно ли ей ночевать у себя в особняке, который находится метрах в семистах отсюда, но она ответила, на моё удивление, отрицательно. И всё это потому, что её дедушка считает, что она должна жить так же, как и другие участники экзамена. Без каких-либо привилегий.

И если затрагивать тему наших соседей, то это не совпадение, что у нас обоих все трое не наши одноклассники. Школа решила, что, таким образом, она нивелирует всевозможные притеснения и издевательства над какими-то личностями, а также претензии, которые уже вполне могли сформироваться в каждом классе.

– Кровати удобные – упругие, – сидя на кровати и начав на ней подпрыгивать, с ухмылкой заверила Мияко. – Думаю, на такой будет достаточно удобно сбрасывать напряжение…

– А если без шуточек?..

– А без них будет скучно, – сказала Мияко и резко улеглась на спину.

Мне на это оставалось лишь вздохнуть и откинуться на спинку установленного в номере кресла.

«Довольно мягко…»

– И что, даже пялиться не будешь? – приподняв голову, спросила она с ехидством.

– Давай всё же перейдём к более важной теме, а то кто знает, когда сюда придут мои сожители.

– Да там и обсуждать нечего: выйдешь завтра на ринг, быстро сделаешь его – вот и всё.

– Я не думаю, что эт…

– А ты не думай, ты делай. Уж я-то знаю, что он тебе более чем по силам. Или это из-за того, что ты не хочешь выделяться?

– Можно и так сказать. Я и так засветился слишком сильно…

– Вот именно, что ты уже засветился. О тебе говорят все кто только может: начиная от первогодок и заканчивая третьегодками, с учителями и управляющими школы. А если учитывать те завирусившиеся видео, то и за пределами школы о тебе также говорят. Так что просто смирись, перестань надеяться на спокойную и унылую школьную жизнь и завтра выйди на ринг, а после настучи этому недалёкому по голове.

– Даже если это так, я бы не хотел лишний раз привлекать ещё больше внимания.

– Почему? – с натуральным непониманием спросила Мияко. – Вот серьёзно, я тебя в этом вопросе совершенно не понимаю. Ты обладаешь феерическими способностями, из-за которых тебя заметила такая, как я; после вообще дала возможность сделать своей и стать счастливым обладателем этого, – она провела рукой по грудям, а после опустилась к талии. – К тому же тебя уже начали замечать всевозможные рода, начиная от мелких и заканчивая сильными, которые присматриваются к тебе, потому что знают, что на обычного человека я бы даже внимания не обратила. И это ещё не говоря о твоей регенерации, которая действует на EMF. Когда об этом узнают рода – за тебя сразу же на…

– Что? – оборвал я её. – Регенерация работает на EMF, в смысле?

Мияко замолчала. И замолчала с таким лицом, как в тех случаях, когда я выдаю что-то совершенно ненормальное в её понимании.

– Т-ты… ты сам этого даже не заметил?.. – будучи в полной растерянности, спросила она.

Я промолчал.

– Как ты думаешь, сколько времени обычно занимает восстановление организма пользователя-новичка, если он почти доводит себя до предела?

«Если всё так складывается, тогда…»

– Порядка десяти минут?

– Верно, а у тебя это занимало всего пять.

«Я даже не предполагал, что регенерация может влиять на EMF, а сама Мияко никогда не показывала, сколько у неё занимает времени восстановление после истощения EMF… В интернете же вся информация сводилась к тому, что у всех всё по-разному, но, как я уже понял, там слишком много ложной информации, особенно когда дело касается EMF… Да и большая часть информации, что там есть – это различные слухи и догадки, с очень маленьким количеством зафиксированных и доказанных фактов».

– Так значит, именно из-за этого я достиг таких высот в EMF всего за шесть дней?

– Да. Твоему организму нужно в два раза меньше времени, чтобы восстановиться после использования EMF, и это поистине удивительная способность. Обладателя такой способности захочет прибрать каждый род, потому что он сможет добиться невероятных успехов сразу в нескольких атрибутах, став настоящим сокровищем рода.

После услышанного я стал очень благодарен своей паранойе, что та не дала мне спокойно жить и заставила проверить комнату на предмет прослушек и скрытых камер, которых тут, к счастью, не оказалось…

«И всё это время я тренировался в EMF прямо перед Мияко, которая это с легкостью заметила. Это опасно. Очень опасно…»

– Я надеюсь…

– Да, конечно, я не буду никому говорить, – сразу оборвала она меня, преждевременно ответив на мой вопрос, – в том числе и своему роду. Хотя мне это и кажется глупым решением, ведь благодаря этому тебя точно примут в род Мори, и тебе останется лишь победить меня, а с условием твоего ненормального развития – это будет довольно скоро.

«С одной стороны, это действительно так, но на деле благодаря этой способности можно получить куда больше, если правильно и вовремя её подать…»

– Оставим этот вопрос, – заключил я, не желая трогать его пока что.

– Боишься, что кто-то может стать случайным свидетелем?

– И это тоже.

– Ясно.

– Лучше вернёмся к теме завтрашней дуэли. Я могу как-то её избежать?

– Вполне.

– И сколько всего есть вариантов, и какие последствия будут?

– Ну смотри, для начала рассмотрим самый простой – ты просто не придёшь на дуэль. В таком случае у тебя подпортится репутация, и в будущем это ещё может сыграть, но поскольку ты сейчас мой школьный слуга – прямо сейчас тебе ничего не будет.

«Вполне неплохой вариант».

– Ещё какие?

– Можешь прийти на дуэль, но сразу признать поражение. В этом случае ты мало того, что понесешь гораздо большую потерю репутации, так ещё к тебе применят какие-нибудь меры наказания. И всё потому, что дуэль – это не просто сражение, а часть культуры, которую подразумевает честный бой. И если ты принял все правила дуэли и вышел на ринг, а после отказался – это будет словно плевок в лицо традиции, за что, соответственно, последует наказание.

«Этот вариант точно не годится».

– Ещё?

– Можешь извиниться за причину вызова на дуэль.

– Но там же даже синяка не было…

– А тут важен сам факт, что ты попытался навредить человеку, занимающему более высокую ступень в иерархии.

– И что же подразумевает под собой «извинение»?

– Ну… каждый раз по-разному. Если бы было что-то серьёзное, то могло бы дойти и до сэппуку.

«Ритуалу самоубийства?..»

– А разве подобное не нормально только для аристократов?

«Просто о чём-то подобном я уже читал в интернете».

– Как правило, именно так и обстоят дела. Но вполне бывает и такое, что и простолюдины приносили таким образом извинения.

– Понятно.

– Но не суть, твоя ситуация точно не относится к таким случаям. Если же брать именно твой случай, то… думаю, будет достаточно принести извинения, сидя на коленях и склонив голову к полу. Но эт…

– Это плохой вариант, – договорил я за неё. – Слишком сильный удар по репутации, тем более это также будет ударом по твоей репутации и твоего рода с домом. Верно?

– Да. Так что, даже если бы этот вариант был выгоден для тебя – я бы не смогла его допустить.

– Ясно. Хотя я и не думал, что для тебя это будет настолько важно.

– Думал, что для меня важно только, чтобы не было скуки?

Я кивнул.

– Нет, хоть это и главное в моей жизни, но на втором месте уверенно стоит семья и её члены.

– Значит, если бы ты никогда не скучала, то семья бы была для тебя самым главным в жизни?

– Естественно. Семья – это святое.

«Святое, значит…»

– Ладно, есть ещё варианты?

– Я смогу с легкостью разорвать эту дуэль, если найдётся доказательство, что он спровоцировал тебя нанести ему вред.

– Крик и хватание за плечо – считается?

– Хм… думаю, всё же нет. У тебя должна быть более веская причина, чтобы вредить аристократу. Вот будь ты сам аристократом – тогда да, этого было бы достаточно.

– Есть…

– Нет, больше я не знаю возможностей избежать дуэли. Поверь, тебе куда проще выйти и сразиться с ним, чем пытаться избежать этого.

– Учитывая всё услышанное, с этим сложно спорить…

– Если тебя беспокоит, что, победив его, у тебя могут возникнуть проблемы с моим домом, то расслабься – этого не будет.

– Чего не скажешь о его роде?.. – подметил я из её слов.

– Да. Как ни печально, но этого, увы, не избежать.

– Теперь понятно, как обстоят дела на самом деле, – я вздохнул. – Я ещё подумаю и завтра сообщу тебе, что решил. А пока… давай сходим и посмотрим, как будут сражаться другие классы?

– Идёт! – громко согласилась она, быстро встав с кровати.

Глава 25

Выйдя с Мияко из комнаты, я закрыл её, приложив к замку-дисплею телефон. А после мы двинулись в общий зал, где расположен огромный экран, на который как раз и транслируется ход экзамена сразу с нескольких ракурсов. И всё это благодаря расположенным на территории экзамена камерам, которые заодно выступают способом отслеживать нарушения, как, например, когда я уже не мог двигаться из-за костюма, но в меня всё равно собирались применить ещё способности.

Кстати о броне и её «эффекте».

Уж не знаю, как именно это работает, но стоило мне получить большой урон в спину и прокатиться на животе, как после мне толком не хватало сил даже руку поднять. И, как бы это парадоксально ни звучало, сил при этом мне точно хватало. Да и повреждения тоже были не столь критичными… Но в тот момент я ощущал, будто костюм, который почти не чувствовался раньше в плане веса, стал невообразимо тяжелым. Настолько тяжелым, что мне даже в моём прошлом теле было бы крайне трудно что-то предпринять.

В общем, как-то так обстоят дела с дополнительной модификацией брони Икара.

Лично на мой взгляд – это очень полезная вещь и крутая задумка. Только благодаря этой модификации они снизят риск получения травм ученика процентов на восемьдесят-девяносто, ведь он не сможет биться до последнего, даже если сильно захочет. А другие ученики, в свою очередь, будут остановлены благодаря камерам и акустическим системам, через которые школа заставит их остановиться угрозами о наказании.

Всего в этой системе есть два прокола: первый – это то, что обездвиженным ученикам нужна помощь, чтобы снять одну часть брони, после чего эффект ослабления от брони уйдёт и ученик сможет сам двигаться; и второй, что будет, если школа не сможет отследить, что ученику грозит опасность?

Казалось бы, как такое возможно, если есть столько мер защиты? И камеры, и часы, отслеживающие сердцебиение и пульс, после чего в крайнем случае позволят отследить местоположение любого ученика, и акустические системы, благодаря которым сразу остановят экзамен в случае чего.

Но… это всё можно обойти. Пускай для этого и надо знать расположение всех камер и также каким-то образом отключить возможность отслеживать часы, и, естественно, не забыть не дать заработать акустическим системам.

Сложно ли подобное провернуть? Да.

Возможно ли? Да.

И сам факт этой возможности рушит все старания школы, а новый особый эффект брони превращается из чего-то положительного в нечто отрицательное.

Как это вообще связано и что я под этим подразумеваю? Хм… пожалуй, это лучше объяснять на примере – так всяко будет более доходчиво. Да и ждать этого момента долго не придётся…

* * *

Тем временем мы уже дошли до общего зала и вошли в него.

Сразу могу отметить, что зал поражает своими размерами. Он как минимум на одном уровне с залом, где проводилась вступительная церемония, и с залом, где у нас сегодня проводилась церемония начала экзамена.

Только в отличие от тех двух, этот зал обустроен совершенно иначе, и из-за этого он больше походит на какой-то странный, современный театральный зал: он разделён на несколько ярусов; в середине зала, на равноудаленном расстоянии друг от друга, стоят круглые столики с тремя стульями к каждому; по двум бокам зала находятся чёрные кожаные диваны; входа в зал только два, и устроены они только на заднем – самом высоком – ярусе, где сейчас и находимся мы. В противоположном же нам крае – там, где обычно располагается сцена, закреплён сам экран, на который сразу выведены картинки с более чем пятидесяти камер, которые постоянно меняются, видимо в зависимости от происходящих на них событий.

– Где сядем?.. – спросил я, хотя выбора у нас было немного.

Все места, которые были ближе всего к экрану, заняты; в середине, если постараться, можно найти куда приткнуться; а вот сзади, где сейчас находимся мы – почти свободно.

– Мне всё равно, не думаю, что тут будет что-то интересное, – без энтузиазма в голосе ответила Мияко.

«Ты же сама хотела посмотреть, пока мы были в комнате. Или это что-то другое?..»

– Тогда давай сядем там, – я указал пальцем на незанятый диван в углу комнаты. Пускай обзор оттуда и не слишком хороший, но зато рядом с ним почти не было людей, что меня радовало.

– Так и думала, что ты выберешь это место. Ты слишком предсказуемый.

«А ты бы наверняка предприняла что-то безумное, по типу – пойти в самое начало зала и за счёт статуса прогнать там сидящих, а впоследствии, разумеется, занять их места…» – прокомментировал я про себя, направляясь к выбранному дивану. Стоило мне подойти к нему и сесть, начав смотреть на экран, как я почувствовал небольшую тяжесть на плече. Я повернул голову и увидел положившую мне на плечо голову Мияко, которая после и вовсе близко прижалась ко мне.

– Это не лучшая идея.

– Потому что это снова привлечёт внимание других?.. – с ухмылкой спросила она.

– Если сама это знаешь и понимаешь, то зачем так поступаешь?

– Потому что я не вижу в этом ничего плохого: я в одиночку победила тридцать своих одногодок; потратила много заряда EMF, отчего моё тело истощено, а сама я очень устала. Так что нет ничего странного и плохого в том, чтобы я немного отдохнула.

– Ты можешь отдохнуть, облокотившись на боковину дивана, или, если ты настолько устала – пойти отдыхать в комнату, где можешь поспать и полноценновосстановить силы.

– Точно, ты прав, – согласилась она со мной и убрала голову, но вот, судя по её голосу, мне не кажется, что она сделает так, как я хочу. – Я же могу поспать.

После этих слов она сняла обувь, развернулась ко мне спиной, закинула ноги на диван и… улеглась ко мне на колени, смотря на меня своими довольными красными глазами.

– Ты изначально это планировала, – сопоставил я факты, что она хотела сюда прийти, но не была заинтересована в матчах.

– Как знать, – она пожала плечами. – Ты же не настолько жесток, чтобы прогнать уставшую девушку?..

И так жалобно хлопает своими глазками, словно сирота, у которой пытаются отобрать последний кусок хлеба.

Я лишь вздохнул и отвернулся от неё, начав смотреть на экран, стараясь не замечать бросаемых на нас взглядов, коих становилось с каждой секундой всё больше…

* * *

Второй за сегодня матч, проходящий между классами «C» и «H», закончился за час двенадцать минут. Победитель – класс «C». Победу им присудили из-за того, что член их команды коснулся флага противника, как это было и в нашем случае.

Что я могу сказать об этом матче, пронаблюдав за ним большую его часть?

Это было довольно унылое зрелище…

Поначалу обе команды вели себя нерешительно, хотя на момент, когда мы пришли, прошло уже восемнадцать минут от начала матча. Думаю, нерешительность обеих команд была из-за нашей аномально быстрой и лёгкой победы. Возможно, обе команды не хотели повторить опыт класса «B», который, наверное, станет самым быстро проигравшим классом за всю историю школы. Пожалуй, такое им ещё долго будут припоминать. М-да…

Ну ладно, я не об этом.

В общем, обе команды отдавали предпочтение защите, выдвигая вперёд лишь несколько небольших группок. Примерно на двадцать восьмой минуте произошла первая стычка, в ходе которой столкнулись небольшие отряды: со стороны класса «С» было восемь учеников, со стороны класса «H» – пять. Но даже учитывая разницу в количестве, класс «C» почти проиграл эту небольшую стычку. Видимо, среди пятерых учеников класса «H» были обладатели D-ранга, из-за чего они давали вполне хороший отпор, пока их просто не задавили числом сгруппировавшиеся восемь учеников класса «C».

Думаю, будь D-ранговые более опытными в плане сражений, они бы смогли не допустить такого исхода. Но в итоге – растерялись и быстро оказались без преимущества в силе, которое изначально имели.

И если на то пошло, то я вовсе не понял тактику класса «H». Какой смысл было отправлять несколько сильных бойцов со слабыми, которые даже прикрыть их толком не могли? Им надо было либо отыгрывать от быстрого нападения, подавляя все возможности защиты класса «C», либо же уйти в полную защиту и отлавливать уже на своей территории подходящих противников.

И это самые основы…

Они же, в свою очередь, и ими пренебрегли, ввиду чего маленькие группы несли постоянные потери, которые, естественно, привели к тому, что по одному из флангов прорвались противники и смогли, благодаря быстрой атаке, дойти до флага.

И нет. Сам план делиться на группки по пять-семь человек – вполне хорош. Таким образом, в напряженной обстановке куда проще ориентироваться входящим в эти группки людям. Они будут меньше теряться и больше понимать, что, если они не выложатся на все сто, им будет больно. Инстинкт самосохранения как-никак всегда работает безотказно.

«Может, Мияко права, что тут не будет ничего интересного?..»

Кстати, говоря об этой манипуляторше. Она сейчас повернулась на правый бок и почти уткнулась своим носом мне в живот.

«Она и впрямь смогла заснуть в таком месте…»

И не то чтобы тут было шумно, скорее… слишком многолюдно. Не думаю, что у меня бы вышло так беззаботно уснуть в таком небезопасном месте.

«Хотя, может, это я параноик? Или, может, Мияко мне доверяет?.. Да нет, такого не может быть – она слишком умна для такого».

И ещё я хочу кое-что с уверенностью заявить: моей спокойной школьной жизни с этого момента точно пришёл конец. Полный и безоговорочный конец.

После пятидесяти «скрытных» фотографий меня и Мияко я перестал считать. А так, я уверен, их куда больше. И всё это в скором времени, если не уже, будет размещено в интернете.

Даже не представляю, какова будет реакция у отца Мияко, когда он это увидит. И даже думать не хочу, какая реакция будет у её дедушки, который по совместительству и наш директор.

И всё это наверняка из-за её желания «развеять скуку»… Хотя… если посмотреть с другой стороны, то она смотрит на меня не так, как в наш первый день знакомства, и даже не так, как смотрела во второй день, когда предложила «сделать своей».

«Она окончательно убедилась в своём решении и, таким образом, показывает всем, что я уже „занят“? Если посмотреть на это с такой стороны, то её действия вполне логичны и рентабельны. Даже скажу больше, будь я на её месте, я бы так же использовал подобное, чтобы наверняка привязать к себе».

И пока я раздумывал над этим, сам не заметил, как взгляд непроизвольно упал сначала на её большую грудь, которая сейчас находится очень близко, а после и на её хорошо выраженную тонкую талию, постепенно переходящую в бёдра и немного оттопыренную попу.

– М-м-м… – сонно приоткрыв глаза, промычала Мияко, посмотрев на меня, после чего почти сразу закрыла глаза.

«Ох уж эта женская магия… Интересно, а если бы я попал в тело девушки, то я бы тоже владел этой магией? Или тут есть различие между женским сознанием и мужским, и если я был сформирован как мужчина, но после попал бы в тело девушки, то ничего бы не сработало, и я бы не овладел этой магией? Хм-м… как же это сложно…»

После этого прошло порядка часа, прежде чем начался следующий матч, который завершился за час и тридцать восемь минут. Проходил он между классами «E» и «D», из которых победителем стал «E», потому что смог обезвредить всех противников. Между этими двумя классами разразилось настоящее жесткое сражение, коего не было ни в прошлом матче и, тем более, ни в позапрошлом, то есть в нашем.

И всё это началось изначально из-за того, что оба класса решили провести быстрые атаки, которые должны были закончиться массовой бойней, но… в итоге так почти и произошло. Но всё же не совсем именно так: примерно половина участников с обеих сторон отступили, когда подумали, что вот-вот проиграют это сражение, и решили перегруппироваться около своего флага, чтобы попытаться отбиться от нападения. Так оба класса и ждали порядка сорока минут, после чего всё же начали догадываться, что именно произошло. И после этого выдвинулись вперёд, повторив уже пройденное сражение.

В общем, закончилось всё победой класса «E», среди которого на ногах осталось три человека.

Они были на грани проигрыша, но выиграли и прошли дальше. И это главное.

Примерно за десять минут до конца этого матча проснулась Мияко, и первое, что она сказала:

– Ты пялился.

Я на это лишь отвёл взгляд от её самодовольного лица.

Она же, в свою очередь, так и продолжила лежать на моих коленях, только теперь бросая свой взгляд в каждого незадачливого, кто чем-то привлекал её внимание.

Стоит ли говорить, что большая часть учеников шарахалась и старалась убежать от её взгляда?

Думаю, что нет.

* * *

И вот наконец-то подошло время последнего на сегодня матча, от которого я уже и не надеялся увидеть что-то интересное. Как оказалось – зря.

Матч с самого начала был совершенно нестандартным и рвущим все эталоны стратегии.

Весь класс «А», за исключением, судя по строению тела, одной девушки, отошёл за свой флаг, к самому концу зоны экзамена; второй же класс, «F», – все сорок человек побежали на территорию противника, прямо по центру, по максимально короткому маршруту.

Спустя какое-то время класс «F» добежал до самого флага, который всё так же охраняла лишь одна девушка, пока её союзники были за её спиной в нескольких сотнях метров.

И тут началось самое интересное: класс «F» решил сразу во все сорок человек напасть на одну эту девушку, вот только… эффекта не было. Всё, что летело в девушку, независимо от атрибута, превращалось в ничто, как только было достаточно близко к ней.

– Эта способность называется «идеальная зона», – неожиданно начала Мияко. – Относится она к C-ранговым, как и мой «купол». И так же, по своей сути, имеет общее назначение с моим «куполом» – не пропускать ничего внутрь. Вот только её стихия – это лёд, а саму девушку зовут Мицуки Токи. Она, кстати, вторая и единственная, естественно, если не учитывать меня, кто имеет в восемнадцать лет ранг C.

Я заинтересовался и открыл её профиль в приложении.

Имя, фамилия, возраст: Мицуки Токи, 18 лет

Принадлежность к роду/дому: главный род из дома Токи

Академические способности: С (52)

Физические способности: С−(45)

Социальные навыки: D (26)

Владение EMF: B (75)

Общая оценка: C (50)

– Миленькая, да? – неожиданно для меня спросила Мияко.

– Эм… что?..

– Ну ты так смотришь на её профиль, будто уже рассматриваешь, как «вторую».

«Вторую? Ладно, пожалуй, просто не буду развивать эту тему…»

На самом деле меня заинтересовали её оценки – они все низкие, за исключением EMF. Он, по местным меркам, у неё развит на невероятном уровне. Даже у Мияки всего шестьдесят семь, а у неё семьдесят пять…

Просто поражающий результат.

Что же до её внешности, то… она действительно, наверное, входит в разряд «миленьких»: она блондинка, у неё большие голубые глаза, довольно аккуратные черты лица. Касательно тела – у неё тоже всё в порядке: она даже более худая, чем Мияко, из-за чего её грудь размера, наверное, второго; ростом она, судя по фотографии, сантиметров на десять меньше меня и Мияко.

В общем, если бы меня попросили одним словом описать её внешность, то «миленькая» действительно было бы подходящим. Если же сравнивать с ней Мияко, то тип внешности Мияко я бы назвал «сексуальным», как бы вульгарно это ни звучало. И дело не в её характере, а в самой внешности, которая к этому располагает, чем часто и пользуется сама Мияко, полностью осознавая сей факт.

– Она C-ранговая, говоришь?.. – спросил я вскользь, продолжив наблюдать за экраном, на котором победа одной команды уже была предрешена.

– Ага. Ну что, пошли отсюда? Тут всё равно уже всё ясно…

И это действительно так. Одна из команд уже добивала остатки другой. А если быть точным, класс «А» добивал остатки класса «F». Судя по всему, план команды «А» сводился к ожиданию, когда противники выдохнутся, и полной победе. Класс «F» же это понимал, но даже при этом они попытались разом взять одну C-ранговую.

Но у них ничего не вышло, и все сорок человек просто выдохлись, после чего были разгромлены.

– Это вообще справедливо, что у кого-то в команде есть C-ранговые, обладающими такими силами, а у остальных такого нет?

– Конечно, это несправедливо, – будто несмышленому ребёнку ответила Мияко, – мир сам по себе несправедлив и жесток. Мир – дерьмо, в котором всё зависит от твоей удачи.

«Дерьмо, в котором всё зависит от удачи? Вот как… А такой мир точно заслуживает существования?..»

Глава 26

– Есть план, как победить класс «A»?.. – спросила Мияко, пока, изрядно проголодавшись, мы шли в столовую.

– А ты уверена, что и мы, и они выйдем в финал?

– Я лишь предположила этот вариант, – пожала она плечами. – Но даже так, тебе разве не кажется такое развитие событий самым вероятным?

Если рассуждать на эту тему и о том, что думаю об этом я, то… на деле я уверен в таком исходе процентов на девяносто – девяносто пять: всё же, что «C», что «E» – оба класса вырвали свои победы с трудом и должны были сильно устать; в нашем же случае – каждый в классе полон сил; и почти аналогичная ситуация с классом «A», в котором хоть и приложили усилия ради победы в первом туре, но даже учитывая это, у них всё равно должно было сохраниться в разы больше сил, чем у классов «C» и «E». И это не говоря о наличии в нашем классе и в классе «A» C-ранговых учеников, которые в некоторых случаях эквивалентны двадцати, а то и тридцати ученикам.

Так что, как мне кажется, в финале будет именно наш класс и класс «A».

– Как знать… – меланхолично ответил я, не став задумываться на эту тему.

Всё же своего я уже добился…

– Стой, ты что, не хочешь победить? – догадавшись, спросила Мияко.

– Нет, – сказал я, как есть.

Мне просто это незачем. У меня есть куда более важные цели, которые были бы под угрозой, если бы мне добавили часов обучения и не позволяли пропускать уроки. И это даже не говоря о варианте с отчислением, который я вовсе не хочу рассматривать как один из возможных.

– Тогда зачем ты помог с первым планом?

– Я тебе не помогал, ты сама его придумала и корректировала, – отмахнулся я, надеясь, что она не станет развивать эту тему.

– Но это ты меня подвёл к этой идее.

– Тебе так лишь кажется…

Она замолчала.

– То есть ты более не намерен прикладывать усилия ради победы?

– Верно. С этим есть какие-то проблемы?.. – решил я сразу спросить.

– Да, – уверенно ответила Мияко, – но обсуждать это будем точно не в такой обстановке, – покосилась она на рядом идущих учеников, которые делали вид, что просто идут с нами в одном темпе.

Уже несколько минут идут с нами в одном темпе…

«Ты же сама своей выходкой привлекла это ненужное внимание, так что теперь пора пожинать плоды своих деяний…»

Кстати, говоря о заинтересованных в нас двоих людях, ещё когда мы только закончили испытания и шли обратно в это здание, некоторые наши одноклассники уже открыто пожирали нас взглядами. И не просто смотрели, а именно «пожирали». По крайней мере, я уверен, что это точно более подходящее слово для обозначения тех взглядов.

И мне кажется, я знаю, в чём дело. Личные баллы.

Четыре тысячи личных баллов, которые мы получили на двоих, оставив всех остальных позади.

И сейчас наверняка в головах многих витают мысли о том, что, если бы они приняли участие, ничего бы не изменилось, наш класс всё равно бы выиграл. Вот только в этом случае и они были бы при баллах. А так… им приходится довольствоваться только командными баллами, коих всего сто на человека. А мы же с Мияко обладатели на данный момент двух тысяч ста баллов.

Неплохое такое различие между двумя тысячами ста и просто сотней…

И именно подобные мысли о несправедливости сейчас преобладают в их головах, пускай они и могут быть действительно благодарными за то, что мы вдвоём провели весь класс во второй тур.

* * *

Столовая представляла собой огромное помещение с расставленными в несколько рядов столами со стульями; правая и передняя стена помещения – это полностью прозрачные окна, которые занимают всю часть стены; слева же находится буфет, где стоят ученики и что-то заказывают у работников.

На этом, в принципе, всё.

Почти не задержавшись на осмотре помещения, мы сразу пошли к буфету, где, простояв в очереди, сделали заказы, а после взяли номерки, по которым нам будут выдавать наши блюда.

Подобная система, лично в моём понимании, больше напоминает рестораны быстрого питания, нежели обычную школьную столовую. Хотя я не отрицаю, что я могу быть неправ, и на деле подобное – вполне нормально. Всё же я делаю такие выводы лишь из-за того, что в прошлом мире был немного наслышан об этом. В этом же – я ещё не успел узнать такие мелочи, хотя и хотелось бы.

Еда готовилась довольно долго – порядка сорока пяти минут, и это с учетом того, что мы взяли относительно простые блюда: рис с икрой и суп с говядиной и овощами – для меня; унаги и мисо-суп – для Мияко.

Думаю, причина столь долгого приготовления в количестве находящихся сейчас тут учеников. Какая бы кухня ни была огромной и сколько бы в ней ни было рабочих – этого всё равно будет мало для такого количества людей. Особенно если учитывать, что многие заказывают куда более сложные блюда и куда большее количество еды, за которую даже платить не нужно.

Да, еда тут полностью бесплатная, так что каждый может брать столько, сколько захочет.

И учитывая всё это, я невольно вспомнил, какую сумму отдавал сюда при поступлении, и она уже вовсе не кажется столь большой. Скорее даже наоборот, она слишком маленькая, и её точно не хватает, чтобы покрыть все расходы, которые тратит на своих учеников школа.

«Интересно, эта школа спонсируется только домом Мори или ещё и императорским родом?..» – рассуждал я про себя, готовясь к приёму пищи, но… так к ней и не приступил. И всё из-за неприятного чувства, которое возникло из-за пристального взгляда, направленного на меня. Это не было бы так важно, если бы не две причины: первая – обладатель этого взгляда незнакомая мне девушка; второе – она уверенными шагами направляется к нашему столику.

– Здравствуйте, Мори-сан, – первое, что сказала девушка, подойдя к нашему столу, и немного поклонилась в сторону Мияко.

Мияко с удивлением взглянула на девушку, оторвавшись от своей еды.

Я же в это время начал рассматривать эту девушку.

Приятное лицо с красивыми чертами; длинные чёрные волосы, заплетенные в две косы с помощью красных ленточек; и янтарные, поражающие своей яркостью, глаза. Одета же девушка в обычную белую майку и чёрные штаны. Что же до её тела, то оно довольно худое и, я бы сказал, утончённое. Вследствие этого у неё тонкие и аккуратные руки, а также небольшая грудь, размера первого-второго. Ростом же она точно не больше метра шестидесяти.

– Здравствуй, Имагава-сан. Чем обязана? – немного наклонив голову набок, спросила Мияко.

– Если это возможно, я бы хотела переговорить с вашим слугой. Наедине, – добавила в конце Имагава.

Мияко, приподняв брови от непонимания, посмотрела на меня. Я в ответ на этот невербальный знак лишь пожал плечами, пытаясь донести что-то в стиле «я сам не в курсе, что тут происходит».

– Конечно, это возможно. Если он сам, конечно, не против, – дала она мне право слова, указав на меня рукой.

«Соглашаться или нет? Хм…»

– Я не против, – сказал я, встав со стула и показывая, что готов следовать за девушкой, чтобы поговорить наедине.

– Благодарю, – девушка вновь поклонилась Мияко, после чего развернулась и направилась на выход из столовой.

«Надеюсь, это ненадолго, и я смогу вернуться и спокойно поесть…» – направившись вслед за девушкой, подумал я.

Некоторое время проплутав по уже относительно знакомым коридорам, мы пришли в женскую часть здания, где располагаются их комнаты. А после незнакомка и вовсе достала свой телефон и приложила его к дисплею-сканеру, открывая одну из дверей.

– Имагава-сан, вы хотите поговорить в комнате? – немного напрягшись, задал я вопрос.

– Имагава-сан?.. – повторила она, после чего удивленно осмотрела коридор. – Фу-х, я уж подумала, что тут кто-то есть, – сказала она, затем открыв до конца дверь, вошла в неё, не забыв поманить меня рукой.

«Это очень подозрительно, но, если я уже согласился переговорить с ней, отступать сейчас будет не лучшей идеей…» – я сделал не очень-то и уверенный шаг, после которого оказался в комнате, дверь в которую сразу же закрыла эта девушка. А после… она приблизилась ко мне, встала на носочки и, прижавшись всем своим телом, поцеловала в губы. Поцеловала в губы, через которые уже проникал её язык, активно взаимодействующий с моим.

Я захотел это прекратить, но вспомнив, к чему привело прошлое применение силы к аристократу, решил этого не делать.

Девушка на протяжении нескольких минут активно двигала своими губами и периодически проникала своим языком ко мне в рот, и всё это время её небольшая грудь первого-второго размера активно тёрлась об моё тело. И наконец-то отстранившись от меня, девушка со счастливой и одновременно вульгарной улыбкой сказала:

– А ты всё такой же стеснительный, когда дело доходит до этого. Я же тебе говорила, что можешь трогать меня везде, где захочешь и когда хочешь… – Она взяла меня за руки и положила на свою попу, не дав мне вставить и слово, снова поцеловала, конечно, не забыв про язык…

От всего этого мой организм начал непроизвольно реагировать, и через несколько мгновений мой половой орган находился в эрегированном состоянии, упираясь в девушку, но её это ни капли не смущало, а даже наоборот – она поднесла к нему свою правую руку и начала активно его касаться.

Я же в этот момент старался отвлечься от нахлынувшего на мозг возбуждения и проанализировать происходящее.

«Что мы имеем? Первое – я почти на сто процентов уверен, что девушка знакома с прошлым обладателем тела; второе – я также почти полностью уверен в том, что девушка была с ним очень близка и, возможно, даже состояла в близких отношениях; в-третьих, ни дома у Акиры, ни в его телефоне не было упоминаний об этой девушке или о девушках вовсе; и в-четвертых, эта девушка, фамилия которой Имагава, уже полезла ко мне в трусы своей рукой…»

Этого уже допускать было нельзя точно, и я, постаравшись приложить минимум усилий, смог немного отстраниться от неё.

– Эй… ты чего? – удивилась она, но почти сразу вернула прошлое выражение лица. – Если ты снова беспокоишься насчёт этого, то вот, смотри, – она достала из кармана прозрачную с одной стороны квадратную упаковку, внутри которой был красный презерватив. – Видишь? Всё, как ты любишь – полностью безопасно, и мне ничего не будет угрожать! – со счастливой улыбкой убеждала она меня.

«Теперь почти нет сомнений, что они состояли в таких отношениях, если, конечно, это всё не проверка от уже знакомого мне лица. Надо как-то выкручиваться из этого положения и разобраться, кто она и как связана с Акирой. Но для начала… я даже не знаю, как мне будет лучше всего к ней обращаться, ведь я знаю только её родовую фамилию, а они с Акирой, скорее всего, общались на „ты“ и по именам».

– Эм… слушай, – начал я неуверенно, – я не совсем понимаю, что происходит…

Были ещё некоторые варианты развить диалог в другом русле, но они были слишком хаотичными и трудно предсказать, к чему именно приведут. И также был ещё один вариант, который я вполне рассматривал как возможный, – побег. Может, это и звучит глупо, но я действительно был готов прибегнуть к этому плану.

– Что?.. – с полным непониманием и сошедшей на нет похотью спросила она. – Ты не хочешь перепихнуться? – она бросила взгляд на мой всё ещё эрегированный член, по-видимому, откинула эту идею. – Если ты просто боишься, что нас кто-то прервёт, то напрасно – я уже договорилась с девочками, и они не вернутся ещё как минимум час. Или ты беспокоишься, что кто-то всё же догадается? Прости, я понимаю, что поступила слишком беспечно, но… – она приложила руку к голове. – Мы просто так долго не виделись, а после оказалось, что ты всё же поступил в эту школу… А ещё позже я увидела, как к тебе липла та сука, и… – она выставила руки друг напротив друга и начала соприкасаться указательными пальцами, заодно активно краснея. – …В общем, я приревновала, – она окончательно смутилась, опустив голову и спрятав от меня глаза, – прости… – еле расслышал я в конце.

«Разыгрывать перед ней амнезию – точно не вариант, значит, надо подыгрывать, исходя из того, что я успел узнать об Акире и его поведении. Желательно надо узнать, как они были связаны, и какие у них были отношения, и как они к ним пришли. И всё это нужно сделать так, чтобы не перегнуть палку. И при всём этом я учитываю вероятность того, что всё происходящее не что иное, как обычный розыгрыш, или, скажем, уже вторая попытка детектива вывести меня на чистую воду. Это опасно… Слишком уж быстро развиваются события и слишком опасно они развиваются конкретно для меня…»

– Как насчёт просто поговорить?

– Поговорить?.. – девушка подняла голову и будто не сразу поняла, о чём я. – Да, конечно, можно просто поговорить, только… – очередной брошенный взгляд в сторону паха, – …раз уж я «довела» до такого, то давай помогу, – говоря это, она начала садиться на колени.

«Для них даже такое было в норме?..»

– Нет, – выставил я руку перед ней, – не стоит. Правда.

«И не то чтобы я был против этого, скорее я сейчас даже более чем – за, ведь она действительно „довела“ моё тело до этого состояния. Но в данном случае я просто не могу отдаться этому желанию – слишком уж это опасно».

– Эм… ты уверен? – переводя глаза сверху вниз, спросила она. – Просто…

– Да, я уверен. Давай лучше поговорим.

– Ну… хорошо, раз ты так говоришь, то я не против, – снова немного засмущалась она, видимо осознавая, насколько сейчас была настойчива и как это выглядело со стороны.

* * *

Спустя несколько секунд смущенного молчания, которые казались минутами, Имагава всё же предложила мне присесть на её кровать. И согласившись, я сел, а она села рядом со мной. И когда она садилась, то положила свою руку поверх моей, и пускай Акира был парнем далеко не крепкого телосложения, но рука этой девушки на фоне его руки казалась невероятно миниатюрной и аккуратной.

«Если она так играет, то у неё это выходит очень хорошо».

– Как там поживает твоя мама?.. – робко спросила девушка, по-видимому, всё ещё смущающаяся от своей недавней «настойчивости».

«Сразу такой нетактичный вопрос? Это совпадение, или она это специально, и это её часть сценария? Впрочем, ответ на этот вопрос в любом случае один».

– Она мертва.

Девушка будто зависла. Я даже её дыхание перестал слышать.

– Это шутка?.. – спросила она, взглянув мне в глаза. В её глазах начали появляться слёзы.

– Нет.

– К-как? Как это?.. – из её ярко-янтарных глаз полились слёзы, а нос начал краснеть.

– Её убили. Наверное, это произошло из-за её образа жи… – не успел я договорить, как девушка меня обняла. Обняла так крепко, будто хотела раздавить мои рёбра, но даже учитывая это, было очевидно, что таким образом она лишь пытается подавить собственную боль.

– Мне жаль… – практически прошептала она. – Мне правда так жаль…

Появились всхлипы.

– Прости… прости, что меня не было рядом…

Я ощущаю, как её сердце бьётся, как бешеное…

«Я почти убедился, что она не играет».

Я аккуратно обнял её в ответ.

– Мне жаль… – продолжала она.

Так прошло почти десять минут, пока она всё же не начала постепенно успокаиваться, а её всхлипы почти полностью не пропали.

– Если бы я знала…

– Хватит, я всё и так понимаю. Не стоит говорить об этом.

– Да, прости… – утирая слезы с лица, проговорила она. – Тебе тяжело, а тут ещё я сначала со своей глупой ревностью, а потом словно специально на больное… В общем, прости… я не хотела. Мне жаль.

«„Мне жаль“ и „прости“ я слышу уже раз сотый за эти десять минут. Видимо, она знала, что мама для Акиры была очень важной частью его жизни, и поэтому так относится сейчас ко всему».

– Ничего страшного, но давай лучше о другом.

– Хорошо, – стараясь вернуть прошлую улыбку, согласилась она. – А как там Нао и Кио, всё ещё не знают, чего хотят от жизни?

«Почему-то я так и понял, что следующей поднятой темой будет именно эта… Что ж, сам виноват – стоило самому задать курс беседы. Хотя, с другой стороны, она в любом случае бы это узнала, если действительно та, за кого себя выдаёт. А если не та, а лишь фальшивка – то и так знает».

– Они тоже мертвы. Погибли в недавнем громком инциденте, – уточнил я, а у только что успокоившейся девушки дрогнули губы и в глазах вновь появились слёзы.

– Это ведь не шутка?.. – с крупицей надежды в голосе и обреченным лицом спросила она.

– Нет.

– Мне жаль, – она вновь прильнула ко мне, очень крепко обняв. – Я не знала… правда… я не хотела… – захлёбываясь в слезах и соплях, оправдывалась она.

Глава 27

Спустя время Имагава успокоилась, а я успел продумать примерный план развития диалога. Мысль же, что это всё подстава, я почти полностью откинул. Всё же слишком уж хорошая и убедительная «игра» для простой ученицы старшей школы, которую об этом попросили.

– Я бы не хотел говорить на эту тему, так что давай обсудим что-нибудь другое?

Ответом мне было «угу» и слабый кивок.

– Что у тебя нового в жизни? Мы всё же так давно не виделись.

На самом деле, я, понятное дело, не знаю, сколько именно мы не виделись, но тут я воспользовался тем, что она сама до этого упоминала, что давно не виделись.

– Да как всегда – ничего особенного: как и хотели родители, поступила в эту школу; также наконец-то стала D-ранговой. Ну вот, собственно, и всё… – у неё всё ещё было заплаканное лицо, и она периодически «шмыгала» носом, но, кажется, она готова вести диалог.

– Понятно, рад за тебя.

– Прости… – отвернув от меня голову, тихо промолвила она.

Похоже, она чувствует себя виноватой из-за того, что у неё всё хорошо, в то время как у меня, вернее – Акиры, плохо.

– Ты в этом не виновата, – я взял её за руку. Она её сразу же крепко сжала.

– Слушай, а ты помнишь, как мы познакомились?

– Что?.. – непонимающе посмотрела она на меня.

– Ну… понимаешь, я прочитал в интернете, что когда пары вот так рассказывают, как, в их понимании, происходило всё то, через что они прошли, то так они начинают лучше понимать друг друга. И вот…

На её лице появилась улыбка.

– Ты опять за своё? Я же говорила, что не стоит так заморачиваться – я и так счастлива с тобой, – она потянулась ко мне и поцеловала.

Обычный поцелуй в губы, без языка. Он был совершенно без похоти, скорее… хм… даже не знаю, как это описать. В общем, он просто другой.

После поцелуя она прижалась ко мне, начав обнимать. Это тоже было одновременно похоже и не похоже на то, что было, как только я зашёл в комнату.

Тут совершенно не было похоти, а вместо неё было что-то другое, что-то более нежное. И сейчас, испытывая это вновь, я, кажется, понял, какое слово подходит для описания этого чувства – умиротворяющее. Всё, что я сейчас испытываю, словно приносит спокойствие. Спокойствие, от которого не хочется отрываться.

Зато хочется ещё сильнее прижать эту девушку к себе и не отпускать.

И мне даже не важно, что к самой девушке я ничего не испытываю и толком её даже не знаю. Главное, что от неё идёт это приятное чувство, постепенно захватывающее своей теплотой мой разум.

«Но, к сожалению, я не могу поддаться этому чувству и позволить взять ему верх». – Я аккуратно отстраняюсь от девушки.

Девушка, приподняв брови, с удивлением смотрит на меня.

– Я бы всё же хотел услышать, как для тебя выглядело всё то, через что мы прошли. И… – я специально замялся, отведя взгляд. – Я надеюсь, ты будешь не против, если я воздержусь, просто…

– Да, разумеется, я не против, – сразу подхватила девушка, замахав руками. – Я понимаю, тебе сейчас не хочется лишний раз рыться в своих воспоминаниях.

– Спасибо.

– Хотя, – она неловко начала чесать свою щеку, – если честно, я не очень понимаю смысл всего этого. Но если так хочешь ты, то я ни в коем случае не против.

– Хорошо, я рад.

– Если ты рад, то я тоже рада, – покраснев, вскользь подметила она и сразу попыталась перевести тему. – Эм… с чего бы начать…

– Давай с самого начала.

– Прям с самого?

– Да.

«Мне это необходимо знать, а иначе когда-нибудь в будущем это может доставить мне проблем».

– Ну… в первый раз, когда мы встретились, ты меня спас. Это было, кажется, больше года назад, когда я из-за ссоры с родителями сбежала из дому и гуляла ночью по городу. Тогда я случайно забрела в совершенно незнакомое мне место, где почти не было людей, а те, что там были – точно не были хорошими людьми. В общем… если бы ты тогда не помог мне, пожертвовав собой, я даже не знаю, что со мной могло бы произойти. И… мне жаль, что я тогда просто сбежала, пока тебя избивали… Мне правда жаль, я просто… я испугалась… – она отвела взгляд и нахмурилась.

«Получается, опыт с Кумико был уже вторым? Он прямо как принц на белом коне из сказок, что спасает дам и завоевывает их сердца… – подметил я про себя. – А так, радует, что хотя бы во втором случае его не избили, благодаря тому, что рядом были его друзья. Было бы печально, если бы рана на голове оказалась не единственной».

– Всё хорошо, я не держу на тебя зла. Это было моё собственное решение, и я не собирался извлекать из него какую-то выгоду.

– Да, – согласилась она с нежной улыбкой, – ты всегда такой…

«Ну это я уже успел понять…»

– И именно из-за этого я и полюбила тебя…

«Полюбила, значит…»

– А после мы встретились, потому что ты аристократка… – расплывчато продолжил я разговор.

«Почему я решил, что именно благодаря этому фактору? Я просто учёл, что она из аристократического рода, благодаря чему имеет большие возможности в поиске людей. А так, не пользуйся она своим статусом – их воссоединение и последующие отношения вряд ли бы смогли начаться, ибо Токио слишком большой город, со слишком большим населением».

– Ну да, – с печалью согласилась она, – то, что я из аристократии – единственный мой незаслуженный и безоговорочный плюс. Не будь я аристократкой, то не смогла бы потом найти тебя в той больнице…

– Не надо так, ты замечательная, – я положил руку ей на плечо.

У неё дрогнули губы.

– Спасибо, – смущаясь, поблагодарила она. – Если бы не ты, я бы так и продолжала ненавидеть эту жизнь.

– Но видишь, всё не так плохо, мы же в итоге встретились.

– Да, – уверенный кивок, – хорошо, что я тогда смогла упросить родителей помочь, а после набралась смелости и навестила тебя в больнице, взяв лечащий артефакт. Если бы я этого не сделала, думаю, меня бы до сих пор мучила совесть, да и… мы бы не смогли так поладить, – немного покраснела она, похоже, подразумевая под «поладить» взрослые отношения, к которым они успели прийти.

– Но, как я сказал ранее, всё сложилось хорошо, так что не нужно так говорить. Давай лучше о том, что ты думала, когда мы начали сближаться.

– Что я думала?.. – она задумалась. – Что ты очень классный и добрый… Что ты – один из немногих, кто готов забыть о себе и действовать на благо других. Что мне с тобой так хорошо, как не было ни с кем и никогда… А ещё о том, что мне жаль, что я родилась в аристократическом роде…

– Потому что мы не можем быть вместе, – больше констатировал я факт, нежели задавал вопрос.

Просто с её подводкой к теме очевидно, что именно в этом и была проблема. Акира был обычным простолюдином, который спас её, и она из-за этого в него влюбилась; а она – из аристократии, которая никогда бы не допустила, чтобы девушка встречалась с парнем, который даже EMF не владеет, и в принципе – совершенно ни в чём не выдающийся.

То, что Акира был невероятно добрым и самоотверженным человеком, конечно, роли тут никак не сыграет. Для домов и родов подобное – лишь слабость, от которой наверняка стараются сразу отучить своих потомков, как только они минимально обретают разум и начинают осознавать себя.

– Да, тогда я впервые в жизни благодарила своё происхождение, что оно помогло мне найти тебя; а после, почти сразу, вновь начала его ненавидеть, ведь оно же мне и мешало быть с тобой рядом… Даже на нашем первом свидании, которое было сложно таковым назвать, – с доброй улыбкой хихикнула она, вспоминая тот момент, – нам пришлось скрываться ото всех, прямо как и сейчас.

«Наверное, они избегали мест, где могут попасться на видеокамеры, и просто особо людные места; предпочитая им тихие места в непопулярных районах города, где меньше всего возможностей быть пойманными кем-то. Но вот что странно – она знает о Нао и Кио, но они точно не знали, что Акира состоял с ней в таких отношениях. Получается, они вполне могли быть знакомы, но при этом не говорили о своих отношениях даже этим двоим?..»

– Но знаешь, в этом есть даже что-то крутое, – посмотрев мне в глаза, сказала она. – В плане, это какой-то адреналин от того, что каждый раз мы можем быть застуканными кем-то. От одной мысли об этом у меня бешено бьётся сердце, – она положила руку чуть ниже своей груди. – И особенно сильно у меня бьётся сердце, когда мы занимаемся этим… в такие моменты мне кажется, что у меня вот-вот сердце выпрыгнет от напряжения, но от этого всё становится только более… – она замялась, – горячим и бурным.

«В принципе, теперь всё стало почти понятно… Осталось выяснить некоторые моменты».

– А как для тебя был, ну… – я специально замялся.

– Ты снова о первом разе? – со странной улыбкой спросила она. – Я же тебе уже сто раз говорила, что всё было хорошо. Мне даже почти не было больно, это всё миф, что всем девушкам всегда очень больно в первый раз.

– Вот как… А как тебе, ну… обстановка, которая тогда была. В плане, она была нормальной? Всё же первый раз…

– Знаешь, та снятая квартира была очень даже хорошей. И как-то странно такое спрашивать, когда я была той, кто всё это организовывал.

«Неужели она была инициатором их первого свидания? Судя по ней, она не из слишком-то решительных людей. Да, она далека от действительно стеснительных и неуверенных в себе, но и уверенности в ней не так уж и много. Я бы сказал, что она чуть более застенчива, чем обычные девушки, в моём понимании. Может ли быть, что она так же выступает в роли инициатора на постоянной роли?»

– Да, пожалуй, это было бы действительно странно, но я думаю, ты сама понимаешь, что для меня эта тема важна… – я отвёл взгляд.

«Она действительно была важна, ведь иначе я бы не составил примерный взгляд со стороны и не знал, как действовать в похожих ситуациях».

– Да говорю же, всё было просто отлично, не стоит об этом так беспокоиться. Тем более что прошло столько времени, и у нас это было уже много раз. Так что прошу, хватит морочить себе голову, что ты недостоин меня, и запомни: я обычная лохушка, которая выделяется только тем, что родилась в аристократической семье.

«Значит, у них такие отношения уже стали нормой, но Акира все ещё переживал на этот счёт? Понятно. Вот он точно был из тех самых, нерешительных, людей. Хотя стоит отдать ему должное, при этом он постоянно защищал и помогал другим людям. Он был человеком, обладающим поразительной добротой».

– Хорошо, больше я не буду поднимать эту тему. И напоследок хочу спросить: тебя всё устраивает в наших отношениях?

– Напоследок? Мы же так мало поговорили.

– Да, если я слишком задержусь, это может доставить нам обоим проблем, так что я лучше скоро пойду.

– А, ну да, ты прав. – неловко засмеялась она. – А что именно ты подразумеваешь под «устраивает»?

– Общение, встречи и… близость. Всё это происходит довольно редко, и последнее особо сильно влияет на нас обоих.

«Всё же мы оба подростки, находящиеся в пубертатном периоде, и для наших тел даже недельное отсутствие близости – это муки, которые желательно прекращать с помощью самоудовлетворения, а иначе организм будет подвергнут ряду негативных эффектов, которые, в свою очередь, будут, так или иначе, мешать вести обычную жизнь».

– А, ну… мне, конечно, хотелось бы видеться почаще, всё же я скучаю и мне часто бывает одиноко, особенно в «этом» плане, – специально выделила она слово, – но я понимаю, что иначе никак. В особенности теперь, когда мы оба – учащиеся старшей школы. Да и ко всему этому я ещё проиграла турнир, так что месяц даже в лучшем случае будет тяжёлым. А если наш класс вообще займёт восьмое место, то о личном времени можно вовсе забыть.

«Получается, она в одном из уже проигравших классов».

– Слушай, я ведь даже не знаю, в каком ты классе.

– В смысле не знаешь? – удивилась она. – Я же тебе писала.

«Писала? Такого точно не было. По крайней мере, это так, если учитывать только телефон, которым я сейчас владею…»

– Писала? А куда именно? – спросил я в открытую.

«Уже можно начать задавать такие вопросы, потому что я вполне себе отыграл, может, и несколько необычного, но что-то похожее на Акиру. И благодаря этому уже имею своеобразный кредит доверия».

– На вторую симку конечно же. А ты что, так и не прочёл?

«Вторая симка, вот, значит, как… Теперь всё понятно. Учитывая „работу“ Акиры, они с легкостью могли достать левые симки, оформленные на совершенно разных людей, и, таким образом, избегали слежки её рода, при этом не рискуя Акирой. Ведь стоило бы ему попасться на том, что он общается с аристократкой – у него уже были бы проблемы. А если бы её родители вовсе узнали, что их дочь, благодаря Акире, не девственница, то его вполне могли бы убить. Всё же даже победи я сейчас Мияко, не смог бы с ней переспать, и дело не в том, что она была бы против и забрала слова назад, а в том, что сначала мне надо было бы стать полноценным аристократом».

– Нет, не прочитал, прости. Просто учитывая последние события…

– Да, я всё понимаю. Ничего страшного, правда, – резко перебила она меня. – Я в первом «D».

– Спасибо. Я рад, что ты такая понимающая.

«Теперь мне будет нужно постараться проникнуть в дом Акиры и найти спрятанную сим-карту, которой там вполне может и не быть, как там не было и пистолета. В теории можно также достать новые симки и обменяться ими, чтобы поддерживать контакт. Вариант отстраниться от неё я даже не рассматриваю – она была слишком близка к Акире, и на почве этого она вполне может доставить много проблем. Устранить её, естественно, тоже не вариант – всё же это не смерть каких-то простолюдинов, а смерть члена рода. Смерть, которую уже будет нацелен раскрыть целый род, конечно, который не будет брезговать использовать не самые законные методы, ради получения нужной им информации. И даже если они так ничего не выяснят – они вполне могут обнаружить другое, не менее опасное для меня – связь Акиры с ней. Ведь кто знает, какие они могут оставлять улики? Из самого печального, что приходит мне в голову, я предполагаю, например, отправление Имагавой обнаженок. После такого отвертеться будет уже почти невозможно. Ладно, это всё надо ещё обдумать, а пока что…»

– Мне уже пора, – встав с кровати, сказал я, – сама понимаешь, иначе нас раскроют.

– Да, конечно, я понимаю. Только… ответь, пожалуйста, на несколько вопросов.

– На какие?

– Это же Мори сама к тебе липнет, а ты просто ничего не можешь предпринять из-за её статуса?

– Да, всё именно так, – ответил я чистую правду.

Девушка облегчённо выдохнула и сказала, задумавшись о чём-то своём:

– Понятно.

– Ещё какие-то вопросы? – напомнил ей я.

– А, точно, – опомнилась она, – ещё когда первого числа увидела тебя в школе, подумала: раз ты в этой школе, то ты пробудил EMF? А после, сегодня, я убедилась в этом, когда ты использовал его во время матча.

– Да. Мне повезло, и он пробудился за несколько дней до поступления, собственно, поэтому отчасти я и захотел поступить в эту школу.

– Ясно, просто ты вроде говорил, что дажеесли такое произойдёт, то не станешь поступать в эту школу.

– Я передумал, такое бывает.

– Ну да, такое бывает. Кстати, покажешь его? – с горящими глазами спросила она.

Я же выставил руку вперед, и через миг из неё пошёл чёрный дым.

– Ого, он у тебя действительно чисто чёрный, – рассматривая дым, сказала она.

– А бывает другой? – сразу спросил я.

– Конечно. У всех всегда разный цвет их атрибута. У меня же, к примеру, голубой огонь, хотя у других пользователей он другого цвета.

«Голубой огонь, значит».

– И что эти цвета означают?

– Ничего, – пожав плечами, ответила она. – Ну, есть там какая-то теория, что цвет зависит от души и что-то такое, но это всё ходящие в интернете байки.

«Занятно, надо будет получше изучить этот вопрос».

– Ладно, мне пора, пока.

Решив, что разговор окончен, я развернулся и направился к выходу из комнаты, но почувствовал, как сзади меня аккуратно схватили за край майки.

Я развернулся и… меня поцеловали. Снова с языком, проникающим активно ко мне в рот.

– Теперь тебе точно пора, – со счастливой улыбкой сказала девушка, отстранившись.

«А это приятно», – подметил я.

Глава 28

Даже после этого диалога осталось много нераскрытых моментов, незнание которых, в теории, может обернуться опасностью для меня. Например, я не знаю, как Имагава была связана с Нао и Кио, которые, судя по всему, не знали, что Акира состоял с ней в «таких» отношениях. И даже далеко не факт, что они вообще знали тот факт, что Акира и Имагава общаются. Зато при этом сама Имагава, судя по её реакции, вполне знала, насколько Нао и Кио были дороги для Акиры.

Как я говорил ранее, они, скорее всего, скрывали свои отношения даже от этих двоих, а возможно, Имагава их и вовсе не видела в жизни, а знала лишь из рассказов Акиры. В таком случае это многое бы объясняло…

Да и это ещё не самая явная проблема. К примеру, проблема была бы, если бы разговор как-то перешёл с «ты» на имена. Ведь в этом случае я бы даже не смог к ней обратиться, потому что попросту не знаю её имени. Только фамилию.

«Но благо, всё прошло гладко и обошлось без таких казусов, а сейчас, когда я уже знаю, в каком она классе и её фамилию, я могу найти её в приложении, – рассуждал я, попутно быстро прокручивая приложение на телефоне. – Нашёл».

Имя, фамилия, возраст: Нанака Имагава, 18 лет

Принадлежность к роду/дому: род Имагава из дома Оэ

Академические способности: С+ (59)

Физические способности: С+ (56)

Социальные навыки: B−(65)

Владение EMF: D (32)

Общая оценка: C (53)

Примерно подобного я и ожидал: совершенно ничем не выделяющаяся статистика, которая в общей оценке даже уступает моей, пускай и всего лишь на один балл.

Ожидал же я этого из-за её общей неуверенности в себе. Как мне кажется, она вполне обычная девушка из далеко не самого сильного рода, которую постоянно ругали, ввиду её не лучших показателей. Если это действительно так, то её неуверенность вполне имеет место быть.

Даже не так. Дети, которые растут в таких семьях, почти всегда вырастают неуверенными в себе. И это факт. Я же думаю, что такое воспитание само по себе неправильное, потому что все люди изначально не равны. Так что требовать от одного ребёнка то, что под силу другому, основываясь только на том, что они одного возраста или пола, – некорректно и совершенно неправильно. И, если уж на то пошло, то сама концепция подобной логики неправильна в самой своей сути…

* * *

– Так вы состоите в близких отношениях… – заявила Мияко, стоило мне вернуться в столовую и сесть за стол.

– Не понимаю, о чём ты.

– От тебя пахнет Имагавой, – посмотрев мне в глаза, объяснила она.

«Пахнет? И как ты это определила?»

– Тебе кажется, – ответил я, всё же попытавшись поесть уже остывшую еду.

– Я так не думаю, но даже если так, то… что вы так долго могли делать вдвоём?

«Ответить, что мы сначала шли к корпусу девочек, а после я ещё шёл обратно – не вариант, потому что это сразу подтвердит её теорию о нашей близости, ибо зачем незнакомой девушке тащить незнакомого ей парня в женскую часть здания?»

Вариант ответа тут только один…

– Мы просто беседовали.

– Слишком уж долго для тех, кто до этого не знал друг друга. Вы ведь уже знакомы? – продолжила она напирать.

«Она слишком проницательна. Это мешает».

– У нас договор, – я, отвлёкшись от еды, посмотрел ей в глаза, стараясь вложить всю решительность, как делал это прежде, – так что будь добра, сдержись и не лезь в мою жизнь.

– Ой-ой, какой страшный, – отмахнулась она. – Ладно, если ты так против, то я не буду больше лезть в твою жизнь, но… – она взяла меня за подбородок и притянула его максимально близко к своему лицу, – запомни кое-что: я первая тебя нашла, так что первой буду именно я, а не какая-то другая девушка. Ты понял?

– Да.

– Вот и хорошо, – с появившейся улыбкой отпустила она мой подбородок, – так-то лучше.

Тем временем в ожидании очередного «представления» на нас уже пялилась большая часть людей, находящихся в столовой. Некоторые уникумы даже вновь начали пытаться вести «скрытую съёмку», думая, что я и Мияко этого не замечаем.

– Я так понимаю, для тебя важен сам факт первенства, а на то, сколько будет девушек – плевать?.. – заранее прикрыв рот салфеткой, очень тихо спросил я, так, чтобы только сама Мияко услышала.

Мияко повторила следом за мной и скрыла свой рот за салфеткой, чтобы нельзя было прочитать по губам на видео, что именно мы говорим.

– Ты дурак? – так же тихо спросила она. – Ладно, можешь не отвечать. Да, для меня важен сам факт первенства, потому что я – лучшая. Но нет, мне не плевать, сколько баб ты будешь трахать. Есть разница, когда я даю тебе кость в виде служанок и других девушек, потому что ты – мужчина и для тебя это естественно, и тем, когда ты прыгаешь под каждую юбку. Последнее, я надеюсь, не про тебя.

«Сомневаюсь, что ты сможешь подобное контролировать, если станешь полноценной женой. Всё же тут полноценный патриархат…»

– Понятно, – сказал я и убрал салфетку от губ, показав тем самым, что важный разговор закончен.

Мияко следом тоже убрала салфетку и спросила:

– Может, ты всё же закажешь себе другую порцию? А то эта наверняка уже остыла.

«Хм…» – я всерьёз задумался, но забурчавший желудок поставил точку в этой теме.

– Боюсь, я с голоду умру, пока дождусь новую порцию…

Закончив с приёмом пищи, мы начали думать, что делать дальше.

– Может, тренироваться пойдём?

– Так-то я не против, но… как-то не очень хочется тренироваться, когда рядом будет много людей. А их там будет очень много… – добавил я, уже представляя, что и в зале все будут наблюдать за нами и стараться «незаметно снимать».

«Да и EMF с моей особенностью точно не потренируешь в таких условиях…»

– Раз так, то в комнатах тоже не вариант – скоро придут наши соседи, – продолжила мою мысль Мияко.

Я согласно кивнул.

– Сходим поплавать?

– Ты про речку?

– Нет, нас бы туда не пустили. Тем более по такой глупой причине. Я о бассейне, – всё же объяснила она. – Хоть глава студенческого совета и не сказал это, но тут также есть бассейн, который в полной власти учеников.

– Но учителя же не говорили ученикам взять плавки?

– Тут есть школьные купальники, которые выдаются каждому желающему.

«Вот как. Ну… меня не слишком радует надевать то, что уже было надето на ком-то другом».

– Ну как тебе? – с усмешкой спросила она. – В бикини ты меня уже видел, а вот в школьном купальнике ещё нет. Хочешь посмотреть, как он обтягивает каждый изгиб моего тела?

– Воздержусь, – лаконично ответил я.

«Хотя, по правде сказать, я хочу это увидеть…»

– Даже так? – наигранно удивилась она.

– Да. Не хочу идти в такое общественное место, и тем более – я не хочу слишком сильно обнажать тело, когда рядом столько людей.

Мияко на это лишь устало вздохнула.

– Как с тобой сложно…

«Разве? Как по мне, я самый обычный…»

– Может, просто прогуляемся? – предложил я.

– Не вариант: вряд ли сейчас учеников будут выпускать из здания, всё же все матчи на сегодня завершены и уже вечер. Проще говоря, слишком уж большой риск для школы, что кто-то потеряется или вовсе пропадёт.

– Ну да, это вполне логично, – согласился я.

– Ладно уж, я хотела это оставить как-нибудь на потом, но… раз делать нечего, то пошли веселиться сейчас, – встав со стула, сказала она.

– Веселиться? – непонимающе спросил я.

– Пошли искать Кавано и смотреть на его озлобленное лицо.

– Не сказал бы, что это «весело»…

– У тебя просто нет чувства вкуса: нет ничего лучше, чем раздражать и бесить кого-то, а после смотреть на его взбешенное лицо.

«Мне кажется, доводить людей до такого состояния – это точно невесело, в понимании обычных людей», – вскользь рассудил я, встав со стула и направившись за Мияко.

Мы потратили довольно много времени и обошли все возможные людные места, где мог бы быть Кавано, но так его и не нашли.

– Ладно, он, похоже, расплакался и сейчас рыдает в своей комнате, – остановившись и достав телефон, сказала Мияко.

– Я сомневаюсь, что всё именно так, но… если это действительно так, то может, его лучше не трогать?

– Пф… с чего это? – уперев одну руку в бок и набирая другой что-то в телефоне, спросила Мияко.

– Думаю, не стоит заводить врагов на ровном месте, – немного завуалированно ответил я.

«Я правда считаю, что лучше не делать подобные опрометчивые действия, из-за которых в будущем могут возникнуть проблемы».

Но, судя по всему, Мияко моя противоположность в этом вопросе: она из тех людей, кто специально провоцирует появление проблем…

– Врагом больше, врагом меньше… какая разница? Уж, как по мне, лучше так, чем жить в скуке, – завершив что-то набирать в телефоне и видимо ожидая ответа, высказалась Мияко. И высказалась ведь так, как я и предполагал…

Для неё проблемы – это лишь способ разлечься, а не то, что в теории может разрушить её жизнь.

«Слишком уж инфантильное у неё отношение к этому, учитывая все её способности и таланты…»

– Этот гадёныш не отвечает, – раздражённо высказалась Мияко.

– Ожидаемо. Может, это даже к лучшему?

«Хотя я и не думал, что это может так сильно ударить по нему, что он запрётся в своей комнате и будет игнорировать всех. Хотя насчёт всех я, скорее всего, погорячился – вряд ли там всё настолько плохо, что он даже друзей избегает».

– Ну уж нет. Если делал ставки, то отвечай за них. Я вообще рисковала стать его личной «мясной дыркой», и, даже осознавая это, я бы сдержала данное слово. А он, видите ли, проиграл спор и теперь обязан на месяц побыть слугой простолюдина. Ну да, это же куда хуже, чем стать на всю жизнь «мясной дыркой», которую бы каждый день юзали в самых извращенных и садистских позах. И к тому же он мужчина и считает себя таковым, так что пускай отвечает за свои слова! – под конец разошлась она.

«Если ты осознавала весь ужасающий риск, то зачем самостоятельно его создавала? Да и последняя часть про то, что „если мужчина, то должен держать свои слова“ явно была лишней. И, если уж так говорить, то в моём понимании, не важно, мужчина ты или женщина – данные тобой слова ты должен сдерживать в любом случае».

– Ладно, раз эта мелкая крыса не отвечает, то выйдем на него через его друзей, – сказав это, она вновь начала что-то набирать в телефоне. – Помнишь тех двух, с кем он был в первый день, когда нёс свой двуличный бред, стоя у доски?

– Да. Нао Такэучи и Танэри Токи. Второй, как я понимаю, родственник ученицы из класса «A»?

– Ага, они даже внешне и по характеру похожи, ведь всё же сводные брат и сестра, пускай у них и разные матери.

«Да, ещё когда я только увидел профиль Муцуки Токи, сразу вспомнил Танэри Токи. И всё это, даже не глядя на фамилию: просто у её брата такие же яркие голубые глаза, светлые, блондинистые волосы, общая худощавость, да и лицом, как мне кажется, он так же, как и его сестра, вполне вышел. Хотя, может, это у неё всё почти так же, как у брата, а не наоборот? Хм…»

– Так вот, именно эти двое и помогут нам найти его, – продолжила свою логическую цепочку Мияко.

– А они станут?

– А ты думаешь, что они пойдут против меня ради этого змея? – с усмешкой задала риторический вопрос Мияко. – Нет, ну может, если Танэри не захочет говорить, то и не скажет, как бы я ни стала давить. А ты, я думаю, сам понимаешь, что ради такой мелочи давить я сильно не буду. Не хватало ещё межродовой войны из-за таких пустяков развязать… А вот Нао Такэучи – это совершенно другой человек: он большой, сильный и глупый. Пускай это и относительно завышенных норм аристократов. В общем, мало этого, так он ещё из свободного рода. А свободный род – это палка о двух концах: с одной стороны, свобода от лишних общедомовых налогов; зато с другой стороны – это слабость и беззащитность. Потому что каким бы сильным свободный род ни был, его почти всегда раздавит даже самый маленький дом.

А я нахожусь в далеко не слабом доме, так что у него от одной мысли поссориться со мной должны поджилки трястись, ведь если он влезет в проблемы, связанные с моим домом, то его даже Кавано не спасёт, ради которого он и влезет в эти проблемы. И он это должен понимать как никто другой – всё же он уже несколько лет дружит с ним.

– Понятно. Кратко говоря, ты будешь использовать разницу в социальных статусах и силах, чтобы надавить на Нао Такэучи.

– Низко?

– Что низко? – не совсем понял я.

– В плане, ты считаешь подобное низким, нечестным или, может, неправильным? – вглядываясь мне в глаза, задала она вопрос.

«Считаю ли я подобное низким? Очевидно же…»

– Нет. Это вполне естественно…

«…для такого дерьмового и неправильного мира…»

– Ну да, иначе ты точно не можешь думать, всё же ты такой же. А учитывая весь опыт общения с тобой, у меня складывается впечатление, что ты и вовсе не имеешь каких-либо норм морали. Ты словно само воплощение этого мира.

«Воплощение этого мира?.. Воплощение жестокости, расчётливости и бесчеловечности?.. Да, пожалуй, это действительно похоже на это… Может быть, именно поэтому я оказался в этом мире, а не в каком-либо другом?..»

– Ответил, – с улыбкой прервала мои мысли Мияко, – пошли, он в сорок второй.

* * *

Хоть, с одной стороны, я и не хотел идти к Кавано именно сейчас, ввиду его общей раздраженности и, как мне кажется, злопамятности, но была причина, почему мне это всё же выгодно.

Так что выказывал я своё недовольство больше из желания поддержать разговор, нежели из-за того, что действительно не хотел сейчас идти к нему. И соответственно итог подобного очевиден: мы сейчас стоим прямо напротив сорок второй комнаты, где он и должен быть, если Такэучи не обманул Мияко.

Мияко сделала шаг в сторону двери и начала активно в неё стучать.

И стучать не так, как положено аристократке, и точно не так, как положено воспитанной даме. Она стучала так, словно она одна из маргиналов-алкоголиков, который где-то увидел объявление, что в указанном месте раздают бесплатную выпивку, и теперь готов убить за неё…

«Мне даже кажется, что прикладывай она чуть больше усилий – на двери остались бы вмятины…»

И вот, в один из замахов Мияко дверь отворилась, и…

– Хватит!!! – заорал во всю глотку Кавано, стоящий в комнате в одних трусах. У него были растрёпанные волосы, которые ранее всегда были аккуратно уложены; а также красное лицо со вздувшимися венами и очень интенсивное дыхание, от которого его достаточно жилистая грудь подростка постоянно вздымалась.

Но я вмиг отвлёкся от его тела и осознал причину его внешнего вида. И всё это из-за плачущей, полностью обнаженной девушки, лежащей внутри комнаты на одной из кроватей. Даже на таком расстоянии видны синяки, расходящиеся у неё по всему телу, и особенно ими была усеяна её пятая точка…

– Чего вам?! – заметив наши взгляды, направленные в глубь комнаты, он немного прикрыл дверь.

– Пари. Ты его проиграл и теперь на…

– Хватит!!! – взбесился он, – Я и сам знаю, что я проиграл пари!

– Именно поэтому сейчас отыгрываешься на девочке? – колко подметила Мияко.

«Вот и наглядный пример того, о чём была речь первого апреля. „Мясная дырка“ – это единственная настоящая суть применения слуги-девушки…»

– Тебя это волновать не должно!

Видимо, из-за того, что тут более никого не было, он позволил себе говорить, как хочет.

Мияко на это хмыкнула и сказала:

– Ну да, тут ты прав, меня это не трогает, ведь трахаешь же ты не меня, – и будто специально, с победной улыбкой на лице, подложила руки под свою грудь, делая ту на вид ещё больше.

И, судя по виду Кавано, на нем это сработало: он стал выглядеть ещё более злым, попутно начав пыхтеть, как паровоз.

– Если вы не скажете, что вам надо – я закрою эту гребаную дверь!.. – почти прошипел он.

– И пойдёшь дальше трахать беззащитную простолюдинку? – явно не смогла отказать себе в удовольствии Мияко.

Это было последней каплей, после которой Кавано почти захлопнул дверь. И захлопнул бы, если бы ему не помешала Мияко.

– Я хочу, чтобы ты придерживался ставок и, если Акира что-то прикажет, выполнял, как верный слуга, – всё же избавившись от своего ехидного настроя, высказалась Мияко.

Кавано лишь цыкнул в ответ и, приложив ещё больше сил, закрыл дверь, громко хлопнув.

– Вот теперь он услышал, – довольно сказала Мияко.

– А это нормально?

– Ты про ту простолюдинку?

– Да. Это же полноценное изнасилование с побоями.

– Пф-ф… она обычная простолюдинка, а он аристократ из относительно знатного рода, так что это более чем нормально, – высказала она своё мнение и посмотрела на меня. – Или ты хочешь ей помочь?

«Хочу ей помочь?..»

– Нет, – почти не потратив времени, ответил я.

«Помощь одному никогда ничего не принесёт, кроме траты собственных сил. Если и действовать, то радикально и массово…»

Глава 29

После разговора с Кавано мы с Мияко решили разойтись по комнатам и отдыхать до завтрашнего дня: всё равно сейчас уже вечер, переходящий в ночь, и идти в тот же спортивный зал я не хочу.

Так что попрощавшись с Мияко, я направился в свою комнату. Хотя направился – это громко сказано. Всё же я уже был в мужской части здании, где и располагается моя комната. Поэтому пройдя десятка три метров, я уже дошёл до двери своей комнаты, которую открыл, приложив к дисплею телефон. Послышался уже знакомый «пилик», означающий удачное открытие двери, а дисплей загорелся светло-зелёным цветом.

Я потянул на себя дверь, надеясь, что мои соседи окажутся вполне адекватными людьми, которые не будут впоследствии доставлять мне проблем.

И стоило мне отворить дверь, как на меня с интересом уставилась пара глаз. Всего лишь одна пара.

– Привет, – помахал мне рукой молодой, неплохо сложенный парень, лежащий с книгой на одной из кроватей. У него темно-каштановые волосы, карие глаза и короткая стрижка. И такая же добродушная улыбка, как и его голос.

– Привет, – сказал я, зайдя вовнутрь и закрыв за собой дверь.

– Меня зовут Кадзумицу Хонда, приятно познакомиться, – встав с кровати, протянул он мне руку.

«А он вежливый. Даже слишком. Может, простолюдин, как и я? Или просто из слабого рода?»

– Акира Хирано, мне тоже приятно, – пожав ему руку, представился я.

«На самом деле, по нему видно, что он меня и без представления знает: слишком уж у него было удивленное лицо в первые секунды, когда я только открыл дверь. Да и учитывая мою общую популярность, было бы странно, если бы он не знал меня…»

– Да я, если честно, наслышан о тебе… – неловко посмеиваясь, он почесал затылок.

«Ну, о чём я и подумал. Хотя всё равно приятно, что он сам дал мне представиться – у него явно хорошие манеры. Он пока что определенно кажется приятным человеком, с которым я был бы не против делить комнату. Это бесспорно радует. Осталось надеяться, что оставшиеся двое – такие же».

– Вот как…

– Ага…

– Случаем, не знаете, кто наши соседи?

На всякий случай я обращаюсь к нему на «вы». Всё же, даже если он не из аристократии, он это примет за простую вежливость, ведь в Японии в норме обращаться к незнакомцу на «вы», пускай этот незнакомец и одного с тобой возраста. Это простые манеры, которые до этого продемонстрировал Кадзумицу. Так что было бы грубо, обратись я к нему сейчас на «ты».

– Эм… нет, я только недавно пришёл, и тут никого не было. И… давай на «ты»? А то мне как-то некомфортно… – всё так же неловко посмеиваясь, попросил он.

– Хорошо, я не против.

Я рад, что он это предложил.

– Ты не против, если я займу эту кровать? – спросил я, указывая взглядом на кровать, которая находилась на той же стороне, что и его.

Если же говорить о расстановке кроватей в комнате, то две стоят у одной стены, две – у другой, ровно напротив двух аналогичных кроватей.

Слишком уж мала вероятность того, что и остальные двое будут такими же хорошими и воспитанными людьми, и именно поэтому я и хочу занять кровать с той стороны, где уже расположился этот приятный парень, с которым я успел поладить.

– Да, конечно, я не против, располагайся, – указывая мне рукой на кровать, отошёл он в сторону своей.

Я же прошёл к кровати и сел на неё. А мой взгляд тем временем подметил, что его телефон подключен к заряднику. Да и к тому же у него есть книга.

– Слушай, а откуда зарядник и книга?

«Просто мой телефон тоже уже начал садиться, а касательно книги – я был бы не против почитать её на ночь».

– Зарядник я взял в тумбочке, а за книгой сходил в библиотеку.

– Тут даже библиотека есть?

– Ага, сам удивился.

«Хм… а вот туда можно сходить, пока ещё не ночь».

– Расскажешь, как туда пройти?

– Могу даже компанию составить, если ты не против, – с доброй улыбкой ответил он.

– Это было бы очень кстати.

Неужели так и заводят друзей?

«Всё, через что я до этого проходил, было либо частью жизни Акиры, либо это было трудно назвать дружбой, как в случае с Мияко. А я ведь, когда заходил в класс первого апреля, был намерен завести друзей. Но в итоге всё так завертелось, что я даже не мог выкроить время на обдумывание плана по заведению друзей… Или дружба и должна приходить вот так неожиданно, сама по себе?..» – раздумывал я, идя вслед за добрым парнем, который вполне может стать моим первым другом.

* * *

– Я думал, она будет меньше, – осматривая размеры двухэтажной библиотеки, сказал я.

– Я тоже удивился, когда увидел в первый раз. Всё же это здание рассчитано всего лишь на несколько дней, во время которых будет проходить экзамен. Так что, когда видишь подобные, совсем не обязательные услуги, предоставляемые школой, невольно задумываешься о своей значимости.

– Да, я тоже подумал о чём-то подобном, – честно признался я.

«У нас с ним довольно похожие мнения и точки зрения».

Сама же библиотека раза в два меньше зала, где у нас проходила церемония. Но тут стоит учитывать, что это сам по себе уже впечатляющий размер, так ещё тут есть второй этаж, где также расположена куча идущих рядами стеллажей, полностью заполненных книгами.

– Хочешь взять что-то конкретное?

«Хм…»

– Значит, ты такие книги предпочитаешь? – спросил меня Кадзумицу, когда мы уже почти вернулись в комнату.

– Не сказал бы, что предпочитаю, скорее… просто захотелось почитать.

– Понятно.

Взял же я какой-то детективный роман неизвестного мне автора этого мира.

«Будет довольно интересно сравнить его с детективами из моего ми…»

– …да вам просто повезло!! – прервал мои мысли крик, раздающийся с той стороны коридора, куда мы и направлялись.

– Оправдывайся дальше, слабак! – чуть менее громко закричал в ответ обладатель второго голоса.

– У меня плохое предчувствие… – прокомментировал это Кадзумицу, вновь добавив в конце свой неловкий смех.

«Я искренне надеюсь, что предчувствие его обманывает, потому что если это то, о чём мы думаем, о спокойствии можно забыть…»

– Сейчас мы посмотрим, кто из нас слабак!! – закричал первый голос в тот момент, когда мы только зашли за угол коридора и смогли наблюдать за происходящим.

– Ну давай! – выставил один из парней сжатые в кулак руки вперед, показывая готовность к драке.

Второй же будто этого и ждал, потому что, как только он это увидел – сразу же сократил дистанцию и накинулся на него с кулаками.

– Похоже, это наши соседи… – с печалью в глазах, сказал Кадзумицу.

– Стоит надеяться на лучшее, – постарался я подбодрить его, в то время, как и сам старался поверить в сказанное. Выходило это так себе…

И всё потому, что поверить в это было просто трудно: стычка этих двух парней происходила рядом с нашей, уже почти полностью открытой дверью.

– Давай их остановим? – неожиданно спросил Кадзумицу.

«Что? Ты же, скорее всего, аристократ, и в таком случае сам должен понимать, что в итоге и нам двоим может достаться, пускай мы и пытались их разнять».

– Я думаю, это не лучшая идея.

– Почему?

– Ну для начала – они не из наших классов; к тому же у нас самих могут появиться проблемы, если мы в это влезем. К примеру, кто-то из них может сказать, что удар, после которого у него остался синяк, нанёс не его оппонент, а один из нас.

– Но тут камеры стоят, так что можно будет легко доказать обратное, – указал он на установленные в каждом углу коридора камеры.

– Камера может не всё зафиксировать, да и к тому же… я простолюдин, – сказал я всё же в открытую.

– А, ты про то, что в твоём случае даже никто разбираться не будет, – печально осознал действительность он.

Я кивнул.

Он понимающе вздохнул.

– Что ж, тогда я сам, – сказал он, направившись в сторону двух уже лежащих на полу и продолжающих потасовку парней, – а, точно, – остановился он и повернулся ко мне, – подержи, пожалуйста, – он протянул мне свой телефон.

Я его взял, и Кадзумицу пошёл уверенными шагами к парням.

Учитывая, что его телосложение как минимум в полтора раза крупнее, чем у этих парней – мне кажется, всё закончится быстро…

* * *

– Ну и из-за чего началась драка? – спросил Кадзумицу у парней, когда мы все вчетвером уже находились в комнате.

– Из-за того, что мы их сделали!

– Из-за того, что им повезло! – Два парня одновременно начали и почти одновременно закончили.

– Кого это вы сделали? – встав со своей кровати и смотря исподлобья, вновь начал один из них.

– Кому это повезло? – разминая активно хрустящую шею, спросил второй, также встав с кровати.

В итоге они встали так близко друг другу, что начали словно бараны толкаться лбами, попутно задавая однотипные вопросы, на которые так и не услышали ни разу ответа…

– Парни, – тихо попытался вклиниться Кадзумицу, но они, так и не обратив на него внимания, продолжили толкаться лбами, прикладывая с каждой секундой всё больше сил.

«Похоже, дипломатический способ разрешения конфликтов не для этих двоих… – вскользь прокомментировал я, продолжая наблюдать за сценкой, одновременно радуясь, что успел занять кровать рядом с Кадзумицу. – Не сделай я этого, возможно, сейчас и вовсе был бы втянут в эти разборки…»

Кадзумицу тем временем устало вздохнул и встал с кровати. После подошёл к этим двум и, взяв их за майки, оттащил друг от друга. Выглядело со стороны всё это так, словно он маленьких котят разнял, а не старшеклассников…

Забавно, что когда он их растаскивал и даже после, когда уже оттащил, они на него не обращали внимания, продолжая кидаться беспочвенными оскорблениями друг в друга.

– Парни!!! – неожиданно громко рявкнул Кадзумицу, взяв головы обоих в свои крупные руки.

И только после этого они обратили на него внимание и повернули свои головы в его сторону. Но произошло то, чего не ожидал ни я, ни Кадзумицу.

– Это же слуга Мори-сан!

– Это же Акира, слуга Мори-сан! – вновь почти в один миг закричали они, на этот раз ещё тыча в меня своими пальцами. И только после они поняли, что «второй» сказал то же самое.

– Я первый это сказал!

– Я первый это сказал!

«У них что, один мозг на двоих?» – удивляясь их слаженности, подумал я.

– Ты не мог это первым сказать, потому что первым сказал это я!

– Нет, это ты не мог сказать это первым, потому что первым сказал это я!

И они начали тянуться друг к другу руками, желая доказать свою правоту силой, совсем забыв, что их за головы держит Кадзумицу.

Хм… а сейчас, разглядывая их лица, я заметил общие черты. Они братья, что ли?

Только спустя пятнадцать минут, когда всё происходящее мне уже успело наскучить и я начал читать взятую в библиотеке книгу, эти двое кое-как успокоились. Естественно, успокоились они благодаря «помощи» Кадзумицу.

– Я Мунэёси Сагара.

– Я Асахико Сагара.

В очередной раз они одновременно начали говорить, но теперь хоть не стали кидаться, а просто злобно смотрели друг на друга.

«Понятно, так они действительно родные братья… А это нормально, что школа поселила их в одну комнату? Хотя… судя по всему, школу волнует тут лишь факт того, чтобы среди соседей по комнате не было одноклассников. На родственную часть вопроса – им наплевать…»

– Очень приятно, я Кадзумицу Хонда, – встав с кровати, протянул парень руку.

Отмечу, что он протянул руку не кому-то одному, а посередине, понимая, что протяни он руку кому-то одному – стал бы врагом другого. Но хоть эта стратегия и кажется с первого взгляда беспроигрышной, но на деле это совсем не так… Пускай он и градил себя от этого, но зато возникла другая проблема: они оба одновременно потянулись к его руке, и из-за этого вновь началась драка…

Благодаря Кадзумицу это всё наконец-то снова прекратилось, пусть на это и потребовалось довольно много времени, и изначальной проблемой конфликта в этот раз стал он сам…

– Я Акира Хирано, – представился я, просто немного кивнув в знак уважения.

И они оба в ответ так же слабо кивнули, пускай и понимая, что они в очередной раз это делают вместе.

Кстати, я удивлён, что они вообще мне кивнули в ответ – всё же я простолюдин, а они, может, и не из влиятельных родов, но даже в таком случае обычно в ответ не должен идти кивок. Ну, так я думаю, исходя из того, что успел узнать об этом мире. Конечно, вполне возможно, тут на их решение что-то повлияло, и именно поэтому кивок всё же последовал.

– Не думал, что меня поселят в один номер с такой знаменитостью.

– То же самое, братан.

«Знаменитостью? Меня уже считают знаменитостью?.. И почему они только сейчас, когда разговор зашёл обо мне, отвлеклись от вражды друг с другом и даже сошлись во мнении?..»

– Я же простой простолюдин…

– Ага, и именно поэтому на тебя обратила внимание Мори-сан, – иронично ответил Мунэёси.

– Да ещё как обратила внимание, – согласился с ним Асахико, попутно что-то ища в телефоне. – Вот, – протянул он мне свой телефон, на котором была фотография, как Мияко спит у меня на коленях, почти уткнувшись носом мне в живот.

«Я даже помню, кто именно сделал эту фотографию. И её сделал отнюдь не Асахико, а значит, фотография уже разлетелась как минимум по классным чатам и группам…»

– Акира, скажи, ты скоро станешь Акирой Мори? – в открытую, неожиданно для всех, спросил Мунэёси. И пускай это прозвучало так просто и открыто, но я почувствовал, как атмосфера в комнате изменилась с ребяческой на серьёзную. Даже Кадзумицу, который старался казаться незаинтересованным, сейчас был напряжён и полностью во внимании.

– Нет.

Секундная тишина, и…

– Ну да, так он тебе и расскажет, тупой братец, – с ухмылкой сказал Асахико. – Стала бы к нему так липнуть Мори-сан, если бы он был обычным и не нужным для рода Мори.

– Кто тут тупой?! – завёлся Мунэёси, пускай по виду и осознавая, что задал слишком глупый вопрос.

– Конечное же ты. Тупой братец, – продолжил издеваться Асахико.

– Парни, – попытался словами успокоить этих двоих Кадзумицу, но реакции не было. – Парни, пожалуйста, хватит!!! – повысил он голос, после чего они всё же успокоились и не стали лезть в очередную за сегодня драку.

– Может быть, лучше расскажем, кто в каком классе? – перехватив инициативу диалога, спросил я. – Я из «G».

– Я из «А», – поддержал меня сразу Кадзумицу.

– Из «H» я, – недовольно проворчал Мунэёси.

– Не обращайте внимания, он просто со своим классом продул, поэтому сейчас так себя ведёт, – и пока его брат ничего не успел вставить, договорил: – Я, кстати, из «C».

– Мне просто с классом не повезло, как тебе! – почти моментально начал его брат.

– Ага, оправдывайся, оправдывайся… – делая вид, что ему всё равно, ответил Асахико.

– Да ты!!

И после этих слов в очередной раз началась драка…

– И откуда в них столько энергии?.. – приложив руку ко лбу, задал будто сам себе вопрос Кадзумицу.

Я же в это время обдумывал то, что нашим следующим противником будет именно класс «C», в котором, как выяснилось, и состоит мой сосед. А после этого, если наш класс пройдёт дальше, то мы будем сражаться, скорее всего, против класса «A» и Кадзумицу…

Не знаю, сколько прошло времени и сколько приложил усилий Кадзумицу, чтобы успокоить этих двоих, но в итоге всем нам всё же удалось лечь спать в тишине. Но, по правде говоря, я не собирался так рано ложиться, потому что нужно было ещё сделать одно важное дело.

Я посмотрел на телефон, время приближалось к половине одиннадцатого. Как раз до назначенного момента осталось ровно столько времени, чтобы я успел дойти до оговорённого с одним человеком места. Тихо встав с кровати, я направился в сторону выхода из комнаты, не забыв взять с собой телефон, после приложил телефон к дисплею, и в ответ послышалась слабая версия уже знакомого одобрительного «пилика». А сам дисплей загорелся тусклым зелёным цветом.

«Видимо, система подстраивается под ночное время суток. Удобно…» – подумал я, покидая комнату.

Коридор был совершенно пуст, а свет же в нём горел очень слабый.

Направившись в нужную мне сторону, я открыл приложение на телефоне и начал искать профили троих своих соседей. И справился я с этим очень быстро. Если быть точным, меньше чем за три минуты.

Имя, фамилия, возраст: Кадзумицу Хонда, 18 лет

Принадлежность к роду/дому: главный род из дома Хонда

Академические способности: A (89)

Физические способности: A (94)

Социальные навыки: A (86)

Владение EMF: C (48)

Общая оценка: B+ (79)

Имя, фамилия, возраст: Мунэёси Сагара, 18 лет

Принадлежность к роду/дому: род Сагара из дома Китабатакэ

Академические способности: C (46)

Физические способности: B+ (76)

Социальные навыки: B (69)

Владение EMF: D (28)

Общая оценка: C (55)

Имя, фамилия, возраст: Асахико Сагара, 18 лет

Принадлежность к роду/дому: род Сагара из дома Китабатакэ

Академические способности: C (48)

Физические способности: B (73)

Социальные навыки: B (70)

Владение EMF: D (27)

Общая оценка: C (55)

Глава 30

Девятое апреля

Наступило девятое апреля.

И первое, что я услышал за сегодня – это… крики, маты и звуки потасовки.

– Да я тебя!

– Ну давай, попробуй!

И дальше понеслось…

Я тем временем нехотя открыл сонные глаза и начал осматривать комнату и происходящие в ней события. И тут всё было, как я примерно и предполагал: два брата Сагара лежали на полу, между своих кроватей, и в очередной раз замахивались друг на друга кулаками, попутно продолжая «поливать грязью». Кадзумицу же по виду тоже только встал, приняв вертикальное положение и, как и я, начал наблюдать за дракой этих двух, сонно зевая.

Мне же, если честно, подобное надоело ещё вчера. Так что я, встав с кровати, устало вздохнул и направился в санузел, который находится прямо в нашей же комнате – он разве что только огражден далеко не самой толстой стеной. Можно сказать, ванная комната тут встроена в основную часть комнаты на манер квартир-студий.

Открыв дверь, я прошёл внутрь изученного мной ещё вчера санузла.

Он представлял собой следующее: небольшая квадратная комната, метров семь на семь; с одной стороны находилась копия душевой кабины, установленной у меня в комнате в общежитии; с другой стороны стоял туалет, рядом с которым на стене крепился держатель для туалетной бумаги, и несколько тумбочек, набитых всевозможными гигиеническими принадлежностями и рулонами туалетной бумаги; посередине же комнаты находилось два умывальника с закрепленными к ним сверху большими зеркалами; под каждым же умывальником – ещё одна тумбочка, наполненная также различными гигиеническими принадлежностями, только в этот раз они в большинстве своём были для лица. На этом, по большому счёту всё.

Кстати говоря, всё это я успел осмотреть ещё вчера, когда мы с Мияко только зашли в эту комнату.

В тот момент я просто не мог оставить возможность того, что тут может стоять «прослушка» или камеры, о которых я не буду знать. И да, если я буду о них знать – проблем не будет. И это, очевидно, потому что я просто буду избегать всех важных тем. Так что даже если бы я нашёл камеры или прослушку – я бы всё равно ничего не стал делать.

«Ещё не хватало, чтобы мне потом за порчу имущества школа предъявляла…» – рассуждал я, открывая тумбочку под умывальником. Открыв её, я сразу взял заранее присмотренную зубную щётку и пасту. После этого пристроился у одного из двух умывальников, начав умываться и чистить зубы.

Через несколько минут ко мне присоединился сонный и явно не выспавшийся Кадзумицу.

– Не будешь их разнимать?.. – несколько удивлённо спросил я, до сих пор слыша крики и драку.

Он устало вздохнул.

– Я… я устал. Мне кажется, они так могут весь день, – его голос был переполнен грустью и каким-то отчаянием.

– Вот как…

«Ну да, даже у него должно было закончиться терпение, хотя он кажется очень добрым и сдержанным человеком».

Кадзумицу открыл тумбочку, расположенную под вторым зеркалом, и достал оттуда зубную щётку.

– Можно? – он указал пальцем на зубную пасту, оставленную мною на умывальнике.

– Да, разумеется, – я взял её в руку и протянул ему.

– Спасибо, а то не хочется лишний раз увеличивать потраченный на нас школой бюджет.

«Он поэтому не стал брать другую из тумбочки?..»

– Разве это так важно, откроешь ты новый тюбик пасты или нет?

– Если смотреть со стороны практичности моего действия – нет. Всё же это капля в море, которая толком ни на что не повлияет. Но, – он поднял указательный палец левой руки вверх, – это важно для меня самого и моей совести.

– В плане?.. – не очень-то понимая его, спросил я.

– Ну смотри, если бы каждый человек отказался от неразумных трат, основанных на той же лени, то как ты думаешь, скольким людям можно было бы помочь?

– Многим, – ответил я очевидное.

– Ну вот, – махнул он рукой, – что и следовало доказать. И пускай это в данный момент невозможно, ведь в любом случае найдутся люди, который специально будут идти против системы, чисто из-за желания выделиться или просто не подчиняться системе. Но даже пускай это так – я верю, что когда-нибудь люди смогут прийти к пониманию своих эгоистичных мотивов, и насколько таковые отвратительны.

– И про эгоистические мотивы мне это говорит выходец из аристократической семьи. Если быть точнее, из одного из сильнейших родов страны.

И последнюю фразу я сказал не просто так. Этот мир так устроен, что род не может быть великим при этом не замарав руки. И, соответственно, чем более влиятельный род, тем больше он эгоистичен в своих мотивах.

Он печально и глубоко вздохнул.

– Верно, это действительно так: я рождён в аристократической семье Хонда, одной из сильнейшей в Японской Империи. Как следствие, с самого моего детства на меня тратились огромные суммы, которые я буду отрабатывать с десяток лет. А если бы на моём месте был бы простолюдин, ему бы потребовалась вся жизнь на эту «отработку», и то он бы так и не смог выплатить всю сумму в полной мере. Но пускай это так, себя я виноватым всё равно не считаю: я был простым ребёнком, который даже не мог представить, какая на самом деле разница между мной и обычным ребёнком. Что же до настоящего времени – сейчас я трачу минимум денег, который возможен в моей ситуации, стараясь всегда экономить.

– Подобное мысли и умозаключения несколько странно слышать из уст…

– …отпрыска знатной семьи, – перехватив инициативу, продолжил он, хотя я не собирался говорить так грубо. – Я всё прекрасно понимаю, но смысла мне врать тебе – нет, так что можешь думать об этом что хочешь, – приступив к чистке зубов, он поставил точку в этой теме.

«Даже интересно, почему у него такое странное мышление? Что же могло произойти, что он стал мыслить в этом направлении, будучи человеком, живущим с рождения в роскоши?..»

– Ха-ха! Я же говорил, что ты слабак! – прервал мои мысли громкий смех и слова, раздающиеся всё ближе к двери.

Я, уже закончив с процедурами, обернулся к двери и собирался из неё выйти, как мне навстречу вышел Асахико. Но не успел он появиться в проёме двери, как исчез из него. И всё из-за того, что в него влетел его брат – Мунэёси. Я же только и успел увидеть удивленное лицо Асахико, который был, по-видимому, полностью уверенным в своей победе и не ожидал такой странной и резкой атаки.

После «влёта» же они оба пропали из виду, улетев куда-то направо, попутно крича от боли и матеря друг друга.

«У них что, тоже есть регенерация? Я просто не знаю, как иначе объяснить их постоянные драки и силы на новые…»

Выглянув из двери, я убедился, что они оба в относительной целости и не поубивали друг друга, после чего направился к телефону, стоящему на зарядке. И стоило мне его взять в руки, как я увидел непрочитанные сообщения от Мияко, которые она отправила ещё вчера, в одиннадцать часов ночи.

Я, кстати, помню этот момент ночью, потому что слышал, как прозвучало уведомление на телефоне. Но в тот момент мне было это неинтересно, потому что я сильно увлёкся чтением взятой книги и ввиду этого – проигнорировал сообщение.

Кликнув на уведомлении и разблокировав телефон, я оказался в диалоговом окне, где было сообщение и десяток фото. Сообщение было следующее: «Я знаю, что ты хотел этим насладиться…» После него шёл «стикер», на котором изображена девушка с самодовольной улыбкой.

Что же до прилагаемых ниже фото, то… стоило мне на них краем глаза взглянуть, как яосмотрелся вокруг, чтобы никто лишний это не смог увидеть.

На фото же была Мияко в школьном купальнике.

И вроде бы ничего такого. Но вот позы, в которых она позировала… это очень похабные позы, нацеленные на фокусировку внимания на её «формах» и фигуре. Если же привести пример, то фотка сверху, где видно только её лицо и грудь, которую она специально приподнимает руками; фотка сзади, где она выпячивает попу, которая занимает большую часть ракурса; фотка сбоку, во весь рост, так сказать, где она подчёркивает сразу всё своё тело и хорошо выраженную фигуру.

В общем, все фото в её стиле, если можно так сказать…

Я начал набирать сообщение: «Ты проснулась?»

Ответ пришёл почти моментально – я даже не успел сесть на кровать: «Да. Уже хочешь встретиться?))»

Я: «У нас скоро вообще-то начнётся экзамен».

Мияко: «Ох, какой же ты зануда иногда… Даже подыграть не можешь… Ладно, давай через пятнадцать минут в столовой. Идёт?»

Я: «Вполне».

После этого я убрал телефон, но он сразу завибрировал, заставив снова посмотреть на уведомление.

Мияко: «Кстати, какая фотка тебе больше всего понравилась? Дай угадаю, та, где больше всего видна моя большая грудь? Или, может, всё же та, где лучше всего подчёркнута моя подтянутая и накачанная попа?)))»

Поняв, что это её очередные шутки, я всё же убрал телефон обратно в карман, не став даже задумываться над ответом.

Тем временем звуки драки неожиданно прекратились, а по комнате к своей кровати прошёл Кадзумицу.

– Вы сегодня снова первые в экзамене, – улыбаясь, сказал он.

«Это он о моём классе».

– Да.

– На этот раз тоже используете какую-то безумную стратегию?

– Боюсь, что не в этот раз.

– Понятно, ха-ха, – вновь его неловкий смех. – А я надеялся вновь сидеть с открытым ртом, наблюдая за ходом вашего экзамена.

– Думаю, в этот раз всё будет куда скучнее, – сказал я, как есть.

– Ну да, наверное. Не каждый же раз придумывать и выкидывать нечто столь безумное и оригинальное. А то даже нам было бы трудно против вас.

«Значит, он тоже уверен в том, что в финале сойдутся мой класс и его?..»

Я на это ничего не стал отвечать, задумавшись о завтраке.

«Кстати, хм… а может, стоит его пригласить? В плане, позавтракать вместе со мной и Мияко. Или Мияко будет против этого?»

Я достал телефон и открыл чат с Мияко.

Я: «Ты не будешь против, если с нами позавтракает мой сосед по комнате?»

И, как и в прошлый раз, я даже не успел убрать телефон от лица, как на него пришёл ответ.

Мияко: «Ну раз это твой сосед, а не новая девушка, то я не против».

«Это что, ревность? Или это от того, что она думает, что я под каждую юбку буду лезть, просто потому что я – мужчина?..»

Задаваясь такими неоднозначными вопросами, я убрал телефон в карман и посмотрел на Кадзумицу.

– Не хочешь позавтракать со мной и Мори-сан?

«Вообще, вероятность того, что он согласится – низкая: всё же у него наверняка куча друзей, да и от девушек, скорее всего, тоже отбоя нет. Так что смотря с рациональной стороны, соглашаться на это ему нет смысла. Разве что из возможности наладить отношения с Мияко».

Кадзумицу удивился предложению, но, к моему удивлению, почти не раздумывая согласился.

– Серьёзно, ты точно не против? – на всякий случай переспросил я.

Просто он и сам должен понимать, что будет с ним и с его повседневной жизнью…

Стоит кому-то появиться около настолько обсуждаемых личностей, как мы с Мияко, то и его сразу начнут обсуждать, попутно заходя за границы и нарушая личное пространство. После этого уже можно будет забыть о том, что такое, когда на тебя не кидают удивлённые взгляды, когда за тобой не наблюдает большая часть людей в помещении и когда тебя не пытаются «тайно снимать».

Лично на меня последний раз смотрели, как на обычного человека, первого апреля – в момент, когда я только шёл в класс. После же этого момента меня постоянно преследуют уже начавшие надоедать взгляды, к которым я начал привыкать.

Пускай и не так уж быстро, как хотелось бы, но однажды я привыкну к этой толпе взглядов…

– Да, я уверен, – ответил Кадзумицу. – В этом нет ничего такого плохого. И… спасибо за предложение и за то, что беспокоишься обо мне. Я-то уже, если честно, думал, что ты более… – он начал подбирать слово.

– Безразличен? – подсказал я.

Ему явно это слово пришлось не по душе, но он нехотя кивнул.

– Ну, я понимаю, почему у тебя сложилось такое мнение.

Он неловко засмеялся, начав чесать затылок.

– Ну что, пошли?

– Да, конечно, – ответил он, встав с кровати.

Следом встал я, и только мы пошли в сторону выхода из комнаты, как нам навстречу вышли братья Сагара.

– Вы в столовую? – начал первый.

– А мы как раз собирались вас позвать, – продолжил второй.

И притом, не успели мы ничего ответить, как они развернулись в сторону, откуда только что шли, и, пройдя до двери, открыли её, выйдя из комнаты, оставив в комнате несколько ошарашенных такой инициативой нас.

– Эм… может, им стоило сказать, что мы будем завтракать с Мори-сан?.. – неуверенно спросил меня Кадзумицу. – Да и сама Мори-сан не против этого?

«Хм…»

– Я думаю, она не будет против.

«Она говорила только о девушках – касательно парней она была не против. Вроде…» – меланхолично рассудил я, выйдя из комнаты.

* * *

– Ты, кажется, когда писал о соседе, упомянул его в единственном числе, – колко подметила Мияко, прошептав мне это в ухо, когда мы уже сидели со своими завтраками за столами.

– Я сам не знал, что так выйдет, – пожал я плечами, на что получил от неё сильный удар локтем в ребра. – Ай…

– Сам виноват. Не люблю, когда меня не ставят в известность. Мог бы хотя бы отписать.

– Признаю, оплошал…

– Так-то лучше, – проговорила она, развернувшись к остальным.

– Мы вам как-то мешаем?.. – нерешительно спросил Кадзумицу, по-видимому понявший, что Мияко это не понравилось.

– Нет, всё хорошо, Хонда-сан, мы просто о своём, – сдержанно ответила ему Мияко, после чего провела глазами по братьям Сагара.

Прямо сейчас они, позабыв обо всём, включая множество взглядов, многочисленных наблюдателей, дрались за последнюю креветку в кляре…

Кстати, интересный факт: в Японии всё, что обжаривается в кляре, называется «тэмпура».

А тем временем, судя по лицу Мияко, эти двое ей совершенно не симпатичны, а скорее даже наоборот – она будто вот-вот сорвётся и поджарит обоих молнией.

«Я надеюсь, она не настолько ненормальная… – прокомментировал я про себя, заодно стараясь не думать о том, как наша компания выглядит со стороны. – Помнится мне, я жаловался, что на нас смотрят почти все, когда я вдвоём с Мияко. Так вот. Я осознал, что был слепым глупцом, который никогда полностью не познал, что значит привлекать действительно много внимания…»

После того, как наша компания позавтракала, мы просидели за столом ещё некоторое время, мило, ну или не очень… беседуя между собой. Хотя беседой это трудно назвать…

Мияко общалась то со мной, то с Кадзумицу, который общался больше со мной, лишь иногда что-то спрашивая у Мияко, я же по большей части лишь отвечал на вопросы и иногда поддерживал диалог, а вот последние двое… они про нас совершенно забыли.

Братья Сагара так и продолжали на протяжении всего этого времени собачиться между собой из-за всяких мелочей, которые, как мне кажется, они придумывали, только чтобы продлить свои споры. Радует, что они хотя бы осознавали, где находятся, и их мелкие конфликты не переходили в полноценную драку. За что я бесспорно им благодарен. Не хотелось бы, чтобы после всего этого школа ещё вызывала меня, как свидетеля, если бы что-то вышло из-под контроля…

– Экзамен между классами «1-G» и «1-C» начнётся через сорок пять минут. Просьба учащимся сразу пройти в зону выдачи снаряжения и не опаздывать к началу экзамена, – прозвучало на всё здание.

– Ладно, нам пора, – сказала Мияко, встав со стула. – Благодарю всех за трапезу, – явно наигранно поблагодарила всех Мияко, прежде чем проследовать в сторону выхода из столовой.

– Благодарю, – небольшой кивок, направленный больше в сторону Кадзумицу, нежели ещё и двум братьям.

Но на удивление, братья Сагара быстро стали серьёзными и сделали аналогичный кивок с благодарностью.

– Давай, тупой брат, порви всем жопу! – с огнём в глазах, сказал Мунэёси, сжав кулак правой руки.

– Обязательно, братан! – с не меньшим огнём в глазах ответил ему Асахико, после чего они пожали друг другу руки.

Крепко пожали.

И это даже могло выглядеть действительно эпично и трогательно, но… они оба избиты.

Всё их тело покрывают хоть и не большие, но синяки. Синяки, оставленные друг другом.

М-да…

Глава 31

Через некоторое время после трогательной сцены, развернувшейся в столовой, мы с Асахико Сагарой стоим в очереди на получение снаряжения.

На удивление, стоило ему отойти от своего брата, как он вмиг стал казаться совершенно другим человеком: все его нелогичные действия, поступки, выкрики, импульсивный характер – всего этого в нём будто и не было никогда. Зато в нём появилась доброта, спокойствие и уважительное отношение к другим, которое до этого я даже не замечал. И может быть, всё это было в нём и ранее, но вследствие его постоянных драк с братом разглядеть в нём эти черты было попросту невозможно.

А тем временем, пока мы стояли с Асахико в конце очереди, в её начале началась какая-то потасовка.

Все ученики, ранее выстроившиеся в аккуратный ряд, сейчас сами же этот ряд и рушили, стараясь выглянуть из-за спины стоящего впереди. Буквально меньше чем за минуту этот аккуратный ряд полностью разрушился и превратился в анархичную толпу, в которой каждый второй довольно нагло старался посмотреть, что же происходит впереди.

– Пойдём, посмотрим поближе? – спросил я у Асахико.

Он пожал плечами и сказал:

– Пошли, почему бы и нет.

Уладив этот вопрос, мы начали двигаться ближе к толпе, через которую мало что можно было увидеть. Но всё же, если постараться – можно. И я постарался.

В центре этой толпы сформировался своеобразный круг, как те, которые образуются в уличных боях. Хотя… на деле я подобное ни разу не видел, так что могу и ошибаться. Всё же книги и реальность – это разные вещи.

Но ладно, не об этом…

В центре же самого круга я увидел двоих учеников. Два ученика, также являющиеся моими одноклассниками: Кодзи Кавано и Харуцугу Танэгасима.

– Кавано-сан, я же говорю – это случайность, недоразумение!.. – выставив руки вперёд, оправдывался Харуцугу.

– Да что ты говоришь, Танэгасима-сан, – с издёвкой и проявляющейся раздраженностью проговорил Кавано. – А как по мне, ты это сделал специально.

– Да зачем мне это?!. Я не хотел, говорю же: случайность это, не более!

– Ну раз ты в этом так уверен, то давай спросим остальных свидетелей, – сказав это, Кодзи повернулся назад, к стоящим сзади него. – Такэучи, как ты думаешь, это была случайность?

«Ну, конечно, первый, кого он спросит о таком – это его верный прихвостень, Нао Такэучи. Тот самый, что вчера сдал, в какой комнате отсиживался Кавано».

– Нет. Это явно было сделано нарочно, дабы проявить неуважение, – конечно же он встал на сторону Кавано.

– Но нет… так нельзя! Это неправильно!.. – растерявшись, начал отходить ещё дальше назад Харуцугу. Он уже почти упирался спиной в стоящих позади него учеников. Отступать более некуда.

– А, ну раз тебя это не устраивает, то давай и других спросим, – повернувшись в другую сторону, сказал Кавано. – Вот ты видел, что произошло?.. – обратился он к одному из наших одноклассников. Этот парень – Акио Харада. Тот парень, которому досталось от Кавано в первый учебный день, потому что он не хотел становиться чьим-то слугой.

Акио явно не из решительных и волевых людей, да и к тому же он простолюдин-слуга, так что стоило всем сосредоточить внимание на нём, как у него затряслись коленки.

– Это было случайно или нарочно? – продолжил напирать Кавано.

– Это… это… нарочно… – всё же выдавил он из себя, явно через силу и очень сильно паникуя.

– Это неправда! – заорал Харуцугу. – Ты лжёшь, чёртов простолюдин!

– Видишь? – обратился к нему Кавано. – Все говорят, что ты это сделал явно специально.

– Нет! Я же уже сказал сотни раз: это всего лишь случайность! Вот ты, – указал он пальцем на какого-то парня не из нашего класса, видимо поняв, что все в нашем классе поддержат Кавано, а не его, – ты же должен был видеть, что это было не специально!

– Эм… да я как-то не смотрел особо за вами, – без энтузиазма в голосе ответил ему этот парень.

– Ну кто-то же здесь должен был видеть, что это произошло случайно?! – раздался крик на всю комнату.

В ответ было молчание, а те немногие, что, видимо, действительно видели, что произошло – лишь отводили глаза.

– Понимаешь, никто не выступает на твоей стороне, потому что ты лжёшь и сделал это нарочно!

Харуцугу уже ничего не отвечал, но до сих пор не отводил взгляд от Кавано, потому что если сделает так – это будет равносильно признанию вины.

– Знаешь, я бы не хотел из-за такой мелочи втягивать в разборки наши рода, так что давай всё решим лично: только я и ты – дуэль? Сегодня, сразу после экзамена, – сразу же добавил он после.

– Дуэль?.. – удивился Харуцугу, похоже ожидая чего-то более плохого. – Но… у меня уже сегодня запланирована дуэль.

– Я знаю, но расставляй приоритеты правильно. Ты принимаешь вызов?

Харуцугу поджал губу и сжал кулаки.

– Да, – всё же согласился он.

Спустя определенное количество времени толпа разошлась, вновь выстроившись в ряд.

– Я так и не понял, а что произошло? – спросил меня Асахико.

Я в ответ на это лишь пожал плечами.

Но не успел Асахико подумать, что не получит ответ, как его одноклассник, стоящий впереди меня, развернулся и сказал:

– Он его ударил по лицу, когда тот проходил мимо, – пояснил он, после чего получил спасибо от Асахико и, кивнув, развернулся обратно.

«Ударил по лицу, когда тот проходил мимо? А ему повезло – даже ничего придумывать не нужно было…»

* * *

Наконец-то очередь дошла и до нас с Асахико. Мы, как и в прошлый раз, пошли к окошку, нам протянули те же самые листки, где нужно было расписаться, после чего выдали коробку с бронёй и часами. Единственное отличие от прошлого раза – работник не зачитывал всё, что находится на листе, прежде чем его давать ученику.

Большая часть учеников на этот раз уже почти без проблем надевали броню, хотя у некоторых всё равно возникали проблемы: то они дергались, то занимали положение, в котором броня чисто физически не может объять всё тело, вследствие чего уже сами ученики не понимали, что они сделали не так, и начинали нервничать.

В общем, прогресс есть и довольно хороший, но всё слишком индивидуально…

Асахико, кстати, как раз из тех, у кого возникли проблемы с бронёй. Если точнее, ему было слишком щекотно в момент, когда броня охватывала его тело, из-за чего он с трудом терпел весь процесс «охвата бронёй носителя».

У меня же, естественно, никаких подобных проблем с бронёй не возникло, так что мне пришлось ждать, пока Асахико, вдоволь насмеявшись, всё же наденет полностью броню. За исключением, понятное дело, шлема – его всё так же почти никто не надевал сразу, потому что, как я говорил ранее, различать в таком случае друг друга становится крайне трудно.

После того, как Асахико всё же оделся, мы вышли чуть ли не последними из комнаты.

В коридоре нас уже ждала Мияко, будучи явно недовольной долгим ожиданием.

– Как же ты долго… – даже более раздраженным голосом, чем я думал, сказала она.

– Простите, это он меня ждал, – прикрыл меня от её злобного взгляда Асахико.

У Мияко приподнялись брови, и она осмотрела меня, после чего фыркнула и закатила глаза.

«И что это означает?..» – задался я вопросом, проследовав за ней.

Когда мы подошли к закрытым воротам, около которых уже стояли наши учителя, попрощались с Асахико и разошлись в разные стороны: он – к компашке в своём классе; мы с Мияко – в сторонку ото всех.

– Решил поиграть в друзей? – неожиданно задала вопрос Мияко, усевшись на траву.

– Я не понимаю, о чём ты, – ответил я, сев следом.

– Не притворяйся, ты понял, о чём я, – посмотрела она мне в глаза.

Видя, что я ничего не говорю, она снова фыркнула, как и в тот момент, когда мы только вышли из комнат, где получали снаряжение.

– Ладно, не хочешь говорить об этом, тогда расскажи, что там у вас случилось в раздевалке?

– Ссора между Кавано и Харуцугу. Причина, как я понял, в том, что Харуцугу ударил Кавано в лицо. Впрочем, ты всё это и так наверняка сама уже знаешь.

– Ты видел момент удара?

– Нет, я находился в конце очереди, а они – в начале.

– Значит, ты тоже не знаешь, случайно ли это было или специально?

– Верно.

– А что ты думаешь об этом? В плане, это было специально или нет? – задала Мияко более точный вопрос.

– Случайности тоже бывают, – кратко ответил я.

– Ясно, – вздохнула она и улеглась на землю.

Через некоторое время у нас завибрировали часы, тем самым показывая, что до экзамена осталось немного и нужно подойди к учителям. Что мы с Мияко и сделали, как, понятное дело, и остальные.

– Напоминаем всем вам, что как только вы попадёте в зону экзамена, вам стоит сразу надеть недостающие части брони, – начал наш учитель.

– Как только весь ваш класс доберется до своего флага, поднимите обе руки, – продолжил учитель класса «C». – И, если другой класс тоже успел дойди до своего флага и поднять руки, ваши часы завибрируют, оповещая о начале экзамена. Также в момент начала экзамена прозвучит оповещение в акустических системах.

– На этом всё, – вернул слово под конец наш учитель, после чего посмотрел на наручные часы. – Экзамен начнётся через три минуты, так что просьба не расходиться далеко, во избежание всевозможных проблем.

* * *

На нас с Мияко, конечно, и так постоянно смотрят, но сейчас на нас будто сконцентрировалось внимание сразу двух классов. И пускай каждый учащийся уже в маске и его лицо не видно, но я будто могу читать их мысли, и все они так и думают: «Сейчас эти двое снова что-то выкинут. Надо следить за ними в оба».

Вот только лично я ничего в этот раз выкидывать не собирался. Не знаю, как с этим у Мияко, но я сомневаюсь, что если бы она составила какой-то план, то не рассказала бы мне о нём. Хотя как знать…

И вот учитель отворил ворота, а классы уверенными шагами сразу двинулись вперед. Это точно не сравнишь с тем, что было в первый раз, когда ученики несколько секунд стояли и смотрели на открытые ворота и только после решались идти.

– Слушай, это ведь ты стоишь за этим случаем? – неожиданно спросила меня Мияко, пока мы, немного отойдя в сторону от основной части класса, двигались к флагу.

«Это она о Кавано и Харуцугу?»

– С чего ты так решила?

– Это всё очень выгодно для тебя. Особенно, если в ходе дуэли Харуцугу что-то себе серьезно повредит. Таким образом, ты отстрочишь дуэль, что тебе и нужно в данный момент. А провернул ты всё это руками Кавано, который наверняка специально подставился под Харуцугу, чтобы в итоге всё привело к дуэли. Верно?

«Она в очередной раз удивляет меня. Хотя, пожалуй, это был довольно предсказуемый ход».

– Как знать…

– Я так и думала – всё же ты мне так и не сказал, что собирался делать с дуэлью, хотя говорил, что подумаешь и скажешь.

Я промолчал.

– Напоследок я хочу узнать: это был приказ, как господина слуге?

– Нет, – немного подумав, сказал я правду.

«Прикажи я ему, тогда бы он считал меня своим врагом, а так… он ко мне испытывает лишь лёгкую ненависть и неприязнь, на что мне, собственно, совершенно наплевать».

– Почему?.. – сжав кулаки, спросила Мияко. В её голосе было слышно раздражение.

– Ты и сама должна понимать: мне это просто не выгодно.

– Плевать, – категорично высказалась она. – Он проиграл пари и должен быть твоим полноценным слугой, который ничем не выделяется от обычных слуг других господ. То есть ты вполне мог ему это приказать!

«А потом ещё думать, что делать с новым личным врагом…»

– Я не вижу в этом логики. Мне это было не выгодно, вот я так и не поступил. Вот и всё…

– Тут не в логике дело, а в том, что он поставил эту ставку в пари и проиграл, а значит, должен сделать то, на что поставил. Я же правильно понимаю, что в оплату этой услуги пошло время пребывания его в статусе слуги?

– Да, – не стал скрывать я.

– И сколько ты отдал за это?

– Десять дней.

Глава 32

– Присоединимся к ним? – спросил я у Мияко, когда мы и наш класс в полном составе дошли к флагу. Прямо сейчас весь класс встал в один большой круг, в середине которого было несколько человек.

«Видимо, эти люди своеобразные центры и лидеры нашего класса».

Не в круге были лишь мы с Мияко, стоявшие в стороне, и… Харуцугу. И если мы только подошли, то Харуцугу просто откровенно избегали… Он пытался втиснуться в круг, начать общаться с кем-то, но в итоге – его все просто игнорировали. Даже те, с кем он до этого вполне нормально общался… Похоже, после произошедшего его репутация сильно пострадала, и теперь он обречён быть «белой вороной» в нашем классе.

«Что ж, могу только порадоваться, что эта роль предназначена не мне. Хотя… это как посмотреть – очевидно же, что есть и другие Харуцугу, которым я поперёк горла стою».

– А смысл? – спросила в ответ Мияко.

После того, как она получила ответы на свои вопросы, она казалась довольно рассерженной и агрессивно настроенной. Я даже немного сторонился её, потому что не хотел получить зарядом молнии, выпущенной на эмоциях. Но… всё обошлось. И пускай она до сих пор кажется злой и раздраженной, но теперь у меня хотя бы нет ощущения угрозы, прежде исходящей от неё.

– Ты вроде хотела победить. Так что, я думаю, будет лучше, если ты примешь участие в разработке стратегии для класса или хотя бы выслушаешь то, что придумают они. В таком случае ты сможешь сильно увеличить вероятность победы в этом раунде.

Мияко недовольно цыкнула, но всё же пошла к кругу нашего класса. Я же направился следом за ней, стараясь не отставать лишний раз. Стоило начать нам идти в сторону круга, как люди, находящиеся в нём, стали по одному оборачиваться в нашу сторону, похоже, и в этот раз ожидая чего-то неординарного.

Но, увы, их ожидание не оправдалось: Мияко подошла к кругу на достаточное расстояние, чтобы всё слышать, после чего просто встала, скрестив руки под грудью, выказывая таким образом явную скуку и не очень-то большое желание тут находиться.

Тем временем от таких непонятных для других действий общение в круге сошло на нет. Так мы и простояли порядка тридцати секунд, играя между собой в гляделки.

– Мори-сан, вам есть что сказать? – спросил Кавано, стоящий в самой середине круга, попутно стараясь скрыть своё очевидное для всех недружелюбие в её сторону.

– Нет, – последовал лаконичный ответ.

После ответа все снова ненадолго замолчали.

– В таком случае… давайте не будем тратить время зря и продолжим разработку плана, – поняв, что наш класс сейчас стоит на месте, продолжил дискуссию Кавано.

Кстати, говоря о плане и о том, что мы находимся всем классом у флага, но не поднимаем руки. Если кратко, то так можно делать.

Это доказали ещё в первом туре другие классы, которые играли после нас. Сначала следующие, кто шёл после нас, начали обсуждать какие-то мелкие детали, которые не заняли больше двух минут, и за это не последовало какое-либо наказание; следом те, кто шёл после них, решили обсудить всё более конкретно и у них это заняло порядка пяти минут, и наказания также не последовало; ну и последние вчера – не решились увеличивать время, и тоже потратили на разработку плана не более пяти минут, после чего сразу поднимали руки.

И да, после нас многие сразу же догадались, что можно обсуждать план заранее – когда они ещё только идут к своему флагу, или вовсе, когда они находятся в здании, и их очередь ещё не подошла.

Наш же класс в этом плане отличался от остальных – вчера даже никто не заикнулся, что нам нужно где-то всем вместе встретиться и обсудить, какая у нас будет стратегия.

Именно поэтому всё это наш класс обсуждает сейчас, пускай они и начали это делать, ещё когда мы только шли к флагу.

А вообще, я думаю, в нашем случае всё так вышло, потому что центр класса, Кавано, был, мягко говоря, озадачен проигрышем своего пари. А без него наш класс не имеет более лидера и, соответственно, разрознен. Кстати, при этом я не отрицаю возможности того, что кто-то объединялся в небольшие группки и всё же старался придумать план. Просто эффект от этого в любом случае будет низкий, потому что уйдёт огромное количество времени на объяснение каждому сути плана, а после начнётся массовая критика этого же плана и его общие доработки, на которые у нас, понятное дело, времени нет.

Пока я об этом рассуждал, дискуссия на тему плана активно продолжалась, с каждой секундой набирая всё больший оборот, потому что времени было всё меньше, и осознание этого заставляло нервничать каждого.

Что же до их планов, то они были, откровенно говоря, далёкими от хороших. Большая часть идей вообще сводилась к уровню «бежим и быстро нападаем» и к «сидим первый час у своей базы и только после начинаем что-то предпринимать».

Хотя один план мне показался довольно интересным и необычным. Его предложил Масао Нагаи – тот, к кому первому по своему желанию первого апреля присоединился его нынешний слуга, Дэйки Ёкояма. Суть его плана примерно следующая: делимся на три группы; первая двигается по левой стороне, вторая посередине, третья – справа; в то время как первые две двигаются активно и быстро, третья – двигается медленно. Если предположить, что класс «C» будет сражаться защищаясь, то наши первые две группы встретятся с силами противника примерно у подхода к их флагу.

Естественно, противник вряд ли сразу станет стягивать защиту с правого фланга на левый. Так что задача первых двух групп будет состоять в том, чтобы заставить противников это сделать. И если это удастся, то наша третья группа сможет пройти к флагу противников без сопротивления либо с его минимальным количеством. Также очевидно, что в первых двух группах должна быть Мияко, потому что она C-ранговая, и, если её не будет – они сразу поймут, в чём дело, начав отступать прямо к флагу. Третья же группа тоже должна быть достаточно сильной – примерно два, а лучше три D-ранговых, чтобы наверняка можно было пройти к флагу. И пускай в этом плане есть огрехи и недочёты, но из всего предложенного сейчас – это лучшее. И если бы мне предоставили право выбора между этим планом или каким-то другим, то мой выбор был бы очевиден.

– Сойдёмся на этом плане, есть у кого-то возражения? – спросил Кавано, осматривая стоящих в круге. – Хорошо, тогда этот план и будем использовать. На группы поделимся после того, как объявят начало, а то иначе можем «опоздать».

«Это он о том, что нам могут засчитать поражение или задействовать другие меры наказания».

Впрочем, как выяснилось, мои одноклассники тоже выбрали этот план, без каких-либо долгих дискуссий и споров. Подобному я был несколько удивлён. Всё же подобной сплоченности и единогласия в нашем классе я ранее не замечал. Наверное, на это также повлияло то, что время почти подошло к концу – мы потратили уже четыре с лишним минуты, и более рисковать никто не станет, потому что никто так и не узнал, сколько по времени можно не поднимать руки, будучи всем классом уже у флага.

И кстати, меня этот момент тоже заинтересовал, ведь учителя говорили, чтобы руки поднимали, только когда весь класс будет готов и находиться у флага.

А если один ученик немного «потеряется» по пути к флагу? Это будет считаться за нарушение? Или, может, это будет считаться за попытку обхода правил, и к применившим эту стратегию будет применено наказание?

Хм… интересный момент, жаль, что только его вряд ли кто-то будет проверять, потому что лишний риск в таком точно никому не нужен.

Тем временем наш класс был уже готов, и сейчас все постепенно поднимали свои руки, попутно ожидая, когда их часы завибрируют, а на всю округу раздастся…

– Экзамен начался!

Но в отличие от прошлого раза, когда Мияко сразу же после этих слов рванулась вперёд, а следом за ней и я, теперь все стояли на месте, даже после оглашения о начале экзамена.

– Нагаи-сан, – обратился спокойно к нему Кавано, – как распределим группы?

– Хм… Мори-сан лучше всего будет отнести в первую группу; двух любых D-ранговых – во вторую группу, оставшихся трех D-ранговых – в третью. Если есть возможность учесть ещё общее физическое развитие, то самых сильных и выносливых лучше во вторую группу. Первая группа всё равно будет сильнее всех, только благодаря одной Мори-сан. Что же до количества людей в группах, то… четырнадцать в первой, восемнадцать во второй и семь в третьей. Примерно так…

«Понятно. Он хочет, чтобы первые две группы были относительно уравновешены в своих силах и количестве; а третья же была маленькой, мобильной и минимально заметной, чтобы тем самым повысить шанс, что они смогут успешно прорваться к флагу. Довольно неплохо…»

Кавано кивнул, после чего посмотрел на Мияко.

– Мори-сан, я же правильно понимаю, что вы будете сотрудничать с классом и следовать этому плану?

– Да, – снова дала она лаконичный ответ.

– Хорошо, тогда начнём распределение. Сначала распределим всех D-ранговых.

«Лично я знаю только о трёх D-ранговых в нашем классе, это Химэко Асо, Кодзи Кавано и Танэри Токи. В плане физических возможностей Асо и Кавано находятся примерно на одном уровне: у Асо – семьдесят пять, у Кавано – восемьдесят три. Что же до Токи, то у него пятьдесят пять… Это крайне низкий результат для парня, тем более из такого аристократического рода, как его».

Ещё двумя D-ранговыми в нашем классе оказались ранее мной не замеченные в активных действиях Корэдзанэ Адати и Мунэясу Асано. Касательно их оценки физических способностей школой: у Адати – шестьдесят три балла, у Асано – шестьдесят семь.

В итоге D-ранговых распределили следующим образом: во второй группе – Танэри Токи, Корэдзанэ Адати, Мунэясу Асано; в третьей же группе – Асо и Кавано.

После этого началось распределение E-ранговых, но на них уже никто не концентрировал столько внимания и просто «на глаз» определяли, кто куда пойдёт. Сразу после них поделили и оставшихся: тех, кто ниже E-ранговых, и простолюдинов.

Но меня, понятное дело, это не касалось – все как-то сразу подумали, что я буду в одной группе с Мияко, и поэтому распределение обошло меня стороной.

И только наш класс закончил с распределением, как все сразу же побежали в сторону противников, стараясь сильно не отставать или наоборот – не убегать вперёд, оставляя свою группу позади. К примеру, как это сейчас сделала Мияко, вырвавшись вперёд, словно участвуя в спринтерском соревновании…

«Неужели она сейчас настолько хочет кого-то покалечить?..» – подумал я про себя, смиренно наблюдая за тем, как она постепенно набирает всё большую дистанцию.

К моменту, когда наша группа уже преодолела большую часть дистанции до флага противников, почти все ученики в нашей группе уже выдохлись. В том числе и я – всё же мои физические показатели пока что оставляют желать лучшего, пускай я и тренировался у Мияко шесть дней…

Кстати, говоря о Мияко, за последние пять минут по округе уже дважды раздались звуки треска её молний. И это если говорить о самых громких, которые мы были в силах расслышать на таком расстоянии. Сколько же она на самом деле сражается – трудно сказать.

– Эй, народ, смотрите! – закричала какая-то девушка после того, как сбавила темп и остановилась.

Когда я это увидел, то подумал, что она просто устала уже, но, по-видимому, она остановилась по совершенно другой причине…

Естественно, на сам крик девушки отреагировали далеко не все, и ещё меньшее количество остановились и подбежали к ней.

Но те, кто не услышал, со временем всё равно увидели, что бегут дальше одни, и разворачивались, чтобы понять, что произошло, и видели, как народ толпился в одной точке.

Среди этого «народа» был и я, который, поймав минутку, начал отдыхать, прислонившись к дереву.

– Это противники? – задала откровенно глупый вопрос эта же девушка, указав пальцем в кусты, где лежало обездвиженное тело в броне Икара с синими оттенками.

Цвет брони же нашего класса – красный.

– Конечно, это противник, дура тупая. Ты вообще видишь цвет? – грубо спросил у неё парень.

Этот парень – один из тех, кто состоит в группе Кавано – я успел запомнить его голос. И пускай в их группе далеко не все «постоянные», но этого я видел среди участников этой группы всегда. А раз он так говорит с девушкой, то видимо, эта девушка – простолюдинка.

Что же до валяющегося тела, то это, скорее всего, класс «C» устроил нам такую засаду, осознавая, что с нашей стороны будет логичнее всего провести быструю атаку. Это, кстати, было вполне ожидаемо, ведь выбора у них как такового и не было – либо отбиваешься прямо у своего флага, либо делаешь засаду, стараясь сыграть на неожиданном ударе в спину, зажимая таким образом противника в клещи.

– Народ, тут тоже валяется один! – замахав рукой над головой, закричал парень, находящийся в нескольких метрах от нас. Этот парень – один из тех, кто не сразу услышал и из-за этого пробежал чуть дальше, чем другие, и именно поэтому смог заметить то, что не смогли заметить другие.

– Они что, засаду нам устраивали?

– Похоже на то…

– Эй, народ, давайте продолжать, а то запорем всё! А эти и так уже обезврежены!

– Да, точно… Побежали!

После небольшого перерыва, за время которого даже не все успели нормально отдохнуть, мы снова повернулись в сторону базы противников и побежали.

Через ещё несколько минут забега, которые наверняка для многих казались полноценными часами, мы догнали Мияко. Она стояла, опираясь спиной на дерево. У неё было очень тяжелое дыхание, из-за которого её грудь постоянно вздымалась; а если бы на ней не было брони Икара, то, я уверен, все бы стали свидетелями того, как по её телу стекают капельки пота.

Стоит отметить, что Мияко очень выносливая девушка, так что так устала она точно не из-за длительного забега на большой скорости… Причина её усталости крылась в лежащих на земле то тут, то там противниках. Всего их тут было трое, и при этом ещё по пути мы увидели пятерых; и это не учитывая ещё двоих, которых мы нашли в самом начале. То есть она отразила все неожиданные атаки и после победила десятерых учеников.

Хотя про отразить атаки я зря…

Пускай это и не видно по её телу из-за брони, но сама она сейчас держалась правой рукой за левый бок, что само по себе говорит о её травме и боли. И это только то, что я успел подметить за несколько секунд.

И как только вся наша группа осознала, что это Мияко, а не враг или кто-либо ещё, все резко посмотрели на меня. Как я понял, они хотели, чтобы именно я был посредником между ней и командой, поэтому и посмотрели на меня.

Не став никого томить, я подбежал к Мияко.

– Стало лучше? – сразу спросил я волнующее меня.

– Да, – с тяжёлым дыханием ответила она.

Но даже учитывая это тяжелое дыхание, я слышал в её голосе радостные нотки, которые говорили о том, что ей действительно стало лучше.

«Что ж, я рад, что она не будет теперь отыгрываться на мне. Как же всё же удобно совпало, что она разозлилась именно во время экзамена…»

– Ты сможешь сражаться? – теперь я задал вопрос, который интересовал всю группу, кроме меня самого.

– Да, но… гх… – видимо, испытав сильную боль, издала она стон, схватившись за правый бок. – …толку от меня будет уже не много…

– А в плане EMF ещё не всё израсходовала?

– Нет. Думаю, ещё столько же смогу выдать, но я была неаккуратна, так что физически – я еле стою на ногах.

«У неё настолько серьёзные травмы? Да нет, вряд ли – скорее всего, просто очень сильные и болезненные ушибы. Она, похоже, действительно была не слишком аккуратна, из-за чего так сильно и пострадала, пускай и от неожиданных атак…»

Услышав последнее и не сказав ничего друг другу, группа побежала вперёд.

«Ну да, она сделала своё дело, как C-ранговая, так что более не нужна, пусть ещё и что-то может сделать в этом сражении. Всё же со стороны чистой логики – её проще оставить позади».

– Я справлюсь сама… г-ха… Беги за ними, а то слишком сильно отстанешь… г-гх… – покряхтывая от боли, сказала она.

Я посмотрел на спины убегающих членов нашей группы и… не стал ничего предпринимать.

– И чего ты встал? Только не говори, что на… гх… жалость пробило?

– А если и так? – я повернулся к ней.

– Врёшь… – очень категорично ответила она, непривычным для меня матом из её уст. – Ты скорее просто не хочешь участвовать в этом бою, потому что твоей изначальной целью было пройти во второй тур, избежав получения дополнительных занятий… г-ха… – её скрючило от боли. – А теперь ещё нашёл убедительную для всех остальных отмазку не участвовать. Так ещё такую отмазку, из-за которой для всех ты выглядишь заботливым парнем… – с усмешкой закончила она.

– Давай я осмотрю тебя, – проигнорировав её слова, я приблизился.

– Другого я от тебя и не ждала… – отвернула она голову и подняла руки горизонтально земле, чтобы не мешать мне осмотреть её тело.

– Похоже, всё более-менее в порядке, – перестав ощупывать деактивированную броню Мияко, сказал я. – Лучше активируй обратно броню, а то экзамен всё ещё идёт, и кто знает, что может произойти.

– Хотя уже должен был закончиться… – продолжила она мою мысль.

– Похоже, противники оказались сильнее или умнее, чем мы предполагали. Вполне возможно, они вовсе раскусили план, и из-за этого матч ещё не окончен.

«И это притом, что Мияко одна вывела десятерых учеников из строя…»

– Кстати, это странно.

– Что именно? – непонимающе спросил я.

– Что ты совершенно не пялился на мои сиськи и жопу, хоть так тщательно и осматривал всё тело, – ухмыльнувшись, через боль сказала она, начав активировать броню Икара. – Видимо, ты хорошо контролируешь своё мужское начало, если это тебе действительно нужно.

«Что ж, классическое „все мужики – животные, не контролирующие инстинкты“ от Мияко…» – подумал я про себя, вздохнув. И сам не заметил, как из-за её упоминания оных, случайно засмотрелся, как её большую грудь постепенно покрывает собой костюм.

– А может, и нет, – заметив это, с самодовольной ухмылкой до ушей пролепетала она.

А в следующий миг…

– Матч завершён. Победитель – класс «G»: все члены класса «C» более не могут продолжать бой. Длительность матча: сорок три минуты. Просьба всех участников пройти к выходу.

Глава 33

– Может быть, будет всё же лучше позвать медицинский персонал? – спросил я, наблюдая, как Мияко идёт через боль.

– Обойдусь, – ответила она категорично, для пущего эффекта постаравшись выпрямиться, но стоило ей это сделать, как… – Гх-а… – она схватилась за бок, согнувшись.

«И к чему эта глупая упёртость? Хочет доказать, что она сама по себе чего-то стоит? Так это вроде и так все знают…» – думал я, наблюдая, как она опять пытается встать ровно, пока её лицо искажено от ощущаемой ей болью.

– Давай я тебя понесу? – предложил я.

Она удивилась. По крайней мере, так мне показалось. Просто ввиду того, что на ней надета броня, трудно сказать, какое у неё сейчас выражение лица.

– Сил мне хватит – на мне же броня Икара.

Да, неприятно это признавать, но не будь на мне брони, я бы точно и ста метров не смог её пронести, даже учитывая её относительную худобу. А так, с бронёй, которая сразу увеличивает возможности всех мышц организма в полтора раза, вполне смогу пронести её несколько километров. После правда устану, но учитывая мою регенерацию, быстро восстановлюсь и уже со второго захода смогу донести её до выхода с территории экзамена.

Примерно так всё выглядело в моей голове, но…

– Нет, – лаконично ответила она, сразу же начав идти, попутно периодически постанывая от боли.

– Это твоя гордость, или?.. – не стал я договаривать, осознавая, что она поймёт, о чем я.

– И первое и второе… Докажешь, что сильнее меня – и сможешь командовать, как захочешь…

– Слово «командовать» тут ведь используется в прямом смысле?

Просто команды, в моём понимании, это то, что должно быть исполнено беспрекословно.

– Пф… Сначала победи, а после думай о таком…

«Вообще, я уверен, что такие вещи должны оговариваться сразу, но… сейчас нет смысла выяснять это. Если она не захочет – она мне ничего так и не расскажет. И этот случай, я уверен, именно такой. Так что мне действительно нужно сначала победить её, а уже после смотреть, как будет развиваться ситуация дальше…»

– Гх… – застонала в очередной раз Мияко, прервав мои мысли.

Я тяжело вздохнул, взглянув на её измученную походку, после чего всё же подошёл к ней.

– Я же сказала… – начала раздраженно она, но я лишь закинул её правую руку себе на правое плечо, а левой рукой тем временем аккуратно взял её чуть ниже левой подмышки.

– Нет ведь ничего плохого в небольшой помощи? – спросил я риторически. – Она, как ни крути, всем когда-то нужна, и нет ничего плохого в том, чтобы принимать эту помощь.

Мияко замолчала, посмотрев на меня и ничего не предпринимая.

И когда я уже подумал, что мог «перейти черту дозволенного», она оперлась на меня, начав двигаться небольшими шажками, почему-то более стараясь не смотреть на меня.

Когда мы вышли из гущи леса и смогли уже увидеть ворота, то заметили, как все участники сидели или лежали на траве, общаясь между собой и смотря в нашу сторону.

«Мы заставили их всех ждать? Ну да, наверное, тут уже все. Даже почти весь класс „C“ на месте, хотя все они были выведены из строя и более не могли продолжать участвовать».

Кстати об этом, раз уж они были выведены из строя, но уже находятся тут, невольно появляется вопрос: «А как они смогли сопротивляться эффекту брони и добраться сюда?» Ответ прост: никак. Они совершенно ничего не предпринимали, чтобы деактивировать броню и суметь самостоятельно добраться до ворот. Хотя зря я это – я ведь не знаю подробностей, и может быть, кто-то из них пытался провернуть такое.

Но даже если это так, то всё равно ничего не меняет, потому что большинство участников точно ничего подобного не придумывали и не предпринималиникаких подобных попыток. Они просто ждали, пока к ним придут работники школы, которые появляются каждый раз после экзамена, если на территории остаётся хотя бы один ученик, который не может самостоятельно выбраться отсюда.

Мне, кстати говоря, в этом плане сильно повезло на первом этапе, потому что не хотелось бы лежать лицом в землю, в ожидании, пока ко мне подойдут работники школы. Так что я даже в какой-то мере благодарен тем парням, которые деактивировали тогда эффект брони, сняв с меня маску. Если бы не они – подобной участи мне тогда было бы не избежать.

Ну ладно, не буду об этом, а то ещё накликаю беду – мне ведь ещё теперь в третьем раунде участвовать. Подумав об этом, я невольно устало вздохнул.

Всё же в идеальном для меня варианте мы должны были проиграть этот раунд. В таком случае я бы избежал всевозможных наказаний, и следующий раунд был бы за третье и четвертое место, а не за первое и второе. И вот кому-то может показаться, что разницы в сражении за первые два места и за третье с четвёртым – немного, но это не так.

Пускай разницы действительно мало, но она есть. Ведь стоит двум классам ощутить, что они могут быть самыми лучшими, как мотивация нахлынет на них, затмив разум и заставляя сражаться до последней капли сил. Конечно же подобная мотивация нахлынет далеко не на каждого ученика, но даже если у половины участников будет подобное состояние – матч будет очень агрессивным и «жарким». А я бы хотел, чтобы он прошёл примерно, как и этот – тихо и спокойно.

По крайней мере, он был таковым для меня, а меня волнует только этот фактор…

Тем временем мы с Мияко уже доковыляли до ворот, выйдя за них. И стоило нам это сделать, как учитель класса «C» прошёл к дисплею-замку, установленному на воротах, и провёл картой, после чего ворота сразу начали постепенно закрываться.

– Получается, мы вновь последние… – с усмешкой сказала Мияко.

Я же в это время считал количество находящихся тут участников обоих классов. Сразу же бросается в глаза, что я зря ранее говорил про почти весь класс «C», потому что сейчас тут нет восьми человек. Из нашего же класса не было всего двоих: примечательно, что оба они простолюдины, а не аристократы.

И если их тут нет, но при этом ворота закрылись, выходит, их отнесли в медпункт.

Кстати, похоже, аристократы не стеснялись прятаться за спинами своих слуг. Хотя всё может быть и иначе, ведь, как правило, у простолюдинов куда более плохое физическое развитие, чем у аристократов. И это не говоря об EMF, что играет основную роль в таких сражениях.

А пока я рассуждал на эту тему, оба учителя встали меж двух классов и, как в прошлый раз, начали объявлять итоги экзамена.

– Для начала, как это и было в прошлый раз, я хотел бы узнать, есть ли здесь те, кто сильно пострадал в ходе испытания и в силу этого не может передвигаться самостоятельно или испытывает сильную боль?.. – спросил учитель класса «C», осматривая всех.

Я посмотрел на Мияко, но она промолчала.

– Тебе нужен медицинский осмотр и лечение, а иначе ты не сможешь полноценно вылечиться до следующего тура, – не смог не сказать я.

– Я это и сама прекрасно понимаю, только вот доберусь до медпункта сама. Не хочу, чтобы меня забирали на носилках, как какого-то инвалида, – тихо ответила она, так, чтобы только я мог это расслышать.

Я, понимая, что пытаться ей что-то объяснить – бесполезно, только устало вздохнул в очередной раз.

Учителя же в это время выдерживали паузу, осматривая учеников, но никто так ничего и не сказал.

– Хорошо, раз так, то переходим к объявлению полноценных результатов экзамена: Победитель класс «G» – он проходит в третий тур, становясь финалистом; каждый его участник получает по двести командных баллов; личные баллы выданы следующим лицам… – тут он начал долгое объявление количества заработанных баллов каждого, кто хоть что-то сделал на экзамене.

Естественно, в числе этих лиц в этот раз я не был, поэтому мне начислили только двести командных баллов, которые также дали каждому члену класса. Что же до Мияко, то ей досталось тысяча восемьсот баллов.

Много ли это или мало? Трудно сказать…

С одной стороны, она в одиночку вывела десятерых противников из строя, притом, что они были в засаде; а с другой стороны – она действовала нерационально. У нас ведь было огромное преимущество перед другим классом в лице самой Мияко, потому что она C-ранговая, и очевидно, что она на порядок сильнее других пользователей EMF. Так что действуй она «правильно», полагаясь и рассчитывая на свою команду, то смогла бы внести куда больший вклад. Как пример этого – наш прошлый экзамен, в котором она действовала по плану и рассчитывала на меня и мои способности, вследствие чего в одиночку вывела тринадцать бойцов, при этом сама не получив урона.

В общем, как по мне, так ей ещё и много начислили – думаю, порядка тысячи двухсот было бы справедливо. Но похоже, школа смотрит именно на личные результаты, а она их в этом раунде более чем проявила. И ещё тут наверняка влияет тот фактор, что победа была не через захват флага, а через «уничтожение противников», в чём относительно преуспела Мияко в этом раунде.

Ладно, это не так уж и важно. Как, впрочем, и остальное, что говорил наш учитель. Из интересного он лишь сказал в конце, что условия для секретной награды также не были выполнены.

Какие же там условия – я даже не представляю. Хотя всё же примерные догадки есть, но они слишком маловероятны, так что их даже озвучивать не стоит.

Тем временем инициативу перехватил курирующий наш класс учитель.

– Проигравший класс «C» не допускается к третьему туру и будет бороться за третье и четвертое место; командные и личные баллы не выдаются ввиду поражения; условия для секретной награды также не были выполнены. На этом касательно экзамена – всё. Прошу вас пройти за нами к пункту выдачи снаряжения, для проверки и последующей сдачи выданного вам снаряжения, – договорив, он, как и в прошлый раз, развернулся.

Почти сразу следом за ним это сделал и учитель класса «C». После этого они почти одновременно направились в сторону здания. А за ними и оба начавшие вставать с земли классы.

– Может, стоило всё же сказать?

Она посмотрела на меня, ничего не говоря.

– Тебе же придётся сначала стоять в очереди и сдавать броню, и только после дойдёшь до медпункта, ты точно это выдержишь?

– Да, – кратно и уверенно ответила она.

После того, как я согласовал с Мияко то, что ей не нужно меня ждать, а надо сразу идти в медпункт, я вошёл в комнату, где мои прошлые соперники и союзники уже активно сдают броню. И стоило мне войти, как…

– Я, конечно, понимал, что Мори-сан сильная, но чтобы настолько… Я не ожидал, – помотал головой Асахико.

«По нему и не скажешь, что он огорчён поражением. Ему всё равно?»

– Встретился с ней на экзамене? – подхватил я тему.

– Не, – отмахнулся он. – К сожалению, не довелось.

В его голосе было слышно огорчение.

«Неужели хотел, чтобы она лично его поджарила?..» – невольно подумал я.

– Представляешь, она десятерых наших в одиночку сделала! В одиночку против десятерых, находящихся в засаде! – повторил он с восхищением в голосе. – Она просто поразительна!

«Даже так? Она ведь твой враг, хоть уже и в прошлом…»

– А ещё и ваша стратегия! – продолжил он. – Она тоже была очень крутой!

– Она сработала?

Он удивленно посмотрел на меня.

– Я помогал Мори-сан, поэтому и не знаю, как всё прошло.

– А, ну да, точно, – немного растерялся он, – это же естественно.

«Естественно?»

– Так что там насчёт нашей стратегии? Она удалась? – направил я тему в нужное русло.

Хотя, если честно говорить, то мне просто интересно, а не потому что мне это выгодно.

– Не совсем. Вернее будет сказать – она у вас почти удалась. Изначально мы ровно поделились на четыре группы: та, что будет посередине; та, что будет справа; та, что слева; и ещё одна у флага. Все группки же у нас делились на десять человек. А план у нас был прост: пропустить вас ближе к нашему флагу, а после зажать в клещи. В случае если на одной из сторон совсем не было противников, даже после того, как на другой стороне послышались звуки сражения, пять человек из двух первых групп покидали группу, начиная перетягиваться на звуки сражения. Те же, кто был в группе у флага, в любом случае никуда не должны были двигаться.

– Не такая уж и простая стратегия, – заметил я, прервав его рассказ. «Пускай и не слишком эффективная…»

– Ну, может быть… Я как-то не разбираюсь в таком, – смущенно почесал он затылок.

– Так что было дальше?

– А, ну так вот. Заняли мы все свои позиции, как в один момент услышали раскаты грома Мори-сан. Естественно, мы не задумываясь последовали нашему плану, и пять человек из нашей группы направились на звуки Мори-сан к другой группе.

– А ты, собственно, в какой группе был?

– Которая посередине располагалась.

– Понятно, извини, что перебил. Продолжай, пожалуйста.

– Да ладно, в этом нет ничего такого, – отмахнулся он. – В общем, стоило народу побежать в другую сторону, как на нас напала толпа, а нас всего пять человек было, пускай мы и сидели в засаде. В общем, как сам наверняка понимаешь, по нам словно проехались, не оставив и шанса. А всё, что происходило дальше, я знаю лишь из уст одноклассников, так что не совсем знаю, насколько это правда.

– Не беспокойся за это. Я спрашиваю всё это из чистого интереса – не более. Тем более от этого уже ничего не зависит, и всегда есть возможность пересмотреть, как всё было на самом деле, сделав запрос школе.

Да, такая возможность тоже есть, и нам о ней рассказали ещё вчера, когда мы находились в зале для просмотра хода экзамена.

– Ну да, пожалуй, ты прав. В общем, исходя из слов моих одноклассников, из-за того, что десять человек перетянулись туда, где была Мори-сан, там нам удалось отбить атаку; зато в то же время твои одноклассники прорвали ещё и другую часть, начав совместно с другой группой атаковать нашу группу, которая защищала флаг. Ну и, в общем-то, отбиться, понятное дело, не удалось, так ещё и последние наши одноклассники успели вернуться к флагу, где их и разбили. Как-то так, – пожал он плечами.

– Понятно, примерно так я и думал…

Глава 34

– Что персонал говорит?.. – спросил я у Мияко, подойдя к её кровати.

После того, как сдала броню Икара, она ещё ждала меня у выхода из мужской комнаты для сдачи и выдачи снаряжения.

Стоило мне с Асахико выйти из комнаты, как сразу же в глаза бросился усталый и болезненный вид Мияко. Игнорировать подобное уже было нельзя, так что я попрощался с Асахико, который тоже хотел помочь, и с повисшей на мне Мияко пошёл в медпункт, о местоположении которого узнал вчера, после нашего экзамена.

Когда же мы до него добрались, то персонал медпункта попросил меня выйти, а Мияко остаться на лечение. Собственно, именно так мы и поступили. Хотя, если быть честным, я уже подумывал, что Мияко будет противиться и говорить, что она всё вытерпит и справится сама. Но оказалось, что она не такая упёртая.

«Или глупая…» – невольно дополнил я свою мысль.

И вот, после того, как мы с Мияко попрощались, я спросил, сколько времени займёт восстановление.

– Порядка пяти часов, – было мне ответом. И сразу после ответа меня попросили удалиться и не мешать, если у меня нет собственных травм.

Я так и поступил, тем более что у меня имелась и другая причина удалиться из медпункта…

– Всё в порядке, – ответила мне Мияко, лежащая на кровати со скучающим видом. – Боли уже нет; ходить могу спокойно; внутренние органы и кости повреждены не были. В теории я могу уже прямо сейчас встать и пойти по своим делам. Но, – сделала она паузу, – меня не отпускают. Говорят: «Нужно долечиться до конца». А это ещё часа два, – закатила она недовольно глаза.

– Врачи бы не говорили, что нужно ещё полежать два часа, если бы это не было необходимо. Скорее всего…

– …они хотят полностью закончить лечение и увериться, что более никаких проблем нет, – прервала меня Мияко, сказав почти то же самое, что хотел сказать и я.

Я вздохнул.

– Если ты сама всё понимаешь, то зачем противишься здравому смыслу?

Она посмотрела на меня, как на дурака, который не понимает самых базовых вещей.

– Потому что это скучно, – выдала она. – Люди, знаешь ли, имеют свои потребности и далеко не всегда следуют логике, и это – полностью н-о-р-м-а-л-ь-н-о, – проговорила она каждую букву. – Это ты словно ходячий биоробот, который всегда только и делает, что думает. Нормальные люди – не такие. Нормальным людям свойственно идти на поводу у своих желаний.

«Идти на поводу у своих желаний?..»

– То есть ты готова рискнуть своим здоровьем только ради того, чтобы временно утолить свои желания?.. – не понимая спросил я.

– Да, – моментально ответила она. – А вот у тебя… у тебя вообще есть желания?

«Желания? А желаю ли я чего-то? Хм…»

Ранее я не задумывался над этим вопросом, так что сейчас в моей голове происходил настоящий «мозговой штурм», который, к моему сожалению, не увенчался успехом…

«Похоже, всё же у меня нет желаний как таковых. Только цель…»

– Нет. У меня нет желаний, – честно признался я. Просто не вижу смысла скрывать это.

– Совершенно?.. – удивилась она, а её брови приподнялись.

– Насколько я понимаю, похоже, это действительно так… – равнодушно пожал я плечами.

«В этом же нет ничего такого. У меня всего лишь нет желаний. Это не что-то действительно странное, пускай я и признаю, что раз, исходя из слов Мияко, у каждого есть желания, а у меня их нет, то я несколько отличаюсь в этом вопросе. Но все люди разные, со своими особенностями, способностями и тараканами в головах, так что лично я не вижу в этом чего-то действительно из разряда вон выходящего. Просто я такой, и всё», – закончил я свою мысль.

Мияко на это ничего не отвечала. Лишь осматривала всего меня своими большими красными глазами, которыми она будто пыталась просканировать всего меня, не забыв даже о самых мелких частичках моего тела.

И всё это время «сканирования» мы совершенно ничего не говорили – лишь смотрели друг на друга. Длилось же это довольно долго – порядка пяти минут. За это время я уже успел несколько раз обдумать, стоило ли говорить то, что я ей только что сказал, и не вызовет ли это что-то странное. Но в итоге я каждый раз приходил к тому, что в моих словах ничего особенного не было, и их тем более нельзя каким-либо способом использовать против меня. Только вот…

«Тогда почему она до сих пор так смотрит на меня?..» – уже начиная испытывать некоторую неловкость, подумал я, наблюдая за Мияко.

В следующий же миг произошло ошеломившее меня событие: Мияко неожиданно осмотрелась, проведя глазами по всей комнате, после чего взяла мою руку и… засунула её под свою заранее приподнятую майку.

– Нравится? – спросила она, когда моя рука оказалась на её левой груди. Даже не на бюстгальтере, которого сейчас на ней почему-то нет, а именно на её большой и очень нежной груди, которая мягче любого теста. – Сжимай, играй, делай с ней, что хочешь…

Я сразу же, в первую очередь попытался осмотреть комнату на наличие тех, кто это может увидеть, ведь подобное может привести к огромным проблемам, но… моя голова была поймана рукой Мияко. Вторая же её рука сейчас сильно прижимала мою руку к её груди, активно по ней водя туда-сюда, будто она желала, чтобы я дотронулся до каждого сантиметра её тела.

– Хоть раз перестань думать и поддайся желаниям, – приблизившись своим лицом к моему, сказала она. – Они есть даже у тебя. Просто ты их подавляешь. Блокируешь. Не осознаешь… – мурлыкала она, активно приближаясь всё ближе… пока наши губы не слились в поцелуе. В активном и очень жарком поцелуе, с проникающим внутрь языком. В этот момент она убрала свою руку с моего лица, начав касаться ею моего уже эрегированного полового органа.

Она нежно отстранилась, а между нашими губами тянулась спадающая вниз слюна…

– Видишь, даже у тебя есть желания, – проникнув рукой мне в штаны и обхватив рукой член, сказала она. После этого перестала удерживать мою руку, лежащую на её большой груди, взяв теперь другую мою руку и вслед за этим направив её ниже своего живота – под трусы. На протяжении нескольких мгновений я чувствовал её нежную кожу, пока не дошёл до складок, которые уже активно изливали свои соки.

– И у меня тоже есть желания, – активно направляя мои пальцы туда-сюда по клитору, проговорила она, всё более активно краснея и, судя по всему, невольно приближаясь своим телом ближе ко мне, при этом без какого-либо стеснения «работая» своей рукой у меня в штанах.

Я снова попытался осмотреться, но Мияко, поняв это, поцеловала меня, при этом энергично и томно постанывая, отчего я невольно начал сам активно ублажать её обеими руками, которые уже «вошли во вкус» и исследовали всё большие открывшиеся возможности…

Через несколько минут активной «работы» над Мияко я понял, что она уже подходит к финалу: её ноги начали подрагивать, отчего в некоторые моменты моей руке было очень тесно, но я всё равно продолжал ласкать её. Чтобы не стонать на весь медпункт, она заткнула себе рот моей рукой, впившись в неё подобно змее; и совместно с этим в то же время прижалась ко мне всем своим горячим телом, которое не прекращало биться в экстазе.

– А-а-а… м-м-м… – кусая мою руку всё сильнее, стонала она, доходя чуть ли не до плача.

Подобное почему-то заставляло меня «работать» пальцами ещё активнее. Будто я хотел, чтобы она не смогла сдержаться и завизжала от испытываемого ею удовольствия на весь медпункт и чтобы каждый тут находящийся услышал, как ей хорошо…

И она это заметила…

Это стало понятно, когда она уже смогла немного отдышаться и приняться ещё более активно, чем ранее, ласкать меня своей рукой. Но стоило мне почти дойти до пика… как она сильно сбавляла темп…

В этот момент её лицо выглядело очень довольным. Настолько довольным, что мне даже трудно передать это…

Её широкая улыбка, её красное лицо от недавнего оргазма, её яркие и замутнённые от испытанного экстаза глаза, её прерывистое дыхание, от которого приподнималась её большая грудь, которую я всё ещё активно ласкаю, и, конечно, её влагалище… Всё это сливалось в одно, и из-за этого сейчас она выглядела столь… сексуальной.

А ещё на это всё влияло то, что я был у собственного пика. У пика, до которого не хватило пары секунд того же ритма, что придерживалась Мияко раньше…

И по её расплывшейся по лицу улыбке было очевидно, что она сделала это специально…

Только по одному её выражению лица, даже без каких-либо слов можно было прочитать то, что у неё сейчас было в голове: «Ну что, хотел, чтобы я тут застонала на всю комнату?.. Ну-ну… это ты зря – и сейчас я это докажу…»

И в итоге – доказала…

Долго и мучительно доказывала, что подобное самовольство было лишним с моей стороны…

Закончились же эти странные «пытки», когда в один момент она, по-видимому, поняла, что я всё осознал. После этого она, не отрываясь от дела, протянула вторую руку к стоящему рядом с её кроватью комоду и взяла оттуда так кстати лежащие там салфетки, которыми она сразу воспользовалась, чтобы я ничего не заплескал… И как только она их подготовила, темп её ласки сразу же увеличился, и мне хватило меньше минуты, чтобы закончить и испытать невероятные ощущения, которые пробрали меня до самых костей, охватив каждую частичку моего тела.

Несколько мгновений я будто находился в другом мире – настолько это состояние будоражило всё моё сознание. А как только всё это закончилось, не теряя и секунды, последовал поцелуй. Очень жаркий, активный, напористый, страстный и… чувственный. Что же до его длительности, то появилось ощущение, что он длится уже несколько минут и ещё может продолжаться бесконечно…

– Видишь, у тебя сейчас ведь было желание, чтобы я побыстрее закончила?.. – плавно отстранившись от моих губ, спросила Мияко с очень похабной и одновременно счастливой улыбкой.

– Это инстинкт… – выдохнув, ответил я.

– А инстинкт – это самое настоящее первородное желание любого человека, – говоря это, она с помощью салфеток вытирала свои руки и мой уже начавший опадать член. – Если бы у тебя не было этого желания, тогда бы по тебе не было так видно, что ты хочешь, чтобы я всё же закончила начатое…

Я промолчал.

– Так что это более чем доказывает наличие у тебя желаний. Просто у тебя они почему-то не раскрыты, спрятаны или подавлены чем-то или кем-то. Вполне возможно, самим тобой… – она положила использованные салфетки на комод, следом взяв ещё одну партию чистых. – Держи, – протянула она мне парочку, – а то не пойдёшь же ты с рукой, на которой мои соки?.. Или пойдёшь, и тебе это доставит невообразимое удовольствие?! – явно подкалывала она меня.

Проигнорировав её слова, я достал руку из её трусов, а второй взял салфетки и начал тщательно чистить руки.

– Вот как… – печальный и наигранный вздох. – А я уж понадеялась… – пролепетала она, закатив глаза и откинув голову назад.

– Тебе тоже надо бы… «прибраться», – напомнил я ей, указав глазами туда, где недавно «работал» пальцами.

– Да, это точно… пожалуй, надо бы… – сказала она, после чего взяла салфетки и начала активно их использовать, чтобы убрать всю лишнюю влагу, что вышла с неё…

Глава 35

– А как там с дуэлью?.. – поинтересовалась Мияко, когда прибралась и отложила испорченные салфетки на комод.

«Она о дуэли между Кавано и Харуцугу…»

– Если кратко, то…

– А если не кратко? – настойчиво перебила она меня вопросом.

Я вздохнул и начал вспоминать, что было несколько часов назад, после того, как я вышел из медпункта, оставив тут Мияко…

* * *

Узнав из общеклассового чата, где именно будет происходить дуэль, я направился в нужном мне направлении. Времени же до дуэли, как я понял, оставалось совсем немного – Кавано и Харуцугу уже готовы к бою. Хотя, как я понял по сообщениям и настроению людей в чате, Харуцугу не слишком-то и горит желанием сражаться.

– Эй… – раздалось справа от меня, когда я уже был на половине пути к нужному мне месту.

Голос был явно женский, но при этом довольно грубым.

Убедившись, что рядом со мной никого нет, я развернулся направо. Передо мной стояли две девушки: у одной из них длинные светлые волосы, большие и яркие голубые глаза, милое личико и худощавое, стройное телосложение; у второй черные волосы, спускающиеся чуть ниже плеч, темно-серые глаза, вполне обычное лицо и подкачанное спортивное телосложение. Одеты же они обе в белые майки и чёрные спортивные штаны – иначе говоря, в спортивную форму нашей школы.

Первая из девушек мне уже знакома – это Мицуки Токи, ученица первого «A» и сестра моего одноклассника – Танэри Токи.

– Почему ты ничего не делал на экзамене? – спросила меня девушка с темными волосами.

Кажется, я слышу в её голосе укоризненные нотки.

«И что мне отвечать на этот вопрос? Хотя нет, стоит начать вообще с другого – почему эти двое обратились ко мне? Насколько я знаю, ранее я с ними никак не контактировал. Но тогда с чего бы им обращаться ко мне, так ещё и с такой формулировкой и таким вопросом?»

Я вздохнул, осознав, что сколько ни думай над этим вопросом – к точному ответу не придёшь.

– Вы ошибаетесь, я также принимал участие в экзамене, – сдержанно и на «вы» ответил я.

– Я знаю, что ты принимал участие. Мне интересно, почему ты ничего не предпринимал?

Я немного наклонил голову набок, выказывая, что я не понимаю, о чём речь.

– Всё, что ты сделал за время второго тура, немного побегал, – объяснила она, по-видимому начав немного раздражаться.

«Как я и думал…»

– Для меня подобная нагрузка оказалась тяжелой, да и к тому же Мори-сан была ранена, и я не мог оставить её одну.

– Бред, – моментально ответила она. – В момент, когда ты только её увидел, ты не был обеспокоен её потрёпанным видом и не попытался сразу ей помочь или хотя бы обследовать её, так что вторая часть того, что ты сказал – точно бред. Как, впрочем, и первая – ты точно не такой слабый, чтобы потерять все силы за время такой пробежки – это ты всем показал ещё в первом раунде, – закончила она объяснять несовпадающие моменты.

– Вы меня переоцениваете – я просто устал и поэтому решил немного передохнуть, заодно осмотрев Мори-сан, – ответил я меланхолично, из-за чего девушка начала злиться. И когда я уже ждал «всплеска»…

– Я с ним согласна, Иси-тян, – монотонным голосом неожиданно вклинялась в наш разговор и поддержала меня Токи, – ты его просто переоцениваешь: он же простой бесталанный слабак, с двумя очками EMF. Так что я не понимаю, чем он привлёк твоё внимание, что ты даже меня заставила встать с кровати и прийти сюда… – проговорила она, протирая сонные и закрывающиеся глаза.

Девушка с чёрными волосами, которую, по-видимому, зовут Иси, на это недовольно фыркнула, после чего вмиг поменялась, переведя свой взгляд с меня на Токи.

– Да ладно, не злись Мицу-тян, – заговорила она неузнаваемо милым голосом, который в корне отличался от того, что был прежде, – подумаешь, я ошиблась, – развела она руки в стороны. – Все же ошибаются…

– С тебя обед мне в номер, – лениво, но явно категорично ответила Токи.

– Что?! Опять?! Но ты же только что ела!

– Я ещё хочу, так что не ищи отмазки, а лучше иди уже в столовую…

– Но ты же так потолстеешь!

– Не неси чушь, а лучше иди за едой, – договорив, она зевнула, прикрывая рот рукой. – А я пойду посплю…

– Какой поспишь?! У нас через час начнётся экзамен!.. – расслышал я от уже удаляющихся девушек.

«Значит, вот какая в жизни эта Мицуки Токи – та, кто имеет самый большой балл по EMF среди всего первого года…» – подумал я, возобновив свой путь к месту назначения.

* * *

– Как там Мори-сан? – поинтересовался Кадзумицу Хонда, когда я пришёл в зал, где с минуты на минуту должна проходить дуэль.

– Да! Тупой брат-лузер сказал, что она получила тяжелые ранения, это правда?! – сразу громко вклинился Мунэёси Сагара.

– Да не говорил я такого! – следом же раздался крик от его брата – Асахико Сагары, который находился рядом с нами.

Очередной за сегодня вздох вырвался из моих уст.

«Я только пришёл, а на нашу маленькую группу уже смотрит половина тут собравшихся…» – вывел я вердикт, быстро осмотрев большую часть зала, которая почти полностью заполнена учениками из разных классов.

«Как же радует, что сегодня не я буду объектом развлечения для них…» – невольно пронеслось в моей голове.

– Персонал медпункта сказал, что Мори-сан ничего не угрожает: её раны не слишком серьёзные, и при должном уходе она быстро пойдет на поправку.

– Понятно, это радует, – сказал Кадзумицу со своей доброй улыбкой.

Два же брата Сагара на это просто удовлетворенно кивнули.

– Пройдём к трибунам? – спросил я, кивнув в сторону почти полностью заполненных трибун.

– Будет сложно найти свободные места… – высказал мысли каждого из нас Кадзумицу.

– Не беспокойтесь, я найду! – воодушевился вмиг Асахико, сжав кулак, после чего уверенными шагами пошёл в сторону трибун.

– Нет, я первый найду!! – осознав, что брат его обходит в чём-то, закричал Мунэёси, побежав вслед за ним.

– Я не перестаю удивляться их энергичности… – неловко смеясь, проговорил Кадзумицу, наблюдая, как эти двое почти перешли на бег, попутно толкая друг друга плечами.

– Кстати говоря, а это нормально, что ты сейчас находишься здесь? – спросил я у Кадзумицу, когда мы уже присели на свободные места на трибунах.

– Ты про то, что у меня меньше чем через час начнётся собственный матч?

Я кивнул.

– Не беспокойся об этом: вряд ли матч продлится слишком долго; а даже если это так, то я просто уйду до его конца. Хотя признаюсь, последнего я бы хотел избежать – всё же подобное не часто происходит.

– Серьёзно?.. – удивился я.

Всё же я думал, что такое происходит более чем часто, ведь всё же конфликты в таком возрасте – это обычная норма. А если учитывать, что разрешение конфликтов – это дуэль, то они, по логике вещей, должны происходить довольно часто.

По крайней мере, так я рассуждал до этого…

– Ну да, никому ведь не хочется иметь лишний шанс проиграть и опозорить свой род, – неожиданно влез Мунэёси, когда Кадзумицу уже собирался дать ответ.

– Чо ты лезешь, как затычка в пробке? Не видел, что Хонда-сан собирался ответить и вопрос был задан ему?! – начал лезть к нему Асахико.

– В каждой бочке затычка вообще-то правильно, тупой брат!

«Что-то мне подсказывает, что полез он к нему не из-за того, что Мунэёси прервал нас, а просто потому что захотел закатить очередную ссору со своим братом…» – подумал я про себя, наблюдая, как они толкают друг друга лбами, заодно не забывая материться.

– О, начинается, – привлёк моё внимание к одному-единственному рингу, находящемуся в центре зала, Кадзумицу.

Посмотрев на него, я увидел, как с обеих сторон на ринг поднимаются два ученика. Конечно, эти два ученика не кто иные, как Кавано и Харуцугу…

Одеты они были в свою спортивную форму.

– Я правильно понял, что они будут без брони? – спросил я, хотя и так знал ответ.

– Да, – кивнул Кадзумицу, – она тут просто без надобности. В данном случае защиту от летальных исходов и сильных повреждений обеспечивает сама арена – на ней установлен специальный артефакт древних, который полностью блокирует подобное.

– А если ранение будет несерьёзным?

– Артефакт не сработает.

Я уже, конечно, знал всё это, но хотел убедиться, потому что мне даже трудно представить, как этот артефакт заранее высчитывает – будет ли нанесённый удар серьёзным или нет.

Тем временем оба участника уже готовились к бою. Хотя скорее Кавано готовился и разминался, а Харуцугу больше нервничал и смотрел по сторонам и на заполненные трибуны. Спустя несколько секунд и он начал разминаться, видимо поняв, что назад пути нет.

– Бой начался! – прозвучало на весь зал.

Сразу за этим оба участника побежали друг на друга. С первых секунд стало очевидно, что Кавано куда лучше развит физически, чем Харуцугу, который явно уступал ему в скорости.

Прошло меньше трех секунд, а они уже пробежали весь ринг, сблизившись до метров семи.

Харуцугу выставил руку вперёд, и перед ней начал формироваться камень, который с каждым мигом наращивал массу. Следующий миг, и камень, уже ставший полноценным булыжником, полетел в Кавано, который в этот момент начал сближаться ещё больше, оббегая по правой стороне.

Булыжник летел на огромной скорости для такой тяжести, но даже учитывая это, Кавано не показал вида, что паникует. И всё потому, что в следующий миг булыжник ударился в появившуюся перед лицом Кавано стену из песка. Эта стена появилась почти за несколько мгновений – даже мне было трудно заметить тот миг, когда начал формироваться песок и после плотно преобразовываться в небольшую стену, которая и закрыла лицо Кавано.

«Так значит, его атрибут – песок…»

И пока я думал об этом, Кавано, не останавливаясь, выбежал из-за своей стены, которая сразу же рассыпалась и опала на пол ринга. Увидев это, Харуцугу приложил руки к земле, и перед ним, из пола ринга, начали формироваться каменные стены, которые должны были преградить быстрое и резкое наступление Кавано, но…

Кавано продолжил бежать к этим двухметровым стенам, а когда был уже близко – подпрыгнул и… ступил на сформированную платформу из песка. Ещё два таких же прыжка на бегу, и он, перепрыгивая через стену, приземляется с перекатом рядом с открывшим рот Харуцугу, который совершенно растерялся.

Кавано выставил руку в сторону ног Харуцугу, который, видимо, что-то понял и попытался сразу же убежать, вот только… его ноги уже начали покрываться песком.

– Не надо!!! Я сдаюсь!.. – закричал он, подняв обе руки, желая сдаться, но…

Не успел. Кавано сжал руку, и ноги Харуцугу выгнулись под неестественным углом, а по арене разошёлся вопль душераздирающей боли…

* * *

– Значит, всё прошло, как ты и планировал: Харуцугу, благодаря не слишком серьёзной травме и обслуживанию медперсонала, сможет участвовать завтра в экзамене, из-за чего его не отменят и не перенесут; а также ты сам избежал дуэли, – больше для самой себя сказала Мияко после того, как я ей пересказал то, что произошло.

– Ладно, скажу уж, пожалуй, то, ради чего пришёл, а после пойду, – прервал я её размышления, из-за которых она задумалась.

– Ты о том, кто будет нашим противником в финале? – сразу догадалась она.

– Да.

– Не стоит.

Я наклонил голову набок.

– Я уже и так это знаю. Я же тебе говорила, что мы будем сражаться против класса «A». Это было очевидно…

Глава 36

Прошло несколько часов с момента, как я навестил Мияко. За это время она уже успела окончательно оправиться и восстановиться, и сейчас сидит в нашей чудной компании из пяти человек в столовой и ужинает.

– Это было круто! – в очередной раз восторгался Асахико.

– Эм… ты сейчас о нашей победе или об их победе?.. – неуверенно спросил Кадзумицу, кивнув в сторону меня и Мияко.

Вообще, в этом вопросе я его полностью поддерживаю – я совершенно запутался в том, к кому обращаются Асахико и его брат Мунэёси.

– И о том, и о том! – не задумавшись и на секунду, ответил он.

– Пускай это и странно, тупой брат, но тут я тебя поддерживаю, – кивнув, сказал Мунэёси. – Обе ваши победы были просто поражающими и заставляющими мозги трепетать!

Мияко смотрела на них, приподняв одну бровь, а вот Кадзумицу лишь тихонько посмеивался, наблюдая за происходящим.

– Кто тут ещё тупой? Я хотя бы прошёл в топ четыре!

– Да тебе просто повезло с классом!

«Ну вот, началось… – подумал я про себя, наблюдая за их очередной ссорой из-за ничего. – Теперь я почти полностью убедился, что они ссорятся не потому, что ненавидят друг друга, а потому что таким образом они развлекаются…»

– Мори-сан, простите за настойчивость, но вы точно в порядке? – в очередной раз спросил Кадзумицу.

И тут я, кстати, разделял его мысли – Мори сейчас выглядит довольно бледной, зрачки у неё расширенные, а также она кажется одновременно какой-то отстранённой и странной. Под «странной» я имею в виду тот «инцидент», который произошёл совсем недавно, а Мияко выглядит так, будто ничего и не было.

– Сказала же уже, Хонда-сан, да, я в порядке. В полном. Спасибо, что беспокоитесь, – даже не посмотрев на него, ответила Мияко, попутно перебирая свою еду палочками.

– У тебя нет аппетита? – не смог не спросить я.

Она раздражённо вздохнула, отодвинула стул, встала и сказала:

– Спасибо всем за ужин, я пойду отдыхать – завтра трудный день, – небольшой кивок, после чего сразу же пошла в сторону выхода из столовой.

– Эм… – робко начал Кадзумицу, смотря на меня.

– Я сам не знаю, что с ней, – оборвал я его, сразу ответив на его вопрос.

«Может ли быть, что я что-то сделал не так в тот момент?..» – начал раздумывать я, доедая свой ужин.

* * *

– Ну и зачем ты снова меня позвал?.. – с отвращением на лице спросил Кавано.

Сейчас уже одиннадцать ночи, а мы снова в мужском туалете – всё прямо как и вчера.

– Хорошо сработано, – сказал я то, что действительно думал.

– Тц… естественно. Ты ради этого меня сюда позвал? Высказать эту хрень, которую я и сам знаю?

– Я просто сказал то, что подумал. Не стоит быть настолько агрессивно настроенным – я тебе не враг.

Он подошёл ближе и посмотрел на меня исподлобья. В его глазах горел огонёк гнева.

– Ты мне действительно пока что не враг, но даже так – не путайся и не думай, что мы друзья. Этому не бывать!.. – в конце он почти прорычал.

«И почему он такой злобный? Или это он только по отношению ко мне такой?..» – вздохнув, подумал я.

– Если позвал меня по делу, то выкладывай! А если просто поболтать, то я пошёл, – развернувшись в сторону выхода, договорил он.

– Стой.

Он остановился и развернулся.

– Чего? Я же сказал: если хочешь предложить какую-то сделку – говори.

Я выставил перед собой ладонь и сжал её в кулак, оставив только два пальца торчащими.

– Первое – ты сказал Харуцугу то, что нужно было сказать? – я загнул один палец.

– Конечно. Ты что, дебилом меня считаешь?.. Конечно, я ему сказал это, как только переломал ему ноги, – уже еле сдерживаясь, чтобы не дать волю эмоциям, ответил он.

«Понятно…»

– Второе – мне нужно, чтобы ты до завтрашнего экзамена узнал, где проживает глава студенческого совета и где с ним можно будет увидеться.

Кавано задумался, отведя взгляд вбок.

– На хрена тебе это? – всё же не сдержался он.

– А это важно? – наклонив голову набок, спросил я.

Он замешкался ненадолго, но всё же ответил:

– Нет, – а после добавил: – Пять дней за это.

– Два.

– Четыре.

– Два, – продолжил я настаивать на своём, что ему явно не понравилось.

– Четыре.

– Два.

Он нахмурился ещё сильнее, чем раньше.

– Три, – проскрипев зубами, выдал он.

– Идёт, – согласился я.

«Примерно на такой исход я и рассчитывал».

После этого разговора я вернулся назад в комнату, где все мои соседи уже спали.

А на утро следующего дня мне пришли нужные мне сведения, которые я и запросил у Кавано.

Когда все мои соседи уже проснулись и приняли утренние процедуры, мы направились в столовую, где нас должна была ожидать Мияко.

И она там была, только вот…

Я уже устал пытаться игнорировать бросаемые на меня взгляды. Эти взгляды бросали на меня не кто иные, как мои соседи, с кем мы сейчас завтракали. Что же до причины этих «странных» взглядов, то это… Мияко.

Она стала выглядеть ещё хуже: появились большие круги под глазами, цвет её глаз стал более «тусклым», кожа стала ещё бледнее. И это только из внешних признаков, которые может заметить любой.

А изменилось в ней не только это; ещё, по-видимому, у неё пропал аппетит; повышенная общая раздражительности, которая проявляется в её взглядах и ещё некоторых мелочах; и при явно повышенной раздражительности она будто отстранена от нас и от окружающего её мира.

И естественно, заметил это всё не только я, но ещё и мои сожители. И прямо сейчас они активно смотрели на меня, очевидно намекая, чтобы я начал расспрашивать Мияко и узнал, что с ней происходит.

Только вот… если честно, я не горю таким желанием – она сейчас выглядит слишком уж раздражённой. А если вспомнить, что из серьёзного происходило в последнее время, то в голову приходит только «инцидент», произошедший между мной и ей.

И сейчас я искренне надеюсь, что это всё лишь мои глупые и ничем не обоснованные догадки. Всё же не хотелось бы знать, что я смог где-то всерьёз проколоться.

Не желая в это втягиваться, я всё же устало вздохнул, и, прервавшись от еды, повернулся в сторону Мияко, чтобы она сразу поняла, что я хочу начать диалог с ней.

– Ты в порядке?

– А по мне не видно?! – неожиданно резко огрызнулась она, стрельнув в меня своими глазами.

«Не видно», – не решился я вслух это сказать.

– Мне просто показалось, что те…

– Со мной. Всё. Хорошо, – выделяя каждое слово, закончила она, протерев свои глаза. – Просто не трогайте меня, пожалуйста.

«Я бы поспорил с тем, что с тобой всё хорошо».

Но ввиду того, что более ничего не оставалось, я принялся дальше есть свой завтрак, стараясь забить на то, как все остальные смотрят на меня и Мияко.

Мияко ещё несколько минут так посидела, но в итоге в один момент встала со стула, поблагодарила за трапезу, а после ушла, держась за голову.

Прошло некоторое время, после чего уже и мне нужно было идти.

– Я тоже пойду, – встав со стула, сказал я.

На моё удивление, никто мне даже слова не сказал, не говоря уже о вопросах. Это меня сильно порадовало.

Выйдя из столовой, я достал телефон и, сверившись со временем, направился в нужное мне место.

Дошёл я до него спустя минут семь. Постучал в необходимую мне дверь, после чего потянул на себя за ручку.

– Можно войти? – спросил я у собравшихся в комнате людей.

Несколько секунд молчания.

– Чего вам, молодой человек? – спросил меня мужчина лет пятидесяти.

Тем временем на лицах остальных тут находящихся начали отражаться разные эмоции: улыбка, предвкушение, презрение, отвращение, интерес. Были и те, на чьих лицах ничего не отражалось – это глава студенческого совета и директор школы – дедушка Мияко.

– Хочу обсудить тему заработанных баллов.

Те эмоции, что были у находящихся тут людей начали вмиг меняться после сказанных мною слов: те, кто был просто заинтересован и сидел с улыбкой – теперь имели полноценный оскал, по которому казалось, что они еле сдерживаются; те же, у кого было отвращение – теперь были удивлены.

– Проходи, – сказал мне глава студенческого совета, что оставался спокойным.

Я прошёл внутрь и закрыл за собой дверь.

– Ну и, молодой человек, что именно вы хотели обсудить в этом вопросе? – спросил меня тот, у кого выражение лица напоминало оскал волка, что вот-вот поймает свою добычу.

– В день ознакомления с экзаменом было озвучено, что за баллы можно купить всё что угодно, при условии, что это не нарушает закон. Я хочу знать, насколько это правдивые слова.

Повисло молчание. Молчание, в котором все тут находящиеся застыли, сверля меня своими глазами. Только тот самый мужчина, что задал мне этот вопрос, отличался ото всех – он по виду еле сдерживался, чтобы что-то не сказать и не засмеяться.

– Это полностью правдивые слова, – ответил мне директор.

«Как я и думал… Значит, все эти подсказки давались специально, и именно поэтому сейчас такая реакция у этого мужчины», – я бросил мимолётный взгляд на него.

– Это всё, что ты хотел знать? – спросил у меня глава студенческого совета.

«Всё ли это? Я могу прямо сейчас уйти, и это мне никак не навредит, но… если я уж впутался в это и показал им себя, то стоит идти до конца».

– Получается, я могу купить победу в финале экзамена?

Повисло очередное молчание, которое прервалось неожиданным образом…

– Пф… ха-ха… ха-ха-ах… – закрывая себе рот, всё равно смеялся этот мужчина. – А ты очень хороший парень… – немного успокоившись, сказал он, утирая пошедшие от смеха слёзы.

Я перевёл взгляд на главу студенческого совета и директора.

– Да, – ответил мне директор. – Купить победу в финале экзамена также возможно.

«Ясно…»

– Но… ты хоть представляешь, сколько это будет стоить?

Я склонил голову набок.

– Двадцать тысяч, – ответил он, а все остальныеначали ещё более пристально смотреть на меня.

«Двадцать тысяч? Подобную сумму можно получить, только если класс проходит в финал и полностью складывает все заработанные баллы. Только в таком случае можно получить сумму, равную в двадцать тысяч баллов».

«Значит, это не вариант».

– Хорошо, я понял. В таком случае, сколько будет стоить…

Глава 37

– На этом всё? – спросил меня директор.

– Да, – убирая назад телефон, ответил я.

– Раз так, можешь быть свободен.

Я сделал небольшой поклон и направился в сторону выхода из комнаты.

– Стой, – прервал меня директор.

Я повернулся к нему, немного наклонив набок голову.

– Зачем тебе всё это?

– Вы о чём?

Он нахмурился и посмотрел чётко мне в глаза. Несколько мгновений зрительного контакта, и он расслабился, показательно выдохнув и откинувшись на кресло.

– Ладно, я понял. Раз не хочешь говорить, то можешь быть свободен, – махнул он рукой.

Я снова сделал такой же поклон, после чего всё же дошёл до двери, открыл её и вышел из комнаты, не забыв закрыть за собой дверь.

После этого я направился в комнату для выдачи снаряжения, потому что времени уже оставалось немного.

* * *

– Надеюсь, у нас будет интересный матч, – с доброй улыбкой сказал Кадзумицу.

– Тебе не кажется, что лучше быть несколько… менее дружелюбным? – всё же поинтересовался я. – Мы же всё-таки противники в данном случае, – объяснил я, когда мы оба надевали последние части от брони Икара.

– Это же простой экзамен, – пожал он плечами, – так что лично я не вижу смысла относиться к нему настолько серьёзно, чтобы даже дойти до ухудшения отношений с другом.

«С другом? Так мы друзья?..»

– Вот как…

– Ну да, – и снова эта его добрая улыбка.

Прошло несколько минут, и мы, надев всё, кроме шлема, вышли в коридор.

На моё удивление, в этот раз в нём не ждала меня Мияко.

– Слушай, иди без меня, – сказал я Кадзумицу, остановившись.

Он хотел что-то сказать, но видимо поняв, почему я это сказал, кивнул и ответил:

– О’кей. Если у нас не будет ещё возможности поговорить до экзамена, то скажу это сейчас: удачи!

«Удачи?.. Мы же всё же соперники…»

– И тебе, – помахал я ему рукой, после чего он пошёл в сторону выхода из коридора.

* * *

Почти закончилось свободное время до начала экзамена, и осознавая это, я уже собирался пойти в сторону территории экзамена, рассудив, что Мияко просто не стала меня ждать, но… она появилась. Её же внешний вид оставлял желать лучшего…

Она вышла из комнаты и, качаясь из стороны в сторону, подошла ко мне.

– Пошли, – сухо сказала она.

Её глаза были опущены в пол, а бледность кожи всё сильнее контрастировала с тем, как она выглядела раньше. Да и её походка очень сильно изменилась – из уверенной в себе гордой девушки с поднятым кверху носом она превратилась в шатающуюся в разные стороны, с головой, опущенной вниз.

* * *

Через некоторое время мы пришли к воротам, за которыми и будет в очередной раз происходить экзамен. Только на этот раз это будет совершенно другой уровень, ведь ставки повышены до максимума. Именно сегодня и определится, какой класс займёт первое место и станет победителем, а какой упадёт лицом в грязь и станет вторым.

Хотя, конечно, это всё сильно утрировано, ведь, условно говоря, далеко не каждому важно – займёт ли он первое место в этом экзамене или же второе. Думаю, для многих было важно не занять «штрафные» места, а вот до мест «победителей» им без разницы.

И это было бы вполне логично. Почему? Ну за победу и приложенные силы дают лишь баллы, а каждый балл равен полторы тысячи йен. Много ли это? Ну… это зависит от точки зрения, и сейчас я это объясню: для простолюдина такая цифра бесспорно большая, и даже если он заработает порядка пятисот баллов – это уже можно считать успехом, а вот для аристократа подобная сумма – мелочь, как ни крути.

Но тут я говорю со стороны того аристократа, у которого нет личных проблем с деньгами – к примеру, из-за ссоры с родителями они более не дают ему личных денег. Но даже в таком случае мне кажется маловероятным исход, где наследнику рода будет полностью перекрыта возможность получения денег. Так что шанс, что для аристократа такая сумма будет большой и играющей роль, из-за чего за неё придётся «попотеть», – маловероятен.

И пока я рассуждал на эти темы, к нам с Мияко неожиданно подошли двое – Мицуки Токи и Иси Дои. Те самые ученицы первого «A» класса, с которыми я успел «познакомиться».

– Вам не здоровится, Мори-сан? – спросила Дои, по виду действительно забеспокоившись и удивившись её состоянию.

Мияко на это недовольно цыкнула.

– Всё со мной хорошо. Спасибо за заботу, Дои-сан, – ответила она, после чего сразу же начала надевать шлем.

«Не хочет, чтобы ещё кто-то спросил это у неё?..»

– Надеюсь на это. Всё же я хочу провести интересный бой, а если главный соперник будет не в лучшем виде, подобному не бывать, – после этого она перевела взгляд на меня. – И ты, я надеюсь, не будешь оставаться в стороне в этом соревновании, как это было на прошлом этапе.

На это я лишь пожал плечами, за что получил в ответ укоризненный взгляд.

– Не понимаю я тебя, Иси-тян, – вклинилась в разговор зевающая Токи. – Очевидно же, что никакого интересного боя не будет – мы просто победим и всё. Да и что ты увидела в этом слуге, я тоже не понимаю – он же совершенно бездарен.

– Мицу-тян, тебе стоит быть хоть немного дальновидней… – как-то устало сказал Дои, помотав головой из стороны в сторону.

– А зачем это? Подобное наверняка тратит много сил, да и нужно это только слабакам, у которых совершенно нет таланта.

– Ну… может быть, ты и права. В любом случае узнаем это только во время соревнования.

Токи устало выдохнула.

– Надеюсь, всё кончится быстро, а то так лениво сражаться со слабаками… – сказала она, после чего развернулась и пошла в сторону своего класса. Дои же осталась на месте, смотря на удаляющуюся спину Токи.

– Я действительно надеюсь, что вы меня не разочаруете и бой будет отменным, – повернувшись к нам, сказала она, после чего развернулась и направилась за Токи.

И стоило им отойти, как…

– Пф-ф… – выдала Мияко, ложась на траву.

– Кстати говоря, времени осталось немного, так что нужно обсудить один момент – то сообщение, что ты отправила мне в школе восьмого апреля… оно ещё в силе?

– Да, – сразу же ответила Мияко, разжав свою правую руку, внутри которой был чёрный прямоугольник, на котором была лишь одна-единственная кнопка.

– Это и есть «глушилка»?..

– Да. Минут на десять она полностью вырубит все выданные часы участников. В этот момент мы и будет действовать. Единственная проблема только в том, что Харуцугу может не пойти за тобой.

– С этим вряд ли возникнут проблемы, – Мияко повернула ко мне голову, явно ожидая объяснения сказанного. – Когда Кавано сломал ему ноги, он успел подойти к нему и сказать, что всё это попросил сделать я.

– Ха-ха… – усмехнулась она, – ясно, ты как всегда в своём репертуаре…

– Я просто делал то, что нужно…

Через некоторое время часы всех участников экзамена завибрировали, а наш учитель и учитель класса «A», как и в прошлые разы, подозвали нас к себе, чтобы предупредить всех, что скоро начнётся экзамен.

Стоит отметить, что на этот раз их речь совершенно никак не отличалась от предыдущих, и они снова говорили базовые вещи о том, что нельзя наносить вред другому участнику до начала экзамена; что экзамен начнётся, как только весь класс дойдёт до флага и поднимет руки.

После этих объяснений у нас, как и в прошлые разы, осталось ещё несколько минут, по истечению которых нужно быть готовым войти на территорию экзамена.

К счастью всех тут находящихся, с этим никаких проблем вновь не возникло, и оба класса в своих полноценных составах вошли на территорию, направившись к своим флагам.

И стоило нашему классу чуть отойти от класса «A», как началось обсуждение плана и стратегии на этот матч. И это так-то было бы довольно хорошо, если бы не одно «но» – их планы были посредственными… И это ведь с учётом того, что вчера они собирались на всеобщее обсуждение, на котором, в идеале, и должны были закрыть эту тему…

Узнал я, кстати, об этом из общего классного чата, в котором состою с самого первого дня школьной жизни. Хотя, по правде сказать, вряд ли кто-то даже заметил то, что я в этом чате нахожусь – всё же за всё это время я там так ни разу ничего и не написал. Лишь молча листал то, что пишут мои одноклассники…

«Может, стоит проявить больше инициативы, чтобы завести друзей?..» – меланхолично подумал я, смотря, как весело что-то обсуждают мои одноклассники, идущие в нескольких метрах от нас с Мияко.

Кстати о ней…

Если кратко, ей явно не лучше, скорее даже наоборот – она стала качаться из стороны в сторону ещё сильнее. Если так продолжится дальше, то я сомневаюсь, что она покажет хотя бы средние результаты на этом матче. И это, естественно, заметил не я один – каждый в нашем классе хотя бы раз-другой бросил свой взгляд на Мияко. Да и, понятное дело, это заметил также класс «A», что так или иначе отразится на их стратегии на этот матч.

«Что-то мне кажется, что этот матч будет очень тяжёлым, особенно учитывая, что у нас в нём будет не сорок противников, а сорок один…»

* * *

Добравшись до флага, весь класс выстроился в такой же круг, что и в прошлый раз. За исключением только меня и Мияко. А, чуть не забыл, ещё, конечно, исключением был Харуцугу…

Похоже, он растерял остатки своей репутации после проигрыша в дуэли. Даже его слуга-простолюдин сейчас был в круге одноклассников, а он – нет. Да и в отличие от прошлого раза – сейчас он даже не пытается туда попасть, словно уже сдался и считает свою школьную жизнь обречённой. А виноват во всём этом, естественно, по его мнению, не кто иной, как я. И именно поэтому он ещё с момента, когда увидел меня в комнате для выдачи снаряжения, не сводит с меня взгляда. У меня уже сложилось впечатление, что таким образом он пытается меня им испепелить…

Кстати, раз уж речь зашла о нём, то не могу не отметить, что его более чем хорошо подлатали – хоть он немного и хромает, но, я думаю, в этом нет ничего серьёзного, и бегать на этом матче он вполне сможет.

Но… правда, для него было бы гораздо лучше, если бы бегать он не смог, ведь из-за своей глупости, тщеславности и неконтролируемых эмоций – он будет думать, что является хищником, когда на деле будет лишь простой добычей, которая сама себя загонит в капкан, в котором её и «освежуют»…

А пока я над этим раздумывал, к нам двоим начала двигаться одна особа, и, судя по строению её тела – это не кто иная, как Асо.

– Ты ужасно выглядишь, Мори-сан, – первое, что она сказала, подойдя к нам.

– Задолбали… – еле слышно ответила ей Мияко, и я уверен, если бы на ней не было сейчас шлема, мы бы наблюдали, как она закатила свои глаза.

– Если у тебя плохое самочувствие, то тебе не стоит быть на передовой, – пропустив мимо ушей услышанное, продолжила Асо.

– Я уже это говорила всем, кому можно, и повторюсь тебе: со мной всё в порядке, так что хватит ко мне лезть…

«А вот твой голос и поведение говорят об обратном…»

– С тобой явно не всё в порядке. Тебе стоит быть более честной с собой и другими, – проницательно произнесла Асо.

– Ха-ха-ах… – рассмеялась Мияко, – и это ты-то мне говоришь, чтобы я была более честной с собой и другими? – с вызовом в голосе спросила она.

– Речь сейчас не обо мне, а о те…

– Сначала в себе разберись, а потом мне указывай, как жить. О’кей?

Асо от услышанного крепко сжала кулаки.

– Я волнуюсь за тебя… – сквозь силу произнесла она.

– О себе лучше волнуйся, Асо-тян. Со мной всё будет хорошо, это же я.

Асо замолчала, склонив голову.

– Зря я это всё… поступай, как знаешь… – сказала она, после чего развернулась и ушла в сторону класса.

– Нашлась советчица… – недовольно буркнула Мияко, смотря ей вслед.

Глава 38

– Мори-сан, вы будете с нами сотрудничать и действовать согласно нашему плану? – аккуратно спросил Кавано, когда они, по-видимому, уже всё обсудили.

– Нет, – услышал он моментальный ответ, тон которого точно говорил о неизменности этого решения.

– Но, Мори-сан, в таком случае вы, возможно, не реализуете весь свой потенциал, из-за чего наш класс может проиграть, – всё равно попытался он её убедить.

– И что?..

Кавано и стоящие за ним одноклассники растерялись.

– В смысле… и что? – искренне непонимающе спросил он.

– Почему меня это должно волновать? Я что, виновата в том, что вы такие слабаки? – начала она уже откровенно перегибать палку. Даже с её авторитетом и статусом подобные слова – рубикон, через который она по сути не должна переступать, но ей этого показалось мало, и она продолжила: – Я и так выиграла вам два раунда, выведя класс к финалу, так что вы мне уже должны быть благодарны только за это.

От такого заявления у многих сжались кулаки от злобы, но никто так ей ничего и не ответил. И всё из-за её высокого статуса, который даёт её огромное количество возможностей для оплошностей.

Но тут важен сам факт того, что она перегибает палку. Если так продолжится и дальше – у неё могут возникнуть серьёзные проблемы, а впоследствии эти проблемы коснутся и меня…

– Время, – неожиданно вклинился я в их разгорающихся спор, одним словом всем напомнив, что время у нас не бесконечное.

Многие удивлённо посмотрели на меня, видимо совершенно не ожидая, что я могу так резко влезть в разговор «вышестоящих», а может, некоторые из них и вовсе думали, что я немой. Звучит, конечно, глупо, но подобные предположения я уже видел в интернете, в котором активно обсуждают меня и Мияко, а также то, в каких отношениях мы состоим.

В общем, после того, как их удивление начало сходить, они всё же вспомнили, что нужно поднять руки.

– Народ, поднимайте руки, время уже почти вышло! – закричал кто-то из толпы, и все одноклассники начали постепенно поднимать свои руки. В том числе и я с Мияко, которая делала это крайне неохотно…

И стоило последнему однокласснику поднять руки, как…

– Экзамен начался!

А следом…

– Расходимся на свои позиции! – громко закричал Кавано.

Вообще такая громкость явно была излишней, потому что у нас всего лишь тридцать девять человек, которые стояли почти в полной тишине. Но с другой стороны – он таким образом поднял моральный дух и, возможно, даже несколько воодушевил их.

Тем временем все одноклассники начали разбегаться в заранее обговорённые стороны. Исключением были только четверо: я, Мияко, Кавано и Харуцугу.

Кавано постоял несколько минут рядом с нами, посмотрел туда-сюда, после чего, будто что-то решив или надумав, побежал за остальными, которые уже наверняка успели отдалиться.

И пока мы с Мияко за этим наблюдали, Харуцугу побежал в сторону леса, где было больше всего деревьев и кустарников.

«Он даже слишком предсказуем…» – пронеслось в моей голове, пока я убедился, взглянув на Мияко, что и она это увидела.

– Ладно, поехали, как планировали, – прохрустев шеей, сказала лениво Мияко, после чего развернулась и, приняв позу, сильно похожую на ту, что принимают спринтеры, быстро побежала в сторону вражеского флага.

«По крайней мере, так всем покажется со стороны…»

Я же, в свою очередь, глубоко вздохнул, выдохнул и, приготовившись к бегу, побежал за уже успевшей отдалиться Мияко.

* * *

Прошло порядка пятнадцати минут забега на большой, для моего нынешнего тела, скорости, и только после этого времени я наконец-то достиг своей цели и смог позволить себе немного сбавить скорость. И, естественно, подобное действие вызвало реакцию у того, кто всё это время преследовал меня…

Я буквально в последний момент смог спрятаться за дерево от летевших в меня каменных пуль. В следующий миг раздался треск дерева, за которым я находился.

«За подобное к нему уже точно применит наказание школа, но раз матч ещё не остановился – мы двигаемся дальше по нашему личному с Мияко плану… Ладно, осталось уже немного», – пронеслось у меня в голове, когда я, вынырнув из прикрывшего меня дерева, продолжил бежать на этот раз ещё быстрее, чем изначально. Тело уже на пределе – слишком уж оно слабое…

Слышу неестественные для этого места звуки и прячусь за ещё одно дерево, часть которого сносит в тот же момент от прилетевшего в него булыжника. Сразу же выбегаю из-за него и продолжаю бежать, стараясь особо тщательно вслушиваться.

– Стой, чёртов простолюдин! – слышу крик Харуцугу, раздающийся на всю округу. – Ты всё испортил! Это всё из-за тебя! Вся моя жизнь разрушена из-за тебя, и ты за это ответишь!!

«Вот бы у меня было столько сил, чтобы после такого забега ещё и так кричать, преследуя кого-то, при этом активно используя EMF…»

Кстати о нём…

В следующий момент совсем небольшую площадь покрыл чёрный дым. Дым казался настолько чёрным, что даже самая тёмная ночь казалась на фоне его светлым днём. И посреди этого дыма были двое подростков…

– Выходи, мерзкий простолюдин! – раздалось из этого дыма, а в следующий момент из этой завесы вылетело несколько камней в хаотичном порядке. Сами камни были довольно маленькими и с виду могли показаться какой-то мелочью, вот только стоило им попасть в деревья или другие растения, как на них оказывались довольно серьёзные повреждения, которые точно не ожидаешь от чего-то столь маленького…

– Какой же у тебя мерзкий и бесполезный атрибут!!! – серьёзно злясь, кричал один из них второму. – Он тебе, кстати, впору – ты такой же мерзкий и слабый, и тебе лишь бы атаковать в спину, как свинья!

Вот только второй на это никак не реагировал. И не реагировал не просто потому, что ему было всё равно на эти слова… Всё дело в том, что второй подросток – тот, кто создал несколько мгновений назад этот дым, уже выбежал из него, продолжив бежать куда-то в сторону вражеского флага…

– Задолбал, покажись уже, свинья, чтобы я смог тебя избить!!! – продолжая раскидывать в разные стороны камни, кричал первый подросток, даже не осознавая, что тут более нет того, кому он посвящал эти слова. Зато был кое-кто другой… тот, кому совершенно не нравились его действия; тот, кто уже несколько дней мечтал о приближении этого момента…

– Где ты?! – всё же выйдя из дыма, злобно закричал он, оглядываясь.

Вот только он так и не увидел того, кого хотел. Однако сразу же заметил кое-кого другого…

Того, чьё прекрасное тело с ярко выраженной пленительной фигурой он узнал бы из тысячи. Нет… не из тысячи – его чувства к этому шикарному телу, о котором он фантазировал каждую ночь последние восемь лет, были куда ярче, так что будь даже сотни тысяч – он бы всё равно узнал его…

Как и его обладательницу…

– Мори-тян? – удивлённо спросил он, даже не осознав, как быстро сошли на нет его злоба и агрессия, и то, что он вновь совершил ошибку, за которую уже однажды был близок к позору…

Что же до появившейся девушки, то казалось, что она вот-вот упадёт в обморок – настолько сильно она качалась из стороны в сторону, а походка выглядела ненадёжной. Но даже учитывая это, девушка явно отчётливо понимала, что происходит и что она сейчас делает…

Она медленно подняла свою правую руку до уровня плеча, выстроила из своей ладони «пистолетик», а тем временем всю её руку всё больше захватывали фиолетовые молнии, которые разрастались с невероятной скоростью, с каждой секундой всё сильнее издавая по округе трескающийся звук.

– Мори-сан?.. – непонимающе начал парень, но когда выстроенный из ладони девушки «пистолетик» оказался направлен на него, прекратил разговоры и опустил свои руки ниже таза, начав их словно через силу поднимать, а перед ним в то время из земли начала быстро вырастать стена. Чтобы вырастить всю стену, потребовалось несколько мгновений, и вот – перед ним была стена из земли и камней, шириной больше метра. Для того, что было создано за столь короткое время, она казалась невероятно крепкой, но так было до момента, пока в неё не прилетела фиолетовая молния, которая выжгла насквозь середину, попав в стоящего за ней парня.

Всё тело парня хаотично забилось в конвульсии, но длилось это не более секунды, после чего оно опало на землю, продолжая биться в остаточных конвульсиях. После такого казалось, что бей его молния чуть дольше – и он бы точно не выжил…

Девушка же будто была совершенно безразлична к подобному – она, всё так же немного качаясь из стороны в сторону, медленно пошла в его сторону, периодически осматриваясь.

– М-м-мори-сан-н… – лежа на земле и содрогаясь, обратился парень к подошедшей девушке, – з-з-з-за ч-что?..

– Ненавижу, когда кто-то думает, что может трогать моё…

– Н-н-но я-я н-не трога…

– Какой же ты тупой… – придерживая одной рукой свою голову, сказала девушка с отчётливым отвращением и раздражением в голосе, – как же сильно ты меня бесишь… такой слабый и скучный, а думаешь о себе невесть что…

– Н-н-но, М-мор…

– Но ничего… – перебила она его, словно даже не слышала, что он начал говорить, – сейчас я тебе и всем подобным тебе объясню, что будет, если трогать чужое… – после сказанного девушка отошла к рядом валяющейся большой деревяшке, которую она, кое-как осиливая, начала тащить по земле в сторону обездвиженного из-за свойства брони парня.

– К-камеры! – силой и страхом переборов оставшийся эффект от молнии девушки, закричал парень, начав понимать, к чему всё идёт. – Тут камеры!!!

Услышав это, девушка на секунду остановилась и посмотрела туда, где у парня находятся глаза, которые не видно из-за шлема, и сказала:

– Тут нет камер. Невозможно всю территорию заставить камерами – в любом случае будет место, где камер почти не будет. А если сломать те, что там есть, то их не будет вовсе… – объяснила девушка, притащив деревяшку к парню. – Часы тоже не работают, так что даже не надейся, что кто-то тебе придёт на помощь…

– Н-не надо!!! – закричал громко парень, явно понимая, что всё сказанное – совсем не глупая шутка или какой-то розыгрыш.

– А чтобы ты не кричал… – девушка несколькими движениями сорвала большое количество листвы с ближайший ветки, после чего крепко встала ногами на руки парня…

– Не надо!!! Прошу, не надо!! – кричал парень всё громче, но никто его не слышал.

Что же до девушки, то ей эти крики были совершенно безразличны – она лишь продолжала монотонными движениями делать то, что планировала: одной рукой удерживая кучу листов, другой она зажала две кнопки на шлеме парня.

После этого шлем начал постепенно сниматься, превращаясь в маску, и, естественно, к парню вернулась возможность двигаться, из-за чего он попытался что-то сделать, но из-за удара молнии девушки его мышцы были совершенно не готовы к такой нагрузке, так что она легко подавляла все попытки парня вырваться. Через несколько секунд шлем полностью вернул свой изначальный вид, став больше похожим на маску, которую девушка сразу же убрала с лица парня, начав пытаться раскрыть рукой его рот.

Парень же сейчас пищал, словно маленький ребёнок, у которого забрали конфетку и любимую игрушку, а после ещё дали подзатыльник, и единственное, что ему оставалось – это пищать и давить на жалость.

Но эта девушка точно не испытывала к нему жалости…

Через несколько секунд борьбы она всё же открыла рот парня и, придерживая рукой, затолкала набранные листья другой. И не дав парню их сплюнуть, закрыла его рот, а после надела обратно маску, сразу же её активировав, превратив в шлем.

И пускай броня вновь начала защищать парня – этого ему явно будет мало…

Убедившись, что парень больше не будет громко кричать, девушка вернулась к деревяшке, которую подложила под правую ногу парня, создав своеобразный трамплин.

Парень, уже понимая, к чему всё это идёт, начал завывать и рыдать так громко, как только мог.

Девушка же в этот момент встала напротив созданного «трамплинчика», занесла свою правую ногу и… резко, приложив все имеющиеся силы, опустила её вниз – прямо на ногу парня, которая даже с включённой бронёй, вывернулась под неестественным углом.

– М-мхм-мм-мм!!. – даже ещё более громко замычал парень.

– Это ещё не всё – впереди ещё правая нога и две руки, так что терпи и запоминай, что будет, если трогать то, что не принадлежит тебе… – меланхолично и отстранённо произнесла девушка, будто думая в этот момент совсем о чём-то другом. Её даже не беспокоило то, что парень, которому она это говорила, не слышал её из-за собственных воплей и раздирающей душу боли…

* * *

– Долго ты, – сказал я только что подошедшей Мияко, вылезая из куста.

– Наслаждалась удовольствием… – расплывчато, но при этом указывая основную суть, ответила она, прислонившись к дереву.

«Ей всё ещё лучше не становится…»

– Всё прошло по плану? – решил уточнить я.

– Да, – лаконично ответила она, явно не желая тратить силы на обсуждение этого.

– А глушилка?

– Уничтожена, как только я закончила и отошла на достаточное расстояние.

«На самом деле, даже это не даст ей полноценное алиби, как мне, но и доказать, что это сделала именно она – будет невозможно, ввиду отсутствия доказательств».

– Видела противников?

– Да, даже троих положила. А это значит, что они играют активно…

– Не сказал бы, что у них активная стратегия, – не согласился я с ней. – Пока я тут сидел, мимо меня пробежали четыре ученика, и ещё четыре – бегали справа налево, словно патрулируя.

– Хочешь сказать, что у них и не агрессивная, но и не пассивная стратегия?

– Да, скорее всего так и есть. Могу предположить, что их стратегия строится изначально от «идеальной зоны» их C-ранговой, которая защищает своей способностью флаг. В то время, пока у них есть эта идеальная защита, они разбились на группки и начали выводить из строя все наши небольшие группки, делая засады. Эта стратегия похожа чем-то на то, с чем столкнулся наш класс на прошлом этапе, когда сражались с классом «C», но при этом её улучшенная версия.

– Понятно… – выдохнула Мияко.

– Хочешь немного передохнуть? Всё равно, скорее всего, они будут рассчитывать на уничтожение всего нашего класса, а не на захват флага.

– Но стоит им понять, что почти все обезврежены, они сразу же пойдут к флагу, – сказала она очевидное.

Я кивнул в знак согласия.

– Тогда отдохну позже, когда этот гребаный экзамен закончится…

* * *

Пробраться к флагу класса «A» оказалось на удивление просто, даже учитывая нашу довольно близкую позицию, которая давала хорошее преимущество. И всё, видимо, потому, что большая часть нашего класса – уничтожена. Только так можно объяснить, что за всё время приближения к флагу мы встретились только с двумя учениками, что куда-то бежали и точно не ожидали испытать на себе молнию Мияко.

– Так и думала, что ты придёшь сюда, – печально проговорила уже знакомая мне девушка.

И пускай я не вижу её лица, но голос и подчёркнутая броней Икара фигура очень хорошо говорили, кто это именно…

– Ну что, посмотрим, что сильнее – твой лёд или моя молния? – сжав кулак, от которого разошлись фиолетовые сполохи, спросила Мияко.

– Как же лень… – вздохнула Токи, встав на ноги и заняв позу, в которой правая нога чуть выдвинута вперёд, а правая рука выведена тоже вперёд, ладонью вниз. И стоило ей это сделать, как я увидел то, что уже видел на записи: вокруг неё возник «купол», который похож на купол Мияко, но с разницей только в цвете – у Мияко это фиолетовый агрессивный, а у неё – светло-голубой и очень холодный.

– Акира, отойди лучше подальше, – сказала мне Мияко, подняв свою руку выше плеча.

Увидев, как в руке начали появляться сотни молний с ещё большей скоростью, чем раньше, я сразу же прислушался к совету и отошёл на достаточное, по моему мнению, расстояние.

– Пф-ф… как же глупо быть таким бесталанным… – проговорила Токи, явно адресуя это мне.

Тем временем у Мияко в руке уже было куда больше сотни маленьких молний, которые то появлялись, то исчезали, постепенно формируя одну большую молнию, которая больше всего походила на длинное копьё. Да и стойка Мияко невольно заставляла вспомнить о том, как описывались копьеносцы в книгах, что я когда-то, в прошлой жизни, читал. И на вид эта способность кажется самой сильной из всех, что я уже видел у Мияко. Даже просто соотнося её размеры, можно понять, что это C-ранговая способность, как и её «купол». Что уж говорить о количестве излучаемого этой способностью света и шума…

Мияко, видимо, закончив формировать способность, стала медленно отводить руку назад, не сводя взгляда с Токи и её купола. Одно резкое движение руки – и по всей округе разошёлся шум и свет, который был раза в три сильнее того, что секунду назад. Что же до её «копья», то я даже не успел рассмотреть момент, как оно вылетело из руки Мияко и попало в «идеальную зону», которая всё ещё стоит…

– Тц… – цыкнула Мияко, выпрямившись и хрустнув шеей.

– Неужто у великой Мори-самы на самом деле так мало таланта?.. – язвительно спросила Токи, стоящая всё в той же позе.

– Сейчас мы посмотрим, у кого ещё мало таланта… – чуть ли не прорычала Мияко, вновь встав в ту же позу, начав формировать то же «копьё».

– Мори-сан, может ли быть, что ещё и ваши умственные способности преувеличены? Просто вроде очевидно, что этого не хватит, чтобы пробить мою «идеальную зону»…

Судя по стойке Мияко и её кулакам, её это задело, и при том сильно – даже её молнии стали более хаотичными, выходя за рамки её «копья». Снова одно резкое движение рукой, миг, в который невозможно ничего заметить, и… по-прежнему стоящая «идеальная зона».

– Я же сказала… – колко подметила Токи, явно довольная своим успехом.

От этих слов и нулевого результата по всему телу Мияко начали бегать туда-сюда бешеные фиолетовые сполохи, которые словно сходили с ума вместе со своей хозяйкой от такого «неправильного» результата.

– Как?.. Почему?!. – шипела она.

– К чему все эти эмоции? Разве не очевидно, что вы просто не столь уж талантливы? В этом нет ничего такого, ведь всё же не мы сами определяем, будем ли мы талантливыми. Вам просто повезло меньше, чем мне, так что смиритесь, – холодным, но самодовольным голосом проговорила Токи, наблюдая за злобой Мияко.

– Мало таланта?.. – задала она риторический вопрос. – Слишком уж ты нос задрала, мелочь…

– Фу-фу, как грубо. Это ли речь такой знатной особы?.. – всё продолжала она дразнить соперницу.

– Смотри, не заплачь потом… – Бегающие молнии начали увеличиваться.

– От чего же, интересно? Это «молниеносное копьё» ведь лучшее, чем вы владеете, а оно, как мы уже дважды убедились, не чета моей «идеальной зоне», – издеваясь, продолжала Токи. Но Мияко уже не обращала на это внимание…

Молнии вокруг неё становились всё больше и больше, пока в один момент… не исчезли вмиг. Были, были и их нет.

И изменилось не только это – те небольшие облачка, что сейчас были на ясном небе, стали быстро перемещаться друг к другу, собираясь прямо над Токи.

– Быть не может… ты же только недавно стала C-ранговой, тогда откуда… – заворожённо наблюдая за облаками, проговорила Токи.

Мияко тем временем совершенно не интересовалась её словами. Она возвела обе руки ладонью к небу и постепенно сводила их всё ближе.

Облака же на это реагировали, и стоило им набрать массу, как над нами появилась большая тень и раздался гром, а между облаками начали биться молнии.

– Мияко Мори, прекратите использовать эту способность – она нарушает правила экзамена и может привести к летальному исходу, – раздалось по территории экзамена.

Но Мияко не обратила на это никакого внимания – фиолетовые молнии в облаках появлялись всё чаще, а гром гремел всё сильнее.

– Мияко Мори, если вы продолжите – вы будете подвергнуты наказанию, а результаты ваших экзаменов аннулированы, – повторилось объявление для неё.

Только вот ей было всё равно – она продолжала сводить руки, и я уже чувствовал, что осталось совсем немного.

Резкий хлопок и…

Ничего.

Молния из облаков не ударила в «идеальную зону» Токи; молнии в облаках начали пропадать, а гром затихать…

– Ха-ха-ха… – рассмеялась Токи. – Ну да, конечно. Это же просто не реально, чтобы только недавно ставший C-ранговым применил B-ранговую способность, ха-ха-ха… А я уже даже испугаться успела…

– Почему?! – раздался оглушающий крик. – У меня же получалось!!!

«Получалось? Тогда может ли быть, что…»

– Это всё из-за этого гребаного состояния!.. – выкрикнув это, она схватилась за голову.

На это уже даже Токи не стала отшучиваться, лишь продолжая поддерживать «идеальную зону» и наблюдать за Мияко.

«Так значит, вот какой исход сражения между двумя C-ранговыми гениями, обладающими молнией и льдом…» – меланхолично подумал я, идя в сторону Токи, сзади которой находится флаг.

– Тоже хочешь испробовать силы? – спросила Токи, увидев, что я направился к ней. – Зря, всё равно ты ничего не сможешь с твоими двумя баллами EMF – ты слишком бесталанный для такого…

– Зато вы обе очень талантливы, – сказал я чистую правду.

И хоть я не видел, как на это отреагировала Мияко, зато Токи склонила голову набок, показывая, что вообще меня не поняла.

– Правда, вы невероятно талантливы. За такое поражающее и будоражащее представление я вам даже поаплодирую, – и в доказательство этого я начал аплодировать, продолжая идти в её сторону.

Сказать, что она растерялась – ничего не сказать.

«Вот только даже если есть такие таланты, этот мир всё равно является и останется дерьмом… Дерьмом, в котором нет места добрым людям только потому, что они априори будут слабее злых и эгоистичных людей, готовых пойти на всё ради своей выгоды… Этот мир – дерьмо также потому, что в нём всё решает удача – рождён ли ты талантливым членом рода или нет. И если нет, то, как ни старайся, как ни трудись – ты всё равно будешь в аутсайдерах, которые будут лишь прислуживать тем, кому повезло. И обдумывая это изо дня в день, я размышлял, а правда ли то, что этот дерьмовый мир, продвигающий одной своей концепцией эгоизм и зло, правильный? Ведь, по сути, весь этот мир – олицетворение зла, доминирующего над добром. Но при этом и в моём прошлом мире, и в этом все говорят, что добро – это хорошо, а зло – плохо. А если это так и этот мир – плохой, то нужно стремиться к тому, чтобы он стал хорошим, разве нет? В таком случае, если мир изменится и станет хорошим, то в нём смогут жить хорошие люди, правда? Люди, для которых доброта и ответственность и есть норма, которую они будут придерживаться всю свою жизнь. В таком мире они не будут слабыми и ничтожными из-за злых и эгоистичных людей. В таком добром мире им не придётся беспокоиться, что их убьют из-за разборок банд, кланов, домов или государств. В таком мире – они будут счастливы… А если в мире будут только хорошие люди и сам мир будет хорошим, то тогда всё будет хорошо, верно? В этом мире не будет ни войн, ни грабежей, ни разбоев, ни попыток нажиться на доброте других людей. Иначе говоря, этот мир будет идиллией. И когда я наткнулся на эту мысль, то понял, почему я оказался именно в этом мире… Потому что только мне под силу изменить его. Вернее, не так – всё же изменить этот мир нереально… А вот растоптать его и создать на его руинах новый, поистине добрый мир – реально. На это мне точно хватит сил, я уверен. Есть только один минус – злые люди. Их количество в этом мире просто зашкаливает. Но это отнюдь не их вина, в большинстве своём многие стали таковыми из-за злых реалий этого злого мира. У них просто не было выбора. Стань эгоистом и сам используй других, если не хочешь быть использованным – вот их слоган. Но, как ни крути, если они злые – они не будут нужны новому доброму миру, в котором будет место только добрым людям… Но не стоит об этом особо задумываться – это лишь малая жертва, нужная для изменения целого мира. Это такая же малая жертва, как и те друзья Акиры, от которых мне пришлось избавиться, чтобы сократить время для получения ресурсов и обеспечить себе безопасность… А я, естественно, должен быть в безопасности, ведь именно я создам идеальное общество, создам такой мир, в котором будут жить только ответственные и добрые люди. Пускай я и окажусь в этом идеальном мире единственным злодеем… Злодеем, который будет демиургом этого нового мира…»

И пока вёл этот монолог в своей голове, я подошёл вплотную к «идеальной зоне» Токи…

– Пойдёшь дальше – заледенеешь, – предупредила она.

Я даже не вслушивался – лишь поднял правую руку и выпустил длинную струю своего чёрного дыма, а в следующий миг…

– Матч завершён. Победитель – класс «A», – прозвучало по округе.

И стоило это услышать Токи, как она выдохнула и встала в фривольную позу, а её «идеальная зона» спала следом почти моментально.

– Ты меня уже напугал, – деактивировав шлем, сказала расслабленно она. – У тебя такой взгляд был, словно ты уже победил. Я даже на миг забыла, что ты всего лишь бесталанный простолюдин…

Я немного склонил голову набок.

– Что, не понимаешь, о чём я? Ну да, для простолюдинов такое наверняка норма.

И не увидев у меня реакции, она продолжила:

– Ладно, пошла я, а то уже есть хочется, что неудивительно – всё же столько сил потратила, – сказав это, она пошла в сторону ворот.

Я недолго посмотрел ей вслед, после чего развернулся и пошёл в противоположном направлении – в сторону флага класса «A». И стоило мне к нему подойти, как девушка развернулась, посмотрев на меня глазами, в которых было осознание произошедшего. Но было уже поздно… я коснулся флага, и по всей территории экзамена прозвучало:

– Матч завершён. Победитель – класс «G»: его участник коснулся флага противника за час двенадцать минут от начала экзамена. Просьба всех участников пройти к выходу.

Emory Faded Мир утраченных надежд-2

Глава 1 — За несколько часов до…

— Да, — ответил мне директор. — Купить победу в финале экзамена так же возможно.

«Ясно…»

— Но… ты хоть представляешь, сколько это будет стоить?

Я склонил голову в бок.

— Двадцать тысяч, — ответил он, а все остальные начали ещё более пристально смотреть на меня.

«Двадцать тысяч? Подобную сумму можно получить только если класс проходит в финал и полностью складывает все заработанные баллы. Только в таком случае можно получить сумму равную в двадцать тысяч баллов.»

«Значит, это не вариант.»

— Хорошо, я понял. В таком случае, сколько будет стоить… озвучивание фиктивной победы?

После моего вопроса воцарилось полноценное молчание. Как я понимаю, не все даже поняли, что именно под этим я подразумевал; но с другой стороны, те, кто понял — сейчас наверняка обдумывали, как сильно это может повлиять на ход матча и сколько подобное должно стоить.

И после несколько секундного молчания тишина всё же сошла на нет.

— Ты можешь подробнее сказать? — раздражённо выдал один мужчина.

Он и до этого момента смотрел на меня с презрением и злобой, а значит — ему просто не нравлюсь я, так что не стоит обращать на это внимание. Всё же у остальных находящихся в этой комнате такой неприязни ко мне нет, что несомненно радует.

— Поддерживаю, — согласился с ним другой мужчина, который до этого, судя по его лицу и повадкам, испытывал лишь интерес к данной ситуации. — Нужно узнать более точные критерии, чтобы выставить полноценно-правильно сформированную цену подобному, — объяснил он.

«Что ж, тут они правы.»

— Будет достаточно, если озвучивание фиктивной победы прозвучит в тот момент, когда я выпушу небольшую струю дыма, — я выставил руку вперёд и, сосредоточившись, выпустил небольшую, но поднимающуюся до самого потолка струю дыма. — Это ведь возможно, верно?

— Более чем, — ответил директор, заодно кивнув. — Но даже так, цена выходит такой, что лично у тебя просто не хватит такой сумы. Или же я неправильно понял, и на самом деле ты готов сотрудничать с кем-то? — приподняв бровь, спросил я в ответ.

«О сотрудничестве с классом даже не спрашивает? Сразу считает, что подобное — невозможно? Мне стоит воспринимать это, как язвительное оскорбление? Или же он просто считает, что я не из тех, кто будет с кем-то сотрудничать?»

Я тихо вздохнул.

«Впрочем, без разницы…»

— Нет. Я не готов с кем-то сотрудничать и рассчитываю только на свои баллы.

«Если быть точным, то на две тысячи триста семь баллов: две тысячи сто два балла — с первого этапа; и двести пять баллов — со второго.»

— Ясно, — прокомментировал директор.

«Даже не „я так и думал“? Проявляет таким образом уважение?..»

— В таком случае, как я сказал ранее, — тебе не хватит личных баллов на такую услугу.

Забавно, что пока я общаюсь с директором, никто более ничего не говорит и лишь наблюдает за нашим диалогом, что-то обдумывая про себя. Подобное радует, ибо, как я уже понял, я не особо люблю чересчур активных людей, что, постоянно, из-за своей гиперактивности мешают другим, встревая, когда не следует, в разговор.

Что же до баллов и «услуги», то…

— Нужно выставить дополнительные ограничительные условия, чтобы она стала доступнее? — в плане цены, естественно.

Директор кивнул.

— В таком случае — озвучивание фиктивной победы произойдёт только на стороне противников.

«То есть на той стороне территории экзамена, которая будет принадлежать моему классу, ничего не прозвучит.»

— Принимается, но этого мало.

«Так и думал…»

— Я смогу воспользоваться этой «услугой» только спустя час, после начала экзамена, — выдал я следующих критерий.

Некоторые находящиеся в комнате этому явно удивились, ведь таким образом я очень сильно рискую спустить свои баллы в труху, но директор же был совершенно спокоен и лишь очередной за сегодня раз кивнул в знак согласия.

— Принимается, и цена на «услугу» стала уже в разы меньше. Но даже так, твоих баллов всё равно не хватает на неё, — сказал он и, сделав небольшую лирическую паузу, продолжил. — Всё ещё не желаешь объединиться с кем-то?

Он явно намекал, что таким образом я смогу получить в разы более хороший результат, чем если я буду действовать в одиночку. Жаль только, что меня подобное не устраивает…

— Понятно. В таком случае, пускай фиктивное озвучивание победы будет сокращено до двух первых предложений.

— Что?! — резко вклинился в разговор тот мужчина, который испытывал ко мне брезгливость и отвращение. — Да это же уже пустая трата баллов! Даже есливыйдет так, что ты сможешь обойти прошлые ограничения, то это ограничение уже точно нет! Очевидно же, что только совершенно пустоголовые не заметят, что озвучивание победы было неполноценным! — агрессивно объяснил он свою точку зрения.

«Даже если это так, то я смогу выиграть время, которое и сыграет заключительную роль…» — и пока я это обговорил в своей голове, мужчина продолжал.

— Если тебе хватило ума додуматься, что баллы можно использовать и так, то иди лучше поведай это своему классу, если действительно хочешь победы! Не надо строить из себя не пойми кого, ты — всего лишь про…

— Хватит! — рявкнул директор, после чего мужчина сразу заткнулся и опустил взгляд вниз.

Директор же укоризненно и раздраженно посмотрев на него, перевёл взгляд на меня, после чего показательно выдохнул и вернул своё прошлое-спокойное лицо.

— Ты уверен в своём решении? — спросил он, смотря прямо в глаза.

— Если мне хватает на это баллов, то да.

Он кивнул.

— Даже не спросишь, сколько именно это будет стоить баллов? — приподняв бровь, спросил он.

— Мне достаточно знать, что мне их хватает, — дал я лаконичный ответ.

Прошло несколько секунд, и директор продолжил.

— Я правильно понимаю, что озвучить надо победу класса «A»? — уточнил он, за что я ему благодарен.

— Да.

— Ладно. В таком случае, тебе это обойдётся в тысячу семьсот баллов. Чтобы оплатить, достань телефон и подойди к главе студенческого совета, — он кивнул в его сторону.

Услышав это, я сразу же направился к нему, пока он заинтересованно и оценивающе осматривал меня.

И стоило мне подойди к нему, как он сказал неожиданную для меня и многих тут находящихся вещь.

— Акира Хирано, я предлагаю тебе вступить в студенческий совет.

На секунду повисло молчание. Но это было лишь на секунду…

— ЧТО!? Ты хоть думаешь, что предлагаешь, и кому?! — взъелся всё тот же мужчина.

Глава студенческого совета на это никак не отреагировал, словно и ожидал именно такой реакции.

— Конечно же, я думаю над тем, что предлагаю и кому, — взглянув в его сторону, ответил он монотонным голосом. — И это решение — не исключение. Оно полностью взвешено и как следует обдумано. Студсовет, а как следствие и школа, только выиграют, если к студсовету присоединиться такой человек, — уже повернувшись обратно и начав смотреть мне глаза, договорил он.

— Да этому не бывать! В студсовете отродясь не было простолюдинов!

— Насколько я помню, в школьных правилах подобное не обговорено, а значит — подобное и не запрещено, верно, господин директор? — повернувшись лицом к нему, спросил он.

— Верно. То, что до этого в студсовете не было никого из простолюдинов простой факт того, что их способности, как правило, в разы хуже. Иначе говоря, если среди простолюдинов будет тот, чьи способности действительно нужны студсовету, то в том, что он вступит в студсовет — не будет ничего странного и нарушающего правила. Так что, если нынешний глава студсовета уверенно считает, что данный ученик нужен студсовету, он вправе пригласить его в студсовет. Мнение же остальных в этом вопросе — не играет роли, — закончил он, укоризненно взглянув на мужчину, который активно выступал против меня.

От этого он непроизвольно сглотнул слюну и сжал кулаки, вновь отведя взгляд.

— В таком случае, — начал глава студсовета, — я повторю сказанное ранее: Акира Хирано, я предлагаю тебе вступить в студенческий совет. Ты согласен?

— У меня есть право выбора? — уточнил я, глядя ему прямо в глаза, пока вновь воцарилось молчание.

Он кивнул.

— За отказ будет какое-то наказание?

Тут спокойный вид потерял даже даже глава студенческого совета, который до этого ни проявил и единой эмоции.

— Ты хоть понимаешь, от чего ты хочешь отказаться? — ошеломлённый он спросил с приподнятыми от удивления бровями.

«Вообще, я ещё не отказался полностью, но думаю и так очевидно, что к этому всё и идёт. И да — я понимаю, от чего отказываюсь: от ненужной, долгой и нудной работы, которая будет у меня занимать огромное количество времени.»

— Относительно, — кратко ответил я.

— Судя по твоему ответу — вряд ли, — чуть откинув голову назад, сказал он. — Даже для выходцев из знатных семей работа в студсовете старшей школы Никоты — это большая честь, которая идёт рука об руку с прилагающимися привилегиями; и думаю, после этого, даже не стоит говорить о том, как за это право сражались бы… — он начал подбирать слово, — … обычные подростки.

«Не лучшее слово, как по мне, он подобрал, но разницу между сословиями этим отразил — идеально.»

— Вы так и не ответили на мой вопрос: за отказ будет какое-то наказание? И если да — то какое?

— П-ф… ха-ХА-хА-Ха… — рассмеялся сбоку от меня всё тот же мужчина, что и прежде.

«Насколько я понимаю, этот странный мужчина, как минимум, настроен ко мне нейтрально. А может, и вовсе положительно — и это бесспорно радует, ведь раз он тут находиться, то скорее всего, его чин подстать чинам остальных тут собравшихся. А я не думаю, что тут собрались „маленькие люди“, скорее уж наоборот — самые высокие особы.»

— Давно я не видел столь интересных личностей, ха-ХА-ха!.. — утирая выступившие из глаз слёзы и сдерживая смех, проговорил он. — Не зря вы, Мори-сан, обещали в этот раз нечто интересное, теперь я понял, о чём вы, — и как следует отсмеявшись, он посмотрел на меня, а его лицо в миг стало другим — сосредоточенным и заинтересованным, словно как у ястреба, который высматривает свою добычу, — … или о ком вы… — договорил он с совершенно другой улыбкой.

«Мори-сан, то есть директор и дедушка Мори, говорил, что будет нечто интересное в этот раз?..»

«Ну, учитывая, что я был связан с его несколько необычной внучкой, а также мои результаты тестов, да и кто знает, что он ещё успел накопать на меня. В общем, подобное в принципе было предсказуемо, и сделать с этим что-то было невозможно, так что стоит принять это просто как данное, и радоваться, что директор хотя бы не говорил им обо мне прямым текстом.»

— Вернёмся к теме, — строго произнёс директор. — И всё же отвечая на твой вопрос… нет, никакого наказания за отказ от вступления в студсовет не предусмотрено, потому что такого, за всю историю школы, ещё ни разу не было, чтобы кто-то отказывался от этой возможности. Но даже так, я хочу, чтобы ты принимал самостоятельное и взвешенное решение, не основанное на былом.

Я кивнул в знак согласия.

— Хорошо, тогда какой твой ответ? — спросил он, хотя все и так уже поняли, как я отвечу.

— Извините, но я отказываюсь, — повернувшись к главе студсовета, я сделал небольшой извинительный поклон.

— Понятно, — всё ещё будучи несколько удивлённым, сказал он. — Что ж, в любом случае, я не хотел заставлять тебя принимать решение прямо сейчас.

— Получается, если я передумаю, я могу принять заявить об этом, и буду принят в студенческий совет?

— А ты передумаешь? — взглянув исподлобья, спросил он.

Я пожал плечами, а он, увидев это, вздохнул.

— Да, если передумаешь — можешь найти меня, чтобы оформить всё быстро и не создавать лишнюю бумажную волокиту.

«Это радует. Не сказать, что сильно, ведь вряд ли мне будет нужно вступать в студсовет; но всё равно, определенно, радует, что такая возможность в принципе имеется, ведь кто знает, как всё повернётся?»

— Ладно, если этот, несколько затянувшийся, вопрос решили, то перейдём к изначальной теме, — сказал директор.

— Верно, — кивнул глава студсовета и достал свой телефон, на котором открыл уже знакомое мне приложение, после чего открыл в нём уже не знакомую мне ранее вкладку, в которой вбил цену и сразу после протянул свой телефон в мою сторону. — Поднеси свой телефон к моему, чтобы у тебя списались ранее начисленные баллы.

«И к чему это, если школа сама может это всё делать, даже без участия учеников? Хотят, чтобы ученики чувствовали, что сами принимают все решения и никто над ними не властен?..» — меланхолично подумал я, поднеся свой телефон к телефону главы студсовета.

Прозвучал уже ранее знакомый «дилиньг».

— Готово, — убирая телефон назад сказал глава.

— Подожди, пожалуйста, — остановил я его.

Он и остальные тут находящиеся заинтересованно посмотрели на меня. Все, кроме двух: директор и тот мужчина, что уже дважды смеялся.

— Хо, и чем же в этот раз удивишь?.. — открыто спросил этот мужчина.

«Он мне напоминает Мияко,» — проскользнуло в моей голове.

— У меня ещё остались не потраченные баллы, так что я бы хотел узнать, сколько будет стоить узнать, какая секретная награда и способ её получения?

— Неплохо… — прокомментировал всё тот же мужчина, в согласие несильно качая головой.

Остальные же находящиеся в комнате несколько секунд молчали.

— Узнать, какая секретная награда стоит — двести пятьдесят баллов; узнать, какая именно она — тоже стоит двести пятьдесят баллов, — всё же прервал тишину директор, ответив на мой вопрос.

— Это совпадение? — от интереса спросил я.

«Всё же у меня именно столько и осталось, не считая семи баллов, которые никакой роли не сыграют.»

Ответом мне была тишина и взгляд директора, направленный мне в глаза.

«И как мне это расценивать?..»

— Слушай, у тебя не слишком-то много времени, парень. Как, впрочем, и у всех нас. Так что давай — выбирай, — поторопил меня мужчина, который до этого вообще ничего не говорил.

«Поторопиться? Легче сказать, чем сделать, ведь всё же на кону стоит пятьсот баллов, которые могут сыграть, в теории, значительную роль…»

«Хотя… настолько ли значительную? Вряд ли. А вот находиться тут мне уже действительно не хочется. Да и скоро экзамен.»

— Я согласен, — выдал я главе студсовета. — Я куплю информацию о том, что из себя представляет «секретная награда».

— Только это? — последовал вопрос, от ещё одного мужчины, который до этого не принимал участие в беседе.

— Да. Для начала — только это.

«Потому что мне нет смысла покупать информацию о том, как получить секретную награду, если сама „секретная награда“ меня не будет устраивать.»

— Приложи свой телефон, — уже введя всё необходимое, сказал мне глава студсовета, протягивая своё телефон ко мне.

Я приложил и вновь послышался «дилиньг».

— Секретная награда — это дом. Хороший, большой, довольно дорогой, обставленные качественной мебелью, двухэтажный дом, находящихся рядом со школой — буквально в двадцати пяти — тридцати минутах ходьбы, — сразу же ответил мне глава студенческого совета, стоило ему услышать «дилиньг».

— Полноценный дом в Токио всего лишь за выполнение какого-то показателя? — недоверчиво спросил я.

— Да. После выполнения нужного требования, награда будет закреплена за победителем; а впоследствии дом будет полностью юридически оформлен на того, кто выполнит необходимое требование, и, конечно же, более никто не будет владеть этим домом. Всю юридическую часть вопроса на себя берёт школа, — подметил он важный вопрос.

«Вот как…»

«В таком случае, мне просто нет смысла пытаться сохранить двести пятьдесят оставшихся баллов — они всё равно почти ничего не дадут, а вот личный дом, рядом со школой, — это крайне полезно.»

— Я хочу приобрести информацию о том, какое требование у «секретной награды», — выставив руку с телефоном вперёд, сказал я.

— Уверен? — спросил меня глава студсовета.

Я кивнул, и он снова выставил вперёд телефон, а после произошёл «дилиньг».

— Условия получения «секретной награды» — это…

* * *

— На этом всё? — спросил меня директор.

— Да, — убирая назад телефон, ответил я.

— Раз так, можешь быть свободен.

Я сделал небольшой поклон и направился в сторону выхода из комнаты.

— Стой, — прервал меня директор.

Я повернулся к нему, немного наклонив в бок голову.

— Зачем тебе всё это?

— Вы о чём?

Он нахмурился и посмотрел чётко мне в глаза. Несколько мгновений зрительного контакта и он расслабился, показательно выдохнув и откинувшись на кресло.

— Ладно, я понял. Раз не хочешь говорить, то можешь быть свободен, — махнул он рукой.

Я снова сделал такой же поклон, после чего всё же дошёл до двери, открыл её и вышел из комнаты, не забыв закрыть за собой дверь.

После этого я направился в комнату для выдачи снаряжения, потому что времени уже оставалось немного.

* * *

Снова привет всем, мои дорогие читатели! =)

Наконец-то ленивый я закончил отдыхать (если такое можно назвать отдыхом…) и вернулся в строй, готовый вновь выдавать контент!

Кстати говоря, дорогие читатели, буду безмерно благодарен за Ваши царские лайки, положительную обратную связь в комментах, ну и… наградки, если у Вас, конечно, есть такая возможность, потому что даже награда в 10 рублей помогает книге в продвижении, что для меня невероятно важно!

Каждому отозвавшемуся я безмерно благодарен! Большое Вам спасибо, ведь именно Вы помогаете незадачливому аффтору в его деяниях!!!

Глава 2

— Как это? — спросила меня Токи.

Сейчас её растерянное и ничего не понимающие лицо вызывает лишь какое-то умиление, относительно её обычного спокойного и уверенного выражения лица.

И в этом нет ничего странного — так и происходит, когда ты, будучи полностью уверенным в своих силах, терпишь провал.

А учитывая, что она даже не понимает, как именно проиграла и что именно сейчас произошло — её нынешний потерянный вид вовсе не кажется чем-то необычным. Скорее, даже наоборот — чем-то естественный и тем, что априори должно быть.

— Я спросила: как это? — подойдя ко мне, она выставила ладонь вперёд и перед ней начал формироваться лёд. Лёд, который с каждой секундой увеличивался и превращался в подобие конуса, что крутился вокруг своей оси на ненормальной скорости.

— Ты подкупил кого-то из школы? — неожиданно вклинялась в разговор Мияко, пошатываясь, идя к нам.

Хоть она сейчас и выдала своё предположение, но в её голосе совершенно не было слышно уверенности. Будто она даже наоборот — не верит, что такое могло произойти, но более никак не может объяснить произошедшее.

«А я думал, что до неё быстрее дойдёт. Или это из-за её плохого состояния?»

— Подкупил кого-то из школы? — непонимающе переспросила Токи, переводя своими большими и яркими голубыми глазами с меня на Мияко.

— Отвечай уже, — полностью проигнорировав Токи, будто её тут и нет, она подошла ко мне. — Что ты сделал?!

В её голосе было раздражение, и очень много. От этого кажется, что она на пределе.

«На неё так повлияло то, что не вмешайся я — она бы проиграла? Такой же удар по самолюбию, как и с Токи?..» — меланхолично подумал я, зажав кнопки на шлеме, после чего подождал пока он станет маской и убрал её с лица.

— Я купил за баллы озвучивание фиктивной победы. На этом всё, — смотря её туда, где у неё находятся глаза за шлемом, сказал я.

— Купил за баллы?..

— Да.

И увидев, что они обе не совсем понимают, о чём я, я продолжил:

— Восьмого апреля — в день начала особого экзамена, когда нам объявляли правила, президент студенческого совета сказал: — «Награды представляют из себя баллы, за которые можно приобрести всё что угодно, если это не нарушает закон, конечно же». Именно от этих слов я и двигался, предположив, что их можно использовать даже для победы в экзамене. Как оказалось позже, за баллы можно было даже купить победу в финале этого экзамена. Правда, воспользоваться этим можно было бы, только если бы весь класс сложил все заработанные баллы за два предыдущих тура. Отталкиваясь от этой информации, я начала думать, как можно распорядиться баллами максимально эффективно, чтобы с большей вероятностью заполучить победу в финале. В итоге, сошлись на том, что школа предоставит мне «услугу» в виде озвучивания фиктивной победы, при некоторых условиях, кои я, естественно, выполнил. Цена же за подобную услугу составила тысячу семьсот баллов.

«О том, что я потратил ещё пятьсот на „секретную награду“ — я умолчу, ведь это не имеет отношению к победе. А победа именно то, что их больше всего интересует.»

— За баллы можно купить победу в финале?.. — ошеломлённо переспросила Токи, хмурясь.

«У неё довольно посредственные академические способности, если верить оценке школы. И теперь я в этом почти убедился: в то время, как она спрашивает подобное, Мияко стоит замерев на месте и анализирует то, что я только что сказал. И по-видимому, анализирует успешно.»

— Ясно, — выдала Мияко. — Ты снова всё это планировал изначально…

Я промолчал. Зато не промолчала Токи.

— Тц… Ну и бред, — недовольно буркнула она. — Выдавать победу в экзамене, основанном на силе, за баллы — это несусветная глупость.

— Потому что ты проиграла, ха… — подхватила разговор, подошедшая к нам Иси Дои — темноволосая подруга Токи.

— Я не проиграла, — твёрдо ответила она.

— Нет, ты проиграла, как и весь наш класс, — разведя руки в стороны с улыбкой ответила Дои.

— Я не проиграла, — ещё более твёрдо, нахмурившись, сказала Токи.

— Но ты же сама слышала, что выиграл класс «G». А раз так, то соответственно — наш класс проиграл, а следовательно и м…

— Я. Не. Проиграла, — ещё твёрже сказала Токи, но при этом из-за своего тихого голоса, не переходя на крик и не повышая громкость. Зато то, что она злиться очень хорошо выражали появляющиеся то тут, то там сосульки, направленные в Дои.

Дои остановилась и посмотрела на это, выгнув одну бровь, а после выдохнула.

— Ну хорошо — ты не проиграла, если для тебя это так важно.

И стоило Дои это сказать, как новые сосульки перестали появляться, а нахмурившееся лицо Токи стало становиться обычным — спокойным, ни в чём не заинтересованным и несколько ленивым.

— Ты что тут делаешь? — спросила Токи, кажется, почти полностью расслабившись.

— Ну, сама понимаешь, неожиданно было услышать сразу два оповещение; и притом, было очевидно, что второе, в отличии от первого, — было правдивым. А ежели это так, то означает, что наш класс проиграл, да и то, что ты каким-то образом дала пройти к флагу.

— Я не давала, — снова резко сжав кулаки, подметила Токи.

— Но они же как-то коснулись флага? А значит, смогли про…

— Я. Не. Давала. Им. Пройти.

Дои посмотрела на неё и, устало приложив руку к голове, сказала:

— Как же с тобой бывает сложно, Мицу-тян…

В ответ послышался лишь недовольный «хм», а позже и задранный носик.

— В общем, как-то так, — пожав плечами сказал Дои. — Вот из-за всех этих странностей я и прибежала сюда на всей скорости.

— На всей скорости? — спросила Токи.

— Ну, я подумала, что раз они коснулись флага, то ты, должно быть, проиграла и беспомощно валяешься на земле. Вот я и забеспокоилась и сразу же побежала сюда.

«Ого, а она из тех, кто легко выражает тёплые эмоции и привязанность.»

— Не говори глупостей — я слишком талантлива, чтобы меня кто-то мог победить.

«А разве не это только что произошло? Или для неё победа может быть только в физическом плане, и подобное она вовсе не считает за победу?..»

— Ну да, конечно… — закатив глаза, согласилась с ней Дои.

— Ладно, пошли обратно, а то я невероятно сильно устала, — похоже, даже не поняв, что это был сарказм, продолжила Токи, направившись в сторону выхода с зоны экзамена. — Хочу поесть и как следует поспа-а — ать… — зевая договорила она, попутно прикрывая рот рукой.

— Ну раз так, то деваться некуда — пошли, — согласилась с ней Дои и пошла за ней, после чего резко развернулась и посмотрела мне в глаза.

Продлилось это не долго, и спустя несколько секунд, она развернулась к уже отдалившейся Токи, и пошла, направившись за ней следом.

И как только они отошли на приличное расстояние, последовал вопрос, который я и ожидал услышать.

— Зачем ты всё это провернул? — спросила меня Мияко, сняв свой шлем.

Теперь, после сражения, выглядела она ещё хуже…

— Что именно? — наклонив голову в бок, спросил я.

— Не придуряйся! Я сейчас точно не в том настроении, чтобы заигрывать с тобой и выпутывать из тебя нужное!

«Пожалуй, она права. Сейчас не лучшее время, чтобы „играться“.»

Я вздохнул.

— Ты о том, почему я предпринял всё это, хотя и говорил, что более ничего делать не собираюсь и победа в экзамене меня не интересует?

Кивок был мне ответом.

— Показать. Показать тебе и всем остальным.

— Показать? — непонимающе переспросила она.

— Показать то, как неустойчивы принципы и сама концепция этого мира, — и сделав паузу, продолжил. — Стоило появиться одной небольшой детали, как всё рушиться и ломается. И знаешь… как по мне, эти разрушения — то, что и нужно этому миру…

* * *

— Может, мне всё же помочь? — переспросил я.

— Сама дойду — серьёзных же нет… — пошатываясь и ковыляя, словно пьяница, ответила она.

— Я не думаю, что это действительно достойная и важная причина, чтобы отказываться от помощи.

— А я думаю, что тебе стоит заткнуться и не лезть в чужую жизнь.

— И это ты мне говоришь? — подметил я, намекая на наше «соглашение», которое и возникло из-за её желания «лезть в чужую жизнь».

— Тц… ты можешь, просто замолчать? — развернувшись, прошипела она мне в лицо.

— Нет, ведь ты и сама осознаёшь, что не тебе о подобном говорить и просить.

— А кому? Тебе, что ли?! А ты случаем не зазнался? Не забыл ещё, что я всё ещё не твоя?! — говорила она, приближаясь всё ближе ко мне. — Или ты думаешь, что раз у нас уже «это» было, и я стала к тебе теплее относиться, то условия нашего договора аннулируются и тебе не нужно доказывать, что ты достоин обладать мной?

И приблизившись вплотную ко мне, договорила:

— Если так, то выброси нахрен этот бред из башки и сначала докажи делом, что я — твоя, и принадлежу только тебе!

Я промолчал.

— А знаешь что? Давай прямо сейчас это и выясним! — чуть отойдя от меня, сказала она. — Как тебе? Ослабленная после длительного боя я, не лучшее самочувствие и недавняя травма, которая всё ещё болит — идеальный же вариант для тебя, да? Можешь прямо сейчас меня сделать, а после гонять ночами и днями на пролёт в каких хочешь позах, хоть в самых извращённых!

«Она слишком далеко заходит, ведь тут везде камеры и нас слышат и видят, а также остаются записи с них. И пускай, другие школьники этого не видят, потому что после боя камеры в зале отключаются, но зато все взрослые это видят, и к тому же, в теории, записи могут распространиться — чего мне бы очень не хотелось…»

— Хотя знаешь… немного разобравшись в тебе, я предположу иное: ты скорее заставишь меня заткнуться и не мешать тебе никогда, а после будешь использовать как фигуру на шахматной доске. Да, это точно больше будет походить на тебя, нежели предположение о том, что ты будешь без остановки пользоваться моим телом и трахать меня днями и ночами. Верно же я говорю?

Я ничего не стал отвечать.

— Ах… вижу, что верно. Я так и думала, — отойдя ещё назад, она набрала дистанцию. — О том, что изобьёшь меня сейчас можешь не волноваться — я всё улажу и тебе ничего за это не будет. Так что давай, не сдерживайся и покончи с этим вопросом поскорее. Это же в твоём стиле, да? — язвительно усмехнувшись, она заняла боевую стойку, а по ней начали расходиться маленькие фиолетовые молнии.

Совсем не такие, какими я их видел ранее — сейчас они не безумные, агрессивные и хаотичные, а скорее… подавленные и сломленные.

— Ну и чего ты ждёшь? Время у нас не резиновое, скоро и нас придут выгонять, так что поторопись и начинай.

— Я не буду сейчас сражаться с тобой.

— Что? Почему?!

Я вздохнул.

— Потому что может сейчас ты и говоришь, что подобный бой тебя устроит, но я уверен, что в будущем, когда твоё состояние улучшиться, ты будешь винить этот день и эти, сказанные тобой, слова.

— Я не заберу свои слова назад, — смотря своими красными глаза мне в глаза, жёстко сказала она.

— Я не об этом. Я не говорю, что ты откажешься от своих слов. Я сказал: в будущем, когда твоё состояние улучшиться, ты будешь винить этот день и эти, сказанные тобой, слова, — в точь-точь процитировал я ранее сказанные слова. — Иначе говоря, я пытаюсь сказать, что ты просто будешь с ненавистью волочить своё существование, ненавидя при этом каждый своё день.

«Она нахмурилась, а значит, понимает.»

— А тебе-то какая от этого разница?

— Не понимаешь? А не ты ли мне недавно говорила, чтобы я перестал придуряться? — вновь напомнил я ей, возвращая её слова. — Ты уж точно не столь глупа, чтобы не понимать такого.

«Её эффективность напрямую будет зависеть от её морального состояния. Если она будет подавленной и апатичной, то проку от неё будет мало. По крайней мере, в разы меньше, чем если она будет жить „с огнём в глазах“.»

Всё это же, кстати, так же относиться вообще к любому другому человеку. Стоит ему быть счастливым, как его возможности в разы увеличатся, а если он будет подавленные — понизятся и очень сильно.

В общем, только настоящий дурак будет забивать на моральное состояние своих подчинённых…

— Даже если и так, — всё же признала она мою правоту, — то зато тебе не нужно будет ждать несколько месяцев, прежде чем это произойдёт. Так что давай — получи всё и сразу!

— Если у тебя есть столько сил, то лучше направься к выходу, — проигнорировав её, я развернулся и пошёл в сторон выхода.

Стоило мне это сделать, как в следующий миг я услышал усиливающийся треск молний, а в последующий миг… молния пролетела мимо меня и удар пришёлся в дерево, от которого в мгновение ока отлетело несколько мелких частей, а его сердцевина, в которую и попала молния — загорелась ярким пламенем.

«Ну и к чему это ребячество?..» — меланхолично подумал я, идя дальше, не замедлившись и на шаг.

Глава 3

Подходя с Мияко к выходу с территории экзамена, мы встретились со знакомым лицом.

Если быть точнее — это был Кадзумицу. Он просто стоял около выхода, так что было не трудно догадаться, что кого-то ожидал, и учитывая, как изменилось его лицо, когда он увидел нас, — не трудно догадаться, что ждал он именно нас двоих.

— Чего-то подобного я от вас и ожидал, — с доброй улыбкой сказал он, стоило нам двоим подойти к нему.

— Не от нас, — буркнула Мияко и пошла дальше.

На несколько мгновений Кадзумицу завис, после чего посмотрел на меня.

— Ей стало ещё хуже, — больше констатировал он факт, нежели спрашивал.

— Устала из-за экзамена — всё же у вас было много сильных участников, — пожав плечами, ответил я.

— Но даже этого не хватило, чтобы победить тебя, — он неловко засмеялся.

«Меня? Значит, из слов Мияко он понял, что дело было во мне…»

— Мне просто повезло, что никто более не заметил этой возможности.

— Сомневаюсь, что это простое «везение», раз из трехсот двадцати участников экзамена, заметил это только ты один. Подобное будет невероятно трудно свести к понятию «удачи»…

Я не стал ничего отвечать.

— Мы не заставляем всех ждать? — поинтересовался я, глядя на участников класса «A» и «G», стоящих по ту сторону ворот и старающихся отрыто не смотреть на меня.

Но, как и всегда, выходит это у них не так, как они планировали…

— Нет, ещё не всех участников вынесли, так что мы никого не задерживаем. Но если хочешь, можем уже в комнате поговорить, — учтиво предложил он.

— Да, это было бы гораздо лучше.

— Ну тогда пошли к остальным? — не возразив, предложил он.

— Пошли, — согласился я и начал идти в сторону ворот.

* * *

Выйдя из ворот мы, даже не договариваясь, разошлись в разные стороны — я к Мияко, лежащей на траве; Кадзумицу — к группе своих одноклассников, что сейчас выглядели довольно мрачными, но при этом заинтересованными.

Стоило Кадзумицу к ним подойти, как его буквально облепили со всех сторон, начав о чём-то расспрашивать.

«Не удивлюсь, если они спрашивают о том, узнал ли он у меня какую-то информацию на тему того, что именно произошло…»

Тем временем, я подходил к Мияко, наблюдая, как почти следом идущий за нами медперсонал, выносит на носилках одного ученика. Даже притом, что его тело непроизвольно прикрывает и не даёт тщательно рассмотреть несущий его персонал медпункта, было видно, что все конечности этого ученика были выгнуты под неестественным углом.

И заметил это, естественно, не только я один — сейчас все тут находящиеся ученики резко потеряли интерес ко мне и Мияко, активно начав рассматривать этого ученика, с его вопиющими травмами. Наверняка каждый, сейчас смотрящий на это, невольно думал, что мог бы быть на его месте. И при этом — никто из них даже не предполагал, что подобное может произойти и школа это может каким-то образом допустить…

Что же до личности этого ученика, то её знал каждый, здесь находящийся, и дело было не в заслугах этого ученика, а скорее наоборот — в его недостатках и глупых поступках. Думаю, каждый уже понял, что это был не кто иной, как Харуцугу Танэгасима — член рода Танэгасима из дома Мори.

И мне кажется, к Харуцугу применили транквилизатор, потому что только так, я могу объяснить, что сейчас, когда его несут с такими травмами в медпункт, он спокойно лежит с закрытыми глазами, а его дыхание — ровное.

Есть, конечно, вероятность, что он отключился от болевого шока, но она крайне маловероятна — такие травмы просто не предрасположены к болевому шоку.

Всё же обычно болевой шок происходит тогда, когда организм очень быстро теряет огромное количество крови, и именно это и вызывает две последующие фазы болевого шока: эректильную и торпидную.

Но ладно, сейчас не об этом…

Я бросил взгляд на лежащую на траве Мияко.

— Ты не перестаралась? — спросил я.

— Нет, — даже не открывая глаз, ответила она.

— Я бы понял, если бы это был кто-то, не принадлежащий к твоему дому, но в данном случае — это не так. К тому же, у твоего рода теперь будут из-за этого проблемы, а особенно — у директора, — говорил я тихо, заодно отвернувшись от остальных и прикрывая рот рукой.

— Ты точно хочешь сейчас и здесь это обсуждать? — открыв глаза, раздражённо спросила она.

«Не думаю, что тут есть много моментов, которые нужно обсуждать, но ладно — учитывая её состояние действительно будет лучше отложить этот разговор на потом…»

— Хорошо, обсудим позже.

* * *

Через некоторое время, по-видимому, территорию покинул последняя группа медперсонала, которая несла на носилках ещё одного очередного ученика. Но тут стоит отметить, что после Харуцугу более ни у одного участника экзамена не было столь сильных травм и ранений.

И все этому были крайне рады. Потому что после Харуцугу, стоило им увидеть кого-то на носилках, как они сразу сглатывали слюну и чуть ли не с замиранием сердца смотрели на травмы лежащих на носилках.

И, пожалуй, это ничуть не удивительно — всё же, как я говорил ранее, до экзамена никто даже помыслить не мог, что школа допустит возможность получения столь сильных травм учениками.

Но теперь, после остальных слабо раненных учеников, большая часть участников экзамена смогла расслабиться и выдохнуть, наверняка подумав, что это Харуцугу сам виноват, ведь только у него за все три этапа экзамена появились такие травмы.

И при этом стоит учитывать, что я, и похоже все остальные, до этого вовсе не слышали о подобных случаях с такими тяжёлыми травмами, произошедшими во время особого экзамена. То есть, иначе говоря, спустя определённое время, вряд ли у кого-то из учеников останутся сомнения, что Харуцугу сам виноват в произошедшем.

Тем временем, пока я рассуждал на эту тему, нас подозвали к себя учителя: учитель класса «A» и, естественно, наш учитель — учитель класса «G».

— Вновь начну с того, что скажу пару слов о вашем здоровье, — начал учитель класса «A». — Есть ли среди вас те, кто испытывает боль, кому тяжело самостоятельно передвигаться, или быть может — чувствует сильную слабость в теле?

Ответом была тишина. Но даже так, учителя всё равно выдержали небольшую паузу, давая возможность высказаться тем, кто хочет, а после, так и не услышав ответа, продолжили.

— Хорошо, раз так, то закрываем этот вопрос и переходим к объявлению результатов финала экзамена: победитель класс «G» — он занимает первое место в первое место в финале первого особого экзамена этого года; каждый участник класса «G» получает по триста командных баллов; личные баллы выданы следующим лицам, — и как в прошлый раз, началось озвучивание поголовно расписанных личных баллов.

Из интересного я подметил только следующее: Мияко получила четыреста семьдесят баллов; что же до меня, то… я получил две тысячи восемьсот баллов.

И даже учитывая все мои недавние затраты в две тысячи триста баллов, я всё равно получил на пятьсот больше. А если ещё учитывать и триста командных, то и вовсе — я получил на восемьсот больше.

Не сказать, что это много, но для остальных учеников, которые не знали о моих тратах и которые получили относительно моей суммы совсем мизерное количество баллов, — это очень много. И не думаю, что хоть кто-то из них догадывается, почему именно мне была начислена такая внушительная сумма, раз даже Мияко в этот раз дали всего лишь четыреста семьдесят баллов.

«Я снова привлёк ужасно много внимания к своей персоне…» — меланхолично подумал я, продолжая слушать учителя.

— На этом распределение личных баллов подходят к концу, — продолжал учитель. — Теперь, что касается секретной награды — условия её получения были выполнены, а если точнее: один из учеников, а именно — Акира Хирано, набрал отрыв в более чем тысячу личных баллов, при этом ни разу не атаковав никого из своих соперников.

После этих слов взгляды всех находящихся сошлись на мне…

«Наверное, они теперь в ещё большей растерянности, ведь я заработал две тысячи восемьсот баллов, даже не прибегнув к насилию.»

— Поэтому, Акира Хирано присваивается секретная награда — двухэтажный дом в Токио, — после этого учитель взглянул на меня. — Когда будет происходить оформления всех документов, школа сама вас вызовет.

Я кивнул, и сразу следом начал наш учитель.

— Теперь переходим к проигравшему классу «A». Класс «A» занимает второе место на первом особом экзамене в этом году; командные и личные баллы не выдаются ввиду поражения; условия секретной награды уже были выполнены и награда присвоена одному из учеников. На этом вопросы касательно экзамена заканчиваются. Прошу вас пройти за нами к пункту выдачи снаряжения, для проверки и последующей сдачи выданного вам снаряжения, — и договорив, он, как и в прошлый два раза, развернулся.

Следом за ним, почти в тоже мгновение, это сделал и учитель класса «A».

И если в прошлые разы за ними сразу шли оба класса, то в этот раз… они буквально застыли, прожигая меня своими взглядами…

— Пошли, — сказала Мияко, направившись следом.

«Каждый раз удивляюсь тому, насколько ей плевать на эти взгляды…»

* * *

— Так вот оно что… Получается, баллы можно использовать даже так, — держась за подбородок, задумчиво проговорил Кадзумицу, после того, как мы все вчетвером встретились в комнате, и я рассказал, что же произошло.

— Ахереть можно, если честно… — выдал следом Асахико.

— И не говорите. Это какой-то пиздец… — поддержал его Мунэёси.

И не прошло и секунды, как…

— Как ты вообще до этого додумался?! — с горящими глазами смотря на меня, спросил Асахико.

— Да-да, рассказывай! — вновь поддержал его брат.

Я уже почти начал говорить, как меня перебил Кадзумицу.

— Ребят, я думаю, так настаивать — не очень хорошо. Я считаю, будет лучше, если он расскажет это, только в случае, если сам того захочет, — добродушно обратился он к братьям Сагара.

И хотя он это и говорил, но я всё равно вижу, что ему это не менее интересно, чем этим двоим…

— Эм… ну да, наверное, ты прав Кадзумицу… — неловко почёсывая затылок, сказал Асахико. — Извиняй, Акира, я перегнул палку.

И когда я снова хотел вставить слово — сделать мне это не дали.

— Да-да, это тупой брат перегнул палку!

— Чего?! Но ты же тоже это хотел узнать!

— Конечно, хотел, — сказал он разумеющееся. — Но я бы не стал никогда так давить на кого-то, как это делаешь ты — тупой брат!

— Так ты же недавно сказал: да, давай рассказывай! — встав с кровати и начав подходить к своему брату, продолжил спор Асахико.

— Да не было такого! Я такое не говорил! — встав с кровати и начав идти к своему брату, проговорил он.

— Да было же! Да, Кадзумицу? Да, Акира?

— Хе-хе… — выдал неловко Кадзумицу, не желая принимать ни одну из сторон спора.

* * *

Естественно, из-за того, что они так и не смогли словами решить, кто из них прав, а кто нет — всё в очередной раз переросло в драку. В драку, которую в очередной раз разнимал Кадзумицу…

Через некоторое время братья всё-таки успокоились и, усевшись на свои кровати, выслушали, что я им рассказал.

А рассказал я им именно то, что рассказал и на территории экзамена Токи и Дои.

— Теперь понятно, как ты до этого додумался… — задумчиво сказал Мунэёси.

— Ага, — кивнул в согласие его брат, — кто бы мог подумать, что стоит уделять такое внимание сказанным словам…

— Это просто поразительно, — проговорил Кадзумицу, прикусывая палец. — Акира, твоя наблюдательность, способность логически мыслить и продумывать стратегии — просто поражает… Теперь понятно, почему Мори-сан ещё в первый же школьный день тобой заинтересовалась, а после так сблизилась — как-никак, а она внучка директора и член очень влиятельного рода, так что, понятное дело, что смогла накопать на тебя что-то интересное…

— Вы преувеличиваете. Я же уже говорил: мне просто повезло.

После этих слов Кадзумицу отвлёкся от своих размышлений, поднял глаза и посмотрел ими в мои. Его взгляд, впервые за всё время, что я нахожусь с ним, выдал в нём не простого старшеклассника, а члена такого же влиятельного и сильного рода, как и Мияко.

Но длился этот пронзительные и оценивающий взгляд всего лишь мгновение, стоило которому пройти, и он стал обычным, добродушным и понимающим.

— Ну раз ты так говоришь… — он улыбнулся. Но эта улыбка впервые, за всё время общения с ним, не была настоящей.

Сейчас, на мгновение, он был точно таким же, как и другие аристократы, в первую очередь оценивающие свою выгоду, а не простым и добрым парнем…

«Значит, даже ты такой же…» — пронеслось в моей голове, и почему-то именно в этот момент я почувствовал какую-то боль в районе груди.

«Неужели я когда-то успел получить травму? Вроде бы, такого не было… Странно.»

— Так это, Акира… — неуверенно начал Асахико, перебив мои мысли. — Нам как с этой инфой поступать? — и поняв, что выразился недостаточно точно, продолжил. — Ну в плане, с инфой о том, что баллы можно и так использовать.

— Да, если ты скажешь, чтобы мы об этом никому не говорили — так и будет, можешь не сомневаться, но если… ты не против, то… хотелось бы рассказать своим классам. Всё-таки, как ни крути, у нас с братом и дальше будут идти матчи, чего не скажешь о вас с Кадзумицу.

«А, так вот о чём они…»

— Я не против, если вы будете использовать эту информацию так, как захотите.

«Всё же толку от неё далее будет всё меньше, потому что уже и класс „A“ располагает этой информацией. Да и другие наверняка заинтересуются тем, почему школа помогла нашему классу — а далее, как следствие, начнут капать и в итоге, пускай и через время, но выйдут на эту информацию. Проще говоря, актуальность у этой информации уже не слишком высокая.»

— Правда!?

— Серьёзно?!

Одновременно обрадовались они, подскочив со своих кроватей.

— Да, я не против, совершенно.

Улыбки на их лицах стали ещё шире, и мне кажется, не будь мы в аристократическом обществе — они бы и вовсе полезли обниматься. Вот настолько они выглядят сейчас счастливыми и благодарными…

— Круто, спасибо! — подскочил ко мне Мунэёси, взял за руку и пожал её. — Пойду своему классу расскажу!

— Эй! Не так быстро! — крикнул, побежавший за ним Асахико, но почти добежав до двери, неожиданно развернулся. — И да, спасибо, Акира, большое! — выкрикнул он, после чего выбежал за дверь, одним движением захлопнув её.

И пока я смотрел на закрывшуюся дверь, меня спросил Кадзумицу.

— Уверен в своём решении? После этого уже можно быть уверенным, что более этого преимущества не будет, ведь теперь об этом будет знать каждый класс. Конечно, не факт, что это была не «одноразовая акция» от школы и они не введут запрет на это на последующих особых экзаменах, но и шанс на подобное тоже далёк от ста процентов. Так что вероятность ещё разок-другой занять лидирующие места на особых экзаменах благодаря этому «способу» — была велика.

— Уверен, — ответил я, даже не став вслушиваться в его доводы.

Повисла тишина.

Кадзумицу громко выдохнул.

— Ну раз так, то ладно — дело всё равно твоё. И кстати, чем планируешь сегодня заняться? Экзаменов-то сегодня всё равно больше не будет, потому что был финал.

— Вот как… — я повернулся к нему и задумался. — Ну… тогда, наверное, схожу в библиотеку. Хочешь пойти со мной?

— Почему бы и нет, — с уже своей привычной и натуральной улыбкой ответил он.

* * *

Глава 4 — Одиннадцатое апреля

День начался с утренних гигиенических процедур.

Да, на удивление, даже не, как в прошлые три дня, с драки братьев Сагар.

Если честно, я был даже несколько удивлён подобному. Да и, впрочем, не я один — Кадзумицу, уже начавший привыкать разнимать этих двоих, был не то что удивлён, а скорее поражён до глубины души.

По крайней мере, мне так кажется, исходя из выражения его лица и его не верящего в происходящее поведения, которые сильно выражалось в какой-то общей потерянности и растерянности. Выглядело это так, словно он так и не может поверить в происходящее.

— Эм… парни, — неуверенно начал Кадзумицу, обращаясь к братьям после того, как мы все закончили процедуры и вышли обратно в комнату.

— Да?

— Чо?

— Да как бы это сказать… — застопорился он, пытаясь подобрать подходящие слова, — эм… вы в порядке?

Братья одновременно выгнули брови, а после переглянулись между собой.

— А чо-то не так? — спросил Асахико у Мунэёси.

— Да, вроде, всё как обычно, — пожав плечами, ответил Мунэёси.

«Я бы это оспорил,» — пронеслось у меня в голове, и судя по виду Кадзумицу — он более чем разделял моё мнение…

— Так чо не так-то? — спросил Асахико теперь у Кадзумицу.

— Да-да, чо не так? — поддержал его брат.

— Да просто, понимаете, эм… вы не дерётесь и не проявляете друг к другу агрессию, — всё-таки выдал он причину своего вопроса.

Братья же вновь переглянулись между собой и посмотрели на Кадзумицу.

— Ну да.

— Ну есть такое.

Теперь уже снова Кадзумицу был растерян и не знал, что говорить.

— Ну я это тоже заметил, и именно поэтому и хочу узнать у вас, что произошло?

Повисло недолгое молчание.

— Блин, а точно. Мы же сегодня даже не дрались, — сказал Мунэёси, посмотрев на Асахико.

Тот же в ответ кивнул и с серьёзным лицом сказал:

— Ага, и не говори. Тоже сейчас насчёт этого подумал и понял, что сегодня с нами что-то странное.

«То есть, они сами не знают, что с ними?..»

Кадзумицу же не нашёл, что на это ответить, и на этом этот странный разговор завершился…

* * *

— А какой порядок сегодняшних матчей? — поинтересовался я, когда мы вышли из комнаты и направились завтракать.

— Первый наш! — подняв руку и сжав кулак ответил Асахико.

«Под „нашим“ он, видимо, подразумевает его и его класса. И похоже, школа намерена изначально решить вопрос первых четырёх места, а уже позже — оставшихся четырёх.»

— А следом сразу наш! — повторив жест брата сказал Мунэёси.

— А после матч между оставшимися двумя классами, — подхватил разговор Кадзумицу, — и если Мунэёси выиграет, то у него будет ещё один бой.

— В смысле, если выиграю? Не нужно во мне сомневаться — я выиграю!

— Ха-ха, ну да, точно. Прости…

В ответ Мунэёси самодовольно хмыкнул, типа — да, так-то лучше.

— Кстати, а это нормально, что у двух классов в любом случае будет два матча в один день? — поинтересовался я.

— Я, кстати говоря, тоже об этом думал. Всё же школа до этого специально планировала матчи так, чтобы не было двух боёв в один день, — поддержал мои сомнения Кадзумицу.

— Ой да ладно вам, — отмахнулся Мунэёси, — ну подумаешь, придётся сразу в двух матчах участвовать — что в этом такого-то? Да и заставлять столько первокурсников ещё один день жить тут ради такой мелочи — было бы как-то глупо, верно?

Асахико кивнул, а следом и Кадзумицу, а после, когда все перевели взгляд на меня, и я.

— Ну вот, так что подуешь каким-то классам придётся пройти через два матча в один день.

После этого мы продолжили идти в сторону столовой, попутно продолжая обсуждать всякие не слишком-то важные вещи. Но через время, когда мы уже подходили к столовой, Кадзумицу всё же задал вопрос, который, я уверен, интересовал и братьев Сагара.

— Кстати, Акира, а Мори-сан сегодня будет завтракать с нами?

Взгляды всех троих сошлись на мне.

— Как знать, — я флегматично пожал плечами и объяснил: — Я ей написал сегодня, но ответа не последовало.

— Понятно…

— Эм… — неуверенно начал Асахико, — а у кого-нибудь есть догадки на тему того, что может быть с ней?

— Может, месячные? — сказал откровенную глупость Мунэёси.

«И вот не поймёшь — то ли он так шутит, то ли всерьёз не понимает, как устроено женское тело…»

И видимо поняв, какую он только что глупость сказал, замахал руками и, покраснев, сказал:

— Шутка! Это шутка! Просто неудачная шутка…

Теперь уже ни у кого не было сомнений, что это была не шутка… Но при этом все сделали вид, что ничего не произошло и быстро перевели столь неудобную тему на всякие мелочи.

* * *

После завтрака Асахико попрощался с нами и направился к своему классу на совещание перед началом матча, а мы же втроём направились в зал для наблюдения за ходом экзамена.

Когда мы прибыли в зал он был ещё почти полностью пуст, так что мы смогли занять местечко, которое устраивало всех троих. Если быть точнее, то это место — столик в середине зала, у правого края. Идеальное место, потому что и вид на экран открывает хороший и не слишком много людей будет пялиться, что несомненно меня радовало.

— Как думаете, кто это сделал с Танэгасимой? — неожиданно спросил Мунэёси, стоило нам сесть за стол.

— Если честно, тоже думал над этим и в итоге — так ни к чему не пришёл, — ответил Кадзумицу, покачав головой. — Да и этот вопрос на самом деле куда более обширен, чем кажется на первый взгляд. И всё потому что не ясны, как минимум, четыре главных момента: кто именно это сделал; почему он это сделал; почему школа это не остановила, хотя это были явно специально нанесённые травмы, а это прямое нарушение правил; и почему школа до сих пор ещё ничего не сказала касательно этого момента?

— Ого, а я даже не задумывался над этим…

— Как, наверняка, и большинство, — подметил Кадзумицу, обведя глазами всех находящихся в зале. — Даже после того, как слухи разошлись до каждого класса, а в этом я уверен, всем ученикам совершенно всё равно на это происшествие. Ну ладно, тут я утрирую, конечно, но факт остаётся фактом — после столь вопиющего происшествия большинство учеников остались слишком спокойными. И всё потому что думают, что виноват во всём произошедшем сам Танэгасима, ибо и характером он не блистает, из-за чего постоянно находит проблемы; и, притом, что он их находит — он даже сражаться толком не умеет, так что всякий раз ему достаётся, если кто-то не вытаскивает его из передряги. Впрочем, это вы и так наверняка знаете. Ну… — он посмотрел на меня, — как минимум, ты Мунэёси это наверняка знаешь, — поправился он.

«Так значит, он сам по себе конфликтная личность, которая постоянно влезает в подобные проблемы? Что ж, нам повезло даже больше, чем я ожидал…» — подумал я, пока продолжал слушать Кадзумицу.

— В общем, я хочу сказать, что раз школа до сих пор не нашла виновника, то и вряд ли это сделает позже. А это значит… кто-то смог обойти защиту школы, и в теории, подобное теперь может произойти с каждым. И именно это — и есть главная проблема всей этой ситуации.

— Да, тут ты точно прав… — согласился с ним Асахико, задумавшись. — Теперь интересно, что же школа предпримет, чтобы оправдаться перед учениками, а главное — перед родителями учеников, которые отныне будут крайне настороженно относиться к школе и к особым экзаменам. Иначе говоря — репутация школы была подорвана одним происшествием.

— Именно, — Кадзумицу кивнул. — И это им ещё повезло, что всё закончилось относительно несерьёзными травмами. Будь у него действительно серьёзные травмы, которые могли бы угрожать его жизни, — дело бы приняло совершенно другой оборот. И это, даже не говоря о том, что была вероятность того, что всё могло закончиться летальным исходом для Танэгасимы. И в таком случае — репутация школы была бы попросту растоптана. С сама школа это наверняка понимает, так что сейчас, без всяких сомнений, она прикладывает максимум возможных усилия, чтобы распутать это дело и найти виновного, или виновных, — этого я уже не знаю.

— Ну, то, что школа сейчас ищет виновника — очевидно, — согласился с ним Асахико, — но я даже не думал, что всё настолько плохо. А ты что думаешь, Акира? — неожиданно обратился он ко мне.

«Что я думаю? И что же мне ответить?..»

— Думаю, что всё именно так, как сказал Кадзумицу — и про то, что на месте Танэгасимы мог бы кто угодно, из-за чего, отныне, каждому стоит быть куда осторожнее на любом экзамене, где можно получить травму; и про то, что школа понесла катастрофическую потерю в плане репутации. Сложно даже представить, во что именно это выльется для школы. И ведь крушение репутации школы — это не финал этой цепной реакции, запушенной этим происшествием. Финал будет то — как сильно это отразиться на роде и доме Мори, ведь именно им принадлежит эта школа, и именно нынешний глава занимает пост директора. А именно в сторону директора полетят все основные оскорбления и обвинения.

— А ты не перебарщиваешь? — несогласно спросил Асахико. — Нет, я конечно всё понимаю — он главный и так далее, но это же явный перебор, ведь травмы-то, учитывая способы лечения школы, просто смешные. Да и ко всему прочему, Харуцугу — член рода Танэгасима, который состоит в доме Мори. Им попросту будет не выгодно раздувать из этого конфликт. По крайней мере, конфликт, который выйдет за рамки внутридомовых разборок, — уточнил он.

— Так-то всё правильно, но боюсь, конфликт будет раздувать не род Танэгасима, а другие рода, чьи дети учатся в этой школе, — ответил ему за меня Кадзумицу. — Всё же слухи об этом уже слишком сильно разошлись, чтобы их можно было как-нибудь остановить. Даже в интернете уже есть фотки того, как его Харуцугу выносят на носилках, а у него вывихнутые в противоположные стороны конечности. И так как это уже попало в сеть — остановить эту цепочку будет уже невозможно, так что школе уже никак не удастся это происшествие скрыть.

— Началось, — прервал я их разговор, кивнув в сторону экрана, на котором уже начал отображаться ход матча.

Глава 5

Матч между «C» классом и «E» классом начался очень странно…

По крайней мере, все находящихся в зале явно были сильно удивлены подобному, и совершенно не понимали — что сейчас происходит, и почему именно это происходит? Все, кроме нас троих, сидящих в уголке и активно наблюдающих за тем, как класс «C» реализовал в этом матче свои баллы.

— Я правильно понимаю, что они за баллы не допустили до экзамена самых сильных членов класса «E»? — спросил Мунэёси, не отрывая взгляд от экрана.

— Похоже на то, — так же не отрывая взгляд от экрана, ответил Кадзумицу. — Интересно, в какое количество баллов им это обошлось?

— Ну, если учитывать то, что нам рассказал Акира, то… можно предположить, что исключение пятерых членов класса «E» обошлось им в порядка… шести тысяч баллов.

«И это притом, что у них на весь класс всего восемь тысяч,» — подметил я про себя.

— Нет, — не согласился с ним Кадзумицу, — думаю, ты не прав. Наверняка школа учитывает ценность каждого ученика и самостоятельно «ставит на него ценник». Я сильно сомневаюсь, что ученик, у которого условный F ранг и слабые как физические, так и EMF показатели, будет цениться так же, как и C ранговый ученик, у которого к тому же хорошие физические показатели и показатели EMF-а.

— Хочешь сказать, что они даже не факт, что отстранили самых сильных членов класса «E»? — удивлённо спросил Мунэёси.

Кадзумицу кивнул.

— Именно. Но если бы я делал выбор: отстранить десять слабых учеников или отстранить три-четыре сильных — я бы бесспорно выбрал второй вариант. И учитывая, что отстраненно всего пять учеников, я думаю, что это, как минимум, среднечки. Вряд ли самые сильные, но вот среднечки — точно. Могу предположить, что школа заломила слишком большую сумму за отстранение самых сильных, ввиду чего класс «C» и принял решение потратить все свои баллы, чтобы исключить доступный максимум среднечков. По крайней мере, с моей точки зрения, это самый лучший вариант для них, при условии, что у них нет особого желания сохранять баллы и им нужна эта победа.

— Вот как… Так значит, ты думаешь, что я ошибся, когда предположил, что они потратили всего шесть тысяч баллов?

Кадзумицу вновь утвердительно кивнул.

— Если бы я был на месте школы, то потребовал за пятерых среднечков все их восемь тысяч, что есть у их класса.

«Четыре тысячи с личных баллов и ещё четыре с командных, которые они получили за первый тур, итого — восемь тысяч баллов на весь класс.»

— Ясно… А ты, что думаешь, Акира? — обратился ко мне Мунэёси.

Я вздохнул и, отвлекаясь от экрана, посмотрел на Мунэёси.

— Если честно, насчёт баллов я бы вовсе не стал ничего предполагать — слишком уж мало информации на этот счёт. Лично для меня, на данный момент, интереснее всего — как именно класс «C» будет реализовывать преимущество, и как именно класс «E» собирается его нивелировать. Иначе говоря, мне больше интересны стратегии обоих классов на этот матч, нежели то, сколько именно баллов потратил класс «C», и насколько это продуктивно. Всё равно, шанс того, что система баллов не потерпит изменений на следующем экзамене — мал. И всё потому что каждый класс теперь будет стремиться заработать максимум очков, а после применить их же на следующем матче, чтобы заработать ещё больше. В общем, как это было и со мной, — рассказал я им свои мысли.

— Ясно… ты прав, — задумавшись, всё же согласился со мной Мунэёси. — А что насчёт стратегий?

Я посмотрел, немного склонив голову в бок.

— Ну, ты же хорош в стратегиях. Вот и спрашиваю тебя, как ты думаешь, какие будут стратегии у класса «С» и у класса «E»?

«Ему стоит больше уточнять, а то пока я не пока почти не сказал отрытым текстом, он так и не уточнил, что именно он имел в виду.»

— На самом деле, я не думаю, что я действительно хорош в стратегиях, но если интересно моё мнение, то… я мне кажется, победа уже процентов на восемьдесят за классом «C». И дело тут, естественно, в отстраненных учениках. Но если быть конкретным, тут важен не сам факт потери этих учеников, а, скажем так, моральный урон нанесенный каждому члену класса «E», — и увидев, что до Мунэёси не дошло то, что я хотел сказать, продолжил: — Если быть точнее, то сейчас класс «E» уже пал духом и, я думаю, большинство из них уже не рассчитывает на победу, а как следствие — и не будут прикладывать максимум усилий. Ведь какая разница — приложишь ты все усилия или нет, если исход — это закономерное поражение, в следствии потери пятерых относительно сильных союзников? Если же всё сократить и подвести итоги, то я хочу сказать, что сам класс «E» уже вряд ли верит в свою победу, и именно этот фактор — самый главный. И учитывая всё это, стратегия класса «C» по отстранению пятерых членов класса «E» с помощью баллов — очень хорошая. Что же до стратегии на самом матче, то им, то есть классу «C», осталось только всё завершить быстрой и очень агрессивной атакой, чтобы обить всё желания сражаться дальше. И если они воспользуются этой стратегий, то, возможно, даже смогут закончить этот матч минут за тридцать.

— Вау… ты не перестаёшь удивлять… — восхищенно сказал Кадзумицу. — Я про то, что ты даже учёл психологическое состояние участников экзамена.

— Сомневаюсь, что этого не сделал бы ты, — сказал я чистую правду.

«Он точно достаточно сообразительный, чтобы не забывать учитывать подобное.»

— Ну… — он почесал затылок, — возможно.

— А что с классом «E»? — спросил Мунэёси, обращаясь ко мне. — Какую стратегию ты бы считал наиболее выигрышной и удачной?

— Ну… учитывая их ужасное положение, первый делом я бы попытался поднять общий моральный дух команды и настроить одноклассников на то, что победить ещё возможно, и именно к этому и надо стремиться. После я бы, скорее всего, сделал одну небольшую группку человек из пять и отправил её на один из флангов, сказав, чтобы они встревали в сражения, а просто спрятались и подождали, пока откуда-нибудь начнутся доносится звуки сражения, и только после этого они должны будут бежать к флагу противников. Флаг же класса «C» вряд ли будет охраняться в этом матче, — объяснил я.

— То есть, — начал Кадзумицу, — исходя из твоего плана, пока основная часть класса «E» будет защищать флаг от класса «C», та самая небольшая группка добежит до флага класса «C» и таким образом принесёт победу, потому что флаг никто не будет защищать?

— Это лишь предположение, — пожал я плечами. — Но я сильно сомневаюсь, что в нынешнем положении класс «C» будет хоть сколько-то настроен тратить ресурсы в виде людей на защиту. В данном случае, им куда выгоднее провести резкую и агрессивную атаку, на чём и можно сыграть, предвидя это.

— Круто… — как-то тихо сказал Мунэёси. — Общаясь с вами, начинаю чувствовать себя тупым, если честно, ха-ха…

— Поверь: не стоит так думать — у каждого разные способности, и никто их не выбирал. Это простая удача и не более, так что тебе действительно не стоит думать об этом, — сказал я.

— Согласен, — поддержал меня Кадзумицу. — Да и у тебя наверняка есть то, в чём ты лучше любого из нас.

Мунэёси несколько покраснел.

— Эм… спасибо вам, конечно, парни за поддержку, но я думаю, что хоть в чём-то лучше кого-то из вас.

— Ошибаешься. Как минимум, есть множество действительно важных моментов, в которых ты лучше меня.

Этому удивился даже Кадзумицу.

Но после этих слов почему-то никто более не стал развивать эту тему и мы молча стали смотреть за экраном, на котором уже вовсю шёл экзамен.

***

— Прямо всё, как ты и сказал, Акира, — сказал Мунэёси, когда матч завершился победой класса «C».

А если быть точнее, то победа была полным разгромом для класса «E». Класс «E» даже не пытался толком дать отпор и класс «C», можно сказать, их просто переехал, постепенно раздавливая каждого члена класса «E». И всё благодаря хорошей быстрой и агрессивной атаке, которая не оставила классу «E» и шанса.

— Это было довольно очевидно, — ответил я Мунэёси, отклонившись на спинку стула.

— Не сказал бы…

— Теперь твоя очередь, — с улыбкой напомнил Кадзумицу Мунэёси. — Надеюсь, ты сможешь пройти дальше и занять пятое место.

— Обязательно! — сжав кулак, как и прежде ответил он, резко встав со стула. — Смотрите, как я и мой класс раздавим остальных!

Мы с Кадзумицу кивнули в знак подтверждения.

— Ладно, я пошёл! — сказав это, Мунэёси развернулся и пошёл в сторону выхода.

И пока я наблюдал за его отдаляющейся спиной, меня спросил Кадзумицу:

— Как думаешь, он займёт пятое место?

— Как знать, — я пожал плечами. — Пускай он тоже знает о свойстве баллов, но на данный момент у их класса их нет, ведь они вылетели ещё в первом туре. То есть первый матч они будут сражаться без этого преимущества. Но с другой стороны и их противники не могут использовать личные баллы, ввиду того, что у них их тоже нет. Так что в первом матче всё будет зависеть только от их стратегии и общих сил и упорства класса. Если им этого хватит — они пройдут дальше, а там… у них и их противников будет по четыре тысячи личных баллов, распределённых на оба класса. Что же такого можно приобрести на эти четыре тысячи баллов, чтобы сильно увеличить шансы на победу — я не знаю. Но учитывая, что их противники уже вполне могут догадываться о баллах, то их преимущество не слишком-то весомое…

— Но даже так, важен сам факт, что оно есть, верно? — подхватил мысль Кадзумицу.

Я кивнул.

— Даже если другой класс будет догадываться, как работают баллы, то времени на то, чтобы придумать план у них кране мало, а как следствии — и их шансы на победу будут в разы меньше.

Глава 6 — Конец первого особого экзамена

Спустя минут двадцать после того, как Мунэёси ушёл, к нам присоединился его брат — Асахико.

— Я же говорил, что мы их сделаем! — с улыбкой во весь рот сказал он, садясь к нам за стол.

— Поздравляю, — сказал я.

— Аналогично, — поддержал меня Кадзумицу, согласно кивнув. — Пускай ваша стратегия и была довольно простой, но главное — то, что вы смогли с ней выиграть.

— Притом, выиграть очень легко, — с невероятно самодовольной улыбкой подметил он, вальяжно откинувшись на спинку кресла.

Но если убрать его излишнюю напыщенность — они действительно смогли выиграть с невероятной легкостью. Если, конечно, сравнивать с обычными матчами на этом экзамене.

— Ну, это тоже верно, — согласился с его словами Кадзумицу, хотя и видно, что считал он несколько иначе. — Ещё раз поздравляю с третьим местом.

— Ага, спасибо. Кстати, у нас ведь теперь, получается, за столом сидят все призёры.

Мы с Кадзумицу непонимающе переглянулись.

— Ну Акира из класса, что занял первое место; Кадзумицу из класса, что занял второе место; а я — из класса, что занял третье место. Вот и получается, что тут, за этим столом, собрались все призёры.

— Эм… я не уверен, что говорить так — корректно. Всё же призёры — это те, кто заняли призовые места и получили какую-то награду. В нашем же случае никаких призов нет, кроме, разве что, баллов. Но считать их за полноценные призы… несколько некорректно. Да и мы — не весь класс. А занимали места именно классы.

— Ты сейчас говоришь, прям как Акира иногда…

Я и Кадзумицу заинтересованно наклонили головы.

— Ну… эм… — он начал отводить глаза и подбирать более подходящие слова, — ну… слишком душно, если так можно сказать, — всё же неуверенно выдал. — Обычно такой серьёзный всегда только Акира, — объяснил он.

«Слишком душно, значит?..»

— Но я не хотел тебя как-то обидеть, Акира, — выставил он руки в примирительном жесте.

— Ничего, я вовсе не обиделся.

— Ха-ха, ну и хорошо, и извини ещё раз, если что.

«Он так боится обидеть меня и порушить со мной отношения? Это из-за того, что он видит во мне способного человека и строит свои планы на меня, или… потому что считает меня своим другом?..»

— Я думаю, Акира не из тех, кто обижается на подобное, — высказался Кадзумицу.

— Видимо, это действительно так, — с уже обычной и доброй, а не самодовольной улыбкой согласился с ним Асахико.

После этого за нашим столом повисла недолгая, но очень неуютная тишина. Даже такой человек, как я, почувствовал некий дискомфорт, если так можно сказать.

— Как думаешь, Асахико, твой брат — Мунэёси, сможет занять вместе со своим классом пятое место? — тактично прервал тишину Кадзумицу, затронув удобную для всех тему.

На удивление, Асахико ненадолго задумался, а его лицо стало очень серьёзным.

— Это вполне вероятно, — ответил он, тщательно всё обдумав. — Всё же пускай у него, и его класса, сейчас нет возможности воспользоваться информацией Акиры, но если он сможет пройти дальше — то у его класса появятся баллы, и, я уверен, у них уже разработан план, как максимально эффективно их использовать. Так что самое трудная для них часть сейчас — это пройти дальше. Если же пройдут, то заранее проработанный план, в любом случае, даст им хорошее преимущество, даже если другой класс догадается насчёт баллов и того, как их можно применять.

— Мы с Акирой пришли к точно такому же выводу, — кивнул Кадзумицу. — Если же говорить в процентах, то сколько процентов на их победу?

— Против каждого класса отдельно, или в общем?

— Против каждого и в общем.

— Хм… ну, класс «B», против которого они и будут сейчас сражаться, мне показался откровенно слабым. У них почти нет личностей, которые хоть как-то выделяются и на что-то способны. Так что, я бы сказал… процентов шестьдесят шанс того, что победит брат и его класс. Что же до того, если они выиграют и пройдут дальше, то там будет идти сражение либо с классом «D», либо с классом «F». И как мне кажется, дальше пройдёт именно класс «F», ведь там довольно много способных людей, и если бы они сразу же не столкнулись с классом «A», то вполне могли претендовать на третье, а то и второе место. Так что если исходить из того, что дальше пройдёт класс «F», то брат и его класс будут сражаться именно против этого класса. А в таком случае, даже если учитывать то, что они знают, как использовать баллы, то их шансы, я бы сказал, равны примерно… шестидесяти пяти — семидесяти в лучшем случае.

— Так немного, потому что мало что можно придумать за четыре тысячи баллов, верно? — спросил Кадзумицу.

Асахико кивнул.

— Нашему лидеру класса пришлось очень долго общаться с директором и остальными, чтобы прийти к идеальному для нашего класса варианту за свои баллы. Честно говоря, наш класс рассчитывал, что мы сможем получить больше за все потраченные нами баллы. Ведь в нашем случае у нас было восемь тысяч баллов и мы почти все их потратили. Хотя, пожалуй, радует то, что этого более чем хватило, чтобы победить. Было бы крайне обидно, если бы мы потратили баллы и при этом не победили. В случае же брата — это будет вдвойне обиднее, ведь он в любом случае будет ходить на «допы». Если же он вовсе всё проиграет и займёт восьмое место — ему не позавидуешь. Ему придётся спать по четыре-пять часов, а возможно — вовсе переехать в общежитие, чтобы максимально исключить возможность опоздания.

— А в общежитие есть что-то плохое? — спросил я, заинтересовавшись, ведь в данном контексте, переезд в общежитии, звучало, как нечто плохое.

— Тут как посмотреть, — ответил за него Кадзумицу. — Для… — он запнулся, — для тех, кто не связан обязанностями перед собственным родом — это будет более чем нормально, ведь и собственная, вполне удобная комната; и идти до школы не далеко; и место куда более благополучное, чем многие районы Токио.

«Ого, а он не плохо выкрутился, когда изначально собирался сказать „для простолюдинов“. Даже всё обставил в таком свете, что быть аристократом — плохо,» — подметил я про себя.

— А вот для тех, кто связан обязанностями перед родом, это будет далеко не лучший выбор.

— Угу, — согласился с ним Асахико, перебив его, — и мебель неудобная; и комната, сама по себе, маленькая; и отсутствие репетиров со слугами под боком.

— Эм… я не об этом немного.

— Да? А о чём тогда? — недоумевающе посмотрел на него Асахико.

Кадзумицу же на это закрыл лицо рукой и выдохнул.

— Жизнь аристократа — это не только приятные моменты. Пускай большинство аристократы и живут на широкую ногу, особенно относительно… не аристократов. Но так же стоит понимать, что от нас и требуют куда больше, например, успехи как в учёбе, так и в спорте, с EMF-ом. Особенно — с первым и последним. А ещё различные аристократические вечера, на которых ты должен соответствующе себя вести и ни за что не посрамить чем-то свой род. А «посрамить» свой род можно много чем. И всё это ты должен знать наизусть, отсюда так же требуется рассчитывать множество мелочей.

«Пока что получаемые блага и выставляемые к ним требования звучат не слишком-то равномерно…»

— Если же брать именно нормальные минусы проживания в общежитии для аристократа, то, зачастую, очень долго добираться до дома своей семьи, а бывают ситуации, когда нужно прибыть в короткие сроки; так же, к примеру, отсутствие возможности обучаться у своих учителей, ибо на территорию школы никого, кроме учеников и работников, не пускают; ну и напоследок скажу, что стоит понимать, что в нашем мире аристократы с раннего детства очень привязаны к владениям своего рода, а всё остальное кажется, если не опасным, то чувства защищённости можно точно не приходиться ждать. В общем, как-то так и обстоят дела с аристократами и общежитием. И именно поэтому многие воспринимают переезд в общежитие — как нечто ужасное.

— Вот как, значит. Ясно, спасибо, что объяснил, — поблагодарил я его за интересную информацию, о которой я, правда, и так догадывался.

— Да не стоит, — отмахнулся он, — это же совершенно общедоступная информация. Это даже не в коем разе не сравниться с информацией о баллах, которой ты поделился с нами.

Я на это просто кивнул.

— Кстати, о переездах, — неожиданно начал Асахико, — Акира, ты же дом выиграл, и теперь наверняка будешь переезжать. Так что если нужно будет помочь — можешь смело звать меня, — довольно неожиданно предложил он свою помощь.

«Переезд, значит, да? Не буду лгать, я уже не однократно думал над этой темой, и самый рациональное решение, к которому я пришёл — это…»

— Спасибо за предложение, но помощь мне не нужна.

— Что? — совершенно непонимающе спросил он.

Кадзумицу тоже был явно сильно удивлён.

— Ты что, не собираешься переезжать?

— Собираюсь. Просто у меня не столь много вещей и, хоть мне действительно приятно твоё предложение, но помощь мне не нужна.

— Фу-ух, — наигранно вытер он пот со лба, — я уж думал, ты опять что-то учудишь.

«Опять?»

— Ну, в плане, у тебя очень… оригинальный подход ко многим вещам, — объяснился он сразу, видимо из-за того, что понял моё непонимание его слов.

— Понятно. Именно из-за этого представления обо мне ты и подумал, что я откажусь от переезда.

Он кивнул.

— Просто кто знает, как подобное можно реализовать по супер крутому, — пожал он плечами.

«„Реализовать по супер крутому“? Как я уже сказал ранее, самым рациональным и лучшем решением в данном случае будет переезд, ведь именно он открывает множество возможностей, которые невозможны в рамках проживания в общежитии. Так что выбор между переездом и не переездом — почти не стоял, ещё с момента, как я только услышал о том, чем является награда.»

— Начинается, — сказал я, глядя на экран.

Удачно начавшийся матч, помог мне сойти с несколько неудобной для меня темы.

* * *

— Есть! — радостно прокричал Асахико, сжав левый кулак, когда матч завершился.

И естественно, он завершился победой класса «H». Класса, в котором и состоит его брат — Мунэёси.

Что же до матча, то он был довольно посредственным: и стратегии обоих классов были так себе, и, при этом, в обоих командах не было сильных участников. Хотя, пускай это и так, было видно, что обе команды сражаются, прикладывая все имеющиеся усилия.

«Похоже, для многих лишние часы „допов“ действительно, словно нечто роковое. И ради того, чтобы не их не получить, они готовы стать серьёзными и стараться выкладываясь на возможный максимум…»

— Это хорошо, — со своей стандартной-доброй улыбкой сказал Кадзумицу. — Теперь его класс точно не займёт восьмое и седьмое место.

— Ага, наверняка сейчас каждый из них радуется, что не придётся целый месяц спать по четыре часа.

— Всё же мне кажется, подобные меры школы слишком жестоки. Всё же здоровый сон — очень важная часть жизни человека, и нельзя ей пренебрегать. А школа буквально вынуждает делать это.

— Но будь наказание менее суровым, то многие бы вообще ничего не предпринимали, — подметил я.

— Это тоже верно, конечно, — нехотя согласился он. — Но лучше бы школа придумала что-то другое. Что-то, из-за чего тоже не хотелось бы проигрывать, но при этом, чтобы оно не слишком сильно вредило организму.

— Подобное сложно реализовать.

— И я это тоже понимаю, но сам факт такого наказания за проигрыш мне не нравится.

— Хм… — специально громко сказал Асахико, — сойдёмся на том, что могло быть лучше, но и так не плохо?

«Он подумал, что мы ссоримся?»

Мы с Кадзумицой переглянулись и пожали плечами.

* * *

Через некоторое время Асахико пришло сообщение от брата, в котором он уточнял, где мы сейчас находимся. Асахико ответил, и прошло меньше десяти минут, как за столом сидела теперь вся наша странная компания.

— Это было легче, чем я ожидал, — сказал Мунэёси, сев за стол.

— Что-то по вашему сражению так не скажешь, — прокомментировал Асахико.

— Да? — изогнул он бровь. — А как по мне, было просто. У нас даже почти никто не пострадал и многие, более чем, готовы ко второму матчу!

— Ну быть готовым и победить — разные вещи.

— А мы победим, я в этом уверен!

— Надеюсь на это, а то ты и так уже числе проигравших, в отличии от нас троих, — с ухмылкой сказал Асахико, обведя себя, меня и Кадзумицу руками.

А дальше… в общем, неожиданно всё вернулось к их стандартному поведению, когда они постоянно друг друга дразнят и бьют.

* * *

Через некоторое время начался матч между классами «D» и «F», во время которого, благо, братья Сугары умерили свой пыл, и поэтому всё прошло относительно спокойно.

Победителем же стал, как мы и предполагали, класс «F».

Сам же матч был всяко интереснее, чем матч класса Мунэёси: тут и какая-никакая стратегия была у класса «F», и мало этого — у них предостаточно, если не сильных, то точно средних по силе учеников. Ввиду этого матч завершился даже быстрее, чем прошлый матч. Это был полный разгром.

И пускай Мунэёси говорил, что уверен в победе своего класса, но при просмотре этого матча он казался крайне напряженным. По нему было слишком сильно видно, что он не хочет сражаться с классом «F», и надеялся на то, что он не пройдёт дальше. Но, увы, они победили и прошли дальше.

Почти сразу после конца матча Мунёэси отклонился. И всё потому что ему написали его одноклассники и объявили общий сбор, дабы обсудить ещё раз стратегию на матч.

Мы же, вновь оставшись втроём, направились в столовую. И дело не в том, что мы хотели есть — просто нам надоело сидеть на месте так долго и хотелось хоть как-то размяться, а заодно — и чем-то лёгким перекусить.

И подобное решение, как оказалось, было крайне хорошим: мы вдоволь размялись и, перекусив фруктами, коих тут тоже много, вернулись в зал. Вернулись же мы за пятнадцать минут до начала, благодаря чему мы снова смогли занять наши места.

А дальше, продолжая обсуждать всякие мелочи, мы дождались начала увлекательно матча между классом «H» и «F».

Начался же он с того, что было не допущено двое учеников класса «H». Проще говоря, класс «F» понял в чём дело и использовал баллы так же, как это сделал и класс Асахико.

Но в отличии от преимущества, которое получил класс Асахико — в данный раз такого сильно эффекта не было. Даже скажу иначе, класс «H» был явно к этому готов. Как и, скорее всего, многие сейчас следящие за матчом.

И именно из-за того, что многие уже поняли, как это работает, этот трюк теряет, как минимум, половину своей эффективности. Хотя, лично по моему мнению, он теряет дальше больший процент эффективности.

После недопуска этих двух учеников начался сам матч.

И по началу я не понимал, как же распорядился класс «H» своими баллами. Но стоило мне увидеть, как они начали двигаться, когда начал действовать класс «F», как я всё понял.

В начале матча они все, в сорок человек, собрались в одну группу и начали движение в сторону флага врагов.

Обычная агрессивная атака, показалось бы. Но всё не так просто.

На самом деле — они заняли самую удобную для их стратегии позицию — центр. И уже добравшись туда, они начали пользоваться тем, на что потратили все свои четыре тысячи баллов.

Отслеживанием врагов.

Именно такой прибор они приобрели на этот экзамен. И благодаря ему они всегда были на шаг впереди класса «F», который решил давить количеством, рассредоточившись и двигаясь небольшими группками. И естественно, такие группки были лёгкой добычей для всех сорока человек.

А когда проход к флагу более почти никто не защищал — они все вместе прорвались к флагу, закончив на этом матч и первый особый экзамен, заняв честно заслуженное пятое место.

Как-то так…

* * *

Стоило написать это, когда только выпустил главу, но что-то сил не было вообще, так что пишу сейчас.

Выход глав был приостановлен по личным обстоятельствам, которые ныне более-менее решены, и не требуют такого количества внимания. Ныне выход глав будет возвращаться в норму. Спасибо за понимание, и ещё раз приношу свои извинения.

Арка первого особого экзамена, наконец-то, закончена и можно двигаться дальше по сюжету. Итоги же следующие:

Для ГГ: три тысячи сто личных баллов и двухэтажный дом в Токио.

Места классов:

«1-G» — 1 место;

«1-A» — 2 место;

«1-C» — 3 место;

«1-E» — 4 место;

«1-H» — 5 место;

«1-F» — 6 место;

«1-D» — 7 место;

«1-B» — 8 место;

Глава 7 — Двенадцатое апреля

— Здраствуйте, — поздоровался я, заходя в комнату.

Комната была оформлена во вполне обычном-деловом стиле, то есть: несколько шкафов с кипами бумаг на их полках, одно чёрное кресло в углу, стол с монитором, от компьютера, и три стула рядом с ним.

За столом же сидит женщина лет тридцати. У неё чёрные волосы, темно-карие глаза, аккуратное и, насколько я могу судить, вполне миловидное лицо. Тёмный пиджак и белая блузка подчёркивают её довольно пышную грудь, размера третьего. Нижняя же часть тела скрыта за столом, но судя по верхней части — она, похоже, из тех, кто следит за своей фигурой, так что там тоже всё наверняка в порядке.

Она бросила на меня взгляд, стоило мне зайти в комнату и сейчас пристально осматривала.

— Акира Хирано по вопросу дома в Токио, верно? — приподняв брови спросила она.

«Понятно, значит она вспоминала внешний вид учеников, которые сегодня должны прийти, и поэтому так пристально всматривалась.»

— Верно, — кивнул я.

— Подождите секунду, — сказала она и начала вводить что-то на клавиатуре.

Заняло это у неё меньше минуты, а после оставалось только ждать. Женщина тактично не стала разглядывать меня, как это делала, когда я только вошёл. Я же — так же не стал лишний раз переходить личные границы и отвёл от неё взгляд.

Прошло порядка трех минут и неожиданно от компьютера издался «пилик», который, видимо, является звуком уведомления, ибо женщина сразу же отреагировала и начала всматриваться в монитор.

— Можете проходить, — сказала она, указывая рукой на одну единственную дверь в комнате, не считая выхода.

Я же, не став тратить время, прошёл внутрь комнаты и дойдя до двери, постучался в неё, а после открыл.

Быстро пробежавшись глазами по комнате, я сразу заметил общий стиль данной комнаты с предыдущей. Можно даже сказать, что они буквально идентичны, за исключение некоторых вещей: нет такого количества кип бумаг, стол массивнее и сделан в другой форме, и всего лишь два стула у стола — за одним, по ту сторону, сидит директор, а второй стоит по эту сторону.

— Здраствуйте, — вновь поздоровался я, только в этот раз ещё не забыл сделать вежливый поклон.

— Здраствуй, — кивнул мне в ответ директор. — Проходи, располагайся, — указывая рукой на стул, сказал он с точно таким же выражением лица, что и в прошлую нашу встречу.

Я, не желая его раздражать, сделал так, как он и сказал, и через некоторое время сидел за стулом напротив него.

— Я понимаю, что ты здесь по вопросу своего новообретенного дома, но для начала, если ты, конечно, не против, я бы хотел обсудить другие темы. Что скажешь?

«А у меня есть право выбора? Условно-то, конечно, есть. Вот только, откажи я — и что дальше? А ответ прост: как минимум, плохое отношение и нежелание помогать мне. А мне сейчас крайней важна помощь школы, и особенно — директора, в вопросе выигранного дома. Как максимум же, после отказа, он вовсе может затаить обиду и, для начала моя школьная жизнь станет в разы труднее, а позже — ещё множество очень серьёзных проблем свалиться на мою голову. Так что данный выбор, на самом деле, без выбора. Он лишь условный.»

— Я не против, — согласился я, и судя по лицу директора он и не думал, что может быть иначе.

— Я рад, спасибо тебе.

— Не стоит, — вежливо отмахнулся я.

— Раз так, то перейдём к интересующей меня теме: как тебе первый особый экзамен?

— В каком-то конкретном плане, или в общем?

— Я бы хотел услышать всё, что ты думаешь о нём: что тебе в нём понравилось; что — нет; чтобы ты хотел изменить; и что тебе кажется неработающим или требующим серьёзных изменений?

«Хочешь узнать, причастен ли я к делу о весомом насилии в сторону Харуцугу Танэгасима? Возможно. Но всё же крайне маловероятно — слишком уж открыто действует, а у меня сложилось мнение, что он довольно находчивый и умный человек. Так что, скорее всего, действительно всего лишь хочет узнать моё мнение о экзамене.»

Я вдохнул.

— Если кратко, то сам задумка, лично по моему мнению, очень хорошая, потому что данный экзамен затрагивает сразу все области. Иначе говоря, сильный не факт что победит, только потому что он сильный; а слабый не факт, что проиграет, потому что он банально слабее сильного. При этом, в данном экзамене, так же нельзя было побеждать только за счёт одного интеллекта или общей начитанности. Ибо знания без какой-либо практики, как правило, довольно мало полезны; да и общий концепт экзамена предполагает физическую нагрузку, а значит — побеждает, в большинстве своём, тот, кто приложит её больше, при этом не забыв о стратегии, которую, опять же, как правило, разработает более способный ученик. Но даже если у ученика будет хорошая физическая подготовка и его умственные способности не оставляют вопросов, то всё ещё играют роль его социальные навыки. Я, как ученик, прошедший через этот экзамен, могу смело заявить, что не будь в каком-нибудь классе людей, который могли бы быть лидером, то, скорее всего, этот класс бы провалился, банально, потому что не сможет скоординироваться и действовать слажено и по общепринятой стратегии. И разумеется, всё это всё равно меркнет в сравнении с главной частью экзамена — EMF-ом. И всё потому что каким бы ты способным учеником не был, ученик, с хорошо развитым EMF-ом, будет сильнее тебя. И если в одном классе будет несколько очень сильных пользователей EMF-ом и не будет чёткого плана, а в другом — просто способные ученики, но с хорошим планом, то, с большой долей вероятности, класс с просто способными учениками уступит классу с пользователями EMF-а. Это как правило, естественно.

— Это ты так начал с положительной стороны и подвёл к недостатку? — изогнув одну бровь, спросил он.

Я кивнул.

— Раз уж вы спросили моё мнение, то большинство учеников слишком сильно полагаются на EMF, и из-за этого относятся с пренебрежением ко остальным областям экзамена.

Директор ничего не ответил и, сложив руки у подбородка, начал всматриваться мне в глаза. Продлилось это секунд пять.

— Так ты ради этого отринул своё нежелание выделяться и выиграл финал? Хотел, чтобы именно это дошло до всех? Что даже такой ученик, как ты, который не имеет развитых физических способностей и сильного, развитого атрибута, а так же откровенно плох в общении, может победить, верно?

— Верно.

— Ты же понимаешь, что до большинства подобное просто не дошло, и они думают, что ты как-то смухлевал или тебе просто повезло? А для того маленького меньшинства, для которого это послание всё же дошло, ты теперь выходишь далеко за рамки обычного человека, и твоя мысль в стиле: «каждый может добиться всего, если приложит достаточно усилий» — не работает, потому что это всё равно, что изначально родившийся в богатой семье человек, скажет бедняку: «ты бедный, потому что ничего не делаешь»?

— Вы ошибаетесь.

Его брови подпрыгнули. но через секунду он вернул невозмутимое лицо.

— И в чём же? — с вызовом спросил он.

— Я не рождался таковым, — ответил я, вглядываясь в его глаза.

Повисло молчание, в котором мы продолжали смотреть друг другу в глаза.

— Что ж, — он не выдержал и отклонился, — возможно, это и так. В поддержку этого так же говорят твои тесты с со средней и начальной школы.

«Значит, даже не скрывает то, что копал под меня? Кажется, будто в этом мире это может сделать каждый, кто хоть немного не обделён властью…»

— Тогда возникает другой вопрос: как ты приобрёл эти способности?

«Яблоня от яблони…»

Я выдохнул.

— Знаете, может быть, это и покажется вам грубым, но я считаю этот ответ более чем приемлемым в данной ситуации. К тому же, я так уже отвечал на подобный вопрос вашей внучке, так что, — я вновь взглянул ему в глаза и постарался вложить всю уверенность в этот взгляд и в следующие слова: — Не лезьте, пожалуйста, в мою личную жизнь. Я свободный человек.

На этот раз, на удивление, он даже бровью не повёл, в отличии от прошлого раза.

«Понял, что перегибает и из-за этого ожидал подобный ответ?»

— Хорошо. Так как ты ученик в моей школе, пока что я более не буду подобное спрашивать.

«А лезть в личную жизнь, значит всё равно будешь?..»

— Раз этот вопрос закрыт, то вернёмся кизначально теме: к первому специальному экзамену и твоему мнению о нём. Основную и главную часть, как я понял, ты уже высказал, так что теперь перейдём к организационным моментам. Что ты думаешь об этом?

— Опять же, если кратко, то всё это на очень хорошем уровне. На таком уровне, до которого не сможет добраться ни одна другая известная мне школа, даже если вложит очень большую сумму денег в развитие. Но, это вы и так без меня знаете, и насколько я понимаю, вас интересуют именно мелочи в данном вопросе. Я ведь правильно понимаю?

Он кивнул и сказал:

— Мне, конечно, приятно слышать подобные хвалебные отзывы о моей школе, но подобное я услышу почти у каждого, у кого спрошу. Тебя же я спросил именно потому что ты выделяешься и, я уверен, имеешь очень интересное мнение на этот счёт.

— Вы меня переоцениваете. Я простой школьник, который явно не сможет выдать вам больше, чем специализированные работники.

— Меня, если честно, не очень-то интересует твоё мнение на счёт «полезности твоего мнение». Я просто хочу его услышать, как есть — и всё, — начал он давить.

«Напористо, однако…»

— Раз так, то ладно. Основной момент, который мне больше всего не понравился, — это обратная способность брони Икара. С первого взгляда может показаться, что она имеет только полезные стороны, так как она уменьшает вероятность получения серьёзных травм, обездвиживая носителя, дабы он не сражался до последнего. Но тут, как все мы уяснили после финала экзамена, есть и обратная сторона медали — носитель становится совершенно незащищённым. И это и есть вторая проблема, которая так же показала себя в финале экзамена, — недостаток камер и нежелание школой лишний раз останавливать экзамен. Именно эти два главных пункта и вылились в то, что один из участников был так серьёзно травмирован. И в последствии, сейчас, это наверняка приносит множество проблем школе. Особенно — репутационных. Это, я думаю, очевидно для всех.

— Это всё? — хмуро спросил он.

— Из основного — да, и как я сказал ранее, ничего нового от меня вы наверняка не узнали.

Он облокотил голову на свой правый кулак, не отводя от меня взгляд.

— И как бы ты решил данные проблемы?

— Как знать, — я пожал плечами, — я всего лишь школьник, и вам всяко виднее, как можно решить эти проблемы.

Ему такой ответ явно не понравился. Наверное, потому что, как и в прошлый раз, он меня спросил и я должен ответить, даже если ничего нового расскажу.

— Понятно. Раз ты не намерен общаться на эту тему, то перейдём к твоему вопросу, — говоря это, он взял одну из папок с края стола и положил на край стола, рядом с которым сижу я. — Тут документы о официальном переходе дома тебе. Там есть все необходимые документы, и если надо — можешь проверить.

— Не вижу в этом смысла, — ответил я, хотя на самом деле, как только будет время — сразу же всё проверю. Особенно — на предмет жучков, вшитых в бумаги.

— Дело твоё, — он, очевидно, не поверил моим словам. — Теперь о главном: ты собираешься переезжать из общежития? И прошу не делать поспешное решение, хотя это явно не про тебя, и учесть то, что у тебя начнёт уходить куда больше денег, если ты переедешь. Всё же коммунальные услуги в нашей стране не такие дешёвые, как в некоторых других, и тебе придётся каждый раз их оплачивать самостоятельно. И естественно, при этом твои показатели в школе не должны падать, а иначе — ты будешь отчислен. В случае же, если ты не будешь переезжать, то сможешь начать сдавать этот дом и получать с этого хорошие деньги — всё же место очень элитарное, и только за это цена будет очень большой. Будь я на твоём месте, я бы выбрал именно этот вариант, потому что не придётся думать о деньгах, ведь у тебя будут даже лишние.

«Когда он говорил о „самостоятельно“, он имел ввиду то, что знает, что мои родители мертвы? Хотя, пожалуй, это уже не удивительно, ни в коем разе… Что же до вопроса, то, как я и говорил уже Кадзумицу и остальным, я уже всё решил.»

— Спасибо за заботу, — вежливый поклон, — но я всё же перееду.

— Я так и думал, — сказал он больше для себя. — Но если что, комната в общежитии остаётся, до конца твоего обучения, зарезервированной за тобой, и ты можешь там находиться, когда захочешь.

— Понятно.

«Это хорошо, пускай и вряд ли пригодиться.»

— На этом всё, если ты, конечно, не хочешь со мной что-то обсудить? — он вопросительно на меня посмотрел.

— К сожалению, мне нечего обсуждать.

Он вздохнул и, махнув рукой в сторону двери, сказал:

— В таком случае, можешь быть свободен.

Я забрал папку со стола, встал, сделал вежливый поклон.

— До свидания, — попрощался я и развернулся, направившись в сторону двери.

И почти дойдя до двери был остановлен голосом директора.

— Я надеюсь ты понимаешь, что после того, что ты показал на специальном экзамене тебе очень не долго осталось быть свободным. Так что мой тебе совет: насладись последними моментами свободы.

Я взглянул на него через плечо и ответил:

— Хорошо. Спасибо за совету, я учту.

А после открыл дверь и вышел из комнаты.

Глава 8

Выйдя из кабинета директора, я направился обратно туда, откуда и пришёл. А именно — в свою комнату в общежитие, в которой и ночевал сегодня. Ведь стоило вчера закончится первому специальному экзамену, как школа оповестила по динамикам всех учеников, что через два часа подъедут автобусы и отвезут нас обратно к школе.

Два часа же нам выделили, чтобы ученики успели поесть и отдохнуть, если кому-то это нужно. А таковые ученики были, ведь у двух классов было целых два матча в один день, в обоих из которых они прикладывали максимум возможных усилий.

Услышав вчера это оповещение, я задался одним вопрос: а что с учениками, которые получили травмы на недавних матчах, и из-за этого будут испытывать трудности при поездки?

А таковые ученики, конечно же, точно были, но Кадзумицу уверил меня, что школа точно не заставит их ехать в таком состоянии в автобусе. И скорее всего, их оставят в том корпусе до конца лечения, либо же позвонят их семья, и если их травмы не слишком серьёзные — они их заберут.

И стоило мне выйти из учительского корпуса, как на меня вновь начали падать заинтересованные взгляды. И если раньше, в день церемонии, когда Мияко только обратила на меня внимание, на меня так же бросали такие же заинтересованные взгляды, то сейчас — их количество ужасающе выросло.

Буквально каждый, кто меня замечает, начинает смотреть на меня. Скрытно ли он пытается это делать, или нет, — это совершенно не важно. В случае же, если это группа, то первый, кто меня замечает, обращает внимание на меня всей группы, а после они начинают шептаться, что-то активно обсуждая.

«А я ведь хотел спокойную школьную жизни, как у обычных подростков…»

Да, не сложно догадаться, что столь обильное внимание к моей персоне мне не нравится. Но и сделать я с этим уже ничего более не могу. Да и если говорить на чистоту, то я более чем был готов к такому развитию событий и сам избрал такой путь.

И под подобные мысли я, наконец-то, дошёл до общежития, а после и выделенной мне в нём комнаты. А там уже положил документы в шкаф под вещи, и пускай это не надёжно, но и я, на самом деле, не пытаюсь их прятать. Уж слишком я сильно сомневаюсь, что школа допустит воровство в своём общежитии. Вариант того, что школа сама будет замешана в воровстве — я не рассматриваю. Учитывая планы рода Мори на меня — им это просто бессмысленно. А то, что род Мори строит на меня планы — очевидно, и даже сам директор сказал об этом почти прямыми словами.

«Не долго осталось быть свободным, да?..» — подумал я, выходя из своей комнаты в общежитии.

Следом же я направился в школу.

Да, сегодня мой первый нормальный учебный день в школе, и пускай прошло больше трёх недель, я делаю на него большие ставки. И не в плане, что ожидаю от обучения чего-то невообразимого, а в плане… хм… это трудно объяснить. Подобный день для меня просто важен, а вот объяснить — почему он важен для меня, я не могу.

Выходил я из общежития под такие же заинтересованные и удивлённые взгляды, постоянно бросаемые в мою сторону. И вроде, такое происходит с первого дня обучения в старшей школе, но привыкнуть к этому всё же трудно. По крайней мере, для меня.

Прошло меньше десяти минут и я пришёл в нужный мне корпус, где и располагает мой класс. А после — и в сам класс. В класс, в котором уже все общались, разбившись на группки…

В моём же случае — мне общаться не с кем, ведь за все эти две недели обучения в старшей школе Никото я так и не завёл ни одного друга из своего класса… А мои одноклассники же делают всё тоже самое, что и другие ученики Никото — бросают на меня свои взгляды и не подходят, держась на расстоянии.

Несколько давящая атмосфера, могу я вам сказать.

Кстати, что же до Мияко, то с ней у нас всё же несколько иной тип отношений и своим другом я бы её вряд ли смог назвать. Впрочем, это и не важно — потому что сегодня её в классе нет.

Сев за свою парту, я достал из кармана телефон и проверил отосланные вчера и сегодня сообщение, но они хоть и были прочитаны, но ответа на них так и не последовало. Ни на одно.

«Это на неё тоже не похоже,» — убирая обратно телефон, подумал я.

После этого прозвучал звонок, в класс вошёл наш учитель и начался мой первый урок в новом для меня мире. Даже забавно, что в прошлом мире я только и делал, что учился, а в этом мире прошло почти три недели до этого момента.

* * *

Когда прошёл третий урок мой телефон неожиданно завибрировал, и так как я был ничем не занят, ведь друзей в классе у меня нет и общаться мне не с кем, я разблокировал его и увидел, что это было пришедшее сообщения от Мияко.

Нажав на него, меня перекинуло в диалоговое окно. И я был кране рад, что за секунду до того, как жать на сообщение, я заранее подумал о том, что Мияко вновь может скинуть что-то, что может вызвать проблемы, и поэтому осмотрелся. И только убедившись, что никто и ничего не увидит, я нажал на сообщение.

Всего же было три сообщения:

— «Прости я нехорошо себя чувствовала последние дни и, как оказалось, — вовсе заболела, так что в школу сегодня не приду. Не заскучай там без меня.;)»

— «А это в качестве извинения, Ня!)»

А следом идёт фотография Мияко, с наложенными белыми кошачьими ушками; прижатой к своей груди правой рукой, на манер того, как это делают кошки; и каким-то странным чёрным бюстгальтером, с вырезом в форме сердца по середине. Притом вырез был, как по мне, слишком уж большим…

Да и ракурс фотографии был сверху вниз, так что видно было большую часть её немаленькой груди.

Я сразу выделил два последних сообщения и удалил их, как сделал это и с прошлыми, отосланными ей фотками. Всё-таки хранить подобное на телефоне — ненужный риск, даже если бы она была обычной девушкой. А таковой её, мало кто сможет назвать.

И пока это я обдумывал, прозвучал очередной звонок на урок.

* * *

В итоге, так прошло шесть уроков, за время которых со мной так никто и не заговорил.

«М-да, после всего произошедшего сложно представить, что кто-то из них наберётся храбрости и хотя бы попытается со мной подружиться. Тут и покровительство Мияко играют свою роль, но в основе, конечно, то, что я слишком сильно выделился на общем фоне. А люди такие существа, которые очень плохо относятся к тем, кто слишком сильно выделяется. Так что их отношение ко мне — более чем закономерно, но это мне не мешает думать о том, как всё могло бы сложиться, будь всё хотя бы немного иначе…» — с такими мыслями я встал из-за своей парты, направившись на выход из класса.

«Сегодня мне предстоит ещё множество дел…» — флегматично подумал я, в очередной раз продумывая дальнейшие планы.

* * *

И первое, за что я взялся после уроков — это проверка нового дома. И для этого я заглянул обратно в свою комнату, в общежитии, дабы узнать в документах точный адрес дома, а так же взять ключи, который лежали в папке вместе с документами. Их я нащупал почти сразу, как только взял в первый раз папку в руки.

Кстати говоря о ключах. Теперь надо будет обязательно поменять замок, потому что я не хочу лишний раз думать о том, имеет ли школа запасные. И пускай, скорее всего, таковых у них нет, но рисковать лишний раз я не хочу.

Забрав ключи и узнав адрес, я вышел из комнаты, не став брать с собой никакие вещи. Пускай у меня их и не много, но лишний раз таскать их с собой я не хочу. Это в случае, если с домом возникнут какие-то проблемы, и я не смогу сегодня туда переселиться.

Через некоторое время я вышел с территории школы, направившись в сторону нужной мне улицы. Узнал же я куда идти благодаря телефону и интернету.

Общий путь, как и заверяла школа, занял меньше тридцати минут, и вот — я стою перед массивным двухэтажным домом, который ограждён каменными столпами и чёрной железной решёткой.

«Такой дом будет великоват для меня одного…» — подметил я, разглядывая его. — «Тут даже гараж есть. Но, к сожалению, даже если я обзаведусь машиной — права смогу получить только в восемнадцать, насколько я понял, когда читал об этой теме в интернете.»

Подойдя к воротам, достал из кармана связку ключей и приложил электронную ключ-карту к небольшому дисплею, а после прозвучал уже знакомы «дилиньг» и калитка, издав небольшой звук, открылась, словно говоря: «Проход открыт.»

Мне осталось лишь сделать небольшой толчок по калитке и пройти внутрь. Что я, собственно, и сделал.

Зайдя внутрь, я закрыл калитку так, как она и была изначально, и произошёл очередной «дилиньг», после которого я попытался открыть калитку, но у меня ничего не вышло.

«Не знаю, насколько такой подход правильный, но особого смысла в этом я не вижу. И всё потому что, если на территорию захочет кто-то проникнуть — он свободно заберётся по решётчатому забору.»

Не став уделять этому слишком большое внимание, я прошёл внутрь территории дома и подошёл к входной двери. Снова воспользовался связкой ключей и, найдя подходящий ключ, воспользовался им, провернув его в замке, а попробовав открыть дверь.

Она не открылась.

Я ещё раз провернул ключ и дёрнул за ручку.

Она вновь не открылась.

Я провернул ключ третий раз в замке, а после, в очередной раз, дёрнул за ручку.

Дверь открылась.

«Значит, на три прокрутки. Понятно,» — проходя внутрь, подумал я.

Первое, что бросилось в глаза — это подставка для обуви, находящаяся сразу справа от двери. Выше неё было несколько крюков для одежды и, чуть дальше, небольшое зеркало. И поверх всего этого была ещё небольшая полочка.

«На удивление, всё в довольно минималистичном стиле, хотя учитывая размеры, я думал, что будет хуже,» — заметил я, продолжая осматриваться.

Разувшись, я прошёл дальше по коридору, начав изучать свой новый дом.

* * *

Через час с лишнем относительно тщательного осмотра я, наконец-то, закончил с осмотром дома. И если вкратце, то первый этаж состоит из: прихожей, кладовки, большой кухни, столовой, гостиной, ванной комнаты, гардеробной, большого гаража, выхода на задний двор и одной спальни.

На втором же: рабочий кабинет, ещё две обустроенные спальни, ещё одна ванная комната, тренировочная комната с самым необходимом оборудованием, небольшой балкон и комната отдыха, или кинозал — точное название не скажу, ибо сам не совсем понимаю, что именно это.

И как я говорил ранее, всё обустроено в минималистичном стиле, но даже так не возникает вопроса — насколько это дорогой ремонт? Достаточно немного посмотреть и становится понятно, что это, как минимум, не дешёвый вариант. А учитывая, что лично старшая школа Никото и директор Мори занимались этим домом, — скорее всего, это всё стоит намного дороже того, сколько я представляю. Уж в этом я почти не сомневаюсь.

На удивление, кстати, всё сделано в европейском стиле, а не в японском, что меня несколько удивило, но, впрочем, по большому счёту, — мне было всё равно. Меня волновали два других вопроса: то, что этот дом явно великоват для одного меня; и то, как много времени займёт тщательный осмотр каждого уголка, стен и потолков на предмет приборов для слежки.

«Чувствую, мне на это потребуется очень много времени…»

Но пока что я отброшу в сторону эти мысли, ведь я всего лишь пришёл осмотреть дом и убедиться, что можно брать вещи и переезжать сюда из общежития. И обе цели я сегодня выполнил, так что можно возвращаться в общежитие и переносить то немного, что у меня есть. А после… разбираться с вещами, документами и спрятанной где-то сим-картой Акиры, что остались в квартире родителей; а так же с теми вещами, что остались в квартире его друзей.

И после всего это — нужно будет, наконец-то, разобраться с телами родителей Акиры, что обнаружила полиция.

Кстати говоря об этом. На второй день пребывания в загородном доме Мияко мне позвонили и спросили, когда я смогу подойти в названное мне место и решить вопрос тел родителей Акиры. Ещё тогда я ответил, что в блажащее время не смогу подойти, на что мне сказали, что нужно будет закрыть этот вопрос, максимум, за две недели.

И от этого времени у меня осталось всего лишь три дня, включая сегодняшний. И желательно, я бы хотел решить этот вопрос раз и навсегда сегодня.

И уже после, если останется время, — надо будет проверить свой схрон, сделанный тринадцать дней назад — за день, до первого апреля. Именно тогда я получил в своё распоряжение необходимые мне ресурсы в виде денег.

И тут проблема в том, что я тогда, вроде, и нашёл вполне надёжное место для схрона, но стопроцентной уверенности в том, что с ним всё в порядке — у меня нет, а значит — нужно идти и проверять. А после, желательно в ближайшее время найти какую-нибудь квартиру или дом, в которой можно будет их спокойно хранить, и быть уверенным, что об этой месте никто, кроме меня не будет знать. Именно поэтому, хоть я и обзавёлся этим домом, полноценно им пользоваться я не могу.

Но на деле он играет другую, даже более важную, роль. Он даёт мне свободу действия, которую я теряю, если живу в общежитии. Ведь пускай в него можно когда угодно приходить, и когда угодно — выходить, и школа, условно, не имеет ничего против того, чтобы я вовсе там не ночевал. Но, как я сказал ранее, это условно, потому что школа в любом случае заинтересуется мной, если я не буду приходить ночевать в единственное доступное мне на данный момент жильё. И так же на записях буде отчётливо видно — когда и во сколько я пришёл или ушёл, а это пускай и не прямые улики, но косвенные так точно.

А благодаря переезду я смогу с лёгкостью избежать этой проблемы, и в этом плане мне невероятно повезло, что секретной наградой на экзамене был именно дом, а не что-то иное, чему было бы в разы труднее найти применение, по понятным причинам.

Глава 9

Мне потребовалось меньше часа на то, чтобы сходить обратно в общежитие, а после вернутся обратно. И перед тем, как возвращаться обратно в дом, я тщательно проверил папку и хранящиеся в ней бумаги на предмет, вживлённых в них жучков и прослушек.

Не уверен, что я делал это правильно, но по итогу — я так ничего в них и не нашёл, что несколько успокоило меня. Но пускай это и так, но я всё равно выкинул саму папку, в которой и были эти документы на дом, стоило их мне принести домой. Ведь папку можно легко заменить и иметь куда меньший шанс на то, что кто-то будет благодаря ей следить. И будь такая же возможность с документами — я бы с ними поступил так же, как и с папкой. Но, к сожалению, такой возможности нет.

По крайней мере, полностью законной, и чтобы об этом никто лишний не мог узнать. А таковых «желающих» будет много — это очевидно.

Положив вещи и под них документы, я вышел на улицу, направившись для начала к дому друзей Акиры.

«Ибо он и находится ближе, чем дом Акиры, и возможных проблем с ним должны быть меньше,» — думал я, направляясь туда, но как оказалось позже — напрасно.

Стоило мне подойти к дому, как я увидел включенный свет в окнах.

И естественно, когда я последний раз тут был и ночевал, а если конкретно — это с тридцать первого марта по первое апреля, то никакой включенный свет я не оставлял. А кроме меня, на тот момент времени, уже никто не имел доступа к дому. Кроме, разве что, владельца, у которого друзья Акиры и снимали этот дом.

А учитывая, что поднялась такая шумиха — сюда нагрянула полиция, и позже — она вызвала самого владельца дома, что более чем естественно и ожидаемо.

И я сильно сомневаюсь, что после такого владелец дома будет кому-то ещё сдавать этот дом. По крайней мере, не в блажащее время, точно. А значит — там сейчас владелец дома.

«Жаль, я надеялся, что он куда-то уехал и не сможет так быстро отреагировать на вызов полиции и вернутся обратно. А теперь есть ли смысл стучаться? Перед выходом из дома первого апреля я заранее осмотрел всё, за чем нужно будет вернутся и забрать. А всё самое необходим и незаконное — забрал и спрятал в другой схрон, прямо перед тем, как идти в школу. Но пускай и так, там всё равно осталась та же одежда. Но будь я на месте этого мужчины, я бы уже от всего этого избавился, как только бы ушла полиция. Или же сама полиция забрала бы все вещи, даже обычные. Но в этом я сомневаюсь.»

Постоял я так около минуты, разглядывая этот дом, а после — смиренно вздохнул и развернулся, направившись в бывшую квартиру родителей Акиры.

Кстати говоря об этом.

Я, вроде бы, до этого не поднимал эту тему, но ещё в самые первые дни пребывания в этом мире я узнал одну интересную вещь от друзей Акиры. И если кратко, то квартира, в которой жил Акира, его мать и отчим, — это квартира, которая им не принадлежит. Они всего лишь снимают её, как это делали и друзья Акиры.

Так что ни о каком переходе квартиры по наследству — даже речи идти не может.

И что хуже всего — с этой квартирой может произойти тоже самое, что сейчас и произошло с домом друзей Акиры. А именно — там будет хозяин. И лично я не настроен ради вещей, которые можно, в теории, легко приобрести, — входить в контакт с хозяином квартиры или дома.

В теории же, кстати, потому что я всё ещё не могу тратить слишком много вещей, потому что таким образом вызову подозрения со стороны полиции. А я и так слишком много внимания в последнее время получаю. Не хотелось бы, чтобы это всё зашло до уровня, когда за мной по пятам будет ходить и следить какой-нибудь специальный агент.

И здесь будет не вопрос личного пространства и слишком большого внимания, хотя и то, и то — меня сильно волнует. Тут вопрос банальной свободы действия, ведь если за мной будет кто-то следить — будет куда труднее действовать. Придётся слишком много продумывать и учитывать, чтобы банально сбросить с хвоста преследователя и при этом не выдать, что я это сделал специально.

Думаю, объяснять, почему нужно сделать так, чтобы это было «не специально» — не нужно. Всё и так очевидно и предельно просто.

И примерно под такие мысли я дошёл до места, где впервые в этом мире открыл глаза.

Но не успел я понять, есть ли хозяин дома, как в мою сторону направилась женщина, что прежде стояла и спокойно курила в десятке метров, от входа в квартиру. И учитывая её суровый взгляд направленный прямо на меня и явное намерение со мной поговорить — Акира был с ней ранее знаком. И, скорее всего, это либо соседка, либо хозяйка.

— Знала я, что не стоит пускать вашу семейку! — прямо на ходу начала она.

«Значит, хозяйка…» — флегматично подумал я, наблюдая, как она приближается. — «Что ж, отступать, как в прошлый раз, уже не выход.»

— Так ведь нет! Твоя мамаша-наркоманка продолжала убеждать меня, что исправиться, так ещё и сын у неё вон какой хороший молодец! — продолжала она, почти подойдя уже на расстояние вытянутой руки.

Я же, тем временем, рассматривал её. И если кратко, то — это женщина, лет тридцати семи-восьми; крайне низкого роста, но при этом с явным ожирением второй, а то и третей степени; на её лице уже появляются морщины, а под глазами есть мешки, видимо, от недосыпа; волосы у неё тёмно-каштановые и постриженные под каре; а цвет глаз у неё карий.

Я бы сказал, у неё довольно обычная внешность, ибо и уродкой её, как таковую, — трудно назвать: сбрось она вес и возможно стала бы вполне приятно выглядящей женщиной. И, пожалуй, единственное, что мне действительно сильно в ней не нравилось — исходящий от неё запах сигарет, и, кажется, запах перегара тоже присутствует.

— А потом ещё этого бандитоса сюда привела, профурсетка чёртова! Так я ж погнать вас всех хотела к ебени матери и почти это сделала! Но тут появился ты и начал вставлять свои пять копеек! — тыча в меня пальцем, обвинительно заявляла она. — Начал, понимаешь ли, убеждать, что всё у вас будет хорошо, и ты за всем проследишь! А я, дура-тупая, поверила в это… — приложив руку ко лбу, понизила она голос, и на секунду успокоилась, будто что-то обдумывая.

«Значит, даже в этом вопросе разбирался Акира…»

— Ну и что? — подняв глаза, спросила она, по-видимому вновь начав заводиться. — Где всё хорошо?! — она обвила рукой вход в квартиру. — Я тебя спрашиваю: где всё хорошо?! — она вновь посмотрела на меня и протянула ко мне свои руки, схватив за грудки. — Почему ты, падла-такая, за всем не проследил?!?! Ты же обещал!!!

Я ничего не отвечал.

— Какого хрена, сюда полиция приезжала!? Какого хрена, меня сюда полиция вызывала, чтобы я смотрела на обезглавленные трупы этих двух и опознавала их, а после ещё давала показания?!?!

Я снова промолчал.

— Ты хоть знаешь, во сколько мне обошлось, чтобы всё это не вышло за рамки полиции?! Ты хоть понимаешь, чтобы было, если бы я всё не уладила?! Да в мои бы квартиры вообще больше никто не заселился — это в лучшем случае! А в худшем — вообще бы всё прикрыли!!!

«Так она не только одной этой квартирой владеет,» — подумал я, осматривая стоящие в ряд двери от других квартир. — «У неё, получается, целый бизнес. Теперь понятно. Если бы всё это вышло в сеть, то новых клиентов ей бы долго пришлось искать. Да и цены после произошедшего снижать, чтобы хоть кто-то заселился. И это, не говоря о возможности проверки всего бизнеса полицией, чтобы удостовериться, что это — единичный случай, и он никак не связан с ней. Вполне возможно, что будь проверка, и не уладь она всё, — ей бы обошлось это всё в ещё более крупную сумму денег, если не полное закрытие бизнеса, который, вполне возможно, вовсе нелегален и не оформлен как таковой с юридической стороны вопроса.»

— Да ты ж, падла-мелкая, за всё это в ответе! Ты ж теперь будешь отрабатывать у меня всё это всю свою жизнь!!!

— Вы убирались в квартире? — резко перебил я её экспрессивный монолог.

От такого она даже несколько потерялась. Похоже, что до этого Акира так никогда не поступал, и поэтому она не привыкла к такому.

— Что?.. — всё ещё с растерянным лицом спросила она.

— Я спросил: вы убирались в квартире? — и видя, что она не совсем понимает, о чём я, я продолжил: — Вы трогали мои вещи и вещи моих родителей?

И только после этого она начала возвращаться, понимая, что происходит.

— Да как ты смеешь, мелкий нахал?! Ты что, не слышал: ты теперь будешь всю свою жизнь отрабатывать ущерб!

— Я всего лишь спросил интересующий меня момент и, мне кажется, я вам ничего не должен. Так что, пожалуйста, отпустите меня, — я наглядно опустил глаза на её руки, которыми она всё ещё держала меня за грудки.

Моя вежливая просьба возымела отрицательный эффект, и через миг лицо этой женщины уже было красным, а её руки дрожали от злобы. Вот так смотря на неё, кажется, что она в любой миг взорвётся словно воздушный шарик.

«Ничего не поделаешь…» — подумал я, — «не хочу и далее слушать её крики — это бессмысленная трата времени.»

В это же время я поднял правую руку и выставил её прямо перед лицом женщины. И пока она не понимала, что я делаю, и от этого только более сильно раздражалась, я сконцентрировался и вспомнил то особое чувство, которое возникает перед применением EMF-а.

Совсем немного. Даже не одна тысячная от того, что я выпустил в первом этапе экзамена. Но этого хватило. Хватило, потому что сейчас я преследовал совсем другую цель…

В лицо женщины устремился клубок чёрного дыма, который в миг затмил всю её голову. А в следующий миг…

— А-а-а-а-а!!! — завопила она, наконец-то отпустив мою рубашку и начав резко мотать руками перед своим лицом. — Убивают!!! Помогите!!!

Не став тратить время и обращать на это внимание, я подошёл к двери и дёрнул за ручку. Дверь открылась и я сразу вошёл в неё.

«У меня есть примерно минуты три, прежде чем она успокоится и полезет ко мне,» — проходя по уже знакомому коридору думал я. — «Вряд ли этого хватит, чтобы многое собрать. Но это тут и не главная задача. Главная задача — это найти сим-карту, которая должна быть где-то здесь спрятана. И тут стоит учитывать, что я был в этой квартире уже дважды, осмотрев многие места. А значит — осталось не слишком-то много мест, где она может быть спрятана. И все эти места я уже держу в голове.»

А тем временем, крики женщины на улице продолжались, а я был уже в своей комнате. И стоило мне в неё попасть, как я сразу же направился к интересовавшим меня местам.

* * *

«Наконец-то,» — выдохнул я, наконец-то найдя сим-карту.

Нашёл я её далеко не сразу, до этого проверив несколько мест. Но в итоге правильным местом, где хранилась сим-карта, оказалась — подушка. В самой подушке была небольшая прорезь, стоило мне которую увидеть, как я сразу понял, что сим-карта почти на сто процентов будет там. И мне повезло — прямо сейчас в моей правой руке была небольшая сим-карта. Она точно такого же размера и внешнего вида, как и та, что встроена в мой телефон. А значит — это почти наверняка то, что я и искал.

Аккуратно перемотав её в одну из маек, лежащих в шкафу, я положил её в один из рюкзаков вместе с другими вещами и несколькими документами, что ещё могут пригодиться.

И ушло у меня на всё это чуть больше трёх минут, за время которых даже та женщина не забежала в квартиру, начав мне мешать.

«Настолько испугалась дыма? Может, подумала, что он отравляющий?» — размышлял я, закинув рюкзак на бок и начав идти в сторону выхода из комнаты.

И стоило мне подойти к выходу, как я услышал голоса и топот, исходящие со стороны входной двери.

— Ну и где он? — пробасил один из активно топающих, приближаясь к комнате.

— Он где-то тут должен быть! Я видела, как он сюда забежал, так что ищите его! — прозвучал следом уже знакомый мне голос.

— Да найдём мы его, если он тут. Деваться ему всё равно некуда. Ты только не забудь, что обещала, — пробасил второй низкий мужской голос.

— Не забуду, не забуду. Вы только избейте как следует этого сопляка.

«Позвала на помощь? Это уже проблема…»

Я вздохнул и, понимая, что деваться действительно некуда, скинул рюкзак на пол, не заботясь о издаваемом им шуме. А после — спокойно вышел из комнаты, медленно поворачивая голову в сторону входной двери.

Реакция находящихся там не заставила себя долго ждать.

— Это он? — спросил один из громил.

«А он большой,» — неприятно заметил я, осматривая его.

На вид ему лет тридцать с лишнем; метра два ростом; атлетичное телосложение с развитой мускулатурой; и лицо полностью необременённое интеллектом.

Ну прямо классический громила, на подобие тех, что ставят обычно охранниками в клубах.

— Да! Это он! — кричала та самая женщина, радостно тыча в меня пальцами.

Оба громилы усмехнулись, показав свои звериные оскалы.

«А я ведь школьник, которому всего шестнадцать. А им — за тридцать точно…»

— Извиняй сопляк, но готовься к боли, — хрустя руками, проговорил второй громила, начав вместе со первым идти в мою сторону.

Кстати о нём.

Лет, как я и сказал ранее, ему тоже за тридцать точно. Ростом же он чуть меньше первого — сантиметров на пять примерно; тело больше толстое, нежели атлетичное; ну и то, в чём они похожи один в один — лицо, в котором не видно и грамма интеллекта.

— Мы можем договорится? — задал я вопрос на всякий случай.

Оба здоровяка на это предложение усмехнулись, продолжив идти в мою сторону.

— Не, мелкий, иначе тут никак, — с играющей на лице улыбкой ответил второй.

«Что ж, я хотя бы попытался…» — И ещё раз обведя обоих глазами, я лениво дотронулся до затёкшей шеи и резко хрустнул ей. — «Неприятные соперники…»

Глава 10

— Лучше не рыпайся, пацан, больнее будет, — предупредил меня первый громила, продолжая на пару со вторым приближаться ко мне, разминая и хрустя своими руками.

— Ага, — поддержал его второй. — И давай без твоего дымка, а то мой друг его очень плохо переносит и это только сильнее его разозлится.

— Только попробуй, я тебе сразу твои руки переломаю.

«Значит, они знают о моём EMF-е и даже о атрибуте,» — я перевёл взгляд на теряющеюся на фоне этих двух женщину, что сейчас во всю улыбалась, видимо уже предвкушая расправу. — «Понятно…»

Я ещё раз осмотрел тела своих противников.

«И что же мне делать? У нас слишком разные условия, и это я не только про силу. Убивать и наносить серьёзный вред мне точно нельзя — это вызовет слишком много проблем в будущем; а если буду сдерживаться, то не факт, что вовсе смогу им навредить, и скорее всего, сам пострадаю. Получается, у меня нет варианта победить? Хотя… тут смотря, что именно подразумевать под победой…»

Тем временем, этим двум до меня оставалась метра три, и кажется, они в меру расслабились, видя, что я ничего не предпринимаю.

«Хотя бы так…» — пронеслась у меня в голове мысль, в то время, как тело развернулось и направилось обратно в комнату, к рюкзаку.

— Эй, пацан, ты куда? Тут бежать некуда, — проговорил первый громила, и судя по его тону — у него на лице сейчас была всё та же довольная улыбка.

Я же, не особо вслушиваясь в слова, продолжал прислушиваться к их звукам ходьбы, рассчитывая расстояние между нами, и при этом, попутно, взял рюкзак за ручку в правую руку. А после — направился внутрь комнаты. И не чтобы сбежать используя находящееся здесь окно.

Пускай оно тут и есть, но вот пользоваться им — желая нет совершенно. И всё потому что находиться эта квартира на втором этаже, и из-за этого слишком велик риск, получения травмы при прыжке с такой высоты. А если я получу травму — для меня всё будет кончено, ибо моя мобильность сойдёт на нет, и дать отпор в таком состоянии у меня не выйдет никак. Как, впрочем, и убежать. В общем, если кратко подвести итоги, — это слишком рискованный план.

И пока я всё это обдумывал в своей голове, я встал с другой стороны комнаты. А мои оппоненты не слишком-то боялись упустить меня, и поэтому шли за мной довольно лениво.

— Ну и зачем это всё? — спросил всё тот же первый громила, заходя в комнату. — Бежать же всё равно некуда, так что лучше постой смирно и сожми покрепче зубы.

«Дать себя избить? К сожалению, пускай при моих условиях это и не худший из возможных вариантов, но даже на него я в нынешних обстоятельствах пойти не могу. Подобное слишком плохо скажется на реализации моих планах. К тому же, я не могу быть уверенным в том, что одним избиение всё кончится. Так что, этот вариант, как и вариант выпрыгнуть из окна, — крайне дефектны.»

— Эй, Лом, смотри у него в руках рюкзак, — сразу замети заходящий следом второй громила.

— Да вижу я, не слепой, — отмахнулся от него первый громила. — Ну и нахер он тебе? — беззаботно спросил он у меня, но по его лицу было видно, что он напрягся.

«И это не удивительно. Не зря и в моём прошлом мире, и в этом, есть одна интересная фраза: „Крыса, загнанная в угол, становится гораздо опаснее.“ Эта фраза подходит к данной ситуации как нельзя кстати. По крайней мере, если смотреть со стороны этих громил. Они — две кошки, что загнали в угол маленькую и слабую крысу, так что велик шанс того, что эта самая крыса решит защищаться до конца. И раз я схватил рюкзак, то в именно он мне в этом и должен помочь. И что же там такого может быть? Да так-то, что угодно, начиная от неизвестно как там оказавшихся кирпичей и заканчивая — пистолетом. Именно такие опасения сейчас терзают этих двоих, что несколько мгновений назад об этом даже не задумывались.»

— Может быть, мы сможем всё же договориться? — предложил я, нарочито медленно растягивая рюкзак и протягивая в него руку.

И сработала это очень хорошо, оба громилы сильно напряглись и не сводили взгляда с руки, находящейся в рюкзаке.

— Я думаю, мне есть, что вам предложить, — продолжил я напирать.

И судя по их лицам, мне почти удалось их склонить к этому предложению. Вполне возможно, они вовсе знают, чем занимался Акира и его друзья. В таком случае и о его пистолете они тоже могут знать.

«Осталось немного.»

— Чо вы встали, как вкопанные?! — закричала, не заходя в комнату, та женщина. — Если вы его сейчас же не отмудохаете — я вас к чертям собачьим выкину! И будете со своими семьями жить в клоповниках!!!

«О, семьи, значит…»

— Извиняй, малой, у нас нет другого выбора, — сказав это, второй громила пошёл на меня напролом, словно забыв, из-за чего несколько мгновений назад не хотел этого делать.

Первый же громила кивнул следом, соглашаясь со словами своего друга, и пошёл в мою сторону. При этом пошёл так, чтобы пробежать между ними было невозможно.

— Получается, всё это ради семьи… — больше для себя тихо проговорил я.

И пока эти двое бесстрашно приближались ко мне, даже подозревая, что у меня может быть пистолет, я достал руку из рюкзака и закрыл его.

Лица этих двух в миг стали более уверенные, и я уверен, их переживания, почти сошли на нет. Но при этом атмосфера в комнате не менялась — она была всё такой же напряженной.

Когда же они почти дошли до меня, я отвёл назад руку с рюкзаком. А после — резко бросил его со всей силы в сторону двери, и стоило моей руке его отпустить, как из неё начал выходить чёрный дым, который почти в миг заполонил всю комнату.

Это явно хватило, чтобы их обескуражить, но к сожалению, на долго это не затянулось. И стоило по комнате раздаётся звуку удара рюкзака об стену, как прозвучало…

— Ловите его! — закричала женщина, по-видимому отбегая от комнаты, заполненной дымом.

— Держи его, он всё ещё там! — закричал первый громила. — Ему некуда бежать!

— Да! — закричал ему тот в ответ.

И это была их ошибка. Мало того, что они оба активно и громко топают, ввиду их увесистых тел, так мало этого — они ещё и своими голосами мне помогают определить, где именно они находятся.

И из-за этого, всё, что мне оставалось делать — это тихо прибиться в правый угол комнаты, где шансы быть пойманным минимальны. И провернуть это оказалось даже проще, чем я думал.

— Пацан, выходи лучше по-хорошему! — буквально в метре от меня кричал первый громила.

Я затаил дыхание и согнулся всем телом так сильно, как только смог. И именно это мне помогло избежать случайного прикосновения — в один момент, я почувствовал, как его рука прошла чуть выше моей головы, обдув её совсем небольшим потоком воздуха.

И только после этого, я сделал несколько шагов в сторону двери. Делал я всё это в полной темноте, ведь я так же, как и другие, ничего не вижу в этом чёрном дыму. Но учитывая мою память — делать подобное для меня проще простого, благодаря чему, я уже меньше, чем через минуту, был у кровати, на которую без проблем смог удачно встать.

И выждав ещё несколько секунд — продолжил столь же аккуратно двигаться. Вот только стоило мне сделать шаг, как кровать издала скрип.

«Не могу сказать, что я этого не предвидел, но шанс на это был откровенно не слишком высок…»

И конечно же, после этого скрывать своё местоположение было бессмысленно.

— Он на кровати! — закричал один из них, и я услышал, как они оба развернулись.

Но в этот момент я уже сделал несколько резких шагов на кровати, с который в следующую секунду спрыгнул на пол, в сторону, куда кидал рюкзак. Мне потребовалось меньше трех секунд, чтобы нащупать его и, ухватив его, побежать в сторону двери, ведающей в коридор, в котором я оказался уже в следующий миг.

И стоило мне выбежать из комнаты, заметив, что дыма тут в разы меньше, как я в последний миг успел увернутся от кухонного ножа, что был нацелен мне куда-то в правый бок. Но из-за этого я врезался левым боком в стену.

«Она что, убить меня захотела?..» — пронеслось у меня в голове, пока я вновь начал бежать, набирая скорость.

Спустя несколько мгновений, я был уже у открытой двери, в которую сразу же, не останавливаясь, выбежал. А вслед за мной вылетел и нож. Тот самый нож, что несколько секунд назад мог оказаться у меня в плече.

Но я на это даже внимание не стал концентрировать, желая по максимуму реализовать вырванное преимущество.

Я перепрыгивал через несколько ступеней лестницы за раз и уже через несколько таких прыжков был на твёрдой земле. Но останавливаться было рано. За спиной раздались увесистые шаги, а после…

— Догоняйте его, тупые идиоты!

Я на секунду обернулся и увидел злые и красные лица двух громил, которые как-то слишком быстро смогли найти выход из комнаты в такой темноте.

«Наверное, они на крики женщины шли, и поэтому так быстро смогли покинуть комнату,» — пронеслось у меня в голове, пока я бежал и попутно продумывал план, как избавиться от этих двоих, что уже активно спускались по лестницы. — «Если тот, что толстый для меня не проблема; то тот, что накаченный — большая проблема. Он слишком быстрый и при этом очень крупный. Надо срочно придумать стратегию, а то он так быстро меня нагонит. А сражаться даже с ним одним — заведомо плохая идея.»

И тут мой глаз наткнулся на то, что мне вполне может помочь…

Глава 11 — Первый комочек света

Переулок — вот, что я увидел, и что мне может помочь в столь печальной ситуации.

Ещё когда я только попал в этот мир, я сразу же начал тратить большую часть времени на изучения — изучение мира, изучение технологий, изучение многих вещей. Но больше всего времени я уделял именно изучению местности. И в основе своей — это была местность, находящаяся рядом с домом друзей Акиры и рядом с домом самого Акиры. То есть, именно эта местность была тем, на что я тратил большую часть своего времени.

И только благодаря этому, я полностью выучил всю территорию. И было ли это зря — прямо сейчас и выясним.

— Стой! — кричал мне в след тот громила.

Я, естественно, и не думал останавливаться, продолжая бежать. Попутно я несколько раз оборачивался и рассчитывал примерную скорость бега преследователя и дистанцию, разделяющую нас. И всё это было крайне не утешительно: расстояния между нами порядка двадцати с лишним метров, и такими темпами он догонит меня менее, чем за минуту.

«Но этого должно хватить,» — продолжая прикладывать все усилия в бег, подумал я.

Громкий топот громилы сзадистановился всё громче, а моё тело уже начало недвусмысленно намекать, что подобная большая и резкая нагрузка очень плохо на него влияет.

«И это притом, что я тренировался у Мияко…» — прокомментировал я, наконец-то добежав до нужного мне поворота, в который я сразу же и забежал, направившись к своей цели.

Эта цел находится примерно посередине этого переулка, и это, ничто иное, как — спуск в какой-то подвал.

Топот сзади уже сопровождался его хорошо слышимым активны дыханием.

«Видимо, он не из тех, кто любит бегать и даже для его тела это большая нагрузка.»

Тем временем, расстояние между нами уже сократилось до десяти-семи метров, и ему осталось совсем немного, чтобы меня догнать. Впрочем, как и мне осталось совсем немного до спуска.

Меньше трёх секунд и я уже был рядом со спуском, находящемся от меня в метрах двух, и после этого я начал реализовывать свой план. Резко, двумя руками, я выпустил почти весь запас дыма, на который был способен и убедившись, что даже мне в нём ничего не видно… нет не спустился вниз.

Я поступил точно так же, как и в прошлый раз, быстро и при этом максимально тихо прибившись к стене и начав вслушиваться.

И всё дальше всё пошло так, как я и планировал, — этот громила не стал сразу останавливаться, пробежав дальше, скорее всего до туда, где мой дым заканчивался. А после, увидев и услышав, что далее я не побежал, вернулся и начал наощупь спускаться вниз, в подвал.

И подобный исход был очевиден. Почему? Ответ прост: этот мужчина живёт в этом районе, и вполне возможно, живёт тут давно, так что было бы странно не знай он о том, что тут находится подвал. И увидев, что я не выбежал из дыма, он подумал, что я решил скрыться именно в этом подвале.

Вот только на деле — скрываться там было бы крайне странной затеей, ведь я даже не знаю — есть ли в этом подвале открытая дверь, или же там банальный тупик, который мог бы со мной сыграть злую шутку.

Так что добежать до спуска в подвал и выпустить рядом с ним дым, сделав вид, что я там собираюсь спрятаться — был лучшим выбором в данной ситуации.

И в итоге это завело вовсе к тому, чего я не ожидал — через некоторое время послушались стоны, кряхтение и звуки падения. Мужчина, преследовавший меня, по-видимому, навернулся на одной из ступенек в полной темноте, из-за моего дыма, и полетел по ступеням в самый низ спуска.

«На подобный идеальный для меня вариант я даже не рассчитывал, если честно, но я рад, что так всё сложилось,» — прокомментировал я, вслушиваясь в другие, появившиеся рядом, в темноте моего дыма, шаги. — «Это второй громила догнал нас…»

— Лом, ты поймал его!? — закричал он, запыхавшись.

«А ведь тут не такое уж и большое расстояние было. Что ж, для меня это только лучше — он не сможет меня преследовать в отличии от первого, который после всего произошедшего тоже вряд ли сможет преследовать меня.»

Ответа же от Лома не последовало.

«Вполне вероятно, что он либо не слышит второго из-за боли, но так же вполне возможно, что он вовсе отключился. А жаль, в лучшем для меня исходе он должен был его позвать помочь себе, а я бы в это время скрылся с места. Это было бы идеальным исходом.»

— Лом?! — продолжил звать его второй громила, по чуть-чуть подходя ближе к нам и моему дыму. — Лом, ты тут?!

Ответа так и не было, а я же в это время по-тихому перебирался на другую сторону переулка, будучи готовым в любой момент вновь начать бежать.

В итоге — второй громила продолжал его звать, а я вышел с другой стороны задымлённого переулка и, оглядевшись на предмет преследования или опасности, пошёл в сторону своего нового дома. Только пошёл я не обычным для себя путём, а более длинным. И сделал я это, по двум основным причинам: во-первых, изучение территории, что уже показало наглядно свою полезность; и во-вторых, убедиться наверняка, что всё-такие точно никто за мной не следит.

— Я надеялся, что подобный пустяк пройдёт проще, — вздохнув, сказал я, после чего закинул рюкзак на спину и направился в сторону дома.

* * *

Гулял я так порядка двадцати минут, попутно обдумывая, что мне сегодня ещё предстоит сделать, и как именно будет происходить заварушка, что произойдёт в ближайшее время. А такая будет — это уж точно. И участвующие в этой игре фигуры уже занимают свои места, пускай даже и не осознавая этого.

— Мяу… — неожиданно раздалось слева от меня.

Я повернул голову влево и увидел квадратную картонную коробку. Её верх был открыт, благодаря чему было видно, что находится внутри даже с такого расстояния.

— Мяу… — вновь пропищало то, что и привлекло моё внимание.

Это котёнок. Очень маленький и с белой шёрсткой, которая покрыта грязью вместе с пылью. Он забился в правый угол коробки и улёгся клубком.

«Он выглядит очень ослабленным и уставшим,» — подметил я, осмотревшись, а после подойдя ближе.

Вместе с этим котёнком внутри коробки лежит какая-то серая ткань, полностью покрывающая нижний слой коробки, а так же две пустые металлические миски; и ещё в левом углу коробки оторванная с правой стороны коробки картон, на котором чёрным маркером что-то написано.

Я подошёл ещё ближе и присел на корточки, а после начал очень медленно протягивать правую руку к котёнку.

— Мяу… — отреагировал он, высунув из своей шёрстки голову, когда я коснулся его. — Мяу…

«Такой тёплый и пушистый…» — поглаживая его голову большим пальцем, не смог не отметить я. А через несколько секунд он и вовсе замурлыкал.

И только после этого я обратил внимание на картонку с надписью, лежащую в коробке. Я приподнял её левой рукой и смог прочитать, что на ней написано: «Приюти и позаботься обо мне, добрый человек! Пожалуйста!»

«Добрый человек, значит?» — нехотя убирая руку от котёнка, спросил я сам у себя. — «Уж таковым меня точно нельзя назвать, после всего того, что я совершил…»

— Мяу! Мяу! Мяу! — неожиданно бодро распищался котёнок, стоило ему потерять недавно полученное тепло.

Я же поднялся с колен, чувствуя какое-то странное и очень болезненное чувство в районе груди.

«Надо будет сходить и проверить это тело в больнице,» — развернувшись и начав уходить, подумал я, слыша сзади раздающийся писк котёнка, от которого это чувство в груди становилось сильнее.

И пройдя несколько метров, я развернулся, осматривая довольно людную улицу, по которой туда-сюда проходит сейчас с десяток людей.

Не знаю, сколько я так стоял, наблюдая за этой толпой, но всё это время в моей голове кружилось множество мыслей: «Сколько этот котёнок тут уже находится? Судя по его опустевшим мискам — возможно, несколько дней. И что, за это время не было ни одного доброго человека? Иначе почему он всё ещё находится тут? Почему, его ещё никто не забрал?»

«Судя по его потрёпанному виду, он ещё не долго так сможет прожить. А что, если за это время так ни один добрый человек и не появится? Этот котёнок так и умрёт в этой коробке?»

Эти мысли без конца крутились в моей голове, почему-то не желая уходить и каждый раз отзываясь тем странным болезненным чувством.

В конечном счёте — я ушёл.

Ушёл, почему-то забрав коробку с котёнком с собой. Сам не понимая, почему я делаю что-то столь нерациональное, я это сделал. И боль в груди резко ушла. Словно по щелчку.

Глава 12

— Ну и что с тобой делать? — задал я вопрос котёнку, сидя на корточках рядом с его коробкой, из которой он почему-то не хотел выбираться.

Ответ не заставил себя ждать, но… был не слишком полезен.

— Мяу…

Я устало вздохнул.

«Ладно, для начала ему нужно что-нибудь поесть и попить,» — я посмотрел на миски, что были в коробке. — «Ими лучше не пользоваться — всё же не известно, как долго они были на улице, и что с ними могли сделать люди. И раз всё так, то нужно идти в магазин как за едой, так и за мисками. Притом, мне нужно и себе еду купить,» — вставая с корточек раздумывал я. — «Интересно, мне хватит на всё это тех денег, что я брал из сумки, перед тем, как её прятать?»

Выходя из комнаты, я ещё раз осмотрел её на предмет всего опасного, что так или иначе может как-то навредить котёнку. Но убедившись, что я всё опасное уже убрал из этой спальни, закрыл дверь и пошёл к выходу из дома.

«Пока иду в магазин, нужно посмотреть в интернете, что нужно для содержания котёнка, а то я в этом совсем не разбираюсь. Всё же до этого момента я как-то даже не задумывался над тем, что у меня будет домашнее животное…»

* * *

Если вкратце говорить о том, что было в последующие два часа, то: с начала я сходил в магазин, купив себе продукты и еду быстрого приготовления; после — направился в зоомагазин, находящийся в квартале от меня, и там купил всё необходимое для котёнка, потратив приличную сумму; и только после этого направился домой.

Пока я делал первые два пункта, я попутно изучал этот вопрос в интернете. И пускай ничего нового я не узнал совершенно, но благодаря этому я смог сложить всю картинку воедино, выстроив необходимый план действий.

И пока я вёл в голове этот монолог, я открывал дверь, проворачивая ключ. И всё шло гладко, пока дверь не открылась после второй прокрутки.

Меланхоличное спокойствие в миг покинуло сознание, а в голове начался целый шторм из мыслей.

«В доме кто-то есть. Он открыл дверь, зашёл внутрь и закрыл её, пытаясь сделать вид, что всё так, как и было до моего ухода. Кто это может быть, и зачем ему это? Это враг? Или, может, это Мияко? Нет, она бы не допустила такой глупой оплошности — это точно не она. Тогда кто? И что ему нужно? Засада? Заказное убийство? Ограбление?»

И тут в голову пришла другая мысль.

«Котёнок внутри. Если проникший внутрь человек — это враг, то он может навредить ему. В таком случае, нельзя медлить. Но если буду действовать необдуманно — подставлюсь сам. Но если промедлю — котёнок может умереть. Что делать? Нужен план, стратегия.»

Казалось, что мозг начал работать на пределе возможностей, прорабатывая стратегию.

И вместе с этим в голове постоянно мелькали мысли о том: «Зачем мне вообще подставляться ради этого котёнка? Кто он для меня такой, чтобы ради него иметь возможность умереть? Я же его нашёл только три часа назад. И к тому же, он не представляет для меня никакой ценности. Его нельзя никак использовать. Сам по себе он тоже не ценность. Нельзя рисковать своей жизнью ради жизни какого-то котёнка. Это просто нерационально. Не логично.»

«Тогда почему, я не могу отбросить мысли о его спасение? Словно что-то внутри меня вопит: Так нельзя! Это неправильно! Нужно помочь!»

«Чёрт, мысли сбиваются из-за слишком разных точек взглядов. Из-за этого никак не могу придумать никакую стратегию. Ещё и времени слишком мало времени. Даже те секунды, за которые всё это обдумываю, — это очень ценный ресурс, которым нельзя так просто разбрасываться.»

«Нужно уже что-то придумать. Но я не могу. Совершенно. Сколько бы я не думал, мысли всё равно пытаются и переплетаются между собой, формируя огромный клубок, который просто невозможно распутать. До этого со мной такого никогда не было. Даже когда ставкой была моя жизнь.»

И в этот момент перед моими глазами пролетела капелька.

«Это что, мой пот? Я что, вспотел от напряжения?..»

Я разжал руки с пакетами, и они с грохотом упали на пол, а я взглянул на собственные руки, который были в собственной алой крови. Настолько я их сильно сжимал.

«Плевать,» — пронеслось в моей голове и я резко открыл ручку двери.

Быстрый осмотр: никаких следов, что тут кто-то был — нет.

«Но кто-то тут точно есть. И более медлить я не собираюсь.»

Я побежал. Побежал в дом почти на максимально доступной мне скорости. На такой, которую я не показывал даже на особом экзамене.

Меньше двух секунд и я был на первом этаже дома, перед лестницей, ведущей на вторую. Не теряя скорости, я начинаю подниматься по лестнице, попутно не забывая осматриваться. Но никого так и не увидев, я добежал до закрытой комнаты, где и был до моего ухода котёнок.

Сразу же открываю дверь и… он на месте.

Коробка и торчащий из неё белый хохолок котёнка были на месте.

— Мяу! — запищал он, словно в подтверждение того, что он живой и в безопасности.

Общее напряжение в миг сошло на нет, вместе с тем непонятным и новым для меня напряжением.

Боль.

Боль в районе левой руки.

Поворачиваю голову и вижу, что… моя левая рука лежит на полу. Она отрезана чуть выше локтя. А из обрубка руки обильно течёт кровь.

— Ну привет, урод, — с довольной улыбкой проговорил Харуцугу.

Харуцугу Танэгасима, если быть точным. Именно с ним у меня произошёл конфликт первого апреля — в день вступительной церемонии. И именно ему недавно сломал ноги Кодзки Кавано. И после всего этого — именно ему Мияко переломала руки и ноги в финале особого экзамена.

Сейчас он стоял у двери комнаты-кабинета, где, видимо, и поджидал меня. Одет он был в школьную форму. А на его лице отражалась злоба совместно с радостью. Наверное, потому что нанесённый им удар удался. И судя по тому, что он не тронул котёнка, хотя отрубил мне руку и вряд ли на этом остановится — он о нём просто не знал.

«Повезло,» — меланхолично пронеслось у меня в голове.

— Я пришёл поквитаться, челядь. Это ведь из-за тебя всё это произошло, — он обвёл руками своё тело. И пускай сейчас оно было в порядке, но недавно было переломано. — Сначала как-то использовал Кавано, потом Мияко-тян… — скрипя зубами, продолжил он, сжимая от злости кулаки. — Это непозволительно! Ты — мерзкий двуличный урод, с появлением которого я потерял всё! Слышишь? Я потерял всё, что имел из-за тебя!!! Друзей, репутацию, Мияко-тян… Даже в собственном роду я стал изгоем!!! — говорил он, смотря своими глазами с пылающей яростью в них прямо мне в глаза. — Ненавижу те..!

— Достали, — прервал я его, глядя на свою валяющуюся на полу отрубленную руку.

— Чо!?

— Как же вы все меня достали… — я поднял голову и посмотрел на него. — Одни — полные идиоты, привыкшие к тому, что все им должны; другие — законченные имбецилы, полагающиеся только на свою силу, власть и таланты.

— Что за бред ты мелишь, простолюдин?! — прокричал он, подняв руку и формируя рядом с ней каменную конус, нацеленный на меня.

— Плевать. Ты всё равно не поймёшь, даже если тебе всё разжевать…

— Да пошёл ты! — злобно цыкнув, он махнул рукой, и в следующий миг в меня полетела его «каменная пуля».

В последний миг я наклонил голову и его «пуля» ободрала мне щеку, по итогу громко врезавшись в стену дома. И пока он удивлённо на меня смотрел, я начал не спеша иди в его сторону. Не прошло и двух секунд, как в меня вновь полетела каменная пуля, от которой я без труда увернулся. А следом ещё одна и ещё, и ещё…

Находящаяся сзади меня стена наверняка потеряла свою красоту и вид «дорогого ремонта», превратившись во что-то несуразное. Но меня это нисколько не волновало. Это всего лишь стена, которую можно будет легко заменить. Она ничего не стоит…

Шаг за шагом я приближался к Харуцуге, на лице которого уже начал выступать холодный пот от напряжения, прямо как у меня недавно. И всё это время он продолжал запускать в меня свои «каменные пули». Только с каждым разом увеличивая их количество и меняя направления.

Но это ему не помогало, отчего он напрягался всё сильнее, пока видимо не выдержал. Заместо очередной «каменной пули» на его кулаках образовался слой камня и, как только это произошло, он побежал на меня, попутно выдавая нелепый крик.

Удар, нацеленный мне в лицо. Убираю голову влево, удар проходит справа от моего лица. Хватаю его за плечо и резко тяну на себя. Он поддаётся и в следующий миг получает удар с колена в живот. Из его рта вырывается стон, он непроизвольно отходит назад и сгибается, хватаясь за живот.

Прямой удар левой ногой прямо в его лицо. Он отлетает в правый бок, ударяясь головой об стену. Глухой звук удара, и его тело опадает на пол. Но он ещё в сознании. Пытается встать, опираясь руками, открывая почти всё.

Делаю шаг и правой ногой наношу удар в живот, отчего он снова падает и стонет. Беру его за голову, поднимаю и… начинаю вбивать её в пол.

Удар, удар, удар.

Поднимаю его голову и осматриваю.

Несколько его зубов уже выпало изо рта и сейчас валяется окровавленными на полу; нос разбит в мясо и из него идёт сильная струя крови; и конечно же, сознание он уже потерял.

Поднимаю его голову и… её кто-то крепко хватает. Прилагаю все усилия, но её держат крепко. Вырваться не получается.

— Не пора ли остановится? — серьёзно спросил меня остановивший мою руку.

Знакомый голос, но из-за того, что до этого я ни разу не слышал от его обладателя столь серьёзный тон, не сразу узнаю его обладателя.

Глава 13

— Это на тебя не похоже, — крепко сжимая мою руку сказала Мияко, всё же в конце привычно ухмыльнувшись.

Я отпустил голову Харуцуги, что в следующий миг звучно упала на пол, в растекающуюся кровь.

— Что ты тут делаешь? — спросил я у Мияко, взглянув ей в глаза, пока в голове творился ураган из путающихся между собой мыслей.

— Пришла навестить и поздравить с новосельем всего лишь, — он показательно перевела взгляд на свою левую руку, в которой держала украшенный торт в прозрачной коробке. — К нему я не имею никакого отношения, — сразу же добавила она, прочитав то, о чём я думал.

Я начал осматривать её, и в отличии от Харуцугу и меня, она сейчас была в обычной повседневной одежде: на ногах чёрный джинсы, с порванными коленками; на туловище — чёрный оверсайз лонгслив, с красными языками пламени на рукавах; на шее — серебристая цепочка с таким же серебряном кольцом; обута она в чёрный ботинки с высокой подошвой; а на голове — поднятые вверх чёрный очки, что сейчас играют роль ободка, забирая её белые волосы назад.

После беглого осмотра её одежды, я перевёл взгляд на свою руку, что она до сих пор удерживает. Она это увидела и, хмыкнув, отпустила, после чего перевела взгляд на другую мою руку.

— Тебе что, совсем не больно? — в наглую разглядывая обильно кровоточащий обрубок спросила она.

— Больно, — опроверг я её мысль, двигая обрубком.

— По тебе так и не скажешь: лицо, как обычно, — словно у камня, — и не услышав от меня ответ, продолжила: — У тебя-то реген с этим справится?

— Наверное.

— Наверное? — выгнув бровь спросила она.

— Я не знаю. До этого момента подобных ситуаций не было.

«Мне не раз отрубали руки, но тогда я был в своём мире и на мне использовали разные особые препараты, каждый из которых обладал разным эффектом, пускай и с общей концепцией. В этом же мире ко мне вообще не применяли никаких препаратов, но регенерация почему-то работает. И исходя из того, что я уже видел, на что она способна, — скорее всего, она справится и с такой травмой. Пускай на это и понадобиться, возможно, несколько месяцев.»

— Понятно, — Мияко задумалась ненадолго, но буквально через несколько секунд продолжила: — Но это позже выясним, пока что нужно обработать и перевязать рану. А то даже с твоей регенерацией, видимо, не факт, что всё обойдётся легко.

— А с ним что делать? — я кивнул в сторону валяющегося рядом Харуцугу.

— Связать, а как он очнётся — припугнуть, чтобы молчал обо всём произошедшем. Хотя, учитывая ситуацию, нынешнюю репутацию Харуцугу и заинтересованность в тебе рода Мори это всё можно не делать и рассказать моему отцу или деду, как есть. В таком случае, скорее всего, тут всё исправят, — обвела она взглядом окровавленный пол и изуродованный стены, — а так же принесут извинения и даже приложат усилия, чтобы вылечить твою руку. А может, ещё и вовсе попытаются как-то компенсировать произошедшее. Если смотреть с такой стороны, то такой вариант гораздо лучше, и с этим невозможно спорить. Но…

— Я против.

Она устало вздохнула, прикрыв лицо рукой.

— Как я и думала…

«Всё, что она только что назвала — мелочи. Единственное важное, из названного, — это помощь с регенерацией руки. Но даже это я могу сделать самостоятельно, пускай на это и потребуется время. Зато я не буду должен роду и дому Мори за помощь. Да и лишний раз я пока что не хочу с ними связываться — мои цели на данный момент в совершенной другой стороне.»

— Ладно, давай я пока помогу обработать раны, а ты расскажешь, что произошло. И, как я понимаю, у тебя никаких медикаментов в доме пока что нет, так что… — она положила на пол торт и приподняла свой лонгслив, а после схватилась за свой ремень и начала его снимать, — воспользуемся этим, как временным жгутом. А после, сразу же, я быстро схожу а в аптеку и куплю всё необходимое. Идёт? — уже сняв и держа в правой руке свой ремень, спросила она.

— Идёт, — лаконично согласился я и выставил в её сторону культю.

Она же, совершенно не стесняясь открывшегося ей вида мяса и крови, встала поудобнее, засучила мой пиджак и вместе с ним рубашку, а после — просунула под рукой ремень и просунула его конец в пряжку; и после этого — быстро его затянула его, следом проведя по круговой через все шлёвки, окончательно его закрепив.

И пускай кровь всё ещё обильно текла, но скоро её должно стать меньше. Особенно, после того, как Мияко купит необходимый бинт и перебинтует место разреза. И это, не говоря о регенерации, которая тоже сделает своё дело.

— Мяу… — неожиданно для нас двоих раздалось рядом с нами.

Кажется, я впервые, за всё проведенное вместе с Мияко время, наблюдаю её столь удивлённой. Сейчас, в один миг, её глаза больше напоминали огромные монеты, нежели обычные человеческие — настолько сильно она удивилась. Пускай это и продлилось всего мгновение, но я его отчётливо запомню.

И после этого мгновения мы вместе повернули головы на источник шума, что сейчас бродил рядом с нами, буквально в двух метрах. И конечное же, этот источник шума, ни что иное, как…

— Котёнок?.. — то ли спросила, то ли утвердительно сказала Мияко.

И судя по её удивленным глазам, скорее всего — первый вариант. Так она несколько секунд и смотрела на него, после чего перевела взгляд на лестницу, по которой он самостоятельно бы не смог забраться, и уже после — на меня.

— Неожиданно.

— С этим есть какие-то проблемы? — наклонив голову в бок, спросил я.

— Хм… да нет, — пожала она плечами. — Просто это несколько удивительно. От тебя я такого точно не ожидала.

— Ясно.

— И что, ты его себе взял, или временно приютил?

Я ненадолго задумался и в итоге…

— Давай позже это обсудим. Сейчас есть более важные дела, требующие внимание, — сказал я, перекинув взгляд на свою культю, которой в этот момент начал двигать.

— Да. Пожалуй, ты прав, — согласилась она, но всё равно бросила взгляд на котёнка. — Тогда я пошла в аптеку, — и только после этих слов развернулась и пошла к лестнице, по которой, спустя несколько мгновений, спустилась на первый этаж, и, судя по шагам, после вышла из дома.

Я же посмотрел на котёнка, что сейчас принюхивался к распрысканной то тут, то там крови.

— Точно, ты ведь голодный, и пить, наверное, хочешь. Но… — я посмотрел на валяющегося рядом Харуцугу, — тебе придётся подождать, пока Мияко придёт. А пока, — я аккуратно взял его в правую руку, — тебе лучше будет посидеть у себя в коробке…

* * *

После того, как я отнёс котёнка в комнату и посадил в опрокинутую коробку, я закрыл дверь в комнату и прошёл обратно к Харуцугу. Нельзя было спускать с него глаз, но и один связать его я не могу, потому пришлось просто ждать прихода Мияко, готовясь в любой момент вырубить начавшего приходить в себя Харуцугу.

Мияко пришла минут через пятнадцать, купив все необходимые для обработки ран препараты, после применения которых, она перебинтовала мою культю специальным бинтом с компрессом.

— Он не приходил в себя? — спросила она меня, заканчивая с бинтом.

— Нет.

— Хорошо, тогда сейчас свяжем его. По пути в аптеку я зашла в магазин и купила верёвку и тряпки, чтобы запихать их в рот.

— Другого от тебя я и не ждал.

Она на это лишь хмыкнула, довольно улыбнувшись.

— Всё, готово, — сказала она, закончив с накладыванием бинта.

Я немного подвигал перевязанным обрубком.

— И как тебе? — спросила Мияко.

— Нормально.

— Нормально? — удивлённо выгнула она бровь. — У тебя так-то часть руки нет. Если даже брать твою болеустойчивость, то ещё остаётся банальный психологический фактор — те же фантомные боли, к примеру; или желание подвигать или сделать что-то рукой, которой более у тебя нет.

Я устало вздохнул.

— У нас уговор, — посмотрев ей в глаза, сказал я.

Она лишь закатила на это глаза.

— Ладно, как хочешь. Давай тогда связывать этого и определять, куда его.

— Хм… думаю, кладовка подойдёт идеально.

— Но она же на первом этаже, а мне как-то не хочется напрягаться и спускать его. Разве что кубарем его скинуть с лестницы.

Я посмотрел на Мияко, привлекая её внимание. Она в ответ посмотрела на меня.

— Откуда ты знаешь, что кладовка на первом этаже? — задал я очень важный вопрос.

Она выдохнула и усмехнулась.

— Оттуда же, откуда и узнала, куда идти с тортиком. И оттуда же, откуда он тоже узнал этот адрес, — кивнула она в сторону Харуцугу. — Именно дом Мори занимался этим домом, так что у каждого члена дома Мори есть по нему полная информация, если он, конечно, захочет её заиметь.

«Я так и думал. Именно поэтому и не хочу воспринимать этот дом, как основной…»

— Ясно.

— Да ты же и сам это знал, смысл спрашивать?

— Хотел убедится наверняка.

— Иногда тебя очень сложно понять… — и не услышав от меня ответа, продолжила: — Давай всё же его в ванную? Вот серьёзно, я вообще не хочу спускать его по лестнице, — состроила она жалобное лицо. Ну или мне так показалось. По крайней мере, до этого я не видел у неё такое лицо.

— Ладно. В ванную, так в ванную. Сейчас стул туда принесу, — сказал я, направившись в одну из спален на втором этаже.

* * *

Через некоторое время я принёс стул в ванную комнату, в которой заранее открыл дверь и включил свет. После чего кое-как помог Мияко донести Харуцугу до ванной, там, приложив немало усилий, всё же усадили его на стул, и уже после этого — крепко его связали верёвкой и запихали ему в рот тряпку.

— Тебе стоило снять кофту, или хотя бы засучить рукава, — заметил я, показательно осматривая явно дорогой лонгслив, одетый на Мияко. Сейчас он то тут, то там был покрыт кровавыми пятнами, которые видно даже учитывая чёрный цвет.

— Спасибо за заботу, но нет, — отмахнулась она, словно ожидая такого вопроса.

«Не хочет обнажать кожу? Обычно, такое не про неё…»

— Ты ему нос сломал и несколько зубов выбил, — проговорила она, осматривая вблизи изувеченное лицо Харуцугу, а после печально вздохнула и сказала: — А я ведь надеялась, что он выучит урок…

«Ещё и тему сразу перевела…»

— Видимо, его характер просто не позволил смириться с произошедшем. Да и было слишком наивно полагать, что подобного наверняка хватит.

— Но в данном случае этого хватило. Просто мы немного перегнули палку и довели его. Наверное, тебе не стоило тогда использовать Кавано. Ну или говорить, что это всё подстроил ты.

— В таком случае, мне пришлось бы сражаться с ним на глазах у всех — а этого я не хочу; а если бы Кавано ему не сказал, что за их матчем стою я, тогда не факт, что он бы так активно действовал в финале. Да и вообще — не стоит думать о том, что уже совершенно, если это никак не поможет в будущем. Так что лучше скажи, что далее с ним будем делать?

— Я так понимаю, сейчас ты спрашиваешь не про «повторное преподавания урока», а про то, что дальше будет?

Я кивнул.

— Думаю, выйдем ночью на улицу — найдём дешевую рабочую силу, заплатим им, они возьмут тело Харуцугу и дотащат под нашим присмотром в какой-нибудь проулок, где и бросят. После я вызову слуг рода, они приедут в этот проулок, где буду я и этот, — она кивнула в его сторону. — Я скажу, что просто гуляла и наткнулась на его тело, и после этого они увезут его в частную больницу дома Мори. А там он уже оклемается и я прослежу, чтобы он не наговорил глупости, и сказал то, что должен будет сказать.

— Понятно. А если он всё же расскажет, как все было?

— Даже если такое и произойдет, то тебе всё равно ничего не будет — тут и то, что это он пришёл к тебе домой, а не ты к нему; и то, что он первый нанёс очень серьёзный удар; ну и конечно, то, что ты на примете у рода и дома Мори. Проще говоря, слишком уж у тебя хорошо лежат карты, и даже если он всё расскажет — ты от этого только выиграешь, в моём понимании. Так что я вовсе не понимаю, зачем вообще с этим морочится, если можно сразу вызвать слуг рода Мори. Разве что… — она недобро улыбнулась, — тебе нравится его избивать, и ты ждёшь не дождёшься, когда он очнётся и начнётся «повторное преподавание урока»!?

— Нет, — лаконично, но очень категорично заявил я.

У неё от такого резкого ответа даже игривая улыбка сошла на нет.

— Умеешь же ты портить веселье, — заявила она. — И по тебе, по тому моменту, кстати говоря, не скажешь, что не нравится калечить его. Если бы я тебе не остановила, то ты мог бы и убить его. И вот это было бы уже серьёзной проблемой для тебя, и вряд ли ты это не понимаешь. Тогда почему продолжал? — в миг став серьёзной спросила она, прищурившись.

— Это была случайность. Такого ранее со мной не было, — ответил я, не став скрывать.

— Тебе впервые захотелось кого-то убить?

— Да. Наверное… — неуверенно добавил я, всё ещё сомневаясь в том, что я тогда испытывал и желал.

— Оу-у… — она закусила палец, смотря на меня каким-то другим взглядом. — А ты полон сюрпризов. Только мне показалось, что я стала понимать тебя, как что-то новое… Это сексуально, знаешь ли… — промедлив, добавила она, а её щеки немного покраснели, сигнализируя о нахлынувшем возбуждении. — Но… это не сегодня, — снова в миг изменилась она, ухмыльнувшись, и атмосфера резко изменилась, став более обычной.

— Почему?

— Что? — открыто удивилась она такому неожиданному для неё вопросу.

— Почему не сегодня? — конкретизировал я.

— Эм… — она явно не была готова к тому, что я заинтересуюсь этой темой. — Да как бы…

«Я впервые вижу её такой смущённой и потерявшейся. Но дело тут вовсе не в смущении от темы вопроса, а в кое-чём другом…»

— Ну, как бы сказать… я девушка, а у нас есть естественные процессы, которые мы не можем контролировать…

— Ясно, — сдался я, согласившись с глупой отмазкой, не став её дожимать. — Тогда сходишь на улицу за пакетами? Ты их должна была видеть, когда заходила и выходила.

— А, да без проблем, — не медля, вышла он из ванной, явно радуясь закрытой теме.

«Сначала болезнь, что длилась, пока мы были в школьном лагере, который нельзя покинуть; после — быстрое выздоровление, практически в тот же день, как мы покинули лагерь; а ещё попытка закрыть кожу. Картина складывается воедино…»

Глава 14

Через некоторое время Мияко вернулась, но уже держа в руках пакеты с моими недавними покупками.

— Сегодня какой-то день открытий, — сказала она мне, показательно рассматривая пакеты в своих руках. — Не думала, что ты из тех, кто так основательно закупается. Да ещё столько вещей для кота…

— Как по мне, проще разом купить всё необходимое, чтобы не приходилось каждый день ходить в магазин. Пойдём, — бросив напоследок взгляд на всё ещё находящегося в без сознании Харуцугу, я вышел из ванной, закрыв за собой дверь и выключив в ней свет. А после, пройдя рядом с Мияко, направился в сторону комнаты, где и находится котёнок.

Мияко, ничего не сказав, последовала за мной, и дождавшись, пока я открою дверь, пропуская её первой, она вошла внутрь комнаты, не забыв с улыбкой кинуть колкую фразу:

— О-о, как мило. Не ожидала, что ты такой джентльмен.

Я вздохнул и всё-таки решил разъяснить этот момент, даже понимаю, что это, кажется, была простая шутка.

— Дело не в этом. Я — нынешний владелец этого дома, а ты у меня в гостях, так что это простые манеры и воспитанность. И это, даже не говоря о том, что у тебя руки заняты из-за моих пакетов — и это, понятное дело, тоже накладывает на меня груз ответственности и обязанностей.

— О-о-о, Боги-и… — завыла она, кладя пакеты на кровать, а после развернулась и с уставшим лицом сказала: — Да я же пошутила. Всего лишь — пошутила! Не нужно так остро реагировать на все подряд брошенные слова. Лучше будь хоть немного расслабленнее, а то иногда тебя с роботом можно спутать, что просто засажен в тело человека и пытается им притворяться.

— Вот как, — склонив голову в бок, сказал я. — Учту.

И после последнего слова она приложила руку к лицу, закрывая его ей. А вслед сделала глубокий вдох и выдох, после чего убрала руку.

— Забей…

Мы немного посмотрели друг другу в глаза и…

— Не совсем понимаю, о чём ты, но ладно. Опустим эту тему, — проходя внутрь комнаты, к кровати с пакетами, всё же сказал я.

Дойдя до кровати, я начал доставать всё необходимое из пакета.

— Ты совсем не испытываешь трудности от того, что у тебя руки нет… — больше констатировала факт Мияко, нежели спрашивала. — Это ненормально, знаешь ли. Обычно людям нужно очень много времени, чтобы привыкнуть, что они более не могут пользоваться второй рукой. Я, к примеру, если попытаюсь не пользоваться одной рукой, то всё равно неосознанно буду это делать, потому что, банально, на подсознательном уровне привыкла пользоваться обеими руками. И так, понятное дело, у каждого человека в этом плане. В твоём же случае, у тебя за всё время, что я наблюдаю, даже не было попытки сделать хоть что-то второй рукой. Такое ощущение, что либо ты очень хорошо контролируешь собственные мысли и тело, либо… для тебя это уже не первый опыт.

«Её наблюдательность и умение делать выводы, как всегда, — поражает…»

— Ты же не ждёшь от меня ответа? — продолжая выкладывать необходимое из пакетов, спросил я.

— Нет. Конечно нет. У нас же всё же договор, — пожала она плечами. — Хотя мне и очень подобное интересно.

— Хорошо, раз это так, — проговорил я, наконец-то закончив доставать всё необходимое из пакетов.

— Значит, ты всё же решил его приютить? — присев на кровать и оперевшись на неё руками, спросила она, наблюдая за моими действиями.

— С чего ты так решила?

— С чего? — немного удивилась она. — Ну, как минимум, потому что иначе, зачем всё это было покупать? Если бы ты хотел временно приютить его — тебе хватило бы и простой еды с мисками. Всё же остальное же — излишек, без которого вполне можно обойтись, если не полностью, то первое время — точно.

— Я же уже сказал: если есть возможность сразу купить всё необходимое — я так и сделаю, чтобы в следующий раз не пришлось это делать. А перед тем, как всё это покупать — я прочитал об этом в интернете, и поэтому всё это купил, ведь там было сказано, что всё это необходимо для котёнка.

— Необходимо, серьёзно? — произнесла она, после чего встала с кровати и подошла ко мне, присев рядом и начав перебирать купленное: — Миски и специальная еда, которая, кстати, довольно дорогая, — ещё ладно; лоток и наполнитель? Тоже ладно, пойдёт. Специальный шампунь, когтерезка и несколько видов щеток и расчёсок для шерсти? — взяв это в руки, посмотрела она на меня.

Я промолчал.

— Хорошо, идём дальше. Когтеточка, игрушки и… пластиковая переноска, — после этого она посмотрела на меня. — И ты хочешь сказать, что всё это — необходимые вещи, первостепенной важности, без которых жизнь уличного кота невозможна?

Её лицо так и выражало: «Ты сейчас это серьёзно?»

— Так было написано в интернете, — пожал я плечами, выслушав её. После этого взял миски и встал, направившись в ванную, чтобы их помыть.

— А его самого не будешь мыть? — последовал мне в спину вопрос, судя по звукам так же вставшей на ноги Мияко.

— Нет.

— Почему?

— Подобное решение почти никогда не несёт никакой пользы. По крайней мере, так было написано в интернете.

— А если быть точнее? — продолжала допытываться Мияко. — Там же должно было быть написано, почему «подобное решение почти никогда не несёт никакой пользы», — передразнила она меня, процитировав.

— Как правило, потому что справиться с блохами, если таковые имеются, — это не не помогает; как, впрочем, и с лишаем и вирусными инфекциями, которые вполне у него могут быть. Подобное действие в этих случаях только ещё сильнее может спровоцировать разрастание инфекций. И это, не говоря о сильном стрессе для самого котёнка.

— Вот оно как… — не слишком заинтересованно ответила мне Мияко.

«Кажется, тема животных её совершенно не интересует, и она от неё далека,» — подумал я, включая свет в ванной и следом открывая дверь, из которой на нас смотрел уже очнувшийся и с разбитым лицом Харуцугу.

Не обращая на него внимание, я прошёл внутрь, включил воду и начал активно и тщательно, насколько это возможно с одной рукой, промывать миски.

— О, очнулся. Ну привет, — в отличии от меня, обратила на него внимание Мияко. И её голос выдавал её явное желание скорейшего повторение «урока», что преподавала она ему в прошлый раз, и что не был тогда усвоен.

— Оставь его. Займёмся им позже, — не поворачиваясь к ней, сказал я, продолжая мыть миски.

— Да ладно тебе, я немного, — и сзади сразу послышался звук искр.

— Хватит, — повернувшись и посмотрев ей в глаза, вновь сказал я. — Это мой дом, так что будь добра не портить мою мебель и вести себя подобающе гостью.

«Мне и так потом придётся долгое время возится с домом и уборкой, поэтому я бы крайне не хотел, чтобы она добавляла мне забот.»

— Хм… — наигранно задумалась Мияко, играя небольшой фиолетовой молнией над своим указательным пальцем. — А то что? — выдала она наконец-то с ухмылкой и вызовом.

«Ей снова стало скучно, и поэтому специально нарывается на проблемы? Какая же она проблемная…»

— Иначе наши взаимоотношения ухудшаться.

«Помниться, у нас уже был подобный разговор и в прошлый раз я сказал, что перестану с ней общаться, на что она очень остро отреагировала. Тут же я дёргаю за другую нитки. Я не говорю, что мы перестанем общаться, видится или что-то подобное. В данном случае я подразумеваю, что моё к ней отношение станет хуже, а учитывая, что есть довольно большая вероятность моей победы в нашем договоре — ей придётся подчиняться и жить с таким отношением всю жизнь. Не самый совестный способ давления, но, впрочем, мне всё равно.»

— Пф… — искра с пальца пропала, а она увела взгляд, всё же не став переходить грань.

«Хорошо, что это сработало,» — подумал я, начав домывать миски.

После достаточно тщательной мойки мисок, мы с Мияко вышли из ванной комнаты. И всё это происходило под стоны и попытки вырваться Харуцуги.

— Он не вырвется с помощью EMF-а? — спросил я, после того, как закрыл дверь и выключил свет.

— Нет, — флегматично ответила Мияко, направляясь первой обратно в комнату. — После того, как ты выключил свет — точно нет. Ему просто на это способностей не хватит. Ты же тоже владелец EMF-а и должен понимать о его недостатках.

— Видимо, я не слишком долго им пользуюсь, — пожав плечами, ответил я. — Да и мой атрибут отличается от его.

— Это толком не влияет, — отмахнулась Мияко. — Тут же главное — сама концепция: то, что нужно быть сосредоточенным; то, что нужно видеть, где ты создаёшь свой атрибут; ну и конечно, то, что чтобы его создавать нужно жестикулировать руками. Без всего этого никуда, а у него ничего из всего это недоступно, поэтому шанс, что он вырвется как-то, не навредив себе, — слишком мал. И да, есть, понятное дело, что он начнёт создавать свой EMF направо и налево и в этом случае он сможет освободиться, но при этом и шанс нанести себе вред огромный. С его атрибутом — он даже себя убить случайно может, так что я не думаю, что он всё-же прибегнет к этому.

— Вот как…

«Всё это я на самом деле знал, но хотел уточнить, чтобы быть уверенным в своих суждениях.»

А тем временем, мы были уже в комнате и находились рядом с активно мяукающим котёнком, что бегал в коробке из стороны в сторону.

Я открыл специальную еду для маленьких котят, что купил в зоомагазине, и положив маленькую порцию ему в миску, положил саму миску в его коробку.

— А это не слишком маленькая порция?

— Я прочитал в интернете, что лучше давать еду почаще, но небольшими порциями. Так котёнок не переест и не сорвёт себе желудок, после возможного долгого голодания. И если учитывать то, что когда я его нашёл его миски были пусты, а его внешний вид — оставлял желать лучшего, то голодание в дня два-три более чем возможно.

— А ты прямо загорелся этой темой, — вновь не слишком-то и заинтересованно прокомментировала Мияко.

— Как по мне, скорее это ты совершенно далека от темы домашних животных.

— Ну да, тут сложно спорить. Мне они неинтересны совершенно.

— Потому что они слабые?

Мияко кивнула.

— Именно. Они слабые и глупые, поэтому никогда не смогут сравниться с людьми. И даже если говорить не о котах, а, к примеру, о медведях или тиграх, или львах, то они тоже слабые относительно людей. И опять же, это я говорю, даже если убрать EMF.

— Ты о том, что у людей есть развитый интеллект, и только за счёт этого люди сильнее, пускай и не физически?

— Да. Люди развиваются, так что пускай мы и слабее физически, чем тот же медведь, но учитывая наш нынешний технологический прогресс, если бы мы, люди, захотели их уничтожить — то их бы уже не было на этом свете. А ведь при этом есть люди обладающие EMF-ом, и опять же — даже такому слабаку, как Харуцугу, вполне возможно удастся одолеть медведя один на один. А ведь Харуцугу, скорее, пример того, как НЕ надо распоряжаться своими талантами и силами рода.

— Но разве именно этот фактор не накладывает на людей ответственность? Разве не логично и правильно то, что сильный защищает слабого?

— Ты что, сёнен аниме пересмотрел? — с в миг появившейся ухмылкой задала она вопрос. — Наш мир — не аниме, где есть добряки просто по факту того, что они добряки; и так же, наш мир — не аниме, где есть злодеи тупо по факту того, что они злые. Есть, конечно, исключения, но, как по мне, они лишь доказывают это правило. А в большинстве же своём — почти всегда это просто разные точки зрения. К примеру, человек грабит и убивает — это хорошо или плохо?

— Плохо. По крайней мере, в нашем обществе, — всё же добавил в конце я.

— А если он это делает для спасения какого-то члена своей семьи? Ну, к примеру, ради миленькой младшей сестрёнке, что может умереть в любой момент. Но вот если он достанет огромное количество денег, то её можно будет спасти. Достать их как-то иначе, понятное дело, почти невозможно. И что в таком случае, его грабёж и, скажем, случайное убийство невинных — оправданно? Это будет добром или злом?

— Смотря с какой стороны посмотреть.

— Ну, раз уж в прошлый раз смотрел со стороны нашего общества, то давай и в этотраз так же, — явно веселясь, продолжала она.

Я же поставив миску с едой котику в коробку, задумался над этим вопросом.

— Это — плохо, — всё-таки пришёл я к выводу.

— Хо-о… и почему же?

— Общество без проблем пожертвует одной жизнью незнакомого ей человека, ради того, чтобы защитить свои деньги. Я же сейчас беру в пример банки, которые могут обанкротиться и закрыться, в случае такого вот ограбления. Естественно, люди, что положили туда деньги более никак не вернут свои деньги. Их даже вряд ли так будут заботить те люди, что погибнут в ходе ограбления. Они лично для них — никто, а вот деньги — только их. Так что вполне очевидно, что жизнь одной чьей-то сестрёнки никогда не будет стоить грабежа и убийства, а значит — это плохо. Это плохой поступок, если смотреть со стороны общества, — вот мой ответ.

— Как интересно ты мыслишь… Но не выходит ли в твоём понимание, что люди, в основном, — лишь эгоистичные лицемеры, которые лишь прикрываются добрыми масками, а стоит их поставить перед выбором их личного комфорта — они покажут свои настоящие, эгоистичные мысли и мотивы?

— Как правило, я думаю, это так.

— Тогда, как бы лично ты расценил этот поступок, зная всё о больной сестрёнке, — это плохой или хороший поступок?

— Всё зависит от множества факторов — к примеру, как от потери денег пострадает жизнь других людей. Но если абстрагироваться от всего этого и смотреть чисто с моей точки зрения, то… это плохой поступок.

— Плохой? Почему же? Потому что большинство страдает?

— Нет. Всё куда проще. Для меня это плохо, потому что этот «брат» не пытается достать деньги честным путём, или хотя бы серым. Он идёт жёстко, давя всех на своём пути. Он, возможно, рушит жизни других и убивает их, а это — непростительно. С того момента, как он переходит эту грань, — он злой человек. А именно из-за таких злых людей, руководящихся своими эгоистичными мотивами, этот мир таков. Не будь этих злых людей — этой «сестре» помогли бы и без грабежа и убийств.

— То есть, если бы в мире не было «злых» людей, то мир был бы лучше?

— Как по мне, да.

Улыбка с лица Мияко сошла и она стала серьёзной.

— А ты — хороший или плохой человек? — задала она вопрос, глядя мне в глаза. — И заслуживаешь ли ты сам жизни в таком «добром мире», исходя из твоей же логике?

— Я определённо плохой человек, — не задумавшись и на секунду, выдал я. — Такому, как мне, никогда не стать частью «доброго мира».

— Получается, если бы такой мир появился, скажем, завтра, то ты бы сам умер?

— Да.

Повисло тяжёлое и гнетущее молчание, во время которого только маленький котик продолжал есть свою специальную еду.

— Это же не просто слова? Ты действительно был бы готов умереть, только ради того, чтобы другие жили в «добром мире»?

— Да.

— У тебя даже нет мысли того, что этот «добрый мир», построенный для других людей, в котором ты уже будешь мёртв, может быть не достаточно ценным, чтобы приносить тебя в жертву?

— Этот мир будет ценным — я уверен. Он будет настолько ценен, что моя жизнь не стоит и в сравнение с его ценностью.

Глава 15

После данного мной ответа Мияко отвернулась и задумалась.

— Ну и как это всё связанно с темой защиты слабых? — всё же задал я вопрос, не понимая, где она провела связь.

Она вздохнула и посмотрела на меня.

— Это напрямую связанно, и если бы ты не мыслил так, как мыслишь, — ты бы это понял и без моего ответа.

— Значит, из-за собственного типа мышления я не могу тебя понять?

— Да, — кивнув ответила она. — Тебе даже что-то объяснять нет смысла, ведь ты это не понимаешь не в силу недостатка интеллекта, а скорее… — она запнулась и задумалась, — скорее, потому что просто не принимаешь это. Вот, как-то так, я думаю, — неуверенно закончила она. — Иначе говоря, ты и сам знаешь ответ, но он противоречит твоей идеологии, и поэтому ты его подсознательно отвергаешь.

— Понятно, — лаконично ответил я, закончив с вещами котёнка и аккуратно поглаживая его, на что получал довольные мурчащие звуки.

Так мы и просидели под эти звуки несколько минут, думая каждый о своём.

— И что дальше будешь делать? — прервала молчание Мияко.

Я вопросительно посмотрел на неё.

— Я про твою руку, — кивнула она в сторону культи. — Я так понимаю, в школу ты более не пойдёшь, пока всё не заживёт и не придёт в норму. Но что, если всё не придёт в норму, а уже наступит второй особый экзамен?

— Второй особый экзамен? Только не говори…

— Да, он будет в этом семестре. Если быть точнее — в его конце. Впрочем, как и всегда: один в начале семестра, второй — в конце. Итого, на весь учебный год — шесть специальных экзаменов.

«Это плохо. И основная проблема даже не в том, что мне может не хватить времени на регенерацию руки; а главная проблема в том, что это занимает время. А я и так потратил на прошлый экзамен много времени, и из-за этого не сделал всего того, что мог бы уже сделать. Это и есть главная проблема специальных экзаменов. И поэтому я надеялся, что они проходят лишь раз в семестр, и у меня будет много времени между ними.»

— И если быть точным, то он начнётся примерно… — замолчал я, чтобы дать продолжить ей.

— Числа десятого июля. Ну, это в среднем, понятно дело. А так, школа может провести его и раньше и позже — всё по её желанию, и нам остаётся только смериться.

«Значит, мне нужно будет всё запланированное либо закончить до июля, либо…»

— А дальше, следом, идут летние каникулы, которые будут длиться…

— Дней сорок. Может, чуть больше; может, чуть меньше.

«Понятно. В теории, можно будет сделать перерыв на неделю экзамена, и вряд ли это как-то сильно плохо отразиться на плане. Но тут идёт другая проблема, — если мой класс проиграет на специальном экзамене, то, вполне вероятно, подвергнется таким же наказаниям, как и на первом особом экзамене. А если быть точнее — последуют дополнительные уроки и невозможность пропускать как их, так и обычные уроки. А за пропуск, не поуважительней причине, — отчисление, которое мне ни в коем случае нельзя допустить. В общем, это очень большой риск…»

— Тебе так не хочется участвовать в нём? Или тебе не нравится, что он будет занимать твоё время, и есть вероятность проигрыша, в случае которой будет ещё меньше времени?

Из-за её точной догадки я посмотрел на неё.

— Ого, судя по этой реакции я всё-таки угадала. Вопрос только: в чём именно?.. — ухмыльнулась она, оперившись головой на руку. — Был бы этот вопрос чуть раньше, я бы ответила, что первый вариант правильный, но ныне… после того, как именно ты выиграл первый особый экзамен, приведя класс к первому месту, хотя и говорил, что не заинтересован в этом, я затруднюсь дать точный ответ. Кстати, не расскажешь, зачем ты это сделал? Ради дома? — обвела она глазами комнату.

— А ты не поняла?

— Как видишь, — развела она руками.

— А твой дедушка, между прочим, понял.

— Понял? — удивилась она. — Вы с ним разговаривали на эту тему?

— Да, немного. Он сам поднял эту тему и сам дал на неё верный ответ.

— А ты, похоже, его сильно заинтересовал, раз он полез в это дело.

Я пожал плечами, и Мияко продолжила.

— Ну а насчёт того, что он верно дал ответ — это, наверное, не слишком-то и удивительно. Я бы сказала, что вы с ним похожи по характеру и поведению. По крайней мере, я сужу так, по личному наблюдению за ним и тобой, ну и о том, что мне рассказывали о нём мамы и отец.

«Кстати, да. Я об этом, вроде, не упоминал, но у Мияко, как и многих аристократических членов семей в этом мире — несколько мам. И всё потому что это патриархальный мир, где гарем — норма; и иметь по две-три-четыре жены — вполне естественно. Если же говорить о Мияко, то у неё три мамы и рождена она именно от третей. И отсюда же и „растут ноги“ того, что она — третий наследник по старшинству. Если быть точным и вспомнить то, что мне рассказывала Мияко, то у них в семье всё вышло довольно… по-обычному, если так можно сказать: её отец взял первую жену в брак, „заделал“, как сказала Мияко, её старшего брата; после, не дожидаясь рождения первенца, взял вторую жену и „заделал“ старшую сестру; и уже после взял третью жену, „заделав“ саму Мияко. И таким образом её отцу, опять же как сказала сама Мияко, „всегда было кого трахать“.»

— Так что, не расскажешь, почему так поступил? — перебила мои мысли Мияко.

— Думаю, тут аналогичная ситуация, как и со мной — ты и сама сможешь понять, если захочешь. Так что я воздержусь от того, чтобы тебе рассказывать.

— Пф… Ладно, не хочешь — не говори. Лучше скажи: ты закончил возиться с котом?

— Тебе так неймётся пойти к Хацуругу?

— Ага, — не скрывая, ответила она со злобным взглядом, — пиздец как неймётся. Ему преподали урок, а он его совершенно не усвоил. Вот как можно быть таким тупым? — задавала она явно риторический вопрос. — Ладно, если бы я его просто легонько побила и он из-за этого ничего не понял. Но я же сломала ему обе его руки и ноги, а он нихрена не такой болеустойчивый, как ты! И при этом всём его, как я слышала, вчера весь вечер отчитывал глава рода Танэгасима, которого, в свою очередь, перед этим отчитывал мой дед. И поверь мне на слово, мой дед такой мягкий с тобой, только потому что, пока что, ты не в доме или роде Мори. А стоит тебе в него попасть, как он начнёт задрачивать тебя за каждый мелкий прокол или плохую оценку. И я думаю, ты понимаешь, что, может, в твоём случае это и не страшно, но в случае Харуцугу — это… это… — пыталась она подобрать слова, активно жестикулируя правой рукой. — В общем, это — жесть, если одним словом. И снова повторюсь: при всём этом, он пришёл к тебе и… отхерачил руку. А судя по твоему лицу — он и вовсе тебя пытался убить. Убить того, на кого начал строить планы МОЙ дед! Это же, всё же, каким имбецилом надо быть?! — в конце она даже усмехнулась, видимо от абсурдности принятого Харуцугу решения. — А если бы он действительно убил тебя? Сложно представить, чтобы с ним сделали… Да и сейчас, если мы расскажем обо всё этом, ему тоже серьёзно достане… — она остановилась и посмотрела на меня. — Стоп. Ты же против вмешательства дома Мори не потому, что ему в этом случае достанется?

— Конечно нет. Мне нет до него никакого дела, — сказал я совершенную правду.

«Я, конечно, думал об этом и даже пытался найти в этом дополнительную выгоду, но всё было напрасно. От Харуцугу — мне совершенно нет никакой выгоды, а значит — мне всё равно, что с ним будет. Даже если бы в одном из случаев его убивали, но мне было бы это выгодно — я бы подвёл именно к этому случаю, потому что именно мне он был бы выгоден.»

— Фу-ух, а то я уже на секунду подумала, что у тебя жалость и к нему пробилась.

— «Жалость и к нему»?

Мияко немного удивилась, но ответила.

— Ну, ты же из-за жалости взял этого кота домой? С него уж точно никакой выгоды не придётся ждать, — и подумав добавила: — Или я чего-то не знаю?

— К примеру?

— Эм… ну, я не знаю. К примеру — может, это какой-то важный-магический кот; ну или там, ты украл его у кого-то важного и хочешь его как-то использовать. В общем, вариантов-то много, просто до них нужно додуматься.

— И при этом не уходить в крайности и фантазии, — добавил я.

— Ну да…

— Нет, этот кот обычный-уличный. У меня нет на него никаких планов, и я взял его не чтобы получить выгоду.

«Обо всём этом я сам уже не раз думал.»

— Ну вот, а раз всё так, то получается, что взял ты его из чистой жалости.

«Из жалости?.. Точно, тогда, когда я нашёл его на улице, у меня начало болеть в груди. Может ли, что это чувство и было жалостью? В таком случае, если это действительно оно, то я впервые испытал это чувство.»

— Ладно, не важно. С котом ты, видимо, закончил возиться, так что пошли к Харуцугу — самое интересное впереди, — и сказав это с недоброй улыбкой, она встала с кровати, направившись в сторону двери.

Я посмотрел на котёнка, уже доевшего свою порцию и явно требующего ещё, после на дверь, через которую уже вышла Мияко, потом снова на котёнка. И только после этого вздохнув встал и направился в ванную комнату.

«Даже интересно, что она придумает, чтобы повторно и более внятно „припадать урок“?..» — задавался я вопросом, выходя из комнаты и закрывая дверь.

Через некоторое время я был в уже открытой ванной комнате, со включенным светом.

Мияко стояла уперев руки в бока и надменным взглядом смотря сверху вниз на Харуцугу. Что же до самого Харуцугу, то… он ничего не делал. Разве что смотрел в пол, который уже изрядно испачкался кровью с его лица.

— Ты не расслышал? — чванливо спросила Мияко. — Я сказала: подними голову.

И… это сработало. Харуцугу медленно начал поднимать заплывшую от травм голову. И стоило ему это сделать, как… он харкнул в сторону Мияко, попав той прямо в лицо.

— Шуха… — следом сказал Харуцугу, после чего обратно опустил голову.

«То ли он хотел сказать „сука“, то ли „шлюха“. Это немного сложно понять, учитывая его выбитые зубы. Но одно теперь понятно точно…» — я перевёл взгляд на Мияко, что сейчас с мерзостью и злобой оттирала его кровавый харчок с лица, попутно порча нанесённый макияж. — «Он её довёл до предела…»

— Гандон… — злобно выплюнула она, на что получила усмешку.

И из-за этой брошенной усмешки у неё, кажется, закончилось терпение. Она резко взяла его левой рукой за голову и… впечатала в стену. По дому раздался глухой звук, а из головы Харуцугу полилось ещё больше крови, забрызгав как стену, так и пол. И после этого Мияко отпустила его голову и он, вместе со стулом, к которому и привязан, упал на пол, снова ударившись об пол.

— Он не сдохнет от этого, — словно прочитав мои мысли, сказала она, перешагнув через Харуцугу, после чего прошла к умывальнику и начала смывать с себя остатки его кровавого плевка, кажется окончательно забыв о макияже, что так же активно сходил с её лица.

Отмывала она так лицо довольно долго. Явно дольше, чем того требовало обычное желание смыть его остатки с лица. Скорее, это было похоже на то, что ей было невероятно противен сам факт того, что что-то подобное может быть на её лице, и поэтому она боялась оставить даже маленькую частичку. Это можно сравнить с человеком, у которого есть какая-нибудь сильно развитая фобия, из-за которой он не может делать ничего другого, пока не будет уверен, что причина его фобии не исчезла окончательно.

«Раньше я за ней такой неприязни не замечал,» — подметил я, переводя взгляд с неё на валяющегося у ног, в крови, потерявшего сознание Харуцугу. — «И зачем он только это сделал? Он же ничего этим не добился бы в любом случае… Лучше бы попытался сыскать пощады, или вовсе — помощи. Шанс на подобное, конечно, в такой ситуации маленький, но всяко лучше, чем плеваться в лицо той, кто сильнее тебя и без столь печального положения. Какой же он всё же дурак…»

— И как будешь «преподавать урок»? — спросил я, разглядывая и без того поврежденное лицо Харуцугу.

Мияко не сразу ответила, продолжая отмывать лицо, так что я даже успел подумать, что она не расслышала, но в итоге — стоило ей перекрыть воду, как она ответила:

— Изначально просто хотела пытку водой устроить, а теперь… а теперь мне хочется этому хуесосу каждый палец оторвать!

«Судя по её внешне раздражённому виду и голосу — она не оговорилась про „оторвать“. Значит, даже настолько зла…»

— Думаю, обойдёмся пыткой водой.

— Почему это!? — в миг повернувшись, злобно спросила она, пока по её мокрому лицу стекали капли воды на пол и на её кофту.

— Потому что есть вероятность того, что ты перестараешься и далее будет сложно выдать это за «избиение в подворотне». Особенно, если ты действительно оторвёшь ему пальцы. В таком свете пытка водой выглядит куда лучше.

Мияко агрессивно смотрела на меня, в это же время до хруста сжимая свои кулаки.

— Ты заходишь слишком далеко… Я всё ещё не твоя, — напомнила она в очередной раз, не сводя с меня своего злобного взгляда.

«У неё слишком вспыльчивый характер. При её способностях этот фактор мешает ей и слишком сильно выделяется на фоне всех её талантов,» — подумал я, выдохнув.

— Хорошо. Если ты не хочешь по-хорошему, то давай скажу, как сейчас обстоит ситуация. Ты сама сказала, что твой дед — нынешний глава рода, заинтересован во мне настолько, что для него, — я кивнул в сторону лежащего на полу Харуцугу, — нанесение мне даже такой раны, — теперь кивок в сторону своей левой руки, — закончиться крайне печально. Да и судя по общению с ним я уже могу точно сказать, что он очень конкретно обозначил цель — получения меня в свой род. В род, являющейся одним из самых сильнейших родов страны; в род, который занимается военным делом и владеет сорока процентами всей боевой мощи страны. Остальные же шестьдесят процентов, как ты наверняка знаешь, поделены между Императорским родом, который владеет пятьюдесятью из них, и остальными мелкими родами и обычными предпринимателями, делящими оставшиеся десять процентов. Можно сказать, род Мори — почти полностью монополизировал военное дело в Японской Империи, естественно, если не считать Императорский род. И нынешний глава такого рода заинтересовался мной. Так вот, переходя к сути. Как думаешь, если ты, третья по старшинству, так и ещё и девушка, навредишь мне, тебе это спустят с рук?

— Ты нарываешься… — выслушав, дала она ответ, глядя своими яркими алыми глазами уже исподлобья.

«Кажется, у неё снова заканчивается терпение. Что ж, конечно же, можно было бы обойтись и без этого, спокойно проведя эти три месяца, а после выиграв наш спор, но раз уж ситуация так сложилась — ничего не поделать…»

— Разве? — наклонив голову в бок, спокойно спросил я. — Как по мне, я сказал всё правильно, нигде не соврав и не преувеличив. И мне кажется, это ты забыла, что ты — всего лишь женщина и отношение к тебе соответствующее, даже если ты гений и один из выходцев знатного рода. Ничего из этого не имеет значение, если есть мужчина, социальный статус и оценка которого выше твоей. Хотя нет, даже если она на таком же уровне, как и твоя, то этого уже хватит, чтобы он потенциально был «выше» тебя и важнее для рода.

Глава 16

— Стоило получить власть, как клыки обнажил? — прошипела Мияко, злобно смотря на меня.

— Нет, я же не прошу тебя делать что-то переходящее грань. Я всего лишь хочу, чтобы он был относительно цел и это никак не помешало мне. Если он так сильно раздражает тебя, можешь где-нибудь подождать, пока я закончу.

Она несколько секунд ничего не отвечала, продолжая смотреть на меня, словно выбирая какую часть моего тела и каким методом покалечить. Но в итоге глубоко вздохнула и выдохнув, сказала:

— Нет уж. Я сама всё сделаю, — и с этими словами подошла к валяющемуся на полу стуле и привязанному к Харуцугу, после чего перехватила его двумя руками и поставила на ножки.

Но на этом всё не закончилось.

— Помоги мне, — сказала она, начав двигать стул ближе к ванной, заодно приподнимая его.

Я взялся рукой за одну из ножек и так мы дотащили его до ванной, в которую и поместили его через некоторое время. Поместили мы его прямо головой под смеситель, хотя это было и не обязательно, ведь тут был душевой шланг.

И стоило нам его поместить туда, как Мияко сразу же повернула кран, и из смесителя резко пошла вода, попадая прямо на голову Харуцугу, отчего тот сразу же задёргался.

— Тебе стоило проверить температуру воды, — прокомментировал я, наблюдая за Харуцугой.

Мияко мне ничего не ответила, только ещё больше увеличив напор воды, которая, по-видимому, была, как минимум, прохладной.

Нам не пришлось долго ждать, и через несколько секунд Харуцуга уже очнулся и во всю дёргался, пытаясь убрать голову из потока воды, что попадала ему как в нос, так и рот.

Мияко явно получала от этого зрелища удовольствия, но в один момент переключилась с представления, чтобы найти какую-нибудь тряпку или полотенце. И всё ради водных пыток. И если кто-то думает, что водные пытки — это одни из самых «лёгких», то они сильно ошибаются.

Водные пытки популярны по всему миру, благодаря своему простому применению и большой эффективности. Их не раз использовали как на войнах, чтобы достать информацию из пленных, так и на «гражданке», когда ловили предполагаемых преступников и нужно было достать из них необходимую информацию.

И это, если что, я сейчас говорю о обоих мирах — как о своём, так и об этом. В обоих мирах с этим одна и та же история, что, впрочем-то, и не сильно удивительно. Всё же эффективность при таких трудозатрах — непомерная.

Но пускай это и так, но если брать чисто законодательный уровень — то сейчас почти нет таких стран, в которых этот метод пыток не был бы запрещён, под предлогом чрезмерной жестокости.

И дело тут в том, что человек, которому кладут тряпку на лицо, а после заливают это водой…

— Ну как, понравилось? — перекрыв кран, спросила с довольной ухмылкой Мияко, уже держа в руке какую-то тряпку.

Ответом же ей было откашливание от воды, попытка открыть затёкшие глаза и бесконечные содрогания тела.

— Сейчас будет ещё круче… — и после этих слов поместила тряпку на лицо Харуцугу, полностью его скрыв.

И Харуцугу, кажется поняв, что сейчас будет, или просто желая освободиться, начал ещё сильнее дёргаться, прикладывая все имеющиеся у него силы. И поняв, что это не помогает и нужно большее… вокруг него начали появляться камни. Все они были совершенно хаотичных размеров и форм, все располагались на совершенно разном друг от друга расстоянии, и все совершенно по-разному набирали массу.

Я успел насчитать двадцать три камня до того момента, пока Мияко не закончила всё это, несколько раз нанеся удары в живот Харуцугу, после которых он истошно кричал и стонал. Камни же, что висели в воздухе и набирали массу все вместе резко упали вниз, некоторые из которых угодили прямо в самого Харуцугу.

И стоило этому произойти, как следом послышались стоны, крики и… на этот раз мольбы о помощи и прощении.

— Тупоголовой хуесос… — раздражённо выплюнула Мияко и включила воду, которая начала заливаться примерно в нос и горло Харуцугу.

… начинает испытывать симптомы удушья. Буквально всё его тело ему кричит, что он вот-вот умрёт, утонув. И именно из-за этого ментальное состояние человека становиться очень напряженным, буквально заставляя испытывать ужасные чувства. И при всём этом, вода, по большей части, не попадает в сами лёгкие. То есть, как такого вреда человек не получает и шанс смерти крайне минимизирован.

Харуцугу же в этот момент начал брыкаться ещё сильнее из стороны в сторону, издавая при этом звуки, которые сложно описать. Он одновременно пытается вдохнуть, но каждый раз, когда он это делает, ему в горло и нос заливается новая порция воды. И от этого он начинает нервничать ещё сильнее. Его ноги и руки постоянно трутся об стул, пытаясь вырваться из связывающих его веревок, но на деле он лишь их натирает себе.

Не прошло и секунды с подачи воды, как вокруг него вновь начали появляться камни. И как в прошлый раз они были совершенно разных форм, по-разному набирали массу и находились на разном друг от друга расстоянии.

Мияко уже хотел вновь ударить его в живот, но камни неожиданно разлетелись во всевозможные стороны. В том числе и в нас с Мияко. Но… это было слабо. Они летели на такой скорости, что почти каждый смог бы увернуться от этого. Не говоря уже о том, что подобное вряд ли бы хоть кому-то навредило.

И поняв, что произошло, Мияко всё же нанесла удар в живот Харуцугу. Отчего тот вскрикнул и даже немного изогнулся, притом, что его положение к этому не располагало.

И только после этого Мияко выключила воду и сняла с его лица тряпку.

Харуцугу сразу же начал откашливаться и инстинктивно попытался перевернуться на бок, но это, разумеется, у него не вышло. Так он и откашливался несколько секунд, изливая из себя попавшую внутрь воду.

— Хвафиф… — простонал он, стоило ему откашливаться.

Ввиду отсутствия у него некоторых зубов, стало несколько труднее понимать его речь.

Мияко взяла его за волосы и чуть-чуть приподняла его голову, поднеся к ней свою.

— Ты осознал свою ошибку? — чуть ли не прошипела она, глядя прямо ему в его заплывшие глаза.

— Ва… Ва, я офофнал…

— Что именно ты осознал? — ещё сильнее дёргая его за волоса, продолжила она давить и «преподавать урок».

— Я болхе не буху…

Удар левой рукой ему в живот, и следом вопрос:

— Что именно ты не будешь?

— Прояфлять неуфагение… — постанывая и, кажется, начав плакать, ответил он.

Резкий удар затылком о ванную.

— А-а-А-а!!! Не нафо! Не нафо!!! — ерзая на стуле, молил он, а из его глаз уже отчётливо пошли слезы. — Я не буфу больфе! Не буфу…

— Какой же ты не исправимый имбецил… — больше для себя, проговорила Мияко, после чего вновь подняла его голову, поднесся к своей. — Что именно ты не будешь больше делать НИКОГДА?!

— Я не буфу… Я прафда не буфу… — заливаясь слезами и соплями, повторял он.

Мияку это явно начало злить — по ней начали бегать искры. И если она сейчас не успокоиться — она может их случайно применить к Харуцугу, который сейчас почти весь мокрый.

— Что ИМЕННО ты больше НИКОГДА НЕ будешь делать?! — повторила она вопрос, вдалбливая в него таким образом, что хочет от него услышать.

— Не буфу… Не буфу… Я не буфу, прафда!!! — явно не понимая, что от него хотят, продолжал он молить, желая, чтобы всё это побыстрее закончилось.

— Достал! — рявкнула Мияко и вновь отпустила его голову, отчего он ударился головой об ванную, а из его затылка пошла кровь.

Но Мияку это совершенно не интересовало — она, совершенно не слушая его вой и мольбы о прекращении, накрыла его тряпкой и… включила воду. И всё это сопровождалось болезненными стонами Харуцугу.

«Если так продолжиться дальше — она может полностью сломать его. И если это произойдёт, он уже никогда не оправиться от этого случая,» — смотря на это, комментировал я про себя. — «Главное, чтобы она не перегнула, а остальное — меня не интересует. И я уверен, что она всё поняла и не перегнёт, даже если захочет. Так что можно дальше стоять и просто наблюдать.»

Тем временем, Харуцугу вовсю извивался на стуле, словно змея, что попалась в ловушку. Но, естественно, проку с этого было никакого и он просто продолжал натирать себе руки и ноги о стул и веревки, удерживающие его. И всё это сопровождалось звуками того, как он пытается вдохнуть или что-то прокричать, но в этот момент в него ещё больше попадает воды, отчего он пытается её выплюнуть, но снова получает очередную порцию.

Примерно через пятнадцать секунд Мияко выключила поток воды и сняла с лица Харуцугу тряпки. Понятное дело, что первое, что он начал делать — выплёвывать воду, но вместе с этим он продолжал плакать и пытался что-то сказать.

Мияко же, дав ему время на отплёвывание воды, в очередной раз взяла его за волосы и поднесла к своему лицу, снова повторив тот же самый вопрос:

— Что именно ты больше никогда не будешь делать?

Харуцугу же в этот момент весь дрожал, а его глаза метались с Мияко на меня и на всё другое в этой комнате, словно он был готов видеть, что угодно, но только не её лицо.

Мияко же, очевидно, заметив подобное, ещё сильнее потянула его за волосы, из-за чего из Харуцугу вышел ещё один истошный крик.

— Смотри мне в глаза! Будь хоть раз за свою жизнь мужиком.

И только после этого он поднял на неё глаза, пускай и было видно, что делать он этого всё так же не хотел. А может, после этого его желание не видеть её только усилилось. Но Мияко в этот момент это явно не волновало. Для неё было главным, что он внял её словам и посмотрел на неё.

— Отвечай на мой вопрос. Что именно ты больше никогда не будешь делать?

— Я-я-я… — он пытался понять, что от него хочет Мияко, но, похоже, так и не понимал этого, поэтому тянул время.

— Что ты? — раздражённо спросила Мияко, тоже понимая эту очевидную истину, но всё же давая ему время.

— Я… я-я… я бофе не буфу… бофе не буфу…

Для Мияко это стало последней каплей и она в очередной раз резко опустила его голову, отчего он ударился головой и застонал. Мияко же на это нисколько не обращала внимания и в это время накидывала на него тряпку, заодно включая воду.

И так длилось больше двенадцати минут…

Из раза в раз почти одно и тоже. За это время Харуцугу несколько раз вырубался, но вода почти сразу приводила его в чувства, и начинался очередной «раунд», во время которого он вовсю молил о пощаде. На деле же он этим лишь раздражал и без того не слишком спокойную сегодня Мияко, которая после каждой его ошибки начинала процесс «наказания». И либо это была вода, либо обычные удары в живот или грудь.

И всё это длилось, как я сказал ранее, больше двенадцати минут, пока он не сказал, то ли случайно угадав, то ли действительно поняв, то, что от него и хотела услышать Мияко.

— Я-я… я бофе не буфу трофать Афиру… прафа… — и увидев, что Мияко на это никак не реагирует, мандража продолжил: — И бофе никогда не буфу прояфлять к фам неуфагение, Мияфо-сама… прафда… больфе нифофда не буфу…

И всё это время он заливался слезами, которые, казалось, идут всё это время.

И услышав это… Мияко отпустила его волосы, отчего он в очередной за сегодня раз ударился головой об ванную. Но на этот раз было иначе — до этого Мияко вкладывала в этот удар силу, а сейчас просто отпустила. И осознавая эту простую истину на лице Харуцугу появилась улыбка. И при этом он всё ещё плакал и истекал кровью.

«Довольно странное зрелище.»

Но на самом деле он ещё рано радовался, ведь Мияко лишь взяла перерыв, и мы только подошли ко второй части, без которой всё происходящее почти полностью теряло бы смысл.

— Раз ты это, наконец-то, понял, то уже хорошо. Теперь слушаешь меня внимательно, не перебиваешь, не хнычешь, не хлюпаешь и никак не раздражаешь меня. А если будет хоть что-то из этого — мы начнём сначала, тебе ясно?

Он слушал каждое её слово очень внимательно, стараясь полностью вникнуть и понять суть, и это действительно было по нему видно. Но даже пускай это и так, но так быстро успокоиться, после всего произошедшего, попросту невозможно. Поэтому он всё равно продолжал хныкать и хлюпать, что явно сильно раздражало Мияко. Но, на удивление, она это стерпела. Видимо, понимая, что иначе он пока что не сможет.

— Сейчас мы тебя изобьём, а п…

— Зачем?! — перебил он её испугавшись, но после этого буквально стал меньше, поняв, что только что сделал.

И конечно же, Мияко не из тех, кто раскидывается словами…

Тряпка на лицо, вода и стоны — вот, что было в следующую минуту.

— Понял? — спросила Мияко, приподняв его голову.

Он в ответ судорожно закивал, и в это же время, что-то шепча. Скорее всего, извинения.

— Я не слышу!

— П-пофал! Пофал я, чефно…

«Уверен, будь у него развязаны руки, он бы ещё примирительно поднимал руки.»

— Теперь слушай. И если ещё хоть раз перебьешь, то, поверь, наказание последует куда хуже этого! — прошипела она ему в лицо. — Уяснил?

— Ф-фа… фа, — говорил он, попутно кивая головой.

— Так-то лучше, — выдохнула Мияко, ослабив хватку. — Сейчас мы тебя избиваем, ты отключаешься. После этого ты очнёшься уже либо в машине скорой помощи, либо сразу в больнице, в палате. Там тебя будут опрашивать родственники и, возможно, даже полиция. Скажешь, что из-за выговоров расстроился и пошёл гулять. Зашёл в какой-то район, и там на тебя напали. Лица нападавших ты не видел. Куда зашёл, и где тебя избивали — не помнишь. И вообще, ничего не помнишь и не знаешь, и хочешь, чтобы от тебя все отстали. О том, что произошло здесь, и вообще о том, что ты тут был — никому ни слова, а иначе — тебе же хуже будет, поверь. Если проговоришься или сделаешь что-то ни так, как я сказала — пострадаешь. Теперь тебе всё понятно?

После этих слов Харуцугу на несколько секунд задумался, после посмотрел на меня, на мою отрубленную руку, и только после этого посмотрел на Мияко и кивнул.

— Х-хорофо…

И услышав ответ, Мияко сразу же сильно ударила его об ванную. Этот удар был в разы сильнее прошлых, но при этом он был не настолько сильным, чтобы убить.

Глава 17

После удара Мияко Харуцугу сразу же потерял сознание.

— Ты не перегнула? — спросил я.

— А тебе всерьёз есть до этого дело? — спросила она, посмотрев на меня через своё плечо и не услышав ответа, сказала: — Я так и думала.

И после этих слов подошла к раковине и, включив воду, начала отмывать руки от крови из головы Харуцугу. На этот раз это длилось намного меньше времени, чем в прошлый раз, когда он плюнул ей в лицо. Примерно десяток секунд и она уже развернулась и направилась в сторону комнаты.

— Не иди за мной. Я за мешком, — раздражённо сказала она, даже не повернувшись.

«Мешок? Так она и его купила? Предусмотрительно.»

Мияко не соврала и, меньше, чем через минуту, вернулась в ванную с огромным мешком. Я же к этому моменту проверил полученные повреждения Харуцугу, и убедился, что они несерьёзные.

«Было бы слишком проблематично, если бы Мияко всё же перегнула и нанесла серьёзные повреждения. Всё-таки радует, что она вполне разумная, и понимает, когда можно давать волю эмоциям, а когда нет.»

Помимо мешка Мияко так же захватила с кухни ножик, которым сразу же и воспользовался, чтобы разрезать верёвки на Харуцугу и достать из под него стул. И если эти два действия были довольно простыми, то вот запихать его в мешок было проблематично.

Будь у меня вторая рука — было бы гораздо проще. К тому же, сильно мешало то, что он был в крови, и из ванной мы его не стали доставать именно по этой причине.

Мучались мы так минут десять с лишним, пока всё же не удалось его запихнуть в чёрный мешок полностью и закрыть его. Мешок, кстати говоря, водонепроницаемый. Так что кровь, что течёт из него, не будет капать из мешка, лишний раз доставляя проблемы.

И, к сожалению, на запихивание его в мешок проблемы не закончились.

После этого нам нужно было его как-то спустить вниз, и по наступлению темноты, оттащить от моего нового дома, дабы те, кто будут далее его тащить за деньги, не знали лишнюю информацию, которая может сыграть против меня.

Собственно говоря, его избиение мы тоже оставили до наступления темноты, чтобы побои были максимально свежие, и возможная медицинская экспертиза ничего не показала. И пускай вероятность того, что кто-то будет расследовать это дело — мала, ведь сам Харуцугу будет против этого, но даже так перестраховка не будет лишней.

Оттащив его на первый этаж, в кладовку, мы снова связали ему руки и ноги, не забыв засунуть тряпку в рот, на манер кляпа. И только после этого закрыли его пакет и вышли из кладовки, где сразу же выключили свет, направившись на второй этаж.

— Поможешь убраться? — спросил я, разглядывая воцарившейся на втором этаже кошмар.

— Без проблем, — ответила она и подошла к моей отрубленной руке, которую в следующий миг приподняла, взяв её примерно за запястье. — А то ты сам с трудом с этим справишься.

«С этим трудно поспорить.»

— Кстати, что с ней будешь делать? Просто в мешок выкинешь? — спрашивала она, тресся моей отрубленной рукой.

— Лучше закопаю во дворе. Меньше проблем будет. Камни Харуцугу тоже во двор. А всё остальное уже — на помойку.

— Ясно, — и встав на носочки, потянувшись, продолжила: — Ну что ж, тогда принимаемся за работу.

* * *

Заняла у нас уборка около двух часов, и к этому моменту как раз начало темнеть, как мы изначально и рассчитывали. Но вместе того, чтобы сразу браться за дело, мы решили подождать, пока стемнеет полностью. Плюс — мы оба устали, и было бы неплохо, если бы мы отдохнули.

Так мы и решили поступить, перебравшись на кухню с покупками, что я сделал, до всей этой заварухи, и тортом, что принесла Мияко.

Через некоторое время я налил нам обоим чай, а Мияко в это время отрезали куски торта.

— Ты ведь не просто так пришла навестить? — сразу перешёл я к делу, о котором пока что не было время заговорить.

Мияко отпивала в этот момент чай и, выгнув бровь, спросила:

— Почему ты так решил?

— Я не прав?

— Прав. Но интересно, почему ты так решил.

— Я просто предположил и решил спросить — не более.

— А почему ты так предположил? — продолжила она допытываться.

— Ты не кажешься такой личностью, которая будет приносить торт и навещать просто из-за факта переезда и новоселья. Слишком уж это «скучно», в твоём понимание, я прав? — нарочно выделил я слово «скучно».

— Ну да, тут ты прав, — пожала она плечами. — Это действительно обыденно и скучно, чтобы как-то это выделять.

«Думаю, люди, которые по несколько лет ждут переезда, будут с тобой не согласны.»

— В таком случае, если я прав, то какова истинная причина?

— Передать тебе приглашение.

— Приглашение?

— На приём.

Я немного наклонил голову в бок и спросил:

— Ты это специально?

— Специально, что? — спросила она, непонимающе хлопая глазами.

«Даже я понимаю, что она специально даёт ответы с минимальным количеством информации, таким образом подшучивая надо мной.»

— Стоит отдать должное твоему умению контролировать эмоции, — и только после того, как я это сказал, уголки её губ приподнялись.

— Благодарю.

— Так что насчёт приглашения на приёма? — и на всякий случай добавил: — И давай более конкретно, чтобы мне не пришлось допытываться или самому догадываться.

— Хм… — показательно задумалась она. — Ну ладно, хорошо.

«Кажется, она уже успокоилась, относительно того, что было несколько часов назад.»

— Если вкратце, то…

— А если не вкратце? Не хотелось бы не узнать какую-то мелочь, которая сыграет со мной злую шутку.

— Пф… Ты слишком мнительный.

Я на это промолчал.

— Ладно, — выдохнув, сказала она, облокотившись на спинку стула. — Если НЕ вкратце, то род Мори устраивает приём в честь окончания первого особого экзамена. Такое бывает не часто, а лишь тогда, когда происходит что-то важное, и с учётом произошедшего на экзамене и заинтересованности в тебе моего деда, скорее всего дело в тебе. Да и тот факт, что дедушка попросил именно меня передать тебе приглашение говорит о многом.

— Отказать, я так понимаю, не могу?

— Почему же? — ухмыльнувшись, спросила она. — Ты — свободный человек, и никто не в праве что-то делать с тобой из-за твоего выбора. Другое дело, что ты не придёшь на приём благоприятно настроенного к тебе рода. «Рода, являющимся одним из самых сильнейших родов страны; рода, который занимается военным делом и владеет сорока процентами всей боевой мощи страны,» — вернула она мне, брошенную мной недавно фразу. — Ну и ко всему прочему стоит добавить, что третья наследница, коя — всего лишь жалкая женщина, пришла лично, чтобы передать тебе приглашение.

Самодовольная улыбка уже во всю разошлась по её лицу.

— И что же ты будешь делать, о великий мужчина?

Я откинулся на кресло и выдохнул, после чего спросил:

— Отыгралась? Теперь можно поговорить серьёзно?

— Хм… — она приложила указательный пальчик к губам. — Я подумаю, — дала она многозначный ответ.

— Раз так, то давай хотя бы попытаемся.

Она кивнула.

— Для начала — что это за приём? В чём его смысл, как он проходит и какие подноготные есть?

— Приём как приём. Самый обычный.

— Для знати, верно?

— Ну да. Простолюдины сами такие приёмы не организовывают, а на те, что организовывает знать, — их не приглашают, что вполне естественно.

«Понятно, это я и хотел услышать.»

— Идём дальше. В чём основной и не основной смысл его проведения?

— Основной — просто собраться и пообщаться на тему, из-за которой всех и собрали; в данном случае — это окончания первого особого экзамена. Не основной смысл же — это опять же собирание знати в одном месте и общение. Только тут идёт в контексте налаживания контактов, заведения новых знакомств, возможности встретиться и обсудить с кем-то какие-то небольшие моменты, из-за которых как-то слишком муторно лишний раз официально встречаться, но при этом вопросы всё равно надо бы уже решить и закрыть.

«Всё примерно так, как я и предполагал.»

— Примерно понятно, давай дальше. Как он будет происходить?

— Как и обычно — в традиционном японском стиле; длиться же приём будет порядка трёх-четырёх часов — там всегда по-разному.

«Традиционный японский сеттинг? Тогда, получается, и одежда гостей должна быть соответствующей…»

— На приём приходят в сопровождение пары. Пара может быть не твоей невестой или женой, в случае, если, конечно, всё уже не знают, что ты занят. В таком случае, это будет обычная измена.

— Я правильно понимаю, что если я приду не с тобой, то это расценят как измену?

— Хо-о… Ты думаешь, мы уже так близки?

— Будь серьёзнее, пожалуйста. Мы сейчас говорим о важном вопросе.

— Ладно-ладно, — отмахнулась она, резко потеряв интерес. — И касательно твоего вопроса — нет. Это не расценят, как измену, ибо мы не помолвлены, пускай о нас уже и ходят слухи разного уровня развратности. Но! — неожиданно продолжила она. — Если ты придёшь с кем-то, кто уступает мне в статусе — это плохо отразиться на мне и на тебе тоже. То есть проиграем мы оба. Понимаешь почему это так?

— Примерно. Ты проиграешь, потому что я предпочёл тебя другой женщине — и сам этот факт будет очень оскорбительным как для тебя, так и для твоего рода и дома. И уже это выльется в проблемы для меня самого.

— А ещё, если ты приведёшь кого-то хуже меня, то будешь выглядеть в глупцом, что не понимает обычных вещей на уровне «два больше, чем один». Иначе говоря, твоя репутация, как разумного человека, — пострадает. И впоследствии, это выльется в проблемы для тебя, когда будешь общаться с другими представителями знати, дабы получить какую-то выгоду или заключить сделку. Тебя либо не будет ставить всерьёз, а будут считать за необразованного ребёнка, либо же будут пытаться обмануть, и иногда будут это делать настолько в открытую, что это начнёт раздражать и бесить.

— Ты так это говоришь, будто прошла на собственном опыте, — не смог не сказать я.

— Почти. Лично я бы такое никогда не допустила. Но видела на опыте одной моей знакомой, которая потом долго развеивала мнение «дурочки» о себе в обществе аристократов.

— Всё было настолько плохо?

— Поверь: настолько, чтобы не допускать такую глупую ошибку.

«Ясно. Значит, выбора партера у меня толком нет.»

— Что, так сильно не хочешь идти со мной? — изогнув бровь, спросила она. — Это, знаешь ли, довольно почётно даже в аристократических кругах. Что уж говорить о простолюдине?

— Я лишь хочу иметь возможность делать выборы.

— Не любишь, когда ограничивают твою свободу?

Я задумался.

— Даже не знаю.

— Что? — всерьёз удивилась она.

— Неожиданно обретя свободу я сначалаподумал, что она прекрасна, но сейчас понял, что она так же и разрушительна. Люди просто не могут сами распоряжаться своей свободой максимально практично. И это я понял по собственному опыту.

— О Боги… Ты иногда говоришь такие вещи, от которых хочется головой об стену долбануться. Естественно, люди не могут максимально практично распоряжаться своей свободой — они же не роботы, у которых есть только цель, и неважно, какими способами они к ней придут, если на результате это не отразиться. У людей же, нравиться тебе это или нет, уже устоялись те же нормы морали, через которые они не могут перейти ради цели. По крайней мере, если цель не будет слишком важной для них. Там уже будет зависеть от того, что они будут оценивать более важным — средства, потраченные на цель, или саму цель.

Я не стал продолжать эту тему и вернулся в изначальную.

— Оставим эту тему. Лучше расскажи, что происходит дальше, после того, как пара приходит на приём.

— Ладно, если хочешь, то оставим эту тему. Но всё же лучше я расскажу не о том, что происходит, после прихода пары на приём, а до этого момента. Там есть один очень важный момент, а если быть точнее — два. И ты уже должен понимать, о чём я.

— Одежда и… машина, верно?

Мияко кивнула.

— Нам ещё не разращено водить машины по закону, но это, собственно, и не важно, ведь у аристократов принято иметь водителей. Так что тебе в любом случае придётся заказывать машину с водителем на весь вечер.

— И машина, как я понимаю, должна быть бизнес-класса?

— Лучше всё же люкс. Была бы вместо меня какая-то менее знатная женщина — бизнес бы подошёл, и тебе простили бедность, скидывая всё на то, что ты простой простолюдин.

— А в данном случае их этот фактор не волнует?

— В данном случае, тобой заинтересован род Мори и многие другие сильные рода, которые уже пронюхали общий интерес к тебе, и мало этого — с тобой, как я сказала ранее, буду лично я, а это… это статус. Женщины это всё-таки тоже про статус. И нельзя чтобы одна часть твоего статуса была люкс, а другая всего лишь бизнес. Это будет вызывать внутренний диссонанс у всех, понимаешь? И им будет совершенно всё равно, что ты простолюдин.

«Это плохо. Это очень большие траты, из-за которых мной может вновь заинтересоваться полиция. Хотя… есть другой выход.»

— Я же могу перевести личные баллы, заработанные на особом экзамене, в деньги?

— Конечно, — пожав плечами, буднично ответила она. — А у тебя есть другой способ достать столько денег? Или, может, они уже есть? — поняла она смысл моих слов, заинтересованно улыбнувшись.

— Конечно же нет, поэтому я и думаю, откуда взять на всё это деньги. Мне ведь ещё одежду себе покупать. Я ведь правильно понимаю, что прошлая покупка не подойдёт?

— Вот как… ну-ну. Что же до одежды, то — да. Тебе нужно купить новую, ведь в прошлый раз ты встречался в ней с моим отцом. Я, конечно, не думаю, что он как-то очень остро отреагирует, что ты показался перед ним дважды в одной одежде, но… это снова про статус. Понимаешь ли, у аристократов не принято одеваться дважды в одну и ту же одежду. И тут не важно, почему ты так поступаешь, — потому что денег нет, или потому что тебе просто нравиться эта одежда. Для других аристократов ты будешь выглядеть, как обычный бедняк, которому не хватает денег на одежду. И при этом другие твои вещи будут статусом люкс. И в общем, картина будет выглядеть… ненатуральной.

«Она даже себя приписала к вещи? Я, конечно, использовал установленную разницу между полами в этом мире, чтобы её успокоить и подчинить, но это был вынужденный ход. Сейчас же она сама заявила о себе, как о вещи. Какой же это всё же странный мир…»

— И раз уж зашла речь о одежде и идущем рука об руку с ним статусом, то скажу, что лучше будет, если одежда будет выполнена в одном магазине для нас двоих под заказ. Тут и то, что вещи так будут сделаны специально друг под друга, подчеркивая, что мы пара, по крайней мере, на этом вечере; и то, что вещи сделанные под заказ, как правило, в разы качественнее и лучше выглядят — а это снова про статус. Тебе вообще стоит запомнить, что у аристократов совершенно всё про статус. Твои манеры, осанка, взгляд, одежда, машина, аксессуары, телефон, девушка — всё это про статус. Совершенно всё. И чем выше твой статус в глазах других, тем больше к тебе уважения и желания вести с тобой дела.

— А разве их не будет отпугивать тот факт, что я обычный простолюдин?

— Нет. Все понимают, что это временно. Очень временно, учитывая все факторы, о которых многие уже знают. А аристократы — это те, кто думают о будущем. Они привыкли постоянно рассчитывать свои действия, выгоду и прочее на несколько лет вперёд. Перспективы, в общем. Это, кстати, показательное отличие аристократов от простолюдинов. Мало кто из простолюдинов задумывается так сильно о будущем и инвестируют во что-то. Насколько мне известно, это очень большая редкость среди них.

«Ну тут она, скорее всего, права. Аристократы растут в обществе, где им постоянно говорят, чтобы они думали наперёд. У простолюдинов же подобное редкость. И тут не надо быть гением, чтобы это понимать.»

— В общем, самые просвещённые уже будут относиться к тебе, как к обычному аристократу. Может, даже чуть лучше, чем «к обычному». Те, кто не просвещены о тебе, но при этом умны — сразу сопоставят наличие меня, идущей по об руку с тобой, и отношение к тебе просвещённых аристократов. Так что они тоже будут относиться к тебе, как и просвещённые, а может, даже лучше, ведь, как правило, их статус ниже тех, кто во всём просвещены. И только те слепцы и глупцы, что не будут ничего понимать, возможно, и скорее всего, будут относиться к тебе как к обычному простолюдину. Так что, я надеюсь, что ты будешь готов к возможным плевкам в твою сторону. Плевки, естественно, словесные. Никто из аристократов не опуститься до обычных плевков.

— Даже Харуцугу? — напомнил я ей недавнее событие, отчего её лицо скривилось в отвращение.

— Я имела ввиду приём. На приёме никто не опуститься до такого. Даже Харуцугу, который сам по себе сильно выделяется на фоне многих. И выделяется он, понятное дело, не в лучшем свете.

— Всё настолько плохо?

Она кивнула.

— За спиной его часто называют позором рода Танэгасима и дома Мори. И дело не в его довольно средних показателях, а в поведении и виденье мира. Кратко говоря, он просто до ужаса инфантильный, хотя ты и сам это уже наверняка заметил. Но на деле не понимаешь истинные масштабы. Я думаю, ты и сам догадываешься, но детство аристократов сильно отличается от детства простолюдинов. Постоянные занятия, бесконечные репетиторы и нескончаемые тренировочные, и не только, бои. Естественно, в таких условиях детство заканчивается в разы быстрее, чем в обычных условиях, кои естественные для простолюдинов. То есть, если приводить примеры, то, как правило, аристократ в тринадцать-четырнадцать лет ментально такой же взрослый, как и семнадцати-восемнадцатилетний простолюдин. В случае же Харуцугу, то он скорее напоминает простолюдина лет… четырнадцати, наверное. Точно не уверена, ибо не общалась с таковыми, но примерно, я думаю, всё обстоит именно так. Можно сказать, он почти умственно отсталый. И естественно, такой человек никогда не прислушается к другим и не услышит о своих проблемах, и в конечном итоге не решит их, потому что безоговорочно верит в себя.

— Понятно, но мы слишком отдалились от основной темы. Давай вернёмся к ней.

— Без проблем. Всё равно мне совершенно не нравится говорить о нём, — и тон её голоса, вместе с лицом чётко это подчеркивали.

— Теперь перейдём к тому, как будет происходить приём, а именно — что на нём делать в норме.

— Так сильно не хочешь облапошиться? — хихикнув, спросила она.

— Естественно, — дал я лаконичный ответ, не став объяснять очевидные и не только причины. — Так что давай всё-таки перейдём к сути.

— Какой же ты всё же иногда серьёзный до жути, — печально вздохнула она и перешла к сути: — Ну тут уже и рассказать особо нечего на самом деле. Ходишь туда-сюда, разговаривая с другими гостями, пытаешься по максимуму убить скуку, конечно же не переходя грани. Не забываешь всем клонятся, когда только здороваешься. Клонишься, кстати, не так, как обычный простолюдин, но и не так, как полноценный аристократ, ведь пока что ты всё же обычный простолюдин. И не забывай, что мне придётся делать поклоны ниже твоих, ведь я женщина, так что не смей опускать голову ниже моей нормы. Ты можешь буквально растоптать мою репутацию своим необдуманным поклоном.

— Если так всё серьёзно, то нормально, что ты будешь моей спутницей?

— Конечно же, иначе бы дед не послал меня лично к тебе. У нас двоих, буквально говоря, в данном случае и выбора-то не было. — и подумав, добавила: — Нет, ну если только ты не найдёшь себе другую девушку, коя не будет хуже меня. Только в таком случае всё будет относительно окей.

— Понятно. Проще говоря, всё было предрешено заранее, — и после этого спросил: — Так какого числа будет приём?

— А тут мы подошли, наконец-то, к самому интересному, — хищно улыбнувшись, сказала она. — Приём будет через три дня.

Глава 18

— Ну и что будешь делать? — хмыкнув и во всю улыбаясь, спросила она.

«Что буду делать? А у меня есть выбор? К сожалению, я его не вижу.»

— Как знать, — пожал я плечами.

— В смысле, как знать? У тебя так-то одной руки нет, и, я думаю, ты и сам понимаешь, что если придёшь на приём в таком виде — это вызовет огромное количество шума среди всех, кто там будет, и привлечёт к тебе внимание, которые ты так стараешься не привлекать лишний раз. И это только начало. После пойдут расспросы, в ходе которых есть шанс выдать всё то, что сегодня здесь произошло, а ты ведь и этого хочешь избежать, верно?

Я согласно кивнул.

— Ну вот. И это, опять же, будет только начало. После всех этих разборок начнётся шумиха с тем, как ты будешь жить дальше без своей руки, ведь и то, что у тебя есть регенерация ты не хочешь раскрывать. И в этой шумихе уже каждый, кто положил на тебя взгляд, будет предлагать восстановление руки, говоря, что сделают это за так. Просто вот так щедро восстановят тебя руку. Понимаешь, к чему я клоню?

— К тому, что это только на словах будет за бесплатно.

— Верно. На деле же всё будет выглядеть иначе, по крайней мере, для всех находящихся на приёме. Есть приглашённый на приём перспективный мальчик-простолюдин. У этого мальчика нет одной руки. Он как-то, совсем недавно, её потерял. Причина не важна — опустим её. Так вот. На приёме есть этот бедный мальчик, которому ни за что в жизни самостоятельно не восстановить руку, — ведь это и стоит дорого, и нужно владеть определёнными связями, — и также на приёме есть ещё какой-то благородный аристократ. И этот щедрый аристократ предложит бедному мальчику помощь, благодаря которой бедный мальчик более не будет инвалидом. Мальчик соглашается, ему восстанавливают руку. А потом, по прошествую какого-то времени, мальчик, с уже целой рукой, встречается с тем самым благородным аристократом. Скорее всего, это будет в максимально пафосном месте — типа этого же приёма, чтобы было максимум других аристократов, который в прошлый раз видели акт щедрости в сторону мальчика. И на этом мероприятие, или таком же приёме, этот аристократ ненавязчиво просит что-то.

— И если это что-то не перегибающее палку, то мальчик будет обязан выполнить эту просьбу, ибо иначе будет испорченная репутация и все в аристократическом кругу будут считать этого мальчика — неблагодарной свиньёй.

— А ты всё схватываешь налету, неплохо, — похвалила меня Мияко, отпив уже остывший чай.

«Как же это проблематично. Стоит мне появится в высшем свете, на приёме, как каждый там присутствующий будет рассматривать меня, как обычную вещь, которую можно использовать в своих личных целях. И дабы это сделать вряд ли хоть кто-то из них будет думать о морали, а значит — будут использованы даже самые грязные методы. Можно сказать, стоит мне будет появится там, как я попаду в змеиный клубок. Каждый там присутствующий будет моим врагом с самого начала. И исключений не будет.»

— Так что, какой план? Вариантов-то у тебя, на самом деле, не так уж и много. Можешь, к примеру, попытаться объяснить всё моему деду, но тогда ты будешь уже, в хоть и в не очень большом, но долгу перед родом Мори. Ведь, по факту, ты пока что обычный простолюдин и отношение к тебе — такое же. А можешь, скажем, просто забить на это приглашение и не прийти на приём. Но этот вариант я бы вообще не рекомендовала.

— Потому что я испорчу отношения с родом Мори?

— Ага. И что гораздо хуже — это будет больше похоже наглый плевок в лицо моему деду, а он такое терпеть не может. Сам понимаешь, он всё изначально рассчитал, не оставив ни тебе, ни мне выбора. А по итогу… ты просто не приходишь, или отказываешь, — не важно. Тут важен сам факт, что это будет выглядеть, как юношеский максимализм и бросание деду вызов — типа «не решай за меня, что мне делать».

— И если я так поступлю, то что твой дедушка будет предпринимать?

— Хороший вопрос, — хихикнула она, — но ответа на него я не дам. Тут уж, извини меня, попросту не угадать. У человека его уровня руки, буквально говоря, развязаны. Он может подгадить тебе в совершенно любой момент, и ты даже никак не докажешь, что это сделал он. Вот вообще никак. Чтобы ты не предпринимал, какой бы план не придумывал — это всё будет бесполезно против человека с таким количеством власти.

— Ясно. Этот вариант мне точно не подходит.

Мияко согласно кивнула.

— Думаю, этот вариант вообще бы никто не выбрал. В таком случае, у тебя остаётся не так уж много вариантов. Если перечислять оставшиеся, то можешь как-то попытаться восстановить руку. Ты можешь как-то сконцентрировать свою регенерацию именно на руке, чтобы ускорить её на максимум и закончить за три дня?

— Нет, — дал я честный ответ. — Я уже проводил эксперименты над своей регенерацией. Она не поддаётся контролю, чтобы я не предпринимал; и она не ускоряется ни от чего.

«А ещё она умная и изначально регенерирует самые серьёзные травмы, оставляя самые мелкие на потом; и ещё у неё есть предел, который стоит перейти, и она перестаёт регенерировать. Это всё я тоже выяснил при помощи экспериментов, которые ставил на себе, но говорить ей это не нужно.»

— значит, этот вариант тоже не подходит… — как-то печально вынесла она вердикт. — Что ж, в таком случае, у тебя остаётся вообще мало вариантов. Можешь прийти к моему деду и попросить его восстановить твою руку, но и этот вариант тебе не нравится, ибо будешь в долгу у рода Мори. Тогда можешь попытаться найти кого-то на стороне, кто сможет помочь тебе с восстановлением руки. Но тут сложность в том, что на официальном, государственном, уровне такое под силу только главам, и некоторым членам, влиятельных родов. То есть в долгу ты всё равно будешь, если не сделаешь что-то, что сможет «погасить» долг, и таким образом это будет обычная сделка. Но я не представляю, если честно, что ты можешь такого сделать, чтобы это была честная сделка, без оставления долга за одной из сторон. Но в этом варианте есть ещё один исход, — прервалась она и посмотрела на меня, дабы я продолжил.

— На «неофициальном уровне», верно?

— Ага. У нас ведь есть всеми ненавидимые кланы, которые так же обладают силой и некоторыми возможностями. В их число, естественно, входит и медицина, пускай и на незаконном уровне. Но тут та же проблема, что с родами.

— Сделка должна быть равноценной. Чтобы выиграли все, а не только один.

— Да. Тебе, опять же, нужно будет что-то дать или сделать такое, за что можно будет и руку восстановить, — и будто поняв кое-что, Мияко продолжила: — Кстати, ты ведь не думаешь, что восстановить руку — это такое простое дело, просто из-за того, что сам обладаешь регенерацией? Она ведь, знаешь ли, не у всех есть. Я бы даже сказала, что за такой дар многие бы были готовы убить. А если бы рода массового узнали, что этот дар так же работает и на EMF, то… вполне вероятно, у нас в стране была бы небольшая гражданская война. Так что не нужно относиться к этому, как к данному. Это очень сильный дар, который вкупе с твоими личными способностями, представляет из себя полноценную угрозу государственного масштаба. Это в перспективе, разумеется.

— Я это и так понимаю.

— Ну вот и хорошо, — удовлетворённо кивнув, сказала она, вновь взявшись за чай. — Тогда давай перейдём к тому, что там осталось из вариантов? — и даже не дождавшись ответа, поставила чашку на стол, после чего откинулась на спинку кресла, закинув ногу на ногу и приложив руку к подбородку. — Хм… а что у нас осталось-то?

Я пожал плечами.

— Ясно, — сразу же выдала она, видимо предвидев такой ответ. — Хм… в таком случае, вроде, остался только вариант, в котором ты приходишь на приём прямо в таком состоянии. Да, очевидно, что произойдёт всё то, что я описала до этого, но есть же вероятность того, что ты сможешь из всего этого выкрутиться, оставшись никому ничего не должным, и придерживая нейтралитет?

— Есть.

«Пускай он и маленький. Ведь я всё же не какой-то волшебник, который может сделать невозможное возможным. К сожалению, это так не работает.»

— Ну так что, ты его выберешь? — продолжала допытываться Мияко.

— Как знать, — я пожал плечами, вернувшись к чаю.

— Ты ведь уже всё решил и просто не хочешь мне рассказывать?

Я не стал отвечать на этот вопрос. Мияко же, так и не услышав на него ответ, сдалась и, выдохнув, приступила к куску торта.

* * *

Мы подождали ещё примерно час, во время которого общались на совершенно неважные темы. После этого уже можно было преступать к исполнению нашего плана, но нужно было ещё кое-что перед этим сделать.

Переодеться.

В данный момент я был в школьной форме, коей светить в подобном деле, понятное дело, полная глупость. Мало того, что кто-то может это случайно заметить и запомнить, а потом как-нибудь использовать против меня, так ещё и разведанные везде камеры вполне могут заснять меня.

В силу этого будет лучше надеть не выделяющуюся одежду, благодаря которой можно скрыть лицо и от которой можно будет сразу после этого дела избавиться. И подобную одежду я, естественно, купил в достатке. Если честно, то весь мой гардероб, кроме формы, и состоит из подобной одежды. Она самая практичная.

Но всё не так хорошо. Проблема была в другом. У меня нет одной руки, а переодеваться с одной рукой крайне трудно.

— Поможешь мне переодеться? — в открытую спросил я у Мияко.

— Эм… ну, окей, — не слишком решительно ответила она, осматривая меня и в отдельности косясь на руку.

Я понимаю, что подобное для многих было бы смущающим, или может, даже проявлением слабости, ведь одна рука всё же есть — и ей вполне можно и одному одеться, не привлекая к этому действию девушку. Но лично я в этом не вижу ничего такого.

Я всю свою прошлую жизнь жил под постоянным присмотром, и вполне успел к этому привыкнуть. Иначе говоря, я просто не вижу ничего такого, когда обнажаюсь перед другими.

С помощью же примерно тоже самое.

Я не в первый раз лишаюсь руки. Даже лишись сразу двух — для меня это так же не было бы впервые. А тут стоит понимать, что переодевались мы в том месте, где я жил, постоянно. Занятия физическими нагрузками, опыты и обычная учёба — каждый раз переходя от одного к другому мы переодевались.

И, естественно, даже когда у тебя нет рук ты всё ещё продолжая всё это делать. И поэтому, чтобы переодеть подопытного, персонал каждый раз помогал, чуть ли не самостоятельно одевая и раздевая подопытного. И именно поэтому я так же не испытываю по этому поводу какого-либо смущения. Это не более, чем обычная норма, что когда ты слаб — тебе помогают.

Что же до того, как мне помогала Мияко…

Могу сказать, что ей, очевидно, подобные было впервой и ей подобный опыт не сильно понравился. Как, впрочем, и мне. В один из моментов мне даже показалось, что делай я всё сам, с одной рукой, закончил бы с этим быстрее, затратив меньше сил.

Что ж, этот урок был полезен, и я кое-что вывел из него. То, что не нужно просить Мияко помочь переодеться.

Я, если честно, даже не думал, что такой человек, как она, может не справиться с подобной лёгкой и примитивной работой. Но ладно, хватит об этом.

После того, как я переоделся, я предложил и Мияко одеть что-то из моего гардероба, чтобы —, в случае чего, — избавиться от этих вещей. Она, как я и ожидал, отказалась, сказав, что без проблем избавиться от своих вещей, если потребуется.

А ведь всё, что на ней надето, было явно дорогим и принадлежало к популярным и дорогим брендам, кои себе мало кто может позволить.

Но причин не верить в правдивость её слов у меня не было, так что я опустил этот вопрос, после чего мы спустились в низ, в кладовку, в которой уже во всю ёрзал и кряхтел сидящей в мешке Харуцугу.

— Сейчас начнётся сама приятная часть, — оскалилась Мияко.

«Кажется, он для неё как бельмо на глазу. Она его терпеть не может просто за факт его существования. Жестоко. Но стоит отдать должное — до этого она не вредила ему. И я уверен, не делай он глупости — она бы и дальше его не трогала. Хотя исходя из собственного опыта и того, что мне о нём успела рассказать Мияко, он попросту из тех людей, кто не может не делать глупости. Так что, в какой-то мере, такой исход был закономерен.»

Мияко подошла к мешку и… ударила по нему ногой. Резко. Даже не задумываясь и на секунду.

Из мешка раздалось кряхтение и жалобный вой, после чего мешок начал ещё активнее ползать из стороны в сторону.

«А ведь если бы она попала ему в голову, то всё могло закончиться печально.»

— Не хочешь ему тоже вернуть должок? Это же из-за него в свой же первый школьный день ты стал звездой интернета, — напомнила Мияко, спросив у меня через плечо.

— Воздержусь.

«Тем более, можно сказать, долг я уже вернул,» — вспомнил я недавнее происшествие.

— Как хочешь, — и после этого развернулась и ещё раз ударила по мешку, из которого усилился болезненный вой.

Так прошло около десяти минут стонов и пинания мешка, пока я не попросил Мияко остановиться. За это время даже у самой Мияко начали болеть ноги — что уж говорить о Харуцугу, который, наверное, ещё никогда в жизни не испытывал столько боли за один день.

Мияко не слишком хотела заканчивать веселье, но спорить в этот раз не стала.

Вместо этого она отрыла мешок, показав нам заплаканное и избитое лицо Харуцугу, который сейчас лишь жалко хлюпал, боясь даже смотреть в нашу сторону.

Мияко же, видя такую реакцию, наоборот стала более весёлой и довольной. Она даже не стала переходить к следующей стадией плана, продолжая наслаждаться открывшимся ей видом, словно смакую каждую секунду.

— Мияко, — окликнул я её.

Она громко фыркнула и взяв Харуцугу за голову резко ударила его об пол, после чего он в очередной за сегодня раз отключился.

— Доволен?

— Вполне, — сказал я и подошёл к мешку, рядом с которым присел.

Сперва, надев заранее приготовленные перчатки, я осмотрел Харуцугу, чтобы убедиться, что он потерял сознание, и при этом у него нет серьёзных повреждений, которые могут угрожать его жизни. Так и не найдя их, я расстегнул его форму, чтобы убедиться, что все нанесённые травмы будут походить на избиение в уличном переулке. Проще говоря — очередная перестраховка.

Убедившись, что они вполне похожи на травмы, которые, в теории, можно было бы получить при избиение в переулке, я застегнул обратно его форму, вернув её в прошлое состояние. Впоследствии, я так же закрыл и мешок, в котором мы и будем его выносить.

Но для начала.

— Давай выйдем, осмотримся. Не хотелось бы, чтобы мы встретили кого-то.

— Без проблем. Может, тогда сразу попытаемся найти тех, кто будет его дальше тащить?

— Если это произойдёт попутно, то я не против. Но лишнее время лучше не тратить — он может очнуться уже через несколько часов.

— И что? — удивилась Мияко.

— У него и так за сегодня голова пострадала. Будет ещё больше — не факт, что он в следующий раз просто потеряет сознание. И вообще, до этого тебе везло, что ты не перегибала палку, хотя сделать это было крайне легко.

Да, стоило ей приложить несколько раз чуть больше сил — у Харуцугу могли быть серьёзные травмы. И это в лучшем случае. В худшем — он бы просто погиб.

— А, ты вот о чём. Не беспокойся, это не везение, а чистый опыт и расчётливость.

Глава 19

Было уже за десять часов ночи.

Выйдя на улицу, мы сразу разделились, чтобы охватить как можно больше территории за минимальное количество времени.

И перед этим, когда мы сидели и общались за столом, мы так же и обсудили место, в которое и хотим отнести Харуцугу. После в это место придут те, кого кто-то из нас найдёт и наймёт, и они уже отнесут его в так же заранее обговорённое место, которое находиться в другом квартале.

Квартал же выбран не случайно. Я был в нём и могу сказать, что это один из тех кварталов, в котором вполне могут избить, ограбить или даже убить человека. Также в нём совершенно нет камер видеонаблюдении. Такой квартал именно то, что нам и было нужно. Идеальный в данном случае.

Но даже эту идеальность может испортить всего один человек, который случайно там окажется и увидит всё, а после — либо пойдёт в полицию, либо вовсе попытается вмешаться. В обоих случаях исход нас не устраивает, так что в его сторону я сейчас и направляюсь.

Да, даже если я сейчас его осмотрю совсем не факт, что ничего не произойдёт в нём позже, но ничего не делать — куда хуже. Это всего лишь перестраховка, но даже она может помочь.

Мияко же, к слову, взяла место, в которое мы и будем изначально нести Харуцугу. Это место находиться метрах в двухсот от необходимого нам квартала, и особенно примечательно это место тем, что в нём крайне мало людей. Лично я там не был, но оспаривать то, что сказала Мияко, я не видел смысла. Ей, в данном случае, просто не зачем мне врать.

После же того, как мы оба осмотрим необходимые нам места, мы встретимся на дороге, по которой и будут переносить Харуцугу те, кого мы наймём.

И, кстати, об этом. Если мы так никого и не наймём, то нам придётся самим его волочить до выбранного квартала. Этого бы и я, и Мияко хотели избежать, но если выбора не будет — ничего не поделать.

А ведь если бы была личная машина — такой проблемы бы не было. Мы смогли бы его просто погрузить и отвезти до места, где выгрузили бы его.

Примерно под такие мысли я и шёл по безлюдным переулкам до нужного мне места, периодически кидая взгляд в самые тёмные места, где меня могут ждать неприятности.

Будет, пожалуй, забавно, если мы, пытаясь выдать это всё за обычное избиение «гопниками» Харуцугу, сами нарвёмся на них. В случае Мияко я не сомневаюсь, что ей хватит сил отбиться. Я бы даже сказал, что я скорее буду думать о тех, кто на неё нарвётся, нежели о ней самой. Я просто не представляю, чтобы тут был кто-то, кто сможет с ней сражаться на равных — что уж говорить о победе над ней?

В моём же случае есть вполне реальный шанс даже умереть, если их будет слишком много и у них будет, скажем, холодное оружие. О том, что у них может быть огнестрельное — даже речи не идёт. Даже мой атрибут меня от этого никак не спасёт. Они просто изрешетят наугад весь мой дым и, естественно, в итоге попадут и в меня.

Другое дело, что до того, чтобы они начали в меня стрелять — нужно ещё довести ситуацию до критического состояния. А это уже, в свою очередь, маловероятно.

Но всё равно я испытываю не лучшие ощущения осознавая, что, в теории, могу умереть так бесславно. Так что нужно срочно раздобыть силу. Если по самому минимуму — мне нужно потратить хотя бы месяц на улучшение физической формы; если по среднему, то мне нужно улучшить физическую форму и раздобыть огнестрельное оружие; и в лучшем случае — добыть ещё один артефакт-инжектор с каким-нибудь атрибутом EMF — желательно, чтобы он был с сильным атрибутом, хотя бы по типу огня или молний.

По сути, я понимаю и даже вполне могу реализовать достижение максимальной цели, но проблема тут в другом.

Мне нужно действовать скрытно и не привлекать внимания, а иначе — полиция вновь мной заинтересуется. А возможно, всё и вовсе дойдёт до того, что мне что-то подкинут, чтобы просто посадить за решётку, ведь хоть прямых доказательств и нет, но я — единственный, кому могло быть выгодно то, что произошло почти две недели назад.

И если подобное повториться второй раз, то уже мало кто будет разбираться в этом деле. Меня просто посадят по ложной статье.

В общем, если подвести итог, то мне нужна сила, но при этом я не могу получить её действую слишком шумно. А действовать бесшумно будет крайне трудно. Это совершенно другой уровень.

Впрочем, это не означает, что это невозможно…

* * *

Почти в это же время в одном из баров, находящихся в нескольких сотнях метров от дома Акиры, сидели двое мужчин на вид лет сорока. Оба они вполне могли похвастаться своими физическими способностями.

И если один из них был сильным только из-за большой массы тело, то второй был атлетично сложен, так ещё и постоянно следил за собой, периодически занимаясь в зале. И это притом, что большая часть его заработка всё равно была с тяжёлой работы грузчика, которая сама по себе, так или иначе, физически развивает тело.

Можно сказать, он был в отличной физической форме. И он об этом прекрасно знал, и даже был уверен, что почти никому из обычных простолюдинов не уступит в этой стезе. Может быть, только везунчикам профессионалам-спортсменам, которые всю жизнь только и делают, что качаются, при этом ещё и хорошо устроив свою жизнь.

Но так он думал до сегодняшнего дня.

Сегодня его уделали. Уделали, даже не сражаясь с ним.

— Налей ещё, — сказал он бармену, подвинув к нему большую пивную кружку.

Бармен отвлёкся от чистки стаканов, кивнул, и взял его кружку, после чего поднёс её к крану, из которого в следующий миг полилась прозрачно ярко-жёлтая жидкость, заполняя собой бакал.

— Эй, Лом, а может хватит? — посмотрев на него, спросил его сосед, который уже давно стал скорее близким другом, чем обычным соседом. — Мы и так уже весь бюджет на этот месяц потратили, а нам ведь ещё и ночлег для семей искать…

Да, их, вместе с их семьями, сегодня выселили из снимаемых ими квартир. И всё после того, как они не смогли поймать и избить одного мальчишку. Всего лишь одного слабого и немощного пацана.

Не один из них не собирался всерьёз избивать его, не говоря уже о тяжких травмах. Им всего лишь нужно было показательно, на глазах хозяйки их квартир, надавать ему, чтобы, как сказала хозяйка, он расплатился за то, что не сдерживает обещания.

И если бы они это смогли сделать, то сейчас бы их семьи не собирали свои вещи, готовясь выезжать. Выезжать в никуда… квартиры в Токио слишком дорогие, чтобы можно их был вот так просто менять простому работяге. Теперь каждый из них понимает, что им придётся жить в какой-нибудь подворотне. В лучшем случае — кто-нибудь из друзей пустит на время пожить. Но это слишком маловероятно. Скорее всего, придётся жить на улице…

И это злило. Бесило и раздражало.

И мало этого, так ещё Лом, который всегда был уверен в своей физической подготовке, уступил какому-то мальчишке, которого они не раз видели, ведь были его соседями. Это был самый простой мальчишка. Ни физических способностей, ни умственный, ни EMF-а — он ничем не выделялся. Единственное, что можно о нём было сказать — он был добрый и был подсосом в клане Цугару. Выполнял всякую мелкую работу, как обычный наёмник, и об этом знали все, кто живёт на этом районе.

Лом бы никогда не подумал, что сможет ему уступить. Да, у парня появился EMF — такое бывает — он сам по себе у каждого может появиться в совершенно любое время. Но даже так — он у него слабый. Подумаешь, обычный дым. Он даже сам в нём не видит.

Хотя вот в этом Лом сильно сомневался.

Парень дважды смог идеально двигаться в своём дыме, будто видя всё, так, словно его дыма и вовсе нет. Но разве такое возможно? Он слышал про атрибут дыма — один его знакомый им владеет. Правда, он его совершенно не развивает. Считает его бесполезным. Он даже, наверное, в свои сорок три не сможет разом выдать столько дыма, сколько тот мальчишка. Ну и дурак. Был бы даже такой атрибут EMF-а у Лома — он бы смог его как-нибудь реализовать, и точно не стал бы забрасывать его развитие и считать его чем-то вроде… игрушки.

Но не в этом суть. Суть в том, что он рассказывал, что у этого атрибута есть две главные слабости, кои являются причинами его общей бесполезности: первое — дымом крайне трудно управлять; и второй — дым слепит и хозяина. То есть хозяин дыма видит его точно таким же, как и другие.

Тогда как тот парень так двигался в нём? Он действовал совершенно бесшумно, словно всё видя. Может ли быть, что у него какой-то другой дым? Нет, маловероятно. Но, наверное, это единственное объяснение.

Но, к сожалению, его атрибут не главная причина, почему Лом не смог его избить.

Основная причина — это изменение его характера. Да, именно это.

Не его появившийся EMF, ни его явно возросшие физические способности, а его характер. Одного взгляда на него хватило, чтобы понять, что он изменился. Из него словно исчез тот свет, что он раньше излучал во всех, с кем общался. А заместо света пришла… тьма. Тьма и идущий за ним следом холод. От одного его взгляда будто веяло мертвечиной.

Может ли быть, что на него так повлияла смерть его матери? Вполне. Он её любил больше всего на свете. Даже больше себя. Он ведь и влез в криминал, потому что хотел ей помочь. Лом и никто не знал, чем именно он хотел ей помочь, но зная его характер и любовь к своей матери — было видно, что это ради неё.

Так что то зверское убийство его матери вполне могло изменить его. Это было бы ожидаемо. Но настолько? Как из такого дружелюбного парня появилось такое… существо. Это трудно назвать как-то иначе. Расчётливое, холодное, словно мёртвое. Это очень трудно назвать человеком. Больше похоже на оживший труп.

— Эй, Лом! Ты меня слышишь вообще?! — чуть ли не закричал ему в ухо его сосед-друг, заодно тряся его за плечо.

— Да чо те надо!? — ударив левой рукой по барной стойке, злобно спросил он, развернувшись к нему. — Чо ты от меня хочешь услышать-то?! То, что мы в жопе?! То, что нам некуда свои семьи пристроить?! Это, по-моему, и так очевидно без лишних слов! Так что отъебись от меня и дай хоть напиться! — и после этих слов он опрокинул в себя пивной бокал, разом опустошив его наполовину.

Лом понимал, что сейчас перегнул палку и ни за что накричал на своего друга и соратника по несчастью, но и извиняться было как-то… не то, что стыдно. Просто неправильно. Это будет противоречить его нормам.

Что же до его пухлого друга, то тот отвернулся от него, после чего тоже взял пивной бокал и начал постепенно его опустошать. Ему не было обидно или досадно, что на него накричал Лом. Возраст не тот, чтобы на подобное обижаться. Да и он всегда знал, какой характер у Лома. Стоит пойти чему-то не так, как он срывается, словно бешенный пёс. Он не раз становился случайно жертвой, на которую он случайно срывался из-за всяких небольших проблем и своего взрывного характера.

Что уж говорить о нынешних проблемах?

У них обоих собственные семьи, а они сидят и пробухивают последние деньги в баре на дерьмовое дешёвое пиво. А иначе ничего попросту им не оставалась. По крайней мере, они так думали. Те деньги, что они сейчас пропивают на снятие жилья не хватит, а так хоть немного легче станет.

Так они и сидели в тишине, периодически прерывая её только на то, чтобы попросить бармена подлить ещё пива. Настроения у них не было. Каждый думал о своём, но при этом обоих заботила одна вещь — где раздобыть деньги. Чтобы быстро и много.

И оба они понимали, что есть только один вариант, где их можно раздобыть быстро и много — криминал — то есть, кланы.

До этого они оба уже как-то через раз подрабатывали на кланы. В основном на клан Цугару, которого ныне более нет. Но это и не важно. Их нет, но их место уже отдали другому клану. А там и разницы уже нет — что идти к ним, что пришлось бы идти к Цугару. Кланы всегда одинаковые.

Грязная работа и быстрые деньги — вот их принцип.

И этих двоих это бы устраивало, если бы не одно важное для каждого из них «но» — это их семьи. Стоит им на постоянке ввязаться в дела кланов, как они умрут. Или умрут дорогие им люди, что ещё хуже. Такова судьба всех, кто имеет дела с кланами. Грязная и простая работа за большие деньги. Но цена за это — это постоянный риск, с большой вероятностью летального исхода.

Именно поэтому они не могут идти к кланам.

Ведь если они умрут, то кто будет содержать и кормить их семьи? Никто. Это буквально билет в один конец. Нет совершенно никакого смысла разово получить деньги, чтобы потом обречь всю свою семью на вымирание.

Так они и сидели, раздумывая, что же им делать — умирать медленно, в теории имея шанс выкрутиться, или несколько раз получить деньги, а после с огромной вероятностью умереть, возможно забрав за собой ещё свою семью?

— Вы подходите, — неожиданно для них двоих раздалось за их спинами.

Сначала повернулся Лом, а после и его друг. Они были уже изрядно подвыпившие, да и свет в баре не располагал, но они вполне хорошо смогли рассмотреть того, кто стоял сзади них.

— Тебе чо надо? — нагло спросил Лом, пытаясь вспомнить, где же он видел лицо этой девушки.

Да, это была девушка. Очень красивая девушка с длинными белоснежно белыми волосами и ярко-алыми глазами, словно залитые кровью. Одета она была в явно дорогую одежду, а её надменный взгляд с первых секунд выдавал в ней того, кто привык стоять выше других. Сейчас она смотрела на этих двоих как на… вещь. Не более чем обычные вещи.

И это бесило Лома. Её взгляд напомнил ему взгляд того пацана. Пускай у них они и принципиально разные, но он был таким же надменный, как и у неё. И именно это невероятно бесило Лома.

— У тебя проблемы?! — встал он со стула, выпрямившись, и буквально нависнув над девушкой.

Лом был выше неё почти на две головы, но даже так… её взгляд не поменялся. Такой же надменный, словно смотрящий на мусор.

— Эй-эй, успокойся, — взял его за плечо его друг, на что Лом уже хотел злиться, но следующие слова заставили его успокоиться, — это же это… это… — обращался он уже к девушке, что стояла с невероятно скучающим лицом, — извините за грубость, но неужели вы — Мияко Мори-сан?

— Мияко Мори? — переспросил Лом, вспомнив, что видел новости о ней в интернете и по телевизору. Её все называют гением рода Мори. Рода, который является одним из сильнейших в Японской Империи.

«И что такая особа может делать в таком захолустном месте?» — вот, какой вопрос сейчас одолевал этих двоих.

— Да, — кратко ответила она, будучи явно не заинтересованной в этом диалоге. — Вам деньги нужны?

— Деньги?

— Мне нужны два работника для небольшой помощи. Заплачу вот такую сумму, — она достала из заднего кармана джинсов свой телефон, который был самой последней эксклюзивной модели, и что-то набрала на нём, после чего повернула экран к двум мужчинам, у которых от увиденной суммы чуть не открылись рты. — Это очень щедрое предложение, — прокомментировала она, хотя эти двое и сами это понимали. Вопрос только в том, что нужно делать, чтобы их получить. В кланах обычно за такие деньги нужно убить с десяток людей.

— Что нужно делать? — сразу спохватился за эту возможность Лом.

— Перетащить груз из одного места в другой, чтобы никто, кроме меня и ещё кое-кого это не видел. А ещё — нужно молчать. Даже если вас будут пытать, то от вас будет требоваться молчание. А иначе, — её взгляд изменился из скучающего на пугающий, на тот, который не ожидаешь увидеть у человека её возраста, — вы и все вам дорогие умрёте ужасной смертью. Вы все будете молить, чтобы вас убили.

«Она не шутит,» — поняли оба друга, лица которых сейчас заливались холодным потом.

Глава 20

«Я нашла исполнителей. Они будут ждать нас в обговорённом месте,» — вот такое сообщение мне пришло от Мияко несколько минут назад, пока я осматривал улицу.

Что ж, это было вполне ожидаемо. Всё же у неё есть имя и деньги, а две эти вещи вместе творят чудеса, так что нет ничего удивительного в том, что ей это удалось так быстро. И я так же более чем уверен, что она позаботиться о том, чтобы они держали всё увиденное в секрете. Просто будь иначе — это было бы не похоже на неё.

«Ты осмотрела свою часть?» — отправил я ей сообщение.

Ответ пришёл почти моментально.

«Да. Людей почти нет. За всё время встретилось всего лишь два человека: один был пьяницей идущей домой, мотаясь из стороны в сторону; второй — бомжом, валяющемся у мусорки. Даже если такие и заметят нас, то вряд ли доставят проблем.»

И следом, почти сразу, ещё одно.

«А у тебя как? Много людей встретил?»

«Видел группу из трех-четырёх, а может и более; и ещё одного. На этом всё. Удивительно безлюдно для такой живой улицы.»

«Все обычные люди, живущие на ней, бояться лишний раз выходить на улицу в ночь. Слишком это опасно. Поэтому я, кстати, и хотела, чтобы ты взял мою улицу. Она всяко безопаснее.»

Я не стал на это отвечать.

«Через пять-семь минут буду на обговорённом месте.»

«Хорошо. Я тоже примерно через столько же подойду.»

Прочитав это сообщение, я заблокировал телефон и положил его в карман, продолжив идти по совершенно безлюдной улице, покрытой ночной тьмой и светом луны.

На удивление, из-за этой атмосферы было очень спокойно. Вся эта обстановка постепенно навеивала меланхолический настрой, заставляя идти размеренно и никуда не спешить, наслаждаясь тишиной…

* * *

Через обозначенное время я подошёл в запланированное место, став ждать Мияко.

Можно было, конечно, пойти в её сторону, но в таком случае был шанс случайно пройти мимо, ведь зная характер Мияко я вполне могу представить, что она придёт сюда не по тому пути, который мы заранее обговорили.

Так что заместо этого я достал телефон и отправил ей следующее сообщение:

«Я на месте. Ты скоро?»

Ответ, как и всегда, пришёл почти моментально. Я даже не успел заблокировать телефон.

«Да, скоро приду.»

Прошло около двух минут и Мияко, наконец-то, появилась. Её лицо и походка были спокойны.

— Извиняй, задержалась немного из-за одного дебила, — сразу сказала они причину опоздания.

— Этот «дебил» хотя бы жив? — на всякий спросил я.

— Конечно, — хмыкнула она. — Он же просто попытался меня ограбить, а не изнасиловать или убить.

«Это хорошо. Не хотелось бы, чтобы в день избиения Харуцуги в этом районе, тут так же нашли и труп, который умер в этот же день и от молний.»

— Ладно, пойдём.

Мияко ничего не ответила, заместо этого просто молча пойдя рядом со мной.

Примерно через две-три минуты такой прогулки она задала вопрос, который явно интересовал её.

— Не будешь спрашивать, где и кого я нашла в качестве исполнителей?

— Нет. Я не вижу в этом смысла. Уверен, ты не из тех людей, кто действует в таких ситуациях, не обдумывая всё как следует.

— Иначе говоря, ты мне доверяешь?

— Можно и так сказать.

— Ясно… — протянула она, замолчав.

Так мы и дошли обратно до моего нового дома.

Там мы ещё раз предварительно осмотрели улицу, после чего я осмотрел самого Харуцугу. И убедившись, что он всё ещё в без сознании, мы начали вытаскивать его наружу. Естественно, мы просто волокли его.

Возможно, будь у меня вторая рука целой мы смогли бы пронести его на такое расстояние. Но в этом я крайне сомневаюсь — физические показатели тела всё ещё оставляют желать лучшего. Так что, что уж говорить о нынешних условиях?

Описывать то, как происходили следующие двадцать с лишним минут, я не буду. Просто скажу, что это было довольно тяжело.

И когда мы уже подходили к месту, где нас должны были ждать двое нанятых Мияко людей, я накинул на себя капюшон на всякий случай. Всё же если эти двое увидят Мияко в таком деле — это одно, а если в этом деле будет замешан такой, как я, — это другое. В общем, лишний раз перестраховался.

И как оказалось чуть позже — не зря.

Если честно, я был удивлён, увидев в двух нанятых Мияко людей тех, кого на меня сегодня натравила хозяйка квартиры.

С начала я даже подумал, что это всё кем-то подстроено, но быстро проанализировав происходящее я откинул такую мысль. Я стал почти на все сто процентов уверен, что это простое совпадение и не более.

И, кажется, из-за капюшона они меня даже не узнали. Что же до голоса, то с момента нашей с ними встречи я ничего не говорил. Впрочем, это от меня и не требовалось. Общались они с Мияко, а я же просто стоял в сторонке.

Стоит отметить, что как только они увидели, что им придётся тащить, они поджали губы и начали кидать взгляды — то на Мияко, то на мешок, то между собой. Словно каждый из них обдумывал — а стоит ли оно того? Но в итоге, похоже, стоит. Потому что мешкать они перестали почти сразу, как Мияко начала ими командовать.

Мне же лишь оставалась гадать, какую же сумму она им предложила, что они были готовы участвовать в подобном. Они ведь даже не знают, что там живой человек. Скорее всего, они думали, что там труп. А это совершенно разные вещи.

— Я буду идти первой, он, — Мияко кивнула в мою сторону, — будет замыкать. Вы — идёте по середине. Скажу остановиться — останавливаетесь. Скажу кинуть мешок — вы кидаете и убегаете, куда глаза глядят. Без приказа никакого самовольства. Вообще. Неповиновение приказу единожды — минус половина суммы от зарплаты каждого; неповиновение дважды — остаётесь без всей суммы. Это понятно?

— Да, — замешкавшись на секунду, всё же сказал тот, что накаченный.

— Вполне, — следом за ним сказал второй — тот, что толстый.

— Хорошо, тогда ты, — показала она пальцем в сторону накаченного, — берёшь мешок спереди; а ты — сзади. Несёте аккуратно: не роняете, не раскачиваете из стороны в сторону и не берёте слишком крепко. Если мешок начнёт двигаться — не реагируете, продолжаете нести, пока я не сказу делать что-то ещё. Понятно?

— Да.

— Да.

Мияко удовлетворённо кивнула, после чего напомнила им:

— Вы ведь помните, что всё увиденное и услышанное сегодня должны хранить в тайне, и что будет, если я узнаю, что вы не соблюли договор?

— Помним…

— Помним, конечно…

— Ну вот и хорошо, тогда преступайте.

После этого эти двое подошли к мешку с тех сторон, которые им сказала Мияко. Подошли и… всё. Они оба не могли решиться, чтобы коснуться мешка. Так и замерли, потирая кулаки и смотря чёрный мешок.

— Я же сказала: преступайте, — надавила Мияко, даже не повышая голоса, просто изменив его тон.

И это сработало.

Оба мужчины перестали мешкать и резко взяли мешок, ухватившись, кто за что. И если с тем, кто был сзади, всё понятно, то с тем, кто спереди — нет. Но, к счастью, он взял Харуцугу за плечи, а не за голову.

Учитывая их поведение, они, видимо, раньше не участвовали ни в чём таком серьёзном. Так что если бы он случайно схватился за голову — кто знает, что бы произошло?

Но, как я и сказал ранее, всё, к счастью, обошлось.

Они покрепче перехватили места, которые схватили, и начали аккуратно поднимать, явно помня только что сказанные предупреждения Мияко.

— Пошли, — сказала Мияко и неспешно пошла вперёд.

Следом за ней уже пошли и эти двое, и уже только после, следом за ними, пошёл я, замыкая нашу компанию.

Мияко правильно сделала, что поставила их в середину, себя впереди и меня сзади. Таким образом, если кто-то встретиться нам по пути, она либо скажет остановится, либо продолжить идти. Есть ещё, конечно, озвученный ей вариант про «бросать и бежать», но вероятность того, что этот вариант понадобиться — мал. Я думаю, скорее она так пыталась лишний раз припугнуть этих двоих, придав лишний раз серьёзность этой работе.

Ведь чем серьёзней эти двое будут к ней относиться, тем меньше шансов, что они оплошают. И судя по тому, как бережно они несут Харуцугу, попутно вглядываясь в каждый угол и переулок — это сработало.

Так, вполне спокойно, мы прошли чуть больше половины пути, пока наши «рабочие» неожиданно не затормозили.

Поскольку я шёл следом за ними, я остановился почти сразу. Мияко же остановилась только тогда, когда поняла, что не слышит шагов позади себя. Она развернулась и начала идти в их сторону, явно намереваясь разобраться в чём дело.

— Эй, ты чего, Лом, — обратился толстый ко второму, видимо не понимаю, в чём дело.

— Деньги, — ответил он.

— Чо?

— Пускай деньги сначала переведут, — объяснил он, когда Мияко уже подошла.

Она смерила их взглядом и…

— Что ж, вполне логично, — после этого достала и разблокировала свой телефон, свет от экрана которого осветил тёмную улицу. — Диктуйте номера карт.

«Ого, не похоже на неё,» — прокомментировал я про себя, слушая, как они по одному продиктовали номера, которые Мияко вбивала в свой телефон.

Через несколько секунд раздались звуки уведомления от телефонов этих двоих. Они быстро, но аккуратно положили мешок на землю и посмотрели в свои телефоны.

Сперва на их лицах расплылась улыбка, но потом она сменилась недовольством. Особенно — у того, которого второй называет «Ломом».

— У меня половина суммы, — проговорил он своему другу, который в ответ кивнул.

— У меня тоже.

— Какого? — он повернулся к Мияко. — Это что, типо аванс? Остальное, как закончим?

— Нет. Это вся сумма за вашу работу.

Они оба не сразу поняли, что она сказала, но всё же спохватились.

— Но мы же договаривались на сумму в два раза больше! — поднял он голос, чуть ли не прорычав.

— Верно, — флегматично сказала Мияко. — Но это была изначальная сумма. Помните, что я вам перед этим говорила? Я вам озвучила свои правила и требования. Одно из них звучало так: «Без приказа никакого самовольства». Что же сделали вы? — замолчала она, давая осознать им свою ошибку. И дав её осознать продолжила. — Вы остановились. Я такого приказа не давала. Цена за нарушение первого приказа — половина от изначальной суммы. Так что всё верно.

— Так не пойдёт! Мы просто хотели убедиться, что мы получим наши деньги — и всё!

— Да, я это понимаю. Вполне нормальная причина, поэтому я даже не злюсь. Но тут суть в другом. Своей выходкой вы могли подставить меня, вашего заказчика. Если брать в пример те же кланы, то там за такое убивают. Я же просто лишила вас половины суммы. Да и всё равно даже такая сумма по местным меркам — это невообразимая цена за такую лёгкую работу. Так что советую вам перестать об этом думать и взяться за работу.

— А иначе что?! — с вызовом спросил он.

Мияко устало выдохнула и закатила глаза.

— Очевидно же. Я вам об этом уже говорила, когда предлагала эту работу, — и после этих слов указала указательным пальцем на мешок. — А иначе вы и все, кто вам дорог, даже если это дети, окажетесь вот в таких вот мешках.

Она не повышала голос, не меняла тон и не была раздражённой. Сейчас она скорее казалось… уставшей. И это очень сильно контрастировало с теми словами, что она только что произнесла. Кто-то бы, наверное, подумал, что это шутка — и не более. Но эти два парня явно ей поверили. Было видно, как сильно они напряглись, услышав это из её уст.

— Я понял.

На этот раз первым отреагировал тот, что толстый, хотя до этого первенство всегда было за Ломом. Лом же перекинул взгляд с Мияко на своего напарника, который уже взялся за ноги Харуцугу через мешок, а после снова на Мияко. И так, ничего не сказав, он убрал телефон из руку в карман и повернулся к ней спиной, взяв мешок.

— Раз этот вопрос уладили, то двигаемся дальше. И напомню на всякий случай: нарушите ещё раз — вернёте обратно все перечисленные деньги. А если не вернёте, то вам же хуже будет.

Эти двое ей ничего не ответили. Вместо этого молча подняли мешок и понесли его вслед за уже двинувшейся Мияко. Мне же оставалось лишь неспешно идти за ними следом.

Так мы и дошли через некоторое время до заранее обговорённого пункта назначения — тёмного, ничем не освещающегося переулка с двумя стоящими рядом друг с другом мусорками.

— Кладите тут, — скомандовала Мияко, указав пальцем рядом с одной из мусорок.

И стоило им это сделать, как она продолжила.

— На этом всё. Вы свободны. Но напомню: никому не слова о том, что сегодня было и что вы делали. Лучше вовсе выкиньте это из памяти. И понятно, что будет с вами, если я узнаю, что вы распространились об этом?

Они закивали ей, стараясь лишний раз не встречаться с ней взглядами.

— Всё, идите, — махнула она рукой, словно отмахиваясь от мух.

Но этих двоих это совершенно не заботило. Они сразу же развернулись и куда-то направились, даже ничего не сказав.

Мы подождали пока они скроются.

— Осмотримся? — спросила Мияко.

Я кивнул.

— Тогда я осмотрю ту сторону, — кивнула она туда, откуда мы пришли и куда, заодно, после ушли парни.

Я не стал возражать и направился в другую сторону, не забывая осматривать и окна домов, из которых нас вполне могли увидеть.

Наш общий осмотр занял около трех-четырёх минут, после которых мы вернулись к Харуцугу, всё так же лежащему на том же месте.

«Он ещё, скорее всего, не очнулся. Нам это на руку. Надеюсь, он очнётся ещё не скоро. Желательно, чтобы не раньше попадания в больницу.»

— Распаковываем, — сказал я, протянув Мияко свою вторую перчатку.

— Может, я одна это сделаю?

— Вдвоём будет проще.

Она не стала возражать и взяла перчатку, которую сразу же надела на левую руку. Я же в это время открыл мешок и начал в очередной за сегодня рас осматривать Харуцугу. Он был в порядке. Убедившись в этом, мы с Мияко начала его доставать. Делали мы это не особо опираясь на аккуратность. Скорее, больше делая уклон на скорость.

Достали мы его минуты за три.

После этого я достал из кармана заранее взятый из дома нож и начал перерезать верёвки. А Мияко, в это время, достала у него из-за рта тряпку.

Ещё минуты через четыре с этим было покончено.

Я собрал верёвки, перчатки, нож и тряпку в мешок, который в скором времени либо сожгу полностью, либо утоплю. Скорее всего, просто сожгу.

Ещё раз убедившись, что всё сделали правильно, я встал, наконец-то, на ноги.

— Ладно, вроде всё. Можешь звонить.

— Окей… — сказала она, достав и разблокировав телефон, в котором почти сразу нашла необходимый ей номер, после чего приложила телефон к уху.

Мне же пора было идти домой. Дальше от меня уже ничего не зависит.

Так что я взмахнул рукой с пакетом, получил в ответ такой же взмах и, развернувшись, пошёл домой, слыша, как сзади меня Мияко разговаривает по телефону со своим дедушкой.

* * *

Добравшись домой, я первым делом осмотрел его на предмет непрошенных гостей. Убедившись, что таковых нет, я спрятал мешок и проведал котёнка, что сейчас спокойно спал в своей коробке.

Мне же пока что спать было рано.

Я ещё раз проверил убрали ли мы всю разлитую кровь, волосы и прочее, что могло сойти за доказательство, что Харуцугу бесспорно сегодня был у меня дома, и только после этого я смог прилечь на кровать. Но не спать, а просто отдыхать, попутно выполняя другую работу.

Я взял из рюкзака найденную в квартире симку и вставил её в телефон.

Телефон активировался и только зайдя в список контактов, я понял, что нашёл то, что мне и было нужно. Там было несколько контактов, многие из них были вписаны и на другой симке, но одного контакта там точно не было.

Этот контакт называется «Любимая».

Глава 21 — Пятнадцатое апреля — Начало приёма у дома Мори

«Я уже подъехал,» — отправил я сообщение Мияко, стой у арендованной машины с водителем.

Ответ, как всегда, пришёл почти моментально.

«Знаю. Пять минут и выхожу.»

Значит, ей уже сообщили слуги, что я подъехал. Что ж, это было ожидаемо.

Я посмотрел на камеру, что находилась на столбе, почти прямо над нами. Таких камер я тут уже насчитал двенадцать. А я ведь только вышел из машины, так ещё и наверняка тут есть скрытые камеры, которые так просто не найти…

Через пять минут, как и было обещано, появилась Мияко.

Сначала начали открываться двухметровые ворота, одновременно разъезжаясь в обе стороны, а как только они открылись, с той их стороны вышла Мияко.

Идеальная осанка, гордо поднятая голова, грациозная походка и уверенный взгляд, словно бросающий всем взглянувшим вызов, — всё это было у неё всегда, в каждый момент её жизни, но в сейчас было видно, что она превосходит даже саму себя.

Только при виде одного этого её состояния мне как-то стало не по себе, что я не придаю происходящему такого же внимания. Что уж говорить о её внешнем виде?

Завязанные в пышный пучок на затылке волосы, пара из которых спадает вниз; оголённая аккуратная шея, словно у куклы; ярко-алые глаза, подчёркнутые явно дорогим макияжем. Одета же она в чёрно-красное кимоно с цветами, поверх которого ярко-красное хаори; а чуть выше пояса такой же чёрно-красный пояс, идеально подчёркивающий её размер груди. В правой же руке она держала небольшой веер, который сейчас был наполовину раскрыт.

— Что ж, сразу понятно, кто у кого будет в тени, — сказал я, когда она подошла.

Она улыбнулась, сразу скрыв это улыбку за чёрно-красным веером.

— Не ожидала, что ты умеешь делать комплименты.

Даже её голос сегодня звучит иначе. Я бы сказал, он кажется куда более женственным.

— Это и не комплимент, — пожал я плечами. — Я всего лишь сказал очевидную вещь.

— Ой, ну вот надо было тебе всё испортить… — закатила она недовольно глаза. — Слушай меня сейчас внимательно, я тебе это, конечно, уже не раз говорила за эти четыре дня, но напомню: самокритику, неуверенность, самобичевание, или как ты это называешь «реализм», — всё это сегодня нахер. Голову держишь высоко, смотришь на всех с вызовом и уверенностью в себе и ни в коем случае сам о себе не говоришь ничего плохого. А если кто-то говорит о тебе что-то плохое, то даёшь отпор, но не переходишь грань — уж с твоими мозгами тебе это явно будет под силу. В общем, статус не роняй, но и сам не наглей. Это просто. И, пожалуйста, запомни, что я ниже тебя в плане статуса. Опозоришься — опозоришь и меня, а уж это ни я ни мой род не оставит просто так, понимаешь?

— Вполне.

— Хорошо, это я и хотела услышать, — выдохнула она, после чего показательно осмотрела меня сверху вниз и улыбнулась. — Тем более, выглядишь ты сегодня тоже круто.

— Было бы странно, будь иначе, ведь этим занималась ты.

Сейчас я был одет в кимоно с поясом и хаори. И всё это было почти такой же расцветки, как и Мияко. Единственным нашим с ней отличием, естественно, было полным отсутствие цветов у меня. А так у нас очень похожие наряды, которые идеально подходят друг к другу, что было совершенно неудивительно, ведь их заказывала Мияко.

Но сама Мияко сейчас была явно другого мнения. Она на меня угрожающе взглянула, и мне не осталось ничего, кроме как вздохнуть и поправиться.

— Спасибо.

— Так-то лучше. Если тебя хвалят, то будь добр просто это принять, а не делать вид, что ты ничего не делал.

— Как скажешь.

— Кстати… — она взглянула на мою левую руку, вмиг став серьёзной. — Это как?

— Давай лучше в машине, — я взглянул на камеры, по которым вполне можно было бы прочитать по нашим губам, что мы говорим.

— Да, ты прав. Давай лучше в машине поговорим, — и после взглянула на рядом стоящую машину класса «люкс». — Хороший вкус.

Мне захотелось напомнить ей, что именно она дала мне на выбор всего пять машин, из которых я уже и выбрал эту. Но заместо этого я, прислушавшись к её словам, сказал:

— Спасибо, — после чего подошёл к задней двери и открыл ей для Мияко, как требует того этикет.

— Благодарю, — произнесла она, залезая внутрь машины.

Как только она уселась, я закрыл дверь и обошёл машину, сев с другой стороны.

— Поехали, — сказал я водителю, после чего закрыл окошко для общения с ним.

И только я это сделал, как Мияко сразу задала интересующий её вопрос:

— Тут точно можно говорить?

— Я сильно сомневаюсь, что компания их уровня, будет подставляться и записывать разговоры своих клиентов, которые им платят такие деньги.

— Не перегибай. Это не такие уж и большие деньги.

— Смотря, как посмотреть. Не будь у меня баллов с особого экзамена — я бы не смог позволить подобное удовольствие.

— Ну тут дело в твоём происхождение. Даже для средних аристократов подобное небольшая трата. Может, только для самых мелких это могло бы ударить по бюджету.

— В любом случае я не думаю, что у нас будет другое время так удачно поговорить наедине. Я бы сказал, что сейчас куда меньший риск, чем когда мы будет на приёме, где наверняка везде будут камеры.

— В таком случае, тебе не кажется, что было бы лучше, введи ты меня изначально в курс дела?

— Справедливо, конечно, но я сам не был уверен в этом плане, так что не видел смысла тебе о нём говорить.

— Понятно, — всё же согласилась она с моими доводами. — Ладно, так что же ты сделал?

Я убрал правую руку от левой и закатал ей левый рукав. Увидев и поняв, что я предпринял у Мияко приподнялись брови.

— Это жутко, знаешь ли…

— Разве? Как по мне, вполне нормально. Это самый оптимальный выход из этой ситуации.

— Тут в другом дело… Нормальные люди не привязывают свои отрубленные конечности обратно к культе… Да и к тому же, как тебе удалось сохранить её нормальный вид? Она же уже три дня, как не функционирует.

— Поместил её в морозильник, выставив на нём необходимую для сохранения температуру. А перед тем, как ехать сюда, закрепил её к культе так, чтобы она сама держалась у груди, а пальцы склеил клеем, чтобы они держались в кулаке. Нормальный же цвет я предал благодаря заказанным на дом тональным кремам.

— Ужасно… но, не могу не отметит, что поражающе изобретательно. Пускай и со своими недостатками…

— Это всего лишь левая рука, а не правая. Да и здороваться ведь все будет поклонами. Так что, по факту, мне лишь остаётся, на всякий случай, придерживать её правой рукой, чтобы она случайно не отпала.

— Если подобное произойдёт на приёме…

— Да, я понимаю. Но это лишь в теории. Вероятность подобного исхода слишком мала, чтобы действовать от этого варианта возможного развития событий.

— Иногда ты действуешь слишком странно…

— Я лишь действую так, как считаю нужным — не более, ни менее.

— Ну ладно, как скажешь, — она на последок кинула взгляд на руку, которую я скрыл за рукавом, и более на неё не смотрела.

Спустя минут двадцать мы уже приехали на место, где и будет происходить приём дома Мори. Да, именно дома, а не самого рода Мори. Это совершенно разные вещи.

К примеру, если бы приём организовывал бы именно род Мори, то они устраивали бы его именно на своей территории, принадлежащие только роду Мори; ну и вторая важная деталь — Мияко бы не смогла быть моим партнёром. Она бы, как и все другие женщины рода Мори, встречала бы гостей, а после развлекала бы их. Иначе говоря, она была бы не в роле гостя.

Сейчас же приём проходит на обшей территории дома Мори, а в роли хозяев будут выступать только взрослые дома Мори. Все же остальные члены дома Мори будут почти самыми обычными гостями. В том числе, естественно, и Мияко.

Я вышел из машины и, как и попросила меня Мияко, сразу же горделиво поднял голову, после чего обошёл сзади машину и открыл дверь для Мияко, сразу же подавая ей руку.

Она аккуратно взяла меня за руку и только после этого начала выходить из машины. Таким образом мы оба соответствовали местным правилам этикета, претендуя чуть ли не на идеальную пару.

Как только она вышла из машины, я закрыл дверь, и мы направились в сторону огромных деревянных ворот, что сейчас были распахнуты.

Шли мы не торопясь и удерживая расстояние между нами примерно в метр, когда Мияко идёт сзади, чуть справа от меня. Таковы традиции, на которых и построен местный этикет.

Пока мы шли к воротам, я периодически смотрел на другие припаркованные машины и людей, который выходят из них. Машины были как дороже той, на которой приехали мы, так и дешевле — но, в основном, примерно такие же по цене; людей было не много, видимо потому что мы приехали чуть раньше всех остальных гостей, так как Мияко не совсем гость. Но те кто уже приехали во всю рассматривали нас.

Мне даже сложно сказать, кто именно больше привлекает их внимание — я или Мияко. Больше было похоже на то, что они в принципе удивлены видеть нас в месте.

И я это вполне могу понять.

Да, вокруг нас во всю ходят различной степени развратности слухи в интернете. Плюс, даже есть фотографии, где мы довольно близки. Но даже так, видеть эти фотографии, слышать слухи и видеть всё это в живую — совершенно разные вещи. Одно ты можешь оспорить без проблем, скидывая всё на фотошоп и какие-то интриги, а второе… будет уже сложно оспорить. Хотя тут, естественно, всё будет зависеть от того, насколько это будет нужно кому-то.

Но ладно, не суть.

Тем временем мы уже прошли внутрь ограждённой забором территории и нам открылся вид на внутренний двор этого поместья.

Внутренний двор был украшен разноцветными цветами и подстриженными кустарниками с деревьями, небольшим озером с плавающими и цветущими в нём кувшинками, ну и конечно же аккуратно выложенными дорожками из брусчатки. И освещалось это всё красивыми, явно выполненными на заказ, фонарными столбами.

А ведь это только начало. Сам приём будет проходить на заднем дворе, позади самого поместья, которое стоит большим, но одиноким здание посередине этой обширной территории.

Кстати о нём.

Здание поражает своими размерами и тем, что сделано в традиционном японском стиле: треугольные крыши, веранды, поднятый пол, раздвижные стены и внутренние перегородки. При этом Мияко мне сказала, что этому зданию более тысячи двухсот лет.

Понятное дело, что оно уже не раз реставрировалось, и по факту уже не является тем самым зданием, что построили тысячу двести лет назад. Но даже осознавая это, всё равно невольно заглядываешься на него с удивлением и каким-то трепетом.

Но стоило мне заметить спрятанную в кусте камеру, как моё умиротворённое состояние в миг смело сосредоточение.

Как бы красиво и удивительно тут не было — это не место, чтобы отдыхать. Пускай это и называется приём, на котором, по сути, должны все отдыхать, но на деле это одно из самого опасного времяпрепровождения. К примеру, возможность опозориться, потеряв статус и упав в лице многих высших людей этой страны, — это буквально конец жизни. И не важно, для аристократа или простолюдина. Это одинаково печальный исход для обоих.

Другое дело, что тому же аристократу проще будет восстановить лицо, в случае подобного. Но на деле, это только звучит просто. Вариантов «восстановить лицо» в аристократическом обществе не так уж и много, даже для аристократов.

Бывает даже такое, что из-за потери лица некоторые аристократы устраивали сэппуку — ритуальное самоубийство, путём вспарывания собственного живота, дабы таким образом искупить допущенную ошибку. И нет, это не то, что осталось в прошлом. Ныне это тоже имеет место быть.

Мияко мне недавно рассказала, что три года назад один аристократ из маленького и слабого рода оскорбил, по незнанию, новопринятого члена сильного рода. Он его тогда обозвал простолюдином и приказывал повиноваться ему, по факту того, что он — аристократ.

В итоге дело дошло до того, что этот сильный род, чей член был оскорблён, почти объявил тому роду войну на истребление. Естественно, если бы такое произошло, то маленький род был бы стёрт полностью. Подчистую.

Но дело уладили.

Уладили благодаря совершения сэппуку главы маленького рода и того, кто совершил эту ошибку. И вот так, ценой двоих был спасён весь маленький род. Хотя по правде сказать, насколько сейчас знает Мияко, этот род ныне находиться в ужасном состоянии, потому что из мужчин в нём остался только двенадцатилетний парень, который ныне и является его официальной главой.

Притом, этот парень совершенно обычный. У него вполне заурядные оценки в школе, физические показатели — тоже средние, а вот в EMF-е он даже хуже, чем у большинства аристократов. Проще говоря, он ничем не выделяется. Совершенно обычный двенадцатилетний парень, на которого возложили место главы рода. И при этом у их рода всего лишь один небольшой бизнес, за счёт которого они и живут.

Именно по этим причинам Мияко сулит этому роду полное исчезновение через поколение-два. Хотя всё может закончиться и быстрее.

В это время мы уже подходили к самому поместью, где уже было много незнакомых мне людей.

— Я думал, будет меньше людей, — немного повернувшись в бок, достаточно тихо сказал я, но был уверен, что Мияко услышит.

— Это ещё подошли, в основном, только члены дома Мори и наши самые близкие союзники, а это всего лишь примерно треть от всех гостей, что сегодня будут тут, — спокойно ответила она.

— Понятно…

— А что, не любишь большое скопление людей?

— Скорее, когда это большее скопление людей рассматривает меня. Мне кажется, меня так скоро прожгут эти бесконечные взгляды.

Не сказать, что у меня были с этим особые проблемы, но с таким количеством разового внимания я не сталкивался, из-за чего у меня сейчас возникали непривычные ощущения.

Мияко раскрыла веер и еле слышно усмехнулась. Уверен, она могла сдержаться, но не стала.

— Тебе стоит уже начать к этому привыкать. Всё же ты с самого начала учёбу был ходячим инфоповодом.

— Одно дело, когда о тебя рассматривают и о тебе говорят твои сверстники, а другое — когда взрослые и влиятельные люди, власть которых делает их почти всесильными относительно меня.

— О, так значит, чувствуешь себя уязвимым?

Я задумался.

— Возможно.

На этом наш маленький разговор закончился и через пару минут мы уже подошли ко входу в поместье, перед которым стояло три женщины.

И ещё подходя сюда я подозревал, но стоило мне подойти и увидеть ближе, как я убедился в своём предположении. Среди этих женщин была и мама Мияко.

Глава 22

Женщина, на вид, лет тридцати пяти: длинные белоснежные волосы, передняя часть которых убрана назад и заплетена в нестандартную причёску; молодое и утончённое лицо, если судить по которому, то трудно дать больше двадцати пяти; тёмно-алые глаза, напоминающие густую кровь; светлый, даже бледноватый, оттенок кожи; утончённое тело и грудь размером даже больше, чем у Мияко.

И это — только то, что касается именно её внешности.

Одета она в красное кимоно, поверх него красное хаори с частичками оранжевого, ну и разумеется пояс, который подчёркивает её размер, явно являющимся даже большим, чем у Мияко. Наверное, пятый, а то и шестой.

Взгляд у неё холодный, уверенный в себе и крайне расчётливый — даже без той искры, которая есть у Мияко. Также идеальная осанка и гордо поднятая голова, конечно же.

Ну и в отличии от Мияко приветливая улыбка.

Явно фальшивая. Наверное, она обязана держать её, потому что встречает гостей.

— Здраствуйте, — поздоровался я со всеми тремя женщинами, сделав небольшой поклон.

После меня сразу же сделала поклон Мияко. Её поклон был совсем малость ниже моего и тоже направлен в сторону сразу всех троих женщин.

И, кстати, хоть я здоровался делая так, чтобы будто обращаюсь сразу ко всем, но это лишь формальность. Все понимали, что сейчас я обращался именно к матери Мияко. Её, кстати, зовут Сэнко. Сэнко Мори, если полностью.

И пускай я знал конкретно её имя и фамилию, но я не мог по ним к ней обращаться, потому что не знаю, как зовут остальных. Именно поэтому я просто сказал «здраствуйте».

Мияко, кстати, мне тоже заранее не могла сказать, как будут звать всех встречающих, потому что её саму об этом не осведомляют. Так что сейчас, вполне вероятно, она удивлена видеть среди одной из встречающих свою родную маму. Хотя это маловероятно. Её таким точно не удивить.

— Здраствуйте, Хирано-сан, — поздоровалась мама Мияко, выйдя немного вперёд и сделав поклон с таким же уровнем наклона, что и Мияко.

«Даже „сан“?..» — подметил я про себя.

Её голос был в разы холоднее и спокойнее, чем у самой Мияко, но при этом, в общем, он был вполне похож на голос её дочери.

— Рада видеть вас на это приёме. Надеюсь, вам тут понравится. Всё же вы — важный гость, отчасти, в честь которого и организован этот приём.

«Условности, да? Специально добавила „отчасти“, потому что без этого было бы слишком хорошее отношение к обычному простолюдину. И здесь не я зарвался с самомнением, просто сама Мияко мне уже не раз сказала, что на приёме я, скорее всего, буду самым важным гостем банально по факту того, что благодаря мне был выигран финал особого экзамена, в честь которого и происходит этот приём. И это притом, что я — обычный простолюдин.»

— К тому же, лично я была наслышана о вас и до особого экзамена.

«Намёк на то, что ей обо мне рассказала Мияко? Вряд ли. Не похожа Мияко на того ребёнка, который постоянно бегает к своим родителям рассказывать всё, что с ним произошло. Мияко вполне самодостаточна. В таком случае, это, скорее, просто констатация факта того, что слышала обо мне что-то. И тут либо от слуг, либо от её мужа, либо от дедушки Мияко.»

— Надеюсь, это были только хорошие слова.

— Конечно же, — и тут её уголки губ немного приподнялись, словно прямиком говоря, что «надейся…».

«Значит, либо знает о том, что произошло две с лишнем недели назад, либо о том, что я переспал со служанкой в их загородном поместье. Хотя, смею предположить, что она знает и о том, и о том. А вообще, я теперь понимаю в кого у Мияко такой характер…»

— Как бы то не было, я надеюсь, сегодня вы хорошо и продуктивно проведёте время. А сейчас — давайте я вас провожу на задний двор, где и будет происходить приём, — и только она собиралась развернутся, как Мияко прервала её.

— Это совсем не обязательно, — и когда её мама повернулась, она продолжила. — Не утруждай себя, я сама всё покажу.

Её мама посмотрела сначала на неё, а после на меня, после чего дала ответ:

— Хорошо, я не против. Не дай гостью заскучать.

— Конечно, — небольшой кивок, после которого сразу же совсем небольшой шаг, чтобы я смог моментально отреагировать.

— Ещё увидимся, Мори-сан, — и прощальный кивок.

— Обязательно, Хирано-сан, — и как только она дала ответный-прощальный кивок, я двинулся в поместье, наращивая между мной и Мияко необходимую дистанцию в метр.

Внутри весь дом был оформлен в традиционном японском стиле, но при этом были и современные вещи в интерьере. К примеру, настенные светильники. И, я уверен, если открыть многие из бесконечных дверей, то и там в большинстве комнат будут современные излишки, без которых вполне можно обойтись, но современному человеку без них будет некомфортно.

И пока я об этом про себя рассуждал, рассматривая поместье изнутри, Мияко неожиданно задала вопрос.

— Тебе обязательно было так пялиться на её грудь?

Говорила она тихо и услышать её мог только я, что несомненно радовало.

— Она, знаешь ли, моя родная мама, к тому же замужняя женщина. Я, конечно, всё понимаю: ты — мужчина, так ещё и в пубертатном периоде, но… это, по-моему, уже перебор.

— Не перестаю удивляться, как ты это замечаешь. В этот же раз я даже смотрел не на тебя, да и ты стояла за мной, а значит не могла видеть мой взгляд.

— Можешь просто считать это женской магией. Но проблема тут не в том, что я это заметила, а в том, что это заметила мама…

— Оу… пожалуй, это действительно не слишком хорошо.

«Но и не слишком плохо. Всё, как и сказала Мияко: я — мужчина в пубертатном периоде, так что такая реакция на женщин — более чем естественна. И я уверен, мама Мияко, являясь такой впечатляющей женщиной, уже не раз встречалась с подобной реакцией на неё. Это просто естественно, и не более.»

— Постарайся более не засматриваться на других женщин. В особенности, если рядом с ними будет их партнёр. А иначе мало того, что меня опустишь, как девушку, растоптав в пух и прах мою сексуальность, так ещё и заработаешь себе врагов, в лице тех, кому не понравится, что на их спутниц так посмотрели.

— Хорошо, я это учту.

«Не то чтобы я не понимал таких очевидных вещей, скорее… меня просто поражает эта „женская магия“. Я был уверен, что смотрю так, что это не заметно. Что ж, всякое бывает.»

Так мы прошли весь дом, выйдя через него на задний двор.

Задний двор представлял из себя огромную украшенную территорию, с расставленными столиками; речкой, через которую проходит красивый деревянный мостик; аккуратно подстриженные деревья и кустарники; равноудалённо расставленные столбы, сделанные на заказ; дорожки из брусчатки; и ходящих, во всю общающихся между собой людей в традиционной японской одежде; а также бегающих второпях красивых служанок рода, одетых в наряды горничных.

Ну и было то, что лично у меня вызвало неприятное ощущение. Стоящий с краю ринг.

— Не переживай, это только для тех, кто сам вызовется. И как правило, это детское развлечение, — сразу поняла, о чём я забеспокоился, и развеяла мои опасения Мияко.

«Как же хорошо, когда она действует не на эмоциях. Словно другой человек.»

— Ясно. Надеюсь, что это действительно так, — сказал я и пошёл дальше, не став задерживаться на проходе.

Стоило нам спуститься с дома на землю и пройти несколько метров, как Мияко сказала:

— Дальше, как и планировали. — я поведу, а ты перехватываешь инициативу.

— Хорошо.

— Сейчас направо, начнём с союзников. Видишь низкого мужчину с длинной чёлкой, рядом с пухловатой женщиной?

— Да.

— Это наши союзники. Небольшой свободный род «Имубэ», но с довольно полезным для нашего рода бизнесом. Это идеальный выбор для тренировки. Даже если что-то сделаешь не так, то они всё равно сами не расторгнут с нами дружеские отношения, потому что они для них слишком выгодны и они слишком маленький род, чтобы гавкать на нас. Естественно, под «что-то сделать не так» я не подразумеваю что-то уровня изнасилования их дочери прямо тут, на столе, у них перед глазами.

— Боюсь, даже если бы я захотел, я такое не стал делать…

— Ну-ну… — явно намекала она на наш недавний разговор, заодно заканчивая этот.

Этот мужчина и женщина уже заметили, что мы подходим и начали нам приветливо улыбаться. Естественно, улыбка была не натуральной.

— Здравствуйте, Садацуна-сан, — начала разговор Мияко с поклоном, после которого сделал поклон и я, но не на столько низкий, как сделала Мияко, Намико-сан, — и снова поклон, только в этот раз в одно время со мной. — Рада видеть вас на этом приёме, надеюсь вам тут не скучно.

Мужчина и женщина смерили меня оценивающими взглядами, и только после этого повернулись к Мияко.

— Здравствуйте, Мияко-сама, — начал мужчина, на удивление, довольно низким и грубым голосом, который не ожидаешь от мужчины его телосложения и вида.

После приветствия он сделал поклон вместе со своей женой. Поклон мужчины был даже чуть ниже, чем поклон Мияко, а поклон женщины был крайне низким. Напоминало, словно она слуга и обращается к своему господину.

— Рад видеть вас в добром здравие. И конечно же нам тут не скучно, всё, как всегда, — на высшем уровне.

«Будто бы он мог ответить иначе… А вот про „доброе здравие“ это он о произошедшем на особом экзамене, или просто условность?»

— Рада это слышать. Кстати говоря, давайте я вас познакомлю со своим спутником на сегодняшнем вечере. Акира Хирано, — приподняла и указала она на меня своей рукой, — тот, кто был причиной победой нашего класса на первом особом экзамене.

Я сделал вежливый кивок, после чего Мияко медленно перевела руку на мужчину.

— Садацуна Имубэ-сан, — он сделал кивок совсем чуть ниже моего, — нынешний глава свободного рода Имубэ и преданный союзник рода Мори, — и после этого перевела руку на женщину. — Намико Имубэ-сан, — очень низкий кивок, почти выходящий в поклон, — вторая жена Имубэ-сана.

«И всё? Просто вторая жена и на этом её представление заканчивается?»

Впрочем, видимо это только одного меня волновало.

— Приятно познакомится, — перехватил я инициативу, как и хотела Мияко.

— Нам тоже очень приятно, Хирано-кун, — за двоих сказал мужчина.

«„Кун“? Мама Мияко использовала по отношению ко мне „сан“. Хотя, он всё же мужчина и глава рода, пускай маленького и слабого.»

— Не буду скрывать: слухи расходятся довольно быстро. И если даже всего лишь часть этих слухов правдива, то я искренне поражён вашими способностями. А притом, что мы собрались сегодня в этом месте вместе, то уж половина из них точно правдива.

«Он сейчас почти прямым текстом сказал, что если бы это всё было всего лишь слухами, то меня бы тут не было, а раз я тут, то слухи вовсе и не слухи, а правда.»

— Благодарю за столь лестные слова, но я уверен, что, отчасти, мне лишь повезло.

Я буквально почувствовал, как Мияко сейчас прожгла мою голову своим взглядом, а я ведь сказал, что это всего лишь «отчасти».

— Похоже, вы из скромных людей, — подметил это и мужчина.

— Сложно поспорить с этим.

Он хмыкнул.

— А вы крайне интересный человек. Теперь я понимаю, почему Мияко-сан обратила на вас внимание ещё в самый первый учебный день.

Мне было нечего на это сказать. Вернее, было, но это бы не понравилось Мияко. И она это поняла, резко взяв разговор в свои руки.

— Садацуна-сан, извините, конечно, что прерываю ваш разговор, но как там развивается ваш бизнес?

Можно сказать, Мияко сейчас спасла меня из патовой ситуации, при этом ещё не потеряв лицо, состроив из себя инфантильную девушку.

Я уверен, мужчина знал, что она это специально, но возражать не стал и спокойно перешёл с нашего с ним диалога на диалог с ней, заговорив на тему их родового бизнеса.

Обсуждали они, кстати, довольно важные вещи, о которых обычно так просто не распространяются, но тут видимо ввиду того, что это их союзники — проблем с этим не было. Да и опять же — вряд ли это были действительно важные моменты. Скорее, из разряда важного, но не слишком.

За время их разговора я, кстати, узнал ещё одну интересную сторону Мияко. Она разбирается в бизнесе на довольно хорошем уровне. Точно не на том, который ожидаешь от человека её возраста. Похоже, так сказывается то, что она родилась в сильном роду, который постоянно занимается бизнесом. Пускай и военным.

Разговаривали они так минут пятнадцать, за это время я периодически наблюдал, как приходят новые лица и как каждый из них кидает в нас свои удивлённые взгляды.

Видимо, они не думали, что я окажусь тут, так ещё и в роли спутника Мори.

Второе явно сильно било по парням нашего возраста. Они когда смотрели на нас чуть ли не прожигали своими озлобленными взглядами. Некоторые из них даже не могли продолжать удерживать свою добрую маску и на их лицах появлось раздражение.

Ну лично я их вполне могу понять.

Они всю жизнь жили в аристократическом роду, тренировались, считали себя исключительными, потому что владели EMF-ом, ну и разумеется относились к простолюдинам чуть ли ни как к своим общим рабам.

А тут приходит с виду самый обычный и заурядный простолюдин в школу, к нему сразу же проявляет внимание одна из красавиц и по совместимости гений; потом этот простолюдин каким-то непонятным образом выигрывает финал первого особого экзамена, обладая одним из слабейших атрибутов, забирая всю славу себе; ну а теперь он вовсе пришёл на приём для аристократов вместе с той самой красавицей-гением, о которой, я уверен, мечтает, если не каждый второй, то каждый третий парень в школе для аристократов.

Иначе говоря, с их точки зрения, они стараются, тренируются, учатся — и ничего; а тут приходит простолюдин, ничего не делает — и на него спадают все самые сочные плоды. И понимая это, мне вполне понятны их озлобленное отношение ко мне, хоть я и не считаю его справедливым и оправданным.

— Как всегда, мне было крайне приятно с вами пообщаться, Садацуне-сан, — попрощалась с ним Мияко.

— Аналогично, Мияко-сама. Жаль, что ваш спутник не слишком разговорчив, — посмотрел он на меня.

— Прошу прощения, но таков я. Но мне тоже было очень приятно с вами пообщаться.

— И мне, Хирано-кун.

Прощальные поклоны и мы расходимся.

— Ну как тебе? — спрашивает Мияко, как только мы отошли от них на достаточное расстояние.

— Слишком много условности, а так — вполне нормально.

— Для первого раза ты вполне хорошо держался, хотя это твоя манера занижать свои успехи меня раздражает. Я же просила тебя так не делать.

Я хотел вздохнуть, но ситуация не позволяла проявлять слабость, так что я просто несколько секунд не отвечал.

— Хорошо, постараюсь так больше не делать.

Глава 23

Так мы и ходили примерно час по заднему двору поместья от одной группы аристократов до другой, в поисках тех, с кем ещё не успели пообщаться.

И всё это время сюда прибывали новые лица, с которыми мы тоже, естественно, должны были побеседовать. На мой вопрос: «зачем нам беседовать вообще с каждым?» Ответ был примерно таким: во-первых, потому что Мияко член дома Мори, который и организовывает этот приём; во-вторых, в принципе будет считаться ненормальным приходить на такой вечер и почти не с кем, кроме своих друзей, не общаться; ну и в-третьих, это мой первый выход в свет, а значит — меня должно запомнить как можно большее количество лиц. Желательно, чтобы они не просто запомнили, а ещё сложили обо мне хорошее впечатление.

Это, кстати, было не слишком трудно.

Как правило, почти все, к кому мы уже подходили, зналиобо мне. И всё, конечно же, благодаря результату первого особого экзамена, на котором я хорошо выделился, показав часть своих способностей. И это уже не могло просто так забыться.

Так что большинство тех, к кому мы подходили, либо подтекстом нахваливали меня, заранее составляя о себе хорошее мнение, либо просто оценивающе осматривали меня, периодически пытаясь проверить мою грамотность в тех или иных вопросах. К примеру, один глава среднего по силе рода резко, но довольно тактично перешёл с японского языка на итальянский.

Стоит отметить, что итальянский был выбран не просто так.

В этом мире между Японией и Италией очень хорошие взаимоотношения. Настолько, что некоторые рода даже очень хорошо между собой торгуют, как, например, и род «Мацуда», с главой которого я и общался.

Мияко, кстати, не составило проблем говорить на итальянском, пускай её акцент и сильно страдал, не говоря уже о сложных словах, которые она попросту не знала. Как я понял, она знает этот язык на том самом необходимом уровне, дабы иметь возможность вот так поддерживать, при необходимости, разговоры.

Что же до меня, то… как только этот мужчина перешёл на итальянский я не сразу понял, к чему он это сделал, потому что он был первым, кто решил меня проверить таким образом. Ввиду же того, что я замялся, Мияко наверняка подумала, что я не знаю этот язык, поэтому тактично попыталась перевести разговор на себя, в очередной раз поражая меня своей хорошей стороной.

Но глава рода Мацуда был настойчив и не собирался оставлять меня в покое, поэтому снова плавно перешёл от разговора Мияко ко мне, не оставляя мне и шанса побыть в стороне.

У меня просто не осталось выбора и мне пришлось ответить ему. На итальянском.

И пускай я специально не использовал сложные слова и словосочетания мужчина был поражён настолько, что даже его брови приподнялись. А это, для места, где все носят маски спокойствия, дружелюбия и невозмутимости, очень показательный результат.

И кроме мужчины был ещё один поражённый этим. Мияко.

Стоило нам отойти от этого мужчины, как она начала закидывать меня вопросами по типу того: почему я вообще знаю итальянский на таком уровне?

Я же отвечал на эти вопросы тем, что просто когда-то давно интересовался этим языком и сам его немного изучал.

Она не верила. Это было видно. Но докапываться до истины в таком месте и в такое время она не стала, чему я был несказанно рад. Но при этом и огорчён. Ведь стоило ей несколько минут назад показать свою хорошую сторону, как она снова взялась за старое.

Она слишком темпераментная. Будь она немного спокойнее мне было бы с ней в разы проще.

По пришествию этого часа, как я и сказал ранее, наконец-то начали прибывать новые лица. В основном, до этого прибывали только чистые союзники дома Мори, теперь же — это были члены тех родов, с кем дом Мори поддерживает нейтральные отношения. За редким исключением были и те, с кем у них натянутые или вовсе очень холодные отношения.

Но, естественно, тут не было тех, кто являлся полноценным врагом дома Мори. Было бы странно приглашать таковых на такой приём. Да и на деле врагов у дома Мори почти нет, что, как по мне, совершенно не удивительно.

Дом Мори, по местным меркам, — это мастодонты, если говорить о силе, ресурсах, уважении и древности дома. То есть, о самых главных характеристиках для родов и домов.

И да, древность рода и дома тоже имеет важное значение. Настолько важное, что даже если сравнить достаточно бедный род, но которому две тысячи лет, и ныне богатый род, которому всего двести-триста лет, то слово бедного рода будет в разы иметь большее значение.

Как по мне — несусветная глупость, если бы я не узнал от Мори один интересный момент.

Родовая сила.

Это почти тоже самое, что и EMF. Наверное, это потому что оно и связано вместе с ним. Если вкратце, то родовая сила — это сила передающаяся по наследству, и чем больше она передаётся — тем сильнее становиться. То есть процесс полностью аналогичен EMF-у.

Отличается же родовая сила от EMF-а тремя показателями: во-первых, она разово требует в разы больше сил, чем EMF, так и после, в процессе использования, требует в разы больше сил; во-вторых, родовая сила требует другую энергию — если в случае использования EMF-а перегревается мозг, то тут, как мне рассказала Мияко, будет гореть всё тело; в-третьих, как правило, родовая сила в разы сильнее обычного EMF-а. За исключением только гении EMF-а из совсем молодых родов, где родовая сила ещё толком не развилась. Только в таком случае EMF будет сильнее родовой силы.

Если подвести итог, то слово более старшего рода цениться дороже, чем сила молодого рода, потому что их общая сила больше, и в том же серьёзном сражении с другой страной от них будет больший толк. А именно на этом и строятся отношения между Японской Империи и родами, который получают власть, статус и богатства в замен на то, что они в случае чего и будут сражаться в первых рядах.

— Кадзумицу пришёл, хочешь с ним поговорить? — тихо спросила Мияко, пока мы закончили очередной разговор.

— Его род находиться в нейтралитете с вашим?

— Да, а что?

— Просто стало интересно.

— Их род и дом тоже довольно влиятельны, так что между нами почти невозможно полное союзничество.

— Потому что идёт постоянная конкуренция за лучшее место под солнцем?

— Именно. Ты же уже заметил, что все, с кем мы уже общались, были либо из совсем маленьких родов, либо из средних?

— Да. И союзники они, потому что они не составляют вам конкуренцию?

— Верно. Даже если они возьмутся всерьёз с нами соперничать, даже объединившись в десяток родов, то им будет крайне трудно с нами сладить, как в военном деле, так и в промышленном, то есть — в бизнесе.

— Ясно. Так только с вашим родом и домом?

— Нет. Так вообще у всех. У больших плотоядных хищников не может быть таких же больших плотоядных друзей-хищников.

— Могут быть только маленькие травоядные слуги… — продолжил я за неё.

— Можешь называть это и так.

— Это же рэкет обыкновенный, — тихо сказал я.

— Почему же обыкновенный? — ухмыльнулась сзади Мияко, скрыв лицо веером. — Это полноценный и большой рэкет, строящейся на государственном уровне. Большие рода, как и положено хищникам, либо едят маленькие, либо держат их при себе, в случае, если с них можно получить пользу — к примеру, разводя как скот.

— Тоже самое, что и с простолюдинами, — продолжил я.

— Конечно, ведь аристократом надо кого-то доить, чтобы жить хорошо и на широкую ногу. Именно поэтому, в случае чего, аристократы сами и без лишних приказов императора пойдут защищать свой скот.

— Потому что без этого скота сами станут таковыми…

— Верно уловил мысль, — явно радовалась и веселилась Мияко, идя сзади меня.

«Значит, устройство домов и родов аналогично устройству кланов…»

— Я же правильно понимаю, что кланы — это лишь ещё один способ лишний раз «подоить» скот?

«Грабежи, налёты, убийства ненужных для кого-то людей, незаконная торговля оружием и наркотиками — всё это незаконно по моральным и этическим нормам, но приносит огромные деньги. А соответственно официально всё это никак не провернуть. Но деньги лишними не бывают. А значит, нужна незаконная группировка, которая будет крайне лояльна своему господину и которая будет готова выполнять самые грязные и чёрные приказы. Кланы в данной системе — идеальный выход из положения.»

— А ты всё ловишь налету…

«Кажется подобный чёрный разговор её крайне веселит,» — заметил я про себя и вернулся к более важному ходу мыслей. — «То есть, если появится тот, кто станет угрозой для кланов — вмешаются дома и рода, с чей силой уже так просто будет не справиться. Я бы сказал, это будет просто невозможно. Это уже не хорошо…»

— Ладно, пойдём к Кадзумицу, — прервал я наш диалог, направившись в сторону парня, что сейчас только вышел на задний двор.

И он, кстати, был не один.

Вмести с ним, чуть позади, в роли его пары шла девушка, чей внешний вид сразу привлекал внимание и выделял ей из толпы.

Симпатичное спокойное лицо, с ярко выраженными утончёнными чертами; спадающие чуть ниже плеч тёмно-синие волосы и такие же тёмно-синие глаза и брови; небольшие аккуратные губы; худощавое тело и грудь размера второго. Одета в тёмно-синее кимоно, хаори и пояс, который подчёркивают её глаза и волосы.

— Знаешь её? — пока нас ещё не заметили, спросил я.

— Да. Это Химэмико Сого из рода Сого. Род свободный, но вопреки этому довольно сильный и влиятельный. Является союзником дома и рода Хонда. Учиться в старшей школе Киэта — одной из элитных. И она обручена с Кадзумицу, — выдала она кратко самую важную информацию, которую я и хотел получить.

«Значит, обручена с Кадзумицу? Понятно.»

На этом момент нас уже заметил Кадзумицу, который сразу же по-доброму заулыбался и пошёл в нашу сторону, ведя за собой Химэмико. Сама же девушка выглядела задумчивой и отрешённой от мира, словно плавая в своих мыслях.

— Привет, — по-простому начал Кадзумицу, как только мы подошли друг к другу.

— Привет, — ответил я аналогично.

— Давно тут?

— Уже больше часа.

Он понимающе ухмыльнулся.

— И как тебе твой первый выход в свет?

— Утомительно.

— Это похоже на тебя.

И закончив перекидываться со мной фразами, он перевёл взгляд на Мияко.

— Здраствуйте, Мияко-сан, — уважительный поклон.

— Здравствуйте, Кадзумицу-сан, — чуть более низкий уважительный поклон.

«А со мной просто перекинулся приветами. Это хорошо или плохо?»

— Ваш приём, как всегда, поражает своими размерами, — он обвёл глазами весь задний двор.

— Наш дом старался, — приняла она его похвалу, без которой разговор бы не мог продолжаться.

И закончив с этими формальностями Кадзумицу вновь посмотрел на меня.

— Позволь представить, — он приподнял руку и направил её на стоящую чуть позади себя девушку. — Химэмико Сого — первая наследница свободного и почётного рода Сого, а так же моя невеста. Мы обручены, — после этого перевёл взгляд на неё, — Химэмико, позволь представить моего друга, — он направил свою руку на меня, — Акира Хирано — человек, благодаря которому мой класс смог занять лишь второе место в первом особом экзамене.

«Друг?»

Девушке же, судя по её выражению лица, было на всё сказанное совершенно всё равно. Она как смотрела на всех с безразличием, так и смотрит сейчас на нас.

— Очень приятно, Химэмико-сан, — сделал я приветственный поклон.

— Очень приятно, Акира Хирано-сан, — сделала она приветственный поклон совсем чуть ниже моего.

Её голос был не холодным, как у матери Мияко, но и не тёплый. И при этом не безразличный, или никакой. Её голосу было крайне трудно подобрать подходящее описание.

Ещё и обратилась она ко мне на «сан», хотя вполне могла употребить «кун», как это делали многие аристократы, не считающие меня пока что равным себе. И дело тут не в возрасте — даже одногодки-аристократы обращались ко мне на «кун». Возможно, таким образом она проявила уважение ко мне из-за Кадзумицу.

А ещё она полностью повторила за мной слово в слово приветствие, словно желая, чтобы от неё быстрее отстали.

— У тебя хороший вкус, — сказал я Кадзумицу.

От моих слов у него удивлённо приподнялись брови, а сам он будто выпал из реальности на несколько секунд. Мияко сзади словно вовсе перестала дышать. И дело тут в том, что я сейчас буквально этими словами ходил по грани нормы. И всё ради того, чтобы посмотреть на реакцию этой девушки.

А её не было. Этой девушки было совершенно безразлично. Она всё так же смотрела на меня, но на деле это больше похоже на то, что она будто смотрит не на меня, а через меня. Словно меня тут нет. Как, впрочем, и других.

«Это интересно…»

— Эм… — отошёл от шока Кадзумицу, — спасибо. Но на деле это всё наши родители решили, так что я тут не причём, — по нему было видно, что он хотел как обычно почесать свой затылок, но ввиду обстановки не мог себе это позволить.

«Ну вот. Если на него эти слова так повлияли, то боюсь представить, что позже устроит Мияко. Хотя я вполне осознано это сказал, понимая, к чему это приведёт. Так что это будет вполне справедливая расплата,» — мысленно готовился я к чему-то плохому, надеясь, что смогу ей всё объяснить и она не станет меня казнить.

— Вот как.

— Было приятно пообщаться, Кадзумицу-сан, — поклон от Мияко ему, — Химэмико-сан, — поклон ей, — но нам нужно встречать других гостей. Сами понимаете.

«Даже по одному голосу я могу сказать, что я её взбесил. Сильно взбесил.»

Кадзумицу бросил на меня непонимающий взгляд, словно спрашивая — зачем я это сделал?

В ответ на это я немного пожал плечами, так, чтобы со стороны это было не заметно. Он всё так же непонимающе смотрел на меня, после чего всё же перевёл взгляд на Мияко.

— Понимаю. Надеюсь, когда закончите, мы сможем вместе прогуляться и пообщаться.

— Разумеется.

— В таком случае, до скорой встречи, Мияко-сан, — поклон. — Ещё увидимся… — уже мне.

«По нему было видно, что он чуть не добавил в конце „надеюсь“.»

— Обязательно, — после перевёл взгляд на Химэмико. — До скорой встречи, Химэмико-сан, — поклон.

— До скорой встречи, Хирано-сан, — и снова поклон совсем чуть ниже моего, те же слова и суффикс «сан».

* * *

Примерный вид Химэмико Сого:

Глава 24

— И что это было? — последовал вопрос, стоило нам отойти на приличное расстояние.

— Интерес.

— Какой ещё к чёрту интерес!? — чуть ли не сорвалась она на крик, вовремя спохватившись и закрыв лицо веером.

— Мне эта девушка показалась странной, отсюда и интерес. Мне было интересно, как она отреагирует на такую вот похвалу, ну или комплимент — называй это, как хочешь.

— И ради этого ты втоптал меня в грязь, как девушку?! — было слышно, что она едва сдерживается, чтобы не поднять голос слишком сильно.

— Я не делал ничего такого. То, что я сказал, слышала лишь ты и Кадзумицу с Химэмико. Кадзумицу, я уверен, на это плевать, а Химэмико, судя по её реакции, и подавно. Так что твоей репутации ничего не угрожает.

— А если ещё кто-то услышал? Ты понимаешь, как ты рисковал мной просто из своего интереса?!

— Если это хоть как-либо доставит тебе какие-то проблемы, то я их самолично решу. Обещаю.

Она промолчала. Уверен, если бы я сейчас смотрел на неё — она бы прожигала меня своим яростным взглядом, попутно ужасно хмурясь и злясь.

— Ты обещал. Надеюсь, ты понимаешь, насколько ценно слово в аристократической парадигме, и что будет, если ты его нарушишь?

— Разумеется.

Судя по голосу, она начала успокаивается.

«Я рад, что мы сейчас находимся на приёме. Не будь тут таких правил, я думаю, я бы уже был поджарен молнией. А так обошёлся лишь обещанием.»

— Рада, что ты это понимаешь. А теперь, я надеюсь, ты готов пообщаться с моим братом.

«Так это брат, значит?» — взглянул я на высокого и подкаченного парня лет двадцати, что сейчас идёт в нашу сторону с приветливой улыбкой.

У него средней длины сероватые волосы, уложенные назад; градиентный цвет глаз, в котором переливается тёмно-красный переходя в карий — и обратно.

— Здравствуй, Хирано-кун, — начал он, стоило нам встретится.

Его голос был спокойным и уверенным, без доли сомнения в себе. Да и его внешний вид говорил об этом же.

— Здравствуй…

— Тасукутамэ, — подсказал он. — Приятно познакомится, я совру, если скажу, что не ждал этого момента.

— Мне тоже приятно познакомится. Но, к сожалению, не могу сказать того же.

— Ничего страшного. Это не удивительно, я же так сильно не выделялся в последнее время.

«Намекает, что я выскочка? Крайне на это похоже, учитывая, что подобное уже говорили многие другие аристократы. И все, кто подобное говорил, как правило, примерно моего возраста, как и в данном случае.»

Я промолчал на это, и он поняв, что я не реагирую, перевёл внимание на Мияко.

— Привет, сестрёнка.

— Привет, брат, — как-то холодно ответила она.

И заметил это не я один.

Тасукутамэ посмотрел на меня, прищурившись.

— Я надеюсь, наш гость не забывает, что веселиться должен не он один?

«Иначе говоря, не забываю ли я о Мияко и её чувствах, когда что-либо делаю…»

— Конечно же нет, он не из таких.

А вот её голос говорил обратно. И я уверен, что она делала это специально.

«Я надеюсь, она не сделает то, о чём я думаю из-за глупой обиды.»

— О… вот как. Ну я искренне надеюсь, что это действительно так, ведь ты же знаешь, как я люблю тебя, сестрёнка. И если подобное будет происходить, то я не смогу стоять в сторонке.

— Конечно, я знаю…

— А знает ли об этом наш гость? — перевёл взгляд на меня.

— Он предполагал, но теперь знает наверняка, — ответил я.

— Уверен, что он, пока, недостаточно хорошо знает. Скорее, считает это игрой, в которой он главной герой, которому всё сходит с рук и он может делать всё, что пожелает.

«Не могу понять: здесь действительно дело в его любви к сестре или в банальном желание найти причину, чтобы докопаться до меня, потому что я ему не нравлюсь? А может и то, и то?»

— Я уверен, что он не такой глупец, — продолжал я говорить о себе в третьем лице.

— Возможно… — протянул он. — А возможно и нет. Может, стоит ему преподать урок, чтобы он точно понял? — он кинул взгляд на всё ещё пустующий ринг, стоящий в стороне.

«Ну вот мы и подошли к тому, что я старался избежать…»

— Брат, — неожиданно вклинялась Мияко, — я тоже уверена, что он не настолько глупец и сам всё прекрасно понимает.

Тасукутамэ удивлённо посмотрел на Мияко, словно спрашивая — а зачем тогда всё это разыгрывалось, если в конце ты меняешь сторону?

— Что ж, если и ты так считаешь, дорогая сестра, то не смею возражать. Но если что… мы всегда рядом, — говорил он то ли мне, то ли ей.

— Я это ценю, правда.

Он удовлетворённо кивнул.

— В таком случае, если всё хорошо, то желаю и дальше хорошо проводить время. Ещё увидимся, Хирано-кун, — небольшой прощальный кивок, который по сути должен быть поклоном.

— Конечно, Тасукутамэ-сан, — нормальный поклон.

Он еле слышно довольно хмыкнул, после чего развернулся и пошёл по своим делам.

— Решила поиграть на моих нервах? — спросил я, стоило её брату удалиться на достаточное расстояние.

— Будто бы мне это удалось бы… — недовольно проговорила она. — Скорее, я желала напомнить, что между нами всё ещё огромная разница. За мной стоят люди, а за тобой — пропасть. Ты один и у тебя нет права на ошибку. Так что заставишь меня хоть раз усомниться в том, что ты интересный, нескучный или сильный, или как-либо навредишь мне или моей репутации, и твоя жизнь, если не закончится, то станет на порядок сложнее и неприятнее. Я не тот человек, которого можно записывать во враги.

— Я это и так понимаю.

— Не сомневаюсь. Поэтому и сказала, что желала всего лишь это напомнить.

После этого было несколько секунд молчания и стояния на месте.

— Ладно, пойдём новых гостей приветствовать, — прервала наше молчание Мияко. — Сперва вон тех, слева от нас, метрах в ста пятидесяти. Мужик накаченный с сисятой бабой, видишь? — направляла она тихо, пряча губы за веером.

— Да.

И так наша небольшая ссора закончилась, а мы продолжили постепенно представлять меня в высшем свете, только теперь, в основном, общаясь только с теми, кто придерживается нейтралитета с домом Мори.

И могу сказать так — эти диалоги крайне отличались от тех, которые были с союзниками дома Мори.

Теперь почти каждый пытался меня задеть, как им казалось, за больное, вывести из себя, чтобы я показал себя в плохом свете, ну или просто проверить мои способности.

Выходило это у большинства так себе, хотя были и те, кто как тот мужчина довольно плавно переходил к проверки моих способностей или высмеиванию меня через подтекст, на почве моего слаборазвитого EMF-а, такого же слабого атрибута, ну или по классике говорили о моём худощавом и немужественном, по их мнению, теле, а некоторые и вовсе ходили по грани упоминая моё происхождение.

Правда, стоило им вступить на это поле, как в наш диалог плавно вливалась Мияко, прилично так намекая на то, что пускай они и аристократы, но всегда есть кто-то побольше, постарше, посильнее и повлиятельнее. Тот, кто может поставить в угол зарвавшегося ребёнка.

Про ребёнка это, кстати, почти полноценное цитирование её слов. И подтекст тут очевиден — снова говориться о возрасте родов и домов, которые напрямую влияют на их ценность и важность в рамках государства.

И стоило Мияко вступить в какой-нибудь наш диалог, как тот, кто секунду назад считал себя выше меня и активно подтекстом поливал меня грязью, превращался в дружелюбного собеседника. Но это, как правило. Были и исключения. Если быть точным — их было двое.

Один был членом среднего по силам рода, который дружелюбен к сильному роду, который, в свою очередь, является полноценный соперником дома и рода Мори. И хоть этот средний род придерживается нейтралитета с родом Мори, но, понятное дело, ему будет выгодно, если соперник его союзника опозориться и получит урон по репутации.

Поэтому он даже после предупреждения Мори спокойно себе продолжал провоцировать меня, попутно стараясь давить на, как ему казалось, слабые места.

По итогу — у него ничего не вышло. Все его провокации спокойно мной игнорировались, все его подколки, в которых он пытался задеть меня, — тоже; о его попытках проверить мои способности даже говорить не стоит. Человеку, с его уровнем знаний, стоит самому сначала поучиться. Хотя… общайся он с другим подростком моего возраста ему, может быть, и удалось чего-то добиться. Ему просто не повезло с противником.

И когда он это понял, он решил прибегнуть к другой своей стороне, которая была у него явно лучше развита, чем мозг. Он пригласил меня на «дружеский поединок» на ринге. Иначе говоря, решил брать физическими способностями и EMF-ом, который по естественным причинам у него развит намного лучше, чем у простолюдина.

Назвать его ход грубым — ничего не сказать. Он буквально проигнорировал почти все аристократические устои. дабы всё-таки добиться своего.

Тут уже вмешалась Мияко, напомнив ему, что подобное — ненормально для аристократов. Естественно, делала она это с помощью подтекста, напрямую не указывая на его грубость.

Но он всё понимал и от того злился всё больше, пока… не попрощался с нами, сказав, что ему необходимо в уборную.

Довольно комичный исход нашего диалога, в котором он полностью и подчистую проиграл. Но могу сказать, что хотя бы его последний ход с побегом был вполне хорош. Уж лучше убежать, чем и дальше продолжать позорить свой род и терять репутацию в лице всех наблюдавших за нашим разговором аристократов.

Хотя, я уверен, что и этот ход ему в будущем аукнется. К примеру, пойдут шутки про его слабую мочевую систему, или начнут каждый раз спрашивать о том, не нужно ли ему отлучиться в уборную.

Не завидная участь я могу сказать. Впрочем, он сам виноват.

Второй исключение из правил было уже с парой примерно нашего возраста.

Оба члена этой пары были из родов, который придерживаются даже не нейтралитета, а скорее просто игнорируют род Мори.

Именно поэтому на них не подействовали убеждения Мияко, в момент, когда они начали переходить грань и напоминать почти прямым текстом о моё происхождении и о том, что меня тут быть не должно.

Но в итоге… всё закончилось с ними довольно мирно. Даже более мирно, чем с прошлым мужчиной.

Стоило им понять, что я игнорирую их попытки задеть меня, как они потеряли ко мне интерес, после чего сразу же закончили наш разговор и пошли в сторону столов с едой.

Как-то так легко и разрешился самый напряженный разговор за этот вечер, что было довольно удивительно, что для меня, что для Мияко.

Спустя час с лишнем мы с ней, наконец-то, закончили обходить почти всех новоприбывших, оставив своих знакомых на потом. Естественно, заранее их об этот предупредив. В большинстве своём… опять же есть и исключение из правил.

И имя этим исключениям — Кодзи Кавано и Химэко Асо.

Оба они хоть и были нашими одноклассниками и знакомыми, но стоило им появиться на приёме, как они начали нас избегать, даже не скрывая сей факт.

Но пообщаться мы с ними были обязаны. И в случае с Кавано — не только из-за общих аристократических условностей. Он всё ещё мне должен, и сегодня, возможно, вполне сполна закроет этот свой долг.

— Здраствуйте, Кодзи-сан, — поздоровался я с ним, после чего сделал поклон.

Судя по его выражению лица — мой поклон был недостаточно низкий и почтительный. С его точки зрения.

— Здравствуй, Акира-кун, — пренебрежительно сказал он, после чего сделал крайне ленивый поклон, и сразу после посмотрел на Мияко. — Здравствуйте, Мияко-сан, — и поклон чуть выше, чем мой. Совсем немного выше. Самая та малость, из-за которой он не оскорбит меня и Мияко в глазах общества.

— Здравствуй, Кодзи-сан, — поклон ниже моего. — Не представишь? — намекнула она на его спутницу, стоящую сзади него.

«А ведь она её знает, и эта девушка знает саму Мияко — они уже встречались на таких вечерах и общались. Единственный, кто её не должен знать — это я.»

И судя по перекинутому на меня взгляду Кодзи, он это понял.

— Конечно же, — он приподнял руку и указал ей в сторону девушки, — Чикако Акамацу — моя спутница на этом приёме.

От такого холодного приветствия даже сама девушка себя почувствовала некомфортно.

И прежде, чем я успел поздороваться с ней, Мияко продолжила.

— О, точно, Чикако Акамацу, а то я подзабыла, — начала она разыгрывать сценку, строя из себя дурочку. — Сами понимаете — память девичья, что поделать…

Своими словами она сейчас уже принизила эту девушку, создав из неё ту, которую даже не запоминают. Это, мягко говоря, довольно хороший удар по репутации. А ещё больший — по самоуважения.

И это притом, что девушка вполне симпатичная.

Милое лицо, спадающие по плечи каштановые волосы, тёмно-карие глаза, подтянутое тело, с фигурой, которая может посоперничать с фигурой Мияко.

Глядя на неё и вспоминая, как быстро в прошлый раз Кодзи согласился на спор, в котором получает Мияко, можно примерно понять, какой тип телосложения девушек нравится Кодзи.

Но это, впрочем, не важно.

— Может, вам, Мияко-сама, в таком случае стоит её тренировать, ну или таблеточки какие-нибудь пить? — огрызнулась девушка, даже не спрятав за маской своё раздражённое лицо.

«Это она зря. Если бы просто пропустила мимо ушей — спокойно отделалась небольшой потерей репутации, а теперь ещё и Кодзи потянет за собой. И судя по его напряжённому лицу сейчас, в отличии от своей пары, он всё понимает.»

— Хо, как мило с вашей стороны предложить такое благоразумно решение проблемы. Но боюсь… мне это не подойдёт, я же всего лишь девушка, а не мужчина. Запоминать и думать — это не моё. Зато, как же мне повезло, что у нас тут есть мужчины, на которых можно положиться.

«Мне остаётся только поражаться тому, как профессионально она использует своё положение женщины, от которой в этом обществе почти ничего не требуют. Если мужчина не может показывать свою слабость, то у женщин всё наоборот. И прямо сейчас она этим и пользуется.»

— Кодзи-сан, — обратилась она к нему, — вы же мужчина, можете как-то на это повлиять? Помочь глупой женщине с её проблемой?

Я немного повернул в её сторону голову и мне открылся вид, как Мияко ещё и лицо простодушной девушки состроила, во всю невинно хлопая глазками.

Кодзи же несколько секунд напряжённо молчал, пытаясь придумать, как выйти из этого положения, но по итогу — сдался.

— Боюсь, я не понимаю, как могу решить эту проблему…

— Оу… вот как, жаль. А я надеялась, вы сможете придумать хорошее решение. Тогда позволите ли вы мне, всего лишь глупой женщине, высказать своё предложение?

— Да… разумеется…

— Не сочтите это за грубость, но… не могли бы вы всё же определиться с пассией, а то я так точно никого и никогда не запомню?

«Ну вот и конец это небольшой сценки, с закономерный исходом. Итоги же этой сценки таковы: спутница Кодзи — та, кого даже не возможно запомнить, если не приложить усилий, и та, кого легко заменят; а сам Кодзи — бабник. Впрочем, это и так всем было ясно. Мияко, по факту, просто высмеяла этот его порок при всех тут находящихся. Но это не отменяет последствий, который за этим пойдут…»

— Да как ты?!. — сорвалась спутница Кодзи на крик, как только до неё всё это дошло, но сам Кодзи её остановил, выставив перед ней руку.

— Замолкни, — чуть ли не прорычал он, из последних сил удерживая свою маску спокойствия.

— Но!..

— Замолчи! — повернувшись и посмотрев ей в лицо, перекричал он её.

Девушка от такого аж испугано захлопала глазами и будто стала меньше, скукожившись.

Кодзи выдохнул и посмотрел на Мияко.

— Я обязательно что-нибудь придумаю, благодарю за совет, — с наигранной улыбкой поблагодарил он. — А нам, пожалуй, пора. До скорой встречи, Мияко-сан, Акира-кун, — сделал он поклон каждому и даже не дожидаясь ответных прощальных поклонов, пошёл подальше от нас, даже не оборачиваясь к своей пассии, которая застыла в непонимании, что ей делать.

В итоге девушка что-то быстро пробормотала, сделала два поклона и побежала за Кодзи.

— Было приятно пообщаться, Кодзи-сан. До скорой встречи, — бросила ему в спину Мияко.

— Всего хорошего, Кодзи-сан, мне тоже было приятно пообщаться, и прошу не забывайте про возвращение долгов.

Он уже удалился на достаточное расстояние, но я был уверен, что он услышал. А именно это мне и нужно было.

— Я так и не понял, зачем это было разыгрывать? — спросил я у Мияко, когда мы удалились с места нашего разговора.

— Ну… тут несколько причин, — она раскрыла веер, спрятав за него свои губы. — Во-первых, девушка из мелкого рода, но очень зазнавшаяся, хотя всё, что в ней вышло — это сиськи и жопа, на которые и ведутся мужчины, а у неё из-за выросло ЧСВ до небес; во-вторых, у нас с Кодзи так всегда, если что, — мы так с ранних лет как-то не ладим, и все это уже давно знают, и все к этому привыкли относительно; ну и в-третьих, мне просто захотелось кого-то унизить из-за недавно сказанных тобой слов. Желательно, чтобы это была какая-то девушка, в которой из хорошего только внешность. А потом я увидела этих двух, и вот так их пара и стала идеальной для меня жертвой.

— Иначе говоря, ты просто решила использовать их, чтобы отыграться? Это не слишком жестоко?

— Жестоко? С чего бы? Ты же видел, я лишь использовала их собственные пороки против них. То есть, они сами виноваты в том, что мне было что против них использовать. Да и в общем-то, почему мне не должно быть на них плевать? Они не часть моей семьи и не кто-то дорогой мне. Так с чего бы я не должна была отыгрываться на них, и уж тем более испытывать по отношению к ним жалость?

— Ясно. Я понял твою логику.

Так и прошли несколько метров, пока я всё же не решился задать интересующий меня вопрос.

— Ты сказала, что искала в роль жертвы девушку, в которой из хорошего только внешность. Я правильно понимаю, что это потому что в Химэмико из хорошего только внешность?

Мияко промолчала. Я уже подумал, что вновь разозлил её, напомнив об этом, но в итоге сзади послышался тихий вздох и она ответила.

— И да, и нет. Смотря, что считать под «хорошим». Лично в моём понимание — в ней из хорошего только её внешность, и всё. Во всём остальном, что лично для меня важно и что я ценю — она полная посредственность.

— А если говорить не только о твоём личном понимании?

— А если говорить так, то она художница мирового уровня.

— В её возрасте?

— Ага. Она известна своими картинами по всему миру; её картины продают по бешенным ценам, а тот, у кого есть в коллекции её картины считается везунчиком; а так же её постоянно фотографируют и выкладывают в журналах о художниках и просто творческих людях. Иначе говоря, её талант уже признан миром, — и чуть промедлив добавила. — Но мне она не нравится. Слабая, имеет посредственный интеллект и слаборазвитый EMF, а так же постоянно витает в облаках, из-за чего её роду крайне её трудно использовать в переговорах и прочих важных делах. Не будь у неё её таланта художника — она была бы обыкновенной обузой для всего своего рода.

«Теперь понятно, почему у неё был такой взгляд, словно смотрящих сквозь меня. И Мияко я тоже вполне могу понять — для неё главное это сила, и не важно, как она будет проявляться. А в этой девушки силы совершенно нет, если исходить из слов Мияко. А ещё Мияко, наверное, было обидно слышать комплимент в сторону девушки, которую она даже за соперницу не считала всю жизнь. Теперь мой поступок выглядит на порядок глупее, но не могу сказать, что считаю его неправильным. Мне было интересно, что за личность эта девушка, и я это узнал. Пускай и очень обобщённо.»

— Извини.

— Что? — удивилась Мияко, видимо задумавшись о своём.

— Говорю: извини меня, пожалуйста. Я не должен был говорить тогда те слова.

— С чего это ты?..

— Просто решил, что за это нужно извиниться.

«Пускай я и считаю, что мои действия полностью оправданы логикой, но принести извинения всё же стоило. По крайней мере, ради более тёплых отношений с Мияко.»

— Не ожидала от тебя…

— В этом есть какая-то проблема?

— Да нет, нет…

Глава 25

— Здравствуйте… — сделал я паузу.

— Мороката Такэнака, — чванливо подсказал мне парень моего возраста, после чего я сделал поклон и он продолжил: — Ну здравствуй, Акира-кун, — поклон и перевод взгляда на Мияко, — Мияко-сан, — поклон почти на таком же уровне.

— Здравствуйте, Мороката-сан, — поклон ниже моего и перевод взгляда на цель, ради которой мы и подошли к этому парню. — Привет, Химэко-тян.

Химэко Асо.

Именно она и стала причиной, почему мы вообще начали разговор с Мороката Такэнакой, ведь он является спутником Химэко на этом приёме. И, естественно, по здешним правилам и устоям мы не можем поговорить с Химэко, при это игнорируя его спутника — мужчину. И это, не говоря о том, что сам Мороката член сильного род и дома Такэнака.

Иначе говоря, как бы мы не хотели проигнорировать его, — сделать этого мы никак не могли.

Тем временем, пока в моей голове произносился этот монолог, сама Химэко едва видно изменилась в лице. Всего на секунду, но это было заметно.

— Здравствуй, Мияко-сан, — поклон, хотя Мияко его не делала. — Не могли бы вы так ко мне не обращаться? — с милой улыбкой спросила она.

«Это она о суффиксе „тян“, который Мияко уже не первый раз использует в отношении Химэко.»

— А что-то не так? Думаю, все и так знают, что мы близки?

— Мы не близки, — твёрдо заявила она, всё ещё удерживая добродушную улыбку.

— Разве? — наигранно удивилась она. — Оу… мне так печально становится, когда я такое слышу…

«Я знаком с Мияко уже более двух недель и по её голосу, с темберу отчётливо могу сказать, когда она веселиться. К примеру, когда мы до этого подходили к Кодзи Кавано и её спутнице — она веселилась. И сейчас она тоже веселиться. И, возможно я ошибаюсь, но ей сейчас даже веселее, чем до этого.»

— Мы ведь так хорошо общались, а теперь ты такое заявляешь… У нас ведь даже сегодня одеяние в одном стиле.

И это действительно так.

Химэко Асо сейчас одета в красное кимоно с чёрными линиями и белыми цветами, поверх надето красное хаори и придерживает всё такой же красный пояс. И всё это идеально подходит к её спадающим вниз красным волосам и тёмно-красным глазам.

— Мияко-сан, я не совсем понимаю, чего вы хотите добиться. Если есть такая возможность, то давайте обсудим это лично, а не на публике.

— Ой, ну что ты… В этом же нет ничего такого, Химэко-тян.

И когда Химэко уже собиралась ответить на эмоциях вмешался Морокато.

— Извините, Мияко-сан, но если это не что-то важное, то мы откланиваемся. Это же не что-то важное?

— Нет конечно, — с лёгкостью ответила Мияко, хотя в её голосе и было слышно огорчение.

— В таком случае, Мияко-сан, — поклон, — Акира-кун, — поклон, — нам с Химэко, к сожалению, пора.

— Действительно жаль… но было приятно поболтать с вами, Мороката-сан, — поклон, — и с тобой, Химэко-тян.

Поклона не последовало.

— До скорой встречи, Мороката-сан, Химэко-сан, — поклонился я обоим.

Осталось попрощаться только Химэко. Но прошла секунда, две, три… а она так и не говорила, буравя глазами Мияко. К ней уже обернулся её сопровождающий, и только после этого она попрощалась.

— До скорой встречи, Мияко-сан, Акира-сан, — два поклона.

И только после этого они удалились от нас.

«„Сан“? Учитывая, что её сопровождающий обращался ко мне на „кун“ это не слишком правильно. Или тут дело в другом?..»

— А ведь я была так близка… — усталым голос разочаровано произнесла Мияко.

— Не расскажешь, к чему именно была близка?

— Может быть, как-нибудь потом. Это довольно личное.

— Всё настолько серьёзно?

— Не сказать, что это так, но… просто я пока чувствую, что не должна тебе это рассказывать. Но если так интересно, то она та, кто у меня первая ассоциируется со словом «друг» или «подруга».

— Вот как.

И выдержав паузу, продолжил:

— Кстати говоря, мы уже закончили обходить всех? Тут, конечно, появились и новые лица, но…

— Да, мы закончили. Основные задачи мы выполнили, так что можем спокойно отдыхать, веселиться и ждать основной речи, которая будет примерно минут через тридцать. Что же до новых лиц, которые только подошли, то они либо пускай сами подходят, либо если случайно с ними пересечёмся.

— Понятно. В таком случае найдём и объединимся в одну группу с братьями Сагара и Кадзумицу?

— Если хочешь — без проблем, — ответила она спокойно, но было слышно, что ей эта идея не слишком нравилась.

«Либо ей в принципе такая компания не нравится, либо не хочет видеть Химэмико Сого. И мне кажется, что дело во втором.»

Найти братьев оказалось довольно просто. Они были у ринга со своими пассиями, наблюдая за тем, как наши переодевшиеся сверстники сражаются. А сражаются они, кстати говоря, и с помощью EMF-а.

— Их какой-то артефакт страхует? — спросил я у Мияко, пока мы подходили к братьям Сагара.

— Да. Он встроен в саму арену и блокирует любой удар и EMF, который сочтёт слишком травмоопасным для кого-либо из сражающихся.

— Такая же механика, как и у ринга, что был в спортзале, в здании, где мы жили во время особого экзамена, — заметил я.

— Да. И такие же артефакты встроены в ринги, находящиеся в нашей школе.

— Я правильно понимаю, что это уже не полноценные артефакты, а только их воспроизведённая и переделанная версия?

— Ага, изначальный артефакт уже давно уничтожен, и из него и собрали эти.

— Почти тоже самое, что и с бронёй Икара.

— Ну да, такая ведь участь почти у всех найденных артефактов.

— Почти у всех? Значит, есть и исключения?

— Конечно же.

— И эти исключения рода и дома, которые лично завладевают артефактами и никому об этом не рассказывают… — догадался я.

— Естественно. Если о них станет кому-то известно, то император потребует отдать половину от найденных сокровищ ему, как налог.

— А если артефакт в единичном экземпляре найден? — замедлил я темп, зацепившись за интересную тему.

— То тогда либо нашедший с ним прощается, но получает от императора что-то другое, что, по мнению императора, стоит половину суммы; либо же нашедший отдаёт что-то другое, что, опять же по мнению императора, будет оценено в половину суммы.

— А если ценность артефакта невозможно определить? — и поняв, что недостойно внятно высказал мысль, добавил. — Наверняка же бывает такое, что невозможно, по крайней мере сразу, определить его способности.

— Ну, если артефакт попадается такой, что быстро его свойства определить не удаётся, то он остаётся у императора, до выяснения его свойств. А если…

— Стой. Извини, что перебил, но в сказанном тобой я не понял одной вещи. Если артефакт остаётся у императора, до выяснения его свойств, то что мешает императору сказать, что свойства этого артефакта почти ни на что не годны или вовсе бесполезны?

— Как всегда верно подметил. А ответ на твой вопрос: ничего. Ему ничего не мешает так поступить.

— А если нашедший попадётся очень упорный и заставит при нём использовать артефакт?

— Ну такое крайне маловерно, просто потому что он должен быть, скорее не упорным, а отчаянным. Ибо нормальный человека на такое не пойдёт, ради какой-то сомнительной цены. Даже если цена эта будет довольно большой, то она всё равно не покроет испорченные отношения с императором. Если, конечно, не… — она замолкла.

— Бежать.

«Бежать из страны, оставив всё нажитое, и надеясь, что сможешь её покинуть.»

— Угу. Это единственный способ остаться в сомнительном плюсе. Но даже так кара сможет тебя настичь даже на другом конце планеты.

«Нанятые убийцы, просто отравление или ещё какие-либо ухищрения, ведущие тебя к гибели.»

— Понимаю.

— Так что рассматривать этот вариант попросту бесполезно, из-за слишком маленькой вероятности воплощения подобного в жизнь.

— Ясно. А что если свойства артефакта можно быстро узнать?

— То тогда это делается прямо при императоре и нашедшем.

— И в таком случае ни одна из сторон друг друга не обманет, скорее всего.

«Скорее всего — потому что такая возможность есть всегда, и полностью исключать её — попросту глупо.»

— Верно.

— Ладно, я примерно понял, как с этим обстоят дела.

И закончив на этом наш разговор, мы подошли к братьям Сагара, что сейчас активно, но при этом не теряя лица аристократов, болели за разных участников.

«Если честно, в том, что они будут болеть за разных участников я не сомневался.»

— И снова привет, — обратился я к ним, обращая их внимание к себе.

— А? — повернувшись спросил Асахико.

— Чо? Ой, вернее — что? — сразу же исправился Мунэёси. — А это вы, — и потеряв к нам интерес, повернулся к рингу.

Его брат поступил аналогично.

— Хотел сказать, что мы освободились и теперь можем спокойно гулять.

— Круто.

— Ага.

Судя по их ответам они были не слишком заинтересованы в предложении.

«Что ж, тогда…»

— Мы пока пойдём найдём Кадзумицу, а вы продолжайте веселиться, хорошо?

— Да-да!..

— Окей!..

И как только мы отошли от них Мияко сразу съязвила:

— Кажется, ты им куда меньше интересен, чем бой двух малознакомых людей.

Я промолчал. Парировать мне было нечем. Сей факт был очевиден, так что я просто продолжил идти вперёд, ища глазами Кадзумицу.

Гуляли мы так минут пять, пока одна из недавно прибывших пар не завела с нами диалог…

Так мы потеряли ещё минут семь, сразу после которых продолжили наши поиски, которые увенчались успехом только ещёспустя минуты четыре.

Итого, мы потеряли порядка шестнадцати минут на поиски.

Хотя, по правде сказать, я не был расстроен, подавлен или огорчён. Всё равно, всё происходящее сейчас — не более, чем простое убийство времени, в ожидании главной сегодняшней сценки, почву которой я уже подготовил.

Хотя, всё-таки вернее будет сказать, скорее я всего лишь подготовился и принял меры — и не более. Всё же изначально я это не планировал, хотя и предполагал такое развитие событий, но всё же сейчас я действую почти полностью экспромтом, и выйдет ли на сцену главная фигура — будет завесить только от неё самой.

А тем временем, мы, уже вчетвером, направлялись обратно к рингу, попутно расслабленно обсуждая далеко не самые важные темы.

И стоило нам прийти обратно, как мы стали свидетелями битвы братьев Сагар на ринге…

— И о чём они думают? — изогнув бровь задала риторический вопрос Мияко. — До торжественной речи осталось меньше десяти минут, а они на ринг полезли…

— Это на них похоже, ха-ха… — неловко засмеялся, Кадзумицу, наблюдая, как они кидают друг в друга фаерболлы.

— Да, это действительно на них похоже… — поддержал я Кадзумицу, но на деле имел ввиду другое.

«Нерациональные действия, постоянные соревнования и агрессия в сторону друг друга — вот это действительно на них похоже.»

Так прошла минуту, вторая, третья… а их всё не прекращался, хотя оба они уже давно вдохнулись и сейчас даже не использовали EMF, перейдя на кулачный бой. Хотя на деле они просто валялись на полу ринга и наносили друг другу удары.

— Я, конечно, поражён их выносливости, но это не перебор? — спросил я.

— Ты о их неприглядном виде? — уточнила Мияко, продолжая скучающе наблюдать за происходящем на ринге.

— Да. Как же аристократические манеры?

— Всё в порядке, они же мужчины, а выходя на битву, даже если она тренировочная, нужно сражаться до конца, выкладываясь на полную, не жалея ни сил, ни себя, ни противника. Так что все аристократические нормы тут отходят на второй план. И в доказательство этого — ты только посмотри на то, с каким восхищениям на них смотрят все наблюдающие и в особенности — их пассии, с которыми они и пришли.

— Я заметил, что все смотрят на них с восхищением, а некоторые даже активно болеют, и именно из-за этого я не понимал этой части. Ведь она идёт в полный противовес всем аристократическим замашкам, строящихся на правилах и ограничениях.

— Ну, знаешь ли, у нас и общество изначально строится на том, что мужчины сражаются, а девушки болеют за них, всячески поддерживая. Так что в том, что сражения стоят выше аристократических норм — ничего удивительного нет.

— Пожалуй, это действительно так, — принял я сей факт, наблюдая, как секундант объявляет ничью, а эти двое лежат на ринге лицом к небу и глубоко дышат. А на их лицах, и на лицах всех наблюдавших, сверкают довольные улыбки.

Через пару минут к ним уже прибежала медицинская группа, начав их тщательно осматривать и давать им какие-то таблетки с водой.

Когда осмотр был завершён и медицинская группа удалилась, а эти двое спустились с ринга — их встречали чуть ли не с восторженными криками. И судя по лицам встречающих — не будь они сейчас связаны аристократическими устоями, в число которых входят и определённые правила поведения, они бы накинулись прямо на этих двоих, попутно выкрикивая их имена.

Хотя из числа встречающих было и двое исключений, на кого эти правила в данном случае не действовали. Их спутницы на данном вечере.

Они чуть ли не визжали, кидаясь к ним на шеи, отчего те чуть не падали на пол, из-за недавних повреждений.

И поскольку они их спутницы, то это вполне в нормах приличия. Было бы даже менее прилично, если бы они себя сдерживали и подобного не делали. По крайней мере, мне так сказала Мияко.

— Хороший бой, — высказался я, стоило им к нам подойти.

— Ага, вы круто выступили, — поддержал меня Кадзумицу.

Наши же с ним спутницы воздержались от похвалы, оставив за собой право молчания.

— Спасибо, ребят…

— Ага, пасиб. Было действительно круто!

— Правда, теперь всё болит…

— И это даже после обезболивающих…

«Так те таблетки были обычным обезболивающим. Хотя насчёт „обычным“ я могу и ошибаться — кто знает, что в этом мире есть.»

— Зато какие крутые вы были! — влезла в разговор спутница Асахико.

— Ага, ага! — поддержала его спутница Мунэёси. — Это было даже не просто круто, а настоящее нечто!

И так далее…

Не уверен, сколько точно продолжалось это, но в итоге всё дошло до того, что сами парни уже покраснели, словно помидоры, а Мияко едва сдерживалась, чтобы не заткнуть их силой.

Мы же с Кадзумицу периодически вступали в диалог о их поединке, но это были небольшие, короткие фразы, без особой конкретики. И не то чтобы это мы скромничали, а скорее эти девушки нам просто не давали вставить слова.

К счастью, и мне и Кадзумицу было на это всё равно.

Закончилось же всё, когда обе девушки встретились глазами с Мияко, в глазах которой отчётливо говорилось, что с ними будет, если они не закроют свои рты.

И это, разумеется, подействовало. Они сразу же замолкли.

И почти в этот же момент раздались громкие хлопки, исходящие из самого центра заднего двора.

— Наконец-то… — едва слышно устало выдала Мияко, на секунду сняв маску невозмутимости и спокойствия.

* * *

Примерный вид Химэко Асо:

Глава 26

— Дамы и господа! — громко начал дедушка Мияко, после того, как все услышали его хлопки и перестали издавать хоть какие-либо звуки. — Я рад приветствовать вас всех в этом поместье, в этот чудесный вечер! Я искренне надеюсь, что вам тут нравится и вы хорошо проводите время в компании собравшихся тут замечательных людей. Лично от себя могу сказать, что этот вечер — один из лучших и запоминающихся своей приятной атмосферой.

«Я, конечно, понимаю, что у него сейчас надета маска, но я всё равно удивлён видеть человека его возраста в таком приподнятом настроении.»

Неожиданно для меня все резко начали аплодировать, видимо поддерживая сказанное дедушкой Мияко, и я, чтобы не быть белой вороной, начал аплодировать следом. Хотя из-за небольшой задержки и заработал укоризненный взгляд Мияко.

— И чтобы не отвлекать здесь собравшихся от приятного времяпрепровождения, я перейду сразу к сути — к причине, по которой и был организован этот приём. И хотя вы все её наверняка знаете, я всё же её озвучу. Причина, по которой мы все сегодня тут собрались, — это окончание первого особого экзамена!

Аплодисменты. И стоило им закончиться, как он продолжил.

— Как человек, пронаблюдавший за каждым матчем, отмечу, что этот первый особый экзамен нынешнего первого года обучения сильно выделялся даже на фоне остальных особых экзаменов, проводимых школой. И также я слукавлю, если скажу, что лично меня не удивил исход данного экзамена.

И сказав это, он резко посмотрел мне в глаза, найдя меня в огромной толпе. Продлилось это меньше секунды, но я уверен, что все самые внимательные заметили, куда был направлен его взгляд.

— Могу уверенно заявить, что все учащиеся первого года — крайне перспективны, пускай каждый и в своём направлении. И да, лично я вкладываю большие надежды в них, и надеюсь, они их сполна оправдают, когда придёт их время, и они заменят нас.

«А не слишком ли громкие слова для обычного вечера?..» — подметил я про себя, наблюдая, как на меня начало коситься всё больше людей, явно понявших подтекст этих слов.

— И на этом моя торжественная речь подходит к концу. Всем спасибо за внимание, всем приятного вечера, — небольшой уважительный поклон, после которого в очередной раз раздались аплодисменты, и уже после них он начал в спокойном темпе удаляться.

— Я думал, речь будет длиннее, — проговорил я, вспоминая вступительную речь и речь, которую произносили перед началом экзамена.

— Тут условия совершенно другие, так что если ты сравниваешь её с прошлыми речами — то делаешь это совершенно зря, — как в воду глядела Мияко, провожая глазами своего дедушку.

— Ясно, — не стал я вдаваться в подробности и расспрашивать Мияко.

Через некоторое время, после окончания речи, мы, наконец-то окончательно собравшись ввосьмером, начали прогуливаться по заднему двору, пробуя различные закуски разложенные на столах и общаясь на всякие не слишком интересные и важные темы.

Но даже среди таких тем были и те, которые заслуживают внимания.

— А почему тут нет никого из дома Токи? — неожиданно для Мияко задал я вопрос так, чтобы это услышала только она.

Дом Токи — это дом, в котором состоит Мицуки Токи. Та блондинка, которая владеет атрибутом льда и которая одолел Мияко в финале экзамена.

По хорошему, конечно, это стоило узнать до этого, но, к сожалению, либо обстоятельств не позволяли, либо было слишком «не в тему». Поэтому стоило появиться этому благоприятному моменту, как я им сразу воспользовался.

— Очевидно же, что раз тут никого из них нет, то у нас с ними напряжённые отношения, — подумав, тихо ответила она. — Или тебе интересны детали?

— Детали. Насколько серьёзный конфликт и его причина. И максимально кратко.

— Ты прямо будто заказ в кафешке сделал… — проворчала она. — Если совсем кратко, то конфликт между нашими домами очень давний, а причину конфликта уже никто и назвать не может.

— Если это так, то смысл продолжать конфликт, который наверняка для обоих сторон приносит только вред?

— Потому что ни одна из сторон не хочет первой предлагать перемирие. Сам должен понимать причину.

«Учитывая местные устои — это будет почти как признание поражения и слабости…»

— Понимаю.

На этом наш краткий разговор на эту тему закончился, и мы влились в общий разговор нашей группы. Правда, не на долго. Через некоторое время уже Мияко задала мне вопрос.

— Это ведь твоих рук дело, что тут нет Нанаки Имагавы?

— Не понимаю, о чём ты, — сразу начал я всё отрицать.

— Просто удивительное совпадение, что сейчас на этом приёме присутствуют почти все её родственники, а её самой нет. И это притом, что, во-первых, она до этого почти всегда посещала наши приёмы; и, во-вторых, она не посетила его именно после того, как вы пообщались с ней при мне.

— Действительно интересное совпадение.

— Не хочешь признаваться? — косо взглянула она на меня.

— Было бы в чём.

Она на это едва слышно пшикнула, и на этом этот разговор был закрыт, а мы присоединились к разговору нашей группы. Который, в свою очередь, был последним интересным разговором на сегодня.

— Кстати, вы слышали, что случилось с Харуцугой? — спросил меж делом Асахико.

Лёгкая, расслабленная атмосфера резко пропала из нашей группы.

— Мой брат о том, что говорят, что он сейчас в больнице с серьёзными повреждениями, — уточнил Мунэёси. — И всё это из-за того, что на него напали на улице.

Повисло молчание. Никто не продолжал разговор. Но все периодически посматривали в сторону Мияко, в ожидании её решения — рассказать о том, что ей известно, или нет.

— Это действительно так, — всё же прервала молчание Мияко.

— Эм, Мори-сан, — начал Кадзумицу. — Вы уверены, что об этом можно вот так рассказывать?

«На самом деле, довольно очевидно, что об этом вполне можно говорить, если немного подумать и задать себе банальный вопрос: а как об этом узнали все остальные? Очевидно, что такой большой дом, как Мори, не дал бы разойтись подобной информации, если захотел. А значит, они, как минимум, были не против такого исхода.»

— В этом нет ничего такого. Харуцугу сам виноват, что зашёл в такой район и был слишком уверен в своих силах. С моей точки зрения, ему сильно повезло, что он так просто отделался.

— А что с виновными? Их уже нашли? — уже перегнул палку Мунэёси, и поняв это сразу продолжили: — Извините, это было слишком не тактично, — извинительный поклон.

«Тут дело в том, что это слишком личная информация. И всё потому что, если Мияко скажет, что дом Мори так и не нашёл виновных, то это будет сильнейший удар по репутации. А если скажет, что их уже нашли, то… она не сможет рассказать, что с ними сделали, ведь по логике вещей их должны были передать государственным органам. Но все мы понимаем, что аристократия так дела не ведёт. Они сами наказывают. И, как правило, это очень жестокие наказания. И, естественно, это незаконно, пускай все всё и понимают.»

— Ничего страшного, — махнула рукой Мияко, — но давайте лучше перейдём на другую тему.

— Конечно.

— Да.

— Без проблем.

Почти одновременно они ответили. И сразу после завязалась какая-то не слишком интересная лично для меня тема, в которой я почти не участвовал.

За место этого я обвёл взглядом всех присутствующих и почти окончательно убедился в определённом развитии событий.

— Прошу прощения, но мне нужно отойти в уборную, — извинился я перед группой, прервав их разговор. — Не могли бы вы мне здесь подождать?

— Да, конечно, — первым отреагировал Кадзумицу.

— Да, без проблем.

— Конечно, мы подождём.

Одна только Мияко удивлённо смотрела на меня, словно спрашивая, что я задумал.

Проигнорировав её, я поблагодарил группу и направился в уборную. Только перед этим остановился у одного из столов и попробовал какое-то новое для меня блюдо. И после этого уже двинулся в саму уборную.

Её местоположение я, кстати, узнал у одной из слуг, которая очень точно описала весь запутанный путь, за что я ей был благодарен.

И вот, спустя минут шесть-семь, я нашёл уборную в этом поместье, в которую сразу же и зашёл.

В отличии от всего фасада здания и коридоров, уборная была сделана в стиле двадцать первого века. Из белых плиток, длинного зеркала на стене, над кранами с раковинами и такие же белые туалетные кабинки, в одну из которых я сразу же и направился.

Но дойти до неё мне так и не удалось. Меня окликнули.

— Стой, Акира Хирано, — остановил раздавшийся сзади меня голос.

Я обернулся.

Передо мной стоял тот самый мужчина из среднего рода, который пытался меня опозорить, но в итоге сам «удалился в уборную» во время нашего диалога. Сейчас у него было немного покрасневшее и раздражённое лицо, на котором выступали вены.

— Да? Вам что-то нужно? — спросил я, но он на это ничего не ответил, проигнорировав меня.

За место этого он сошёл с места и начал осматривать всю уборную, а после и каждую кабинку, что неплохо намекало на то, что он не хочет, чтобы этот разговор кто-то слышал.

И только когда он закончил, он подошёл ко мне. И подошёл он очень близко.

— Чёртов сопляк, ты хоть понимаешь, что я могу раздавить тебя как клопа?!

«Даже так? Что ж, это будет проще, чем я думал.»

— Сомнительное утверждение, — смотря ему в глаза, ответил я.

Он от такого ответа, кажется, даже весь свой агрессивный запал на мгновения потерял, впав в ступор.

— Думаешь, самый умный?! — подошёл он ещё ближе, смотря на меня сверху вниз и сжимая кулаки.

— Это риторический вопрос?

На этом моменте у него терпение лопнуло и он схватил меня за грудки, притянув к своему взбешённому лицу.

— Ты, похоже, вообще не понимаешь, в какую ситуацию попал и что я могу с тобой сделать! Ты всего лишь чёртов простолюдин, которого я могу раздавить, когда захочу!!! Между нами разница, как между небом и землёй, как между божеством и обычным человеком, как между чёртовым космосом и ма-а-аленькой такой планеткой!!! А ты это вообще не одупляешь! Думаешь, что тебе всё сойдёт с рук, только потому, что на тебя обратили внимание в доме Мори!

— А это разве обычное дело? — спокойно спросил я его.

— Тц… конечно же! Эти шизанутые уже давно ищут кого бы в род принять и уже до тебя рассмотрели с сотни вариантов!

«Ого, а вот это интересная информация.»

— Значит так!.. — начал он уверенно.

— Ладно. Достаточно.

Он опять встал в ступор из-за моих слов.

— Чо?! Не смей меня перебивать!

Я не стал ему ничего отвечать, и за место этого залез рукой под своё кимоно, из которого в следующий миг достал телефон. Телефон, который всё это время записывал.

Я повернул экран к этому мужчине и он сначала побледнел, а уже буквально через секунду мой телефон чем-то выбило у меня из рук. И он, отлетев на большой скорости в сторону, врезался в кабинку, об которую и ударился, после чего разлетелся на мелкие детали.

— Ха-ха… — неуверенно засмеялся мужчина, глядя на разбитый телефон, который в следующий миг раздавился чем-то на ещё более мелкие детали.

«Так значит у него атрибут ветра, скорее всего.»

— ХА-хА-ХА-ХА-ха!!! — ещё громче засмеялся мужчина, посмотрев мне в лицо. — Ну что, не такой уж ты и умный! Я бы даже сказал, ты дебил, раз достал его сейчас, вместо того, чтобы позже использовать свой шанс на полную!!! Ха-АХ-ха-ХА!!!

«На самом деле он говорит не слишком правильные вещи. К примеру, сообщение могло сразу же, в процессе записи, отправляться в то же облако или другое виртуальное хранилище, откуда его можно будет позже извлечь и использовать. Но я так не сделал. У этого способа есть свои недостатки, к примеру — он не сможет сразу проверить вру ли я, что запись куда-то отправлялась, или нет; а ещё есть шанс утечки данных или вовсе их перехват и уничтожение. В общем, слишком ненадёжный план, не говоря о ещё о одном его недостатке…»

— Ну что ты так смотришь, словно ничего и не произошло? — начал он глумиться. — Всё, теперь тебе нечем крыть! А теперь вставай на колени и моли о прощение за то, что натворил, а иначе я постараюсь и превращу твою жизнь в настоящий ад! И никто тебе не поможет: ни род Мори, ни их мелкая шлюха Мияко, которая возомнила о себе не весть что! Никто!

— А вот теперь действительно достаточно.

— Да кем ты себя возомн…

— Можешь заходить, — чуть подняв голос, сказал я.

И пока мужчина стоял в непонимании, дверь туалета открылась, и в неё зашёл… Кодзи Кавано.

Его лицо было спокойно, он переводил взгляд с меня на мужчину и обратно. Мужчина же в непонимании водил глазами из стороны в сторону.

— Кодзи-сан, я не поним…

Кодзи же проигнорировал его слова и прошёл в одну из кабинок, из которой вышел уже через секунду, держа в руке телефон…

Он держал его крепко, заодно прижимая к себе поближе, явно слыша, что произошло здесь до этого.

Через несколько секунд начала проигрываться запись:

«Думаешь, что тебе всё сойдёт с рук, только потому, что на тебя обратили внимание в доме Мори! — раздался голос мужчины.

— А это разве обычное дело? — раздался мой голос.

— Тц… конечно же! Эти шизанутые уже давно ищут кого бы в род принять и уже до тебя рассмотрели с сотни вариантов!»

Мужчина бледнел на глазах, но это был ещё не конец.

Кодзи перемотал запись на другой момент.

«И никто тебе не поможет: ни род Мори, ни их мелкая шлюха Мияко, которая возомнила о себе не весть что! Никто!»

И после этого он, всё так же безмолвно, зациклил один момент. Тот самый, которого уже хватит сполна хватит для реализации всего мной задуманного.

«Мелкая шлюха Мияко!» «Мелкая шлюха Мияко!»

«Мелкая шлюха Мияко!» «Мелкая шлюха Мияко!»

«Мелкая шлюха Мияко!» «Мелкая шлюха Мияко!»

«Мелкая шлюха Мияко!» «Мелкая шлюха Мияко!»

«Мелкая шлюха Мияко!» «Мелкая шлюха Мияко!»

— Хватит! — не выдержал он и закричал, уже полностью потеряв свой прежний тон кожи и крепко сжимая кулаки. — Что вы хотите, Кодзи-сан? — обратился он к нему.

— Я? — переспросил он с лёгким удивлением и наигранно призадумался, убирая свой телефон под кимоно. — Я много что хочу. Очень многое.

Мужчина выглядел всё хуже от каждого слова, уже представляя, как ему придётся расплачиваться за сказанное.

— Но не от вас, — договорил Кодзи. — Данная сценка принадлежит не мне. Я тут по другой причине. По личной.

— Что?.. — спокойно спросил он, переместив свой взгляд на меня.

Сейчас в его взгляде не было той злобы, что была меньше минуты назад. Сейчас там было лишь непонимание и неверие. А так же… отчаяние.

— Данная запись будет принадлежать только мне. Кодзи-сан её удалит, в этом не сомневайтесь.

— И что ты хочешь за окончательное удаление этой записи?..

— Пока что не могу об этом сказать. Для начала я хочу узнать — у вас есть номер, по которому с вами можно будет связываться так, чтобы об этом никто не знал?

— Есть…

— Продиктуйте, — и заметив, что он промедлил продолжил: — Не беспокойтесь, я запомню.

И он продиктовал.

— Хорошо, я с вами свяжусь, когда будет необходимость. Можете идти, — кивнул я в сторону двери.

Судя по его лицу его задели последние слова, но поделать он уже ничего не мог, так что промолчав, он вышел из уборной, оставив нас наедине.

— Это ведь ты тогда устроил то пари с Мияко? — спросил меня Кодзи, всё так же смотря на дверь.

— Нет. Это ведь вы вдвоём договаривались о нём.

— Я не обвиняю и не держу зла, если ты из-за этого не говоришь. Я просто хочу узнать правду касательно этого момента, потому что то, что тогда произошло было сделано так же, как действуешь и ты: сначала заготовка, потом провокация, а после ловля на заготовленную ловушку. Ты ведь до этого только так и действовал.

«А он хорошо понимает принцип моих стратегий,» — подметил я про себя.

— Нет. В тот раз я действительно был не причём, и во всём произошедшем виновата только Мияко.

— Вот как. Ясно… А то, что произошло сегодня?

— Вот за это я приношу извинения, — он удивлённо посмотрел на меня. — Нет, я не планировал это и не собирался тебе и твоей паре как-либо вредить. Мне это попросту не выгодно.

— Тогда, за что извинения? — нахмурился он.

— Можно сказать, я совершил слишком грубый поступок в отношении Мияко, в ходе которого она и решила выплеснуть всё на кого-то.

— И этим «кем-то» стали мы… — понял он.

И между нами образовалась тишина.

— А этот случай с ним, — кивнул он на дверь, в которую недавно вышел мужчина, — ты это ведь планировал?

— А ты как думаешь? — посмотрев ему в глаза, спросил я.

Он достал и активировал свой телефон, на экране которого было одно единственное сообщение, отправленное с неподписанного номера.

В этом сообщение было написано следующее:

«Когда я отдалюсь от группы, я подойду к столику с едой. В этот момент отлучись в уборную, и когда придёшь туда, включи на телефоне диктофон и спрячь его так, чтобы при быстром обыске его не нашли и при этом, чтобы он всё хорошо записывал. После этого выйди из уборной, встань за ближайший угол, и когда я, а следом за мной и мужчина зайдём в уборную, подойди к двери уборной и жди фразы „Можешь заходить“, после неё заходишь.»

— Исходя из этого, ты явно это планировал, — уверенно заявил он. — Вопрос только в том, когда ты это запланировал: когда поссорился с этим мужчиной, или изначально, ещё до того, как с ним познакомился?

Я устало вздохнул.

— Изначально. Но, естественно, я мог лишь подозревать, что всё пройдёт именно так. Вариантов возможных исходов событий было множество. Мне просто повезло и попался вполне хороший.

Кодзи всё это выслушал с каменным лицом, после чего сказал:

— Ты мерзкий.

Я непонимающе наклонил голову в бок.

— Нормальные люди не продумывают всё на пять шагов вперёд, смотря на всё, лишь как на возможности, — объяснил он.

— Вот как. И что теперь? Будешь меня избегать, раз я мерзкий для тебя?

— Нет, — он вытянул правую руку вперёд. — Предлагаю союз. Если уж выбирать, то я предпочту быть твоим союзником.

«И вот она ещё одна причина, почему именно такое развитие событий в разы лучше обычной записи и отправки всего произошедшего.»

Я протянул правую руку и Кодзи её крепко пожал.

«Теперь у меня есть целых две фигуры…»

Глава 27 — Окончание приёма у дома Мори

Первым уборную покинул Кодзи, и только после него, через минуты две-три, вышел и я.

Я сразу же осмотрелся в поисках какой-нибудь служанки, но так её и не найдя, пошёл искать. Через минуты две я нашёл одну, которая несла поднос с едой в сторону заднего двора.

Остановив её, я сказал ей, что в уборной разбился телефон и нужно это всё убрать. Она в ответ сказала: — хорошо, — попутно кивая. И после этого коснулась правой рукой своего уха и произнесла: — В мужской уборной на первом этаже разбился телефон, нужно убрать.

После этого поклонилась мне, поблагодарила за то, что сказал ей об этом, и направилась в сторону заднего дворика — туда, куда изначально и направлялась.

«Значит, у простых служанок тут есть даже такие технологии,» — подумал я про себя, направившись вслед за ней.

Через некоторое время я уже встретился со своей группой, в которой хоть и ничего не говорили, но по их лицам было видно, что каждый был удивлён временем, которое я провёл в уборной.

Естественно, в их числе была личность, которая не могла просто спокойно забыть об этом моменте.

— И что же ты так долго там делал? — едва прищурившись, тихо спросила Мияко.

— Тебе весь естественный процесс описать? — наклонив голову в бок, спросил в ответ я.

Она едва слышно недовольно фыркнула.

— Лучше расскажи, почему сразу вслед за тобой двинулись со своих мест Кодзи и тот мужчина, с которым у нас был конфликт? А ещё, почему вы все вышли из уборной почти с одинаковым промежутком времени? Я думаю, не стоит объяснять, что с естественной точки зрения это почти невозможное совпадение?

«Её внимательность доставляет проблем…»

— Видимо, это и есть то, почти невозможное совпадение.

Она снова фыркнула и отвернулась.

«И зачем тогда спрашивать, если знаешь, что я скорее всего не отвечу? Или она рассчитывала на тот самый маленький шанс, что я отвечу?..»

Когда все уже отвлеклись от тем, касающихся меня, наша группа продолжила ходить туда-сюда, общаясь и периодически останавливаясь у столов, чтобы перекусить какой-нибудь закуской.

Именно в таком стиле и прошёл почти весь оставшийся вечер.

И когда все уже начали расходиться, ко мне подошла одна из служанок. Она поклонилась и сказала:

— С вами хочет поговорить господин Мори-сама. Пройдёте со мной?

К сожалению, моя группа всё ещё была в полном сборе и каждый из них это услышал, но поделать что-либо было нельзя, так что я на это не стал обращать внимание.

— Да, конечно, — ответил я служанке.

Она ещё раз поклонилась на этот раз уже мои спутникам, после чего посмотрела на меня и сказала:

— Следуйте за мной, пожалуйста.

Развернувшись на месте она направилась в поместье, а я пошёл следом за ней.

Минут через десять хождения по коридорам и подъёмам по лестницам поместья, мы наконец-то добрались до одной, с виду ничем не выделяющейся, комнатки.

Служанка в него постучала, и после того, как в ответ с той стороны раздалось «войдите», она открыла дверь, после чего прошла внутрь. Сразу же следом пошёл нижайший поклон, который за весь этот приём я ещё ни разу не видел.

— Господин Мори-сама, я привела гостя.

— Хорошая работа, можешь идти, — безразличным тоном ответил он.

Девушка сразу же развернулась и вышла из комнаты, открыв мне вид на комнату.

— Можешь проходить, Акира-кун.

«Тоже на „кун“? Хотя с высоты его полёта, пожалуй, иначе и не скажешь,» — прокомментировал я про себя, проходя внутрь комнаты, оформленной в традиционном японском стиле.

— Присаживайся, — указал он на специальную подушку, поставленную напротив себя.

Сам он тоже сидел на полу на такой же подушке.

Я прислушался к его словам и сел на подушку.

— Хочешь чай? — начал он издалека.

— Спасибо, но я откажусь, — вежливо отказал я.

— Это очень дорогой и невероятно вкусный сорт чая, поставляемый только одним родом. Даже члены нашего рода пьют его только по праздникам. Так что откажешься и не факт, что сможешь попробовать его в ближайшее время.

— Ещё раз благодарю за предложение, но я откажусь, — сделал я небольшой извинительным поклон.

— Уверен?

— Да.

Он ненадолго замолчал.

— Ты из тех, кто не любит чай? — задал он неожиданный для меня вопрос. — Я наслышан, что сейчас молодёжь предпочитает кофе. Особенно это касается тех, кто не имеет доступа к хорошему и натуральному чаю. Так что если это так, то может ты хочешь кофе? Он тоже у нас особенный довольно вкусный, по крайней мере по моему мнению человека, который больше по чаю.

«А он хорошо перефразировал то, что я бедный простолюдин.»

— Нет, я не из тех, кто не любит чай, и не из тех, кто питает какую-то особую любовь к кофе. Я пью и то, и то. Как правило, мне совершенно непринципиально. В данный же момент я не хочу ни чай, ни кофе. Так что мне остаётся только поблагодарить вас за такое великодушное предложение.

— Понятно. Ты не из привередливых, верно?

«Пытается выяснить, есть ли у меня чувство вкуса? Насколько я знаю, для аристократов это имеет большое значение. К примеру, в том же чае, который считается невероятно важной частью японской культуры.»

— Можно сказать и так, но я бы всё же использовал слово «непринципиально». Оно куда лучше описывает моё отношение к еде и вкусам.

— Хороший ответ, — он одобрительно кивнул.

Я промолчал, лишь слегка благодарно кивнув.

— А как тебе блюда, что были сегодня? Быть может, ты из-за них более ничего не хочешь?

«Иначе говоря, мне они так понравились, что я ими настолько наелся, что более ничего не влезает?»

— Сегодняшние блюда были очень хороши и изысканы. Наверное, сегодня я попробовал множество блюд, которые поставил бы на первые места в личном топе блюд. Но всё же я умею себя контролировать и ограничивать, так что дело отнюдь не в этом. Просто нет настроения.

— Понятно. Раз так, то я отстану от этой темы, — и сделав небольшую паузу, задал следующий вопрос: — А как тебе приём в целом? Было весело? Ты провёл его с пользой? Не огорчён, что я пригласил тебя на него?

— Я бы сказал, что я нисколько не огорчён, что пришёл на него. И уже под этим я подразумеваю, что этот приём стал для меня довольно плодотворным.

— Ясно. Я рад, что это так. Но ты так и не ответил: тебе было на нём весело?

«Весело? Это вопрос с подвохом?»

— Если говорить честно, то нет.

— И почему же? Не понравилась обстановка? Или, быть может, люди? — он прищурился, став на секунду серьёзным.

— Отчасти это так, но я бы сказал, что это скорее личное.

— Если это личное, то я лезть не буду.

«Ну да, конечно…» — прокомментировал я про себя его очевидные лицемерные слова, которые он даже и не пытался выдать за правду. И мы оба это понимаем.

— Но если говорить в общем, то приём тебе понравился?

— Если говорить так, то да, — лаконично ответил я, хотя он явно ожидал более развёрнутый ответ.

— Если это так, то ты понимаешь то, то что ты тут исключительно моя заслуга?

«Вот и подошли к главной части. А ведь он мог более плавно к ней перейти…»

— Конечно, я это понимаю. И что, хотите, чтобы я вас поблагодарил?

— Естественно нет, мне это ни к чему, — отмахнулся он. — Да и к тому же, у аристократии принято благодарить не словами, а делом. Ну или тем, «что можно положить в карман».

«Последняя часть была фразеологизмом, подразумевающим даже не деньги, а любую материальную ценность.»

— И второго у тебя точно нет. Даже то, что ты, в теории, мог получить с дела «№ 702» не хватит, чтобы покрыть приглашение на приём дома Мори. А это же всего лишь «в теории»…

Я не стал ничего на это отвечать.

— В таком случае у тебя есть только возможность отплатить делом, а это тоже будет крайне трудно сделать. Сам понимаешь, если даже тех, в теории полученных, денег не хватит, чтобы отплатить за это, то само «дело» будет крайне трудным.

— Уверен, я бы смог что-то придумать, — проявил я уверенность.

— Это громкие слова, знаешь ли. А за слова нужно отвечать.

— Я понимаю.

Он посмотрел мне прямо в глаза, пытаясь надавить, но у него так ничего и не вышло.

— Но, как я и сказал ранее, благодарность за это мне не нужна, так что проверить правдивость твоих слов мне не суждено.

«Просто проверял меня? А ведь он мог и дальше давить на то, что я ему должен просто по факту того, что он меня пригласил на приём, и у меня бы не было выбора, кроме как отдать долг делом.»

— И теперь перейдём к главной сути разговора: хочешь ли ты, чтобы подобные приёмы стали нормой твоей жизни?

— Иначе говоря, приглашаете меня войти в род, принадлежащий дому Мори?

— Ты из тех, кто сразу переходит к делу, хотя с виду и стараешься держать маску простачка?

— Как знать. Можете думать, как пожелаете.

«На самом деле я не особо понимаю смысла этого вопроса, если он уже обо всё давно и сам догадался. Хотел, чтобы я сам в этом признался?»

Он ухмыльнулся.

— В общем, если отступить от хождения по кругу, то ты прав. Я действительно предлагаю тебе вступить в род, состоящий в доме Мори.

— И таким образом вы получите меня, при этом оставив в доме Мори Мияко, верно?

Он на секунду удивился.

— Сам догадался, или кто-то рассказал?

— И то, и то, — не стал я скрывать. — Это было вполне очевидно, что подобного гения, как Мияко, никакой род не захочет отдавать другому роду. И тут либо смериться и всё же отдать другому роду, либо отдать какому-то роду, который состоит в доме. И очевидно, что вариант в разы выгоднее. Но тут так же есть проблемы. К примеру, что род может выйти из дома, естественно забрав уже принадлежащую им Мияко; ну или просто род начнёт зарываться на фоне остальных из-за того, что именно за их наследника выдали такого гения. И подобных проблем множество — какие-то меньше, какие-то больше, но это всё равно лучше первого варианта. Но пускай это и так, но этот вариант всё равно не идеален, и даже не близок к этому. И хоть я отметил, что есть всего два варианта, но на деле их тут три. И третий — найти простолюдина, которого можно будет поместить в какой-нибудь род, после чего отдать за него Мияко, тем самым избежав множества проблем. Верно я мыслю?

— Верно, — показав довольную улыбку, кивнул он. — Теперь я даже не сомневаюсь, что ты — лучший вариант.

— «Лучший вариант». Именно эти слова доказывают то, что кроме меня есть и другие «варианты». Иначе говоря, я не какое-то исключение из правил, или особенный.

— Тут как посмотреть. На их фоне ты кажешься неограненным алмазом.

— Но стоит мне хоть раз допустить ошибку, или показать слабость, как место займёт другой?

— Скорее всего, так и будет. Но тут вопрос совершенно в другом: допустишь ли ты ошибку? Сколько за тобой наблюдаю и общаюсь, но таковых я до сих пор не наблюдал. Каждый раз ты подбираешь идеальные слова, не даёшь волю эмоциям, придерживаешься этикета, которому, по сути, ты не должен быть обучен, как и другие простолюдины. И да, я понимаю, что с тобой занималась эти три дня Мияко, но я сомневаюсь, что у другого получилось бы сделать всё настолько идеально. Не сочти это за грубость, но ты мне напоминаешь скорее робота, чем обычного человека.

— И вас подобное устраивает?

— Естественно. Я даже больше скажу — я хотел бы, чтобы многие ориентировались на тебя. К примеру, Харуцугу. Ты ведь знаком с ним?

— Да.

— И как он тебе?

— Можете конкретизировать, что именно вы хотите услышать?

— Боишься сказать лишнего? — в очередной за сегодня раз ухмыльнулся он.

— Предпочитаю не тратить время на пустые, ничего не имеющие за собой разговоры.

— Понятно. Тогда скажешь, что думаешь о нём как о человеке? Коротко, естественно.

— Я правильно понимаю, что мой язык развязан и мои слова не будут восприняты как оскорбления члена дома Мори?

— Правильно. Но всё же лучше не перегибай черту, как ты это и умеешь.

— Если так, то он мне кажется человеком, у которого слишком сильно выделяется эгоцентризм. Он, буквально говоря, может сказать в лицо своему собеседнику, что он выше него. Я конечно понимаю, что он аристократ, и подобное отношение для вас это норма, но, как по мне, он единственный, кто откровенно перегибает палку, как раз таки из-за своего непомерно развитого эгоцентризма. Это если вкратце.

— А ты не такой же? Как по мне, в твоём взгляде даже сейчас читается призрение, и это притом, что твой собеседник я.

— Извините, если я как-то оскорбляю вас своим взглядом, но я ничего не могу поделать с ним, и ручаюсь, что это не нарочно, — сразу же оправдался я.

— Ничего страшного. Так что насчёт моего вопроса? Как по мне, ты точно такой же.

— Отнюдь. Я никогда не считал себя выше других. И так же никогда не считал себя особенным или избранным. Я — это я, и не более. Я лишь здраво оцениваю свои способности и выбираю подходящие для них цели.

Он прищурился, взглянув мне в глаза.

— И какие же у тебя цели?

— На данный момент она всего лишь одна, но она крайне личная и вам сказать о ней я не могу, при всём моём уважении.

Его не слишком устроил такой ответ, но он всё же прикрыл глаза, что означало то, что он не будет дальше развивать эту тему.

— Понятно. Это твоё дело — рассказывать о своей цели, или нет. Тогда вернёмся к изначально теме: как ты смотришь на вступление в род, являющийся частью дома Мори?

— А у меня есть право голоса?

— Смотря какого, — уже с серьёзным лицом сказал он.

«Ну, что и требовалось доказать.»

— Но на деле, исходя из нашего разговора, я пришёл к выводу, что стоит дать тебе шанс.

— Шанс?

— На вступление не в дом Мори, а в сам род.

— А разве в таком случае мне можно будет жениться на Мияко?

— Да. Ты не будешь её родственником, так что в этом проблем не будет, и род Мори от этого выиграет даже ещё больше.

— Тогда я не понимаю, в чём проблема сделать так изначально? Разве в таком случае гений не останется в самом роду Мори?

— Не всё так просто. Если кратко, то обычаи сложившиеся в нашем обществе против этого, просто по факту того, что девушкам суждено выходить из собственного рода. Проще говоря, это хождение по грани общественного одобрения. И я думаю, мне не нужно объяснять насколько оно важно.

Я кивнул.

«Это и так понятно, что стоит перейти грань общественных норм и народ взбунтуется, а там уже вмешается император, которому ничего не останется, кроме как наказать виновных.»

— Но тогда смысл давать мне шанс, если это так рискованно? Или вы отталкиваетесь от того, что я в любом случае не реализую этот шанс? А если реализую, то терять такой ресурс будет расточительно, и ради него можно будет рискнуть?

— Всё верно. Шанс действительно маленький, но если сможешь его реализовать, то терять тебя будет попросту глупо.

— Понятно.

«Даже интересно стало.»

Глава 28

— Что ты знаешь о акудама? — спросил он меня.

«Акудама? Это те самые „акудама“ и „дзендама“, которые появились в моём мире, в Японии, примерно в восемнадцатом веке в поучительных книгах на картинках? Если более подробно, то „дзендама“ и „акудама“ переводится как „добрая душа“ и „злая душа“. Изображались же они в виде людей с круглыми головами, на которых было написано „дзен“ — добро» и «аку» — «зло». И каждый из них, естественно, склонял человека в свою сторону: добрые — к добрым делам; злые — ко злым. Из примечательного ещё стоит отметить, что дзендамы обычно одеты в белое, а акудамы — в красное. Но с учётом нашего серьёзного разговора вряд ли он именно об этом спрашивает. Не говоря уже о том, что это другой мир, и тут всё может быть иначе.«

— Ничего, — ответил я.

— Это правда?

— Да.

— Что ж, неудивительно.

«Значит, это действительно не то, что было в моём мире, ибо иначе он бы скорее удивился, что я этого не знаю, чем принял бы это так легко.»

— Но прежде, чем я это расскажу, я хочу, чтобы ты дал мне своё слово, что никому об этом не расскажешь. Это единственное требование.

«Обещания? Хоть я и считаю это глупостью, но для этого мира слово — закон. А значит, это действительно серьёзная информация.»

— Хорошо, я понимаю. Я обещаю, что никому не расскажу то, что сейчас услышал.

И этого хватило. Он удовлетворённо кивнул и начал рассказывать.

— Теперь перейдём к сути. Ты знаешь, кто такие дарованные богами?

— Это люди, которые обладают необъяснимыми способностями?

— Верно. Это люди, обладающие необъяснимыми наукой способностями. Когда дело доходит до них, то учёные разводят руками почти на любой вопрос, связанный с ними. Именно настолько необъяснимо само явление называемое «дарованные богами». Но это ты и так наверняка знаешь. Это информация никак и никак не скрывается.

— Но раз вы затронули эту тему, то в ней есть что-то неправильное, или ложное, — догадался я.

— Верно. Полной ложью является примерно озвученное их количество. Сколько там привыкли говорить? Пятьдесят с лишним по миру? На деле их больше. В разы больше. Если исходить из известных нам данных то, их на данный момент порядка пятнадцати-двадцати тысяч. И это крайне приблизительная сумма, потому что появляются они по всему миру, в который уже входят и странны третьего и четвёртого мира. А в них, как понимаешь, возможность отследить и заметить «дарованного» почти невозможно, ввиду крайне низкоразвитых технологий.

«Так вот как на самом деле обстоят дела с „дарованными богами“. Конечно, было ожидаемо, что то, что известно всем — это чистая лож, но я удивлён, что истинная цифра больше, как минимум, в целых триста-четыреста раз, а то и больше…»

— Думаю, ты понимаешь, какую опасность они несут для всего мира, обладая своими поражающими способностями. И, сожалению, это понимают и они… Неизвестно когда именно, но получилось так, что большому их количеству позволили собраться вместе, воедино. И стоило это только допустить, как они организовали полноценную организацию, имя которой «Парадиз».

«Рай…»

— Они верят, что раз их называют посланниками богов, то они — нечто высшее; нечто, которое стоит даже выше императоров, не говоря уже о аристократах. И на основе этого, их основная цель — передел мира. Они хотят заставить весь мир подчинятся себе.

— И никто с этим, естественно, мириться просто так не собирается… — догадался я.

Он согласно кивнул.

— Членов же этой группы и называют «акудама». И нам доподлинно известно, что в Японской Империи одна из их, если не основных, то важных баз.

— И моим заданием будет узнать об этой базе?

— Конечно же нет, это невозможно, — отмахнулся он. — Если бы это было так легко, то мы бы её уже давно нашли. Это очевидно. Твоё задание куда проще, но при этом оно всё равно невероятно трудное: убить или захватить одного акудаму. Это мало кому удавалось, так что если ты это сделаешь, то докажешь свою исключительность, и я дою слово, что в этом случае я приму тебя в род Мори.

«Понятно, так вот что он хочет от меня…»

— Ну что, ты согласен, или сразу перейдём к обсуждению и выбора рода в доме Мори?

Я немного помолчал, обдумывая всё, только что услышанное.

— Я могурассчитывать на поддержку в виде снаряжение и информации, которую я посчитаю нужной?

— Хм… вполне, если это не будет переходить границы.

— В таком случае я согласен.

— Так быстро? Ты уверен? Это ведь не игра — тебя и убить могут.

— Я понимаю.

«Придётся корректировать мои планы. Но с другой стороны — это отличная возможность.»

— Когда я смогу приступить и получить необходимое? — сразу же уточнил я.

— Приступать можешь в любое время; что же до снаряжение и информации, то это напрямую зависит от того, что именно тебе будет нужно.

— В таком случае, если я отправлю вам список всего необходимого в ближайшее время, вас устроит?

— Вполне.

На этом важная часть разговора окончилась, и мы ещё какое-то время общались на несущественные темы. Когда же прошло ещё довольно много времени наш разговор, наконец-то, закончился, и я, попрощавшись, покинул его комнату, направившись на задний двор, где меня до сих пор дожидалась наша группа.

Когда я возвращался к ним каждый смотрел на меня с большим и нескрываемым интересом — то ли не видели смысла скрывать интерес, то ли интерес был столь велик, что их способностей не хватало, чтобы это скрыть.

Но пускай это и так, но напрямую у меня так никто и ничего не спросил о том, зачем меня вызывал дедушка Мори и что мы с ним обсуждали.

К этому времени уже почти все гости разошлись, а на дворе уже была ночь. И только установленный фонари освящали весь задний двор.

Задерживаться более мы не стали.

Первыми нас покинули братья Сагара со своими пассиями. После уже и Кадзумицу уехал Химэмико. А мы же с Мияко остались вдвоём в окружение таких же членов дома Мори, что оставались на приёме до последнего.

Так прошёл ещё примерно час, после которого слуги уже начали убирать задний двор, а мы, наконец-то, были освобождены.

— Как прошёл разговор с дедушкой? — спросила Мияко, когда мы сели в машину, на которой и приехали сюда.

— Вполне хорошо.

— То есть ты не намерен рассказывать более подробно?

— Нет. Не вижу в этом смысла. Уверен, ты и так знаешь обо всём, что касается тебя.

— Но лично я уверена, что вы обсуждали и тему связанную с нами двумя. А она меня тоже касается.

— В этом плане нет никаких изменений, поэтому и не вижу смысла рассказывать об этом.

— А я хочу, чтобы ты это всё же озвучил, — продолжила она гнуть свою линию.

Мне ничего не оставалось, кроме как вздохнуть и, откинувшись на сиденье, озвучить то, что она и хотела.

— Если для тебя это так важно, то ладно. На данный момент я лучший кандидат на роль твоего мужа, по мнению твоего дедушки. И если дальше всё пойдёт так же, то так всё и останется. В какой именно род меня поместят — пока что неизвестно. Когда будет свадьба — так же неизвестно. На этом всё.

— А ты ему рассказал о своих «особенностях»?

«О регенерации и нечувствительности боли.»

— Нет.

— Уверен, что это правильное решение? Если расскажешь, то скорее всего тебя помесят в род Мори, а не всего лишь в дом.

— Уверен.

— Ну… дело твоё, конечно, но лично мне бы хотелось остаться в своём роду.

— Вот как.

— Придумаешь что-нибудь для этого? — спросила она непривычным голосом, приблизившись ко мне своим лицом. — Я же уверена, что ты-то сможешь такое провернуть.

— Как знать, — пожал я плечами, смотря в её большие красные глаза.

— Слушай, такого ещё не было, конечно, но… я не только сильная и умная. Я ещё и женщина, — её тон сменился, став более томным, а слова растягивались. — Я могу быть благодарной… и обязательно буду ей, если ты постараешься… — с ей плеча начало спадать кимоно, оголяя ей ключицу и плечо.

— Откуда мне знать, что это будет стоить затраченных усилий?

Она ухмыльнулась и приблизилась ещё ближе ко мне. Я начал ощущать её аромат и парфюм ещё сильнее, чем когда-либо прежде до этого. А она всё не останавливалась, пока наконец её губы не начали касаться моего правого уха.

— Ну тогда давай я тебе покажу «лайт» версию того, на что я способна, как женщина… — и следом нежный укус за ухо.

Меньше секунды и она отстраняется от меня, после чего открывает окно с водителем и диктует неизвестный мне адрес. Водитель удивлённо оборачивается ко мне, и я, ненадолго задумавшись, киваю. Водитель отворачивается, Мияко закрывает окно с водителем и медленно примыкает ко мне, а машина в этот момент начинает движение.

Глава 29 — 18+ глава без сюжета(если не нужен хентай/порно, а нужен сюжет — можно скипать)

Стоило ей приблизиться, как наши губы соприкоснулись. И это простое прикосновение быстро переросло в быстрый и активный поцелуй, в ходе которого Мияко становилась всё ближе ко мне, пока в один момент её мягкая грудь не начала касаться моей.

Её руки поглаживали мою голову, пока её язык начинал проникать в мой рот, активно его изучая. А в это время её исходящий запах занимал всё больше места в моём сознании, словно стараясь задурманить его собой. Это мгновение длилось всего несколько секунд, но казалось, что куда больше.

Она нежно отдалилась, не разрывая струйку слюны, что проходила между нашими губами. За это время её лицо успело измениться, немного покраснев, а взгляд будто затуманился.

Пара ловких движений от неё, и её пояс почти перестал поддерживать её кимоно. Из-за этого мне отрылся взор на её стройные, но подкаченные ножки и грудь, которая перестала поддерживаться кимоно. И стоит мне сделать пару движений, как вся она откроется мне.

Почувствовав свободу, Мияко сразу же перекинула свою правую ногу через меня, сев мне на колени. Не теряя время её пухлые губы снова слились в поцелую с моими, вновь давая нашим языкам возможность ощутить друг друга.

И пока я наслаждался этим моментом, ей этого было явно мало. Она взяла мои руки и засунула их себе под кимоно, положив одну на грудь, а вторую на свою подкаченную попу. И увидев, что я остановился, она отстранилась, непонимающе на меня смотря.

— Эм… что-то не так?.. — спросила она, начав своей рукой ощупывать свою грудь, на которой была моя рука, словно пытаясь понять, что с ней может быть не так.

— Ты ничего не забыла?..

Она на несколько секунд зависла, даже не моргая.

— Чё-ёрт… — выдохнула она, закрыв свои глаза и приложив руку к лицу.

Убедившись, что она вспомнила, я достал свою левую руку из под её кимоно. И прежде, чем она успела что-либо сказать, проявил инициативу, продолжив начатое.

Она снова на секунду подвисла, но быстро вошла во вкус и стала даже более активной, чем я.

Её руки энергично перебирались с моей головы на лицо, после на шею — и обратно. В это же время она начала понемногу двигать бёдрами вперёд назад. А я отлип правой рукой от её груди, положив на её ягодицу, которую сразу же сжал, чем вызвал томный стон и ещё более быстрые движение бёдер и жаркий поцелуй.

Через некоторое время и она сама распустила руки, запустив их под моё кимоно, начав активно ощупывать и изучать моё тело, которое пока что было не в лучшем состоянии, но её это видимо не сильно беспокоило. Я же продолжал сжимать её попу, иногда переходя к бёдрам.

В один момент я захотел попробовать то, что до этого сделал Мияко.

Разорвав поцелуй, я провёл губами по её щеке, нежно перебираясь к уху. И только я его коснулся, как Мияко пискнула и прижалась ко мне всем телом, выгнув спину и уткнувшись лицом мне в шею.

«Вот как… Интересно…» — подметил я про себя и нежно провёл языком по её внутренней части уха, отчего Мияко начала вжиматься в меня всем телом, пища как какая-то мышка.

Её стоны и писк усиливался от каждого моего движения, а я видя это не останавливался, продолжая изучать её ухо. В один момент она не выдержала и одной рукой залезла себе в трусы, начав делать ритмичные движения, попутно стона всё громче.

Через некоторое время я перешёл к нежному покусыванию мочки уха, вновь положив руку на её большую грудь и начав играть с её затвердевшими сосками.

Не прошло и минуты, как по салону машины раздался протяжный стон и на меня упала содрогающаяся в экстазе Мияко. Она тяжело и прерывисто дышала, и хоть она и смотрела мне в глаза, но её взгляд был затуманен. А мои ноги, тем временем, уже давно прочувствовали на себе выходящие из неё жидкости.

Прошла буквально секунда и…

— Теперь моя очередь… — прощебетала она и, сексуально закусив нижнюю губу, начала приближать своё лицо.

В отличии от прошлых раз, в этот раз она перешла не к губам и ушам, а к шее, по которой начала нежно и медленно водить языком, иногда останавливаясь и целуя. Но это не продлилось долго и уже через некоторое время она начала спускаться языком ниже, а руками — ещё ниже, уже раздвинув в обе стороны моё кимоно и запуская руки ко мне в трусы.

Мгновение и её язык уже активно лижет мою грудь, особенно акцентируя внимание на сосках, а её рука, нащупав искомое, делает ритмичные движения вверх-вниз, не прерываясь и на секунду.

И когда я начинаю получать всё больше удовольствия, она резко прекращает…

Она медленно поднимает голову и приближает её ко мне.

— А сейчас я тебе покажу, что входит в эту «лайт» версию… — томно прошептала она, вставая с моих ног и опуская голову к моей груди, начиная медленно проводит по ней своим языком, опускаясь всё ниже и ниже.

И так пока не опустилась ниже пупка. Она снова подняла свой взгляд ко мне, закусила нижнюю губу, эротично улыбнулась и после села на коленки, в этот момент приблизив своей левой рукой мой эрегированный член к своему лицу. Следом оценивающий взгляд на него, мгновение… и он скрывается в её рту. Не полностью. Её это явно не устроило и она буквально начала давиться им, насаживаясь на него всё сильнее, пока он всё же полностью не скрылся в её рту.

И только после этого она успокоилась и медленно достала его, напоследок нежно поцеловав головку своими пухлыми губами.

— Ну как тебе? — с самодовольной и крайне озабоченной улыбкой спросила она. Но увидев, что я не могу и слова сказать, улыбнулась ещё ярче и начала его облизывать, стараясь не упустить даже самого маленького местечка.

Мне же оставалось лишь томно и тяжело дышать, наслаждаясь и откинувшись на кресло.

Её язык, казалось, ничего не упустит, изрядно обработав каждое место. А в моменты, когда она заглатывала, мир будто пропадал — настолько было хорошо. И я уверен, что она тоже от этого получала удовольствие, потому что в один из неуловимых для меня моментов она вновь начала активно ласкать себя, при этом нисколько не теряя концентрации на мне.

И чем всё шло дальше — тем она была невообразимо лучше: более уверенные и резкие движения и в тоже время больше плавности. Казалось, будто она соревновалась сама с собой в минете, не собираясь уступать старой себе.

В один момент я уже был на пике и Мияко это почувствовала, начав помогать своему рту рукой. И когда я уже собирался кончить, она неожиданно, и продолжая дрочить рукой, спросила:

— Куда?!

И спросила так, будто от этого зависела её жизнь. Я же, не сразу поняв, о чём она, из-за нашедших на меня ощущений немного затормозил, но всё же ответил:

— В рот…

И она в мгновение ока заглотнула полностью член, после чего я сразу же, не задумываясь, кончил ей прямо в глотку. И пока меня пробивал экстаз, я смотрел, как она морщиться он вливающейся в неё семени, я непроизвольно загонял член ещё глубже, отчего она начинала кашлять, но меня это только сильнее мотивировало толкать ещё глубже. Дошло до того, что я схватил её за голову и начал удерживать, не давая двигаться назад.

И только когда меня перестал бить экстаз, я отпустил её голову и она смогла отстранится.

И, на моё удивление, она не была злой или обиженной. Наоборот, у неё была крайне похабная и самодовольная улыбка.

— Так ты значит из такого типа парней… — усмехнулась она, вытерев рукой задней частью руки слюну и другие жидкости со рта. В её же рту уже не было и капли семени.

И не успел я ничего ответить, как машина остановилась.

* * *

От автора: Можно сказать, первая моя попытка прям в хентай/порно, и я не уверен, что вышло классно. Так что если Вам понравилось, то… можно об этом как-то намекнуть автору, чтобы простимулировать его писать такое и дальше…

Глава 30 — 18+ глава без сюжета(если не нужен хентай/порно, а нужен сюжет — можно скипать)

— Приехали, — усмехнулась Мияко, вставая с коленей и запахивая своё кимоно, из которого всё равно было видно её большую грудь.

И пока я так же приводил себя в порядок, она уже открыла дверь машины и вышла из неё.

— Ну как, есть запал, чтобы продолжить тестировать «лайт» версию? — повернув ко мне голову и вызывающе улыбнувшись, спросила она. — Или ты уже выдохся? — и хихикнув, не дождавшись моего ответа, направилась в сторону каменного забора с металлической калиткой.

Я передохнул несколько секунд, выдохнул, окончательно скрыл своё тело в кимоно и вышел из машины, захлопнув дверь. После чего направился к Мияко, что сейчас приложила к сенсору, располагающемуся на заборе, свой палец. Меньше секунды и послышался небольшой звук, и металлическая калитка начала разъезжаться в обе стороны, открывая проход на территорию частного дома.

Сам дом современный, каменный, с большим количеством стёкол, с несколькими прямыми крышами, находящимися на разных уровнях. В окнах дома виден дорогой такой же дорогой ремонт и мебель, как и сам дом этот дом.

— Не задерживайся долго, хи-хи… — снова хихикнула она, уже пройдя внутрь территории и подходя к двери дома, при этом нарочито активно качая бёдрами.

Не став задерживаться, я прошёл внутрь территории и направился к Мияко, а через несколько секунд услышал, как калитка начала закрываться. Но моё внимание сейчас было сконцентрировано на другом.

Мияко таким же способом открыла дверь от дома и нетороплива прошла внутрь, сняв обувь и попутно… медленно и изящно скидывая с себя одежду. Сначала хаори, которое упало, стоило ей переступить порог дома. Следом пояс, который она придерживала рукой.

А после, развернувшись у входа, одним движением сделала что-то со своими волосами, которые в следующий миг опали белоснежным водопадом ей на плечи, спину и грудь, часть которой видно из-под ничем не придерживаемым кимоно.

Ещё одно мимолётное, но при этом крайне неторопливое движение и на полу уже лежит кимоно, а сама Мияко стоит в одних чёрных кружевных трусиках и медленно проводит своими пальцами по телу — начиная у бёдер, проводя по ярко выраженной талии и заканчивая на груди, соски на которой до сих пор твёрдые.

— Так и будешь просто стоять и смотреть, или подойдёшь уже и возьмёшь это? — и сказав это, правой рукой она начала играться со своим соском, а левой сжимать свою, кажущейся необъятной, грудь, при этом эротично постанывая и закусывая нижнюю губу.

Не отводя от неё взгляда, прохожу в дом, захлопываю дверь и скидываю с ног обувь. Пара мгновений и наши губы сливаются в поцелуе, а мои пальцы во всю исследуют её тело. Талия. Попка. Бёдра. Грудь. Соски.

Она же в это время помогает мне снимать хаори и кимано, так же просто скидывая это на пол. Через некоторое время её холодные пальцы уже перебираются по моей спине, царапая её своими длинными ногтями.

— Пойдём за мной… — нежно сказала она, отстранившись и взяв меня за руку.

Я не сопротивлялся и дал ей себя вести по этому дому, попутно разглядывая его.

Когда мы уже прошли весь коридор и поднялись на второй этаж, добравшись до какой-то комнаты со стеклянными стенами, я всё же задал интересующий меня вопрос:

— Твой род знает об этом доме?

Мияко то ли не услышала, то ли не желала отвечать, поэтому ответа я так и не услышал. А она продолжила что-то искать в шкафу, как мне кажется, специально максимально эротично выгнув попу.

Через несколько секунд я услышал шум от бутылок, а ещё через секунд пять Мияко разогнулась и достала из шкафа две бутылки, по-видимому, от красного вина. И прежде, чем идти ко мне, она взяла лежащий у этого шкафа пульт, что-то нажала на нём и по дому начала играть достаточно громкая музыку.

И только после этого она довольно улыбнулась и направилась ко мне, заодно уже прикладываясь к горлу одной из бутылок. И судя по её лицу — выпивает она не впервые, и выпивать ей явно нравится.

Подойдя ко мне, она протянула одну из бутылок. Я недолго подумал и всё же взял её, сразу же повторив за Мияко и выпив горячий напиток прямо из горла. В горле сразу появился горький и терпкий привкус, который, на удивление, так же совмещался и со сладким виноградным привкусом, который я распробовал чуть позже. Проглотив, по горлу почти сразу раздалось немного обжигающее чувство.

И когда я уже собирался сделать второй глоток, увидел, как Мияко улыбается и чуть ли не смеётся, глядя на меня.

Я вопросительно повернул голову в бок. В ответ она замотала головой из стороны в сторону, сделала несколько глотков и… навалилась на меня, отчего я упал спиной на диван, а из руки выпала бутылка. Мияко в это время не останавливалась и полезла целоваться, руками глядя моё лицо и голову. Я же, в свою очередь, вновь начал ощупывать её грудь и попу.

Через некоторое время таких ласк, Мияко оторвала и выкинула куда-то мою «приделанную» руку и подвинулась ближе к моему лицу, уселась на колени и начала активно двигать бёдрами вперёд-назад, трясь через трусы своей киской о мой эрегированный член.

Я подтянул её за спину ближе к себе и взяв в руки её груди, впился в них поцелуем, особенно концентрируясь на сосках. Стоны Мияко резко усилились, как её дыхание и скорость движения бёдер.

— Не могу больше ждать! — громко закричала она, даже перебивая музыку.

Из-за этого крика я отвлёкся от её груди, а она перестала двигать бёдрами. Заместо этого она двумя руками начала стягивать с себя свои кружевные трусики, открывая моему взору свою аккуратную киску. На этом она на ограничилась, и выкинув свои трусики в сторону, взялась за мои, начав их стягивать с меня.

И вот уже мы вдвоём голые. Я лежу на спиной на диване и смотрю на Мияко, что оценивающем взором осматривает мой стоящий член и правой рукой активно дрочит себе.

Мгновение и она снова осёдлывает меня, и на этот раз наши половые органы трутся друг об друга без каких-либо препятствий, а Мияко опирается руками на мою грудь. Но длилось это не долго, и вскоре ей и этого становится мало.

Она берёт своей правой рукой мой член, делает несколько движений вверх-вниз, приподнимает бёдра и нависает своей киской над членом, через секунду начиная спускаться прямо на него. И вот, головка уже в ней. Она немного морщиться, но продолжает вводить член дальше.

Её мокрая киска уже сильно сжимает мой член, заставляя непроизвольно продолжать насаживать Мияко на член всё сильнее.

— Бля-я!.. — прокричала она, вцепившись второй рукой в диван, когда член был в ней уже почти полностью.

На её глазах начали появляться небольшие слезинки, и она на секунду перестаёт вводить его дальше. Но всего на секунду. И в следующий миг она забивает на всё и, делая резко движение, садиться на него полностью, а из её рта вырывается крик и она почти опадает на меня, в последний момент успевая выставить руки перед собой.

Её голова оказывается прямо около моей, и наши губы в очередной за сегодня раз касаются друг друга, сливаясь в горячий поцелуй с языками. Это помогает ей затмить боль, и через несколько мгновений она уже начинает двигать бёдрами вверх-вниз.

Я не тороплю её и стараясь участвовать по минимуму, хотя инстинктивные желания всё сильнее бьют мне в голову, и понемногу и я начинаю двигать бёдра.

Стоны Мияко с каждой секундой, с каждым толчком, становятся всё сильнее. Она то выгибается ко мне, сливаясь в поцелуе, то выпрямляет спину и активнее прыгает на члене, словно давая себе иногда немного времени на передышку.

Когда оба стали подходить к пику, я прижал Мияко к себе, а сам крепко схватился рукой за её попу, и стал активно и быстро двигать бёдрами, буквально долбя её. Мияко же целиком вжалась в меня, громко пища и что-то крича. Эти звуки словно побуждали меня действовать ещё активнее, не давая ей и мгновения покоя.

В одно из таких мгновений, я понял, что Мияко достигла своего пика наслаждения. Её всю затрясло, киска сжала мой член так сильно, как никогда прежде, а её ноги в это время било судорогами. Видя и ощущая всё это уже и я не выдержал, наконец-то достигнув своего пика удовольствия и начав заливать её лоно своим семенем, отчего её крик, пропитанный удовольствием, перебивал всю музыку.

А я всё продолжал и продолжал заливать её лоно, испытывая поражающее удовольствие и потеряв счёт времени, вместе со связь с реальностью.

Это состояние прошло минут через пять, когда мы уже оба смогли отдышаться и даже сесть нормально из положения лёжа. И если я мог и дальше отдыхать, то Мияко пришлось встать на ноги, чтобы пройтись до салфеток, стоящих на столе. И пока она шатающейся походкой шла к нему, из её киски, по бёдрам, стекала естественная смазка и падали небольшие капли семени, которые отчётливо было видно на полу.

Дойдя до столика и взяв салфетки, она заодно взяла пульт и пока возвращалась обратно ко мне, убавила громкость музыки.

— Ну как тебе?.. — поинтересовалась она, облокотившись на меня спиной и начав работать салфетками. — Тебе же понравилось обладать всем этим? — задала она ритмический вопрос, обведя своё тело. — Так почему бы не владеть этим на постоянно основе, и пользовать как только появиться желание?

— А разве я не смогу этим пользоваться уже в любом случае? Даже наш уговор уже почти не имеет смысла, учитывая все обстоятельства.

— Так-то верно, но разве ты не понимаешь разницу, когда с тобой по собственному желанию, а когда по долгу и без желания?

И пока я задумался над ответом, она продолжила.

— И кстати о желании… — она кинула через плечо взгляд на мой начавший набухать член. — У тебя настолько большое либидо? Ты уже два раза кончил, а он вот-вот снова будет готов к бою…

— А это плохо?

Она хмыкнула, выкинула грязную салфетку и села ко мне на коленки, прямо перед членом.

— Не хочешь сменить дислокацию или позу?

Немного задумавшись, я резко схватил её за талию, отчего она пискнула, и, удерживая, положил спиной на диван, а сам оказался сверху. Мне открылся интересный вид на её большую грудь, которая расплывается по её телу, будто становясь ещё больше.

— Так-то лучше… — промурлыкала она, медленно проводя пальцами по моей груди и опуская всё ниже, пока не взялась за член, и не начала его надрачивать. — Ну давай, не томи… — потянула она его в сторону своей киски.

Я не сопротивлялся, а наоборот — даже содействовал, но всё же давал ей управлять процессом, чтобы не сделать лишний раз больно.

Член на этот раз входил куда проще, хотя киска Мияко сжимала его всё так же сильно. И чем дальше он входил, и чем больше я слышал стоны Мияко, тем сильнее хотел войти до упора, заполнив своим членом всё её лоно.

— Не торопись, пожалуйста… нежнее немного… — простонала она, закусывая губу.

Я немного сбавил темп, и член начал входить медленнее. Но буквально секунды три и он был уже полностью внутри сторнующей, глубоко дышащей и извивающейся подомной Мияко. С каждым её вздохом и выдохом её грудь приподнималась и опускалась.

Не став упускать возможность я взялся рукой за её грудь, начав её массировать, а ртом в этот момент игрался с её соском, покусывая, полизывая и целуя.

— Да… ещё…

Обработав одну, я приступил и к другой, уделяя и ей внимание. После этого начал приподниматься языком вверх по её телу, пока мой рот не достиг шеи, в которую сразу же и впился. В этот же время я двигал бёдрами вперёд-назад, ощущая, как она сильно сжимает мой член своей киской и как её ногти впиваются в мою спину всё сильнее.

В один момент Мияко обхватила меня своими ногами, словно желая, чтобы я был ещё ближе к ней, входя всё глубже. Попутно она стонала всё громче и ярче. И это были стоны, наполненные удовольствием. И ощущая всё это, я действовал всё активнее.

Каждое моё движение было ярче предыдущего. С каждым движением я старался проникнуть всё глубже в неё. И на каждое такое движение я слышал отдачу в виде эротических стонов, которые, на удивление, становились чуть ли не моей главной мотивацией.

Хотелось слышать их всё больше. Хотелось, чтобы она кричала подомной всё громче.

И дабы этого добиться, я не останавливался и на секунду, наоборот — постепенно увеличивая темп. И это дало свои плоды. В один момент Мияко прижала меня к своей огромной груди, вцепилась ногтями в спину до крови и, запищав, достигла своего пика, вслед за которым уже и я достиг своего третьего за сегодня пика, уже во второй раз заливая лоно Мияко семенем.

И стоило мне закончить изливать в неё своё семя, как я опал прямо на неё.

— Ебать… — сказала она с закрытыми глазами и глубоко дыша. — Ты ж меня так затрахаешь к херам… Я-то думала, что ты в сексе будешь такой же неактивный, как и обычно в жизни…

Я ничего не ответил. Не было ни желания, ни сил.

Так мы и пролежали некоторое время, просто отдыхая. И уже кое-как отдохнув, Мияко выползла из-под меня и доползла до бутылки и салфеток — одной рукой отирая себя и всё, что из неё вытекает, а второй — заливая вино в горло.

— Я же правильно понимаю, что ты на таблетках? — спросил я, лежа на спине с закрытыми глазами, дабы убедиться.

— Ага. Так что не беспокойся и кончай в меня, сколько хочешь, — игриво ухмыльнувшись, ответила она. — Или ты уже всё? — посмотрела она на мой вялый член.

— Было бы странно будь иначе — я уже три раза кончил, а прошло чуть больше часа.

— Значит, нужен отдых, а потом снова в бой?

Я даже глаза приоткрыл от услышанного.

— Не ты ли совсем недавно говорила, что я так тебя «затрахаю»?

— Ну так это было по тогдашним ощущениям…

— Это было несколько минут назад… — напомнил я.

— А без секса они для меня пролетели словно целый час, — с серьёзным лицом сказала она, и всё же в конце улыбнулась.

Я устало вздохнул и прикрыл глаза.

— Даже если это так, то это чисто физически невозможно. Мне нужен отдых…

— Или хороший стимул… — проговорила она, и буквально в следующий момент я почувствовал, как она трогает мой член рукой, и ещё через мгновение он уже в знакомом тёплом ротике, в котором активно работает язычок.

— О чём я и говорила… — хихикнула она удовлетворённо, достав из своего рта уже полностью эрегированный член. — Давай, вставай и к бою!

Но увидев, что я не тороплюсь вставать, продолжила:

— Или ты хочешь, чтобы я поработала ртом? Или может, снова наездница?

Я промолчал.

— Лично я бы предпочла что-нибудь ещё неиспробованное, так что… давай поднимайся! — она потянула меня за руку, и я, нехотя, встал с кровати, направившись куда-то вслед за ней.

Сил несколько минут назад не было совершенно, но сейчас, стоило Мияко немного поработать ртом, как я снова начал засматриваться на её попу и грудь, желая поскорее к ним приблизиться, чтобы пощюпать и потрогать как следует.

— Давай, вставляй, я готова, — прижавшись лицом к стеклу, ведущему на улицу, сказала она, эротично руками раздвигая ягодицы.

— Ты уверена? Это стекло второго этаже, тут любой желающий всё увидит и заснимет.

— Вставляй давай! Если кто увидит — обзавидуется.

Не имея желая лишний раз спорить, зато имея желая вставить — я прислушался ко второму и вошёл. И в отличии от прошлых наших слияний…

— А-а-а!.. — пропищала Мияко, а её ноги подкосились настолько резко и сильно, что ещё немного — и она бы упала. — Нежнее, прошу же…

Глава 31 — Шестнадцатое, семнадцатое и восемнадцатое апреля

Проснулся я в семь часов тридцать три минуты. По крайней мере, так было написано на висящий на стене электрических часах.

Справа от меня, прямо на моей руке, обхватив её руками, лежит голая Мияко. Её длинные белые волосы спадают на её тело; её правая грудь сексуально наваливается на левую, и от каждого вздоха они немного выпячиваются вперёд, сильно выделяясь на фоне плоского животика; на лице же у неё лёгкая, довольная улыбка; а всё, что ниже живота — скрыто чёрной простынёй.

Спать мне уже не хотелось, так что я попытался встать, но Мияко на это ещё сильнее вцепилась мне в руку, не собираясь отпускать удобную подушку.

«А ведь если бы на моём месте был бы другой, то у него бы уже давно онемела и заболела рука,» — прокомментировал я про себя, стараясь достать руку и при этом не разбудить сопротивляющуюся Мияко.

Руку мне всё же удалось достать, но ей это явно не понравилось. Причём настолько, что она могла бы проснуться в любой момент. Мне же не хотелось этого и я нашёл выход — подложил ей руки одну из подушек.

Она довольно забавно ощупывала новую подушку, которая должна была стать заменой старой. И в итоге, что-то негромко проворчав, она обхватила её руками, положив на неё свою голову. И не прошло и пяти секунд, как из её рта потекла небольшая струйка слюней, активно растекающаяся по подушке.

Я же, убедившись, что она не проснулась, пошёл осматривать этот дом.

Хотя, на деле, мы ещё вчера побывали во многих местах. Мияко была слишком ненасытной и каждой раз ей было нужно либо новую позу, либо новое место. И чаще всего мы совмещали и то, и другое. Поэтому я уже успел побывать в комнате для отдыха, на втором этаже, — где всё и началось; в рабочей комнате, где Мияко переоделась в костюм офисной леди и мы переспали прямо на столе; на кухне, где Мияко, зачем-то, одела один фартук на голое тело; в бассейне на первом этаже; ну и под конец прямо в спальне, на втором этаже, где мы и заснули.

И пока я всё это обдумывал, первым делом я направлялся на кухню, потому что тело очень настойчиво требовало восстановить потраченные силы, а вчера я только и успел что-то вскользь попробовать, пока Мияко сначала переодевалась, а потом пока отдыхала.

Спустившись на первый этаж и добравшись до кухни, я с удивление обнаружил, что в столь дорогом доме толком нет еды. Вся еда на кухне — это долгопортящиеся продукты и полуфабрикаты. Впрочем, меня это вполне устраивало. Мне потребовалось немного времени, чтобы приготовить еду и поесть.

После этого я уже начал ходить по дому, осматривая его.

И спустя минут тридцать с лишним такого осмотра я был пойман. В прямом смысле. Меня схватили, крепко обхватив торс. А в спину мне упирались уже знакомые мягкости.

— Исследуешь? — задала вопрос Мияко, водя своими пальцами по моему телу. — Это, знаешь ли, не этично… Если так уж интересно, то мог бы попросить меня устроить экскурсию. Вдвоём всяко веселее… — и с этими словами её правая рука достигла моего члена, взяв его и начиная двигать вверх-вниз.

— Подумал, что если позову тебя, то именно так всё и закончиться.

— А ты против? — томно прошептала она мне на ухо, укусив его за мочку. — Судя по всему — нет, хи-хи… — почувствовав ответную реакцию на свои действия, хихикнула она.

И обойдя меня, встала напротив.

— Ну… тогда начнём с самого начала, — и после этих слов опустилась на колени, принявшись работать ртом.

* * *

По итогу целое утро вылилось во второй раунд кажущийся бесконечной содомией.

Сначала минет, почти сразу перебрались в комнату и переспали в позе наезднице. Далее был небольшой перерыв на покушать на кухне, во время которого я ещё немного перекусил, и только он закончился как последовала миссионерская поза прямо на кухонном столу. Ну и последней на сегодня позой стал «доги-стайл» прямо в душе.

После душа все силы, с которыми я проснулся, будто окончательно испарились. И таким бессильным я направился домой, не забыв как следует попрощаться с Мияко и забрать отрезанную часть руки, которую я спрятал под кимоно.

Домой же я добирался на вчерашней нанятой машине. Дело в том, что нанимается она на весь день, так что мне повезло и время ещё не вышло, благодаря чему я и добрался на ней домой, лишний раз не выделяясь хождением по городу в кимоно и хаори. Хотя, до этого бы, понятное дело, не дошло бы. Какие-никакие деньги у меня остались и я могу позволить себе такси.

И, кстати говоря о нанятой машине, в роли водителя на этот раз был уже другой мужчина. И когда я заказывал всё это, естественно через интернет, там, на сайте их компании, было это прописано. И всё дело в банальной безопасности клиентов. Если один и тот же водитель будет сидеть в машине двадцать четыре часа без сна и отдыха, то его в любом случае начнёт клонить в сон, а это прямое нарушение безопасности. И дабы этого избежать, компания прописывает, что после двенадцати часов, как правило, водитель будет сменяться на другого.

В общем, вполне хорошо продуманная стратегия, что, впрочем, неудивительно, учитывая сколько денег они требуют за свои услуги.

И вот, по прошествии полчаса с лишнем я, наконец-то, оказался дома, где сразу же переоделся, закинул вещи в стирку, положил в морозилку отрезанную руку, и уже следом, завалился на кровать, давая своему телу отдых необходимый отдых, заодно продумывая дальше ходы.

Так я провёл примерно половину дня, периодически переворачиваясь с бока на бок и тратя EMF. Ну ещё я проверил котёнка, дал ему поесть, поменял латок, ну и в конце концов поел сам.

Только уже под конец дня я связался по новому телефону с дедушкой Мияко, отправив ему следующее сообщение: «Здравствуйте. Надеюсь, не отрываю от важных дел. Для дела мне нужно следующее: Вся информация о „Аку“, которая может быть для меня доступной; вся доступная для меня информация по „дарованным богами“; все нераскрытые дела по всему миру, к которым у вас есть доступ, со всеми данными, даже самыми мелочными и кажущимися неважными; вся доступная для меня информация о кланах — желательно по всему миру; совершенно все дела в Японии — как раскрытые, так и нет. Вся эта информация, по возможности, должна быть как в электронном формате, так и в бумажном. Всё это мне необходимо мне для работы. Отпишитесь, если Вас что-то не устраивает, или есть вопросы. Если такого не возникнет, то тогда пускай ваши люди завтра, в двенадцать часов дня, доставят всё это ко мне и положат это всё на крыльце, после чего постучат в дверь. На этом всё. Хорошего дня.»

И не прошло десяти минут, как телефон завибрировал, а его экран включился.

Разблокировав телефон, я начал читать ответное сообщение, при этом раздумывая — у них в семье так принято всегда быстро отвечать, или это просто совпадение?

В самом же письме было следующее:

«Насколько старой должна быть информация? Также отмечу, что в бумажном виде есть то, чего нет в электроном, и наоборот.»

Это был довольно краткий ответ всего лишь с одним вопросом. Я, не став лишний раз испытывать судьбу, сразу же написал ему ответ.

«Под „вся“ я подразумевал отсутствие каких-либо рамок, кроме естественных.»

И в отличии от прошлого раза я даже телефон не успел убрать из рук.

«Это крайне большой объём информации, которую, к тому же, нельзя распространять. И, естественно, бумаги нужно будет вернуть. Ты уверен, что возьмёшь такую ответственность на себя?»

«Да.»

«Хорошо. Тогда завтра, ровно в двенадцать дня, слуги принесут всё это к твоему крыльцу и постучат в дверь.»

«Благодарю.»

На этом наш разговор закончился. Но не мой день. Я уже достаточно отдохнул, и что главное — мне нужно было браться за своё тело и EMF, повышая его объём.

И, к сожалению, из-за недавно полученной раны моя регенерация не будет работать на тело и EMF, тратя все силы на восстановление руки. Но учитывая скорость восстановления я сделал примерные расчёты, согласно которым полное восстановление должно занять не более двух недель, за время которых я в любом случае смогу немного развить тело, попутно разобрав всю предоставленную мне информацию.

И кстати о ней. Было бы глупо не воспользоваться такой возможностью и не проверить насколько полезны мои новые фигуры. Кодзи Кавано и Корэхико Яманоути — тот самый мужичина, на которого у меня теперь есть компромат.

В случае Кодзи я просто попросил у него доставить мне на днях информацию о «дарованных богами»; о всех нераскрытых делах в Японии; и информацию о кланах, родах и домах. В сообщение отчётливо было видно, что это всего лишь небольшая просьба, так что и эффект будет небольшой — скорее всего, он мне передаст самую доступную информацию, а за мной останется небольшой должок. И это мне даст две вещи: во-первых, я налажу первый дружеский контакт с ним, показав, что со мной можно вести дела и так же обращаться, если будет необходимо — то есть, стану ближе, как партнёр; и во-вторых, смогу проверить ту информацию, которую мне предоставят две другие стороны, сравнив их с этой информацией. Таким образом, если два источника будут говорить одно, а третьей — другое, то он, очевидно, ложный.

После того, как я получил согласие от Кодзи на эту «небольшую дружескую помощь» и договорился с ним, что его человек принесёт мне всё в электроном виде послезавтра и положит на крыльцо, я принялся за Корэхико.

В его же случае я отписал ему с помощью второй симки, через которую и происходит общение с Имагавой. В сообщение были указаны почти те же требования, что и в случае с дедушкой Мияко. Только, естественно, всё это подавалось с угрозой и напоминанием того, что будет, если требование не будет выполнено. Местом же доставки я выбрал один из мусорных баков, находящимся в моём квартале, но довольно далеко от дома. Время же указал — поздний вечер завтрашнего дня, или ночь. А как доставят — чтобы отписали мне. А ещё, в самом конце, написал, что устранять меня или пытаться достать информацию — плохая идея: во-первых, данные уже загружены в сеть, и только я могу постоянно отсрочивать их выкладку; во-вторых, копия есть у Кодзи Кавано, который их сразу же сольёт роду Мори, за что получит определённую выгоду.

Иначе говоря, я просто донёс до него, что не нужно даже думать, что если меня убрать или как-то достать данный, то всё закончиться. И, кстати, это правда, что запись уже загружена в сеть, и только я могу постоянно отсрочивать её. Как я уже говорил в разговоре с Кодзи, я примерно рассчитывал на подобный исход. И из-за этого, те три дня, что я был дома, я не только тренировался физически и в EMF-е, а ещё и изучал компьютеры, интернет и их возможности.

Естественно, минимальная база у меня уже была, так что обучение проходило гладко и легко. Всего за день я уже разобрался, как сделать хранение данных и рассылку их, в случае отсутствия своевременной отсрочки мной. И уже сегодня мне оставалось лишь загрузить данный и кое-что подредактировать. И теперь, стоит мне не отсрочить выкладку, как она будет произведена автоматически во все самые популярные социальные сети и видеохостинги.

Ответ от Корэхико пришёл примерно через полтора с лишнем часа. И состоял он лишь из одного слова: «Хорошо».

На этом с важными делами на сегодня было покончено, и я принялся за физические и EMF тренировки, иногда уделяя время котёнку. И когда закончил с тренировками была ночь, я принял душ и лёг спать, давая телу и сознанию полноценный отдых.

* * *

Следующий день начался с завтрака, душа, кормления котёнка и уборки лотка. После этого я выделил немного времени для игр и развлечения котёнка. А когда он выбился из сил и устал, я оставил его отдыхать, переключившись на тренировки.

И так до одиннадцати часов пятидесяти пяти минут дня. В это время я прекратил тренировки и перебрался к окну на втором этаже, из которого наблюдал, как ровно в двенадцать часов дня подошло пятеро мужчин лет тридцати с лишнем в строгих костюмах, которые начали перетаскивать ко мне под крыльцо кипы бумаг, накладывая их друг на друга. Заняло это у них, на удивление, меньше пяти минут, хотя работы было много.

После того, как они закончили, они несколько раз громко и настойчиво постучали в дверь, после чего развернулись и без слов вышли с территории моего дома, скрывшись в машине, которая сразу же, как они все сели, уехала.

Прождав пятнадцать минут, я скрылся за окном, закрыв его. Спустя десять минут я сново открыл его и начал осматривать улицу, по которой изредка проходили люди. Посмотрев так ещё двадцать с лишним минут, я всё-таки спустился в низ.

Открыв дверь, я сразу же принялся перетаскивать кипы бумаги в дом. И почти сразу же наткнулся на одну небольшую чёрную флешку, которая лежала на одной из кип. Положив её в карман, я продолжил перетаскивать бумаги в дом. В итоге закончив минут за десять с лишнем. Делать это с одной рукой было не слишком просто, но мне повезло, что все они были перевязаны верёвками, за которые было удобно брать.

И как только я перенёс последнюю кипу бумаг, я моментально захлопнул дверь, закрыв её на замок, чтобы лишний раз не иметь возможность того, что кто-то заметит у меня отсутствие руки.

И стоило мне закрыть дверь, как я принялся переносить всё это наверх, на второй этаж, в рабочую комнату, где и собираюсь копаться во всём этом и разбираться.

Ушло у меня на это порядка сорока пяти минут. Наглядная разница в том, сколько это времени заняло у одного однорукого калеки и пяти здоровых взрослых мужчин. М-да.

Закончив с переносом, я вставил флешку в компьютер начав проверять хранящиеся на ней данный. И убедившись, что там есть всё, что мне нужно, дал немного отдохнуть телу. Отдых занял минут десять, после чего я сразу же вернулся к тренировкам, оставив изучение полученной информации на момент получения её от всех трёх источников.

Изредка я давал телу отдых, совмещая это с перекусами и играми с котёнком, но, в основном, весь мой день прошёл за нескончаемыми тренировками. И только под его конец, в одиннадцать часов ночи, я получил сообщение с неизвестного номера, в котором было написано: «Всё на месте».

Прочитав его, я отложил телефон и принялся за тренировки, проведя так ещё три с половиной часа. Больше выжидать смысла не было, и, одевшись в толстовку с молнией, накинув капюшон, я вышел на улицу, направившись в необходимую мне сторону.

Когда до места оставалось меньше ста метров я сбавил темп и начал предельно тщательно осматривать все самые тёмные места, в которых меня могли поджидать. Но, к счастью, всё обошлось без проблем. Я подошёл к нужному мусорному баку и забрал из него заполненный мусором чёрный пакет. Выделялся он, как я и просил, узлом, на который его и завязали.

Добрался я до дома тоже без проблем. Сразу же проверил весь дом на наличие проникновение, но все специально заготовленные ловушки были на месте, и котёнок тоже тихо-мирно спал.

Закончив с проверкой, я зашёл в ванную и приготовил вещи первой помощи и телефон, начал разрезать мешок, будучи готовым к бомбе. Хотя шанс на такой исход был, откровенно говоря, маленьким. Именно по этой причине я как раз и не принял все меры, которые мог бы. Слишком уж это будет глупый поступок.

Разрезав мешокникакой бомбы внутри я не обнаружил. Лишь обычная скомканная бумага и флешка, которую я сразу же проверил. И убедившись, что на ней есть информация и она не опасна, я принял душ и лёг спать, закончив с делами на сегодня.

* * *

Следующий же день начинался так же, как и предыдущий: завтрак, душ, кормления котёнка и уборки лотка, игры с котёнком, и после уже тренировки, пока их не прервал звонок, а следом и стучащие в дверь звуки.

Подойдя к окну, посмотрел в него и не увидел никого ни на крыльце, ни на территории дома. Выждал час с лишнем и только после открыл дверь, под которой и обнаружил небольшую чёрную флешку, забрав которую сразу же закрыл дверь.

Быстро проверив флешку, я сходил в душ, понимая, что с физическими тренировками на сегодня покончено точно, и, вообще, в ближайшие дней пять я вряд ли найду время к ним притронутся.

За время регенерации руки я должен закончить с исследованиями полученных данных, после чего уделить некоторое время на физические упражнения, вместе с EMF-ом, и только после можно будет начинать действовать, отталкиваясь от полученной и изученной информации.

Глава 32 — Десятое мая — спустя три недели

Прошло ровно три недели с момента получения мной информации от трёх сторон: дедушки Мияко, Кодзи Кавано и Корэхико Яманоути.

За это время многое произошло, но обо всём по порядку.

Для начала моя левая рука, наконец-то, полностью восстановилась. Стоит сказать, было довольно интересно наблюдать, как она регенерирует, пускай я это видел уже и не раз. Всё равно каждый раз смотря на этот процесс испытываешь какое-то странное чувство, которое сложно описать. Если же всё же попытаться, то будто само сознание отказывается принимать то, что видят глаза. Наверное, это из-за общей неестественности процесса. Но это лишь моя догадка.

Тем временем, переходим к другой не менее важной части. Полученной информации.

Её обработка заняла у меня пятнадцать полноценных дней. И это притом, что мне достаточно взглянуть на неё, чтобы запомнить, и более не нужда в другом носителе. Разумеется, я так же тратил время и на другие дела в эти дни, начиная от естественных процессов, заканчивая общением с Мияко и уходом за котёнком. Но даже так, по моим меркам, я потратил огромное количество времени, что впрочем не удивительно, ведь многой информации было за сотни лет. А я изучал её всю, в том числе и современную, которой, понятное дело, в разы больше.

И помимо полученной информации от трёх сторон, я так же изучал информацию хранящуюся в интернете, даже на самых старых форумах. И если так брать, то именно на это у меня и ушло больше всего времени, хотя и дало меньше всего информации. Но проверить я был обязан.

И если кратко выводить самое главное из всего этого, то получиться следующее:

Вся проверенная информация, связанная с акудамами состоит всего лишь из следующих моментов: во-первых, у каждого пойманного и убитого акудамы на теле была татуировка в ангельских крыльев и нимба — находилась она всегда в разных местах; во-вторых, сколько бы проверок не проводили, но так и не нашли ни одного человека с этими татуировками, пока не ловили прямо при столкновении; в-третьих, первое упоминания акудамы произошло аж пятьсот семьдесят два года назад, и ещё тогда у него была татуировка в виде крыльев и нимба; в-четвёртых, в свои ряду акудамы берут лишь «дарованных богами» — то есть, даже будь ты трижды SSS классом — тебя не возьмут в ряду акудам; ну и в-пятых, акудамы не вступают в прямые конфронтации с правительством, против которого сражаются.

• Это что касается проверенной информации, которая подтвердилась, когда я сравнил информацию, предоставленную дедушкой Мияко, и информацию, предоставленную Корэхико Яманоути. Теперь же о почти подтверждённом факте, до которого дошёл я сам, анализируя нераскрытые дела, слухи, мифы и всех известных по тем временам людей, о которых есть хоть какая-то информация в сети. И если в двух словах, то из более чем трёх тысячи проверенных мной людей, двадцать семь — это акудамы. Как я сказал ранее, я пришёл к этому выводу, сравнивая нераскрытые дела, слухи и мифы. И вот, что интересно, стоило этим людям переехать, как уже в другом месте начинала происходить подобные дела или расползаться похожие слухи. Если же приводить пример, то самый яркий, на который я первым и обратил внимание, — это случай тридцатидвухлетней давности, произошедший в Америки. В том году произошёл случай, который позже назвали «божественной карой». Говоря вкратце, несколько многоэтажных зданий разрушились из-за… ничего. Не было ни взрывов, ни сноса, ни использования EMF-а, который как-нибудь можно было бы отследить. Просто несколько многоэтажных зданий падали один за одним, без каких-либо физических контактов с ними. Естественно, то что люди не могут объяснить, они называют «магией». Ну или божественной силой, как и в данном случае — отсюда тут и такое название. Хотя на деле, если бы в этом начали капаться более подробно, то заметили бы, как в этом же году один довольно известный профессор физики, проживающий в Америки, постоянно разъезжал туда-сюда, посещая различные конференции и встречи, которые происходили подозрительно близко от мест, которые вскоре рушились. Хотя «вскоре» — это довольно относительно и неточно. Если говорить более точно, то здания рушились ровно через полгода, после того, как около них побывал этот профессор. Совпадение? Крайне сомневаюсь. И таких случаев, в которых я сильно сомневаюсь ровно двадцать семь. Каждый из них разной «свежести», и каждый несёт разные последствия — от довольно безобидных, но пугающий, до довольно жестоких, в которых погибали сотни людей. И это если говорить о случаях, в совпадении которых шанс меньше одного процента. И стоит понимать, что таких совпадений множество. Просто не все я могу связать между собой из-за недостающих данных. Данный факт даёт нам понять, что акудамы, скорее всего, не прячутся, а живот вполне обычной жизнью, лишь изредка делая что-то громкое. То есть даже любой мой знакомый может быть акудамой. Совершенно любой.

• Что же касается самих «дарованных богами», то тут из подтверждённых данных я на самом деле ничего нового и не узнал. Вся информация, что была взята из четырех источников точь в точь копировала друг друга и заключалась в одном — в том, что сколько не изучай «дарованных», но даже приблизительно объяснить с научной стороны этот феномен никак не выйдет. Зато, с другой стороны, в интернете насчёт этой темы ходит много слухов и домыслов, но, естественно, отталкиваться от них не имеет совершенно никакого смысла, так что я особо не тратил время на изучение этой темы, особенно — в интернете.

• Ну и наконец, на основе всех полученных дел, произошедших как в мире, так и в Японии, я примерно понял, как действуют акудамы. Благодаря же этому я уже примерно представляю, когда и куда они нанесут следующий удар. А там уже всё будет завесить только от меня — смогу ли я убить или захватить акудаму. Ну или… вступить в их ряды…

Остальная же полученная мной информация была в основном про кланы, рода и дома Японии. Она, конечно, безусловно важна, но в данный момент не стоит на там же месте, как и информация о акудамах. Да и если говорить на чистоту, то я бы смог её легко раздобыть и иначе. Чего не скажешь о перечисленном ранее. Если бы не предоставленные, собранные данные сразу с трёх сторон, то у меня бы не было такой целостной картины происходящего в голове.

Теперь о наименее важных моментах, но которые тоже стоит упомянуть.

Во-первых, я не успел разобраться с телами родителей Акиры. Вначале я собирался без проблем с этим разобраться, но поскольку из-за руки у меня с этим возникли бы лишние проблемы, я просто отложил это дело в сторону. Я думал, мне начнут назвать из соответствующий органов, стоит мне не прийти к назначенному дню, но на деле всё завершилось так, как меня вполне устраивало — родителей Акиры просто кремировали, а прах отправили на помойку. Но даже так, мне всё равно пришлось идти и подписывать документы о том, что я осведомлен был о сроке, о том, что я не имею никаких претензий, ну и прочие.

Во-вторых, в одну из ночей я сходил и проверил схрон с деньгами. Они оказались на месте, что меня сильно порадовало, ведь они в любой момент могут понадобиться для дела.

В-третьих, я сходил с котёнком в ветеринарную клинику, где его проверили. И, на удивление, он был полностью здоров. Ни глистов, ни блох, ни болезней. Конечно, он скорее всего не уличный котёнок, и его просто выкинули из дома по какой-то причине, но даже так шанс подхватить вышеперечисленное довольно велик. По крайней мере, это если верить интернету и словам ветеринара, который им и занимался.

В-четвёртых, я неплохо подкачал тело и EMF благодаря регенерации. Дело в том, что с восстановлением руки вся регенерация начала буквально застаиваться. Но стоило мне увеличить нагрузки и буквально ломать ими своё тело, как она вновь заработала, и я вновь начал выжимать из неё всё возможное.

В-пятых, в наших отношениях с Мияко секс стал нормой. Естественно, пока я занимался обработкой полученных данных, я настойчиво ей сказал подождать, но стоило мне закончить, как она стала моим постоянным гостем. Только в отличии от нашего первого раза, в среднем, у нас было два-три захода в день.

В-шестых, закончив с оброткой данных, полученных от дедушки Мияко, я их вернул, ничего не сохраняя. Те же данные, которые я получил от Кодзи и Корэхико Яманоути — я удалил. Мне попросту незачем это всё хранить на других носителях, кроме как в своей голове.

В-седьмых, я избавился от руки, которую некоторое время хранил в морозильнике, выдерживая необходимую для её сохранения температуру. Избавился же следующий образом: поместил в ведро, залил бензином, который был в гараже, а после поджег; подождал, пока огонь не потухнет сам по себе; и уже после закопал глубоко на заднем дворе. Делал я всё это, естественно, ночью.

В-восьмых, Имагава — девушка Акиры, начала активно настаивать на личные встречи. Ещё какое-то время я могу её держать на расстоянии, но она уже слишком сильно переживает и может наделать проблем. В ближайшим будущем нужно будет как-то решить эту проблему.

В-девятых, на днях Кадзумицу позвал прогуляться. Сказал, что можно так же позвать братьев Сагар и девушек. Не совсем уверен, но кажется, я подумываю согласиться, естественно когда закончу с делом.

На этом, вроде бы, всё, что произошло из важного за эти три недели.

Теперь же, закончив с рассказом, время действовать. Сейчас час ночи, и главная на цель на эту ночь — это испытать броню Икара в действии.

Откуда она у меня? Дедушка Мори посодействовал и согласился мне её одолжить. В случае же выполнения задания он даже вскользь обмолвился, что я смогу оставить эту броню себе. На самом деле, я не думаю, что будучи членом рода Мори, я бы не имел доступа к таким вещам, но всё же иметь слово, которое в этом мире стоит очень дорого, лучше, чем просто предполагать.

Что же до брони, то, в отличии от разноцветной брони Икара на экзамене, эта версия полностью матово-чёрного цвета. Так же, естественно, в неё нет функции с ограничением движения хозяина брони, в случае получения им слишком больших повреждений. И ещё, это версия брони более новая, и естественно, превосходит ту, что была на экзамене, по многим параметрам. К примеру, она увеличивает силу хозяина не в полтора раза, а в два с половиной; а так же у неё встроенный прибор ночного виденья нового поколения; и встроенные в руки крюки-кошки.

Конечно же, получив что-то столь одновременно дорогое и небезопасное, я не мог рисковать и сразу пойти тестировать. При получении я полностью разобрал весь доспех Икара, чтобы убедиться в отсутствии возможных для меня проблем — к примеру, слежки. На изучение, разбор и сбор ушло много времени, учитывая, что я ещё в это же время тренировался, но о потраченном времени я не жалею. Я получил информацию, убедился, что нет ловушки и слежки, а так же понял примерный принцип работы. В теории, будь у меня большие возможности в плане ресурсов — я бы даже смог улучшить эту броню. Но что есть, то есть. Этого тоже должно более чем хватить.

Во время этих мыслей, я надевал броню Икара, которая одевалась точно так же, как и другая её версия. Одев её, я подошёл к зеркалу и осмотрел себя.

«Слишком выделяется. Даже то, что она чёрная не помогает,» — прокомментировал я, смотря на себя в зеркало.

К счастью, эта броня накладывается довольно маленьким слоем и надеть поверх неё одежду не составила особого труда. Одев толстовку с капюшоном, плащ, перчатки и джинсы, я вновь посмотрел в зеркало. И пускай внешне это выглядит так себе, но меня подобное не заботит, в общем-то. Главное, что это помогло и броня теперь так сильно не выделяется, как прежде.

После того, как одел одежду, я закрепил на поясе ещё одну одолженную для дела вещь у дедушки Мияко — специальный пояс, который используют военный. На него я закрепил, так же одолженный дедушкой Мияко, компактный пистолет-транквилизатор.

И в общем-то на это одолженный вещи заканчиваются. Хотя учитывая информацию это всё равно стоило бы невероятно дорого, если бы мне, или кому-либо ещё, пришлось это покупать.

Напоследок ещё раз осмотрев себя в зеркале, я вышел из дома, после чего закрыл его на ключ и начал свои тесты.

Глава 33

Место для тестирования способностей костюма я выбрал заранее.

Выбирая место, я учитывал множество факторов: возможность проверить способности брони в реальных боевых условиях, когда моей жизнь будет под угрозой и риском; чтобы в случае чего — произошедшее не освещалось в СМИ; чтобы место находилось не в Токио; и чтобы я ещё что-то получил с сего действа.

И идеальном для меня выбором стал портовый склад в городе Иокогаме — главном портовом порту Японии. Он соответствовал всем вышеозвученным требованиям.

Во-первых, я, скорее всего, смогу проверить костюм во вполне боевых условиях; во-вторых, даже если там произойдут убийства — никто не будет это освящать, ибо то, что там происходит — это незаконная деятельность; в-третьих, Иокогаме находится в порядка пятидесяти километрах от Токио и не является его префектурой; ну и в-четвёртых, по имеющимся у меня сведеньям на том складе имеется два артефакта древних: первый — это ошейник, полностью блокирующий EMF надевшего его; второй артефакт — неизвестен, но вряд ли представляет большую ценность и пользу. Естественно, моя главная цель — заполучить этот ошейник. В теории, есть большая вероятность того, что в ближайшем будущем он мне поможет.

Что же до того, откуда у меня эта информация, то всё это я получил от Корэхико Ямоноути, который ныне исполняет все мои приказы, не имея возможности отказать мне. С другой стороны, и я пока что не перегибаю палку, ввиду чего у него нет жёсткой потребности избавляться от этих цепей — а это уже минимизирует угрозу для меня. Ведь крыса, загнанная в угол, становится в разы опаснее. Для неё уже не будет разницы в силе с оппонентом.

Именно поэтому я не перегибаю палку, не давая ему лишний раз думать, что выхода у него, кроме как бездумной атаки на меня, нет.

Теперь о том, что конкретно он мне рассказал об этом складе.

Если вкратце, то получается следующее: один склад в этом порту принадлежит одному довольно богатому и влиятельному бизнесмену, который при этом — простолюдин; около недели назад на этот склад были доставлены артефакты, купленные у одного из кланов, — приобретены они были, естественно, незаконно, чтобы обойти различные проверки и большие налоги на эти самые артефакты; так же на этом складе должны быть люди, нанятые для защиты склада, — вполне вероятно, что это вовсе полноценная группа профессиональных ЧВК.

Именно такую информацию он мне и передал, добавив, что эти данные могут быть неточными, поскольку его род не особо интересовался этим делом.

Чтобы добраться до Иокогамы из Токио мне потребовалось чуть больше часа, потому что расстояние, как я сказал ранее, около пятидесяти километров, а моя средняя скорость в костюме — это километр за полторы-две минуты. Если бы моё тело было более выносливо к подобной нагрузке и более развито — возможно, мне вовсе бы потребовалось около получаса, чтобы преодолеть такое расстояние.

К тому же, во время преодоления этой дистанции, я успел протестировать все новые функции костюма: крюки-кошки, которые выпускались с нижней части руки стоило мне резко дважды сжать кулаки; и ночное виденье, которое активировалось при нажатии кнопки около правого виска. Обе функции работали исправно.

Когда я добрался до Иокогамы, мне ещё предстояло добраться до порта, где и находиться склад. Добирался я, естественно, так, чтобы привлекать минимум внимания и избегая все людные места, где могут быть камеры, которые зафиксируют моё присутствие.

Из-за того, что приходилось всё это учитывать у меня ушло порядка двадцати пяти минут, чтобы добраться до порта.

На сам же порт можно попасть лишь одним путём: пройти по прямой асфальтированной дороге, на которой невозможно спрятаться или скрыться от расставленных камер. И это, не говоря уже о пропуске, который необходимо будет предъявить обычным работникам-охранникам, которые находятся на КПП. Пропуска у меня, понятное дело, нет. Как, впрочем, и желания попадаться на камеры.

Что в таком случае делать?

Плыть. Вернее, переплывать с этой стороны до стороны порта, оказавшись около которой я смогу использовать крюки-кошки и взобраться на сам порт.

Есть только одна проблема — мне нужно будет плыть без надетой поверх брони одежды. Этого, конечно, можно избежать, если плыть с приподнятой над водой рукой, но в таком случае есть шанс быть замеченным. Это же касается пистолета с дротиками.

Так что маскировку и пистолет пришлось оставить на краю суши и плыть без неё.

Заходя в воду, я уже знал, что не буду чувствовать холод, потому что костюм полностью поглощает и нейтрализует его. Это я выяснил, ещё когда жил неделю в загородном доме с Мияко.

И это — не единственный плюс этой брони касательно воды. Мало того, что она нейтрализует холод, так ещё и бесконечно вырабатывает кислород, давая возможность находиться под водой, пока другие потребности организма не заставят носителя всплыть. И так же, стоит отметить, что ПНВ, встроенный в эту броню, пускай и слабо, но работает под водой, повышая её ценность ещё на несколько пунктов.

Благодаря тому, что кислород у меня не мог закончится и я относительно видел в воде, я без проблем погрузился под воду и проплыл необходимое расстояние, достигнув порта всего за одиннадцать минут.

Достигнув его я принял горизонтальное положение и два раза резко сжал кулаки, выпустив вверх два крюка-кошки, которые зацепились за верхушку сеточного забора. Единожды сжав кулаки, я активировал крюки, и они начали поднимать меня, а мне лишь оставалось переставлять ноги, идя по вертикальной стене, а после — и сеточному забору, перебравшись через который я оказался на другой стороне.

Оказавшись на другой стороне, я первым делом два раза сжал кулаки, втянув крюки обратно в броню. В это же время я осмотрелся и увидев несколько камер, которые могут меня заметить, — выстрелил в них крюками, сбив те.

Когда я это сделал, пошёл своеобразный отсчёт времени, из-за которого я не мог надолго оставаться в этом порту — потому что сюда прибудет охрана, которая увидев неестественно повреждённые камеры вызовет подмогу или вовсе полицию.

Ни первый, ни второй исход меня не устраивает, так что далее двигаться пришлось максимально быстро, не выделяя такое количество времени на осмотр и подготовку. Но это не слишком большая проблема.

Из полученной информации от Корэхико Ямоноути я знаю номер необходимого мне склада; а благодаря интернету — знаю, где именно находится этот склад и как к нему добраться максимально коротким путём из места, где я сейчас нахожусь.

Так я и начал двигаться вперёд, к складу, периодически ломая крюками камеры, которые мне мешались и представляли угрозу. Добравшись до одного из складов, мне было проще забраться на него с помощью крюков, — что я и сделал, — нежели передвигаться по земле.

Ещё порядка семи минут и я, наконец-то, добираюсь до нужного мне склада, который внешне никак не выделятся от остальных. Но стоило мне посмотреть через окна, установленные на его крыши, как я увидел внизу трёх людей, сидящих на коробках и общающихся между собой. Каждый из них имел военное снаряжение и оружие, которым были обычные, самые распространенные «ak-47».

Немного походив по крыши и позаглядывая в другие окна я увидел ещё двоих таких же мужчин, с военным снаряжением и оружием.

«Значит, их, как минимум, пять,» — сделал я вывод, понимая, что времени всё меньше и уже нужно действовать, пускай мне подобное и не нравилось.

Добравшись до вентиляции, я выломал решётку и забрался в неё, стараясь издавать как можно меньше звуков, но в этой броне выходило это так себе, так что больше сил я уделял именно скорости.

О вентиляции я, кстати, тоже узнал просто из интернета, как и о том, как именно она строится и куда ведёт. А ещё и о том, как устроен сам склад. Благодаря этому я выбрался в нужную мне небольшую комнату уже через три минуты.

И прежде, чем выбираться, я осмотрелся и прислушался, но так ничего и не заметив, выбил решётку, не давая ей упасть на пол, и только после этого спустился в саму комнату.

Данная комната служила для хранения документов касательно именно этого склада, и поэтому я её и выбрал — ведь шанс того, что тут будет кто-то из охранников — крайне маловероятен. Да и вовсе, единственное, что тут, в основном, было — это картотеки, с хранящими в них бумагами.

В теории, тут можно было бы поискать какие-нибудь важные документы, которые впоследствии можно было бы использовать для шантажа того бизнесмена, но это слишком маловероятный исход, ибо все важные документы вряд ли будут хранится в таком месте, пускай оно и относительно защищённое. Да и банального времени, которое работало против меня, у меня не было, так что эта идея была из разряда вон плохая.

Исходя из этого, задерживаться в этой комнате я не стал. Я подошёл к двери, прислушался к звуком за ней и, ничего не услышав на протяжении двух минут, выбил её максимально тихо. Но даже так это всё равно было слишком громко, и рисковать я не мог, так что сразу же скрылся с места с помощью крюков, зацепившись за балки и попав на контейнеры, наставленные в ряд, друг на друга.

Сразу после осмотрелся и, убедившись, что камер тут нет, начал двигаться дальше, смотря вниз.

Шло время, но никакого шума не было поднято из-за изданных мной звуков и выбитой двери. За это время я успел добраться по контейнерам до тех трёх парней, что сидели на коробках, общались между собой и отпускали различные шутки, совершенно не смотря наверх, откуда я за ними и наблюдал.

Убедившись, что рядом более никого, кроме этих трёх, нет, я спрыгнул вниз.

Одного из троих, в которого я и целился, буквально расплющило под весом меня в брони, а части его тела разлетелись в разные стороны, как и органы; остальные двое даже не поняли, что произошло и несколько мгновений в непонимании и открытыми ртами смотрели на меня и на теле своего напарника. И пока они пытались понять, что произошло, я выпустил крюки, прицелившись в их головы.

Крюки пробили их головы почти насквозь, разбросав по округе огромное количество крови и мозгов. В следующий момент я наблюдал, как крюки притаскивают эти тела ко мне, пытаясь вернуться в броню.

Из-за того, что они зацепились за через в их головах, они не могли самостоятельно и легко вернутся в броню. Поэтому мне пришлось повозиться и самому засунуть руки в их головы, чтобы отцепить застрявшие крюки.

«Будь тут кто ещё — я бы потерял множество времени, прежде чем освободиться, или вовсе пришлось сражаться так. Это значит, что крюки подходят в роли оружия только тогда, когда более противников нет. Учту,» — думал я про себя, с силой вытягивая на себя крюк.

А после того, как, наконец-то, вытащил крюки, вернул их в броню и для теста выпустил, убедившись, что они вполне исправно работают, я вышел из той жижи, на которой всё это время стоял, и которая ранее была человеком.

«Ещё, как минимум, двое…»

И найти их не составило проблем. Они находились около основного входа в этот ангар, лениво патрулируя его — на деле, просто стоя на месте и периодически зевая.

Прежде, чем нападать я подождал ещё немного и, как оказалось, не зря. К ним подошла ещё одна группа, состоящая из ещё трёх человек, и между ними завязался разговор.

Они сказали этим двоим, что их ожидает босс и им можно идти отдыхать. Те с радостными улыбками что-то ответили этим троим и направились туда, откуда пришли эти трое. А эти трое остались на месте этих двоих с печальными лицами.

Выждав момент, пока эти двое уйдут, а эти расслабятся и начнут спокойно разговаривать между собой, я напал на них. Быстрый, просто невероятно быстрый для обычного человека рывок, и я оказался позади одного из них, пробив ему голову боковой частью ладони.

Остальные двое на этот раз успели отреагировать и даже схватиться за оружия, но это было всё, что они успели. Я уже добрался до них, одному пробив кулаком в живот, отчего он упал на пол и проблевался, а второго схватил за горловину и потянув на себя, в этот момент замахиваясь второй рукой ему в лицо, которое в следующий миг было неестественно вывернуто от полученного удара.

«Понятно. Втроём они мне не соперники в этой броне, даже если я не использую крюки и EMF. Если так продолжиться и дальше — результатов от этого будет мало,» — и с этими мыслями взял у только что убитого «ak», направил на всё ещё живого и пытающегося отдышаться наёмника, проверил предохранитель, который был снят, довёл патрон и выстрелил в голову.

По всему ангара раздался шум от выстрела, который прошёл эхом до другого его конца.

Я проверил магазин — в нём есть патроны. Направил в место, откуда я напал на них и выпустил все оставшиеся двадцать девять патронов, после чего положил «ak» в руки его владельца. Следом, сделал это же с ещё одним. А вот третий «ak» я взял с собой, перебросив закрепленный ремень через плечо, после чего направился с ним в сторону быстро приближающихся шагов.

Я не стал прятаться или забираться на крюках на контейнеры или просто подвисать в воздухе, поджидая лёгкого момента для атаки. Я шёл наперед спокойным шагом, желая увидеть, на что способна эта броня и я против огнестрельного оружия.

И буквально через минуту, я узнал.

Встретились мы между контейнеров, где прятаться и укрываться было совершенно некуда — можно сказать, чистое поле. Их двое с автоматами —, тех самых, что я видел до этого, — и я, один, не собирающийся использовать автомат.

Бежали они с уже вскинутыми и готовыми к бою автоматами, которые, — стоило им понять, что я враг, — они сразу же и применили.

Я сразу сгруппировался и закрыл лицо руками, будучи готовым в любой момент применить свой EMF. Но, как я и ожидал, пули наносили мне ужасно низкий урон, не пробивая броню, хотя это и калибр семь-шестьдесят два на тридцать девять. Максимальный эффект, который можно было достигнуть стреляя по мне, — это сломать мне несколько костей, по которым всё равно проходит импульс от удара по броне. Но чтобы достичь такого результата им было бы необходимо стрелять в одну точку, находясь в десятке метров от меня, а не как сейчас — в двадцати с лишнем.

И как только у них закончились патроны в магазинах, я побежал на них, рассматривая их поражённые лица, в которых отражалось всё неверие в подобное.

Когда же мне оставалось меньше десяти метров до них, я в последний момент смог остановится, благодаря чему взятые на упреждение ледяные иглы прошли мимо, разбившись о пол ангара.

Я повернул голову наверх и вправо — откуда они и были выпущены, и увидел мужчину в такой же военной экипировки, как и остальные на этой базе. Только в отличии от остальных у него не было «ak». Зато он явно был обладателем EMF-а и ледяного атрибута, который вполне мог мне навредить в отличии от выстрелов из автоматов.

Поняв, что он и будет моей основной проблемой, я прибегнул к ak, который быстро взял в руки и нацелившись в этих двух, на земле, разрядил с десяток патронов в каждого, наверняка убив одного и сильно ранив второго. В этот же момент в меня снова летели те же самые ледяные иглы, уклониться от которых на таком расстоянии мне не составило проблем.

И как только я это сделал, я направил дуло автомата в его сторону и выпустил оставшиеся патроны, но ни одним из них так и не попал, потому что стоило ему это увидеть, как он спрятался от них на крыше контейнера.

Стоило патронам закончится, как он вновь показался и закинул в меня ещё пять ледяных игл, не попав по итогу не одной.

Понимая, что он так может долго и рассчитывает на то, что я не смогу его там достать, я выпустил крюки, зацепившись ими за балки и буквально подлетев, в следующий миг оказался рядом с ним, на контейнере.

Он выглядел ошарашенным, но при этом не потерялся и будто на автомате создал несколько игл, запустив их в меня. И пока я уклонялся от них, я увидел, как он в руке создал их большую версию, больше похожее на копьё, которое он в меня сразу и выпустил. И мало этого, так ещё от его ноги шёл ледяной след, который тянулся ко мне.

Копьё прошло в нескольких сантиметров от моей наклонённой головы, а от ледяного следа я просто отбежал в бок. И пока я это делал, он создал ещё несколько таких больших ледяных копий, разом запустив их в меня. И когда я собирался увернуться от них в бок, я увидел, что двигаться мне некуда — тот след был направлен не на меня, а на область рядом со мной, чтобы заблокировать её, создав огромный ледяной квадрат.

«А он неплох. Может ли быть, что в этом заслуга его опыта? Или же это просто талант?» — и пока я задавался этими вопросами и наблюдал, как в меня летят копья, я поднял руки к верху и выстрелил в балки крюками, зацепившись за них и подлетев, наблюдая, как все копья пролетают мимо, прямо подо мной.

И пока я подлетал, я качнулся вперед, после чего вернул крюки в костюм и приземлился в паре метров от этого наёмника, явно не ожидавшего подобного исхода.

Но в отличии от моих ожиданий, он стал спокойно стоять на месте, смотря на меня со злобой, но при этом и с… принятием.

«Понятно. Он сдался.»

Я подошёл вплотную к нему, достал у него из кобуры пистолет, снял с предохранителя, довёл патрон и направил ему в лицо.

— Скажешь и смерть будет быстрой.

Он несколько секунд молчал, смотря на меня.

— Покажешь лицо? — спросил он хриплым голосом. — Хочу увидеть лицо того, кто меня одолел, как и подобает воину.

«Ого, это ещё что за пережиток прошлого? Или это нормально для этого мира? Ладно, не важно.»

Я помотал головой и дёрнул пистолетом, намекая, чтобы он быстрее говорил.

— Для того, кто даже воином себя не считает, ты слишком хорош, — сказал он, цыкнув. — Третий ряд, красный контейнер, четырнадцатый по счёту, если считать от основного входа в ангар.

Выстрел, и мой побеждённый противник падает назад с дырой в голове.

«Есть вероятность, что он мне соврал, особенно узнав, что я не „воин“, но если это так, то мне никак не поможет, что он будет жив. Вряд ли бы он сказал бы потом, да и времени на пытки у меня нет,» — с этими мыслями я спрыгнул вниз, к истекающему кровью, но всё ещё живому наёмнику, которого я ранил из ak ранее.

Выстрел, и он мёртв.

Потратив порядка трёх минут, я смог найти необходим мне контейнер, благодаря тем же крюкам, с помощью которых я смог осмотреть всё сверху.

Контейнер был заперт на четыре металлические железки, как и остальные контейнеры. Открыть его мне не составило проблем.

Открыв его со скрипом, я увидел внутри две деревянные коробки размером метр на метр. Подойдя к ним и осмотрев, я понял, что они заколочены, и начал пробивать их руками. Пробив первый, внутри я обнаружил сено и посередине одну единственную небольшую чёрную коробку. Она была не заперта и не закрыта, я приподнял её и увидел внутри тот самый ошейник, отчасти ради которого это и затевалось.

На вид он выглядел вполне обычным кожаным ошейником с металлической застёжкой. Но сомневаться в его подлинности я не стал и отложил в сторону, начав выбивать верх второй деревянной коробку.

Через несколько ударов и она поддалась и внутри так же было сено и посередине такая же чёрная коробка. Открыв её, я увидел внутри… цветок.

Если быть точным — цветок «ликориес», который вполне популярен, как в здешней Японии, так и в Японии моего прошлого мира. Он тоже ничем не выделялся и казался каким-то особенным, но, как и с ошейником, проверять я его не стал и положил обратно в чёрную коробку.

Так я забрал обе коробки, после чего, ничего не закрывая и не убирая за собой, направился на выходом таким же путём, как и попал сюда.

Глава 34 — Семнадцатое мая — спустя неделю

Прошла неделя.

За это время, как я и предполагал, ни в новостях, ни в интернете не было и слова о произошедшем неделю назад в порту, в Иокогаме. Что, впрочем, нисколько не удивительно.

Со стороны того бизнесмена было бы попросту нерационально ради двух артефактов поднимать такую шумиху, в ходе которой ему бы пришлось отвечать на неудобные вопросы про наёмников, про то, где и как он достал артефакты — а если купил, то где и почему артефакты не прошли проверки и он, как владелец, не заплатил за них налоги?

В общем, он просто вышел в минус, если бы поднял шум, и при этом совсем не факт, что смог бы «восстановить справедливость» и поймать виновника, заодно вернув артефакты.

С другой стороны, пускай на официальном уровне об этом происшествии никто и не знает, зато на уровне домов, родов и кланов — большинство осведомлено. По крайней мере, верхушки вышеназванных точно обо всём знают — это подтвердило несколько моих информаторов — Корэхико Ямоноути, Мияко и… братья Сагара с Кадзумицу.

Корэхико передавал мне информацию в первый же день; Мияко сама завела разговор на эту тему на третий день, после произошедшего; ну а Сагара и Кадзумицу затронули эту тему два дня назад, когда мы вместе с ними пошли на самую обычную прогулку.

Не сказать, что я информация от последних двух информаторов была особо ценной, ведь всё же я полагался больше на Корэхико, но для сравнения с имеющийся — она вполне нормальная.

Кстати о прогулке. Гуляли мы вчетвером, не став звать девушек. Но вместо них была охрана этих троих, которая хоть и старалась не попадаться нам на глаза и держаться на расстоянии, но лично я постоянно их замечал, отчего испытывал дискомфорт.

В остальном же прогулка была самой обычной, насколько я могу судить по своему небольшому опыту и знаниям, полученным как из учебного процесса и книг, так и из интернета в этом мире.

Теперь о более важном. О артефактах.

На протяжении всей этой недели я проводил с ними различные эксперименты, стараясь выяснить все их свойства и то, как они реагирует на те или иные вещи.

И если подвести итоги, то выходит следующее: обе вещи — действительно артефакты, а не обычные вещи, хотя и никак не выделяются; оба артефакта крайне трудно уничтожить — физически они в разы крепче своих обычных собратьев, и также они даже не горят и не плавятся, если поднести их к плите и включить огонь на максимум, — химикаты их тоже почти не берут. А даже если и берут, то оба артефакта начинают прямо на глазах самовосстанавливаться.

Насколько сильно это самовосстановление я проверять не стал — могу серьёзно повредить артефакты, а один из них мне точно нужен.

И, естественно, я убедился в его работоспособности. Было неплохим риском вешать его на себя, но выбора у меня не было. Стоило ему закрепиться на моей шеи, как он автоматически подстроился под её размеры. Я попытался использовать свой EMF и у меня ничего не вышло. При этом и сам EMF я ощущать перестал полностью в теле. Это ощущение, будто тебя лишили одной руки.

Лично для меня это небольшая проблема, но для тех, кто привык всегда полагаться на свой EMF — вполне большая и серьёзная. И дело даже не в сильном физическом ослаблении, а в сознании пользователя, которое уже привыкла к такому удобному, быстрому, лёгкому и при этом сильному инструменту, как EMF.

Это что касается артефакта-ошейника. Что же до второго артефакта-цветка и его свойств, то тут мне нечего сказать. Сколько бы экспериментов я не ставил, сколько бы не искал в интернете — я так ничего о нём и не нашёл. Единственное, что я нашёл — это притча о «цветке счастья», или как было сказано в оригинале «flos felicitas». Но судя по описанию в ней цветка и его способностям — это точно не тот самый цветок.

На этом касательно темы артефактов — всё. Помимо них, общения с Мияко и одной прогулки с друзьями, единственное чем я занимался — это развитием как тела, так и EMF-а. И если тело всё ещё активно развивалось благодаря регенерации, то обычные тренировки EMF-а уже не дают такие плоды. Но это не проблема. Скоро я буду в роду Мори и тогда у меня будут лучшие учителя с лучшими техниками развития EMF-а.

А чтобы это произошло мне нужно поймать или убить одного акудаму. Ныне, не считая моей главной и основной цели, эта цель — является само важной, за которой следом уже идут и остальные.

Но если всё пойдёт по моему плану и мои расчёты окажутся верными — то сегодня эта цель будет выполнена. И теперь плавно переходим к сути. И сначала начнём с целей, которые преследуют акудамы.

А цель у них простая, в плане понимая: они хотят быть выше остальных людей. Вот и всё.

И что же им делать для того, чтобы остальные люди признали их — высшими, относительно людей, существами? Либо доказать, что они действительно «дарованы Богами» и им суждено быть выше остальных, либо же заставить это признать всех остальных.

Первое, понятное дело, почти невозможно. И в таком случае остаётся лишь второе.

А как заставить обычных, по их мнению, людей подчиниться? Насилием.

С незапамятных времён именно насилие было возможностью определить, кто в иерархии будет стоять выше всего. Это действует как к животным, так и к людям, которые как бы всё не скидывали на интеллект и его наличие, но остаются таким же животными, подверженные таким же животным инстинктам.

Именно поэтому, даже спустя столько лет эволюции, люди всё равно оценивают насилие, как способ доказать свою правоту и силу.

А учитывая, что общая сила акудам неизвестна, и что она вполне может быть на невероятном уровне, — нет ничего удивительного в том, что они к ней прибегают, даже не рассматривая остальные варианты и способы борьбы.

Впрочем, даже если бы они прибегли к другим способам, то были бы крайне в них ограничены, ведь в этом мире уже давно установились политические режимы, благодаря которым изменилось и сознание большинства людей, для которых есть норма — когда над ними стоят аристократы, а выше них — император. И не просто так в этой структуре даже нет упоминания о «дарованных». Ведь если их мало, то смысл о них думать?

Именно поэтому их количество и замалчивается, а они, в представлении большинства людей, выступают лишь в роли «необычной зверушки», а не как ни тех, кто стоит выше императоров и тем более аристократов.

Исходя из этого, единственное действительно эффективное решение в их случае — это объединится и использовать насилие, как средство для доказательство своей правоты. Иначе говоря, даже если бы они захотели действовать иным способом — у них нет этих самых «иных» способов.

А раз насилие для них единственный способ достигнуть свою цель — нужно лишь отследить и проанализировать, как они действуют, чтобы с высокой вероятностью предсказать их следующее действие.

И чтобы сделать это мне нужно было необходимо две вещи: информация за множество лет о действиях акудама и знание теории больших чисел.

Второму я был обучен ещё в прошлом мире, а первое я получил недавно сразу из нескольких источников, что позволили мне составить вполне рабочую систему.

Вдаваться в потребности нет смысла, так что расскажу вкратце: я проанализировал все действия акудамы за несколько десятков лет, учитывая все имеющиеся данные — начиная от их целей для атак, заканчивая точными датами и временем их атак, вплоть до минут. После установил необходимые закономерности и убедился, что они действуют по заранее продуманной стратегии, а не просто по желанию или ещё каким-нибудь нерациональным и не прагматичным факторам. А так же я убедился в том, что в их группе наверняка есть лидер, который и контролирует соблюдение данных правил и закономерностей.

И исходя из всего вышеназванного, я почти на все сто уверен, что следующая атака акудам будет произведена сегодня, примерно через пятнадцать минут, на завод, по созданию микросхем, рядом с которым я сейчас и нахожусь.

Естественно, вполне возможно, что что-то пойдёт не так и атаки на завод сегодня не будет. Или будет, но позже. Или атака вовсе будете произведена не на этот завод. Но шанс на подобный исход слишком маленький, а даже если бы он был бы большим, то делать мне в данном случае всё равно более нечего.

Так что в любом бы случае я подготовился, как и сделал это сейчас.

По всей территории завода сейчас расставлены камеры, которые передают изображение мне на ноутбук. И первое и второе я получил по запросу от дедушки Мияко, который мягко мне намекнул, что я уже хожу по грани, прося так много. Но в силу того, что его род сильно выиграет, если я смогу убить или поймать акудаму, он мне оказывает помощь.

Сам же я нахожусь на территории этого завода, в месте, где меньше всего камер — то есть в месте, куда скорее всего и будет нанесён удар акудамами, которые точно не хотят лишний раз отсвечиваться на камерах, ведь, как я выяснил ранее и как показала статистика, большинство из них живёт своей спокойной обычной жизнью, лишь иногда «служа общему делу».

И, конечно же, в данный момент я был одет броню Икара, на которой поверх была обычная одежда, и при себе у меня был пистолет с дротиками — идеальное оружие, чтобы атаковать из-за укрытия и усыпить, при этом не нанеся особого вреда, и почти полностью нивелируя шанс убить противника.

И да, в идеале я хотел бы именно усыпить противника с помощью этого пистолета. Если не выйдет так — то обездвижить, сломав ноги и руки, после чего сразу же свяжусь с дедушкой Мори, и, я уверен, они доберутся сюда быстро и так, чтобы при этом было минимум внимания.

В случае же, если и первый вариант и второй не будут подходить — я убью акудаму. И специально для этого у меня есть другой пистолет. Тот самый, что я неделю назад забрал у убитого мной владельца EMF-а и ледяного атрибута.

И пока я всё это обговаривал, я увидел, как однаиз камер заметила приближение двух людей в чёрных плащах и накинутых капюшонах к территории завода. В руках у них ничего не было. Лица скрывали. Шли уверенными шагами к сетчатому забору, поверх которого закреплена колючая проволоками.

Что примечательно — шли они именно с той стороны, откуда пришёл и я, зная, что конкретно там — меньше всего камер.

Подойдя к нему, один из них сразу же взялся руками за забор и начал тянуть вправо и влево. Прошло около двух секунд и в металлическом сетчатом заборе появился дырка. Но её было недостаточно, чтобы в неё прошёл человек. Поэтому тот, кто её создал снова схватился за забор и продолжил его ломать, пока в заборе не появилась дырка, через которую уже оба они смогли пройти.

«Голыми руками разорвать сетчатый забор? Его способность — это увеличенные физические возможности? Если это так, то он опасен — возможно, от него нужно будет избавляться первым,» — подумал я, продолжая наблюдать за развитием событий.

После того, как дыра была создана в заборе, оба они в неё прошли и более не останавливались, и идя так, чтобы всё время быть в слепых зонах местных камер.

«Это подтверждает, что они досконально всё продумывают, а позже действуют.»

Через некоторое время они подошли на расстояние метров десяти до одной из стен завода. Я продолжал наблюдать за ними, желая увидеть, как же они собираются разрушать этот завод.

Второй, который до этого ничего не делал, приложил руки к земле и… ничего. Секунда. Две. Три. Так прошло около минуты, пока я не почувствовал, что земля подо мной издаёт толчки. Толчки, который имели идеальную одинаковую периодичность и с каждой секундой становились всё сильнее.

Прошло ещё две минуты, и я наконец увидел по камерам, как по земле от этого акудамы начали расходится в разные стороны трещины, большая часть которых шла в сторону завода.

«Понятно. Значит, его способность — это „землетрясение“, и, как минимум, одна седьмая случаев нападения акудамы стояла за ним. Интересно, насколько же сильная у него способность?»

Но, к сожалению, продолжать им действовать я не мог. Если тут всё рухнет, то сюда приедут соответствующие органы и даже если я одолею этих двух акудам, то получу невероятно мало, как и род Мори.

Поэтому я отложил ноутбук и двинулся к ним, включив ПНВ, кое даст мне хорошее преимущество, и ощущая, что чем я ближе — тем сильнее толчки. До них мне было около ста метров, которые я преодолел менее, чем за минуту.

Они явно были уверены в себе и своём плане, поэтому пока второй занимался использованием своей способности, первый стоял к нему лицом, вместо того, чтобы осматриваться и защищать его от возможной атаки со спины или бока.

Когда до них оставалось с три десятка метров я сильно сбавил темп и достал пистолет с дротика, нацелившись в спину акудамы с увеличенными физическими способностями. Именно его я решил убрать первым, оставив второго на потом, потому что его способность, при всей её разрушительной силе, — не боевая, а диверсионная.

Когда между нами оставалось около двадцати пяти метров, я нажал на курок и из пистолета на большой скорости вылетел дротик, устремившийся в спину первому акудаме. И он попал в цель. Но после того, как попал, раздался скрежет, словно от попадания по железу, после чего он упал на землю.

Я сразу же среагировал и выпустил второй дротик во второго, чтобы проверить — есть ли и у него такая же защита. Но дротик на этот раз не нашёл свою цель. Его отбил первый акудама, который уже стоял, уже развернувшись ко мне.

«Значит, у него такой защиты, скорее всего, нет.»

Землетрясение прекратилось и второй акудама начал вставать, и пока он это делал, первый акудама побежал на меня, быстро сокращая между нами дистанцию.

Пока он бежал ко мне, я использовал это время, чтобы выстрелить из пистолета ещё пять раз, целясь во всевозможные места. Акудама даже не пытался отбить дротики, просто продолжая сокращать дистанцию. Все дротики попали, но каждый отскочил после попадания.

Поняв, что он будет бесполезен против этого противника, я откинул его в сторону и приготовился к ближнему бою, возможно против противника, который на несколько пунктов будет превосходить меня в физическом плане.

И стоило мне его откинуть, как в следующий миг мне пришлось блокировать рукой ногу противника, устремлённую мне в левый бок. Удар был сильным, но мне удалось его заблокировать благодаря броне.

Следом за отбитой ногой, акудама замахнулся рукой, пытаясь схватить меня за плечо. Я перехватил его руку правой рукой и потянул на себя. Он оттолкнулся от земли и попытался запрыгнуть на меня сзади, схватившись своими руками за мою.

Дёргаю руку на себя и резко переношу центр тяжести на правый бок, падая на землю, впечатывая акудаму в землю и придавливая его. По земле расходиться трещина, а из уст акудамы выходит болезненный стон, знакомого мне человека.

И поняв, кто является этим акудамой, наношу ему сильный удар левой рукой в голову, прежде чем меня успевает поразить фиолетовая молния, которая только начала появляться, но сразу же исчезла.

«Одного удара хватило, повезло,» — вставая с земли прокомментировал, достав пистолет и направив на стоящею на месте фигуру. — «Ты доставишь мне много проблем, если будешь жив,» — и с этими мыслями нажимаю на курок, наблюдая, как тело второго акудамы будто получает невидимый удар в живот.

Следом ещё один выстрел и ещё. Подхожу к нему, снимаю капюшон и он ещё жив, пускай и не долго. Делаю ещё пять выстрелов, три из которых в голову, а два — в сердце.

«Теперь нужно избавится от своих камер и ноутбука, а после спрятать отключившегося, и только после этого можно звонить.»

Глава 35 — Восемнадцатое мая

Комната метров семь на семь, сделанная из серых квадратных плиток. Тусклое освещение, исходящее из четырех люминесцентных ламп. Два процедурных столика, стоящие по разные углы. Цепи, крепящиеся к стенам и идущие к середине комнаты. Специальный стул с застёжками для удержания ног и рук, стоящий прямо посередине комнаты.

И уже в этом стуле, с закинутой на бок головой, сидит девушка, которая только начала приходить в сознание.

Сначала, не открывая веки, задвигались её глазами. После и сами веки начали задрожали, пытаясь приподняться. Через несколько мгновений они открылись, давая девушке возможность осмотреться.

Её взгляд был сильно затуманен и было видно, что она испытывает головную боль, из-за которой постоянно морщилась. Постаравшись, она смогла окончательно открыть глаза и приподнять голову, хрустнув изрядно затёкшей шеей.

— Где я?.. — хрипло спросила девушка, осматриваясь. — Это… — было видно, что то, что она видит сейчас вызывало у неё сомнения и непонимание. — Это что, моя потайная комната?.. — Она осматривалась дальше. — И точно, это она…

После девушка всё-таки посмотрела и на себя. Её руки и ноги были заточены в специальном кресле, которое она с трудом раздобыла так, чтобы никто, кроме неё, об этом не знал. И мало этого, так ещё и цепи тоже были на её руках и ногах, сильно натирая их.

— Что тут происходит? — девушка начала приходить в себя, активно анализируя происходящее. — Я… я шла на задание, надо было уничтожить один завод, а мне просто постоять рядом. Мы пришли, напарник принялся за дело, а после… а после кто-то появился и прервал нас…

Одето же на ней была обычная футболка и шорты. Именно те самые, что надевала перед тем, как одеть броню Икара.

— Значит, это действительно было так, и мне это не приснилось… — она приподняла руки, попытавшись приложить их к своей голове, но из-за цепей и кресла это не вышло. — Так… если это всё было так, то как я попала домой и в эту комнату, о которой знаю только я?..

По девушке было видно, что она в полной растерянности, которая ещё сильно усугублялось её болезненным положением.

— Ничего не понимаю… если я потеряла сознание в бою, то почему ещё жива? Если бы меня схватили, решив оставить в живых, то точно бы не стали держать тут…

И в то время, как девушка об этом рассуждала, по комнате раздался «пилик», исходящий из дисплея, установленного у единственной двери в этой комнате. Следом за этим «пиликом», появился звук автоматически открывающейся двери. И стоило ей открыться, как прозвучали звуки шагов, направляющихся к центру комнаты.

Девушка несколько секунд смотрела на приближающегося к ней человека с открытым ртом, пока не собралась с мыслями и, усмехнувшись, не сказала:

— Теперь понятно…

Человек будто её проигнорировал, продолжая идти к ней с безразличным выражением лица, неся в руках поднос, на котором была еда и бокал с водой.

— Ну что, может теперь расскажешь, зачем тебе это всё и как ты это провернул?.. А, Акира?

— Что именно ты хочешь знать? — спокойно спросил парень, поставив на один из столов поднос.

— Ну… для начала — откуда ты знаешь про это комнату? Хотя нет, дай угадаю… — девушка сделал лирическую паузу и наиграно задумалась. — Ты узнал об этой комнате, ещё когда в первый раз был в моём доме?

— Да.

— И как же?

— Тебе стоило выбрать более подходящую под твой характер статую, если ты хотела делать из неё активатор в скрытую комнату.

— Слишком скучная, да?

Парень кивнул.

— Совсем не в твоём стиле.

— Так и думала, что надо было ставить что-то повеселее, а не эту нудятину… — и посмотрев на парня, задала вопрос: — Неужели настолько сильно бросается в глаза?

— Если нарочито искать подобное, зная твой характер — то да; если ничего не искать — то всё в порядке.

— Понятно… А что насчёт того, что ты делал там, около того завода?

— Ловил акудам.

Девушка вскинула брови и, словно зависнув на несколько секунд, вздохнула.

— Значит, тебе обо всём рассказал дедушка — тогда, после приёма…

— Верно.

— А после ты с ним ещё связался и попросил стать частью рода Мори, на что он сказал тебе доказать свою полезность, поймав или убив акудаму… Получается, своей просьбой я устроила охоту сама на себя…

— Нет.

— Что? — удивилась девушка.

— Он сам предложил мне это после приёма, когда и рассказал о акудамах.

Девушка задумалась, хмурясь и водя глазами туда-сюда, пытаясь что-то понять.

— Получается, ты и так уже согласился на это, когда я тебя «упрашивала»?

— Да.

— Эй… это нечестно, знаешь ли, — она начала буравить его взглядом.

— Разве? Я, вроде, и не говорил, что у меня нет цели вступать в род Мори. Ты сама решила, что мне не интересно стараться и двигаться в этом направлении.

— Ну-ну… как по мне, так ты просто воспользовался ситуацией, чтобы овладеть моим телом…

И увидев, что парень, который и обычно малоговорящий, сейчас вовсе молчал и отвечал на всё слишком серьёзно, перестала шутить, тоже став серьёзной.

— Броню Икара и тот пистолет с дротиками тебе тоже мой дедушка дал?

— Да.

— А… информацию? — сомневаясь, спросила дедушка.

— Он мне её тоже дал, но не в том плане, в котором ты думаешь. Он дал мне лишь сухие сводки и бумаги обо всём произошедшем за десятки лет, а уже из этого всего я сам выжил всё необходимое, поняв, как, когда и по какой системе акудамы действуют.

— Ого… как всегда поражаешь… — и следом задала вопрос: — Ты убил моего напарника?

— Да. Ты злишься?

— Нет, ни капли. Он мне не был дорогим человеком или ещё кем-то. А учитывая, что если бы ты его оставил в живых, то он бы наверняка рассказал и обо мне, то наилучшим для тебя решением было убить его, спрятать меня неподалёку и вызвать моего дедушку. Я же правильно всё сказала?

— Да, так всё и было.

— Понятно. Ну что? Давай теперь ты задавай вопросы.

Парень так и поступил.

— Почему ты стала акудамой?

— Как по мне, стала — слишком громкое слово для того, что я делала, но не суть. На деле всё сводиться к одному — к…

— Скуке, — закончил за неё парень.

Девушка усмехнулась.

— Ну и зачем спрашивать, если и так знаешь?

— Хотел убедиться, что более ничего за этим не стоит.

— А если и стоит, а я сейчас соврала? Как же ты интересно это узнаешь? — с вызовом спросила девушка, открыто смеясь. — Будешь пытать? — бросила она взгляда на один из процедурных столов, на котором было всё необходимое для различных пыток — девушка сама это всё подбирала и собирала из различных мест.

— Нет, ты сама мне всё расскажешь в любом случае. Но об этом чуть позже.

Девушка напряглась, хоть и старалась выглядеть спокойной и уверенной. Она понимала, что он сейчас не шутит и если так говорит, то точно знает, как это сделать.

— Скажешь, какая твоя способность, как «дарованного»?

— Может, сам попытаешься угадать?

— У меня есть несколько предположений, но основное: твоя способность — это «манипулирование эмоциями», верно?

— Ого… довольно точно, пускай и не совсем. И как же ты к этому пришёл?

— Кроме EMF-а в открытую ты более не использовала никаких способностей, а ты из тех, кто привык показывать всё, что на что способна, дабы быть выше всех, как в глазах других, так и в общем на пике иерархии. Скрывать что-то — это просто не про тебя. Исходя из этого я начал анализировать всё происходящее с тобой, чему я был свидетель за всё это время. В один момент я понял, что только с тобой, когда ты рядом, я начинаю действовать нерационально, больше полагаясь на желания. После я также вспомнил, как и другие действуют, когда общаются с тобой. И вот интересный момент: каждый, кто вступает с тобой в спор или конфликт, довольно легкой поддаётся агрессии или страху — в зависимости от выгодной для тебя ситуации.

— Ну ты и монстр, раз заметил такую мелочь…

— Мелочь? — зацепился за брошенное слово парень.

— Ага. Моя способность никакое не «манипулирование эмоциями», а скорее — просто «побуждение» и «увиливание» имеющихся чувств. Иначе говоря, дело в масштабах. Я не могу заставить человека, радующегося жизни, грустить. Я могу лишь создать у него такое небольшое чувство, а после, если он немного ему поддастся, то я его усилю. Если же не поддастся, что скорее всего и произойдёт — я ничего не добьюсь. Другое дело, если мне нужно сделать этого же счастливого человека ещё счастливее — в этом случае моя сила сработает куда лучше.

— Значит, вот какие у твоей силы ограничения… Понятно. Я правильно понимаю, что тогда, в моём доме, это тоже было твоих рук дело?

— Ага, — улыбнулась девушка, явно с удовольствием вспоминая произошедшее. — Когда я только подходила к твоему дому, то увидела тебя, открывающего дверь. Ты был явно чем-то удивлён и встревожен. Я, как ты и заметил ранее, не привыкла что-то скрывать или не использовать, поэтому не особо задумываясь усилила твои чувства. А после ты вбежал в дом, бросив пакеты на улице, и ещё через некоторое время я услышала твой голос и голос Харуцугу. Поняв, что будет что-то весёлое, я лишь усилила ваши чувства.

— То есть, тебе даже не нужно видеть цели?

— Да, оно работает и как аура. Предвидя твой вопрос отвечу — дистанция примерно пятнадцать метров.

— Теперь это многое объясняет, — задумавшись, произнёс парень.

— Ну… наверное, — не совсем понимая, поддержала его девушка.

— А способностью твоего напарника было «землетрясение», верно?

— Да. В боевых действия почти бесполезна, ввиду её долго активации и того, что она и самому носителю может навредить, но вот для таких вот диверсионных миссий — вполне хорошая способность.

— Ясно. А как акудамы находят «дарованных» и вербуют к себе?

Девушка хмыкнула.

— У них есть артефакт, который они никогда никому не показывают, постоянно перевозя из страны в страну. Этот артефакт и показывает, где «дарованный» и какой способностью он обладает. А далее они уже связываются с целью различными способами. Лично мне закинули бумажное письмо в пакет, когда я была в торговом центре и отходила в уборную.

— Они связываются со всеми «дарованными»?

— Да, и раз с тобой не связались — значит, ты точно не «дарованный» и твои способности — нечто иное.

— Понятно…

— Ну что, на этом рубрика «вопросы-ответы» закончена? — приподняв брось, спросила девушка. — Может, уже отпустишь меня и мы отпразднуем выяснение обстоятельств и такой хороший конец приятным сексом? Или… — девушка закусила губу, развалилась на стуле, немного укатившись вниз и, как смогла будучи в цепях, раздвинула ноги, — может, ты хочешь немного ролевых игр, и поэтому заковал меня? Хочешь, я подыграю и буду невинной девчонкой, которую жёстко насилует злой охранник? Лично мне эта идея нравится, особенно, если ты будешь пожёстче…

И на всё это так и не последовало ответа. Парень просто стоял и смотрел на девушку.

— Эй, ну ты чего? Подойди уже и возьми это прекрасное тело! Другие бы на твоём месте убивали бы за возможность просто потрогать мою грудь, пока я им не смогу ничего сделать!

Парень снова игнорировал.

— Эм… ну ты чего? Подойди уже и стащи с меня эти шортики, или с себя штаны и я поработаю ротиком, если ты этого хочешь…

— Нет, — лаконично ответил парень.

— Э-э… тебе стоит быть более точным, а то так и не поймёшь — ты не хочешь минет, ролевой секс или вовсе секс.

— Нет — это я не выпущу тебя отсюда.

— Ну вот и хорошо! Так что давай, подходи поближе спускай штаны и мы повеселимся.

— Ты не поняла. Я вовсе не собираюсь тебя выпускать отсюда. По крайней мере, в ближайший месяц.

— ЧТО!? — неожиданно сильно вспылила девушка на такой ответ. — Что за бред?!

Парень вздохнул, потянулся рукой к своему заднему карману и достал небольшой прозрачный пакетик с красным замочком. Внутри этого пакеты был белый порошок в небольшом количестве.

— Как давно ты употребляешь наркотики? И не надо пытаться юлить или врать, что недавно. Я знаю, как проходит процесс ломки у зависимых наркоманов. И то, что было на первом особом экзамене — это и была ломка по наркотикам. А также то, что ты каждый вечер куда-то уходила, когда я жил с тобой в твоём загородном особняке. А ещё то, что ты скрывала кожу на следующий день, после особого экзамена, ведь скорее всего ты почти сразу использовала множество наркотиков, видимо часть из которых водилась через иглы.

Девушка уже собиралась заорать, как парень продолжил.

— Это всё бред? Особенно последнее про то, что тогда, в тот день, у тебя, якобы, были следы от уколов, ведь в остальные дни мы часто занимались сексом и я видел всё твое тело, на котором не было никаких следов? Это вполне легко объясняется твоим статусом и знатным происхождением, при котором у тебя есть ресурсы в виде исцеляющих артефактов рода, используя которые ты легко скрывала и, возможно, вовсе нейтрализовала все физические негативные эффекты.

Услышав всё это, девушка уже не так сильно злилась и взрывалась, лишь морщась и злобно смотря на парня.

Она цыкнула.

— Чуть больше двух месяцев… — всё-таки сказала она.

— Понятно. Это не худший исход, — сказал парень, словно вынеся вердикт.

— И что теперь? — с усмешкой спросила девушка. — В серьёз планируешь меня тут держать месяц, чтобы убрать зависимости, которой нет?

— Зависимость есть. Она в любом случае есть, спустя такое время приёма. Другое дело, что она не физическая, ввиду того, что у тебя есть доступ к лечащим артефактам, которые всё это подавляют и низводят на нет. Но это лишь то, что касается физической зависимости. Смотри, — и с этими словами парень открыл пакетик и… перевернул.

Ничего ещё даже не успело начать падать, как девушка автоматически дёрнулась в сторону этого пакетика и парня, при этом громко закричав угрозы. Вены на её лице вздулись, а само лицо покраснело. Если бы её не сдерживало кресло и цепи — она бы бросилась избивать парня — это было очевидно.

Через несколько секунд весь порошок был на полу, а девушка смотрела то на него, то на парня, активно вздыхая и сжимая кулаки.

— О чём я и говорил.

— ДА ПОШЁЛ ТЫ, УРОД!!!

— Пока твоя зависимость хотя бы не приблизиться к тому, чтобы сойти на нет — ты будешь сидеть в тут.

— А СМОЖЕШЬ УДЕРЖАТЬ!? Я ПРЯМО СЕЙЧАС ТЕБЯ ПОДПАЛЮ! ИЛИ ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО МНЕ НЕ ХВАТИТ СИЛ ЭТО СДЕЛАТЬ В ТАКОМ ПОЛОЖЕНИИ?!?!

— Ну, попробуй.

— Сам напросился, — бросила она и… ничего.

Девушка непонимающе начала себя осматривать, а парень в этот момент поднёс к её непонимающему лицу телефон, который разблокировал и сфоткал её шею, показав фотографию ей.

— ЧО ЭТО ЗА ХУЕТА?!

— Ошейник-артефакт, полностью блокирующий EMF пользователя.

— Так это ты тот, кто ограбил тот ангар неделю назад!

— Да, — совершенно спокойно ответил парень. — Я предполагал, что он мне когда-нибудь понадобиться, но и не думал, что так быстро.

— ОТПУСТИ МЕНЯ!!! — завизжала девушка, активно двигаясь, будто надеясь вырваться.

Парень это проигнорировал что-то делая в том телефоне, на который только что сфоткал её шею.

— Как только я выберусь отсюда — я сразу же расскажу об этом своему отцу и дедушке — и тогда!..

— И тогда что? — наклонив голову в бок, спросил парень. — Они скажут мне, что я слишком жестоко обошёлся с тобой, немного поругают меня, а после всё равно выдадут за тебя. Ныне в моей ценности уже никто не будет сомневаться. Зато тебе это доставит множество проблем. Сложно представить, что с тобой сделает твой род, узнай, что их дочь наркоманка, не говоря уже о том, что ты — акудама.

— Да ты даже ничего сказать в своё оправдание не сможешь, стоит им меня найти в этом месте, а меня будут искать!

Парень лишь повернул экран телефона в её сторону. На экране была переписка девушки и её дедушки.

— ЭТО МОЙ ТЕЛЕФОН!

— И я буквально только что разблокировал с помощью твоего лица. А теперь я убрал с него блокировку экрана и поставлю на зарядку, не давая ему никакой возможности сесть. Понимаешь зачем?

Девушка злилась. Сильно злилась.

— ПИДАРАС! УЁБИЩЁ!!! НЕ МУЖИК!!! ТЫ ЧМО, А НЕ МУЖИК!!!

— Значит, понимаешь, — сказал парень, пока она продолжала покрывать его матом.

Парень подошёл к процедурному столику, на который ранее поставил поднос с едой и взял тарелку, поднеся её к не затыкающийся девушке. Он зачерпнул в неё еду и преподнёс к её губам. Девушка взяла ложку в рот, а после… выплюнула всё на парня.

— Если ты сейчас есть не хочешь, то ладно. Я зайду позже, — и сказав это, он развернулся и вышел из комнаты, не слушая, что кричала девушка в спину.

Глава 36 — Финал второго тома

— Сегодня тоже не будешь есть? — спросил я, поднося ложку к её рту.

Как и вчера, она меня игнорирует. Уже второй день. Четвёртый, если считать с момента её заточения здесь. Первые два дня она долгое время громко кричала и была крайне агрессивной, но после надорвала горло, и наступил третий день. И на третий день, как правило, — состояние ломки доходит до максимума. Иначе говоря, то что наркоманы испытывают в первые дня ломки — даже нельзя сравнить с тем, что начинается на третий день.

С другой стороны, набрав пик, она более не будет прогрессировать, и наркозависимому остаётся выдержать порядка двадцати с лишнем дней в таком состоянии. По их же истечению сила ломки будет идти на спад, и будет уже куда проще. Хотя, как ни крути, "бывших наркоманов не бывает" — вряд ли она в своей жизни теперь испытает такое же количество эйфории, как и при употреблении наркотиков. И именно из-за этого, даже если она более никогда не примет наркотики, она всю жизнь будет думать о них.

Впрочем, для меня это не имеет никого значения, если она более не будет употреблять наркотики и будет меня слушаться…

— Хорошо, — не услышав ответа, я положил ложку в тарелку, а тарелку на поднос, стоящий на процедурном столике. — Тебе нужно справить нужду?

И снова ответа не последовало. Она всё так же сидела на стуле, откинув голову в бок. Хотя в первый раз когда я это спросил, она начала кричать, что я "чёртов извращенец", раз спрашиваю и говорю о таком девушке.

Я же в этом ничего такого не вижу. Это естественный процесс организма, без которого он попросту не сможет нормально существовать. И даже если ты девушка, то тебя он так же касается, как и парней. А если ты наркозависимый, то скорее всего у тебя разовьётся диарея, при которой сдерживаться будет уже невозможно.

Но, естественно, я это не стал ей доказывать и лишь освободил от кресла, оставляя на цепях, после чего принёс ведро, которое почти сразу полетело в меня, стоило Мияко до него добраться.

Когда же я пришёл на следующий день, то ведро всё же было использовано, а Мияко выглядела ещё более раздавленной и убитой. Она почти сразу же попросила закончить это всё и убить её, якобы потому что она ещё ни разу в своей жизни не испытывала такого унижения.

На деле же, может это и так, но дело тут в другом — желание смерти и мысли о суициде — это нормально, когда у человека ломка. Единственное, чем я мог ей помочь — это дать таблеток. Если быть точнее, то снотворное, антидепрессанты и витамины. Хоть немного, но всё это должно было ей помочь легче перенести ломку и месяц проживания в таких условиях.

— Убей меня… пожалуйста… — её голос был невероятно слабым, относительно её обычного. С виду может даже показаться, что она вот-вот умрёт, но, как я и сказал выше, это естественная реакция организма на ломку. Хотя я и думал, что она пройдёт у неё лучше, раз физической зависимости у неё нет благодаря артефактам.

— Я тебе уже говорил, что не буду этого делать.

— Убей… — проигнорировав мои слова, продолжила она. — Я не хочу жить… убей…

"А ведь прошло всего четыре дня, а она уже впала в глубокую депрессию. Хотя ещё вчера, на третий день, просила дать ей хоть немного наркотиков и давила на жалость, уже после чего стала игнорировать."

— Тебе принести книги или игры какие-нибудь?

— Убе-е-ей…

И пускай она так ответила, но я всё равно принёс ей с десяток книг в разных жанрах, поскольку не знаю её предпочтений, и портативную игровую приставку, после чего вышел из комнаты, окончательно покинув её на этот день.

На следующий день она всё же попила воды, выпив сразу три литра. Но при этом к еде так и не притронулась даже спустя ещё десять дней. К книгам и играм она, кстати, тоже не притронулась, предпочитая смотреть в стены и потолок. Примерно так и прошли первые две недели.

— Половина пережита, осталось ещё столько же, — сказал я Мияко, которая лениво подняла на меня глаза.

Ещё на девятый день, то есть ровно спустя неделю, она перестала меня игнорировать.

Но пускай она и перестала меня игнорировать, но она всё также отказывалась от еды, которую я её приносил. И, естественно, учитывая ещё её ужасное психологическое состояние из-за отказа от наркотиков, внешне она сейчас выглядела ужасно, относительно себя обычной: исхудавшая, особенно в груди — ибо грудь первой уменьшается при сбросе веса, и она при всей своей исключительности в данном случае никакое не исключение; ужасно бледная, как из-за отказа от наркотиков, так и из-за того, что уже две недели находится взаперти; на руках выступили синие вены, которые ранее никогда так не было видно; под глазами огромные синяки от постоянного недосыпа и ужасного психического состояние; а её яркие алые глаза потускнели настолько, что сейчас больше напоминали красно-чёрные.

Прошло всего две недели, а она уже не похожа на себя прошлую. Словно её блеклая копия. Трудно представить, что будет ещё через две недели.

— Я не проживу столько, мудак… — огрызнулась она. — Так что лучше не трать время и убей уже меня…

— Проживёшь. Сейчас у тебя лишь психологическая ломка, а физически тело почти не пострадало, — спокойно сказал я.

— А если это так, и я проживу, и ты меня выпустишь, то тогда уже тебе не жить…

Я проигнорировал эти слова.

— Не веришь, да? Считаешь, это чушью? Думаешь, я не сделаю это?!

— Ты довольно хорошо держишься, — перебил я её. — Вопрос в том: насколько тебя хватит? Ещё день? Два? Неделя? Сколько пройдёт прежде, чем ты начнёшь меня слёзно просить дать тебе хотя бы небольшую дозу?

— Да иди ты на хуй! — огрызнулась она, но из-за слабости в теле выглядело это по-детски.

— Радует, что ты и сама понимаешь, что этот момент настанет.

"Если бы не понимала, то не послала бы меня, а сказала, что такого не будет."

На мои слова она вновь начала что-то кричать, но я уже не слушал и выходил из комнаты. Этот разговор ничего не стоит, лучше вместо него буду заниматься, как и во все остальные дни.

Вообще, что до распорядка моего дня, то он состоит из пробуждения, душа, завтрака, готовки завтрака для Мияко, уходом за ней, после тренировок и иногда ответам с её телефона родственикам, которые ничего не замечают, а после снова готовка и уход за Мияко. И только после всего этого я могу позволить себе сон, на который благодаря регенерации уходит всего лишь порядка четырёх часов.

Кстати говоря, живу я сейчас в доме Мияко, куда перенёс и котёнка ещё в первый же день.

Момент, о котором я говорил Мияко, наступил через три дня. На семнадцатый день заточения.

Она слёзно просила у меня хотя бы маленькую дозу, за что предлагала всё возможное — начиная со своего тела, продолжая тем, что имеет сейчас, и заканчивая тем, что будет у неё в будущем. Она буквально была готова отдать всё, что имеет и всю себя за маленькую дозу, чтобы хотя бы ненадолго снять эффект ломки.

И самое обидное для неё — она всё это осознавала и знала, что к этому всё придёт в любом случае, но повлиять на это никак не могла. А учитывая её самолюбие, без которого лично я её не представляю, у неё в голове сейчас наверняка идёт маленькая битва между желанием получить дозу и нежеланием лишний раз принижаться и позориться. И в этой битве бесспорно побеждало желание получить дозу любым путём, изрядно нанося урон второй стороне.

Трудно представить, что она сейчас ощущает, когда так унижается.

Естественно, все эти унижения были зря. Моя цель заключалась в том, чтобы она преодолела эту ломку, отказавшись от наркотиков. А это будет сделать невозможно, если принимать наркотики.

За исключением было бы, если бы её тело уже не могло жить без наркотиков, и поэтому резкий отказ от них привёл бы к смерти. Но в данном случае такого благо нет.

— Зачем тебе это всё?.. — задала она вопрос, хотя и сама знала ответ. Наверняка таким образом просто хочет немного отвлечься от ломки. — Почему просто не сдал меня моему роду? Для тебя бы всё равно почти ничего не изменилось, кроме клейма, что ты женат на наркоманке… Но даже это было бы только в нашем роду, и не вышло бы за него. Да и забылось бы это очень быстро… с твоими способностями ты точно быстро занял бы место под солнцем, а там ещё вторая жена и третья, а может и четвёртая — вот и забудут все о первой…

— Я не делаю ничего просто так, — размешивая кашу в тарелки, ответил я.

— Я знаю, вот и спрашиваю, чего ты добиваешься… — её голос был холодным и безжизненным, словно у механической куклы.

— Ты знаешь, чего я добиваюсь: мне нужно, чтобы ты пережила ломку и более не возвращалась к наркотикам.

— А за этим что стоит?..

— Ты. Ты, твои способности и твой статус, если быть конкретнее, — я поднёс ложку с кашей к её пересохшим губам.

— Уверен, что "я" нужна в этом списке? — посмотрев мне в глаза, спросила она. — Мне кажется, что я, как личность, тебе вовсе не нужна. Способности, статус, талант — да, тебе они нужны. Будешь ими пользоваться, словно своими, при этом не рискуя собой. Это ведь так?

Я вздохнул и убрал ложку от её рта, положив в тарелку.

— Мне действительно нужны твои способности, статус и талант. Это очевидно даже ребёнку.

Она усмехнулась и отвела глаза, словно говоря: "Так я и думала. Да и иначе быть не могло…"

— Но так же мне нужна и ты, — договорил я, а она удивлённо взглянула на меня. — У тебя есть недостатки. Как по мне, их даже слишком много — начиная с твоей эксцентричности, заканчивая твоей вечной проблемой — скукой, которая обхватила всю твою суть и душит так сильно, что даже воздуха порой не видно. Но при всём этом у тебя и положительных качеств хватает. И это я говорю не о твоих врождённых талантах, с которыми тебе просто повезло родиться и ты к ним не имеешь никакого отношения. К примеру, у тебя есть умение добиваться необходимого. Может, ты и стараешься выглядеть в глазах других так, чтобы казалось, что у тебя всё просто и легко, но на деле я вижу, что ты из тех, кто постоянно и упорно работает, дабы добиться необходимого. А ещё, ты из того типа людей, которые дорожат близкими. Не могу похвастаться тем, что я такой же, но мне очень симпатизирует, что если стать "своим" для тебя, то ты сделаешь всё от тебя зависящее, чтобы помочь или защитить в случае необходимости. А так же…

— А просто сказать, что любишь меня — не судьба? — неожиданно перебила она меня, задав странный вопрос, и впервые за всё это время на её лице появилась улыбка. — Можешь говорить, что хочешь, но это точно не те причины, чтобы ценить меня, как личность.

Я ненадолго задумался, а после отбросил эти странные мысли и сказал:

— Как знать… — после чего наши губы, неожиданно для меня, соприкоснулись, соединившись в поцелуй. И как только поцелуй разорвался, я нежно взял её за подбородок и продолжил: — Иди за мной и я покажу тебе, как строится новый мир, а я становлюсь его Богом, и, я обещаю, ты больше никогда не испытаешь скуки.

Наступило двадцатое июля. Пришло время начала второго особого экзамена старшей школы Никото.

Все ученики собирались в своих классах, а многие впервые за несколько месяцев вновь пришли в школу. В их числе был и я, нагло прогуливающих все уроки. Но речь сейчас не обо мне.

В этот день все ученики старшей школы Никото были шокированы. Мияко Мори, которую все привыкли видеть с длинными белыми волосами до поясницы, пришла в школу со стриженными до плеч волосами. Так ещё и небольшая часть её локонов были покрашены в голубой, розовый и фиолетовый.

И по её лицу было видно, что изменилась она не только внешне.

В этот день вся школа, а после и весь интернет, обсуждали её новый вид. А я же просто расслаблялся в преддверии второго особого экзамена…

* * *

Понравилась книга? Не забудь поставить лайк и написать приятный комментарий — для автора это крайне важно и невероятно приятно. =))

Спасибо всем Вам!

Важная инфа!!!

Я пока что очень смутно представлю арки третьего тома, так что он временно откладывается, пока я их не пропишу и как следует не отдохну от такого сложного, по моим меркам, произведения. А в это время аффтор идёт отдыхать будет писать другую книгу, шесть глав которого уже опубликованы.

—

не вышло бы за неваешься… — её голос был холодным и безжизненным, словно у механической куклы.

— Ты знаешь, чего я добиваюсь: мне нужно, чтобы ты пережила ломку и более не возвращалась к наркотикам.

— А за этим что стоит?..

— Ты. Ты, твои способности и твой статус, если быть конкретнее, — я поднёс ложку с кашей к её пересохшим губам.

— Уверен, что "я" нужна в этом списке? — посмотрев мне в глаза, спросила она. — Мне кажется, что я, как личность, тебе вовсе не нужна. Способности, статус, талант — да, тебе они нужны. Будешь ими пользоваться, словно своими, при этом не рискуя собой. Это ведь так?

Я вздохнул и убрал ложку от её рта, положив в тарелку.

— Мне действительно нужны твои способности, статус и талант. Это очевидно даже ребёнку.

Она усмехнулась и отвела глаза, словно говоря: "Так я и думала. Да и иначе быть не могло…"

— Но так же мне нужна и ты, — договорил я, а она удивлённо взглянула на меня. — У тебя есть недостатки. Как по мне, их даже слишком много — начиная с твоей эксцентричности, заканчивая твоей вечной проблемой — скукой, которая обхватила всю твою суть и душит так сильно, что даже воздуха порой не видно. Но при всём этом у тебя и положительных качеств хватает. И это я говорю не о твоих врождённых талантах, с которыми тебе просто повезло родиться и ты к ним не имеешь никакого отношения. К примеру, у тебя есть умение добиваться необходимого. Может, ты и стараешься выглядеть в глазах других так, чтобы казалось, что у тебя всё просто и легко, но на деле я вижу, что ты из тех, кто постоянно и упорно работает, дабы добиться необходимого. А ещё, ты из того типа людей, которые дорожат близкими. Не могу похвастаться тем, что я такой же, но мне очень симпатизирует, что если стать "своим" для тебя, то ты сделаешь всё от тебя зависящее, чтобы помочь или защитить в случае необходимости. А так же…

— А просто сказать, что любишь меня — не судьба? — неожиданно перебила она меня, задав странный вопрос, и впервые за всё это время на её лице появилась улыбка. — Можешь говорить, что хочешь, но это точно не те причины, чтобы ценить меня, как личность.

Я ненадолго задумался, а после отбросил эти странные мысли и сказал:

— Как знать… — после чего наши губы, неожиданно для меня, соприкоснулись, соединившись в поцелуй. И как только поцелуй разорвался, я нежно взял её за подбородок и продолжил: — Иди за мной и я покажу тебе, как строится новый мир, а я становлюсь его Богом, и, я обещаю, ты больше никогда не испытаешь скуки.

Наступило двадцатое июля. Пришло время начала второго особого экзамена старшей школы Никото.

Все ученики собирались в своих классах, а многие впервые за несколько месяцев вновь пришли в школу. В их числе был и я, нагло прогуливающих все уроки. Но речь сейчас не обо мне.

В этот день все ученики старшей школы Никото были шокированы. Мияко Мори, которую все привыкли видеть с длинными белыми волосами до поясницы, пришла в школу со стриженными до плеч волосами. Так ещё и небольшая часть её локонов были покрашены в голубой, розовый и фиолетовый.

И по её лицу было видно, что изменилась она не только внешне.

В этот день вся школа, а после и весь интернет, обсуждали её новый вид. А я же просто расслаблялся в преддверии второго особого экзамена…

Emory Faded Проект Re: Третий том

Глава 1 — Двадцатое июля

— Что будешь предпринимать? — спросила меня Мияко, когда мы ехали на автобусе.

— Ты об экзамене? — без интереса уточнил я, продолжая смотреть на пейзажи, сменяемые в окне автобуса.

— Да. И будь добр, прояви уважение и смотри на своего собеседника, когда с ним разговариваешь.

«Как по мне, это ты начала этот разговор, втянув меня в него без моего желания,» — подметил я про себя, естественно не решившись говорить такое в слух.

Я устало вздохнул и повернулся к ней, но не успел что-то сказать, как меня перебили.

— Будь добр, не вздыхай так, будто это какая-то каторга. Это простой разговор, и с твоей стороны это крайне невежливо выглядит, — сказала она с серьёзным лицом, явно не шутя.

После того, как она преодолела месячную ломку, её характер немногого изменился. Хотя, может и не немного. Могу отметить, что она стала в разы агрессивнее, куда более раздраженной и придирчивой. И это, впрочем, неудивительно, учитывая общую ситуацию. Так оно и должно было быть в любом случае, после резкого отказа от наркотиков.

Вопрос тут в другом: она такая на всегда, или это просто временный эффект?

Искренне надеюсь на второй вариант...

— Ну и? — выгнув брось, спросила она. — Чего молчим?

— Просто до сих пор не могу привыкнуть видеть тебя с такими волосами.

И это правда. Мне действительно непривычно видеть её такой. Без её длинных белоснежно-белых волос. Нет, большая их часть всё равно белоснежно-белая, но вот в меньшую входят разноцветные пряди, в числе которых больше всего выделяются три цвета: голубой, розовый и фиолетовый. Именно им уделено больше всего прядей.

Да и длина волос сильно перетерпела изменения.

Если бы она отстригла сантиметров десять — это бы уже сильно бросалось в глаза, а тут она отрезала все тридцать, а то и сорок, укоротив свою причёску буквально в два раза.

— Не нравится? — спросила она, но судя по тону и её лицу это была больше угроза.

Говорить «нет» — точно не вариант.

— Меня всё устраивает.

— То есть, тебе не нравится?

— Я такого не говорил.

— Хорошо... — протянула она. — Тогда оставляем только «да» и «нет». А теперь повторю вопрос: тебе не нравится?

«Меня что, только что прижали к стене и отрезали все пути отступления? Это шах и мат?»

— Нет.

— Нет — это — нет, тебе не нравится, или нет — это — нет, мне не не нравится?

Мне снова захотелось вздохнуть, но стоило мне набрать воздух в лёгкие, как её взгляд буквально начал меня испепелять, словно говоря «только попробуй».

Я не попробовал, естественно.

— Ну и? Какой ответ? — продолжила она допытываться.

— Нет, мне не не нравится, — всё же дал я ей ответ.

— Ты это серьёзно, или просто сказал это, чтобы сойти с этого разговора? — прищурившись, приблизилась она ко мне своим лицом.

— А так ли это имеет разницу? — не смог не спросить я в ответ.

— Ты сейчас и вправду это спросил?

Кажется, ей такой вопрос не понравился. Притом, судя по тону — очень сильно не понравился. Хотя, как по мне, самый стандартный и логичный вопрос.

— Я и серьёзно, и сказал это, чтобы уйти с этой темы, — всё-таки сказал я, находясь под её напором.

— Это правда?

— Да.

И только услышав это, она вернулась на своё место и откинулась на спинку кресла, расслабившись и выдохнув.

— Ну так что насчёт экзамена?

— А что с ним?

— Ты это специально? — чуть ли не прорычала Мияко, вновь напрягшись, открыв свои алые ярко-алые глаза и посмотрев ими на меня.

— Смотря, что именно. Говори конкретнее, а иначе тебе могут неправильно понять или вовсе не понять.

— Значит, ты это специально.

И когда я уже хотел сказать: «Не понимаю, о чём ты», — она договорила.

— И только попробуй сказать: «Не понимаю, о чём ты.» Тебе же хуже будет.

Даже интересно стало, как именно мне «будет хуже», но словами она не разбрасывается, а значит что-то действительно может, и мне стоит стать серьёзным и прекратить разыгрывать эту «сценку».

— Хорошо. Больше не буду, — и сделав лирическую паузу, продолжил: — Хочешь узнать, что я буду предпринимать на этом экзамене?

Она кивнула.

— Минимум. Если быть точнее, то необходимый минимум, которого будет достаточно, чтобы не получить «дополнительные занятия», за пропуск которых идёт отчисление, как это было на прошлом экзамене. И, естественно, если наказание сменится, то всё будет зависеть от его серьёзности — если оно будет отражаться на имеющемся у меня времени, ограничивая в нём, или, скажем, будет влиять на то — останусь ли я в школе или нет, — то в таком случае я что-то предприму. Но опять же: это будет самый необходимый минимум.

— А ты ни о чём не забыл? Если что, то тебе уже не долго осталось быть простолюдином, и почти все это понимают. И так же понимают, к какому дому ты вскоре будешь относиться.

Иначе говоря, я уже не простолюдин, который сам по себе, а пускай, покачто и не полноценный, но член дома. И если я опозорюсь, показав низкий результат, то это бросит тень на дом. А учитывая, что я буду членом рода Мори, то тем более мне нельзя показывать слабый результат.

— Нет, я об этом не забыл, и говорил всё вышесказанное, так же исходя и из этого момента тоже.

— Тогда, может, объяснишь недалёкой мне причину?

«И к чему этот саркастический тон?..»

— Мне это ничего не даст, а я лишний раз засвечусь — вот и всё.

— Так и думала, что в этом причина. Как по мне, так ты и так уже чуть ли не звезда-интернета.

И это, к сожалению, правда.

Я отслеживаю поступающую обо мне информацию в интернете, в каком бы виде она не была. Даже если этот вид — обычные слухи в соцсетях и на форумах. И естественно, отслеживая всё это, я успел заметить, сколько внимания уделяет общественность моей персоне.

И если одним словом, то: много. На мой взгляд — даже очень много.

Но, к счастью, это пока что не выходит за рамки простых обсуждений и домыслов о том, что происходит в школе, а так же за мной никто не сталкерит и не бегают папарацци. Пока что. Стоит мне вступить в род и дом Мори, как это изменится, к моему сожалению.

Понятное дело, что моей даже временной спокойно жизни уже не бывать, но если есть возможность отсрочить привлечение массового внимания публики — я бы хотел это сделать.

— Может, это и так, но до тебя мне всяко далеко, — подметил я.

— Ну... что есть, то есть, — и сказав это, она достала телефон, что-то в нём нажала и показала мне его экран.

На экране был какой-то хорошо оформленный сайт, кричащий заголовок «Новый тренд моды или очередная попытка выделится?» Далее, прямо под этим заголовком, идёт сегодняшняя фотография Мияко в полный рост, явно снятая недавно кем-то из нашей школы, и чуть ниже, под этой фоткой, идёт текст с разбором причёски Мияко как со стороны текущей моды, так и с исторической стороны.

— Значит, «новый тренд»? — специально выделил я эти слова.

— Удивлён?

— Разве что скорости создания этого разбора. Фотография снята около двух часов назад, когда мы были ещё в школе, и не факт, что в сеть она была загружена сразу же. А даже если так, то всё равно нужно время, чтобы она успела разлететься по интернету; и чтобы явно не ноунейм корпорация заметила это и успела сделать этот самый разбор. В общем, в худшем случае на создание этой новости ушло порядка двух часов, но при этом сам текст с разбором не кажется просто рандомным, а вполне осмысленный.

— Ага, и такое, если что, в порядке нормы для меня. Стоит хоть что-то изменить в своей внешности, как сразу же выходит какая-нибудь статья по этому поводу. И естественно, не одна, — и после этих слов она вернула телефон к себе и снова начала в нём что-то забивать. — Смотри, — показала она экран своего телефона.

На экране была фотография девушки. Вполне обычной и ничем не выделяющейся девушки. Кроме одного фактора.

— Сколько у тебя ушло времени на покраску? — спросил я.

— Почти целый день. Но у этой девушки не краска. Невозможно было бы так быстро покрасить волосы точно в таком же стиле, как у меня. Это простой фильтр, которым может воспользоваться каждый и каждая, — и с этими словами снова начала что-то забивать в телефоне. — Вот, — показала она мне экран.

На этот раз на экране был забит поиск по той самой фотографии, и выдавались похожие результаты. И... таковых было много.

Я прикоснулся к экрану её телефона и начал листать вниз, но точно так же покрашенные волосы, как у Мияко, не заканчивались.

— Тут есть и старые фотографии, которые просто случайно похожи, верно?

— Ага, но таких меньшинство. Прошло всего два часа, а многие девушки уже примеряют себе такую причёску.

— Ну и к чему это? — не смог не поинтересоваться я.

— Во-первых, — она убрала телефон, — чтобы ты понял, как сильно обычные простолюдины восхваляют аристократов и следят за их жизнями, особенно если он из сильного и древнего рода. Даже если бы я сделала что-то сверхнеординарное, к примеру — побрилась бы налысо, то даже так нашлись бы те, кто начал бы защищать меня в интернете и копировать, считая, что это новая мода, хотя она и идёт в разрез со всеми устоявшимися у нас в обществе нормами. Отчасти, это конечно же потому что я не из тех, кто часто меняет свой стиль, отсюда и придача такой огласке и общих шорох.

— Иначе говоря, даже то, что мне будет казаться обычной мелочью будет иметь сильное влияние на общество, и мне нужно хорошо следить за собой и не делать глупостей, — кратко подвёл я итог. — Уверена, что мне стоит о таком говорить?

— Нет. Я не думаю, что ты из тех, кто допустит такую глупую ошибку и не понимает такую простую истину, но сказать тебе об этом я была обязана. Чем дальше ты от жизни простолюдина — тем меньше у тебя свободы действия и больше обязанностей. Только дурак думает, что аристократам хорошо и легко живётся.

«Попрощаться со свободой, значит? А успел ли я вообще ей насладится? И разве хоть кто-то и когда-нибудь свободен по-настоящему?»

— Ну, это что касается твоего внешнего вида. Теперь, что касается во-вторых, — ты заметил заголовок?

— Ты о том, что он пассивно-агрессивный?

— Да. Знаешь почему?

— Влияние какого-то рода или целого дома?

— И то, и то. С родом, который стоит во главе дома и имеет большое влияние на СМИ, у нас довольно холодные отношения, если так можно сказать. До полноценной вражды, конечно, не доходит, но общая неприязнь имеется. Отсюда что выходит? — спросила она словно воображая себя учительницей, а меня обычный школьником-учеником.

— Нельзя действовать так, чтобы можно было хоть как-то выставить в плохом свете.

— Именно. А теперь на примере. Смотри. Перед тобой горит дом с детьми внутри. Условно говоря, их десять. Отстранимся от твоих способностей и представим, что всех спасти ты не сумеешь в любом случае. Если побежишь их спасать, то спасёшь всего половину. Что будешь делать в такой ситуации?

«Специально создала такой неприятный пример?»

— Скроюсь с места и сотру все следы, что был там.

Мияко кивнула.

— Жизнь пятерых или даже десятерых детей не стоит того, чтобы портить имя рода. А его испортят, если ты попробуешь их спасти и спасёшь только половину, как и было озвучено в примере. СМИ выставят всё в таком свете, что «член великого рода Мори был на месте аварии и был настолько слаб и беспомощен, что спас всего лишь половину детей, оставив остальных умирать в мучении, задыхаясь от газа и сгорая заживо». Конечно, сильно утрировано, но именно такой подтекст и будет — можешь быть в этом уверен.

— Это уже вполне полезная информация.

— Ага, и ты её обязан знать, поскольку многие уже ассоциирует тебя с домом Мори, понимая почему я почти всегда нахожусь рядом с тобой. И не отходя от тему. Если же ты будешь уверен, что сможешь спасти всех и род, и ты никак не пострадаете — то спасай. Общество любит сказки про супергероев, а в их глазах мы и есть, можно сказать, супергерои. И их не сильно волнует, что даже не факт то, что эти дети будут в итоге полезны для общества и не вырастут, условно говоря, серийными маньяками. А даже если не серийными маньяками, то они почти в любом случае мало что сделают для общества, оставаясь обычной серостью. А рисковать жизнью аристократа ради серости — полная глупость и совершенно нерациональный поступок.

«Та самая „проблема маленького человека“?..»

— Хорошо, я понял.

— Ну, другого от тебя и не ожидала. И зная тебя, ты бы всё равно поступил так, как было озвучено в примере. Это было бы совершенно на тебя не похоже. Но при этом я не исключаю такую возможность, так что должна была это озвучить.

«Не похоже на меня? В принципе, с её стороны это вполне оправданные слова.»

— И кстати, ты специально увёл тему в другую сторону? — прищурив глаза, спросила она.

И когда я собирался ответить...

— Я уже говорила тебе, чтобы ты не произносил «я не понимаю, о чём ты», когда разговариваешь со мной. И вздыхать тоже не смей, — сказала она, увидев мою попытку.

«Если такова семейная жизнь, то она куда хуже, чем я представлял...» — пронеслось у меня в голове.

— Снова хочешь вернутся к теме экзамена?

— Да. Только мы о ней заговорили, как перешли на другую тему.

— Мне кажется, в этой теме более нечего обсуждать.

— Тебе лишь кажется. Например, ты так и не сказал, почему понимая всю ситуацию, хочешь сделать необходимый минимум.

— Хорошо, я объясню свою позиция.

«А иначе, ты так и продолжишь об этом спрашивать и не дашь мне покоя,» — продолжил я про себя.

— Начнём с наград, выдаваемые за победные места. Учитывая прошлый экзамен, я могу сделать вывод, что вряд ли они будут настолько ценными, чтобы ради них стараться. Естественно, это распространяется и на «секретную награду», если таковая, конечно, вовсе будет. Ты ведь с этим согласна?

— Вполне. Тема «баллов» тебе не интересна, потому что в скором времени ты и так будешь в достатке, да и у тебя появится возможность воспользоваться тем, что ты хранишь и не можешь воспользоваться в полной мере сейчас. Проще говоря, баллы тебе попросту не нужны, потому что средств у тебя и так хватает. Что же до секретной награды, то в этот раз вряд ли можно будет так легко выяснить способ её получения и получить, отчего её ценность невероятно падает, ввиду огромного количества затраченных сил, которые легко могут не окупиться. И всё потому что награда не просто так называется «секретной». К сожалению, мы даже не знаем, что в неё входит. И в итоге получаем, что чтобы это «что-то» получить — нужно «что-то» сделать. Слишком уж много затрачивается энергии для подобного. Хотя не могу не отметить, что награда может быть полезнее, чем тот же дом, что был в прошлый раз.

— Естественно, к примеру это же даже может быть какой-нибудь артефакт древних, верно?

— Вполне.

— Тогда уже есть смысл попытаться что-то предпринять, но стоит учитывать, что в таком случае и само задание будет в разы сложнее. И лично мне трудно представить, какое можно будет придумать задание, чтобы оно было в несколько раз сложнее, чем в прошлый раз. И исходя из этого, снова всё приходит к слишком высоким затратам энергии.

— Но насчёт наград я и сама понимала, что «игра не стоит свеч».

— Раз так, то перейдём к обратной стороне монеты. К наказаниям. Нам известно, что в прошлый раз школа ввела четыре уровня наказаний, соответственно для четырёх проигравших классов: обязательные пятьдесят часов дополнительных занятий в месяц, без возможности опозданий или пропуска — для класса, занявшего пятое место; для класса, занявшее шестое место — тоже самое, но на десять часов занятий в месяц больше; для класса с седьмым местом — тоже самое, но уже на десять часов больше, чем у класса, занявшего шестое место; и, соответственно, тоже самое и аналогичная прогрессия на десять часов для класса, занявшего восьмое место.

Теперь возьмём месяц, в котором тридцать дней. В таком месяце, условно говоря, восемь выходных и двадцать два учебных дня. Теперь берём эти двадцать два учебных дня. В среднем, исходя из расписания, у нас по пять-семь уроков в день. Возьмём среднее число — это шесть уроков. Уроки у нас идут по пятьдесят минут каждый, а значит шесть уроков вместе взятые — это триста минут, или же пять часов. Между уроками есть перемены по пять минут и одна, после четвёртого урока, — длиться целый час. Итого: четыре перемены по пять минут и ещё час — это час двадцать. Прибавляем к ним ещё пять часов — итого шесть часов двадцать минут. Уроки начинаются в восемь часов тридцать минут. К ним прибавляем эти шесть часов и двадцать минут — получаем четырнадцать часов и пятьдесят минут. Будем честны — это не худший расклад, хотя, по моим меркам, всё равно огромная потеря времени, которое можно реализовать куда лучше — к примеру, изучая необходимую и действительно важную для тебя информацию, или развивать тело и EMF. И это первое, что пришло в голову. На деле возможностей куда больше.

— А теперь берём эти четырнадцать часов и пятьдесят минут и умножаем на те самые примерные двадцать два дня? — предположила она.

— Это не совсем корректно, учитывая, что до уроков человек может заниматься чем угодно, но если брать, что эти восемь часов и тридцать минут он тратит на сон и тщательной подготовку к школе, потому что он не может опоздать даже на минут, то тогда это вполне справедливый подсчёт. Естественно, организмы и потребности у всех разные и даже восемь часов сна не всем хватает для того, чтобы выспаться, что в долгосрочной перспективе, в целый месяц, сыграет ужасную роль; и так же не все могут быстро добраться до школы, ввиду пробок и прочего. Так что для многих даже эти восемь часов и тридцать минут — это мало, чтобы поспать, привести себя в порядок и добраться до школы. Но мы берём в общем, так что да — умножаем эти четырнадцать часов и пятьдесят минут на двадцать два дня, и в итоге получаем триста двадцать шесть часов и двадцать минут. А теперь ещё к этому времени прибавляем от пятидесяти до восьмидесяти часов — в зависимости от занятого места. Для примера снова возьмём средний результат — это либо шестьдесят, либо семьдесят часов.

— Давай просто шестьдесят пять — нам ведь это нужно чисто для примера, — предложила Мияко.

— Хорошо, пускай будет шестьдесят пять часов. Не суть важно. Так вот, прибавляем к этим трёхстах двадцати шести часам и двадцати минутам ещё шестьдесят пять часов — итого: триста девяноста один час и двадцать минут. Именно столько времени будет потрачено почти в пустую. Всё же ученикам, у которых действительно проблемы с учёбой, — это действительно хороший стимул подучиться и, возможно, даже обогнать своих сверстников. Но если же брать учеников, чьи знания выходят за школьный уровень, то это банальная трата времени в никуда. Не более. И мало этого, так даже для тех учеников, кому это может пойти на пользу, — это так же и вред, потому что их организм по истечению такого загруженного месяца, в котором будет по десять уроков, в среднем, будет попросту перегружен, не говоря уже о психическом состоянии, которое так же может сильно ухудшиться — к примеру, перегорание или настоящая депрессия, из которой не так уж и просто выбраться. Но тут всё крайне индивидуально, и на том же примере Мунэёси Сагары можно увидеть, как он довольно легко преодолел этот период, будучи в классе, занявшим пятое место в прошлом особом экзамене. И когда я озвучил всё это, у меня к тебе есть вопрос: понимаешь, зачем я это всё сказал?

— Без понятия, — честно призналась она. — Вообще не особо понимаю, зачем в это всё так лезть, если ты изначально сказал, что сделаешь минимум, чтобы не получить наказание.

— Во-первых, к тому, что мои действия будут сильно завесить от наказаний за провал — я бы сказал, что почти напрямую; а во-вторых, — что если порог наказания не будет озвучен? — навёл я её на нужную мысль.

— В смысле?

— В прямом. Я не слышал гарантии, что школа озвучит необходимый порог, чтобы не получить наказания. Так же нет никакой гарантии, что количество наказанных так же, как и на прошлом экзамене, будет составлять половину от проходящих. А насколько сильно эти наказания помешают мне — я уже озвучил. Понимаешь, к чему я клоню?

— К тому, что даже сделав необходимый минимум ты, вполне вероятно, всё равно выделишься на общем фоне. То есть, если завалится девяноста процентов проходящих, а ты будешь в десяти процентах прошедших, то ты естественно будешь выделяться для остальных, тем самым «удержав необходимую планку», как претендент на вступление в род Мори?

— Именно. Но это, конечно же, всего лишь догадка о возможных условиях экзамена. Всё равно основная проблема будет, если школа не озвучит «проходной балл».

«Особенно это будет большой проблемой для такого, как я, который не знает общих норм сверстников.»

— Так ты исходишь из возможности изменений условий экзамена... — она отвела взгляд и задумалась. — А если всё будет так же, как и на прошлом экзамене?

— Всё будет зависеть от экзамена и его правил. Пока что я могу сказать наверняка, что я буду действовать так, чтобы не получить наказание, если оно будет хотя бы в половину столь же серьёзным, как и было на прошлом особом экзамене. А теперь о том, почему я не считаю хорошей идей лишний раз выделяться. И если коротко, то это просто бесполезная трата карты, которую можно разыграть куда более прагматично.

— Иначе говоря, ты готов пожертвовать почестями, которые ты бы получил от рода и дома Мори, а так же репутацией и именем в обществе, просто потому что считаешь, что позже сможешь раскрыть свои способности, получив больше выгоды, чем сейчас?

— В общем-то это именно так, но замечу, что ты меня переоцениваешь, если изначально ставишь меня в позицию занявшего первое место априори.

— Да ну?.. — изогнув бровь, спросила она.

— Да. У меня небоеспособный атрибут и всё ещё довольно слабое тело — уже только эти два фактора могут быть решающими. А ещё есть один и крайне важный фактор, который мне не под силу контролировать, — это удача. Кем бы ты не был, но если всё будет против тебя, то ты не выиграешь, какими бы способностями не обладал.

— К примеру? Ты же не хочешь исходить из того, что вот ты будешь выигрывать, и тут вдруг, из неоткуда, прям на тебя упадёт метеорит и убьёт?

— Конечно нет. Я не отталкиваюсь от подобных возможностей. Сейчас я говорю, например, о возможности, что экзамен будет командным и мне попросту не повезёт с командой. А что именно с ней будет не так — не так уж и важно.

— Что-то мне кажется, что даже в таком случае ты займёшь первое место, если решишь, что это будет выгодно.

Я

на это промолчал.

— Хорошо, я примерно поняла твою позицию, хоть с ней и не согласна, — и выдержав паузу, продолжила. — А мне что делать?

— Действуй, как и действовала бы прежде. Это лучшее решение в данный момент.

— Значит, нацелиться на первое место?

— Да.

На этом наш разговор закончился. Мияко начала листать свой телефон, а я же, наконец-то, вздохнул и придался меланхолии, наслаждаясь сменяющимися видами в окне.

Так прошло ещё два монотонных часа.

— Дерьмо, — выругалась Мияко, а я даже не стал обращать на это внимание. — Инет не ловит, — добавила он чуть позже.

Я всё так же смотрел в окно.

— Эй, — обратилась она уже явно ко мне. — Так и будешь притворятся, что не понимаешь?

Захотелось сказать: «Не понимаю, о чём ты». Но учитывая, как её это в последнее время бесит, я себе в этом отказал и просто повернулся к ней, даже не вздохнув.

— Интересно, что же я могу сделать, интернет тут перестал ловить?

— Кое-что можешь... — сказала она, а на её лице появилась уже хорошо знакомая мне ухмылка.

Я знаю, к чему она так улыбается, и поэтому сразу же настороженно спросил:

— Ты же не собираешься делать это сейчас?

— А почему бы и нет? — ухмылка перерастала в полноценную похабную улыбку.

— Потому что мы в автобусе, где кроме нас ещё тридцать семь сверстников-одноклассников, один учитель и ещё один водитель.

— Тут есть уборные, — проговорила она, а её рука уже была у меня в штанах.

Приводить аргументы о глупости сего поступка я не видел смысла, ибо она их и сама наверняка понимает, так что я делал максимально незаинтересованный вид.

— Таблетки тоже ещё действуют...

— Вот именно. С утра уже всё было — тебе мало?

— Это был всего один раз; а ещё это было не в школьном автобусе, заполненным людьми. Это совсем другие ощущения...

— Я против. Это слишком опрометчивый и глупый поступок.

— Эй... а не ты ли обещал, что более не дашь мне скучать?

— Имелись в виду совершенно другие масштабы.

— А это важно? Мне сейчас скучно — вот что важно.

Я мог бы оспорить данный момент, но чувствую, что если бы принялся за это, по итогу мне это вышло бы боком.

— Ладно, — сказала я и, не став себя сдерживать, устало вздохнул.

Это ей не понравилось, но радость от согласия явно перебивал это.

— Через пять минут пойдёшь к уборной... — и с этими словами, она достала свою руку из моих штанов и специально максимально медленно встала с кресла, после чего активно покачивая бёдрами направилась в конец автобуса, где и находятся две уборные — одна для мальчиков и одна для девочек.

«Надеюсь, всё обойдётся и это не выльется во что-то серьёзное...» — подумал я про себя, начав отсчитывать пять минут.

----------------------------------------------------------------

И снова прошу Вас, дорогие читатели, не забывать ставить лайки) Они крайне важны для автора ;)

Глава 2 — 18+ глава без сюжета(если не нужен хентай/порно, а нужен сюжет — можно скипать)

Отсчитав про себя ровно пять минут, я встал с места и направился в конец автобуса, к уборным. Направляясь к ним, я осматривал остальных учеников.

Большая часть так же, как и Мияко, лишившись интернета, закрыли глаза и попробовали уснуть, что является вполне хорошим решением, ведь ехать нам на этот раз куда дольше, чем в прошлый раз. Оставшаяся же часть учеников либо смотрели в окна, либо что-то не слишком заинтересованно обсуждали.

Никто из них даже не обратил внимание, что я проходил рядом, чему я был рад.

А ещё я был рад тому, что уборные находятся на достаточном удалении от учеников и тому, что это одни из самых дорогих и новомодных автобусов, в уборных которых очень хорошая звукоизоляция.

Это я, кстати, узнал ещё когда мы ехали на первый особый экзамен. Рассказала же мне это Мияко, а сама она осведомлена об этом, потому что её дом и занимался закупкой этих автобусов, а она случайно изучила этот момент интереса ради.

Через несколько десятков секунд я был в конце автобуса, рядом с двумя двери от уборных, которые располагаются рядом друг с другом, и при этом это совершенно нормально, благодаря хорошей звукоизоляции.

Тут я подумал, что Мияко стоило уточнить, что мне делать, как я подойду, потому что даже постучать я не могу, ибо не знаю — в какой она кабинке и есть ли кто-то в другой.

Было бы крайне неловко постучаться в условный женский туалет, когда там была бы одноклассница, а не Мияко.

И пока я об этом думал, дверь женской уборной раскрылась, и протянутая оттуда рука ухватила мою руку, потянув на себя. И вот так, не сопротивляясь, я попал в женскую уборную, где меня уже заждалась Мияко, которая сразу же захлопнула дверь и защёлкнула её на замок.

И я, даже не успев осмотреться, был втянут в жаркий поцелуй, в ходе которого Мияко успела расстегнуть мой ремень и приспустить с меня штаны вместе с трусами, сразу же после перехватив своей рукой мой член и начав двигать его вверх-вниз ритмичными движения, иногда ускоряясь, а иногда замедляясь — в зависимости от темпа поцелуя.

Я же, втянувшись в ритм, сначала положил руки на её тонкую талию, а после перешёл и к груди с попой, так же, как и Мияко, активно с ними «работая» и делая такие же ритмичные движения.

Нежно разорвав поцелуй, я прильнул губами к её шеи, отчего её ранее еле слышимые стоны усилились в несколько раз, хотя она и явно пыталась сдерживаться, учитывая место, в котором мы этим занимаемся. В это же время от моих поцелуев в шею её хватка усилилась, как и увеличился ритм, в котором она работала рукой.

Целуя её шею, я иногда водил по ней языком вверх-вниз, буквально стараясь вылезать каждое место. В это же время я руками расстегивал её блузку и, дойдя до нижних трёх пуговиц остановился, желая «попробовать её в роли школьницы».

Закончив с блузкой, я провёл внутри неё руки и умело расстегнул чёрный-кружевной лифчик, после чего приподнял его и ухватился двумя руками за её большие и мягкие груди, начав их массировать, акцентируя особое внимание на затвердевших сосках.

Тем же временем я дошёл губами до ушей, которые у неё особенно чувствительные, и провел по левому языком, после чего прикусил мочку уха.

И услышав еле сдерживаемые стоны, а главное — чувствуя по её руке её общее напряжении, я переместился левой рукой с её правой груди под юбку, после чего отодвинул наверняка такие же чёрные и кружевные трусики, как и её лифчик, в бок и начал ласкать её уже изрядно намокшую киску.

От такого она уже не могла сдерживать стоны и, понимая это, она, закусив губу, всем телом прильнула ко мне, упираясь своими грудями в меня. Теперь я чувствовал всю теплоту её тела и учащённое дыхание, которого ей совершенно не хватало.

Правой рукой я прижал её ещё сильнее к себе, продолжая ублажать её киску левой рукой, а ртом периодически переходить с её ушей на шею и рот — и обратно.

Когда до достижения пика оставалось совсем немного, её ноги начали дрожать, и казалось, что она вот-вот упадёт. В это же время она буквально вся вжалась в меня всем своим горячим телом, громко запищала и, укусив за меня за шею, сильно сжала ноги, которые обуздали судороги.

Если бы она второй рукой не обхватила меня и я не держал её, прижимая к себе, — она бы точно свалилась на пол.

— Ебать... — выматерилась она изнеможённым голосом, наконец-то выпустив мою шею из своих зубов, — и немного отойдя от судорог и отдохнув, сказала: — Туда, — показала она пальцем на туалет. — Мне нужно присесть, но... — она опустила глаза ниже, прямо на мой член, — доделать дело тоже нужно... А то будет нечестно...

Я помог ей присесть на туалет, и почти сразу мой член полностью оказался в её рту. Её пухлые губки обхватили его и при каждом движении напоминали о себе, как и её язык, которым она так же активно работала, стараясь реализовать свой потенциал на максимум.

С каждым мгновением темп её движений рос, а я всё больше чувствовал приближение своего пика, как это чувствовала и она, работая от этого ещё активнее, не останавливаясь ни на секунду и стараясь каждый раз запихнуть мой член ещё глубже в свою глотку.

Прошло меньше пары минут, как я достиг своего предела, выпустив семя прямо в рот Мияко, которая лишь тихонько постанывая, принимала его. И стоило мне закончить и достать член из её рта, как она следом сделала два больших глотка, после чего показала открытый рот, в котором уже не было и капли моего семени.

Дав нашим телам немного отдохнуть, мы приступили к основному блюду.

Мияко опёрлась руками на раковину и оттопырило попку, а я занял позицию сзади неё и приподнял её юбку, под которой были, как я и предполагал, чёрные-кружевные трусики, которые я ранее уже отодвинул в бок с её киски.

Поиграв с её мокрой киской рукой, я начал аккуратно вводить член в неё член, отчего почти сразу же услышал довольно громкие стоны наслаждения. И будто чтобы я делал всё активнее, не заботясь о том, что могу ей сделать больно, она ритмично двигала своей попой из стороны в сторону, активно провоцируя меня.

Поддавшись желаниям, я почти полностью ввёл в неё член, сразу же прочувствовав, как сильно она сжимает меня своей киской.

Левой рукой взяв её за талию, а правой ощупывая её за её накаченную ягодицу, я начал двигаться, ещё больше вводя в неё член, буквально заполняя им всё её лоно. Мияко от этого аж изогнулась всем телом, прогнувшись в спине и выставив ещё сильнее свою попу.

Дав ей время привыкнуть и расслабиться, я стал увеличивать темп, и уже через некоторое время появился пошлый хлюпающий звук, возникающий при каждом нашем соприкосновении. И чем больше я увеличивал темп, тем больше и громче был этот звук.

Впрочем, стоны Мияко были всё равно громче, а я лишь крайне надеялся, что звукоизоляции хватит и мы не станем парочкой извращенцев, любящих заниматься сексом перед публикой.

Со временем наш темп почти достиг максимума и Мияко пришлось уже прикусывать свою губу, потому что иначе нас бы точно услышали. А я же только и продолжал двигаться вперёд-назад, наслаждаясь её киской и чудесными стонами, из-за которых хотелось двигаться ещё активнее, доставляя ей максимум удовольствия и видя, как она не знает куда деваться от этого удовольствия, одновременно желая продолжения и в это же время сходя с ума от захватывающих её чувств и ощущений.

— Н-не могу больше... — простонала она, уже почти кончив с трясущимися ногами.

Сейчас она стояла на них, только потому что я держал её двумя руками за попу и талию. Я же в этот момент тоже почти дошёл до своего предела и мне оставалось совсем немного, чтобы достичь своего пика.

Увеличив темп до максимума, я почувствовал, что Мияко уже вот-вот, и что я тоже больше не могу сдерживаться, и в следующий миг я кончил, заполняя её лоно своим семенем. А Мияко вовсе перестали держать ноги и она, будучи в полном экстазе, обмякла у меня в руках, сдерживая свои стоны, пока её ноги бились в конвульсиях.

Глава 3

На этот раз особый экзамен происходил не там, где и в первый раз: если в прошлый раз он проходил за чертой города, у поместья, то нынешний экзамен будет происходить на целом острове, полностью принадлежащем дому Мори.

Естественно, чтобы добраться до этого острова потребуется куда больше времени, чем в прошлый раз, а так же чтобы пересечь воду нужно воспользоваться либо водным, либо воздушным транспортом.

И в нашем случае это будет самолёт.

Если же быть точным, то это частный самолёт, принадлежащий дому Мори, который специально закреплён за старшей школой Никото, как и эти автобусы, на которых мы и направляемся к частному аэродрому, где и будет находится этот самолёт.

До самого же аэродрома путь занимает порядка пяти часов, а после ещё будет идти сам полёт, даже без которого времени уйдёт почти в два раза больше, чем в прошлый раз.

Кстати говоря о пяти часах.

Где-то на втором часу поездки мы, по нерациональному желанию Мияко, отлучились с ней в уборную, в которой провели порядка пятнадцати минут, хотя и старались сделать всё быстро: десять минут ушёл на сам процесс, а ещё около пяти — на небольшой отдых и приведение своего внешнего вида в порядок.

Ввиду физиологических отличий мне требовалось на это куда меньше времени, поэтому я вышел из уборной первым, но поскольку мы были в женской уборной — Мияко пришлось открыть дверь и проверить, есть ли кто, и только убедившись, что там никого нет, я вышел, направившись к нашим местам.

Когда я шёл, у меня закрадывались мысли, что мы были слишком громкие или кто-то мог увидеть, как я захожу к Мияко в женскую уборную, но прошло несколько секунд, наблюдения за остальными, и мои сомнения в здешней шумоизоляции развеялись полностью — никто не обращал на меня внимание, отдаваясь другим делам — либо обычному общению, либо попыткам уснуть.

Я сильно сомневаюсь, что услышь они звуки, смогли бы так спокойно и естественно себя вести.

Так я прошёл обратно к своему месту, сев за которое снова стал смотреть в окно и на сменяющиеся за ним пейзажи. Через пару минут следом подошла запыхавшаяся Мияко с растрёпанными волосами и небрежном виде, которого не было до похода уборную.

Я уже хотел ей сказать привести себя в порядок, но она улеглась ко мне на плечо и прикрыла глаза с блаженным видом. Видя это, я не стал наседать на неё и дал ей спокойно отдохнуть.

Так прошло примерно три часа, к концу которых я всё же попросил Мияко привести себя в порядок, что она и сделала. А спустя несколько минут весь наш класс уже выходил из автобуса. Вслед за ними, это сделали и мы с Мияко.

Выйдя, мы оказались около большого ангара, ворота которого были открыты и в них было видно самолёт. Рядом с нашим автобусом было ещё семь автобусов других классов. Ученики же этих классов так же, как и мы, уже вышли из автобусов и, лениво зевая и скучая, направлялись сплочёнными группами к ангару.

Кроме же ангара тут ещё был командно-диспетчерский пункт, откуда и будут приходить команды пилотам самолёта; а так же тут ещё было две взлётные полосы и идущие к ним асфальтированные дороги. На этом всё.

Всё остальное представляло из себя коротко постриженную зелёную траву, еле видный вдалеке забор с колючками и КПП, через которое мы и проезжали в автобусе.

Задерживаться наша группа, как и другие группы, тоже не стала и, вслед за учителем, сплочённо направилась в ангар.

В ангаре же, у самолёта, уже стояла специальная лестница, а его дверь была отрыта и в неё выстроившись по одному человеку, как и мы — строго вслед за учителем, заходили ученики других классов.

Наша же группа на это лишь безынтересно смотрела, проходя в заднюю часть ангара, где есть специальные комнаты для отдыха. К сожалению, перелететь должны восемь классов, в каждом из которых более тридцати человек, и ещё восемь учителей. Такое количество людей просто не поместится в самолёт, в котором всего лишь двести мест, и поэтому было решено разделить классы на две группы по алфавиту — в первой группе, соответственно, классы «A», «B», «C» и «D»; во второй группе — «E», «F», «G» и «H» классы.

И вторая группа будет ждать, пока самолёт перевезёт первую группу, а после уже вернётся за второй и перевезёт её. По словам учителей, это займёт максимум четыре часа.

Естественно, услышав такое многие ученики начали перешёптываться о рациональности подобного поступка — к примеру о тому, почему именно самолёт, почему он один и, если ничего нельзя было изменить, то почему не вызвать вторую группу позже в школу и, соответственно, позже привести её сюда?

Я же к этому вполне нормально отнёсся, примерно осознавая желания школы, но при этом всё равно было жалко несколько часов, потраченных в пустую, когда я мог найти этому времени куда более рациональное применение и действительно провести его с пользой.

Но раз ничего не поделать — то и возникать, привлекая к себе внимание не стоит.

И, кстати говоря о классах, их учениках и их количестве.

Я не оговорился, когда сказал, что в каждом классе более тридцати человек, хотя изначально в каждом классе было сорок учеников. Дело в том, что, по прошествии первого экзамена, четыре класса были подвержены наказаниям. И как я и говорил, а так же как это и оказалось на практике — эти наказания не для всех оказались простыми, или хотя бы терпимыми.

Больше всего исключенных оказалось в классе «B», который и занял восьмое место в первом особом экзамене, получив самое серьёзно наказание в виде дополнительных восьмидесяти часов обучения на месяц. Если же говорить более конкретно, то количество исключенных в «B» классе составило восемь учеников.

Все эти семь учеников нарушили установленные для их класса наказания, и за это были исключены из школы.

На самом деле, я был несколько удивлён таким количеством исключенных. Пускай поддерживать такой режим целый месяц и довольно сложно, но при этом тут и ученики должны быть куда более выносливыми, чем в обычных школах. Хотя, если взять в расчёт, что из этих восемь учеников — шесть это простолюдины, то тогда всё более-менее становится похожим на мои ожидания.

С остальными же классами следующая картина:

Из класс «1-D», занявшего седьмое место, было исключено шесть учеников, пять из которых простолюдины; из класса «1-F», занявшего шестое место, было исключено пять учеников, четыре из которых простолюдины; из класса «1-H», занявшего пятое место, было исключено четыре ученик, два из которых простолюдины; из класса «1-E», занявшего четвёртое место, было исключено два ученика, оба из которых простолюдины; из класса «1-C», занявшего третье место, было исключено четыре ученика, четыре их которых простолюдины; из класса «1-A», занявшего второе место, был исключён всего лишь один ученик, являющийся простолюдином; а из нашего класса — из класса «1-G», занявшего первое место было исключено три ученика, являющийся простолюдинами.

Итого, если перевести это всё в статистические данные, то выйдет следующее:

«1-G» — тридцать шесть учеников, шесть из которых простолюдины и тридцать — аристократы;

«1-A» — тридцать девять учеников, девять из которых простолюдины и тридцать — аристократы;

«1-C» — тридцать шесть учеников, шесть из которых простолюдины и тридцать — аристократы;

«1-E» — тридцать восемь учеников, восемь из которых простолюдины и тридцать — аристократы;

«1-H» — тридцать шесть учеников, восемь из которых простолюдины и двадцать восемь — аристократы;

«1-F» — тридцать пять учеников, шесть из которых простолюдины и двадцать девять — аристократы;

«1-D» — тридцать четыре ученика, пять из которых простолюдины и двадцать девять — аристократы;

«1-B» — тридцать два ученика, четыре из которых простолюдины и двадцать восемь — аристократы.

Именно так и выглядит сейчас состояние каждого класса в отношении количества учеников.

Исходя из этой статистки уже можно наметить некоторые тенденции, например — что аристократы отчислялись только в случае подверженнее класса общеклассному наказанию и, как следствие, невозможности его выполнить, а в случае же простолюдинов — они отчисляются даже без наказания — что, впрочем, и не удивительно, учитывая общее отношения к простолюдинам в стенах старшей школы Никото.

Чего только стоит статус «неофициального слуги», который получает каждый простолюдин в первый месяц, а бывает и в первые дни — как и было в нашем классе. У этого статуса всего лишь два откровенных и существенных плюса и множество, по моим меркам, больших минусов.

Если говорить о плюсах, то: он, во-первых, защищает ото всех других аристократов, которые более не могут лезть к тебе, потому что ты считаешься чуть ли не вещью другого аристократа, а ломать или уродовать вещь другого аристократа — моветон; ну и во-вторых, — есть небольшой шанс стать полноценной слугой рода, что считается довольно почётно, поскольку слуга рода — априори выше простолюдина, если брать только происхождение.

За исключением стоят только богатые простолюдины, имеющие свои относительно средние и большие бизнесы, — в таком случае они чуть выше слуги рода.

Это действительно довольно хороший плюс, когда ты простой простолюдин, но при этом находишься «выше» себе подобных. Можно сказать, это как самый богатый среди бедных — только в данном случае про статус, а не про деньги и материальные ценности.

Это что касается плюсов данного статуса.

Что же до минусов, то я перечислю так же два, на мой взгляд, основных: это, во-первых, отсутствие свободы, поскольку ты должен выполнять любой приказ своего «господина» — в число которых могут входить, как откровенно жестокие, так и полноценное требование терпеть изнасилование или отвечать на него лаской — тут будет зависеть от желания «господина»; а во-вторых, это то, что ты совсем не факт получишь свой статус «официального слуги рода» — даже, судя по словам Мияко, скорее больше шансов, что ты его не получишь, а значит второй плюс статуса «неофициального слуги» сходит на нет, оставляя за собой небольшой шанс сыграть свою роль.

И учитывая всё это, очевидно, что «игра не стоит свеч». Иначе говоря, обучение в таком месте и становление слугой на три года обучения — не стоят своего. И многие простолюдины, осознав это, отчислились по собственному желанию. Но, как я понимаю, сделали это те, кому было труднее остальных — либо ужасный «господин», либо слишком сложная программа по учёбе и особые экзамены.

Хотя, если вспомнить четырёх отчисленных из нашего класса, то это — девушка, ушедшая после первого дня; Акио Харада — парень, носящие очки, который в первый день попытался противится устоявшимся в школе негласным правила, за что и был избит; Намиё Итидзё — ныне бывший слуга Харуцугу Танэгасимы; и ещё одна девушка.

Если так посмотреть и вспомнить их характериситики, то у всех они были на вполне приемлемом уровне, зато вот с их «служением» были некоторые проблемы; к примеру — Акио Харада не хотел быть слугой, в итоге был прилюдно унижен и избит, и более никак себя не проявлял, полностью закрывшись ото всех, а после и вовсе отчислившись; Намие Итидзё — парень, который был слугой Харуцугу — тут даже говорить что-либо, наверное, не нужно — ему просто не повезло, вот и всё; ну а последняя девушка просто стала слугой парня и обладала вполне хорошими внешними показателями — классический случай, как сказала на это Мияко.

Если подвести итоги по нашему классу, а я сомневаюсь, что в других классах иначе, то явно такое количество отчисляющихся простолюдинов связано не со сложной школьной программой и успеваемостью, а из-за условий, которые образуют аристократы.

На удивление, вспоминая увиденное мной и Мияко на первом особом экзамене, я предполагал, что девушка, которая ныне «слуга» Кодзи Кавано, тоже отчислится, ввиду очевидного насилия над ней. И мне кажется, что именно так и должно было быть. За исключение только если она «понравилась» Кодзи и он не собирается отпускать её просто так, используя возможности своего рода и свой статус. Но до этого мне так-то нет никакого дела.

Да и в общем, лично у меня получился относительно неординарный случай, благодаря которому мне не приходится ломать голову над вопросом — нужно ли мне оставаться в этой школе, или нужно уходить и попытать счастье в другом месте.

В любом случае, ныне, на предстоящем втором особом экзамене, стоит учитывать изменившееся количество учеников в каждом классе и психическое состояние оставшихся. Это может сыграть ключевую роль.

Тем временем, наш класс уже дошёл до необходимого помещения, а на фоне начал раздаваться громкий шум от включившихся двигателей самолёта, который сейчас уже должен выезжать на взлётную полосу и готовится к полёту.

Комната же на вид была самой простой — прямоугольная форма, длиной метров в десять, шириной — метра в шесть-семь, а в высоту — метра три. Стены покрашенные в белый самой обычной краской. С боковой стороны идут открытые окна. По бокам комнаты стоят на вид довольно простые чёрные диваны, а в по середине — рядами стоят стулья.

На этом, в принципе, всё.

И пока я рассматривал всё это, я шёл за Мияко, которая уверенными шагами шла к одному из диванов, видимо не собираясь сидеть на стуле. Остальные же ученики, кто быстрее, а кто медленнее, но расходились по комнате, находя себе подходящие под них места, в которых они проведут ближайшие четыре часа.

Через некоторое время все заняли свои места и по открывшейся картине стала хорошо видна общая иерархия: члены самых влиятельных родов заняли диваны; менее влиятельных — стулья; а большинство простолюдинов стояло рядом со своим «господином», хотя были и те, кому разрешали взять стулья и сесть рядом с их диваном.

Даже такая, казалось бы, мелочь — это про статус. После этого стало понятно, почему Мияко сразу направилась к диванам.

Через некоторое время мы услышали, как взлетает самолёт, но все на это лишь зажимали уши и зевали, сидя в телефонах и наушниках. Интернет, кстати, появился и Мияко тоже вошла в число сидящих в телефоне. И я, за неимением адекватной альтернативы, тоже вошёл в это число следом.

Так прошло около трех с лишнем часов. После этого послышался звук летящего самолёта, который через некоторое время удачноприземлился. И ещё подождав некоторое время, во время которого самолёт прошёл диагностику, наша вторая группа наконец-то взошла на самолёт, и каждый ученик занял своё место, которое выбрал ещё пока мы находились в том помещении, в ангаре, — учитель примерно за час до прилёта самолёта прошёл по ученикам и вручал им бланки, в которых были указаны места, а ученикам лишь оставалась выбрать желанное.

И вот, мы уже заняли свои места в ожидании взлёта.

Кстати говоря, на моё удивление, боявшихся полётов оказалось куда больше, чем я ожидал, — примерно каждый сороковой ученик так или иначе проявлял страх по отношению к перелёту.

Прошло около двадцати минут, после того, как все заняли свои места, и учителя проверили отдельно каждого ученика, и только по их истечении самолёт наконец-то начал движение и уже через пару минут оторвался от земли и мне, сидящему у окна, отрылся прекрасный вид, от которого я не мог оторваться на протяжении всего полёта.

Так и прошёл мой первый полёт на самолёте.

Глава 4 — Описание второго особого экзамена

— Ну как тебе? — спросила Мияко, когда мы прибыли на остров и вышли из самолёта, оказавшись в одном из здешних ангаров.

Тем временем, наша вторая группа, состоящая из четырех классов, направлялась на выход из ангара, в сторону, где и будет выход с аэродрома, а после — где и будет здание, в котором мы и будем проживать.

— Что именно?

— В общем. Сама поездка, самолёт, полёт, ну и аэродром на той стороне и аэродром на этой стороне, — без особого интереса уточнила она, явно просто пытаясь развлечь себя таким диалогом.

— Хочешь узнать моё обобщённое мнение обо всём этом?

— Угу, — кивнула она.

— Если всё это отдано школе, то подобные траты мне кажутся несуразными.

— Вот как... — даже не стала она уточнять.

— У дома, спонсирующего такое, хоть есть какие-то преференции?

— Помимо всеобщего одобрения и уважения? — лениво, косо посмотрев на меня, спросила она и не став ожидать моего очевидного подтверждения, продолжила: — Конечно есть. Наш мир точно не из тех, в которых что-то делают «за так». Только прямая выгода, без которой никто не будет действовать.

«Ну да, это действительно похоже на этот мир. Как, впрочем, и на мой прошлый...» — пронеслось у меня в голове.

— Если же говорить именно о содержании школы и жертвование этого всего на благо этой самой школы, то дом Мори получает за это уменьшенные налоги, которые распространяются как на различные покупки, так и на продажи и прочие действия по типу аренды чего-либо. Точнее сейчас не скажу — тут надо копаться в этом всём и разбираться.

— Понятно.

«Значит, подробнее пока что не узнаю. С другой стороны — пока что я этим и не планировал заниматься.»

Через некоторое время мы вышли из ангара, а после — и с аэродрома, попав таким образом на протоптанную дорожку, идущую через тропические деревья и растения. Так мы шли ещё порядка часа, пока наконец-то не дошли до места, где и будем жить во время второго особого экзамена.

Небольшая зелёная поляна, окружённая со всех сторон деревьями, и прямо по середине стоит здание, в котором мы, видимо, и будет жить.

— Мне кажется, или это здание точно такое же, как и то, что было на первом особом экзамене? — спросил я у Мияко, и судя по удивленному виду других учеников — данный вопрос интересовал не только меня.

— Да, оно полностью аналогично тому зданию — как внешне, так и внутреннее. Удивлён?

— Можно и так сказать, хотя больше склоняюсь к тому, что это нерациональная трата бюджета и денег, ради крайне сомнительной выгоды.

— Ну... может, это и так, — пожала она плечами.

На самом деле это в любом случае «так». Как минимум, потому что на поддержания функционирования подобного здания уходит огромная сумма денег. А если исходить из слов Мияко, то это здание полностью аналогично тому зданию и внутреннее, а значит — как минимум, требует такое же количество денег; на деле же — эта сумма куда больше, потому что одно дело содержать подобное здание рядом с Токио и родовым поместьем, а совершенно другое — на частном острове, который расположен не слишком-то и близко к Токио.

Очевидно, конечно, что основные траты на эти здания уходят только во время особых экзаменов, а в остальное время тут наверняка по минимуму работников и прочего, что необходимо для комфортного содержания учеников, но даже так это всё равно огромные суммы денег, учитывая количество учеников на каждом году обучения и количества таких мест.

«Даже интересно, какие же конкретно преференции получает дом Мори, чтобы окупать все эти траты...»

Как и в прошлый раз, нас сразу же повели в спортивный зал, где и будет происходить церемония начала на этот раз уже второго особого экзамена.

Когда мы заходили внутрь там уже стояла первая группа, состоящая из четырех классов, что полетели первыми. Исходя из их отдохнувшего вида стало понятно, что всё то время, что нас не было они просто отдыхали и, скорее всего, подошли сюда только что.

Глядя на отдохнувших их, наша группа лишь устало вздыхала и недовольно пыхтела, особенно — девочки, который пришлось хуже, чем парням.

Всё же сначала долгая поездка на автобусе, потом ожидание самолёта, полёт на самолете — и сразу же после нагрузка в виде прогулки в июле по тропическому лесу в школьной форме.

И вот от последнего большинство учеников сильно потели, а у многих девушек возникли проблемы и у них даже начали просвечивать их бюстгальтеры, что и вызвало особый дискомфорт.

В число таких девушек вошла и Мияко, у которой было чёрное-кружевное бельё. И если её саму подобное наверняка не сильно волновало, то вот общие традиции она обязана соблюдать, и поэтому ей пришлось накинуть пиджак, который она обычно не носит с собой, но сегодня предусмотрительна взяла, явно понимая, к чему может привести подобная температура.

Подобное, кстати говоря, сделало большинство девушек. А то меньшинство, что не сделало — либо простолюдины, либо ввиду их физиологических особенной прикрываться пиджаком им было не нужно.

И естественно, из-за надетого пиджака в такую погоду становилось ещё жарче, а самочувствие многих — ухудшалось. Поэтому я ранее и сказал, что девушкам пришлось хуже, чем парням.

Войдя в зал, наша группа быстро расформировалась на четыре класса и построилась в ряды. Двери в зал, тем временем, закрылись, и включились кондиционеры, благодаря которым многие смогли наконец-то вздохнуть полной грудью и расслабиться.

Примерно через десять минут ожидания началась церемония.

Первым к микрофону вышел директор — дедушка Мори. После его речи, следом за ним, выходили другие рабочие школы, которые тоже говорили свои небольшие заранее подготовленные речи.

И в итоге, пока все смогли высказать свои речи, прошло порядка тридцати минут, только после которых и вышел президент студенческого совета. Он поблагодарил предыдущих ораторов за их произнесённые речи и перешёл к сути — к экзамену.

— Начну с того, что территория экзамена — это весь остров, за исключением аэродрома и данного здания.

«Ого, это уже о многом говорит. Как минимум, о длительности данного экзамена,» — подметил я про себя.

— В отличие от прошлого раза, в этот раз этап будет всего один, — продолжил он. — Он будет длится три дня и три ночи, по истечении которых завершится. Всё это время вам придётся выживать в лесу с небольшим набором провизии, что мы вам выдадим.

И хоть никто из учеников не осмелился что-то сказать, но судя по их виду — подобный экзамен им явно уже не понравился. Особенно — девочкам, которых более чем можно понять, ведь чисто на физиологическом уровне им придётся куда труднее.

— На территории экзамена так же установлено пятьдесят санузлов в виде кабин для естественных нужд учеников.

После этих слов все немного успокоились и выдохнули, осознав, что школа не пошла на что-то столь ужасное, как заставлять учеников справлять естественные нужды в кустах. А раз так, то, скорее всего, и остальная часть экзамена тоже не будет переходить границы.

— Расположены они на равноудалённом расстоянии от друг друга по всему острову, чтобы любой учащийся мог воспользоваться ими вне зависимости от его местонахождения.

«Это вполне логично. Даже, скорее, было бы странно — будь иначе.»

— Теперь перейдём к сути экзамена, — и сказав это, слайд на экране, находящийся сзади него, изменился.

На слайде было следующее:

Большой заголовок, выделенный жирным шрифтом, — Охотники, жертвы и точки.

А под ним следующий текст:

— Ученики будут поделены на группы по три человека;

— Группы будут составляться совершенно случайным образом, без учёта критериев учеников;

— Экзамен начнётся в семь часов утра, когда каждая группа будет находится на своих позициях, которые равноудалены друг от друга;

— Экзамен закончится по истечению трёх дней ровно в семь часов утра;

— Всего девяноста пять команд — из них с самого начала и на протяжении всей игры будет пять команд «Охотников», все остальные — «Жертвы».

— «Охотники» могут выводить из соревнования команды «Жертв», — если каждый «охотник» в команде продержит свою руку на голове «жертвы» из другой команды пять секунд, то тогда команда «жертв» выбывает с экзамена, а команда «охотников» получает пятьдесят баллов;

— «Жертвы» могут выводить из соревнования команды «охотников», — если каждый член команды проголосует в установленном на телефоны приложении за то, что какая-то команда — охотники: если они ответят правильно и данная команда действительно будут «охотниками», то тогда команда «охотников» выбывает с экзамена, а выбившая их команда «жертв» получает сто баллов; если команда жертв ошибётся, то тогда они выбывают с экзамена;

— Когда выбывает одна команда «охотников», то какая-то команда «жертв» становятся охотниками;

— Так же спустя какое-то количество времени команда «охотников» может перестать быть таковой, став командой «жертв»;

— На телефон каждого участника будет установлено специальное приложение с картой, на которой будут отображаться точки для захвата, захватывать которые могут, как «жертвы», так и «охотники»;

— Всего точек три: красная — это десять баллов; оранжевая — пять баллов; зелёная — два балла;

— Точки будут появляться в совершенно любое время, кроме промежутка с девяти вечера до восьми утра;

— Чтобы получить баллы с точки достаточно продержаться внутри неё пять минут всем троим членам команды — если хотя бы один член команды покинет точку — результат «захвата точки» сбрасывается;

— Если во время «захвата точки» на самой точке будет присутствовать хотя бы ещё один член другой команды — «захват точки» будет сбрасываться для всех;

— На протяжении всего экзамена в установленном на телефон приложении можно будет отслеживать ТОП-десять команд по баллам.

Чем больше ученики вчитывались, тем больше хмурились и задумывались, явно пытаясь понять, как нужно действовать на этом экзамене, который в разы сложнее предыдущего.

«По крайней мере, в отличии от прошлого экзамена этот явно направлен куда сильнее на стратегии и социальное взаимодействие, как в самих группах, так и между группами...»

— Один балл, заработанный на этом экзамене, равен двадцати баллам школы, — объяснил он.

«Один балл равен двадцати баллам школы, а один балл школы — равен полторы тысячи йен — значит, в общем сумму за один балл ты уже получишь тридцать тысяч йен. Получается, заработав условные сто баллов ты получишь двести тысяч йен.»

— Все баллы, заработанные вашей командой, являются личными баллами каждого члена. То есть, если команда заработала, условно говоря, десять баллов, то все три члена команды получают эти десять баллов.

«Итого, если взять сто баллов, то команда, заработавшая эти сто баллов, получит на каждого по двести тысяч йен. А если взять все девяноста пять команд и каждая заработает, скажем, по двадцать пять баллов, то это семьсот пятьдесят тысяч на каждого, а общая трата школы составит двести тринадцать миллионов и семьсот пятьдесят тысяч йен. Просто поражающие суммы.»

— На данном экзамене не будет личных баллов, но «секретная награда» присутствует. Как и на прошлом экзамене необходимо сделать особые условия, чтобы её получить, — но какое будет условие и какая будет награда — озвучено не будет.

«Значит, как я и подметил ранее — на этом экзамене будет уклон в командную работу, раз нет личных баллов. И так же в этот раз не выйдет провернуть трюк с баллами, потому что действует совершенно другая концепция экзамена, когда всего лишь один длинный раунд, а не несколько.»

— Что же до обратной стороны медали — то есть наказаний, то они так же будут присутствовать на экзамене, но в отличии от прошлого раза в этот раз не будет озвучен «проходной балл», на который можно будет легко ориентироваться.

«О чём я и говорил Мияко. Это плохо. Нельзя даже сказать — достаточно ли быть в ТОП-десять учеников, чтобы не получить наказание? Естественно, маловероятно, что школа пойдёт на такое и буквально завалит девяносто пять процентов учащихся, но, к сожалению, нельзя исключать такую возможность полностью, и придётся действовать, учитывая её.»

— Сами же «наказания» так же в этот раз не будут озвучены.

«Понятно. Учитывая такое количество скрытой информации трудно всё это назвать простым совпадением. Есть довольно большая вероятность, что это всё нацелено на меня. Иначе говоря, директор просто перекрывает мне возможность набрать проходной балл. Его цель — заставить меня выдать максимум на этом экзамене.»

— Теперь о запретах. Их перечень сейчас будет выведен на экран, — и с этими словами слайд сменился.

Ученикам запрещено:

— Покидать территорию экзамена до его окончания и заходить на территорию аэродрома и блока учащихся;

— Применять насилие к обездвиженному или находящемуся в без сознании противнику;

— Применять насилие по отношению к союзникам;

— Применять насилие, дабы выяснить к какой команде относится другой член группы;

— Специально ломать устройства школы, помогающие следить за ходом экзамена;

— Специально ломать выданные школой приборы;

— Намеренно пытаться нанести сильный вред организму участника экзамена;

— Применять способности с возможным летальным исходом;

— Специальное разрушение территории, на которой проводиться экзамена;

— Пользоваться правилами, чтобы специально остановить ход экзамена;

— Подкупать, заставлять или ещё как-либо влиять на участников экзамена;

— Нельзя пользоваться приостановкой экзамена ради своей выгоды (передвигаться, продолжать сражаться, пытаться нанести вред другому участнику);

— Снимать броню Икара;

— Сражаться и продолжать участвовать в экзамене при тяжёлых травмах.

— За нарушение запретов учащиеся будут нести наказания, разной степени тяжести, — в зависимости от тяжести нарушения.

«В принципе, почти тот же самый перечень запретов, что и на прошлом экзамене, лишь немного видоизменённый под этот экзамен. За исключением только последний пункт, вместе с которым явно последуют и другие изменения.»

— Теперь о том, что вам выдадут перед началом экзамена, — слайд на экране сзади него снова сменился.

На экране было следующее:

— Броня Икара (старая версия): существенно уменьшает получаемый носителем урон; усиливает примерно в полтора раза физические способности; может самовосстанавливаться со временем; полностью герметичен; генерирует кислород, по средствам, рециркулирования выдыхаемого углекислого газа обратно в кислород;

— Часы: отслеживают сердцебиение и пульс носителя; GPS;

— Провизия в виде еды и воды на три дня.

— Учитывая произошедшее на прошлом экзамене, школа решила отказаться от специальной модификации для брони Икара, которая не девала носителю двигаться, после получения определённого количества урона. В этот раз школа встроила в броню несколько камер наблюдения, которая не позволит тому инциденту повторится.

«Довольно спорное решение. С одной стороны оно действительно поможет полностью избежать подобного „инцидента“, но с другой — это полноценное нарушение всех личных границ, а для некоторых подобное — неприемлемо.»

— На этом объяснения касательно экзамена заканчиваются. Экзамен начнётся завтра в семь утра — до этого времени все ученики свободны в своих действиях.

-----------------------------------------------------------

От автора: Если честно, то я бился над этой главой очень долго и до сих пор не уверен в ней, так что вполне вероятно она позже может быть видоизменена по тем, или иным причинам.

Глава 5 — Первый день второго особого экзамена — Двадцать первое июля

— Что на этот раз придумаешь, слабак? — спросила моя сокомандница.

Я повернул голову в бок и посмотрел на неё.

Её длинные блондинистые волосы развиваются по ветру, спадая на её спину; всё её тело, кроме головы и шеи, облачено чёрной бронёй, состоящей из маленьких металлических пластин, крепко скрепленных между собой; а её аристократическое лицо и холодные, но яркие голубые глаза выражают невероятную уверенность в себе и презрение по отношению ко всем остальным.

Держа в левой руке шлем от брони Икара, а второй — поправляя свои непослушные, развивающиеся от ветра волосы, она смотрит на меня. Смотрит точно таким же вызывающим взглядом, как это было и на прошлом экзамене.

Мицуки Токи.

К её сожалению, именно она попала со мной в одну команду. По крайней мере, вчера вечером, когда школа отправила всем известия о членах их команд, она нашла меня менее чем через десять минут, хотя с закрытия вчерашней церемонии я не покидал выделенную мне и моим сожителям комнату.

И найдя меня, она критично осмотрела меня с головы до ног, после чего громко фыркнула и ушла так же быстро и самовольно, как и пришла.

— О чём ты? — спросил я.

— В смысле — о чём? О твоих стратегиях, планах — называй, как хочешь, — мотнув правой рукой, ответила она.

— Ничего такого у меня нет.

— Да ну? — вскинув бровь, спросила она. — Если это так, то у меня теперь две бесполезных обузы. Хотя я бы и так не стала полагаться на твои жалкие уловки.

«Иначе говоря, без планов и стратегий — я бесполезен. Как, впрочем, и ещё один член нашей команды,» — и с этими мыслями я перевёл взгляд на третьего члена нашей команды на этот экзамен.

Чуть менее длинные волосы, чем у Мицуки, имеющие от природы тёмно-чёрный цвет, так же развиваются на ветру, опадая на спину, будучи заплетёнными в два хвостика; как и у Мицуки, всё её тело, кроме головы и шеи, покрывает такая же чёрная броня, состоящая из маленьких металлических пластин; в то время, как её красивое лицо выражает спокойствие, её янтарные глаза словно пылают от захватывающих её чувств, которые она всячески старается подавлять.

— Я не думаю, что подобный подход хоть как-нибудь поможет нам в этом экзамене, — спокойно сказала она Мицуки.

— А я не думаю, что такой бесталанной особе вообще стоит открывать свой рот, — и надменно усмехнувшись, сказала: — Нанака-тян.

Нанака Имагава — вот последний член нашей команды.

«А ведь по заверению школы — составлению команд было полной случайность, а по итогу... Хотя с другой стороны — школа до этого не нарушала сказанные ей слова; да и смысла от такого действия не много, а значит, скорее всего, — это действительно не более, чем обычная случайность. Или же — воля судьбы.»

Тем временем, Нанака на слова Мицуки мило улыбнулась и продолжила разговор.

— Я искренне уважаю вас и ваше мнение, Токи-сан, но, мне кажется, в рамках этого задания будет куда лучше, если мне будет дозволено говорить.

«Какой у неё почтительный тон и слова, которые она подбирает — сразу видно разницу между аристократом, из маленького рода, и аристократом, из большого, сильного, древнего и влиятельного рода.

— То есть ты считаешь, что без твоих мыслей я не смогу победить? — выгнув бровь, спросила Мицуки.

На этом моменте наигранная холодность и сдержанность Нанаки пропала, а на её лице отразился испуг и страх, в то время как её руки активно перебирались по её шлему, который она держит в них, и глаза бегали с Мицуки на меня и обратно.

— Эм... я такого не говорила... Я лишь сказала, что мне так кажется... и что так будет лучше...

— Хочешь сказать, что под этими словами ты не подразумевала, что я не справлюсь без вас?

— Нет конечно... — совсем неуверенно ответила она, в то время как её руки тряслись.

— Пф... ладно тогда, Нанаки-тян, можешь говорить, если это не будет мне мешать, — сказала Мицуки, потеряв к ней интерес.

Та на это облегчённо выдохнула, а Мицуки это даже не заметила — или заметила, но ей это было совершенно безразлично. В место этого она кинула взгляд вправо, а после — и влево, высматривая в обоих сторонах команды наших противников.

— Как будем действовать? — спросил я, осознавая отсутствие выбора.

Если бы я так не поступил, то тогда бы у нас вряд ли вовсе был бы хоть какой-то общий план. А так — есть шансы.

— А что, хочешь что-то предложить? — холодно спросила через плечо Мицуки.

— Нет, хотел лишь услышать, как мы будем действовать, ведь без командной работы на этом экзамене даже одного балла не заработать.

И это правда. На этом экзамене два способа получения баллов: либо зарабатывать, исходя из твоего статуса «жертвы» или «охотника», либо зарабатывать на захвате точек. И в обоих случаях нужно по три человека из команды, а иначе — получить баллы невозможно.

— Всё просто: если мы «охотники» — отлавливаем отбившуюся ото всех команду и забираем баллы; если мы «жертвы» — то ловим «охотников», которые наверняка попытаются кого-нибудь поймать.

«К сожалению, чего-то подобного я и ожидал...»

— Иначе говоря, в любом случае мы будем нацелены на другие команды?

— Ага.

— А точки? Мы от них полностью отказываемся?

— Да. Они дают слишком мало баллов, учитывая то, какая за них будет конкуренция.

«Это вполне логичный ход мыслей. Но с другой стороны — получить баллы за счёт её стратегии тоже будет не просто, даже если мы будем „охотниками“.»

— То есть, Токи-сан, мы сразу действуем быстро и следим за группами, а после, при любой удобной возможности, нападаем? — уточнила Нанака.

— Именно, Нанаки-тян, — с безразличием ответила ей та. — Просто не отставайте от меня и не мешайтесь под ногами — я всё сделаю сама.

«Звучит очень оптимистично. И самонадеянно. Остаётся только надеется, что наша команда не будет „охотниками“...»

— Подготовка пять минут. Просьба всем учащимся полностью надеть полный комплект брони Икара. В случае, если к концу подготовки кто-то по какой-либо причине не будет в полном комплекте — школа применит меры наказания, вплоть до исключения всей группы с экзамена, — раздалось эхом со стороны стоящего перед нами леса.

После этих слов обе девушки начали одевать шлем, и я, не долго думая, последовал за ними. Уже через мгновение по моей голове будто пробегало сотни маленьких паучьих лапок, устремлённых к затылку и задней части шеи; и через ещё мгновение — всё кончилось, шлем был слит с остальной бронёй Икара.

Я осмотрел девушек и они тоже, как и я, были уже полностью укомплектованы в цельный набор брони. Брони, которая, кстати говоря, хорошо подчёркивает фигуры девушек. И пускай обе они уступали Мияко в формах, но зато их фигуры куда больше подходят под слово «утончённость», в отличии от форм Мияко, которым явно больше всего подходит слово «сексуальность».

— Будешь так пялиться, я тебя заморожу, и мне будет плевать на наказание, — строго, даже не повернув ко мне свою голову, сказала Мицуки.

«Опять эта странная „женская магия“? Наверное — да. Иначе то, что она это заметила никак не объяснить...»

В это же время Нанака стояла столбом и смотрела на меня в непонимании.

«У меня были бы большие проблемы, если бы я не предвидел возможность подобного исхода событий и заранее не обговорил с ней в сообщения, как именно ей стоит себя вести в той или иной ситуации. А ещё мне крайне повезло, что она из легко податливых людей, и поэтому исполняет мои просьбы. Была бы на её месте та же Мицуки — было бы всё куда сложнее; да даже если бы была Мияко в начале нашего общения — это тоже вызвало бы кучу проблем. Можно сказать, что для данной ситуации её характер, если и не идеален, то близок к этому.»

Спустя несколько секунд она всё же отвернулась от меня, видимо вспомнив, что я просил обращать на меня столько внимания, сколько бы обращала обычная незнакомка — ну или, хотя бы, просто знакомая.

Так мы и простояли пять минут в полной тишине, достав телефоны и закинув на плечи рюкзаки, в которых и была наша трёхдневная провизия, каждый размышляя над чем-то своим.

— Экзамен начинается! — громко раздалось из динамиков, находящихся в лесу.

И стоило этим словам прозвучать, как мы все обновили приложение, после чего на экране моего телефона, в небольшом прямоугольнике, в верхнем правом углу, появилась надпись: «Жертва». Увидев это, я кликнул в раздел карты, на которой на этот раз было двадцать пять точек, из которых: пять красных, восемь оранжевых и двенадцать зелёных.

Я запомнил метоположение всех точек стоило мне начать убирать телефон назад в рюкзак, как Мицуки уже закончила с этим и побежала вперёд, прямо в лес. Положив телефон, я сразу же направился следом за ней, и уже через несколько мгновений я услышал сзади себя бег Нанаки.

Мицуки явно бежала на максимальной скорости, не щадя свою выносливость, а следовательно — и нашу. И если я, ввиду постоянных и упорных тренировок в течение месяца под регенерацией, держался с ней на равных, а то, может, и превосходил, то вот Нанака почти сразу начала ненамного отставать от нас.

Так мы за несколько секунд преодолели расстояние метров в сто и покинули пляж, достигнув твёрдой земли в лесу. И достигнув его, Мицуки не остановилась и на секунду, продолжив бежать вперёд. Пробежав так с две сотни метров, она, наконец-то, повернула в бок, и я смог понять, куда она направляется.

«Она хочет добежать до одной из зелёных точек, которая находится дальше всего ото всех остальных, и где больше всего шанс встретить минимум групп, на которые уже в свою очередь будут охотиться „охотники“. И уже на этих охотников хочет охотится сама Мицуки.»

Примерно через пять минут бега к нам на встречу выбежала другая группа, которая по судя по их напряжённому виду не ожидала тут кого-то встретить, и так же они явно не были «охотниками», потому что стоило им нас увидеть, как они резко остановились и стали выдерживать дистанцию, пока мы сами от них не убежали дальше, в сторону точки.

И судя по направлению этой группы, они направлялись либо к оранжевой точке, либо к красной, потому что только эти цвета были сосредоточены в середине острова, в то время как зелёные разбросаны почти по всему острову, вне зависимости от близости точки к центру острова.

Ещё через семь минут пути мы, наконец-то, почти добежали до точки, оставив расстояние примерно в сто метров. И если я себя вполне хорошо чувствовал, то вот девушки — нет. Обе они облокотились руками на деревья и переводили дух, пытаясь отдышаться, ведь пускай забег был и не долгим, но почти на максимально доступной скорости, что не могло не сказаться.

— Идём тихо, осматриваемся, — выдохнув и встав ровно, сказала Мицуки.

Нанака сразу же повторила за ней и, выдохнув, встала ровно, после чего направилась в след за уже пошедшей Мицуки. Я пошёл следом за ними, замыкая наш небольшой отряд и осматривая всевозможные кусты и ветки деревьев, на которых вполне мог быть кто-то из другой группы, даже учитывая, что пришли мы сюда крайне быстро. Всё же некоторые группы точно были ближе нас к этой точке.

Через пару минут мы подошли ещё ближе к точке, на месте которой стоял воткнутый в землю зелёный флаг, а в остальном — это была точно такая же обычная местность, состоящая из деревьев и кустарников.

И почти в это же время справа от нас появились звуки от быстро приближающихся людей.

— Спрячьтесь, — приказала Мицуки, создав около руки ледяные иглы, которые в следующий миг устремились в рядом стоящее дерево.

Как только иглы вошли в дерево, Мицуки подошла к этому дереву, взялась руками и начала довольно быстро залазить по ним, резво попав на сами ветви дерева.

Но смотреть на это времени не было, шаги становились всё ближе. Нужно что-то предпринимать.

— Пошли, — тихо сказала Нанака, ухватив меня за левую руку и приложив немного сил, попыталась увести в кусты, как нам и было приказано Мицуки.

Я ухватил своей правой рукой её руку. Она развернулась ко мне в явном непонимании.

— Спрячься, — тихо промолвил я и отцепил её руку, после чего направился к дереву.

Подойдя к нему, я начал залазить по нему точно так же, как это делала Мицуки. Через несколько секунд я услышал сзади себя хруст кустов, в которые залезла Нанака. И в это же время я слышал, как кто-то разговаривает со стороны точки.

Ещё через пару минут меня заметила Мицуки.

— Что ты делаешь? — спокойно, но с нажимом спросила она, будучи на пару веток выше меня.

— Хочу посмотреть.

Она на это лишь тихо фыркнула и продолжила смотреть за развивающейся почти под нами картиной. Там же в это время была одна группа из трёх человек, общающихся между собой.

— Нам нужно просто простоять на этой точке пять минут? — спросила единственная девушка из их группы.

— Вроде бы, да, — ответил ей парень, осматриваясь по сторонам. — Учитель же нам сказал, что после пяти минут наши часы завибрируют и это и будет обозначением удачного захвата.

— А если они по какой-то другой причине завибрируют, и мы случайно выйдем с точки?

— Хм...

— Тогда давайте просто проверим ещё приложения после этого, — подсказал им второй парень в этой группе. — Там ведь сразу отобразятся наши очки, и в таком случае нам не придётся стоять тут ещё пять минут.

— Хорошая идея, так и поступим!

И на этом моменте кусты рядом зашуршали. Только это было не сзади нас, где находится Нанака, а слева от нас и этой группы. И эта группа тоже это заметила и все её члены встали в боевые позы, приготовившись использовать EMF.

И когда они это сделали весь шум пропал. Совсем. Резко настала гробовая тишина, перебивающаяся звуками природы и шумом где-то вдалеке из-за других учеников.

— Показал?.. — и не успел один из парней договорить, как его обхватила трава находившаяся прямо под ним.

Сначала она захватила его ноги, руки и голову, а после и вовсе вся обернулась вокруг всего его тела.

— Мао! — закричала девушка и вытянула руку, перед которой появилась вода.

И как только воды появилось в достаточном количестве, она взмахнула рукой, направляя воду и разрубая ей траву, обхватившую её напарника. Ей это удалось и большая часть травы была срублена, а парень начал активно дёргаться, пытаясь выбраться из удерживающих его остатков.

И в этот момент, наконец-то, показались те, кто на них и напал. Группа из двух человек выбежала с двух сторон прямо на эту группу, окружая её. В это же время третий член этой группы нападающих, не показываясь, использовал свой EMF и снова окутывал другой травой почти освободившегося ученика.

Парень и девушка из защищающейся группы отошли назад и приготовились сражаться с двумя наступающими противниками, развернувшись каждый к своему противнику.

И когда их противники были уже в пятнадцати метрах, второй противник неожиданно развернулся и побежал на второго парня из защищающийся группы. В один миг в него полетел атрибут воздуха и камня, которые словно наложились друг на друга, и в итоге камень влетел парня на такой скорости, что тот отлетел бы на десятков метров назад, если бы в последний момент не успел поставить перед собой стену из какой-то грязи.

Но поскольку он успел это сделать, а после ещё закрыл скрещёнными руками, он лишь был оттолкнут назад и упал на спину, немного на ней проехав.

— Контролируй его, чтобы не убежал! — закричал один из нападающих, в момент когда уже побежал на последую из команды девушку.

Та явно растерялась и видя, как на головы её напарников кладут руки противники, ей не пришло ничего лучше, чем достать телефон и направить его на бегущего на него парня, пытаясь выбить их команду «охотников».

В это же время это делала и Мицуки, которая уже достала телефон и навелась им на одного из членов напавшей группы.

Я сжал её телефон.

— Что ты делаешь!? — выпалила она.

«Хорошо, что я полез за ней.»

— Спасаю нашу группу, — ответил я. — Смотри, — я показал ей телефон с таблицей ТОП-десяти команд.

— На что?!

— Нет ни одной команды с пятьюдесятью баллами.

Она остановилась и начала обдумывать произошедшее.

— Почему!??! — закричала девушка, на чью команду напали.

Мы перевели взгляд на неё. Она просто стояла на месте и смотрела в экран своего телефона. Но вот команда нападающих в этот момент смотрела примерно в сторону нас, явно услышав крик Мицуки.

— Если вы ещё участвуете — выходите и сражайтесь! — закричал один из нападающих.

Глава 6

— Эй, вы слышали? Мы знаем, что вы там! Слазьте на землю и сражайтесь! А иначе мы будет сбивать вас по одному! — продолжал кричать один из парней, из нападающей группы.

Притом чёткое наше местоположение он не знает. Лишь примерное. И всё благодаря находящейся рядом со мной особе, которая только что почти попалась на их уловку, и если бы я не вмешался, то она бы вывела бы нашу команду с экзамена в числе проигравших.

— Тц... — цыкнула она, после чего убрала телефон в рюкзак и, вытянув руку вперед, создала перед собой ледяной спуск вниз, на который с лёгкостью запрыгнула и начала скатываться, скользя по нему как по самому обычному льду.

И уже через несколько секунду она была внизу.

«Мне нельзя оставлять её одну, а то этот экзамен явно не как прошлый, в котором она легко смогла показать вполне хороший результат.»

И не видя других быстрых способов спуска, я перебрался на ветку, на которой она была, а потом в точности повторил её движения, запрыгнув на этот ледяной скат, по которому сразу же заскользил вниз, пролетая между ветвей других деревьев.

Это оказалось проще, чем я предполагал, и благодаря этому я, вслед за Мицуки, уже через несколько секунд удачно спустился с дерева и оказался чуть позади неё.

— Как ты?.. — спросила она, повернув ко мне голову и переводя взгляд с меня на уже начавшую исчезать и таять ледяную горку. — Впрочем, неважно, — и с этими словами продолжила идти вперёд, к стоящим там двум парням.

Я пошёл следом за ней, ненавязчиво осматривая все рядом находящиеся кусты и ветки деревьев и сами деревья, за которыми тоже вполне может прятаться последний член их команды, владеющий атрибутом растений.

Тем временем, двое парней из защищающейся команды были уже освобождены и приходили в себя, осматриваясь.

— Что произошло? — спросил один из них, вставая с земли, — это тот, которого сбили с ног атрибутом камня и воздуха.

— Вы проиграли и выбили с экзамена — вот что, — ответил ему парень из нападающей команды, даже не смотря на него, а наблюдая за приближающимися нами.

— Что?..

— Посмотри в приложении... — сказал уже второй парень, которого недавно отпустили растения, после этого перевёл взгляд на девушку. — Ты отметила их как «охотников», верно?

— Д-да... простите, я не хотела... я думала...

— Понятно, — перебил он её оправдания. — Уже ничего не поделаешь. Уходим, а то ещё на наказание напросимся за то, что задержались.

— В смысле? А они не команда охотников? — спросил второй парень из их команды, на что первый парень лишь вздохнул и направился в сторону пляжа.

«Ему тоже не слишком повезло с командой,» — пронеслось у меня в голове, пока я наблюдал, как их группа уходит с этой точки.

И стоило этой группе скрыться с наших глаз, как Мицуки пошла ещё ближе к этим двум.

— Ну и? Вы хотели сражаться? — гордо вскинув голову, спросила у этих двух парней Мицуки, крутя над правой ладонью большую ледяную иглу.

— Этот голос... — и с этими словами он бросил взгляд на крутящуюся у неё над рукой ледяную иглу. — Это ведь вы, Токи-сама?

— Ну и?

И стоило ему это услышать, как... он пал на колени и склонил голову.

— Прости меня, пожалуйста, за сказанное! Я не думал, что это вы! Если желаете — мы немедленно уйдём и скроемся с ваших глаз!

«А это разве не нарушает один из запретов? Тот самый, который гласит „Ученикам запрещено: подкупать, заставлять или ещё как-либо влиять на участников экзамена“. Или же, поскольку это его личная инициатива, то всё нормально? Сомневаюсь. Если бы подобное было разрешено, то было бы крайне трудно проверить, кто действительно сам захотел сдаться или помочь господину, а кто — боится сражаться с ним, ввиду возможно расправы в будущем. Так что, скорее всего, если Мицуки согласится на его требования, то влетит и нашей и его группе. В этом случае мне снова придётся вмешаться...»

— Эй, ты чего? — растерянно спросил его напарник, явно не ожидая подобного.

— Заткнись! — рявкнул он ему в ответ.

— Ты же, вроде, сражаться хотел — так что ты сейчас делаешь? — надменно спросила Мицуки, ни капли не удивившись подобному поведению парня.

— Сдаюсь, — незамедлительно ответил он. — Наше сражение бессмысленно. Даже если мы втроём нападём на вас одну, то у нас всё равно не будет и шанса! И при этом, вы не одна, что делает нашу победу совершенно невозможной.

— Это всё?

— Ещё лично я не хочу сражаться против вас, — честно выдал он. — Только скажите — и я исполню приказ.

«Это проблема.»

— Токи-сан, я думаю, нам пора, — вмешался я.

Она вопросительно посмотрела на меня.

— Вы сами говорили, что не хотите концентрироваться на точках, уделяя внимание «крупной рыбе», — проговорил я, надеясь, что она поймёт, что я под этим подразумеваю. — А мы и так потеряли много времени и тут таковой «рыбы» нет. Нужно идти в другое место.

— А, ну да, хоть какая-то польза от тебя, — и сказав это, она повернулась к этим двоим. — Сейчас я вас не трону, так что можете захватывать эту точку, считая её мои даром вам, — и с этими словами спокойно развернулась, открыв спину.

— Но... вы уверены, Токи-сама? Это же всё-таки лёгкие баллы, а...

— Хочешь оспорить мои слова? — холодно, но с явным нажимом спросила она.

— Нет, — ответил он, опустив голову ещё ниже.

— Ну вот и всё. Прими в дар то, что дано, и восхваляй меня, вспоминая, что я не только это дала вашей группе, но и не избила всех до полусмерти.

«А ведь исходя из преданности этого парня, он явно член дома Токи. То есть, иначе говоря, её подданный.»

— Да! — пал он ниц.

— Пошли, — сказала она уже мне, — мы и так потратили много времени в никуда.

— Токи-сама, мы и дальше будет выводить столько команд с этого экзамена, сколько сможем! — закричал он в след, но Мицуки этого будто и не замечала.

Так мы и прошли до кустов, где нас и ждала всё это время Нанаки.

— Ты всё видела и слышала? — сразу же спросила у неё Мицуки.

— Ну, большую часть точно...

— С этого момента я запрещаю тебе использовать телефон. Давай его сюда, — протянула она руку к ней.

— Что? Зачем? Почему? — растерялась она, даже сделав пару шагов назад.

— Чтобы ты не была причиной нашего проигрыша и не поступила так, как это сделала та девушка, — говорила она о девушке из защищающейся команды, которая и стала причиной выбывания всей её команды.

«Забавно это слышать от того, кто чуть и не допустил эту ошибку. Если бы я не вмешался, то мы бы сейчас тоже шли к пляжу и от него бы шли к базе.»

— Но... но...

— Давай, — протянула она ещё ближе к ней руку.

Нанаки посмотрела на меня. Я кивнул. Она сжала кулаки, нервно перебирая пальцами.

— Если ты не отдашь телефон сама, то я его заберу у тебя силой.

«Вообще-то применение насилия к члену команды так же воспрещено одним из запретов.»

— Имагава-сан, я думаю, вам лучше прислушаться к её словам, — высказался я, чтобы предать ей уверенности.

Она ещё некоторое время не решалась, но всё же потянулась к рюкзаку и достала оттуда телефон, после чего явно нехотя передала его Мицуки, которая убрала его в свой рюкзак.

— Что же до тебя, — повернулась она ко мне. — Я рассчитываю, что ты и далее не будешь делать глупости. Но в случае, если мы из-за тебя проиграем — ты пожалеешь, понятно?

— Вполне.

— Хорошо, — сказав это, она достала свой телефон и посмотрела в него. — Тогда двигаемся дальше. Мы ещё ничего не заработали.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — всё же высказался я.

— И почему же?

— Сомневаюсь, что кто-то сразу же воспользуется своей привилегией команды «охотников», потому что так они сразу же выдадут себя и взлетят в ТОП-десять команд, а там уже на них самих начнут охоту такие, как мы.

Она немного призадумалась, но в итоге сказала:

— Продолжай.

— Я думаю, как минимум, первые часа три-четыре экзамена вряд ли кто-то будет «охотится». Скорее всего, они все сосредоточатся на сборе точек — по крайней мере, это самое логичное решение, ведь таким образом они смогут собрать условные пять-шесть баллов, и когда у других команд, находящихся в ТОП-е, уже будет, условно говоря, по пятьдесят шесть баллов — и выше, они воспользуются своей возможности быстро получить баллы и, заработав их, взлетят на последнее место ТОП-а. И, поскольку, никто не может отследить был ли аномально быстрый скачок в баллах, то их команда будет в безопасности и их никто не будет подозревать в том, что они «охотники».

— И к чему ты клонишь?.. — не понимала она.

— Лучше всего будет охотиться на «охотников» примерно через такой промежуток времени, потому что куда больше вероятность того, что силы будут потрачены не в пустую. Ибо если мы сейчас так и продолжим бегать туда-сюда, то к концу первого дня каждый из нас будет невероятно сильно измотан. И даже если мы сможем за этот первый день набрать, условно говоря, сто-сто пятьдесят баллов, то этого всё равно не хватит, чтобы будучи уставшими удерживать лидерство на протяжении ещё двух дней.

— Проще говоря, ты предлагаешь — что?

— В данный момент — отдыхать. Примерно через два-три часа, когда примерное количество очков команд, находящихся в ТОП-е дойдёт примерно до тридцати-тридцати пяти, начать двигаться и концентрировать все силы в этовремя.

— А почему именно в это время?

И когда я уже собирался объяснить, в разговор неожиданно влезла Нанака:

— Потому что в условиях говорилось, что команда «охотников» таковыми являются временно — и не было обозначено точного времени того, сколько именно они ими будут, поэтому они точно не захотят упускать возможности реализовать свои возможности, верно?

«Неплохо.»

Я утвердительно кивнул.

— Всё верно. Не думаю, что они захотят оставаться с тем минимумом баллов, который они к этому времени накопят. Есть, конечно, вероятность, что они вовсе не захотят пользоваться своими возможностями «охотников», но в таком случае они себя совершенно никак не выдадут и пытаться действовать против них — слишком бессмысленно и рисково, потому что всегда есть шанс выбыть с экзамена, дав неверный ответ.

— А говорил, что у тебя нет никакого плана, — легко сказала Мицуки, на что я лишь пожал плечами. — Что ж, если всё обстоит так, то почему бы нам не побороться за точки в то время, пока ждём это время? Изначально я не хотела за них бороться, потому что есть более быстрый и лёгкий способ заработка баллов, но если это не вариант, то захват точек тоже сойдёт.

— Нет. Если будет заниматься точками, то потратим слишком много сил, — сказал я, покачав головой. — Лучше всего будет, если мы будем действовать активно на третий день, ну или на второй день максимум. К тому же, таким образом, у нас будет возможность следить за обстановкой в ТОП-е команд и точками. Чем лучше мы сможем всё как следует проанализировать за сегодня, собрав максимум информации, — тем лучше сможем реализовать наш потенциал на максимум на третий день. Тем более, если за два дня мы ни разу не засветимся в ТОП-е, то тогда другие команды будут в заблуждении предполагать, что что-то у нас идёт не так. Это, естественно, в случае если мы так и не сможем ни сегодня, ни завтра поймать ни одну команду «охотников».

— Хочешь сказать, что такое возможно?

— Конечно. От банального невезения никто не защищён: как бы ты всё не просчитал заранее, если шанс твоей победы девяноста девять процентов, но выпадает тот самый один процент — то ты проиграл. А победителя не судят.

— Не могу себе представить, чтобы такая талантливая, как я, проиграла.

«Так наверняка думает половина участвующий в экзамене...»

— Что ж, хорошо. В таком случае сейчас отдыхаем и следим за ТОП-ами групп. Как только появляется неестественный скачок или проходит три часа — выдвигаемся, — скомандовала она.

— Отдыхать прямо тут будем? — спросила Нанака.

— Лучше отойдём от точки чуть ближе к центру — оттуда, скорее всего, будет быстрее всего добираться до необходимого места.

Глава 7

Пройдя около километра мы нашли подходящее место для нашего отдыха на ближайшие два часа. Этим местом оказалась небольшая полянка, находящаяся между неглубокой и прозрачной речкой и небольшой горой метра в четыре в высоту, которая закрывает сразу две стороны.

Таким образом, мы были защищены с трёх сторон, а за четвёртой внимательно смотрели. На самом деле нужды в этом почти не было, потому что даже если к нам подкрадётся какая-то команда «охотников», то шансов у них победить нас почти нет. И всё благодаря Мицуки, которая вполне полноправно считается гением в области EMF-а.

Помнится, на прошлом экзамене даже Мияко не смогла с ней справится. Хотя тут не стоит забывать о состоянии, в котором она на тот момент времени прибывала. Вполне вероятно, что не будь этого, то она, возможно, смогла бы победить Мицуки.

Когда мы только выбрали место и начали отдыхать, не успел я расслабиться, как пришлось уговаривать Мицуки не есть свои запасы. На удивление, она сильно противилась этому и совершенно не собиралась отказывать себе в поглощении своих запасов, которые нам выдали на три дня, даже после того, как я объяснил ей все риски, на которые она пойдёт, если сейчас начнёт есть.

К счастью, после пятнадцати минут убеждений она всё же сдалась и вернула свои запасы еды в рюкзак. И дела она это с таким нежеланием, что я невольно прошёлся глазами по её фигуре, которая совсем никак не сочетается с тем, что она явно из тех, кто любит поесть. Даже фигура Мияко больше похожа на фигуру той, кто любит много и вкусно поесть.

Впрочем, хоть это и довольно интересный момент, но далеко не важный. Что же до важных моментов, то из таковых, пожалуй, следующее: во-первых, за те с лишнем часа, что мы тут находились, рядом с нами пробежало, как минимум, три группы, которые по всей видимости даже не догадывались, что мы были рядом с ними — а значит, место вполне хорошее, как укрытие; во-вторых, за это время из двадцати пяти изначальных точек не осталось ни одной — все эти точки были захвачены кем-то; в-третьих, на замену захваченным точкам появлялись другие точки, но, как и было озвучено в правилах, по всей видимости, время их появления совершенно произвольное, потому что никакой связи за всё время наблюдения я установить так и не смог; в-четвёртых, количество точек так же совершенно произвольное — иначе говоря, в одно время их может быть как десять, так и сорок, — и как со временем их появления, никакой логической связи установить не удалось, сколько бы я не анализировал.

На этом, в принципе, из основного всё. По крайней мере, нужно больше времени и информации, чтобы говорить точнее и делать какие-то полноценные выводы, не говоря уже о выигрышной стратегии на этот матч.

— Тц... — недовольно цыкнула Мицуки, лазая в телефоне.

И тут даже гадать не нужно, что именно она там увидела, что ей это настолько не понравилось...

Я открыл вкладку ТОП-десяти команд и увидел следующее:

Первое место: команда Мияко Мори — сто пятьдесят три балла.

«Её команда и так была на первом месте благодаря пятидесяти трём баллам, полученных за захват точек, а теперь ещё и сто баллов за выведения из соревнований команды „охотников“. Примерно подобный результат я от неё и ожидал, зная на что она способна сама по себе и как у неё при этом есть способность „дарованного“, помогающая манипулировать эмоциями людей. Хотя всё равно стоит отдать должное — её тело ещё не прошло полную реабилитацию и сейчас оно точно не столь развито, как, условно говоря, два месяца назад — в апреле, когда мы только познакомились.»

— Пошлите, — процедила Мицуки, встав и убрав телефон в портфель.

— Эм... а разве ещё не рано? — спросила Нанаки.

— Вставайте и идите за мной! — твёрдо сказала Мицуки, отчего Нанаку аж передёрнуло.

«Пытаться вразумить её в таком состоянии — бессмысленно: она слишком не любит проигрывать,» — пронеслось у меня в голове, пока я вставал на ноги и быстро разминался.

Уже через пару минут мы втроём бежали в сторону центра, где и были, в основном, сконцентрированы красные точки, за которые дают по десять баллов. Перед тем, как пойти за Мицуки, я посмотрел на карту и было на ней следующее: восемь красный, десять оранжевый и тринадцать зелёных.

Учитывая способности Мицуки у нас вполне есть шанс заработать сорок-пятьдесят баллов за первый же час только с одних красных точек, имеющихся на данный момент. Иначе говоря, в то время, пока мы будем ими заниматься, появятся другие красные точки. И так на протяжении трёх дней.

Проблема лишь в том, что нам просто не хватит на это выносливости. И притом, в данном случае я самый выносливый из группы, что идеально доказывает то, насколько у нас ужасные способности для этого экзамена на долгосрочной перспективе. Именно поэтому я и хотел действовать на второй, либо третий день.

Сейчас же мы вряд ли сыщем отдых, пока не займём первое место. А это сделать будет крайне трудно, если вообще возможно.

Моя стратегия отталкивалась от того, что все захотят использовать свои способности «охотников» на третьем-четвёртом часу экзамена, выждав некоторое время, чтобы взлететь в ТОП на последние места. Но учитывая, что Мияко смогла поймать одного из «охотников» есть большой шанс на то, что она такими действиями спугнула многих «охотников».

Это было бы вполне логично, если бы после такого они забоялись пытаться выдать в себе «охотников», потому что велик риск, что на них самих в этот момент «охотятся». Всё же наличие таких охотников за «охотниками» тоже довольно очевидно. А после того, как одну из команд успешно поймали — так вообще ни у кого теперь не возникнет сомнений по этому поводу.

И учитывая это всё, разорвать разрыв между нашими командами в сто пятьдесят три балла уже довольно трудно — разве что часа через три-четыре; и это, при учёте того, что команда Мияко не будет набирать баллы и мешать нам, а такого, естественно, не будет.

Как по мне вывод прост: обогнать команду Мияко за сегодня будет крайне трудно что бы мы не предпринимали. Но с другой стороны — это нужно только Мицуки. Ни у меня, ну и Нанаки нет стремления занять это место.

Но, к сожалению, варианта не помогать Мицуки тоже нет, потому что этот экзамен крайне командный — даже без одного его члена получить баллы невозможно ни через захват точки, ни через выведение с экзамена другой команды. В любом случае нужны все три участника команды, а иначе даже один балл невозможно набрать.

И вот это уже ни меня, ни Нанаку точно не устраивает. Так что нам в любом случае нужно держаться рядом с Мицуки. У нас просто нет иного выбора.

— Токи-сан, — сказал я, когда мы сделали небольшую остановку для отдыха.

— Что? — глубоко дыша, спросила она в ответ.

— Я думаю, нам не стоит концентрироваться только на красных точках.

— Нет, — категорично ответила она.

— Прошу, хотя бы выслушайте меня до конца.

— И в таком случае ты опять мне запудришь мозг своей бесполезной чушью, при которой невозможно будет занять первое место. Так не пойдёт. Мне нужно первое место.

— Я и стараюсь действовать так, чтобы мы заняли первое место. А если мы продолжим действовать так, как хотите вы — мы его точно не займём: у нас просто не хватит выносливости.

— Надо лишь добежать до центра, где больше всего красных точек, а там я уже со всем сама справлюсь.

— Я в этом не сомневаюсь, но проблема в том, что уставших нас легко смогут поймать в ловушку; а если встретим Мори-сан, то и вовсе есть вероятность, что все мы будем сильно покалечены в итоге сражения и не сможем нормально продолжать соревнование. И это, не говоря о худшем раскладе, при котором команда Мори-сан будет «охотниками» — в таком случае проигрыш в битве им будет сулить нам лишь досрочным покиданием экзамена с нулём баллов.

— Я не поняла, — сказала она, выдохнув, встав ровно и подойдя ко мне, смотря исподлобья, — ты хочешь сказать, что я ей проиграю? Ты не забыл, какая она была беспомощной в сражении против меня на прошлом экзамене? Не забыл, какие её потуги были бесполезные?

— Не забыл. Но смею заявить, что вы не знаете всего. И мало этого, так прошу ещё учесть, что мы с Нанаки-сан не столь сильные, как вы — а мы вполне можем исходить из того, что команды никаким образом не сбалансированы, поскольку нам так заявила школа в правилах экзамена; а исходя из этого получаем, что не считая Мори у неё могут быть, пускай и не такие сильные, как она сама, но всё же относительно нас сильные союзники.

— Говори проще.

— Её союзники банально могут быть сильнее ваших — то есть, нас. И в таком случае нас с Нанакой первыми задавят, а потом уже втроём примутся за изнурённую вас. Я думаю, вы не будете отрицать, что будучи уставшей и одной не сможете справится против Мори и двух её достаточно сильных напарников.

Сильно сжимая кулаки, она подошла ещё ближе ко мне, почти не оставляя между нами дистанции, а после процедила:

— Не тебе мне говорить, что я смогу, а что — нет, ты понял? — и вместе с этими словами температура резко упала настолько, что я даже через броню Икара смог это ощутить.

«С ней будет сложнее, чем я думал...»

— Да, — лаконично ответил я.

— План не меняется, отдыхаем ещё пять минут и двигаемся дальше, — и сказав это, развернулась и отошла.

И стоило ей отойти, как ко мне подошла другая девушка.

— Думаешь, мы проиграем? — несколько робко спросила она.

— Не исключаю такой возможности.

«Особенно, учитывая то, что наш „билет к победе“ слишком самонадеянный и, не побоюсь этого слова, глуп. Такая фигура либо приведёт к первому месту — к самой вершине, либо утянет за собой на самое дно...»

— Я бы не хотела проигрывать...

— Я тоже, поэтому нам стоит выложиться, чтобы не проиграть.

— Не уверена, что это в моих силах...

— Тебе стоит быть увереннее.

— Странно это слышать от тебя...

«Учитывая, что я видел их переписку и примерно понимаю, как вёл себя Акира — её слова имеют место быть. Тем более, в их отношениях именно она была лидером и активом, если так можно сказать. Акира же был пассивным и... пугливым. С другой стороны — это и не удивительно, ведь он был простолюдином, а встречался с аристократкой. За подобные отношения его вполне могли убить. А если бы род узнал, что они в своих отношениях дошли до секса, то тогда, возможно, Акире бы ещё пришлось молить о смерти. И даже не о быстрой. Так что его пугливость в какой-то мере оправдана.»

— Пожалуй.

— Слушай, эм... я всё понимаю, но... мне кажется, ты будто стал др...

— Ты ничего не забыла? — повернув к ней голову, спросил я.

— Ой, прости... Я просто захотела поговорить... Прости...

— Ничего. Давай после экзамена, в живую, хорошо?

— В живую, правда?! — чуть ли не запищала она от радости.

— Да. Но в таком случае, пожалуйста, ничего не забывай.

— Конечно!

На этом наш разговор относительно благополучно завершился. Относительно, потому что она всё равно сказала больше, чем можно было. К сожалению, она, как и Мицуки, тоже не блещет интеллектом, поддаваясь чувствам.

«А ведь будь на их месте Мияко мне было бы в разы проще, пускай она тоже из тех, кто зависим от эмоций, но всё же она знает, когда можно им отдать предпочтение, а когда нужна холодная логика, без грамма эмоций,» — пронеслось у меня в голове.

Как только отведённые нам пять минут прошли, мы снова побежали в центр острова, где и сконцентрированы все имеющиеся красные точки. Всего же красных точек на данный момент — пять. По крайней мере, именно столько их было, когда я смотрел на карту до того, как мы побежали.

Естественно, к моменту, когда мы добежим, многие из них могут уже стать неактуальными, ввиду того, что их захватит другая команда. Но так же в это время, скорее всего, появятся другие красные точки, пускай и немного в другом месте.

Примерно через двадцать минут такого бега мы встретились с другой командой. Причём встретились так, что буквально выбежали друг на друга.

И то ли Мицуки расценили их как угрозу, потому что они стремительно приближались к нам, то ли это просто вышло рефлекторно; но по итогу за несколько секунд по земле от Мицуки разошлись ледяные линии к ногам двух членов этой группы и через пару секунд эти линии достигли их ног, и стоило им достигнуть их ног, как они в миг заморозили их ноги, начав подниматься выше. Они попытались что-то сделать, скорее всего — использовать EMF, но в итоге так и не успев, они превратились в небольшие ледяные глыбы.

После такого Мицуки резко остановилась, а мы в след за ней.

— Ты в порядке? — сразу же спросил я, предвидя, чем может обернутся такая резкая и огромная трата EMF-а, при и без того сильной физической усталости.

— Конечно... — ответила она тяжело дыша и держась рукой за дерево. — Дайте мне пару минут и осмотритесь пока что... их всего двое, а значит где-то должен быть третий...

— Хорошо, — сказал я и повернулся к Нанаке. — Идёшь по левой стороне, метров в десяти отсюда. Проходишь пятьдесят метров вперед, осматриваешься, а после возвращаешься. Если кого-то увидишь — либо сразу кричишь как можно громче, либо подаёшь знак с помощью EMF-а — запустив его как можно выше; а после, как это сделаешь, в любом случае бежишь обратно, к Мицуки. Так же сама смотришь за небом — и если увидишь мой дым, то бежишь прямо на него, всё понятно?

— Ч-что?.. А, д-да... конечно, — кивнула она не слишком уверено.

«Надеюсь, она действительно всё поняла, а иначе у нас могут быть проблемы.»

— Хорошо, — кивнул я в ответ и положил руки ей на плечи, — не забудь: если ты даже подумаешь, что тебе показалось: сразу кричи или используй EMF — я сразу спасу тебя.

— Д-да, хорошо... спасибо.

Я снова кивнул, услышав её ответ и побежал направо, откуда уже пройду так же вперёд на пятьдесят метров. Но не успел я отбежать даже десять метров, как почти сразу заметил сидящего в одном из кустов противника.

Сделав вид, что я его не заметил, я побежал дальше. Отбежав пару десятков метров, посмотрел налево — где и была Мицуки. Замеченный мной противник к ней не приближался, и я продолжил бежать вперёд. Так я пробежал те пятьдесят метров, которые и запланировал.

Начал осматриваться и... в небе появился огонь. Голубой огонь, будто устремляющийся струёй в небо, — точно такой же, как и у Нанаки. И именно там, где она и была.

«Так я и думал,» — и с этими мыслями побежал в её сторону.

Бежать было меньше ста метров, но при этом обзору и быстрому передвижению мешали деревья и высокие кустарники, которые приходилось оббегать, не забывая учитывать прорастающие из земли корни деревьев, об которые можно легко спотыкнуться и упасть.

Была бы ровная поверхность, без преград — времени бы понадобилось значительно меньше, чтобы добежать до места, откуда огонь Нанаки устремлялся вверх. Но с другой стороны у этой местности есть и полезная сторона: достаточно набрать максимальную скорость и приблизиться с той стороны, с которой не ожидают противники — и получиться хорошая неожиданная атака.

«Пришло время увидеть прогресс, полученный за эти два месяца.»

Пробегаю между деревьев и кустарников, и мне открывается вид на небольшую полянку, на которой три участника окружили с трёх сторон Нанаку, а сама Нанака уже лежит на земле, будучи прикованной всем телом, кроме головы, к песку.

«У одного из них атрибут песка, понятно,» — пронеслась у меня мысль, а в голове сразу воспроизвелось воспоминания дуэли Кодзи Кавано с Харуцугу Танэгасимой, когда тот сломал ему ноги.

И, естественно, всё это я проанализировал за мгновение, во время которого даже не сбавлял скорость. Поэтому стоило пройти ещё нескольким мгновениям, как я уже был сзади одного из этих троих. Двое других меня успели заметить, но этот ещё нет.

Хватаю его за голову и тяну на себя и одновременно вниз. Он в растерянности падает спиной назад, махая руками, а я в этот момент замахиваюсь коленкой и бью ему в спину.

Раздаётся громкий звук от соприкосновения металла, а после, сразу за ним, пропитанной болью крик.

«Не будь на нём брони — я бы сломал ему хребет таким ударом. Но из-за брони он не то, что сильно не пострадает, но и дальше сможет сражаться. Нужно доделать дело.»

Так и не отпустив его голову, тяну её правой рукой вниз со всей силы, и когда он уже упадёт сам по себе — отпускаю и бью левой рукой прямо в шлем — туда, где находится нос.

Снова громкий звук от железа и такой же сильный крик, как и прошлый.

«Теперь у меня будет достаточно времени,» — и с этими мыслями перевёл взгляд на оставшихся двух.

Они в растерянности смотрели на меня, но уже начали понимать происходящее, поднимая руки и направляя их на меня, наверняка чтобы использовать EMF.

К сожалению, времени, чтобы стоять на месте и смотреть за их действиями, у меня нет. Нужно двигаться.

Рывок вперёд. Набираю скорость и быстро преодолеваю и без того небольшое расстояние. В этот момент тот, к кому я бегу встал в боевую стойку, но ничего более не предпринимает; второй же начал использовать EMF и его атрибут — песок, а значит — тот, кого я уже обезвредил не был, скорее всего, владельцем песочного атрибута.

— Акира, у него тоже дым! — неожиданно закричала Нанака, когда я был уже в паре шагах от противника.

И когда я делал ещё один шаг, в этот же миг всё пространство рядом с нами заполонил дым. И в отличии от моего, этот был светло-серым. Но даже так, он всё равно так же сильно мешал видеть противника, как и мой.

«Понятно. Сначала один использует дым, потом второй в область дыма использует песок и обезвреживает противника. Так наверняка и было с Нанакой. Вот как они действуют. Но в данном случае им откровенно не повезло с противником. Дым для меня — ничто.»

Не останавливаясь и на секунду, бегу дальше. Помня, где находится противник, а так же, какое было между нами расстояние, и так же учитывая все исходящие от него звуки, я протягиваю правую руку и крепко хватаю ей его правое запястье.

Он дёргается, но из-за удивление недостаточно быстро и сильно. Благодаря этой его заминки, тяну на себя и в этот же момент бью левым кулаком туда, где должно быть его лицо. Естественно, без проблем попадаю.

В очередной раз раздаётся звук стука металлов и стоны от боли. В это же время земля под ногами изменяется и двигаться становится труднее — это песок последнего из их команды.

«Нужно двигаться ещё быстрее.»

Снова тяну на себе и наношу удар по уже изрядно обмякшему телу, еле держащемуся на ногах. И после этого удара снова тяну на себя и на этот раз встречаю его лицо локтем, и в момент соприкосновения перестаю удерживать правой рукой.

Этого хватает и уже через секунду раздаётся грохот от упавшего на землю противника.

«Двое есть, остался последний.»

Ноги уже почти покрылись песком, но приложив больше усилии я смог вырваться, сразу же развернувшись и побежав в сторону, где и был последний, который вряд ли сдвинулся хотя бы на шаг.

И так всё и оказывается. Стоило мне вырваться из дыма, как я увидел его на том же самом месте.

Он, как и прошлые двое, был в полной растерянности, благодаря чему я снова получил несколько безнаказанных мгновений, за время которых успел сократить расстояние между нами вдвое.

И только по прошествии этих самых мгновений он опомнился, выставил руки вперёд и с его стороны, прямо из земли, на меня массово пошёл песок. Когда песок вырос почти до метра и ему было меньше полметра до моих ног, я прыгнул на всей скорости, пролетая над этим песком.

Несколько мгновений невесомости, во время которых я наблюдал, как мой противник пытается что-то сделать со своим песком, а после — успешное приземление на обе ноги в метре от него.

Поняв, что он уже ничего не успеет, он принял боевую стойку и сам напал на меня, рассчитывая сыграть на моём приземлении, после которого трудно снова начать быстро двигаться.

Он приблизился и занёс правую ногу, ударяя ей в голову. Я без проблем заблокировал его атаку рукой. Сразу после этого он замахнулся уже правой рукой. И её перехватить мне уже не составила труда.

Одновременно уклонившись от его кулака, убрав голову влево, и протянув правую руку к его плечу, я его и захватил, после чего взял за запястье его правую руку левой и увёл её назад — к нему за спину; а сам в этот момент сблизился и захватил правой рукой его шею.

И стоило мне это сделать, как я начал сдавливать его шею, одновременно заламывая руку. Он в этот момент пытался отбиться левой рукой, нанося удары мне в бок, но это ему совершенно не помогало.

Выждав пока он нагнётся на достаточный градус, я занёс правую коленку и нанёс ей удар ему в живот. А следом ещё один, ещё один, и ещё один.

И так, пока в один момент он не обмяк, буквально держась на мне.

«Последний.»

И закончив с ним, я отпустил его, после чего он с металлическим грохотом упал на землю. Я же в этот момент осматривал поле битвы.

Четыре лежащих на земле тела, и только одно из них в сознании.

— Я же говорил, что спасу тебя, — легко произнёс я, пока она с неверием смотрела на меня.

Глава 8

— Ты цела? — спросил я, подойдя к лежащей на земле, в уже не удерживающим её песке, Нанаке.

Она молчала. Не двигалась и молчала. Лишь смотря на меня.

И кажется мне, что если бы я видел сейчас её лицо, то точно бы узрел, как её рот открыт от изумления, а на её лице отображается непонимание происходящего, ведь всё увиденное сейчас — идёт в полный разрез с той картиной, которая сложилась у неё в голове ранее.

— Д-да... я... я цела... — проговорила она, начав медленно двигаться, разгребая песок в разные стороны и не отводя взгляд с меня.

— Можешь встать и продолжать экзамен? — проговорил я, протянув ей правую руку.

— Да... Наверное да... — и сказав это, она посмотрела на мою протянутую руку, после чего медленно начала протягивать свою, будто с каким-то опасением.

«Она боится. А боится, потому что не понимает. Это вполне естественно — все люди боятся того, что не понимают. Таков инстинкт самосохранения.»

Нужно было что-то делать. Я и сделал.

Я протянул свою левую руку к своему лицу и, нажав две кнопки на шлеме, деактивировал его. В следующий миг по моей голове вновь пробежали уже знакомые мне миллионным маленьких паучьих лапок.

— Точно всё хорошо? Я беспокоюсь, — сказал я, уже будучи без шлема.

Сначала она снова замялась, но прошла секунда, вторая и...

— Да, всё хорошо! — уже легко и без страха ответила она, без промедления взявшись за мою руку.

Я потянул на себя, и уже через мгновение она стояла передо мной на ногах.

— Спасибо, что спас!

Её голос буквально излучал благодарность.

— Не стоит, я же всё же обещал спасти тебя.

И когда она уже собиралась что-то сказать, я продолжил.

— Сможешь позвать Мицуки?

— Э-эм... а зачем?

— Так нужно, — с нажимом сказал я. — И нужно это сделать как можно быстрее.

— Н-ну... раз ты просишь — хорошо, — и с этими словами она развернулась и уже собиралась побежать в сторону Мицуки.

— И скажи Мицуки, что рядом с ней, возможно, будет прятаться один противник.

— Что?

— Просто скажи так.

Она снова замолчала на секунду, но всё же сказала.

— Ладно, — и кивнув, побежала в её сторону.

Я же посмотрел, как она отдаляется, после осмотрел трёх поверженных противников, которые все ещё не подавали признаки того, что могут продолжать сражаться, а после, наконец-то, надел обратно шлем и заглянул в телефон, в приложение.

«Вы нарушили запрет школы: „Запрещено снимать броню Икара“. О том, какое вам будет выдано наказание будете извещены позже,» — вот какое уведомление у меня сразу выскочило на половину экрана, стоило мне зайти в приложении школы.

«Я прекрасно помнил об этом запрете, но всё же рассудил, что оно того стоит. Вряд ли наказание за подобное будет хотя бы в половину столь же суровое, как и наказание за проигрыш на этом экзамене; а если Нанака будет опасаться меня весь оставшийся экзамен — совершенно не известно, во что это окончательно может вылиться. К сожалению, мне нужно было идти на это.»

Через пару минут уже обе девушки прибежали ко мне.

— Зачем позвал? — сразу же спросила Мицуки.

— Что произошло с тем, кто скрывался в кустах? — спросил я, не дав ей ответ.

Ей подобное явно не понравилось, но она всё же ответила.

— Превратила в глыбу, как и тех двух, когда он попытался на меня напасть, а это произошло ещё до того, как она прибежала, — кивнула она в сторону Нанаки.

«Так я и думал. В такие моменты радует, что такая сильная, как Мицуки, в моей команде. Будь на её месте почти любой другой участник экзамена — вряд ли бы всё получилось так хорошо.»

— Эти трое сейчас придут в себя. Я хочу привести их к тем троим, для этого я тебя и позвал.

— И зачем это?

— Скорее всего, одна из этих двух групп — охотники.

— Что? Почему? С чего ты так решил?

— А ещё, скорее всего, эти две группы объединились и действуют вместе, — и понимая, что это будет мало, продолжил: — Я предполагаю, что стратегия у них следующая: двое из группы, скажем, «A» выбегают на другую группу, говорят, что их третьего напарника удерживает группа, скажем, «B»; после просят помощи в замен, к примеру, на помощь в дальнейшем. После того, как группа соглашается им помочь, они ведут их к этому месту, где их уже ожидает эта группа из трёх людей, в этот момент они их придают и нападают, а последний, прятавшийся член группы «A», помогает перекрыть проход, не давая отступить. Таким образом группа, согласившаяся помочь попадает в ловушку, откуда уже не может выбраться. И естественно, это всё не просто так, а чтобы одна из этих групп по итогу получила очки.

— И как ты можешь это подтвердить? В плане, с чего ты вообще решил, что всё именно так?

— Огромным количеством совпадений, указывающим на это. Хотя есть и ещё некоторые варианты, но этот самый возможный. И из самых простых совпадений, подтверждающих эту теорию я назову две: те двое, которых ты заморозила не выглядели так, будто собираются напасть, а скорее так, будто просто убегали от кого-то — что вполне подходит под мою теорию; а так же то, что третий член их команды прятался в кустах, а не был рядом с ними, хотя их группа явно убегала, и ему просто не было смысла прятаться в кустах на небольшом расстоянии.

— Ладно, понятно. Более не буду спрашивать, какие совпадения ещё есть. Лучше скажи, что ты хочешь делать с ними, когда мы их приведём к другой группе? Не будешь же ты их спрашивать — правдива ли твоя теория и если правдива, то просить рассказать, какая из их групп — «охотники»? Это даже звучит глупо.

— Конечно нет. Я хочу заставить одну из групп указать на другую, как на группу «жертв».

— Что?

— Точно... это же не запрещено правилами, — догадалась Нанака.

— В смысле, так можно? Серьёзно?

«Скажу больше: я более чем уверен, что это работающий метод и об этом Мияко так же знает, и именно так она и её группа и заработала сто баллов.»

— Скорее всего, да. Я сильно сомневаюсь, что подобное было не продуманно школой, ввиду чего не учтено в запретах. Опять же, скорее всего, тут идёт расчёт на то, что не все группы способны на захват и контроль двух других групп. Иначе говоря: это просто сложно провернуть. По крайней мере, для большинства групп так точно.

«Но не для нашей группы и не для группы Мияко, и очевидно это не только для наших двух групп — наверняка есть ещё группы, которые уже заметили отсутствие этого правила и у них, вполне возможно, хватит сил, чтобы провернуть это.»

— Ладно, давайте попробуем, — согласилась с моей идей Мицуки, после чего резко повернула голову вправо, и от её ноги, по земле, прошёлся ледяной поток, устремившийся к попытавшемуся сбежать противнику, который лишь приотворялся, что не может даже встать.

И стоило этому потоку дойти до него, как половина его тела, вплоть до живота, было охвачено льдом за несколько мгновений.

«У неё хорошая реакция. Похоже, её хорошая сторона не только EMF, а вовсе все боевые способности. Стоит это учесть.»

Наполовину замороженный парень попытался разбить лёд руками, но выходило у него это тщетно. Поэтому он попытался использовать EMF, но в этот момент лёд только разросся, захватив и его туловище, и руки, оставив только голову, непокрытую льдом.

— Те трое, которых ты заморозила, не скоро смогут выбраться? — уточнил я.

— Нет. Как минимум, ещё минут пятнадцать простоят, если никто из них не сильный и опытный пользователь EMF-а; а так же если среди них нет пользователя EMF-а с атрибутом огня.

— Понятно. Этого времени нам должно хватить.

— Если не будем просто так стоять и трепать языками, — и бросив это, она пошла к тем двум противникам, что ещё не заморожены.

Подойдя к одному из них, она перевернула его на спину, встала коленкой на поясницу, а после загнула его руки за спину и использовала EMF, сделав своеобразные наручники изо льда, крепящиеся так же к его спине.

— Вставай и даже не думай убегать — хуже будет, — бросила она и наконец-то встала с него.

И отойдя на пару метров, развернулась, так и не услышав звуков того, что он встал.

— Ты плохо расслышал? — с явной угрозой в голосе спросила она.

И... это подействовало. Парень, кряхтя от боли, начал двигаться и уже через десяток секунд кое-как встал на ноги.

«Мияко мне как-то рассказывала, какая репутация у Мицуки, и учитывая это, вполне очевидно, что парень решил не сопротивляться.»

В это же время Мицуки уже шла к другому парню, который в этот момент поднимался на ноги. Но стоило ему встать на ноги, как подошла Мицуки и ударила его ногой в спину, отчего он снова упал лицом в землю, даже не успев толком выставить руки перед падением.

— Я разве дала тебе разрешение вставать? — спросила у него Мицуки.

— Н-нет... — тихо еле проговорил он, при этом стона от боли.

— Руки за спину, — приказала она, и он полслушался.

А дальше, как и с прошлым парнем — прошло пару секунд и руки парня были в ледяных наручниках, крепящихся к его же спине. И ещё спустя пару десятков секунд парень уже стоял рядом со первым парнем.

Что же до Мицуки, то она была рядом с тем парнем, который попытался сбежать.

— Вздумаешь что-то провернуть — так и останешься к концу экзамена глыбой льда. Сможешь вдоволь обдумать свои решения.

«Она этого не сделает. Это просто угроза. Во-первых, я сильно сомневаюсь, что ей по силам заморозить человека на такой длительный срок; а во-вторых, она этого не сделает, потому что это будет нарушением правил школы на этом экзамене — а если конкретнее, то правило звучит так: „Запрещено намерено пытаться нанести сильный вред организму участника экзамена“. А что есть заморозка человека почти на три дня, как не сильный вред организму человека? Ведь он не сможет всё это время ни питаться, ни даже пить, а человек без воды может прожить в редких случаях всего лишь до восьми дней, и это если повезёт.»

И сказав это этому парню, она прикоснулась ко своему льду и он в миг разбился на огромное множество маленьких светящихся ледяных осколков, а парень упал на землю, потеряв опору.

— Руки за спину, — вновь приказала Мицуки.

В отличии от тех двоих этот парень не сразу послушался её, но в итоге, выждав некоторое время, всё же выполнил приказ Мицуки, хотя и было видно, что ему подобное сильно не нравится. А там, дальше, всё как и с другими двумя — заморозка рук, и следом, поднятие на ноги.

И вот, спустя минут пять мы вшестером идём к тем трём замороженным.

Один парень по пути по пытался начать разговор, но Мицуки быстро пресекла это, и более попыток ни он, ни другие двое парней не предпринимали. Нашей же группе тоже было не о чем более говорить, пока мы вели этих троих.

Так, в тишине, мы и дошли до места, где были заморожены трое противников из другой группы.

— Сейчас я разморожу ваши правые руки и вы подойдёте к этим трои, после чего положите на их головы свои руки и продержите их так пять минут. Надеюсь, вам понятно, потому что дважды повторять я не буду, — холодно произнесла Мицуки.

После подошла к спине одного из парней, после чего коснулась своего льда, и его половина, как и в прошлый раз, рассыпалась на множество мелких кристалликов, а рука парня стала свободной.

— Ты идёшь к этому, — указала она пальцем на одного из замороженных, и парень, переглянувшись со своими напарниками, всё же сделал так, как и сказала Мицуки.

Тоже самое было и с остальными двумя. И когда все уже стояли у своих позиций и Мицуки подошла к одному из замороженных, чтобы разморозить его... один из парней попытался убежать.

Это был тот самый, который некоторое время сопротивлялся приказу Мицуки.

Но, естественно, попытка была провальной — Мицуки почти сразу заморозила его ноги, даже не сдвинувшись с места. И явно учтя произошедшее, сразу же заморозила ноги и другим двум парням, всё ещё стоявших на своих местах.

«Это было верное решение. Если бы хотя бы один из них сбежал, то у нас бы ничего не получилось.»

В это же время парень с замороженными ногами попытался использовать свой атрибут, но вновь не успев применить его, был заморожен почти полностью.

Мицуки, сжав кулаки, начала медленно подходить к нему, в то время, как он всё ещё безуспешно пытался вырваться.

— Я тебя предупреждала, что подобного лучше не делать, — проговорила она ему в лицо. — И хоть заморозить я тебя не могу, но в скором времени ты поймёшь, что лучше бы я это всё же сделала.

— И что же ты сделаешь? — не слишком уверенно произнёс парень. — Ты не можешь меня заставить что-то делать, как и остальных — это будет нарушением правил!

— Вредить можно не только в рамках экзамена. Лучше тебе это понять как можно быстрее и перестать меня раздражать.

«Сейчас она ходит по грани, когда можно нарушить одно из правил экзамена, которое запрещает „подкупать, заставлять или ещё как-либо влиять на участников экзамена“.»

Парень замолчал. И хоть из-за брони Икара было не видно, но я уверен, что он сейчас был сильно напряжен.

— Сейчас я тебя освобожу и только попробуй сделать не так, как я сказала. Уж поверь, после этого моё терпение точно закончится и мне будет плевать на всякие правила.

«А вот это уже плохо. Если она сорвётся, то утянет и меня на дно.»

Парень ей так и ничего не ответил, но Мицуки это не волновало. Она прикоснулась к своему льду, и уже через мгновение парень был свободен. Относительно свободен, разумеется.

— Иди к своему месту, — приказала Мицуки и толкнула его в спину ногой.

Тот недовольно цыкнул и всё же пошёл.

Менее через минуту все наконец-то стояли на своих местах и Мицуки начала размораживать всех замороженных противников, членов одной группы. Размораживала она, естественно, только голову, с которой нужен непосредственный физический контакт, без которого команда «охотников» не может получить баллы.

И вот, все относительно разморожены, три члена одной группы кладут свои руки на головы других троих членов группы, проходит пять секунд и... ничего.

Вернее, никакой смены в рейтинге не было, хотя будь они командой «охотников» — они бы заняли десятое место в ТОП-е команд, потому что сейчас там команда с сорока шестью баллами.

— Они не «охотники», — сказал я Мицуки.

— Меняйтесь, — отдала она сразу им команду и теперь уже другая команда должна положить руки на головы.

Было видно, что обе команды этого не хотели, но в этот раз уже никаких инцидентов не произошло и они послушались Мицуки. И уже через минуту ТОП команд сменился, а одна из команд, которой ранее не было в списке, заняла шестое место, заимев шестьдесят пять баллов.

И стоило этому произойти, как я кивнул Мицуки, а она использовала телефон, наведя его на одного из членов команды «охотников».

И вот, спустя несколько мгновений, наша команда появилась в ТОП-е команд, и мы, имея ровно сто баллов на счету, заняли второе место.

Глава 9

«Если я не могу убедить Мицуки бездействовать, то стоит помочь ей достичь её цели, после чего уже на неё можно будет повлиять — именно к этому я и пришёл. Из всех стратегий эта — лучше всех. Хотя вернее будет сказать, что остальные стратегии хуже этой, ввиду чего у меня просто нет выбора. Эта же стратегия плоха по нескольким причинам, и одна из них: сто семьдесят три балла — команда Мияко. За то время, пока мы зарабатывали эти сто баллов, они заработали ещё двадцать баллов.»

— Получилось? — неуверенно спросила Мицуки, смотря в свой телефон.

— Да, — кивнув, ответил я.

— Ура! — обрадовалось Нанаки, в то время, как Мицуки оставалась такой же, как и прежде.

«Значит, даже второе место её не устраивает. Ей нужно только первое. И я уверен, что дело тут не в том, что ей так уж сильно нужно первое место, а в том, что на данный момент его занимает Мияко — та, с кем Мицуки соперничает.»

— Может, отпустите нас, наконец-то? — спросил один из облеченных во льду.

Мицуки ничего не ответила и только едва коснулась льда, в котором он заточён, и через секунд лёд уже исчез полностью. И в это же время Мицуки уже подошла к следующему и проделала тоже самое, и так с остальными, пока все не были освобождены ото льда.

— Свалите, — сразу же скомандовала им Мицуки.

И в момент, когда все начали уходить...

— Да пошла ты на...

— Повтори? — оборвала она парня, который думал, что она его не услышит.

Все резко остановились и перевил своё внимание на Мицуки и парня. Сам же парень сжал кулаки и развернулся к ней, но стоило ему встретиться с ней взглядами, как решимость в нём пропала.

— Говорю: удачи вам на экзамене.

Мицуки на это лишь цыкнула, кивнула в сторону пляжа и сказала:

— Проваливай, бесталанный. И к вам это тоже относиться, — обратилась она уже к остальным пятерым выбывшим, что застыли на месте.

И стоило Мицуки это сказать, как все они начали поспешно уходить от нас, и, как мне кажется, многие из них были этому счастливы, даже учитывая, что выбили из экзамена.

— Двигаемся к центру, попутно ищем место для отдыха, находим, отдыхаем пятнадцать минут — и снова двигаемся, понятно? — спросила у нас с Нанакой Мицуки, стоило выбывшим отдалиться.

«Радует, что она не настолько неблагоразумна, чтобы сразу же после этого рваться в бой.»

— Да, — ответила ей сразу же Нанака.

А я же кивнул — чего было вполне достаточно.

После этого она повернулась и лёгким бегом побежала вперёд. Мы же с Нанакой последовали за ней таким же неспешным бегом.

Так мы пробежали порядка десяти с лишнем минут, пока не нашли более-менее подходящее под необходимые критерии место.

На этот раз в роли места для отдыха выступило окончание леса, переходящее в чистую тропическую поляну, на которую открывался замечательный вид, позволяющий без проблем отслеживать всех приближающийся; обратную же сторону Мицуки прикрыла своим льдом — сделав своеобразный полукруг изо льда на земле, стоит на который кому-то ступить, как мы это точно услышим.

— Слушайте, — неожиданно обратилась к нам Нанака, — а почему мы не используем стратегию первой встреченной нами команды на этом экзамене?

— Ты о тех, кто косили под команду «охотников», провоцируя других указывать на них и выбывать с экзамена? — уточнила Мицуки, и после того, как Нанака кивнула, ответила: — Потому что нам это ничего не даст. В то время, пока мы будем тратить на это время — другие будут зарабатывать баллы. Вот и всё.

— Не совсем верно, — вмешался я, из-за чего обе перевили взгляд на меня.

— И что же не так с этим? — поинтересовалась Мицуки.

— Даже если бы за это давали баллы — это далеко не лучшая стратегия, — и поняв, что подал информацию слишком скомкано, разъяснил: — Разумеется, всё зависело бы от количество выдаваемых баллов, но даже если бы за это выдавали по сто баллов, то всё равно это была бы не слишком хорошая стратегия.

— Понятно, но по больше части всё равно плевать, ведь нам за это баллов в любом случае не светит, и мы к ней точно не прибегнем, так что можешь не объяснять, — резко сказала Мицуки, потеряв интерес.

— А мне интересно было бы послушать... — высказалась Нанака, спустя пару секунд, во время которых решалась — стоит ли это говорить, или нет.

Япосмотрел на Мицуки и она тихо фыркнула и отвернула голову, словно говоря: делайте что хотите, пока время есть.

— Хоть на этом экзамене группы и поделены на «жертв» и «охотников», но на деле всё не совсем так просто. И всё из-за...

— ТОП-а команд? — перебила она меня, высказав догадку.

«Она что, из тех, кто не понимает момент и перебивает других на полуслове?» — пронеслось у меня в голове.

— Да, отчасти именно поэтому, — согласился я с её догадкой. — Ведь даже учитывая шлемы, скрывающие лица участников, определить, кто скрывается под ним, — всё равно не составит проблем, ввиду имеющегося у каждого участника приложения на телефоне, которое показывает, кто есть кто; а зная, кто находиться перед тобой, кто стоит в ТОП-е команд и их рост в рейтинге — можно легко определить команда «охотников» ли они, или же команда «жертв». Это в случае, естественно, если команда «охотников» будет использовать свою привилегию. Если же они этого делать не будут, как я сказал ранее, — отличить их от команды «жертв» будет невозможно. А теперь вопрос: почему школа сделала так, чтобы было видно результат только первых десяти команд?

Повисло недолгое молчание.

— К чему это вообще? — спросила Мицуки, развеяв наступившую тишину.

— К тому, что это крайне важный момент экзамена.

— Если хочешь что-то сказать — говори прямо, а не загадками.

Я посмотрел на Нанаку, а она в ответ лишь пожала плечами, явно не зная ответ на мой вопрос.

— На этом экзамене не просто так отсутствует возможность отслеживать количество команд на данный момент всё ещё участвующий в экзамене. Если исходить из правила, что после выбывания команды «охотников» команда «жертв» становиться командой «охотников», — а команд «охотников» всегда тридцать пять, — то выходит, что минимум команд на этом экзамене — это тридцать пять. Это если, конечно, не брать возможность выбывания команды по каким-то серьёзным причинам, например — сильным ранениям у одного из её членов.

— Ну и? Что ты хочешь этим сказать.

— Во-первых, то, что количество очков, которые можно заработать будучи командой «охотников», сильно ограничено, ввиду того, что лично мы уже знаем о трёх выбывших командах, а их явно больше, и прошло всего несколько часов со старта экзамена; во-вторых, чем меньше будет команд жертв — тем им будет легче, потому что им даже не придётся что-то предпринимать, чтобы вычислить из какой команды противник.

— Иначе говоря, — продолжила мою мысль Нанака, — чем ближе к концу экзамена, тем сильнее всё меняется, и команды «охотников» становятся жертвами, в то время как команды «жертв» наоборот чувствуют себя намного увереннее и лучше?

— Всё верно. Я думаю, к началу третьего дня экзамена будет максимум сорок-сорок пять команд, из которых тридцать пять — это команды «охотников». И если так получиться, что мы получим статус «охотников» в третий день, то, я думаю, нам не стоит этим пользоваться в любом случае, — и после этих слов посмотрел на Мицуки. — Даже если от этого будет зависеть на каком месте мы окажемся к концу экзамена. Игра не стоит свеч.

— Зря так печёшься. К концу экзамена я буду на первом месте в любом случае, — уверенно заявила она в ответ.

«Видимо, она не из тех, кто учиться на ошибках.»

Ещё некоторое время мы просидели в тишине, осматриваясь и отслеживая ТОП команд, который после нашего подрыва стал куда активнее двигаться.

— Всё, передохнули и хватит — двигаемся дальше, — сказала Мицуки и встала.

А следом за ней повторили и мы.

— Мы даже не обсудили план действий, — заметил я.

— Он нам не нужен. Уже действовали по твоему плану и были в самом конце списка с нулём баллов. Зато стоило начать действовать по-моему как мы заняли второе место за полчаса. Планы для бесталанных слабаков, — и сказав это, побежала в сторону центра.

«Она, видимо, совсем забыла, что и эти сто баллов мы тоже заработали за счёт высказанного мною плана.»

— Я знаю, что ты стараешься и хотел как лучше, но, мне кажется, действительно стоит довериться гению дома Токи, — произнесла Нанаки и побежала вслед за ней.

Я же устало вздохнул и так же побежал за ними, внимательно оглядываясь по сторонам.

Так мы бежали порядка двадцати минут.

За всё это время я заметил четыре группы, из которых две прятались и были, по-видимому, в засаде, а другие две — бежали на точки.

Из примечательного: из этих четырёх групп заметили нас лишь трое, и стоило им нас заметить, как они набирали дистанцию, либо же, в случае засады, старались спрятаться ещё сильнее.

Наверняка благодаря тому, что мы появились в ТОП-е команд, они проверили, кто состоит в нашей команде, и увидев Мицуки приняли решение просто с нами не связываться, особенно учитывая, что мы вторая команда на этом экзамене, которая смогла вывести с экзамена команду «охотников» и получить сто баллов.

Так что вполне естественно, что они и многие другие команды решат не связываться с нами. Можно сказать, благодаря выбранному пути Мицуки мы получили своеобразную защиту от тех, кто в теории мог доставить нам проблемы.

Спустя же эти двадцать минут мы достигли пункта назначения, к которому и стремилась Мицуки — к красной точке.

— Нам нужно просто простоять тут десять минут, верно? — спросила Мицуки, когда мы втроём находились на точке.

— Вообще-то, всего лишь пять, — поправила её Нанака.

— Я не тебя спрашивала, — холодно произнесла Мицуки и кивнула в мою сторону, словно говоря: «Давай, говори так ли это».

— Нанака верно сказала, нам нужно лишь пять минут простоять на территории этой точки и тогда она будет захвачена нами и мы получим десять баллов. Это в случае, если никто из нас не покинет территорию точки до конца захвата.

— Ясно. Тогда я запрещаю вам покидать эту точку, даже если на кону будут стоять ваши жизни.

Кажется, Нанаку от таких слов немного передёрнуло. Я же расслабился и продолжил наблюдать за происходящим.

Прошло пять минут.

— Сто десять баллов, — констатировала факт Мицуки, смотря в свой телефон. — Это было даже проще, чем я предполагала. Видимо, я действительно допустила ошибку, изначально прислушавшись к тебе, слабак, — обратилась она ко мне. — Двигаемся дальше.

И договорив, побежала в сторону самой ближайшей красной точки. А мы, как и в прошлые разы, двинулись следом за ней.

Около двадцати минут быстрого бега и мы уже на другой точке. И кроме нас на этой точке стоит ещё другая группа в полном составе.

— Свалили, — сказала им запыхавшееся Мицуки, держась рукой за дерево и кивнув головой.

И устала не только она. Нанака тоже была уставшей и выдохшейся. Как, впрочем, и я. Было бы ложью сказать, что после такой нагрузки я мог бы показывать такие же результаты, как и до них.

Нам всем нужен был отдых после захвата той точки, но из-за решения Мицуки сейчас мы уставшие напротив другой команды, которая не выглидит уставшей и которая прибыла сюда до нас, и вполне могла устроить ловушку.

— Вы глухие? — снова задала им вопрос Мицуки. — Я сказала вам: свалили.

Они остались стоять на месте, попутно тихо перешёптываясь между собой.

«Скорее всего, они видят наше физическое состояние, и только поэтому игнорируют Мицуки. Но так же возможен и другой, более негативный для нас вариант...»

— Вы же знаете, кто я, и всё равно игнорируете мои слова? — с агрессией в голосе продолжала она. — Если сейчас же не свалите, оставив это точку — вам же хуже будет.

Они занервничали ещё сильнее, чем прежде. Видимо, среди них не было даже одного такого же храбреца, как тот парень, который почти в открытую противостоял Мицуки.

Но притом, что они явно все сильно втроём нервничали они оставались на месте и никак не отвечали Мицуки.

«Они боятся Мицуки и при этом не нападают, давая нам время перевести дух, хотя с их стороны было бы логичнее не дать нам отдохнуть и восстановить силы. А это значит... они нас даже не хотят побеждать.»

— Они время тянут. Скорее всего, им осталось минута или менее для захвата точки.

И судя по тому, как они разом напряглись ещё сильнее — я прав.

Мицуки же в это время моментально, после моих слов, запустила в этих троих ледяную волну по земле, которая разделилась на три части и устремилась к каждому противнику.

Благодаря большому расстоянию между нами из троих на это успели среагировать двое: один использовал молнию, выстрелив её в идущую к нему струю льда; а второй закрылся столбом огня. У третьего же в это время заморозились ноги, и лёд продолжал подниматься вверх, захватывая всё больше его тело.

Увидев, что дальней атаки не хватило, Мицуки побежала вперёд, прямо к ним, создавая вокруг себя ледяные иглы, направленные в тех двоих, что успели отбить предыдущую атаку.

Эти же двое участников в этот момент готовились к атаки Мицуки и заняли защитные позы, попутно используя EMF и подготавливая какие-то способности.

И вот, между ними уже менее десяти метров. Обе стороны готовы к бою.

— Токи-сан! — закричала Нанаки.

И этого хватило, чтобы Мицуки остановилась, а вслед за ней и те, на кого она бежала.

— Что?! — развернувшись, спросила она.

— Точки уже нет. Она захвачена ими, — ответил я за неё, убирая назад свой телефон с открытой картой, которую только что показал Нанаки.

Наши противники заметно расслабилась, стоило им это услышать. Но сделали они это зря — как только они расслабились, по земле от Мицуки почти сразу прошлись ледяные волны, которые достигли их ног, заморозили их, а после быстро разрослись, окутав полностью все их тела льдом, превратив в глыбы льда.

— Я предупреждала. Теперь постоите пару часов глыбами, подумаете — стоило ли оно того, — холодно произнесла она, явно будучи недовольной таким исходом. — Идём на следующую точку, — бросила она уже нам, доставая свой телефон.

«Это плохо кончится.»

Глава 10

Следующий пять часов мы безостановочно передвигались от одной красной точки к другой, периодически ещё сражаясь с другими командами и лишь изредка делая небольшие передышки минут в пятнадцать-двадцать.

Естественно, учитывая такую нагрузку и физическую подготовку всех наших членов группы долго это продолжаться не могло: Нанака устала первой и продолжала двигаться лишь потому что боялась Мицуки; следом устала уже сама Мицуки, но видимо из-за того, что мы так и не обогнали команду Мияко, она не могла успокоиться и сделать передышку, продолжая двигаться вперёд всё в более худшем состоянии; ну и через некоторое время и моей физической подготовки перестало хватать.

— Пора остановиться, — когда мы закончили с захватом очередной точки, сказал я.

— Нет... — держась за свои колени и отдыхиваясь, ответила Мицуки.

Даже одного её запаханного голоса хватило бы, чтобы понять, что она на пределе, а учитывая и все остальные факторы — её может в любой момент вырвать, или даже она может потерять сознание.

Если второй вариант произойдёт, то с огромной долей вероятности мы проиграем и вылетим с экзамена, потому что вдвоём с Нанакой, так ещё и в таком состоянии, мы точно не сможем отбиться даже от средней по силе группы. Не говоря уже о возможности встретиться с какой-нибудь сильной группой, — если такое произойдёт наши шансы почти будут ровны нулю.

— Нам нужен отдых. Всем нам, — уточнил я.

— Говори за себя... — и с этими словами выдохнула и попыталась встать ровно на ноги, но по итогу чуть не упала, что не удивительно, ведь даже до этой точки мы добирались через силу. — Мы всё ещё на втором месте, нам нужно больше очков, — и говоря это, она пошла вперёд, пытаясь набрать скорость.

— Даже если мы сейчас займём каким-то образом первое место, то это будет бесполезно: даже учитывая наше нынешнее состояние, уже завтра мы ощутим всю полноценную отдачу от перегрузки наших тел; а если продолжим двигаться в таком состоянии и далее, то вполне можем встретить команду «охотников», члены которой могут быть не такими слабыми как из той группы, и в таком случае мы можем полностью покинуть данный экзамен, и тогда уже точно не сможем занять первое место.

— И что же ты предлагаешь? Снова бездействовать?

— Это не бездействие, это отдых, который каждому из нас сейчас необходим.

— Знаешь, сколько мы заработали баллов, пока я решили, что, возможно, ты действительно что-то полезное придумаешь?

Я промолчал.

— Ноль, — повернувшись ответила она. — Мы ничего не заработали, и это притом, что в команде есть гений вроде меня. Это просто позор. А знаешь, сколько мы заработали баллов, действуя по-моему?

Я снова не стал отвечать, хотя и снова знал ответ.

— Двести шестьдесят, — и сказав это, развернулась обратно и пошла вперёд, договорив: — Как по мне, прогресс очевиден, как и разница в полезности двух подходов.

— Но ты смотришь лишь на короткий промежуток времени.

Она остановилась, и спустя промежуток времени, повернулась.

— Мне послышалось, или ты мне «тыкнул»?

Мне даже не нужно видеть рядом стоящую Нанаку, чтобы почувствовать, как сильно она напряглась.

— Он оговорился, Токи-сан, — ответила за меня Нанака, встав передо мной, словно беря удар на себя.

— Я не тебя это спрашивала, слабачка, — и с этими словами Мицуки кивнула на меня. — Так мне послышалось, или нет?

— Нет.

— Что!? — чуть ли накричала Нанака, развернувшись ко мне. — Акира, ты же просто оговорился! Скажи, что просто оговорился — и всё!

— Нет, я не оговорился.

— Тогда просто извинись!

— Он не будет извиняться, — сказала Мицуки, смотря на меня. — Уж не знаю, почему ты так за него печёшься, слабачка, но у этого бесталантного явно голосок прорезался, стоило ему получить внимание рода Мори.

— Что? — с непониманием в голосе, спросила Нанака, развернувшись в Мицуки.

— О, а ты не знаешь? Этот бесталантный настолько привлёк внимание рода Мори своим выступлением на прошлом экзамене, что его даже пригласили на их приём. Так ещё не просто на приём, а в сопровождение самой Мияко-сан. Думаю, даже тебе не нужно объяснять, что всё это значит. И что хуже всего — видимо, пройдя через всё это, он теперь думает, что вправе быть мне равным и разговаривать со мной на «ты», верно?

Повисло недолгое молчание. Я перевёл взгляд на Нанаку.

— Давай не сейчас, — попытался я.

Но Нанака проигнорировало моё желание.

— Это поэтому ты мне сказал не идти туда?

— В смысле, ты сказал не идти ей туда? — заинтересовалась Мицуки.

— Ты навредишь нам обоим, если сейчас продолжишь это, так что давай отложим этот разговор на потом? — проигнорировав Мицуки, сказал я Нанаке.

— Нет! Я хочу знать сейчас!— сжав от злости кулаки, выкрикнула она.

— Ты игнорируешь меня? Я спросила: в смысле, ты сказал не идти ей туда? — продолжила лезть в разговор Мицуки, начав приближается.

— Если ты забыла, то нас слышит не только Мицуки, — вновь попытался я достучаться до неё, стукнув пальцем по своему шлему.

— Плевать! Я хочу знать, какого хрена с тобой происходит! А главное — какого хрена происходит с нами!

— Вы слишком высокого о себе мнения, если думаете, что меня можно так просто игнорировать, — не унималась Мицуки, подходя к нам. — Если вы сейчас же всё не расскажете мне и не перестанете тратить наше время, то...

— Со всем уважением к вам Токи-сан, но не могли бы захлопнуть свой рот?! — не выдержала Нанака.

Мицуки от такого даже на секунду остановилась, видимо пытаясь осознать произошедшее и то, как ей на такое произошедшее реагировать.

— ТЫ! Да ты! — и фыркнув, произнесла: — Плевать... у вас пять минут, — на удивление, успокоившись, легко сказала она, не став приближается ближе, но и так же не отошла дальше.

— Что ты молчишь?! — взяв меня за плечи, продолжила Нанака. — Тебе что, плевать?! Плевать после всего, что было?!

«Как же всё невовремя.»

— Нет, — спокойно ответил я.

— Что «нет»?

— Мне не всё равно. Если я так поступил, значит на это была причина.

— Какая ещё причина тут может быть!?

— А разве это важно? Я думал, смысл таких взаимоотношений, как у нас, прежде всего в доверии. Разве я не прав?

— Да о каком ты доверии можешь говорить после такого!?

— Какого? — попросил уточнить я, и спустя секунду заминку продолжил: — Откуда тебе знать, что это обозначает, и что это обозначает для нас? Ты сейчас что-то себе навоображала и из-за того, что не смогла проконтролировать свои эмоции, подставила нас обоих, рассказав то, что не следовало, тем, кому не следовало об этом знать.

— Но ты... но...

— Что «но»? Хочешь сказать это не так? Тебе ли не знать, как я к тебе отношусь, и при этом ты всё равно не доверяешь мне и устроила это, навредив обоим. Сейчас, когда эмоции отошли на задний план, ты уверена, что не совершила ошибку?

— Но просто ты... ты так изменился, и... ну я не знаю...

— Всё хорошо, я понимаю и я не злюсь, но давай поговорим об этом позже?

— Да... да, хорошо, давай погорим позже...

И не прошло и секунды, как...

— Вы закончили разыгрывать свою сценку? — спросила Мицуки.

Я кивнул.

— Тогда условимся так: мне совершенно плевать на то, какие у вас отношения и кто из вас накосячил, но до конца экзамена, пока я привязана к вам, более никаких сценок. Вы слушаетесь меня, говорите со мной в уважительной форме и даже не думаете противиться моим приказам.

— Хорошо, — тихо произнесла Нанака, смотря в землю и явно обдумывая произошедшее.

— Я не согласен.

— И пришли к тому, с чего начали... — произнесла она, устало выдохнув, — и почему же?

— Я не против взаимоуважения, а так же выслушивая предложений каждого, но подчиняться беспрекословно я, к сожалению, не могу.

— И почему ты это, вдруг, не можешь? Не уж-то уже считаешь себя выше, чем просто простолюдином? — тихо усмехнулась она.

— Нет, дело совершенно не в этом. Я лишь хочу быть в числе победителей на этом экзамене — и это всё, чего я хочу.

— И ты думаешь, что если придерживаться моего плана, то победителем тебе не быть, верно?

— Да, придерживаясь твоего плана, высока вероятность поражения.

— И снова, значит, на «ты»... — вскользь подметила она. — Значит, у нас разные мнения насчёт моего плана, и с этим ничего не поделать. Но кому-то всё равно придётся уступить, и это точно буду не я.

— Боюсь, у тебя не будет выбора.

— А не слишком ты наглые слова выбираешь, слабак? Готов ответить за сказанное?

«„Ответить за сказанное?“ Она явно не подбирает слова, как Мияко.»

— Не вижу в этом смысла. Экзамен устроен так, что двое без третьего ничего не смогут сделать; но при этом и третий без двоих ничего не сможет сделать. Понимаешь, к чему я клоню?

— Иначе говоря, шантаж — если я тебя не послушаюсь, то мы все пойдём ко дну?

— Верно.

— Ты хоть понимаешь, что за шантаж меня тебе потом будет?

— Примерно, и я готов к этому.

— Хо, ну значит ты не черта не понимаешь, что тебе реально за это будет. Или думаешь, что твоя крыша тебя защитит, но поверь — они в это фиг полезут, пока не будет всё «официально», а этого времени мне хватит.

— Я же сказал, что всё понимаю. Так к чему эти расписания?

— Наивный невежа, — чуть ли не выплюнула она с отвращением, после чего громко щёлкнула пальцами.

«Это был не простой щелчок пальцами для вида. Это был приказ к действиям. Но к каким именно — я узнаю только после окончания экзамена. Хотя вариантов не слишком много.»

— У тебя всё ещё есть шанс одуматься. Нужно лишь пасть ниц и вымолить прощение.

— Спасибо, но я, пожалуй, откажусь.

— Когда этот экзамен закончиться, ты пожалеешь об этих словах.

Я не стал ничего на это отвечать.

— Надеюсь, этот момент улажен и мы можем вернуться к сути? — спросил я.

— Если для тебя подобный исход — это просто «улаженный момент», то да, мы можем перейти к сути.

— Как я сказал ранее, даже если один человек из группы начнёт мешать своей команде, то вся группа будет обречена, поскольку влиять физически на союзника нельзя, ввиду наказания, и повлиять как-то иначе ни одна из сторон тоже не может. Поэтому я предлагаю выход из этой ситуации, когда ни одна из сторон не хочет отходить от своей стратегии — я предлагаю компромисс.

— Компромисс?

— Именно.

— Если я правильно понял, то ты за то, чтобы действовать, пока есть хоть какие-то силы в наших телах, либо пока мы не возьмём первое место, верно?

Мицуки кивнула.

— Я же за то, чтобы начать действовать на второй или третий день, а в первый — полностью отдыхать и экономить силы. И выход из этой ситуации прост: будем равномерно распределять время на отдых и на действия. Исключением будут лишь возможности заработать много баллов, например если мы станем командой «охотников» или у нас будет возможность опознать «охотников». Так устраивает?

— Нет, — холодно отвели она и сделав небольшую паузу договорила: — Но выхода у меня нет...

Глава 11

После нашего небольшого командного конфликта оставшаяся часть первого дня второго особого экзамена поделилась на три части: отдых, длинною в четыре часа; захват точек, так же в четыре часа длиною; и ночь, начавшуюся в девять часов ночи, когда все точки, по правилам экзамена, резки исчезли с карт у всех участников экзамена.

За время четырёх часового отдыха мы нашли подходящее место и смогли там некоторое время отдохнуть, заодно использовав выданные нам школой припасы, а так же, после этого, ещё дошли до установленных школой на территории экзамена мини-уборных.

И после этого мы вернулись к тому, на чём и закончили, — к захвату красных точек.

На момент нашего небольшого конфликта наша команда была на втором месте и имела двести шестьдесят баллов. Спустя же четыре часа — ничего не поменялось. Наша команда всё ещё была на втором месте и, естественно, количество наших баллов всё так же не изменилось и их у нас было двести шестьдесят.

Но если наша позиция и баллы к тому времени и не изменились, то это не означает, что у других команд тоже ничего не поменялось. Например, команда, которая была на четвёртом месте и имела всего лишь девяносто пять баллов к моменту нашего конфликта, после него, спустя четыре часа, уже вырвалась на третье и имела сто восемьдесят пять баллов.

В это же время команда Мияко так же, как и наша команда, не уступила своего места и занимала почётное первое место. Только если мы перестали участвовать в наборе баллов на целых четыре часа, то команда Мияко — нет. Они всё так же продолжали их постепенно набирать, всё сильнее наращивая отрыв между нами и, тем более, между остальными командами.

Четыреста сорок восемь — вот сколько они набрали баллов за весь экзамен.

И это притом, что у них более не было сильных рывков благодаря отлову команд «охотников», а так же, притом, что они явно снизили темп набора очков, видимо тоже начав выдыхаться. Но при этом тут же стоит учитывать и то, что вряд ли хотя бы одна команда вступала с ними в конфликт по своей воле, а значит — у них полная свобода действия, и всё, что от них требуется — передвигаться с одной точки на другую и захватывать их, получая баллы.

Отмечу, что, в отличии от нашей команды, они так же не чураются захватывать ближайшие оранжевые, а так же, иногда, и зелёные точки, если те появляются близко к их местоположению.

Естественно, образовавшаяся разница почти в триста баллов между нашими командами очень сильно раздражала Мицуки, отчего следующие четыре часа, стоило закончиться четырём часам отдыха, стали для нас полноценным физическим адом, состоящим из бесконечной беготни от одной точки к другой.

За эти четыре часа мы неоднократно встречали другие команды: часть из них были вымотаны куда сильнее нас, ещё часть были во вполне хорошей форме, ну и последняя часть — явно ещё ничего толком не предпринимала на этом экзамене, придерживаясь стратегии, похожей на мою.

Отмечу, что за все эти четыре часа, пускай мы и встречали другие команды, но ни одна из них не решалась на нас напасть, или, хотя бы, начать двигаться в нашу сторону. И всё это благодаря Мицуки. Ведь был бы этот экзамен рассчитан на одиночных участников и имей я в таком случае такое же количество баллов — я уверен, что кто-то бы, будучи «охотником», решил напасть на меня, посчитав лёгкой целью, которой просто повезло каким-то образом получить такое количество баллов.

Причём проходил бы этот экзамен в парах по два участника и был бы я этом случае в паре с Нанакой, то всё было бы точно так же, как и в примере, когда я один — ничего бы не поменялось. Каждый второй бы думал, что это просто везение, что группа таких слабаков смогли набрать такое количество баллов, и поэтому бы без конца нападали.

В этом плане нам, конечно, повезло, что у нас в команде есть Мицуки.

Но если смотреть с другой стороны, то Мицуки, как я сказал ранее, устроила для нас троих настоящий ад, состоящий из бесконечной физической нагрузки, которая явно на несколько голов выше уровня той, на которую мы способны.

Целый четыре часа мы бесконечно передвигались с одной точки на другую, и за всё это время мы даже ни разу не остановились, не считая захвата точек.

Естественно, после таких нагрузок наши тела были измотаны на совершенно другом уровне, даже если сравнивать со состоянием до четырёх часового отдыха.

Но были и положительные стороны — всего их две: во-первых, впереди нас ждал отдых в виде сна, пускай и с нуждой в карауле; а во-вторых, мы смогли более-менее наверстать разрыв между командой Мияко и вновь увеличить разрыв с остальными командами, а если быть точнее, то количество наших баллов на данный момент составляет четыреста тридцать.

Хотя, если уж говорить правдиво, то последнее положительным было только для нас с Нанакой. Для Мицуки же это было скорее напоминанием того, что мы всё ещё занимаем всего лишь второе место, а уже это, в свою очередь, означает, что мы так и не смогли обогнать команду Мияко.

Но благодаря нашему упорному труду мы смогли почти низвести на нет разрыв между нами. Как я сказал ранее, количество баллов нашей команды на данный момент равно четыреста тридцати. Что же до команды Мияко, то, как я уже говорил ранее, количество их баллов равно четыреста сорока восьми, ввиду того, что постепенно они всё сильнее замедлялись и под конец уже вовсе перестали участвовать в наборе очков.

И в силу этого фактора Мицуки с одной стороны горела побыстрее наверстать этот разрыв и обогнать, а с другой — наконец-то, вполне спокойно начала прислушиваться к нам и, кажется, теперь даже не против моей стратегии — по крайней мере, хотя бы стала менее холодной в общении, чем раньше.

Вот примерно так и прошли ещё восемь часов экзамена, а после наступило девять часов вечера и все точки резко исчезли с карты, а их захват стал невозможен, исходя из правил экзамена.

Естественно, в правилах не указано, что набор очков через «охотников», «жертв» прекращается ночью, а значит — в теории, можно пытаться и ночью набрать баллы этим способом.

Но наша команда отказалась от этого способа, в угоду отдыха, который нам всем был необходим. Так что решив этот момент и найдя подходящее место, прикрытое с двух сторон, мы сели на землю, опираясь спиной на деревья и начали обсуждать как пройдёт эта ночь.

— Если с местом мы определились, и вы вдвоём отказываетесь от идеи «поохотиться» ночью на «охотников», то тогда решим вопрос с караулом, — начала Мицуки.

— Точки не появляются с девяти вечера до восьми утра, но желательно будет встать хотя бы в семь, потому что нужно будет время, чтобы дойти до уборных и вернуться обратно к центру, где и появляется основное количество красных точек, — перебил я её, что ей, очевидно, не понравилось, но она промолчала и я продолжил: — А это значит, времени у нас на сон чуть больше девяти часов. Можно было бы разделить по три часа на каждого, но я предлагаю поступить иначе.

— И как же? — поинтересовалась Мицуки.

— Сегодня караулить буду только я.

— Что? Почему? — резко всполошилась секунду назад чуть ли неумирающая Нанака.

Мицуки же просто молчала, ожидая объяснений.

— Я думаю, за сегодняшний день вы уже заметили, что я самый выносливый и физически развитый в нашей группе.

— Но это не означает, что тебе не нужен отдых, — на этот раз перебила меня Мицуки. — Не пойми неправильно: мне совершенно плевать на тебя и твоё состоянии, но пока мы в одной команде, где и так я, по большому счёту, — единственный сильный и способный участник, мне не хотелось бы, чтобы остальные, и без того, не слишком полезные члены команды, становились ещё бесполезнее. Если ты будешь весь следующий день как мешок картошки, то смысл от того, что мы хорошо выспимся и восстановим силы?

«Она говорит, на удивление, очень правильные мысли.»

— Я понимаю твои опасения, но прошу довериться и следовать моей стратегии, если ты действительно хочешь занять первое место и обогнать Мори-сан.

Она на секунду задумалась, а после задала вполне резонный вопрос:

— Тебе-то какой с этого прок? Как по мне, так ты точно не гонишься за первым местом.

— Но так же и не хочу быть в числе проигравших.

— Иначе говоря, если сегодня будем караулить все вместе, то шанс нашего поражения выше? — догадалась Нанака.

— Да, — ответил я прямо, кивнув.

— Объяснишь, с чего ты решил, что ты лучше нас в этом? — с нескрываемым лёгким раздражением спросила Мицуки.

— Всё просто: я уже сказал, что физически я развит лучше вас. Проще говоря, я уверен в том, что мне хватит сил на караул этой ночью, а так же следующий день я не буду обузой.

— Но это лишь с твоих слов. Мы не можем знать, насколько они правдивы, — верно заметила Мицуки.

— Естественно, и доказать я это так же никак не могу. Тут есть лишь два варианта: либо довериться мне, либо — нет. Но если прибегнем ко второму, то шанс догнать Мори-сан будет крайне низким.

«Я буквально бью по её самому больному месту. Соревнование и победа над Мияко для неё настолько важна, что она вполне может прислушаться ко мне, особенно учитывая все мои предыдущие заслуги.»

— Тем более, мне просто нет смысла пытаться нас саботировать, или предпринимать что-то подобное, ведь, как я сказал ранее, я не хочу быть в числе проигравших.

И в то время, пока Мицуки молчала, не отвечая на мои слова, Нанака высказалась:

— Мне не нравится это. Я не хочу, чтобы не спал всю ночь, а после ещё и целый день испытывал физическую нагрузку.

— Не весь день, — ответил я, посмотрев на неё, а после переведя взгляд на Мицуки, — мы договорились, что только половину дня уделяем набору баллов. Я отдохну и посплю в ту самую половину, когда мы будем отдыхать. Мне этого вполне хватит, чтобы полностью восстановиться.

— Тогда давайте поставим её сразу же после ночи, а в обед начнём набирать баллы и к ночи закончим!

— Не пойдёт. Я предполагаю, что из-за нашего примера, теперь и другие команды решат придерживаться похожей стратегии.

— Ты о том, что мы начали набирать баллы под конец дня? — предположила Мицуки.

— Именно. Благодаря подобной стратегии мы начали действовать во время, когда другие команды уже еле держались на ногах, истратив все силы в первой половине дня. Теперь об этой стратегии догадаются и остальные команды.

— Поэтому ты хочешь действовать утром, когда будет меньше всего конкуренции?

— Не совсем. Я предлагаю действовать утром и вечером, а в обед — отдыхать. Если говорить более конкретно, то с восьми утра до девяти вечера у нас тринадцать часов — делим их напополам, получаем шесть с половиной часов на отдых и столько же на набор баллов. Эти шесть с половиной часов набора баллов снова делим наполовину и получаем по три часа и пятнадцать минут. Начнём набор баллов начинается с восьми утра, закончим примерно к одиннадцати; дальше отдых шесть часов, а следом за ним, примерно в шесть часов, снова начнём набирать баллы.

— И в чём смысл, если мы пересечёмся со всеми типами групп?

— Как раз таки в случае, если мы начнём утром или после обеда мы столкнёмся с обоими типами групп, потому что в обед будут действовать как те, кто собираются набирать баллы весь день, так и те, кто собирается набирать баллы с утра по обед; так ещё и с теми, кто начнёт набирать баллы с обеда до вечера. Иначе говоря, действовать в обед — худшее решение в данном случае, потому что тогда нашими соперниками будут почти все группы.

— Звучит резонно... — тихо произнесла Мицуки, обдумывая мною сказанное. — Но я всё ещё не уверена насчёт твоего предложения о одиночном карауле.

— Мне тоже это не нравится, — поддакнула ей Нанака. — И я не понимаю, почему ты так отвергаешь помощь в карауле, пытаясь всё взвалить на одного себя.

В её голосе чувствовалось беспокойство и неуверенность.

— Я не отвергаю помощь. Просто предлагаю максимально рациональный план, благодаря которому мы получим максимум из имеющихся ресурсов.

— Хорошо, — неожиданно сказала Мицуки, прервав желающую что-то ответить мне Нанаку. — Я согласна с этим планом. Я действительно за сегодня слишком измоталась физически, и из-за этого не уверена, что завтра смогу быть хотя бы на таком же пике силы, как и сегодня, не говоря уже о третьем дне, в котором нужно будет постараться и выложиться на максимум. Так что если ты уверен, что будучи сегодня в карауле в одиночку сможешь будь хотя бы на таком же уровне и завтра — я согласна с твоим планом.

Я кивнул, но Нанака снова продолжала эту тему:

— Если ты не хочешь утруждать Мицуки, то давай хотя бы я тебе помогу! От меня всё равно не слишком много пользы! Сегодня я, к примеру, вообще ничего не сделала!

— Не вариант, — прервала её Мицуки. — В таком случае буду уже не согласна я.

— Что? Почему?!

— Ты будешь обузой, — холодно произнесла она. — Ты и так не блестишь пользой, как сама заметила только что, а так ещё и без сна и отдыха вовсе станешь полноценной обузой для нас. Этот экзамен строиться на взаимодействии всей команды. А если ты будешь еле плестись от одной точки к другой, то даже не важно, насколько я хороша и талантлива. Ты просто утянешь меня на дно.

«Сурово, но полностью верно. К сожалению, Нанака просто бесполезна — это факт.»

— Именно поэтому лучшим вариантом будет либо если мы все будем сменяться этой ночью, разделяя нагрузку, либо если он возьмёт весь караул на себя и отоспится в обед, при этом не будет являться обузой, по крайней мере — по его собственному заявлению.

— Но...

— Ты, кажется, не понимаешь, — посмотрела на неё Мицуки. — Этот экзамен куда важнее, чем тебе может казаться, а ты далеко не столь полезна, чтобы что-то говорить, и у тебя есть такая возможность, лишь потому что он доказал свою полезность. Если же проще сказать, то пока ты никак не доказала свою полезность, так что просто закрой рот, твоё мнение не имеет совершенно никакого веса.

После такой давящей речи Нанака лишь молча отвела взгляд, посмотрев на меня.

— Я понимаю, что ты заботишься, но Токи права — этот экзамен куда важнее, чем тебе может казаться, так что временно лучше абстрагироваться от ненужный и мешающих эмоций и чувств. И это моя к тебе просьба.

— Если ты так просишь, то... конечно... — нехотя ответила она, отведя и от меня взгляд.

— Раз с этим закончили, тогда ложимся спать, — и сказав это, она начала ложиться, но в последний момент развернула голову. — Кстати говоря, не скажешь мне, как так вышло, что за весь день мы ни разу не пересеклись с командой Мори?

Я пожал плечами.

— Хочешь сказать, это совпадение, что её команда каждый раз отдалялась от нашей, когда мы приближались к ним?

— Видимо, так и есть.

— Считаешь меня за дуру? Впрочем, можешь не отвечать. Плевать, — и с этими словами, улеглась на землю и отвернулась.

А вслед за ней это же сделала и Нанака. Примерно через час Мицуки перестала ворочаться и заснула. И стоило этому произойти, как лишь сделавшая вид, что уснула, Нанака встала на ноги и подошла ко мне.

— Может, всё же я тебя сменю этой ночью? — заботливо произнесла она.

— Нет, не стоит, правда, — но она всё ещё сомневалась, поэтому я протянул руку и взял ей её за руку. — Ты же мне доверяешь?

— Конечно...

— Тогда иди спать, пожалуйста.

Она некоторое время не решалась, но по итогу всё же кивнула и пошла спать.

А дальше началась бессонная ночь моего караула.

Глава 12 — Второй день второго особого экзамена — Двадцать второе июля

За всю ночь рядом с нами прошло всего две группы: первая примерно через час после того, как Нанака всё-таки уснула; а вторая группа проходила рядом в три часа двадцать три минуты.

И если первая группа быстро прошла мимо нашей группы, даже не промедлив, то со второй так не получилось.

Когда они проходили мимо нас, плохо спящая Нанака начала много возиться и громко дышать, отчего нас почти заметили. И в момент, когда я уже был готов будить Мицуки, они всё же перестали идти в нашу сторону, направившись в другом направлении.

Можно сказать, этой ночью нам повезло.

А в отличии от нас, многим другим команда так сильно не повезло — как минимум, шесть команд покинули экзамен этой ночью: две команды, занимающие восьмое и шестое место в ТОП-е команд, резко исчезли из ТОП-а этой ночью в районе двух и четырёх часов ночи; а одна из команд, до этого не появляющаяся в ТОП-е, этой ночью туда попала и резко заняла третью позицию, заработав за эту ночь ровно двести баллов, выведя из экзамена четыре команды «жертв»; и ещё две команды заработали по пятьдесят баллов сверху, отчего одна из команд заняла десятое место ТОП-а, а вторая — девятое, уже имея некоторое количество баллов, заработанных за захват точек.

И шесть команд, как я сказала ранее, — это минимум, выбывших с экзамена за эту ночь. Вполне вероятно, что количество выбывших команд куда больше. А значит, соотношение команд «охотников» к командам «жертв» скоро сильно поменяется.

Ровно в семь часов утра я разбудил Мицуки, а следом и Нанаку.

— Доброе утро, — сонно проговорила Нанака, после чего громко зевнула и потянулась.

— Доброе, — ответил я, встав с корточек.

— Всё хорошо, никого не было? — стражу же закидала она меня вопросами.

— Всё хорошо. Два раза относительно рядом с нами проходили, но в итоге всё закончилось хорошо.

Она на секунду задумалась, анализируя мною сказанное на сонную голову.

— Стой, рядом с нами проходили? А почему ты не разбудил нас? Это же было опасно!

— У меня такой же вопрос, — поддержала её уже вставшая на ноги Мицуки, держащая в руке телефон. — Судя по баллам команд, находящихся сейчас в ТОП-е, этой ночью, как минимум, шесть команд вылетело. И ты вообще об этом в курсе, или ты заснул сразу после нас?

— Разумеется, я не засыпал и я в курсе этого, — ответил я, подав руку Нанаке.

Она посмотрела на руку, на мгновение задумалась и после уже схватилась за неё, потянувшись. И через мгновение-другое Нанака уже стояла на ногах рядом со мной.

— Тогда почему не разбудил меня? — продолжала Мицуки.

— Потому что не посчитал это нужным. Я же сказал, что эти команды были «относительно» близко к нам. Всего лишь относительно, не более. И тем более, я был в любой момент готов разбудить вас.

— Тебе стоило это сделать заранее. Даже для меня могло бы быть проблемой проснуться ночью и сразу отбиваться от атаки.

— Но ведь никакой атаки так и не было, верно? — спросил я, но она промолчала. — А если бы я тебя разбудил, то это могло бы сильно отразиться на твоём физическом состоянии в оставшиеся два дня.

— Риски того не стоили, — холодно произнесла она, продолжая отстаивать свою точку зрения.

— Этот спор может идти бесконечно. Может, лучше разомнётесь и мы выдвинемся?

Мицуки смотрела на меня, не отводя взгляд и ничего не говорила.

— Эм... я бы хотела поскорее выдвинуться, если это возможно... — тихо произнесла Нанака, прервав наш разговор и переминаясь с ноги на ногу. — Просто я не привыкла к таким условия, когда... ну... есть ограничения такие... — говорила она всё тише и тише.

Я перевёл взгляд обратно на Мицуки и ожидал её ответа на это. Она посмотрела на меня, посмотрела снова на Нанаку, легко вздохнула и, дернув плечом, издала хруст, после чего сказала:

— Тут я с тобой согласна — условия этого экзамена просто отвратительны, у меня всё тело затекло от такого дерьмового сна, а нам так ещё две ночи спать. И это, не говоря уже о базовых потребностях в гигиене. Чувствую себя плебеем каким-то из-за этого...

«Это она так на меня намекает? Интересно, какого будет её удивление, когда она узнает, что „плебеи“ не спят на земле и у них нет проблем с базовой гигиеной?» — пронеслось у меня в голове. — «Хотя с её мнение об условиях экзамена я, в общем-то, согласен, ибо гигиена и, тем более, здоровый сон крайне важны. Особенно — сон, потому что он занимает, в среднем, треть человеческой жизни, и пренебрегать им никак нельзя, если действительно заботишься о своём здоровье.»

— Тогда выдвигаемся? — спросил я.

— Да, но для начала спрошу у тебя одну вещь, — ответила мне Мицуки. — Как думаешь, есть шанс найти группы, раскрывшие себя как «охотников»?

— Маловероятно. Этот остров слишком большой, и на нём есть слишком много мест, где могут спрятаться три человека — те же ветви деревьев идеальный пример. Если какая-то группа там спрячется, то шанс найти их на таком острове почти нулевой. А если и найдём их, то не факт, что они всё ещё будут «охотниками». А чтобы проверить это нам понадобиться поймать ещё одну группы. И в итоге, это займёт крайне много времени, а мы даже не факт, что получим свои сто баллов.

— Ага, я тоже так рассудила. Слишком уж мало шансов их поймать.

— Теперь можем идти? — тихо спросила Нанака.

— Да. С главными вопросами мы закончили, так что теперь можно идти, — ответила Мицуки.

Так мы и направились к одной из установленных школой уборных. Стоит отметить, что все они находятся на равноудалённом друг от друга расстоянии и так же равноудалены от центра острова. Благодаря этому у нас был довольно обширный выбор между несколькими уборными и путями к ним, что позволяло нам выбрать наименее рискованный путь.

Хотя особо сильно по этому поводу переживать мы не стали — всё же наша команда далеко не та, против которой можно выступить и легко одержать победу.

И в результате этого мы, встретив четыре команды к ряду, без проблем смогли добраться до уборной, а после — так же без проблем, вернуться к центру острова. И уже вслед за этим мы начали собирать баллы на красных точках.

Как и вчера — стоило каким-то командам встретиться с нашей, как они почти сразу начинали отступать, не решаясь вступать с нами в драку. Но всё же было одно существенное отличие — многие команды стали ещё более аккуратными и срывались на бег, стоило увидеть нас.

И тут я не уверен, что дело в нашей силе, как команды. Скорее, я предполагаю, что дело в неожиданно большом количестве выбывших командэтой ночью.

Не тяжело догадаться, что из-за подобного теперь другие участники начали всерьёз бояться встречаться с другими командами и только завидев их — готовы убегать.

И для нас это, как ни странно, плохо. По большому счёту, естественно.

Ведь пускай таким образом мы и экономим силы и энергию на том, что пропускаем бесполезных драки, но, с другой стороны, наше время, как команды «охотников», ещё не подошло. Иначе говоря, когда оно наступит — многие команды будут сражу же убегать при виде другой команды — это во-первых; а во-вторых, я уже объяснял, что чем дальше — тем команде «охотников» будет труднее, потому что их число всегда будет равно тридцати пяти, в то время, как команды «жертв» постепенно исчезают с экзамена.

Естественно, нет стопроцентной вероятности того, что мы к концу экзамена всё же станем командой «охотников». Но шанс этого явно велик, учитывая скорость с которой команды выбывают с экзамена.

И если уж выбирать идеальное время для того, чтобы стать командой «охотников», то, пожалуй, это будет сегодняшний вечер или ночь, за время которой можно будет разом набрать огромное количество баллов и скрыться до конца экзамена в каком-то далёком и тёмном месте, где нас вряд ли кто-то найдёт.

Но, к сожалению, нам не столь повезло.

С момента, когда мы вернулись к набору баллов, прошло два часа и двадцать минут; за это время мы набрали ещё семьдесят баллов. Если сравнить с нашими вчерашними результатам, то тяжело не заметить разницу в скорости наборов баллов.

И образовалась эта разница из-за двух основных факторов: первый и самый главный — наша общая усталость, возникшая из-за вчерашней огромной нагрузки, а так же плохого отдыха; а второй фактор — это то, что другие команды начали куда больше соперничать за сами точки — то есть, если вчера наша команда, команда Мицуки и ещё пара команд буквально монополизировали себе весь центр с красными точками, и малое чисто команд решалось противиться этому, то уже сегодня, видимо из-за неминуемо приближающегося финала экзамена, довольно многие команды шли на риск и захватывали красные точки, тем самым лишая нас возможных баллов.

Благо, оба пункта коснулись не только нас: последнее коснулось вовсе все остальные ТОП-овые команды, у которых буквально крали добычу из-под их же носа; ну а насчёт усталости — по набору баллов других команд было видно, что ни одни мы вчера работали на пределе.

Особенно это хорошо заметно на команде Мияко, которая закончила вчерашний день с четыреста сорока восьмью баллами, а сегодня за это же время, что было и у нас, набрала всего лишь девяноста четыре балла.

Хоть их результат и чуть лучше, чем у нас, но регресс их скорости наборов баллов очевиден, что подтверждает то, что и у их команды выносливость далеко не бесконечная.

И вот, понимая всё это и захватывая красные точки одну за другой, уже предвещая будущий отдых, после очередной захваченной точки мы проверили наши телефоны, дабы проверить колличество баллов, как нашей команды, так и других команд в ТОП-е, но в итоге за несколько мгновений все мысли улетели в совсем другую сторону.

«Охотники,» — это всё, что было написано во весь экран телефона.

— Что-то не так? — поинтересовалась Нанака, которой Мицуки так и не вернула телефон.

Воцарилось молчание.

Нанака, не понимая, что произошло и почему мы ничего не отвечаем, медленно подошла ко мне и выглянув из-за моей спины, посмотрела в мой телефон.

— «Охотники»? — с непониманием произнесла она в слух, после чего прошла секунда и... — Стоп, это же означает, что мы!.. — недоговорила она из-за того, что Мицуки вмиг заморозила всё её тело, превратив в глыбу льда.

И сделала она это, даже не смотря на неё, а продолжая смотреть в свой телефон на эту надпись, явно обдумывая, что делать дальше, ведь весь наш план может кардинально поменяться из-за этого непредвиденного события.

«Разве это не воспримут за нарушение правила о неприкосновенности союзников?»

Прошла секунду и Мицуки, не говоря и слова, повернулась и подошла к только что замороженной Нанаке, после чего дотронулась до своего льда, и он за доли секунды распался на сотни мелких кусочек.

— Молчите и двигаетесь за мной, — быстро и тихо сказала Мицуки, следом развернувшись и побежав в сторону, откуда мы и пришли.

«Хорошее решение.»

Нанака некоторое время непонимающе стояла и смотрела на быстро отдаляющуюся Мицуки, но стоило мне легонько подтолкнуть её в спину, как она побежала за ней следом, а после неё сдвинулся и я сам, замыкая наш небольшой отряд и внимательно осматривая всевозможные укрытия, в которых могут быть противники.

Так мы пробежали порядка километра, после чего остановились, наконец-то достигнув места, в котором отдыхали ещё вчера — оно выделялось тем, что подступить к нам можно было только с одной стороны, что сильно увеличивало нашу защиту от неожиданной атаки.

И стоило нам остановиться, как Нанака захотела, как обычно, опереться на дерево, но не успела она это сделать, как Мицуки неожиданно отдала команду.

— Ты, — направила она палец на Нанаку, — остаёшься тут и не высовываешь нос, пока я не скажу обратное; а ты, — перевела она на меня палец, — берёшь левую сторону и осматриваешь её, замечаешь кого-то — сразу же бежишь обратно сюда. Всё ясно? — обратилась она к нам обоим.

И в то время, когда я кивнул, Нанака начала говорить:

— Но я же могу помо...

— Нет, — лаконично оборвала её. — Скажешь ещё одно слово — я снова превращу тебя в глыбу льда.

От этих слов Нанаку даже передёрнуло и она, замолчав, кивнула, словно говоря: «Хорошо, хорошо.»

— Пошли, — сказала Мицуки уже мне.

После этих слов мы прошли десяток метров вперёд вместе, а после — разошлись на две стороны: я — на лево; Мицуки — на право.

В отличии от прошлого раза, когда нам тоже пришлось разделиться, ввиду опасности, в этот раз я был ещё внимательнее к мелочам и присматривался ко всему, что потенциально могло нести для нас опасность.

И всё потому, что в отличии от прошлого раза, когда мы были командой «жертв», в этот раз, будучи командой «охотников», достаточно любого из нашей команды зафиксировать камерой на телефоне на пару мгновений, чтобы особый экзамен для нас завершился.

И даже не обязательно, чтобы это было обдуманное решение. Нам может банально не повезти и любой желающий, будучи в команде «жертв», подумает с чего-то, что мы команда «охотников» и угадает, хотя к этому не было никаких предрасположений.

Но, к счастью, осмотрев всё и не став уходить слишком далеко, я так никого и не обнаружил, после чего вернулся обратно. А ещё буквально через пару минут, вслед за мной, вернулась и Мицуки, и наша команда вновь воссоединилась.

— Никого нет, — сказала она своим обычным голосом, но было видно, что ей стало спокойнее.

— И что мы теперь будем делать? — поинтересовалась взволновано Нанака. — Мы ведь исходили из того, что не станем «охотниками» сегодня...

Мицуки проигнорировала её слова, смотря в одну точку и обдумывая дальнейшие действия. В один момент она резко повернулась ко мне и кивнула в мою сторону, после чего сказала:

— Давай свои предложения.

«На этот раз она сама спросила меня? Неужели признала мои способности? Или, может, ситуация повернулась слишком резко и она не знает, что делать? А может, она просто боится ошибиться, и поэтому спросила меня? Впрочем, это не важно. Важен сам факт, что она это сделала по своей воле.»

— У нас есть два пути, которые я могу назвать относительно безопасными и хорошими, — ответил я.

— Продолжай.

— Первый, — я поднял указательный палец, — мы пользуемся перепавшими нам возможностями, но используем их исключительно этой ночью; второй...

— То есть, ты уверен, что статус команды «охотников» останется до сегодняшней ночи?

— Конечно же нет, — помотал я головой. — Мне просто неоткуда взять информацию о том, сколько будет длиться статус «охотников» — он может закончиться как за час и менее, так и продлиться до конца экзамена. А вполне вероятно, что он вовсе для каждой команды имеет свой личный срок действия — иначе говоря, даже если мы отловим другую команду охотников и попытаемся узнать, сколько они таковыми являются, у нас это займёт крайне много времени и мало этого, так мы ещё и подставимся. Проще говоря, узнать количество времени статуса «охотника» у нас нет в любом случае.

— Ясно... А второй вариант?

— Мы вовсе отказываемся от использования статуса «охотников» и проводив в подобном столько времени, сколько понадобиться, чтобы этот статус пропал.

— Не подходит, — сразу же категорично отвергла она этот вариант. — У нас нет никакой гарантии, что команда Мори не станет использовать возможности команды «охотников», когда у них появиться эта возможность.

«Проще говоря, если мы не воспользуемся шансом и не станем рисковать и зарабатывать баллы, то у нас нет никакой гарантии того, что команда Мияко поступит так же. А если они поступят иначе — есть огромный риск, что смогут увеличить разрыв с нами настолько, что мы уже никак не сможем его наверстать. Так что это вполне логичный ход мыслей.»

— Если собираешься идти сейчас, или в любое другое время, до наступления ночи, зарабатывать баллы, будучи командой «охотников», то велик шанс вовсе вылететь с экзамене и тогда даже второго места у нас не будет, — сказал я очевидную вещь.

— Это не имеет никакого значения, — если это не первое место, то это провал, — ни капли не задумываясь, ответила она, махнув рукой. — Получается, у нас всё же нет другого выбора... Идём сейчас и зарабатываем баллы, при этом действуем максимально аккуратно и тихо, — и договорив это, она медленно направилась в сторону, откуда мы только что пришли. — Двигаетесь за мной, не отстаёте и не путаетесь под ногами.

И только Нанака собиралась нерешительно двинуться за ней, как я сказал:

— Нет.

— Что? — переспросила Мицуки, а звуки её шагов прекратились.

— Для команды «охотников» так же, как и для команды «жертв» на этом экзамене нужны все три члена команды. Если хотя бы одного не будет — получить баллы будет невозможно, в не зависимости от того — за захват точки ли они, или за захват группы «жертв».

— Ты снова взялся за это?

— Акира, ты чего?.. — тихо спросила Нанака, но никто не стал обращать на неё внимание.

— За что именно? — спросил я, повернувшись к ней лицом. — Я лишь отстаиваю свои интересы.

— Ты хоть понимаешь, к чему тебе приведёт твоя самоуверенность? — шагая ко мне на встречу, произносила она. — Ты думаешь, что тебе всё сойдёт с рук, ведь ты чуть умнее ей подобных, — кивнула она на Нанаку, — но на самом деле ты даже не представляешь, во что ты влезаешь.

— Может быть ты и права, а может — и нет. Боюсь, узнаем мы это не скоро — даже не к концу этого экзамена.

— А я боюсь, ты даже не поймёшь, что был не прав. Вот настолько твой конец будет быстрым.

— Мне считать это угрозой жизни? — наклонив голову в бок, спросил я.

— Считай это милосердием.

Глава 13

Если бы мы рискнули — был бы слишком большой шанс допустить ошибку и вылететь с экзамена, в итоге удостоившись наказания, которое может помещать моим планам.

Дабы избежать подобного исхода — я был обязан вмешаться и остановить подобное развитие событий ещё в зародыше. Пускай, к сожалению, это и вызовет в будущем ненужные проблемы.

Но это лишь в будущем. В будущем, к которому можно подготовиться и низвести на нет все грядущие проблемы.

Что же до нынешнего, то после того, как у нас возникло внеочередное расхождение во мнениях, которое на этот раз было даже ещё более жестоким, наша команда распалась. Конечно, это лишь условно из-за правил экзамена. Но я уверен, будь возможность распада команды — она бы моментально в тот момент распалась.

На деле же всё закончилось тем, что Мицуки вовсе перестала с нами общаться и на этот раз, после моего шантажа, пообещала мне ещё более жуткое наказание, Нанака от такого заявления затряслась и, видимо, начала обдумывать, как спасать меня из такого положение, а я же просто молчал и наблюдал за ними и за ходом экзамена через телефон.

Как-то примерно так и прошёл следующий десяток часов, за время которого я успел поспать под наблюдением Нанаки, что пообещала при первой же опасности разбудить меня.

Но никакой опасности так и не возникло, так что я смог спокойно поспать и полностью восстановить потраченные вчера силы. После же оставалось лишь проверить остался ли у нашей группы статус «охотников», и убедившись, что остался — дождаться ночи и начать действовать.

Да, я всё же за то, чтобы начать действовать как «охотники», хотя у нашей группы и так всё в порядке с баллами, и даже если мы не воспользуемся возможностями «охотников», то велик шанс занять, если не одно из первых двух мест, то из первых пяти — точно. Даже учитывая состояние нашей команды.

Тогда в чём же причина?

В том, что так или иначе есть риск вылететь.

К примеру, если две какие-то команды вновь объединяться и мы попадём в засаду — в таком случае в нашем разобщённом состоянии велик риск проигрыша. И если это произойдёт завтра утром, то велик шанс «не пройти» и не быть одним из победителей. А все проигравшие, так или иначе, подвергаются наказаниям, даже если были близки к победе.

Иначе говоря, нам может не хватить небольшого количества баллов из-за чего мы и можем проиграть, а после подвергнутся наказанию за проигрыш, а этого я уже не могу допустить.

В случае же удачного исполнения моего плана мы, мало того, что получим баллы, так ещё и избавимся от самых сильных потенциальных конкурентов.

Из моих слов уже можно догадаться, какой стратегии я хочу придерживаться. И если вкратце, то я бы назвал эту стратегию «охотой на лучших». То есть я собираюсь запомнить места, на которых были захвачены последние точки командами, находящимися в ТОП-е, чтобы потом найти их ночью и напасть на них, тем самым избавив нас от самых сильных конкурентов.

А узнать, какая команда захватила какую точку, довольно просто — нужно просто отслеживать исчезающие точки и сопоставлять их с получаемые командами очками. Это смог бы любой, при должном желании.

Но опять же — этот план мог закончиться и не начавшись, если бы к началу ночи мы лишились статуса «охотников». К счастью, этого так и не произошло. И учитывая этот факт, оставалась лишь одна проблема — Мицуки.

— Я же правильно поняла, что ты хочешь за эту ночь устранить все команды, находящиеся в ТОП-е? — спросила она, после того, как подошла ночь и я рассказал им свой план.

Я промолчал, смотря на неё.

— Как я и думал, ты заключил союз с Мори. Это и раньше было очевидно, но сейчас ты буквально признался в этом, исключая её команду из списка команд, которых ты хочешь исключить, ввиду их потенциального соперничества с нами.

«Тут действительно всё было очевидно.»

— С этим есть какие-то проблемы? Насколько я знаю, правила не запрещают заключать союзы между командами или членами разных команд.

— Дело не в правилах, а в том, что из-за тебя, и вашего союза, у меня нет возможности снова разгромить и вывести с экзамена Мори — единственное препятствие между мной и первый местом.

«Если смотреть с этой точки зрения, то она полностью права. Я и наш союз с Мори портит ей все планы и лишает возможности занять первое место с большой долей вероятности. И уговорить её отказать от идеи первого места тоже не представляется возможным. Тогда остаётся только одно.»

— Понимаю. Но вывести Мори-сан с экзамена не единственный способ занять первое место.

— Серьёзно? Ты ведь в курсе, сколько они заработали за сегодня, пока мы прятались тут? — обвела она руками это место.

— В курсе. Но это не означает, что у нас нет шанса.

— И это с твоим-то настроем «просто не быть в числе проигравших»? — с иронией спросила она.

— Да. Ты ведь тоже можешь воспользоваться тем же оружием, что и я использовал дважды.

«Сейчас я говорю о „командной“ составляющей этого экзамена. Если она затаит обиду, а она это уже сделала, то она наверняка уже раздумывала над тем, чтобы потащить нас вместе за собой на дно — не дав и мне получить то, что я хочу. Проще говоря, она может отказаться действовать вовсе до конца экзамена и тогда мы все можем проиграть.»

— Ты ведь наверняка уже раздумывала над этим.

— Естественно. Смысл мне быть в числе победителей, если это не первое место? — наклонив голову в бок, спросила она.

«О чём я и говорю. Желание мести может быть настолько велико, что даже попадание под наказание школы — ничто для неё. Но при этом она до сих пор не пошла и не сдалась какой-нибудь группе, выдав, что она член группы „охотников“. Реши сделать она так — я бы никак не смог ей помешать. Иначе говоря, есть что-то из-за чего она ещё не сдалась полностью от идеи взять первое место. И сейчас я предложу ей это самое „что-то“, на которое она рассчитывала.»

— Именно поэтому я вновь предлагаю тебе компромисс.

Она замолчала.

— В прошлый раз ведь получилось, — напомнил я. — И если бы не произошедшее утром, то и сейчас бы он действовал.

— Какой? — сразу же перешла она к сути.

— Этой ночью мы будем охотиться не только на ТОП-овые команды. Любую команду, которую мы встретим этой ночью, мы попробуем атаковать. Если за эту ночь наберётся хотя бы десяток команд, которых мы исключим с экзамена, то у нас уже будет большой отрыв от команды Мори. А если этого будет недостаточно, то под вечер следующего дня снова сможем вступить в гонку за «точками». Такой компромисс тебя устраивает?

— При каких условиях мы пойдём добирать очки через захват точек? — верно уточнила она.

«Если бы она этого не сказала, то можно было бы изменить условия под себя в последний момент.»

— Как насчёт условия, что идём добирать очки, если между нашей командой и командой Мори-сан остаётся сто и меньше ста баллов? В независимости от того, будем лидировать мы или команда Мори.

— Почему только вечером?

«В смысле, почему я сказал, что будем добирать очки только вечером?»

— Потому что к концу третьего дня останется минимум команд «жертв», так что даже если с нас не спадёт статус «охотников», риск вылететь всё равно будет намного меньше, чем утром или вечером.

— С какого момент будем считать, что наступил вечер?

«На удивление, она хорошо подмечает все спорные моменты, на которых позже можно было сыграть, чтобы и договор не нарушить и сделать всё только во имя своего блага.»

— Предлагаю с шести часов. Точки прекращают появляться в девять, так что у нас будет три часа, чтобы побороться за первое место.

— Пять часов, — начала она торговаться.

— Три часа, — твёрдо стоял я на своём.

Она замолчала на секунду и сжала кулак.

— Четыре часа, — более грубым голосом сделала она предложение.

— Три часа. Ни больше, ни меньше. Этого времени более чем хватит, чтобы посоперничать. Если же его не хватит — мы вряд ли имея на час или два больше сможем что-то сделать.

«Тут ещё влияет малоразвитая выносливость у каждого в нашей группе. Если этой ночью нам придётся много сражаться, то даже отдохнув утром и днём, совсем не факт, что мы хорошо восстановимся к вечеру.

Тем временем, Мицуки цыкнула и ответила:

— Идёт. Если к шести часам следующего дня у нас с командой Мори будет разрыв в сто баллов — вне зависимости от того, кто будет лидировать, — то каждый из нас троих приложит все силы в захвате точек.

— Я согласен, — сказал я и перевёл взгляд вместе с Мицуки на Нанаку, которая весь этот разговор просто сидела и слушала нас.

— А?.. А, ну я тоже согласна, конечно же...

«Забавный момент, что по статусу тут не должны слушать и считаться с моим мнением, а не с мнением Нанаки, которая из пускай и слабого, но всё же рода.»

Так мы и пришли ко второму за этот экзамен компромиссу, после чего сошлись на том, что им двоим нужно поспать, чтобы ночью у них были силы и не клонило в сон. После же того, как они проснулись, мы обговорили, когда начнём действовать и решили начать действовать как только стемнеет — произошло это примерно в десять часов и тридцать минут.

К этому моменту я запомнил примерные месторасположения шести команд из ТОП-а. Из оставшихся четырёх: две — это наша команда и команда Мори; и ещё две — это команды, которые не захватывали сегодня точки вовсе и сейчас могут находиться почти в любой точке острова.

Таким образом у нас есть шесть команд, примерное месторасположение которых мы знаем и можем найти. И если всех их получиться вывести с экзамена, тогда мы получим триста баллов.

На данный же момент их у нас ровно пятьсот. Но тут стоит напомнить, что они не росли с момент, как мы стали командой «охотников» и спрятались в этом месте, перестав зарабатывать баллы.

На тот момент количество баллов команды Мияко было равно пятистам тридцати двум. То есть разница между нашими команда уже на тот момент была в тридцать два балла.

Теперь же, спустя весь день зарабатывания баллов, всё, естественно, иначе.

За этот день, не считая первых двух часов с лишнем, они заработали двести семьдесят пять баллов. Если сложить их с заработанными, то выходит сумма в восемьсот семь баллов. А разница между нашими командами теперь составляет не тридцать два балла, а триста семь баллов.

За одну выведенную команду «жертв» дают пятьдесят баллов. То есть, нам нужно семь команд, чтобы просто обогнать команду Мияко и начать немного лидировать.

Естественно, если мы сможем за одну ночь найти и вывести с экзамена семь команд «жертв» — это уже успех, потому что найти кого-то ночью на таком большом субтропическом острове будет крайне трудно, не говоря уже о том, что они будут специально прятаться, что ещё сильнее всё усложняет.

А нам это нужно сделать неоднократно, после чего ещё победить их всех.

Отсюда следует вопрос: неужели Мицуки так верит в свои способности, что пошла на такую сделку, или же она просто решила, что я действительно буду нацелен на компромисс, а не на свои цели?

И узнать ответ на этот вопрос мне предстоит совсем скоро — время уже десять часов и двадцать минут, и солнечного света становится всё меньше, а остров постепенно погружается во тьму.

Глава 14 — Третий день второго особого экзамена — Двадцать третье июля

За первые полтора часа поисков команд «жертв» мы смогли выйти на одну команду, занимающую восьмое место в ТОП-е команд.

Обнаружили мы их благодаря тому, что я, как и планировал, запомнил место последней захваченной ими точки, а после мы втроём пришли на это место и начали искать следы, оставленные ими, которые в последствие бы указали нам на то, в каком направлении их искать.

И, к счастью для нас, эта команда не слишком сильно беспокоилась с заметанием следов — буквально через через пять минут поисков мы смогли найти сломанный и погнутые в одном направлении ветки.

Мягко говоря, подобная неосторожность просто пугает. И, в отличии от ничего не подозревающей Нанаке и уверенной в своём превосходстве Мицуки, я начал догадываться, почему команда зашедшая так далеко в ТОП-е не слишком-то беспокоится о своей безопасности ночью.

А когда оказалось, что от этой точки до их укрытия идти было меньше десяти минут, у меня и вовсе почти не оставалось сомнений в своей теории. Но это всё ещё была теории и, что критичнее, повлиять на Мицуки было уже невозможно.

Поэтому я просто продолжил действовать аналогично Мицуки и наблюдать за происходящими событиями.

И не прошло и пяти минут с принятия этого решения, как наша группа вышла на другую группу и началось сражение. Хотя, пожалуй, это слово не слишком верно описывает произошедшее.

Лучшее всего произошедшее описывает слово «охота». Один охотник, три жертвы и две минуты — именно столько понадобилось Мицуки, чтобы закончить свою «охоту».

Даже наличие ночного дозорного им никак не помогло, что, впрочем, и не удивительно, ведь замороженный за долю секунд человек никак не может разбудить двух членов своей команды.

Зато им помогло кое-что другое — один из членов их группы спал под одним из кустов, ввиду чего мы не смогли обнаружить его сразу, после заморозки второго, в тот спящего, члена их группы, который под конец успел пошуметь, из-за чего и проснулся их последний член группы, которого мы в скором порядке начали искать.

И затянулся этот поиск по двум причинам: во-первых, спали они на расстоянии порядка семи метров друг от друга; а во-вторых, поначалу он почти не двигался, а если и двигался, то крайне тихо и осторожно, ввиду чего мы не могли его услышать.

И только когда он попытался резко убежать, мы все услышали его, и, благодаря быстро среагировавшему мне, Мицуки смогла остановить его, заморозив.

А дальше всё шло по стандартному сценарию: Мицуки подошла ко всем замороженным, разморозила им их головы, после чего каждый из нас подошёл к одному из членов этой группы и положил руку на голову своей цели.

Так прошло пять секунд, после которых мы с Мицуки проверили телефоны, и пазл полностью сложился, а я убедился в правильности своей теории — баллов мы не заработали.

Мицуки едва слышно цыкнула языком и топнула. В этот момент один из замороженных ей усмехнулся, но как только на него попал взгляд Мицуки — сразу же умолк.

— Идём дальше, — почти моментально отдала она приказ, в то время, как Нанака непонимающе переводила взгляд с меня на неё.

И только когда мы с ней побежали за Мицуки, она тихо спросила:

— Что произошло?

— Охотники, — ответил я одним словом, после чего ускорился, показав всем видом, что не имею желания это обсуждать, как и Мицуки.

Не думаю, что она сразу поняла, о чём я, но это было и не важно. Главное — она не мешалась и продолжала двигаться вместе с нами.

Следующую команду мы нашли уже на следующий день — на двадцать третье июля — третий и последний день второго особого экзамена. Если же конкретно поминутно, то нашли их мы ровно в двадцать минут первого часа ночи, спустя сорок минут после неудачного захвата другой команды.

И в отличии от прошлой команды, эта команда была куда больше настороже — совершенно никто из них не спал и каждый из них патрулировал свою сторону, таким образом почти не оставляя слепых зон.

Судя по всему, они решили, что занимаемая ими позиция в ТОП-е, уже гарантирует им, как минимум, победу в числе худших команд, даже если они будут не в форме в третий день и толком не смогут заработать баллов. Иначе говоря, они придерживаются того, что собранного ими количество баллов уже хватает, чтобы не проиграть, а значит на третий день можно и не особо напрягаться, так что лучше всю энергию потратить на оборону ночью, чтобы точно не вылететь.

Как по мне, так они слишком самоуверенные и наивные. Они решили, что их сил хватит, чтобы отбиться ночью, если все они втроём будут готовы и все вместе будут защищаться. На деле же они знают, что на этом экзамене есть две команды с гениями, которые вполне и в одиночку могут расправиться с десятком бойцов их уровня.

Так что это ничто иное, как опрометчивость и наивность.

Будь я на их месте, то либо пережидал эту ночь на деревьях, либо — отошёл к краю острова, где шанс встретиться с сильными командами минимальный, потому что и баллов на краю толком не заработать.

А так, благодаря их решению, мы смогли заработать за это соревнование первые пятьдесят баллов как команда «охотников», а всё, что нам нужно было сделать — это Мицуки заморозить двоих, а мне напасть в это время на третьего и обезвредить его, что было более чем просто, учитывая его сонливость и потерянность в первые секунды нападения.

Поэтому буквально за несколько мгновений мы смогли обезвредить всю команду из трёх человек, при этом даже не воспользовавшись Нанакой, которая была на страховке и в случае чего должна была перекрыть возможный побег.

Дальше мы повторили тоже самое, что и с прошлой группой и в этот раз, в отличии от предыдущего, баллы мы всё-таки получили, будучи первой командой сдвинувшей счёт этой ночью.

Но радоваться времени не было. Проверив счёт баллов Мицуки двинулась дальше, приказав, как и всегда, следовать за ней, хотя сама она едва помнила указанные мною места, где в последний раз были другие команды.

Так ещё через двадцать минут, примерно в час ночи, мы добрались до следующего места. Примерно двадцать пять потраченных минут на поиск и... ничего. Мы так ничего и не нашли.

Вернее, следы людей тут были, но они смешивались со старыми следами, отчего установить, куда направилась последняя находящаяся тут группа было невозможно. Поэтому поняв, что мы тут просто тратим время, Мицуки решила двигаться дальше.

И буквально в следующие пятнадцать минут наше невезение полностью нивелировалось — мы, двигаясь к нужному месту, совершенно случайно обнаружили две объединившиеся группы.

Это был риск. Если хотя бы один член из этих двух групп наведётся на любого из нас и нажмёт кнопку — мы проиграем. Но взглянув на Мицуки, сразу стало понятно, что она даже не рассматривает другого варианта, кроме как нападения.

Из шести человек — трое спало и трое их караулили, будучи готовыми в любой момент разбудить их. Соответственно, нам нужна была быстрая, и желательно тихая, атака по трём неспящим, после чего Мицуки бы без проблем заморозила и спящих.

Проблема была в том, что все три неспящий стояли довольно на большом расстоянии друг от друга, из-за чего исключалась разовая и быстрая атака Мицуки сразу по троим. И так же, ввиду моего атрибута EMF-а я был способен вывести из строя только одного из оставшихся двоих. И, так получилось, что на этот раз всё же и Нанаке выпал шанс проявить себя.

И Мицуки этому была не рада. Как, впрочем, и я, ведь если она не справиться есть большой риск того, что все мои труды, проделанные на этом экзамене, — пойдут насмарку. И если уж так говорить, то и сама Нанака не была особо рада.

Но в данном случае другого выхода не было, так что всем осталось лишь недовольно вздохнуть, занять необходимые позиции, сконцентрироваться на своей цели и напасть.

Началось всё с атаки Мицуки, жертва которой не успел среагировать, ввиду чего был полностью заморожен за пару секунд. Но в отличии от него, двое других успели среагировать и первым же делом, увидев замороженного союзника, решили разбудить остальных союзников.

И в этот момент выступили мы с Нанакой.

Только вот если я справился со своей целью без особый проблем всего за пару ударов, отправив того в нокаут, то Нанака использовала свой огненный атрибут, выпустив в спину своей цели огненный шар, от удара которого он вскрикнул и отлетел на метр вперёд.

И из-за этого крика проснулись оставшиеся трое.

Мицуки была слишком далеко, чтобы заморозить сразу всех. Нанака не успевала уйти обратно в темноту, чтобы не попасться на камеру телефона, который уже успел достать и навести на неё один из троих проснувшихся. И хоть я и не собирался, но ситуация всё же вынудила меня использовать на этом экзамене EMF.

Всё место сражения покрыл выпущенный мной чёрный дым. Благодаря этому у противников совершенно нет возможности использовать свои телефоны.

Но на этом всё не кончается.

Если я бы далее я ничего не предпринял, то не факт, что Мицуки смогла бы заморозить четверых противников, находящихся в дыму. А если хоть один из них выбрался бы из тумана и смог использовать свой телефон на ком-то из нашей команды — для нас это было бы окончанием экзамена.

Допустить этого я, до сих пор, не мог. Поэтому и далее я продолжил действовать.

Я запомнил местоположение всех противников, а так же местность, благодаря чему без проблем смог передвигаться в своём дыму, наверняка зная, что будет в том или ином случае.

Далее оставалось лишь одно — до того, как дым развеется, вывести всех четырёх противников из строя, не допустив возможности того, что хотя бы один из них преминет свой телефон на ком-то из нас, пока Мицуки не заморозит их тела.

Но к сожалению, всё пошло не слишком гладко.

Стоило мне расправиться с первым из четырёх, как я услышал быстро приближающийся в мою сторону лёд. Мицуки решила, что ей хватит сил заморозить всех врагов, находящихся в этом дыме.

Поняв это, я толкнул в сторону льда уже измотанного противника, которого вскоре полностью покрыл лёд. После этого быстро добрался до другого противника и, предварительно ударив его по голове, поставил подножку и толкнул его в сторону надвигающегося льда. Спустя мгновение было слышно, как по его броне Икара прошёлся лёд, замораживающий всё его тело.

Оставалось двое, и судя по издающимся от них звуков находились они по разные стороны от меня: один справа, другой слева.

Если бы я побежал за одним, то не успел бы за вторым, потому что лёд, если бы и не заморозил меня, то, как минимум, сильно замедлил бы. А если бы я не убирал обоих, то вполне был шанс, что тот вышел бы из дыма и смог бы использовать телефона на Мицуки или Нанаке.

Добравшись до левого, я нанёс несколько ударов в живот и лицо, после чего повернулся к нему спиной и захватил его правую руку, впоследствии, напрягшись всем телом, кинул его через плечо в сторону второго противника, использовав первого как шар для боулинга.

Если бы на мне не было брони Икара — мне бы банально не хватило сил на такое, а так — уже через пару мгновений послышался громкий звук падения обоих на землю.

А дальше... я был заморожен. Впрочем, как и все уже не представляющие угрозы оппоненты.

— Ну и зачем ты полез в дым? — спросила Мицуки, стоило дыму рассеяться, после чего она разморозила меня.

Осмотревшись я увидел шестерых полностью замороженных противников: четверо лежали на земле — из них двое были друг на друге; и один ровно стоял — это тот, на кого напала Мицуки; и последний только вставал с земли — тот, на кого напал я.

— Как-то само получилось, — пожал я плечами.

Она явно не видела ничего странного в позах замороженных противников, видимо считая, что они сами так попадали в дыму, а сам я не горел желанием что-либо говорить.

Но, на моё удивление, Нанака долго всматривалась в позы замороженных противников, словно пытаясь понять, как так могло выйти.

Но додумать она так и не успела — Мицуки разморозила головы противников, после чего мы положили руки им на головы и заработали пятьдесят баллов. А следом — ещё пятьдесят баллов. Итого сто баллов, на которые мы даже не рассчитывали.

Джекпот — не иначе.

Если же подвести итоги, то за три с половиной часа у нас собранно сто пятьдесят баллов. Осталось же примерное ещё шесть часов. Как я говорил вчера, нам нужно было вывести с экзамена семь команд, чтобы просто начать лидировать над командой Мияко.

Мы вывели три, соответственно, — нужно ещё четыре.

За шесть часов это более чем возможно, но вопрос тут в другом: сколько нам нужно вывести команд с экзамена до конца ночи, чтобы разрыв нашей команды с командой Мияко к вечеру был не больше ста баллов?

На самом деле это сложно сказать наверняка, но если учитывать, что есть известное количество баллов за прошлые два дня, то можно вычесть из них три часа вечера и предположить, что за третий день команда Мияко так же заработает около трёхсот тридцати баллов, учитывая наверняка накопившуюся усталость можно скинуть баллов пятьдесят-сто баллов.

Итого, к вечеру третьего дня, скорее всего, количество заработанных ими баллов будет около двухсот пятидесяти. Из них вычитаем обговорённые сто баллов разницы, и получаем сто пятьдесят баллов. То есть для нас это ещё три команды.

Получается, нам нужно вывести ещё семь команд за оставшиеся шесть часов, чтобы иметь реальный шанс того, что вечером этого дня нам придётся сражаться за баллы с командой Мияко, вместо того, чтобы спокойно отдыхать, спрятавшись где-то на краю острова и дожидаясь конца экзамена.

Радует то, что найти и вывести семь команд за шесть часов крайне трудно, а значит — маловероятно. И конечно, можно было бы по всякому повлиять на ситуацию, изменив её в пользу для себя. Но в таком случае я покажу наблюдающим за ходом экзамена аристократам, что я из тех, кто ведёт нечестную борьбу, а это уже встанет мне после боком.

Чем больше все будут уверены, что честь для меня что-то значит, тем лучше я смогу реализовать возможность. Но пока об этом рано говорить. Тем более, сейчас важно другое — оставшиеся шесть часов до конца ночи.

После выведения с экзамена двух команд, мы, совершенно без какой-либо передышки, направились дальше. Причём направились мы туда, куда изначально и планировали — к месту, где в последний раз захватывала точку одна из находящихся в ТОП-е команд.

Чтобы добрать до необходимого места у нас ушло ещё примерно пятнадцать минут. Добравшись же до места, мы сразу же начали обследовать его в поисках следов, которые могут привести нас к противникам.

Так прошло меньше пяти минут, после которых я следы, скорее всего, нужной нам команды. Но заместо того, чтобы сказать о них Мицуки, я просто сделал вид, что ничего не заметил, продолжив искать следы уже в другом месте.

Поступив так, я выиграл время, которое в будущем мне может помочь. Но, к сожалению, выиграл я всего меньше десятка минут, потому что эти же следы потом нашла Мицуки.

Она вообще, на удивление, хороша в таком, учитывая какие у неё показатели по оценки школы. Если рассматривать со стороны оценки школы, то единственная её талантливая сторона — это EMF. Но вполне возможно, что пускай она и не гений в академическом плане, но и далеко не глупая дурочка, коей должна являться исходя из оценки школы.

Если же учесть всё общение с ней, то я бы сказал, что на десяток баллов у неё наверняка должно быть больше в «академических способностях». Тут остаётся несколько вариантов, но самый логичный из всех — она просто не старается. Её способности действительно выше заявленных школой, но это лишь потому что она, скорее всего, и не показывает всё, на что способна.

И это отнюдь не по той же причине, которая и у меня. Её причина, как я и сказал ранее, — это, скорее всего, просто незаинтересованность в чём-либо, кроме EMF-а.

Моя теория так же подтвердилась взглядом Мицуки, который был обращён на меня, после того, как она обнаружила следы. И пускай я не видел её глаз, но уверен в том, что её взгляд буквально спрашивал: «Хочешь сказать, ты не видел их?»

Так что, к моему сожалению, она, видимо, догадалась, что я это нарочно. Доказать у неё это, разумеется, никак не выйдет, но вот общее доверие подорвано, если она уверена в том, что я заметил эти следы и специально о них не сказал. А это значит, что провернуть этот же трюк в будущем уже невозможно — она наверняка перепроверит за мной, и если выясниться, что и во второй, возможно более очевидный, раз я ничего не сказал — она уже сможет обвинить меня в не сдерживании условий нашего договора.

В общем, теперь я максимум смогу потянуть пару минут в такой ситуации.

Тем временем, мы уже пять минут двигались по найденным следам, пробираясь между зарослями. Естественно, ни о какой скрытности и речи не шло, учитывая, что стоит на кону. И именно из-за этого вышло то, что вышло.

Глава 15

Будучи полностью уверенными в своих силах, ввиду ряда побед, а так же будучи сконцентрированными на поиске следов и передвижению по ним, мы напрочь отстранились даже о мысли о том, что на нас кто-то может напасть первыми.

Да и откровенно говоря, принимая во внимания сложившиеся условия, шанс подобного развития событий в таковых условиях крайне мал.

Но всё же этот шанс существует — и это стоило учитывать.

Впрочем, даже так не факт, что нам бы это помогло. Хотя, возможно, мы бы всё же оказались в менее затруднительной ситуации.

Началось же всё с одного ничем непримечательного момента, когда мы не слишком-то и быстро передвигались последам. В тот я услышал очень тихое перешёптывание, которое было совсем рядом с нами, но естественно, осмотревшись, я никого не увидел.

Мицуки и Нанаки этого явно вовсе не слышали, хотя я был уверен, что мне не показалось.

И прежде, чем я успел что-либо предпринять, земля под нами разошлась в две стороны, и если бы я вовремя не среагировал, то упал бы в образовавшуюся яму, как и обе девушки.

А так я отскочил в бок и лицезрел, как со стороны висящих надо мной веток в меня полетел огненный шар янтарного цвета, в это же время земля слева от меня начала расходиться наподобие той же ямы, в которую нас хотели поймать, и оттуда в меня вылетает небольшой, но быстрый, словно ядро, камень.

Благодаря расстоянию между нами без проблем отпрыгиваю влево, уходя от атак.

Тем временем, пока в меня летит ещё пара огненных шаров, из-под земли уже выбежал в мою сторону один противник, а за его спиной показался и другой, направляющийся к яме.

При любой другой ситуации проще всего было бы использовать атрибут и без проблем расправится с каждым из них по очереди. Но раз один из них побежал к яме, то действовать я так не могу, потому что он может нанести слишком серьёзный вред дезориентированным, и возможно, и так что-то повредившим девушкам — и это будет окончанием экзамена для нашей команды, даже если я расправлюсь с этими противниками позже один.

Поэтому я должен выиграть время для Мицуки, пока она не выберется из ямы, и при этом не использовать свой EMF.

Без проблем увернувшись от огненных шаров, пролетевших в метре от меня, я начал двигаться в сторону побежавшего к яме противника, не смотря на то, что между нами находиться ещё один противник, который наверняка решил, что я бегу именно на него.

И пока я бежал в его сторону, сверху на меня всё так же летели другие огненные шары, а противник, стоящий передо мной, явно отказался от изначальной идеи атаковать меня, отдав предпочтение защите — он выпрямил правую руку, направив её к земле, после чего начал поднимать.

Вслед за его действиями на моём пути начала вырастать стена из земли, идущая в обе стороны метров на пять. В это же время два огненных шары, запущенные ранее, становились всё ближе ко мне, а третий противник уже вот-вот подбежит к яме.

В последний момент ускоряюсь ещё немного, набирая скорость, из-за чего шары остаются позади, а возводящаяся стена не успевает взойти на достаточную высоту, чтобы мне не хватило сил для прыжка, который позволил бы перепрыгнуть через неё, впоследствии ещё и оттолкнуться.

Несколько секунд полёта, после которых резкое приземление на ноги, перекат и, как только встал вновь на ноги, — сразу же переход на бег.

Слышу, как в меня запустили ещё парочку огненных шаров, а второй только развернулся и вот-вот начнёт использовать свой атрибут. Но это слишком долго. До моей цели остался десяток метров.

Шаг за шагом он становился всё ближе и ближе, пока в один момент не застыл на местеот расходящегося по его телу льду, идущего со стороны ямы.

«Она оправилась быстрее, чем я думал,» — пронеслось у меня в голове, в тот момент, когда я отпрыгнул вбок, открывая проход для Мицуки. — «Теперь этот бой завершен.»

Дальше я был не нужен, поэтому после того, как я отошёл вбок, я спокойно выдохнул, перевёл дух и пошёл к яме, которая оказалась больше, чем я предполагал — чтобы увидеть её дно мне пришлось использовать фонарик на телефоне.

Итого, глубина этой ямы примерно метров шесть-семь, примерно на половине пути появляться лёд, поднимающийся вверх по одной из сторон; а в самом низу находиться Нанака, которая только поднимается на ноги и смотрит на верх, на свет, исходящий из моего телефона.

Видимо, они изначально расчистили яму с помощью одного из членов их команды, который владеет атрибутом земли, а после этот же член команды как-то скрепил верх небольшим слоем земли, после чего спрятался в своеобразной землянке, из которой я и услышал их голоса. А дальше им только и оставалось вовремя использовать атрибут земли, чтобы раскрыть ловушку.

Но тут им просто не повезло с противниками. И сейчас я говорю даже не о себе.

Я вновь окинул взглядом лёд Мицуки, образовавшийся посередине ямы прямо во время полёта Мицуки. Если говорить иначе, то она, будучи сконцентрированной на совершенно на другом и пойманной врасплох, смогла применить свой EMF и спасти себя от падения, которое могло бы быть летальным, если бы это было настоящим сражением за жизнь, а не обычным экзаменом. А после ещё быстро поняла, что произошло, после чего сразу же подобралась к краю и использовала свой лёд, чтобы выбраться на нём и сразу же вступить в бой.

«Её боевые способности поистине хороши. Вполне вероятно, даже Мияко ей уступает в боевом плане.»

Тем временем, звуки сражения позади меня пропали. А ещё через минуту-другую ко мне медленно подошла Мицуки. Она, ни сказав и слова, подошла к краю ямы и от её ноги вниз, по краю ямы, пошла ледяная тропа, закончившаяся у ног Нанаки.

— Вставай, — коротко сказала Мицуки.

Та, немного промедлив, встала на неё. И стоило ей это сделать, как лёд под дней начал расти вверх, создавая ледяную башню. Из-за скорости роста башни Нанака чуть не потеряла равновесие, но в итоге всё же устояла и уже через пару мгновений оказалась на твёрдой земле.

— За дело, — напомнила ей Мицуки, когда та начала рассматривать место битвы и искать взглядом замороженных противников.

— Этот твой, — кивнул я в стоящего рядом с нами замороженного противника, у которого была разморожена только голова.

— А они разве «жертвы»? — спросила она.

— Вряд ли. Но проверить мы должны — всё равно ничего не потеряем.

И мы проверили. В итоге — они тоже команда «охотников», которая, похоже, решила охотиться с помощью ловушки, а не как мы — через поиски и скрытное нападение.

Размораживать их мы, конечно же, не стали. Как только проверили их статус, так сразу и покинули их команду, углубившись в лес.

Что же до того, была ли это команда той, за который мы и шли — да, это именно она и была. Это я проверил с помощью школьного приложения — нужно лишь навести на члена любой команды и он покажет того, кто скрывается под бронёй.

Только в отличии от «жертв» у «охотников» нет кнопки «раскрыть», нажав которую ты либо выводишь команду «охотников» с экзамена и получаешь сто баллов, либо сам покидаешь экзамен, не угадав.

Так что если подвести итоги этого боя, то: во-первых — мы устали, потратили силы и наше время; во-вторых, мы ничего не получили.

Устраивает ли меня это? Бесспорно да.

Конечно, хотелось бы вывести из игры команду, находящуюся в данный момент в ТОП-е, но раз они команды «охотников», то с этим ничего не поделать. А так, в остальном меня всё устраивает. Особенно учитывая, что в общем плане на поиск этой команды, сражение с ней и попытка вывода с экзамена ушло тридцать минут.

То есть сейчас у Мицуки осталось уже не шесть часов, а пять с половиной. И за это время мы всё так же должны найти и вывести с экзамена семь команд.

Возможно ли это? Определённо да.

Высока ли вероятность такого исхода? Точно нет.

Почему? Потому что даже если не учитывать условие, при котором нам нужно выводить одну команду минимум за сорок семь минут, учитывая время на передвижение туда-сюда, так ещё и главная проблема совсем не эта. Главная проблема — малое количество команд жертв.

Я уже не раз на этом экзамене говорил, что чем дальше — тем меньше шанс найти команду жертв, в то время, как у команд жертв всё наоборот: чем дальше, тем им проще вывести с экзамена команду «охотников». И когда одна команда «охотников» покидает экзамен, её место наследует другая команда.

Так что вполне очевидно, что к третьему дню соотношение команд «охотников» к командам «жертв» будет если не плюс-минус ровно, то очень близко. А вполне вероятно, что команд «охотников» и вовсе больше — такое тоже вполне может быть.

И учитывая это всё я бы сказал, что нам вовсе ещё повезло встретить три команды жертв за ночь. Но Мицуки так явно не думала. Её не особо волновали такие вещи, как вероятности и расчёты. Она просто продолжала идти вперёд, не оборачиваясь.

И естественно, мы, за неимением иного выбора, шли за ней, даже будучи уставшими и нуждающимися в хотя бы небольшом отдыхе. Тем более, оставалось не так уж и долго это терпеть, так ещё и итог довольно очевиден.

Следом мы направились к последнему месту уже другой команды, входящей в ТОП команд. В общем путь занял около двадцати минут, после чего, прибыв на место, мы вновь начали искать следы.

Предполагая, где они могут быть, я отошёл от той стороны, рассчитывая, что Мицуки сначала проверит своё место, а после перепроверит за мной, потравив время зря. Но, к сожалению, мне не повезло.

Я сразу же нашёл следы.

Естественно, совсем не факт, что они те, которые нам и нужны, потому что тут могла и другая команда проходить, а так же они могут быть старыми, но позвать Мицуки я был обязан. Именно так я и поступил, перед этим посмотрев минуту-другую на эти следы для правдоподобности.

Дальше она подошла, осмотрела и приняла решение, идти по ним, совершенно не думая о том, что они могут быть не теми следами, которые нам нужны.

Но я, понятное дело, никаких претензий не имел, так что спокойно последовал за ней, как и Нанака. Так мы проблуждали в этом лесу порядка ещё двадцати минут, ходя по следам туда-сюда.

В этот раз Мицуки не повезло и эти следы оказались старыми и ни к кому нас так и не привели. Зато, в общем, мы потратили на это больше сорока минут. Осталось же у нас чуть меньше пяти часов. А вот количество необходимых команд для нас так и не изменилось. Нам всё ещё нужно было найти и вывести с экзамена семь команд.

Теперь уже и до самой Мицуки должно дойти понимание того, насколько мала вероятность того, что она выиграет в нашем небольшом споре.

Волновало ли её это? Нет. Она явно злилась, но на этом всё — это максимум.

И, как по мне, так эта злоба работала по большей части только в положительном ключе — всё сильнее и сильнее подталкивая Мицуки идти дальше, не останавливаясь и на секунду.

По крайней мере, это можно считать положительным моментом, пока у неё действительно есть возможность выиграть. Если же этого шанса вовсе не будет, то это просто трата энергии, сил и эмоционального здоровья в пустую.

Тем временем, Мицуки совершенно оставила попытки выследить команду, оставившую тут эти следы. Заместо этого она спросила у меня местоположение следующей точки, на которую мы сразу же и направились.

В этот очередной раз путь занял ещё больше времени, чем раньше, — более двадцати пяти минут просто на дорогу к точке, достигнув которой мы потратили ещё десяток минут на поиски следов, которых... не было, сколько бы мы не искали, ходя кругами.

Видимо, везение Мицуки закончилось. И вместе с везением так же заканчивалось и её терпение. Даже просто стоя рядом с ней ощущалась очень душная и пугающая атмосфера. Нанака от такого вовсе перестала подходить к ней, ненавязчиво прячась от неё за моей спиной.

Я же наоборот решил воззвать к её разуму.

— Может, стоит уже признать поражение? — спросил я, когда мы сделали короткую остановку для передышки. — Осталось чуть больше четырёх часов до конца ночи; скоро будет вставать солнце и провести скрытую атаку будет крайне трудно; а ещё — ты устала точно так же, как и мы с Нанакой. Будет куда лучше, если ты отбросишь своё желание и мы все вместе найдём безопасное место и отдохнём.

— Это шутка? — повернув через плечо голову ко мне, спросила она с вызовом в голосе.

В этот момент я заметил краем глаза, как Нанаку от такого даже передёрнуло, после чего она сделала несколько неуверенных шагов назад и встала поближе к моей спине.

— Мало того, что ты не выкладываешься на полную, саботируя нашу группу, — она развернулась и подошла ко мне ближе, начав смотреть на меня исподлобья, — так ещё теперь и напрямую склоняешь меня к поражению?

— Я не саботировал.

— Хочешь сказать, просто не заметил те следы тогда? — всё же припомнила она.

— Да.

— Что-то до этого у тебя с этим проблем не было, в отличии от неё, — кивнула она в сторону Нанаки, жавшийся за мной.

— Каждый может допустить ошибку.

— И вот интересно, произошло это именно когда тебе это выгодно, а мне — нет? — с усмешкой задала она вопрос, хотя тон её голоса говорил, что она еле сдерживается, чтобы не навредить мне.

— Да, — дал я лаконичный ответ. — Тебе просто не повезло, тут нет твоей вины, ты выложилась на максимум, но продолжать это дальше — бессмысленно.

— Да, я в курсе, что мне просто не повезло, — пожала она плечами, после чего подняла руку и вытянула указательный палец, направленный на меня. — Только мне не повезло с момента начала экзамена, когда меня поставили в пару с тобой и ей, — указала она на Нанаку. — Не будь у меня таких обуз в команде — я бы ещё на первый же день заняла первое место и продержалась бы там до окончания экзамена. А сейчас что? Мне, сука, нужно бороться за возможность побороться за право бороться за первое место! ЧУШЬ! Как это вообще так вышло?! — задавала она риторический вопрос. — Это уже, блять, нонсенс тот ещё. Так мало этого — я ещё и проигрываю! И тут я начала думать: а против кого я, собственно, сражаюсь-то? Против других групп? Нет, точно нет. Это бред. Какие из них соперники, если большинство из них только при виде меня начинают убегать и прятаться, а те, кто остаются и сражаются — проигрывают без шансов. Нет, они точно не мои соперники на этом экзамене. Тогда, может, мой соперник Мори? Да, я соревнуюсь с ней в баллах, но... — она посмотрела мне в глаза, скрытые под бронёй, — я хоть раз её видела на этом экзамене? Нет, не видела. Или, может, она мне хоть раз вредила мне? Нет, не вредила. А может, она вовсе и не соревнуется со мной? Но если это так, тогда какой из неё соперник? Значит, соперник не она. А если не она, то кто? Ведь не может быть такого, чтобы я не была на первом месте на каком-то сранном школьном экзамене. Это просто априори невозможно. Получается, соперник, вредящий мне, точно есть. И единственный, кто подходит на эту роль — это ты! — тыкнула она указательным пальцем мне в грудь, отчего по ней от пальца начал расходиться лёд. — Именно ты и есть мой противник на этом экзамене! Если бы не ты, то я бы уже была на первом месте, и мне точно не нужно было бы что-то выигрывать, чтобы сделать ту или иную вещь!

Тем временем, лёд, исходящий от её пальца, расходился всё сильнее по моему телу и уже достигал шеи, бедер и рук. И это был не обычный лёд. Он был куда холоднее, чем обычный, в который я уже попадал. И даже броня Икара от него почти не защищает.

Будь на моём месте кто другой — уже кричал бы от боли. Я же лишь отделаюсь максимум сильным обморожением кожи живота, который пройдёт благодаря моей регенерации.

Раздался звук уведомления со стороны Мицуки.

— Это наверняка школа уведомила тебя о нарушение правила «о ненападении на союзника». Если продолжишь — наказание за нарушение этого правила станет ещё более суровым, — спокойно высказался я, не подавая вид, что хоть что-то чувствую.

Она злобно цыкнула и ударила правой рукой по моей груди, отчего весь образовавшийся на ней лёд в миг распался.

— Плевать. Делайте теперь, что хотите, — и сказав это, она вновь посмотрела мне в глаза. — В этот раз тебе удалось сделать из меня дуру, и я бы, будучи на твоём месте, надеялась, что оно того стоит, а иначе — ты крупно ошибся!

И хоть всё закончилось не совсем так, как я планировал изначально, но по итогу Мицуки сдалась и отказалась от оставшегося пускай и совсем небольшого, но шанса побороться за первое место.

Весь оставшийся день она просто ходила за нами следом, ни разу не вступив с нами в диалог и лишь изредка прожигая меня ненавистным взглядом. А следом шла и ночь, во время которой Мицуки отказалась спать, и я, естественно, тоже. Нанака тоже сначала не хотела спать, но ближе к трём часам всё же сдалась и заснула.

Так мы с Мицуки, смотря друг на друга, и просидели до конца экзамена, после окончания которого нам было велено подойти к берегу острова и идти по нему прямиком к школьному лагерю.

Глава 16 — Разговор после окончания второго особого экзамена

— Это было как-то слишком легко, — лёжа пластом на кровати, сказала Мияко, одетая в чёрные спортивные штаны и белую футболку, из-под которой просвечивает её любимый чёрный кружевной бюстгальтер.

— По тебе не скажешь, что это было прям «легко», — подметил я её усталый вид.

Она глубоко вздохнула, отчего её грудь приподнялась и, следом за выдохом, опустилась.

— Я действительно устала — не спорю. Но я и учитываю свои стандартные способности, а не нынешние. Был бы у меня ещё хотя бы месяц-полтора на полноценную реабилитацию — было бы всё иначе.

— Уверена, что стоит такое говорить в таких условиях?

Она устало приоткрыла глаза и повернула голову ко мне, сидящему в кресле.

— Хватит быть таким параноиком там, где этому не место: мы ведь проверили всю эту комнату, — обвела она взглядом комнату, в которой мы находимся. — К тому же сделали это дважды, потому что кое-кто не верит в то, что ученикам этой школы оставляют личное пространство.

— Я не не верю в это. Я лишь хочу быть уверенным в безопасности.

— Па-ра-но-йя... — произнесла она по слогам, выделяя и словно смакуя каждую букву.

Мне ничего не оставалось, кроме как выдохнуть и откинуться на спинку кресла, сказав:

— Давай просто оставив подобные вопросы до возвращения домой.

— Какой же ты иногда душный и занудный...

— Скорее, осторожный и рациональный.

— Да-да, конечно-конечно, как тебе угодно... — согласилась она, отмахнувшись рукой. — Только, как по мне, так это одно и тоже, ведь если ты изначально знаешь, что будет дальше — это скучно. Не думаешь так? — и не дав мне ответить, продолжила: — Это же как смотреть сериал или фильм, зная, что будет дальше. В чём от такого интерес?

— Это тоже риторический вопрос? — уточнил я.

— Забей... — вновь отмахнулась она, закатив глаза, после чего закрыла глаза и повернула голову к потолку.

«И что я должен был ответить?» — задался я про себя вопросом, на который ответа так и не нашёл.

— Лучше скажи, откуда ты знал, как всё закончиться? Я про то, что ты перед экзаменом ещё сказал, что первое место будет за мной, а ты займёшь одно из ТОП пяти команд, — уточнила она.

— Я не знал. Я лишь предположил и угадал.

— Да ну, настолько точно?

— Естественно, сказанные мной слова были не из ничего, а из общих расчётов, учитывая способности учеников на нашем году обучений и правил экзамена; но даже так предсказать наверняка я не мог — всё могло произойти совершенно произвольно. К примеру, кто-то из тех, кто таит на тебя обиду, вполне мог в самом начале экзамена указать на тебя и твою команду, как на команду «охотников», и шанс пролететь у него был примерно два к трём, учитывая, что команд «жертв» изначально было шестьдесят, а команд «охотников» — тридцать пять. То есть, целых тридцать процентов было на то, что он угадает и выведет тебя и твою команду с экзамена, а это — не мало. Но с другой стороны...

— Меня боятся, — догадалась она. — Верно?

Я кивнул.

— Не думаю, что на тебя хотя бы кто-то из учеников решился указать, боясь случайно угадать. Если бы такое произошло, то кто знает, чтобы потом с ним и с его семьей произошло?

— Я бы на такое не пошла: проигрыш — есть проигрыш; и если я проиграю, то только по своей вине — потому что была недостаточно способна.

— А теперь попробуй это объяснить остальным ученикам с нашей школы, для которых ты одновременно что-то невероятно прекрасное и талантливое, а с другой — бесконтрольный ураган, делающий, что сам пожелает. Сомневаюсь, что, по крайней мере, на нашем году обучения нашёлся бы тот, кто решился пойти против тебя. Естественно, кроме пары-другой учеников.

— К примеру, Мицуки Токи? — усмехнулась она.

— Да, к примеру — она. У неё и род, который может потягаться с твоим, да и собственных сил хоть отбавляй — в этом я убедился сам во время экзамена.

— Принижаешь меня и мои способности? — приоткрыв левый глаз и взглянув им на меня, спросила она, при этом и её голос резко изменился, став более твёрдым.

— Нет, ни капельки, — флегматично ответил я. — Я лишь говорю то, что думаю. А думаю я так, исходя из того, что видел своими глазами. У неё отменная реакция и боевые способности; она быстро принимает решения во время сражений и опасности; а так же со своим атрибутам она на «ты». Хотя нет. Насчёт последнего я неправильно выразился. Она и её атрибут — словно одно целое. Не думаю, что ей нужно хоть немного концентрироваться и стараться для того, чтобы им пользоваться. На вид, ей стоит лишь пожелать и её лёд сделает всё за неё.

— И это ты называешь «не принижением меня и моих способностей»? — приподнявшись на локти, спросила она, буравя меня своими ало-красными глазами.

— Если ты хочешь, чтобы я говорил тебе, что ты во всём лучшая просто по факту твоего существования и пускал тебе пыль в глаза, то ты явно нашла не того компаньона для беседы. Я не твой фанат или слуга, — добавил я в конце.

— Но ты мой парень, — твёрдо произнесла она. — И, может, ты не просвещён, но состоя в таких отношениях принято поддерживать друг друга и помогать.

— Значит, ты хочешь, чтобы я говорил тебе только хорошее?

— Нет, — дала она лаконичный ответ, всё так же свербя меня взглядом.

— Тогда я не понимаю, что ты хочешь.

Она закатила глаза и закрыла рукой лицо, после чего глубоко вздохнула и сказала:

— Как же, блять, с тобой бывает сложно...

«Я всё ещё не понимаю, что я сделал не так, но, думаю, лучше будет просто отстраниться от этой темы, переведя разговор на другую тему.»

— Может, вернёмся обратно к теме экзамена? — напрямую спросил я.

— Нихуясе, вот это ты плавно перевёл тему, — нахмурившись, ответила она, после чего выдохнула и ответила: — Ладно, всё равно разговаривать с тобой на подобные темы настолько же полезно, как и со стеной.

— Это оскорбление?

— Нет. Я всего лишь говорю, что думаю, — ответила она мне с ухмылкой, процитировав меня, и увидев, что я на это никак не отреагировал, её ухмылка пропала с лица, после чего она расслабилась и упала спиной на кровать, и, махнув рукой, сказала: — Проехали. Так что там с экзаменом?

— Тебя интересовало, с чего я решил, что ты займёшь первое место, а я — буду в пятёрке ТОП-ов команд.

— А, ну да, точно. Так на чём мы там закончили, профессор?

— На том, что вряд ли кто-то, кроме некоторых личностей, решился бы вывести тебя с экзамена, а отсюда следует, что вероятность твоего вылета с экзамена — минимальна, — ответил я, проигнорировав то, как она обратилась ко мне.

— Хм... ну с этим понятно. А почему первое место-то? Ты же сам сказал, что та же Мицуки вполне мне соперник.

— Я не говорил, что она тебе соперник. Ты подменяешь понятие. Я лишь сказал, что по чистой боевой мощи вы вполне сравнимы. К счастью, школа не исходит из логики, что всё решается только силой: на этом экзамене задействуются всё: начиная от мышления и умения продумывать стратегии, и заканчивая социальными способностями, без которых будет невозможно наладить нормальные отношения в команде, а без этого будет трудно.

— Ну и?

— Ты и так всё понимаешь.

— Говори.

Я прикрыл глаза, вздохнул и всё-таки сказал то, что она и хотела услышать:

— По всем этим параметрам ты, очевидно, превосходишь Мицуки.

— То есть, я лучше неё?

— Если смотреть по этим ха...

— Я лучше неё? — перебила она меня.

— Да.

— Ты же сказал это не потому, что хочешь, чтобы я от тебя отстала?

— Нет.

— Уверен?

— Да, я уверен в этом.

— Тогда скажи это сам.

— Я не понимаю смысла этого, — честно сказал я.

— Скажи — и всё.

— Хорошо. Если для тебя это так важно, то ладно. Ты, Мияко Мори, лучше Мицуки Токи. Этого хватит?

— Умничка, — похвалила она меня, довольно улыбнувшись. — Пускай и не сразу, но мы пришли к тому, что ты изначально должен был сказать.

«Не уверен, что я такое должен был говорить, но спорить желания нет, так что пускай будет так.»

— В общем, если подвести итоги, то соперники у тебя пускай и были, но учитывая все твои способности первое место, занятое тобой, наиболее вероятно в данном случае.

— Допустим. А что насчёт тебя? Ты, вроде, не собирался выкладываться, но при этом перед началом экзамена сказал, что займёшь одно из оставшихся четырех мест в ТОП-е пяти команд; а в итоге и вовсе занял второе. Неужели это всего лишь из-за того, что не был озвучен проходной балл?

— Да, именно поэтому. Впереди много дел, и я не могу тратить своё время на всякие «наказания» школы, не несущие для меня никакой практической выгоды.

— О-о, какой ты занятой и важный, — саркастично произнесла она и не услышав от меня ответа, продолжила: — Хорошо, допустим. А почему тогда именно первые пять мест? Было же вполне вероятно, что победившими будут считаться те, кто просто «выживет» до конца экзамена; ну или те, кто займут место в ТОП-е команд, а их целых десять, а не пять.

— Как ты думаешь, почему в этот раз проходной балл не был озвучен, в отличии от прошлого экзамена? — задал я наводящий вопрос.

— А для этого нужна причина?

— Она может быть, и её может не быть. Но мы предположим, что она есть, ибо наверняка мы не знаем, есть ли она, или её всё же нет.

— И если она есть, то эта причина... — она открыла глаза и посмотрела на меня, — проверка тебя? Хотя нет, она же уже была и ты её прошёл, тогда... мой дедушка просто отрезал тебе путь, при котором ты мог бы набрать минимум баллов и сдаться на этом, верно?

— Верно. Мы об этом ещё говорили, когда ехали в автобусе. Но тогда я лишь предполагал, что ситуация будет так развиваться, а сейчас — всё именно так и произошло.

— Понятно. Исходя из логики, что это всё затевалось для тебя, ты не мог рисковать, и поэтому пройти на минимально доступной высоте — то есть на пятом и выше месте, ведь делать только одну команду победителем он вряд ли станет, как, впрочем, и две команды, и три, и четыре. А вот пять он уже вполне мог сделать победителями.

— Да, всё именно так. Что же до того, что я сказал, что будет одно из четырех первых мест в ТОП-е, но не сказал, какое именно — это...

— Потому что ты не знал, кто попадётся к тебе в команду, — догадалась она. — Понятное дело, что нас бы с тобой в одну команду не поставили, но вот с любым остальным — вполне.

— Всё верно. Был бы у меня выбор команды, я бы смог гарантировать, что закончу экзамен на том или ином месте, а так... — я сделал лирическую паузу и сделал характерный жест рукой, — это полный произвол, который я почти не мог контролировать.

— Почти? — спросила она, вскинув бровь.

— В зависимости от членов команды каждый ученик так или иначе влияет на ту или иную команду в целом.

— Проще говоря, в зависимости от учеников есть шанс наладить с ними контакт и направлять на цель, которую ты хочешь достичь.

— Верно.

— Но тебе с этим не слишком повезло, — произнесла она с усмешкой.

— С этим трудно, да и бессмысленно спорить. Так что да — мне не слишком-то повезло на этом экзамене: мне досталась своевольная, сильная, но вполне глупая и хаотичная Мицуки Токи, которую было крайне трудно контролировать.

— Всё было настолько плохо?

— К сожалению, да — всё было просто ужасно. Мне несколько раз пришлось напрямую ей перечить и указывать, что без нас двоих она ничего не сможет добиться, кроме как проигрыша. И чтобы она не сделала из меня врага народа номер один мне я был вынужден идти с ней на бессмысленные для меня компромиссы. И даже так она всё ещё не собиралась отказываться от своей цели.

— От победы надо мной... — не снимая улыбку, договорила она за меня.

— Именно.

— Теперь она мне дважды проиграла, так что пускай знает своё место, сучка тупая.

— И в этом она винит меня, так что все мои попытки остаться с ней на нейтралитете — пошли прахом, — проговорил я, сидя с телефоном в руке и вглядываясь в его экран, на котором отображалась запись с видеокамер, установленных, как около и внутри моего дома, так и около и внутри дома Мияко. — На, посмотри, — и сказав это, кинул телефон Мияко.

Она без проблем поймала телефон в полёте всего лишь одной поднятой рукой, продолжая так же в развалку лежать на кровати. Поднеся его к лицу, она начала второй рукой листать записи с видеокамер.

— И что будешь делать? — спокойно спросила она, продолжая листать.

— Ничего, это всего лишь дом.

— Скорее, теперь это груда камня и обломков, а не дом, — верно заметила она, а я лишь вздохнул. — И что, действительно всё так оставишь?

— А почему нет? Там не было ничего ценного: я уже всё давно перевёз к тебе, а твой дом в полном порядке.

— Ещё бы. Одно дело разрушать дом простолюдина, а другое — мой. А вообще, ты точно ничего делать не собираешься? Я ведь могу помочь, — намекнула она.

— Не стоит.

— Потому что не нужна моя помощь, или...

— Потому что я не собираюсь мстить.

— Просто так это стерпишь?

— Да. И не стоит пытаться разжечь во мне гнев, — намекнул уже я, что чувствую её вмешательство в мои эмоции.

— Я не считаю, что это правильный поступок.

— Хорошо. Можешь так не считать. Я не против.

— Пф-ф-ф... — она откинула телефон на кровать рядом с собой и закрыла глаза. — А что насчёт второй?

— Ты о Нанаке?

— О ней, о ней. Что там с ней?

— Слабая, глупая, а в порыве эмоций — неуправляемая.

— Неуправляемая? — заинтересовалась она.

— А что-то не так?

— Хм... да как бы сказать. Сколько раз с ней сталкивалась на церемониях и всяких вечерах — так она та ещё тихоня. Оно, в принципе, и понятно: из знатного рода, отсюда умеет контролировать эмоции и знает этикет; но при этом не из слишком знатного и сильного, отчего не возникает слишком сильно и не лезет лишний раз на рожон — то есть, на свет. Но даже для подобного я бы описала её словом... тень. Да, она словно тень обычно. Стоит себе позади всех, да смотрит в пол, в ожидании окончании банкета. Я вообще ни разу не слышала, чтобы она хоть как-то показывала эмоции, кроме наигранных, конечно, на которые идут все аристократы. А тут ты описываешь её как «неуправляемую». Не просто неподатливую, а именно что «неуправляемую». Не расскажешь, что между вами?

«Иногда её догадливость удивляет даже меня.»

— Нет, не расскажу, — решил я прямо ответить ей, а не увиливать.

— А если я сама захочу узнать?

«В очередной раз убеждаюсь, что от Нанаки одни проблемы. Надо поскорее решить этот вопрос.»

— То я тебе никак не помешаю. Но я всё же не хотел бы, чтобы это произошло.

— Вот как... хм... что же тогда мне делать?.. — задала она риторический вопрос. — Может, я всё же влезу в это и сама всё узнаю; а может... я, будучи хорошей девочкой, дам тебе время, а ты сам решишь эту проблему раз и навсегда. Какой вариант тебе больше нравится?

— Пожалуй, второй.

— Ну значит, да будет так. Только ты смотри не затягивай с этим, а то у меня терпение не бесконечное.

— Я это учту, — и закончив с этой темой, я перевёл её на другую: — А что у тебя с командой?

— Ничего интересного. Совершенно. Парень-простолюдин из «D» класса и девушка из «А» класса: один пялился на мою жопу и сиськи все три дня, а другая — еле поспевала за нами и выдыхалась за пять минут бега.

— Прямо пялился?

— Ага, глаз не отрывал, в разумных пределах, естественно. Думаю, если бы школа не на расставляла столько камер и не вшила их в броню, запретив снимать её, он бы и вовсе до дыр и крови стёр свой член в толчке или ночью.

— Вот как.

— А что, ревнуешь? — резко сев из положения лёжа, спросила она, игриво улыбаясь.

— Нет, я полностью уверен в тебе. А если бы ты ещё не провоцировала бы меня, то мне бы и вовсе не хотелось навредить этому парню.

От последних слов, на секунду, игриво-сексуальная улыбка на её лице сменилась глупой-детской улыбкой, а на её бледных щеках появился румянец, который так же быстро пропал, как и появился. А следом за ним пропала и детская улыбка, на смену которой пришла её обычная игривая улыбка.

— Хорошо, я это учту, — произнесла она, вставая с кровати, но, по моим ощущением, она только усилила воздействие своей способности.

Шаг за шагом медленной, словно вперевалочку, походкой она подходила ко мне. А когда подошла, немного наклонилась, взялась руками за обе мои ноги и свела их вместе, после чего присела на них.

— Это опасно, — намекнул я на обстановку, в которой в любой момент в эту комнату могут войти другие её жильцы.

— Да ладно тебе, что в этом такого? — и с этими словами начала наклоняться головой к моей голове, приоткрывая свои губки для поцелуя.

Но когда оставалось совсем немного, она коснулась руками моей груди и сразу же остановилась.

— Это что? — прощупывая меня, через футболку, спросила она, застыв в паре сантиметров от моих губ. И недождавшись моего ответа, она задрала футболку на мне и увидела последствия от льда Мицуки. — Какого? Это Мицуки сделала?! — сразу же подняла она голос, не переставая трогать повреждённую от льда кожу.

— Даже мне больно от этого, знаешь ли, — спокойно сказал я, взглянув на свою повреждённую кожу с тёмно-синими язвами.

— Это. Сделала. Мицуки?! — выделила она каждое слово, отстранившись и посмотрев мне в глаза.

— Да. К концу экзамена она совсем расстроилась из-за того, что проиграла — и вот итог.

— Тварь!

— В этом нет ничего такого. Скоро всё пройдёт, ты же сама это знаешь, — говорил я завуалированно о своей регенерации.

— Это не важно! Важен сам факт, что она позволила себе это! Хрен с этим домом, хрен с неуважительном отношении к тебе, но это... это — уже совершенно другой уровень! Она должна будет за это поплатиться.

— Я не думаю, что оно того...

— А тебя никто и не спрашивает, — твёрдо заявила она. — Если тебе на это всё равно, то мне — нет! Я всё сама сделаю!

Я приблизился к её лицу и поцеловал её. Поначалу она совсем не отвечала и даже пыталась отстраниться, но чем дольше это продолжалось, тем меньше у неё было желания отстраниться. А к концу она и вовсе переняла инициативу, и я в этот момент спрятал повреждённую кожу за футболку, чтобы лишний раз её не провоцировать.

— Ты дурак, если думаешь, что это как-то повлияет на моё решение, — разорвав поцелуй, сказала она.

— Я и не собирался менять твоё решение, лишь хотел успокоить — и всё.

— Вот как, понятно.

— Кстати говоря, куда потратишь полученные баллы?

— Вновь не лучший способ перевести тему, — заметил она.

— А я и не пытаюсь скрыть, что ухожу от прошлой темы.

— Ну, пускай будет так. А что до твоего вопроса, то... на мороженное потрачу.

— Такое количество баллов?

— Хм... — она задумалась. — А сколько, по-твоему, стоит среднестатистический хороший бюстгальтер с трусиками?

— К чему это?

— Просто скажи.

— Тысяч пятнадцать-двадцать йен? — наугад дал я ответ, больше похожий на вопрос.

— Ну... это только если от ноунейм бренда. А шанс найти среди такого что-то, что можно было бы просто назвать «хорошим» — крайне мал. По крайней мере, я бы точно не стала над этим запариваться.

— Тогда двадцать пять — тридцать тысяч йен?

— Скорее, сорок с лишнем. И это если говорить о среднестатистический хорошем — то есть о том, что для большинства будет считаться вполне приемлемым и хорошим.

«Что-то я сомневаюсь, что для многих нижнее бельё за сорок с лишнем тысяч йен будет просто „хорошим“.»

— А теперь пойми, что даже среди такого ценового сегмента есть крайне много хлама и мусора, от которого всё будет болеть, натирать, или оно просто будет из так себе материала, который раздражает кожу. Естественно, я, будучи членом рода Мори, не могу жертвовать своей идеальной кожей, ради экономии пару сотен тысяч йен. И к остальной одежде это относиться так же.

— Теперь понятно, почему ты сказала про мороженное.

«Для неё это просто не деньги, что, впрочем-то, было вполне ожидаемо.»

— Получается, мне стоит быть осторожнее? — без уточнения, спросил я.

— Да что ты, — поняв, о чём я, усмехнулась она, — честить хоть и не стоит, но я даже буду рада, если пару раз мне придётся «заменить» своё нижнее бельё в силу того, что оно повредилось, ха-ха...

— Я учту. Но учитывая риски, нам стоит подождать до завтра.

— Зануда... — протянула она расстроенно, приблизившись своими губами к моим.

Глава 17

— Я думаю, на этом пока закончим, — медленно разорвав поцелуй, произнёс я.

— Серьёзно? — с налитыми лёгким румянцем щеками спросила она, самодовольно ухмыльнувшись и проведя пальцами по моему уже эрегированном члену. — Мне кажется, ты так не думаешь...

— Нет, я действительно так думаю; а это — лишь инстинкты, не более, — и сказав это, взял её за талию и легонько начал сталкивать со своих ног.

Поначалу она не поддавалась, но взглянув в моё серьёзное лицо, печально вздохнула и сама встала с моих ног.

— Умеешь же ты веселье портить, — и стоило ей это договорить, твёрдо встав на ноги, как прозвучал «дилиньк» и дверь комнаты отварилась.

И в уже открытую дверь заглянула ученица «F» класса — одна из тех, кто делит с Мияко комнату на этом экзамене. И прежде, чем она что-то успела сказать, Мияко высказалась первой:

— Я вам говорила, чтобы вы не заходили в комнату, пока я не разрешу.

Её голос был грубым и пугающим. По крайней мере, открывшую дверь девушку от этого даже перекосило и она открывала рот, не понимая, что хочет сказать, либо вовсе забыла, что хотела сказать из-за неожиданно нависшего страха.

— Я... э-эм.. — её глаза бегали из угла в угол, избегая меня и Мияко, которая смотрела на неё испепеляющим взглядом. — Ну...

— Говори уже, — не выдержала Мияко.

— Токи-сама попросила вам сказать, что ждёт вас в столовой! — сразу же выпалила она. — Прошу прощение! — напоследок крикнула она и захлопнула дверь.

Мияко несколько секунд стояла и смотрела на дверь, обдумывая услышанное, а её кулаки в это время буквально чесались. Спустя ещё десяток секунд она всё же сама успокоилась и повернулась ко мне.

— Не делай такое лицо, — спокойно сказала она.

— Какое?

— Такое как сейчас.

— А разве оно чем-то отличается от обычного?

— Внешне — нет, но из тебя буквально лучиться желание сказать «я же говорил», — и якобы цитируя меня, она наигранно закатила глаза. — Тебе просто повезло, что сейчас это произошло. На прошлом же экзамене нас так никто и не потревожил.

— Резонно, — согласился я.

— От тебя всё равно лучит самодовольством.

— Сомневаюсь.

— Не стоит сомневаться, когда я тебе это говорю.

И поняв, что эта тема может идти долго, я перевёл её на другую.

— Как думаешь, что ей нужно?

— Подраться хочет. Ну или обвинить меня в нечестной борьбе, что я, якобы, заставила тебя быть для неё обузой, ввиду чего я и выиграла.

— Думаешь, она на это пойдёт? Подобные заявления на публику это не просто обвинение в краже пончика.

— Да не, вряд ли она, конечно, на такое пойдёт. Слишком уж она сама по себе гордая, чтобы идти на поддержку публики. Скорее всего, просто на дуэль вызовет, сказав что-то в стиле: «Я хочу честного сражения, один на один.»

— И ты согласишься?

Она заполучала и отвела взгляд, а её кулаки вновь зачесались.

— Может, не будешь игнорировать мой вопрос? — продолжил я дожимать.

— Я хочу согласиться, но... прискорбно это признавать, в таком состоянии я вряд ли смогу победить. Это будет сражение, в котором заведомо будет известен победитель и проигравший.

— Тогда просто проигнорируешь?

— Шутишь, что ль? — вскинула она бровь. — Пускай я сейчас и слабее в физическом состоянии, чем Мицуки, но при этом я всё ещё умнее этой дуры с ведром вместо головы в десять раз.

— Хочешь обставить всё в выгодном для себя свете?

— Именно, — с предвкушающей улыбкой на лице ответила она. — Хоть как-то отыграюсь на ней, глядишь — и на душе полегче станет, — и сказав это, развернулась к двери. — Пошли, сейчас будет весело.

«Ну пропустить такое я бы всё равно не мог себе позволит,» — подумал я про себя, вставая и направляясь за Миякой.

После этого мы покинули комнату и пошли по коридорам в сторону столовой. Здание было полностью аналогично зданию, расположенному около загородного особняка Мори, в котором мы жили на протяжении первого особого экзамена, так что все ученики ещё в прошлый раз всё запомнили и сейчас спокойно передвигались по нему, без помощи карт, которых тут, впрочем-то, и так хватает — в приложении в телефоне, на стенах, и просто у каждой лестницы и важных общих помещение, наподобие столовой и бассейна.

Пока же мы шли к столовой, где Мицуки должна дожидаться Мияко, я в очередной раз чувствовал на себе огромное внимание проходящих людей, что так-то вполне очевидно и ожидаемо: сначала внимание от одной из двух гениев школы; следом первое место на особом экзамене и посещение в роли гостя приёма у Мори; а потом и второе место на втором особом экзамене, уступив только Мияко.

Сложно представить, что ощущают другие простолюдины, пришедшие на таких же правах в эту школу. Про аристократов даже говорить нет смысла, особенно про парней, который только и могли мечтать о хотя бы каком-то сближение с Мияко — а тут это без каких-либо проблем сделал простолюдин.

В общем, как внимания, так и врагов становиться всё больше. Но главное, что скорости моего развития на данный момент более чем хватит на решение проблем, которые могут возникнуть. А значит, всё вполне идёт по плану и не выбивается из графика.

Тем временем, мы уже дошли до столовой.

Зайдя в неё вслед за Мияко, я сразу приметил знакомых личностей, находящихся сейчас здесь: братья Сагары, сидящие примерно по центру столовой за одним столом вместе с Кадзумицу Хондой; Кодзи Кавано вместе со своей группой шестерок, сидящие за большим столом у окон, во всю стену; Химэко Асо, сидящая в центре столовой и общающаяся с группой девушек, состоящей как из ученик из нашего класса, так и из других классов; ну и разумеется виновница скорой неминуемой шумихи — Мицуки Токи, сидящая за одним столом только со своей темноволосой подружкой — Иси Дои, которая, по-видимому, прибывала во вполне хорошем положении духа, в отличии от хмурой и холодной Мицуки.

— Можешь идти, — тихо произнесла Мияко, двинувшись в сторону Мицуки.

Не став возражать, я пошёл к столу братьев Сагар и Кадзумицу. Они, увидев это, встретили меня улыбками. А стоило мне сесть к ним, как начались всевозможные вопросы, больше напоминающие полноценный допрос. Но все они прекратились так же быстро, как и начались, потому что вот-вот должно было начаться главное представление.

— А что происходит-то? — закидывая еду в рот, спросил Минуэси, смотря на подошедшую к столу Мицуки Мияко.

— Конфликт. Внеочередной, — ответил ему Кадзумицу с нерадостным лицом.

На этом диалоги за нашим столом прекратились. Как, впрочем, и за всеми остальными столами в столовой. Воцарилась почти идеальная тишина. А все взгляды в этот момент были направлены в центр столовой.

— И зачем вы меня позвали, Токи-сан? — напрямую спросила Мияко, смотря на Мицуки сверху вниз.

И хоть она обратилась к ней «на вы» и использовала уважительный суффикс, но по её взгляду и тону было понятно, что это всё — лишь фарс, и ничего более.

— Хочу дуэль. Один на один, — сразу же выдала она причину с таким же пренебрежительным тоном.

— Дуэль? — наигранно удивилась Мияко, приподняв удивлённо брови. И учитывая её актёрскую игру, я думаю, поверили многие. — Можно узнать причину?

— Честное сражение, — лаконично ответила она.

— Ну, дуэль один на один — это действительно довольно честное сражение. Но я интересовалась причиной её проведения.

«Неплохой ход. Она изначально признала дуэль — честным сражением, хотя учитываются там только боевые параметры.»

— Неужели вы боитесь, Мори-сан? — влезла в разговор Дои, ухмыляясь и облокачивая голову на свою руку.

— Желание узнать причину дуэли — ныне считается трусостью?

— Как знать, — легко ответила она с той же ухмылкой.

«Обе они понимают к чему придёт разговор, если озвучат причину дуэли, но у Мияко тут очевидное преимущество, так что трудно было бы привести разговор в невыгодное положение для Мияко.»

— Если у вас есть ещё вопросы, Дои-сан, то мы можем после их обсудить.

— Нет, никаких вопросов больше нет, — ответила она, разведя руки и улыбаясь, словно говоря: «Ладно-ладно, решайте сами.»

— Что ж, если так, то, надеюсь, больше не возникнет причин так беспардонно прерывать наш диалог.

— Разумеется.

И услышав это, Мияко кивнула и перевела взгляд на Мицуки.

— Тогда можно ли мне услышать ответ на мой вопрос, Токи-сан?

«Сейчас всё и решится: выставит ли себя дурочкой в глазах общества Мицуки, или же скажет, что просто так пошутила и лишь немного потеряет в репутации.»

— Я хочу честное сражение, потому что проиграла я нечестно.

«Плохой выбор. Теперь это небольшое сражение закончено. Мияко выиграла.»

— Неужели ли вы это о результатах прошедшего второго особого экзамена? — с наигранным удивлением спросила Мияко.

— Да, именно о нём.

— То есть, вы хотите сказать, что школа старшая школа Никото проводит нечестный экзамен?

— Да.

После этого заявления общая обстановка в столовой начала нагнетаться.

«Подобное заявление от лица одного из членов такого сильного и древнего рода не может остаться без внимания. И тут не важно — сказал ли этот человек это на эмоциях, или нет. Важен сам факт столь серьёзного заявления.»

— И в чём же его нечестность, позвольте узнать?

— В распределении команд.

— То есть из-за того, что вас не устроила ваша команда, вы обвиняете школу в нечестности?

— Не повезло? Аточно ли не повезло?

— На что вы намекаете?

— Вспомним, что старшая школа Никото основана домом Мори; а тут любимая дочь рода Мори, которую называют гением и которой пророчат великое будущее, проиграла мне на прошлом экзамене. И чтобы быть уверенным в её победе на следующем экзамене нужно лишь убрать самую большую угрозу — меня.

Тут даже у радостной и всё это время выглядевшей инфантильной Дои пропала улыбка с лица.

— Во-первых, что-то я не припомню, чтобы я вам проигрывала на прошлом экзамене, — начала Мияко.

— Проиграла, — прервала её Мицуки. — Ты проиграла мне один на один.

— Я не могу быть проигравшей, будучи победителем, как и мой класс. Не моя вина, что вы рассчитываете только на боевые способности. Во-вторых, я правильно поняла, что вы обвиняете род Мори в специальной подтасовке участников экзамене с желанием помещать вам выиграть и занять первое место? И в-третьих, я правильно понимаю, что так же вы обвиняете двух участников вашей команды в нарочном проигрыше?

— Д... — хотела она уже ответить, как её рот был прикрыт рукой.

Это рука принадлежала Танэёри Токи — моему однокласснику, а так же родному брату Мицуки Токи.

— Разумеется нет, — ответил он за неё, удерживая рукой её рот, несмотря на её попытки освободиться. — Видимо, её разум немного замутился из-за нахлынувших на неё чувств, ввиду досадного проигрыша.

Мияко ничего не отвечала, смотря, как он удерживает рот сестры. Простояв так несколько секунд, она всё же решила дать ответ.

— Танэёри-сан, вы ведь понимаете, что сказанные ей слова нельзя оправдать «нахлынувшими эмоциями»?

— Конечно. Род Токи в ближайшем времени принесёт извинения перед родом Мори.

— Что ж, в таком случае, я думаю, всё в порядке. Как я понимаю, конфликт улажен, — смотря на пытающуюся снять со рта руку брата Мицуки, произнесла Мияко.

— Всё верно, — легко ответил ей Танэери. — А теперь прошу прощение, нам нужно поговорить наедине. Пойдём, — обратился он уже к Мицуки, отпустив её рот.

Мицуки от злости чуть не сорвалась, но отдышавшись и успокоившись, всё же пошла за своим братом, который спокойно пошёл на выход со столовой. А вслед за ними поднялась со стула и Дои, и, ярко улыбнувшись, направилась за ними.

Смотря за их удалением на секунду с лица Мияко сошло наигранное обычное выражение лица и показалось одновременно разочарованное и злобное выражение лица, одним видом выражающее всё недовольство вмешательства сначала Дои, а после и брата Мицуки.

Но это была всего лишь секунда, по истечению которой Мияко вернула свою «маску спокойствия» на лицо и, будто ничего и не произошло, направилась к нашему столу. Подойдя к нам, она наигранно легко улыбнулась и поздоровалась по всем правилам этикета за всеми сидящими за столом, после чего села по левую руку от меня.

— Поздравляю с первым местом, Мори-сан, — легко разрушил нависшую тишину Кадзумицу, по доброму улыбаясь.

— Благодарю, — ответила она, кивнув.

— Уже два экзамена к ряду вы занимаете первое место. Это поразительно. Но не могу сказать, что не ожидал этого от вас.

От упоминания прошлого экзамена у неё дёрнулась губа, но заметил это только я.

— Я делала то, на что была способна — не более, не менее.

«Идеальный ответ: одновременно не слишком скромный, но и не слишком гордый.»

— А как по мне, так второй экзамен позволил вам полностью раскрыться, — влез в разговор Асахико. — Это же только подумать набрать тысячу сто двадцать четыре балла! И это всего лишь за три дня! Я конечно, не сравниваю вас и себя, но у меня всего лишь триста двадцать шесть! Разница между набранными баллами нашей команда больше чем в три раза! Даже подумать об этом страшно!

«Почти в три с половиной раза, если быть точнее,» — поправил я его про себя.

— У тебя хотя бы за триста баллов перевалило, а я вообще выпал с экзамена второй ночью, набрав всего лишь двести тридцать баллов... — следом за братом продолжил Мунэёси и, сказав это, посмотрел на меня.

«Да, наша команда была той, которая выбила его команду с экзамена во вторую ночь. Неловко получилось.»

— Извини, — извинился я.

— А? — удивился он. — Да не, я обижаюсь: проиграл и проиграл, значит сам виноват в этом. Я просто задумался о том, как ты занимаешь уже второй экзамен к ряду выигрышные позиции.

— Мне везёт с командой — вот и всё.

«И это чистая правда: сначала со мной в команде была Мияко; а во второй раз — Мицуки. Обе они считаются гениями, так что сказать, что я наврал не выйдет.»

Но сказав это, буквально через секунду я испытал боль в левой ноге от удара Мияко, повернувшись к которой я поймал на себе недовольный взгляд, словно говорящий: «Ещё раз так ответишь — тебе же хуже будет.»

«Скромность не приветствуется у аристократов. Я это прекрасно помню, но всё равно пока что иначе не слишком-то получается.»

— Ну и я выкладываюсь на полную, — добавил я почти сразу, дабы успокоить нервы Мияко.

Этот ответ ей, кстати, тоже не слишком понравился, но в этот раз она хотя бы не стала меня бить по ноге и прожигать взглядом. Лишь тихо фыркнула.

— Даже если так, то этот результат всё равно хорош, — сказал Кадзумицу. — Я вот, к примеру, так и не смог догнать вашу команду к концу экзамена, хотя и старался, а вы в это время бездействовали.

— Да, кстати, — между вашими же командами разрыв всего в сто три балла, — вспомнил Асахико.

«Это правда. Между нашими командами к концу экзамена была минимальная разница в баллах, так что он вполне мог обогнать нашу команду, и в таком случая мы бы оказались на третьем месте, а его команда — на втором.»

— Ага, — подтвердил Кадзумицу. — И это притом, что моя команды была не из слабых. Всё же этот экзамен был невероятно трудным.

— Ну да, у меня до сих пор все мышцы ноют, — согласился с ним Асахико, показательно потрогав свою ногу.

— Та же фигня. Как пришёл сюда, так сразу улёгся на кровать и не мог встать ещё час, — согласился с ними и Мунэёси.

— А как по мне, так самое сложное в этом экзамене было — это плохие условия, — высказался и я. — Особенно тяжело пришлось девушкам.

С этим никто спорить не стал и все парни, замолчав, закивали, а Мияко просто никак не отреагировала на это. После этого парни начали обсуждать всякие мелочи, пока не пришли к относительно интересной теме.

— Чёрт, мне же опять придётся отрабатывать наказание школы... — мучительно простонал Мунэёси, упав лицом в стол.

— Но в этот раз не тебе одному... — тоскливо поддержал его брат.

«Да, оба они в этот раз идут отрабатывать „наказание“ школы. Хоть и в разных группах. Всего на этом экзамене четыре группы: первая — победители — это те, кто закончили экзамен будучи в ТОП десять команд; вторая — те, кто набрали больше трёхсот пятидесяти баллов, но не попали в ТОП, или выбыли из него, к концу экзамена; третья — те, кто набрали меньше трёхсот пятидесяти баллов и больше двухсот пятидесяти; ну и четвёртая — это все остальные. Первая группа считается победителями и не подвергается никаким наказаниями со стороны школы; те же, кто попал во вторую группу лишаются пяти баллов из итоговых, полученных за предстоящий письменный экзамен, который состоится через неделю; третья группа подвергается наказанию в виде лишения десяти баллов из итоговых на предстоящем экзамене; а четвёртая группа получает наказание в виде лишения двадцати баллов из итоговых на предстоящем экзамене.»

— А наказание ещё хуже, чем в прошлый раз...

— Ага... — согласился с ним Мунэёси. — я тогда-то еле выжил, а теперь всю неделю буду зубрить. А если даже это не поможет, то вылечу из школы и тогда трудно представить, что со мной сделают родители...

— Нужно набрать всего лишь семьдесят баллов, чтобы этого не допустить — это не так уж и сложно, особенно учитывая, что ты учился очень много в этом семестре, — постарался приободрить его Кадзумицу.

«Да, если он не наберёт на письменном экзамене хотя бы семьдесят баллов, из которых вычитается двадцать из-за наказания, то он будет отчислен из школы. Суровое наказание. Но не для меня. По итогу — я зря волновался. Даже будь я в последней группе шанс моего исключения равен нулю. Иначе говоря, я мог совершенно ничего не делать на экзамене.»

— Да ты, верно, шутишь так? — со всей болью в голосе спросил он.

На это Кадзумицу уже не нашёл, что ответить. Но тема перевелась на другую, и так мы проговорили ещё с десяток минут, обсуждая экзамен и предстоящее, после чего все разошлись по своим комнатам, отдыхать.

А уже на следующий день мы сели на самолёт. Так и закончился второй особый экзамен.

Глава 18 — Возвращение домой — двадцать четвёртое июля

Наступило двенадцать часов дня, а мы только стояли у порога дома, в котором прожили совмевместо весь прошлый месяц. Хотя, пожалуй, совместным проживанием всё же для многих такое будет трудно назвать. Впрочем, это и не важно.

Мияко приложила палец к установленому около двери сканеру, по дисплею того прошла зелёная линия сверху вниз, а после раздался уже знакомы «дзынь» и дверь дома сама открылась вовнутрь. Стоило этому произойти, как Мияко сразу же вошла в дом и, потянувшись, сказала:

— Я в душ.

— Ты же его уже сегодня принимала в лагере до отъезда, — заметил я, заходя внутрь дома и закрывая за собой дверь.

— Общий душ и личный — это две совершенно разные вещи: в одном случае тебе приходиться ощущать на себе бесконечное количество взглядов — начиная от завистливых, и заканчивая ненавистными; а во втором ты один на один с собой и можно действительно отдохнуть и расслабиться.

Отвечать на это я не стал. Мне просто нечего было отвечать, потому что разницы, как таковой, даже после её объяснения, я не понимал. Что то, что то — просто гигиеническая процедура, необходимая для поддержания здоровья и внешний факторов.

— Кстати, не хочешь со мной? — уже сняв с себя футболку, штаны и носки, и стояв только в своём чёрном кружевном белье, спросила она, наклонив вопросительно голову вбок и стоя уже около поворота к ванной комнате.

— Я думал, принятия душа — это способ побыть один на один с собой и отдохнуть? — припомнил я ей её же слова.

— Хочешь сказать, ты мне не дашь отдохнуть? — спросила она, игриво ухмыляясь, расстегнув застёжку бюстгальтера и стянув его с себя, полностью оголив свою немалую грудь, идеально подчёркивающую на её фоне маленькую талию.

— Вполне вероятно. Но в таком случае, я не понял твоих слов, ведь они не совпадают с действиями.

На это она закатила глаза и выкинула висящий в руках лифчик на пол, после чего пошла в ванную комнату, под конец сказав:

— Забей...

«Я снова сделал что-то не то?» — задумался я, снимая в это время обувь.

И пока я это делал, ко мне кое-кто подошёл.

Котёнок.

Тот самый, которого я подобрал на улице.

Ещё на моменте, когда я задумывал свой план по «излечению» Мияко, я уже готовился к тому, что придётся перевозить его сюда, ибо будет слишком слишком глупо каждый день бегать туда-сюда, убираясь и кормя то одного, то другого. Или скорее, другую.

Думаю, если бы Мияко слышала мои мысли, то ей бы подобное точно не понравилось. В такие моменты непроизвольно радуешься, что у неё совершенно другая способность.

Что же до котёнка, то он живёт в этом доме уже больше месяца и вполне тут освоился. За это врем он, кстати, прилично подрос — он стал примерно в полтора раза больше того, каким был месяц назад; а его шерсть стала ещё более пушистый на вид, из-за этого он похож на небольшое беленькое облачко, плывущее по земле. И естественно, перед тем, как ехать на экзамен на три дня, я предварительно оставил ему еды с запасом и поменял лоток, так что никаких проблем у него ни с тем, ни с тем у него не должно было быть.

Да и по итогу не было. А знаю я это благодаря установленным в доме камерам наблюдения, через которые я наблюдал за котёнком до начала экзамена и почти сразу — после; а так же, на всякий случай я просмотрел в ускоренной в несколько раз версии все прошедшие три дня нашего отсутствия, дабы убедиться, что всё хорошо.

И просмотрев всё это я так ничего подозрительного и не увидел. Всё было так, как и должно было быть.

Тем временем, котёнок тёрся об мои ноги, ходя кругами и мурча. Я аккуратно взял его на руки, после чего пошёл с ним на кухню, где и находится его миска, еду в которой нужно уже обязательно сменить.

Этим я и занялся в ближайшие пять минут, по истечению которых миска котёнка была наполнена свежим кормом, который он активно поедал, не забывая довольно мурчать. Я же в это время успел сходить заменить его лоток, после чего поднялся на второй этаж и улёгся на кровать, дав себе и своему телу вполне заслуженный отдых.

Не прошло и пяти минут, как ко мне присоединился котёнок. Сначала она забрался по моей ноге на кровать, а после — и ко мне на живот, а уже на нём свернулся калачиком, замурчал и заснул под моё поглаживание. А вслед за ним уже и я прикрыл глаза и расслабился.

И буквально через десять минут к нам подошла Мияко. Немного постояв рядом и посмотрев на нас, она, судя по звукам, скинула с себя полотенце, после чего залезла к нам в кровать и приобняла меня, по-видимому, решив, что я тоже сплю.

Минут через десять её дыхание пришло в однотонный ритм и она полностью заснула. И не став сдерживаться, их примеру последовал и я.

Так мы втроём и заснули спустя полчаса, после того, как пришли домой.

Проснулся же я под звуки готовки и исходящий с кухни запах. Осмотревшись, увидел, что ни котёнка, ни Мияко рядом нет. Встав с кровати, я потянулся, немного размялся и пошёл на кухню.

На кухне же меня ждала следующая картина: Мияко, с заплетёнными волосами в короткий хвостик и одетая в чёрные короткие шортики, такой же чёрный топик и фартук, стоит у плиты, мешая находящуюся на плите кастрюлю и в это же время ищет что-то второй рукой и глазами на верхней полке; а котёнок сидит на стуле рядом с ней и с интересом наблюдает за каждым её действием.

— Сколько мы спали? — спросил я, проходя ко столу.

— Так всё-таки ты не спал тогда, — сделала она вывод.

«Ну да, если бы в момент, когда она ложилась спать, я спал, то не знал бы, что она тоже спала, и, соответственно, спросил бы „сколько я спал“, а не „сколько мы спали“.»

— Твоя наблюдательность как всегда на высшем уровне.

— Чего не скажешь о моей кулинарии, верно? — не отрываясь от поисков и размешивания, спросил она.

— Я такого не говорил.

— Но подумал, а это — одно и тоже.

— Откуда тебе знать, как я подумал?

— Ой, не надо мне льстить там, где этому не место. И я и ты прекрасно знаем о моих кулинарных способностях.

«Ну, с этим сложно поспорить. До этого она уже пару раз пыталась готовить, но выходило у неё не очень. Да и ей самой такое не нравится. Поэтому готовкой почти всегда занимаюсь только я. Что, кстати, совершенно ненормально для этого мира.»

— Где соль? — спросила Мияко, наконец-то отвлекшись от готовки еды и повернувшись ко мне.

— Это же твой дом, и ты не знаешь, где у тебя лежит соль?

— Подобными бесполезными мелочами я не привыкла забивать голову. Тем более, готовишь обычно ты.

— Так зачем в этот раз начала сама? Я думал, тебе такое не нравится.

— Не нравится, — подтвердила она мои слова. — Но я не могла ничего поделать — ситуация вынуждала.

— Ситуация? Мы, вроде, не голодаем.

— Да голод тут совсем не причём, — отмахнулась она. — Сам подумай: совместное возращение домой, после совместный сон, а после ты просыпаешь и идёшь кушать приготовленную мной еду.

На это я лишь в непонимании наклонил голову вбок, словно спрашивая: «И?»

— М-да, не стоило рассчитывать, что ты поймёшь атмосферу... — обречённым голосом произнесла она, посмотрев мёртвым взглядом в пол. — Так где соль?

— Двумя отделениями левее, — и сказав это, кивнув в сторону нужного отделения.

Мияко прошла к нему, открыла и достала соль, которую поднесла к кастрюле. А дальше, как несложно понять, она посолила еду. Вот только от вида того, сколько она положила туда соли мне уже захотелось пить.

— Может, просто еду закажем? — спросил я максимально ненавязчиво.

— Всё настолько плохо? — вскинув брови и повернув голову через плечо, задала она ответный вопрос.

— Я бы сказал, что каждому стоит заниматься тем, в чём он горазд.

— Значит, ужасно, — и сказав это, выключила плиту, сняла фартук, отбросила его в сторону и села за стол.

«Не понимаю, как она сделала такой вывод, исходя из сказанных мною слов, но переубеждать её у меня не было никакого желания, потому что в случае успеха мне придётся есть это варево. А мне уже подобного опыта хватило.»

— Я понимаю, что готовка еды для тебя скучное и нудное занятие, оттого и результат не слишком хороший, но разве девушек аристократок не с рождения учат готовить?

— Обычно — да; я же — исключение. По крайней мере, если это так можно назвать, потому что готовить меня всё равно учили — просто были поблажки, ввиду моих остальных высоких заслуг. Можно сказать, часа три-четыре в месяц на готовку — это предел того, сколько времени я уделяла этому.

«Даже если так, то результаты её готовки... слишком низкие. Даже если её начали учить готовить лет в восемь и всё это время она каждый месяц тратила по три часа на готовку, то её способности, очевидно, должны быть выше. Быть может, из-за отсутствия интереса к этому её результаты в разы хуже?»

— Обдумываешь, почему я настолько плоха в этом? — уличила она меня.

— Да, — сознался я, не став юлить. — Если говорить честно, то у тебя каким-то образом выходят просто феноменально плохие блюда.

— Ну спасибо за честность, — недовольно закатила она глаза. — Теперь ты мне буквально напрямую сказал, что их меня выйдет хреновая жена.

«Неумение готовить ровно плохая жена — примерна такая логика у большинства аристократов этого мира. Это можно сравнить с воспитанием и этикетом, которым обучают с раннего детства. Без них аристократ — это не аристократ. По крайней мере, на него будут крайне косо смотреть, даже учитывая кровную линию. Но что же до меня, то...»

— Я так не думаю.

— Да-да, я знаю, тебе плевать, что я не умею готовить. Но у меня всё равно это постоянно вертится в голове, — она показательно взяла голову в обе руки и пошатала, — мысли об этом просто не выходят. И вроде, понимаю, что тебе плевать на это, а сама забить на это не могу.

«О чём я и говорю. Если твердить ребёнку с детства, что он что-то должен уметь, когда вырастет, а вырастая он это так и не умеет делать, то у него может с высокой вероятностью возникнуть чувство неполноценности. Словно в отличии от других он априори хуже. Хотя я всё же несколько удивлён, что подобный случай и у Мияко, которая вполне уверена в своих способностях и, в большинстве своём, изначально ставит других ниже себя.»

— Тем более, даже если мне не придётся готовить тебе и детям, то всё равно придётся готовить для всяких встреч, приёмов и вечеров...

— Можно конкретнее? Я об этом в первый раз слышу.

— А, ну тут и рассказывать нечего толком. Просто по всем нормам для самых блажащих и важных роду гостей готовить должна жена рода; ну или жёны — если их несколько. Прям бесит это глупое правило.

— А за этим кто-то следит и после проверяет?

— Нет конечно, но если кто-то узнает, что для самых важных гостей готовили слуги — может подняться огромная шумиха, вследствие которой будет ещё и упадок репутации рода. Так что обычно, на сколько я знаю, никто не пытается пренебречь этим негласным правилом. Возможно, потому что почти все жёны умеют готовить, если не идеально, то вполне вкусно.

— И стимулировать тебя к обучению никак не выйдет?

— Шутишь, что ль? — задала она риторический вопрос. — Я пока вон то варево готовила, — показала она большим пальцем на кастрюлю, — попутно вспоминала производные и интегралы, решая задачки найденные по этим темам в телефоне — вот насколько мне было скучно готовить! Даже не представляю, как можно исправить это положение.

— Я подумаю над этим. Ну а пока будем исходить из плана, что тебе будет помогать вторая жена.

И если после первого предложения её лицо было вполне обычным, можно сказать скучающим, то после произнесения второго её лицо будто зависло.

— Чо?

И прежде, чем я успел ответить, она продолжила.

— Мы ещё пожениться даже не успели, а ты уже о второй жене? Ты не приохренел ли?

«Странная реакция.»

— Я думал, ты не против. Ты сама говорила, что подобное в норме.

— Так, — она поставила руки на стол и встала со стула, после чего начала загибать пальцы: — Во-первых, обсуждать вторую жену ещё до свадьбы, как минимум, не этичны со стороны морали; во-вторых, если ты после нашей свадьбы поженишься слишком рано, то все посчитают меня плохой женой и, как следствие, начнут фантазировать в чём именно я плоха, а это мне не нравится, как не удивительно; ну и в-третьих, да, я говорила, что я не против других девушек у тебя, но при одном условии — я — главная и первая. Иначе говоря, максимальное количество времени ты должен уделять мне; максимальное количество любви и нежности ты тоже должен уделять мне; максимально одаривать ты снова должен меня; в сексе я тоже должна стоять на первом месте; а ещё — все остальные девушки должны будут беспрекословно слушаться меня.

— Суровые требования.

— Но ты на них согласился, когда я их озвучивала! Ты же не будешь отказываться от своих слов?

— Нет. Разумеется, я не буду от них отказываться, и поэтому при подборе других жён буду учитывать твои требования.

— Умеешь же ты затронуть неудобную тему и вывести на эмоции.

«Довольно забавно слышать из её уст подобные слова, учитывая, какая у неё есть способность.»

— Так что насчёт еды? — поинтересовался я и, увидев непонимающие глаза Мияко, уточнил: — В данный момент. Мы всё ещё ничего за сегодня не ели, хотя время уже шесть часов дня.

«Да, мы проспали порядка шести часов. Я успел проверить свой телефон во время разговора.»

— Ну да, надо бы поесть. Так что, закажем или ты приготовишь?

— А ты бы что предпочла?

— Решать должен ты — ты же мужчина.

«Странная и глупая, как по мне, логика. Я просто интересуюсь её мнением и желанием, чтобы угодить им, а в итоге получаю, что всю ответственность скидывают на меня.»

— В таком случае, давай сегодня что-нибудь закажем.

— Плохой выбор, — сразу же, следом за мной, сказала она.

— Если ты изначально хотела, чтобы я что-то приготовил, то в чём проблема сказать об этом сразу, а не ставить меня перед выбор, в котором один вариант изначально неправильный?

— Ты не понимаешь, — в очередной раз закатила она глаза, не став нормально отвечать на мой вопрос.

«Если честно, я уже устал считать количество раз, когда я не понимаю, что она от меня хочет,» — пронеслось у меня в голове, пока я шёл к холодильнику и открывал его.

— Продуктов почти нет. Из этого я этого я мало, что смогу приготовить.

— Тогда по магазинам?

— Ты же знаешь, что нам лучше пока что не показываться вместе, тем более в обычных магазинах в такой час.

— Закажем доставку продуктов на дом? — предложила она очередной вариант.

— Уверена, что дотерпишь до еды, пока привезут продукты, а потом, пока я их приготовлю?

«Доставка продуктов в такой час займёт крайне много времени из-за месторасположения этого дома, а так же из-за огромного количества пробок, ведь это Токио.»

Тем временем, Мияко буквально разрывалась между желанием быстрее что-нибудь поесть и желанием поесть то, что я приготовлю.

— Ладно, заказывай сразу доставку еды и продуктов. Продукты на завтра.

— Хорошо.

Глава 19 — Встреча с Нанакой Имагавой — Двадцать седьмое июля

Двадцать седьмое число — именно этот день был наилучшим для обещанной мною встречи с Нанакой. Прошлые дни я проводил с Миякой; а последующие будут проходить уже с Мияко и её родом в подготовке и улаживание необходимых моментов.

Так что, можно сказать, лучше момент уже точно не будет. По крайней мере, для меня. Всё же встреча состоит не из одного человека, а из двух. И в данный раз моим компаньоном является Нанака Имагава, так что, вполне естественно, что её занятость в тот или иной день так же имеет значение.

И если бы она сказала, что в этот день у неё не выйдет, то пришлось бы переносить эту встречу на другой день, что добавило бы много проблем.

Но к счастью, она согласилась. Притом, на удивление, довольно быстро — стоило мне ей предложить, как положительный ответ последовал следом.

А после осталось лишь назначить точное время и место встречи.

Чтобы максимально избежать ненужных встреч и при этом провести достаточно много времени вместе я выбрал подходящее место и время: Синдзуока; семь часов вечера.

Нанака удивилась такому выбору, поскольку до этого они не предпринимали такие меры, чтобы скрыть свои отношения: их максимум был — отъехать на край Токио и гулять там по безлюдным улицам. И этого, по сути, вполне хватает.

Но лично я не хочу идти на столь не нужный риск, поэтому лишний раз предпринял необходимые меры. Хотя Мияко на это бы сказала, что я просто параноик.

И кстати говоря о ней.

Естественно, покинуть в скрытую дом было невозможно, и поэтому я даже не пытался. Я просто начал одеваться, а после пошёл к выходу не скрывая этого, на что получил вполне ожидаемую реакцию:

— Куда собрался? — спросила тогда Мияко, стоя в коридоре в чёрном топике и таких же чёрных коротких шортиках.

— Решить проблему с Нанакой Имагавой. Ты ведь сама этого хотела, — спокойно ответил я, обуваясь.

— Решить или потрахаться?

— А если без второго невозможно сделать первое?

— В таком случае, меня это устроит. Но вопрос в том: желаешь ли ты этого сам, или это всё же чисто для дела?

— Для дела.

— Ладно, — пожала она плечами, после чего развернулась и направилась в комнату, — тогда удачи с делом.

«Это было проще, чем я думал,» — пронеслось тогда у меня в голове, когда я выходил из дома.

А после я окольными путями дошёл до вокзала, предъявил купленный по интернету билет и сел на поезд. Так я и доехал до вокзала Синдзуока, откуда направился в заранее выбранный парк, где должно быть минимум камер, относительно вокзала.

Так я и оказался здесь, на лавочке посреди парка в Синдзуоке.

А вслед за мной должна проделать почти такой же путь и Нанака, которая должна прийти с минуты на минуту. Но вот наступило назначенное время, а её нет; следом прошло пять минут от назначенного времени и её так и не было; и только после ещё десяти минут от назначенного времени она появилась.

Итого, она опоздала на пятнадцать минут.

— Прости, я опоздала, — опираясь руками на свои коленки, сказала она, тяжело вздыхая, видимо, от бега.

Сегодня, в отличии от обычного её школьного наряда, на ней надета совершенно другая одежда: поверх всего надет сарафан с цветочным принтом, тонкими лямками, небольшим декольте и совершенно без рукавов; под этот сарафан надета обычная белая майка, закрывающая всё, что открывает сарафан; в правой руке чёрная кожаная сумочка; а на ногах обычные белые кроссовки.

Я бы сказал, что этот наряд в меру скромный, но при этом подчёркивает все плюсы её худого и изящного тела, оставляя открытым аккуратные и, можно сказать, кукольные руки и ноги.

— Что-то произошло?

— А? — спросила она, убрав рукой распущенные сегодня волосы за ухо. — Нет-нет, ничего такого, просто опоздала на поезд и пришлось ждать следующий. Извини... — неловко улыбнулась она.

— В таком случае, ничего страшного. Кстати, очень милый наряд.

— Спасибо... — немного засмущалась она, искренне улыбнувшись и отведя глаза. — И ты тоже, кстати, классно выглядишь.

— Спасибо.

— Эм... а ты хочешь гулять тут? — оглядевшись, спросил она. — Просто тут много людей и кто-то может заметить, и снять нас там на камеру.

— Я просто это место выбрал, как место встречи.

— А, вот оно что.

— Пойдём? — встав с лавочки, спросил я.

— Пойдём, — кивнула она, улыбнувшись и подскочив ко мне, быстро взяла меня за руку, профессионально сплетя наши пальцы вместе.

Так мы, держась за ручку, прошлись по парку, вышли к остановке и, сев на автобус, доехали до края Синдзуоки, где шанс быть кем-то замеченным был в разы меньше.

На протяжении всего пути мы говорили о всяких не слишком-то важных темах, оба понимая, что самые важные останутся до момента, пока мы не будем уверены, что кроме нас никто не слышит наш диалог. И естественно, добравшись до подобного места, Нанака уже не могла терпеть и прямо задала интересующий её вопрос:

— Что происходит? — сидя на качелях и немного качаясь, спросила она, смотря на меня, пока её распущенные чёрные волосы развивались от лёгкого ветра.

— О чём ты?

— Обо всём: о нас, о наших отношениях, о тебе, об изменившейся атмосфере между нами. Иначе говоря, действительно обо всём. Причём всё было хорошо, а потом — бах, — она показательно развела руками в стороны, парадировав взрыв, — и всё совершенно не так, как раньше.

— Но ты знаешь, что произошло.

— Да, конечно... Нао, Кио и мама... мне жаль... правда, жаль...

«И она не лжёт, я это заметил и в самую первую нашу встречу, но теперь, прочитав их переписку с Акирой, я в этом убеждён. Пускай никто из них и не были знаком с Нанакой, но Акира часто заводил разговор, рассказывая о них и о том, как они ему дороги. А Нанака всё это время слушала его и не возникала никак. Возможно, для неё это было и не слишком интересно, но она отчётлива понимала важность друзей для Акиры; а для неё был важен сам Акира. Настолько, что проблемы Акиры — это её проблемы.»

— Но даже так, ты... ты словно другой человек с того момента. Ты говоришь те же самые слова, используешь те же самые шутки в общении, но при этом... в этом ничего не чувствуется. Совершенно. Да и ты сам... ты изменился, стал другим. Раньше ты многого боялся, много переживал по пустякам, часто паниковал, и даже когда сближался со мной в постели на многое сам не решался, спрашивая у меня перед этим разрешение. А теперь... что на прошлом экзамене, что на этом, ты стоишь рядом с людьми совершенно другого уровня, даже относительно меня, и при этом смотришь на них таким взглядом, словно они никто. Сначала я подумала, что мне это кажется, но тут ты каким-то неведомом образом занял первое место на прошлом экзамене; а теперь и на этом спас меня, победив целую группу противников в одиночку, и позже без какого-либо волнения общался с Токи-сан «на ты», так ещё и отказывался выполнять её приказы, хотя она — это она. Она сама по себе невероятно способная, так ещё и из невероятно сильного и знатного рода... А ещё и это странное сближение с Мори-сан, которая настолько активно лезет к тебе, что я уже даже не знаю, что думать... У меня просто путаются все мысли, я уже и не знаю, что думать, и тем более, что мне делать. У меня ощущение, словно всё рушиться прямо у меня на глазах, а я только и могу стоять и наблюдать за этим, будучи совершенно беспомощной.

«Я могу скопировать поведение Акиры, исходя из их переписки; могу общаться, как Акира, подбирая те же самые слова; могу даже шутить, как он, просто подбирая схожие шутки, хотя сам и не понимаю, что в них смешного. Но при этом полностью скопировать Акиру я не могу: он и я — разные люди. И больше всего это проскальзывает, когда дело касается эмоционального плана, который я никак не могу скопировать и подделать. Так что вполне ожидаемо, что знакомая с ним личность заметит эту разницу. Именно поэтому я и был вынужден убрать всех, кто знал прошлого Акиру — его друзей и его мать с отчимом; я просто не мог исходить из того, что они бы оставили всё так, как есть, и не стали бы пытаться вернуть прошлого Акиру теми или иными путями. И всё прошло хорошо — проблема была решена. Но, как оказалось позже, не до конца. Нанака Имагава — почти наверняка, единственный на данный момент человек, который знает прошлого Акиру. Она, как ни крути, — моя главная проблема и угроза уже давно. Но устранять её нельзя. Если я так поступлю, слишком высок риск того, что весь запутанный и туго завязанный мной клубок может развязаться каким-нибудь детективом, и в худшем для меня случае они дойдут даже до взрыва и работы на клан. Поэтому я не могу рассматривать устранении Нанаки Амагавы, как решение проблемы. Нужен другой подход. И он есть. Пускай я и потеряю некоторые ресурсы, которые были бы моими в ином случае. Но лучше так, чем ненужный риск.»

— Я понимаю, о чём ты, — начал я медленно. — С момента того происшествия у меня тоже словно весь мир перевернулся вверх дном. Друзья и мама — погибли; а цель, к которой я стремился, — пропала ещё до того, как я успел приблизиться к ней. В один миг у меня почти ничего не осталось... Я много думал. Очень много... — я посмотрел ей в глаза. — Только я и ты — это всё, что у меня осталось. Больше ничего нет, — за несколько шагов я подошёл к ней и положил руки ей на щёки. Её дыхание участилось, грудь начала чаще приподниматься, а взгляд был прикован ко мне. — И поверь, я сделаю всё возможное, чтобы сохранить хотя бы это, — и произнеся эти слова, я наклонился к ней и поцеловал.

Поцелуй с ней сильно отлечался от поцелуя с Мияко. Если с Мияко каждый поцелуй был наполнен страстью и энергией, то поцелуй с Нанакой был медленным и невероятно нежным — настолько, что казалось, стоит сделать неправильное движение, как всё порушиться.

— Но чтобы сделать это — есть лишь один способ, и для него мне нужна твоя помощь, — аккуратно разорвав поцелуй, сказал я, смотря в её ярко-янтарные глаза. — Ты поможешь мне сохранить наши отношения?

— Конечно... — ещё не отойдя от поцелуя, согласилась она, даже не задумываясь.

— Даже если ради этого придётся мириться с неприятными для тебя вещами?

Она замолчала, задумываясь. Я приблизился лицом ещё ближе к её лицу и соприкоснулся нашими лбами.

— У нас есть лишь один способ... — томно напомнил я.

— Я помогу... — непроизвольно приблизилась она ближе своими губами, желая поцелуя.

— Даже если придётся стать второй женой?

— Да...

И только услышав эти слова, я поддался вперёд и наши губи слились в поцелуй.

Глава 20 — 18+ глава без сюжета(если не нужен хентай/порно, а нужен сюжет — можно скипать)

Взяв Нанаку левой рукой за руку и, не разрывая поцелуя, обхватил её талию правой рукой, начав понемногу её приподнимать — она без проблем поняла, что я от неё хочу, и уже через несколько секунд мы оба стояли на ногах, прижимаясь телами друг к другу и уже перейдя к более горячему поцелую с языками.

Так продолжалось пару минут и темп наших ласк в это время только нарастал: наши руки словно сами по себе перебирались по телам друг друга, щупая и лаская в самых нежных местах; а языки всё сильнее переплетались и пытались проникнуть как можно глубже.

И когда всё зашло до точки невозврата, я начал действовать: я нежно разорвал поцелуй и, держа Нанаку за руку, повёл за собой. Она совершенно не сопротивлялась и легко поддавалась моей воле, последовав за мной беспрекословно, и даже не спрашивая, что происходит.

Так мы шли минут пять, спустя которые она уже начала приходить в себя, ввиду чего мне пришлось остановиться и вернуться к тому, с чего начался этот путь.

Пару минут нежных ласк и поцелуев, и она снова идёт за мной, ни о чём не думая.

И вот, спустя ещё две таких остановки, мы прибыли к месту назначения — к отелю, о котором я изначально знал, и в котором я и планировал провести эту ночь с Нанакой.

Отель был вполне обычным и, можно сказать, даже бедным, если брать относительно отелей доступных для аристократов. Но это играло лишь на руку — меньше камер и меньше шанс встретить тут знакомых личностей.

Зайдя внутрь, я сразу направился к ресепшену, легко тянув за собой тяжело дышавшую и растерянную Нанаку. Подойдя к ресепшену, я обратился к скучающему и явно незаинтересованному в своей работе работнику, назвав фальшивые имя и фамилию, на которые и бронировал номера в интернете, — дальше была быстрая оплата с помощью телефона, а секундой следом я уже держал ключ от номера в правой руке и вёл Нанаку к лестнице, пренебрегая возможностью поехать на лифте.

Поднявшись пол лестнице на второй этаж, а следом и на лестничный пролёт, находящийся между вторым и третьем этажом, на котором у нас и находится номер, я повернулся к Нанаке, обхватил её хрупкую талию руками и надвинулся на неё, прижимая к стене.

Из-за тяжелого и возбуждённого дыхания её грудь, среднего размера, постоянно вздымалась и опускалась. Проведя левой рукой от низа её талии по животу к верху, я довёл руку до её груди, после чего начал несильно сжимать, ощущая всю её невообразимую мягкость и упругость, даже через одежду и бюстгальтер.

Стоило мне это сделать, как её дыхание ещё сильнее усилилось, а из-за рта начали выходить едва слышные стоны; в это же время её рот был слегка приоткрыт, а её в меру пухлые губы буквально приманивал меня, а сама она, приподняв голову, смотрела на меня своими затуманенными, но всё такими же яркими янтарными глазами.

Немного сильнее сжав её грудь, я поцеловал её, а моя правая рука в это время сместилась с её талии вниз, быстро найдя более мягкое и приятное место — её небольшую, но и не маленькую попу. И стоило мне её сжать, как я услышал удивительно приятные для ушей стоны, и почти сразу за этим я почувствовал, что Нанака начала полноценно отвечать, проведя своей левой рукой по моему уже эрегированному члену; а правой рукой крепко вцепилась в мою спину.

Проведя в таких взаимных и крайне интимных ласках минуты три, я перевёл руку с её груди к её правой руке. Заметив это, она ответила тем же и уже через пару мгновений наши пальцы переплелись воедино. И достигнув этого, я нежно отстранился, разорвав поцелуй и перестав сжимать её попу.

После этого развернулся и пошёл по лестнице вверх, без проблем ведя Нанаку на третий этаж. А достигнув его, мы прошли в коридор, в котором я, быстро сориентировавшись, нашёл нужную нам дверь. Подойдя к двери, я быстро достал ключи из кармана и вставил его в замок, впоследствии провернув пару раз и открыв дверь, потянув за ручку.

Так мы попали в небольшую комнату, в которой толком ничего, кроме заправленной кровати с белым постельным бельм, пары тумбочек, со светильником и одной дверью, ведущей в ванную, и не было.

Легонько потянув за собой Нанаку и, дождавшись пока она окажется в комнате, я закрыл дверь, провернув дважды замок. И стоило этому произойти, как я моментально повернулся к уже горящей от похоти Нанаке и поцеловал её, прижав к стене.

Секунда и её сумка спадает с плеча на пол, а её правая руки ухватываются за мою спину, и в этот момент её левая рука заходит ко мне за голову и нежно поглаживает, изредка проводя своими ногтями.

Тем временем мои руки с её талии спускаются вниз, и на этот раз не к её попе, а к её ногам, залезая прямиком под сарафан и медленно поднимаясь обратно только уже под ним, попутно ощупывая её худые, но всё равно прекрасные и крайне приятные ножки.

И чем я ближе был к её сакральному месту, тем сильнее она вжималась в меня руками, а поцелуй был всё активнее и горячее. И вот её сарафан приподнят, а мои руки лежат на её трусиках и медленно поглаживают её ножки, иногда их сжимая.

Я прерываю поцелуй и смотрю на неё, давая ей возможность выбрать самой. И конечно же, её выбор был очевиден.

— Я готова... — тихо и томно произнесла она, начав расстёгивать ширинку моих штанов и прерываясь, дабы провести рукой вверх-вниз по члену.

Я же в это время убрал одну руку с её трусиков и засунул к себе в карман штанов, нащупав там желаемое и, впоследствии, протянув это Нанаке.

Она отвлеклась от своего дела и посмотрела на то, что я ей протягивал.

— Это?..

— От беременности.

Это была одна из тех таблеток, что принимает Мияко перед половым актом.

«Эти таблетки настолько качественный, что вероятность беременности ниже, чем с контрацептивами в виде презервативов, и при этом на качество полового акта они никак не влияют в отличии от презервативов. И единственный минус этих таблеток — это их цена. Простолюдины себе такие не могут позволить. Но Нанака сейчас явно об этом не будет думать.»

Протянув руку, она взяла таблетку у меня с руки, быстро осмотрела её и закинула к себе в рот, после чего сделала один глоток, а в последствии и вовсе приоткрыла ротик и высунула язык, дабы я убедился, что таблетка была проглочена.

После этого я незамедлительно поцеловал её и продолжил начатое, на этот раз уже с её полным разрешением.

Запустив вторую руку обратно к ней под сарафан, я протянул её к её оголённой попе, находящейся лишь под защитой трусиков, которые в этот момент я отодвигал второй рукой в бок.

Пара мгновений и моя рука касается её уже изрядно мокрой киски. Но этого мало, и я начиная аккуратно водить пальцами по ней, наслаждаясь приятными звуками постанывания Нанаки, которая в этот момент уже успела опустить мои штаны и трусы, взяв в руку член и начав им затяжно водить вверх-вниз.

От её прикосновения её нежных и холодных ручек казалась, что член становится всё больше и крепче, хотя и так уже давно был эрегирован.

И в это же время мы безостановочно продолжали целоваться, а наши языки сплетались и наслаждались друг другом.

В меру насладившись её попкой, я вынул руку из-под её сарафана и завёл её к ней за спину, где нащупал молнию, которую сразу же расстегнул; а вслед за этим, я опустил её левую бретельку и ухватился за футболку, приподнимая её. И когда приподнял настолько, что взору открылась её грудь в бюстгальтере, моя рука прильнула к её оголённой спине, пройдя по ней до застёжки бюстгальтера.

Одно движение и застёжка успешна поддалась, а бюстгальтер перестал плотно прилегать к её телу. И стоило этому произойти, как моя рука вернулась к её груди, на этот раз уже будучи под бюстгальтером.

Рука начала испытывать одновременно невероятно мягкие и упрягли формы, который своим размером, пускай и не поражали, но всё равно вызывали крайне приятные ощущения и возможность обхватить грудь ладонью была для меня нова и интересна, отчего я не мог перестать щупать и ласкать её.

В это время, мои пальцы другой руки уже во всю изучали ласкали мокрую киску Нанаки, не слишком глубоко входя в неё. Но даже так от каждого движения внутри неё я получал крайне возбуждённые и довольные стоны, а спина Нанаки непроизвольно выгибалась, словно как у какой-то кошечки.

Нежно разорвав поцелуй, я уже не мог сдерживаться и начал медленно перемещаться головой к ей груди, в это же время начав входить пальцами в неё ещё глубже.

И когда я уже достиг губами её груди, начав неторопливо, но с невероятным желанием облизывать, целовать и покусывать её, одна рука Нанаки всё сильнее набирала обороты и выводя ритмичные движения на новый уровень, отчего я получал невероятное удовольствие; авторая её рука в этот момент обхватила мою голову и стала ещё сильнее прижимать к своей груди, словно не желая, чтобы я хоть на секунду останавливался.

И когда я уже перешёл к её сосочку, пальцы уже полностью входили в её киску, отчего она уже не могла контролировать свои стоны, и они раздавались на всю комнату и, возможно, даже коридор.

На этом моменте всё было готово, и я, не став сдерживаться, вышел пальцами из неё, одновременно с этим отлипнув от её груди. После этого аккуратно прихватил её левую ногу сзади и приподнял.

Она от такого тихо охнула, но это было от неожиданности, так что я продолжил.

Достаточно приподняв её ногу и придерживая её правой рукой, левой я начал вводить член в её узкую и сильно сжимающую киску, проникая в её лоно под сладострастные стоны и невероятно крепкие объятия. И чем глубже я входил, тем сильнее эти стоны становились; а от этого мне хотелось только сильнее и резче войти в неё полностью.

И не став сопротивляться этому желанию, введя только половину члена, я одним резким движением зашёл в неё полностью, её киска сжала мой член невероятно сильно, а по комнате, в это время, раздался невероятно громкий крик, который теперь наверняка слышали и на других этажах отеля.

Дав ей время отдышаться и прийти в норму, я несколько мгновений почти не двигался. И увидев, что всё в порядке и я могу продолжать, я перехватил её левую ножку поудобнее, прильнул губами к её шее, начав нежно и страстно её целовать, и после уже начал двигать бёдрами.

Сначала крайне медленно, давая ей привыкнуть к члену и ощущениям, как от него, так и от поцелуев в шею, которые ей явно крайне сильно нравились, а далее по нарастающей — всё быстрее и быстрее.

Чем быстрее я двигался, тем сильнее стонала Нанака, а её ноги тряслись, от этого всего мне только сильнее хотело продолжения и ускорения, и не отказывая себе в удовольствии, я всё больше и больше набирал темп. Попутно в один момент приподняв её левую ногу, буквально поставив её на шпагат стоя и продолжая входить в неё.

И когда дошёл до максимального темпа, осознал, что уже на пределе, как и сама Нанака, которая вцепилась в мою спину ногтями и прижимала меня всеми силами, в то время, как сама еле стояла на ноге, которая уже крайне сильно тряслась.

Несколько затуманенных моментов, потерявшихся в обилии страсти, и мы оба уже не можем сдерживаться — я делаю последний рывок, входя в её лоно полностью и получаю невероятное удовольствие, кончая и чувствуя в своих руках, как содрогается в экстазе тело Нанаки, полностью, насколько это возможно, прижатое ко мне; а сама Нанака стонет так сильно, что наверняка это слышат многие жильцы отеля.

Пара мгновений и я прихожу в себя, чего не скажешь о закинувшей голову и выгнувшей спину Нанаке, которая до сих пор содрогается, и если бы она не опиралась на спину, а её вторую ногу не поддерживал я, — она бы точно упала бы на пол, не в силах стоять.

Видя её такой, мне захотелось её поцеловать и прижать к себе, так же сильно, как она прижимает меня.

Выведя из неё всё ещё эрегированный член, я опустил её ногу, обхватил второй рукой запрокинутую голову и подвёл к своему лицу, после чего наши губы слились в поцелуй, и пускай Нанака всё ещё плохо понимала, что происходит, но это определённо всё равно было приятно.

Через пару секунд, когда её тело перестало биться в экстазе, она всё же начала отвечать мне на поцелуй такой же активностью, а после и вовсе, можно сказать, переняла инициативу, явно не насытившись одним разом и жаждая ещё большего.

Так началась моя первая ночь с Нанакой Имагавой.

Глава 21

— Твоё тело так сильно изменилось с нашего прошлого раза, — тихо произнесла Нанака, лёжа голой в кровати и головой на моём плече, и в этот момент водя туда-сюда пальцами по моей, ныне подкаченной, груди.

Я на это ничего не стал отвечать, продолжая отдыхать и надеясь, что она не станет трогать эту тему. Но моей надежде было не суждено сбыться.

— Это тоже нужно для того, чтобы мы были вместе?

— Да, — дал я всё же лаконичный ответ.

— Хочешь сказать, без этого обойтись было нельзя?

— Тебе не нравится, или ты просто мне не веришь? — открыв глаза и взглянув на неё, спросил я.

На её красивое и аккуратное, словно у куколки, лицо спадали непослушные чёрные локоны, а само её лицо сейчас было спокойно и ничего не выражало; её яркие янтарные глаза будто бы и вовсе потеряли свою яркость, став более тусклыми и безразличными; а на не скрытую под одеялом небольшую грудь опадали волосы, прикрывая её часть.

— Я не говорила ни того, и ни того... — меланхолично ответила она, продолжая водить пальцам по моей груди и следя глазами за этим процессом. — Я лишь задала вопрос, вот и всё — ни больше, ни меньше.

Я отвёл взгляд от неё, переведя его на потолок.

— Без этого можно было бы обойтись, — и сразу следом: — А может — и нельзя: этого не знаю даже я. Просто так вероятность успеха больше, поэтому я так поступил.

— Ясно...

После этого короткого диалога возникла пауза минуты в три, во время которой были слышны только звуки проезжающих машин, ветра и чириканье птиц, а мы вдвоём просто лежали и смотрели, кто куда.

— Думаешь, мы действительно должны на всё это идти, просто чтобы быть вместе? — неожиданно вновь заговорила она, всё так же не смотря мне в глаза, а следя за своими пальцами.

— Ты даже не знаешь, что я планирую.

— Тут не сложно догадаться после того, как ты сказал «стать твоей второй женой», — особенно выделала она слово «второй», — а так же вспоминая то, что я услышала от Токи-сан во время экзамена про тебя и Мори-сан, а ещё и ваше поведение в обществе. В общем... я не настолько глупая, чтобы не понимать, что к чему в такой ситуации. Вот только я не понимаю, зачем нужна ещё Мори-сан? Если ты добился того, что тебя готовы взять к дом Мори, то скорее всего смог бы и добиться вступления в дом Оэ, а может и вовсе смог бы вступить в род Имагава, и тогда нам бы уже никто, кроме друг друга не нужен был бы.

— А разве ты не хочешь, наконец-то, покинуть свой род и дом? Ты ведь об этом столько раз говорила.

— Конечно хочу. Кто бы, интересно, будучи на моём месте этого не хотел? Вот только ты думаешь, что хоть что-то для меня измениться, если я стану членом другого рода и дома? — она печально усмехнулась, а её глаза заслезились. — Как была бесполезной обузой, так ей и останусь, просто буду уже не в одном роду, а в другом. А так для меня ничего не поменяется: бесконечные тренировки, которые я не могу осилить, как бы сильно не старалась; бесконечная учёба, которую я не понимаю, сколько бы не училась; бесконечные занятия с репетирами, которые за спиной говорят о том, что я бестолочь, какую ещё поискать надо; ну и конечно, бесконечное общение с родственниками, которые только и мечтают избавиться от меня, лишь бы я не портила мнение о них, называясь и числясь частью их рода. И так на протяжении всей жизни, если, конечно, это существование вообще можно называть жизнью. Никакой поддержки, никакой любви, никакой надежды на лучшее. Единственное, что поменяется, — это разве что то, что меня перестанут пытаться сбагрить замуж за какого-нибудь старика, выбив роду хорошие связи и возможности.

— А так же поменяется то, что мы будем вместе. Или это не имеет значение?

— Разумеется, имеет. Просто от осознавания того, что так пройдёт вся моя жизнь на душе становиться невероятно погано. А теперь ещё я, похоже, войду в род Мори, став второй женой после невероятно талантливой, гениальной и всемогущей Мори-сан. Из-за пропасти в наших возможностях между нами будет создан такой контраст, что я буду выглядеть вовсе не заслуживающей жизни, даже в таком виде, как я описала ранее. И что хуже всего — я боюсь заводить детей.

— Потому что боишься, что они пройдут через то же, через что прошла и ты...

— Не хочу им такой участи, и поэтому очень сильно боюсь... Если хоть один из них будет столь же слабым и обделённым талантом, как и я, это... это просто будет ужасно...

«И шанс на это действительно высок. Хотя, скорее, правильнее будет сказать, что это почти стопроцентный вариант развития событий, ибо генетика решает крайне сильно, даже если не затрагивать тему EMF-а, в котором она и вовсе на первом месте.»

— Поэтому я и спрашиваю: думаешь, мы действительно должны на всё это идти, просто чтобы быть вместе? Может... может, мы можем просто убежать?.. — наконец-то подняв ко мне глаза, спросила она. — Если получиться, мы найдём какую-нибудь небольшую тихую страну, где нас никто и никогда не найдёт, заселимся в ней подальше ото всех — где-нибудь в горах с зелёными полями и протяжной речкой, построим там домик, заведём скот, огород и домашних животных, со временем наладим и привыкнем к этому спокойному быту; а когда это произойдёт, заведём детей — будем их растить в заботе и доброте, не обрекая на бесконечные требования; будем их учить, не требуя от них высоких показателей; научим их сражаться, но только для самозащиты и защиты тех, кто им будет дорог. Так мы создадим наш собственный маленький мирок, в котором будем лишь ты, я и наши дети. Будем жить счастливо в любви и заботе. Разве это невозможно?.. — будто вкладывая всю душу в эти слова, спросила она.

«Возможно. Будь на моём месте Акира вряд ли это было бы возможно, но заместо него в этом теле нахожусь я. Со мной это возможно. И сейчас от моего ответа зависит полностью зависит дальнейшее развитие событий.»

— Нет, это невозможно. Ты сама это знаешь — мы не раз это обсуждали уже.

Услышав это, из её глаз потекли слёзы, а она, печально сглотнув, повернула голову к моему плечу, больше не смотря мне в глаза и лишь тихо всхлипывая.

«Конечно же, мой ответ — нет. Никак иначе и быть не может. Поначалу попав в этот мир я был не уверен в своём предположении, но теперь я не сомневаюсь — у меня нет выбора. Сама судьба направляет меня на избранной мною путь. И я исполню своё предназначение, чего бы это не стоило. Таков мой путь, и я пройду его до конца.»

Через десяток минут тихо плача у меня на плече Нанака всё же уснула. Когда это произошло, я протянулся к телефону и разблокировал его, после чего прочёл пришедшее сообщение от дедушки Мияко: «Пятого числа нужно будет обсудить вопрос экзамена.»

«На первый взгляд это сообщение может показаться полным бредом, ведь зачем дедушки Мияко писать мне, что хочет встретиться, когда может просто поставить перед фактом буквально в любое время, а не через неделю с лишнем? Но на деле это сообщение имеет совершенно другую натуру, о которой мы изначально с ним договорились, когда я, перед тем, как идти к вокзалу, откуда направился бы на свидание, зашёл в школу, где и встретился с ним.»

Наш же разговор представлял из себя следующее:

— Извините за неожиданность, — извинился я, после того, как постучался и, услышав одобрение, открыл дверь кабинета. — Можно войти?

Директор, и по совместительству дедушка Мияко, сидел за своим столом в круглых очках и держал в правой руке какие-то документы.

— Разумеется, — ответил он спокойным голосом, — проходи, присаживайся, — отложив документы и сняв с себя левой рукой очки, правой рукой указал он на кресло с правой стороны кабинета.

— Благодарю, — поблагодарил я, поклонившись не слишком низко, после чего прошёл в кабинет и сел на указанное кресло.

— По какой причине пришёл: это касается школы, или... нечто более важное?

— Более важное.

— Понятно, — спокойно кивнул он, — можешь говорить, наш разговор никто не подслушает — этот кабинет надёжна защищён.

«А на первый взгляд по нему и не скажешь. Хотя, очевидно, что всё это делается вскрытую, ибо иначе было бы слишком неправильно.»

— Вы слышали все мои диалоги с Мицуки Токи-сан во время экзамена?

— Да, — дал он лаконичный ответ, не выдав при этом больше информации, чем нужно.

— Вы знаете о том, что выигранной мною на прошлом экзамене дом на данный момент разрушен?

— Да, — ответил он, не сдав пытаться угадать, к чему именно я клоню, хотя вариантов уже и не столь много.

— Я подозреваю, что дом был разрушен ночью с двадцать первого по двадцать второе число, практически сразу после того, как я вступил в первый конфликт с Токи-сан, и она пообещала мне за это отомстить, — я выдержал паузу, но так и не услышав вопрос, продолжил: — Я так полагаю, что это и была её первая месть. И я был бы не против, ограничься всё этим, но по итогу мне вновь пришлось вступить с ней в конфликт на этом экзамене, в ходе которого она пообещала ещё более жестокую месть, в которую, возможно, входит моё устранение. Не могу сказать наверняка, но на данный момент я уверен, что она не оставит эти обещания просто так.

— Хочешь защиту? — всё же спросил он, не выдержав хранения молчания.

— Всё верно. Мне нужна защита, и как можно более надёжную. Такую, которая сможет не поднимая шума, устранить отправленную за мною группу.

— Группу?

— Я предполагаю, что меня не захотят просто убить, — скорее попытаются захватить для дальнейшего жесткого убийства, а для этого команда куда эффективнее, чем один человек.

— Понятно. Что ж, тогда я обеспечу тебе группу защиты до церемонии вступления в род, далее — ты уже будешь в безопасности и без неё.

— Спасибо вам, но я прошу не об этом.

Он вопросительно посмотрел на меня.

— Мне нужна защита всего лишь на день. Скорее всего, именно в этот день меня и решат захватить.

— Почему только на день?

— Именно в этот день я буду уязвим, так как не буду находится в безопасном месте.

— Безопасном месте?

— Если это возможно, я бы не хотел на это отвечать.

— Твоё право, — спокойно кивнул он. — И раз ты так настаиваешь, то хорошо — охрана будет лишь на день.

— Благодарю, — поклонился я. — В таком случае, обсудим детали?

— Хорошо.

После этого последовал относительно долгий диалог, во время которого я узнавал информации насчёт группы и расписывал, как именно она должна действовать — например, на каком расстоянии держаться и в каких случаях должна вмешиваться в происходящее, и их расписание, по которому они должны быть в тех или иных точках, в то или иное время, удобное для меня.

Естественно, в ответ шли вопросы, по большей части от которых я увиливал. За исключением было пара-другая, на которые я дал ответ, среди них был следующий: — «С кем ты будешь в этот день»?

Я дал прямой ответ. Смысла скрывать не было. Если бы он захотел — он бы и так это узнал, тем более я пришёл просить помощи и защиты, так что лгать или отмалчиваться на этот вопрос было бы невежливо.

Уточнять, зачем я с ней вижусь и встречаюсь, он не стал, понимая, что уже на это я могу не отвечать, а раз так — то я именно так и поступлю.

И уже под конец мы и договорились насчёт шифра, которое будем применять в сообщениях. Одним из таких и было отправленное им сообщение: «Пятого числа нужно будет обсудить вопрос экзамена.»

«Пятого числа» — это количество всего замеченных противников или странных личностей — в данном случае, их пять; «нужно будет обсудить вопрос экзамена» — значит, всё прошло успешно и без лишнего шума, и все личности были без каких-либо проблем были устранены, а их тела — убраны.

Как-то так я и подготовился на самом деле к сегодняшнему дню.

Глава 22 — Разговор после окончания письменного экзамена — Тридцатое июля

Закончив заполнять бланк с ответами, я отложил его на край парты, вслед за ручкой и карандашом. После этого осмотрелся и увидев, что большая часть класса уже закончила с экзаменом и вышла из кабинета, я поднял руку, обращаясь таким образом к нашему учителю.

Он сразу же это увидел и спросил:

— Да?

— Я закончил.

Услышав это, он кивнул и подошёл ко мне. Подойдя к парте, он осмотрел её и лежащие на ней вещи — в том числе и бланк с ответами.

Убедившись, что всё в порядке он сказала:

— Хорошо, можешь идти.

Я сделал небольшой уважительный поклон и медленно встал со стула, после чего направился на выход из кабинета. Покинув кабинет, я сразу же увидел Мияко, стоявшую около окна и залипающую в телефон.

— Дедушке не понравится твоё желание «лишний раз не выделяться», — было первым, что она сказала, стоило мне подойти к ней.

— Я думаю, он это переживёт.

— Ну вот сейчас и посмотрим. Пошли, — и сказав это, повернулась и направилась в сторону кабинета директора.

Я же направился следом за ней, как мы изначально и планировали.

«Об этой встрече с дедушкой Мияко мы договорились заранее — ещё утром, прямо за пару часов до письменного экзамена. Можно было встретиться и обсудить всё ранее, но в этом, похоже, не было никакой высокой необходимости, ибо в таком случае эта встреча уже давно произошла бы.»

Через десяток минут мы, наконец-то, дошли до кабинета директора, стучать в который по правилам местного этикета положено именно мне, как мужчине. И тут даже не важно, что Мияко — родная внучка директора. Важен лишь пол, что, как по мне, совершенно несуразно и даже дико.

Но естественно, поделать я с этим ничего не могу, да даже если бы и мог, — не стал бы. Это лишь мелочь, пускай и рябящая в глазах.

Постучав в дверь, я дождался разрешения, после чего открыл её и сказал почти те же самые слова, что и три дня назад:

— Извините за беспокойство, можно войти?

«Хоть о встрече мы и договорились, но это не означает, что можно пренебрегать стандартными правилами поведения и самой обычной вежливостью. Хотя, судя по слегка изменившимся лицам Мияко и ей дедушки — извинения всё же были излишними. Мне до сих пор трудно смириться с тем, что вежливость и скромность в этом мире считается слабостью.»

— Конечно, проходите, — указал он рукой на то же самое кресло, что и в прошлую нашу с ним встречу.

Услышав разрешение, я зашёл в кабинет, а вслед за мной это сделала и Мияко, закрыв за собой дверь, только после этого пойдя за мной в сторону кресла, на котором я уже успел разместиться.

На этот раз дедушка Мияко всё так же сидел в круглых очках, только на этот раз заместо документов в его руке был планшет, который он почти сразу отложил в сторону, и следом за этим снял свои очки, откинувшись на кресло.

Тем временем, Мияко уже подошла ко мне и села на чёрный диван, который находиться справа от кресла.

— Ну и, каковы результаты? — прямо и легко спросила Мияко, совершенно забыв о вежливости, правилах приличия и прочем.

— Девяносто восемь баллов, в среднем за все предметы. Мои поздравления.

— Есть кто-то с большим количеством баллов? — не обратив внимания на поздравления, сразу же спросила она то, что интересовало её больше всего.

— Пока что нет. Максимально набранное количество баллов, по всем предметам в среднем, — девяносто четыре. Если учитывать средние показатели на этом экзамене, то вряд ли кто-то наберёт больше.

— Ну да,.. — произнесла Мияко, покосившись на меня, — вряд ли кто-то наберёт больше. А значит, — сказала она, потянувшись, — я не зря сидела и училась; лёгкое первое место, как, впрочем, и на двух особых экзаменах к ряду.

— Училась? — приподнял бровь ей дедушка.

— Ну так, не то чтобы училась, скорее просто подтягивала слабые места, — флегматично ответила она, закрыв глаза и откинув голову на кресло.

— Интересно, как ты могла подтягивать слабые места без репетиторов; так ещё и подтянуть их так, что по итогу перепрыгнула через собственную голову, освоив часть программы, которую проходят только на третьем году обучения.

— А разве есть разница, как именно? Как по мне, так это совершенно не важно. Я заняла первое место — исполнила свой долг, как член рода Мори. Никакие вопросы тут явно более не нужны.

— Что ж, возможно ты и права, — согласился он с ней, после чего на его планшет пришло уведомление, которое он сразу прочёл.

— Восемьдесят три балла, в среднем за все предметы, — именно столько ты получил за экзамен, Акира.

— Вот как, понятно.

— По сравнению с твоим прошлым среднем баллом ты, несомненно, поработал над собой и вырос. Но ты уверен, что этот результат — твой максимум?

— Похоже, это так, — пожал я плечами.

«Мой прошлый средний балл равен восьмидесяти, в то время как нынешний — восьмидесяти трём. Не слишком большой рост, но и не застой, и тем более — не спад. Но при этом в этот раз я поработал над прошлыми ошибками и исправил их: я выучил разницу между, условно, сложными вопросами и лёгкими, после чего без проблем ответил на самые лёгкие; а так же подтянул предметы, по которым попросту не мог иметь высокий балл, ввиду того, что был совсем новеньким в этом мире, — например, по истории, таким образом добившись возможности самостоятельно контролировать количество баллов, которые у меня будут в конечном счёте. Иначе говоря, ещё когда я только заполнял бланки с ответами я уже знал, какое количество баллов у меня будет в конечном счёте.»

— В таком случае тебе нужно будет в ближайшем времени подтянуть учёбу, хотя бы ещё на семь-восемь баллов — это же возможно? — спросил он, хотя и так знал ответ.

— Вполне.

— Тогда пока что закончим с этой темой и перейдём к более важной: к твоему атрибуту EMF-а.

Я не стал задавать никаких вопросов и просто слушал, не перебивая.

— Будем честны: твой атрибут — крайне слабый. Может, он и подходит для тех, кто работает в особых силах; а так же в различных сражениях для всяких диверсантов, убийц и им подобным — но при этом в обычное, спокойное от сражений время, он совершенно не подходит высшим слоям общества.

«Ну да, он не столь сильный и красочный, как те же молнии Мияко или лёд Мицуки, и даже уступает песку Кодзи Кавано. Вообще, наверное, тяжело будет найти более слабый атрибут, так что его слова более чем имеют место быть.»

— Естественно, я не отказываюсь от нашего уговора, свою часть которого ты успешно выполнил. Я просто хочу обрисовать ситуацию так, как она есть. На данный момент у тебя есть два варианта действия: первый — оставить всё так, как есть; второй — использовать инжектор с неизвестным атрибутом EMF-а.

— И в чём подвох второго варианта?

«Если бы никакого подвоха не было, то он бы даже не стал спрашивать и предлагать второй вариант — ему это просто не выгодно. Он бы поставил перед фактом — и всё.»

— Если не вдаваться в подробности, то если ты уже владеешь одним атрибутом EMF-а, то применение инжектора с ещё одним атрибутом может навсегда лишить тебя возможности пользоваться любым атрибутом EMF-а, — всё так же спокойно ответила за него Мияко. — Как говорят учёные: что-то в мозгу переклинивает и применение EMF-а перестаёт быть возможным в принципе, и уже никакое лечение не помогает с этим недугом — как показала практика, даже с помощью артефактов древних это не лечиться.

«Теперь понятно, почему каждый второй аристократ не владеет двумя и более атрибутами. Естественно, я уже задавался этим вопросом и пытался найти ответ на него, как в книгах, так и в интернете. Но по итогу и там, и там было огромное количество слухов, которые опровергали друг друга, так что даже отдать предпочтение одному из них было крайне трудно.»

Тем временем, я, после выслушанного объяснения Мияко, перевёл взгляд на директора, желая услышать подтверждение этих слов.

— Довольно грубый ответ, но при этом полностью правдивый, — подтвердил он её слова, кивнув.

— И разумеется, если я решу пойти по этому варианту и у меня не выйдет овладеть двумя атрибутами, то о вступлении в дом и род не может быть и речи?

— К сожалению, это так. Если ты потеряешь и этот атрибут, то о вступлении в род не может идти и речи. Но при этом я могу пообещать, что всю оставшуюся жизнь ты проживёшь в достатке, пускай и отстранённым от общества.

«Вполне ожидаемый ответ.»

— Какой примерно риск в процентном соотношении?

— Примерно — пятьдесят на пятьдесят; но если применить все доступные нашему роду медицинские препараты и артефакты — шансы увеличиваются примерно до шестидесяти процентов с лишнем.

«На самом деле, я это спрашиваю из чистого интереса. Я уверен, что даже будь один процент на успех — именно он бы мне и выпал, ведь у меня есть регенерация, которая наверняка сильно повлияет на эти шансы, а так же, что более главное, — такова моя судьба. Первый же вариант, при котором я остаюсь с одним нынешним атрибутом, я даже не рассматриваю — при таковых условиях о отношении к себе как к равному в роду я могу забыть, даже если добьюсь успехов в других сферах. Проще говоря, этот вариант отпал ещё до того, как мне его озвучили.»

— Какой атрибут я получу, в случае успеха, — не известно, верно?

— Верно. Можно лишь предположить, исходя из того, что применять мы будем один из лучших имеющихся у нас инжекторов.

— Понятно. В таком случае, я выбираю второй вариант.

— Уверен? Неудача может сломать всю твою жизнь и все планы.

Мияко же в этот момент пыталась создать вид флегматичной и незаинтересованной в происходящем особы, но по некоторым мелочам было видно, что она сильно волнуется.

— Уверен.

— Если ты настроен так решительно, то я не буду противиться, и в таком случае, готов сегодня принять инжектор?

— Да.

— Хорошо, — кивнул он, — я отдам все указания. Примерно через пять часов всё наверняка будет готово. После операции восстановлении при любом исходе займёт порядка дня, во время которого ты будешь находиться в бессознательном состоянии. То есть очнёшься ты только завтра, примерно под вечер. И в случае успеха, вступление в род, а так же свадьба с Мияко-тян произойдёт на следующий день — то есть, первого августа. Тебя это устраивает?

— Вполне.

— Тогда на этом пока и закончим.

Глава 23

— Уверен в своём решении? — не выдержала и поинтересовалась Мияко, когда мы были уже дома и спокойно занимались в спортзале.

— Не веришь в меня? — прервался я от занятий, положив гантели на пол и откинувшись на тренажёр.

Мияко следом за мной прекратила с упражнением — жимом на ноги, зафиксировав тренажёр, после чего, как я, откинувшись на тренажёр и начав отдыхать, сказала:

— Не отвечай вопросом на вопрос — это крайне дурная привычка, которая многих раздражает. В том числе — и меня.

Я начал вздыхать, но не успел я это сделать, как пришла новая колкость.

— И не смей так вздыхать, я же тебе говорила.

— Какая-то тирания выходит, не находишь?

— Нет, не нахожу. Людям, входя в отношения, свойственно устанавливать правила по отношению друг к другу и идти на компромиссы, чтобы создать максимально удобные и комфортные отношения для обоих.

— Не помню, чтобы я устанавливал какие-то правила.

— Значит, тебя всё устраивает, — пожала она плечами и не дав мне что-либо ответить, продолжила изначальную тему: — Так ты уверен в своём решении? Ещё не поздно всё отменить.

— Я уверен. Так что, ты не веришь в меня? — вернулся и я к своему изначальному вопросу.

— Если дело не зависит от элемента удачи, то я верю, что ты выиграешь при любом раскладе. Но в данном случае всё решает чистая удача.

— Удачи не существует. Всё то, что называют «удачей», по факту, — не более чем неведомые для человека факторы, о которых он не знает, ввиду чего не может сделать точные расчёты.

— Намекаешь, что я не беру в расчёт твою регенерацию, которая может сыграть важную роль? Ну хорошо, десяток-другой процентов она может и даст, но при этом всё равно остаётся порядка двадцати процентов на неудачу — и это в лучшем случае.

— Я не только о регенерации.

— У тебя ещё есть какой-то туз в рукаве?

— Можно и так сказать.

— Не хочешь мне о нём рассказать?

— Нет. Пока что не время. Но именно из-за него я в тот день уверенно заявил, что пойдя за мной ты более не будешь скучать: чем дальше — тем более неизбежно отсутствие возможности назвать жизнь «скучной».

— И сколько ждать этого «дальше»?

— Вот этого я пока что не могу сказать. Так что прояви терпение. Единственное, что я пока что могу сказать, что для начала разберёмся со свадьбой и вступлением в род; а после я должен буду проникнуть в ряды акудам.

— Проникнуть в ряды акудам? — удивилась она. — И как же, интересно, ты это собираешься сделать, если они сами находят «избранных» и сами их приглашают к себе?

— А ты разве не «избранная»?

— Ну да, конечно, избранная, но... я не уверена, что это так работает. Тем более, артефакт, который и отыскивает избранных, не отметил тебя, как избранного.

— Даже если не так, то я найду другой способ.

— Понятно... А зачем тебе к ним вообще?

— Пока что не могу на это дать ответ.

— И когда сможешь?

— Как знать. Всё зависит от того, как будут далее развиваться события.

— Ужас... И разве это не скука — ждать чего-то, не зная даже чего именно? — обречённо промолвила она.

— Зато насчёт свадьбы могу уже кое-что сказать наверняка.

— Да? И что же?

— Второй женой будет Нанака Имагава.

— Чо?! — и секундная задержка на обдумывание. — Ты же говорил, что решишь этот вопрос! Или тебе так понравилось трахать её, что ты передумал?! — спрашивала она, вставая с тренажёра и направляясь ко мне.

— Нет. Я говорил, что решу вопрос — я его решил.

— Сделать её второй женой — это решение вопроса?!

— Да. Я, если честно, не особо понимаю, почему ты так реагируешь: она точно не из тех, кто будет соперничать с тобой за место главной жены, или как-то пытаться вставить тебе палки в колёса. То есть, она более чем идеально подходит под твои требования.

— Да дело даже не в этом! — нависнув надо мной, продолжала она: — Мы ещё пожениться не успели, а ты уже трахнул другую девушку и решил сделать её второй жены! Это... это... это просто ненормально! Прояви хоть немного уважения ко мне!

— Я его проявляю. Просто конкретно в данном моменте я не вижу в этом ничего такого. Это просто наиболее выгодное решение в сложившейся ситуации — и всё. Тут нет никакого неуважения к тебе. А если ты боишься о своей репутации, как девушки и жены, то не стоит беспокоиться — мы сделаем всё аккуратно и так, чтобы общество нормально отнеслось к этому решению, а может и вовсе посчитало нас спасителями.

— Аккуратно? Спасителями?

— Заложим основу, — я приподнял одну руку, выставив ладонь к верху, — для начала — случайные встречи в школе, после небольшое общение, потом приглосим в нашу группу, ну а после несколько «случайных встреч» в общественных местах и прогулки, которые наверняка кто-то заметит и распустит слухи; ну а когда всё будет готово, — я приподнял вторую руку, ладонью к верху, — уничтожим её род, оставив Нанаку Имагаву — единственной случайно выжившей.

— Уничтожим род?.. — нервно сглотнула Мияко, явно не ожидая от меня таких слов.

— Верно. Так Нанака Имагава останется совершенно одна. Единственный живой член рода, к тому же молодая девушка, без особых способностей. Если так и продолжиться дальше — она погибнет, как и другие члены её рода. Только в отличии от них, она будет умирать постепенно, как и её род, который будут раздирать словно волки другие рода, желая уцепить кусочек побольше. Но тут появляемся мы, сваливаемся над ней и протягиваем ей руку помощи, принимая в род и давая ей возможность выжить. Как думаешь: что о нас в таком случае будут говорить в обществе?

— Спасители... — промолвила она, обдумывая услышанное, будто находясь в прострации.

— Верно. И мало этого, так же мы получим доступ к части ресурсов их рода, пускай вторую часть наверняка и заберёт дом, в котором существует род Имагава. Так что, можно сказать, мы разом убьём двух зайцев.

— Ты же в курсе, что в их роду есть так же и дети, которым и шестнадцати нет?

— Да, и что? — наклонив голову, спросил я.

— Ты их тоже собираешь убить?

— Разумеется. Иначе от этого плана не будет смысла. Нанака Имагава должна остаться совершенно одна — и никак иначе.

— Ты... ты... — сделав небольшой непроизвольный шаг назад, не знала она, что сказать.

— Что-то не так? Разве не ты сама говорила мне, что спасать кого-то жертвуя родом нельзя?

— Спасать — это одно. Они сами виноваты, что попали в такую ситуацию. Но убивать ради такой несущественной наживы ещё совсем детей...

— Тебе на них не всё равно? Разве тебя волнует не только твой род?

— Скорее, меня напрягает твоё мышление. Нормальные люди так не мыслят.

— Странно. Я думал, за всё это время, что мы вместе ты поняла, что я из себя представляю. Цель оправдывает средства — без каких-либо исключений.

Она посмотрела мне в глаза, словно желая что-то спросить, но в итоге так и не решалась, отведя глаза.

— Я не буду принимать в этом участия.

— Я это и не просил. Я сделаю всё сам. Всё, что от тебя требуется, — ничего и никому не говорить.

— Я не скажу, можешь не переживать. Хотя... я сомневаюсь, что ты с твоим-то ходом мыслей вовсе рассказал бы мне это, если бы не был на все сто уверен, что я никому не расскажу.

И после этих слов она вышла из спортзала, а я, спустя ещё несколько минут отдыха, вернулся к тренировкам.

Когда же уже закончил тренировки, нашёл Мияко сидящую в комнате отдыха на диване и смотрящую какой-то сериал. Рядом с ней лежал уже неплохо подросший котёнок, свернувшийся в клубочек, но Мияко до него дело не было совершенно. Да и в общем, вид у неё был далеко не радостный, и было очевидно, ввиду чего это так.

«А ведь мне казалось, что она это куда проще перенесёт.»

Подойдя к ней, я на несколько секунд замолчал, думая о том, поднимать ли эту тему, или нет. Но всё же решил её поднять — может, это поможет её растормошить из этого состояния.

— Хочешь кое-что покажу?

— И что же? — без энтузиазма поинтересовалась она.

— Не ты ли говорила мне, что не стоит отвечать вопросом на вопрос?

Она на пару секунд замолчала, но всё-таки ответила:

— Хорошо. Да, я хочу, чтобы ты мне кое-что показал.

— Так просто показать это — будет совершенно не интересно, — и сделав секундную паузу, продолжил: — Помнишь в начале года, когда мы только познакомились, мы заключили уговор?

— Что если ты меня побеждаешь через три месяца, то я становлюсь твоей; а если я побеждаю, то ты становишься простым моим слугой?

— Именно.

— И что? Прошло уже больше трёх месяцев — уже четвёртый заканчивается. Да и смысла в этом нет никакого, всё равно так и так я стану твоей, даже если не захочу этого и буду против.

«Девушки в этом мире не сильно-то отличаются от вещей, так что, в принципе, она говорит чистую правду.»

— Но изначально ограничение было установлено, чтобы проверить, как быстро я смогу обогнать тебя по силе; а по итогу, если бы мы и захотели сразиться в прошлом месяце, то наш бой бы не состоялся из-за твоего физического состояния. Сейчас же ты практически полностью оправилась.

— Хм... резонно. Но всё равно толком это ничего не меняет, основная-то причина в том, что всё уже решено.

— Но разве тебе не интересно проверить, смогла бы ты меня победить без этого условия, или нет?

Она буквально на миг замолчала, и по его истечению, дала очевидный ответ:

— Интересно...

— Тогда переоденься и приходи в спортзал, — и сказав это, я развернулся и направился обратно в спортзал.

Через десяток минут ко мне присоединилась Мияко, одетая в чёрный спортивный топик, который идеально поддерживает и одновременно подчёркивает её большую грудь, и такого же чёрного цвета совсем короткие шортики, которые даже попку не полностью прикрывают.

— Надеюсь, оно того стоит — а то я уже душ приняла, и не хотелось бы из-за пустяка принимать его дважды, — разминаясь, проговорила она.

— Уверен, ты не будешь разочарована, — ответил я, наблюдая за её разминкой.

И когда она закончила с разминкой, показывая всем своим видом, что готова, я озвучил правила:

— Сражаемся, пока один из нас не сможет продолжать бой или до серьёзных повреждений; сражаемся изо всех сил, не сдерживаясь; EMF разрешено применять. Идёт?

— С EMF-ом? — удивлённо выгнув бровь, спросила она. — Какой в этом смысл, если ты просто подойти ко мне не сможешь?

— Без EMF-а сражение уже априори не будет считаться сражением в полную силу.

— Логично. Ну раз ты так хочешь, то ладно, давай, — и проговорив это, вставала в боевую стойку.

Не прошла и секунда после этого, как по всему её телу забегали фиолетовые молнии, становясь то больше, то меньше, и издавая при этом хорошо различаемый треск, бьющий по ушам.

Я выдохнул и встал в боевую стойку, сосредоточившись на EMF-е и приготовившись к бою.

— Готова?

Ответом на это мне был кивок, стоило которому произойти, как она вытянула левую руку и из неё в мою сторону полетела фиолетовая молния, напоминающая стрелу.

Чтобы увернуться от неё мне потребовалось лишь слегка наклонить тело в левый бок и стрела из молнии прошла мимо, попав через секунду в стену.

«Как бы не хотелось, но этот бой растягивать нельзя, иначе я проиграю,» — и с этими мыслями я выставил руку вперёд и применил EMF, выпустив огромное количество чёрного дыма, который покрыл собой половину зала.

И за секунду до того, как это произошло, я увидел, как Мияко снова выстрелила в меня стрелой из молнии.

Побежав вперёд, я наклонился на этот раз вправо и стрела прошла мимо. Но стоило мне это сделать, как вслед за ней из дыма появились ещё две — одна по правой стороне от предыдущей стрелы, а другая — по левой.

«Она изначально не рассчитывала, что попадёт первой стрелой, и поэтому вслед за ней выпустила ещё две по обе стороны от неё, дабы сыграть на том, что противник ещё не в состоянии снова уворачиваться. Но увы для неё, её противник — я.»

Минимального времени между первой стрелой и второй мне хватило, чтобы изменить траекторию наклонения тела и развернуть его в левую сторону, проходя между первой стрелой и второй.

И пробежав между ними, я забежал в выпущенной мною дым.

«Теперь самое интересное. Посмотрим, как эта задумка проявит себя в бою,» — и проговорив это в своей голове, я крепко сжал ладонь.

А следом за ладонью сжался и дым, сформировав по середине комнаты пять идентичных-человекоподобных фигур, стоящий на земле, в одной из которых был и я.

Теперь моему взору ничего не мешало и я вновь видел Мияко. А она, в свою очередь, видела то, что, судя по её лицу, она никак не ожидала увидеть.

Но хоть её удивление так быстро и не развеялось, но она быстро взяла себя в руки и продолжала сражение: выставив руки обе стороны, молнии со всего её тела начали собираться к рукам, и уже через мгновение, пока я продолжал сокращать расстояние, из её рук вышли две молнии, действующие словно лучи и нацеленные в две крайние фигуры, которые были лишь дымом; и поняв, что это лишь дым, она продолжила сокращать расстояние между своих рук и скрещивать их — так уже через секунду она поняла, что и две другие фигуры — лишь дым.

И когда у неё остался лишь один вариант того, где я могу быть, — было уже слишком поздно — расстояние между нами было меньше двух метров.

Понимая, что она уже не успеет свести руки и достать меня двумя молниями, она перестала использовать эту технику, решив применить другую, чем я и воспользовался, отпрыгнув немного в бок и назад, где меня уже ждали четыре другие дымовые фигуры.

Мгновение и я выхожу из них по левую сторону, а вслед за мной это делает ещё одна фигура; и в этот же момент с правой стороны происходит то же самое, оставляя лишь одну дымовую фигуру на изначальном месте, но и то ненадолго — почти в это же мгновение она побежала на Мияко, чего Мияко уже не могла игнорировать — ей нужно было защищаться, ведь в этой фигуре мог быть я.

Мияко поднимает правую руку и в этот момент на её конце появляется подобие клинка из молнии, пробивающий дымовую фигуру насквозь.

Я же в этот момент поднимаю ногу вместе с остальными фигурами и наношу успешный удар Мияко в живот.

Из уст Мияко вырывается стон, а сама она от силы удара делает несколько шагов назад и в бок, сгибаясь и чуть ли не падая. Но даже в этот момент она успевает выстрелить стрелой из молнии в направлении, откуда и пришёлся удар — вот только попадает она в дымовую фигуру, которая просто находилась рядом, потому что я специально наносил удар так, чтобы не было понятно, откуда именно это произошло.

Но даже так теперь у неё оставался только один вариант, где я могу быть.

Правда, в этот момент другие фигуры уже успели подойди ко мне и стать со мной одной фигурой, а далее — всё как и в прошлый раз: одновременный расход двух фигур вправо, двух влево и одна остаётся на месте.

Мгновение — и Мияко снова окружена пятью дымовыми фигурами, в каждой из которых могу быть я.

— Да ну нахуй... — чуть ли не прорычала она, болезненно держась за бок и осматривая каждую фигуру, пытаясь найти в какой-нибудь из них меня.

Создав электрическое лезвие на этот раз не левой руке, она направила его на центровую фигуру, которая побежала на неё так же, как и в прошлый раз.

Но не успела фигура в центре добежать, как задвигались остальные и Мияко убрала от неё клинок, направив на фигуру слева.

Но, к сожалению для неё, в этот раз я был в фигуре по центру.

Хватаю её за плечо правой рукой и наношу удар коленом в живот, отчего она сгибается, а из её рта вылетают слюни. Не обращая на это внимания, хватаю и фиксирую её тело, напрягаю своё и после этого перекидываю её через себя.

Несколько секунд левитации и её тело приземляется спиной на маты, издавая громкий хлопок.

Пара секунд, пока Мияко дезориентирована и я уже нахожусь на ней, удерживая правой коленкой её левую руку, левой коленкой — её живот, левой рукой — её правую руку, а правой рукой — её шею, которую несильно сжимаю, дабы показать, что если бы хотел — всё бы уже закончилось.

— Ты проиграла, — легко сказал я, развеяв всё ещё сидящую на мне дымовую фигуру.

Она несколько секунд прожигает меня своим злобным взглядом, но в итоге выдыхает и её взгляд смягчается.

— Ладно, я проиграла... — и сказав это, её тело, наконец-то, полностью расслабилось, и я перестал её удерживать и слез с неё.

Она всё так же лежала на мате и смотрела в потолок.

— Круто, — не слишком-то радостно произнесла она.

— Не понравилось?

— Да нет, понравилось. Это было действительно круто. Просто какое-то странное ощущение испытываю...

— Странное ощущение?

— Ага. Всю жизнь была лучшей, не прилагая особых усилий, а тут буквально за три месяца, человек, только начавший изучать EMF, с более худшим атрибутом, отпинал меня словно ребёнка.

— Я думал, ты ожидала подобного исхода, раз согласилась тогда.

— Ожидала. Было вполне очевидно, учитывая твои показатели в академических способностях, твою реакцию и рефлексы, а так же твой невероятный стиль боя, что тебе это вполне под силу. Но вот, это произошло, и... я даже не знаю, как на это реагировать. Странное ощущение — идеальное описание моего состояния на данный момент.

— Думаю, это скоро пройдёт.

— Ага, наверное... — и сказав это, повернула ко мне голову, всё так же неподвижно лежа на мате. —И как ты смог этого достичь?

— Дымовых фигур?

— Ты это так называешь?

— Пока что — да.

— Можно было что-нибудь пооригинальнее и покруче звучащее придумать.

— У меня плохо с фантазией.

— Но до этого же ты додумался.

Я пожал плечами.

— Так как ты этого добился?

— Чего именно?

— Управления дымом. Этот атрибут считается одним из слабейшим как раз таки из-за того, что им крайне тяжело управлять. Но вот ты мало того, что смог достичь уровня при котором можешь заставлять дым принимать формы, которые пожелаешь, так ещё смог заставить его двигаться так, как пожелаешь, — в некоторых моментах мне вовсе казалось, что фигуры действовали сами по себе.

— На самом деле этому я начал учиться уже давно — ещё после окончания первого особого экзамена. Но на тот момент времени у меня максимум, что получалось, — это двигать несформированный дым из стороны в сторону, — и сказав это, я решил продемонстрировать это.

Я поднял руку и выпустил небольшое количество дыма. Сделав это, я резко двинул рукой влево, а вслед за рукой двинулся и дым, полностью скопировав движение руки.

— Следом я научился делать из дыма фигуры — этому я научился, пока ухаживал за тобой и жил в твоём доме.

И как с прошлым этапом, этот я тоже решил продемонстрировать.

Я вытянул руку вперёд и выдал ровно столько дыма, сколько было нужно на одну плотную дымовую фигуру. И когда дыма уже хватало, я резко сжал ладонь. А вслед за ладонью сжался и дым, создав такую же дымовую фигуру, как и одна из тех, что была во время нашего сражения.

— Я буквально связал в своей голове этот жест, — я разжал и сжал ладонь, — с созданием фигуры, буквально создав в своей голове такой рефлекс. Теперь чтобы создать фигуру мне нужно лишь сжать ладонь, и я на автомате создам фигуру.

— Поразительно...

— Ну а третьему этапу моей техники — движению фигуры — я научился у Мицуки на втором особом экзамене.

— У Мицуки?

— Помнишь я говорил, что она управляет своим атрибутом так, будто это часть её тела?

— Да.

— И вот именно этому я и учился все дни, после окончания второго особого экзамена. А то, что у меня получилось, — я тебе сегодня и продемонстрировал, — и сказав это, я перевёл взгляд на дымовую фигуру, которая начала бегать на месте, прыгать, приседать и отжиматься — естественно, лишь создавая вид этого. — Всего я пока что могу контролировать пять таких фигур. Если создаю больше — постепенно теряю контроль. Думаю, тело пока что не может привыкнуть к подобному, и в этом и есть вся проблема. Если это так, то в скором времени это количество сильно увеличиться.

— Жесть, ты смог из почти бесполезного атрибута создать то, с чем не справятся многие владельцы сильных атрибутов...

— Это ещё не конечный вариант.

— Не конечный? — её глаза от такого словно расширились.

— У меня есть мысли о том, как это сделать ещё мощнее — например, соединить их с бронёй Икара.

— Но это же невозможно. Внутри же должно быть тело.

— Думаю, это можно обойти, если постараться. В любом случае, думаю, вряд ли я смогу освоить подобный уровень в ближайшее время.

— Зато если сможешь, то... у тебя буквально будет бессмертная, полностью лояльная и не устающая армия бойцов в броне Икара...

— Это лишь в теории.

— Поражающая теория, знаешь ли... А учитывая, как ты быстро смог достичь такого уровня, — это вопрос очень короткого времени, когда у тебя будет эта армия...

— Как знать, — флегматично произнёс я и развеял дымовую фигуру. — Как думаешь, к какому рангу можно отнести эту способность?

— D — точно; а может даже и вовсе C ранговая. Я вообще не разу не слышала, чтобы кто-то шёл по такому пути развития атрибута дыма, так что наверняка сказать сложно...

— Понятно, — и сказав это, я начал подниматься.

— Кстати, не солгал — действительно не разочаровал, — сказала Мияко, всё так же лёжа пластом спиной на мате. — Да и как победитель точно заслужил награды, по праву сильнейшего, — и тут её удивлённое лицо сменилось уже хорошо знакомой игривой улыбкой. — Давай, иди и возьми — это тело полностью твоё, и только твоё... — промурчала она крайне возбуждённо, — можешь делать с ним всё, что пожелает твоя душа...

Тут мой взгляд упал на её аппетитно приподнимающуюся и опускающуюся большую грудь, а идя ниже по её телу на её талию и совсем короткие шортики, которые точно были не созданы, чтобы ими хоть что-то прикрывать...

Глава 24 — 18+ глава без сюжета(если не нужен хентай/порно, а нужен сюжет — можно скипать)

Глядя на то, как Мияко с блаженной и одновременно крайне игровой лежит и не двигает даже пальцем своего тела, преподнося всю себя мне, я начал снимать с себя одежду, двигаясь к ней.

И к моменту, когда я садился рядом с её головой, я был уже полностью голый.

Своими яркими и большими алыми глаза Мияко осматривала моё подкаченное тело, особенно уделяя время прессу и поднимающемуся члену.

Сев рядом с ней, я наклонился к её пухлым и невероятно мягким губам, сначала медленно целуя их, чуть позже уже покусывая их, а ещё позже — проникая языком между них и исследуя её рот, попутно облизывая её язык.

В это же время правой рукой я поглаживал её щеку, а левой — медленно водил по её животу с едва выступающим прессом и опускал всё ниже, и ниже.

Чем активнее я водил по её телу пальцем, подводя всё ближе к сакральному месту, тем сильнее напрягалось всё её тело — её живот втягивался, а её спинка непроизвольно выгибалась, хоть сама Мияко и старалась совсем ничего не делать, отдавая всё своё тело на моё распоряжение.

Добравшись рукой до её шортиков, я начал медленно проникать под них и в этот же момент разорвал поцелуй. К этому моменту её губки сослужат для другой цели.

Аккуратно взяв её безвольно валяющуюся левую руку, я протянул её к своему уже эрегированному члену, положив на него и скрепив её пальцы вокруг него в самом его начале. Сделав это, я приблизился ещё ближе, а правой рукой в этот момент дотронулся до головы Мияко и подвёл её к члену, а её нежные губки — к его головке.

Несколько хлопков алыми глазками, одно движение тазом и головка члена была поглощена пухлыми губками, начав испытывать невероятно приятные чувства, к которым, кажется, просто невозможно привыкнуть, сколько бы раз это не происходило.

И пока я левой рукой пробирался под её трусиками к её киске, язычок Мияко начал облизывать головку члена, отчего я уже не выдержал и войдя половиной члена ей в рот. От этого по спортзалу раздались пошло хлюпающие звуки слюны и давления членом.

При этом если язычком Мияко работала, то её рука была в том же состоянии, как и когда я её только положил на член.

Перехватив правой рукой руку Мияко, я начал едва-едва двигать ей вверх-вниз, но этого хватило, чтобы условность этой ролевой игры была соблюдена и её ручка начала работать, как и ей язычок, даруя мне невероятное количество удовольствия.

Моя же левая рука в этот момент уже добралась до её мокрой киски и пока что просто изучала поверхность, водя по ней, но даже этого хватало, чтобы Мияко начала вполне активно постанывать, а её киска — ещё больше сочиться естественной смазкой.

Сам же я уже энергично двигал тазом вперёд-назад, входя и выходя в ротик Мияко, через её прелестные губки, где меня до ужаса профессионально обслуживал её натренированный язычок.

Непроизвольно, от испытываемого удовольствия, я даже не заметил, как мои пальчики уже во всю орудуют в её киске. И за всё проведённое между нами время, не только язычок Мияко вышел на новый уровень — мои пальчики подробно изучили, как именно нужно действовать в её киски, чтобы доставить ей максимальное удовольствие.

Но довести её до пика наслаждения первым я на этот раз не успел — в один момент я понял, что уже не могу сдерживаться и просто расслабился, впадая в гущу удовольствия и заполняя её ротик семенем. Но этого мне показалось мало и достал член из её рта, направив на её разгорячённое похотью личико, начав и его заливать своим семенем.

Она же только и успела прикрыть свои глазки, как буквально за пару мгновений всё её лицо было покрыто семенем, а я пытался отдышаться и пережить наплыв удовольствия.

Сглотнув то, что я успел залить ей в ротик, она, тяжело дыша, начала аккуратно приоткрывать свои алые глазки и осматривать меня и мой член, который она всё ещё непроизвольно, по инерции, ублажала.

— И что... это всё, что ты хотел делать с моим-то телом? Да и я даже не кончила... — говорила она, начав ещё более настойчиво работать свой рукой, пытаясь поднять начавший падать член.

— Минутку... — так же тяжело дыша, ответил я.

— Это слишком долго, — хлопая своими залитыми моим семенем глазами, проговорила она. — А если так?.. — продолжая работать первой, второй рукой она протянула к своей груди, соски которой твёрдо торчали вверх, намекая на состоянии Мияко.

После этого она поднесла два пальца к середине топика, и стоило этому произойти, как на конце её пальчиков появилось небольшое лезвие из молнии.

Одно резкое движение рукой вверх, и топик был разрезан наполовину, а плотно сидящая в топике грудь разошлась на обе стороны.

— Ну же, давай, возьми... — промурчала она, убрав руку в изначальное положение и продолжая работать второй.

Я протянул руки к её топику и ухватился одной рукой за одну сторону, а другой — за другую. На удивление, лёгкое движение, и грудь Мияко была полностью освобождена от сдерживающих её оков, разойдясь по сторонам.

И прежде, чем я протянул руки к её груди и начал их массировать, Мияко продолжила:

— Это тоже ещё не всё... — и с этими словами свободной рукой коснулась своих шортиков, в этот же момент согнув колени и приподняв попку, начав их снимать вместе с трусиками.

Делала она эта крайне медленно, словно дразня. И учитывая, её сбавившийся ручной темп — так оно и было.

Но всё же спустя десяток-другой секунд её шортики с трусиками были приподняты на ляжки, а благодаря согнутым коленям мне оставалось лишь обойти с другой стороны и узреть самое сокровенное.

— Ну вот и всё, — ухмыльнулась она довольно, когда её рука работала с уже вновь эрегированным членом. — Иди и возьми... всё твоё...

— Всё моё, — повторил я и обошёл её.

И когда она уже думала, что я войду, я повалил её на правый бок.

— Оу, неожиданно... хочешь так — ну ладно...

— Нет, — и сказав это, начал поднимать её, станов задом к себе.

И когда она уже стояла задом ко мне, я вошёл. Быстро, без предупреждения и без ласк.

Мияко громко застонала и закусила нижнюю губу.

— Можно было и по нежнее...

— Всё моё, — процитировал я её, схватив две её руки и загнув их за её спиной, повалив лицом и её большой грудью в мат, после чего замахнулся рукой и ударил ладонью ей по её попке.

— А-а!.. — приглушённо простонала она.

И не дав ей ничего сказать, сразу же начал быстро двигать тазом, крепко держа её руки и вгоняя член на всю длину в её лоно, отчего она только стонала и мычала.

Но эти стоны были не от недовольства, а от испытываемого удовольствия.

Я же от каждого её стона только сильнее желал слышать их всё больше и больше, чтобы мои уши тону в хлопках от соприкосновения наших тел и её ласкающих уши стонах, поэтому в каждое движение вкладывал всё больше и больше усилий, всё разгоняясь и разгоняясь, попутно иногда ударяя ладонью по её попке, отчего стоны становились ещё громче.

Не прошло и трёх минут, как она Мияко уже дрожала всем телом, а её ноги ходили туда-сюда. Ещё пара движений — и она её стоны начали превращаться в полноценный писк, а её киска, кончая, сжимала мой член на просто невероятном уровне.

Но я же в этот раз, можно сказать, только начал, так что останавливаться был не намерен и на секунду, хотя уже испытывал до ужаса приятные чувства.

Мияко кончала порядка минуты, и всё это время я продолжал входить в неё, не сбавляя темп, а после того, как Мияко кончила, вернулись её обычные стоны, заместо жалобного писка, но вот её ноги буквально разъехались в обе стороны, удерживаясь лишь шортами и трусиками.

Не знаю, сколько это ещё продолжалось, но к моменту, когда для меня вот-вот наступал повторный пик удовольствия, Мияко уже тоже была на грани, а её стоны сменились на писк, и сама она уже не пыталась хоть как-либо держаться на ногах, полностью отдав мне контроль над всем её телом и желая лишь побыстрее кончить во второй раз.

Несколько моментов и под конец я уже вхожу всем членом в её киску, начиная заполнять и её лоно семенем. Мияко же лишь тихо попискивала, содрогаясь всем телом и особенно — своей киской, которая будто сознательно пыталась выжить из меня совершенно всё, не допуская возможности, оставить и каплю.

Пара секунд и я могу спокойно дышать, а бурный поток перестал хлестать из моего члена. И ощутив это, я начал выходить из киски Мияко, а вслед за моим членом из её киски выходили и капельки семени, эротично стекая по ней и капая на маты.

А вот когда я отпустил руки Мияко, она даже не попыталась что-либо ими делать, просто завалившись на бок.

Глава 25 — Перед и после внедрения инжектора — Тридцатое и тридцать первое июля

После того, как мы с Мияко вдоволь уладили все наши разногласия посредствам удовлетворения друг друга, оставалось меньше двух часов, чтобы отойти от нашего небольшого, но крайне энергичного и выматывающего марафона, а после — привести себя в порядок и принять душ, потому что время уже подходило к назначенному её дедушкой сроку, по окончанию которого нам нужно было явиться в клинику, где меня должна была ожидать личная палата, специальное оборудование и лучшие врачи, с конечно же самим инжектором.

Но, на моё удивление, Мияко, которая после нашего «марафона» не могла подняться на ноги минут десять, а после ещё просила донести её до душа, потому что сил толком не было, а ноги до сих пор тряслись, оказалась этого мало и она крайне настойчиво требовала продолжение «марафона», который в итоге прошёл прямо в душе и затянулся на все двадцать с лишнем минут, по окончанию которых мне пришлось помогать ей мыться, а после ещё и одеваться, и краситься.

А дальше уже следом шло такси. И конечно же, не обычное, а премиальное, ибо статус не позволяет ехать на таком, да и что куда важнее — такое не понравится её дедушке.

Так что пришлось вызывать самое дорогое такси из возможных. И оплачивать это, естественно, пришлось мне в одиночку — благо были баллы за занятое второе место на втором особом экзамене.

Вот так потратив изрядное количество денег и простояв в токийских пробках больше получаса, мы наконец-то добрались до самой клиники.

Кстати говоря — даже простого внешнего вида клиники более чем хватает, чтобы показать её уровень: с виду, совершенно новое многоэтажное здание, этажей в двадцать; огромные окна, стоящие в каждом номере; большая автоматическая входная дверь; ну и невероятных размеров светодиодная вывеска на крыше здания.

С одной стороны вполне минималистично, а с другой — сразу понятен местный уровень.

Идеальное сочетание.

Выйдя из такси, мы направились к дверям, стоило нам подойти к которым, как они сразу же сами открылись, пропуская нас внутрь и открывая вид на явно крайне дорогой интерьер клиники: белые диваны, расставленные по сторонам; небольшие прозрачные столики, стоящие рядом с диванами; такой же белый, как и диваны, ресепшен; ну и несколько зацветающих цветков, стоящий то тут, то там для разбавления обстановки.

Пройдя внутрь, мы направились к ресепшену, а пока мы шли — я рассматривал местных обывателей, почти каждый из которых был в, очевидно, крайне дорогих и строгих, деловых костюмах. Впрочем, даже без этой официальной одежды, одного выражения их лиц, с острыми и мрачными взглядами хватало, чтобы понять, насколько они высокого полёта.

Стоило нам подойти к ресепшену, как работник клиники сразу же довольно почётно поприветствовал нас с улыбкой на лице и даже с поклоном, а после — продиктовал этаж и номер комнаты, в которой и будет происходить эта небольшая операция. И сделав это, в конце указал рукой в сторону лифта и следом сделал ещё один уважительный поклон.

Проследовав в указанную им сторону, мы пришли к лифтам, коих тут целых три — и это с только с одной стороны. Можно сказать, нам повезло — один из лифтов был на первом этаже, и нам не пришлось его дожидаться.

Зайдя в него и выбрав нужный этаж, мы, совершенно без разговоров, доехали до него под тихую и меланхоличную музыку.

А уже выйдя из лифта, сразу же встретились взглядом с дедушкой Мияко, который в этот момент разговаривал о чем-то с врачом в стандартном белом халате.

Подходили мы со стороны спины врача, так что я успел услышать обрывок его фразы, адресованный дедушки Мияко.

— ... я надеюсь, вы знаете, на что идёте.

— Знаю. От вас же нужно лишь сделать всё то, что требуют, и желательно — сделать это молча, — проговорил он, смотря на приближающихся нас.

Врач, очевидно, заметил его взгляд, а после и вовсе услышал наши шаги сзади, поэтому кивнул, давая понять, что он всё понял и тема закрыта.

— Я верно понимаю, что ты не передумал, раз явился сюда?

— Именно так, — кивнул я в подтверждение.

— Тогда заходите, и начнём, — указал он глазами на открытую дверь палаты.

И когда я уже собирался ступить в палату, врач выставил свою руку, перекрыв мне проход.

— Прошу прощения, но я обязан убедиться, что пациент сам идёт на эту операцию, осознавая все риски, — говорил он, нервничая, отчего его голос и тело нескрываемо дрожали.

Дедушке Мияко это не понравилось настолько, что даже на его обычно полностью спокойном и незаинтересованном лице вздулись вены, а кулаки сжались, как и зубы, которые чуть ли не издавали скрежет.

Врач явно его боялся. Боялся, но при этом смотрел мне в глаза и продолжал говорить, на что изначально и решился:

— Дело в том, что в данной операции есть высокий риск провала, в следствии которого пациент более не сможет никогда владеть EMF-ом.

— Я это знаю.

— Уверен, что это так. Но дело тут в другом.

«На самом деле вариантов тут довольно мало и все они довольно очевидные, но всё же пускай он выскажется.»

— И в чём же конкретно?

— В применяемом инжекторе.

— Вы переходите границы, — лаконично, но с невероятной строгостью произнёс дедушка Мияко, вмешавшись в наш разговор и в это же время беспощадно испепеляя врача своим взглядом, не сулившим для него ничего хорошим.

— Нет, это мои обязанности, и я обязан их придерживаться, — ответил он, даже не решившись посмотреть в его сторону. — Инжектор, который собираются использовать в данной операции, — один из редчайших, и соответственно, он и ему подобные почти не изучены даже учёными, не говоря уже о мне подобных. То есть, я хочу сказать, что вообще не знаю, какой эффект будет от применения этого инжектора. Самое очевидное — это у вас просто пропадёт возможность к использованию EMF-а, как и в случае неудачного применения обычных инжекторов. Но это лишь в самом очевидном случае. Что же будет на самом деле — мне не известно. Но в худшем случае, возможно, есть риск летального исхода. Поэтому я обязан убедиться, что вы идёте на это по собственной воле и полностью осознаёте все риски.

— Мы об этом не договаривались, дедушка, — впервые за время прибытия в эту клинику что-то сказала Мияко, и в её голосе явно читалось недовольство. — Договор был о риске, что он максимум потеряет возможность использовать EMF — и то, шанс этого должен быть около сорока процентов. В данном же случае этот риск, очевидно, куда больше.

— Данный шанс — наилучший, чтобы применить этот инжектор. Более я говорить в данном месте об этом — не намерен, — чёрство ответил он, хмурясь.

— Значит, и Акира не намерен идти на этот бессмысленный риск. Всё равно договор ты будешь обязан сдержать, — и сказав это, я почувствовал, как её рука схватила моё запястье и потащила меня назад.

Но вместо того, чтобы поддаться Мияко, я стоял на месте и смотрел её дедушке в глаза.

— Мори-сан, вы говорили, что инжектор будет с одним из лучших атрибутов — это правда?

— Что?.. — удивилась Мияко, тащащая меня назад.

Врач, попытавшийся мне помочь, тоже удивился, но в отличии от Мияко сдержался и промолчал, видимо решив, что уже сделал всё, что от него требовалось.

— Это полная правда. Данный инжектор, по своим составляющим, практически полностью соответствует другим инжекторам, хранящим в себе одни из лучших атрибутов.

— Иначе говоря, единственные его отличие от остальных — это некоторые неизученные составляющие, в следствии применения которых и может произойти буквально что угодно; а так же его общая редкость. Правильно я понимаю?

— Да. Сейчас у тебя есть шанс испытать его на себе и, возможно, получить огромную силу.

— Или — умереть, в случае неудачи.

Он это проигнорировал.

— Или просто уйти отсюда, — вклинилась Мияко. — Ты и так достаточно сильный, и твоих способностей более чем хватит, чтобы добиться всех твоих целей.

Но заметив, что я не двигаюсь, она продолжила:

— В крайнем случае, можем сойтись на том, что ты примешь стандартный хороший инжектор, а не хрен знает что.

— Я согласен, — лаконично ответил я.

— Почему?! — вскрикнула Мияко.

— Подождите, вы точно уверены в своём решении? — начал врач. — Я же сказал: тут даже риски просчитать невозможно — и это с нашим-то оборудованием!

— Он согласился. Закончим на этом весь цирк и за дело, — спокойно сказал дедушка Мияко, махнув рукой и зайдя в палату.

Вслед за ним, немного растерявшись, зашёл и врач. И когда я уже собирался пойти внутрь, меня вновь остановили. Только на этот раз это была Мияко.

Она крепко держала меня за руку, кажется и не собираясь отпускать, или дать мне шагнуть вперёд.

Я повернулся голову к ней.

— Зачем тебе это?.. — тихо проговорила она, уверенно смотря мне в глаза.

— Я действительно могу добиться всего запланированного и без лишнего атрибута, и ненужного риска. Но разница во времени получиться слишком большой, если сравнить с вариантом, что у меня будет ещё один атрибут, и он будет сильным.

— Ради времени, серьёзно? Ты буквально рискуешь собственной жизнью ради того, чтобы просто побыстрее добиться своей цели?

— Кажется, я тебе уже говорил — моя жизнь ничего не стоит. Как и жизни других. Цель оправдывает средства; цель — есть всё. А без цели — нет ничего. Но в конкретно данном случае, я уверен, что всё закончиться хорошо, так что тебе не стоит так переживать.

И дождавшись, пока её хватка ослабнет, я вырвал руку, двинувшись в палату. Мияко же, не сразу, но всё-таки пошла за мной, более ничего не говоря.

Далее шла основная подготовка — подключение всего оборудования к моему телу. И пока это происходило дедушка Мияко стоял в стороне и тщательно за всем наблюдал, будто бы стараясь лишний раз даже не моргать; а Мияко — просто села в кресло и с раздражительным лицом пристально смотрела на меня.

И когда я уже лежал в кровати, полностью облепленный различными присосками, медицинскими иглами и прочим оборудованием — врач обратился ко мне:

— Обычно подобная процедура происходит следующим образом: пациента вводят в полную кому, далее начинает работать аппаратура, подготавливая тело пациента к инжектору, дабы увеличить шансы на положительный исход, и только после этого уже вводиться сам инжектор, и благодаря установленной аппаратуре буквально в ближайшие пять минут можно будет сказать, какой именно исход в данном случае — положительный или отрицательный. После пациенту и его тело дают отдохнуть и выводят из комы только на следующий день. Но это всё в обычном случае, в котором участвуют обычный инжектор. В данном же случае — эффект полностью непредсказуем. Мы даже не можем быть уверены в том, что установленная аппаратура не ухудшит результат, вместо того, чтобы его улучшить. Так что мы даже не можем примерно прогнозировать, как пройдёт данная операция, и через сколько вы проснётесь.

— Если проснётся... — добавила Мияко, перебив врача и всё так же беспощадно смотря на меня своими алыми глазами.

— Да... если проснётесь вовсе. Так что я обязан ещё раз убедиться: вы уверены в своём решении?

— Да.

— Тогда я начну погружать вас в кому, — и сказав это, он подошёл к аппаратуре, начав нажимать по клавишам. — Увидимся, когда вы очнётесь.

А дальше зрение начало мутнеть, а думать было всё труднее и труднее. С десяток секунд — и всё кончилось. Я впал в кому, полностью потеряв связь с собственным телом.

Правда, для меня это было буквально на несколько мгновений, по истечению которых я вновь полностью вернул контроль над телом и открыл глаза.

Было темно.

Свет был только из окна, откуда светила полная луна, освещая часть комнаты, в которой мирно спала Мияко на том же самом кресле, где сидела и до моего погружения в кому.

Помимо неё никого более в комнате не было.

«По плану я должен был проснуться примерно в обед следующего дня, а по итогу — проснулся ночью. Очевидно, дело в моей регенерации — она автоматически склоняла тело к выходу из комы, так как это изначально неестественное состояние для тела. Раз так, то переходим к следующему этапу.»

Я приподнял левую руку, в которой всё ещё торчали медицинские иглы, и повернув её ладонью к верху, вспомнил те ощущения, которые испытывал каждый раз, когда использовал EMF.

Секунда — и из моей руки выходит всё тот же чёрный дым. А выходит его ровно столько, сколько я и планировал.

«Понятно. Тогда следующий этап.»

Я выпустил ещё больше дыма, после чего резко сжал ладонь в кулак, и дым, буквально следом за рукой, принял ту же самую человеческую форму, которую я уже сегодня не раз создавал.

«И последний этап.»

Я вдохнул, сосредоточился, и фигура из дыма задвигалась так, как я и хотел.

«Ясно, значит контроль над дымом не потерян, и даже не откачен назад в развитии. Это хорошо, пускай иначе и быть не могло. Осталось проверить самое интересное.»

Развеяв дым, я начал пытаться нащупывать новый атрибут, вспоминая те ощущения, которые испытывал, когда в первый раз использовал дым.

И у меня это вышло.

Далее оставалось лишь потянуть за это ощущение, высвободив атрибут, как когда-то это было с дымом.

Но стоило мне это сделать, как ничего не вышло. В отличии от прошлого раза, когда дым появился сразу — в этот раз ничего не появлялось.

«Тогда, может, это атрибут, который я не вижу? Такое то же вполне может быть — к примеру, это может быть воздух, который в начале его развития почти не заметишь невооруженным взглядом.»

Я приподнял вторую руку и подставил её напротив первой руки, после чего вновь потянул за то ощущение, старая высвободить новый атрибут.

Но и в этот раз ничего не произошло. И второй рукой я так же ничего не ощутил — даже лёгкого дуновения ветра.

«Вряд ли это атрибут, который я не могу увидеть и ощутить. В таком случае остаётся ещё несколько вариантов, один из которых — атрибут может быть внутри меня.»

Я поднёс к своему лицу руку, а ко рту — большой палец.

Засунул его в рот и... прокусил, откусив часть кожи.

С пальца, по руке, начала скатываться кровь.

Я внимательно наблюдал за этим процессом, пока в один момент вновь не обратился к новому атрибуту, который вполне отчётливо ощущал в себе, но до этого не мог вытащить. Ну или я так думал, что не мог его вытащить.

Небольшая струйка крови опускалась всё ниже по моей руке, пока в один момент не застыла на месте, а ещё спустя несколько мгновений — не направилась обратно к пальцу, откуда и лилась.

«Вот как. Это даже интереснее, чем я предполагал. Может ли быть, что он изначально таковым и должен был быть? Или же это его так изменила моя регенерация? Наверное, на этот вопрос ответа я уже не получу.»

Когда я закончил со всеми необходимыми тестами, я бросил взгляд на всё ещё спящую Мияко в кресле. Но решил её не будить и лёг спать, давая телу отдых и время привыкнуть к новому атрибуту.

Примерно же в восемь утра тридцать первого числа все в том же составе собрались в моей палате, дабы проверить моё состоянии.

Скрывать то, что я уже вышел из комы я, естественно, не стал.

— Такое вполне возможно, учитывая, что мы использовали, — ответил на вопрос дедушки Мияко врач, осматривая показатели аппаратов, выведенные на экран.

Он же на это ничего не сказал и посмотрел на меня.

— Как себя чувствуешь?

— Так же, как и обычно.

— Есть новые ощущения?

— Нет, ничего такого.

Он посмотрел на врача.

— Судя по всем показателям — всё вышло, — моментально ответил он. — Опять же учитывая то, что мы использовали — есть шанс, что атрибут пробудиться позже, или вовсе не пробудиться. Или пробудиться так, что он даже этого не осознает.

Такой ответ ему явно пришёлся не по душе, но делать было не чего — он сам знал, на что шёл, используя это на мне.

— Используй свой изначальный атрибут.

Я сделал так, как он и просил — приподнял руку и выпустил дым, резко наполнивший небольшую часть комнаты.

— Значит, атрибут остался... — тихо проговорил он, опустив глаза и задумавшись. — Есть возможность отследить, использует ли он EMF в данный момент? — обратился он к врачу.

— Эм... да, конечно есть, — ответил он и начал что-то набирать на клавиатуре. — Готово. Если он использует EMF — это отразиться здесь, — указал он на полоску на экране.

— Используй свой изначальный атрибут снова.

Я сделал так, как он и хотел — снова создал дым, и полоска на экране задвигалась, перестав быть ровной.

— Теперь так же обратись к новому атрибуту.

Я приподнял руку и обратился к новому атрибуту, но ничего не изменилось — зато полоска на экране вновь задвигалась, перестав быть ровной.

— Он использует EMF, — в подтверждение сказал врач.

— И почему тогда ничего не происходит?

— Не имею ни малейшего понятия, — пожал он плечами. — Так быть явно не должно. Но опять же вспоминая, что мы использовали, — есть возможность, что это какой-то новый атрибут, скажем, невидимый для нас. Или может, его вовсе сейчас нет, но он появиться через время — такое тоже вполне может быть. Да и честно говоря, предположений тут может быть крайне много. Сказать что-то наверняка можно будет только через время.

Услышав это, дедушка Мияко выдохнул и его строгое лицо стало таким, какое оно обычно в школе.

— Ладно, хотя бы не потерял прошлый атрибут. Пока это будет достаточно, — и сказав это, развернулся в сторону выхода из комнаты. — Завтра будет обряд принятия в род и свадьба, — сказал он напоследок, оставив нас троих в палате.

Глава 26 — Разговор дома

Стоило дедушке Мияко удалиться, как в нашей компании воцарилось молчание. А прервано оно было Мияко, которая спросила, можно ли мне вставать и идти домой?

Врач на это замялся и вновь не дал полноценного и чёткого ответа, ссылаясь, что не может даже предположить, что со мной теперь будет, после применения этого инжектора. Так что сказать, можно ли мне вставать и идти домой, или лучше остаться на время в клиники — он сказать не может.

На это уже я сказал, что хорошо себя чувствую и приподнялся, начав снимать со своего тела всю замеряющую показатели аппаратуру. И сделав это, встал с кровати, приступив к небольшой разминке тела, закончив с которой оделся и вышел из палаты.

А следом за мной вышла и Мияко, направившись шаг в шаг за мной.

Так мы сначала дошли лифта, после, когда ехали уже в нём, я вызвал такси, и уже после — сели в такси, с помощью которого за час добрались до дома, где, естественно, я не мог избежать расспроса. Да и важный разговор всё равно был нужен насчёт завтрашнего дня.

— Это правда? — первое, что спросила Мияко, стоило нам зайти в дом и начать разуваться.

— Конкретно?

— Значит, в чём-то точно лож.

«Логично.»

— Может быть в том, что на самом деле ты что-то почувствовал, когда получил второй атрибут?

— И с чего ты так решила? — разуваясь, спокойно спросил я, даже не поворачиваясь к ней.

— С того, что это в твоём стиле.

— И это всё? Как-то маловато для того, чтобы подозревать во лжи, не думаешь?

— Нет, не думаю.

— То есть ты просто подозреваешь меня во лжи, даже не имея каких-либо нормальных аргументов, — разувшись и проходя внутрь дома, проговаривал я. — Интересно, почему же так происходит?

— В смысле, почему? — разувшись и последовав за мной, удивилась она. — Для этого разве нужна причина?

— Естественно. И вот конкретно ты свою знаешь и без меня.

— О чём т?.. — не успела она договорить, как я развернулся и прижал её к стене, перекрыв побег руками.

Но хоть договорить она и не успела, зато направить в мою шею свою руку, на конце которой за доли секунд появился электрический клинок, — она успела.

— Ты боишься. И боишься ты меня, — произнёс я, опустив глаза на её издающий трески от молний клинок, вдоволь посмотрев на который поднял глаза на её приподнимающуюся от учащённого дыхания грудь, а после — и на глаза, в которых отчётливо было видно опасение и страх. — Вначале нашего общения я был для тебя лишь развлечением. Способом убить скуку. Да, ты предполагала, что я могу в итоге стать сильнее тебя. Учитывая общение с тобой, скорее ты даже этого ожидала. Вот только ты и представить не могла, что наша с тобой разница в скорости развития будет на таком огромном уровне. Пропасть, которая была между нами в самом начале, раз, — я щёлкнул пальцами, чем вызвал резкий перевод глаз на руку, — и исчезла. Буквально в одно неожиданное для тебя мгновение я открылся для тебя со стороны, которая оказалась куда хуже, чем ты предполагала. И в это же мгновение ты ещё оказалась слабее меня. Но ты подумала: «Ничего такого. Всё под контролем. Я пока что могу его контролировать и направлять, нужно лишь сменить подход и теперь задабривать, а не ставить ультиматумы.» Но вот незадача твой же дедушка захотел дать мне второй атрибут. Атрибут, который будет в разы сильнее моего прошлого. Это уже опасно. «Я могу полностью потерять контроль над ним. Нужно что-то сделать,» — примерно так ты мыслила, и пыталась отговорить меня. Но сил у тебя повлиять на это не было, так что по итогу пришлось смириться с тем, что я получу второй атрибут. Но вот чего ты уже не могла ожидать — так это того, что твой дедушка решит использовать на мне какой-то особый инжектор, в случае успешного применения которого я могу получить ещё более сильный атрибут, чем стандартные, которые и так считаются сильными. И если я такой получу, то кто знает — буду я тебя вообще слушать, или нет? А может, вовсе буду использовать лишь как инкубатор для производства потомства? Вот из-за таких мыслей и начала бояться. Сильно бояться. Возможно, сильнее, чем когда-либо во всей своей жизни, в которой и представить не могла, что когда-нибудь к тебе, возможно, будут так относиться. Поэтому ты так сильно пыталась отговорить меня от этой операции. Нет, несомненно ты и за меня переживала, но страх — уже на совершенно другом уровне. Они просто несопоставимы. Но увы, тебе не удалось. Один из редчайших инжекторов был введён в меня. Оставалось лишь надеяться, что со мной что-то произойдёт и будущее, которого ты так сильно боишься — никогда не настанет. И вот чудо: я говорю, что ничего нового не ощущаю. Так при этом ещё и мой изначальный атрибут сохранился, и новый одновременно прижился, но неактивен — то есть вероятность того, что я решусь на ещё одну инъекцию инжектором — минимален. Всё сложилось идеально — так, как ты и хотела. Но тут снова пришли мысли логики: «А что, если он что-то скрывает? Что, если всё удалось? Аппараты же говорят, что всё прошло удачно, так что он вполне может решить всё скрывать, чтобы у него было время развить этот атрибут до такого уровня, когда его уже никто не остановит. Надо попытаться это узнать,» — примерно ведь такие мысли были у тебя, когда мы ехали в такси и заходили домой?

Она молчала. Лишь учащённо дышала и смотрела на меня своими яркими алыми глазами, не убирая свой электрический клинок от моей шеи.

— Судя по всему — именно такие, — сказал я и убрал руки, после чего, без колебаний, развернулся к ней спиной и направился в сторону кухни.

Прошло несколько секунд, и только после этого треск от её молний исчез, а сзади послышались неуверенные шаги, которые закончились, когда она, молча, присела на стул.

«С её стороны всё это — более чем естественная реакция. Она простой подросток, думающий, что уж с ней-то ничего подобного никогда не произойдёт, ведь на протяжении всей жизни она была самой особенной и лучшей,» — проговаривал я про себя, накладывая корм в миску.

И стоило первым кускам корма упасть в миску, как со стороны коридора послышалось мяуканье, и уже через десяток секунд его обладатель преодолел всё расстояние и был около миски, при это обтираясь телом об мою ногу, громко мурча и довольно пожёвывая свой корм.

Мне же оставалось лишь поглаживать его и наслаждаться его пушистой белой шерстью.

— Что будешь кушать? — спросил я, развеяв тишину, прерывающуюся лишь котёнком.

Ответа не последовало.

— Хочешь, чтобы я что-то приготовили, или просто заказать еду?

— Спрашиваешь о таком, после таких слов, серьёзно?..

— Полностью, — не прекращая гладить котёнка, ответил я. — И в сказанных мною словах не было ничего такого. Я тебе не угрожал, не ставил ультиматумы, и даже никак не принижал тебя. Я просто прояснил ситуацию — ни больше, ни меньше. Но при этом я признаю, что, возможно, сделал это несколько... грубо.

— Возможно? — усмехнулась она, хотя по тону было слышно, что для неё это не шутки.

— Просто подобный диалог должен был состояться, чтобы всё прояснить. Мне нужно было дать тебе отчётливо понять, что я знаю обо всём, что у тебя на уме, так что тебе будет куда проще жить в союзе со мной, нежели во вражде.

— И это ты называешь отсутствие ультиматума?

— Да. Просто один глупый, бесполезный и нелогичный; а второй — выгодный и прагматичный.

— А я вижу это так: станешь моей верной собачкой — будешь жить хорошо; а не станешь и будешь противиться моей воле — пожалеешь об этом.

— Нет. Ты ошибаешься. Я не рассматриваю тебя как собачку.

— Да?..

— Да. Скорее, как кошечку: такую же маленькую, беззащитную и зависящую от меня, моих желаний и моих решений. Естественно, использовать такую можно лишь в самых незатейливый делах.

— Иначе говоря, я слишком бесполезная для тебя? — даже не злясь, спросила она.

— Нет. Ты полезная в меру своих способностей. И я, кажется, что-то не понимаю: разве девушки этого мира, изначально, не позиционируются просто как домашние зверюшки?

— «Этого мира»? — процитировала она мою подсказку.

— Ну не другого же.

На это она уже ничего не ответила.

— Хотя, ты ведь думала всегда, что ты самая талантливая и особенная, и поэтому тебя такая участь не коснётся. Но, как видишь, коснулась. И я всё же советую, смириться с этой участью — она далеко не худшая. Многие девушки вовсе бы мечтали о таком.

Ответом на этом мне вновь было молчание.

Я встал с коленей, повернулся к ней и, наклонив голову, спросил:

— Так что, еду приготовить мне, или заказать что-то?

Мияко несколько секунд молча смотрела мне в глаза, но в итоге всё же ответила:

— Заказывай. Я со вчерашнего дня ничего не ела, нет желания ждать долго, — и произнеся это, выдохнула и откинулась на спинку стула.

Так я и поступил: заказал еду по интернету в одном месте, где уже не раз заказывали еду, — там её готовят довольно вкусно и что главное — крайне быстро; а доставляют и вовсе с помощью летающих дронов, что в разы быстрее многих других доставок, ввиду того, что дроны не стоят в пробках.

Естественно, за подобное приходиться платить в несколько раз больше, чем в других местах, но сейчас меня это более чем устраивало, ведь скоро для меня подобные траты будут ничем.

Что же до доставки, то её время заняло чуть больше тридцати минут и это с учётом приготовления самой еды.

Вдоволь наевшись, мы перешли на диван в комнате для отдыха, где фоном включили сериал и перешли к обсуждению ещё одного важного вопроса — завтрашнего дня.

— И как именно завтра всё это будет происходить? — спросил я.

— Да как обычно, — пожав плечами, сухо ответила она.

«Очевидно, что после сказанных мною слов она, как минимум, будет не в настроении; а как максимум — и вовсе может на меня обидеться. Так что, в принципе, сухие ответы ещё не худший вариант.»

— Хотелось бы более конкретно: когда начнётся, когда закончиться, кто приглашён, какие будут этапы проведения этого мероприятия, ну и что будет происходить на этих разных этапах. И про всё это хотелось бы услышать, как можно более подробно.

— Хм... ну, начнётся в семь, закончиться в двенадцать. В рядах приглашённых — почти те же самые лица, что и в прошлый раз. А насчёт этапов — первым будет подготовка; следом уже будут подъезжать первые гости — самые близкие рода, и в это же время официально будет начат вечер; чуть позже будем ходить знакомиться и здороваться со всеми точь в точь, как и в прошлый раз; а когда все гости уже прибудут — мы отлучимся и выйдем уже на крыльцо второго этаже, где будет мой дедушка, который и объявит тебя — частью рода Мори, а после — и нас мужем и женой; следом последуют аплодисменты и прочее, мы в это время спустимся вниз и начнём получать поздравления и пожелания от каждой затычки — и это будет самым долгим и нудным моментом; ну а под конец вечера мы должны будет показательно уединиться в особняке в заранее подготовленной комнате, где у нас и должен, по сути, произойти первый раз — и он, кстати, должен произойти без этого, — она подняла руку, в которой между указательным и средним палец находиться хорошо знакомая нам обоим таблетка.

— Так быстро? Только принятие в род и свадьба — и в этот же день зачатие детей?

— А ты что хотел? — печально усмехнулась она. — Такова жизнь у аристократов. Потомство — есть всё.

— А как же школа и дальнейшее обучение?

— Пропуск по этой причине — более чем оправдан. Единственное что — когда я выношу детей у меня будет время на реабилитацию тела, по истечению которого мне будет нужно сдать некоторые специальные тесты, при удачной сдаче которых я всё так же буду числиться ученицей старшей школы Никото своего года. А там уже на время экзаменов придётся оставлять на кого-то ребёнка и сдавать, как и положено. А когда закончу школу — уже решать не мне, что делать дальше.

— В плане?

— В плане, что я кошечка, — напомнила она мне мои слова, при этом идеально дав понять, что с ней будет.

— Значит, решать мне — идти тебе дальше учиться и тренироваться, или же сидеть с детьми и ухаживать за ними, будучи полноценной матерью.

Ответом мне был кивок.

«Понятно. Значит, вот как обстоят с этим дела в этом мире.»

— А почему так интересуешься этой темой? Нехочешь настругать потомство?

— Как минимум, предпочёл бы это сделать позже. Мы сами, можно сказать, ещё дети.

— Дети? В рамках аристократов — мы полноценные совершеннолетние личности, которым вполне свойственно в таком возрасте выходить замуж и заводить детей.

Я на это не стал ничего отвечать.

— Если планируешь отсрочить зачатие детей, то это плохая идея — это будет контролировать мой дедушка, а если он узнает, что с первого раза ничего не вышло, то заставит всё повторить при нём. И лично я бы хотела воздержаться от такого стыда.

— В таком случае, выбора нет.

— Именно.

«Хотелось бы собрать побольше информации о завтрашнем дне, но так тоже, в принципе, сойдёт. Теперь остаётся лишь дождаться завтрашнего дня, который станет очередной точкой невозврата.»

Глава 27 — Подготовка к переходу в новый этап — Первое августа

Проснулся я, как и всегда, раньше Мияко. И пока она мирно посапывала в мягкой и невероятно удобной кровати, я начинал свой день с небольшой разминки, которая заняла всего лишь с десяток с лишнем минут.

И закончив с ней, я направился в ванную комнату, где принял душ и, следом, стандартные гигиенические процедуры. И если душ мне удалось принять в покое, то вот с гигиеническими процедурами так не вышло — меня вовсю торопил котёнок, что тёрся о мою ногу и попискивал, явно требуя, чтобы я побыстрее наполнил его миску.

И естественно, не желая всё время слышать этот писк, в котором отчётливо слышалась наглость и требования, именно этим я и занялся следом, после окончания процедур.

Стоило первым кусочкам корма коснуться миски, как этот писк резко сменился ласковым мурчанием, словно десятка минут требовательного писка и вовсе не было.

И пока котёнок во всю был увлечён поеданием своего корма, я сходил и заменил ему наполнитель в лотке, тем самым зачеркнув ещё один обязательный пунктик в плане на сегодня.

Покончив с этим делом, я перешёл к следующему пункту — к готовке завтрака для меня и Мияко. Примерно двадцать минут у меня заняло приготовление стандартного ужина на двоих из вполне обычных ингредиентов. И когда я уже заканчивал, на кухню вышла нагая Мияко — она предпочитает спать голой и одевается только после всех гигиенических процедур и завтрака.

Сонно потирая глаза и зевая, она прошла к стулу и села на него, в ожидании подачи завтрака.

— И вот не лень же тебе каждый раз так рано вставать и ещё готовить... — лениво произнесла она.

— Мне нравиться готовить. Это занятие куда интереснее и увлекательнее, чем может показаться с первого взгляда.

— Не представляю, что в этом может быть интересного — скукота чистой воды.

— Ну, может быть и так, — подав всё на тарелки и перенеся их на стол, произнёс я. — Но тебе, в идеале, тоже начать готовить — довольно скоро это может понадобиться.

— Лучше что-нибудь придумаю, — отмахнулась она, взявшись за заранее приготовленные приборы.

— Вряд ли удастся на постоянно основе «что-нибудь» придумывать.

— Если я буду заниматься этим одна — да, вряд ли. Но, — сделала она лирическую паузу, насадив на вилку кусочек еды, — я же теперь котёнок, у которого есть крайне способный хозяин. А хозяин обязан брать ответственность за тех, кого приручил, — и договорив это, она съела этот кусочек и прожевав договорила: — Уверена — у тебя всё получиться.

— Я бы предпочёл, чтобы ты просто научилась готовить.

— О ужас, да ты, оказывается, прям живодёр, — с ехидством в голосе и лёгкой улыбкой произнесла она, съев второй кусочек.

— Не утрируй. Это просто готовка.

— Которую я ненавижу, и которой мне придётся посвятить в этом случае хрен знает, сколько часов, чтобы выйти хотя бы на средний уровень для аристократок. Да, ты прав, я просто утрирую. Это точно не жесть в чистом виде.

Мне на это оставалось лишь вздохнуть.

— Хорошо, я постараюсь что-нибудь придумать, чтобы решить эту проблему.

Оставшуюся часть завтрака мы общались на неважные темы. И только когда завтрак подошёл к концу, Мияко спросила:

— Чем собираешься заниматься до пяти часов?

До пяти часов, потому что именно во столько мы должны быть в том же самом особняке рода Мори. А промежуток в два часа нужны, чтобы быть уточнить все нюансы и в очередной раз всё перепроверить — в том числе и нас с Мияко.

— Тем же, чем и обычно — тренировками, — ответил я, убирая посуду на свои места.

— В такой-то день? — удивлённо приподняла она брови.

— Да. А что в этом такого?

— Трудоголик ты больной — вот что.

— А ты чем собираешься заниматься? — спросил я в ответ.

— Бухать.

Тут уже я остановился и посмотрел на неё, непонимающе наклонив голову.

— Шучу, — закатила она глаза. — Будто бы у меня есть такая возможность...

— Понятно, — и сказав это, вернулся к своему занятию. — Так чем займёшься?

— Без понятия. Но точно не тренировками и учёбой. А так как бухать тоже не вариант, то... хм... буду валяться и смотреть тот сериальчик.

— Уверена?

— А что-то не так?

— Мы его смотрим, как правило, вместе и там остался всего один сезон, который ты вполне можешь досмотреть и за сегодня. А зная тебя, стоит тебе его досмотреть, как ты тут же мне его проспойлеришь.

— Обязательно, — ухмыльнулась она довольно, щёлкнув пальцами. — Теперь я точно уверена в том, чем займусь сегодня, — и договорив это, она встала с кресла, направившись в комнату отдыха.

Я же, закончив с посудой, направился в спортзал — сегодня в планах у меня действительно была тренировка, но не такая, как обычно, — без физических упражнений и занятий с атрибутом дыма.

Все последующие часы я потратил на одно — на полное изучение и анализ своего нового атрибута — атрибута крови, который в потенциале представлял из себя чуть ли не оружие массового уничтожения.

После же тренировок я принял душ и мы с Мияко начали одеваться, и я же в это время вызвал такси — всё равно никто, кроме семьи Мияко об этом больше не узнает, так что я более чем мог позволить себе не тратиться на аренду полноценной машины с личным водителем.

Примерно так и прошла первая часть моего последнего дня простолюдина. Следом, когда мы приехали за пятнадцать минут до назначенного срока — пяти часов, началась вторая часть этого дня.

Выйдя из такси, я дождался Мияко, и мы вместе пошли к относительно небольшому каменному забору, — всего лишь метра в два в высоту, — посередине которого находились классические деревянные ворота, открытые внутрь. Именно туда мы и направлялись.

Шли мы молча. Мияко шла вровень со мной со скучающим лицом. Одеты же мы, кстати, сейчас в самую обычную одежду, потому что переодевание в праздничную одежду по плану так же входит в имеющийся промежуток в два часа.

Так мы и прошли через деревянные ворота, оказавшись на участке рода Мори.

В отличии от дворика особняка дома Мори, здешний дворик был сделан в куда более минималистичном стиле — начиная от размеров территории, кои тут в разы меньше, и заканчивая такими мелочами, как то, что цветов тут по обе стороны от брусчатки в разы меньше, чем было на территории особняка дома Мори.

Если более точно выразить размеры территории, то территория особняка рода Мори примерно в шесть раз меньше территории особняка дома Мори.

И кстати говоря, касательно размеров территории особняков — если брать именно этот случай, то территория особняка рода Мори меньше территория особняка дома Мори не только потому, что бюджет дома очевидно больше бюджета даже главного в этом доме рода, но ещё и потому что всё крайне сильно зависит от места, в котором находиться эта территория.

И чем ближе это место к центру города — тем дороже оно будет стоить. И опять же, говоря про данный случай: территория особняка дома Мори находиться за чертой города, в то время как территория особняка рода Мори — находиться в черте города, что существенно увеличивает его ценность.

Так что, в принципе, тут более чем понятна разница в размерах между этими двумя территориями.

Помимо размеров территории и общего наполнения этих самых территорий, есть ещё одно большое отличие, которое кидается в глаза почти сразу, как попадаешь на территорию, — разумеется, это сам особняк.

Во-первых, из-за меньших размеров территорий он, изначально, кажется, если не больше того, то, как минимум, похожих размеров, — хотя стоит дать уйти первому впечатлению и учесть расстояние, и сразу станет понятно, что он примерно раза в два с половиной меньше того; во-вторых, этот особняк явно на несколько сотен поколений моложе того — это видно по некоторым моментам в нём, которые начали принимать лишь на несколько столетий позже, чем был построен тот особняк; в-третьих, хоть он и выполнен, в основном, в традиционном японском стиле, но при этом в нём используются и современные вещи, например, — окна, мебель, которую отлично видно, через эти самые окна, и двери, большую часть которых так же занимает стекло.

Если подвести итого, то данный особняк куда больше подходит для проживания в нём современного человека, и ради этого и был видоизменён, в то время как особняк на территории дома Мори больше выступает в роли дани уважения к традициям и предкам, что там жили.

На этом мне пришлось отвлечься от своих размышлений, ведь к этому моменту мы уже преодолели всё расстояние от ворот до входной двери особняка.

Открыв её, я встретился взглядом с молодой девочкой, на вид которой лет тринадцать-четырнадцать.

Будучи одетой в белое-красное кимоно, поверх которого одето чёрное хаори с узором в виде нескольких красных цветков, она стояла уперев руки и в бока и смотрела на меня, приподняв подбородок, тщательным, оценивающим и одновременно придирчивым взглядом, будто стараясь рассмотреть всего меня с головы до ног своими юными, но при этом яркими красными глазами, сильно контрастирующие с её длинными, распущенными белыми волосами.

«Одна из сестёр Мияко. Самая младшая из них, если быть точным.»

Но прежде, чем я что-либо успел сказать, она хмыкнула, приподняла ещё выше подбородок, развернулась на месте и направилась вглубь дома.

Увидев это, я повернул голову к Мияко.

— Забей, — отмахнулась она, закатив глаза и войдя первой в дом, начав разуваться.

Я последовал её совету и пока что отложил это в дальний ящик, пройдя следом за ней в дом и начав разуваться. К этому моменту Мияко уже начала проходить вглубь дома, но делала это медленно, не отходя от меня далеко и не давая мне возможности заблудиться или потеряться.

Закончив с обовью, я последовал за Мияко, быстро её нагнав и поравнявшись.

Так мы шли пару минут, пока не вышли к заднему двору, где во всю шла подготовка к сегодняшнему вечеру: пускай самая основная часть работы была уже выполнена, и, по большей части, все слуги работали над декорациями и расставлением посуды на столы, но всё равно невольно складывалось впечатление, что вот-вот и придётся всё доделать в спешке.

Впрочем, подумав немного логически было очевидно, что подобный вариант развития событий попросту невозможен.

— Привет, пап, — произнесла Мияко, стоило нам спуститься с крыльца.

Мужчина, на вид лет тридцати пяти, с крепким телосложением и чистейше белыми волосами до этого стоявший к нам спиной, повернулся к нам, и в отличии от моей прошлой с ним встречи — на этот раз на его лице была лёгкая улыбка.

— Привет, дорогая, — и стоило ему это произнести, как его лёгкая улыбка стала ещё более тёплой, чем была, а его руки, до этого скрепленные у груди, разошлись в стороны и приглашали в объятия.

Мияко, не раздумывая, подошла к нему и крепко обняла, уткнувшись лицом ему в грудь.

— Давно ты нас не навещала, — крепко обняв её в ответ, нежно сказал он.

— Ага...

И после последовала молчаливая пауза чуть ли не в целую минуту, тишина которой прерывалась только звуками идущей подготовки к вечеру. По истечению же этой минуты они разорвали семейные объятия и Мияко отошла назад, встав рядом со мной.

— Здравствуйте, Амида-сан, — уловив момент, поздоровался я.

— Здравствуй, Акира-кун, — довольно мягко, но не слишком и совершенно без улыбки поздоровался он со мной в ответ.

«Суффикс „кун“? Можно сказать, это дружеский суффикс, который используют старшие к младшим, чтобы наладить отношения и показать, что можно без лишних заискивания, ввиду разницы в статусах. Видимо, хочет наладить отношения со мной, так как благодаря этому у него откроется много возможностей по разному воздействовать на меня — в том числе в отношении Мияко, что скорее всего его и интересует. Обычная забота об близком. Тем более, он на собственном опыте знает, что может делать муж в отношении своей жены. А так же, я думаю, он уверен в том, что произошедшее в конце июле — моих рук дело. Поэтому он и беспокоиться за Мияко.»

— Кто бы мог подумать, что всё сложиться именно так? — продолжил он. — Лично я так точно не предполагал подобное развитие событий, когда мы виделись в прошлый раз.

«Я бы мог поднять тему того, что он сам мне предлагал ещё тогда вступить в дом Мори, но лучше делать этого не буду. Не зачем.»

— Действительно, — согласился я с ним.

Более обсуждать нам было нечего — никто из нас не мог найти тему для разговора, и поэтому мы просто стояли и смотрели друг на друга на протяжении нескольких секунд.

— Ладно, вам лучше не задерживаться и прийти к отцу к назначенному сроку, незачем лишний раз раздражать его. Он, кстати, ждёт вас в своей комнате.

— Ну да, раздражать его в такой сложный день точно не лучшее решение, — тихо хмыкнула Мияко, после чего развернулась и направилась внутрь дома.

Я же кивнул Амиде-сану и направился за Мияко, и в этот раз быстро нагнав её.

И, на моё удивление, у Мияко на лице была лёгкая, еле заметная улыбка.

«Видимо, так на неё повлияла встреча с отцом. А я ведь думал, что она испытывает куда меньшие чувства к своим родственникам. Да, она часта с ними созванивалась и переписывалась на протяжении всего того времени, что мы живём вместе. Но при этом она не просила о встречах и даже сама отказывалась от таковых. Поэтому я и думал, что для неё они важны, но не настолько, чтобы делать более счастливой от одной встречи с ними.»

Пройдя под такие размышления на второй этаж, мы побродили ещё немного по этому особняку и вышли к одной из многочисленных дверей.

Постучавшись и дождавшись разрешения войти, я открыл её и взору открылась сама комната и всё её наполнение.

Комната была в современном офисном стиле: серые стены, несколько висящих то тут, то там картин, на правой стороне чёрный комплект из дивана и двух кресел, на левой стороне — пара окон, а по середине длинный стол с лежащей на нём канцелярией, бумагами и ноутбук, а по обе стороны от стола — стоят несколько стульев.

По ту сторону стола сидит дедушка Мияко. Его взгляд и выражение лица, как и всегда, крайне серьёзное, что наталкивает на мысли, что он из тех людей, кто никогда не расслабляется.

По этому же сторону сидит мама Мияко — Сэнко Мори. В отличии от дедушки, она сидит с лёгкой, хитрой улыбкой, идеальной осанкой и сложенными на коленях руками.

— Вы вовремя, — сказал дедушка Мияко.

Я же в ответ на это провёл глазами по комнате, указывая, что не знаю, куда мне сесть — поближе к ним, то есть за стол, или же на диван.

Но прежде, чем он мне ответил, в дело вмешалась Мияко:

— Привет, мам. Привет, деда, — и сказав это, прошла в сторону дивана и, не придерживаясь никакого этике, совершенно не подобающе леди приземлилась на диван, закинув ногу на ногу, а руку положив на заднюю часть дивана.

— Привет, солнышко, — ласково ответила ей её мама, толком не обратив внимания на её поведение и манеры, зато приподняв немного уголки губ, всё продолжала смотреть мне в глаза немного прищурив свои.

Дедушка же вовсе никак не ответил, продолжая смотреть на нас.

Я же, последовав примеру Мияко, естественно соблюдая все правила приличия, прошёл к дивану и сел рядом с ней.

— Что ж, пожалуй, сначала обсудим самые основные моменты. А позже, когда придёт Амида, обсудим и наименее важные, — начал дедушка Мияко.

— Акира-кун, это наша вторая с тобой встреча, — перебила его мама Мияко, не сводя с меня глаз.

— Верно, — ответил я, наблюдая, как у дедушки Мияко дернулась губа от того, что его перебили, так ещё и перебила женщина.

— Как жаль, что нам не удалось пообщаться побольше и лучше узнать друг друга, — говорила она всё с той же хитрой улыбкой.

— Пожалуй.

Она, видимо, не ожидав такого лаконичного ответа несколько растерялась.

— Хм... чудненько. Ну у нас теперь будет предостаточно времени, чтобы узнать друг друга получше.

— Наверное, — вновь сдержанно ответил я.

— Понятненько... Ты не против, если я задам вопрос?

— Нет. Но в зависимости от вопроса — будет зависеть какой будет ответ.

«Иначе говоря, если мне он не понравится — я его проигнорирую, не дав нормально ответа.»

— Ничего такого, — мило отмахнулась она. — Простой интерес матери — не более.

«Интерес матери?»

— Хорошо.

— Кто для тебя Мияко-тян?

«Вот как. Примерно столь неудобный вопрос я и ожидал. Было бы куда лучше спроси она, к примеру: „дорога ли мне Мияко?“»

— Особенный человек, — без заминки ответил я.

— Как уклончиво, — её уголки губ ещё сильнее приподнялись.

— Зато полная правда.

— От правды нет смысла, если за ней скрывается что-то большее.

— Возможно, — не смог я не согласится.

И в очередной раз произошла заминка, во время которой мы смотрели друг другу в глаза.

— Ты закончила, Сэнко? — прервал дедушка Мияко только пожелавшую что-то сказать Сэнко.

Она сразу захотела что-то ответить, но по итогу закрыла рот и, выдержав совсем небольшую паузу, сказала:

— Да. Пока что — да. Приношу свои извинения, что перебила вас, — сделала она поклон.

— Ладно. Тогда возвращаемся к насущным вопросам. И, пожалуй, для начала объясню, как вам действовать, — обратился он к нам с Мияко. — На этот вечер приглашены все, кто имеет хоть какое-либо отношение к дому и роду Мори, и при этом не враждуют в данный момент с нами. При этом все гости не знают, зачем именно собрались. Об этом знают только члены рода Мори. Даже члены дома Мори этого не знают.

«Наверняка это было сделано, чтобы в случае неудачи со мной можно было провести вечер по другому поводу.»

— Но, в это же время, благодаря вашим стараниям, слухи ходящие вокруг вас уже на многое намекают, так что большинство гостей наверняка будут догадываться до того, в честь чего данный вечер. Но даже это не повод сразу раскрывать карты. Поэтому до нужного момента вы будете вести себя так, как это было и на прошлом вечере. Это ясно?

— Ага.

— Да.

— Так же, из особо важного, данный вечер посетит сам Император.

«Император? Интересно.»

— В отношении его вы должны будете проявлять, естественно, больше внимания, чем к кому-либо ещё. То есть, если он захочет вас поздравить — сами к нему подходите и заводите разговор; если он захочет с вами пообщаться — подходите сами к нему и опять же заводите разговор; если он, вдруг, что-то захочет — делаете так, как он захочет. Это понятно?

— Да.

— Да.

Услышав это, он кивнул.

— Но всё это вы должны делать ненавязчиво, и не принижая других, сильно выделяя на фоне них Императора. В таком случае это будет выглядеть сильным пресмыканием. Мы, пускай и не Императорский род, но один из сильнейших родов Японской Империи. Для нас такое просто не допустимо.

«Звучит противоречиво. Но судя по тому, что Мияко слушает это сквозь уши без какого-либо интереса — это полная норма.»

— С этим вопросом, пожалуй, всё. Теперь о втором по важности вопросе — процедуре принятия в род. Ты знаешь, как она происходит, Акира?

— Нет, — честно признался я.

— Для этого используются специальные артефакты древних. Если говорить о других родах, то артефакт подобного типа есть не у всех. Те рода, у которых такого артефакта нет, — запрашивают их у Императорского рода, за что потом должны оказать услугу, или несколько услуг — в зависимости от множества факторов. У нашего же рода, разумеется, такой артефакт есть.

«Ожидаемо.»

— Доставят его только к церемонии, так что увидеть сможешь только во время процесса. Представляет же он из себя две вещи: древний ножик и такая же древняя каменная миска. Процесс же принятия в род следующий: каждый нынешний член рода берёт ножик и сжимает в ладони, пуская кровь, заполняющую миску. И так делает абсолютно каждый ныне живой член рода. Если это не сделает каждый — ничего не выйдет. Когда же все члены рода это сделают, миску передадут тебе, и тебе придётся опустошить её всю. До самой последней капли, иначе ничего не выйдет. Если тебя вырвет или ты не сможешь допить, или произойдёт ещё что-то — церемония будет не завершена, и в этом случае ты навсегда лишишься возможности стать частью рода. Это худший для всех нас исход, так что тебе придётся постараться и выпить всё, чего бы тебе это не стоило, это понятно?

— Да.

— Когда же ты всё выпьешь — церемония окончиться, и ты будешь полноценным членом рода Мори и дома Мори.

— Ясно.

— Хорошо, — удовлетворительно кивнул он. — Тогда осталось обсудить последнюю важную часть — церемонию свадьбы. Но тут, в отличии от церемонии принятия в род, всё просто: я произнесу речь, вы обменяетесь особыми кольцами и поцелуетесь. На этом церемония свадьбы будет завершена. Вы будете полноценными мужем и женой.

— Понятно, — и стоило мне это сказать, как в дверь постучались и, следом, вошли.

— Ну как тут дела обстоят? — поинтересовался отец Мияко, закрывая дверь и проходя в комнату.

— С основными объяснениями закончили. Осталось самые мелкие детали, так что ты вовремя, — ответил дедушку Мияко, позволив себе, наконец-то, откинуться на спинку кресла и расслабленно вздохнуть.

Глава 28

Закончив с обсуждением всех вопросов, нас с Мияко, наконец-то, отпустили, чтобы оставшийся час мы могли спокойно потратить на подготовку необходимого внешнего вида.

И если мне хватило бы и пятнадцати минут, то у Мияко этот вопрос обстоял на совершенно другом уровне — начиная от особого макияж и укладки волос, на что уже уходит в обычных условиях больше часа, и заканчивая переодеванием в кимоно и хаори, которые изначально нужно подобрать и выбрать из десятка лучших, чтобы оно идеально сочеталось с моим кимоно и хаори, дабы было сразу понятно, что на данном вечере — мы спутники друг друга.

Переодеваться мне, кстати, помогали слуги рода, как и Мияко. Так что со мной вопрос переодевания и подготовки внешнего вида к вечеру решился менее чем за десять минут.

Но ввиду этого появился следующий вопрос — что мне делать оставшееся время?

Но этот вопрос решился и без меня. Стоило мне задуматься об этом вопросе, как дверь открылась и в неё зашли трое, среди которых была две знакомых мне до этого личности — самая младшая сестра Мияко и один из её младших братьев, с которым я уже успел пообщаться на прошлом вечере, — Даичи Мори.

И даже если бы я не был знаком с ними и заочно не знал этих личностей, то догадаться, кто они, — было крайне не трудно. У обоих парней, как и у девушки, характерные идеально белые волосы и алые глаза, которые буквально напрямую кричат о роде, к которому они принадлежат и кем являются.

— Привет, — с легкой, дружественной улыбкой на лице произнёс Даичи, проходя внутрь выделенной мне комнаты и махая рукой.

«Помниться, в прошлый раз он был далеко не такой дружественный,» — пронеслось у меня в голове, пока я вспоминал наше прошлое знакомство.

Следом за ним пошли и остальные двое, размещаясь в комнате. Только в отличии от него они уже ничего не говорили. Но вот их лица намекали на их отношение ко мне, — если поздоровавшийся со мной парень, на вид, имеет дружественный настрое, то второй будто совершенно не заинтересован в общении со мной, и словно вовсе не понимает, что в данный момент делает в таком месте.

А что до девочки — она, не отводя от меня свои алые глазки и, идя в мою сторону, всё так же активно изучала каждую часть моего тела, как это было и в тот момент, когда мы встретились с ней на пороге.

— Привет, — поздоровался я в ответ, наблюдая за происходящем.

— Меня Даичи звать, помнишь? — сев на диван напротив меня, спросил он. — Даичи Мори.

— Помню. Акира, — ответил я ему взаимным представлением, наблюдая, как девочка села на диван рядом со мной, а второй парень выбрал место рядом со своим братом. — Акира Хирано.

— Акира Мори, — произнёс он в ответ, после чего появилась ненадолго пауза. — Я думаю, так всяко правильнее.

— Я ещё не Мори.

— Дело времени, — отмахнулся парень. — Я о тебе, кстати, наслышан, и вроде даже это ещё в прошлый раз говорил.

— Вроде.

«Ведёт себя так, словно произошедшего диалога на прошлом вечере и не было.»

— Первое место на первом особом экзамене; второе на втором особом экзамене; ну и, конечно же, довольно выдающиеся академические способности. И это только из официального и подтверждённого. И если хотя бы половина из всего неподтверждённого, что я о тебе слышал — правда, то мне кажется, ты более чем интересная личность. А уж если и вовсе учитывать, что ты смог как-то договориться с дедушкой стать частью рода Мори, то все сомнения вовсе отпадают.

— Ещё и сестрёнку забираешь! — впервые подала голос девочка — самая младшая сестра Мори, при этом довольно мило, по-детски дуясь.

«Забираю?» — подумал я про себя, повернувшись к ней, но прежде, чем я успел что-то ответить, это за меня сделал Даичи.

— Прости её, — мягко произнёс Даичи. — Она крайне привязана к Мияко и, можно сказать, равняется на неё.

— Ни к кому я не привязана! — выкрикнула она, повернувшись уже к Даичи.

— Да-да, хорошо, — прикрыв глаза и выставив руки в позу перемирия, ответил он. — Просто от Акиры тут тоже ничего не зависит. Ты же знаешь, всё зависит от нашего дедушки. Вот к нему и можешь идти жаловаться, — и сказав это, у него на лице прорезалась ухмылка.

А вот девочка невольно вздрогнула, скривилась лицом и приложила руки к своей попе, явно вспоминая что-то не слишком приятное.

— Ну вот и я о том же, — хмыкнул Даичи, глядя на её реакцию. — И к Акире это тоже относиться — он тоже не сможет пойти против дедушки, как и я, или ты.

— Тогда пускай просто исчезнет! Пока его не было Мияко была с нами всё время!

— Вряд ли дедушка позволит ему теперь-то исчезнуть. И даже если такое произойдёт, то я не думаю, что для Мияко что-то сильно измениться — не сейчас, так в ближайшее время найдётся другой супруг, и ей придётся выйти за него замуж.

— Ужас! Я вот никогда не выйду замуж! — выкрикнула она, после чего резко встала с дивана и выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью.

— Ну... я бы хотел посмотреть, как она будет отстаивать эту точку зрения перед дедушкой, — с лёгкой улыбкой произнёс Даичи, смотря на закрытую дверь.

— Никак. Получит по жопе, расплачется и на этом всё кончиться, — впервые за всё время влез в разговор второй парень, развалившись в кресле. — Всё как обычно.

— Ну да, скорее всего, так всё и будет, — усмехнулся он. — В лучшем случае добьётся того, чтобы остаться частью рода. Хотя, эта привилегия уже использована Мияко, так что вряд ли подобное имеет место быть даже в теории.

— Тем более, она не гений, как Мияко.

— Ага. Вряд ли у деда будет хоть мысль, чтобы не использовать её как разменную монету на ресурсы другого рода. Кстати, Кацу, а ты сам-то когда собираешься жениться? А то я уже устал дедушку успокаивать, и выгораживать тебя.

«Кацу — вот имя второго парня. Кацу Мори — один из братьев Мияко.»

Тот в ответ на эти слова поморщился так, словно съел целиком лимон.

— Ты же знаешь, мне это вообще не интересно.

— Зато интересно весь день сидеть дома, играть в видеоигры, смотреть аниме и читать мангу.

— Да. Это мне интересно, — легко ответил он. — Это куда интереснее, чем этот вечер.

— Вот именно поэтому тебе так сложно подбирать каждый раз пару на эти вечера, даже притом, что ты носитель фамилии Мори... — печально вздохнул Даичи, приложив руку к лицу.

— Но вы всё время справляетесь.

— Это не оправдание...

— Сам же знаешь, что всё всё равно на тебе. Главный наследник ты — вот ты и разбирайся со всем этим. А мне оставь роль непутёвого сына, — и сказав это, встал с дивана, лениво потопав в сторону двери, через которую спустя несколько мгновений и вышел.

— Значит, ты главный наследник? — поинтересовался я, стоило Кацу покинуть комнату.

— Ну... не совсем. Это не утверждено никем и ни разу не озвучивалось официально. Мияко, по сути, старше меня и более талантливая, но она женщина, так что тут без вариантов. А следом, по возрасту, уже иду я. Вот и сошлось так, что эта роль выпала мне.

— Понятно.

— Кстати, будешь участвовать в сегодняшних боях?

«Это он про те бои, что происходят на ринге, как это было и на прошлом вечере, когда там участвовали Мунэёси Сагара и Асахико Сагара. В этот раз они тоже будут происходить — это я понял, когда мы вышли на заднее крыльцо, откуда я и увидел установленный ринг.»

— Не думаю, что это лучшая идея, учитывая в честь чего организован сегодняшний вечер.

— Ха, ну да, тут ты прав. Хотя если выйдешь и сразишься с кем-то сильным, и победишь в этом бою — это запомниться собравшимся особам на долго. А там и хорошая репутация, большие возможности. Разве не хорошие условия, чтобы рискнуть?

— Может быть. Но я всё-таки вряд ли буду участвовать в этом.

— Что ж, это твой выбор, — пожал он плечами. — На этом, в принципе-то, можно было и закончить этот разговор, учитывая, что мне ещё идти помогать отцу надо. Но я всё же хочу ещё кое-что спросить у тебя.

— И что же?

Вся дружественный атмосфера, исходящая от него буквально в миг испарилась, став серьёзной и напряженной. Даже его лёгкая улыбка, что была почти всё время нашего разговора — исчезла с его лица.

— Что ты намерен делать после вступления в род Мори?

— В каком плане?

Он усмехнулся.

— Ну теперь ясно, что не в плане «просто жить», — и сказав это, снова стал серьёзным. — Каковы твои цели? К чему ты будешь стремиться далее?

— Думаешь, я буду претендовать на твоё место главного наследника?

— Да. Это крайне маловероятно. Но возможно. Поэтому я и хочу получить прямой ответ — будешь ли стремиться занять моё место? От твоего ответа будет зависеть, кем мы будем друг для друга — друзьями или врагами.

— А если я солгу?

— Ничего не поменяется. В любом случае я буду крайне насторожен. Просто если ты скажешь прямо, то что хочешь сместить меня, то, очевидно, отношения у нас будут натянутыми; если скажешь, что не хочешь этого — наши отношения будут вполне хорошими, но о доверии и речи не может идти; а если попытаешься уйти от ответа — отношения будут будут таким же натянутыми, как и в случае полноценного признания.

— Понятно, это логично.

— Так каков твой ответ?

— В мои цели не входит занятие твоего места.

Он выдохнул и встал с кресла, после чего подошёл ко мне.

— Ожидаемый ответ. Но рад, что он именно такой, — и с этими словами на его лице появилась та же, что и прежде, лёгкая улыбка, с которой он протянул мне руку.

Я пожал её, и он крепко, словно вкладывая всю силу, сжал мою руку.

— Совсем скоро ты станешь частью семьи. Надеюсь, тебе с нами понравится, — и сказав это, разжал руку, после чего вышел из комнаты, оставив меня в ней одного.

Глава 29 — Начало приёма рода Мори

После окончания вполне ожидаемого знакомства прошло порядка часа, по окончанию которого уже подходило время начала приёма, а значит и Мияко уже должна быть готовой.

Так я размышлял, выходя из выделенной мне комнаты и идя на её поиски, которые довольно легко и быстро увенчались успехом.

— Хороший способ подчеркнуть новую причёску, — сказал я, встретив и осматривая Мияко.

Ввиду того, что ныне её волосы опускается чуть ниже плеч, у неё просто нет возможности сделать такую же причёску, как и в прошлый раз. Ну или хотя бы подобную.

Но выход был найден.

Оставив челку, разделенную на обе стороны, так, как она и была, её волосы сзади собрали вместе и перекинули на левую сторону, связав там резинкой с красным цветочком, а образовавшийся хвостик был уложен на плечо.

И при всём этом некоторые локоны всё ещё имеют не свой натуральный цвет — голубой, розовой и фиолетовый, что создаёт довольно необычный образ. Но при этом крайне интересный.

— А как же стандартное и клишированное «тебе идёт»? Ну или «хорошо выглядишь»? — выгнув бровь, спросила Мияко.

— Стоит сказать?

— Забей... — закатила она глаза.

«Ну если сама просит...»

— Кстати, я это ещё на прошлом вечере заметил, но теперь почти убедился в своей теории.

— И какой же?

Я в очередной раз осмотрел Мияко.

Одета она в кимоно, хаори и пояс. И всё это в одной расцветке — большая часть каждой части состоит из чёрного цвета, и только снизу, в высоту примерно по колени, появляется красный цвет, идущий узором похожим на реку крови, из которой выпадают несколько, словно разбрызганных, капель, которые имеются так же и на поясе.

— Я верно понимаю, что чёрный и красный цвет — это что-то вроде обязательного составляющего для наряда представителей рода Мори?

— Не то чтобы прям «обязательное», скорее это просто вошло в норму когда-то за долго до нашего рождения, что члены рода Мори предпочитают черный и красный цвет в своих нарядах. Думаю, так сложилось ввиду нашего цвета глаз и волос — всё же они хорошо сочетаются с красным и чёрным. А так — нет, у нас нет никакого «обязательного составляющего» в одежде — мы вполне свободны в выборе наряда и не ограничены именно этими цветами.

— Вот как, теперь понятно.

— А как там прошло знакомство с будущими членами семьи?

— Так очевидно, что оно было?

— Не спрашивай ерунду. Да, это очевидно. Особенно, что к тебе зайдёт Даичи — он же главный наследник, и у него буквально в обязанностях держать всё в своих руках.

— Логично.

— А ещё я знаю их с рождения, так что могу даже примерно сказать, кто именно к тебе заходил: Даичи, Кацу и, конечно же, Эйко.

«Эйко — это её самая младшая сестра. Эйко Мори.»

— Неплохо. А почему ещё двое не пришли?

— Даже знаешь, сколько у меня ещё родных братьев и сестёр, хотя я об этом ни разу не говорила? Впрочем, и так очевидно, что ты всё это узнал ещё в первый день нашего знакомства. Чтобы ты — и сблизиться с кем-то, не узнав его досконально? — усмехнулась она.

«Естественно, всё так, как она и говорит. Было бы слишком опрометчиво поступать иначе. Но всё-таки сейчас совершенно не об этом речь.»

— Так каков ответ?

— Кэмеку и Акио. Первой дело есть только до парней, которые за ней бегают, а второй, наверное, отцу помогал — любимец его всё же.

— Ясно.

— Ну и что тебе это дало?

— Примерное представление о них, а так больше ничего.

— Да ладно? Я скорее поверю, что ты уже раздумываешь над особыми подходами для общения с каждым из них.

— Как знать, — пожал я плечами, на что получил очередное закатывание глаз.

— Ладно. Вечер, в принципе, уже вот-вот начнётся, но мне, как сам понимаешь, надо будет первую его часть встречать гостей, как и положено дочери рода Мори. Так что, чтобы ты не выглядел одиноким и потерянным, советую найти себе кого-нибудь в собеседники пока что. А там позже и я подойду.

— Я как раз над этим и раздумывал последний десяток минут.

— Ну тогда удачи с этим, — и сказав это, развернулась и направилась в сторону, откуда и пришла сюда. Только стоило ей отойти на пять метров, как она повернулась ко мне, осмотрелась и произнесла: — Объясню на всякий случай: собеседником может быть и девушка. Но это должно выглядеть так, словно вы просто встретились и проводите время вместе в ожидании спутников. А не так, словно вам невероятно весело и вдвоём. То есть, вы должны выглядеть собеседниками, а не парочкой. Ясно?

— Вполне.

— Надеюсь на это, — и уже после этого она возобновила свой шаг, через некоторое время скрывшись в повороте коридора.

А я же направился в сторону заднего двора, куда с минуту на минуту дочери рода Мори будут приводить гостей, и где мне придётся в ожидании Мияко общаться и налаживать контакт с кем-то.

Хотя последнее и так полностью входит в мои планы.

Всё-таки я действительно без минуты-другой — аристократ — член рода Мори. Так что как и любым другим аристократам мне нужны связи, коих у меня пока что почти нет. А те немногие, что есть — в основном, далеко не столь надежны, как хотелось бы.

Примерно под такие мысли я вышел на заднее крыльцо, откуда открывался завораживающий вид: пока служанки рода Мори в нарядах горничных во всю бегали с блюдами, расставляя их столы, слуги рода Мори выстроились шеренгой перед отцом Мияко, за которым стоял один из братьев Мияко, с которым я ещё не успел познакомиться, — это Акио Мори.

Со стороны выглядело это так, словно отец наглядно показывает, как распоряжаться слугами рода, а сын, преисполнившись вниманием, во всю впитывал информацию, получая ценный опыт.

Занятная картина получилась.

Но пускай картина и интересная получалась, но подходить к этим двоим, нарушая их семейную идиллию, будет слишком легкомысленно. Всё же подобную атмосферу считывает даже такой, как я.

А тем временем, остальных же членов рода Мори было не видно.

Впрочем, и гостей пока что никаких нет, так что пока я могу спокойно стоять на месте и не навязываться ни к кому.

— Значит, это ты, — раздалось у меня за спиной.

Я слышал, что сзади меня раздавались шаги, но не обращал на это внимание, так как слуги рода то и дело ходят туда-сюда, нося и подготавливая что-то для вечера.

Решив, что игнорировать этот голос будет крайне опрометчиво, я повернулся к его обладателю.

И, как оказалось, его обладателем является последняя сестра Мияко, с которой я пока что ни разу не общался, — Кэмеку Мори.

По стандарту рода Мори у неё длинные, доходящие до поясницы, белые волосы и яркие ало-красные глаза. Но вот в остальном, если сравнивать с Мияко и её мамой, идут многие расхождения: ростом она почти с Мияко, только чуть ниже; при этом она в разы худее, больше напоминая телосложением Мицуки, что, очевидно, сильно сказывается на размере груди, который у неё явно, максимум, первый; ну и общие черты лица пускай и схожи, но не таком уровне, как у Мияко и её мамы, что отлично говорит о том, что Мияко и Кэмеку кровные родственники только по отцу.

— И что в тебе нашли, интересно? — приложив руку к подбородку, проговорила она, осматривая меня, особенно уделяя время лицу. — Лицо — полное заурядность, тело — ну, чуть лучше середнячка — есть хоть какие-то мышцы, а в EMF, насколько я знаю, ты вообще почти не можешь, так ещё и бесполезный атрибут дыма выпал... Полный же проходняк, верно?

«Она меня спрашивает, „проходняк“ ли я?»

— Наверное.

— Вот, — подняла она указательный палец. — У тебя даже ответы, как у обычного проходняка. Ты прям выглядишь как типичный персонаж массовки в аниме или сериале. Вроде и есть, а вроде если и не приглядеться, то и не заметишь.

«По-моему, меня так ещё никто не описывал.»

И пока я думал, как на это реагировать, она неожиданно быстро сократила дистанцию между нами, оставив между нашими лицами дистанцию меньше четверти метра.

— Хотя бы не дрогнул, — констатировала она, всматриваясь в моё лицо. — Хотя с учётом того, что ты пока что сказал лишь одно слово, и то на мой прямой вопрос, я бы сказала, что ты похож на умственно отсталого, вот поэтому и понял, что к тебе приблизилась потенциальная угроза.

«У неё фестиваль оскорблений? Или она просто хочет меня обидеть и вывести на эмоции? Или может, она просто такая личность?»

— Так как же так вышло, что ты склеил Мияко, и даже умудрился к этому заставить деда выдать её за тебя, приняв тебя в род? М-м-м?.. Не расскажешь? — начала она надавливать, приближаясь лицом ещё ближе, явно забывая о личных границах.

— Мне повезло.

Она перестала приближать голову и сделала наигранно задумчивое лицо с приподнятыми вверх глазами.

— Теперь мы знаем, что ты вряд ли умственно отсталый. Но, что касательно твоего ответа... я так не думаю. Ещё варианты? — и сказав это, продолжила двигать лицом вперёд, пытаясь так на меня давить.

— Так сложились обстоятельства.

Она снова остановились, и на этот раз расстояние между нашими лицами оставалось на уровне вытянутой ладони.

— Вот это уже больше похоже на правду. По крайней мере, это возможнее, чем просто «повезло». Но... шанс на подобный удачный для тебя исход слишком маленький. Ещё какой вариант есть? — проговорила она, двинувшись лицом в сторону моего.

И когда оставалось несколько мгновений, чтобы наши лбы коснулись друг-друга, Кэмеку резко утянули назад, отчего она негромко пискнула.

— Эй!? — недовольно вякнула она, смотря на своего брата, который и был повинен в сие действии.

— Кэмеку, ты перегибаешь, — с той же легкой улыбкой сказал он, при этом довольно профессионально удерживая её руки так, что та даже двигаться сама не могла.

— Ой, да ладно! Тебе и самому интересно, почему так вышло!

— Интересно, не спорю. Но стоит проявлять уважение к другим. Тем более, если этот человек вскоре станет твоим кровным родственником.

— Так я вот и хочу узнать, почему такой проходняк вскоре станет мои родственником! Он даже лицом далеко не красавец в отличии от нас!

— Я тебе уже не раз говорил, что ты зря судишь людей по их внешнему виду.

— Только не начинай в очередной раз свои лекции...

— Не буду, если ты перестанешь лезть к Акире, — и увидев, что Кэмеку отвернулась от него, ничего не говоря, договорил: — Хотя бы на сегодня.

— Идёт!

И после этого маленького устного соглашения он отпустил её руки.

— Если бы это кто-то увидел — такое, вообще-то, приняли бы за домогательство, — потирая запястья, негромко сказала она.

— Так никого ещё и нет, так что видеть некому. Но буквально через минуту это измениться, так что я и пришёл наведать вас и посмотреть, как тут всё идёт, чтобы убедиться в том, что никакого казуса перед гостями не будет.

— Всё-всё, я поняла, не нуди только.

— Точно поняла? — вскинул он бровь, словно напоминая о чём-то.

— Да.

— И-и-и?.. — продолжил он гнуть линию.

— Я не хочу... пощады...

— Кэмеку, это твой долг, как дочери рода Мори. Так что иди и встречай гостей, как положено.

— Не-е-е-ет... это же снова на несколько часов... — жалобно говорила она.

— Зато как раз все твои парни соберутся, когда ты освободишься.

— И времени на них у меня почти не останется...

— Так. Уговаривать я тебя не собираюсь. Ты не маленькая уже. Или идёшь сама, или я говорю всё это дедушке.

При упоминании последнего она вздрогнула и однойрукой невольно потянулась к попе, явно, как и её самая младшая сестра, вспоминая о не самых приятных событиях.

— Ладно... — тихо произнесла она мучительным голосом, развернувшись и направившись к дверям в дом, за которыми вскоре скрылась.

— Она не простая личность. Но раз ты смог сладить с Мияко, то я уверен, что ты найдёшь способ наладить контакт и с ней, — произнёс Даичи, смотря на заднюю дверь дома.

Я промолчал, не став ничего отвечать на этот вопрос. Но заместо этого я задал другой вопрос:

— Что означало «все твои парни»?

— А, это... Ну, понимаешь, у неё крайняя степень недостатка внимания, хотя ей его уделяли даже больше, чем мне. Вот она и нашла его в парнях. В симпатичных парнях, если быть точным. Внешность для неё играет огромное значение, отчасти поэтому так и прицепилась к тебе.

— А разве подобное поведение нормально для девушки?

— Ну во-первых, она знает меру и не перегибает палку, переходя на полноценный флирт; а во-вторых, что куда важнее, она дочь рода Мори — только за это ей прощается то, что не прощается другим.

— Вот как.

— Кстати, хочешь составлю тебе компанию на первое время? А то у тебя могут возникать небольшие проблемы. А так пока народ соберётся, я тебе расскажу о каждом что-нибудь самое важное, чтобы тебе потом было легче налаживать с ними контакт.

— Это было бы неплохо.

— Тогда так и поступим.

Глава 30

— Ты совсем не волнуешься? — поинтересовался Даичи, пока мы спускались с крыльца на задний двор.

— Почему ты так думаешь?

— Ну, как минимум, потому что у тебя совершенно каменное лицо и ноги с руками не дрожат в такой-то обстановке; а как максимум, потому что ты даже не повёлся на провокацию Кэмеку, хотя она вполне умеет давить на людей, выводя их на эмоции.

— Вот как.

Он на это усмехнулся и легонько ухмыльнулся, сказав:

— Ну точно не волнуешься, — и спустя секундную заминку, продолжил: — Это даже к лучшему. Значит, с большей вероятностью всё пройдёт хорошо. Ну и я уважаю уверенных и смелых людей.

— А трусов, значит нет?

— А их разве кто-то вообще уважает? — ответил он на мой неожиданный вопрос риторическим вопросом.

И к этому моменту мы уже спустились с крыльца и подходили к его брату и отцу, которые уже отдавали последние приказы и распускали по-отдельности группы слуг.

И пока их отец ещё был занят, Даичи завёл диалог с братом, которым на вид был не слишком рад тому, что мы отвлекли его от столь интересного зрелища.

— Как идут дела? — начал он с нейтрального вопроса.

Отвечать на него его брат не спешил — вместо этого он осматривал меня. Но в отличии от своих сестёр осматривал он меня не долго — буквально пару секунд, после которых уже полностью потерял ко мне всякий интерес, переключившись на брата.

— Как и всегда — всё отлично, — несколько надменно произнёс он. — Что нужно?

— Да ничего не нужно, — отмахнулся Даичи. — Просто решил представить тебе будущего члена нашей семьи, — и сказав это, приподнял левую руку и направил ладонь на меня. — Акио, знакомься, это Акира. Пока что Акира Хирано.

После этих слов он снова посмотрел на меня так, будто он сам император и он уделил внимание какому-то простолюдину. По крайней мере, именно подобное читалось по его выражению лица и взгляду.

И дабы разбавить обстановку, Даичи продолжил представлять нас друг другу:

— Акира, это мой младший брат — Акио Мори.

— Приятно познакомиться, — кивнул я.

И это ему не понравилось, и он даже не стал пытаться это скрыть — его лицо скривилось в отвращении, а в ответ, заместо хотя бы аналогичного приветствия, я получил следующее:

— Плебей...

«Ему явно не понравилось, что я всего лишь кивнул. По его мнению, я, видимо, должен был проявить больше уважения и, возможно, даже поклониться ему. Я же думал, что моего кивка более чем хватит — всё-таки я через пару часов стану его братом по крови, а так же он младше меня примерно на шесть лет; а возраст в Японской Империи имеет крайне большое значение, и даже разнице в год обычно придают сильное значение. Именно из-за этих двух факторов я полагал, что ему хватит моего кивка. Тем более, что с его старшем братом, который имеет негласный статус официального наследника рода, я вовсе обошёлся обычным „привет“. Но это оказалось не так.»

Подобный ответ, кстати, ввёл в ступор даже его старшего брата, который, по сути, должен был помочь урегулировать этот момент, но на деле лишь стоял рядом и не понимал, что ему делать дальше.

Возможно, так бы мы и дальше несколько десятков секунд смотрели друг на друга, но в эту ситуацию вмешалось ещё одно лицо — их отец — Амида Мори, который до этого момента заканчивал выдавать указания последним всё ещё находящимся здесь слугам.

— Акио, — обратился к нему отец спокойным голосом.

— Да, отец? — сразу же сменил тот тон и взгляд, повернувшись к нему.

— Это было слишком невежливо.

— Приношу свои извинения, если чем-то расстроил вас, отец, — и сказав это, сделал полноценный поклон на все девяносто градусов.

И если Амида на это отреагировал нормально, то вот стоявший рядом со мной Даичи еле слышно усмехнулся с этого.

«Мияко, помниться, описала Акио, как любимца их отца. Учитывая его отношение к нему — это неудивительно. Да и судя по реакции Даичи подобное поведение вовсе не норма. Скорее, „причуда“ одного Акио.»

— Расстроил. Негоже так себя вести члену рода Мори. Даже если в тебе кипит целая куча эмоций, то ты должен их сдерживать и ни в коем случае не давать им управлять тобой, — начал он его наставлять, а Акио во всю его в это время слушал, отчетливо показывая всем своим видом, что не пропустит и слова мимо ушей.

— Да, отец. Я понял свою ошибку.

На это был очередной еле слышный смешок со стороны Даичи, на который ни отец, ни Акио не реагировали, хотя я уверен, что наверняка слышали.

— Надеюсь на это, сын. Искренне надеюсь. Ты уже очень достойный человек, но эмоции в тебе могут тебя погубить.

— Да, отец.

И когда отец вновь собрался что-то сказать, Даичи, уже еле сдерживая улыбку, поднял руку и сказал:

— Извините, можно мы пойдём?

Амида посмотрел на него и кивнул, продолжив свои речи для Акио. Даичи же в это время впервые действовал неподобающе своему статусу — легонько толкал меня в бок, словно говоря: «Пошли уже».

Сопротивляться я, естественно, не стал, и так через некоторое время мы оказались на приличном расстоянии от его отца и брата.

И как только это произошло, Даичи позволил себе перестать подавлять улыбку и смех, которым залился как обычный простолюдин, а не аристократ, придерживающийся этикета и норм.

Чтобы отсмеяться до конца у него ушло порядка пол минуты, только по истечению которых он объяснил в чём дело:

— Блин, они так каждый раз, — всё ещё с яркой улыбкой на лице, заговорил он. — Один как начнёт свои пафосные речи толкать, так фиг закончит, а второй только и делает, что поддакивает ему и склоняется. Честно слово, будто сцены из какого-то аниме парадируют, а не по серьёзному. Но нет, они это действительно по серьёзному... Ужас просто...

Но увидев, что я никак не реагирую на это, символически откашлялся в руку и перевёл тему:

— А насчёт Акио — я, от лица всего рода Мори, приношу извинения. Надеюсь, ты на него не в обиде.

— Не в обиде.

— Это хорошо. А то если бы он обиделся по какой-то причине на тебя — это уже было бы той ещё головной болью для меня. А уж если бы вы друг на друга обиделись — это было бы уже полной катастрофой.

— Почему? — поинтересовался я.

— Почему — говоришь? Ну... буду откровенен, тут дело в характере Акио. Из самого такого примечательного, что я могу припомнить, — это как он обиделся на всех сестёр и братьев, кто старше его, а это — все, кроме Эйко-тян. То есть — это я, Мияко, Кацу и Кэмеку. Обиделся он, естественно, из-за отца. Если быть точнее из-за того, что мы не проявляем к нему достаточно почтения, как это делает он. К Эйко он, кстати, не столь требовательный потому, что она девочка и младше его самого. Так вот, он как-то собрался с мыслями, после собрал нас четверых вместе и высказал всё, как думает. Было это что-то на уровне: «Постыдитесь и проявляйте отныне и до своей смерти больше уважения». Естественно, первым, кто послал его на три буквы, была Мияко. Вот ей он, кстати, тоже был готов простить это неуважение, как я думаю. Она же всё-такие гений рода — все дела. Но вот незадача, вслед за ней его послала и Кэмеку; а после уже и Кацу. Ну и в конце к ним присоединился я, надеясь, что раз я был самым последним, то злобная и мстительная натура братца решит, что я меньше всего виноват, раз лишь присоединился, а не стал одним из организаторов. Конечно же, моя затея рухнула в итоге, и я стал такой же жертвой в этой истории, как и остальные трое.

— Прямо-таки жертвой? — немного наклонив голову в бок, спросил я.

— Прямо-таки жертвой, — повторил он мои слова, подтверждая их. — Например...

— О чём разговор? — поинтересовался подошедший к нам Кацу, перебив Даичи.

— Ого, мне в этот раз даже не нужно будет идти и выпиновать тебя из дома?

— Ага. За тебя это успешно сделал дедушка.

И судя по интонации, с которой он это произнёс, дедушка использовал не слишком приятные методы в своём «убеждении».

— Ну хоть одной проблемой меньше, — довольно хмыкнул он.

— Так о чём вы говорили? — перевёл Кацу явно неприятную для него тему.

— Хотел Акире рассказать, как у нас происходил конфликт с Акио.

— О-о-о... — закатил он глаза. — От одного воспоминания об этом плохо становиться на душе...

И опять же, судя по интонации, это были не наигранные эмоции.

— Ага, понимаю тебя. Кто бы вообще мог подумать, что в тогдашнем десятилетнем пацане может быть столько злобы и желания добиться своего?

— Ну, наверное, Мияко, которая первая же смылась из дома тогда.

— И даже это ей не помогло, по итогу, — печально вздохну Даичи.

— Ну она хотя бы меньше всего настрадалась от него. Это уже достижение.

«У меня чувство, словно я собачка, которую поманили вкусной едой и теперь водят ей перед её лицом, не давая при этом укусить. Далеко не самое приятное чувство.»

— И это притом, что она была инициатором сопротивления. Так что это более чем достижение.

— Вот только отдувалась за это Кэмеку, которая теперь не переносит Акио настолько, что даже видеть его не может.

— Ну, это вполне справедливо, кстати. На её фоне даже мы с тобой получили очень мало.

— Ну не перегибай, — отмахнулся Кацу. — «Слабым» называть то, через что мы прошли — это полное принижение наших незаслуженных страданий.

«Интересно, они это специально?» — задавался я про себя вопросом, слушая их, пока мы вышагивали по заднему двору.

— Ну да, ты прав. Никому бы не пожелал пройти через это «слабо».

— А можно поконкретнее? — всё же вмешался я в их разговор, предполагая, что их разговор без уточнения может продолжать ещё крайне долго, а догадываться о чём именно они говорят — у меня не было ни малейшего желания.

— А, ну да, как-то по-дурацки вышло, — произнёс Даичи, неуверенно смеясь, — вроде, начали тебе рассказывать, а по итогу ходим вокруг да около. Извиняй.

— Всё в порядке. Так что он там придумал такого?

— Ну... — Даичи переглянулся с Кацу, — давай с самого лайтового — то есть того, что было уготовано Мияко. Тем более, тебе наверняка про неё и интереснее всего.

Я на это кивнул.

— Так, ну ты знаешь, что Мияко больше всего на свете не любит?

«Что не любит больше всего на свете? Ответ прост.»

— Скуку?

— Ага. Ну это ты и так, очевидно, знаешь, раз зашёл с ней так далеко, — и сделав лирическую паузу, продолжил: — А знаешь ли ты, чего Мияко боится больше всего на свете?

«Чего боится больше всего на свете? А вот это уже трудный вопрос...»

— Наверное, нет.

— Пауков.

— Пауков? — переспросил я.

— Именно. Представляю, какой у тебя сейчас когнитивный диссонанс: такая, как Мияко, и бояться пауков — как это вообще может быть вместе? Наверное, примерно такие у тебя сейчас мысли. Но это правда. И знают о ней только её семья. И конечно же, Акио тоже об этом знает и знал тогда. И именно это и решил использовать против неё.

«Если это действительно так, то я уже даже представляю, как именно он это использовал.»

— Как мы сказали ранее, Мияко подозревала, что так просто это Акио не оставит, и поэтому была первой, кто свалил от него в наш загородный особняк — тот самый, рядом с которым у вас происходил первый особый экзамен.

— Но и это ей не помогло, — договорил за него Кацу, хотя ранее они и это уже говорила.

— Ага. Так вот. Первым с чего Акио начал серию страданий Мияко — это сотня маленьких пауков, которых она обнаружила в своей кровати, когда ложилась туда спать.

— Помню, как слуги потом говорили, что впервые слышали, чтобы кто-то так громко кричал. И уж тем более не ожидали, что причиной этого крика станет Мияко, которая отродясь выглядела сильной и самодостаточной. Гений же всё-таки.

— Но даже у такого гения есть слабости, — подметил Даичи.

— Понятное дело, — пожал плечами Кацу.

— Кстати говоря, Акира, не думай, что Акио всё так просто сошло с рук.

— Не думаю, — ответил я, вспоминая про себя все разы, когда Мияко на меня за что-то обижалась. — Прощать что-то просто так — не в её стиле. А уж если всё было так, как вы описали — вряд ли там вообще как-то мирно можно было бы замять ситуацию.

— Ну, верно мыслишь — сразу видно, что знаком с ней не первый день, — подтвердил мои слова Даичи. — В тот раз она хотела чуть ли не ночью ехать из загородного особняка домой, чтобы избить Акио. Но по итогу сдержалась и сделала это на следующий день, выставив всё, как обычную тренировку.

— Вот только била она во всю силу, и даже ещё сильнее, — ухмыльнулся Кацу.

«Зная Мияко в это вериться более чем.»

— Но ведь в результате даже этого не хватило, чтобы вправить ему мозги и он перестал пакостить, добиваясь своего, — продолжили рассказывать Даичи. — Следующим шагом было подсовывание пауков в её одежду и ей в волосы, пока она спала. У него это получилось без особых проблем. И говорят, реакция Мияко была более бурной, чем в прошлый раз.

— И избивала она его в следующий раз ещё дольше и сильнее, чем в прошлый.

— Ну да, вполне заслуженно. Ну а финалом атак на Мияко стало самое ужасное, что смог придумать тогда Акио — он подсунул, как мёртвых, так и живых пауков в еду Мияко, которая осознала это далеко не сразу... Думаю, даже не нужно говорить, как после этого она его избивала... Наверное, если бы тогда дедушка не вмешался — она бы его и вовсе забила до смерти.

«В это тоже легко вериться, учитывая характер Мияко.»

— И только после этого он отстал от неё, — договорил Даичи.

— И это — самое неимение жестокое из всего, что он делал со всеми вами? — поинтересовался я, уже предполагая в голове, что могло происходить с остальными.

— Да. Но тут скорее дело в том, что от неё он быстро отстал, усвоив урок.

— Вот как. И что же он делал с остальными?

— Выключал свет и интернет, стоило мне сесть играть, — неожиданно резко начал Кацу. — Увидев, что я на это стараюсь никак не реагировать, хотя и так было очевидно, что мне это, мягко говоря, не приятно, он перешёл к более жестоким действиям: когда шли важные игровые ивенты или до них оставался несколько минут — он забегал в комнату и на моих глазах ломал монитор и остальную компьютерную периферию, которую так просто не заменить. Поначалу я это терпел, надеясь, что меня обойдёт это стороной, но он безостановочно это продолжал делать каждый раз, и я уже не мог сдерживать агрессию. Закончилось всё тем же, чем и у Акио с Мияко — тренировочный бой, на котором я его отделал. Но ему и этого было мало... В следующий раз он перешёл к ещё более жестокому подходу... он удалил все мои аккаунты, а после и вовсе очистил весь мой жёсткий диск... — и говоря это, его глаза начали слезиться.

— И что было дальше?

— Я нажаловался деду. Он, конечно, сначала даже обрадовался, думая, что уж теперь-то я буду меньше времени проводить в играх и «возьмусь за ум», но я там смог ему объяснить, что всё не так радостно, и вообще стоит Акио присмирить. Ну и он послушался. Акио немного побузил ещё, но больше меня не трогал.

«Ну да, логичный ход. Если Мияко так бы никогда не поступила из-за своей гордыни и самодостаточности, то вот к другим это явно не относиться — им этот путь вполне открыт.»

— Пожалуй, этого хватит тебе пока что, чтобы понять, почему лучше не ссориться с Акио, — сразу же за Кацу сказал Даичи. — Если захочешь узнать, что было со мной и Кэмеку — спросишь позже, а пока начинается самое интересное и важное — знакомство с гостями, которые вскоре станут для тебя крайне важными, — и с этими словами кивнул в сторону первых групп прибывающих на вечер гостей, которых сопровождала на задний двор Мияко.

Глава 31

— Знаешь этих людей? — спросил Даичи, когда Мияко уже прощалась с группой людей, которых только что привела сюда, и уходила обратно, встречать новые группы гостей.

— Абэ и Кусакабэ, верно? — ответил я, разглядывая две группы, которые шли в нашу сторону мило общаясь.

Первая группа состояла из худощавого мужчины лет тридцати с завивающимися усами и пухлой женщины лет двадцати пяти, а вторая группа уже состояла из трёх четырёх людей: мужчина лет пятидесяти с крепким телосложением и грозным взглядом, женщины явно лет сорока, но выглядящей куда моложе и двух их внуков, которые учатся со мной в одной школе, но оба старше меня — один на один год, а второй — на два.

— Именно, — подтвердил мои слова Даичи. — Уже знаком с ними?

— Только с младшими Кусакабэ — познакомились на прошлом вечере.

— Понятно. Прошлый вечер организовывал целый дом, так что старшие члены дома были заняты и неудивительно, что пообщаться с ними ты не смог. А что знаешь о их родах?

— Немного.

— Хотя бы то, что они часть дома Мори? — спросил он, косо взглянув на меня.

— Не находишь, что это глупый вопрос, брат? — спросил у него Кацу, не дав ответить мне. — Ты ведь только что сказал, что они организовывали вечер, как члены дома Мори.

— Ну может вопрос и глупый, но уточнить стоило — мало ли, — пожал он плечами. — Было бы крайне неловко, если бы об этом зашёл разговор и он бы этого не знал.

«Я не думал, что он настолько не уверен во мне, раз спросил такое.»

— Хм... пожалуй, — не смог не согласиться с ним Кацу.

— А что ещё знаешь о этих родах? Только вкратце, — проговори он уже тише и быстрее, потому что обе группы всё ближе и ближе подходили к нам.

— Абэ — относительно молодой и не слишком сильный род, но при этом один из богатейших в японии; Кусакабэ — довольно взрослый род и крайне уважаемый, славиться своей агрессией, которая часта выливается в полноценные конфликты с другими родами.

— Пойдёт, — быстро проговорил он и сделав свою улыбку ещё более дружественной, чем раньше, шагнул вперёд нас, заговорив с гостями: — Рад приветствовать вас на этом вечере, Иоши-сан, — поклон худому мужчине, — Ясу-сан, — теперь поклоне чуть с меньшим углом сопровождающей его женщине.

— Здравствуйте, Даичи-сан, — ответный поклон с примерно таким же градусом от мужчины.

— Здравствуйте, — чуть более низкий поклон от женщины.

И обменявшись приветствиями Даичи сразу же переключился на вторую группу, состоящую из членов рода Кусакабэ.

— Рад приветствовать вас на этом вечере, Джиро-сан, — поклон мужчине, — Шика-сан, — чуть меньший поклон женщине, — Изаму-сан, — чуть с большим градусом поклон, чем женщине, но ниже, чем мужчине, — Иоичи-сан, — такой же поклон, как и предыдущий.

— Здравствуйте, Даичи-сан, — поклон с таким же градусом от мужчины.

— Здравствуйте, — более низкий поклон от женщины.

— Здравствуйте, — следом поздоровался Изаму — старший внук главы рода, сделав такой же поклон, какой сделал к нему Даичи.

— Здравствуйте, — поздоровался последним Иоичи — средний по старшинству внук главы рода, не забыв сделать поклон такой же высоты.

Кацу же просто сделал приветственный поклон, адресованный всем сразу, из-за спины брата, на что ему ответили такими же поклонами без слов.

И когда формальности были улажены, можно было переходить к основному разговору.

— Как необычно видеть Мияко-сан дважды спутницей одного и того же счастливчика, — дружественно начал глава рода Абэ — Иоши, в открытую смотря на меня прищуренным лисим взглядом.

«Это он о том, что у нас с Мияко вечерняя одежда в одном стиле, что буквально кричит о том, что мы вместе, по крайней мере, на этом вечере. А исходя из его слов, видимо, Мияко раньше и вовсе никогда не приходила на два вечера к ряду с одним и тем же партнёром.»

— Как по мне, ещё необычнее видеть до селе незнакомого с нами человека пришедшим ещё до нас на такой вечер, — поддержал его глава рода Кусакабэ — Джиро.

«И сразу же зацепились за второй основной момент. Они даже не стали разыгрывать прелюдия и аккуратно подводить к этим темам. Впрочем, они на то и союзника рода, что подобное должны знать.»

— Ещё и находиться в сопровождении Даичи-сана и Кацу-сана, — продолжил Иоши. — Интересно, к чему бы это может быть? — спросил он у Джиро, хотя оба уже всё и так понимали, и то, что сейчас происходит — всего лишь небольшая сценка.

— Как знать, Иоши-сан? Я лишь уверен, что к концу этого вечера мы точно узнаем причины этих событий. Так может лучше будет просто подождать?

— Хм... — потёр он подбородок, наигранно задумавшись, — возможно и так. Хотя нет. Всё же вы действительно, как всегда, правы. Лучше мы просто подождём и не будем лезть, куда не просят, — и в конце добавил многозначительную улыбку, адресованную нашей группе — Даичи, мне и Кацу.

— Благодарю за понимание, — ответил на это Даичи, так же многозначительно улыбнувшись и сделав лёгкий поклон, направленный обоим собеседникам.

И как только с этим было покончено повисло небольшое молчание, во время которого на мне сошлись взгляды всех присутствующих. И в момент, когда я думал, как мне стоит действовать, меня неожиданно подтолкнули вперёд.

Сделал это, на удивление, Кацу. Хотя я думал, что ему вообще до лампочки на все эти дела.

Так я оказался даже чуть впереди Даичи и прямо перед двумя нынешними главами родов, которые пристально осматривали меня и при этом упорно молчали, не давая мне возможности подстроиться под них, заставляя полностью импровизировать.

— Рад познакомиться, Иоши-сан, — поклон ниже, чем делал Даичи, но не настолько низкий, как делали женщины в сторону Даичи. — Джиро-сан, — аналогичный поклон. — Меня зовут Акира Хирано.

Ответом мне было два поклона, которые были примерно с тем же углом, который был у поклонов женщин, направленных Даичи.

— Точно ли Хирано? — спросил Иоши, усмехнувшись.

Судя по тому, что остальные просто улыбались — это была такая шутка, и не нужно были никак на неё отвечать.

— Иоши-сан, не стоит так наседать на парня — для него же всё ново: ещё недавно о нём даже никто знать не знал, а сейчас он здесь.

— Именно поэтому это и нормально — обычный бы парень не смог бы сейчас оказаться здесь, вы так не думаете? — с улыбкой спросил он у него.

— Всегда есть элемент везения, — с едва заметной улыбкой строго ответил Джиро.

— Ну, если парень настолько везучий, что смог оказаться даже здесь, то, может, стоит наладить с ним дружественный контакт? Вдруг будет притягивать удачу и к нам.

«Естественно, ни о какой удаче не идёт и речи. В этом диалоге двойное дно, из-за которого можно чуть ли не спокойно заменить слово „удача“ на слово „способный“. Иначе говоря, он сейчас буквально спросил: „Может стоит наладить с ним контакт, раз он такой способный? Вероятно, союз с ним в будущем принесёт пользу и нашим родам.“»

— Не думаю, что стоит так спешить, Иоши-сан. Проверка временем никогда не бывает лишней.

— Как всегда, правда на вашей стороне, — согласился он с ним.

— Ну а вы что, собственно, думаете, молодой человек? — обратился Джиро ко мне, после чего на мне вновь сошлись взгляды собравшихся тут людей.

«Хочет, чтобы я проявил инициативу? Хотя, скорее, хочет посмотреть — проявлю ли я её, или нет. И на основе этого они составят примерный тип моего характер, от которого уже можно будет отталкиваться при разработки стратегий и планов в отношении меня. И что же мне интересно сказать? Если буду слишком наглым — зарекомендую себя как дерзкого и глупого малолетнего парня, которому в действительности просто „повезло“ оказаться тут; если же буду слишком мягок и не уверен, то уже составлю мнение о себе, как о мямле и опять же ребёнке, к которому нельзя относиться как ко взрослому, ибо он ещё не знает даже, что значит слово „ответственность“, и вести дела с таким уже никто не будет. Так что, пожалуй, лучшим вариантом будет выбрать нейтральный вариант.»

— Проверка временем, бесспорно, нужна, — и сделав лирическую паузу, продолжил: — но вопрос в том, сколько она будет длиться. Глупо ровнять всех под одну гребёнку.

«Проще говоря, нельзя забывать о моих прошлых достижениях, они далеко не случайны.»

— Хороший ответ, молодой человек, — кивнул Джиро, улыбнувшись чуть открытие.

— Если это не пустые слова, — скользко подметил Иоши, которому, видимо, мой ответ показался всё же чуть более наглым, чем нужно было.

— Это мы ещё успеем увидеть. А пока, я думаю, не стоит задерживать молодых, — и сказав это, кивнул в сторону ещё подошедших групп гостей.

— Ну, если вы настаиваете — спорить не буду, — кивнул Иоши в знак согласия.

— Благодарю за понимание, — сказал Даичи, выйдя вперед меня и слегка поклонившись. — Уверен, мы ещё успеем поговорить.

Они же в ответ только кивнули и сразу же, следом за этим, двинулись в глубь двора, оставив нас троих одних.

— Неплохо, — произнёс Кацу, стоило им отойти.

— Да, вполне неплохо, — согласился с ним Даичи. — И твой конечный ответ мне понравился. Но всё же это далеко не худшие варианты собеседников. Хотя, учитывая, что ты был до этого на прошлом вечере, наверняка успел с таковыми столкнуться.

— Да. Как правило, в общении были все примерно такие же, как и Иоши-сан с Джоиро-саном, но попадались и такие, кто пытался прилюдно ткнуть носом в какую-нибудь слабость.

— Но раз про тебя не поползли различные слухи — ты вполне неплохо справлялся, — резюмировал Кацу.

— Видимо так.

— Это внушает надежды. В таком случае походим ещё немного вместе, а как только наши девушки подойдут, мы с Кацу оставим тебя одного и тебе придётся найти кого-нибудь, к кому можно будет приклеиться, пока ждешь Мияко. Окей?

— Да.

Но на моё удивление, после моего ответа они косо на меня посмотрели.

— Что-то не так? — спросил я.

— Впервые слышу, чтобы на «окей» отвечали не «окей». Это даже несколько выбивает из колеи.

— Поддержу брата. Это странно, знаешь ли, — подтвердил слова брата Кацу.

— Приму к сведению.

— Теперь понятно, что именно подразумевала тогда Мияко, говоря, что он может вызывать у нас когнитивный диссонанс... — тихо произнёс Даичи, направившись к следующим гостям.

Следом за ним направился и Кацу, не забыв легонько подтолкнуть меня вперёд, чтобы я не отставал и шёл вровень с ними.

Когда же мы отошли от прошлого места несколько метров, Даичи снова одновременно начал расспрос и объяснения, касающиеся следующих целей для диалога:

— Видишь толстого мужичка с радостной детской улыбкой и молодую девушку стоящую рядом с ним?

— Да.

— Знаешь, кто это?

— Пэкче. Кичиро Пэкче, если быть точным.

— Верно, и как я понимаю — с ним ты уже знаком.

— Да. Но не по прошлому вечеру, а по первому особому экзамену.

В памяти начал всплывать разговор, который прошёл тогда в том кабинете. Тогда там находился главу студенческого совета и несколько взрослых, среди которых был директор школы — дедушка Мияко, и этот мужчина.

«Помниться, в прошлый раз я ему понравился. Интересно, он хотя бы вспомнит меня?»

— И как у вас прошло знакомство?

— Вроде, нормально.

— Ну это мы сейчас и проверим, — сказал Кацу. — Он человек первого впечатления: если не понравился ему изначально — будет тяжело наладить контакт; зато если ты ему понравился, то он будет крайне дружественен к тебе. Например, ко мне Даичи, Мияко и Эйко он хорошо относиться, а вот Кэмеку и Акио он невзлюбил ещё с детства почему-то, и до сих пор общается с ними с нескрываемым трудом и даже некоторым отвращением.

Услышав это, я ещё раз воспроизвёл в своей голове тот разговор, дабы быть готовы к любому повороту событий, но всё же сошёлся на том, что вряд ли я ему не понравился.

— Надеемся на лучшее, его род так же является частью дома Мори, так что будет плохо, если у тебя будут с ним натянутые отношения, — тихо проговорил Даичи, вновь натягивая свою приветливую улыбку и снова, как и в прошлый раз, делая на один шаг больше, выходя вперед нас. — Рад приветствовать вас на этом вечере, Кичиро-сан, — поклон, — Сора-сан, — чуть менее низкий поклон женщине.

— Хо, здравствуй, Даичи-кун, — поздоровался он в ответ с яркой улыбкой, сделав поклон, аналогичный поклону Даичи.

«Впервые за этот вечер кто-то употребил суффикс „кун“. И даже притом, что он его употребил, — он не стал делать чуть менее уважительный поклон. Так что „кун“ тут употреблено в явно крайне дружественном ключе.»

— Здравствуйте, Даичи-сан, — произнесла Сора и сделала низкий поклон.

«Кстати говоря, разница в возрасте между Кичиро и его спутницей явно лет двадцать. Не сказать, что это странно, — такое я уже видел не раз за прошлый вечер, но всё-таки подобные отношения в этом мире считаются относительной редкостью, ведь, как правило, стоит исполниться подходящему возрасту, как парни женятся, а девушки выходят замуж. Поэтому почти нет пар, в которых есть такая разница в возрасте. Но учитывая фигуру девушки становиться понятно, за что именно он взял её замуж — длинные худые ножки, благодаря которым она чуть-чуть выше Кичиро, аккуратные ручки, явно не знающие бремени тяжелого труда, милое личико, и при этом благодаря поясу хорошо подчеркнута ярко выраженная талия и грудь размера пятого, из-за тяжести которой у неё наверняка болит спина и затекают плечи. Впрочем, именно благодаря этому она, скорее всего, и стала женой главы довольно сильного и обеспеченного рода, так что вряд ли она жалуется.»

— А с тобой, я смотрю, сегодня вместо подружки ленивый братец и крайне интересный молодой человек? — с улыбкой произнёс он. — Знаешь, я бы точно не сделал такой выбор. Всё-таки прелестная дама с выразительной фигурой и милой мордашкой поинтереснее будет, — и сказав это, по-доброму засмеялся.

Даичи на это ничего не отвечал, лишь улыбался и ждал, пока он вдоволь насмеётся.

— Здравствуйте, Кичиро-сан, — поздоровался Кацу, сделав поклон, как только смех поутих.

— Здравствуй-здравствуй, — ответил он ему, сделав такой же поклон.

И после этого все взгляды сошлись на мне.

— Рад вас снова видеть, Кичиро-сан, — и поклон.

На это ответом мне была тишина и пристальный взгляд в меня. Даже его улыбка, что казалось незаменимый атрибут его внешнего вида, пропала с его лица.

А в этот момент атмосфера накалялась всё сильнее, и Даичи с Кацу активно переводили взгляд с меня на Кичиро. Но по итогу...

— Шучу, — радостно произнёс он, улыбнувшись ещё шире, чем раньше. — Я тоже рад тебя видеть, Акира-кун, — и поклон — пускай и чуть с меньшим углом, чем к Даичи и Качу. — Не каждый день выдаётся возможность увидеть столь интересного парня, который смог найти подход к такой злюке, как Мияко-тян.

— Благодарю за похвалу, — лёгкий кивок.

— Ой, да какая это похвала? Это факт! Буду честен: даже такому красавцу, как я, было бы крайне трудно подступиться к Мияко-тян.

«Очевидно это всё всего лишь шутка. Даже если бы он захотел — на такое бы не пошёл род Мори.»

— Да и то, что ты оказался тут ещё до меня о многом говорит. А я ведь был одним из первых, кто рассмотрел потенциал в тебе. Жаль прибрать к рукам не успел — старик Мори обогнал меня, — и сделав небольшую паузу, продолжил: — Но ты главное не расстраивайся, пускай мы и не станем кровными родственниками, но я уверен, что мы сможем в случае чего подсобить друг другу, — и сказав это, подмигнул левым глазом. — Так что если возникнут какие проблемы — можешь смело обращаться ко мне — помогу, чем смогу. Людям, с твоим потенциалом, нужно оказывать поддержку в начале, чтобы потом они двукратно возвращали долги, — и договорив это, снова погрузился в смех. И через несколько секунд отойдя от него сказал: — Шучу-шучу, не переживай. Но насчёт помощи я, если что, серьёзно.

— Благодарю, — кивок, переходящие в поклон, — я приму это к сведению.

«Довольно приятно, когда даже делать ничего не нужно,» — и пока это проносилось в моей голове, к нам подошла Мияко.

— Ещё раз здравствуйте, Кичиро-сан, — лёгкий поклон.

— Ну здравствуй. Что-то случилось, или тебя просто освободили от обязанностей? — усмехнулся он.

— Кое-что случилось, и я должно об этом всех собравшихся оповестить, — с серьёзным лицом ответила она, после чего резко перевела взгляд на меня. — Рода Танэгасима на этом вечере не будет.

— Да? И почему же, Мияко-тян?

Ей явно не понравился суффикс «тян», но она пропустила это мимо ушей, назвав причину:

— Харуцугу Танэгасима и его отец — Арэта Танэгасима погибли.

Повисло молчание. И на этот раз не такое, как несколько минут назад. В этот раз от неожиданности никто даже не понимал, что делать или говорить. От неожиданности в сознании была пустота, в которой были попытки осмыслить услышанное.

— Как сообщил род Танэгасима: скорее всего, из-за того, что Харуцугу не сдал письменный экзамен школы, он впал в глубокую дипрессию, которая в конечном счете привела к сведению счета с жизнью, путём употребления огромного количества наркотиков и передозировки, как итог; глава же рода — Арэта, и так был крайне недоволен сыном в последнее время, а после того, как узнал, что сын покончил с жизнью, так ещё и не достойным аристократа способом, — совершил сэппуку, дабы отмыт честь рода, — проговорила Мияко, смотря мне в глаза, ведь только мы вдвоём знали, что Харуцугу совершил всё это не только из-за того, что не сдал письменный экзамен.

«Письменный экзамен скорее стал конечной точкой. Первопричина же его смерти — мы с Мияко и наши действия.»

Глава 32

— Кхм-кхм... — прокашлялся в кулачок Кичиро с максимально серьёзным лицом, на котором уже не было место улыбке, что была на его лице несколько мгновенный назад. — И что будет предпринимать дом Мори?

— Пока что решено оповестить об этом всех членов дома и попросить их умалчивать об этом, по крайней мере до окончания вечера, — ответила ему Мияко, не отводя от меня прямого взгляда. — И именно этим я сейчас и занимаюсь.

— Понятно...

— Приношу свои извинения, мне нужно отойти, — задумчиво произнёс Даичи и не дождавшись реакции, направился в дом, явно желая поговорить об этом с отцом и дедушкой.

— Извиняюсь, но мне тоже нужно идти, — следом за этим сказала Мияко, после чего сделала уважительный поклон и направилась в сторону недавно прибывших групп — Абэ и Танэгасима.

Так мы и остались вчетвером.

— Я ведь его с детства знал... — негромко вымолвил Кацу, очевидно ещё не зная, как это реагировать. — Харуцуга никогда не был выдающимся человеком: он был глупый, вспыльчивый и невероятно самоуверенный. Так ещё и все знали, что он был влюблён в Мияко. Искренне влюблен. И он понимал, что недостаточно хорош для неё и он ей не интересен. Но он был уверен, что если будет усердно работать над собой она его признает и он сможет добиться того, чтобы они были вместе. Удивительное упорство, — и сделав паузу, договорил то, к чему и ввёл изначально: — Даже не вериться, что из-за такой мелочи, как исключение из школы, он пошёл на подобное и опустил руки.

«Действительно. В подобное будет сложно поверить. Но за неимением доказательств для других теорий все оставят всё именно так. Тем более, дому Мори будет не выгодно, если этот случай станет общеизвестным, или, что ещё хуже, — вовсе разлетится по интернету и завирусится там. Так что шансов, что это как-то грозит мне — крайне мало. А значит, всё в порядке, и если смотреть в долгосрочной перспективе, пожалуй, подобный исход событий даже хорош: по крайней мере, Харуцуга более не сможет доставлять проблемы.»

— Да, — согласился с ним Кичиро с хмурым лицом. — Он никогда не был выдающимся, и при этом часто доставлял проблемы, в которые, бывало, даже втягивал целый дом. Но за это он всегда получал достойное наказание, и пускай медленно, но всё-таки учился на собственных ошибках. И его целеустремленности можно было позавидовать. Так что произошедшее звучит как какой-то глупый розыгрыш...

— Я думаю, нам стоит отойти от этой темы, — сказал я.

— Да, пожалуй... — согласился со мной Кичиро. — Всё равно мы ничего не можем с этим поделать, а значит нечего лишний раз воздух сотрясать, говоря о таком. Лучше обсудим что-то более приятное.

В ответ на это я кивнул, а Кацу промолчал, смотря вниз.

Следующие минут пять Кичиро задавал мне различные вопросы и по всякому пытался растолкать приунывшего Кацу. И если со мной диалог не слишком задавался, ввиду того, что я, в основном, лишь отвечал на его вопросы, то вот Кацу он растолкать всё-таки смог, и уже через некоторое время они полностью отошли от услышанной новости, погрузившись в длительный диалог, во время которого наша группа из четырех человек гуляла по заднему двору, наблюдая, как народ прибавляется всё активнее.

Одним из первых прибывших родов, не входящий в состав дома Мори, был род Асо — там, как и в прошлый раз, в составе группы была Химэко Асо — моя одноклассница и та, с кем у Мияко натянутые и явно несколько необычные отношения.

Примерно следом за родом Асо, спустя десяток-другой минут, прибыл и род Хонда, которые и в этот раз представлял Кадзумицу Хонда — тот, с кем я познакомился на первом особом экзамене, и с кем у меня по итогу сложились довольно дружественные отношения.

Компанию же Кадзумицу составляет девушка с необычными синими волосами и с таким же необычным характером — Химэмико Сого, из рода свободного рода Сого, который в дружеских отношениях с родом Хонда.

Помниться, когда в прошлый вечер я попытался вывести её на хоть какие-то эмоции, это не закончилось хоть каким-то успехом, и лишь подвело меня под небольшие проблемы.

На моменте их прибытия мы пересеклись взглядом с Кадзумицу и дали друг-другу понять, что вскоре пообщаемся.

Идти сразу напролом к нему, не давая ему поздороваться и пообщаться с уже прибывшими, было бы крайне опрометчиво с моей стороны, и я бы выставил себя не в лучшем свете.

Поэтому пока он общался с другими прибывшими, я продолжал гулять и знакомится с новыми людьми в компании Кацу, к которому в один момент присоединилась незнакомая мне спутница, и Кичиро с его, как выяснилось, пятой женой.

В этот момент, естественно, прибывало всё больше народу. В один момент дочери рода Мори, коих всего шесть, уже явно запыхались ходить туда-сюда и общаться с кажущимся бесконечным потоком людей.

Но все понимали, что это только начало вечера.

Из прибывших же знакомых в этот промежуток времени были следующие: род Сагара, среди которых были братья-близнецы Асахико и Мунэёси в сопровождение дам, с которыми были и на прошлом вечере; род Кавано, в числе которых был и Кодзи Кавано в сопровождении очередной красивой, но явно не блещущей интеллектом девушки; вместе с Кавано прибыл и его школьный друг из свободного рода Такэучи — Нао Такэучи — тот самый, что выделяется крайне хорошей физической подготовкой и тяжёлым голосом.

К этому моменту Кадзумицу уже закончил с обязательным общением, и я, извинившись перед Кацу и Кичиро, прошёл к Кадзумицу.

И теперь мы, объединившись, ходили уже втроём по отчасти заполненному заднему двору, общаясь то между собой, то с группками аристократов. И менее, чем через десять минут, к нам присоединились и братья Сагара, и так наша группа выросла до семи человек, и уже вскоре должна была пополнится ещё и Мияко.

В это же время прибывало всё больше людей, из которых было всё меньше знакомых лиц. И если бы я не был на прошлом вечере, то большую часть я и вовсе бы не знал.

А так благодаря этому и подсказкам со стороны, я мог без проблем находить контакт с большинством здесь собравшихся.

А тем временем, прибыли ещё знакомые мне люди: два моих одноклассника, с которыми я особо пока что ещё не наладил общение, — один из рода Коуки, который состоит в доме Такаму, Ронин Коуки, а второй из рода и дома Нагаи — Масао Нагаи; вместе с ними, почти в одно время, прибыл и Корэхико Яманоути — человек, который должен выполнять все мои команды без исключения, ведь у меня на него есть компромат, который сломает не только его жизнь, но и жизни всех членов его рода; ну и последним из прибывших знакомых стал человек, посещению которого были многие удивлены, ведь род и дом этого человека враждует с домом и родом Мори уже долгое время, и этот человек — Танэёри Токи — старший брат Мицуки Токи, который спас свою недальновидную сестру от возможного обострения конфликтов между родами и обещал принести извинения от всего рода Токи.

И видимо, именно сегодня он и планирует принести извинения, наверняка решив всё это с помощью какого-нибудь крайне дорогого подарка. И наверняка это станет одним из главных моментов сегодняшнего вечера, который надолго запомниться большей части прибывших.

Но лично для меня это было мелочью на фоне событий, которые произойдут на этом вечере чуть позже.

И началось всё с того, что большая часть людей, которых я видел на прошлом вечере, уже собрались, но при этом народ всё так же активно прибывал.

И что главное — этот «народ» был не японцами.

Некоторых я знал, благодаря тому, что постоянно изучал этот мир с помощью интернета, и таким образом я запомнил представителей самый сильных родов из других стран, и таковые, на моё удивление, и были на этом вечере.

Члены сильных родов из Российской Империи, члены родов из Индийской Империи, члены родов из Американской Империи, члены родов из Китайской Империи — и это самые основные, из самых, можно сказать, гегемонов.

Но вместе с ними тут так же были и те, кого я даже в интернете ни разу не видел, не говоря уже о личном знакомстве. И я бы хотел, чтобы на этот вечер самой большой проблемой осталось то, что у меня возникнут проблемы в общении с иностранцами, о которых у меня только крупицы информации.

Но к сожалению, было и кое-что хуже.

Среди всей этой толпы я узнал одного человека, о котором вычитал абсолютно всё, что было доступно в интернете. И узнав о нём много информации, я был убеждён с этимчеловеком я уже знаком.

Но не в этом мире.

Этот человек — Чарльз Беркли — уроженец Великобританской Империи и по совместительству рода и дома Беркли, а так же — мой одногодка, и что самое главное — носящий статус «дарованного богами».

А две его способности — это регенерация и почти полное подавление боли.

Знакомые способности, неправда ли?

Но вмести с этим ему приписывают и гениальность, благодаря которой Беркли из захудалого рода и дома выросли в уверенных середнячков, переходящих в крайне уважаемый и сильный род, всего лишь за пару лет.

И это — лишь крупица того, что я узнал о нём. Но даже этого уже хватает, чтобы дать все девяноста девять процентов на то, что он такой же, как и я — уроженец другого мира, попавший в этот мир, в тело подходящего по возрасту парня, путём приёма того странного инжектора.

Что же с этим делать?

Конечно же, его нужно устранить, ведь он — самая большая угроза для меня в данный момент. Вариант же объединения с ним я даже не рассматриваю — это слишком рискованно.

Тем часом, с приходом последних аристократов из других стран, поток аристократов почти истёк, и уже через десяток минут к нам, наконец-то, присоединилась изрядно измотанная Мияко.

— Ну как прошли знакомства? — тихо поинтересовалась у меня Мияко, пока остальные что-то активно обсуждали. — Сколько людей посчитали тебя чудиком, и сколько из них об этом открыто заявило?

— Последнее — шутка, или нет? — уточнил я.

— Вообще была шуткой, но с учётом твоей реакции я хочу знать ответ, — напряглась она.

— Ничего такого, только твой брат сказал, что понял, о чём ты говорила.

— А, ну тогда всё в порядке. Хоть что-то радует. А то не хватало, чтобы ты уже успел прославиться чудиком.

— Пожалуй.

— Ну а как там с новыми знакомствами? Помниться, Кичиро-сану ты понравился.

— Насколько я могу судить, так и есть. А что до остальных знакомств, то большая их часть происходила под присмотром Кацу-сана и Кичиро-сана, и они говорили, что всё в порядке.

— Это не может не радовать. Сейчас ещё минут двадцать погуляем и пойдём внутрь. А после того, как всё закончиться — даже те, кому ты не слишком понравился, хоть немного, но улучшат мнение о тебе.

— Надеюсь на это. Кстати, не скажешь, почему на этом вечер иностранные роды, и их так много?

— В смысле, почему? Такой вечер так-то не слабых масштабов, как по меркам трат на него, так и по меркам важности, так что не пригласить на него своих союзников, пускай и иностранных, даже не моветон, а просто невообразимая странность.

— То есть все это иностранные гости — исключительно союзники?

— Да. Приглашай мы иностранные роды так же, как и Японские, тут бы просто место на всех не хватило. Так что тут только союзники. Ну или крайне близкие к этому статусу, — добавила она.

«Значит, род Мори союзники рода Беркли? Интересное совпадение.»

— А что такое? Ты ведь вроде вообще на любом языке умеешь говорить?

— Не утрируй. Я умею говорить лишь на тех языках, которые знаю.

— И это большинство, если не все известные языки мира, в том числе и давно считающиеся мёртвыми, — усмехнулась она. — Чисто если логически мыслить, то ты наоборот радоваться должен возможностям познакомиться с таким количество важных иностранных шишек, так что очевидно, что тут в чём-то другом дело.

— Неважно. Отойдём от этой темы пока.

— Вот так просто оставишь меня без ответа и не удовлетворишь мой нескрываемый интерес?

— Да, — лаконично ответил я, поставив точку в этом разговоре.

После этого мы с Мияко присоединились к диалогу общей группы и так, общаясь между собой, мы ходили из стороны в сторону, знакомясь и налаживая контакт с членами иностранных родов.

Так было минут десять, пока не произошёл второй случай, отчётливо запечатавшийся в моей памяти.

И началось всё со слов...

— Какого? — удивилась Мияко, даже потеряв контроль над маской, поддерживаемой весь вечер. — Почему он тут?

Посмотрев туда, куда смотрела Мияко, я сразу понял, о чём она.

И пускай я не был лично знаком с опоздавшим, но всё же пришедшим на вечер человеком, но некоторую информацию я о нём уже имел, ведь он вполне представлял для меня потенциальную опасность, потому что у меня был довольно затяжной конфликт с его родственником.

Если быть точнее, с его младшим братом — с Харуцугу Танэгасимой.

— Это плохо... — произнесла тихо Мияко, когда он первым делом попав на задний двор начал искать нас глазами, и найдя, сразу направился к нам, совершенно не обращая внимания на тех, кто с ним пытался поговорить.

Убегать, прятаться, пытаться как-то избежать его — не вариант; а значит, оставалось лишь ждать и далее уже действовать по ситуации.

И Мияко это тоже понимала. И дабы иметь возможность хотя бы скрыть суть диалога ото всех, мы извинились и вышли из группы, быстро отойдя к углу двора.

И не прошло и двух минут, как он нагнал нас с улыбкой на лице и встал прямо перед нами.

— Здравствуйте, Мияко-сан, — уважительный поклон, — Акира-сан, — ещё один уважительный поклон.

«Использовал суффикс „сан“ в обращении ко мне, и даже сделал поклоны? Может, всё не так плохо, как мы с Мияко решили? Хотя, нет — в это случае он бы не шёл так к нам напролом.»

— Здравствуйте, Тошиэко-сан, — поздоровался я с ним в ответ, сделав такой же поклон.

— Здравствуйте, Тошиэко-сан, — поздоровалась с ним Мияко, не забыв о более низком поклоне.

— Веселитесь?

Мияко посмотрела на меня, словно спрашивая: «К чему это он?»

— Да, — прямо ответил я.

— Это очень хорошо. Вскоре, буквально через десяток минут, я так понимаю, будет ещё веселее — всё-таки столь важное и радостное событие для рода Мори, — говорил он с улыбкой.

Мы же с Мияко ничего на это не отвечали и молчали, и он, видя это, продолжил:

— Жаль, что не для всего дома Мори в целом. Не находите?

— Смотря, как посмотреть, — ответил я.

— Прямо. Странная фигня. Вроде, дома созданы для того, чтобы рода, состоящие в нём, поддерживали друг друга равноценно — в не зависимости от того, какой род сильнее, какой слабее, и чьё имя рода стало именем для дома. А что по итогу?

Мы снова промолчали.

— Никакого равноправия — вот что, — улыбнувшись ещё сильнее, ответил он на свой же ответ. — Главный род считается божеством на фоне остальных членов дома. Но это так, — сделал он жест рукой, — прелюдия. С этим можно смириться, всё-таки так везде, и никуда ты от этого не денешься. Что куда главнее — это ты, — указал он рукой на Мияко, — грязная шлюха, и ты, — перевёл он палец на меня, — выскочка недоношенная.

Из-за того, что мы отошли в самый угол двора это никто, кроме нас не слышал.

— То, что сделали вы двое — просто непростительно. Чего ты на меня так смотришь удивлённо, шлюха? Не понимаешь, откуда я это всё знаю? — он усмехнулся и полез под кимоно, откуда достал тетрадь в твёрдом переплёте. — Знаете, что это? Ну естественно, нет.

— Дневник, — ответил я, прервав его речь.

Он и Мияко удивлённо на меня посмотрели.

«Учитывая ситуацию и исходные данные — это очевидно.»

— Верно, выскочка. Это дневник. Дневник моего младшего брата — того самого, кого вы своими выходками довели до сведения счёта с жизнью. А вслед за ним ушёл из жизни и мой дорогой отец, пожертвовав собой, дабы не очернять честь рода.

«Один из худших из возможных исходов.»

— И чего ты добиваешься? Мести? — спросила Мияко.

— Разумеется. Умная шлюшка. Но для начала ответь — почему?

— Что почему?

— Почему это всё произошло с моим братом? Разве он этого заслужил? Тем более то, что делала с ним лично ты. Он ведь тебя любил. Искренне любил, — его рука, в которой он сжимал дневник, затряслась от злости, а зубы заскрипели. — До самого, сука, конца. Даже перед уходом из жизни написал об этом во всю страницу. А ты что? Мало того, что прыгнула на член незнакомому простолюдину спустя несколько недель после знакомства, так ещё и довела моего брата. И что, он это заслужил?

Мияко молчала.

— Нечего сказать, да? Как я и думал. А тут ведь всё расписано в подробностях, — потряс он дневником. — Он эти дневники ввёл с самого детства, как только писать научился, так и начал вести. Каждый месяц, каждую неделю, каждую неделю, и каждый произошедший с ним случай — всё это он записывал сюда. Что будет, если я обнародую это в интернете, как думаете?

— Ничего, — ответил я. — Пока ты не пришёл сюда у тебя был шанс попытаться придать это огласке в интернете, но теперь, когда мы об этом знаем, род Мори не даст тебе это сделать.

«И это не блеф. Это полная правда. И, я думаю, он и сам это прекрасно понимает.»

— Да неужели? — усмехнулся он. — Что-то из этого точно получиться. Пускай и замнут почти сразу, но подгадить всему роду Мори я смогу.

— Но тебе этого мало, — договорил я за него.

— Верно. Это не заставит вас, двух тварей, понять по полной, что я испытал, и что вы натворили. Поэтому я объявляю вам двоим войну. Я, как нынешний глава рода Танэгасима, объявил вам войну. И только вам решать — идти умолять род Мори помочь вам, или нет. Мне плевать.

— Это невероятно глупое решение. Ты обрекаешь весь свой род на смерть, — высказалась Мияко.

— Ой, у тебя что, голос вдруг прорезался? Оказывается, не только за спиной можешь прятаться и на публику быть крутой? Как я сказал: мне плевать. У меня нет другого выбора. Либо сдохнете вы двое, либо начнётся полноценная война, в которой погибнут тысячи. На этом всё, желаю приятно провести оставшуюся часть вечера, — и сказав это, развернулся и быстрым шагом направился в сторону особняка.

Глава 33 — Финал третьего тома

Как неожиданно нагрянул, так и быстро исчез.

Вот только новости, что он принёс с собой никуда не денутся.

— И что будем делать? — спросила Мияко непривычно тихим голосом, смотря, как Тошиэко скрывается за задними дверьми особняка.

— А ты как думаешь? Ему нужны наши головы, и пока он их не получит — он не сдаться. То есть, если мы даже на какое-то время спрячемся в месте, где он никак не сможет нас достать, то он будет ждать момента, когда он всё же сможет это сделать. Да и прятаться вечно мы не сможем.

— Будем сражаться? Против члена собственного дома?

— Он не оставил нам выбора.

— Не оставил выбора, серьёзно? И это говоришь ты? Разве ты не должен сейчас успокоить меня, придумать какой-то план, в который никого не посвятишь, а после исполнить его, чтобы всё вышло идеально?

— Это не такой случай.

— Не такой случай? На вид, ты даже не пытаешься.

На это я не стал отвечать, а Мияко продолжила:

— Ты хоть понимаешь, как это воспримет общество?

— Плохо. Это очевидно и так. Вопрос лишь в том, насколько именно плохо.

— В плане?

— Если провернём всё тихо, то и шуметь будут об этом не долго; а если устроим бойню и полный геноцид — это будет огромным провалом, как для всего рода и дома Мори, так и для нас с тобой. Я бы даже сказал, что подобный исход просто недопустим.

— Хочешь сказать, тут совсем нет способа как-то избежать всего этого?

— Нет. Такого способа нет. Лучший для нас исход — это быстрая смерть Тошиэко Танэгасимы и полная вербовка следующего законного и полностью преданного роду Мори наследника рода, дабы не допустить повторение истории с местью.

«На самом деле это враньё. Таким способы есть. Просто они не выгодны для меня, и естественно к ним я поэтому не прибегну никогда. Лучший же вариант решения данной проблемы — тот, который я и рассказал Мияко. Так к сожалению, все другие планы временно смешаются. Главная задача — устранить Тошиэко Танэгасиму.»

— Чтобы члены одного рода и убивали друг друга... — ошеломлённо произнесла Мияко, не зная, куда смотреть, — это просто бред. И всё это из-за нас и наших действий... Как до такого вообще всё могло дойти?..

— Это уже не важно. Советую побыстрее принять произошедшее как факт, и вместо того, чтобы рассуждать, как так могло произойти — думать над тем, что предпринять, чтобы выйти из воды максимально сухим.

— Выйти из воды максимально сухим? Тебя что, совсем не волнует, что сегодня из-за наших действий погибло два человека, так ещё мы спровоцировали такой конфликт, в котором могут погибнуть тысячи?

— Нет. Меня это не волнует. Совершенно. У меня есть мои цели, и пока я иду к ним ни что другое для меня не важно.

— Это безумие...

— Это целеустремлённость — вот и всё, — посмотрев на неё, ответил я. — Пойдём обратно, мы и так привлекли слишком много ненужного внимания, а нам скоро уже выходить, — и сказав это, я пошёл обратно к нашей компании.

И стоило мне сделать первые шаги вперёд, как взгляды и интерес всех собравшихся тут резко сменился — буквально за пару секунд по всему двору прошёлся шёпот, в ходе которого каждый повернул свою голову к особняку, из которого сейчас выходила всего лишь одна фигура.

«А вот и он. Император Японской Империи. И судя по всему, информация, вычитанная мной в интернете, оказалась правдой. Похоже, Император действительно мой ровесник.»

Относительно худощавое тело, острые черты лица, приподнятый к верху подбородок, чёрные волосы, тёмно-карие глаза и крайне надменный взгляд, смотрящий на всех сверху вниз.

И пока мы с Мияко шли к нашей группе, неожиданно, всего на одну секунду, Император посмотрел на меня, и наши взгляды пересеклись.

И этого более чем хватило, чтобы понять, что Император знает, в честь чего организован этот вечер.

Он буквально одним своим взглядом показал, что ждёт моего выступления.

После же того, как он это показал, более его внимание меня не касалось — всё оно было занято аристократами, из самых высших родов, как Японских, так и иностранных.

Мы же с Мияко спокойно и без всяких приключений дошли до нашей группы, где братья Сагара моментально начали нас закидывать прямыми вопросами о том, что именно произошло, почему из Танэгасим пришёл только Тошиэко и почему он так быстро ушёл?

Увидев, что я не отвечаю на эти вопросы прямо, вмешался Кадзумицу, вразумивший этих двух. И когда до них дошло, как это выглядело со стороны, они извинились и старались больше не поднимать эту тему.

Так мы погуляли ещё с десяток минут, по истечению которых мне на телефон пришло сообщение. И даже не проверяя его содержимое, я знал, что там написано, поэтому мы с Мияко вновь извинились перед нашей группой и направились в сторону особняка.

И пока мы шли к нему, наши взгляды с Императором вновь встретились.

Опять лишь на одно мгновение, спустя которое словно ничего и не было. Но и этого момента хватило, чтобы обменяться своими настроями на предстоящие события.

— Не жалеешь? — спросил я у Мияко, стоило нам скрыться от лишних глаз и ушей в особняке.

— О чём это ты? — удивилась она, явно не ожидав такого вопроса.

— Обо всём, что произошло с начала нашего знакомства, — уточнил я, немного замедлив шаг.

— Так вот о чём ты...

— Ну так? — продолжил я. — Или не хочешь отвечать?

— Скорее, сама не знаю ответа на этот вопрос...

— Вот как. Помниться, в начале нашего общения ты была куда более уверена в себе.

— Действительно. В то время я наивно полагала, что если я из сильного рода и ко мне с самого детства относятся, как к гению, то я, если не всесильна, то на многое способна. Так что тогда, в первых числах апреля, когда мы только познакомились, я и подумать не могла, что всё так измениться за какие-то четыре месяца. Забавно конечно, что ты добился всего этого за такой срок с теми ресурсами, что были у тебя изначально. У многих бы подобный путь занял несколько лет — в лучшем случае; а у большинства и вовсе бы ничего не вышло. Но что же касательно твоего вопроса, то... я не знаю, жалею ли я, что поступала так, или нет. С одной стороны я действительно в последнее время не помню о существовании чёртовой скуки, а с другой... постоянно думаю о том, насколько же я в жопе, и что можно такого предпринять, чтобы максимально обезопасить себя. И это не говоря о предстоящих событиях, которые набирают обороты просто с невероятной скоростью.

— Понятно.

— А почему ты это спросил?

— А что не так?

— Удивительно, что тебя интересует что-то столь... непрактичное. Обычное если ты что-то спрашивает то это то, что очевидно полезно в тех или иных сферах.

— Мне просто стало интересно.

— Это и удивляет, и при этом настораживает...

— Понятно. В таком случае как надумаешь к чему склоняешься — скажи мне.

— Эм... ну окей.

И закончив с этим диалогом мы ускорились, набрав изначальный темп.

И так, уже через пару минут, мы пришли в заранее обговорённую комнату, где нас уже ждали все остальные члены рода Мори: дедушка Мияко, отец Мияко, три мамы Мияко, братья с сёстрами и жена старшего брата — Даичи.

«Итого, в роду Мори на данный момент одиннадцать человек,» — подвёл я итоги.

— Вы долго, — сказал дедушка Мияко.

— Но всё ведь в порядке, — легко ответил я, за что получил как удивлённые, так и откровенно недоброжелательные взгляды.

«Можно было извиниться, но из-за всего произошедшего желания делать этого не было совсем, так что я позволил себя чуть больше, чем обычно.»

— Да, всё в порядке, — подтвердил мои слова дедушка Мияко. — Смотри, — сказал он, протянув руку вправо и взяв со стола старинную миску с лежащим внутри и таким же старинным на вид ножиком, — это и есть те артефакты, о которых я говорил тебе.

Я кивнул.

— В таком случаем, надеюсь, всё пройдёт хорошо, — и сказав это, поднялся со стула. — Пора, — обратился он уже ко всем, после чего все начали вставать со своих мести и пошли в сторону выхода из комнаты.

* * *

Неожиданно пришедшие приглашения на вечер, который внезапно организует род Мори, многих приглашённых сильно удивил, ведь подобные неожиданные вечера — большая редкость в этом мире.

Обычно, о предстоящем вечере рассылают приглашения хотя бы за месяц до него, чтобы многие могли выстроить свои планы заранее и не суетиться в последний момент, что в реалиях постоянно занятой аристократии сродни просто ужасной пытки.

Но ко всей этой и без того пугающей обстановки, добавлялся ещё тот факт, что никто не знал, по какому поводу организуется этот внезапный вечер.

Конечно, ввиду расходящихся слухов, которые не слышали только те, кто не хотел слышать, многие и так догадывались, что именно могло стать причиной организации вечера.

Но предполагать и знать наверняка — это совершенно разные вещи.

И общая неизвестность пугала многих: информация — это сила. Притом, крайне большая сила. Тот, у кого больше информации, как правило, получает огромное преимущество перед соперником.

Это очевидный факт.

Поэтому-то многие и боялись. Информации не было почти ни у кого, а у тех, у кого она была, — упорно молчали, какие бы каверзные вопросы им не задавали, пытаясь хоть что-то вызнать, чтобы минимально подготовиться.

Да и то, что этот вечер посетил сам Император — крайне сильно настораживало. Такое случалось крайне редко, ввиду его постоянно занятости, и случалось это только на самые важные вечера, что автоматом делало этот вечер в несколько раз особенным и запоминающимся.

И всё это в совокупности крайне сильно нагнетало обстановку.

Каждая минута, проведённая в неведении заставляла невольно обдумывать худшие сценарии для себя, своего рода и своих близких людей.

И апогеем ожидания неведанного и затаённых дыханий стал момент, когда все члены рода Мори резко направились в особняк: вот они веселились и общались с другими, а вот — и их уже нет среди находящихся на заднем дворе, в кругу других аристократов.

Но не прошло и пяти минут, за которые многие успели изрядно попортить себе нервы, как все члены рода Мори резко вышли на террасу, находящуюся на втором этаже, откуда им было отлично видно каждого гостя.

Как и гостям их.

Выйдя же на террасу, все одиннадцать членов рода Мори выстроились в форму наконечника стрелы в сторону собравшихся на заднем дворе.

На конце же стрелы стоял нынешний и крайне уважаемый глава рода Мори.

Его лицо идеально выражало всю серьёзность ситуации. Он одновременно будто бы смотрел на каждого присутствующего и ни на кого конкретного, отчего многие невольно напрягались.

И, выдержав паузу, пока все замолкнут и останется лишь шум природы, он начал говорить свою речь:

— Для начала я бы хотел поблагодарить всех собравшихся на этом вечере. Я действительно благодарен каждому, кто пришёл на этот вечер, ведь на самом деле он куда важнее, чем многие могут себе представить. Возможно, этот вечер станет точкой невозврата для всего рода Мори; может — для всего дома Мори; а может — и вовсе для всей Японской Империи. Возможно, я всего лишь преувеличиваю и нагнетаю. Это мы узнаём только спустя время. Но что я могу с уверенностью сказать, так это то, что с сегодняшнего дня род Мори пополнится ещё одним членом, — и сказав это, выставил левую руку, со стороны который из особняка уже выходил многим знакомый парень — тот, кто ещё несколько несколько месяцев назад был совершенно никем, — Акира Хирано.

Парень подошёл к главе рода, встав рядом с ним, и дав всем рассмотреть себя в полной мере.

Парень имел самую обычную, ничем не выделяющуюся внешность — жилистое тело, которое видно даже под кимоно и хаори; не красивое, но и не уродливое лицо — максимально обычное и среднее; цвет волос, глаз и причёска тоже ничем не привлекают.

Для многих он буквально олицетворение описания «обычный парень».

Но есть одно «но» — его холодный и расчётливый взгляд, в котором, если присмотреться, не видно и капли свойственных обычному человеку чувств и эмоций.

И то, что этот обычный на вид парень оказался в такой ситуации уже говорило о его особенности, хотя многие и так о нём были наслышаны: первое место на первом особом экзамене, второе на втором особом экзамене — и это при его-то слабом атрибуте и том, что он сражался с признанными гениями, так ещё ко всем этому, ходят слухи о его аномально странных показателях тестов, которые он сдавал при поступлении в старшую школу Никото.

Тем временем, глава рода Мори, держа в правой руке что-то похожее на миску, подошёл к своему сыну — следующему наследнику рода Мори.

Тот же, в свою очередь, достал из этой миски что-то походящее на клинок, после чего приложил его к своей левой руки и резко дёрнул правой, пустив алую кровь, обильно стекающую прямо в миску.

Несколько раз сжав свой левый кулак, он выдавил обильное количество крови, после чего убрал кинжал обратно в миску.

И стоило этому произойти, как нынешний глава рода сразу же пошёл к следующему члену рода Мори.

С ним ситуация полностью повторилась.

А следом это произошло и с ещё восемью членами рода Мори.

И пока проходил этот ритуал никто из присутствующих так и не решился нарушить установившеюся тишину, продержавшуюся до самого последнего момента — когда нынешний глава рода подошёл к молодому парню и передал ему миску, в которой уже была кровь десяти членов рода Мори.

После же этого он взял из тарелки кинжал, лезвие которого уже всё было пропитано кровь, и сделал то же, что делали до этого все остальные члены рода.

И когда в эту миску попала кровь последнего члена рода Мори, глава рода кивнул, давая добро на дальнейшие действия парню.

Парень же, ни на секунду не промедлив, приподнял эту миску к своему лицу и приложился к её краю губами, после чего немного приклонил в свою сторону и начал глотать поступавшую к нему в род кровь так, словно это было полностью естественным процессом.

Глоток за глотком жидкость из миски перетекала в горло, а после и в желудок этого парня.

Длилось это меньше минуты, но все наблюдали за этим, затаив дыхание, думая и про себя предвещая то, чем это всё может закончиться.

Но вот наступил конец. Парень убирает миску от лица и протягивает её главе рода, тщательно наблюдавшим вблизи за процессом.

— Акира, — произнёс он, взяв миску, после чего повернулся к наблюдавшим и перевернул миску вверх дном, — с этого дня и до самой смерти, ты — член рода Мори, ты — Акира Мори.

Гробовая тишина, собравшиеся не знают, как на это реагировать.

Все просто продолжают смотреть то на террасу в целом, то на парня, а то переглядываются между собой.

Но тут из толпы раздаются первые хлопки в ладоши. А следом за ними ещё одни, и ещё. И так, через несколько мгновений, уже весь задний двор захватили овации.

Тем временем, глава рода отдал артефакты своему сыну, после чего террасу покинули все, кроме него самого, парня и Мияко Мори.

Увидев это, многие даже продолжали по инерции хлопать, не веря в те мысли, что крепко засели в голове и никак её не покидали.

— От всего рода Мори я благодарю всех вас за такую поддержку, — продолжил свою речь глава рода, стоило аплодисментам немного поутихнуть. — Но это ещё не конец. Это лишь первая часть. Вторая часть — это бракосочетание, — после этих слов вновь воцарилась тишина, прерываемая только звуками природы, — и пройдёт оно между моей внучкой — Мияко Мори и только что переродившимся членом рода Мори — Акирой Мори.

Глядя со стороны казалось, что большую часть собравшихся будто загипнотизировали: многие замерли с открытыми ртами, не веря услышанному.

В это же время глава рода Мори повернулся к названным ранее личностям и руками подозвал их к себе, и когда они подошли, протянули ему свои руки — парень протянул правую руку, а девушка — левую. Когда же это произошло, он приложил их руки друг к другу, после чего их пальцы переплелись.

И только после этого глава повернулся лицом к заднему двору и продолжил свою речь:

— Сегодня, первого апреля, под взором Богов, переплетаются судьбы двух людей: Акиры Мори и Мияко Мори. С этого дня и до самой смерти они будут вместе переживать радость и горечь; нести ответственность, как за себя, так и за своего спутника жизни, помогая ему во всех невзгодах и поддерживая друг друга во всех начинаниях, — и сказав это, повернулся обратно, протягивая в руках заранее заготовленные кольца.

Парень и девушка взяли кольца из его рук.

— Не разжимая полностью руки, наденьте кольца друг другу на безымянные пальцы и поцелуйтесь, если вы согласны стать мужем и женой.

Парень сразу же принялся за озвученные действия: немного разжав правую руку, он аккуратно коснулся безымянного пальца девушки, нежно начав одевать на него кольцо, которое благодаря явной магии без проблем автоматически подстраивалось под размер пальца.

И так, буквально через десяток секунд, на мизинце девушки было надето кольцо.

Но вот сама девушка робела: она переводила взгляд с кольца на парня, и обратно — и так несколько раз, словно что-то обдумывая.

— Я не жалею, — неожиданно для всех произнесла она непонятные слова, после чего, увидев кивок парня, проделала аналогичные действия тем, что уже делал парень.

И так, меньше чем за минуту, у обоих на безымянных пальцах оказались кольца, благодаря магии идеально севшие по размеру.

И как только это произошло, парень и девушка потянулись к губам друг друга.

Мгновение — и их губы соприкоснулись, а кольца засветились ярко-золотым цветом, словно специально освещая лицо парня и девушки, чтобы их поцелуй увидели все наблюдавшие.

— Отныне и до самой смерти, Акира Мори и Мияко Мори — муж и жена.

Emory Faded Проект Re: Четвёртый том

Глава 1 — Разговор после пробуждения — Второе августа

— Не спалось? — спросил я у нагой, лежащей рядом и листающей телефон Мияко, как только проснулся.

— Ага, — равнодушно ответила она, продолжив бездумно листать телефон.

— Всё думаешь о Тошиэко?

— Да, — и вновь лаконичный ответ.

— Тебе стоит с этим смериться.

— Потому что от меня уже ничего не зависит? — спросила она, наконец-то посмотрев на меня и отложив телефон в сторону.

— Отчасти, — не стал я врать. — Но ещё и потому, что в ближайшие девять месяцев это будет отражаться не только на тебе.

— Быстро же ты сделал из моей личности всего лишь живой инкубатор.

— Ты знаешь, что у нас не было выбора в этом плане: твой дедушка вчера крайне настоятельно посоветовал сделать всё правильно. И тем более, ты сама ему рассказала, что у тебя сейчас фертильный период.

— Я не могла ему соврать.

— До этого ты спокойно им врала, когда пропадала по ночам, — напомнил я ей о её периоде употребления веществ.

— Это разное враньё: в одном случае дело касается только меня, а в другом — всего рода и дома. Это крайне большая и важная разница.

«Странная логика.»

— В любом случае, как я и сказал ранее: у нас просто не было выбора. Я не планировал заводить детей так рано, но раз уж так вышло — так тому и быть.

— А как же все твои планы?

— Они никуда не деваются. Тем более, даже если бы я захотел — разборки с Тошиэко никуда бы не делись.

— Если бы ты захотел — ты бы смог что-нибудь придумать, чтобы свести их на нет.

— Лучший способ свести их на нет в данном случае — это, как я уже и говорил, смерть Тошиэко.

— Хочешь сказать, хочешь убить только его одного?

— В идеале — да.

— И как же ты собираешься сделать это?

— Есть несколько способов, но пока что сказать, какой из них я буду использовать, не могу — нужно будет смотреть по ситуации.

— И снова без конкретного ответа.

— Конкретно в данном случае я дал тебе максимально правдивый и полный ответ. Лучше скажи, как он примерно будет действовать и к чему стоит готовиться?

— Это сложный вопрос... учитывая всю дерьмовость ситуации, предсказать, как он будет действовать, я не могу.

— Тогда начнём с более простого: расскажи о нём. Желательно, как можно подробнее. Мне нужно понять его тип характера и методы, которыми он пользуется.

— Тошиэко официально являлся наследником рода и сразу после кончины своего отца стал главой рода — этим уже многое сказано о нём.

«Ну да, это действительно так. К примеру, ныне скончавшегося Харуцугу вряд ли бы выдвигали в роль потенциального наследника рода, даже если бы он был единственным наследником рода. Скорей уж его отец попытался бы найти кого-то, кого можно затянуть в род, — как это сделали Мори со мной, — а после сделать из этого человека наследника рода. Иначе говоря, способностей Харуцугу просто не хватало настолько, что проще было втянуть в род левого человека. В случае же с Тошиэко он был официально признан следующим наследником рода, а значит у него точно хватает способностей, да и сам его характер это позволяет.»

— Ну а так, если попытаться вкратце описать его характер, то он в меру умный, способный к EMF-у, умеет находить подходят к людям и, как правило, спокойный. Но у него есть и обратная сторона — он тот ещё псих.

— Псих?

— Если что-то идёт не так, как он планировал или хочет — он легко срывается и выходит из себя, становясь неуправляемым. В общем, псих он — иначе и не скажем.

«А вот это уже довольно полезно. Если постараться, то эту его черту характера можно легко повернуть против него.»

— Насчёт же методов могу сказать только две вещи: если он хочет чего-то добиться — он пойдёт до конца; и он невероятно гордый — что бы не происходило, если он считает, что это его дело, то он не обратиться за помощью даже к членам своего рода.

— Иначе говоря, даже если он будет явно проигрывать, он всё равно потянет за собой всех своих родных и близких, и при этом не обратиться за помощью к другим родам-союзникам?

— Да. Это если говорить о том, в чём я полностью уверена.

«Понятно. Значит, в теории, на этом даже можно строить полноценную тактику.»

— Ясно. Сможешь скрытно собрать все данные по нему и его роду, которые сможешь достать, и подать их мне хотя бы к вечеру?

— Скрытно? То есть ты в серьёз хочешь, чтобы мы вдвоём разбирались в этом деле? — удивилась она.

— Нет. Ты к этому не имеешь никакого отношения. Разбираться со всем этим буду я один.

— Что?! — повысила она голос, резко оперившись на руки.

— Говорю, что я всё сам решу. Тебе же нужно будет лишь помогать с моими просьбами.

— Что за бред?! Каким образом ты хочешь в одиночку сражаться со всем родом? Ты что, не понимаешь, что Тошиэко только этого и добивается?

«Это я прекрасно понимаю. Если бы он на это не рассчитывал, то не только нам высказал всё то, а ещё и, как минимум, дедушке Мияко — главе рода Мори.»

— Или ты думаешь, что раз сам будешь сражаться один, то и Тошиэко пойдёт на это? И тебя, кстати, совсем не смущает, что он хочет не только твою голову отрезать и повесить на пику, а ещё и мою? И при этом ты мне в открытую говоришь, что мне нужно просто стоять в сторонке и ждать окончания этого дерьма!

— Да, можно сказать, именно это я от тебя и хочу, — спокойно ответил я, глядя в её алые глаза. — Я почти полностью уверен, что с лёгкостью сам разрешу эту проблему, и ввязывать в неё тебя или целый род — попросту глупо и бессмысленно. Ты сделаешь куда больше, если просто будешь помогать мне.

— Ты хоть понимаешь, что говоришь? Это тебе не школьные экзамены, и не разборки с зазнавшимися сверствениками-аристократами. Сейчас ты буквально ставишь на кон сотни, а то и тысячи жизней, говоря, что ты «почти полностью уверен» в том, что сам со всем разберёшься.

— Я это прекрасно осознаю, и если хоть что-то пойдёт не так — я обещаю, что немедленно обращусь за помощью.

— А если будет уже слишком поздно? Если ты не успеешь или не заметишь вовремя, и к этому моменту уже всё выйдет из-под контроля?!

— Разве я хоть раз дал повод усомниться в себе и своих способностях? — спокойно произнёс я, приподнявшись и приблизившись к её лицу.

Она на секунду замешкалась.

— Нет, но это огромный риск, так что подобное — совсем не аргумент. Я считаю, нам следует рассказать об этом хотя бы дедушке, — упёрлась она. — Если бы это касалось только нас двоих — я бы не настаивала на этом, но это может сильно ударить по уже, кстати, нашему роду. Ты ведь стал членом рода Мори, а это значит, что ты не просто получил возможности, но и так же то, что ты получил определённые обязанности, в число которых входит безоговорочная защита рода. А сейчас, своими действиями, ты его не защищаешь, а скорее наоборот ведёшь к возможному обрыву. Это недопустимо для члена рода.

— Нет.

— Что — нет? — непонимающе хлопая глазками, спросила она.

— Мы никому и ничего пока что говорить не будем, — и сказав это, я положил ей руку на плечо, начав надавливать. — Пока я сам не скажу, что кому-то что-то можно рассказать — ты молчишь, — процедил я, приблизившись к ней. — Это понятно?

Она нервно сглотнула и несколько секунд молчала, ничего не отвечая, в это же время водя глазами по комнате, лишь бы не смотреть мне в глаза.

Я показательно вздохнул и убрал руку с её плеча, переместив к подбородку, приподняв который, заставил её посмотреть на меня.

— Послушай, — сделал я тон мягче. — Мне тоже будет не выгодно, если пострадает род или дом. Ты и сама должна понимать, что со мной, недавно вступившем в него, будет в таком случае. Мне это попросту не выгодно. Поэтому я обещаю, что буду крайне аккуратен, принимая какие-либо действия. И в случае если появиться хотя бы намёк на то, что я не справлюсь — я обещаю: я мгновенно сам обо всём расскажу твоему дедушке, — и немного промедлив, приблизившись лицом ещё поближе, в этот же момент продолжая вглядывается в её алые глаза и поддерживать приподнятый подбородок, спросил: — Ты веришь мне?

Она молчала и смотрела на меня, тем временем её пухлые губки, находящиеся в нескольких сантиметров от моих, постоянно двигались, будто полноценно не решаясь что-то произнести.

— Да... — всё-таки тихо произнесла она, немного с подвигнувшись в мою сторону.

Я тоже сделал лёгкое движение в её сторону, и уже через несколько секунд наши губы соприкоснулись и слились в поцелуе.

Не горячем, ни похотливым, ни сексуальном.

Наоборот — в нежном, спокойном и лёгком поцелуе, словно в показывающем весь уровень доверия и чувств друг к другу.

И закончился он столь же нежно, как и проходил.

— И что ты планируешь? — несколько томным голосом спросила Мияко.

— Я уже говорил: я хочу устранить Тошиэко.

— Конкретнее.

— Пока что не могу сказать.

— Ясно...

— Так что, поможешь мне?

— Ладно... — согласилась она, но всё равно отведя взгляд. — Тебе нужна только информация о Тошиэко и его роде?

— Нет. Это просто вопрос первостепенной важности.

— И что ещё тебе нужно? — посмотрела она на меня.

— Из того, с чем мне нужна твоя помощь, — мне нужно попасть в ряды акудам.

Она не удивилась, но задумалась, вспоминая, что я говорил, когда мы в прошлый раз обсуждали эту тему.

— Хоть что-то конкретное можешь сказать хотя бы насчёт этого — твои планы, цели? Мне же надо знать, какая именно информация нужна тебе.

— На самом деле, подойдёт любая информация, которой ты обладаешь, — сказал, но увидев, что её этот ответ не явно не устроил, договорил: — Моя же цель никак не связана с целями акудам — мне совершенно плевать на их цели и я не приму их сторону в любом случае.

— Тогда зачем тебе к ним?

— Для личной цели.

— Какой? — продолжила она напирать.

«Я могу её сейчас заткнуть, ведь она всё-таки девушка. А девушки в этом мире по статусу ниже мужчин, особенно — если они их жёны. Проблема лишь в том, что я не хочу строить отношения на тирании: как показывает практика — тираны живут крайне мало. Понятно дело, что лично меня это правило не касается, но суть тут в другом — жизнь изрядно усложниться даже для меня, если я предпочту тиранические отношения обычным.»

— Я хочу их изучить.

— Изучить? — удивилась она.

— Да. Мне интересны их способности: откуда они появляются, почему только у некоторых, какие есть виды, как это можно использовать, ну и конечно же — можно ли воссоздать их в теле другого человека?

— Я ведь тебе, кажется, ещё в начале нашего знакомства говорила, что это всё уже давно исследуют тысячи учёных по всему миру, и при этом за всё это время им не удалось узнать почти ничего. И всё потому, что там попросту нет никакой связи. Это просто магия. Это невозможно изучить. И это, вроде, очевидно всем. Но сейчас ты говоришь, что хочешь вступить к акудамам, просто чтобы попытаться изучить их?

— Да, — дал я лаконичный ответ.

— Это бред...

«На самом деле тут она отчасти права. Это действительно бред. По крайней мере из-за того, какой сейчас момент — сейчас момент, когда есть сильный внешний враг, готовы в любой момент атаковать тебя. И если смотреть так, то вступление в ряды акудам действительно кажется полным бредом ради какой-то непонятной цели, которая навряд ли увенчается успехом даже для меня. Но дело тут в том, что названная мною цель — это лишь вторичная, дополнительная цель, следующая за изначальной.»

Но ей же я ответил...

— Хочешь сказать, ты не поможешь мне?

Она закусила ноготь большого пальца и задумалась.

— Я думаю, это плохая идея, и если так кажется даже мне, то значит у тебя наверняка за ней стоит что-то другое, либо же я не вижу в этой цели какой-то очевидной выгоды...

Я не стал на это ничего отвечать.

— Как я понимаю, ответа я не получу.

— Так ты поможешь с этим?

Она вздохнула.

— Ладно, но я на самом деле даже не представляю, как именно с этим помочь можно.

— Для начала просто расскажи всё от момента вступления к ним. Позже тебе придётся связаться с ними и настойчиво предложить им мою кандидатуру, ярко при этом расписав все мои лучшие качества и способности, которыми я смогу им помочь. Так же обязате...

— Стоп-стоп-стоп, — сказала она, выставив перед моим лицом ладонь. — Ты хочешь, чтобы я просто взяла и... порекомендовала тебя? Типа как на собеседовании каком-то? Это что, шутка такая?

— Нет, это не шутка.

— Что? Серьёзно? — не могла она поверить. — С чего ты решил, что они примут тебя так просто? Я ведь говорила, что, как правило, все акудамы вербуются другими акудамами, которые находят их с помощью артефактов. А тут ты хочешь, чтобы я просто пришла и сказала, что мой муж хочет вступить к нам?

— Да, примерно этого я и хочу. Только ты ещё должна будешь обязательно сказать, что я разделяю их цели и стремления, после чего расскажешь о моих способностях и припомнишь, что такие же способности есть и у Чарльза Беркли. И следом за этим покажешь им одно видео, которое мы специально снимем перед этим.

— Видео?

— Покажем, что у меня действительно есть регенерация и я почти не чувствую боль.

— То есть ты хочешь что-то сделать с собой, снимая это на камеру, чтобы я это потом в качестве доказательств показала акудамам?

— Именно.

— Но видео это нихрена не доказательство: они спокойно могут сказать, что это всё фейки и монтаж.

— Они именно так и скажут, — уверенно заявил я.

— Тогда зачем это всё? Да и почему ты вообще уверен, что меня станут выслушивать?

— Это всё затем, чтобы было хотя бы какое-то доказательство твоих слов. Следом, когда они лично захотят со мной встретится, эти способности снова придётся продемонстрировать, и в итоге мы будем теми, кто был чист и говорил полную праву, но кому не доверились. Особого это значения, разумеется, не предаст, но будет небольшим психологическим бонусом, на который можно будет иногда несильно надавливать. А насчёт того, почему я так уверен, что тебя выслушают — я в этом совсем не уверен. Не думаю, что ты успела сделать особое имя среди акудам, так что вряд ли тебе поверят на слово. Если говорить в процентном соотношении, то я бы сказал, что есть процентов тридцать-сорок, что тебя выслушают, остальные же проценты на то, что тебя даже слушать не станут в лучшем случае, в худшем же — вовсе обвинят, что ты рассказала что-то посторонним людям.

— Но в чём тогда смысл, если риск столь большой? Ведь если будет худший случай меня вовсе могут попытаться убить за предательство. Тут уже не будет идти никакой речи о помощи тебе, ведь помогать нужно будет уже мне. И припомню, что ты, видимо, хочешь заняться этим, даже пока не решил проблему с Тошиэко. То есть у нас потенциально может быть два опасных врага со вполне хорошими ресурсами.

— Если ты беспокоишься за себя — то я уверяю, что защищу тебя в любом случае. Я предприму все необходимые меры, чтобы ты была в безопасности всё время — в том числе даже в момент переговоров, которые могут закончатся полной неудачей.

— Я не только за себя беспокоюсь, я беспокоюсь ещё и за наш род, который ты своими планами и выходками можешь втянуть в совсем ненужные роду сражения. А ты при этом даже не можешь нормально сказать мне, зачем тебе всё это.

— Я тебе уже назвал причину.

— Я про настоящую, — твёрдо заявила она.

Я вздохнул.

— Я расскажу тебе об этом, как только смогу. Обещаю.

— Пф... — закатила она глаза. — Ага, конечно, так я и поверила... Лучше скажи, почему всё же решил идти этимпутём, а не каким-нибудь иным, более надёжным?

— Потому что этот путь самый оптимальный: вероятность успеха, дальнейшие перспективы и количество потраченного времени — вот три основных критерия, на которые я полагался, выбирая путь.

— Понятно. Понятно, что нихера не понятно... Ну хоть звучит убедительно, и то ладно. На этом по планам на ближайшее время пока что всё?

— Из основных — да.

— А не из основных? — уточнила она.

— Род Имагава.

— Ты не отказался от этой идеи?

— Нет. И скажу больше, начиная со следующего семестра начну потихоньку его воплощать в реальность.

Она ничего не стала на это отвечать.

— Ясно. Это всё?

— Ещё пока ты будешь собирать информацию о Тошиэко и его роде, попутно рассказывая мне о акудамах я буду заниматься сбором и анализом информации, которую я сейчас вполне легко могу получить, будучи членом рода Мори.

— О чём ты?

— О информации, которую не может получить простолюдин и многие даже средние аристократы, — о государственной информации, из которой я смогу извлечь данные о нужных мне людях и определённой территории.

— Конкретнее.

— Мне нужны люди.

— В плане, слуги? Так они у тебя и так считай сейчас уже есть.

— Нет. Мне нужно мои личные подданные. Такие, которые умрут, если я прикажу. И мне таких людей нужно много. Можно сказать, мне нужна целая армия. А вместе с ними мне нужно и место, где они смогут тренироваться.

— Это чтобы разобраться с Тошиэко?

— Отчасти.

— На это нужно много денег...

— Можно сказать, первоначальный взнос у меня есть, — сказал я в то время, когда в голове отчётливо вырисовывалась картина переулка, где до сих пор и хранятся спрятанные мною деньги, которые я раздобыл ещё в конце Марта.

Глава 2 — 18+ глава без сюжета(если не нужен хентай/порно, а нужен сюжет — можно скипать)

— Кстати, твоя регенерация поражает, — произнесла Мияко, после небольшой паузы в нашем разговоре, когда мы уже спокойно легли на кровать и начали листать что-то в телефонах.

Я вопросительно посмотрел на неё, и увидев, куда она смотрит, сразу понял, о чём она.

— В среднем, даже между первым и вторым половым актом мужчине нужен перерыв минут в пятнадцать-тридцать. У нас же этой ночью было уже три раза. Да, прошло уже достаточно много времени, но всё равно навалившаяся усталость и естественные ограничения организма должны явно больше сковывать тебя. А по итогу ты от простого нахождения рядом с голой мной уже возбудился, — говорила она спокойным голосом, смотря на мой эрегированный член.

— Это вполне естественная реакция организма на эту ситуацию.

— Ну да, скорее было бы странно, если бы у здорового парня не вставал член, глядя на голую меня.

— Мне кажется, или в твоём голосе есть нотки гордыни и бахвальства?

— Кажется. Я просто знаю себе цену и цену своего тела — и эти цены крайне высокие. И мне интересно, почему мой новоиспечённый муж просто лежит рядом и бездействует, игнорируя меня и предпочитая брать меня в своих влажных фантазиях?

— Я думал...

— И зря, — перебила она меня, откинув телефон на кровать и резко оседлав меня. — Иногда это твой крайне большой минус. Заместо того, чтобы действовать ты только и делаешь, что думаешь, — проговорила она, елозя своей киской по всему моему члену. — Это, знаешь ли, даже обидно, когда ты лежишь голая рядом со своим мужчиной, а он даже не пытается взять тебя...

Понимая, к чему всё идёт и чувствуя всё большее с каждым мгновением напряжение в члене, я отложил телефон в сторону и потянул руки в сторону аппетитных грудей Мияко, желая в очередной раз насладиться ими.

Но в ответ на это я получил два сильных хлопка по своим рукам.

— А теперь всё, поздно... — произнесла Мияко, не переставая двигать тазом, трясь своей киской о член. — Ты ничего не делал, так что и дальше ничего не делай, а я в это время проявила инициативу — значит, и развлекаться буду только я. А ты даже не смей и часть своего тела двигать, вмешиваясь в процесс, а если двинешься... — она наклонила голову к моей и в момент, когда её грудь улеглась на моё тело, она томным голосом прошептала мне на ухо: — Я как следует поджарю тебя и твоего дружка...

И дабы доказать свои намерения по всему её телу пробежала фиолетовая молния, издавая уже привычный уху треск и немного поджаривая моё тело.

— Считай это обратной стороной того раза, когда доминировал ты... — напомнила она о том разе, после чего медленно, давая моему взору насладиться всем своим телом, приподнялась и села в позу наездницы, как и раньше. — И даже не думай, закончить быстрее меня... — и с этими словами она снова задвигалась.

Поначалу это были спокойные движения, но с каждой секундой они набирали обороты.

И если вначале она просто опиралась руками на мою жилистую грудь и, двигаясь, немного постанывала, то уже спустя несколько минут она опиралась на меня лишь одной рукой, второй активно массируя свою грудь и играя с затвердевшими сосками, при этом громко и томно постанывая, прикрыв глаза.

Мне же от всего этого прекрасного вида, звуков и ощущений, которые испытывал мой член от бурного трения об него мокрой киски, было крайне трудно сдерживаться, чтобы не проявлять совершенно никакой активности — тело так и норовилось что-то предпринять — как минимум, хотя бы проникнуть в столь настойчивую киску, и желательно, как можно поглубже.

Но тут мне повезло: этого так сильно хотел не только я.

— Ладно... — выдохнула она, простонав, открыв глаза и приподнявшись, — я так больше не могу... — и с этими словами взяла член в руку, после чего довольно резко вставила его в свою киску.

И если несколько секунд назад я мечтал о том, чтобы проникнуть в неё, то стоило этому произойти, как тело невольно содрогнулось и член вошёл ещё глубже в её лоно, на что я сначала в ответ получил протяжный и явно довольный стон, а сразу после недовольный взгляд и небольшой разряд молнии.

— Я же предупреждала... — с прерывистым дыханием произнесла она.

— Это того стоило, — всё ещё ощущая небольшую боль, ответил я.

Мияко же на это усмехнулась и задвигала тазом, в то время, как её лоно сжимало мой член, словно стараясь выжить из него всё, что можно, невзирая ни на что.

Но вскоре и этого ей стало мало, и она перешла к более активным действиям — как и положено наезднице, в позе которой она и была, она, полностью оседлав мой член, начала скакать на нём: поначалу медленно, но как и всегда, чем дальше, тем активнее и настойчивее были её действия.

И уже буквально через несколько минут она наклонилась вперёд, оперившись руками на мою грудь и дошла до самых быстрых движений тазом, на которые была способна.

От каждого полноценного соприкосновения наших тел по всей комнате расходились громкие хлопки и хлюпающие звуки от естественных смазок организмов, но громче всего всё равно были стоны Мияко, что она уже еле сдерживала, скрепя зубами и пыхтя, чтобы не перейти на писк.

Я же в этот момент тоже еле сдерживался.

И не только потому, что уже подходил к собственному пику наслаждения, а ещё потому что с каждой секундой, с каждым мгновением не двигаться и ничего не делать было всё труднее.

В один момент я не выдержал и руки сами улеглись на приподнятую на тот момент попку Мияко, резко схватив которую я столь же резко насадил её на член, вследствие чего Мияко уже не смогла сдержаться и, закрыв глаза, что-то пропищала, а её спина выгнулась чуть ли не дугой.

Но при этом всё равно не остановилась.

И теперь к этому действу ещё присоединился и я, активно участвуя в процессе.

Первой не выдержала Мияко, и в то время, как сама она заливалась полученным экстазом, её киска так сжала мой член, что я не смог противиться желаниям и выплеснул семя, залив им всё её лоно.

Мияко же, не успев отойти от экстаза, запищала, её ноги задрожали, а сама она вцепилась руками в мои плечи, со всей силы начав их сжимать.

И только спустя десяток секунд её, наконец-то, отпустило и она, выдохнув, опала на меня, расплывшись по мне и совершенно потеряв связь с реальностью, находясь в блаженном экстазе, полностью охватившем её сознание.

Глава 3

— Как ощущения? — спросил меня дедушка Мияко, ныне являющийся и моим дедушкой, сидя в кресле за столом.

— В плане? — уточнил я, сидя в том же самом кресле.

— Ну... — он сделал паузу и развёл руки, — со вчерашнего вечера ты — уже не ты; ты не Акира Хирано, ты Акира Мори. Вот я и спрашиваю, какие ощущения от этого?

— Хм... позволите мне задать один вопрос?

— Разумеется. Спрашивай.

— Только что сказанные вами слова это не просто обычное выражение?

— Почему ты так думаешь? — подался он немного вперёд, заинтересовавшись.

— Особый магический артефакт для принятия в род, особые условия, нарушив которые будет необратимый эффект, ну и то, что вы сейчас об этом спросили, — ответил я, обозначив все моменты, сложив которые можно прийти к некоторым выводам.

— Понятно. То есть твой вопрос это: ты ли до сих пор ты, или нет?

Я кивнул в подтверждение его слов.

— Формально — это всё ещё старый ты.

«Ясно. Этого уже хватает,» — подумал я про себя, но всё же спросил:

— А не «формально»?

— А если не формально, то с физической стороны вопроса ты — больше не ты, — и сделав паузу, во время которой расправил плечи и откинулся на спинку кресла, продолжил: — Понимаешь ли, рода не просто так пекутся о сохранении крови рода в чистоте.

— И, как я понимаю, EMF тут лишь отчасти замешан.

Он кивнул.

— EMF — это удобная позиция, которую легко можно высказать перед простолюдинами, не боясь каких-либо последствий. На деле же, EMF тут, разумеется, играет огромную роль, но всё-таки не главную. Главную роль занимает сама кровь аристократов. У каждого рода она, разумеется, своя. И именно кровь родов не даёт забывать аристократу из какого он рода.

«Довольно забавная формулировка,» — отметил я, продолжая слушать, хотя уже всё понимал.

— Иначе говоря, кровь рода, можно сказать, живой организм, живущий внутри каждого из нас. И каждый раз, когда кто-то начинает подумывать совершить что-то против своего рода — кровь немедленно вмешивается, подавляя эти мысли и желания.

«Как я и думал. Эта кровь управляет сознанием носителя, подстраивая его цели под цели рода. Пожалуй, это было довольно очевидно.»

— И так как церемония прошла успешно, теперь и ты обладаешь этой кровью, — сказал он с лёгкой улыбкой. — Рад, что ты не злишься этому факту.

— Нет, я всё понимаю. Иначе мне было бы нельзя доверять.

— Всё верно, — согласился он. — Ни один род не даст вступить в себя чужаку, предварительно не убедившись, что он не предаст его, или вовсе в том, что этот чужак — не засланный человек враждебного рода. Но в данном случае всё прошло хорошо, и теперь новый ты с нами, с членами рода Мори. И все его члены — это твоя новая семья, как и ты — наша. Мы помогаем тебе, а ты — нам. И ни о каком недоверии или подозрениях и речи идти не может. Все в выигрыше.

«Это в случае, если все амбиции вступившего в род человека ограничиваются его вступлением в род. В моём же случае это не так. Впрочем, всё им сказанное не имеет никакого отношения ко мне, потому что я предусмотрел такое развитие событий, и благодаря новому атрибуту смог проконтролировать выпитую кровь внутри себя, а после от неё избавиться. Иначе говоря, сейчас во мне нет и капли крови рода Мори, и моё сознание полностью под моим контролем.»

— Пожалуй, — согласился я с ним.

— Так касательно моего вопроса: какие ощущения? И это я не только о крови рода в тебе. Сейчас ты уже не простолюдин, а член влиятельного, сильного и древнего рода, так что можешь позволить многое из того, что не могут обычные люди.

«Какие у меня ощущения?» — задался я про себе этим вопросом, и так не найдя на него ответ, ответил:

— Точно так же, как и раньше.

— Сдержанный ответ, как я от тебя и ожидал. Впрочем, может, этот вопрос я задал ещё слишком рано — ты пока что не успел проникнуться всеми возможностями, что приобрёл.

— Вероятно.

— Ну, это покажет только время. А пока лучше скажи, где вы будете жить с Мияко?

«Тут стоит отметить, что он не знает, что у Мияко есть дом. А также он не знает, что мы уже довольно давно живём в нём вдвоём. В его понимании картина на данный момент следующая: Мияко живёт в купленной её родом квартире, а я где-то снимаю жильё, ведь мой дом разрушен.»

— А какие есть варианты? — учтиво спросил я.

— Самый простой и очевидный — вы можете жить с нами в этом доме, но...

— Мияко против, — догадался я.

— Прямо она это не говорила, но зная её она будет крайне недовольно подобным развитием событий. И в первую очередь её недовольство отразиться на тебе, её муже.

«Зная её, легко поверить в его слова. Но тут на самом деле и вопроса не стоит — я так же, как и Мияко, против проживания с кем-то ещё под одной крышей. Это может плохо отразиться на моих планах и возможностях.»

— Вряд ли мы воспользуемся этим вариантом, — ответил я, на что получил кивок понимания.

— В таком случае лично я вижу ещё два возможных варианта: первый вариант — вы временно живёте в квартире Мияко, в центре Токио, и в это время мы восстанавливаем твой, ныне разрушенный дом; либо же второй вариант — мы покупаем вам вполне хороший дом где-то в черте города.

— Вот так просто?

— Ждёшь какого-то подвоха?

— Скорее, ответной просьбы, или что-то в этом роде.

— Понимаю. Ты ещё не привык к этому, но попробуй не смотреть на свою новою семью, как на посторонних людей. Или уж тем более врагов. Мы даже не союзники, мы нечто большее. Мы семья. Помогать друг другу — полная норма. А то, что я предлагаю тебе все варианты, часть из которых куда менее приятная, чем другая, — это не более, чем показатель того, что я не влезаю в вашу личную жизнь, отдавая принятие всех решений вам. Я лишь даю варианты, принимаешь же решение только ты, — и сделав паузу, более тихим и мягким тоном дополнил. — Хотя я всё же надеюсь, что ты так же будешь учитывать чувства и желания моей внучки, стараясь подобрать вариант, удовлетворяющий и тебя, и её.

— Понятно.

— Так что, какой вариант выберешь? Или же тебе нужно время для принятия решения, или может желаешь обсудить это с Мияко?

— Я смогу сам выбрать дом?

— Конечно.

— В таком случае дайте мне, пожалуйста, пару дней, по истечению которых я выберу дом, а мы в это время поживём в квартире Мияко.

— Хорошо. И раз уж с этим вопрос мы уладили, то давай обсудим ещё один.

Я кивнул в знак согласия.

— У тебя есть на данный момент какие-то проблемы, о которых я должен знать и с которыми могу помочь? Перед тем, как ты дашь ответ, я напомню тебе, что ныне ты уже не один и не отвечаешь сам за себя. За все твои проступки и ошибки будет отвечать род, а в первую очередь — я. И мне кажется, между нами сложились вполне хорошие отношения с взаимопониманием, и лично мне не хотелось бы, чтобы это разрушилось. Так что если у тебя есть какие-то серьёзные проблемы или те, с которыми ты можешь не справиться сам, — прошу скажи мне, и я обещаю, что помогу тебе решить их, — и говоря это, он внимательно, не отрываясь и на секунду, вглядывался в мои глаза, показывая всю истинную важность этого диалога.

«Сейчас я могу свести все риски ближайших событий практически к нулю, при этом ничего толком и не сделав. Но это не мой путь.»

— Если не считать Мицуки Токи за проблему — тогда таковых у меня нет.

— Уверен в этом? — надавил он, явно намекая на что-то. — Лучше искоренить проблему на корню сразу, чем дать ей разрастись.

— Вы сейчас о роде Танэгасима, верно?

— Да. Удивительное совпадение, что с поступлением в старшую школу Харуцугу резко стал ещё более проблемной личностью, чем был ранее; а после и вовсе завершил всё это неожиданным для многих концом, заставив отдуваться за свои проступки своего отца. И вершиной на этом торте стал старший брат Харуцугу, ныне являющийся главой рода — Тошиэко Танэгасима, который удалился с вечера так же быстро и неожиданно, как и прибыл на него. И явился он на него, очевидно, только ради одной цели — разговора с тобой и Мияко. После этого хочешь сказать, что у тебя нет никаких проблем?

«На самом деле с его стороны картина складывается вполне очевидная.»

— Да, никаких проблем у меня нет. Всё под полным контролем.

Несколько секунд он молчал, смотря на меня и сжимая кулаки, но по итогу выдохнул и, прикрыв глаза, протёр их, сказав:

— Так и быть, учитывая все твои прошлые достижения сделаю вид, что поверил. Будем считать это проверкой: если ты как-то выкрутишься из этой ситуации, не впутав в него род и дом — в будущем в подобных ситуациях к тебе будет полное доверие и, как следствие, полная автономия.

«Идеальный исход.»

— Благодарю, — сделал я небольшой уважительный поклон.

— Насчёт же ситуации с Мицуки Токи: думаю, можешь об этом не беспокоиться — теперь её руки связаны, и она уже не сможет действовать так агрессивно; тем более, я без проблем могу выделить тебе охрану, если ты того желаешь.

— Благодарю, но охрана будет лишней.

— Уверен? Никогда не знаешь, что может взбрести в голову подобной личности. Сегодня она может быть адекватной и спокойной, а завтра попытается тебя убить с помощью артефакта рода прямо в школе. Понятно дело, что я утрирую, но общий смысл, я думаю, я передал.

— Я понял, но всё-таки придержусь своего мнения. Охрана мне не нужна.

«По крайней мере, охрана рода,» — добавил я про себя.

— Ясно. У меня есть ещё вопросы, на которые я бы хотел получить ответы, но пока что, пожалуй, можно обойтись и уже полученными ответами, — и с этими слова он поднялся с кресла и выпрямил спину, после чего продолжил: — Кстати, вы с Мияко останетесь на семейный завтрак?

— Есть право выбора?

— Разумеется. Как глава рода я, конечно, настаиваю на том, чтобы вы были на этом ужине, чтобы получше познакомиться друг с другом; но при этом как дедушка, хорошо знающий свою внучку, я бы посоветовал не принимать в этом участие, — усмехнулся он в конце.

— В таком случае мы, пожалуй, откажемся.

— Хороший выбор.

Глава 4

Завершив разговор с дедушкой Мияко, я быстро нашёл Мияко и мы, попрощавшись со всеми, кто вышел нас провожать, покинули дом и сели в заранее приготовленную машину с водителем, являющимся слугой рода Мори.

И стоило нам в неё сесть, как нас, даже не спросив, повезли в неизвестную мне сторону.

Но вспоминая разговор с дедушкой Мияко, становиться довольно быстро понятно, куда именно нас повезли, — нас повезли в квартиру Мияко, где мы мы с ней и должны жить несколько дней, пока я выберу подходящий дом.

Мияко об этом, кстати, не знала, но довольно спокойно, не проронив и слово, отреагировала на выбранные водителем путь, видимо изначально предвещая подобный исход событий.

Так мы в полной тишине и проехали до место назначения, путь до которого занял в общей сложности минут двадцать с лишнем.

Самим же пунктом выступила стоянка под высотным и явно дорогим зданием.

Высадив нас, водитель сразу начал разворачиваться и вскоре покинул стоянку, оставив нас вдвоём.

— Достала? — спросил я, пока мы неспешно направлялись к лифту.

— Да. Вся информация, что была доступна, теперь у меня на телефоне.

— Хорошо. В квартире есть ноутбук или компьютер?

— Есть ноутбук. Скину туда, как придём.

Я на это кивнул.

— Что будем делать с жильём? — спросила Мияко, и когда я посмотрел на неё, объяснила: — Я не собираюсь жить в этой халупе.

«Халупе? В таком-то здании? Сомневаюсь, что эта квартира на самом деле будет тем, что на деле можно охарактеризовать как „халупа“,» — пронеслось у меня в голове.

Ей же я ответил:

— Это на пару дней максимум.

— День. Не больше, — чёрство обозначила она границы.

После этих слов мы зашли в лифт и Мияко нажала на кнопку тридцать девятого этажа, после чего лифт закрылся и тронулся. Через некоторое время мы приехали на нужный этаж и, выйдя из лифта, прошли к одной из множества дверей, только вида которой хватает, чтобы сразу понять, что примерно будет внутри.

Мияко приложила большой палец к дисплею, расположенному по левую сторону от двери, после чего по дисплею снизу вверх прошлась зелёная линия и под конец этого раздался уже знакомый «дилиньг», и дверь отперелась.

Мияко потянула за ручку и открыла дверь, давая мне увидеть ту самую «халупу».

— И это халупа? — спросил я, разглядывая прихожую и коридор.

— Да, — снимая обувь с помощью другой ноги, ответила она. — Ненавижу, когда мало пространства.

«Вспоминая её дом, это действительно имеет место быть.»

Зайдя внутрь и закрыв дверь, я разулся и прошёл по коридору вслед за Мияко, по итогу попав в основную комнату с панорамными окнами, диваном, двумя креслами и столик, стоящем посередине.

На самом же столике лежал ноутбук, который взяла Мияко, сев на диван и положив рядом с собой свой телефон.

Пристроив ноутбук у себя на коленях и откинувшись на спинку дивана, она взяла телефон в правую руку и начала перебрасывать информацию с него на ноутбук, и пока я шёл, чтобы присесть рядом с ней, она сказала:

— Всё, я закончила.

И когда я сел рядом, она протянула мне ноутбук, спросив:

— С телефона, я так понимаю, всё удалить?

— Да, — ответил я, просматривая только что загруженные папки.

Всего было две папки: «род Танэгасима» и «база данных граждан Японской Империи». И уже в каждой из этих папок было много подпапок, судя по всему расположенных сверху вниз по степени важности.

— Наверняка тут на самом деле не всё, что есть у нашего рода, но это — максимум, который я могла раздобыть за то количество времени, чтобы при этом не оставить следов, — пояснила Мияко и так очевидную вещь, глядя, как я просматриваю содержимое подпапок.

— Думаю, этого вполне хватит, — ответил я, не глядя на неё.

— И что мне делать пока что?

— Добиться того, чтобы меня приняли акудамы.

— Что? Хочешь прямо сейчас этим заняться?

— Чем раньше, тем лучше.

— И как же ты собираешься меня защитить, если я сейчас пойду к ним?

— Никак.

— Но...

— Но ты и не должна пока что говорить им о том, что я хочу к ним вступить. Я имею в виду, что ты должна сегодня показаться в их рядах, — уточнил я и отвлёкся от монитора ноутбука, посмотрев на Мияко. — Сама посуди: провал на миссии, пропажа на месяц, после ты неожиданно объявляешься и рассказываешь им придуманную нами историю, и причину, по которой ты пропадала месяц, не выходя на связь, и почти сразу, следом за этим, ты выходишь замуж. Тут как ни крути, даже к самому доверенному лицу возникнут вопросы и недоверие, а ты таковым, по твоим словам, не являешься от слова совсем.

— Ну да... На самом деле, я даже удивлена, что мне с той историей так поверили легко и совсем не стали докапываться.

— Она была продумана до мелочей, там попросту не до чего было докапываться.

— Да я скорей о том, что никто даже не пытался узнать, правду ли я тогда сказала, или нет. Просто начальство сказало, что всё хорошо, и все дружно забили.

— Да, это действительно странный момент, — согласился я. — Но даже если бы этого не произошло, всё всё равно было бы хорошо.

— Наверное... — и ненадолго задумавшись, продолжила диалог: — Так что, мне просто сегодня со всеми встретиться и поболтать?

— Да. Тебя наверняка будут расспрашивать обо всём произошедшем. Возможно, также кто-то даже начнёт задавать вопросы по нашей истории, но если ты её не забыла, то всё будет хорошо. Мне её, кстати, не напомнить случаем?

— Нет, я всё помню.

— Это радует, — и сделав небольшую паузу, спросил: — Так когда пойдёшь?

— Ночью, думаю, в час-два.

— Ясно.

— А ты когда закончишь с этим? — кивнула она на ноутбук.

— Думаю, примерно к вечеру.

— Хочешь сказать, что к вечеру успеешь закончить со всем этим складом информации? — недоверчиво спросила она, продолжая наблюдать, как я пролистываю информацию из папок, попутно открывая новые и закрывая старые.

— Такое вполне вероятно. И судя по всему, вечер будет довольно занятным... — и почувствовав интерес, исходящий от Мияко, задал вопрос: — Хочешь со мной?

Её ответ был очевиден, и поэтому уже этим вечером мы вместе стояли в одном из самых бедных районов Токио, прямо перед дверью квартиры, находящейся в старом двухэтажном здании.

— И что мы тут забыли? — задала вопрос Мияко с кислым лицом, осматривая загнивающую и будто давно забытую миром улицу.

— А ты как думаешь? — спросил я через плечо, поправив большую неудобно лежащую на плече сумку.

— Да без понятия. Не представляю, что можно делать в такой дыре.

— Дыре? Тут так-то живёт много людей.

— Алкаши, наркоманы, да и прочий сброд, успешно проёбывающий жизнь.

— Вот как. В таком случае, я точно не зря тебя взял с собой.

Она вопросительно приподняла брови, я же ничего не стал объяснять, вместо этого сделал шаг вперёд, к находящейся напротив меня двери.

Сделав этот шаг, я потянулся рукой к механическому звонку, расположенному справа от двери, и нажал на него, отчего за дверью раздался громкий и противный звук, а сам звонок чуть не упал вниз от моего нажатия, повиснув на проводах, стоило мне убрать палец,

И пока мы с Мияко наблюдали за этой картиной, по ту сторону двери раздались тяжёлые шаги, хорошо слышимые из-за деревянных полов.

С каждой секундой они приближались всё ближе и ближе, пока в один момент обладатель этих шагов не остановился рядом с дверью, а вслед за этим раздался щелчок проворачиваемого замка, а после ещё один, и ещё один.

И стоило прозвучать последнему щелчку, как дверь отворилась внутрь квартиры, показав лицо с рукой старого мужчины и металлическую цепочку, на максимальную длину которой и приоткрылась дверь.

— Чо надо? — хмуро и недружественно пробасил мужчина, осматривая нас с ног до головы.

— Макото Мацуда, верно? — формальности ради спросил я, хотя и так знал, что это он.

От такого прямого обращения он на секунду задумался.

— Я нихрена покупать и подписывать не буду, проваливайте на хрен! — повысил он голос, быстро попытавшись закрыть дверь.

Но этого я сделать ему не дал — я крепко ухватился рукой за дверь.

— Да вы в край ахренели! — он начал прикладывать больше усилий, но у него всё равно так и не получалось.

И когда он уже настроился всерьёз, я сказал:

— Мы ничего не продаём и не предлагаем никаких услуг. Это важный разговор. Прошу, выслушайте нас, Мацуда.

— Тогда чо вам надо, и кто вы нахрен такие?

— Мы по поводу вашей работы, суперинтендант Мацуда, — стоило ему это услышать, как он сразу же напрягся, но следующие, произнесённые мной слова его поразили ещё больше: — А также, по поводу вашей семьи: жены — Цубаки Мацуды, дочери — Рейко Мацуды и сына — Нобу Мацуд...

— Закройся! — завопил он, перебив меня, и спустя пару секунд вновь осмотрел нас и тихо сказал: — Заходите,.. — после чего снял с двери цепочку и открыл дверь, впуская нас внутрь и давая рассмотреть себя полностью.

На вид — мужчина лет пятидесяти с лишнем; ростом чуть выше меня, тёмные короткие волосы, тёмные карие уставшие и замутнённые глаза, кругловатое лицо с несколько опавшими щеками, выпирающий живот, множество морщин и синяки под глазами от недосыпа или проблем со здоровьем — а скорее всего, и того, и того.

Одет же он в белую майку, покрытую огромным количеством жёлтых пятен, напоминающих рвоту, и спортивные штаны, в которых есть несколько дырок.

Я пошёл вперёд и через несколько мгновений услышал, как Мияко пошла за мной следом, и как только мы перешли порог, дверь закрылась.

Мацуда, не сказав и слова, пошёл прямо по коридору, только под конец, не разворачиваясь, махнув нам рукой, чтобы мы шли за ним.

И когда я уже собирался пойти за ним, Мияко тихо спросила:

— Не хочешь хотя бы вкратце рассказать, что тут происходит, кто он и что следует от него ожидать?

Я повернулся к ней и ответил:

— Тебе стоит больше доверять своему мужу. Тем более, ты тут в роле наблюдателя, так что просто смотри и не вмешивайся, — и сказав это, я пошёл за Мацудой.

Так я через несколько секунд вышел на кухню, где за столом на одном из стульев сидел Мацуда.

Кухня без какого-то ремонта, вся мебель крайне старая — возможно, большинству вещей вовсе больше десяти лет, как, впрочем, и технике, и посуде со столовыми приборами.

На столе же лежит много тарелок с различной едой, но большая её часть на вид либо уже испорчена, либо это какие-то лёгкие продукты, по типу нарезанных овощей.

Помимо же этого на столе находиться всего лишь один заполненный наполовину стакан, наполовину пустая бутылка от виски и... револьвер.

— Садитесь, — недовольно пробурчал он, после чего взял стакан и, сделав несколько глотков к ряду, полностью осушил его.

Всего было три стула: на одном, находящемся справа, сидел Мацуда; второе — посередине; третье — с левой стороны.

Я прошёл к тому, что был на середине и, выдвинув стул, сел на него положив сумку рядом. Мияко чуть погодя села на последнее оставшееся свободное место.

— Снимите капюшоны, — сказал Мацуда, пополняя бокал виски.

«Да, мы всё это время мы были в капюшонах. Это вполне естественно, учитывая, что действуем мы инкогнито, чтобы не привлекать лишнего внимания, которое в свете последних событий нам привлечь легче, чем вздохнуть.»

Я выполнил его просьбу и медленно снял капюшон. Следом это сделала и Мияко.

— И что же величественным аристократам молодожёнам надо от меня? — спросил он с явной неприязнью.

«Естественно, он тоже знает, кто мы. Когда мы были в капюшонах он только догадывался, а теперь, когда мы их сняли, убедился в этом.»

— Я хочу нанять вас, — прямо сказал я.

Он усмехнулся, дёрнул головой и осушил стакан, после чего посмотрел мне в глаза и ответил:

— Плохая шутка. Ты ведь явно прошерстил всю информацию обо мне, а всё равно говоришь подобный бред?

— Это не шутка. Я действительно хочу нанять вас. И да, я знаю всю вашу историю, — и чтобы доказать это, я начал её пересказывать: — Родились в достаточно бедной семье, но при оба родителя вели вполне приличный образ жизни. Ещё с детства вы хорошо ладили с другими, как со взрослыми, так и со сверстниками-детьми. С поступлением в школу это качества только сильнее развилось: даже будучи из небогатой семьи вы часто были в центре внимания, со многими дружили, и многие к вам тянулись, — чем дальше я продолжал, тем больше он хмурился и сильнее сжимал кулаки. — Уже к средней школе в вас виделся очевидный лидер, именно поэтому на протяжении всей средней и старшей школы вы были старостой класса, и даже постоянная смена коллектива и друзей никак на вас не сказывалась — вы без проблем находили контакт с новыми личностями, даже если они были проблемными. На протяжении всей учёбы в школе вы всё это время занимались кэндо, где имели вполне хорошие успехи, и к концу школы имели третий дан. Помимо этого, на первом году обучения в средней школе у вас проявился EMF огненного атрибута, который вы начали активно тренировать и постигать, благодаря чему к концу старшей школы имели ранг «D». Но при всём этом к концу старшей школы вы так и не могли решить, с чем хотите связать свою жизнь. Но тут у вас случается случайная встреча с одним полицейским, который в этот момент преследовал преступника, которого вы в тот момент смогли довольно легко поймать. Именно этот момент и стал поворотным в вашей жизни. Этот полицейский на тот момент времени имел звание главного инспектора. Заинтересовавшись вами и изучив ваши способности он предложил вам пойти в полицию. Вам же и самим на тот момент времени показалось крайне интересным занятием ловить и обезвреживать преступников, как у вас это вышло в прошлый раз. Так, с помощью этого полицейского, вы прошли необходимые экзамены и стали одним из самых молодых и выдающихся полицейских. Через несколько лет вы смогли хорошо продвинуться по службе благодаря своим заслугам и талантам. К этому моменту вокруг вас так же, как и в школе, сформировался целый коллектив, в центре которого были именно вы. И именно в этот момент вы встретили свою будущую жену — Цубаки Мацуду, на тот момент времени являющейся обычной студенткой. Впрочем, вас это нисколько не волновало — вам понравилась Цубаки, Цубаки же понравились вы. Прошёл всего год и вы уже были женаты, а лично вы уже получили звание инспектора, что в обычных реалиях можно считать невероятным успехом для такого возраста. Так прошёл ещё один вполне счастливый год. И уже в начале следующего вы совершенно случайно выясняете, что, оказывается, ваши родители не всегда были бедными — ранее им принадлежала вполне крупная компания, от которой они почему-то самостоятельно отказались. Очевидно, что дело было нечистым. Не слушая родителей, которые настаивали почему-то на том, чтобы вы в это не лезли, вы начали расследовать это дело. И на всеобщее удивление, вам удалось выйти на след, а после и почти доказать, что ваши родители отдали фирму из-за шантажа одного из преступных кланов. Вот только, когда оставалось совсем немного, чтобы восстановить справедливость, пришёл приказ сверху, напрочь запрещающих продолжать работать над этим делом. Вы долго пытались узнать, кто, почему и зачем отдал такой приказ, но в итоге так и не узнали. Не желая оставлять это так, как есть, вы собрали команду самых доверенных людей и продолжили расследовать дело. И у вас по итогу получилось — вы нашли виновных членов верхушки клана и некоторых из них даже смогли арестовать с вескими доказательствами вины. Это был настоящий фурор. Ваш фурор. Но дело оставалось недоделанным, оставалось совсем немного. Но в этот момент с вами связываются и напрямую говорят, что если продолжите заниматься этим делом — пострадают ваши родственники. Вы же, веря в свой успех, продолжаете работать. И на следующий день вам присылают видео, как ваших родителей и вашего сына...

— Заткнись! — твёрдо процедил он, подобрав со стола револьвер, взведя курок и направив ствол прямо мне в центр лба. — Ещё одно слово и твои мозги разлетятся по стене! — и услышав треск молнии, повернул глаза направо, где в нескольких сантиметрах от его головы был фиолетовый электрический клинок, бьющий во все стороны молниями. — Ну давай, посмотрим сдохну ли я быстрее, чем успею нажать на курок, — с вызовом произнёс он, еле сдерживая гнев.

— Всё хорошо, — сказал я Мияко.

Она перевела взгляд с него на меня, потом снова на него и снова на меня. И только после моего кивка её клинок из молний распался на тысячи быстро исчезающих маленьких молний.

— Говоря «кто-то» ты ведь, сука, знаешь, кто именно это, как и я, верно?! — обратился ко мне Мацуда.

— Да. Этот приказ, а после и угрозу оставил один из домов.

— Верно, ебать его в сраку! Это сделал грёбанный дом! Те, кто идут по важности после императора; те, кто должны защищать свой народ и встать грудью, если понадобиться! А что по итогу? Вы, гниды, крышуете кланы! Кланы, которые постоянно творят беспорядки; кланы, члены которых безнаказанно насилует девушек; кланы, которые воруют, разбойничают, угрожают и, сука, даже отбирают жизни! А вы, ёбанные аристократы, крышуете их! — пистолет в его руке ходил ходуном от гнева, что он еле сдерживал. — Ну а что, удобно устроились: вроде и грабите, но ручки всегда чистенькие. Вы ведь так всегда поступаете, да? — обратился он к Мияко. — Похуй, как на самом деле, главное, чтобы на публике лицо и рученьки были чистенькие. И чтобы проблем в каком-нибудь случае не произошло, даже не боитесь идти на убийства, прямо как кланы. Как бандиты. Кем вы, впрочем-то, и являетесь. Просто сборище гандонов, живущих ради наживы и почёсывания своего тщеславия! Мерзость!..

— Мияко, ты достаточно услышала, — спокойно сказал я. — Теперь выйди.

— Никто, блять, никуда не!..

— Дайте ей выйти, — перебил я его. — С вами пришёл говорить я, и я остаюсь тут.

Он несколько мгновений не решался, но по итогу кивнул. Мияко ещё раз посмотрела на меня, и я в ответ кивнул. После этого она медленно встала со стула и вышла в коридор, а ещё через несколько мгновений — послышался звук закрывшийся двери.

— Почему ты сказал ей выйти? — спросил он и не думая, убирать от моего лица ствол револьвера.

— Потому что она услышала всё, что должна была услышать. Остальное она уже слышать не должна.

— Говорить загадками и творить всякую херню, видимо, в крови у аристократов. Да, новообращённый?

— Это делают не только аристократы, — и сделав небольшую паузу, пояснил: — Это природа людей. Не было бы аристократов, были бы другие власть имущие, которые бы делали тоже самое.

— Да что за бред!.. Говори, нахера пришёл ко мне?! И хотя бы попробуй подобрать хотя бы одну причину, почему я не должен всадить тебе пулю в лоб за всё сказанное тобой сейчас?!

— Я уже говорил, зачем пришёл — я хочу нанять вас, чтобы вы работали на меня.

— Не смешно! — процедил он, приставив ствол револьвера вплотную к моему лбу. — Если не хочешь говорить, зачем пришёл, то хоть попытайся что-то придумать, чтобы я не прикончил тебя сейчас, а то это будет самая тупая смерть аристократа за этот век так точно!

— Вам ведь не нравится этот мир, верно? И дело даже не в злых аристократах. А в принципе в том, как устроен этот мир. Вот к примеру возьмём вас и вашу службу: вам пятьдесят три года, вы закрыли за решётку несколько глав кланов, а до сих пор суперинтендант, живёте в однушке на краю города, ходите в рваных носках, пьете дешёвый алкоголь, едите столь же дешёвую еду — вы буквально выживаете, а не живёте в ожидании следующей зарплаты, которой опять хватит всего лишь на месячное выживание. А могло бы быть всё иначе — вам лишь стоило идти на уступки некоторым людям, например тем же главам клана, что наверняка предлагали вам огромные деньги, которых хватило бы вам, вашим детям и даже вашим внукам. Но нет — вы давали клятву, и вы верны ей, даже если придётся всю жизнь проживать в таком образе жизни. Вас даже бесстрашные главы кланов бояться и уважают, хотя никогда в жизни в этом не признаются. И стоило ли оно того? Можно ведь было прожить жизнь совершенно иначе. Правда, для этого нужно было бы стать, как те, кого вы призираете и ненавидите всей душой. И считайте вам этот шанс выпал, — говорил я, расстёгивая одной рукой сумку, из которой выглядывало огромное количество денег, — просто работайте на меня.

Выстрел.

Мне в правую руку, которой я и расстёгивал сумку.

— Если это всё — проваливай, пока я не прибил тебя...

Я взглянул на руку. Она пробита насквозь в районе кисти и при попытки двигать ей — не откликается.

— Хороший ответ. Он мне понравился, — подняв голову и посмотрев ему в глаза, сказал я. — Теперь я буду честен с вами: я ненавижу этот мир. Он невероятно дерьмовый. Добрые и честные люди в нём — лишь отбросы, которых сначала имеют, как хотят, а после выбрасывают. Сильные же, эгоистичные и нарцистичные люди, способные на всё, ради своих целей — имеют всё. Этот мир буквально построен для них. И мне это не нравится. Это люди — лишние. Если их не будет в этом мире — он станет в разы лучше. Вы так не думаете? — и не став дожидаться его ответа, я поднял правую руку, дыра в которой прямо на глазах понемногу, но вполне видимо для глаз, заживала, а кровь, до этого растёкшаяся по всей кисти, начала подниматься обратно в рану. — Я изменю этот мир. Я обещаю. Это произойдёт в независимости от того, будут ли у меня союзники, или нет. Но если будут союзники, — такие союзники, которые будут готовы умереть за меня, — тогда я смогу помочь куда большему количеству людей. К сожалению, вашим родителям и сыну уже не помочь. Но вот у вашей жены и дочери вполне есть шансы пожить в мире, в котором не будет того ужаса, с которым вам пришлось столкнуться. Ну так что, вы поможете мне с этим?

Он несколько секунд молча наблюдал, как рана в моей руке заживает, а кровь, до этого вытекающая из неё, затекает обратно в неё, и по итогу его ответом было:

— Да. Я помогу тебе...

Глава 5 — Странная встреча

— Ты в порядке? — чуть ли не кинулась на меня Мияко, стоило мне выйти из квартиры Мацуды.

— В полном, — спокойно ответил я, пока Мияко нервно осматривала меня. — Мы договорились.

— А это что тогда? — спросила она, приподняв мою правую руку, в которой красовалась постепенно заживающая от выстрела дыра.

— Небольшая жертва. Скоро заживёт, — ответил я. — Есть чем перемотать, чтобы заметно не было?

— Откуда? Или ты думаешь, что я постоянно ношу с собой бинты, чтобы прикрывать пулевые ранения? Уж извини, но я на подобное не рассчитываю как-то. Да и нахрена ты вообще начал провоцировать его?! — начала она заводиться, активно жестикулируя, выражая всю степень своего недовольства. — Тебе же нужен слуга, а не ещё один враг, желающий твоей смерти! И кстати о ней. Ты хоть осознаёшь, что он мог просто по пьяни случайно нажать на курок и вышибить тебе мозги?! И там уже тебе бы не помогла бы ни я, ни твоя способность!

— Не мог.

— В смысле? С чего бы?

«С атрибута крови, который я успел натренировать за эти дни настолько, что мне как раз этого бы хватило, чтобы остановить его палец и не дать ему нажать на курок,» — пронеслось у меня в голове, но ей же я ответил:

— С того, что не мог. Я же говорю: доверяй своему мужу.

Она на это нахмурилась и мило запыхтела, желая как-то возразить, но так ничего и придумав, она просто выдохнула, разжала кулаки и, отведя глаза, недовольно сказала:

— Ладно... — и посмотрев на капающую с руки кровь, произнесла: — Подожди где-нибудь тут, я сейчас схожу в аптеку.

— Хорошо, — согласился я, после чего она, накинув капюшон, направилась в ближайшую аптеку, которую наверняка найдёт с помощью телефона.

Я же, чтобы не стоять на столь видном и относительно людном месте, присмотрел укромный, тёмный поворот, в который сразу же и направился, спокойно обдумывая подробный план дальнейших действий.

И когда я уже подходил к нему, из него начали доноситься звуки неторопливой ходьбы, которые становились с каждым шагом всё ближе и ближе.

В голове сразу же возникло множество мыслей об возможной, надвигающейся опасности, а как следствие — за ними появлялось ещё столько же возможных вариантов противодействия, начинающиеся банальным побегом и заканчивающиеся моей атакой.

Но вот, проходит ещё одно мгновение и из-за угла выходит фигура. Из-за отсутствия же света видно лишь силуэт этого человека, рост которого совсем небольшой — метр шестьдесят от силы.

В правой же руке у него трость, которая при каждом соприкосновении с асфальтом издавал громкий звук, расходящийся по тихому и безлюдному переулку.

«Просто старик?» — пронеслась у меня мысль, пока я немного расслабился, отошёл в сторону — ближе к стене, и убрал правую руку за спину, при этом всё ещё будучинаготове к худшему развитию событий.

Старик же уверенно продвигался вперёд по переулку, то ли не замечая меня, то ли просто не обращая внимания. Я же, тем временем, начал понемногу рассматривать его: сморщенная кожа, еле приоткрытые глаза, сильно сгорбленный, седые волосы, уложенные назад, и простая, явно совсем не богатая одежда.

И пока он проходил мимо, а я активно рассматривал его, он неожиданно остановился прямо напротив меня и повернулся ко мне.

Я моментально напрягся.

— Не поможешь старику? — спросил он хрипящим, старческим и немощным голосом, протягивая в мою сторону левую руку, в которой было два заполненных чем-то до краёв пакета.

— Помочь? — насторожено переспросил я, в очередной раз осматривая его с головы до ног.

— Да, — едва кивнул он в силу своих возможностей. — Я совсем старый стал, мне самому-то трудно ходить, так ещё и пакеты... Так, глядишь, и вовсе до дома не дойду... — и проговорив это, слабо улыбнулся и настойчиво протянул пакеты ещё ближе ко мне. — Ты ведь поможешь немощному старику донести его пакеты до дома?

Я несколько растерялся, обдумывая всевозможные риски и подвохи, которые могут стоять за этой просьбой, но взглянув уже, наверное, в сотый раз на этого старика, я произнёс:

— Хорошо.

— Вот и спасибо, — подошёл он ещё ближе, протягивая пакеты. — Я знал, что ты не откажешь.

Я на это не стал ничего отвечать, перехватывая в это время левой рукой пакеты.

— Если у тебя так сильно болит правая рука, то давай я обратно возьму один, — легко произнёс он, а я из-за этих слов чуть рефлекторно не отпрыгнул назад, под конец решив не реагировать.

— Отку?..

— Ты её прячешь с момента, как увидел меня, — перебил он меня, дав ответ на мой ещё не заданный вопрос.

«Он мало того, что заметил меня в такой темноте, с такого расстояния и в таком-то возрасте, так ещё и увидел, что я прячу за спиной правую руку? Интересно, подобное вообще возможно в рамках обычного человека? Вряд ли. И что же мне делать? Агрессию он совершенно не выражает, и даже если бы она была, а он её скрывал — я бы всё равно это смог заметить. А раз агрессии в нём никакой нет, то и вряд ли он враг и хочет мне навредить. Но сама сложившаяся ситуация заставляет искать в этом всём какой-то подвох. Но при этом, сколько бы я его не искал, найти его я так и не могу.»

— Ясно, — спокойно произнёс я, не отводя от него глаз и так же пряча правую руку за спиной. — Не стоит, я и с одной рукой управлюсь.

— Ну да, ты молод, не то что я, — всё с той же лёгкой, старческой улыбкой и едва открытыми глазами, проговорил он. — Да и подкачен ты хорошо.

«Даже не знаю, стоит ли удивляться тому, что он это заметил под всей одетой на мне одежде, или после прошлых его слов это норма.»

— Куда вам? — проигнорировав его слова, спросил я, желая побыстрее закончить с этим.

— Да вон туда, — показал он пальцем прямо, — там метров сто и арка, а следом ещё метров сто и мой дом.

«Он не лжёт. Прежде, чем ехать сюда, я посмотрел карту и полностью запомнил все дороги, тропинки, дома, поворота и арки. Если же он говорит правду, то я даже знаю, о каком именно доме он говорит.»

— Хорошо. Тогда пойдёмте?

— Да, конечно-конечно... — проговорил он и пошёл вперёд меня, что мне сильно помогло скрыть всё ещё сильно кровоточащую руку.

Так мы не прошли и минуты, как он снова заговорил:

— А говорят, молодёжь совсем плохая пошла. Ты вон согласился помочь какому-то старику за просто так.

«Тебе просто повезло. Огромная вероятность того, что кто-то на моём месте просто отнял бы у тебя эти продукты и убежал. А может, в добавок ещё избили бы, или в худшем случае вовсе убили,» — пронеслось у меня в голове, но на деле же в ответ я сказал:

— Думаю, вам не стоит выходить из дома так поздно, тем более одному.

— Ну а как иначе-то? В магазине только в это время скидки есть.

«Потому что под конец дня пытаются продать тот товар, который уже давно лежит и его срок годности вот-вот закончиться.»

— Ну а компанию мне составить просто некому, — договорил он.

— Совсем?

— Ага. Вот так я и остался к концу жизни совсем один. А в молодости был совсем как ты — сильный, умный, способный и целеустремлённый. Да и к тому же, чего скрывать, популярностью пользовался хорошей у девушек, — с нотками радости произнёс он. — Вот только не ценил я это всё. Всё гнался за целью, которая казалась бы всё время была у меня на ладони и нужно было сделать лишь шаг, чтобы достичь её. Так я и заметить не успел, как стал стариком, у которого никого, кроме него самого и нет.

«Даже интересно стало, что за цель такая у него могла быть, что он провёл в её преследовании всю жизнь, притом, что, по его словам, она была у него на ладони и нужно было сделать лишь шаг к ней?»

— Ясно.

Он усмехнулся.

— За тобой, поди, тоже девушки бегают только так?

— С чего вы так решили?

— Ну ты, как минимум, добрый и сильный.

— Потому что помогаю вам донести пакеты?

— Да что там пакеты, это так... мелочь, — отмахнулся он левой рукой. — Я вообще, в целом говорю.

«Думает, что если дожил до такого возраста, то опытный и умеет читать людей?»

— Вы явно ошиблись в своих выводах. Добрым меня точно не назвать, — произнёс я, а в голове сами по себе начали всплывать самые тёмные, корыстные и злые поступки, что я успел совершить за столь короткое время, проведённое в этом мире.

— Ну... может и так, а может и нет, — пожал он плечами, первым заходя в арку домов, о которой мы ранее говорили.

Следом за ним зашёл и я, внимательно прислушиваясь к другому выходу арки, чтобы в случае чего услышать возможную, таящуюся там опасность.

— Так что, хочешь сказать, что с девушками у тебя не складывается?

Только услышав этот вопрос я хотел сказать «нет», но в этот момент в голове возник образ Мияко — как мы с ней только познакомились, как она надменно вела себя в начале, как произошёл наш первый поцелуй, как дело дошло до постели, а потом и как у нас прошла свадебная церемония на глазах у сотни людей; и чуть следом за этим возник и более блеклый образ Нанако — наша первая с ней встреча, обернувшаяся для меня полной неожиданностью и поцелуем, наша недавняя прогулка, закончившаяся в постели и наш с ней ночной разговор.

— Смотря, как посмотреть.

Старик снова усмехнулся.

— О чём я и говорил. Ну а самое главное — тебе самому-то кто-то из них нравится?

— Извините, но это уже вас не касается.

— Ха, ну да, пожалуй ты прав. Я просто немощный старик, которому не долго осталось.

Следующее же минуты мы прошли в тишине, пока не дошли до его квартире в доме, о котором он и говорил.

— Спасибо тебе, — поблагодарил он, уважительно кивнув, после того, как я поставил пакеты в его старую и неприбранную прихожу.

Я в ответ легко кивнул и развернулся, направившись назад.

— Знаешь, я дам тебе совет, — неожиданно начал он, из-за чего заставил меня остановиться и повернуться к нему, — Ты, конечно, наверняка сочтёшь его глупым, бесполезным и совершенно неподходящем тебе, отчего никогда им не воспользуешься, но всё же я знаю, что я обязан это сказать, а ты обязан это выслушать.

«Обязан? Интересно, ввиду чего это он обязан это говорить, а тем более — я — выслушивать его? Впрочем, причин не выслушивать его у меня никаких нет.»

— Не иди по пути старика. Этому миру и так хватает тех, кто остаётся без всего, гонясь за целью.

— Это всё? — даже несколько удивился я, ожидая услышать нечто более длительное.

— Да. Это всё, что я обязан был сказать. А теперь иди, тебя уже ждёт твоя супруга, — и сказав это, он закрыл дверь, оставив меня догадываться, откуда он знает о Мияко.

В этот момент на телефон пришло сообщение, издав характерный звук уведомления. Я достал телефон и прочитал сообщение — оно было от Мияко и там было написано: «Ты где?»

Решив, что я обязан узнать, что за всем этим стоит, я убрал телефон в карман и сразу же добрался до двери, дёрнув за ручку и открыв дверь.

Но внутри было пусто.

Лишь та же старая и неприбранная прихожая, в которую будто бы уже несколько лет не ступала нога человека. Ни старика, ни пакетов внутри не было.

Не долго думая, я вошёл, нащупал выключать и включил свет, после чего, внимательное прислушиваясь к каждому звуку, начал проходить внутрь, будучи готовым к худшему развитию событий.

Но по итогу... всё пусто.

Вся квартира была пуста. И оказывается, вся квартира квартира выглядела так, словно в ней не жили несколько лет, а не только прихожая.

При этом все окна так же были закрыты, как и другие самые очевидные пути, через которые этот старик мог покинуть эту квартиру.

За это время пришло ещё несколько сообщений от Мияко, в которых она крайне сильно хотела узнать, где я и куда делся.

Я мог бы скинуть ей свою геопозицию, а после всё рассказать, и мы бы уже вместе исследовали эту квартиру, но я решил так не делать — отчасти потому, что я не хочу подвергать Мияко потенциальному риску, а отчасти потому, что я не уверен в том, что тут можно будет что-то сделать или найти.

Так и размышляя, я выключил свет и вышел из квартиры, перед этим тщательно протерев рукавом выключатель и ручку двери, после чего закрыл дверь.

Через некоторое время я встретился с Мияко, которая держала в руках только что купленный бинт. Она сразу же начала задавать прямые вопросы, но я не стал ей ничего рассказывать.

Ей это не слишком-то понравилась, но по итогу она смерилась, и мы направились домой.

И уже дома, по полученным от Мияко данным, я начал проверять этот дом, в котором и находилась та квартира.

И оказалось, что прошлый владелец этой квартиры умер ещё четыре года назад, а те, кто её унаследовали, уже давно переехали в другой город.

Глава 6

Вернувшись вместе с Акирой в квартиру Мияко наблюдала, как Акира сразу же сел за ноутбук, что-то начав проверять.

Для неё, успевшей неплохо узнать Акиру, его повадки и поведение, было очевидно, что за то время, пока она ходила в аптеку, покупала бинт и возвращалась, с ним что-то произошло.

Причём это «что-то» — то, что Акира не предвидел.

Казалось бы это вполне естественно. Человек не может предвидеть всё.

Но это если говорить о обычном человеке, кем Мияко не считала Акиру. Уж кто-то, но он всегда всё знает.

По крайней мере, так считала Мияко.

Мияко за всё время знакомства с Акирой несколько раз обдумывала то, что на деле Акира владеет не только регенерацией и невосприимчивостью к боли, но ещё и предвиденьем.

Ну или чем-то подобным.

Ведь иначе объяснить, как Акира каждый раз знает всё грядущее на несколько шагов вперёд, просто невозможно.

Разве что невероятным интеллектом.

И хоть Мияко не раз убеждалась в исключительном интеллекте Акиры и его способностях применять его на практики, но всё равно это не то.

Обычный человек просто не способен на то, на что на самом деле способен Акира, а значит за этим наверняка что-то стоит.

Именно так и думала Мияко.

Возможно, подобное мышление и поиски оправдания способностей Акиры были простой защитной механикой психикой, ведь ранее, совсем недавно, Мияко была гением.

Гением же просто так не назовут.

Гений — это исключительный человек. Один из миллионов. А может и из большего количества.

И Мияко по праву заслужила возможность называться так. Поэтому сама, зачастую, любила говорить о себе, называя себя гением.

Но сейчас она так не делает. Причём, уже достаточно давно.

И дело именно в Акире.

На его фоне она, гений, лишь... заурядный человек.

Явно лучше, чем другие, но всё равно в сравнении с Акирой просто блеклый фон.

Так что нет ничего удивительно в том, что Мияко подсознательно пытается найти и уцепиться хоть за какое-то оправдание способностей Акиры.

Но дело в том, что сегодня, буквально меньше часа назад, Мияко увидела Акиру растерянным.

Понятное дело, что его лицо и тело это никак не выражало — всё это было, как и всегда, словно как у робота, на которого ничто и никак не может воздействовать, заставляя выдать эмоции.

Да и сама Мияко, если на то пошло, не настолько хороша в считке эмоций.

Её способностей хватит, чтобы понять, что чувствует обычный человек или сверстники аристократы, а вот уже взрослые аристократы, привыкшие всю жизнь скрывать эмоции за маской, для неё хорошая преграда, которую она крайне редко может преодолеть.

Не то, что Акира...

Но суть не в этом.

А в том, что на деле Мияко это и не надо.

У неё с рождения есть одна особенность, сильно отличающая её от других, обычных людей.

Она чувствовала и могла немного управлять эмоциями людей.

Об этом она никому и никогда не рассказывала. Даже родителям. Она знала, что может последовать после подобного признания, поэтому всю жизнь хранила это в тайне.

И практиковалась.

Стоит отметить, что Мияко и самой нравиться выводить людей на эмоции, ведь, как правило, становиться крайне весело и вечная заноза в заднице под названием скука хотя бы на время, но исчезает из её жизни.

А вкупе с тем, что ей хотелось тренировать и развивать свою способность, пользовалась она ей с самого детства крайне часто. А после, в один момент, и вовсе не заметила, как использовала свою способность который день к ряду.

В общем, практики ей не занимать.

Вот только способность в один момент совсем перестала развиваться — произошло это примерно в семь лет.

Мияко в тот момент долго и упорно пыталась преодолеть повисший перед ней барьер, но спустя год активных попыток она это дело полностью забросила, решив, что тот предел, к которому она сейчас подошла, — максимум её способности.

Этому она, кстати, не сильно-то и расстроилась.

Она ведь уже и в том возрасте получила статус гения, а гении и без сильных способностей всё равно гении.

Да и для целей Мияко уровня её способности почти всегда хватало с головой.

И вновь так было, пока она не встретила Акиру.

Ещё с момента, когда она вошла в класс, она заметила, что эмоции, как и обычно, шли ото всех.

Вот только было одно исключение — им и был Акира — парень, от которого совсем ничем не веяло: ни страхом, который естественен для простолюдинов, попавших в старшую школу Никото; ни предвкушение, которое естественно для школьников, только ступивших в старшую школу и ждущих огромных перемен в своей жизни и той самой «розовой поры».

И ничего другого. Совсем.

Словно белый лист.

А для Мияко, которая чувствует эмоции и примерное местонахождение их владельца, он скорее был ничем. То есть, если Мияко закрыть глаза, она, чувствуя эмоции, сможет сказать, кто где находиться, то вот с Акирой это не так.

Она его совсем не видела.

Он для неё полная невидимка.

Отчасти, тогда этот фактор тоже сыграл огромную роль в дальнейших, уже произошедших событиях.

Но суть тут немного в другом — в том, что Акира почти всегда для неё невидимка.

Лишь в крайне редких случаях она начала его «видеть», и как правило, это когда они сближаются в постели и там уже, видимо, в дело идут природные инстинкты, благодаря которым Акира и начинает испытывать какие-то эмоции, которые и ощущает Мияко.

Она лишь жалеет, что обычно в такие моменты она сама придаётся ярким эмоция и огромному, наступающему водопадом наслаждению, отчего не может полноценно «осмотреть» в отдельности каждую выпускаемую Акирой эмоцию.

Впрочем, жалеет она об этом совсем чуть-чуть. Ведь было бы куда хуже, если бы во время всего это действа ей было бы настолько скучно, что она стала бы капаться в чьих-то испускаемых эмоциях.

Примерно так и обстоят обычно дела с эмоциями Акиры.

Но это лишь обычно.

Сегодня, когда тот мужчина наставил ему в лицо ствол револьвер и взвёл курок, держа палец на спусковом курке, будучи готовым выстрелить и убить его, Акира никак не реагировал.

И это он не притворялся. Он действительно ничего не испытывал, словно наверняка знал, что ничего с ним произойти не может, хотя он буквально был на волоске от смерти.

Это одновременно успокаивало и настораживало Мияко.

И пускай всё закончилось хорошо, но в итоге она всё равно сорвалась и чуть ли не начала отчитывать Акиру, который всё так же был совершенно ничего не испытывал, притом, что у него была прострелена правая рука и из неё активно выливалась кровь.

Ощущая это, Мияко довольно быстро успокоилась и решила сходить за бинтом в ближайшую аптеку, месторасположение которой чуть позже нашла с помощью телефона.

Но она и представить не могла, что после всего произошедшего, буквально на пятнадцать минут расставаясь с Акирой, она встретит его, уже испытывающего растерянность и удивление.

И всё это усугубилось, когда на все её вопросы Акира никаких нормальных вопросов не давал, не собираясь рассказывать о том, что же всё-таки смогло пробить его на пускай и небольшой, но поток столь чуждых для него эмоций.

Так им и пришлось добираться до дома — Акире ощущая непривычные ему эмоции, а Мияко ощущая исходящие от Акиры эмоции, причину излучения которых она не знала и даже не могла предположить нечто реалистичное и адекватное.

И даже когда они прибыли домой и Акира сел за ноутбук, Мияко вновь попыталась выведать произошедшее в её отсутствие. Дело по итогу дошло даже до оральных ласк, в которых, как считала Мияко по реакции Акиры, она была хороша.

Но в итоге... ничего.

Акира так и не раскололся.

Поняв же, что она от него никакой информации не получит, она направилась отдыхать в комнату, хмуро напомнив ему, что лучше бы ему сегодня найти домик, в который они завтра заедут, а то иначе ближайшая половая активность от Мияко будет ой, как не скоро и, возможно, как она выразилась: «Ему даже придётся перейти полностью на ручное управление».

Следующие несколько часов, вплоть до наступления половины второго ночи, Мияко лежала на кровати, то листая соцсети в телефоне, то смотря сериал на телевизоре, всего лишь два раза прервавшись на покушать.

Когда же наступила половина второго, она вышла из комнаты и посмотрела на всё так же сидящего за ноутбуком и сконцентрированного на работе Акиру.

— Я пошла, — произнесла Мияко в ожидании каких-то напутствующих слов, а возможно — совета, или советов.

Но в ответ же она получила...

— Хорошо, — сухо произнёс Акира, даже на секунду не отрывая глаза от ноутбука.

И хоть Мияко надеялась на другие слова, но на самом деле понимала, что в итоге будет что-то подобное — слишком уж хорошо она понимает Акиру. На фоне других, естественно.

Но если говорить в общем плане, то даже для неё он всё равно оставался закрытой книгой.

Хотя, вернее будет сказать, приоткрытой книгой, ведь она видела в нём и понимала то, что хотел показать сам Акира. Но при это она чувствовала, что тут точно есть двойное дно, а может — и вовсе тройное.

Это её сильно напрягало.

И хоть она и начала к этому понемногу привыкать, но бесконечные вопросы о том, — что же произошло с Акирой до их встречи? — никак не выходит из её головы.

А в том, что с ним что-то произошло — она уверена на все сто.

За всё время их знакомства она не раз видела полную характеристику Акиры, в которой было всё — от его рождения и дальних родственник, до момента поступления в старшую школу Никото.

И тот человек, кем был Акира раньше, и кто он сейчас — это два словно два разных человека. Совершенно.

В прошлом Акире и нынешнем Акире нет никаких совпадений, кроме тела — это Мияко может заявить с полной уверенностью.

Но вот что за этим стоит она сказать не может: слишком уж много вариантов, различной степени фанатичности, приходит ей в голову. И не один из них никак не доказать.

Да и если уж на то пошло, то и доказывать их смысла нет никакого, ведь никакой с этого выгоды она не получит, и даже скорее наоборот — оно больше навредит, ведь пошёл второй день, как Мияко стало его женой.

Теперь она и он — это одно целое. Ну почти.

Но это «почти» совсем незаметное и роли какой-либо едва ли играет.

В большинстве же своём она и он — едины.

Стоит ошибиться одному, как второй сразу же почувствует отдачу на себе. Поэтому будучи супругами в Японской Империи крайне важно помогать и заботиться о друг друге, ведь это напрямую отразиться и на тебе.

И «заднюю» тут никак не дашь, потому что расторгнуть брак для аристократов никак нельзя.

И осознавая это, рода стараются учесть всевозможные факторы, и только после этого выдавать своего наследника в супруги, чтобы минимизировать всевозможные худшие варианты развития событий.

Но это всё не про этот случай.

Интерес, вызванный поступками и способностями Акиры, а также нежелание выдавать какому-то роду гения заставило род Мори принять довольно быстрое решение, рассчитывая и надеясь, что по итогу всё само собой сложиться хорошо и род Мори будет в выигрыше от такого исхода.

Но о том, было ли это правильным решение, или же нет — они узнают совсем скоро.

А пока что, Мияко спокойно оделась в свою броню Икара, которую ещё давно украла со склада своего рода, скрыла её за обычной, повседневной одеждой так, чтобы было не заметно, и уже выходила, готовясь идти на встречу со своими соратниками и сородичами, хотя ни первыми, ни вторыми лично она их и не считала.

Как она и ожидала, Акира даже не стал её провожать, а просто так и сидел за ноутбуком, продолжая что-то печатать и водить пальцем по тачпаду, ни на секунду не отвлекаясь от этого.

Ей же оставалось лишь устало выдохнуть, в очередной раз задаваясь про себя вопросом, как он одновременно может быть таким умным и при этом совершенно не понимать, что от него хочет уже его жена.

В голове у неё, конечно, не раз возникала мысль, что он может всё на самом деле понимать и специально строить из себя дурочка, но Мияко старательно каждый раз засовывала эту мысль в самую глубь своего сознания, надеясь, что это лишь неправильное предположение.

Натянув посильнее капюшон, Мияко вышла из столь нелюбимой ей квартиры и закрыв за собой дверь, направилась к лифту, по которому спокойно спустилась на нижний этаж. А уже через некоторое время покинула здание, выйдя на улицу и направившись в нужном направлении, стараясь не встречаться с другими прохожими.

Примерно через час она завернула с освященной фонарями улицы в тёмный, безлюдный переулок, в которых обычно любят сидеть не самые приятные личности, желающие по быстрому раздобыть денег, ну или в крайнем случае, если у их жертвы их не будет — хотя бы развлечься.

И этот раз был не исключением.

Два парня сидели на корточках, ещё один парень стоял рядом и обнимал, положив руки на плечи, двух девушек.

И при всей стоящей в этом переулке темноте, Мияко отлично могла рассмотреть каждого из них, и даже их лица, с самыми мелкими деталями, и всё это благодаря встроенному в броню Икара ПНВ.

Сделав всего один благодаря броне звонкий, увесистый и громкий шаг вперёд, она смогла обратить внимание всех пятерых на себя.

— О-о-о... — чуть ли не пропел парень, что обнимал девушек, отпуская тех из своих объятий и показушно разминая руки. — А вот и денюжки подъехали!

Девушки с этого рассмеялись, а парни лишь ухмыльнулись, начав подниматься с корточек.

Но стоило первому парню сделать несколько шагов в сторону Мияко, как она произнесла:

— Съебались.

Все на секунду остановились. Но стоило этой секунде пройти, как все снова принялись за своё — первый парень продолжил подходить к Мияко, теперь ещё более самоуверенно улыбаясь, два других парня же только начали идти к своему другу, но их лёгкая ухмылка так же переросла в полноценную улыбку, а девушки стояли на месте и уже во всю хихикали предвещая дальнейшее, как они думали, развитие событий.

— О, так вы — мудмуазель, а я думал...

— Мадмуазель, — перебила его Мияко, поправив. — И я — не она.

— Чо?.. — не понял он.

От того, что этот парень использует слова, значение которых даже не знает, у Мияко по телу пробежались небольшие фиолетовые молнии, вызванные раздражённостью.

— Чо это было? — оглядываясь по сторонам спросил этот парень, услышав треск молний, но из-за надетой на Мияко одежды не увидев сами молнии.

— Да забей, братан, — сказал второй парень, подойдя к своему другу. — Давай уже раскошеливайся, — обратился он к Мияко, — тут, знаешь ли, проход платный.

— Ага, тут нехило так можно сократить дорожку, — поддакнул ему третий парень.

Так они и стояли смотря на Мияко, которая в этот момент из последних сил сдерживалась, чтобы не отпинать всех троих, и в последствии не ввязаться в проблемы.

— Э-э! Ты чего там молчишь?! — спросив, повысив голос, первый парень сделал несколько шагов к Мияко, после чего одним движением содрал с неё капюшон. — Какого?!

Все пятеро обычных подростков узрели ранее видимый только по интернету шлем от крайне известной в военном деле брони Икара.

— Съебали, — повторила Мияко, приподняв голову и посмотрев через шлем в расширенные от страха и удивления парня.

И это подействовало.

Стоящие позади первого парня друзья сразу же развернулись и спешно, чуть ли не перейдя сразу на бег, начали уходить, как и девушки, что заметив, что дело зашло куда-то не туда, быстро решили ретироваться.

А вот первый же парень не успел — стоило ему попытаться развернуться и побежать, как его правую руку, которой он до этого снял с Мияко капюшон, схватили.

Парень попытался вырваться, но на это захват только усилился до такого уровня, что парень даже вскрикнул и чуть не упал на колени.

Мияко дёрнула за руку парня и тем самым развернула его испуганное, будто увидевшее саму смерть лицо к себе.

— Расскажете кому-то, что видели меня, и я обещаю: я найду вас и ваших родных, а после посажу в клетку, лишу еды на месяц, а после буду заживо сдирать с дорогих вам людей кожу и скармливать её вам, пока они не сдохнут, а после проделаю то же самое и с вами. Понял?

— Да!.. — пытаясь вырваться, провопил он. — Да-да!..

И только после этого хватка Мияко разжалась и парень упал на ноги, но буквально за секунду кое-как поднялся и, поскуливая от боли, убежал за своими друзьями, держась за ноющую от дичайшей боли руку.

— Даже полегчало... — произнесла Мияко, накидывая на себя капюшон, стоило им всем исчезнуть с виду.

После этого она осмотрелась по сторонам и никого не увидев, подошла к самой обычной на вид стене переулка и приложила к ней свою руку.

И уже в следующую секунду в стене начал вырисовываться чёрный прямоугольник, напоминающий по размерам дверь.

Глава 7 — Первая искра конфликта — Третье августа

— Как всё прошло? — спросил я, оторвав глаза от ноутбука и посмотрев на только что вернувшуюся домой, ещё стоящую в полной броне Икара и верхней одежде Мияко.

Она протянула правую руку к своему лицу и пальцами зажала две кнопки на шлеме, расположенные на висках. Пару секунд по её голове пробегают маленькие чёрные частицы шлема, сходясь у лица и постепенно превращая шлем в небольшую маску, которую Мияко взяла в правую руку, пока легонько мотала головой, развеивая волосы.

— Как ты и говорил: недоверие ко мне выросло, и что хуже — они даже вновь подняли тему рассказанной мной истории. Но на удивление, и в этот раз кто-то сверху вступился за меня и приказал, перестать меня расспрашивать или питать ко мне недоверие.

— Вот как. Тогда, получается, всё прошло вполне хорошо. Это радует, — сказал я и вновь опустил глаза, глядя в монитор ноутбука.

— Хочешь сказать, что рассчитывал, что за меня впряжётся кто-то сверху? — положив руку на пояс, спросила она.

— Лишь предполагал.

— Потому что мне и в прошлый раз помогли?

— Именно. Слишком уж маловероятно, что какой-то вышестоящий акудама поможет тебе просто так. Но это произошло. Почему?

— Потому что он хочет этим чего-то добиться... — дошло до неё.

— Именно. А раз ничего не произошло с прошлого раза, то?.. — замолчал я и посмотрел на неё.

— То он, скорее всего, снова мне поможет, потому что не достиг своей цели.

— Верно. Поэтому я и предполагал, что тебе помогут и в этот раз.

— Ясно. И кстати, учитывая, что ты ничего не любишь разъяснять и даже работая в паре, скрываешь от меня что-то, то... какова вероятность, что ты, перед тем, как отправить меня к акудамам, встроил жучок мне в броню?

— Высокая. Но я этого не делал.

Она не поверила.

— Он у тебя не в броне, а в телефоне. Притом, он там уже довольно давно, — сознался я, понимая, что она в любом случае теперь всё проверит.

— Сталкер... — с наигранным отвращением произнесла она.

Я на никак реагировать не стал, продолжив работать.

Мияко, поняв, что я не собираюсь играться, устало вздохнула и, осмотрев меня, спросила:

— Кстати, неужели всё то время, что меня не было, ты работал?

Я кивнул.

— Прошло так-то уже два часа, а ты и до этого сидел где-то четыре, а то и пять часов. Неужели хочешь за раз всю базу данных просмотреть? Это же явный перебор даже для те...

— Я уже закончил с этим.

— Что?..

— Говорю: я уже закончил. Я отсортировал информацию по принципу самой необходимой в данный момент, а после просмотрел всё это и запомнил. Остальное же изучать особого смысла в данный момент нет, но я это всё равно сделаю, как время будет.

— Хочешь сказать, что... э-эм... так что именно ты изучил-то?

— Всю информацию по роду Танэгасима, вплоть до того, что ещё смог дополнительно накопать в интернете, даже если это на уровне слухов и домыслов; а также данные всех возможных моих будущих слуг, — и понимая, что этого ей будет мало, я продолжил объяснять: — Если же тебе интересно, то предполагаемых слуг я искал по их роду деятельности отдавая предпочтения бывшим военным, полицейским, наёмникам и членам кланов. Ну, ещё есть несколько кандидатов, что несколько раз занимались криминалом, или как-либо были связанны и замечены с применением оружия или EMF-а. А ещё есть буквально парочка другая, что просто имеет потенциал в EMF-е, но что на них, что на околокриминальных личностей я ставку совсем не делаю. Просто если подойдут, то будет хорошо, если нет — значит, нет.

Мияко смотрела на меня растерянными глазами и ничего не говорила, видимо пытаясь про себя что-то осмыслить.

— И что, ты думаешь они пойдут за тобой? С тем полицейским ты был на волоске от смерти, не говоря уже о союзе.

— Но по итогу же всё получилось, разве не это главное? — задал я риторический вопрос, после чего подождал секунду и продолжил: — И нет, разумеется, я не думаю, что все они присоединяться ко мне. Даже половина вряд ли наберётся — слишком уж они все разношёрстные лица. Объединить хотя бы половину общей целью, к которой они захотят пойти вместе, будет крайне трудно. Да и если уж на то пошло, то и половина будет для меня перебором на данный момент. Я не смогу их всех обеспечить экипировкой, едой, кровом и оплатой.

— Ты что, в серьёз собираешься создать целую армию?

— Можно и так сказать, — и сказав это, я заметил кое-что на экране ноутбука, что ожидал увидеть чуть раньше. — Кстати, надень обратно броню.

— Что?.. — не поняла Мияко. — Зачем?

— Затем, что у нас гости, — и сделав небольшую паузу, поставив ноутбук на стол и повернув его к Мияко, разъяснил: — Тошиэко сделал свой ход.

Мияко сразу же подошла и наклонилась к столу, начав вглядываться в экран монитора. Я же в это время достал телефон и написал одно короткое сообщение, после чего отправил его, но телефон оставил в руке, ожидая ответного сообщения.

На экране же ноутбука сейчас были воспроизведены записи, идущие в режиме реального времени, с камер, установленных на стоянке.

— Три парня выходят из машины, ты о них говоришь? С чего ты решил, что они по нашу душу? Вроде, выглядят совершенно обычными. И как ты вообще получил тут доступ к камерам?

— Взломал их сервер, — ответил я и сразу объяснил главное: — Машина и её номер. Обе эти вещи зарегистрированы на одного из присутствующий в этой группе. И этот человек — слуга рода Танэгасима, как и двое других.

У Мияко после моих слов явно появилось несколько вопросов, но она сдержалась и перешла к сути:

— Что будем делать? Уходим? Их всего трое, а в здании шесть лифтов и четыре лестницы, и плюс к этому у тебя есть доступ к камерам, так что мы можем спокойно сбежать.

— Мы не будем этого делать.

— И что же мы будем делать? Эти трое если не вооружены, то наверняка сами по себе — то ещё оружие.

— Верно. Каждый из этих троих обладает EMF-ом. Двое имеют ранг «С», а третий — ранг «B».

— Он мог и посильнее кого послать... — задумалась она, — или это проверочный?

— Наверняка. Если смотреть с его стороны, то мы ничего не рассказали главе рода и заехали в относительно безопасное место. Иначе говоря, мы беззащитны. Поэтому отряду из двух C-ранговых и одного B-рангово должно быть более чем достаточно, если это не ловушка. А если ловушка, то посылать большее количество бойцов может ничего не дать, кроме лишения этих фигур.

— Логично, — кивнула она согласно. — Но для нас это ничего не меняет-то. Мы ведь действительно беззащитны почти. Конечно, у нас обоих есть броня Икара и я сама «C» ранговая, но этого же мало. Или тут действительно есть какая-то ловушка? И вообще, было бы не плохо, если бы ты выдавал информацию не дозированно, а сразу полностью, а то они уже в лифт заходят, — кивнула она на монитор ноутбука.

И в этот момент мне, наконец-то, пришла ответное сообщение на телефон, которое я и ждал.

— Хорошо, тогда слушай, что нужно делать... — начал я, просмотрев сообщение с одним словом, означающим, что всё прошло по плану.

* * *

Полностью облачившись в собственную броню Икара, что я получил от дедушки Мияко, я стоял перед дверь и поглядывал в монитор ноутбуку, стоящего позади меня, в нескольких метрах, на полу.

Сейчас камеры на нём показывали, как те троя мужчин, одетых в обычную будничную одежду, осматриваясь, выходили с лифта и, стараясь идти медленно и тихо, направлялись к стоящей передо мной двери.

«Даже если бы я не видел их через камеры, то я бы всё равно без проблем слышал бы их шаги. Значит, эти троя точно не профессионалы в таких делах и информация, полученная от Мияко верная.»

Когда же они подошли к двери, один из них поднял руку, останавливая остальных.

Когда эти двое остановились, он показал пальцем на пол. Там лежал телефон.

Если быть точнее — телефон Мияко, но об этом они не знали.

Тот, что его заметил, начал поднимать телефон, и как только он это сделал, экран телефона загорелся и, в эту же секунду, на несколько этажей этого дома раздался оглушительный звук треска тысяч молний.

Эти троя сразу же занервничали и, наверное, на подсознательном уровня поняли о приближающейся опасности, поэтому не прошло и двух секунд, как они развернулись и начали осматриваться, пытаясь найти угрозу.

И в этот момент произошёл звук удара, а вместе с этим и часть потолка, находящаяся над этими тремя, обрушилась, и огромные тяжёлые куски потолка начали сваливаться им на голову.

Но если на это они ещё могли бы среагировать, то вот на огромное копьё из молний, направленное на одного из них, — уже нет.

И не успели первые обломки потолка коснуться пола, как копьё пробило спину одного из мужчин, выжигая в его теле дырку и проходя сквозь него, выходя с другой стороны.

Остальные же двое в этот момент защитили себя от обломков с помощью своих EMF: один использовал атрибут камня, выстроив из стены небольшой, но явно крепкий навес, который укрепил ещё двумя столбами, идущими из пола; а второй просто создал вокруг себя воздушный щит, об который разбивались и скатывались вниз обломки потолка.

И как только самые основные, угрожающие жизни обломки упали, я в этот же момент выбил ногой дверь и пустил вперёд себя четыре дымовых фигуры, которые создал заранее.

Двух направил на одного и двух на другого.

Они сразу же отреагировали, перестав защищаться от падающих камней и переключившись на, как они думали, их основных противников.

И пока эти двое замахивались руками, преобразуя свой EMF в атрибут и направляя его в мои дымовых фигур, с верхнего этажа, через образовавшуюся дыру, спрыгнула Мияко и, ещё будучи в полёте, начала создавать в правой руке ещё одно копьё из фиолетовых молний.

Естественно, эти двое среагировали на вновь появившийся треск, но повернуться никак не могли, потому что на них неслись, как они думали, противники.

В следующую секунду они выпустили в них свои атрибуты в виде десятка десятка средних размера камней и двух мощных ветренных лезвия.

И если камни просто прошли сквозь, врезавшись с грохотом в стену, то вот ветряные лезвия прошли сквозь них и при этом нарушили их целостность, показав, что это просто дым в форме людей.

И поняв это, они начали разворачиваться, ставя в этот момент защиту.

Но времени и сноровки им не хватило — Мияко завершила свою технику и выпустила в одного из них копьё. Он попытался защититься атрибутом ветра, поставив купол, похожий на тот, которым он защищался от обломков потолка, но в этот раз сосредоточенным только на том, что впереди него, и оставляющем все остальные фронта беззащитными.

Но этого было мало.

Копьё, словно сотканное из тысяч маленьких фиолетовых молний, пробило его воздушный купол и вошло ему в плечо, прожигая то насквозь и выходя с другой стороны, оставляя руку мотаться на нескольких кожаных лоскутах.

По всему зданию разошёлся болезненный крик, наполненный испытываемой болью и агонией, а сам парень упал коленками на пол и ухватился левой рукой за мясо, что осталось вместо правой руки.

Из-за всей этой сцены Мияко и последний оставшийся в состоянии сражаться мужчина из их группы зависли на несколько секунд, наблюдая за этой сценой.

Я же найдя хороший момент, выбежал из квартиры и ринулся на мужчину.

Он почти сразу отреагировал и направил на меня свою руку, начав формировать перед ней пять острых, заточенных камней.

Тут уже оживилась Мияко и, не став применять никакую технику, просто выстрелила обычной молний по нему.

И хоть среагировать на звук он успел, но вот увернуться уже нет — молния попала в него и всё его тело забилось в конвульсиях, а все только что созданные им камни резко попадали вниз.

И когда он почти пришёл в себя, рядом с ним уже был я.

Хватаю левой рукой его за плечо, правой же, которую занёс ещё чуть раньше, со всей силы бью ему по лицу. Его голова от пришедшегося удара уходит назад и потеряв контроль на телом, его тело начинает заваливаться.

В этот момент слышу, что крик второго мужчины прекратился, зато появился звук как тот, что появляется, когда владеющие атрибутом воздуха люди используют свой EMF.

На миг повернув голову назад, я увидел, как как раненный мужчина направил на меня левую руку и в ней начал концентрироваться еле видимый для зрения воздух.

Решив, что уворачиваться будет не лучшей идеей, схватил второй рукой уже находящегося в безсознании мужчину и одним движением развернул его, поставив перед собой, прямо под удар владельца воздушного атрибута.

Один миг и большую часть моей брони заливает кровью удерживаемого мною мужчины.

Но на этом всё не заканчивается, воздушная атака проходит дальше и ударяется об броню. Но из-за препятствия удар по броне пришёлся слабым. А тело — и вовсе не заметило его.

Тем временем, я уже ощущал, что удерживаемый мною вес прилично сбавился. И всё потому, что нижняя часть мужчины, как и его внутренние органы, лежали на полу и моих ногах.

И стоило мне откинуть на пол его верхнюю часть, как фиолетовая молния врезалась во всё ещё сидящего на коленях мужчину и тот, сильно содрогаясь, опал лицом в пол, пока кровь из его правой рукой во всю выливалась, заливая весь пол.

Кинув взгляд на Мияко и убедившись, что с ней всё в порядке, я подошёл к умирающему мужчине и занёс правую ногу.

Одно движение, звонкий хруст и его шейные позвонки раздроблены на мелкие кусочки.

Покончив с ним, я оглянулся.

«Все двери закрыты и я не слышал, чтобы кто-то хотя бы пытался выйти. Это хорошо.»

— Пошли, — сказал я стоящей на месте Мияко. — Мне надо накинуть верхнюю одежду и забрать ноутбук.

Она пошла. Хоть и было видно, что она какая-то абстрагированная.

«Видимо, так сказались на ней первые убийства,» — подумал я про себя, проходя в квартиру.

Пока я надевал поверх брони Икара одежду, что сможет сокрыть её, подошла Мияко и сказала:

— Я впервые убила кого-то. И этот кто-то был из моего дома.

«Ожидаемо.»

— Не стоит на этом зацикливаться. Они бы тебя жалеть не стали. Им отдали приказ убить, и они шли его выполнять. Тут либо ты, либо тебя.

На это она никак отвечать не стала.

— И что дальше будет? — спросила она.

— Ты о трупах и погроме?

— Да.

— Я уже обо всём договорился с владельцем здания, — и на её вопросительный взгляд, который виден даже через шлем, я уточнил: — Фамилия «Мори» даёт хорошие возможности. А так же то, что я пообещал, что возмещу ущерб. Втройне. Так что всё улажено.

«Правда, на это уйдёт большая сумма денег из добытых мною. Но ничего. Вскоре у меня их будет в разы больше.»

— Пошли, — сказал я, закончив одеваться и прихватив ноутбук.

Мы вышли из квартиры, закрыли дверь и направились к лифту, по которому вскоре спустились вниз, на нулевой этаж — то есть, на стоянку.

— Почему стоянка? — спросила Мияко.

— Потому что нас тут ждёт машина и человек, с которым я договорился ещё вчера.

Пройдя несколько десятка метров, я наконец-то нашёл старую, в некоторых моментах ржавую и сильно выделяющуюся на фоне других машину.

Подойдя к ней, я дёрнул за ручку и сел внутрь, следом за мной залезла Мияко.

— И что это значит? — спросила Мияко, осматривая двух, уже находящихся в машине людей, пока машина завилась и поехала.

Первый — это Мацуда, в гостях у которого мы вчера были; а второй — это девушка, руки которой связанны верёвкой сзади, а на голове надет мешок.

— Хорошая работа, Мацуда, — произнёс я, проигнорировав вопрос Мияко.

Мацуда же на это лишь фыркнул.

Я достал телефон и набрал номер.

Несколько секунд гудков и звонок приняли.

— Привет, Тошиэко, — поздоровался я.

— Мои люди погибли?.. — больше констатировал он, чем спрашивал.

— Да. А ещё тебе стоило лучше позаботиться о родственниках.

— Чт?.. — его голос дрогнул.

— Твоя младшая сестра, Рико Танэгасима, у меня.

— ... — молчал он, но я отчётливо слышал по его дыханию, как он выходит из себя.

— Не веришь?

— Верю.

«Ну да, мне нет смысла врать.»

— У меня к тебе предложение.

— Какое?..

— Я не хочу войны и смертей. Но и после всего этого я не могу позволить тебе жить. Умри. Обещаю, что после этого я отпущу твою сестру целой и невредимой, а также никак и никогда не буду отыгрываться на твоих родных.

— Тебе это с рук не сойдёт, — твёрдо произнёс он ибросил трубку.

«Значит, это нет. Он даже не задумался. Получается, он не врал, что готов пожертвовать родными ради мести.»

Глава 8

— Что это за место? — спросила Мияко, проходя вслед за нами внутрь здания и осматриваясь.

— Заброшенный металлургический завод, а так же одна из баз клана Цугара, — ответил я ей.

— И почему мы тут? — и сделав небольшую паузу, задала ещё один логичный вопрос: — И если это база клана, то где все люди?

— Их тут нет уже давно, — ответил ей за меня Мацуда, тыча дулом револьвера в спину сестры Тошиэко Танэгасимы — Рико Танэгасимы, тем самым поторапливая её топать вперёд, что она делала крайне нехотя.

— Чуть больше трёх месяцев, если быть точным, — добавил я. — С момента гибели одного из боссов клана и всей его группы, что базировалась в одном из клубов Токио. Именно туда и перебрался один из боссов клана и его люди, что раньше были тут.

— Вы ведь о... Махе? Кажется, такая кличка была у него. Он и его люди погибли три месяца назад, когда здание, в которое они зачем-то разом явились, было подорвано.

— Да, о нём. Макусу Хатисука — вот как его звали, если быть точным.

— Ясно. Так что мы тут делаем? Скрываемся от преследования?

— Нет. Это место для этого не подошло бы. Да и трудно было бы найти такое место, где нас бы не стали преследовать люди Тошиэко.

— Тогда... неужели ещё одна ловушка?

— Да, — остановился я, кивнув и открыв одну из дверей, показывая Мияко, что находиться внутри.

Она подошла поближе и начала осматривать небольшое помещение, большая часть которого была закидана различным мусором. Но даже так среди этого мусора можно было увидеть повторяющиеся вещи.

— Это...

— Различные взрывчатые вещества, — договорил я за неё, после чего закрыл дверь.

— Откуда это всё?

— Мацуда достал. Это то, что было когда-то изъято у тех, у кого это хранилось незаконным путём. Как ты слышала во время нашего разговора с Мацудо — он работает в полиции почти всю жизнь. За это время он обрёл идеальное доверие в глазах всех сотрудников, а так же он имеет довольно высокое звание, поэтому достать для него всё это не составило проблем.

— И сколько тут этого «всего»?

— Много.

— Настолько что хватит на всех, кого по наши души наверняка уже послал Тошиэко?

— Да.

— Даже если это будет пятьсот человек?

Я посмотрел ей в стеклянное забрало шлема, где и находятся её глаза, и ответил:

— Даже если будет пять тысяч.

«На самом деле у него, понятное дело, нет такого количества слуг.»

После этого развернулся и направился за успевшим удалиться Мацудой. Мияко же несколько секунд обдумывала услышанное и пошла быстрым шагом за мной, спросив:

— Если тут так много взрывчатки, то это так просто с рук не сойдёт — это же наверняка привлечёт огромное количество внимания.

— Это тоже входит в мой план.

— А в твой план входит, что когда выясниться, что тут погибли слуги рода Танэгасима, которые являются членами дома Мори, то и у рода Мори могут возникнуть проблемы?

— Никаких проблем не будет. Ведь нет никаких доказательств связи рода Мори и действий слуг рода Танэгасимы.

— Но род Мори является главным родом в доме Мори, отсюда все проблемы и перекинуться на нас.

— Какие проблемы? — остановился я, посмотрев на неё. — В этом инциденте из жертв будут только слуги рода Танэгасима. Ну и завод, что и так уже несколько лет не эксплуатируется. Как ты думаешь, будет ли Тошиэко в данном случае поднимать бучу и выводить всю ситуацию на массовую огласку? — задал я риторический вопрос. — Конечно же нет. Если он так поступит, то мне не останется ничего, кроме как рассказать обо всём главе рода. А следом за этим род Танэгасима будет сражаться не только с нами тремя, а с целым родом Мори. Он на такое точно не пойдёт и, скорее всего, даже сам постарается и приложит все усилия, чтобы замять этот вопрос.

— А если кто-то попытается докопаться до правды? Там ведь легко сопоставить ту бойню в многоэтажки и предстоящий взрыв.

— Нет. Не легко, — и начав объяснять, я поднял три пальца: — Во-первых, я договорился с владельцем здания на выгодных ему условиях, поэтому он, мягко говоря, совсем не в обиде, — я загнул первый палец; во-вторых, даже если решит почему-то нарушить договор и обнародовать записи с камер, или просто передать их полиции, то у него ничего не выйдет — пока мы ехали в машине я удалил все записи с ноутбука, — я загнул второй палец; ну и в-третьих, если нас захотят связать с квартирой, то у них ничего не выйдет.

— Почему?..

— Потому что квартира более не числится за тобой. Когда я начал исследовать полученную от тебя информацию, я стал продумывать этот план. И в итоге пришёл к выводу, что то, что квартира числится за тобой — это проблема, от которой нужно избавиться, чтобы не оставлять следов. Благо решение этого вопроса оказалось на удивление простым. Поскольку я пользовался твоим ноутбуком, то там было всё, чтобы подтвердить твою личность и выставить квартиру на продажу по цене, намного меньше рыночной, что я сразу же и сделал. Естественно, квартиру сразу же приобрели. Деньги были переведены на счёт, а все документы в онлайн формате переданы анониму, что покупал её благодаря криптовалюте. Таким образом, ты более не являешься владельцем той квартиры уже более восьми часов.

— Но почему?..

— Почему мы тогда в ней были, а настоящий владелец так и не явился? Потому что квартиру купил я.

— А деньги? Если ты купил ниже рыночной цены, то это будет заметно и очевидно, что что-то не так в этой сделке.

— Я не занижал цену до состояния, когда не вериться в адекватность сделки.

— А откуда тогда такие деньги?..

— Корэхико Яманоути.

— А он тут причём?

— У меня есть то, огласки чего он не хотел бы допустить всеми силами. Так что даже такие деньги за это — это не столь уж и большая сумма.

— Шантаж, получается, — поняла она.

Я кивнул.

— На какой он основе, я так понимаю, мне знать не положено?

Я вновь кивнул.

— Думаю, пока что хватит с объяснениями. Пойдём. Они уже совсем скоро будут тут.

— Хорошо.

Мы вновь начали идти по тёмному, совсем не имеющему освещение и давно заброшенному заводу.

Так мы прошли до лестнице, по которой начали подниматься всё выше и выше, пока не оказались на крыше, где на самом краю уже стоял Мацуда, тыча стволом револьвера в затылок сестре Тошиэко.

— И как план? — спросила Мияко и уточнила: — Это же мне можно знать?

— Разумеется, — подходя к Мацуде, ответил я. — Для начала...

* * *

Больше двухсот человек одновременно окружило со всех сторон старые и давно не работающий завод, отрезая все возможные способы отступления, как и приказал им поступить их глава рода, что стал таковым два дня назад.

Но даже учитывая это, ни у кого из них не возникало и мысли, чтобы не исполнять его приказ.

Отчасти — потому что нынешний глава и так стал бы таковым, когда прошлый глава ушёл бы на покой; но по большей же части потому, что каждый из слуг рода Танэгасима знал, кто виноват в смерти одного из наследников рода, а в последствии, и в ритуальном уходе из жизни всеми любимого прошлого главы рода, который был, на удивление, добр и приветлив даже к обычным слугам.

Так что сейчас каждый слуга рода был преисполнен желанием отомстить за своего главу и наследника, которые погибли из-за тех, кто сейчас спокойно стоял на крыше стоящего перед ними завода.

И пока все слуги были готовы в любой момент начать действовать, один из слуг достал рацию и связался со своим новым главой.

— Глава, мы их нашли — стоят на крыше заброшенного металлургического завода и удерживают Рико-саму, направив ей в затылок ствол револьвера. Мы их окружили. Машину, на которой они прибыли, охраняют десять человек. Готовы действовать. Что прикажете делать?

— Просто стоят на месте? — послышался вопрос молодого господина с другой стороны.

— Да.

— На контакт пытаются выйти и договориться?

— Нет.

— Значит, это ловушка, — догадался глава, понимая, что раз они не пытаются выторговать свои жизни в обмен на жизнь его сестры, то у них наверняка есть какой-то другой план.

— Что нам делать?

Несколько секунд с обратной стороны была тишина.

— Пускай половина бойцов идёт внутрь, а вторая остаётся снаружи. Даже если внутри есть ловушки, из-за которых проникнуть внутрь будет невозможно, то к вам хотя бы успеет подъехать ещё люди.

— Понял вас, — ответил слуга, понимая, что и сам будет в числе той, первой группы, которой придётся идти внутрь, возможно прямиком в смертельною ловушку.

Прекратив связь со своим главой, он вздохнул полной грудью и начал отдавать приказы.

Так, уже менее чем через пять минут, весь отряд был поделён на две группы, как и приказал их глава: первая группа подошла сразу с четырёх сторон к зданию, а вторая наоборот чуть отошла назад, чтобы охватывать больше пространства и исключить даже возможность побега тех, что всё ещё без подвижно стояли наверху, даже видя, что происходит снизу.

Учитывая это, ни у кого уже не оставалось сомнения, что внутри есть какая-то ловушка.

И хоть никого это не останавливало, но каждый всё равно про себя гадал, сможет ли он пережить эту ловушку и что именно это может быть, что эти трое так спокойны?

Эти вопросы невольно крайне навязчиво возникали в мыслях каждого, кого определили в первую группу.

Но стоило им услышать приказ их главного, как каждый постарался либо откинуть эти мысли куда-то в самую глубь своего сознания, либо же подумать о чём-то другом. О чём-то приятном.

Ведь, вполне вероятно, скоро они умрут, и лучше будет погибнуть с хорошими мыслями.

Первые металлические двери завода были одновременно открыты со всех сторон. Слуги рода Танэгасима, придерживая в одной руке по фонарику, начали осматривать каждый тёмный угол и особенно — пол, потому что вероятность наткнуться на растяжку была крайне велика.

Но прошло меньше десяти секунд, как каждая мини-группа доложила главному, что всё чисто.

В ответ же было сказано, чтобы все продвигались внутрь и осматривали коридоры с комнатами.

Получив приказ, его начали выполнять, постепенно проходя внутрь и освещая фонариками всё большую территорию мрачного завода.

И так было на протяжении первых двух-трёх минут, пока один из слуг, выполняя приказ, не начал открывать одну из множества дверей.

А следом...

* * *

— И сколько там погибло?.. — спросила Мияко, сидя на обрыве скалы и наблюдая, как ярким, алым пламенем горит завод и деревья, что стояли близко с ним.

— Я успел насчитать двести тридцать двух, — ответил я, стоя рядом с ней и всматриваясь в бинокль.

— Двести тридцать два... — повторила Мияко за мной, словно не веря услышанному. — Они ведь все слуги рода, что является членом дома Мори, а значит — и наши слуги тоже...

Я на это не стал ничего отвечать. Чем быстрее она смериться с тем, что либо так, либо мёртвые мы — тем лучше. И с этим я никак ей помочь не могу.

— Ты же говорил, что хочешь устранить лишь Тошиэко...

— Да. Это действительно так.

— Тогда почему произошло всё это?.. — повернула она голову, посмотрев на меня.

— К сожалению, это вынужденные жертвы. С этим ничего поделать было нельзя. Им просто не повезло.

— Не повезло? И поэтому они погибли?

— Да. В этом мире много кому не везёт, и поэтому они страдают. Но тебя, до этого времени, это что-то совсем не беспокоило. Или если страдают люди твоего дома, то это уже то самое «другое»? Как по мне, это простое двуличие и лицемерие.

И пока Мияко пыталась найти, что ответить, Мацуда, удерживая сестру Тошиэко, спросил:

— Что дальше делаем?

— Переходим к новой фазе. Эта — уже успешно завершена. Первый акт закрыт. Тошиэко понёс весомые потери и понял, с кем имеет дело. Теперь, нервничая от трёх к ряду проигрышей, он наверняка сделает какую-нибудь глупость. Нам же останется лишь ждать и собирать силы, пока подойдёт время.

«Всё же я не зря выбрал именно его первым. Он идеально подошёл не только в отношении характера и целей, но ещё и в том, что благодаря своему званию и сложившемуся к нему доверию, смог достать столько взрывчатки и вместе к этому некоторые конфискованные артефакты, один из которых мы уже успешно и применили.»

Глава 9

— Такси приедет через пятнадцать минут, — сказал я, нажав кнопку блокировки телефона, после чего перевёл взгляд на слабеющую на глазах девушку — сестру Тошиэко.

Примерно пять минут назад она дрожала и брыкалась, пытаясь хоть что-то сделать, чтобы на неё всё же не надевали красный браслет, что сейчас идеально сидит на её левом запястье и едва светиться. А теперь её глаза постепенно закрываются и она засыпает, не имея и шанса сопротивляться этому.

И это не говоря уже о том, что она уже даже сама не может стоять на ногах, ввиду чего Мияко приходиться удерживать её, не давая ей упасть.

— Пора снимать верёвки и мешок? — спросила Мияко.

— Рано, — чёрство ответил Мацуда, опираясь спиной на дерево, удерживая в одной руке большой, но ничем не выделяющийся с виду мешок, на деле наполненный артефактами древних и огнестрельным оружием с патронами, а во второй — ноутбук Мияко.

— Я не тебя спрашивала, — огрызнулась она в ответ, на что Мацуда лишь фыркнул и отвёл от неё взгляд, что-то неразборчиво и тихо шепча ей в ответ.

После этой небольшой перепалки Мияко посмотрела на меня.

— Можно снять, — ответил я и объяснил: — Всё равно её EMF заблокирован ошейником, а физически, — из-за браслета, — она сейчас слабее ребёнка. Так что даже если она не отключиться в ближайшее время, то она никак не сможет убежать.

Мияко в ответ кивнула и создала небольшое лезвие из молнии, происходящее от указательного и среднего пальца.

Крепко держа девушку левой рукой, она одним резким движением разрубила верёвки, что сковывали руки девушки, а следом, почти без промедления и задержки, разрубила и верёвки на мешке с частью самого мешка.

И только после этого сняла мешок с головы девушки.

Каштановые волосы, освободившись, опали на плечи, во рту у неё была обычная тряпка, не позволяющая что-либо сказать, а серо-карие глаза еле разлипались из-за действующего на неё браслета, что постепенно вытягивал с неё силы.

Как только мешок был убран с её лица, она сразу же попыталась что-то сказать, но в итоге, из-за кляпа в виде тряпки во рту, получилось лишь обычное, неразборчивое молчание.

«Главное, чтобы артефакт успел её полностью вырубить к приезду такси,» — подумал я про себя, как мой телефон зазвонил.

Номер я знал.

— Слушай, — произнёс я, приняв вызов и поднеся телефон к уху.

— Этот звонок защищён, его никто не может прослушать или записать, — с ходу сказал дедушка Мияко.

— Ясно.

«Хочет узнать, насколько я сильно я замешан в произошедших событиях и может ли это как-то повредить роду. Это очевидно.»

— С вами всё в порядке?

— Да.

— Где вы сейчас находитесь?

— Недалеко от завода.

«Врать нет смысла. Он легко сможет проверить, соврал я или нет. И если да, то это автоматическая потеря доверия.»

— Что там произошло? И что произошло в том доме?

— На заводе был взрыв. Погибло больше двухсот слуг рода Танэгасима. В доме было сражение; его итог — гибель троих слуг рода Танэгасима.

— Ты за собой всё прибрал. Это уже что-то. Скоро за вами приедут машины, ждите.

— Нет.

— Кажется, ты не понял, — его тон сменился. — Я, как глава рода, приказываю тебе и Мияко сесть в машину, которая вас доставит ко мне, где вы мне всё расскажете.

— В таком случае, я прошу вас ещё раз всё обдумать.

— Нет. Ни о чём таком и речи идти не может. На этом всё. Ожидайте машины, — и сказав это, сбросил трубку.

«Ожидаемый исход. Жаль, я надеялся, он питает ко мне больше доверия и можно будет обойтись без этого,» — пронеслось у меня в голове, пока я убирал телефон.

— Дедушка? — сразу догадалась Мияко.

— Да, — кивнув ответил я. — Планы немного поменялись. Мацуда, ожидаешь такси вместе с Рико. Как оно приезжает, молча усаживаешь в него Рико, а после садишься сам. В случае если таксист будет с недоверием глядеть на тебя, скажешь, что это твоя дочь, вы были в небольшом походе и она совсем устала. После этого подозрения у него должны будут пропасть, и вряд ли он доставит проблем. Когда он довезёт вас до уже указанного в заказе адреса — вытаскиваешь из машины мешок и Рико, а после проходишь к дому, который будет там один. Если всё прошло хорошо, то пишешь мне сообщение с одной буквой «а»; если произошли какие-то неурядицы, то пишешь мне сообщение с одной буквой «б»; если возникли большие проблемы и ты не можешь их сам решить пишешь «в»; а если возникли серьёзные проблемы и помощь нужна прямо сейчас — пишешь «г». Больше писать ничего ни при каких обстоятельствах не нужно. Я и так приму меры. Ясно?

Он кивнул.

— После того, как пришлёшь одну из букв, вне зависимости от той, которую именно, я открою дверь дома. Там уже будешь действовать по обстоятельствам. Главное — не снимай с Рико ни один из артефактов. Совершенно. Ни при каких обстоятельствах. А также, желательно, спрячь где-нибудь артефакты и оружие, и не выходи из дома, пока не приеду я, или не отдам приказ через сообщение.

— Понял.

— А с нами что? Едем к дедушке?

— Да. Если будет что-то спрашивать — молчишь. Говорить буду только я.

— Он будет злиться.

— Будет. Но я что-нибудь придумаю.

— Как скажешь, — пожала она плечами.

* * *

Примерно через пять минут глаза Рико окончательно закрылись и тело полностью ослабло.

Ещё через десять минут подъехало такси, в которое Мацуда сначала погрузил спящую Рико, а после принялся и за мешок с ноутбуком. И только следом залез он сам и такси тронулось с места.

Прошло ещё примерно двадцать минут и, наконец-то, приехали за нами.

Десять чёрных, тонированных и наверняка бронированных машин.

Стоило им остановиться, как из них сразу вышло три десятка крепких мужчин, что сразу принялись осматривать местность, готовясь в любой момент вступить в бой с любым противником.

Нам же оставалось лишь пройти к стоящей по середине машине и сесть в неё, после чего все сразу же начали садиться обратно в машины.

И стоило сесть последнему, как машины сразу же тронулись, поехав и по пути сформировав ромб, в центре которого и была наша машина.

Когда доехать оставалось совсем немного мне пришло сообщение.

Всё, что в ней было написано — это: «а».

Я открыл приложение и с помощью него разблокировал электронный замок двери. После этого убрал телефон обратно.

Больше ничего интересного по пути не произошло.

* * *

— Я слушаю, — начал дедушка Мияко, откинувшись на кресло и сверля меня своим взглядом.

— Что именно вы хотите услышать?

— Желательно — всё: начиная от того, что вы делаете, как встаете утром, заканчивая тем, как засыпаете. То есть весь ваш день, — и сказав это, сделал паузу, вздохнув: — Но у меня всё ещё есть доверие к вам обоим, так что столь крайние меры пока что в ход не пойдут. Просто расскажите, что произошло с родом Танэгасима, и как вы в этом замешаны?

— Предлагаю поступить иначе.

— Иначе? Это крушить этажи в жилых домах, пользоваться именем Мори, чтобы решить вопрос с владельцем, и взрывать заводы?

— Я понимаю ваше недовольство.

— Недовольство это мягко сказано. Сейчас род и дом Мори ходит по крайне тонкому льду. И всё это потому, что я решил не решать проблему самостоятельно, как и положено главе рода, а оставить это всё на тебя. Именно поэтому мы сейчас в таком положении.

— Может, данная ситуация и выглядит неприглядно, но могу заверить вас, что всё в порядке.

— В порядке — это когда люди рода Танэгасима, входящего в дом Мори уже сотни лет, пытаются убить наследников рода Мори?

— Это лишь временная неурядица.

— Неурядица? Серьёзно? Ты происходящее называешь именно так? А если бы ты и Мияко погибли бы? Что бы было в этом случае?

«Это не забота о Мияко, и уж тем более это не забота обо мне. Это переживание за род. За его благосостояние, репутацию и ресурсы, в чисто которых входим и мы с Мияко.»

— Но это ведь не произошло.

— А ты уверен, что и впредь этого не произойдёт?

— Да.

— А я вот нет. Поэтому и хочу взять всё в свои руки.

— Хорошо, я вас понял. Дайте мне, пожалуйста, неделю.

— Неделю?

— Мне достаточно недели, чтобы уладить полностью этот вопрос. Я обещаю, что завершу эту ситуацию наилучшем образом — так, что род Мори в итоге с этого только выиграет; а ещё, что Мияко гарантированно не пострадает, потому что она никак не будет принимать в этом участие и останется до конца недели у вас.

— Это большие риски.

— Понимаю. Но вы на них ведь и так шли, когда принимали меня в род, и когда использовали на мне тот инжектор. Так что вы явно не тот человек, что боится рисков, и наверняка у вас есть карта в рукаве, чтобы быстро вмешаться в всё уладить, если это начнёт выходить из-под контроля.

— У столь больших рисков должна быть соответствующая награда.

— Разумеется. Как я сказал, я завершу эту ситуацию так, что род Мори останется в выигрыше. И весь этот выигрыш будет принадлежать вам. Я не возьму ничего.

— Ты ведь понимаешь, что ныне ты аристократ и уже не можешь соврать? Аристократы держат своё слово, какое бы оно не было.

— Конечно.

Он закрыл глаза, вздохнув и наполнив всю грудь воздухом, несколько секунд и долгий выдох.

— Да будет так, — махнул он рукой. — У тебя неделя. На это время закрою глаза на то, что будет происходить, если это не выйдет за допустимые рамки.

В знак благодарности я сделал поклон.

Глава 10

Решив вопрос с главой рода и получив от него право действовать целую неделю, я попрощался на эту неделю с недовольной таким раскладом Мияко и вышел из особняка, не забыв перед этим вызвать себе такси.

Через некоторое время я уже был в нашем с Мияко доме, внутри которого сейчас было два гостя: Мацуда, устроившийся на кухне у барной стойки, и Рико, что сейчас мирно спала на одной из кроватей.

Проверив и убедившись, что всё с ними в порядке, я наконец-то смог уделить время ещё одному жильцу этого дома — белоснежному котёнку, имя которому я так и не выбрал, хотя прошло уже достаточно много времени.

Все эти два дня, что мы отсутствовали, он был дома совершенно один.

Естественно, я позаботился о еде и воде заранее, приготовив столько, что ему хватило бы этого ещё на неделю.

Но хоть с едой у него и не было проблем, но у него были и другие потребности, например — в компании.

Он совершенно не любит быть один.

Эту его черту характера я заметил в нём с первого дня нашего знакомства.

Но тогда он ещё был увлечён исследованием нового дома, так что периодически он, можно сказать, был занят.

Сейчас же, когда он уже освоился и полностью изучил этот дом, он почти всегда старается хотя бы просто быть рядом с кем-то, а в лучшем случае — лежать на ком-то.

Этим он, кстати, сильно раздражает Мияко.

Мало того, что он сам по себе ей не симпатизирует, так ещё в моменты, когда мы с Мияко сближаемся, он прибегает посмотреть, чем сильно напрягает Мияко и от чего она его ещё сильнее недолюбливает.

Но при всём этом она ни разу не заводила разговора о том, чтобы избавиться от него. Вероятно, потому, что не хочет идти против меня даже в такой мелочи.

Закончив с уборкой лишней еды котёнка, я направился к Мацуда.

— Планы немного поменялись, — сказал я, сев на стул напротив него.

Он отвлёкся от стакана с крепким алкоголем и поднял глаза, посмотрев на меня.

— Из-за главы?

Я кивнул.

— Ясно. И насколько сильно?

— Не сильно. Нужно закончить с этим делом за семь дней и Мияко нам не поможет. Но я изначально и рассчитывал на подобный исход.

— В плане?

— Мияко я изначально не хотел вмешивать в эту ситуацию, а вот насчёт установленного срока — я рассчитывал на чуть большее время, но можно управиться и за неделю, пойдя на некоторые корректировки планов.

— Конкретнее можно?

— А если конкретнее, то... — начал я и в этот момент почувствовал, как о мою ногу начал тереться котёнок, просясь на коленки.

Я немного нагнулся и аккуратно взяв его, поднял и положил к себе на коленки, оказавшись на которых он почти сразу, даже до моих поглаживаний, замурчал.

— Не думал, что ты на подобное способен, — ухмыльнувшись, смотря на это, сказал Мацуда, поднеся стакан к губам и влив его содержимое в рот.

— Почему?

— Ты это на серьёзе? — ухмылка с его лица резко спала, и так не дождавшись моего ответа, он объяснил: — Да ты же мразь последняя. Сколько сегодня людей сдохло из-за тебя? Двести с лишнем. И это за один день. Боюсь представить, сколько ты поубивал за всё время. Я знаком с тобой всего с десяток часов, а для меня ты уже на человека меньше походишь даже чем он, — кивнул он в сторону мурчащего у меня на коленках котёнка.

— Но ты всё равно пошёл за мной.

— Естественно. Ведь, скорее всего, ты — единственны шанс исправить этот грёбанный мир. По крайней мере, я уже не верю, что этот мир можно изменить другим подходом, да и мне вряд ли выпадет другая такая возможность... Но при этом, запомни хорошенько: если мне хоть что-то не понравиться, или я усомнюсь в тебе, твоих способностях или намерениях — я и буду тем, кто убьёт тебя.

— Понятно. Но раз я до сих пор жив, то, я так понимаю, пока тебя всё устраивает?

«Будто бы ты смог меня убить.»

Он нахмурился, потянулся за бутылкой алкоголя и пополнил свой бокал, произнеся чёрствое:

— Да... — и сделав паузу, чтобы влить в себя очередную порцию алкоголя, спросил: — Откуда ты, кстати, знал, что так всё сложиться? Ты дарованный и у тебя есть способность видеть будущее? Ну или что-то в этом духе.

— Нет. Я не дарованный и способности хоть как-либо видеть будущее у меня нет.

— Тогда как...

— Помнишь, что я сказал перед тем, как начал рассказывать тебе план действий?

— Что это всего лишь предположительные контрмеры.

— Именно. Я не знал, как и что произойдёт, но мог предположить, благодаря чему и рассказал тебе о контрмерах, которые в итоге пригодились.

— Хочешь сказать, что ты просто рассчитал всё это в голове?

— Можно сказать и так, — и понимая, что такого ответа будет мало, продолжил: — Смотри. Всего ты сделал четыре действия: первое — отправился в свой участок и забрал оттуда артефакты, оружие и взрывчатку, второе — ты отвёз взрывчатку на завод и разложил её там, третье — похитил Рико Танэгасиму, четвёртое — приехал за нами.

— Если говорить так, то это звучит слишком просто. Но на деле это не так. Начиная с самого первого пункта — откуда ты знал, что в участке будет столько взрывчатки и подходящий артефакт?

— У меня есть доступ к обширной базе данных граждан Японской Империи. В ней так же есть данные о том, кто, когда и с чем был задержан в твой участок. Также я знаю, сколько, в среднем, по длительности находятся вещественный доказательства в участке. Исходя из этого я и узнал всё это.

— Не удивлён, что у члена такого рода есть доступ к подобному, что должно быть только у правоохранительных органов, но... ты хочешь сказать, что проверил всех, кто имел отношение к участку за последние месяцы?..

— Можно и так сказать.

— Думаю, ты понимаешь, что в это не слишком-то вериться. Там информации столько, что её проверка и структурирование должно занять у одного человека вплоть до недели.

— Уверен, что именно этот момент тебя должен интересовать?

— Впрочем, верно. Это ещё как-то можно, в теории, объяснить. Лучше скажи, откуда ты знал, что это здание завода пригодиться?

— Иначе говоря, с чего я решил, что будет погоня?

— Да.

— Ни с чего.

— Что?..

— Вернее, я не был уверен, что оно пригодиться именного сегодня. Это я лишь предполагал.

— И исходя из чего же?

— Из сильного и необузданного желания нынешнего главы рода Танэгасима убить нас с Мияко. Изначально он не нападал на нас с Мияко потому, что хотел убедиться, что мы не попросили помощи у главы рода, что означало бы для него невозможность убить нас. По итогу, терпения ему на это хватило всего лишь ровно на день, по истечению которого он и послал к нам разведку из трёх слуг, которых мы с Мияко и одолели. К этому моменту ты как раз и захватил Рико Танэгасиму, подъехав к нам. А далее оставалось лишь сыграть на эмоциях Тошиэко и заставить его отправить за нами преследовательную группу, которую в итоге мы и загнали на тот завод.

— А если бы ему терпения хватило бы и он не отправил тех троих или группу преследования?

— Тогда этот завод-ловушка остался бы на потом. Уверен, долго бы он без дела не простоял. Возможно, его вовсе удалось бы разыграть даже более выгодно.

— Но я ведь к этому моменту уже похитил Рико Танэгасиму. Он оставил бы это просто так?

— Он даже не заметил сразу, что она пропала. А когда заметил бы — ты бы уже скрылся с места, а я бы отдал новый приказ.

— Ясно... И кстати говоря, как так вообще вышло, что при всей этой обстановке Рико так просто разгуливала одна ночью в том районе?

— Дело в том, что Рико и Тошиэко хоть и родные-старшие брат и сестра, но не ладят между собой ещё с детства. Поэтому и общаются по минимальному, только при большой необходимости. Тошиэко знал, где нахожусь я и Мияко, но не ожидал, что я могу привлечь кого-то ещё, поэтому, видимо, и думал, что оповестить свою сестру о том, что ей нужно вернуться в поместье рода, где сейчас находятся все остальные члены рода Танэгасима, — это излишнее. На этом мы и сыграли.

— А откуда ты знал, где и когда она будет?

— У меня есть подробная информация о каждом члене роде Танэгасима и о самом роде тоже. Оттуда я и узнал, что она уже несколько лет к ряду ходит в один и тот же клуб в один и тот же день недели, чтобы «снять стресс» после университета.

— Понятно, — выдохнул он, закинув горячий напиток в горло и откинувшись на спинку кресла, потирая глаза. — Звучит всё логично...

— Но это не означает, что ты мне поверил?

— Разумеется, — открыв глаза и посмотрев на меня, сказал он. — Для подобного нужны весомые доказательства, а у тебя их нет. Но это всё со временем. А пока вернёмся к изначальной теме — что делать-то будем дальше?

— Как я сказал ранее, из-за ограничения времени планы поменялись. Изначально я планировал понемногу истощать его силы, и в этот момент же момент, сам набирать силы. Теперь же действовать таким методом невозможно. А значит... теперь водить будем мы.

Глава 11

Идти в лобовую атаку невозможно, потому что перевес сил слишком большой.

Сражаться с помощью диверсий и постепенного выматывания противника — тоже не вариант, потому что подобное может нанести огромный вред, который отразиться на роде Мори, и что куда важнее — наше время ограничено всего одной неделей.

Использовать заложника или какой-либо другой трюк, чтобы заставить Танэгасиму покинуть свой хорошо охраняемый особняк — невозможно, так как он уже заявил, что ему плевать, чем и кем придётся пожертвовать ради своей мести, а она, в свою очередь, никак не случиться, если он погибнет.

Казалось бы, ситуация патовая.

Но на деле это, конечно же, не так.

Родовая кровь — это то, о чём мне вчера поведал дедушка Мияко, перед нашим с Мияко отъездом из их особняка.

Исходя из слов дедушки Мияко, родовая кровь — это нечто такое, что течёт в каждом истинном аристократе, заставляя его подчиняться ей. Сама же кровь имеет лишь одну цель — защита рода.

Естественно, Тошиэко Танэгасима так же, как и другие аристократы, является носителем этой крови, что уже означает, что в критической ситуации, когда над его родом нависнет реальная опасность, кровь каким-то образом подчинит его и заставит действовать в интересах всего рода, а не только в своих.

Именно это я и собираюсь использовать для победы.

К сожалению, на данный момент, ввиду расплывчатого описания и отсутствия хоть каких-то конкретных точных данных по работе этой самой «крови», есть лишь общая концепция предстоящей стратегии.

Что же до работы крови, то вот, например, один из первых, приходящий в голову вопросов — это как именно эта кровь понимает — есть ли сейчас реальная опасность для рода, или нет?

Тут есть два самых возможных варианта: первый — кровь считывает отношение и мысли по поводу происходящего с её носителя, и если у самого носителя хотя бы проскальзывает мысль о том, что он вредит роду — сразу же вмешивается, беря носителя под свой контроль; второй — это просто магия.

Как тот же EMF и особые способности «дарованных богами».

Конечно же, ни в какую «магию» я не верю.

Всё, что в прошлом мире, что в этом, подвергается определённым законом мироздания. И магия наверняка не исключение. Магия — есть то, законы чего пока что неизвестны. И всего лишь.

Пройдёт какое-то время и EMF, и особые способности «дарованных» и эту «кровь» исследуют полностью, найдя и установя все причинно-следственные связи, кои и будут является теми самыми, неведомыми в данный момент законами.

Но, к сожалению, вряд ли это произойдёт так скоро, что я хоть как-то смогу воспользоваться этим.

Но хоть я этого всего и не знаю, но даже так, всего этого должно хватить с головой: я просто создам такую ситуацию, при которой и кровь сама по себе будет расценивать это, как угрозу, так и он сам будет осознавать, что только от него будет зависеть выживет ли его род или нет.

И когда это произойдёт, я поставлю его перед выбором, без выбора как такого: либо он и его месть, либо род.

И тут от лично его выбора и желания уже ничего не будет зависеть.

На этом момент всё уже будет кончено.

Таков мой план.

Но чтобы его осуществить нужно сделать несколько действий, и первое из их числа — это набор подчинённых, ведь одного Мацуды для реализации всего этого плана будет мало.

* * *

Самая обычная, ничем непримечательная ночь и старое, давно заброшенное и уже несколько лет готовящееся к сносу здание старшей школы, расположенное недалеко от черты города Токио.

Так бы о нём никто и не вспоминал ещё десяток лет, если бы не одно странное сообщение, отправленное нескольким десяткам, казалось бы, совершенно ничем несвязанным и далеко не самым счастливым людям.

У каждого получившего сообщение было своё содержимое письма, за исключением было лишь два небольших момента — указанной даты и места, чем и был этот вечер и эта заброшенная школа.

И казалось бы, разве хоть кто-то станет на это реагировать?

В обычных условиях — нет.

Отметят сообщение плашкой «спам», кинут в чёрный список отправителя, да и пойдут по своим делам.

Но этот случай точно не был «обычным».

По крайней мере, никто из получивших письмо почему-то не смог просто и спокойно «забить» на него.

Каждого получившего оно затронуло настолько, что пробрало до души.

Отчасти — потому, что никто, кроме них, как они думали, не мог этого знать; но по большей части потому, что человек, отправивший эти сообщения будто бы знал каждого, кому отправил эти сообщения, — он идеально знал, какие нужно поднимать темы, какие обходить, а на какие — надавить, а в каких просто поддержать.

У некоторых получивших это сообщение сложилось мнение, что это сделал кто-то из их близких и родных. Кто-то из них даже начал расспрашивать об этом их, но итог был один: все отвечали, что ничего и никому не отправляли.

Некоторые из них решили отправить ответные сообщения, хоть в сообщение и было указано, что это бесполезно.

Сообщения, их стили и их смысл были разные: какие-то короткие, какие-то длинные, какие-то с агрессией, какие-то с угрозами, а какие-то состоящие из целой тучи вопросов.

Но какое бы сообщение не было отправлено — ответа ни на одно из них не было.

Это давило.

Давило крайне сильно.

Работать, отдыхать, спать, проводить время с семьёй или друзьями — ничего из этого не проходило без бесконечных мыслей о пришедшем сообщении и его таинственном отправителе, который будто бы знал их очень и очень давно.

Не в силах сопротивляться этим навязчивым мыслям и вызванному интересу, невзирая на подозрительность ситуации и возможную опасность, большая часть получивших сообщение отправилось по назначенному адресу, к назначенному времени.

И хоть в сообщение так же было указано, чтобы приглашённые не звали с собой других личностей, но, естественно, прислушался к этим словам мало кто, и те, у кого была возможность, — сразу же позвали с собой доверенное лицо.

Именно поэтому к назначенному месту и времени приехало больше людей, чем изначально было отправлено сообщений, притом, что даже не все получившие сообщение всё же приехали.

Но те же, кто всё же приехал, начали встречать друг друга ещё когда парковали машины у небольшой горы, на вершине которой и находиться школа.

Кто-то решался и подходил к незнакомцу или незнакомцам и заводил диалог, расспрашивая скрытно или напрямую о том, что он или они тут делают; кто-то же просто старался игнорировать остальных и идти к указанному в письме месту; кто-то решил следить и следовать за теми, кто шёл впереди него; а кто-то — просто старался полностью избегать других и даже не желал вовсе попадаться им на глаза и хоть как-то с ними взаимодействовать.

Так и произошли первые знакомства приглашённых и тех, кто пришёл вместе с ними.

И пока все начали потихоньку в присущей ночи темноте подниматься, к низу горы подъезжали и подходили всё новые люди, догоняя тех, кто уже поднимается.

Через некоторое время первые пришедшие к горе достигли её вершины, где и узрели заброшенную, но всё ещё находящуюся в приемлемом виде старшую школу, имеющую всего один корпус.

Не став долго размышлять и осматриваться, они направились к этому корпусу.

За время, что они поднимались, многие успели достаточно неплохо познакомиться с другими приглашёнными и расспросить друг у друга всё, что их интересовало — то есть то, почему им, незнакомым людям, пришли эти сообщения.

Но как выяснилось, общего у них всех было крайне мало: ни место работы, ни место учёбы, ни место, где они росли, и даже ни общие знакомые.

На их взгляд, их совершенно ничего не связывало, а отсюда огонёк интереса ко всей этой ситуации разгорался в каждом всё сильнее.

И теперь даже те, кто был крайне скептичен к идеи идти в эту школу, хотел туда попасть и узнать, что же это всё значит.

Дойдя до старого, неосвящённого корпуса с открытой входной дверью, небольшая сформировавшаяся за время подъёма группка остановилась и начала осматриваться, решив подождать и остальных — тех, кто всё ещё только поднимался.

Знали же они о них из-за света фонариков, идущих с той стороны.

И пока эта группа решила поступить так, кто-то другой, кто поднимался вместе с ними, но не приближался к ним, решил воспользоваться другим входам в школу, начав её обходить.

Кто-то же другой просто остался на том же месте, что и был, и продолжил наблюдать за происходящем, стараясь не показываться.

Остальные же, в основном, в этот момент поднимались по горе.

Но были и те, кто решил остаться внизу горы, где и оставляли свои машины другие, чтобы посмотреть, сколько ещё людей прибудет туда.

Так прошло ещё некоторое время.

Те, кто остался снизу в ожидании прибывающих, так и не дождавшись никого, начали подниматься по горе.

Те же, кто поднимался по горе, уже достигли её верхушки и прошли к школе, встретившись там с группой, что так и стояла там в их ожидании.

После того, как они дождались их и немного пообщались, задав некоторые вопросы, которые ранее обсудили между собой, решили, что более ждать никого нет смысла и направились внутрь школы, на этаж, где и должен быть расположен класс, о котором и было указано в письме у каждого.

Тот же, кто решил оставаться на месте и следить за происходящими событиями, так и не сдвинулся за всё это время с места, продолжая наблюдать.

А тот же, кто решил обойти школу со стороны и проникнуть в неё иным способом, сейчас уже был на нужном этаже и в нужном классе, изучая его и прислушиваясь к разговорам и шагам, что происходили от самой большой из сформировавшихся групп, которая только сейчас и вошла в саму школу, начав осматривать её.

Так ничего интересного и не найдя, пришедший в класс раньше всех просто остался в нём в ожидании остальных и назначенного времени, до которого оставался ещё десяток минут.

Только же вошедшая в школу группа понемногу продвигалась внутрь, осматриваясь и освещая все самые тёмные места фонариками.

Заранее, ещё до входа в саму школу, они решили, что сначала осмотрят первый этаж, разделившись на небольшие группки, и только после этого, вновь собравшись вместе и рассказав, что увидели и заметили, двинуться на следующий этаж, где проделают всё то же самое.

И в случае, если всё пройдёт хорошо — они поднимутся на третий этаж, где уже и находиться класс, о котором писалось в полученных сообщениях.

Так всё и вышло: сначала разделились на заранее определённые группы и исследовали первый этаж, на котором ничего так и не нашли; после — проделали то же самое со вторым, где аналогично первому ничего не нашли; и только после этого всего, ещё раз пересчитавшись и убедившись, что все на месте и невредимы, двинулись на третий этаж.

И пока они поднимались на третий этаж, они увидели в окнах, как к школе подходят те, кто до последнего оставался снизу.

Проголосовав, они решили двинуться на третий этаж, не став дожидаться и встречать этих людей.

Так они и попали через несколько десятков секунд на третий этаж, где почти сразу и вышли на нужный им класс, дверь в который была открыта.

Не став замедлять шаг, первые из этой группы вошли в класс начав светить во все стороны фонариками, естественно, сразу же обнаружив того, кто был тут до них и всё это время ожидал их.

— Это ты отправитель этих сообщений? — моментально спросил один из только что вошедших, направив фонарик на сидящего за стулом полностью спокойного и умиротворённого парня.

— Нет. Просто пришёл раньше вас, — ответил он, даже не взглянув в их сторону.

Как-то опровергнуть или что-либо предъявить на это никто не смог, поэтому вместо этого парня начали расспрашивать, кто он и что он тут делает.

Он же ответил, что ему просто пришло сообщение, в котором говорилось прийти сюда в это время, и он пришёл.

Кто-то попытался расспросить у него ещё больше, но он ничего не ответил на это.

Допытываться и расспрашивать настойчиво никто не стал.

Вместо этого все потихоньку разошлись по классу и начали осматривать его так, как это и делал до них этот парень.

И почти сразу они нашли то, что заинтересовало всех — явно недавно написаннаянадпись на доске, которая гласила: «Ещё рано».

Конечно же, увидев эту надпись, написанную удивительно красивым и будто машинным подчерком, парня спросили, он ли это написал, но он, как все и ожидали, ответил просто:

— Нет.

Что именно означает эта надпись никто не понимал. Хотя догадки уже были.

Но это лишь догадки.

Понимая, что они ничего не добьются, ни от этого парня, ни от надписи, большая часть группы продолжила осматривать класс, в то время, как остальная часть группы последовала примеру парня и расселись на стулья, став ждать указанного в письме времени, которое уже должно было вот-вот наступить.

Тем временем, небольшая группка только поднялась на третий этаж и нашла этот класс, войдя в него и увидев остальных прибывших.

Кто-то решил пообщаться и наладить контакт, а кто-то просто отдалился от остальных.

Так прошло ещё несколько минут, по истечению которых назначенное время, наконец-то, настало.

И... ничего не произошло.

По классу сразу же разошлись вопросы, направленную друг к другу на тему: и что дальше?

Но ответа никто дать не мог.

Почти никто.

— Ждать, — ответил первый пришедший в класс парень, указав пальцем на надпись на доске.

«Ещё рано» — вот, что там было написано.

После этого разговоры поутихли, но при этом на самого парня начали глазеть с подозрением ещё больше, чем раньше.

Так прошло ещё несколько минут.

И когда первым людям уже надоело и они решили уйти, в класс вошёл тот, кто до этого просто наблюдал за остальными и думал, идти ли ему или нет.

И стоило ему пересечь границу класса, как телефоны и электронные часы всех завибрировали, оповестив о пришедшем сообщении.

Глава 12

«Следуйте указанным в сообщении правилам,» — вот, что было написано в пришедшем всем собравшимся в классе сообщении.

— Чо?.. — громко спросил один из присутствующих с непонимающим лицом.

Его удивление и непонимание разделяли многие. Даже большинство.

Но всё же не все.

Были и те, кто открыли изначальное сообщение, из-за которого и прибыли сюда, и начали вчитываться в него, особенно уделяя внимание моменту, где описывалось, куда и во сколько нужно идти, ведь именно там, чуть ниже этих слов, было написано всего всего одно правило: идти нужно одному.

Прочитав эти слова, те, кто уже начали понимать в чём дело, осмотрели остальных, смотрящих в телефоны и электронные часы пришедших, а также тех, кто стоял рядом с теми, кому пришло сообщение и всматривались в их приборы.

Собравшиеся в классе сейчас буквально разделились на три основных лагеря: те, кому пришло сообщение; те, кому не пришло сообщение; и те, кто наблюдал за остальными.

Для тех, кто наблюдал, в основном, уже было очевидно, что дело тут в тех людях, кому не пришло сообщение, — видимо, они и были теми, кто своим присутствием нарушали установленное правило.

Но наверняка в этом никто не был уверен.

Ведь, например, сообщение могло не прийти, потому что кто-то решил не брать с собой средство связи, а сообщение ему на самом деле пришло.

Так что это была всего лишь общая, не озвученная теория.

И поэтому нельзя было сказать наверняка, кто был лишнем, а кто — нет.

Разве что лишь о определённой части людей, которая до всего этого, во время общения вне школы, сама об этом рассказала.

— И что это за хрень?.. — смотря в свой телефон, задавался он вопросом. — Какие ещё нахер правила?! Там же совершенно не говорилось ничего об этом!

Кто-то после этих слов начал тихо, почти шёпотом переговариваться, кто-то просто смотрел на других, а кто-то поддержал высказавшегося.

— Правило было, — сказал кто-то громко на весь класс, перебив все идущие диалоги и привлекая к себе внимание.

Большая часть разговоров сразу сошла на нет, остальные же постепенно затихали.

— Не знаю, как у вас, — продолжил молодой, сидящий за партой парень, как только разговоры утихли настолько, что ему не приходилось напрягать голос, — но у меня и, я предполагаю у вас, в сообщении было указанно, чтобы не было посторонних людей. Посторонние — это те, кому сообщение не пришло, но они всё равно пришли.

С этим никто спорить не стал: все и так понимали, догадывались или даже знали наверняка, что сейчас тут есть те, кому не пришло сообщение.

Вместо этого многие ещё раз посмотрели в свои телефоны и электронные часы, где отмотали к первичному сообщению и начали его в очередной раз зачитывать про себя.

Через несколько секунд появились согласные шёпоты и напряжённые вздохи с переглядываниями, а некоторые обладатели сообщений показывали сообщение тем, у кого его либо не было, либо не было возможности по разным обстоятельствам посмотреть его.

— Думаю, очевидно, что нужно, чтобы тут остались только те, кому пришло сообщение, — высказался тот, кто до этого молчал.

— Да что за бред?! — вспылил на это кто-то. — Нам ни с того, ни с сего приходит какое-то странное сообщение, в котором нас позвали хрен знает зачем этой же ночью в хрен знает какую дыру, рассказав в сообщениях о таких вещах, о которых даже наши семьи не знали! После мы приходим в эту дуру и оказывается, что таких людей несколько десятков, и у каждого своё сообщение, в котором говорилось только о том, что касалось его и о чём мог знать только он! А теперь ещё, когда мы всё же собрались в назначенное время там, куда нас позвали, вдруг оказывается, что надо видите ли придерживаться каких-то правил! Нахер! Нахер это всё, я сваливаю! — и сказав это, вышел из класса, а вслед за ним и два стоявших рядом с ним человека.

А следом, спустя несколько секунд раздумий, эту тенденцию поддержали ещё несколько человек, а после ещё и ещё.

И так, буквально за пару минут из класса вышло больше десятка людей.

Остальные же смотрели вслед ушедшим и думали, что им делать дальше — последовать их примеру, или же остаться до конца и узнать, кто написал то сообщение и собрал их тут.

— Вряд ли что-то поменяется, пока неприглашённые люди не уйдут, — спокойным голосом развеял тишину парень, сидящей за партой.

Снова шёпот и переглядывания.

И спустя пару минут кто-то задал вопрос этому парню:

— Это ведь ты тот, кто написал эти сообщения нам?

— Что? — спросил парень, приподняв бровь и посмотрев на задавшего вопрос. — Конечно же нет. Это не я. Просто говорю очевидные вещи, чтобы сэкономить время и побыстрее с этим разобраться.

Кто-то поверил в эти слова, а кто-то, разумеется, нет.

Но докапываться, пытаясь узнать, сказал ли он правду, никто не стал.

Вместо этого тихое перешёптывание, переглядывание и обсуждение активно стоявшее в классе продолжилось.

— Тут камеры должны быть, — сказал кто-то очевидную для многих вещь. — Сообщение пришло после того, как последний человек зашёл в класс. Это не может быть простым совпадением.

И не прошло и секунды, как ему ответили:

— Ну и? Есть они тут, и что нам с этого? Начнём сейчас их искать? И зачем? Что будем делать, когда найдём?

— Ну... — попытался он что-то ответить, но так ничего и не придумав, замолк, отведя глаза.

— Так что насчёт моего предположения? — спросил парень, напомнив о своей теории, заключающейся в том, чтобы комнату покинули те, кому сообщение не приходило.

— Так и надо поступить, — поддержал его идею кто-то, кто до этого ничего не говорил и держался в стороне от остальных. — Очевидно, что именно этого и хочет тот, кто отправлял эти сообщения. Поэтому пускай из класса выйдут все, кто не получал то сообщение.

— А не слишком ли ты много на себя берёшь, говоря с таким тоном и отдавая приказы? — сказал кто-то, находящийся в группе, стоящих в конце класса.

— А у тебя какие-то проблемы? Или, может, есть другое предложение? Ну так давай — озвучь.

— Разумеется, у меня есть такое предложение, — шагнув вперёд, произнёс он, смотря на него. — И вот оно — тебе стоит заткнуться, раз не умеешь нормально общаться.

— Значит, у тебя всё же проблемы... — выдохнул мужчина, направившись к нему навстречу.

И кто знает, до чего бы всё дошло, если бы в конфликт так и не вмешались...

— Мы так ни к чему не придём, — сказал парень, подняв голос, — если вам своё время не жалко, то подумайте о других.

После этих слов эти двое осмотрели находящихся людей в классе и увидели, что никто из собравшихся не был рад предстоящему конфликту, а скорее наоборот — в их глазах легко читалось, что их это только раздражает.

Ещё несколько секунд посмотрев друг другу в глаза, сжимая кулаки с приподнятой головой, они всё же разошлись по изначальным местам.

— Хорошо, — вновь начал парень, а его стали слушать все собравшиеся, — если так, то давайте начнём с другого: есть у кого-то действенные предложения, кроме выхода всех, кто не получил сообщение? И разумеется, за исключение уйти отсюда всем.

Ответом было молчание и переглядывание.

И всё бы так и закончилось, если бы не...

— У тебя ведь было какое-то предложение, — припомнил мужчина тому, с кем у него чуть не случился на этой почве конфликт.

— Да, — сразу же отреагировал второй мужчина, — есть. И я его уже высказал. Или ты его прослушал? У тебя, может, ещё и со слухом проблемы, а не только с общением?

— Это, скорее, у тебя проблемы с головой, раз говоришь о вещах, которые никак не относятся к теме. Я предложил то же самое, что и этот парень.

— Нихера ты не предложил, а скомандовал. А я не помню такого, чтобы кто-то тебя тут в лидеры назначал.

— А в чём, собственно, проблема, если это действенно?..

Конфликт снова начал накаляться и эти двое уже будто бы и вовсе забыли из-за чего в прошлый раз решили отступить.

Вместо этого они пошли друг к другу, продолжая кидаться колкостями, активно переходя всё к более тяжёлым выражениям.

Некоторые пытались их остановить словами, но из этого ничего не выходило.

Вмешиваться же физически никто не желал, потому что отлично понимал, что даже всего лишь имея мотив не допустить сражения, сам в итоге станет его участником, чего никому не хотелось.

И в момент, когда эти двое уже почти подошли друг к другу на расстояние двух метров, по всему классу раздался звук разламывающейся от удара парты.

— Может, хватит уже? — сменив тон на более жёсткий и серьёзный, произнёс парень, доставая свою правую руку из разломленной по пополам парты. — Взрослые люди, а ведёте себя, как пубертатные подростки, сражающиеся за внимание девушки.

Никто ничего не отвечал.

Лишь смотрели то на парня, то на сломанную парту.

— Никаких нормальных предложение больше ни у кого нет, так что пускай со школы выйдут все, кому не пришло сообщение. Хватит играть в эти тупые игры. А если кому не нравиться такой расклад — так просто выйдете вместе с остальными, вас никто насильно тут не держит.

— Ха... — хмыкнул один из мужчин, — да пожалуйста, — и сказав это, развернулся, а вслед за ним вышли ещё трое.

Все смотрели им в спины и многие размышляли, стоит ли оставаться до конца, или же всё же бросить это дело и пойти за ними.

Так, в почти полной тишине ночи, прошло около десяти секунд.

— Почему им нужно выйти со школы? — беспристрастно спросил тот, кто до этого молчал.

— Это лишь моё предположение, построенное на том, что в письме изначальным местом встречи была указана школа, а о классе речь идёт лишь позже, как уточнение. Пиши бы я такое письмо, то в первую очередь указал бы класс, а после написал, в какой именно школе. Да и я просто поставил себя на место того, кто это всё задумал и предположил, что именно так бы и указал с минимальным количеством слов, что посторонним нужно покинуть всю школу, а не только класс. В любом случае мы это проверим только когда все не получившие сообщение сначала покинут класс, а после и школу.

— Ясно, — кивнул задавший вопрос. — Я пришёл к такому же выводу. А ещё я задумался, почему именно класс школы был выбран, как место встречи, и вот что думаю: в классе сорок стульев и, соответственно, парт, нас же тут изначально было больше сорока, но если знать, что тут есть лишние люди, то, вполне вероятно, получивших письмо должно быть ровно сорок, все же остальные — лишние.

Парень на это не стал ничего отвечать, вместо этого он обвёл всех собравшихся взглядом, напоминая о своих словах. По его взгляду всем было хорошо видно, что его вся эта ситуация прилично раздражает.

После этого многие в очередной за сегодня раз начали тихо перешёптываться между собой и обсуждать, что дальше делать.

И заканчивались эти обсуждения тем, что кто-то выходил из класса.

И не было известно, выходили только те, кто был не приглашён, или же вместе с ними выходили и те, кто получил сообщение.

Но это особо никого не волновало, ведь в сообщение ничего не говорилось о том, что в классе должны были собраться все, ну или хотя бы какая-то часть, а значит — достаточно если останется даже один приглашённый, лишь бы не было лишних людей.

Так, спустя примерно две минуты, класс изрядно опустел — в нём осталась примерно половина от тех, кто был в нём изначально.

И те, кто остались, судя по всему, были настроены оставаться до конца.

Но при этом ничего так и не происходило.

И лишь спустя ещё с несколько десятков секунд, когда последний лишний человек покинул школу, всем оставшимся пришло новое сообщение, в котором было следующее: «Спуститесь на второй этаж и зайдите в спортивный зал».

Кто-то начал переглядываться с остальными, кто-то что-то спрашивал, а кто-то сразу встал и направился к выходу из класса, желая поскорее во всём этом разобраться и покончить с этим.

Добравшись до актового зала, о местонахождении которого многие знали ещё до этого, собравшиеся открыли двери и вошли в него.

И в отличии от прошлого раза, в этот раз было всего лишь одно отличие: в центре сцены стояла фигура, покрытая чёрной, скрывающей абсолютно всё тело мантии.

Тут для каждого было очевидно, что наверняка именно он стоит за всем этим.

И каждый оставшийся крайне сильно хотел поговорить с ним, кто-то в нейтральном ключе, а кто-то в негативном.

И когда все буквально разом ринулись к стоящей на сцене фигуре, быстро сокращая дистанцию, он же в свою очередь просто поднял руку, выставив ладонь знаком «стоп».

— Я понимаю, — начала говорить мужским и монотонным голосом фигура, пока все останавливались, замедляя шаг, — у каждого из вас наверняка есть вопросы. И я обещаю: я отвечу на каждый вопрос и лично, с глазу на глаз, поговорю с каждым из присутствующих. Но при одном условии, — и выдержав паузу, во время которой каждый уже начал на автомате про себя додумывать продолжение, договорил: — если вы присоединитесь ко мне.

Глава 13 — Шах и Мат — Четвёртое августа

— Когда ты рассказал мне о своём плане, я ожидал, что пошедших на это людей будет поменьше, — сказал Мацуда, подготавливая и проверяя украденные из собственного отдела огнестрельное оружие, смотря, как согласившиеся присоединиться к нам общаются между собой, обговаривая предстоящее. — Умеешь же ты всё же уговаривать...

«На самом деле, я просто говорил то, что они хотели услышать. Это самый простой способ завлечь человека. Проблема была бы, если бы у меня не было всех этих данных. Но в этом случае я бы действовал совершенно иначе.»

И не услышав от меня ответа, посмотрел на меня и продолжил:

— Только почему так сразу в такую жопу?

— Ты о том, почему сегодня же идём на род Танэгасима?

Он кивнул.

— У нас едва хватит на всех артефактов и оружия, не говоря уже о том, что лишь у части из них есть реальный боевой опыт и опыт в убийствах. Было бы куда лучше сначала раздобыть оружие и использовать имеющуюся неделю, чтобы натренировать всех.

— Нет. Не было бы так лучше.

Он непонимающе посмотрел на меня.

— Сам подумай, как выглядит ситуация со стороны Тошиэко Танэгасимы: с десяток часов назад он охотился за двумя слабыми целями, у которых толком ничего и не было. При этом они как-то смогли захватить в плен его сестру и уничтожить два десятка слуг. Да, бесспорно это проигрыш с довольно серьёзными потерями. Но при этом, в его глазах, мы всё ещё два школьника, пускай и с поддержкой старого копа, раздобывшего оружие и артефакты из полицейского участка.

— То есть...

— Он не видит в нас опасности. Если смотреть с его стороны, то ситуация всё ещё в его пользу, причём с сильным перевесом. Именно этим мы и воспользуемся сейчас. Если же затянем подготовку хотя бы на день, то он может что-то заподозрить, а вследствие этого увеличит защиту, хуже среагирует на провокации и успеет остыть от проигрыша, которые всё ещё заставляет его действовать на эмоциях.

— Эффект неожиданности, значит... Если так подумать, то... это крайне логично, ведь даже с моей точки зрения вся эта операция, план которой был придуман в спешке несколько часов назад, это нечто дикое, необдуманное и крайне рискованное. Иначе говоря это то, чем вряд ли воспользовался хоть кто-нибудь. А уж со стороны ничего неподозревающего Тошиэко... — последние слова он договорил тихо, буквально пробормотав, смотря в пол. — Но всё равно это крайне рискованно. Даже сложно примерно прикинуть, сколько сегодня погибнет...

— От двух до восьми человек, скорее всего.

— И ты, осознавая это, всё равно хочешь идти на это? Даже если миссия закончиться успехом, то многие выжившие, увидев смерть других, могут уйти. В таком случае тебе снова буквально с нуля придётся набирать людей.

— Я к этому готов.

— Ясно, — произнёс он, вздохнув. — Кстати... а что будет, когда они узнают, кто ты?

«Дело в том, что я представился перед ними в броне Икара. Соответственно, моего лица они не узнали. Голос же я могу легко менять сам по себе, напрягая связки. Таким образом и мой голос они никак не могли узнать. Поэтому никто из них не знает, что я аристократ. Для кого-то работать с аристократом из столь древнего и сильного рода — это невероятное везение, а для кого-то, например как для Мацуды, — это буквально всё равно, что наступить себе на горло.»

— Как знать.

— Ты же отчётливо видел, что многих, мягко говоря, интересовало не работаешь ли ты на аристократов, и не являешься ли сам таковым. Некоторые даже вовсе ушли, после того, как ты не дал прямой ответ. Так что тут очевидно, что многие разбегутся, как правда откроется.

— К этому моменту будут готовы запасные пути.

— Понятно. Значит, ты вовсе не рассматриваешь этих людей, как постоянную силу, а скорее просто, как временную затычку.

— Можно и так сказать.

— А ведь каждый из них может погибнуть. Не сегодня, так завтра. И тебе действительно всё равно?

— Разумеется. Тут нет детей. Каждый отвечает сам за себя.

— Но при этом ты обещал каждому из них помочь приблизиться к их цели.

— И я не врал. Каждый из них хочет чего-то своего. Именно на это я и давил в отправленных сообщениях. Именно поэтому они и пришли сюда, в эту заброшенную школу, в эту ночь. И каждому из них я могу помочь в достижении своей цели. Но не за просто так: они помогают мне, рискуя своими жизнями, а я помогаю им с их целями. Так я им и сказал. На такие условия они и согласились. Так что всё более чем честно. Каждый из них принимал это решение самостоятельно.

— Даже если так, то лидеру не подобает вести подобный ход мыслей...

— Разве что действительно хорошему лидеру.

— Что?.. — не понял он.

— Ничего, — ответил я, взглянув на телефон. — Время уже подходит. Пора выступать, — и сказав это, встал со стула, направившись к согласившимся присоединиться к нам.

Пройдя из-за кулис, я вышел к середине сцены и в очередной раз осмотрел всех оставшихся.

Всего их восемнадцать человек: тринадцать мужчин и пять женщин.

И это из сорока приглашённых человек.

Примерно на такое количество я рассчитывал.

Но даже если бы их осталось меньше — этого бы всё равно хватило, хотя и пришлось бы вносить некоторые корректировки в общий план.

Тем временем, все собравшиеся, замолчав, посмотрели на меня.

— Спрошу ещё раз: никто не передумал? — ответам на мой вопрос была тишина. — В таком случае, через тридцать минут выдвигаемся, к этому моменту всем быть готовыми. А пока пройдёмся ещё раз по ролям. Мацуда координирует всех, так что поддерживаете с ним связь на протяжении всей операции, докладывая о каждом этапе. Все остальные уже знают, к какой группе относится. Всего три группы, сейчас я вновь повторю план для каждой из них: первая группа...

* * *

— Как всё проходит? — спросил я по рации, находясь на небольшом пригорке рядом с главным особняком рода Танэгасима.

— У первой группы, как и ожидалось, не возникло никаких проблем со складом — бесшумно обезвредили пятерых охранников и приняли меры к предстоящей шумихе; вторая группа при проникновении на завод попалась раньше запланированного, но быстро сориентировались и сейчас пробиваются к основному пункту управления; третья же группа всё ещё в процессе проникновения в главный офис.

— Потери есть?

— На данный момент — нет.

— Хорошо. Тогда пускай и далее действуют по плану. Конец связи, — сказав это, убрал рацию, положив её на землю.

«Всё идёт так, как я и рассчитывал. Если так пойдёт и дальше, то никаких проблем возникнуть не должно,» — произнёс я про себя, взяв бинокль и посмотрев в него в сторону поместья, где сейчас началась шумиха. — «Подожду ещё несколько минут, пока основные силы покинут поместье, и начну действовать.»

Так я прождал примерно пять с лишнем минут, пока не увидел, как поместье разом покинуло с пять десятков людей, что сели в стоящие на стоянки машины и уехали по дороге в сторону города.

После этого, убедившись, что более никто не собирается выходить из особняка, я направился к особняку.

И хоть сейчас в особняке и мало охраны, но он всё так же хорошо защищён камерами, детекторами движения и прочими технологическими приборами защиты частной территории.

Будь у меня больше времени, я бы смог взломать всю систему защиты и сделать так, что путь для меня был бы буквально полностью открыт, но времени у меня, к сожалению, нет, поэтому я вынужден действовать несколько иным, рискованным и прямым путём.

Я воспользуюсь одним из артефактов, что достал Мацуда.

Этот артефакт внешне имеет форму цилиндра, чёрный цвет и синие, проходящие по всему его телу прожилки, будто вены, расходящиеся по телу.

Артефакт довольно частой встречающейся, а его способность не сказать, что сильная или особенная, но для данного дела подходит вполне хорошо.

Если кратко и простыми словами, то его способность подобна ЭМИ гранатам, уничтожающую большую часть близлежащей электроники.

И хоть полное уничтожении электроники выдаст мои намерения, и всем будет очевидна атака на поместье, но у меня всё равно будет преимущество — эффект неожиданности и, что более важно, — у меня есть броня Икара со встроенным ПНВ, а также полное знание устройства поместья.

Иначе говоря, я знаю каждый поворот в этом доме и каждую комнату, в которой, скорее всего, и будут прятаться члены рода Танэгасима.

Это всё вместе взятое создаст для меня такие условия, при которых я смогу действовать крайне быстро и решительно, пока защита поместья будет бегать в полной темноте, пытаясь найти вторгшихся и дать хоть какой-то отпор.

Добравшись до забора на такое расстояние, что установленные на него камеры меня не видят, я достал из рюкзака светящийся тускло-синим цветом артефакт и начал его активировать.

Процесс его активации довольно прост: достаточно взять его за две вершины и начать сжимать.

И не смотря на его крайне крепкий внешний вид, он на удивление легкое начинает поддаваться усилиям, сжимаясь так, будто сделан из пластилина.

И как только он был сжат примерно на половину, излучаемый им свет начал усиливаться, становясь всё более ярким, параллельно от него начал исходить звук, напоминающий нарастающий по громкости свист.

Ещё секунды без проблем сжимаю его и сразу после ощущаю, что дальше он уже сжимается.

Завершив активацию, взял его в правую руку, замахнулся и со всей силы кинул в сторону поместья.

Даже не начав падать, артефакт полностью активировался: излучаемый им свет и свист начал выходить на совершенно другой уровень, напоминая действие свето-шумовой гранаты, а уже через секунду вокруг артефакта образовался синий шар, что с каждой секундой разрастался всё быстрее и быстрее, пока в один момент, достигнув радиуса примерно в три метра, не взорвался, издав оглушающий шум и ослепляющую световую волну.

Убрав руку, которой я прикрыл глаза, я увидел, что весь свет в поместье был погашен.

«Пора,» — пронеслось у меня в голове и я побежал к каменному забору, направив на его вершину правую руку, из которой в следующий момент выскочила крюк-кошка, крепко зацепившаяся за него и потянувшая меня к себе.

Оттолкнувшись от земли, я провёл несколько секунд в полёте, пока ноги не коснулись забора, по которому я быстро и вбежал на самый его верх, откуда уже открывался вид на весь особняк.

Но рассматривать его не смысла, ни времени не было, поэтому, вернув обратно в костюм крюк, сразу же спрыгнул вниз, где пробежал к артефакту, схватил его и вновь запустил крюк-кошку на этот раз уже на самую крышу особняка.

Снова небольшой прыжок, несколько секунд невесомости и ноги коснулись стены особняка, после чего стали помогать подниматься всему телу, и так пока я не оказался через десяток секунд на самой крыше особняка, откуда уже было отлично видно, как по всей территории особняка разбежались слуги-охранники в поисках врагов.

Не теряя времени, закинул артефакт обратно в рюкзак и начал тихо и аккуратно спускаться чуть ниже — к окнам в надежде, что одно из них будет открыто и я смогу в него проникнуть.

Но, к сожалению, они все были закрыты, так что пришлось спускаться ещё ниже — на веранду, на которой я уже смог тихо открыть дверь и проникнуть в сам особняк, в котором в этот момент громко раздавались шаги и голос слуг, обыскивающих весь особняк.

«Всего в этом особняке четыре этажа. Я на третьем. Будь я на месте Тошиэко в подобной ситуации, то собрал бы всех членов рода в одном из двух местах: либо подвал, либо четвёртый этаж. Подвал куда надежнее, но поскольку сейчас ночь и спальни большинства членов рода находятся на третьем и четвёртом этаже, то он бы не стал рисковать и пытаться прорваться к подвалу, ведь на первом этаже уже может быть сотни врагов, а значит — они на четвёртом этаже,» — говорил я про себя, тихо, но в темпе продвигаясь по комнате, идя к коридору.

Даже не подойдя к двери, я уже слышал, как за ней ходят слуги.

Встав около двери, я сделал глубокий вдох и достал левой рукой пистолет из кобуры на правой части бедра, а левой в этот момент выпустил дым, после чего сжал её, придав дыму форму четырёх людей и окружив дымом себя, и только после этого взял правой рукой пистолет из кобуры на левой части бедра.

И только закончив с приготовлением, коснулся рукой двери, ещё раз прислушался, чтобы максимально точно знать, где враги, и... одним резким и быстрым движением открыл дверь, сразу же найдя глазами трёх слуг Танэгасима.

Секунда на прицеливание и два курка в один миг нажаты, из дула пистолета вылетает пуля, а по всему поместью раздаётся звук выстрелов.

И спустя секунду пули находят свою цель, пробивая две головы.

Третий же только и успел начать разворачиваться, применяя EMF, как из правого пистолета вылетает следом ещё одна пуля, которая в следующие миллисекунды пробивает его голову.

Не теряя времени, выхожу из комнаты и поворачиваю направо, сразу же срываюсь на бег.

«В конце коридора развилка. Мне налево — к лестнице, по которой я доберусь до четвёртого этажа.»

И в момент, когда до поворота оставалось совсем немного с обеих сторон выбежало по одному слуге. И в отличии от прошлых трёх, эти двое были сразу готовы к применению EMF-а и к бою.

Вот только со стороны их взглядов, на них неслось пять противников, а их всего двое.

«На подготовку и проведение массовой атаки, которая нанесёт вред всем сразу, нужно время, которого у них сейчас нет. А значит... нужно лишь спровоцировать их на неправильные атаки и сразу после атаковать.»

Двое из трёх бежавших за мной дымовых форм подняли руки словно собирались использовать EMF, и конечно же, двое противников не могли не среагировать — моментально в сторону этих дымовых фигур полетела молния и огонь.

И стоило этому произойти, как все остальные фигуры, включая меня подняли руки, чтобы наверняка их запутать, а в следующий момент произошло два одновременных выстрела, пробивших черепа так ничего и не понявших противников.

Вскользь наблюдая, как их тела опадают по стене на пол, я поворачивал налево, где в конце коридора уже видел ещё троих бегущих сюда врагов.

В коридоре совершенно не было света, поэтому они лишь слышали, что тут были выстрели и видели применении EMF, но ничего не видели.

Воспользовавшись этим, я, не останавливаясь, направил на них пистолеты и, прицелившись, сделал два выстрела, на которые оба не успели среагировать и вскоре упали замертво.

И увидев это, третий противник выстроил перед собой ледяную стену, думая, что я буду атаковать его.

На деле же мне это было не нужно, ведь он не стоял на моём пути.

Хоть мне и нужно было в этот коридор, но не в его конец, а лишь к его середине, где и находиться лестница на четвёртый этаж.

Так что сделав сначала один выстрел в его лёд, а следом ещё один, я добежал до двери, ведущей на лестницу, и выбил её, сделав ещё один выстрел в лёд, после этого забежал в лестничный пролёт и начал взбегать по лестнице, быстро поднимаясь всё выше и выше.

И когда до двери четвёртого этажа оставалось совсем немного, она открылась и за ней стоял один из слуг.

Попытавшись сыграть на реакции, сразу же делаю выстрел и пуля попадает прямиком в лоб, но... противник не падает, лишь его голова немного покачнулась назад, а по всему его тела, начиная от места попадания пули, пробежалась оранжевая, окутывающая всё тело энергия.

«Одна из самых распространённых техник, используемая почти всеми атрибутами, — щит. Это техника „B“ ранга, основанная на полной защите использующего. В теории, может защитить даже от сильного взрыва. Но это лишь в теории, ведь главная проблема этой техники...»

Не останавливаясь, продолжил быстро подниматься по лестнице, при этом прицелившись и выстрелив вторым пистолетом. А следом первым, потом снова вторым. И снова первым, и только после этого выстрела щит со звуком треска стекла распался на мелкие кусочки, растворяясь в воздухе, а пуля наконец-то коснулась головы, пробив и войдя в неё.

И к моменту, когда я уже поднялся, его тело как раз опало на землю.

«Эта техника и так считается сильной, но всё же у неё слишком огромный минус — это концентрация владельца. Стоит концентрации пропасть хоть на секунду, как техника распадётся. А при выстреле из пистолета пускай основную боль и блокирует щит, но всё же есть кинетическая энергия тела, наносящая урон телу, отчего потерять концентрацию — легче простого.»

Прежде, чем выбегать в коридор, разом скинул магазины из пистолетов и по одному из двух кобур достал по запасному магазину, который сразу же зарядил в пистолеты.

И только после этого, уже слыша, как меня окружают со всех сторон, двинул вперёд, пропустив перед собой две дымовые фигуры, стоило которым выйти в коридор, как одну сразу же разрезало воздухом, а через вторую пролетела на огромной скорости струя воды.

«Две атаки были с разных сторон. Мне налево, следом направо и там будет нужная мне дверь, которую наверняка будет охранять несколько слуг.»

Сжав руку, все дымовые фигуры расформировались, превратившись просто в чёрный дым, покрывший весь коридор.

И прежде, чем они успели додуматься начать стрелять своим EMF-ом наугад, я пробежал в противоположную часть коридора и, прижавшись к стене, побежал по нему налево.

Противники услышали мои шаги и использовали EMF, но благодаря броне Икара, усиливающей мои физические показатели, я бежал быстрее, чем они предполагали, и поэтому все их атаки проходили мимо.

Только добежав до поворота, я убрал дым оттуда, где были мои глаза, и увидев семь противников, прицелился и начал стрелять.

Я успел убить троих, прежде, чем один из них закрыл их каменной стеной.

Резко впитав весь свой дым с прошлого коридора обратно, я выставил руку вперёд и уже в этом коридоре создал дымовую завесу, по которой и побежал вперёд, перебежав и прижавшись к левой стене.

И сзади, и спереди меня атаковали EMF-ом, стараясь попасть наугад.

«Если я хоть немного промедлю, то они рано или поздно попадут. Не говоря уже о подкреплении, которое сбегается сюда со всего поместья.»

Прорвавшись за каменную стену, я, ориентируясь на память и слух, открыл огонь.

Несколько секунд и ещё трое противников погибли, а патроны в пистолетах закончились.

Выкидываю их и в этот же момент сжимаю правую руку, дым со всего коридора собирается и формирует пять фигур, внутри одной из которых я.

Передо мной остался один противник в «щите» и ещё сзади, откуда я прибежал, двое.

«Нужно избавиться от этих троих, чтобы выиграть хоть немного времени,» — и с этой мыслью, побежал на стоящего передо мной противника, отправив на двух других дымовые фигуры.

Он создал перед собой камни и отправил их в меня, но с моей реакцией уклониться от них мне ничего не стоило.

Стоило добраться до него, как сразу же левой рукой, сжав кулак, ударил в живот.

Он лишь совсем немного согнулся.

«Нужно бить по голове, так будет быстрее.»

Следующий удар, с разрывом с прошлым в менее, чем секунду, правым кулаком прямо в его левый висок.

Делает несколько шагов назад, но я ухватываю его левой рукой за щит на голове и, крепко её сжимая, наклоняю вниз и в этот же момент наношу удар правой коленкой прямиком в нос.

Его голову подкидывает.

Вновь удар правой рукой сверху вниз прямо.

Он не выдерживает и его ноги подкашиваются, а он падает. Но щит всё ещё на нём.

В этот момент в меня уже летит огонь и лёд двух других противников, понявших, что четыре других дымовые фигуры не представляют из себя ничего.

Хватаю лежачего за руку и поднимаю, прикрывая им свою спину.

В следующий момент слышу треск щита и его последние вздохи со звуками хлыщущей крови.

Отпускаю уже мёртвое тело и, побежав на них, ставлю перед собой дымовые фигуры, прикрывая ими себя, дабы запутать противников.

Не успел я сделать три полноценных шага, как в меня вновь летит ледяная глыба и огненный шар.

На таком расстоянии легко уворачиваюсь, вновь прячусь и путаюсь с фигурами и бегу дальше, набирая скорость.

И когда оставалось меньше пяти метров между нами, поднимаю руки и выпускаю крюк-кошки, которые устремляются прямиком в грудь двух противников, которые от неожиданности ничего не успевают сделать, и уже через несколько секунд их тела пробивают крюки и они умирают.

Втягиваю обратно крюк-кошки и прохожу к нужной мне двери, за которой во время сражения всё это время слышал свою цель.

Подойдя к двери, открываю её и прохожу внутрь, где меня в свете полной луны, освещающей через окно комнату уже ожидает почти весь род Танэгасима, не считая взятой в заложники сестры, и... примерно тридцать слуг, готовых к бою.

— Я поражён, — сказал Тошиэко, стоя посередине комнаты. — Честное слово, не ожидал подобного. Я понёс такие потери, сражаясь с пацаном, что только-только стал аристократом. Если честно, я даже представить не могу, как ты реализовал всё это. Мне в один момент даже начало казаться, что ты можешь предвидеть будущее, настолько все мои действия были не эффективны против тебя. Но вот... ты передо мной. Совершенно один. Без оружия. Вымотанный после боя. Так ещё и окружённый, — договорил он, когда сзади меня, в дверном проёме, показались слуги рода. — И... зачем это всё? Ты ведь так хорошо начал, так ещё сейчас каким-то образом собрал людей, которые атакуют главные предприятия рода. Неужели так в себя поверил? — вскинул он бровь. — Признаю, ты смог пробиться сюда в одиночку, но... что дальше-то? Это же было очевидно, что тут тоже будет охрана. Был бы ты сильнее, то может и справился с ними в одиночку, но учитывая, как ты долго сражался за дверью всего с десятью противниками, — это явно не твой уровень сейчас. Так зачем? Зачем ты всё это начал и пришёл сюда один?

— Настолько боишься меня? — спокойно спросил я, зажав на шлеме две кнопки, снимая его.

— Боюсь? — усмехнулся он. — Что за бред? С чего мне тебя бояться? Если бы я боялся тебя, то не влез бы в это всё. Я просто хочу узнать, почему ты сделал что-то столь глупое.

— Это и означает, что ты боишься меня, — держа в руке сложившийся шлем, я сделал шаг вперёд, на что охрана сразу же среагировала и сделала шаг мне на встречу, приготовившись атаковать, но Тошиэко поднял руку, остановив их. — Если бы ты не боялся, то спокойно принял бы мою ошибку. А сейчас ты боишься, — я сделал ещё один шаг к нему, — поэтому и ищешь причину, думая, что это ловушка, что это какой-то остроумный план, которому ты, не осознавая того, следуешь.

— Да с чего ты?.. — он нахмурился.

— Сам ведь сказал, что в один момент думал, что я вовсе могу предвидеть бедующее, — я сделал ещё один шаг ближе к нему, а он сделал небольшой шаг назад, не отводя от меня взгляд. — А сейчас почему-то вдруг сделал такую... ошибку.

— Да тебе просто повезло...

— Ты сам-то в это веришь? — спросил я, наклонив голову в бок. — По тебе видно, что нет. И знаешь... ты правильно делаешь. Игра окончена. Ты проиграл.

— Что?.. — его глаза забегали по комнате, а в голове наверняка была буря из мыслей, но так ничего и не поняв, он спросил: — Ты о чём вообще?..

— О том, что всё законченно, — сказал я и, высмотрев в углу комнаты диванчик, пошёл к нему, сквозь стоящих и ничего не понимающих слуг рода Танэгасима. Усевшись на диванчик, я продолжил: — Мне даже более не нужно ничего делать. Разве что... поведать тебе всё.

— С меня хватит! Уби!..

— Уверен? — перебил я его. — Точно хорошо подумал насчёт того, что будет с твоим родом, после этого? Или даже не думал об этом? Сейчас ведь ситуация уже совершенно иная в отличии от той, что была в самом начале: один неверный шаг и твой род — это пережиток прошлого.

Он и все находящиеся в комнате смотрели на меня с агрессией, злобой, ненавистью, призрением и... непониманием. И это всеобщее непонимание всех пугало.

— Не понимаешь? Ну хорошо, я объясню: единственный выход для тебя сейчас сохранить твой род — это убить себя.

— Ч-ч-что?..

— Не веришь? Кажется всё бредом? Ну хорошо, я больше не перебью тебя и не двинусь с места, так что давай, действуй: прикажи меня убить, ну или сам убей.

Но вместо приказа... он просто стоял на месте, открывал и закрывал рот, осматривая свои руки в неверии. Все слуги, что до этого не сводили с меня глаз, сейчас шокировано смотрели на своего главу и со страхом на меня.

— Что такое? Долго будешь заставлять всех ждать? Я же вот, перед тобой, обездвиженный, незащищённый и окружённый твоими самыми сильными слугами.

— Что ты со мной сделал?..

— Я? — переспросил я. — Совершенно ничего. То, что с тобой сейчас происходит — это эффект того, что ты высоких кровей. Аристократ, иначе говоря.

В его глазах проскользнуло понимание ситуации.

— Вижу, ты знаешь о том, как устроена кровь аристократа и уже понимаешь, что произошло. Но для всех остальных я всё же поясню: он, будучи аристократом, в котором течёт кровь его рода, обязывающая защищать род ценой всего, не может ничего сделать мне, потому что в этом случае подвергнет род уничтожению, либо же, в лучшем случае, ужасно сильному ослаблению, которое, в свою очередь, подведёт его в ближайшее время к уничтожению. Объясню более подробно: если он сейчас мне что-то сделает, то род Мори будет вынужден отомстить за меня, какие бы обстоятельства не были. И думаю, каждый тут понимает, что сражение рода Мори и рода Танэгасима даже сражением сложно назвать, это, скорее, будет простым уничтожением. Род Танэгасима истребят как обычных тараканов. «Тогда почему же он до этого пошёл на это всё?» — Кто-то из вас наверняка так думает. Отвечу: потому что до этого у него, в теории, был шанс сразиться с родом Мори. По крайней мере, так он думал он сам. Так что же такого поменялось, что сейчас шансов уже нет? Может, потери бойцов, выходящие за две сотни? Критично, но не столь сильно. А значит, причина в другом, — и сделав паузу, сказал: — Что ж, думаю, каждый из вас уже догадался: причина в захвате трёх важный для рода Танэгасима точек — завода, склада и основного офиса. Да, разумеется, отвоевать эти точки как нечего делать, тем более император и правосудие будет на вашей стороне. Но проблема в том, что... отвоёвывать может быть нечего. Что будет, если сегодня, с минуты на минуту, все три важные инфраструктуры рода Танэгасима просто... бах — и всё? Ответ: ничего хорошо. Род Танэгасима останется без денег, без бизнеса, и даже помощь со стороны государства не поможет. В такой ситуации с родом Мори не повоюешь. Никак. Это, как ни посмотри, будет простым уничтожением, а не сражением. И он, — я указал пальцем на побледневшего Тошиэко, — всё это осознаёт. Теперь все всё понимают? — я медленно обвёл всех глазами.

Ответом была тишина и ошарашенные взгляды.

— Тошиэко, как я и сказал ранее, ты проиграл. Это шах и мат.

Глава 14

— Всего за один день, подумать только... — произнесла Мияко сидя рядом со мной на диване и смотря на меня, когда мы вернулись из особняка рода Мори, где она и провела этот день, и освободили сестру Тошиэко, отпустив её на все четыре стороны. — И зачем ты попросил в таком случае целую неделю?

— На всякий случай, — ответил я, поглаживая лежащего на моих коленках и мурчащего котика. — Если бы не вышло всё закончить быстро, то, возможно, мне пришлось бы ходить по краю даже со сроком в неделю.

— И как же ты всё же это провернул?

— Ты опять за это? — я посмотрел ей в глаза. — Я ведь уже говорил, что не хочу говорить об этом.

— Я твоя же так-то.

— Вот именно. Ты жена, так ещё и, возможно, беременная. Тебе до этого всего не должно быть дело. Живи и радуйся спокойной жизни.

— То есть, скучной жизни? — нахмурилась она. — Это ты так стебёшься?

— Нет. Я говорю, что думаю. Я не могу сказать, сколько времени пройдёт до следующего подобного инцидента, в котором уже, вероятно, ты не сможешь так спокойно отсидеться в стороне, поэтому живи и радуйся спокойно жизни, пока есть эта возможность.

— Так если ты сам понимаешь, что есть такая вероятность, при которой не сможешь сам защитить меня, и мне придётся сражаться, то почему отстраняешь меня от всего с этим связанного, лишая опыта, возможностей и роста в этой отрасли?

Я уже собирался вздохнуть, как...

— И не вздыхай так! Я серьёзно, и тыпрекрасно понимаешь, что я права!

— Хорошо, я понял. Я что-нибудь придумаю с этим.

«Вот только заявить такое просто, а на деле как реализовать так, чтобы это устроило и её, и при этом это меня...»

— Ты пообещал, — приподняла она указательный палец. — А теперь ты аристократ, так что не можешь отказаться от своего слова.

— Я понимаю, — согласился я, легонько кивнув.

— Так-то лучше, — удовлетворённо произнесла она, сделав следом за мной кивок. — Только я всё равно хочу знать подробности того, как всё прошло.

— Я не хочу это рассказывать.

— Но дедушке же ты рассказал.

— Он — глава рода, у меня просто не было выбора.

«Да и рассказал я ему далеко не всё и не совсем так, как было на самом деле,» — добавил я про себя.

— А я — твоя жена — самый близкий и родной для тебя человек, который в любой ситуации на свете встанет на твою сторону! И что, я не заслуживаю знать такую мелочь?

«Мелочь? Борьба между аристократами одного дома — это мелочь для тебя? Или ты так судишь потому, что я закончил всё всего лишь за день?»

— Ладно, — устало произнёс я, — иначе ты не отстанешь ведь.

— Естественно, — горделиво вздёрнула она носик.

— И что именно тебя интересует?

— Всё — всё с момента, как ты ушёл вчера и вплоть до разговора с дедушкой, — с горящими глазами, сказала она в нетерпении.

«Что ж, видимо, всё же придётся выложить ей, как всё было. В любом случае она и так о многом знает и ещё о большем догадывается. Скрыть что-то от неё будет крайне трудно, и если она заподозрит, что я что-то недоговорил, или же солгал, то будет крайне долго доставать меня, пока я всё же не расскажу. Есть, разумеется, вариант применение „я твой муж, я главный, так что молчи“, но лично мне претит подобный подход, да и тиранию, как форму правления, я не считаю удачной. А значит, выбора толком-то и нет.»

— Ну хорошо, тогда слушай... — начал я ей пересказывать всё произошедшее за этот день.

Она же в ответ тихо и внимательно слушала, не встревая и не перебивая меня.

И только когда мой рассказ подошёл к концу, она учтиво спросила:

— Вопросы можно?

— Да, давай. Но не факт, что я на все отвечу.

Она кивнула, соглашаясь.

— Зачем ты рисковал и пробивался к Тошиэко? В плане, почему не связался с ним?

— Резонный вопрос. Тут я преследовал две причины: во-первых, проверить собственные силы — мне нужно было понять, насколько я силён в реальном бою и насколько сильны средние по силе противники; во-вторых, свяжись я с ним просто так, он мог посчитать мой звонок издевательством и скинуть трубку, а следовательно я не смог бы достучаться до него и разложить всё по полочкам, запустив его «кровь» в действие, а не сделай я этого — он бы отвоевал всю захваченную инфраструктуру, устранив при этом большую часть моей команды.

— Неужели не было никакого иного варианта заставить его наверняка выслушать тебя?

— Чисто в теории — были, конечно. Но их проблема в том, что я почти никак не мог повлиять на результат, что могло сыграть со мной злую шутку в итоге.

— Понятно... — она поднесла руку к подбородку и призадумалась. — А Мэмору, значит, несмотря на самоубийство брата на его глазах, сам подошёл к тебе и попросил договориться?

— Да. Это тоже наверняка влияние крови.

— Скорее всего... — согласилась она. — Всё же он следующий глава рода, а значит и договариваться нужно именно ему, несмотря на его возраст. А если бы он из-за обиды на тебя не стал договариваться с тобой, то его род был бы уничтожен, а кровь, текущая в нём, этого бы попросту не позволила.

«Всё же кровь, текущая в аристократах, — это поражающая вещь,» — пронеслось у меня в голове вместе со сценой, как несколько часов назад Тошиэко, со страхом в глазах, подносил к своему виску пистолет, а после нажал на спусковой крючок, покончив со своей жизнью. — «Кровь полностью подчиняет тело аристократа, при этом его сознание остаётся незамутнённым — это было видно по глазам Тошиэко и его родных, которые явно хотели вмешаться, но вместо этого тихо стояли в углу комнаты и даже не пискнули.»

— И понимая это, ты ещё и выторговал за их существование ужасные проценты со всех их доходов. Потеря пятидесяти процентов — это огромный ущерб по всему роду, они ведь ещё отдают двадцать пять процентов с доходов в общую копилку дома. После этого, считай, у них почти ничего не остаётся. Им придётся сильно урезать расходы, чтобы просто существовать хотя бы в глазах общества примерно на том же уровне. Может, всё же не стоило загибать такой процент?

— К сожалению, если бы я так не сделал, то твоему дедушке могло бы быть мало. Сама же знаешь, как я сказал ранее, я с этого ничего не получил — всё ушло твоему дедушке, как мы с ним и договаривались.

— Ну да, а он взамен на это берёт на себя улаживание трёх самоубийств к ряду членов рода Танэгасима, входящего в дом Мори, и остальную, устроенную тобой шумиху, но всё равно... пятьдесят процентов, ему могло хватить и меньшего за это... Всё же и в его интересах, чтобы род, входящий в его дом, был сильным.

— К сожалению, как и говорил Тошиэко, все рода ровны в доме лишь на словах. На деле всегда какой-то род ровнее. И аристократы, как показала практика, так уж устроены, что ради своего рода пойдут на всё, так что плевать ему на род Танэгасима. Вряд ли он, конечно, даст ему постепенно умирать, но в роли дойной коровы он его будет использовать во всю.

— С этим не поспорить даже... Но, как ни посмотри, подобное отношение к роду Танэгасима вызовет лишь ненависть с их стороны.

— Да, именно так и будет. Они и так обозлены на нас с тобой, потому что Тошиэко успел всем всё рассказать, так ещё у них теперь и такие рабские условия.

— Исходя из такой логики, они наверняка попытаются отомстить...

— Естественно. Но вряд ли в ближайшее время. А значит, пока что мы можем выдохнуть и спокойно отдыхать.

— И набираться сил, — добавила Мияко с хитрым взглядом. — Ты забыл ещё это сказать. Ты ведь и сам до этого всего говорил, что тебе нужна личная армия — и вот — первые её члены уже у тебя есть. А собрать первых членов труднее всего, ибо люди — стадо, если увидят, что за тобой кто-то идёт — тоже, скорее всего, пойдут. И чем больше за тобой будет идти людей, тем быстрее и проще ты сможешь набирать новых. И разумеется, застревать на начальной точке ты не захочешь, а значит сейчас или в ближайшее время начнёшь действовать. Затягивать с этим ты уж точно не собираешься.

— Ну да, тут ты права: набирать новых людей и увеличивать силы я тоже планирую.

— Ну с твоими-то планами это было очевидно. Кстати, что там по ним? Какой следующий шаг? Да и в общем какие цели на ближайшее будущее?

— Сначала я планировал отстраниться от всего и спокойно заняться внедрением в ряды акудам, а также начать налаживать прилюдную связь с Нанакой Имагавой, — при упоминании её, Мияко немного нахмурилась, — но сейчас, в силу произошедших событий, сюда добавится ещё один важный пункт, который нужно будет выполнить в ближайшее время.

— И что же это?.. — заинтересовалась Мияко, забыв о Нанаке.

— Встреча с главой рода Яманоути. Как ты помнишь, я уже не раз использовал Корэхико Яманоути — сына нынешнего главы рода, чтобы заполучить те или иные необходимые мне вещи, сведения, ну или ресурсы.

— И что с этим не так?

— То, что во-первых, его терпение наверняка подходит к концу, а возможно — и вовсе уже исчерпалось и он готовит какую-то гадость, чтобы отомстить; а во-вторых, он передал мне уже столько ресурсов, что это не могло остаться незамеченным главой рода.

— Иначе говоря, его польза исчерпалась.

— Именно, его личная польза исчерпана, более от него нет никакого смысла.

— И поэтому ты хочешь встретиться с главой рода, чтобы показать ему имеющийся на Корэхико компромат, который при обнародовании, естественно, навредит всему его роду, а значит допустить этого он не захочет и пойдёт на сделку, верно?

— Да, полностью верный ход мыслей.

— И что же ты хочешь у него попросить за этот компромат?

— Чуть позже узнаешь.

— Что? Почему?..

— Потому что я так хочу. Я ведь говорил, что если захочу — не буду отвечать на твой вопрос.

— Тц... ну ладно... А что там с твоими подчинёнными? Сколько их там выжило и где они сейчас?

— Их осталось двенадцать из восемнадцати: в первой группе потерь не было, во второй погибло двое, в третьей — трое и ещё один ушёл после завершения операции. Сейчас все они разошлись по своим домам и ждут указаний.

— Ты их так просто отпустил после всего этого?

— Держать насильно я их и не собирался, да и никакой базы пока что нет, куда они смогли бы переехать, поэтому только так.

— И что, совсем не переживаешь, что кто-то начнёт распространяться о произошедшем?

— Нет. Даже если они начнут — им почти никто не поверит. Да и с моим статусом и возможностями замять подобное будет не сложно, так что боятся мне нечего.

— Понятно...

— На этом расспрос закончен? Я могу расслабиться после тяжёлого дня?

«На самом деле не сказать, что я сильно устал. Мне действительно нужен отдых, но благодаря регенерации совсем немного. Пару часов, я думаю, вполне хватит. Основная же причина скорейшего завершения этого диалога — это желание поскорее вернуться к тренировкам EMF-а. Всё же атрибут крови я только начал учиться использовать, когда Тошиэко втянул нас в это.»

— Расслабиться, говоришь? — призадумалась на секунду она, отведя глаза. — Ну а что? Можно и расслабиться немного... — и говоря это, Мияко перекрестила руки и, взяв футболку за низ, начала её снимать.

Глава 15 — 18+ глава без сюжета(если не нужен хентай/порно, а нужен сюжет — можно скипать)

Пара ловких движений и футболка летит куда-то в сторону.

То, что секунду назад было сокрыто под ней, теперь предстало передо мной во всей красе: идеальная, бархатная кожа, узкая талия с плоским животиком, на котором едва выступают кубики пресса, и чёрный кружевной лифчик, удерживающий две притягивающие взгляд и так манящие груди.

Тем временем, пока мой взгляд был прикован к колебавшимся от каждого движения грудям, Мияко медленно и максимально эротично встала с дивана и подошла ко мне, наклонившись, буквально тыча своей грудью мне в лицо.

— Ты хорошо постарался, так что заслужил сегодня особенного обслуживания... — томно прошептала она мне на ушко, проводя своей рукой по моему эрегированному члену. — Но сначала... — она многозначно замолкла и прежде, чем я что-то понял, взяла всё ещё лежащего на моих коленках котика и быстро отстранилась, направившись к двери, за которую буквально через несколько секунд и отправила котика, после чего закрыла дверь и медленной походкой с прекрасной, хищной улыбкой на лице вернулась обратно ко мне.

И встав передо мной, она нагнулась вперёд, положила руки на мои ноги и стала медленно опускаться на колени, всё это время глядя мне в глаза, в то время, как мои глаза были больше заняты её колеблющейся грудью и пухлыми губками, которые она специально медленно облизывала.

Сев на колени, она подвинулась чуть ближе — так, что ещё грудь улеглась на диван, а лицо было около моего паха, где уже во всю орудовали её нежные ручки, медленно стягивая с меня штаны и нижнее бельё, обнажая уже готовый к различным ласкам член.

И стоило всем преградам пасть — как в прямом, так и переносном смысле, как ручки Мияко сразу же переместились к члену, ухватившись за него и делая первые монотонные, но столь приятные движения.

Напоследок довольно ухмыльнувшись, ничего не сказав, её голова приблизилась к члену, а в следующую секунду её нежный и горячий язычок быстрым движением пробежался по всей его длине вплоть до вершины головки, из которой уже во всю тёк предэякулят.

Но на этом всё, конечно же, не закончилось.

Стоило ей его облизнуть раз, как вслед за этим, не отводя взгляд от моих глаз, она облизнула его с другой стороны так же пройдя по всей его длине, не забыв о самых чувствительных местах головки.

И закончив с этой частью, она в тот же момент принялась за последнюю доступную для языка Мияко часть члена.

Но и после этого облизывания не закончились: вместо быстрых и резких движений им на смену пришли медленные, точные и крайне старательные движения, которыми она словно старалась помыть член своим языком — настолько тщательно она по нему проходила.

В какой-то момент к её языку подключились её губки, буквально присосавшиеся к члену, пока её язычок продолжал активно работать.

И когда уже наверняка не оставалось ни одного места, где могла бы остаться «грязь» и весь член был покрыт её слюной, она закончила с вылизыванием, перейдя к более сокрушительной методике.

Вот её голова нависает над эрегированным и уже пульсируешь от ласк членом — вот её фирменная хищная улыбка и облизывание губ, а вот — всего мгновение спустя, член уже наполовину во власти её ротика, в полном тепле.

Несколько секунд на «пробу», во время которых член перемещается по её ротику, то за одну щёку, то за другую, то проникая глубже, то почти вырываясь, и стоило этим секундам закончиться, как в ход пошёл язычок и вся голова Мияко принялась за монотонные движение вверх-вниз.

Уже к этому моменту с учётом прошлых ласк мой член во всю пульсировал, будучи крайне чувствительным и готовясь в ближайшее минуты выпустить всё накопившиеся за день разлуки.

И Мияко это явно чувствовала — с каждой секундой темп её движений рос, а заглатывала она всё дальше, пока в один момент член не начал упираться в её глотку, а она не стала издавать характерные с одной стороны противные, но с другой крайне возбуждающие звуки.

В это же время с каждой секундой я дышал всё активнее, сердце билось всё быстрее, а член напрягался всё сильнее.

И так до момента, пока я не выдержал и не кончил, резко выстрелив семенем прямо в глотку Мияко, отчего она закашлялась и отстранилась, а член выскочил из её рта, при этом продолжив извергать семя уже ей на лицо, покрывая им всё её лицо: лоб, глаза, щеки и особенно — рот.

Все несколько секунд семяизвержения и всё её лицо покрыто семенем, а сама она еле откашлялась, но при этом всё равно сидела и смотрела на меня с довольной и хищной улыбкой.

— Ну, — она ухмыльнулась, проведя пальцем по щеке и губам, собирав семя, — сразу видно, что ни в какую щель не пихал, — и договорив, эротично положила палец в рот, весь его облизнув и через несколько секунд сглотнув то, что слизала с пальца. — С другой стороны, — её рука легла на только что кончивший член и стала его нежно трогать во всех местах, — это означает, что у меня будет много работы, ведь так? — и член, будто бы услышав эти слова, несмотря на то, что кончил несколько секунд назад, начал подниматься. — Хи-хи... получается, что так. Ну хорошо, я как раз хочу попробовать кое-что новое... — придерживая член одной рукой и уже ей активно работая, произнесла она. — Подвинься поближе, — она похлопала по краю дивана.

Я подвинулся поближе.

Из-за этого теперь моя голова нависала над головой Мияко, а уже полностью эрегированный член упирался в её грудь.

— Знаешь... сегодня на мне вообще-то особенный лифчик, — её рука отпустила мой член и обе её руки легли на её груди, став их сжимать и массировать, пока сама она немного тихо постанывала. — Ой... немного увлеклась, — улыбнулась она и провела сразу двумя руками по лицу, собирая семя и поднося его ко рту, из которого высовывался язычок и активно всё слизывал, не оставляя и капли пропущенной. И когда семя на лице ей перестало мешать, а с рук было всё слизано, она продолжила: — Дело в том, что этот лифчик сделан под мой личный заказ, в нём учтены все требования, о которых я упоминала при заказе, и сейчас мы проверим насколько он хорош, — и сказав это, взяла стоящую всё это время на полу баночку с чем-то жидким, открыла её и стала вылила себе на грудь нечто похожее на масло.

Вылила она так половину или более баночки, и к этому моменту вся её большая грудь была покрыта этим маслом, которое активно капало на пол.

Мияко же в этот момент растирала руками это масло меж грудей, как сверху, так и снизу, очевидно подготавливая «проход» для члена.

И закончив со своей грудью, она ещё раз её помассировала и немного приподняла, дав ей потом упасть, после чего она ей встряхнула, отчего по полу разлетелось ещё больше масла.

И только после этого, вернулась к члену, обхватив его своими покрытыми жидкостью руками, максимально смазывая его. Но в отличии от её грудей на член ушло всего несколько ловких движений и он был весь покрыт этой смазкой.

— Ну что, начнём?.. — томно задала она риторический вопрос всё с той же хищной улыбкой на лице, держа и двигая к своей груди член, а второй приподнимая лифчик и помогая члену войти меж её грудей.

Даже учитывая невероятное количество смазки, первые секунды прикосновения и зажатия члена меж её грудей показались чем-то невероятным.

— Какой горячий... — тихо постанывая, продвигала она его меж грудей, пока в один момент головка члена не выглянула прямо к её лицу — и это момент, когда член был полностью поглощён её невероятными и большими грудями. — Ну привет, снова... — произнесла она и, максимально наклонив голову и подвинув свою грудь, лизнула головку, после чего сделала так ещё раз и ещё.

И только после этого она перестала, закончив всё ласковым поцелуем в самую верхушку.

После этого она, перехватив свои казалось бы необъятные груди руками, немного сжала их, сдавливая и напрягая член ещё сильнее.

Но от этих действий не было больно. Наоборот — это было невероятно приятно. Её бархатная кожа и одновременно мягкие и упругие груди совместились воедино, обволакивая собой весь член и доставляя невероятные чувства.

И пока я ощущал все эти невообразимые ощущения, Мияко уже начала делать первые движения, при этом сама понемногу постанывая — кажется от того, что успевает делать не только монотонные движения, удовлетворяющие меня, но ещё и массировать свою грудь.

А может, ещё от того, что возбуждалась от всего происходящего и получала оргазм, доступный только женщинам.

Растягивая первые ощущения, она не торопилась ускоряться и вместо этого, удерживая один темп, отпустила левую руку от своей груди, продолжив работать только правой, что возможно только благодаря лифчику, который идеально повторял движения правой груди и на левой.

А что же до левой груди Мияко — она опустила её к своим ногам и через несколько секунд заползла ей к себя под штаны, а после и под трусики, став удовлетворять попутно и себя.

Мне же лишь оставалось расслабиться и ощущать приятно давление в члене от её грудей, но в момент, когда я так подумал, Мияко видимо решила, что негоже так меня оставлять и опустила голову к торчащей из груди головки, начав её облизывать и посасывать, словно какой-то леденец.

И всё это дополнялось ставшими ещё более громкими, нарастающими каждую секунду в громкости стонами.

Сложно сказать, сколько длилось это блаженство, но в один момент Мияко дошла до своего пика — её ноги сильно сжались и задрожали, несмотря на то, что между ними была всё ещё её рука, всё её тело забилось в экстазе, от этого она на несколько секунд сбавила темп работы правой руки, но сжала её только сильнее, и отлипла ротиком от головки, закинув голову назад, предавшись нахлынувшему волной удовольствие, которое будто прорвало дамбу и захлестнуло собой всё её тело.

Дав ей немного передохнуть, я и сам подсбавил вставшее в члене напряжении, но Мияко, вернувшись в строй, быстро его нагнала с помощью активной работы ротика и, на этот раз, как и в начале, сразу двух рук.

И в этот раз она не стала задерживаться на начальной скорости — вместо этого она быстро прошла этот этап и энергично набирала скорость, заставляя член пульсировать всё активнее и активнее, а оргазм подходить всё ближе и ближе.

Не прошло и пары минут, как я уже не мог сдерживаться и сдался её напору, что вылилось в ещё один спуск семени, заполнявший её ротик.

Но в отличии от прошлого раза, в этот раз она не убирала ротик до самого конца, глотая полученные порции порции и всё продолжая получать новые.

В один момент она была близка к тому, чтобы сдаться, но всё же хлыщущий поток семени закончился раньше, и она наконец-то смогла спокойно поднять голову, показав мне затуманенное похотью лицом и открытый, пустой ротик, которым она неуёмно пыталась отдышаться.

— Фу-ух... — выдохнула она, продолжая тяжело дышать и только после этого посмотрела мне в глаза. — Я всё проглотила... — проговорила она, ещё сильнее открыв чистый ротик, в котором не было и капли моего семени. — Я молодец...

— Да... — так же тяжело дыша, ответил я, — ты молодец...

Она ласково и довольно улыбнулась, глядя мне в глаза.

Так прошло с десяток другой секунд, пока мы кое-как не отдышались после такого марафона.

Несколько аккуратных движений и дважды кончивший член был извлечён из её невообразимых грудей.

— Но это же тоже ещё не всё... — сказала Мияко, смотря особым, игривым взглядом то на меня, то на член.

— Уже два раза к ряду...

— Этого всё равно мало. Да ведь? — обратилась она уже не ко мне, а к моему члену, наклонившись к нему.

И... в этот раз ответа не было. Он всё так же, как и до этого, лежал и не собирался вставать.

— Хорошо, я поняла, — и хоть я и подумал, что она сдалась, но на деле...

Через пару секунд член был полностью погружен в её ротик, где моментально подключился язычок, став обслуживать член на все сто.

Три секунды — ровно столько член не реагировал на эти провокации, но битва была слишком не равной, и по итогу всё закончилось его поражением — несколько мгновений и весь рот Мияко был им заполнен.

— Ну вот, — отстранившись, хихикнула она довольно, — другое дело, — после этих слов она повернулась спиной ко мне и парой ловких движений растягнула лифчик, сняв его и выкинув куда-то в сторону. А вслед за лифчиком последовали и штаны и, спустя буквально мгновение, эта же учесть постигла и её мокрые трусики. — Начнём... — она, оглядываясь, сделала шаг назад и начала садиться прямо на меня.

Зависнув в полуприседя, она взяла руками член и начала пристраивать в свою изрядно потёкшую киску. Как оказалось, настолько потёкшую, что член вошёл за считанные мгновения, заполнив собой всё её лоно под её сладострастные стоны.

И вот, она сидит на мне, мой член полностью в ней, а она двигается со стороны в сторону, будто усаживается поудобнее.

И не успела она сделать первые резкие движения, как мои рук будто бы сами по себе легли сначала на её тонкую талию, быстро проскользив к животику, а от него её грудям, которые всё это время были так близко, но при этом так ни разу и не побывали в руках.

Стоило мои рукам улечься на её упругие груди, начав их понемногу ласкать, как её стоны и ёрзанье на члене усилились.

Следом пошли первые основные движение вверх-вниз, а мои руки в этот момент во всю наслаждались её грудями, периодически играясь с затвердевшими сосочками, от одного прикосновения к которым стоны Мияко выходили на другой уровень.

Не в силах сдерживаться, нежное ласкание груди всё больше и больше переходило в грубое, подтверждённое инстинктивным желаниям сжимание, но судя по реакции Мияко ей это только нравилось — чем сильнее я сжимал её груди и сосочки — тем быстрее становились её подпрыгивания на мне, а стоны вовсе уже вышли на уровень лёгких покрикиваний.

Тем временем, комнату заполнили пошлые, хлюпающие звуки от естественных смазок наших организмов при каждом полном соприкосновении наших тел.

Мияко то во всю прыгала на моём члене, то делала перерыв и в этот момент во всю ёрзала на нём, то накланяюсь, показывая свою попу и талию во всей красе, а то наоборот изгибаясь и проводя в этот момент руками по моим волосам.

И так бы, возможно, всё и продолжалось, пока мы оба не кончили, но в один момент я уже не смог сдерживать порывы и прямо во время её быстрых скачек на члене, остановил её.

Она удивилась и не успела ничего понять, как мы поменяли позу: она стояла раком, опираясь руками на диван, а я стоял сзади неё и держал одной рукой её за её попу, а второй за талию.

И так же быстро, как я перенял инициативу, так же резко начал действовать, буквально застав Мияко врасплох, отчего она еле устояла на ногах и вскрикнула так, что наверняка было слышно даже за пределами дома.

От этого всего я инстинктивно захотел действовать ещё динамичнее, не оставляя ей и секунды на передышку — за каждым моим толчком и входом члена на всю длину следовал такой же толчок и вход на всю длину.

И прежде, чем я даже успел это понять, Мияко резко кончила буквально всего лишь за десяток-другой толчков.

А уже от того, что она кончила и застонала во всю глотку, пока её киска сжалась до невероятных размеров, сжимая мой член, я тоже быстро подошёл к своему пику и в этот раз даже не думал хоть на секунду сдерживаться.

В этот момент её киску стало заполнять всё оставшееся во мне семя, заполняя её, отчего Мияко запищала и в судорогах перестала удерживать себя руками и ногами, желая побыстрее оказаться на мягком диване, невзирая на то, что я всё ещё в ней.

Она это ощущала ещё как и это её волновало, но нахлынувшие чувства были сильнее — они буквально затмевали её разум, заполняя весь его блаженном экстазом.

Удержав её, я аккуратно, всё ещё сам находясь под экстазом, вышел из неё и положил её на диван, дав ей отдохнуть и отдышаться.

Да и сам последовал её примеру и прилёг на диван так, что наши лица оказались рядом, а глаза, в которых читалась невероятная удовлетворённость, смотрели друг на друга.

Глава 16 — Переговоры с родом Яманоути — пятое августа

— Приветствую вас, Мори-сан, — поприветствовал меня нынешний глава рода Яманоути, встав из-за стола и сделав довольно средний поклон.

Длинные седые волосы, сплетённые в хвостик чуть ниже шеи, уставшие, но всё ещё готовые к сражению тёмные глаза, старческие морщины по всему лицу и едва заметно приподнятые в лёгкой улыбке уголки губ.

Яманоути Нобу.

— Здравствуйте, Яманоути-сан, — поприветствовал я его в ответ, сделав чуть менее низкий поклон.

Ему это явно не понравилось — уголок его губ едва дрогнул от раздражения, но он быстро это скрыл, думая, что я не замечу.

Вероятно, ему кажется, что нагло с моей стороны будучи новоиспечённым членом пускай и одного из сильнейших родов делать поклон выше его. А может, дело в разницы в возрасте — в Японской Империи крайне трепетно относятся к теме возраста, а ему уже за семьдесят, в то время, как мне ещё довольно долго даже до второго десятка.

А вероятно, ему оба фактора не понравились.

Но меня это нисколько не волновало, ведь не престало члену такого рода даже задумываться о подобном.

— Прошу, присаживайтесь, — указал он рукой на один из трёх диванов, стоящих по середине комнаты.

Я кивнул и прошёл к дивану, расположенному напротив его стола.

Как только я сел на диван, он сел в кресло и положил руки на стол, соединив пальцы.

— Вам чай или, может, кофе?

— Чай, пожалуйста.

— Хорошо, — произнёс он и кивнул, стоящему в углу комнате слуге.

Тот моментально поклонился чуть ли не параллельно полу и вышел из комнаты, оставив нас наедине.

— Мори-сан, — обратился он ко мне, разведя руками, — так как я, к сожалению, в силу возраста и проблем со здоровьем не смог посетить столь важное мероприятие, то, пожалуй, хоть и с запозданием, но поздравляю вас со вступлением в род Мори, а также с вашей свадьбой с Мияко-сан.

— Благодарю, — лёгкий поклон, больше напоминающий кивок.

— Уверен, с Мияко-сан у вас получиться отличная, завидная многим семья, а роду Мори, принявшему вас, вы принесёте много пользы.

— Наверняка так и будет, — ответил я, как и подобает настоящему аристократу.

«Была бы рядом Мияко, она бы наверняка обрадовалась и даже гордилась мной, услышав такой ответ, а не ответ в стиле: „как знать“, ну или „вероятно, так и будет“.»

Он же на это никак не отреагировал, понимая, что ответ и будет примерно таким.

— Ну и как вам первые ощущения от такого «перерождения»? Почувствовали уже свалившуюся на вас власть? — ухмыльнулся он.

«Считает меня за ребёнка, который должен пищать от радости, что теперь может приказывать слугам, что по сути не имеют своей воли и не могут отказать, что бы я не приказал?»

— Пока что такой возможности не представилось, — выбрал я нейтральный вариант ответа.

«В любом случае пока что идёт формальная часть разговора, которая толком ничего не значит. Разве что понемногу изучаем поведение и характеры друг друга для улучшение дальнейшего общения.»

— Ха, ну да, и то верно, прошло всего нет ничего. Но ничего, времени предостаточно, ещё успеете наверстать упущенное за все те года, пока вы были обычным человеком.

— Без всяких сомнений, — лаконично согласился я с ним.

— А с остальными членами рода как сложились отношения — смогли подружиться?

«Будто бы я могу какой-то другой ответ, кроме...»

— Разумеется.

— Это хорошо... Не гоже, если в роду разлад. Как, впрочем, и в доме.

«Это намёк на то, что он знает о том, что произошло? Или он лишь предполагает и это всего лишь блеф? Чисто в теории, даже он может знать о произошедшем — просто кто-то из рода Танэгасима ему всё поведал. Но это лишь в теории. На деле, вероятность такого исхода крайне мала — род Танэгасима просто вряд ли захочет ввязываться во всё это, после всего произошедшего. Так что, скорее всего, он, как и все другие рода, просто примерно предполагает, что именно произошло в нашем доме.»

— Конечно, — вновь согласился я с ним. — Сложно представить, какие проблемы это может создать.

Он на это никак не отреагировал. Его выражение лица совершенно не изменилось.

— А с Мияко-сан как у вас сложились отношения? Она ведь далеко не самая простая девочка.

«Ну тут все и так всё знают: у Мияко действительно тяжёлый характер, в следствии чего могут возникать проблемы и конфликты, как это и было с ней на протяжении всей её жизни.»

— Это точно подмечено. Она не самая простая девушка. Но это мне в ней и нравится. Разумеется, у нас бывают сложные моменты, в которых у нас расходятся точки зрения, но по итогу мы всё же находим общий язык и быстро улаживаем такие моменты.

— Тут я вас, как мужчина, более чем понимаю, — кивнул он, чуть приподняв уголки губ. — Моя жена тоже была с довольно выразительным характером. Поначалу, у нас часто расходились мнения по разным вопросам, но со временем углы наших характеров сточились, как углы камней о воду, став гладкими. Можно сказать, мы притёрлись друг к другу. Уверен, с вами будет то же самое.

— Наверняка.

— Кхм... — прокашлялся он, получив очередной монотонный и лаконичный ответ от меня, — так позволите узнать, зачем же вы захотели встретиться со мной?

«Наконец-то перешли к сути встречи.»

— Ради взаимовыгодной сделки.

— О, звучит интригующе, — он сделал удивлённый вид.

Но было очевидно, что это наигранные эмоции.

«Он явно ожидал этих слов от меня, а значит моё предположение о том, что Корэхико Яманоути раскрыли подтверждено. Но при этом вряд ли Корэхико рассказал из-за чего и кому он „задолжал“, а значит можно попробовать выбить из ситуации чуть больше выгоды.»

— Для начала, — начал я, извлекая в этот момент из кармана телефон, — прослушайте, пожалуйста, одну за...

В этот момент мою речь перебила резко открывшаяся дверь, которая моментально привлекла наше внимание.

И причиной открытия двери был отнюдь не подоспевший чай.

— Отец! — забежав в комнату, чуть ли не прокричал Корэхико Яманоути, ища его глазами.

— Что такое, Корэхико? — спросил у него отец, явно будучи недовольным от такого наглого и невоспитанного поведения.

Но Корэхико это нисколько не волновало — найдя глазами отца, он сразу же перевёл взгляд на меня, держащего в руке телефон.

— Это всё подстава! Он пытается скомпрометировать меня и теперь хочет подставить всех нас!

«Ну и дурак же он всё же. Только ухудшил своё положение и улучшил моё — теперь мне даже доказывать правдивость записи толком не нужно будет. Хотя, по большей части, всё равно ничего не поменялось. Итог будет одним и тем же.»

Повисла тишина.

Корэхико смотрел то на отца, то на меня. Я так же переводил взгляд между ними двумя, ничего не говоря. А вот его отец после его слов сделал глубокий вздох и прикрыл глаза, слегка помассировав веки.

— Я понял, — спокойно произнёс он на громкую речь сына. — Садись, — махнул рукой в сторону дивана, находящегося слева от меня.

— Но!..

— Садись! — резко повысив голос, повторил он, прервав его, даже не открыв глаза.

Корэхико на секунду передёрнуло от неожиданного крика, но, сжав кулаки и буквально испепеляя меня взглядом, он прошёл к указанному его отцом дивану, на который он и сел.

— Прошу, продолжайте, — сказал он уже мне спокойным голосом и открыв уставшие глаза.

— Хорошо, — кивнул я, — как я говорил ранее: для начала, пожалуйста, прослушайте эту запись, — и сказав это, я включил на телефоне проигрывание записанного на диктофон файла.

На протяжении всего его звучания лицо отца Корэхико никак не менялось, в отличии от самого Корэхико, который хоть и пытался быть спокойным, но всё же было видно, что он буквально не мог найти себе место: расходящийся по всему телу пот, крепко сжатые в кулак руки и бегающий взгляд, избегающий глаз отца, — всё это выдавало его любому достаточно наблюдательному человеку.

— Теперь всё понятно, — произнёс отец Корэхико, пристально взглянув мне в глаза, когда запись завершилась. — Значит, это и есть «взаимовыгодная сделка».

— Именно. Я получаю то, что мне необходимо, а вы получаете безопасность, сохраняя всё на том же уровне, что и раньше.

— Да это!.. — начал Корэхико, но его отец выставил руку знаком «стоп», и тот замолк.

Нобу-сан ещё несколько секунд молча вглядывался мне в глаза, но в итоге выдохнул и, откинувшись на спинку кресла, расслабился.

— А вы быстро поняли, как работает мир аристократов. Неудивительно, что старик Мори так быстро прибрал вас к себе.

Я на это ничего не стал отвечать.

— Есть какие-то более существенные доказательства? — всё же спросил он.

— Слова Кодзи Кавано-сана хватит?

— Получается... — он застучал пальцами по столу, словно наигрывая ими мелодию, — он может всё подтвердить, верно?

— Верно. Слово в слово. А так же назвать дату и точное время и место произошедшего. Если хотите — можете прямо сейчас связаться с ним. Если же и этого будет мало, то есть ещё записи с камер видеонаблюдения: к сожалению, в силу места произошедшего они не запечатлели всё произошедшее, но по ним можно легко доказать момент присутствия в одном месте меня, Кавано-сана и Корэхико-сана. А если сложить всё это вместе, то сомневающихся в произошедшем будет крайне мало.

«Сейчас я не пытаюсь доказать ему, что всё это правда. Он и так понимает, что это всё правда. В данный же момент мы торгуемся: в зависимости от того, насколько я раскрою потенциал возможного вреда с помощью этой записи, будет зависеть, сколько я получу в итоге.»

— Так что если всё это проникнет в массы, то ваш род понесёт огромные убытки, ведь идти против рода Мори, сотрудничая с вами, крайне мало, кто захочет.

— Но ко мне ведь пришёл не род Мори, — перешёл он к главой части, перестав наигрывать пальцем по столу мелодию.

«Это и есть его главный и самый очевидный козырь, на который он сейчас и будет напирать, выбивая для себя лучшие условия.»

— Если бы это была воля рода Мори, то сейчас бы в этой комнате со мной сидел не вы, а Мори-сан.

— Всё верно. Это моя прихоть, о которой не осведомлён Мори-сан, и моё решение прийти сюда сегодня.

«Иначе говоря, торги сейчас идут не с целым родом Мори, а всего лишь с его новоиспечённым членом, который вовсе действует обособленно от ничего не знающего рода, а это уже в свою очередь означает, что цена улаживания конфликта будет совершенно иной.»

— Получается, действуете вы исключительно в собственных целях, — проговаривал он очевидную вещь, — а значит, хотите присвоить всю выгоду себе, и вы не хотите, чтобы эти переговоры закончились неудачей, ведь в этом случае единственная возможность что-то заиметь с этого — отдать эту информацию Мори-сану и, возможно, получить совсем крохи.

— Уверяю вас, я не делаю слишком большую ставку на успех эти переговоров, и если они закончатся неудачей — я приложу все усилия, чтобы мы вместе пострадали от них.

Он впервые за все эти переговоры нахмурился от услышанных слов.

Ведь если раньше всё было в завуалированной форме, то сейчас я практически открыто им угрожаю. И он явно понимает, что я не блефую.

— Так что только вам, Яманоути-сан, решать: будем ли мы оба победителями, или же мы оба проиграем, — спокойно произнёс я, а он, пока его сын во всю испепелял меня своим ненавистным взглядом, задумался. — Так какого ваше решение? Мы победители, или же — проигравшие?

— Что ж, я услышал вас, молодой человек. Вы явно из тех, кто идёт до конца. И это отнюдь не комплимент: среди таких людей нормальных нет.

— Ваш ответ, Яманоути-сан, — проигнорировав его слова, продолжил я гнуть свою линию.

— Хорошо. Сражаться с безумцами себе дороже, — и, выдержав паузу, договорил: — Мы оба победители.

Глава 17 — Шестое августа

— Ничего получше не было? — спросил Мацуда, стоя рядом со мной и смотря на выкупленною мной территорию.

— К сожалению, этот вариант был лучшим с теми ресурсами, которые у меня были.

— И что нам с этим всем делать? — указал он рукой на полуразрушенный и изрядно сгнивший промышленный комплекс.

И хоть мы сейчас тут были с ним одни, но он, как замглавы, всё равно спрашивает сразу за себя и за остальных моих подчинённых.

— Конкретно сейчас — никому из вас ничего с этим делать не надо. Разве что, если кто-то захочет сюда переселиться, но я не думаю, что такие будут, учитывая предстоящие работы на этой территории.

— Не понял, — прямо сказал он.

— Я уже наметил план работы, и скоро сюда подъедут уже оплаченные рабочие, которые в течение двух недель будут работать следуя этому плану. В итоге, к концу срока работы, это место должно стать хотя бы минимально приспособленным к проживаю пятидесяти людей включительно: то есть, у каждого должна быть крыша над головой, доступ к питьевой воде, возможность хранить еду и электричество.

— Значит, решил пренебречь покупкой сразу хорошей территории, чтобы сэкономить на этом и потом потратить эти сэкономленные деньги на постройку бараков. Понятно, — он преподнёс руку к лицу и призадумался. — Это хорошо. Основной костяк не придётся напрягать подобной грязной работой, а значит меньше будет недовольства. Да и время с нервами изрядно сэкономим так. И плюс — чем раньше поселим всех вместе, тем быстрее они привыкнут друг к другу — это хорошо скажется на командной работе: будет чуть меньше эгоизма. Только вот, чтобы было всё так необходимо дать обоснованную причину, почему всем без исключений нужно будет переехать сюда. Укрепление и улучшение командной работы тут явно не подойдёт. А вот был бы полигон, можно было бы сказать, что это для тренировок, но... — и произнеся это, посмотрел на меня в ожидании моего ответа.

— На него бюджета, к сожалению, не хватило.

— Это печально.

— Вместо этого я решил потратиться на нормальное вооружение и экипировку для всех. Естественно, с боеприпасами.

— Прям «нормальное»?

— Штурмовые винтовки и боевая экипировка Японской Империи. Всё новое. Только со складов.

— И как же ты это достал? — с подозрением посмотрел он на меня.

— Это уже тебя никак не касается, — он явно ожидал такой ответ, так что даже в лице не изменился ни на секунду. — Всё это поступит в твоё распоряжении в течении недели. Храниться будет тут — как раз к этому моменту должно будет построиться подходящее здание, где и будет это храниться. Выдавать всё это бойцам пока что будешь лично ты, как и нести ответственность. Это понятно?

— Вполне.

— С очистки части территории останется какой-то хлам и мусор, а также будет вторая часть комплекса. Придумай, как это использовать и сделай пока что хотя бы какой-нибудь полигон, где начнёшь тренировать бойцов.

— Из мусора и сгнившего комплекса собрать полигон, ты серьёзно?..

— Хватит даже самого заурядного. Лишь бы на нём можно было стрелять по мишеням и выполнять физические упражнения. Это вполне возможно сделать.

— Так-то да, но это... ужасно непрофессионально.

— Пока что будет так.

— Как скажешь. Ещё что-то?

— Нет. На этом всём.

— Что?.. На этом всё?.. В смысле? — недоумевал он. — Ты ради этого заставил меня, человека в розыске, рисковать и ехать сюда?

— Да, — спокойно ответил я, развернувшись и направившись к ожидавшей меня машины. — Если хочешь, можешь остаться и проследить за рабочими, — махнул я рукой за спину.

«На самом деле, это полностью бесполезное действие. Нанятые мной рабочие из профессиональной компании с хорошей репутацией, так что никакая слежка тут не требуется.»

* * *

— И что, отец, так и будем давать ему делать всё, что он пожелает? — спросил Даичи Мори своего дедушку, спокойно сидящего и смотрящего телевизор в гостиной.

— Чего это ты так неожиданно вспомнил его? — удивился глава рода, повернув голову к нему.

— Ага, — поддакнул рядом сидящий и играющий в портативную приставку Нацу, не отвлекаясь от игры, — чо это ты так?

— Да, как по мне, это вы двое слишком легкомысленные. Сначала, не успел он вступить в род, как встрял в ситуацию с родом Танэгасима, следом наведался зачем-то к Яманоути, а теперь ещё сегодня прикупил территорию за городом и нанял рабочих. А прошло всего сколько, пять дней со дня его вступления в род?

— Тут я полностью с ним согласен, — согласился с ним его отец, до этого сидящий с задумчивым видом на диване. — Ладно ещё Нацу, но ты, отец... тебя серьёзно всё это устраивает?

— Думаешь, меня уже деменция настигла?

— Нет! Нет, конечно, отец, просто...

— Да понял я, понял, о чём вы, — отмахнулся он рукой. — И да, меня всё устраивает. Вас ведь беспокоит его свобода действия и его явно большие амбиции?

Отец и сын почти идеально синхронно кивнули.

— Хм... ну смотрите: свобода действия — хорошо это, или же плохо? Когда начала вскрываться вся эта ситуация с родом Танэгасима я сразу же забил тревогу, естественно беспокоясь, что новоиспечённый член рода натворил глупости и, мягко говоря, не оправдал возложенные на него обещания, но... он смог убедить меня дать ему шанс. И что из этого вышло? Даже с учётом всех трат на замятие ситуации наш род всё равно остаётся в огромном плюсе. Пускай мы и не знаем наверняка, как он это всё провернул.

— Но это же могло бытьслучайностью, — подметил Даичи.

— Согласен, — вновь поддержал его мнение отец. — Он ведь брал целую неделю, а в итоге решил всё за день. Вполне очевидно, что он и сам не рассчитывал так быстро со всем этим покончить. А значит, скорее всего, это просто везение. И если бы ему не повезло, то кто знает, во что бы это вылилось? Явно не в плюс для рода. Не говоря уже о большом плюсе.

— Справедливое, конечно, замечание, но тут есть одно большое «но»: он, как минимум, сам был полностью уверен в том, что сможет решить эту проблему и опять же, как минимум, не навредит роду — будь иначе ему бы просто текущая в нём «кровь» бы не позволила так действовать.

— Самоуверенных дураков не мало, — заметил Амида — отец Даичи и Нацу.

— И тебе правда показалось, что он из таких?

Амида замялся и не дал ответа, отведя взгляд.

— А может, тебе он таковым показался Даичи? Ну или тебе, Нацу?

Оба отрицательно помотали головой.

— Ну вот и мне тоже он не показался таковым. Хоть в нём уверенности более чем хватает, но вот дураком его язык не повернётся назвать. По крайней мере, пока что. Всё же до этого момента он ещё ни разу не делал глупостей, за которые к нему можно было бы питать недоверие и сомнение. Да и тут есть ещё один важный фактор: он, очевидно, свободолюбив. Это видно невооружённым взглядом. А таких людей нет смысла сажать на цепь — они либо попытаются её перегрызть зубами и сбежать, либо нападут на хозяина, но точно не будут работать на полную. А сейчас он пашет только так, и нам это выгодно. Так что пускай его амбиции ведут его дальше.

— А если они его приведут к месту главы? — задал вполне логичный вопрос Амида.

Но прежде, чем глава рода успел дать ему ответ, его опередил Даичи.

— Ему это неинтересно.

— Что?

— Почему?

Удивились отец и дедушка. Даже его брат отлип от игры в приставку, прислушавшись к разговору.

— Он мне сам это заявил, когда мы с ним общались перед его вступлением в род.

— И ты ему так легко на слово поверишь? — удивился отец.

— Разумеется нет. Но в тот момент его слова казались крайне убедительными. Да и если так подумать, то он действует не так, как следовало бы действовать меть он на место главы рода: он не налаживает отношения с кем-то из нас, не переманивает на свою сторону, никак не взаимодействует с нашими главными слугами, не интересуется ресурсами рода — он вовсе не взаимодействует с родом, а так ты не построишь необходимый мост для становления главой рода. Единственное, чем он пользуется, как член нашего рода, — это своей фамилией. Он будто бы вовсе обособлен от нас.

— Хм... странно, — задумался его дедушка. — Я думал, это его основная цель. Амбиции из него всё же так и хлещет, вот я и не задумывался над тем, что он действует совершенно не так, как следовало бы, в теории, будущему главе рода.

— Возможно, это лишь временно, — сказал Амида.

— Конечно, есть и такой шанс, но пока что при всех его активных действиях он не сделал в этом направлении совсем ничего. Это странно. Вероятно, что-то он всё же сделал, но мы это просто не заметили.

На несколько секунд в гостиной повисла тишина, прерываемая лишь телевизором.

— Ладно, — прервал глава тишину, что-то решив, — в любом случае, если он захочет что-то предпринять в этом направлении, мы сразу сможем поставить его на место. Но если он действительно не метит на место главы рода, то... интересно, зачем ему всё это?..

Глава 18 — Начало фестиваля игр — Седьмое августа

— Ты ведь умеешь играть в азартные игры? — было первым, что я услышал утром седьмого августа.

— Что?

* * *

Спустя пять с лишнем часов.

— Ну, вот мы и прилетели, наконец, а то у меня уже тело ломит, — фривольно потягиваясь, проговорил Кавано Кодзи, спускаясь с самолёта по пассажирскому трапу.

— Полёт занял всего два с лишнем часа, — заметил я, спускаясь следом.

«Тем более, полёт был в личном самолёте со всеми включающими удобствами, которые только можно представить,» — добавил я про себя.

— Никакое не «всего», — фыркнул Кавано. — Это «целых» два часа с лишнем, — и спустившись на землю, повернув голову ко мне, пошёл вперёд, начал объяснять: — Ты ведь то же аристократ, к тому же не из какого-то захолустного рода, так что должен понимать меня: час нашего времени — день простолюдина. И это по самым снисходительным меркам. Поэтому трата для нас двух с лишнем часов жизни аналогична трате двух с лишнем дней.

«От него как и всегда веет самоуверенностью и непомерной гордыней. Но при этом, мне кажется, в конкретно данном случае его мнение разделит большинство аристократов.»

— Вижу, ты ещё не привык быть аристократом. Ничего, неделька-другая и поймёшь всю разницу в отношении того, кем ты был раньше, и кто ты сейчас. А пока, — он приподнял руки и улыбнулся, — рожу повеселее, мы ведь идём развлекаться и отдыхать!

* * *

Спустя час.

— Так вот значит, как выглядит это место, — проговорил я, выйдя из машины, осматривая находящееся перед нами здание.

Огромное здание квадратной формы в современном стиле и ровно в пятьдесят этажей.

— Ага, — встав рядом со мной и приподняв чёрные солнцезащитные очки, проговорил Кавано. — Место, скрытое для глаз простолюдинов; место, которое оживает лишь раз в году и всего лишь на три ночи; место, где проигрываются и выигрываются даже жизни. И сейчас это место прямо перед нами. Будоражит, не правда ли? — он посмотрел на меня.

— Ага.

— Пф... ну да, а чего я ещё ожидал от тебя? — задал он риторический вопрос удручённым тоном, закатив глаза. — Ладно, — он опустил очки на место и направился вперёд, — пошли уже. Нечего на такой жаре стоять. Всё веселье внутри.

Я ещё раз окинул взглядом массивное здание и направился следом.

Стоило нам подойди к стеклянным дверям, как они автоматически отварились, обдувая нас столь приятным в такой жаркий день прохладным воздухом из установленных внутри кондиционеров.

Тем временем, перед нами открылся вид на крайне дорогой холл этого здания. В его середине находился круг из десятка с лишнем ресепшенов, за каждым из которых стояли молодые, красивые и улыбчивые работники. Среди которых, кстати говоря, не было ни одного мужчины.

«Учитывая, что я уже успел узнать об этом празднике, и то, что мне успел рассказать Кавано, — это совсем не удивительно,» — произнёс я про себя, подходя вместе с Кавано к молодым, стоявшим за ресепшенами девушкам.

— Здравствуйте, — поздоровалась со мной темноволосая девушка с яркой улыбкой и выразительными формами, стоило мне подойти к ней, — чем могу помочь, Мори-сама?

«„Сама“? Уже не первый раз ко мне так обращаются, но привыкнуть к этому всё равно труднее, чем кажется.»

— Комната на одного на три дня.

«В конце захотелось автоматически добавить „пожалуйста“, но я всё же сдержался. К сожалению, хоть я и считаю, что подобная вежливость — есть хороший тон, но в этом мире, если аристократ моего уровня скажет такое обычному простолюдину, то это сочтут обычной слабостью.»

— Хорошо, — кивнула она и взялась руками за клавиатуру и мышку, посмотрев в монитор. — Есть какие-то пожелания — этаж, расположение комнаты поближе к чему-то, или определённый вид из окна? Может, мне вовсе стоит озвучить всевозможные услуги?

— Не стоит. Пожеланий никаких нет.

— Хорошо, — быстро согласилась она и вернулась глазами к монитору. — В таком случае номер "B23«на сорок девятом этаже вас устроит?

— Вполне.

— Тогда, пожалуйста, подождите пару секунд, — и снова лёгкий кивок, следом за которым она сразу погрузилась в компьютер — сделала несколько кликов мышкой и протянула мне терминал оплаты.

Я преподнёс к терминалу телефон и через пару секунд прозвучал стандартный «пилик», означающий удачную произведённую транзакцию.

— Благодарю, Мори-сама, — ещё один низкий поклон, — теперь чтобы войти в свою комнату вам достаточно использовать сканер сетчатки глаза, либо же, установленный чуть ниже, сканер отпечатки пальцев.

— Ясно.

— Ещё чем-то я могу помочь вам, господин? — спросила она, хлопая глазками и улыбаясь, слегка наклонившись вперёд, выделяя и без того выделяющееся из-за её форм декольте.

— Нет, — лаконично ответил я.

— Хорошо. Если что-то будет нужно — можете связаться со мной прямо из номера, либо же подойти сюда. А пока что, удачного дня, господин, и хорошо вам провести время, — ещё один поклон.

«„Связаться со мной“? Это явно была не оговорка. Но при этом очевидно, что в таких ситуациях она не должна выделять какого-либо сотрудника на фоне других,» — размышлял я, отходя от ресепшенов к стоящему неподалёку и во всю ухмыляющемуся Кавано.

— И чего такой милашке отказал? — сразу спросил он. — У неё грудь будет даже побольше, чем у Мияко, а плюс к этому — она просто простолюдинка, так что выполняла бы каждое твоё пожелание. Даже самое странное и извращённое. И при этом была бы счастлива.

— Хочешь, чтобы я изменил меньше, чем через неделю после свадьбы?

— А что тут такого, если так уж совпало, что этот праздник идёт сейчас? Или ты хочешь сказать, что ты примерный семьянин?

— А если так, то с этим есть какие-то проблемы?

— Пф-ф, да пожалуйста, — махнул он руками. — Просто не понимаю я таких людей вот и всё. Да и не только я, если уж на то пошло — ладно ещё сдерживаться во все остальные дни, но не в этот же праздник, в который нам, мужчинам, можно всё. Уверен, что таких вот «примерных семьянинов» можно будет по пальцам тут пересчитать.

— Ты, как я понимаю, сдерживаться не собираешься.

— Верно мыслишь, — он особенно самодовольно улыбнулся. — Кстати, знаешь почему тебе достался сорок девятый этаж?

— Догадываюсь.

— И почему же?

— Могу предположить, что чем выше этаж, тем выше статус определённого человека в нашем обществе. А учитывая, в каком я роду, поступи она иначе и дай мне более низкий этаж — она бы рисковала навести на себя мой гнев, так как я мог это воспринять, как оскорбление, хотя сам и сказал, что мне всё равно, какой будет этаж.

— Ага. И с первым, и со вторым прям в точку. У меня, кстати, всего сорок шестой этаж.

— Ты ведь сам его выбирал?

— Да, но попроси я этаж выше, и мне бы тонко намекнули, что мне это не по статусу. А если бы такое заметил кто-то из аристократов и распространил это среди других аристократов, то я выглядел бы посмешищем.

— Понятно.

— Ладно, пошли покажу, что тут есть. Или ты сначала хочешь в комнате отдохнуть? Или, — он ухмыльнулся и посмотрел в сторону ресепшена, откуда на нас украдкой поглядывала та работница, — может, передумал и хочешь её пригласить в номер?

— Пожалуй, можно прогуляться.

Он посмотрел на меня, вздохнул и, пожав плечами, флегматично произнёс:

— Ну, тогда пошли.

Я, не медля, пошёл за ним.

Пройдя весь холл отеля насквозь, мы вышли на задний двор отеля, где нас снова встретило яркое солнце и горячий, летний воздух.

В середине находиться довольно большой подиум, сразу же привлекающий внимание любого впервые попавшего сюда.

По бокам же в ряд шли лавочки с едой и напитками и, изредка, между ними появлялись автоматы с напитками. Что те, что те выглядели совсем не так, как обычные их представители, — все они были в разы презентабельнее, да и цены в них, я уверен, будут в разы больше, как впрочем и качество продукции.

И хоть сейчас тут, кроме нас и ещё парочки-другой аристократов, более никого не было, но даже так за каждой лавочкой стояла красивая девушка с приятной улыбкой на лице — и это несмотря на нещадно палящее солнце, от которого обычному человеку всего за пару часов станет плохо.

— Тут ночной аукцион, — сказал Кавано, смотря на подиум.

— Ночной аукцион?

— Хм... — задумался он. — Ночью и увидишь, а пока пошли к пляжу.

Я ещё раз бросил взгляд на подиум и спустя секунду последовал за Кавано.

Пройдя за подиум, нам открылся вид на столь знаменитый пляж Окинавы. И в отличии от остального пляжа, к которому имеют доступ все, эта часть пляжа была сокрыта от взора простолюдинов.

Через некоторое время асфальт под нашими ногами сменился песком, а вскоре наших ног и вовсе почти доставала прозрачная вода океана.

— Хороший вид, согласись? — встав перед океаном и подняв голову, наслаждаясь обдуванием прохладным ветром, спросил Кавано.

— Ага, неплохой.

«Это ведь первый раз, когда я на море,» — пронеслось у меня в голове, пока я рассматривал море и все стоящие на пляже постройки.

— Пошли, посмотрим, что тут есть.

И так мы направились к стоящим на пляже зданиям.

Следующий час мы блуждали по пляжу, исследуя все предоставляемые отелем услуги, в число которых входило огромное количество вещей.

Магазины пляжных принадлежностей, рыболовные туры, кафе и различные рестораны, профессиональные фотографы, бары, каяки и коноэ, прокаты лодок и яхт, различные водные аттракционы, инструкторы по различным видам спорта, здания с душевыми и уборными, зонтики и шезлонги, ну и массажные услуги.

И это ещё не всё, что тут было. Лишь самое основное, что располагалось ближе всего к центру пляжа.

За этот час мы успели вспотеть, так что решили перебрать обратно в отель и начать осматривать его.

И, как и ожидалось, внутри отель ничем не уступал, а во многом даже превосходил свои же внешние услуги. Сложно и долго будет перечислять совсем всё, что предоставляет отель для своих посетителей, так что ограничусь лишь самыми основными моментами: мини-бассейны в каждом номере и один основной бассейн, расположенные начиная с пятого этажа, заканчивая десятым не включительно; опера, расположенная с пятнадцатого по двадцатый этаж не включительно; игровой зал, начинающийся с тридцатого этажа и заканчивающийся тридцать пятым этажом не включительно; и аукционный зал, расположенный на сорок пятом этаже.

И если с первыми тремя не было никаких особых правил и к ним были допущены все изначально, то вот с аукционным залом было одно интересное правило: туда могут попасть только те, кто либо заселён на этаж выше того, на котором он расположен, либо те, кто входят в ТОП-10 победителей игрового зала.

Ну и ещё в отличии от всего остального, аукционный зал был доступен лишь в третью ночь — то есть в последнюю ночь праздника.

Иначе говоря, мне и Кавано изначально доступен доступ к аукциону.

Но ни я, ни Кавано не были заинтересованы в этом аукционе. Наша цель, ради которой я и согласился на эту поездку, была другой.

Наша цель...

* * *

Примерно семь часов назад.

По моей правой руке стекала струя крови, идущая из только что сделанного мною разреза на ладони.

Я сделал глубокий вздох, закрыл глаза и, полностью наполнив лёгкие воздухом, сосредоточился, вспоминая те самые, особые ощущения, которые испытываю каждый раз при управлении атрибутом дыма.

Начав медленно выдыхать, столь же медленно открывал глаза, наблюдая, как стекающая по руке струя крови замерла на локте и совершенно не двигалась.

«Хорошо. Перехожу к следующему этапу.»

И в следующий момент кровь стала медленно подниматься вверх по руке, постепенно скапливаясь и образуя идеальный, алый шар, который через пару мгновений был у меня в ладони.

«Неидеально, но пока что пойдёт. Теперь следующий этап.»

Я поднёс к правой ладони левую, и спустя несколько секунд шар из шара вылетела в сторону левой ладони небольшая струя крови, которая нависла над центром ладони, начав скапливаться и превращаться в шар, аналогичный тому, что был в правой руке, только с меньшими размерами.

И когда оба шара стали почти одинаковых размеров и оставалось совсем немного...

Зазвонил телефон.

Я посмотрел на лежащий рядом со мной телефон, на котором отображался номер моего одноклассника, с которым до недавнего времени я был не в лучших отношениях, а следом на два почти доделанных алых шара, нависающих над ладонями.

— Делать нечего, — произнёс я и перенёс руки к стоящей рядом раковине, после чего наклонил руки и перестал контролировать алые шары, что в миг после этого расформировались и упали в раковину.

Открыв воду, подошёл к телефону и ответил на звонок.

— Ты ведь умеешь играть в азартные игры? — было первым, что я услышал утром седьмого августа.

— Что? — спросил я, концентрируясь на порезе на ладони, чтобы кровь не вытекала.

— То. Ты ведь умеешь, верно? — больше утверждал Кавано, чем спрашивал.

— Вероятно.

«Ни разу не пробовал, но не думаю, что у меня могут возникнуть с этим проблемы.»

— Хорошо. Тогда, ты ведь не откажешься оказать мне услугу?

«Учитывая, что он уже оказывал мне услугу и я сейчас являюсь должником, у меня буквально почти нет других выходов из ситуации, кроме как сказать „конечно“.»

— Хотелось бы узнать, какую. Это ведь не проблема?

— Разумеется. Если кратко: мне нужно восстановить и улучшить репутацию.

«И если вспомнить про его самый первый вопрос...»

— Иначе говоря, хочешь, чтобы я помог тебе победить в азартных играх, тем самым повысив твою репутацию среди аристократов.

— Ага, всё так. Согласись, звучит довольно просто?

— Сложнее, чем передача далеко не самых засекреченных данных, — напомнил я ему о услуге, которую он сделал для меня в прошлом.

— Безусловно — легко согласился он, — но ведь и репутация моя в столь плачевном состоянии сейчас благодаря твоим стараниям и твоей дорогой супруги.

«В тот момент, когда всё это происходило, мы ещё не были союзниками, но даже так на это нельзя просто взять и закрыть глаза, так что, как ни посмотри, мой долг действительно увеличивается из-за этого фактора. Но всё же, не на столько, чтобы идти на подобное.»

— Мало, да? Понимаю. А как насчёт такого условия: все выигранные мною и тобою деньги уйдут целиком тебе одному?

— Серьёзно?

— Полностью. Денег мне и так хватает, а вот с репутацией проблемы. А тебе же деньги сейчас позарез нужны.

«Неужели даже он знает?..»

— У тебя ведь сейчас есть жена, которую ты должен сам обеспечивать, — договорил он.

«Так вот он о чём.»

— Так что, каков твой ответ?

— Я согласен.

Глава 19 — Первая ночь фестиваля игр — Восьмое августа

Я открыл глаза и посмотрел в сторону комода, на котором стояли электронные часы.

На них отображалось: «01:00».

Увидев, что назначенное время встречи наступило, я слез с кровати, на которой тренировался в атрибуте крови с момента прибытия в номер.

Воздействовал я на кровь, естественно, так, что будь тут камеры или прослушка, которую я не смог обнаружить, они бы ничего не заметили.

Иначе говоря, я не рисковал и не разрезал своё тело для высвобождения крови. Вместо этого, я учился контролировать кровь внутри себя.

Я раньше это уже пробовал несколько раз и теперь, попробовав вновь, могу уверенно заявить, что вначале стоит научиться идеально контролировать кровь вне тела. Потому что кровь, текущая в теле, куда хуже поддаётся моему воздействию, ввиду отсутствия зрительного контакта с целью и некоторых естественных препятствий, которые, можно сказать, блокируют подаваемые мною команды.

Это, в принципе, классические препятствия для любого атрибута, а не только для атрибута крови.

Но в отличии от других атрибутов, атрибут крови крайне опасен — стоит немного упустить контроль над ним, как есть относительно высокая вероятность повредить свой организм.

Даже я, имея регенерацию, в теории могу получить такое внутреннее повреждение, с которым не справиться даже моя регенерация, вследствие чего я имею большой шанс погибнуть. Отчасти, из-за этого риска я дома пока что и тренируюсь совершенно без вмешательства в своё тело.

В общем, как-то так и обстоят дела на данный момент с тренировками атрибута крови.

Тем временем, я, размяв несколько затёкшее тело, вышел из номера и направился к заранее обговорённому с Кавано месту встречи.

И спустя пару минут поездки на лифте и ещё с десяток прогулки по столь огромному зданию, я подошёл к назначенному месту.

Но хоть оговорённое время и наступило, но Кавано тут ещё не было.

Зато тут, в игровом зале, было крайне много других аристократов, что во всю незаметно косились удивлёнными взглядами на меня, думая, что этого никто не заметит.

«Этого было не избежать,» — размышлял я, попутно обдумывая, как действовать дальше в ожидании запоздавшего Кавано. — «В идеале, чтобы сейчас тут оказался Кадзумицу Хонда, ну или хотя бы братья Сагара, чтобы я смог завести с ними диалог и не выглядеть на общем фоне столь потерянным. Но...» — я окинул взглядом часть зала, — «видимо, это было бы слишком хорошо — никого из них я не увидел. Вероятно, они в другой части зала, которую я не вижу из-за толпы, но в этом случае и они меня не увидят, так что ничего не меняется в любом случае. Хотя...» — я задумался, — «пожалуй, наверное, было бы хорошо, если бы хоть кто-то из них оказался на этом фестивале.»

— О, — послышался сзади от меня знакомый голос, — может ли быть, что передо мной тот самый, изрядно нашумевший в высшем обществе, новоиспечённый член великого рода Мори?

Я повернулся и, сделав небольшой поклон, ответил:

— Здравствуйте, Пэкче-сан.

Кичиро Пэкче — мужчина, первое знакомство с которым произошло во время первого особого экзамена, а второе — на приёме, проходящем в честь нашей с Мияко свадьбы и моего вступления в род Мори.

— Здравствуй-здравствуй, — проговорил он точно так же и точно таким же тоном, как и в прошлую нашу встречу, сделав при этом поклон, аналогичный по углу наклона моему. И всё это было с его, можно сказать, классической доброй, несдерживаемой улыбкой во всё лицо. — Если честно, не ожидал вас тут увидеть. Можно ли мне узнать, кто вас пригласил сюда?

«То есть варианта, что я прибыл сюда один не рассматривается. Ясно.»

— Кавано Кодзи-сан.

Его брови приподнялись и он на несколько секунд замолчал.

— Неожиданно, однако. Не думал я, что вы поладите с таким, как он, — говоря о нём, у него на лице проскакивало отвращение. — Хотя, если это исключительно выгоды ради...

«Ему, очевидно, не нравится Кавано. И так же очевидно, что при всём его простодушном виде он явно сообразительнее, чем кажется с первого взгляда.»

— Ладно-ладно, вижу я, что тебе не хочется обсуждать эту тем, так что давить не буду.

— Благодарю, — лёгкий кивок.

— Я так понимаю, ты сюда не развлекаться приехал, как большинство, верно?

— Можно и так сказать.

— О-о-о, — протянул он, — я уже заинтригован: там где ты — всегда что-то интересное происходит. Надеюсь, что и этот раз не будет исключением.

— Думаю, вам понравится.

— В таком случае, буду ждать в нетерпении, — и сказав это, посмотрел в бок, откуда к нам направлялся Кавано. — Что ж, думаю, на этом мы закончим нашу интересную беседу, так что желаю удачи в ваших свершениях и откланиваюсь.

— И вам удачи, Пэкче-сан.

Когда Пэкче удалился на достаточное расстояние, прибившись с разговорами к какому-то другому аристократу, Кавано ускорился и наконец-то пришёл на назначенное место. Пускай и с изрядным опозданием.

— Смотрю, ты неплохо поладил с Пэкче-саном, — с нескрываемым пренебрежением проговорил он, при этом удерживая на лице свою улыбчивую маску.

«Даже ничего не скажет про то, что опоздал?»

— А у вас, как я понял, отношения не заладились.

— Исключительно по его инициативе. Я уже и не помню, с какого момента у нас с ним напряжённые отношения, но что могу сказать точно — я не раз пытался пойти на компромисс и свести наше взаимное недолюбливание хотя бы к нейтралитету. Но всё было тщетно. Этот человек до ужаса непоколебим.

— Вот как.

«Значит, мне повезло сильнее, чем я думал. Будь Пэкче мои врагом, то смог бы доставить изрядное количество проблем.»

— Ладно, забей, — махнул он легко рукой, шагнув вперёд. — Сейчас всё веселье будет уже начинаться.

Я пошёл следом, осматривая изрядно изменившийся с нашего прошлого посещения игровой зал и прибывших аристократов, со многими из которых я уже был так или иначе знаком.

Вообще, это место напоминало классическое казино из всяких фильмов и, одновременно с этим, один из тех вечеров, на которых я побывал.

Определённого дресс-кода тут не было, поэтому все были одеты так, как сами того хотели — кто-то был в традиционном стиле, как, например, встреченный мною Пэкче-сан, кто-то в классическом, хотя таковых тут было мало, а кто-то, как я и Кавано, вовсе были одеты в пляжном стиле — шорты, футболка и лёгкая рубашка с короткими рукавами.

— Знаешь, — пройдя с десятка два шагов, заговорил Кавано так тихо, чтобы это слышал только я, — если так пройдут все три ночи фестиваля, то я даже не выиграв большую сумму буду рад результату.

«Это он о том, что на нас двоих были сосредоточены взгляды, если не большинства, то половины аристократов так точно.»

— Значит, моего присутствия будет достаточно?

— Ха... — усмехнулся он, — конечно же нет.

«Жаль.»

— Хм... — задумался он, осматривая все азартные игры, предоставленные отелем, — с чего бы начать? Может, по классике с покера? Или же баккар? Как думаешь?

«Откуда мне знать? Я ведь никогда не играл ни во что подобное, и я тебе об этом уже говорил.»

— Может, игровые автоматы? — предложил я, взглянув на несколько десятков, стоявших в ряд.

— Слоты, значит?.. Скучный выбор... Но — для начала, в принципе, пойдёт.

Через некоторое время мы подошли к автоматам и, найдя устраивающие нас места, сели играть.

И если Кавано, судя по его виду, собирался веселиться, играя в эти автоматы, то я лишь собирался убивать этим способом время, играя на самые минимальные ставки.

Приложив палец к автомату, я дал ему считать мои отпечатки пальцев и распознать меня, чтобы открылся доступ к специальной карте отеля, которую мы оформили с Кавано ещё днём, когда заходили сюда на разведку.

Когда я её оформил, я перевёл на неё всю сумму, которую изначально выделил на эти три дня. Её вполне должно было хватить.

Тем временем, автомат меня уже распознал и вывел на экран возможность выбрать игру.

Не особо раздумывая, я выбрал первую, которая мне показалось интереснее всех.

После этого нужно было ввести сумму ставки. Я, как и говорил ранее, сделал самую минимальную ставку.

Собирался же я играть на самые минимальные ставки по трём причинам: во-первых, потому, что выиграть в эти автоматы невозможно, если тебе просто не повезёт — иначе говоря, твои действия хоть, в теории, и могут увеличить шанс на победу, но окончательную точку всегда ставит банальная удача; во-вторых, моей целью является помочь выиграть Кавано как можно больше денег, чтобы и он поднял свою репутация, и я забрал все выигранные им деньги, а для этого должна наступить третья ночь, когда будут делаться самые большие ставки; и в-третьих, если так выйдет, что я случайно выиграю, то мой выигрыш должен быть небольшим, чтобы не насторожить лишний раз всех остальных игроков.

И хоть так я рассуждал, но... удача сегодня была явно не на моей стороне.

«МЕГА ДЖЕКПОТ!!!» — высветилось по середине дисплея, вместе с падающими в нём с обоих сторон золотыми монетами и счётчиком денег, который пополнялся так быстро, что даже мне было тяжело уследить за отображаемыми цифрами.

И в это же время на весь игровой зал раздавался искусственный звук падающих монет, а весь свет резко почти полностью пропал, и только один яркий луч света падал на сидящего и смотрящего в экран меня.

Вместе с этим по всему залу пошло перешёптывание и, я был уверен, переглядывание, в ходе которого вряд ли был хотя бы один человек, не обративший на меня своё внимание.

Сумма же джекпота, тем временем, перевалил за ту, которую могли проиграть в этом автомате за всю это ночь. А это значит... этот джекпот был, так называемым, «In House» — проще говоря, в мой джекпот входили все проигранные в автоматах за эту ночь деньги.

Но... я был не прав.

Денег было ещё больше, чем могло бы прийти со всех автоматов.

«В этом отеле просто нет такого количества автоматов, да и времени столько не прошло, а значит... сюда входят совершенно все деньги, проигранные за эту ночь в этом отеле.»

И только когда сумма была в три с лишнем раза больше той, что я недавно получил от рода Яманоути, счётчик выигрыша перестал обновляться, а звук монет перестал раздаваться по залу.

Глава 20

— Слушай, это ведь я должен был быть в центре внимания, а не ты, — тихо, едва шевеля губами, не заметно для большинства находящихся рядом аристократов, проговорил Кавано, повернув голову и смотря на меня. — Или это какой-то план?

— К сожалению, нет, — ответил я, наблюдая, как даже спустя пару минут, после выигрыша джекпота, на меня не переставали в наглую смотреть. Кто-то, конечно, пытался делать это более элегантно, или вовсе пытаясь скрыть, что наблюдает за мной, но большинство находящихся здесь это, к несчастью для меня, не касалось. — Это простое невезение.

— Невезение? — не понял он. — Ты ведь выиграл кучу денег, так ещё и стал более знаменитым, чем прежде. Чем это невезение?

— Неважно, — не став ему ничего объяснять, ответил я. — Сделка, если что, всё ещё в силе.

— Рад это слышать, хоть теперь я и вряд ли смогу стать самой обсуждаемой фигурой на этом фестивале.

В его голосе легко читалось недовольство.

И подобная реакция в такой ситуации вполне нормальная. Конечно, я бы хотел избежать такого исхода событий, но уже ничего не поделаешь. Остаётся только исходить из того, что имею, и менять некоторые моменты стратегии.

И пока я раздумывал об этом, мы нерасторопно шли по игровому залу под непрекращающиеся взгляды и перешёптывания толпы.

Естественно, после обрушившейся популярности на нашу небольшую группу к нам не могли не начать подходить различные аристократы, как довольно слабых родов, так и средних.

Подходя к нам и поздоровавшись, иногда ещё дополнительно представившись, они начинали сразу поздравлять меня с выигрышем. Я благодарил, а следом они продолжали вести со мной разговор, всячески нахваливая и подлизываясь ко мне.

Думаю, в такие моменты было всем очевидно, что им интересен не столько я сам, сколько родовая фамилия с возможностью как-то через меня подступить к столь высокому роду Мори, ну и конечно, идущее следом за мной внимание толпы, которое касалось каждого, кто был рядом со мной.

И хоть я и думал, что обо мне ходят довольно хорошие слухи, но вот общение с членами различных родов показало, что многие из них видят во мне зазнавшегося ребёнка, которому просто везёт.

Многие из них прямо в открытую использовали в общении со мной лишь максимально простые слова и выражения, будто бы боясь, что могут не нарочно выставить меня плохо в глазах всего собравшегося тут высшего света, за что им потом, разумеется, достанется от «полноправных», по их мнению, членов рода Мори, так как оскорбив меня, они оскорбят и весь род.

По большей части, мне, разумеется, было совершенно на это плевать, но какое-то неприятное чувство от этого было. Кавано же с такого вовсе едва сдерживался, чтобы не засмеяться, или, иногда, когда кто-то совсем перегибал палку, не спровоцировать конфликт, заставив меня стать серьёзным.

И примерно понимая его личность я предполагал, что он всё же что-то такое выкинет, но, на удивление, делать этого он не стал. То ли от того, что мы сейчас всё же союзники и его личное желание ткнуть кого-то мордой в грязь — не причина вмешивать в это меня, то ли от того, что сейчас идёт фестиваль, который в Японской Империи считается одним из самых важных праздников, и затеивать конфликт в подобный праздник почти равнозначно наведению на себя гнева большинства японцев, чего Кавана наверняка не хотел.

Так мы ходили порядка часа, периодически подходя к столикам с едой, перехватывая красивых официанток с подносами, на которых стояли бокалы, наполненные красным вином, и в основном общаясь лишь с теми, кто сам к нам подходил.

И, кстати говоря, насчёт красивых официанток, которых «перехватывали» аристократы.

Хоть это и было собранием аристократов, которые отличаются от обычных простолюдинов своими манерами и воспитанием, но я за весь этот час не раз видел, как эти самые аристократы подходили и задерживали официанток, брав их за талию и, мило о чём-то говоря, вели к особым дверям игрового зала, над которыми были таблички, меняющиеся с зелёного «открыто» на красное «занято», когда туда кто-то входил.

Думаю, очевидно, что это были звукоизолированные комнаты для уединения.

Но даже если кто-то в этом был не уверен до конца, то выходящие через какое-то время с кое-как наспех надетой одеждой, запыхавшиеся официантки с растрёпанными волосами, а следом за ними довольные аристократы уже не оставляли и следа этой неуверенности.

Причём, как я успел заметить, первыми же в эти комнаты побежали давно женатые аристократы.

Одним из таковых, кстати говоря, был Пэкче-сан, который, совсем не стесняясь, с яркой улыбкой на лице повёл с собой сразу двух официанток.

И вспоминая одну из его жён, которую я увидел на приёме рода Мори, а после смотря на «пойманных» им девушек, становилось вполне понятно, какие у него вкусы.

Если обобщить, то самые важные факторы: выше него на сантиметров пять плюс-минус, грудь размером не меньше пятого и аккуратные длинные ножки.

В общем, если вернуться к изначальной сути и подвести итоги, то хоть собравшиеся тут люди и кичатся своими манерами, но в этот праздник они о них буквально забывают. Естественно, в разумных приделах.

Например, я сильно сомневаюсь, что за все три дня и три ночи увижу хоть раз, чтобы кто-то из аристократов перебрал с алкоголем и перешёл границы дозволенного, к примеру, начав громко кричать, материться, или же что похуже. И дело тут даже не в том, что за это будет что-то плохое, а скорее чисто в нежелании выглядеть дурно в глазах других.

Вот примерно так и обстоят дела с поведением аристократов на этом фестивале.

— Кстати, сейчас уже начнётся ночной аукцион, — подняв левую руку и взглянув на свои электронные часы, сказал Кавано. — Хочешь его посетить?

Я призадумался на несколько секунд.

— Пожалуй, — добавив про себя: «Всяко лучше, чем бесконечные разговоры с аристократами. Хотя на самом деле причина даже не в этом».

После этого короткого диалога Кавано развернулся и пошёл к лифту.

В этом направлении и до этого шло несколько аристократов, видимо, тоже направляясь к месту проведения ночного аукциона — к внутреннему двору отеля, который мы с Кавано посетили ещё когда только прибыли сюда.

А теперь, стоило и такому центру внимания, как мы, направиться туда, так и все остальные сразу вспомнили об аукционе, быстро посмотрев на свои часы, или на часы, расположенные по всему игровому залу, и поняв, что время подходит, направились за нами следом.

Вполне очевидно, что среди них были даже те, кому сам аукцион был не интерес и они лишь хотели оказаться рядом с нами в надежде, не пропустить что-нибудь интересное.

Такой расклад мне не слишком-то нравился, но сделать с этим я ничего не мог, так что просто смиренно шёл к лифту, ощущая и видя, как за нами ненавязчиво следует толпа, становящаяся с каждой секундой всё больше и больше.

Зайдя в лифт, благо, это бремя временно покинуло меня, но лишь до того момента, пока мы не оказались на внутреннем дворе отеля, который, кстати говоря, сильно изменился, если сравнивать с тем, что было в момент, когда мы тут были.

Сейчас тут везде горели разноцветные огоньки, укрощающие все лавочки и автоматы, сам же подиум освещался подвешенными по углам отеля прожекторами.

А также перед и по обоим сторонам подиума поставили сотни стульев, часть из которых уже заняли находящиеся в нескрываемом искушении аристократы.

И естественно, поскольку даже сейчас, ночью, было довольно жарко, здесь ещё установили несколько мощных, наружных кондиционеров, которых вполне хватало, чтобы чувствовать лёгкую прохладу и при этом не замерзать.

Тем временем, мы с Кавано, как и большинство собравшихся, присели на приготовленные для нас стулья в ожидании, так называемого, «ночного аукциона».

— Хочешь узнать, что это за аукцион такой? — тихо со слегка приподнятыми уголками губ спросил Кавано, чтобы, кроме меня, его более никто не слышал. — Тем более, у тебя сейчас денег на многое хватит.

— Думаю, я это сейчас и так узнаю.

— Ха, — усмехнулся Кавано, — и то верно. Хотя, я думаю, ты-то ничего себе тут не возьмёшь и тебе тут будет довольно скучно.

— Как знать, — лаконично ответил я, завершив наш маленький диалог.

Прошло около десяти минут и, наконец-то, всё началось.

С подиума пошёл лёгкий белый дым, окутывающий самый его низ и проходя к зрителям, по сторонам раздалась лёгкая, приятная и относительно пафосная музыка, а часть света от прожекторов начал мерцать.

И в этот момент на подиум поднялся мужчина с микрофоном — сегодняшний аукционист, одетый в классический стиль, несмотря на явно неподходящую для этого погоду и время года.

На его лице сияла яркая улыбка.

Мерцания прожекторов прекратилось и большая часть света сошлась на нём, дым стал идти медленнее, а музыка стала тише.

— Приветствую вас, господа, и благодарю за то, что нашли и выделили время для посещения этого фестиваля в своём плотном графике, — начал он свою речь, буквально запев идеальным для ораторства голосом. — Уверен, вы не пожалеете о своём решении, а кто-то уже не пожалел, — и в открытую посмотрел на меня.

Вслед за ним, естественно, так же сделали и почти все присутствующие, кроме разве что тех, кому я был неприятен, или кому уже надоел. Ну и, разумеется, тех, кто понимал, что мне это не нравится, но таковых было, к моему сожалению, слишком мало, ведь мало кого интересовало мнение только что принятого члена рода, который всё ещё, можно сказать, на птичьих правах.

— Но все же не будем забывать, ради чего вы все тут собрались, — вновь он взял всё внимание на себя, наконец-то, отлипнув глазами от меня, — и наверняка каждый тут находящийся ждёт в нетерпении сути этого аукциона, так что томить вас долгими речами я не собираюсь! Вместо этого попрошу лишь о трёх вещах, — он поднял левую руку и выгнул три пальца, начиная с указательного и заканчивая безымянным: — Первая, — он загнул безымянный, сделав небольшую паузу, — соблюдайте, пожалуйста, установленные правила использования; второе, — он загнул средний палец, и вновь маленькая паузу, — вываливайте как можно больше денежек! И третье, — загнул последний, указательный палец, — веселитесь на полную со своей покупкой на протяжении этих трёх ночей!

«Правила использования, значит. Забавная формулировка, учитывая, какой товар тут будут продавать.»

Ответом его яркой и энергичной речи были аплодисменты.

И почти сразу, следом за окончанием его речи, музыка вновь усилилась, став даже громче, чем была до его появления, дыма так же резко стало в разы больше настолько, что он заполнил весь низ подиума, а свет от прожекторов начал бегать по всему внутреннему двору.

И в этот момент все, видимо зная, что будет дальше, повернулись к основному выходу с отеля, через которым мы сюда и попали.

Я повернулся следом и увидел, как оттуда одна за другой выходят молодые девушки, направляясь к подиуму.

Всё, что на них было надето, — это чёрные купальники в виде бикини и такие же чёрные туфли с высокими каблуками. Но самое интересное — это их лица: они размазывались и становились нечёткими настолько, что рассмотреть лицо и опознать, какое оно и кто это — было совершенно невозможно.

«Один из артефактов древних, что люди смогли переделать под себя и свои нужды,» — произнёс я про себя, глядя на одинаковые кольца на руках у девушек.

Тем временем, девушки шли одним рядом по обе стороны от сидящих напротив подиума нас.

С первого взгляда было видно, что для больше половины из них подобное непривычно и крайне стеснительно, — хоть они и старались идти расслабленно и с прямой осанкой, но многие при этом инстинктивно пытались прикрыть свои почти полностью оголённые тела руками. В особенности это касалось интимных частей тела.

Хотя среди них были и полные противоположности этим — некоторые шли максимально расслабленно и сексуально, задействую каждую возможность, чтобы привлечь как можно больше внимания.

Но таковых всё же было крайне мало.

В этот же момент девушки уже подошли к подиуму и встали по обе его стороны.

— А вот и наши лоты! — оживлённым и радостным голосом произнёс аукционист, обводя рукой всех вставших по обе стороны от него девушек. — Напоминаю, что каждая из этих дам — носительница аристократической крови, как и любой из вас, господа, что просто не может не подогревать ваши внутренние желания! Каждая из этих дам самоотверженно вызвалась помочь своему роду, который сейчас, к великому сожалению, в данной момент находиться не в лучшем состоянии и нуждается в финансах. И дабы это исправить, каждая из этих дам даже готова предоставить всю себя на эти два дня и три ночи любому из вас, господа, и всего лишь за ту сумму, которую вы отдадите за это время с ней!

«По большей части это правда. Но в одном чистая лож — „самоотверженно вызвалась помочь своему роду“? Бред. У большинства из них, а может и вовсе у всех — не было выбора вовсе, и все тут собравшиеся прекрасно это понимают. Особенно это понимание видно на лицах членов слабых родов, каждый из которых, возможно, тоже отдал свою дочь или внучку сюда, лишь бы получить побольше денег с этого. Так что это куда более мерзкое мероприятие, чем кажется на первый взгляд. А ещё, что куда хуже для меня, оно может сулить некоторыми проблемами в будущем, из-за которых я бы поехал на это мероприятие в любом случае, даже если бы Кавано меня не пригласил. Но в этом случае объяснить, зачем я сюда поехали и кто рассказал мне об этом мероприятии, было бы довольно трудно, так что мне, можно сказать, повезло в том, что планы Кавано совпали с моими.»

— Итак! Начинаем самое интересное! Первый лот! — он указал рукой на девушку, стоящую ближе всего к подиуму.

Девушка, услышав это, повернулась к подъему на подиум, поднялась на него, и пошла по нему к аукционисту, стоящему на самом его краю, прямо перед нам.

Девушка имела довольно притягательное мужской взгляд тело — рост примерно метр шестьдесят пять, грудь размера третьего, относительно выраженную талию и подкаченные ноги с попой, так что многие аристократы, только завидев её и моментом оценив, уже приготовились поднимать руку и предлагать стартовую цену.

Стоило девушки подойди к аукционисту, как он указал на неё рукой и начал зачитывать её параметры и восхвалять, тем самым подбивая желающих её приобрести возжелать её ещё больше и поднять цену, чтобы точно урвать самому.

— Ну как, непередумал насчёт своей позиции? — легонько ударив меня локтем в бок, с ухмылкой на лице спросил Кавано. — Вроде, как раз в твоём вкусе: слегка подкаченная, не выше тебя, да и грудь вполне приятная. Или грудь всё же маловата? — явно сравнивая с Мияко, спрашивал он.

— Посмотрим, — лаконично ответил я.

— О-о-о, — протянул он, — а утром совсем по-другому говорил. Ну ты смотри, не долго думай, а то ведь у других тоже проблем с деньгами нет, — усмехнулся он.

Тем временем, пошли уже первые предложения, начинающиеся с сумм, от которых обычные простолюдины бы открыли рот, только услышав их.

— А ты сам как? — спросил я.

— Обязательно какую-нибудь красотку себе присмотрю. Или ты насчёт этой? — и не став дожидаться моего ответа, сам ответил на свой вопрос: — У эта грудь маловата и она слишком открыта. Явно уже не в первый раз тут. Хочу скромняшку какую-нибудь и с более выразительной фигурой, — хищно улыбнулся он.

«Ожидаемый ответ,» — пронеслось у меня в голове, пока я продолжал наблюдать за нерасторопно идущим аукционом.

Битвы за почти каждый лот были крайне долгими. И дело тут было явно не только в желании получить сам лот, а ещё и в очевидном нежелании проигрывать другим.

Лишь некоторые лоты не пользовались спросом: как правило, это девушки с невыразительными фигурами в том, или ином параметре, а бывает даже в нескольких сразу.

Но даже таковых кто-то забирал, явно из чистого желания набрать побольше девушек и показать свою состоятельность другим собравшимся.

Даже сидящий рядом Кавано несколько раз принимал участие, но все его ставки, кроме одной, перебивали другие, взрослые аристократы, у которых, понятное дело, было больше денег рода для подобных забав.

Но даже так Кавано был рад своему выигранному лоту. И стоило ему встретить подводящей к нему лот, как он сразу с довольной улыбкой повёл её в отель, наверняка в свой номер.

Я же всё это время не принимал участие в аукционе, ожидая ожидая один лот.

И вот, наконец-то, она, сильно стесняясь, вышла на подиум, встав рядом с аукционистом.

Чёрные волосы, грудь второго размера, плоский животик, неплохо выраженная талия и ниже меня почти на десяток сантиметров — это то, что было видно всем присутствующим. Я же мог легко назвать ещё то, что другие не видят из-за свойств кольца-артефакта, — это яркие янтарные глаза и милое лицо с красивыми, немного детскими чертами.

Она — основная причина, почему я сейчас тут.

Я, не дожидаясь описания и её похвалы от аукциониста, моментально поднял руку, назвав такую стартовую сумму, что все остальные аристократы и даже аукционист ошеломлённо посмотрели на меня, не веря услышанному.

Кто-то из них, что-то выпивающий в тот момент, даже подавился, закашлившись.

Те же, кто прицелился на эту девушку, моментально отбросили все мысли о том, чтобы забрать её себе, ведь в этом случае им пришлось бы перебивать мою ставку, которая, по их мнению, не стоит такого лота.

И лишь девушка, услышав мои слова и мой голос, явно обрадовалась, и это при том, что я ей и так говорил, что так всё и будет.

Аукционист, отойдя от шока, начал отсчитывать время, во время которого кто-то мог попытаться перебить мою ставку, но никто не стал этого делать, поэтому стоило отсчёту закончиться, как аукционист с едва удерживаемой улыбкой на лице, объявил, что я победил и лот — мой.

И пока я вставал со своего места, девушка быстро спустилась с подиума и подбежала ко мне, после чего я, взяв её за руку под взгляды других, повёл за собой в отель.

Глава 21 — 18+ глава без сюжета(если не нужен хентай/порно, а нужен сюжет — можно скипать)

— Спасибо... — тихо произнесла девушка, пока мы ехали в лифте, так крепко держа мою руку, будто бы боясь, что если хоть на секунду отцепит, то уже не сможет схватить обратно.

— Молчи, — твёрдо произнёс я.

«Ещё когда я ей рассказывал план, по которому пройдёт этот момент, я сказал, что ей придется молчать на протяжении всех этих дней, чтобы случайно не выдать, что мы заочно знакомы и что мой выбор был неслучайным. А так же я ей сказал, что ввиду наверняка расставленных тут камер и прослушек для поддерживания образа нам придётся на протяжении этих всех этих двух дней и трёх ночей...» — и с этими мыслями я повернулся к ней и, приложив правую руку к её размывающейся для меня левой щеки, поцеловал в губы.

Она, секунду промедлив, ответила взаимностью и поцелуй резко превратился из одностороннего в двухсторонний.

Её, до этого момента дрожащая рука, постепенно успокоилась и теперь просто крепко держала мою. Я сжал её покрепче, а второй рукой гладил её по щеке, продолжая нежный поцелуй, потихоньку перерастающий в большее.

В этот момент лифт приехал на выбранный мною этаж — на этаж, на котором находиться мой номер.

Нежно разорвав поцелуй, я вышел из лифта и, не разрывая наших переплётшихся рук, повёл за собой девушку, медленно идущую из-за высоких каблуков, которые ей из-за её странной и неловкой походки были, очевидно, непривычны.

Учитывая это, я шёл не слишком быстро, чтобы она случайно не упала, но при этом и не слишком медленно, потому, как не очень хотел сейчас попадаться кому-то на глаза.

Пару минут и мы дошли до моего номера.

Я приложил палец к сканеру и он, спустя несколько мгновений, подтвердил, что я — это я, и разблокировал дверь.

Открыв её, я пропустил внутрь первой девушку и сразу следом зашёл за ней сам, закрыв и заблокировав дверь.

Девушка, тем временем, уже снимала с себя обувь, довольно сексуально нагнувшись прямо передо мной.

Надеясь, что она ничего не испортит и вспомнит обо всём, что я её говорил, я аккуратно коснулся двумя руками оголённых, не скрытых под купальником частей ягодиц.

Она тихонько пискнула и слегка дёрнулась, но не более.

Получив свободу действия, мои руки стали во всю передвигаться по её ягодицам, периодически их несильно сжимая, отчего ответом было лёгкое постанывание.

— Ты... ты хочешь прямо тут?.. — робко спросила она, сняв обувь, но не выгибаясь, продолжая стоять в такой позе, словно говоря: «если хочешь — можешь приступать, я не против».

— Нет, — ответил я и убрал руку, в этот же момент сняв с себя обувь лишь при помощи ног. — Пошли... — подхватив её за руку, я повёл в центр номера — к большой двуспальной кровати.

Дойдя до кровати, я повернулся к ней.

Смотря на это размывающееся лицо я ощущал довольно странные ощущения, но не снимать кольцо-артефакт было одним из требований правил, а в целях их соблюдения тут, в номере, с высокой долей вероятности могут стоять скрытые камеры или прослушка, так что снять его было невозможно.

Как и просто нормально поговорить, или хотя бы назвать друг друга по именам.

Я положил руки на её талию, она от этого дрогнула и задышала ещё чаще, чем прежде, и пока я медленно водил руками по её талии вверх-вниз, она ответила взаимностью и, протянув руки ко мне, стала стаскивать с меня рубашку.

Несколько совместных движений и рубашка была скинута на пол. А следом за ней туда же полетела и футболка, и мой торс полностью оголился.

Я подтянул её к себе и поцеловал, а её грудь соприкоснулись с моей, и я полностью ощутил всю её приятную мягкость и тепло, что с каждой секундой манили всё сильнее и сильнее.

Её же руки в этот момент во всю обследовали мою спину, то нежно водя по ней, будто поглаживая, то несильно карябая своими длинными ногтями.

Мои руки, в ответ на это, опустились ниже, вновь коснувшись приятных и столь манящих ягодиц, едва прикрытых купальником. Первые касания — нежные, медленные и аккуратные, но проходят секунды и напряжение в наших телах нарастает, поддаваясь инстинктам, и вот — мои аккуратные касания превращаются в нещадные, непрекращающиеся тисканья и полноценные, грубые сжимания.

Она же, тоже заведясь, уже не удовлетворяется одной моей спиной и её правая рука медленно перемещается с моей спины к моей паховой области, где она сразу находит эрегированный и упирающийся ей в живот член.

Сначала она медленно водит по нему рукой через штаны, но не прошло и десяти секунд, как её рука кое-как проникает ко мне в штаны и трусы, моментально обхватывая член.

Но понимая, что если буду в штанах, её рука крайне скована в движениях и возможностях, мы одновременно отдаляемся, после чего я сажусь на кровати, а она на колени передо мной.

Пара ловких движений её ручек и такие преграды, как ремень, пуговиц и застёжка, — были убраны с пути. А впоследствии штаны и вовсе были стянуты с меня. Как и трусы.

Я был полностью голым.

И после этого девушка аккуратно залезла коленями на кровать будучи прямо над моими ногами, на которые, достигнув определённого места, и села. А наши взаимные ласки продолжились.

И когда девушка была уже достаточно разгорячена, я сделал следующий шаг — одним движением руки я расстегнул застёжку верхней части купальника.

Следом потянул купальник на себя и вот — грудь девушки была обнажена, а купальник скинут к остальным вещам.

Её небольшая, но точно и не маленькая грудь смотрела прямо на меня.

Желая её, я преподнёс к ней руки и аккуратно обхватил каждую так, что они идеально уложились в мои руки. Размер настолько идеально подходил, что на секунду в голове появлялась мысль, будто они были сделаны специально под мои руки.

Девушка же в этот момент держала мой член в правой руке, методично работая ей, а левую преподнесла к своему лицу и тихо в неё постанывала от каждого моего усилия, приложенного мною к её упругим грудям.

В один момент я инстинктивно поддался головой вперёд, прямо к её груди, а уже через мгновение её сосочек оказался меж моих зубов, которые совсем легонько покусывали его, но даже этого хватало, чтобы девушка заливалась удовольствием, став ещё громче стонать, а рукой ещё активнее работать, перехватив член ещё крепче.

Вдоволь наигравшись зубами с её сосочком, я приложился губами к самой груди, став её нежно посасывать и полизывать, чувствуя, как вторая рука девушка в ответ на это прижимала мою голову ещё сильнее к своей груди, явно не желая расставаться с этим приятным чувством, что охватило её.

Закончив с её правой грудью, я уделил столь же внимания и левой.

— Я хочу... — томно прошептала девушка мне на ухо, едва сдерживаясь, — ... внутрь... пожалуйста...

Поняв, что я заигрался с прелюдиями, я убрал руки с её груди, переложив их к ней на попу, после чего перехватив её, одним движением положил её на кровать, нависнув над ней.

От нахлынувшего удовольствия, она даже не удивилась столь резкой смене позы, лишь желая поскорее продолжить.

Я желал того же, так что насладившейся открывшемуся взору сверху, потянул её нижнюю часть купальника наверх, и через пару секунд и эта последняя часть одежды покинула нас, отправившись на пол, а мне открылась её до этого скрытая за этой часть киска, что уже во всю сочилась естественной смазкой, будучи полностью готовой.

Моя левая рука легла на её заднюю часть бедра её приподнятой и прижатой к себе правой ноги, а правая рука нежно коснулся её киски, на что в ответ сразу же раздалось лёгкое постанывание, в котором отчётливо читалось нетерпение.

Не став надолго заигрываться с её киской, я пристроился поближе и, направляя правой рукой член, медленно стал вводить его в её киску. Когда же он вошёл наполовину, положил свою правую руку на её заднюю часть бедра левой ноги, находящейся в такой же позе, что и её правая нога.

Так, опираясь на её ноги, я продолжал медленно вводить член всё глубже и глубже, пока он не вошёл полностью. Несколько секунд спокойствия и я продолжаю двигать, только теперь в обратном направлении, постепенно выходя из неё, ощущая, как её киска невероятно приятно сжимает каждую часть члена, словно не желая отпускать его.

Дойдя до половины, я вновь начал входить в неё, но на этот раз быстрее, а потом выводить ещё быстрее, и так постепенно разгоняясь, попутно стимулируясь громкими стонами, трясущейся и растекающейся грудью и невероятно довольной мордашкой девушки, что, даже не говоря ни слова, настойчиво требовала продолжения.

Иногда я прерывался и сбавлял скорость, чтобы вновь полопать и поиграться с её грудью. Но через пару мгновений насытившись этим, продолжал, вновь набирая скорость.

Когда я уже ощутил, что мы оба были близки к пику наслаждения, я закинул её ноги к себе на плече, а сам нагнулся ещё сильнее к ней, руками оперившись на кровать, ускорившись до максимума.

В этот момент вся комната заливалась пошлыми хлюпающими звуками и страстными стонами девушки, что еле дышала, закатив от удовольствия глаза и крепко удерживаясь руками за кровать с силой, о владении которой она даже не догадывалась.

И первой кончила именно она, задёргавшись в экстазе и сжав своей киской мой член настолько, что я только приложив усилия смог продолжать действовать, кажется, доставляя ей этим самым ещё больше удовольствие, от количества которого она сейчас и так буквально сходила с ума, будучи подо мной.

Наблюдая за всем этим, слыша все её стоны, перешедшие в момент оргазма в тихое попискивание, я просто не мог сдержаться и кончил в неё, заполняя всё её лоно семенем.

Она же, сразу же ощутив, как её заполняет моё семя, забила правой ладонью по кровати, словно показывая, что сдаётся, потому что большего этого не вынесет.

Пару мгновений экстаза и мы, наконец-то, лежим рядом друг с другом, пытаясь отдышаться.

Глава 22 — Продолжение фестиваля игр — Восьмое августа

— Не выходи отсюда, — сказал я девушке, когда она проснулась от первых солнечных лучей, падающих ей на лицо.

— А?.. — не сразу поняла она. — А, да... хорошо, — сонно проговорила она, кажется снова засыпая.

— Работники отеля тебе принесут сюда завтрак.

— Угу...

И хоть обращался я к этой девушке, постепенно снова проваливающейся в объятия сна, но на деле же я это говорил для возможных скрытых камер и прослушек, ведь сама девушка уже знала и так, как, что и в каких обстоятельствах делать. У неё буквально был продуманный план действия на каждый возможный вариант развития события, хоть я и не был уверен, что она действительно все их запомнила.

Раздумывая над этим я, уже одевшись, вышел из комнаты, закрыв её и направившись к лифту.

Вызвав и дождавшись лифт, я вошёл в него и выбрал нужный мне этаж, где сейчас наверняка и была большая часть аристократов.

Лифт закрылся и начал спускаться. Но, к моему сожалению, не долго — следующий же этаж был остановкой, на которой ко мне вошёл аристократ.

И хоть он не был моим знакомым, или хотя бы человеком, с которым я был обязан завести диалог, но учитывая мои вчерашние действия, притянувшие ко мне большую популярность, этого более чем хватало, чтобы он на протяжении всей поездки косился на меня.

И если бы он был таковым одним, то вытерпеть это было бы не трудно. Но стоило лифту продолжить движение, после того, как он зашёл в него, как лифт снова остановился через пару этажей, впустив ещё одного аристократа.

А следом ещё одного и ещё одного — и так, пока лифт не был загружен максимальным количеством людей, которым едва не приходилось касаться друг друга плечами.

И хоть я ожидал, что подобная ситуация сложиться, ввиду того, что утром многие завтракают, но всё же надеялся, что многие изберут возможность поесть в номере.

По крайней мере, так бы поступил и я, если бы не два фактора, мешающих этому: первый — мне лучше лишний раз видеться с той девушкой лишь при сексе, дабы избежать возможности, при которой она сболтнёт лишнего; а второй фактор — это...

Лифт приехал на нужный этаж — на этаж, где был размешен ресторан, еда в котором полностью входила в стоимость заселения.

Все постепенно стали покидать лифт. Я был последним, кто вышел из него.

Вчера я уже посещал этот этаж, так что без проблем ориентируясь в пространстве, я сразу направился к месту, о котором мне сообщили в сообщение, пришедшее сегодня утром.

Буквально пару минут и я присаживаюсь за стол, напротив сидящего, пригласившего меня человека.

— Привет, Акира, — беззаботно здоровается он, по-дружески улыбаясь.

Так как он первым перешёл на неформальный стиль общения, я ответил аналогично:

— Привет, Даичи.

Да, человеком, отправившим мне то сообщение и пригласившем меня встретиться, был никто иной, как Даичи Мори — самый старший сын среди детей Мори и по совместительству главный наследник рода Мори.

— Что-то не так? — спросил я прямо.

— Сразу к делу, значит? — усмехнулся он. — А как же формальности?

— В данном случае, в них нет смысла.

— Что ж... может, хотя бы сделаешь заказ для начала? — указал он рукой на рядом лежащее меню.

— Предпочту для начала решить важные вопросы.

— Какой ты серьёзный, однако, — расстроенно произнёс он, отпив из бокала воду.

— Я сделал что-то не так? — повторил я свой вопрос, немного перефразировав.

— Ну... можно и так сказать. Позволь спросить: а кто тебе рассказал об этом фестивале?

— Кавано-сан, — не промедлив и секунды, ответил я. — Вы ведь это и так наверняка знаете.

— Ну а вдруг ответ будет другим? — улыбнувшись, ответил он, но увидев, что я всё столь же нацелен на серьёзный разговор, убрал улыбку с лица и продолжил: — В общем, тебе не просто так никто из рода не говорил об этом фестивале.

— Я о нём не должен был узнать.

— Верно.

— Почему?

— Хм... ну, на это есть несколько причин.

— Я бы хотел их услышать.

— Конечно, — без проблем согласился он. — Для начала начнём с того, что, так уж сложилось, но наш род крайне редко принимает участие в этом фестивале, как и, к примеру, Императорский род. Прошлый раз был семь лет назад и тогда тут был наш отец.

— Наш? — спросил я, желая уточнить, имел ли он в виду и меня, или же просто говорил о себе и своих братьях и сёстрах.

— Ну да, ты ведь теперь такой же Мори, как и мы. И ближе всего ты, естественно, к статусу такого же сына, как и я, как и Нацу, и как Акио.

— Ясно.

— Тебе будто бы всё равно, что тебя считают родным братом... — вновь перешёл он на расстроенный тон.

«Так и есть,» — незамедлительно ответил я про себя, но конечно же ему я сказал:

— Я просто стараюсь абстрагировать от этого, пока идёт важный разговор.

— О Боги, да ты сама серьёзность, — отмахнулся он рукой.

— Так в чём суть? — напомнил я, стараясь вернуть разговор в нужное русло. — Почему род Мори избегает этот фестиваль, и что было семь лет назад, из-за чего Амиде-сану пришлось ехать сюда?

— Тогда тут был Император. Не нынешний, а его ещё живой на тот момент отец, — уточнил он. — Если не вдаваться в подробности, то иногда Император обязан посещать подобные мероприятия при всей его занятости. И естественно, в такие моменты другие рода просто не могут не посетить мероприятие, особенно — если это приближённые рода, например — наш род.

— Понятно. А какова причина того, что род Мори избегает посещения этого мероприятия?

— Ну... вот тут уже сложно ответить, — он задумался. — Кажется, у нас просто так уж сложилось.

— Так сложилось?

— Да. Дедушка никогда не любил подобное, так что крайне редко посещал этот фестиваль. Отец по молодости довольно часто посещал, но стоило ему обзавестись третей женой, как он стал заметно реже посещать это мероприятие, отшучиваясь, что ему и наших трёх мам за глаза хватает. Ну а ни я, ни уж тем более Нацу с Акио тоже не интересовались никогда этим фестивалем. В общем, как-то так.

— То есть, в силу этого, я просто одним своим присутствием тут создал шумиху?

— Именно. Тем более, ты только что женился. Ладно, если бы прошёл хотя бы год, ну в крайнем случае — полгода, но неделя...

— Я понимаю, это слишком мало.

— Да. Иначе говоря, даже если бы ты тут ничего такого не делал и просто присутствовал, то это уже сильное расшатывание твоего статуса и статуса рода, — и, сделав паузу, договорил: — А с учётом вестей, ты тут уже успел изрядно повеселиться за всего лишь одну ночь... Позволь спросить, — он вновь стал максимально серьёзным: — Ты ведь не жульничал?

«Это он о моём вчерашнем джекпоте.»

— Разумеется, нет. Тем более, это была игра в игровые автоматы.

— К сожалению, даже в них хватает способов сжульничать. И многие из таковых сразу и не заприметишь.

«Иначе говоря, если сразу не заметили, это не означает, что вовсе не заметят.»

— Уверяю, что я не жульничал.

— Я верю. Всё же ты точно не глуп, чтобы идти на подобный шаг. Но что же это было тогда — чистая удача?

— Да. Я совершенно ничего не делал, кроме как запустил игру.

— Значит, и такое бывает... поражающая удача, если честно. Но, если уж на то пошло, то она для тебя обернулась, по большей части, неудачей.

— Теперь многие меня будут считать просто зазнавшимся везунчиком, отчего не будут хотеть видеть во мне потенциального, надёжного партнёра.

— Да, — кивнул он согласно. — Но тут есть и другая сторона — хорошая — наверняка есть и те, кто считает тебя настолько везучем, что если они будут рядом с тобой, то удача и им будет сопутствовать.

— Думаю, таких крайне мало.

— Ну да, это точно подмечено, — печально согласился он. — Но это ещё не главная проблема.

— Ночной аукцион, — продолжил я его мысль, на что снова получил утвердительный кивок.

— Зачем ты в это влез?

— К сожалению, на это мне нечего ответить.

«Мне действительно нечем оправдать это действие, кроме как сказать правду, которую я, естественно, говорить не намерен.»

— Серьёзно? — удивился он. — Это весь твой ответ?

— Да. А разве с этим есть проблемы?

— Конечно. Твоя репутация ухудшилась, репутация Мияко, как жены, ухудшилась, репутация рода, соответственно, тоже ухудшилась.

— Я про серьёзные проблемы. Лично я не вижу тут не одной.

Он глубоко вдохнул и, промедлив немного, выдохнул.

— Что ж, тут ты прав. Никаких серьёзных нет. Пока что нет. Понимаешь ли, ты словно буря, проносящаяся по мирной земле и втягивающая в себя всё подряд. Ты неконтролируемый, а как следствие — опасный. В силу этого, я попрошу тебя уехать отсюда сегодня со мной, — и не дождавшись моего ответа, встал со стула и сказал. — На этом желаю приятного аппетита.

И когда он уже развернулся, я спросил:

— Чья это инициатива?

— Что? — обратно повернувшись ко мне, спросил он.

— Чья это была инициатива, чтобы ты приехал сюда и высказал мне всё это, забрав с собой.

Он промедлил.

— Отца и моя, — наконец-то ответил он.

— То есть, не главы рода?

— Нет, — с явным нежеланием и трудом ответил он. — Дедушка почему-то даже после всего произошедшего питает к тебе невероятное доверие.

«Это не может не радовать.»

— В таком случае, я отказываюсь.

— Ты не можешь...

— Пока не будет полноценного приказа главы рода, я отсюда не уеду, — твёрдо, не отводя глаза, произнёс я.

Было видно, что ему подобный ответ сильно не нравится.

Но сделать что-либо он был не в силах — вокруг нас были аристократы, что старательно показывали, что их наш разговор не интересует, но при этом старались услышать в нём хоть что-то, за что можно будет зацепиться и использовать в своих целях.

Даичи всё это понимал, поэтому не переходил грань, после которой у них что-то будет на нас и на род Мори.

— Хорошо, я услышал тебя. В таком случае, я тоже останусь тут.

Глава 23 — Вторая ночь фестиваля игр — Девятое августа

— Всё точно в порядке? — спросил меня Кавано, когда мы оба скрылись в туалете отеля от внимательных глаз и ушей Даичи.

— Да, — ответил я, смывая с рук жидкое мыло. — Просто действуй, как и планировали. Ты всё помнишь?

— Ну... вроде как, да. Хотя некоторые моменты кажутся слишком абстрактными и непонятными.

— Это нормально. Тем более, сегодня, можно сказать, тренировочный день. Даже если что-то пойдёт не так, то ничего страшного. Главное, чтобы ты просто помнил и действовал согласно основному плану.

— Оке-е-ей... — протянул он, направившись к выходу из туалета и остановившись прямо перед ним, обернулся ко мне, и спросил: — А то что мы всё это... тут?.. — обвёл он глазами весь туалет.

«Вовремя, однако, ты опомнился насчёт прослушки.»

— Всё в порядке.

— Ну, как скажешь, — и с этими словами вышел из туалета.

Подождав немного, следом за ним вышел и я, направившись к ждущему нас Даичи.

И хоть он всем видом старался показать, что настроен дружелюбно и точно не враг мне, но после утреннего диалога в это не верилось, даже по истечению всего этого дня, во время которого мы втроём развлекались на пляже различными способами, начиная от обычного плавания и заканчивая дайвингом, а следом и рыбалкой.

Хотя всё же записывать его во «враги» не правильно. Он всё же точно не враг. Но и не союзник. Обычный человек, отстаивающий свою позицию и свои желания.

Но если его позиция и желания будут пересекаться с моими, вставляя мне палки в колёса — я без промедления приму меры по его устранению.

Но пока что это не требуется.

— Интересно, сколько ты сегодня выиграешь? — задорным голосом спросил Даичи меня, пока мы втроём шли к игровому залу.

— Вряд ли много, — ответил я.

— Ага, конечно, — саркастично произнёс Кавано, — он так и вчера говорил.

— Вот как? В таком случае, точно снова будет большой выигрыш.

«Они ведь оба знают, что это была чистая случайность, а всё равно говорят об этом.»

Под подобные диалоги мы вошли в игровой зал, который сегодня был заполнен ещё сильнее, чем вчера — причем, как аристократами, так и обслуживающим персоналом.

— Сегодня даже ещё больше людей, — заметил я.

— Ну, это в порядке нормы, — ответил Кавано. — Многие не успевают разгрести дела, но хотят посетить фестиваль, так что приезжают ко второму дню, а кто-то даже к третьему. А у кого-то просто могли форс-мажоры возникнуть прямо перед фестивалем. Да и в общем первый день и первая ночь фестиваля считается «разогревочной».

— Тем более, — заговорил за ним Даичи, — многие, как и я, изначально не планировали посещать этот фестиваль, но услышали об интересных моментах, произошедших вчера, и просто не смогли удержаться, и не приехать, боясь, что пропустят что-то ещё более интересное.

«Забавно, но если заменить в его речи слова „интересно“ на „опасно“, то появиться истинная цель его визита. Но знал об это только я, а остальные об этом лишь могли догадываться.»

— Ясно.

— Тут много интересного. С чего начнём? — спросил Даичи, осматривая весь зал. — Может, с покера или блэкджека?

«Так сразу хочет узнать, чего от меня ждать?» — подумал я, наблюдая, как Кавано неловко молчит, явно ожидая моего решения.

— Я не против, — сказал я.

— Я тоже, — сразу следом повторил за мной Кавано.

«Произошло это довольно быстро, так что Даичи, если что-то и заподозрил, то всё равно захочет проверить, потому что наверняка не уверен.»

— Ну и хорошо. Тогда пошли, — и сказав это, направился вперёд, на поиски карточных столов.

И благодаря тому, что мы вчера с Кавано тут уже были и знали, где они находятся, их поиски не заняли много времени.

Вставай на нашем пути меньше крайне настойчивых аристократов, желающих поговорить с нами, мы, может, и вовсе потратили бы на это меньше пяти минут, но так как к нам сегодня присоединился ещё один член рода Мори, что в обычный обстановке не посещают этот фестиваль вовсе, то нас буквально облепили со всех сторон, стоило нам пойти к центру зала, после разговора.

Из-за этого наш путь к игровым столам занял почти час.

— Так с чего именно начнём? — спросил Даичи, когда мы встали напротив зоны, выделенной чисто под игровые столы и игры, связанные с ними.

Понимая, что Кавано и тут будет ждать моего ответа, сразу обозначил своё мнение:

— Может, блэкджек?

— Почему бы и нет? — задал он риторический вопрос, направившись ближе к столам, дабы найти тот, за которым происходит выбранная нами игра.

Мы с Кавано последовали за ним.

И, к сожалению, даже когда мы таковой нашли, начать игру не удалось. Вместо неё вновь последовали кажущимися бесконечными разговоры с аристократами, что уже сидели и играл за этим столом, так и с теми, кто играл за соседними столами и не могли упустить нечто столь интересное.

И если Кавано такое вовсе нравилось, а Даичи это ещё явно не успело надоесть, то меня это уже, кажется, начало понемногу раздражать.

По крайней мере, мне кажется, что это самое чёткое описание испытываемых мною эмоций в тот момент.

Закончились же эти разговоры спустя минут двадцать, и только после этого мы смогли сесть за стол, заняв свои места.

«Почему Даичи предложил сразу покер и блэкджек? Думаю, вряд ли это хоть как-то связанно с популярностью этих двух игр. Настоящий же ответ, как по мне, довольно очевиден: это игры, в которых человек, умеющий «считать» карты, получает большое преимущество. Даичи же считает, что я умею считать, в чём он, собственно, полностью прав. Ещё когда я узнал об этом фестивале от девушки, купленной мной прошлой ночью на аукционе, я на всякий случай изучил большую часть самый популярных и распространённых азартных игр, а так же имеющиеся в них стратегии. Естественно, туда же входил и столь популярный «подсчёт» карт, который сам по себе ничего сложного из себя не представляет, по крайней мере для меня. Но при этом, как я сказал ранее, он даёт довольно неплохое преимущество, вследствие чего считается запрещённым. Хоть ни в каких правилах об этом ничего и не сказано. И естественно, Даичи переживает, что я буду пользоваться этим самым «подсчётом», дабы победить. И если я буду так делать, то в худшем случае — это заметят другие, и моя репутация, и репутация рода Мори, сильно пострадает, а в лучшем же — я выиграю огромную сумму денег и привлеку к себе ещё больше внимания, и, скорее всего, врагов, что будут раздосадованы потерей такого количества денег. Даичи же явно намерен избежать обоих вариантов, так что стоит ему уличить меня в этом, как он немедленно сообщит об этом главе рода, и тот уже бесспорно встанет на его сторону, приказав мне уехать, и тогда у меня никакого выбора уже не будет. Но при этом мне нужно как-то помочь выиграть Кавано, если не самую большую сумму, то хотя бы одну из. И главный вопрос: как же это сделать? Конечно же, вариант подачи якобы невидимых для других игроков и отеля «знаков» — это не вариант. Подобное заметили бы даже на обычном турнире среди простолюдинов, не говоря уже о игре с аристократами, большинство из которых с самого детства учат читать «язык тела», соответственно сильно развивая внимательность, так что заметить подобные знаки для них будет не трудно, не говоря уже о установленных тут всюду камеры, по которым легко можно будет всё это отследить. Если так посмотреть, то для большинства других данная ситуация — безвыходная. Как не посмотри, а в такой ситуации делать просто нечего. Это если говорить о большинстве. Но есть и меньшинство, у которого выход есть. Я тоже один из тех, кто входит в этом меньшинство. И если говорить о конкретно моём случае, то мой единственный выход — это использование атрибута крови. Как же мне его использовать в такой ситуации? На самом деле, решение довольно просто. Чтобы всё прошло успешно, нужно соблюдать три фактора: во-первых, нужно время, дабы можно было обсудить с человеком, на которым буду использовать этот атрибут, какие именно ощущения он будет испытывать в тот или иной момент, и что при этом ему нужно будет делать — это мы обсудили с Кавано ещё когда летели в самолёте; во-вторых, нужен опыт — как мне, так и цели, потому что не факт, что всё пройдёт гладко с первого раза и цели не нужно будет время для того, чтобы адаптироваться — это мы получим в течение этого вечера; ну и в-третьих, — мне нужно видеть карты Кавано, чтобы играть за него — для этого мне лишь нужно не участвовать в финальной игре, которая будет происходить завтра, и стоять позади него во время игры. Это и является моим основным планом, который в зависимости от ситуации дополняется и будет дополняться более незначительными планами. И дабы этот план удался, всё, что мне нужно делать сегодня, — иметь средние показатели, чтобы случайно не спровоцировать Даичи," — с этими мыслями я делал первую в своих двух жизнях ставку.

Глава 24 — Наступающий конец фестиваля игр — Девятое августа

— Так как вы смотрите на это? — спросил меня с радостной улыбкой на лице аристократ, стоявший передо мной.

Сорок три года. Две жены, трое детей, один внук.

Глава рода, общую силу которого можно оценить на «чуть хуже среднего». Род довольно молодой, но при этом относительно богатый, по большей части именно благодаря данному человеку, который довольно хорошо постарался и вывел свой род на новый уровень.

Но на этом всё.

Ничего особого или интересного. Всё в рамках стандарта.

И сейчас этот человек уловил момент, когда я разделился с Кавано и Даичи, после чего незамедлительно подошёл ко мне и практически сразу перешёл к сути разговора — к предложению о сотрудничестве, как он это называет.

На деле же за всеми этими пафосными словами было нечто иное. Нечто, что трудно назвать сотрудничеством.

Скорее, это был обычный паразитизм.

Если кратко, то он предлагал вложиться в его бизнес, став при этом полноценным совладельцем.

И хоть это и звучит относительно неплохо с первого взгляда, но на деле всё куда хуже. Для меня, естественно.

— Если вы не против, то я бы хотел дать ответ чуть позже, — вежливо отказал я.

— Разумеется, — согласился он, кивнув, явно не понимая, что это отказ. — Буду ждать вашего ответа, Мори-сан, и надеется, что он будет положительным, — и договорив это, сделал лёгкий поклон и направился к другим аристократам.

И когда я уже собирался направиться на поиски ушедших куда-то к морю Даичи и Кавано, меня окликнул знакомый голос.

— Акира-кун.

«„Акира-кун?“ Он, кажется, первый, кто при моём нынешнем статусе использовал ко мне „кун“. И при прошлом нашем общении с ним он всё же использовал „сан“ по отношению ко мне. Хотя, вероятно, тогда он это делал в чисто шутливой форме.»

— Здравствуйте, Пэкче-сан, — поздоровался я в ответ, повернувшись к подходящему с довольной улыбкой пухлому мужчине.

— Внеочередное предложение сотрудничества? — спросил он, подходя ко мне и смотря вслед уходящему аристократу.

— Да.

«Это действительно было уже далеко не первое предложение о сотрудничестве, что я получил за эти три дня.»

— Дай угадаю — хотел воспользоваться именем рода Мори?

— Скорее всего.

«Если выражаться более раскрытыми словами, то если бы я пошёл на это сотрудничество, то я не только бы просто вложил определённую сумму денег в этот бизнес, а так же ещё бы поставил на кон репутацию рода Мори. Иначе говоря, этот аристократ смог бы при каждом удобном случае говорить, что его совладелец — член рода Мори, соответственно сильно влияя на ход переговоров, возвышая сторону этого аристократа в несколько раз. А если же бизнес бы прогорел, то он бы толком ничем, кроме денег, и не пожертвовал, в отличии от меня, который принёс в род Мори провал. Естественно, я бы такого в любом случае не допустил, если бы всё же стал совладельцем. Но становиться совладельцем при тех условиях, которые он предлагал и тех трудозатратах, которые мне бы пришлось приложить, попросту не выгодно. Чисто в теории, можно было бы поторговаться с ним и выбить куда лучшие условия, но тут тоже всё так просто, как хотелось бы. В общем, самый лучший выход в данной ситуации — просто отказаться от сотрудничества, что я и сделал.»

— Ну, от него я именно это и ожидал. Он довольно ушлый тип, хоть и плохим его не назовёшь. Просто старается на благо своего рода, как и любой другой аристократ, так что винить его за это трудно, как и других, ему подобных.

— Пожалуй, — согласился я.

Пэкче-сан немного промедлил и спросил:

— И что, совсем ничего интересного из предложений за эти дни?

— Было несколько относительно неплохих. Но, боюсь, это так только пока это озвучено на словах. Как только дело подойдёт к документам — всё поменяется, причём, скорее всего, так, чтобы я этого не заметил.

— Понятно, — сдержанно и неожиданно серьёзно ответил он. — Всё же это довольно ожидаемо, учитывая твою репутацию в высшем свете.

— Везунчик? — предположил я.

— Можно и так сказать. И хоть лично я вчерашней ночью неплохо повеселился, наблюдая, как другие аристократы не могут рот открыть, глядя на твой выигрыш с первой же прокрутки, но, к сожалению для тебя, это печально отразилось на твоей репутации — после этого случая почти не осталось тех, кто верит, что ты способен на что-то сам.

— А вы относитесь к ним? — в открытую спросил я, на что не получил удивления, неверия в услышанные слова и прочее. Он спокойно стоял с серьёзным лицом, продолжая глядеть в сторону моря.

— Скажем так, я не отношусь ни к одному лагерю.

— Иначе говоря, вы сомневаетесь?

Он кивнул и, сделав небольшую паузу, объяснил:

— Я точно знаю, что ты не дурак и вполне способный парень, но в свете этого события я не могу не отметить, что удача либо тебе сопутствует, либо же полностью тебя избегает. В любом из этих случаев сотрудничать с тобой — это большой риск, потому что неизвестно, когда к такому человеку повернётся удача, а когда, наоборот, — отвернётся.

— Я думал, вы не из тех, кто верит в удачу.

Он печально покачал головой.

— К сожалению, ты ошибся. Я за свою отнюдь не короткую жизнь не раз был свидетелем того, как сильно удача влияет на тот или иной случай, вне зависимости от приложенных кем-то усилий.

— Вот как.

— Именно так. Поэтому даже я вряд ли буду в данный момент сотрудничать с тобой, если это будет нести за собой хотя бы минимально возможную неудачу, которая сможет превратиться в полный крах.

— А если я оберну произошедшее в свою сторону?

— В плане?

— Если я сегодня докажу, что вне зависимости от того, сопутствует мне столь абстрактная вещь, как удача, или нет, я всё равно смогу всё произошедшее обернуть в свою победу?

— Что ж, если такое произойдёт, то ты докажешь многим, что с тобой имеет место быть сотрудничество на равных.

— Вам в том числе?

— Это ты к чему? — повернув голову вбок, посмотрел он на меня.

— Помниться, на прошлом вечере вы говорили, что готовы оказать мне поддержку в обмен на поддержку с моей стороны в будущем.

— Значит, ты уже на что-то нацелился, — сделал он вердикт. — И на что же?

— СофтСолюшнс — АйТи-компания, которую вы шесть лет назад выкупили у одного разоряющегося рода.

— Не высоковаты ли желания?

— Отнюдь. Я не могу знать наверняка, сколько вы заработали с этой компании, но исходя из тех данных, что мне доступны, вы примерно только год назад отбили потраченные на покупку компании деньги. Учитывая, как активно сейчас развивается АйТи рынок — это довольно посредственный результат. И, судя по всему, раз прошло уже шесть лет, но ничего не поменялось, вряд ли вы хоть как-то заинтересованы в развитии этой компании. Естественно, та мелочь, которую она стабильно приносит, вам не интересна, исходя из того, что у вас и так есть ваши собственные успешные компании, которые вы и развиваете, и за счёт которых ваш род и живёт со вполне хорошим достатком. Иначе и проще говоря, эта компания у вас просто есть — словно как какая-то старая вещь на складе, которую и выкидывать не хочется, но и никуда применить нельзя.

— Не ожидал, — честно признал он. — Ты довольно хорошо всё проанализировал. Эта компания действительно окупила себя чуть больше года назад. А так же я не настроен как-то заниматься ей, или вовсе развивать. И приносит она мне те ещё гроши, которые никак не окупаются потраченными мною силами и временем. И логично, что при всём этом я уже не раз уже задумывался о том, чтобы продать её. Но при этом она все ещё у меня, догадываешься, почему?

— Потому что всегда есть вероятность, что её цена сильно вырастет?

— Отчасти. Всё же, как ты и сказал ранее, рынок АйТи сильно развивается, поэтому даже такая средняя компания может резко потребоваться кому-то, и этот кто-то, чтобы приобрести её, может заплатить в полтора, а то и в два раза больше. Ну и в добавок меня не покидает мечта, что хоть кто-то из моих сыновьей всё же возьмутся за ум и решит связать себя с этой компанией, поставив перед собой цель развить её, но, мне кажется, я до этого уже не доживу, — совсем грустно усмехнулся он, но буквально через секунду вернул прежний спокойный и серьёзный вид. — Кхм-кхм... в общем, суть в том, что если бы я хотел — я бы уже давно продал эту компанию за её обычную цену, но поскольку я этого делать не собираюсь, я готов отдать её только за куда более высокую цену.

— Понимаю. В таком случае, как насчёт срока в два года? По их истечению, я отдам сумму в два раза больше той, за которую вы бы могли сейчас продать эту компанию.

— Хм... предложение, конечно, интересное, но, понимаешь ли, я уже не столь молод, чтобы спокойно ждать два года, за которые может произойти много всего.

— И какова ваша цена? — напрямую спросил я, не желая ходить вокруг да около.

— Один артефакт древних.

«Он сразу вёл диалог к этому. Это видно по его быстрому ответу.»

— А если точнее? Я ведь верно понимаю, что это какой-то конкретный артефакт?

— Верно. Шлем Аида — знаешь о таком?

— Разве что из мифов, — ответил я, припоминая всё, что о нём известно. — На их основе, это шлем, способный делать своего носителя невидимым для других сверхъестественных сущностей. Им владела Афина — Богиня мудрости, Бог-посланник Гермес и герой Персей.

— Неплохо. Но реальность и древние мифы неплохо отличаются: по крайней мере в том, что доподлинно известно, что этот шлем делает невидимым любого его надевшего и для любого существа, то есть не надо быть каким-то полубогом и сражаться с такими же чудовищами. А так же, хоть это и не подтверждено, но надевшего шлем не будет видно даже с помощью новейших технологий, таких как, к примеру, тепловизор.

«Учитывая другие ненормальные явления в этом мире, объясняющиеся обычной „магией“, в это легко поверить.»

— Ясно. И вы хотите обменять этот шлем Аида на СофтСолюшнс, верно?

— Всё так, — согласно кивнул он. — При этом я знаю о его местонахождении в данный момент.

— Но раз вы сами не заполучили его уже, то значит есть какая-то проблема.

— Конечно, — и сказав это, доброжелательно улыбнулся, как и улыбался до этого разговора. — Но какая именно это проблема и где находиться этот шлем — я расскажу только после того, как ты сегодня повеселишь меня и остальных, доказав, что с тобой действительно можно иметь дело.

Глава 25 — Третья ночь фестиваля игр — десятое августа

— С чего сегодня начнём? — спросил Даичи, когда мы втроём встретились у входа в игровой зал.

— Думаю, лучше всего с блэкджека, — ответил ямоментально. — Нам ведь вчера в нём везло.

— Везло? — напрягшись, переспросил Даичи, напрямую намекая на то, что это было не везение, а нечто другое.

— Ну да, — ответил за меня Кавано с радостной улыбкой на лице, — вчера ведь каждый из нас смог поднять приятную сумму в нём. Почему бы не попытать удачу вновь? Тем более, сегодня же последняя ночь фестиваля, а так уж сложилось, что в неё все предпочитают играть в блэкджек и покер, где делают самые большие и вкусные ставки. Так что мы просто обязаны поучаствовать!

— А они разве нам нужны? Каждый из нас ведь может спокойно пройти на сегодняшний аукцион.

«Напомню, что аукцион проходит на сорок пятом этаже, и все, кто живёт выше, могут его спокойно посетить. Все же мы трое живём выше этого этажа. Но помимо нас троих тут ещё множество аристократов, большая часть из которых хочет посетить данный аукцион, а дабы у них появился к нему доступ — они должны быть в ТОП-10 победителей игрового зала. Иначе говоря, они должны выиграть самое большое количество денег, а чтобы это сделать — нужно и самому ставить много денег, поэтому этой ночью и будут образовываться самые большие ставки за все три ночи.»

— Да причём тут аукцион? Тут же дело в самой игре на огромные, невообразимые и будоражащие мозг суммы!

— И тебя не смущает, что ты и сам можешь проиграть такие суммы? — приподняв бровь, спросил он.

Кавано на секунду замялся.

«Видимо, из-за нашего с ним уговора и удачно проведённых вчера тестов, он даже не думал, что может проиграть.»

— Разумеется, — ответил он спустя эту секунду. — Проигрыш — это неотъемлемая часть игр, — нравоучительно произнёс он с важным видом, хотя сам так наверняка не считал.

Но вот Даичи, в отличии от прошлого раза, в этот раз заметил эту заминку, которая не должна быть у обычного человека, который вчера столько раз проигрывал. Пускай в конечном счёте и вышел в неплохой плюс.

— Ну да, — согласился Даичи, прищурив глаза, — проигрыш — тоже часть игр. И без него никуда. Разве что, если не жульничать. Но это ведь точно не про этот вечер — всё же тут везде камеры и куча посетителей, так что любая попытка сжульничать закончиться неудачей, — договорил он, многозначно посмотрев на меня.

— Пожалуй, — флегматично согласился я.

— Ну что ж, — переплетя руки у груди, произнёс Даичи. — Покер и блэкджек, значит?.. Надеюсь, удача нам будет сопутствовать.

После мы, решив начать с покера, продолжая разговаривать на какие-то отвлечённые и совсем не важные темы, направились к игровым столам, большая часть из которых сегодня уже была занята.

Но, конечно же, для нас троих место за одним столом нашлось — стоило нам к нему подойти, как два аристократа из совсем слабеньких родов моментально уступили нам место, а третье место и так было свободно.

И разумеется, как и в прошлые две ночи фестиваля, прежде, чем начать игру, сначала был довольно длительный и столь же скучный диалог с другими игроками данного стола, коих, не считая нас троих, было тоже трое.

У одного из них длинные чёрные волосы с чёлкой, закрывающей часть лица. Второй не имел каких-то особых, выделяющихся черт внешности, но был единственным за столом, кто одет в традиционную одежду — в серое кимоно и тоже серое, но имеющее чуть более светлый тон хаори. Третий же был самым разговорчивым — именно благодаря ему не проходило и десяти секунд от закрытия какой-то темы разговора, как он легко подводил нас к новой теме.

И вот, наконец-то, игра началась.

Первая сдача карт игрокам. Первые ставки.

— Двадцать, — сказал Даичи, поставив фишку.

— Уравниваю, — произнёс мужчина с чёлкой, добавив фишки.

— Колл, — сдержанно выдал мужчина в кимоно и следом положил фишки.

— Повышаю, — повысил я ставку, доложив помимо фишки на двадцать ещё одну фишку на десять.

— Хм... — призадумался Кавано. — Коллирую.

— Фолд, пожалуй, — добродушно улыбнулся разговорчивый мужчина, скинув свои карты.

В этой игре нас уже осталось пятеро.

Стоило остальным сровнять вслед за мной повышенную мною ставку, как на этом первый раунд торговли, — он же «префлоп», — был завершён, и пошёл второй раунд торговли, — он же «флоп».

Три карты были выложены на стол. Все игроки, включая даже только что выбывшего, с интересом посмотрели на эти карты, став в уме собирать комбинации с теми двумя, что держали в своих руках.

— Двадцать, — вновь сделал ставку в том же размере Даичи.

— Колл, — сравнялся с ним мужчина с чёлкой.

— Колл, — ненадолго призадумавшись, всё же уровнял ставку мужчина в кимоно.

— Коллирую, — сказал следом я.

— Пожалуй, я пас, — с сомнением скинул карты Кавано.

Осталось четверо.

Закончился второй раунд торговли и начался третий раунд, — он же «терн». Четвёртая карта появилась на столе.

— Тридцать, — начал Даичи, доложив фишки.

— Ого, Даичи-сан, а вы, я смотрю, настроены на победу? — не выдержав молчания, всё же завёл диалог разговорчивый мужчина, которому явно было скучно сидеть просто так.

— Коллирую, — сравнял ставки мужчина с чёлкой.

— Это же покер, Икэда-сан, невежливо тут такое спрашивать, — ответил он ему, улыбнувшись.

— Колл, — произнёс столь же монотонным тоном, как и в прошлые разы, мужчина в кимоно.

— Да ладно вам, — отмахнулся он. — Ставки всё равно, можно сказать, условные.

— Тогда почему же вы сбросили, Икэда-сан?

— Уравниваю, — сравнялся я последним.

— Не люблю я лишний раз проигрывать. Лучше уж сразу выбыть с концом.

Третий раунд торговли завершился. Пошёл четвёртый, последний раунд — он же «ривер». На столе появилась последняя, заключающая, пятая карта.

Для кого-то она решала многое, а для кого-то нет.

Я был из вторых. С моими картами она ничего не решала.

— Тридцать, — произнёс сразу Даичи, поставив к остальным фишкам ещё три по десять.

— Коллирую.

— Колл.

— Колл.

Ставки сровнялись.

Пришло время всем открывать свои карты.

Все скинули карты, моментально став смотреть, какие карты и, соответственно, комбинации были у оппонентов.

— Ого, — слегка удивился разговорчивый мужчина, — неожиданный исход. Что ж, поздравляю вас, Сакаи-сан.

«Сакаи-сан» — это серьёзный и несколько хмурый мужчина в кимоно, что на протяжении всей игры говорил лишь монотонный «колл», а также, по совместительству, тот же, у кого собрался «фулл-хаус».

— Благодарю, — безразлично ответил он, забирая фишки.

— А вам, Даичи-сан, я смотрю, совсем немного не хватило для победы, — перевёл этот разговорчивый мужчина тему к Даичи, у которого собрался «флэш». — Хотя я, честно признаться, думал, что у вас что-то более весомое — настолько вы уверено блефовали.

— Ха, — усмехнулся он, — ну я на это и рассчитывал. До последнего, если честно, думал, что остальные сбросят, но, видимо, сумма ставок была слишком низкой для такого.

— А вы, Акира-сан, тоже блефовали, надеясь, что остальные сбросят? — спросил он у меня.

— Можно и так сказать.

На деле же, мне было совершенно всё равно на исход данной игры, поэтому я даже повышал ставки, имея всего лишь обычный стрит.

Что ж, по итогу этой раздачи: я, Даичи и мужчина с чёлкой проиграли в самом конце, потеряв по сто десять тысяч, разговорчивый мужчина — Икэда-сан, ничего не потерял, выйдя первым, Кавано вышел вторым, потеряв всего лишь двадцать тысяч, а мужчина в кимоно выиграл, заработав триста пятьдесят тысяч.

И по местным меркам, это — крайне малые деньги.

Поэтому никто зацикливать на этом внимание не стал и, спустя пару минут, следом пошла новая игра.

В этот раз я вышел вышел сразу, как только увидел карты. Даичи вышел на втором раунде, увидев, как быстро поднимаются ставки. А все остальные играли дальше. И так они вчетвером дошли до финала и открыли карты.

По итогу: Кавано, мужчина в кимоно и мужчина с чёлкой проиграли по , а Икэда-сан — выиграл, заработав восемьсот десять тысяч.

Эта сумма тоже считается довольно маленькой в этих рамках, но при этом Икэда-сан буквально святился от счастья, став ещё более разговорчивым, чем раньше.

Остальные же не стали уделять этому внимание и почти моментально начали новую игру.

И, как и прошлые две игры, игры дальше шли в крайне монотонном и скучном стиле, без хоть каких-либо особо интересных моментов.

Но при этом, это никак не мешало наблюдающей за нами толпе становиться всё больше и больше, активно обсуждая каждое принятое нами решение и каждую сопутствующею кому-то из нас удачу, или же неудачу.

Первые же серьёзные ставки пошли только через два часа игры, когда у некоторых игроков стали подходить к концу деньги и нервы, а усталость от сидения за одним столом на протяжении пары часов стала накапливаться куда активнее, чем раньше.

И первым пошедшим на реальный риск стал мужчина с чёлкой, который за всё время так ни разу и не выиграл хотя бы большее двухсот тысяч, когда другие уже выигрывали по несколько миллионов.

Не выдержав, он сделал олл-ин.

Наблюдатели сразу же активно зашептались.

А Кавано же поступил так, как мы и договорилась, сделать в такой ситуации: если он был уверен, что он точно выиграет, то сразу же после чужого олл-ина сравнивает ставку; а если же он был бы не уверен, что выиграет, то должен был сделать паузу в несколько секунд.

И данный случай был из первого случая — он был уверен в своей победе, поэтому моментально ответил сравниванием ставок.

Напряжении в воздухе моментально возросло. Мужчина с чёлкой же от такого растерял все остатки своего покерфейса, не сумев скрыть шок от столь быстрой и уверенной ставки нескольких миллионов. Остальные же игроки начали активно переглядываться, словно взглядом спрашивая друг друга, что они думают по этому поводу и что им делать?

И не успел мужчина с чёлкой хоть немного обдумать сложившуюся ситуацию и успокоиться, как я тоже сравнял ставки, после чего в запасе у меня оставалось всего лишь чуть больше ста тысяч, что по местным меркам — почти ничто.

Шёпот позади нас стал ещё более шумным, а заинтересованных глаз, желающих узнать, что же из этого выйдет, стало ещё больше.

Остальные игроки всё же, особо не раздумывая, сбросили свои карты, отказавшись от столь большого риска, хоть каждый из них уже и вложили в эту игру по несколько сотен тысяч.

Даичи же, что-то подозревая, напрягся ещё больше других, кажется будучи готовым в любой момент выкинуть что-то такое, что вынудит остановить игру, дабы избежать нежеланных им последствий.

Пришло время открывать карты.

Большая часть людей затаила дыхания в предвкушении. Лишь немногим удавалось соблюдать полный самоконтроль и лишь единицам, судя по виду, было плевать, чем всё закончиться.

И вот, карты были открыты.

Все стали рассматривать комбинации собранные тремя игроками, которые рискнули и поставили десятки миллионов.

На столе лежали следующие комбинации: фулл-хаус, карэ и стрит флэш.

У всех троих игроков комбинации были не из слабых, но всё же побеждает лишь один — тот, у кого самая сильная комбинация.

И самая сильная комбинация из этих трёх — это стрит флэш.

И собравший её — это, никто иной, как...

— Да как так-то?! — схватившись за голову, прокричал мужчина с чёлкой.

— Есть! — обрадовался Кавано, сжав победно кулак и выдохнув.

Я же молчал. Ведь всё прошло так, как я и планировал.

«Теперь остаётся ещё с полчаса-час поиграть и можно будет выбывать полностью, переходя к основной части плана,» — пронеслось у меня в голове, пока я наблюдал картину, как мужчина с чёлкой на эмоциях одновременно хочет что-то предъявить нам, или, возможно, вовсе обвинить нас в чём-то, но при этом сам понимает, что никаких доказательств у него нет, поэтому он просто выставит себя дураком.

А даже если бы он решился пойти на что-то подобное, то разрешить этот момент не составило бы труда.

Основная проблема тут в другой — в Даичи, что не сводит с нас глаз, явно пытаясь понять, что мы сделали, как и какие дальнейшие планы.

Скорее всего, он сейчас хотел позвать меня куда-то, где не будет лишний ушей и глаз, и вновь попросить убраться отсюда, пока я случайно не навредил роду. Но при этом он прекрасно понимает, что я вновь просто откажусь, настояв на прямом заявлении от главы рода, который, как я понимаю, вряд ли хоть что-то предпримет в мою сторону, пока я несу пользу роду. Так что Даичи сейчас, как и прежде, ничего толком и не может сделать, имея лишь возможность оставаться простым наблюдателем.

— Хорошо всем вечера... — процедил с трудом сквозь зубы мужчина с чёлкой, вставая из-за стола, так и не решившись вступить в конфликт с нами.

А дальше, пускай и не в прошлом темпе, но игра всё же продолжилась, а на место этого мужчины пришёл другой мужчина преклонного возраста.

Напомню, что у меня на этот момент времени оставалось всего лишь чуть больше ста тысяч. Но уже спустя тридцать минут игры эта сумма умножилась в чуть больше, чем пять раз. А после, спустя ещё десять минут, от этих денег не осталось ничего.

Так я и выбыл с игры. По крайней мере, с официальной точки зрения.

На деле же, наконец-то освободившись от пут образа неплохого игрока с приличным банком, я смог перейти к основной части плана — к помощи Кавано.

Как я говорил ранее, я собираюсь использовать атрибут крови, чтобы, буквально говоря, играть за Кавано путём подачи ему знаков, которые заметить может только он.

Примера ради, я могу выделить, например, знак для коллирования — дабы подать его Кавано, я использую атрибут крови так, что левый большой палец Кавано два раза дёргается. Или же знак для рейза — для этого я использую атрибут крови так, что правый указательный палец Кавано сжимается чуть сильнее.

И подобные знаки есть для всех самых основных вариантов развития событий и некоторых особо высоковероятных и одновременно важных.

Но при этом стоило мне выбыть из игры, как, естественно, я не стал сразу помогать Кавано в игре, ведь если бы он резко стал побеждать ещё больше именно после того, как я выбыл, то это вызвало бы сильные подозрения, которые пока что ни к чему.

Да и тем более, он и сам вполне хорошо справлялся с игрой — это я заметил ещё вчерашней ночью.

У него явно довольно большой для его возраста опыт в азартных играх, а в особенности — в покере. Поэтому пока что моя помощь ему была не нужна.

Она пригодиться чуть позже.

Тем временем, игры по всему залу продолжали идти, а ставки при этом росли везде прямо на глазах: если на первый день все играли на тысячи и, иногда, на десятки тысяч, то в данный же момент будет трудно найти тех, кто ставит хотя бы меньше ста тысяч.

Конечно же, количество проигрывающий росло невероятно быстро, но при этом, пускай и не столь же быстро, но росло и количество победителей, сорвавших большие выигрыши.

И чем больше становилось вторых, тем сильнее загорались те, у кого ещё были деньги, и кто крайне сильно хотел попасть в ТОП-10 победителей, получив доступ к аукциону.

А чем больше было таковых, тем больше было и победителей с проигравшими. Таким образом, появлялся замкнутый круг, который с каждой минутой раскручивался всё сильнее, что нам с Кавано и нужно было.

Проходит примерно сорок минут и Кавано встаёт из-за стола покера, говоря, что уже наигрался в него, и что пора бы немного прогуляться и размяться.

Даичи, нежелающий и на секунду оставлять нас без присмотра, естественно, сразу же последовал за нами двумя.

Некоторое время мы просто гуляли по залу, кушая, общаясь с аристократами и наблюдая, как всё более отчаянно играют другие игроки, постоянно повышая и без того высокие ставки даже по меркам аристократов из средних по финансам родам.

Естественно, долго просто так гулять мы не могли, поэтому Кавано начал действовать.

Он предложил Даичи пойти играть в блэкджек.

Тот, немного подумав для вида, всё же отказался, но сказал, что если Кавано хочет идти играть, то пускай идёт — мы будем рядом и подождём его.

Кавано согласился и мы пошли к столам, за которыми играли в блэкджек.

Особо времени у нас это не заняло, так что буквально через пятнадцать минут после этого разговора Кавано уже сидел за одним из столов и делал первые, проверочные ставки. А мы с Даичи встали позади него и, разговаривая то друг с другом, то с подходящими к нам аристократами, наблюдали за его игрой из максимально удобной для меня позиции.

Тут, как и в покере, у нас были с ним заготовлены «знаки», которые мы ещё вчера успели проверить на работоспособность.

И в отличии от покера, где играл один Кавано, теперь мы, можно скаать, поменялись ролями — теперь играл только я, пускай и делал это телом Кавано.

Стоит отметить, что в блэкджеке игра идёт исключительно против дилера, но мы не в казино, пускай и в крайне похожем месте, — тут нет дилера, потому что игроки играют не против казино, а против других игроков.

По крайней мере, его тут не должно быть. Но он есть. Как и в других подобных играх, где игра идёт исключительно против дилера.

Почему же он есть?

Может потому, что кто-то из родов или домов финансирует это мероприятие, выступая в роли казино?

Конечно же нет. Это мероприятие и создано для аристократов, поэтому было бы странно, если бы кто-то из аристократов выступал в роли казино, буквально превознося себя над другими игроками.

Даже Императорский род не смог бы пойти на такое.

На деле же ответ довольно прост: деньги берутся из тех, что аристократы тратят при заселении и на местных развлечениях.

Цены тут куда больше, чем в любом другом месте, но при этом из них уходит лишь совсем малая часть на покрытие расходов. А всё же остальное как раз и идёт в банк отеля, против которого аристократы и играют в играх, подобных блэкджеку.

Те же деньги, что останутся у отеля, заберёт себя Императорский род, после чего они направятся на развитие страны. Как минимум, так заявлено на официальном уровне. Как на самом деле — вряд ли хоть кому-то известно, кроме самого Императорского рода.

Тем же временем, игра шла в невероятно быстром темпе, ибо игровая вечер заканчивается в шесть утра, а уже было четыре тридцать, поэтому все либо решились и рисковали, ставя чуть ли не все свои деньги, либо же останавливались и выбывали из этой гонки.

И нам с Кавано это было на руку.

Следуя большому темпу игры, я через Кавано быстро подвёл ставки до огромных даже по местным меркам суммам. Кавано же, тем временем, на удивление, довольно легко свыкся с новыми чувствами, действуя чуть ли не идеально согласно каждому моему указанию.

А дальше же... итог не заставил себя долго ждать.

Ставка за ставкой, победа за победой и лишь несколько маленьких, незначительных и порой нарочных поражений.

И под конец разовая ставка в более чем тридцать миллионов.

Даже Кавано, до этого момента идеально прислушивающийся к указаниям, нерешительно делал эту ставку, прекрасно осознавая, что будет, если он выиграет, и что будет, если проиграет.

Стоит ли говорить, что к этому моменту вокруг стола было буквально не продохнуть?

В один момент людей стало настолько много, что мне даже не всегда удавалось рассмотреть, какие карты пришли к Кавано и другими игрокам, сидящим за этим же столом.

А Даичи же всё это время стоял рядом со мной, общаясь, толком не задумываясь о чём, и непонимающе переводил взгляд с меня на Кавано, явно понимая, что я как-то замешен к его победам, но не понимая, как именно, ведь я всего лишь стою сзади него и никак не могу не то что поговорить с ним, а даже показать «знаки» с помощью тела.

Между тем, игра со ставкой в тридцать миллионов продолжалась: дилер выдал первую карту — ею оказался король, равняющейся по стандарту десяти очкам. Следом дилер выдал себе карту — шестёрку. Снова выдаёт карту для Кавано, и стоило только дилеру её немного повернуть, как, кажется, по всему отелю раздались крики: радостные, не верящие, шокированные и конечно же озлобленные.

Второй картой был туз.

Кавано собрал блэкджек, за который выплачивается не один к одному, как в любой другой случай, а один к полтора.

Иначе говоря, Кавано не только не проиграл тридцать миллионов, но ещё и выиграл сорок пять миллионов.

Теперь его банк насчитывал больше сорока пяти миллионов.

Но его волновало не это. Совсем не это.

Его изначальной целью были совсем не деньги, которых ему и так хватает, а репутация и слава.

И сейчас, именно в этот момент, он и был словно живым понятием «славы».

Сейчас если не все, то точно почти все приехавшие на этот фестиваль говорили именно о нём. И большинство из них в положительном ключе. И лишь небольшая часть людей считала, что это какое-то жульничество, и такого на самом деле не бывает.

И в данный раз они были полностью правы.

И стоило пройти паре минут после окончания игры, как они услышали столь заветные слова...

* * *

— Интересный случай... — задумчиво произнёс человек, сидя в кресле и смотря в планшет, на экране которого шёл прямой эфир с камер видеонаблюдения.

— Что прикажете делать? — произнёс стоящий у двери человек с чуть ли не идеальной осанкой и приподнятой головой.

— Что прикажу делать? — переспросил его сидящий в кресле, приподняв бровь.

— Да. Вы же не собираетесь бездействовать в такой ситуации?

— А почему нет?

— Потому что это очевидно жульничество с попыткой самообогащения, путём огромной кражи бюджета Империи. Вы просто не можете позволить остаться такому безнаказанным.

— Хм... И что же ты бы делал?

— Прилюдно опозорил их, выложив имеющихся на них компромат всем присутствующим, а после суд с очевидным окончанием.

— Компромат, значит?.. — как-то странно произнёс человек в кресле, вновь кинув взгляд на экран планшета, прямо по центру которого находился парень, что внешне выделяется разве что неплохо подкаченным телом, но на деле же... — Он этого и хочет... — тихо пробормотал он.

— Что? — не услышал человек у стены.

— Да ничего, — отмахнулся человек в кресле. — Делай, как считаешь нужным.

— Вы уверены?

— Да.

— Понял. В таком случае, я отойду на некоторое время, если что сразу...

— Да-да, конечно, знаю, — лениво замахал рукой человек в кресле. — Сразу подать знак.

Человек у стены кивнул и стал разворачиваться, направившись к двери, и когда он взялся за ручку, человек из кресла сказал:

— Знаешь, я тут подумал, после окончания шоу пригласи его сюда.

— Сюда? — обернувшись, спросил он, ничего не понимая.

— Именно.

— Но...

— И официально заяви всем об этом, — добавил он. — Это приказ.

— Понял, — сразу же оставив мысли, услышев это слово, произнёс он, через пару секунд выйдя за дверь.

* * *

— Уважаемые господа, попрошу стать чуть потише, — неожиданно громко, перебив все остальные возгласы произнёс мужчина, непонятно когда успевший оказаться рядом с игральным столом.

Все, хоть и не сразу, но обратили на него внимание, а звуки разговоров снисходили постепенно на нет, пока полностью не затихли.

Мужчина был одет в официальном деловой стиль: белая рубашка, чёрный галстук, такой же чёрный костюм и чёрные туфли.

Чёрные зализанные волосы назад, карие глаза, грубые черты лица, еле видная щетина и мускулистое, но не перекаченное тело.

— Можете считать меня официальным представителем отеля, — заговорил он, как только все звуки исчезли. — Я здесь, чтобы урегулировать этот вопиющий инцидент.

Все сразу же стали переглядываться между собой, а кто-то даже, не выдержав, зашептался.

— Господа, вновь прошу тишины и вашего внимания ко мне.

Кое-как, но все всё же посмотрели на него, полностью затихнув.

И как только это произошло, он посмотрел на меня и на Кавано, произнеся следующее:

— Акира Мори и Кодзи Кавано... вы обвиняетесь в мошенничестве.

Только одних этих слов хватило, чтобы Кавано и стоящий рядом со мной Даичи полностью побледнели, уже в голове прокручивая худшие сценарии и ругая себя за то, что как-то связались с этим делом.

Остальные же, в основном, не могли поверить услышанному, и лишь некоторые особо завистливые люди расплывались в радостной улыбке.

— На основании чего? — спокойно спросил я.

— На основании этого, — и сказав это, приподнял планшет, что до этого держал в правой руке. На экране планшета была запись с камеры в туалете, в котором стояло двое что-то обсуждающих парней. Это были мы. — Просьба ко всем внимательно прослушать и просмотреть это видео, — и договорив, включил видео, нажав на экран пальцем.

---------

— Всё точно в порядке? — спросил меня Кавано.

— Да, — ответил я, смывая с рук жидкое мыло. — Просто действуй, как и планировали. Ты всё помнишь?

— Ну... вроде как, да. Хотя некоторые моменты кажутся слишком абстрактными и непонятными.

— Это нормально. Тем более, сегодня, можно сказать, тренировочный день. Даже если что-то пойдёт не так, то ничего страшного. Главное, чтобы ты просто помнил и действовал согласно основному плану.

— Оке-е-ей... — протянул он, направившись к выходу из туалета и остановившись прямо перед ним, обернулся ко мне, и спросил: — А то что мы всё это... тут?.. — обвёл он глазами весь туалет.

— Всё в порядке.

— Ну, как скажешь, — и с этими словами вышел из туалета.

---------

Все стояли не зная, как реагировать на это.

— Как понятно из этой записи, Акира Мори и Кодзи Кавано скооперировались, придумали план и воспользовались мошенническими приёмами, дабы выиграть большую сумму денег.

Слава Кавано, заработанная несколько минут назад, была полностью разрушена.

Теперь в нашу сторону один за одним обрушивались гневные, презренные, надменные и даже обиженные с расстроенными взгляды.

«Идеально. Всё вышло так, как я и планировал. Это было даже слишком легко.»

— И это всё? — не обращая на всё это внимания, спросил я, немного наклонив голову.

— О чём вы? — спросил он в ответ.

— О том, что этого никак не достаточно. Кооперирование и план? Да. И первое, и второе у нас было, — признался я, после чего окинул остальных ленивым взглядом. — А у кого из здесь присутствующих этого не было? — когда мой взгляд падал на кого-то, то человек либо дрыгался, после чего всматривался в меня, либо отводил взгляд. И лишь единицы никак не реагировали. — Это же вполне естественно желать денег и славы, а действуя в команде, по заранее заготовленному плану, вероятность победы сильно возрастает. Это очевидно. Разница лишь в том, что наш план и командная работа оказалась лучше.

— Вас обвиняют не в кооперировании или составлении и действие по плану, а в жульничестве.

— И это самое интересное, — я вновь посмотрел на него. — Хоть какие-то доказательства этого есть?

— Вы сами на записи говорите, что это прошлый вечер — это лишь «тренировочный день.» Командная работа и план точно не требуют целого вечера на тренировку.

— Вероятно, вы правы. А вероятно — нет. Но мой вопрос остаётся неизменным: доказательства есть? Полноценные, а не догадки.

— Но... — мужчина замялся. — Тут ведь и так всё понятно: какие-то странные формулировки, планы, тренировочный день, а после — десяток побед к ряду от человека, что до этого показывал всегда вполне обычные результаты в играх.

— Повезло, — пожал я плечами.

Он не знал, что ему ответить на это. Он уже понял, что ошибся. Что без полноценного доказательства сам он ничего не сможет. А вот если бы ему помог тот человек, не бросив на вольное плаванье... всё было бы иначе. Доказательства бы никакие не потребовались...

— Я так понимаю, обвинения сняты? — спросил я.

Мужчина опустил планшет, сжал левый кулак и отвёл взгляд, наконец-то выдав:

— Лишь пока что, за неимением доказательств. Есть они найдутся — вы будете подвержены наказанию.

— Понятно. На этом всё?

Мужчина замялся, вновь осознав, что тот человек всё это просчитал и понимал, к чему всё придёт, поэтому и отдал тот приказ в конце.

— Нет... — хоть и пытаясь соблюдать обычный тон, но немного проявляя раздражённость, он посмотрел на меня и произнёс слова, которые даже я не ожидал услышать: — Следуйте за мной. Император желает с вами говорить.

Глава 26

— Император?..

— Он сказал Император?..

— Он что, тут?..

— Похоже на то...

— Неужели это правда?..

— А кто-нибудь, вообще, об этом что-нибудь знал?..

— Нет...

— Я не слышал ничего об этом...

— Аналогично...

— Я думал, его не будет в этот раз...

Вокруг поднялась шумиха, стоило человеку, стоящему передо мной, произнести всего лишь одно слово — Император. Все даже быстро забыли о прошлой теме, что с пару минут назад привлекла к себе внимание всех собравшихся.

Тем временем, этот человек, невзирая на всю эту обстановку и все витающие в воздухе вопросы, развернулся и направился в сторону главного выхода с игрового зала.

Я, не став медлить, пошёл за ним.

Но стоило мне сделать шаг, как меня схватили за левое запястье. Хватка была невероятно крепкой. Настолько, что будь на моём месте кто-то другой, то точно бы не смог это так легко игнорировать.

Я повернул голову к человеку, схватившему моё запястье.

— Не наделай глупостей... — процедил тихо, сквозь зубы Даичи, прожигая взглядом, из которого сочилась злоба и раздражённость.

— Конечно, — ответил я, посмотрев на свою левую руку, которую он держал.

Ему мой ответ не понравился, но, прекрасно осознавая, где мы находимся и кто находится сейчас рядом с нами, слыша всё, что мы говорим, он всё же отпустил мою руку, после чего я сразу направился за тем мужчиной, оставляя позади себя озлобленного Даичи, растерянного Кавано и ничего не понимающую толпу, большая часть которой не понимала, как реагировать на всё произошедшее сейчас.

Через некоторое время мы покинули игровой зал под сотни взглядов и далее направились к лифту, вызвав и дождавшись который, вошли в него, после чего этот человек нажал на кнопку нулевого этажа, расположенную снизу панели.

«Нулевой этаж, значит. Ну, это вполне логично. Это место в разы защищённые, чем пятидесятый этаж, а также там куда меньше возможности быть кем-то замеченным, чего Император явно и хотел, раз до сих пор никто не знал о его присутствии тут.»

Лифт спустился на нулевой этаж, но дверь не открылась.

Мужчина преподнёс руку к панели и стал нажимать на кнопки: второй этаж, одиннадцатый этаж, тридцать пятый, сорок девятый, четвёртый... и так он нажал ещё десять кнопок, завершив комбинацию нажатие кнопки закрытия дверей.

И только после того, как он её нажал, двери лифта разошлись, выпуская нас из лифта на нулевой этаж.

Он, ничего не говоря и даже не смотря в мою сторону, вышел из лифта, направившись вперёд.

Я последовал за ним, оглядывая помещение, в которое попал.

Белые стены, белый потолок и белый пол. По обе стороны периодически появляются куда-то ведущие разветвления и просто белые двери. Освящение же идёт от интегрированных в потолок светильников.

Только завидев эту обстановку, в голову моментально полезли воспоминания, о которых я давно не вспоминал.

И если раньше мне они казались вполне обычными, то сейчас, почему-то, меня не покидало отвращение к этому месту и желание поскорее отсюда убраться, словно всё моё нутро было против нахождение в этой обстановке.

Это было необычное для меня ощущение, но я всё же легко смог его подавить, продолжив двигаться к своей цели.

И так, через некоторое время, мы прибыли к одной из сотни находящихся тут дверей, которая ничем не отличалась от других.

Мужчина встал у двери и поднял голову вверх, посмотрев на направленную на него камеру.

Через некоторое время раздался «дилиньг» и дверь стала открываться. И как только она открылась, мужчина пошёл вперёд, а я следом за ним.

Спустя несколько мгновений я был в кабинете, а на против меня сидел никто иной, как сам Император Японской Империи.

Он такой же, как и в прошлую нашу встречу, — чёрные волосы средней длины, холодные и крайне расчётливые тёмно-карие глаза, острые черты лица, слегка приподнятый подбородок и надменный взгляд, одного которого наверняка всегда хватает, чтобы указать место всем другим.

— Господин, — начал мужчина, поклонившись почти параллельно полу, — как вы и приказывали, я привёл его.

— Хорошо, — посмотрев на него, ответил Император, — а теперь можешь быть свободен.

— Но...

— Это приказ.

— Есть, — и произнеся это, выровнялся, после чего развернулся и вышел за дверь, которая сразу же после этого закрылась, оставив нас наедине.

— Здравствуй... — начал я приветствие с соответствующим поклоном.

— Не стоит, — остановил меня Император. — Мы не на публике, чтобы заниматься подобным. Проходи, садись, — указал он рукой на стул, стоящий перед его столом.

«Мне кажется, тут дело не в публичности, а выказывании уважения и разницы в иерархии. Но раз ему это не нужно, то это сразу многое о нём говорит,» — проносилось у меня в голове, пока я шёл и садился на указанный стул.

И стоило мне сесть, как Император, взглянув мне в глаза, сразу серьёзно заговорил:

— Как ты это провернул?

— Думаете, если бы я что-то предпринял, то рассказал бы об этом?

— Думаю, что так или иначе я это в любом случае узнаю: уверен, ты наверняка понимаешь, о каких способах я говорю.

«Детектор лжи в лучшем случае, пытки — в худшем.»

— И если ты это всё ещё наверняка как-нибудь переживёшь, то уверен, что он справиться? — кивнул он на лежащий рядом планшет, на котором была та самая запись из туалета, на которой только я и Кавано.

— Если бы мне это потребовалось, я бы смог его заткнуть.

— Даже так? — он слегка удивлённо приподнял брови. — Есть всего пару относительно самых простых способов это сделать, что первыми приходят на ум: либо стереть память, либо убить. Первое ты вряд ли сможешь провернуть, хотя и не отрицаю такой возможности, а вот вторым, исходя из всего, что мне о тебе известно, ты с куда большей вероятностью воспользуешься. И это если говорить о вопросе «возможностей», а не о нравственной стороне вопроса, с которой у тебя-то точно не будет проблем, опять же исходя из всех известных мне о тебе, как подтверждённых данных, так и витающих вокруг тебя слухов.

— Не думал, что я столь популярная личность, что даже сам Император так многое знает обо мне.

— Ты явно недооцениваешь свою популярность. О тебе, появившимся словно из неоткуда и в один момент привлёкшем к себе огромное количество внимания, говорят даже в других Империях, очевидно, что я не мог пропустить такую интересную личность мимо себя, тем более, что совсем недавно мы встречались, и я уже в тот момент подтвердил все свои заранее сделанные выводы.

«Это он о вечере в честь принятия в род и свадьбы с Мияко.»

— Вот как. Я это учту.

— Вернёмся к изначальной теме: как ты это провернул?

— Так вы всё равно считаете, что я если что-то и сделал, то расскажу об этом?

— Вероятно. Ведь, скорее всего, у твоей способности, благодаря которой ты можешь либо стереть память Кодзи Кавано, либо убить его, должны быть какие-то ограничения. Слишком уж маленький шанс на то, что у тебя таковых нет. Этим ограничением может быть всё, что угодно: начиная от самого обычного зрительного контакта или необходимого расстояния, заканчивая чем-нибудь совсем необычным и странным — например, необходимостью иметь при себе ДНК того, на кого ты ей воздействуешь. Но наблюдая за тобой я заметил две вещи, — он выгнул указательный и средний палец на правой руке: — первое — на протяжении всех его игр ты стоял на примерно одном и том же расстоянии от него; второе — ты всё время стоял почти ровно позади него. Значит, вероятнее всего, тебе либо нужен зрительный контакт с целью, либо особое местоположение — например, чтобы цель стояла ровно напротив тебя, или же позади тебя. Иначе же способность не будет работать.

«Ого, а он довольно хорош в анализе. Мне его склад ума напоминает Мияко. Она тоже из тех, кто замечает всё и анализирует это.»

— Я верно понимаю, что вы считаете, что я — дарованный Богами? — спросил я напрямик.

— Я склоняюсь к этому, хотя и не отрицаю, что это может быть какой-то неизвестным нам атрибут EMF-а. В любом случае, так или иначе, почти наверняка у тебя есть ограничения по применению этой способности. И поверь, я смогу сделать так, чтобы большая часть из них была перекрыта. Всё ещё уверен, что не хочешь сознаться?

— Было бы в чём.

— Ясно, — устало выдохнул он. — Значит, тебя не запугать угрозами. В принципе, я бы вполне мог сделать, как только что говорил, но... мне, если честно, это ничего не даст, даже если всё пройдёт гладко. Хотя лично я сильно сомневаюсь, что это будет так. Думаю, ты и для подобного расклада событий что-нибудь придумал, так что это лишь потеря сил и времени.

— Потеря времени?

Он поднял взгляд и посмотрел мне в глаза, произнеся:

— Мне всё равно на эту ситуацию, как таковую. Деньги, что вы выиграли, так или иначе, всё равно пойдут в экономику Империи, пускай и с меньшим проком, который я бы смог с этого вынести. Да и если уж так пошло, то это совсем не те суммы, чтобы поднимать такую шумиху. Будь у кого-то иного возможность раскопать это дело и вывести вас двоих на чистую воду — тогда бы мне нужно было бы это делать самому. Потому что иначе я бы выглядел плохо в глазах общества, что спустил бы подобное просто так. Но раз уж даже после моих угроз ты продолжил всё отрицать, то уж точно вряд ли допустишь того, чтобы кто-то иной, владеющий куда меньшим количеством ресурсов, смог докопаться до истины. Проще говоря, в данной ситуации мне проще закрыть глаза на всё это происшествие — так все останутся в выгоде, а минусы будут крайне малозаметными.

— Понятно. В таком случае, должна быть какая-то другая, истинная причина, по которой я сейчас тут?

— Верно, — кивнул он. — Как думаешь, какая?

Я задумался, припоминая все важные и странные моменты этого разговора.

— Дарованный Богами. Вас интересует эта тема, потому что вы изначально исходили из того, что я таковой, хотя никакой причины для этого я не давал. Вернее, давал, но ровно столько же, чтобы считать, что у меня есть неизвестный атрибут EMF-а.

— И снова верно, — и сделав паузу, затронул новую, несколько неожиданную для этого разговора тему: — Сколько ты знаешь об акудамах?

— Думаю, примерно столько же, сколько и другие аристократы.

— В таком случае, ты понимаешь, к чему я клоню?

— Подозреваете меня в том, что я акудама?

— Отчасти. Вполне вероятно, что ты таковой из-за высокой вероятности того, что ты дарованный Богами. Но при этом я уверен в кое-чём ещё больше — в том, что среди рода Мори уже был и есть акудама.

«Ого. Это интересно.»

— Можно узнать, почему вы так решили?

— Знаешь, в чём сейчас заключается основная деятельность акудам?

— Диверсии.

— В основном именно так, хотя попутно они ещё грабят и убивают аристократов. Ни на что большее, видимо, им сил пока что не хватает, но при этом продолжают отстаивать свои интересы, поэтому и действуют так скрытно, стараясь нанести максимальный вред, при этом не вступая в прямые конфликты. И зная это, а также имея данные по всему происходящему в Японии, можно легко сделать определённые выводы, к примеру — кого и что в качестве цели предпочитают акудамы. Как правило, это слабые рода, у которых и помощи попросить не у кого, поэтому они самые лёгкие цели. Но при этом, только ими они не ограничиваются, разбавляя это пускай и редкими, но всё же полноценными атаками, как на средние рода, так и на сильные. И на очень сильные, такие как, к примеру, род Мори.

«Похоже, я понимаю, что будет дальше.»

— Иначе говоря, я отслеживаю тенденцию полной деятельности акудам во всей Японской Империи. И таким образом, я просто не мог не заметить один странный момент, — небольшая пауза, — за последние пять лет род Мори был атакован примерно в два раза меньше, чем любой другой род, относительно равный ему по силе.

«Как я и думал.»

— И сейчас главный вопрос: как ты думаешь, с чем это может быть связано?

«С тем, что в нём есть акудама. По крайней мере, так выглядит всё с первого взгляда. Но в этот раз это не так. Мияко не из тех, кто питает любовь к своему роду. Она точно не безжалостная убийца, как, к примеру, я, но и точно не добрячка, боящаяся навредить кому-то левому. Ей главное сохранить дорогих ей людей. На остальных, по большей части, ей плевать. Поэтому она не стала бы ради этого рисковать и просить акудам не нападать на род Мори. Да и она слишком сообразительная, чтобы не понимать, что если род Мори будет выделяться, то на него быстро обратит внимание Император. Если подвести итог, то слишком уж мала вероятность того, что с этим как-то замешана напрямую сама Мияко. Возможно, так решил кто-то из главных акудам, при этом, вполне вероятно, не поставив в известность саму Мияко. Только зачем это делать кому-то?..»

— С тем, что он как-то связан с акудамами, — дал я и без того очевидный ответ.

— Именно. Не может быть такого, что эта особенность в статистике взялась из неоткуда. Тут должна быть причина. Либо сам род как-то связан с ними, либо же кто-то из его членов. Это очевидно каждому.

— Можно вопрос?

— Хочешь узнать, почему я говорю на эту тему именно с тобой?

— Да.

— Потому что я хочу, чтобы ты работал на меня, — дал он моментальный ответ, глядя мне прямо в глаза. — Я ведь сказал ещё в начале, что знаю о тебе, если не всё, то почти всё. В том числе и то, что ты не пользуешься ресурсами рода, не считая имени рода, и то, что ты строишь базу, собирая готовых к сражению людей под своим началом. Ты, очевидно, не хочешь ходить под родом. Хочешь доказать, что сам чего-то стоишь. Хочешь проявить себя. Амбиции из тебя так и хлещут. Но всё это может закончится в любой момент — в тот самый момент, когда глава рода передумает и лишит тебя твоей свободы, а всё, чего ты достиг, присвоит себе. Согласись, не самый приятный расклад?

Я, не раздумывая, кивнул.

— Но при этом, если ты будешь работать на меня — я сделаю так, что у тебя будет полноценный суверенитет, — и сказав это, добавил: — Естественно, в разумных пределах — то есть пока ты не сделаешь что-то выходящее за рамки нормы, тогда я уже помочь не смогу.

— Интересное предложение.

— Более чем, — подтвердил он, впервые за весь диалог слегка самодовольно улыбнувшись. — С одной стороны почти полноценный суверенитет, а с другой — люди, что для тебя никто. То есть у тебя, в отличии от всех других членов рода Мори, нет совершенно никакой причины отказываться.

— Проще говоря, я подхожу на эту роль, потому что моей целью будет узнать, как связан род Мори с акудамами, и если он как-то сильно связан, то мне будет не трудно их предать? А как же кровь рода? Если всё выйдет так, то она не даст мне это сделать.

— О, а тут есть одна особенность, о которой мало, кто знает. Надеюсь, ты об этом никомуне станешь рассказывать, а то...

— Разумеется.

— Хорошо, что ты такой понятливый. В общем, в крови каждого аристократа течёт не только кровь его рода, но ещё и совсем малая частичка крови Императорского рода. И именно этот фактор и позволит тебе действовать так, как будет лучше для всей Империи. А если среди рода Мори есть акуда, то лучше всего для Империи будет, если этот акудама умрёт, а его род будет мне должен.

«Это правда? Если я буду действовать, рассчитывая на это, а потом окажется, что ничего подобного нет, то выясниться, что кровь рода Мори на меня не действует. Иначе говоря, это может быть ловушкой, спланированной главой рода и Императором, дабы выяснить мои намерения.»

— Как так вышло, что в крови каждого аристократа есть кровь Императорского рода?

— Так же, как сделали членом рода Мори и тебя. Только действие это происходило столетия назад, когда первые рода только зарождались.

«Что ж, в такое не сложно поверить, но смущает один момент.»

— Почему эта кровь не действует, когда какой-то род уходит или бежит из Японской Империи в другую страну?

— Потому что она, к сожалению, действует только на территории Империи, — моментально ответил он. — Слишком уж малое соотношении её к остальной крови, поэтому она и действует с такими вот ограничениями.

— Ясно.

«Доказательств всё равно никакие не получу, так что это пока что хватит.»

— Так что, каков твой ответ? Готов поработать на меня?

— А если я сам акудама? — не смог я не спросить.

— Как я говорил ранее, вероятность этого мала, но есть. Но поскольку пока ты не выполнишь поставленную задачу, ничего не получишь, то и никакой угрозы ты толком не представляешь.

— Понятно. А какова моя задача? Просто найти связь рода Мори с акудамами, найти самого акудаму, или же что-то ещё?

— Всё сразу. Акудамы считают, что они действительно некие посланники Богов, а значит для других, обычных людей должны быть чуть ли не самими Богами. Но пока что власть крепко держится в руках Императоров, которые точно не согласны с таким заявлениям. Поэтому они хотят нас уничтожить. А мы, соответственно, их. Понимаешь, к чему я клоню?

— Да. Чем больше — тем лучше.

— Всё верно. Чем больше сделаешь, тем больше получишь. И подозрения с тебя, соответственно, тоже со временем спадут, если докажешь, что на моей стороне. И там уже будет не важно — дарованный ли ты Богами, или же нет. Главное — на чьей ты стороне в этом сражении. И прямо сейчас я предлагаю тебе встать на мою сторону. Теперь спрошу ещё раз: ты согласен работать на меня?

«Будто бы тут может быть несколько вариантов ответа. Даже если бы я был на стороне акудам, то всё равно сказал бы...»

— Да.

«Но я и не на той, и не на этой стороне. Эти детские разборки в песочнице меня никак не интересуют. Я только на своей стороне и на стороне своей цели.»

Глава 27 — Финал четвёртого тома

К моменту окончания разговора с Императором, основная часть фестиваля игр уже подошла к своему логическому концу. Следом же за ним начался аукцион, к которому были допущены только те, кто проживал в отеле на сорок шестом и выше этаже, а так же десять участников фестиваля, выигравших самые большие суммы.

Я проходил по обоим пунктам, хотя и был, исходя из сообщения, пришедшего мне на телефон, всего лишь на десятом месте. Кавано тоже проходил по обоим пунктам. А вот Даичи проходил лишь по одному пункту, поскольку так и не выиграл ни разу большой суммы, хоть и вышел в относительно неплохой плюс на этом фестивале.

Но при этом, всё это было не важно, потому что никто из нас так и не явился на этот аукцион.

После произошедшего каждый из нас по своим причинам желал поскорее убраться из этого отеля: кто-то — дабы успокоиться и прийти в норму; кто-то — чтобы тщательно обдумать всё произошедшее; а кто-то просто желал перевести дух от постоянного внимания, не видя смысла в участии в продолжении вечера.

Но, естественно, и эти причины никого не интересовали. Для всех был лишь важен факт того, что все три нашумевшие на этом фестивале личности скрылись сразу после инцидента, что, конечное же, вызвало вполне очевидную реакцию — слухи.

И, как и полагается, пользы от этих слухов куда меньше, чем проблем.

Но со всем этим можно будет разобраться потом. Сейчас же мне нужно разобраться с пятью важными моментами: сначала — разговор с главой рода Мори, который мне уже сообщил, что хочет со мной встретиться и обсудить произошедшее; сразу следом за этим — переговоры о сделке с Кичиро Пэкче; ну а после, обсуждение с Кавано произошедшего на фестивале и то, насколько его устраивает такой результат; в дальнейшем же, когда закончу со всем этим, свяжусь Макото Мацудой и выясню, как на данный момент обстоят дела с отрядом и стройкой; ну и напоследок самое горячее — разговор с Мияко, которая хоть никак со мной и не связывалась эти три дня, но точно уже успела узнать о том, что я участвовал в ночном аукционе, тем самым принизив её достоинство как женщины.

В общем, день с самого утра намечался трудным.

* * *

— У меня так много к тебе вопрос, что я даже не знаю, с чего мне начать, — устало покачав головой начал глава рода Мори, после того, как я сел на диван, стоящий напротив его стола, за которым он и сидел. Посмотрев на меня и увидев, что я молчу, продолжил: — Ладно. Давай тогда с самого начала: кто тебе о фестивале?

— Кодзи Кавано, — ответил я, хотя и так это уже говорил Даичи, который наверняка передал эту информацию ему.

— Который тебя по итогу и пригласил туда. — кивнул он сам себе. — И зачем же он это сделал?

— Чтобы я ему помог выделиться и наладить свою репутацию.

— Даичи ты это не говорил, — заметил он, слегка прищурившись.

— Если бы он спросил это сейчас — я б так и ответил, ведь сейчас всё уже позади. До этого же он мог мне помешать, и даже, скорее всего, так бы и сделал, поэтому я либо умалчивал, либо уходил от ответа каждый раз, когда он меня об этом спрашивал.

— Ясно. Следующий вопрос: почему ты согласился ему помочь?

— Часть выигрыша получаю я.

«Если он сейчас захочет уточнить, какую именно, или зачем мне эти деньги, то я, очевидно, потерял часть его доверия ко мне.»

— Понятно, — проговорил он и, сделав паузу, задал следующий вопрос: — Как ты собирался ему помочь это сделать?

«Значит, доверие на том же уровне, а этот допрос просто профилактический, чтобы я, так скажем, не забывал, кто вверху иерархии. Это радует.»

— Я собирался помочь ему выиграть самую большую сумму на всём фестивале.

— Так и вышло. Но, — он сделал паузу и прищурился, — меня больше интересует вопрос: как именно ты ему помог это сделать? Даичи уже мне всё произошедшее пересказал, и там точно невозможно было как-то просчитать настолько точно, как пойдёт игра. А значит, тут есть три возможных объяснения...

«Прямо как разговор с Императором. Хотя Император говорил лишь о двух вариантах.»

— Ты либо дарованный Богами и скрывал это с самого начала, имея какую-нибудь способность к предвидению или чему-то подобному, либо это действие EMF-а, который ты скрываешь, либо же же это вовсе нечто новое и неизвестное, что не относиться ни к тому, ни к другому. В любом случае, я склоняюсь к тому, что второй и третий вариант происходят от одного момента — от момента, когда в тебя ввели тот инжектор. Я не прав?

«Вполне закономерный итог. Всё же он глава одного из сильнейших родов. Было бы странно, если бы он так и не догадался.»

— Правы.

— Вот так просто? — удивился он, приподняв бровь.

— Да. Нет смысла скрывать очевидное. Другое дело, что я не хотел бы сейчас раскрывать эту карту.

— Я твой глава.

— Разумеется. Но вы сами избрали меня для всего этого. И разве этот выбор был настолько необдуманным? Разве я хоть раз подвёл вас?

Он вздохнул.

— Говоря об этом... Нет. Такого не было. И мой выбор был не случайным — я знал, что ты принесёшь пользу роду, и ты исправно справляешься с этой ролью, пускай и не совсем так, как я планировал. И знаешь, если честно, то я бы не хотел заместо заслуженного отдыха в кругу семьи сейчас находиться здесь и пытаться выкроить из тебя хоть каплю новой информации среди моря информации, которую я и так знаю.

— Всё дело в Даичи?

— И в Амиде, — кивнув, ответил он. — Они, скажем так, и после инцидента с родом Танэгасима не питают к тебе доверия, а тут ещё ты всё усугубил прибыв на этот фестиваль и наделав там огромное количество спорного шума.

— Иначе говоря, вы позвали меня исключительно, чтобы успокоить их?

— Ну, можно и так сказать. А то они меня в покое не оставили бы, если бы я так не сделал.

— Понятно. А какого мнения лично вы?

— Знаешь, я брал тебя в род с расчётом, что ты принесёшь ему пользу. Ты это исправно, пускай и несколько перегибая в некоторых моментах, делаешь. До окончания инцидента с родом Танэгасима я ещё сомневался в тебе, но ты смог убедить меня и доказать, что тебе можно дать свободу действия. В общем, пока ты не допускаешь ошибок — я не собираюсь вмешиваться в твои дела. Понятное дело, в определённых пределах. Если риск для рода будет слишком большой, и даже если выгода будет ещё больше, то я всё равно не стану рисковать и вмешаюсь. Но пока такого нет — ты волен действовать так, как считаешь нужным, — и подумав, добавил: — Даже можешь использовать эту свою силу так, как посчитаешь нужным, не говоря об этом никому.

— Не поймите меня неправильно, я вполне доволен такими условиями, но...

— Думал, что всё будет иначе? — договорил он за меня, ухмыльнувшись и примерно угадав, что я хотел сказать. — Понимаю, о чём ты. Раньше примерно так и было во всех родах. Сейчас же времена другие, и действуют все несколько иначе, постепенно отходя от прежних норм. Ты — как раз такой случай. Я считаю, что если посадить тебя на цепь, то принесёшь куда меньше пользы, чем если будешь свободен. Конечно, я тоже от каждого происшествия с тобой начинаю нервничать и раздумывать над тем, чтобы умерить твой пыл. Но если опасаться всего, то и многого не достигнешь. Истинного успеха достигают только те, кто рискуют.

— Хорошо, я понял вас.

Он довольно кивнул.

— На этом, в принципе, можно было бы закончить этот разговор. но всё же если ты так быстро уйдёшь, то эти двоя точно снова насядут мне на уши, так что давай ещё немного поговорим.

— Я не против.

После этого наш разговор ушёл от всех важных тем и, как по мне, стал больше напоминать разговор ученика и его классного руководителя, что слегка интересуется его жизнью.

* * *

— Здравствуйте, Пэкче-сан, — поприветствовал я его, после того, как его слуга вышел за дверь, приведя меня в... отнюдь не кабинете.

В обычную гостиную, в которой помимо меня и Пэкче-сана было ещё две его жены, одна их которых та самая, что была с ним на вечере в честь принятия меня в род, и пятеро его детей, большая часть которых совсем маленькие дети.

— Привет, Акира-кун, — поприветствовал он меня в ответ в неформальном стиле и со своей яркой улыбкой, сидя на большом диване перед включённом телевизором, попутно обнимая двух своих жён, будучи одетым в обычную футболку и шорты, которые совсем несоответствовали его возрасту и, что важнее, статусу. — Не стесняйся, проходи и садись, куда хочешь.

После этого даже его дети, что до этого сидели либо в телефоне, либо смотря в телевизор, обратили на меня внимание, заинтересованно рассматривая меня.

«Неужели разговор будет проходить прям тут, в этой обстановке?» — думал я, проходя и садясь к одному из кресел, расположенных рядом с Пэкче-саном.

И как только я сел, одна из одна из двух присутствующих сейчас тут его жён быстро вырвалась из крепких объятий мужа и подошла ко мне. Это была именно та, которая и была на том вечере вместе с Пэкче-саном.

— Чай, кофе или ещё что-то, Мори-сан? — официально, в отличии от своего мужа, обратилась она ко мне, спросив и сделав поклон.

«Видимо, как самая молодая жена эта обязанность на ней. Но интересно, тут играет роль то, какая она по счёту принятия в род жена, или же играет именно её личный возраст?» — подумал я, заинтересовавшись тем, как это будет происходить с Мияко и мной, если одна из следующих жён будет старшее неё.

— Может, выпить хочешь? — спросил из-за её спины Пэкче-сан, не дав мне ответить. — Всё же после столь горячего фестиваля наверняка есть желание ещё отдохнуть?

— Благодарю, но откажусь, — вежливо отказал я, сделав небольшой извинительный кивок.

— Как пожелаете, — не став настаивать и надоедать, сразу же поклонилась его жена и ушла обратно, сев рядом с мужем.

А вот Пэкче-сан, вновь обнимая присевшую рядом жену, лишь устало вздохнул, произнеся:

— Как я и думал. У тебя не просто так лицо каменное всё время. Даже на фестивале ты толком не веселился. Ты что, совсем не умеешь развлекаться?

«Не умею развлекаться?»

— Вероятно.

— И как так можно жить?.. — чуть ли не простонал он, печально глядя на меня. — Не уж-то даже тот лот, взятый тобой на ночном аукционе, был взят по какой-то серьёзной причине, а не просто потому что захотелось развлечься, попробовать что-то новое и не с Мияко-тян? Кстати, ты уже говорил с ней насчёт этого? А-то, зная её, она такое точно вряд ли одобрит, даже если ты брал это по какой-то серьёзной причине.

«Для него говорить подобное обнимая своих жён — в порядке нормы?»

— Пока что я ещё не был дома. Только от главы рода.

— О, кстати, а он как на всё произошедшее отреагировал? — с нескрываемым, несколько детским интересом спрашивал он.

«Он так быстро перескакивает с одной темы на другую, при этом делая это максимально бестактно и, кажется, всерьёз рассчитывая на честный ответ, что иногда даже не вериться, что он — аристократ и глава целого рода. Всё же он, по-своему, крайне необычный человек.»

— Всё хорошо. Ничего особенного он не говорил.

— Ну... это похоже на него. Он обычно не вмешивается, пока ситуация не выходит окончательно из-под контроля. Но это не касается Амиды и Даичи, что глаз с тебя не сводил на протяжении всего второго и третьего дня. Надеюсь, ты с ними не слишком поссорился? А то нехорошо это, когда в роду разлад.

— Всё в пределах нормы.

— Ну, не хочешь говорить — можешь не говорить, я и сам понимаю примерно, как на самом деле обстоят дела. И вот, что могу сказать: не злись на них. Серьёзно, они хорошие люди. Они просто пытаются защитить то, что им дорого, как и все в этом мире.

— Я это понимаю и я не злюсь.

«Я серьёзно ни капли не злюсь на них. Но я никак не могу игнорировать попытки мешать мне. Если так продолжиться и в дальнейшем, то мне придётся принять меры, ведь я всего лишь тоже пытаюсь защитить то, что мне дорого.»

— Рад это слышать! — с явно отнюдь не наигранной радостью произнёс он. — Уверен, у вас со временем выйдет наладить отношения и найти подход друг к другу!

— Вероятно.

— Хм... — он призадумался, — кстати говоря, ты ведь изначально с Кавано ехал на фестиваль, чтобы помочь ему выиграть?

— Да, — не стал я скрывать очевидное.

— А его устраивает такой результат? В плане, какие у вас условия были?

«Так напрямую спрашивать о чём-то столь личном? У него, вообще, есть границы?»

— Моей целью была не победа, как таковая, а сделать так, чтобы он был в центре внимания, а его репутация улучшилась. Он же должен был отдать часть денег с выигрыша.

«Если буду с ним честен, то это может неплохо сыграть на выстраивании с ним положительных взаимоотношений. Тем более, скрывать это незачем. Всё уже произошло, и, я думаю, он сам уже не раз раздумывал об условия, и если не угадал полностью, то был близок к истине.»

— Вот как... — взялся он за подбородок, задумавшись. — Примерно так я и думал. Только вот — а его точно устраивает итог? Тебе ведь пришлось подставиться и раскрыть вас и ваш план, чтобы доказать всем, что ты и без удачи или неудачи чего-то стоишь.

«Он даже не будет спрашивать, как я помог Кавано выиграть? Видимо, у него всё же есть границы дозволенного, которых он придерживается.»

— Пока что я с ним ещё не общался. Собирался сразу после этого разговора этим заняться. Думаю, особых проблем не будет — всё же он сам завёл тот диалог на записи. То есть, я тут не причём. Хоть, не начни он его, это и пришлось бы по итогу сделать мне. Так что вряд ли он будет обижаться и гневаться на меня. Всё же, не вступи я в диалог с тем мужчиной в тот момент, то этот удобный миг был бы упущен, и тогда бы в обществе его уже все окончательно заклеймили мошенником, даже если бы он смог всех убедить в том, что доказательств никаких нет. А сейчас же всего лишь малая часть людей так говорит.

— Если кто-то вообще об этом говорит. Лично по моему опыту общения могу сказать, что основной темой после того случая был только ты. Кавано и Даичи обсуждали крайне вскользь.

Мне на это было нечего сказать.

— Ладно, вижу, ты хочешь побыстрее перейти к делу.

— Если это возможно, — прямо сказал я.

— Человек дела... тебе стоит научиться отдыхать, а то так загоняешь себя.

— Приму к сведению.

Он понимая, что это было лишь из вежливости, закатил глаза и тяжело вздохнул.

— Ладно. Касательно сделки, что мы тогда обсуждали, — стал он всё же серьёзным, сбросив улыбку. — СофтСолюшнс на шлем Аида — таковы основные условия сделки. Тебя устраивает?

— Иначе бы меня тут не было.

— Справедливо. Тогда переходим к сути: чуть больше ста лет назад шлем Аида принадлежал одному из родов Российской Империи, но по кое-каким обстоятельствам тот род перестал существовать, а артефакт был затерян где-то в Сибири. Сейчас же, примерно две недели назад, мне поступили сведения из одного проверенного источника, что шлем Аида был найден. Хатангский залив моря Лаптевых, бухта — Нордвик. Именно там нашли его.

— Российская Империя, значит?.. — задумчиво произнёс я. — Вы сказали, что вам поступили сведения уже две недели назад, но не сказали, что «его нашли две недели назад». Получается, его нашли ещё раньше?

— Верно, — кивнул он утверждающе. — В этом-то и весь интерес этого дела. Естественно, я был далеко не первым человеком, кто узнал о находке.

«Первыми были рода Российской Империи — это очевидно.»

— Но при этом, с момента, когда я узнал об этой находке, прошло уже две недели, а новостей о том, что какой-то из Российских родов заполучил шлем Аида, так и не появилось. Скрывать такое кто-то из них вряд ли стал. Им будет куда выгоднее самим как можно громче заявить о находке, чтобы возвысить свой род. Но, новости нет. А значит, либо кто-то его нашёл и скрывает это, либо — за более, чем две недели, ни один из Российских родов так и не смог добыть этот артефакт. Думаю, ты и так уже всё понял.

— Даже сложно предположить, что такого там может быть, что даже сильные рода Российской Империи не могли его достать столько времени.

— Верно. Поэтому-то я сам и не дёргаюсь насчёт этого, хотя и хотел бы получить шлем Аида.

«Чего-то подобного я и ожидал.»

— Я пойму, если ты откажешься сейчас от сделки. Всё же будь я на твоём месте, то точно бы не стал вписываться в это странное дело.

— Нет. Я не отказываюсь. Меня всё устраивает.

— Ты уверен?.. Это другая страна. Другой климат. Другой язык. Другие люди. Мори хоть и известны на весь мир, но если кто-то из Российских родов решит убить тебя, то им никто в этом не помешает. Помощь тоже не придёт быстро. Это огромный риск.

— Я понимаю. Но мне нужна эта компания.

«А ещё это идеальный способ провести полную боевую тренировку созданного отряда. Если что-то сильно пойдёт не так — просто отойдём.»

Он задумался, серьёзно рассматривая меня.

— Что ж, ты уже доказал, что не ребёнок и с тобой можно вести дела. Да и, будем честны, я не тот человек, чтобы отговаривать тебя. Если решил, что хочешь в этом участвовать, и в итоге каким-то образом сможешь добыть шлем Аида, — мне же лучше.

— Тогда, если вы не против, на этом закончим этот разговор — на сегодня запланировано ещё много дел, так что я вынужден отклониться.

— Да, конечно-конечно, беги, пока молодой и полон сил, а то обернёшься, а уже старик, как я, — усмехнулся он по-доброму. — И береги себя там! И если что-то надо будет — обращайся сразу!

* * *

— Ты не выполнил свою часть уговора, — сказал Кавано, стоило нам сесть за столик в элитном ресторане, в котором мы договорились встретиться.

— Разве?

— Да, — промолвил он недовольно. — Всё шло хорошо и закончилось бы так же, если бы ты не решил использовать тот момент в уборной для личных целей.

— Не я его начал, — заметил я, напомнив, что тот разговор начал именно он.

— Да, но у нас была сделка, по правилам которой ты должен был помочь мне с улучшением репутации, а этого не произошло. И ладно бы, если бы ты действительно этого не заметил и не предвидел это — всё же я сам виноват в том, что начал тот разговор, но тщательно обдумав всё, я заметил, что ты слишком уж сильно выиграл от этой ситуации. А уже будучи знакомым с тобой, становиться очевидно, ты её и спланировал, а как следствие — явно мог легко повлиять на это. Но ты этого не сделал, тем самым не то, что не улучшив мою репутацию, согласно уговору, а вовсе навредив ей, — его руки сжались в кулаки. — А я ведь думал, что мы действительно союзники...

— Ты слишком утрируешь, — спокойно ответил я, взяв электронное меню. — Да, какая-то часть аристократов теперь говорит о тебе, как о мошеннике. Но это так же коснулось и меня.

— Ты всерьёз сравниваешь наши ситуации?!.

— Конечно, — читая меню, ответил я. — В этом мире всё относительно. Разумеется, относительно меня ты проиграл. Ты не в центре внимания и твоя репутация в глазах общества не взлетела так, как моя. Но стоит ли сравниваться со мной — с человеком, о котором и так говорили все и вся? Я думаю, что это неразумно — мы слишком в разных категориях. Но что, если сравнить с большинством других аристократов, присутствующих там? Ты — единственный человек, что все три дня провёл рядом со мной, постоянно общаясь, развлекаясь и даже выпивая. А потом, на третью ночь фестиваля, ты выиграл сумму, которую вряд ли кто-то выигрывал за последние лет десять, пускай большинство и считает, что это каким-то образом провернул я. Но при этом, стоит небольшому количеству времени пройти, как люди начнут задаваться вопросами — почему именно Кодзи Кавано? Почему именно он был с ним? Почему не я? Почему никто-то другой? Так или иначе, люди заинтересуются в тебе. Как ни крути, а твой статус так или иначе станет расти. А что же до популярности, то она и сейчас выше, чем у любого на этом фестивале, кроме меня, конечно же.

— Я и сам это прекрасно осознаю, но всё могло быть ещё лучше!.. А сейчас клеймо «мошенника» крепко закрепиться за мной на пару недель так точно, а это, знаешь ли, далеко неприятно...

— Да, всё действительно могло выйти лучше для тебя, — заканчивая с заказом, проговорил я, посмотрев на него. — Я этого не отрицаю. Но насчёт второго — будем честны, твоя репутация и так не золотая: бабник, лжец, манипулятор. Ты и сам прекрасно об этом всё знаешь. Так что должен понимать, что никого ты этим действом толком и не удивил.

— Хочешь сказать, что моя репутация только возросла после всего этого?..

— Именно это я и доношу до тебя. Соответственно, я выполнил свою часть уговора, пускай и с недочётами.

— Сколько ты хочешь процентов? — понимая, к чему я клоню, первым спросил он.

— Семьдесят процентов.

— Пятьдесят.

— Семьдесят — это справедливая цена за мою работу.

— Пятьдесят с лишнем миллионов — за это?

— Да. Повторю: это вполне справедливая цена за мою работу. Я признаю, что могло быть лучше, но вряд ли хоть кто-то иной вписался в это за эту сумму, учитывая риски. Не говоря уже о том, что просто найти такого человека было бы трудно.

— Шестьдесят процентов.

— Мне нужно семьдесят. Могу предложить дополнительно помощь по улучшению репутации при удобном случае.

— Идёт, — моментально согласился он, а раздражённая гримаса в миг исчезла, заменившись хитрой улыбкой.

Так мы и договорились, после чего я получил на свой счёт больше пятидесяти миллионов иен.

* * *

— Я удивлён, — произнёс я, прибыв на выкупленную территорию, на которой сейчас активно проводились работы по сносу с одной части территории и стройка на другой части. — Не думал, что ты всерьёз останешься тут.

— А что мне ещё оставалось? — недовольно пробубнил Мацуда, разминая явно затёкшее тело и смотря, как рабочие таскают стройматериалы. — Я только на следующий день после того разговора понял, что ты пошутил насчёт слежки, а тогда уже и уезжать отсюда было как-то так себе — лишний раз рисковать попаданием за решётку не хотелось. Вот уж не думал, что ты умеешь шутить...

— Всё было в порядке эти дни?

— Со стройкой — да — абсолютно никаких проблем, ребята явно профессионалы своего дела: делают всё чётко и быстро, лишний раз не отлынивая.

— А с командой?

— А вот тут есть проблема... мягко говоря, не все рады переезду.

— Даже знаю, кто именно не рад.

— Серьёзно?

— Я ведь их сам всех собирал и знаю ситуацию каждого из них, поэтому легко могу понять, кто и как отреагирует на ту или иную ситуацию. В общем, не волнуйся, я предполагал такой исход и уже придумал, как её решить. Ещё какие-то проблемы?

— Деньги...

— Я уже всё выслал. Каждый получил свою долю за прошлое задание.

— Так вот, что за деньги пришли ко мне на счёт, — понятливо произнёс он.

— Да. Твоя часть тоже выплачена.

— Я работаю не ради денег.

— Я помню. Но они тебе тоже нужны. А ежели они действительно тебе не нужны — пожертвуй в детский дом или же в приют для животных.

Он промолчал.

— Кстати говоря, — всё же заговорил он спустя некоторое время, — зачем им столько тренировок с оружием? Ты ведь не просто так набирал их всех с критерием того, что каждый из них владеет EMF-ом на должном уровне. В плане, я понимаю, что не всегда удобно пользоваться EMF-ом и иногда огнестрел куда лучше, но таких ситуаций всё же довольно мало. Да и для этого будет проще нанять профессионалов — каких-нибудь наёмников, которые уже пару лет профессионально орудуют огнестрелом.

— Чем быстрее они смогут обучиться владению огнестрельному оружию на минимальном уровне, тем быстрее можно будет сосредоточится на их обучению EMF-у.

— Хочешь учить их пользоваться EMF-ом?

— Найму преподавателей. Но это не в ближайшем будущем. Лишь в планах.

— Не думал, что ты на них так будешь тратиться. Всё же преподаватели по EMF-у с хорошими способностями крайне дорогие.

— Если хоть кто-то из них изрядно повысит уровень обращения с EMF-ом, то это уже окупиться.

— Понятно...

— Кстати говоря.

— Да, что?

— На этой недели мы отправимся в Российскую Империю.

— Что?.. — не понял он, взглянув на меня.

— У меня появилась информация об одном артефакте древних, который мне нужен. Он находится в Российской Империи, на её севере, поэтому нам понадобиться подготовить подобающее снаряжении и провизию.

— Стой-стой, о чём ты вообще? У нас даже нормальной тренировки не было, какая, к чёрту, Российская Империя? Какой север?

— Это не обсуждается. Вместе с уже заказанным оружием и снаряжением к тебе так же поступит дополнительное снаряжение и провизия. Выдача всего этого команде — на тебе.

— Но...

— Добираться, скорее всего, будем с контрабандистами, я обо всём договорюсь.

— Почему так-то?..

— Мы едем за артефактом древних, который находиться на территории другой Империи. С перелётом туда — проблем не будет, но если мы его добудем и решим возвращаться обратно таким же путём — нам даже имя рода Мори не поможет — нас заставят отдать артефакт.

— Да, это понятно, но...

— На этом на сегодня всё, — произнёс я, повернувшись, — Всю остальную информацию и ответы получишь по сообщениям. Мне пора.

И договорив это, вернулся к ждущей меня машине, на которой поехал домой.

* * *

Стоило мне открыть дверь, как по ту сторону на меня смотрела Мияко.

Одета она в свой любыми чёрный топик, идеально подчёркивающий её грудь, и идущие с ним в комплекте крайне короткие чёрные шортики, едва не уступающие в размерах некоторым типам женского нижнего белья.

И хоть эта одежда была не из разряда «всё плохо, не подходи ко мне, пока не исправишь всё», но всё же её взгляд сразу говорил за себя.

— Повеселился? — монотонным тоном спросила она, когда я вошёл и закрыл за собой дверь, став разуваться.

— Скорее, устал, — честно ответил я.

«Всё же даже у меня есть предел выносливости, и желание отдыха мне не чуждо.»

— Устал, или заебался? — уточнила она, намекая так, что даже самый несообразительный понял.

— Устал, — проговорил я, подходя к ней.

— Хм... а я-то думала, что заебался. Или тебе одной шлюхи мало, чтобы заебаться? — смотря на меня своими алыми глазами снизу вверх с обидой в голосе, говорила она.

— Хватит. Я действительно устал и хочу отдохнуть, — и сказав это, обошёл её, направившись на второй этаж.

— Нет! Так не пойдёт! — она ухватила меня за запястье. — Я хочу, чтобы ты объяснился, почему присунул какой-то шлю...

Я вырвал руку из её хватки, после чего сам схватил её руку за запястье и, приложив немного усилий, подвёл её к стене, в которую она упёрлась спиной и головой, тяжело задышав.

— Я сказал: хватит, я устал и хочу отдохнуть. А ты всё равно, невзирая на эти слова, продолжаешь своё шоу, прекрасно зная, что я не из тех людей, что пойдут на нечто подобное лишь из инстинктивных желаний, — я приблизил лицо к ней, она, недолго по сопротивлявшись, отвернулась, растеряв всю уверенность в себе. — Тебе просто стало скучно, потому что ты в этом всём не участвуешь, потому что я оставил тебя одну дома. Поэтому ты решила устроить это шоу, думая, что раз обычно я играю и потакаю тебе в твоих детских желания, то и сейчас будет так же. Нет, в этот раз так не будет. В этот раз я действительно устал и просто хочу хотя бы немного отдохнуть, потому что совсем скоро мне придётся снова лезть в какую-то жопу. Понятно?

— Д-да... — совсем тихо ответила она. — Я поняла... прости, я заигралась...

Услышав эти слова, я отпустил её запястье и отошёл.

Она потёрла запястье и нерешительно взглянула на меня, спросив:

— Расскажешь, что там было? — и столь же нерешительно улыбнувшись, совсем аккуратно прильнула ко мне, проведя рукой по прессу и медленно опуская её ниже. — А я помогу тебе расслабиться и как следует извинюсь, отработав всё с полна...

Emory Faded Проект Re. Том 5

Глава 1 Заслуженный выходной — Одиннадцатое августа

— Мне идёт? — прокрутившись на одной ноге так, что низ надетого на ней чёрного платья приподнялся, а её грудь затряслась, спросила стоящая напротив меня Мияко с привычной ей самоуверенной улыбкой.

«Будь я с ней знаком всего пару дней, я бы ответил следующим образом: „Зачем спрашивать, если сама знаешь ответ?“. Ведь действительно, зачем об этом спрашивать, тем более в данный момент, если она, исходя из её улыбки, которую она даже не пытается скрыть, и так прекрасно знает, что это платье на хорошо смотрится? Но сейчас же, проведя с ней достаточно времени вместе и примерно понимая её желания, я предпочту ответить иначе:»

— Да, — и подумав, добавил: — Тебе идёт.

— Ого… неплохо, — ухмыльнулась она. — В этот раз даже не пришлось доставать из тебя эти слова. Что ж, тогда его тоже беру.

«И „тоже“ тут употреблено далеко не просто так. Это действительно не первое за сегодня платье, которое она себе присмотрела. И конечно же, всё это время я сопровождал её. А заодно ещё и участвовал неким судьёй, решающим подходит ли ей то, или иное платье. Правда, в этом плане проку от меня было немного. И дело тут отнюдь не в том, что она такая чудесная, что ей идёт абсолютно любое платье. Всё же даже с её внешностью некоторые платья ей не подойдут — либо грудь слишком сильно или наоборот слишком слабо выделят, либо талию плохо подчеркнут, а её мышцы наоборот слишком сильно, либо вовсе сокроют за собой почти всё её тело, либо же это что-то более незначительное, но в совокупности всё равно лишающее „вау эффекта“. В общем, это даже такой, как я, замечал в платьях ещё до того, как она их надевала. Что уж говорить о Мияко, стоило которой увидеть неподходящее ей платье, как она будто сразу переставала не то, что раздумывать о нём, а словно вовсе переставала замечать его? Собственно говоря, ввиду этого я и не был нужен, как судья. Но даже так, каждый раз она всё равно спрашивала моё мнение, очевидно желая услышать ранее озвученные мною слова.»

И пока это прокручивалось в моей голове, Мияко вместо того, чтобы войти в раздевалку и переодеться в одежду, в которой и пришла сюда, прошла мимо меня прямо в только что примеренном платье.

— Не будешь переодеваться? — спросил я.

— Нет. Хватит с тебя на сегодня двух часов стояния напротив кабинки, — и сказав это, посмотрела на мои руки, на обоих из которых лежали ранее одобренные мною и Мияко платья. — Тем более тебе всё это дотащить до машины.

— Это же входит в услуги этого магазина, — заметил я.

«Всё же этот магазин, ввиду своих цен, доступных только для аристократов и очень богатых простолюдинов, считается довольно роскошным. Так что нет ничего удивительного в том, что тут есть такие и даже более неординарные услуги.»

Мияко на это лишь вздохнула и закатила глаза, слегка откинув голову.

— Скажу так: в этом нет смысла. И кстати, мы сегодня ещё не завтракали, так что давай побыстрее. И не забудь мои вещи в кабинке, — и сказав это, развернулась и направилась к выходу.

После этого её мало чего объясняющего высказывания я прошёл в кабинку, где вместе к удерживаем на руках платьям, положил ещё и подобранную будничную одежду Мияко, в которой она и пришла сюда. Впоследствии же пошёл к кассе, где меня встретила мила молодая девушка с яркой улыбкой.

Бережно взяв у меня из рук платья, она стала пробивать их штрихкоды и следом столь же бережно складывать в пакеты. И когда она всё сложила, у меня в руках осталась лишь изначальная одежда Мияко, и заметив это, девушка сразу спросила:

— Упаковать в пакет?

— Да.

«Вообще, я бы предпочёл соблюдать вежливость и ответить на её вопрос „пожалуйста“, но увы, ввиду того, кем я ныне являюсь это будет выглядеть слишком унизительно. И если это заметит кто-то из других аристократов, в этот момент находящихся в этом магазине, то от этого даже могут возникнуть некие проблемы.»

Тем временем девушка взяла отданные ей вещи и сложила их в отдельный пакет, которых теперь вместе с ним стало семь. Потом же девушка посмотрела на меня и спросила:

— На этом всё?

— Да.

Она сделала низкий, медленный кивок в знак уважения и следом пару раз кликнула по дисплею кассы, и произнесла:

— Тогда с вас, уважаемый господин, три миллиона триста двадцать пять тысяч.

«Даже по меркам средних родов это довольно весомая трата. Как разовая, разумеется. Но я примерно на такую сумму и рассчитывал, увидев несколько ценников на платья, когда мы только вошли в этот магазин, поэтому единственное, что спросил:»

— Это с учётом надетого на моей жене платья?

— Разумеется, — кивнула она.

«Интересно, как именно она добавила его в покупки, если не пробивала штрихкод?» — пронеслось у меня в голове, пока я преподнёс телефон к терминалу, на котором через пару секунд после этого высветилась надпись «Покупка успешно совершена! Спасибо, что выбрали нас! Приходите ещё!»

А следом за терминалом это же повторила и кассирша с яркой улыбкой на лице, передавая мне в руки все семь пакетов. Взяв же пакеты, я направился к стоявшей у выхода из магазина Мияко, и когда подошёл спросил:

— Ты точно хочешь ходить в нём?

— А что-то не так? — критично осмотрела она себя непонимающим взглядом и приподняв брови. — Тебе же понравилось.

— Просто это не особо будничный наряд.

«И хоть надетое на ней платье нельзя и излишне праздничным назвать, но всё равно очевидно, что для столь будничного ношения есть одежда и куда удобнее — к примеру, то, в чём пришла она сюда.»

— Лично меня всё устраивает. А тебя?

— Тоже.

— Ну вот, — слегка, едва заметно пожала она плечами, — тогда всё в порядке. Пошли? — и спросив это, одним движением прильнула ко мне, обхватив мою левую руку своей правой рукой — ровно точно так же, как и это было и тогда, когда мы шли сюда.

«И делает она это не просто так. Всё же мы — муж и жена. И ладно, если мы не будем так ходить в общественных местах, где почти или вовсе нет других аристократов и на нас не обращают много внимания. Но вот места, подобные этому, таким исключением не являются. Так что сейчас, вне зависимости от наших собственных желаний, мы буквально обязаны так ходить, ведь для всех остальных мы должны выглядеть самой счастливой на всём свете семьёй. Как, впрочем, и все остальные аристократы.»

— Хорошо, — перехватил я поудобнее пакеты в левой руке, — пошли.

И мы медленно пошли вперёд, для вида разговаривая о малозначимых вещей, пока Мияко не решилась всё же поднять действительно интересующую её тему:

— Как прошёл фестиваль?

«Честно говоря, это место мало подходило для обсуждения столь довольно серьёзной темы, ввиду кучи камер и проходящих мимо аристократов, что так и норовили посмотреть и подслушать нас, хоть и делали вид, что мы им интересны ровно настолько, насколько интересны обычные члены высокопоставленных родов. Но Мияко не из тех, кто не будет понимать такого, а значит у неё есть на это причина. И в принципе, она довольно очевидна, учитывая всю сложившуюся ситуацию.»

— Неплохо.

— Насколько мне известно, ты выиграл приличную сумму и даже вошёл в десятку тех, кто выиграл самую большую сумму?

«Она это всё и так знает. Так зачем спрашивает? На это есть две причины: первая — банальное хвастовство перед другими девушками-аристократками, проходящих мимо нас, чтобы ещё сильнее возвыситься в их глазах, потому что именно она — жена победителя; вторая — это необходимые прелюдия к основной части.»

— Да.

«Хоть и всего десятое место,» — добавил я про себя.

— Действительно неплохо. Тем более для тебя ведь это был всего лишь первый фестиваль. Некоторые десятки раз там бывали и ни разу даже близко не подбирались к такому.

— Вероятно, удача была не на их стороне.

— А вероятно, им просто не хватало способностей, — и улыбка на её лице стала чуть шире, ведь как раз в этот момент мимо нас проходила пара, состоящая из скрывающей за милой улыбкой раздражении женщины лет тридцати пяти и даже не скрывающего свою усталость и некую подавленность мужчины лет сорока, который старался лишний раз не смотреть в нашу сторону.

«В обычной ситуации она бы не стала глумиться. К тому же столь открыто. Но сейчас несколько иная ситуация — её репутация пострадала. Чем же подобные действия помогут? Отчасти тем, что аристократический мир переполнен слухами, так что стоит поднять тему с кем-то одним — уже вскоре, если тема действительно интересная, это будут обсуждать, если не почти все аристократы, то большая часть точно. Ну а ещё отчасти из-за того, что ей самой нужно „вернуться в колею“. Иначе говоря, ей нужно вернуть свою огромную уверенность в себе, которая из-за произошедшего на фестивале, видимо, несколько пострадала,» — обдумывал я, наблюдая, как проходящая мимо нас в этот момент девушка, делая вид, что всё в порядке, до боли сжимает обхваченную руку своего мужа, а тот от этого лишь совсем немного морщиться и едва видно сжимает зубы, стараясь прилюдно не подавать виду, что что-то происходит и тем более, что ему больно.

— Кстати, я так же слышала, что ты успешно поучаствовал в ночном аукционе. Неужели всё же так соскучился по мне, что не смог сдержаться?

«Хорошее решение. Заместо того, чтобы обижаться и гневаться, выставляя себя в не лучшем свете, она решила действовать наоборот — выставить всё так, словно, ввиду необходимой разлуки с ней и её „женской заботы“, я просто не смог сдержаться и „сорвался“, а она же — добрая и понимающая жена, вошедшая в положение и относящаяся к этому с пониманием. Конечно, в этом случае она автоматически выставляет меня не в лучшем свете, ведь в глазах окружающих она ангел, а я — похабный демон-изменщик, который не смог продержаться и двух дней в разлуке со своей женой. Это, конечно, несколько утрировано, но даже в этом мире, в котором по сути измена со стороны мужчины и не считается полноценной изменой, подобное будет выглядеть примерно так, как я и описал. И сейчас у меня есть несколько вариантов, каждый из которых приведёт к своему финалу. но я, разумеется, выберу самый очевидный.»

— К сожалению, да. Мне тебя слишком не хватало.

«Я мог ответить иначе. Мог выбрать, как и обычно, более нейтральный ответ. Мог, к примеру, вообще стать отрицать её слова. Но, по большей части, мне бы это совершенно ничего не дало. А так я несколько пожертвовал своей и без того довольно неоднозначной репутацией, зато улучшим репутацию Мияко, как хорошей жены. И при этом я этим же нивелировал потерянную мною только что репутацию, ведь мы всё же муж и жена и репутация одного из нас напрямую влияет на репутацию другого. Ну а что важнее всего…»

Мияко от этого улыбнулась ещё ярче, чем прежде, получив явно удовлетворяющий её ответ, на который она на деле наверняка и рассчитывала.

— Ох, — вздохнула она, — в таком случае ничего не поделать… Разве что, думаю, раз так всё складывается, то мне придётся как можно меньше быть с тобой в разлуке.

«Иначе говоря, она более не хочет оставаться одна. Она хочет идти со мной, даже если это будет нечто действительно опасное и несущее за собой серьёзный риск. И конечно же, причина у неё на это только одна — скука.»

— Если будет такая возможность.

— Будем надеется, что она будет. Да и, я уверена, ты постараешься ради этого.

«Это она так намекает о данном ей обещании, что она более не заскучает?»

— Пожалуй.

К этому моменту мы подошли к одному из имеющихся в этом торговом центре кофе. И притом, что сегодня будничный день и сейчас всего лишь десять часов утра, — это кафе было заполнено наполовину.

Хотя, стоит заметить, большая половина гостей — это группы девушек, а не пары, коих тут было чуть меньше. При этом групп парней тут почти нет. Как, впрочем, и одиноких девушек. Но если группы парней и одинокие девушки тут всё же есть, пускай и в небольшом количестве, то вот одиноких парней тут вовсе нет.

И либо это место не пользуется особой популярностью у парней, либо всё же многие парни сейчас заняты работой.

Осмотревшись, я не заметил для себя что-то отталкивающее в этом заведении — оно было вполне обычным. В рамках элитных кафе, разумеется.

А искал же я нечто такое, что было бы направлено на женскуюаудиторию, из-за чего у меня и у других парней могло бы возникнуть чувство дискомфорта. Но, как я сказал чуть ранее, ничего такого не было.

Это заведение подходит как парням, так и девушкам.

А значит, скорее всего, всё же большинство парней сейчас действительно заняты работой и личными делами. Хотя пока мы прогуливались с Мияко по магазинам, мне казалось, что парней примерно столько же, сколько и девушек. Должно быть, среди них, в большинстве своём, были такие же, как и я, — те, кого крайне настойчиво попросили их девушки провести с ними время.

Видимо, в этом плане мой прошлый мир и этот довольно похожи.

Тем временем мы, под взгляды большинства находящихся в этом заведении, уже заняли один из столиков и взяли специальные планшеты, на котором изначально открыто приложение с меню этого кафе. Нам же, как только что пришедшим посетителям, оставалось лишь выбрать желаемое и сделать пару кликов, оформив заказ.

После этого в приложение всплыло «окошко» с благодарностью за сделанный заказ и ниже было указано примерно время, за которое этот самый заказ и подадут.

И когда я закончил с заказом и отложит на край стола планшет, Мияко уже сидела в ожидании заказа, первую часть которого, в виде кофе, нёс официант.

«А вот это уже необычно. Хоть я и довольно редко, по местным меркам, бываю в различных заведениях, но исходя из своего эмпирического опыта не могу не отметить, что, как правило, на роль обслуживающего персонала берут девушек, а не парней. Парни же в этом мире чаще всего занимаются любой другой сферой, но вот в сфере обслуживания они действительно работают крайне редко. Как, разумеется, и девушки в других сферах, помимо сферы обслуживания.»

Осмотревшись ещё раз, я увидел ещё одного официанта и двух официанток.

«Всё же тут не только мужской персонал, как я на несколько мгновений подумал. Похоже, тут он смешанный, чтобы угождать сразу всем клиентам, вне зависимости от их пола. Но, как мне кажется, это дало несколько иной итог: парни предпочитают иные заведения, где больше прекрасных девушек, а девушки, наоборот, даже объединяются в группы и приходят сюда, лишний раз пообщаться с красивыми парнями, без осуждения со стороны общества. Интересно, Мияко выбрала это заведение, потому что?..»

— Это случайность, — аккуратно дуя на своё кофе, которое только что подал официант, сразу же после этого удалившись подальше от нас, ответила она, видимо проследив за моим взглядом и догадавшись о ходе моих мыслей. — Я тут тоже в первый раз.

— Ясно.

— Довольно интересное заведение.

— В плане?

— Обычно такие женщины свою «одинокость» скрывают и показывают её лишь самым проверенным подругам. А тут они приходят сюда и делают вид, что им просто нравится это заведение, хотя все всё прекрасно понимают, пускай и не могут начать обвинять и осуждать. Да и само заведение, если уж на то пошло, находиться в столь элитном торговом центре в самом центре Токио. Чаще же всего заведения такой направленности работают в более скрытых от большинства глаз, чтобы лишний раз не рисковать.

— Рисковать?

— За одинокими женщинами стоят их столь же одинокие мужчины, которые винят всё и вся в том, что их отношения не задались. Понимаешь, о чём я?

Я кивнул.

— Они легко могут попытаться навредить бизнесу или же вовсе организовать какое-то покушение на владельцев этого бизнеса.

— Ага. И при всём этом… — она обвела взглядом девушек, пристально наблюдающих со счастливыми улыбками за официантами, — этим женщинам просто не хватает мужского внимания. И ни о какой измене не идёт и речи.

«Интересно, а возможна ли вообще измена со стороны женщины? В плане, полноценная. Всё же при худших развитиях событиях женщина может забеременеть в ходе измены. Либо же её во время измены кто-то раскроет. В таком случае проблемы для рода будут обеспечены, а это значит — кровь рода должна это предотвратить. У мужчин с этим точно нет проблем — видимо, бастарды тут в порядке нормы.»

— Мне, кстати, тоже было одиноко эти три дня… Оказывается, когда привыкаешь засыпать и просыпаться с кем-то в одной кровати, то потом без этого уже трудно. Слишком непривычно. И будто пусто, — и после это посмотрела на меня, и вглядываясь мне в глаза своими яркими алыми глазами, в которых сейчас виднелась тоска, продолжила: — Не хочу это больше испытывать. Не хочу однажды оказаться на их месте. Поэтому прошу: не оставляй меня.

--------------------------------

Вот и старт пятого томика, который затянулся на целых… три с лишнем месяца…

Ну что ж, автор — мудак нехороший человек.

Из плюсов — я хотя бы немного отдохнул. Из минусов — не буду лукавить, вполне вероятно, забыл некоторые важные моменты, из-за чего мне постоянно приходиться лезть в прошлые тома и искать нужную информацию, но даже так возможны логические несостыковки, о которых Вы можете сообщать в ЛС — с меня благодарность)

И да, Спасибо, что Вы всё ещё со мной и так или иначе поддерживаете меня — мне действительно очень приятно:)

И снова прошу Вас, дорогие читатели, не забывать ставить лайки) Они крайне важны для автора;)

Глава 2 Неожиданное предложение, от которого невозможно отказаться — Двенадцатое августа

— Император прямо так и сказал? — тяжело дыша, спросила Мияко, закончив очередное упражнение и устало сев на пол, после чего подобрала рядом лежащее полотенце, которым сразу же стала обтираться, вытирая стекающий по всему её телу пот.

— Да, — сел я рядом с ней, взявшись за стоящую рядом бутылку с холодной водой, впоследствии опустошив за раз одну её четверть. — Слово в слово.

Мияко задумалась и несколько секунд просто молча обтирала себя полотенцем, а после протянула руку к моей руке, в которой была бутылка с водой. Получив бутылку, она начала жадно пить воду, по итогу в десяток глотков оставив от трети воды всего лишь одну четвёртую. И только после этого, кажется, всё же утопив свою жажду, она поставила бутылку рядом с собой и спросила:

— Может, это провокация какая-то?

«Да, такое может быть. К примеру, чтобы выяснить, действительно ли я принял кровь рода и действует ли она во мне. Но Мияко не знает, что я её не принял. И вряд ли вообще подозревает, что такое в принципе возможно.»

— Например?

— Ну… — протянула она и, задумавшись, приподняла голову вверх, — действительно ли ты верен своему роду?

— Это ты спрашиваешь так, или всё же предполагаешь?

— Наверное, всё же спрашиваю… Возможно ли такое, в принципе?

— Думаю, да. По крайней мере, я вижу как минимум три самых очевидных способа провернуть нечто такое.

— Три?.. Первый — это, очевидно, сговор с главой рода — с моим дедушкой. А остальные два способа?

— Артефакты древних и Дарованные Богами.

— Так, ну если в теорию с артефактами древних верится без проблем, то вот в версию с участием Дарованных — уже нет.

— Из-за нестабильного положения в обществе к Дарованным Богами?

— Ага, — кивнула она. — У нас ведь из-за акудам среди аристократии далеко не лучшее отношение к ним, даже если они сами никакого отношения не имеют к ним и даже за всю жизнь ни разу не пересекались с ними. И что будет, если выясниться, что сам Император пользуется силами Дарованных?

— Сомневаюсь, что с его возможностями это кто-то сможет выяснить.

— Но такая вероятность всё же есть: не тяжело представить, что Император немного оступился, а кто-то из приближённых родов сразу же вцепился в возможность и раскрыл эту информацию всему аристократическому обществу. А если такое произойдёт — сложно представить, какая шумиха поднимется.

— Пожалуй.

— Так что собираешься делать?

— Я ещё не решил.

«На самом деле решение почти принято. Всё же личный суверенитет как-то иначе вряд ли выйдет раздобыть. А без него есть огромный шанс, что моим планам будут мешать.»

— Ясно… — устало протянула она, потягиваясь. — А что думаешь насчёт того, кто за всем этим стоит? И зачем ему это?

— Подозреваешь, что это может быть кто-то из твоей семьи? — спросил я прямо.

— Не исключаю такой возможности…

— Иначе говоря, такое вполне возможно, хоть ты и являешься акудамой на протяжении нескольких лет.

— Да. У нас есть основная база, но там почти всегда держится всего лишь человек пять-десять, состоящие в одной группе. Все остальные же держаться в таких же маленьких группах, но лишний раз не появляются на базе. За исключением важных собраний, конечно же. Да и многие, как и я, скрывают лицо и тело. Среди таких есть даже те, кто, как и я, скрывают его бронёй Икара. В общем…

— Понятно. Кого-то конкретного подозреваешь?

— Нет… просто из-за этого разговора пришла мысль, что такое возможно. До этого я о таком даже не задумывалась…

— Ясно.

— Это ведь легко может быть и член какого-то враждебного рода, желающего таким образом испортить отношения нашего рода с Императорским…

— А ещё это может быть союзник рода, думающий, что таким образом помогает роду, — заметил я.

— Так очевидно же, к чему это в итоге приведёт, — возразила она и тут же заметно помрачнела, видимо вспомнив кое о чём. — Харуцугу Танэгасима…

— Да, он тоже делал много глупостей, просто потому что думал, что так будет лучше для тебя. И для себя, конечно. Так что не стоит отрицать возможность того, что это кто-то из союзников рода.

— Тц… — цыкнула она и прикусила палец, задумавшись. — А чисто в теории, что этот «кто-то» должен был сделать, чтобы убедить акудам не нападать на какой-то определённый род? Ну я, по крайней мере, не представляю, что мне пришлось бы для такого сделать. Даже притом, что я сама из этого рода.

— И это самое интересное. Сколько бы я об этом не раздумывал, но так и не смог прийти к ответу, как это мог бы провернуть обычный акудама.

— Обычный? Хочешь сказать, это сделал необычный акудама?

— Да. Предполагаю, что это сделал кто-то из главных акудам. Это так же подтверждается тем, что после твоего отсутствия некто из главных акудам без вопросов встал на твою сторону.

— И зачем ему это — мы узнать никак не можем?

— Как минимум, в данный момент, — кивнул я. — С одной стороны он нам помог, а с другой — навредил. Трудно понять, как он мыслит и к чему ведёт.

— М-да… — прикрыв глаза, улеглась она спиной на лежащие на полу маты.

И в этот момент рядом со мной раздался звук уведомления. Не поворачиваясь, подобрал телефон и поднёс его к себе, став зачитывать пришедшее только что сообщение.

— Что там? — сразу же заинтересовалась Мияко.

— Твой дедушка просит к нему приехать, — и подумав, решил уточнить: — Вдвоём.

— Зачем это? — спросила она, лениво открыв глаза и повернувшись на бок, посмотрев на меня.

— Пишет, что это касается свадьбы. И желательно, чтобы мы прибыли пораньше.

— Опять загадками общается… Вот нет, чтобы сразу прямо сказать… И что, это прям важно?

— Не думаю. Хоть он и написал, чтобы «мы прибыли пораньше», но судя по подаче сообщения — вряд ли там что-то действительно неотложное. Но я не думаю, что стоит лишний раз испытывать его терпение.

— Это да… он не из тех, кто любит ждать и обладает большим терпением…

«Интересно, у вас это семейное?»

* * *

— Ну и зачем ты нас позвал? — сразу же нескромно спросила Мияко, пройдя в комнату и фривольно усевшись на диван.

Я зашёл следом за ней и проследив за ней взглядом, потом пересёкся взглядом с её дедушкой, который на всё это просто слегка кивнул, говоря этим: «Всё в порядке».

«Вообще подобное поведение в отношение главы рода даже для его внучки обычно не позволительно. Но в их взаимоотношениях, как я уже понял, это в порядке вещей. Да и если есть кто-то посторонний, то Мияко себе такого уже не позволит. Как и не позволит перейти некую грань, когда её фривольное поведение перейдёт в полноценную грубость,» — обдумывал я, проходя в комнату и садясь на диван рядом с Мияко.

— У меня для вас хорошая новость, вот и решил сообщить о ней лично, — ответил он, слегка улыбнувшись.

— Надеюсь, это не ещё один откопанный где-то инжектор с неизвестными свойствами, который собираешься тестировать на ком-то из нас? — съязвила она, ухмыльнувшись.

— Слушай, — печально вздохнул он, прикрыв глаза, — я ведь объяснял уже: это было необходимо. И сам Акира на это самостоятельно согласился. Никто его не принуждал. Это был его личный выбор. Да и всё вышло хорошо ведь, так чего ты каждый раз поднимаешь эту тему?

— Да потому, что всё могло выйти «нехорошо» — и что тогда было бы? Мы в домике, ничего не знаем и не слышим?

«Видимо, эта ситуация её всё ещё довольно сильно волнует. А я думал, она уже забывает о ней. В любом случае ни к чему хорошему этот разговор не приведёт.»

— Мияко.

— Что? — раздражённо спросила она, посмотрев на меня.

— Хватит.

— Но…

— Всё хорошо.

— Тц… ладно… — под конец ещё фыркнув, отвернулась она от меня, скрестив руки на груди.

— Так в чём дело? — спросил я, посмотрев на её дедушку, спокойно наблюдавшего за это сценкой.

— Я хотел преподнести это всё как-то более празднично, но… ладно. Как уж есть, — и сделав небольшую паузу, он вновь постарался натянуть улыбку, после чего продолжил: — Как я сказал в сообщение: это касается вашей свадьбы. Мы тут подумали и решили, что отметили мы всё это дело совсем скромно.

«Скромно? И это, по его меркам, было „скромно“? Помниться, от количества еды тогда столы ломились; слуг едва хватало, чтобы управиться со всем; а нам с Мияко пришлось несколько часов общаться со всеми приходящими гостями, которые были хоть сколько-то важны.»

— Поэтому мы решили, что, пока у вас каникулы, было бы неплохо, если бы банкет продолжился, — и чуть промедлив, добавил: — Но уже в другом месте.

— Иначе говоря?..

— Мы предлагаем вам двоим провести медовый месяц. Хотя, если говорить более точно, то на деле это чуть меньше месяца — всё же по окончанию каникул будет очередной особый экзамен, в котором вы должны будете участвовать в любом случае.

— Это ведь не приказ? — сразу же уточнила Мияко без хоть какого-то энтузиазма.

— Да. Разумеется, вы сами вольны решать — соглашаться вам на это, или же нет. Но прежде, чем я услышу ответ, скажу ещё вот что: эта путёвка в Китайскую Империю, в которую ты так давно хотела съездить.

А вот после этих слов Мияко явно заинтересовалась предложением — её брови на несколько секунд слегка приподнялись, а глаза посмотрели на меня, буквально спрашивая: «Поедем?». Но не прошло и нескольких секунд, как она вернула своё прошлое, несколько угрюмое выражение лица.

Но хоть она и пыталась скрыть свой интерес, её дедушка явно это заметил, из-за чего даже не скрыто довольно ухмыльнулся.

— Можно будет закончить поездку раньше? — спросил я самый интересующий меня вопрос.

— Её можно будет закончить в любой момент — когда сами захотите.

— Тогда можно нам время на раздумья?

— Конечно. Только советую поспешить, а то сроки, к сожалению, ограничены.

— На путёвку? — спросила за меня Мияко, заметив очевидную несостыковку.

«Будь это обычная путёвка, то ничего странного бы в этом не было. Но это, очевидно, далеко не обычная путёвка. Так что ограничение сроков явно не нечто нормальное.»

— Да.

— Ты что-то недоговариваешь… — сказала Мияко, слегка нахмурившись.

— Отнюдь, — покачал он головой. — У вас ведь экзамен скоро, а ещё, если не поторопиться, вы не сможете посетить некоторые встречи с влиятельными родами Китайской Империи.

— А нам это надо?

— Ну если не собираетесь налаживать отношения с ними, как с возможными союзниками, то нет. Но что-то мне кажется, что вы это собираетесь делать, — показательно посмотрел он на меня. — Кстати, Мияко, тебе там мама-Сэнко ждёт в гостиной. Говорит, что хочет с тобой что-то обсудить.

— Да? И что именно?

— Мне она этого, увы, не сказала. Сказала, чтобы я просто передал это тебе, как ты приедешь.

— Ещё и она загадками начала разговаривать… — закатила она глаза. — Ладно, подойду к ней перед тем, как будем уезжать.

— Думаю, она хотела бы поговорить с тобой сейчас.

— Да какая разница?.. — и тут до неё дошло. Она посмотрела на дедушку, потом на меня и убедилась в своём выводе. — Ладно… пойду сейчас схожу к ней, — недовольно проговорила она, после чего встала и показательно недовольно вышла из комнаты, довольно громко хлопнув дверью.

— Неужели это было обязательно? — спросил я, смотря на дверь и раздумывая, осталась ли за ней Мияко, чтобы подслушивать, или же нет.

— Совсем нет, — покачал он головой. — Дело не столь уж важное и опасное. Но иначе она будет ещё долго свыкаться со своей ролью жены. И если что, она не подслушивает, — сказал он, повернув ко мне ноутбук, стоящий на столе, на котором производиться видеоизображение с камеры наблюдения, установленной в коридоре, прямо напротив этой двери.

— Понятно. Так о чём именно вы хотели поговорить наедине?

— У меня к тебе предложение. Довольно выгодное, замечу.

— Я заинтересован.

— Давай будем откровенны: я знаю и о купленной явно не просто так территории вне черты города, и нанятой команде работников, которые работают там, и о твоих людях, которые уже успели проявить себя, и конечно же о том, что ты собираешь военное снаряжение. В принципе, с деньгами, которые ты достал с фестиваля, ты можешь ещё многое улучшить. Но не всё можно решить за деньги. Некоторый товар крайне тяжело купить за одни деньги. Нужна репутация и связи.

— Иначе говоря, предлагаете мне какой-то эксклюзивный боевой товар?

— Именно, — и сделав небольшую паузу, выложил свою ставку: — Пятнадцать полных, боевых комплектов брони Икара новейшей линейки. Раздобыть такое сейчас если и возможно, то, боюсь, даже со всем твоим выигрышем с фестиваля игр ты сможешь себе позволить хорошо если два или три таких комплекта. Можно, конечно, сбавить планку качестве, перейдя на более ранние линейки брони, но даже так, пожертвовав многими преимуществами, всё равно это всё выйдет в огромные суммы.

— Это действительно щедрое предложение. Но я хотел бы услышать, что вы хотите взамен. Это же явно не акт благотворительности в пользу молодожёнов.

— Ну тут ты прав, — улыбнулся он. — Всё же у нас изначально сложились более деловые дела. Хотя… если это твоя просьба, как члена рода Мори, то я, конечно же, удовлетворю её без всяких ответных услуг.

«Ну да, конечно без ответных услуг, ведь всё же мы члены одного рода, в нас течёт одна кровь и подобное. Иначе говоря, за эту мою просьбу мне потом придётся исполнить какую-то его просьбу. И от этой просьбы, какая бы она не была, мне уже точно нельзя будет отказаться. Меня такой, разумеется, совершенно не устраивает.»

— Откажусь, пожалуй.

— Ну, как знаешь, — явно и ожидая такого ответа, проговорил он, слегка пожав плечами.

— Так что я должен буду сделать взамен?

— Далеко не самую сложную работу. По крайней мере, по твоим меркам. Будучи в Китайской Империи нужно будет, во-первых — хорошо донести до одного местного клана, что нужно вовремя платить по долгам; а во-вторых, нужно будет отыскать нашего человека под прикрытием, который уже некоторые время не выходит на связь. Если согласен, то вся информация вот тут, — и сказав это, вынул из ноутбука небольшую чёрную флешку, впоследствии положив ту на край стола, ближе ко мне.

— Почему я? А как же слуги рода?

— Нужен человек с веской причиной посещения Китайской Империи. Если поедет кто-то иной, то этот клан сразу насторожиться и уйдёт в подполье, из-за чего придётся устраивать уже полноценную чистку. Думаю, ты понимаешь, что местные власти такому рады не будут. Поэтому нужно сделать всё быстро и чисто, но чтобы наш посыл был доходчиво понят.

— А медовый месяц в Китайской Империи действительно настолько веская причина?

— Мияко нравится эта страна. Она периодически посещает её с шести лет и каждый раз там хорошо проводит время. У неё даже друзей и знакомых там хватает. И обо всём этом знают все, включая членов преступных кланов. Так что нет ничего удивительного, если её семья подарит ей медовый месяц именно там. Вряд ли это вызовет сильные подозрения.

— Понятно. А что с пропавшим человеком? Он связан с этим кланом?

— Нет. Он там по совершенно иному делу — он собирал информацию об одном артефакте, недавно вышедшем в свет. На флешке более подробная информация. В том числе есть и его личные доклады и места, в которых он включал GPS, давая отследить своё местоположение. Ну так что, возьмёшься?

Глава 3

— Ну и что вы там обсуждали, когда меня успешно спровадили? — сидя напротив меня, закинув ногу на ногу, спросила Мияко, пока я смотрел через иллюминатор самолёта на белые облака и голубое небо.

— Ничего особо важного. Лучше забудь об этом и отдохни.

— Ничего важного, значит? Это поэтому-то ты согласился на эту поездку, хотя говорил, что через неделю тебе там надо куда-то лезть?

— Мы успеем вернуться к концу этой недели. По крайней мере, я на это рассчитываю.

«Вряд ли оба эти дела займут вместе больше недели. А если и займут, то ничего страшного — дату отправки за шлемом Аида легко можно подкорректировать. Пускай мне за это и придётся доплатить некоторую сумму.»

— Да я прекрасно помню, как быстро закончился конфликт с родом Танэгасима, так что я не столько о времени, сколько о том, что ты вообще согласился на это. Не будь тебе это выгодно — мы бы не полетели.

«Ну, тут она права. Не будь мне это путешествие столь выгодно, то я бы вряд ли на него согласился. Вместо этого же я бы отдал эту неделю на подготовку команды для поездки. Хотя я не исключаю того, что, возможно, я бы всё же согласился на это путешествие, если бы меня об этом попросила сама Мияко, и было бы видно, что ей действительно хочется этого. Но опять же, это тоже бы делалось, в основном, со стороны чистой выгоды.»

— Хорошо, — вздохнул я, после чего повернулся к ней. — И к чему ты клонишь?

— К тому, что эта поездка изначально и планировалась лишь как предлог для этого, очевидно, довольно важного дела, на которое, по какой-то неведомой мне причине, отправил именно тебя. И ещё вопрос в том, действительно ли ты получаешь с этого что-то, либо же это просто приказ, от которого ты не смог отказаться?

— Я не об этом спросил. Я о том, что будет, если я дам ответы на эти твои вопросы? Неужели на этом этот разговор закончиться? — и выдержав паузу, сам же дал ответ: — Конечно же нет. Мы оба знаем, к чему ты клонишь на самом деле.

— Ну и? Раз знаешь, то какой ответ? — спросила она, наконец-то, прямо, гордо слегка вскинув подбородок.

— Хорошо.

— Что?..

— Я согласен. Если действительно хочешь участвовать в этом — я не против.

— Да ладно… — не могла поверить она, совершенно растеряв всю уверенность, что была при ней пару секунд назад, — вот так просто?..

— Да. Я же говорю: дело не сложное.

— Но ты ведь до этого сказал, чтобы я просто отдыхала…

— Конечно, тебе ведь нравится эта страна. Поэтому было бы неплохо если бы ты хорошо отдохнула в ней. Но если ты хочешь участвовать в деле, то ладно. Разве что, естественно, всё будет проходить на моих условиях и без возражений. Надеюсь, ты можешь мне это гарантировать?

— Да, конечно… Но я в ответ надеюсь на понимание с твоей стороны в случае чего.

«Довольно расплывчатая формулировка, но, думаю, я понял, про что она.»

— Хорошо, — кивнул я. — Я начинаю вводить в курс дела?

— Эм… вот так просто?.. — всё ещё не могла она поверить. — Просто дедушка же так настойчиво выгонял меня из кабинета, когда дело дошло до этого… Всё точно будет в порядке?

«Редко можно увидеть её столь сильно сомневающейся. Видимо, при всём её нахальном поведении в присутствии своего дедушки, она его более чем уважает, как главу рода, и, соответственно, его решения. А вероятно, это так действует „кровь“ — всё же это крайне неизученная нечто, которое совершенно непонятно, на что способно и как действует.»

— Да. Всё будет в порядке, если он не узнает.

«А он почти наверняка не узнает. И даже если узнает — ничего не поменяется. Всё же он так настойчиво просил её покинуть кабинет не потому, что не хотел, чтобы она слышала этот разговор, а потому, что просто таким образом „перевоспитывает“ её, давая понять, что она уже не та свободная девушка, которой была некоторое время назад, а замужняя женщина, которой не место в одной комнате с мужчинами, обсуждающими нечто важное.»

— Вот как… так мы рискуем…

«Совершенно нет.»

— Спасибо… — смотря вниз, тихо проговорила она, — для меня это действительно важно…

«Знаю. Поэтому я и согласился на это.»

А в этот момент я взялся за ноутбук, лежащий на стоящем между нами столе, открыл его, вставил флешку и после этого, развернув его к ней, подвинул его.

— Смотри, — проговорил я, и она подняла взгляд, посмотрев на ноутбук, — там все данные по двум делам.

— Двум?

— Да. Дело не одно. Их два. Но оба они довольно простые.

Мияко взяла ноутбук и положила его к себе на колени, став просматривать поверхностную информацию.

— Получается, первое задание связано с Кланом «Ду Цзинчжао», а второе с… Чжу Ли — он же Аоки Кенджи, верно?

— Да. Клан «Ду Цзинчжао» — это молодой, средний по силам и богатству преступный клан. На данный момент в нём состоит порядка четырёхсот людей. Большая их часть — преступники, уже отбывшие наказание в тюрьмах как минимум три года. За редким исключением берут тех, у кого срок был меньше. Тех же, кто не побывал в тюрьмах, — они вовсе презирают и ни о какой совместной работе с ними не идёт и речи, как и, собственно, о приёме в клан. Основное расположение этого клана — Шанхай. Там они делят эту территорию с ещё четырьмя кланами, но из всех именно они имеют самую плохую репутацию. Основная же деятельность этого клана — это наркотики, торговля оружием и рэкет. Если третье к нам отношение не имеет, то первые два — уже имеют. У рода Мори с ними договор, по которому род Мори им косвенно помогает с распространением наркотиков на территории Японской Империи и снабжает их хорошим, по меркам обычных преступных кланов, снаряжением, которое они потом, как сами выкупают для себя, так и распространяют, забирая себе процент — иначе говоря, то же самое, что и с наркотиками, только зеркально.

— Угу… — понятливо кивнула она, — и дай угадаю, они начали играться с этими самыми процентами?

— Да. Они решили, что процент, выплачиваемый роду Мори слишком большой в нынешней обстановке. Не без оснований, конечно, но род Мори это никак не волнует — договор уже заключен и ему надо следовать. На это же клан сказал, что в таком случае им проще расторгнуть договор. Разумеется, это было сказано не всерьёз и, я предполагаю, что вовсе на эмоциях. Но факт сказанного есть.

— И тебе поручили показать, что будет, если вести так дела с родом Мори… — догадалась она, сидя с задумчивым видом.

— Да. Как сказал твой дедушка: «Нужно сделать всё быстро и чисто, но чтобы наш посыл был понят.»

— Хм… ну это не должно быть сложно.

— Да. Поэтому мы оставим это напоследок.

— А ещё потому, что в первые дни нашего прибытия клан наверняка будет на нервняке и вряд ли будет активно действовать?

— Отчасти и поэтому тоже.

— Хорошо, я поняла. А что со вторым делом, с человеком под прикрытием? За какой информацией его туда отправили?

«И это самое интересное в этой поездке.»

— Слышала что-нибудь об артефакте древних под названием «шлем Аида»?

— Конечно, это же один из самых известных артефактов в мире.

«Я это, кстати, узнал совсем недавно — после разговора с Кичиро Пэкче, когда он попросил его добыть для него. Стоило мне начать поиски информации об этом артефакте, как меня буквально завалило различной информацией об этом артефакте.»

— Хочешь сказать, он собирал информацию о нём?

— Да.

— Но… я слышала, до этого он принадлежал какому-то роду Российской Империи и сейчас находиться где-то там… Причём тут вообще Китайская Империя?..

— Тот род Российский Империи, которому последнему принадлежал шлем Аида, имел немало врагов и, по большей части, именно из-за этого он и растерял всё своё влияние, впоследствии сгинув полностью. Одним из главных врагов того рода был род Китайской Империи, с которым изначально и был у них конфликт. В один момент этот род понял, что если не попросит помощи, то, даже выиграв в этом конфликте, он ослабнет настолько, что просто поглотят другие рода. Из-за этого они отринули свою гордость и пошли на поклон к другому роду, таким образом потеряв нечто важное, но обретя союзника, благодаря которому, хоть и получая некоторое сопротивление, им удалось довольно быстро выиграть этот конфликт, завершив его на выгодных для их рода условиях.

— И в этом конфликте, чтобы противостоять сразу двум явно далеко не самым слабым противникам, род Российский Империи и использовал самое сильное оружие, что у них было — шлем Аида. А уже вследствие этого у рода Китайской Империи наверняка и появилась какая-то информация об этом артефакте, вследствие взятия в плен, последующих пыток и различных предателей… Понятно. Только непонятно другое — а почему только сейчас взялись за это дело? Что-то ведь для этого должно было поменяться… — чуть ли не пробормотав это себе под нос, она подняла голову и посмотрела мне в глаза, спросив: — Ты ведь знаешь, что именно?..

— Знаю, — кивнул я, не став скрывать. — Примерно две недели назад местоположение шлема Аида стало известно. Теперь за ним идёт полноценная охота, в которой участвовать далеко не одна страна и уж точно не парочка-другая слабых родов, готовых рисковать за малые суммы.

— Теперь всё встало на свои места… Стой, — поняла она кое-что. — Ты ведь уезжаешь куда-то через неделю… Только не говори, что ты тоже поедешь за этим артефактом…

— Поеду.

— Но!.. Ты только что сам сказал, что там буквально будет целое месиво из родов из разных стран! Это же слишком рискованно, да шанс выйти победителем слишком мал!

— Конечно же, я буду предельно осторожен и ни с кем в прямой конфликт не собираюсь вступать. И шанс не столь уж мал — информация о его местоположении появилась как минимум две недели назад, но всё ещё нет никого, кто бы объявил о том, что завладел им. А ещё это дело с человеком рода под прикрытием, который как раз должен был добыть информацию об этом артефакте. Если удастся найти то, что он смог раздобыть, то вероятно шансы на успех будут довольно велики.

— Нет-нет-нет, — замотала она головой, — ты, кажется, совсем не понимаешь, во что ввязываешься на самом деле. Там — не территория рода. И даже не территория нашей страны. Там фамилия Мори — почти ничего не значит. В случае чего — никакой помощи, никакой поддержки.

— А разве прямо сейчас мы не летим в другую страну выполнять опасную миссию? — из чистого интереса спросил я.

— Нет! Это совершенно другое! — развела она руками в стороны, встав с кресла. — Мало того, что отношения между нашими странами сейчас довольно хорошие, так ещё и у рода Мори в Китайской Империи огромное количество союзников. Нас если кто и посмеет тронуть, то это явно будет человек, готовый рискнуть совершенно всем, либо же вовсе какой-то самоубийца! А там — у нас толком никого и нет. Ну не считай врагов, конечно, которые, кстати, с радостностью возьмут тебя в плен и будут просить огромнейший выкуп, либо что ещё хуже — пытать, или же вообще нахер убьют! — и под конец усмехнувшись, она вновь посмотрела на меня. — И вот скажи: ради чего это всё?

— Изначально — ради АйТи компании и опыта для моих людей.

— Ради какой-то компании и опыта — это ты сейчас серьёзно⁈

— Да.

— Да попроси дедушку — он тебе пять таких компаний даст и слова не скажет!

— Зато потом попросит такую же просьбу, только от которой я уже не смогу отказаться.

— И что? Это нормально, знаешь ли. Ты больше не один: ты — часть рода, как и все остальные его члены! Это нормально когда тебе помогают, а потом уже ты откликаться на помощь другого! Мы все, можно сказать, — одно целое! — и промолчав немного, продолжила: — А опыт? Какой нахер опыт⁈ Зачем твоим людям реальный боевой опыт в другой стране, так ещё и против боевых слуг других родов⁈ Ты против кого собрался воевать с таким опытом⁈ Это уже явно не для разборок с каким-то средненьким зазнавшимся родом! Это… это нечто куда большее!.. — и увидев, что я никак не реагирую, она обессиленно рухнула обратно в кресло, взявшись за голову. — Я иногда тебя совершенно не понимаю…

Я так ни на что и не ответил. А Мияко, поняв, что перегнула палку и таким образом ответов от меня точно не получит, взялась за ноутбук и стала изучать информацию.

Так, в тишине, мы и продолжили наш полёт.

Глава 4

Три часа и двадцать пять минут — столько занял наш полёт, который начался в частном аэропорту рода Мори и закончился в частном аэропорту рода Гао.

Конечно же, сразу следом за приземлением, нас встретили слуги рода Гао, что, максимально вежливо поприветствовав нас, провели к заранее приготовленной машине с, естественно, личным водителем. И уже на этой машине мы поехали в сам город — в столицу Китайской Империи — Пекин.

Поездка заняла чуть меньше часа, а по её окончанию машина остановилась рядом с огороженным высокой стеной довольно большим особняком. И конечно, этот особняк и земля, на которой он находиться, принадлежит никому иному, как роду Гао, не посетить который мы просто не могли.

И дело тут даже не в их личном аэропорту, которым мы воспользовались. Это, разумеется, тоже важный момент, но основная причина тут в том, что мы как раз таки находимся среди тех немногочисленных людей, которые могут воспользоваться аэропортом их рода.

Иначе говоря — у рода Мори с родом Гао столь хорошие отношения, что мы просто не могли не навестить их по приезду. Не сделай мы этого — это бы считалось моветоном с нашей стороны, а уже вслед за этим последовали бы очевидные проблемы, которые ни мне, ни Мияко не нужны.

Мы оба это понимали, поэтому, что в полёте, что когда нас встретили слуги рода Гао, никто из нас даже не сказал и слова по этому поводу, и так прекрасно всё понимая.

И именно поэтому мы сейчас стоим напротив разошедшихся в сторону каменных ворот, за которыми открывается вид на сам особняк и его двор, которые своим стилем в чём-то довольно похожи на японский стиль, а в каком-то — сильно отличаются.

Самые яркие отличительные моменты — это яркий мраморный цвет, в котором тут исполнено почти всё: стены, ворота, мост-тропа, ведущая через два больших водоёма по обе стороны, и сам особняк. И это не конкретно этот род так любит яркие цвета, что сделал из них практически всё. В Китайской Империи такое в принципе считается нормой и практически все её жители, даже не аристократических кровей, предпочитают яркие цвета, как в постройках, так и в одежде, когда в той же Японской Империи больше предпочитают тёмные и, отчасти, несколько агрессивные цвета — например, тёмно-красный, тёмно-фиолетовый и подобные им.

Сами же архитектурные стили довольно похожи, даже если не говорить о постепенном переходе с традиционного стиля на более современный, ведь такое сейчас, в целом, вообще распространенно в большей части этого мира, так что этот момент можно опустить.

Тут же я больше о самих традиционных стилях Японской Империи и Китайской Империи, которые сами по себе довольно схожи. Хотя, думаю, вполне вероятно, это так лишь для такого чужеземца, как я, и скажи я подобное одному местному жителю любой из Империй, как мне сразу начали объяснять, где и в чём я не прав.

А тем временем мы уже прошли через высокие мраморные ворота и, оказавшись во дворе этого особняка, шли к его главному входу по мосту-тропинке. И, как я уже сказал ранее, по обе стороны от этого моста находятся два водоёма, вода в которых столь спокойна, что расходиться кругами от каждого упавшего листочка со стоящих за воротами деревьев.

«Довольно умиротворяющая и приятная обстановка,» — и подумав об этом, я взглянул на Мияко, которая шла с привычной ей лёгкой улыбкой, свойственной для аристократического общества и подобных встреч в целом. Конечно же, это лишь маска — ничего, кроме скуки и желания побыстрее всё это закончить, за ней нет. — «Видимо, для неё этот вид малопримечательный и даже более чем обычный. Либо же для неё такое в целом имеет малое значение.»

И к моменту этих моих размышлений нам на встречу, из основного входа в особняк, вышел мужчина лет тридцати пяти, а следом за ним, почти сразу, и женщина лет тридцати.

У мужчины довольно высокий рост — порядка метра и восьмидесяти сантиметров, средней ширины плечи и в принципе довольно худое телосложение, естественно по меркам аристократов. А также, у него довольно острые черты лица, тёмно-зелёные глаза и полностью выбритое лицо с длинными чёрными волосами, заплетёнными в конский хвост и спадающие чуть ниже уровня груди.

Женщина же, в отличии от него, наоборот, имеет довольно низкий рост — метр шестьдесят с чем-то. И помимо этого у неё ещё более худое тело, чем у мужчины, ввиду чего та же грудь совсем маловыраженная. И хоть её тело далеко не сексуальное, зато её лицо более чем подходит под описание слова «милое», благодаря не слишком сильно выраженным чертам лица и некой незрелости, из-за которой, кстати говоря, незнакомые с ней люди наверняка могут дать ей не все её тридцать лет, а лет восемнадцать-двадцать.

И осознавая эту свою лучшую сторону, она, конечно же специально, подчёркивает это — к примеру, своими волосами: распушенные длинные чёрные волосы, некоторые пряди которых аккуратно заплетены в небольшие косички, благодаря чему создаётся образ довольно молодой особы.

Хотя до того же уровня Мияко с её недавно подстриженными, только начавшими отрастать и без того белыми волосами с покрашенными в несколько разных цветов прядями ей, конечно, далеко. Да и вряд ли она бы на такое пошла — всё же в том же высшем свете все прекрасно знают её настоящий возраст, и там бы такое восприняли скорее как инфантильность и дурость, чем как подчёркивание молодости.

Но судя по тому, как она при каждой нашей встрече заостряет своё внимание на экстравагантном внешнем виде Мияко, вероятно, будь её воля, она бы всё же сделала нечто подобное, видимо сильно скучая по своей настоящей молодости, а не тому, что от неё осталось.

— Рад снова приветствовать вас, господин Мори, — начал мужчина с лёгкой улыбкой, говоря по-китайски, — и вас, госпожа Мори, — поприветствовал он следом идущую чуть позади меня Мияко, сделав едва заметный кивок. — Честно говоря, я крайне рад, что, наконец-то, наша встреча проходит на нашей родине.

«Всё верно. Мы с этим мужчиной встречаемся уже далеко не впервые. Всё же он — нынешний глава рода Гао, а учитывая отношения между родом Гао и Мори — вполне очевидно, что мы уже встречались и общались на вечерах рода Мори. Причём, замечу, на обоих. И на обоих вечерах, при общении с ним, он мне казался вполне спокойным и довольно рациональным человеком, без каких-либо особых, выразительных черт. Поэтому и общение с ним выходило довольно лёгким и беззаботным, хотя не могу не отметить, что на первый вечер, что устраивал дом Мори, в честь окончания первого особого экзамена, он несколько раз „проверял“ меня различными способами. Но это было явно не с целью как-то принизить или вовсе унизить меня — скорее, чтобы просто понять, что я из себя представляю, и как со мной дальше вести дела. И это меня вполне устраивает. Что же до его „господин“ и „госпожа“, то это норма в Китайской Империи: тут нет уважительный суффиксов, а так же заместо обращение по имени к малознакомым людям используют подобные несколько расплывчатые обращения. Так что в этих словах не было никакого собственного принижения и чрезмерного восхваления нас — это обычная вежливость, не более. Причём, что интересно, будь мы сейчас в Японской Империи, то они бы обращались к нам уже по правилам вежливости Японской Империи, разговаривая по-японски. Но так как мы сейчас в Китайской Империи, именно мы обязаны подчиняться их законам вежливости, отходя от собственных и разговаривать на их языке.»

— Добрый вечер, господин Гао, — и подойдя достаточно близко, протянул в его сторону правую руку, которую он сразу же несильно пожал, — госпожа Гао, — едва заметный кивок в её сторону.

— Доброго здоровья, господин, — ответила она, кивнув заметнее, чем я, — госпожа, — чуть менее выразительный кивок в сторону Мияко.

— Приветствую, господин Гао, — следом за ней переняла эстафету Мияко, сделав кивок, — госпожа, — ответила она ей аналогичным по наклону кивку.

И когда с формальностями было покончено, господин Гао приподнял правую левую руку, слегка повернулся к нам полубоком, и, указывая рукой на вход в дом, из которого они только что вышли к нам, спросил:

— Пройдёмте? Или же желаете погулять по нашему двору?

И хоть и спрашивал он у нас обоих, но, очевидно, ответ должен был давать именно я.

— Давайте прогуляемся.

— Конечно, — ответил он, сразу же встав ровно лицом к нам, как и стоял до этого. — Может ли быть, что вам, господин Мори, так понравился наш двор?

— Да, — прямо и лаконично ответил я.

— Рад это слышать, — улыбнулся он чуть шире, после чего повернулся направо и медленным шагом пошёл вперёд.

Его жена сразу пристроилась чуть позади его правого плеча, а я, как и подобает, быстро нагнал его и, встав ровно параллельно ему, продолжил идти рядом с ним, но уже со скоростью, идентичной его скорости. Мияко проделала почти то же самое, что и я, но вместо того, чтобы встать параллельно нам, она, как и подобает женщинам, пошла чуть позади у моего левого плеча, тем самым поравнявшись с женой господина Гао.

— Ещё раз поздравляю вас со свадьбой.

«В первый раз он поздравлял нас уже после того, как церемония принятия меня в род и свадьба были завершены.»

— Благодарю.

— Честно говоря, господин Мори, в тот момент я был шокирован, хоть, увидев вас вместе во второй раз, уже и догадывался о подобном возможном исходе.

«Тогда много кто, даже догадываясь, всё равно по итогу не могли некоторое время поверить в реальность происходящего. Даже члены дома Мори.»

— Понимаю вас.

— Но знаете — сейчас, спустя все эти интересные события, развернувшиеся с вашим участием, к которым я, не скрою, с интересом присматривался, я, кажется, стал свыкаться с этим событием и понимать, почему же ваш глава рода принял такое неординарное на первый взгляд решение, — и сделав небольшую паузу, продолжил: — Вы ведьнаверняка знаете, что между нашими родами довольно хорошие отношения — настолько, что их даже не совсем верно описывать «дружественными».

«Род Мори и род Гао действительно имеют крайне хорошие взаимоотношения. Конечно, „родственными“ их было бы крайне трудно назвать, но для родов из двух разных Империй их взаимоотношения можно было бы ставить в пример для других родов, как один из лучших вариантов взаимоотношений между родами разных стран.»

— Разумеется.

— И в силу этого, а также, вновь не скрою, и в силу моей заинтересованности в тебе, в честь вашей свадьбы я бы хотел бы вам вручить подарок, — и проговорив это, он достал из кармана телефон и следом пару раз нажал на его дисплей, после чего мне на телефон пришло оповещение.

Понимая, что к чему, я сразу достал телефон из кармана и, разблокировав, посмотрел на пришедшее сообщение. Оно состояло лишь из одного файла, открыв который мне пришлось несколько секунд вчитываться в его содержимое.

— Надеюсь, вас устроит такой подарок, — с улыбкой проговорил он, даже не смотря в нашу сторону, продолжая идти в том же темпе.

— Более чем, — ответил я, заблокировав телефон и убрав его обратно в карман. И прежде, чем я успел задать интересующий меня вопрос, я ощутил на себе крайне заинтересованный взгляд Мияко, который буквально прожигал меня насквозь, чтобы я всё же озвучил то, что нам подарили. — Всё же территория в черте столицы Китайской Империи дорогого стоит. Но можно ли узнать, зачем это? Подарок на нашу свадьбу вы всё же сделали ещё на том вечере.

— Верно. Но это всё же был подарок роду. А конкретно это — подарок вам двоим. Уж мне ли, человеку, пять раз женатому, не знать эту чудесную разницу? — задал он явно риторический вопрос, печально усмехнувшись.

«Он действительно пять раз женат. Для Китайской Империи гарем так же в норме, как и в Японской. Только тут количество жён, как правило, варьируется от трёх до семи, когда в Японской Империи от двух до пяти. Вот только при всём этом к нам вышла, встречать нас вместе с ним, лишь одна его жена. И эта его печальная усмешка в конце довольно многое объясняет даже тем, кто не в курсе. Я же наводил о нём справки и прекрасно знаю о его довольно печальной судьбе, о которой даже не скажешь посмотрев на него. Не буду трогать подробности, но из пяти его жён лишь эта одна осталось живой — все остальные погибли уже почти как десять лет назад. И по нему это ударило довольно сильно — с тех пор он, хоть и старается делать вид, что всё в порядке, но всё равно лишний раз старается не посещать свадьбы и встречи, хоть как-то связанные с этим. Вероятно, знай он о том, что произойдёт на второй нашей с ним встрече на вечере рода Мори, то он бы там не появился, обосновав это невероятно важной причиной и извинившись по итогу дорогим подарком нам. Но… он там был. И даже учитывая это, всё равно сделал нам дорогой подарок с ничего. Может ли быть, что конкретно наш случай чем-то отличается от остальных? Кроме того, что наши рода крайне близки, разумеется. Я так не думаю, хотя вероятность и не исключаю полностью. В любом случае сейчас для меня остаётся лишь одно…»

— Благодарю, господин Гао, — и уже остановившись, я собирался сделать благодарственный поклон, как и полагается по местным традициям.

— Стой-стой, — остановил он меня, сам остановившись и замахав мне протестующе рукой. — Не стоит. Правда.

— Хорошо, — согласился я, выровнявшись и не став задавать лишние вопросы, после чего мы столь же медленно, как и прежде, продолжили наш путь.

Но даже так между нами всё равно на десяток-другой секунд возникла неловкая тишина, во время которой мы шли рядом с водоёмом и смотрели, как в него падают листья, и от них расходятся небольшие круги.

— Честно признаться, — начал он, не выдержав молчания, — я долго обдумывал: стоит ли подарить вам именно землю, или всё же землю с домом. Но всё же решив, что вам может не понравится наши архитектурные стили, решил остановиться на одной земле — как никак, самая большая проблема и одновременно ценность именно в ней. Но сейчас, глядя на вас, мне кажется, я ошибся с выбором.

— Отнюдь. Вы сделали правильный выбор: никогда не знаешь, кому и что нравится. Поэтому лучше перестраховаться. Тем более, если вы не против, я бы хотел попросить вас помочь с выбором строительной компании.

Он слегка усмехнулся.

— Конечно, я не против.

После этого последовала долгая беседа на далеко не самые важные темы, среди которых были как совсем ничего не значащие темы, так и более-менее важные, как, например, то собираемся ли мы с Мияко посетить предстоящий вечер, который устраивает один из местных родов.

И так, когда беседа продлилась достаточное количество времени и подходила к своему логическому завершению, господин Гао поднял неожиданную тему.

— Мне жаль такое говорить, но и не сказать я об этом, к сожалению, не могу.

— Вы о чём, господин Гао?

— Понимаете… последние две недели у нас в городе орудует серийный убийца-насильник.

Я, честно говоря, не совсем понимал, к чему он это. Но следующие его слова многое объяснили.

— За эти две недели он изнасиловал, а впоследствии убил уже тридцать четыре женщины — и это только установленные случаи. Неизвестно, сколько у него на самом деле жертв.

— Такое количество жертв, и раз вы нас предупреждаете об этом…

— Всё верно: его до сих пор не поймали. Сам этот факт уже ненормален. А что хуже всего — этот маньяк действительно силён: одной из его жертв стала пятнадцатилетняя дочь рода Лян. У неё, конечно, всего лишь ранг «E», но для обычного человека и этого бы хватило. Но проблема даже не в этом: в момент нападения вместе с ней были ещё трое слуг её рода, у каждого из которых был ранг «B».

— Иначе говоря, это далеко не простой маньяк-насильник. Он довольно силён.

Гао кивнул.

— Поэтому я вас прошу: воспользуйтесь, пожалуйста, слугами нашего рода, либо же, если хотите, вызовите кого-то из своих слуг. Это действительно крайне опасный преступник.

— Хорошо, — согласил я. — Но меня больше интересует вот что: как он может действовать так активно уже как две недели? Я бы понимал, если бы это было где-то в маленьком городке, или если бы количество жертв было бы меньше, не говоря уже о наличии среди них дочери одного не самого маленького и слабого рода, но в такой ситуации… как его до сих пор не вычислили и не поймали?

«Это действительно ненормально. Даже с технологиями моего прошлого мира поймать такого убийцу было бы не так уж и трудно. А технологии этого мира шагнули ещё дальше. Но преступник до сих пор на свободе — и это явно ненормально.»

— В этом и есть вся проблема. Непонятно как, но преступник не оставляет за собой никаких улик.

— Но установлено же, что он насилует своих жертв.

«После такого остаётся большое количество генетического материала, который просто невозможно скрыть, не имея при себе специальных приборов, либо же… не владея какой-то „магией“.»

— Даже так — совершенно ничего нет. Ни на одной из жертв.

Глава 5

После того, как наша неофициальная встреча с представителями рода Гао окончилась, мы покинули территорию их особняка и сразу сели в заранее вызванную мною машину с личным водителем, принадлежащую одной из лучших местных компаний, которую я достаточно быстро нашёл в интернете.

Конечно же, перед этим пришлось отказаться от предложенной господином Гао машины, на что он особо сильно не настаивал.

Но это в отличии от чуть ранее предложенных им же слуг-телохранителей его рода — в случае с ними, стоило ему узнать, что мы прилетели сюда вовсе без слуг-телохранителей, как он моментально стал крайне настойчивым человеком, предлагающим различные варианты, которые, как ему казалось, устроили бы и его, и нас. К примеру — как раз эти же слуги-телохранители из его рода, каждый из которых является обладателем «A» ранга EMF-а.

Когда же мы всё же отказались от них, он предположил, что дело может быть в недоверии к его роду или нежелании «брать что-то в долг», и вследствие этого предложил дождаться слуг-телохранителей рода Мори у него в особняке.

Разумеется, прямо так он это не сказал. Он подавал это всё куда более завуалированно, красивыми словами и обходными путями. Но суть оставалась именно такой.

Был ли он прав? Бесспорно.

Хоть этот человек и показался мне вполне добродушным, но я ни на миг не отброшу возможности того, что мне это лишь показалось и что на самом деле этот человек может быть несколько иной личностью. И я сейчас даже не о том, что он может быть полной противоположностью показанной, достаточно доброй личности — я о том, что будет достаточно того, что этот человек будет далеко не бескорыстной личностью.

А среди аристократов, как показывает мой личный опыт, бескорыстность — крайне редкое качество. Поэтому соглашаться на любую предложенную им услугу — это, как ни крути, риск, на который я в любом случае не пойду. Конечно же, за исключением тех предложений, которые являются полноценными подарками, как, к примеру, подаренная им земля — тут, даже если он сильно захочет, то уже не сможет это выставить так, словно это был обмен услуг, а не односторонний подарок.

Но был ли возможный риск основной моей причиной отказа от его помощи? Нет.

Как только я решил согласиться на предложение главы рода, то, стоило мне разобраться с остальными делами и выкроить с десяток минут, как я сразу же стал изучать всю информацию о всех самых горячих происшествиях в Китайской Империи за последние месяца.

И хоть делал я это изначально ради других целей, но, разумеется, изнасилование и убийство тридцати четырёх девушек, среди которых была даже аристократка, за две недели просто не могло пройти мимо меня.

Иначе говоря, во время нашего разговора с господином Гао о этом инциденте, я лишь делал вид, что ничего не слышал об этом. Зачем? Чтобы, вероятно, узнать больше, чем я смог раскопать в сети за довольно короткий срок. Всё же род Гао в Китайской Империи практически равен положению рода Мори в Японской Империи, так что вероятность того, что их глава знает больше об этом инциденте, чем в интернете, довольно велика.

Но, увы, ничего нового для себя я из его уст не услышал.

И хоть и есть вероятность того, что он действительно ничего особого не знает, но я всё же склоняюсь к тому, что он просто решил не делиться этой информацией по каким-либо соображениям.

И… меня это более чем устраивает. Почему? Потому что это меня никак не касается. Совершенно.

По крайней мере, на данный момент времени это именно так.

Поэтому такой базовой информации о этом инциденте, как то, что все нападения происходят исключительно ночью, на улице и на девушек, — мне вполне хватает. Ведь в данный момент всего лишь шесть часов вечера, а к моменту, когда наступит ночь, мы с Мияко будем уже в снятом доме, который входит в нашу путёвку.

Проще говоря, шанс нападения этого маньяка на нас крайне мал. Настолько мал, что шанс нападения кого-то из враждебных родов и-то выше — а шанс этого тоже ужасно мал, учитывая, какие взаимоотношения у рода Мори с большинством здешних крупных родов, которые моментально, даже не раздумывая, станут нам помогать.

Конечно же, они это будут делать исключительно ради собственной выгоды, которую они получат по итогу в виде благодарности рода Мори, но как факт — Мияко говорила полную правду тогда в самолёте, что если кто-то и решит на нас напасть, то это будет либо человек, которому нечего терять, либо обычный самоубийца.

И ежели такое всё же произойдёт, то у меня всегда есть козырь в виде неплохо развитого атрибута дыма и, на совсем крайний случай, слабо развитого атрибута крови, которого вполне хватит, чтобы сыграть на неожиданности и ошеломить противника, впоследствии отступив.

И это, если говорить о лобовом столкновении, которого я до последнего буду стараться избегать, постоянно оставаясь начеку. Есть, конечно, вероятность нападения на нас, пока мы будем в машине, но, как раз таки отталкиваясь от такого варианта развития событий, я вызвал бронированную машину, которая, хоть и с трудом, но должна пережить даже выстрел из гранатомёта. И я уверен, что дедушка Мияко также, как и я, подошёл к выбору дома для нас, так что наверняка мы внутри него будем в ещё большей безопасности, чем даже в бронированной машине.

Поэтому беспокоиться нам практически не о чем.

А что же до того немногого, насчёт чего нам действительно стоит беспокоиться, то тут, в большинстве своём, и слуги-телохранители не помогут, а вот проблем своим присутствием они вполне смогут доставить. Так что смысла от них для нас практически никакого не будет.

А тем временем, мы уже подъехали к снятому для нас дому и, выйдя из машины, стояли напротив его достаточно высоких железных ворот.

Не став медлить, Мияко подошла к ним, заранее достав и несколько раз нажав на телефон, после чего поднесла его к установленному справа на воротах небольшому квадратному дисплею, на котором почти сразу после этого загорелся зелёный цвет и появилась надпись «Добро пожаловать! Если что-то понадобиться или возникнут вопросы — вы всегда можете связаться с нами по следующему номеру ********, либо же воспользоваться чатом в нашем приложении! Приятного Вам отдыха!».

Следом же за этим металлические ворота стали медленно отворятся, открывая вид на первый этаж этого дома и его двор, размер которого вряд ли уступает размеру двора господина Гао. Но тут дело не в том, что эта компания столь богата, и не в том, что, наоборот, род Гао настолько беден, что с ними может сравниться какая-то, пускай и не обычная, но компания.

Дело тут в расположении территории: расположение особняка рода Гао находиться намного ближе к центру города, чем расположение этого дома, поэтому и земля там стоит куда больших денег.

Да и не только в деньгах дело: такую землю просто не сможет приобрести никто, кроме аристократического рода. Пускай нигде такие правила и не прописаны, но стоит подобному каким-то образом произойти, как нового счастливого обладателя в ближайшую неделю найдут мёртвым где-то на трассе или же, спустя какое-то время, на дне какого-то водоёма, либо же вовсе могут не найти — роли это никакой не сыграет в любом случае, ведь всем будет плевать.

И все это прекрасно понимают, поэтому простые люди никогда не претендуют на подобное, прекрасно осознавая эти негласные и нигде непрописанные правила.

Так что в этом мире, как и в моём мире, не только внешний вид и размеры дома и территории имеют значения. Больше всего стоит расположении этой земли и дома, находящегося на ней. Примерно так, кстати, хоть и несколько и иначе, и сказал господин Гао, когда рассказывал о подаренной нам земли.

В этот же момент, пока я пребывал в своих размышлениях, ворота уже полностью открылись, и Мияко прошла на территорию дома, уверенно проходя к главному входу в дом. Я последовал за ней и догнал её к моменту, когда она, уже поднеся телефон к установленному на стене, рядом с дверью, дисплею, стала убирать его обратно в карман, услышав щелчок открытия электронного замка.

И когда она, отворив открывшуюся дверь, проходила внутрь дома, я повернул голову влево и посмотрел на заранее запримеченные мною два чемодана.

Что это за чемоданы и как они сюда попали? Разумеется, это наши чемоданы. Доставили же их сюда слуги рода, которые прилетели с нами на самолёте, и когда мы садились в машину слуг рода Гао, они взяли чемоданы и доставили их сюда.

Почему не сразу внутрь дома? Потому что электронный ключ доступа к дому есть только у меня и у Мияко. У слуг же ключ доступа был только на территорию дома. И всё это, конечно же, исключительно в целях безопасности.

И речь тут не о том, что кто-то из них может быть предателем или кто-то из них каким-то образом может случайно утратить ключ доступа — такие варианты слишком маловероятно. Эта мера безопасности, в основном, нужна из-за возможности нападения на этих слуг и последующего заполученния их карт доступа злоумышленниками, которые впоследствии могут, даже не нападая, доставить огромное количество проблем — к примеру, в наше отсутствие установив камеры слежения и запечатлев на них, например, наш с Мияко половой акт, через который они позже будут давить на нас, требуя огромные суммы денег.

И подобных способов, через которые они смогут доставить нам проблемы, достаточно много. Поэтому даже у самых проверенных слуг рода отсутствуют карты доступа для дома.

Подойдя и взяв оба чемодана за ручки, прошёл с ними в дом, после чего, поставив их с правого края и закрыв дверь на замок, нажав на кнопку «заблокировать» установленного внутри дома дисплея, стал разуваться, наблюдая, как Мияко медленно проходит внутрь и неторопливо осматривается.

— Неплохо… — выдала она вердикт, смотря на огромную хрустальную люстру сверху, к моменту, когда я уже разулся и сделал пару шагов вперёд.

— Редко такое можно услышать из твоих уст, — заметил я, сам оглядываясь.

«Всё же обычно она ничего не говорит, даже если условия крайне хорошие, ведь для неё подобное просто в рамках нормы. И высказывает она своё мнение касательно подобного, лишь когда ей что-то не нравится, как, к примеру, когда мы пришли домой к Мацуда, где она заявила, что так живут лишь самые маргинальные слои общества.»

— Потому что меня редко что-то удивляет своим качеством. А тут… — подошла она к одному из стоящих в центре этой гостиной дивану и нежно медленно провела по нему пальцами, — один этот диван стоит порядка десяти миллионов йен, — и проговорив это, обернулась ко мне и, облокотившись на спинку дивана. — Даже для дедушка подобный тур вышел в приличную сумму.

— Видимо, он действительно хочет, чтобы мы хорошо провели это время.

— Ага… Или хочет, чтобы люди клана точно поверили в то, что мы тут ради этого.

— Думаю, преследуй он такую цель, то всё же выбрал бы более экономные варианты.

— Ну… — промедлила она, осматриваясь… — вероятно, ты прав, учитывая, что задания-то, в целом, не слишком-то важные, а тут… скорее полноценный особняк, а не какой-то жалкий домик. Последний раз я отдыхала в подобном месте, кажется, на своё пятнадцатилетие…

«Ну да, это место явно тяжело назвать „жалким домиком“. Всё же даже если сравнивать этот дом с домом Мияко, в котором мы живём, то этот дом больше него раза в два с лишнем. Хотя тут и совершенно иной архитектурный стиль: если дом Мияко сделан в максимально современном стиле, то этот, хоть и оснащён всеми благами современных технологий, но всё равно придерживается более классического стиля, из-за чего и складывается ощущение, что это не дом, а скорее какой-то полноценный особняк, как, к примеру, особняк рода Гао, в котором мы были чуть ранее.»

— Не думал, что тебе нравится такое, учитывая дом, который ты приобрела.

— Вообще мне и впрямь больше нравится современный, куда более практичный стиль, чем этот… пережиток прошлого. Но… мне приятно осознавать, сколько всё это стоит и что всё это наше, пускай и лишь на какое-то время… Мне этого времени более чем хватит, чтобы вдоволь насладиться этим местом. И кстати, насчёт наслаждения… может?.. — недоговорила она, недвусмысленно прикусив нижнюю губу и в этот же момент приспустив бретельку платья с правого плеча.

— Для начала проверим дом.

Она удивлённо вскинула брови, с усмешкой спросив:

— Думаешь, дедушка допустил бы подобного?

На это я уже отвечать никак не стал, и после нескольких секунд до неё дошло, что я имел в виду.

— А-а-а… ты об этом… Ну хорошо, давай посмотрим.

И после этого, договорившись, что я возьму на себя второй этаж, а она первый, мы разошлись и стали осматривать дом на предмет слежки, отдать приказ на установку которой вполне мог дедушка Мияко.

И чтобы более-менее проверить самые доступные и возможные для установки слежки места у нас двоих ушло более часа.

Разумеется, нормально проверкой это назвать крайне тяжело, и если глава рода действительно решил установить за нами слежку в этом доме, то найти приборы для слежки для нас двоих без особых приспособлений и за такой промежуток времени просто невозможно.

Но смысл этой проверки и не был в нахождение этих приборов: я в любом случае самые неудобные темы буду избегать, но если тут действительно есть слежка, то это будет очередной показатель моего к нему отношению — недоверие. А вместе с этим это покажет ему ещё кое-что — то, что Мияко на моей стороне.

Этих двух факторов вполне достаточно для этого фарса.

— У тебя тоже ничего? — спросила Мияко, выйдя ко мне на балкон, с которого я уже несколько минут наблюдаю за довольно красивым, открывающимся отсюда видом заката, пока меня приятно обдувает слабый ветерок и греет летнее солнце.

— Да, — лаконично, даже не поворачиваясь к ней, ответил я.

— Какой план?

— Такой же, какой и был: сначала разберёмся с пропавшим информатором и найдём информацию, которую она раздобыл, а потом, перед отбытием назад, разберёмся с кланом Ду Дзинчжао.

— А как же маньяк? — спросила она, подойдя ко мне и облокотившись обоими руками о балюстраду.

— Да, из-за этого придётся несколько подкорректировать детали плана: теперь придётся всё проделывать до ночи, чтобы случайно не столкнуться с ним.

— Да я не о том, — отмахнулась она. — Я о самом маньяке.

— А что с ним?

— Ты прикалываешься? — вскинула она бровь, посмотрев на меня, и когда я собирался вздохнуть… — И не вздыхай — ты первый начал.

— С ним ничего, — ответил я прямо, так и не став вздыхать и лишний раз нервировать её.

— Но… почему?..

— Потому что это бессмысленно.

— В смысле — «бессмысленно»?.. Он же уже тридцать четыре девушки изнасиловал и убил! И среди них даже мелкая аристократка была! Да если мы его после этого найдём и прикончим нас же похвалами, наградами и благодарностями обложат! Тот же род убитой вообще на огромные суммы раскошелится, чтобы сохранить лицо в обществе! Статус и деньги — чего ещё желать⁈ И всё это за убийство какого-то сумасшедшего!

— Для тебя это ведь просто способ повеселиться? — спросил я, наконец-то посмотрев на неё. — Можешь не отвечать — всё и так понятно.

— Ну да, для меня это просто способ повеселиться и развеять скуку — и что в этом такого? Он ведь сильный — один одолел троих «B»-ранговых слуг! Это явно обещает быть интересным! А для тебя это более чем выгодно, ведь ты наверняка сможешь выяснить, кто он, а после придумаешь план, чтобы одолеть его — так почему бы нам этим не заняться⁈.

— Во-первых, — поднял я указательный палец правой руки, — с чего ты решила, что он действует один, и это не группа преступников? Потому что так сказал господин Гао? Он сказал нам не более, чем известно в СМИ, а СМИ известно крайне мало, так что запросто может оказаться, что это не один преступник, а целая группа, и действовать придётся уже совершенно иначе. Во-вторых, — поднял я средний палец, — он — ну или они — одолели трёх «B»-ранговых слуг. И тебе ли не знать, что сила слуг измеряется не только их владением EMF-ом? Тем более слуг-телохранителей членов рода. Такие слуги всегда владеют несколькими видами боевого искусства, а ещё носят при себе огнестрельное и холодное оружие, которым так же отлично владеют и не постесняются воспользоваться в случае опасности охраняемой личности. Ты же, к примеру, имеешь всего лишь «С» ранг EMF-а и хоть и владеешь несколькими видами боевого искусства, но при этом навыки владения огнестрельного оружия оставляют желать лучшего. У меня же всего лишь атрибут дыма, с которым многое не сделать.

— А ещё боевая версия брони Икара и огнестрельные пушки, которые ты привёз в чемоданах, — подметила она, кивнув в сторону входа в дом, где и стоят чемоданы.

— И ты думаешь, что этого действительно хватит, чтобы победить того, кто, вероятно, одолел троих «B»-ранговых слуг рода в одиночку?

— Будто ты до этого побеждал за счёт силы.

— И в-третьих, — поднял я безымянный палец, — даже победив его, я лишь доставлю себе проблемы.

— Чем же?..

— Сейчас я для многих и так как бельмо на глазу — многие меня ненавидят просто за факт моего существования. Если я сейчас привлеку к себе ещё больше внимания успехом, то могут этим спровоцировать кого-то, если не на полноценный конфликт, то как минимум на мелкие пакости. И это сейчас, когда я только-только начал набирать обороты и развиваться, и не имею особой возможности защитить нажитое, кроме как обращаться за этим к роду, а ты знаешь, что я этого не хочу. Теперь вопрос: нужно ли мне это всё, или проще тихо заниматься своими делами до момента, когда я достаточно окрепну?

— Нет… — тихо промолвила она, отведя взгляд, — не нужно…

И после этого повисла тишина, а Мияко выглядела достаточно подавленной, хоть и не пыталась противиться моему решению.

— Почему ты в платье? — решил завязать я разговор.

— А что?.. — посмотрела она на меня снизу вверх.

— До этого ты больше предпочитала штаны, шорты и, изредка, юбки.

— Тебе не нравится?..

Я задумался на несколько секунд, отведя от неё взгляд.

— Скорее наоборот.

— Правда? — неожиданно резко оживилась она, даже приподняв голову и активно захлопав глазами.

— Да.

После моего ответа у неё на лице и вовсе появилась счастливая улыбка, а щёки слегка покраснели, пока глаза забегали туда-сюда. Но прошло пару мгновений и она вернула самообладание, а заместо счастливой женской улыбкой появился куда более привычный для неё самоуверенная, недвусмысленная ухмылка.

— Хочу прямо тут, — заявила она, развернувшись и одним уверенным движением запрыгнув на балюстраду. — Ну же… иди ко мне… — томно проговорила она, подзывая меня рукой, пока её ножки расходились в стороны.

* * *

Там это… я на литрес появился, если что, так что буду благодарен, если те, у кого там есть аккаунт подпишутся и поставят звёздочки на книги… https://www.litres.ru/author/emory-faded-32675797/

Заранее всем спасиб!)

Глава 6 Первая зацепка — Тринадцатое августа

Хоть мы в данный момент и находимся не то что не дома, а вовсе — в другой стране, но, по большому счёту, наше утро никак не изменилось: я просыпаюсь в ровно в пять, практически сразу принимаюсь за небольшую физическую разминку, следом за этим принимаю гигиенические процедуры, после которых перехожу уже на полноценную тренировку, в первую часть которой входят физические упражнения, а во вторую — упражнения с EMF-ом.

И так как физически моё тело уже достигло необходимого мне уровня, после которого его развитие начинает довольно сильно замедляется, то смысла тратить много времени на первую часть тренировки, по большому счёту, нет. Особенно — когда есть куда более практичная альтернатива.

Поэтому из всей тренировки первой части выделяется лишь одна пятая времени от всей тренировки.

Всё остальное же время уходит на вторую часть, которая тоже делиться на две основные части: тренировка атрибута дыма и тренировка новообретённого атрибута крови.

И конечно же, большая часть времени уходит на атрибут крови — во-первых, потому что сейчас он крайне слаборазвит, а чем дальше — тем медленнее идёт развитие, как я уже выяснил на основе атрибута дыма; во-вторых, потому что в потенциале он куда сильнее, чем довольно посредственный атрибут дыма, который крайне ограничен в своих возможностях; и в-третьих — о нём на данный момент никто не знает, и если эту возможность использовать вовремя, на самый её максимум, то в теории можно многого добиться.

В среднем же тренировки занимают от двух часов до четырёх — и это зависит не от меня, а от Мияко, при которой я, очевидно, не хочу раскрывать все карты. Так что как только она просыпается и присоединяется ко мне — моя тренировка резко облегчается, проходя в куда более лёгкой форме.

Если же по истечению моей тренировки Мияко так и не встаёт, то я вновь иду в душ, а следом принимаюсь за приготовление завтрака, и уже к этому моменту она чаще всего присоединяется ко мне. Хотя бывает и такое, что даже к этому моменту она всё ещё спит — в таком случае я просто оставляю приготовленную для неё порцию на кухне и принимаюсь за свои дела.

А если же Мияко всё же просыпается до этого, то ко всему этому добавляется ещё секс, который может происходить в любой промежуток времени — в том числе, даже во время приготовления завтрака. Как это, собственно, и произошло сегодня.

Единственное, что сильно отличается в утре на этом отдыхе от утра дома, так это отсутствие подобранного мной кота, за которым в данный момент приглядывает Мацуда.

Во всём же остальном, по большей части, наше утро совершенно то же самое, как было и дома.

Но если утро у нас и вышло мало чем отличающимся от нашего повседневного утра, то вот то, что было после него — всё же отличалось от привычных нам будней.

После того, как мы позавтракали, мы переоделись в нечто среднее между повседневной и официальной одеждой и, после того, как подъехала вызванная мною машина из вчерашней компании, поехали в сторону центра города, где и начался наш отдых, в который входило посещение различных достопримечательной и просто недоступных для большинства мест и мероприятий.

И где бы мы не были, в каждом месте мы встречали кого-то из аристократов — как правило, разумеется, это были выходцы из мало интересующих меня и Мияко родов.

Но хоть они нас и не интересовали, но вот мы их — очень.

Поэтому большую часть времени мы не вдвоём, а в компании довольно быстро сменяющихся аристократов, каждый из которых так и норовил получить что-то от нас, либо же благодаря нам — к примеру, привлечь внимание СМИ, и как следствие, аристократов к своей персоне.

И это ещё один из самых необременительных для нас и наименее наглый вариантов, к которым мы относились с пониманием. В том числе и Мияко, которой хоть такое и явно не нравилось, но, кроме как довольно обидные подколки в их сторону, она себе более ничего не позволяла, видимо считая это их своеобразной платой за тот кусок славы и популярности, который они пытались откусить, находясь рядом с нами.

Но, естественно, были и куда более наглые и, скорее, куда более глупые аристократы, пытавшиеся не просто нажиться на нас, будучи обычными паразитами, а вовсе напасть на нас и откусить кусок побольше — конечно же, в переносном смысле. О полноценном, физическом нападении, разумеется, не идёт и речи по более чем очевидным причинам.

В основном в их «нападение» входили различные скрытые подколки, фразы со скрытым смыслом и банальные проверки знаний, чаще всего которыми выступала проверка китайского языка.

И конечно же, всё это было направлено именно на меня — ведь в способностях Мияко никто не сомневается, в отличии от способностей только недавно резко появившегося словно из ниоткуда парня с ещё несформировавшийся толком репутацией — то есть, меня.

Но… мне даже ничего не приходилось делать — ведь если я к этому относился с равнодушием, то Мияко, явно расстраивающаяся из-за такого «отдыха», уже нет. Так что стоило ей хотя бы заподозрить, что на меня собираются «напасть», как она делала преждевременную «атаку» — зачастую довольно жёсткую, безкомпромисную и с очевидным перегибом.

Как правило, после этого у наших собеседников появлялись какие-то срочные дела и они, извиняясь, откланивались, ненадолго оставляя нас вновь одних.

Но почти сразу на их место приходил кто-то другой… Так что покоя у нас не было весь день.

Под конец же дня у Мияко от всего этого явно начали сдавать нервы, и теперь она уже срывалась на всех — не только на тех, кто хочет напасть на нас, но и на тех, кто просто хотел немного паразитировать на нас, а так же и на мне.

Понимая, что лучше заканчивать с этой прогулкой, я вызвал машину и мы, сев в неё, поехали напоследок в один из лучших ресторанов Китайской Империи. Но не это стало причиной выбора этого ресторана. Основная же причина выбора этого ресторана скрывается в другом.

«Остановите здесь.»

Такое сообщение я только что отправил по приложению нашему водителю. И не прошло и пары минут, как водитель, только найдя возможность, сразу же остановился, пускай и нарушая правила дорожного движения этой страны. Но для таких, как мы, эти правила недействительны.

— И зачем ты захотел здесь остановиться? — выйдя из машины, вслед за мной, спросила раздражённо Мияко, осматриваясь и очевидно заметив, что я до этого отправил то сообщение водителю.

— Пройдём по этой подворотне, — кивнул я на самый обычный, грязный и сильно замусоренный проулок, находящийся прямо перед нами.

— Зачем это?

— Так быстрее, чем ехать на машине.

«И хоть это действительно так, но на деле причина, конечно же, не в этом.»

Мияко же несколько секунд не понимала, но всё же, видимо поняв мою задумку, кивнула и сказала:

— Хорошо, пойдём.

И после этого мы вдвоём направились в эту подворотню — и, как и подобает в этом мире, я шёл чуть впереди, а Мияко шла чуть сзади, по правую от меня сторону.

Сама же подворотня на первый взгляд ничего особенного из себя не представлял: переполненные мусорные баки, огромные кучи мусора, большое скопление различных насекомых, вездесущая грязь, пыль и использованные шприцы с презервативами — и даже парочка лежащих на земле и каких-то тряпках люди есть. Те даже внимания не обратили на то, что мы прошли мимо них, не говоря о том, чтобы двигаться — вполне вероятно, что они и не могли это сделать, ведь, вероятно, это уже вовсе не люди, а самые обычные гниющие трупы.

Но не меня, ни Мияко это не заботило, так что мы, окинув их безразличными взглядами, прошли мимо них, устремляясь вглубь этого переулка, не переставая высматривать всё, что хоть как-то выделялось на общем фоне.

— Что именно мы ищем? — спросила Мияко, когда я остановился на необходимом месте.

— Что-то, что тут оставил сборщик информации, — ответил я, достав из кармана телефон и, разблокировав его, убедившись, что мы находимся в нужном месте. — Зацепку, если говорить иначе.

— На случай, если он сам погибнет, верно?..

— Не только. Он не мог ни с кем связываться, так что если бы к нему, скажем, послали какую-то помощь, то он бы об этом даже не узнал. И для того, чтобы помощь смогла выйти на него, ему нужно было оставить какие-то зацепки, которые в итоге и помогли бы найти его. Либо же, всё же в случае его смерти, найти добытую им информацию. И чтобы в случае чего на него не вышли лишние люди, или вовсе кто-то из врагов, он был крайне осторожен и практически не пользовался телефоном, чтобы его не могли отследить. Но всё же несколько раз он включал его на короткий промежуток времени, всегда равный одному и тому же значению.

— Пяти секундам, — задумавшись, договорила за меня Мияко, припомнив данные с флешки, которые она вчера перед сном изучала.

— Да. Он включал телефон всего три раза. И все эти три раза он пользовался им всего лишь пять секунд. За это время практически невозможно ничего сделать — даже сообщение отправить трудно, хотя он этого точно не стал бы делать. Тогда зачем он его включал три раза и каждый раз ровно на пять секунд, если каждый раз не пользовался им?

— Чтобы пометить нужные места с зацепками — я это поняла, ещё когда мы только зашли в эту подворотню, очевидно не чтобы сократить путь. В тот момент я вспомнила, что в тех данных фигурировали три точки и осознала, что это одно из этих трёх мест, хоть до конца и не понимала, что именно это за места и что мы тут должны сделать.

— Раз с этим разобрались, то давай приниматься за поиски зацепки, а то если тут появятся люди, то могут возникнуть ненужные проблемы.

Она кивнула и отошла к левому дому, став осматриваться там, а я же прошёл к правому дому, став осматриваться у него.

Но даже минуты мне хватило, чтобы полностью осмотреться и понять следующее: либо зацепка на другой стороне этой подворотни — у дома, где сейчас Мияко, — либо же зацепка в какой-то из куч мусора, как скорее всего и есть. А может быть и оба этих варианта в месте.

И к сожалению, стояние на месте нам мало что даёт — слишком уж маленький шанс, что зацепка действительно находиться на поверхности где-то со стороны Мияко. Даже если она на её стороне, то почти наверняка спрятана где-то в мусоре. А Мияко хоть и не самая брезгливая и изнеженная особа, но даже она будет оттягивать до последнего момент, когда придётся рыться во всём этом мусоре.

«А это значит… у меня нет выбора,» — пронеслось у меня, после чего я вздохнул и, подойдя к самой большой кучке мусора, присел около неё, через пару мгновений став рыскать во всём этом мусоре, пытаясь найти хоть что-то похожее на зацепку.

И стоило мне начать, как Мияко, услышав соответствующие звуки, повернулась ко мне, пока на её лице наверняка отражалось отвращение и брезгливость. Но, на удивление, не прошло и десятка секунд, как с её стороны стали раздаваться аналогичные звуки — видимо, она к этому моменту уже тоже осознала, что мы мало чего добьёмся простым осмотром и, смерившись, присоединилась ко мне, оказывая посильную поддержку.

«Вероятно, это потому что я дал своё согласие на её участие во всём это. Иначе говоря, это её благодарность,» — не останавливаясь в поисках, обдумывал я.

Так и шло время за далеко не самым «высоким» занятием, совершенно неподходящим и несвойственным людям нашего статуса.

И вот, прошло примерно три минуты поиска, как Мияко, поднявшись на ноги и посмотрев в мою сторону, спросила:

— Это, случаем, не то, что нам нужно?

Я оглянулся, встал и подошёл к ней, посмотрев туда, куда она только что кивнула.

А кивнула она вниз, прямо под свои ноги.

Там была ссылка. Но это ссылка не на какой-то обычный сайт. Обычно такие ссылки свойственны сайтам, на которых продаются наркотики. В принципе, по большому счёту, самая обычная ссылка, коих десятки в подобных подворотнях и не самых благополучных дворах.

Вот только в данном случае есть одно отличие, которое не сразу бросается в глаза, и большинство людей даже не поймёт, что тут что-то не так.

А дело в том, что эта ссылка написана на асфальте. И какой в этом, спрашивается, смысл, если суть этих ссылок в том, чтобы быть максимально заметными? Обычно ведь такие ссылки специально размещают на стенах, причём как можно выше.

А тут она на асфальте — там, куда посмотрит примерно один из десяти человек. Так ещё и прикрыта была кучей мусорных пакетов, которые Мияко отодвинула ногой вправо.

— Наверняка эта ссылка и есть нужная нам зацепка. Хорошая работа.

«Интересно, она это подметила потому, что на себе подметила работу этой сферы?»

— Ты ведь сейчас о каком-то бреде подумал? — нахмурилась она, пристально посмотрев мне в глаза.

— Нет.

Она на это фыркнула и, закатив глаза и скрестив под грудью руки, отвела от меня взгляд, вновь посмотрев на ссылку.

— Запомнил, или всё же сфоткать?

— Запомнил.

— Тогда вызывай машину. Хочу как можно быстрее в душ, — поморщилась она, посмотрев на свои руки.

Я не стал ничего отвечать и вместо этого достал телефон и написал водителю, чтобы встретил нас с другой стороны подворотни.

«По-хорошему надо было бы, как и планировалось, отправиться в ресторан, а не вновь садиться в машину и ехать домой, вызывая ненужные подозрения у людей, которые за нами легко могут следить. Но, я изначально и не рассчитывал, что придётся так сильно испачкаться — даже мне не слишком комфортно пребывать в таком состоянии, так что о Мияко даже говорить не нужно. Да и выбора у нас особого нет — даже если мы всё же пойдём в ресторан, то будучи так испачканы, лишь вызовем ещё больше вопросов у других.»

— Пока машина не подъехала, надо убрать наши следы.

— Что? Опять⁈ — вскрикнула она, явно не желая вновь касаться всего этого.

— Нужно замести следы, чтобы их кто-то не обнаружил, — сказал я, но увидев изнеможенное лицо Мияко, практически сразу добавил: — Хорошо, я сам с этим всем закончу, можешь идти к машине — я догоню тебя.

— Спасибо! — сразу радостно улыбнулась она, направившись к выходу из этой подворотни.

А я же принялся восстанавливать всё так, как это было до того, как мы начали копаться здесь. Насколько мне позволяло время, конечно же.

Глава 7 Поездка и… что-то большее?.. — Четырнадцатое августа

— Вчера маньяк изнасиловал и убил ещё трёх девушек.

— Я думала, тебя не интересует это — ты ведь не хочешь ловить его, — даже не открывая глаза, расслабленным голосом произнесла Мияко, сидя в огромном джакузи с закинутыми назад локтями.

— Отнюдь, — ответил я, откинувшись на спинку стула, в этот же момент разминая правой рукой слегка затёкшую и похрустывающую шею. — Я не собираюсь связываться с самим маньяком. Но сам по себе этот инцидент меня, в целом, более чем заинтересовал — мне довольно интересно, как именно он проделывает всё это, при этом не оставляя за собой ни одного следа.

— Потому что сам хотел бы так же?

— Насиловать и убивать? Нет. Не оставлять или скрывать следы так, что даже с нынешними технологиями невозможно ничего обнаружить? Да.

— Боюсь представить, как бы такой, как ты, реализовывал бы такие возможности… — и не услышав от меня ответа, продолжила: — Да и разве неочевидно, что это либо Дарованный Богами, либо какой-то артефакт древних?

— Всякое может быть.

«К примеру, если взять тот же разговор с Императором, то он тогда предположил, что это вполне может быть какой-то артефакт или Божественный Дар. Но на деле это атрибут крови, о котором нет совершенно никакой информации, хотя я искал крайне много. Но, стоит отдать должное, Император так же вместе с теми двумя предположениями высказался, что это вполне может быть и какой-то атрибут EMF-а. Но много ли таких осторожных людей вроде Императора, которые не верят в своё всезнание и превосходство над остальными? Раз даже Мияко — та, кого считают Гением среди своих ровесников, — непоколебимо уверена в том, что это наверняка одно из двух, и никак иначе, то про остальных нет и смысла говорить. Бытие аристократа действует на многих как яд, убеждая тех в их особенности. А те, уверовав в это, не могут смотреть на мир иначе, постоянно имея некую пелену на глазах, от которой крайне тяжело избавиться.»

— Хочешь сказать, тут что-то другое? — догадалась она, резко открыв глаза и развернувшись, посмотрев на меня.

«Что же до Мияко — она изменилась. Хоть и не полностью. Теперь из-за меня часть пелены с её глаз спало и она, если ей подсказать, может посмотреть на мир с другой стороны. Пускай пока что и только с моей помощью. Ведь если тут, на моём месте, был бы кто-то другой и сказал бы подобное — она бы даже не подумала, что можетбыть не правой.»

— Предполагаю, — отвёл я от неё взгляд, чтобы лишний раз не возбуждаться, глядя на её всплывающую из-под воды, полностью обнажённую грудь.

— И что же это может быть? Кроме озвученных мною ранее вариантов.

— Я не знаю.

— И сказал об этом так уверенно? — выгнула она бровь.

— Я просто предполагаю, что такое возможно, — пожал я плечами. — Учитывая, сколько в этом мире есть различных необычных вещей и способностей, которые ещё совершенно не изучены, — предполагать подобное — само собой разумеющееся.

— Как же занудно… Ты — параноик, знаешь об этом?

Я посмотрел на неё, но отвечать не стал.

Она же на это лишь фыркнула и закатила глаза, после чего, повернувшись ко мне боком, лениво проплыла к лестнице, взявшись за которую, поднялась по ней, пока от всего её мокрого тела исходил едва заметный пар.

И так, пройдя мимо рядом лежащих полотенец, даже, кажется, не подумав их использовать, она подошла ко мне и встав на против меня, не долго думая, отодвинула от нас ногой стеклянный столик, с лежащим на нём ноутбуком, после чего, получив достаточно места, одним грациозным движением перекинула ногу через мои колени и села прямо на них. И немного поелозив на них и присев поудобнее, с привычной ей игривой улыбкой спросила:

— Ну а с той ссылкой, кстати, что там? Выяснил что-нибудь интересненькое?..

— Ничего. Как я и думал: сама по себе ссылка нерабочая, что с ней не делай, и при этом никакой информации она в себе не несёт совершенно.

— А это значит… — проговаривала она, пока её левая рука гладила меня по голове, а правая залезла под футболку, — это была ложная зацепка и теперь нам нужно идти в другие, отмеченные им места и искать нужную?

— Да, но не совсем.

— В пла-а-а-а-ане?.. — растягивала она томно слова, смотря мне в глаза, а её пальцы в этот момент скользили по моему прессу и груди.

— Это действительно вполне может оказаться просто ложной зацепкой, чтобы на какое-то время сбить с толку вышедших на него людей. Но с такой же вероятностью это может оказаться и частью ключа.

— Иначе говоря-я-я… — её пальцы довольно резко спустились с груди до паха, обхватив уже эрегированный член, — вероятно, на оставшихся двух местах будут зацепки вроде этой. И собрав их все вместе, мы сможем получить желаемое?

— Вполне вероятно, так и есть.

— Вот как… Это довольно интересно… по-своему напоминает какую-то игру. Но знаешь… — привстала она с моих коленей, в этот момент приблизив своё лицо к моему и томно на ушко прошептав: — Сейчас я хочу поиграть в немного другую игру… — и проговорив это, отодвинулась и взялась двумя руками за мои шорты, став стягивать их, сама при этом присаживаясь на колени и пододвигая лицо поближе.

* * *

Закончив с утренними развлечениями, мы приняли душ и позавтракали, после чего оделись и покинули дом, сразу же сев в заранее вызванную мною машину.

На ней же мы направились туда, куда очень хотела попасть Мияко. Об этом она заявила мне ещё даже до нашего выезда из дома к аэропорту. А такое для неё крайне несвойственно.

И дело тут не в самой просьбе, в которых она себе нисколько не отказывает, ведь не считает это хоть сколько-то зазорным для неё, потому что просит она не у «кого-то там», а у своего мужа, с которым она на постоянной основе исполняет свой «долг жены», всячески ублажая его — то есть, меня.

Иначе говоря, она считает, что таким образом, с помощью секса, «всё отрабатывает».

И хоть в здешнем обществе это в порядке нормы, но лично меня это несколько смущает, ведь одно дело, если бы она с этого ничего не получала, или вовсе чем-то жертвовала, как, к примеру, при рождении ребёнка, но в конкретно нашем случае я бы не сказал, что она получает от секса хоть сколько-то меньше удовольствия, чем я.

Да и за редким исключением, именно она всегда выступает в роли побуждающей к действиям — чего точно бы не было, если бы ей это хоть сколько-то не нравилось.

И при этом она всё равно считает, что это вполне себе равноценный обмен.

А что же до ребёнка, то до него ещё достаточно далеко, но даже так, разумеется, рождение и заботу о нём я считаю более чем веской причиной, чтобы желать что-то взамен.

Но хоть меня это и несколько смущает, но делаю ли я что-то с этим, или, может, собираюсь делать в будущем? Нет. Так устроен этот мир, в котором её именно так воспитывали с самого рождения. Так что на простых попытках поговорить об этом уже могут возникнуть проблемы, которые мне совсем ни к чему.

Да и даже если по итогу мне удастся объяснить ей свою позицию, и мы придём к какому-то компромиссу, то… мне это просто ничего толком не даст.

Мияко всё же далеко не дурачка, так что и когда дело доходит до просьб — она знает меру и не наглеет, вполне понимая, к чему это всё может привести.

Так что никакого смысла в том, чтобы менять что-то в наших взаимоотношениях, при этом сталкиваясь с очевидными проблемами, я не вижу.

Тем более, что наши взаимоотношения и без того слишком уж шаткие и нестабильные, вечно меняющиеся из одной полярности в другую.

А тем временем, пока я лениво раздумывал над этим, мы приехали к нашему месту назначению — к аэропорту рода Гао, в котором всё это время находиться самолёт рода Мори и проживает обслуживающий его персонал.

И уже отсюда, пересев с машины на личный самолёт рода, мы отправились к нашему настоящему месту назначения на сегодня — к Шанхаю. Полёт туда занял почти два часа.

А по прибытию же, мы сразу, не теряя время, сели в заранее вызванную мною машину. И дело тут было далеко не в спешке. Просто поступи мы иначе — нас бы наверняка кто-то заметил, и по итогу это всё вылилось бы в повторение вчерашнего инцидента, когда мы, гуляя по достопримечательностям Пекина, не могли побыть вдвоём и пятнадцати минут, потому что к нам постоянно лезли другие аристократы.

И уже на этой машине поехали к нашей изначальной и конечной точки…

* * *

— Ну, как тебе? — с яркой, несколько детской улыбкой, спросила Мияко, позируя в только что одетом прямо при мне купальнике.

«И вот, вроде бы, нет смысла такое спрашивать, учитывая, что я на постоянной основе вижу её совершенно нагой и имею полный доступ к её телу в чуть ли не любое время, какое сам пожелаю, но при этом она всё равно это зачем-то спрашивает,» — задумался я, наблюдая, как она с радостной улыбкой, одевшись в новый купальник, который я до этого ещё не видел, продолжает позировать для меня, чуть ли не вертясь на месте по кругу.

И всё это на фоне полностью пустого песчаного пляжа и прозрачного моря, только волны которого разбавляли тишину и её радостный голос.

«Довольно расслабляющая обстановка. Вроде бы, я и был на пляже Окинавы совсем недавно, но там я почему-то не испытывал таких ощущений. И эти ощущение… они странные и непривычные для меня. Но… при этом и довольно приятные. Наверное, я хотел бы, чтобы такие моменты были в чаще в моей жизни? Не знаю, но мне кажется, что да.»

— Эй! Ты слушаешь меня воо⁈. — не договорила Мияко, оборвавшись на полуслове и вмиг сменив недовольно лицо на настолько удивлённое, что она даже некоторое время стояла и смотрела на меня с открытым ртом, то прикрывая его, то приоткрывая, будто пытаясь что-то сказать. А причиной же такого резко нахлынувшего на Мияко удивление стало: — Ты что… улыбнулся?..

Я, не зная, как на это реагировать, лишь вопросительно наклонил голову.

— У тебя… уголки губ поднялись… — и находясь в растерянности, подняла свои руки и приложила указательны пальцы к уголкам своих губ, приподняв те, словно пытается не объяснить что-то, а просто как ребёнок корчит рожицы, — вот так!

Я поднял правую руку и приложил её к своим губам, ощупывая их, и… мои уголки губ действительно были слегка подняты. Настолько слегка, что обычный прохожий или даже просто малознакомый человек такое и не заметил бы никогда. Но Мияко, видимо потому, что мы столько времени проводим вместе, заметила это.

Когда же я убрал руку от губ, уголки губ вернулись в норму.

* * *

Это было удивительно.

Хотя нет, это слишком мягко сказано для такого случая.

Это было шокирующе.

Мияко никогда не считала себя впечатлительной личностью: даже когда она впервые увидела труп и сама убила человека — она особо ничего не испытала.

И если во время собственного, первого убийства она была под наркотиками, что могло довольно сильно смазать её настоящую реакцию, то вот впервые она увидела труп во всего лишь возрасте шести лет, что, кстати, по меркам аристократов этого мира считается даже довольно поздним возрастом — к примеру, её братья и сёстры свои первые трупы увидели примерно в четыре с половиной года, как и большинство аристократов.

Но хоть она и увидела тот труп в уже относительно осознанном возрасте, когда она, будучи умной и гениальной девочкой, знала, что такое смерь и что люди умирают, но при этом в тот момент она действительно толком ничего не почувствовала.

Хотя, стоит добавить, что убийцей в тот раз был её дедушка, а убитой — одна из служанок дома Мори. В чём была причина — Мияко уже и не помнит, как и сам этот случай, в принципе. И дело тут не в юном возрасте и количестве времени, что прошло с тех пор. А в том, что для неё этот момент на самом деле не показался хоть сколько-то удивительным и необычным.

И может, эти два случая и оставили на ней невзрачные отпечатки, незаметно для неё самой и окружающих её людей повлияв на её личность и психику, но, как факт, — сама она их уже даже и не помнит. А ведь испытай она хотя бы сколько-то сильные чувства, то наверняка бы запомнила это.

Тем не менее, учитывая всё это, сейчас она была не просто удивлена, а полностью шокирована, словно какая-то часть её мира просто напросто разрушилась.

Больше трёх месяц.

Она знакома с этим человеком больше трёх месяцев. Но за всё это время она лишь один раз с помощью своего Божественного Дара почувствовала исходящие от этого парня эмоции.

И это были эмоции непонимания, растерянности и… будто какая-то совсем малая частичка страха. И это если говорить о его внутренних эмоциях, которые могла уловить лишь она одна и то — только благодаря своему дару.

Во всё же остальное время он был чист, словно белый лист — совершенно никаких эмоций.

И сегодня, в совершенно ничем не примечательный день, когда они всё же решили поехать туда, куда поехать они буквально были обязаны, ведь она чуть ли не поставила его перед фактом, что они в любом случае едут.

И это место — самый обычный пляж.

Почему же она так сюда хотела, что даже так сильно продавливала это? Да всё просто — потому что сам Акира побывал на нём, пока она сидела дома одна и скучала. И при всём её неординарном отношении к Акире, она всё равно хотела быть в тот момент с ним. Но это было невозможно. Так что она решила отложить это на потом. А тут как раз выпала эта возможность с отдыхом в Китайской Империи.

И мало этого, так ещё это совпадало с их настоящими планами: если бы они при первом же посещении Шанхая попытались найти клан Ду Цзинчжао, то у них бы это наверняка вышло, но… возникло бы слишком много ненужных для них проблем, ввиду того, что клан был бы настороже.

Поэтому им и нужно было посетить как-то заранее Шанхай и просто в нём отдохнуть, чтобы при их повторном появлении в городе, клан Ду Цзинчжао был уже в более расслабленном состоянии и проблем с их миссией возникло бы уже меньше.

В общем, для Мияко, просто желающий посетить пляж, всё сложилось идеально.

И вот они вдвоём приехали на один из лучших пляжей Шанхая, который по совместительству считается пляжем для аристократов. А всё потому, что это далеко не обычный пляж, где много людей. Но это так же и не личный пляж, на котором кроме снимающих его никого нет.

Это пляж, который с помощью магических артефактов делить пляж на несколько одинаковых зон, а возводимые им стены даже не зеркальные, что могло бы вызывать некоторые проблемы. Стены, возводимые этим артефактом, можно сказать, запоминают то, как всё выглядело до их возведения и после «проигрывают» эти картинки на постоянной основе.

Конечно же, ни подслушать, ни увидеть, что происходит на этом пляже просто невозможно, поэтому-то этот пляж и идеально подходит для столь публичных личностей, как аристократы. Отсюда и одно из его многочисленных названий.

Наконец-то оказавшись здесь, где им теперь никто не помешает, и где Мияко сможет вдоволь насладиться человеком, к которому даже на самом-то деле и не знает, как ей относиться, ведь с одной стороны он — ходячая опасность, но с другой… он — первый, кто смог пробудить в ней подобные чувства привязанности и интереса, которые она испытывает сейчас к нему.

И пока она, переодевшись и задумавшись об этом, стала в привычной ей манере дразнить и соблазнять Акиру, она даже не заметила, как всё это время от него исходили… эмоции. Поначалу их было так мало, что она даже не замечала, но когда заметила и опомнилась, посмотрев на него…

Он улыбался.

Это была совсем слабая, едва заметная улыбка. Такую, наверное, никто, кроме неё, и не заметит. Но она, проведя с ним больше трёх месяцев, за время которых так ни разу и не увидела никакую эмоцию вживую, это заметила. Для неё это было как если бы она долго пила сок с одним вкусом, а тут его решили заменить на сок с тем же вкусом, но с добавкой сока другого вкуса.

Вроде бы и похоже, но при этом… нечто иное. Нечто совершенно непривычное. Нечто такое, что она уже и не думала увидеть, а если и увидела бы, то на каком-то очень важном моменте.

А тут… это ведь самый обычный день.

Глава 8 Взгляд с другой стороны — Пятнадцатое августа

Это было странно.

Настолько странно, что Мияко, совершенно неожидавшая этого, этой ночью, когда они уже вернулись с пляжа домой, даже не смогла заснуть — совершенно все её мысли были закручены вокруг произошедшего. Что неудивительно, ведь до этого он даже в самые опасные и рисковые моменты не проявлял и капли эмоций, не говоря о том, чтобы выражать их внешне.

Лишь во время секса она могла изредка зажечь в нём какие-то эмоции, больше напоминающие лишь небольшую искру от огромного костра, который должен был быть, если сравнивать с тем, что в этот момент было бы с другими на его месте.

За всё это время был только один раз, когда эмоции внутри него зажглись и во всю горели, долгое время не затихая. Она не знала, что с ним произошло в тот момент, но понимала, что явно что-то крайне необычное.

И даже так, чисто внешне в тот момент он всё равно никак не выдал, что внутри него разгорались какие-то серьёзные чувства.

Так что для Мияко это стало некой нормой, что он… что он просто такой. Что для него ненормально проявлять эмоции, не говоря о том, чтобы их выражать как-то внешне. Ну или хотя бы как-то иначе. Это просто не про него…

Она с этим смирилась и, можно сказать, даже привыкла к этому, а тут…

А тут, в самый обыденный, совершенно ничем не выделяющийся момент, в нём разгорелись эмоции. И причём так сильно, что впоследствие эти эмоции разрослись в полноценный пожар, который, конечно, можно считать таковым, только если сравнивать это с ним обыкновенным. А так-то, разумеется, даже в этот наплыв эмоций он их выделял куда меньше, чем большинство других людей на постоянной основе.

Но даже так, это всё равно крайне сильно будоражило разум Мияко. И по большей части — просто потому, что она не могла понять, почему же это произошло именно сейчас. Ведь это был самый обычный момент, в самый обычный день…

Раздумывая о том, чем же этот момент выделялся на общем фоне, она и не заметила, как пролетела ночь, наступило утро и он проснулся.

До этого момента она видела его спящим всего лишь пару раз, ведь засыпал он позже неё, а просыпался — всегда раньше. Причём, намного раньше. Настолько, что обычный человек не смог бы за такой короткий промежуток выспаться. Тем более на постоянной основе.

Так что Мияко довольно быстро, ещё в первые проведённые с ним ночи, поняла, что это тоже один из эффектов его «регенерации», о которой он так толком ничего и не рассказал за всё это время. Как, впрочем, и о всём остальном, хоть как-то связанном с ним…

Он вообще для неё, если так задуматься, как закрытая книга, которая приоткрывается только тогда, когда сама того захочет. И при этом… он её муж.

И этим утром, увидев, как он спит и постепенно просыпается, Мияко решила, что сегодня-то точно постарается узнать о нём, как можно больше. Чтобы, в конечном счёте, понять, чем же были вызваны его вчерашние эмоции, да и в принципе, чтобы, наконец-то, начать понимать его хотя бы чуть лучше.

Но не успела она ничего придумать и сказать первой, как только что проснувшийся и открывший свои холодные глаза Акира, опередил её, начав их утро с вопроса:

— Не спала всю ночь?

В его голосе, как и всегда, не было и грамма заботы, но Мияко хватило и одного факта, что это было первым, на что он обратил внимание, только что проснувшись.

— Ага…

Ей было это лестно слышать. Ей было лестно, что он сразу же заметил такую, казалось бы, мелочь. И ей было лестно, что произнёс это именно он — тот, кто ещё ни разу за всё время при ней не проиграл и не заставил усомниться в своей силе и способностях. И как бы голос разума постоянно не о исходящей от этого человека опасности, но его эта сила, его ум и его амбиции… они, в какой-то момент, буквально захватили и пленили её сердце.

Всё же для аристократов важна сила — это все знают.

Но не все знают, что аристократы не просто уважают и почитают силу… они в прямом смысле этого слова грезят о ней и буквально зависимы от неё. Вся их сущность словно постоянно тянется к силе, желая получить её всё больше. Поэтому и другие люди, которые сильнее их, в глазах аристократов всегда выглядят куда привлекательнее, чем есть на самом деле.

И особенно сильнее всего это распространяется именно на девушек…

При это неизвестно — один ли это из эффектов «аристократической крови», либо же так просто выходит из-за соответствующего воспитания в сложившимся обществе с очевидными ценностями.

Да и это на самом-то деле и не важно совсем. Тут важен сам факт того, что аристократы без ума от силы, а вот этот человек, лежащий прямо сейчас именно с ней в одной кровати, — это словно олицетворение чистой силы.

И уже одного этого факта за глаза хватает, чтобы она испытывала к нему недвусмысленные чувства. А тут ещё и забота… Пускай и ненастоящая, без должных влюблённым людям чувств…

Но даже так… ей это нравилось. Её это привлекало и манило. А ещё… её это возбуждало… так что на этом одном вопросе их утренний диалог и завершился, прервавшись на нечто более приятное и бодрящее, чего так не хватало не спавшей всю ночь Мияко.

И хоть она и отдавалась процессу, как и всегда, полностью, но при этом куда сильнее обычного была сосредоточена на своей способности — на ощущение эмоций, исходящих от Акиры. И так как максимум, чего она смогла добиться своими обычными способами, — этот тот же самый результат в виде небольшой искры эмоций, она решила действовать несколько иначе — искать среди его эрогенных зон, так скажем, самые будоражащие, чтобы по итогу добиться ещё больших эмоций от него.

Но… всё, чего она смогла добиться, — это лишь совсем небольшое разгорание тех самых искр в нечто большее и… более затяжной секс, чем обычно. Впрочем, второе её более чем устраивало, чего не скажешь о Акире, который даже с имеющейся регенерацией и довольно большой выносливостью, уже утром, только после сна, исчерпал все свои ресурсы, будучи буквально выжитым, как какой-то лимон.

И хоть день и обещал быть хороший, учитывая его начало, но вот выжитых из секса эмоций было слишком мало. Вчера их было больше раз в пять, чем даже в с самые пик получаемого им удовольствия.

А значит… нужно продолжать.

Но, очевидно, уже не в сексе, ибо вряд ли получиться добиться лучшего результата, и сам Акира хоть благодаря регенерации и может продолжать, но явно будет делать это без особой охоты. А ещё — и сама Мияко может излишне увлечься и тем самым потерять слишком много времени, которого сегодня будет и без того не много, ведь этот день у них, как и все другие, уже был распланирован.

Так что после того, как со взаимными ласками было покончено, он перебрались в ванную комнату, где сразу же залезли под душ, только по окончанию приёма которого принялись за гигиеническое процедуры.

Следом же за этим они направились на кухню, и там Мияко на миг подумала, что, может быть, сегодня, во имя этого её эксперимента, именно ей стоит взяться за готовку, но стоило ей только на этот самый миг представить весь этот процесс, как её буквально начинало выворачивать изнутри. Так что, по итогу, она просто уселась на ближайший стул, а завтрак всё равно, как и обычно, готовил Акира, а она же, в этот момент, просто общалась с ним и наблюдала, как он крайне ловко использует большое количество приборов и ингредиентов, чтобы приготовить банальный завтрак.

И вот с одной стороны эта его черта ей не нравилось, ведь… мужчина и готовка?.. Это же что-то ненормальное — готовка всегда была прерогативой и обязанностью женщины. Как и различная остальная забота за мужчиной и работа по дому. Мужчина же, в свою очередь, должен обеспечивать свою женщину всем наилучшим, добывая все необходимые ресурсы для них обоих. А готовящий же мужчина, получается, не так уж и далёк от женщины, верно?..

Или всё же нет?..

Раньше у неё такой вопрос даже бы не появился в голове, но сейчас же, повстречав и узнав хоть немного лучше Акиру, а так же попробовав его готовку… у неё, касательно этого вопроса, появилось то самое «а с другой стороны»…

И сводиться оно к тому, что… может быть так даже лучше?

Кто и с чего вообще решил, что готовить это прерогатива и обязанность именно женщины? Она вот не умеет готовить, и что — только из-за этого она теперь плохая жена? С чего это? Она ведь со всеми остальными обязанностями отлично справляется — уж точно лучше большинства. Просто именно с готовкой у неё не сложилось.

А вот у Акиры, наоборот, сложилось. Ему явно нравится вкусная еда и готовить эту самую вкусную еду.

Так если они муж и жена, — можно сказать, одно целое, то что плохого в том, что этим занимается не она, а Акира? Она в этом ничего плохого не видит, ведь это устраивает их обоих. Да и даже если бы она всё же начала готовить через силу на постоянной основе, то, ей кажется, что Акире бы от этого только хуже стало — мало того, что пришлось бы есть блюда, качество которых будет явно хуже приготовленных им, так ещё и сам он перестанет готовить вовсе, хотя ему это нравится.

Размышляя об этом, Мияко всё больше приходила к мнению, что нет ничего плохо в том, что в их семье готовит Акира. Она же, в замен, возьмёт на себя чуть больше других обязанностей и будет ещё больше стараться при их исполнении. Тем более, почти каждый раз за его готовку она выражает ему «особенную благодарность» с помощью ротика, заканчивая свой приём пищи не совсем едой.

Так что, как считает Мияко, всё более чем честно.

Хотя конкретно сегодня, после того, как они покончили с приготовленным им завтраком, это явно было лишним — слишком он уж был сегодня вымотан ещё в постели. Поэтому конкретно этот приём пиши для Мияко окончился именно полноценной едой.

Следом же за завтраком они направились в спортзал, который в этом доме был даже ещё более богатый, чем в её доме, что так-то не слишком-то удивительно, если знать, в какую сумму обходиться снятие этого дома.

Не сказать, что это «очень большая сумма», но даже родам, со средней финансовым уровнем, было бы слишком дорого снимать этот дом. Что забавно, кстати, именно этот фактор и добавлял просто неадекватно большой процент в окончательную стоимость. Здесь не могут жить люди не из самых высших слоёв общества.

Можно сказать, это — «дом для самой элиты». На этом они и играют, увеличивая ценник ещё больше.

Разумная ли это трата денег? Вернее, ТАКОГО количества денег? Точно нет.

Разумная ли это трата денег для элиты из аристократии? Точно да.

Да и в данном случае, это трата рода, за которой скрываются две миссии. Так что Мияко совершенно не задумывались об этом. И даже о будущих поездках, которые далеко не всегда будет оплачиваться родом, она тоже не задумывалась. А всё потому, что у неё для чего-то столь скучного есть Акира, который точно всё продумает заранее и где-то найдёт на подобное деньги, скорее всего даже никак не взаимодействуя с родом.

Да и вообще, не считая тех моментов, когда он её откровенно пугает, она себя чувствует с ним в безопасности. Словно, что бы не произошло, она может полностью забить на это, и оно решиться само собой. Вернее, это решит Акира.

И, вероятно, если бы не тот факт, что он сам по себе и является главной для неё угрозой, то ей было бы с ним просто напросто… скучно.

Ведь с самого её рождения её опекал род, из-за которого она могла совершенно не париться насчёт почти всех проблем. Теперь же на место рода пришёл муж. И всё осталось точно так же, как и было.

И это просто невероятно скучно…

Так что поэтому, как бы это странно не звучало, но худшие черты Акиры её, вполне возможно, привлекают даже больше, чем положительные.

По крайней мере, к этому она пришла, пока они занимались тренировкой.

И кстати говоря, что касается их, то они почти всегда устраивают спаринги, как с использованием EMF-а, так и с его отсутствием. Вот только, в обоих случаях, сколько бы они не сражались, итог всегда один — победа Акиры.

И чем больше они сражаться, тем больше становиться пропасть между ними.

Если четыре месяца назад, когда они только познакомились, он мог побеждать её разве что за счёт ненормальных рефлексов, крайне хорошего уровня владения боевыми искусствами и хорошей стратегии, то сейчас же ко всему этому добавилось ещё крепкое, натренированное тело, EMF высокого уровня, пускай и с таким себе атрибутом, и опыт в сражении с ней.

Из-за этого победа в бою один на один для неё попросту невозможна. Но конкретно сегодня она и не стремилась её достигнуть.

Сегодня у неё была другая цель — она хотела вывести его на эмоции. А для этого действовать стандартно точно не подойдёт. Из-за этого она попыталась для начала перестроиться и уже после сражаться не так, как обычно, а максимально странным и нестандартными для неё способами.

Итог же… полный провал.

Причём сразу по обоим фронтам: в этот раз все бои заканчивались, едва они успевали начинаться; а эмоций удалось выбить ровно… ноль. Он даже будто не обратил внимание на её нестандартное поведение. Хотя на деле, понятное дело, заметил это, но, судя по всему, ему было просто всё равно. Так что тренировка для Мияко прошла не слишком удачно. Впрочем, она не сказать, что сильно расстроилась по этому поводу, потому что изначально не особо рассчитывала на какой-то реальный успех.

Следом же за тренировкой они вновь направились в ванную комнату, только теперь уже ограничились одним лишь приёмом душа. Совместным, разумеется. И со всем исходящим из этого.

Когда же со всеми ласками было покончено, а тела были отмыты, они перебрались в комнату, где стали переодеваться в официальную одежду, классического стиля: Мияко выбрала чёрное платье на тонких бретельках и юбкой, доходящей до пола; а Акира же сделал куда более обычный выбор — чёрный костюм, галстук, туфли и белая рубашка.

Закончив одеваться, они принялись за причёски, только закончив с которыми они, наконец-то, полностью покончили со всеми приготовлениями и покинули дом.

На этом их утро окончилось, и они, сев в уже ждущую их машину, отправились на встречу, что была обозначена ещё в первый день их прибытия в эту страну.

И если до вчерашнего дня Мияко не хотела посещать эту встречу, то сейчас же она, наоборот, хочет её посетить. Как же связано произошедшее вчера и эта встреча? С одной стороны, можно сделать вполне очевидные предположения и почти наверняка угадать. Но с другой стороны, когда дело касается Мияко, которой до этого это было абсолютно не нужно, то догадаться уже труднее.

Сейчас же Мияко особенно сильно одолевают сомнения и различные мысли. И больше всего ей в данный момент хотелось одного — обсудить это с кем-то.

Забавно, но уже лет с десяти Мияко почти всегда хватало собственного мнения, поэтому и обсуждать что-либо с кем-либо ей было не нужно. Иногда, разве что, она выслушивала мнение своего дедушки, но только потому, что он — глава рода. Да и даже так, она всё равно слушала это в пол уха.

Говоря иначе, она всегда считала себя самодостаточной личностью. А остальные, впрочем-то, с ней были в этом согласны.

Но… в последнее время всё поменялось — слишком уж много и резко на неё всё навалилось. И что важнее — всё это со временем только наращивает обороты, словно снежный ком, который скатывается с горы, только разрастаясь.

Так что ей сейчас очень сильно хотелось с кем-то всё это обсудить.

При этом ей не нужны советы. Ей не нужна какая-то поддержка.

Ей просто хотелось высказаться.

И у неё был только один человек, которому она всё это высказать, не боясь за последствия. И этот человек сегодня будет на этом мероприятии.

Вот только… отношения у неё с этим человеком довольно напряжённые. Поэтому, хоть она и была уверена, что по итогу этот человек всё же согласиться с ней пообщаться и выслушать её, но всё равно надеялась на хотя бы более-менее нормальное общение.

Глава 9

Мияко ведёт себя странно. Причём ещё со вчерашнего дня.

Если быть точным, то со вчерашней поездки на пляж, в самом начале которой произошёл неожиданный даже для меня самого инцидент.

И хоть я подобного и совершенно не ожидал от самого себя, но всё-таки отнёсся к этому довольно спокойно — как к тому, что однажды это бы всё равно произошло, ввиду того, что я всё же покинул ту самую лабораторию, в которой жил и рос большую часть своей жизни и из-за которой и стал тел, кем не мог бы быть, живя я на воле, как и все остальные.

Иначе говоря, это, можно сказать, один из эффектов моей «аклиматизации». Конечно же, есть и другие её эффекты — к примеру, вкусная еда, к которой я явно излишне пристрастился, будучи неравнодушным к ней. Или же мой образ мышления, что немного изменился, благодаря чему иногда я могу принимать некоторые незначительные решения, которые бы не принял «прошлый я».

В общем и целом, все эти происходящие со мной изменения я прекрасно замечаю и считаю их вполне естественными. Как, впрочем, и те изменения во мне, которые последуют следом за уже проявившимися изменениями. Это необратимый процесс, противиться которому попросту нет никакого смысла, поэтому лично я почти никак не отреагировал на тот вчерашний инцидент.

Чего уже не скажешь о Мияко, для которой, судя по всему, это стало, на моё удивление, полноценным шоком.

Честно говоря, я думал, что на подобное она отреагирует куда более безразлично, но видимо я всё же ошибся. Она была настолько удивлена этому инциденту, что даже не могла нормально скрывать сей факт. И если вчера она ещё как-то всё равно пыталась скрывать своё удивление, то вот начиная с сегоднешнего утра — уже нет.

Заметил же я это ещё при пробуждении — стоило посмотреть на неё, как по ней сразу стало понятно, что она не спала всю ночь, чего прежде почти никогда не было. Практически сразу же следом за этим проявилось это и в сексе, в котором она словно пыталась найти все мои самые «уязвимые» точки, в конечном счёте доставив мне ещё больше удовольствия, чем обычно. Правда, помимо этого, это всё так же вылилось и в излишнюю для меня усталость с самого утра. Благо, моя регенерация позволила мне за время приёма гигиенических процедур и завтрака более-менее восстановиться к тренировке, во время которой Мияко так же даже не пыталась скрыть свою реакцию на вчерашний инцидент. Особенно же сильно это проявилось в её странном ведение наших спаррингов. Если говорить кратко, то она двигалась крайне непривычно. Причём даже для самой себя. Ввиду этого-то она даже сама не всегда понимала, что хочет сделать в тот или иной момент спарринга. Так что, в большинстве своём, мне даже не приходило напрягаться — она буквально проигрывала сама себе, когда мне же оставалось лишь изредка наносить редкие и точечные удары, заканчивающие очередной раунд. Так прошла большая часть нашей тренировки. Следом же за ней мы вновь приняли душ, оделись в официальную одежду и стали готовиться к выходу из дома и последующей встрече, что была назначена ещё два дня назад.

Закончив с подготовкой, мы покинули дом и сели в заранее вызванную мною машину из того же самого агентства, что и прежде, после чего направились на встречу, до которой ехали почти целый час. И хоть расстояние было и не слишком большим, но пробки в столице Китайской Империи не сильно отличаются от пробок Японской Империи, так что именно они и стали основной причиной столь долгой поездки.

Разумеется, это мы учитывали, так что выехали заранее и даже с пробками мы всё равно прибыли вовремя.

Местом же нашего назначения оказалась большая стоянка перед высокой каменной стеной с железными воротами. На стоянке, тем временем, было уже припарковано с десяток очень дорогих машин, которые обычные люди могут себе позволить с крайне большим трудом — разве что будучи какими-то хорошими бизнесменами, но таковых среди обычных людей всё же крайне мало, по вполне очевидным причинам.

Меж тем наша машина уже припарковалась, и мы вышли из неё, сразу же направившись к металлическим воротам, у которых всё это время стояло двое слуг рода, который и организует эту встречу.

И хоть сама по себе эта встреча мало чем отличается от «вечеров», проводимых в Японской Империи, но вот в некоторых деталях они всё же отличаются, например — в стиле одежды. Если в Японской Империи почти все и почти на всех вечерах одеваются в традиционный стиль, оставляя классический стиль, в большинстве своём, только для слуг, то вот в Китайской Империи считается полноценной нормой присутствовать на таких вечерах, будучи одетым в классический стиль. Хотя при этом и традиционный стиль тут так же распространён. Как мне сказала Мияко — «в среднем, пятьдесят на пятьдесят».

Иначе говоря, примерно половина участвующих во встрече в одном стиле, и так же примерно другая половина участвующих в другом стиле. Довольно редко бывает такое, что есть перекос в какой-то один стиль, и то это, в основном, на встречах в честь каких-то традиционных праздников — на них было бы слишком странно, если бы половина участвующих была бы в классическом стиле. Всё же соблюдению традиций тут, в Китайской Империи, пускай и не имеет такой весомости, как в Японской Империи, но при этом и до отхода от традиций ещё крайне далеко. Так что сейчас устоялась некая середина, когда каждый может выбрать тот стиль, который нравится ему больше.

Собственно говоря, из-за этого мы с Мияко и прибыли на эту встречу будучи одетыми в классический стиль. Выбрали же мы именно его, потому что хоть Мияко и нравится многое в Китайской Империи, но при этом она абсолютно уверена, что традиционный китайский стиль ей, так скажем, не очень подходит. По крайней мере, если сравнивать с традиционным японским стилем или просто классическим.

Сказать — так ли это на самом деле? Я не могу — всё же моё мнение она не то, что не спрашивала по этому поводу, но она даже ни разу не примеряла на себе что-то из этого стиля при мне, так что и сделать какой-то вывод, не увидев её в нём ни разу, я не могу.

Но, честно сказать, мне не то чтобы есть до этого какое-то дело — всё же меня и классический стиль вполне устраивает. Вероятно, даже больше, чем традиционные стили.

А тем временем мы уже подошли к двум слугам, что как только нас завидели нас, сразу же подали знак едва различимым жестом руки, и уже в следующим миг железные ворота стали отворяться. И когда мы подошли к ним, они уже были полностью открыты, пропуская нас внутрь и давая рассмотреть местность за ними, которую до этого из-за высоких стен было совершенно не видно.

Местность же не сказать, что особо отличалась от той, которую я видел за стенами особняка дома и рода Мори. Отличались лишь небольшие мелочи, например то, что основная дорога не вымощена из больших камней, как правило, неправильной форма, а состоит из аккуратно выложенной каменной плитки.

В остальном же, по большей части, всё совершенно то же самое: извилистые каменные дорожки, стоящий чуть вдали большой особняк, аккуратный газон с подровненными кустами и довольно редкие деревья, разных размеров. А ещё, думаю, тут почти наверняка имеется какая-нибудь небольшая речка, через которую можно перейти на небольшом деревянном мостике.

Впрочем, может быть я и ошибаюсь — всё же хоть японская культура и китайская довольно схожи, но всё же некие отличия имеются. Пускай они и едва заметны, если не искать их специально, как это, к примеру, делаю я.

В это же время мы, расслабленно шагая по тропинке, уже приближались к особняку, где сейчас и находятся хозяева этого поместья, а так же и все те гости, что прибыли до нас и чьи машины уже были припаркованы на парковке ещё до нашего прибытия.

Кстати говоря, забыл отметить ещё одно важное отличие встреч в Японской Империи от встреч в Китайской Империи. И на самом деле это довольно видное отличие. Чтобы его заметить достаточно просто поднять голову и взглянуть на только относительно недавно взошедшее солнце.

И конечно же, я имею в виду разницу во времени суток.

Если встречи в Японской Империи даже называются «вечером», то в Китайской Империи это, по сути, так и называется — просто «встреча». И проводиться эта встреча почти всегда довольно ранним утром — стоит только солнцу полностью взойти. Завязано же всё на этом времени суток по нескольким причинам, но обозначить их все можно всего лишь парой слов — так сложилось исторически. Так что, как ни крути, всё вновь связанно с традициями, что протекают через сотни лет вплоть до сегодняшних дней.

Меж тем сейчас мы подошли к главному входу в особняк, по обе стороны которого так же, как и перед воротами, стояло двое слуг. Только если у ворот стояли слуги-мужчины, то тут уже стоят слуги-женщины. И разумеется, так сделано из-за устоявшегося патриархата, при котором мужчины охраняют, а женщины — обслуживают. Всё, как и в Японской Империи.

Но опять же, всё же есть небольшое различие — наряды слуг-женщин. И вроде бы, сильный отличий нет — что там, что там они одеты в классическую одежду горничных.

Вот только тут, в Китайской Империи, их наряды и внешний вид всё же куда менее сексуализированный и, соответственно, более скромный — тут и длинные рукава, и более длинная юбка, и отсутствие выреза на груди. А так же практически полное отсутствие макияжа, да и в целом куда менее вызывающая внешность у женщин.

В общем, если сравнивать с Японской Империи, то тут в женщинах ещё сильнее цениться скромность и покорность. Поэтому-то они и куда менее подверженны сексуализации.

Впрочем, для меня это в любом случае мало что значит.

Стоило нам подойди к этим двум женщинам, как они сразу же, одновременно, низко склонили головы и закрыли глаза, тем самым приветствуя нас и проявляя глубокое уважение. Это, кстати говоря, аналог низкого поклона в Японской Империи.

Мы же, разумеется никак не ответив на это, просто прошли между ними, наконец-то зайдя в сам особняк, где нас встречали несколько других служанок рода, что так же, как и те на входе, уже склонили головы и прикрыли глаза. Стояли же они в два ряда — пять с правой стороны и пять с левой. И помимо этого ещё одна служанка стояла посередине. И именно эта служанка, спустя несколько секунд, приоткрыла глаза и приподняла голову, после чего произнесла:

— Приветствую вас, господин Мори, — и сделав паузу, медленно перевела взгляд на Мияко, — и вас, госпожа Мори, — и когда с официальным приветствием было покончено: — Я сопровожу вас. Пожалуйста, следуйте за мной, — и договорив это, вновь сделала медленный глубокий кивок с закрытыми глазами, только впоследствии окончания которого развернулась на месте и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж особняка.

Мы, так ничего и не произнеся ей в ответ, последовали за ней. И так, нерасторопно шагая и осматриваясь, мы сначала дошли до лестницы, а после, поднявшись по ней, прошли по коридорам с высоким потолком к закрытой двойной двери, что была больше раза в полтора, чем все другие двери в этом особняке, которые мы увидели чуть ранее, по пути сюда.

Достигнув же этой двери, служанка, не медля и секунду, прислонила к ней обе руки и стала её с лёгкостью отворять. И так, спустя пару мгновений, дверь была открыта, и нам открылся вид на огромный, роскошный зал, в котором, к этому моменту, уже пребывало множество людей.

И практически каждый из этих людей, стоило появиться звуку открытия двери, кинули в нашу сторону взгляды. И среди этих взглядов были совершенно разные, читающиеся в них эмоции — от положительных до откровенно негативных.

Впрочем, это уже, кажется, вполне привычная для нас ситуация. Да и даже если бы это было не так, то всё равно вряд ли бы кто-то из нас всё же подал бы знак того, что нас это хоть сколько-то волнует. Ну и особо наглых не было — пара-другая секунд — и всё — все взгляды резко пропали с нас, будто они вовсе и не ждали нас.

Ну и про то, что они ждали нас я не утрирую — всё же судя по тому, как резко все обернулись на звук открытия двери, говорит о том, что они все ждали прибытия кого-то. И думаю, вряд ли найдётся сейчас хоть какая-то более обсуждаемая и интересная в высшем свете пара, чем мы. Так что, в принципе, вывод очевиден.

Ну а дальше же всё было почти точно так же, как и на других встречах: встретились и пообщались с родом, организовавшим эту встречу; следом пообщались с равными нам по статусу, иногда прерываясь на короткие диалоги с представителями «низших» родов; потом прозвучала небольшая речь от главы рода-организатора, что, как по мне, довольно косвенно касалась того, почему был организован этот вечер; следом же за этим многие перебрались за игровые столы, приглашая и меня принять участие в азартных играх, очевидно из-за недавнего «фестиваля игр» и произошедшего на нём — но хоть мне это и доставило хлопот, но я всё же смог увильнуть и отказаться от принятия участия в играх — из-за чего, кстати говоря, количество желающих участвовать в играх резко уменьшилось, пускай они и говорили, что у них «просто пропало желание»; далее все вновь вернулись к простому общению, и уже к вечеру все гости перебрались на задний двор, после чего ещё пару часов «встреча» продолжалась, но уже к закату многие гости начали расходиться, имы их в этом поддержали.

Вот так для нас и прошла эта «встреча», что хоть и имела небольшие различия с «вечером», проводимым в Японской Империи, но всё же, по большей части, была почти тем же самым.

И если так смотреть, то на этой «встрече» даже не произошло толком ничего интересного, за что я бы мог зацепиться. Даже Мияко, что вела себя до этого всё начало дня странно, была совершенно обыденной и не выказывала и капли необычности.

За исключением, разве что, одного маленького момента, который вряд ли заметил хоть кто-то, кроме меня.

И этот момент произошёл, когда мы общались с членом одного японского рода, что по чистому совпадению, как и мы, именно в этот момент времени прибыл в Китайскую Империю.

И если на других встречах при общении с этим человеком обе стороны всегда были холодны и явно незаинтересованы в общении друг с другом, то сейчас… было абсолютно то же самое.

Но это только если не заметить одну из фраз, сказанных Мияко во время общения с этим человеком. С виду — это была самая обычная, ничего не значащая фраза, как и любая другая. Вот только на секунду приподнятые от удивления брови нашего собеседника всё прекрасно выдали.

Эта фраза, очевидно, была неким шифром.

Но хоть я это и понял, но расшифровать этот шифр я никак не мог — у меня для этого попросту нет совершенно никакой информации.

Да и совсем не факт, что мне это вовсе нужно, ведь если бы Мияко хотела, чтобы я понял этот посыл, то наверняка бы сделала это так, чтобы ещё и я вместе с этим человеком всё понял. А значит… это меня не касалось. По крайней мере, так явно считала Мияко.

Я же… решил отложить это и действовать по обстановке.

Под эти мои размышления мы возвращались домой.

Глава 10 Разговор на крыше — Шестнадцатое августа

— А ты, как всегда, до ужаса педантична, — с тихой усмешкой произнесла девушка, медленно сняв капюшон и, глядя на полную луну, вздохнула, явно наслаждаясь сложившейся обстановкой, пока её уже изрядно отросшие за несколько месяцев белые волосы, часть которых была покрашена в различные цвета, во всю развеивались на лёгком ветру.

— Тебе бы тоже не помешало стать чуть более педантичной, — холодно ответила ей особа, что сидела рядом с ней, прямо на самом краю крыши.

— Да? А мне кажется, это придаёт мне шарм.

— Тебе кажется.

— Увы, — усмехнулась она, — но твоё мнение тут не учитывается — ты всё же женщина, как и я, так что разумеется ты не можешь оценивать это объективно.

— И как же это, интересно, взаимосвязанно?

— А ты всё столь же недальновидна и невинна, когда речь заходит о подобном, — довольно улыбнулась она, взглянув на сидящую рядом девушку. — Стоит только зайти речи о чём-то таком, как твоя маска сразу спадает, и даже самому ничего не смыслящему человеку становиться видна вся твоя настоящая простодушность.

— И к чему это ты, а?.. — спросив в ответ, всё же повернулась девушка к ней, взглянув на неё. — Неужели ты позвала меня сюда, чтобы вновь просто потешить своё непомерное эго?.. Если это так, то я просто прямо сейчас уйду…

— Снова, как и всегда, просто убежишь от проблем? — спросила она уже серьёзным тоном, вскинув брови.

— Так! Всё ясно! — неожиданно вспылила девушка, став подниматься на ноги. Когда же встала, то развернулась и пошла в ту же сторону, откуда пришла только что другая девушка. И проходя мимо неё, остановилась и, не даже не посмотрев на неё, тихо произнесла расстроенным голосом: — Как знала, что так всё и выйдет. Ты просто неисправима. Лучше бы я вовсе не приходила. — и сказав это, продолжила идти.

Несколько секунд стояла тишина, что перебивалась лишь шагами уходящей девушки и звуками ночного города.

— Стой, — произнесла беловолосая девушка, быстро нагнав ту и схватив её за руку.

— Отпусти, — дёрнула она рукой на себя, но вырваться всё равно не смогла.

— Нет.

— Отпусти меня! — вскрикнула она, приложив ещё больше усилий, чтобы вырваться, но этого так и не хватило — рука другой девушки всё ещё крепко удерживала её запястье.

— А то что? — удерживая её, будто и вовсе не напрягаясь, самоуверенно хмыкнула она.

— Ты!.. Ты!.. Да ты!..

— Ну же — кто я такая? А? — продолжала она провоцировать её.

Несколько секунд девушка не решалась. Она стояла к ней спиной и, подрагивая всем телом от злобы, что объяло всю её целиком, иногда дёргала рукой, словно даже не пытаясь вырваться, а уже просто проверяя — держит ли она её до сих пор.

— Ты! — всё же решилась вторая девушка, вмиг повернувшись к ней и посмотрев ей в глаза. — Ты — невероятно нахальная, напыщенная, эгоистичная идиотка!!! — и вновь появилось несколько секунд, за время которых она просто стояла и ничего не делала, будто в этот момент про себя спрашивая саму себя: «Я что, и вправду это произнесла»? В момент же, когда она приняла, что действительно сказала это, заместо того, чтобы закончить на этом и уйти, неожиданно для самой себя продолжила: — Ты заботишься только о самой себе! Ты просто не способна думать о других и о их чувствах! Для тебя есть только ты и твоя точка зрения! Ты — мерзкая и отвратительная! Ты напрочь лишена сочувствия, эмпатии и банальной человечности! Ты!.. Ты… — и в этот момент, когда она уже собиралась продолжить свою гневную тираду, собираясь высказать всё, что она о ней думает, она заметила, как по её лицу почему-то стекают слёзы, а на душе было не просто грустно, а до ужаса тоскливо. Подняв руку к лицу, а следом и вторую, что уже была свободна, она обоими руками стала вытирать стекающие вниз слёзы и, громко шмыгая носом, обдумывала то, что хотела её ещё сказать. Но хоть она и хотела продолжить высказывать всё, что о ней думает, хоть и думала, как оскорбить её ещё сильнее, хоть уже и оставила их взаимоотношения для себя в прошлом, но всё равно, по итогу, вместо того, чтобы продолжить свою гневную тираду, просто тихо спросила: — Почему?.. — а потом ещё: — Почему ты меня бросила одну?.. — и ещё: — Почему перестала со мной общаться?.. Что я сделала не так?.. — и уже в этот момент из-за бесконечных всхлипов и тихого голоса, едва ли можно было что-то разобрать: — Что?..

Теперь уже другая девушка молчала, просто грустно смотря на неё.

— Я не знаю, — всё же ответила она, отведя от неё взгляд. — Вернее… знаю, и… ты права. Во всём, что ты сказала, ты права. Я эгоистка. Только поэтому я и перестала с тобой общаться. Только потому, что это мне почему-то показалось скучным. Только и всего… — говоря это, девушка словно от каждого произнесённого слова становилась всё более угнетённой и подавленной — казалось, что каждое последующее слово ей даётся всё с большим трудом, но напоследок она всё же смогла сказать ещё кое-что, что она до этого, кажется, никогда в своей жизни ещё не говорила: — Прости… прости меня, пожалуйста, — и пока другая девушка молча плакала, она продолжила: — Знаю, это снова эгоистично, так что… я пойму. Я пойму, если ты прямо сейчас развернёшься и уйдёшь. Ты на это имеешь полное право. И в этот раз я не буду тебя удержать. И… больше не позову встретиться. И вообще не буду лезть в твою жизнь. Обещаю.

Девушка не знала, как на это реагировать. Она не ожидала подобных слов от той, кто всю жизнь говорила и поступала иначе. Совершенно иначе. Поэтому-то ей и было ещё тяжелее, чем в любом другое случае, принять услышанное. Но при этом… она испытывала облегчение.

— Ты просто… ты… такая дура, — издавая плачущие звуки, вытирала она руками слёзы и сопли, которые только активнее выходили из неё.

— Я знаю. Прости… — и произнеся это, она всё же подняла глаза и вновь посмотрела на неё. — Мне правда жаль, что я так поступила. А ещё и то, что я осознала это всё так поздно…

И вновь на некоторое время между ними воцарилось молчание, что прерывалось лишь звуками хнычущей девушки, звуками ночного города и совсем редким гулом поднимающегося ветра, из-за которого волосы одной девушки и капюшон другой девушки постоянно колыхались.

Какой-то промежуток времени, который казался для них обоих целыми минутами, они обе просто стояли и смотрели друг на друга, переодически неловко отводя глаза и про себя обдумывая, что же им всё же сказать сейчас друг другу.

— Ладно… — всё же произнесла девушка в капюшоне, когда её хныканье слегка утихло и слёз стало чуть меньше, — говори уже из-за чего позвала…

— Это значит?.. — неуверенно спросила она с удивлением в голосе.

— Мы же подруги всё же… — ответила она, криво улыбнувшись из-под капюшона.

И прежде, чем она успела ещё что-то сказать, её обняли. Крепко обняли. Очень крепко обняли. И в крепкости этих объятий она отчетливо чувствовала тепло, которое не чувствовала от этого человека уже несколько лет. И только ей показалось, что она начала успокаивается, как вновь неожиданно ощутив это тепло, слёзы пошли из неё с новой силой.

Она же сама никак не стала с этим бороться. Вместо этого она наоборот опустила голову и, уткнувшись в плечо девушки, столь же крепко обняла её в ответ, теперь уже сама пытаясь передать своими объятиями всё, что она чувствует, и всё, что она чувствовала на протяжении всего того времени, что они не общались.

Так они и стояли какое-то время в крепких объятиях друг друга, чувствуя спокойствие и некое удовлетворение от того, что они, наконец-то, померились.

— Так что у тебя всё-таки такое произошло, что ты решилась на это?.. — спросила девушка с улыбкой на лице, разрывая объятия и уже почти полностью успокоившись.

— Может, для начала хотя бы капюшон снимешь? — усмехнулась она в ответ.

Та на это лишь цыкнула, закатив глаза, но всё же вскоре взялась за свой капюшон двумя руками и оттянула его назад, наконец-то показав своё изрядно заплаканное лицо, обжигающе красные глаза и такие же красные волосы, стоило которым оказаться на свободе, как они сразу же развились на ветру, из-за чего издалека для кого-то они даже могли сойти на разгорающийся огонь.

— Довольна? — спросила она, улыбнувшись.

— Хм… — показательно задумалась девушка, разглядывая её, — нет.

И пока на лице красноволосой отражалось удивление и непонимание, она договорила:

— У тебя волосы слишком уж отросли — тебе так не идёт, Химэ.

И стоило ей это услышать, как Химэко непроизвольно выдохнула и расслабилась, после чего, усмехнувшись, сказала:

— Да иди ты, Мияко! Сама вон — как фрик какой-то выглядишь с этими покрашенными прядями и стрижкой! И зачем, спрашивается, ты вообще это сделала? Только всё испортила.

— Вот об этом я и хочу поговорить.

— О волосах и причёске?.. — непонимающе захлопала она глазами.

— Ха-ха… — усмехнулась она, — ещё и меня дурой называла, а сама… — и пока Химэко мило надула щёчки, она продолжила, но уже со слабой улыбкой на лице и довольно серьёзным голосом: — О том, что меня сподвигло это сделать.

Химэко, увидев это выражение лица, сразу поняла, что разговор будет серьёзным, и оставив все шутки позади и перестав улыбаться, произнесла:

— Хорошо, — после чего кивнула на край крыши, на котором она сидела до этого, — сядем там? Как раньше.

— Конечно, — не думая и секунды ответила Мияко.

После этого они обе присели на край крыши, как делали это начиная с самого раннего детства, и будто вернувшись на несколько лет назад, к куда более беззаботной жизни, стали просто болтать о волнующих их вещах, как самые обычные подруги. Как самые обычные девушки.

И, как выяснилось почти сразу, им обоим этого и не хватало.

Поначалу разговор зашёл о каких-то малозначимых вещах, и во время него даже несколько взаимных шуток и подколов проскользнуло, но в один момент эта лёгкость исчезла — они пришли к основной теме, из-за которой Мияко и позвала Химэко сегодня встретиться.

И эта тема — это, конечно же, Акира.

И прежде, чем начать рассказывать всё, что связанно с ним, Мияко попросила Химэко просто молча слушать — не задавать вопросы, ни уточнять и ни высказывать своё мнение. Ей просто хотелось, чтобы она её выслушала.

Химэко на это согласилась.

После этого, кивнув, Мияко стала медленно рассказывать. И рассказывала она долго, со всеми подробностями и с самого начала — ещё с того момента, как она, будучи внучкой директора, узнала о том, как он сдал вступительные экзамены школы, из-за чего впоследствии и заинтересовалась им.

И рассказывая всё это, она впервые подумала о том, что если бы не самое начало, если бы она не воспользовалась этой возможностью, то вероятно всё было бы совсем иначе.

Об этом она тоже ей рассказала. Как, впрочем, и обо всём остальном. В том числе и о неадекватной хладнокровности Акиры, из-за которой даже она его боится. И о том, что хоть она его и боится, но всё равно испытывает к нему влечение и некие тёплые чувства, которые до этого ни к кому не испытывала — даже к своим родным, которыми она дорожит больше всего на свете.

Так её монолог продлился чуть больше часа. За всё это время Химэко так и не произнесла ни слова, всё это время, не отрываясь, внимательно слушая её речь.

Но вот, Мияко высказала всё, что хотела и, закрыв глаза, облегчённо вздохнула.

Вот только… умиротворения она так и не почувствовала.

В ней всё ещё бушевали чувства, что доставляли ей ужасный дискомфорт.

Что-то было не так. До этого ей всегда хватало подобного. Но сейчас не хватило. И она не знала почему.

Но при этом, почему-то, она так же прекрасно знала, что ей надо сделать, чтобы эти бушующие в ней чувства пропали. Или хотя бы немного утихли.

Она посмотрела на сидящую рядом с ней Химэко и неожиданно даже для самой себя спросила:

— Что думаешь? Что мне делать?..

Глава 11 Просьба

Конечно же, стоило Мияко уйти ночью из дома, как я последовал за ней.

И это не ввиду моего недоверия к ней. В данном случае моё решение обосновывается простой защитой — всё же не стоит забывать, что в данный момент по большей части Китайской Империи орудует маньяк, которого уже достаточное количество времени ищет и ловит вся Империя, но при этом все её усилия совершенно безуспешны.

Сам же маньяк из ночь в ночь ловит и насилует, а после и убивает пойманных женщин — чаще всего даже по несколько за одну ночь. Так что это решение Мияко, выйти куда-то в ночь, так ещё и одной, выглядит крайне безрассудным. При этом она даже не надела свою броню Икара, которую нам так же доставили в дом, как и все остальные вещи.

Но столь же и очевидно, что она не настолько самоуверенна и глупа, чтобы будучи даже неполноценным «C» рангом, пытаться победить того, кто в одиночку одолел трёх «B» ранговых слуг рода. В то же время, у неё вряд ли есть что-то из того, что сильнее её EMF-а, а значит, по крайней мере в данный момент, одолеть для неё этого маньяка не представляется возможным.

А уже из этого следует довольно очевидный вывод — она и не собирается с ним встречается, а тем более сходиться в сражении.

Сделала ли она что-то для этого? Да.

Как минимум, из самого очевидного в данный момент, она выбрала наиболее подходящее для такого время — почти пять часов утра. Большая же часть преступлений, совершенная этим маньяком, зафиксирована на промежуток с двенадцать часов ночи до трёх часов ночи и совсем малая часть — на всё остальное ночное время.

Иначе говоря, этим временем она минимизировала и свела почти к нулю шанс встретиться с этим маньяком.

Вот только «почти» тут, к сожалению, не учитывается — всё же риск, как ни крути, остаётся. А любой риск — это совершенно ненужная вещь, которую нужно не просто избегать, а полностью искоренять. В данном же случае, тут не просто риск, а большой риск, цена которого — её жизнь.

Так что я был буквально вынужден последовать за ней, при этом будучи в полной боевой готовности — всё же если придётся сражаться против того, кто в одиночку одолел трёх слуг «B» ранга и не оставил вместе с этим и следа, то даже у меня с бронёй Икара и огнестрельным оружием возникнут некоторые проблемы. Отчасти, поэтому-то я и принял решение никак не связываться и вовсе избегать возможности хоть как-то пересечься с этим маньяком.

Но в данном случае, выбора у меня толком не было. Да, я мог остановить Мияко, и тем самым практически полностью избежав ненужного риска. Вот только я из-за этого бы порушил отношения с Мияко. Всё же если бы она действительно пыталась скрыть это от меня, то тогда я бы был прав, что остановил её. Но она не пыталась скрыть это от меня. Она специально именно в тот момент и именно при мне произнесла ту фразу. Она наверняка понимала, что из этого выйдет, а соответсвенно — сделала это специально. Чтобы я знал об этом.

А ещё она практически наверняка понимает, что я последую за ней. Вероятно, это и есть её основная «страховка» от маньяка.

Почему же я уверен, что она это всё понимает? Потому что свяжись она с Химэко Асо каким-то иным способом, то я об этом бы даже не узнал. Никак. Всё же я не отслеживаю её переписки и звонки. А так же не нахожусь с ней вместе постоянно.

Иначе говоря, у неё предостаточно возможности, чтобы связаться с этим человеком так, чтобы ни я об этом не знал, ни кто-либо другой.

Но она всё же так не поступила. И очевидно не потому, что банально не догадалась до этого.

Это, очевидно, намеренный ход. И уже благодаря этому, я не могу взять и просто так остановить её, выдвинув соответствующие обвинения, и при этом впоследствие не придя к ухудшению наших взаимоотношений и что ещё хуже — к полноценному конфликту с ссорой.

Обдумывая всё это, я аккуратно, выдерживая необходимое расстояние, следовал за Мияко, что, надев будничную одежду и накинув капюшон, куда-то направлялась по тёмным улочкам города, ещё дальше отдаляясь от центра города.

Так мы шли на протяжении почти полчаса, пока в итоге Мияко не пришла к какому-то явно ещё давно заброшенному на стадии стройки зданию, от которого был готов лишь его скелет. Охранялось же это здание столь же старым, уже везде исписанным граффити, забором из металлических листов.

И конечно же, дыр в этом заборе было предостаточно, так что Мияко не составило никаких проблем проникнуть внутрь этой территории, после чего полностью скрыться от моего взора.

И на этом моменте я ненадолго остановился и стал размышлять о том, что делать мне дальше — преследовать её, или же остаться тут и дождаться её возвращения?

С одной стороны — если я не пойду за ней, то не факт, что успею помочь, а с другой — пойдя за ней, я могу всё испортить и вновь порушить наши и без того хрупкие взаимоотношения.

Недолго думая, я всё же принял второй вариант и, оставшись на месте, стал ждать её возвращения, в это же время не переставая осматриваться по сторонам.

И не прошло и минуты, как я заметил чей-то сидящий прямо на краю крыши силуэт. Рассмотреть, кто именно это с такого расстояния и ввиду надетого на ней капюшона, было попросту невозможно, даже для меня. Но судя по телосложению — это девушка. А раз Мияко перед тем, как сюда направиться, связывалась с Химэко Асо, то вероятность того, что это она — крайне высока. Тем более, что исходя из телосложения — это практически наверняка и есть Химэко Асо.

И пока я размышлял над этим, через некоторое время к этому силуэту подошёл ещё один силуэт, и уже это — наверняка была Мияко.

Подтвердилось это так же и её голосом, который я хоть и смог узнать, но вот уже из-за всех остальных шумов ночного города, расслышать, что конкретно она сказала — нет. Следом же за её голосом прозвучал и голос Химэко Асо от того самого силуэта, тем самым подтвердив мою теорию, что это всё же была именно она.

Учитывая, что я знаю о взаимоотношениях Мияко и Химэко, — скорее всего, это ничто иное, как обычная дружеская встреча. Всё же вряд ли они могут обсуждать что-то действительно важное — как ни крути, но они обе — девушки, а в этом мире практически везде правят мужчины. Проще говоря, их рода бы им вряд ли доверили какие-то задания по отношению друг к другу. А значит — у этой встречи исключительно личные мотивы, причём почти наверняка идущие со стороны Мияко. Что легко подтверждается удивлённой реакцией Химэко Асо, когда Мияко произнесла те слова.

Далее же между Мияко и Химэко завязался короткий диалог, в ходе которого Мияко вывела Химэко и та сначала попыталась уйти, но когда это не вышло из-за того, что Мияко держала её, она развернулась и начала громко выкрикивать в её сторону видимо всё то, из-за чего они и перестали быть подругами и вовсе общаться. Кричала же она довольно громко — настолько, что даже я — тот, кто до этого не мог разобрать на таком расстоянии и слова — теперь отчётливо слышал абсолютно каждое слово.

Но, её крик продлился не долго. Всего спустя пару-другую предложений он сошёл почти на нет, а вместо этого с той стороны стали доноситься всхлипы. А ещё через несколько мгновений Химэко Асо и вовсе полностью расплакалась.

Следом же за этим со обоих сторон было произнесено ещё парочка слов, во время которых Химэко, видимо, несколько успокоилась, после чего они обнялись и, пройдя к краю крыши, присели на на него, продолжив уже в куда более спокойной атмосфере их диалог, что продлился порядка двух часов, за время которых Химэко что-то говорила лишь последние тридцать минут. Всё же остальное время, почти беспрерывно и явно очень увлечённо, говорила только Мияко.

Когда же их диалог завершился, они встали и, вновь обнявшись, пошли туда, откуда до этого пришла Мияко — судя по всему туда, где и расположен спуск и подъём на верхние этажы этого скелета здания.

И не успел я подумать о том, что мне делать дальше, как на мой телефон пришло следующее сообщение:

«Я сейчас подойду. Оставайся, пожалуйста, на месте.»

Конечно же, отправителем была Мияко.

Вряд ли она меня заметила. И выходит, как я и думал, она просто знала, что я не спал в тот момент, и что я по итогу последую за ней.

Я решил остаться и посмотреть, что из этого выйдет.

Так, уже через некоторое время, я видел, как с территории стройки сначала, осматриваясь по сторонам, выходит Химэко Асо, а следом за ней появляется и Мияко. И покинув территорию стройки, они посмотрели друг на друга, попрощались и, дождавшись, пока Химэко отойдёт достаточно далеко, Мияко направилась в мою сторону — туда, откуда она и пришла.

Какое-то время она шла в мою сторону и вертела головой по сторонам, пытаясь увидеть меня, так что я всё же был прав, когда предположил, что она меня не заметила. Когда же она подошла чуть ближе, то всё же заметила меня и… улыбнулась.

И эта улыбка была не то, что прежде. Если раньше её улыбка выражала либо её большую самоуверенность, либо её столь же большую сексуальность, то сейчас… она была иной.

Эта улыбка была простой.

И когда же Мияко ко мне подошла, она, так и не сказав и слова, потянулась двумя руками к моей голове, следом сняв с меня капюшон, после чего нажала на две кнопки на шлеме Икара и тот за пару секунд преобразовался в маску, которую она медленно и аккуратно сняла с меня. И только после этого она, всё с той же незамысловатой и доброй улыбкой, произнесла слова, которые ещё долго будут звучать в моей голове:

— Знаешь, я люблю тебя, — лёгкий смешок. — И я знаю, что ты тоже меня любишь, пускай и думаешь, что не можешь никого любить. Я уверена — это на самом деле не так. Ты, как и все, способен любить и чувствовать. Просто ты прошёл через многое, что заставило стать тебя таким чёрствым и равнодушным. Это наверняка было ужасно настолько, что такая, как я, что всю жизнь жила в совершенно ином мире, даже помыслить об этом не может. Но, пожалуйста, поверь: мне искренне жаль, что тебе прошлось проходить через это. И… я бы хотела это изменить. Но… я попросту не в силах это сделать. Но зато я уверена, что я в силах сделать кое-что другое. Измениться сама и… помочь измениться тебе, — произнося это, её глаза начали намокать от появляющихся слёз. — И… с этого момента, пожалуйста, как бы тебе плохо не было, чтобы ты сам об этом не думал, как только ты почувствуешь хоть небольшой дискомфорт — скажи об этом мне, — шмыгнула носом и утёрла пальцем стекающую слезу. — Честно говоря, находясь рядом с тобой столько времени, я усомнилась в своих собственных возможностях, так что не уверена, что в любом случае смогу помочь, но… как минимум, я всегда тебя выслушаю и поддержу настолько, насколько мне хватит сил… Так что, пожалуйста… доверься мне, хорошо?.. — на этом моменте её голос уже едва было слышно, а сама она едва успевала вытирать руками стекающие по её щекам слёзы и шмыгать носом.

Не знаю, действие ли это её способности, или нет, но слушая этот её монолог, по моему телу впервые за обе мои жизни пробежались мурашки, а сам я некоторое время не мог ничего сказать, лишь ощущая, как из моего правого глаза в этот момент что-то стекает. А следом за этим и из левого.

И при этом, с каждой секундой, телу становилось всё тяжелее — оно всё содрогалась, а в груди что-то сильно болело, совершенно не собираясь утихать.

— Хорошо… — сам не заметив как, произнёс я.

И услышав это, Мияко улыбнулась чуть ярче и, при этом не переставая плакать, сделала шаг вперёд и обняла меня.

Глава 12 Вторая зацепка

Это было странно.

Впервые я ощущал нечто подобное.

И хоть ранее я и говорил, что отношусь к подобному, как к чему-то неизбежному, что так или иначе со временем всё равно произойдёт, но в конкретно данном случае я… я не был уверен в том, что был готов к этому.

Для меня это оказалось, вероятно, даже более шокирующем, чем та ночь, во время которой я общался с тем странным стариком, что исчез из самой обычной квартиры так, будто его никогда и не существовало.

Нет, всё же не «вероятно» это.

Я совершенно уверен в том, что этот разговор оказал на меня куда большее влияние, чем даже тот случай.

Ведь даже вернувшись домой, спустя несколько часов, после этого инцидента, моё тело всё ещё не могло прийти в себя. Как и, в целом, моё самочувствие. При этом каких-то существенных проблем со здоровьем не наблюдалось, да и моя регенерация попросту бы их устранила. Но сколько бы времени ни шло, моё самочувствие не улучшалось.

Стоило мне только начать раздумывать над этим, вспомнить тот момент или увидеть изменившуюся Мияко, как моё тело словно слабеет, а мысли затуманиваются, и обдумывать что-либо становиться просто невозможно, потому что в таком состоянии у меня появляется реальный шанс допустить ошибку.

И только из-за одной ошибки может порушиться всё. Поэтому мне нужно понять, что со мной и как от этого избавиться.

Это ещё одно отличии от остальных изменений, которые со мной произошло или произойдут в будущем. В отличии от них, конкретно данное изменение слишком опасно для меня и для моих планов. Так что вопрос о принятие сего изменения во мне даже не стоял.

Я должен вернуться в прежнее состояние. В свою норму. Чего бы мне это не стоило.

Но пускай я так и решил, но… что-то внутри меня будто противиться этому. Ведь стоило Мияко произнести те слова, как вместе со всеми остальными, не слишком приятными ощущениями, я так же почувствовал некое тепло и… будто какую-то расслабленность. Это сложно описать словами, но это было словно всё это время я нёс какой-то огромный груз, а Мияко теми словами взяла и сняла его с меня.

И будь это единичным случаем — проблем бы не было. Но увы, это не единичные случаи. И всё потому, что изменился не только я. Изменилась ещё и Мияко.

Я это осознал, ещё когда увидел, как она прощается с Химэко Асо. Уже в тот момент времени она выглядела иначе.

Но тогда я даже не подозревал, насколько сильно она изменилась.

Если же сравнивать с тем, как она поменялась, когда, после месяца терапии, у неё закончилась ломка, или же с тем, когда мы вспомнили о заключённом ещё в наш первый день знакомства споре и провели решающий спарринг, то это нечто на совершенно другом уровне.

В двух ранее перечисленных случаях у неё просто слегка менялось мировоззрение и характер, но в целом — это всё ещё была Мияко. Сейчас же — это вовсе будто другой человек, который лишь пытается подражать Мияко.

И я не утрирую.

Прошло всего несколько часов с того момента, как мы вернулись домой, но даже так я уже вижу в ней огромные изменения, которые крайне вряд ли лишь временные.

А что же до самих изменений, то если раньше я бы её описал, как надменную, самовлюблённую и заносчивую личность, то сейчас же я бы описал её как… ласковую, добросердечную и… понимающую?.. Честно говоря, мне трудно передать произошедшие изменения в ней, потому что, видимо, я их даже не совсем до конца осознаю. А может быть, это потому, что и со мной сейчас происходит что-то странное из-за этих произошедших во мне изменений.

В любом случае сегодняшний день только начался. Впереди ещё было много работы. Как основной, можно сказать официальной, как членов рода Мори, так и дополнительной, связанной с одним из поручений главы рода.

И в отличии от прошлого раза, в этот раз решено было начать с выполнения дополнительной работы, а уже позже приступить к основной.

— И каков план? — спросила Мияко, посмотрев на меня, в этот момент одеваясь в будничную одежду. — Осталось всего лишь два дня, а нужно ещё проверить два места, после чего собрать код воедино и найти место, где храниться необходимая информация. И это ещё не говоря о клане, с которым нужно разобраться. Успеваем?

— Всё в порядке, — так же в этот момент одеваясь в будничную одежду, ответил я. — по крайней мере, пока что всё идёт по плану.

— Понятно, — буднично произнесла она, впоследствии через некоторое время спросив: — Так как планируешь исследовать одно из мест? Судя по имеющимся данным, это ведь общественная баня, соответственно для тебя просто так прийти туда и осмотреться не выйдет. Это было бы не проблемой, если бы мы могли действовать ночью, но раз ты не хочешь рисковать совсем, то и этот вариант отпадает из-за маньяка. Получается, ни ночью, ни днём туда проникнуть не получиться.

— С этим уже всё покончено.

— Вот как, — слегка хмыкнула она, улыбнувшись. — Расскажешь?

Вот об этих её изменениях я и говорю.

До сегодняшнего утра этот разговор был бы совершенно иным.

О чём же таком они разговаривали эти два часа, что после них она стала буквально иным человеком?

— Да, — оглядывая её, ответил я, — по дороге.

— Хорошо, — и промолвив это с лёгкой улыбкой на лице, приблизилась ко мне и, приподняв правую руку, протянула её ко мне.

До этого ей такое то же было не нужно.

И подумав об этом, я протянул к ей руке свою, и уже через пару секунд наши пальцы переплелись между собой, отчего одолевающее меня нехорошее самочувствие только усилилось.

Правда, пускай это и так, но стоило промелькнуть в голове мысли, отпустить её руку, как она тут же куда-то исчезла, будто её никогда и не было.

Так, взявшись за руки, мы, как и во все предыдущие дни, направились к уже ждущей нас, заранее вызванной мной машине, сев в которую даже не пришлось ничего говорить. Машина тронулась и поехала в необходимом, выбранном мною при заказе направлении.

— Ну так?.. — почти сразу же спросила Мияко.

Похоже, её любопытство осталось на том же уровне. Хотя напора от неё явно исходит куда меньше, чем прежде.

— Никак.

— Что? — приподнялись её брови.

— Для меня нет никакого способа проникнуть в общественную баню, при нынешних условиях. Если я собираюсь в этом участвовать, то в любом случае мне придётся рисковать.

— Но до этого ты ведь сказал, что с этим уже покончено?..

— Верно. Сейчас я просто говорил о образном варианте, при котором я участвую в этом напрямую. На деле же всё уже сделано.

— Иначе говоря… ты в этом не участвовал. Но лишь напрямую. А значит, ты всё же что-то сделал, и если проводить логическую цепочку дальше, то… всё сделал кто-то из твоих людей, которого ты об этом попросил ещё перед тем, как мы направились в аэропорт нашего?

— Верно. И сейчас мы едем в ресторан, в туалете которого он передаст мне флешку, на которой находятся все данные, что она раздобыл.

— Вот оно как. Теперь понятно, — и задумчиво кивнув самой себе, она посмотрела на меня, и если раньше она бы от этого возбудилась, то сейчас… сжала мою руку покрепче, улыбнулась и по-доброму произнесла: — Ты молодец, ты хорошо постарался.

И услышав это, я только сейчас осознал, что это первая похвала за обе мои жизни, которую я получил.

И почему-то стоило мне это осознать, как неприятные ощущения ещё сильнее разошлись по телу. А впоследствии они ещё долго количество времени не проходили. Даже когда мы уже вышли из ресторана и направились в следующую на сегодня точку назначения.

Глава 13 Шаг в небесную бездну

Следующей же и, по совместительству, главной точкой назначения на сегодня был особняк одного достаточно влиятельного Китайского рода, с которым у рода Мори только начали развиваться хорошие взаимоотношения. А прибыли же мы — как раз для их улучшения.

И хоть это и звучит, вероятно, как нечто важное, но на деле же всё вышло в то, что мы некоторое время пообщались с главой рода, причём даже не на деловые темы, а после разговор и вовсе зашёл о развлечениях — тому, на чём этот род и зарабатывает основную часть всех своих денег.

— Господин Мори, а как вам прыжки с парашютом? — спросил меня глава рода, пока мы прогуливались по заднему двору.

— К сожалению, не могу ответить — я никогда не пробовал, а полагаться на мнение других не привык.

— Понятно. Что ж, я вполне разделяю вашу точку зрения насчёт того, что стоит полагаться исключительно на свои собственные ощущения — всё же все люди разные и о вкусах не спорят.

Интересно — он меня действительно не так понял, или всё же он понял, о чём я говорил, но решил вывести разговор в другое русло?

— Поэтому, — тем временем, продолжил он, — почему бы вам самому не попробовать?

Значит, скорее всего, всё же второй вариант.

— Конечно же, это предложение так же распространяется и на госпожу Мори.

Я задумался.

Вряд ли мой выбор в данном конкретном случае решает хоть что-то серьёзное, так что мои руки развязаны и я могу выбрать любой вариант. И если это так, то мой выбор очевиден.

— Спасибо за предложение, но, думаю, я, пожалуй, откажусь, — максимально вежливо отклонил я его предложение.

— Не хочу, чтобы показалось, что я вас хоть сколько-либо принуждаю, но… вы уверены, господин Мори? Прыжки с парашютом сейчас крайне популярны у молодого поколения. Лично мои внуки, примерно вашего возраста, их просто обожают. Думаю, всем хоть раз это стоит попробовать — говорят, эмоции незабываемые. Тем более, что сейчас у вас с госпожой Мори отдых, а вы вместо этого, находясь в самом расцвете сил, целыми днями ходите по различным встречам и общаетесь со всякими скучными стариками, вроде меня.

— Господин Лю…

— Не стоит, — остановил он меня, подняв и выставив руку, в этот момент медленно покачивая головой из стороны в сторону, — обойдёмся без этого, — и прежде, чем я успел сказать хоть что-то, он вновь спросил: — Так как вы смотрите на моё предложение?

На некоторое время я задумался, потому что откажись я сейчас и это уже вполне могло порушить взаимоотношения — всё же пускай он и говорит, что не настаивает, но всем всё вполне очевидно. С другой стороны, вряд ли это вырастит во что-то большее, чем небольшую обиду, поэтому я не думаю, что у меня из-за этого возникнут какие-то проблемы с главой рода.

Обдумав всё это, я уже собирался дать ответ, который так и не изменился. Но прежде, чем я успел что-то сказать, меня опередили.

— Думаю, это хорошая идея, — неожиданно высказалась Мияко, переводя взгляд с меня на главу рода Лю. — Я несколько раз прыгала с парашютом и те эмоции, которые испытываешь в момент бесконтрольного падения, действительно неописуемы.

— Всё верно, госпожа Мори, — довольно кивнул он ей, слегка улыбаясь, — наши клиенты и мои внуки говорят абсолютно то же самое. Но решение в любом случае остаётся за господином Мори.

И вот вновь несколько отличий новой Мияко от прошлой Мияко.

Во-первых, прошлая она не стала бы влезать в диалог и тем более высказываться против меня — она банально меня слишком сильно боялась для такого; и во-вторых, если бы она и решилась как-то пойти против меня, то сделала бы это как-то иначе, менее грубо и не оставив мне в итоге столь много вариантов.

Сейчас же при её вмешательстве толком ничего не поменялось. Я всё так же могу отказаться, пускай последствия и будут слегка хуже.

Иначе говоря, она этим ничего не добилась и, судя по всему… и не хотела этим ничего добиться.

Разве что, если отбросить все возможные скрытые мотивы, то она хочет добиться очевидного — моего согласия и участия в этом.

Зачем ей это? Не понятно. Не вижу ни одной причины для этого.

Но даже так, всё равно наилучшим выходом был бы мой отказ. И хоть я это и прекрасно осознаю, но всё равно почему-то ответил:

— Хорошо. Я согласен.

Это нелогично и глупо. Но я всё равно согласился. Во многом потому, что за несколько секунд до этого посмотрел на Мияко, на лице которой была слабая, но при этом словно излучающая тепло и добро улыбка, которой почему-то захотелось довериться.

Следом за этим было ещё несколько минут разговора. В основном — обсуждали различные мелочи, касающиеся прыжка. Когда же закончили обсуждать это, сошлись на том, что на этом нашу встречу можно завершить и увидимся мы в следующий раз уже на каком-нибудь приёме.

После же этого мы с Мияко прошли к ждущей нас всё это время машине, на которой мы сюда и приехали. И стоило нам только сесть в неё, как она сразу же тронулась и направилась в нужном нам направлении, которое я чуть ранее указал по приложению на телефоне, пока мы ещё шли к машине.

Следующие два часа прошли в монотонной поездке.

По окончанию же этих двух часов мы прибыли в нашу точку назначения — в аэропорт рода Лю. И хоть этот аэропорт и принадлежит роду Лю, но не является их основным. Этот аэропорт служит исключительно для подготовки будущих парашютистов и последующего запуска их в небо. Иначе говоря, это коммерческий аэропорт рода Лю, являющийся частью их развлекательного бизнеса.

При этом довольно близко к этому аэропорту, всего лишь в паре-другой километров, находиться и их основной аэропорт.

Будь их род менее богатым — это было бы чистым расточительством вот так иметь два аэропорта, которые находятся рядом друг с другом и имеют при этом минимальные отличия друг от друга. Но всё же их род довольно хорошо развит в экономическом плане, так что они вполне могут себе позволить идти на такое, чтобы банально держать дистанцию от обычного люда.

А тем временем мы прямо на машине проехали КПП аэропорта, после чего машина доехала до одного из ангаров, около которого стояло несколько встречающих слуг рода Лю, и остановилась.

Стоило же нам выйти из машины, как к нам на встречу сразу же подошли эти самые слуги и, со всей полагающейся вежливостью, пригласили проследовать за ними в ангар, где, по их заверению, всё для нас уже было приготовлено.

Пройдя за ними, мы оказались в этом самом ангаре.

Впоследствии с нами провели небольшую беседу, где рассказали, как всё работает. Заняло у нас это где-то минут пятнадцать. И уже после этого мы переоделись в специальные костюмы для прыжков с парашютом, спроектированные на основе брони Икара.

И если вкратце, то особенность этих костюмов в том, что от пользователя во время полёта совершенно ничего не требуется — костюм абсолютно всё сделает сам. А ещё, что не менее важно, — за все годы пользования этим костюмом ни у кого с ними ни разу не возникало никаких проблем, в отличии от простых парашютов, которые использовали для такого ранее.

Отсюда, кстати, и резко возросшая популярность прыжков с парашютом, ведь хоть чисто статистически это и ранее было куда безопаснее, чем та же поездка на машине, но сейчас же, когда риск вовсе полностью исключён, люди ещё более охотнее участвуют в этом.

Правда, подобное снаряжение могут позволить себе далеко не все компании. Но с другой стороны — и прибыль с такого куда больше, ведь стоимость подобной услуги в несколько раз больше, чем прыжок с обычным парашютом.

Нам же, что нисколько не удивительно, это всё вышло, конечно же, совершенно бесплатно. Впрочем, даже если было бы иначе, то мы без проблем могли бы себе такое позволить — всё же говоря о «высокой» цене данной услуги, я смотрел на это со стороны большинства людей — то есть, со стороны простолюдинов, которые чтобы позволить такое придётся какое-то количество времени откладывать немалое количество денег.

А вот в чём мы имели существенное преимущество на фоне простолюдинов — это в том, что нам совершенно не нужно было проходить никакую медицинскую проверку и подготовку.

Как я сказал ранее, пятнадцать минут объяснений, и мы уже облачаемся в костюм, впоследствии залезая в самолёт. Обычно же, даже с учётом высокотехнологичного костюма, нужно пройти медицинскую проверку, а после, если она была пройдена удачно, ещё и подготовку в хотя бы несколько десятков часов — как минимум, чтобы избежать банальной потери сознания прямо в полёте. И помимо этого ещё и первый полёт должен в любом случае проходить вместе с инструктором.

На нас же подобные условия не распространяются.

Во многом это благодаря тому, что у Мияко уже имеется приличный опыт в подобном, и она вполне может выступать в роли инструктора для меня. Но мы оба прекрасно понимали, что с учётом этого высокотехнологического костюма это вряд ли понадобиться хоть сколько-то. Так что даже будь у неё куда меньше опыта в этом, для нас бы всё равно толком ничего не поменялось — всё же вряд ли хоть кто-то из персонала смог бы нам что-то возразить.

Тем временем мы, облачившись в костюм, уже поднялись на самолёт и сели на места, находящиеся прямо напротив двери. Практически сразу же после этого раздался звук мотора самолёт, по салону разошлась небольшая вибрация, и после, буквально через несколько мгновений, самолёт двинулся с места, медленно выезжая из ангара и проезжая к взлётно-посадочной полосе.

Пара минут и самолёт, набрав скорость, отрывается от земли, взлетая. Несколько минут и самолёт достиг необходимой высоты, а в иллюминаторах, тем временем, виднеются лишь белые облака.

Единственный слуга рода Лю, находящийся вместе с нами в основной части самолёте, встал и прошёл к его двери, позвав нас жестом руки.

Когда мы встали и подошли к нему, он резко открыл дверь и по всему самолёту раздался громким шум ветра.

Мияко крепко сжала мою правую руку, я сжал ей в ответ, и мы сделали шаг вперёд, остановившись прямо перед дверью. Прямо под нами было несколько тысяч метров до земли, которые было не видноиз-за облаков.

Думаю, на кого-то другого такое бы действительно подействовало. Но на меня нет. Как и всё время до этого момента, никакого страха во мне не было. Ни капли.

Всего шаг и… мы, лишившись опоры, резко летим вниз, словно в какую-то небесную бездну.

Даже в защитном костюме ушам приходиться не сладко — свист буквально оглушает и забивает собой всё сознание, вытесняя все мысли, и даже в полностью облачённом костюме охватывающий всё тело ветер отчётливо ощущается. Глаза же только и успевают смотреть, как облака удивительно быстро приближаются.

Действительно необычное ощущение.

Вот только оно ни в какую не сравниться с тем, что я испытал, когда посмотрел на всё ещё крепко держащую меня за руку Мияко, улыбка на лице которой буквально расцветала, пока она смотрела на меня взглядом, что словно излучал собой неподдельное счастье.

Мир в этот момент словно остановился.

Свит исчез. Ощущение охватывающего тебя ветра тоже.

А глаза же даже и не думали смотреть вниз, на облака, или на приближающуюся каждую секунду землю.

В этот момент я будто ощутил, что такое настоящая свобода…

Глава 14 Третья зацепка и не самый лучший поворот событий — Семнадцатое августа

Новые для меня ощущения, охватившие меня вчера, так и не проходят.

Даже спустя день, после сна и отдыха, они всё ещё бушуют во мне, словно ураган. И даже более — они будто только усиливаются со временем, которое я провожу рядом с Мияко.

Если же её рядом нет, и я на какое-то время могу уединиться, то спустя неопределённый период я замечаю, как мысли приходят в норму, а эти новые для меня ощущения, пускай и не исчезают на совсем, но хотя бы на время затихают, тем самым давая мне на какой-то промежуток времени, почувствовать себя нормально и как следует обдумать всё происходящее.

Вот только, если раньше Мияко не была против проводить, зачастую, время по отдельности, то сейчас, стоит нам разлучиться, как она находит способ или причину, чтобы сблизиться.

Очевидно, она не хочет, чтобы мы расходились, пускай даже на какое-то небольшое количество время. Тем не менее вот сама причина этого её желания мне совершенно непонятна, сколько бы я об этом не обдумывал.

Ей просто нет в этом никакой выгоды.

В обдумывание всего этого для меня и прошла большая часть этого дня. Следом же за ним нас ждало основное на сегодня дело — завершение одного из двух заданий, порученных мне главой рода.

И разумеется, под этим я подразумеваю поиск последней зацепки, оставленной слугой рода Мори, и последующий выход на собранную им информацию и, возможно, то, что осталось от него самого — если, конечно, к этому моменту от него осталось ещё хоть что-то.

В том же, что этот человек мёртв, я практически не сомневаюсь — вчера я, как и планировалось заранее, связался с главой рода и узнал, что этот человек за эти пять дней так и не вышел с ним на связь. А раз это так, то он почти наверняка уже мёртв. Есть, естественно, и другие возможные варианты, но этот самый вероятный из всех имеющихся.

Так что одним из лучших исходов будет тот, в котором мы находим место, где он хранил информацию, там находит саму информацию и позже находим уже само его бездыханное тело, по которому уже сможем понять, что именно с ним произошло.

И дабы реализовать это всё за один день, сегодня мы откажемся от всех остальных дел. Пойти на подобное мы можем благодаря активной деятельности, которую вели все прошлые дни. Для них сегодня мы будем просто отдыхать дома вдвоём. Подобное более чем в норме, поэтому вряд ли хоть у кого-то появятся подозрения, направленные в нашу сторону.

Говоря иначе, проделай мы что-то подобное в первые дни прибытия, то это вызвало бы множество подозрений и слухов, а сейчас же, в общем и целом, — наши руки на сегодня полностью развязаны.

Этим мы и воспользуемся.

Так, дождавшись вечера, мы, надев броню Икара, взяв оружие и сверху накинув чёрные плащи, спустились в подвал и покинули сначала дом, а после и территорию этого дома через запасной, чёрный вход, проходящий через этот самый подвал.

Выбравшись с другой стороны этого чёрного входа — из, казалось бы, обычной с виду двери подвала жилого многоэтажного дома — мы в этот же момент направились к дороге, около которой уже стояла и ждала нас заранее вызванная мною машина, однако в этот раз принадлежала она другой компании — не той, которой мы пользуемся официально всё это время, находясь в Китайской Империи, и при этом сама машина куда менее роскошная и выделяющаяся — специально, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Тем не менее нам это особо не помогло — водитель на протяжении всей поездки то и дело косился на нас, что так-то нисколько неудивительно, учитывая, что даже с надетыми сверху чёрными плащами в некоторых местах всё равно была видна броня Икара, в которой обычные люди уж точно не будут вот так разгуливать, тем более в такое время и в таком месте.

В общем, как минимум для одной стороны поездка была довольно напряжённой.

Когда же достаточно долгая поездка завершилась по прибытию в точку назначения, и машина остановилась, мы с Мияко стали выходить из машины, а водитель же в этот момент лишь тихо выдохнул и откинувшись на спинку кресла, наконец-то, расслабился.

Не имея цели действовать ему на нервы и не желая задерживаться, мы быстро отошли от машины и скрылись от глаз прохожих среди множества жилых, многоэтажных домов.

Ничего не говоря и не замедляясь и на секунду, мы, петляя между домов, приближались к нашей конечной точки назначения — к отелю.

Этот отель — последняя точка, в которой включался телефон этого человека.

И учитывая, что и на первой и на второй точке мы всё же нашли зацепки, то и где-то в этом отеле она должна быть. Проблема лишь в том, чтобы выяснить, где именно она находиться.

Но на деле это не особо большая проблема, и решается она относительно легко.

В этот момент мы уже достигли отеля, и подойдя к нему, я стал открывать его входную, металлическую дверь, собираясь войти внутрь. В этот же момент из отеля, не смотря вперёд, вышел мужчина, который, кажется, даже не подумал притормозить.

Я же, не собираясь встревать в конфликт и привлекать к себе внимание, стал отходить в сторону, но не успел — мужчина всё же врезался в моё правое плечо своим левым.

И только после этого он обратил на меня своё внимание.

Уже явно собираясь начать наезжать на меня, предполагая своё физическое преимущество, он повернулся ко мне. После чего, лишь окинув меня взглядом и явно завидев некоторые части брони Икара, быстро поменял своё мнение и сделав несколько шагов в сторону, столь же быстро стал отдаляться от нас, изредка пугливо оборачиваясь.

Конечно же, не став обращать на это внимание, я прошёл внутрь отеля, а следом за мной зашла и Мияко.

Отель, мягко говоря, далёк от роскоши. Во многом он вообще больше напоминает типичный, один из самых дешёвых хостелов.

Идеальное место, чтобы отыгрывать самого обычного члена общества.

Пройдя к ресепшену, за которым сидела молодая девушка и со скучающим видом листала что-то в телефоне, я потянулся в карман и достал телефон, после чего разблокировал его, нашёл нужное фото и впоследствии поднёс его в сторону девушки.

Девушка же, в этот момент, только спустя пару-другую секунд стала медленно и лениво поднимать голову. Когда же её взгляд только заметил странность, но сама она ещё ничего не поняла, она на несколько мгновений прищурилась, осматривая нас.

И уже во время этого до неё дошло.

Зрачки резко сузились, всё тело в один момент вздрогнуло, а взгляд её практически моментально переместился куда-то под стол — скорее всего туда, где располагается кнопка для вызова охраны, или же вовсе полиции.

Судя по всему, она приняла нас за грабителей, а может — за кого-то ещё похуже, учитывая последние события, происходящие в Китайской Империи, — это вполне ожидаемый поворот.

Несмотря на этом, для нас это далеко не самый лучший исход, ведь привлекать внимание нам не нужно, но неизбежность этого я полностью осознавал, ещё когда принял решение одеть броню Икара, дабы скрыть наши лица и тела. Всё же лучше так, чем рисковать раскрытием личностей.

— Вы узнаёте этого человека? — спросил я у девушки изменённым голосом, чтобы по нему нас тоже было невозможно вычислить.

— Что?.. — растерянно и напуганно спросила она, переводя взгляд с меня на кнопку под столом.

— Этот человек вам знаком? — повторил я вопрос, ещё сильнее приблизив к её лицу телефон с фотографией, которая была среди той информации, которую я получил от главы рода, согласившись на эти задания.

Она взглянула на телефон, но после этого ещё несколько секунд боязно переводила взгляд с меня на кнопку, будучи готовой в любой момент потянуться к ней, стоит мне сделать хоть одно резкое движение. Заметив же, что я совершенно не проявляю агрессии и вовсе не двигаюсь, в один момент она всё же решилась и вновь посмотрев на мой телефон, стала всматриваться в фотографию.

— Нет… не знаю… — тихо промямлила она, после чего моментально перевела взгляд на нас.

— Посмотрите ещё раз. Этого человека зовут Чжу Ли, он останавливался в этом отеле примерно две недели назад.

— Но… подождите, пожалуйста… Даже если это так, то мы не можем разглашать связанную с этим информацию — мы держим в секрете и защищаем конфиденциальные данные своих клиентов…

Звучит хорошо, но вот на практике — это далеко от истины.

Протянув вторую руку в другой кармана, достал оттуда заранее заготовленную ещё в Японской Империи большую пачку местных купюр и положил ту на стол, поближе к девушке, после чего лишь добавил:

— Подумайте ещё раз. Нам нужно лишь какое-то время, чтобы осмотреть его комнату. После этого мы сразу уйдём.

Девушка нерешительно посмотрела на пачку купюр, словно спрашивая: «Это что, мне? Мне правда это можно взять?». Следом за этим она всё же осмелилась и вновь на пару секунд посмотрела на фотографию мужчину на телефоне. После же этого перевела взгляд на монитор и взялась за клавиатуру с мышкой, став искать этого мужчину. Так прошло несколько десятков секунд.

— Второй этаж, номер «двадцать три». Заселился без предварительной записи, ровно на один день. Проблем никаких не возникло. Выселился на несколько часов раньше положенного… — и произнеся это, осторожно приподняла голову, посмотрев на нас.

На это я уже ничего отвечать не стал. Убрал телефон обратно в карман и направился в сторону лестницы, располагающейся слева от ресепшена.

— Стойте! — решилась она выкрикнуть. — Прошло уже две недели — комнату уже не раз убирали. И сейчас там другие клиенты!

Ничего не отвечая на это, мы с Мияко поднялись по лестнице на второй этаж, там немного прошли по коридору и почти сразу нашли нужный номер.

Я взялся за ручку и потянул её на себя, она не подалась — заперто.

Дальше есть несколько вариантов действий.

Самый тихий — попробовать постучать, впоследствии договорившись с жильцом, чтобы он на время покинул комнату.

Но увы, это будет слишком долго. У нас нет столько времени для такого.

Так что взявшись за ручку двери посильнее, в этот раз я вложил все силы в руку и дёрнул со всей силы.

В следующий миг по всему этажу и, вероятно, вовсе по всему отелю разошёлся резкий звук сломавшегося замка и треск деревянной двери.

Я же, не теряя время, открыл дверь и прошёл внутрь, в этот момент же момент другой рукой доставая из кобуры, скрытой под плащом, пистолет.

Пара мгновений и мы уже стоим напротив двуспальной кровати, с которой на нас смотрит примерно тридцатипятилетний толстый, напуганный мужчина и девушка лет двадцатитрёх — судя по всему, обычная проститутка.

Оба они уже были напуганы настолько, что тряслись со страха и не могли толком ничего сказать — мужчина пытался открыть рот и что-то произнести, но по итогу так и не смог выдать ничего связанного.

К этому моменту я достал из под плаща пистолет и показательно передёрнул его затвор.

От этого они оба резко дёрнулись и прямо на глазах начали бледнеть, а у девушки и вовсе из глаз потекли слёзы.

Направляю пистолет на них и почти сразу отвожу его в сторону двери, через которую мы только что вошли сюда, после чего несколько раз трясу пистолетом.

— Н-н-н-н-нам у-у-у-у-уйти?.. — заикаясь от страха спросил уже изрядно побледневший мужчина.

— Да, — ответил я, но они всё ещё долго не решались, из-за чего мне пришлось поднажать: — Быстро. А иначе…

И говорить, что именно будет в ином случае уже не пришлось — они оба дёрнулись с места и быстро побежали в сторону выхода из номера. Девушка от нервов даже упала, когда слезала с кровати. Впрочем, она всё равно по итогу выбежала даже раньше мужчины.

Дальше мне ничего говорить не пришлось: Мияко прошла к двери и прикрыла ту, и уже после этого мы принялись вдвоём обыскивать весь номер, пытаясь найти необходимую нам, последнюю часть кода.

Исходя из того, где находилась первая и вторая часть кода, третья так же должна находиться где-то не в очевидном месте, где вряд ли кто-то будет искать.

Основываясь на этой логике, мы и вели наши поиски.

Времени у нас было мало, так что делали мы это настолько быстро, насколько это вообще было возможно.

По итогу, это дало свои плоды — меньше десяти минут поиска, практически полностью перевёрнутая комната и множество сломанной мебели — зато мы нашли эту самую, последнюю и недостающую нам зацепку.

Находилась она в ванной комнате — позади душевой кабины, на одной из труб, идущих к ней.

В отличии от других разов, в этот раз это был небольшой клочок самого обычного тетрадного листа, на котором и была написана недостающая нам часть кода, которая для других людей показалась бы никак и ни с чем несвязанным бредом.

Как только же мы нашли этот листочек, я спрятал его в карман и мы покинули отель, выпрыгнув с окна этого номера, чтобы избежать возможных проблем, которые могли нас поджидать на первом этаже.

Сразу следом за этим, не замедляясь, прошли несколько жилых кварталов — к месту, куда я вызвал машину из того же агентства, на котором приехали сюда. Дойдя до машины и сев в неё, мы направились на следующую, скорее всего финальную точку назначения, что уже сложилась в моей голове, когда я получил финальную часть кода.

Находиться же эта точка за городской чертой, и хоть мы уже и находились на окраине города, но поездка до этого места всё равно по итогу заняла почти целый час.

И, как и в прошлый раз, всю поездку наш водитель без конца косился на нас и видя броню Икара, явно довольно сильно нервничал, так что обстановка оставляла желать лучшего.

Завершилась же эта поездка, остановкой машины у начала небольшого леса.

Покинув машину и дождавшись, пока та уехала, мы направились в лес. Но нашей точкой был не лес, а то, что находиться в самом его конце.

Чтобы же пройти через лес и, наконец-то, дойти до этой дочки, нам потребовалось ещё практически полчаса, притом, что двигались мы куда быстрее обычных людей благодаря броне Икара.

— Так это тут? — спросила Мияко, когда мы подошли сетчатому забору, за которым была целая куча контейнеров, многие из которых были крайне небрежно расставлены и, в том числе, наставлены друг на друга.

— Да, — лаконично ответил я и, осмотревшись по сторонам в поиске камер, прошёл к забору, через который с лёгкостью перелез на другую сторону.

Следом за мной то же самое проделала Мияко. Оказавшись же вдвоём по эту сторону, мы, проходя мимо огромного количества различных контейнеров, направились вперёд — к единственному, находящемуся тут зданию. Добравшись же до него, без проблем вошли внутрь — всё же склад давно заброшен и даже двери в основное здание уже давно тут нет.

Проходя по зданию, в котором так же было множество контейнеров, мы, осматриваясь по сторонам и не теряя бдительности, дошли до конца здания, в краю которого и стоял нужный нам контейнер, что на вид ничем не отличался от сотни других контейнеров, находящихся на этом складе.

Ещё заранее достав ключ-карту, выданную мне главой рода перед отправкой, я поднёс её к сканеру и провел ей по нему, после чего по складу раздался достаточно громкий звук открытия электронного замка. Следом мне только и оставалось, что потянуть на себя одну из дверей контейнера и пройти внутрь.

Контейнер, который с виду казался самым обычным, внутри оказался наполнен различной электроникой, приборами, оружием, одеждой, вентиляцией, долгохранящимися припасами и водой. Говоря иначе — он заполнен всем необходимым для выживания в большинстве возможных условий.

— Это… — неуверенно начала Мияко, проходя внутрь и осматриваясь.

— Одно из убежишь рода Мори, которые есть по всему миру, — договорил я за неё, уже дойдя до стола, на котором находился ноутбук со вставленной в него флешкой.

— Но… разве этот человек должен был взаимодействовать с ним?..

— По изначальному плану — нет, — открыв и став проверять ноутбук, ответил я. — Но если что-то пойдёт не так — он мог им воспользоваться. Поэтому глава рода, предвидев возможность такого исхода, сообщил мне о всех имеющихся поблизости убежищах и дал мастеркарту к ним.

— Значит, с ним всё же что-то произошло…

— Да.

— А что с информацией?

— С этим интереснее всего.

— С ней что-то не так?..

— Можно сказать и так, — и ответив, я закрыл ноутбук, после чего поднял его и резко сжал. Когда же его мелкие части опали на стол, я договорил: — Скорее всего, второе задание будет выполнить труднее, чем я предполагал.

Глава 15 Вторая миссия — Восемнадцатое августа

Сегодня наш последний день в Китайской Империи.

И об этом уже все прекрасно знают — всё же мы с Мияко сами позаботились об этом, когда ещё три дня назад, во время той аристократической встречи, отвечали на соответствующие вопросы, что в один момент казались какой-то бесконечной, непрекращающейся лавиной.

Конечно, мы могли бы не называть точной даты, либо же просто отмалчиваться.

Однако давая такой ответ, мы получали наилучший результат: во-первых, мы заранее оградили себя от лишней работы, которую на нас мог бы повесить род — ведь не возьмём же мы, будучи на вершине аристократического общества, слова назад? Явно нет. Так что день нашего отъезда был предрешён нами же, и никем иным. Поэтому я мог не беспокоиться за свои личные планы.

Во-вторых и, что важнее всего, — этим самым мы создали вид, что совершенно не заинтересованы в клане «Ду Дзинчжао», отчего их защита к этому времени почти наверняка ослабнет. Вряд ли особо сильно, но какой-то эффект с этого всё равно будет.

Этим мы и воспользуемся сегодня ночью, прямо перед отлётом.

Но до ночи ещё много времени — в данным момент лишь утро и впереди ещё целый день, наполненный основной, официальной работой, от которой на этот раз не скрыться, как вчера.

Хотя, пожалуй, будь это полноценная работа — что-то придумать можно было. Всё же если смотреть с официальной стороны — мы тут «на медовом месяце», и все эти «встречи» с представителями других работ — лишь наша собственная прихоть.

На деле же все прекрасно понимают, что это не так: пользуясь благами рода, будь готов и сам ему что-то отдавать.

Несмотря на это, конкретно сегодняшняя работа, как я сказал чуть ранее, не совсем уж и работа.

Сегодня — встреча с друзьями Мияко.

Как ни крути, но будет странно, если за всю поездку мы так ни разу и не встретимся с друзьями Мияко, коих, как выяснилось, у неё в Китайской Империи чуть ли не больше, чем в Японской Империи.

Разумеется, с большинством из них мы уже хоть раз да встречались за эти пять дней, но это были либо официальные встречи, либо случайные, так что провести время в дружеской компании с действительно дружеской обстановкой ещё ни разу не вышло.

И хоть, как по мне, я буду там лишним человеком, тем не менее не быть там я не могу — всё-таки именно в честь нашей свадьбы мы прибыли в эту Империю. Поэтому вместо того, чтобы подготовиться к предстоящей, не самой лёгкой ночи, я отправился вместе с Мияко на эту встречу с её друзьями.

Сама же встреча из себя представляла совокупность различных развлечений, среди которых, на моё удивление, был не только алкоголь, но и даже наркотики. Что я, что Мияко, разумеется, от них отказались. И как выяснилось чуть позже, они даже не знали о прошлом Мияко — просто, видимо, употребление, пускай и лёгких, но всё же наркотиков среди «золотой молодёжи» этого мира — это норма. Как, впрочем, и в моём прошлом мире.

Помимо же употребления наркотиков всё остальное было относительно в рамках нормы — насколько это вообще возможно, когда дело касается разбалованных детей с практически неограниченными финансовыми возможностям, и которые при этом находятся в изменённом состоянии сознания.

Уверен, не будь у их родов столько власти — на следующий день весь интернет бы гремел из-за различных фотографий и видео, показывающих большинство из них с их худших сторон. А так, в интернете оказались лишь самые невинные из них. Правда, даже этого хватило, чтобы многие из них «завирусились».

Что же до самого интересного из произошедшего за эту встречу — это, пожалуй, то, что никто из них всех так будто и не заметил вовсе никаких изменений в Мияко. Для них это будто бы был тот же самый человек, с которым они общались чуть ли не год назад.

Хотя, с другой стороны, и Мияко с ними явно не столь уж близка. Даже когда она общалась с той же Химэко Асо, она выглядела куда более эмоциональной и вовлечённой в диалог. Тут же она была словно не с друзьями, а с просто хорошими знакомыми. По крайней мере, мне так показалось.

Закончилась же встреча с нашей инициативы — мы настояли на том, что нам, перед предстоящим перелётом, нужно будет хотя бы немного отдохнуть. На это мы получили уговоры остаться подольше и расстроенные стоны. Несколько минут беспрерывных отказов и мы всё же свободны.

Дальше добираемся некоторое время домой и сразу переодеваемся в свободную, удобную и подходящую для сражений одежду, поверх которой надевается броню Икара, и уже поверх неё — чёрные плащи, прикрывающие две кобуры с полностью заряженными пистолетами и прочим соответствующим снаряжением.

Как только со сбором было покончено, я проверяю телефон и убедившись, что всё идёт чётко по плану, мы вдвоём выходим из дома по чёрному входу, которым ещё пользовались вчера. Выбравшись наружу, идём к заранее вызванной машине и уже на ней добираемся до заранее заданной точки назначения, от которой проходим ещё больше двух километров и, наконец-то, останавливаемся у нашей конечной, наземной точки в этом городе.

У КПП аэропорта частной компании.

Эта компания предоставляет свои услуги только по Китайской Империи, но при этом пользуется хорошей популярностью, во многом благодаря тому, что клиенты всегда остаются анонимными и от них ничего, кроме оплаты услуги, не требуется.

Подойдя к КПП, достаю телефон и преподношу его к сканеру, которые пару секунд считает данные, а после пропускает нас, открывая ворота.

Далее мы проходим на территорию этого аэропорта, несколько минут добираемся до уже стоящего на взлётной полосе и готового взлетать самолёта, садимся в него, и через некоторое время он уже поднимается в воздух, направляясь в сторону нужного нам города — в сторону Шанхая.

Следом за этим идёт почти два часа монотонного полёта, по окончанию которых самолёт приземляется в аэропорту, что аналогичен тому аэропорту, из которого мы вылетали.

Так ничего и никому не сказав, мы выходим из самолёта и спустя какой-то промежуток времени покидаем территорию аэропорта через КПП. После проходим некое расстояние и садимся в вызванную мною машину, и уже на ней добираемся до другой стороны города.

А там, выйдя на трассе, проходим к лесу и идём по нему несколько километров, впоследствии выходим к небольшому особняку, рядом с воротами которого стоят три громилы из клана «Ду Дзинчжао» и настороженно всматриваются в нашу сторону.

Я медленно подхожу ближе, неторопливо снимая капюшон, а Мияко остаётся и стоит на том же самом месте, как мы и планировали. И стоило им увидеть, что находиться под капюшоном, как все трое сразу же потянулись к себе за спины, к поясу, откуда быстро достали пистолеты, направив те на меня.

— Позовите Юн Хао, — произнёс я, остановившись в пяти метрах от них.

Они нерешительно, боясь отводить от меня взгляд, переглянулись между собой, словно взглядом спрашивая друг у друга: «Что будем делать?».

— Ты кто такой⁈. — вроде бы и грозно грозно произнёс один из них, но при этом у него же тряслись от страха руки, что полностью выдавало его.

— Вы знаете, кто я. Позовите Юн Хао, — и после этого, сделав голос ниже, добавил: — Третий раз я повторять не буду.

Это подействовало — они стали нервничать ещё больше, очевидно зная, кто я и зачем пришёл.

Именно поэтому и думали они в итоге не долго — всего лишь несколько секунд на переглядываний между собой, какие-то странные, неестественные и резкие броски взглядов по сторонам, будто в поисках кого-то, а так же едва заметные, нерешительные кивки, и после этого один из них достаёт рацию и, зажимая кнопку, говорит:

— Босс, они пришли. Говорят, позвать вас…

Практически сразу за этим из рации раздался лаконичный ответ:

— Ждите.

Вслед за этим прошло почти две минуты, по истечению которых ворота особняка, находящиеся позади трёх бандитов, открылись, и оттуда вышел мужчина лет пятидесяти: ростом ниже меня сантиметров на десять; тёмные короткие волосы с только начавшей проявляться плешью; холодный, наглый и при этом расчётливый взгляд тёмно-карих глаз; кривое лицо с неухоженной щетиной, явно давним шрамом от лезвия, проходящим через нос, и несколько золотых зубов, вставленных заместо недостающих и которые становиться видно, стоит ему слегка приоткрыть рот; помимо этого ещё худое, несколько жилистое тело.

Вот он — глава клана «Ду Дзинчжао» — Юн Хао.

Всё прямо, как на фотографии, приложенной к остальной информации.

— Я уж думал, вы так и не явитесь, — сухо произнёс он, словно жуя резину.

— По долгам нужно платить, — лишь ответил я ему, так и не двинувшись.

Он на это устало цыкнул.

— Слушайте, детишки, ещё не поздно развернуться и уйти, — лениво помахал он рукой, прогоняя нас. — Поверьте: вам оно ни к чему, что бы вам ваш глава рода там не наговорил и что бы он вам там не пообещал выдать за это. Он ведь вас просто использует. А вы что, погибнуть за него готовы? Я думаю, нет. Всё же я наслышан о вас — вы же умные ребятки. Так что просто уйдите отсюда и вы ещё успеете на свой самолёт. А ему передайте, что если хочет что-то сам решить, то пускай сам приезжает и говорит в лицо.

Удивительная храбрость. А ещё доброта.

По крайней мере, такое мнение может сложиться у того, кто ничего не знает об этом человеке.

Я же изучил всю известную о нём информацию, и вот самые интересные вырезки оттуда: рос в неполноценной семье без отца; ещё в ранние годы был проблемной, конфликтной личностью, а с возрастом это только обострилось; учёба давалась крайне плохо; в четырнадцать лет попал в тюрьму за умышленное убийство одноклассницы, которая посмеялась над ним; там, в тюрьме, нашёл общий язык со многими личностями, что в будущем станут авторитетами криминального мира; выйдя из тюрьмы сколотил небольшую банду, что занималась, преимущественном, мелким грабежом и наркотиками; почти в то же время женился, но не прошло и года, как убил свою жену — её пропажу заметили её родители, а когда полицейские начали разбираться, по итогу практически сразу вышли к лесу, в котором был закопан её расчленённый труп, мотивом же убийства послужила ревность — он был уверен, что она имела тайный роман с коллегой с работы, сам же коллега всё отрицает; попав второй раз в тюрьму, он стал там своим и обзавёлся связями с уже тогдашними авторитетами преступного мира; благодаря этим и своим прошлым связям, стоило ему выйти из тюрьмы, как он тут же попал в солидный на тот момент клан, где быстро всходил по карьерной лестницы за счёт своей неприхотливости и исполнительности — он брался за самые неприятные и, откровенно говоря, мерзкие дела, за которые не брались даже самые аморальные члены клана; вместе с поднятием по карьерной лестнице в клане, он так же получает деньги, статус и внимание женщин, благодаря чему впоследствии находит свою вторую жену, которая и по сей день числиться «без вести пропавшей»; сам же он всё это время продолжал выполнять самую грязную работу и подниматься в глазах тогдашнего главы клана, которого через некоторое время убивают в разборках с другим кланом, хотя многие подозревают в убийстве именно Юн Хао; стоило же главе клана погибнуть, как все его вышестоящие члены начали междуусобную войну, из-за чего впоследствии клан и распался, а на его обломках Юн Хао собрал новый клан — «Ду Дзинчжао».

Если подвести итог, то вряд ли хоть у кого-то останутся сомнения в том, что его можно назвать добрым. Как, впрочем, и храбрым — всё-таки он если и сражался с кем-то, то только тогда, когда он был в заведомо победной ситуации.

Так что за его красивыми словами стоит нечто иное. А если быть точным, то…

— Вам не выгодно убивать нас.

— Что?.. — не понял он, о чём я.

— Если убьёте нас — испортите отношения с родом Мори, а они вам нужны, ведь только благодаря им вы получаете примерно половину всех доходов. Поэтому вам не стоит делать вид, словно вас хоть как-то заботят наши жизни. Давайте говорить прямо.

— Прямо? — усмехнулся он. — И что же ты, паренёк, хочешь от меня услышать?

— Ничего. От вас требуется только слушать — говорить буду я.

— А ты куда наглее, чем о тебе говорят, сопляк… Ну давай, говори.

— Как вы верно сказали ранее: у нас есть задание от главы рода — от нас требуется показать вам, что бывает с теми, кто не соблюдает условия и нарушает свои обязанности.

— Ого-о-о-о… — наигранно протянул он, явно не воспринимая нас всерьёз.

— Но этого можно избежать, — и сказав это, я достал телефон, протянув его ему, — свяжитесь прямо сейчас с главой рода Мори и принесите свои искренние извинения, после этого возместите нанесённый ущерб в три раза — этого наверняка будет достаточно, и я уверен, что смогу договорить с главой рода, чтобы он простил вас.

Он несколько секунд стоял и молча смотрел на меня, а после…

— Это что… шутка такая?.. — и проговорив это, улыбнулся и негромко рассмеялся. — Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха… А ведь говорят, что у тебя вообще нет чувства юмора…

— Поверьте: это хорошее предложение, — ответил я ему так же, как он сказал нам в начале нашей беседы.

— Погоди… — перестал он смеяться, но всё ещё держал улыбку на лице, — ты что, не шутишь?.. Ты это серьёзно? — и снова издав смешок, продолжил: — И с чего ты решил, что я на это пойду? А? С того, что не хочу портить отношения с родом Мори? Так будь уверен, если я немного «поломаю» вас, то тот дедок лишь запросит побольше денег — и на этом всё закончиться. Таков уж этот мир! Или ты думаешь, что раз вас двое и вы сидите в этих железных, консервных банках, то вы сильнее всех на свете? — и так и не услышав от меня ответ, продолжил: — Или ты так решил меня простым блефом взять? Увы, пацан, я знаю, что вы тут вдвоём и никого больше нет. А вам вдвоём силёнок уж точно не хватит, так что свалите по-быстрому, пока я говорю с вами по-хорошему.

— Интересно, как именно вы проверили то, что мы тут вдвоём, если камеры стоят только у входа? — кивнул я на камеру, нависающую над входом в клуб.

— У меня есть способы, — ухмыльнулся он, после чего на миг отведя глаза в сторону — туда, где никого и ничего не было точно.

Значит, всё же всё именно так, как я и думал.

— Я ведь просил вас говорить прямо — мы не в том обществе, чтобы выбирать слова и играться замысловатыми выражениями.

— Слушай, пацан, ты меня уже раздражать начинаешь… — нахмурился он, — с чего мне хоть что-то делать, как ты хочешь? Думаешь, раз приняли в крутой род, то стал всемогущим и теперь все будут танцевать под твою дудку? Не испытывай моё терпение.

— Хорошо, я понял, — и стоило ему вновь улыбнуться, как я продолжил: — Тогда я за вас всё расскажу.

— Ты это о чём вообще?..

— Дам вам последний шанс — раскрою все ваши карты. После этого у вас будет некоторое время, чтобы принять моё предложение.

— И что же будет, если я откажусь? — нахально, с вызовом произнёс он.

— Мне придётся исполнить порученную мне миссию иным способом.

— Так, может, прямо сейчас таким образом её исполнишь? Зачем время тянуть и давать мне какие-то «шансы»? Может быть, ты так делаешь, потому что тебе самому выгоден именно такой исход событий? А, пацан?

— Совершенно верно. Для мен будет выгоднее, если всё решиться этим способом. Но отнюдь не потому, что я блефую — если вы подразумеваете это, — и сделав после этого небольшую паузу, я продолжил: — Выслушайте меня и всё сами поймёте.

— Тц… — раздражённо цыкнул он, — а я ведь надеялся быстро тут всё уладить. Ну давай — начинай, — махнул он рукой.

— Хорошо. Тогда, пожалуй, начну с Джу Ли; он же — Аоки Кенджи, — стоило мне произнести эти слова, как его брови на несколько секунд приподнялись в удивление. — Вижу, он вам знаком.

— Не понимаю, о чём ты, — фыркнул он с безразличным видом.

Я же, проигнорировав его ответ, продолжил:

— Этот человек является слугой рода Мори. По поручению, полученному непосредственно от главы рода, он отправился сюда, в Китайскую Империю, примерно три недели назад. Его поручение заключалось в поиске, сборе и последующей передаче главе рода полученной информации о артефакте древних под названием «шлем Аида».

— И к чему ты клонишь? — пожал он плечами. — Как я со всем этим связан?

— Поначалу я тоже думал, что никак, но некоторые моменты указали на вашу связь с этим человеком. Первый момент — это то, что этот слуга воспользовался одним из убежишь рода Мори, чтобы зачем-то хранить именно в нём информацию, хотя должен был делать это, только если что-то пойдёт не по плану. Второй момент — это ноутбук, что находился в том убежище. С виду и внутри он полностью совпадал с тем самым ноутбуком, который был у этого человека, — даже имел определённое количество информации по пороучнению. Вот только есть один момент, что при копировании не учли, — отсутствие специальной программы, которую устанавливают абсолютно на все приборы слуг рода Мори. Эту программу не так легко обнаружить, так что неудивительно, что тот, кто забрал настоящий ноутбук и оставил заместо него его копию, не заметил этого. При этом куда проще было просто скопировать всю имеющуюся информацию и оставить ноутбук на том же самом месте, либо же сломать его. Но тот, кто проделывал эту работу, видимо решил, что может что-то упустить и надёжнее всего будет сделать его копию, при этом оставив на ней часть информации для вида, тем самым запутав людей, которые могут выйти на это место.

— Да о чём ты вообще говоришь?.. Как хоть что-то из этого связано со мной?..

— Дослушайте меня, — после этого я продолжил: — Если совместить два этих странных момента, то уже можно выстроить некую логическую цепочку — например: этот человек знал, что ему угрожает какая-то опасность, поэтому он решил хранить информацию в одном из самых защищённых мест, которые он знает. В итоге вышло так, что это место обнаружили, его вероятнее всего устранили, а ноутбук — заменили. Но эта версия разбивается о то, что это убежище не столь уж безопасное. Есть куда более защищённые места, например — банк. В таком месте информация хранилась бы в полной безопасности. А значит, из этого можно сделать вывод, что этот человек до последнего не знал, что ему что-то угрожает, ведь появись хоть малейшая опасность — он бы моментально попытался сохранить информацию самым надёжным способом, либо же, если эта возможность почему-то недоступна, то он бы от неё просто напросто избавился — всё же не стоит забывать то, насколько слуги рода верны ему. Из-за их верности, кстати говоря, так же опровергаются все версии о каком-либо предательстве — это практически невозможный исход событий. И, как я сказал ранее, остаётся лишь один вариант: на этого человека напали неожиданно, не оставив и шанса дать отпор.

И стоило мне это произнести, как раздался громкий взрыв.

— Какого⁉ — выкрикнув, сразу же повернулся Юн Хао туда, откуда донёсся громкий взрыв, — в сторону своего особняка.

— Значит, всё прошло не столь уж гладко, — произнёс я, доставая пистолеты, приготовившись к бою, пока со стороны особняка стали доноситься всё новые взрывы, которые в этот раз шли уже в перемешку с автоматными очередями.

— Это твоих рук дело⁈ — чуть ли не взревел он, совершенно потеряв над собой контроль и повернувшись ко мне с покрасневшим от злобы лицом, на котором разом вздулось несколько вен.

— А ты как думаешь? — и задав этот риторический вопрос, сразу выстрелил из обоих пистолетов.

Пули попали туда, куда я и целился, поэтому уже через секунд на землю опадало два мёртвых охранника, которые так и не смогли нормально среагировать и сосредоточиться после того, как услышали взрывы и выстрелы. Сразу следом за этим вновь нажимаю на курки пистолетов и, уже поменяв их направление, выстреливаю.

На этот раз лишь одна пуля убивает, вторая — лишь ранит в ногу.

— УБЕЙ ИХ!!! — ухватившись за кровоточащую ногу и стона от боли, истерично закричал Юн Хао. — УБЕЙ ИХ, БЛЯТЬ!!!

А вот теперь начинается самое интересное.

Только и успеваю заметить, как прямо перед моим лицом, словно из неоткуда, появляется рука в броне Икара. А уже в следующий момент я, получив удар в лицо, лечу назад.

Глава 16

Два метра — ровно настолько я отлетел после полученного удара в лицо от в один миг появившейся будто из неоткуда руки, которая уже растворилась в воздухе, будто её там никогда и не было.

При этом, пускай и относительно старой версии, но тем не менее на мне всё же броня Икара. А также моё тело сейчас физически развито гораздо лучше, чем у большинства. И это не говоря ещё о том, что я, благодаря рефлексам, успел правильно принять удар, тем самым уменьшив его силу и, впоследствии, полученные мною повреждения.

Как ни крути, но удар такой силы, очевидно, невозможно сделать для обычного человека.

Неудивительно, что для достижения подобного он использует один из лучших инструментов усиления — броню Икара, в которую была облачена его рука. Это точно была она. Я уверен. Не знаю, какой именно она версии, но вряд ли одной из последних — слишком уж слабый для такого вышел удар. Да и раздобыть подобное было бы слишком трудно для обычного бандита.

И хоть я и говорю о нём, как о обычном бандите, но на деле есть в нём кое-что, что выделяет на фоне остальных.

И это то, что он — Дарованный Богами, а ещё, по совместительству, — тот самый местный маньяк, который охотиться на девушек, ловит, насилует, а после убивает.

А его же способность, благодаря которой он это всё проворачивает, при этом не оставляя и шанса себя поймать — это… невидимость, либо… нечто более сильное, с чем уже могут возникнуть некоторые проблемы.

В любом случае ещё до того, как мы пришли сюда, я уже знал это. Сейчас же остаётся только продолжить начатое и действовать по плану. В крайнем случае всегда есть возможность побега.

Тем временем надо мной, издавая треск, пролетает фиолетовая молния Мияко, направленная туда, где только что была ударившая меня рука, но в итоге молния ни в кого там не попадает и летит дальше, в конечно счёте врезается в забор особняка.

Ещё пара мгновений и я, под звуки выстрелов и взрывов, наконец-то, касаюсь спиной земли. И стоило этому произойти, как я делаю несколько кувырков назад и, группируюсь в положении сидя, встаю на ноги, после чего осматриваясь по сторонам и готовлюсь стрелять из пистолетов.

Но не успеваю я ничего сделать, как по спине Мияко ударяет вновь появившаяся словно из неоткуда часть тела — на этот раз это была нога. Несколько мгновений и Мияко отлетает вперёд, а я выстреливаю почти с десяток раз в ту сторону, где нога уже растворилась в воздухе, при этом читывая положение ноги во время этой атаки, а так же скорость, с которой он может двигаться в броне Икара.

Даже так, итог всё равно предсказуем — ноль попаданий.

Ни одна пуля из двух пистолетов так и не нашла свою цель — все они, как и молния Мияко, пролетели мимо, полетев куда-то дальше. Мияко же, отлетев вперёд, успела подставить руки и упасть на них. И пока она начала подниматься, рядом с её головой вновь возникла та же самая нога. В этот раз я успел выстрелить раньше, чем нога ударила поднимающуюся Мияко, и пуля всё же её настигла, отчего у той сбилась траектория и удар пришёлся правее Мияко, так ещё и сила удара упала в несколько раз.

Но не успела эта нога даже коснуться земли, как в очередной раз, буквально в один миг, неразличимый для обычного глаза, полностью исчезла, не оставив после себя и следа.

Всё равно выстреливаю в ту сторону все оставшиеся патроны из обоих магазинов пистолетов.

Итог повторился — ни одного попадания.

Как и в прошлый раз: я учёл и просчитал любое его местоположение из всех возможных, учитывая все имеющиеся данные, так что увернуться у него не было возможности, если, конечно, у него человеческое тело, а оно, скорее всего, именно такое, исходя из вполне человеческих рук и ног.

А значит… почти наверняка моя основная догадка насчёт его способности правдива.

Но чтобы убедиться в этом и перейти к следующей части — сначала это нужно подтвердить. И для этого я и израсходовал полностью весь боезапас своих магазинов.

Нажимаю на обоих пистолетах кнопки фиксации магазинов, и из обоих пистолетов одновременно выпадают оба магазина. Сразу тянусь за новыми, находящимися в карманах разгрузки, что спрятана под плащом.

И едва я за них хватаюсь, как перед лицом появляется тот же самый кулак, который и атаковал меня в прошлый раз.

Идеально.

Резко выкидываю оба пистолета из протягиваю руки вперёд: правой останавливаю и ловлю кулак, а левой — хватаюсь за голову.

По крайней мере, так должно было быть.

На деле же — хоть правой рукой я и схватил кулак, но вот левая так и не нашла ничего, за что можно было бы ухватиться. И прошла секунда-другая, как и пойманный мною кулак исчез из моего захвата. Следом же за этим, практически в тот же момент, мне пришёлся удар ногой по животу, от которого я рефлекторно согнулся и сделал несколько шагов назад.

Всё, как я и думал. Теперь стало понятно, как он с такой способностью в одиночкуодолел трёх «B»-ранговых телохранителей-слуг рода и при этом не оставил и следа.

Вполне вероятно, будь против него даже «S»-ранговый владелец EMF — он бы всё равно победил его.

Ведь как победить того, кто может в любой момент становиться бесплотным и буквально неуязвимым?

Ответ прост: никак.

Это невозможно.

Невозможно победить того, кто игнорирует все атаки, а сам при этом может появиться в любой момент, в любом месте и материализовать лишь часть своего тела, у которого в добавок к этому сохраняется инерция от всего остального тела, являющегося нематериальным.

Даже если владеть какой-то сильной и искусной техникой, позволяющей одновременно защищать себя и наносить урон по площади вокруг себя, то от него будет требоваться всего лишь переждать это всё в бесплотной форме, а после, когда владелец EMF выдохнется, — нанести по нему финальный удар.

А хуже всего в этом то, что он при этом может делать и другие вещи бесплотными и обратно, когда сам того пожелает — это доказывает надетая на нём броня Икара. Благодаря этому он становиться действительно опасным противником, если обзаведётся каким-то существенным оружием — вроде как раз таки имеющейся у него брони Икара.

Но это ещё не худший вариант.

Владей он каким-то дальнобойный артефактом — тогда были бы уже существенные проблемы. Он был бы практически непобедим для большинства людей — даже для самых сильнейших.

Благо, он таким не владеет, что сильно облегчает бой с ним.

Всё, что требуется от меня, чтобы победить его — это создать выгодные для себя условия и, нивелируя все его преимущества, заставить сражаться на них.

А дабы воплотить это в жизнь от меня требуется лишь одно…

Отпустив живот, выставил руки прямо и под себя, после чего, даже толком не концентрируясь, на уровне привычки, за раз выпустил огромное количество дыма, которым покрыл где-то примерно сто метров во все стороны.

Вот и всё, что от меня требовалось для победы.

Дальше же будет не бой, а скорее нечто, напоминающее простое избиение.

Оказавшись полностью покрытым чёрным дымом, я быстро и максимально тихо, насколько это возможно для человека, сменил позицию, впоследствии встав на месте в ожидании его ошибки.

Первые секунду после этого всё, что я слышал, — это болезненный вой и выкрики главы клана, до сих пор лежащего в том же самом месте. Мияко же, как мы и планировали изначально, не издавала и звука, оставаясь на месте.

А что же до противника… не прошло и двух минут, как до него дошло, что, чтобы сражаться дальше, ему нужно выйти из бесплотной формы, потому что в ней он не может почувствовать физический контакт со мной. А для него это — единственный способ вычислить моё местоположение, ведь сражаться исключительно по слуху, без зрения, он явно не умеет.

Так что стоило ему принять физическую форму, как я сразу же сократил расстояние между нами и, занеся правый кулак, ударил ему в живот, из-за чего он даже не выстоял на ногах и отлетел примерно метра на четыре назад.

Когда же я, поняв, что от полученного удара он растерялся и не ушёл сразу в бесплотную форму, пошёл наносить ещё один удар, и в этот момент издаваемые им звуки пропали — он принял бесплотную форму.

Ну а далее… было то самое «избиение», о котором я сказал ранее.

Сколько бы раз он не пытался, что-либо предпринять, я каждый раз наносил ему как минимум один удар. Так прошло порядка пяти минут, под конец которых он, кажется, понял, что в таком бою ему не победить меня, и после этого он решил покинуть дым.

Но к этому моменту всё уже было готово.

Я поднял обе руки и втянул в себя весь дым, и следом за этим громко произнёс:

— Включайте.

После этого со всех четырёх в нашу сторону ударил резкий свет от больших прожекторов.

Как только это произошло, я осмотрелся по сторонам.

— Попался, — только и произнёс я, резко побежав на закрывающего рукой глаза сильно побитого противника, тело которого сейчас рябит словно изображение на старом телевизоре.

Стоит признать, его способность очень сильная.

В бою она в несколько раз сильнее способности Мияко. Но из-за того, что у Мияко не сильная способность сама по себе — у неё нет слабого места. Или же, как это называют акудамы, у её способности нет «дефекта».

У тех же, чья способность достаточно сильная, он есть.

Например у того акудамы со способностью землетрясения, которого я убил, «дефектом» была боль во всём теле, которая не проходила на протяжении суток, а то и недели — в зависимости от того, как сильно и часто он использовал способность.

Учитывая это, я стал думать над «дефектом», который может быть у маньяка, анализируя и обдумывая всю имеющуюся информацию.

И вот, что я заметил: все нападения маньяка происходят ночью, но зачем ему это, если он так и так не оставляет следов и крайне силён?

Вывод крайне прост: он боится того, что есть днём.

Исходя из этого, я продолжил анализировать и заметил, что он так же напал всегда в исключительно безлюдных, тёмных местах, где не было света.

Тут вся картина и сложилась.

«Дефект» его способности — это то, что она не действует при каком-либо освящении.

К этому моменту я уже сблизился с ним и, не теряя и секунды, схватил за правую руку, впоследствии кинув со всей силы через себя.

От удара по земле разошёлся треск и образовалась небольшая впадина, в центре которой лежало едва дышащее тело в изрядно потрескавшейся броне Икара, эффект которой, наверное, едва держался.

Честно говоря, я бы хотел оставить его в живых и исследовать — узнай я, как передать его способность себе — я бы стал почти непобедимым.

Но увы, сейчас у меня нет возможности, чтобы обеспечить его безопасную транспортировку с последующим столь же безопасным содержанием.

А рисковать я не собираюсь.

Придя к такому выводу, я подошёл в плотную к нему и занёс над его головой свою правую ногу.

— Н-н-н-н-не на-а-а-а-а-адо… п-п-п-п-п-пожа-а-а-а…

Договорить он уже не смог — его голова треснулся, разлетевшись на кучу мелких ошмётков.

Глава 17

— Ты в порядке? — спросил я только что подошедшую ко мне Мияко.

— Да, в полном. Удар был довольно слабым, даже при усилении от брони Икара, — ответила она, встав рядом со мной и посмотрев на обезглавленный труп, лежащий у моих ног. — А ты как?

— Тоже в порядке.

— Значит, всё закончилось и прошло всё по плану?

— Это мы сейчас и узнаем, — кивнул я в сторону бегущего к нам со стороны ворот Мацуду.

Тот, уже запыхавшись и явно изрядно устав, подбежал к нам и, остановившись, сделал глубокий вдох и выдох.

— Докладывай.

— Сейчас… — еле выговорил он, выставив руку в мою сторону и, оперевшись на колени, пытаясь отдышаться.

— Глядя на тебя, я начинаю всерьёз раздумывать над увеличением количества часов физической подготовки.

— Да куда больше?.. И так изо дня в день только и делаем, что занимаемся спортом…

На самом деле так только на данный, довольно короткий момент, потому что никакую иную тренировку нормально провести нет возможности — полигон для ещё не готов, так что всё, что остаётся, — это заниматься физической подготовкой.

Впрочем, сейчас, глядя на Мацуду, я и впрямь задумался о небольшой корректировки уже прописанного плана тренировок в пользу физической подготовки. Но лишь совсем небольшой. Тем не менее ему знать об этом не нужно.

— Закончил? — спросил я, когда он в последний раз выдохнул и встал ровно.

— Ага.

— Тогда к делу. Как всё прошло? Хотя, стой, — остановил я уже собирающегося докладывать Мацуду, когда мой взгляд зацепился за пытающегося встать и убежать Юн Хао — главу преступного клана «Ду Дзинчжао», который сейчас выглядел крайне жалким, — по пути расскажешь.

А ведь какие-то десять минут назад он был полной противоположностью нынешнего себя: самоуверенный, высокомерный и нахальный.

Стоило мне направиться к нему медленным шагом, по пути подобрав и перезарядив свои пистолеты, как он, обернувшись и увидев это, резко дернулся всем телом и тут же ускорился, из-за чего практически сразу запнулся и упал на живот. И теперь, уже из последних сил, пытается уползти от подошедшего к нему меня.

— Я согласен! — злобно пыхтя, выкрикнул он, повернувшись ко мне.

— Ты о моём предложении?

— Да! ДА! О нём! Я согласен, только вызовите мне, блять, ЕБАННЫХ МЕДИКОВ! — вопил он, держась за рану в ноге.

Ясно. Он так и не понял. Или же он сам не желает понимать это?

В любом случае — это неважно, ведь высказанное мной предложение не более, чем…

— Это лож.

— ЧТО⁈

— Я солгал.

— ДА О ЧËМ ТЫ НАХРЕН⁉

— Никого предложения на самом деле не было. Мне нужно было отвлечь твоё внимание и… заодно его, — кивнул я на обезглавленный.

— КАКОГО!⁇! — закипал он от злости, пыхтя и скрипя зубами, смотря на меня, при этом не отпуская руки от ноги. — СУКА! БЛЯТЬ! ЕБУЧИЕ МОРИ! ЕБУЧИЕ АРИСТОКРАТЫ! БЛЯ-Я-Я-Я-ЯТЬ!!! НА ХУЙ ВАС! НА ХУЙ ВАС ВСЕХ!!!

— Подними его и неси на плече, — повернув голову к подошедшему Мацуду, приказал я.

Он устало вздохнул, цыкнул, но всё же стал исполнять приказ.

— НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ, ГАНДОН! — отбивался Юн Хао от пытавшегося его поднять Мацуды.

Несколько попыток он пытался с помощью одной только силы исполнить мой приказ и поднять его, но тем не менее время шло, а приказ так и не исполнялся. Мацуда же только сильнее уставал, причём не только от физической нагрузки — нескончаемые крики Юн Хао быстро стали раздражать многих.

И вот, через какое-то время у Мацудо сдали нервы.

Он достал из нагрудной кобуры пистолет, передёрнул ствол и резко поднёс ко рту Юн Хао, который только и успел, что отдёрнутся немного назад, после чего он ему громко выкрикнул:

— РОТ ОТКРОЙ!

Тот, в ответ на это, стал лишь отползать и, задрожав, закачал головой из стороны в сторону.

— ОТКРОЙ, БЛЯТЬ, РОТ, А ТО Я ПРЯМО СЕЙЧАС К ХУЯМ ВСЕ ТВОИ ЗУБЫ ВЫБЬЮ!

И уже это подействовало: он, нехотя, мандража и чуть ли не плача, всё же открыл рот и разжал зубы. Стоило этому произойти, как ствол пистолета сразу же оказался в его рту.

— Если, блять, хоть раз дёрнешься, я обещаю: я забью на всё хуй и ёбну тебя! И мне будет совершенно похуй, что потом сделают со мной! ТЫ ПОНЯЛ МЕНЯ⁉

Юн Хао сразу же закивал, пускай ему это и давалось с трудом из-за торчащего во рту пистолета.

— Поднимайся!

И она начал подниматься. Сделать это было крайне трудно из-за простреленной ноги, однако с помощью рук у него это всё же вышло, и через некоторое время он, очевидно испытывая сильную боль, всё же стоял на ногах, пока из его глаз текли первые слёзы.

— Руку мне на плечо клади! — всё ещё не вынимая из его рта пистолет, крикнул ему прямо в ухо Мацуда.

Он положил ему руку на плечо, и тем самым Мацуда завершил данный ему приказ, впоследствии посмотрев на меня, спрашивая взглядом: «Что дальше?».

— За мной, — приказал я, развернувшись и, в последний раз окинув своих людей взглядом, направился медленным шагом в сторону особняка.

Следом же за мной, чуть правее меня, в своём обычном темпе пошла Мияко, а слева куда в более медленном темпе пошёл Мацуда, несущий при этом на своём плече стонущего и плачущего от боли и досады Юн Хао.

Сейчас он в конец растерял весь свой имидж опасного главы преступного клана.

— Мацуда, начинай доклад.

Ему явно сейчас было довольно тяжело это делать, неся на своём плече Юн Хао, однако он всё же не ослушался меня и стал с тяжестью в голосе докладывать:

— В общем и целом — диверсия прошла успешно, почти полностью согласно плану. Убитых среди наших нет, двое ранены, но не серьёзно. По крайней мере, их жизням ничего не угрожает. Так что пару-другую дней, может неделю, отлежаться под препаратами и будут как новые.

Вот только у нас нет недели. Скорее всего, практически сразу по возвращению в Японскую Империю мы отправимся в Российскую Империю за поисками и добычей «шлема Аида».

А пока я раздумывал об этом, Мацуда продолжал свой доклад:

— Что же до членов клана, то всего на территории особняка их было семьдесят три человека: из них двадцать было снаружи, на обходе, и остальные пятьдесят три — внутри. На данный момент чуть больше одной их трети убито, одна треть ранена, остальные взяты в плен. Помимо членов клана внутри так же было порядка тридцати девушек — скорее всего, они были кем-то вроде домработниц. Неизвестно, держали ли их в плену, или же они там были по собственному выбору, но они, как минимум, не сражались на стороне клана — просто старались спрятаться, и в случае если их находили, то молили о пощаде. Среди них так же есть жертвы: семь девушек погибло, трое ранены, остальные же взяты в плен. Члены клана и девушки находиться в разных комнатах. И к вопросу о раненных: многие из них ранены довольно серьёзно и если не обеспечить лечебную помощь в максимально быстром варианте, то они могут погибнуть. Что с этим будем делать?

— Ничего.

— Даже с девушками? Ладно ещё бандиты, но…

— Хочешь им помочь всего лишь из-за того, что они девушки?

— Нет. Ещё потому что они могут быть не причём — их могли доставить сюда силой.

— Тогда им просто не повезло.

Этот мой ответ явно пришёлся не по вкусу Мацудо и всё же спорить он не стал — всё же мы сошлись вместе не потому, что придерживаемся одинаковых взглядов в таких вещах. Мы работаем друг с другом лишь только потому, что оба преследуем свои собственные цели, которые как раз и достигаем с помощью друг друга.

— Ладно… я понял. Что же до того, почему план немного дал сбой…

— Это потом.

— Ясно.

После этого мы весь остальной путь, вплоть до входа в особняк, шли молча. Лишь звуки кряхтения, болезненных стонов и всхлипов, доносящиеся со стороны Юн Хао, разбавляли ночную тишину.

— Где пленные? — спросил я, стоило войти в особняк, который сейчас был далеко не в лучшем виде — выбитые стёкла, перевёрнутая и сломанная мебель, дырки от пуль в стенах и даже потолке, куча валяющихся на земле гильз и очень много пыли и грязи — особенно на полу.

— Налево… самая последняя комната… — тяжело дыша, ответил сильно уставший Мацуда.

— Оставайтесь здесь, — сказал я всем троим, после чего дополнил отдельно для Мацуды: — Больше не надо его держать.

После этого, практически сразу, по особняку раздался грохот от падения, а следом и вопли Юх Хао, рот которого снова был свободен для такого. Возражений же от Мияко не было — она даже слова не сказала, то ли понимая серьёзность ситуации, то ли из-за недавних изменений в ней.

Я же в этот момент шёл в комнату с пленными и раненными. Путь до неё у меня занял всего лишь пару минут, что неудивительно, ведь пускай это и особняк, однако по размерам он находится лишь слегка больше, чем дом, в котором мы жили эти семь дней. Всё-таки, как ни крути, но в этом мире даже глава не самого слабого преступного клана не может позволить себе нечто действительно похожее по качеству на то, чем владеют рода и дома.

Под эти раздумья я дошёл до нужной мне двери и, открыв ту, вошёл в неё.

Этой комнатой оказалась столовая: довольно большое помещение, сверху весит явно дорогая хрустальная люстра, напротив стена с несколькими огромными окнами, слева стоят два десятка деревянных стульев, посередине комнаты находиться масштабный стол и справа есть ещё одна дверь, вероятнее всего ведущая на кухню.

Это если говорить о помещении и его наполнении различной мебелью.

Что же до людей, то на тех самых стульях сидят связанные пленные члена клана, а рядом с ними лежат их раненные, стонущие и при этом во всю истекающие кровью товарищи. Контролируют же это всё двое из моих людей, что стоят с двух сторон в нескольких метрах от них, направив в их сторону автоматы.

Вот только стоило мне войти, как они оба резко отвлеклись и посмотрели в мою сторону, чем и воспользовался один из раненных членов клана, довольно быстро поднявшись и побежав на одного из них.

В следующую секунду по комнате раздался звук выстрел, разлетелась кровь и в ней появился труп.

— Разве вам Мацуда не говорил связать и раненных? — спросил я, опуская руку с пистолетом, из дула которого исходил небольшой дым.

— Да… говорил… просто… — начал оправдываться первый.

— Он был сильно ранен, и поэтому вы не стали этого делать?

— Да…

— Извиняемся… — присоединился к нему второй.

Я на это ничего говорить не стал, а они сразу же после этого повернулись и направили автоматы на других членов клана, которые, увидев это, уже явно не собирались делать подобную глупость.

Подойдя ближе к ним, я наклонился и, отодвинув футболку у выстрела, стал осматривать тело только что убитого.

Как я и думал.

Пуля попала в брюшную полость, из-за этого из раны было много крови, тем не менее пуля на этом не остановилась и в итоге прошла на вылет, при этом так и не повредив ни одного жизненно важного органы. Единственное, отчего этот мужчина мог погибнуть, — это потеря крови. Дабы же избежать этого исхода, ему достаточно было оказать минимальную медицинскую помощь и смерть от потери крови уже бы ему не грозила.

Вероятнее всего, этот мужчина осознал сей факт и впоследствии решил им воспользовался, чтобы подгадать момент и напасть, как минимум обеспечив побег, а как максимум… начав контратаку.

Конечно, вряд ли, но, чисто в теории, у него могло выйти убить одного из них. После этого, разумеется, его застрелил бы второй, но учитывая, что этот мужчина лишь притворялся и выжидал… нет никаких гарантий, что среди других раненных нет таких же.

— Убейте всех раненных.

Стоило мне это произнести, как и без того мрачная атмосфера комнаты в миг стала ещё более тяжёлой. Когда же все осознали, сказанное мною, лежащие на полу раненные сразу же заерзали, попытались отползти, замычали и начали что-то выкрикивать, моля о пощаде. Кто-то даже попытался встать.

Ничего из этого им не помогло.

Несколько десятков точечных выстрелов с обоих автоматов и в комнате был уже не один труп, а порядка тридцати.

— Где девушки? — спросил я, когда с этим было покончено.

— На кухне, — меняя магазин, ответил один из них.

— Проверьте верёвки пленных. Если кто-то будет сопротивляться или мешать — убейте, — отдал я последний приказ, после чего вышел из этой комнаты, зайдя на кухню.

Практически столь же просторное помещение, как и столовая; чуть более светлое из-за ярких ламп на потолке; всё оформлено в белоснежно-белом стиле; пол из плиток; три двери: одна, скорее всего, является морозильником, вторая — кладовой, третья же ведёт в коридор особняка; а так же, разумеется, тут множество соответствующего для кухни оборудования и приборов.

И в противоположном углу от меня в настоящее время стоит два десятка девушек, как в наряде горничных, так и в поварской одежде. Руки у них за спиной и, судя по всему, замотанным верёвками. Из интересного — почти никто из них не является китаянкой. Но на этом всё. В остальном — всё так же, как и в прошлой комнате — даже то, что прямо на полу, рядом с ними — чуть ли не у их ног, лежат те самые три раненные девушки.

И точно так же, как и в прошлой комнате, их охраняют два моих человека, стоящие по обе стороны от них. Только в этот раз, помимо них, в комнате присутствуют ещё два моих человека — это те самые двое, кого ранили. В данный момент один из них, сняв верхнюю одежду и задрав футболку, сидел на столе, а второй, уже обработав его рану, сейчас перевязывал её бинтом, причём сам при каждом сделанном шаге сильно хромая.

Подойдя к раненным и лежащим на полу девушкам, мельком осмотрел тех: одна едва ранена и её жизни ничего не угрожает, второй нужна срочная медицинская помощь — без неё шансы летального исхода быстро увеличиваются; третья — находиться в без сознании и не проживёт и тридцати минут.

Они не угроза. Тем не менее игнорировать их тоже не стоит.

Поднявшись на ноги, я подошёл к своим раненым людям, сначала приказав хромающему следующее:

— Сменяешь одного из них, а ему говоришь следовать за мной.

— Ясно, — кивнул он и, взяв в руки оружие, направился к одному из них.

— А ты относишь двух серьёзно раненных девушек в столовую, третью, у которой лишь плечо задето, — связать верёвкой и поставить к остальным.

— Понял…

Более тут делать было нечего, так что закончив со всем этим, я направился обратно — ко входу в особняк. Стоило же мне сделать первые шаги, как меня догнал мой человек, после чего мы уже вдвоём прошли к ждущим меня всё это время людям.

— Что это были за выстрелы? — сразу же спросил Мацуда.

— Избавились от раненных членов клана — один из них попытался напасть, — ответил я.

Правда, даже не сделай он этого, вряд ли бы итог хоть сколько-то изменился.

— Ясно…

— Где сбережения и информация слуги рода Мори? — спросил я у лежащего на полу и тихо постанывающего Юн Хао.

— С-с-с-спальня… — нехотя всё-таки выдал он, дрожа всем телом.

— Бери его и неси за нами, — приказал я парню, следующему за мной.

Тот убрал на плечо автомат и стал поднимать Юх Хао, который в этот раз сопротивляться не стал и вместо этого, просто-напросто бессильно повис на нём.

Как только это произошло, мы вчетвером направились за ведущим нас в спальню Мацудой. Когда же мы почти её достигли, Юн Хао неожиданно спросил:

— Как… как ты всё это узнал?..

— А разве это уже имеет хоть какое-то значение?

— Д-д-да… я хочу знать…

— Твоё желание ничего не стоит. Советую это хорошо запомнить и в следующий раз знать своё место.

После этого он уже ничего не говорил.

Даже когда мы спросили его про сейф, он лишь указал пальцем на кровать, в матрасе которой и был сейф. Оттуда я впоследствии приказал достать всё и погрузить это в наши машины, на которых это позже доставят в аэропорт и, загрузив в самолёт, отправят в Японскую Империю.

Но на этом всё было ещё не кончено.

Нужно было выполнить задание до конца — донести до главы клана, что надо знать своё место, так, чтобы он более никогда и не думал о том, чтобы идти против рода Мори.

— Слушай, Юн, — обратился я к нему, присев на корточки рядом с ним и, сняв шлем, посмотрев ему в глаза, — а что это за служанки у тебя?

И как только я это произнёс, на его уже безразличном и уставшем лице отразился такой спектр эмоций, что любого человека, не знающего в чём дело, это введёт в ступор.

Но я был из тех, кто знал.

Всё же я, ещё только получив задании, практически сразу изучил всю доступную о нём информацию.

И там, среди всего, чётко прослеживалась его ненависть к аристократам, которая как раз недавно проявилась после того, как он осознал, что проиграл.

В тот же момент, когда я увидел тех молодых, достаточно красивых и ненормально изящных для простолюдинов девушек, среди которых почти все были иностранками, я вспомнил, что пару месяцев назад увидел новость о том, что из очередного слабого рода пропала молодая девушка.

«Очередного» — потому что этот род был далеко не первым. На протяжении вот уже почти десяти лет из разных слабых родов, находящихся в разных Империях, крадут девушек всегда примерно одного возраста — от четырнадцати до восемнадцати лет.

— Они ведь почти все иностранки, — и так, словно чеканя каждое слово, я продолжал наблюдать, как он из уставшего пятидесятилетнего мужчины превращался в ребёнка, у которого забирают любимую игрушку. — А ещё они невероятно изящны для простолюдинок. Словно они и не являются ими. Тебе так не кажется?

И тут его словно прорвало:

— НЕТ! МОЛЮ! НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!! — закричав и расплакавшись, кинулся он ко мне в ноги, вцепившись руками в них и подняв голову ко мне. — НЕ ЗАБИРАЙ ИХ У МЕНЯ!!! НЕ НАДО! ПОЖАЛУЙСТА-А-А-А-А!!!

— Долго же ты их коллекционировал — почти десять лет.

— Пожалуйста!.. — продолжал он, заливаясь слезами, молить меня, кажется даже не слушая, что я говорю.

— Мацуда, убей их, — отдал я приказ, не сводя взгляд с Юн.

— НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!! Я сделаю всё, что угодно, только не забирай их!!!

— Глава рода дал мне чёткое задание, и я не намерен своевольничать, исполняя его.

— НЕ НАДО!!! ПОЖАЛУЙСТА!!! ПОЖАЛУЙСТА!!! ПОЖАЛУЙСТА!..

Мацуда уже сделал первые шаги, дабы исполнить приказ, но тут произошло то, чего, наверное, никто не ожидал.

— Не надо, — тихо произнесла Мияко, положив мне руку на плечо.

Повернув голову, я посмотрел на неё и спросил:

— Почему?

— Этого просто не стоит делать, — с какой-то грустью в голосе и глазах, ответила она.

— Тебе их жалко?

— Немного.

— Если вернём их в их рода, то толком с этого ничего не получим, а девушек убьют сами рода, чтобы подобный позор не вскрылся.

— Я знаю. Но дело не в этом, — покачала она головой.

— А в чём же?

— В тебе. Тебе это не нужно делать. Исполни приказ иначе.

— Зачем мне это?

— Низачем. Это лишь моя просьба, которую ты можешь проигнорировать, — и сказав это, на её лице появилась слабая, добрая улыбка — та самая, которую я вижу у неё уже несколько дней к ряду.

На несколько мгновений в комнате повисла тишина. Даже звуки плача Юн Хао затихли.

А потом я отдал следующий приказ:

— Убей всех пленных членов рода, Мацуда. Затем сожги этот особняк. А ты, — я вновь поднял глаза и посмотрел на чуть сильнее улыбнувшуюся Мияко, — позаботишься о всех девушках и о том, чтобы они не доставили нам проблем.

— Есть, — ответил мне Мацуда.

— Хорошо, — согласилась Мияко и положив руку ко мне на голову, слегка погладила, после чего нагнулась и совсем тихо произнесла мне на ухо: — Спасибо. Ты — молодец…

Глава 18 Отчет и получение заслуженной награды — Девятнадцатое августа

— И как всё прошло? — спросил глава рода Мори, стоило нам пройти в его кабинет и присесть на свои места.

— Проблем не возникло, — лаконично ответил я.

— Хотелось бы более развёрнутый отчёт получить. Всё же изначально оба задания позиционировались, как не самые сложные. А по итогу вышло так, что с твоей стороны ко мне даже поступила полноценная просьба, что уже само по себе событие. Так ещё, по вашему возвращению, в самолёте, помимо твоих людей и денег клана, оказался ещё чей-то обезглавленный труп в броне Икара, который ты приказал своим людям куда-то быстро транспортировать. И учитывая всё это — как тут можно не заинтересоваться? — слегка ухмыльнулся он.

— Понимаю.

— Ну так?

— Я так понимаю, полноценный пересказ не нужен и можно обойтись самыми интересными моментами, верно?

— Верно, — кивнул он.

— Хорошо. Тогда начну с трупа. Вы ведь наверняка слышали о маньяке, орудующем в Китайской Империи последние несколько недель.

— Это он? — сразу догадался он.

— Да.

— Дай угадаю: его нанял Юн Хао?

— Верно.

— Честно говоря, я уже предполагал как-то подобный исход, принимая во внимание, что все сроки сходятся, но тем не менее счёл, что вероятность этого слишком мала.

— Я тоже так рассуждал, пока не обнаружил поддельный ноутбук в убежище рода Мори. После этого весь пазл сложился, и я был практически полностью уверен, что это всё связанно. И в итоге так это и оказалось.

— И как же ты это связал?

— Слуга рода не стал бы рисковать и использовать столь ненадёжное убежище рода Мори, когда есть те же банки, в которых информация была бы в полной безопасности. А значит слуга рода до последнего не знал о приближающемся риске, и его поймали до того, как он оказался в убежище. Когда же его схватили, то наверняка стали пытать, выбивая из него всю имеющуюся у него информацию. Но люди рода слишком верные, чтобы даже под пытками выдать информацию. Тогда вопрос? Как они узнали о убежище?

Внимательно меня слушающий глава рода задумался, после чего выдал свой ответ:

— Он им рассказал. Причём сделал это так, будто он сломался под пытками. А они же, поверив, что достигли своего, пришли в убежище и положили там поддельный ноутбук с ненастоящей или неполноценной информацией, чтобы позже, при переговорах, воспользоваться этим, как козырем.

— Всё верно. Этим самым он указал людям рода Мори, которые точно будут расследовать это дело, что что-то пошло не так. А там, внутри убежища, они бы обнаружили поддельный ноутбук, в котором не было бы той самой программы, которую ставят на все устройства рода Мори. На этом моменте стало бы понятно, что и он, и добытая им информация находиться у кого-то другого. Учитывая это, род Мори смог бы подготовиться к тому, что нужная ему информация будет у кого-то из врагов рода.

— Хорошее и отважное решение с его стороны. Впрочем, как и всегда. Жаль, что его больше нет с нами. Он был одним из лучших слуг.

— Он знал на что шёл.

— Верно, — кивнул он, — и он до конца делал, что было в его силах. За это его семья получит достойное вознаграждение.

Настолько достойное, что стоило его жизни? Я в этом сомневаюсь.

— Так как ты связал эту информацию с тем, что в этом замешан Юн Хао?

— Благодаря неосторожным действиям маньяка. Первый случай нападения произошёл примерно за две недели до нашего прилёта в Китайскую Империю. За это время произошло множество нападений с его стороны. Когда же мы прибыли, то они так же продолжили происходить. С первого взгляда — ничего не поменялось. Вот только если отследить все места, где он нападал, то можно заметить, что первые две недели он работал, в принципе, по всей стране, но обязательно выдерживал определённое расстояние до Шанхая, не выходил за его пределы и не работал там, где работает клан Юн Хао. Когда же прибыли, то с этого момент в Пекине не было ни одной жертвы, зато жертв в соседних городах стало куда больше. Учитывая поведение маньяка и отсутствие мотивов — можно было сказать почти наверняка, что у него некое психическое расстройство, из-за которого он и нападает на девушек. А тут его некто начал сдерживать, ограничивая в его «охоте», и уже из-за этого его желание усилилось, отсюда и резко возросшее число жертв.

— Ограничивал же его Юн Хао… чтобы он случайно не напал на вас?

— Да. Ему было не выгодно, чтобы кто-то из нас погиб, пускай и не от его рук. Всё-таки произойди подобное, роду Мори было бы не до налаживания взаимоотношений и переговоров с их кланом. А ему это было необходимо, чтобы восстановить бизнес и поток дохода с него, а также — чтобы во время переговоров ещё воспользоваться полученной от слуги рода Мори информацией, дабы выйти на ещё более выгодны для клана и себя условия.

— Понятно. Но неужели только основываясь на этом ты принял подобное решение?

— Также и на том, что обычный член клана не смог бы проследить за слугой рода Мори, специально обученного к таким заданиями. И это ещё не всё. При этом я ещё основывался на возможности, благодаря которой эти двое могли бы как-то сойтись, и такая, разумеется, нашлась. Тем не менее, не думаю, что вам это будет интересно.

— В этом ты, пожалуй, полностью прав — всё-таки один из них уже мёртв, а второй ранен и, что важнее, сильно подавлен морально, так что навряд ли ещё хоть раз пойдёт против нашего рода. Лучше расскажи, как прошло заключающее сражение.

— Ничего особенного. Для начала мы заранее обозначали дату нашей отправки домой, чтобы там присутствовало множество людей и в том числе и СМИ. Нужно же это было, дабы хотя бы минимально ослабить силы Юн Хао. Потом я связался со своими людьми, отдал им приказ, а следом обратился к вам…

— С просьбой отправить с нашего аэропорта твоих людей, технику и людей, знающих китайский, — кивнул он. — Интересный у тебя, кстати, вкус на бойцов — среди них были, как профессионалы своего дела — явно бывшие, опытные наёмники, так и обычные люди. При этом, что удивительно, все они были одинаково послушны. Расскажешь, почему всё столь необычно?

— Если возможно, я возд…

— Да я шучу, — отмахнулся он, усмехнувшись и улыбнувшись, — продолжай рассказ.

— На этом подготовка была окончена. Оставалось лишь ждать нужного момента.

— И дожидались вы, веселясь с друзьями Мияко, из-за чего нашим специалистам до сих пор приходиться чистить интернет от всех всплывающих с той встречи фрагментов, — и прежде, чем я успел ответить, он выставил руку и остановил меня: — Я шучу. Я прекрасно понимаю, что вас в том, что происходило тогда там, обвинять не в чем. Да и если бы было — ничего зазорного в этом не было бы. Пускай вы уже и являетесь взрослыми в нашем обществе, но с возрастом, как ни крути, ничего не поделаешь. Так что могли бы и не сдерживаться, — и закончив с этим, вернулся к изначальной теме: — Прошу, продолжай.

— Хорошо, — кивнул я, после чего продолжил: — Мелькая на тех видео, мы так же создавали образ веселящихся подростков, которые ничего серьёзного не планируют. Как минимум, в ближайшее время. Это тоже наверняка повлияло на настороженность Юн Хао, которую он ослабил. После того же, как покинули вечеринку, мы сразу направились к аэропорту частной компании, благодаря ей анонимно добрались до Шанхая, а следом и до особняка Юн Хао, рядом с которым, к этому моменту, уже находились мои люди, будучи полностью готовыми к сражению. Далее мы с Мияко в открытую вышли к воротам особняка, к которым вскоре подошёл Юн Хао. И разумеется, он бы не вышел к нам без своего телохранителя и заодно главного козыря — того самого маньяка. Мои же люди, увидев это с помощью бинокля, начали диверсию — проникновение на территорию и её постепенную, тихую зачистку. Мы же с Мияко в этот момент отвлекали внимание Юн Хао и, что важнее, маньяка, которые и не думали, что с нами может быть кто-то ещё. К сожалению, зачистка пошла не совсем по плану и вскоре со стороны особняка раздались звуки выстрелов и взрывов, тем самым раскрыв наш план. После этого между нами завязался бой, в ходе которого мы, ранив Юн Хао и убив остальных его людей, заставили этим самым маньяка сражаться с нами, пока мои люди продолжали зачищать особняк и всю его территорию от неготовых к сражению людей клана. Впоследствии я использовал EMF и сразился с ним в дымовой завесе, в которой имел преимущество. Через некоторое время, поняв, что он не сможет меня в ней победить, он решил убегать, но четверо моих людей к этому моменту успели подготовить и включить прожектора, который полностью нивелировали его способность Дарованного Богами. После этого я добил его, и на этом моменте бой был окончен.

— Так он был Дарованным? Ясно. И какая же у него была способность, с помощью которой он творил всё это?

— Бесплотность.

И только на этом моменте глава рода впервые за весь наш разговор стал серьёзным.

— Точнее.

— Он мог совершенно или выборочно становиться бесплотным и, соответственно, невидимым по своему желанию, а также мог делать и другие, касающиеся его вещи бесплотными. Кроме того будучи в этом состоянии он свободно передвигался и хорошо всё видел.

— Сильная способность… но твой атрибут идеально подошёл, чтобы сражаться с ним. Но не победить. В крайнем случае, поняв, что ему не победить тебя, он бы просто сбежал — и так и вышло, — раздумывая, кивнул он сам себе. — Только убежать он не смог из-за… прожекторов?..

— Да. Слабость его дара — свет. Причём любой свет. Я это понял, когда опять же анализировал его нападения. Человеку, за которым охотиться вся Империя, и при этом ничего не может сделать целый месяц, незачем нападать именно в тёмное время суток, избегая общественных мест.

— Так вот как ты рассудил… ясно. Мне понятна твоя логика. И понятно, зачем ты забрал его тело вместо того, чтобы избавиться от него. Собираешься исследовать его, верно ведь? — приподнял он слегка брови.

— Да.

— Бессмысленная трата времени и сил. Ещё никому не удалось изучить феномен под названием «Дарованные Богами». Ты, конечно, часто удивляешь в хорошем смысле, но это тебе уже не под силу.

— Вероятно.

— Ну, как знаешь, — пожал он плечами, выдохнув, — я, если что, предупредил тебя с этим. Как действовать дальше — дело твоё.

— Учту.

— Чем всё завершилось-то в итоге? — уже без особого интереса, спросил он, откинувшись на спинку кресла.

— Всех членов клана, которые были в особняка и на его территории убили, а особняк сожгли.

— Что?.. — удивился он, впоследствии резко посмотрев на меня. — Акира, я кажется, что-то не понял. Можешь объяснить, зачем было убивать всех членов банды и сжигать его особняк?

— Я исполнял ваше задание — показывал ему, что будет если пойти против рода Мори и…

— Да, я видел, что стало с его психологическим сознанием. Но неужели не было совсем никаких других способов довести его до такого? Ты ведь понимаешь, что члены его клана — это деньги, его особняк — это показатель его власти и статуса, а его деньги, власть и статус — принадлежат нам? То есть уничтожая его имущество, ты уничтожил наше имущество. Неужели нельзя было найти что-то менее ценное для нашего рода и что-то более ценное и личное для него?

Можно было. И он это прекрасно знает.

— Вы ведь о девушках говорите? — спросил я прямо.

— Именно о них. Один мой человек видел, как особняк покидало порядка трёх десятков девушек. А ещё я слышал слухи, что пропадающие со всего света аристократки из слабых родов в итоге стекаются в Китайскую Империю к какому-то главе клана. Теперь же ещё и ты вместо того, чтобы избавиться от свидетель, лишь явно специально умалчиваешь о них. Я умею складывать два и два. В добавок к этому, меня и сам Юн Хао просил их вернуть, обещая, что в этом случае сделает всё, что угодно.

— Вы согласились?

— Нет, — покачал он головой. — Раз это сделал ты, то я подумал, что за этим стоит какая-то веская причина и решил при разговоре с тобой это выяснить. Так что я жду объяснений.

— Их нет, — прямо, без каких-либо лишних увиливаний ответил я.

В этот раз он удивился ещё сильнее, чем когда узнал о даре маньяка. Несколько секунд он молчал и смотрел на меня, словно пытаясь убедиться в том, что не спит.

— То есть… — начал медленно он, наклонившись в мою сторону, — хочешь сказать, у тебя действительно не было причины?

— Вас же интересует объективная причина? Её у меня нет.

— Иначе говоря, есть необъективная причина?

— Да.

— Какая же, позволь узнать?..

— Я не захотел их убивать.

Правда, после того, как меня об этом попросила Мияко, но сейчас это вряд ли имеет хоть какое-либо значение. Как ни крути, но я допустил ошибку.

— Серьёзно?.. — всё ещё не мог он поверить.

— Да.

— Я… я не ожидал такого, — медленно говорил он, будучи в смятении. — Честно говоря, я не думал уже, что ты сделаешь ошибку. И тем более я не думал, что она будет такой… глупой.

Я тоже так не думал.

Думаю, тот, кому тяжелее всего поверить в произошедшее, — это я сам.

До сих пор я вспоминаю и обдумываю этот момент. И кажется, это повторяется уже в тысячный раз, если не больше. Но я никак не могу остановится.

— Знаешь, видимо ты всё же человек, как и все, — перебил он мои мысли. — По-хорошему, за это тебя надо оштрафовать на тот процент от твоей награды, который покроет ущерб, причинённый тобой. Но всё же оступился в первый раз, так что на этот раз обойдёмся без этого. И… на этом всё, можешь быть свободен, — указал он рукой в сторону двери. — Я узнал, всё что хотел.

Встав и направившись к двери, у меня в голове вертелась лишь одна мысль: «Это не входило в мои планы…».

Глава 19

Закончив с отчётом для главы рода и выйдя из его кабинета, я направился в гостевую комнату за Мияко. И уже спустя некоторое время, не заходя в комнату, я наблюдал, как Мияко, сидя на диване, мило и с улыбкой на лице общается со своей мамой и двумя сёстрами, буквально облепившими её со всех сторон.

Они закидывали её различным вопросами, как про поездку в Китайскую Империю, так и про наши с ней взаимоотношения; показывали ей какие-то видео на планшете и телефонах, от которых после они все вместе смеялись; а также просто что-то обсуждали, высказывая и слушая мнение каждого.

И хоть изначально я направлялся сюда, чтобы позвать Мияко и после вместе уехать домой, но сейчас, увидев это, мне совершенно не хотелось тревожить её и разрушать их уютную, семейную обстановку.

Так что развернувшись, я стал обдумывать, чем мне пока что заняться и куда пойти.

Но не успел я сделать и шаг, как меня окликнула Мияко:

— Акира, ты уже закончил?

— Да, — повернувшись к ней, ответил я.

— Тогда подойди сюда, — поманила она рукой, — тут Эйко очень хочет узнать, какого это прыгать с парашютом в первый раз.

— Да мне вообще неинтересно! — сразу же попыталась парировать маленькая девочка, являющаяся в этой семье самой младшей сестрой, которая, кстати, только увидев меня, сразу же ещё сильнее вцепилась в руку Мияко.

— Да и будто этот каменнолицый сможет что-то сказать, — съязвила Кэмеку — средняя по старшинству сестра — самодовольно хмыкнув и закатив глаза.

— Сейчас мы это и узнаем, — вмешалась Сэнко — мама Мияко — со сдержанной, еле заметной улыбкой и полуприкрытыми глазами, — если, конечно, сам Акира не против.

Я ненадолго призадумался, но стоило Мияко ещё раз поманить меня рукой, как ноги словно сами собой приняли решение и пошли к ним.

Следующий полтора часа прошли за активным общением, начиналось которое с расспросов и шуток в мою сторону, а заканчивалось же беседой девушек между собой, в котором я совсем изредка что-то говорил.

За эти полтора часа к нам подошёл Кацу, который какое-то время посидел и пообщался с нами, после чего пошёл, как он сказал, спать, и хоть сейчас было лишь утро, но учитывая синяки под его глазами, а также намёки со стороны Сэнко о том, что ему стоит меньше играть, то всё становиться вполне очевидно. Следом за Кацу мимо нас прошёл Даичи, однако он не стал к нам подходить и лишь на секунду нахмурился, увидев меня, чётко показывая своё отношение ко мне. А после же домой пришёл Амида — отец Мияко — вместе с Акио — самым младшим братом Мияко. Стоило же им зайти в дом, как Сэнко тут же мило нашла предлог и оставив нас вчетвером, пошла ухаживать за Амидой, предложив Акио присоединиться к нам, тем не менее получив от него моментальный отказ, она совершенно не удивилась этому.

Примерно так и прошли эти полтора часа, по истечению которых мы с Мияко направились домой. Следом была ещё практически часовая поездка, только после которой мы оказались снова дома

Как только Мияко открыла дверь, оттуда сразу же нам на встречу выскочил ещё более ласковый, чем обычно, котёнок, что сразу, даже не дав мне ступить за порог дома, подбежал ко мне и начал тереться о мои ноги, при этом громко мурча.

Наклонившись и немного погладив его, я взял его в руки и мы вместе, втроем, зашли домой, закрыв дверь, только после чего я его сноваотпустил на землю.

Он же, даже после этого, всё равно в этот же момент побежал к моим ногам, продолжив о них тереться и мурчать.

— Похоже, он уже сильно к тебе привязался, — слегка усмехнувшись, произнесла Мияко, уже разувшись и наблюдая, как это пытаюсь сделать я, при этом не навредив случайно вьющемуся вокруг меня котёнку.

— Похоже, — ответил я, всё же кое-как разувшись и аккуратно, пытаясь не наступить на котёнка, пройдя к ней.

— Думаешь, Мацуда не забывал ухаживать за ним каждый день?

— Сомневаюсь, что это в его стиле. Тем более, он ведь в розыске.

— Ага, пожалуй, — и сказав это, наклонилась и взяла котёнка в свои руки, став его гладить, отчего, кажется, даже котёнок удивился. — Что-то не так?

— Раньше он, по-моему, был тебе безразличен.

— С этим трудно поспорить, — усмехнулась она, — но после того разговора с Химэко на крыше, я посмотрела иначе на себя, на тебя, на нас и… даже на него, — слегка приподняла она котёнка, который всё ещё не мог поверить в такое отношение к себе. — Как ни крути, но я уверена, что именно он запустил первые изменения в тебе.

Он?

— Судя по тому, как он замер, — кивнул я на котёнка, — он сильнее всех удивился этому.

— Ха-ха… — усмехнулась она, аккуратно опустив котёнка на пол, — ну я действительно считаю именно так.

На этом этот диалог закончился, и мы пошли принимать душ, а в дальнейшем потратили некое количество времени на отдых, ведь, как не посмотри, но пускай это и было для нас с официальной стороны «медовым месяцем», тем не менее на деле это больше являлось работой, в которой изредка находилось время для отдыха и развлечений.

Тем более более ничем полезным мы пока что не могли заняться — мои люди только прибыли обратно и сейчас отдыхают, а что же до девушек Мияко, которых она взяла под свою опеку, то…

— Их корабль уже отплыл из Циньхуандао и через чуть меньше, чем два дня, он уже будет порту Иокогамы.

— И что планируешь делать с ними дальше?

— Честно говоря, я об этом и хотела с тобой поговорить…

— Нет.

— Но ты ведь и сам понимаешь, что даже если я их заселю в какую-нибудь глухую деревню, то и там такое количество иностранок всё равно рано или поздно создаст шумиху.

— Поэтому я и говорил, что прагматичнее всего было в той ситуации их сразу убить.

— Прагматичнее, но не правильнее.

— Как знать, — пожал я плечами.

— Это точно. Ты ведь почувствовал в тот момент, что ты сделал правильный выбор?

— Не думаю. Но я из-за этого уже получил проблемы в виде выговора от главы рода, так что не собираюсь более рисковать и ввязываться в это дело.

— Так дедушка всё-таки узнал?

— Да.

— Ясно… прости… — с непривычным для неё, виноватым видом извинилась она, и тут же кое-что поняла: — А почему он мне тогда ничего не сказал?

— Я не говорил, что это была твоя инициатива.

— Почему?..

— В этом не было никакого смысла. Всё равно вся ответственность лежит только на мне.

— Это неправда. Это действительно была моя инициатива и виновата в этом только я.

— Как скажешь. Всё равно в этом нет никакой разницы. Как я сказал: ответственность лежит целиком и полностью на мне. Так что мне не было никакого смысла очернять заодно твоё имя.

— Ты не должен всё брать на себя! — неожиданно подняла она голос, резко приблизившись ко мне. — Ты и так стараешься больше кого-либо для блага других!

Не ожидав от неё такого, я даже не знал, что сказать в ответ.

— Спасибо тебе за то, что защитил меня, но в следующий раз так не делай! Не надо жертвовать собой, понял?

— Хорошо…

— Вот и хорошо, — не слишком довольно кивнула она. — И прости ещё раз, что втянула тебя в это, в итоге так подставив… Но, знаешь… я всё равно не жалею об этом. Я всё ещё уверена, что мы оба тогда приняли верный выбор, решив помочь этим девушка…

— И думаешь, верным решением будет поселить их на моей базе? — вспомнил я начало диалога.

— А почему бы и нет? Это будет и для них безопаснее, чем где-либо ещё, и для тебя почти что бесплатная рабочая сила, которой нужен только кров и еда в виде оплаты.

— Потому что это легко может вылиться в проблемы, а польза от них слишком несущественная будет, не говоря о том, что они не факт, что согласятся работать вовсе.

— Это после рабства-то у главы преступного клана, который их похитил и то и дело насиловал?

— Всякое может быть, — пожал я плечами. — Я их совершенно не знаю, и не вижу смысла излишне рисковать, приглашая их на базу.

— Но тебе ведь там нужен персонал — повара, уборщики и различные другие помощники? Однако при этом и нанимать туда кого угодно ты, очевидно, не будешь, чтобы не было проблем с конфиденциальностью. Так чем эти девушки не подходят тебе? Они всё это умеют, так и явно шпионить не будут — им же попросту не на кого.

— Тем, что это риск, причём неизвестно, каких масштабов.

— Ты явно утрируешь. Ничего серьёзного с этим не может произойти. Тем более они ведь не на всегда — месяц-два максимум и я помогу им вернуться на родину.

— Где если их узнает и найдёт их собственный род, то убьёт.

— Слишком мала вероятность.

— Даже так — они там будут без всего — большинство из них даже школу не закончило. Им будет тяжело и большинству из них придётся буквально выживать.

— Это всяко лучше, чем если бы они были мертвы. А ещё я, конечно же, за беру всю ответственность на себя, и если что-то произойдёт, то обещаю более не просить тебе ни о чём.

На несколько секунд я замолчал.

— Тебе их так жалко?

— Честно говоря, нет… не особо. Мне просто кажется, что мы должны так поступить…

— Зачем?

— Я не знаю… Это… это сложно объяснить. Наверное, чтобы бы мы оба были счастливы… — криво улыбнулась она и посмотрев мне в глаза, спросила: — Так что?

— Хорошо.

Глава 20 Двадцатое августа

— Завтра, в десять ночи, выезжаем и добираемся до порта в Ниигато, там нас будет ждать корабль клана, специализирующегося на контрабанде. Он нас доставит до порта Де-Кастри. Всё уже оплачено и проблем быть не должно.

— Не должно — или не будет? — уточнил Мацуда, следя за тренировкой по стрельбе его подчиненых.

— Не должно. Мы работаем с преступным кланом, так что ожидать можно всего, что угодно. Тем более в этот раз я не пользовался именем рода Мори, проделывая всё анонимно и через посредников, поэтому для них мы всего лишь группа непонятных, хорошо вооружённых людей. Вполне вероятно, что они решат нажиться на нашем снаряжении и нападут в самый неудобный для нас момент.

— Ахуенный расклад, ничего не скажешь… — нахмурился он. — И сколько нам с этими бандитами плыть? Где вообще находиться этот порт «Де-Кастри»?

— В Российской Империи, недалеко от порта в Ниигато, примерно день пути.

— Так если день всего пути, то мы же явно где-то далеко от Нордвика будем.

— Да. Прибыв в Де-Кастри нужно будет искать человека, который согласиться доставить нас на самолёте до ближайшего города, в котором будет частная компания по перелётам внутри страны. С сохранением анонимности, конечно же. С помощью услуг этой компании мы доберёмся до ближайшего к Нордвику городу, и уже в нём найдём транспорт, на котором и доберёмся до самого Нордвика. План таков.

— Стой-стой… притормози. С чего ты вообще решил, что в Де-Кастри будет человек с самолётом?

— Ранее там была небольшая частная компания, ныне закрывшаяся из-за банкротства. Там всё ещё сохранился её аэродром и почти наверняка так же сохранились и её самолёты.

— Даже если так, то сколько там лет назад закрылась эта компания?

— Двадцать три года назад.

— И все двадцать с лишним лет они не поднимались в воздух, вряд ли проходили хоть какие-то проверки и ещё менее вероятно, что их обслуживали. Звучит, мягко говоря, крайне рискованно.

— Ты уже открывал коробки, которые вчера привезли?

— Нет ещё, не успел. А что?

— Где они находятся?

— Будто у нас тут много мест для хранения важных вещей, — усмехнулся он, обведя рукой один единственный барак и недо-полигон из мусора, оставшегося с ныне уже несуществующего завода, и увидев, что я на это никак не отреагировал, вздохнул и ответил: — У меня оно всё в комнате.

— Ясно, пошли.

— А как же они? — кивнул он на всё ещё стреляющих по бочкам и листочкам подчинённых.

— Боишься, что они застрелят друг друга?

— Многие из них всего месяц назад впервые оружие взяли в руки.

— И при этом все они прошли уже две не самые лёгкие миссии, оставшись в живых.

— Это да… но всё равно как-то неспокойно.

— Начал привязываться к ним?

— Да хрен знает, — пожал о плечами. — Ладно, пойдём. Кто сдохнет — сам виноват.

И после этих слов мы прошли к только что построенному двухэтажному бараку, с обоих сторон которого есть квартиры с хорошими, пуленепробиваемыми окнами и столь же крепкими дверьми, вломиться через которые будет крайне трудно, даже с помощью большинства видов взрывчатки.

И безопасность не является единственной хорошей чертой этого здания. Пускай упор и шёл именно на это, но при этом этом и сами квартиры в нём тоже во многом выигрывают у многих других квартир в том же городе — это я успел проверить, ещё когда только прибыл сюда сегодня.

Что ни говори, но строители хорошо справились со своей работой и при постройке тщательно следовали переданному им от меня плану, концентрированному на безопасности и внутреннем удобстве, а не на внешнем виде.

Вот только, как выяснилось, «внутреннее удобство» в данный момент не распространялось на одну единственную комнату — на комнату Мацуды.

Стоило ему открыть дверь своей квартиры, как в нос сразу же ударил едкий запах сигарет, алкоголя, дерева, пороха и металла. После же, когда Мацуда, даже не разуваясь, вошёл внутрь и включил свет, стало понятно, в чём дело.

Вся его квартира была заставлена различными деревянными и металлическими ящиками, а в тех редких местах, где не было ящиков, лежали сигареты, окурки от них и пустые бутылки из-под крепкого алкоголя.

— Я думал, мне не нужно говорить, что тебе нужно бросить пить и курить.

— Приказа не поступало? Не поступало, — сам же ответил он на свой риторический вопрос.

— А значит без него делать что-либо не намерен?

— Слушай, я пошёл за тобой, потому что ты заверил меня, что сможешь изменить этот мир. Я же согласился побыть инструментом для тебя. Разве инструменту нужно самому думать и принимать решения?

— Ясно. Тогда это приказ.

— Оке-е-ей… — протянул он, пройдя к трём большим, металлическим ящикам, что лежат друг на друге. — И что же там такого, что ты об этом вспомнил, когда речь зашла о небезопасном полёте?

— Открой и посмотри, — подойдя к нему, сказал я, рассматривая ящики.

— Открыл бы — вот только тут кодовый замок, — указал он на небольшой дисплей, под которым находиться девять кнопок с цифрами от одного до девяти.

— Я ещё вчера отправил тебе код.

— Да? — удивился он, достав телефон и став в нём искать. — А, да… и впрямь есть. Ну-ка… — стал он кликать по кнопкам, вводя код из десяти цифр, при этом без конца посматривая в телефон.

Как только он ввёл последнюю цифру, раздался звук щелчка и крышка ящика сама слегка приподнялась. Следом за этим Мацуда убрал телефон обратно в карман и стал медленно приподнимать крышку, и когда та уже была полностью открыта, он, увидев, что находиться внутри, только и сказал:

— Ахуеть… Это ради этого позавчера всё это было?..

— Можно сказать и так.

— И-и… сколько их всего? — аккуратно взяв из ящика маску от брони Икара, спросил он, разглядывая её.

— Пятнадцать. Один мне, один моей жене и как раз остаётся тринадцать.

— А версия какая?

— Новейшая.

— Что⁈ — неожиданно даже для самого себя выкрикнул он, чуть не выранив из руки маску. — Такие ведь миллионы стоят за экземпляр!

— Десятки миллионов, — поправил я его. — И это стоимость за сам экземпляр, то есть без учёта всех трат, что уйдут, чтобы их каким-то образом раздобыть.

— Это… это просто ахуеть можно! Нам реально можно этим пользоваться⁈ В смысле, мы там в долги, случаем, этим самым не залезем?

— Да, мы действительно можем этим пользоваться. Нет, никаких долгов на нас не будет. Это плата от главы рода за то задание.

— За то, что мы каких-то бандитов постреляли? Он же глава одного из сильнейших в мире родов — у него же дохрена высококлассных бойцов, почему именно мы и почему такая большая награда?

— Не думай об этом. Просто прими, что это наша собственность и мы можем ей пользоваться по собственному усмотрению.

— Проще сказать, чем сделать… тяжело вот так просто взять и принять, что за какую-то мелочь тебе дали такую награду…

— Тогда я помогу тебе отвлечься — надевай, — кивнул я на один из пяти комплектов брони Икара, находящихся в этом ящике. — Протестируем.

— В плане?

— Я тоже надену, как и все остальные члены команды. Посмотрим, на что способна броня Икара самого нового поколения.

— Прямо сейчас?..

— А есть проблемы?

— А если кто-то нас увидит.

— То ничего не произойдёт. Уже завтра мы отплываем. А ночь и день вы как-нибудь покараулите за ней. Тем более шанс, что тут, в этой глуши, нас кто-то увидит крайне мал. И это не говоря о том, что в этой версии брони есть тепловизорное зрение, так что мы сами, скорее, кого-то заметим первые.

— Одуреть можно… А что ещё тут есть?

— А что ты знаешь о броне Икара?

— Ну… — задумался он, — она крепкая, усиливает носителя в несколько раз, нивелирует высокую или низкую температуру, обладает самовосстанавливающимся свойством, герметична, вырабатывает кислород, а ещё в ней есть крюк-кошки и, вроде как, ПНВ, если я не ошибаюсь.

— Ясно. Значит, ты наслышан о той версии, которой я пользовался до этого. В этой версии тоже есть все эти свойства, но при этом они улучшены, насколько это возможно, а также, помимо них, в неё встроены ещё костюм-крыло, парашют, липучки, лезвия, тепловизор и искусственный интеллект, который умеет изменять голос носителя, использовать дополненную реальность, а также действовать автономно, к примеру — если пользователь потерял и его жизни угрожает опасность.

— Ладно всё остальное, но… искусственный интеллект, действующий автономно?

— Да.

— А зачем тогда пользовать внутри?

— Знаешь, что будет, если не надеть хотя бы одну часть от костюма?

— Его эффекты не заработают.

— Лишь магические, ныне до сих пор неизведанные эффекты, что перешли в эти костюмы от изначальной «брони Икара», которая являлась артефактом древних. Остальные же, технологичные способности костюма будут работать. Однако даже так, из-за потери магических эффектов слишком сильно падает его ценность, поэтому пользователь точно нужен. По крайней мере, на данный момент. А ещё пускай это и называется «искусственным интеллектом», но на деле это лишь его имитация, поэтому в некоторых спорных моментах ИИ может допускать довольно глупые ошибки, для исправления которых ему нужен будет человек.

— Понятно… Значит можно выдохнуть — роботы нас ещё не скоро заменят, — усмехнулся он. — А вообще мне теперь понятно стало, почему ты вспомнил об этих костюмах, когда речь зашла о ненадёжном полёте. Получается, если что-то пойдёт не так — мы просто спрыгнем с него?

— Да.

— Ясно. А если самолёт вдруг взорвётся?

— Это слишком маловероятно. Но даже если такое произойдёт, то броня должна выдержать и в том числе автоматически применит парашют, если кто-то из нас потеряет от такого сознание.

— Даже взрыв, говоришь, заблокирует? Насколько же он крепкий?

— Вот сейчас это и проверим. Надевай.

— Мне это не нравится…

— Лечащие инжекторы ещё остались.

— Лучше бы их вовсе не пришлось применять…

Глава 21 Прощание — Двадцать первое августа

— Значит, уже сегодня? — спросила Мияко, сидя на диване, рядом со мной.

— Да. В десять ночи, — ответил я ей, поглаживая лежащего на моих коленях калачиком, мурчащего котёнка.

— Я ведь буду тебе там только мешать, да?..

— Да.

— Жаль… — с печалью в голосе произнесла она, поникнув. — Я бы хотела поехать с тобой и помочь, но, похоже, так я лишь доставлю проблемы. В этот раз тебе, видимо, действительно будет лучше без меня… Раз так, то в таком случае, пожалуй, даже не буду думать о том, чтобы напрашиваться, — усмехнулась она, слегка улыбнувшись.

А ведь раньше она бы не то что так не сказала, раньше она бы так даже не мыслила.

До этого она вовсе была против поездки в Российскую Империю на эту миссию, но даже если бы не смогла уговорить, то попыталась бы поехать вместе со мной.

И всё же с того момента прошлого уже порядком времени, но для меня до сих пор удивительно то, как сильно она изменилась за всего лишь каких-то пару часов, проведённых за разговором с Химэко Асо. Пускай во многом она осталась всё тем же человеком, каким и была ранее, но когда же дело касается меня — изменения в ней проявляются куда отчётливее и передо мной появляется уже будто совершенно другой человек.

Привыкнуть к этому, на удивление, оказалось достаточно трудно — видимо, я всё же успел привыкнуть «к старой» Мияко.

— Так действительно будет лучше, — согласился я с ней. — Тем более тебе ведь нужно сконцентрироваться сейчас на тех девушках, которые уже сегодня прибывают, верно?

— Да. Примерно в двенадцать ночи их корабль зайдёт в порт, оттуда их заберут нанятые мной люди, впоследствии довезя их до обозначенного места, находящегося неподалёку от базы. На этом месте их уже встречу я и, завязав им всем глаза, проведу к базе. А вы, в это время, как раз уже отъедете, так что девушки без каких-либо проблем смогут заселиться там и спустя какое-то время вполне обвыкнуться. Но знаешь, даже если бы я поехала с тобой, то с девушками всё равно всё было бы нормально — я бы попросила Химэко приглядеть за ними и заняться этим, пока меня не будет.

— Ты ей настолько доверяешь?

— Да, — кивнула она, — она же моя лучшая подруга всё-таки.

— Вот как.

— Ага. После того разговора на крыше, мы с ней снова начали хорошо общаться. Словно между нами и не было всего этого…

— Ясно. Только не забудь сказать девушкам, по их прибытию, чтобы не слишком сильно привыкали. Я всё ещё считаю, что их наличие может навлечь ненужные проблемы, так что желательно, чтобы до нашего прибытия, они все уже нашли себе новый дом.

Хотя вероятность этого и крайне мала.

— А если кто-то захочет остаться? Сам ведь понимаешь — у них ситуация такая, что даже возвращение на родину многих из них не слишком-то обрадует…

— Это нас уже мало касается. Мы для них и так много сделали и делаем. Тем более — ты. Если они даже так не смогут выжить, то это уже естественный отбор.

Она устало вздохнула и не глядя на меня, произнесла:

— И опять ты пытаешься казаться другим…

— О чём ты?

— Не важно… — отмахнулась она, — ещё слишком рано пытаться тебе это объяснить. Это нужно делать постепенно, когда ты будешь готов к этому. По крайней мере, я так думаю, — нерешительно усмехнулась она. — А пока я буду просто тебя всячески поддерживать и направлять в нужную сторону.

— Как скажешь.

Я не понимаю, о чём она, но и выпытывать из неё это не собираюсь.

После этого между нами на несколько секунд воцарилось молчание, прерываемое лишь звуками мурчащего котёнка и телевизора. В какой-то момент Мияко решила продолжить диалог и спросила:

— Так а насколько дней вы уезжаете? Уже ведь двадцать первое августа, скоро наступает второй семестр — первое сентября — и через неделю после этого уже начнётся третий особый экзамен, пропустить который, сам ведь знаешь, тебе не позволит даже имя рода Мори.

— Если считать сегодняшний день, то максимум на семнадцать дней.

— То есть впритык? — приподняла она брови, удивившись. — А если вы не успеете, и ты опоздаешь?..

— Этого не произойдёт. Как я сказал — это самый возможный максимум.

— Но ты ведь и сам мне рассказал, что этот «шлем Аида» обнаружили уже больше месяца назад, но всё ещё никто не объявил, что добыл его. Вычитаем из семнадцати дней дорогу туда-обратно, это сколько?..

— Четыре-восемь дней.

— Получается, на то, чтобы каким-то образом добыть артефакт, при этом имея дело с силами Российских родов, остаётся всего лишь девять дней? Это же ужасно мало. Почему ты уверен, что сможешь упра?.. — начала она, однако сама же прервалась. — Это из-за информации, добытой слугой нашего рода, которую ты изучил прежде, чем передать дедушке?.. Верно ведь?

— Да. Среди множества добытой им информации было также сказано и то, как заполучить артефакт.

— И ты уверен, что на эту информацию можно положиться?

— Разумеется нет. Но при этом правдивость этой информации подтверждается ещё и тем, что до сих пор так никто и не смог заполучить этот артефакт. Однако, если это просто совпадении и ничего более, то я почти наверняка отброшу это задание, и мы начнём возвращаться.

— Это радует, хотя это всё даже так звучит слишком опасно, и я бы предпочла, чтобы ты вовсе сейчас отказался от этой идеи. Как по мне, игра не стоит своих свеч…

— Тебе не стоит об этом беспокоиться. Да и в принципе, не стоит беспокоиться, — перевёл я взгляд на её живот. — Всё ведь уже подтвердилось?

— Да… — негромко ответила она, положив руку на живот и став его гладить. — Я вчера, пока ты отъезжал, сходила в больницу и проверилась. Пока что всё отлично, — и произнеся это, она слегка улыбнулась.

— Ясно. Надеюсь ты понимаешь, что теперь…

— Разумеется, — отмахнулась она, усмехнувшись, — мама мне и так уже всё это столько раз повторила, что я всё давно запомнила наизусть. Жаль, конечно, что накладывается столько ограничений, но, знаешь… я раздумывала об этом и произойди это со мной хотя бы несколько месяцев назад, то тогда я бы, наверное, сильно опечалилась. Не сказать, конечно, что я сейчас не грущу по этому поводу… Однако… вместе с этим я испытываю и… предвкушение, наверное?.. Просто не успела я опомниться, как в голове невольно возникают вопросы, связанные с этим. Например, кто родиться — мальчик или девочка? Если мальчик, то как назовём? А если девочка? Или, например, есть ли что-то такое, кроме моего здоровья, о чём стоит побеспокоиться сейчас, пока срок ещё небольшой? И из-за всех этих мыслей порой кажется, что лучше бы всё уже побыстрее началось и произошло, чтобы узнать, во что это в итоге выльется. У тебя ведь такого нет?..

— Нет, — не стал лукавить я.

— Ожидаемо. Хотя ещё слишком рано — посмотрим, когда всё произойдёт. Глядишь, на тебе это скажется даже сильнее, чем когда ты подобрал это пушистое чудо, — улыбаясь, кивнула она на котёнка, который на это лишь дёрнул ухом в её сторону, продолжая мирно дремать.

— Вероятно.

На этом наш сегодняшний, утренний разговор закончился.

А следом за ним, быстро и незаметно, прошла и вся остальная часть дня в обыденной и скучной форме, совершенно лишённой хоть каких-либо происшествий или иных интересных моментов.

Так время и подошло к вечеру — к моменту, когда я уже начинал собираться к выезду из дома.

— Что это? — спросил я, стоило Мияко зайти в комнату и сесть рядом со мной.

— Это? — непонимающе спросил она. — А… ты об этом. Это цветок, — повернула она голову ко мне так, чтобы лучше показать лежащий у неё за ухом алый цветок.

— Это же…

— Ага, — кивнула она, подтверждая моё предположение, — тот самый ликорис, который ты добыл со склада вместе с ошейником, подавляющим EMF.

— Ясно. И зачем ты его взяла?

— Не знаю, — пожала она плечами с удивлённым и непонимающим лицом. — Оно само как-то вышло… Я даже не помнила о нём, направляясь сюда, в комнату. Однако, когда проходила мимо подвала, он… словно позвал меня, а дальше… я уже оказалась в этой комнате, и если бы ты не спросил об этом — я бы даже не вспомнила об этом… — и произнеся это, дотронулась до цветка, лежащего за ухом, явно желая его снять, но стоило ей его коснуться, как она тут же убрала руку обратно.

Это действие этого артефакта? Почти наверняка. Слишком странное поведение, при этом Мияко, замечая это, словно тут же забывает об этом.

— Что-то не так?

— Нет… просто подумала, что пускай пока побудет так, — улыбнулась она.

Получается, артефакт воздействует на сознание и изменяет его восприятие? Вероятнее всего, именно так.

Только почему он пробудился именно сейчас? Ведь до этого я столько времени потратил на его изучение и различные тесты с ним, а результата не было совершенно.

И почему он начал воздействовать только на Мияко? Ему для этого нужен физический контакт с носителем? Вряд ли. Он, воздействуя на неё и при этом не касаясь её, заставил её спуститься в подвал и повесить его на себя, после чего затуманил ей об этом память. Да и к тому же, я сам до этого не раз имел с ним физический контакт, проверяя различные теории. Такого эффекта ни разу не было.

Это странно.

В любом случае…

— Передай его, пожалуйста, мне, — протянул я ей руку.

— Беспокоишься за меня? — хихикнула она.

— Разумеется.

— Не стоит. Всё в порядке.

— Это ты так думаешь, или артефакт заставляет тебя так думать?

— Хм… — задумалась она, — честно говоря, я не знаю. Тем не менее раз я до сих пор могу так рассуждать, не доказывает ли это то, что я всё ещё в своём уме?

— Отнюдь. Артефакт может воздействовать на тебя так, что ты принимаешь наилучшее решение для его сохранения, из тех, на которые ты способна. В данном случае — это попытка показать, что ты не находишься под его контролем. Так что прошу, просто отдай его мне, чтобы мне не пришлось использовать силу, — протянул я руку ещё ближе к ней.

— Ну, если тебе так будет спокойнее, — и сказав это, она протянула руки к цветку и… сняла его, передав его впоследствии мне в руку.

Выходит она действительно не находиться под его контролем? Или тут расчёт на то, что я так подумаю, и в дальнейшем верну его ей?

Как бы то не было, этот артефакт я ей в любом случае не верну.

Встав с кровати, я прошёл к шкафу, встроенному в стену, и потянув за ручки в разные стороны, открыл его, после чего достал оттуда чёрный кейс. Положив его на пол и открыв с помощью сканера отпечатка пальцев, срабатывающего только на меня, положил туда этот артефакт-цветок и закрыл тот, а затем положил его на кровать, продолжив готовиться к поездке.

— Заберёшь его с собой?

— Да. Так будет надёжнее.

— Понимаю.

— Кстати, тебе ведь тоже уже надо одеваться, разве нет?

— Ага, корабль уже зашёл в порт Иокогамы, и нанятые люди подтвердили то, что встретили всех девушек и с ними всё в порядке. Сейчас они их везут к назначенной точки, а это всего лишь несколько часов максимум.

— Тогда…

— Я просто подумала, что не стоит одеваться, чтобы потом раздеваться и следом снова одеваться.

— В плане? — не поняв, посмотрел я на неё.

Она лежала на кровати спиной в расслабленной позе и, повернув голову в мою сторону, смотрела на меня.

— Разве ты не хочешь?..

— Ты о сексе?

— Угу… мы ведь не увидимся, возможно, больше двух недель… А ещё мы уже почти неделю не занимались им…

Да, с нашего последнего с ней раза прошла практически неделю. И это довольно удивительно большой срок для Мияко, которую я не побоюсь назвать нимфоманкой.

Но похоже, изменения, произошедшие в ней, затронули и этот аспект её жизни.

А ещё, видимо, изменения, произошедшие во мне, так же сильно затронули этот аспект моей жизни. Если раньше, проходя через подобное, я бы практически не реагировал на это, то сейчас новые для меня чувства сливаются воедино с этим желанием и тем самым мешают нормально концентрироваться.

Некоторое время на зад я даже раздумывал о том, чтобы впервые стать инициатором секса, но учитывая обстоятельства и все факторы, я всё же решил отринуть эти идеи и дождаться момента, когда сама Мияко захочет.

И сейчас, наверное, можно сказать, что я рад такому исходу.

По крайней мере, мне так кажется, ведь чувства, бурлящие во мне всё это время, в один миг будто взорвались и затуманили мне всё сознание, из-за чего я даже не успел заметить, как картина перед глазами сменилась и я оказался голым на кровати, над раздвинувшей в сторону ноги и вожделенно смотрящей на меня своими алыми глазами Мияко.

Несколько минут на прелюдия и мы переходим к делу.

Вот только в этот раз секс отличался от того, каким он был до этого.

В этот раз он был не столь страстным и неконтролируемым, сколько чувственным, медленным и… нежным. Будто каждое наше действие было посвящено исключительно друг другу и желанию доставить наибольшее количество удовольствия партнёру.

При этом менее хорошим секс от этого не стал — не успели мы заметить, как под конец прошёл почти час, а для нас же это было словно несколько мгновений. Мы как будто бы действительно растворились и слились воедино, в один момент, кажется, даже задышав в один ритм.

Когда же всё закончилось, мы, лёжа на кровати и держась за руки, пришил в себя, лёжа на кровати.

Весь этот момент был пропитан умиротворением.

Но продлился он уже не долго — с приходом в себя, мы оба осознавали, что пора собираться — дела не ждут. Перед этим, конечно, мы приняли душ, только после которого стали приводить себя в порядок и одеваться.

И первым дом покинул я. Мияко же вышла меня проводить до двери.

— Удачи, — махая рукой и удерживая во второй руке котёка, с улыбкой на лице прощалась со мной Мияко.

— И тебе, — пожелал я ей в ответ, помахав рукой и удерживая в другой руке кейс.

— Главное — вернись, — усмехнулась она, однако даже так серьёзность и опасения были всё равно видны в ней.

— Конечно, — кивнул я.

— Обещаешь?

— Да.

— Тогда я обещаю, что дождусь тебя, сколько бы не пришлось ждать, — и произнеся это, она протянула руку и выставила мизинчик.

Несколько посмотрев на её руку, я протянув к ней свою руку и выставив мизинчик, пожал её мизинчик.

И когда мы пожали наши мизинцы, я развернулся и выйдя из дома, напоследок ещё раз посмотрел на Мияко, которая в ответ на это вновь замахала рукой.

На этом я всё же закрыл дверь.

* * *

Постояв ещё некоторое время у двери и молча смотря на неё, Мияко подняла, приподнялась к лицу, как ей казалось приунывшего котёнка, и с улыбкой произнесла:

— Не переживай, он сдержит слово. Я в этом уверена, — и улыбнувшись чуть сильнее, взяв котёнка в одну руку, она поправила лежащий у неё за ухом алый цветок.

Глава 22 Судьбоносная встреча

После прощания с Мияко, хоть изначально я это и не планировал, но для начала я заехал в крупнейший и самый надёжный токийский банк и оставил там на хранение кейс, содержащий неизведанный и, вполне вероятно, опасный артефакт. За хранение на всего лишь-то какой-то месяц пришлось отдать довольно большую сумму, однако, как ни крути, это банк — самый надёжный вариант из всех, так что это сполна окупает все траты.

Покончив же с этим неожиданным инцидентом, я смог вернуться к основному плану.

Выйдя из банка, я сел в ждущую всё это время меня машину и отправился подтверждать, можно сказать, ключевую сделку с одним местным кланом.

Меньше тридцати минут поездки и машина остановилась на не самой благополучной улице, около одного из десятка тёмных переулков. Выйдя из машины, я направился в него и стоило мне пройти с десятка два метров, как на встречу мне вышла фигура, облачённая в чёрный плащ и держащая в руке два светлый кейс.

Тёмная фигура сделала шаг ко мне и, скинув плащ, за которым скрывалась броня Икара, спросила:

— А разве по плану мы не должны были тут встретиться ещё тридцать с лишним минут назад?

— Возникли непредвиденные обстоятельства.

— Это те самые обстоятельства, из-за которых у тебя на шее засосы? — усмехнулся Мацуда, передав мне в руки кейс.

— Отчасти, — ответил я, поставив кейс на землю и открыв его. — В любом случае тебя это никак не касается.

— Ну, я с этим без проблем соглашусь, — пожал он плечами, — а что касается сранных бандитов?..

— Вряд ли они захотят конфликтовать с нами, как только увидят это, — проговорил я, надевая части брони Икара, что быстро расходились по частям моего тела, облачая его собой.

— А если всё же захотят?

— В этом случае убьём их.

— Ну да, разумно, — хмыкнул он.

Меньше, чем через пару минут, я был уже полностью облачён в один из полученных от главы рода Мори экземпляров новейшей брони Икара, поверх которой накинул так же заранее приготовленный Мацудой чёрный плащ, аналогичный тому, что он носит сам. Следом же за этим Мацуда отдал по рации команду подчинённым, и мы вдвоём двинулись по переулку к месту сделки.

Несколько грязных переулков, пара переходов через дорогу и ещё несколько сотен метров — и мы, наконец-то, на месте.

Приличных размеров парковка, практически полностью заставленная машинами тех, кто приехал в клуб, впереди же сам небольшой торговый центр, в котором и находиться ночной клуб, и который по совместительству служит прикрытием для настоящей деятельности клана.

У заднего входа стоят двое членов клана, которые о чём-то, переодически посмеиваясь, разговаривают, то ли не замечая, то ли не обращая внимания на две тёмные фигуры, стоящие на парковке.

Мы же тоже ничего не делаем, оставаясь на месте.

Проходит с десяток минут и из чёрного входа выходит мужчина в костюме, за которым, не отставая, следуют ещё двое высоких и подкаченных парня, уже одетых в обычную, повседневную одежду. Оглядываясь на ходу по сторонам и вглядываясь в ночную темноту, через некоторое время они замечают нас и сразу следом после этого меняют свою траекторию, направляясь к нам.

Меньше трёх десятков секунд и это трое останавливаюсь примерно в четырёх метрах от нас.

— Какого хрена, а? — начинает мужчина в костюме, стоящий чуть впереди. — У нас договор был на полдесятого, а сейчас уже десять минут одиннадцатого. Это сорок, мать его, минут. Сорок! Вы хоть понимаете, с кем имеете дело, а⁈

— Да, — лаконично ответил я. — Где машины и ключи? — протянул я к нему руку.

— Чо?.. Да ты охренел, что л… — недоговорил он, увидев, что скрывается за капюшонам плаща. — К-какого… хуя?..

— Ключи, — повторил я, требуя их рукой.

— Деньги…

— После того, как убедимся, что с товаром всё в порядке.

— Тц… двадцать процентов сверху за ваше опоздание и половина — сейчас.

Протянув руку в карман и достав оттуда пачку купюр, я кинул их на землю перед ним, сказав:

— Половина. Вторую получите, как мы удостоверимся в товаре.

— Да ты… — смотря на лежащие на земле перед ним деньги, закипал он от злости и своей немощности. Всё же наклонившись и подняв деньги, впоследствии положив их в карман, он с ненавистью произнёс: — За мной… — и следом за этим развернулся и куда-то направился.

Пройдя с два десятка метров, мы остановились.

— Вот, как и заказывали — три легковушки, — указал он на машины, стоящие на парковке и ничем не отличающиеся от остальных. — Все угнаны больше года назад, всё это время пылились на одном складе и никуда не перевозились, привезли их только сегодня, так что искать их уже никто не будет, но на всякий случай внутри каждой, в бардачке, есть документы на те имена, которые вы отправляли. По сути — никаких проблем быть не должно. Но если же они появятся, то сразу скажу: лучше не упоминайте нас — лишь себе хуже сделаете.

— Ключи?

— Внутри.

— Проверь, — кивнул я Мацудо.

Тот прошёл сначала к одной машине, быстро проверил её, следом за этим прошёл к другой и закончив с ней, взялся за проверку третьей.

Вот только в этот момент к нам подошло ещё трое парней, вставших рядом с мужчиной в костюме.

— Надеюсь, тебе хватит денег, чтобы принести достаточные извинения и возместить моральный ущерб, — скалился самодовольно мужчина, смотря на нас.

— Всё в порядке? — не обращая на него внимание, спросил я Мацуду, только закончившего осмотр третьей машины.

— Да. Никаких видимых проблем, всё на месте и в порядке.

Услышав это, я опустил руку в карман и, взяв оттуда связанные вместе купюры, кинул на землю напротив мужчины в костюме.

— Да ты совсем ахуел, — процедил он, смотря на деньги и подняв голову, продолжил: — Думаешь, раз достал и напялил на себя этот древних хлам, то всё позволено? Зря с огнём играешь, мудак. Убейте их, парни.

Ожидаемый итог для анонимных взаимоотношений с преступным кланом.

И пока те трое, только что подошедших парней, направились в нашу сторону, я поднял левую руку и махнул ей, отдав приказ. И только я это сделал, как со всех четырёх сторон, будто из-за каждой рядом находящейся машины, появились фигуры в чёрных плащах и капюшонах, что удерживали в руках автоматы, направленные на этих парней.

— Уверены? — спросил я, слегка наклонив голову в бок. — Стоит мне отдать приказ и на этом всё кончиться.

— Тогда тебя сотрёт клан… — вертя головой по сторонам, ответил мужчина в костюме.

— Мы исчезнем раньше. А теперь — забери деньги и уходи, пока тебе это позволяют.

Несколько секунд он молчал и сжимал со злости кулаки, пока его люди во всю вертели головой и, судя по виду, совсем не имели желание сражаться, отлично осознавая разницу в силе. По прошествию же этих секунд, этот мужчина наклонился и поднял с земли деньги, после чего развернулся и ушёл, даже не оборачиваясь.

— Ты ведь говорил, что убьём их?

— Не было нужды. Зашёл бы конфликт чуть дальше — так бы и поступил.

— Лучше бы убили их, — с брезгливостью в голосе произнёс он, — несколькими тварями стало бы меньше на свете.

— Ещё успеем, — ответил я ему, после чего отдал приказ: — Осмотреть машины.

Пускай Мацуда побыстрому и проверил их, но на всякий случай стоит убедиться, что всё в порядке. Есть не малая вероятность того, что в машинах есть бомбы или нечто подобное — кланы так часто поступают, чтобы избавиться от уже использованных клиентов. Пускай наша броня и выдержит даже самый мощный взрыв, но это в любом случае доставит нам слишком много проблем, полностью сорвав тем самым миссию.

Примерно пять минут осмотра и с проверкой всё было покончено — ничего странного не было найдено. Убедившись в этом, мы заняли все три машины, распределившись по четыре и пять человека на машину, после чего сразу же выехали с парковки, направившись на трассу.

Почти два десятка минут и мы подъехали к трассе, остановившись рядом с ней.

Никакой погони или иных проблем за всё это время так и не было.

Спустя несколько минут, убедившись в безопасности, мы продолжили поездку, выехав на трассу и впоследствии направившись в порт города Ниигата, ехать до которого примерно три с лишним часа, что предвещали быть довольно монотонными.

И пускай большая их часть и оказалась именно такой, но всё же в один момент в нашей поездки появились непредвиденные обстоятельства.

Не прошло и тридцати минут, как мы выехали на трассе за черту Токио, как нам пришлось резко тормозить.

И всё дело в том, что прямо посередине дороге стояла невысокая фигура в тёмном одеянии, которая, даже после нашей резкой остановки и продолжительного гудения машины, не собиралась сдвигаться с места.

— Какого хуя⁈ — раздражённо выругался Мацуда, сидящий за рулём, что нещадно давил на клаксон. — Это же дед какой-то стоит, да? Какого хрена этот сумасшедший не уходит и стоит прямо посередине дороги?

— Потому что он ждёт.

— Что?.. И кого же он тут ждёт?

— Судя по всему, меня, — ответил я, всматриваясь в лицо знакомого мне старика, которого я последний раз видел ровно двадцать дней назад.

— Чего?.. И что делать?

— Я выйду к нему. Всем остальным быть наготове к защите меня и устранению цели.

— Убивать старика?..

— Вполне вероятно, этот старик сильнее всех нас вместе взятых.

— Понял, — немного промедлив, кивнул он, впоследствии взявшись за рацию, когда я уже выходил из машины.

Закрыв за собой дверь машины, я ещё раз осмотрел старика в простенькой тёмной одежде, которого сейчас освящали лишь фары автомобиля. Он так и не сдвинулся и на шаг за всё это время. Следом за этим я огляделся по сторонам, однако так ничего странного и не заметив, я медленным шагом пошёл к нему, будучи готовым к сражению.

— Привет, Акира, — поздоровался он, стоило мне подойти к нему чуть ближе, хотя его глаза всё так же оставались закрытыми. — Или мне стоит называть тебя иным образом? — ухмыльнулся он.

Так он, как я и думал, Дарованный Богами.

— Наша прошлая встреча — она ведь тоже была неслучайной?

Я практически полностью убеждён в этом, но хочу услышать его ответ.

— Разумеется, — кивнул он, — ты и сам это прекрасно понимаешь.

— И что же вы ей хотели добиться?

— Того, чего и так добился. Подтолкнул тебя в нужную сторону — и всего лишь.

Подтолкнул меня? Куда? Когда?

— О чём ты?

— О твоём выборе.

Понятно.

Так и не услышав от него полноценного ответа, я опустил руку в карман плаща и достав оттуда пистолет, передёрнул его затвор, после чего направил его ствол на голову старика и медленным шагом стал уменьшать расстояние между нами, подходя к нему, пока в один момент дуло пистолета не оказался в нескольких десятках сантиметров от его головы.

— Спрошу ещё раз: о чём ты говоришь?

— О твоём выборе, который ты уже сделал.

— Советую открыть глаза, может быть хоть так увидишь… — и не успел я договорить, как он открыл глаза, вот только…

— Я уже ничего не увижу, — улыбнулся он, пока я всматривался в его пустые глазницы.

В прошлую нашу встречу у него точно были глаза. Что с ними произошло?

Он какой-то психопат?

— Я всё ещё в своём уме, парень, — будто читая мои мысли, ответил он, опустив веки и закрыв тем самым глазницы. — Да и не тебе о таком говорить, поверь уж.

Его способность — это…

— Нет, я не читаю мысли. У меня иная способность.

— И какая же?

— Я вижу будущее. По крайней мере, видел — сейчас-то уже нечем видеть что-либо, не говоря уже о будущем.

— Бред. Видел бы ты…

— … будущее, то не пришёл бы сюда, — договорил он за меня. — Думаешь, судьба, в которую ты столь веришь, — это нечто неизменяемое? Отчасти, ты прав, но при этом отчасти — нет. Но сейчас ты это не поймёшь, ты в это не поверишь. Так что вот, — и проговаривая это, потянулся он рукой во внутренний карман куртки, откуда вскоре достал… — вот, держи, это тебе пригодиться больше, чем мне, — наклонившись, поставил он на землю склянку, заполненную какой-то жидкостью, среди которой плавало два глаза. — Когда придёт время — тебе это понадобиться,пускай они уже и едва ли что-то видят.

— Это всё, что ты хочешь сказать? От этого…

— … зависит моя жизнь? — усмехнулся он. — Вот это — действительно настоящий бред. Здесь мой конец — чтобы я не предпринял, что бы не сделал — конец для меня один.

— Ты мог сюда не приходить, раз знал это.

— Не мог, — покачал он головой. — Я ведь говорил уже в нашу прошлую встречу — я пытался, я боролся очень долгое время, но против судьбы не попрёшь.

— Ты сказал, что её можно изменить.

— Это сложно объяснить… Поймёшь, когда придёт время.

— Понятно. Значит, ничего более сказать не хочешь?

— Знаешь, был бы я хорошим человеком, то на этом стоило бы покончить со всем этим. Но увы, я делал много ошибок в своей жизни, даже обладая этой силой. У меня не то что руки в крови, можно сказать я сам уже давно утонул в кровавой реке, что сам и создал. Так что, хоть я и понимаю, что всё это напрасно и я ничего изменить не смогу, как и всегда, однако всё равно попробую и сейчас я вновь позволю себе побыть плохим человеком, который всего лишь не хочет, чтобы труды и жертвы на протяжении всей его жизни были напрасны. Поэтому я скажу тебе кое-что: не езжай туда, забудь об этом артефакте, он тебе не нужен, ты и без него получишь всё необходимое и изменишь этот мир — с твоими способностями ты точно это сможешь. Пускай в этом случае ты и повторишь мою судьбу.

— А если я всё же поеду, то что произойдёт?

— Тогда ты познаешь, что такое счастье, и проживёшь тихую и счастливую жизнь с самыми дорогими тебе людьми. Однако в этом случае этот мир утратит последнюю надежду, и уже будет не счесть количество несчастных.

— Вот как.

— Ты мне не веришь… — печально покачал он головой.

— А должен?

— Конечно же нет, поэтому я и сказал, что всё это бессмысленно. Напоследок скажу лишь то, что я тебе завидую. Я бы тоже хотел променять все свои труды на счастье. И будь у меня второй шанс — так бы и поступил. Ладно… больше мне нечего тебе сказать, неудавшийся Король, — откинул он голову назад и, вздохнув полной грудью, продолжил: — Заканчивай с этим.

Несколько неожиданных секунд промедлений и я всё же нажимаю на спусковой крючок. Раздаётся выстрел, следом за которым по округе расходиться звук упавшего на трассу трупа.

Подхожу ближе, встаю над ним и выпускаю несколько выстрелов в голову, несколько в сердце и оставшиеся — в другие жизненно важные органы.

Когда патроны в магазине закончились, убрал пистолет обратно в карман и взял руку изуродованного трупа. Перехватил покрепче и следом за этим одним движением выкинул его с трассы.

Наклонившись и взяв склянку с глазами, я прошёл обратно к машине и сел в неё, произнеся:

— Поехали.

Машина двинулась, но Мацуда всё же не вытерпел и, поглядывая на склянку, спросил:

— И что это было?

— Думаю, скоро мы это выясним.

Глава 23 Двадцать второе и двадцать третье августа

К почти трём часам ночи мы въехали в Ниигату.

Найдя подходящий район, мы остановились и, оставив там машины, продолжили путь к порту уже пешком. И как раз к трём часам ночи мы прибыли в порт, скрытно проникнуть на территорию которого не составило труда благодаря броне Икара.

Попав же на территорию порта, мы медленно и аккуратно продвигались до точки, где нас должны были встретить люди местного клана, с которым я и договаривался через посредников о доставке нас до порта Де-Кастри.

И в отличии от людей клана, находящегося в Токио, люди этого клана нас всё-таки дождались, хоть мы и опоздали уже примерно на полчаса. Впрочем, для них это мало что значит — корабль в любом случае отходит в заранее определённое время, и для них не имеет значение, опоздаем мы или нет.

— Опаздываете, — сказал подкаченный, невысокий мужчина, хмурясь и оглядывая всех нас, при этом заграждая собой трап, ведущий на корабль. — Ладно, хрен с вами, залезайте.

Мы прошли рядом с этим мужчиной и ещё четырьмя, стоящими вблизи с ним, а следом столь же нормально и без каких-либо возникших проблем поднялись по трапу, наконец-то взойдя на нужный нам корабль. Тем не менее даже попав на корабль мы не расслаблялись — каждый из нас всё ещё ожидал возможных проблем и конфликта, так что все были готов хоть прямо сейчас вступить в сражение.

Стоило же нам оказаться на корабле, как следом за нами поднялся один из тех мужчин, которые стояли снизу.

— Идите за мной, — с недовольным лицом проворчал он, зажигая сигарету.

Мы проследовали за ним, дошли до двери, за которой оказалась лестница, ведущая вниз, по этой лестнице спустились и вскоре, пройдя несколько едва освящённых коридоров, оказались в трюме вместе с большим количеством различных контейнеров, ящиков и бочек.

— Сидите тут — тише воды, ниже травы, никуда не высовываетесь, туалет — вон, — кивнул он на ржавое ведро, — как прибудем в порт — вам сообщат. Если легавые нагрянут с проверкой — прячьтесь, если найдут — нам всем достанется. Всё ясно? Есть вопросы?

— Нет, — ответил я.

— Тогда удачно вам тут отсидеться, — и сказав это, он развернулся и ушёл туда же, откуда мы только что пришли.

Дождавшись, когда он отойдёт на достаточное расстояние, я проследовал за ним и, убедившись, что он действительно ушёл, вернулся назад, отдав приказ:

— Обследовать весь трюм.

На что получил почти синхронный ответ в виде кивка, после которого каждый подчинённый быстро разошёлся в своём направлении, став осматривать всё, что может быть угрозой, и то, зачем может прятаться угроза для нас.

Несколько минут и с проверкой было покончено — никакой угрозы и ничего подозрительного найдено не было. Закончив же с этим, мы на всякий случай распределились на несколько групп и разошлись по всему трюму. А следом за этим, спустя почти час, зашумел двигатель корабля, поднялся якорь и через пару минут после этого корабль двинулся с места.

Нам же только и оставалось, что пытаться хорошо отдохнуть и поспать, перед этим быстро распределив дежурство в каждой подгруппе.

Так прошёл практически целый день пути, под конец которого к нам спустился тот же самый мужчина и сказал:

— Можете подняться на верхнюю палубу и размяться, скоро уже приплывём, всё худшее позади.

Перегруппировавшись и убедившись, что все в порядке, через некоторое время мы, не теряя бдительности, поднялись по лестнице и вышли на верхнюю палубу, откуда уже, тем временем, открывался неплохой вид на ночной порт Де-Кастри, освящённый редкими, тем не менее довольно яркими источниками света.

И хоть мы и соблюдали безопасность на протяжении всего оставшегося пути, но никаких проблем так и не возникло — корабль вошёл в порт, сбросил якорь и спустил трап, по которому мы, ничего не опасаясь, сразу и сошли на берег, перед этим только расплатившись с кланом такой суммой, на которую мы изначально и договаривались.

И вот, мы прямиком из Японской Империи и оказались на территории Российской Империи — в порту, располагающемся рядом с посёлком Де-Кастри.

И не тратя лишнее время на осмотр местности, мы быстро покинули территорию порта и направились в сам посёлок, дойти до которого заняло меньше пятнадцати минут.

Сам же посёлок из себя ничего особого не представлял: расшатанные, старые деревянные дома, обнесённые хлипким, невысоким деревянным забором; ужасная дорога, непригодная для большинства городских машин; подкошенные столбы, почти каждый из которых будто бы готов в любую секунду упасть; и всего лишь несколько промышленных зданий-заводов, которые на фоне остальной инфраструктуры посёлка выглядят крайне новыми и высокотехнологичными.

Учитывая, что сейчас глубокая ночь, что-либо предпринимать для нашего дальнейшего продвижения по плану бесполезно, так что, зайдя в посёлок, нашей целью стало найти пристанище, в котором мы сможем переждать эту ночь. И пускай здешних ночной холод нас и не пугает благодаря броне, а также тут вряд ли есть хоть что-то опасное для нас, однако даже так людям всё равно нужен хотя бы небольшой отдых в приличных условиях, в которых можно снять броню, расслабиться, поесть, поспать и справить естественную нужду.

Так как посёлок небольшой, мы, разделившись на семь групп по два человека, довольно быстро обошли его и нашли единственный здешний отель, в который сразу же все и направились.

Администратор отеля, сидящий за ресепшеном, напрягся, как только увидел всех нас, но стоило мне достать и положить перед ним заранее заготовленные купюры в рублях, попросив его всего лишь выдать нам комнаты и молчать о нас, как он почти тут же согласился, пускай и был всё ещё крайне настороженным.

Вот только комнат на все семь пар не хватило, поэтому некоторым пришлось поселиться в одну комнату втроём. Впрочем, так стало даже безопаснее, пускай общий комфорт и пострадал. Но так как это всего лишь на несколько часов — всех это вполне устроило.

Однако даже не все эти несколько часов ушли на отдых.

Как ни крути, но о безопасности забывать не стоит, поэтому помимо того, что в каждой комнате был всё время один караулящий, так ещё и всё это время двое из команды находились снаружи, переодически сменяясь с другими членами команды. Так что для большинства отдых был в виде всего лишь пяти-шести часов, хотя мы и покинули этот отель, более напоминающий типичный хостел, в восемь часов утра.

Тем не менее этого отдыха вполне достаточно, чтобы поддерживать организмы и разум в надлежащем состоянии, учитывая, что и до, и далее ничего серьёзного не предвидится.

Когда же мы покидали отель, я спросил у администратора о человеке, которому ранее принадлежал аэропорт, и пускай в начале он мялся, но стоило мне выложить несколько купюр, и он тут же, практически сразу, особо не раздумывая, согласился сотрудничать, рассказав всё, что знает.

И уже с этими знаниями мы направились напрямую к аэропорту, путь до которого, даже при средней скорости бега, занял меньше получаса. Будь некоторые члены команды тренированнее — могли бы добежать и за пятнадцать минут, тем не менее смысла в этом не много, так как даже в нашем случае, по прибытию на территорию аэропорта, нам пришлось ждать ещё больше полчаса.

— Вы кто ещё такие? — проворчал невысокий старик, мрачно рассматривая нас, проходя к ангару. — Снова пришли угрожать землю вам продать? Хрен вам — лучше сразу убейте, один хрен от меня вы ни черта не получите, сукины дети.

— Мы не за вашей землёй пришли, — ответил я по-русски.

— Тогда чо вам надо, сопляк? И что за странный акцент? — приподнял он бровь, посмотрев на меня. — Ты откуда вообще будешь?

— Это неважно. Нам нужно, чтобы вы доставили нас в Хабаровск. Мы хорошо заплатим за это.

— Вон оно чо… Ну если так надо, то езжайте по земле. Я вам тут не помощник — аэропорт уже так-то двадцать с лишним лет не работает уж как.

— Нам нужно в кратчайшие сроки и анонимно. И мне рассказали о вас в посёлке — со дня закрытия компании, вы каждый день приходите сюда и днями напролёт работаете тут. Так что наверняка хотя бы один самолёт всё ещё может летать.

— Вы иностранцы, что ли? Хотя ладно, можешь не отвечать. Скажу тебе так: мне оно нахрен не сдалось. Зачем старику, у которого ничего нет, кроме этого аэропорта, твои деньги?

— Тогда что вы хотите взамен?

— Ха, — усмехнулся он, — а ты, однако, умный парень. Ну тогда, может, ещё и догадываешься сам, что мне нужно?

— Избавиться от тех, кто доставляет вам проблемы?

— Действительно не дурак, — кивнул он сам себе.

— И кто эти люди?

— Человек, — поправил он меня. — Один предприниматель, приехавший сюда несколько лет назад. Поджал под себя весь округ, а сделать ему никто ничего не может — мало того, что охраны у него собственной хоть жопой жуй, так ещё и с кланом активно сотрудничает, за что те его охраняют, как зеницу ока. И вот этот хрен уже как на протяжении года подсылает ко мне всяких типов, чтобы я продал ему эту землю и он на ней построил очередной завод, а у меня, кроме этой земли, и нихрена и нет, так что хуй ему, а не она. Но, чувствую, не сегодня, так завтра этот хрен подошлёт кого-нибудь, и ёбнут меня по голове чем-то тяжёлым, пока домой буду идти.

— Ясно. И что нам сделать, когда доберёмся до него?

— А вы это всё показухи ради носите?

— Понятно.

— Тогда на том и порешили.

Глава 24

Получив от этого человека необходимый минимум информации об этом предпринимателе, мы, не зная, где именно он находиться в данный момент, разделились на две группы: первая направляется в посёлок, в центре которого находиться один из домов этого предпринимателя, в котором он последнее время живёт вместе со своей семьёй; вторая же группа направилась к основному заводу, где он находиться почти всё время.

Ввиду того, что наступил день и вышло солнце, скрываться в темноте с помощью темных плащей мы уже не могли — мы наоборот из-за этого лишь куда сильнее выделялись. Но и поделать с этим что-либо в кратчайшие сроки было невозможно — если мы снимем плащи, то из-за брони привлечём к себе только ещё больше внимания, которого мы уже и так привлекли более чем достаточно; снять же броню Икара, разумеется, тоже не вариант.

Поэтому было решено продолжить действовать так, как есть, лишний раз стараясь просто не попадаться на глаза местным жителям. Однако пускай это и посёлок, население которого составляет меньше пяти тысяч человек, но даже так с этим всё равно наверняка возникнут соответствующие проблемы — даже когда мы только уходили из отеля, направляясь в сторону аэропорта, какая-то часть людей нас уже увидела, наверняка об этом рассказав другим жителям.

Если же дело дойдёт до правоохранительных органов, то у нас возникнут проблемы, ведь даже избавившись от них, мы лишь привлечём к себе ещё больше внимания, и кто знает, во что это в итоге может выльется. Так что нужно стараться действовать не только максимально скрытно, но так же и столь быстро, насколько это возможно.

А тем временем, пока вторая группа, которой руководит Мацуда, уже проникала внутрь дома этого предпринимателя, наша первая группа, которой руковожу я, только достигла территории завода. И в отличии от стратегии взятие штурмом, которую применила группа Мацуды, нашей группе такое провернуть будет в разы тяжелее из-за обилия количества охраны, поэтому в данном случае нужно действовать иначе.

Отдав приказ окружить завод со всех сторон и готовиться к штурму по моему приказу, сам же я в спокойном темпе прошёл к основному проходу на завод, рядом с которым находиться шлагбауму, отвечает за который мужчина со скучающим видом, что сейчас, сидя в небольшой, находящейся рядом каморке, пьёт из кружки какой-то горячий напиток, испускающий едва заметный пар, и листает телефон.

Не замечал этот мужчина меня до последнего — только когда я оказался в метре от шлагбаума, он всё-таки обратил на меня внимание. Причём сначала он попытался рассмотреть меня, потом, когда увидел, что скрывается под плащом, напугался так, что даже разлил на себя напиток из кружки, отчего вскрикнул и чуть не упал со стула, а чуть позже, увидев, что я ничего не делаю, всё же взял себя в руки и открыл небольшое окошко, через него спросив:

— Ты кто?

— Я к начальнику.

— Я спросил: ты кто такой⁉ Я сейчас охрану вызову, так что проваливай!

— Я к начальнику. От клана, — и хорошо считывая ситуацию, встроенный в броню искусственный интеллект, даже без приказа, сделал мой голос грубее, — так понятнее?

Тот от такого сглотнул слюну и дрогнул всем телом, пока его глаза забегали из стороны в сторону.

Резко закрыв окошко, он взялся за стационарный телефон и, нажав несколько кнопок, позвонил кому-то. Несколько секунд, во время которых у него от нервов даже пот на лбу появился, и ему всё же кто-то ответил. Дождавшись этого, он сразу же рассказал о ситуации, а после, слушая, лишь кивал в ответ, под конец ответив: «Хорошо.».

Следом за этим он положил трубку обратно, нажал кнопку, отчего шлагбаум начал подниматься, и после, всё ещё сильно нервничая и дёргаясь, открыл окно, сказав мне:

— Проходите, пожалуйста. Сейчас вас встретят и проведут.

Дождавшись поднятия шлагбаума, я прошёл вперёд, в итоге без каких-либо проблем оказавшись на территорию завода, по территории которого даже сейчас ходит несколько парней с оружием в руках, которые и являются местной «охраной».

И пока я медленно шёл в сторону основного здания, ко мне навстречу оттуда вышел ухоженный мужчина с лёгкой улыбкой, небольшими усами, аккуратной бородой и зачёсанными назад короткими волосами.

— Прошу, следуйте за мной, — вежливо сказал он, встретив меня, после чего, так и не услышав ничего от меня в ответ, развернулся и направился обратно в сторону здания.

Меньше, чем через минуту, мы уже оказались внутри довольно обычного, ничем не примечательного промышленного здания с однотипным антуражем, состоящим из помещений, окрашенных в светлые цвета и имеющих яркое освящение, множества одинаковых дверей, простенького оборудования и суетящихся рабочих, что во всю быстро ходят из стороны в сторону, выполняя свою работу. Единственное, что было нетипичным для подобного места — охрана, в руках которых были полноценные автоматы, причём явно готовые к применению в любой момент.

Так, пройдя по нескольким коридорам, следом поднявшись по лестнице на третий этаж и в конце ещё немного протопав, мы дошли до двери, отличающейся от остальных — по одному её дорогому и выделяющемуся виду понятно, что это комната кого-то из начальства.

Мужчина-сопровождающий три раза постучал в дверь и стал ждать. Услышав же в ответ негромкое:

— Войдите.

Он потянул за ручку двери и, открыв дверь, вошёл внутрь, сразу же после этого учтиво отойдя в сторону, пропуская меня внутрь. Не медля, я вошёл следом за ним, предусмотрительно закрыв за собой дверь.

Комната оказалась самым обычным кабинетом кого-то из начальства: обычный светлые монитор, стоящий на тёмном столе среднего размера, что располагается посередине комнаты; офисные кресла с обоих сторон от стола; несколько небольших шкафов, заполненных различными стопками бумаги и папками; и стены, на которых висят различные картины и рядом с которыми стоят горшки с высокими растениями.

— И что же вас сюда привело? — спросил мужчина лет тридцати пяти в строгом костюме, сидящий по ту сторону стола, на левой кисти которого, как мне и рассказал старик, есть татуировка в виде якоря. — В этом месяце я ведь уже уплатил всё.

Помимо нас троих, сейчас в этом кабинете с обоих от меня сторон так же стоят двое, по всей видимости, личных охранника этого мужчины, вооружённых куда более дорогим вооружением, чем то, которое я видел у других охранников, а также у них из-под одежды виден бронежилет. Да и судя по их взгляду и внешнему виду, у них практически наверняка есть опыт в настоящих сражениях.

— Или возникли какие-то проблемы с поставками? — продолжал он, очевидно немного начав нервничать из-за моего молчания. — Вы только скажите и…

Прямо во время речи я резко поднял обе руки и сжал кулаки, выпустив тем самым крюки-кошки, которые вылетели из брони столь быстро, что никто, кроме меня, и среагировать не успел, как оба крюка уже пробили грудь двоих охранников, отчего те, обессилев и харкнув кровью, выронили оружие, и их уже мёртвые тела стали опадать на землю.

Мужчина, стоящий всё это время чуть позади меня, среагировал на это, сразу же начав пятиться назад, но даже не вбирая крюки назад, я дотянулся до него левой рукой и схватил за горло, крепко сжав то. Несколько мгновений борьбы, во время которой он ухватился обоими руками в мою руку, — и всё, раздался хруст — он умер, и я отпустил его тело.

Теперь мы остались один на один.

— Что вы делаете?.. — даже не вскакивая со стула, дрожа всем телом, спросил мужчина с лицом, резко побледневшим от страха. — Зачем?.. Почему?.. Что вас не устроило⁈. Вам надо больше денег⁈ Я могу дать больше!.. Ещё больше!.. Только не трогайте меня… — договорил он, к этому моменту едва ли не скукожившись.

Я же в это время втянул обратно крюки-кошки, тем самым заодно случайно подтянув к себе оба мёртвых тела, что обильно кровоточили, заливая своей кровью часть пола кабинета. Закончив же с этим, я взял рацию с разгрузки, находящейся под плащом, и, зажав кнопку, сообщил всей команде:

— Всё прошло по плану — я внутри, цель передо мной, тревога не поднята. Команда один?

— Всё в порядке — дом взят, двое охранников устранены, шум не поднят, — ответил мне Мацуда.

— Отступайте до контрольной точки.

— Есть.

И не успел я убрать рацию обратно в карман разгрузки, как мужчина спросил:

— Дом?.. Зачем вам мой дом⁈. Что с моей женой и детьми!?!?

— Тебе лучше переживать за себя, — и сказав это, я двинулся к нему.

— Стой… Не подходи! Я позову охрану! Скажи, что тебе нужно — я тебе это дам, только не трогай меня и мою семью!

Так печётся о семье? Притом, что работает с преступным кланом? Может ли быть, что он не столь уж плохой человек, как о нём рассказал тот мужчина?

Пожалуй, надо убедиться кое в чём.

— У тебя есть шанс спасти свою жизнь, — уже обойдя стол и оказавшись рядом с ним, процедил я.

— Да! Я что угодно сделаю!

— Отвечай на вопросы. Солжёшь — умрёшь, — и сразу после этого, не давая ему время на ненужный мне ответ, я задал первый вопрос: — Почему ты сотрудничаешь с кланом?

— Почему?.. — будто не понял он вопроса.

— Отвечай.

— Ну-у… — заметались его глаза, — иначе ведь никак? Если… если не сотрудничать с ними, то они убьют убьют тебе или кого-то из твоей семьи, или бизнес загубят… У меня просто не было выбора!..

Непохоже на то, что он лжёт.

— Почему ты приехал сюда и начал тут вести бизнес?

— Но я… я уезжал, конечно, но-но… — начал он заикаться.

— Быстрее, — направил я на него руку.

— Я местный! — выдал он всё-таки. — Я тут родился и вырос, а потом уехал учиться! Когда смог — я вернулся, чтобы развивать свой родной край… поэтому я тут и открыл бизнес.

Тоже не похоже на лож.

— Последний вопрос: зачем тебе земля аэропорта?

— Что?.. Земля аэропорта?.. Так это всё из-за того стари?..

— Отвечай, — сделал я шаг к нему, держа руку напротив его головы, будучи готовым сжать кулак в любую секунду.

— Потому что хочу снова открыть аэропорт! Мне не земля нужна, а сам аэропорт! Я хочу его привести в порядок и снова возобновить рейсы, чтобы развивать бизнес и этот край, в целом! Это куда выгоднее, чем строить новый!

И снова не похоже на лож.

Выходит, он не столь уж и плохой человек, как рассказал мне тот старик?

Раньше бы меня это не волновало, но сейчас, держа его жизнь в своей руке, я почему-то вспоминаю Мияко, которая наверняка, будь рядом, попросила бы найти иной способ и не убивать его.

И пускай она об этом никак не узнает, однако даже так мне всё равно не хочется убивать его.

Обдумывая и анализируя это, мой взгляд зацепился за его левую кисть с татуировкой в виде якоря.

— Говоришь, сделаешь, что угодно?

— Да-да! — закивал он.

Я резко сжал все пальцы правой руки вместе, и в следующую секунду из брони резко вышло длинное лезвие, что разрубило часть плаща напополам.

— Н-но… я ведь согласился⁈.

* * *

— А вы быстро, — столь же хмуро, как и в первую нашу встречу, проворчал старик на этот раз будучи уже в одном из ангаров, в котором мы его нашли. — Решили бросить это дело?

Я на это лишь кинул ему под ноги небольшой мешочек.

— Что это?

— Наша часть уговора сделана, — ответил я.

Старик заинтересовался и, нагнувшись, поднял с пола мешок, из которого переодически капали красные капли. Потянув за верёвочку, старик раскрыл его и, на удивление, в следующий миг без проблем, не испытывая никакого страха и отвращения, лишь гнусно хихикая, достал отрубленную кисть с татуировкой в виде якоря.

Глава 25

Некоторое время нужно было подождать, чтобы старик привёл один из самолётов в приемлемую для полёта спустя такое количество время норму, но с нашей небольшой помощью это, благо, не заняло больше часа, так что по прошествию этого часа, мы, кое-как поместившись в этот небольшой самолёт, были готовы к взлёту.

— Надеюсь, эта ржавая посудина не взорвётся, как только в воздух поднимется… — заговорил один из подчиненных явно сильно нервничая.

— Тебе ведь уже сказали, что броня это выдержит, — флегматично ответил ему другой.

— Ага, вот только желания проверять это на собственной шкуре как-то нет особо…

И пока я, сидя на месте второго пилота, слушал эти разговоры, раздающиеся позади меня, дверь со стороны места первого пилота открылась, и старик, кряхтя, забрался внутрь и уселся на место первого пилота.

— Всё — с последней проверкой покончено!

— И как? — поинтересовался я.

— Как для самолёта, который не поднимался в воздух двадцать три года? — ухмыляясь, задал он, очевидно, риторический вопрос. — Зашибись! — и ответив на собственный вопрос с улыбкой во всё лицо, стал включать самолёт. — Ну давай, красотка, возможно в последний полёт летим — работай!

Через пару мгновений после этого раздался оглушающий шум включившихся двигателей и по самолёту разошлась сильная тряска.

— О-о-о, отличный звук! Поехали!

И спустя несколько секунд самолёт поехал вперёд, разгоняясь с каждым мигом всё быстрее и быстрее, пока в один момент его шасси не оторвались от земли, а сам он не взмыл в воздух под громкое ликование нашего пилота, которое он, кажется, даже и не думал сдерживать, сосредоточившись на управлении.

Но, на удивление многих моих подчинённых, самолёт, пускай и не без проблем, всё-таки набрал нужную высоту и почти весь полёт, за исключением некоторых отдельно взятых моментов, прошли довольно спокойно.

— Так, говоришь, садиться в Хабаровске не надо? Там ведь есть несколько неиспользуемых запасных аэропортов, на которых я могу приземлиться, — спросил меня старик.

— Нет. На подлёте к нему мы спрыгнем.

— У вас в этой броне парашюты, что ль?

— Да.

— И откуда же вы такие взялись? Это ж явно не дешевая херня.

Я промолчал.

— Ладно, хрен с тобой: не хочешь — не говори, — пожал он плечами. — Спасибо вам ещё раз за то, что от этого мерзкого гадёныша избавились.

На это я тоже ничего не ответил.

А он, поняв, что я общаться не намерен, замолчал и оставшуюся часть пути продолжил управлять самолётом уже молча.

— Примерно пятнадцать километров до города, пойдёт?

— Да. Спускайся и открывай двери.

— Как скажешь.

— Всем приготовиться, — сказал я уже своим подчинённым через рацию, чтобы все услышали.

Меньше десятка минут и самолёт спустился на высоту, с которой уже спокойно можно прыгать даже с обычным парашютом. Учитывая нашу броню, мы могли прыгнуть и с той высоты, на которой были ранее, однако не все в команде имеют опыт прыжков с парашютом или нечто подобное, так что так будет лучше всего. Всё же хоть в броне так же есть и искусственный интеллект, что перехватит управление в случае утраты самоконтроля, тем не менее будет куда лучше, если у всех членов команды будет подобный опыт, основанный на самостоятельном контроле положения.

Дверь открылась и я, обернувшись, наблюдал, как Мацуда пропускает вперёд других, контролируя их прыжки. Когда же все выпрыгнули и никаких проблем так и не возникло, он выпрыгнул следом. А уже после этого та дверь закрылась, а моя дверь открылась, и я почти сразу совершил прыжок.

Пара-другая секунд свободного падения и путём голосовой команды для искусственного интеллекта я активировал костюм-крыло, резко замедлив падение. Непривычные ощущения, отличающиеся от парения с парашютом, тем не менее это оказывается довольно просто и уже спустя несколько мгновений, я полностью осваиваю управление, в отличии от моих подчинённых, у большинства из которых с этим явно возникли проблемы, судя по их резким и грубым движениям.

Спустившись же до определённой высоты, искусственный интеллект порекомендовал переключиться на парашют, но было ещё слишком рано, так что я продолжил падение. Достигнув ещё более низкой высоты, рекомендация от ИИ повторилась, и вновь получила отказ. Когда же я спустился ещё ниже, ИИ оповестило меня о том, что в дальнейшим, если я так и не отдам приказ о выпуске парашюта, то ИИ, в целях сохранения безопасности моей жизни, выпустит его автоматически в самый последний момент, насколько это вообще возможно при учёте безопасного падения.

И так и случилось — когда я уже собирался сам отдавать приказ активировать парашют, ИИ активировало его автоматически, отключив костюм-крыло.

И хоть я и прыгал самым последним, но в итоге, так как тянул до последнего с открытием парашюта, то оказался на земле я самым первым из всех. Пока же все остальные приземлялись, я наблюдал, как парашют сам по себе довольно быстро складывается обратно в броню.

Когда же все точно приземлились, я связался с ними по рации:

— Все в порядке? — и получив положительные ответы, достал пистолет и, передёрнув затвор, выстрелил в небо, спросив: — Все слышали выстрел? — на что в ответ так же получил лишь положительные ответы. — Все направляйтесь в сторону выстрела. Через три минуты он, если это потребуется, повториться.

Но повторный выстрел не понадобился.

Менее, чем через три минуты, все тринадцать подчинённых собрались рядом со мной. И дождавшись последнего, мы сразу же направились в сторону аэропорта частной компании, услугами которыми мы, как и планировалось изначально, воспользуемся.

Путь до аэропорта занял чуть меньше тридцати минут, и это притом, что сам город и другие людные места мы старательно избегали, тем самым лишь увеличивая свой путь, однако при этом не привлекая к себе лишнего внимания.

Так как договор с этой компанией я оформлял заранее, будучи ещё в Японской Империи, то сейчас мне толком и делать ничего не нужно, как это было и в ситуации с Мияко в Китайской Империи.

От меня лишь потребовалось достать телефон и, поднеся его к сканеру, установленному на КПП, получить разрешение, после чего пройти со своими людьми на территорию компании, став дожидаться, когда компания подготовит к полёту наш самолёт.

Это заняло ровно пятнадцать минут, по истечению которых самолёт выехал на взлётную полосу и пригласил нас на борт, открыв дверь и спустив автоматический бортовой трап.

Стоило же всем подняться по трапу и усесться на свои места, как дверь самолёта закрылась, трап втянулся обратно в самолёт и уже через пару минут самолёт сдвинулся с места, став набирать скорость, а чуть позже и вовсе оторвавшись от земли, взлетел, начав достаточно быстро набирать высоту.

И так как наш путь сейчас будет в разы дольше, чем из Де-Кастри в Хабаровск, многие подчинённые заметно обрадовались, когда увидели, на каком мы самолёте туда полетим. Всё же самолёты частных компаний, как правило, самых последних молодей, а также они устроены так, чтобы пассажиры летели с максимальных комфортом.

Иначе говоря, это несравнимо с самолётом того старика, который проигрывал этому по всем параметрам. И особенно — в удобстве и безопасности — то есть, в тех ключевых факторов, из-за которых нам и пришлось сменить его самолёт на этот.

А лететь же нам до нашей конечной точки — до Норильска — по заверению данной компании, ровно пять часов тридцать две минуты.

И, как оказалось позже, эти расчёты были идеальны.

Ровно столько времени, сколько и было заверено компанией изначально, полёт по итогу и занял.

Как только же самолёт приземлился на взлётной полосе и, остановившись, открыл дверь, спустив трап, мы в тот же миг стали спускаться с него. И в отличии от того раза с Мияко, когда мы воспользовались услугами подобной компании, в этот раз мы не направились сразу же к КПП, торопливо покидая аэропорт.

Хоть я это изначально не планировал, однако учитывая учинённое нами в Де-Кастри, на этом наше сотрудничество с данной компанией ещё не окончено.

Изначально, по плану, оказавшись в Норильске, мы, найдя транспорт, должны были отдохнуть и поспать в нормальных условиях неплохого отеля, но, увы, этому сбыться не суждено — в нашей ситуации задерживаться на месте точно не стоит. Поэтому, ещё до того, как самолёт взлетел, я заключил ещё один договор с этой компанией.

А тем временем, пока мы наблюдали, как самолёт, на котором мы прилетели, неторопливо заезжает в ангар, из другого ангара в этот же момент выезжал самолёт чуть меньше того и одним своим видом дающий понять, что он иного типа и создан не для длительных перелётов, а для предоставления другого ряда услуг.

Подъехав по взлётной полосе к нам, его дверь открылась и трап спустился, приглашая нас подняться на борт, что мы, собственно, и сделали в следующие пару минут.

Попав на самолёт, мы заняли свои места и пристегнули ремни, после чего дверь закрылась, шасси зашло обратно в самолёт, и двигатели самолёта стали резко набирать обороты, шумя всё громче.

Меньше пяти минут и мы уже оказались в воздухе, при этом не набирая стандартную для самолётов высоту, а летя на более низкой, специально предназначенной для прыжков с парашютом.

Да, второй договор, который я заключил с этой компанией, это договор прыжков с парашютом. Подобные услуги их компания так же предоставляет. А ещё она сама позволяет выбрать место, снаряжение и многое другое. Как я понял, практически нет таких условий, на которые эта компания не согласилась. Пока платишь деньги и всё хотя бы относительно в рамках нормы — их это вполне устраивает.

В графе снаряжения я указал наличие у каждого из нас парашютов, естественно при этом подтвердив, что всю ответственность мы, как пользователи, берём на себя, а в графе места указал равнину, находящуюся… в двадцати пяти километрах от посёлка Нордвик. В идеале стоило бы выбрать более близкое расстояние, но так как сейчас весь посёлок наверняка забит членами российских родов — это слишком опасно.

Ну и да, я не оговорился, это расстояние именно что до посёлка Нордвик, то есть не до бухты. Дело в том, что в этом миреНордвик разросся из небольшой деревушки, став полноценным посёлком, живущим довольно неплохо за счёт добычи морепродуктов, угля, соли и нефти, в отличии от моего прошлого мира, где эта деревня уже давно умерла, став деревней-призраком.

А что же до нашего полёта, то прошло чуть больше часа полёта и по самолёту раздалось предупреждение о скором открытии дверей для прыжков, ввиду подлёта к точке. Также они сообщили, что если мы передумали, то достаточно просто остаться на своих местах и самолёт вернёт нас обратно в аэропорт, однако деньги при этом они за эту услугу не вернут.

Мы, не собираясь возвращаться обратно, расстегнули ремни и прошли к двум дверям, что располагаются друг напротив друга.

Несколько минут ожидания и двери открылись, и на нас хлынул сильный ветер, что сбивал бы с ног и промораживал до костей, если бы на нас не было брони Икара. Но она у нас есть, поэтому, не почувствовав какого-либо дискомфорта, мы один за другим стали спрыгивать с самолёта.

Глава 26

Оказавшись на земле и собравшись вместе по тому же принципу с пистолетом, что уже использовался нами ранее, мы направились в сторону посёлка Нордвик.

И хоть мы и были от него на достаточно приличном расстоянии, но всё равно отдавали предпочтение безопасности, а не скорости, продвигаясь вперёд настолько аккуратно, насколько это вообще возможно на равнине, на которой лишь изредка появляются естественные укрытия в виде деревьев, небольших ямок и средних размеров булыжников. Неестественных же укрытия тут и вовсе нет, ввиду того, что мы ещё слишком далеко от посёлка, ну а также ещё и потому, что основная дорога и железные пути находятся с другой стороны, не говоря уже о бухте с находящимся там небольшим портом.

Во многом из-за этого, кстати, это место и был выбрано мной для прыжка — не слишком далеко, но и не слишком опасно. Подлети же мы хоть немного ближе и в итоге попадись какому-нибудь роду или, что хуже, целому дому, то у нас возникли бы слишком серьёзные проблемы, которые могли бы поставить под удар всю операцию.

А тем временем мы пробирались всё ближе к посёлку, постепенно замедляясь и всё больше времени уделяя разведке местности с помощью приближения зрения от искусственного интеллекта и, естественно, благодаря встроенному в броню тепловизорному зрению, которое нам в этом сильно помогало. Естественно, его тоже могут обойти, к примеру, с помощью той же брони Икара, которая в Российский Империи столь же распространено, как и в Японской Империи, однако вряд ли бойцы со столь хорошим снаряжением будут находиться столь далеко от своей цели, иначе говоря — им тут попросту нечего делать. А даже если они тут всё же почему-то будут, то мы действуем не столь неосторожно, чтобы не заметить их до того момента, пока предпринять что-либо, вроде контратаки, будет невозможно.

Если подвести итог, то даже при самом худшем раскладе всё завершиться смертью всех моих людей. Сам же я точно смогу отступить, учитывая, какой у меня сейчас запас EMF-а и что у меня есть козырь в виде атрибута крови, который я оттачивал всё это время, даже во время всех этих путешествий.

В какой-то момент мы преодолели из двадцати пяти километров пятнадцать и так, за всё это время, мы никого и не встретили. С одной стороны это странно, а с другой, в зависимости от ситуации в посёлке, — и нет.

И только когда мы прошли ещё километра, мы заметили первых людей.

— Впереди вижу пять человек, — начал докладывать один из разведчиков, вышедших чуть вперёд от остальной группы, — с места не двигаются, расстояние восемьсот тридцать два метра.

— Оставайся на месте, продолжай наблюдение и докладывай, — отдал я ему приказ. — Остальным разойтись в стороны и начать окружать цель. При обнаружение других целей — сразу же сообщать в общий канал. В контакт не вступать до последнего.

Услышав приказ, все быстро разбежались в свои стороны, я так же в этот же момент, вместе с ними, ушёл вправо, чтобы при возможном наблюдении за нами, не выделяться среди остальных.

Через пару минут, так никого и не обнаружив поблизости, все заняли свои позиции и мы окружили эту небольшую группу, что сейчас сидели у нескольких деревьев и, видимо, отдыхали.

А дальше же передо мной стояло несколько возможных вариантов дальнейших действий: первый — схватить и допросить их; второй — пройти мимо; третий — оставить часть людей присматривать за ними и отправить другую часть осматриваться близлежащую территорию; четвёртый — совместить первый и третий вариант.

Не долго размышляя, я решил действовать четвёртым вариантом.

Быстро поделив людей на два отряда и отдав соответственные последующие команды, наш первый отряд, руковожу которым я, стал приближаться со всех сторон к этой группе людей, пока второй отряд, руководит которым Мацуда, наоборот — расходился от нас во все стороны, осматривая территории.

Подходя к этой группе людей ближе, их становилось всё лучше видно, что позволяло более точно их разглядеть.

Трое сидят, облокотившись на деревья, а двое — караулят, осматриваясь по сторонам и стараясь не выходить из деревьев, то ли таким образом скрываясь от лишних глаз, то ли боясь отойти подальше. А может — всё в месте.

У четверых из них точно есть оружие, причём, судя по всему, это довольно хорошие, современные автоматы, улучшенные дорогими модулями. И автоматы с модулями на них — не единственное дорогое, что у них есть. Помимо автоматов, у них есть высококачественные бронежилеты, поверх которых надеты явно тоже далеко не самые дешёвые разгрузки, заполненные магазинами к их автоматам и прочим снаряжением. И что самое главное, бросающееся в глаза сразу, — это то, что один из них одет в броню Икара.

Выходит, почти наверняка главный среди них этот человек. И если остальным даже с такого расстояния можно без проблем прострелить ноги, то с ним могут возникнуть проблемы. Причём неизвестно, какой версии у него эта броня. Но если исходить из того, что он даже не пытается высмотреть возможных противников с помощью тепловизора, то вряд ли у него самая новейшая версия, как и у нас. Однако — нам всё равно не стоит исключать возможности наличия у него крюков-кошек и лезвий, с помощью которых он даже без другого оружия и EMF-а сможет сражаться какое-то время.

Чем ближе мы подходили, тем чётче и яснее становились видны следы недавнего боя, о которых буквально говорила их потрёпанная экипировка и, что важнее, раны, которые активно прикрывали бинтами, придерживая их руками, те двое, что сейчас сидели, облокотившись на деревья. У тех, что стоят, тоже есть раны и видны эффекты кровопотери. А вот насчёт того в броне сложно сказать, ведь его тело сокрыто, а броня Икара могла уже восстановиться.

В любом случае — Мацуда до сих пор не вышел на связь и звуков сражения ни с одной стороны за всё это время не было слышно, а значит вряд ли тут, поблизости, ещё кто-то, кроме нас и этих людей, а эти люди — как минимум большая часть их, ранена и ослаблена ввиду недавнего боя, а следовательно — единственный опасный для нас против в данном случае — это человек в броне Икара.

Нас семеро, их пятеро.

Взяв рацию в руку, я отдал приказ:

— Второй, третий, пятый и седьмой прострелить ноги тем, что без брони, а после обезоружить и связать руки. Четвёртый и шестой — сближаетесь и атакуете того, что в броне, — использовать EMF разрешаю при крайне необходимости. Всех взять живыми. Действуем по моей команде.

Зная, что меня все услышали и начали приготовления, мы продолжили продвигаться вперёд, наблюдая за целями. Так мы сблизились до расстояния пятидесяти пяти метров. В идеале — было бы ещё ближе подойти, однако практически полное отсутствие укрытий нам это мешает.

— Огонь.

И пока в один момент разом раздалось несколько приглушённых из-за глушителей, но всё равно громких звука выстрелов, двое из моих подчинённых сорвались с места и на всей скорости побежали на противников. А тем временем выпущенные пули уже нашли свои цели, впившись в ноги противников, отчего из них полетала во все стороны разбрызгивающаяся кровь, а сами же наши противники, завопив от боли и рефлекторно схватившись за свои ноги, быстро опали на землю и не успели они сориентироваться и взяться за оружие, как звуки выстрелов раздались повторно. Но уже на этот раз не все пули попали в свои цели, а лишь половина из них. Однако на этом всё не закончилось, и сразу следом за этими пулями полетели последующие, которые всё-таки настигли изначальные цели, отчего по равнине вновь разошлись болезненные стоны и крики.

Убедившись в выполнение своей подзадачи, четверо моих подчиненых резко встали на ноги и побежали в их сторону, приступая к выполнению другой подзадачи.

В этот же момент единственный не раненный член группы противников — тот, что в броне Икара, — не слишком быстро сориентировавшись, всё же поднялся на ноги и, оглядываясь, пытался понять, что же ему делать.

И пока он обдумывал это, ему в спину прилетела прилетела крюк-кошка, из-за чего он, вскрикнув, еле устоял на ногах и невольно сделал несколько шагов вперёд, после чего явно хотел развернуться, но не смог, потому что на него в этот момент спереди бежал уже другой противник.

Замахнувшись рукой со сложенными вместе пальцами, он метнул в него «воздушное лезвие» — одну из техник атрибута воздуха — однако та, хоть и попала по его противнику, но только тогда, когда он уже поставил блок, сведя весь урон к минимуму, даже почти не сдвинувшись с места назад.

А тем временем, пока он начал замахиваться уже двумя руками, собираясь использовать другую технику, по его боку, сзади, пришёлся сильный удар с ноги, отчего тот уже не смог устоять на ногах и отлетел в сторону, настолько сильно ударившись об землю, что на земле даже образовалась небольшая ямка. После этого он попытался подняться, тем не менее было уже слишком поздно — его руки захватили, скрутив за спиной, и лицом уложили в землю, при этом придерживая его спину коленкой, тем самым практически полностью обездвижив его.

И в этот же момент другие мои люди проделывали то же самое с остальными противниками.

Вот так, за какой-то десяток секунд, вражеский отряд полностью пал, при этом дав себя захватить в плен. Хотя, по правде говоря, он оказался на удивление слаб.

— Четырнадцатый, — обратился я по рации к Мацуде, — как обстановка?

— Всё чисто. А у вас как всё прошло?

— Всё в порядке. Оставайтесь на месте и продолжайте наблюдение за местностью.

— Есть.

И закончив на этом, я убрал рацию обратно, наблюдая, как с человека в броне Икара сняли шлем, тем самым отключив магические способности его брони, а следом связали руки, пока остальных четверых, связав полностью, уже стаскивали к одному дереву.

Когда же всех, включая человек в броне, притащили к дереву и на всякий случай ещё связали вместе, я подошёл к ним и стал их осматривать.

— Лучше убей нас сразу — всё равно нихрена не скажем, только зря время потратишь, мудак, — провоцировал меня парень в броне, будучи совсем чуть старше меня.

Выше меня сантиметров на пять; светлые, растрёпанные волосы средней длины, явно давно немытые; светлые, голубые глаза, в которых словно затухает огонёк; вполне хорошее лицо с правильными, слегка заострёнными чертами, однако в данный момент покрытое грязью; и подкаченное тело, которое видно даже под бронёй Икара.

После этого я окинул взглядом остальных.

Все не младше тридцати лет точно. Неплохо сложены и, очевидно, есть какой-то небольшой опыт в сражениях, при этом точно не наёмники и не члены преступного клана.

— Аристократ? — прямо спросил я у парня.

— Говорю же, тупица: убей нас, — процедил он со злостью, — покончи уже с этим. Говорить мы всё равно не будем.

Нахальный, но не идиот. Хорошо осознаёт ситуацию, в которую попал, и при этом не цепляется до последнего за жизнь, выкрикивая нечто бесполезное и бессмысленное вроде того, из какого он рода, какая он важная персона, что с нами будет, если мы его тронем, и так далее.

— Знаешь, — присел я на корточки напротив него, — слуги родов, на удивление, крайне верны своему хозяину, и даже под гнётом пыток редко ломаются. Однако… этого не скажешь о выходцев из аристократических родов.

— Ну, попробуй, — усмехнулся он, скалясь.

Интересно, он просто уверен в себе или он знает о крове рода, из-за которой он, даже если очень захочет, не сможет ничего мне рассказать, если это потенциально может навредить роду? Ну, дураком он не кажется, а значит, скорее всего, это второй вариант.

В любом случае…

— Не хочу.

— Что?..

— Мне это невыгодно. Это будет слишком долго и громко, из-за этого на нас могут выйти другие, более опасные противники. При этом взять вас с собой и пытать в другом месте так же не лучший вариант — слишком много мороки и проблем, которые могут из этого выйти. А наилучший же вариант для нас — чтобы вы сами всё рассказали по-хорошему.

— Ха… очень смешно. Повторяю в третий раз для такого тупицы, как ты: убей нас и покончи с этим дерьмом.

— Это не шутка. Я намерен получить информацию быстро и путём цивилизованного диалога, естественно с выгодой для обоих сторон.

— Выгодой?.. — заинтересовался он.

— Я вас отпущу.

— Ага, конечно, — закатил он глаза. — Придумай что-то получше.

— Я ведь так или иначе получу информацию, а так — мы оба сойдёмся на лучших для нас обоих условиях. Подумай хорошенько, мертвецам сохранённая информация ни к чему, а если пойдёшь на встречу, то спасёшь не только свою жизнь, но и их жизни, — кивнул я на его слуг. — И советую решаться побыстрее: с их простреленными ногами, без своевременной помощи, они долго не проживут, а у нас есть регенеративные инжекторы.

— Слишком уж сладкие речи.

— Отнюдь. Инжекторы действительно слишком дорогие для такой сделки, где я и так оставляю вам жизни, взамен на информацию сомнительно типа. Однако можешь считать это вкладом.

— Вкладом?

— Через какое-то время я приду и потребую с тебя в сто раз больше. Хорошая мотивация, чтобы выжить и, вернувшись, поднять свой род с колен, согласись?

— Откуда ты?..

— Малое количество слуг, хреновое, по меркам аристократов, снаряжение, а главное — член рода, отправленный с такими-то силами в столь опасное место. На такое пойдёт явно только какой-то захудалый род.

— Заткнись! Можешь говорить, что хочешь про меня, но не трогай мой род! Ты нихрена не знаешь о нас!

— Ну вот и укажешь мне, насколько я не прав, потом, когда поднимешь род, согласен? Всяко лучше, чем сдохнуть здесь за просто так.

Он долго пыхтел, покусывал губы и крепко сжимал кулаки, но всё же решившись, поднял голову, и сказал:

— Согласен… Я согласен.

Глава 27

Получив информацию от этого парня, я сдержал слово и отпустил их, при этом выдав четыре регенеративных препаратов для его слуг, а так же отдал немного наших припасов, потому что, как выяснилось, они не ели с тех пор, как их собственная провизия закончилась, а это произошло три дня назад.

Обусловлен же такой дефицит припасов тем, что посёлок и все прилегающие к нему близлежащие территории в данный момент поделены между двумя самыми крупными враждующими группами. Принадлежат эти группы, разумеется, домам. Причём не двум домам, а целой кучи домов, которые объединились в альянсы, лишь бы выйти победителями из этого противостояния, пускай самым слабым из них и вряд ли хоть что-то достанется в итоге от приза.

По словам этого парня, когда это всё только начиналось, то тут были лишь относительно небольшие, локальные сражения, в которые мирных жителей из посёлка старались не ввязывать, а также использовались в то время, в основном, лишь наёмники.

Из-за того же, что артефакт в тот момент так никто и не смог добыть, сражения начали выходить на новый уровень, потому что с каждым днём подтягивались всё новые силы, желающие заполучить главный приз. Поначалу это, опять же, было не слишком большой проблемой, ибо, в большинстве своём, это были всего лишь наёмники, которых пускай и много, но в сражениях с теми же слугами родов, владеющими EMF на должном уровне, они быстро рассыпались и либо убегали, либо умирали на месте, продолжая сражаться до последнего.

Но чем дальше это заходило — тем хуже всё становилось.

Вслед за потерянными наёмниками, рода стали отправлять своих слуг, а когда и они переставали выходить на связь, и так, в конечно счёте, и не возвращались, то в дело начали вступать сами аристократы — как правило, самые младшие наследники, ибо их ценность для рода наименьшая, однако хоть это и так, но при этом эти аристократы повели вместе с собой лучших слуг и элитные отряды рода.

И к этому моменту тихая жизнь посёлка была полностью разрушена.

Стычки сторон, что раньше можно было называть локальными, сейчас такими не были вовсе — мало того, что некоторые проигрывающие стороны начали формировать альянсы, так ещё и местные жители были невольно вовлечены в происходящее, когда некоторые были стали проходить в самом посёлке.

Разумеется, местные правоохранительные органы не могли закрывать на такое глаза, тем не менее и сделать что-либо они так же не могли. Те, кто попытался, — были сразу же убиты, остальные — уволились и разбежались по домам, чтобы не выполнять приказы начальства и не умирать, можно сказать, ни за что.

Ну и в конечном счёте, это всё пришло к тому, о чём мне рассказал этот парень в самом начале.

К формированию тех двух самых крупных альянсов из полноценных домов, которые либо убивают остальных, либо захватывают в плен, а после пытают, добывают информацию и, в конечном счёте, всё равно убивают.

Этот парень как раз по этому так долго решался на сотрудничество со мной — он думал, что мы из одного из этих альянсов, и стоит нам получить информацию, как мы его сразу же убьём.

Остановиться же и выйти из этого конфликта уже практически не может: во-первых, потому что понесены уже колоссальные потери и выходить из конфликта без всего — это признавать, что всё было в пустую; во-вторых, потому что большинство из них уже вступило в один из альянсов и выйти из него без проблем не выйдет; и в-третьих, помимо финансовых и людских потерь, есть ещё и потеря репутации среди остального высшего света, которую, порой, восстановить куда сложнее, чем финансы.

В общем, для большинства вступивших в этот конфликт, есть только один путь вернуться домой — забрать главный приз, то есть — шлем Аида.

А теперь к главному вопросу: почему за столько времени его ещё никто не забрал, если даже известно, где он находиться? Находиться он, кстати говоря, в одной из шахт, в которых его и нашли случайно шахтёры, когда занимались обычной добычей угля.

И вот зная всё это, ответ на этот вопрос становиться вполне очевиден: его, почему-то, просто чисто физически не могут забрать. Из этого возникает следующий вопрос, как такое может быть, если тут даже присутствуют целые дома, вооружение и техника которых позволяет крайне многое?

И со слов парня, дело в самом помещении, в которой находиться шлем.

Пускай что сам парень, что его группа так ни разу даже подойти к тем шахтам не смогла, не говоря уже о этом помещении, но они не тратили время в пустую, будучи здесь. Они отлавливали одиночных разведчиков с обоих сторон, после чего допрашивали их.

А итог же этих допросов, как он говорит, всегда был примерно одним и тем же, сводящимся к следующему: шлем ещё никто не забрал, потому что все, кто за ним отправляются в обычное на вид небольшое помещение шахты, примерно три на три метра, исчезают, словно растворяясь в пространстве, после чего их более никто так и не увидел. И помимо этого, со слов пленённых, с обоих сторон так уже исчезло в том месте точно более ста человек, которых главы альянса на постоянной основе отправляют туда в надежде, что что-то всё же поменяется.

Разумеется, это были не безрассудные жертвы из-за безисходности. Конечно, часть из этих людей наверняка умерла практически ни за что, однако большая же часть этих людей напоследок послужили, доказывая или опровергая различные теории насчёт этого места. Но в любом случае — пользы это мало принесло — ни одна из двух сторон в этом деле так и не преуспела. Понятное дело, что простые разведчики точно не знают всего, тем не менее учитывая отсутствие успехов с обоих сторон, скорее всего — всё так и есть.

И естественно, помимо людских жертв, было испробовано множество других способов — попытка достать лежащий там, прямо на виду, шлем Аида с помощью сильного магнита, попытка подцепить шлем с помощью различных предметов и даже взрывы помещения так же уже осуществлялся. Иначе говоря, все самые очевидные способы уже были испробованы, как и даже большинство неординарных. Результат же, видимо, всегда одинаковый — нулевой.

Единственная же зацепка, которая есть, — это надпись на стене рядом с этим помещением, которая гласит следующее: «Лишь избранный…».

Последующие же слова слишком неразборчивы из-за чего прочесть их уже невозможно.

Много ли это даёт? Очевидно — нет.

Поэтому у обоих сторон как были проблемы, так они и есть до сих пор.

Ну, я примерно и рассчитывал на подобное. Был, конечно, шанс, что кто-то из них всё-таки найдёт методом тыка подходящего под критерий человека, но мне, можно сказать, повезло и такого всё ещё не нашлось, и вряд ли теперь найдётся, учитывая то, скольких людей там уже потеряли обе стороны.

Теперь же, зная примерный расклад сил и обстановку, можно приступать и к основной части этой миссии.

— И что будем дальше делать? — спросил Мацуда, когда наша группа вновь собралась вместе и, пройдя чуть ближе к посёлку, остановилась на небольшой отдых у пригорка, что отлично скрывает нас хотя бы с одной из сторон. — Если тот паренёк сказал правду, то ситуация у нас не завидная — упёрлись рогами в этот артефакт и из нежелания проигрывать даже объединялись в свои огромные альянсы, отчего теперь у нашей и без того маленькой и неопытной группы совсем не осталось шансов против них.

— У нас действительно нет и шанса против них.

— Значит, отмена миссии — возвращаемся домой?

— Тебе страшно? — прямо спросил я.

Он на это только усмехнулся.

— Ещё месяц назад я всерьёз раздумывал над тем, чтобы вышибить себе мозги из собственного служебного револьвера. Как думаешь, я боюсь сдохнуть?

— Разумеется. Инстинкт самосохранения никуда не девается даже у отчаявшихся людей, которых, казалось бы, уже ничего в жизни не держит, — отсюда у большинства и подсознательное желание закончить всё это максимально быстрым способом, чтобы в последний момент не передумать.

— Никогда об этом не задумывался как-то. Может, ты и прав. Но сейчас мне точно не страшно. Просто мне не нравится обстановка и расклад сил, а также награда, ради которой мы и идём на такой риск. Ну ещё и это место… нихрена нет — сранная бесконечная пустошь, ещё и людей местных хрен поймёшь, если с этой штуковиной что-то произойдёт, — постучал он пальцем по шлему в районе левого виска, подразумевая искусственный интеллект, который также умеет автоматически переводить речь для пользователя и даже речь самого пользователя в момент её произношения.

— Значит, скучаешь по дому?

— Скорее, хочу оказаться в более приятном месте, а-то на каких-нибудь Гавайях я бы сейчас тоже не отказался побывать. И вообще, к чему этот расспрос?

— Да так. У нас же всё равно отдых.

— Тогда лучше бы ответил на мой вопрос. Ситуация-то и впрямь дерьмовая — четырнадцать человек против целых двух небольших армий. Даже ты сам сказал, что у нас нет и шанса против них.

— Разве что в полноценном бою.

— В плане?

— Диверсии. Пускай большая часть обоих армий и держится в одном месте, но они, как и мы, не можем позволить себе без разведчиков, которые отделяются от основной команды и идут рисковать жизнями, добывая информацию о противниках.

— Будем нападать на разведчиков?

— И не только. На все маленькие группы, до которых только сможем дотянутся.

— И что нам это даст? И это ведь на хрен знает сколько времени тогда растянется, а оно у нас разве не ограничено — артефакт-то не заберут за всё это время и не свалят с ним туда, где мы его уже не достанем?

— Маловероятно. Но да, время у нас ограничено, хоть и по другой причине.

— Тогда…

— Когда урон будет нанесён достаточный, мы стравим оба альянса в крупное сражение, на которое они отправят большую часть своих сил, а мы же в это время проникнем в шахту и добудем артефакт.

— Стой… подожди… помедленнее давай. Как мы их стравим? Почему они отправят на сражение большую часть своих сил, что даже мы сможем проникнуть к артефакту, ради которого эта вся заварушка и происходит? И почему ты уверен, что мы сможем добыть артефакт, если даже дома этого ещё не смогли сделать за всё это время?

— Как ты думаешь, почему победа над группой того аристократа оказалась такой простой?

— Опять загадками говоришь вместо того, чтобы прямо сказать… — недовольно произнёс он, но через несколько секунд всё-таки задумался и начал отвечать на поставленный вопрос: — Ну, они ранены были, а ещё они несколько дней не ели и не отдыхали нормально, и при этом у них также была большая проблема с боеприпасами — у них у каждого же, как выяснилось позже, по полтора магазина было всего. Плевать на того пацана, но понятное дело, что с таким общим состоянием группы даже тренированные слуги рода не могут ничего поделать.

— А теперь главный вопрос: почему их группа дошла до такого состояния?

— Потому что… плохо подготовились? Хотя нет… они ведь и не рассчитывали изначально, что всё так затянется. Обычно же как? Кто-то обнаруживает где-то артефакт древних и впервые же дни кто-то становиться его владельцем, после чего о его добыче либо кто-то публично заявляет, либо он для всех просто исчезает в каком-нибудь хранилище. А в данном случае всё растянулось уже на целые месяцы… отсюда и вся проблема — и с провизией, и с медикаментами, и с боеприпасами.

— Верно. Именно этим мы и воспользуемся.

— И как же? Думаешь, эти альянсы домов и родов не могут доставить себе припасы, и они все уже стали доходягами, как группа того пацана?

— Разумеется нет. В отличии от них, у альянсов есть способы доставки ресурсов. Но тем не менее, оба альянса наверняка не рассчитывали на то, что всё так затянется, а значит у них тоже есть недостаток ресурсов, отчего они уже несколько ослаблены. А помимо этого, тут, на севере, есть лишь несколько способов нормально доставить ресурсы. И эти способы — сброс с самолёта и железная дорога. Есть ещё, разумеется, порт и дорога, но что первое, что второе имеет свои слишком большие недостатки, поэтому, по сути, нормально работают только два варианта. Первое — доступно обоим альянсам, чем они наверняка и пользуются, а второе — только той одному из них. Как ты слышал от того парня, альянсы постоянно выбивают друг друга из шахты, не давая в ней нормально укрепиться. Но, с его слов, последнее время один из альянсов сдал позиции, оставив попытки отвоевать шахту. Тем не менее они это сделали не только от слабости. Судя по всему, они пытаются взять измором этот альянс, потому как, оставив шахту, они переключились целиком на железную дорогу, отчего у другого альянса осталась лишь доставка ресурсов по воздуху.

— Понятно, — задумавшись, кивнул он. — Хочешь вынудить этот альянс выползти из пещеры во время одной из поставок, игнорировать провал которой они уже никак не смог.

— Всё верно.

— Ну… это должно сработать, если сделать всё правильно… Но ты точно уверен, что сможешь достать артефакт за этот промежуток времени? Сам ведь слышал, что его просто так не достать.

— У меня есть козырь на этот случай.

— Это обнадёживает, конечно…

Глава 28 Двадцать четвертое-двадцать восьмое августа

Можно сказать, мой план делиться на три основных части: первая — сбор новой информации и подтверждение или же опровержении уже полученной нами ранее информации; вторая — устранение разведчиков, а так же небольших патрулей обоих сторон; и третья — это провокация обоих сторон на массовый конфликт во время доставки ресурсов с помощью самолёта одного из альянсов.

И первые полтора дня, включая оставшуюся половину этого дня, мы потратили исключительно на первую часть плана — на сбор и подтверждение подлинной информации.

Поделившись на пять групп и рассредоточившись, мы занялись разведкой.

Однако делали уклон мы не на скорость, а на достоверность информации и, разумеется, на скрытность, чтобы свести шанс нашего возможного обнаружения к минимум, отчего, собственно, это всё по итогу достаточно сильно затянулось, и весь остаток нашего первого дня тут мы, в основном, потратили на проверку уже имеющейся информации, практически не раздобыв никакой новой.

И пускай мы и сосредоточились на проверке информации, но за оставшиеся первые полдня в этом месте мы не проверили даже основной её части, и к тому же, к сожалению, наибольший фрагмент добытой нами, новой информации оказался крайне бесполезным.

Может, результат сам по себе и довольно посредственный, однако меня он вполне устраивал с теми силами, которые у меня были. Естественно, его можно было улучшить, но тем не менее при этом также бы возросли риски, которые могли поставить всю операцию в тупик. И учитывая то, сколько у нас ещё осталось времени — в этом не было никакого смысла.

К концу первого дня, я поделил отряд на две группы: те, кто будет спать и караулить, и те, кто будет продолжать разведку. Конечно же, по прошествию половины ночи роли отрядов сменялись, из-за чего поспать, отдохнуть и перевести дух смогли все. Правда, в свете нынешних условий, у многих возникли проблемы с качеством отдыха и сна, но в то же время сделать с этим ничего было нельзя, и они это прекрасно понимали, отчего никаких конфликтов и подобного не возникло.

На следующий же день, когда второй отряд проснулся, мы вновь разделились на пять групп и рассредоточились по местности, продолжив наблюдение и сбор информации.

Этот день прошёл в разы эффективнее: мы практически полностью закончили проверку, как оказалось, верной информации, полученной от того парня, а также, помимо этого, раздобыли неплохое количество новой информации. И во многом это благодаря содействию пойманных нами разведчиков с обоих сторон.

И в отличии от того парня, с которым мы заключили сделку, отпускать их мне никакого смысла не было, так что стоило им расколоться и рассказать всю доступную им информации о своих альянсах и родах, которые их наняли в качестве наёмников, как на этом все их мучения и заканчивались.

Ночь же этого дня проходила аналогично прошлой: я поделил наш отряд на две группы и одна осталась отдыхать и караулить, а вторая продолжила разведку, после чего, ближе к утру, группы сменились своими ролями. Также, отмечу, что хоть обе стороны и не досчитались разведчиков, которые так и не вышли на связь, однако и эта ночь прошла совершенно спокойно — ни одна из сторон так и не выслала отряды на их поиски. Судя по всему, это потому, что, как я и предполагал, подобное в данных условиях для обоих альянсов считается полной нормой, ввиду затянувшегося конфликта с другой стороной.

Так прошли наши первые полтора дня, за которые была успешна окончена первая часть моего плана. И сразу следом за этим мы приступили ко второй части плана — к устранению разведчиков и патрулей.

На этот раз с утра я разделил группы не по пять человек, а по три, чтобы возросла общая сила каждой команды, так как теперь мы были нацелены не на скрытый сбор информации, а пускай и не полноценные, но всё же сражения, где, неправильно рассчитав силы, каждая команда могла погибнуть в полном составе.

Однако, благодаря раздобытой заранее информации, эта часть также пошла довольно успешно — только по итогам первого дня мы устранили пятьдесят три бойца с одной стороны и шестьдесят два с другой. Конечно, это капля в море, если сравнивать с общим количеством противников с обоих сторон, вот только даже такие потери наверняка скажутся в статистике их смертей. Иначе говоря, обе стороны не рассчитывали на вмешательство третей стороны и эти потери, строя расчёты учитывая лишь предыдущие дни и количество погибших в них. Так что стоит им это заметить, как тут же они начнут думать, почему противоположный альянс усилил напор, к чему они ведут, а главное — как им на это ответить?

Вероятность же того, что хоть кто-то из них подумает о вмешательстве со стороны слишком мала, потому что самый активный период вмешательства третьих сторон был в самом начале — когда все ещё думали, что они-то точно смогут раздобыть этот артефакт в отличии от других. Но сейчас же, когда это всё так сильно затянулось, вряд ли так кто-то ещё может думать. А также третья сторона должна иметь весомые боевые силы, чтобы лезть в битву двух гигантов, как эти альянсы, которые пускай и измотаны, однако даже так они всё равно представляют из себя невероятное скопление чистой силы.

Именно так они сейчас наверняка рассуждают.

Ну и в довесок нам помогает ещё тот факт, что мы всё это время действовали с уклоном не на скорость и эффективность, а на скрытность, из-за чего они до сих пор не должны были найти ни одного нашего следа.

Если подвести итог нашего третьего дня, то он вышел настолько успешным, насколько это вообще возможно с нашими ресурсами, условиями и дальнейшими планами. Однако, за этот успех есть своя цена.

И в данном случае эта расплата представляет из себя общую усталость отряда. Как ни крути, но практически целый день сражений, три дня беспрерывных передвижений, а также полное отсутствие нормальных условий отдыха дали о себе знать. Люди подходили уже к своему естественному пределу, и с этим нужно было что-то делать. Вот только ни улучшить условия отдыха, ни улучшить качество еды я не мог, как бы не хотел.

Были только две вещи, которые я мог сделать, — это увеличить количество часов сна, хотя бы приблизив их до нормальных восьми часов, и сбавить нагрузку.

И я на это пошёл.

Ночная разведка в последующие дни стала исключительно способом самообороны — караулом, из-за чего в ней участвовало куда меньше людей и у них это занимало в разы меньший времени благодаря более частой сменяемости, отчего у каждого в итоге оставалось больше времени на сон. А днём же я стал ставить более простые задачи, выполнить которые стало проще и требовало это несравненно меньше усилий.

И пускай это и ухудшило общее положение дел в краткосрочной перспективе, зато в долгосрочной лишь улучшило — люди начали высыпаться, поправляя своё самочувствие, и из-за уменьшившейся нагрузки они перестали столь быстро утомляться, будучи готовыми без проблем продолжать миссию дальше.

Ввиду всего этого за четвёртый и пятый день были достигнуты крайне скромные результаты — семьдесят девять бойцов с одной стороны и пятьдесят восемь с другой. Если сравнить третий день с четвёртым и пятым вместе, то выходит, что за два вместе взятых дня мы убили лишь на двадцать два человека больше, чем в первый день. Бесспорно, это плохой результат, но даже он начал давать свои результаты.

На протяжении всех четырёх с половиной дней, что мы тут были, не было такого дня, чтобы звуки сражения затихали более чем на шесть часов. Однако уже на пятый день звуки выстрелов и сражений звучали куда чаще, а максимальный промежуток, за который совершенно не было звуков сражений — это три часа.

Так что хоть наши результаты и скромные, только по итогу даже этого вполне хватает, чтобы медленно, но верно подводить обе стороны к масштабному конфликту, что и является нашей основной целью, к которой мы продолжили стремиться и в последующие дни.

Но хоть по плану мы и должны были в последующие дни действовать столь же спокойно, как и в предыдущие, но практически в самом начале шестого дня мы наткнулись на довольно серьёзный отряд, состоящий из тридцати пяти человек, среди которых даже были люди в броне Икара. Это уже был не простой разведывательный отряд из наёмников. Это явно были аристократы и их слуги.

И если в обычной ситуации мы бы отступили, но в тот момент была слишком хорошая возможность — было видно, что члены этого отряд были измотанными и раненными после сражения или даже нескольких сражений. При этом, проверив близлежащие территории, мы убедились, что рядом никого не было. Это был риск, но и добыча была куда крупнее, чем обычно.

Я решил, что надо действовать.

В этот раз бой не завершился в первые секунды, после его начала. Хоть большинство из них и полегло, стоило нам открыть одновременный огонь, однако те, кто были в броне Икара, давали неплохой отпор, используя EMF.

Почти три минуты — столько длился наш бой.

Среди наших даже было двое раненных: причём если у одного несколько ушибов, которые сами собой пройдут, то у второго были довольно серьёзные раны, из-за чего на него потребовалось потратить один из немногих регенеративных инжекторов, чтобы он снова вскоре был готов к сражению.

Тем не менее, если подвести итоги, то это сражение оказалось безоговорочной победой для нас.

Нам удалось не только устранить не слабый отряд, а ещё и взять в плен тех самых аристократов, что были в броне Икара. И разумеется, следом за этим последовала добыча из них всей важной и интересующей меня информации вполне очевидным способом. А когда же они рассказали всё, что знали, с ними было покончено.

А что же касается информации, вытащенной из них, то она оказалась той самой, которая и была нам нужна, — они рассказали о поставке ресурсов с помощью самолёта, которая произойдёт через два дня.

И теперь, зная это, оставалось лишь подтолкнуть обе стороны к нужным действиям в этот день и в это время.

Глава 29 Шлем Аида — Тридцатое августа

— Они выдвинулись, — сообщил по рации разведчик, наблюдающий за основной базой одного из альяснов, — как и планировалось — в полном составе.

— Принято, — ответил ему по рации другой разведчик, наблюдающий издалека за падающим с неба грузом, что, паря на парашюте, медленно спускался вниз, где его уже дожидались основные силы другого альянса, который контролирует шахту. — Жду их.

— Кажется, эти никуда не собираются — всё так же стоят на позициях и охраняют шахту, — высказался по рации разведчик, наблюдающий за нашей основной целью — за шахтой, вокруг которой и находиться база одного из альянсов.

— Жди, — вмешался Мацуда в их разговор, — тебе же сказали, что как только они вступят в сражение и поймут, что силы не равные, то наверняка отправят подкрепление с базы. Тогда ты и сообщишь нам это, а пока не используй канал для подобного.

— Есть…

Мацуда убрал рацию обратно в карман разгрузки и вздохнул.

— Вот что бывает, когда набираешь людей с улицы и требуешь от них серьёзного отношения…

— Хочешь сказать, они плохо справляются со своими задачами? — спросил я, сидя рядом с ним и проверяя снаряжение и оружие остальных, которые сейчас во всю разминались, готовясь к самой опасной части нашего плана.

— Ну… — задумался он, — нет. Так сказать я точно не могу. Всё же столько всего произошло за этот месяц, что мы вместе, и они доказали, что способные и не глупые ребята. Но и принять их неподобающее поведение в таких условиях мне тоже трудно. Неужели так сложно хотя бы стараться следовать уставу?

— У нас его нет.

— Ты понял, что я под этим подразумевал, — отмахнулся он. — Мы всё-таки не бандосы какие-то, как члены клана.

— Но и не военные, — подметил я.

— Ну, с этим тоже сложно поспорить… и тем не менее не думаю, что было бы плохо, если бы все были хотя бы чуть более собраны и ответственны.

— В этом нет никакого смысла, если все справляются со своей работой, но хорошо, я подумаю, что с этим можно сделать.

— Было бы неплохо. А то так и будешь за них проверять и подготавливать их снаряжение, — усмехнулся он. — Давай помогу, — протянул он руку к винтовке, которую я, не задумываясь, передал ему, взявшись за другую.

Тем временем, пока мы занимались подготовкой, а мои люди занимались подготовкой, время всё шло. И примерно через двадцать минут после этого разговора, по рации раздалось:

— Вижу их, — сообщил следящих за грузом. — Они подъехали, рассредотачиваются и идут на сближение.

А следом за этим, спустя минуты две…

— Они открыли огонь. Они вступили в сражение, — доложил он в то время, как на фоне уже были слышны кажущиеся бесконечными выстрелы и взрывы.

И не прошло и трёх минут, как разведчик, наблюдающий за базой альянса у шахты вышел на связь и доложил:

— Они садятся в машины, — спустя минуту: — Почти все сели в машину и уезжают вслед за уже выехавшими.

— Всем разведчикам оставаться на месте и докладывать, — сказал в рацию уже я. — Мы выдвигаемся.

Следом за этим наш отряд, за исключением разведчиков, уже будучи полностью готовыми, выдвинулся бегом в сторону шахты, что сейчас осталась практически беззащитной.

И для этого всего лишь-то потребовалось скопировать акцент и голос схваченных пленных аристократов, надеть их снаряжение поверх брони собственной Икара и, используя полученную от них информацию, проникнуть на базу обоих сторон, после чего распустить необходимые слухи. А дальше — они всё сделали сами.

Честно говоря, вышло даже проще, чем я ожидал изначально, и, несомненно, во многом это благодаря затяжному конфликту двух альянсов. Будь их участники не столь измотаны им, то вряд ли бы повелись на такую дешёвую провокацию, и мне пришлось бы использовать более сложный и рискованный метод.

А тем временем десять минут бега на полной скорости, увеличенной с помощью брони Икара, и мы оказались рядом с палаточной базой одного из альянсов, которая прикрывала за собой вход в нужную нам шахту, что и таит где-то в своих глубинах столь нужный нам артефакт древних.

Используя информацию, получаемую в реальном времени от нашего разведчика, который остался на своём месте и продолжал на всякий случай наблюдать за базой, мы легко проникли в почти что полностью пустую базу, без проблем минуя и изредка бесшумно устраняя оставшихся тут членов альянса, среди которых были, в основном, лишь самые слабые, молодые аристократы.

Таким образом, потратив сумарно меньше пяти минут и не издав шума, и тем более не подняв тревогу, мы прошли ко входу в шахту, которая своим видом совершенно ничем не отличалась от других — обычные рельсы, проходящие вдаль, освящение по бокам от самых обычных ламп и опоры в виде простых досок.

Без промедлений мы вошли в неё и стали спускаться вниз, при этом не забывая о безопасности и использую искусственный интеллект для помощи в поисках возможных ловушек.

Внутри же шахты, практически в самом её начале, оказались трое охранников в броне Икара, устранить бесшумно которых или как-либо обойти уже не представлялось возможным. Не имея альтернатив, нам пришлось вступить в сражение, и хоть оно и закончилось меньше, чем за минуту, ввиду слабости оппонентов и имеющегося у нас эффекта неожиданности, но даже так шума мы всё-таки наделали, из-за чего его вполне могли заметить охранники лагеря.

Поэтому далее, не имея смысла скрывать, нам пришлось оставить аккуратность позади и продвигаться уже так быстро, как это только возможно в нашем положении.

Но, благо, противников более мы на своём пути не встретили, а ловушек тут и вовсе никаких не было, однако даже так путь в самые глубины занял у нас порядком времени, притом, что оно у нас сильно ограниченно, ибо, в независимости от исхода сражения двух альянсов, итог для нас будет один — нам придётся сражаться с победителем, и это практически наверняка верное поражение для нас, даже учитывая их ослабленность, которая наверняка у них возникнет после такого сражения.

И тем не менее пока что всё идёт вполне нормально, ведь прямо сейчас мы достигли того самого странного помещения, где исчезают люди, — тут и описание самого помещения, которое выглядит, как обычный квадрат три на три метра, подходит, и описание шлема Аида, который лежит в нескольких метрах от нас, тоже подходит, и даже табличка слева от нас, на которой с трудом можно прочить «Лишь избранный…» имеется здесь.

— Это оно? — спросил Мацуда, стоящий рядом.

— Да, — ответил я. — Это точно то самое место, о котором все говорили.

— Выглядит… слишком обычно. Но вот от этого шлема-короны какой-то жутью веет… — и сказав это, посмотрел на меня, спросив: — И какой у тебя план, чтобы достать эту штуку?

— Войти туда и забрать шлем.

— Что?..

— Если я по какой-то причине не закончу всё быстро, то двое остаются здесь и ждут моего возвращения, а остальные сейчас поднимаются ко входу и дожидаются моего возвращения — это приказ, — и сказав это, я направился в эту комнату.

— Стой! Какого хрена⁈ В смыс… — оборвался его крик, раздающийся позади меня, стоило мне зайти в это небольшое, тёмное помещение.

А всё потому… что всё окружение вокруг меня резко изменилось.

Вот я захожу в тёмное помещение три на три метра с каменными стенами, потолком и полом, а вот я… на поляне.

Летняя поляна.

Сверху яркое солнце красиво освещает местность и светит в глаза, по сторонам высокие, густые и ярко зелёные деревья с различными кустарники, а под ногами поляна из невысокой травы, что колышется даже от небольшого дуновения ветра.

А прямо передо мной, на большом булыжнике, сидит девушка, что, довольно улыбаясь, смотрит прямо на меня, лениво облокотив голову на свою ладонь, а саму руку на коленку.

И я знаю эту девушку.

Примерно метр шестьдесят рост, привлекательное, но не более лицо, довольно худое тело, грудь первого размера, светло-карие глаза и длинные чёрные волосы, развивающиеся от каждого порыв ветра.

Из одежды на ней одето огромное чёрное худи, которое достаёт почти до колен и при желании может скрывать полностью руки; на плече у неё закинута такого же чёрного цвета самая обычная сумочка; а на голове у неё чёрная бейсболка, что неплохо подчёркивает её волосы и огромное худи; на ногах же у неё надеты чёрные клетчатые колготки, а из обуви столь же чёрные кроссовки на толстой белой подошве.

— Кто ты? — спросил я.

— Вот так сразу? Ха-ха… — усмехнулась она, не отрывая от меня взгляд. — А ты напористый тип, однако, и совершенно не понимающий девушек — сначала надо комплимент сделать, потом…

— Кто ты? — повторил я вопрос, достав пистолет и направив на неё, при этом передёрнув его затвор.

— Тц… — закатила она глаза. — А может, ты, случаем, не хочешь для начала узнать, где ты?

В следующую секунду по поляне раздался выстрел.

Пуля вылетела из ствола пистолета и за какие-то доли секунд долетела до девушки, попав и войдя той лоб, отчего её голова дёрнулась, и вскоре её уже бездыханный труп опал на спину, так и оставшись лежать на булыжнике.

— Так беспощадно, — раздался позади меня тот же самый голос. — В твоём стиле, ха-ха…

Развернувшись и найдя её глазами, я вновь направил на её голову ствол пистолета, спросив:

— Кто ты?

— А ты что, не видишь? — улыбалась она так, будто ничего только что и не произошло. — Я — Кумико Накато… — недоговорила она из-за раздавшегося звука выстрела и пули, что вновь пробила её череп и мозг, из-за чего через несколько мгновений передо мной уже лежал труп. — И смысл спрашивать, если договорить не даёшь, ха-ха?.. — раздалось позади меня.

Я развернулся и нашёл её глазами.

Она оказалась на том же самом камне, что и в первый раз, — и сидела она там в полной норме, в той же самой одежде и в нескольких сантиметрах от своего трупа.

— Потому что ты лжёшь — ты не этот человек. Этот человек уже давно мёртв.

Кимико Накатоми — это одна из трёх людей, которых я увидел первыми в этом мире.

Нао, Кио и Кумико — девушка, что оказалась втянута во всё лишь из-за череды случайностей, обернувшись не в её пользу, из-за чего она впоследствие погибла.

— О, так ты её помнишь? — вновь усмехнулась она. — Тогда уж говори прямо: это ты её убил.

Да, в конце концов именно я стал причиной её смерти. Можно сказать, я убил её. Как и остальных двоих.

— Кто ты? — направил я на неё ствол пистолета.

— Ладно-ладно, — лениво замахала она рукой, — ты ведь шуток совсем не понимаешь и так и будешь стрелять в меня до конца, пока в один момент патроны не кончаться. Но сначала… может, сам попытаешься отгадать, кто я?..

Раздался выстрел.

Рядом с одним трупом появился второй, упавший на спину почти точно так же, как и первый.

— Тц… — раздалось слева от меня, следом за чем произошёл уставший вздох, — вот — о чём я и говорила.

Развернувшись, я вновь направил на её голову дуло пистолета.

— Шлем Аида я, — выдала она, слегка наклонив голову и во всю ухмыляясь.

— Конкретнее.

— Это и есть конкретнее некуда.

Выстрел.

Падающий на землю труп.

— Ну и зачем? — прозвучало позади меня. — Ты ведь понимаешь, что мне от этого ничего не будет?

— Отвечай на мои вопросы, — направил я на неё пистолет.

— О! Я поняла! Ты так тянешь время, анализируя происходящее и проверяя, сколько раз я могу воскресать, верно ведь⁈

— Отвечай на мои вопрос.

— Круто-круто! — будто и не слышала она меня.

Выстрел — ещё один труп.

— Слушай, это бесполезно, — я развернулся. — Сколько не убивай меня — я не умру, и это всё так же не кончиться. Да и твой анализ тебе тут никак и ничем не поможет, к сожалению. Как ни крути, может для других ты и Король, но при этом ты всё-таки простой человек, ограниченный возможностями твоего тела, так что тебе это не познать, сколько не пытайся, а как следствие — и сделать с этим ты ничего не сможешь.

— «Всего лишь человек»? Иначе говоря, ты — нечеловек?

— Я ведь так и сказала. Я — и есть тот самый «артефакт древних» — он же «шлем Аида», за которым ты сюда и пришёл.

— Проще говоря, ты вещь с собственным сознанием?

— Я не вещь.

— Но и нечеловек?

— Разумеется. Я — нечто среднее между живым и неживым существом. Как, впрочем, и все другие «артефакты древних», как вы, люди, нас нарекли.

— Хочешь сказать, все артефакты имеют своё сознание?

— Ага, — кивнула она, вновь нацепив улыбку.

— Впервые о таком слышу.

— Неудивительно — сильных из нас, кому хватает сил, чтобы общаться с вами, людьми, осталось совсем мало, а слабеньким не хватает для такого сил.

— И как определяется ваша сила?

— Ну… блин, это сложно объяснить человеку, знаешь ли, так что давай опустим этот момент. Лучше, наконец-то, спроси, где мы?

— Где мы?

— Во мне! Для всех твоих людей, кто был с тобой в тот момент, ты, зайдя в то помещение шахты, просто исчез в один миг, как и все остальные люди, пытающиеся завладеть мной, что были до тебя.

— Хочешь сказать, я ничем от них не отличаюсь?

— Верно мыслишь! Именно это я и хотела от тебя услышать! Давай же, задай этот самый вопрос! Давай! Почему ты, подходящий под прописанные требования, по итогу такой же, как и все⁈ Ой… — смущённо прикрыла она пальцами рот, — я не сдержалась, прости! Просто это так весело, а мне тут за столько лет одиночества так скучно стало — прямо как твоей девочке —Мияко-тян! Ух… как я ей одновременно завидую и ненавижу её — она даже понятие не имеет о том, что такое настоящая ску-у-у-ука! Зато строит из себя невесть что!

— К чему ты клонишь?

— А? А-а-а… да ни к чему — это меня так просто занесло. Такое бывает, понимаешь ли, если сидишь несколько лет в одиночестве в жопе мира. А ты что, стоило произнести это имя, как ты сразу забеспокоился? Как ми-и-и-и-ило!!! Вот поэтому я ей и завидую — её любят и она любит, хорошо же?.. Кстати… может, и мне подаришь немного своей любви, а? — приподняла она свой чёрный худи, следом зачем приподняла скрывающуюся за ним юбку и, показав белые трусики, под конец ещё развела ноги в стороны. — У меня секса не было несколько столетий, а тут разом получив и тело, и кучу твоих горячих воспоминаний и ощущений о сексе с этой сучкой, у меня аж, честно говоря, всё намокло там… Ну как тебе предложение? Обещаю тебе незабываемые ощущения! Могу побыть твоей сучкой для ебли, а могу и сама всё делать, как какая-то властная сука! А под конец, если не сдержишься, то можешь перехватить инициативу затрахать меня, пока я не закончаюсь до смерти — у тебя ведь регенерация такое позволяет! А потом, когда я снова появлюсь, мы вновь продолжим и так, пока мы оба не кончим раз сто! Нет, тысячу! Нет-нет, десятки тысяч раз! Время у нас всё равно неограниченно! Ну как тебе⁈. А⁈. — тяжело дыша, кричала она на меня с лицом, заполненным чистым безумием и похотью, разрывая в этот момент у себя между ног колготки и отводя трусики в сторону. — Давай, иди сюда! Ну давай!..

— В смысле — «время неограниченно»? — перебил я её.

— Что⁈. Какое «время»⁈ Давай трахаться! Я уже изнемогаю!!! — пошла она в мою сторону.

Выстрел — труп.

— Фу-ух, отпустило, — донеслось справа от меня, где снова стояла она на привычном расстоянии, даже не пытаясь пойти в мою сторону и имея обычное выражение лица. — Меня немного переклинело. Такое бывает иногда, как я уже сказала. В такие моменты лучше сразу убивай меня, чтобы я чего не натворила.

Значит, все эти её тела не просто иллюзия? Поэтому они не исчезают, когда она появляется в новом теле?..

— Так какой был вопрос? А точно, почему я сказала, что время у нас неограниченно. Ну, если вкратце, потому что так и есть. Опять же, я просто не знаю, как объяснить это обычному человеку. Как не объясняй — твой тело и, соответственно, сознание просто не выдержат подобной информации. Но, чтобы было хоть немного понятнее, то можешь считать, что время тут идёт сильно медленнее того мира. Во много-много-много раз медленнее.

— Получается, там прошло всего несколько секунд за всё это время?

— Скорее, несколько мгновений. Кстати говоря, так как насчёт моего предложения? — спросила она, подняв и скинув с себя худи, а следом выкинув в сторону футболку и лифчик, оголив совсем небольшую грудь. — Не хочешь поласкать их? Или тебе большие нравятся, как у той сучки? Я могу и иную форму при…

Выстрел — очередной труп.

— Кхм-кхм… продолжим? — прозвучало справа от меня.

И снова она в полном порядке. В той же самой одежде и в том же самом спокойном состоянии, что и прежде.

— На какой следующий вопрос хочешь узнать ответ?

— Почему я не попал под требование? «Лишь избранный… пришедший из другого мира и выбранный другими, сможет завладеть этой силой» — так ведь оно звучит?

— Верно. Именно так. И ты под него вполне попадаешь.

— Так почему?..

— Потому что никакого требования никогда и не было. Это всё придумал другой человек, что был слеп, но видел больше других.

— Старик…

— Да-да, он самый. Человек с вот этими глазами, — подняла она правую руку, в которой до этого ничего не было, а сейчас там откуда оказалась склянка с двумя знакомыми мне глазными яблоками.

Я сразу посмотрел в карман разгрузки, где была эта склянка, и сейчас… её там не было.

— Когда?

— Да никогда, — пожала она плечами, — посмотри ещё раз.

Я опустил вновь глаза в низ и… склянка оказалась на месте.

— Это место другое. Не стоит думать, что тут всё так, как в твоём новом или старом мире. А если вернуться к тему, то этот старик был прошлом моим обладателем. Он предупредил меня обо всём этом, что происходит сейчас, и именно он спрятал меня там, и именно он слил информацию китайскому роду, от которого, впоследствии, через посредников ты и получил эту информацию. И будучи убеждённым, что ты какой-то избранный, что изменить мир — это твоя судьба, ты без раздумий поверил в это.

— Хочешь сказать, это не моя судьба?

— И да, и нет. Судьба сложная штука, людям этого не понять. Даже он не смог понять, — потрясла она склянкой с глазами, которая вновь появилась у неё в руке, — хотя он, благодаря этим глазам, отчётливо видел её и даже пытался множество раз идти против неё, как и в случае вашей последней встречи.

— И какова тогда, по-твоему, моя судьба?

— Мне это, к сожалению, неведомо. Я её не вижу и вряд ли когда-то смогу увидеть, как мог это делать этот человек.

— Тогда что дальше?

— Секс?.. — усмехнулась она, повернувшись и приподняв разом худи с юбкой.

Выстрел.

Труп.

— Я вообще-то сейчас пошутила, — сказала она, находясь позади меня. — Ты всё же так и не научился понимать шутки, хотя уже столько времени среди людей. Ну а если без шуток, то судя по последним словам старика, то ты всё-таки пройдёшь моё испытание, выживешь и даже обретёшь собственное счастье, пускай как Король ты и умрёшь окончательно.

— Испытание?

— Чтобы владеть мной или другими сильными артефактами, нужно пройти их испытание, тем самым покорив их волю. Тогда ты получишь власть надо мной и, что важнее для тебя сейчас, выберешься отсюда.

— Понятно. И какое будет испытание?

— Меня не просто так назвали люди «шлемом Аида». Во многом из-за схожести моего испытания с миром Мёртвых, которым правил Аид. Моё испытание — это… кара за главный грех. И твой главный грех самый ужасный из всех — убийство, — и стоило ей это произнести, как за её спиной появилось две знакомые мне личности — Нао Ивамото и Кио Танака.

А следом за ними уже начали появляется и другие, как знакомые мне личности, так и незнакомые. Но я понимал, кто эти люди…

Так вот почему она появилась именно в этом виде. Самый чистый человек из первых убитых мною людей.

И как только люди перестали появляться, а численность уже появившихся выходила на несколько тысяч, она продолжила:

— Прими свою кару и переродись новым человеком, Король.

Следом за этими словами вся эта толпа резко побежала на меня, а я, следом за этим, сам не поняв того, инстинктивно начал сражаться.

* * *

— Докладываю: одна из сторон окончательно победила и после они поехали в вашу сторону. Как слышно? — раздалось в рации всех находящихся в шахте бойцов, что только что увидели, как их лидер вошёл в самое обычное помещение и… испарился так быстро, что они никто даже не уловил точного момента.

— Какого хуя?..

— Он же вернётся?

— Всё всегда идёт по его плану, так что делайте просто, что он сказал, — сказал Мацуда, хотя по его голосу было слышно, что он тоже шокирован. — Это приказ.

Услышав приказ и поверив в эти слова, все принялись выполнять последнее оставленный им приказ их командира, который до этого и впрямь ни разу не ошибался.

* * *

— Сколько уже прошло времени? — раздалось в рацию.

— Тринадцать минут.

— Какого хрена так долго, блять⁈.

— Не засорять эфир! Где противник?

— Вижу, — доложил разведчик, — уже подъезжает.

— Подъезжает⁈ БЛЯТЬ!!! Сколько их⁈

— Тут машин две — не меньше…

— КАКОГО⁉ Где он, блять⁈ Что нам дальше делать⁈

— Выполнять приказ и ждать на своих местах!

* * *

— Они направляются к вам, — доложил разведчик.

— Он ещё не появился?

— Нет.

— Блять!..

— Ну на хуй! Я на такое не подписывался — это ебанное самоубийство!

— Он выбросил рацию и сбегает! Догонять⁈

— Нет! Оставаться на своих местах и выполнять приказ дальше!

* * *

— Они прорываются! Мы их не сдержим! Их слишком много! Трое уже погибли!

— Выполнять приказ!..

— ДА МЫ СДОХНЕМ ТУТ, БЛЯТЬ!!! ОНИ НАС ВЫРЕЗАЮТ, КАК ЖИВОТИНУ!!! ЧТО НАМ ДЕЛАТЬ⁉

* * *

— Приём! Кто-нибудь ответьте! БЛЯТЬ! — выбросил Мацуда рацию. — Ëбанные предатели! Да какого хуя⁉ Где ты⁈ — выкрикнул он в помещение с артефактом, которое за всё время так ни капли и не изменилось. — ТЫ ЖЕ, БЛЯТЬ, ОБЕЩАЛ МНЕ, ЧТО ИЗМЕНИШЬ ЭТОТ СРАННЫЙ МИР⁉

— Нет-нет-нет-нет-нет… я не хочу умирать! — закричал его подчинённый, после чего забежал в помещение, в котором сразу же исчез.

— ЕБАННЫЙ В РОТ!!!

* * *

— Этот был последним?

— Да. Никого больше бойцы не нашли.

— И кто это нахрен такие вообще? — спросил мужчина, нагнувшись к бездыханному трупу человека, что напоследок унёс с собой пятьдесят его отличных бойцов. Зажав кнопки на шлеме, он деактивировал броню Икара. — Азиат⁈ Какого хуя?.. Они тут откуда вообще взялись?

— Без понятия, — пожал плечами другой мужчина.

— Ладно, хуй с ним, главное, что всё закончилось. Мы — победили.

— Правда? Артефакт-то хоть и под нашим контролем, только как доставать его?

— Это уже не важно. Как-нибудь достанем. Главное, что мы всех серьёзных противников одолели и теперь всё самое худшее позади.

— Пожалуй…

Глава 30 Столетия напролет

Море крови, ужасная каша из различных потрохов, отрезанных частей тела и десятки тысячи изувеченных трупов под ногами. Всё это — сражение, что длиться, по ощущением, уже целую бесконечность.

Патроны, как и гранаты, кончились ещё в самом начале, пришлось избавиться от пистолетов вместе с разгрузкой и сражаться лишь с помощью брони и EMF-а. В какой-то момент под гнётом бесконечного количества ударов броня всё же начала трескаться, а чуть позже от неё отлетели первые небольшие кусочки, и вслед за которыми, спустя ещё какое-то время, отлетали уже полноценные части, отчего действие её магических эффектов в один момент резко закончилось, и в этот момент же момент я чуть не погиб.

Но я продолжал сражаться, используя всё, что у меня есть, — регенерацию, что ни отдыхала не секунды, ножи из прочнейшей стали, которые я заказывал на всякий случай, и оба атрибута EMF-а, от использования которых, как иногда казалось, мой мозг сгорал, как какая-то сигарета, отчего большую часть времени я сражался словно в тумане, действуя на одних только инстинктах и рефлексах.

Не сосчитать то, сколько раз я за всё это время терял какую-то конечность — чаще всего просто от того, что её ухватывала и отрывала эта бесконечная толпа, которая вцепившись, не отпускала её до самого конца, из-за чего, зачастую, и мне самому приходилось избавляться от этой схваченной части тела, отрезая её, чтобы не давать себя схватить.

Как ни крути, но если бы это толпа всё же смогла и зажала меня, крепко схватив, то я бы уже их этого положения никак не выкрутился и это было бы моим концом. Поэтому моей основной задачей всё это время было не останавливаться на месте и продолжать двигаться.

И сложнее всего вместе с этим было не сражаться. Сложнее всего было есть и пить.

Чтобы не умереть от жажды и голода мне пришлось искать решение возникшей проблемы. И я его нашёл. Воду я пил, когда сражался рядом с рекой, которая оказалась совсем рядом с местом, где я появился. А вот с едой возникли проблемы. Её не было. По крайней мере, в нормальном виде. Но и решение этой проблемы я тоже нашёл. Я прибег к каннибализму. Отрывая или отгрызая во время сражения часть тела, я сразу же её поедал, а далее, благодаря регенерации, мясо всё-таки устаивалось, и голод уходил, а я мог продолжать сражаться.

Вот только сколько бы я не сражался, сколько бы не убивал, противники не заканчивались.

Как и то существо, что приняло облик Кумико Накатоми, они умирали и сразу же появились где-то рядом, продолжая нападать на меня вновь и вновь.

В какой-то момент у меня уже ничего не осталось — броня и ножи сломались, и я оказался полностью нагим, прокрытым кровью и потрохами, сражаясь без чего-либо, лишь с помощью собственного тела и EMF-а, которые кое-как успевали регенерировать, после чего вновь, тут же, использовались мной по полной.

Мой EMF и тело со временем становились только сильнее, из-за чего я, сам того не заметив, оборонялся от этой бесконечной толпы уже практически без каких-либо проблем.

А потом я заметил кое-что…

Эта бесконечная толпа воскресающий мертвецов пополнялась новыми участниками. И эти участники — это люди с моего отряда. Все тринадцать, включая Мацуду, в один момент оказались среди остальной толпы, начав на меня нападать. И это могло означать только одно — они погибли.

Почему-то осознав это, я на несколько моментов испытал странную боль и… мне не хотелось ничего делать. Хотелось просто встать и дать сделать этой толпе то, что они хотели. Захотелось сдаться.

Но это длилось всего лишь несколько мгновений, после которых я вновь продолжил сражаться, борясь за свою жизнь и пытаясь пройти это испытание.

И, по ощущениям, к этому моменту с того момента, как я сюда попал, прошло уже несколько лет, однако находясь здесь время ощущалось иначе… более тягучим и вялым, из-за чего сказать, сколько на самом деле прошло времени для меня попросту невозможно.

Одна только бесконечная боль из-за перегрева EMF-а и утерянных конечностей, что без конца регенерировали, пока сражение, происходящее для меня уже больше машинально, продолжалось и даже не показывало своего конца. Так что нет ничего удивительного, что, в какой-то незаметный для себя момент, я начал всё больше погружаться в бесконечные размышления о том, кто я такой, чего я хочу и самое главное — ради чего я продолжаю сражаться, терпя всё это?

И на что я не мог найти ответ.

Раз я никакой не Король и не избранный, раз моё попадание в этот мир — случайность, а то, что я делал для достижения своей цели, лишь ненужные жертвы и все погибли зря, то, что мне делать дальше?

Раскается и умереть?

Продолжать сражаться и, не взирая на её слова, пытаться добиться своей цели, чего бы это не стоило, чтобы жертвы не оказались напрасными?

Или просто попытаться всё исправить?

Или, может, бросить всё и начать всё с начала? Выбраться отсюда, переехать в тихую страну и прожить жизнь, как обычный человек?

Почему-то, сколько бы не думал об этом, так и не мог найти ответ — всё казалось не тем самым.

И так, под такие размышления, шло время.

Много времени.

Не могу сказать сколько точно, но по моим ощущениям сначала это были десятки лет, а потом и сотни — и на протяжении всего этого времени я продолжал сражаться на автомате. К какому-то моменту я научился так управлять EMF-ом, что стоило кому-то появиться поблизости со мной, как он тут же умирал, а я же просто сидел на месте и продолжал размышлять, совсем изредка прерываясь на еду и воду.

И сколько бы я не размышлял, всегда в уме всплывал тот момент, когда Мияко, плача и одновременно улыбаясь, крепко обняла меня. И вспоминая это, по моему телу расходилось приятное, согревающее меня тепло, сопровождаемое какой-то ужасной болью и тоской, от которой было даже больнее, чем от отрывающихся конечностей и выжигания мозга EMF-ом.

— Хочу к ней… — с ужасной тяжестью произнёс я, уже забыв за это время, кого это — говорить что-либо. — Я устал… Не хочу ничего… Хочу быть только рядом с ней… хочу быть счастливым.

— Правда? — раздался спереди уже забытый за столько времени голос.

Я с трудом открыл глаза и увидел свою своё тело — ужасно худое и истощённое. Но это вполне ожидаемо, учитывая, что я уже несколько столетий только и делаю, что сижу на месте и изредка ем исключительно для поддержания жизни и утоления голода.

Следом за этим, с большой тяжестью подняв голову, я увидел перед собой черноволосую девушку, лицо которой за это время я так же уже успел позабыть, полностью выкинув то из памяти в какой-то момент.

Посмотрев по сторонам, я не обнаружил и следа бесконечного сражения — ни горы разлагающихся, воняющих трупов трупов, ни море крови, в которой было всё, ни отрубленных частей тела и потрохов.

Ничего.

Совершенно ничего, что могло бы указать на то, что тут творилось.

Однако меня это нисколько не волновало, я лишь ответил на её вопрос, продолжающий звучать в моей голове:

— Да…

— Король бы так не сказал.

— Плевать…

— Тогда ты более не Король.

— Мне всё равно…

— Если это действительно так, то ты готов принести часть себя в жертву, чтобы доказать это?

— Да…

— Тогда… — девушка медленным шагом подошла ко мне и, нежно взяв меня за подбородок, приподняла мою голову, после чего преподнесла свою вторую руку к моему правому глаза и произнесла: — Глаза, которыми ты хотел увидеть будущее, построенное тобой, самопровозглашённым Богом, тебе более не нужны, — и после этих слов её пальцы вошли в мою глазницу, и как только это произошло, она резко вырвала глаз, а следом это же она проделала и со вторым глазом, полностью лишив меня зрения. — Заместо этих глаз ты получишь другие глаза, что даруют тебе желанное, — и сказав это, она поместила в обе глазницы глаза. — Что ж, в таком случае, пускай это и заняло много времени, но теперь ты точно не тот человек, который изначально оказался здесь. Ты прошёл испытание, приняв свою кару и переродившись. А теперь… очнись. Пора просыпаться и возвращаться из мертвецов…

Глава 31 Спустя шесть лет…

— Надо бы отдохнуть… — устало произнёс беловолосый парень лет тридцати, сидя за столом, наконец-то отведя взгляд от документов, после чего, закрыв глаза, поднял голову и стал разминать изрядно затёкшую шею.

Прокрутив ей несколько раз в обе стороны, прочувствовав уже привычный хруст и сняв боль, он медленно открыл глаза. И в то, что он увидел перед собой в следующий миг, он сначала даже не поверил, однако прошло несколько секунд, он несколько раз моргнул и увидев, что ничего не меняется, он осознал, что это никакая не ошибка — всё по-настоящему, отчего он сразу же резко дёрнулся всем телом и собирался закричать, встав из-за стола, но… сделать этого он не смог. Всё его тело замерло, будто его сковало что-то невидимое, и сколько бы он не пытался вырваться из власти этой силы, у него ничего не выходило.

А тем временем, по ту сторону стола, на кресле сидела фигура, укутанная в самый обычный чёрный балахон.

И эта фигура — совсем молодой парень.

У него очень худое, можно сказать костлявое, и при этом совершенно невыразительное, уставшее лицо с едва приоткрытыми серыми-слепыми глазами, впалыми щеками, обветренными губами и волосами, длина которых уходит ниже стола, вероятно доставая до пола.

Ничего более он в нём рассмотреть не мог из-за балахона, как ни старался. Однако даже так этого более чем хватало, чтобы он узнал появившегося перед ним парня, на голове которого сейчас был хорошо знакомый ему артефакт древних, также названный как «шлем Аида», что пару дней назад каким-то образом был украден у одного очень сильного и влиятельного российского рода, исходя из их собственного заявления.

— Т-ты… жив?.. — с явной тяжестью произнёс беловолосый парень, всё ещё пытаясь противостоять силе, которая каким-то образом сковывала всё его тело и при это даже мешало нормально говорить и громко закричать.

— Да, — с ещё большей трудностью ответил ему парень, сидящий напротив.

— Но… к-как?.. Где ты был всё это время?..

— Это уже неважно, Даичи, — сказал парень медленно, несколько приторможено.

— В смысле… «не важно»⁈. Ты хоть знаешь, через что нам пришлось пройти из-за тебя⁈. Из-за твоего исчезновения шесть лет назад!..

— Нет. Поэтому я тут. Расскажи мне это.

И как только он это произнёс, верхняя часть беловолосого парня снова почувствовала себя свободно — её перестало что-то сковывать, и поняв это, он сразу же…

— ОХРАНА!!! ОХРАНА!!! ОХРАНА!!!

Но сколько бы он не кричал, сколько бы не звал её, ни охрана, ни кто-либо другой так и не прибежал на его крики.

— Почему⁈ — злился он, активно вертя верхней частью тела, продолжая попытки вырваться. И тут до него кое-что дошло, после чего он посмотрел на спокойного, безразличного и несколько отстранённого парня перед собой и закричав, спросил: — Ты что, их убил⁉

— Нет. Они все находятся в без сознании. Я никого не убивал. По крайней мере, более.

— И зачем ты явился⁈ Что тебе надо⁈ Решил окончательно разрушить наши жизни⁈ Тебе мало было того, что ты устроил⁈

— Я пришёл поговорить.

— Зачем⁉ Зачем тебе это⁈ — злился он всё больше, из-за чего у него даже не голове вздулись вены. — Что-то ты шесть лет не приходил поговорить, а сейчас — пришёл! Зачем⁉

— Я не мог прийти раньше.

— Почему⁈

— Я… я не знаю.

— В смысле, «ты не знаешь»⁈ Как ты можешь это не знать⁉

— Прости…

— Про…сти?.. — растерялся он, не ожидав такое услышать от этого человека. — Ты заявился сюда, спустя столько времени и доставив столько проблем, и говоришь… чтобы тебя простили?..

— Прости…

— СУКА!!! КАКОГО ХУЯ⁈ Я НИ ЧЕРТА НЕ ПОНИМАЮ!!! ПОЧЕМУ ТЫ ВЕДËШЬ СЕБЯ ТАК СТРАННО?!?! Объясни нормально, из-за чего ты всё это устроил! Из-за чего мы прошли через такой ад из-за тебя! У тебя ведь должна быть причина!!! У тебя она всегда была! Прошу, скажи, что ты чего-то добился этим!!! — из его глаз начали течь слёзы. — Скажи, блять, что поможешь нам вернуть всё — и даже больше! СКАЖИ ЭТО!!!

— Прости…

— НЕТ!!! НЕТ!!! НЕТ!!! — замотал он головой, пока поток слёз из его глаз лишь увеличивался. — Я НЕ ВЕРЮ!!! Это всё просто не могло быть напрасным!..

— Прости…

— ЗАКРОЙ РОТ!!!

— Прости…

— БЛЯТЬ! БЛЯТЬ! БЛЯТЬ! СУКА!!!

Так прошло несколько минут, в которые беловолосый парень, что обычно всегда спокоен и рассудителен, кричал, как ребёнок, не желая верить в правду, будучи полностью раздавленным морально.

— Я ведь надеялся… — заговорил он, успокоившись и откинув голову на спинку кресла, — я так надеялся, что всё это твой очередной план… И не только я… дедушка, отец, матери, братья и сёстры — все надеялись, что однажды ты вот так явишься и обыграешь всё случившееся так, что мы все вместе выйдем победителями.

— Про…

— Хватит. Меня сейчас стошнит от этого твоего «прости». Ты сказал, что пришёл поговорить. Что будет после этого?

— Я уйду.

— Мы увидем тебе ещё когда-нибудь?

— Нет.

— Ясно… Так о чём ты хотел поговорить?

— Обо всём, что случилось за эти шесть лет. Расскажи мне об этом. Пожалуйста.

— Что случилось за шесть лет, значит? Ну… началось всё с третьего особого экзамена для первогодок, на который не ты, ни Мияко не пришли. Дедушка тогда сразу же поднял весь род, использовал все свои возможности и мы вышли сначала на твою пустую базу, а после и на ваш дом, в которым вы с Мияко жили всё это то время, и чуть позже мы вышли и на Кичиро Пэкче, что сразу же сознался в вашей с ним сделке. После этого мы направили все силы рода в Российскую Империю, в посёлок Нордвик — вернее, в то, что от него осталось к этому моменту. Но когда мы туда прибыли, там уже не было ничего, кроме разрушенного посёлка и горы трупов, среди которых мы нашли твоих людей. Артефакта в шахте так же не было. Ещё некоторое время мы искали вас там, а после взялись за общение с теми российскими родами, которые объявили, что захватили шлем Аида в свои руки. Но сколько мы с ними не пытались сотрудничать, так ничего и не достигли. Они во всю говорили, что не знают ничего ни о тебе, ни о Мияко. Что вас там и не было, видимо, никогда. Почему-то никто из нас тогда в это просто не смог поверить. Как и в то, что вы погибли. Мы верили, что вы живы и ещё вернётесь, и это — лишь часть твоего плана. Но время шло… публика и высший свет желали знать, куда вы двое пропали, а вы так и не возвращались. Нам пришлось сказать, что вы пропали и найти виноватого.

— Вы убили Кичиро Пэкче?

В том месте я его тоже видел. И знал о его смерти с самого начала. Теперь я ещё знаю, почему он оказался там.

— Да. Это было необходимо, чтобы все подумали, что он предатель, а не мы столь слабые, что допустили смерть нового члена рода и наследницы-гения. Тем не менее роду всё равно был нанесён серьёзный ущерб. Здоровье дедушки от этого сильно покосилось, и он был вынужден оставить пост главы рода своего сыну — моему отцу, а через некоторое время он и вовсе скончался.

Так вот почему он там тоже был.

— А дальше, через время, произошёл инцидент в доме Оэ, а если точнее — в роде Имагава. Некая Нанака Имагава покончила жизнь самоубийством. И это был бы обычный случай, на который мало бы кто обратил внимание, если бы не записка, оставленная ей. В этой записке она рассказала о том, что было между вами. А следом за этим, все хоть как-либо причастные к этому начали копать про это и в итоге нашли доказательства её слов и вашей связи. Причиной же своей смерти она указала в записки то, что тебя больше нет. Хотя, на деле, все прекрасно понимали, что причина была не одна — все знали, сколь плохие отношения у неё были со своим родом, так что очевидно, что её род изменил причину в записке на ту, которую им выгодна. А на нас посыпались лишь лишние вопросы и проблемы, с которыми теперь вынужден был уже справляться отец, который и без того никак не мог отойти от утраты Мияко. Ему было слишком трудно и в какой-то момент он переложил всё на меня, сам при этом оставаясь главой рода лишь для вида, потому что просто не мог официально переложить это бремя на меня.

Нанака Имагава так же была среди тех людей в том месте, появившись в какой-то уже незаметный для меня момент.

— Со временем наш род из великого и богатого, из-за всего этого, свалившегося на нас, стал превращаться лишь в имитацию того, что было раньше. Мы не стали бедняками и не утратили влияние совсем, но то, чем был раньше наш род, и то, чем он является сейчас, — это две совершенно разные вещи. И всё это — из-за тебя.

— Ясно…

— На этом, значит, всё? — поднял он голову, мрачным взглядом окидывая фигуру, что еле поднялась со стула.

— Да, — ответил он, с трудом шагая к двери. — Прощай…

— Мияко в порядке? — неожиданно даже для себя спросил парень, глядя, как этот человек уже выходит из его кабинета. — Где она?

— Она в порядке. Скоро мы будем вместе…

— Будете? То есть, всё это время вы не были вместе?..

На этот вопрос он ответа уже не получил.

Эпилог

Дверь школьной крыши открылась, и из неё вышла молодая красивая девушка лет шестнадцати, одетая в школьную форму с в меру коротковатой чёрной юбкой, идеально белой рубашкой, аккуратно заправленной под юбку, бережно уложенным красно-чёрным галстуком и надетым сверху чёрным пиджаком.

Попав на крышу, она уже привычно быстро осмотрелась, после чего, найдя взглядом желаемое, медленным шагом направилась к этому, поправляя развивающиеся на ветру длинные бело-сероватые волосы, что, даже будучи уложенными в аккуратную причёску, всё равно разлетались во все стороны, нарушая её причёску и общий образ вежливой, аккуратной и ухоженной девушки, отчего она явно только сильнее раздражалась.

— Эй, братец, хватит дрыхнуть, — произнесла она, стоя над спящим пареньком.

Парень на это никак не отреагировал.

Он, как спал беззаботно на спине, широко раскинув ноги с руками в сторону, так и продолжал спать.

— И как только можно спать в таком месте, ещё и в такой небрежной позе?.. Ты просто неисправим…

И не только поза, в которой спал парень, была небрежной.

В отличии от прилежной и аккуратной девушки, в нём всё было небрежно: вместо ботинок — на его ногах кроссовки; штаны же мало того, что подвернуты, что само по себе противоречит правилам школы, так ещё и подвёрнуты они неровно; рубашка не застёгнута на две верхние пуговицы и не заправлена в штаны, отчего сейчас, когда задувает ветер, виден его живот; галстук кое-как висит на нём, словно будучи в любой момент готовым упасть где угодно и быть забытым навсегда. И даже волосы паренька ужасно растрепанны, из-за чего говорить о какой-либо причёске вообще не приходиться.

— Вздумал, меня игнорировать? — приподняла вопросительно девушка бровь. — Хорошо, будь по-твоему…

И стоило ей это произнести, как…

— А-а-А-а-А-а-а!!! — резко проснувшись, громко завопил паренёк от боли, заелозив всем телом, будто борясь с чем-то, что было внутри него. Так продолжалось пару мгновений, после чего: — Хватит! — и после этого всё прекратилось, и он плюхнулся обратно на спину, раздражённо дыша и смотря на девушку, стоящую рядом с ним. — Тебе ведь родители говорили не использовать это на людях… — проворчал он недовольно.

— Они много чего говорят. Да и вообще — не тебе мне такое заявлять.

— Как и не тебе мне, стоя вот так.

— Что? Ты о чём?.. — непонимающе захлопала она глазами.

— А если бы на моём месте был другой парень? Тоже так же перед ним святила бы своими трусиками?

— Тру?.. — и тут до неё дошло, после чего она, покраснев, ухватилась обоими руками за юбку. — Да ты!.. Мелкий извращенец!

— Да я младше тебя всего на несколь… — договорить он не успел, как удар ноги девушки пришёлся ему в бок. — А-а-а-а!.. — вновь прокричал он, застонав и на этот раз схватившись за болящий бок, по которому и пришёлся явно далеко не слабый удар. — Сучка…

— Добавки хочешь⁈

— Стой-стой-стой! — выставил он в её стороны обе руки, став торопливо отползать от неё спиной.

— Тц… дебил мелкий… — закатила она глаза, фыркнув, — больно ты мне нужен, пинать тебя.

— Тогда чего припёрлась и ещё разбудила?.. — вновь недовольно начал ворчать он, вставая на ноги.

— Потому что ты кретин безалаберный.

— Чо?..

— Ты обед свой забыл, — и сказав это, кинула в его сторону пакет, что до этого держала в руках. — Опять.

Ловко поймав пакет, парень с ухмылкой на лице поправил её:

— Не опять, а снова.

— Мелкий!..

— Всё-всё, — вновь поднял он руки, сдаваясь. — Лучше скажи, кто готовил сегодня?

— Мама.

Как только парень это услышал, на его лице отразилось такое разочарование и брезгливость, что это трудно передать словами.

— Шучу, папа готовил.

Парень облегченно вздохнул.

— Ужас… ну и шутки у тебя.

— А у тебя отвратное поведение. Мама вообще-то тоже старается изо всех сил, когда готовит, и всё ради нас. Да и жили же мы как-то на маминой готовке, пока папы с нами не было, и ничего — оба живы, здоровы.

— Себе-то не ври, сестрёнка, мы оба прекрасно знаем разницу между уровнями их готовкой. А то, что мы выжили на маминой еде… ну, так люди и на одном белом хлебе могут прожить всю жизнь спокойно, — пожал он плечами.

— Неблагодарный.

— Ну раз так, то может тогда теперь всегда будешь просить маму тебе еду готовить? Уверен, она не откажется.

— Тогда папа…

— Переживёт, ничего с ним не будет, — улыбался парень, смотря на реакцию сестры, загнанной в угол.

— Ну… — бегали её глаза из стороны в сторону.

— Да просто признай уже, что ты тоже никогда не выберешь мамину еду.

— Ладно! Я тоже хочу есть только папину еду! Доволен⁈ — выкрикнула она, вновь начав злиться.

— Ага. Но ты могла бы и не кричать так, что вся школа, наверное, слышала, ха-ха…

— Какой же ты…

— Прекрасный? — спросил он, доставая из пакета аппетитный сэндвич. Обаятельный? Сексуальный? Умный? Харизматичный? Сильный?

— Раздражающий. Не понимаю, как тебя остальные терпят.

— Терпят? — усмехнулся он, откусив сэндвич, после чего сказал с набитым ртом: — Я — так-то Король этой школы.

— Пф-ф-ф… Ты — всего лишь зазнавшийся нарцисс, которому родители позволяют слишком много. И вообще, мистер «Король школы», почему вы вместо того, чтобы сидеть на уроках, спите тут?

— Мы же с тобой уже давно прошли программу школы, и института, кстати, тоже — так зачем сидеть на этих нудных, однотипных уроках?

— Потому что социализация — крайне важная вещь. Нам ведь отец это уже несколько раз повторял.

— Ты сама сказала, что «они много что говорят», — припомнил он, с наслаждением на лице проглотив кусов сэндвича и откусив следующий кусок. — Чем он уж там нас пугает? Если мы не будем ходить в школу, как и остальные, то… мы станем психами какими-то без нравственных принципов? Это же смешно, ха-ха… Да такое попросту невозможно.

— Да тебе-то откуда знать? Папа куда умнее тебя.

— Ну… с этим трудно, конечно, поспорить, однако мне как-то всё равно с трудом вериться в его байку, что если лишить человека общества, то он станет каким-то сумасшедшим психом. Посмотри, сколько сейчас всяких затворников развелось, и что — многие из них психи?

— Я думаю, папа про нечто другое всё-таки говорил тогда.

— Да фиг его знает, о чём он, — пожал он плечами. — Он, конечно, до ужаса умный, но и странностей в нём хватает. Взять хотя бы, что он владеет двумя атрибутами на «SSS» ранге, а то, может, и ещё на более высоком уровне, и то, что один из этих атрибутов — атрибут крови, о котором никто в этом мире, кроме нас и мамы, не знает вообще. И при этом, вместо того, чтобы быть Королём, хотя нет… вместо того, чтобы быть Богом этого мира, он живёт такой обычной жизнью, ходит на скучную работу.

— Ну да, меня это тоже смущает… это странно.

— Ага, вот я об этом и говорю. Он ведь и нас тоже зачем-то попросил скрывать всё до нашего совершеннолетия, хотя благодаря его и маминым урокам мы, уже в нашем возрасте, владеем всеми тремя атрибутами на уровне «SS»-ранговых пользователей. А ведь, судя по официальным данным, последний пользователь EMF-а, владеющий хотя бы одним атрибутом на уровне «SS»-ранга, умер уже полвека назад как. Так что сложно представить, сколько потребуется сил у этого мира, чтобы, если что, устранить нас.

— Ну, силы ведь не только EMF-ом измеряются, они могут взять за счёт артефактов древних или, к примеру, технологий.

— Ты сама-то в это веришь? — усмехнулся он. — Владей мы одним атрибутом на таком уровне — может, так и было бы. А сейчас, наверное, сильнее нас только отец.

— Ну… наверное, — и немного задумавшись, она подняла давно интересующий её вопрос: — Слушай… а не хочешь после нашего совершеннолетия, когда мы сможем делать всё, что захотим, попробовать захватить этот мир?

— Ну, наконец-то ты это предложила.

— Что? Ты знал, что я это предложу?

— Ага, я уж думал, что не дождусь и самому придётся.

— Но… откуда?..

— Да у тебя всё на лице написано, когда ты смотришь всякие новости, так что я даже знаю, зачем тебе это. Хочешь попробовать изменить этот мир?

— Ага… мне он кажется не совсем правильным. Так что, ты мне…

— Конечно.

— Вот так просто соглашаешься на такое?

— Разумеется, ты же моя сестра всё же — даже не разделяй я твои взгляды, всё равно помог бы тебе. Да и сейчас я не то чтобы разделяю твои взгляды. Просто… мне как-то скучно. А захват мира — это явно крайне веселое занятие. Так почему бы и нет? — ухмыльнулся он, глядя на неё.

— Ну и причина у тебя… — посмотрела она на него с отвращением. — Но… спасибо тебе.

— Да ещё рано благодарить, — отмахнулся он. — Вот когда сделаем этот мир лучше — тогда и поблагодаришь.

— Хорошо, — кивнула она, улыбнувшись. А пока… — и тут по всей школе раздался громкий звон школьного звонка, — мы опаздываем на урок! — и закричав, она схватила его за руку, резко потянув за собой, отчего парень, спотыкнувшись, чуть не подавился сэндвичем и не упал.

Сергей Александрович Давыдов На Изнанку. Книга 1

Пролог

День был самый что ни на есть обыкновенный, ничем не отличающийся от предыдущих дней – обычный летний понедельник. Разве что жара, царившая всю неделю, несколько спала, так что мои боевой настрой и рабочий дух заметно поднялись.

Увы, радость была недолгой – после полудня температура снова стала подниматься, и вскоре вместо бодрого накручивания педалей я уже лениво катил, стараясь держаться в тени. К счастью, у нас нет жёстких временных ограничений по доставке, как в какой-нибудь пиццерии, и город не такой большой, но всё же на жаре тяжело… Припекало так, что аж в глазах темнело, так что я решил найти подходящее место и передохнуть в тенёчке. Дядя меня поймёт, тем более что у него есть и другой курьер…

В общем, углядев среди деревьев лесопосадки врытую в землю скамейку, я покатил к ней… прямо по буграм и колдобинам. Ухх… И даже ещё раз ухх… а это уже совсем!..

Словно угодив в замаскированную яму-ловушку, велосипед дёрнулся вниз, и я ощутил, что падаю…

…

…удара не последовало. Я открыл глаза.

?..

Подо мной была пустота. Чернота, пустота… короче, не видно ни черта. Потопал ногой, и убедился, что что-то твёрдое там всё же есть; присев и пощупав, выяснил, что оно довольно гладкое. Несмотря на отсутствие источников света, себя я видел нормально, но и только; велосипеда тоже не было. Наверху такая же чернота…

Я осмотрелся, зашарив вокруг руками и сделав пару шагов туда-сюда. Идти можно… только куда?

Тут я что-то заметил; что бы оно ни было, лучше проверить, чем стоять на месте, верно же? Стараясь не думать о возможных неприятностях, я зашагал в направлении непонятного объекта.

Эм… Это был дом… Видимо. Где-то наверху, довольно высоко, насколько можно судить в этой лишённой ориентиров пустоте, висел скелет дома. В смысле, конструкция из… линий, повторяющих контуры дома, словно модель без текстуры в компьютерной игре.

Какое-то время я разглядывал его, пока вдруг не понял, что слышу некий звук. Звук… Шагов?

Кто-то приближался; я ощутил облегчение, смешанное с осторожностью. Это слишком странное место и странная ситуация, чтобы расслабляться.

Некто в сером костюме и серой шляпе двигался определённо ко мне; я направился навстречу.

– Вы не знаете, что за фигня происходит? – спросил я вслух. Незнакомец не прореагировал; я остановился.

– Думаю, нам лучше сперва поговорить с расстояния – произнёс я. Снова никакой реакции, он просто продолжал приближаться.

Я бросился наутёк. Шаги за моей спиной ускорились, и… кажется, он меня догоняет!

Обернувшись, я убедился, что это действительно так. А ещё…

Это был не человек. Но самое странное – я бы понял, если бы меня преследовал какой-нибудь монстр, но под шляпой скрывалось неподвижное пластиковое лицо манекена!

Неожиданно меня озарило. Это всё – просто сон! Я отрубился на жаре, или что-то в этом роде, и вижу дурацкий кошмар! А раз убежать всё равно не получается, сломаю логику сна.

Резко развернувшись, я врезал кулаком прямо в лицо куклы. Эй, это… Больно?..

С хрустом голова манекена сорвалась с плеч, а тело немедленно упало и начало исчезать. Вернее, оно превращалось в скопление золотистых искр; красиво…

Я сделал шаг назад, но, видимо, опоздал. Золотистое сияние сорвалось с места, окутав меня сияющим облаком; и искры… Впитывались в меня?.. Нет, скорее в мою одежду.

Сияние угасло; что-то дзинькнуло, и…

…передо мной появилась голографическая панель. Ну, не знаю, как ещё это назвать – этакий светло-коричневый прямоугольник с текстом, сквозь который были видны мои ноги.

«Вы достигли точки насыщения. Доступна возможность „Проверка статуса“. Хотите изучить?» – гласил текст. И чуть пониже, в отдельных прямоугольниках внутри главного, «Да» и «Нет». Снова, как в какой-нибудь игре… Очень похоже на дурацкий сон, но кулак всё ещё ощущал сопротивление головы манекена… На всякий случай я себя и ущипнул, но безрезультатно.

«Голограмма» продолжала висеть; когда я для проверки шагнул в сторону, она последовала за мной. Хмм… Я помахал рукой; как и ожидал, она прошла сквозь панель. Ну, ладно…

«Да».

В тот момент, как я прикоснулся к «кнопке», мои часы, которые я носил уже третий год, исчезли. Это ещё что?!

Текст на панели изменился.

«Потерян предмет „Обычные наручные электронные часы „Электроника““. Вы получили возможность „Проверка статуса“. Для активации произнесите „Проверка статуса“».

Чем дальше, тем страньше…

– «Проверка статуса» – произнёс я. Немедленно внешний вид панели изменился: сейчас она действительно очень походила на окно статуса персонажа из какой-нибудь ролевой игры.

«Имя: Артём Щеглов.»

Ниже были изображены контуры человека со слотами снаряжения; ботинки, штаны, рубашка – остальные слоты пусты. Я осторожно прикоснулся к слоту с ботинками, и немедленно снизу в окне появился текст:

«Обычные ботинки. Насыщение – 5/10, открывает возможность „Журнал заданий“».

…

Серьёзно?..

Нет, серьёзно?!..

…серьёзно, я понятия не имею, что за хрень творится. Вообще никакого понятия…

…хотя, нет, кое-какое имею. За манекен я получил пять единиц, хм, опыта, которые позволили превратить часы в возможность вызывать эту панель. Бре-ед… Я брежу.

Или?.. Считать себя внезапно свихнувшимся как-то не хотелось, так что я попытался придумать альтернативную гипотезу. Например, меня похитили инопланетяне и проводят какой-то эксперимент… Тоже бред, конечно, но всё же. Или я стал попаданцем в игру… тогда это какая-то совсем недоделаная игра. Или её глючная часть…

Или…

Эм, больше никаких хотя бы относительно разумных гипотез в голову не приходило.

Я ткнул пальцем в крестик в правом верхнем углу панели; она исчезла.

– «Проверка статуса»

Снова появилась. Работает, от голосового управления…

– Помощь. Меню. Выход…

…я упал. Велосипед свалился на меня; уйй, больно!

Несмотря на то, что чувствительно приложился о землю, а затем оказался стукнут велосипедом, я был в общем цел и чувствовал облегчение. Я действительно просто отрубился от жары…

…эй, а где мои часы?

Возможно, я всё-таки свихнулся. Ладно, часы мог просто потерять при падении, но панель статуса послушно появилась, стоило мне произнести командные слова… Дурдом. Определённо.

Кстати, рубашка открывала возможность «Жизнь в числах», а штаны – «Панель навыков».

Глава 1

Прошло несколько дней. По здравому размышлению я решил никому ничего не рассказывать о безумном инциденте, и выяснил, что панель никто кроме меня не видит. Ожидаемо, если это глюки…

Я продолжал работать курьером в дядиной пекарне и развозить заказы по городу на своём велосипеде. На его горячую выпечку хороший спрос, и гонять приходится много – скоро уже велосипед нужно будет чинить. Колесо вилять начало, шины стёрлись… Я решил, что завтра поговорю об этом. Или даже сейчас, как раз возвращаюсь с доставки…

Мысленно кивнув, я поднажал, и тут из-за угла вылетел футбольный мяч, а за ним следом – пацанёнок лет восьми. Чуть не прямо подколёса…

Я попытался вывернуть в сторону; колесо повело, и…

…я упал.

Подо мной снова была чернота; велосипеда рядом не было. Приехали…

В этот раз пейзаж был не таким пустым. Сверху висела целая куча скелетов зданий; настоящий город.

Первой мыслью было произнести «Выход» – в прошлый раз сработало – но… Не-е. Блин, это же Настоящее Приключение! Пусть и несколько абсурдное, но… Интересно же.

Сейчас, во второй раз, вооружённый опытом, я уже не был так растерян и напуган. Вот если будет опасно, тогда и попробую произнести «Выход»… Да и вообще, где два раза, там и третий, так что лучше подготовиться к возможному. В следующий раз могу оказаться в менее безопасном месте.

В общем, я решил пройтись и осмотреться в надежде что-то найти и понять.

Пусто, никого и ничего. Я уже подумывал о том, чтобы бросить эти бесполезные блуждания и попытаться вернуться в нормальный мир, когда, как и в прошлый раз, послышался какой-то звук.

Однако сейчас это были не шаги; скорее, цоканье, похожее на постукивание ногтями по столу. Я сжал кулаки, поворачиваясь к источнику звука…

…и отдёрнулся. Фуу, гадость какая! Ко мне приближался таракан. Проблема в том, что эта тварь была не меньше полуметра в длину, если без усов. Ну, Артём, соберись… Не стоит давать ему взлететь.

Я бросился навстречу. Насекомое начало расправлять крылья, но я уже был близко; нога опускается… Таракан отскочил в сторону.

Топтоптоптоптоп!

– Это был более сильный противник… – пробормотал я вслух. – Но победа всё же моя!

Я гордо поднял голову, поставив ногу на труп поверженного врага и усмехнулся.

Раздавленный тараканий труп, из которого вытекала зеленоватая жидкость – фе, гадость какая – начал рассеиваться, превращаясь в золотые искры. Затем они окутали меня… а вот и панелька.

«Вы достигли точки насыщения. Доступно повышение ранга возможности „Проверка статуса“. Хотите изучить?»

Умм… Да?

«Потерян предмет „Обычные наручные электронные часы „Электроника““». Мои новые часы, купленные на замену старым, исчезли. Надеюсь, оно того стоило…

«Вы достигли точки насыщения. Доступна возможность „Журнал заданий“. Хотите изучить?» – гласила новая панель. Если следовать логике, нажав «Да» я останусь без ботинок… Сложный выбор.

Впрочем, ботинки всё равно уже старые, к тому же… Я брезгливо дернул ногой. Налипшие на обувь тараканьи внутренности не исчезли, и носить это было неприятно.

Я лежал на кровати, уставившись в потолок. Последние несколько дней оказались оч-чень интересными…

«Выход» сработал, однако я оказался на потерявшем управление велосипеде в тот самый момент, как угодил в эту… пустоту. Естественно, в такой ситуации было сложно не пострадать… По крайней мере, я не врезался в пацанёнка. Да и потерю обуви удалось списать перед дядей на эту аварию – порвались, выбросил. В плюсе ещё и то, что я получил два дня выходных, в минусе – то, что это действительно было больно. Хоть без переломов обошлось…

Впрочем, боль преходяща, а вот итоги этого приключения остались со мной. И итоги эти были… Интересными, я бы сказал.

Начать с того, что когда дядя сказал «Ладно, возвращайся домой и отдохни» – это появилось в «Журнале заданий». И по итогам выполнения этого «задания» счётчики «насыщения» в панели статуса увеличились на единичку. Или я продолжаю сходить с ума, или эта хрень работает и в реальности… Надеюсь, второе.

А ещё в панели статуса появилась новая иконка, которая переключала панель в режим «Характеристики персонажа (базовые)». В настоящий момент там было:

«Имя: Артём Щеглов.

Класс: Снаряжемант

HP: ?

Сила: 10

Ловкость: 11

Проворство: 11

Конституция: 10

Воля: 10

Разум: 11

Интуиция: 8

Дух: 15

Удача: 8»

– Могли бы и подсказки добавить… – пробормотал я, убедившись, что описаний характеристик панель не даёт. – Я, выходит, невезучий, и с интуицией проблемы?.. Зато сила духа высокая, что бы это ни значило…

Свои выходные я посвятил исследованиям и экспериментам, и выяснил несколько вещей. Начать с системы снаряжения; слотов в ней было довольно много, но меня заинтересовало то, что в одном слоте могло размещаться несколько предметов. Правда, отображался только верхний – если надеть футболку, а затем кофту, отображалась только последняя, но если её снять, в слоте появлялась футболка. «Очки насыщения» получали только «верхние» предметы… Кстати.

– Вот, бабушка Вера, двор я подмёл – сообщил я, возвращая старушке метлу.

– Спасибо, Тёма… А ещё говорят, молодёжь плохая пошла…

«Задание „Подмести двор“ выполнено» – сообщила выскочившая панелька. – «Получено 1 очко насыщения. Доступна возможность „Жизнь в числах“. Хотите изучить?»

В настоящий момент на мне была старая домашняя рубашка, которую не жалко; пришлось выполнить десять «заданий», чтобы наконец добраться до «точки насыщения». Заодно и другую одежду «прокачал»… С интересными результатами.

В любом случае, я поднялся в свою квартиру и нажал «Да», а затем, натянув штаны, активировал панели статуса и навыков. Итак…

«Имя: Артём Щеглов. Навыки/способности/заклинания:

Класс: Снаряжемант Изучение предмета

HP: 20 Жизнь в числах

Сила: 10

Ловкость: 11

Проворство: 11

Конституция: 10

Воля: 10

Разум: 11

Интуиция: 8

Дух: 15

Удача: 8»

Я ткнул пальцем в иконку нового навыка, изображающую фигурку человека с полоской здоровья над головой. Описания навыков тут присутствовали… Хотя это был лишь второй.

«Жизнь в числах, пассивный навык, ранг: недоступно, бонус: 0. Позволяет цифровое отображение текущей дистанции, отделяющей персонажа от смерти. Позволяет преобразовывать ранения и травмы в потерю хитпоинтов. Позволяет полную регенерацию хитпоинтов после восьми часов сна. Позволяет восстановление хитпоинтов предметами».

– Н-да, хиты есть, осталось надыбать ману… – пробормотал я.

Самое интересное, что это было не просто словами, а конкретным планом. Полученный из солнечных очков навык «Изучение предмета» позволял узнавать, что даёт тот или иной предмет, без надевания его на себя, так что я изучил всё, что было в доме – и не только – и сейчас на мне были парочка предметов, которые с одной стороны не жалко, а с другой – бонусы в них не только интересны, но и могут помочь определиться, свихнулся ли я или всё это на самом деле. В общем, ещё пять очков, и можно будет определиться… Надеюсь.

Облом. «Задания» кончились… К сожалению, сам себе я их назначать не мог, а родителей не будет дома до осени. Бегать, опрашивая всех «А кому помочь?» как-то глупо, так что – подожду до завтра…

Как я и ожидал, мои доставочные рейсы тоже засчитались заданиями, так что…

«Вы достигли точки насыщения. Доступна возможность „Мана в числах“. Хотите изучить?»

«Вы достигли точки насыщения. Доступно заклинание „Светлячок“. Хотите изучить?»

Та-дам! Кольца жалко, а вот фонарик мне всё равно уже больше не понадобится. Заклинание работало… И больше того – когда я подсветил им, делая вид, что сжимаю в руке фонарик, дядя Миша тоже видел свет – так что, похоже, я всё-таки не схожу с ума. Это мир свихнулся…

«Светлячок, заклинание, ранг: 1. Расход маны: ничтожный. Срок действия: 5 минут. Командные слова: сияй, светлячок. Описание: Это простейшее заклинание создаёт тусклый шарик света на ладони пользователя. Для действия необходим контакт с телом пользователя» – гласило описание заклинания. Действие соответствовало описанию – на моей правой ладони появлялся светящийся сине-белым светом, таким же, какой был в исчезнувшем фонарике, шарик, который можно было двигать руками; он слегка прилипал к любой части моего тела, но стоило перестать его касаться хотя бы одеждой, как он угасал.

Впрочем, главное другое: МАГИЯ!

Если кто-то скажет, что никогда не хотел быть магом… Ну, я не поверю. Все когда-то хотели… Кто-то со временем эту мечту теряет ввиду очевидной невозможности, кто-то страдает фигнёй с оккультизмом, кто-то страдает ещё большей фигнёй, доверяясь шарлатанам… А я попал в четвёртую категорию.

Я широко ухмыльнулся. Пришло время заниматься моим любимым делом – собирать навыки!

Хотя дядя платил мне немного, кое-какие деньги у меня были. Вообще-то я копил на приставку, но… Она может и подождать. Тут поинтереснее дела наклёвываются…

В общем, я прошёлся по магазинам, изучая всё подряд и записывая интересные варианты. Заодно подтвердилось то, что я уже выяснил дома: способности в разных предметах зачастую были одинаковыми, вдобавок, например, большинство рубашек, даже совсем разных на вид, «Изучение предмета» называло «Обычная рубашка».

А ещё было досадно, что при изучении предмета было видно название способности, которую он открывает, но не было её описания. Догадывайся по названию…

Впрочем, большинство способностей были более-менее очевидны… И столь же малополезны. Взять, к примеру «Рытьё» в лопате. Или «Уборка» в венике… Вообще, зачастую способности были связаны с функцией предмета, но не всегда – к примеру, «ковбойская» шляпа давала «самоконтроль», что бы он ни делал.

Я остановился перед детским отделом, изучая висящий на стене набор масок. Хмм… В отличие от большей части одежды, их «Изучение» показывало как разные предметы.

«Маска Пирата. Насыщение – 0/30, открывает возможность „Добыча!“».

«Маска Кота. Насыщение – 0/25, открывает навык „Обаяние“».

«Маска Монстра. Насыщение – 0/25, открывает заклинание „Страх“».

Учитывая, что стоили они всего ничего – обычный раскрашенный картон – я купил все три, плюс домашние шлёпанцы (повышение ранга всё той же возможности «Журнал заданий», но уже 0/20), матерчатые перчатки (некая непонятная способность «Сосуд Эссенции» с лимитом аж 80, но что-то в слот всё равно нужно ставить, чтобы очки не пропадали…), зажигалку (Заклинание «Воспламенение») и брелок с каким-то странным существом и навыком «Изучение существа» на 0/20.

А затем я увидел гантелю. Обыкновенную гантелю, но вот «Изучение» сообщало кое-что интересное: «Бонус: Сила +1». Правда, «Насыщение – 0/75», пока семь с половиной десятков «заданий» выполнишь, и без всякой магии прокачаешь что-то, не силу, так выносливость…

Вообще-то после того, как я получил эту непонятную «Жизнь в числах» рубашки тоже давали «Бонус: HP +1», но одно дело хитпоинты, которые непонятно как работают, и проверять не хочется, и совсем другое – нормальная, понятная Сила. Не та, которая джедаев… Хотя, как знать.

В любом случае, с прокачкой статов успеется – у меня впереди новое заклинание и новые способности…

Пришла беда, откуда не ждали…

Ну, не беда, конечно, но неприятная проблема. Я не знал, как «прокачать» маски. Всё время носить как-то глупо, да и видно в них плохо, а поскольку основные мои «задания» пошли от дяди, который этого не одобрит, и вовсе… А если маску сдвинуть набок, она не считается снаряжённой. Н-да, проблемка.

Хотя… Есть одна идейка.

– Тёть Маша, вам помочь? – осведомился я у соседки, тащившей пару тяжёлых сумок.

– Артём? – удивилась она, вглядываясь в меня. – Ты чего это?

– Решил устроить неделю добрых дел – отозвался я. – А в маске – потому что анонимных.

– Что-то не очень анонимно получается – заметила она. Я пожал плечами.

– Надо же с чего-то начинать…

– Ну, помоги… – хмыкнула женщина. Я кивнул и подхватил сумки.

Люди у нас сейчас подозрительны, даже к соседям, которых давно знают, так что моей активности нужно подвести какое-то обоснование – пусть нелепое, но которое можно понять. Тем более, я молодой, мне можно и чудить… Не во вред же.

– И если понадобится какая-то помощь – обращайтесь – сообщил я, с облегчением возвращая сумки у двери квартиры. – В меру моих возможностей…

«Изучение существа, пассивная/активная способность, ранг 1. Пассивно: позволяет видеть имена, шкалы здоровья, и статус враждебности существ. Активно: сообщает базовую информацию о существе».

После получения этой способности уровень безумия резко вырос: я начал видеть над головами людей красные полоски здоровья и имена с фамилиями. Отчества почему-то видны не были… видимо, получается слишком длинно. Ха-ха.

Вообще-то играть с этой абилкой было довольно интересно, хотя даже при активном использовании информации она выдавала немного – то же самое, что было в моём окне статуса. Разве что имя и «класс», в котором у большинства людей значилась профессия… Я решил, что нужно будет купить ещё один такой брелок – подозреваю, что с повышением ранга станет интереснее. Пока что эту информацию мало для чего можно использовать…

Кстати, абилка работала даже через телевизор, но не с фотографиями. Видимо, цель должна двигаться?..

Да, и ещё я обратил внимание, что у животных было просто название, вроде «Голубь», но над собаками, к примеру, были видны клички.

Я продолжал работать… И работать. Выполнять все эти «задания», которые понемногу начали подбрасывать соседи, было утомительно, но я вошёл в азарт; я и в играх-то люблю собирать абилки, а уж в реале… Всё это окупится.

Когда это было неудобно, маску я снимал, но всегда надевал перед «выполнением», чтобы прокачивать её; и, наконец, маска кота «достигла насыщения».

«Обаяние. Пассивная способность, ранг 1. Немного повышает ваши привлекательность, способности к убеждению, дипломатии, и сглаживанию конфликтов, а так же получаемые за задания награды. Но не обольщайтесь, пока что ваше обаяние невелико».

Хмм. Интересно, как это действует – влияет на моё поведение или только на окружающих?.. В любом случае, это определённо пригодится в жизни. А ещё – повышает награды?.. Пока что я за все «задания» получал строго по единице… ну, пусть будет экспы. Не думаю, что с первым рангом способности это изменится, но проверю…

Найти бы заданий, за которые больше дают… Ну да капля камень точит.

Тело, ноги, стопы, голова, руки, два кольца, амулет, и слот за спиной, плюс два предмета в руках. В целом, типовой набор слотов снаряжения, только что пояса нет. Самые интересные слоты – то, что в руках; размещать в них можно любые предметы, но прокачиваются только некоторые, для которых этот слот ключевой. Он при этом зелёную каёмочку получает… Вообще, этой системе явно не хватает мануала. Хотя, может, и он с каким-нибудь предметом откроется… Или даже справка «Жизнь: полное прохождение».

Я улыбнулся, подметая двор. Кстати, после третьего дня за некоторые «задания» стало выскакивать сообщение «Повышена репутация у фракции: жители дома N32, репутация +1». Думаю, и социальная панелька должна быть… Просто пока что недоступна.

– Я закончил, бабушка Вера – сообщил я. Старушка кивнула.

– Спасибо. Может, и в магазин заодно сбегаешь?

– Можно. Я всё равно туда собирался… Вам что купить?

Так, хлеб, молоко, на себя и на Веронику Антоновну… И сыра с маслом ещё. Всё, вроде…

«Задание „Купить продукты“ выполнено. Достигнута точка насыщения»…

Хмм?.. Что это у меня прокачалось, ничего же не должно было? Отойдя в сторонку, я открыл панель персонажа.

Ага… Понятно. Моя верная авоська, которую я просто не подумал проверить. И способность – «инвентарь»… Любопытственно.

Ранг один, четыре слота. В игре это было бы издевательски мало, но в реале… Предметы, которыми я прикасался к панели инвентаря, втягивались в неё, превращаясь в иконки. Блин, вот это уже действительно магия, куда там мои фокусы со светом и огнём… Для контрабанды или воровства вообще… Боюсь, у меня появился соблазн.

Мне нужно найти новый метод прокачки. По единичке экспы за задание – очень уж долго… Особенно с учётом того, что каждый следующий ранг способностей требует всё больше. А ещё денег не помешало бы, сейчас они ограничивают меня ещё больше. Блин, моя жизнь определённо стала сложнее… Но интереснее.

Я катил на велосипеде, перебирая в уме разнообразные варианты, как заработать денег и экспы. За манекен и таракана, помнится, я получил по пять единиц, но я не только не знаю, как попасть в эту пустоту, но и это опасно – пока что мне везло, но могло, наверное, попасться и что-то опасное. Кстати, нужно будет положить в инвентарь хоть какое-то оружие, на всякий пожарный…

Я, к слову, смог изучить два заклинания, но они оба годились только для отвлечения внимания: одно всего лишь создавало громкий хлопок вроде небольшого взрыва неподалёку, а другое позволяло бросить на небольшое расстояние сноп жгучих, но не опасных искр. Ну, если столкнусь с каким-нибудь монстром, можно будет бросить в глаза… Семь раз.

Угу, я взял два бонуса к мане. Их давали практически любые кольца, даже самоделки из нескольких медных проволок, так что оба слота у меня постоянно были заняты. Однако, как я и предполагал, каждый следующий бонус стоил немного дороже в экспе, что возвращает к методу её набора… Есть, конечно, вариант попробовать рассказать кому-то о моей ситуации, и пусть придумывают мне простые и короткие задания… но я бы предпочёл этого не делать. Прежде чем кому-то рассказывать, лучше подготовиться и убедиться, что у меня не будет из-за этого проблем…

В прихожей послышался грохот. Всё-таки вешалка не выдержала… Достав из полки молоток и гвозди, я направился на выручку одежде.

Ну, аккуратно… Я замахнулся молотком, и в этот момент за стенкой, у соседей, послышался грохот; моя рука дёрнулась, и… Ойй!

Э?.. Не больно…

Палец, по которому я угодил, ощущал некоторый дискомфорт, но совсем не то, чего можно было ожидать, угодив по нему молотком. ?.. Я быстро открыл панель персонажа.

Ясно… Кажется. Один хитпоинт потерял… Эм, если меня ещё девятнадцать раз стукнуть по пальцу, я умру?..

Я передёрнул плечами. Наверное, стоит всё же и хиты немного прокачать…

Интересно, можно ли их так прокачать, чтобы выдерживать пули?..

И снова развожу заказы. Хотя большая часть моего лета состоит из такой работы, я не завидую отдыхающим компаниям. Ну… Почти не завидую. Зато у меня магия прокачивается…

Я вздохнул. Хотя на втором ранге «Жгучие искры» стали заметно эффективнее, оставляя ожоги в деревяшке, хотелось чего-то… Не знаю, более соответствующего представлениям о магии. Файрбола того же, или, скажем, телепорта… Н-да, клёво было бы. Или невидимость, например…

Н-да, мечты, мечты… Я вздохнул, и тут с режущим нервы мявом мне под колёса бросилась какая-то полоумная кошка.

«Что ж у меня удача-то такая низкая, а?..» – успел подумать я, прежде чем всё погрузилось во тьму.

Знакомую тьму. Прокатившись кувырком по твёрдой поверхности и остановившись, я обнаружил, что как и при прошлых происшествиях, оказался в пустом мире.

Проверка статуса… Два хита потерял. Не страшно, инвентарь…

На этот раз я оказался здесь подготовленным. В одном из четырёх – я работал над увеличением, но требовалось много экспы – слотов у меня лежала бейсбольная бита; судя по продажам инвентаря, этот спорт у нас в стране вообще можно счесть популярным… В общем, я извлёк её, и принялся оглядываться и прислушиваться.

Как и в прошлые разы, долго ждать не пришлось. Снова в первую очередь я услышал звук; на этот раз это были шаги с пришаркиванием, словно кто-то волочил ногу. Ну, после предыдущего я готов к любому!

М-мать в-вашу… К такому я был не готов. В этот раз передо мной оказался… зомби, наверное. Самый отвратительный зомби, которого мне доводилось видеть… В кино, я имею в виду. Месиво гниющей плоти с торчащими из него деформироваными человеческими конечностями и лицами, на четырёх человеческих ногах – скорее, на трёх, одна просто волочилась – и с парой колышащихся щупалец. По крайней мере, эта пакость не пахла…

Сглотнув, я собрал храбрость в кулак и попытался атаковать.

– Жгучие искры!

Из моей левой ладони в монстра ударил сноп искр; одновременно я взмахнул битой…

…и отлетел в сторону. Щупальце твари на взмахе ударило меня в грудь, отбросив на несколько метров; полоска хитпоинтов над моей головой резко сократилась и замигала. Данунах такую экспу…

– Выход!

«Возможность заблокирована» – сообщила выскочившая панелька. Ой…

Я бросился в бегство. Прежде всего, избавиться от непосредственной угрозы, а там уже подумаю, как вернуться…

Глава 2

Эта тварь оказалась не настолько медлительной, как хотелось бы, но я увеличивал отрыв, на ходу жуя восстанавливающий хитпоинты бутерброд из инвентаря – к счастью, «пол» здесь ровный, так что не споткнуться. В одной из ячеек у меня лежал целый пакет с едой и напитками – он ложился как один предмет, а еда в инвентаре не портилась, как я выяснил.

В любом случае, мои хиты постепенно восстанавливались, а разрыв увеличивался, и тут позади что-то сверкнуло. Незамедлительно передо мной выскочила новая табличка.

«Вы достигли точки насыщения»… ?

Обернувшись, я обнаружил, что мой преследователь исчез. Кто-то его прибил, и я получил экспу?.. Что-то мне не очень хочется проверять, кто это сделал. Есть возможность, что кто-то вроде меня, только более прокачаный, но – рискованно… Нафиг так рисковать, если этот кто-то того монстрика с одной атаки прибил. Отбегу лучше подальше и потише, авось не заметит…

Кажется, пронесло. Мои шаги вообще были довольно тихими… Решив, что пробежал достаточно, я остановился отдышаться и посмотреть, что нового получил.

«Сосуд Эссенции, пассивный навык, ранг 1: позволяет запасать и хранить Эссенцию для будущего использования. Запас Эссенции: 0/100, 1 Сосуд».

Хмм… А подробнее?..

В панели персонажа рядом со слотами снаряжения появилась новая иконка: кубок.

«Сосуд Эссенции пуст» – сообщила панель, когда я прикоснулся к иконке. – «Для извлечения необходимо наличие Эссенции». Кажется, знаю, что это… Если то, что я думаю, это полезно. Теперь ещё выбраться отсюда, и можно считать этот рэндом ивент удачным.

– Выход – произнёс я. Возможно, оно просто «во время боя» не работало…

«В данной зоне возможность заблокирована» – сообщила панель. Хмм, текст другой… «В данной зоне», значит? Похоже, придётся пробежаться ещё.

Смена пейзажа произошла довольно быстро. В смысле, «пейзажа» наверху – скелеты зданий в какой-то момент исчезли, оставшись за некоей невидимой границей. На моём уровне, прочем, ничего не изменилось.

Хотя… Видимость в этой странной тьме была не слишком хорошая, но мне показалось, что впереди что-то есть, какой-то довольно большой объект.

Я заколебался. Опаска всё ещё оставалась, но за прошедшее время изрядно подвыветрилась, зато любопытство вновь вступило в свои права; к тому же я восстановил хиты. Хмм… Ну, наверное, можно попытаться осторожно проверить…

Я прокрался к цели, стараясь не издавать демаскирующих звуков.

Хмм… Объект оказался зданием, если можно так назвать небольшую хижину из веток, соломы и листьев, этакий приплюснутый купол около двух метров в высоту и метров пять в диаметре.

– Welcome, youth. I sense your approach. Fear not, i am not enemy of your – послышалось с другой стороны хижины.

«Привет, юноша. Я почувствовал твоё приближение. Не бойся, я тебе не враг» – перевёл я. Английский я знаю не то, чтобы хорошо, но фраза была произнесена медленно и чётко, так что сумел всё понять.

Я принялся, держа дистанцию, обходить хижину, чтобы взглянуть на говорившего. Перед входом в хижину на деревянном стуле сидел седой загорелый старик с густой бородой; он был одет в распахнутую наполовину белую рубаху, короткие белые штаны и домашние тапочки.

Он спокойно смотрел на меня, не двигаясь с места; глаза ярко-синие. Я открыл рот, чтобы спросить какую-нибудь глупость, но вместо этого негромко произнёс:

– Изучение существа.

«Имя: Пабло Суэго.

Класс: Благой дух

HP: 80

MP: 60

Сила: 13

Ловкость: 12

Проворство: 14

Конституция: 12

Воля: 20

Разум: 16

Интуиция: 22

Дух: 60

Удача: 14»

«Благой дух»?.. Ну, если «благой»… Статы у него неплохие. Я бы даже сказал, очень хорошие, учитывая, что обычно они у людей не сильно отличаются от моих.

– Hello, mister Suago – кивнул я и едва сдержал желание сделать рукалицо.

– You know my name? – с интересом поднял бровь старик.

– It`s my ability – вздохнул я. Полагаю, в этом месте будет более странным встретить человека без каких-либо странных способностей. – My name is Артём.

– Ты из России? – с акцентом, но вполне понятно произнёс старик. Я удивлённо кивнул. – Я немного знаю русский, перейдём на него?

– Это было бы неплохо – согласился я. – Ум, но, простите, вы кто?..

– Живу я тут – усмехнулся старик. – Существую, вернее. Я бы предложил продолжить беседу в моём доме, но ты, я погляжу, опасаешься, а доказать, что я не враг, не могу.

– Думаю, вам можно довериться – отозвался я. «Благой», всё-таки…

– Хорошо – кивнул старик и вошёл внутрь хижины.

Внутреннее пространство жилища духа разительно отличалось от того, что было снаружи. Само убранство было вполне скромным – лежанка, низкий столик, пара табуретов и шкаф с книгами, что я заметил в первую очередь – но… Во-первых, внутри хижина была в несколько раз больше, чем снаружи, и делилась на несколько комнат, разделённых ширмами и занавесами. А во-вторых… Через щели в стенах внутрь просачивался приятный солнечный свет, напрочь отсутствующий снаружи, и слышалось птичье пение. Я даже не знал, что спрашивать, и только уставился на старика широко открытыми глазами.

– Мой дом связать с материальный мир – пояснил старик сам, немного путая речь. Определённо, практики в русском языке у него в последнее время не было. – Это не так сложно.

Он поднял со столика парящую чашку чёрного кофе и отпил немного.

– Кофе настоящий – пояснил он. – Внуки приносят. Попробуйте, если хотите…

– Благодарю, но не хочу – отказался я. Совсем от подозрительности отказываться я не собирался, и в голове вертелось что-то про пищу духов. – Но… Инвентарь.

Я извлёк из инвентаря пакет с бутербродами и положил парочку на стол.

– Угощайтесь…

– Благодарю за разделённую пищу – с неожиданно серьёзными нотками в голосе кивнул старик. Я всё-таки что-то не так сделал?.. – Я вижу, ты новичок на Изнанке, Артём, и постараюсь тебе помочь…

Прежде всего старик объяснил мне, что у него есть причина помогать проходящим в зоне его досягаемости путникам. По его словам, его существование и силы в этом мире, который он называл Изнанкой, поддерживаются памятью и эмоциями. Попросту говоря, чем больше народу ему благодарны, тем лучше ему живётся. В общем-то, отрицательные эмоции тоже подойдут, тем более что они обычно сильнее, но положительные приводят новых «клиентов». Он оказался из рода кубинских колдунов-шаманов, и основным «поставщиком благодарности» оставались наведывающиеся за советом и помощью сыновья и внуки, но отказываться от других источников «прибыли» старик не собирался, тем более, что это от него многого и не требовало – пара слов совета, предупреждение, и редкий путник идёт дальше с благодарностью в сердце. Определённо, дав ему еду, я с его точки зрения установил некое духовное родство… К сожалению, всё, что было связано с его профессией при жизни оставалось для меня расплывчатым и непонятным.

Панельки, по крайней мере, не выскакивали.

В любом случае, возвращаясь к тому, что важно для меня. По словам Суэго, этот мир – мир духов, причём старик явно воспринимал его несколько иначе, чем я, и утверждал, что это нормально. По его словам, существуют два типа тех, кто способны проникать на «изнанку»; одарённые и обученные. Первые обычно проваливаются сюда неподконтрольно, и либо осваивают свой дар, либо пропадают; а вторые – вроде его семьи, передают некие мистические секреты, позволяющие различные формы взаимодействия с этим странным миром и использования его сил. Когда я спросил «маги, что ли?», старик пожевал губы и неохотно согласился, что да, можно и так назвать.

Определённо, Изнанка разделена на зоны, или секторы, являющиеся некоей тенью реального мира; большая их часть пустые, как те, что я видел, но некоторые выглядят почти как реальный мир.

А ещё зоны перетасовываются. Время от времени все зоны, в которых на этот момент нет какого-то разумного существа, меняют местоположение относительно остальных. В итоге путешественникам по Изнанке приходится осваивать особые методы навигации.

Со временем тут тоже творились разные странности, но по этому поводу старик просто пожал плечами и посоветовал воспринимать Изнанку такой, какая она есть.

В конечном итоге я покинул его хижину, обогащённый некоторым запасом знаний, включающим емейл одного из его внуков, и амулетом. Вернее, двумя амулетами из кофейных зёрен. По идее, они должны были помочь мне найти путь в его хижину, но я, изучив подарок и обнаружив, что он даёт заклинание призыва малого духа, признался, что хотел бы использовать его для своей способности. Я немного рассказал шаману про свою возможность превращать предметы в заклинания… Он признал, что слышал о подобном разве что в легендах, в жизни не встречал, но при жизни вообще мало контактировал с другими Одарёнными или Ведающими. Посоветовал опять же побеседовать с его внуком, но предостерёг оставаться осторожным.

В любом случае, я покинул его с благодарностью и парой амулетов. Выхожу из уютной хижины во тьму Изнанки…

– Выход.

Ой… Я и забыл, в какой ситуации угодил на Изнанку…

В отличие от случая с молотком, это было больно. Впрочем, травм я всё-таки не получил; обошлось потерей хитов и быстро исчезнувшей болью, а так же слегка помятым велосипедом. Наверное, стоит поискать что-то, повышающее удачу… И какое-нибудь заклинание для починки предметов не повредило бы.

Я задумчиво изучал прозрачный кубок, в котором плескалась сияющая золотом жидкость. Как я и предположил, выполненные задания не только «насыщали» снаряжение, но и наполняли эту чашу… И я могу переливать её содержимое в предметы. В итоге мне не обязательно носить на себе всякую хрень, чтобы прокачивать её… Приятный бонус.

«Привет от Пабло Суэго с Изнанки» – написал я в теме письма. Поразмыслив, я решил, что смысла затягивать с этим нет – хотя старый шаман и советовал быть осторожнее с его внуком, он утверждал, что тот сможет мне помочь. А через интернет с другого конца света повредить всё равно не сможет… наверное.

Старик предупреждал меня, что ответ может быть не сразу, возможно, придётся ждать до недели, так что отправив письмо я продолжил свои обычные дела.

Есть, второй ранг «Изучения существа». Эта способность мне уже пригодилась… Посмотрим, изменилось ли что-то в описании.

«Изучение существа, активный/пассивный навык, ранг: 2. Пассивно: позволяет видеть имя, шкалу HP, примерную силу существа, титул и баффы/дебаффы. Активно: позволяет узнавать более подробную информацию об изучаемом существе». Хмм… Титул и баффы.

У большинства людей, как я быстро убедился, их не было, хотя у одной соседки под именем появилось «Разносчица сплетен», а у проходившего мимо незнакомого мужичка было «Мастер золотые руки». У меня самого титула тоже не было.

Информация при активном использовании тоже стала более подробной; помимо титула, появились два новых пункта, «раса», в котором у всех изученных стояло «Человек, европеоид» и «Социальный статус», в котором был он самый. «Рабочий», «домохозяйка», «ученик школы», «студент», «безработный»… «Президент РФ». Это у него, к слову, и в титуле было.

Поездив по городу, я убедился, что титулы – штука достаточно редкая, но всё же попадаются. Вон, к примеру, «Примерный семьянин», или «Образцовый ученик», или даже «Вожак Стаи»… Э, «Вожак Стаи»?..

– Изучение существа – тихо произнёс я, глядя на высокого полного мужчину, сидящего на скамье, обмахиваясь газеткой.

Имя: Гастон Рыков.

Класс: Охотник

Титул: Вожак Стаи

Раса: Оборотень

?..

Я замер. Мужчина встал и направился ко мне; я попятился и заозирался. Народу вокруг порядочно, вряд ли он что-то предпримет, даже если что-то заметил…

…он прошёл мимо. Я облегчённо выдохнул.

Мужчина – оборотень – остановился, втянул воздух и обернулся, взглянув на меня; я замер. Он хмыкнул, пожал плечами, и продолжил движение.

Я снова смог дышать, только когда он отошёл достаточно. Вот уж, блин, сюрпризы продолжаются… Хотя можно было заподозрить что-то подобное сразу, как увидел пункт «Раса».

Хотя раса была видна только при активном использовании Изучения, ориентируясь на имена я смог найти ещё одного нечеловека… Кажется. «Раса: Гость, Гареф». По крайней мере, в этот раз я себя не выдал – не только из-за того, что уже был готов, но и из-за того, что понятия не имею, что это за «Гареф». И почему «Гость»… или это омоним?

Когда я вернулся домой, ответ от внука шамана уже был на моём почтовом ящике. Быстрее, чем я ожидал…

Письмо было на английском; Джозеф Суэго извинялся за незнание русского и сообщал, что готов помочь мне и ответить на вопросы по просьбе родственника, и рекомендовал поиграть в некую онлайн-игру.

В первый момент я даже растерялся – при чём тут это? Однако чуть дальше ситуация стала проясняться. Он рекомендовал вступить в его клан под названием «Изнанка», «у нас новичкам помогают». Или это какой-то слишком сложный для меня код, или он просто хочет использовать игру как метод связи… Хе, в MMORPG разговор о магии будет выглядеть совершенно естественно.

В общем, я принялся качать клиент игры.

Проверил на всякий случай антивирусом – не то, чтобы я хранил у себя на компе важную информацию, записи по своим способностям веду на бумаге, но всё же. Вроде чисто, хотя если дело идёт всерьёз, вряд ли типовой антивирус что-то обнаружит… Паранойя, конечно, но лучше перебдеть, чем недобдеть. Я слишком мало знаю, так что, может, с точки зрения наших магов я наоборот, выгляжу наивным неосторожным юнцом… Даже скорее всего.

Вообще-то до самой игры мне большого дела не было, но её уровень соответствовал размеру клиента. Графика, устаревшая годы назад, никаких изюминок… Разве что чат – он отсутствовал. Вернее, он действовал только между персонажами в одной локации, а для связи на расстоянии использовались отделения почты и специальные предметы. Всё это, понятное дело, игроков не притягивало; я вообще заметил в городе только неписей, компьютерных персонажей.

В любом случае, я играть и не собирался… Как советовал Суэго, я, наскоро создав персонажа и самую малость побродив по стартовому городу, направился в гильд-холл – здание, под крышей которого были объединено большинство «социальных сервисов» для персонажей, включая ту самую почту. Даже игровой форум был доступен только через неё, и именно он был мне нужен. Так, кланы… Их тут совсем немного зарегистрировано. Форма заявления на вступление…

Часть пунктов выглядели нормально – класс персонажа, уровень, стаж игры, кто рекомендовал – хотя сама система вступления в клан была, мягко говоря, странновата; а вот другие пункты… «Что у вас ассоциируется с названием нашего клана». Подобных вопросов, наверняка нацеленных на выявление тех, кто знает о Изнанке, было несколько.

В любом случае, я заполнил заявление, и, отправив его, отправился на кухню ужинать.

Когда я вернулся, иконка входящего сообщения мигала оранжевым, так что я поспешил открыть его – и обнаружил, что оно пришло практически сразу, как я отошёл от компьютера. Угу, «поздравляем, вы приняты и получаете доступ к клановому чату». Вместе с письмом был и специальный предмет – кристалл связи, а так же ник «координатора» клана.

С коим я незамедлительно и связался. Ну, почти незамедлительно… Сперва обдумал вопрос. Да ещё и перевести его на английский, я в нём всё-таки не слишком силён…

«Уважаемый Black GoOd, что вы можете порекомендовать новичку?»

Первым же советом было не высовываться, если не уверен в своей силе, и стараться не лезть в дела магов.

По итогам беседы координатор дал мне доступ к «клановой доске заданий»; на деле, биржа труда для низкоуровневых магов по всему свету. По словам координатора, это и было главной функцией этой игры – возможность анонимно сводить магов и их работодателей по всему миру. Собственно, эта игра – всего лишь один из способов доступа к этой доске объявлений, созданной ради общего удобства.

Координатор не отрицал, что риск при её использовании присутствует, но не больше, чем с обычными объявлениями в интернете. Там тоже можно нарваться на мошенников с исходом вплоть до летального… Слабого неаффилированого мага, по его словам, могут попытаться похитить, например, чтобы использовать для какого-то ритуала, но подобные инциденты никому не нравятся, так что с ними борются; на доске объявление есть система оповещения о выполненной работе, если оповещения нет, случай проверяют. Black GoOd упоминал и о том, что существуют платные доски объявлений с гарантиями безопасности, и ещё какие-то услуги, но они для более узкого круга лиц, а новичкам оставалось довольствоваться тем, что есть.

В любом случае, я просмотрел объявления с территории России. В некоторых местонахождение разместившего не указывалось, ограничиваясь страной, но многие указывали город – Москва, в основном, что не удивительно. Впрочем, из столицы шёл в основном спрос; предложение было рассредоточено по территории всей страны. Н-ды, «изгнание злых духов», «ритуал на удачу», «продажа приворотных зелий, возможен мелкий опт», «продам подержанного голема-телохранителя»… Я даже головой потряс. Блин, с каких пор я живу в фэнтезийном мире?..

«Начинающий маг ищет ученичества», гмм… Судя по дате – три года лежит. Похоже, этот подход не работает.

Вскоре я нашёл «Наставление новичка», скверно переведённое на русский язык, и типовую форму объявления начинающего работоискателя. Там опять же честно указывалось, что чем больше сведений о себе вы пишете, тем выше риск, но и шансы найма; с другой стороны, временами клиентам больше нужны некие странные, узкоспециализированые способности, которые нельзя заменить немагическим аналогом, чем «обычная» магия, так что их, какими бы бесполезными они не казались, рекомендовалось указывать. Особенно если вы не блистаете в обычной магии…

Ну, у меня есть кое-что, да… Причём не думаю, что разглашение этой способности может быть опасно.

«Могу узнавать имена, взглянув на людей или их видеозаписи» – написал я в «особые способности». Подумав, добавил: – «При более подробном изучении могу получать более подробную информацию, как то – примерный род занятий, краткую характеристику одной фразой и расу». Создав новый почтовый ящик, в контактной информации указал его; подумав, указал и город проживания.

Решив, что пока всё, я вышел из игры. Посмотрим, даст ли это что-то…

По словам Black GoOd-а, магов в мире что-то около одного на тридцать тысяч. Вернее, не совсем так; на сто тысяч человек приходится примерно два Ведающих и один Одарённый, причём он подчеркнул, что словом «маги» пользуется просто для удобства, далеко не всегда их действительно можно так назвать. В любом случае, Ведающие изначально части кланов, а Одарённые, как люди, получающие способности зачастую случайным образом, сами по себе, но те, кто имеют такую возможность, стараются прибирать их к рукам. Обычно по хорошему, поскольку бывает опасно ссориться с магом, обладающим неизвестными способностями, но в случае, если миром поладить не удалось, могут и убрать. Магия вообще позволяет много способов безнаказанно нарушать законы…

Далеко не все маги могут проходить на Изнанку. Одарённые – все, а вот среди Ведающих, или попросту ведьм, меньшинство, и то со сложностями. Что такое Изнанка координатор или не знал, или не хотел говорить, но сообщил, что по этому поводу есть разные гипотезы, в зависимости от практикуемой школы. В целом, магов слишком мало, чтобы они активно конфликтовали, но это в среднем по миру; в «хлебных местах» вроде столиц государств тайная жизнь и тайные войны кипели. Как сказал Black GoOd, «с альянсами кланов и рейдами во имя рейтов и редкого лута». Правда, по его словам, есть и старый договор – «пока политики не лезут к магам, маги не лезут в политику».

В целом, он посоветовал обращаться по мере появления вопросов, что я и был намерен делать… а пока что – прокачка.

Глава 3

Всё время покупать одежду, пусть даже дешёвую, мне не хотелось, но я подозревал, что повысить хотя бы немного базовые возможности может быть полезно, – и хиты определённо пригодятся – так что нашёл компромисс. Швейная иголка за пять единиц экспы – вернее, «эссенции» – открыла навык «шитьё», а материалы стоят дешевле, чем готовая одежда. Буду магом-крафтером, хе…

Шлёпанцы, рубаха, полотняные штаны, и шляпа с полями, от солнца. Результатом моих усилий стали повышение до второго ранга Журнала заданий и Панели навыков… и это действительно оказалось любопытно. В журнале заданий добавилось «показывает награду/штраф за выполнение/провал задания» и «показывает маркеры над квестодателями», а в панели навыков появилось описание, что даёт навык на следующем ранге.

Ну, и я немного поднял хиты, а так же получил из шляпы новое заклинание. «Тьма, ранг 1, расход маны 1, длительность: 30 секунд. Окутывает цель непроницаемой для обычного взгляда тьмой, временно ослепляя её, но повышая защиту от света».

Однако, «Сосуд Эссенции» – на диво полезная абилка… Не только дополнительное очко эссенции за каждое задание, но ещё и нет нужды выглядеть по дурацки. «Владение дубинками» стоило всего пять очков, а пригодиться может, так что я потратил немного на обычную палку, и вот…

«Владение дубинками, пассивный навык, ранг 1/00%. Повышает эффективность при использовании различных видов дубин, палиц и посохов. Внимание: это тренируемый навык».

Действительно, когда я на пробу побил палкой, определённо лежащей в моих руках существенно удобнее, чем раньше, по дереву – оно всё равно было сухое – навык изменился на «1/11%». На это тоже нужно будет уделить время… к сожалению, его маловато.

По крайней мере, я почти не тратил его впустую. Я вступил на Путь Мага, ведущий к Могуществу, и мои действия продвигают в этом направлении…

…В настоящий момент таковым действием было шитьё. В конце концов, почему все ритуалы, ведущие к могуществу, должны быть одинаковыми? Все эти кровавые жертвы и тому подобное… вполне можно обойтись и чем-то менее грязным.

В общем, я экспериментировал с шитьём, пытаясь создать что-то с каким-нибудь новым навыком. У меня уже получились «Шорты с вышивкой» с навыком «Бег», так что я был настроен оптимистично, но, пожалуй, на сегодня хватит.

Я отложил законченые штаны на стол, закрыл коробкусо швейными принадлежностями, и решил напоследок ещё проверить почтовые ящики перед сном.

Опа… Мне пришло письмо по поводу работы.

Потенциальный работодатель предлагал встретиться у меня в городе в ближайшее время, чем быстрее, тем лучше; в идеале – уже завтра. Ну…

«Хорошо, в центре города, на площади. Но как вас узнать?»

Ответ пришёл меньше чем через минуту.

«Мы сами вас найдём, просто будьте на месте».

Не стану скрывать, было немного страшновато. Даже то, что кругом полно народа, не слишком успокаивало – я не знаю возможностей тех, кто со мной связались. Но если я хочу чего-то добиться, без риска не обойтись…

– Здравствуйте, Квиппер – неожиданно послышался сзади женский голос. Я резко обернулся – «Квиппер», вернее «Quipper», «Equipper» без первой Е, было моим ником в той псевдоигре и на доске объявлений.

Передо мной стояла… ну, девушка как девушка, лет двадцати на вид. Длинноволосая блондинка с бледно-серыми глазами, в деловом костюме.

Одна неувязка: имя над её головой гласило «Антон Пехов». И титул «Притворщик».

– Изучение существа – практически одними губами произнёс я. И какой у нас класс? А класс у нас «Мастер маскировки»… И соцстатус «Доверенное лицо».

– Здравствуйте – отозвался я.

– Прежде всего, я бы хотела проверить – произнес(ла) «девушка». – Как меня зовут?

– Антон Пехов – сообщил я. – И у вас действительно очень хорошая маскировка.

– А отчество? – хмыкнул он. Я заглянул в панель активного изучения.

– Альбертович.

– Интересно… – пробормотал он. – В любом случае, это подтверждает ваши способности, полагаю. Предлагаю отправиться к моему шефу. Если вы его устроите, то заключим контракт, если нет – мы заплатим десять тысяч рублей за беспокойство и расстанемся.

Это напрягает ещё больше, но раз уж сделал первый шаг…

И, между прочим, за эту проверку я получил целых три единицы Эссенции.

У Пехова была машина неподалёку, и вскоре мы уже неслись по шоссе. Мастер маскировки предупредил меня, что дорога займёт часа два, и больше мы не общались; к счастью, в машине нашлось несколько книг, определённо подготовленных, чтобы пассажир не скучал. Я начал склоняться к мнению, что эта история закончится хорошо – иначе зачем заботиться о моём комфорте?

Разве что хотят, чтобы я расслабился и стал более уязвимым…

Меня привезли в этакую загородную усадьбу богача, где сперва заставили подождать минут десять в пустой комнате, а потом ко мне вышел седой дедок в хорошем костюме, но с нечёсаными волосами и бородой. Не то, чтобы они были плохом состоянии, но на фоне аккуратного костюма без морщинок несколько диссонировало…

А ещё у него в руке была трость с металлическим, вроде бы серебряным, набалдашником, в которой был скрыт навык «Контроль маны». «Артём Егорович Щука, класс: маг, соцстатус: аффилированый маг». И маны под сотню…

– Здравствуйте – кивнул я, с любопытством рассматривая первого увиденного вживую мага. Он кивнул.

– Здравствуй. Значит, видишь имена?..

Теперь кивнул я.

– Артём Егорович Щука.

– Интересная способность… И по изображению тоже можешь определять?

– Только видео, по фотографиям не могу – отозвался я.

– Хорошо, проверим меру твоих возможностей.

В комнату вошёл парень с ноутбуком. Поставил его на стол, включил, и на экране появилась пустая комната.

– Всё просто – сообщил старик, протягивая мне лист бумаги и карандаш. – В комнату будут заходить люди, а ты записывай номер и имя.

– Имя-фамилия достаточно или полностью? – уточнил я.

– Имя-фамилия – кивнул старый маг. Хорошо, можно не пользоваться активным… Старик явно пытается понять, как я это делаю, так что лучше давать как можно меньше информации.

Судя потому, что имена несколько раз повторялись, они явно пытались выяснить, насколько хорошо я могу узнавать имена под маскировкой. В какой-то момент старик вышел, и через некоторое время вместо имени я увидел над головой очередного вошедшего в комнату «??? (скрыто)»… однако активное изучение имя всё же выявило.

Последним было имя, парившее над пустотой. Блин, я тоже хочу себе заклинание невидимости… Немного поколебавшись, я записал и имя невидимки. К слову, у него единственного был титул, «Хамелеон».

Старик вернулся; забрав бумажку, он в первую очередь вгляделся в последние строчки – явно проверяя, смог ли пересилить мою способность – и нахмурился; кажется, даже немного побледнел. Хмм, такой серьёзный удар по профессиональным способностям?.. Это плохо, я не хочу ссориться…

– Константин «Хамелеон», ты видел его в комнате? – спросил он. Я кивнул, нахмурившись; похоже, что-то пошло не так. Старик потянул себя за бороду, скривился, а затем довольно болезненно схватил меня за плечо. Одновременно он стукнул тростью по полу…

– …Мы на Изнанке?.. – пробормотал я. Старик кивнул, осматриваясь, а затем уверенно зашагал куда-то, потащив меня за собой.

– Можно узнать, что происходит? – осведомился я.

– В доме невидимка – сообщил старик. – Ты можешь его видеть, так что поможешь поймать. Какой-нибудь магией владешь?

– Почти нет – признался я. Поморщившись, старик извлёк из-за пазухи серебряный кулон на цепочке и вручил мне.

– Надень. От пули прикроет, если что…

Я определённо вляпался во что-то… Попробовать выйти? Не факт, что получится, а старому магу это не понравится. Да и вообще…

– Если увидишь его, незаметно укажи мне и бей, чем можешь – сообщил продолжающий шагать в пустоту мой спутник. – И не отвлекай меня, потом поговорим.

Я молча кивнул. Старик снова осмотрелся, принюхался, и вновь стукнул по «полу» тростью.

Мы оказались на улице, и, похоже, совсем в другом месте. Блин, ещё и что-то вроде телепорта… С дедулей явно лучше не ссориться.

Старый маг, отпустив меня, подошёл к двери в высокой ограде; дверь открылась, и он поманил меня за собой, не оглядываясь. Однако, нехилое тут за забором хозяйство… Целый посёлок разместится, небольшой.

В сторону гостей направились было пара мужчин в форме охранников, с собакой на поводке и с кобурами на поясе, но старик только буркнул «со мной» и они вернулись на свои посты. Широким быстрым шагом он устремился по дорожке в сторону каких-то маленьких домиков – может, подсобные здания, может, жильё обслуги, тех же охранников.

Он открыл дверь одного из домиков, и я обнаружил, что это то самое помещение, в котором я узнавал имена; тут даже всё ещё стояла веб-камера. Старый маг что-то пробормотал; на секунду в воздухе возникли какие-то завихрения, но тут же исчезли. Щука досадливо цыкнул и вышел из помещения; кажется, он снова принюхивался.

Щука двинулся к соседнему домику; я бросил взгляд на основную усадьбу… и осторожно потянул старика за рукав.

– Я только что видел его в окне основного дома – сообщил я. Старик напрягся, но тут же направился к большому дому.

– Где именно? Рукой не указывай.

– Второй этаж, второе окно справа.

Он снова цыкнул, но продолжил ровно двигаться. Он вошёл в дом, игнорируя двинувшуюся ему навстречу довольно симпатичную девушку в натуральном костюме служанки, снова положил руку мне на плечо – впрочем, сейчас так не сжимал – и произнёс:

– Будь готов.

В следующую секунду мы снова оказались на Изнанке. Но сейчас мы были не одни; нас окружила стая чёрных косматых псов с горящими глазами и подписью «Охранный Дух». Эм, окружали, но большинство – задницами к нам, словно защищая от чего-то…

Я быстро осмотрелся и тут же обнаружил, что мы не одни. За нашими спинами, окружённая отдельной стаей псов-духов, стояла девочка лет четырнадцати, «Светлана Емельянова», «Молодой талант». А с другой стороны над пустотой парило «Константин Жгин», «Хамелеон»… И он двигался к нам.

Я попытался указать «своему» магу взглядом; к счастью, он меня понял.

К сожалению, это оказалось бесполезно. Из рук Щукина в направлении врага метнулась широкая сеть, сотканная из зелёного сияния – Сайракс, блин… – но «Хамелеон»-невидимка стремительно метнулся в сторону, по дуге обходя и сеть, и псов, часть из которых тоже бросились вперёд, и приближаясь к девочке. А судя по панели снаряжения, показанной активным Изучением, в одной его руке был нож…

А во второй – пистолет. Что-то слабо хлопнуло, и маг рядом со мной издал сдавленный звук… чёрт.

Кажется, я действовал скорее на инстинктах, чем осознанно.

– Тьма, инвентарь!

Плотная плёнка тьмы окутала человека, не только мешая ему видеть, но и превращая из невидимки в сплошной чёрный силуэт. Моя бита обрушилась на убийцу… Мимо, он отпрыгнул вслепую, но я продолжил нападение. Бросок следом, удар, ещё удар… Пистолет вылетел из его руки, а затем и сам убийца осел.

Плёнка тьмы рассеялась – но под ней уже был вполне видимый мужчина лет сорока, неподвижно лежащий на «земле». Эм… я же его не убил?..

«Пятьдесят экспов, а я без шапки…» – отстранённо подумал я, сидя рядом с бессознательным магом. Киллер-невидимка подстрелил его шприцем с транквилизатором, и, подозреваю, в шприце тоже не обошлось без магии, раз он сработал. Нож и пистолет «Хамелеона», которого я постарался связать, как смог, исчезли в моём инвентаре; оба оружия явно тоже были необычными, поскольку вместо типового владения соответствующим оружием открывали «Пробивание барьеров» и «Критический удар». Возможно, если поднять навык изучения предметов, смогу и магию в них распознавать?..

Я вздохнул. После короткой бури эмоций, поднявшейся по завершении короткой схватки, мне стало как-то… всё пофиг, я бы сказал. Эмоции куда-то схлынули, и спать хотелось… Однако не уверен, что это здесь безопасно.

В общем, я решил подождать, пока старик очнётся – или ещё что-то произойдёт. Не уверен, что смогу вытащить остальных, если попытаюсь выйти с Изнанки, а если с девочкой что-то случится, чую, мне за неё оторвут… всё, что сочтут лишним.

Я бросил на неё взгляд; Света Емельянова проверяла у старика пульс и сердцебиение.

– Помочь ничем не можешь, я так понимаю? Э-эй, парень?

– Что? – опомнился я. – Ты ко мне?

Она вздохнула.

– Ты что, в первый раз что ли?

– А ты нет? – удивился я, частично стряхивая транс безразличия. Девочка вздохнула.

– И целительством никаким, конечно, тоже не владеешь… – констатировала она, проигнорировав мой вопрос. – Хотя бы вытащить нас отсюда сможешь?

– Не уверен, так что лучше не буду пробовать.

Она снова вздохнула, ясно выражая своё отношение ко всяким ничего не умеющим магам-новичкам.

– Эй! – немного обиделся я. – Меня вообще наняли просто чтобы я имя определил. Даже не наняли, собственно – не успели…

– Ладно, не обижайся – примирительно произнесла девочка. – И спасибо, ты меня спас. Если бы ты не вмешался, он бы меня точно убил…

Мы помолчали. Она рассматривала лежащего старика, я – панельку «Повышена персональная репутация: Светлана Емельянова, +4».

Закрыв панель, я извлёк из инвентаря пакет с бутербродами; в драке я этого не заметил, но «Хамелеон» в какой-то момент меня определённо задел. У меня не хватало больше десятка хитов, и лучше их быстренько восстановить…

Подумав, я протянул один бутерброд девочке.

– Будешь?

«Потерян предмет: домашний бутерброд с ветчиной. Повышена персональная репутация: Светлана Емельянова, +1». Спасение жизни стоит четырёх бутербродов?..

– Запасливый ты – одобрительно заметила Светлана. Я пожал плечами.

– Живу один.

– Перспективный жених – кивнула она, откусывая кусок бутерброда. Я поднял бровь.

– Это предложение?

– Поговорим об этом снова лет через… хмм, ням… Года через три. Если сможешь чего-то добиться…

Я хмыкнул и молча протянул ей бутылку с водой.

Старик пришёл в себя через час. За это время псы разорвали одного монстрика, и мои новые перчатки достигли точки насыщения; активацию бонуса я, впрочем, отложил, чтобы не показывать девочке. По хорошему и бутерброды не стоило, но она всё равно видела, как я доставал биту… Да и Щукин успел увидеть, скорее всего.

Как бы там ни было, старый маг очнулся, и первым делом с облегчением убедился, что девочка жива, а затем с натугой приподнялся, едва не упав, и подрагивающими руками зашарил в карманах. Извлёк бумажный свёрток с каким-то зелёным порошком, проглотил; Светлана услужливо поднесла ему воду. Мою воду, между прочим…

Лекарство явно помогло; старик на глазах ожил. Он бросил взгляд на бессознательного киллера, на меня, погладил бороду и извлёк новый предмет, на этот раз из рукава. Может, у него тоже какая-то странная форма инвентаря?..

В любом случае, он достал чёрный шнурок сантиметров тридцати в длину и бросил его в сторону «Хамелеона». Я даже не удивился, когда шнурок быстро пополз к человеку.

Как и с моими перемещениями в Изнанку, когда мы вернулись, времени в усадьбе не прошло. Старик сдал пленника, замотанного его удлинившимся шнурком, и устроился в одной из комнат вместе со мной и девочкой. Я ожидал, что появятся её родители, но Светлана – девочка была такой… взрослой, что называть её Светой язык не поворачивался – сама сообщила, что отец по горло занят работой («И да, это важнее, чем очередное покушение, обошедшееся без жертв»), а мать в разводе «и ей пофиг».

– Благодарю за помощь – произнёс старый маг. – Хотя контракт мы заключить не успели, вашу работу оплатят. Светлина?

– Думаю, сотня в самый раз будет – сообщила девочка и пояснила, заметив, как я вопросительно поднял бровь. – Сто тысяч рублей. И трофеи можешь себе оставить.

Вот глазастая…

– К слову, насчёт трофеев… – произнёс маг. – Могу я получить обратно свой амулет?

А ты – жмот. Амулет почти добрался до точки насыщения, и навык в нём был многообещающий, «Персональный защитный барьер»…

Однако, к моему удивлению, отцепив амулет от цепочки, на которой он висел, Щукин вернул его мне. Странно.

– Деньги на счёт или наличными? – тем временем осведомилась Емельянова.

– Наличными – отозвался я. – И, эм, это всё, или от меня ещё что-то нужно?

– Хочешь побыстрее смотаться? – голос девочки звучал понимающе.

– Не уверен – честно признался я, бросив косой взгляд на единственного знакомого мне живого мага. – Но мавр сделал своё дело, вроде как…

– Ну, нужно деньги подготовить… – задумчиво произнесла она. – Сенсей, что насчёт урока прямо сейчас, чтобы сэкономить время?

– Я же просил не называть меня этой иностранщиной – поморщился старик. Посмотрел на меня, хмыкнул. – Ладно, повторим основы.

Оказывается, Светлана – Одарённая… И одновременно учится у Щуки. Явление для безкланового мага не то, чтобы уникальное, но редкое, обычно нам приходится учиться самостоятельно или вступать в кланы. Понятное дело, в моём присутствии старик не выдавал никаких секретов, но всё же послушать было интересно. К примеру, самые распространённые ветви современной магии, оказывается, алхимия и амулетоделанье. Причём изготовление зелий – это совсем даже не алхимия, а зельеделие… Впрочем, на вопрос, что же такое тогда алхимия, ответ последовал быстро… словно специально для меня. Алхимия – это направление магии, занимающееся изменениями, преобразованиями и очищением. Самое обширное направление с множеством ветвей, которые к химии зачастую не имели никакого отношения… К примеру, превращение неживого в живое или живого в неживое – это алхимия. Равно как и воды в вино.

На третьем месте по распространённости и втором по могуществу стояли элементалисты, затем – спиритисты-шаманы. На последнем – экзоты; среди них попадались очень сильные маги и не-совсем-маги, но «средняя температура по палате» была очень невысока.

Щукин, как я понял, был в первую очередь амулетчиком и немного алхимиком, а Светлана, как и большинство Одарённых (и я в том числе) – экзотом. Хотя скорее всего станет алхимиком – ей ещё бизнесом заниматься, а создание амулетов съедает слишком много времени. Между прочим, а насколько она сильна как маг?

Хмм… MP: 5. Даже меньше, чем у меня – вернее, у меня столько было сначала. А статы…

Ой. Статы статами, тут кое-что поинтереснее есть…

«Раса: Финблат (полуфея)».

Пока я переваривал эту новость – впрочем, после оборотней её можно было счесть питательной и легкоусваиваемой – девочка, отвечая на вопрос своего учителя, произносила весьма любопытную информацию.

– Могущество магов основано на двух силах. На колдовской силе, которую все современные люди давно называют маной (дед поморщился), и Эссенции.

Услышав знакомое слово, я насторожился.

– Ма… Колдовская сила – тут же поправилась Светлана, определённо решив не дразнить учителя – есть сила души и сила богов, и позволяет влиять на мир. Эссенция – душа мира, и позволяет творить чудеса.

– Душа мира?.. – пробормотал я.

– Частички души – пояснила девочка явно для меня. – Как кожа шелушится, так и тут, можно собирать и использовать. В конце концов, мы же тоже часть мира, так что можем использовать. Хотя с эссенцией могут работать далеко не все, да и собирать её без вреда сложно…

Интересно… Не знаю, что из этого для меня следует, но интересно. Чудеса, значит, хмм?..

А мир, выходит, живой?..

Глава 4

В конечном итоге мне выдали деньги – две пачки по пятьдесят тысяч, пересчитывать я, понятное дело, не стал – и старый маг вызвался доставить меня обратно в город. С его «гиперпереходом через Изнанку» это должно было получиться быстрее – а если по времени мира, то и вовсе мгновенно.

– Благодарю за помощь, Артём – произнёс Щука, когда мы оказались на Изнанке. – Без твоего участия Светлина бы погибла, а она не только моя ученица и дочь моего партнёра, но и просто хорошая девочка.

– Можно несколько вопросов? – осведомился я.

– Задавай, пока идём. Тут довольно безопасные места, так что можно и отвлечся немного.

– Почему её так хотят убить, да ещё и не в первый раз? И что с её матерью?

– Ты писал, что можешь узнавать расу – ответил маг. – Что ты увидел?

– Финблат – ответил я. – Или «полуфея».

Щука кивнул.

– Именно. Насколько ты знаком с нечеловеческими расами?

– Я знаю, что они существуют.

Старик усмехнулся.

– Коротко и точно. Большинство из них очень слабо контактируют с людьми, даже с Одарёнными, но всякое бывает. Вот и Светлина тоже… Была. Видимо, её матери захотелось приключений… Нагуляла и бросила. Дети обитателей Изнанки почти всегда Одарённые… А дар Светы – она может принимать правильные решения. Форма ясновидения, полагаю.

Я вспомнил её значение интуиции – 55. Безумно высокая, только «Дух» у духа шамана был выше… К слову, у девочки «Дух» был всего 7.

– Обитатели Изнанки?.. – пробормотал я. – Значит, её хотят убить конкуренты, чтобы не помогала отцу?

– Не только. Ещё были желающие похитить дар.

И такие есть?.. Хотя я и не удивлён.

– Понятно. Рад, что смог помочь… Да ещё и заработать на этом. Вот ещё вопрос: как вы ориентируетесь на Изнанке? И как выходите из неё в другом месте?

– На второй вопрос я не стал бы отвечать, даже если бы для этого было достаточно времени, – спокойно ответил маг, и я понимающе кивнул – а первый – для этого есть маяки. Есть сеть маяков кланов, некоторые естественные ориентиры, и личные метки. Хорошие чародеи имеют личные карты, если это можно так назвать. Есть и те, кто специализируются на путях через Изнанку, но это сложное дело. Мир велик, так что различать все маяки, помнить, какой относится к какому сектору, и уметь прокладывать безопасные пути сложно. Поддержание маяков в порядке – одно из дел, с необходимостью которых согласны все кланы, и чтобы наказать за их разрушение могут объединиться даже враги.

Хмм… Хорошо бы мне научиться ими пользоваться, но ума не приложу, какой предмет может для этого понадобиться. Ну, буду держать глаза открытыми…

– Это всё? – осведомился старик, заметив, что я молчу.

– Нет, конечно. Вопросов море, но на большинство вы всё равно не ответите – признался я. – Но, чтобы составить представление о том, как всё это работает… Как я понял, отец Светланы не маг, так как вы с ним связаны, если не секрет?

– Не секрет, но… – задумчиво произнёс мой спутник. – Впрочем, ладно. История давняя, род Щукиных с родом Емельяновых давно сотрудничает. Около трёхсот лет назад их предок моего прадеда вытащил из колодца и накормил-напоил…

– Судя по всему, помог опохмелиться – саркастически добавил он. – Поскольку на трезвую голову прадед вряд ли дал бы клятву во всём помогать обычному крестьянину, да и в колодец бы не свалился. Впрочем, крестьянин оказался предприимчивым, и немного покуролесив, сумел с помощью прадеда не только жениться на дочке хозяина тамошних земель, но и удержаться на этой позиции, и даже успешно продолжить род. Который в его честь-то и назвали, «Емельяновы»…

У меня в голове что-то – фигурально – щёлкнуло. Колодец, крестьянин, магия, свадьба на аристократке… «Емельяновы» и «Щука»… Эм.

– Интересно, сказка про Ивана-царевича и серого волка тоже на реальных событиях основана?.. – пробормотал я. Оборотни у нас есть… – В любом случае, видимо, они действительно оказались успешны и благодарны, раз вы всё ещё сотрудничаете.

Старик кивнул.

– Возможно, мы к тебе ещё обратимся – сообщил старик, «высадив» меня на окраине города. – Удачи, юноша.

Итак, теперь у меня достаточно денег, чтобы закупиться тем, чего хотелось раньше… правда, с повышением возможностей появились новые хотелки, но я их мужественно переборол. И вообще, прежде всего мне нужно сделать запас… всего. Жизнь показывает, что случиться может всякое, и самое простое – я могу надолго застрять на Изнанке, если опять что-то заблокирует выход. Попробую затарить инвентарь всякими нужностями…

Оказывается, у ячеек инвентаря есть ограничение по объёму: около кубического метра. Полазив по сайтам выживальщиков, я составил список полезных вещей – заодно отметился на доске объявлений, что работа выполнена и деньги получены, но я всё ещё ищу работу – и после закупок и попытки запихивания в инвентарь тюка с вещами выяснил, что инвентарь ограничен.

Йесс! Наконец-то! Ещё немного, и я прокачал кулон, доставшийся от мага, заполучив наконец-то настоящее, полезное заклинание. Ну, Тьма тоже оказалась полезной, но это не то…

«Персональный защитный барьер, заклинание, ранг 1, расход маны 2. Окружает тело пользователя тонкой защитной плёнкой, на протяжении некоторого времени блокирующей определённое количество урона. Срок действия 100 минут, блокирует 20 единиц урона. Барьер получает +100% урона от магии». Ради этого заклинания я отложил прокачку «кофейного» амулета, доставшегося от духа… Двадцать единиц урона – насколько это много? У меня столько было в начале…

Ну, в любом случае, о приобретении – и потере амулета – я не жалел. Единственно, хотелось бы поднять ещё на пару рангов, а где достать ещё подобных амулетов – понятия не имею.

Хотя… Возможно, через доску объявлений можно. Вообще нужно будет глянуть, что там продают… Плохо только, что через неё я не могу увидеть, какие свойства в предметах… хмм, возможно, удастся договориться, чтобы мне их показали на веб-камеру.

Ещё одни солнечные очки, маска пирата, и, наконец, кофейный амулет. На повышение рангов требовалось всё больше эссенции, так что я сосредоточился на том, что близко к насыщению и что может быть наиболее полезно. Второй ранг «Изучения предмета» стал показывать степень изношенности предмета, а так же наконец-то позволил получать информацию об открываемом навыке до насыщения. Теперь будет проще выбирать, что прокачивать дальше…

Была мысль купить шокер с заклинанием «Электрошок» – атака касанием с шансом парализовать, может пригодиться для самозащиты – но в итоге я решил отложить это на потом. Вполне возможно, что найду что-то получше, пока буду прокачивать остальное… Собственно, даже «Страх» из маски может быть лучше.

Между прочим, про маски.

«Добыча!, пассивный навык, ранг 1. Позволяет получать трофеи от поверженных врагов. С повышением ранга выпадают более ценные трофеи, вероятность зависит от Удачи». Хмм… Первый навык, как-то связанный со статами. Да и в целом интересно… С монстров Изнанки теперь будет что-то выпадать?..

Хотя, с моей Удачей…

Вообще-то предметов, повышающих статы, я тоже уже видел несколько, но все эти бонусы были как минимум за 75 эссенции, а удачу «Подкова на счастье» из магазинчика сувениров вообще поднимала за 110. Всё это нужно будет, но не сейчас…

Вообще, частично удовлетворив свою жажду Настоящей Магии – хотя от невидимости, файрбола и телепортации отказываться не собирался – я взялся за то, что будет полезно в жизни. Вот, например, заклинание «Перезарядка» – на первом ранге за единичку маны мгновенно перезаряжает маленькие аккумуляторы, а на втором будет с даже обычными, не перезаряжаемыми, батарейками работать. Не только удобно (и экономия!), но и может пригодиться во многих ситуациях. Или резьба по дереву – пока что ничего такого не получалось, но я рассчитывал, что смогу делать резные «амулеты» с какими-нибудь навыками… В будущем и Повара можно будет взять, уж это точно в жизни пригодится.

Заклинание из амулета шамана тоже оказалось… Полезным. В перспективе.

«Призыв малого духа, заклинание, ранг 1, расход маны: призыв 3, 2 в час, 1 в минуту при манипуляции объектами. Призывает низшего неразумного духа. Низшие духи бесплотны, легко поддаются контролю, и могут использоваться в качестве инструмента разведки на небольшое расстояние или для простых дистанционных манипуляций».

Этот самый дух выглядел просто как комок тумана, и управлять им можно было напрямую, «от первого лица»; незаурядный опыт, доложу я, тем более что он запросто проходил сквозь стены. Летать и подсматривать было интересно – благо, даже просто заметить его достаточно сложно – но вот сдвигать им с места даже лёгкие предметы оказалось довольно тяжело. Всё же, несмотря на все неудобства и достаточно большой для меня расход маны, это заклинание определённо может пригодиться; жаль только, что протаскивать предметы сквозь стены он не может, только сам проходить.

Я довольно быстро привык к парящей над живыми существами информации; вопросительные знаки-маркеры заданий так и вовсе помогли заработать немного дополнительной эссенции и репутации. Один раз, к слову, я видел маркер над книжной полкой в магазине, но так и не понял, где там берётся задание, а когда зашёл на следующий день, его уже не было.

Новых предложений работы не поступало, но на второй ящик неожиданно пришло письмо от Светланы Емельяновой. «Если ты ещё не потратил всё, рекомендую купить хороший смартфон». И ссылка в онлайн магазин… Эм. Странно…

Всё же, поразмыслив, я решил так и сделать. Даже экспресс-доставкой воспользовался… Правильные решения, хмм?..

Рекомендованный маленькой феей – полуфеей, но не суть – смартфон был не особо навороченным, но довольно вместительным, так что я закинул на него… Всякого. Книг и фильмов, в основном. Не уверен, что имела в виду Емельянова, но штука неплохая, пожалуй…

Возможно, если бы я не смотрел на нём фильм, возвращаясь с продуктами из магазина, то заметил бы приближающуюся машину раньше. Однако всё случилось так, как случилось – нёсшийся по шоссе грузовик, явно превышающий скорость, вдруг свернул с дороги и на полном ходу врезался в меня…

…Или должен был врезаться. Я не был уверен, успело ли это произойти до того, как меня в очередной раз закинуло на Изнанку, – судя по хитпоинтам, нет – но был совершенно уверен, что в любом случае врежется, стоит мне вернуться в нормальный мир. Н-да, проблемка… Я бы даже сказал, БОЛЬШУЩАЯ ПРОБЛЕМА.

Обычно я возвращался в то же место и время, и не вижу причин, почему это изменится в этот раз, но… Щука каким-то образом выходил с Изнанки там, где ему нужно. Если удастся освоить этот трюк, всё будет в порядке… Проблема в том, что у меня всего одна попытка.

Честно говоря, ситуация была достаточно необычной, чтобы я даже не мог её адекватно оценить. Безусловно, я в серьёзной опасности с вполне реальным риском смерти… Но как-то это не воспринимается, когда не стоит перед глазами. Попросту говоря, разумом понимаю, сердцем не воспринимаю.

Я вытащил из кармана амулет шамана. Возможно, дух мне поможет… Если я смогу до него добраться. Как, вообще, это работает?..

Нацепил его на шею, и…

…ничего не заметил. Старик мог бы и объяснить, как этим пользоваться…

Ладно, буду надеяться, как-нибудь сработает ещё – не думаю, что шаман обманул, всё-таки заклинание в амулете было – а пока рассмотрю другие варианты. Сразу вижу два – найти ещё какого-нибудь Одарённого, который сможет мне помочь – например, вытащить с Изнанки в другом месте – или поохотиться на здешних обитателей и прокачать что-нибудь, что поможет пережить машину. Хмм… В обоих случаях нужно побродить и поискать. Запас продуктов у меня есть, на какое-то время хватит… У меня в инвентаре даже палатка есть. Проблема в доступных для прокачки навыках… Хмм. Хиты бы помогли, но мешка рубашек я не запас…

Ладно, время у меня есть, так что что-нибудь придумаю. А пока что засуну продукты в оставленный на всякий случай свободным слот инвентаря, и пойду, куда глаза глядят – глядишь, амулет и выведет куда надо… Лучше бы шаман мне наш национальный клубок дал.

В этой безликой местности было очень сложно определить пройденное расстояние, но я двигался вперёд. Кстати, на ходу, заглянув в панель навыков, выяснил любопытную вещь: призыв и поддержание духа здесь были на халяву. Хотя цена манипуляций предметами оставалась та же.

В любом случае…

Опа. Видимо, я пересёк границу зоны; местность резко изменилась. И я не имею в виду сверху; обычная пустота под ногами и вокруг, стоило мне сделать очередной шаг, сменилась сумеречным лесом. Жухлая серая трава и угрюмые кривые деревья навевали уныние и опаску, но всё же это было существенно оживлённее, чем чёрная пустота.

Хмм… Я подошёл к ближайшему дереву и осторожно потыкал его битой, готовясь отскочить, если что; дерево не прореагировало.

Отломанная сухая ветка выглядела как нормальная ветка. Убедившись, что здешняя трава угрозы тоже не представляет, по крайней мере, пока что, я уселся на неё, извлёк из инвентаря нож для резьбы по дереву, и принялся за работу, не забывая посматривать по округам и прислушиваться. Лес был таким же беззвучным, как и пустые зоны Изнанки, так что приближающихся монстров услышу, скорее всего.

Работать с веткой оказалось легко; мне удалось вырезать фигурку, по которой можно было понять, что я пытался изобразить волка. Ну-с, посмотрим…

«Деревянная фигурка волка, изношенность – 2 из 10. Созданная резчиком-новичком, эта фигурка проста и непритязательна, однако дерево Изнанки, содержащее свою толику волшебства, внесло в изображение некую искру. Насыщение: 1/15, открывает способность: Чувство опасности».

О, наконец-то… Так можно и других навыков наделать, только эссенция понадобится. Я воспрял духом: таким макаром я вполне могу создать себе что-нибудь защитное…

Неожиданно поблизости послышалось негромкое рычание. Я резко подскочил, взмахивая битой в сторону звука… погодите, я же пришёл с той стороны.

Проклятье. Вместо границы зоны, куда я рассчитывал отступить, если что, за моей спиной простирался всё тот же унылый серый лес. И из-за деревьев выходил волк.

Не особо крупный, я бы даже сказал, тощий, он выглядел как обычный волк – только что глаза светились не отражённым светом, а вполне себе излучаемым. Тускло, правда.

Ну что же, экспа пожаловала…

– Тьма – произнёс я, перехватывая биту одной рукой. Волк моментально превратился в чёрный силуэт, однако вместо того, чтобы запнуться, развернулся и помчался прочь. Ну, не то, чтобы помчался… Потрусил, едва не врезавшись в ближайшее дерево.

Я бросился за ним, намереваясь не упустить свою экспу. Дерево, дерево, кусты…

…и стая в десяток волков. Кажется, они мне даже ухмыльнулись…

– Жгучие искры! – выкрикнул я, резко разворачиваясь.

Заклинание накрыло, кажется, всех, и дало мне фору. Если повезёт, они и вовсе не станут преследовать…

…Облом. Позади было слышно негромкое рычание; волки нагоняли. Я ухватился за подвернувшуюся удобную ветку и подтянулся, забираясь на дерево; да, конечно, это не лучшая стратегия, но пытаться убежать от волков в лесу ещё менее перспективно. Тем более, хотя эти волки, возможно, смогут караулить меня внизу неограниченно, у меня тоже есть кое-какие трюки в запасе…

Забравшись повыше, чтобы волки не достали – хотя кто их знает, может, они и по деревьям лазить умеют, или даже летать – я попытался устроиться среди веток. Стая, посвечивая жёлтыми фонариками глаз, собралась снизу, и… эм, кажется, принялась совещаться. Во всяком случае, их порыкивания звучали как-то осмысленно и целенаправленно.

Я насчитал их девять, плюс всё ещё окутанный тьмой «застрельщик». Меньше, чем казалось, но больше, чем хотелось бы… Максимум маны у меня сейчас 9, 2 потратил на Тьму и Искры. Полоски здоровья у них неполные, видимо, от Искр; второй ранг всё же наносит некоторый урон… Можно попробовать.

– Жгучие искры – произнёс я, направив руку на скопление зверей. Вспомним уроки Гэндальфа…

Увы, услышав мой голос, волки отскочили в стороны. Парочку искры задели, но и только… Маловато будет. Да и расстояние до них достаточно велико, чтобы ослабить мою магию…

Я попытался ещё раз, произнеся командные слова шёпотом, но толку было всё так же мало; больше того, волки разошлись в стороны, продолжая окружать дерево, но держа дистанцию, на которой искры не могли им повредить.

– Эй, серые волки, может, по хорошему разойдёмся? – осведомился я. Звери презрительно фыркнули. В унисон. – Ну, сами виноваты…

Безусловно, ситуация была опасная, но не то, чтобы безвыходная. Хмм… То же самое, что и с машиной. Ситуация-матрёшка получается…

Для начала я изучил волков, называвшихся «Волк Изнанки». Все статы по 9, только хитов 15, и вместо маны – Эссенция, по 10 единиц с носа. У меня изначально было 10 хитов, так что хороший удар битой должен бы волка уложить, но пока я успею прикончить одного, даже двух, остальные меня порвут. Даже с учётом того, что они растянули цепь.

Однако всё не так безнадёжно… Просто страшно решиться действовать, всё-таки на дереве безопасно, а гарантий успеха у моего плана нет. Просто вероятность неплохая…

Вздохнув, я открыл инвентарь. Извлечь на дереве вещи, плотно упакованные в тюки, было практически невозможно, но у меня ещё был пакет с продуктами из магазина, а в нём – бутылка лимонада.

Большинство напитков восстанавливают ману, особенно чай и кофе, по единице за глоток. Лимонад послабее, но всё же должно хватить.

– Персональный барьер.

Ещё лимонада… Хиты полные… Я глубоко вздохнул. Погнали…

– Тьматьматьматьматьматьматьматьматьма!

Спешно глотаю остатки лимонада, бита в руках… Прыжок.

Первый волк не успел ничего сделать; я обрушил биту ему на череп, и он немедленно превратился в облако золотых искр. Второй дёрнулся в сторону, но схлопотал по хребтине и обмяк; я не успел увидеть, сдох ли, поскольку переключился на следующего.

Чёртовы твари оказались сообразительны; они бросились наутёк, определённо чтобы вернуться, когда моё заклинание развеется. Я сумел догнать всего одного, когда это предчувствие оправдалось: в мою окутанную тусклым свечением барьера ногу сзади с хрустом вонзились волчьи клыки. Не знаю, что это хрустело, но в следующий момент хрустнули уже кости волка; однако прежде чем он успел рассеяться, на меня бросились ещё двое.

К счастью, я смог уберечь руки, и потому продолжил отмахиваться, прижавшись спиной к дереву. Ещё один фраг… Барьер угас, и моя полоска хитов немного сократилась.

– Персональный барьер! Ещё потанцуем, сукины дети…

Три хита, 0 маны, дебаффы «усталость» и «эмоциональное истощение»… И всё же я победил. И не только победил – когда последний волк, так и не отступивший и до конца пытавшийся вцепиться мне в горло, превратился в облако золотых искр-Эссенции, после сообщений о насыщении выскочила новая панелька.

«Достижение! Вы сумели победить десять противников в одном бою и получаете достижение „Один против многих“; Сила +1».

Несмотря на низкую Удачу, я всё же получил кое-какие трофеи, как выяснилось, когда немного передохнул и осмотрелся. На местах гибели волков остались пара идентичных клыков и шкура… Удобно, конечно, что она уже снятая и обработанная, но всего одна с десятка.

К сожалению, поскольку сидя на дереве я не мог достать свои вещи из инвентаря, поменять перед боем снаряжение я тоже не мог. Вернее, смог только поменять кофейный амулет на свежеизготовленную фигурку волка… По крайней мере, после боя я смог переодеться. Текущая одежда не только достигла точки насыщения, но и оказалась порвана, так что было вполне разумно пустить её на бонусы и переодеться в запаску.

Журнал заданий и панель навыков достигли третьего и максимального ранга. Журнал открывал маркеры над обладателями скрытых и особых заданий, панель навыков – «расширенную информацию о навыках» и подсказку по статам. Рубашка и два кольца, как обычно, хиты и ману, а ещё бандана, которую в отличие от маски можно было носить всё время, подняла на единичку Проворство. Ну и «Чувство опасности, пассивный навык, ранг 1. Позволяет ощущать угрозу без определения её источника. Максимальный ранг: Интуиция/4».

В целом, бой оказался опасным, тяжёлым, и напряжённым, но вознаградившим за усилия. Жаль только, Сосуд Эссенции оказался переполнен…

Ах, да – этот навык я тоже поднял. На втором ранге вместимость чаши удвоилась, но, к сожалению, это произошло уже после битвы, как и со всеми навыками.

Переодевшись, я перекусил – аппетита не было, но хиты нужно было восстанавливать, так что пришлось себя заставить – и изучил биту. Во время боя ей порядком досталось; один из волков вцепился в неё, едва не вырвав у меня из рук, да и удары сказались на ней не лучшим образом.

«Проверенная в бою дубинка. Эта деревянная бита не лучшего качества, но верно послужила своему владельцу в сфере, не предназначенной для неё разработчиком, но подразумевававшейся покупателем, сокрушая кости. Хотя она и не является настоящим оружием, но остаётся хорошим аргументом и памяткой о победах. Изношенность: 12/20, Насыщение 74/75, бонус: Сила +1».

Смотри-ка… Я только что открыл новую фичу. Предметы могут меняться?..

Хотя, логично. Шорты же тоже изменились после того, как я добавил вышивку. Но почему насыщение только 74?.. После изменения пошло с нуля?..

Передохнув, восстановив хиты, и сварганив новые кольца из проволоки, я, прежде чем отправляться дальше, вырезал себе запасную дубинку. Будет очень скверно, если бита сломается и я останусь без оружия – места здесь опасные… Да и кусок дерева для резьбы прихватил – лес может исчезнуть так же внезапно, как появился. Тем более, хотелось бы из него выбраться побыстрее…

Однако рассчитывать в этом я мог только на шаманский амулет – если он вообще работает – и свежеприобретённое чувство опасности. Кажется, оно пару раз срабатывало, когда я вдруг ощущал, что мне чем-то не нравится направление, в котором иду. Компас на Изнанке, разумеется, не работал… Навык он, к слову, давал «Чувство севера».

В общем, я просто брёл куда глаза глядят, а ноги выводят.

И вывела меня путь-дорожка дальняя… Тьфу ты. В общем, по мере движения я обратил внимание, что среди травы начинают попадаться подозрительные чёрные цветки с пятью лепестками; деревьев вроде бы становилось меньше, но в то же время они были более… живыми, что ли.

А затем они расступились – фигурально выражаясь – и передо мной оказалось озеро. Хотя понять это было не так-то просто – совершенно неподвижное, оно выглядело скорее обширной чёрной дырой. Собственно, я только потому и понял, что это такое на самом деле, что плывущие фигуры вызвали рябь на поверхности, и осветили её четырьмя десятками тусклых жёлтых фонариков… мамочки.

«Всё-таки нужно было прокачивать Удачу», – понял я, безнадёжно драпая. Ну, почти безнадёжно – оставался шанс, что с увеличением Проворства удастся убежать. Запахов на Изнанке вроде нет, может, и не смогут отследить…

Однако несмотря на мои повышенное проворство и навык бега, четырёхногие твари нагоняли. Даже если удастся найти подходящее дерево, и даже с получеными бонусами, повторить прошлую победу не получится – волков вдвое больше, и они, кажется, крупнее, чем предыдущие…

Что-то вытянутое мелькнуло мимо меня; сзади послышался взвизг, а затем бумкнуло, и меня окутали золотые искры. Не знаю, что это было, но проверить можно будет, когда буду уверен, что уже безопасно… В прошлый раз волков пришлось перебить всех, чтобы остановить стаю.

Мимо меня, проносясь некомфортно близко, пролетели ещё несколько снарядов; бумканье и искры повторились, и звук бега волков начал удаляться.

Возможно, я и после этого не стал бы останавливаться, но мне помог определиться убедительный аргумент в виде трёх выстроившихся с копьями в руках… Существ.

Смуглые, с курчавым чёрным волосом на груди и руках, они были ростом с взрослого человека; из одежды я заметил на них лишь некие… юбки? Килты? Через плечо каждого был перекинут ремень, поддерживающий большой «колчан» с запасом метательных копий. Но главная деталь – головы… На плечах двоих справа находились головы овчарок. У левого – добермана. Псоглавцы…

Сложно судить о выражениях на собачьих мордах, но, кажется, они смотрели на меня подозрительно. Я расставил руки – сперва хотел поднять, но с учётом того, что моё атакующее заклинание направлялось ладонью, возможно, и у других так, так что могут счесть угрожающим жестом.

Продолжая направлять на меня копья, псоглавцы перекинулись несколькими короткими фразами. Несмотря на порыкивание в голосе, это определённо были членораздельные фразы – но ничего мне не говорящие. Возможно, кто-то на Земле этот язык и понимает, но не я.

– Эм, здравствуйте – чувствуя себя довольно глупо, произнёс я.

– Шагарр – послышалось сзади. Обернувшись, я обнаружил четвёртого псоглавца, породу головы которого определить затруднился.

– Шагарр! – повторил он, взмахнув свободной рукой и делая шаг вперёд. Видимо, хочет, чтобы я двигался…

Глава 5

Один псоглавец держался впереди, указывая мне путь, другой держался позади, видимо, контролируя меня. Оба не расставались с копьями и явно были настроены подозрительно, но в целом их поведение оставляло надежду на то, что всё будет хорошо – если бы они хотели напасть, то могли бы сделать это,когда их было четверо, вместо того, чтобы разделяться и вести меня куда-то… надеюсь, к кому-то, кто говорит по русски. Я даже согласен на английский…

Впереди показался частокол; на плотно стоящих высоких брёвнах мерцали синим, зелёным и призрачно-серым загадочные символы. Входа заметно не было.

Мы подошли к самой стене; проводник начертил копьём в воздухе какую-то фиговину, и несколько символов на стене перед ним изменили цвет, после чего псоглавец преспокойно вошёл в стену. Второй, оставшийся со мной, сел на «землю», кивком предложив мне сделать то же. Оружие он из рук не выпустил, и продолжал следить за мной, но всё же я почти полностью уверился, что мне ничего не угрожает… если только не сделаю какую-нибудь глупость.

Какое-то время мы молча сидели и ждали. Возникшую было мысль убить время чтением чего-нибудь на смартфоне я отбросил – мало ли, ещё решит этот, с копьём, что я колдую… Оставалось только ждать и скучать. Я даже не рискнул использовать активное изучение…

Моего соседа, к слову, звали Гарин, титул – Охотник.

Прождать пришлось около часа. Первым среагировал Гарин; его уши зашевелились, и он подскочил на ноги. Хотя от меня он этого не требовал, я последовал его примеру.

Секунд через десять из стены появился наш проводник, Ваид; а следом за ним – носилки.

Не больничные, а такие, на которых носят важных особ. Их тащили двое псоглавцев, выглядящих помоложе, и с титулами «Первый ученик» и «Второй ученик»; а на носилках возлежал старик, чья морда так заросла длинными прядями седой шерсти, что даже глаза было сложно различить… Хотя сквозь шерсть пробивалось зелёное свечение.

«Шагор, Большой Колдун» – прочитал я про себя имя и титул. Подумав секунду, поклонился второму старому магу, попавшемуся на моём пути.

– Здравствуйте.

Шагор прокашлялся, а затем хрипло произнёс.

– И тебе привет. Что привело сюда человека?

– Я просто заблудился – честно признался я. – А когда убегал от стаи волков, наткнулся на ваших, эм, охотников. Кстати, благодарю их за помощь.

Во время беседы с колдуном выяснилась скверная новость: выбраться из этого леса я не смогу. Не то, чтобы это было совсем невозможно, однако простые способы тут не работали, а сложных я не знал. На вопрос, может ли он мне помочь, колдун сообщил, что подумает, что взять с меня за помощь, а пока что разрешил находиться под стенами, заявив, что это безопасно – мелочь сюда не подходит. А если появится кто-то крупный, то рог даст знать, и я смогу попытаться сбежать… Не слишком оптимистично, но лучше, чем ничего, полагаю. Не зря я палатку с собой взял…

Ну что же, план такой. Пока шаман решает, что с меня содрать – он честно предупредил, что думать будет долго, поскольку не уверен, что можно с меня взять – я занимаюсь тем, для чего Изнанка отлично подходит: прокачкой. У меня есть материалы в виде дерева и разных мелочей из запасов, и есть волки в округе, от которых, если что, можно драпать в сторону посёлка псоглавцев. Вполне перспективный план, на мой взгляд…

Итак, моя прокачка начинается с крафтинга. И, между прочим, у меня есть трофеи с волков…

К сожалению, материалов было слишком мало: из одной шкуры можно сшить разве что рукавицы или шапку, а из клыков можно было бы сделать ожерелье, но двух для этого явно мало. Пришлось отложить их и переключиться на резьбу по дереву – что-то вроде доспеха попробую сварганить, если наберётся достаточно материала.

Вообще-то, конечно, лучше всего было бы действовать вместе с охотниками, но помимо того, что они относятся ко мне подозрительно, есть более серьёзная проблема – мы не понимаем друг друга, так что не можем договориться. А просто болтаться поблизости… ну, я бы точно воспринял это как подозрительные действия, а вызывать ещё больше подозрений мне совершенно ни к чему. А попросить через колдуна… Ну, чтобы отвлечь его от дел, мне определённо нужна более значимая причина.

Ещё меня беспокоили сроки. Хотя я и запасся довольно прилично, но количество продуктов у меня ограниченно, а насколько всё это может затянуться?.. К тому же пища мне нужна, чтобы быстро восстанавливаться. Проблемка… Не уверен, что в этом мире можно найти что-то съедобное… хотя трофеем может выпасть. Если повезёт… н-да.

В любом случае, я не могу просто ждать и ничего не делать; мне необходимо прокачать что-то, что поможет уцелеть при столкновении с той машиной, и в процессе прокачки максимально экономить хиты и ману. Хмм… Можно прокачать навык владения дубинками, он не требует ману и должен помочь в бою; что же до защиты… Возможно, тут мне снова удастся договориться с колдуном.

Я обратил внимание, что в его шерсть, и у его учеников, были вплетены различные амулеты, хотя какие именно я не Изучал. Возможно, это и вовсе просто немагические украшение, но это сомнительно… Как бы там ни было, есть шанс, что удастся выменять что-нибудь простенькое для них, но полезное для меня. В конце концов, различных полезных вещей у меня в инвентаре прилично, есть даже возможно-магические пистолет и нож киллера…

Резьбарезьбарезьба… Из десяти фигурок и орнаментальных дощечек более-менее прилично вышло три. Фигурка зайца – «Наблюдательность», змеи – «Сопротивляемость яду», и маленькая дощечка с изображением рыбы – «Задержка дыхания». Всё не то, что надо, хотя и небесполезно. Я надеялся, что по крайней мере заяц даст что-то вроде прыжка или уклонения…

Собственно, сперва я вырезал маленький декоративный деревянный щит, но он вообще ничего не давал. Потом попытался кабана – слышал, что они живучие, может, будет бонус к хитам – но это оказалось неожиданно сложно, и после двух запоротых заготовок переключился на более простое. Если бы навык резьбы был выше…

Когда кисти рук устали, и я начал совершать очевидные ошибки, крафтинг отложил и приступил к прокачке навыка дубинок.

Поскольку ритмичное избиение дерева требовало лишь усилий мышц, голова оставалась свободной, чтобы думать. Вместо того, чтобы отчаиваться тем, что ситуация стала ещё сложнее, я старался думать не о проблеме, а о том, как её решать, используя то, что мне по силам. К примеру, какие фигурки можно попробовать вырезать?

Ещё одна сложность – как организовать охоту? Дело не только в том, чтобы найти одиночного волка, с которым смогу справиться; мне нужно будет забрести в чащу, чтобы найти его, а потом найти путь обратно к поселению псоглавцев. А умений следопыта или даже просто ориентации в лесу у меня нет… И умных идей – тоже.

Хмм. А почему бы, собственно, и не попробовать?

«Простая фигурка спутника. Хотя у обитателей Изнанки этот предмет вызовет лишь недоумение, любой человек немедленно опознает один из символов покорения космоса, отвечающих за связь и навигацию. Искра магии, содержащейся в материале, превращает его в нечто большее, чем простая деревянная фигурка. Изношенность 0/3, насыщение 1/15, открывает способность: автокарта.»

Йесс! Попытки сделать имитацию карты или изображение радара провалились, как и ещё пара вариантов, но в конце концов успех… Это не только первый шаг к охоте, но и вообще пригодится, особенно на Изнанке. Хотя я ещё не видел, как оно работает… Ну, сейчас и выясню.

– Проверка статуса.

Я извлёк чашу и осторожно капнул искрящейся золотом «жидкостью» на фигурку, сунутую в нагрудный карман. «Достигнута точка насыщения», угу…

«Автокарта, активная/пассивная возможность, ранг 1. Автоматически составляет грубую карту местности в зоне видимости пользователя и позволяет изучать её в любой момент. Для активации произнесите „Показать автокарту“».

Я немного побродил в округе, проверяя работу автокарты. Оставляет желать лучшего – объекты не показаны, только местность, и даже обозначающий меня маркер без направления, но для моих целей достаточно. К тому же направление будет показывать на втором ранге. Удостоверившись, что всё нормально, я вернулся к прокачке Владения дубинками, но когда поднял его до 4 ранга, порядком устал, и решил, что на охоту отправлюсь, когда посплю. Мне ещё палатку устанавливать…

Лёгкое опасение оказалось безосновательным – за ночь ничего не произошло. Ну, «за ночь» условно – времени суток на Изнанке, похоже, не было.

В любом случае, я решил вместо завтрака сразу отправиться на охоту. Поем, когда хитов мало будет…

Надев бесполезную по прямому назначению, но повышающую ранг Тьмы матерчатую шляпу, и сунув в нагрудный карман фигурку зайца, я собрал палатку и направился в лес.

Похоже, у меня наступила светлая полоса… Два одиночных волка, причём я даже не тратил ману, и с одного из них дропнулась шкура. Хорошее начало, надеюсь, и дальше так пойдёт…

Я двигался по лесу в поисках экспы, для которой не стану обедом, когда чувство опасности вдруг взвыло.

– Персональный барьер! – немедленно произнёс я, и в следующий момент в меня что-то врезалось. Я отлетел, ударившись о дерево и выронив биту, и едва успел ухватить ринувшуюся к моему горлу морду за уши, удержав на безопасном расстоянии. Белая шерсть, налитые кровью глаза, пара здоровенных острых клыков… Эм, не клыков.

Здоровенный, около метра, белый заяц дёрнулся, подпрыгнул, и ударил меня задними лапами. Остаток барьера вместе с частью хитов снесло; меня снова отбросило.

– Персональныйбарьертьма! – протараторил я ещё на лету; и едва успел перекатиться в сторону, когда зверь снова живым тараном прыгнул в мою сторону. Видимо, уши у него не просто так, и моя хватка им не повредила.

Я перехватил биту, предусмотрительно привязанную к запястью, и с размаху врезал противнику по голове… попытался. Он резко опустил голову, так что я лишь слегка зацепил уши. А сам зверь опять… уйй!

Я вновь оказался отправлен в воздух таранным ударом. Эта тварь даже вслепую прекрасно ориентируется… А если так?

– Бум!

Бабахнуло прямо перед его мордой. Не теряя ни мгновенья, я рванулся вперёд – стараясь всё же держаться вне направления нового прыжка – и врезал ему промеж ушей.

Бита затрещала. Зверь – Белый Зверь, судя по тексту над ним – слегка осел и опрокинулся на спину, отмахиваясь задними лапами; я повторил эффективную магию.

– Бум!

Череп слишком прочный, спина на земле… что насчёт боков и живота?

Несмотря на то, что оглушение на него неплохо действовало, провозиться с ним пришлось почти столько же, сколько со стаей волков. К слову, когда Тьма выдохлась и я смог снова на него взглянуть, выяснилось, что на зайца он похож только в общих чертах; передние лапы были когтистыми, череп шишковатым, очертания тела и морды несколько другие…

В любом случае, я победил, и даже мана ещё оставалась.

Когда искры Эссенции впитались в моё снаряжение, на месте псевдозайца остались аж два предмета. Шмат довольно аппетитно выглядящего мяса на крупном листе, напоминающем лопух, и передняя лапа.

– Изучение предмета.

«?заячье? мясо. Плоть Белого Зверя. Вероятно, съедобная».

«Счастливая лапка. Эта правая лапа приносила Белому Зверю удачу. До встречи с более удачливым охотником, вероятно».

Моя бита определённо находилась на последнем издыхании, так что я без сожаления пустил её на бонус к силе. Лапка – скорее, лапища, она была размером почти с мою руку – к слову, действительно повышала удачу, но снаряжать её было бы слишком неудобно. Впрочем, бонус всё равно полезный, так что я «заправил» её Эссенцией из Сосуда. Сперва хотел в два приёма, чтобы всё время был запас Эссенции, но потом решил, что чем быстрее исправлю свою невезучесть, тем лучше.

Экспы за этого псевдозайца дали достаточно, чтобы фигурка достигла точки насыщения, и я решил временно отступить к посёлку – нужно смастерить ещё что-то, и желательно защитное – или хотя бы полезное в бою. Кстати, описание полученного навыка гласило:

«Наблюдательность, пассивный навык, ранг 1. Позволяет замечать различные детали окружения, которые иначе прошли бы мимо внимания. Максимальный ранг: (Разум+Интуиция+Удача)/6». Может пригодиться, особенно в сочетании с чувством опасности… хотя ту машину я всё равно уже заметил. Но для охоты – пригодится.

В любом случае, сейчас мне нужно отступать к посёлку, и сделать новое запасное оружие. Возможно даже, не дубинку, а копьё…

Я сидел на раскладном стуле, пытаясь вырезать что-нибудь, ассоциирующееся с защитой, когда символы на стене замерцали, и появилась процессия псоглавцев.

На этот раз «Большой Колдун» не возлежал на носилках, а вполне бодро шёл на своих ногах – впрочем, всё так же в сопровождении своих учеников и ещё пары воинов. Я вежливо кивнул им.

Старый псоглавец – Шагор – бросил косой взгляд на деревяшку в моих руках, насколько можно судить сквозь прикрывающую его морду шерсть.

– Ты убил Белого Зверя – сообщил он. Обратив внимание, что охотники не сжимают копья, я кивнул.

– И ты собираешь Эссенцию.

Я слегка приподнял бровь, но снова кивнул.

– Хорошо. Поговорим…

Переговоры оказались, на мой взгляд, очень успешными. Определённо, старому колдуну была нужна Эссенция, и мы договорились, что его люди… в смысле, охотники, помогут мне её собирать, и в обмен на заполнение сей ценной для магов субстанцией предоставленного сосуда он сможет открыть мне путь из Запертого Леса. Возможно даже, удастся наладить дорогу сюда и обратно – такое сотрудничество может пригодиться и в будущем…

Вдобавок он обещал, что один из учеников принесёт амулеты, которые они могут выделить на продажу. Продают всё за ту же Эссенцию. Наверняка попытаются ободрать, но пока что меня условия устраивают…

А ещё по результатам переговоров…

«Вы получили титул! „Охотник“. Для псоглавцев одиночная схватка с Белым Зверем является ритуалом взросления; любой, сумевший это совершить, получает от них заслуженное уважение. Репутация у псоглавцев +2, репутация у прочих племён, живущих охотой, +1». Хмм, интересно, титул может быть только один?.. В любом случае, какой-никакой, а бонус.

Колдун и его спутники скрылись за стеной, – ученик должен вскоре вернуться, прежде чем снова отправляться на охоту, я хотел приобрести пару полезных амулетов, и, возможно, оружие поприличнее, чем палка – и я вернулся к работе, разместив небольшой горшок, который вручил мне колдун, в инвентаре. «Ритуальный сосуд: этот изготовленный умелым колдуном сосуд предназначен для хранения Эссенции и проведения ритуалов с её использованием. Изношенность 1/5, заполненность 0/50, насыщение 0/170, повышает ранг способности „Сосуд Эссенции“». У меня было опасение, что вместо заполнения сосуда я буду его насыщать, но определённо вне своего слота этого не происходит. В любом случае, при торговле мне нужно будет быть осторожнее, чтобы колдун не решил, что продешевил – а то ведь может и увеличить запросы в разы. Для меня пятьдесят единиц не так много, но ему об этом лучше не знать…

Хмм, интересно, а что насчёт торговли Эссенцией в нормальном мире?..

Наконец, появился ученик колдуна, с небольшим свёртком в руках. Внутри, как и ожидалось, обнаружился ещё один ритуальный сосуд, поменьше, и набор амулетов из костей и дерева. Н-да, похоже, «Изучение предмета» – это именно изучение, а не идентификация; большинство амулетов значились просто как «Странный амулет». Или у меня просто ранга недостаточно?.. Вполне возможно. В конце концов, некоторые всё же были опознаны – например, «Заговорённый гребешок от блох». Открываемые способности, впрочем, были видны, хотя большая часть была бесполезна. Можно было бы взять «Следопыт», но если я буду охотиться в компании настоящих охотников, то лучше потратить Эссенцию на что-то более нужное. Бонус к Проворству, бонус к Удаче… Ещё один бонус к Удаче…

В конечном итоге я остановился на амулетах с бонусами к Удаче, Проворству и навыком Перегрузка. «Перегрузка, активный навык, метамагия. Этот навык позволяет увеличивать эффективность магии путём наполнения её избытком энергии; несмотря на то, что потери энергии при этом высоки и есть риск полного провала магии, в некоторых случаях это может быть полезно. Ранг 1, расход маны усиленного заклинания +100%, эффективность +50%, шанс провала 15%. Максимальный ранг – Разум+Воля/4». С этим я смогу усилить персональный барьер… Тридцать единиц, плюс мои хиты – этого уже должно бы хватить. Хотя для надёжности постараюсь сперва поднять Перегрузку до второго ранга…

В общем, теперь я охотился в компании с псоглавцами. Хотя мы не понимали языка друг друга, основные детали заранее обговорили через колдуна, так что проблем это не вызывало; о нескольких жестах условились, а большего и не требовалось. Обычно я изображал приманку, разгуливая в указанных моими спутниками местах, и когда кто-то атаковал, отступал под прикрытие швыряющих взрывающиеся копья охотников; когда запас снарядов у них близился к истощению, мы возвращались к посёлку за пополнением.

К слову, одно из их копий я заполучил; вместо «Владения копьями» или «Метательного оружия» они давали «Взрывбросок» за сорок единиц. Хотя в отличие от схваток со мной, волки, столкнувшиеся с оружием псоглавцев, предпочитали отступать, вскоре мне удалось заполучить этот навык.

«Взрывбросок, активный магический навык, ранг 1, расход маны – зависит от используемого предмета. Модификация навыка, используемого племенем псоглавцев, обитающих в Запертом Лесу. В отличие от псоглавцев, использующих эту странную магию исключительно с метательными копьями, Снаряжемант способен использовать его с любым метательным оружием, хотя и с разнящейся эффективностью. Заряженый магической энергией предмет превращается в примитивную гранату. Максимальный ранг – (Воля+Дух)/4». Не файрбол, но тоже неплохо…

«Ритуальный сосуд» я понемногу заполнял после каждой охоты; по сути, я мог бы заполнить его целиком уже после первой, но не видел в этом смысла – благо, я никого не обманываю.

Через пару дней – я экономил продовольствие, и его оставалось ещё много – ученик колдуна притащил ещё одну партию амулетов, и на этот раз их было больше. Защитного амулета всё так же не было, но я приобрёл ещё один с Перегрузкой.

А ещё среди них я заметил один… Странный.

«Странный амулет из дерева и кости. Хотя назначение этого амулета неясно, он кажется странно комфортным для любого пользователя магии. Изношенность: 1/3, насыщение: 0/45, открывает: неизвестная классовая способность».

Классовая способность?… Хмм. Это может быть интересно… нет, это определённо интересно.

В любом случае, пока что важнее прокачивать другое, но это я тоже приобрёл.

На следующий день старый псоглавец-колдун снова удостоил меня аудиенции. На этот раз речь пошла о дропах со зверей; во время охоты выпали ещё пара шкур, несколько клыков, и один волчий хвост. Я планировал выбить ещё одну шкуру и попытаться что-нибудь сшить, но колдун предложил более выгодное дело: поменять их на более качественные амулеты, работы его самого, а не учеников. Вот чую, что дурит, но всё же согласился – по крайней мере, взглянуть-то стоит. А отдавать не обязательно всё… Вернусь домой, попытаюсь узнать реальную ценность всего этого.

В любом случае, я выменял большую часть трофеев и немного Эссенции на… Па-рам! Амулеты защиты и маскировки. Первый действительно поднимал Персональный Барьер, второй давал ещё один «странный магический навык псоглавцев», «М-маскировка».

Да, и ещё я приобрёл несколько штук копий на прокачку.

Зверей становилось всё меньше, и нам с охотниками приходилось заходить всё глубже в чащу. Всё же, я поднял ранг Тьмы, увеличив её длительность наполовину, и получил ещё две единицы маны и единицу хитов. Увы, большая часть слотов простаивали впустую, так что у меня сердце кровью обливалось от досады, однако заменить одежду было нечем. Я бы даже купил у псоглавцев, однако они определённо не носили ни шапок, ни плащей, ни рубашек… Н-да, в следующий раз буду предусмотрительнее. Тем более, я почти насытил пакет с продуктами, и скоро смогу получить ещё одну ячейку инвентаря…

В любом случае, из-за «простаивающих» ячеек я решил не задерживаться здесь слишком долго. По рангу Барьера и Перегрузки, и хватит… Тем более, волки тоже заканчивались, похоже. Или мы их просто слишком запугали… Потом вернусь с запасом предметов.

Увы, колдун меня обломал. Он может вернуть меня в нормальный мир, но как оттуда добраться сюда – не имеет понятия… Видимо, всё же стоит ещё немного задержаться.

Понятия не имею, что из себя на самом деле представляют здешние звери, и как размножаются, но их становилось всё меньше. Правда, удалось наткнуться на ещё одного Белого Зверя – без дропа, к сожалению – и одного медведя, но после этого звери практически перестали попадаться. С медведя, к слову, выпал мёд… В горшке. Извини, Винни, так получилось…

Впрочем, шутки в сторону. Ранги Барьера и Перегрузки я поднял, так что, в общем, свою цель выполнил; вдобавок и другими вещичками разжился… Кстати, я и символы на частоколе псоглавцев на всякий случай заснял на смартфон.

Колдун явно предпочёл бы, чтобы я задержался ещё, – в конце концов, он получал Эссенцию практически на халяву, его охотники били лесных зверей просто для защиты города; похоже, мой метод сбора Эссенции если и не уникальная способность, то редкость – но спорить не стал. Тем более, что охота становилась всё менее эффективной.

В любом случае, с его стороны всё было готово. Ученики сноровисто начертили на «земле» чем-то красным – похоже, кровью – три концентрических круга, в которые сам колдун вписал сложный узор; я активировал Персональный Барьер – с Перегрузкой, разумеется – и колдун произнёс что-то на своём языке.

Я ощутил, что падаю. Затем последовало странное, не болезненное, но довольно неприятное ощущение протягивания сквозь крошечное отверстие, и я покатился по горячей земле…

…а где машина?

Машины не было. Равно как не было и дороги, и вообще знакомого пейзажа.

Зато поодаль, за сотней-другой метров обожжённой солнцем земли с редкими травами, у озера было видно стадо слонов.

Или стая?.. Неважно. Главное – слонов…

Глава 6

– А говорили «изучишь магию», а говорили «увидишь мир»… – пробормотал я. Не то я качал, нужно было Удачу…

Судя по карте – не моей способности, а спутниковой карте в смартфоне – меня занесло в Африку. Национальный парк Серенгети, если точно… Грёбаная Танзания. Далековато для пешего путешествия до дома, знаете ли.

Я потёр виски, ощущая головную боль. Это, конечно, знатное приключение, но НАФИГ ЕГО, БЛ*!

Так, ладно. Немного успокоившись и собравшись – что было не так-то просто под пекущим солнцем, хотя солнечный свет и был приятен после вечного сумрака Изнанки – я решил, что могло быть и намного хуже. В конце концов, я мог оказаться посреди океана, или в Антарктиде, к примеру. Возможности магии бесконечны… бл*. Надо сдерживаться, конечно, но эмоции прут…

В любом случае, ситуация могла быть намного хуже. К примеру – у меня в смартфоне каким-то загадочным образом работает интернет…

…погодите, это же означает…

Я поспешно принялся вбивать запомненый адрес. Доска объявлений… Доступно. Регион «Танзания», «Срочные запросы»…

Проводник появился через какие-то полчаса. Не местный, азиат, и даже понимал русский… Хотя, как выяснилось, это заслуга амулета – при его работе штука полезная.

Сперва он хотел содрать с меня пятьдесят тысяч – блин, мне за спасение всего сто тысяч заплатили! – но в итоге удалось сторговаться на пять тысяч и немного Эссенции. Я заранее просмотрел объявления; спрос на неё был, а вот с предложением – не очень. Предлагали, к слову, примерно от пяти до тридцати тысяч рублей за единицу – в смысле, кубический сантиметр. У меня это соответствовало единице.

Пришлось ещё немного подождать, пока он сгоняет за сосудом под Эссенцию… вернулся с негром, предложившим продать всю Эссенцию, что у меня есть. Цену предложил, к слову, вполне приличную, по двадцать пять тысяч в рублях.

Учитывая, что перед возвращением с Изнанки я слил большую часть содержимого Сосуда в копья – расхаживать с ними дома будет неразумно – я решил согласиться. Всё равно осталось немного, так что это не должно быть подозрительно или вызывать соблазна, а деньги всегда пригодятся… Заодно взял у негра контактную информацию на тот случай, если появится ещё Эссенция на продажу, эта идея явно была воспринята с энтузиазмом. В общем, хотя я сохранял насторожённость, обошлось без проблем… всё-таки немного я Удачу поднял.

Проводник доставил меня не до моего города, а до райцентра, но добраться оттуда было уже не проблемой. Хотя за продуктами я, конечно, сходил оригинально… Нужно будет добавить в инвентарь зимнюю одежду и надувную лодку.

Заодно я купил себе на вокзале новую биту.

Я с блаженством растянулся на родной кровати. Ка-айф… Мягкая постель, нормальное освещение, никаких монстров под боком… Хорошо-то как. Приключения – тем более, выгодные – это неплохо иногда, но между ними нужен комфорт…

Хмм. Комфорт нуждается в деньгах… Я задумался. Вне Изнанки я получаю единицу Эссенции за одно «задание», длящееся примерно от пяти минут до получаса; если заниматься этим восемь часов в день, минимально – если задания не закончились – получается шестнадцать единиц. Допустим, двадцать рабочих дней в месяц, тристо двадцать единиц. Самая низкая цена – по пять тысяч… 1 600 000 рублей в месяц получается.

Я присвистнул. С таким доходом я могу с чистой совестью забить на школу, институт и на поиски работы; всё равно вряд ли удастся найти что-то сравнимое. Однако…

Впрочем, не буду спешить. Слишком много подводных камней остаётся, и о многих я наверняка вообще не знаю. Но даже в том, что знаю, есть сложности… К примеру, мне необходимо научиться контролировать эти проваливания на Изнанку, и научиться самому нормально из неё выходить. Информация нужна… И множество разнообразных предметов. Подозреваю, что за Эссенцию можно будет купить что-то более ценное, чем за деньги… Но не хотелось бы привлекать к себе излишнее внимание. Я уже отмечал, что спрос на неё превышает предложение, так что если вдруг появится поставщик с заметными, и главное постоянными, объёмами, это не может остаться незамеченным; и я понятия не имею, какова может быть реакция… И даже посоветоваться не с кем.

Я извлёк из нагрудного кармана смартфон и задумчиво взглянул на него. Внук шамана для этого точно не подходит…

Хмм, новое сообщение?.. Снова от Емельяновой.

Кхм. Из-за её последнего письма меня едва не сбила машина… с другой стороны, сам виноват, нужно было быть внимательнее. И в итоге благодаря этому я неплохо прокачался и заработал… И даже вернуться домой, в общем-то, тоже помогла эта покупка… Возможно, меня даже с оплатой не кинули, если учесть амулет и трофеи. Ладно, гляну, что там на этот раз…

«Привет. Надеюсь, ты успешно развиваешь свои способности? Советую не забывать, что свободный Одарённый – соблазнительная мишень для многих. Впрочем, пишу я не просто поболтать. У нас есть информация, что тобой уже заинтересовались те же люди, что наняли Хамелеона. Предлагаю сотрудничество, хотя сразу предупреждаю, что в этом есть как плюсы, так и минусы. Если наши конкуренты узнают, что Емельяновы заключили союз с ещё одним магом, то усилят натиск, и скорее всего начнут с тебя; но они в любом случае что-то предпримут, а вместе безопаснее. В общем, решай, но лучше побыстрее…

P.S. И ещё всё ещё остаётся работа, на которую мы хотели тебя нанять, но сорвалось из-за этого дурацкого покушения».

Ну вот же… Ни одно доброе дело не останется безнаказанным. Хотя есть шанс, что она меня просто запугивает…

Но это вряд ли. Я вздохнул. Ладно, мне в любом случае нужны союзники… Главное, соблюдать меру сотрудничества. Но во всяком случае опыт старого мага мне точно должен пригодиться, да и вообще Емельяновы в этом тайном мире разбираются лучше меня.

«Ладно, уболтала. Где, когда и как встречаемся?»

Похоже, руководит моей вербовкой сама Светлана, но с её способностями в этом нет ничего удивительного. Чрезвычайно высокая интуиция и способность принимать верные решения – самое то для руководителя любого дела…

Меня снова забрали на машине уже через полчаса; похоже, за мной послали заранее. Оперативно… Хотя из-за моего пребывания на Изнанке казалось, что прошло порядочно времени, на практике происшествие с машиной было всего несколько часов назад… погодите, а происшествием ли это было?.. Возможно, я впадаю в паранойю, но это могло быть и не случайностью…

– Скорее всего, это была проверка – сообщила Светлана. Кроме нас и Щуки в комнате присутствовал ещё мой давешний знакомый Пехов. – Проверить, на что ты способен, как прореагируешь… Если удастся сбить – можно похитить.

– Обычное дело с новичками – согласился старый маг. – Водителя не помнишь?

– Я машину в последний момент заметил – признался я, бросив взгляд на девочку. – На смартфон отвлёкся. Водителя вообще не помню…

– Скорее всего, его и не было – заметил Щука. – В таких делах обычно используют одержимые автомобили.

– Одержимые автомобили?.. – переспросил я. Маг кивнул.

– Контроль духов, одно из направлений магии. На нём мало кто специализируется, но тех, кто освоили пару-тройку специализированых действий вроде этого, достаточно.

– Понятно… – пробормотал я. – А что насчёт использования духов для убийства напрямую?

– Призвать и контролировать духов, способных на такое, могут единицы во всём мире – отозвался Щука. – Среди наших оппонентов таковых нет, и нанять они не смогут – слишком накладно.

– Между прочим, раз уж я в это встрял, могу я узнать, из-за чего сыр-бор? В общих чертах, хотя бы.

– Никаких секретов, и ничего интересного – ответила Светлана. – Моя семья давно занимается, помимо прочего, торговлей компонентами для алхимии и зелий с амулетами. Отца и деда смогли вытеснить с рынка, особенно в девяностые, ну а я смогла вернуть позиции, и это не нравится конкурентам. Их три группы… ну, сейчас уже две. По сути, нам достаточно удержаться полгода, чтобы они окончательно потеряли позиции, а им необходимо избавиться от меня, на что они и бросили все ресурсы. Могу назвать имена, но они тебе ничего не скажут.

– Всё-таки скинь на всякий случай.

Она кивнула.

– В любом случае, сейчас они в отчаяньи, и если раньше действовали независимо, сейчас, скорее всего, объединят силы. Я для них главная и прямая угроза, но я хорошо защищена, и они уже потеряли профессионала, так что будет очень сложно нанять кого-то ещё сравнимого уровня, но сложно сказать, что могут выкинуть. Расслабляться было бы глупо.

Даже я со своим слабым пониманием ситуации кивнул. Не следует расслабляться, пока враг не повержен, простой принцип… Тем более, если враг доведён до отчаянья. И, скорее всего, оскорблён тем, что проигрывает несовершеннолетней девочке…

– Ладно. Чего от меня-то хотите?

– Для начала – просто присутствия. Есть шанс, что сам факт наличия у нас ещё одного мага наклонит весы достаточно, чтобы они сдались…

На столе перед Светланой заиграла мелодия в сотовом; она подняла руку в просьбе немного подождать, и подняла телефон.

– Да. Условия? Очевидно. Я согласна. Да.

Она положила телефон обратно на стол.

– А вот, похоже, и перелом ситуации… Даже быстрее, чем я ожидала. Коркин с его людьми хочет пойти под нас и назначает личную встречу.

– Это очевидная ловушка – заметил Щука.

– Очевидно – усмехнувшись, повторила Светлана. Я встряхнул головой; сейчас она выглядела странно взрослой. – Но проигнорировать я не могу – Солейник присутствует.

– Это посредник между российскими поставщиками и несколькими крупными кланами – пояснила она в ответ на мой непонимающий взгляд. – Я давно пыталась с ним договориться, но он работал с конкурентами. Если это не обман, то рискнуть придётся. Артём Егорович, вы можете проверить?

Щука кивнул и встал.

– Можешь на меня рассчитывать, Светлина – сообщил он и исчез, стукнув тростью по полу.

– Не знаю, что они подготовили… – задумчиво произнесла девочка. – Но они не могли учесть того, о чём не знают. Поможешь девочке, вынужденной тянуть всё хозяйство на своих хрупких плечах, эльринэ?

– А моя выгода в чём? – хмыкнул я. – И что это за ругательство?

Естественно, я не считал, что это было ругательство; Светлана определённо тоже понимала, что я не считаю.

– Это значит примерно «молодой талант, чья сила неведома врагам» – пояснила она. – А попросту – джокер. Я немного учила язык на тот случай если встречусь с родичами матери… А что до выгоды – что насчёт той доли бизнеса, которая сейчас принадлежит конкурентам?

– Интересное предложение… – пробормотал я. Похоже, она это серьёзно… – Думаю, это неплохой зачин для углубления отношений.

Она кивнула.

– Было бы неплохо, если бы ты рассказал, что умеешь, чтобы сделать операцию надёжнее, но и того, что я уже знаю, достаточно, чтобы составить план…

Я прикинул свой список навыков и решил, что среди них нет ничего, о чём стоило бы сообщать. Разве что Персональный Барьер… Но и то, наверное, лучше умолчать на всякий пожарный. Мало ли как дальше отношения сложатся, да и вообще…

План был довольно простой. Пехов замаскируется под Емельянову – естественное сомнение, что взрослый мужчина сможет убедительно прикинуться девочкой так, чтобы этого не заметили при близком контакте, быстро рассеялось; мастер маскировки использовал не только актёрские способности, но и какой-то амулет – и проведёт переговоры вместо Светланы под её непосредственным руководством через устройство связи. Сама она будет присутствовать неподалёку; было подозрение, что встречу предложили как раз для того, чтобы она осталась без основной охраны, отправив её на место встречи, и этим можно было воспользоваться для штурма. В любом случае, она будет находиться чуть в стороне со мной и Щукой, а дальше… Ну, в зависимости от развития ситуации.

Кстати, в процессе обсуждения планов выяснилось, что более-менее приличные амулеты действительно стоят немалых денег: один из них вручили Пехову, чтобы уменьшить его риск, но его мощность была невелика. Пистолетную пулю, мелкую дробь удержит, но вот уже винтовочную пулю – вряд ли. Всё же, это было лучше, чем ничего, особенно в сочетании с бронежилетом.

Встреча напоминала стрелку из фильмов про бандитов в девяностые. Ночь, пустошь, пара чёрных джипов… Машины остановились на порядочном расстоянии друг от друга, освещая местность фарами; из нашего вышел изображающий Светлану Пехов, навстречу ему – какой-то мужчина лет сорока. Я проморгался, вглядываясь.

– Ты вроде говорила «Коркин»? – негромко осведомился я. – Это не он.

«План А»? – хотел спросить я, но в этот момент что-то хлопнуло, и двойник девочки упал, брызнув кровью. Панель инвентаря уже была открыта; в моей руке появился здоровенный стеклянный сосуд. Щука подхватил его и с неожиданной силой швырнул, а затем… Изнанка.

Способность старого мага эвакуироваться со спутниками на Изнанку была серьёзным козырем, даже несмотря на низкую «грузоподъёмность», однако противникам было о ней известно. Светлана ожидала, что они либо попытаются убить её до того, как Щука сможет её выдернуть, либо сделают что-то с Изнанкой в этом месте, когда начнётся встреча.

Они воспользовались обоими вариантами.

Как только нас окутал сумрак Изнанки, старик бросился к раненому; Щука наклонился над всё ещё сохраняющим маскировку Пеховым, его ладони сияли белым светом. Я едва успел подумать «Исцеление?.. Блин. Хочу это заклинание…», как в следующий миг…

…маг и его пациент скрылись в пламени, источаемом огромной четырёхрукой фигурой, окутанной огнём…

…я потянулся ко второй ячейке инвентаря, выкрикивая «Персональный Барьер!»…

…изрыгнутое «Огненным Демоном» пламя продолжало гореть, а сам он повернулся к нам со Светланой…

…пулемёт встал на станке, и я нажал гашетку…

…девочка бросила что-то навстречу ударившего в нас потоку пламени…

…взрыв разорвал огненную атаку, моё заклинание окутало огненную фигуру тьмой…

…демон, ужаленный зелёной молнией из руки Светланы, повернулся в сторону убегающей девочки…

…я скорректировал огонь, и полоска здоровья врага побежала влево…

…пламя угасло, и сквозь него стало заметно дымчато-серый купол, прикрывающий лежащего над раненым Пеховым Щуку…

…в четырёх поднятых руках демона стала разгораться ослепительно-яркая сфера пламени; пулемёт вырывался из моих рук, и большая часть пуль уходили мимо…

…Старик приподнялся, сделал бросающий жест рукой, и огонь в руках демона осыпался снегом, покрыв чёрную фигуру белыми пятнами…

…я справился со стволом, и хиты демона резко скакнули влево, достигнув края.

Огромная четырёхметровая фигура покрылась трещинами и принялась рассыпаться на части; а затем они принялись таять, превращаясь в золотые искры. Сто пятьдесят единиц…

Я не спешил отпускать дымящийся пулемёт… Эм. «Доступен навык „Шквальный огонь“, желаете изучить?».

Демон всё же оказался единственной ловушкой. Пока девочка и маг беспокоились о мастере маскировки, оказавшемся в тяжёлом состоянии – его маскировку изначально прикидывали так, чтобы выстрел в видимость головы оказался нефатальным, но рана была серьёзной, а Щука не был профессиональным целителем – я постарался украдкой взглянуть на место гибели «демона». Или даже без кавычек…

На «земле» лежал окутанный огнём камень размером с кулак. Изучение предмета.

«Огненное сердце. Неизвестно, какую на самом деле роль играл этот чёрный камень в теле огненного духа изнанки, но окутывающий его огонь не угасает – и в то же время не обжигает. Возможно, какой-нибудь маг заинтересуется?.. Тип: мистический материал».

Хмм… Я осторожно поднёс к нему руку; действительно, не обжигает.

– Что это у тебя? – послышался голос из-за моей спины. Я обернулся, сжимая тёплый камень в руке.

– Трофей – ответил я Светлане. Судя по её лицу, Пехов вне опасности. – От демона остался.

– Это не демон, просто огненный дух – отозвалась она, с интересом изучая камень. – Хотя и довольно сильный. Хмм. И что ты собираешься с ним делать?

– Не знаю – пожал я плечами. – Продам?

– Предметы с Изнанки в реальном мире не существуют – сообщила она. Я поднял бровь.

– Хмм? В таком случае, возможно, у меня есть предложение по расширению нашего бизнеса…

Сосуд, который я держал в другой ячейке, а Щука перед эвакуацией швырнул в другую сторону встречи, содержал некий магический – алхимический? – газ, моментально накрывающий территорию и нокаутирующий всех в зоне действия. Как бы там ни было, на встрече присутствовал как минимум один человек, который в любом раскладе был необходим живым. Щука вывел нас с Изнанки неподалёку от места встречи, после чего Светлана вызвала своих людей, забравших раненого и пленных… знать не хочу, что с ними будет. И не жалко, если что – сами подстроили ловушку, в которую и попались… Нам и самим пришлось бы тяжко без тяжёлого оружия.

За рулём джипа, везущего нас обратно… эм, никого не было.

– Это и есть та самая «одержимость автомобиля»? – осведомился я, глядя, как сам собой поворачивается руль; на нём лишь были видны светящиеся зелёным пятна, словно от лежащих на руле рук. Маг молча кивнул, сосредоточившись на изучении горящего камня.

– Ничего не могу сказать – наконец, признался он. – От воплощённых в материальном мире духов иногда остаются фрагменты, но это просто материя нашего мира, немного изменённая магией. А это… Не представляю. Но я могу заплатить вам десять тысяч… хотелось бы изучить подробно.

– Рублей? – осведомился я.

– Евро, разумеется – ответил он. – У меня, к сожалению, больше наличных с собой нет, так что остальную сумму могу отдать амулетом… из тех, что пережили бой.

Я задумался и решил.

– Давайте сделаем немного иначе. Пока что держите, изучайте на здоровье, а о цене сможем договориться позже.

– Великодушно, юноша – кивнул он, бросив на меня взгляд. Я пожал плечами.

– Полагаю, вам придётся изучать и другие материалы, да и в целом, скорее всего, ещё придётся поработать вместе…

Хотя встречу, несмотря на всё, можно было назвать успешной, это ещё не означало победы. Просто ещё один удар по оппоненту… В любом случае, остаток ночи я провёл в доме Емельяновых – здесь всё же безопаснее. Старый маг, впрочем, с явным энтузиазмом умчался к себе – ему определённо не терпелось побыстрее изучить странный камень. Светлана легла спать сразу по возвращении домой… А я, прежде чем ложиться, изучил свежеприобретённую «классовую способность».

«Аура Снаряжеманта. Классовый магический пассивный навык, ранг 1. Уникальная аура Снаряжеманта усиливает некоторые его классовые способности и эффективность снаряжения, как его самого, так и его союзников. Радиус действия: 10 метров, эффективность снаряжения: +25% все положительные характеристики, снижение точки насыщения на 10%».

Опаньки. Пока сложно сказать, насколько полезны остальные эффекты, но вот снижение точки насыщения – определённо очень ценно. Б-лин, знал бы, скупил бы у колдуна побольше таких амулетов…

Я досадливо цыкнул. Ладно, возможно, у Щуки найдётся ещё что-то с этим навыком…

Я немного поворочался в удобной, но непривычной постели, но в конечном итоге уснул. Последней мыслью было, кажется, «жаль, что пулемёт пришлось вернуть…».

Глава 7

– Что ты делаешь? – осведомилась Светлана. Хмм, я думал, она занята работой с документами на ноуте…

Мы успели позавтракать – скорее, пообедать, поскольку после наполненной событиями ночи проснулись поздно – выяснить, что с раненым всё в порядке, и сейчас занимались своими делами; я вырезал фигурку спутника – из обычного дерева.

– Проверяю кое-что – отстранённо ответил я, не отрываясь от работы.

– Не очень красиво получается – заметила она.

– Знаю, навык поднять нужно… – рассеянно отозвался я. Ой… Хотя, в данном случае не страшно, просто немного странно звучит. Ну так поколение геймеров… Хмм. Как я и думал, из обычного дерева не работает. Значит, с моим запасом дерева Изнанки нужно будет обращаться осторожно… хотя по этому поводу у меня есть идея. В любом случае…

– Как долго мне здесь торчать? – осведомился я, протягивая девочке свою поделку. Она повертела её в руках, хмыкнула, и положила на стол.

– Ты нас не стесняешь, партнёр – совершенно серьёзно заметила она. Звучит-то как… Непривычно.

И одну из причин назвала верно.

– И то хорошо… Но всёже.

– Ну, после последних событий, скорее всего, через неделю уже всё будет кончено… Эти идиоты хотели подставить нас, убив Солейника. Ва-банк… А теперь они не только потеряли его связи, но и стали врагами.

– Хорошие новости… Что насчёт меня?

– Как договаривались – слегка пожала она плечами. – Мне и так было выгодно партнёрство, а с возможностью сбора уникального сырья на Изнанке – и вовсе… Хотя, конечно, с этим направлением ещё придётся много работать.

Я кивнул.

– Но в любом случае – продолжила Светлана – тебе следует продолжать развиваться. Думаю, Артём Егорович согласится тебе помочь, всё-таки его очень заинтересовала твоя способность… Не буду давить, но не забывай – мне выгодно, чтобы с тобой всё было в порядке. И моя способность вполне может помочь, если что… Я хорошо даю советы.

– Да уж – хмыкнул я. – Последний дал… Серьёзные результаты.

В принципе, наверное, это не самая плохая идея… Хмм.

Ладно, рискну. Всё-таки вместе сражались…

– У вас здесь ещё одного ножа для резьбы не найдётся?

– Хмм, какая странная способность… – пробормотала Светлана. – Значит, ты так получаешь и магию, и просто умения?..

Я кивнул.

– Не с любых предметов, но со многих. Способности разные, но пока что ничего особо крутого… Только что Эссенцию могу собирать.

– Пространственная магия – тоже круто – заметила она. – В любом случае, давай-ка проверим кое-что…

Она вышла из комнаты и вскоре вернулась с несколькими предметами, которые разложила на столе.

– Какие в них способности и сколько стоят?

– Так, изучить предмет. Нож – девять единиц, ножевой бой, пистолет… н-да, пять единиц, стрельба из пистолета. Солонка – ничего, кисточка – рисование, пять единиц, ключ… Хмм. Лишнего ключа не найдётся? Тринадцать единиц, «Вход и выход». Позволяет входить на Изнанку и выходить с неё – пояснил я в ответ на вопросительный взгляд.

– Можешь этот себе оставить. И вот сто двадцать пять тысяч, я хочу купить пять единиц Эссенции.

Она положила на стол деньги, отсчитав сумму из сумочки, и взяла в руки кисточку для рисования. Понятно… Действительно, об этом я не думал. Хотя у меня и не с кем было проверить…

Я извлёк сосуд и принялся капать золотые искры на кисть.

«Достигнута точка насыщения! Ваш союзник может изучить навык „Рисование“. Хотите обучить?»

Блин, работает…

– Ничего не чувствую – сообщила девочка, когда кисть исчезла. – Сработало или нет?

Я пожал плечами.

– Пишет, что сработало.

Она извлекла из сумочки карандаш и лист бумаги – что у неё там напихано, вообще?.. – и быстро нарисовала собаку.

– Похоже на собаку… – задумчиво произнесла она.

– А что должно было быть?..

– Собака. Ты просто не видел, что у меня раньше получалось…

Определённо, эксперимент был успешным… По словам Емельяновой, раньше она рисовать не могла совершенно.

Однако дальнейшие эксперименты показали, что «системные» способности, вроде «Проверки статуса», она изучить не может: эссенция просто стекала с часов. «Жизнь в числах» тоже не работала, а вот кольца давали бонус к мане, но только золотые и серебряные. У союзников система работает иначе, но я всё же могу наделять их способностями…

Перспективы открывались… Интересные. Однако я не был уверен, хорошо ли это… Согласно тому, что я успел узнать, магическое сообщество не больно-то уважает законы, так что как бы возможность усиливать других не вышла мне боком… Мне необходимо быть способным защитить себя, если что.

Серьёзно, меня слишком выгодно получается заставлять работать на себя… Как бы кто-то не попытался. И, боюсь, это не паранойя…

Мои непосредственно боевые способности оставляют желать лучшего; даже если я найду несколько хороших боевых заклинаний, и даже подниму их на пару рангов… Не знаю насчёт перспектив, но в ближайшее время пулемёт будет эффективнее. С другой стороны… Хмм…

Я достал смартфон и зашёл на «доску объявлений». Угу, ещё висит… Сто двадцать тысяч. Понятия не имею, дорого это или дёшево; в любом случае нужно посоветоваться. Со Щукой, полагаю.

К слову, Светлана кое-что прояснила. Оказывается, за её спасение мне вообще не заплатили… Деньги были именно за нейтрализацию киллера; вроде и одно и то же, но для неё определённо была разница. Какая именно, она, впрочем, объяснять не стала… Только сообщила, что рассчитается так или иначе. Хотелось бы надеяться, но, честно говоря, несмотря на то, что открыл свои способности, я сомневался, можно ли ей доверять. Пока что сотрудничество нам всем выгодно, но это пока… Кто знает, как дальше повернётся.

Старый маг появился только вечером. Я связался с дядей, сообщив, что в ближайшие несколько дней, скорее всего, буду недоступен, и, возможно, брошу работу – с трудом удалось отделаться от расспросов – а дальше… Немного поэкспериментировали со Светланой, но она вскоре занялась работой и учёбой, и я остался на собственном усмотрении.

Блин, настоящее поместье, со слугами и даже своим хозяйством… Я тоже хочу. Я, к слову, поспрашивал, могу ли чем-то помочь, надеясь на задания – маркер-вопросик на одним слугой-охранником висел – но обломался. Народ держался вежливо, но отстранённо… По крайней мере, кормили без проблем. Вкусно…

В конечном итоге моё времяпровождение свелось к прокачке навыка дубинок и резьбе по дереву. Словно на Изнанку вернулся… Я хотел испытать свежеприобретённую способность входа на Изнанку, «Вход и Выход», но вспомнил о псах-духах, стерегущих дом с «той стороны», и отказался от этого.

К слову, я случайно заметил новое полезное «заклинание починки», но решил не тратить на него запасы – не к спеху. Так прокачаю… Блин, невозможно проверять все предметы, наверняка много интересного пропустил… В любом случае, я сидел во дворе и вырезал из ветки дерева Изнанки… Эм, жезл?..

Я хотел сделать что-то магическое, вроде трости Щуки с её «Контролем маны». Вообще-то разумом понимаю, что мне лучше развивать какие-то свои уникальные навыки, но… Блин, магия же! Тем более, от своих планов обзавестись Файрболом, Телепортом и Невидимостью я не отказался… ну, нечто вроде последнего уже есть, но это не то.

В общем, я вырезал… ну, пусть будет жезл, когда дверь открылась, и во двор вошёл Щука. Интересно, он не может выйти во двор с Изнанки, или это просто вежливость?

Почти одновременно из-за дома вышла хозяйка. Вот тоже вопрос – кто больше хозяин бизнеса, её отец или она?

В руке Светланы… хмм, у неё тоже жезл. Изучить предмет…

«Жезл девочки-волшебницы. Тренировочный жезл ученицы мага. Эссенция: 0/200, открывает способность: хеншин». Нехило… Что это за способность такая?..

Однако прежде чем я успел ткнуть в иконку способности, чтобы получить дальнейшую информацию, девочка сунула жезл в сумочку.

– Здравствуйте, Артём Егорович. Как успехи?

– И вы здравствуйте, Светлана Олеговна, Артём Никанорович – ответно поздоровался старик. На мой взгляд, он выглядел чрезвычайно довольным… – Работы ещё много, но успехи уже есть. Вот.

Он извлёк – из-за пазухи? – деревянную висюльку-амулет, в центре которой висел внутри стеклянного пузырька окутанный огнём чёрный камушек.

– «Амулет восполнения» – прочитал я вслух. – «Медленно восполняет физические и магические силы обладателя». Лечебный, что ли?

– Пока нет – улыбнулся старик – но, думаю, всё впереди. Если вы сможете добывать подобные материалы…

Щука мечтательно улыбнулся. Учёный от магии?.. Или просто бизнес-перспективы? В любом случае, он обращался ко мне с уважением.

– Подобные – не так-то просто – заметил я. – Вы же помните, этот материал нас всех едва не прикончил. Но вот попроще – могу. Кстати, вам этот амулет нужен?

Старик без слов отдал его мне. Эта штука за тридцать единиц открывает «Малую регенерацию»… Всё, что напрямую увеличивает личные способности, однозначно полезно. Хотя навык не особенно впечатляющий – восстанавливает 1 HP и 1 Маны каждые десять минут, еда эффективнее, но всё же. Из капель складывается море…

К слову… По хорошему, мне, наверное, надо бы определиться с направлением прокачки. Не тот вопрос, к которому можно отнестись «а, и так сойдёт»…

– Эм… Артём Егорович, я у вас спросить хотел кое-что.

– Да и вообще поговорить нужно – кивнул старик. Пройдём в дом?

Он вопросительно взглянул на Светлану, она кивнула.

– Големы, говоришь?.. – хмыкнул маг, поглаживая бороду. – Ну, это вообще-то очень широкая тема. Это как машины, к примеру. Они очень разные бывают…

Я вздохнул. Видимо, придётся раскрывать свою задумку хотя бы частично, если не хочу потратить кучу времени на изучение темы.

– Ну, я хочу позаботиться о собственной безопасности. Желательно – за умеренную сумму. Мои способности сами по себе не особо эффективны в бою, так что хороший, надёжный телохранитель был бы удобен… Вот я и вспомнил, что видел объявление о продаже голема-охранника, так что решил прояснить вопрос.

– Разумно – кивнул старик. – Но качественные големы и по цене как качественные машины, а купить типового и самостоятельно улучшать…

Он вопросительно посмотрел на меня.

– Самого – вряд ли, но смогу усилить доспехи и оружие – ответил я.

– Если ты сможешь держать его в своём пространственном кармане, это будет неплохим сюрпризом для нападающих. Разумно.

– У меня ограничение по объёму – признался я и добавил в ответ на вопросительный взгляд мага:

– Кубометр.

– Этого достаточно – улыбнулся Щука. – Я могу подобрать хорошие варианты. У меня есть знакомые, работающие с големами. Возможно, удастся взять в обмен на новые материалы…

– Буду признателен за помощь – кивнул я. Похоже, нужно сосредоточиться на прокачке ещё хотя бы одной ячейки инвентаря…

Дальше мы обсуждали работу с новыми материалами; сошлись на том, что для начала прогуляемся со Щукой на Изнанку и попытаемся собрать образцов. Ну что ж, надеюсь, заодно и экспы набью…

И я совсем забыл спросить у Светланы про её жезл.

Глава 8

По плану мы со Щукой собирались пройтись по нескольким выбранным старым магом местам и взять образцы сырья. Если повезёт, удастся столкнуться с местными обитателями и получить пару трофеев… Н-да, и не подумал бы, что буду считать такое удачей. Но мне нужна Эссенция, а так она добывается намного быстрее, да и трофеи… Кстати, нужно будет купить ещё несколько масок.

Между прочим, я поднял Шитьё до второго ранга, и в описании следующего ранга обнаружил: «Дополнительная способность: Управление нитями». Интересно, значит, прокачка навыков может давать дополнительные навыки… Чую, сюрпризов меня ждёт ещё немало.

– Артём Егорович, вы можете объяснить, что за ерунда такая со временем на Изнанке? – спросил я. Мы со стариком двигались в пустоте к первой точке, и я решил задать несколько вопросов. – Вообще непонятно, как оно связано с временем в мире…

– Именно – согласился Щука. – Настолько непонятно, что практически все перестали даже пытаться разобраться. Даже для исследователей-теоретиков оказалось слишком сложной задачей, а практикам и вовсе без разницы, как правило. Тем более, что оно бывает ещё и индивидуально… Многие считают, что времени на Изнанке вообще нет.

Я попытался представить, как это может быть, но быстро сдался. Н-да, помнится, дух шамана тоже говорил не заморачиваться непонятностями Изнанки…

– Но я тоже хочу кое-что спросить… хотя сперва – вы определились, как именно хотите использовать голема?

Смотри-ка, уже на вы…

– Те, которые стоят умеренно, тупые, и способны на ограниченный набор действий – пояснил мой спутник. – Так что лучше заранее продумать хотя бы примерно, что именно вам нужно. Хотя я составлю список, чтобы можно было взглянуть, какие есть типовые предложения, но продуманный индивидуальный подбор всегда лучше.

Н-да, даже и не знаю… Будь это игра, логично было бы обзавестись «танком», который сможет сдерживать противника, но это реал… Хмм. Большого я всё равно не смогу запихнуть в инвентарь, и сам из-за его спины тоже не слишком смогу атаковать, зато смогу выдержать пару атак под Персональным Барьером и использовать Тьму… Ещё раз хмм. Получается, мне лучше всего использовать маленького и вёрткого дэмейж дилера, а лучше нескольких… но у меня столько денег нет.

Я изложил свои соображения старику; он кивнул.

– Один из возможных разумных вариантов. Не слишком подходит на роль телохранителя, но для защиты, если необходимо уничтожить врага… или для охоты на Изнанке, вполне неплохо. Если с материалами сложится удачно, можно будет сделать спецзаказ. Думаю, этот вопрос пока что можно считать решённым…

Я согласно кивнул, и он продолжил.

– В таком случае, вот вопрос. Значит, ваши способности можно использовать, чтобы наделять других способностями? А что насчёт усиления?

– Если вы про это, есть несколько характеристик, которые можно усиливать, хотя это довольно дорого. И я не совсем уверен, каков будет реальный эффект от повышения Разума, к примеру – признался я. – Да и дороговато это выходит… Но в целом – да, можно.

– Было бы интересно поэкспериментировать с этим… – пробормотал маг. – Негативные эффекты, побочные эффекты, устойчивость… Вы согласитесь поучаствовать?

Я слегка поморщился; и отказывать не хотелось, в том числе и потому, что самому интересно и полезно узнать, но и Эссенции жалко.

– Я оплачу расходы – сообщил старик. – Хотя, как я понимаю, удобнее будет помочь со сбором… ну, это обговорим позже. Мы почти пришли.

Мы пересекли невидимую границу зоны, и впереди что-то белёсо замерцало.

Хмм. Это было озеро, наполненное отражающей лунный свет белой жидкостью; и да, на небе была луна. Очень похожая на круглый кусок сыра.

– Молочное озеро – сообщил старик. – Его даже можно пить. Пользы никакой, но на вкус – нормальное молоко. Здесь также находится один из маяков кланов, но место свободно для посещения. Начнём с пробы жидкости…

Я кивнул и достал наполненную бутылочками для образцов сумку.

Тут и там, образцы растений, жидкостей и минералов… На Изнанке действительно существуют различные места. По словам Щуки, кое-где здесь даже живут люди; в основном, это посты магических кланов, следящие за искусственными маяками. Старый маг старался выбирать маршруты так, чтобы это было достаточно короткие и безопасные пути, но всё же несколько раз мы натыкались на различных монстриков; с гигантской крысы выпал кусок сыра.

А заодно я насытил сумку, с которой охотился ещё в Запертом лесу, и иголку, получив, наконец, третий ранг Шитья. Ну, что там мне подкинули?..

«Управление нитями, активная магическая способность, ранг 1/00%. Внимание: это тренируемый навык! Этот навык позволяет свободно контролировать нити и верёвки в руках пользователя. На более высоких рангах возможно изменение свойств нитей с использованием маны. Максимальный ранг: Воля/3+Дух/5».

Это уже что-то новенькое… Тренируемый магический навык, не расходующий ману. Я вытянул нитку из рубашки… блин, клёво. Работает…

Нитка извивалась у меня в руках, как я этого желал. А что насчёт чего-то побольше?..

Пока мы двигались дальше, в моих руках сама собой завязывалась и развязывалась туристическая верёвка.

– Почти всё – сообщил Щука, поглядывающий на мои… нет, это не забавы, это серьёзное упражнение! – Ещё одна-две точки, и пока хватит. Образцов уже надолго хватит изучать… если что-то из них сохранится.

Мы бродили уже несколько часов, так что я с облегчением кивнул… О.

«Повышен ранг способности „Управление нитями“. Получены дополнительные возможности в применении способности».

Обожаю бонусы… Посмотрим, чем меня порадуют.

«Управление нитями, активная магическая способность, ранг 2/00%. Внимание: это тренируемый навык! Этот навык позволяет свободно контролировать нити и верёвки в руках пользователя. Дополнительно позволяет манипулировать длиной и толщиной нитей, применяя ману; каждые дополнительные 100% длины либо толщины – 1 маны в минуту, максимум усиления – 100% за ранг навыка. На более высоких рангах возможно изменение свойств нитей с использованием маны. Максимальный ранг: Воля/3+Дух/5».

Интересно девки пляшут… Похоже, я могу неплохо использовать в качестве оружия обычную верёвку.

– Пожалуй, здесь и закончим – сообщил Щука, указывая на светящийся подсолнух высотой с многоэтажный дом. – Один из самых мощных естественных маяков, даже получил собственное имя.

– Подсолнух, видимо? – осведомился я.

– Верно – улыбнулся старик. – Или Санфлауэ. Здесь время от времени можно кого-то встретить… похоже, это как раз наш случай.

Возле зелёного стебля стояли четыре фигуры; разобрать детали было, как обычно на Изнанке, сложно, но они были одеты во что-то странное.

А ещё меня что-то беспокоило… Однако Щука спокойно шёл вперёд, и я решил отбросить беспокойство.

Незнакомцы были облачены в некие доспехи, закрывающие их целиком; странные имена, и титул у всех «Изгой»… Я нахмурился и хотел было сообщить об этом Щуке, но тут чувство опасности взвыло, и я не задумывась…

…толкнул старого мага.

В «землю», едва пройдя мимо нас и порвав край одежды старика, вонзилось короткое серое копьё.

– Персональныйбарьертьматьматьматьма! – выпалил я на одном дыхании; врагов облепила плёнка тьмы… и стекла с них густой жижей, похожей на нефть. Че..?

На этот раз уже Щука выручил меня. С глухим «бомм!» от возникшего перед нами здоровенного щита отскочили ещё два копья. Старик пробормотал, кажется, «я уже не мальчик, да и не воитель…», и щит взорвался; осколки ударили в «изгоев».

Однако они молниеносно среагировали, разбежавшись в стороны; судя по звукам ударов металла о металл, кого-то всё же зацепило, но этого явно было недостаточно. Блин, сейчас бы пулемёт…

Что-то разбросало нас со Щукой в стороны; видимо, снова его магия. Один из «изгоев» снова появился с чем-то вроде небольшого пулемёта в руках; затрещало, и в возникший вокруг мага защитный купол ударили снаряды. Кажется, в это время ещё один подбирался к Щуке со стороны…

Раз отступать не можем, нужно нападать. Я бросился к стрелку; мне в плечо ударило ещё одно копьё, снеся изрядную часть барьера, а ещё один «изгой» появился из-за подсолнуха, бросившись мне наперерез, но я оказался на нужном расстоянии, прежде чем они успели что-то сделать.

Всё ещё остававшаяся у меня в руке верёвка змеёй ринулась вперёд, мгновенно удвоив длину. Её конец обернулся вокруг ноги стрелка и дёрнул; «изгой» опрокинулся на спину, а в следующий момент врезался в своего соратника, пытавшегося перехватить меня. Ухх… Тяжело, похоже, тяжесть груза напрямую передаётся мне.

От удара стрелок выронил оружие, а второй отлетел, сбитый с ног; ещё один удар от души… Кажется, хватило обоим.

Чёрт! Остаток барьера и часть хитов снесло выстрелом в руку, пришедшим откуда-то из темноты.

– Персональный барьер!

Я подтянул обмякшего «изгоя», захваченого за ногу, к себе, прикрываясь им, как щитом. Их было как минимум четверо… Где ещё двое?

Что-то бумкнуло, и я вдруг обнаружил третьего «изгоя», упавшего на «землю» в нескольких метрах от меня; его голова в шлеме упала рядом. Маскировка пятнами расползалась на доспехе, а кровь выглядела ещё одним пятном…

И рассеиваться Эссенцией труп явно не собирался, хотя облачко искр из него и поднялось.

Последнего нападавшего всё ещё не было видно, но я почему-то чувствовал облегчение. Бросил взгляд в сторону Щуки; старый маг убрал свой барьер и спокойно приближался ко мне.

Определённо, убедившись в безнадёжности ситуации, последний нападающий сбежал. Похоже, мы круты…

– Что это было, вообще? – осведомился я у Щуки, наклонившегося над одним из нейтрализованных мной «изгоев».

– Неудачное стечение обстоятельств, скорее всего – отозвался он, втыкая в зазор в доспехе иголку; за первой жертвой последовала вторая. – Охотники на магов, работорговцы. Есть пара миров, в которых этим промышляют…

– Погодите, миров?.. – переспросил я.

– О. Вы же не в курсе… Сейчас, минуточку.

Старик воткнул иголку во второго и поднялся.

Рассказ Щука совместил с процессом разоблачения и разоружения пленников. Хотя со снятием доспехов и пришлось повозиться – это были не просто металлические доспехи, а настоящие цельные скафандры на всё тело… ну, почти цельные, герметичными они всё же не были. Под скафандрами обнаружились тощие синевато-серые гуманоиды, похоже, млекопитающие; с автоматом – женщина, с метательными копьями и ножом – тот, что пытался меня перехватить – мужчина. Изучение существа показало, что раса – «визитёр, альтив».

Однако, к рассказу Щуки…

– На изнанке есть места, которые называют «сопряжениями» – сообщил он, ощупывая скафандр; я как раз подбирал оружие нападавших. – В них наша Изнанка соединяется с изнанками других миров, что в итоге позволяет перемещаться из мира в мир, хотя тут есть свои сложности. Законы миров и свойства их изнанок различаются, временами очень сильно, так что в некоторых мы вообще не можем существовать, а в других просто сложности с переходом из мира на изнанку, и наоборот. Но всё же есть несколько миров, общение с которыми более-менее налажено, да и новые время от времени открывают… Есть даже способы перемещения напрямую, минуя Изнанку, но их в основном используют призыватели. Из-за разницы в законах разных миров возникают любопытные эффекты вроде того, что существо, бывшее в своём мире безобидной зверушкой, у нас оказывается неуязвимым монстром… И наоборот. Призыватели разработали специальные процедуры, которые обеспечивают безопасность иномирян для мира и мира для иномирян, и тех, кто их прошёл, называют «гости».

– А тех, кто не прошёл – «визитёры»?

Щука кивнул.

– Эти, похоже, альтивы. Слышал о них, технологический мир без своих магов, но с одарёнными, способными проходить на Изнанку. Стараются отлавливать магов для исследований… Вон, какую-никакую защиту делать уже научились.

Старик вздохнул.

– Понятно – произнёс я, добавляя мысленную пометку к списку опасностей Изнанки. – Они вроде живые, что с ними делать будем?

– Примерно то же, что они собирались делать с нами – неожиданно жёстко сообщил маг. – Продадим. Только живыми…

Он извлёк из кармана… смартфон, почти такой же, как у меня, и принялся набирать сообщение.

– Здесь работает связь?.. – удивлённо осведомился я.

– Частично – отозвался Щука, продемонстрировав мне заднюю часть смартфона: на ней была закреплена деревяшка, покрытая тускло светящимися символами. Амулет… – Я дал знать на аванпост, скоро прибудет представитель клана. Лучше не светитесь перед ним; я сам переговорю.

Подумав, я кивнул. Светиться без нужды, пожалуй, действительно не стоит лишний раз…

Снаряжение пленников, естественно, я постарался запихнуть в инвентарь, благо, у меня добавилась ещё одна ячейка, однако с трупом ни я, ни Щука связываться не стали. В итоге прибывший маг, пожилой усатый дядька, забрал двух обнажённых пришельцев и один облачённый в доспехи труп, выдав расписку изложившему короткую версию – «шли с учеником, на нас напали, сумели отбиться» – происшедшего Щуке.

Понятное дело, задерживаться на Изнанке мы не стали.

Глава 9

Как только мы вернулись в нормальный мир, старик вручил расписку мне, сообщив, что он не претендует на долю, и забрав образцы, скрылся в подвале – в доме Емельяновых для него, как оказалось, разместили ещё одну небольшую лабораторию. Заполучив все эти бутылочки, содержимое которых явно не собиралось исчезать, старый алхимик, похоже, моментально забыл о недавнем неприятном опыте; на его лице было то самое выражение, о котором говорят «как сметаны наелся». Кому что нужно для счастья…

Впрочем, я и сам был доволен, и не только тем, что удачно избежал опасности. Схватка позволила мне заполучить новые необычные вещи – из другого мира! – и прокачать накидку, которой я наконец-то заполнил соответствующий слот. Декоративный плащик давал способность «Реакция», улучшающую скорость реакции на 10%. Однако это приятно, но не главное; «Управление нитями», вот что меня радовало. Эта штука будет посильнее файрбола… Кто бы мог подумать, к чему приведёт прокачка шитья.

Интересно, а что насчёт других крафтерских навыков?..

– Новая способность? – осведомилась Светлана, увидев, как я передвигаю предметы двумя верёвками. Эффективно действовать больше, чем двумя, у меня не получалось; надеюсь, это пока… Простые манипуляции после второго ранга уже практически не прокачивали навык, но тягание грузов и манипуляции размерами помогали.

– Она самая – отозвался я.

– Читер ты всё-таки… – задумчиво заметила она, наблюдая за моими упражнениями. – Нормальные маги долго учатся, чтобы изучить что-то новое, а ты – влёт, одно за другим…

– Я крут – согласился я. – Правда, к сожалению, скорее потенциально… Но вообще-то интересно было бы взглянуть, на что способны другие маги, да и полезно… Кстати, что ты тогда сделала, с тем огненным духом?

– Бросила амулет, а потом отвлекла на себя зелёной молнией – отозвалась девочка. Хотя какая она девочка – пожалуй, взрослее меня будет… – Не была уверена, что ты сможешь защитить пулемёт, а без него наши шансы были невелики, так что решила отвлечь.

– Рискованно – заметил я.

– Самое разумное было в той ситуации… Я хотела у тебя спросить – какие у тебя планы на будущее?

– Хороший вопрос… – пробормотал я. – Вообще-то хотел бы тихо и мирно заниматься торговлей компонентами и Эссенцией. Но что-то мне подсказывает, что «тихо и мирно» ну никак не получится… Хотя бы потому, что охотиться нужно.

– Ну… Да, жизнь в сферах, близких к магическому социуму довольно беспокойная – признала Светлана. – То какому-нибудь Одарённому сила в голову ударит, то кланы между собой перегрызутся, то с иномирянами или нашей нелюдью проблемы… Штормит то и дело, хотя обычно в пределах терпимого.

Она поморщилась, приоткрыла рот. Вздохнула.

– Что-то хочешь сказать? – осведомился я.

– Не очень. Но придётся… Мой отец узнал о происходящем… Слишком рано и слишком много. Он хочет, чтобы ты работал на нас, и боюсь, может сделать какую-нибудь глупость… так и не научился на ошибках.

– Мне это не нравится – сообщил я.

– Мне тоже – буркнула Светлана. – Гораздо выгоднее сотрудничать по-хорошему, тем более с магами, неужто это так трудно понять?.. Извини, наболело. В любом случае, я постараюсь его образумить и вообще сделать всё, что в моих силах, но технически командует он. Постарайся подстраховаться и родственников предупредить.

Я взглянул на неё, подняв бровь; она тяжело вздохнула.

– Ладно, об этом пока всё, а теперь более приятная новость: вот документы на фирму Коркина. Счета, реквизиты… Посмотри, спрашивай, что непонятно. Сейчас тебе лучше быстрее вернуться домой, но я хочу как минимум выполнить своё обещание, пока отец всё не испортил.

– Ценю, что ты рассказала – произнёс я, принимая папку с документами. Она снова скривилась; я не удержался и похлопал её по плечу.

– Думаю, ты искренне переживаешь, так что положусь на тебя. Я тоже ссориться не хочу.

Н-да, а вот и попытка кинуть… Старое и новое поколение со своими методами ведения бизнеса. Вот и верь после этого людям… Хотя, с другой стороны, я доверился самой Светлане, а не её отцу, и она пытается оправдать доверие, как может. Но победы генералов бывают загублены главнокомандующими… Ладно, ещё есть шанс, что всё обойдётся, да и я постараюсь что-то сделать… Знать бы ещё, что. Хорошо хоть родители не в стране, строят что-то в Иране…

Прежде чем отправляться домой, я посетил ещё и Щуку. Старик неохотно оторвался от изучения проб, чтобы доделать незавершённые дела со мной; Светлана настояла. Оплата за материалы и выбор голема… Чтобы побыстрее вернуться к своей работе, старик просто выгреб все деньги и все амулеты, которые были у него с собой, и заказал экспресс-доставку голема за свой счёт. Даже согласился на платную замену, если меня не устроит, опять же за его счёт… Увлёкся человек.

Итак, этот… предприниматель, так и не осознавший, что лучше доверить дела дочери, у которой они получаются лучше, хочет вместо честного партнёрства навязать мне кабальный контракт, не брезгуя грязными средствами. Н-да… Во всяком случае, магов у него нет, хотя Светлана предупредила, что он может снабдить пару доверенных людей амулетами. Если она не сможет всё урегулировать, велик шанс, что дядю или его жену попытаются похитить… Хотя если я буду рядом, скорее всего, нападать не рискнут – да и вероятность отбиться очень неплохая, им же нужно живыми брать – но я не могу их охранять круглые сутки, даже если напроситься ночевать. Охохонюшки… Определённо нужно было сосредоточиться на прокачке удачи. Ну, ещё не поздно…

Я как раз заканчивал вырезать фигурку «манящего кота» – японский талисман на удачу, магазинные точно работали – когда в дверь позвонили.

– Кто там? – осведомился я, создав Персональный Барьер.

– Экспресс-доставка.

В ящике, доставленном курьером, обнаружилась кукла из непонятного материала; вернее, не кукла, а голем. Она напоминала серую марионетку; длинные конечности на шарнирах свободно гнулись, позволяя компактно складывать его. Стоя он должен бы быть чуть выше, чем мне по плечо, и оказался довольно увесистым; видимо, изготовлен из какого-то металла. Тело и голова выглядели цельными.

В инструкции было написано, что для активации – и настройки на хозяина – необходимо добавить каплю своей крови в прилагающуюся бутылочку с краской, а затем написать ей на опять же прилагающейся бумаге имя голема и вложить бумажку под потайную панель на лбу голема. Однако перед активацией настоятельно рекомендовалось внимательно прочитать мануал, и я решил последовать рекомендации.

Там довольно подробно объяснялись ограничения и возможности голема; он чётко выполняет приказы, но слишком тупой, чтобы выполнять что-то комплексное, кроме нескольких «прошитых» в нём задач – в основном, ведения боя холодным оружием. К примеру, если приказать ему «выйди из комнаты», он может попытаться выйти сквозь закрытую дверь, в том духе; нужно стараться чётко ставить задачи, разжёвывая по пунктам. Впрочем, создатель уверял, что в бою подобных сложностей быть не должно, и хвастался тем, что его голем способен запоминать и чётко различать союзников и врагов. Н-да, если это продвинутая функция, представляю, насколько големы неудобны в целом…

В процессе чтения я не прекращал резьбу; поскольку навык был уже на втором ранге, сейчас мне давались более сложные фигурки, и я этим воспользовался. А неплохой ворон получился…

И с бонусом. Разум поднимает, за 99 Эссенции.

Фигурку и мануал я закончил примерно одновременно. Вроде всё понятно, пора стартовать…

Внешне голем напоминал деревянных солдат из старого мультика про Изумрудный Город, так что назвать я его решил Урфином. Защёлкиваю панельку…

Кукла поднялась с пола и выпрямилась, глядя на меня стекляшками глаз.

– Урфин, подними свою правую руку – произнёс я. Голем последовал приказу. Ну, вроде работает…

Короткое тестирование проблем не показало; действительно, работает. Хмм, интересно, а что скажет моя способность?..

– Изучение существа.

«Имя: Урфин.

Класс: Голем-солдат

Раса: Голем

HP: 80

MP: 3

Сила: 20

Ловкость: 17

Проворство: 30

Конституция: 5

Воля: 1

Разум: 1

Интуиция: 1

Дух: 1

Удача: 10»

Ну, несмотря на маленькие размеры, он довольно силён и живуч. И мана есть… Видимо, имеется в виду магия, которая его оживляет. Но вот «ментальные» статы, как и ожидалось, караул… Видимо, ниже единицы просто не бывает.

Хмм, а если…

Я обвязал фигурку ворона шнурком и повесил на шею голема. Оп-паньки… «Эссенция: 0/9, бонус: разум +1»

Это работало. Пусть я и не специалист по големам, но я мог усиливать своего голема, повышая его характеристики. Думаю, и навыки можно будет давать… Слишком умным его делать, наверное, не стоит, тем более что и Эссенции нужно много, но его способность выполнять команды определённо увеличилась. Да, я крут…

Однако мне следует хорошенько подумать, как быть дальше. Не только в плане ситуации с Емельяновым; вообще. Светлана задала правильный вопрос… Даже если ей удастся уладить, не думаю, что стану с ними тесно сотрудничать – по крайней мере, пока полуфея не встанет у руля уже официально. Хотя продавать материалы и можно, и желательно через Светлану лично – полагаю, ей это тоже поможет. Ну, признаю, я ей симпатизирую…

Но даже в идеальной ситуации мне нужно прощупывать и другие рынки сбыта. Лоханулся я, пожалуй – нужно было встретиться с тем посредником, как там его, Солейник вроде. Ну да ничего, кого-то можно найти и через доску объявлений… Правда, там велик шанс нарваться на кидалово, или что-то в этом роде.

Хмм. А нет ли там чего-нибудь для решения моей текущей проблемы?.. Нанять нормальную охрану мне может быть сложно, но, возможно, удастся нанять кого-то, кто сможет присмотреть за моими родственниками несколько дней?.. Правда, ещё доставить в город понадобится… Ну, стоит посмотреть, есть ли там что-то хотя бы по одному пункту, прежде чем отправлять свой запрос.

Пару персон, – не буду говорить «человек» – которых можно было бы нанять для присмотра, я нашёл; не телохранители, но готовые на различную работу. С одним немного пообщался в игре, но он мне не подходил, к сожалению.

Объявлений по компонентам, как, в общем-то, и ожидалось, на доске не было – судя по тому, что я слышал от Светланы, это сложившийся бизнес с устоявшимися связями. Ладно, у меня есть документы на фирму, которая ими приторговывает, так что можно будет разузнать о возможностях поставок новых материалов через этот канал… Осталось проверить одну из моих новых способностей, и можно ложиться спать. Заодно ещё потренирую управление нитями…

«Вход и Выход, активная способность, ранг 1. Управляемая версия способности Одарённых. Позволяет по желанию входить в незаблокированые зоны Изнанки и возвращаться из них в точку входа. Командные фразы: Вход на Изнанку, Выход. Максимальный ранг: (Воля+Дух)/6». Интересно, если я наделю кого-то этой способностью, они будут считаться магами?.. Как-нибудь потом разберусь. Только осторожно, мало ли – сама идея может кому-то не понравиться…

– Вход на Изнанку.

Ну что же, работает… И, пожалуй, мне стоит испытать голема в деле.

Если время в реале всё равно не идёт, то даже ещё одна задержка вроде остановки в Запертом Лесу будет только на пользу. Запас продуктов я пополнил… А поднять удачу, прежде чем заниматься какими-то делами, было бы очень уместно.

Даже очень уместно. За несколько часов мне не попалось ни одного монстра… Невезуха, блин. Хоть добывай способность привлечения монстров… Только выключаемую по желанию.

Всё же в конце концов, когда я уже собирался сдаться и отправиться спать – дома, устраивать лагерь на Изнанке слишком опасно – один монстрик попался. Жалкие пять единиц Эссенции, но по крайней мере голем смог себя проявить. В его комплект входила пара ножей, которыми он разделал гигантскую многоножку, кажется, ещё до того, как отзвучала команда атаковать…

К сожалению, голему эссенции не досталось. Значит, прокачивать его можно только вручную…

С утра ответов от магов, дававших объявления, ещё не было. Я решил затариться некоторыми предметами для важных навыков – Добычу, к примеру, стоит прокачать, да и Изучение существа и Обаяние, пожалуй, тоже… Да и ещё что-нибудь могу найти. Нужно всё Изучать…

Последняя оставшаяся в продаже подвеска, четыре маски, коробка бенгальских огней, несколько ключей… Изучить то, изучить это…

Хмм. GPS-навигатор давал способность с любопытным названием «Путь к цели»; что даёт?

«Путь к цели, пассивная/активная способность, ранг 1(Сейчас – 0). Позволяет ощущать направление к объекту или существу, которое пользователь хорошо представляет. Действует на Изнанке. Дальность – до 100 км. Максимальный ранг – Интуиция/2+Дух/4». Полезно, но дороговато…

Но полезно. Возьму, пожалуй. Как бы ещё на всё это полезное Эссенции набрать…

Собственно, об этом я и размышлял, направляясь к пекарне. Работа эта мне уже и не нужна вроде, но вот присматривать надо… И как-то предупредить быть осторожнее. Хорошо по крайней мере, что близких друзей у меня как-то не появилось с этими разъездами с родителями – сейчас бы и за них беспокоиться пришлось…

На краю зрения мелькнуло что-то, привлёкшее внимание; я дёрнул головой, выискивая его взглядом, что бы это ни было. К слову, за последние дни я уже совершенно привык к парящим над головами людей именам и полоскам хитов, и практически не обращал на них внимания.

Но не в этот раз. «Гастон Рыков»… Имечко необычное, и, что важнее, хорошо запомнившееся.

Впрочем, хотя времени прошло и немного, но сейчас моя ситуация была совсем другой. Я мог за себя постоять… Да и выяснил кое-что про оборотней. Их можно описать одним словом: нейтралы. Живут сами по себе, обычно своими посёлками, временами наёмничают… но Рыков «Вожак Стаи», так что его в этом плане опасаться не стоит.

Хмм… А что, если…

Я снова пробежался взглядом по окрестностям и уверенно направился в сторону оборотня.

Глава 10

– Простите за беспокойство, Гастон Вячеславович, но у меня есть к вам небольшая беседа.

Полный, выглядящий неповоротливым мужичок развернулся практически мгновенно. Странное выражение на его лице, затрудняюсь сказать, что оно означает…

– Я просто хочу мирно поговорить – сообщил я. Было немного напряжно, но лишь самую малость; нападать при людях ему было бы глупо в любом случае. Да и Барьер я на всякий случай создал заранее…

– От кого вы? – осведомился он.

– Независимый маг.

Он вроде бы расслабился; кивнул и указал в сторону парка через улицу.

Оказавшись поодаль от людей – не вне поля зрения, но на достаточном расстоянии, чтобы негромкую беседу не было слышно – мы уселись на скамью.

– Итак? – осведомился оборотень. – Что за дело?

Я кивнул.

– Я слышал, что ваше племя подрабатывает наёмниками. Мне как раз нужны пара человек для охранной работы.

– Как вы на меня вышли?

– Случайно. У меня есть способность получения некоторой информации о существах поблизости, так что когда я вас сейчас увидел, решил спросить – полагаю, вы обладаете неким авторитетом среди своих сородичей и должны знать, если кто-то может и хочет подзаработать.

– Хмм… – протянул внимательно изучающий меня мужик. Похоже, он почти полностью успокоился… – Да, это возможно. Только что именно требуется?

– Нужно незаметно присматривать за парой человек и охранять их от возможных проблем – их могут попытаться похитить, или взять в заложники. Полагаю, это на несколько дней, не больше.

Оборотень кивнул.

– Это можно устроить. Мои парни присмотрят.

– Прекрасно – с облегчением вздохнул я. Хотя, ещё рано радоваться… – Во что мне это обойдётся?

– Услуга за услугу? – предложил Рыков. – Мы поможем вам, вы – нам, когда понадобится…

Я поморщился.

– Не поймите неправильно, но, полагаю, будет удобнее деньгами. Мне не очень хочется залезать в долги… Хотя это не значит, что отказываю в ответных услугах, просто не хочу обещать неизвестного. Лучше договариваться по конкретике, когда понадобится…

– Ну, хорошо. 5000 в день каждому, ещё 5000 в день сверх, если будут происшествия. Устраивает?

Я вздохнул; на секунду появилось желание согласиться на услугу, но я его переборол.

– По рукам. Но начинать нужно уже сегодня…

Вожак не сходя с места отзвонился своим людям… в смысле, парням. С йотафона с серпом и молотом…

C изрядной частью денег можно попрощаться, но оборотень заверил, что его ребята гарантировано смогут если не обезвредить возможных нападающих, то как минимум помешать им. Если что – вызвать меня, хотя Рыков считал, что они справятся и сами… Я честно предупредил, что у нападающих могут быть амулеты, но ни его, ни его парней это, похоже, особо не беспокоило; Рыков только осведомился насчёт возможного участия магов. Ну, им лучше знать свои возможности… А денег определённо ещё заработаю.

В общем, буду надеяться, что всё будет хорошо… И постараюсь всё-таки поднять Удачу.

Если я хочу более-менее спокойной жизни, мне нужны деньги, способность защищать себя и родственников, а так же репутация. Я влез во все эти дела магические слишком глубоко, чтобы соскочить… Да и не больно-то хочется, на самом деле.

В общем, сейчас мне нужно прокачиваться, развивать способности и изучать новые… Найти бы ещё хорошие охотничьи угодья вроде того леса.

Кроссовки с «Бегом», шорты с ним же; умение убежать от опасности всегда пригодится. Ещё одна накидка с Реакцией, хорошая реакция вообще очень полезна. Фигурка кота для удачи, рубашка для хитов, маска для Добычи, перчатки для Сосуда Эссенции, ну и стандартные кольца – маны много не бывает. А в руках – верёвки и ключ…

На навигатор я потратил Эссенцию из запаса в чаше; надеюсь, окупится. Я уже проверил, как оно работает; достаточно представить желаемое, даже не обязательно особенно чётко, и появляется ощущение направления… сложно описать подробнее. На Изнанке тоже проверил, воспользовавшись големом в качестве ориентира… Хмм. Я только что осознал одну вещь: было бы неплохо создать нечто вроде крепости на Изнанке – лагерь, где можно отдыхать, не тратя время в нормальном мире. Ну, задача на будущее…

Найти направление на волков мне не удалось, но перебрав в уме всех существ, встреченных на Изнанке, всё же получилось уловить отклик. Надеюсь, оно ближе сотни километров…

Охота шла более-менее успешно. Хотя в пустых зонах, составляющих большую часть Изнанки, монстров и намного меньше, чем было в лесу, они попадались. Да и «Путь к цели» помогает их искать… Я постепенно накапливал Эссенцию, и навык управления нитями тоже потихоньку рос. Голема пока не доставал – если вдруг снова будет внезапное нападение, лучше устроить врагам сюрприз.

Так я и провёл день. Дважды возвращался домой отсыпаться… Результаты были скромнее, чем хотелось бы, но я всё же поднял Бег на два ранга, плюс Реакцию, Добычу и «Вход и выход» на один. Плюс управление нитями, в результате чего появилась возможность управлять цепями и увеличивать прочность нитей… Сейчас я мог, прикрепив к верёвке лезвие, превращать её в копьё или дубинку, чтобы не толькообездвиживать, но и атаковать. В принципе, можно и просто сжимать, но это довольно тяжело и не очень эффективно.

Однако самым интересным было изменение, появившееся на втором ранге «Вход и выход»: теперь я при желании мог выходить с Изнанки не в той же точке, с которой вошёл, а в точке нормального мира, соответствующей текущей точке Изнанки. Правда, только в пределах той зоны Изнанки, в которую входил, но всё же это получается телепортация на малое расстояние… правда, с подводными камнями. Понятия не имею, что будет, если попытаться выйти там, где что-то есть… Хочется надеяться, что ничего страшного – в конце концов, воздух – это тоже «что-то», а он определённо не мешает – но проверять не хочу. Так что возможность применения ограничена пустыми пространствами или чётко рассчитанными перемещениями, но всё же может пригодиться… Особенно если ещё поднять навык. Какая-никакая, а практически телепортация, блин! Клёво же.

Хотя отсыпался я вынужденно дома – держа рядом с кроватью смартфон с симкой, номер которой был у оборотней – остальное время я охотился на Изнанке. Ну, технически времени между отсыпаниями не проходило… блин, русский язык не предусматривал подобных извращений со временем.

В общем, я охотился.

Охота потихоньку шла. Ещё немного, и я наконец подниму Удачу до десятки… Похоже, это нормальное среднее значение, и неприятных неожиданностей должно бы стать поменьше. Надеюсь.

О! Впереди что-то показалось. Одна из не пустых зон… Я уже натыкался на парочку таких; заброшеный дом и какие-то окопы. В обеих было несколько монстров, так что и сейчас можно надеяться…

О, и звуки какие-то слышны…

Хотя, погодите. Это непохоже на звуки шагов; скорее, впечатление такое, что там сражаются. Хмм… Сложный выбор, взглянуть или нет. Кого бы ни убивали, если я рядом, Эссенция достаётся мне; но и лезть в неприятности не хочется. Впрочем… У меня завалялся полученный ещё у псоглавцев навык маскировки. «М-маскировка, активный магический навык, ранг 1. Этот необычный навык, практикуемый псоглавцами Запертого леса, позволяет скрывать присутствие, затрудняя обнаружение пользователя любыми органами чувств, как нормальными, так и магическими. Расход маны – 1 за 10 минут, максимальный ранг – (Проворство+Дух)/6». Ну… Попробую осторожно. С маскировкой и барьером…

Среди руин каких-то расставленных по линиям «улиц» зданий – носивших на себе в том числе и следы идущего сражения – сражались ниндзя. Во всяком случае, они были одеты в ассоциирующиеся с этими ребятами балахоны и маски…

У одной стороны на груди имелся какой-то… герб, что ли; одежда других была лишена распознавательных знаков. У тех, что с гербами, был общий титул «Стража дворца Камыша», безгербовые были и без титулов. По силам обе группы были вроде примерно равны, хотя стили сражения были разные. «Стража» использовала средней длины изогнутые мечи, небольшие щиты и временами магические разряды из амулетов и мечей; их противники – короткие прямые мечи и пистолеты. Пару раз они тоже применяли какие-то амулеты, но у меня не было возможности изучать внимательно – я в первую очередь старался оставаться незамеченным, держась в стороне от сражения за одним из разрушенных домов.

Вскоре я пришёл к выводу, что ошибся с первоначальной оценкой: силы сторон были неравны. «Стражи» сражались слаженней и эффективней; хотя они несли потери, но меньше, чем их противники. И, как я и подозревал с первого момента, трупы не исчезали – сражались люди. Впрочем, Изучение существа говорило о том же.

Похоже, победа была уже в руках у «Стражей»; их противников оставалось всего двое… Но тут ситуация изменилась. В первый момент показалось, что пара оставшихся неизвестных бросились в бегство, но затем один из них достал из-под одежды нож и вонзил в сердце товарища. Нож вспыхнул огнём, мгновенно перекинувшимся на человека; огненная фигура начала расти… Один из «Стражей» попытался атаковать горящего, но огонь побежал по его мечу и перекинулся на новую жертву. Впрочем, «Страж» просто завопил от боли и упал, в то время как первый горящий продолжил расти, и изменяться, превращаясь…

…дерьмо. Ещё один такой же четырёхрукий огненный дух, как в тот раз. Пора драпать…

Я успел заметить, как «Стражи» дали по духу дружный магический залп, но что было дальше, уже не видел – я бросился наутёк. Блин, в этих руинах слишком просто запутаться, но можно определить направление к духу, и двигаться в противоположную сторону…

…Э?

Из-за довольно неплохо сохранившегося здания на меня выскочил пацанёнок-азиат лет десяти, в зелёной шёлковой одежде, – халате и штанах – с массивным золотым медальоном на груди и вроде как жезлом в руках. И босой.

Я попытался избежать столкновения, но тут он вскинул руку… Вспышка.

В следующий миг я ощутил, что часть Барьера снесло. Вспышка ослепила меня, но я всё равно продолжал видеть его шкалы хитов с маной и имя…

– Тьма!

В следующий момент обмотанная вокруг моего запястья верёвка метнулась туда, где должно бы находиться его тело. Могу понять, что он принял меня за врага, но атаковать себя не позволю. Надеюсь, под Тьмой и поднятый в воздух он будет менее опасен… лёгкий совсем, кстати… но вот как мне теперь сбежать вслепую?

– Выход.

«В данной зоне возможность заблокирована» – услужливо сообщила видимая, как и другие детали интерфейса, табличка. Ладно, я вроде помню, где были здания… Только Удачу сперва подниму – панелька выскочила.

Учитывая, что я не врезался в стену, повышение удачи, видимо, помогло. В глазах тоже стало постепенно проясняться, так что, видимо, это была просто вспышка, а не какая-то магия с постоянным эффектом… брр, даже думать не хочется.

– Выход!

Заблокировано.

– Выход!

Заблокировано.

– Выход!

Перед глазами стало светлее. Наконец-то… Я облегчённо вздохнул, поворачиваясь, и только сейчас обнаружил, что…

«Лю Хань Цзы

Титул: Наследник клана Камыша».

Бл*.

В последнее время я стал слишком много материться, но это действительно бл*.

Если и есть положительная сторона, так это то, что пацанёнок был без сознания; судя по шишке на голове – на удивление быстро рассасывающейся – на бегу я ненароком приложил его о стену. Не было бы счастья, да несчастье помогло… хотя в данной ситуации я даже не возьмусь определять, что можно считать удачей, а что – неудачей.

Как бы то ни было, у меня появилась небольшая отсрочка, но что делать – ума не приложу. Наследник какого-то, похоже, китайского магического клана, и я его, технически, похитил… Бл*. Можно попытаться объясниться с ним – но знает ли он хотя бы английский? Я-то китайского точно не знаю…

Я вспомнил про проводника, которого нанял в Африке; вернее, про его амулет. Их никто на доске объявлений не продаёт?.. Кстати, и потенциальным телохранителям нужно отписаться, что уже не надо…

Объявлений о продаже амулетов была парочка, в одном даже был переводящий с нескольких языков, включая китайский, но срочной доставки из Испании не предусматривалось – нужно было самому забирать. Ещё раз проводника нанять?.. Эта зараза опять обдерёт меня как липку за срочность… А что делать?

Блин, но даже если я опять потрачусь на это – а ещё же сам амулет недешёвый, хотя имеющихся у меня денег, плюс эссенция и амулеты Щуки должно хватить – будут проблемы, если китаёнок очнётся, пока я этим занимаюсь. Даже если путешествие по Изнанке времени не отнимает, с продавцом нужно встретиться и договориться в нормальном мире… Грр, сплошные проблемы из неожиданных мест.

Его бы в инвентарь запихнуть… В нём время вроде как не идёт. К сожалению, живые существа туда не засовываются – по крайней мере, с бабочкой, с которой я экспериментировал, это не сработало. Ещё раз попробовать, что ли?..

Учитывая, что мои способности во многом используют игровую логику, я попытался вспомнить подобные моменты с играми. Кое-где можно было так трупы таскать… но это не вариант.

Мысленно перебрав варианты, я завернул китаёнка в одеяло и перевязал верёвкой. Ну, попробую…

Йесс! Теперь у меня в инвентаре есть китайский принц.

Абсурд…

Глава 11

Инвентарь решил часть проблемы, но мне всё равно нужен метод перевода… вернее, разговора. К сожалению, предметов, дающих такую способность, мне не попадалось, а переводчика нанимать – плохой вариант, да и нет их у нас в городе, скорее всего. Всё равно придётся покупать амулет…

Или нет. Щука снял с себя почти все амулеты, когда рассчитывался за образцы; вполне возможно, что среди них есть и нужный. Может, ещё поднять удачу, прежде чем проверять?.. Или считается только на тот момент, когда он отдавал?..

Шутки шутками, а вопрос действительно актуальный. Как работает Удача, совершенно непонятно… но понятно, что работает. Несколько секунд я серьёзно обдумывал вариант сперва поднять её ещё хотя бы на единицу, но потом решил не искушать судьбу лишний раз. Ещё вляпаюсь в процессе прокачки в ещё одну проблему… Лучше разгребать по мере поступления. И вообще, отец всегда рекомендовал чётко ставить задачи и разбирать по пунктам, не откладывая и не давая проблемам накапливаться, а инженеру в этом можно доверять.

В общем, я принялся разбирать амулеты. Старик так спешил вернуться к изучению образцов, что толком ничего не объяснил… Возможно, всё же придётся «Изучение предмета» поднимать.

Обошёлся без этого. Хотя свойства большинства амулетов Изучение не показывало, открываемые ими способности были видны, и уже второй оказался тем, что нужен. Хмм… «Полиглот, позволяет понимать и говорить на наиболее распространённых в мире языках». В мире? Каком именно? Но китайский вроде относится к наиболее распространённым, китайцев тупо много…

Хотя, это я увлёкся. Мне нет нужды изучать эту способность, самого амулета достаточно.

Короче, зря я его в инвентарь совал…

Шишка на голове китаёнка рассосалась буквально за несколько минут; определённо, у него есть некая форма регенерации. У меня, впрочем, тоже есть амулет, так что завидовать не буду.

Очнулся он вскоре после этого и первым делом потянулся к ножнам на поясе; обнаружив, что они пустые – не я забрал, скорее всего, потерял во время бегства – схватился за свой золотой амулет. Я решил, что снимать его может быть рискованнее, чем оставить.

– Я тебе не враг – сообщил я. – Просто случайно так получилось…

– Где я? – осведомился он, не расслабляясь, и продолжая сжимать амулет, сидя на моей кровати. Смотри-ка, какой тон… Принц, да уж.

– Не у себя во дворце, это точно – хмыкнул я. – В России. У меня дома. Я тебя случайно прихватил во время бегства… Если знаешь, как тебя быстро вернуть домой, я слушаю.

– Ты знаешь, кто я?

– Понятия не имею – ответил я, решив, что нет смысла выдавать слишком много информации. – Но судя по тому, что был с охраной и за тебя сражались, не говоря уж про наряд, сын какой-то шишки. А судя по тому, что дело было на Изнанке – из магов.

– Я – наследник клана Бамбука – сообщил он, определённо ожидая от меня какой-то реакции. Реакция последовала.

– И?

Пацанёнок нахмурился, что выглядело, на мой взгляд, довольно комично.

– Одна из Семи Опор? – уточнил китайчёнок. Я продолжил вопросительно смотреть на него.

– Западные варвары… – тихо пробормотал он. – Я принц одного из древних магических родов, опор великой Поднебесной Империи, да распространится она от восхода до заката!

Пафосность фразы заставила меня поднять бровь.

– Пацан, это Россия – повторил я. – У нас здесь свои взгляды на мир и миропорядок. Ладно, к делу – ты знаешь, как тебя быстренько вернуть обратно? И желательно, с вознаграждением за спасение.

– Не знаю – неохотно признал пацан. – Но меня ищут. Хотя…

Он нахмурился.

– Нападающие могут попытаться сблефовать… Если клан не знает, что со мной, они могут сделать вид, что я в их руках…

Пацан снова взглянул на пустые ножны и нахмурился ещё сильнее.

– Я должен дать знать о себе!

– Согласен – кивнул я. – Я хочу как можно быстрее вернуть тебя домой.

И избавиться от лишней проблемы…

– Потому и спрашиваю – как именно? И кто бы на тебя не нападал, я предпочёл бы, чтобы они не узнали, что ты сейчас у меня.

– Сие есть разумное замечание – вздохнул принц. – Тебе не справиться с теми, кто погубили отряд дворцовой стражи.

– Я и не намерен справляться – уточнил я. – Так что думайте, ваше высочество, думайте…

Я приготовил пару кружек кофе и яичницу; когда я вернулся с ними, пацанёнок всё ещё напряжённо думал, теребя амулет. Впрочем, стоило мне войти, как он снова принял строгую позу.

– Непринцем быть проще – заметил я. – Ну что, ваше высочество, как прогресс?

– Можно связаться с посольством… – неохотно предложил он. – В крайнем случае.

Я поставил кофе на столик перед ним и поднял бровь.

– Почему в крайнем?

– Это политика – сухо сообщил он. Н-да, слишком много слишком взрослых подростков…

– Непринцем точно быть проще… – кивнул я. – Ладно, тогда какие альтернативные варианты? Должен же ты что-то знать, как наследник?

Китайчёнок пару раз подёргивал щекой – видимо, от фамильярности – но держался. Возможно мне стоило бы держаться вежливее, всё-таки принц, но как-то это… противоестественно, что ли. Ну не могу я… Театральщиной какой-то отдаёт.

– Подобные события считались невозможными – признался китаёнок. – Тем более, с вмешательством третьей стороны…

– То есть других вариантов у тебя нет – констатировал я. – И никаких телефонов не знаешь.

– Я могу попробовать подать сигнал через Изнанку… – ещё более неохотно сообщил принц. – Но его могут обнаружить и враги.

– Очень плохой вариант – согласился я. – Надеюсь, хотя бы в посольстве ты знаешь, к кому обращаться? Если я попытаюсь обратиться с заявлением «у меня тут бамбуковый принц, приезжайте, заберите», не возьмусь предсказывать их реакцию.

Похоже, это оказалось последней соломинкой.

– Не бамбуковый принц, а принц клана Камыша! – вспылил он. – То есть Бамбука…

– Один хрен, болотная трава – пожал я плечами. Усмехнулся. – Хотя вам, ваше высочество, хорошо бы определиться.

– На дворец моего рода напали… – устало пробормотал китаец. – Барьеры разбиты, род опозорен, стражники доблестно пожертвовали жизнями в борьбе, я в чужой стране, не знаю, как связаться с родичами… И в довершение, надо мной издевается западный варвар.

Он удручённо покачал головой.

– Как низко пал великий род!..

– Ну, я вообще-то не издеваюсь – несколько смущённо сообщил я. Действительно, ему тоже нелегко, а со стороны я, должно быть, кажусь слишком легкомысленным. – Просто у меня самого в последнее время проблема за проблемой, так что пытаюсь поддерживать в себе боевой дух. И я тебя хочу вернуть домой не меньше, чем ты сам – мне это попросту выгодно. Особенно если твои родственники не будут жлобиться. Но вот варварами обзываться не надо…

В конце концов мы вроде бы сумели достичь некоего взаимопонимания. Лю Хань – в конечном итоге он назвал своё имя, не то, чтобы я его не знал – даже поблагодарил за еду, хотя удовольствия от неё заметно, что не испытывал.

– Я тут подумал – сообщил я, выискивая в интернете телефоны и адреса сотрудников китайского посольства. – Если ты наследник серьёзного магического клана, то у ваших должен быть способ отслеживать, где ты. Свои проводники через Изнанку у вас есть?

Пацан подозрительно глянул на меня, но потом, видимо, пришёл к выводу, что эта информация не секретная, и кивнул.

– Значит, вполне возможно, если только нападающие не заблокировали как-то обнаружение, твои кланеры уже знают, где ты, и сами выйдут… надеюсь, к врагам это не относится.

Я нахмурился; мысль была некомфортная.

– Сие возможно – задумчиво сообщил Лю Хань. – Да, полагаю, это может быть причиной моего прискорбного остутствия нужных знаний. Чародеи клана должны быть способны отследить если не меня, то сигилы и регалию рода… Но не думаю, что помощь явится ранее чем через несколько часов. Во дворце творился хаос, так что потребуется время, чтобы собраться и отыскать меня… Да и путь даже через изнанку требует времени.

Я согласно кивнул, поскольку уже испытывал это на себе. Проводник вёл меня из Африки по сложному маршруту, рассчитываемому какой-то программой на ноутбуке; мы двигались по Изнанке к нужному маяку, затем в реальном мире переходили в следующий сектор, соответствующий на Изнанке району поблизости от следующего маяка, и так далее. Навигация в потоках гиперпространства, блин… Изнанку можно назвать Мозаикой из-за перетасовывающихся фрагментов.

В любом случае, хотя я сохранил контакты посольства, будет надёжнее сперва подождать. Пацан раскололся, почему не хочет связываться с посольством: информация может утечь к другим родам, и если ему поможет кто-то из них, это будет в лучшем случае потерей лица, покажет, что не смогли справиться самостоятельно. Вообще-то они уже не справились самостоятельно, но всё же я понимал логику. Хмм, а от меня избавиться не попытаются, чтобы замять?..

Не, не думаю. Слишком опасно для такой маленькой отдачи. Я не китаец, способности мои неизвестны, а информация об их инциденте, скорее всего, всё равно просочится, но если принц будет в безопасности, это уже не будет иметь большого значения.

Впрочем, переговоры всё равно буду вести с ПБ, то бишь Персональным Барьером. И с открытым окном инвентаря…

– Ваше высочество – обратился я к принцу, который смотрел новости по телевизору. Кажется, я вообще зря волновался – у него есть свой амулет-переводчик. – А чем, вообще, ваши кланы занимаются? Это же не секретная информация?

– Разным – коротко отозвался он. Когда через пару секунд я решил, что этим и ограничится, Лю Хань выключил телевизор и продолжил.

– Семь опор – тайные столпы, поддерживающие трон. Семь древних кланов, обеспечивающих могущество Поднебесной Империи, да распространится она от восхода до заката.

«Много самомнения, мало информации» – хмыкнул я. Мысленно, впрочем.

– Маги на государственной службе, что ли? – уточнил я.

– Сие определение приемлемо близко – согласился он. Сказал бы по человечески, раз уж это не секретная информация…

Пацан, кажется, задремал на диване, а я вернулся к упражнениям с верёвками. Как уже упоминалось, управляться больше чем с двумя у меня не получалось; не то, чтобы навык не позволял, просто попробуйте сделать даже два дела одновременно, а тем более ещё больше… Я вообще где-то читал, что человеческое сознание неспособно обрабатывать одновременно больше четырёх задач.

Впрочем, две верёвки – уже весьма неплохо, особенно если их «модернизировать». Если закрепить на них ножи, к примеру… Хотя я не хочу даже думать о возможности использования такого против людей, против монстров Изнанки наверняка пригодится.

Определённо, навык растёт быстрее при применении на монстрах, но конкретно сейчас я и не старался его прокачивать, просто проверял крепление. Разобравшись с этим, я вернулся к вырезанию фигурок… Только что именно вырезать? Попробовать какого-нибудь мифического – хотя спорно, спорно… – монстра, вроде дракона? Идея интересная, но я прикинул свои возможности, и решил, что второго ранга навыка будет маловато. Пока ограничусь чем-то попроще. Пока что – ещё один спутник. Возможно, при достаточной прокачке Автокарты и путешествовать через Изнанку научусь… На втором ранге она будет показывать север и позволит ставить пометки.

Далеко не сразу я заметил, что принц наблюдает за процессом.

– Это самый странный амулет, что мне доводилось видеть – сообщил он. – А я видел их немало.

– Россия всегда шла своим, особым путём – заметил я, сохраняя ровное выражение лица. Хе.

Хмм, но он решил, что это амулет, а не просто фигурка… Просто потому, что я как бы маг, или чувствует магию в материале?

– Да уж – фыркнул пацан. – Сперва заряжать заготовку чи, а потом уже вырезать – это действительно особый подход… Западные варвары.

Впрочем, последние слова он пробурчал совсем тихо. Похоже, он знает, о чём говорит… Его клан создаёт амулеты? Интересно.

Китаёнок хмурил брови и шевелил губами, но вслух больше ничего не говорил, только продолжал наблюдать за моей работой. «Варвары»-не «варвары», но он определённо пытался понять, в чём секрет изготавливаемого «амулета»; он даже стянул стружку, когда я отлучился на кухню за новой порцией кофе. Хмм, попытаться закинуть удочку насчёт новых материалов?..

Внезапно заиграл вызов на смартфоне. «Волки»?..

– Где? – резко спросил я, на ходу к двери принимая вызов.

– Всё нормально, маг, новости хорошие – отозвался оборотень, один из тех двоих, что присматривали за дядей и его женой. – Мы тут… пообщались с визитёрами, но разошлись… мирно. За это даже допоплату брать стыдно. Просто хо…

Его фраза оборвалась на полуслове, зато из соседней комнаты, где остался принц, послышалось:

– За мной пришли! Верные вассалы отыскали своего повелителя!

– Персональный барьер, инвентарь – пробормотал я, открывая дверь. – Уверены, что это свои, ваше высочество?

Он кивнул.

– Я чувствую родственную кровь. И кто-то могучий… Гондзимон?

В следующий момент стена с грохотом развалилась, бросая в меня фрагменты бетона, кирпича, и пыль, и в комнату ворвался Берсеркер из аниме Fate/Stay Night.

Только жёлтый.

– Тьма! – рефлекторно выкрикнул я… и улетел в соседнюю комнату. Верёвки на моих руках стремительно размотались, метнувшись к чёрной длинноволосой фигуре, нависшей надо мной; я потянулся к ячейке с големом…

– Остановитесь! – прозвучал властный приказ. Я даже не узнал в первый миг голос принца. – Гондзимон, этот достойный маг – мой спаситель!

О как, уже «достойный маг», а не западный варвар…

При ближайшем рассмотрении, когда Тьма отошла, новый китаец действительно очень походил на Берсеркера. Мускулистый, здоровенный, с обнажённым торсом, длинными жёсткими волосами и диким выражением лица… Правда, у Берсеркера не было покрывающих большую часть тела разноцветных татуировок, зато был каменный топоромеч; Гондзимон был безоружен, хотя в сумке на поясе и могло что-то скрываться. Но меня он атаковал голыми руками…

– Это достойнейший слуга клана Камыша, легендарный воин Гондзимон – сообщил принц. – А это мой спаситель, достойный свободный маг Артём Щеглов.

Он «достойнейший», а я просто «достойный»? Ну-ну. В любом случае, за наследником действительно прибыли, и это снимает проблему, но…

Я указал на дыру в стене и выбитую – мной, между прочим! – дверь.

– Я действительно вытащил принца из неприятной ситуации, и вот такова благодарность?

Лю Хань посмотрел на меня… удивлённо, что ли.

– Это же просто…

В следующий момент на осколки разлетелось окно. Гондзимон мгновенно – я даже не заметил движения – оказался между ним и принцем, и…

…я ошарашенно осознал, что от его кожи летят искры, и отскакивают пули. О-хре-неть…

– Твой легендарный воин притащил хвост – хмуро сообщил я, вместе с принцем укрываясь от пуль на полу у стены.

– Не допускай страха в сердце – гордо улыбнулся пацан. – Гондзимон сокрушит врагов.

Китайская копия Берсеркера, продолжая прикрывать собой от пуль принца, достал из своей сумки пару металлических шариков; щелчок пальцев… И обстрел прекратился. Лю Хань бросил на меня многозначительный взгляд.

«Легендарный воин» выглянул в разрушенное окно; осмотрелся, выискивая врагов…

…и из его груди хлынул фонтанчик крови. Он медленно завалился на спину и замер.

Кажется, всё-таки придётся выкручиваться самому…

– Подтяни его ко мне – вздохнул принц. Я вопросительно взглянул на него… ну, кажется, он знает, что говорит. Моя верёвка ухватила поверженного воина за ногу и подтащила его к нам.

Лю Хань положил одну руку на рану, другую на свой амулет; обе руки и амулет засияли белым свечением, которое, казалось, текло в рану. Опять исцеление, полагаю…

Глаза Гондзимона открылись.

– Будь осторожнее – произнёс принц. – Враги хорошо подготовились.

Воин что-то буркнул – амулет не сработал, или я просто не расслышал – и поднялся.

– Почему соседи не реагируют? – осведомился я.

– Мы внутри барьера Пространства Грёз – отозвался пацан, но если он и хотел объяснить, что это такое, ему не дали. Внезапно стены с двух сторон от нас взорвались и в помещение повалила толпа… Гоблинов? Серокожие длинноносые карлики, в разнообразных доспехах и с не менее разнообразным оружием.

Я ухватил одного верёвкой и врезал им по остальным; хорошо показавший себя с альтивами приём прекрасно сработал и в этот раз. Хотя они и не повалились, как кегли, но как минимум держать оборону можно было неплохо.

Впрочем, с Гондзимоном мне было не сравниться. Этот амбал врезался в ряды гоблинов, буквально за несколько секунд выкосив всех; кровь и кишки во все стороны…

Меня затошнило, и моя порция гоблинов воспользовалась заминкой… попыталась воспользоваться. Гондзимон мгновенно переключился на новую порцию врагов; я вдруг ощутил, что тошнота утихает.

– Благодарю – сообщил я Лю Ханю; он кивнул, опуская руку, и… Упал. В его спине торчала длинная чёрная игла, судя по положению, прилетевшая прямо из стены.

Я выдернул эту штуку – верёвкой, рукой прикасаться не рискнул – и проверил пульс и дыхание. Живой, полоска хитов тоже почти полная, но в статусе «Парализован» и «Без сознания». Целителя вырубили, остались танк и поддержка…

Вторая группа гоблинов закончилась так же быстро, как и первая; кровь залила весь пол, но магия Лю Ханя продолжала действовать, так что меня не тошнило. Гондзимон угрожающе навис надо мной и бессознательным принцем.

– Он живой – поспешил сообщить я. – Подстрелили вон той штукой – я указал на торчащую в полу иглу.

Здоровяк кивнул; внезапно он насторожился и повернулся к пролому, из которого появились гоблины, а затем метнулся вперёд, в коридор…

…с протяжным «бомм» его кулак столкнулся со щитом, которым прикрылся бурокожий гигант, почти задевавший макушкой в шлеме-полусфере потолок. В металлическом щите осталась ясно видимая вмятина от кулака, но и он, и его обладатель уцелели, а в следующий момент из-за спины щитоносца Гондзимона ужалило копьё.

Воин отбил его в сторону свободной рукой, но щитоносец тоже ударил, тускло светящимся кривым мечом, и контратаковать китаец не смог; больше того, оказался вынужден отступить в сторону, когда к первой паре великанов присоединился третий, вооружённый шипастой дубиной. Кажется, мне лучше драпать…

Под натиском оппонентов, несмотря на размер оказавшихся очень проворными и явно опытными бойцами, Гондзимон продолжал отступать, удаляясь от нас с принцем. Не нравится мне это… В любом случае, мне нужно драпать, но вопрос в том, тащить с собой пацана или нет.

Несколько секунд я мучительно размышлял, не в состоянии определиться; за это время Гондзимон успел отойти ещё на пару шагов дальше, хотя я слышал и звуки ударов его кулаков.

Внезапное чувство опасности заставило меня резко повернуться – и обнаружить перед собой огромную змею.

Вернее, голову огромной змеи, проникшую через пролом в стене.

Рептилия распахнула пасть – я с некоторым облегчением отметил, что клыков не видно – нацеливаясь на беспомощного принца, но тут я опомнился. В куче трупов гоблинов валялось и их оружие; мои верёвки моментально подхватили копьё и прямой меч и сунули их в пасть змее.

Вернее, попытались. Огромная голова отпрянула, прежде чем я сумел провернуть традиционный в книгах и фильмах приём, а затем пасть захлопнулась, голова отодвинулась назад ещё немного…

…ну уж нет, зайцу не дался, и тебе не дамся.

Как я и ожидал, в следующее мгновенье последовал бросок – вернее, таранный удар головой. Однако меня уже не было на прежнем месте.

– Тьма.

Как я и опасался, слепота не помешала рептилии; змеи ориентируются не только зрением. Неуклюжий удар трофейным оружием даже не повлиял на её полоску хитов; прочная чешуя. Хреново… И бежать некуда – с одной стороны великаны, с другой – ещё более гигантская змея… Разве что в окно прыгать.

Или…

Я прыгнул, избегая нового удара и хватая принца.

– Вход на Изнанку!

Облом. Читать текст на выскочившей табличке я не стал – не до того – но переход на Изнанку заблокирован… Ладно.

– Взрывбросок!

Естественно, в глаз я не попал, но эффект был. Бабахнуло, змея отдёрнулась, и на её шее появилась дымящаяся рана; полоска хитов немного сократилась. Я незамедлительно ткнул в рану мечом, зажатым в верёвке, что отняло у змеи ещё немного здоровья, однако меч застрял.

В следующий момент змея, громко зашипев, замолотила головой по комнате, разнося в щепки уцелевшую мебель. У меня сердце кровью обливалось… но главное – выжить.

Подхватив принца, я всё-таки выпрыгнул в окно, едва избежав буйствующей змеи. Я живу на втором этаже, не слишком высоко, но всё же… Впрочем, воспользовавшись верёвками, удалось совершить мягкий спуск. Я не человек-паук, но я круче…

Остатки окна вылетели наружу вместе с кирпичами, трупами гоблинов и ещё каким-то хламом; а затем текучим движением последовала змея. Она не собиралась позволить нам сбежать…

Я положил принца на землю и подобрал пару кирпичей.

– Взрывбросок! Взрывбросок!

Мимо, только второй слегка задел змею взрывом. Однако в следующий момент я заметил в оставшейся от окна дыре человеческий силуэт.

Бам! Хрусь! Звук удара был прекрасно слышен; змея содрогнулась, однако сзади послышались новые звуки. Из окна соседнего дома выпрыгнули ещё двое великанов. Наши с Гондзимоном противники поменялись местами…

Баран. Тупой баран… У меня же ещё есть козырь.

– Инвентарь. Урфин, убей этих великанов.

Голем стремительно бросился навстречу врагам… а в пустой ячейке инвентаря неожиданно появился предмет. «Магическая пуля»… Инвентарём словил, м-мать…

Я поспешно вытащил пулю и сунул её в карман, оставив панель инвентаря висеть; обзору немного мешает, но так оно безопасней.

Голем тем временем доказывал, что был куплен не зря. Его небольшой размер и высокое Проворство позволяли с лёгкостью уклоняться от атак, и хотя великаны пока что тоже не пострадали… опять туплю.

– Тьма, тьма.

Когда атакуют меня, это заклинание применяю практически автоматически, но когда просто кто-то сражается рядом – не сразу соображаю… Ну, думаю, это простительно – у меня нет большого опыта сражений, тем более с чьей-то помощью. В любом случае, что делать со стрелком?..

Стоило подумать об этом, как в голема ударила пуля, отняв часть хитов и помешав нанести фатальный удар. Откуда – непонятно…

Со стрелком определённо нужно что-то делать. И у меня есть идея…

Я достал из слота, выделенного для «быстрого восстановления», пакет с бутербродами и напитками; о, и маски туда же сунул… Нацепив кошачью, я отхлебнул сока и сунул бутылку в карман. Будет зельем маны в быстром доступе… Пакет обратно, и сосредоточиться на пуле. Если у стрелка такая не последняя, то можно будет его найти…

Есть. Я ощутил несколько… откликов, что ли. Часть из них явно была от уже выпущенных пуль, но несколько ощущались в одном месте, на третьем этаже дома, из которого выбрались великаны…

…и продолжали выбираться. Ещё трое…

– Тьматьматьма!

– Урфин, убей этих троих! – выкрикнул я, поскольку голем, покончивший с предыдущим заданием, замер на месте. И, кажется, потерял ещё немного хитов – видимо, опять стреляли…

Я могу попытаться прорваться к стрелку самостоятельно, пока голем валит охрану, но наверняка в здании будет ещё охрана, да и сам стрелок может оказаться проблемой… упс, в инвентаре появилась ещё одна пуля. Нет, лучше постепенно, вместе с големом… Тем более, что и за принцем нужно присмотреть.

Блин, Урфин потерял ещё немного хитов, и его движения стали более дёргаными. Хотя с поддержкой Тьмы…

Проклятье. Стоило мне об этом подумать, как что-то сверкнуло, и окутывающая великанов тьма рассеялась… ну, одного Урфин всё-таки успел завалить.

В следующий момент из окон первого этажа повалила толпа гоблинов. Чёрт… Урфин потерял свободу маневра; мелкие твари заполнили пространство вокруг него, и он едва не угодил под удар дубины великана.

– Тьма! – повторил я, но моё заклинание вновь оказалось развеяно. То ли колдун, то ли амулет у кого-то… В любом случае, голема нужно поддержать.

Сноп искр, верёвки… Глоток сока. Несколько гоблинов попытались прошмыгнуть мимо меня к принцу, но обломались… проклятье, хитов у голема всё меньше. И я не могу его толком поддержать, когда принца защищать нужно…

Мой взгляд упал на одеяло, выпавшее из окна вместе с мусором. Ну…

Быстро перемотаный принц снова оказался в инвентаре, что несколько развязало мне руки; я перешёл в наступление. Я справлюсь с гоблинами, а голем – с великаном, он всего один остался…

Я успел прикончить нескольких – всего их было, кажется, десятка три – когда вдруг вся эта толпа бросилась наутёк. Что за?..

Мертвецы поднимались. Великаны, гоблины – все, кого мы с големом успели прикончить, вновь поднимались на ноги. Теперь ещё и нежить, бл*… У них тут и некромант имеется…

Мертвецы, не обращая внимания на раны, дружно набросились на голема, сковывая его движения. Великан замахнулся дубиной…

…и я в последний момент успел выдернуть Урфина из-под удара верёвкой, вместе с вцепившейся в него нежитью. Тяжелёхонько…

Нескольких удалось стряхнуть рывком, остальных голем отдирал от себя сам; я отпустил его и швырнул в лицо великана безголовое тело нежити. В отличие от фильмов, отсутствие головы им не мешало… как их убивать, вообще?.. Огненной магии у меня нет…

Со стороны моего дома тоже полезли ходячие мертвецы; по крайней мере, змеи-нежити не было. Она Гондзимона не сожрала, часом?..

Полагаю, заклинание Лю Ханя не только избавило меня от тошноты, но и наделило собранностью и чёткостью мысли несмотря на ситуацию; только этим могу объяснить своё спокойствие. Урфин наконец прикончил великана, но двое из четверых предыдущих поднялись как нежить, и хотя они действительно были тупей и медлительней, чем при жизни, убить их снова затруднительно… Нужно прорываться в здание и валить некроманта.

Хотя… Нет, их полоски хитов действительно сокращаются, особенно когда я снова приложил искрами. Магические атаки эффективнее?.. Ну, в таком случае…

– Взрывбросок!

Работает…

Однако в этот момент нежить снова повторила маневр «куча мала»… я не успел. Мощный удар великана-нежити с шипастой булавой разметал кучу (не)мёртвых гоблинов, навалившихся на Урфина, и отбросил голема в сторону, помяв и погнув его; почти обнулившаяся полоска хитов тревожно замигала красным. Голем упал на землю и задёргался, кажется, пытаясь подняться. А вот это уже совсем бл*…

Сзади послышался рёв; бросив в сторону нежити ещё пару заряженных Взрывброском кусков кирпича, я побежал в сторону голема, на ходу обернувшись.

Ревел Гондзимон. Китаец рвал нежить на части, буквально; на попытки мёртвых гоблинов его атаковать он не обращал внимания. Похоже, обычное оружие его попросту не берёт…

– Принц цел, некромант там! – выкрикнул я, указывая в сторону здания. Не уверен, услышал ли он меня, но направился более-менее в указанном направлении. Как минимум, это должно бы дать немного времени, которым я намерен воспользоваться…

Я подбежал к голему – и словил инвентарём ещё одну пулю, видимо, стрелок хотел его добить – и вытащил из инвентаря тюк с вещами. Блин, пока развяжу и достану… Но если не пользоваться контейнерами, в одну ячейку помещается только один предмет – ну, одинаковых можно и несколько, но этого недостаточно.

В любом случае… Я смог найти нужный предмет довольно быстро. Тюбик суперклея… А теперь – чаша.

«Получена способность „Восстановление предмета. Активный навык, ранг 1“…» Забить на описание.

– Восстановление предмета – произнёс я, положив руку на голема. – Восстановление предмета.

Мана ощутимо просела – это заклинание отъедало целых три единицы за раз – но погнутые конечности голема выпрямились, а вмятины и царапины на нём на глазах исчезали.

– Восстановление предмета.

Одно применение уменьшает на четверть изношенность и повреждения, так что ещё раз…

– Восстановление предмета. Урфин, убей нежить и некроманта, тот здоровяк – союзник.

Я присел, прикрывшись от стрелка инвентарём, и принялся опустошать бутылку с соком – мана ушла вся. Ну, если у противника не припрятано ещё каких-то козырей, шансы выглядят в нашу пользу…

В следующий момент голова Гондзимона взорвалась.

Да б… От раздражения я запнулся на первой букве. Угу, именно от раздражения и досады… Опять этого амбала пристрелили!.. Попробовать сдаться, что ли?.. Хотя тоже рискованно…

Ладно. Этот безбашенный берсерк успел порвать большую часть нежити, и мой голем неплохо разделывает остальных; у противника, похоже, остались только те гоблины, что отступили перед поднятием нежити и стрелок с некромантом – возможно, одна персона. Блин, и ведь автомат трофейный завалялся, но я не успел разобраться, как им пользоваться…

В любом случае, у меня всё ещё сохраняется хороший шанс на победу… если только некромант не поднимет труп Гондзимона.

И стоило мне об этом подумать, как тело вздрогнуло. Бл*аа… Я поспешно подхватил обломки гоблинского оружия.

– Взрывбро…

Я остановился. То, что происходило с Гондзимоном, было непохоже на поднятие нежити. Линии татуировок с его тела стекались к шее, формируя некий каркас – почти как здания на Изнанке.

– Взрывбросок!

Я швырнул обломок меча в гоблинскую нежить; повернулся к китайцу. По каркасу головы от шеи прошла волна свечения, и голова Гондзимона вернулась в прежний вид… снова взрыв.

На этот раз в клочья разлетелась его правая рука, однако это не остановило воина; он стремительно рванулся вперёд, разбросав оказавшихся на его пути гоблинов, и запрыгнул в окно.

– Взрывбросок.

Я швырнул в нежить-великана второй обломок меча; взрыв сбил его с ног, и голем незамедлительно принялся шинковать ходячего мертвеца на куски.

Из окна вылетел гоблин; затем из следующего – ещё двое. В третьем застрял великан… определённо, некромант всё же оставлял при себе охрану.

Внутри здания что-то, кажется, взорвалось; посыпались осколки уцелевших стёкол. Мы с големом быстро сокращали численность нежити – хотя физические атаки были не слишком эффективны, искры и взрывброски работали вполне неплохо, да и расчленение тоже быстро обнуляло их хиты. Эссенция продолжала поступать, и поскольку голем неплохо справлялся с оставшейся нежитью, у меня даже была возможность активировать бонусы в кольцах и рубашке и надеть новые из инвентаря.

В здании ещё раз бабахнуло, и кто-то вылетел из окна с другой стороны, а затем всё утихло. Надеюсь, Гондзимона не убили… опять.

– Урфин, двигайся со мной, защищай от врагов.

После повышения Разума голем уже был способен воспринимать и такие, достаточно сложные, команды; я направился туда, где ощущал магические пули. Кажется, их осталось всего одна или две…

Тихо, только звуки шагов, мои и голема; я осторожно двигался за ним, продолжая прикрываться инвентарём. Кругом разгром, явно по большей части работа Гондзимона; он двигался в буквальном смысле сквозь стены. Как-то даже более жутко, чем во время боя… успокоительное заклинание отходит, что ли?

Выбитые двери квартир, впрочем, были делом не его рук – или плеча; тут, похоже, поработали великаны, поскольку притолоки были разломаны под их рост. Возле одного из дверных проёмов, к слову, я заметил труп одного, в окружении трупов гоблинов; этот был одет в более лёгкий доспех-безрукавку, и не носил шлема, но главное – оставшийся над трупом титул гласил «некромант». Заглянув внутрь квартиры, я заметил там начерченные кровью узоры и ещё пару гоблинских трупов, причём эти гоблины и вовсе были раздеты. Эге…

На шее некроманта висел металлический кулон с изображением… осьминога, что ли? Неподалёку валялся короткий изогнутый клинок. Изучение предмета опознало их как «Амулет некроманта» и «Жертвенный нож». Неплохо, добыча…

Помедлив, я снова залез в инвентарь. Где там мои солнечные очки?..

Третий ранг «Изучения предмета», как сообщала подсказка у второго ранга, показывал информацию о магии в предмете. Ну, посмотрим…

«Амулет Унго Многорукого. Этот кулон – символ служителя Унго Многорукого; заключённая в кулоне магия позволяет посвящённому использовать часть сил духа-покровителя. Хотя непосвящённые неспособны полноценно использовать его, он всё же остаётся магическим предметом. Возможно, удастся использовать как-то иначе?.. Изношенность: 1/5, насыщение: 3/27, открывает способность „Магический Щит“».

«Жертвенный нож. Ритуальный инструмент огра-некроманта; вложенное в него более умелым магом волшебство позволяет использовать низкоуровневую некромантию. Требует жертв, однако умелый или специализированый маг способен использовать его и иначе. Изношенность 5/15, насыщение 0/68, открывает способность „Низшая некромантия“. Альтернативно: позволяет применение способности „Низшая некромантия“. Особое: поглощает Эссенцию убитых им». Пригодится, особенно амулет… А кинжал и продать можно.

Глава 12

Когда я добрался до комнаты, на которую указывал «Путь к цели», в живых в ней был только Гондзимон, сидящий на лежащем на полу огре, связанном… занавесками, что ли?.. И вокруг рук великана была обёрнута металлическая труба… гм. Последний патрон, к которому я и шёл, валялся в углу.

– Принц – рыкнул воитель, бросив на меня взгляд. Я кивнул и вытащил Лю Ханя из инвентаря… нефиг мне слоты забивать.

Культя китайца выглядела запёкшейся и не кровоточила, но не отросла; очень странная у него регенерация… Возможно, срабатывает только после смерти?..

Я положил принца на пол; Гондзимон кивнул, извлёк из своей сумки глиняную бутылочку, и попытался её открыть. Однако сделать это одной рукой оказалось затруднительно; он нахмурился. Повертев её так и сяк, в конце концов он… Откусил горлышко. Довольно ровно, кстати…

В любом случае, он бережно вылил жидкость в рот принца. Лю Хань вздрогнул, кашлянул, и открыл глаза, а у меня выскочило сообщение.

«Получено достижение»…

Потерянную конечность принц отрастил слуге клана за пару минут. Похоже, их клан – целители и амулетчики…

Выяснилось, что упомянутый пацаном «барьер Пространства Грёз» – это один из методов подраться, непривлекая внимания обычных людей; этакое виртуальное пространство. Невероятное облегчение… Всё, что было разгромлено – не настоящее. Барьер создавался амулетом, выданным Гондзимону – пославшие его ожидали драки, но считали, что она будет с похитителем. А настоящие похитители как-то отследили и напали подготовленными…

В любом случае, эта парочка созвонилась с клановым магом-проводником и вскоре отбыла; они предлагали отправиться вместе с ними, но я отказался. Нафиг-нафиг, кто их знает…

Принц пообещал, что я буду вознаграждён, и взял мой адрес электронной почты. Да я даже согласен обойтись без награды, лишь бы не оказаться снова в побоище…

Хотя, с другой стороны, я разжился Эссенцией и трофеями… И двумя достижениями, «Крепок духом» – +1 к Духу – и «Полная чаша» – +1 ранг «Сосуда Эссенции».

Не знаю, что произошло с трупами гоблинов и огров, но когда Пространство Грёз прекратило действовать, я обнаружил в своей квартире здоровенную змеиную шкуру.

Прежде чем разбираться с трофеями и последствиями, я перезвонил оборотням. Они первым делом поинтересовались, не нужна ли помощь, но я сообщил, что уже всё нормально, и расспросил, что там у них произошло. Оказывается, подъезжали люди Емельянова, но один из охранников переговорил с их старшим; они вроде как были знакомы. Тот, узнав, что объекты находятся под охраной оборотней, немедленно сдал, и заявил, что больше никаких телодвижений в этом направлении не будет. Мои наёмники были уверены, что Емельянов действительно больше не рискнёт, но я решил всё же подержать охрану ещё несколько дней – по крайней мере, пока не получу подтверждение от Светланы. И то не факт, что после этого сниму…

В любом случае… Уфф. Какое облегчение…

Я разложил перед собой трофеи. Ну-с, что тут у нас? Два альтивских доспеха, и их же нож, копьё и автомат. Нож и амулет огра. Змеиная шкура и четыре магических пули… хмм, а ружья-то я и не видел.

К кучке свежих трофеев я положил и первые – нож и пистолет Хамелеона. Дерево можно не доставать… Но незавершённый жезл из дерева Изнанки лёг рядом. Итак, какие во всём этом бонусы, и что из этого может мне пригодиться?..

Доспехи. Хмм… А очень даже неплохо! За сорок единиц Эссенции они давали пассивно-активную способность «Магическая броня». +1 к физической и магической защите пассивно, и ещё по +5 при активном использовании. 3 маны за сорок минут. С одной стороны вроде и досадно, что раньше не использовал, а с другой – Персональный Барьер на самом деле всё равно лучше, он блокирует урон полностью… Хотя пассивка – это однозначно хорошо, тем более, что можно до второго ранга поднять. Эх, надо было и третий доспех с трупа снять… Побрезговали.

В любом случае, это я продавать или менять не буду, сам прокачаю. Собственно даже, прямо сейчас…

Впрочем, пока что я ограничился одним доспехом; лучше держать запас Эссенции на всякий случай, тем более, что я как раз разбираю, что прокачивать.

Хмм… Это напомнило мне, что я получил бонус к «Сосуду Эссенции» за собранную тысячу единиц оной. Жаль, нельзя посмотреть список ачивок, знал бы, к чему стремиться… Так что там у нас на третьем ранге?

Сосуд Эссенции, пассивный навык, ранг 3: позволяет запасать и хранить Эссенцию для будущего использования. Запас Эссенции: 160/300, 1 Сосуд, собирает «лишнюю» Эссенцию (пустые слоты, слоты, достигшие точки насыщения). Максимальный ранг: (Воля+Дух)/6. Оч-чень неплохо… Теперь можно не беспокоиться о пустых слотах.

Альтивские нож и копьё каких-то особых свойств не имели, но, может статься, удастся их кому-то продать – всё же инопланетные артефакты. Трофеи с огра… ну, вот тут стоит подумать. Кинжал для меня сейчас определённо бесполезен; возможно, на более высоких рангах какой-то смысл и есть, но на первом он поднимает два трупа в виде неуправляемых мертвецов, атакующих всех подряд. Бесполезно и даже вредно… Хотя… Хмм. В качестве заклинания это может работать, по описанию, и на Эссенции, и на мане; так что если поднимать трупы за ману, а потом уничтожать, может быть, удастся собирать Эссенцию… но мне это однозначно не нравится. Пусть полежит в инвентаре, может, поменяю на что-то более полезное, или просто продам.

Вот амулет – это интереснее. Согласно описанию, под «магическим щитом» имелся в виду, буквально, щит из магии. Даже упоминалось, что к нему применим бонус от навыка «Владение щитом»… В принципе, может пригодиться, но пока не к спеху – можно будет изучить, если не удастся найти возможность для обмена. К примеру, ещё один защитный амулет был бы вариантом получше, «Персональный Барьер» мне очень и очень помогает.

Ладно, дальше. Пули… Оказались неожиданно хороши. Пассивка «Везунчик», +1 к Удаче и пятипроцентный шанс избежать дистанционной атаки… интересно, как оно действует. В любом случае, за сорок пять единиц Эссенции – беру не задумываясь, вот на вторую ещё буду копить – второй ранг Удачу уже не поднимал.

Альтивский автомат… Я повертел его в руках. Ни курка – пардон, спускового крючка – ни какой-нибудь кнопки, ни щелей или зазоров – оружие выглядело сплошным, только в стволе было небольшое отверстие. Описание тоже не помогло – «Загадочное стрелковое оружие альтивов, основанное на неизвестных принципах. Изношенность 7/32, насыщение 3/50, открывает неизвестную способность (внимание: возможны негативные последствия изучения. Рекомендуется повысить ранг навыка „Изучение предмета“)». Понятное дело, с таким предупреждением изучать его не хочется…

Остаётся оружие Хамелеона… Нож сам по себе попадал в уязвимые точки цели, и его способность давала то же. Тоже полезно, хотя мой текущий стиль ведения боя вообще-то не подразумевал ударов по уязвимым точкам; я просто хватал и бил. Тем не менее, метод «верёвка плюс нож» я тоже уже испытал, а с ним должно неплохо работать… Хмм, пожалуй, в бою и прокачаю.

Наконец, пистолет. Однако описание его абилки звучало расплывчато – «уменьшает эффективность барьеров против атак пользователя», к тому же я пока и не встречал противников, использующих барьеры. Патронов-дротиков к нему нет, так что тоже отложу на хранение, пока не определюсь, как с ним быть.

Остались только мои изделия. Трость… закончу после этого разбора трофеев, пожалуй.

А с вырезанными фигурками, кота и спутника, получилось любопытно. Перед заварушкой я положил их в карманы, и они обе засчитались занимающими слот аксесуара; во время сражения, похоже, активный предмет менялся, и в результате обе фигурки получили по порции Эссенции. Чудно, подкачаю остаток на Изнанке…

В доведении трости-жезла до ума я воспользовался и новым трофеем. Тридцать дюймов, дерево Изнанки и кожа гигантского змея… Ничем не хуже, чем у британского мастера, на мой взгляд.

И определённо не менее волшебно. Та же способность, что была в трости Щуки, «Контроль маны»… Критический успех крафта, я бы сказал. То бишь особо удачно изготовленный предмет… Набалдашник я вырезал в виде головы гоблина; прямо как живой получился, даже жалко её пускать в расход.

Впрочем, способность тоже отличная. «Контроль маны» усиливал всю мана-основанную магию на процент, равный произведению ранга навыка на значение Воли. В моём случае всего десять процентов, но всё же… Тем более, ещё подниму.

Подумав, я насытил жезл сразу же. Мало ли что, а Персональный Барьер усилит…

Ну вот, вроде всё. Из текущих дел первой необходимости осталось разве что разобраться с документами, выданными Светланой… н-да, разобраться бы с ним. Однако бегло пробежав их, я сдался, и понял, что этим нужно заниматься на свежую голову, а не под вечер после сражения. Всё, спа-ать…

Я проснулся от ощущения щекотки… ?

Надо мной, тыкаясь в лицо, висели несколько маленьких тусклых огоньков. Спросонья встряхнув головой – огоньки разлетелись, но тут же вернулись на место, напоминая надоедливых мошек – я вгляделся… н-да.

– Изучение существа – зевнул я.

Вместо окошка со статами и прочим выскочило окно описания предмета. «Низшие духи, или „Светляки“, являются аналогом планктона магического мира и постоянными спутниками достаточно сильных магов». Н-да, вот я уже и «достаточно сильный маг»…

Но каким-нибудь репеллентом нужно будет обзавестись.

Официально доставшаяся мне контора занималась производством и продажей дизайнерской мебели. Вспоминаются байки про то, как за границей покупали советскую алюминиевую посуду… Прибыль с неё была небольшой, но главное – налаженные каналы поставок. Которым, возможно, удастся впарить что-то новое… Хотя по этому поводу желательно сперва побеседовать со Щукой; как бы не повернулось с Емельяновыми, старый маг непременно попытается со мной связаться. Простая логика – если он так заинтересовался первой порцией образцов, наверняка ему будут интересны и другие. А мне нужно будет, наверное, созвониться с предприятием и съездить туда… но это может и подождать день-другой. Реального времени. Пока что есть другие дела, более важные…

И для начала я провёл небольшой эксперимент с использованием молотка, огня и иглы. Ну что же… «Магическая броня» не совсем пассивная способность; скорее, активная неограниченного действия. Я могу «включать» её и «выключать», и это очень полезно: мало ли, например, операцию нужно будет делать… С активной бронёй требовалось ощутимое усилие, чтобы проколоть кожу. От огня она тоже защищала; судя по всему, эта защита вообще распространяется если и не на все, то на большинство форм вредоносных воздействий. Клёво… Причём она учитывалась до Персонального Барьера, а не после него, что вообще отлично.

Разобравшись с этим, я включил компьютер. Нужно кое-что посмотреть в интернете…

Гугл и иже с ним результатов не дали. Попробую спросить в другом месте…

«Что из себя представляют китайские „Семь Опор“?» – спросил я у координатора.

«Специализированные магические кланы, когда-то их император создал, сейчас сотрудничают с правительством, но в целом самостоятельны».

Хмм, как я и думал.

«И насколько они надёжны?»

«Человеку со стороны с традиционалистами вообще лучше не связываться. У них же, типа, традиции… Тебе и в голову не придёт, что их чем-то задел, а они припомнят».

Хмм…

«А что по конкретно клану Камыша?»

«В основном целители, и амулетчики. Вроде у них как раз что-то произошло… Погоди, ты что, с этим связан как-то?»

«Без комментариев» – ответил я и тут же решил, что зря, нужно было просто сразу отключиться. Ладно, можно и сейчас…

Н-да. Идея попробовать поторговать с ними теперь выглядит ещё более рискованной. И с принцем я, наверное, зря так фамильярно… Хотя я был на своей территории, да и этикета их всё равно не знаю.

Ладно. Если они попытаются со мной связаться, тогда и подумаю, какой линии поведения придерживаться, а пока что удовлетворюсь трофеями и Эссенцией. И, наверное, стоит опять сгонять на Изнанку…

Рейд прошёл довольно успешно; я добил ещё ранг Сосуда Эссенции – следующий будет последним, пока не прокачаю статы, базовый ранг я выше четвёрки поднять пока не могу – и Обаяния. С этими рейдами и отсыпаниями ритм жизни сбивается, и со стороны впечатление, что сплю круглые сутки, но что поделать? Как показала жизнь, прокачка жизненно необходима… Каламбур, блин. Причём сильнее всего прокачиваюсь как раз в тех ситуациях, для которых и необходима прокачка, н-да.

Ещё один рейд, и я стал обладателем добычи в виде набора муравьиных лапок (четыре штуки), опознававшихся как компоненты для алхимии, зельеварения и крафта, а так же рваной и истрёпаной накидки фантома. Настоящие лохмотья, но по описанию дают небольшую защиту от магии – и аналогичную способность. Я пока не сталкивался с магическими атаками, но это безусловно будет полезно… Спешить не буду, впрочем.

Вопреки моим опасениям, поездка к «мебельной» конторе прошла гладко и без инцидентов. Управляющий уже знал, что владелец поменялся, и хотя немного удивился моей молодости, но проблем это не вызвало. Он оказался очень слабым магом, способным только на простейшие действия вроде проверки качества компонентов; его основной способностью было чувство магии, и мага во мне он опознал сразу. Определённо, развитые магические способности демаскируют…

В любом случае, перспективы тут были неважные. Контора работала неплохо и без моего вмешательства, получая небольшую, но постоянную прибыль, однако с возможностями расширения было туговато. Управляющий сообщил, что поисками новых контактов занимался как раз бывший владелец, а сам он может разве что поискать новые варианты по производству и продаже мебели… Самое забавное, что возможности для этого действительно были, особенно если вложиться в расширение. Хмм… Возможно, мне следует встретиться со сложившимися клиентами? С другой стороны, это может и их отпугнуть… Сложно всё.

В любом случае, домой я вернулся обогащённый новым знанием по части бизнеса… И парой писем на электронном ящике.

Письма были… Я не уверен, что о них сказать. Рекомендательными? Нет, рекомендующими.

Первое было от Светланы; она советовала развивать связи, но быть осторожным и сдержанным; помимо этого она извинялась, что не смогла предотвратить «глупость отца». Могу представить, как ей неприятно…

Второе письмо было от Лю Ханя, и состояло из двух частей, личной и официальной. На китайском и хорошем русском… Официальная часть благодарила за помощь в инциденте и приглашала в одну из их резиденций для вручения награды велеречивым официальным языком; личная же… По большей части её можно было считать переводом с официального языка на понятный. Принц не рекомендовал отказываться от приглашения, поскольку это будет оскорбительно, и объяснял, как следует себя вести. Довольно подробно, причём чем дальше я читал, тем больше хотелось этого избежать…

Завершал он рекомендацией из предложенных наград взять наименее ценную. Определённо, за спасение наследника – и, фактически, двойное – клан просто обязан предложить что-то очень ценное, но терять ценности никому не хочется, и их обычаям совершенно не противоречит впоследствии выкрасть награду обратно, возможно – прикончив нового владельца. И он ещё меня варваром называл…

По крайней мере, ему хватило совести предупредить обо всём этом и поблагодарить.

Нравится – не нравится, а отказ тоже приведёт к проблемам… Однако прежде чем соглашаться – в письме писалось, что после моего согласия за мной пришлют проводника – нужно попытаться разузнать что-то и вообще подготовиться. Удача и Обаяние, возможно?..

К сожалению, лучшим источником информации оставалась написанная принцем часть письма. Светлана написала совершенно правильно, мне нужны связи… Хотя пока что я не слишком представляю, как их развивать. У магов бывают какие-то общественные мероприятия?..

Видимо, придётся просто использовать случайные встречи и знакомства вроде того, что получилось с принцем… хотя как раз этот контакт довольно сомнителен. В любом случае, сейчас надо бы ещё поднять Удачу, там немного осталось, и если получится – Обаяние и Изучение предмета. И накидку трофейную, пожалуй, тоже надену – всё-таки отправляюсь в логово магов, мало ли что они втихаря попытаются… Лучше обеспечить себе какую-никакую защиту – судя по тому, что я видел во время схватки с альтивами, это должно защищать не только от прямого вреда, но и от эффектов. Тьма же моя стекла…

Между прочим… Как обстоят у магов дела с менталистикой? Очень важный вопрос, на самом деле… Судя по той лекции Щуки, она должна бы относиться к экзотическим дисциплинам, но подробностей я никаких не знаю. Ну, попробую обратиться к тому источнику инфы, что у меня есть…

По словам координатора – вот уж спасибо человеку, вернее даже всем, кто это организовал – менталистика действительно относилась к экзотике, причём была исключительно прерогативой Одарённых, обучиться можно максимум слабой эмпатии, то бишь способности ощущать чужие эмоции. Менталистов мало, и их, что неудивительно, никто не любит – но и с защитой от них тоже не очень: тех, кто способен её делать, ещё меньше, чем менталистов. Вообще, как сообщил координатор, про менталистов намного больше баек-страшилок, чем более-менее проверенной информации… Причём магов, работающих с духом, заметно больше, чем работающих с разумом, и отношение к ним проще – правда, в основном за счёт того, что большинство из них мало на что способны, или специализируются на духах Изнанки. Да и с защитой, опять же, ситуация лучше… В общем, никакой уверенности.

Я попытался изготовить шапочку из фольги, но она оказалась пустышкой.

Добить Удачу (и Автокарту заодно) я постепенно сумел; Обаяние тоже удалось дотянуть до третьего ранга, а вот Изучение предмета прокачивать ещё долго. Затягивать с ответом тоже не стоит, так что обойдусь без него пока что… В конце концов, текущий ранг уже даёт информацию о магии. Надеюсь, этого хватит – тем более, с Удачей.

В общем, я отписался по приглашению и назначил проводнику место встречи.

Глава 13

Проводник походил скорее на европейца, чем на азиата; возможно, наёмник, а не клановый? Ну, если это и означает что-то, я решительно не разбираюсь в их этикете и языке намёков.

Озеро, роща, дворец… Довольно красиво, но я, признаться, слишком нервничал, чтобы изучать красоты пейзажа. Чувство опасности разыгралось… Прямой угрозы не ощущалось, но было напряжно.

Я старался следовать рекомендациям принца, и пока что вроде бы всё шло неплохо. Сперва меня провели в гостевую комнату и предложили чай и закуски; я Изучил предложенное, и, поблагодарив, попробовал понемногу чая, фруктов и конфет. Видимо, присутствие русских конфет тоже было своеобразным знаком вежливости, или даже уважения… И зачем вообще всё так усложнять?..

Эта мысль продолжала оставаться доминирующей на протяжении следующих двух часов. Сразу устраивать важную встречу им «не пристало», видите ли, но и для того, чтобы просто держать в ожидании, мой статус «спасителя принца» не подходил, поэтому мне дали послушать игру на музыкальных инструментах и провели по галерее картин и статуй, читая плохо замаскированное под исторические выдержки расхваливание древности и значимости клана Камыша. Я старательно делал вид, что это мне интереснее, чем есть на самом деле.

В конечном итоге меня всё же отвели в некое подобие тронного зала; у дальнего конца длинной комнаты, окружённый охраной – с неплохими статами, между прочим – сидел Лю Хань, прикрываясь веером. Помимо охраны тут присутствовали трое сановников, советник, и патриарх – ну, это было написано в их титулах. Патриарх, старый дед с приличным запасом маны – хотя и поменьше, чем у Щуки – так зарос седой бородой и усами, что напомнил мне колдуна псоглавцев; он сидел на подушках рядом с невысоким «троном» принца и курил кальян. Остальные кланеры представляли из себя разношёрстную компанию разных возрастов, телосложения и даже в одежде разных цветов; именно они и вели церемонию, шишки клана просто молча наблюдали за происходящим.

Впрочем, я и сам молчал и только кивал время от времени. Нудные и бессмысленные церемонии… Лучше бы всю эту энергию на что-то полезное направили. На ту же охрану наследника, к примеру…

Наконец-то! В помещение внесли резные лакированые ларцы.

– …поэтому достойному магу даровано право самому выбрать одно из этих сокровищ.

Шкатулки разместили на трёх отдельных столиках; советник откинул крышку первой шкатулки, зелёной, с изображением яблони. Внутри находилась стеклянная бутыль с салатового цвета светящейся жидкостью.

– Сие есть Нектар Супао, известный на Западе как эликсир молодости – сообщил советник. – Возможно, сейчас он не слишком притягателен для достойного мага, но внутри этой шкатулки он может храниться десятилетиями. Содержимое этой бутыли способно продлить жизнь на век.

Изучение подтверждало его слова; прямого подвоха с эликсиром не было. Я кивнул, указывая, что понял, и советник перешёл ко второй шкатулке – алой, с изображением феникса. Под крышкой на чёрном бархате лежал металлический диск с отверстиями сверху и снизу, покрытый мешаниной разноцветных линий; в центре находился какой-то драгоценный камень.

– Сие есть Амулет Феникса, тайное сокровище клана – сообщил советник. – Его сила способна единожды возвратить жизнь своему обладателю и исцелить его раны.

«Опаньки, та самая магия, что воскресила Гондзимона, видимо…» – подумал я. Изучение сообщило, что передо мной «Амулет воскрешения» с собственным именем «Амулет Феникса»; описание снова подтверждало слова китайца, и вдобавок за какие-то двести семьдесят единиц Эссенции он открывал способность «Самовоскрешение». Однако, «тайное сокровище клана»… Я попросту не успею им воспользоваться, скорее всего. Я печально взглянул на амулет и кивнул; кланер подошёл к третьей шкатулке, синей, с изображённой на крышке девушкой, играющей на каком-то музыкальном инструменте.

Внутри лежал кусок какого-то, видимо, ценного камня, вроде малахита или яшмы, изрезанный странными иероглифами; на китайскую письменность не похоже.

– Сие есть контрактный камень Дивы Асии – произнёс советник. – Явись, Асия.

Упс… Надеюсь, я выглядел не слишком по идиотски.

Рядом с китайцем возникла невысокая длинноволосая девушка в тонкой шёлковой одежде, подчёркивающей достоинства фигуры. Блин… Я мог бы попытаться её описать, но лучше просто прямо выразить то, что я чувствовал, взглянув на неё. Аццки эротическая и соблазнительная красавица… Кхем, даже если мне удалось как-то удержать выражение лица, штаны меня всё равно выдали.

Однако, я в очень сложной позиции… И речь даже не о, кхем, физиологической реакции, которую я поспешно попытался прикрыть. Что выбрать? Это же жуть как сложно… особенно с учётом того, что рациональность пасует перед желаниями. Конкретно, одним желанием… Не, ну а что, я здоровый молодой парень!

Раса: Дух, Дива. Класс: Куртизанка. Соцстатус: контрактный дух. Титул: Многоопытная (подсказка по титулу сообщала, что она обладает опытом во множестве навыков и умений). Ээхх… Я тяжело вздохнул. Ни за что не поверю, что в клане нет никого, кто не хочет оставить её себе. За женщин войны начинали, блин… Хотя, конечно, она может быть и яблоком раздора, от которого хотят избавиться.

На секунду у меня даже возникло желание забить на здравый смысл и взять, несмотря ни на какие возможные проблемы – оно того стоит.

Я закрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул. Похоже, что ни выбери, всё равно буду сожалеть… И, боюсь, если сейчас открою глаза, то забью на это и выберу камень.

Успокоиться, собраться… Хотя бы частично. Нужно было прокачать навык «Самоконтроль», но кто же знал? В любом случае, ни один вариант не выглядит безопасным – я понятия не имею, насколько эти предметы ценны для клана. А из ситуации нужно выбираться…

Вообще-то у меня была одна задумка, но против неё играет не только моя неуверенность, но и нежелание… вернее, желание. Не хотел бы я оказаться на моём месте, будь я кем-то другим. Как же тяжко бороться с собой…

– Благодарю почтенных хозяев за столь щедрое предложение – произнёс я. – Однако я не уверен, что достоин принять что-то из этих сокровищ. Хочу попросить сохранить их до той поры, когда сочту возможным сделать выбор; возможно ли это?

Китайцы переглянулись.

– Это… Подход, заслуживающий уважения – отозвался советник. – Однако же мы не можем отправить героя домой без награды.

Я кивнул.

– В таком случае, взгляните на это.

Я достал из инвентаря подготовленный заранее мешочек; положил его на один из столиков.

– Я владею небольшой фирмой, занимающейся поставками материалов, и в моём распоряжении есть некоторые довольно необычные материалы. Для меня будет наградой и честью заключить торговую связь с достойнейшим кланом Камыша…

Один из стражников взял мешочек и изучил его содержимое; внутри были кусок дерева Изнанки и кое-что из недавнего дропа, включая птичье перо и горсть песка. Осмотрев предметы и поводив над ними какими-то амулетами, стражник передал их молодому сановнику; тот тоже изучил и передал следующему. Так, по цепочке, мои образцы добрались до патриарха.

Оторвавшись от кальяна, старик тщательно изучил каждый предмет – хоть песок не стал по песчинке перебирать… – и вроде бы даже обнюхал, снова напомнив псоглавцев. Хмм, кто их знает, может, и есть в предках…

В конечном итоге он кивнул и вернулся к курению.

– Клан Камыша милостиво принимает просьбу – сообщил советник.

Уфф… Вышел из ситуации целым, и вроде бы даже в плюсе. Однако отделаться от чувства сожаления и тоски по упущенной возможности не получалось…

Вернувшись домой, я первым делом созвонился с управляющим и порекомендовал расширять производство и готовиться начинать работу с новыми покупателями; заодно скинул ему список того, что интересовало китайцев из обычных материалов. Самому мне тоже придётся пособирать…

Самое приятное, что они согласились не только покупать сырьё, но и продавать готовые изделия, амулеты и эликсиры. Пока – для личного пользования, но там, глядишь, и продавать смогу… Посмотрим, не стоит забегать слишком далеко.

Я старался отвлечься планированием и прочими делами, включая охоту на Изнанке, но упущенная возможность не шла из головы. Я даже стал всерьёз подумывать о том, чтобы снять проститутку… н-да. С другой стороны, бледное подобие китайской дивы всё равно не катит…

Хмм. А что она, вообще, такое? Вернее даже – откуда она у них?

И, что важнее, нельзя ли самому обзавестись?

Благодаренье координатору… Серьёзно, нужно будет его как-то отблагодарить. Он выдал довольно много полезной информации по интересующему меня вопросу. Прежде всего, «дивы». Это, оказывает, редкая, но не уникальная разновидность духов, известная в сказках всего мира – «волшебная жена». Обычно является формой исполнения желания или даром герою от более сильных духов; можно даже просто купить. А-тлично… Буду знать, к чему стремиться. По сути, скорее всего, я уже сейчас могу попробовать найти подходящего духа…

И это подводит ко второй части интересной информации: контрактная магия.

Рабство в магических кругах не распространено. Бывают, конечно, всякие извращенцы, как и среди немагов, но широкого распространения нет ввиду отсутствия эффективных методов контроля, тем более, что способности Одарённых бывают весьма разнообразны. Вернее, они есть, но стоят слишком дорого, а когда ошейник стоит дороже раба – какой смысл?

Однако нельзя сказать и что его совсем нет. Хотя полноценное рабство очень редко, существет нечто другое: магические контракты.

Родоначальниками этой разновидности магии, как и контактов с иными мирами, являются опять же призыватели, и по большей части контракты применяются к духам, обговаривая и закрепляя права и обязанности сторон. Однако в отличие от обычных немагических договоров, Контракты являются вполне функциональными магическими артефактами; по сути, некоторые магические предметы и основаны на силе контрактов. Вроде как самые умелые специалисты этого направления могут заключать контракты и без материального якоря; причём в отличие от немагических договоров, такие контракты являются самыми крепкими, поскольку не обнуляются уничтожением якоря.

В любом случае, контракты можно использовать и между людьми; контрактные маги пользуются заметным спросом, и в продаже даже есть амулеты и амулетные бланки для самостоятельного заключения контрактов. Правда, их сила ограниченна, особенно при попытке навязать неравные условия; само свойство этой магии делает её в таком случае неустойчивой. Очень, очень интересно…

И, просмотрев доску объявлений, я заказал парочку контрактных амулетов.

Большинство таких заказов доставляется обычной курьерской службой, без помощи магии, так что мгновенной доставки ожидать не приходится, но мне и не к спеху – просто на всякий случай покупаю. Когда-нибудь непременно пригодится, но вряд ли в ближайшие дни… Что же до будущего – есть очень неплохой шанс, что в дальнейшем я смогу забирать покупки на месте. Главное, прокачать Автокарту – очень сильно подозреваю, что на более высоком ранге с ней можно будет прокладывать маршруты через Изнанку… Собственно, на третьем ранге подсказка уже обещала открыть связь секторов Изнанки и нормального мира, плюс должны автоматически отмечаться важные объекты – те же маяки – и увеличиться «радиус обзора», на котором вокруг меня составляется карта. И детализация ещё… Тоже, к слову, способность как минимум двойного назначения: на карту заносится не только то, что я вижу, но вообще всё вокруг на фиксированом расстоянии, так что при увеличении детализации будет видна, к примеру, внутренняя планировка зданий сквозь стены. Возможно, пригодится когда-нибудь.

Управляющему я помимо сообщения о новых торговых связях выдал денег на расширение производства – мебели, в основном. И предупредил, что лучше не воровать… Никаких угроз, просто он знает, что я маг, но не знает моих способностей… Зато знает, что я причастен к нейтрализации прежнего хозяина предприятия. Да и скорость налаживания контакта с китайцами, в общем-то, тоже неплохая рекомендация… Репутацию себе создаю, однако.

Однако, гринд-прокачка, бизнес-дипломатия, а отдыхать тоже нужно… Достала эта Изнанка с выискиванием монстров в пустоте, душа требует чего-нибудь… Хорошего. Раз уж с дивой не срослось… Я, к слову, кинул объявление с запросом информации, где можно себе такую приобрести, но когда ещё ответ будет… А пока что расслаблюсь, как получится.

Культурный отдых… Я неожиданно осознал, что у меня есть деньги, но нет представления, как их лучше потратить – в смысле, как на них достойно отдохнуть и развлечься. Впрочем, я и не собирался устраивать загул, просто отдохну дома от всей суматохи и напряжёнки последних дней…

Книга – лучший друг мага, желающего отдохнуть. Читая про главгероя на светском приёме я вспомнил китайцев с их церемониями… И вдруг понял, что хочу быть достаточно сильным и уважаемым, чтобы иметь возможность называть глупость глупостью и не следовать идиотским правилам, которые понапридумывали исключительно для того, чтобы выставлять себя выше других. Безумно раздражает всё это – церемонии, этикет, двусмысленности с намёками… Достаточно обычной вежливости без переусложнений.

Я вздохнул и отложил книгу. Боюсь, пока что мне придётся как раз-таки изучать различные формы этикета, поскольку связи необходимо продолжать развивать. Одна надежда, что немногие являются традиционалистами из «древних знатных родов»…

«Поздравляю с успехом. Продолжай в том же духе, но не забывай об осторожности» – гласило новое письмо Светланы. – «С азиатами – в особенности. В любом случае, отец хочет встретиться с тобой; до него наконец дошло, что с наскоку тут не взять. Это удобная возможность установить позиции, но решать тебе; если согласишься, место и время можешь назначить сам. Полагаю, ты вполне в состоянии произвести нужное впечатление, несмотря на возраст».

Хмм… Она права, оставлять это в подвешенном состоянии не стоит – хотя бы потому, что я продолжаю платить оборотням за каждые сутки. Ладно… Продолжу испытывать себя на поприще переговоров. Благо, Обаяние уже третьего ранга…

Первой мыслью было назначить встречу на городской площади, посреди людей, чтобы лишить оппонента возможности что-то выкинуть… но потом я осознал, что это невыгодно в первую очередь для меня. Я слишком молод, чтобы произвести серьёзное впечатление без применения магии, а её среди толпы я и сам не смогу использовать… Но и совсем в глушь удаляться тоже не слишком хорошо. Пожалуй, лучше всего подойдёт какой-нибудь закуток парка – не слишком на виду, и не слишком далеко от людей, а если кто-то заметит, всегда можно сказаться фокусником. И, пожалуй, оборотней стоит взять с собой… Похоже, эти ребята умеют производить впечатление, а это именно то, что мне сейчас нужно.

Анатолий Емельянов оказался решительно не таким, как я ожидал. Во-первых, он был моложе, чем я предполагал, не старше тридцати лет; во-вторых, выглядел не самоуверенным, а скорее усталым и депрессивным. И вдобавок черноволосый, в отличие от блондинистой Светланы…

Как и со мной, с ним была пара охранников, хотя и мои, и его находились в стороне, чтобы не привлекать внимания скоплением народа. А ещё с ним был Щука. Старый маг выглядел недовольным – несомненно, тем, что его оторвали от исследований – но всё же согласился играть роль… ну, не посредника, скорее – наблюдателя и миротворца. Поскольку отношения Щуки с Емельяновыми были основаны в первую очередь на его интересах, а я могу поставлять уникальные материалы, я согласился на его присутствие – ему выгоднее договориться по хорошему.

И да, я был намерен договариваться. Несмотря на, мягко говоря, некрасивое поведение Емельянова-старшего, оставлять за спиной врага с неизвестными планами я себе позволить не могу; другое дело, что условия договора будут совсем не теми, которые предполагались изначально.

– Я согласился на эту встречу из симпатии к вашей дочери – сообщил я, глядя в лицо Емельянову. Хмм, он и его охранники пришли в костюмах, я и оборотни – в обычной одежде… – Она показала себя намного лучше вас и как бизнесмен… бизнесвумен, и как человек.

Даже несмотря на то, что человеком является лишь частично… Хотя произносить этого я не стал.

– Возможно, вы уже знаете, что я нашёл торговых партнёров, которым поставляю уникальные компоненты с Изнанки.

Лицо Емельянова стало ещё более кислым; он кивнул.

– О своей безопасности я способен позаботиться как опосредованно – я кивнул в сторону оборотней – так и лично, Артём Егорович может подтвердить.

Теперь кивнул Щука. Хмм, сейчас, в полумраке парка можно было разобрать, что вокруг него собрался целый рой тусклых светляков…

– Между прочим, Артём Егорович, средства от низших духов не подскажете? Спать мешают…

– Было среди амулетов, что я вам отдал – отозвался он. – Надо бы новый смастерить, кстати…

Он достал из кармана записную книжку и сделал себе пометку. Видимо, из-за этого амулета я их раньше и не замечал вокруг него…

А ещё… Хмм. Прежде чем начинать беседу, я Изучил всех пришедших – к слову, у Емельянова неожиданно оказались Воля 13 и Разум 14, зато Интуиция всего 7, а Дух и вовсе 6. Определённо дочка в маму пошла… В любом случае, меня заинтересовала старая кепка, которую носил Щука. На его панели снаряжения она была показана как «Шляпа Волшебника» и открывала способность «Маг». Хмм…

– Прошу прощения, отвлёкся – снова обратился я к партнёру по переговорам. – В любом случае, изначально я хотел работать с вашей… фирмой, но вы показали себя как очень сомнительного партнёра. Впрочем, если вам есть что сказать, готов выслушать.

Очень надеюсь, что есть… В конце концов, в надёжности китайцев я тоже не уверен, а класть все яйца в одну корзину не стоит. Но просто так «ладно, я вас прощаю» – не вариант… Остаётся надеяться, что он как-то выкрутится… наверняка Светлана помогла как-то.

– Я готов выплатить виру – неохотно произнёс Емельянов, поправляя галстук так, словно он его душил. – И заключить контрактный договор…

Да… Я это сделал. По итогам переговоров мы подписали один из тех контрактных бланков, которые мне ещё не доставили. Поскольку это магия, а не юриспруденция, текст был довольно простым: Емельянов обязуется выплатить виру в размере ста тысяч рублей (можно подумать, что у них это типовая сумма…), а я отказываюсь от каких-либо претензий по поводу его попытки «наезда». Помимо этого, он обязуется не предпринимать никаких агрессивных действий по отношению ко мне, моим родственникам и знакомым; я, соответственно, обещал продавать им материалы с Изнанки по мере возможности. Может статься, в чём-то меня и надурили, но договор был достаточно простым, чтобы очевидных подвохов не было, и в целом меня всё устраивало. Виру можно было взять деньгами, товаром или услугами, и не обязательно спешить; в принципе, сумма могла бы быть и больше, однако благодаря оборотням конфликт закончился, не начавшись. Ну да это всё равно к лучшему…

Бланк-свиток контракта остался у меня – я был наиболее заинтересованной в его сохранности стороной. Была мысль взять за счёт виры тот пулемёт… ну, посмотрим. Пока что я выменял у Щуки его кепку на кусок дерева Изнанки…

– Ну, благодарю за помощь – произнёс я, обращаясь к своей охране. – Если что, тоже обращайтесь. Если смогу – помогу, хотя бесплатно и не обещаю…

В моём текущем положении я вполне могу говорить такое, не испытывая неловкости; я действительно обладаю некоторыми возможностями, достаточными, чтобы помочь… По крайней мере, в некоторых случаях. Тем более, маги ощутимой силы – а низшие духи её подтверждают – вообще обладают авторитетом сами по себе, и это вполне может им пригодиться. Оборотни кивнули, и мы пожали друг другу руки. Хорошо бы и с ними контракт заключить, о взаимном ненападении, к примеру… Поговорю об этом с вожаком, когда мой заказ пришлют.

Стоит ли рассказывать родственникам, вот вопрос… Наверное, стоит. Но вот спешить не стоит – подожду, пока родители приедут домой. В конце концов, до того времени может произойти что угодно, в корне изменив ситуацию… Последние две недели это показали с уверенностью. Самое странное, что я уже воспринимаю всё как норму… Быстро приспособился.

Глава 14

Хотя со смартфона вполне можно выходить в интернет, мыло – в смысле, электронный почтовый ящик – я по привычке проверял с домашнего компа. И…

«Здравствуйте. Я Алексей Мерзин, представитель российского клана „Волхвы“. Я хотел бы побеседовать с вами…»

«Приветствие от клана „Смарагд“! Приглашаем присоединиться, поможем вам достичь полного потенциала. Контактная информация:…»

И ещё пара подобных писем. Блин, откуда они обо мне узнали?..

И что с этим делать?..

Кое-что о кланах я уже знал. Их существует два основных типа: семейные и организованные. Пример первых – тот самый китайский клан Камыша; старый род, издавна практикующий магию и передающий секреты от поколения к поколению. Естественно, в основном там Ведающие, но Одарённые в старых магических родах рождаются значительно чаще, к тому же они практикуют поиски одарённых детей и их усыновление… ну, или удочерение. Традиционалисты, консерваторы, обычно уверенно «держат» территории где-нибудь в провинции.

С организованными, или соборными, ситуация обстоит несколько иначе. Хотя среди них тоже есть долгожители – собственно, это в основном они и занимаются содержанием и обслуживанием маяков на Изнанке – в большинстве своём они быстро возникают и быстро распадаются; в отличие от семей, это скорее гильдии… даже фирмы, пожалуй. Они интенсивно стараются наращивать влияние и силы, собирая одарённых и конкурируя друг с другом, в том числе и переманивая перспективных магов; базироваться стараются в крупных городах, предпочтительно в столицах.

Кланы – не официальные организации; просто группы магов, по тем или иным причинам предпочитающих держаться вместе. Собственно, даже не все в них – маги. По сути, даже я могу создать клан, состоящий из одного меня; весь вопрос в желании и способности поддерживать известность клана. Попросту говоря, клан – это имя…

И, в общем-то, идея создать собственный клан имеет смысл. Подчинённые у меня есть, даже один технически маг, свой бизнес тоже – вполне себе миниатюрный клан… и, блин, у меня есть уникальная возможность его наращивать. По идее. Если я смогу наделять людей магическими способностями…

Правда, не уверен, как на это могут прореагировать, если узнают, но информация уже известна не только мне – Светлана в курсе. Нужно у неё выяснить, знает ли её отец… В любом случае, это тоже возможность, которую следует учитывать. Даже если нельзя сделать магом человека, совсем не имеющего способностей, что вполне может быть, полезны не только маги – а давать и усиливать немагические способности я точно могу.

В дверь позвонили, и я вынужденно оторвался от размышлений.

Курьер, принёс мой заказ. Как раз в тему… Я вполне в состоянии предложить усиление в обмен на службу, а контракты можно использовать для закрепления. Правда… Эссенции потребуется довольно много, плюс контрактные свитки тоже недешёвые. Если кого-то так и набирать, то только достаточно ценных персон… Хотя заслужившему слабому магу можно и поднять статы…

Блин, что-то я замечтался. Тоже мне, доморощенный Тёмный Властелин, одаряющий слуг могуществом… Хотя с другой стороны, а почему и нет? Возможность-то есть…

Я усмехнулся. Ладно, посмотрим… И поищем.

В любом случае, путь к могуществу лежит через Изнанку, тем более что и времени подумать на ней больше. Собирать Эссенцию охотой всё-таки проще, чем микрозаданиями во дворе, плюс дроп с монстров…

И всё-таки, как кланы на меня вышли?.. Просто через объявление? Вполне возможно. С другой стороны, и информация о смене владельца «мебельной» фирмы тоже могла разойтись. В любом случае, два Питерских клана, один Московский и ещё один из Самары, хмм… У двух из них даже свои сайты есть. К слову, один из них был замаскирован под форум игрового клана… Видимо, популярная маскировка.

Ну, раз уж я, так сказать, вышел из сумрака, стоит попытаться пообщаться с этими кланами – это связи, знакомства, и информация. Хотя вступать никуда не хочу – лучше буду сам себе хозяином. Но для этого опять же нужно быть способным отстаивать свою позицию, в том числе и силой… А значит – время гриндинга.

Насколько часто Изнанка «перетасовывается», я не знал, но время от времени проверял, не удастся ли уловить направление к псоглавцам. Даже если зверья в лесу осталось мало, купить у колдуна ещё пару амулетов было бы неплохо… Аура Снаряжеманта на втором ранге должна удвоить эффективность – ещё плюс десять процентов к скорости прокачки, и ещё двадцать пять к эффективности снаряжения, плюс дальность действия, хотя это мне пока не особо нужно. Или на голема действует?.. Ну, в любом случае, я бы хотел ещё несколько таких амулетов. Хотя и без них широкий выбор, что прокачивать – даже слишком широкий – но этот амулет я прокачал бы в первую очередь – ускорение прокачки других способностей, всё-таки…

Что же до остальных… Я решил рискнуть. Прокачка Шитья дала мне чрезвычайно полезную, и к тому же тренируемую способность; что насчёт другого крафтерского навыка?.. Подсказка потретьему рангу Резьбы ничего такого не сообщала, но, возможно, четвёртый?.. Стоит попробовать.

Выпавшие в качестве трофеев материалы только подкрепляли моё намерение: доска и пара крупных костей. В описании третьего ранга Резьбы было о том, что он будет работать уже не только с деревом, но и с костью, так что как раз в тему… Есть. Заливаю Эссенцию…

«Достигнута точка насыщения. Навык „Резьба по дереву“ преобразуется в навык „Фигурная резьба“». Ну, описание этого ранга уже читал, хотя преобразование названия и интересно, а вот что будет на следующем?..

Есть! «Доступна дополнительная возможность». Эм, «Беседа с предметом»?.. Это ещё что такое?

Я озадаченно уставился на панель с текстом, однако кроме названия пояснений не было. Вернулся к тому, с чего начинал… Думайте сами, решайте сами, уметь или не уметь…

Четвёртый ранг Резьбы, к слову, позволял работать с камнем. Он на Изнанке попадается чаще, чем дерево или тем более кость, так что это не так плохо… Но Эссенции на четвёртый ранг нужно уже порядочно.

Я задумчиво почесал подбородок. Хмм… Ладно, сделаю паузу. Скушаю… что-нибудь, и попробую смастерить что-то из кости.

Между прочим… Тот амулет был из кости, если подумать. Что если изготовить реплику?..

Я напряг память, вспоминая точный внешний вид… неа, не помню. Ну и ладно, всё равно одной имитации формы не хватит…

Работать с костью оказалось сложнее, чем с деревом; можно сказать, что с моим третьим рангом навыка эффективность работы с костью была примерно такой же, как с деревом на первом. Кость гораздо проще крошится и расщепляется… В итоге я запорол заготовку, и чтобы материал не пропал напрасно, переделал её на нечто совсем простенькое – маленький костяной «нож», скорее похожий на игрушку.

«Игрушечный костяной нож. Примитивное творение неопытного резчика по кости, этот предмет не годится в качестве оружия, и хранящаяся в материале природная магия делает сомнительным его использование в качестве игрушки; однако эта же магия несёт в себе возможность… Изношенность: 0/3, Насыщение: 1/18. Открывает способность: Касание смерти».

Ну-ка, ну-ка…

«Касание смерти, активный магический навык, ранг 0. Позволяет направлять к цели через оружие в руках пользователя негативную энергию, ослабляющую и разрушительно влияющую на энергетические системы живого и неживого. Расход маны: 1 за 5 секунд». Маны отъедает порядочно, но насколько эффективно? И работает ли через верёвки? Но «живого и неживого», хмм… Интересно. Я открыл записную книжку и вписал описание способности и открывающий её предмет; всё это пригодится, чтобы определяться, что прокачивать дальше.

Магической Изнаночной кости у меня маловато, чтобы переводить её, как сейчас вышло с большей частью материала, да и хороших идей, что из неё вырезать, не было; я убрал остаток в инвентарь, достав из неё толстую ветку, фактически брёвнышко. Может, и лучше бы использовать обычное дерево, но… Стыдно признаваться даже себе, но, кажется, меня подталкивает надежда.

На третьем ранге с деревом я мог работать уже весьма неплохо, с хорошей детализацией; и, кажется, хотя это не влияло на ранг навыка, непосредственно мастерство с практикой возрастало. В любом случае, даже одного только навыка обеспечиваемого этой «системой», чем бы она ни была на самом деле, достаточно, чтобы вырезать вполне неплохие фигурки… Что я и делал.

Деревяшка быстро принимала желаемые очертания. По мере увеличения детализации, впрочем, процесс замедлялся; над лицом я и вовсе работал медленно и аккуратно, перебирая воспоминания.

– А похоже… – пробормотал я, изучая почти законченную фигурку дивы. Ещё пара штрихов…

Внезапно рядом… совсем рядом зазвучал стук копыт, и в следующий момент я оказался окружён всадниками. Несколько десятков мужчин и женщин верхом на лошадях, со старинными ружьями и зонтиками в руках и у сёдел, они были облачены в наряды из фильмов про девятнадцатый, а то и восемнадцатый, век… И просвечивали.

Я напрягся, но большая часть призраков неспешно проскакали мимо, не обращая на меня внимания… хотя нет. Некоторые бросали на меня короткие взгляды, а один… джентльмен лет двадцати отделился от кавалькады, подъехав ко мне.

Несколько секунд его лошадь стояла рядом; всадник изучал моё творение.

– Я куплю эту фигурку – произнёс он. Голос звучал совершенно нормально, несмотря на то, что говоривший был таким же прозрачным, как и остальные. – Держи.

Он бросил мне что-то небольшое и блестящее; ловить я не рискнул, и монетка упала на «землю». В следующий момент всадник, не дожидаясь моего ответа, подхватил статуэтку, и его лошадь поскакала следом за остальными. Асия снова меня покинула…

Всадники быстро исчезли во тьме Изнанки; я вздохнул. По крайней мере, что мне досталось взамен?..

Золотая – видимо – монета. С одной стороны женский профиль, с другой – четырёхконечная фиговина вроде расплющенного цветка, на лепестках которого… гербы, что ли?.. «Емелисавет самод всерос», пара букв затёрты и не разобрать. Золотой рубль…

«Золотой рубль времён императрицы Елизаветы, полученный от духа Изнанки» – подтвердило Изучение предмета. – «Возможно, помимо нумизматической ценности, обладает какими-то скрытыми свойствами?..».

Однако никаких способностей он не открывал. Сдаётся мне, размен был неудачный… Я вздохнул и положил монету в инвентарь.

По крайней мере, судя по приросту Эссенции, это засчиталось как задание…

И буду учитывать, что враги могут появиться внезапно.

Возможно, это было связано с кавалькадой призрачных охотников, но «дичи» мне попалось больше, чем обычно. Я прокачал кепку Щуки и костяной нож; «Касание смерти» действительно работало через верёвку и быстро обездвиживало и убивало местных монстриков, но и сама верёвка получала повреждения, старея и истираясь на глазах. Впрочем, Восстановление предмета помогало. Что же до второй способности…

«Маг, пассивная способность, ранг 1. Набор способностей настоящего мага. Увеличивает резерв Маны, позволяя использовать избыточную энергию собственной души; увеличивает контроль и магическую силу. Воля +1, дополнительная Мана в размере 20% от значения Духа. Максимальный ранг: (Дух+Воля)/5». Вот такие вот пирожки, ещё один навык с бонусом к характеристикам… Побольше бы таких. Может, у Щуки ещё шапки на продажу есть?..

Как бы там ни было, я определённо становлюсь сильнее… но насколько я сейчас силён по меркам магов? Сложно сказать. Я более-менее видел, на что способен Щука, но он исследователь и мастеровой, а не боевик, да и его позицию в среде магов я не знаю. Ещё видел принца, но он вообще целитель, к тому же малолетний… Блин, мне нужно знать, на что ориентироваться.

Хотя в любом случае снайпер, стрелок с автоматом, граната… Вряд ли мои защиты от этого спасут. Хотя я уже далеко не беспомощен, оснований быть слишком самоуверенным у меня нет, и нельзя об этом забывать. Я уже неоднократно убедился, что силовые методы маги очень даже уважают… Всё-таки пулемёт очень даже не повредил бы.

Охоту я в этот раз закончил раньше, чем обычно. У меня ещё есть дела в нормальном мире, так что не стоит заваливаться спать сразу по возвращении, что являлось неизбежным завершением обычной программы… хмм, надеюсь, соседи не сильно удивляются. С ними тоже что-то надо будет делать… блин, да свою квартиру нужно покупать. А лучше – дом. Сразу и запишу в ближайшие цели.

Итак, мне нужно пообщаться с представителями кланов – лучше лично – но сперва кое-что ещё. Я пролистал «телефонную книжку» в смартфоне – кстати, ещё нужно у Щуки спросить про амулет на смартфон… – и выбрал нужный номер.

– Гастон Вячеславович, здравствуйте. Ещё раз благодарю за помощь, и нам стоит поговорить о дальнейших отношениях…

В принципе, можно было бы поговорить и так, но оборотень настоял на личной встрече, и я не стал возражать. В принципе, не удивлюсь и прослушиванию… хотя ни о чём секретном говорить всё равно не собираюсь.

– Ну, вообще-то мы стараемся придерживаться нейтралитета – сообщил Рыков. Мы встретились в том же самом месте, где я общался с Емельяновым, но сейчас – без сопровождения. – Нам в мелкие дрязги резона нет лезть…

– А в крупные? – хмыкнул я.

– Смотря какие – серьёзно ответил вожак. – Моё дело – чтоб никто без толку не погибал. А наших всегда под удар подставляют… Не то, чтобы это было неоправданно, но есть смысл, когда есть толк.

– Понятно – кивнул я. Возможно, всей картины я и не осознаю, но в целом его и его стаи позиция понятна – не «нейтралитет любой ценой», а «нафиг нам ненужные проблемы?». Это… и хорошо, и плохо, пожалуй. – А что насчёт заявок на город? Как я понимаю, из… хм, околомагических кругов здесь сейчас только вы и я.

Оборотень кивнул.

– Так и есть. Но тут наша позиция та же – пока нас не трогают, и мы не связываемся. У нас кое-какой бизнес имеется, но сами его защищаем, и разборок за него не устраиваем. Живём спокойно.

– Хорошо – снова кивнул я. – Значит, друг другу мешать не будем. Не знаю, как повернётся, но пока что я планирую здесь разворачиваться… Могу рассчитывать на новый найм, если что?

– Завсегда пожалуйста – хмыкнул Рыков. – Если лишней суеты создавать не будете. Не любим мы её.

Угрозой это не было – он просто констатировал факт.

– Вопрос в том, что ей считать – заметил я. – Я сам её не люблю, но представления-то разные… Впрочем, мой телефон у вас есть. Возможно, как раз для восстановления спокойствия вас нанимать и придётся…

Мой собеседник согласно кивнул.

– В любом случае, какую услугу вы от меня хотели? Я сейчас более-менее освободился, и могу по крайней мере обдумать.

– Нуу… – протянул оборотень. – Для начала вам стоит с Дедом переговорить. Проще будет, чем через посредника…

«Дед» оказался колдуном.

Вообще у оборотней – спасибо за информацию справке на форуме «игры» – Одарённых не бывает, но свои Ведающие, то бишь ведьмы и колдуны, есть. Обычно совсем слабенькие, впрочем…

У старика, сидевшего передо мной – что-то вообще мне волшебники попадаются либо подростки, либо старики – было всего пять единиц маны, как у Светланы, и вообще статы невысокие; конституция так и вовсе троечка… Видимо, старость сказалась. И, возможно, какая-то болезнь; колдун, в отличие от вожака носивший вполне русское имя Василий, выглядел неважно. Иссохший какой-то, и явно уставший… Но, к слову, несмотря на старость, всё ещё сохранил чёрные пряди в волосах.

Интересно, как сказалось бы на нём повышение Конституции?.. Но проверять это дороговато, как минимум сто пятьдесят тысяч.

Рыков после того, как привёл меня в дом колдуна и представил – не меня, хозяина – удалился. Темноволосый парень на лицо чуть моложе меня, но несколько крупнее телом, поставил на стол кофе, молоко и свежеприготовленные шашлыки; колдун молча изучал меня.

Я заметил несколько кружащих вокруг духов, более высокого ранга, чем низшая мелочь; эти уже обладали формой, а не просто были сгустком сияния. На бабочек разноцветных похожи… Но не фейки сказочные, а именно светящиеся бабочки. Похоже, этот колдун вместо личной силы развивал отношения с духами… Да и титул «Говорящий с духами» это подтверждает.

Хмм… Если он специалист по духам, то…

Однако прежде чем я успел додумать мысль, старик наконец заговорил.

– Я не знаю, кто вы…

Эм… Маразм подкрался незаметно?..

– Странная магия, ничего подобного не встречал.

А, вот он о чём.

– Ну, Одарённые бывают разные – заметил я. – В любом случае, что вы от меня хотели? Я не хочу быть должным, но не против, если вы мне будете должны. Если смогу помочь, конечно…

Оборотень поманил одного из своих духов; тот опустился ему на руку, мигнул, исчезнув на миг, и снова появился.

– Я не знаю – повторил колдун. Блин. – Грядёт буря, и потребуются все силы, а я стар и могу не дожить… И мой ученик слишком молод и неопытен.

– Договор о взаимопомощи?.. – задумчиво произнёс я. – В принципе, я уже договорился о чём-то подобном. Но что за «буря»? Я же так понимаю, вы фигурально?

Дед кивнул.

– Время на Изнанке течёт странно, и это временами позволяет получать вести из будущего – сообщил он. – Видения, слова духов… Их сложно понимать, и не поручусь за точность, но они помогают.

– Значит, вы предвидите какие-то крупные проблемы… И, судя по всему, я буду с ними как-то связан, раз Рыков изначально хотел развести меня на услугу. Так?

Старик снова кивнул.

Хмм… И ведь поднимал же Удачу… Хотя, возможно, потому и узнал сейчас заранее.

Я обратился к колдуну.

– Я уже сказал, что договорился на что-то вроде договора о взаимопомощи, так что можно подробнее? Нужно же знать, к чему готовиться. И, кстати, у меня есть связи в одном клане целителей, так что, возможно, и лично вам можно будет помочь… Хотя они наверняка постараются содрать три шкуры… эм, пардон, не хотел обидеть.

Старик слабо улыбнулся.

– Это не обидно. Но то, что могло бы мне помочь, клан Камыша продавать не станет.

– Ну, есть ещё один вариант… – хмыкнул я. – Но он тоже недешёвый, даже если брать чисто материал без учёта оплаты работы. Да и без гарантий, что поможет…

– Какая сумма? – осведомился оборотень. Не то, чтобы вдруг заинтересовался – скорее, просто хотел узнать, если судить по голосу. Хотя с его возрастом может и уметь сдерживать эмоции…

– Нужно минимум тридцать единиц Эссенции – ответил я. – Цена, думаю знаете, переменная.

– Ну, она у меня есть – сообщил старик. Я поднял бровь.

– Даже так? Ну, тем проще. В таком случае, вам осталось решить, хотите ли рискнуть потратить её. Я знаю небольшой ритуал, не лечебный, но укрепляющий тело. Вам он должен бы улучшить самочувствие процентов на тридцать, если я правильно оцениваю… У вас самочувствие резко ухудшилось, или просто возрастное?

– Старость – коротко ответил дед. Я кивнул.

– Значит, эффект будет устойчивым. В общем, решайте… И я бы всё же хотел узнать о вашем предвиденьи подробнее, если можно.

Хмм… По словам говорящего с духами, он собрал множество образов и труднопонимаемых рассказов духов, которые истолковал как крупномасштабную магическую войну. Ну, как крупномасштабную… По его впечатлению, она должна затронуть большую часть магического и околомагического сообщества, но в круги обычных людей всё же не прорываться; однако клан – вернее, стаю – оборотней должно зацепить изрядно, а несмотря на их силу, против магов они не очень хороши. В принципе, против настоящего боевого мага вообще все не очень хороши, по идее… И сам колдун, даже если доживёт, в боевом плане мало на что способен – его магия заточена под сбор информации. Он у оборотней не боевая поддержка, а разведывательно-информационная, даёт советы, что, где, как… И кого. Сейчас вот, пообщавшись со своими призрачными друзьями, порекомендовал вожаку присмотреться к новому магу, появившемуся в городе. Выходит, когда я на него в первый раз наткнулся, он как раз меня и искал… Только не узнал тогда. Это сейчас, когда на меня и низшие духи реагируют, оборотни способны распознать во мне мага; Дед сообщил, что это из-за увеличения чародейской силы, в основном. То бишь когда маны стало достаточно много… Н-ды, не помешало бы научиться экранировать… или тот амулет от низших духов это и делает?

Я успел выпить две кружки кофе и съесть пару шампуров отличного шашлыка, когда задумавшийся колдун наконец решился.

– Я согласен на твой ритуал… И на долг, если сработает. Духи присмотрят, чтобы всё было честно.

Хе, двусмысленная фраза… Но дурить его я всё равно не собираюсь. Я кивнул.

– Вот и хорошо. Для начала, нам понадобится скакалка.

Я попытался сделать процесс более похожим на ритуал… не знаю, насколько вышло убедительно, но главный результат определённо был достигнут. Даже без Изучения, показавшего увеличение Конституции до 4, старик определённо стал выглядеть лучше. Всё равно скверно, но лучше.

– Вообще, эффект не временный, но самочувствие у вас естественным образом ухудшается, и на него это тоже распространяется – сообщил я. – Я просто сделал вас немного здоровее, но не омолодил и не исцелил. Тем не менее, своё обещание я выполнил… или есть какие-то претензии?

Дед отрицательно мотнул головой.

– Чудно. В таком случае, вот ещё что: как у вас с амулетами?..

Старик делал кое-какие амулеты, и они меня даже интересовали, но главное – я, блин, наконец выяснил, как пользоваться кофейным амулетом. Это было так просто, что мне даже стыдно стало… Просто надеть его и захотеть найти старика. Я, собственно, почти сделал это, но на полпути наткнулся на Запертый лес… ну, оно и к лучшему вышло.

В любом случае, с колдуном оборотней мы разошлись, довольные друг другом.

Вернее, почти разошлись. Когда я собирался уходить, в доме появился Рыков.

Вожак появился с идеей, которую мы все сочли достаточно интересной: устроить спарринг. Для меня это неплохая возможность улучшить свои навыки против настоящего противника – и я имею в виду собственные навыки и тактику, а не системные ранги – а для оборотней – возможность испытать себя в схватке с магом. Заодно они смогут прикинуть мои способности… это и плюс, и минус, смотря как себя покажу, но я всё же решил, что оно того стоит. Хотя предупредил, что в полную силу сражаться не смогу – многие мои способности слишком летальные, и даже если противник будет очень живучим, не поручусь, что не убью случайно. Правда, в общем-то – то же «касание смерти» может оказаться фатальным. Я же не испытывал его на нормальных живых существах… Да и Взрывбросок…

Большая часть наших городских оборотней были скорее пригородными; они компактно проживали в собственном посёлке рядом с городом. С собственной спортплощадкой… Вполне интенсивно использовавшейся, когда мы подошли. Кто-то с мячом играл, кто-то боролся, группа детей совершали пробежку вокруг… Ну, что я могу сказать – молодцы. Когда стану Тёмным Властелином, издам приказ о развитии молодёжного спорта…

Я усмехнулся.

Глава 15

Мелочь с площадки разогнали, но только с площадки; прогонять их никто не стал, так что подростки собрались вокруг, рассчитывая на интересное зрелище. Думаю, они будут правы…

Первый противник был, в общем-то, тоже подростком, но как и ученик колдуна, был заметно крупнее и подтянутей, чем я; статы это хорошо отображали. Сила-Ловкость-Проворство 15-14-15 против моих 12-11-12, причём у меня с бонусами…

Оппонент встал напротив меня, взявший на себя роль судьи Рыков подал сигнал, парень бросился вперёд… В следующий момент оборотень оказался на земле. Он двигался очень быстро, да, но расстояния было достаточно, чтобы перехватить его верёвкой, прежде чем он приблизился.

– Финиш! – произнёс вожак. Я отпустил пацана; он встал, недовольно посмотрел на меня, и отошёл в сторону; его место занял другой. Хмм, 14-15-16… Вдобавок он уже знает про верёвки. Ну да проверю, смогу ли я обойтись без использования тузов из рукава…

Этот парень сумел избежать «змеиного броска» моей верёвки, и почти сблизился на расстояние удара… но я перехватил его второй верёвкой. К его чести, он успел ухватить её, защищаясь, но я просто удлинил её и обмотал вокруг руки, а дальше рывок, и он тоже оказался прижат к земле.

– Финиш! – снова послышался голос Рыкова. Парень встал, и в отличие от первого без раздражения кивнул мне; я ответил тем же.

Следующий. 16-15-14, и Конституция 16… Разум, правда, 8. Фигура соответствующая – здоровяк, мощный и широкоплечий.

Он сходу ухватил атакующую верёвку, дёрнул за неё, видимо пытаясь сбить меня с ног – почти получилось – и незамедлительно разорвал. Вторая верёвка с утроением толщины ударила в него тараном; оборотень увернулся, но я удлинил первую, упавшую на землю после разрывания, сказавшегося на мне лёгким шоком, и ухватил его за ногу, рывком подняв в воздух.

– Финиш!

Прежде чем своё место занял четвёртый оппонент, я подобрал оторванную часть верёвки и воспользовался восстановлением предмета. Ну и сока отпил, восстанавливая ману.

Четвёртый… 14-15-15, но в отличие от предыдущих, у которых эта характеристика была невысокой, у этого был Разум 12. Блин, у меня самого 11… Довольно высокий, жилистый, с оценивающе-задумчивым взглядом. Хмм…

Стоило Рыкову подать сигнал о начале, как парень пнул землю, подняв закрывшее видимость и немедленно полезшее в глаза и рот облако пыли. В следующий момент я ощутил удар и потерю части заранее наложенного Персонального Барьера; что?.. Ещё один удар…

– Магическая Броня – пробормотал я, активируя активную форму этой защиты. Следующий удар урона не нанёс, оказавшись полностью блокирован ею, однако я сделал вид, что мне снова досталось.

Начавшее было оседать пылевое облако снова сгустилось; оборотень добавил пыли. Он, ориентируясь на примерные очертания, кидает в меня камни… Хмм, если бы не защита, могло бы даже сработать. Дистанция броска у него больше, чем длина моих верёвок, и летят камни быстрее… А на близкой дистанции у него будет преимущество, полагаю. Скорее всего, его силы хватит, чтобы наносить урон даже через барьер, тем более что ему достаточно наметить успешную атаку, чтобы победить – в реальном-то бою он был бы вооружён, хотя бы ножом. Ну, это просто означает, что мне нужно сблизиться до средней дистанции…

Однако противник тоже это осознавал, и моё притворство, когда я делал вид что его атаки камнями эффективны, его не обмануло. Рывок вперёд оказался безрезультатным – он сорвался с места в тот же момент, что и я, поддерживая дистанцию. Хотя пространство на площадке было ограниченно, он оказался достаточно быстр, чтобы перемещаться вокруг меня, не давая себя поймать и время от времени швыряя камни; он их даже подбирать на ходу ухитрялся. Вроде бы паритет, однако активная форма Магической Брони постепенно расходовала ману… Возможно, на это он и рассчитывает.

Ладно… Хотя предпочёл бы без этого, но остаются и другие козыри.

– Тьма, м-маскировка.

На всякий случай – сразу две способности; вдруг оборотни, как тот заяц-переросток, могут и без зрения обходиться?

Похоже, действительно могут. Однако этого оказалось недостаточно; я сумел перехватить его за пояс и за руку. Хмм, всё эффективнее получается орудовать верёвками…

Эм, а почему схватка ещё не остановлена?.. Я бросил взгляд на Рыкова, и в этот момент вновь ощутил передаваемый верёвкой шок.

Это могло бы быть прекрасной возможностью для контратаки, однако Тьма всё ещё окутывала парня, лишая его зрения, так что, перекусив – ! – верёвки он наоборот, постарался разорвать дистанцию… покидая площадку.

– Финиш! Молодец, Костя. В этой ситуации отступить правильнее, чем продолжать сражаться – сообщил Рыков. – Хотя подробно со всеми потом разберём…

Ну что же… Мне есть куда расти. Очень сильно есть куда, но всё же могло быть и намного хуже. Пару козырей я всё же сохранил, и выяснил свои слабые места… В первую очередь – не хватает дистанционной атаки. А ещё, наверное, стоит поменять верёвки на более прочные…

Продумав все схватки, я решил, что ошибок не допустил, и показал себя вполне достойно. Единственно, с последним… В принципе, на нужную позицию я мог выйти через Изнанку. И хотя на самом деле правильно сделал, что не попытался – дом Светланы со стороны Изнанки защищали сторожевые псы-духи, и здесь тоже возможно что-то подобное – но вот тот факт, что я об этом даже не подумал, моё серьёзное упущение.

В целом, само согласие на поединки несло риск. Не в том плане, что оборотни нападут по настоящему; такая возможность тоже всегда сохраняется, поскольку все их мотивы мне неизвестны, но маловероятна. Актуальнее была другая опасность – показать себя слабаком и испортить репутацию. Однако тут на меня играло предупреждение, что в полную силу сражаться не смогу, да и, трезво оценивая свои способности, я был уверен, что не опозорюсь – как и вышло. И в любом случае, мне необходима практика с кем-то, против кого можно использовать магию. Оборотни прекрасно подходят… Подтянуть слабые места с ними, а там можно будет и мага для спарринга поискать.

Хмм… Что, если попытаться договориться со Светланой? И даже не в спарринге главное; охота на Изнанке, вот что самое интересное. Если у меня будет спутник, можно будет ночёвки там же устраивать, с охраной… Теоретически можно Разум голему поднять, с ним менять вахту не понадобится, поскольку он не спит, но это дороговато выйдет. Да и кто его знает, как он начнёт себя вести, если станет слишком умным… Только восстания машин ещё мне и не хватало.

В любом случае, с Емельяновой нужно будет пообщаться, благо с её отцом вроде как замирились. Хмм… а чего тянуть-то, собственно?

Я достал смартфон.

«Идея интересная, можно попробовать» – сообщила полуфея почти незамедлительно. – «Насколько хорошо ты ориентируешься в Изнанке?»

«Пока что почти никак» – признался я. – «Но прогрессирую».

Моя автокарта работает, а с повышением ранга возможности должны расшириться… Тоже приоритетное направление прокачки. Все они у меня, блин, приоритетные… Надо бы как-то ускорять. Собственно, вербовка напарника – напарницы – как раз шаг в этом направлении…

Кстати, надо бы ещё один навигатор купить.

Я задумчиво смотрел на поварёшку в руке. Сложный выбор…

Хотя проблема незанятых слотов снаряжения с повышением ранга «Сосуда Эссенции» оказалась решена, оставался один слот, который простаивал: ноги. К сожалению, его у меня занимали «обычные ботинки», которые ничего не давали после того как «Журнал заданий» достиг третьего ранга. Разумеется, я искал обувь с полезными бонусами – и при этом моего размера и за вменяемые деньги – но… Облом. Лучшее, что удалось найти, это кроссовки, которые давали отнюдь не Бег, как можно было бы подумать, а «Тихий шаг». Резиновые сапоги, к примеру, обеспечивали «Сухие ноги»…

Однако если гора не идёт к Магомету, Магомет строит гору у себя во дворе. Раз модификация сработала с шортами, чем хуже ботинки?

Правда, делать на них вышивку было бы как-то глупо, так что я присобачил неиспользованную фигурку – вернее, деревянную плашку с изображением рыбы. Оказалось, правда, что их нужно две штуки… Причём приклеенные не катят, описание ботинок изменилось только когда я их пришил. Нужно использовать крафтерские навыки, видимо… Всё больше убеждаюсь, что моё развитие изрядно завязано на них. «Снаряжемант», блин…

В любом случае, это снова подвело к мысли о необходимости прокачки крафтерских навыков, что и привело меня к размышлениям над поварёшкой. Навык «Повар», хмм… Шитьё дало Управление нитями, Резьба – пока ещё потенциальный «Беседа с предметом», подозреваю, что и с Повара что-то обломится. В принципе, Эссенции нужно немного, но всё же…

А, ладно. В конце концов, смогу вкуснее готовить… Хотя бы пару рангов можно и взять, первый ранг всего 5 единиц.

«Экспериментальная яичница-глазунья второго ранга…» Кхем. Несмотря на название, показанное Изучением предмета, это была обыкновенная яичница…

Или нет. Вку-усно… Блин, если уже на втором ранге такая разница, что будет на более высоких?

Возможно, если бы у меня завалялись лишняя поварёшка или поварской колпак, я бы сразу проверил.

По описанию, третий ранг «Повара» дополнительных способностей не давал, однако не только позволял готовить сложные блюда, но и обеспечивал приготовляемую пищу баффами – временными бонусами от её поедания. Н-да, всё-таки очень странная у меня магия… Но она мне нравится.

Три из четырёх кланов согласились на встречу на моей территории почти сразу; четвёртый пока молчал. Дату встреч я назначил через несколько дней; скорее всего, это не понадобится, но всё же не повредит прокачать ещё что-нибудь, чтобы провести их эффективнее. Обаяние, возможно?..

В любом случае, сперва – встреча со Светланой…

На этот раз уже я принимал гостью. Емельянова приехала в город на джипе, с парой человек сопровождения, но оставила одного присматривать за машиной и напросилась на домашний визит ко мне.

– Ну… Я бы не против, но что соседи скажут? – хмыкнул я. В простом коричневом платье она не привлекала особого внимания, но всё же незнакомая девочка… – И я так понимаю, с текущей угрозой покончено?

– Да, со всеми разобрались – отозвалась она. – И не беспокойся, я умею отводить глаза. Это у меня в крови.

– Понятно. Ну, ладно тогда… И ты что, покрасилась?

В прошлый раз, если мою память не искажает какой-нибудь магический феномен, она была белокурой блондинкой со слегка вьющимися волосами; сейчас волосы всё ещё вились, но они были карими.

– Вроде того – усмехнулась она. – Веди меня, мой герой.

Я скептически посмотрел на неё, подняв бровь.

– Страшно подумать, что будет, когда ты вырастешь… Ладно, идём.

– Скромненько – сообщила девочка, осматриваясь; её второй сопровождающий остался на улице. Я пожал плечами.

– Ты же не ожидала дворец? Может, со временем его и организую, но я в этом бизнесе недавно… Хмм, дворец – звучит неплохо.

– Дерзай – кивнула Светлана. – Построить дворец, вырастить мировое древо, что-то в этом роде…

– Действительно, чего мелочиться? – кивнул я. – Кстати, ты не знаешь, какие ещё сказки основаны на реальных событиях?

– Ну, не все – улыбнулась она, заглядывая в следующую комнату. – Как-то у тебя пусто…

– Не знаю, о чём ты – недоумевающе отозвался я. – Квартира как квартира… Хотя, конечно, с твоим домом не сравнить. Между прочим, как там Пехов?

– Выздоравливает… Магия творит настоящие чудеса.

– И ведь не поспоришь – хмыкнул я. – Ладно, давай всё-таки к делу. Мне нужен напарник для охоты на Изнанке, и, честно говоря, я предпочёл бы Щуку… без обид.

– Да я бы на твоём месте тоже его предпочла – заметила девочка. – Я имею в виду, для охоты.

– …Угу. В общем, нужен напарник, который сможет присматривать за окрестностями, пока я сплю. Долю трофеев обещаю… Насколько опасно – сложно сказать, Изнанка – место непредсказуемое. Питание за мой счёт – подумав, добавил я.

– Не вижу причин отказываться – сообщила Светлана. – Не стоит отдавать кому-то эту возможность. Да и Артём Егорович говорит, что мне нужна практика… И дополнительная мана.

Она намекающе глянула на меня.

– Посмотрим – отозвался я. – Сможешь постоять за себя, если что?

– И даже поддержать – хмыкнула Светлана. – Я запаслась амулетами. Да и своих сил хватит… На раз-другой.

Она снова намекающе посмотрела на меня.

– Кольца за твой счёт, Эссенцию вычту из доли – отозвался я, и девочка обиженно надулась… явно притворно, впрочем. – Ну, если всё обговорили, то погнали…

Во вместительной сумке, которую прихватила с собой Емельянова, имелся не только запас боевых амулетов, как одноразовых так и многоразовых, но и несколько зелий, аптечка, пистолет, косметичка, и смартфон с амулетом наподобие Щукиного, плюс сменная одежда. Сам смартфон, к слову, такой же как и мой. Я предлагал ей засунуть сумку в мой инвентарь, но она отказалась… Ну, вольному – воля, как устанет, предложу снова.

Всё-таки в компании намного веселей… В промежутках между короткими стычками с существами Изнанки мы со Светланой болтали о разном, от бизнес-перспектив до мультиков. Вдобавок она с удовольствием делилась полученными от Щуки знаниями.

– Боги? Ну, многие из них ещё существуют, хотя состояние сохраняют разное. В основном они деградировали до разного уровня духов. Некоторые сохранили своих поклонников, некоторые перебиваются разовыми контрактами… Кое-кто вообще под людей маскируются. Но помимо них есть и другие, которые в мифы не попали… Да они, в общем-то, от магов и не отличаются, по большому счёту. Можно сказать, следующий уровень – обычные люди, маги, и могущественные духи с богами…

– Легендарные артефакты? Ну да, есть такие по всему миру. Угу, в наших сказках некоторые упоминаются. С самых популярных даже пошли линии копирования и развития идей, некоторые до сих пор делают. Нет, самобранка тебе бесполезна, она еду не создаёт, просто хранит в пространственном кармане вроде твоего инвентаря. Ну да, это мошенничество было, как и с Рогом Изобилия…

– Оружие? Ну… Артём Егорович говорил, что большинство из них устарели, но есть некоторые хорошие. Хотя лучшие артефакты – наполовину мошенничество, они в полную силу работают только у сильных магов…

В общем, охотиться с ней было и удобно, и познавательно, хотя непосредственно в истреблении монстриков девочка не участвовала. Правда, был и минус – у меня в голове принялась настойчиво зудеть идея обзавестись артефактным снаряжением. С усилением от Ауры Снаряжеманта это было бы круто… Полагаю. В конце концов, если у меня есть пассивка, на четверть усиливающая снаряжение, логично обзавестись лучшим…

Хотя это просто размышления того же рода, что и о дворце.

Пока что.

– Думаю, пока достаточно – сообщил я. – Устроим привал.

– Хорошая мысль – зевнув, согласилась Светлана. – Что на ужин, бутерброды? Или консервы?

– Каша – сообщил я. – Гречневая, с мясом.

Каюсь, я увлёкся… Взяв третий ранг Повара, я несколько не рассчитал свои силы, и у меня осталось ещё полкастрюли вкуснейшей каши. Впрочем, в инвентаре она всё равно не портится и даже не остывает…

К слову, третий ранг помимо возможности готовить еду с бонусами ещё и позволял съесть больше – так сказать, резерв сытости увеличивал – а на четвёртом, как я и подозревал, появлялась дополнительная способность. В любом случае…

– Если я растолстею, ты будешь виноват – обвиняюще сообщила Светлана, опустошая кастрюлю. Заглянула внутрь, оценивая количество, и мрачно добавила: – Когда растолстею.

Всю кастрюлю сразу она не осилила, но когда разбудила меня на смену вахты, каши уже не осталось.

Впереди показалась знакомая хижина. Всё-таки на этот раз я добрался до цели…

Пабло Суэго всё так же сидел на стуле перед своим домом, спокойно ожидая нашего приближения. В прошлый раз он говорил, что чувствует, когда кто-то или что-то появляется на его территории…

– Здравствуйте, Пабло – поздоровался я. Он кивнул в ответ и взглянул на мою спутницу.

– И вы здравствуйте. Что за прекрасная леди с тобой, Артём?

– Светлана Емельянова – представилась девочка. – Ученица Артёма Егоровича Щуки.

– Русский род алхимиков и амулетчиков, знаю – кивнул дух. – Ну, пройдём в дом, что ли?..

– Непохоже, чтобы у тебя прошло много времени, но ты стал намного сильнее – задумчиво произнёс старик. – Поразительно быстрый рост.

– Особенность способности – пожал я плечами. – Становлюсь сильнее, истребляя здешних тварюшек. Собственно, вы не подскажете, где можно их найти побольше? А если знаете, как пройти в Запертый лес, вообще было бы отлично.

– Хмм… Собиратель осколков?..

– Вообще-то снаряжемант, если вы про мою способность.

– Я говорю не о названии, а о сути. Если ты становишься сильнее, разрушая тени, скорее всего, сердце твоей способности – собиратель осколков.

Старик умолк; я вопросительно посмотрел на него.

– Эссенция – пояснил он. – Осколки душ. Дикие духи Изнанки, тени, состоят из Эссенции, и разбивая их, ты собираешь составляющую их Эссенцию, а затем подсознательно используешь её на усиливающие тебя чудеса.

– Звучит… Логично – пробормотал я. Хмм… В таком случае, что с «заданиями»? И за живых я её тоже получал, те гоблины и огры явно были живыми существами. Да и альтивы… Осколки душ, значит?.. Как-то неуютно стало. Хотя, помнится, Щука говорил про «отшелушивание частиц»…

– Магия, изначально направленная на саморазвитие… – задумчиво произнёс старик. – Она может многое дать, но тебе следует быть осторожным. С большой силой идёт большая ответственность и большая опасность – знаю, звучит банально, и молодёжи сложно это понять, но это правда. Душа мира предпримет ответные меры, если ты вызовешь слишком большое волнение. Хотя это и маловероятно, честно говоря…

– Душа мира?.. – осведомился я. – Она разумна?

– Не думаю – отрицательно мотнул головой дух. – Гею можно назвать живым существом, но вряд ли разумным. Однако она ощущает, если что-то пошло не так, и принимает меры. Правда, в её масштабах это должно быть что-то крупное и произошедшее быстро, к плавным изменениям она в целом терпима.

– Интересно…

Старик кивнул.

– Возвращаясь к твоему вопросу… Думаю, я смогу помочь тебе найти охотничьи угодья. Расчистка Изнанки от мусора – благое дело, лучше вернуть его в круговорот, чем оставлять бродить. Да и силы вам понадобятся…

Я вопросительно поднял бровь.

– Вас ждут какие-то сложности – сообщил дух. – Я не могу определить, какие именно, но в будущем что-то произойдёт.

У него, значит, тоже предчувствие… Это совпадает с предсказанием Деда.

– Буду благодарен за помощь – кивнул я. Старик кивнул в ответ и повернулся к молчавшей, слушая нашу беседу, Светлане.

– А что насчёт тебя, маленькая красавица? Чем я могу помочь тебе?

Хмм, не «могу ли чем-то помочь», а «чем могу помочь»…

– Вы можете помочь мне попасть в Блюштадт? – спросила Светлана. Хмм? Какой-то немецкий город? Но почему спрашивает у духа?..

– Я могу только помочь найти путь к нему – отрицательно покачал головой Суэго. – Но что-то мне подсказывает, что с остальным вы способны справиться сами.

Я поднял руку.

– Простите, но что за Блюмштадт?

– Поселение на Изнанке – отозвался старик. – По большей мере. Маленькая страна фей.

– Понятно – пробормотал я.

В конечном итоге дух смастерил нам ещё пару путеводных амулетов, ведущих к нашим со Светланой целям, и мы с ним распрощались. Амулеты, к слову, давали тот же самый призыв малого духа.

– Никаких вопросов? – поинтересовалась Емельянова.

– Неа – отозвался я. – Суть, полагаю, и так понятна, а детали не интересуют. Твои дела, по крайней мере пока что.

– Вот и хорошо – кивнула она. – Хотя, скорее всего, ещё обращусь за помощью.

– Тогда и поговорим – пожал я плечами.

Глава 16

Способностью, открывающейся на четвёртом ранге Повара, было «Зельеварение (домашний стиль)», и я был намерен её получить. В конце концов, всем известно, что продавать готовый продукт выгоднее, чем сырьё… Хотя и неизвестно, что это будет за навык и как именно работать, но судя по предыдущим – будет полезно. Тем более, я проконсультировался с Светланой, и она подтвердила, что спрос на зелья и эликсиры всегда есть. Заодно узнал разницу между этими понятиями – попросту «эликсир» это особенно крутое зелье, как артефактами привыкли называть особо мощные магические предметы. А вот между амулетами и талисманами разница более существенная – талисманы это магические предметы, предназначенные для использования немагами, обычно работающие пассивно. Защитные, к примеру, или показывающие, жив ли кто-то, на кого талисман настроен… Хотя магическое оружие даже с пассивными свойствами талисманами обычно не считается. Свои культурные тонкости, однако. В любом случае, зелья бывают полезны, что заметно уже по тому факту, что моя спутница захватила их с собой. И по её словам, они бывают не только лечебные и стимулирующие, но и самые разнообразные, включая даже такую экзотику, как зелья призыва, к примеру – обычно модели «элементаль в бутылке». Или, например, зелье, увеличивающее точность и убойность огнестрела… Или делающее оружие эффективным против бесплотных духов.

Возвращаясь к теме духов и богов… Я поинтересовался старославянскими богами, но оказалось, что о них мало что известно, кроме одного – Волоса-Велеса. Он сохранил поклонников среди оборотней; вроде бы даже современные Российские оборотни обязаны полным сохранением рассудка при обороте покровительству этого бога. Так я не понял, они оборотни или вервольфы, это же разное?.. Или речь и идёт о разных группах? Светлана подробностей не знала – с оборотнями ни её семья, ни Щука особо не контактировали. В отличие от меня… Ну, можно – и нужно – будет расспросить. Тем более, что со стариком «говорящим с духами» ещё нужно будет побеседовать – он обещал постараться разузнать насчёт дивы. Хе-хе-хе…

– У тебя улыбка… Странная – сообщила Светлана.

– Не обращай внимания, я просто строю Коварные Планы.

– Не рекомендую заморачиваться с мировым господством, маеты больше, чем толку – серьёзно посоветовала она. Я рассмеялся.

– Учту. Но если что, возьмёшь на себя часть работы?

– В зависимости от условий – сохраняя серьёзное лицо, ответила девочка. – Я требую ежемесячный оплачиваемый отпуск, спальню, обтянутую чёрным шёлком, личного дракона, и – она на секунду задумалась – ручного гламурного вампира. Можно наоборот, ручного дракона и личного вампира.

– Оборотень вместо вампира подойдёт? Его мне достать проще, и дрессировке лучше поддаются… Да и не такие субтильные…

Она сделала задумчивый вид… И тоже рассмеялась, не выдержав.

«Охотничьи угодья», к которым вывел амулет Суэго, оказались, к моей нескрываемой радости, лесным районом Изнанки. Вынесенный из Запертого леса запас дерева постепенно сокращался, так что это была очень удобная возможность его пополнить. Да и монстриков здесь действительно водилось побольше, хоть и не волков, как там, а всё тех же разнообразных порождений людских страхов и фантазий, как объяснил дух. Пусть стаями, как в Запертом лесу, они здесь и не встречались, но всё же охота и набор Эссенции шли заметно быстрее. В процессе я добил Управление нитями до четвёртого ранга, получив возможность увеличивать не только длину с толщиной, но и прочность нитей. Хотя всё равно в процентах, так что зависит от основы…

И – да, Повара я тоже добил до четвёрки.

«Зельеварение (домашний стиль), ранг 1. Активный магический навык, расход маны переменный. Позволяет создавать простые зелья, используя базовые свойства реагентов. Открывает базовые свойства реагентов. Внимание: это тренируемый навык. Максимальный ранг: Разум/2+Дух/3».

Я принялся перебирать и рассматривать имеющиеся вещи; в описаниях некоторых вещей появились дополнительные характеристики. Многие продукты оказались «реагентами», обычно со свойством «Восстановление сил». Это у меня что, TES? The Elder Scrolls, в смысле, там алхимия позволяла из еды делать зелья восстановления сил…

У некоторых «реагентов», впрочем, было и другое, а также попадалось «Обладает скрытыми свойствами»; в первую очередь я это заметил у листьев со здешних деревьев. Плотные, серо-зелёные, они росли довольно редко, но я отломал ветку с листьями. Базовым свойством у них стояло «духовное зрение», к слову.

В любом случае… Попробуем. Я достал спиртовку иметаллическую кружку, сыпанул туда щепоть риса, муки, добавил молока, перемешал пальцем… Хмм, палец слегка покалывает, а рис и мука начали растворяться. Прикольно…

Минут через пять зелье было готово.

– И как на вкус? – осведомилась наблюдающая за моими манипуляциями Светлана, когда я попробовал.

– Вкус… Специфический – отозвался я. – На минералку похоже.

Я протянул кружку ей; девочка отпила чуть-чуть и передёрнула плечами.

– Терпимо – сообщила она. Помедлила немного, прислушиваясь к ощущениям, и добавила. – И достаточно эффективно. Какие ещё зелья можешь готовить?

– Из того, что есть – увеличение силы, зоркости, и от перхоти. Дома, скорее всего, ещё что-нибудь найдётся, если перебрать продукты… И не только. Растения всякие… Чую, ждёт меня период алхимических открытий.

– Зельеварных – поправила меня Светлана.

– Угу. Скинешь потом список, что в спросе и по каким ценам?

Она кивнула.

Охота шла достаточно неплохо, чтобы я выделил своей спутнице порцию Эссенции на повышение маны, и заодно объяснил, что чем дальше, тем это дороже. Себе, к слову, тоже поднял – она мне пока не так уж и нужна, но пригодится на будущее, тем более, можно будет Перегрузку применять… Да и просто колец с другими способностями пока не попадалось. Хотя, конечно, можно их вообще снять, чтобы Эссенция с этих слотов шла в Сосуд и на другие предметы… Хмм, тоже вариант. Пусть капает, в кольца залить всегда успеется…

– Послушай, а как ты определил, как именно это зелье делать? – поинтересовалась Светлана. – И что именно туда кидать.

Простой вопрос неожиданно поставил меня в тупик.

– Эм… Это как-то очевидно было – наконец, ответил я. – Хотел изготовить самое простое, зелье восстановления сил. Можно было и из двух компонентов, но тогда слабей эффект был бы…

Я снова задумался.

– И было понятно, что нужно смешать их в нейтральной среде и добавить немного маны, чтобы всё диффузировало… Блин, совершенно очевидным ощущается, как будто всегда знал.

Покачал головой.

– Прикольно…

– Интересно… – пробормотала Светлана. – Значит, есть и внедрение знания, а не только опосредованная работа через интерфейс.

– Видимо – согласился я. – Но вообще-то это, походу, со всеми моими умениями, просто остальные не такие комплексные, чтобы бросалось в глаза.

– Это означает, что твоя способность – не просто саморазвитие… Скорее всего, тебя поддерживает Душа Мира – сообщила девочка. – Она хотя сама и не разумна, но хранит все знания человечества… И не только.

– Прямо Хроники Акаши – хмыкнул я. – Информация обо всём сущем в прошлом и будущем.

– Нет, тут только обо всём на Земле в прошлом и настоящем. Хотя как знать…

Я пожал плечами.

– Поскольку до трона Тёмного Властелина мне ещё пахать и пахать, подобные тонкости значения не имеют, лишь бы всё работало. Зелье рабочее? Продавать можно?

Она кивнула.

– Ну вот и чудно, о деталях пока заморачиваться смысла нет. Или я не прав?

– …Прав, пожалуй – как-то неуверенно согласилась девочка. – Просто очень уж интересная у тебя способность.

– Мне и самому нравится – согласился я. – Есть будешь?

Немедленно выражение её лица изменилось; она энергично кивнула. А ещё говорят, что это путь к сердцу мужчины лежит через его желудок!

В процессе охоты я прокачал ещё одну рубашку и модифицированные ботинки, давшие «Задержку дыхания»; не знаю насчёт подводного плавания, но может пригодиться, если столкнусь с газовой атакой. Ещё и ранг Наблюдательности поднял, помогало выискивать добычу и хорошую древесину… Удалось даже горсть семян найти.

Потихоньку запасы пищи заканчивались. Я решил возвращаться за пополнением, когда ещё останется несколько порций, на всякий случай – мало ли, вдруг выкинет с Изнанки опять хрен знает где… Однако живность закончилась раньше, чем еда; похоже, я зачистил весь лесной сектор. Не знаю, как быстро здесь появляются новые «тени», но вряд ли есть смысл сидеть и ждать. Хмм, вообще с вывертами времени Изнанки непонятно, как с ним быть… Наверное, лучше всего снова спросить Суэго.

– Ладно, Свет, этот рейд можно считать успешно завершённым – сообщил я. – Возвращаемся в нормальный мир и посмотрим, какие зелья я смогу сделать…

– А как же рейд-босс? – осведомилась она.

– Не накаркай – хмуро отозвался я.

Не накаркала. Ни рейдбосса – тьфу-тьфу – ни каких-либо проблем с возвращением не встретилось. Светлана немедленно завалилась на диван, расслабляясь после ночёвок в спальном мешке на Изнанке, а я отправился в магазин за пополнением продуктового запаса.

Вернулся ещё и с гербарием. Практически все попадавшиеся мне растения имели некие алхимические, то есть зельеварные, свойства, и зачастую даже по несколько – к примеру, листья одно, стебель другое, корни третье. По описанию было понятно, что свойства ещё и от состояния и времени сбора зависят… Сложное это дело – зельеварение, как я погляжу. Зато – запастись бутылками, и будет чем заняться во время вахты в следующем рейде…

– Готова ко второму заходу? – осведомился я у Емельяновой.

– Сейчас – отозвалась она – фильм докачаю…

Свои вахты она коротала за просмотром видео и книг на смартфоне. Интернета на Изнанке, понятное дело, нет, но сама по себе электроника работает нормально. Я, в общем-то, делал то же, но теперь будет и новое занятие…

Второй «рейд», однако, я начал с вырезания очередной фигурки.

– Если ты так пытаешься выполнить мои требования, я не уверена, что это подойдёт – сообщила Светлана, изучая формирующегося дракона.

– Жаль, я так на это рассчитывал… – отстранённо отозвался я, вырезая чешуйки. – А если серьёзно – файрбол хочу. Настоящий маг должен уметь кидать файрболы, летать, телепортироваться, и становиться невидимым. Вот я над этим и работаю… Между прочим, ты в курсе, что у тебя на Изнанке статы увеличиваются?

– Было такое ощущение – отозвалась она. – Значит, не показалось.

– Ну, у всех свои бонусы – констатировал я. – Готово. Тэкс, и что этот зверь даёт?..

Увы, облом. Дракон давал «Ауру страха». Оно бы может и ничего, но судя по «Ауре снаряжеманта» они, ауры, неотключаемые, так что мне такая проблема совершенно ни к чему – вреда куда больше, чем пользы.

– Как думаешь, в кого можно его переделать? – поинтересовался я у своей компаньонки.

– Не надо его переделывать, хорошо же получился. Лучше отдай мне.

– Значит, такой дракон тебе всё-таки подойдёт? – усмехнулся я. – Ладно, держи, если нравится. Но всё-таки, что бы такое вырезать, чтобы получить дистанционную атаку?.. Ну, советница, аванс ты получила, выдавай идеи.

– Пушку? – незамедлительно предложила она.

– …Можно попробовать.

Странно всё-таки, как даже самое необычное становится обыденным. Ко всему привыкает человек, да уж… Даже магия и походы на Изнанку уже воспринимаются привычно и как норма. Хотя вроде и времени прошло всего ничего… Главное, не привыкнуть к лёгким победам. А то ведь сложности в сражении за принца и с тем огненным духом забываются, а к лёгкой охоте привыкаю… Ну, что поделать, победителем себя чувствовать намного приятнее. Однако это опасно, опять могут попасться сильные противники, и тогда самоуверенность сыграет дурную шутку, лучше ей не поддаваться. Спарринги с оборотнями определённо пригодятся, наверняка они ещё смогут устроить сюрприз-другой. Мне и самому нужно ими запасаться… В идеале пригодились бы пара отрезвляюще-профилактических поражений, однако проигрывать мне некому. Перед оборотнями нужно поддерживать репутацию, перед врагами… Убьют же.

Я передёрнул плечами. В сумраке Изнанки эта мысль воспринималась неприятно реальной, и комфорта доставить никак не могла. Тем более, что это вполне реальный поворот событий, если что-то пойдёт не так, а мне не хватит сил для самозащиты. Брр! Осторожность, дипломатичность, сила – всё это необходимо, но, по моему опыту, есть ещё случайности, с которыми сложно что-то поделать… другим. Я – могу поднимать удачу… однако эта возможность тоже ограниченна, Эссенции нужно всё больше, так что выгоднее получается прокачивать методы самозащиты. На разные случаи жизни, сколько хватит воображения – и снаряжения…

Идея Светланы сработала… частично, я бы сказал. Ну, насколько удовлетворены требования, настолько и работает, хе… В любом случае, вырезанная мной фигурка пушки – старинной, века эдак девятнадцатого, если не восемнадцатого – давала заклинание «выстрел», за единицу маны. Если точно, «Выстрел, заклинание, ранг 1, 1 маны. Ограниченная форма телекинеза, „выстреливающая“ небольшой предмет из руки пользователя в указанном направлении (прицеливание частично мысленное, частично указывается рукой; перед выстрелом снаряд приподнимается в воздух, чтобы избежать травм пользователя). Максимальный ранг – (Воля+Разум+Ловкость)/6». Н-да, у меня большинство способностей не только прокачиваются, но и используются с помощью предметов… Снаряжемант, действительно. Впрочем, всё равно неплохо, хотя практиковаться понадобится – при первой же пробе выяснилось, что промазать проще простого, прицеливание действительно сильно зависело и от направления руки – ладони, в основном – и от сосредоточенности на цели, причём на точном месте, в которое пытаешься попасть. В общем, довольно сложно… По убойности можно сравнить с пистолетом, но это на первом ранге и без Перегрузки. В общем, заклинание достаточно перспективное… Я даже незамедлительно вырезал ещё одну пушку – в описании второго ранга стояло «несколько увеличены точность и мощность».

Поскольку за время прошлого рейда районы Изнанки успели перетасоваться, сейчас все три путеводных амулета указывали примерно в одном направлении. Я так и не понял, что, но что-то по этому поводу Светлана определённо испытывала; расспрашивать я, впрочем, снова не стал, не хочу лезть в семейные дела. А то, что семейные – несомненно… Видимо, мать найти хочет. Что же насчёт моего отношения… Не знаю. Вроде и интересно было бы взглянуть на город фей, но как-то страшновато, блин. Магическая раса, о которой я нифига не знаю – мало ли, чего от них можно ожидать? Традиции, опять же… В общем, я не против девочке помочь, но сперва прокачаться и изучить вопрос – в смысле, фей. Для этого можно бы её саму расспросить, но… Не хочу лезть в семейные дела, как уже говорилось. Ну, в нормальном мире воспользуюсь другими источниками…

Хмм, поймал себя на том, что всё-таки хочу ей помочь. У меня-то с родителями всё нормально, хотя они и в разъездах, а вот у неё с отцом не заладилось, а мать и вовсе… Фея. Ни родителей, ни детства, блин… Прямо история, выжимающая слезу, хотя по самой Светлане и не скажешь. Можно было бы предположить, что её всё устраивает, но зачем-то же хочет мать найти?..

Хотя, конечно, её мотивов я не знаю, но логично предположить самое очевидное…

Ладно, в любом случае город фей – это интересно, и что-то интересное, возможно, удастся купить, так что этим вопросом тоже займусь. А пока что – прокачка и алхимия… тьфу ты, зельеварение. Вот уж привязался игровой взгляд…

Глава 17

Похоже, амулеты Суэго не просто указывают путь, ещё и сокращают его как-то. Иначе сложно объяснить, что с размером Изнанки и перетасовкой секторов мы ухитряемся быстро попадать в нужные места… Хотя в этот раз это оказалось и не то место.

Ну, амулеты-то честно отработали, приведя к цели, просто не к той, что была нужна мне. Во всяком случае, сейчас.

Хотя…

Лужайка, покрытая зелёной травой и мерцающими разноцветными цветами выглядела странно и притягательно. И особенно притягательно, если Изучить цветы…

«Лунноцвет. Реагент: Универсальный антидот, Целебное зелье, зелье Духовного зрения».

«Серенграсс. Реагент: Обезболивающее, зелье ясности ума, зелье светлых снов, мазь для снятия ожогов и опухолей».

«След феи. Реагент: Чародейское зелье, Целебное зелье, зелье Духовного зрения».

И так далее, и тому подобное… Как минимум шесть разновидностей ценных растений, особенно интересуют те, что входят в лечебные зелья. Однако как бы хозяева не рассердились, если сорвать… А кто тут хозяева – вполне очевидно.

– Не думаю, что есть смысл здесь задерживаться – вздохнул я. – Све-ет, очнись!

Девочка вздохнула.

– Ты прав… Пока что нет смысла.

– Изучим вопрос, тогда и вернёмся – сообщил я. Помедлив, Светлана кивнула.

Неожиданно она напряглась, а в следующий момент внезапно с силой толкнула меня.

– На землю, прячемся!

Я едва успел залечь… гм, в пустоте, и произнести «м-маскировка», когда пространство над центром лужайки замерцало, искривляясь, и над цветами начало проявляться нечто, быстро превратившееся в молодого, не старше тридцати лет, ярко-рыжего мужчину в строгом чёрном костюме, без головного убора и в очках с золотыми дужками. Ничего себе… Две сотни маны! И титул «Огненный змей» – дракон он, что ли?

Он стоял боком к нам, и лицо было разобрать сложно, но я заметил ожог на правой скуле.

Мужчина сделал шаг, сходя с травы, и… принялся раздеваться. Я бы сказал, ожесточённо…

Содрав с себя костюм и галстук, он побросал всё на «землю» и взмахнул рукой; одежда вспыхнула, стремительно превращаясь в пепел. Мужчина удовлетворённо вздохнул, затем хмыкнул, и языки пламени окутали его, превратившись в оранжево-красные шорты и рубашку. Осмотрев себя, довольно кивнул, и зашагал прочь.

Мы встали только тогда, когда убедились, что неизвестный… ну, как неизвестный, имя его я видел, маг, исчез. Светлана подошла к оставшейся от сброшенной одежде кучке пепла; присела рядом, достала из сумочки платок, и завернула в него немного пепла. Хмм?..

«Пепел со следами могучего колдовского огня. Реагент: магические чернила. Скрытые свойства». Ну, запас карман не тянет…

– Я понятия не имею, кто это был – предупредила Света мой вопрос, который я, впрочем, всё равно не собирался задавать. – Но это был очень сильный маг…

– Это да, две сотни маны – согласился я. – Знаешь, давай-ка всё-таки поднажмём отсюда, а то мало ли что…

Я смог добить «Добыча!» и Автокарта, подняв их ещё на ранг, но в целом охота не клеилась, и не выпало ни одного трофея. Да и Светка выглядела как-то рассеянно и устало…

– Ладно, завязываем – сообщил я, наконец. – Если ещё захочешь, можно будет потом повторить, как отдохнёшь.

– Я могу продолжать.

– Наверное. Но всё равно охота не идёт, сама видишь.

– …Хорошо. Я тогда свяжусь через пару дней, когда освобожусь.

Я кивнул.

Емельянова уехала домой, и я снова остался дома один. Ну, не совсем, с Урфином… Сейчас он стоял посреди комнаты, замерев на одном месте, как странная модерновая статуя.

Сосуд Эссенции был практически полон, и я склонялся к мнению, что голема стоит ещё немного усовершенствовать – эффективная штуковина, и полезная. Только как именно его улучшить, вот в чём вопрос?

Может, вообще сперва себе Разум поднять, чтобы проще было решать все эти вопросы? Хмм…

Нет, пожалуй не стоит. Дороговато… Разве что в тупик зайду, а пока что и так справляюсь.

Понятно, что активные способности отпадают – голем попросту не умеет ими пользоваться, и чтобы смог научиться, понадобится снова повышать ему разум. Оно, в принципе, тоже пригодится, но как-нибудь потом. А пока что нужна какая-нибудь пассивка, которая увеличит его боевую эффективность… Что там у меня было интересного?..

«Аура страха» вспоминается. Но она, зараза, непонятная… Да и есть шанс, что враги, испугавшись его, переключатся на меня. А мне нужно наоборот… или нет? С защитой у меня не так плохо, а он сможет бить в спины…

В итоге я дал ему «Реакцию». Ещё больше скорости голему скорости, кровь богу кро… эм, лучше без шуток про богов, на всякий случай.

Себя я тоже не обделил – слил порядочную порцию Эссенции на повышение до второго ранга Магической Брони и Выстрела. Поразмыслив, поднял и «Бум!» – недорого и один раз уже пригодилось, а так же Тьму до троечки – на этом ранге она не только ослепляла, но и приглушала остальные чувства. Однозначно полезно, самое используемое заклинание у меня.

Обаяние уже на троечке, должно хватить, тем более переговоры, которые у меня через два дня, должны бы быть несложными. Так, присмотреться друг к другу… Вступать ни в какие кланы я всё равно не собираюсь, лучше свой создам.

Даже после всех этих трат Эссенции в сосуде оставалось ещё порядочно, но я, как обычно, предпочёл приберечь. И предмет может попасться хороший, и возможность для торговли удачная выпасть… Штука-то многоцелевая и многофункциональная. Этакий золотой запас…

Привычка заглядывать в магазины и осматривать товары привела к довольно мрачному чёрноюморному курьёзу: паяльник давал навык «Форсированный допрос». Кхм.

Автоаптечка давала немагический навык «Первая помощь»… Где бы лечебную магию достать, вот вопрос?

Хотя к решению этого вопроса я пока не приблизился, в следующий визит к оборотням – созвонившись сперва, ессно – я уже шёл с неплохим заменителем. Ну, как неплохим… Обшарив лужайки и различные заросли, я набрал-таки довольно редких компонентов на несколько целебных зелий. Колдуну не помогут, но мало ли что может быть на спарринге…

Старый колдун выглядел всё так же скверно, но умирать в ближайшее время не собирался. Вот интересно, насколько можно продлевать жизнь повышениями Конституции? Скорее всего, ненамного, но пару лет выиграть можно. Впрочем, подозреваю, купить у китайцев эликсир будет выгоднее…

В любом случае, начнём с животрепещущего.

– Ну, раз вы убедились, что я вас не надул, продолжим общение и сотрудничество. Вы смогли узнать что-нибудь по интересующим меня вопросам?

– Кое-что…

Дед только едва двинул подбородком, а его ученик уже шлёпнул на стол тетрадь.

– Вот, всё здесь записано. И про кланы, которые вы упоминали, и про див…

– Благодарю – кивнул я. – Вот ещё вопрос… Вы не знаете мага по прозвищу «Огненный Змей»?

Рой духов немедленно отдёрнулся от меня, метнувшись к старику, и спрятались за ним. Он, нахмурившись, проследил за этим, затем отрицательно покачал головой.

– Нет, не знаю. Разве что могу сказать, что это определённо сильный маг.

– Это я и сам понял… – пробормотал я.

– Дело в прозвище – счёл нужным пояснить старик. – Подобное прозвище не получить просто так. Это сложно объяснить, но прозвища – они как гербы, символы имеют значение.

– Это точно… – снова пробормотал я. Моя магия, как я понимаю, изрядно завязана на символизм… Так что уж я-то понимаю, что символы имеют значение.

В тетради описывались имена, повадки, и зона обитания нескольких духов, которые могут снабдить дивой. Цель становится всё ближе и реальнее…

Правда… Остаётся один вопрос. Даже не один… Что соседи подумают, если удастся раздобыть? И с родителями объясняться… Хотя с ними в любом случае придётся.

Я потряс головой. Не к спеху, не к спеху… Девушки – потом, сперва самолёты.

Итак, встреча у меня с кланами «Смарагд», «Волхвы» и «Искра». Питер, Москва и Самара соответственно. Что тут про них сказано?

«Смарагд», совсем молодой клан, не больше нескольких лет существует. Активно собирают одарённых новичков по всей стране и за рубежом, чёткой специализации нет, но в основном практикуют разнообразную алхимию. Подрабатывают для других кланов, когда тем нужны ассистенты или просто рабочая магическая сила, есть и собственные предприятия. В общем, считаются кланом молодым и особого веса не имеющим, но подающим надежды и перспективным; в отличие от большинства магов, довольно публичны.

«Волхвы» – примерно то же, но из Москвы; из-за увеличенной в столице конкуренции этот клан поменьше, но постарше лет на десять, и в нём есть маги посильнее. И у них, хотя тоже основа – алхимики, есть неплохие специалисты по духам.

Самарская «Искра» по размеру примерно соответствует «Волхвам», но в своём городе более влиятельны, хотя в публичную жизнь особо не лезут; там есть пара неплохих целителей, одна Говорящая с духами и одарённый-пирокинетик; собственно, эта парочка женаты, и являются лидерами клана. Хмм, тоже огненный… По возрасту, к слову, тоже совпадает. Хмм… Правда, имя не то. И они, в отличие от двух предыдущих, не рвутся собирать персонал, клан по большей части семейный… Странно, а значит, к их представителю нужно будет присмотреться особо.

В целом, обе части информации можно считать достаточно полезными…

В спарринг против меня на этот раз вышли оборотни постарше; вдобавок я расспросил Рыкова и выяснил, что от простых, без магии, ранений они оправляются буквально за несколько часов, и вообще очень живучи и выносливы, так что можно особо не сдерживаться. Плюс ещё мои зелья…

В общем, первого противника я вынес даже быстрее, чем подростка. Вот со вторым пришлось немного повозиться: этот здоровенный толстый дядька пёр напролом, игнорируя мои атаки, и оказался слишком тяжёлым, чтобы я смог его поднять. Залп Искр принял на пузо и едва не придушил меня… помогло парализующее зелье, которое я разбил ему о голову. Меня самого, к слову, брызгами парализовало минут на пять, а он уже через полминуты отошёл, но я даже парализованый мог управлять верёвками, так что на грани фола, но победил. Остаётся, впрочем, факт, что нужно увеличивать мощности…

Толстяк, оказывается, владел какой-то магией-не магией, позволяющей укреплять тело. Увеличение защиты и силы, в общем; танк… Нужны увеличение мощности и диспил, определённо. Уметь рассеивать вражескую магию будет очень полезно… А как добыть – ну, придумаю что-нибудь. А пока что нужно не забывать о подборе снаряжения – подготовил бы нож, было бы проще…

Хмм, нож… И пистолет, которые продолжают у меня лежать. Хоть и не диспел, но нечто подходящее там есть

«Пробивание барьеров, пассивный/активный магический навык, ранг 1. Модифицированая Снаряжемантом для личного использования особенность магического оружия; позволяет уменьшать эффективность и полностью игнорировать различные защитные, и, в меньшей степени, ограждающие барьеры. Пассивно: позволяет игнорировать защитные барьеры первого ранга; уменьшает эффективность защитных барьеров более высокого ранга на 60%-10%*ранг барьера-1. Уменьшает эффективность ограждающих барьеров на 70%-10%*ранг барьера. Активно: снижает ранг барьера для преодоления; защитные -1 ранг за каждые 5 вложенной маны, ограждающие -1 ранг за каждые 10 вложенной маны (некоторые виды барьеров имеют особые свойства). Максимальный ранг (Сила+Дух+Воля)/9».

Не только защитные, но и ограждающие… Тоже может пригодиться, хотя расход маны, н-да… У меня её сейчас ровно двадцатник. Как раз на два уровня ограждающего барьера… Интересно, если там какая-нибудь сигнализация, она меня заметит?..

В общем, спарринг оказался поучительным и полезным для саморазвития. Рыков предложил мне в дальнейшем сражаться… эм, то есть упражняться, против нескольких противников. Тоже правильно, голем не всегда сможет всех на себя отвлечь… Но это позже, а пока что толстяк попросил ещё одну схватку.

…которую я даже с новой способностью едва не продул. Похоже, у него защита в районе пятого ранга; я потратил немного маны на манипуляции длиной и прочностью, в результате не хватило. Или это тот самый случай «особых свойств»… В любом случае, продул бы, если бы не подготовил в этот раз нож, тоже трофей киллера. Он защиту оборотня худо-бедно проколол…

Возможно, я мог бы победить и проще, воспользовавшись «Касанием смерти», но это было слишком рискованно. В любом случае, в схватке один против двух перспектива выглядит уже не радужно…

Глава 18

Я подозрительно смотрел на кошку. Кошка насторожённо смотрела на меня.

Я прогуливался по городу, совмещая отдых с поисками предметов для прокачки – просто отдыхать времени нет, блин… – когда дорожку передо мной перебежала чёрная кошка. Всё бы ничего, я не суеверный, – в магию уже верю, но вот во всякие глупости – нет – но над ней висело «Злой Дух». Ну-ка, ну-ка…

Я принялся осторожно подкрадываться к зверю, воспользовавшись м-маскировкой. Всё-таки первого ранга мало; когда я приблизился, кошка заметила и шмыгнула в переулок. Я последовал за ней и успел перекрыть путь к отступлению верёвками, зажав в угол. На вид вроде кошка как кошка…

– Злыдень, ты где? – послышался недовольный женский голос.

– Мяу! – с облегчением сообщила кошка (хотя скорее кот, судя по прозвищу), и запрыгнула на ограду, поспешно ретировавшись в сторону хозяйки. Видимо. Ну, имя, конечно, странное, но могу понять, что кто-то так обозвал чёрного котёнка…

Помимо этого небольшого инцидента, ещё одним результатом прогулки стало приобретение мотка лески и мотка металлического тросика. Хотя носить его на руке тяжеловато, хмм… Ладно, что-нибудь придумаю, а пока что – на пояс. Быстро атаковать так не получится, но можно защищаться…

Ещё я нашёл шипованные ботинки с навыком «Устойчивость» и тоже на всякий случай купил. «Позволяет удержаться на ногах на скользкой поверхности или при попытке сбить с ног» – оборотню едва не удалось последнее…

Часть дерева и кое-что из трофеев ушло в мою фирму на продажу; заодно я скинул туда же некоторые зелья, менеджер обещал пристроить их. Светлана, как и обещала, скинула мне список зелий, на которые есть спрос, и примерные цены, так что я представлял, какие стоит делать, а какие нет смысла, разве что для личного пользования; оставшиеся до встречи сутки я посвятил охоте на ингридиенты и прокачке зельеварения. Поднималось оно довольно медленно в сравнении с другими тренируемыми навыками, но, блин, интересно… Я и в тех же Morrowind с Oblivion, играх, в смысле, любил зелья готовить, а в реале ещё интереснее, хоть и утомительнее. К слову, некоторые зелья, особенно целебные, не только требовали основательно постараться, чтобы найти нужные компоненты-ингредиенты, но и маны в приготовлении отъедали ощутимо. Однако это не только полезные вложения времени и сил, но и реально интересно…

Второй ранг я всё-таки прокачал. И с ним, помимо распознания новых ингредиентов и дополнительных свойств старых реагентов, получил способность опознавать их – реагенты – с одного взгляда, без необходимости Изучать каждый. Впрочем, чтобы узнавать конкретные свойства Изучать всё равно нужно, но теперь было достаточно просто оглядеться, чтобы понять, что из растений стоит рвать, чтобы потом уже разобраться, что с ними делать. Впрочем, если полезные свойства и дальше продолжат открываться, вскоре можно будет рвать всё без разбору – хоть для чего-то да пригодится…

Ну, на самом деле я запомнил наиболее ценные растения и на них концентрировался. В конце концов, большой запас зелий от зубной боли, запора или от ржавчины мне ни к чему…

Вернее, не только растения. Продукты, бытовая химия, даже опилки – компонентом какого-либо зелья могло оказаться что угодно. Неудивительно, что большинство зельеваров знают небольшой набор рецептов, стараясь улучшать качество и количество, а не ассортимент – нельзя объять необъятное, по крайней мере, одному человеку. Тут система нужна… А если бы ещё автоматизировать можно было… Увы, но без «магического реактора»-мага возможно изготавливать считаное по пальцам количество зелий, причём немагические аналоги получатся дешевле и как бы не эффективней. Хотя, может, и есть какие-то способы… Но я не теоретик, все мои способности полностью практические. Даже вложенные знания по зельеварению ограничены методами приготовления конкретных зелий, стоящей за этим теории я не знаю… Ну да ладно. Может, когда-нибудь в будущем…

В любом случае, моё зельеварение, как и вся моя магия в целом, было не очень мощным, но чрезвычайно разнообразным. И хотя большая часть зелий, которые я мог готовить, сугубо бытовые, но есть несколько весьма… интересных. Помимо успешно, хотя и с побочным эффектом, применённого паралитика – часть компонентов для которого найти даже сложнее, чем для лечилки – я мог изготовить взрывчатку, два вида растворителя (для органики и неорганики, правда, работают медленно), несколько ядов, дымовую завесу, зелье отвода глаз (увы, действует только на людей и только на небольшом расстоянии), и зажигательное с замораживающим. Всё это вполне может пригодиться, хотя эффективность их не очень высока и я бы предпочёл обойтись без применения хотя бы ядов. Во всяком случае, против людей…

Добравшись до второго ранга, я удовлетворённо вздохнул, сунул ящик с зельями в инвентарь, и лёг спать. Завтра встреча с гильдийцами…

Переговоры с представителями «Смарагда» и «Волхвов» прошли похоже. Ну, их подходы немного различались – первый давил на то, что в одиночку опасно и сложно чего-то добиться, а второй зашёл к тому же самому с другой стороны, предлагая всяческую помощь и обучение – но суть одна. Они даже выглядели похоже, парни лет двадцати пяти в серых костюмах… И маны у обоих почти одинаково, у одного шесть, у другого пять. Сла-ба-ки… Ну правильно, сильные маги занимаются магией, а переговорами – кто остался. Впрочем, возможно, я к ним несправедлив, и просто у них к этому талант… Во всяком случае, они оба были довольно убедительны, и если бы я не был твёрдо намерен сохранять независимость, успев уже несколько укрепить свои позиции, мог бы и поддаться. К слову, пара оборотней присутствовали, и это определённо укрепляло мою позицию в глазах переговорщиков.

В итоге с обоими я договорился о «дружеском нейтралитете». Попросту говоря обменялись контактными данными, если что – можно будет обращаться… У них есть рабочая сила и разные мелочи на продажу, у меня – кое-какое сырьё, зелья, и личная сила – это не моя фраза, их. Ну, и связи с оборотнями…

Вежливо распрощавшись со вторым и убедившись, что он ушёл, я повернулся к женщине в широкополой шляпе, сидевшей за дальним столиком полупустой уличной кафешки, где проходила встреча, уже не меньше часа болтавшей о чём-то то с сидящей за тем же столиком подругой, то с кем-то по сотовому.

– Ваша встреча назначена немного позже, но предлагаю не тянуть, если вы не против.

Женщина, лет сорока, но вполне миловидная, приветливо улыбнулась, вставая и пересаживаясь ко мне. «Подруга» последовала за ней.

– Разумеется, я ничуть не возражаю…

– Тем более, что время кланлидера дорого… – кивнул я.

– На самом деле, не так уж дорого… – отозвалась она. – Административной работой и координацией занимается мой муж, но и её немного – у нас маленький клан… Полагаю, это ваша способность видеть имена?

Я кивнул.

– Но даже если вы не загружены работой, приехать лично и заранее, чтобы собрать информацию… Чем моя персона вызвала такой интерес?

– Позвольте сперва вопрос, Артём Никанорович. Что вам говорят слова «Огненный Змей»?

Я хмыкнул. Интересненько…

– Встречался с ним на Изнанке. Ну, не то, чтобы встречался – видел… Но и вы ответьте, кто он такой и почему вас интересует?

– Ну… – протянула дама. – Вы же знаете мою специализацию?

Я кивнул.

– Тогда вы должны знать и о том, что общение с духами временами позволяет узнать будущее…

– То есть он связан с грядущими проблемами? – хмыкнул я. – У меня есть знакомый Говорящий с духами. Но я-то тут причём?

– Вот и я хотела бы это знать… – задумчиво произнесла дама.

Как и оборотень, эта ведьма… в хорошем смысле, чёткой информацией не обладала – просто набор разрозненных видений и клочков информации. Да уж, предвиденье – не точная наука. Она была уверена, что к грядущим событиям как-то причастны этот «Огненный Змей» и я, но как именно – неизвестно. Может, мы оба просто опишем всё в мемуарах… Однако что какая-то связь есть, ведьма была уверена. И ведь даже не убедить, что я и сам не знаю… Во всяком случае, я на её месте точно сохранил бы сомнения. Тем более, на фоне моего быстрого подъёма от человека совершенно чуждого всем этим магическим делам до… ну, скажем так, мага, производящего некоторое впечатление – а эту информацию она разузнала. Кадровая разведчица клана, блин… Не сомневаюсь, что в отличие от старого оборотня она способна применять свою магию и для самозащиты. Да и фамильяр её, прикидывающийся то котом, то человеком, вызывает подозрение… Статы у него неплохие. Не стану предсказывать, кто кого, если он схлестнётся с моим Урфином…

В любом случае, хоть и сохраняя подозрительность по отношению друг к другу, но мы неплохо побеседовали. Я сообщил ей имя Огненного и то, что рассмотрел из внешности; с её информацией внешность совпадала. Она, в свою очередь, рассказала и даже продемонстрировала кое-что из своих видений; я толком ничего не понял, кроме одного – с Огненным лучше не ссориться, или как минимум не сражаться. Если духи не искажали картину, то это человек-огнемёт повышенной мощности, и даже с моими защитными заклинаниями… в общем, не стоит. Ну, по крайней мере, моего боя с ним ведьма и не видела… Видения с моим участием вообще оказались сумбурными и непонятными – например, то, как я ем горящую розу… Бред какой-то, в общем. Если, конечно, не воспринимать его буквально, как некую извращённую форму издевательства… Я поёжился.

Но, во всяком случае, лицо было явно моё, и несколько видов города тоже имелись.

Я уже решил, что больше ничего полезного из демонстрируемых видений не извлеку, как неспециалист – впрочем, я записывал их на смартфон, это были не иллюзии, а более-менее реальное изображение в зеркале – когда…

– Можете остановить кадр? – обратился я к женщине.

– Нет, но могу повторить кусок.

– Хоть что-то… Сукунд на… десять, пожалуй, назад, если не сложно.

Она кивнула, и беззвучная сцена боя кого-то с кем-то снова принялась воспроизводиться в зеркале. Угу, оно… Н-да. Ну, не то, чтобы это было удивительно, полностью укладывается в картину, на самом деле… Хотя не стоит спешить с выводами. Да и вообще, надеюсь, это так и останется не моим делом…

– Что вы увидели? – осведомилась ведьма, поскольку пауза затягивалась.

– Не уверен, что мне стоит рассказывать… – пробормотал я. – Если я правильно понимаю, эти ребята очень опасны, и я бы не хотел, чтобы они сочли меня врагом. У меня тут тихий, спокойный город… обычно. И предпочёл бы, чтобы он таким остался.

– Ваше беспокойство понятно, но оно несколько запоздало – сообщила женщина. – «Смарагд» сотрудничает с этой группировкой, так что вы уже привлекли их внимание.

Я мог бы сказать, что они пока не имеют причин рассматривать меня как врага, но… В том фрагменте, который привлёк моё внимание, маги сражались со знакомыми четырёхрукими огненными фигурами. Я уже дважды сталкивался с такими, срывая планы их хозяев… И третий раз определённо тоже связан с тем же, битва за принца. Вполне возможно, они и сейчас наблюдают…

Я покачал головой.

– Раз они прислали представителя для переговоров, значит, пока не рассматривают, как врага. Я пока не обладаю достаточной силой, чтобы справиться самостоятельно, и не хочу вступать в какой-то клан для защиты, предпочитаю сохранять нейтралитет. С другой стороны, информация всё равно на уровне предположений и вряд ли вам что-то даст.

– У вас есть ошибка – отрицательно покачала головой ведьма. – Даже две. Простите, но вы явно не разбираетесь ни в политике, ни в ведении крупного бизнеса… Прежде всего, мимо вас они не пройдут в любом случае; вы слишком заметны. А во-вторых, если только вы не обладаете некоей действительно жизненно важной информацией, сперва всё равно попытаются давить мягко, принуждая присоединиться или пойти под защиту.

– Девяностые прямо – хмыкнул я. – Из фильмов.

– В нашем мире нет единой регулирующей законы силы государства – чуть пожала плечами ведьма. – Так что законы силы остаются эффективными. С оговорками, но эффективными… Структура кланов возникла не просто так.

– Самозащита и сохранение секретов? – хмыкнул я.

– Самозащита и сохранение секретов – кивнула она. – Вы неплохо начали – она бросила взгляд в сторону оборотней – но, как верно заметили, этого недостаточно, а времени на накопление сил вам никто не даст. Если хотите сохранить нейтралитет, единственный способ это сделать – объединить усилия с теми, кто тоже к этому стремится…

– Ладно – вздохнул я. – Уговорили… Вы обратили внимание на огненного духа в видении?

Она кивнула.

– Я не знаю эту разновидность, но в этом нет ничего удивительного, тем более что многие духи способны менять форму по желанию.

– Я уже дважды сталкивался с такими. В первый раз это была ловушка во время встречи торговцев материалами для амулетов…

Во время моего рассказа женщина заметно мрачнела.

– Скверно – пробормотала она. – Очень скверно. Могло бы даже быть лучше присоединиться, но работать с теми, кто практикует человеческие жертвоприношения – увольте… Достаточно наглости, чтобы попытаться похитить принца старого клана, и достаточно сил, чтобы почти суметь это проделать, если бы не случайность… Неудивительно, что я видела ваше лицо – вы уже замешаны в эту кашу. Я не уверена, что они согласятся, но нужно предложить сотрудничество и клану Камыша. Старые кланы традиционалистов спесивы, но они обязаны что-то предпринять… Всё куда хуже, чем я думала.

Можно было бы подумать «что нам в России до мелкой заварушки где-то в Китае?», но для магов мир тесен… А десяток погибших магов – это значительные потери. Так что я был склонен согласиться с женщиной – тем более, она глава клана, и действительно обладает большим опытом в политике, клановых взаимоотношениях и борьбе за власть, чем я.

По идее.

– Нужно больше союзников, полагаю – вздохнул я. – Альянс свободных кланов… блин.

Несмотря на то, что «Искра» не слишком активный клан, особо не лезущий в политику, моя собеседница, Ирина Олеговна Кошкина, следила за событиями в мире и делами других кланов, так что у неё были идеи, к кому обратиться. Со своей стороны, у меня были зацепки с китайцами, оборотнями и Емельяновыми… Но этого мало.

Идеей было собрать своеобразный «альянс взаимопомощи», напоказ продемонстрировав, что мы не рвёмся устраивать конфликт, но готовы вступаться друг за друга, в случае чего. В идеале – чтобы взять с нас было нечего, а огрызнуться могли болезненно, но тут уж как получится. Главное – собрать побольше народа, готового объединиться перед лицом угрозы… и убедить, что эта угроза существует. Насколько я знаю историю мировой политики, задача сложная, и хорошо, что не мне её решать… Ну, большую часть не мне. С оборотнями и Емельяновыми (плюс Щука) побеседовать придётся.

Кошкина была Ведающей, не Одарённой, и путешествовать через Изнанку не умела; у её клана не было и своего проводника, так что домой она добиралась обычно, на машине. Причём за рулём сидел фамильяр… Многофункциональный кошак. Ну, ничего, раздобуду себе диву…

В любом случае, посоветовав ведьме быть настороже и не забывать о безопасности, я проводил её и занялся делами.

Вообще, встреча прошла небезрезультатно. Я не только о политических планах; «Говорящая с духами» сообщила мне адрес сайта, на котором некий маг выкладывал результаты исследований различных магических существ – повадки, происхождение, культура, обычаи… И тому подобное. Понятное дело, со стороны это выглядело неким литературным проектом, но ведьма уверяла, что маг настоящий, и информация подлинная. Ну, по крайней мере её было довольно много… Ещё один общественный сервис для магов.

Информации, как я уже отметил было довольно много, но… К сожалению, о феях было написано очень мало.

«Редкая магическая раса, обладающая свойствами как духов, так и биологических существ; внешне чрезвычайно схожи с людьми, обладают существенными врождёнными магическими способностями. Способны к скрещиванию с людьми. Компактно проживают в скрытом на Изнанке поселении „Блюмштадт“, в Мире появляются эпизодически. Изучение в процессе, дополнительная информация на форуме».

Однако форум был закрытым, причём регистрация – только по приглашениям. Всё-таки не совсем публичный сервис…

Всё же я нашёл возможность. Автор собирал сведения о магических существах, так что я написал ему письмо с фотографиями, сделанными в Закрытом лесу, описанием того, что увидел – о псоглавцах – и просьбой открыть доступ. В общем, с этим придётся подождать, а пока – к оборотням…

Глава 19

– Значит, альянс за право сохранения нейтралитета? – хмыкнул Рыков. Похоже, он был настроен скептически.

Я кивнул.

– Не самая глупая идея, мне кажется. Тем более, вы же изначально этого хотели, разве нет?

– Не совсем – ответил вместо него Дед. – Нам нужно было магическое прикрытие. Но в целом, это тоже потенциально удобный вариант… В зависимости от того, удастся ли его реализовать. Я переговорю с Кошкиной. Гастон?

– Мне главное, чтобы стая уцелела – отозвался вожак. – В принципе, может сработать, но пока рано решать.

Мы с колдуном одновременно кивнули.

– Идея логичная, но всё зависит от реализации – согласился я. – Да и… Ещё неизвестно, как всё повернётся в ближайшее время. Но одно точно могу сказать: враг сильный. Не знаю, насколько сильна вся ваша… гм, стая, но даже один этот Огненный Змей может устроить много проблем. Чисто по мане он в десять раз сильнее меня… хотя это поправимо. Ваши духи могут помочь найти хорошее место для охоты?..

– Понятно… – задумчиво произнесла Светлана. – Сложная ситуация. И собрать единый фронт будет сложно.

– Ну, «фронт» тут не то слово – заметил я. – Просто объединение для защиты независимости и предотвращения конфликта. Как ёжик, выставить иголки, и, глядишь, пронесёт… Хе, «Альянс Великих Ежей»?..

– А почему «великих»? – удивилась полуфея.

– Потому что любой маг хочет считать себя великим – усмехнулся я. – Разве нет? Ну и потому, что натыкался как-то на такое словосочетание…

Светлана тоже усмехнулась, потом вздохнула.

– Сложная ситуация… – вздохнула она. – Тут нужно посмотреть и хорошенько подумать…

– И почему я не удивлён? – хмыкнул я.

– Но ещё на один рейд я готова – добавила девочка. – В любое время.

– Тогда не будем тянуть. Заодно и время подумать тебе будет…

На этот раз она прибыла не на машине, а с Щукой. Тем лучше…

Старый маг, кажется, не очень верил в какую-то там угрозу и в агрессивно набирающего влияние сильного мага, однако экспедиция на Изнанку его интересовала. Ну, интерес его объяснился ровно так, как я и ожидал – его интересовали ещё несколько мест, где можно взять образцы. Его участие, впрочем, в любом случае было полезно – хоть и не специализируясь на этом, Щука всё же был проводником, имог помочь найти больше мест для охоты. Да и материалы собирать мне самому нужно, плюс дополнительная магическая мощь на всякий пожарный… Хмм, можно будет попробовать и на спарринг развести, или хотя бы лекцию о магическом бое.

– Зелья, конечно, низкокачественные, но для новичка – очень недурно – сообщил Щука, оценив мои творения. – Но вам не кажется, что вы слишком распыляетесь в разных направлениях?

– Специфика моих способностей – пожал я плечами.

Одно из удобных свойств Изнанки – шагая по ней, вполне можно заниматься другими делами, как вот сейчас. «Пол» в пустых зонах совершенно ровный, так что споткнуться не грозит… Удобно. Хотя осматривать и ослушивать окрестности всё равно нужно, и инвентарь я держал открытым. Как выяснилось, это не только ускоряет доступ к вещам, но и защищает…

К слову, амулет для смартфона Щука обещал мне сделать; правда, «когда будет время», но хоть что-то. Хмм, интересно, а навык изготовления амулетов я получить могу? Скорее всего, да… Вопрос только, что на него надо. Я бы подумал, что он от Резьбы «ответвится», но нет, там другое… Интересный вопрос, но перебирать ради него крафтерские навыки наугад было бы глупо.

Неожиданно Светлана остановилась; я не задумываясь, последовал за ней. Я всё ещё не уверен, можно ли ей полностью доверять, но полагаться на неё точно можно.

Щука последовал с небольшой задержкой, сделав ещё пару шагов.

– Что такое? – осведомился я у Светы. Она покачала головой.

– Не знаю. Но лучше пока не идти дальше.

– Подождать, отступить, пойти другим путём? – осведомился я. Девочка покачала головой.

– Не знаю… Но продолжать идти туда не следует.

– …Ладно, тогда подождите здесь, я проверю. У меня есть маскировочное заклинание, с расстояния должно прикрыть.

– Позвольте свой амулет сокрытия – попросил Щука. Я вопросительно взглянул на него, и он пояснил:

– Тот, что от низших духов. И не снимайте…

Кивнув, вытащил деревянную висюльку из-под одежды и передал его магу, подойдя к нему ближе; тот потрогал амулет и вернул его.

– Временно увеличил эффективность – пояснил старик. – Кстати, Света, ты тоже.

– Ладно, скоро вернусь – сообщил я. – М-маскировка, блин…

Вообще-то в пустых зонах Изнанки проще простого заблудиться и разойтись, потеряв друг друга из вида, но в моём случае эта проблема не стояла, благодаря Автокарте. Вообще, те мои способности, что копируют игровые, не только удобны, но и, похоже, уникальны… или по крайней мере очень редкие. Идентификация, карта, что там ещё у меня было… эм, да в общем-то и всё. Если не считать саму способность получать новые способности… А, ещё сбор «экспы». Но судя по словам Суэго, как раз это моя реальная способность, а остальное – странные выверты…

Размышляя так, я шагал вперёд, вскоре потеряв своих спутников из виду. С другой стороны…

…А вот с другой стороны что-то показалось. Я замедлил шаг, всматриваясь; способности дальновидения у меня нет, но я же «Снаряжемант», так что мне не зазорно использовать инструменты. Благо, снаряжение у меня на четверть эффективнее…

Порывшись в инвентаре, вернее, в рюкзаке, извлечённом из инвентаря, я достал бинокль. Ну, что там у нас?..

…Впереди простирался походный лагерь. Довольно крупный; я насчитал два десятка тёмно-зелёных палаток. Объектом, который изначально привлёк моё внимание, оказалась некая конструкция возле центра лагеря, подножие которой время от времени мерцало красным светом. Бойлер напоминает…

А ещё я заметил парочку обитателей этого лагеря. Думаю, можно возвращаться, и побыстрее, пока не заметили…

– Альтивы – сообщил я. – Похоже на походный лагерь.

– Вот же упорные – хмыкнул Щука. – Видимо, миссия с господдержкой.

– Похоже на то – согласился я. – И вряд ли они будут дружелюбны, по крайней мере я бы на это не рассчитывал.

Маг кивнул.

– Попробуем обойти. Дайте-ка прикинуть… хмм, стоит немного вернуться.

– Вам виднее, но лучше поспешить – мало ли, вдруг они меня всё-таки засекли…

Я бы, честно сказать, очень хотел ещё парочку их доспехов – блин, они защиту даже пассивно поднимают! – но не убивать же кого-то за это… Да и банально не потянуть, нас всего трое, а их должно быть несколько десятков – вряд ли палатки одноместные. В общем, драпать – лучше, хоть и не особо героично.

– Интересно, что они тут делают, вообще?.. – пробормотал я.

– Исследуют, скорее всего – сообщил Щука. – Вообще-то стоит об этом сообщить, но сперва действительно отойдём…

Конечно, можно было бы выйти с Изнанки, чтобы уж наверняка, но Щука был не настолько хорошим проводником, чтобы не сбиться при этом с пути, да и неизвестно, какому месту на Земле соответствует эта зона… В общем, ножками, ножками. И побыстрее…

Отойдя – отбежав – на расстояние, которое мы – в основном Светлана – сочли достаточным, Щука, как и собирался, позвонил кому-то, сообщив местонахождение лагеря альтивов (примерное, относительно маяков), и мы продолжили свой путь.

Кружной путь, что неудивительно, оказался намного длиннее, так что пришлось делать привал; мы все порядком устали. Странная, вообще, штука, путешествие через Изнанку – кратчайший путь между двумя точками зачастую оказывается не то что не прямой, а загогулиной, идущей зачастую в противоположных направлениях, пересекая саму себя. Искажённое пространство, блин…

Пока Светлана разливала чай, я привычно принялся вырезать из дерева… Что-то. Резьба стала уже достаточно привычным делом, чтобы я мог набрасывать грубые контуры, даже особо не задумываясь о том, что делаю… Хотя ранг навыка и не растёт, само умение всё же улучшается, и привычка вырабатывается.

Я заметил, что Щука смотрит на мою работу как-то… неодобрительно, что ли? Я вопросительно взглянул на него.

– Что-то не так?

– Вам не кажется несколько… расточительным так вот переводить ценный ресурс? – осведомился он. Я непонимающе взглянул на него… тьфу ты, да он же не знает, как действует моя способность! Светлана не рассказала, похоже… – Даже если вы можете собирать древесину Изнанки, здесь не так много деревьев.

– Ну, я могу их использовать, а из обычного дерева не годятся – отозвался я, открыв достаточно информации, чтобы это ни о чём не говорило. – Мои способности вообще, оказывается, хорошо сочетаются с крафтингом… в смысле, изготовлением вещей.

– Ваше право, и вам виднее – произнёс старик, сохранив, впрочем, нотку неодобрения. Ну, могу его понять… Думаю. Наверное, можно сравнить, как если бы какой-то мальчишка изобрёл новый сплав с уникальными свойствами, и первым делом изготовил из него солдатика…

Кстати, а ведь солдатик у меня и получается…

Правда, не совсем обычный: я машинально вырезал альтива в броне. Ну, не буду раздражать дедушку, потом доделаю…

– И хрюкотали зелюки как мюмзики в мове… – пробормотал я строчку из «Бармаглота» Кэрролла.

Перед нами простиралась обширная зелёная лужайка, занимающая, похоже, весь сектор. Мягкая зелёная травка по колено, без примеси каких-либо других растений среди неё, то и дело шевелилась под воздействием непрерывного движения здешних обитателей.

Пушистые зеленоватые шары диаметром пятнадцать-двадцать сантиметров непрерывно и безостановочно двигались в траве, перекатываясь и подпрыгивая; один из них ткнулся мне в ногу, отскочил, и покатился дальше, сделав петлю вокруг. И при этом… Эм, хрюкотали.

Пока мы со Светланой изучали лужайку и её обитателей, Щука преспокойно ухватил одного из них и сунул мне в руки; я отдёрнулся.

– Они совершенно безобидны – заметил маг и повертел мохнатый шар в руках, вороша его шерсть и демонстрируя, что у него даже нет рта. Как, собственно, и вообще каких-либо внешних органов…

– Что это такое, вообще? – осведомился я, не спеша брать неведому зверушку.

– В том и вопрос – усмехнулся Щука. – Никто толком не пытался разобраться. Выяснили, что они безвредны, и всё… То ли духи, то ли что-то другое. Пожалуй, единственное интересное свойство – они неуязвимы.

– Совсем? – скептически осведомился я.

– По крайней мере, никому не удалось их поранить – пожал плечами старик. – Равно как и вынести за пределы сектора… Не говоря уж о том, чтобы с Изнанки.

Я хмыкнул и осторожно взял мохнатый шар, ощутимо ёрзающий в руке, но не вырывающийся; скорее, впечатление было такое, что он пытается устроиться поудобней. Я пощекотал его пальцем, он хрюкотнул в ответ. Прикольная, гм, зверушка…

Я сделал шаг, выходя за границу сектора… и странное существо прошло сквозь мою руку, «протянутое» невидимой границей. Хмм. А если так?..

Я вернулся, подбирая прыгающего по кругу мохнатика. Достаю из инвентаря пакет, кладу его туда…

Снова облом – «зверушка» материализовалась, вместе с контейнером вывалившись из инвентаря, когда я пересёк границу. Ну, раз уж экспериментируем…

– Вы сможете вывести нас в нормальный мир и вернуть обратно? – осведомился я у Щуки. Он кивнул. – Тогда попробуем…

– Света? – обратился маг к девочке; она кивнула.

– Отвод глаз сделаю, если ненадолго – никто не заметит.

– Чудно – пробормотал я, снова засовывая пакет со «зверушкой» в инвентарь. – Давайте…

Хе, сработало-таки… Что бы не удерживало мохнатых на их лужайке, его удалось перехитрить. Остаётся надеяться, что мы не выпустили джинна из бутылки…

Убедившись, что «зверушку» действительно удалось вынести, мы немедленно вернулись обратно, и я выпустил пленника обратно на траву; он – она, оно, выбирайте по вкусу – немедленно принялся прыгать вокруг меня.

– Пусть лучше останется здесь – заметил я. – Мало ли…

– Возможно, в другой раз – кивнул Щука. – Всё равно было по пути…

«Лужайка зелюков» была одним из естественных маяков, поэтому мы там и оказались. Щука всё-таки алхимик и амулетчик, а не ксенозоолог или специалист по духам…

В общем, мы пересекли зону и направились дальше.

Только через полчаса я заметил, что нас преследуют.

Ну, как преследуют… Следом за нами, сохраняя расстояние около метра, беззвучно катился знакомец с полянки.

Мы остановились, изучая преследователя; он тоже остановился.

– Похоже, после первого раза оно может покидать сектор… – сообщил Щука. Спасибо, Капитан Очевидность…

– Как бы не было проблем… – пробормотал я.

– Не думаю – отозвался старик и присел, поманив шар рукой. Тот незамедлительно подкатился ближе, прокатился по руке мага и поднялся ему на плечо. Затем перепрыгнул на другое, с него – на плечо Светланы, затем ко мне… Я немедленно смахнул наседника, и он снова перескочил на плечо Щуки. Старик потрепал шерсть своего нового питомца.

– Вы уверены, что стоит так рисковать? – подозрительно осведомился я. – Сами же говорили, что о них ничего неизвестно…

– Я сказал и что они безобидны – улыбаясь, сообщил маг. Не, ну прямо ребёнку щенка подарили… – Это вывод одного очень уважаемого мага со способностью познания.

Хмм, а что скажет моя способность познания?..

«Неизвестно: недостаточный ранг навыка». О как… Что же ты такое, загадочная зверушка?..

Шарик – да уж, подходящая кличка – неоднократно подкатывался ко мне, но я держался настороже. В конце концов, лучше выглядеть параноиком, чем огрести кучу проблем… Света, правда, никак не реагировала, но её способность работает не постоянно; если сработала – можно положиться, но если она ничего не говорит, это ничего и не значит.

После того, как я помог Щуке собрать ещё одну коллекцию образцов – и кое-что для себя – старик вывел нас к месту охоты; к сожалению, она вышла недолгой, поскольку он явно спешил вернуться в свою лабораторию, а без него вернуться в город будет затруднительно – или, по крайней мере, дорого. Однако на прощание он помог кое-чем ещё…

– Вот, возьмите – протянул мне старик какую-то карточку… визитку. Хмм, «Прун П.О., ювелир/нумизмат». Я вопросительно посмотрел на него.

– Один мой коллега и старый знакомый – пояснил маг. – Не слишком близкий, правда, но я его неплохо знаю. Модами для телефонов он занимается… возможно, и ещё что-то приглядите. Скажите, что от меня… И, думаю, вашими материалами он тоже заинтересуется.

Я кивнул.

– Благодарю.

Глава 20

На визитке были указаны телефон и адрес, но маг/ювелир/нумизмат (а так же амулетчик, и не удивлюсь, если у него найдутся и другие таланты) проживал в другом городе, в сотне километров от нас. Ну, не сказать, чтобы сильно далеко, но добираться придётся обычным способом…

Сперва я, понятное дело, созвонился, по рекомендации Щуки осведомившись насчёт «персональных аксесуаров по рекомендации Щуки». Довольно молодой голос предложил приехать и посмотреть на месте; ну что же… Не буду затягивать. Пока ты спишь, враг качается…

Автобус, пара часов времени – и я на месте. Городок ещё меньше моего – ну, у нас всё-таки райцентр… – так что и нужный адрес найти труда не составило. Это вам не Москва, вполне можно и пешком дойти… хотя, говорят, в столице тоже временами проще пешком дойти.

В любом случае, заведение мага-ювелира я отыскал легко и довольно быстро. Обычная, ничем не примечательная конторка в полуподвале жилого дома… Во всякой голливудщине в подобных заведениях обычно везде расставлены разнообразные загадочные и интригующие экзотические предметы, но здесь я увидел из загадочных артефактов разве что полуразобранный телевизор, полуувядший кактус на подоконнике приоткрытого окна и полупогасшую сигарету в пепельнице рядом с ним. Впрочем, ещё были какие-то банального вида инструменты…

Ну и два человека, мужчина и женщина. «Павел Прун» и «Леонесса Рази», как я прочитал над их головами; мана присутствует у обоих. Ну, неудивительно…

Ювелир выглядел лет на двадцать пять, в джинсах, клетчатой сине-белой рубахе, и с короткой бородкой, рыжеватой в противовес тёмным волосам. Похоже, я наконец-то встретил мага среднего возраста… Скромного телосложения, на фоне посетительницы он смотрелся и вовсе жалко; женщина была весьма атлетична. Не здоровенная, но весьма спортивная и заметно мускулистая; не сказать, чтобы отталкивающая, но на любителя. Тем более, и лицо не очень – непримечательное… Ну, по крайней мере волосы красивые, золотисто-пышные, и глаза… Ух-ты, светятся, похоже.

– Здравствуйте – произнёс я после секундной паузы на изучение помещения и присутствующих в нём. – Я вам звонил.

Женщина взглянула на меня с неким задумчивым интересом, я бы сказал; мужчина просто кивнул.

– Да, помню… Проходите, пожалуйста, я сейчас позову отца. – Он повернулся к женщине. – До свидания, обращайтесь, если что.

Она кивнула, не отрывая взгляда от меня, поправила висящий за плечом длинный чёрный тубус, и направилась к двери. Телефон попросить, что ли?.. Но как-то неловко, хотя чем больше будет знакомых магов, тем лучше…

Пока я мялся, неспособный решиться, женщина вышла. Я вздохнул. Ну, что поделать…

– Подождите немного – произнёс мужчина и тоже вышел, в боковую дверь. Определённо, тут имелось ещё одно помещение, а может, и не одно…

Минуты пройти не успело; Прун вернулся в сопровождении совершенно седого, но вполне крепкого, даже посолиднее его, старика; «Пётр Прун»… Похоже, это он хозяин. Всё-таки всё время мне маги-старики попадаются…

– Здравствуйте – произнёс я. – Артём Егорович Щука порекомендовал мне вас…

Дверь снова открылась, прервав меня; вошла давешняя женщина.

– Извините, я перчатки забыла – произнесла она. Голос… не знаю, довольно приятный.

Я открыл было рот, чтобы всё же спросить телефон, но она уже вновь скрылась за дверью. Н-да, видимо, всё-таки не судьба…

– Эм, как я хотел сказать, Артём Егорович Щука порекомендовал мне обратиться к вам по поводу мода для смартфона. Ну, и других амулетов.

– Снимите скрывающий амулет – сухо произнёс старик. Я поднял бровь; хочет оценить мою магическую силу, видимо? Ну, мне не трудно…

Я вытащил из-под одежды амулет и снял его с шеи.

– Щукина работа – согласился старик. – Это вы, значит, юное дарование?

– Смотря кого вы имеете в виду – хмыкнул я, возвращая амулет на место. – Сам Щука так называет свою ученицу. Так амулет продадите?

– Это зависит – сообщил старик. Подойдя к окну, он щелчком отправил потухшую сигарету в полёт, неодобрительно взглянув на сына – хотя скорее даже внука. Если не правнука.

Я молча извлёк из кармана плашку из дерева Изнанки и положил её на подоконник; глаза амулетчика расширились.

– Можно взглянуть? – осведомился он. Я кивнул, и он немедленно принялся изучать… да уж, одного поля ягоды со Щукой. Китайцы посдержанней были…

Потрогал, рассмотрел под лупой, отколол – с разрешения – щепку и побросал её частички в бутылки с какими-то жидкостями… Лабораторное экспресс-обследование, блин. Я терпеливо ждал, опять же следуя рекомендации Щуки. По Щучьему велению, вопреки моему хотению…

Наконец, старик отложил деревяшку, и, отобрав у внука пачку сигарет, закурил одну; впрочем, сделав одну затяжку, погасил её и выбросил всю пачку. Хе, зацепило, зацепило…

– Обмен? – предложил он. Я кивнул.

– Только остальные свои творения тоже покажите…

Сперва амулетчик достал всего несколько амулетов, но когда я «задумчиво» помахал ещё одной деревяшкой и камнем, крякнул, и со словами «тащи всё» отправил всё-таки внука на склад. Тот вскоре вернулся с небольшим чемоданчиком и ящиком побольше; аккуратно поставил их на стол и снова ушёл, вернувшись на этот раз вообще с какой-то коробкой.

– Ну уж это-то мог бы и не нести – заметил старик. Молодой пожал плечами.

– Ну, ты же сказал всё – значит, всё…

– Я всё посмотрю – сообщил я. – Как минимум, чтобы знать. Никогда не знаешь, что и где пригодится…

– Да там просто его поделки – сообщил мастер. – Учится пацан…

Для «пацана» Павел Прун был явно слишком взрослым, но – ваши семейные дела, мне без разницы…

Маленький чемоданчик сам по себе оказался амулетом – внутри он был значительно больше, чем снаружи. Похоже, старик ожидал от меня реакции, когда это выяснилось, но меня оно совсем не впечатлило – у самого инвентарь есть… Хотя, конечно, штука полезная, тем более что и открыть посторонний не сможет. Вернее, открыть-то сможет, но внутри ничего не будет.

В любом случае, содержимое чемоданчика заинтересовало меня куда больше: там была собрана коллекция амулетов защиты и атаки. В основном – атаки, и по большей части это были различные вариации одних и тех же заклинаний, но всё же выбор был неплохой. Амулеты с собственным резервом, запитываемые магом, сочетающие то и то – последних больше всего – в плане открываемой способности были одинаковыми. «Стихийные» атаки, иллюзии, некротические – целый арсенал вооружения, по сути… С защитными, как я уже отметил, было похуже, и большинство из них были или «активными», поднимающими временный барьер вроде моего Персонального, или вытягивали ману на поддержание защиты из носящего; вдобавок они были по большей части специализированными. От пуль, от зверей, от стали, от огня… Универсальные были, но и эффективность ниже, и дороже. Но всё же и среди защитных были хорошие вещи – хотя бы пара амулетов ментальной защиты, один из которых я сразу отложил, в пару к моду для смартфона – тоже недешёвому, между прочим.

Вообще, мне всё это напоминало салон сотовых с разными моделями и дизайнами – вот розовенький, вот в противоударном корпусе, вот с хэндс-фри и увеличенной батареей… Реально, похоже. И подход у меня примерно тот же – «если нет разницы, зачем платить больше?» Учитывая, что способности открываются всё равно те же…

По этой причине больше меня заинтересовала вторая группа амулетов, из ящика. Уценённые, так сказать, с ограниченной функциональностью… Хотя тут были не только «что похуже», но и просто не пользующиеся особым спросом – парные амулеты связи, к примеру. В наше время с распространением сотовых потребность в них резко упала…

Из этого набора я отобрал несколько самых дешёвых, на прокачку, и, отметив в записной книжке что ещё интересного здесь было, переключился на ученические поделки в коробке. Часть из них были испорчены или незакончены, и ничего не давали, но парочка вполне годилась на прокачку, хотя описание утверждало, что как амулеты они мало чего стоят. Но раз рабочие всё-таки есть, стоит просмотреть все…

…

…

!

«Открывает/повышает способность: классовая способность» – стояло в описании очередного амулета. Хотя сам он был не слишком похож на творение псоглавца, да и текст отличался, но всё же… Однозначно брать.

– А это ещё что такое? – осведомился я, указывая на амулет. Вместо мастера ответил ученик.

– Да это я так, один старый рецепт решил попробовать, «Амулет раскрытия скрытых сил»… Он вроде как помогает раскрывать скрытые таланты, хотя как именно – неизвестно.

– Это ещё, почитай, с каменного века рецепт – заметил мастер. – Когда в магии наугад тыкались. Ну-ка…

Он вытащил амулет из кучки остальных и принялся вертеть в руках.

– Рабочий, сделан приемлемо. Хотя и всё равно бесполезный – слишком непредсказуемая штука, и по срабатыванию, и по результату. Хотя и вреда никакого, кроме тяги к переменам, если что…

– Его тоже возьму – кивнул я. – И изготовьте ещё штук пять. На подарки пойдёт…

Перебрав все и расплатившись – пришлось порядком поторговаться, но итог устроил всех; кажется, и торговаться-то старику нравился сам процесс – я осведомился:

– А чего-нибудь исцеляющего у вас нет?

– Была парочка, но купили… Их делать сложно, долго, и материалов вечно не хватает.

– Что именно нужно? – осведомился я. – Я занимаюсь поставками материалов. И, как вы уже видели, кое-какие редкости у меня тоже бывают…

Подумав, старик кивнул и принялся писать на какой-то бумажке.

– Да, вот ещё… – добавил я. – Тут есть информация, что один маг воду мутит, пытается подгрести под себя всех, до кого дотянется. Мы тут с людьми думаем, как с этим быть, так что если что – учтите.

Старик подозрительно посмотрел на меня, я пожал плечами.

– Я всех независимых предупреждаю. Сам в такой ситуации…

Возможно, это было слишком слабым предупреждением, но слишком давить было нельзя; старик и так отнёсся подозрительно. Ну, во всяком случае мой телефон у него есть, да и ещё встретиться всё равно придётся… Я же заказ сделал.

Уже смеркалось, и я поспешил на вокзал – не хотелось бы пропустить автобус и ждать следующий несколько часов. Сумрачные пустые улицы, шелест деревьев… Я поёжился. Даже жутковато немного, и такое чувство, словно кто-то крадётся следом… Н-да, вроде мог бы уже и похрабрее быть, после всего произошедшего, а вот погляди ты ж. Воли мало, что ли?..

Добравшись до дома, в первую очередь я достал «Амулет раскрытия скрытых сил». Ну, мой хороший, порадуй меня…

Да! Дадада! Я чуть ли не приплясывал от радости.

«Аура Снаряжеманта. Классовый магический пассивный навык, ранг 2. Уникальная аура Снаряжеманта усиливает некоторые его классовые способности и эффективность снаряжения, как его самого, так и его союзников. Радиус действия: 15 метров, эффективность снаряжения: +50% все положительные характеристики, снижение точки насыщения на 20%». Увеличились все характеристики, что уже круто, но главное – ещё десять процентов к скорости прокачки и экономии Эссенции… Правда, «Максимальный ранг – (Дух+Воля)/8», так что пока что могу поднять только до третьего, но это решаемо. В любом случае – круто… Хотя и сама эта способность недешёвая.

На волне энтузиазма я даже отложил визит в объятия Морфея, который планировал до того; вместо этого, следуя инструкциям, присобачил мод к смартфону и принялся изучать эффект, оказываемый улучшенной аурой на вещи. Ну, ножи резали заметно лучше, факт… И кухонная зажигалка, вроде бы уже выдохшаяся, вновь стала показывать признаки жизни. Хе, даже рябь в телевизоре пропала… если его держать.

В общем, клёво. Но теперь прежде чем насыщать ещё что-то, нужно взять третий ранг Ауры, и статы для четвёртого поднять… Ладно, разберусь. И спать всё-таки уже пора…

С утра в моём почтовом ящике обнаружилось целых три письма. Первое было от хозяина того сайта про мифических существ; он прислал приглашение в закрытую часть сайта. Второе – от Кошкиной, а вот третье… Некая Кэтти Багерс. Я бы подумал, что это спам, но этот ящик мало где засвечен, в основном на доске объявлений, так что есть шанс, что это оттуда. А знакомства с магами и околомагическими кругами пригодятся.

Ну, во всяком случае это был не спам. Женщина утверждала, что является независимым магом; хочет встретиться лично и обсудить альянс, о котором получила информацию, а так же, возможно, совместную работу. Вроде как она занимается в том числе и добычей редких материалов… Хмм.

Письмо Кошкиной, в общем, подтверждало эту историю; ведьма писала, что распространила информацию, и хотя энтузиазма, как и ожидалось, никто не выказал, многие по крайней мере задумались. Она рекомендовала пока что постараться собрать хотя бы кого-то, путь даже одиночек; чем больше сил будет собрано, тем охотнее станут присоединяться другие. В общем-то, я и сам так думал, так что – попробую встретиться с этой «кисой сумкиной». Я написал ей, что готов встретиться, и переключился на изучение фей.

Глава 21

Ну, что же… Не сказать, чтобы на закрытом форуме было изобилие информации по интересующему меня вопросу, но её было, безусловно, больше. И главное – она была как раз та, что мне нужна: там поднимались вопросы устройства общества фей и того, как с ними держаться.

Текущую королеву фей, занимающую этот пост около четырёхсот лет, зовут Тамара; в отличие от её предшественницы Титании, бывшей замужем за королём Обероном, она одинока, обладая скверной привычкой превращать тех, кто ей не приглянулся, в камень… временами и тех, кто приглянулся. Вроде бы с того и пошло – во всяком случае, там приводилась легенда, что подобная привычка у феи появилась после того, как некий паренёк бросил её ради обычной человеческой девушки. Впрочем, была и альтернативная версия, что это просто её слабоконтролируемая врождённая способность даёт о себе знать… возможно, и то, и то.

В любом случае, феи высокомерны, самоуверенны, и относятся к людям высокомерно-снисходительно, однако уважают тех, что чего-то добился и обладает властью, особенно талантливых людей искусства и правителей.

Официальных контактов с кланами, да и с людьми в целом, они не придерживаются, но зачастую формируют личные; вдобавок, как там было написано, «временами феи, когда им становится отчаянно скучно в их маленьком мирке, отправляются в загул в человеческом мире и живут короткую и яркую человеческую жизнь». Судя по всему, это как раз случай матери Светланы…

Собственно, дальше приводился небольшой список установленных женщин, которые в реальности являлись феями, в котором значилась и Оксана Емельянова (Вьюжная). Не, подобные мелочи меня уже ничуть не удивляют…

Что важнее, тут упоминалось, что период «загула» – ровно пять лет – у фей считается… Не то, что бы неприличным вопросом – скорее, они делают вид, что ничего такого не было, зачастую даже стирая у себя эти воспоминания. Хотя одновременно они определённо являются методом сбора информации – нейтральность нейтральностью, а в курсе событий стоит оставаться… Вроде бы эти периоды называются среди них «отброшенные годы».

Что же насчёт детей… На самом деле это не редкость, но с ними со всеми одна и та же история… почти одна и та же. Почти всегда дети фей Одарённые, почти всегда – девочки; в нескольких случаях, когда дар был слишком сильным, матери забирали их с собой, но обычно феи просто исчезали, когда заканчивался их пятилетний срок. Однако все такие дети имеют право на аудиенцию с королевой – и шанс на преображение, превращение в полноценную фею… С проживанием на территории Блюмштадта. Обязательным, по крайней мере на сотню лет. Н-да… Что Светлану-то интересует, это или мать?.. Не хотелось бы потерять полезную союзницу, честно говоря. Звучит, конечно, эгоистично, зато честно. К тому же мне как-то сомнительно, что оно того стоит…

Хотя, думаю, она сделает правильный выбор. В конце концов, это её спецспособность…

В общем, я поизучал тему и отметил себе провести со Светланой беседу по этому вопросу – как минимум, чтобы знать, на что рассчитывать, и могу ли вообще рассчитывать на неё в будущем. Ещё немного полистал статьи о других существах – тоже интересно – но когда добрался до альтивов, там оказалось много текста и картинок, так что решил просмотреть попозже, а пока что снова проверил почту… есть ответ. Багерс готова встретиться уже сегодня…

Я, честно говоря, предпочёл бы встретиться сразу же, но… Сейчас важен каждый союзник, так что стоит подготовиться. Понятное дело, нужно пригласить на встречу оборотней, но речь даже не об этом; мне нужно произвести благоприятное впечатление. А для этого, как бы лично мне это не претило, стоит поменять одежду – и вообще, нужен костюм для встреч. Я не на том уровне, чтобы встречаться с кем захочу в чём захочу, к сожалению… Надеюсь, это временно, но одежда нужна.

Встаёт, правда, ещё и вопрос выбора – опыта подбора таких костюмов у меня нет… Хмм.

– Свет, привет. У меня тут встал вопрос, и решительно не представляю, к кому обратиться, кроме тебя…

Хотя появляться ради этого лично Емельянова не стала, она, как я и надеялся, дала несколько советов; я всё записал. В том числе – совершенно разумный совет, что костюм нужно подбирать в соответствии с тем, с кем планируется встреча и какое именно впечатление нужно произвести; учитывая, что это просто независимая волшебница, особо изощряться нет нужды. К тому же если прийти на встречу в свежекупленной одежде, она может это заметить, и это даст понять, что я придаю встрече большое значение… в общем, много тонкостей. К счастью (в данном случае), выяснилось, что Светлана в прошлый визит успела изучить, что у меня есть, и дала рекомендации, что из этого надеть.

Впрочем, на будущее костюм купить всё равно нужно.

Беседовать сейчас о феях я не стал – это явно нужно при личной встрече – так что, поблагодарив за советы, закончил вызов и назначил встречу Багерс.

Я сразу узнал её; наличие полоски маны бросалось в глаза даже раньше, чем прочитал имя. Очень привлекательная девушка с длинными тёмными волосами, стянутыми в косу, одетая в футболку и шорты; я бы дал ей лет двадцать. Рядом с ней, прислонённый к стулу, стоял футляр какого-то музыкального инструмента, неширокий, но довольно длинный.

– Здравствуйте, я Артём Щеглов – произнёс я, подходя и присаживась. – Простите, что не спрашиваю разрешения, но мы уже договорились о встрече…

– Да, конечно – кивнула она, с интересом изучая меня. – Простите, но сколько вам лет?

– Через месяц будет шестнадцать – пожал я плечами. – Сражаться это мне не мешает, как могут подтвердить мои друзья.

Я кивнул в сторону одного из молчаливо присутствующих неподалёку оборотней и добавил:

– И побеждать тоже.

Вообще, следует учитывать вероятность, что она на самом деле представительница оппонентов, которая хочет меня прощупать или заранее втереться в доверие. Но даже если так – сейчас необходимы все, чтобы продемонстрировать сомневающимся количество… А проверку и чистку можно будет попытаться провести потом, если это понадобится. Так что сойдут даже вражеские агенты – всё равно создаём не военный альянс…

Я пришёл на встречу со снятым скрывающим амулетом, и сейчас Багерс, кажется, изучала мою ауру, или что там такое – магическую силу, в общем. Я тоже изучал её, всё больше убеждаясь, что она хороша. Не настолько, как дива, но – весьма… Фигура, грудь, лицо – всё без нареканий.

– Простите за вопрос, но вы же Одарённый, верно? – неожиданно осведомилась девушка. Я кивнул.

– Да. А вы?

– Я тоже – кивнула она.

– Это хорошо, что не ведьма – улыбнулся я. К слову, она хорошо владела русским, но акцент присутствовал, и несмотря на имя с фамилией, он был непохож на английский. – Вы для этого слишком привлекательны. В любом случае, если вы желаете сотрудничать, я только за. Чем больше народа, тем лучше. Хотя если вас смущает мой возраст…

– Нен-нет, не смущает – поспешила заявить она. – Совсем не смущает…

Я поднял бровь. Она произнесла это… Интересно. Очень, очень интересно… Особенно для парня моего возраста.

– Но, возможно, сперва нам стоит ближе ознакомиться… с возможностями друг друга? – забросил я.

– Это хорошее предложение – кивнула она. Соблазнительно, да уж… Но совсем не хочется ознакомиться с чем-то вроде приворота, если не того хуже. Ну, прежде чем решать, насколько стоит рисковать…

– Изучение существа – почти беззвучно произнёс я.

Имя: Кэтти Багерс.

Класс: Наёмница, Охотница за головами

Социальный статус: Раб

Раса: Человек , Одержимый

Я сумел сдержаться. Похоже, она заметила мои сжавшиеся кулаки, но списала их на возбуждение тинейджера… Ну что же.

– Позвольте предложить прогуляться в более удобное место – произнёс я; она кивнула.

«Охотница за головами»… Похоже, дело хуже, чем я ожидал. Признаться, я не уверен, как быть… Хотя один вариант напрашивается. Даже два… Можно попробовать задействовать оборотней, чтобы захватить и допросить её – или проделать то же самое самому…

Пока мы шли, в моей голове вертелось множество вариантов; что выбрать, что выбрать… Оборотни могут и не захотеть участвовать – они приглашены просто присутствовать для моральной поддержки. К тому же личный захват определённо скажется на моей репутации, но это же опасно… Да и остаётся шанс, что она прибыла с честными намерениями – или, по крайней мере, не за моей головой… Её магические статы и Сила невысоки, но Ловкость и Проворство неплохи…

Я решился.

– Тьма.

Верёвки «выстрелили», опутывая ослеплённую девушку; в тот же момент футляр у неё за спиной раскрылся, и из него вылетел недлинный прямой меч, рассекая верёвки…

…но солнечный свет уже сменился сумраком Изнанки.

– Интересные у вас предварительные игры – задумчиво произнесла девушка. Меч не только освободил её от верёвок, но и как-то снял Тьму. – Хотя я рассчитывала на более комфортную обстановку…

Я вернул обрубки верёвок на руки; меч, покачиваясь, завис перед девушкой, и она взяла его правой рукой. Я, в свою очередь, размотал обмотанный вокруг пояса металлический тросик; посмотрим, что ты скажешь на это…

– Мне действительно интересно проверить силы, но убивать друг друга совсем ни к чему – сообщила она. – Я не по вашу голову… во всяком случае, не хочу снимать её с плеч.

– А подробнее? – осведомился я. В конце концов, если она сама готова что-то сообщить, тем лучше… Этот её меч кажется опасным.

– Нуу… – протянула она, и внезапно…

Стремительное движение, звон; я отдёрнулся, прикрываясь тросиком, однако клинок замер в нескольких сантиметрах от моей шеи и тросика, плашмя, а на «пол» упал чёрный шип длиной с ладонь.

– …полагаю, стоит сперва избавиться от помехи – сообщила Багерс и метнула меч в напоминающее дикобраза существо, возникшее из пустоты в нескольких метрах от нас. «Зверушка» немедленно рассеялась золотистыми искрами, а меч остался лежать на «полу»; Багерс шагнула назад и продемонстрировала пустые руки.

– Меня действительно интересуют дружеские отношения – сообщила она.

– Кого именно – «меня»? – осведомился я.

– Ну… Хорошо. Позвольте представиться.

Меч поднялся с «пола» и медленно поплыл к девушке, снова зависнув перед ней; затем он качнулся, словно в поклоне, и послышался голос.

– Моё имя Куаллона, и я являюсь одушевлённым мечом и Одарённой. Эта девушка – моя собственность, общаться с гуманоидами намного проще через им подобного.

– Вот как… – пробормотал я. Н-да, я уж думал, что меня будет очень сложно удивить…

– Я зарегистрирована как Гость в нескольких кланах этого мира, и могу предъявить документы, если желаете – продолжила меч… эм, погодите.

– Позже. Простите, но почему в женском роде?..

– В этом мире тоже есть традиция давать мечам женские имена и относиться соответственно – заметил(а) меч. – В любом случае… Полагаю, ваша способность дала вам некую информацию, и вы сочли меня агентом ваших противников, верно?

Я кивнул.

– И это всё ещё наиболее вероятно. Я не вижу, почему бы вам заинтересоваться сотрудничеством со мной.

– О, но у меня есть очень убедительная причина – ответил меч. То есть ответила… Всё-таки меч в женском роде – это странно. Да, понимаю, что на фоне остального странно, что кажется странным именно это, но тем не менее… – В зоне действия вашей способности я становлюсь значительно сильнее, и, поверьте, это очень приятно. Во всяком случае, становилась, пока вы не атаковали…

Аура снаряжеманта. Действительно… Это звучит убедительно.

Я частично убрал тросик; отключать активную Магическую Броню, впрочем, не стал.

– Ладно, допустим, я вам верю, хотя извиняться за нападение спешить не буду.

– Понимаю – согласилась меч, заняв место в руках девушки. Рабыня разумного меча, н-да… И сейчас, когда меч общался со мной от себя, Кэтти выглядела почти как манекен. Какова степень контроля?.. Трогать этот меч точно не стоит. – С вашей позиции я выглядела подозрительно, так что я не держу обиды. Полагаю, вы находитесь в опасном положении…

«Я выглядела подозрительно»… Она отнеслась к Кэтти как к себе. Н-да…

– Простите, но насколько вы контролируете Кэтти Багерс? – прямо спросил я.

– Да, до этого вопроса должно было дойти… Боюсь, вам это не понравится, но я бы не хотела, чтобы это всплыло позднее, испортив отношения.

– Всё так плохо?..

– Это вам решать, но по моему опыту людям это не нравится… Я контролирую её полностью. По сути, это моё второе тело.

– …Даже так… – пробормотал я. – Действительно, не могу сказать, что мне это нравится, но лезть в чужой монастырь со своим уставом не буду. Давайте будем считать это предварительными переговорами… Я за сотрудничество, но пока не уверен, насколько вам можно доверять, так что постараюсь посоветоваться и собрать информацию. В каких кланах, говорите, вы зарегистрированы?..

Вот уж послали… кто-то, союзничка! Вернее, союзницу. Потенциальную. Во всяком случае, её слова подтверждались; два из трёх упомянутых ей кланов имели собственные сайты, на которых можно было убедиться, что они действительно обеспечили наёмнице «Куаллона» и двум её рабыням, «Леонесса Рази» и «Кэтти Багерс» статус «Гостя». Там же упоминалось, что нарушений контрактов и клановых правил за ней не замечено, и об отсутствии официального рабства на Земле она поставлена в известность. Хмм… Вопросов остаётся порядочно, но всё же ситуация проясняется – она заметила меня, точнее, мою ауру, в мастерской амулетчика и отправилась следом. Видимо, тогда не показалось, что кто-то меня преследует…

Вот уж… поклонница таланта. Причём она действительно может быть очень неплохим подспорьем, всё-таки магический меч, и неслабый, с усилением в полтора раза – и это на втором ранге Ауры. И её две рабыни… н-да. Полный контроль, значит…

Перед расставанием я её ещё кое-о чём расспросил. «Куаллона» утверждала, что неспособна контролировать Одарённых, они для неё слишком сильны; якобы мана у её рабынь принадлежит ей самой. Как ни крути, мне нужна консультация…

Мне повезло; Щука был не занят. И, кажется, даже заинтересовался.

– Магический разумный меч? Это редкость. А если, как вы говорите, ещё и способный к самостоятельным действиям и речи, то он должен упоминаться в книгах…

– Она – поправил я. – Меч зовут «Куаллона», и она относится к себе в женском роде. Если упоминается в книгах, вы можете посмотреть, что о ней известно?

– Конечно. Я вам перезвоню.

– Буду признателен…

Информация, полученная от Щуки, совпадала со словами меча и тем, что я уже знал: прямой контроль Одарённых существенно сложнее простых людей, и на него мало кто способен, а способных на такое артефактов и вовсе известны единицы за всю описанную историю – и то обычно маги со временем вырывались из-под контроля. О конкретно «Куаллоне» же имелись обрывочные сведения; это определённо могущественный меч, но она определённо способна контролировать только существ без магических способностей, зато одновременно до трёх. Однако её рабыни – во всех записях упоминались женщины – спасению не подлежат, их души и личности в процессе одержимости утрачиваются… Как она и сказала, «Это моё второе тело».

Чувства по отношению к этому я испытывал… двойственные. Да, нравиться такое никак не может, но, как я понимаю, меч действовала вполне сообразно законам и традициям своего мира, купив рабынь для своих нужд. Столкновение различных моралей, блин…

Ладно. Возможно, кто-то другой на моём месте реагировал бы иначе, но меня это беспокоило не настолько, чтобы отказываться от полезных союзников. Она, вроде бы, сильнее меня в схватке, а с бонусом и с использованием второй рабыни… блин, всё-таки напрягает это слово, корёжит. Слово напрягает больше, чем сам факт, н-да… Я даже знаю, почему. Приобрела она их там, где это норма и не противоречит морали, так что всё нормально, честный бизнес… ну, насколько работорговля вообще может быть честным бизнесом. В любом случае, нас приучили, что «бизнес – это бизнес, ничего личного»; а вот само слово «рабство» и его производные несут яркий негативный окрас, за века устоялось.

Хотя, конечно, всё это… Мрачно. С душами тоже…

Я вздохнул. Моральные проблемы – такая хрень, что их можно пытаться безуспешно распутать вплоть до визита Огненного Змея.Так что пока нет вариантов получше, буду ориентироваться на законы… И, возможно, в дальнейшем – на клановый устав. Пока не нарушает – буду относиться как к союзнику…

Дзинь! Передо мной выскочила очередная табличка достижения. «Поздравляем! Получено достижение „Моральный выбор: нейтральность“. При любом выборе найдутся несогласные с ним, и необходимо обладать мудростью и решительностью, чтобы принять его. Эффект: изменение репутации клана среди различных фракций, Разум +1».

Хмм, вроде и халява, но это «изменение репутации»… Впрочем, изменение – это не уменьшение, так что у кого-то и повысится. Не совсем понятно, как это действует, но подозреваю, что в неплохо складывающихся отношениях с оборотнями не обошлось без моего титула, который поднимает репутацию.

И, кстати, в ачивке было не про персональную репутацию, а про репутацию клана… Я что, его уже как бы создал?.. Ячейку общества, хе.Магического…

В любом случае, я отписался Кошкиной, а затем – Куаллоне. Даже если ведьме такая союзница не понравится, это моя союзница, и я с ней уже определился…

Ну вот, начало положено.

Закрыв вопрос – ну, вообще-то ещё сама Куаллона может отказаться, но это маловероятно – я вздохнул с облегчением и вернулся к сайту с описаниями магических и просто иномирных существ; в прошлый раз я не успел прочитать про альтивов. Эти ребята что-то стали попадаться на Изнанке, и они опасны, так что лучше узнать о них побольше – может пригодиться. Ну-с, посмотрим…

Гуманоиды, млекопитающие, приматы. Выходцы из мира с крайне слабой магией, но несколько более развитого технически, чем Земля; насколько именно – неизвестно, но есть свидетельства, что у них существует ручное энергетическое оружие. Также удалось установить, что в их мире идёт противоборство двух блоков супердержав, религиозного и светского; разведчиков на Изнанку засылает в основном первая. Судя по всему, они рассчитывают заполучить новые ресурсы, которые помогут получить преимущество у себя… Всё как у нас было, практически. И действительно с ними в последнее время сталкиваются всё чаще…

Хмм?.. «Недавно был обнаружен их лагерь на Изнанке»; судя по времени – это как раз тот, что я нашёл, но главное – когда бригада клана, получившего сообщение об этом, собралась и прибыла на место, лагерь был разгромлен. Там прошло сражение, применялись магический огонь и различные виды стрелкового вооружения. Однако! Кто это так успел?..

С другой стороны, это вопрос из того же разряда, что и о времени Изнанки. Завалили – и ладно, меньше проблем… После нападения на нас со Щукой симпатии к ним я не испытываю. Тем более, если это религиозные экстремисты… У нас на Земле со своими проблемы, ещё и иномирных нам не надо.

В любом случае, я продолжил изучать потенциального врага.

– Значит, так вам комфортнее?.. – пробормотал я. Куаллона – Кэтти – кивнула.

– Подозреваю, что я изначально была человеком. Ничего об этом не помню, но когда меня создавали, использование человеческих жертв было обычной практикой, к тому же это проще.

– Понятно… – пробормотал я. Мы снова встретились, на этот раз в парке, чтобы всё окончательно обговорить и утрясти, так что я решил расспросить её, что и как, чтобы не мучаться сомнениями, тем более бесполезными, что решение всё равно уже принято.

– Можно сказать, что это моё парное оружие – заметила Куаллона. – Леонесса – длинный меч для открытой схватки, Кэтти – кинжал для ближнего боя и скрытных ударов…

– Понятно, для чего подобрали привлекательную внешность – хмыкнул я.

– Не только, мне самой так приятнее. Это всё-таки моё тело, а я всё-таки женщина…

Н-да… Ну, я не могу сказать, что хоть сколько-то разбираюсь в психологии разумных мечей.

Девушка тем временем пододвинулась ко мне. Однако, несмотря на привлекательное тело, как-то оно… Отталкивать не отталкивало, но уж всяко не возбуждало. Я вздохнул и остановил её, подняв руку. Я не Широ из Фэйта, мечи не люблю…

– Что скажете насчёт короткого рейда на Изнанку? – осведомился я. Несмотря на подписание контракта, устанавливающего отутствие враждебных действий относительно друг друга, ночевать рядом с ней я не рискну, но взглянуть, на что она способна, пусть и не в полную силу, стоит.

– Это свидание? – осведомилась она.

– …Если вы так хотите – вздохнул я.

Глава 22

Куаллона сама признала, что моя аура не только усиливает её, но и действует как выпивка или лёгкий наркотик; определённо, используя человеческое тело, она воспринимала все его свойства. Правда, существенно усиливала, увеличивая защиту и физические характеристики, причём могла усиливать ещё больше, затрачивая ману. Кстати, на неё действовали и «Изучение предмета», и «Изучение существа»; больше того, в её описании как предмета, коротком из-за низкого ранга навыка, значилось «Открывает способность (заблокировано): Поглощение артефакта».

Пожалуй, предложение совместной охоты оказалось с моей стороны просчётом: Куаллона узнала о моих способностях больше, чем я – о её. Ей просто не было нужды использовать что-то кроме простых атак… гм, собой, в то время как с моей стороны были заметны поглощение фрагментов Изнаночных монстриков, и выпадание трофеев. Разумется, пропустить столь примечательный момент она не могла.

– Вот как, значит, вы добываете уникальные материалы… – заметила она. – У вас очень необычные способности.

– Пожалуй – согласился я. – Хотя Изнанка и всё, что с ней связано, вообще необычны. Тут много всего непредсказуемого…

– Безусловно – кивнула девушка, потягиваясь. Сложно сказать, насколько это было намеренно, но внимание привлекает… И вообще по мере пребывания рядом я к ней привыкаю, и снова начинаю… Реагировать. – В любом случае, каковы ваши дальнейшие планы?

– Всё те же – пожал я плечами. – Зарабатывать, развиваться, привлекать новых союзников. Как всегда и у всех…

– Непохоже, чтобы с набором союзников дело шло особо хорошо – заметила она. Я снова пожал плечами.

– Делаем, что можем…

– Этот… зачаток альянса недостаточно известен – заметила она. – Вернее будет сказать, нам не хватает репутации.

Хмм, «нам»…

– Хотите что-то предложить?

Она кивнула.

– Нужна некая акция, которая сможет привлечь внимание, но не будет восприниматься оппонентами как агрессивная. И тут мои личные интересы совпадают с интересами альянса… У меня на примете давненько есть одно местечко, в котором можно взять богатую добычу, в том числе старинные реликвии. Это и деньги, и внимание, и ценные артефакты… В одиночку слишком рискованно, но с вами и с десятком оборотней – справимся.

– …

Задала она мне задачку… Понятное дело, серьёзно рисковать я не имею ни малейшего желания. Но это действительно может быть хорошей возможностью…

Да и, честно говоря, тяга к приключениям присутствует, куда без неё.

– Можно поподробнее? – спросил я. Сперва выслушаю, там, глядишь, и решить проще будет…

В общем, она знала местонахождение личного дворца какого-то давнего принца у себя на родине, и была уверена, что там заначено порядочно ценностей, но во дворце и вокруг него угнездились зверушки из лаборатории придворного мага-химеролога. Вроде как их изначально создавали для армии этого самого принца, но что-то не срослось… Частично замок разграбили, но несмотря на это Куаллона утверждала, что всё самое ценное было хорошо спрятано, и всё ещё остаётся на месте. Вроде как она когда-то была в личной охране этого принца – собственно, она сама и оказалась среди тех трофеев, которые оттуда увезли. В общем, с неё – дорога и боевая сила, с меня – поддержка и дополнительные силы, вывозим, сколько сможем, потом делим и хвастаемся. Следующий ранг «Вход и выход» позволяет брать с собой на Изнанку не-Одарённых, так что действительно можно прихватить с собой оборотней, они же поддержат и если Куаллона что-то задумала… И путешествие в настоящий фэнтезийный мир… Но опасно же!..

Блин.

– Я подумаю – сообщил я. – Возможно, ещё какого-нибудь мага удастся завербовать на рейд. Тут лучше зря не рисковать и собрать силу посерьёзнее.

– Конечно – кивнула Куаллона.

Кто не рискует, тот не пьёт шампанского, но разумный человек риск сводит к минимуму. А для минимизации риска нужны информация и сила… Информацию по данному вопросу найти не получится, а вот с дополнительными силами ситуация лучше.

И я не про прокачку… не только про неё.

На этот раз с Кошкиной я разговаривал по телефону, а не просто обменивался сообщениями на ящик. У неё для меня тоже было сообщение – ей почти удалось уговорить какого-то алхимика, производителя големов, но он хотел взглянуть, на что текущие силы формирующегося альянса способны против его творений. Как я понял, он хотел одновременно проверить наш уровень сил, и испытать свою продукцию… Ну, почему нет. Меня и самого это интересует…

За стенкой опять стукнуло. Какой-то шум и стук слышались уже с полчаса; что там такое?..

– Призыв малого духа.

Хм… Соседи суетились, бегали, и упаковывали вещи. Я бы подумал, что решили съездить отдохнуть, но они и мебель собирали…

Тем временем во двор подъехал грузовик; соседка выглянула в окно, и они с мужем потащили вещи на улицу. Подошли грузчики и тоже потащили мебель; соседи явно съезжали. Неожиданно, с чего бы вдруг? Всё неожиданное – подозрительно… Я убрал духа и выглянул в окно.

Во двор въехала ещё одна машина, легковая иномарка; из неё вышла женщина в широкополой шляпе с сумкой через плечо и вошла в наш подъезд.

Шаги по лестнице; она поднялась на этаж и вошла в оставленную жильцами квартиру, открыв дверь. Я снова запустил туда духа…

– Привет! – с улыбкой помахала мне Кэтти. – Мы теперь соседи.

Квартиру она честно купила, предложив моим бывшим соседям хорошие деньги, и теперь могла свободно нежиться в зоне действия моей ауры. Н-да, кажется, мне от неё не отделаться…

…Хотя это и не так плохо, пожалуй. Может, ну её, эту диву?..

Кровать соседи не забрали, и это пришлось очень в тему, когда я зашёл к новой соседке… н-да. Как-то… Само получилось.

Стыдно, блин… Хотя всякие там Иваны-царевичи вообще с лягушками спали.

Ладно, проехали.

– …К алхимику поедете? – осведомился я.

– Можно на ты – с ясно слышимой усмешкой отозвалась меч с подставки. Кэтти ещё спала. – Я вообще предпочту держаться поближе к вам, так что – да.

Если «можно на ты», тогда почему сама на вы?.. Оставляет инициативу за мной, или что?.. Я мысленно вздохнул. Как всё сложно…

– Тогда завтрак, и собираемся. Не стоит тянуть, пока мы спим, враг качается…

В поведении Куаллоны ничего не изменилось, и я решил, что для меня это тоже будет лучшей стратегией… по крайней мере, постараюсь.

Хотя у клана Кошкиной не было своего проводника, и она сама приезжала ко мне на машине, но сейчас она наняла такового – видимо, ожидая, что придётся много мотаться по стране (и, скорее всего, за её пределами). Без этого и к алхимику переться было бы напряжно – он проживал на другом конце нашей немаленькой страны, на Дальнем Востоке.

Официально Мастер Фёдор Кунлай был фермером, хозяином земель рядом с маленькой деревушкой. На практике землю возделывали его големы и несколько учеников, и всеми связанными делами тоже занимались ученики. Впрочем, на продажу с полей шло немного; большая часть уходила на самообеспечение и снабжение немногочисленных местных жителей, являвшихся чем-то вроде небольшого личного клана мага, и заодно – подопытными: он экспериментировал с протезами. Смесь человека с роботом – это киборг, а с големом?..

В любом случае, нам с Куаллоной предстояло иметь дело с творениями опытного мастера-экспериментатора и его учеников. Кажется, он решил заодно ещё и экзамен для учеников устроить.

Вдобавок присутствовали ещё и клиенты, текущие и потенциальные, старого хитреца. Вот уж он ухитрился одним махом сделать сразу несколько дел… Ну, если он так умён, то и союзником может быть хорошим. Тем более, ещё и организовал всё так быстро…

Вообще, скорость, похоже, была его коньком: с момента нашего прибытия всё завертелось молниеносно. Кошкина успела объяснить ситуацию, переброситься несколькими словами с моей спутницей – поскольку предстоял бой, пусть и демонстрационный, Куаллона вместо Кэтти захватила Леонессу – и вот уже мы стоим перед ареной, переустроеной из пустыря в хозяйстве мастера големов.

Ещё заранее мы с Куаллоной обговорили, что она будет выступать первой; у неё больше боевого опыта, так что она сможет лучше себя показать без подготовки, а я в это время смогу изучить, на что способны здешние големы, и подготовиться.

…Она разметала их за считанные секунды. Около десятка различных големов, вооружённых столь же различным оружием, как холодным, так и дистанционным; был даже один, вооружённый огнемётом (это же опасно, блин!), и некоторые были усилены амулетами. Однако все они оказались одержимой и магическому мечу на один зуб… Куаллона даже не использовала никаких трюков – просто подавляющее превосходство в скорости, мастерстве и качестве вооружения. Хотя по скорости парочка образцов и могли с ней сравниться…

И это при том, что она находилась вне моей ауры. Н-да…

То ли у организатора была заготовлена куча големов, которых не жалко, то ли здесь у кого-то была способность вроде моего Восстановления предмета, но десятком раздолбанных големов они не ограничились: мне всё-таки тоже пришлось выйти на арену.

Я сжульничал. Ну… Не то, чтобы действительно сжульничал, но перед отправлением на место я навестил Пруна и забрал у него часть заказа; они с внуком успели изготовить только один амулет, и напирали, что он ещё не завершён, но он уже был способен поднять ранг Ауры, а большего мне и не надо… В общем, суть, та, что:

«Аура Снаряжеманта. Классовый магический пассивный навык, ранг 3. Уникальная аура Снаряжеманта усиливает некоторые его классовые способности и эффективность снаряжения, как его самого, так и его союзников, а также ослабляет снаряжение врагов. Радиус действия: 20 метров, эффективность снаряжения: +50% все положительные характеристики, -25% все положительные характеристики снаряжения врагов, снижение точки насыщения на 30%». Вместо дальнейшего усиления союзников, третий ранг ослаблял противников, и это сейчас было более полезно…

Честно говоря, эти конструкты с их вооружением – всё-таки, похоже, их действительно восстанавливали, поскольку в целом набор оказался тем же – выглядели более угрожающе, чем монстры Изнанки, да и были значительно опаснее; однако я сражался уже неоднократно, в том числе и практиковался с оборотнями, которые тоже являются вполне серьёзными противниками, так что нервничал не так сильно. Хотя сказать, что был спокоен, тоже было бы неправдой… «Упоение схваткой» – это точно не для меня и не обо мне.

…Я их вынес. Почти удивительно, но это оказалось не особенно сложно; полагаю, окупились тренировки. И аура, разумеется.

– Надеюсь, этого достаточно? – осведомился я у устроившегося в десятке метров от «арены» хозяина, разорвав последнего голема. Ослабление аурой сказывалось не только на их статах, но и на прочности материала, так что суставы не выдерживали. – Мне кажется, мы уже удовлетворили ваш интерес к нашим способностям.

– Не совсем – отозвался Мастер Кунлай. Он тоже оказался стариком… разумеется. – Я не увидел ни ваших реальных способностей, ни главного для альянса. Демонстрационные поединки – ерунда… На что вы будете способны в реальном бою?

На «арену» вышла Куаллона; я бросил на неё короткий взгляд и повернулся обратно к мастеру големов.

– Вы хотите увидеть групповую схватку? Ну, почему нет.

Старик кивнул и хлопнул в ладоши.

Его ученики вынесли из сарайчика ещё четырёх големов; причём эти в предыдущих схватках не участвовали. Они были крупнее, и выглядели… Более завершёнными, что ли. Ну, нам в любом случае нужно довести дело до конца, раз уж начали… Ману я между схватками восстанавливал, и Персональный барьер подновлял, так что всё нормально. Да и Куаллона сейчас будет сражаться с поддержкой ауры…

Новые противники были бронированными; это должно бы снижать их мобильность, но серьёзно усложняло для меня задачу их… демонтажа. Перед Куаллоной, однако, такая задача не стояла; не сказать, чтобы она их «резала, как масло», но в первые же секунды один из големов потерял конечность-«руку» и получил повреждение брони; они оказались прочнее и проворнее, чем ожидалось, только поэтому их число и не сократилось сразу же.

Впрочем, меч немедленно атаковала снова; пара непострадавших големов, напоминавших закруглённой сверху цилиндрической формой уменьшенные копии R2D2 из «Звёздных Войн», попытались прикрыть товарища, давая ему возможность восстановиться, но Куаллона на миг исчезла из вида, «материализовавшись» возле повреждённого; я сомневался, что это телепортация, но выглядело похоже. В земле со стрёкотом взметнулись фонтанчики пыли… они стреляют?..

Прежде чем успел это осознать, однако, я автоматически ухватил один из боевых цилиндров верёвкой. Тяжёлый, но на пятом ранге Управления нитями добавилась возможность увеличения силы при работе с ними, так что это не пробле…

…верёвку разрезала маленькая циркулярная пила. Однако я незамедлительно продолжил атаку металлическим тросиком, прижимая им конечность с циркуляркой так, чтобы голем не мог ей вос…

…несколько пуль простучали по моей невидимой защите, пробивая активную Магическую Броню и снося порядочную часть выполненного с Перегрузкой Персонального Барьера; я автоматически бросился в сторону, одновременно швыряя в стрелка подхваченного голема. Куаллона чиркнула по брошенному мной «снаряду», вскрывая его броню и одновременно корректируя; големы врезались друг в дружку, и Леонесса атаковала следующего… внезапно она отпрыгнула. Из земли что-то вылетело, штук восемь вокруг нас; засвистели выстреливаемые снаряды…

– Персональный барьер, перегрузка-взрывбросок-выстрел!

Бабах! Двоих скрывавшихся под землёй лёгких големов разнесло на части… а, нет, но они всё равно выбыли. Ещё раз, и двигаться, двигаться… И мана ещё… И за Барьером следить…

Ещё залп! Не попасть самому под взрывную волну, и не зацепить Леонессу… Ещё одного верёвкой; им можно прикрыться от стрелков… И не забывать следить за окрестностями, возможны новые неожиданности…

Леонессу пару раз зацепили, но она игнорировала ранения; не знаю, насколько Куаллона способна укреплять тело, но на всякий случай перед боем женщина приняла одно из моих целебных зелий. Они ослабляют боль и значительно ускоряют регенерацию, так что мелкие царапины исчезают за пару секунд.

…Я знал, что просто не будет. Корпусы двух вроде бы раздолбанных «тяжёлых» цилиндрических големов развалились, и из них в воздух взмыли две сферы, вроде бы деревянные.

– Жгучие искры!

Сфера дёрнулась, но всё же угодила под удар; искры прожгли древесину… И сфера взорвалась, отбросив меня.

Вторую сферу тоже отбросило в сторону; Леонесса швырнула в неё что-то, и последовал второй взрыв. Я прокатился по земле, перехватывая тросиком рубящий удар одного из нескольких уцелевших големов; да этот старый пер… колдун совсем ох… озверел!

Леонесса возникла рядом, разрубая надвое подкравшегося ко мне сзади голема и тем же движением обезвреживая того, которого я схватил тросиком. Я с Взрывброском швырнул обломки в последнего, и это его добило.

На площадке наступила тишина, хотя у меня ещё звенело в ушах.

– Если вам понадобится ещё одна демонстрация, – сквозь зубы сообщил я, вставая – то она может стать слишком убедительной. Но, боюсь, в этом случае мы потеряем союзника…

Я слишком зол, чтобы быть дипломатичным… Да, мы договаривались на бой, приближённый к реальности, но это было слишком!

Хотя… Блин. Я же не получил ни одной царапины, только запылился… Правда, Леонесса пару царапин получила. А я чувствую себя за, гм, тела Куаллоны в ответе… Всё-таки это я её сюда притащил. Но в любом случае это не заслуга организатора, эти хреновы големы реально старались нас прикончить!

Эм… Мы что же, настолько круты, получается?.. Не знаю, что за пули были, но они не смогли пробить два барьера…

Я встряхнулся. Бой разберу позже, сперва нужно… побеседовать с организатором.

Кивнув Леонессе, я направился к нему. «Арена» оказалась окружена неким барьером – от пуль, видимо – но я напоказ пошёл «напролом».

– Пробивание барьера.

Короткое гудение и размытие, как при потоках горячего воздуха, и преграда рассеялась. Хмм, я думал, просто смогу пройти…

…А, понятно. Это Куаллона вскрыла барьер.

Я хмуро и решительно направился к старику; в отличие от его соседа, мужчины средних лет, явно вздрогнувшему, сам хозяин продолжал невозмутимо смотреть на меня. Однако когда я приблизился, он встал – и поклонился.

– Приношу свои извинения, Мастер Артём. И в качестве извинения я со всем хозяйством готов войти в ваш уважаемый клан… Примете ли?

Я бы нахмурился, если бы уже не делал это. Приоткрыл рот… Но промолчал. Мой клан?.. Он же существует только в проекте, договор был о другом?..

Я огляделся, найдя среди присутствующих Кошкину, а затем взглянул на Леонессу и Куаллону. Перевёл взгляд обратно на Мастера големов.

– Клан Осколки принимает и приветствует Мастера Фёдора Кунлай и его хозяйство. Закрепим договор…

Кажется, Кошкина нахмурилась.

Не уверен, какие подковёрные интриги тут идут, но что без них не обошлось – зуб даю. Даже два. И определённо предложение старика оказалось для многих неожиданностью…

– Что насчёт… тебя, Куаллона? – осведомился я. Сейчас мы отдыхали после устроенного хозяином обеда; я предпочёл держаться вместе с ней, поскольку даже с договором ей я доверял больше, чем местным.

– Это предложение? – осведомилась она.

– Именно. Пойдёшь в клан?

– А, ты в этом смысле… – она сделала вид, что неправильно поняла. – Разумеется. Я уже говорила, что предпочту держаться поближе. Это приятно…

– Я ауру ещё усилю – пообещал я. – Ну… Поздравляю с вступлением.

Я достал смартфон и сделал пометку; Леонесса вопросительно взглянула на меня.

– Записываю даты вступления – пояснил я. – Чтобы потом к юбилеям памятные подарки делать… Ну и название своего клана, чтобы не забыть.

Глава 23

Возможно, это и не всё, что стояло за событиями – да даже наверняка – но то, что я сумел узнать, изрядно проясняло происходящее. Оказывается, до старика домогались…

В смысле, пара кланов пытались заставить его работать на них. Ну он и выкрутился, блин… Пригласил их наблюдателей, заявив «вон, эти тоже меня хотят», а потом «ну вот, я всё сделал, но уж больно сильные оказались, вынужден идти к ним». А если бы мы продули – «Видели, что мои големы могут? Так и вам может достаться…» Теперь, что бы там ни было, остальным придётся сперва разбираться со мной… И с Искрой, если Кошкина не пойдёт на попятную.

По крайней мере, договор со старым магом я заключил не от своего имени, а от имени своего клана, так что, если что, смогу объявить его распущенным. По репутации ударит, правда, но – мало ли какие могут быть обстоятельства, может и это понадобиться…

Быстренько отзвонившись своему управляющему, я наказал ему искать возможности сбыта ещё и големов, на будущее.

С Кошкиной удалось переговорить лично чуть позже. Ну, по крайней мере она не отказалась от идеи альянса, хоть и была явно недовольна… Но не жаловалась. Попробовала бы, блин! Это же она меня так подставила.

Что же до големщика… Вообще, лучшей линией поведения с ним будет попросту взять всё под контроль. Опять же зуб даю, что он ещё попытается манипулировать… Всё-таки опыта у меня нет.

Зато есть сила, особенно если учитывать Куаллону. А ещё, я выяснил, сырьё нужно и для големов; пересечений с тем, что я точно могу поставлять, немного – да и в целом объёмы у меня ограниченны, хотя с этим можно что-то сделать – но кое-что могу обеспечить и я. Возможно, и мои «экзотические» материалы тоже для чего-то сгодятся…

А потенциально можно и ещё одного голема для личного пользования заказать. Правда, сперва нужно будет поднять ранг Инвентаря…

Кстати. Для следующего ранга Ауры мне ещё нужно статы поднимать, аж на пять единиц. Причём это не только дороговато – хотя благодаря той же Ауре будет уже значительно дешевле – но и я попросту не знаю, чем их поднимать, ни Волю, ни Дух… Н-да.

Я извлёк из инвентаря рюкзак… о, чуть не забыл, я же фигурку альтива не закончил.

– Мне не нравится ситуация, но я постараюсь выжать из неё всё, что можно – сообщил я. – Если что-то пойдёт не так… ну, все должны отвечать за свои действия.

Кунлай нахмурился; я продолжил.

– Но чтобы было меньше шансов на проблемы, давайте-ка побеседуем. Для начала, почему вдруг на вас стали так сильно давить?

– В последнее время заметно увеличился спрос на големов – ответил мастер. – Особенно на охранные и боевые модели. Я даже продал лучших, которых хотел оставить здесь…

Это он так намекает, что может выставить и посильнее тех, кого мы с Куаллоной пошинковали? Ну-ну. Мы тоже можем кое-что выставить…

– Понятно – кивнул я. – Видимо, ясновидящие во многих кланах поработали, вот и укрепляются, как могут…

Маг согласно кивнул. Вообще, боевиков среди магов очень мало; невыгодная профессия. Зачем рисковать, когда можно освоить какое-нибудь безопасное и выгодное ремесло вроде производства амулетов? В конце концов, использовать магию для афер или мошенничества, это куда безопаснее… Понятное дело, что-то для самозащиты осваивали почти все, но ограничивались в основном одним-двумя заклинаниями, зачастую модифицироваными из бытовых или рабочих, и даже в серьёзных кланах зачастую не было профессиональных боевиков. И обучить их быстро не представляется возможным, так что в преддверии неприятностей остаётся запасаться оружием – а големы это вполне себе неплохое оружие. Как и амулеты, полагаю, на них тоже спрос вырос… Хмм, даже Куаллона со мной встретилась как раз у мастера-амулетчика.

– И что вам нужно для наращивания производства?

– По большому счёту, ничего – признался старик. Не знаю, насколько ему против шерсти находиться в подчинённом положении, но пока что он возмущения не выказывал… впрочем, я и не давлю особо, да и веду вроде бы в том направлении, которое и ему выгодно. – Повышение спроса долго не продержится, а на это время у меня и материалы есть, и рабочая сила.

– А что с новыми разработками? Боюсь, нам может понадобиться вся сила, что можно выжать. Честно говоря, по моему личному опыту то, что есть, как-то не впечатляет…

– Работаем – пожал плечами мастер. – Но я, честно сказать, боевыми моделями никогда не увлекался, мне интереснее помощники. Я, признаться, хотел бы создать универсального голема, способного на самостоятельные действия…

У каждого направления алхимии – свой философский камень… У големостроения – как раз это, более-менее полноценно разумный голем. Самое забавное, что я, скорее всего, могу это обеспечить… Правда, это будет чит – продублировать голема с улучшенным Разумом алхимики всё равно не смогут, по идее.

Впрочем…

– Хмм… Но в любом случае, у вас своя школа големостроения, верно? И неплохая?

Маг с достоинством кивнул. Ну… Можно попробовать, оно того стоит.

– Сможете как-то доработать и улучшить моего голема?

Я вытащил из инвентаря Урфина.

Впрочем, прежде чем оставить своего верного голема на тюнинг и апгрейд, я обсудил и ещё кое-что. На мою заготовительную фирму нужно будет отправить одного из учеников мастера, чтобы тот смог помочь расшириться; если будут перспективы, старик обещал вложиться из личных средств. Ему тоже выгодно иметь прямой канал поставки…

Обработать Урфина Кунлай обещал уже завтра к утру, так что я решил задержаться в его хозяйстве – гонять проводника туда-сюда недёшево. А я вместе с Леонессой вернулся в выделенную комнату и приступил к резьбе…

И арена, и даже переговоры засчитались заданиями, и эссенции с этого капнуло поболе единицы, так что начинать прокачку Воли можно уже сейчас… только нужно сперва сообразить, что для этого вырезать. Кстати, фигурка альтива, которую я добил-таки, открывала довольно полезную, хоть и неожиданную способность чтения эмоций – тоже можно будет потом взять. Однако всё же, что может поднимать Волю?..

Может, пыточные орудия попробовать?..

По части экспедиции за сокровищами заброшеного дворца я тоже имел беседу. Даже две – с Кошкиной и Рыковым… н-да, осталось найти какого-нибудь Мышкина и Курочкину. Однако, возвращаясь к теме: и ведьма, и оборотень выказали желание участвовать. Говорящая с духами обещала выделить мага или двух, вожак – «десяток опытных ребят». Как всё лучше организовать, я расспрашивал у предложившей эту затею, но переговоры вёл сам – назвался кланлидером, привыкай…

Дзынь! «Достижение: „Реальный кланлидер“. Вы приняли на себя ответственность за свой клан и начинаете действовать как реальный лидер… Эффект: репутация среди членов клана +1, Воля +1». Интересно, это улучшение репутации сверх «естественного», или мне просто таким образом сообщено о свершившемся факте?.. В любом случае, я явно двигаюсь в верном направлении. Тем более верном, что и стат нужный поднялся… Ещё на четыре поднять, и можно будет сделать девушке приятно.

Я немного опасался инцидентов, но всё прошло тихо. Самого здешнего хозяина пока ситуация устраивала, а претендовавшим на него кланам понадобится время, чтобы определиться, как быть дальше.

Урфина немного доработали. Ключевое слово «немного», но хитов, брони и маны стало чуть больше; какое-никакое, а улучшение. Даже небольшой бонус может здорово выручить.

Забрав своего голема, я вместе с Куаллоной отправился домой… нам практически в одно место.

Подготовка, подготовка… В основном она заключалась в изучении реалий на месте из рассказов Куаллоны – магократическое средневековье с правящими самодурами лордами-магами. Если не нарываться на конфликт с местными шишками, мне, как магу, грозить ничего особо не должно бы, но всё же знать, что и как, нужно, и не только чтобы определиться, что брать с собой – хотя это тоже отдельная история. Взять хотя бы те же деньги – рубли или евро там явно не примут…

Вообще-то, по словам меча, разновидностей наличности там много, – от золота и кредитных расписок до магических колец и накопителей – и кое-что у неё припасено, но всё же она порекомендовала запастись самым удобным для меня платёжным средством: зельями. Пусть мои творения стоят и немногого, но Куаллона уверяла, что для бартера с местным населением они подходят чуть ли не идеально, заодно обеспечивая прикрытие… Стеклянная тара, к слову, тоже стоит порядочно.

Тонкостей, которых следует изучить, было достаточно, вдобавок я старался прокачать Волю и это самое Зельеварение. По поводу Воли снова пришлось обращаться за советом к Светлане, с четвёртой попытки удалось подобрать подходящую фигурку – деревянную копию Звезды Героя СССР. Орден Мужества, к слову, поднимал Дух…

Оборотни, отобранные Рыковым, тоже присутствовали на лекциях меча; вернее, это она вместе со мной приходила в их посёлок. Кстати, и спарринги с ними тоже проводила, используя Леонессу; всё же на месте придётся иметь дело с холодным оружием. Скорее потенциально, правда – «охрана» дворца оружием как таковым вообще не пользуется – но всё же всякое возможно… Огнестрел там должен работать, и оборотни намеревались его захватить с собой, но если возникнет конфликт с аборигенами, лучше использовать холодное оружие, и в идеале нелетально – хозяевам крепостных может не понравиться, если кто-то попортит их собственность. Отмазаться можно, но лучше просто не связываться…

В общем, нам всем было чему поучиться.

Впрочем, много времени подготовка не заняла. Уже через три дня Куаллона сочла, что мы готовы в достаточной мере, и попросила моего одобрения брать «визу».

Ах да – я чуть не забыл про последнего члена нашей бригады, мага «Искры». Условно-союзный клан выдал всего одного мага, зато им оказался Семён Михайлович Кошкин, муж Говорящей с духами и со-лидер клана. Этот хмурый рыжий парень выглядел моложе супруги, и, кажется, ему не нравилась эта затея, но толком поговорить с ним не удавалось; ну, по крайней мере лекции Куаллоны он слушал внимательно… Похоже, он с нами только «волею пославшей меня жены», которая тоже хочет урвать от экспедиции кусочек прибыли и славы для клана.

Во всяком случае, несмотря на личное отношение, Кошкин относился к делу ответственно и магом оказался неплохим, хотя и узкоспециализированым; прирождённый боевик, так сказать. Его пирокинез сложно использовать в мирных целях…

Сопряжение выглядело как небольшое округлое озеро с небесно-голубой водой. Хотя контролировавший его клан брал деньги за пропуск, их представитель определённо считал это не бизнесом, а неприятной общественной обязанностью; что туда, что обратно путешествовали редко, а охранять приходилось постоянно. Тем более, что процедура придания «гостевого» статуса требовала работы серьёзного мага, абы кто с этим не справится…

Сам переход оказался довольно странным ощущением. Вхожу в «воду», внезапно осознавая, что двигаюсь не параллельно, а перпендикулярно поверхности; странное чувство двойственности, как во сне, и понимаю, что снова выхожу на тот же берег, хотя и не менял направления; даже голова закружилась.

А на берегу встречает тот же маг, ему ещё завершать процедуру…

Дзинь!

«Получено достижение „В мире ином“. Иной мир, и иные законы; это относится не только к правилам общества, но и к правилам самого Мира. Будьте осторожны! Эффекты: изменение свойств некоторых заклинаний и способностей, Расовый статус изменён на „Гость, Человек“».

Мы вышли в нормальный мир в болотистой местности, окутанной густым туманом. Оборотни принюхивались и фыркали, а Куаллона просто выдала подготовленную заранее верёвку и повела нас по каким-то ориентирам. Обувь мы все тоже подготовили заранее.

Топать пришлось часа полтора. К тому времени, как болото сменила твёрдая земля, туман тоже рассеялся, и я обнаружил, что нас окружает редкий лесок с пожухшими листьями на незнакомых, но не сказать чтобы необычно выглядящих деревьях. Похоже, здесь стояло начало осени, которая к нам на Земле ещё только приближалась.

Оборотни выглядели насторожённо, но, кажется, им здесь нравилось; огневик, неожиданно, тоже собрался, хотя выглядел несколько слишком опасливо, на мой взгляд. С другой стороны, у него с защитой заметно хуже, чем у меня… Клан обеспечил его снаряжением, в том числе несколькими защитными амулетами, но они далеко не панацея, и работают похуже, чем моя пара защит. Хотя вроде бы Аура Снаряжеманта и их усиливает…

Да, я при первой же возможности проверил свои способности. Пожалуй, самым неприятным открытием стало то, что «тренируемые навыки» перестали быть таковыми, и исчезли статус-бары с именами над головами; зато, неожиданно, подрос максимум маны. Были ещё некоторые изменения, но ничего критически важного; просто нужно учесть, пока мы здесь. Придерживаясь логики, я ожидал, что «Изучения» перестанут работать, однако вместо этого они просто стали потреблять ману при применении. «Плата за роуминг», видимо… В своём мире я мог получать информацию напрямую, а здесь с этим сложнее. Ну, хоть работает, вообще…

Выйдя на твёрдую землю, мы сделали небольшую передышку; в основном для меня и Кошкина, остальные участники и участницы экспедиции были в значительно лучшей физической форме. Классическое различие между бойцами и магами, хе… Хотя Куаллона успешно сочетает.

Топать пришлось ещё порядочно, успело даже стемнеть, так что часть пути мы двигались с магическим освещением… Которое, опять же, было нужно только мне и пирокинетику. Куаллона, к слову, тоже умела освещать, собой, а у нас с Кошкиным были собственные версии освещающей магии. У него поярче, зато мой «Светлячок» оказался халявным даже здесь… И светил ярче, чем на Земле. А его россыпь огненных шариков медленно, но отнимала ману, я проверял время от времени.

Добрались! Наконец-то…

По сути, мы ещё даже не начали путь к цели, но когда впереди показались тусклые огни, освещающие частокол – что изрядно напомнило мне поселение псоглавцев – меня разобрало изрядное облегчение. Мой коллега-маг, похоже, был со мной в этом солидарен.

Ворота, однако, были закрыты на ночь, и это не радовало… хотя я подозревал, что Куаллона сможет что-то сделать с ситуацией.

Так оно и вышло. Несколько ударов в ворота, с матюками, от которых не только у меня стали увядать уши, и угрозами спалить всё к… кхем, воздержусь от цитирования, дали желаемый эффект. Хотя я опасался, что такой подход вызовет скорее стрелы из-за ограды – или что там у них в качестве оружия – но, определённо, аборигенам – аборигеново… Куаллона лучше знает местные нравы.

Средневековье, блин… Наш отряд вызывал у местных опаску и угодливость, было довольно неприятно за этим наблюдать. По крайней мере, в данной ситуации от меня не требовалось решительно ничего; больше того, моё вмешательство было бы совершенно излишним – «не барское дело». Мне достаточно было молча изображать мага-предводителя… Эм, в принципе, как оно и есть – Кошкин на лидерство не претендует, а меч хоть и является менеджером экспедиции, но признаёт меня кланлидером и слушается… хотя я этим не злоупотребляю.

Задерживаться в посёлке мы не стали. Куаллона купила телегу с впряжённым в неё то ли бычком, то ли рогатой свиньёй, и дальше мы двинулись… Нет, не с комфортом. С другой формой дискомфорта… Понятное дело, ни рессор, ни ровной дороги здесь было не найти, так что транспорт оказался облегчением скорее для оборотней, избавившихся от увесистых рюкзаков, чем для нас, несчастных магов, присоединившихся к остальному грузу.

По крайней мере, мы с Семёном Кошкиным испытали сближающее чувство товарищества. По несчастью…

…Оказывается, человек ко всему привыкает. Если уж мне удалось уснуть на этой костотряске, я точно верю в безграничные возможности человеческого организма… Или это из-за моей магии?

– Как прогресс? – зевнув, осведомился я у шагающей рядом Кэтти; Леонесса шагала с другой стороны.

– Скоро подойдём к небольшому городку, там купим нормальный транспорт и передохнём – сообщила девушка. Ну… Комфортней мне её так называть… – Если повезёт, удастся нанять хорошего плотовщика, тогда сможем сэкономить время.

– Мне тут, как официальному лидеру, полагается сделать какое-нибудь глубокомысленное замечание или предложение, – заметил я – но не буду выделываться. Всё идёт нормально – вот и чудно… Как думаешь, смартфон тут за амулет сойдёт?

– Вполне – усмехнулась она, и я, ещё раз зевнув, переключился на запасённый фильм.

Глава 24

– …Кэтти, это же был эльф? – осведомился я. Меч просила не пользоваться её именем, которое может привлечь ненужное внимание, так что мы все использовали имя того её тела, к которому обращались.

– Верно, калидар, из тёмных эльфов – отозвалась она.

– Калидар?

– Национальность – пояснила одержимая. – Они по всей Конфедерации шастают, охмуряют богатых дамочек.

– Тёмный эльф-жигало… – пробормотал я, провожая взглядом смуглого ушастика, идущего под руку с дородной матроной определённо человеческих кровей. – Даже не знаю, как к этому относиться… Пожалуй, забью.

Понятное дело, имеющиеся в этом мире основные виды разумных она перечисляла, но подобных подробностей о предпочитаемых занятий не было… Впрочем, действительно, забью.

Попались нам и парочка гномов, и один змеелюд… или змеелюдка, внешне не различить. Наша процессия неспешно двигалась по городу, когда вдруг наши дамы, если их можно называть во множественном числе, дружно нахмурились и завернули повозку в какой-то закуток-переулок. Я вопросительно посмотрел на Кэтти.

– Жрецы впереди – пояснила она. – Лучше с ними не сталкиваться, если почуют демонов, будет много вою и придётся давать взятку. Да и потом сложности будут… Подождём, пока пройдут.

«Демонов?..» – хотел было спросить я, но тут же сообразил – практически вся наша бригада, кроме рабынь меча, с точки зрения аборигенов является самыми натуральными демонами.

Всё-таки обошлось. Кэтти без конфликтов с церковниками обменяла нашу телегу на существенно более комфортный фургон и наняла плот, на котором предстоит спускаться по реке как минимум ближайшие пару дней.

Плотовщик оказался магом. Очень странно, учитывая магократическое устройство здешнего общества, но факт… Неопределяемого возраста бородатый мужичок был членом династии слабых, но вполне себе магов – гидромантом, немного работающим и с речными духами, и этим очень гордился. Видимо, тут по принципу «чтобы я авиацию бросил?..»

«Изучение», к слову, показало, что он состоит в родстве с русалками.

Как бы там ни было, его магия гарантировала только безопасный сплав и сохранность имущества, никак не защищая от остального, так что я опасался морской болезни, однако ж – пронесло… Хотя пирокинетику и паре оборотней повезло меньше. Могу понять оказавшегося в чуждой стихии огненного мага, но от оборотней не ожидал…

В любом случае, расстались с плотовщиком мы с благодарностью, – его магия действительно помогла сэкономить порядочно времени – но и с облегчением. Никому не нравится болтанка, даже тем, у кого нет морской болезни…

Постепенно местность становилась… Не то, чтобы ненаселённой – скорее, необжитой. Просёлочная дорога, однако, пусть временами прерываясь и становясь слабозаметной, но всё же тянулась дальше и дальше, и время от времени попадались небольшие посёлки, окружённые полями и огородами.

В пути я смог убедиться, что мои спутники – действительно оборотни; кстати, заодно прояснился и непонятный момент с их точной идентификацией. Их предки были вервольфами, но благословением Волоса – всё-таки это правильное имя божества, а не Велес – проклятье оборотничества было преобразовано в способность обращаться по воле. Правда, в этом мире «достучаться» до своего бога им удалось не сразу, но после совместной молитвы пара оборотней сумели-таки нормально перекинуться, после чего продолжили сопровождать отряд и вести разведку уже в виде крупных, даже здоровенных, волков. Сохранение массы работает…

Именно они и принесли сообщение о грабителях впереди по дороге. По словам разведчиков, – говорить в волчьем обличье они не могли, но у них была своя система передачи информации знаками и рычанием, плюс выцарапывание на земле – они спугнули пару бандитов, грабивших повозку. «Один труп, один вроде ещё живой»…

– Ну, давайте посмотрим… – вздохнул я.

– Батя, батя, ты чо?!..

Пацанёнок-гном держал отца за плечи и тряс его, однако тот не отвечал. Со спины была хорошо видна рана в районе сердца…

– Стрелу забрали… – пробормотала Кэтти и направилась к гномёнку, чьё лицо было залито слезами.

Удивительно, но девушке удалось успокоить пацана – в смысле, достаточно, чтобы он смог объяснить, что к чему. Его отец был бродячим торговцем и мастером на все руки – чинил инструменты, посуду, печи, немного разбирался в травах… В общем, в округе все его знали и уважали, да и больших денег у этой гномьей семьи никогда неводилось, так что они чувствовали себя в безопасности. Однако попались какие-то отморозки…

– Мамка-то ещё в позапрошлом годе померла… – шмыгая носом, сообщил пацанёнок. Кстати, жидкая бородка у него уже росла, но лицо оставалось детским. – Выходит, совсем сиротой остался… Что ж так-то, батя…

Самому ему повезло – разбойники приняли за мёртвого. Хотя, «повезло» – спорное утверждение… Убийцы забрали всё мало-мальски ценное, даже повозку не укатили только потому, что не успели, но и за ней, скорее всего, ещё вернутся. В принципе, он может попытаться попроситься в одну из деревень – знакомого, да ещё и учившегося у отца, скорее всего примут, но тоже не факт. Да и в любом случае будет чужим…

– Печально… – пробормотал я. Кэтти кивнула, ласково поглаживая гномёнка по голове.

– Можно быстренько догнать татей и вернуть украденное – предложил один из оборотней, Александр, кажется. Как я понимаю, вряд ли это серьёзная банда; скорее, пара пришлых бандюков… Я кивнул.

– Если вы не против. Правда, смысла мало, всё равно же отберут…

– Возьмём его с собой – неожиданно сообщила Кэтти. Я удивлённо посмотрел на неё.

– Ты как-то странно себя ведёшь…

– Что тут странного? – кажется, она даже немного обиделась. – Присмотрим за ребёнком, нам несложно, а пристроить в попутную деревню сможем по пути.

Она ведёт себя как… эм, женщина. И притворяться не вижу смысла – разве что…

– Изучение существа.

Хмм. У гномёнка, которого звали Терр Олдстоун, было две примечательных черты: удача в двадцать единиц и титул «Любимец богов». Ну, жив остался, имущество предложили вернуть, да ещё и Кэтти участие проявила – это определённо удача… А вот что за «Любимец богов» – непонятно, но явно ничего плохого.

– Ладно, пусть будет – решил я. Может, и нам пригодится его удача… Хотя его отцу не помогла, увы.

Пара оборотней, отправившихся за разбойниками, действительно быстро вернулись с вещами и ещё одним свинобыком. Ещё пара мужиков вместе с Леонессой тем временем вырыли могилу неподалёку от дороги, и пацан с запинками произнёс местную заупокойную. И, похоже, боги действительно услышали, если окутавшее труп сияние не было типовым явлением или сторонним феноменом… Даже оборотни стали поглядывать на Терра с уважением. Ну, оно и понятно, они-то тоже имеют дело с реальным божеством…

– Всё-таки не ожидал от тебя такого – негромко заметил я.

– Ну, просто своих детей вспомнила – пожала плечами Кэтти. – В прошлом теле.

Н-да… Даже не знаю, что сказать.

Пацанёнок всячески старался помочь – в основном, оборотням и женщинам. Нас с Кошкиным он опасливо сторонился, кланяясь каждый раз, когда замечал, что мы на него смотрим. Сословное общество, однако… И у гномов здешних в этом плане всё так же, как и у людей.

И у этого обнаружился неожиданный минус: в его присутствии я не мог готовить. В смысле, негоже магу и предводителю готовить для своей свиты… и вообще. Не то, чтобы я любил этим заниматься, просто у остальных получалось далеко не так вкусно…

Определённо, остальных это тоже огорчало, но зла на гномёнка они не держали.

К слову, в карты он оборотней обыграл в пух и прах.

В первой попавшейся нам деревушке взять гномёнка отказались, и я не уверен, разочаровало это моих спутников или обрадовало. В любом случае, мы просто продолжили путь.

Честно говоря, следующий посёлок мы хотели проскочить, поскольку там имелся свой, заметный издалека, храм, и конфликтовать со жрецом ни у кого желания не было. Однако, как это и бывает слишком часто для комфорта, жизнь внесла свои коррективы.

Вернее, не совсем «жизнь»…

– Стойте! Стойте, почтенные! – выкрикнул выскочивший на дорогу мужчина средних лет, с аккуратно подстриженой бородой и в расшитом… халате, что ли?

– Ряса жреца Носхата – ответила Кэтти на мой высказанный вслух вопрос. – Здешний настоятель, видимо.

– Носхат-кормилец повелел мне встретиться с вашим предводителем – сообщил жрец, подтверждая слова девушки.

– И что он велел передать? – с небольшой, скорее рефлекторной, долей скепсиса, осведомился я. Жрец приблизился; оборотни расступились, но Кэтти остановила его в нескольких метрах от меня.

– Мой владыка рекомендует вам взять Терра Олдстоун с собой, дабы сие дитя могло представлять великого бога у вас на родине, и обещает поддержку и покровительство.

– Хмм… – пробормотал я. Поддержка религии использовалась почти всеми успешными лидерами, но тут-то реальный бог… И проблемы с ним могут быть реальные. Сложный вопрос…

– Подумаю – кивнул я.

Напоследок жрец благословил нас, всех скопом, и выдал гномёнку небольшой сундучок с ритуальными принадлежностями и книгой, описывающей… да в общем-то, всё, что может пригодиться – самоучитель молодого жреца. «Изучение» сообщало, что всё это несёт заметный след божественной силы, а ритуальные серп и молот (бог труда, урожая и земли, всё-таки…) и вовсе «малые божественные реликвии». Да уж, местное божество определённо приложило руку, и делает ставку на распространение в новые территории… С одной стороны, у нас и свои-то завяли, а с другой – небольшую секту создать вполне возможно.

Что интересно, он – Носхат – успел и с Волосом договориться. Оборотни сообщили, что он не возражает против попытки набирать паству через гномёнка, и отзывается на молитвы проще – тоже Носхат подсобил, авансом. Ну… Наверное, можно будет попробовать, аккуратно.

Больше инцидентов не было. Разведчики сообщили, что одно место по дороге было подготовлено для засады, но у разбойников тоже были разведчики, и они, оценив наш отряд, дали сигнал на отбой. Вот и хорошо для всех…

Гномёнок, к слову, усердно изучал выданную книгу. Осознание Доверенной Миссии вообще изрядно на него повлияло, хотя плохого не скажу – просто подтянулся и слёзы лить перестал.

У него и класс сменился на «Начинающий жрец Носхата»…

– Через пару часов начнётся опасная территория – сообщила Кэтти. Дорога здесь была уже другая, под грязью проглядывали остатки каменного тракта, так что то, что мы приближаемся к цели, я определил уже и сам, но «приближаемся» – понятие расплывчатое. – Я не знаю, в каком состоянии сейчас территория, но если дорога сохранилась, ещё часа через два будем на месте. Если ничего не случится…

Я кивнул и ответил:

– А если что-то случится, то случимся мы с Кошкиным, да и парни вооружены…

– С такой концентрацией сил опасности быть не должно – согласилась девушка. – Но бдительность нужно сохранять всем.

С этим было не поспорить, так что я просто снова кивнул.

– На нас всё ещё никто не напал, и меня это беспокоит – сообщила Кэтти. – Звери должны были следовать программе поведения и хотя бы раз напасть на посторонних, чтобы проверить силы.

– Ну мало ли что тут произошло за девяносто лет – заметил я.

– Программа должна продержаться дольше… Другое дело, что их могли перебить, но тогда и сокровищницу, скорее всего, уже обчистили.

– Это было бы плохо – согласился я.

– Это ещё не самый плохой вариант – хмуро сообщила одержимая. – Кто-то мог и переподчинить зверей. В самом худшем варианте – какой-то потомок принца, мало ли кто из бастардов мог получить информацию…

– Ладно, раз уж мы добрались сюда, проверим на месте – заметил я. Вздохнув, девушка кивнула.

Сухой и светлый сосновый лес с редкорастущими деревьями когда-то, видимо, был ухоженным, но это было очень давно – во всяком случае, с точки зрения человека. Сейчас он был… Обычным лесом. Не знаю, как остальным, а лично мне было напряжно, так что отсутствие укрытий для зверей несколько успокаивало – во всяком случае, из чащи вдруг никто не выскочит…

…по крайней мере, я так думал.

Нападение, несмотря ни на что, оказалось внезапным, и я, к стыду своему, на скунду просто растерялся, не зная, что делать с таким врагом, когда одно из деревьев вдруг ожило и замахнулось массивной веткой на наш с Кошкиным фургон. К счастью, пирокинетик и Леонесса среагировали оперативно: первый обдал дерево, или что это было, пламенем, а вторая, подпрыгнув, отсекла горящую ветку.

Однако это было лишь началом атаки. Практически в тот же момент, как дерево вспыхнуло, непонятно откуда на нас бросилась стая ящеров… нет, скорее чешуйчатых волков. Загрохотали выстрелы; оборотни запаслись не просто пистолетами или ружьями – у каждого было по автомату. Признаться, я было уже подумал, что моё вмешательство не понадобится, настолько быстро и эффективно пули выкашивали стаю, когда на сцене появился местный стелс-танк; с исчезающим эффектом прозрачности, как у того же Хищника, перед нами появился пузатый двухголовый слон, покрытый, как и ящероволки, пластинами брони.

Кошкин немедленно вскинул руку в направлении новой угрозы, и в «слона» понёсся сгусток белого пламени – файрбол, который я тоже изучил-таки с амулета.

Однако зверь моментально поднял вздувшиеся хоботы, и в летящий к нему файрбол удара тугая струя… жидкости. С громким шипением во все стороны принялся распространяться рыжеватый пар…

– Не вдыхайте! – выкрикнула Леонесса. – Это яд!

Второй хобот изверг новую гидротоксическую атаку. Моя очередь…

Я прыгнул вперёд.

– Магический Щит!

Куаллона знала о наличии в местном бестиарии этой твари, так что мы подготовились. Хотя эффекта ядовитого тумана и не ожидали, но помимо файрбола, который был «чисто для себя», я приобрёл отложенные раньше «Магический Щит» и «Сопротивляемость яду». Рыжий соплеснаряд «слона» чувствительно ударился о прозрачный диск щита; часть брызг разлетелись в стороны, но основная масса шлёпнулась на землю. Несколько капель попали на одежду и принялись её разъедать, но до тела они не добрались.

Оборотни ещё добивали ящероволков; один из них полоснул очередью по «слону», но тот немедленно «высморкался» в ответ, а затем ещё раз. Токсичные снаряды прошли слишком далеко, чтобы я мог их перехватить, но я и сам кое-что могу…

Сзади обдало жаром; пирокинетик тоже с кем-то сражался, и я сунул руку в карман.

– Выстрелперегрузкавзрывбросок!

Металлический четырёхгранник врезался в пузо «слона» и взорвался; за ним последовал второй, и только на третьем прочная шкура не выдержала. Кровь и рыжий яд потекли из раны; зверь, несмотря ни на что, продолжал попытки выстрелить снова, так что я добавил ещё один снаряд.

К счастью, «танк» здесь был только один, но даже так двое оборотней серёзно пострадали от яда, ещё трое получили мелкие ранения, и больше половины вдохнули небольшое количество пара. У меня были припасены несколько склянок чего-то вроде универсального антидота, гномёнок тоже что-то делал, но отравленные, схлопотавшие прямые попадания, не приходили в себя.

– Ими кто-то управлял или они изначально способны на командную работу? – спросил я Кэтти. По сути, в стычке пострадали все, но меньше всего досталось нам с ней и гномёнку.

– Определённо управляли – хмуро сообщила она. – Следует предполагать, что может последовать новая атака, нам лучше контратаковать, пока он не собрал новые силы.

Я кивнул.

– Вопрос в том, как быть с ранеными…

Да уж, вопрос серьёзный. Тянуть их с собой в новый бой рискованно, ждать, пока более-менее оправятся – тоже рискованно… К сожалению, исцеляющей магией никто из нас не владел, самое близкое – молитвы гномёнка, а мои зелья уже сделали всё, что могли.

Хмм, разве что…

– Заверните-ка их в большое одеяло…

К сожалению, засунуть обоих раненых в одну ячейку не удалось, так что мне пришлось выгрузить часть своих запасов в фургон. Ну что же… Наша группа немного уменьшилась, но по крайней мере сейчас раненые были в безопасности.

По крайней мере, пока со мной всё в порядке.

Скорее всего, управляющий зверями колдун устроился во дворце, но если нет – это может быть и к лучшему. Мы прибыли сюда не сражаться, а забрать заначку принца, так что будет прекрасно, если удастся обойтись без боя… Надеюсь, он решит, что связываться с нами не стоит. Я бы решил, если нет каких-то особых мотивов…

Поскольку после выбывания двоих оборотней освободилась пара автоматов, их вручили Кэтти и Леонессе. Женщины, как оказалась, владели и этим оружием, и хотя Куаллона была в чём-то более эффективным оружием, но в ближний бой можно пойти, когда противник приблизится…

Честно говоря, я ожидал, что увижу руины, однако на деле всё оказалось совсем не так плохо. Дворец действительно был порядком повреждён, но скорее именно «порядком повреждён», чем «кое-что осталось»; почти полностью разрушена была только окружавшая его стена, а сильно разрушеные здания располагались за её пределами.

Кэтти вызвалась проверить территорию; я одобрил и выдал пару зелий из своих запасов. Забрав у Леонессы… гм, себя, она отправилась на разведку, буквально растворившись на местности. Похоже на какую-то маскировочную магию…

…Всё-таки на нас снова напали. Однако в этот раз зверушек было поменьше, и «слона» наученные горьким опытом оборотни изрешетили, стоило ему появиться, пока Кошкин сдерживал остальную живность стеной огня: агрессивных деревьев в этот раз не было, так что его руки были развязаны. Я успел сделать всего пару залпов, по «слону», не давая ему выстрелить – эффективнее влепить Взрывброском по хоботам, чем использовать Тьму, которая может и не помочь – и по стае «волков», а затем вдруг оставшиеся в живых звери бросились наутёк.

Пока я с отвращением ковырялся в трупах – один из оборотней разделывал, а я выискивал ценные алхим… то есть зельеварные, никак не отвыкну, компоненты, вернулась Кэтти.

– Я так понимаю, колдун был, но больше не будет? – хмыкнул я. Она кивнула. Ассасинка, однако… Надеюсь, врагами мы не будем.

Глава 25

Всё же, несмотря на устранение «мозгового центра», нападения отдельных зверей оставались возможными, так что бдительности мы не ослабляли. Часть оборотней и гномёнок устроили опорную точку с тяжёлым орудием в виде Кошкина, а я с дамами и лидером оборотней направился в логово колдуна на предмет чего бы там реквизировать. Дамы – для охраны, оборотень – вроде как для неё же, но похоже, что не обошлось без любопытства…

Фу… Подванивало в обиталище повелителя зверей изрядно, тухлятиной, в основном. Так каморка оказалась очень спартанской, и сам колдун – очередной старик, блин… – запасом ценностей не обладал, однако…

«Перчатки мага. Повышают способность „Маг“».

«Костяной жезл мага. Повышает способность „Контроль маны“».

Очень даже полезно… Да ещё Кэтти нашла «Амулет зверомастера», – «Открывает заклинание „Контроль Зверя“» – который я под балахоном не заметил. Обшаривать труп я изначально не стал…

– Я что-то слышу – неожиданно сообщил оборотень.

– Угу – согласилась Кэтти. – Ну-ка…

Она принялась ковырять кинжалом стену; один из кирпичей выскочил, и за ним обнаружился металлический стержень. Девушка ухватила его и с усилием потянула; стержень подался, и часть пола в углу с негромким скрипом открылась.

– Один из секретных ходов – хмыкнула Кэтти. – Потому он здесь и устроился… Этот, если не путаю, ведёт в темницу.

Не путала. И темница, вдобавок, служила по своему назначению…

Хотя мои уши не столь чувствительны, как у оборотня и одержимой, но когда я следом за ними спустился по каменной лестнице, и я услышал то, что привлекло их внимание к этому секрету: кто-то пел. Кажется, женщина, что-то протяжное и довольно печально звучащее, хотя слышно было плохо.

– Ну, по крайней мере не блюз… – пробормотал я себе под нос.

Лежащая на охапке шкур внутри девушка в зелёном платье, завидев нас, прекратила петь, встала, и вежливо поклонилась. Раскосая, с маленьким носом, ярко-зелёными глазами… И с длиннющими заострёнными к кончикам ушами. Эльфийка?.. Азиатского типа…

Она находилась внутри одной из камер; дверь была заперта, но моё внимание привлёкли странные символы и круг, начерченные вокруг камеры и на стенах. Это определённо неспроста.

– Я приветствую вас и надеюсь, что это станет концом моего заточения – произнесла она.

– Изучение существа – пробормотал я вместо ответа. Кто её знает, кто она на самом деле…

«Раса: эльф

Класс: Волшебница

Социальный статус: Наследница».

Всё-таки эльфийка настоящая… Больше того, похоже, поразительно банальное сочетание пленённой девы и эльфийской принцессы. Невозможно шаблонная ситуация…

– Как её зовут? – негромко осведомилась Кэтти.

– Иллара Гриншайн – сообщил я.

– Значит, Гриншайн… – хмыкнула одержимая. – Понятно, наложница. Скорее всего, дочь принца… Или внучка. Думаю лучше будет её пока освободить?..

Она вопросительно посмотрела на меня; я пожал плечами.

– Если считаешь, что она не опасна…

Леонесса шагнула вперёд; взмах меча, и с гудением и звуком лопнувшего шарика барьер, окружающий камеру, рассеялся; ещё взмах, и замок упал с двери. Вообще, как я заметил, моя аура вызывает у неё желание покрасоваться…

Эльфийка величественно выплыла из своего узилища – груди у неё почти не заметно, но изящна, этого не отнять – и направилась прямо к оборотню.

– Благодарю за избавление, мой спаситель – произнесла она, вновь слегка поклонившись. – Как я могу тебя отблагодарить?

– Да уж можешь, пожалуй… – негромко пробормотал я: кажется, на оборотня она произвела эффект… Хотя и несколько обидно, что «спасителем» назвали его, но я решил пока ничего не говорить.

Всё равно у неё грудь маленькая.

Эльфийку мы доставили в лагерь. Леонесса отправилась проверить заначку, а я решил переговорить с Кэтти… Гуманоидный интерфейс, однако.

– Значит, говоришь, дочь или внучка? – осведомился я. Она кивнула. – Какие могут быть с ней проблемы?

– Ну, теоретически она может попытаться соблазнить мужчин и захватить контроль над группой, но у нас не та ситуация – хмыкнула девушка. – А вот вариант, как воспользоваться возможностью, есть у нас…

Я поднял бровь.

– Только не говори мне, что ты хочешь заняться политикой.

– А почему нет? – удивилась девушка. – У нас есть наследница, есть возможность собрать охранный отряд из боевых зверей, и если всё нормально, будут средства. Почему не расширить горизонты, раз всё так удачно складывается?

– Оставив в стороне, насколько это вообще имеет смысл, кто присматривать-то будет? – скептически заметил я. – Я не вижу смысла откусывать больше, чем смогу проглотить. Хотя если ты сама хочешь вернуться на родину… это будет неудобно, но останавливать не стану.

– Нет уж, я лучше буду держаться рядом с тобой – отказалась она. – Но это решаемо. А что до выгоды – это резерв… Если хорошо всё устроить, с долей удачи это будет вложением, которое принесёт хорошие дивиденды.

– Как минимум, дополнительые средства и дополнительных магов – вздохнув, согласился я. – Но чует моё сердце, что геморрою с этим будет больше, чем толку. Вдобавок это вложение долговременное, и есть риск, что в итоге получим только враждебность местных. Да и в конце концов, неизвестно, как сама эта девица отнесётся…

– Ну уж это волновать не должно – хмыкнула Кэтти. Я скептически посмотрел на неё.

– Нет, прямой контроль – плохой вариант – отрицательно покачала она головой. – С твоим усилением это возможно даже из твоего мира, но одержимость быстро выяснится, и возникнет куча проблем. Но к ней можно приставить служанку… У меня есть опыт.

Да опыта ей вообще не занимать, я погляжу…

– Ладно – сдался я – под твою ответственность. В конце концов, вряд ли удастся напортачить настолько, чтобы к нам прислали киллеров, а если выгорит, может действительно быть полезно. И в конце концов, вряд ли я ещё буду сюда заезжать…

– Позвольте приступить, в таком случае? – улыбнулась Кэтти. Я кивнул.

– Давай уже…

Во дворце мы задержались на несколько дней, и основной причиной этого стала психологическая обработка, которую вела Куаллона. Эльфийка, к слову, тоже пыталась, действительно; в основном она сосредоточилась на предводителе наших оборотней, но прощупывала почву и среди остальных. Кошкин мне даже признался, что если бы не жена… Жены, однако, он боялся – и вдобавок любил.

К слову, погибший зверомастер, как выяснилось, имел примерно те же планы: неизвестно, как он нашёл эльфийку, но использовал её для того, чтобы перехватить завязанный на кровь контроль над местными зверями, а в дальнейшем собирался от её имени заявить претензию на власть, когда соберёт достаточно сил. Впрочем, начал недавно, так что многого достичь не успел, к счастью. В качестве плюса и одновременно минуса – итогом этого стало то, что у ушастой и самой возникли амбиции, плюс она тоже начала осваивать управление зверями. Волшебницей она оказалась, впрочем, и слабой, и необученной.

Ещё одной причиной задержки, помимо «сложностей с тайниками», и вполне серьёзной на этот раз, стал уход за ранеными. Этим занимался в основном гномёнок, но руку приложили и мы с эльфийкой; её магия в основном была целительской, и она немного умела бороться с ядами. Впрочем, если бы она действительно умела только это, её класс был бы «Целительница», а не «Волшебница», так что было очевидно, что часть своих способностей женщина скрывает. Абсолютно естественное поведение…

В общем, двоим оборотням капали на раны, ещё одному – на мозги, но с двух сторон, а Куаллона потихоньку очищала сокровищницу. Пока что всё шло неплохо…

Большая часть сокровищ оказалась зачароваными драгоценностями. Оно и логично, максимальный коэффициент ценность/вес, главное, когда приходится срочно драпать… И спрятать проще. Но делить всё это, похоже, будет сложно. У нас было три экземпляра расширяющейся по мере добычи новых предметов описи – у меня, Кошкина и у оборотня – но непосредственно делёжка всё равно будет проблемой. Определение ценности, выбор, что кому… Хотя один перстень я без особых споров всё же забрал себе почти сразу: он давал способность «Сопротивляемость огню». Хорошо бы, чтобы не пригодилось, но лучше прокачать как можно раньше… Благо, Эссенции за перебитую живность дали достаточно, чтобы заполнить Сосуд.

Что ещё интересно, среди ценностей были алхимкомпоненты – тут уж точно не только зельварные, но и алхимические – и среди них обнаружилась бутылочка светящейся голубой жидкости, которая оказалась «Божественным Ихором» – по описанию, входящим в состав зелий и бальзамов воскрешения… Готовить таковое я пока не могу, но сам факт его существования… Однако.

Хотя у китайцев же есть своя автовоскрешалка.

Честно говоря, у меня тлел шанс, что там, в сокровищнице, найдётся аналог контрактного камня дивы, однако Куаллона меня разочаровала: насколько ей было известно, такового у принца не было. Было несколько контрактных объектов, но они почти все были на боевых и охранных духов, и оказались уничтожены в битве за дворец. Досадно, но и так добыча неплохая…

Местные зверушки нас больше не беспокоили. Один раз вроде подходила одна, но эльфийка сумела её увести. И правильно, ей практика, к тому же не стоит уничтожать то, что в будущем должно стать ресурсом…

К слову. Она, ушастая, быстро осознала свою ошибку в плане определения лидера группы, и извинилась передо мной, но окучивать всё равно продолжала оборотня. Похоже, я её не устраиваю так же, как она – меня…

Или просто из-за Кэтти и Леонессы определила неперспективной целью.

Оборотня дожали. Он заявил, что доведёт нас назад до сопряжения, а потом вернётся сюда с эльфийкой и поможет ей вернуть себе земли и титул; естественно, я сообщил, что намерен поддержать их, выделив часть средств и присматривая в дальнейшем. У эльфийки хватило ума не возмущаться по поводу того, что ценности, якобы, и так все принадлежат ей; она горячо поблагодарила. Умная девочка…

Возможно, дальше у нас и будет конфликт интересов, – вряд ли не будет, к сожалению – но пока что интересы наши вполне совпадают.

Отравленных всё же удалось откачать самостоятельно, без обращений к профессиональным целителям или медикам. Нельзя сказать, чтобы они полностью оправились, но по крайней мере уже могли самостоятельно передвигаться и даже, если что, отстреливаться с места. Виктор – предводитель – решил, что они уже в состоянии путешествовать, так что и Куаллона быстренько дозачистила дворцовые заначки.

Вообще, сокровищ оказалось не так много; всё же это была на самом деле не сокровищница, а именно несколько заначек на крайний случай, которыми хозяин дворца воспользоваться не успел, а атакующие не нашли. Однако именно здесь было самое ценное, так что жаловаться на скудность добычи не приходится…

Возвращались мы несколько другим маршрутом. Основной причиной было то, что Куаллона хотела посетить город, чтобы приобести некоторые необходимые вещи – необходимые для эльфийки и её… Консорта, наверное?

И первым пунктом среди этих «вещей» значилась личная служанка. Куаллона планировала выбрать исключительно по «экстерьеру» – поскольку управлять телом она планировала самостоятельно, никаких особых знаний и умений не требовалось, так что меч собиралась просто купить на рынке рабов девушку, которая ей приглянется. Блин, напрягает всё это… Но разрешение я уже дал, а оставаться в этом мире и бороться с рабством не собираюсь. Хоть и неприятно.

К слову, я всё-таки поднял в разговоре с Куаллоной тему её тел – вернее, их душ. По её словам, она не теоретик, а практик, и понятия не имеет, что с ними происходит потом, но она их просто выпихивает из тела – хотя в случае служанки для эльфийки планировала использовать другой подход. Постоянно контролировать аж три тела, да ещё и прислуживать весь день, ей некомфортно, так что она собиралась в этот раз оставить работать хозяйскую душу, просто каждый день подключаясь и проверяя «сводку событий»; если что, можно будет и взять прямой контроль, но только если это понадобится. Например, защитить подопечную… Или указать ей её место.

А если эльфийка попытается избавиться от присмотра, об этом она тоже узнает. И можно будет принять меры…

В городе мы не задержались. По-моему, всем хотелось побыстрее вернуться домой… Экзотика – экзотикой, но этот мир недружелюбен к чужакам, и хотя, по утверждению Куаллоны, комфортнее, чем можно подумать по средневековому виду – правда, только если у вас есть деньги – но всё же дома на Земле лучше. Так что мы посетили город лишь ровно настолько, чтобы Леонесса смогла приобрести необходимое, и поспешили дальше.

Девушку, кстати, она действительно купила довольно симпатичную.

Гномёнка мы всё-таки тоже в конечном итоге решили забрать с собой. Всё та же Куаллона – блин, она становится просто незаменимой… – обещала сделать ему документы; ну, неудивительно, что у неё есть такие связи, как-то же она легализовывала свои тела… Однако мне не следует слишком на неё полагаться. Не то, чтобы ей нельзя было доверять – пожалуй, свою долю доверия она уже заслужила, пусть и не безоговорочного; я о том, что не стоит передавать кому-то слишком много… Полномочий? Я должен и сам уметь справляться, если что.

Или хотя бы обзавестись разными помощниками.

Хотя бы для того, чтобы не класть все яйца в одну корзину…

И всё-таки вернуться домой нормально, без происшествий, нам не удалось. Уже неподалёку от сопряжения – вернее, соотносящегося с ним места в нормальном мире – перед нами встало препятствие. На тропе, перекрыв проезд, стоял мужчина, одетый в потрёпаный чёрный балахон и запылённый плащ; в руках он сжимал жезл с пляшущим на его вершине языком пламени, сохраняющим в целом форму крупного самоцвета.

– Стойте! – довольно звучно произнёс он. – Я, странствующий чародей Орхио Пламя Бездны, вызываю проезжающих на бой!

Н-да… Про рыцарей, которые этим занимались, читал, а тут маг… Хотя если тут магоаристократия, маги-рыцари со своими кодексами и заморочками тоже возможны, полагаю. Суть-то всё равно одна.

Я вопросительно взглянул на Кэтти. Её мир, ей лучше знать… Просто проигнорировать его явно не получится – ещё ударит вслед чем-нибудь.

– Насколько он силён? – тихо спросила она. «Изучение» я уже применил, и, честно говоря, статы у него были так себе. И звали его на самом деле Мит Ривербанк, и титул, судя по его отстутствию в окне, он сам придумал, возможно – только что… Впрочем, класс стоял действительно «Странствующий маг огня».

– В таком случае, у меня есть предложение…

Хотя в предложении одержимой были шероховатости, в целом оно вполне соответствовало моим интересам. Я потянулся, разминаясь, и встал, активируя барьеры. «Сопротивляемость огню» я взял сразу, хотя для этого пришлось посетить здешнюю Изнанку.

– Бой так бой – хмыкнул я, спрыгивая с повозки. Бесспорно, у него может быть какой-то козырь в рукаве, но у меня их больше – одна «Сопротивляемость огню» уже даёт неслабое преимущество. – Отойдём немного, чтобы не задеть людей…

Мит слегка поклонился, я последовал его примеру. В следующий момент, едва я успел завершить поклон, меня атаковала россыпь огненных шариков, практически идентичных осветительным Кошкина…

…и такой же мощности – они даже не пробивали Магическую Броню. По крайней мере, по одиночке – кучке, ударившей в одно место, в спину, удалось снять один хит.

– Тьма – одновременно произнёс я. Даже если у него есть какие-то амулеты или сенсорная магия, в расе стоит «человек», так что привык полагаться на зрение. А моя Тьма уже и остальные чувства приглушает…

Маг вспыхнул пламенем; тьма, окутывавшая его, расползлась лоскутами. Пламенное навершие его жезла вытянулось, превратившись в огненный клинок…

– Тьма – повторил я. Металлический тросик метнулся вперёд, обернувшись вокруг жезла; рывок – и он отлетел в сторону, угаснув. В следующий момент тросик обмотался вокруг шеи огневика.

– Сдаюсь – произнёс он. Всё-таки я довольно силён…

– Будешь служить мне? – осведомился я, отпуская его шею.

– Почту за честь – кивнул он, снова кланяясь – на этот раз ниже – и потирая шею. Незаметно, чтобы он был расстроен поражением, скорее уж рад, наоборот…

– Паспорт и обучение жизни тоже на тебе – сообщил я Леонессе, стоявшей поблизости; если что, она должна была вмешаться в схватку.

– Жильё потом тоже подыщу, но оплата за него, пока сам не освоится, с тебя – кивнула женщина.

– Угу – согласился я. – Двигаем, осталось немного… А ты, рекрут, пока расскажи о себе. Только привирать не надо, Мит Ривербанк…

Ну, вот и новый рекрут для клана… Гномёнка, наверное, тоже нужно будет принять, но с этим определимся попозже.

Мит, как я и подумал, оказался самоучкой, ушедшим в своё время – около восьми лет назад – учиться магии. Нормального учителя найти так и не удалось, так что выхватывал крохи знаний то тут, то там… Если не врёт, что свой жезл и заклинания по большей части разработал сам, то может оказаться неплохим приобретением. В принципе, Разум у него 13… Удача, правда, как у меня была, 8.

По сути, его «засада» на дороге была, в общем-то, отчаянной мерой: серьёзного прогресса в магии нет, денег тоже почти нет, так что он решил пойти ва-банк. Он знал, что по этой дороге ходят маги средней силы, и решил рискнуть – если не победить, то хотя бы показать себя и напроситься в услужение или ученичество, как выгорит. В общем, интересы наши совпали…

Глава 26

Дом, милый дом… Хорошо-то как. Как же прекрасна после расставания встреча с любимой… Кроватью, я имею в виду.

Леонесса, у которой была отдельная квартира, увела мага; прежде чем его можно будет использовать для чего-то полезного, нужно научить вести себя и оценить способности. Да и переодеть не помешает.

Гномёнка забрали оборотни. Леонесса предлагала пока разместить у себя, но суровые мужики заверили, что «позаботятся о пацане как следует»; они ему определённо симпатизировали, и начинающий жрец отвечал тем же.

Кошкин тоже отбыл к себе. Его, в конце концов, жена ждёт… Которой ещё нужно предъявить отчёт и опись.

Впереди – разбирательство и делёжка трофеев, но это – впереди. А пока – спа-ать… И пока что – в одиночку, несмотря на намёки Кэтти.

Время на Земле шло примерно вдвое медленнее, так что у нас здесь прошло всего пять дней, однако именно в это время звонили родители. Блин… С ними ещё нужно объясняться, а по телефону это не катит. Не застав меня, они перезвонили дяде, ему-то я отмазался, но с ним встретиться можно лично… К тому же родителям я врать не хотел – лучше рассказать как есть. Но по телефону или даже по скайпу доказательства не предъявить… По крайней мере, убедительно. А без них разговор не имеет смысла.

Однако с этим нужно что-то предпринять…

Раздел трофеев прошёл не без трений и напряжёнки, но в целом вполне гладко; я опасался худшего. Пришлось, правда, уступить немного Искре в обмен на учебники для нового рекрута – да и мне могут пригодиться, наверное – и услуги нанятого ими проводника в ближайшем будущем.

Пока мы занимались дележом и распространением слухов о нашем успехе, – для чего пришлось продать часть трофеев; впрочем, мы не продешевили – пришла новая мрачная новость. В Англии оказался полностью уничтожен небольшой, но довольно старый и известный, хотя и не особо сильный, клан. В домах его членов, как и оборотни, проживавших в отдельном посёлке, охранная магия была грубо разрушена, присутствуют следы пуль. Тел найдено не было, но остались следы крови. Те ребята, что пытались похитить китайца, тоже использовали огнестрел… Блин, пока мы работаем, они тоже не сидят спустя руки. «Пока ты спишь, враг качается»…

Одно хорошо – эта новость может заставить другие кланы взглянуть на идею альянса благосклоннее.

Впрочем, у меня на ближайшее время была другая забота…

– Долгой жизни и здоровья лидеру клана Осколки – поклонилась наблюдающая за маяком в нужном мне районе пожилая женщина.

– И вам того же… Я уже настолько известен? – искренне удивился я.

– Слухами земля полнится, и ветер носит – вежливо улыбнулась смотрительница. Хмм… А над ней маркер квеста висит, между прочим.

– Знаете, уважаемая… – задумчиво произнёс я. – Мне кажется, вас что-то беспокоит. Возможно, мой клан сможет чем-то помочь?.. Мы ещё формируемся, и нам пригодятся репутация и доброе отношение.

– …Возможно – кивнула она. – Однако, молодой глава, негоже нашим делам отвлекать от ваших. Возможно, вам стоит завершить то, для чего вы прибыли в нашу страну… А после этого вы сможете найти чашку чая и беседу в чайхане моего брата.

Она быстро написала что-то на бумажке и протянула мне; адрес, на английском языке. Я кивнул.

– С удовольствием посещу. Много слышал о восточных чаях и мудрецах…

Я даже не соврал.

– Привет – произнёс я.

– …

– Это ещё не самое удивительное… Но давайте всё-таки внутри поговорим.

– Как ты здесь оказался? – ошеломлённо спросила мама.

– Вот, собственно, об этом я и хочу поговрить – сообщил я. – Для того и прибыл…

Квартирка у родителей была довольно скромная, но у стены стоял весьма уютно выглядящий диванчик, на который я и сел.

– Не уверен, с чего лучше начать, так что сразу ответ на все вопросы… – сообщил я. – Магия. И вот примеры… Магический щит.

Прежде чем родители начали задавать вопросы, я помахал в воздухе диском Щита, извлёк из инвентаря мешок с вещами и сунул его обратно, а так же подвигал верёвкой по комнате стул.

– …Вот как-то так – завершил я.

– Я тоже не знаю, с чего начать… – пробормотал отец. – Но… откуда у тебя эти способности?

– Да похоже, врождённые были – пожал я плечами. – Но выяснилось в июне.

Честно говоря, приняли родаки всё это очень спокойно. Правда, я не рассказывал о самых напряжных моментах вроде боестолкновений или этого «огненного змея», но всё же… Мать заинтересовала телепортация; пришлось разочаровать, что реальной телепортации я не видел, а моё путешествие из России скорее сродни гиперпереходу, и с ним куча своих сложностей. Отца больше заинтересовала алхимия, вернее, изменение свойств материалов; пришлось пообещать достать книг по этой теме. Настоящий инженер, да…

– Даже не знаю, переживать за тебя или гордиться… – вздохнула мама.

– Можно сочетать – хмыкнул отец. Я кивнул и добавил:

– Хотя переживать всё-таки не стоит. Пока что всё идёт неплохо… Ну ладно, буду держать вас в курсе, если что. Но путешествие такое – дорогое удовольствие, так что в следующий раз – по телефону или по скайпу…

Отец кивнул, мать чмокнула в щёку. Ну… Вроде с этим всё нормально.

А теперь можно и по выданному адресу заскочить…

Кэтти настаивала, чтобы я взял её с собой, но поскольку знакомить с родителями, хм, была не та ситуация, она ждала меня на улице вместе с проводником. В общем-то не думаю, что мне пока что особенно нужна охрана, но в итоге я её всё-таки захватил с собой; и статусней, и надёжней, и, главное, вне моей ауры Куаллоне значительно тяжелее контролировать служанку эльфийки даже с неполным контролем.

«Внимание: обнаружен фильтрующий барьер. Хотите попытаться войти?» – осведомилась выскочившая передо мной панелька. Ну, ничуть не удивлён, что у заведения местного клана есть некие меры безопасности… В любом случае, «Да».

Я прикоснулся к кнопке, и текст на панели изменился.

«У вас есть доступ». Ну а не было бы доступа – есть «Пробивание барьеров»…

Несмотря на наличие барьера, в заведении были посетители, и отнюдь не все они были магами. Впрочем, как знать, может, этот барьер как раз магов и отсеивает…

Впрочем, я успел только бегло окинуть взглядом сумрачное помещение, освещаемое лампами, над которыми висело «Низший дух огня», когда передо мной возник пацанёнок лет десяти.

– Прошу, господин, вас ждут – с поклоном сообщил он, указывая куда-то вперёд. Я кивнул.

– Показывай.

Через зал, за занавес; панелька сообщила ещё об одном барьере. Неплохо обосновались… Я тоже хочу научиться ставить барьеры. Или даже, наверное, лучше завербовать специалиста…

…И даже ещё один барьер. Последний, третий, защищал небольшое пространство, отгороженное от остальной части второго зала «чайханы» ширмами и занавесами – не считая самого барьера, конечно. На круглом столике стояла очередная элементалевая лампа – оригинальный всё же способ экономить на электричестве… Или это элемент имиджа такой? – и пара чаш, со свежими и сушёными фруктами. Ну и сидения у стола… Этакие круглые банкеточки без спинок.

«Изучив» одну, я уселся – и только тут заметил, что по пути мы потеряли проводника. В принципе, понятно, если ожидается серьёзный разговор, но всё же напрягает отсутствие средства эвакуации…

По крайней мере, Кэтти осталась рядом, и это внушало уверенность. Вдвоём – прорвёмся, если что.

Снова появился пацан с подносом, на котором стояли чайник и чашки. Ну, чай вижу, а где мудрец? Впрочем, видимо, традиции… Хреновы.

Переговорщик появился к третьей чашке. Впрочем, чашки были небольшие, а чай действительно вкусный, так что я был настроен благодушно. Скорее всего, на это и был рассчёт…

И… Слава Аллаху, Одину и Ктулху! Это был не старик. Не то, чтобы я имел что-то против пожилых людей – и нелюдей, если уж на то пошло – но слишком уж много стариков-магов мне попадается…

В любом случае, к нашему столику подошёл мужчина лет тридцати. Темные волосы стянуты в хвост, на ногах туфли, напоминающие домашние тапочки, одет в пёстрый шёлковый халат. Маг, но довольно слабый; без титула. Класс – «Укротитель духов». Не «Говорящий», а именно «Укротитель»… Ну, их лампы сами по себе кое-о чём говорят.

– Здравствуйте – произнёс я. – Чай у вас действительно хороший… Будем традиционно пить его и водить вокруг да около, или сразу перейдём к делу?

– Пока мы спим, враг качается – неожиданно вставила Кэтти. Я удивлённо взглянул на неё, но кивнул.

– Девушка правильно говорит…

Хотя, кажется, заявление Кэтти зацепило переговорщика, сразу к делу перейти он всё же не смог. Честно, раздражает… Не человек для традиций, традиции для человека! Времена-то меняются, основы их возникновения исчезают, а ими всё равно пользуются в том же виде… «Наши деды так делали, и мы будем».

Ладно, не буду об этом…

В любом случае, в конце концов всё же удалось добраться до сути. Вкратце: этот клан специализировался на ритуальной магии, барьерах и подчинении духов; когда-то давно они были своеобразными «Охотниками за привидениями». Часть вредоносных духов уничтожали, часть ставили себе на службу, но с некоторыми не удавалось сделать ни того ни другого, так что их запечатывали в различные объекты. Да-да, речь идёт именно о том, хотя Соломон принадлежал к другому клану, более крупному.

Этот клан оказался весьма рационален: даже если какого-то духа не удавалось «перевербовать» или как-то приспособить к делу сразу, они повторяли попытки спустя десятилетия, пока это не удавалось. Тем не менее, у них в заначках оставалось ещё много древних духов, на которых приёма пока не нашлось.

И ключ, открывающий печать одного из таких особо опасных, недавно пропал.

Собственно, укротители духов хотели, чтобы кто-то проверил, в каком состоянии сейчас «материальный якорь» печати – на месте ли ещё дух, или его освободили… Дело усложнялось тем, что дух имел большой зуб на весь их род, так что если он почует кого-то из них, непременно нападёт; переговорщик подозревал, что для того всё и было затеяно. Ну, с таким подходом понятно, почему они обратились ко мне: им попросту всё равно, кто сходит на разведку, лишь бы не из их клана и маг.

Однако… Слишком уж мутная ситуация. То, что это ловушка на меня – крайне маловероятно, но вообще… Даже если нет осознанного подвоха, вполне возможна стычка с древним духом неизвестной, но явно немалой силы. И это вам не третьесортный маг, которого можно придушить верёвкой… «Касание смерти» прокатит, скорее всего, но проверять не хочу.

– Знаете, то, что вы видите перед собой, явно не совпадает с тем, что я вижу в зеркале – произнёс я. – Кэтти, я показывал себя малолетним глупцом?

Девушка задумалась – или сделала вид – и ответила:

– Не припоминаю. Пока что – перспективный кланлидер… Молодой, конечно, но это быстро проходит. Да и бывали моложе, и вполне успешные при этом.

Я кивнул.

– Вот так. Я не против принципиально, но это задание явно опаснее, чем вы пытаетесь выставить, так что я хотел бы честности и адекватного вознагражения. «Присоединиться к альянсу» – это несерьёзно, вполне возможно, что вскоре мы будем давать желающим испытательные задания…

Ну, не факт, конечно,такую репутацию ещё нужно зарабатывать, но нужно же набивать себе цену… Вроде бы делаю это в меру. Он первый меня недооценил…

– Я предпочитаю если уж устанавливать отношения, то честно и надолго. По крайней мере, пока мой клан существует…

Понятное дело, я не ожидал, что он воспримет меня всерьёз, но хотел чётко и понятно высказать позицию. Даже если поначалу будут воспринимать как идеализм подростка, если продолжать придерживаться этой позиции, в конце концов дойдёт, что я серьёзно… Реально, чем придумывать для каждого свою линию поведения, а потом запоминать, с кем как, банально проще вести со всеми дела одинаково честно.

Однако, похоже, сработало с первого раза. «Проверка Обаяния: успех», видимо…

– Позиция, достойная уважения – серьёзно кивнул переговорщик. – Великий Сулейман ибн Дауд основал свой клан, когда ему было девять лет, и род – в тринадцать.

Эм… Неудивительно, что он известен гаремом. Прочь, прочь мысли о повторении достижений…

– Каковы ваши условия?

Эмм… Подловил. Я понятия не имею, что запросить…

– Сложно сказать, поскольку я всё ещё не знаю, с каким именно духом придётся иметь дело при неблагоприятном раскладе – задумчиво произнёс я. – Начнём с этого, пожалуй.

Уфф… Я вытер пот. Прошёл по грани! Вроде бы удалось произвести неплохое впечатление, но его можно было полностью запороть, если бы переговорщик понял, что я совершенно не представляю, какую цену назначить. Брр… Реально выглядел бы дураком, полагаю.

Итог получился несколько расплывчатым, но по крайней мере я не облажался… Вроде бы. Оплатить, в конечном итоге, решили по результатам – в смысле, будет ли стычка с их ифритом, или нет; вдобавок они могут присоединиться к альянсу.

А ещё обязались присмотреть за моими родителями, и это я выбил сразу, в виде магического контракта от имени всего их клана; для этого пришлось вызвать более крупную шишку, обладающую нужными полномочиями. Всё же родители у меня – слабое звено… На них запросто могут попытаться давить, Емельянов же уже пытался на дядю, и нет никаких причин полагать, что никто не попробует снова. Скверно, на самом деле… Ладно ещё у меня в городе, там можно что-то предпринять, а вот здесь уже значительно сложнее. У меня даже нет своего проводника… Потенциально могу сам освоить путешествия через Изнанку, но если сам буду охранять родителей, кто будет заниматься делами клана? В общем, этот вариант выглядел вполне прилично.

Запечатанный ифрит оказался более-менее соответствующим представлениям. Слабо материален, но более-менее уязвим для стали, особенно зачарованной; разумен, силён, из магии предпочитает огненную и изменение облика, но в целом – неплохой маг-алхимик. На переговоры, скорее всего, не пойдёт, во всяком случае, на положительный результат лучше не рассчитывать – спесив и людей не уважает. Что может предпринять в случае освобождения – сложно сказать, но ответственность в любом случае будет на клане. Они не то, чтобы сотрудничают с властями, по крайней мере официально, но считаются в ответе за защиту населения от злых духов. В общем, для них это действительно важно, так что к месту я отправлюсь не один: кланеры будут присутсвовать, но на расстоянии, на котором ифрит, если что, не сможет их почуять. Попросту, если удастся провести разведку и не спровоцировать – хорошо, но если всё-таки завяжется драка – они будут вынуждены поддержать меня, им крайне невыгодно, чтобы дух вырвался на свободу.

Правда, оставался ещё самый скверный вариант: если материальный якорь тоже уже украли. Это действительно будет скверно для укротителей духов… Впрочем, в этом случае им просто нужно будет нанять спеца по поиску; если они не тупят, то уже проработали такой вариант.

В качестве жеста доброй воли нас с Кэтти даже снабдили амулетами защиты от огня. Да, мы отправлялись на место сразу по окончанию переговоров – возможно, именно из-за спешки они оказались незатянутыми. Хотя у меня есть пассивка на защиту от огня, дополнительная защита никогда не повредит… Особенно моей спутнице. Я к слову, предлагал заменить её Леонессой, но она заметила, что та будет лучше, если мы точно рассчитываем на бой; если нужно аккуратно подойти и проверить, это тело подойдёт больше. Ей лучше знать…

Нашего проводника мы оставили в чайхане; естественно, кланеры не хотели показывать путь к своему тайному месту посторонним. Я заранее наложил на себя и свою спутницу М-маскировку; ну, вперёд!

Мы вышли с Изнанки в лишённой ориентиров, не считая торчащего где-то впереди камня, пустыне. GPS… Не работает, и сеть смартфон не ловит. Немного напрягает, но контракт подписан, так что подставы быть не должно.

Проводник поклонился нам, молча указал на каменный клык впереди, и остался стоять.

Ну а мы с Кэтти зашагали к цели.

Глава 27

Песок хрустел и осыпался под ногами, но его слой был не слишком толстым, так что идти было не так сложно. Правда, торчащий камень, у подножия которого находился вход в запечатанное подземелье, оказался дальше, чем казалось, да и солнце жарило преизрядно. Раскалённый песок тоже ощутимо обжигал… Возможно, на будущее мне стоит поискать способность вроде «Климат-контроль». Персональный, естественно, на реальный контроль климата я не замахиваюсь… Слишком жирно было бы.

В общем, обливаясь потом, но мы дотопали до места. К моему удивлению, Кэтти выглядела ненамного лучше меня; видимо, обеспечиваемое Куаллоной усиление на устойчивость к жаре не распространяется.

Мы остановились в отбрасываемой камнем тени. Вблизи он походил не на клык, а скорее на торчащий из песка толстый палец; впрочем, главное, что здесь было немного прохладнее.

Я достал из инвентаря воду. Отпил немного, передал Кэтти.

– Я поищу вход – без энтузиазма сообщила она.

Вход оказался под слоем песка и неплохо замаскирован; даже зная примерное место, пришлось поискать. На автокарте, к слову, маркер появился сразу…

Первой под землю спустилась Кэтти. Зажигать свет мы не стали; ей позволяла видеть в темноте Куаллона, мне – один из амулетов Щуки.

Короткий коридор и маленькая, грубо вырубленная в камне, пещерка; в стенах – пустые ниши. Хотя, пустые не все… В одной из них лежал простой медный браслет без украшений. Интересно, а что он даёт?

– Изучение предмета.

«Фальшивый браслет ифрита. Изношенность 1/4, насыщение 3/20, открывает заклинание „Призыв диких духов“»… Фальшивый, значит?

– Мы опоздали – сообщил я. – Возвращаемся.

– Что насчёт браслета? – спросила Кэтти.

– Лучше его не трогать – отозвался я, направляясь к выходу… чёрт!

Передо мной из камня полыхнуло пламя; я рефлекторно отскочил. Что-то ярко вспыхнуло, на миг ослепив меня, а в следующий момент…

– Это была ловушка – спокойно сообщила Кэтти.

– Спасибо, Капитан Очевидность – пробормотал я, окидывая взглядом окружение. – Мы на Изнанке, что ли?..

Мы стояли на каменном пятачке, окружённом реками и ручьями лавы, чьё тусклое красное сияние разгоняло окружающий мрак. Вообще-то на Изнанке даже без наблюдаемого источника освещения обычно как-то… Не то, чтобы светлее, но видимость лучше. Чувствовался исходящий от лавы жар, но он был гораздо слабее, чем должен бы быть, рационально рассуждая; было даже менее жарко, чем в песках. Ладно, попробую…

– Выход!

«Возможность заблокирована» – сообщила выскочившая панелька. Ну, как и ожидалось… Но мы действительно на Изнанке. И хорошо, если не в заблокированой зоне вроде Запертого Леса…

Шаг вперёд; стоило пересечь некую черту, как по коже ударил обжигающий жар. Я отдёрнулся; это уже ближе к тому, что должно бы быть в окружении всей этой лавы… Глянув под ноги, я убедился, что граница жара совпадает с границей более светлого каменного круга. То ли это здесь создана относительно безопасная зона, то ли мы перенеслись сюда вместе с частью нормального мира… В любом случае, есть ли смысл ждать здесь, или попытаться выбраться из этой зоны?..

Хотя, глупый вопрос. Выбираемся… Где там амулет Суэго?..

Я собирался выбраться из этой зоны и найти место, где сработает выход, или хотя бы просто комфортнее находиться, продумывая, как быть дальше.

Этот план сорвался на первых же шагах.

Шаг за границу светлого камня, и раскалённый воздух обжёг кожу и горло; чувство сродни удару в лицо. Я подавился вдохом; жар всё ещё в пределах выносимого, но переход температуры достаточно резкий, чтобы ошарашить.

Я едва успел оправиться и начать новый шаг, как лава забурлила и выплеснулась на берега; раскалённый камень стёк обратно, но оставил… Змей?

Чёрные тела около полуметра длиной, горящие тусклым светом лавы бусинки глаз… «Малые вулканические духи» поползли к нам.

Пока я изучал их, Куаллона уже рванулась вперёд. Рассечённые змеиные тела рассыпались пеплом и шлаком, из которого поднимались золотистые искры… блин, не отвлекаться нужно, а поддержать соратницу!

Попытка атаковать змей верёвками и ножом на верёвке показала, что они твёрдые как камень и горячие как огонь. Как ни странно, «Жгучие искры» работали, хотя эффективность и была явно сниженной; «Касание смерти» вообще работало на ура, но тросик ржавел, и приходилось восстанавливать его. Мана утекала слишком быстро, так что в итоге самым эффективным получалось сосредоточиться на защите, предоставив Куаллоне истреблять змей, и поддерживая её просто аурой. Стоять и предоставить девушке сражаться… грр, как неприятно и бьёт по чувству достоинства!

Змеи почти закончились, когда лава снова забурлила. Снова волна, на этот раз побольше, хлынула на берега, оставляя – на этот раз пауков.

Пауков было меньше, чем змей, но их уровень явно был выше; вдобавок они были прыгучими, и сейчас мне действительно пришлось сосредоточиться на защите.

– Нужно отсюда выбираться! – произнёс я, отбрасывая очередного паука. – Неизвестно, сколько ещё будет появляться… Может, они бесконечные, вообще.

– Согласна – коротко отозвалась Кэтти, разрубая паука в прыжке. – Веди, я прикрываю.

– Путь к цели.

Я сосредоточился на образе безопасного места без лавы и монстров. Есть… Чувствую направление. Надеюсь, оно не в ста километрах…

В третьей волне были огнедышащие чёрные псы. Не знаю, сколько мы смогли бы продержаться, если бы это продолжалось, но мы оказались у безопасного места раньше, чем нахлынула четвёртая волна.

Ещё одна округлая площадка; три стойки-факела; в центре – какая-то статуя. Я бы подозревал опасность, но «Путь к цели» определённо указывал на это место. Преследовавшие нас «Лавовые псы» остановились, не пересекая некую черту, но это тоже может означать как определённую чем-то безопасную зону, так и их страх перед чем-то более опасным…

Однако в нашей ситуации лучше довериться моей способности, чем рисковать продолжать бой или движение.

Кэтти тяжело выдохнула, оседая на камень; здесь было и намного прохладнее. Я протянул ей воду из инвентаря.

– Спасибо – произнёс я. – Не уверен, что смог бы выжить без твоей поддержки.

– Без меня ты бы и работу эту не взял – заметила она. – Уфф… Хорошо иметь запасливого лидера с пространственным карманом.

– Равно как и боевую соратницу с большими… Талантами – хмыкнул я. Ситуация была не слишком радужной, но и не настолько мрачной, чтобы нельзя было шутить. Наоборот, лучше поддерживать мораль, у соратников и у себя… Раз уж взял на себя роль кланлидера. – Но раз уж взял и втянул в это нас обоих, я и вытащу…

– А я прикрою – кивнула Кэтти.

Я не сомневался, что стоит нам выйти из безопасной зоны, как последует новое нападение, так что какое-то время мы просто сидели на месте, потягивая сохраняющую в инвентаре прохладу воду и восстанавливали силы. Изучать поближе факелы и статую я тоже не спешил, пока не восстановимся – мало ли…

Даже в «безопасной зоне» было жарковато, так что мы стянули с себя верхнюю одежду; я остался в одних штанах (плюс обувь, конечно), а Кэтти – в трусах и бюстгалтере. Ну, по крайней мере неплохой вид… Возможно, когда выберемся отсюда…

Я потряс головой. Не о том думаю…

Девушка почти не пострадала в бою – обошлось несколькими лёгкими ожогами, на которые она даже не захотела переводить целебные зелья. Блин, я её уже нормально воспринимаю как девушку… В чём-то это даже и хорошо, но всё-таки не стоит забываться – как бы там ни было, я имею дело не с человеком.

– Я в порядке – сообщила Кэтти. – И готова действовать.

– В таком случае, посмотрим, что у нас здесь такое… – пробормотал я. – Изучение объекта.

«Сакральная статуя Кагуцути» – сообщило выскочившее окошко.

– Слышала что-нибудь о Кагуцути? – осведомился я у своей спутницы. Она отрицательно помотала головой. – Хмм…

Статуя изображала невысокого азиата с длинной бородой и затянутыми на затылке в пучок волосами; халат, штаны, на поясе – прямой меч, за спиной – лук.

– Какое-то божество, что ли?.. – пробормотал я вслух.

Внезапно глаза статуи вспыхнули; всё тем же тусклым красным сиянием лавы, что и у монстров.

– Я – Кагуцути, великий бог огненных гор! Смертные, вы находитесь в моих владениях! – произнёс грохочущий мужской голос.

– Здавствуйте, ваша божественность – ответил я. – Мы совершенно не желаем вам докучать, и попали сюда не по своей воле. Так что если вы подскажете, где выход, мы тут же уйдём…

– Зачем же так спешить? – тон божества, если не врёт, конечно, изменился на… высокомерно-предвкушающий, что ли? – Я не возражаю против гостей. Оказываю им жаркий приём… Хе-хе-хе…

Какой смех… Гаденький.

– Пройдите испытание, развлеките меня – и я провожу вас с дарами…

– А если откажемся? – осведомился я.

– Я великодушен и не стану наказывать за отказ. Можете гостить в моих владениях сколько вздумается, ку-хе-хе…

Всё-таки отвратительный у него смех, кашляющий какой-то.

– Что это за испытание?

– Собрать и принести сюда четыре талисмана, охраняемых моими четырьмя слугами и их воинами.

– Можно подумать?

– Думайте сколько угодно… Спешить мне некуда. И вам тоже…

Глаза статуи угасли.

– В предложении наверняка подвох – произнёс я. Кэтти согласно кивнула. – Но хозяин уверен, что выбраться самостоятельно мы не сможем. Однако, с другой стороны…

Я хотел сказать, что, как я понимаю, в наше время могущество богов очень невысоко, – а об этом я даже и не слышал никогда, так что вряд ли он даже на расцвете был особо силён – но решил промолчать. Наверняка хозяин услышит, и мало ли как среагирует… В любом случае, есть два варианта: либо рискнуть поискать выход, который наверняка заблокирован каким-нибудь барьером, а по пути придётся сражаться, либо согласиться на подозрительное «испытание», в котором тоже придётся сражаться, и вдобавок вполне вероятен подвох.

С другой стороны…

Я ощутил, как на моё лицо против воли наползает улыбка.

– Время гриндинга, однако…

Вулканических духов оказалось всего четыре типа. Помимо змей, пауков и псов здесь были безликие лавовые человечки, швыряющиеся каменными копьями и шарами лавы. Они были самыми опасными, действуя разумно и прикрываясь остальными монстрами, но их было не так много, и я старался расправляться с ними, как только они появлялись – длины тросика хватало.

И со всех капала Эссенция…

Мы с Кэтти сделали несколько рейдов, возвращаясь после них к статуе; это место оставалось безопасным. Я ещё немного поднял себе ману и Проворство своей спутнице; дорого, поскольку у неё эта характеристика и так была высокой, но я не хочу, чтобы с ней что-то случилось. Ману ей я тоже поднял, благо, это было многократно дешевле, а пригодится тоже – для усиления, и, как выяснилось, самолечения. Это моё вложение на будущее… Я бы усилил и саму Куаллону, но, к сожалению, с ней это не работало – у меча не было «слотов снаряжения».

Не знаю, убиваем ли мы духов, или они восстанавливаются; а может новые генерируются, или их просто бесконечный запас – но в любом случае заметно меньше их не становилось. Вроде бы и хорошо, прокачка же, но запас пищи и главное питья у меня, несмотря на всю предусмотрительность, был ограничен. Но всё же, если смотреть на плюсы… Я поднял себе Волю и получил неплохой боевой опыт.

– Что-то есть – сообщил я. Волны нападений, когда мы исследовали местность, не прекращались, но между ними были паузы, временами довольно длинные. Вот и сейчас я воспользовался паузой, чтобы проверить Автокарту – и обнаружил на ней отметку важного объекта или зоны. «Ограждающий барьер домена»… – Стоит взглянуть поближе.

В отмеченном на автокарте месте не было ничего особенного, и точно так же текли вдаль реки лавы… Однако когда мы с Кэтти прошли невидимую черту, автокарта показала, что мы очутились у противоположной стороны зоны. Закольцованное пространство, что-то вроде того…

– Изучение объекта?.. – попробовал я, вглядываясь в «землю»… и к собственному удивлению оказался вознаграждён возникшей панелькой.

Впрочем, очень короткой.

«Ограждающий барьер, 8 ранг».

Я поспешил открыть панель навыков, перечитывая описание своего «Пробивания барьеров».

«Уменьшает эффективность ограждающих барьеров на 70%-10%*ранг барьера. Активно: снижает ранг барьера для преодоления; защитные -1 ранг за каждые 5 вложенной маны, ограждающие -1 ранг за каждые 10 вложенной маны».

…

…Дерьмо. Даже если я вложу всю ману, что у меня есть, этого недостаточно. Снижение эффективности на десять процентов…

Кэтти взмахнула мечом. Лезвие Куллоны словно застряло в чём-то; на миг по пустоте прошла волна…

…в следующий момент меч отскочил, а по местности пронёсся знакомый противный смех.

Но всё же…

– Что насчёт соединить усилия, Куаллона? – произнёс я, доставая из кармана пару колец.

Сосуд Эссенции был практически полон, так что хватило и добить уже надетые кольца, и насытить новую пару. Отхлебнуть лимонада…

Я протянул руку, и Кэтти вложила мне в руку рукоять меча. Ну…

– Пробивание барьеров.

Удар в пустоту; я ощутил сопротивление. Мана потекла в меч, ослабляя барьер и складываясь с собственной пробивающей барьеры магией Куаллоны; барьер держится… Продолжая давить физически и магически, я принялся поспешно глотать лимонад из бутылки. Ещё немного, ещё…

Рука Кэтти легла на мою, помогая; барьер…

…поддался…

…прогнулся, растягиваясь…

…спружинил обратно, едва не выбив Куаллону у меня из руки…

…И с гулким хлопком лопнул, обнажив тьму пустой зоны Изнанки.

Я бросился вперёд. За спиной послышался грохочущий вопль ярости; определённо, богу вулканов не понравилось, что «гости» уходят без его разрешения. Кэтти выхватила у меня, эм, себя, и отбила в сторону ударивший нам в спины огненный шар… частично отбила. Я не понял, что именно произошло, но нас обдало пламенем…

– …Выход!..

Вспышка света; нет, это просто солнце. Что-то негромко бумкнуло рядом… Кэтти у меня за спиной упала на землю.

Девушка была сильно обожжена; только тут я заметил, что последняя атака хренова бога снесла мне весь Персональный Барьер и больше половины хитов…

Я поспешил достать лечилки.

Кэтти успела спрятаться мне за спину, так что избежала основного удара, но выглядела скверно. Без сознания, и всё тело – сплошной ожог… Я истратил все зелья и повесил ей на шею амулет восстановления – тот, что Щука сделал из «сердца» огненного духа; она так и не пришла в себя, но жизнь должна быть вне опасности. Вообще-то её «жизнь» это всё равно Куаллона, но… блин, да плевать на эти заморочки! Просто вылечу девушку…

Устроив её на лежанке из моих запасов, я решил, что можно уже перейти к остальному. Куда это нас забросило? Какой-то хвойный лес… Не Иран, походу. Сеть есть?..

Сети нет… Н-да. Путь к цели, ближайшее место, где будет связь…

Метод переноса раненых у меня уже отработан, еда ещё есть – и вдобавок сейчас её не нужно делить – так что дойду. Даже если тут водятся хищники, Персональный барьер поможет… В общем, всё не так плохо.

Но напрягает – безусловно…

Глава 28

Лес какой-то странный… Временами появляется ощущение, что меня вообще не на Землю выбросило. Наверно, и такое возможно, но Путь к цели сработал, так что можно этого не бояться… наверное…

Звери какие-то вроде есть, но меня сторонятся, на вид не попадаются. Звуки слышу, кучку как-то замечал, а самих зверей – нет. С птицами – та же фигня, ну а насекомых один из Щукиных амулетов отпугивает, нацепил, прежде чем двигать. Иду уже сутки, охрану на ночь доверил Куаллоне и Урфину… Перед сном ещё пару зелий сварил – компоненты по пути сами попадаются, воду, чтобы запасы не тратить, нашёл всё тем же «Поиском пути». Пробовал им съедобные ягоды искать, но эта способность указывает место, а не конкретный объект, и в результате нашёл несколько ягодных кустов – не факт, что все ягоды съедобны, так что решил не трогать.

Сигнала на смартфоне всё ещё нет.

Третий день. Не то, чтобы я двигался быстро, но сотня километров уже должна быть! Что за фигня? Если зона покрытия ретрансляторов дальше, то «Поиск пути» не должен сработать; если ближе, я уже должен был прийти. Ничего не понимаю…

Снова достал вечером Кэтти из инвентаря, применил свежеизготовленные лечилки. Ожоги существенно уменьшились, но в себя она так и не приходит. Может, какое-то проклятье?..

Хмм… Я открыл панель персонажа.

…

– Эффект: кривая тропка. Под воздействием этого эффекта невозможно найти верный путь – прочитал я вслух. – Бллиинн!..

– Какой-то лесной дух – произнесла по большей части молчавшая последние три дня Куаллона. Она говорила, что разрушение божественного барьера и поддержание жизни Кэтти отняло у неё много сил, но сейчас, похоже, оправилась – по крайней мере, частично, как и сама девушка. – Они любят так развлекаться.

– И что делать? – осведомился я. – Можешь что-то предложить? Хотя… Вход на Изнанку.

«Способность в данной зоне заблокирована» – незамедлительно сообщила выскочившая панелька. Я ощутил, что у меня дёргается щека. Сбежать от бога вулканов, чтобы в итоге оказаться запертым в трёх соснах каким-то лесным духом?.. Хреновы сверхъестественные существа!..

– Пожар ему устроить, что ли?.. – сквозь зубы прошипел я.

– На надо – немедленно возразила Куаллона. – Сильные лесные духи вроде этого на своей территории могут быть опаснее того божка. У него гораздо больше инструментов для атаки, а твои защиты не слишком эффективны против ядовитых насекомых, к примеру. Или провалов под ногами.

– То есть сражаться не можем, и сбежать не можем… – устало произнёс я. – В таком случае остаётся одно.

Я набрал в грудь воздуха.

– Эй, хозяин! Может, хватит уже игры играть, договоримся и разойдёмся?

– Не хозяин, а хозяйка – тут же поправил меня женский голос. Я встряхнулся; такое впечатление, что эта женщина всё время стояла рядом…

Среднего роста, с хорошей фигурой, она стояла на траве босыми ногами; её тело укрывала некая зелёная туника, что ли, а на тёмных волосах лежал цветочный венок. Обычная женщина, но – над её головой висело «Шайи, дух леса».

– Мои поздравления, у вас отличная магия – кисло произнёс я. Она спокойно кивнула, принимая мои слова как должное. – Чего вы хотите?

– У вас есть кое-что, что мне нужно – снова кивнула она; к слову, говорила по английски. Вот и добрались до вымогательства… Я неприязненно скривился. Не переношу вымогателей… Если будет наглеть, потом обязательно вернусь сюда и выровняю счета. Возможности для этого есть…

– Что именно?

– Тело. Вы несёте с собой тело женщины. Отдайте его мне. В нём всё равно уже нет души…

Я нахмурился; Куаллона молчала, и это «жжж», вернее его отсутствие, явно было неспроста. В конце концов, это её тело, и раз она не высказывается об этом, значит, не хочет, чтобы другая сторона знала. Хмм…

– Изучение существа.

Весьма неплохие магические статы – Разум 15, Дух и Воля 22 и 19… Маны 40, но ещё плюс висит эффект «Восполнения», по 5 единиц в минуту. Н-да…

Но самое примечательное – раса и класс. Первое – «Дух, Человек», второе – «Лесная ведьма». То есть всё-таки не дух леса, а дух ведьмы, устроившийся в лесу… Жаль, элайнмент, то бишь склонность характера, не виден. Но Куаллона явно что-то подозревает, а у неё опыта побольше…

И всё же – что ответить?..

– …Давайте так. Я закончу её лечение, и если она не придёт в себя, тогда и продолжим разговор. Устраивает так?

Женщина кивнула и исчезла, а я осмотрелся, выбирая место поудобнее; похоже, как раз там, где стояла дух.

– Инвентарь.

Уложив Кэтти на постель, я принялся готовить очередную порцию лечилки.

Разумеется, сама она очнуться не могла, но расчёт у меня был простой – если Куллона не хочет отдавать своё тело, она это проявит, как-то проманипулировав им; однако она продолжала молча и неподвижно висеть у меня на поясе. Ну что же… Ожоги практически сошли, только волосы остаются опалёнными, да местами розовые пятна на теле.

– Хозяйка, мисс Шайи? – позвал я. Женщина снова мгновенно материализовалась рядом. – Похоже, вы правы. В таком случае я не возражаю… Я отдаю вам Кэтти… её тело, вернее, а вы выводите меня из этого леса.

– Договорились – кивнула ведьма и сделала шаг вперёд.

Она положила руку на лоб Кэтти и… осыпалась? Её фигура внезапно осыпалась то ли мелкой пылью, то ли каплями жидкости, падающими на бессознательное тело Кэтти, рассеиваясь на лету.

Оставшиеся ожоги на глазах исчезли; обгоревшие волосы выросли. Кажется, цвет кожи стал более бледным… Такое ощущение, что с Кэтти происходили ещё какие-то мелкие изменения, но я не мог их выделить.

Имя не изменилось; определённо, в базовой информации показано только имя тела. Зато Изучение показало изменение характеристик – в том числе и физических, увеличились Конституция и Сила – и характера одержимости.

– О, да… – с явным удовольствием произнесла новая обладательница тела, поднимаясь и потягиваясь. – Я снова жива, и в прекрасном теле…

– Теперь ваша очередь выполнять договор – заметил я.

– Действительно так – лениво кивнула она, окидывая меня кошачьим взглядом. – Но сперва почему бы не получить немного удовольствия?

Не могу сказать, чтобы предложение было особо заманчивым, но отказывать – тоже не лучшая идея… Полагаю.

…Она определённо отрывалась за долгое время. В конечном итоге я оказался снизу, заполучив, к слову, прекрасный вид колышущихся упругих грудей прекрасной формы…

…из-под левой груди вышло остриё меча.

Кровь смешивалась с золотистыми искрами; прежде чем я успел даже толком понять, что происходит, лезвие втянулось обратно, оставив кровоточащую и эссенциеточащую рану…

…которая немедленно принялась затягиваться…

…и клинок вновь пронзил тело.

Кэтти завалилась на меня; я успел увидеть, как от тела отделился дух, а затем меня осыпало золотом Эссенции и окончательно закрыла обзор выскочившая панелька. «Достижение! „Очень необычный опыт“»…

– Ну всё хорошо, что хорошо кончается – заметила Кэтти. – С тобой же всё в порядке?

– Более чем – проворчал я. – Хотя вообще-то так и импотентом можно стать…

– Главное, жив остался – пожала плечами Кэтти. Вернее, вернувшая своё тело Куаллона. – Другого момента для атаки не было, только когда она отвлеклась…

Я вздохнул, жадно глотая еду. Эта сволочная ведьма, оказывается, вытянула из меня не только ману, но и кучу сил… Но заметил это только по завершению. Выполнять свою часть договора она явно не собиралась, но Куаллона это подозревала, так что не стала засвечивать свои возможности, особенно к самостоятельному передвижению и атаке. Выждала момент и нанесла удар, решив пожертвовать своим телом, «которое несколько лет тренировала и приводила в нужную форму». Ведьмин дух, впрочем, оказалась и сама крепкой, и тело усовершенствовала… но тут сыграла уже моя способность. Скорее всего, если бы я не поглотил потерянную ей из-за ранения Эссенцию, ведьма смогла бы оправиться, а так – шок, потеря сил, и попытка к бегству… Неудачная.

А мы с Куаллоной получили свои бонусы – модификации тела Кэтти оказались постоянными, а моя ачивка добавила по единице к Воле и Духу. А так же, кхем, «уменьшение шанса импотенции»…

Связь вернулась сразу после гибели ведьмы; оказывается, я находился в Канаде. «Ведьмин лес», что логично…

И первым делом я связался со «своим» проводником.

Пока я разговаривал сперва с ним, затем с Кошкиной, Куаллона отошла, проверить состояние тела и возможные сюрпризы. Повторю ещё раз – хренова ведьма, но бонусы от неё достались неплохие… Однако возможны и какие-то гадости напоследок. Статусы наши с Кэтти я проверил, никаких проклятий не видно, но всё может быть, в том числе не так прямо… Про реальных ведьм я мало что знаю, но фольклорные известны в первую очередь хитрыми проклятьями, и Куаллона это подтверждала по опыту своего мира. Жаль, что у меня в клане нет специалиста, у которого можно было бы провериться по возвращении: наш лучший маг – я сам. Разве что гномёнка спросить…

В любом случае, арабам я позвонил только после беседы с Кошкиной. Она мне тоже понадобится…

Куаллона успела вернуться раньше, чем появился проводник, и сообщила, что ничего не нашла, но с телом всё в порядке, и даже больше того.

– Надеялась найти ведьмину заначку, но, увы – ничего – сообщила она.

– Лес большой – отозвался я, записывая имена бога и ведьмы – на всякий случай и для клановой хроники. Пожалуй, вообще стоит всё подробно записывать… – Знаешь, какой главный урок из этой истории? Не стоит выходить из дома без парочки контрактных амулетов…

Девушка кивнула и села на траву рядом.

– Значит, бог Кагуцути? – переспросил араб. Я кивнул.

После того, как я исчез в пещерке, они послали туда своего разведчика; тот тоже исчез. Естественно, когда я всё-таки вернулся, их очень заинтересовало, что именно там произошло. Похоже, они считали, что спасти кланера не выйдет… Я не разбираюсь в тонкостях спасения кого-то с Изнанки – чего стоит одна проблема с синхронизацией времени – но даже без этого очевидно, что второму «гостю» уйти от вулканического бога будет сложнее.

По крайней мере, мой рассказ чем-то им определённо помог; кажется, в первую очередь упоминанием фальшивого браслета.

В этот раз при разговоре присутствовала и Кошкина. Я пригласил её как ключевую участницу альянса, однако была у меня и другая цель, более важная: кто-то же должен определить цену… В конце концов, если не можешь чего-то сам, доверь тем, кто могут.

Глава 29

– Альянс растёт, но с кланом тоже нужно что-то делать… – задумчиво произнёс я, лёжа на кровати у себя дома. Предстояло ещё разобрать трофеи с вулканических духов, но пока что я объективно заслужил отдых… – Как там наш рекрут, к слову?

– Ривербанк учится – отозвалась Кэтти. Она вызвалась прибраться у меня в квартире, и заодно мы обсуждали текущее состояние дел. – В основном, смотрит телевизор. По себе знаю – это самый быстрый способ погружения в культуры этого мира.

– И как прогресс? – зевнул я. – Когда ему можно будет что-то поручить? Или хотя бы выпустить в люди.

– Поручить что-то на дому можно уже сейчас – сообщила девушка, присаживаясь на пол у кровати. – Я немного проверила его умения. Он умеет делать простые амулеты и зелья; в основном с того и жил, так что это естественно. Возможно, ему стоит поассистировать тебе в зельеварении.

– Хорошая идея – кивнул я. – А я попробую изготовить амулет нормальным способом, без абилки. Вообще хороший вопрос, могу ли я изучать магию, как нормальные маги… Но всё заавтра…

С этого и начался мой следующий день. Ну, не совсем, конечно – сперва были завтрак и составление описи трофеев, среди которых оказалось несколько шкур, набор когтей и клыков, вперемешку, змеиных, паучьих и собачьих, и один наконечник копья. Целого, к сожалению, не выпало.

Первое: худо-бедно, но Ривербанк оказался способен копировать мои зелья. Второе: я оказался неспособен повторить ни одно его магическое действие, кроме наипростейших, и то мне пришлось задействовать приобретённый навык, «контроль маны». Н-да, не то, чтобы особо хотелось, но это следует учесть… Обычные методы обучения магии ко мне неприменимы – по крайней мере, смысла в них нет. Впрочем, пока есть Эссенция, мои методы эффективней – и я даже выполнил пару заданий в процессе этого эксперимента…

К слову, молодой маг, который выглядел сейчас заметно лучше, чем при первой встрече – помытый, накормленый, и в нормальной одежде – был в приподнятом настроении. «Есть где жить, есть что есть, и, главное, можно учиться дальше – чего ещё желать, чтобы богов не сердить?», цитирую… Я даже зависть ощутил, и на миг подумал о том, чтобы забить на всё и вступить в какой-нибудь крупный клан. Впрочем, быстро прошло.

С помощью Кошкиной за оказанную укротителям духов услугу удалось взять с них ответной услугой, как раз той, которая мне давно была нужна: организовать безопасную зону на Изнанке. Пока – просто охранный барьер, не пропускающий «тени» Изнанки и посторонних; не персональная цитадель, но уже что-то. Собственную Чёрную/Белую/Серую Цитадель или Башню Мага тоже когда-нибудь отгрохаю, а пока что – хотя бы так… Специалист обещал прибыть завтра или послезавтра.

Неожиданно зазвонил смартфон.

– Здравствуйте, Артём Егорович – произнёс я, принимая вызов. – Чему обязан?

Щука хотел попросить меня о небольшой услуге; причин оказываться у меня не было, а вот согласиться – полно, так что ответ очевиден.

– Я думал, вы и так должны это знать – заметил я.

– Ну, тут как с эволюцией человека – ответил старый маг. – Вроде уже всем очевидно, что Дарвин был прав, но время от времени всплывают любопытные гипотезы… Даже если понимаешь, что глупость, бывает интересно почитать и проверить.

Я хмыкнул.

– Знаете, у меня иногда такое чувство, что вы моложе меня – сообщил я. – В хорошем смысле. Вы, как бы так объяснить… Интересуетесь вон всем, и вообще живо себя ведёте.

– Благодарю за комплимент – усмехнулся старик. – Но просто жизнь вообще интересная штука, и как можно не интересоваться всем, что интересно?

– Завидую – честно произнёс я.

Старого… эм, как-то неуместно это звучит. В общем, алхимика интересовала моя способность Изучения предмета; вернее, он хотел, чтобы я воспользовался ей на предмете, который его интересовал. Учитывая, что для этого он сперва помог мне поднять ранг Изучения, это скорее он мне услугу оказал, чем наоборот…

В любом случае, мы вошли в церковь, дабы изучить «мощи святого».

Тут, пожалуй, стоит пересказать то, что рассказал мне Щука. Маги никогда не были многочисленны, особо не лезли во власть – единичные случаи на протяжении известной истории, обычно им хватало грызни за власть в своих кругах – и особо не конфликтовали со жрецами; только на личном уровне, идеологического противостояния никогда не было. По сути, сила-то у богов и магов одна и та же, только мощности разные… Богов у сверхъестественных существ можно сравнить с архимагами у людей – самые сильные или талантливые, добившиеся значительных успехов в своём деле. Да пожалуй даже что не «можно сравнить», а именно то же самое… Боги вообще очень близки к людям – во всяком случае, те, что с людьми взаимодействовали. Оно и понятно, учились друг у друга, а те духи, что имеют принципиальные отличия в устройстве разума, просто не выбились на эту роль – или им люди не нужны, или они людям. Я, правда, не совсем понял, что именно нужно духам от людей, что они так давно и по всему миру сотрудничают, но что-то нужно, видимо, раз это до сих пор есть; и даже ослабление богов связано в том числе и с потерей верующих. Определённо, ритуалы и жертвоприношения как-то помогали богам собирать силы…

В любом случае, эта относительная идиллия взаимовыгодного сотрудничества продолжалась до тех пор, пока старые храмы не оказались повержены новой силой – христианством. Жрецы новой веры не могли творить чудес, но они были более едины, организованы, и целеустремлённы, чем жречество старых политеистических религий, враждовавшее зачастую меж собой… в точности как маги. Христианство во всех его основных версиях и ответвлениях не признаёт существования чудес; ну, вернее, признаёт право на них только за своим богом, но от него чудес никто не видел, так что…

В итоге если кто-то чудеса всё-таки смеет творить, силы Церкви быстро устраняют противоречие между своей доктриной и реальностью, выравнивая реальность под свои взгляды, методом устранения чудотворца. Своих чудотворцев, как уже упоминалось, у них нет, но развитие оружия и численное превосходство выравнивают шансы в их пользу… Благо у них достаточно фанатиков, готовых с радостью стать «мучениками».

Ну и после этого вступления – к сути, собственно. Официально засвидетельствовать творимые христианами (или мусульманами, хотя у них отношение к магии всё же помягче) чудеса не удавалось, но существуют гипотезы, что что-то они всё-таки могут. Вот Щука и захотел одну из них проверить…

Впрочем, несмотря на вышеупомянутое, никакой опасности визит в церковь не нёс; даже если бы мы принялись творить чары на виду у всех, немедленной реакцией был бы разве что переполох среди прихожан. Церковный спецназ присылают из мест базирования, после получения информации с мест… не то, чтобы это часто случалось. Маги и сами к публичности не тянутся – им удобнее действовать в тени. Вернее, не «им», а «нам»…

«Мощи» находились в закрытом ларце-ковчеге, так что пока Щука придумывал, как до них добраться, я Изучал иконы и убранство. Ничего интересного, по большей части ритуальные принадлежности открывали сомнительной полезности навык «Вера» – «Поднимает на 10% силу магии, снижает на 10% устойчивость к магии». Немного странно, логичнее было бы наоборот…

К слову, в процессе я нашёл одну поддельную икону.

Вернулся Щука.

– Я договорился – сообщил он. – Заплатил сторожу, ночью пропустит, «взглянуть на святыню».

Я хмыкнул. Воистину, деньги – самая могущественная магия…

Вообще-то ларец был заперт, и ключа у сторожа не было, но с этим Щука справился уже при помощи магии. Хмм… Я сделал себе очередную пометку – подобное заклинание тоже пригодится.

Внутри «ковчега» обнаружился кусок желтоватой ткани, а уже в нём искомые кости. Ну что же, посмотрим…

– Изучение предмета.

«Мощи Святого. Смесь человеческих и собачьих останков, выдаваемых за кости святого подвижника. Накладывает эффект „Благословение веры“. Изношенность: индивидуально по фрагментам, насыщение: 27/27, открывает способность „Чудесное исцеление“».

Я зачитал первую половину описания вслух для Щуки. Блин, исцеление… Одно из заклинаний, которые мне нужны. А что насчёт отдельных фрагментов?..

– Натуральная амулетизация путём накопления Эссенции – кивнул Щука. – Такое бывает.

– Вы не можете как-то сделать копию косточки, чтобы не заметили? – осведомился я. Описание отдельных косточек было почти тем же, главное, они так же открывали исцеление.

– Интересная идея… Минуточку.

Старик извлёк из кармана пиджака кость… а, нет, деревяшку. Что-то пробормотал, и дерево начало изменяться – форма, цвет, фактура, всё имитировало одну из небольших косточек. Чудно…

Заменив косточку имитацией, мы снова завернули «мощи» в ткань и заперли ларец, после чего покинули церковь.

– Можно поинтересоваться, для чего вам эта кость? – осведомился Щука.

– Для исцеляющей магии – отозвался я. – У меня, как вы понимаете, свои методы, и это оказалось удобной возможностью – с исцеляющими чарами у меня пока не очень, только зелья. А в клане должны быть не только боевики, но и целители и проводники…

– Комплексный подход – заметил алхимик.

– Стараюсь, раз уж взвалил на себя кланостроительство… – пожал я плечами. – В любом случае, если будет что-то ещё – всегда рад помочь хорошему человеку. Тем более, в этот раз оказалось и для меня интересно…

Щука кивнул, и мы, пожав друг другу руки, разошлись.

«Чудесное исцеление, заклинание, ранг 1. Примитивная форма потенциально сильнейшего из известных исцеляющих заклинаний, в текущей форме оно малополезно из-за слишком малой эффективности и соответственно чрезмерно высокого расхода энергии, однако при её избытке подходит для лечения практически любых ран и недугов. Внимание: это заклинание принадлежит к направлению Чудотворства и питается Эссенцией! Расход Эссенции: 300%, зависит от объекта исцеления. Возможна замена маной 20% необходимой Эссенции (1 к 20). Максимальный ранг – (Дух+Удача)/9+ранг Веры».

…

– Отстой – разочарованно подытожил я вслух. В крайнем случае, если нужно будет спасти кому-то жизнь, а Сосуд будет полон, можно будет и этим воспользоваться, но для применения в других ситуациях совершенно не подходит.

Правда, с повышением ранга расход Эссенции уменьшался, а возможность замены маной увеличивалась… Если будет возможность, можно будет поднять.

Хотя лучше поискать нормальную лечилку.

На этой волне я попытался вырезать что-то для исцеления, запорол слишком сложную фигурку змеи и чаши – потом попробую переделать в что-нибудь… – но нужного результата так и не добился. Заказал пару контрактных амулетов; серьёзно, их нужно всегда держать в инвентаре, и я имею в виду именно амулеты, а не контрактные свитки – они помощнее.

Навестил оборотней и гномёнка. Последнего, кажется, даже усыновить планируют… И когда я появился, его гоняли по спортплощадке; пацан пыхтел, но не сдавался. Хе, это у нас растёт не просто церковник, а настоящий боевой жрец… Или как минимум боевитый.

Между прочим, во время визита выяснилось, что кто-то из оборотней записал видео нашего боя с химерами; я скопировал запись себе, для клановой хроники. Ну и провели групповой бой, мы с Кэтти против пары десятков оборотней… С гордостью могу сообщить, что мы победили, но с прискорбием признаю, что только благодаря проделанным с Кэтти улучшениям, и то… Урфина вынесли почти сразу, когда я его вытащил – я даже не успел отдать приказ, что делать; на меня, посчитав самым опасным, навалились всеми силами, и сумели-таки условно нейтрализовать, но Кэтти расправилась с теми, кто остался на её долю, и ударила в спины. В общем, технически победа наша, но не слишком убедительная… Хотя в реальности, возможно, меня и удалось бы спасти. В любом случае, пару ценных уроков из тренировочного боя я извлёк – к примеру, необходимо промежуточные приказы Урфину давать заранее. И модернизацией его непренебрегать, если уж на то пошло… Ну и разное по мелочи.

Съездить к амулетчику и забрать остаток своего заказа, позвонить управляющему и проверить, как ситуация у него… Дел много. Свободного времени между ними, впрочем, тоже достаточно.

Кэтти везде сопровождала меня; к сожалению, это действительно необходимо, – никогда не знаешь, какая опасная ситуация может возникнуть, так что она взяла на себя роль моей телохранительницы – но нам обоим ситуация была вполне комфортной. Куаллоне было по кайфу находиться в моей ауре, а мне оказалось весьма познавательно с ней беседовать. Куаллона долго живёт, – или существует? – так что ей не занимать не только опыта, но и интересных историй… А так же просто всяческой информации различной степени полезности. К примеру, она изучает тонкости этикета различных слоёв общества, с которыми может понадобиться вести дело, или вот местные рестораны… Последнее скорее – личный интерес, но тоже может быть полезно при ведении переговоров, хотя это относится к крупным городам.

Она, к слову, озвучила резонную мысль, что мне не повредило бы приобрести влияние во властных кругах города, но я пока слишком мелкий для этого по возрасту, да и финансовый поток, тот, что более-менее стабильный, по поставкам компонентов, недостаточно широк. На личные цели хватает, даже несмотря на дороговизну магических услуг, но на расширение влияния пока недостаточно. Ученик мастера големов, к слову, уже прибыл и занимался делом потихоньку, но это всё на будущее и не факт, что выгорит… Как и зачаток иномировой колонии во главе с эльфийкой и оборотнем.

– Между прочим… – задумчиво произнёс я. – Что насчёт торговли с твоим миром?

– Рискованно – отозвалась Кэтти. – Если привезти большой ценный груз, велик риск, что захотят забрать бесплатно. Или просто силой, там много магов значительно сильнее тебя, или привлекут церковь, объявят демонами… Ну, ты и сам понимаешь. А если таскать по мелочам – получится, что времени уходит много, а выгоды мало. И опять же привлекается внимание, вряд ли приведёт к чему-то хорошему.

– Печально… – пробормотал я. – Но понятно, почему это направление не развито.

Девушка кивнула.

– Временами кто-то пытается, но серьёзной торговли нет. У нас вообще не любят чужаков и перемен…

– Да у нас тоже как-то не особо… – пробормотал я. – Ладно, будем думать, какие ещё есть варианты…

Она снова кивнула.

– На чём, вообще, маги зарабатывают? – принялся рассуждать я вслух. – В первую очередь, на уникальных услугах. Исцеление неизлечимых болезней, омоложение, амулеты, эликсиры; устранение конкурентов без зацепок для полиции; продажа информации; охрана от этого… Я пока ни в чём не ошибся?

Кэтти отрицательно помотала головой.

– Скорее всего, есть и контроль над какими-то предприятиями, но этим я заниматься не стану, слишком большой риск во что-то вляпаться – задумчиво продолжил я. – Производственные мощности у меня невелики, и то, что я могу изготавливать, большой прибыли не даст. Можно прокачать навык зельеварения – и не только можно, но и нужно – но всё равно, тут куча сложностей. И сырьё, и опять же мощности, и покупателей найти… Конкуренция, опять же. Отказываться не стану, но какие ещё есть варианты?.. Погоди-ка. Проверка статуса…

Я перечитал описания своих способностей, включая следующие ранги. Всё не то…

Хотя… Есть кое-что, чьи перспективы пока непонятны. Довольно странная способность… Но, пожалуй, взять стоит.

Тем более, что змею с чашей я запорол.

Итак, Резьба – четвёртый ранг, открыта дополнительная способность «Беседа с предметом». Я ожидал, что это будет некая форма считывания информации с предмета, психометрии… Я ошибался.

В описании навыка значилось:

«Беседа с предметом, активный магический/чудотворный навык, ранг 1/00%. Расход маны/Эссенции: зависит от предмета. Этот экзотический навык позволяет ненадолго придать небольшому предмету подобие жизни и получать от него ответы о том, что происходило поблизости от предмета в процессе его существования. Внимание: это тренируемый навык! Внимание: этот навык принадлежит к направлению Чудотворства и питается Эссенцией! Внимание: псевдожизнь создаёт нагрузку на предмет и может его уничтожить! Максимальный ранг: Воля/6+Дух/5». На первый взгляд похоже на технологию големов… Тем более, что в описании второго ранга значилось, что оживлённые предметы способны к передвижению.

На пробу я использовал эту способность на носок без пары. Блин…

…это круто. Он реально помнит всё, что происходит рядом! Чувством времени, правда не обладает, так что сложно выспрашивать о конкретном эпизоде, но, по сути, любой предмет превращается в записывающее устройство! Это определённо можно использовать…

Однако прежде чем даже пытаться что-то предпринимать в данном направлении, совершенно необходимо узнать, какие возможности сбора информации есть у современных земных магов. Если эта моя фишка слишком выделяется… Это может быть опасно. Серьёзно, слишком уж легко с помощью этой магии заполучить какой-то компромат или просто секретную информацию… Пусть даже в качестве доказательства вряд ли удастся предъявить – как и было написано в описании, всего через несколько минут расспрашивания носок истлел и превратился в набор дыр на ниточках, а затем и вовсе рассыпался пылью – но сам факт того, что кто-то может узнать их секреты, определённо никому не понравится. Причём и метод защиты только один – не позволять никаким присутствовавшим при разговоре предметам попасть в мои руки, а ведь это и камни под ногами, и одежда, и… Да вообще всё.

Хотя, возможно, есть и для этого какие-то магические средства защиты… В общем, нужно выяснять. И практиковаться тоже нужно, выяснять ограничения и возможности и повышать ранг… Понемногу. Других дел достаточно…

В общем-то, другими делами я сперва и занялся. В последнем инциденте я истратил все лечилки и даже сырьё для их производства, так что нужно восполнять запасы, равно как и запасы продуктов. Тем более, Зельеварение у меня тоже навык тренируемый…

Собирал я компоненты сам, а вот варить готовый продукт собирался вместе с рекрутом – так эффективней. К сожалению, нужные травы поблизости от дома я давно все обобрал, но когда знаешь, что именно нужно искать, найти проще… Между прочим, надо бы заготавливать, пока есть, на зиму. Хотя, зимой можно будет сгонять куда-нибудь на летнюю сторону планеты и поискать аналоги там…

Немного порасспрашивал координатора с сайта о методах магического сбора информации и защиты от них. Самое известное – истинное ясновидение, каковое встречается ещё реже, чем ментальные способности, и шпионаж через духов, плюс закладки подслушивающих/подглядывающих амулетов, тех же «жучков», но магических. Ну и слухи об артефактах, с которыми можно шпионить на расстоянии… Те же «секретные шпионские разработки спецслужб», ход мысли у людей одинаковый. И в обоих случаях слухи могут быть на чём-то основаны…

Методы защиты тоже пересекаются с технологическими аналогами. Ограждающие амулеты и барьеры от духов, поиск и уничтожение «жучков», и даже на ясновидящих есть управа, хотя достаточно дорогая и сложная, так что ввиду редкости ясновидящих её тоже используют редко. Всё-таки моя способность, похоже, уникальна… Или близко к тому. Однако – если использовать осторожно, её вполне можно выдать за использование обычных «жучков», которых просто не сумели вовремя выявить. Учту. И для начала нужно будет не упускать возможности наложить руки на различный мусор, который может хранить полезную информацию…

Я как раз собирал травы, когда позвонила Кошкина.

– Здравствуйте, Артём. Что вы скажете о возможности небольшой работы охранником?

Ведьма тоже не теряла времени впустую, и старалась использовать все возможности заполучить внимание и по возможности благодарность кланов и свободных магов. Хотя самую тяжёлую и опасную работу приходится выполнять мне… Ну да я не жалуюсь – просто запоминаю и учитываю. В конце концов, благодарны будут тоже мне, а не ей…

Глава 30

Работа, которую подогнала мне Кошкина, заключалась в зачистке и охране локации на Изнанке, и возможно, в нормальном мире, для некоего мага-археолога. «Скорее всего, проблем не будет, но на всякий случай он решил нанять хорошего боевика – всякое бывает». И если насчёт меня одного ещё можно спорить, то с поддержкой Куаллоны я определённо являюсь вполне весомой силой – самой мощной боевой силой создающегося альянса, по сути.

К слову, у оборотней я тренировался и обращаться с автоматом; магия магией, а современное оружие тоже штука хорошая, к тому же у меня всё ещё не очень с дальнобойными атаками, так что очень даже может пригодиться. Автомат достать мне оборотни могут без проблем, и снабжать патронами обещали. У обоих тел Куаллоны тоже есть огнестрел, но обычно она им не пользуется, в немалой степени потому, что носить с собой автомат неудобно, а пистолет в большинстве случаев значительно менее эффективен, чем магический меч. Но поскольку я могу носить в инвентаре хоть ПЗРК… Кстати, можно поинтересоваться и контрабандой. Оружием и наркотиками заниматься – нафиг-нафиг, но вот просто обходить налоги – ничего не имею против… Однако всё же к теме.

В общем, некий археолог, как я понял, не клановый, а как Щука, из старой уважаемой семьи, хочет пробраться в останки сооружённого когда-то на Изнанке строения – как раз то, что я хочу себе. Охранной магии не замечено, но Теней вокруг и внутри порядочно, так что маг решил нанять боевика. Тем более, что бывают и ограбления, а там может найтись и что-то ценное. В общем, вроде бы всё понятно, честно, и выгодно, особенно мне. Тени – это Эссенция, а Эссенция – это прокачка… Да и трофеи выпадают. А опасность невелика…

Конечно, всегда возможно неожиданное развитие – уж я-то это знаю… – но это просто означает, что нужно лучше подготовиться.

Несмотря на проделанный «апгрейд» тела Кэтти, на задание со мной в этот раз шла Леонесса. По словам Куаллоны, она всё-таки остаётся сильнее, особенно если ей тоже обеспечить бонус-другой. Резонно, это всё ресурсы клана… Как минимум пару единиц маны ей сделать можно, тем более что серебряные кольца она обеспечивала сама. Мана тела складывается с маной самой Куаллоны, а поскольку меч способна усиливать свои тела, используя её, это весьма неплохое вложение Эссенции. Вообще нужно будет дать им несколько недорогих способностей, вроде улучшения реакции…

Археолог, что меня не удивило, оказался пожилым. Впрочем, темноволосым без признаков седины, чисто выбритым, и вообще выглядел лет на сорок вместо своих пятидесяти.

– Меня предупреждали, что вы молоды, но я всё же ожидал, что вы будете постарше – заметил археолог. Я пожал плечами.

– Если хотите, можете обратиться через пару лет, тогда я точно буду постарше.

Археолог, Хулио Джозеф Иллагрия с титулом «Непоседа», усмехнулся.

– Не стоит столько ждать. Доверюсь вашему текущему опыту, отзывы о вас хорошие.

Я поднял бровь.

– Отзывы?

Итальянец кивнул, и, пробежавшись пальцами по собственному смартфону, продемонстрировал его мне.

На экране было досье на клан «Осколки». «Лидер: Артём Никанорович Щеглов. Одарённый-экзот, точные способности неизвестны (боевик, зельевар)».

И так далее, довольно подробная информация с перечислением текущего состава клана и достижений… Я нахмурился. Определённо нужно будет выяснить, откуда эта информация в сети… Пока я ещё только думаю, как быть с добычей и распространением информации, кто-то уже неплохо этим занимается. И, между прочим, это всё тот же сайт «игры»…

Хотя информация всё же была неполной – к примеру, Куаллона не упоминалась. Так что, если взглянуть трезво, пользы больше, чем вреда… Нам же нужна известность.

Археолог был проводником, хотя пользовался для путешествия каким-то амулетом. Вернее, даже двумя, вдобавок к смартфону. Я, пожалуй, тоже с этой добычи подниму Автокарту – это путь к самостоятельным путешествиям, что очень ценно. И вдобавок метод заработка…

Обнесённый стеной каменный дом – именно из камней, не кирпичный – возник посреди тьмы Изнанки внезапно, причём даже не со сменой зоны – просто вдруг раз, и он практически перед носом. Автокарта сообщила: «Маскировочный барьер».

Сам дом выглядел нежилым, но в полной сохранности; это точно не руины…

– Пока не вижу Теней – заметил я.

– Внутри есть – отозвался наниматель. – Не уверен, как много, и какие именно, но что-то точно есть. Как будем действовать? Вы специалист, вам решать.

Хмм. Можно либо идти всем вместе и рассчитывать, что сможем защитить клиента; вполне разумный подход, но если там там есть что-то опасное, можем и не успеть. Альтернативно можно оставить мага снаружи, но если оставить его без охраны, опять же есть риск, что что-то вылезет наружу, или появятся грабители, а если оставить охрану, то это распыление сил… Возможно, всё-таки стоило взять с собой и Кэтти.

На секунду я подумал о том, чтобы оставить на его охрану Урфина, но тут же отказался. Не слишком эффективно и вдобавок открытие карты в рукаве раньше времени.

Ладно… Пока просто взгляну, если что – отступлю и продолжим уже вместе с Леонессой.

Вход обнаружился немного дальше; двустворчатые ворота из гладкого серебристого металла. В принципе, я мог бы просто перебраться через стену при помощи верёвок – а Леонесса, скорее всего, просто перепрыгнуть – но ворота всё равно были не заперты. Археолог открыл их в прошлый свой визит, тогда же выяснил и наличие внутри Теней.

В общем, клиент с Леонессой остались снаружи, – в том маловероятном случае, если это подстава, она и его сможет проконтролировать – а я шагнул внутрь.

…Иии что ещё за?..

Дом, стоявший в каких-то паре десятков метров от ограды, внезапно оказался в нескольких сотнях метров от меня, за зарослями, когда-то, видимо, бывшими садом. Опять искривление пространства, что ли?..

В любом случае, сперва следует разобраться с троицей Теней, которые ко мне приближаются…

Не то, чтобы это заняло много времени. Как и большинство встреченных мной Теней, они легко развеялись, стоило ткнуть их закреплённым перед походом на верёвке обоюдоострым клинком. У оборотней и свой кузнец обнаружился, он мне и изготовил… Хотя в перспективе нужно будет магической версией обзавестись. И «Критический удар» взять, возможно…

В любом случае, Тени распались на Эссенцию, и я взглянул на автокарту. По ней я нахожусь на отдельной локации «дом на Изнанке»… Ладно, пройдусь, зачищу.

Блин, побольше бы таких заданий… За двадцать минут я прибил не меньше десятка Теней, быстро заполняя Сосуд. Пришлось даже рубашку поменять – старую поглотил.

Вроде, всё… На всякий случай я ещё раз обошёл вокруг дома, но больше никто не нападал. Пока что Теней, которые не пытались бы нападать, мне не встречалось, так что, видимо, действительно закончились… Ещё внутри дома нужно посмотреть, но сперва – левел-ап. Сосуд практически полон, и нужно потратить часть его содержимого…

Да. Это именно то, что было мне нужно… Четвёртый ранг Автокарты давал сразу несколько возможностей: возможность оставления и поиска меток, масштабирование, просмотр карты мира и переключение режимов Изнанка/нормальный мир, обозначенные Земля (Изнанка) и Земля (Мундус). Глядишь, на достаточно высоком ранге и «быстрое путешествие» появится, но и того, что уже есть, достаточно для самостоятельного путешествия. Хотя ещё придётся поучиться пользоваться, но с этими возможностями я уже могу самостоятельно путешествовать на Изнанку… А так же могу найти любое место, в котором когда-либо был – с момента получения Автокарты, во всяком случае.

Потешив себя самодовольством, я направился в дом.

Кто бы здесь ни жил когда-то, съехал он – или она – полностью и основательно. Дом был совершено пуст; ни охранной магии, ни трофеев – если не считать выпадающих с Теней – ни даже мебели. Пусто и голо, только вышеупомянутые Тени по углам… Ну, мне и они сойдут.

Тщательно обыскав дом и убедившись, что экспа закончилась, я на всякий случай ещё раз прошёлся по саду (травки – тоже трофеи…), но больше никого так и не попалось. Похоже, можно вести клиента…

У Леонессы, вернее, Куаллоны, было явно скверное настроение; она была какой-то дёрганой и раздражительной, и даже археолог посматривал на неё с опаской. Впрочем, оказавшись рядом со мной, она быстро успокоилась… хмм. Похоже, она основательно подсела на Ауру… Для меня это к лучшему, наверное, но как-то неприятно… Словно случайно ударил кого-то. Наверное, стоит с ней об этом поговорить…

– Дом чист – сообщил я нанимателю. – И пуст. Разве что вы найдёте какой-то тайник… А так – ничего нет, Теней я вычистил, а вещей никаких не было.

– Сам дом тоже представляет интерес – улыбнулся маг. – Да и про тайники вы верно заметили. По моему опыту, они есть всегда… Хотя обычно пустые, когда хозяин покидает столь обустроенное место, то старается забирать самое ценное. И судя по тому, что можно видеть, – он обвёл окрестности рукой – этот дом покидали не в спешке…

– Разрушений не заметно – согласился я. – Хотя всякое возможно.

Хотя я вроде бы всё зачистил, но продолжал следить за окружением. Никто не говорил, что не могут появиться новые Тени… Скорее, наоборот – наверняка появятся.

Клиент тем временем внимательно изучал всё вокруг. Совершенно непонятно, что там можно было увидеть, но я же не специалист… Да и, возможно, он использует какую-то магию.

Как бы там ни было, первый результат его усилия принесли довольно быстро. Небольшой тайничок в полу – пустой, впрочем. Хотя… Не совсем. Там остался обрывок бумаги с печатным текстом; английский язык. Маг удовлетворённо хмыкнул, и пинцетом извлёк трофей, положив его в извлечённую из рюкзака небольшую плоскую банку. Вот действительно настоящий маг, охотник за артефактами… В изначальном значении этого слова.

Таким образом мы прошлись по всему дому. Мой клиент обнаружил ещё три тайника, все пустые, хотя в одном обнаружилась красная нитка. Как и бумажка, этот трофей оказался бережно перенесён в отдельный сосуд.

– И зачем вы этим занимаетесь? – осведомился я. – Не подумайте, что я считаю глупостью, просто для меня смысл не очевиден, так что любопытно.

– То, что я нашёл – реальные объекты, так что можно будет выяснить время их изготовления, а там, глядишь, удастся и узнать, кому принадлежал этот дом – отозвался маг. – Я работаю над тем, чтобы в истории не оставалось белых пятен. По большей части мои исследования не имеют практической выгоды, но я убеждён, что самой сильной стороной магического сообщества Земли является наша открытость в обмене информацией… Относительная, конечно, но в сравнении с другими мирами несомненная. И я тоже вношу в это небольшой вклад, восстанавливая утраченное. Да и мне это просто интересно.

Он улыбнулся.

– Повидать мир и выудить на свет его тайны – хмыкнул я.

– В точку! – взмахнул рукой археолог, наставив на меня указательный палец. – Хотя на девяносто процентов моя работа состоит из тщательного анализа трофеев и рытья в справочниках и архивах, это всё равно интересно. А поскольку жизнь у магов, историей которых я занимаюсь, бывает довольно насыщенная, временами натыкаюсь на действительно интересные вещи.

– Магический детектив-археолог доктор Хулио Иллагрия – усмехнулся я.

– Всё верно за исключением «доктора» – отозвался он, снова улыбнувшись. – А теперь посмотрим за домом…

– Пока у меня очень мало указаний на то, кому принадлежал этот дом, но сам факт наличия столь основательного жилища на Изнанке говорит о том, что это был сильный и влиятельный маг – рассказывал Иллагрия, пока мы спускались. – А значит, и информация о нём может быть значимой.

– А что насчёт, не знаю, наследников? – осведомился я. – В смысле, кому формально этот дом принадлежит сейчас?

– Никому – пожал плечами маг. – Он брошен, так что в принципе любой желающий может забрать себе. Владельца нет не один десяток лет, это можно сказать с уверенностью, так что вряд ли появится кто-то с претензиями. Понравился?

Я кивнул.

– Если бы ещё он находился в одной из зон моего города…

– Ну, это решаемо – заметил археолог. – Если хотите, после того, как я полностью изучу дом, могу дать контактные данные специалиста. Заодно разберёмся, что притягивает Теней.

«Получено задание: тайна пустого дома»… Н-да.

– …Разумеется – кивнул я.

Пока мой клиент изучал дом, в сад действительно подтянулись новые Тени. Ну, я-то только за…

С этих добычи не было, но Эссенция сама по себе достаточная добыча. Археолог лишь бросил короткий взгляд на то, как я расправляюсь с тварями – метровая клякса с плывущим в ней звёздным небом, ползучая отрубленная рука и соломенное чучело – и принялся ковыряться в густой траве за домом. Довольно хмыкнул; определённо что-то нашёл.

Нашёл он люк, ведущий в погреб. Впрочем, погреб тоже оказался пуст – там остались лишь начерченый на полу магический круг и одиноко свисающая с железки, протянутой меж стен, колбаса. Маг сфотографировал всё на смартфон, но колбасу трогать не стал.

– Ещё немного, и пока что закончим – сообщил он. – Но нам ещё нужно будет вернуться, когда я проверю первые результаты.

Я кивнул. За это время тут наверняка появятся новые Тени, так что я не возражаю.

Новые Тени успели появиться уже к тому времени, как мы выбрались из погреба. Эти выглядели просто как здоровенные змеи, только зубастые – в смысле, полная пасть зубов. Одна ещё и хвостом трещала постоянно… Ну, издохли так же легко, как и предыдущие тварюшки.

Но более выгодно: гремучка оставила дроп. Опа… Книга? Предметы не из разряда материалов выпадают очень редко…

Я сделал шаг, чтобы подобрать трофей, но меня опередил наниматель.

– Инспользование Теней для хранения предметов?.. – пробормотал он, осторожно раскрывая книгу. – Интересный подход, но объясняет их присутствие… Так-так…

– Эм, я не думаю, что книга настоящая – заметил я. – Скорее всего, это сработала моя способность.

– На первый взгляд дневник вполне настоящий – отозвался маг. – Поверьте, я сталкивался и с более экзотическими методами оставить памятку о себе, чем столь остроумное применение чудотворства для рематериализации предмета. Даты тоже совпадают с найденной газетой…

Н-да…

– Ну, если вы так говорите… – неуверенно пожал плечами я.

Я так и не понял, был ли дневник настоящим, запрятанным владельцем дома, случайным трофеем, сгенерированным «Добычей», или моя странная магия и вовсе создала предмет, способный завершить полученное задание. Не возьмусь утверждать, что это невозможно…

В любом случае, клиент был доволен, и, как и обещал, снабдил меня контактной информацией специалиста по этой самой рематериализации.

Коей я незамедлительно и воспользовался, выйдя с Изнанки.

– Значит, перетащить дом из одной зоны Изнанки в другую? – осведомился собеседник.

– Совершенно верно. Мне сказали, что вы специалист по подобным делам – согласился я, чувствуя себя довольно глупо. Специалист по перетаскиванию домов…

– Хулио Иллагрия со мной уже связался… Ладно, триста фунтов за осмотр, цену самого переноса назначу по итогам. Ну и место лучше заранее подготовьте…

Я печально вздохнул. Деньги утекают сквозь пальцы… Дерут маги немилосердно.

Впрочем, на зачистке дома я тоже неплохо разжился, часть Эссенции можно и продать, если что.

– Хорошо, мистер Джонс. Обсудим детали…

Деталей было порядочно – от встречи и доставки на место до взаимодействия с арабом-барьерщиком на моём конце, но всё это вполне решаемо, как и вопрос оплаты. Главное, мои фантазии реально начинают обретать плоть… Блин, действительно – кто действует, тот добивается. Хотя главное всё-таки – наличие способностей… Не было бы у меня магии, всё ещё развозил бы выпечку по городу.

Блин, у нас на Земле и двух месяцев не прошло, а уже совсем другая жизнь… И привык уже вроде, но всё равно стоит об этом задуматься – удивляюсь.

Когда мы с археологом и рематериализатором снова посетили дом, там была всего одна Тень, что вроде бы подкрепляло предположение Иллагрии, но я всё же сохранил сомнения. В любом случае, британец согласился взяться за работу, и даже сделал скидку в обмен на работу по зачистке с моей стороны. Блин, работа боевика оценивается намного ниже… Хорошо, что у меня есть и мирные навыки.

В любом случае, прогресс был, и прогресс хороший. С барьерщиком тоже каких-то проблем не было, оба мага делали свою работу, так что мне оставалось только дождаться её завершения. А пока…

Пожалуй, устрою себе выходной.

Впрочем, сперва я всё-таки побеседовал с Куаллоной. В итоге она неохотно согласилась, что ей следует провести какое-то время вне моей ауры, и вообще стараться контролировать себя, так что отбыла с Леонессой. Хотя всё равно придётся встречаться, ей же необходимо контролировать служанку…

Глава 31

Пусть Куаллона и разбила моё предложение торговли с её миром, но сама идея межмировой торговли оставалась: есть же и другие миры. Да хотя бы те же альтивы – хоть те, которых я встречал, и были враждебны, наверняка что-то можно и им продать, и у них купить… Те же доспехи, для личного пользования. Учитывая, что они предназначены для защиты от магии, а не от их оружия, вполне могут и продать… Так что я попытался разузнать, – для начала на всё том же «игровом» сайте – какие миры известны, и какие есть с ними перспективы.

Хм. Единственный клан, имевший контакты с альтивами, недавно был уничтожен – тот самый, британский. Неудачно получилось… Ну, есть и другие, а доспехи можно и трофеем взять.

Так… Как и следовало ожидать, перспективные каналы торговли уже кто-то контролирует. Впрочем, всё же есть интересные варианты…

Да, стоит отметить, что я всё же пообщался с администрацией по поводу выложенной информации о моём клане. Всё мирно и интеллигентно, никакой ругани… В итоге я дал разрешение, а мне дали более высокий доступ к форуму, что и позволило найти интересное: одному из «держащих» торговлю кланов требовался охранник для работы «с той стороны». Если взяться, это позволит изучить ситуацию, спрос и предложение, а с держателями можно договориться – не покрывают же они в одиночку весь спрос… В общем, вполне себе вариант, хотя я и не уверен, стоит ли за него браться. Выгодно ли, или пустая трата сил и времени, которые можно потратить эффективнее? Вопрос… Мне бы хороших помощников, но пока что есть только Куаллона. Хотя, безусловно, она хороша и обладает изрядным опытом, но этого мало…

Впрочем… Есть ещё кое-кто.

– Привет, Свет. Как там у тебя всё?

К сожалению, в этот раз Светлана не смогла дать совета, но всё же поговорить было приятно. Возможно, стоит поговорить с давшими объявление… Пожалуй, так и сделаю. Потом…

Вопреки писателям и режиссёрам, утверждающим, что после реальных приключений виртуальные неинтересны, лично мне играть на компьютере было вполне интересно. Разнообразие же… И сохраняться можно, не то что в реале.

Большая часть гетов была уже уничтожена, когда заиграла музыка на смартфоне; я вздохнул. Кажется, мой выходной закончился…

Кошкина, отвлёкшая меня от спасения Галактики, подогнала два контракта. Скорее чтобы завести знакомства, чем ради заработка, но и платили за них тоже. Первое – изготовление небольшой партии различных низкоуровневых зелий, по списку; второе – охранная работа. Присмотреть за дочкой какого-то вольного мага недельку… Ну, почему бы и нет.

Эмм… «Раса: Финблат (полуфея)». Ещё одна…

Натаниэль Дорью оказалась изящной черноволосой девушкой на год старше меня. Такой Интуиции, как у Светланы, у неё не было, зато Удача, Разум и Дух по 15; тоже неплохо. Но вот как она держалась, мне не понравилось; в духе «моё высочество снисходит к вам»… Пожалуй, стоит поменьше с ней контактировать, благо Кэтти взяла охрану и проживание на себя. Но, блин, уже вторая полуфея… Тесен магический мир.

Ситуация с ней была похожа на то, что было со Светланой – её пытались захватить или ликвидировать, поскольку отец с её помощью смог заметно подняться, но при этом отказывался от настойчивых приглашений некоторых организаций. Не магических, просто преступных…

Похоже, у него были какие-то планы, как разобраться с угрозой, а пока работает над этим, оставил дочку под охраной. Естественно, с контрактом, причём не пожалел довольно мощного амулета… Свою специализацию наниматель не назвал, а вот дочурка его обладала даром благословлять, и изучала зельеварение.

Йесс! О, да, детка…

Кэтти развлекала клиентку, а я наслаждался зрелищем. «Открывает заклинание: рассеивание магии»… А-тлично. Как ни крути, это заклинание очень полезно иметь в репертуаре, хотя, скорее всего, на первых рангах оно будет слабовато, и хочется надеяться, что не понадобится. Уметь рассеивать вражеские чары – значит обладать весомым преимуществом над враждебными магами, что особенно весомо, если всё же буду торговать с магическим миром.

Фигурка, правда, сложная, и получилась столь удачно, что даже жалко её поглощать. Пожалуй, не буду спешить, сперва сделаю ещё парочку…

– Что это за гадость?

– Вот не надо, отличный бихолдер получился – возмутился я и обернулся. – Ты что здесь делаешь?

– Мы не родственники и не пили на брудершафт… не то, чтобы вам это позволял возраст – холодно сообщила Дорью. Я тяжело вздохнул. – Я решила проверить, насколько вы способны реагировать на внезапную угрозу, однако вы даже не заметили моего приближения, будучи слишком сосредоточены на этой… дряни.

Я снова тяжело вздохнул. Да уж, это не Светлана… Хотя, возможно, ей тоже сперва нужно жизнь спасти.

Впрочем, следует признать, что истина в её словах присутствует.

– Ну, кое-в чём вы правы – неохотно согласился я. – На меня уже было внезапное нападение… Но в данном случае речь о моей безопасности, вы-то с Кэтти должны были быть не здесь. А по части именно охраны она специалист лучше, чем я.

Девушка подняла бровь так, что невысказанное «вы действительно в чём-то специалист?» было очевидно. Я снова вздохнул.

– Если вам что-то не нравится, высказывайте сразу и конкретно, мы нанимались не гадать по намёкам, а охранять – сообщил я. – И раз ваш отец решил обратиться к нам, значит, счёл этот вариант оптимальным. Вам с ним нужно было спорить, а не с нами. Кстати, Кэтти, не стой в коридоре – не поверю, что ты выпустила клиентку из-под присмотра…

– Вы относитесь к делу несерьёзно – обвинила меня Дорью. Н-да, я сегодня завздыхаюсь…

– Вас охраняет хороший специалист – я ткнул пальцем в появившуюся из коридора Кэтти. – Я тоже рядом, если что-то случится. Вы хотите, чтобы я за вами в туалет ходил?

Девушка гневно набрала в грудь воздуха, но затем развернулась и молча вышла. Н-да, похоже, я на неё тоже произвёл не лучшее впечатление… Ну да не больно-то и хотелось.

Тем более, она моего бихолдера обозвала…

В следующий раз она появилась на следующий день, когда я выполнял заказ по зельям. Н-да, чего у неё не отнимешь, так это способности ясно и без слов выражать свои эмоции – «Хм!» звучало очень скептически-высокомерно. Терпеть, она клиент, и прямых оскорблений не было… Да и, честно говоря…

– Я и сам знаю, что не очень – сообщил я. – Но я всего неделю как осваиваю зельеварение. Никто не начинает с шедевров.

– Нужно хотя бы использовать нормальную горелку и термометр – сухо сообщила девушка. – Магия ни в коей мере не отменяет достижений цивилизации.

– Это само собой – согласился я. – Но на моём текущем уровне особой разницы всё равно не будет. Когда прокачаюсь чуток, тогда и куплю…

– Изначально не следует допускать «и так сойдёт» – ещё более сухо сообщила она, и, осмотревшись, подняла лист бумаги и ручку и что-то написала; протянула мне. – Вот, отличное оборудование по приемлемым ценам.

– Благодарю – кивнул я, принимая бумажку. – Самому пришлось бы искать…

Я никак не мог понять – то ли она всячески старается продемонстрировать своё превосходство, то ли просто действительно пытается наводить порядок, как его понимает, но Дорью всюду совала свой нос, выдавая ЦУ разной степени полезности. Кэтти – вернее, Куаллоне – это определённо было не в новинку, а я старательно терпел; клиентке тоже не в радость торчать в четырёх стенах, а выводить её наружу, как она сама сказала, слишком рискованно, так что нужно же чем-то заняться… Вообще-то мне было сомнительно, что обычные бандиты могут кого-то послать за ней аж в Россию, но вполне возможно, что её отец чего-то недоговаривал. Впрочем, это было учтено в стоимости контракта.

Определённо недоговаривал. Это стало очевидным, когда две стены моей комнаты разлетелись на куски, и внутрь ворвались гоблины. «Битва за принца, часть вторая – битва за фею»…

Однако на этот раз у меня было куда больше опыта и трюков за пазухой; верёвки с закреплёнными на них небольшими лезвиями метнулись во врагов, добавляя в их тела непредусмотренные природой отверстия. Следом бросился я сам – скорее всего, клиентка и Кэтти тоже в этом «барьере грёз» или его аналоге, и нам лучше сразу действовать вместе. Голем… нет, вытащу позже, чтобы стал неожиданностью. Предварительные приказы я ему уже дал.

Ситуация действительно повторялась, хотя состав участников с обеих сторон и отличался. В этот раз у нападающих не было гигантской змеи и снайперов, зато у нас не было Гондзимона или принца-целителя; даже магический меч в этот раз, как назло, отсутствовала. По крайней мере, она всё ещё была способна управлять своим телом; если бы изолирующий барьер разорвал связь, было бы хреново…

В плюсе то, что, как уже упоминалось, я успел набраться опыта; вдобавок, к моему одобрению, полуфея весьма неплохо отстреливалась от гоблинов из запасённого Кэтти огнестрела, пока мы с одержимой и Урфином разбирались с ограми.

– В прошлый раз у них был некромант, который поднял толпу нежити – сообщил я своей соратнице, когда возникла пауза; вообще, эта группа бурокожих действовала осторожнее и такой толпой не пёрла. И доспехи у них были получше даже у гоблинов…

– Это другое племя – сообщила Кэтти. – Я сталкивалась с обоими, у этих другой покровитель, и некромантов у них нет. Зато кузнецы получше… И просят за найм меньше.

Она со вздохом взглянула на свой зазубренный клинок.

– Восстановление предмета – произнёс я. – Так это наёмники?

Женщина кивнула.

– Наёмное мясо, всегда готовы подраться, особенно когда нанимают из развитых миров. Хотя и среди них бывает элита…

– …И, кажется, как раз на неё мы и напоролись – добавила она, указывая на соседнее здание.

Из которого, проламывая стену, неспешно выбрался огромный, на добрый метр выше других, огр, полностью закованный в какие-то особые доспехи и с двумя мечами; человеку они сошли бы за двуручники. Кэтти негромко выругалась на неизвестном языке; переводить амулет отказался.

– Святой воин бога войны – сообщила она. – А я не с вами… Шахрин джалир.

Последние слова, видимо, тоже были ругательством.

Огр-паладин тем временем вышел на свободное пространство между домами и остановился; все остальные гоблины и огры отступили. Я вопросительно взглянул на Кэтти.

– Вызывает на схватку – хмуро сообщила она. – После того, как мы разобрались с этими – она кивнула в сторону наваленных грудой трупов – счёл нас достойными соперниками…

Пока мы переговаривались, Дорью сменила пистолет на винтовку; выстрел…

– Видишь? – мрачно произнесла Кэтти. Я кивнул: винтовочная пуля высекла искру из доспеха, но и только. Огр даже не сдвинулся с места, лишь воздел мечи к небу и завопил.

– Выходите на бой, воины! Крангнор, Бог Войны, приветствует вас!

– Что можешь сказать полезного? – осведомился я у Кэтти; она пожала плечами.

– Немного. Доспехи у них без барьеров, просто очень качественный металл, и, возможно, божественное благословение на прочность. Сами святые воины – настоящие монстры, на какие-то слабости вроде неповоротливости рассчитывать не приходится. У некоторых ещё и личные благословения бывают, вроде пары магических способностей, или регенерации.

– …Жопа – пробормотал я.

– Я о том же – хмуро кивнула женщина. – Тут меньше чем гранатомётом не обойтись.

…

– …Погоди-ка. Говоришь, зачарованые доспехи они не используют, просто сам доспех такой хороший?

Кэтти снова кивнула.

– Святые воины не используют обычную магию, только дары своих богов.

– Угу… – пробормотал я. – В таком случае, шанс у нас есть…

– Я не думаю, что твоей ауры будет достаточно – отрицательно покачала головой она.

– Я не о ней, у меня есть другая идея…

«Изучение» подтвердило – доспех не магический, но благословлён на прочность и лёгкость. Должно сработать… хотя это даже близко не гарантирует победы, только даёт шанс. Во всяком случае, посовещавшись с Куаллоной, мы решили, что это наш лучший шанс на победу.

– Подросток и женщина? – фыркнул паладин. – То ли моя паства низко пала, то ли ваше новое поколение растёт на славу… Но Крангнор признаёт вас истинными воинами и приветствует как таковых… хоть ты и маг, человек.

– Не любишь магов? – осведомился я.

– Не люблю – согласился огр. – Так что с удовольствием избавлю миры от ещё одного… Развлеките меня и моего владыку.

И без дальнейшего затягивания он нанёс удар.

Мой магический щит – усиленный Перегрузкой, между прочим – немедленно покрылся трещинами, оказавшись задет клинком. Реально, монстр…

– Беседа с предметом! Замри!

Я отскочил, выхватывая Сосуд Эссенции и выплёскивая его в огра, и снова отскочил, избегая его мечей.

…Есть. Движения «святого воина» резко замедлились; оживлённый вторым рангом способности доспех противился движениям носителя, хотя и был слишком слаб, чтобы остановить его. Всё же мы с Кэтти не спешили атаковать, сосредоточившись на защите; пока рано…

– Ненавижу магов! – рыкнул огр. Его доспех принялся трескаться; противоборство с носителем ускорило процесс разрушения.

– Беседа с предметом! – попытался я повторить успех с мечами паладина, однако в этот раз не только ничего не вышло, но и меч врезался в меня не хуже грузовика, вдребезги разнося щит, который я успел подставить, и отшвырнув меня к стене здания. Сосуд выпал из моей руки и рассеялся, вернувшись на своё место.

«В стенку прямо как в аниме…» – мелькнула в голове мысль, но тут же исчезла, сметённая более важным. Хиты восстановить не успею, но хотя бы персональный барьер и щит…

Стряхнув с себя осколки стекла и восстановив защиты, я сунул руку в карман, где были припасены металлические снаряды… проклятье. Вылетели… Я подобрал куски кирпича и дерева.

– Выстрел, взрывбросок!

Перегрузку использовать рискованно, у неё есть шанс провала, да и зона поражения увеличивается – можно зацепить Кэтти… Осколок кирпича понёсся в пузо бросившегося ко мне, чтобы добить мага, огра. Твою мать… Он ушёл перекатом в сторону. От его доспеха начали отваливаться куски; я немедленно направил в цель вторую руку.

– Тьма! Выстрел, взрывбросок!

Бабах! Взрывной волной накрыло меня самого, отшвырнув в сторону, но даже так и даже с Тьмой клинок огра чиркнул по мне, снеся ещё добрую треть Барьера.

В плёнке Тьмы сложно судить, но похоже, что доспех всё-таки спас своего обладателя; даже не было заметно крови, лишь осколки металла разлетелись в стороны.

Новый удар меча… Я едва успел выдернуть себя верёвкой.

– Жгучие искры!

Проклятье, промазал… На лету даже широким конусом сложно попасть. Едва не зацепил Кэтти, пытающуюся отвлечь паладина на себя… Ещё и руку, кажись, вывихнул рывком…

– Взрывбросок! – послышалось сзади. Огр мгновенно среагировал новым перекатом, во время которого Тьма стекла с него и рассеялась, однако Кэтти, разумеется, блефовала. Загремели выстрелы из пистолета, посылающего пули в прореху брони на животе паладина; брызнула кровь, но калибр явно маловат.

Один из мечей вонзился в землю там, где только что стояла Кэтти; в следующий миг удар вновь сбил меня с ног, приближая резерв Барьера к нулю. Если бы и в меня он швырнул меч, на этом бы я и кончился, но мне достался просто камень…

– Персональный барьер, Тьма! – выкрикнул я, вытаскивая Урфина. Новый выстрел; похоже, это присоединилась полуфея с винтовкой.

Половинки голема разлетелись в стороны; брошенный меч вернулся в руку хозяина, подтянутый за тросик вроде моего. Однако я успел подобрать ещё пару камней…

– Выстрел, взрывбросок, выстрел, взрывбросок!

Прямого попадания не было, но оба взрыва накрыли цель взрывной волной и осколками. Большая часть доспеха осыпалась с огра; поддоспешник тоже был порван…

…Но раны великана закрывались на глазах. Благословение регенерации…

Вдобавок шлем, прикрывающий самую уязвимую часть тела, остался цел – оживление его не затронуло. Дерьмо.

Взрывбросок на что-то большое? Оживить шлем? Использовать яд? Мысли метались в моей голове. Попытаться вырваться из барьера? Без Куаллоны я вряд ли осилю, а задержка у барьера будет фатальной. Касание смерти? Сразу такого здоровяка не убьёт, а пока я буду пытаться его убить, он меня размажет… Эпичное дерь…

Тра-та-та! Звуки автоматического оружия и фонтанчики крови из тела огра, снова сбросившего Тьму.

– Разрыв! – выкрикнула Кэтти, что означало «разрывай дистанцию»; огр припал на одну ногу, вторую прошили пули.

На миг звуки выстрелов прекратились, но затем… Взрыв. И фонтан крови с ошмётками плоти.

– Я же говорила, что тут гранатомёт нужен – заметила Кэтти, с натугой вытаскивая из стены застрявший в ней меч огра. На другом конце тросика болталась окровавленая кисть. Левой руки, кажется.

– И меня даже не тошнит… – задумчиво произнёс я.

Выскочила новая панелька; «Поздравляем, вы получаете новый титул! Воин. Повышает храбрость и боевой дух; повышает репутацию среди воинов. Внимание: вы обладаете больше чем одним титулом! …»

Я отодвинул панельку в сторону. Прочитать нужно будет, но потом; тут ещё враги остались. Кстати, что-то они не спешат нападать…

– Что это было, вообще? – осведомился я у приблизившейся Кэтти.

– Я же говорю, гранатомёт – ответила она. Эм, так она это серьёзно?.. – Кстати, за него придётся заплатить, он был не мой. И ещё – больше я тебя оставлять одного не буду, в следующий раз могу не успеть…

name=t324>

Глава 32

Мои опасения оказались беспочвенными – после гибели предводителя наёмники потеряли энтузиазм. После коротких переговоров с их представителем – которому отдали останки паладина, его шлем и один из мечей – они смылись, не рискнув дальше связываться с теми, кто сумели завалить их главную боевую единицу, предводителя, и духовного лидера.

Секрет его гибели открылся просто: Леонесса с гранатомётом. Как только на нас напали, Куаллона принялась действовать; она со всей возможной скоростью метнулась к оборотням, выцыганила у них гранатомёт – автомат был свой – а затем бросилась к нам. Внутрь барьера пробраться проще, чем из него наружу, что она и сделала, а там воспользовалась моментом и разнесла босса в клочья… Всё-таки современное оружие значительно круче магии и божественных даров, да.

Но это было близко… Слишком близко не только для комфорта, но и для продолжения дел таким же образом. Хотя Куаллона считала, что нам просто не повезло напороться на такого монстра, но всё же…

– Вам не кажется, что стоит раскрыть имеющуюся информацию? – осведомился я у Дорью. – Ситуация слишком опасна, чтобы продолжать втёмную. Нам нужно по крайней мере знать, с кем и с чем мы имеем дело и к чему готовиться, если хотим уцелеть и защитить вас.

– Но я действительно знаю не больше того, что сказал отец – ответила девушка. Вообще, она вела себя на удивление спокойно; нет, немного нервничала, но совсем не так, как можно было ожидать в такой ситуации. И отстреливалась неплохо…

– У вас уже был опыт боя? – осведомился я. Она кивнула.

– Отец учил меня постоять за себя. К сожалению, это бывало необходимо.

– Однако в этот раз он решил, что ситуация достаточно серьёзная, чтобы нанять охрану, своих сил не хватало – заметил я. – Ладно, допустим, он не хотел слишком беспокоить вас. Не уверен, что это правда, но пока пусть так – это будет на вашей совести. Вы можете связаться с ним и расспросить? Нам действительно нужно знать, чего ожидать в следующий раз; мы неплохо сражаемся, но есть пределы того, чему можно противостоять без целевой подготовки.

– Я не могу связаться с отцом – отрицательно помотала головой Дорью. – Всё, что он мне сказал напоследок, это ждать его возвращения. Скорее всего, он опасался, что его выследят.

– Что ещё раз подтверждает тот факт, что он знал, что в этот раз будет опаснее – подытожил я. Коряво получилось, слишком много «что»… А, какая разница. – Но если подумать, это может быть к лучшему.

– Почему вы так думаете? – осведомилась девушка. Не знаю, бой ей продемонстрировал мою состоятельность, или это просто во время обсуждения переключилась на деловой подход, но сейчас она не выказывала высокомерия.

– В этом случае велик шанс, что противник осознанно вложился в дорогостоящего профессионального наёмника – пояснил я. – И не рассчитывали на его поражение, так что новую группу нанять не успеют. Это же стоит немалых денег, да и в следующий раз понадобится кто-то более высокого уровня… Кэтти, сколько времени займёт поиск профи? И согласятся ли другие после такого провала, вообще?

– Согласиться – согласятся, у огров желающие наняться никогда не переводятся – обломала мою робкую надежду одержимая. – Но это минимум сутки, а скорее – дня три-четыре, и то если они будут торопиться. Им же сперва нужно будет переоценить наши силы, решить, стоит ли игра свеч и есть ли смысл снова тратиться… А к тому времени клиент, если говорил правду по срокам, должен бы уже если не справиться, то по крайней мере что-то предпринять.

– В общем, есть шанс, что обойдётся, но тяжёлое оружие запасаем – подытожил я. – Леонесса, это твоя задача, с деньгами разберёмся. А я пока Урфина починю…

Хотя против босса голем и оказался совершенно неэффективен, обычных гоблинов и даже огров он сдерживал вполне неплохо. Но вот паладин… Н-да. Я всё ещё слишком слаб… Если защита моя ещё худо-бедно, но справлялась, то вот огневой мощи не хватает категорически, и с этим нужно что-то делать. Автомат определённо нужно завести, но этого мало… Вот если бы на автоматные пули можно было накладывать Взрыбросок… Но увы – это не работает. Я проверял, эта магия работает только с руки, хотя Аура Снаряжеманта увеличивает мощность стрелкового оружия.

В любом случае, мне нужно что-то более мощное. Совершенно очевидно, что Управление нитями – штука эффективная, и с достаточно высокой прокачкой его будет хватать для большинства, если не для любых, противников, но где она, та прокачка… С каждым следующим рангом прокачать дальше становится всё сложнее, а вдобавок ещё и ограничение по рангу от статов есть. Сейчас у меня пятый ранг, ограничен пока восьмым… Понятное дело, это я буду использовать и развивать, но, боюсь, могу и не успеть. Кстати, пока размышляю, тоже нужно что-то делать, пусть навык растёт.

Итак, с Нитями всё понятно. Оставшиеся три кита моего боевого стиля – Тьма, Выстрел и Взрывбросок. К счастью, у всего этого ещё есть потенциал роста, и его необходимо использовать. Зельеварение и всё остальное придётся немного отложить… Фокусируюсь на боевой прокачке.

С титулами, между прочим, оказалось довольно интересно: их можно менять, но они действуют по принципу первого впечатления. То есть в полную силу влияет тот, который стоит у меня при первой встрече, остальные вполсилы. Похоже, это некая странная форма ментального воздействия… Заклинание Первого Впечатления.

В любом случае, сейчас мне было необходимо гриндить.

Рематериализатор ещё вел подготовительные работы в реале, но барьерщик уже установил барьер на Изнанке. «Ограждающий барьер, 2 ранг», как значилось на автокарте. Не особо сильный, но от Теней более чем достаточно… ещё бы что-нибудь, что их приманивает.

Увы, такого у меня не было, так что пришлось охотиться обычным способом, прочёсывая окрестности.

– Смотри, у тебя уже сейчас настроение меняется, а что будет хотя бы через годик? А я же ещё и поднимать ранг Ауры хочу.

– Не выхожу из зоны действия – нет проблемы. Ты против персональной телохранительницы?

– Да просто ты меня по любому переживёшь, а что потом?

Мы с Куаллоной обсуждали больной вопрос. В конце концов, охота состоит из коротких стычек, между которыми много ходьбы, и это время нужно чем-то занять… Меч твёрдо вознамерилась больше от меня не отходить, и меня это беспокоило. Она же не видела проблемы, и кое-какие её доводы были логичны – омолаживающее зелье и прочие виды продлевающей жизнь магии существует, так что я вполне смогу протянуть и дольше неё, а для нас обоих это будет стимулом. Да и если что, без-аурная ломка будет уже её проблемой – «в конце концов, отлежусь где-нибудь пару лет, пока не оправлюсь». В конечном итоге переубедить друг друга нам не удалось, но мы согласились пока не затрагивать эту тему.

Кажется, побочным результатом этих разговоров стало то, что она решила ответно делать приятно мне – как может. Вернее, как может Кэтти…

Прочесав все окрестности, мы смогли набрать Эсенции только на один ранг Взрывброска. Я даже стал жалеть, что не задержался «в гостях» у вулканического бога – впрочем, то импульсивное решение всё же было правильным, неизвестно, что мог устроить хозяин в любой момент. Но второго ранга Взрывброска явно недостаточно… Я не уверен, что будет при максимальной возможной сейчас прокачке – возможно, просто не смогу применять из-за слишком высокой мощности – но мне нужен хотя бы третий ранг, и Выстрел хотя бы четвёртого. Тьма, опять же… Куча всего нужна.

Куаллона выдала и ещё одну неплохую мысль: обзавестись броником. Хотя мои магические защиты работают удовлетворительно, всегда следует стремиться к большему, особенно если это экономит Эссенцию. Однако обычные бронежилеты тяжеловаты, не слишком удобны, не слишком эффективны и слишком заметны, так что лучше воспользоваться другим подходом. У меня в трофеях имеются шкуры, так что стоит проконсультироваться со специалистами, можно ли сделать из них какую-нибудь магическую броню… Вон, Щука смог быстро разобраться с материалами. Собственно, с ним и следует проконсультироваться; возможно даже, он сам и возьмётся за работу, за долю трофеев. Гранатами, опять же, можно попытаться запастись… Интересно, что, если на гранату использовать Взрывбросок?

Всё-таки Взрывбросок удалось догнать до четвёртого ранга, хотя для этого пришлось раздеться, оставив одни штаны. Меньше слотов занято, больше Эссенции идёт в Сосуд… Однако в конце концов Куаллона предложила вернуться в нормальный мир и продолжить через сутки, когда сектора Изнанки перетасуются и появится новая дичь. В нормальном мире тоже есть чем заняться…

Моя идея со шкурами Щуку заинтересовала; хотя сам он всё же браться за изготовление броников не хотел, пояснив, что такое дело лучше доверить специалисту, но прояснить характеристики материала, чтобы мастер знал, с чем работать, согласился. Я встретился с ним и передал шкуры, плюс ещё часть остальных трофеев – в качестве оплаты работы, в первую очередь мастера по доспехам.

С оборотнями пришлось рассчитаться за гранатомёт, вернее, за истраченную гранату к нему – продавать само оружие они не хотели, но обещали постараться достать для меня – и за автомат с запасом патронов, который всё же продали. В идеале было бы хорошо два, чтобы второй пустить на навык, но это дороговато. И по деньгам, и Эссенцию тоже тратить… Нужно, но можно и потом, пока обойдусь обычным умением.

Пару обычных ручных гранат они тоже продали; ещё одна нашлась в запасах Куаллоны. И гномёнок всё наше оружие благословил, что сказалось в окошке Изучения строчкой «Благословение Носхата: немного повышает надёжность и эффективность».

В общем, мы вооружались, укреплялись, и готовились к новому нападению.

– Не следует оставлять тарелки в таком виде – укоризненно заметила Дорью. – Они засохнут, и отмывать будет сложнее.

– Мы ожидаем нападения, а вы заботитесь о тарелках? – удивился я.

– Это несвязанные вещи. А порядок начинается с мелочей.

И снова – раздражает, но она права… Она права, но ведь раздражает же! Но – клиентка, так что приходится терпеть… Одно утешает – уже скоро это должно закончиться.

Я молча принялся отмывать тарелку.

Выстрел путём ещё одной длительной охоты тоже удалось поднять на два ранга, что привело не только к увеличению мощности, но и превращению «пистолета» в «дробовик» – теперь Выстрел оказался способен швырять в цель сразу несколько снарядов. Правда, при этом удваивался расход маны, но всё равно полезно.

Нового нападения так и не последовало, и подходил седьмой день, но я не собирался расслабляться до самого последнего момента. Автомат я разместил в отдельную ячейку инвентаря, чтобы можно было быстро достать при необходимости, карман с запасом снарядов для Взрывброска держал постоянно застёгнутым, чтобы не вылетели снова… В том духе. Как верно заметила Натаниэль, – это она умеет, да… – «постоянно быть в напряжении не следует, просто нужно держать всё наготове». Вообще, складывалось впечатление, что это не я тут боевик, а она… В любом случае, она держалась спокойно, и мы с Куаллоной сходились в мнении, что это следует ценить – было бы намного хуже, если бы пришлось охранять всего боящуюся девчонку, неспособную даже выполнить простую команду, от которой зависит её жизнь. Мечу доводилось сталкиваться…

Назначеный нанимателем срок пришёл – и прошёл без его появления. Впрочем, он изначально говорил, что может задержаться на несколько дней. При составлении контракта предусматривалась возможность того, что он задержится дольше, чем на неделю; в этом случае контракт автоматически продлевался с обязательством пропорциональной доплаты.

В этот день я решил, что можно устроить небольшой съезд зельеваров по обмену опытом: я, Ривербанк, и Дорью. Как я и ожидал, девушка практиковала зельеварение того же типа, что и большинство – рецептов немного, но глубоко прорабатывается их эффективность, так что нам было чему поучиться; с другой стороны, я тоже мог бы при желании научить, другим рецептам. Сам Ривербанк, в общем-то, тоже знал несколько трюков, в основном связанных с зельеварением «в поле» и экономией ценных ингридиентов. У всех своя специфика, так что мы все могли чему-то научиться друг у друга… Тем более, что некоторые методы повышения эффективности, используемые девушкой, были универсальны.

В общем, мы обменялись опытом и разошлись. Ну, как разошлись… Ривербанк ушёл с Леонессой. После сражения мы вообще решили, что надёжнее не расходиться по разным квартирам и ночевать вместе, с охраной в виде Куаллоны, которая не нуждалась во сне и была способна разбудить, если что; ночевали то в моей квартире, то у Кэтти, и сейчас были у меня, так что девушки никуда не уходили.

Я вымыл зельеварную посуду, слив остатки в канализацию – проблем от этого быть не должно, не того уровня зелья – и тоже направился в спальню.

Хмм?.. Дорью как-то странно замерла у стола со смартфоном в руке.

– Что-то случилось? – осведомился я. Она не ответила; я нахмурился. Вообще-то некрасиво так делать, но это было достаточно нехарактерным поведением для девушки, чтобы я решил заглянуть в её смартфон.

«В результате экспертизы покойный опознан как Коннор Дорью…»

…*ля. Всю статью я прочитать не мог, на экране был виден только этот кусок текста и часть фотографии, но прочитанного было достаточно. Что бы не затевал клиент, у него не вышло…

С утра я решил, что Натаниэль держится спокойно, но быстро осознал, что скорее подморожено. Её реакция была замедлена, голос более сух и безэмоционален, чем обычно, и даже отвечала на вопросы с задержкой…

Смерть клиента не разрывала контракт; его наследовала дочь, как выяснилось при ближайшем рассмотрении. Саму смерть контракт тоже подтверждал.

– Я всё понимаю… по крайней мере, пытаюсь, но вы должны принять решение – сообщил я. – Контракт продолжает действовать, но его будет необходимо оплачивать, включая дополнительный срок. Ваш отец внёс аванс только за пять дней, а прошло уже восемь.

– Я всё равно не смогу оплатить больше десяти дней – отстранённо сообщила девушка. – От отца мне что-то осталось, но пока будет идти процесс оформления… Я могу рассчитывать на кредит и сопровождение во время процесса вступления в права?

– Можете – вздохнул я. – Но я могу предложить и другой вариант…

Хотя, честно говоря, и не уверен, что стоит связываться. Но… Может, это и глупо, искать себе лишние проблемы, но зато правильно.

– Вы можете вступить в мой клан. В таком случае мы будем защищать вас как одну из нас. Думайте и решайте…

– Я согласна – столь же ровно и холодно ответила она. Даже не задумываясь…

Глупо было бы ожидать веселья в такой ситуации, но, блин, она меня даже пугает немного… Ровно, холодно и безэмоционально выполняет свои дела, в основном оформлением наследства занимается, но веет чем-то таким… Наверно, всё-таки не стоило предлагать вступление в клан, но теперь уж глупо идти на попятный. Придётся её приспосабливать к делу.

Скорее всего, организую пару зельеваров. Ниша в общем-то занятая, но место на рынке для пары мелких поставщиков должно найтись. Другое дело, что не очень хочется ютиться в тёмном углу рынка, фигурально выражаясь…

Да и пока что опасаюсь подходить к Дорью с указаниями по работе.

Кстати, принятие Натаниэль в клан напомнило мне кое-о чём. Если перенос «клан-холла» в процессе и уже совсем скоро будет завершён, то с другой существенной для нормальной работы клана деталью дело обстоит хуже. Пока что без этого можно обойтись, но если я намерен развивать свой клан, – а я намерен – то понадобится нечто посерьёзнее контрактных бумажек. В серьёзных кланах договора с новыми принимаемыми членами заверяют на «камне основания», большом многоразовом контрактном амулете, являющемся одним из самых значимых атрибутов и показателем силы клана. Вернее, не столько символическим показателем, сколько вполне реальным средством обеспечения верности кланеров… С уничтожением такого камушка клан не обязательно распадётся – есть же и личная верность, в конце концов – но многие могут и разбежаться. Можно сравнить с потерей знамени, только тут эффект не только морально-психологический…

В общем, об этом тоже нужно будет подумать, штука нужная. Но дорогая, зараза… Как и все магические предметы. По крайней мере, искать их было не нужно – и мой любимый сайт, и Кошкина, и Щука дружно указывали на один германский клан, который уже не первую сотню лет поставлял эту продукцию всем желающим магам, и аналогичный из Венгрии. К слову, свой контрактный амулет я как раз у немцев и заказывал…

Но как же, всё-таки, всё дорого! Суммы, с которыми работает моя фирма, намного меньше, и это даже с моими экзотическими материалами. В магическом мире всё так же, как и в обычном – готовая продукция куда прибыльнее, чем сырьё, но влезть в эту нишу сложно. У меня нет ни специалистов, ни сил, чтобы бодаться с теми, кто уже заняли выгодные места… В итоге ни продать, ни купить толком не могу. Хотя если что-то действительно заинтересует, можно попытаться договориться на бартер, как моим сырьём, так и услугами… Единственное, что можно действительно легко и как-бы-выгодно продавать, это Эссенцию. Но она мне и самому нужна…

– Тяжела жизнь кланлидера маленького клана… – пробормотал я вслух.

– Большого – не легче – сообщила Кэтти. – Если что, всегда сможем сбежать в мой мир.

– Если успеем – хмыкнул я. – Да и я не хочу сбегать. Я побеждать хочу…

– Пока что нам это удаётся – заметила она.

– Благодарю за моральную поддержку…

Женщина кивнула. На неё я могу положиться, но Куаллона, при всём её опыте, специалистка в ограниченной области… Она может давать советы и по поводу того, что не связано с боем, но этого недостаточно.

Ладно. Мне нужны: деньги, личная сила, влияние, и специалисты, причём всё это взаимосвязано. С личной силой проще всего, пожалуй… Но просто день за днём гриндить на Изнанке, наугад выискивая Теней, недостаточно эффективно, да ещё и несёт ощутимый риск снова напороться на кого-то. Мне нужны наводки на относительно безопасные бои, и желательно, чтобы за это ещё и платили… Снова всё сводится к тому, что нужно наниматься к кому-то боевиком или охранником. Тем более, это и деньги, и знакомства… Пошарю по форуму, какие есть варианты.

Из нескольких имеющихся на доске объявлений вариантов почти все по тем или иным причинам не подходили. Длительный срок контракта, неподходящие мне условия работы, то-сё… В итоге остался один вариант, который вроде бы всем удовлетворял – разовый недолгий контракт на охрану торгово-исследовательской экспедиции одного из серьёзных кланов. Платят неплохо, с пометкой, что возможны надбавки в зависимости от проявленных способностей и ситуации, нанимают по итогам собеседования и испытания… Сам клан производит много всего, в том числе кое-что из магического вооружения. В общем, вариант, близкий к идеалу… По крайней мере, никаких очевидных подвохов точно не видно; Куаллона сошлась со мной в этом мнении.

Однако одна проблема всё же присутствовала. Если я возьмусь за эту работу, то какое-то время буду отсутствовать, причём вместе с Куаллоной. А Дорью всё ещё нельзя оставлять без защиты… Ей сейчас необходимо будет побывать в Британии по делам оформления наследства и вступления в права, и есть подозрение, что этим могут воспользоваться, чтобы организовать новое нападение. Хотя, возможно, успеем разобраться с этим до отправления экспедиции… Побеседовать с ними, по крайней мере, стоит – выяснить сроки, и, возможно, пройти это их испытание.

Записав контактные данные, я ещё немного полистал объявления и новости магического мира. Хмм?

Ещё один маленький клан оказался уничтожен, на этот раз в Индии. Снова следы пуль, снова отсутствие тел… Вынесено всё более-менее ценное, кроме мебели, громоздких вещей и скота. Ну, деньги всем нужны, но многие вещи брать не было смысла ввиду либо малоценности – зачем могла понадобиться дешёвая столовая посуда? – либо настроенности на конкретных пользователей-магов, вроде личных инструментов. Причём никаких страшных тайн в них нет, просто индивидуальная «заточка», благодаря которой владелец может пользоваться эффективнее, а остальным такой инструмент малополезен. Всё это описывалось в комментариях, спасибо читателям… Я уже говорил, магический мир слабо отличается от обычного, на самом деле.

В любом случае, мрачно и непонятно…

Глава 33

Хотя я связался с представителем клана, и он назначил мне встречу, – блин, оказалось, что и он уже обо мне знает… Неплохо Кошкина и сайт меня пропиарили – но всё же сперва понадобилось сопроводить Дорью на встречу с юристом.

Во время последних охот я заодно и пытался осторожно осваивать навыки проводника; в общем-то с моей Автокартой это несложно. По сути, помимо набора доступных всем маяков, которые у меня на карте тоже отмечались, для меня маяками служили все места, в которых я бывал. У других проводников тоже есть персональные маяки, но у них они точечные, не то что у меня… В общем, чем больше я буду путешествовать, тем проще это будет.

В любом случае, для этого путешествия мне было достаточно официальных маяков, коих на территории Европы – и Британии – было наторкано множество. Лет эдак двести назад иметь собственный маяк было для клана вопросом не только престижа, но и безопасности; затем остался только престиж, а сейчас и вовсе традиции и удобство, но всё же маяков на территории старушки Европы было много, что существенно упрощало путешествия через Изнанку. Хотя Британия себя частью Европы и не считает, но у них было то же самое – больше того, британские маги, одно время считавшиеся сильнейшими, в попытках выпендриться насоздавали долговечных маяков, не нуждающихся в особом присмотре, так что у них и сохранилось больше, чем в Европе.

В общем, путешествие заняло несколько часов субъективного времени – большая часть до нужного маяка, а затем общественным транспортом до места – но прошла успешно и без инцидентов, даже Тень встретилась по пути всего одна. Дорью представила нас с Кэтти как своих сопровождающих, и больше юрист нами не интересовался; мы просто молча сидели и ожидали, пока переговаривающиеся стороны закончат. Хмм, похоже, Натаниэль в этой кухне тоже разбирается… Можно будет поручить ей юридические и финансовые дела клана.

Как и ожидалось, за один раз всего завершить не вышло, придётся наведаться снова, но я ожидал, что эта волокита затянется надолго – а по словам Дорью больше половины уже сделано. Вроде, её отец и к такому исходу подготовился… Предусмотрительность – качество, достойное уважения.

От офиса юриста я направлялся на собеседование-испытание, но ближе выходило входить на Изнанку не прямо оттуда, а сперва добраться до нужной зоны в нормальном мире. Сложности навигации… По хорошему, мне тоже нужна прога для расчёта пути, но пока что справляюсь сам.

Мы шли пешком; улицы, понятное дело, незнакомые, но с Автокартой заблудится не грозило даже с проблемами ориентирования, коими никто из нас не страдал. Идём, никого не трогаем…

И всё-таки они воспользовались возможностью. Враги Дорью, я имею в виду… Одну из узких улочек перегородили пять человек… а, нет, даже шесть. На фоне пятерых здоровяков шестой, скромного телосложения, терялся, и даже его статус-бар с именем и хитами терялся за остальными. Он настолько отличался от своих спутников, что можно было не сомневаться, кто здесь главный – иначе просто не вижу смысла его присутствия. За их спинами стоял автомобиль с приоткрытой дверью.

– Мисс Дорью, мне поручили передать вам приглашение в гости – произнёс один из амбалов.

– ***************************************** со своим приглашением – всё так же ровно и холодно сообщила девушка; часть её заковыристой матерной тирады амулет даже отказался переводить. Громилы как-то сдвинулись, и я понял: будут бить. Ну, попытаются…

– Кэтти, без магии – тихо произнёс я. – Нат, ко мне.

Если что, уйдём Изнанкой, но очень не хотелось бы – слишком много зевак вокруг, из окружающих домов определённо кто-то смотрит. Если мы вдруг исчезнем на виду у всех… ну, не хочу я раздражать Инквизицию без серьёзной нужды. Проблема только в том, что мне сложно что-то сделать без заметной обычным людям магии… Вот где Страх пригодился бы.

Хотя…

– Магическая броня.

Персональный барьер я стараюсь поддерживать постоянно, особенно вне своей территории, так что его активировать не понадобилось.

Впрочем, он даже не понадобился. Один из громил сумел проскочить мимо Кэтти и попытался врезать мне в живот кулаком; Реакции второго ранга хватило, чтобы перехватить удар, приняв его на обмотанную вокруг предплечья верёвку – но я вообще не почувствовал удара. Активной Магической Брони оказалось достаточно, чтобы полностью погасить его. Моя ответная попытка пнуть противника оказалась неуклюжей и не достигла цели, однако этих нескольких секунд хватило Кэтти, чтобы нокаутировать своих противников и позаботиться о моём. Я продемонстрировал ей большой палец. Знал, что она крута, но всё же впечатляет…

Однако нельзя терять времени. Наверняка кто-то уже звонит в полицию, по крайней мере, следует так считать, чтобы не стало неожиданностью. Так…

– Кэтти, хватай мелкого – скомандовал я. Женщина послушно подняла лежащего на земле чуть в стороне бандита и сунула его ко мне в машину. Чудно, здесь никто не увидит…

Отработанный трюк – замотать, и запихнуть в инвентарь. Нам всё-таки нужно знать, с кем мы – уже мы, после принятия Дорью в клан… – имеем дело, и чего можно от них ожидать, так что язык пригодится…

Оптимально, конечно, было бы побеседовать на Изнанке, но я не был уверен, смогу ли вообще протащить туда человека без магических способностей – и не наделять же ими ради этого – так что просто выбрал безлюдное место, куда наугад попал через пару секторов Изнанки. Австралия, вроде…

Допрос вызвалась вести Кэтти, сообщив, что у неё есть опыт. Не удивлён.

Язык раскололся легко и быстро, но основной причиной оказалось то, что он попросту не знал ничего важного. Хотя его действительно послали присмотреть за «мускулами», никаких подробностей ему не раскрывали, хотя по крайней мере он смог назвать, на кого работает… А также рассказать кое-что о Дорью.

Покойный маг, как оказалось, работал в серой зоне – немного контрабанды, немного слежки для тех, кого интересует результат, а не законность… ну, в том духе. Выкрасть что-то на заказ тоже брался, если хорошо платили, или подложить… Ходили слухи, что и киллером работал, но это только на уровне слухов.

С бандитами, которых представлял наш язык, отношения у него всегда были натянутыми, но… В общем, судя по услышанному, за нападением огров стояли не они. Сейчас их просто кто-то использовал, чтобы наложить руки на девушку… Или хотя бы прощупать её охрану.

– Хорошо бы выяснить, кто их на это подрядил… – задумчиво произнёс я. Кэтти кивнула.

– Я этим займусь.

Она протянула мне Куаллону; язык громко сглотнул. ?..

А… Понял.

– Не ссы, не будем мы тебя резать – хмыкнул я. – Наверное…

Резать его действительно не пришлось; даже Натаниэль после выяснения, что он к смерти её отца определённо никаким боком не причастен, перестала сверлить его ледяным взглядом – и это не метафора, между прочим – и просто игнорировала. Я вернул его обратно в Англию вместе с Кэтти; назначив место и время встречи, мы снова разошлись. Куаллона осталась висеть у меня на поясе.

– Мы их найдём – сообщила Дорью. Я приподняв бровь, взглянул на неё; в её голосе наконец прозвучала эмоция, или мне послышалось?

– Сделаем что сможем – сообщил я. – Но, надеюсь, тебе не нужно объяснять, что в первую очередь – клан, а потом уже личные дела вроде мести?

Она коротко кивнула и легко прикоснулась губами к моей щеке. Холодные…

Значит, новый рекрут твёрдо намерена мстить… Не имею понятия, насколько это правильно, но помочь – помогу. Хотя бы потому, что это поможет избавиться от угрозы с этой стороны в будущем; репутация, опять же. «Не связывайтесь с нами, огребёте»… Сперва ты работаешь на репутацию, потом она работает на тебя.

Есть, правда, один момент… Чтобы всё это шло как надо, я должен быть достаточно силён. Любая политика опирается прежде всего на возможность её проведения…

Вообще-то я уже над этим работаю, но «достаточно силён» – это не обязательно боевая сила, и даже не обязательно моя. Клан для того и создаётся, чтобы действовать вместе, защищая друг друга, как физически, так и различные интересы кланеров. Хотя пока что всю работу делаем мы с Куаллоной… Ну, не всё сразу. Я их всех заставлю пользу приносить… Причинять пользу и наносить добро, хе.

Кстати, мои шутки про Тёмновластелинство подкрепляются делом – одного святого воина уже завалили…

Оставлять Натаниэль без присмотра не следовало, так что я захватил её с собой на собеседование. Нужный мне офис располагался в трёхэтажном кирпичном здании с вывеской «Торговая компания New Roads»; мне нужно было на второй этаж, причём первый оказался жилым. Хмм, никакой охраны…

Хотя, нет. Я успел заметить очертания высунувшегося из стены и вновь скрывшегося в ней духа; видимо, это и есть здешняя система наблюдения и охраны.

По пути к нужному кабинету попался низкоранговый барьер, свободно пропустивший нас с Дорью; похоже, отделяет магов от немагов. Эта контора занимается не только магическим бизнесом.

Я против воли ощутил, как на лицо наползает улыбка. Менеджер, с которым у меня было назначено собеседование, оказался мужчиной лет тридцати. Магом, разумеется. Ну наконец-то не старик…

– Простите, кто ваша спутница? – осведомился он.

– Член моего клана, сопровождал по личным делам – сообщил я. – А поскольку нанимать проводника для её возвращения не вижу смысла, взял с собой. С этим есть какие-то проблемы?

– Нет, просто я хотел знать, вы хотите наняться в одиночку или вдвоём.

– Вообще-то вдвоём, но не с ней. Моя напарница сейчас выполняет поручение, если меня и вас всё устроит, с ней сможете побеседовать позже.

Маг кивнул.

– Итак… Кое-что из вашего послужного списка мы уже знаем. Честно говоря, я удивлён – у вас очень неплохие достижения, тем более для столь юного возраста.

Он вопросительно глянул на меня, не оскорбит ли упоминание возраста; я поднял руку, демонстрируя, что всё нормально.

– К слову, если не секрет, что заставило вас выбрать путь боевика?

– Стечение обстоятельств, плюс специфика моей магии – отозвался я. – У нас поговорка есть, хочешь жить – умей вертеться. Но я вообще-то и мирные направления развиваю.

– Хорошо… Ну, как вы уже знаете, нам нужна охрана торговой экспедиции. У нашего клана немного своих боевиков, и мы традиционно нанимаем для этих целей фрилансеров; по сути, если вы хотите наняться вместе с членом своего клана, это к лучшему, меньше трений. В настоящий момент у нас три свободных вакансии, и мы планируем отправляться, когда все они будут заполнены. Срок экспедиции – одна неделя с возможным расширением до двух; коэффициент времени у них и у нас – два к одному.

Как и в мире Куаллоны. Я кивнул.

Неожиданно Натаниэль подняла руку.

– Ты что-то хочешь сказать? – осведомился я. Кэтти заметила, что после её вступления в клан обращение на «вы» звучит как-то неправильно, и Дорью согласилась, так что я перешёл на это обращение. В отличие от неё самой.

– Да. Я думаю, мне следует присоединиться. Это позволит занять все вакансии, так что не понадобится искать ещё кого-то.

А так же позволит ей начать работать на благо клана, хмм.

– Я неплохо владею огнестрельным оружием, а если его использование невозможно, могу воспользоваться криокинезом.

Вообще-то это действительно неплохая идея. Кто бы ни был её преследователем, следом за нам в мир иной вряд ли кого-то отправят, а в это время, глядишь, что-то и прояснится – Леонесса же останется. Или, наверное, не она, а Кэтти, всё-таки миссия потенциально боевая, так что лучше будет взять с собой Леонессу… Хотя после апгрейда в лесу я уже не уверен, кто из них сильнее.

Что же до самой Дорью… Я успел убедиться, что она действительно способна за себя постоять, а тут ещё и внезапно прорезавшиеся – я подозревал именно это, а не то, что она их скрывала – способности к криокинезу. Впрочем…

– Возможно, сперва стоит проверить, удовлетворят ли наши способности потенциальных клиентов – заметил я. – И, кстати, вы не сообщили, каков уровень потенциальной опасности.

– Невысокий, но вполне реальный – сообщил менеджер. – В основном, угроза от магических мутантов, это стандартная проблема всех миров с высоким уровнем магии. Шансы попытки ограбления также присутствуют, но очень невелики – на нашей торговой территории с этим строго.

Я кивнул.

– В таком случае, давайте перейдём к испытанию…

Пустая комната, и ящик в центре. Последний изображал защищаемый груз, а роль нападающих играли дрессированые духи. Неплохой тренажёр-симулятор…

Честно говоря, у меня была мысль засунуть ящик в инвентарь и не беспокоиться о нём, но – если умеешь считать до пяти, остановись на двух. Скорее всего, наличие у меня пространственного кармана в конце концов всё равно всплывёт, но постараюсь по мере возможности скрывать максимум своих способностей…

Формы, которые использовали атакующие духи, были разнообразны и причудливы, но после экспедиции в мир Куаллоны чем-то удивить меня им не удалось. В общем-то, для защиты ящика мне хватило верёвок; духи были достаточно материальны, чтобы они действовали. Впрочем, по достижении пятого ранга я всё равно уже мог воздействовать ими и на нематериальных духов.

Заодно немного продвинулся к следующему рангу, к слову.

Дорью тоже прекрасно справилась, как и я, использовав минимум умений. Снежки, промораживающие цель при попадании – а бросалась она метко – и ледяной клинок по типу катаров, выглядящий как продолжение руки и частично её защищающий.

В общем, мы с ней прошли, так что осталось только притащить сюда Кэтти… Или Леонессу.

– Я прошу прощения – опустила голову Дорью. – Мне следовало раньше сообщить о своих изменившихся способностях, но они были нестабильны. А сейчас не следовало упускать возможность – последнюю вакансию мог кто-то занять.

– Действительно следовало – сухо сообщил я – но я и сам виноват.

Действительно, если бы я раньше воспользовался Изучением, то смог бы обнаружить, что её класс изменился на «Ледяная волшебница».

– Однако сейчас тебе ничего не мешает, так что нам следует воспользоваться возможностью и побеседовать…

– Прежде всего, я потеряла способность к благословениям – сообщила девушка, когда мы устроились для беседы в какой-то открытой закусочной. Других посетителей здесь не было, но если бы и были – определённо подумали бы что речь идёт об играх… – Я не знаю, насовсем или временно, но пока что могу использовать только криокинез.

Я кивнул. Пока сложно решить, плюс это или минус, тем более, что способности могут и вернуться, так что просто учту. Её навыки зельевара всё равно важнее…

– Результат стресса, я так понимаю… – пробормотал я.

– Скорее всего – кивнула Натаниэль. – Я не слишком хорошо понимаю свои способности… собственно, поэтому и стала изучать зельеварение. Оно чётко и понятно… Много тонкостей, но всё же это нормальная научная дисциплина с фиксироваными законами. Пусть ещё не все из них известны, но всё же зельеварение следует понятным правилам… правила вообще важны.

– Финблат финблату рознь… – пробормотал я, вспоминая Светлану. Они совершенно непохожи… ?

Дорью вопросительно смотрела на меня.

– У меня ещё одна знакомая финблат есть – пояснил я. – Вот и сравниваю, что вы совершенно непохожи…

Взгляд девушки не изменился. Эм…

– Ты что, не в курсе? – удивился я. – Полукровки, дети фей, называются финблат. Эээ… Ты и этого не знала?..

– Это кое-что объясняет… – медленно произнесла девушка. – Хотя я не представляю, каким образом отец сумел соблазнить фею. С его внешностью и манерами…

– Чего только на свете не бывает – пожал я плечами. Дорью согласно кивнула.

– В любом случае, это неважно – сообщила она; я поднял бровь.

– Разве тебе не хочется разузнать о матери?

Она отрицательно покачала головой.

– Моя семья – мой отец. Он был не слишком хорошим человеком, но хорошим отцом, и этого достаточно. Я…

Она сглотнула и на пару секунд прикрыла глаза.

– …Я хочу узнать, почему он умер и кто в этом виноват. И не только потому, что это правильно… Я хочу сделать для него хотя бы что-то.

Вздохнув, я порылся в карманах и извлёк носовой платок. Протянул его девушке.

– Благодарю, но это не понадобится – сухо сообщила она. – Я не маленькая девочка.

– «Тот, кто любит, слёз не прячет, ведь не напрасно душа болит» – процитировал я песню. Девушка снова на пару секунд прикрыла глаза, но всё же отрицательно мотнула головой.

– Я предпочту не плакать, а действовать.

– Одно другому не мешает… – негромко пробормотал я, но платок спрятал. – Ладно. Что ещё важного можешь рассказать?

Увы, но эта Снегурочка знала немного. Похоже, несмотря на вооружённое участие в неприятных ситуациях, отец старался держать её подальше от тёмных сторон своего бизнеса. Всё же девушка назвала несколько имён, которые можно будет проверить; Куаллона у меня на поясе слышала, так что Кэтти добавилась работа.

Свои новые способности она, оказывается, успела в какой-то момент отработать на Изнанке, так что её предложение участвовать в экспедиции было вполне продуманным и основанным на знании своих сил. Между прочим, нужно будет на том сайте с информацией про магических существ спросить про смену дара у полуфей при стрессе… Может, хозяин сайта что-то знает.

Обсудили мы и подготовку к экспедиции. Огнестрел, к слову, применять допускалось, у местных и свой есть, но рекомендовалось использовать магию – некоторые тамошние магические мутанты слабоуязвимы к пулям малого калибра. Или из стандартных материалов, свинец-медь…

Других наёмников, кроме нас троих, не было; на первый взгляд маловато для серьёзного предприятия, но остальные участники хоть и являются торговцами, дипломатами и исследователями, но всё же в первую очередь маги, так что как-то постоять за себя способны – во всяком случае, в большинстве своём. Ну, раз они так уже не первый год успешно работают, видимо, это разумно… В общем-то, для угрозы заявленного уровня вполне должно хватить нас с Куаллоной. Вряд ли мутанты будут на уровне святого воина с несколькими божественными дарами…

Раз уж наша Снегурочка будет участвовать вместе с нами, я счёл совсем не лишним сходить с ней на охоту. В принципе, мы уже действовали совместно во время боя с ограми, но сейчас-то способности девушки изменились… Да и разнообразие Теней ближе подходит к тому, с чем придётся столкнуться… возможно.

Как я и подозревал, во время испытания она продемонстрировала не все свои возможности. Её магию нельзя было назвать заклинаниями; скорее, тут подходило слово «техники». Не жёстко заданное заклинанием действие, а гибкое применение естественной способности… Это была манипуляция не льдом, а именно холодом; самые мощные атаки Дорью вообще были невидимы. Однако «кольцо мороза» и «конус мороза», бьющие по площади, очень изматывали девушку; после двух «конусов» или одного «кольца» ей требовалось несколько часов отдыха. Сильное напряжение отнимало у неё не только ману, но и физические силы, и даже немного хитов, хотя к холоду у Натаниэль, похоже, появилась невосприимчивость. Натурально Снегурочка…

– Ну, по крайней мере если холодильник сломается, с тобой проблем не будет – заметил я. Девушка согласно кивнула.

– Впрочем, с вашим инвентарём в холоде нет нужды – сообщила она. Блин, ни тени улыбки… Определённо, эмоции у неё тоже изрядно подморозило. Надеюсь, это пройдёт…

Впрочем, даже если нет – я привык к Куаллоне, и к ней привыкну.

Не стану врать, из чисто личных соображений я предпочёл бы взять с собой Кэтти, но дело важнее, а наверстать можно будет и по возвращении, так что собеседование проходила Леонесса. Естественно, прошла без проблем; впрочем, в этом не сомневался, кажется, даже менеджер.

Несмотря на его слова, сразу по заполнении вакансий отправляться мы не стали; отправление должно было быть завтра или послезавтра, что меня вполне устраивало: после завершения собеседования я забрал рематериализатора – его приготовления в нормальном мире оказались завершены.

Глава 34

– Дом, милый дом… – удовлетворённо заметил я, глядя на перетянутое в мой сектор Изнанки здание. Вместе с частью сада, кстати… Учитывая, что растительность Изнанки для меня – ценный материал, это вообще было отлично. – Итак, кланхолл у нас уже есть. Хорошо движемся, в правильном направлении… И у меня есть идея по части дворецкого.

Найти Суэго в этот раз удалось просто; во всяком случае, проблем по пути не было. В этот раз я отправлялся один; одной из причин было то, что старик вполне может отказать, а провал переговоров не лучшим образом скажется на моём авторитете. В общем, лучше приватно…

– И снова здравствуйте – произнёс я. – В этот раз я пришёл к вам с предложением, от которого вы, надеюсь, не откажетесь… Хочу предложить переселиться.

Старик вопросительно посмотрел на меня, и я пояснил:

– Я обзавёлся зданием на Изнанке, и решил, что это удобная возможность. Вам ближе к людям, и мне, если что, не нужно будет за советом через полмира бегать… Всем сплошные плюсы. Единственно, не знаю, как вам с родственниками…

– Предлагаете вступить в клан? – осведомился дух. Я пожал плечами.

– Исключительно по желанию. Можно ассоциированым членом, можно просто поселиться поближе для удобства… Я действительно считаю, что так будет удобнее нам обоим, но, возможно, чего-то не знаю.

Суэго задумался. Он ещё не успел ответить, когда я мысленно вздохнул: над его головой возник маркер задания.

– Три условия – он поднял руку, демонстрируя три пальца. – Я, пожалуй, соглашусь на ассоциацию и в дальнейшем полное вхождение, но. Во-первых, мне самому очень тяжело переместиться в другую зону, так что вам понадобится забрать мои кости и перевезти к себе.

Я кивнул.

– Они у ваших родственников хранятся, я так понимаю? Силу можно применять?

– Ограниченно – хмыкнул старик. – Безсерьёзного ущерба.

– Ясно. Какие остальные требования?

– Подъёмные и содержание – усмехнулся он.

Ну что же, ещё одна задача для Кэтти, пока ударные силы клана будут работать в охране. Хотя скорее всего ей будет не до этого – она и так уже занимается делами Дорью – но мало ли, вдруг сможет хоть что-то выяснить. В любом случае, дело не спешное, можно будет заняться и самому, когда вернусь… Главное, старик в принципе согласен.

И, между прочим, он полезен не только как советник, но и как амулетчик, и как учитель для новобранцев.

В любом случае, в этом направлении я пока что сделал, что мог, а времени на большее маловато. Нет, ещё есть день, можно попытаться, но… Лучше нормально отдохнуть перед отправлением – мало ли что там будет. Всё равно дело не спешное.

Лично повидать Кэтти я тоже успел.

Перед отправлением, однако, нас ожидало ещё кое-что: знакомство с остальными участниками, а так же небольшая лекция об аборигенах и культуре мира. Важные знания, бесспорно, даже несмотря на то, что давались в минимально необходимом объёме.

В упомянутом мире обитали две разумные расы, живущие в своеобразном симбиозе. Первая, Сарги – гуманоиды, самым значительным внешним отличием которых от людей было наличие четырёх пальцев вместо пяти; млекопитающие, происходят вроде бы тоже от местных приматов, – хотя официально у них наиболее популярна теория креационизма – двуполые. Однако есть и существенное отличие: у них практически всегда рождаются двойняшки, мальчик и девочка, причём они все обладают… как бы это точнее по русски… «Стихийным сродством»? Да, пожалуй, так. Практически у всех девочек сродство с Тьмой, у мальчиков – со Светом… Это влияет и на магические способности, присутствующие примерно у каждого сотого, но в первую очередь – на характер. «Свет» придаёт любопытство, непоседливость, тягу к исследованию нового, открытость, и любовь к переменам; тьма – консерватизм, усидчивость, тягу к защите и сохранению и подозрительность. В тех редких случаях когда присутствует половая инверсия по стихиям, это означает незаурядные магические способности, так что любопытная женщина или подозрительный мужчина, скорее всего, маги. Основных религий две, монотеизм и поклонение двум богам, брату и сестре, что неудивительно. Есть ещё вера в Неведомое, но её исповедует в основом вторая раса, и даже спорно, можно ли называть её религией.

Представители второй расы аборигенов, Куа, походили на своеобразную смесь гоблинов, гремлинов и гномов. Около метра ростом, с большими ушами и носами, они были талантливыми механиками и изобретателями, но похвастаться магическими способностями не могли; большинство их были атеистами либо исповедовали религии саргов, но часть верила в упомянутое Неведомое, некую высшую силу, по воле и некоему Плану которой работает мир; постижение мира и этой Цели считается для них священным.

Когда-то Куа были фактически рабами саргов, – впрочем, последние защищали карликов от различных угроз и кормили – мастерившими для них оружие и присматривающими по дому, но сейчас в этом мире идёт процесс либерализации общества и увеличения прав, тем более, что куа, по сути, контролируют мануфактуры и фабрики. Впрочем, в том регионе, с которым и шла торговля, придерживались в основном старых взглядов, так что карлики сохраняли однозначно подчинённое положение или даже считались имуществом.

Я внимательно выслушал лекцию, и даже записал её на смартфон; в дороге порасспрашиваю о деталях, если буду торговать сам – понадобится. По Леонессе и Натаниэль было сложно определить, насколько серьёзно они слушают, но Дорью слишком ответственна, чтобы пропускать важную информацию мимо ушей, а Куаллона слишком хорошо понимает её важность, так что в дамах я не сомневался.

Изображения аборигенов нам, к слову, тоже показали.

– Не в обиду, но вы больше похожи на мать с детьми, чем на охрану – заметила глава экспедиции, некрасивая женщина лет сорока. – Не сомневаюсь в ваших способностях, раз прошли собеседование, но было бы лучше, если бы могли отпугнуть противников без боя…

– Так это всё равно только на разумных нападающих действует, а их, обещали, не будет – пожал я плечами. – Зверям-то особой разницы нет.

– Всё же как-то… – с сомнением произнесла она, оглядывая нас. Я вздохнул.

– Может, мне продемонстрировать способности?

– …Нет, что вы – после небольшой, но заметной паузы ответила женщина.

– Вот и хорошо – вздохнул я. – В таком случае, пока мы добираемся до сопряжения, возможно, вы, как уже работавший там специалист, можете рассказать нам что-то важное?

С главой экспедиции, Кэтрин Зои, несмотря на её явные сомнения в нашей профпригодности, – могу её понять, впрочем – удалось вполне конструктивно побеседовать. В первую очередь меня интересовали перспективы самостоятельной торговли в дальнейшем, и, соответственно, отношение к такой перспективе её гильдии; в итоге она сообщила, что выскажет своё мнение по завершении экспедиции, но то, что не было чёткого отказа, уже хороший знак. Помимо этого, она поделилась полезными мелочами, не вошедшими в основную лекцию, вроде конкретных обычаев аборигенов или местной еды.

Жаль, конечно, что броник мой ещё не готов, но обойдусь тем, что есть. Благо мои боевые возможности и так немного расширились благодаря автомату и гранатам… кстати, инвентарь тоже нужно будет расширить, хотя бы на один слот. Лучше на несколько, но это дороговато…

И, насчёт «дороговато»… Остаток своего заказа у Пруна я давно забрал (жаль, с исцеляющими всё ещё не получается), и, в принципе, есть возможность поднять Ауру до максимального для меня сейчас ранга, но… Напрягает меня Куаллона. Если воздействие Ауры на неё станет ещё сильнее, я уже и не знаю, что из этого выйдет…

К тому же эти амулеты открывали «Классовую способность» не только мне, но и другим, я проверял, надевая их на Кэтти и Натаниэль. Возможно, есть смысл потратить часть Эссенции на их прокачку, эти «классовые способности» определённо будут весьма полезны… блин, ещё знать бы, что именно они дают. Даже название неизвестно…

В общем, из-за всего этого я никак не мог определиться, на что всё-таки лучше потратиться, и только перед самым отправлением улучил момент, чтобы всё же поднять Ауру, хотя ощущение было неприятное – совесть давила.

«Радиус действия: 25 метров, эффективность снаряжения: +75% все положительные характеристики, -50% все положительные характеристики снаряжения врагов, снижение точки насыщения на 35%»… Возросло всё, но вот скорость прокачки поднялась уже всего на пять процентов, а не на десять. И Эссенция ушла практически вся… Остаётся надеяться, что это было правильным решением.

Потому что если нет, выправлять возникшие проблемы придётся опять же мне.

Ассортимент товаров, которые кланеры везли на продажу, оказался на удивление широк: от украшений и тканей до семенного материала и бытовой химии. Всё это кланеры тащили в рюкзаках на своих спинах; интересно, транспортные средства, вообще, можно загонять на Изнанку? Мой велосипед не пролезал…

А то это было бы решением проблемы парковки.

Я усмехнулся своим мыслям.

По словам Зои, на той стороне у них имеется база, и с транспортом проблем не будет. Хмм, интересно, почему они не устроили торговую точку прямо на месте, а вместо этого возят куда-то?

Сопряжение в этот раз представляло собой не озеро, а просто яму, но процесс перехода ничуть не отличался. Вошли, вышли; вроде ничего не изменилось, но мы уже там. «Регистрацию» для нормального пребывания в новом мире осуществлял их же клановый специалист, так что платить не пришлось.

– Что-то изменилось – сообщила Дорью. Я кивнул; она явно имела в виду «изменение расы». Как и в прошлом мире, я получил сообщение об изменении работы некоторых способностей.

– Привыкай – сообщила Леонесса. – Я так живу.

Во время этого короткого обмена словами мы осматривались; местность вокруг, пусть обзор и ограничивали небольшие желтоватые домики и такая же стена вокруг поселения, разительно отличалась и от места входа в нашем мире, и от болота, где находилось сопряжение в мире Куаллоны. Твёрдая и пыльная обожжёная солнцем почва, ослепительное солнце в безоблачном небе… Пустыня, похоже.

– Пустыня – озвучила мои мысли Леонесса.

Надеюсь, наша Снегурочка не растает…

Наши спутники и наниматели, пока они сдавали груз и готовили повозки к поездке, предоставили нас себе, так что мы могли беспрепятственно обойти опорный пункт и даже выйти за его пределы. О последнем незамедлительно пожалели – ворота были открыты, и выходу никто не препятствовал, но снаружи было ЖАРКО. По-моему, во владениях вулканического бога было комфортнее; там было жарко и душно, но не было здешней обжигающей сухости, и пыли, немедленно принявшейся забиваться во все отверстия. В первый миг я решил, что мне показалось, но нет – она действительно ползла по одежде даже без ветра. стряхнуть удалось лишь ретировавшись обратно за ворота.

– Кажется, нас забыли предупредить о чём-то важном… – пробормотал я. – Пойдём-ка побеседуем с Зои.

Путь к цели работал, даже без затрат маны, так что долго искать начальницу не пришлось; она обнаружилась в ближайшем домике, беседующей с пожилой худощавой дамой. «Администратор опорного пункта», как показало Изучение в графе соцстатуса.

– Прошу прощения, что перебиваю, но у нас тут проблема, которую лучше решить сразу – сообщил я.

– Пыль? – осведомилась дама. Я кивнул – Мы, собственно, как раз об этом говорили. Вот, возьмите.

Она подняла со стола, за которым женщины сидели, набор пластинок на верёвочках, напоминающих солдатские жетоны, но сделанных то ли из кости, то ли из какого-то старого желтоватого дерева. Изучение… понятно.

«Пустынный амулет. Разработанный исследователями клана ВсеПути, этот амулет предназначен для того, чтобы сделать путешествие по пустыне относительно комфортным. Он защищает от солнечной слепоты, ослабляет воздействие жара, а так же защищает от пыли и пыльных духов, однако потребляет ману пользователя (3 ед./сутки, возможно увеличение в сложных условиях). Изношенность: 0/1, Насыщение: 0/26, открывает способность Выживальщик».

– Благодарю – кивнул я. – С пыльными духами сталкиваться ещё не доводилось, даже не знаю, что делать бы с местными условиями без этого… Полагаю, первым исследователям пришлось тяжело.

Администратор кивнула, глядя на меня с явным интересом.

– Ну вот, а ты говорила – заметила она, обращаясь явно к своей собеседнице.

– Я ни на что не претендовала – пожала плечами Зои. Хм. Похоже, нам устроили небольшую дополнительную проверку.

Несмотря на амулеты – которые я порекомендовал своим соратницам надеть только перед выходом за ворота, чтобы не тратить ману – выехали мы только после заката; меньше нагрузка на амулеты, и в целом комфортнее. Дорью, к слову, действительно переносила жару тяжелее нас, но с амулетом справлялась.

Два десятка кланеров, три наёмных охранника, пять фургонов; несмотря на груз, места оставалось достаточно для комфорта. Если что-то в это местности и было хорошего, так это её в целом ровность и твёрдость, так что даже без дорог ехать можно было легко – если знать направление, конечно. Однако у нас тут собрались профессионалы, так что рассчитывать на то, что у них с этим проблемы, не приходится.

Тягловой силой нашего транспорта служили четырёхногие земляные големы, напоминающие скорее массивные столы на толстых ножках, чем живые существа; но какова бы ни была внешность, они исправно выполняли свою работу, не капризничали, и не требовали воды или пищи, так что придраться было не к чему. Хмм, нужно будет поинтересоваться о возможностях небоевого применения големов – в конце концов, у меня есть свой мастер…

От ночного холода амулеты не защищали – по крайней мере, заметно не было – но все запаслись тёплой одеждой, так что проблемы это не создало. Тем более, внутри фургонов было тепло…

К сожалению, нам, как охране, торчать всё время внутри было не положено; к счастью, Дорью вызвалась взять на себя большую часть вахты. Поскольку на ночном холоде ей было комфортнее, чем на дневной жаре, это выходило скорее её удобством, чем эксплуатацией, так что совесть меня не мучала.

Натаниэль – с Куаллоной, для компании – устроилась на носу каравана (фургоны двигались не цепочкой, а крестом, так что меч оставалась в зоне действия Ауры), а мы с Леонессой – внутри заднего фургона, прислушиваясь к посторонним звукам. Впрочем, «живое» наблюдение было скорее формальностью, тем более, что пыль закрывала видимость; на каждом фургоне было навешано по несколько сенсорных и сигнальных амулетов, да и среди членов экспедиции тоже было несколько сенсоров, которые использовали свою магию для контроля окрестностей. Задачей охраны, то есть нас, в итоге было непосредственно устранение угрозы, а не её выявление; мы должны, если что, мгновенно среагировать и принять удар на себя. Собственно, последнее как раз моя задача – с защитной магией лучше всего у меня…

Не знаю, возможно, в этой пустыне что-то и живёт, и может быть даже что-то опасное, но мне на глаза даже растений почти не попадалось. Едем себе и едем, не останавливаясь – големы в отдыхе не нуждаются, а людям в любом случае комфортнее внутри защищённых магией фургонов. Единственно, с рассветом я поменялся местами с нашей Снегурочкой, отправив её отсыпаться. Куаллона осталась при мне. Может, в этот раз удастся обойтись без драк?.. Хотя я даже не уверен, что это к лучшему…

Всё-таки не удалось. С другой стороны, стычка оказалась незначительной – какой-то наглый пыльный дух вывел нам навстречу смерч пыли. Без статус-баров я, честно говоря, и не понял, что это не просто природное явление, но Куаллона засекла присутствие духа, так что я немного притормозил караван и вышел вперёд. Тьма для определения местонахождения, верёвка, Касание смерти, минус дух, минус смерч. Пара минут времени, и то в основном на прогулку к смерчу и обратно… Ну, и попал в него верёвкой не сразу, сдувало.

Вскоре после полудня однообразная до того местность принялась меняться. Кое-где стала появляться растительность, и один раз я даже заметил нечто похожее на куст. Даже пыли вроде бы становилось меньше.

Ещё пара часов, и местность вокруг уже сложно было назвать пустыней. Растения перестали быть редкостью, разнообразящей пейзаж, на небе появились отдельные прозрачные облачка, цвет почвы изменился… Солнце, впрочем, пекло почти так же, и облака пыли продолжали окутывать фургоны, но и это уже казалось не таким неприятным. Хотя, возможно, я просто привык.

К закату пустыня осталась далеко позади; мы ехали по довольно пустынной, но уже степи. И тут уже жизнь была: я замечал как птиц, так и змей. Насекомых и ящериц вообще было довольно много. По утверждению Зои, с которой я перекинулся несколькими фразами, такими темпами мы доберёмся до первого поселения к рассвету.

Сдав вахту Дорью, я вернулся в свой фургон. Батарейка в смартфоне почти села… Я извлёк её.

– Перезарядка.

– Вы умеете перезаряжать батарейки? – с явным интересом осведомился мужской голос; я обернулся.

Естественно, в фургоне ехали не только мы с Леонессой; нас «подселили» к участникам экспедиции, но мы с ними даже не разговаривали толком – сперва я спал, потом нёс вахту, а Леонесса то ли отсыпалась впрок, то ли просто Куаллона, которой и так приходится следить за телами в двух разных мирах, решила уменьшить себе нагрузку, временно перестав контролировать третье тело.

Вместе с нами в фургоне было трое мужчин, одна женщина, и сейчас, кажется, всех их заинтересовала моя магия.

– Ну да – отозвался я. – Нужное умение в дороге.

– Это точно – согласился парень лет двадцати пяти. – Можно попросить?..

Моментально над всеми кланерами возникли маркеры задания. Смотри-ка, а это работает…

Глава 35

Помимо вполне выгодного размена нескольких единиц маны на полтора десятка Эссенции, я получил ещё и повышение личной репутации. А так же рекомендации по настройке амулета для смартфона; я полагал, что он только для связи на Изнанке, но тут оказалось интереснее – штука многофункциональная, но для дополнительных возможностей нужен… Дополнительный софт. Небольшая настройка амулета, специальная программа на смартфон – и он работает как магорадар… Однако.

Меня даже заверили, что существуют проги, с которыми можно призывать духов… То-то я смотрю, амулет такой дорогой. Но, блин, это уже настоящие продвинутые маготехнологии… Реально интересно. Щука мог бы и сообщить… хотя он, возможно, и сам не знал, или просто забыл, отвлёкшись на свои дела.

В любом случае, народ мне помог, скинув проги, которые у них были, и объяснив, что к чему. Очень даже полезно – единственная моя сенсорная способность это статус-бары, а в других мирах они не видны… Да и остальное может пригодиться.

Вполне искренне поблагодарив компанию, я лёг спать.

– Прибыли! – разбудила меня Леонесса. – Ты же хотел сам всё посмотреть.

Зевнув, я поднялся и кивнул.

– Угу… Благодарю.

Довольно крупный посёлок у реки жил скотоводством, рыбной ловлей, но в первую очередь – добываемыми неподалёку, на дне озера, самоцветами. Глава посёлка являлась заодно и хозяйкой мануфактуры, где драгоценное сырьё обрабатывали… ну, я полагаю, что первично как раз производство, из него и пост главы вытекает.

В любом случае, ВсеПути сотрудничали как раз с ней. Я саму её не видел, в усадьбу Зои отправилась без охраны, но кланеры объяснили, как оно работает: в посёлке их ткани, духи и некоторые другие вещи обменивались на обработанные самоцветы, которые на Земле пойдут в дальнейшую переработку как компоненты сложных амулетов. Помимо этого дальше наш караван пойдёт уже вместе с отправляемым отсюда, который повезёт продукцию посёлка покупателям в город; всё это было частью давнего договора, который у клана был с местными властями. А нам всё это охранять…

Ну, судя по тому, что местные дети – одни мальчишки – с любопытством и без страха бегали вокруг каравана, отношения у клана с местными действительно давние и доверительные.

А судя по тому, что именно они привезли на обмен, аборигены действительно очень похожи на людей… Учту.

Присоединившихся к нам повозок аборигенов было две. Одна была полностью загружена мешками с шерстью, и кроме кучера-куа на ней никого не было; на второй тоже лежали мешки, но помимо них я заметил металлический сундучок, и там были пассажиры: две пары саргов-охранников. Двое мужчин, две женщины, даже в деле парами… Интересно, женятся они тоже сразу парами?..

Оказалось, да. Не всегда, даже не в половине случаев, но такое весьма распространено. Ну, логично…

Поведение аборигенов вполне соответствовало описанию. Все они охраняли груз, но мужчины то и дело переговаривались между собой и с кланерами, в то время как женщины хранили молчание, лишь подозрительно поглядывали по сторонам и на нас.

Так и ехали. Скорость движения с добавлением местных упала; их вполне земного вида лошади вообще двигались медленнее големов, вдобавок нуждались в отдыхе и пище, так что вечером мы встали на привал. Местные организовали свой костёр – вернее, два, поскольку карлики устроились отдельно, обустроив сперва стоянку хозяевам – а кланеры и я воспользовались переносными плитками. У меня была газовая, у них, похоже, магические. Разнообразие, однако…

Кстати, во время ночёвки впервые попробовал местную еду – аборигены поделились.

От места привала до города оказалось всего часа два пути. Похоже, когда-то рядом, или даже вокруг, рос лес, но он оказался практически полностью вырублен; похоже, даже одиночные скалы оказались стёсаны на строительный материал, если судить по попавшимся пару раз остаткам. И по окружающей город каменной стене.

Как уже упоминалось, огнестрельное оружие в этом мире уже знали, и существовала в том числе артиллерия, однако мы находились на провинциальных задворках мира, где подобное вооружение, может, и встречается, но в основном в байках. Маги сравнимой силы попадаются и здесь, но стены всё равно остаются достаточно надёжным оборонительным сооружением.

Впрочем, я незамедлительно узнал, что данная стена – скорее символ богатства столицы независимого государства, чем реальная мера защиты: невзирая на вялотекущие войны в регионе, данное государство соблюдает нейтралитет, предпочитая торговать со всеми и не воевать ни с кем. Собственно, поэтому кланеры с ним и имеют дело.

В городе у кланеров имелась ещё одна опорная точка; на этот раз совместная с ювелиром. Понятное дело, демонам, коими мы здесь объективно являемся, чем открыть свою лавку, проще подписать договор с местными… хе. Хотя понятно-то оно понятно, но я вот осознал, только столкнувшись с этим… Действительно, как ни обдумывай вопрос, всё равно нужен реальный опыт. И лучше учиться на чужих ошибках…

Электричество в городе кое-где было, но играло роль «диковинки ради понтов». По крайней мере, с водопроводом всё было нормально… Сантехниками, естественно, были всё те же карлики-куа. Они вообще оказались на первый взгляд незаметны, но если присмотреться – практически везде. Такое впечатление, что их раза в два больше, чем саргов…

После того, как мы прибыли на место, груз отнесли на склады, а кланеры расползлись по выделенным им помещениям, намереваясь полежать на нормальных кроватях, нам выдали немного местных денег – вычли из платы, естественно – и порекомендовали прогуляться. Хмм, так запросто? Видимо, уверены, что проблем не будет…

Несмотря на моё предложение сопровождать её – уж я-то с автокартой точно не заблужусь – Натаниэль вежливо отказалась, сообщив, что хочет прогуляться самостоятельно. Меня это беспокоило, но настаивать тоже было бы как-то неправильно, тем более что она выглядела совершенно уверенной, так что я сдался.

Куаллона, похоже, тоже беспокоилась, так что меня сопровождала Леонесса. Хотя мы с ней смотрелись то ли как мать с сыном, то ли как старшая сестра с младшим братом, меня это не беспокоило; а вот поддержку может обеспечить, бесспорно. Мало ли что…

Н-да… Культурный город, хоть и столица. Ну, как я понимаю, вся эта чистота и благолепие держится на эксплуатации куа, но пока эта сторона города не видна – хорошо… В том числе хорошо и лично для меня: заметив на автокарте пометку, я наткнулся на распродажу. Амулеты здесь вообще намного дешевле, чем на Земле, а тут ещё и со скидкой… Даже если это какая-то халтура, для меня это не имеет значения, а дешевле всё равно не будет. Амулет полёта, правда, купили практически у меня из-под носа, но зато я – па-рам! – разжился исцеляющим. Я бы и несколько взял, но в продаже оставался только один…

В общем, возвращался я в приподнятом настроении. Тем более, заодно составил прикидки, что здесь продаётся дорого, и что дёшево, тоже полезно. Эссенции маловато, но будет во что её вкладывать – лечилка, усиление Щита, и даже охотничий амулет, который должен бы помочь выслеживать добычу. Всё это очень полезно…

Когда я вернулся, Натаниэль уже была на месте; она беседовала о чём-то с, не уверен в её точной должности, менеджером, что ли. Женщиной-саргом, присматривающей за здешним хозяйством, в общем.

– Вы как раз вовремя – сообщила Дорью. – Я должна вам кое-что сообщить… У меня в городе был небольшой инцидент.

– Я слушаю… – мрачно вздохнул я. Знал же, что не следует отпускать её одну…

Это оказалось совсем не то, чего я опасался: оказывается, Снегурочка… Купила невольника. Дурное влияние Куаллоны?..

А, нет. Во всяком случае, не совсем… Она выплатила долг какого-то куа; вернее, долг плюс штраф за воровство. В итоге сейчас он всё это, да ещё и почему-то с процентами, должен ей. И просто прощать долг девушка совершенно не планировала…

– Он работал старшим техником, но затем на мануфактуре случился большой пожар, который её практически полностью уничтожил. Он рассчитывал устроиться на другую фабрику, но его избили и ограбили, отобрали значок профессии, а без него брали только на самые нижние должности – пояснила историю Дорью. – Как-то так. Я проверила, он не врёт, и действительно хороший мастер, механик и специалист по заготовкам для амулетов, хотя среди куа таких довольно много.

– И? – осведомился я. – Считаешь, он может быть полезен?

Она кивнула.

– Если наш клан собирается что-то производить, нам понадобятся и рабочие руки. Хорошие инструменты требуют обслуживания. К тому же хотя он и не маг, его умения определённо пригодятся для производства амулетов.

– То есть ты хочешь тащить его к нам – вздохнул я. – Что насчёт наших нанимателей? И его самого?

– Они не возражают.

– Ладно, глядишь, и будет полезен… Но ответственность на тебе. Считай, открываем новое направление, с тобой во главе… Потянешь?

Она снова кивнула.

– Хотя ваше содействие всё равно потребуется.

– Куда уж без главы в маленьком клане… – проворчал я.

Наша Снегурочка предложила своему невольнику не отработку долга за зарплату, а процент от того, что он потенциально сможет заработать с её помощью. Плюс кормёжку, пока ничего не организовано. Кажется, то, что работать придётся в мире «демонов», его скорее заинтересовало, чем напугало.

В городе пришлось задержаться на несколько дней. Какие-то сложности, торговые и политические – очередная напряжёнка с соседями, которые давно хотят откусить лакомый кусочек от здешних богатств, да силёнок не хватает… В любом случае, контракт это предусматривал, да я и так был не против: тут столько всего вкусного… В прямом и переносном смыслах. Пара моих напарниц тоже проводила время с пользой: Леонесса даже немного подзаработала на каких-то боях, и заполучила пару кавалеров, которые не отстали от неё даже после того, как она сообщила, что демон. По-моему даже, как и куа, это их заинтересовало ещё больше…

Снегурочкиного куа я Изучил. Высокий Разум, низкая Удача, да и всё остальное, в общем-то. Кроме Ловкости, она тоже неплоха… А сам карлик – такой же как остальные из его племени, мелкий, носатый, и с рыжей вьющейся шевелюрой, хотя у этого ещё были довольно длинные усы. Левый ус длиннее правого… Он утверждал, что правый обгорел при пожаре.

Дорью, к слову, детально вела бухгалтерскую книгу, куда записывала долги своего приобретения; учитывая, что она вписала туда одежду и питание, девушка твёрдо намерена не делать поблажек и выжать из карлика всё возможное. Впрочем, он уже в первый день начал зарабатывать – сперва заточкой ножей, затем починкой каких-то механизмов по дому, вроде кухонного лифта… Похоже, наша полуфея всё-таки потратила деньги разумно.

А вот Леонесса, кажется, вообще не тратилась – она шла в плюсе. Про бои я уже упоминал, вдобавок её кавалеры водили её по ресторанам и развлекали… Подозреваю, если бы с нами была не она, а Кэтти, было бы ещё веселей.

Я, признаться, тоже был бы рад подзаработать, но мне с этим было туговато. В бои магов не допускали, а других навыков для быстрого заработка у меня нет… Ну, есть зелья, но тут полно своих зельеваров, значительно превосходящих меня, да и кто станет покупать с рук у неизвестного продавца? Оставалось просить часть своего жалования местными деньгами и одалживать у Леонессы, благо ей они были не особо нужны. Я даже подумывал о том, чтобы поискать покупателя на Эссенцию, но пока решил воздержаться.

Так прошло два дня. Я рыскал по городу, изучая возможности и выискивая хорошие покупки, Леонесса зарабатывала и развлекалась, Снегурочка проворачивала какие-то свои тёмные делишки. Честно говоря, я бы предпочёл, чтобы Куаллона за ней присматривала, но меч категорически отказывалась покидать мою ауру без действительно серьёзной причины.

По городу ходили слухи, что соседи стягивают к границам – поблизости от города, всё же государства здесь совсем небольшие – войска, однако особого значения этому никто не придавал. Не в первый раз, попугают и снова разойдутся. Даже если попытаются пойти на штурм, им ничего не светит – город хорошо укреплён, и здесь сейчас несколько сильных магов…

Кажется, к последним относили и нас с кланерами ВсехПутей.

– Артём!

Я резко проснулся, встряхнувшись, и обнаружил перед собой Снегурочку. В ночной сорочке.

– Ночь на дворе – вздохнул я, одним глазом выглянув в окно. – В чём дело?

Кажется, у неё ещё и ничего нет под сорочкой… Хотя грудь всё равно присутствует скорее символически.

– У меня важная информация – сообщила девушка. Я снова встряхнулся, избавляясь от посторонних мыслей; спасибо Кэтти, это оказалось несложно.

– Слушаю.

Проклятье… Информация действительно важная; я бы даже сказал, авральная.

Кригг, куа Натаниэль, чуть раньше разбудил её, сообщив, что узнал от своих родственников: городские куа планируют восстание. Представители того самого соседского государства убедили их, что если карлики помогут захватить город, то после смены власти им добавят прав; вполне возможно, что и не врут, поскольку на их территории у куа прав действительно больше, но для нас важно, что уже через пару часов городские карлики собираются саботировать оборонительные сооружения, открыть ворота и убить тех, кто может помешать вторжению – градоуправителей, офицеров и магов. Вот же дерьмо…

– Ты уже сообщила Зои? – осведомился я, спешно собираясь; из соседней двери появилась уже собранная Леонесса.

– Нет, я сразу направилась к вам.

– Ладно. Значит, одевайся, хватай своего куа, и сообщим нанимателям. Всё-таки это тоже наша работа, хоть на такое мы и не подписывались…

По крайней мере, глава экспедиции восприняла сообщение всерьёз… хотя, сдаётся мне, была в спальне не одна.

– Мы возвращаемся – через минуту решила она. – Забираем груз и уходим из города. Наши партнёры попытаются предупредить власти, но насколько я знаю здешнюю систему, шансов на то, что из этого что-то выйдет, мало. Печально, если город захватят, но у нас есть и другие варианты, да и с новой властью постараемся наладить отношения… Но всё это потом, сейчас не стоит рисковать.

Говоря это, она рассылала СМС-ки и духов-вестников; кажется, к концу короткой речи весь дом уже был на ногах.

– Займите места в фургонах и будьте готовы ко всему – закончила женщина, и я согласно кивнул.

Несмотря на спешку, на то, чтобы погрузиться и выехать из стойла, потребовалось время, особенно партнёрам кланеров-аборигенам. Да ещё большая часть работников торгового представительства тоже увязалась с нами… Блин, еле тянемся.

До городских ворот мы добирались не меньше часа. Ну, в принципе, запас времени ещё есть, но всё же… Спешить нужно, а тут плетёмся, как улитки.

…Ворота оказались закрыты. Кучер стоящего перед ними экипажа – похоже, какая-то важная шишка, или просто кто-то богатый – без искры переругивался с символическим охранником ворот, объяснявшим, что открывающий механизм сломался, как раз чинят… Мы с дамами – Зои была с нами – переглянулись, и я спрыгнул с повозки.

– Уважаемые, нам тоже нужно срочно покинуть город, и у меня есть решение – произнёс я, зажигая на ладони светлячок. – Я маг, и владею ремонтным заклинанием; возможно, так будет быстрее и удобнее за всех… Я даже готов не брать с вас платы.

Помедлив, стражник бросил взгляд на меня, на экипаж, на караван за моей спиной, и вздохнул.

– Ладно, мастер маг, попробуем…

Он направился к зданию, примыкающему к городской стене; я последовал за ним.

Внутри оказалось темно, и помещение освещал только мой Светлячок, продолжающий гореть; впрочем, освещение было так себе, и оставляло большую часть помещения во власти теней. Какие-то механизмы…

– Проклятые карлики – проворчал стражник. – Куда они подевались?.. Ну и к бесу их. Вот, мастер маг, взгля…

Оборвав слово, стражник захрипел и принялся заваливаться; в его горле торчала короткая стрела… и ещё одна отскочила от моего Персонального Барьера.

– Атака! – выкрикнул я, предупреждая оставшихся снаружи. – Магическая броня…

Не знаю, простые это были стрелы, или зачарованные – подозреваю первое – но урон Барьеру они нанесли небольшой, даже несмотря то, что в меня тут же ударила ещё одна… БАБАХ!

Когда мир перестал вращаться, я сперва восстановил Барьер, от которого мало что осталось, и только после этого поднял взгляд, пытаясь встать. Где-то вдали в городе послышалось ещё несколько взрывов, и, кажется, более мощных…

Я поднялся на одной руке, и обнаружил перед собой экипаж; перед его открытой дверью на земле лежал истекающий кровью кучер, а чуть дальше в дверной проём из каких-то странных арбалетов целились пара куа…

Верёвка рванулась с моей руки вперёд, прежде чем я успел осознать происходящее, но стрелы оказались быстрее. Вокруг экипажа внезапно возникла чёрная сфера; карлики делют ещё один залп – без перезарядки?.. – верёвка хватает одного из куа… Сфера лопнула.

Отбросив схваченного стрелка в сторону, я попытался ухватить и второго, одновременно бросаясь к экипажу. Куа ещё раз выстрелил в экипаж, словно это пистолет, а не арбалет, и попытался увернуться, но верёвка спеленала его в прыжке.

Взрыв разорвал верёвку вместе с пленником. Самоубийство или случайное срабатывание? Неважно.

– Восстановление предмета – пробормотал я, заглядывая внутрь экипажа.

Проклятье… В экипаже было три человека… то есть сарга.

То есть два. В углу стояла пожилая женщина в сером платье с кровоточащей правой рукой, закрывая собой светловолосого подростка; ещё один подросток, темноволосый паренёк по виду на пару лет моложе меня, лежал на полу, опрокинувшись на спину, пронзённый двумя стрелами.

– Изучение существа.

Мёртв. Проклятье… Я опоздал на секунду, даже меньше.

– Инвентарь – произнёс я, оглядевшись, и убедившись, что других врагов поблизости нет, Леонесса со Снегурочкой контролируют окрестности, а кланеры изучают ворота; спешащих к месту происшествия аборигенов заметно тоже не было.

Вытащив ящик с зельями – удобно, каждый тип в своём отделении – я выбрал целебное и, откупорив его, протянул женщине – видимо, гувернантке, или что-то в этом роде. Я уже знал, что мои зелья для местных годятся, по крайней мере, целебные.

– Целебное зелье – сообщил я. Второй подросток выглянул из-за спины женщины… отрубилась. Это девочка оказалась… не важно.

– Благодарю вас за помощь, мастер маг – отозвалась женщина, принимая зелье. – Если бы не вы, мы все были бы мертвы…

Я кивнул и вернул ящик обратно в инвентарь. Повернулся к своим.

– Что там с воротами?

– Заблокированы намертво – сообщил кто-то из кланеров, осматривающих ворота при свете горящего здания и каких-то чар. – Там не только механизм сломан, сами ворота тоже заварены. Они не хотели, чтобы кто-то мог сбежать…

– Какие есть альтернативы? – осведомился я. – Подозреваю, что у других ворот, кроме тех, что напротив армии, то же самое. И в ближайшее время, скорее всего, сюда ломанутся горожане, желающие сбежать из города…

– Можно попробовать путь контрабандистов – неохотно сообщил один из наших спутников-саргов. – Но нас слишком много, и все эти повозки…

– Что насчёт Изнанки? – осведомился я. – Или, может, кто-то сможет выбить эти ворота?

– Ворота так просто не выбить, а Изнанка… Здесь нет маяков – покачала головой Зои.

– Маяки у меня есть – сообщил я. – Что насчёт защиты города? Сможем ли вообще войти и выйти?

– …Думаю, стоит попытаться – сообщила Зои.

В итоге мы разделились на две части. Кланеры, снова погрузив на себя свои грузы, должны были выбраться из города через Изнанку; аборигены же со своим имуществом собирались воспользоваться подземным ходом контрабандистов.

Гувернантка с остающейся без сознания девочкой увязалась с нами.

Всё-таки защита со стороны Изнанки у города была, и, что интересно, практически такая же, что и у дома Емельяновых: огромная стая серых туманных псов, набросившихся на нас, стоило нам войти на Изнанку. Однако сражаться мы и не собирались; нам было достаточно сдержать их и пройти несколько метров, чтобы, выйдя в нормальный мир, оказаться за городской стеной. Нет, там был некий барьер, но здешняя защита явно не была рассчитана на массовый исход магов наружу – похоже, её создавали для того, чтобы не впустить одного-двух магов внутрь.

– Все целы? – осведомился я, когда мы вновь оказались в нормальном мире; послышался хор утвердительных ответов. Хм, а почему, вообще, я тут командую, а они слушаются? Это же работа Зои. Хотя, с другой стороны, ситуация по профилю охраны… – В таком случае, живо двигаем отсюда. Вернёмся на Изнанку, когда перейдём в другую зону…

– Так… – сообщил я, изучая Автокарту. – Все мои маяки далеко отсюда, но довольно близко находится зона, которая в нормальном мире находится неподалёку от одного из маяков. Проблема в том, что я понятия не имею, что там находится. Вряд ли что-то, что может быть опасно при выходе, но стоит ли рисковать с этим, или лучше пройтись в нормальном мире?

– Я не думаю, что идти по дороге будет безопасно – сообщила Леонесса. – На месте напавших я бы разослала диверсионные отряды вокруг города. Нам лучше отойти подальше.

– Доверюсь твоему опыту… – пробормотал я. – Н-да, везёт мне на приключения… И ведь дополнительная плата в контракте прописана только за продление сроков. В следующий контракт нужно будет вписывать форс-мажоры…

Послышался плач. Похоже, девочка очнулась…

– Ещё и с этими нужно что-то делать… – вздохнул я. – Они рассказали, кто такие и откуда?

– Аристократы с юго-запада – сообщила женщина. – Дети должны были учиться магии, но родственники, у которых они жили, разбудили их посреди ночи и отослали домой. Видимо, что-то знали.

– Доведём их до Самоцветного, а там пусть дальше сами добираются – решил я, имея в виду посёлок партнёров клана. – Пожалуй, стоит сразу объясниться…

Я направился к этой парочке. На полпути сообразил, что необязательно самому этим заниматься, можно просто передать, но раз уж начал…

– Ваа-а-алгус!.. – ревела девочка. Гувернантка с перевязанной рукой – всё-таки слабоваты мои зелья… – с беспомощно-печальным выражением лица стояла рядом с ней, опустив здоровую руку на плечо подопечной. Н-да, как-то я даже не уверен, что удастся поговорить…

Несмотря на рёв, женщина как-то услышала меня, или, возможно, почувствовала – вполне возможно, что есть какие-то сенсорные способности. Я проверял, слабенькие магические способности у неё есть, – к слову, класс так и оказался «гувернантка» – хотя на Изнанку можно-таки попасть и без них, как показала Снегурочка, утащившая с собой своего куа. Сейчас они, впрочем, держались в стороне от пострадавшей от коротышек пары аборигенов.

– Вы хотели о чём-то спросить, мастер маг? – поклонившись, спросила женщина. Девочка продолжала самозабвенно рыдать, но сейчас перешла в фазу всхлипываний, так что разговаривать было можно.

– Скорее, сообщить. Мы идём к посёлку Самоцветному, там вас оставим. Или вам есть что сказать?

– Только снова поблагодарить и пригласить во владение…

Внезапно девочка резко развернулась; гувернантка от неожиданности не закончила фразу. Девочка всхлипнула ещё раз и как-то растерянно шагнула вперёд.

– Ваалгус… – ещё раз повторила она, шмыгнув носом, а затем неожиданно бросилась ко мне. Охватила руками, вжавшись лицом куда-то в район груди, насколько позволял Барьер, и снова заревела. Эм… Я растерянно посмотрел на гувернантку, указывая большим пальцем на девочку. На лице женщины появилось странное выражение; помедлив секунду, она положила на голову девочки здоровую руку, и та обмякла. Спит, кажется.

– Простите, но я не могу её нести… – произнесла гувернантка, указывая на раненую руку и осторожно придерживая здоровой подопечную.

– Что-нибудь придумаем – отозвался я. – Чего это она?..

– Могу предположить, что это сбой узнавания – немного помолчав, сообщила женщина. – Это случается в подобных ситуациях, особенно с подростками. Потеряв свою половинку, принимают за неё кого-то, кто был рядом…

Ясно, некая свойственная местным форма психического расстройства. Ну, пока подержим спящей, а там пусть сами разбираются…

В обратную сторону кланеры тащили меньше груза, так что доброволец для переноски девочки нашёлся.

К сожалению, мой план продержать её спящей, а потом оставить в посёлке и предоставить местным самим разбираться, не сработал: сонные чары выдохлись ещё до того, как мы вышли с Изнанки. У гувернантки не только маны мало, но и навыки посредственные… И как только девочка очнулась, она тут же потребовала позвать брата.

Изображать которого пришлось, естественно, мне. Гувернантка честно делала, что могла, чтобы объяснить подопечной, что её «брат» сейчас занят, но та не желала слушать, и в буквальном смысле вцепилась в меня обеими руками. Вот только психов мне и не хватало для полного счастья… Хоть бы пальцы пересчитала.

Её кое-как удалось убедить отпустить меня, но отходить, выпуская меня из вида, девочка, которую звали Ринна, отказалась категорически. Кажется, она в буквальном смысле боялась, что я исчезну… Видимо, чтобы сбежать, придётся её вырубать, или оттаскивать силой.

Глава 36

С Изнанки мы вышли в редком леске; ничего опасного там, как и ожидалось, не обнаружилось, но недавно определённо прошёл дождик, и было грязно. Да и переться без дороги через сырой лес, пусть густых зарослей здесь и не было, тоже удовольствие весьма сомнительное. Ну, по крайней мере, мы вышли к открытому на Автокарте участку дороги, изрядно срезав путь… Отсюда была всего пара часов пути до посёлка.

Когда мы вышли к Самоцветному, ночь давно закончилась. Сонные, усталые и недовольные маги предвкушали отдых в посёлке и путь домой, но судьба снова вбила большой клин в шестерёнки наших планов.

Посёлок был захвачен. Куаллона, через меня настоявшая на соблюдении осторожности и ведении разведки, оказалась права… В посёлке хозяйничали чьи-то, и явно не местные, войска; к счастью, нам удалось заметить их прежде, чем они заметили нас. Н-да… И что теперь?..

– Валгус, давай вернёмся домой?.. – тихо предложила девочка, потянув меня за рубашку.

– …Возможно, молодая госпожа Ринна права – неожиданно произнесла гувернантка. Всё же моё зелье действовало, и она уже могла осторожно пользоваться раненой рукой. – Отсидеться, или поискать другой путь – госпожа Колгар сможет вам помочь.

И сдатьдевчонку родителям можно будет… Я вздохнул.

– …Попробуем. У вас есть карта?

Карта у неё была. И я даже сумел соотнести её с моей Автокартой, разобравшись с масштабом. Если я ничего не путаю, переход через Изнанку позволит срезать больше половины пути… И – да, владение родителей «сестрёнки» находилось на ненамного большем отдалении от опорного пункта клана, чем посёлок, только с другой стороны. Ладно… Всё равно вариантов получше не вижу, а хотя бы транспортом там можно будет разжиться.

Хочется надеяться.

Понятное дело, радости информация о новом переходе ни у кого не вызвала, но возмущаться никто не стал, что меня даже несколько удивило – я ожидал, что хоть кто-нибудь что-нибудь да выскажет. Возможно, помогло моё – наше, моего клана – участие в короткой стычке с охранными духами при выходе из города, и то, как мы расправлялись с Тенями по дороге через Изнанку. Тут их, к слову, заметно больше, и они сильнее, чем на Земле… А вот Эссенции капает как бы не меньше.

Ещё один переход, и снова нам пришлось поработать, истребляя Теней. Блин, как всё это закончится, можно будет устроить сафари…

– Как-то они очень уж быстро захватили посёлок – хмуро сообщил я.

– Скорее всего, это было спланировано заранее – отозвалась Леонесса. – Даже если не удастся захватить столицу, в суматохе можно будет пограбить богатые места.

Я согласно кивнул. Пусть в военном деле я и не разбираюсь, но это выглядело логично.

– Ещё и другие соседи могут подтянуться… – пробормотал я. – Урвать и себе кусок. Меня беспокоит, нет ли и там, куда мы движемся, захватчиков.

– Это маловероятно. Поместье не особенно богато и расположено в отдалённом месте – возразила… Ринна?

Я – кажется, и Леонесса тоже – удивлённо уставился на девочку; та вопросительно взглянула на меня в ответ.

– Мы же вместе это изучали – недоумевающе сообщила она. Н-да, определённо мозги у неё сбоят только в одном…

Несмотря на то, что переход через Изнанку срезал изрядную часть пути, топать всё нужно было немало; до ночи мы не успевали, так что пришлось вставать лагерем. Пару своих палаток и часть прочих принадлежностей кланеры не захватили, но кое-как устроиться удалось.

Моя палатка была двухместной, и легко догадаться, кто немедленно оккупировал её половину.

– А я не знала, что ты освоил пространственный карман – заметила девочка. – Можешь меня научить?

– Не думаю – отозвался я. Нет смысла раздражаться, проще принять ситуацию, как есть, и дотерпеть. Не так много осталось… Если ничего не случится. – Это не магия, а особая способность. Я сам не знаю, как она работает.

– Жа-алко… – задумчиво протянула она. – Полезная способность, особенно для девушки.

– Почему особенно для девушки? – удивился я. Ринна взглянула на меня с лёгким чувством превосходства, затем вздохнула.

– Косметические наборы довольно-таки тяжёлые – призналась она. – А ещё крайне полезно носить с собой смену одежду и обуви, чтобы не уронить достоинства в любой ситуации. Ну и что-нибудь для самозащиты… И всякие мелочи.

– Ту часть, что для самозащиты, можно заменить магией – заметил я. Зевнул. – Ладно, я – спать…

Местность вокруг была значительно более лесистая, чем по пути к столице. Вообще, по рассказу гувернантки и тому, что я извлекал из разговоров с Ринной, их род давно занимался добычей леса и разведением какой-то деликатесной птицы, но при этом проявлял необычную для эпохи зарождающегося капитализма бережливость и практиковал не только вырубки, но и лесопосадки. А так же магическое ускорение роста, по возможности. Как уже было сказано, не особо богатый, но старый аристократический род с родственниками по всей стране и у соседей… это может объяснить, откуда их родственники в столице узнали о готовящейся акции.

Определённо, никто из кланеров не был привычен к пешим переходам. Несмотря на отдых ночью, когда нам навстречу вышел отряд… стражи, наверное, из всех нас не выглядела основательно задолбавшейся разве что Леонесса. Даже те маги, которые владели теми или иными помогающими в пути чарами, были усталыми и недовольными – к счастью, направляя своё раздражение на объективные причины в виде вторженцев и отсутствия транспорта.

В любом случае, стражники. Девочка и гувернантка мгновенно опознали знамя рода Колгар, развевающееся над разношёрстным отрядом, определённо собранным из того, что было, когда местные передали новость о приближающейся подозрительной группе. Как я убедился, применив на нескольких из них Изучение, это были несколько егерей и пара десятков охотников и лесорубов.

Пока я их Изучал, гувернантка – с моего разрешения – вышла вперёд. Переговоры ограничились парой фраз, после чего основной состав этого ополчения рассосался, и лишь пара егерей вызвались проводить нас; третья егерь отправилась вперёд, сообщить хозяевам ситуацию.

Увы, но топать пришлось ещё больше часа. Логично, что нас постарались перехватить пораньше…

Второй раз нас встретили уже совсем иначе. Группу уставших и проголодавшихся магов встретили накрытые столы и подготовленные для ночлега несколько домиков; хозяйская усадьба оказалась недостаточно велика, чтобы вместить больше двух десятков гостей, но кланеры не были спесивы – не из того мира – и ничуть не возражали против простых, но вполне удобных постелей в домиках, которыми пользовались сезонные рабочие.

Некоторым, однако, достались и места в усадьбе.

В моём случае это было безальтернативно. Разумеется, родители не могли оставить дочь вне дома, а она всё так же отказывалась выпускать меня из поля зрения… Гувернантка ввела хозяев в курс дел.

Убедившись, что девочка спит, я встал и вышел из спальни, направившись в гостиную. Хозяева ждали меня; собственно, это они и назначили встречу. Буду надеяться на лучшее…

– Прежде всего, позвольте вас поблагодарить – произнёс Персиваль Колгар, глава семейства, немолодой, но крепкий блондин аристократического вида. Он встал и поклонился. – Вы не только спасли нашу дочь, но и помогли ей добраться до дома. И вынуждены терпеть некий дискомфорт…

Я кивнул. Мне есть, что сказать, но не думаю, что в этом есть смысл. Хотя…

– Возможно, мне стоит извиниться – произнёс я. – Если бы я действовал немного быстрее, возможно, удалось бы спасти и сына… Мне не хватило буквально несколько секунд.

Не знаю, как амулет переводит меры, но меня поняли.

– Вам не за что извиняться, вы и так сделали больше, чем многие на вашем месте… – отозвался хозяин. – Тем более, что вы даже не из нашего мира.

– Жизнь есть жизнь… У меня на родине она считается высшей ценностью. Ну, плюс честь – добавил я. Хозяин согласно кивнул; его жена, выглядящая заметно моложе темноволосая женщина, сидела позади, укрытая колеблющимися тенями от стоящей на столе лампы. Кажется, она была заплаканной… Неудивительно. Я удивился бы, будь иначе, странно, что отец так ровно держится.

– Так или иначе, но вы помогли, и мы вам обязаны. Можете рассчитывать на нашу помощь, если она в чём-то понадобится.

Я снова кивнул. Очень вероятно, что я ей воспользуюсь. Если здесь всё устаканится и я займусь-таки торговлей, местные партнёры очень пригодятся… Я действительно не думал об этом, когда останавливал карликов, но раз уж так вышло – глупо не воспользоваться возможностью. Связи у них, похоже, есть…

– Однако сейчас перед нами стоит вопрос – что дальше… – произнёс Колгар. Его титул, тем более в переводе, я понять и не пытался; сейчас нет смысла, а в дальнейшем… ну, надеюсь, и в дальнейшем не понадобится. Не люблю я всю эту аристократическую тягомотину, не люблю… – Позвольте спросить. Вы действительно наёмники?

– Мой клан зарабатывает в том числе и наймом – отозвался я. – А клан ВсеПути, который я нанялся охранять в этот визит в вашу столицу, занимаются торговлей и исследованиями.

Хозяин задумчиво изучил меня. Ну не внушительно я выгляжу, сам знаю, и нечего меня так рассматривать… Посоветоваться со Светланой насчёт одежды, чтобы выглядеть посерьёзней, что ли?..

– «Мой клан»? – переспросил он.

– Я глава, если вы это имеете в виду – спокойно ответил я. – И достаточно сильный маг.

– Последнее я успел оценить – кивнул Колгар. Хмм, когда?.. Возможно, какая-то незамеченная мной магия или амулет, оценивающий силы?

Или просто оценка по рассказу гувернантки.

– Я не уверен в традициях вашей родины, но если вы глава клана, полагаю, вас можно считать аристократом… или, по крайней мере, приравнять к таковому? – продолжил мужчина.

– Сложный вопрос… – задумчиво произнёс я. Хмм, если китайчёнок считался принцем, будучи наследником клана… – Но, пожалуй, да.

Хозяин кивнул, и – поменял тему. Вернее, не тему, а скорее направление беседы.

– Итак, перед нами стоит две проблемы – произнёс он. – Война и ошибка узнавания нашей дочери. Я полагаю, для нас важнее вторая, но они косвенно связаны.

Я поднял бровь.

– Что вы имеете в виду?

– Я приведу всю цепочку рассуждений – сообщил Колгар. – Сейчас в нашем имении размещено два с лишним десятка магов, и одного из них наша дочь принимает за своего брата – я заметил, как руки мужчины вздрогнули. Всё-таки он не так спокоен, как старается выглядеть… – Поместье не является приоритетной целью для вражеских солдат, даже если они одержат полную победу, но какие-то их отряды могут добраться сюда. Логично будет попытаться убедить гостей задержаться у нас, небольшие отряды не рискнут связываться с таким количеством магов, особенно учитывая, что они – демоны, и их силы неизвестны. Заодно, возможно, пройдёт ошибка узнавания…

– Возможно? – нахмурился я. – Гувернантка вашей дочери утверждала, что это быстро проходит… Обычно.

– Обычно – согласился мужчина. – Чуть больше чем в половине случаев. Но иногда не проходит вовсе. Но ваши наниматели не намерены задерживаться, а состояние Ринны… Вы сами видите.

Я вздохнул. Блин, это не мои проблемы, но сказать это язык не поворачивался.

Хозяин меж тем продолжал.

– Уступить ваш контракт мастер Зои тоже отказалась… Она слишком ценит вашу защиту. По сути, остаётся только один вариант, который учитывает всё… насколько это возможно.

Я вопросительно уставился на него. К чему он ведёт?

– Вы и так много для нас сделали, но… Мы хотим предложить вам побочный найм. Охрана, проживание, и возможно, какая-то помощь…

– Погодите – поднял я руку. Перебивать невежливо, но это уж слишком… Деньги деньгами, но на это подписываться… – Вы хотите, чтобы я забрал вашу дочь с собой?

У Персиваля Колгар, кажется, дёрнулась щека, но он кивнул.

– У нас началась война, мастер Щеглов. Даже в нашей глуши может быть небезопасно, а вы показали себя очень хорошо. И вдобавок разлучать сейчас Ринну с вами попросту нельзя.

Я непроизвольным жестом схватился за лицо. Глубоко вздохнул.

– Так, попробую перечислить проблемы, которые поднимает ваше предложение – наконец, произнёс я. – Во-первых, вам необходимо разрешение от клана ВсеПути, они контролируют перемещения между нашими мирами.

Колгар кивнул.

– Мы уже обсудили это с госпожой Зои во время нашей беседы. Она не возражает.

– Дальше – стараясь держаться спокойно, сообщил я. – Необходимы деньги на проживание и легализацию, и я затрудняюсь определить сумму.

– Изыщем – коротко ответил хозяин. Я продолжил сопротивление, болезненно осознавая его безнадёжность.

– Наконец, если Ринна всё время будет рядом, я попросту не смогу нормально работать.

– Мы готовы компенсировать потери. Всё равно планировали оплатить обучение детей, так что это можно рассматривать как смену формы обучения. К тому же и рассчитываем успокоить Ринну…

Как я и думал, припёрли к стенке… Хотя, погодите.

– «Мы»?

– Совершенно верно. Я планирую отправиться вместе с вами и сударыней Клар.

– А мама?.. – послышалось откуда-то из-за двери. – Ой!..

Мы с хозяином синхронно взглянули на дверь.

– Ринна – вздохнул он. – Входи и объясни, почему ты не спишь.

– Я почувствовала, что Валгус пропал, и испугалась – тоже вздохнув, ответила девочка. Мы с хозяином переглянулись, вновь синхронно. До того сенсорных способностей у неё не замечал, но всё возможно; однако и для отца это определённо оказалось неожиданностью. Жаль, Изучение не показывает способности, только статы… В классе у неё, к слову, стояло «Аристократка, Одарённая Светом».

– Ты чувствуешь Валгуса?.. – недоверчиво переспросил её отец.

– Слабее, чем раньше – отозвалась Ринна и приблизилась ко мне. На этот раз синхронность проявили супруги; они странно взглянули на меня. Я нахмурился… эм, может, его дух ко мне прицепился?.. Были бы статус-бары видны… На автокарте существа не отображаются… о, можно же смартфоном воспользоваться, духов должно бы засекать.

Я извлёк смартфон из кармана, и пока хозяева дома рассматривали меня, словно в первый раз увидели, запустил приложение. Хм, девочка показана довольно ярким пятном, её родители – тускло мерцающими точками; в ближайшем окружении, насколько хватало чувствительности амулета – и софта, возможно, или даже самого смартфона – имелось ещё несколько магических объектов, самым мощным из которых был я сам, но духов нет… Кажется. Ну, мог и просто не засечь…

Хотя… Кто-то из кланеров наверняка засёк бы, будь рядом со мной какой-то подозрительный дух. С другой стороны, они могли решить, что это моя магия…

Я вернул смартфон на место. Определённо нужно будет переговорить с нанимателями.

– Прошу простить, мне было необходимо кое-что проверить – сообщил я.

– Валгус, я тоже хочу такой амулет – немного обиженно заявила Ринна.

– Возможно, родители купят – вздохнул я. – Он определённо пригодится…

– Брат, где твои манеры? – нахмурившись, ткнула меня кулаком в бок девочка. Не больно, но ощутимо; похоже, мои защиты не воспринимали это как атаку. В любом случае, мне просто неприятно, а вот её родителям видеть такое поведение…

– Всё нормально, Ринна – через силу улыбнувшись, произнёс её отец. – Как ты слышала, у нас серьёзный разговор… в семейном кругу, так что нет нужды в этикете.

– Зачем тогда было его учить… – едва слышно буркнула девочка и встала у меня за спиной, положив подбородок мне на плечо. Блин, бедные люди… то есть, сарги.

– Возвращаясь к твоему вопросу, Ринна, когда вступила в беседу – продолжил хозяин – Лоя с нами не поедет. Твоя мать останется управлять имением и хозяйством.

Девочка кивнула, не отрываясь от меня.

– Я так и знала – вздохнула она. – Мама не любит путешествия…

– И это тоже – согласился её отец. Н-да, женщина за всё время не произнесла ни слова…

В итоге я вынужденно согласился на предложение Колгаров. Они платят, а я сопровождаю их на Землю, помогаю устроиться, и обеспечиваю защиту и обучение для Ринны. С последним, пожалуй, было сложнее всего, но тоже вполне решаемо.

Контракт составили на следующий день. Заодно я выяснил, что одним из товаров, которыми торговали ВсеПути, были контрактные бланки; местные их производить не умели, но спросом они пользовались большим, что совершенно неудивительно. Зои от имени своего клана также взяла на себя обязательство разбирать возможные спорные моменты, а так же помочь с легализацией и обменом денег. Даже кредит обещала, если понадобится… Ну, они имеют дела с этим миром, так что если с имением ничего не случится, всегда смогут содрать свои деньги.

В целом контракт был вполне честный, насколько я могу судить, но опыта у меня маловато. Войну вон я в предыдущем контракте не предусмотрел…

По крайней мере, в этот раз вписал в контракт возможность оспорить или расширить его в случае форс-мажора.

Глава 37

Ринна играла во что-то на смартфоне – она всё-таки выпросила его у меня, и я решил, что если это позволит её занять, то можно и рискнуть имуществом – а я беседовал с Куаллоной, через Леонессу. Выдавать природу одержимой не хотелось, а девочка, несмотря на её увлечённость игрой, могла и услышать.

– Новости неважные – тихо сообщила женщина. – По всему миру идёт охота на финблат, похоже, Дорью попали под удар из-за этого. Изначальный источник информации, как и достоверность, выяснить пока не удалось, но ходит информация, что одна из финблат является дочерью королевы фей, и это можно использовать, вплоть до давления на правительницу.

– О как… – хмыкнул я. – И есть какой-то метод выяснить, насколько это правдиво?

– Разве что посетить Блюмштадт – ответила Леонесса. – Но в охоте участвуют и те, кто не верят – чтобы продать тем, кто верят. Купить готовы многие, даже если слухи врут или попросту попадётся не та, их можно использовать.

Я нахмурился.

– Ты испытываешь слабость к девочкам? – осведомилась женщина.

– Жалость, а не слабость. К тому же это вообще мерзко… Да и это означает, что проблемы Дорью не окончены, и что в смерти отца виновата она… Наверное, лучше ей пока не сообщать всего. Непосредственных убийц найти не удалось?

– Двигаюсь в этом направлении.

Я кивнул.

– Не уверен, что смогу помочь, даже когда вернусь, но рой дальше. Только осторожно… хотя, думаю, не мне тебя учить.

Одержимая кивнула, слегка улыбаясь. Хмм… Феи, значит. И финблат. Надеюсь, со Светланой всё в порядке, нужно будет её предупредить, даже если она уже в курсе… Вполне возможно, что и в нападении на неё без этой линии не обошлось.

Подходящих повозок у Колгар не нашлось, зато были хорошие плотники, споро взявшиеся за их изготовление, в то время как клановые алхимики и спиритисты принялись за изготовление новых тяговых големов на замену потерянных. Не сказать, чтобы это меня так уж интересовало, но я был вынужден следить за процессом, поскольку он очень интересовал Ринну, и она потащила меня с собой. Кланеры, к слову, не таились; один из них объяснил, что процесс не секретный ни разу, просто требует умения и опыта, плюс порядком сил. В отличие от классических алхимических големов, оживляемых при помощи толики Эссенции, эти являли собой одержимые духами сосуды, и, в общем-то, големами не являлись. Другое устройство, другой метод контроля… Ну, для чуждого биологии человека дельфин – тоже рыба.

Духа рядом со мной кланеры не заметили. Непонятно… Моё присутствие на небольшом расстоянии девочка действительно ощущала, я проверил. Скорее всего, просто пробудились сенсорные способности после стресса, хотя Куаллона высказала гипотезу, что она ощущает Эссенцию брата – почти наверняка я собрал частицы, когда его убили. «Сбор осколков» работает автоматически и не различая, кто кого убивает… Позволяя мне творить небольшие чудеса, изменяющие мир и меня…

Н-да, что-то на философию потянуло. В любом случае, транспорт строился, но мои перспективы оставались туманными.

Дорью я сообщил, что дома нужно будет соблюдать осторожность – кто-то объявил охоту на полуфей. Девушка спокойно кивнула, и осведомилась, как идёт сбор информации об убийцах её отца. Порадовать, к сожалению, было нечем.

Блин, у меня дома ещё и квест по добыче костей Суэго… А там, глядишь, и Кошкина чего-то подбросит. Если так подумать, нужно пользоваться возможностью отдохнуть и расслабиться…

Если бы не Ринна, я бы, безусловно, так и сделал. К счастью, мне удалось найти для неё отвлечение, помимо смартфона: занятия с Дорью. Хотя их магические способности разнились, как небо и земля – ну, как свет и холод, если точно – но некие основы были общими. Кланеры девчонкам тоже помогали, советуя или подсказывая что-то.

Один раз сходили на охоту на местной Изнанке. Здешние Тени действительно уже представляют некоторую угрозу, в отличие от безвредных обитателей Изнанки Земли, большинство из которых способны разве что испугать неподготовленного человека. Эссенция с них капала исправно, а вот лута, к сожалению, не выпало: подозреваю, эта моя способность – одна из тех, что в других мирах не работают.

Если не считать эту охоту, я проводил свободное время по большей части лёжа на месте и глядя видео. Ещё иногда наблюдал за кланерами – эти ребята и девчата тоже использовали внезапный отпуск как могли, за вычетом тех, кто создавали големов. Парочка успешно соблазняли местных служанок, кто-то тренировался, кто-то, как я, смотрели видео на смартфонах – после чего обращались ко мне с просьбой подзарядить…

Один раз подошла хозяйка, Лоя Колгар, и некоторое время о чём-то тихо разговаривала с дочкой; несмотря на довольно небольшое расстояние, я не разобрал ни слова. Определённо не обошлось без магии… Ну, в любом случае подслушивать было бы невежливо.

В общем, то-сё, и вот уже всё собрано и пора выезжать. Кланеры постарались поработать и над самими повозками – собственно даже, они прихватили с собой часть амулетов со своих старых транспорных средств – но, как и големы, это было не то. Эти фургоны оказались менее комфортными и менее защищёнными от непогоды… Но – что поделать. По крайней мере, не приходится идти пешком.

Двигались мы заметно медленнее, вдобавок текущей версии големов требовались постоянные присмотр и контроль со стороны создателей, что их утомляло и в итоге приводило к остановкам на отдых. Тем не менее, скорость по местным меркам оставалась весьма неплохой.

Никаких врагов, если не считать настырных насекомых, не попадалось, и примерно через два дня мы оказались в пустыне. Ещё немного – и вот уже перед нами опорный пункт клана… По счастью, у Зои были запасные пустынные амулеты на всякий случай.

А ещё у неё явно было достаточно полномочий: сложностей из-за захваченных с собой аборигенов не возникло. Вход на Изнанку, сопряжение, снова выход…

– Добро пожаловать на Землю – сообщила Зои.

Пока я закрывал свой договор с кланом и получал оплату, моим новым клиентам изготовили документы. Им даже имена не пришлось менять, просто оформили как граждан Великобритании… А на тему недостающих пальцев порекомендовали отмазываться неким генетическим отклонением, «синдромом кого-то-там»… Вроде бы такое даже реально существует.

В связи с этим, к слову, гувернантку оформили как их родственницу, двоюродную сестру Персиваля.

Мой запрос по поводу возможной организации собственного торгового предприятия кланеры, в общем, тоже одобрили, хотя это ещё нужно будет обсуждать. В любом случае, уже есть очень хороший задел… Я немного побеседовал с Персивалем Колгар, и он тоже отнёсся к идее участвовать в сём предприятии положительно. Персонала вот только пока не хватает…

Денег у моих клиентов было с собой вполне достаточно; хотя у себя дома они считались небогатыми, но всё же оставались успешными владельцами немаленького куска земли, вдобавок имели запасы на всякий случай, и обменяли их монеты и драгоценности по вполне достойной цене. Часть денег тут же поместили на банковский счёт, но и наличных у моих клиентов оставалось достаточно, чтобы они действительно нуждались в охране.

Жильём для них занялась уже Леонесса; видимо, что-то у неё на присмотре уже было – возможно, Кэтти подготовила фундамент – поскольку когда я закончил с кланерами, она сообщила, что есть несколько вариантов и съёмных квартир, и на продажу. Как и ожидалось, клиент предпочёл съёмную, но всё нужно будет сперва посмотреть…

Добравшись до города, я отправил клиента под присмотром Леонессы выбирать квартиру, а сам занялся первоочередными делами. Одержимой тоже нужно ещё проверить свою квартиру и оставленного в ней Ривербанка, а мне – прозвониться… Емельянова, Кошкина, родители…

Светлана про охоту на финблат не знала; она поблагодарила за информацию, и сообщила, что тоже попытается что-нибудь разузнать и поделиться информацией – её это затрагивает напрямую.

Кошкина сообщила, что есть прогресс, но пока что моя помощь не нужна. С другой стороны, сообщила об ограблении хранилища небольшого клана амулетчиков; странно в первую очередь то, что амулеты там были не особо ценные, и устраивать такое из-за них как-то глупо. Продать их всё равно не получится, а тем, кто оказались способны такое провернуть, нужды в стандартных поделках в лучшем случае среднего качества нет. Ну, там вроде бы было и несколько хороших, но унесли всё, что было в хранилище. Странно, в общем… И снова – следы пуль, плюс расплавленный металл.

Родители… Ну, я просто сказал, что у меня всё хорошо и я удачно завершил работу. Как-то напрягает по телефону рассказывать… да и вообще, не стоит рассказывать подробностей.

Дома тоже всё нормально; ну вот, вроде всё. А теперь можно взяться и за вербовку Суэго…

Или сперва навестить Кэтти.

Старик оставил мне адреса своих потомков, и я бы сразу взялся за это, чтобы не затягивать, но как быть с Ринной? Её отцу с трудом удалось забрать её с собой на смотр квартир, но только под клятвенное заверение, что сразу после этого меня ей вернут. В общем-то, даже это уже прогресс, но побегать по Кубе так не выйдет… Попытаться что-то придумать или просто подождать? Вариант «дождаться, пока уснёт» не работает…

Хмм. В принципе, можно и с собой взять… Я же не собираюсь сражаться.

В общем, в итоге я вынужденно решил взять с собой девочку и её гувернантку, пока Леонесса помогает клиенту обустраиваться. Однако прежде чем отправляться, я вспомнил ещё кое-что.

Как уже упоминалось, одна из проблем моего клана – это нехватка персонала. Я потихоньку вербую народ то тут, то там, но этого мало, тем более, что тот же Ривербанк пока мало на что способен – ему учиться и учиться. В принципе, как раз его можно попробовать присматривать за торговлей, но всё равно – народа мало… Мне нужны дополнительные рекруты. Немного, но несколько человек определённо понадобятся… И у меня возникла идейка, которую стоит испробовать – вреда точно быть не должно.

Я зашёл на доску объявлений. Угу, как висело, так и висит… Надеюсь, этот чувак, который искал учителя, ещё жив и проверяет указанный почтовый ящик.

Дом, с которого дух рекомендовал начать, я нашёл быстро; автокарта, к слову, показывала маркер-восклицательный знак, подписанный «Квестовая локация». Однако, как представиться и вести разговор?..

Хотя… Мои способности тут должны помочь.

– Подождите немного, думаю, я быстро – сообщил я своим спутницам. Куаллону, к слову, пришлось прятать на спине; конечно, оттуда её быстро не выхватить, но я всё равно ей сражаться и не буду, даже если возникнет драка.

Гувернантка, которую звали Лилин Клар, кивнула; Ринна нахмурилась.

– Я ненадолго – повторил я. Девочка тоже неохотно, с явным усилием, но кивнула.

Дверь открыла явно старая, но на удивление сохраняющая чёрные пряди в волосах, женщина.

– Даниэлла Джарро? – осведомился я, прочитав имя над её головой. – Вы знаете имя Пабло Суэго?

Несколько секунд старушка растерянно смотрела на меня, хлопая глазами, но затем кивнула.

– Разумеется, это дедушка моего покойного мужа.

– Вы в курсе, что он был, попросту говоря, магом? – снова осведомился я. Сама она определённо не волшебница – шкалы маны нет. Женщина снова помедлила, а затем отступила и указала мне войти.

– Кажется, нам стоит побеседовать внутри – сообщила она. – Ни к чему беспокоить соседей…

Хотя беседа прошла, в общем, гладко, новости меня не порадовали. Оказывается, в нескольких семьях потомков старого мага сейчас просходили некие пертурбации, связанные с переделом влияния – и этими самыми костями.

Останки Суэго служили не только якорями, привязывающими его к соответствующим зонам Изнанки, но и медиумами, позволяющими потомкам, неспособным входить на Изнанку лично, связываться с предком и обращаться за советом. Разделившиеся за четыре поколения на несколько родов потомки разделили между собой и кости Суэго, и в какой-то момент эти самые кости стали и символом власти и влияния…

Старушка, с которой я беседовал, находилась в сложном состоянии. Она сама магию не практиковала – прямым потомком был её покойный муж, на котором эта ветка и прервалась – но была в курсе семейных отношений, и сейчас, когда несколько других семей давили на неё, чтобы она отдала им свою часть многострадального скелета, не знала, как быть. Кому ни отдай, остальные затаят обиду…

В общем-то мой визит оказался для неё выходом, хотя отдавать просто так ушлая бабка всё же не хотела. Пришлось заплатить… Впрочем, аппетиты у неё были вполне умеренными, к тому же она поделилась ценной информацией о текущем раскладе. Н-да, но ситуация усложняется… Сильно подозреваю, что хитрый дух не удовлетворится одной частью и потребует собрать весь скелет. Загребает жар чужими руками, гася нарождающийся конфликт…

Ладно, посмотрим по ситуации.

Поместив первый трофей, завёрнутый в вышитую ткань, напоминающую скатерть, в инвентарь, я вышел из дома. Сперва проверю ещё пару точек, а потом уже попробую наведать духа…

Ну, что же… Как я и предполагал, защита со стороны Изнанки у них оказалась посредственной. Собственно даже, у двоих семейств из пяти её вообще не было, у третьего были всего пара охранных духов, с которыми я могу легко разделаться, и только у двух сильнейших имелись приличные стаи, с которыми я бы предпочёл не связываться – в одиночку, по крайней мере. Всё-таки у одарённых есть серьёзное преимущество перед ведающими… Изнанка – очень полезная штука, чем бы она ни была на самом деле.

Какое-то время я погулял со спутницами по туристическим местам Кубы, пока не стало смеркаться.

Увы, несмотря на тлеющую надежду, убедить Ринну вернуться к отцу не удалось даже с помощью гувернантки. Скверно, в одиночку мне было бы проще… Ну да ладно.

Одно из преимуществ, предоставляемых Автокартой – я могу точно определять границы секторов. Очень удобно, чтобы не оказаться прямо посреди стаи охранных духов – они держатся вокруг охраняемого объекта, но тяготеют к центру зоны, по моим наблюдениям. Вдобавок на автокарте и план дома виден…

А смартфон и маркер задания помогают определить, где именно заныкан квестовый предмет.

М-маскировка с Перегрузкой сильно приглушала мои шаги, и на первых двух точках проблем не было никаких. Даже сейф с кодовым замком проблемы не составил: я просто оживил его, спросил код, а потом починил Восстановлением Предмета. Крутая всё-таки абилка «Беседа с предметом»…

А вот на третьей точке возникла проблема. Я без особых сложностей придавил сторожевых псов-духов, но, похоже, они были связаны с некоей сигнализацией в доме; когда я вышел с Изнанки, меня уже ждали. Полный усатый мужик в трусах, майке, и с охотничьим ружьём в руках… Которое не раздумывая разрядил в меня.

Дробь нанесла больше урона мебели, чем моему Барьеру, укреплённому Бронёй. Тьма, и я обезоружил его верёвкой, но тут послышались ещё чьи-то шаги, и я предпочёл ретироваться. Увы, но я не уверен, что смогу нейтрализовать всех без вреда; у меня нет нефатальных заклинаний вроде усыпления, так что могу только придушить или оглушить верёвкой, но опыта нет, и могу не рассчитать сил… Есть, правда, зелье паралича, но его на всех не хватит – судя по топоту, народу сбегалось довольно много. Да, сглупил, нужно было подготовиться лучше…

Впрочем, свою ошибку я исправил: поспешив вернуться к дамам и увести их обратно, я обратил внимание, что маркер задания на автокарте движется. Видимо, хозяева сообразили, что к чему, и решили его перепрятать… Однако это только упростило мне задачу. При помощи Автокарты удалось переместиться прямо на машину, увозившую кости, а там уже дело техники…

Но вот с оставшимися двумя так просто не выйдет.

В любом случае, штурмовать жильё оставшихся двух семейств сейчас не было смысла, так что я вернулся домой. Возвращаться к отцу без меня Ринна отказывалась, и гувернантка попыталась унести её, когда девочка уснула, но стоило им выйти за пределы квартиры, как Ринна тревожно заворочалась и начала просыпаться. В итоге пришлось оставить обеих у себя… Блин, нужно искать хорошего целителя, или психиатра, на худой конец.

Ну… Возможно, моё «Чудесное исцеление» подействует, только сколько Эссенции стоить будет…

?..

Чудесное исцеление. Блин… Возможно, оно смогло бы и брата девочки, как там его, Валгуса, спасти, если он был ещё не совсем мёртв… Однако на тот момент я попросту напрочь забыл о наличии у меня такого заклинания. Н-да… Сам плохо помню, что могу.

Впрочем, скорее всего, я и не смог бы его спасти: у меня тогда было слишком мало Эссенции. Ладно, проскочили… А вот с поиском целителя для Ринны и с прокачкой «Ч.И.» нужно будет что-то делать. Думаю, купить или самому спереть ещё несколько косточек будет несложно… По целителю, наверное, даже можно дать объявление, а вот по косточкам не уверен, стоит ли. Всё-таки компромат перед Церковью…

Я размышлял об этом, даже уже лёжа в постели, и так и уснул.

Глава 38

На следующий день – дела. Сперва попытался вернуть пару саргов… или саргиек? нанимателю, но снова безрезультатно; заодно помог разобраться с продуктами и накормил нас всех завтраком. Гувернантку я там и оставил; ВсеПути продали им амулеты перевода, всем троим, так что пусть адаптируются к местным условиям.

Затем – сгонять до своего предприятия, сдать партию добытых за последнее время материалов, и получить на руки часть прибыли наличными: торговля шла смешанно, использовались и наличный, и безналичный расчёт. Безнал нужно будет перевести на счёт Кэтти, она попросила денег на расследование…

Спросил у координатора про целителей; тот подкинул пару контактов. К слову, когда я спросил его, чем могу отблагодарить за всю оказываемую помощь, он ответил, что это его работа, но будет неплохо, если поставлю «лайк» и «отслеживаю» на пару его страничек. Хе…

Немного пособирав в окрестностях мебельной фабрики трав на зелья – Ринна расспрашивала, что для чего, и внимательно слушала – я направился дальше. На этот раз – к оборотням, не стоит пропускать тренировки… К тому же, может, шаман что-то подскажет.

Мои спарринг-партнёры не преминули отпустить шуточек про то, что я всё время являюсь с женщинами, и всё время с новыми, на что ответил, что зависть – плохое чувство. От шуточной перепалки перешли к спаррингу; один на один я ещё победил, но трое на одного, увы, слился. Оборотни вполне умеют учиться, так что приспосабливаются к моему стилю боя… Мне тоже нужно подтягиваться. Не стоять на месте, развиваться и расти… Ну, и прокачивать статы.

Говорящий с духами, кажется, заинтересовался девочкой, но ничем не помог, только пообещал подумать. К слову, разговаривать с кем-то, чтобы Ринна не услышала, довольно сложно – она любопытна, и слух хороший… Неувязки она игнорирует, но не знаю, какова будет реакция, если она прямо услышит, что её брат на самом деле умер.

Закончив с этим, я вернулся домой, обедать. Вообще-то надо бы побеседовать с куа, но когда рядом Ринна – не вариант, а она всё время таскается рядом… Приходится предоставлять разбираться с ним самой Снегурочке.

Эм. К обеду в моей квартире собрался весь доступный состав клана; даже на бесстрастном лице Снегурочки что-то проглядывало, когда она смотрела на сковороду. Н-да… Думаю, если прокачать готовку на десяток-другой рангов, я смогу захватить власть над миром.

– Валгус, тебе нельзя готовить – неожиданно сообщила Ринна, печально глядя в тарелку. Эм?.. Даже Дорью согласно кивнула…

– Это ещё почему? – ошарашенно осведомился я. Никак не ожидал такого предательства…

– Вызывает привыкание – вздохнула девочка. Остальные дамы снова поддержали её согласными кивками.

У меня была мысль захватить Ринну с собой и на Изнанку, но в итоге решил немного отдохнуть от неё. Всё равно вряд ли дух сможет её вылечить… А если скажет, что может, можно будет ещё раз сбегать. Тем более, если переселю Суэго к себе… Леонессу и Дорью, однако, захватил – попрактикуемся.

– Здравствуйте снова – поприветствовал я духа.

– И вам здоровья – отозвался он, с интересом рассматривая моих спутниц. – Вижу, вы весьма активный юноша…

– Стараюсь – отозвался я. – Вашу просьбу тоже выполняю…

Старик кивнул.

– Я это заметил. Хотя вам стоит довести дело до конца… Но всё же сперва представьте своих спутниц.

– Леонесса Рази, Натаниель Дорью, члены моего клана – сообщил я. Одержимая кивнула, Снегурочка слегка поклонилась.

– Гость из другого мира и финблат – хмыкнул Суэго. – Вы подбираете интересных товарищей. Пройдём в дом?

– Что вы имели в виду, когда сказали, что мне стоит довести дело до конца? – осведомился я, когда мы оказались в его хижине.

– Обе семьи уже выяснили, что другая сторона не имеет отношения к похищению, и вышли на ваш след – спокойно ответил старик. – Они смогут доставить вам немало неприятностей, если вы не предпримете каких-то действий.

– Каких? – вздохнул я.

– Вам решать. Уверен, вы справитесь…

Он произнёс это спокойно и без тени издёвки.

– Справлюсь, что мне остаётся… – снова вздохнул я. – Новое место для охоты не подскажете?..

Когда мы выбрались из хижины, рядом находился мой особняк на Изнанке.

Учитывая «переезд» старика, его путеводный амулет я пустил на повышение ранга призыва духа – пригодится, тем более, недорого. На первом ранге дух почти бесполезен, но даже так можно было подглядывать сквозь стены, а с повышением определённо станет полезнее…

Вообще-то у меня было несколько вариантов действий, но после беседы с Суэго я решил остановиться на самом простом – во всяком случае, начать с него. Но сперва – Эссенция…

Теней на Изнанке Земли мало, зато Эссенции с них капает порядочно, и они слабые. И дроп, к тому же…

– Каждый раз удивляюсь, когда это вижу – заметила Леонесса, когда я подобрал оставшуюся после очередной Тени крупную кость. Хмм, может, сразу и изготовить что-то?.. Да, пожалуй, Касание Смерти усилю.

– Самому странно, но попривык уже – отозвался я. – Моя магия вообще какая-то до странности игровая… И, между прочим, насчёт «игрового».

Я отложил кость и достал из инвентаря нож для резьбы и «амулет скрытых сил». Прикинул Эссенцию и достал второй.

– Ну, дамы, думаю, пора вас немного прокачать.

Поскольку неизвестно, что именно они получат, я открыл окно Изучения. Если будет бонус к статам, по крайней мере это будет сразу видно. Сперва Леонесса…

«Ваш союзник может изучить способность „Непреклонное Преследование“! Даровать? Да/Нет»

«Непреклонное Преследование»? Ну, у неё класс «Охотница за головами»… Ладно. «Да».

Леонесса нахмурилась и слегка наклонила голову; её статы не изменились, однако… В окне статов появилась новая кнопка. «Дарованные способности»… Вот это уже хорошо.

Я прикоснулся к ней, переключая окно. В списке способностей была всего одна; итак, что она даёт?..

«Непреклонное Преследование, пассивная классовая способность, ранг: недоступно. Охотник за головами сосредотачивается на текущей цели, получая следующие бонусы: 1. Игнорирование тяжёлых ран, если цель в поле зрения. 2. Шанс проигнорировать фатальную рану, если цель в поле зрения. 3. Определение местонахождения цели (точность уменьшается с расстоянием). 4. Уменьшение эффективности любых преград/мер сдерживания, если цель поблизости. 5. Увеличение характеристик Охотника за головами против цели. При завершении охоты действие бонусов прекращается до получения новой цели».

Я зачитал описание вслух; Леонесса хмыкнула.

– Это такое благословение, что ли?

– Не, пассивная способность – отозвался я. – Как моя Аура, к примеру. Тэкс, Натаниэль, теперь посмотрим, что тебе от дедушки Мороза достанется…

Ей досталась пассивка «Ледяная Решимость», позволяющая при выполнении задания игнорировать психологические эффекты и преобразовывать эмоции в магическую силу, а так же усиливающая магию холода. Хмм, тоже «при выполнении задания», и тоже «ранг: недоступно». Видимо, у союзников классовые абилки не прокачиваются… В любом случае, бонусы весьма неплохие. Ещё Реакцию обеим поднять… Бег, ману… Н-да. Обойдусь пока одной Реакцией.

Честно, я как-то даже не подумал, но на то и есть умные подчинённые. Снегурочка предложила попробовать использовать новую способность Леонессы для поиска Теней, и это сработало. Похоже, в отличие от моего Пути к цели, эта абилка не требует чётко представлять цель… Я просто выдал задание, и одержимая повела. Наконец-то я получил возможность нормально набивать Эссенцию!

Не люблю ролевухи с ограниченным количеством монстров…

Новая способность не только быстро окупилась, но и позволила мне насытить два купленных в последнем мире – к слову, все три, в которых я бывал, аборигены называют «Земля» – амулета.

«Малое Исцеление, заклинание, ранг: 1, расход маны: 2. Простое, но полезное заклинание, заживляющее небольшие раны и ослабляющее отравления. Максимальный ранг: Воля/9+Разум/9+Дух/9».

«Магический Щит, заклинание, ранг 2, расход маны: активация 2, 100% прочности 2. Небольшой мобильный барьер, управляемый движением руки (на высоких рангах – волей) и блокирующий движущиеся объекты и магию. Обладает определённым запасом прочности и может быть разбит, но медленно восстанавливается, поглощая ману пользователя. Прочность – 60 HP, Время полного восстановления – 25 минут. Диаметр – 55 сантиметров. Ослаблена обратная связь. Максимальный ранг – (Конституция+Воля+Дух)/6. Не считается предметом снаряжения».

Недурно, в общем… Тем более, Касание Смерти я тоже поднял-таки на ранг. Пытался сварганить что-нибудь нелетальное, но – увы, тут ничего не вышло. Наверное, стоит всё же просто купить шокер…

В общем, охота прошла на отлично. Я не только подпрокачал себя и своих спутниц, но и почти полностью заполнил Сосуд. Хмм… Может, попробовать вылечить Ринну? Я в хорошем настроении…

…Которое стремительно испарилось, когда мы вернулись в нормальный мир.

Во-первых, часы на стене показывали, что здесь прошло пятнадцать минут. Да, Суэго предупреждал, что с Изнанкой возможно всякое, но я привык рассчитывать, что время не шло, и если что, подобный выверт может преподнести очень неприятный сюрприз… Потерялась определённость. Блин… Возможно, Суэго что-то подскажет?..

И второй удар я получил, выйдя в соседнюю комнату. Ринна с чем-то играла; с каким-то – мячиком, что ли?..

Погодите…

«Мячик» довольно захрюкотал.

Это же та непонятная пушистая хрень, которую мы со Щукой утащили с Изнанки!..

Как незамедлительно выяснилось, питомец алхимика – конечно, если это действительно он, но всё говорило именно об этом – появился в комнате почти сразу после моего ухода на Изнанку. Девочка, что, впринципе, логично, отнеслась к нему без подозрительности, ну и вот… Блин. Отвлёкшись на «Шарика», как Щука назвал странное существо, Ринна даже не испугалась моего исчезновения, и, о чудо, не пыталась висеть хвостом за мной… Однако это хоть и вроде бы хорошо, но ещё более подозрительно. Не верю, что подобный эффект вызван простой пушистостью…

– Здравствуйте, Артём Егорович. Не стал бы вас беспокоить, но вы в курсе, что ваш питомец сейчас находится в моей квартире?..

Естественно, маг в курсе не был. Клетка, в которой он держал «Шарика», оказалась открыта, но каким образом это существо оказалось в моей квартире – непонятно… С другой стороны, а что вообще с ним понятно-то?..

Забрать своего питомца сейчас маг не мог – был занят, так что попросил подержать пока у себя. Мне это не нравилось, но услуга Щуке, пусть и небольшая, дело хорошее – вклад в отношения. Окупается…

Шарик вёл себя совершенно невинно, как плюшевая игрушка, но от непонятного магического существа можно ожидать решительно чего угодно. Может, это вообще замаскировавшийся лангольер… Или какое-то биологическое оружие. Я бы и рад отбросить эти предположения, как ерунду, но они были заперты за мощным барьером, и вряд ли это случайность…

Однако сейчас я мог лишь наблюдать, надеясь вовремя заметить, если что-то пойдёт не так. Бояться на пустом месте тоже глупо, так что отбирать пушистика у девочки я не стал, но на душе было тревожно.

Ринна в итоге наигралась и уснула, причём крепко и спокойно. Я проверил, вышел из комнаты и вернулся – она продолжала спать. Ну что же, этим стоит воспользоваться… От этого шарика даже есть польза.

Куа Дорью не досталось паспорта, но амулет-переводчик она ему где-то нашла, и карлик пользовался им, поглощая книги. Класс у него, к слову, стоял «Инженер».

В целом куа производил благоприятное впечатление, но я не был уверен, стоит ли брать его в клан или лучше пока подождать. В принципе, текущая ситуация и так устраивает… А когда ситуация с финблат устаканится, Дорью сможет переехать в свой дом и заниматься работой с карликом там – она считала, что сможет найти ему работу, пока мы ещё не производим амулеты. В общем, ладно, пока сойдёт и так…

Хотя мне любопытно, какая у него будет классовая способность. Хмм, у родителей тот же класс, можно будет и им подкинуть, если что-то полезное…

Попробую после того, как закончу с костями, пожалуй. И дополнительных амулетов тоже нужно будет заказать, но пока что – более актуальное.

Я вернулся в спальню с чашей Эссенции в руках.

– Чудесное исцеление.

«Требуется: 15 единиц Эссенции, 6 единиц маны. Применить заклинание? Да/Нет» – сообщила возникшая табличка. Эссенции жалко, но оно того стоит…

Девочка вздрогнула и резко открыла глаза, глядя куда-то сквозь меня, а затем из её глаз потекли слёзы. Помедлив секунду, я тихо вышел из комнаты.

Оставив на столе записку, я попросил Снегурочку присмотреть за клиенткой, а сам отправился на Кубу.

Сделав сперва небольшой крюк за шокером.

Адреса и фамилии у меня были; найти телефоны тоже оказалось несложно. Пожалуй, найти подходящее место было сложнее… В любом случае, подготовка была завершена, возможные варианты я перебрал… надеюсь, всё получится как надо.

Ровно в назначенное время послышались звуки приближающихся автомобилей, и на пустырь с двух сторон въехало шесть машин. Я, признаться, ожидал больше, не знаю… штук десять? Ну, видимо, они не так сильны, как у меня сложилось впечатление.

Или остальные подходят незаметно…

– Всем привет – не вставая со стула, громко произнёс я, когда из машин выбрались вооружённые мужики. – Рад, что все вы вовремя и не спешите стрелять. У нас с вами есть дело, которое нужно довести до конца. Третья сторона наняла меня, чтобы я любым способом добыл кости Пабло Суэго и передал их единственному настоящему хозяину, предотвращая конфликт между семьями.

– Кто? – осведомился пожилой мужчина в белом костюме, с резным костяным жезлом и какой-то бутылкой в руках; на поясе у него, впрочем, была кобура.

– Кто наниматель? – осведомился я. – Это не секрет, но об этом чуть позже. Сперва – главное: я готов передать кости кому-то из вас – я указал указательными пальцами на две враждебно глядящие друг на друга и на меня группы.

– На каких условиях? – осведомился, видимо, лидер второй группы, крупный, но мускулистый, хоть и с пузиком, мужик с какими-то амулетами на шее и руках. Я кивнул.

– Всё довольно просто. Схватка… Каждая сторона выставляет… ну, скажем, трёх человек и свои кости. Ваши бойцы сражаются со мной, если они побеждают – все кости достаются этой стороне, если проигрывают – я сражаюсь с троицей от другой стороны. Обещаю стараться не убивать.

– А если проиграют обе стороны? – осведомился жезлоносец.

– В этом случае все собранные кости уходят моему нанимателю, а он уже решит, что с ними делать – сообщил я. – А обе семьи присоединяются к альянсу кланов. Понятное дело, перед началом всё оформляем контрактом… А чтобы вам было проще решить, я сейчас представлю своего нанимателя.

Я извлёк из кармана и панели два предмета. Положил один на колени, плеснул Эссенции.

Скорее всего, с расстояния золотистый туман, который начала источать кость, был незаметен; однако он стремительно сгущался, и какие-то несколько секунд спустя…

– Пабло Суэго – сообщил я. – Если кого-то и можно назвать настоящим хозяином этих костей, так это его.

Над пустырём повисла тишина; Суэго окинул собравшихся укоризненным взглядом.

– Негоже моим потомкам убивать друг друга – произнёс он. – Так или иначе, но решите разногласия как родственники, миром.

– …Я согласен – сообщил здоровяк. – Фидель, привези кости.

Честно, меня бы устроил любой исход – пару косточек для якоря Суэго я по-любому приберёг. Но победить в любом случае будет лучше, тем более что послужит и средством раскрутки, и аргументом на будущее, если что… Так что я собирался постараться, но с момента заключения контракта на амулете – я уже выиграл.

Благо, я немного сжульничал – по договору схватка должна была проходить без огнестрела.

Первым своих людей выставил здоровяк; сам он, к слову, тоже участвовал. Хмм?.. «Изучение» объяснило, почему он выглядит таким самоуверенным. Он не только спрятал где-то в одежде пару амулетов, но и его «люди» – оборотни. Хе…

Возможно, они и были опытными, но у них не было опыта сражений со мной, в то время как я с оборотнями спаррингуюсь уже какое-то время. Не думаю, что у них были шансы, даже несмотря на амулеты… Да и, по совести, они были слабее моих спарринг-партнёров – те были действительно бойцами, а эти так… У одного класс «Бандит», у другого «Телохранитель».

Бой не занял и минуты. Хватаю оборотней, электрошок, – с шокера получил, специально для этих схваток – и с двух сторон приложил ими босса. Двойного удара с добавкой электричества его амулеты не выдержали… блин, я мог бы и со стула не вставать.

– Следующие? – осведомился я.

Жезлоносец помедлил; похоже, он не был уверен, что хуже – проиграть у всех на глазах или сдаться без боя. Наконец, он кивнул.

Раз уж одна сторона пользовалась амулетами, лучше и второй разрешить, а то потом будут спорить, что «мы проиграли из-за того, что сражались честно, не то что вы»… Мне же их помирить нужно, хотя бы постараться. Тем более, не похоже, что у них найдётся что-то мощное…

И всё же жезлоносец доставил-таки неприятный момент. У него в бутылке были заныканы несколько десятков духов, которыми он управлял при помощи жезла; вся эта стая набросились на меня чем-то вроде тумана, и принялась медленно, но верно грызть Персональный Барьер. Пришлось выбивать вёртких зараз верёвками, по одному… когда осталась половина, хозяин поспешил сдаться. Видимо, не хотел потерять секретное оружие.

– Ну, надеюсь, претензий нет, исход всех удовлетворяет? – осведомился я. По лицам было видно, что все недовольны, но высказать вслух не решаются – мои победы были слишком… Убедительны. Блин, приятно быть крутым… Главное, чтобы не заносило – есть и круче.

– Представители альянса с вами свяжутся – сообщил я, подходя к коробке, в которую сложили кости всех участников… Эм. Ну, понятно…

Оказывается, человеческий скелет занимает не так много места, если его аккуратно сложить. В основном череп да грудная клетка, и то если она целая… Занимательная анатомия для молодых магов, блин.

В любом случае, я протянул руку к коробке…

…что-то ударило меня в висок. Словно мохнатой варежкой с размаху хлопнули…

Я пошатнулся и выработанным в спаррингах рефлексом прикрылся Магическим Щитом. В следующее мгновение от моей головы отскочил здоровенный пушистый помпон… Шарик?!

Сплющенное ударом существо приняло прежнюю сферическую форму, позволившую его опознать, и из его шерсти выпал кусочек металла, который я подобрал, присев и прикрывая Щитом и инвентарём всё тело. Пуля… И, кажется, знакомая пуля…

– Путь к цели.

С Шариком будем разбираться потом, сейчас – стрелок. Куаллона со мной, так что Леонесса уже должна бы действовать – она прикрывала меня как раз на случай непредвиденных осложнений… Магическая Броня активна, Барьер я восстановил, Щит тоже активен, но я понятия не имею, на что способны эти пули. Защиту Гондзимона такой пробили… И тем, что Шарик уцелел, утешаться не стоит. Зигзагами, зигзагами, прикрываясь щитом… И надеюсь, тут нет нескольких стрелков с разных сторон…

– Ушёл – сообщила Леонесса, стоя возле позиции, с которой стрелок вёл огонь. Я кивнул; судя по Пути к цели, он стремительно удалялся – видимо, на машине. Увы, но в отличие от вчерашнего эпизода с костями, маркера на карте не было, и выследить его я не мог. Можно поручить Леонессе, активировав её свежеприобретённую способность – но сейчас я не видел смысла.

– Это человек Огненного Змея – сообщил я. – Если, конечно, человек…

В прошлый раз я решил, что стрелком был один из огров, но это определённо не так. Ну, он, может, и огр, но не из тех, что были убиты в битве за принца.

– Похоже, он решил взяться за тебя всерьёз… – задумчиво произнесла Леонесса. – Кстати, за охотой на финблат, кажется, тоже он стоит.

Я потёр виски. Хреново, блин…

Итак… Если этот серьёзный дядя действительно решил от меня избавиться, необходимо действовать быстро – или сбежать подальше и пересидеть проблемы, в каком-нибудь мире с замедленным временем. Однако родители… Их прикрытие не особо надёжно. Альтернативно можно попытаться ликвидировать угрозу… Тем или иным образом. Наш альянс ещё недостаточно силён, так что задействовать его рискованно, может просто развалиться… Блин, возможно, он на это и рассчитывал.

– Дерьмово… – пробормотал я вслух. Может, и родителей с собой забрать?.. Тогда и дядю придётся… Почему жизнь не может оставаться простой, хотя бы относительно?

Вынести Змея… Проблемно. Он не только очень сильный маг, если судить по его статам и видениям Кошкиной, но и я попросту не знаю, где его искать. Ну, последнее ещё можно решить с помощью способности Леонессы, но вряд ли он будет обретаться в обычном доме без защиты. Да и, честно говоря, я не знаю, как у него всё устроено – возможно, отданный приказ продолжит исполняться и без него. Ну вот же отстой, а?..

– Так, домой попозже – решил я. – Сперва навещу Кэтти.

Мало ли как оно обернётся…

Впрочем, я не удержался от того, чтобы по пути заодно поохотиться, так что этот визит получился не совсем «сперва». Зато ещё немного прокачал свою спутницу.

Глава 39

– Кажется, я что-то забыл – пробормотал я, выходя с Изнанки. Заглянул в инвентарь – нет, ящик с костями на месте… Но что-то…

– Шарик!..

?

Я перевёл взгляд туда, куда указывала Леонесса – мне на плечо.

…

– Как долго он там сидит? – осведомился я у одержимой.

– С самого начала – сообщила она. – Когда ты отправился на встречу с родственниками своего духа.

…

Не знаю, что это за существо, и оно мне очень подозрительно, но, кажется, пока что будет лучше придержать его при себе, поблизости…

Понятное дело, по пути я не переставал думать. Почему, вообще, я решил, что стрелок работает на Змея? Даже если сам стрелок тот же самый, что действительно весьма вероятно, это может быть просто вольный наёмник. Его могли и потомки Суэго нанять… хотя, это вряд ли. Слишком мало времени прошло, когда я им звонил, я задал жёсткие временные рамки, как раз для этого. Сообщил им, что если не прибудут или опоздают, отдам кости другой стороне… Однако теоретически его мог нанять и кто-то неизвестный. Конечно, вероятнее всего, что Змей, но всё же – не стоит утверждать наверняка, пока не знаю точно.

Впрочем, для меня это мало что меняет. Отравить или взорвать меня непросто из-за Сопротивления яду и Персонального барьера, а вот магические пули… Может статься, что мои защиты против них вообще неэффективны. Остаётся поднимать хиты…

Да, придётся. И, возможно, удастся заполучить абилку, защищающую конкретно от пуль – любых, даже магических. Хмм, что-то вроде D&D-шного «Смещения»… Или ещё что-нибудь. С Емельяновой нужно будет посоветоваться…

Как я и подозревал, окружающие Шарика, устроившегося у меня на плече, не замечали. Если уж даже я его ухитрился не заметить у себя под носом…

Девять рубашек, и я упёрся в свой текущий лимит хитов. Оказывается, их бонус, дополнительное к стартовому количество, не может превышать удвоенное значение Конституции… Вот же блин. И я понятия не имею, сколько мне нужно, чтобы выдержать попадание пули в голову, даже обычной…

Повидавшись с Кэтти, – подробности приятно вспоминать, но не стоит описывать – я направился обратно в Россию, домой. Работа одержимой по сбору информации ещё продолжалась, и моё присутствие ей только мешало бы…

По пути, разумеется, мы с Леонессой истребляли находящихся поблизости Теней. Мне ещё Конституцию поднимать, в конце концов.

А ещё мне с Ринной общаться… Хотя, возможно, Снегурочка отвезла её к отцу. Хочется надеяться…

Облом. Видимо, моя Удача истощилась на спасении от пули. Ну, я не жалуюсь, но всегда хочется большего…

Завидев меня, девочка покраснела до ушей, и мгновенно скрылась на кухне. Могу понять, мне на её месте точно было бы стыдно. А психология саргов не заметно, чтобы серьёзно отличалась от человеческой.

– Вообще-то я как раз на кухню собирался – громко сообщил я. – Пообедаем, и верну тебя отцу…

Ответа не последовало; вздохнув, я вошёл на кухню.

Где и застал любопытную картину: Снегурочка с выражением полной сосредоточенности на лице намазывала на булку масло. Кажется, она пыталась добиться идеальной формы, по крайней мере, выравнивала поверхность и выступающие за края участки очень старательно, не отвлекаясь на моё появление. Рядом лежал кусок ветчины, которой я в своём холодильнике не помнил, да и масло, кажется, не моё…

Ринна старалась спрятаться за Дорью, но поскольку она была не сказать, чтобы намного меньше Снегурочки, получалось это неважно.

– Хмм?.. – произнёс я.

– Минуточку – отозвалась Натаниэль, последним жестом, напоминающим движение руки дирижёра, завершая свою работу. – Всё, я закончила.

– Я вообще-то нормальный обед готовить собирался…

Девушка с облегчением – точно, я его видел! – кивнула. Забавно… Даже на душе легче стало.

Бутерброд достался Ринне – это её Снегурочка пыталась накормить – но, обнаружив, что за готовку взялся я, девочка, продолжавшая прятаться за спиной Дорью, есть его не спешила. В конце концов его забрала Леонесса и тут же съела – для такой большой женщины маленький перекус погоды не сделает.

Обедали мы молча, но Ринна набралась решимости сесть за общий стол. Или просто не устояла перед соблазном… В любом случае, лечение сработало, и она даже уже не плачет.

Она так ничего и не сказала, лишь поклонилась, закончив обед, и я отправил её к отцу в сопровождении Леонессы.

Натаниэль осталась со мной. На нас обоих идёт охота, так что безопаснее держаться вместе.

Я перебирал содержимое инвентаря – и крафтить понадобится, и запасы нужно пополнять – и наткнулся на какой-то мешочек. Хмм, не помню. Внутри какой-то серый порошок… а, вспомнил. Остатки костюма Змея… Вон и пара пуговиц остались даже, сгрёб тогда всё по примеру Светланы…

Погоди-ка.

Пуговицы.

Я же могу их оживить!

Впрочем, сперва следует подготовиться. Для начала, Восстановление… Хотя Змей не заморачивался полным уничтожением одежды – скорее, просто пыхнул огнём по одежде, которая ему не нравится – но пуговицам изрядно досталось.

Восстановив одну до максимума, я перешёл к следующему шагу подготовки: начал составлять список вопросов, от главного к второстепенному. Возможно, если во время допроса пользоваться Восстановлением, удастся задать все, но лучше на это не рассчитывать.

Поставить рядом бутылку лимонада, для восстановления маны… Включить запись звука на диктофоне… Поехали.

– Беседа с предметом.

«Внимание! Предмет подвергался неоднократному магическому воздействию. Возможны побочные эффекты. Затраты Эссенции: 1. Хотите оживить? Да/Нет».

Хмм?.. Эта способность конфликтует даже с косвенной магией? Плохо, но в любом случае попробую. «Да».

– Где живёт твой хозяин, Гарсия Пабло Мендоза «Огненный змей»? – первым делом спросил я.

– Я не знаю, он не брал меня домой – ровным, почти механическим голосом ответила пуговица. Хмм. Костюм был куплен непосредственно для визита к феям, выходит.

– Зачем он посещал Блюмштадт, поселение фей?

– Он вёл переговоры – после небольшой паузы ответила пуговица, и я заметил, что на её поверхности появилась пока ещё совсем тонкая трещина.

– Озвучь их, с момента окончания приветствий.

– Думаю, вы знаехшрсхссшшоол…

«Побочный эффект» проявился в «модемном шуме» вместо отдельных кусков фраз, а когда я попытался Восстановить трескающуюся пуговицу, это стало ещё сильнее, и даже несмотря на это в конечном итоге пуговица рассыпалась в пыль. Однако после пары прослушиваний записи мне вроде бы удалось понять, о чём шла речь, хотя монотонная речь пуговицы без разделения на говорящих задачу никак не упрощала. Змей хотел, чтобы феи присоединились к нему, считая, что это заставит присоединиться к нему и сомневающиеся кланы, а королева фей, с которой он разговаривал, настаивала на сохранении нейтралитета. Змей вроде бы угрожал ей, «вы знаете положение» и «не пожалейте об этом». Н-да, всё это ничего мне не говорит, на самом деле…

Хотя, нет, кое-что всё-таки говорит: со Змеем можно вести переговоры, а так же – он достаточно силён, чтобы позволить себе такое поведение и не пострадать. Впрочем, последнее я и так знал, так что это просто ещё одно подтверждение.

Так… Есть нехилый шанс, что за охотой на финблат стоит всё тот же Змей – хочет так надавить на фей. Куда ни ткни, везде змеиный хвост торчит… Прямо какой-то злой гений мирового масштаба.

Хотя, на самом деле просто тесен магический мир. Во всяком случае, на Земле.

Ладно. У меня есть ещё одна пуговица, но её толком не о чем спросить, если костюм был куплен только для визита к феям. Пусть пока полежит, может, и надумаю, о чём спросить…

И, пожалуй, стоит навестить Суэго.

Старик, прищурившись, смотрел на меня – вернее, мне на плечо.

– Что это у вас? – осведомился он.

– Это я у вас спросить хотел – заметил я. – Это существо меня спасло, но я понятия не имею, что оно такое.

– Странно… – пробормотал Суэго. – Воспринимается как сильный и слабый дух одновременно. И это сияние…

– Сияние? – удивился я. – Я его не вижу.

– У бытия духом есть свои преимущества – отозвался старик. – В любом случае – я не представляю, что или кто это.

– Жаль… – вздохнул я. – Но, возможно, вы дадите совет по другому поводу? Похоже, на меня объявили охоту…

Суэго внимательно выслушал мой рассказ; почесал подбородок.

– Примирение начинается с понимания – заметил он. – Мне думается, для начала вам стоит поговорить с оппонентом. Понять его цели и объяснить свои. Даже если само по себе это не решит проблемы, может открыть путь к их решению.

– С этим есть ряд проблем – заметил я. – Во-первых, я не представляю, как с ним связаться, во-вторых, как убедить на разговор, в-третьих, как уйти после него живым…

– Третье решается современными средствами связи – усмехнулся старик. – Второе… Вы себя недооцениваете. Думается мне, он не откажет в беседе столь сильному магу. Хотя вас нельзя отнести к элите, уж простите за откровенность, вы объективно являетесь весьма сильным одарённым с хорошей репутацией.

Я поднял бровь. Уж он-то откуда знает такое? Про репутацию?

– Что же до первого… Ваша соратница, создающая альянс, знает, кто связан с Огненным Змеем, так что через них можно передать ему сообщение о желании побеседовать.

– Резонно… – пробормотал я. – Благодарю за дельный совет. А…

Я хотел было спросить про рассказ пуговицы, но остановился. Я всё же не уверен, что ему можно рассказать о моей способности расспрашивать предметы…

– …Хотя, пожалуй, ничего. Ещё раз благодарю. И – ваши подъёмные…

«Подъёмные» духу были Эссенцией, разумеется; впрочем, он просил немного, всего пять единиц… я выдал десять. Старик действительно полезен, так что лучше не скупиться. Подозреваю, кстати, что его «чувство благодарности», которым он брал плату за помощь, тоже метод получения Эссенции, как мои «задания». Отдаваемые добровольно частицы душ…

Связываться с Кошкиной, однако, я не стал. Сам, всё сам… Я вспомнил, она упоминала, что клан «Смарагд» работает со Змеем, так что можно выйти через них.

Учитывая, что Смарагдовец, когда пытался меня завербовать, оставил контактный телефон и мыло, связаться с ними не представляло ни малейшего труда. Впрочем, даже без этого у них свой сайт есть… Я скинул письмо им на мыло. Ну что же, остаётся ждать…

А пока – доразберу инвентарь и проверю, как выполняется мой заказ на броник.

Пополнить запасы продуктов, то-сё… Хм. Ещё один забытый контейнер нашёлся… Впрочем, в этот раз я сразу вспомнил, что лежит в деревянной коробке. Сувениры для родителей… Отцу – выглядящие старинными трубка и лупа, как любителю Холмса, матери – вышитый берет… красивый, зараза. Кстати, Изучу их, всё равно у нас на Земле халявно…

Эм…

«Анализ, пассивный навык. Позволяет получать дополнительную информацию. Кумулятивен с навыками Изучения. Позволяет видеть эффект развития навыков на два ранга вперёд».

Блин… Полезно. Но в обычных лупах такого не было…

Видимо, вышло как с моей битой. Предмет «с историей» изменяет свойства, вернее, открываемую способность.

Трубка, кстати, давала заклинание «Дымовая завеса», а берет – навык «Этикет». Вроде и полезно, но так не хочется брать…

…Пусть останется сувенирами. Только лупу всё же куплю новую.

– Что-то связанное с защитой от пуль?.. – задумчиво осведомилась Светлана. – Даже не знаю. Тут тебе, наверное, что-то игровое нужно, в жизни ничего такого нет. Ты бронежилеты проверял?

– Дают «Ношение брони» – вздохнул я. – Пробовал вырезать D&D-шного дисплейсер биста, но с него «Тихий шаг»…

– Даже не знаю… Ну, я подумаю. Если что-то придёт в голову, позвоню или скину на ящик.

– И на том спасибо… Надеюсь, меня не пристрелят до того.

– Возможно, тебе проще будет избавиться от заказчика? – заметила девочка. – Или хотя бы заставить его снять заказ.

– В этом направлении я тоже работаю – отозвался я. – Ладно, удачи… И мне тоже.

Работа над моим броником шла, но, блин, мастер сообщил, что закончит никак не раньше следующего месяца. Даже от доплаты за срочность отказался… С сожалением в голосе. Другая работа, отнимающая всё время, важнее – взятые обязательства и репутация. Спрос возрос не только на големов, но и на амулеты, особенно защитные. Всё-таки нужны собственные мастера…

И, к слову, про мастеров. Я собрал все материалы Пруну на исцеляющий амулет, стоит наведаться к нему. Плюс, у меня к нему и новый заказ есть, и разговор…

Заказ на исцеляющий амулет и новую партию «раскрытия скрытых сил» мастер принял, с явным удовольствием взяв оплату материалами; по поводу защиты от пуль почесал подбородок и пообещал подумать. А вот с учебником амулетостроения… Где можно таковой найти, старик не знал, но неожиданно предложил преподать основы. За хорошую плату материалами, разумеется. Ну… Учитывая, что Щука отзывался об амулетчике с уважением, я немедленно согласился и тут же отзвонился Леонессе. И пусть только Ривербанк попробует не оправдать вложения в него…

Снегурочка сопровождала меня, и когда я наведался к оборотням – разжился пока что обычным броником, лучше, чем ничего, и автоматом – попросила разрешения поучаствовать в спаррингах. Первые два поединка она слила – впрочем, в её оправдание следует заметить, что она сражалась намного хуже обычного из-за необходимости сдерживаться, всё же её магия запросто способна заморозить насмерть и оборотня – но в третьем вышла на ничью, а в четвёртом победа была уже её, пусть и впритык. Потом заметно уставшая девушка взяла паузу передохнуть, но когда я закончил свою схватку, снова попросила поединок. Ну, я могу это только одобрить – хотя в мирное время её крафтерские способности важнее, но сейчас у нас такая ситуация, когда нужны боевики…

Между прочим, игрушечный автомат давал «Владение автоматическим оружием» ничем не хуже настоящего.

Мы возвращались домой – Снегурочка хотела забрать своего куа и сгонять в собственный дом – когда почтовый агент сообщил о поступлении письма на почтовый ящик. С ящика Flame-Serpent@gmail.com…

Письмо содержало только номер сотового, больше ничего. Ну что же… Попробуем вступить в контакт.

Возвращение моей спутницы пришлось немного отложить: я сделал небольшой крюк в салон сотовой связи. Может, и перестраховываюсь, но лучше звонить не со своего телефона, если есть такая возможность. Не удивлюсь, если существует магия, передаваемая через телефон… Она весьма разнообразна.

Сотовые, к слову, давали довольно неплохую, только что дорогую, абилку, «связь» – что-то вроде телепатического общения, если не именно оно – так что я планировал после разговора насытить телефон. Всё равно взял самый дешёвый.

Звонок… Ответили почти сразу.

– Господин Щеглов, полагаю? – осведомился мужской голос.

– Точно так – отозвался я. – С кем я говорю?

– Гарсия Пабло Мендоза, известный как «Огненный змей» – отозвался человек на другом конце линии. К сожалению, при встрече я не слышал его голоса, а по телефону статус-бар не виден – по крайней мере, без передачи видео – так что я мог только поверить на слово.

– Понятно. Позвольте осведомиться, это вы отправили стрелка?

– Совершенно верно. Мне не нравится, когда кто-то вставляет палки в колёса. Ваше вмешательство и так уже оказалось достаточно неприятным, и я бы не хотел, чтобы оно продолжалось.

– Аналогично – вздохнул я. – Хотите верьте, хотите нет, но всё это просто стечение обстоятельств и меры по самозащите. Я, честно говоря, предпочёл бы мирно развивать свой клан, но магический мир тесен… В любом случае, возможно, удастся договориться не мешать друг другу? Я не знаю ваших планов, но, думается, это будет лучше для нас обоих. Ваш киллер уже дважды провалился, и вы не знаете, чего ещё можно от меня ожидать, но и мне совершенно не хочется проверять, чего я смогу добиться… Честно, лучше худой мир, чем добрая война, а ещё лучше взаимовыгодное сотрудничество.

– Сотрудничество? – хмыкнул Змей – если это он, конечно. – У вас крошечный клан из нескольких членов, а у меня серьёзная организация. Вы считаете, что мы можем сотрудничать?

– Вы не знаете моих способностей – заметил я. – Но наверняка в курсе, что я сумел кое-чего добиться за короткий срок. Думаю, это показатель того, что я чего-то стою… не сочтите за попытку продаться. Работать на кого-то я не хочу, только разовыми контрактами.

– Амбициозный юноша – снова хмыкнул мой собеседник. Кажется, одобрительно. – Нуу…

Он помедлил.

– Как вы сказали, вы не знаете моих планов. Завтра, в пятнадцать часов по Гринвичу, будьте у маяка клана Гран Рут в нормальном мире. Возможно, нам удастся договориться… Можете захватить с собой свой клан.

– …Хорошо – произнёс я, и он отбился.

Быстрая проверка показала отсутствие на мне каких-либо эффектов; уже хорошо. Однако ситуация ну очень сложная… И, кстати, лучше отсюда уйти – он мог вычислить мои координаты и послать кого-нибудь.

Однако что теперь?.. Я не имею понятия, что может ожидать меня на этой встрече, но отказаться от неё не могу… сам добивался, хоть и не совсем этого. Нет, понятно, что следует хорошенько прокачаться перед встречей с боссом – это и в реале очень даже пригодится, не только в играх – но как именно? «Всего и побольше?» Угу, «И гриндил он тридцать лет и три года»… Нужен конкретный план на тот случай, если всё станет кисло.

Похоже, пришло время для общекланового совещания…

Впрочем, сколько того клана… Я, Куаллона в виде Леонессы, да Снегурочка. Суэго тоже присутствовал, а вот Ривербанка я решил пропустить. Любопытно, но своего куа Дорью захватила с собой, заметив, что он может предложить некую неожиданную идею со своего угла зрения, и я, подумав, согласился.

Самое интересное, что именно он и выдал первую идею.

– Захватите с собой большую бомбу – предложил карлик. – Если что, можно будет угрожать ей врагам.

Я задумался. Вообще-то не самая плохая идея… У мастера големов были бомбы, хотя не сказать, чтобы особо мощные. У оборотней тоже наверняка что-нибудь найдётся, только научиться пользоваться нужно… Реально, может сработать. Но это, в любом случае, только один вариант, вернее даже часть одного из вариантов… Нужно всё обсудить и обговорить.

Из разумных идей ещё было предупредить-таки членов альянса и запросить подкрепления, а так же взять у Кунлая не только бомбу помощнее – и инструктора – но и пару-тройку дополнительных големов из элитного ряда. В конце концов, Змей ничего не говорил о том, что я должен хранить встречу в тайне…

Однако прежде чем приступать, я взял две абилки – себе и куа. Может, и он пригодится – хотя бы работать с бомбой. Инженер, всё-таки…

«Связь, активная магическая способность, ранг 1. Ограниченная форма телепатии, позволяющая мысленно общаться с членом своего клана. Дальность: 5км, расход маны 1 в минуту (возможно удвоение дальности с удвоением расхода маны). Максимальный ранг – (Воля+Разум+Дух)/12». На удивление слабая способность, но и ей может найтись применение, а просто выбрасывать сотовый не хотелось.

Что же до куа… Когда я попытался даровать ему способность, выскочила новая табличка.

«Дарование этой способности приведёт к: Изменение расы: (текущее) Гость, Куа на (новое) Куа». Опаньки… «Полное гражданство?..» Подсоединение к нашей Душе Мира, полагаю…

Карлик задумался на несколько секунд, а затем согласился.

«Понимание механизмов, пассивная классовая способность, ранг: недоступно. Эта способность позволяет Инженеру интуитивно понимать устройство любого механизма, воссоздавать, обслуживать и улучшать его. Эффективность способности(вероятность/глубина понимания) зависит от Интуиции и Разума, однако некий эффект присутствует всегда. Кумулятивно с соответствующими навыками».

Них… Нехило! Вот так вот на халяву одна абилка способна заменить обучение куче дисциплин… Если я правильно понимаю, как оно работает. Но даже если неправильно – реально полезно…

Глава 40

Прокачка, прокачка… Такое впечатление, что мы провели на Изнанке не меньше недели. Хиты, реакция, бег – если что, намного полезнее будет способность сбежать, чем сражаться.

С бомбой – вернее, бомбами, поскольку мы взяли и усиленный магический боеприпас Кунлая, и какую-то там мину у оборотней – куа разобрался, блин, с первого взгляда… И даже выдвинул идею, как их улучшить, соединив вместе. Однако мы с Леонессой решили продублировать друг друга – с двумя бомбами выше риск случайной детонации, но и меньше шанс, что их сумеют как-то отобрать или обезвредить.

Снегурочку я планировал с собой не брать, но к некоторому моему удивлению она настояла на своём присутствии, заявив, что мне понадобится любая поддержка. Вот уж ответственная… Я бы предпочёл оставить её по крайней мере в стороне от места встречи, чтобы могла оказать огневую… ледовую поддержку с безопасной дистанции, но если Змей что-то затевает, он тоже расставит своих людей, так что мы только разделимся.

В итоге мы отправились вчетвером – впятером, если считать Куаллону отдельно.

Место встречи находилось во Франции, всего в паре улиц от Эйфелевой Башни.

– Мне поручено проводить вас на место – сообщил мужчина арабской внешности и неопределённого возраста; «Класс: Маг-проводник, социальный статус: член клана „Вечное пламя“.» Я кивнул; что ещё остаётся?

Несколько молчаливых переходов, и мы оказались в лесу. Автокарта показывала, что сейчас мы где-то в Индии, и смартфон, если повезёт, передаёт это моим соратникам по альянсу.

Я только и успел это подумать, когда из-за ближайшего дерева появился рыжий, довольно привлекательный мужчина; впрочем, внешность немного портил шрам на левой скуле. Или не шрам, а след застарелого ожога…

В руках он держал какие-то полотна ткани, но моё внимание привлекло другое: из-за деревьев появлялись статус-бары. Не меньше пары десятков статус баров…

Змей проследил за моим взглядом и хмыкнул.

– Вы их видите? Похоже, после этого придётся заняться обновлением… В любом случае, держите.

Он бросил мне свой груз, который я поймал верёвкой.

Это оказались плащи. «Магические маскировочные плащи», если точно… Я перевёл взгляд на Змея, нахмурившись.

– Нам нужно подкрасться к кое-кому, кто не должен нас заметить – сообщил он. – А вы будете свидетелями со стороны. Заодно поймёте мои цели… Может быть.

Изучение показывало, что это просто маскировочные амулеты, так что Изучив все четыре, я раздал их своим спутницам – и куа, в чьём рюкзаке лежала усиленная мина…

– Посмотрим, что за страшную тайну нам хотят открыть… – пробормотал я, стараясь не демонстрировать, как нервничаю. Возможно, нас пытаются подставить?..

Около часа мы шли по лесу – пройдя пару ограждающих барьеров – пока лес вдруг не кончился, обнаружив впереди небольшое поселение в десяток домов.

– Дети Ганеши – сообщил державшийся поблизости Змей. – Старый вырождающийся клан, специализировавшийся на ритуалах плодородия и химерах, пока не превратился просто в закрытую религиозную общину. Подождём…

– Чего? – задал я напрашивающийся вопрос.

– Вскоре их должны атаковать…

Мы ожидали – молча – около получаса. Люди Змея, судя по статус-барам, распределились по местности; определённо, они планировали боеконтакт. Но, блин… Я бы хотел расспросить Змея, что происходит, но был вынужден хранить тишину. Но, наконец, появились те, кого мы ожидали… Как и люди Змея, они были под маскировкой, но их так же выдали статус-бары, хотя с расстояния их было видно плохо, а имён вообще не разобрать. Изучение…

Альтивы?..

Блин… Можно было догадаться. Но я изначально всё валил на Змея…

Тем временем, пока я каял себя за предвзятость, иномиряне приближались к домам. Если у здешнего клана и была какая-то охранная система, кроме тех барьеров, она явно была аховая – никакой реакции из посёлка не было. Хотя, возможно, я просто чего-то не понимаю…

Всё-таки охрана была. Альтивов атаковали какие-то звери… Змей упоминал, что это клан химерологов.

Нельзя сказать, чтобы химеры оказались нападающим на один зубок, но всё же они разделались с охраной довольно легко, а затем вломились в дома. Я вопросительно взглянул на Змея, но он продолжал спокойно наблюдать за происходящим. Почему он не действует?

Всё-таки подстава?..

Кажется, Леонесса разделяла мои подозрения; она напряглась.

Невидимки тем временем начали вытаскивать из зданий людей. Часть были просто без сознания, но многие – мертвы или близки к тому.

В этот момент люди Змея наконец начали действовать. Альтивов и их жертв равно накрыл огонь автоматического оружия…

…определённо, к «хорошим парням» Змей всё-таки не относится.

Под градом пуль – и отдельных заклинаний – маскировка альтивов стала спадать, однако они открыли ответный огонь. Автоматы вроде того, с которым я уже сталкивался, лучевое оружие, даже что-то вроде гранатомёта… Этот отряд был вооружён заметно лучше тех, с которыми я столкнулся на Изнанке, и в классе у них стояло не «Наёмник», а «Воин Церкви».

Несмотря на то, что преимущество явно было на стороне атаковавших, альтивы тоже неплохо держались. Люди Змея пытались отрезать их от укрытий, но часть из них всё же проникли в дома и теперь отстреливались из окон; их броня, похоже, выдерживала попадания как пуль, так и заклинаний, и хотя полоски здоровья у них сократились, убитый вроде бы был только один. С другой стороны, люди Змея тоже получали ранения, особенно от тяжёлого оружия. Если это его элитный отряд, он не не особо силён…

В этот момент одно из зданий, в котором укрылся иномирянин, взорвалось. Змей тоже захватил тяжёлое оружие…

Сам он, к слову, в бою не участвовал. Как показало Изучение, он держал в руках камеру и, видимо, снимал происходящее.

Шальная пуля щёлкнула по моему Щиту, отскочив рикошетом в сторону Змея, однако остановилась в воздухе и упала на землю.

– Пора заканчивать – сообщил Змей и поставил камеру на землю рядом со мной. – Дальше вы снимайте.

В общем-то, его люди и так уже окончательно прижали альтивов; после применения тяжёлого оружия у тех оставалось мало шансов. Хотя земное оружие, похоже, менее продвинуто, его огневой мощи было вполне достаточно для отряда в персональной броне. В любом случае, я кивнул, и поднял камеру.

Змей скинул плащ; похоже, решил покрасоваться. В него немедленно ударило несколько пуль и луч энергетического – лазерного? – оружия альтивов, но защита мага выдержала. Он поднял руку – точно, понтуется… – и на ней возник шар пламени; в отличие от моего файрбола, имеющего красный цвет, этот был белым с отдельными синими сполохами.

Маг небрежно мотнул рукой, и огненный снаряд медленно полетел к посёлку, постепенно набирая скорость – и размер. Из двадцатисантиметрового шара превратился в полуметровый… метровый… с дерево… м-мать…

Там, где он пролетал, трава превращалась в пепел, хотя шар летел в паре метров над землёй. Альтивы немедленно осознали опасность; часть из них попыталась сбить магический снаряд – безуспешно – в то время как остальные предприняли попытку к отступлению. Не знаю, почему они не попытались уйти на Изнанку, но, скорее всего, это связано с оборонительными мерами проживавшего здесь клана.

В любом случае, уйти они не успели. Возможно, просто под огнём людей Змея и удалось бы, но огненный шар вдруг резко ускорился…

…взрыва не было. Просто весь посёлок вдруг накрыла сфера пламени; меня обдало жгучим жаром, заставившим свернуться кончики волос, а когда пламя опало, на месте посёлка был лишь заполненный лавой кратер.

Это… Впечатляло. Змей затратил на это пятьдесят единиц маны, что означает, что это заклинание он может применить четыре раза подряд; серьёзно… Что же может сотворить заклинание за сотню?

И мои успехи на поприще боевика на этом фоне выглядят мелко… Я бы сказал даже, очень мелко.

Естественно, стрельба после этого прекратилась – за ненадобностью.

– Перестарался – хмыкнул Змей. – Но трофеи для предъявления у нас с предыдущих стычек есть, так что не страшно. Зато потерь не…

Внезапно нас накрыла невидимая волна; я не имею в виду прозрачную, как спецэффект в фильмах – именно невидимая, хотя и воспринимаемая каким-то образом. Люди Змея, мой клан – все проявились, и в следующий миг брызнула кровь. Несколько человек из отряда Змея упали, а я обнаружил, что потерял свои магические защиты.

И не только я… И не только защиты. Леонесса, слегка пошатываясь, вставала с земли; вернее, не вставала, а занимала укрытие, – я и мои кланеры немедленно последовали её примеру – но волна определённо вырубила её на секунду. Разрушение активной магии по площадям?..

– Похоже, у нас ЧП – сообщил я, извлекая из инвентаря сумку с автоматами. – Нужно защищаться…

Маскировка атаковавших сохранялась – возможно, была некая защита, но более вероятно, что она просто не магическая – однако я видел их статус-бары. К слову, они не исчезали во время волны…

– Они там – сообщил я, указывая направление. Присевший рядом Змей – он восстановил какую-то защиту, и я проделал то же – молча кивнул и направил в указанное место указательный палец. Снова шарик белого огня, правда, в этот раз поменьше; заклинание понеслось к цели, наращивая размер…

…но в следующую секунду местность накрыла новая невидимая волна, и убойное заклинание рассыпалось безвредными искрами, погасшими, прежде чем упали на землю.

– Твари – сквозь зубы произнёс Змей. Повернулся ко мне. – Запасного автомата не найдётся?

Помедлив секунду, я кивнул. Запаска на всякий случай у меня действительно была, и в данной ситуации стоит одолжить… Наверное.

Перестрелка разгорелась с новыми силами. На отдельные заклинания альтивы не реагировали, но стоило применить что-то помощнее, как эту попытку погасила очередная волна, рассеивающая магию. Похоже, у противника ограничены возможности применения этой хрени, но нам от этого не легче…

Вообще, они нас прижимали. Изучение показывало, что это «Элитные воины Церкви», и это было заметно… И снаряжение, и выучка у них были лучше; на нашей стороне сохранялось численное преимущество, но они оставались невидимыми… по крайней мере, я не давал нас окружить. Однако стоило им заметить, что их кто-то видит, – среагировали, видимо, на более точную стрельбу – как несколько стрелков сконцентрировали огонь на мне… с координацией у них тоже лучше. Ну что же, воспользуюсь одним из плодов недавней прокачки…

– Тьма.

«Тьма, заклинание, ранг 4, расход маны 1-3, длительность: 55 секунд. Окутывает цель непроницаемой для обычного взгляда тьмой, временно ослепляя её и притупляя остальные чувства, но повышая защиту от света. Возможно применение на область с поражением группы целей».

Вместо облака тьмы заклинание окутало светонепроницаемой плёнкой каждого альтива по отдельности; как я и ожидал, тьма немедленно началастекать, однако это дало людям Змея секундную возможность прицелиться.

Увы, но выстрелы гранатомётов у них, похоже, закончились, так что роль тяжёлого оружия снова пришлось взять на себя мне. Меняя дислокацию, пока меня не накрыли своим тяжёлым оружием альтивы, я воспользовался Взрывброском, даже несколькими. Моя магия была не столь зрелищной, как заклинания Змея и его людей, и не столь медлительной, так что её не рассеяли; к сожалению, результат оказался не столь хорош, как я надеялся. Из нескольких выпущенных снарядов только один попал более-менее в цель, однако урона нанёс гораздо меньше, чем хотелось бы.

С текущей позиции Змея сверкнула пара искр; две полоски хитов альтивов обнулились, но в следующий момент иномиряне долбанули по нему из тяжёлого оружия. Змей поднял какой-то барьер, но ожидавшие этого пришельцы следом за обычным ударом пустили антимагический…

Рвануло. Змея отшвырнуло; его полоска хитов резко сократилась, но, как ни странно, не обнулилась; он был ещё жив. Добить, подлечить, проигнорировать?

К раненому лидеру приблизился один из его людей, и полоска хитов немного подросла; ясно. Сосредоточусь на врагах.

Ни гранатомёта, ни пулемёта у меня в этот раз не было, зато оставалось несколько ручных гранат.

И не только они… «Подстраховку», бомбу, которую таскал в рюкзаке куа, я сунул в инвентарь, на место автоматов. Правда, способа доставить её к цели я не видел…

…Или?..

Почти против воли, но потенциальный план сформировался у меня в голове. Я стиснул челюсти. Возможно, проще попытаться отступить, рискуя столкнуться с альтивами и продолжением охоты со стороны киллера, которому не сняли заказ…

С другой стороны, компания подобралась сомнительная…

…

Я бросил взгляд на Снегурочку и куа, которым приказал держаться за мной – какая-никакая защита – и нахмурился ещё сильнее. За мной мой клан, который я должен защищать…

…

…проклятье.

– Держи – я отдал Дорью камеру. – Постарайтесь спрятаться, в идеале – выйти из опасной зоны. Сохраните запись, а я постараюсь что-то сделать.

Девушка нахмурилась, но кивнула; я забрал Куаллону и принялся выполнять план… хрен бы его побрал.

Глава 41

Кажется, альтивы наступали, но медленно; интенсивность огня даже несколько уменьшилась. Возможно, из-за потерь с обеих сторон. Густая высокая трава, неровная местность, деревья – всё это предоставляло обеим сторонам немало укрытий, хотя участок прямо между сражающимися сторонами их потерял вследствии магии Змея, так что альтивы двигались вокруг. Большая их часть сохранила невидимость, но они не могли быть уверены, что у противника нет средств обнаружения, так что предпринять стремительный стэлс-удар не пытались. В любом случае, интенсивность огня, как уже упоминалось, снизилась, и я смог подобраться к Змею; оказывавший ему медицинскую помощь кланер резко вскинул пистолет, но вовремя узнал меня и остановился.

Одежда мага была обгорелой и изорванной, но сам он пострадал куда меньше, чем можно было ожидать; по крайней мере, все части тела были на месте. Полоска хитов, подстёгиваемая целебными зельями внутрь и наружу, плюс амулет, доползла уже до четверти.

– У меня есть предложение – сообщил я, сам себя презирая. – Смертница найдётся?

– Для хорошего, кха, человека, всё найдётся… – спокойно отозвался маг. – Или для хорошего дела.

Женщина, бомба, Куаллона и я – четыре компонента, необходимых для выполнения задуманного. Куаллона с частичным контролем способна усилить тело, что увеличит шансы на успех, я смогу при помощи Связи указывать, где находятся альтивы в невидимости, не выдавая её звуками. Ну и доставить бомбу если не в оптимальную позицию, то хотя бы как можно ближе к скоплению противника…

Честно говоря, первой идеей было подтащить бомбу самостоятельно, верёвками. Я могу вытянуть их достаточно далеко…

Однако на таком расстоянии я попросту не смогу её активировать. Да, я более-менее ощущаю движения верёвок, которыми управляю, однако у них нет ни зрения, ни осязания – я ориентируюсь на то, что вижу своими глазами. Отправить голема? Он тоже с бомбой не справится, к тому же ему я не смогу подсказывать, где скрываются враги. Как бы это не было неприятно, оставалось только одно…

По крайней мере, я знал, что Змей использует смертников – схватка за принца на Изнанке, когда я его ненароком прихватил, это наглядно показала – так что это немного успокаивало совесть.

К тому же несмотря на то, что сейчас мы вынужденно действуем вместе, он и его клан остаются враждебными фигурами. Возможно, мне всё-таки стоило его добить… Хотя он и тяжелораненый очень опасен.

В любом случае, сейчас мы выполняли мой дурно пахнущий план. Куаллона заявила, что потянет ограниченный контроль с сохранением старых… ещё один минус плана, выдал её способность. Но – увы, иначе не получалось…

Смертница под прикрытием какого-то маскировочного заклинания пыталась обойти альтивов, люди Змея отвлекали пришельцев и сдерживали их ползучее наступление. Блин, эта баба без колебаний согласилась… Хреновы фанатики. Похоже, Змей делает ставку в личной гвардии не на профессионализм, а на преданность. Неудивительно, что среди его людей почти нет магов, амулетами пользуются…

«Один слева, у сливы» – сообщил я. – «Ещё один прикрывает его из-за толстого кривого дерева рядом. Впереди никого не вижу».

Женщина двигалась осторожно, но быстро, приближаясь к удобному для подрыва месту, когда альтивы вдруг перешли в наступление, сконцентрировав огонь на позиции Змея; вполне логично, он не только предводитель, но и мощное оружие, пусть и вынужденное действовать очень ослабленно. Естественно, маг снова рефлекторно выставил защиту – по себе знаю, такая привычка вырабатывается быстро – и альтивы вполне закономерно долбанули антимагией. Что сняла и невидимость со смертницы…

Альтивы среагировали на проявившуюся угрозу не мгновенно, но с завидной оперативностью; вдобавок антимагическая волна разорвала и связь с Куаллоной, и мою Связь. Однако у меня уже был готов вариант прикрытия…

– Выстрел.

В этот раз я воспользовался не обычным снарядом, а склянкой с зельем. Простая дымовая завеса – совсем даже не простая в приготовлении – и стрелков накрывает облако дыма. Надеюсь, у них нет суперхайтека, позволяющего точную стрельбу в таких условиях…

А для надёжности ещё и огнём поддержу.

Моя поддержка позволила несущей бомбу оправиться и укрыться, но она потеряла ориентиры; поскольку это не было полной одержимостью, снова взять её под контроль Куаллона не могла, а я не мог связаться и указать…

…Или мог.

– Тьма.

Как дебаф, снижение боевой эффективности, это заклинание против них практически бесполезно, но как целеуказатель – вполне. Да и секундная слепота противника тоже ценна в бою…

Я продолжил снова и снова применять Тьму, пока мои запасы маны не приблизились к нулю. Какие-то несколько секунд, но их оказалось достаточно – смертница была уже практически у цели…

…естественно, добежать ей не дали. Сразу двое альтивов выстрелили, угодив в приближающуюся угрозу…

…но она была уже достаточно близко.

Я не знаю, нажала она кнопку, когда заметила, что в неё целятся, или просто пули не смогли её сразу убить, но взрыв прогремел, так или иначе. Его мощность нельзя было сравнить с огненным шаром Змея, к тому же деревья погасили изрядную часть, но статус-бары где-то половины альтивов исчезли, а большинство, если не все, остальные, потеряли невидимость.

И кланеры немедленно этим воспользовались. Пока я взял паузу на восстановление маны, люди Змея решительно контратаковали.

Даже ошеломлённые взрывом, потерявшие численность и преимущество систем скрытности, альтивы оказали ожесточённый отпор – однако сдержать натиск почуявших победу кланеров им не удалось. Но без боя они не сдались; люди Змея понесли тяжёлые потери. Кажется, последнего они пытались взять живым, но тот подорвал себя, убив ещё одного врага даже тогда, когда бой был уже окончен.

– Вот такая вот ситуация – заметил Змей. – Их церковники хотят получить преимущество перед блоком потенциальных противников, для чего затеяли вторжение к нам. Ресурсы, новые технологии в виде магии… Я давно об этом предупреждал, но кто захочет слушать «психа, кричащего о войне»?

Он саркастически хмыкнул.

– В общем, пришлось действовать самостоятельно. Но вы видели, эти сволочи сильны… Понадобятся все силы, чтобы отбить им желание соваться к нам, усилиями отдельных групп не справиться. Так что остаётся объединить кланы под единой властью… Это пойдёт всем на пользу.

– И вам – хмыкнул я.

– А то ж. В конце концов, я, возможно, сильнейший маг мира, кому ещё быть верховным правителем?

– …В общем, я всё понял, и идею борьбы с альтивами поддерживаю – произнёс я, оставив при себе мысль о том, что мага, воспитывающего своих людей смертниками, в верховные правители постараюсь не допустить, насколько хватит сил. Возможно, всё-таки было бы лучше его прикончить… – И по этому поводу предлагаю объявить как минимум перемирие.

– Отнесите запись своим – отозвался он. – А потом встретимся снова…

В нагрузку мне добавили покорёженые остатки снаряжения альтивов и один их уцелевший пистолет. К сожалению, элитные пришельцы не только сами не давались в руки живыми, но и уничтожали своё продвинутое вооружение, чтобы оно не досталось врагу; даже не удалось определить, чем они гасили магию. Хотя тут не «даже», это крайне необходимо выяснить – слишком уж большое преимущество обеспечивает пришельцам из технологического мира… Змей определённо вызовет специалистов для изучения останков, но я совсем не уверен, что будет хорошо, если они сумеют что-то найти.

С другой стороны, я могу попытаться допросить вручённые мне обломки… Многого они не скажут, но хотя бы составить представление о возможностях этой хрени и как она выглядит – чтобы знать, что уничтожать или захватывать в первую очередь.

Мои кланеры – плюс куа – встретили меня в паре километров от места боя; Леонесса остановила отступление, когда бой закончился, и они ждали меня. К слову, как я и подозревал, альтивы пытались помешать их отступлению, но дамы совместными усилиями справились.

– Хорошо, возвращаемся – сообщил я.

– А где ваше… Шарик? – спросила Снегурочка.

Э?..

И правда. Я не заметил, когда, но в какой-то момент непонятное существо потерялось. Хм.

– Ну, нет и нет… – пробормотал я.

Однако в этот момент из-за ближайшего дерева послышалось хрюкотание, и «Шарик» появился перед нами… причём он что-то нёс. Сверху на нём, слегка приплющивая упругий шар, лежал какой-то цилиндр.

Прыжками подскакав к нам – груз каким-то образом не падал – шар замер передо мной.

– Изучение предмета.

«Диспел-граната альтивов»… Мать моя женщина.

– Шарик, блин… – пробормотал я. – Не знаю, что ты такое, и какие у тебя планы, но тебе можно орден давать…

Я подобрал цилиндр; первой мыслью было дать его изучить куа, но затем решил, что лучше заниматься этим в безопасной обстановке.

– Ну, что скажешь? – осведомился я у карлика, внимательно изучающего трофей. Альтивская граната выглядела как чёрный цилиндр около четырёх сантиметров в диаметре и где-то двадцать в длину; на обоих концах – заглушки из матово-белого пластика, под которыми виднелись, кажется, кнопки активации.

– …Хмм… – пробормотал куа. – Странное чувство, словно вот-вот что-то пойму.

Он пожал плечами.

– Разбирать надо.

– Действуй – кивнул я.

…Он это сделал. Куа сумел, блин, разобраться в принципе действия гранаты. И заявил, что «в принципе, можно попробовать сделать аналог, если будет всё необходимое»… Песец.

– Никому не полслова – сообщил я. – Это слишком опасная технология. Вполне возможно, что за обладание ей могут убить.

Куа кивнул.

На всякий случай я поместил его под контракт, чтобы не проболтался случайно, и принялся рыться на форуме. Встреча с Кошкиной через полчаса, а пока нужно узнать, как у нас на Земле с диспелом…

Кстати, по Кошкиной – нужно взять у неё прямые контакты членов альянса, не дело, чтобы всё шло через неё.

Изучение форума и беседа с координатором меня немного успокоили: антимагические гранаты не были уникальным убер-оружием, просто изрядной редкостью и эффективной штукой. Нечто подобное умели делать и у нас… Хотя действительно было несколько случаев уничтожения слабых кланов за обладание этим секретом, так что расслабляться не следовало. Примерно как атомное оружие, им обладают только сильнейшие, хотя в отличие от диспела оно и само по себе является оружием и выводит в сильнейшие… Н-да.

На всякий случай я насытил гранату, чтобы избавиться от улики – и получить полезную способность. Относительно полезную…

«Антимагическая волна, заклинание, ранг 1. Позволяет нейтрализацию любой активной мана-основанной магии мощностью до пяти единиц маны в зоне вокруг пользователя. Радиус воздействия: 50 метров. Расход маны: 15 единиц. Максимальный ранг: (Воля+Разум)/6+Конституция/4».

Демонстрировать антимагию как персональную способность экзота куда менее опасно, нежели как амулет, но даже так риск сохраняется, так что лучше стараться не применять. Тем более, она не особенно полезна на первом ранге…

Но вот поручить карлику изготовить ещё несколько штук и повысить ранг может быть хорошей идеей.

Ещё одним «трофеем» битвы с альтивами, вернее, двумя, стали новые «достижение» и титул.

«Достижение „Цена победы“. Допустимо ли отправлять других на смерть во имя победы? Сложный вопрос без правильного ответа, но вы нашли свой ответ… Эффект: изменение репутации среди различных фракций и персон. Изменение сопротивляемостей различным заклинаниям духа. +1 Воля. Ослабление морали, возможны психологические эффекты».

«Титул „Решительный лидер“. Хороший лидер способен принимать тяжёлые решения, если они идут на благо тех, за кого он отвечает. Репутация в клане +1, репутация вне клана: от -2 до +1 в зависимости от персоны».

Глава 42

– После такой истории некоторые кланы могут сами уйти к Змею – заметила Кошкина. Я кивнул.

– Мне он совсем не нравится, но с альтивами действительно нужно что-то делать…

– Вы уверены, что это не была инсценировка?

– С кучей трупов с обеих сторон и едва не погибшим Змеем? – хмыкнул я.

– Вот это «едва» и смущает.

– Хмм… – пробормотал я. Момент действительно немного странный – почему его не убило тем взрывом? Хотя, видимо, просто повезло – ранение было настоящим.

Что я и произнёс вслух.

– Может быть… – пробормотала Говорящая с духами. – И всё же я не уверена, что остальным следует об этом сообщать… По крайней мере, пока что. Пока мы не уверены в их реакции.

– Подготовительную работу провести было бы неплохо – согласился я. – Полагаю, ваши видения были именно про альтивов, а не про Змея… Хотя это связано.

Ведьма кивнула.

– Я нашла его – неожиданно сообщила Куаллона. – Убийцу Дорью-старшего.

– …похоже, мне предстоит взять на совесть ещё одно грязное дело – вздохнул я.

Я не стал расспрашивать, как именно Кэтти удалось это выяснить, но смерть отца Снегурочки, похоже, была результатом случайности. Случайной встречи, если точнее. Дорью-старший проворачивал что-то, чтобы про его дочку все узнали, что она не та, что нужна, и соответственно на неё нет особого смысла охотиться, но по пути со встречи – вроде бы даже встречался со Змеем – чисто случайно столкнулся со старым врагом. Тот был вместе со свитой, а там уж то ли они поругались, то ли хватило просто прежних отношений, но только сыщика положили на месте. Кэтти сумела установить всех троих живых участников инцидента; ни один из троих не был магом… Жизнь, блин. Можно пройти несколько войн, а потом споткнуться и сломать шею.

В любом случае, сейчас нужно было решить, как быть. Я обещал Снегурочке помочь, и отказываться не собираюсь, но мне это отчаянно не нравится… Я, блин, честный маг с честным кланом, а не мститель-киллер. Даже если это персональный квест на лояльность… Всегда в играх такое раздражало, когда дают два варианта действий, и оба плохие.

При помощи Автокарты похитить человека, не обладающего защитой со стороны Изнанки, до жути просто. Заявляю как человек, проделавший это трижды за одну ночь… Перемещение через Изнанку даёт много возможностей, а моя Автокарта очень их расширяет.

Оживление предмета тоже полезно, хотя и в другом плане. Наручные часы босса не оставили сомнений в виновности троицы… Но даже так мне это не нравилось. Жалко убийц мне не было; не хотелось пачкать руки. Да и Снегурочка… Она же девушка, а не палач.

В общем, не стану врать, что ощущал категорическое неприятие, но мне это не нравилось. Заставить их во всём сознаться в полиции, что ли? Не уверен, что это устроит Дорью, да и других проблем много. Включая возможное внимание Церкви… В общем, даже не знаю.

Хотя…

Это даже может быть выгодно.

– Ну, я выполнил обещание? – осведомился я у Снегурочки. – Убийцы твоего отца найдены?

Девушка молча кивнула, не спуская взгляда со связанной бессознательной троицы.

– В таком случае… Решать тебе, но выслушай сперва моё предложение.

– Свежий воздух, новые горизонты и физические упражнения… – пробормотал я. – Как думаешь, Куаллона, сколько они протянут?

– Думаю, долго – отозвалась она. – У нашей принцессы пока не так много ресурсов, чтобы впустую переводить рабов…

Новую встречу Змей назначил звонком на мой смартфон, блин. И чего я только заморачивался с покупкой одноразовой мобилы? Впрочем, она всё равно пошла на новую способность…

– Думаю, я нашёл способ остановить войну – сообщил мне Змей. Прямо так, без предисловия.

Он назначил встречу в обычном ресторане, и судя по тому, что показывало Изучение, посетители даже не были его людьми – во всяком случае, не были в его клане. И даже не были магами.

Я сел за столик.

– Это хорошо, но какой именно? И при чём тут я?

– Ну, я заметил, что кое-что из твоих способностей не рассеивается их волнами – сообщил он. – Так что хочу завербовать тебя на опасную миссию.

– …Я не люблю опасности, так что предпочту воздержаться – отозвался я.

– Тогда я возобновлю контракт на твою голову – ухмыльнулся маг. – Я знаю, я мудак.

– По крайней мере, выслушаю, чтобы понять, что выгоднее… – вздохнул я.

План Змея был прост и логичен в теории, и чрезвычайно сложен и опасен на практике. Враг моего врага – мой друг, так что – почему бы не заключить союз с врагами той стороны альтивского общества, которая засылает к нам боевиков? Возможно даже, это единственно верный выход из положения. Но об их мире почти нет информации, а сопряжение, похоже, контролируют силы Церкви… Пробиться через вражеские силы, пройти по неведомым землям, выйти на правительство и договориться с ним. Тянет если не на самоубийственную миссию, то на героический подвиг… Змей обещал собрать элитный отряд из лучших профи со всего мира, и не только магов, но всё же уровень сложности этого квеста остаётся слишком высоким. Заплатить он, к слову, тоже обещал, так что это не просто «на общественных началах»… Я сидел, глубоко задумавшись, и автоматически потягивал кофе. Как ни крути, достоинства и недостатки ровненько уравновешивают друг дружку…

– …Я подумаю – сообщил я Змею.

– Думай – кивнул тот. – Всё равно потребуется время на подготовку. Адьос, амиго…

– Привет, Свет. Да или нет?

– О чём ты?.. – удивилась девочка.

– Просто ответь, да или нет.

– Ну…

Сергей Александрович Давыдов На Изнанку 2: Авантюрист

Часть 1

Середина августа, на улице тепло и солнечно, а я в свои неполные шестнадцать сижу дома за компом…

Я никогда не был таким уж заядлым геймером, но должен признать, что игры – дело хорошее. Во всяком случае, мне они изрядно помогли в жизни, можно сказать… Да, бывает и такое. Н-да, это лето у меня выдалось… Неожиданным. И насыщенным всяческими событиями.

В любом случае… Я открыл текстовый файл с прикидками на ближайшее будущее и задумался. Рейд, управление кланом – везде нужно моё внимание.

– Артём! – отвлёк меня от важного дела мальчишеский голос с кухни. – У нас молоко кончилось… И мука с сахаром тоже.

Это рыжее недоразумение, отрывающее меня от дел – Олег Шашкин, мой двоюродный брат. Супруга дяди возжелала отдохнуть на югах, а пацана сбагрили на присмотр ближайшему родственнику, решив, что я для этого достаточно ответственный… Ну, с последним спорить не буду, но это «счастье» было совершенно не ко времени. У меня, блин, гильдия, и всякое такое, а тут этот мелкий…

Ну, по крайней мере, могло быть хуже. Пацан хороший, не хулиганистый, и в свои двенадцать лет уже чётко представляет, чего хочет от жизни, и целеустремлённо к этому движется… Олег хочет быть поваром.

Точнее, пекарем. Большую часть времени он экспериментирует на кухне с выпечкой; получается довольно вкусно, но мука, и остальное, расходуется влёт.

– Сейчас схожу – отозвался я. – Я так понимаю, изюм, сахарная пудра и яйца тоже нужны?

– Угу – согласился пекарёнок. – И если будут, шафран и кориандр возьми ещё.

Когда я вышел на лестничную площадку, из соседней двери выглянула соседка, молодая девушка лет двадцати, и в магазин мы пошли уже вместе.

Закупиться я решил с запасом, чтобы не бегать лишний раз – как я уже сказал, Олег расходует продукты в лёт. Потом, правда, всё это продаётся в магазинчике дяди, и довольно неплохо… В любом случае, продуктов набралось две большие сумки, так что Кэтти – соседка – даже предложила помочь.

– Нет нужды – отозвался я. – Давай лучше я твою сумку возьму. Тебе лучше оставить руки свободными…

Загруженый, как вьючный верблюд, я прошёл за магазин и огляделся; вокруг никого…

– Вход на изнанку.

Зелёный пейзаж летнего города, стрекотание насекомых – всё мгновенно исчезло, сменившись бесконечной чернотой; лишь где-то сверху, над моей головой, висел состоящий из линий каркас здания. Я невозмутимо опустил груз на сливающуюся с окрестной чернотой, но вполне ощутимую твердь под ногами и произнёс:

– Инвентарь.

Со стороны могло показаться, что сумки с покупками исчезают в пустоте.

Сии странные события объясняются довольно просто: я – маг. Довольно странной разновидности, но вполне настоящий, что выяснилось в начале лета… как уже было отмечено, лето выдалось оживлённым.

Пустое чёрное пространство, в котором я разбирался с покупками, называется «изнанка мира», или просто «Изнанка». Что оно собой представляет на самом деле в точности никто не знает, но большинство магов использует её для тех или иных целей, особенно прирождённые маги вроде меня. «Прирождённый», или вернее, как нас чаще называют, «Одарённый», не значит, что маг способен на что-то магическое с рождения; обычно способности спят, и пробуждаются при определённых обстоятельствах, да и сами способности бывают весьма разнообразны и нестандартны… Мои, судя по всему, пробудились от испуга, когда я грохнулся с велосипеда. Прямо как Алиса – упал в кроличью нору, ведущую в страну чудес… И дна до сих пор не вижу.

В любом случае, несмотря на то, что за последний месяц моя жизнь круто переменилась, от бытовых дел это меня не избавило. По крайней мере, магию можно применить и к ним…

Засунув довольно увесистый груз в персональный пространственный карман, прикидывающийся игровым инвентарём, – уже упоминалось, что маг я довольно странной разновидности – я вернулся в нормальный мир и двинулся домой налегке. Время на Изнанке и в реальности сопряжены очень странно, если вообще сопряжены, так что обычно с неё возвращаешься в тот же момент, когда входил. Удобно…

На лестничной клетке перед дверью своей квартиры процедуру пришлось повторить, достав покупки. Часть в холодильник, часть сразу Олегу на его кулинарные эксперименты, остальное понёс соседке.

Когда я вошёл, Кэтти любовно полировала куском бархата лежащий на её коленях короткий прямой меч. Ну, во всяком случае так это выглядело; на самом деле всё было сложнее… Как и вся ситуация вокруг меня, в общем-то.

Эта весьма привлекательная девушка – вернее, женщина – на самом деле моя подчинённая, входит в мой клан. И я не про те кланы, что в сетевых играх; у меня своя небольшая, но вполне реальная и достаточно влиятельная организация.

Правда, и проблем к ней прилагается порядком…

В любом случае, Кэтти Багерс – одержимая. Этим самым мечом, за которым сейчас ухаживает. Довольно сильный артефакт по имени Куаллона с заключённой в нём человеческой душой, из соседнего мира. Помимо Кэтти она контролирует ещё два тела, ко мне в… пожалуй, товарищи, пошла из-за одной из особенностей моей магии. Различные… пожалуй, инструменты, рядом со мной усиливаются и работают лучше. Куаллону от этого прёт.

По-моему даже, она на это подсела, как на наркотик…

По крайней мере, это позволило мне заполучить очень ценную союзницу, что очень помогло.

Выжить, например.

– Ну, так какие у нас планы? – осведомилась дама, не отвлекаясь от своего занятия.

– Планов громадьё – отозвался я. – Но пока Змей готовится, нам в первую очередь тоже нужно подготовиться, и тут как раз твой опыт ценен.

Маг по прозвищу «Огненный Змей», глава клана «Вечное Пламя», и возможно, сильнейший маг Земли – мой… Можно было бы сказать, что партнёр, но скорее всё же наниматель. Чрезвычайно опасная личность, но я вынужден с ним сотрудничать… Очень не хотелось бы, чтобы он отправил за мной киллера.

Снова.

Да и сотрудничаем мы по действительно серьёзному и важному для всех делу.

Как уже упоминалось, Куаллона со своими телами прибыли к нам из соседнего мира. Изнанка соединяет Землю со многими мирами, очень разными; родина Куаллоны – «магическое средневековье», но есть и вполне себе технически развитые миры. У нас на Земле, к слову, технический прогресс привёл к любопытному эффекту: магам больше не было особой нужды сосредотачиваться на боёвке, можно просто вооружиться, так что они занялись теорией и крафтом… в смысле, созданием магических предметов. Приклеился ко мне игровой сленг, однако…

Амулеты, зелья, ритуальная магия… Мой основной источник прибыли – торговля сырьём для всего этого. Помимо того, что в награду за спасение одной очень интересной девчонки досталась маленькая фирмочка, занимавшаяся поставкой сырья для амулетов, ещё и мои личные способности снова сыграли роль – я могу добывать просто очень ценное, и вовсе уникальное сырьё.

Однако я отклонился от темы… В общем, в одном из «соседних» миров решили в качестве козыря в своих политических играх использовать нашу Землю. На самом деле информации у меня маловато, но знаю, что у них технологический мир, с более развитой наукой, чем у нас, но вот с магией у них вообще никак. Так что они похищают наших магов для исследований… Угу, пришельцы похищают волшебников. Было бы смешно, если бы не было так серьёзно…

Змей полагает, что похищения – только первый шаг, и дальше они планируют устроить вторжение. Не могу быть уверен наверняка, что он прав, но сражаться с группами альтивов, как называется эта раса… то есть вид, пару раз уже приходилось, и если они действительно справятся с проблемой искуственных межмировых переходов, у нас могут быть большие проблемы. В итоге Огненный выдал идею договориться с политическими оппонентами вторженцев у них на родине; идея не без подводных камней, но вполне здравая, на мой взгляд.

Вот тут и пригодился я – вернее, мы с Куаллоной. Моя соратница не только хороший боец, – к слову, владеет и холодным оружием, и огнестрельным – но и имеет опыт адаптации в новом мире; вдобавок, взяв под контроль тело местной дамы, сможет внедриться гораздо эффективнее, чем кто-то из людей – без подходящих спецспособностей, по крайней мере. А я, помимо того, что меч отказывается отдаляться от меня, – не хочет выходить из зоны действия ауры усиления – как бы это сказать… Ну, мои собственные способности тоже полезны.

В общем, в обмен на то, что Змей отзывает своего киллера, – длинная история, но я ненароком влез в его планы… пару раз – и соответствующую оплату, я согласился участвовать в его экспедиции.

С того момента прошла уже почти неделя, но экспедиция всё ещё на стадии начальной подготовки.

Если точно, Змей – настоящее имя Гарсия Пабло Мендоза – сейчас собирает команду и информацию. С этой затеей много сложностей… Начиная с того, что альтивы внешне заметно отличаются от людей, и заканчивая тем, что координаты природного Сопряжения с их миром утрачены. Его контролировал небольшой клан, ныне уничтоженный… понятно, кем.

Мне эта задержка на благо, впрочем. Свой клан, свои хлопоты… Много хлопот. Финансы, развитие клана – отдельно численности, отдельно влияния – развитие собственных способностей, выполнение уже взятых контрактов… Блин, дел выше крыши, а ещё же и бытовуха. Это ещё хорошо, что о родителях особо беспокоиться не нужно – работают за границей, и о кое-какой охране для них я уже позаботился. Там тоже есть связи, для магов мир вообще маленький…

– В общем, думаю, стоит тебе прикинуть, что нам может понадобиться, а я постараюсь разгрести клановые дела. Думаю пока будем в отлучке оставить всё на Снегурочку и Деда…

Ещё два члена моего клана. Ледяную волшебницу-полуфею примерно моего возраста – её раса имеет собственное название, финблат – по имени Натаниэль Дорью я обычно называю Снегурочкой, а дух кубинского колдуна Пабло Суэго – Дедом. Они не возражают.

– Резонно – согласилась Кэтти. – Девчонка умная, и административный талант имеется. А там с неё толку будет мало…

Я кивнул. Наша Снегурочка – довольно талантливая волшебница и зельевар, но с магией в мире альтивов туговато. Не знаю, насколько именно, но в любом случае пользы от девчонки там будет мало, тем более что зельеварением и я занимаюсь. А вот здесь она может быть очень полезна… Я не очень-то понимаю, что творится у неё в голове, но она действительно неплохо управляется с… эм, хотел сказать «людьми». Если подумать, из действительно людей в моём клане я да Ривербанк, и то насчёт последнего можно поспорить.

Я его подцепил под конец экспедиции в родной мир Куаллоны, за сокровищами разрушеного дворца ходили. Сокровища – не сокровища, но кое-чем тогда разжились… Включая нового рекрута.

Довольно слабый, но прилежный странствующий волшебник, продул мне схватку и напросился в ученики; то, что он вообще-то на несколько лет старше, его не смущает. Я его пристроил в обучение к одному амулетчику, и учится старательно. Не совсем та магия, которая его интересовала, но в любом случае редкий шанс – у них там знания держат в секрете. У нас, по большому счёту, тоже, но всё же на Земле с этим намного проще, наши маги намного более открыты меж собой, несмотря на секретность в отношении непричастных к магии.

Секретность, к слову, отдельная история… Никаких официальных запретов на открытие информации о магии обычным людям нет; собственно, «общих официальных» правил в среде магов вообще нет, только внутриклановые – в магическом обществе царит упорядоченная анархия, если можно так сказать. Тем не менее, несмотря на достаточно активное взаимодействие с немагами, существование в нашем мире магии сохраняется в секрете, и не только потому, что так выгоднее. Есть и другая причина, более важная, или менее – не уверен, но весьма актуальная: христианские церкви очень не любят магов. Магия нарушает официальную монополию их бога на чудеса, так что они ликвидируют тех, кто высовывается… В принципе, сложившаяся ситуация всех устраивает. Гораздо проще проворачивать не совсем законные делишки, когда большинство людей и не подозревает о таком инструменте, как магия…

– На охоту сегодня идём? – осведомилась Кэтти.

– Посмотрим… Скорее всего. Перед экспедицией нужно будет экспы поднабить.

Этот игровой термин мне очень подходит… Хотя и может вызвать путаницу. Экспа, от английского «экспириэнс», это «опыт». Хотя опыт практического применения магии и оружия мне тоже не повредит – не то, чтобы его не было уже – но в данном случае речь об ином…

– «Проверка статуса» – произнёс я вслух. Большая часть моей магии – с голосовой активацией.

Стоило произнести эти слова, как передо мной возник «голографический» прямоугольник с закруглёнными углами, разделённый на две половины; слева – человеческая фигура со слотами снаряжения, справа – текст и цифры. Как в игре…

В этом вся моя магия, в общем-то.

Я прикоснулся к одному из слотов, в котором была изображена не одежда, а кубок, и информационная панель послушно отобразила: «Запас Эссенции: 43/400». Вот она, моя «экспа», она же – самый ценный ресурс…

Как мне объяснил Дед, – вообще, большое спасибо этому духу, на редкость удачно я с ним познакомился – «игровая» атрибутика моей магии, и вообще большинство моих способностей, вторичны. На самом деле я просто обладаю даром собирать и использовать эту самую «Эссенцию». Что это такое? Осколки и «отшелушивающиеся» частички душ. И те, кто умеют, могут посредством их творить чудеса. Я – могу, но без знания, просто как дар, вот и создал себе неосознанно своеобразную магическую систему на основе того, что знал – игр… Снова – было бы смешно, если бы не было очень даже удобно и эффективно. Теоретиком магии я вряд ли стану, но практик из меня вышел очень неплохой.

– Эссенции маловато осталось, так что… – произнёс я, и тут в кармане заиграла мелодия. Глянул номер на смартфоне… Угу.

«Ваш заказ готов, можете забирать». Ну наконец-то…

Пару недель назад я сделал одному мастеру заказ на броник, так сказать, скрытного ношения. Зачарованая кожаная куртка, попросту… Увы, но с моей жизнью – штука очень нужная.

– Угу. Немного отложим.

Я продемонстрировал Кэтти сообщение; она кивнула.

– Хорошее дело. Я с тобой.

– Я не сомневался – проворчал я. Мне не нравится её подсаживание на «Ауру Снаряжеманта»… Но это её выбор – я честно старался сделать, что мог, чтобы не чувствовать себя коварным наркодилером.

– Справился быстрее, чем рассчитывал – сообщил мастер, непримечательный темноволосый мужчина средних лет с небольшой залысиной. Как маг – довольно посредственный, к слову. Узкий специалист… В принципе, у нас на Земле большинство такие. – Но работа была интересная, интересный материал… Ну, что могу сказать – держит большинство одиночных зачарованых пуль или короткую очередь из обычных, второй класс устойчивости к огню, холоду, молнии и кислотам… к слову, маску от токсинов в воздухе приобрести не хотите?

– Пожалуй – согласился я. – Но сперва всё же с этим вопросом разберёмся.

Мастер кивнул.

– Ну, что ещё… Третий класс магической незаметности, и хорошая совместимость со сторонними амулетами. Я записал, с чем возможны конфликты, – он кивнул в сторону лежащего возле моей бронекуртки блокнота – но почти всё должно работать с ней без проблем.

– Как-то очень жирно – заметил я. – Я, конечно, просил по возможности качественно, но всё это в предельную сумму уложится? Да и ту же незаметность я вообще не заказывал…

Стоит отметить, что магические товары и услуги – ДОРОГИЕ. Самое обидное, что как раз те, что могу предлагать я, в основном относятся к умеренной категории цен, кроме Эссенции – но она нужна мне самому…

– Это свойство материала – пояснил мастер. – Мне почти ничего не пришлось делать, так что цена умеренная. Собственно, и так быстро по той же причине… Если у вас ещё будут такие шкуры, я готов за них хорошо заплатить.

Я кивнул.

– Вполне возможно, возможно даже в ближайшее время. Но всё-таки, во сколько это мне обойдётся в итоге? И маску тоже покажите, если по деньгам укладывается…

Хоть я и уложился в итоге в доступную сумму, за ненужную мне фичу всё-таки пришлось доплатить, пусть и немного. А что поделать? Хороших мастеров, готовых взяться за такую работу, мало, так что приходится идти им на уступки. «Я так вижу», блин, а платить, естественно, клиенту… В случае этих мастеров не всегда «желание клиента – закон» даже за очень большие деньги; честно говоря, мне и так повезло, что мастер взялся за мой заказ. Помогли знакомство с его знакомым и то, что материал очень необычный, заинтересовал…

– Хорошо смотришься – заметила Снегурочка. – Но чего-то не хватает…

Я поднял бровь. Дождаться от неё комплимента – большая редкость… Хотя её критика, честно говоря, всегда справедлива, и потому ценна.

Но всё-таки комплименты приятнее.

– А… Понятно – кивнула своим мыслям напросившаяся поучаствовать в охоте девушка. Длинные чёрные волосы, хорошая фигура, она выглядела вполне привлекательно… но даже до смерти отца была слишком уж холодна и чопорна. А сейчас – и подавно. – Не хватает шляпы, и, возможно, шейного платка.

– Зачем мне на изнанке шляпа и шейный платок? – вздохнул я.

– Кто знает, с кем можем встретиться? И, что важнее, тебе необходимо привыкать поддерживать имидж. Ты не мальчишка, а кланлидер, и должен выглядеть соответственно… по крайней мере, пока не можешь позволить себе иного.

Вот, пожалуйста – о чём я и говорил… Не поспоришь, она права. Тем более, её слова пересекаются с моими мыслями – в окончании высказывания. Я хочу стать достаточно сильным и уважаемым, чтобы иметь возможность с чистой душой плюнуть на этикеты и тому подобное.

Ну, есть и ещё одна мечта, и к ней я порядком приблизился… но это уже не к спеху, после близкого знакомства с Куаллоной.

Хотя, с другой стороны…

– …Пожалуй, заодно стоит поискать одного духа – пробормотал я.

«Изнанка – свалка фантазий и место, где обрывки снов обретают плоть», как довольно поэтично было написано в одной книге о ней, которую я скачал с информационного сайта для новичков. Ну да, маги – люди современные, и даже приложения для смартфона разрабатывают… Вернее, для амулета к смартфону.

В любом случае, на Изнанке обитает множество разнообразной сверхъестественной живности. В первую очередь – «Тени», те самые «обрывки снов», хотя скорее «кошмаров». Более-менее материальные обрывки страхов и фантазий, слепленные из магии и Эссенции; для большинства магов это лишь досадная помеха на пути, а вот для меня – источник быстрых денег и прокачки.

Как уже упоминалось, мой дар сложился в игроподобную магическую систему, с прокачкой, навыками, характеристиками, маной и даже хитпоинтами; я даже могу частично распространять её на соклановцев. Ну и среди «навыков», которыми я обзавёлся, есть один под названием «Добыча!», благодаря которому от уничтоженных Теней временами остаются трофеи – к тому же я могу выносить с Изнанки и другие вещи, несмотря на их, по сути, иллюзорность. Это и есть мой, и всего клана, главный источник прибыли… Экзотические материалы весьма интересуют алхимиков и амулетчиков, и за уникальное сырьё они готовы идти на определённые уступки.

Проблем две: точные свойства этого сырья неизвестны, так что покупателям их ещё приходится определять, и выпадают трофеи непредсказуемо – как повезёт. А Теней сперва ещё нужно найти… С учётом того, что территория Изнанки как минимум равна территории Земли.

Помогает Леонесса – второе человеческое тело меча.

– Лео, задание: найти и прибить ближайших к нам Теней.

Высокая и мускулистая женщина с грубоватыми чертами лица и короткой стрижкой кивнула, а затем решительно направилась в окружающую нас тьму. В лишённом ориентиров, кроме висящих где-то над головой каркасов домов, пространстве Изнанки, её вела «подаренная» мной способность «Непреклонное преследование».

Есть. Впереди показалась гротескная фигура Тени: огромная амёба на множестве тонких ножек медленно брела куда-то в пустоту. Несмотря на отсутствие источников света, видимость в пределах некоторого расстояния на Изнанке хорошая; это вообще странное место…

– С расстояния не бить – напомнил я своим спутницам. – Я могу поглощать Эссенцию только вблизи.

Дамы кивнули, и в руках Снегурочки сформировался примерно полуметровый ледяной клинок. Она участвует в охоте ради практики в магии, так что Леонесса уступила ей возможность атаковать, хотя и присматривала за девчонкой, подстраховывая. Наши Тени, в отличие от сильномагических миров, почти безвредны, но всё же лучше не рисковать зря.

Бросок-удар… Распавшаяся надвое амёба принялась растекаться, но через секунду-другую превратилась в скопление золотистых искр, которые втянулись в моё тело.

– Первая есть, идём к следующей.

Леонесса может ощущать направление к цели, заданной кланлидером, – то есть мной – а Тени медлительны, так что это было бы очень удобно для охоты, если бы не одно «но»: Изнанка – очень странное место.

И в данном случае главная проблема – дискретность пространства. Пространство на Изнанке разделено на отдельные секторы; каждый из них связан с соответствующим участком реального мира, но между собой они соединены произвольным образом. И, что самое неприятное, время от времени перетасовываются, столь же произвольным образом. Естественно, это сильно усложняет перемещение в нужную точку, но если владеть несколькими хитростями и прокладывающей курс программой на ноутбуке или смартфоне, то есть и свои плюсы: через Изнанку можно перемещаться по всему реальному миру, это почти как телепортация.

А если владеть обновляющейся в реальном времени картой обеих половинок мира, указывающей взаимосвязь секторов – вообще прекрасно.

Как моя «автокарта», хе-хе.

Однако и у неё полно ограничений – например, чтобы видеть на ней хоть что-то, нужно сперва побывать в этом месте, а «динамические объекты» вовсе видны только поблизости; так что чувство направления на цель Леонессы оставалось самым эффективным инструментом для поиска Теней.

Не то, чтобы у меня не было аналога, но он был существенно менее эффективен. Да и требовал чётко представлять цель, в то время как Тени очень уж разнообразны, даже если общие черты и повторяются.

Как сейчас.

Хотя во время охоты Изнанка вновь «перетасовалась», Леонесса быстро нашла новую цель: этакого гигантского зубастого таракана. Один из самых распространённых обликов этих воплощений страхов – насекомые, пауки с тараканами в основном.

В каком-то смысле, я постоянно выполняю квест «Крысы в подвале мира»…

– Ты действуешь всё уверенней – одобрительно сообщила Леонесса, обращаясь к Снегурочке. – Надеюсь, тебе не понадобятсянавыки ближнего боя, но они определённо не повредят. Возможно, стоит устроить небольшой спарринг?

– Когда остановимся на отдых – сообщил я. – Хмм… Я что-то вижу.

На висящей у верхнего края моего зрения автокарте пульсировала белая точка. Интересно… Она отмечает разные важные или интересные объекты, помечая их цветом, но белый я ещё не встречал.

– Проверить? – вызвалась Леонесса. Я отрицательно мотнул головой.

– Пройдём все вместе, сохраняя бдительность.

В отличие от специализирующейся на скрытности Кэтти, Леонесса была, в игровых терминах, танком и дэмейж дилером; принимала на себя основной удар противника и наносила ему основной урон. Помимо магического меча она несла с собой вполне техногенные, хоть и благословлённые богом труда, автомат и пару ручных гранат. Я сам мог бы попытаться подобраться незаметно, но надёжнее будет просто двигаться всем вместе, прикрывая друг друг на случай чего.

В десятке-другом сантиметров выше уровня наших ног – «пол» Изнанки был невидим – висела закрытая дверь. Деревянная, покрытая жёлтым прозрачным лаком и слегка потрёпанная…

Я перевёл взгляд на своих спутниц, и обнаружил, что они вопросительно смотрят на меня. Ну что же…

Вблизи у отметки на автокарте появился знак вопроса, и только. Хм, обычно бывало некое пояснение… Тогда так.

– Изучение предмета.

«Загадочная дверь, ведущая в неизвестность» – гласила чёрная надпись на возникшей передо мной светло-коричневой панели. Чуть ниже появилась ещё одна.

«Анализ: вероятно, это некий портал, ведущий куда-то; присутствуют следы неструктурированой магии.

Недостаточно навыка для более глубокого анализа».

– Похоже на какой-то портал – сообщил я дамам.

– …Заглянем? – предложила Леонесса. Снегурочка бросила на неё строгий взгляд и неодобрительно покачала головой. Неожиданный авантюризм, да уж…

…с другой стороны, она изначально авантюристка, даже в знакомстве со мной это проявилось.

– Не сейчас – отказался я. – Сперва подготовимся, порасспрашиваем знающих людей… Удачу подниму, в конце концов. Найти это место я всегда смогу, если дверь не убежит.

– Если не убежит – с лёгким разочарованием в голосе согласилась Леонесса.

– Не переживай, на нашу долю приключений ещё хватит – хмыкнул я. – К сожалению.

– К сожалению? Мне казалось, тебе это нравится.

– Если бы в моей магии был ещё и выбор расы, то я был бы хоббитом – я улыбнулся. – Приключений с меня уже достаточно. Просто вынужден в них участвовать, если хочу чего-то добиться. Вот разберусь со Змеем, прокачаю зельеварение, обучу и расширю численность членов клана… Н-да.

Я вздохнул.

– Дел ещё море, так что оставим пока эту дверь и займёмся ими.

Несмотря на лёгкое разочарование дамы – н-да, и она самая старшая из нас… лет на сто – она в первую очередь была профессионалом, так что спокойно и уверенно продолжила выполнять поставленную задачу.

– …Надо же, и такое есть – пробормотал я, глядя на новую Тень. – Хотя следовало ожидать…

Снегурочка согласно кивнула и шагнула вперёд.

Удар ледяного клинка наискось срубил половину светящейся изнутри тыквы… смотри-ка. Изнутри вылетела пара ворон.

Впрочем, они тут же упали на «пол», вмороженые в куски льда, а пугало разлетелось на части. Похоже, меч нашей Снегурочки очень острый…

Но, на самом деле встретить живое пугало в стиле Хэллоуина… Надо же.

Куски Тени, включая тушки ворон, превратились в золотистые искры, потянувшиеся ко мне… о.

Там, где только что были палки и куски тыквы, лежала потрёпаная соломенная шляпа с красной лентой, за которую была заткнута бумажка.

Я подобрал редкий трофей. Обычно выпадают материалы, а тут – целый готовый предмет…

– Изучение предмета.

«Повидавшая многое соломенная шляпа, хранящая в себе отсветы солнца и отзвуки бурь дальних морей. Изношенность: 4/10, насыщение: 0/120. Открывает способность: Искатель приключений».

– Однако… – пробормотал я. – Это такой намёк?..

– Между прочим, это карта – сообщила Леонесса, вытащившая из-за ленты бумажку и рассматривавшая её. – Вернее, половинка карты.

– Ещё интереснее…

– Остров Кокос?.. – произнесла заглянувшая мне за плечо Снегурочка. – Действительно, интересно.

Я нахмурился, изучая бумажку с грубой картой и крестиком; внизу что-то было написано, но разобрать было сложно.

– Знакомое название…

– Остров Кокос считается прототипом места действия «Острова сокровищ» Стивенсона – пояснила девушка. – Многие люди считают, что там действительно спрятан пиратский клад, однако за много лет ни одна из попыток его отыскать не увенчалась успехом. Как ты полагаешь, насколько реальна эта карта?

Я пожал плечами.

– Моя магия – как сама Изнанка, мало что можно сказать наверняка. Не удивлюсь, если она действительно сгенерировала там клад к этой карте… Только с половинкой всё равно сложно что-то сделать.

– Ну, почему же… – задумчиво произнесла она; Леонесса с явным интересом прислушивалась к нашей беседе. – На нашей половинке есть крестик, так что найти примерное место можно. А дальше поискать при помощи магии. Насколько я помню, Суэго разбирается в подобном, да и твоя способность «Путь к цели» может сработать…

– Хмм… – протянул я. В принципе, я могу через Изнанку добраться туда довольно легко и просто, а если вдруг, чем моя магия не шутит, действительно что-то найду, это будет неплохим подспорьем. Правда, потом ещё нужно продать найденное, но об этом есть кому позаботиться.

Я кивнул.

– Попробуем после охоты. Хотя подозреваю, что сперва нужно взять абилку со шляпы.

– А что там? – полюбопытствовала уже Леонесса.

– Написано «Искатель приключений». Было бы «Искатель сокровищ», я бы взял, пожалуй… А без дополнительных приключений как-нибудь обойдусь.

Дальше всё шло без неожиданностей. Мы методично выискивали Теней и перерабатывали их на Эссенцию и трофеи; несколько раз останавливались на отдых, дамы спарринговались, я готовил. Ну, у меня среди навыков имеется «Повар», и чем полениться и есть что-то посредственное, лучше немного поработаю и поем вкусно.

Да и дамам нравится.

– Ну, наверное, пока достаточно – заметил я. – Да и Сосуд почти заполнен. Пора сменить темп и поработать в реальности.

– Посетим Кокос? – предложила Леонесса. Я хотел было согласно кивнуть, но остановился.

– Нет, сперва ещё кое-что. Чуть не забыл…

Я достал записи старого колдуна оборотней – есть у меня и такие знакомые – и перечитал.

– Угу… Наведаем герцога Саллоса.

Снегурочка нахмурилась.

– Зачем?

– Элементарно – я пожал плечами. – По словам оборотня, у него можно надыбать диву, если себя достойно проявить. Некоторый риск, безусловно, присутствует, но после всего, через что мы прошли, я уверен, что нам это по зубам.

– Кэтти тебе уже мало? – притворно-обиженно осведомилась Куаллона.

Дива – это разновидность духа. Ещё называют «волшебная жена», это как в наших сказках вроде «Пойди туда, не знаю куда». Я встречался с одной из них во время официального визита в клан китайских магов, и она меня весьма впечатлила…

– Не мало, но это отличный способ усилить клан – отозвался я. – Умница, красавица, и, главное, волшебница… Хороший персонал найти сложно.

Снегурочка вопросительно глянула на нас.

– На месте всё увидишь – отозвался я. Она кивнула.

– Хорошо. Но, надеюсь, ты знаешь, что делаешь, связываясь с одним из демонов Соломона…

– Ну, я выбрал из нескольких подходящих… В общем, посмотрим на месте. Рассчитываю на вашу помощь, если что.

– Само собой – кивнула Леонесса. – Хотя рассчитывать на помощь женщин, чтобы заполучить себе ещё одну – это странновато, не находишь?

Естественно, я волновался по поводу задуманного; всё-таки демоны Соломона – весьма серьёзные существа. С другой стороны, взаимодействие с ними налажено давно, а мы с Куаллоной уже имели дело даже с богом… ну, пусть небольшим божком, которого я потом едва сумел отыскать в википедии, но всё же. Демоны же должны быть слабее… верно?

Связаться с кем-то из известных демонов или духов можно разными способами, но в основном они сводятся к одному из трёх. Можно либо призвать демона, либо послать ему послание, либо заявиться в его владения.

Первое практикуют профессиональные демонологи и призыватели, либо ведьмы. Стоит отметить, что «ведьма» – это ни в коем случае не оскорбление; просто традиционное сокращение от «ведающий», или «ведающая». В среде магов это обычное наименование тех, чьи способности не врождённые, а получены благодаря тайным знаниям. Большинство Ведающих неспособны самостоятельно попасть на Изнанку, так что им попросту недоступны альтернативы.

К сожалению, ни соответствующих знаний, ни навыков, ни просто призывателя в клане у меня нет, а призывать кого-то серьёзного новичку – это натуральная русская рулетка. Никто не любит, когда его дёргают, а если это оказывается какой-то неумеха, раздражение будет вдвойне… Так что – отпадает.

Второй вариант, в основном, для тех, у кого уже есть контракт с оным демоном или духом. Общение между старыми партнёрами, так сказать… Я мог бы найти какого-нибудь профессионала, который сможет связать, но это не только очень недёшево, но и остаётся очень значительный шанс, что кинут. Хотя я и успел заработать кое-какую репутацию, но всё ещё остаюсь новичком.

Соответственно, остаётся последнее – заявиться к владениям демона и попросить об аудиенции. На первый взгляд, чертовски – каламбур, блин – рискованно, но есть одно «но»: пристрастия, повадки и вкусы демонов «Гоэтии», «Малого ключа Соломона», досконально изучены, так что известно, как себя с ними вести и чего ожидать. В итоге риск минимальный… В теории, по крайней мере.

Большинство демонов скрывают свои владения на Изнанке, чтобы их не беспокоили зря, но есть исключения; Саллос – герцог Саллос – как раз относится к таковым. Само его владение тоже скрыто, но вход – другая история.

Больше сотни лет назад он договорился с каким-то немецким кланом; детали неизвестны, но сейчас неподалёку от одного из маяков-ориентиров на Изнанке находится каменная арка, возле которой стоит рыцарь в чёрном доспехе.

Вернее, «рыцарь» – если подойти к арке в одиночку. Если же подходит больше – то уже «рыцари»: их количество соответствует количеству приближающихся.

Арка ведёт прямиком в приёмную Саллоса, и герцог готов принять и выслушать любого – любого, кто сможет пройти через охрану.

То бишь, попросту говоря, завалите стражу портала – и добро пожаловать.

Не все демоны любят сложности…

Наши шансы на победу я оценивал как очень высокие, но это ещё не значит, что этого будет достаточно, чтобы Саллос выполнил мою просьбу – или даже, собственно, отпустил без проблем. Нужны или дары, или ещё одно испытание, или и то, и другое, в зависимости от его настроения.

Дары – это та ещё задачка. Хотя, как уже упоминалось, демоны Соломона прекрасно изучены, и большая часть информации вполне публична, даже в обычной совершенно немагической Википедии можно кое-что найти, «большая часть» не значит «вся». К моему удивлению и раздражению, хотя информацию о том, как их призвать, и даже как попытаться подчинить, найти удалось сравнительно легко, но вот какие дары кто предпочитает я так и не смог отыскать. Только упоминание, с какими это вовсе не имеет смысла.

А неверный дар может не только вызвать раздражение, но и вовсе может быть воспринят как оскорбление… Да уж, сложно иметь дело с демонами, особенно всё ещё живущими в средневековье или вовсе античности.

Не то, чтобы с людьми было проще.

В отличие от нормальных проводников, я не могу ориентироваться напрямую на маяк, который раньше не посещал. Зато могу через карту, зная, где находится его сектор в реальном мире… Открыть свою автокарту в режиме показа реального мира – «Мундус», как он был там обозначен – найти место, переключиться на показ Изнанки, и поставить метку. Всё-таки удобная у меня способность, хоть и странная. Осталось проложить маршрут…

Учитывая дискретность и хаотичность Изнанки, кратчайший маршрут между двумя отдалёнными точками – далеко не прямая, а весьма причудливая извилина с перескоками с Изнанки в Мундус и обратно. По крайней мере, я не угодил в море, или в центр стаи каких-нибудь монстров, наугад переходя с одной стороны мира на другую… Хотя последнее могло бы быть и неплохо – Теней и Эссенции соответственно всегда не хватает.

Возможность вляпаться всегда есть, так что я даже таскаю в инвентаре самонадувающуюся лодку, но в этот раз пронесло. Хорошо бы и дальше так…

Три чёрных рыцаря, полностью закованных в латы, стояли стеной между нами и неожиданно белоснежной аркой метра три высотой, отражающей серебристый свет, наполняющий окрестности. У того, что слева, напротив Леонессы, на поясе висели два коротких меча; правый, на которого смотрела Натаниель, держал руку на полуторнике… кажется. Я не настолько разбираюсь в мечах.

Центральный был безоружен, и это беспокоило больше всего. Я не слышал о том, что оружие стражей тоже подбирается под оппонента, но это было бы логично; в таком случае центровой – маг. Ну, в большей степени, чем два остальных.

Я переглянулся с дамами; они решительно кивнули.

– Леонесса – уничтожить стражей – произнёс я.

Мечи киношно-мультяжно столкнулись между собой; даже я знаю, что в реальном бою мечники не рубили друг другу мечи, слишком глупо и дорого. Однако когда речь идёт о магическом оружии, ситуация изрядно меняется…

– Щит.

Передо мной возник метровый прозрачный диск, мерцающий голубым, и о него немедленно расплескалась – хм, струя зелёного огня?.. Неважно. Центральный действительно оказался магом…

Я направил руку в сторону – вторую тоже, но ей управлялся щит, так что возможность ей двигать была ограниченной – и воспользовался своим главным оружием.

Намотанные на мои руки верёвки змеями метнулись к стражам, пытаясь их ухватить. Мгновенно левая оказалась разрублена, а долю секунды спустя – и правая; ну, иного я не ожидал…

…Однако этой крошечной заминки оказалось достаточно Леонессе, чтобы рассечь бок своего оппонента вместе с доспехом. Первая кровь наша…

Густая чёрная жидкость-«кровь», однако, немедленно застыла, превращаясь в заплатку на доспехе. Ну, никто и не говорил, что будет легко…

Ещё один поток зелёного огня ударил в Леонессу, но я немедленно переместил щит, прикрывая её…

…чёрт. Противник немедленно зафигачил второй огненный удар, мне по ногам.

Несмотря на то, что я вообще-то маг, по сути я в клане главный «танк» – в смысле, наиболее защищённый персонаж, способный концентрировать на себе атаки противника. «Щит» – далеко не единственная моя защитная способность, просто самая заметная. «Персональный защитный барьер», «Магическая броня», «Устойчивость к огню», да ещё обновка-кожанка… Тем не менее я постарался сделать вид, что мне досталось, отшатнувшись, и припав на одну ногу.

– Тьма!

Стражей окутала плёнка непроницаемой для света черноты, практически незаметная на фоне чёрных доспехов; заклинание, блокирующее зрение, и частично – другие чувства.

…Как я и опасался, незаметно было, чтобы это как-то подействовало на стражей.

– Восстановление, выстрел – тихо и быстро произнёс я, выхватывая из кармана горсть металлических пирамидок. Перед одоспешеным демоном тоже возник магический щит, зелёный, как и его огонь, но одновременно одна из моих верёвок метнулась к его шее. Струя пламени испепелила её, несмотря на пропитку для огнеупорности, но вторая верёвка достигла-таки цели – левой ноги противника.

В следующую секунду он врезался в оппонента Снегурочки, сбивая его с ног и отбрасывая, и та немедленно выдала замораживающий залп – по ногам противника Леонессы.

Одержимая, как и в прошлый раз, не упустила возможности. Зелёный огонь почти сразу растопил лёд, сковавший ноги чёрного рыцаря, но этого «почти» оказалось достаточно мечу, чтобы отсечь рыцарю одну ногу – а затем и руку.

Покалеченого демона нельзя было назвать беспомощным, но для Куаллоны он уже был не противником. Сбитая с ног пара тоже схлопотала по удару от нас со Снегурочкой…

В общем, вскоре схватка была окончена.

– Слишком легко… – подозрительно пробормотал я. – Это действительно всё?..

Словно отвечая мне – возможно, и без «словно» – передо мной выскочила очередная панелька.

«Достижение: Аудиенция у Герцога Саллоса. Вы победили стражей врат и имеете право на аудиенцию у архидемона… Эффект: Вы привлекли к себе внимание архидемона». Похоже, действительно всё…

– Они были сильнее, чем кажется – сообщила Натаниэль-Снегурочка. – Ты не обратил внимания, что наши удары не пробивали их доспехи?

– Верно, защищены они были хорошо – согласилась Леонесса. – И не только это. Во-первых, судя по всему, они были ослаблены твоей аурой, а во-вторых… Помнишь ту ведьму?

Я кивнул. Как раз после инцидента с богом мы с Кэтти угодили во владения одной ведьмы – вернее, духа ведьмы. Она попыталась нас кинуть, но Куаллона ухитрилась её прикончить, сохранив тело Кэтти, захваченное духом.

– Хочешь сказать, дело в тебе? – я кивнул в сторону меча.

– Наполовину. Я могу их ранить, но они бы восстанавливались, если бы ты не собирал их осколки.

– Понятно – кивнул я, и нагнулся, подбирая оставшиеся после растаявших демонов трофеи – один из коротких мечей и осколок брони. – Изучение предмета.

«Короткий меч демона-стража. Это оружие не обладает какими-то выдающимися свойствами, но он является символом победы над демоном-стражем, и потому пропитавшая его тьма не вредит владельцу, а повышает его устойчивость к родственным силам. Изношенность: 1/100, насыщение: 0/60, открывает способность: Сопротивляемость Тьме».

Очередная защитная пассивка, хмм… А учитывая, с кем придётся иметь дело… Я незамедлительно извлёк чашу, насыщая трофей. Во-от… Так явно будет лучше.

– Чудно – произнёс я, убирая панельку, сообщающую о получении новой способности. – Ну, дамы, вы со мной, или подождёте здесь?

– Глупый вопрос – хмыкнула Леонесса.

– Если бы я не планировала идти с тобой, изначально не стала бы сражаться со стражем – резонно заметила Снегурочка.

– Рад это слышать – кивнул я и шагнул в арку.

Мгновение дезориентации, и я обнаружил себя в пиршественном зале, освещаемом горящими красным и зелёным огнём факелами, закреплёнными на висящих на стенах щитах. За длинным столом сидело множество народа – причём это были люди и демоны вперемешку; светлокожие, темнокожие, лысые и рогатые, молодые, старые и безликие… Они пили, закусывали и разговаривали – но всё это проходило беззвучно. Прозрачные фантомы…

Единственной материальной фигурой был сидящий за дальним концом стола немолодой мужчина в кожаной куртке, меховом плаще и с золотой короной на голове.

Я слегка поклонился.

– Они реальны – ответил хозяин на мой незаданный вопрос. – Просто находятся на другом слое реальности.

Он взял с блюда на столе куриную ножку и бросил на пол, лежащему возле его кресла крокодилу; тот открыл пасть и цапнул угощение на лету.

– Так мои вассалы под рукой, если понадобятся для чего-то, но в то же время не мешают беседовать. Они могут быть очень шумными… Для чего ты пришёл ко мне, мусорщик?

Его голос был немного грубым – как и последняя фраза – но звучал вполне по человечески.

– Мне сказали, что вы – один из тех, у кого можно получить диву. И, позвольте узнать, но почему «мусорщик»?

– Потому что это твоя роль – хмыкнул демон. – Ты убираешь мусор на изнанке мира, и получаешь за это от мира плату. И ты не получишь здесь желаемого.

– Я могу… – начал было я, но он поднял руку, останавливая меня.

– Ты не можешь обладать дивой, равно как и любыми другими фамильярами, мусорщик. Твой собственный дух направлен не наружу, но внутрь, и пожрёт привязанного к тебе духа. Но ты прошёл моё испытание, и можешь быть интересен. А потому я даю тебе позволение единожды воззвать ко мне и получить помощь без отдельной платы и без вреда для себя. Просто произнеси «Герцог Саллос, во исполнение обещания»…

– …Благодарю – пробормотал я, не скрывая разочарования. Вот это облом… Если не врёт, конечно – демон же, всё-таки.

– Как и следует – кивнул он и перевёл взгляд на моих спутниц. – Вы, дамы, тоже весьма интересны… Ваши желания скрыты так глубоко, что вы сами не замечаете их, а ваши таланты могут расцвести в нечто значительное – особенно с тем, кому вы служите. Будет интересно понаблюдать за вами… Дозволяю вам так же воззвать ко мне на тех же условиях. А теперь идите, и возвращайтесь, когда взрастите свои силы и обретёте желания.

Вновь нахлынула дезориентация, и в следующее мгновение мы вновь очутились возле арки портала.

– Облом – вздохнул я. – Проверить надо, конечно, но подозреваю, что он не врал. Обидно…

– Всегда есть и другие пути – заметила Леонесса… хм, такое впечатление, что она выглядит довольной. Я бросил на неё новый взгляд; нет, показалось…

– Пути-то есть, но это был короткий и выгодный со всех сторон вариант… Ладно, будем крутиться. А пока отправимся за кокосами…

Остров Кокос. Небольшой остров, – хотя и самый крупный из необитаемых – необитаемый ни людьми, ни крупными животными. Ну, здесь водятся свиньи и олени, но они не в счёт. Пока мы добирались сюда, переходя с Изнанки в нормальный мир и обратно, я успел заглянуть в Википедию и почитать про его историю. Оказывается, этот остров – кандидат на убежище даже не одного, а нескольких крупных кладов, от золота инков и кладов нескольких пиратов – о части из них я и не слышал – до «сокровищ Лимы», включающих золотую статую в человеческий рост.

– Неплохое место для тайной базы – хмыкнул я. – Море, зелень, и нет людей.

– На Изнанке лучше – заметила Леонесса. Я кивнул.

– Не спорю, но тем не менее. Кто-нибудь из вас сможет воспользоваться этой картой?..

Моя «автокарта» показывала только небольшой кусочек местности в пределах видимости, и никаких особых отметок… Возможно, появятся, если подойти ближе, но пока что придётся воспользоваться обычной картой.

Ожидаемо, эту задачу взяла на себя Леонесса – вернее, Куаллона. Меч имеет изрядный опыт путешествий, так что, естественно, разбирается в картах.

– Где-то здесь – произнесла одержимая, взмахнув рукой. Мы находились на некоей возвышенности, вроде холма с относительно ровной вершиной, заросшей травой; автокарта всё ещё ничего не показывала.

– Ну, теперь я попробую… – произнёс я. – Путь к цели.

Эта способность должна указывать направление к объекту, который я представляю, если он не слишком далеко, так что я попытался представить золотую монету; всё та же википедия дала хорошее представление о том, что могло быть в гипотетических пиратских кладах.

…Глухо. Второй вариант; столь же безрезультатно. Ещё… О. Есть сигнал!

Я направился в указанном способностью направлении, спускаясь с холма… хм?

На мини-автокарте в углу зрения – сперва я её убирал, поскольку отвлекала, но со временем привык, а польза от неё есть – замигала новая точка. Эт-то ещё что у нас?..

«?: Скрывающий барьер, 4 ранг».

– Что ты нашёл? – спросила Леонесса, поскольку я остановился.

– Что-то интересное, похоже – отозвался я. – Скрывающий барьер. Написано, четвёртый ранг.

– Вскроем? – предложила она.

– Давай для начала найдём, где он тут именно – хмыкнул я.

– Я его вижу… Кажется – сообщила Натаниэль. Снегурочка пристально всматривалась в пространство перед нами, а затем уверенно подошла к пустому месту и ткнула в воздух.

– Вот здесь.

– Похоже на то – согласился я, уменьшая масштаб на автокарте.

В отличие от полуфеи, я ничего не видел, не считая отметку на автокарте; Куаллона с Леонессой, похоже, так же как и я не видели барьер.

– Хмм… Стоит ли вскрывать, вот в чём вопрос – пробормотал я. – Это может быть заначка какого-то серьёзного клана, и тогда у нас могут быть проблемы.

– Если бы это было так, то тут и сигналка была бы – заметила Леонесса. – Так что брошеная, скорее всего.

– Вы совершенно правильно рассуждаете, но кто сказал, что её нет? – сообщил мужской голос из-за наших спин.

Леонесса мгновенно развернулась, словно так и стояла в боевой стойке с мечом в руках; я, однако, повернулся спокойно. Если это и враг, тот факт, что он с нами заговорил, уже означает, что не стоит глупо дёргаться.

Мужчина, немного моложе тридцати; рыжие короткие волосы на голове, лицо приятное, но непримечательное. Обычная летняя городская одежда. Чисто выбрит.

Однако интереснее было то, что я видел над его головой.

Одна из моих «игровых» способностей – «статус-бары» над головами живых существ. Имя, полоска здоровья, и если они есть – титул и полоска маны.

Однако у этого мужчины…

«Загадочный незнакомец.

Мана: ???/???».

Явно стоит быть осторожными…

– Это ваш тайник? – осведомился я. Мужчина кивнул, изучая нас.

– Неожиданные, но весьма интересные гости… – произнёс он. – Подающий надежды молодой маг со своей свитой… Ну что же, добро пожаловать на мой остров. Довольно давно у меня здесь не было таких гостей… Прошу, проходите.

Он щёлкнул пальцами, и – ничего не произошло.

…Или нет. Пометка на автокарте изменилась.

Сейчас она гласила «Вход в загадочный дворец», и снова обернувшись в направлении скрывающего барьера, я обнаружил то, что и ожидал, в общем-то: дыру в пространстве в виде арки, в которую можно было увидеть частично заросший лианами золотой дворец.

– Не хочу оскорбить… – начал было я.

– Резонно – перебил меня «Загадочный незнакомец». – Осторожность, и всё такое… Однако я настаиваю.

Он снова щёлкнул пальцами. Леонесса и Натаниэль дёрнулись – мечница даже успела сорваться с места – но никто из нас не успел ничего сделать, как местность вокруг поменялась.

Вместо склона холма мы находились на берегу маленького озерца, скорее пруда, рядом с заросшим лианами золотым дворцом. Определённо, мы внутри барьера…

– …Могу я узнать, с кем мы имеем дело? – осведомился я, переглянувшись с Леонессой; похоже, у неё были те же мысли, что и у меня.

– Конечно – кивнул мужчина. – Поскольку мы здесь, называйте меня Уркагуари.

Надпись над его головой теперь гласила «Уркагуари, бог металлов».

…Я так и знал. Вот уж моя удача – второй раз напарываюсь на божество…

– У меня есть традиция – сообщил бог с труднопроизносимым именем. – Я приглашаю в свой дворец тех, кто находит вход в него. Хотя, признаться, давненько никого не было, так что немного запылилось…

Он окинул свои владения критическим взглядом.

– С другой стороны, в этом тоже что-то есть… Неважно.

Ещё один щелчок пальцами, и из дома появились… Хм.

«Живой доспех-слуга».

Один из двух бронзовых на вид доспехов высотой где-то метр восемьдесят нёс круглый столик и бочонок; другой – четыре стула. Раз-два-три – и стол накрыт… я не заметил, откуда взялись кубки.

Золотые, что не удивительно.

– Итак, что вас сюда принесло? – осведомился хозяин, присаживаясь. Я немного помедлил, но затем последовал его примеру; дамы проделали то же после меня.

Принёс нас сюда он сам, но нарываться грубостью я не собирался – для этого нужно иметь гораздо более низкий Интеллект. Так что, бегло прокрутив в голове несколько вариантов, я протянул хозяину половинку карты.

– Просто решили глянуть – вдруг действительно что-то есть…

– Можно сказать, классический подход – слегка улыбнулся бог, положив карту на стол перед собой и наливая вино из бочонка в кубки. – Хотя карта немного странная… Но и компания ваша тоже необычная. Я чувствую, что вы уже сталкивались с кем-то из богов.

Я кивнул.

– Некий бог вулканов, имя не вспомню.

– Вулканов? – хмыкнул хозяин. – Возможно. Но я ощущаю не только след лавы и дыма.

Он вопросительно взглянул на меня, подталкивая кубок по гладкому столу.

– Ну, ещё с богом труда, но только опосредованно – я пожал плечами и отпил немного напитка. Вино какое-то, как и ожидалось… Не люблю спиртное, но могло быть хуже. Жаль, не могу использовать «Изучение предмета», не произнося активирующие слова… На таком расстоянии даже прошептать не получится незаметно. Но вряд ли вино с подвохом, в любом случае…

– Возможно… – повторило божество. – Хмм… Признаться, я не уверен, что с вами делать. Мои предыдущие гости были пиратами, и с ними всё было понятно – убежище в обмен на жертвы. Но главе взявшего неплохой старт клана это ни к чему, у вас есть своё, верно?

Я кивнул.

– Разумеется – согласился он. – Эй, душа-в-клинке, не хочешь служить мне?

– Со всем уважением, – отозвалась Куаллона – но моя лояльность не настолько мелка, чтобы взять и просто так поменять её. К тому же меня всё устраивает.

– Жаль, ты подошла бы к моей коллекции… Ну да не буду настаивать, благо время на моей стороне – он беззаботно пожал плечами. – В таком случае, что насчёт того, чтобы сыграть в небольшую игру?

Мы с Леонессой переглянулись. Всё идёт почти по тому же сценарию, что и с прошлым богом… Профессиональные шаблоны мышления, возможно?

– Что именно вы имеете в виду? – осведомился я.

– Я, знаете ли, давний поклонник футбола, но современная версия несколько пресновата, и хотелось бы чего-то поярче. А с участием магов это должно бы получиться весьма неплохо… Если сумеете победить мою команду – он указал на уже три вышедших из дворца живых доспеха – то обещаю достойный приз. Вам понравится.

– Можно вопрос? – подняла руку Натаниэль. Хозяин кивнул. – Почему ваши владения выглядят такими запущенными?..

– Потому что я их запустил, разумеется – отозвался бог. – Я не обитаю здесь уже очень давно. Обычно здесь жили пираты, с которыми у меня были договоры, и их рабы. Сам я давно обитаю на континенте, в Европе и Америке. Сейчас прекрасно можно обходиться без жрецов и храмов… Честно сказать, сейчас я получаю жертв и крови куда как больше, чем во времена Империи.

Я недоумевающе поднял бровь. Пусть даже, судя по тому, что я не знаю такого бога, он и не был среди лидеров, но каким образом выходит, что сейчас жертв больше? Подумал бы, что основал свою новую религию – или секту – но «без жрецов и храмов»… Непонятно.

– У меня бизнес в металлургии и машиностроении – усмехнулся Уркагуари… не, ну и имечко, блин! И ведь не сократишь… – Производство транспортных средств – автомобили, аэропланы, поезда… Каждый день в моих повозках кто-то погибает.

– Нет смысла что-то делать, когда мир сам работает на тебя… – пробормотал я.

– Совершенно верно – кивнуло божество. – Возможно, и вы так же найдёте свой успех… Так что скажете о моём предложении?

– Хотелось бы сперва услышать поподробнее…

Ну, что же… На мой взгляд, предложение этого любителя экстремального футбола было интересным. Главное, в случае поражения мы ничего не теряли; похоже, ему действительно просто хотелось устроить себе зрелище, а тут подвернулась удобная возможность…

Три на три, сорок минут, никаких ограничений. Проблема была в основном в длительности; доспехи-то не устают, но о нас того же не сказать. После обсуждения договорились на четыре раунда по десять минут.

Мяч был жёлтым, немного меньше футбольного, но значительно тяжелее, и заметно слабее пружинил. «Изучение предмета» утверждало, что это «Золотой мяч»… Хмм, на металлический не похож.

Мы встали на позиции; я у ворот, Леонесса – нападающий, Снегурочка – защитник; доспехи встали равносторонним треугольником, вершина которого находилась у ворот.

– Раунд один – начали! – с явным удовольствием произнёс хозяин, вбрасывая мяч.

Леонесса завладела им первой. Удар… И мяч отлетает от щита, в который превратились руки вратаря. Один из доспехов на поле неожиданно резво рванулся перехватить снаряд, но одержимая снова оказалась быстрее и снова вдарила по воротам, с другой стороны.

Результат оказался тем же, только что на этот раз в щит превратилась нога вратаря. Можно было бы сказать, что это жульничество, но нам тоже не запрещено использовать магию.

Однако на этот раз отлетевший от щита мяч перехватил доспех, и… Удар!

Мяч как снаряд из пушки врезался в подставленный мной Щит; прозрачный магический диск разлетелся на осколки, не выдержав удара, и мяч ударил мне в грудь.

М-мать…

– Один-ноль в нашу пользу! – весело сообщил хозяин.

Я ошарашенно поднялся на ноги. Чего?.. Удар не только разбил мой Щит, до того вполне эффективно державший большую часть атак, но и… Бл*. Он снёс персональный защитный барьер! И ещё – я глянул вверх, на собственный статус-бар – процентов двадцать хитпоинтов, показателя «жизни»… Мать моя женщина, это реально как выстрел из пушки.

– Кажется, нам лучше сдаться… – произнёс я.

– Нет-нет-нет – покачал указательным пальцем Уркагуари. – Вы согласились на матч, так что следует довести его до конца. Счёт один-ноль, игра продолжается…

– Перегрузка, персональный защитный барьер, перегрузка, щит… – пробормотал я. Как и следовало ожидать – мы вляпались…

Значит, остаётся выйти из этой передряги в плюсе.

– Дамы, защита в первую очередь.

Если этим мячом попадёт в голову, или грудь, не уверен, что даже «Чудесное исцеление» спасёт… Ну, попробуем играть «нечестно».

Я пнул мяч – чувствительно ноге… – в направлении Леонессы, и немедленно верёвки выстрелили в сторону ближнего доспеха, привычным приёмом хватая его за но… э?

Конечности этой сволочи немедленно трансформировались; на них возникли острые лезвия, которые успешно рассекли мои верёвки. Мать вашу… Сдаётся мне, стражи Саллоса были гораздо слабее.

С другой стороны – он и не бог, а всего лишь демон, пусть и с приставкой «архи»…

Снегурочка то ли мыслила аналогично, то ли повторяла за моими действиями, но она тоже атаковала доспех-нападающего. Ну, как атаковала – на полу перед ним возникла ледяная «стенка» сантиметров пять в высоту, о которую он споткну…

Хрена с два. Чуть-чуть запнулся, и только; металлическая нога разбила лёд. Про «танковый биатлон» я слышал, а мы, похоже, играем в футбол с танками… Причём танками-трансформерами.

Ладно… А если так?

– Лео, передай мяч мне и попробуй их на прочность. Ната, продолжай в том духе, держи оборону.

Обойдя стоявший между нами доспех, одержимая швырнула мяч мне; новая попытка захвата противника, на этот раз носимым на поясе металлическим тросиком, оказалась более успешной… Немного. Так легко перерезать его, тем более с укреплением, доспеху не удалось, но и поднять его в воздух я не сумел – слишком тяжёлый. К тому же я ощущал, что тросик всё-таки режется, пусть и постепенно… Пришлось отпустить и воспользоваться восстановлением – но не раньше, чем Леонесса воспользовалась возможностью нанести удар.

Кончик меча со скрежетом чиркнул по ноге доспеха, оставляя глубокую царапину. Однако даже этот не впечатляющий итог немедленно затянулся… Это действительно улучшенная версия стражей Саллоса.

Значительно улучшенная.

Странно, но доспехи не пытались атаковать её; они лишь повернулись ко мне и замерли. Леонесса ударила снова и отпрыгнула, но они никак не прореагировили, и небольшой разрез вновь бесследно затянулся.

– Лео, вратарь! – произнёс я и бросился вперёд, обернув одну из верёвок вокруг мяча.

Сбоку послышался удар и хруст льда; доспехи всё-таки ожили. Спереди – звон и скрежет металла; Леонесса пыталась сделать с вратарём… Хоть что-нибудь.

Мяч в верёвке сунулся в ворота… Щит немедленно преградил его путь, а меч из другой руки ринулся рассечь верёвку, но в тот же момент нанесла свой удар одержимая, отклоняя оружие противника; моя верёвка изменила направление в сторону свободного угла… Есть!

– Один-один! – голос хозяина был всё таким же довольным. – Я в вас не ошибся, у вас есть задатки командных игроков. Но…

Свись! И верёвка оказалась рассечена, а в следующий момент меня обдало ветерком от пронёсшегося мимо мяча. Точно в ворота через всё поле…

– Два-один – сообщил хозяин. – Продолжим… Порадуйте меня.

Впечатление такое, что слов доспехи не понимают; но как у них с обучаемостью? Попробую повторить…

В этот раз они не просто встали на месте столбами, а попытались перекрыть мне дорогу. Н-да… Какая-то обучаемость есть, похоже.

Э… Внезапно один из них бросился на меня. Скорее от испуга, чем осознанно, я швырнул мяч Леонессе, отпрыгивая в сторону и прикрываясь щитом… однако доспехи немедленно повернулись в сторону мяча. Интересно… Кажется, у них есть гандикап, даже парочка. Они играют относительно по правилам, и обычно не атакуют игроков… Надеюсь, это не изменится в ходе игры, поскольку это будет песец, но пока что даёт… некое пространство.

– Не атакуйте их напрямую – произнёс я вслух. – Попробуем переиграть хитростью…

– Мудрое решение – сообщил хозяин.

Вскоре удалось заметить ещё одну деталь: атаковать они атакуют, но только если мяч находится в руках – или верёвках – дольше нескольких секунд. Если играть относительно нормально, передавая пасы, они лишь пытаются их перехватывать и отбирать мяч, и делают это неплохо. А перехватив, обычно сразу пытаются бить по воротам… в этот момент лучше любым методом отобрать мяч. Лёд Снегурочки, мои верёвки, сноровка Леонессы… Кое-как нам удалось ограничиться одним пропущенным мячом, но повторить успех с голом пока не получалось.

– Первый тайм окончен! – провозгласил Уркагуари. – Передышка для гостей…

– Дамы, простите, что заставил в этом участвовать… – вздохнул я. – Вам это опаснее, чем мне.

– В данных условиях я приняла бы то же решение, оно было оправданным – ответила Снегурочка. Она определённо устала, но держалась всё так же ровно и сосредоточенно.

– Забей – фыркнула Леонесса. – Всё нормально.

– Рад слышать…

Серьёзно, я испытал облегчение.

– Однако остаётся вопрос. Мы попробуем просто протянуть время до окончания, или всё же попытаемся выиграть?

– Конечно, постараемся – мечница пожала плечами. – Без вариантов.

– Мне кажется, что приложить усилия будет более безопасным – сообщила полуфея. – Подозреваю, что разочарование хозяина может иметь неприятные последствия…

Я кивнул.

– У меня тоже была такая мысль. Значит, обсудим стратегию…

Итак. Двигаются доспехи в норме не так быстро, плюс у них гандикап, но главная проблема – вратарь. Единственный гол едва удалось забить совместными усилиями, и то эта зараза немедленно отыграла очко, контратаковав… В теории я мог бы добавить себе какой-нибудь новый «навык», но для этого нужно время, а перерыв – всего пятнадцать минут, и то с трудом удалось уговорить хозяина… по сути, он прав, и так перерывы длиннее игровых периодов. Ману успеваем восстановить, и то хорошо… Навык «Повар» позволяет готовить еду не только вкусную, но и быстро восстанавливающую силы. Магия, блин… Или, скорее, магия в блине.

Матч снова начался. Леонесса немедленно перехватила мяч; один доспех направился к ней, другой перерезал путь к воротам. Бросок, и я выхватил мяч из воздуха верёвками… скорее баскетбол получается, чем футбол.

Незамедлительно мы с мечницей атаковали вратаря – вернее, она атаковала вратаря, а я – ворота. Для начала испробуем тактику, которая один раз уже сработала…

На этот раз меч ринулся навстречу моей верёвке с опережением, а щит заблокировал Куаллону. Однако металлический тросик принял удар на себя; вратарь наполовину разрубил его, несмотря на укрепление, но я успел втолкнуть мяч в ворота.

– Три-два – одобрительно прокомментировал хозяин. – Немного однообразно, но результат есть результат.

В этот момент вратарь как раз занёс ногу над мячом…

– Выстрел.

Сорвавшийся с моей руки камушек врезался в мяч, отбрасывая его в сторону. Ближайший доспех попытался его перехватить, но ещё один точный «Выстрел» вновь отбросил мяч; он отскочил он бледно-голубого барьера, огораживающего игровую площадку, и…

…Угодил практически в руки другому доспеху.

…Или нет. Доспех слегка запнулся, его вторая нога поехала по ледяной корке, и он грохнулся на землю; мяч пролетел над его головой, и его поймала наша Снегурка, занявшая моё место на воротах… вернее, у ворот: подставлять её под возможный удар было глупо и бессмысленно.

Упавший доспех немедленно встал и вместе со своим «товарищем» попытался перекрыть возможные направления пасов. Блин, они реально учатся на ходу…

В руке волшебницы возникла ледяная дубинка. Она подбросила мяч и с размаху врезала по нему – направляя в сторону и от доспехов, и от нас с Леонессой.

Силы удара оказалось достаточно, чтобы даже этот тяжёлый мяч отскочил от барьера в моём направлении, не упав на землю; я подхватил его верёвками и синхронно с Леонессой понёсся к воротам. Есть опасение, что в третий раз номер не пройдёт… но, проклятье, остальные варианты совсем ненадёжны.

…Я так и знал. На этот раз он воспользовался сразу тремя конечностями; рука и нога блокировали мою атаку, вторая рука – Леонессу. Щит перехватил мой мяч, а клинок на ноге отсёк верёвки, и доспех немедленно перехватил их рукой со щитом. Мяч упал, удар… Э?

Вместо того, чтобы понестись к нашим воротам, мяч остался на ноге вратаря.

Примороженый слоем льда.

– Выстрел! – немедленно среагировал я, пока доспех, казалось, пребывал в растерянности. Очередной камушек ударил по мячу, разламывая не слишком толстый слой льда и забрасывая мяч в ворота.

– Три-три – сообщил хозяин. – Прекрасно…

Я сунул руку в карман за очередным снарядом, но вратарь немедленно прикрылся щитом – и ударил. Наше очко…

…пока остаётся за нами. На пути мяча возник слегка изогнутый ледяной трамплин; он немедленно разлетелся на осколки, но направление полёта мяча изменилось, и он прошёл мимо ворот.

– Ната, ты золото – сообщил я.

– Она ценнее. Поверьте мне, как специалисту – весело произнёс хозяин. Определённо, провалы его команды его только радовали.

Увы, но остаток периода счёт оставался тем же. Мы приспособились к относительно прямолинейным атакам доспехов и приловчились их так или иначе нейтрализовывать, а они, в свою очередь, успешно препятствовали попыткам забить гол. В основном, заслуга вратаря, но и остальные двое стали действовать активнее, мешая нам одновременно атаковать ворота.

– Игра становится пресновата – сообщил хозяин после окончания третьего периода. – Пожалуй, стоит её оживить… Я провожу замену состава.

Несмотря на его слова, доспехи не сдвинулись с места и ничуть не изменились внешне… честно говоря, этонастораживает.

– Начали!

Леонесса привычно рванулась к мечу… И едва не столкнулась с бросившимся прямо на неё доспехом.

– Я пообещал трём душам свободу, если они сумеют выиграть – сообщил хозяин. – Или даже воскрешение, если смогут себя достаточно ярко проявить… Их временные тела слабее, чем были в игре раньше, но они гораздо решительнее, как можете видеть.

Леонесса уклонилась от удара превратившейся в меч руки «своего» доспеха, и в этот момент второй врезал по мячу…

…целясь в Снегурочку.

Я, не задумываясь, прыгнул вперёд, прикрывая беззащитную девушку собой.

Ну, не прямо собой; первый удар принял Щит.

Несмотря на утверждение божества, что силы доспехов уменьшены, моя первая защита как и в прошлый раз немедленно разлетелась на осколки, и удар швырнул меня в направлении ворот… я едва успел ухватиться верёвками за стойки ворот, сумев не влететь в них вместе с мячом и не врезаться в Натаниэль.

Мяч, однако, отскочил от меня – вроде бы часть Персонального барьера осталась… – и покатился в сторону ворот противника. Вратарь впервые за матч оставил позицию и перехватил мяч немного в стороне от ворот, наискось от меня… и мяч снова понёсся к девушке.

В стрессовой ситуации соображаешь быстро; я вспомнил инцидент со снайпером и то, что меня спасло в тот раз… но есть ли место?..

Однако слова и действия опережали мысли. Я вновь оказался на траектории летящего с убийственной силой снаряда…

– Инвентарь.

Передо мной раскрылась панель притворяющегося игровым инвентарём пространственного кармана – и все ячейки в нём были заполнены.

Летящий снаряд, соприкасаясь с моим инвентарём, автоматически помещается в него. Это могло бы быть прекрасной защитой от пуль, но, к сожалению, каждая пуля помещается в отдельную ячейку, а у меня их всего шесть, и в них уже лежат нужные вещи.

Однако одну я обычно оставляю пустой – на подобный случай.

Мяч исчез, превратившись в картинку на панели инвентаря; кажется, доспехи на миг растерялись, а я бросился вперёд. Вратарь вышел из ворот, и этой возможностью необходимо воспользоваться…

Я прикоснулся к панели, и потерявший скорость мяч появился в моей руке.

– Выстрел!

Несмотря на гораздо больший, чем у моих обычных снарядов, размер, мяч сорвался с моей руки; медленно!..

Вратарь успел среагировать и бросился на перехват… и тут же подскользнулся на корке льда.

– Четыре-три! Великолепно, но я вношу поправку в правила – мяч должен присутствовать на поле.

– Как скажете – кивнул я.

В оставшиеся минуты нам пришлось тяжко. Духи, свобода которых уплывала из рук, просто рассвирепели; по сути, действо утратило сходство с футболом, и вообще игрой. Они просто пытались прикончить нас, чтобы дальше забить столько голов, сколько захочется. Мне пришлось несколько раз исцелять Леонессу и восстанавливать собственные защиты; мана таяла, и силы тоже. Мы все выкладывались по максимуму; хорошо ещё, что на духов в доспехах более-менее действовало «касание смерти», один из моих именно магических навыков. Убивать не убивало, но ослабляло и оглушало на какое-то время… Однако мой запас маны не так велик, а возможности восстановиться непрерывно атакующие противники не давали… всего раз удалось урвать момент и отхлебнуть глоток лимонада.

Блокирую выпад меча Щитом; Щит разбивается, но меня отбрасывает назад. Второй доспех атакует Снегурочку; ледяной клинок сталкивается с металлическим и тоже разлетается на осколки, но силой удара девушку тоже отбрасывает от опасности. Немедленно следуют новые атаки; Леонесса ухитряется урвать момент, чтобы отбросить «моего» нападающего, а я хватаю верёвкой за ногу того, что пытается прикончить Натаниэль. На Касание Смерти маны уже нет, но моего вмешательства достаточно, чтобы Снегурочка сумела уклониться, перекатившись в сторону, и проморозила пол под ногами противника Леонессы…

– …Время вышло!

Слова хозяина прозвучали внезапно, и в первый момент я даже не понял, о чём речь… эта «игра» меня слишком достала. Однако затем – ууфф… Вот это облегчение…

Доспехи замерли на месте, а затем повалились на землю. Я тоже осел; как же я устал… Этот «матч» за несчастные десять минут последнего тайма вытянул из меня все соки.

Натаниэль бросила на меня короткий взгляд, а затем уселась на маленькую ледяную скамеечку.

– Поздравляю. Игра была не идеальная, но, честно, мне понравилось – сообщил хозяин, входя на поле.

Дзинь!

«Получено достижение: „Божественный спорт“. Совместными усилиями вам удалось пройти нелёгкое испытание и произвести впечатление на бога Уркагуари. Так держать! Эффекты: Небольшое увеличение выносливости; улучшение командной работы. Вы привлекли интерес бога Уркагуари».

Я закрыл панельку. Хорошо, но и ладно…

– Вы победили, и это следует отметить…

Уркагуари щёлкнул пальцами, и доспехи вновь ожили, направившись в дом. Однако появились уже не одни…

Вместе с парой доспехов, тащивших ещё один стол – на этот раз больше, и уставленный угощением – из дворца появились и люди… Или нет.

«Дух-служитель Уркагуари» – гласили надписи над головами двух полуодетых красавчиков; третьей была столь же выставленная напоказ девушка с аналогичной надписью, с поправкой на пол. Эм, это часом не те, с которыми мы играли?..

Девушка приблизилась ко мне; я непроизвольно попятился, но она лишь протянула изящную руку, помогая встать. Ну… Ладно.

Объёмная грудь, едва прикрытая несколькими цепочками; промежность тоже прикрыта лишь лентой, свисающей с цепочки-пояса. Черновласа, синеока… Бронзового цвета с лёгкой краснотой кожа, босая.

Хороша, чертовка, хоть до дивы и не дотягивает… Но та же Кэтти ей определённо уступает, хоть и тоже привлекательна.

Каждый из трёх духов сосредоточился на своём объекте; мне досталась девушка, а Леонессе с Натаниэль, соответственно, парни. Они помогли нам устроиться за столом и всячески ухаживали, вплоть до промокания губ платочком… почему-то это даже не раздражало. То ли от усталости, то ли действительно на красивую девушку смотришь иначе…

Хотя следует признать – ухаживающие за моими соратницами парни несколько раздражали, да.

– Ну, как вам? – осведомился хозяин.

– Очень приятно – отозвался я. Вообще-то он обещал награду, но… Можно процитировать «Мастер и Маргарита» Булгакова: «Никогда ничего не просите у тех, кто сильнее вас! Сами, сами всё предложат и всё дадут…» А он действительно сильнее. Одни эти доспехи, блин… Сильно подозреваю, что он мог бы сделать их намного сильнее и быстрее. – Хотя я и непривычен к такому, так что не уверен, как реагировать.

Бог хмыкнул.

– Думаю, ещё освоишься в будущем. Определённо, оно у тебя будет прелюбопытным, если не погибнешь раньше… Однако к главному. Вы победили, и заслуживаете награды. Каково твоё желание, маг?

Могущество? Вот уж нет. Оно мне, безусловно, нужно, но моя способность вполне позволяет развиваться собственными силами. Связи? Это ближе, и данное божество вполне способно обеспечить весьма ценные знакомства как в нормальном мире, так и на Изнанке, и среди обычных богачей, и среди духов – и магов, возможно.

– Я пытаюсь развить и усилить свой клан – ответил я, немного поразмыслив. – Хотел обзавестись дивой, но мне сказали, что моя магия делает это невозможным.

Уркагуари кивнул, вбивая гвоздь в крышку гроба.

– Это верно, подобные тебе не могут обладать фамильярами. Однако выковать сталь можно не одним способом… Если ты ищешь верных слуг… Да, я могу помочь.

Он усмехнулся.

– И даже приятных для глаз…

Божество повернуло левую руку ладонью вверх, и правой вытащил из неё ключ. Бронзовый, вроде бы. Сантиметров восьми в длину, выглядит солидным и старым…

«Магический бронзовый ключ» – подтвердило Изучение предмета. – «Помимо прямолинейной функции открытия замка, этот ключ также несёт на себе некие чары; предположительно, нейтрализующие некий барьер. Недостаточно навыка для более глубокого анализа».

– Держи – сообщил Уркагуари, бросая мне ключ. – Он поможет тебе усилить клан, как ты и хотел. Будет любопытно понаблюдать, что из этого выйдет… Ну что же, развлекайтесь, а мне пора. Я оставлю выход и вход открытым для вас – всё равно дворец простаивает…

С этими словами он исчез, оставив нас, стол с угощениями, и духов, самим себе.

– И что мне с ним делать?.. – пробормотал я, подбрасывая ключ на ладони.

«Получено задание: замок к ключу» – немедленно сообщила выскочившая панелька. – «Пройдите по дороге, которую указывает ключ».

Я взглянул на ключ. Что-то незаметно, чтобы он что-то указывал… Может, на нём что-то написано?

Фигушки, металл гладкий, без гравировки или узоров… вообще, ключ не вычурный.

– Я взгляну? – осведомилась Леонесса, протягивая руку. Я кивнул и передал ей этот квестовый предмет.

Какое-то время дамы изучали этот сомнительный приз – хочется надеяться, что он стоил приложеных усилий – а я просто откинулся на стуле, закрыв глаза, чтобы не отвлекаться на служительницу. Даже не знаю, хочу ли иметь возможность позволить себе такое, или не хочу доходить до такой распущенности… Сложный этический вопрос, хмм.

– Стоит показать Деду – подытожила Леонесса импровизированый консилиум неопытной с необразованной. Я только хмыкнул.

Не знаю, было ли служителям неохота расставаться с гостями, вносящими какое-то оживление в существование заброшенного дворца, или они просто это хорошо имитировали, выполняя свою работу, но покидать дворец даже как-то не хотелось. Они уверяли, что мы можем остаться здесь на несколько дней и расслабиться… Однако дела важнее, а я даже не уверен, идёт ли в этом дворце время.

В общем, расслабленные и объевшиеся мы покинули сей дом странного гостеприимства.

– Опа… – пробормотала Леонесса и ткнула пальцем в направлении моей ноги. Точнее, кармана, в который я сунул ключ.

Сквозь ткань пробивалось жёлтое свечение.

Похлопав по карману и не ощутив ничего, я вытащил ключ. Головка, навершие, или как там называется часть, противоположная от бородки, светилась, испуская отчётливо различимый узкий лучик света. Повертев ключ, я убедился, что луч всё время направлен в одну и ту же сторону. Указывает направление?..

– Указывает направление?.. – синхронно озвучили мои мысли дамы и переглянулись.

– Похоже на то – согласился я.

– Путешествовать в указанном направлении? – с сомнением произнесла одержимая. – Это будет долго…

Это был прекрасный момент заявить «Для твоего кланмастера это не проблема!», но я воздержался.

– Можно сделать быстрее. Хотя и не факт, что проще – сообщил я.

Компас, карта, несколько перемещений через Изнанку – и вуаля, мы имеем точку, в которой пересекаются лучи из ключа… Примерную. Впрочем, там уже можно будет повторить, уменьшая масштаб. Вопрос техники и времени… Благо из «техники» достаточно всё тех же компаса и линейки.

Однако, прежде чем выполнять этот квест, необходимо разрешить ещё один вопрос.

– Дамы, не знаю, что там будет – я снова подбросил ключ на ладони – но как-то нехорошо получается – работали все вместе, фактически рискуя жизнью, а награда, как бы, одному мне. Какой подарок вы хотите? В смысле, какие подарки?

– Нет нужды – покачала головой Снегурочка. – Мы делаем общее дело.

– Это да, но всё-таки… Вы заслуживаете бонус, тем более что как раз тебе было опаснее всего. Всё должно быть по справедливости, за старательную работу – вознаграждение. Уж вы-то точно заслуживаете премию… Чего вы хотели бы? Кое-какой бюджет у нас на это найдётся…

– …Я хотела бы увеличить свою магическую силу – после небольшой паузы сообщила явно обдумывавшая вопрос девушка. – Её явно недостаточно. И, если можно, пригодилось бы что-то из стрелкового оружия, мощное и небольшое.

– Сделаем – кивнул я. – Хотя я ожидал чего-то более женственного… Куаллона?

– Усиль Ауру – сообщила она. – Это будет самый лучший вариант.

Я поморщился, однако она перебила мои возражения, прежде чем я их произнёс.

– Была бы она сильнее, эта «игра» прошла бы куда проще и с меньшим риском. А за меня не переживай… Просто возьми ответственность за соблазнённую девушку.

– Я не хочу войти в историю, как первый мужчина, соблазнивший меч – проворчал я. – Так что не пользуйся в дальнейшем этой шуткой… А по Ауре… Ну, ты права, что она нужна, это моя профессиональная спецабилка, важная со всех сторон, но я упёрся в текущий лимит.

Моя «магическая система» – не просто набор бонусов; это именно система со своими правилами и ограничениями. К примеру, максимальное значение, до которого можно повышать навыки, ограничивается своими для каждого навыка комбинациями статов – то есть характеристик. Сила, Ловкость, Проворство, Конституция, Воля, Разум, Интуиция, Дух и даже Удача – все они имелись в моей «панели персонажа», и все они имели значение и эффект.

К примеру, максимальный ранг Ауры – (Дух+Воля)/8, как написано в описании этой способности. Моя Воля сейчас «16», Дух – «17», а ранг Ауры «4», так что для повышения не хватает аж семь единиц в этих двух характеристиках. Их тоже можно повышать через систему, и это действительно влияет на мои способности – хотя с тем же Духом сложно заметить, что меняется – но это дорого… В плане Эссенции, я имею в виду. На повышение характеристик её расходуется много.

– В общем, придётся сперва поднять статы, так что сразу не получится – произнёс я. – И вообще, я предлагал что-то для тебя… Хм, в смысле для вас… ну, ты меня поняла.

– Я для себя и прошу – усмехнулась Леонесса, хотя говорила сама Куаллона. Всё-таки странное зрелище, хоть уже и привык… – И, к слову, заодно можешь поднять выносливость. Для Кэтти очень пригодится… Не то, чтобы было совсем плохо, но всегда нужно стремиться к большему, верно?

Кажется, я покраснел.

Выносливость выносливостью, – хм, а она действительно поднялась, благодаря ачивке-достижению – а статы, то бишь характеристики, поднимать действительно нужно. Проблема в том, что нужно-то мне всё, а Эссенции на всё не напасёшься… Да ещё же предметы правильные нужны.

Впрочем, вторая проблема у меня по большей части решена благодаря сочетанию навыка «Фигурная резьба» и пропитанной магией древесины с Изнанки. Вырезал подходящую фигурку-талисман, и можно насыщать Эссенцией… Не сразу, но удалось подобрать нужное ко всем статам.

Так что в итоге остаётся Эссенция. Её нехватает всегда, а на повышение статов нужно порядком – не говоря уж о том, что чем выше стат, тем больше нужно. Семь единиц, н-да… Безусловно, это нужно в любом случае, но сколько времени понадобится?.. Плюс сама Аура, плюс Снегурочке ещё… И кроме меня этого никому не сделать.

Не то, чтобы другие маги не могли её добывать, – в конце концов, есть даже основанное на ней направление магии, «чудотворство»… и в некромантии тоже используется – но как я понял, это муторно, накладно, и хоть как-то умеют далеко не все. Спрос намного превышает предложение…

Ладно. Буду решать всё постепенно… Как обычно.

А пока что выясним, что за замок открывает ключ Уркагуари… Вернее, кто под этим замком. Побродить придётся порядочно, уточняя место, глядишь, сколько-то Эссенции само придёт…

– Дамы, если хотите, я могу вас доставить домой, и сам продолжу – заметил я. Кажется, мы бродили вокруг искомой точки – в основном по Изнанке – уже около суток. Отвлекаясь на Теней, если Непреклонное Преследование Леонессы указывало, что они где-то рядом… я уже поднял Волю на две единицы. Потратив и часть запаса, правда, но всё же.

– Не стоит, это хорошая практика. К тому же тебе может понадобиться наша помощь, когда доберёшься до замка к ключу.

Я перевёл вопросительный взгляд на Лео; она пожала плечами.

– Мне любопытно. Определённо там будет кто-то или что-то интересное… Вообще, с тобой и без Ауры доставляет держаться рядом – постоянно натыкаешься на что-то интересное.

– Есть такое дело… – пробормотал я. – Ладно, судя по карте, мы более-менее на месте, но я понятия не имею, что с другой стороны, так что держимся вместе, готовы ко всему… стандартная процедура.

Дамы кивнули и шагнули ко мне. Взялись за руки…

– М-маскировка, инвентарь.

Первое – слабенькое маскировочное заклинание на тот случай, если рядом будут люди, второе – чтобы быстро выхватить нужный предмет, если понадобится. Ну, поехали…

– Выход здесь.

Твердь под ногами исчезла, и мы с головой ухнули в воду.

Вот для этого я и открывал инвентарь…

Хватаясь за стремительно надувающуюся лодку, мы выбрались на поверхность воды. Ну, как «мы»… Я. И Снегурочка, и Леонесса прекрасно справились своими силами, у одного меня с плаванием не очень…

Зато у меня лодка с собой.

– Это когда-нибудь должно было произойти – сообщил я скорее себе, чем окружающим, выплёвывая горько-солёную воду. Лунная дорожка на спокойной воде тёплого моря, звёздное небо над головой, две дамы под боком… Романтика, если бы не мокрые штаны.

– Тут остров – сообщила Леонесса, даже не пытающаяся забраться в лодку, как и Натаниэль. Хмм… Если подумать, Снегурочка вполне может обходиться без лодки, наморозив себе льдину поудобнее. – Видимо, нам к нему…

Островок находился в какой-то сотне метров от нас; хотя его даже островом сложно назвать. Так, торчащая из воды скала без растительности….

Хотя забраться туда с воды было чрезвычайно сложно, Изнанка позволила решить эту проблему… чуть точнее с первого раза, и не пришлось бы мокнуть. И ведь магии для просушки никто из нас не знает…

Что с Изнанки, что в реальности, это место было совершенно непримечательным и пустым, но луч из ключа безошибочно указывал на него – на вершину, если точно. Прежде чем проходить через Изнанку, мы сделали круг вокруг скалы, убедившись в этом.

Верхушка скалы оказалась довольно ровной, и не такой скользкой, чтобы опасаться свалиться, но очень маленькой; нам едва хватило места, чтобы разместиться втроём. Луч, с поверхности воды указывавший вверх, сейчас оказался направлен нам под ноги, в центр округлого пятачка, на котором мы стояли… опа.

В том месте, куда уперся луч, камень тоже засиял; маленькое пятнышко жёлтого сияния, соответствующее по форме ключу.

– А вот и скважина – заметил я. – Открываем, или как?

– Пусть Снегурочка наморозит платформу, будем страховать с неё – предложила одержимая. Я глянул на девушку; она кивнула.

– Хорошо, так и сделаем.

В итоге наша Снегурка сделала даже две выступающих платформы, для себя и для Лео. Спорная честь повернуть ключ досталась мне.

К сожалению, проделать это с расстояния, верёвками, я не мог, так что пришлось руками. Так, защиты активны… Поехали.

Ключ вошёл в камень без усилий, на две трети стержня. По часовой стрелке… Не шелохнулся. Против…

Жёлтое сияние резко усилилось, и от центра-скважины против часовой стрелки стремительно развернулась светящаяся спираль… Символы… Буквы… Текст.

Греческие буквы, понятные благодаря амулету перевода.

– Что там? – осведомилась Леонесса, и я прочитал вслух.

– «Три слоя печати, три условия, три замка. Один ключ, одно чудовище, одна судьба. Цена свободы – верность. Цена свободы – вечность. Цена свободы – согласие». Что-то меня смущает слово «чудовище»…

– Ну, меня тоже так называли – отозвалась Куаллона. – Это всё?

– Нет, ещё есть. «Три поворота ключа и две единых воли откроют могилу»… Ещё веселее.

– А ты чего ожидал? – удивилась одержимая. – Понятно было, что здесь запечатано некое существо. Надёжно запечатано, и сильное, раз без богов не обошлось. И заметь, никаких предупреждений не открывать и запугиваний в духе «здесь навеки похоронено древнее зло», просто объяснения, что к чему… Хотя объяснения, конечно, так себе, но в целом всё понятно.

– Ладно, – решил я – раз уж начали…

Я повернул ключ ещё раз, и светящиеся буквы изменились, превратившись в одно слово, кольцом окружившее ключ.

– «Сфено» – прочитал я, и из камня послышался скрежет.

Через пару секунд он утих, и послышался довольно приятный низкий голос, слегка приглушённый преградой.

– Кто вырвал меня изо сна?

– Потенциальный работодатель – отозвался я. Возникла пауза.

Затем пленница рассмеялась.

– Я сталкивалась с героями, магами, и богами… но работодателей пробовать ещё не доводилось.

– Давайте по порядку – вздохнул я. – Вы кто будете, вообще?

Новая пауза и ещё один взрыв хохота. Честно говоря, я могу понять такое поведение, но оно раздражало… Ладно, набраться терпения, и довести дело до конца.

– Я могу понять, что моё имя забыто, но… Ты обладаешь ключом, но не знаешь, на чьей гробнице стоишь? Воистину, комедия жизни – смешнейшая из всех… Я горгона Сфено, старшая из дочерей богов Форкиса и Кето. Ужас Средиземного моря… когда-то. Я не знаю, сколько точно времени прошло, но явно немало…

– Порядочно – согласился я. – Про горгон я слышал, читал и видел, хотя по большей части просто придумывают что-то от себя. Но я тоже представлюсь – меня зовут Артём, я маг и глава клана. Твой ключ… ключ от твоей гробницы, я выиграл у бога Уркагуари. Вернее, он пообещал мне, что этот ключ поможет мне усилить мой клан. Судя по тому, что написано на камне, ты можешь освободиться только если станешь служить освободившему.

– Верно – согласилась горгона. Н-да, в играх «горгоны» вообще коровами были, а «Медуза», которая вообще-то просто младшая из сестёр, её ещё вроде Геракл прикончил… а, нет, не Геракл, а Персей. В любом случае, в играх из неё сделали отдельный вид монстров… Змеи вместо волос, окаменение взглядом – суровая дамочка, в общем. Про сестёр её, впрочем, вообще ничего толком не помню… – Боги хотели сломить нас и заставить служить себе. Печать работает в обе стороны, без моего искреннего согласия она не откроется. Но прежде небо упадёт на землю, чем мы станем рабынями Зевса и Посейдона… Возможно, я и стала бы служить Аиду, но царь мёртвых не интересуется живыми.

– Ну, я не Зевс – заметил я. – И я тоже не уверен, что стоит принимать в клан некое древнее существо, о котором толком ничего не знаю. Мне нужна помощь и поддержка, а не дополнительные проблемы.

– Проблемы? – возмутилась она. – И смертные, и боги были бы рады получить меня в услужение! Я могуча в бою и знаю множество тайн…

Она оборвалась и фыркнула.

– Говорю, словно напрашиваюсь.

– Совсем не уверен, что у меня есть позиция для ещё одного боевика – сообщил я. – В наше время мир в целом мирный, и востребованы в основном мастера.

– Я владею тайнами кузнечного дела и могу управлять ветрами и находить морские клады… тьфу ты. Снова набиваю себе цену… – Она вздохнула. – Похоже, я тоскую по свободе сильнее, чем считала… Ладно, маг. Дай взглянуть на себя; поверни ключ ещё на полоборота.

– Взглянуть? – переспросил я. – Насколько я помню, горгоны превращали взглядом в камень.

– Это был дар Медузы… – Сфено вздохнула. – Она получила его вместо бессмертия, что есть у меня и Эвриалы.

Я бросил вопросительный взгляд на Снегурочку; она кивнула.

– …Ладно.

Присев, я вновь повернул ключ, и часть камня принялась… истончаться, что ли. Как белый лёд в горячей воде становится прозрачным, тая; выглядело похоже.

Впрочем, по ту сторону практически ничего не было видно, кроме пары зелёных огней… Глаза, видимо.

– …Ты молод – заметила остающаяся неразличимой горгона.

– Это проходит, и быстрее, чем хотелось бы – отозвался я. – Светлячок.

На моей руке возникло сияние, и я наконец-то смог различить, с кем имею дело.

Отшатнувшаяся от света, насколько это позволяло пространство чуть просторнее гроба, женщина выглядела в целом как человек – уже хорошо – но… Во-первых, конечно, в глаза бросались «волосы» – шевелящаяся масса тонких чёрных змеек. Лицо… Вытянутое, с «заострённым» подбородком, и тёмно-серого цвета. Глаза раскосые, и как уже сказано, светятся зелёным. Одежды на ней не было, только какое-то ожерелье на шее, но в первый момент мне показалось, что на ней доспех: тело горгоны, оказавшейся довольно высокой – пожалуй, немного выше Леонессы – было покрыто крупной бронзовой чешуёй. Крупная дама, н-да…

А, и ещё – на руке, которой она прикрылась от света, имелись весьма существенные когти, а за её спиной имелись серые кожистые крылья, в сложеном виде напоминающие плащ.

– Н-да… – пробормотал я. Она, возможно, и может быть полезна, но в таком виде её с человеком спутать можно, но сложно. В лучшем случае постоянно придётся прикрывать иллюзиями, амулет для этого покупать… Уркагуари что, соврал про приятный внешний вид? Как-то глупо для бога так обманывать.

Хотя, конечно, её можно отправить, например, на родину Куаллоны… Хм. В принципе, вариант хороший.

Пауза затянулась; мы разглядывали друг друга.

– …В твоём клане все – женщины? – наконец, осведомилась горгона. Хм?.. – Я чувствую живую кровь, и слышу их дыхание… и они не совсем люди?..

Интересно…

– Нет, просто они лучшие. И как-то так складывается, что у меня довольно пёстрый набор товарищей – отозвался я. – Ладно… С моей стороны я всё ещё сомневаюсь, что ты можешь быть полезна, но пару вариантов вижу, и могу попробовать положиться на мнение бога. А что насчёт тебя? Всю ночь торчать тут я не собираюсь, так что давай решим этот вопрос быстро.

– Такие вопросы быстро не решаются – заметила Сфено. – В конце концов, я должна отдаться в чьи-то руки вопреки гордости… С другой стороны, у меня было очень много времени на обдумывание.

Она вздохнула и закрыла глаза.

– Хорошо, маг Артём. Я согласна связать наши судьбы.

– Эта фраза неприятно напоминает брачный обет – усмехнулся я. – Один вопрос, прежде чем я определюсь. У тебя нет проблем со входом на Изнанку?

– Изнанку? Тёмную сторону мира? Нет. Гея как мать мне, я обладаю правом входа.

Я кивнул.

– Хорошо. В таком случае, договорились – я тебя освобождаю, и ты служишь мне…

Я снова присел и довернул третий оборот ключа.

На миг нахлынуло головокружение, а затем световые спирали вновь побежали по камню, охватывая всю скалу; однако на этот раз это были не буквы, а просто наборы ломаных линий. Их сияние нарастало; я прикрыл глаза – и в тот же момент свет угас.

Чьи-то руки довольно болезненно ухватили меня за плечи, поднимая на ноги; мои верёвки немедленно обернулись вокруг них, но освобождённая не нападала.

Впрочем, это как посмотреть… Она впечатала мне в губы смачный поцелуй.

– Это ещё что? – хмыкнул я, оторвавшись.

Опа… С горгоной произошли разительные перемены. Исчезла чешуя; когти превратились в длинные, неаккуратные, но просто ногти. Цвет кожи тоже стал обычным, только что очень бледным.

Сияние глаз, впрочем, осталось тем же, и змеи… Вблизи они выглядели жутковато.

– У меня больше двух тысяч лет не было мужчины – сообщила Сфено. – Э?..

Она замерла, растерянно разглядывая себя.

– Проклятье! Проклятья больше нет!

– Я читал о чудесной силе поцелуя, но обычно работало наоборот… – пробормотал я.

Сфено расхохоталась.

– Морской владыка мёртв… Старая мразь отбросила копыта. Это лучший день в моей жизни… хотя если бы мне довелось самой вонзить в него когти, было бы ещё лучше. Ха, осталось найти его могилу и сплясать на ней…

Она потянулась, огляделась, а затем ухмылка внезапно пропала с лица женщины.

– Хотя, нет. Стыд мне и позор, как я могла не подумать об этом сразу… Прежде всего – Эвриала.

– Нет, прежде всего – одеть тебя и замаскировать – возразил я. – И, Эвриала – это твоя сестра? Что с ней?

Горгона – крылья у неё тоже сохранились, к слову – бросила на меня взгляд свысока в обоих смыслах, но ответила спокойно.

– Верно, Эвриала – сестра мне. Как и я, она запечатана в камне посреди моря, и свобода будет жечь меня, пока я не разделю её с сестрой.

– Разберёмся – вздохнул я: передо мной возникла панелька.

«Продолжение задания „Замок к ключу“: найдите гробницу средней из сестёр-горгон, Эвриалы».

Блин… Даже несмотря на всё, что со мной происходило, это выглядит несколько нереально. Мифическое, мать её, существо, стоит рядом со мной вполне себе во плоти… К слову, о плоти. Отвлекает.

– Инвентарь.

Под заинтересованым взглядом горгоны я вытащил из ячейки инвентаря мешок с вещами на все случаи жизни и принялся рыться в нём… угу, вот это должно подойти.

– Надень – я протянул Сфено штаны. – На верх потом что-нибудь придумаю… с крыльями придётся повозиться. А что до остальных твоих… потребностей – не здесь же, в любом случае. Ладно, дамы, здесь закончили, возвращаемся на базу. Там и разберёмся, что дальше.

Какую-то секунду горгона довольно тяжело смотрела на меня, но затем кивнула и забрала штаны; я принялся упаковывать вещи обратно. Увы, но просто складывать в инвентарь нельзя – если не упакованы, каждый предмет занимает отдельную ячейку…

– С прибавлением в гареме – сообщила Леонесса.

– В гареме должно быть как минимум три женщины, а у меня, по факту, только Кэтти – хмыкнул я.

– Вопрос времени – она пожала плечами. – На мой взгляд, всё идёт к тому.

Я только поднял бровь.

Много вопросов, много задач… Но в моей голове упорно вертелся вопрос одежды для горгоны. Серьёзно, эти её крылья… Я могу сшить одежду – навык есть – но, блин, как она должна выглядеть?..

Я потряс головой. Вот уж дурацкая проблема… И вообще, для решения мелочей есть подчинённые.

– Дамы, вам сразу поручение: разберётесь с одеждой для нашей горгоны.

Снегурка оценивающе глянула на Сфено – задержав взгляд не на крыльях, а на выдающейся груди – и кивнула. Ну… Всё-таки положиться на неё можно, верно же?

Естественно, на мою базу на Изнанке мы возвращались не напрямую, а продолжая охотиться. Мне нужно очень много Эссенции…

– Любопытно. Если мои чувства не изменяют мне, ты пользуешься дарами Геи – заметила Сфено после истребления очередной Тени.

– Ты имеешь в виду «душу мира»? – осведомился я. – Или отдельную богиню?

– «Душа мира»? Да, пожалуй, что так – согласилась горгона. – Мать и отец мои – старые боги, мы близки к земле и слышим её дыхание. Я вижу, что она благосклонна к тебе… Интересно. Ты точно человек?

– Разумеется – отозвался я. – И этим горжусь. Человек – это вообще звучит гордо… хм, дамы, без обид.

– Я тоже предпочитаю считать себя человеком – отозвалась Натаниэль. – Это как минимум привычнее.

– Что она сказала? – осведомилась горгона. Точно, переводческие амулеты же только у меня с Лео… Я озвучил слова девушки; ответом Сфено было задумчивое «хмм…».

Вообще-то с ней много о чём нужно поговорить – как о ней самой и её возможностях, так и о современном мире. То же проклятье, которое она упоминала, сёстры… Однако я посчитал, что будет разумнее сделать это в присутствии Деда; в конце концов, он играет в моём клане роль советника.

К слову, она порывалась-таки продолжить начатое на вершине скалы, когда мы перешли на Изнанку, но серьёзно – неудобно же…

Судя по её виду – она сдержалась с трудом.

В любом случае, я постарался временно выбросить из головы ворох вопросов, возникший с добавлением к нашей команде этого мифического существа, и сосредоточился на ранее поставленных задачах. Конкретно, на подарках для дам.

С Куаллоной вопрос только в усердном сборе Эссенции; со Снегуркой было сложнее. Что именно ей дать?.. В оружии я совершенно не разбираюсь, но, полагаю, они с Лео сами разберутся, останется только заплатить – и, возможно, побеседовать с мастером-заклинателем, чтобы наложил подходящие чары.

И снова заплатить.

В любом случае, реальная сложность тут другая: каким даром её наделить? Что усилить? Просто добавить маны? Ну, это стоит, но хотелось бы чего-то посущественней… Н-да. Я и в играх всегда предпочитал качественные, а не количественные бонусы.

Однако у меня самого всего два навыка, связанных с усилением магии, и оба были получены с предметов, которые я не могу воспроизводить. Пара амулетов и жезлов… Н-да.

Хмм. Кажется, я натыкался ещё на какой-то навык, связанный с магией… с магическим жезлом, по крайней мере. Как там было… Я потёр виски, вспоминая. Угу, точно, это было у Емельяновой, второй моей знакомой полуфеи. Тренировочный жезл, который «Изучение предмета» опознавало как «жезл девочки-волшебницы», а навык, кажется, «феншин»… нет, это я с феньшуем спутал.

О, вспомнил.

– Дамы, кто-нибудь знает, что такое «хеншин»? – осведомился я.

Эм… Никто из них не знал, но нагуглить сей термин во время перехода по нормальному миру удалось легко, и я оказался, мягко говоря, в недоумении. Эта хрень и в реальности возможна?.. Впрочем, чему я удивляюсь – видал вещи и страннее.

Попросту говоря, это «трансформация девочки-волшебницы» из аниме. Своеобразный «боевой режим», заключающийся, как правило, в магическом переодевании… м-да. Впрочем, способности он тоже увеличивает будь здоров… Попробовать стоит, наверное. Не думаю, что будет сложно выкупить тот тренировочный жезл…

Собственно… Я достал из кармана смартфон.

И убрал обратно. Не к спеху, роуминг же… Позвоню с территории России.

Ну, в общем и целом, планы ясны. Куда именно припрячь Сфено только неясно пока, но это с Дедом решим; может, и с её сестрой что-то подскажет. Указующий луч света из ключа больше не светил, но сам ключ вроде как один к обеим печатям… как-нибудь разберусь.

– Умеете вы удивить – заметил Суэго, переводя внимательный взгляд с меня на горгону. – Здравствуйте, Сфено. Я не совсем член этого клана, но помогаю Артёму советами, насколько это в моих силах.

Я кивнул.

– Для начала, что ты знаешь о последствиях твоей печати? И что было насчёт проклятья?

Сфено скривилась.

– Пожалуй, следует начать с начала… Мы, три сестры, дети старых богов, но сами мы не боги. В нас сильны силы земли и изначального хаоса, не порядка, разделившего твердь и небеса. Мы всегда были сами по себе, не интересуясь борьбой за власть среди богов и копошением смертных… Мы брали, что нам нужно, и убивали тех, кто нам не нужен.

Разбойницы, живущие по праву силы? Нельзя сказать, что это удивляет.

– Однажды Медуза, наша младшая сестра, пролетала над храмом Посейдона во время какого-то празднования – продолжала горгона. – Подробности не важны… Но в храм явился его хозяин. И он силой взял Медузу…

Её лицо исказилось. Не знаю, злоба это была, или гнев… пожалуй, то и другое вместе.

– Бросив мою сестру на полу храма, он отправился к своим дружкам, похвалиться, что «укротил младшую горгону»… подвиг, способный вызвать зависть у его братца, громовержца и семяизвергателя.

После небольшой паузы Сфено продолжила.

– Мы не могли проникнуть в обиталище богов, чтобы отмстить, а сам морской владыка засел в своём дворце. При всей его силе, нас троих вместе опасался даже сам Зевс… если бы Медуза столкнулась с Посейдоном не в месте его силы…

Сфено скрипнула зубами.

– Тогда мы стали рушить храмы Посейдона и топить корабли под его защитой. Мы рассчитывали, что он будет вынужден сразиться с нами, но этот трус обратился «за справедливостью» к Зевсу. Он! За справедливостью!..

Её глаза потемнели, а змееволосы, до того спокойно висевшие, как ворох тонких дредов, встали дыбом. Брр…

– Естественно, Зевс встал на сторону братца. Несмотря на все их разногласия, против внешних врагов, подрывающих их власть, они всегда заодно… Он назвал Горгону виновной в том, что использовала на Посейдоне взгляд очарования, и потребовал от нас виру за разрушеные храмы. Разумеется, мы отказались… И тогда с благословения верховного бога морской владыка наслал на нас проклятие.

Она взглянула на свои руки.

– Только вот силёнок маловато у этого «верховного» оказалось… Мы – не жалкие смертные, чтобы провернуть что-то вроде того, что Победоносная сделала с ткачихой. Проклятье исказило нашу внешность, но и сделало нас сильнее… Ты видел.

Я кивнул, и горгона продолжила.

– Однако вторая часть проклятья сработала так, как они и хотели. Мы с сёстрами больше не могли находитья рядом; это приносило нам боль и страдания. Мы были вынуждены разделиться, но поклялись убить Посейдона и снять его проклятье, и отомстить Зевсу тоже. Но боги оказались хитрее… Они всё так же избегали прямых столкновений, и вместо этого подстроили убийство Горгоны, желая использовать против нас её дар. И хотя этого удалось избежать, нас осталось двое… Лишь после этого олимпийские боги и их слуги пошли на нас. В тот день мы сражались не спиной к спине, но рядом, с немногими союзниками, желавшими отомстить Олимпу, и многие пали жертвой нашей ярости… Но мы всё же оказались повержены. Повержены, но не сломлены…

Она вновь умолкла на несколько секунд, но затем продолжила снова.

– Что же до печати… Она сильна, и связала меня нерушимыми узами. В отличие от проклятья, смерть создавшего её не влияет на неё. И главное, что она сделала – отняла бессмертие в обмен на свободу. Моя жизнь связана с твоей; если умрёшь ты, умру и я.

– Но свободы воли она не отнимает, как я заметил – пробормотал я. Горгона отрицательно мотнула головой.

– Нет, на мне нет уз, кроме клятвы верности. Но я дала её по своей воле, и наши жизни связаны.

Н-да… Непременно следует ожидать взбрыков и проблем из-за нежелания подчиняться. Придётся быть осторожнее… Вот уж, блин, древность мифическая.

– …Ясно. А что насчёт твоей сестры?..

Местонахождение гробницы Эвриалы моя горгона не знала, но Дед, изучив ключ, сообщил, что есть хороший шанс на то, что удастся выйти на неё через него. Интересно, вообще, как ключ оказался у Уркагуари? Он совсем из другого пантеона. Впрочем, мало ли что там у них было… Хоть в карты выиграл.

В конце концов я оставил горгону погружаться в современную культуру, изучая, что произошло за время её заточения – к счастью, это её интересовало немногим меньше, чем основательный койкотряс – а сам… Хотелось бы отдохнуть, но увы – я продолжил делать дела.

– Привет, Свет. Хочу у тебя спросить – не продашь свой тренировочный жезл?

Мои отношения с Емельяновой, я бы сказал, неоднозначны. Лично с ней можно сказать, что очень хорошие; я её спас, потом помог с организаторами покушения, а она мне тоже помогала несколько раз и свела со своим учителем магии, старым алхимиком Щукой. Фирмочка моя тоже через неё досталась… Наследство злоумышлеников.

Однако с её отцом возник не совсем конфликт, но неприятная ситуация. Хотел на меня надавить, чтобы взять под контроль, личного мага захотелось… Впрочем, с ним удалось в итоге разрулить мирно, и больше он на моём пути, в общем-то, не возникал.

А вот со Светкой общаюсь регулярно; она даже одна из немногих, кто в курсе того, как действует моя магия. Собственно, её тоже можно считать советницей; в отличие от нашей Снегурки, в магии она не очень, зато обладает даром «правильного решения». Время от времени у неё появляются своеобразные озарения; к чему приведёт то или иное вроде бы случайное действие она и сама не знает, но результаты всегда позитивны.

Как я и подозревал, что такое «хеншин» она не знала; Светлана хоть и довольно мелкая, немногим больше четырнадцати лет, но девчонка деловая. В прямом смысле – отцовский бизнес развивается за счёт её дара, в основном, да и Щука помогаем в немалой степени из-за того, что симпатизирует девчонке. В итоге времени на то, чтобы смотреть мультики, у неё обычно нет. Хорошо, на меня находится…

В принципе, уделяемое мне время – её инвестиция в будущее.

Как бы там ни было, Светлана сразу согласилась отдать свой жезл – даже не продать – но в обмен попросила встретиться и рассказать о моих делах в последнее время. Ну, не то, чтобы это было тайной… Да и в целом я ей доверяю.

– Значит, «трансформация девочки-волшебницы»? – произнесла она, глядя на экран собственного смартфона. Я пожал плечами.

– Ну, «Изучение» опознаёт жезл как «Жезл девочки-волшебницы», так что всё логично.

– Не такая уж я и девочка – обиженно буркнула она. Я только пожал плечами; правда есть правда, но ссориться из-за этого я не собираюсь. Хорошо ещё, что дамы из моего клана по вопросу возраста не напрягаются… Куаллона любит шуточки по этому поводу, а Сфено, как я понял, возрастом гордится. Ну, могу понять – тридцать лет повод для смущения, сорок – для спешки, а три тысячи – для гордости…

– Ладно.

Светка быстро отбросила обиду – тем более, непонятно на кого – и продолжила.

– Значит, ещё с одним богом столкнулся?

– Есть такое – кивнул я. – И увеличил клан… К слову, если что, для тебя место тоже найдётся…

Я усмехнулся, а она серьёзно кивнула.

– Учту, хотя пока спешить с этим не буду. Мы же договорились на три года…

О чём это она?..

– В любом случае, горгона, надо же… Действительно со змеями вместо волос?

Я кивнул и открыл на своём смартфоне видеозапись Сфено.

Ой, забыл…

– Ух-ты! – восхитилась девочка. – Вот это сиськи! Плюс один к гарему?

Блин, и эта туда же?

Ну, положа руку на сердце, я и сам так пошутил бы…

– Просто из-за крыльев у неё сложности с одеждой – проворчал я, отбирая смартфон.

– Ну, по крайней мере ты не ксенофоб – заметила Светка. – Ладно, шутки шутками, но это действительно интересно. Как ты планируешь её приспособить?

Я пожал плечами.

– Пока полностью не уверен, но скорее всего использую как силовое обеспечение операций у соседей за сопряжением.

Она покивала.

– Разумно. Что собираешься импортировать от них?

Я снова пожал плечами.

– Честно говоря, сам пока толком не уверен. Сперва нужно сравнить рынки… Но если получится, и в том числе базу здесь подготовить, думаю помимо всего ещё пару магов прихватить. У нас на Земле конкурировать с другими гильдиями за рекрутов будет сложновато, а у них там одарённых больше, а спроса на них не то что меньше – почти нет. С ассимиляцией сложности будут немалые, конечно, но всё равно в итоге должно выйти лучше… Тем более, и зависеть от меня будут.

– Разумно – повторила Светлана. – Мыслишь как кланлидер.

– Стараюсь. К тому же Разум немного поднял…

Я усмехнулся.

Мы ещё какое-то время побеседовали со Светкой. Ей были интересны мои приключения, а я ценил её советы, да и в целом – приятная девочка, умная. Ну, Разум у неё выше моего, а Интуиция и вовсе… «55», блин. Против моих «8».

В итоге я пообещал ей рассказать, как будет действовать этот «хеншин» – а лучше принести запись – и в ближайшее время захватить на охоту; ещё она сообщила, что Щука хотел со мной поговорить, но не спешно – сейчас алхимик занят своими делами, всё ещё работает с образцами материалов, которые я для него насобирал. Хотя со старым алхимиком я не так открыт, но с ним у меня тожехорошие отношения, взаимовыгодные. К сожалению, в этот раз способность девчонки не сработала, так что я остался без ценных откровений, но по крайней мере неплохо поболтали… Мне у неё есть чему поучиться – она не один год в бизнесе.

В любом случае, я возвращался к себе с ценным предметом – «Жезлом девочки-волшебницы». В моих руках, правда, он увеличивал ранг навыка «Контроль маны»; тоже редкая и ценная штука, но я брал жезл для Снегурочки. Не уверен, для неё будет то же самое, или пресловутый «хеншин», но так или иначе – навык, усиливающий магию, как она и хотела.

Свой штаб, старое двухэтажное здание на Изнанке, я постепенно обустраивал; сейчас там имелось даже электричество, от дизельного генератора. Дед умел, как бы это сказать, временно соединять Изнанку с реальным миром, так что при необходимости там можно было и ловить вайфай, но горгону я оставил образовываться без интернета, с фильмов на дивиди, под присмотром Деда. Он, конечно, не спец по компьютерам, но уж основами-то владеет, хоть и жил во времена до широкого распространения подобной электроники.

Хмм?.. А как вообще соотносится проведённое ими в штабе время с тем, что я провёл в реальном мире?.. Я бросил взгляд на часы у входа в здание; вроде бы прошло столько же времени, сколько у меня. С этими индивидуальными потоками времени запросто можно свихнуться, но в настоящий момент, видимо, можно считать, что у моего хода времени приоритет. У меня прошло два часа, вошёл на Изнанку, и здесь тоже прошло два часа… Но если Сфено сейчас выйдет в реальный мир, она выйдет в тот момент, когда я сейчас входил, или когда она входила? И окажется в моём прошлом? Блин, вопросики… Стоит провести эксперимент, пожалуй.

Задумчиво покачивая головой, я прошёл в комнату, из которой доносилось гудение компьютера.

– Хмм?.. А где Сфено? – обратился я к сидящему за компьютером Суэго.

– У тебя тут нет ничего на старогреческом – ответил он, и я хлопнул себя по лицу. Н-да, тут без амулета перевода не обойтись… – Так что она разминается снаружи, за домом.

Я кивнул, бросив взгляд на экран. Старик читал какой-то детектив.

Надо будет выяснить, нет ли каких-то магических батарей, чтобы не покупать постоянно горючее для генератора.

Дом, и окружающий его участок, моя Автокарта воспринимала как отдельную локацию. Здесь имелась растительность, и в целом место походило на реальный мир – некий кусочек запущенного сада, в котором вечно стоит вечер. Я – хотя скорее Снегурочка – планирую развести здесь настоящий сад, поскольку для меня растительность Изнанки – ценный источник материалов, но пока что это лишь в планах. А на пустующий участок Куаллона притащила руками своих тел несколько простых тренажёров и мишеней, и отрабатывает на них какие-то приёмы. Видимо, горгона…

БАМ!!!

…точно, там.

Я обошёл дом, направившись к источнику звука.

И немного… Удивился, да.

Когда я вышел из-да угла, Сфено стояла напротив невесть откуда взявшейся каменюки около метра высотой; немного в стороне лежала груда булыжников и обломков камня. Горгона сжала кулак…

БАБАХ!!!

На этот раз удар был ещё громче, и эффект… Верхняя половина камня просто исчезла; вместо нижней рядом с горгоной появилась ещё одна груда камней. О-фи-геть… Я покачал головой и сделал то, что следовало уже давно.

– Изучение существа.

ВОСЕМЬДЕСЯТ. Восемьдесят, мать её, единиц Силы… Остальные физические характеристики неплохие, но в пределах человеческих, а это… Блин, она же, небось, железо голыми руками рвать может. Воистину «Могучая», как переводится её имя…

Я не совсем понимаю, как эти числа соотносятся с реальностью, но по моим наблюдениям среднее человеческое значение – десять единиц, плюс-минус две. У меня сложилось впечатление, что чем выше значение, тем выше эффект каждой единицы, но я могу ошибаться… В любом случае, даже у знакомых оборотней, очень сильных ребят, я не видел значений силы выше двух десятков. Горгона крута…

– Тренируешься? – осведомился я.

– Проверяю форму – хмуро отозвалась она. Хмм, почему такой тон? Однако прежде чем я успел спросить, она пояснила сама.

– Заточение изрядно подточило мои силы. К тому же я не знаю, как сражаются в эту эру… Мне придётся восстанавливать упущенное.

…

Пару секунд я помолчал, переваривая «подточило силы», но наконец произнёс.

– Извини, что забыл про языковую проблему. Куплю амулет перевода, сможешь ознакомится с современными методами ведения войн и сражений, а пока что, думаю, Леонесса сможет объяснить.

Она кивнула.

– Хорошо. Теперь другие мои потребности…

Она хищно улыбнулась, и я едва удержался от того, чтобы попятиться. С такой Силой, блин… Оборотня ей подогнать, может? У них хорошая регенерация, если что-то сломает… или раздавит… то обойдётся. Наверное…

…однако сейчас мне такового всё равно взять негде. И, кажется, она без боя от своего намерения не отступится…

…Однако я всё-так не абы кто, а кланлидер. И успел побывать во множестве передряг, на деле продемонстрировав, что способен справляться со сложностями, монстрами и магическими существами. Так что и сейчас нужно продемонстрировать, кто тут главный.

– …Магическая Броня – пробормотал я.

Слава Персональному барьеру и Магической броне! И навыку Повар, позволившему получить временный бонус к выносливости. Не стану вдаваться в подробности, но достаточно сказать, что всё это очень пригодилось.

И, судя по взгляду горгоны, уважения в ней прибавилось… Немного.

Камни, как выяснилось, она организовала сама. «Я попросила Гею, ей несложно подать камень». Думаю, это можно будет использовать, но сперва мне всё-таки нужно пообщаться с другими дамами из клана.

Они обе обнаружились, как и ожидалось, раз не на базе, в квартире Кэтти. Снегурочка проводит здесь довольно много времени; вообще-то у неё есть свой дом в Англии, но добираться туда самой ей неудобно, а проводник через Изнанку у нас в клане один, я. Так что у себя дома она бывает редко; за её домом присматривает её куа. Девушка выкупила долги этого гномогоблина в ещё одном соседнем мире, и сейчас он потихоньку отрабатывает… за проживание и еду она с него тоже высчитывает. Снегурка – начальница справедливая, но строгая, и своей выгоды не упускает.

В любом случае, я объяснил им ситуацию, и мы вернулись на Изнанку уже все вместе. Кэтти, вернее Куаллона, отправилась наставничать у горгоны, а Снегурка… Ну, если этот «хеншин» работает схоже с прототипами, то лучше сперва опробовать не в квартире. Тем более, магию в этом режиме нужно будет проверить.

– В общем, держи – произнёс я, протягивая девушке жезл. Гладкая палка сантиметров тридцати, с каким-то ценным, но не драгоценным, камнем в навершии. Она с неким сомнением во взгляде взяла предложеное, критически изучая его.

– Изучение предмета.

Угу… Хорошо, открываемой способностью значился «Хеншин». Сто девяносто пять единиц Эссенции, однако… Я скривился. Дороговато, особенно учитывая неизвестность эффекта… Вот это – плохо. Но ничего не поделать… Как в какой-нибудь игре – копишь-копишь деньги, а потом всё одним махом спускаешь на единственный апгрейд. Ладно…

Я достал сосуд и плеснул Эсенцию; жезл исчез.

– Активируется словами «хеншин-трансформация» – сообщил я.

– По крайней мере не «лунная призма, дай мне силу» – пробормотала Натаниэль, и я был с ней полностью согласен. – Ладно. Хеншин-трансформация.

Стоило словам сорваться с её губ, как девушку окутало белое сияние… собственно, я даже не уверен, что просто «сияние» тут подойдёт. Скорее, этакая матово-белая полупрозрачная сфера светящегося тумана, от которой дохнуло холодом.

Сквозь белёсое сияние был виден лишь силуэт Снегурки; она приподнялась в воздух, и вроде бы что-то происходило, но разобрать, что именно, было невозможно.

Это продлилось всего лишь какие-то несколько секунд, а затем сияние исчезло так же резко, как возникло.

– …Клёвый наряд – сообщил я.

Вместо невзрачной и удобной для движений – и для сражений – одежды Натаниэль, сейчас на ней было белое платье из полупрозрачной материи, изрядно похожей на то самое сияние. Сапожки с меховой оторочкой, белые перчатки с отворотами. На ушах пара серёжек в виде снежинок, и завершало всё это некая конструкция на голове, смахивающая на гибрид кокошника с вуалью и короны.

В руке девушки возникло ледяное зеркало, в которое она принялась себя изучать. Покачнулась с ноги на ногу, подвигала руками, кивнула.

– Не так неудобно, как кажется на первый взгляд – сообщила она. – А что насчёт магии…

Снегурка извлекла из левого рукава короткий жезл – тоже ледяной, похоже – и взмахнула им в сторону.

Из навершия-снежинки вырвался поток снега, разделившийся надвое; две метелицы закрутились, и снег принялся скуручиваться и сжиматься, превращаясь… Хм. Перед нами возникла пара снеговиков, только вместо морковок и веток носы и руки были созданы из сосулек, и в целом они были покрыты коркой льда.

Которая не мешала им двигаться. Вьюга прекратилась, и на месте глаз снеговиков вспыхнули синие огни; они взмахнули кривыми тонкими руками с тремя пальцами на каждой, и сделали шаг вперёд.

– Магический щит, Изучение существа – произнёс я.

Хмм…

«Дух Неблагого Двора фей». Любопытно… Полагаю, маман моей финблат – с «тёмной стороны».

Я бросил вопросительный взгляд на девушку; она щёлкнула пальцами, и в шаре-голове одного из снеговиков открылся тёмный провал рта, из которого вырвался новый поток снега.

И мороза, настолько жгучего, что я отступил. Один из оставшихся от практики горгоны камней покрылся коркой льда, и – начал трескаться. Не представляю, как ледяное дыхание духа это вызывало, но факт оставался: камень покрывался сеткой трещин, и вскоре начал разваливаться на части.

Натаниэль кивнула, и снеговик закрыл рот, прекратив промораживать окрестности.

– Неплохо – заметил я. – Ты ими управляешь?

– Они выполняют мои приказы – поправила девушка. – Мысленные. Кроме того, это нужно будет проверить, но по моим ощущениям моя собственная магия в этом состоянии ощутимо сильнее. Благодарю, это будет серьёзной подмогой.

«Персональная репутация: +1» – сообщила выскочившая панелька.

Девушка снова щёлкнула пальцами, и снеговики рассыпались снежной пылью.

– Их материализация отнимает силы – пояснила Снегурка. – И подозреваю, что в реальном мире будет отнимать ещё больше.

Я кивнул, вспомнив, что с моим заклинанием призыва духа было так же.

– Всё равно, полезное подспорье. Ладно, осваивай новую способность, чтобы не было неожиданностей, когда она понадобится…

В списке дарованных способностей – всего их сейчас у Снегурки было две – эта значилась как «Хеншин (базовый)». То есть может быть и продвинутый? Любопытно, вопрос на будущее – возможно, удастся у Светки добыть ещё один жезл для повышения. В любом случае, уже то, что было, действительно было очень серьёзным усилением… н-да, я даже не уверен, что смог бы справиться с этой парой холодомётов – судя по тому, что было с камнем, урон они наносят высокий, а моя защита уязвима для магических атак.

Домой в нормальный мир я вернулся только после ещё одной охоты. Н-да, я слишком много времени провожу на Изнанке, так и состариться можно… Но ничего не поделать, прокачка необходима. А эликсиры молодости вполне можно купить, за ту же Эссенцию.

Я сортировал выпавшие из Теней трофеи, когда зазвонил смартфон. Хм. Мастер Кунлай…

Со старым спецом по големам отношения у меня достаточно… сложные? Не уверен, что слово правильное. Формально он и его группа, которую тоже можно считать кланом, входит в мой клан; на практике он просто прикрылся мной, а наши реальные отношения достаточно ограниченны. Я пару раз пользовался его услугами, и он понемногу переводит часть прибыли на мой счёт, а я понемногу снабжаю его экзотическими материалами для экспериментов по усовершенствованию големов. Сам он со мной ещё не связывался, так что, видимо, что-то случилось…

– Да, в чём дело? – осведомился я, приняв вызов.

А дело было в том, что на мастера снова стали наезжать.

«Магический мир», в общем-то, территория анархии, но в то же время очень тесен, так что я рассчитывал, что хотя бы в ближайшее время подобного не произойдёт – без ложной скромности скажу, что заработал репутацию неплохого боевика. Однако определённо этого было недостаточно.

…Или кто-то хочет меня прощупать. Такой вариант тоже не следует исключать, даже если я понятия не имею, кто это может быть и зачем.

На встречу с мастером големов я отправился, как и в прошлый раз, в сопровождении Леонессы. Я бы для надёжности прихватил и Снегурку, и Сфено, но первая как раз пыталась сообразить, во что бы одеть вторую, и я решил, что можно оставить их в резерве – всё равно не думаю, что на нас нападут прямо на встрече.

Чай у старого алхимика, общавшегося со мной лично, и лично заваривавшего, был вкусный. Чайник, к слову, сам наливал заварку; мастер, похоже, стремился использовать големов везде, где только можно. Надеюсь, он учитывает технику безопасности – легенды об опасности големов возникли не на пустом месте…

– Несколько дней назад приходили – сообщил алхимик. – Один маг, ещё двое непонятно, амулетами обвешались, никого из них не знаю. Требовали продавать им за копейки, и мясо, и кое-каких големов из новых разработок. В общем-то, дело обычное, мы с такими молодыми самоуверенными глупцами обычно сами разбираемся, так что я даже не стал сообщать.

Я кивнул. Как уже отмечено, анархия во всей её красе. С предоставляемыми магией возможностями можно игнорировать законы государств… не то, чтобы маги были преступниками, просто они – мы – живут в иной правовой плоскости. Параллельный мир Изнанки, во всех смыслах… Если маг решит спрятать труп, то его так никто никогда и не найдёт.

Во всяком случае, если это более-менее приличный маг.

– Однако сегодня они перебили половину стада овец, уничтожив сторожевых големов, и ранили пастуха. Одного из моих учеников – пояснил старик, и это было существенное замечание.

– Я могу его вылечить – вздохнул я. Чудесным Исцелением не хотелось бы пользоваться, но это вопрос престижа.

– Нет нужды, ранение лёгкое. Но благодарю.

– Овец просто перебили или украли? – уточнил я. – И насколько сильны были уничтоженые големы?

– После того визита к обычным пастушеским были добавлены боевые – сообщил мастер. – Из последних разработок.

Я кивнул. Мы с Леонессой имели «удовольствие» сражаться с разработками мастера; не сказать, чтобы они были такими уж сильными, всё же земные маги обычно на боёвке не специализируются, и мастер Кунлай не исключение, но всё же слабыми их никак не назвать.

– А овец пропала всего пара, остальных оставили на месте. Гоняться за разбежавшимися тоже не стали.

Ещё хуже… Намеренная акция демонстрации силы.

– Пострадавший что-то рассказал?

– Нападавших было несколько, но действовал только один. Судя по всему, довольно сильный телекинетик.

Одна «приятная» новость за другой… Хотя мне с такими противниками сталкиваться не доводилось, но сражаться с ними должно быть сложно, и Куаллона была в этом солидарна, когда мы с ней обсуждали гипотетические боевые сценарии. Большинство моих – и её – атак используют физические медиумы, которые хороший телекинетик сможет легко отразить. «Преимущество типа», так сказать.

Впрочем, у меня есть свои козыри, особенно если имеем дело с человеком.

– Думаете, сегодня они повторят? – задал я наполовину риторический вопрос.

– Скорее всего – кивнул старик. – Я подозреваю, что им нужны вы.

Я снова кивнул.

– Ну, если они хотят драки, я им её обеспечу. Насколько мне известно, врагами, способными со мной справиться, я обзавестись не успел…

– Меня кое-что беспокоит – сообщила Леонесса.

– Я весь внимание.

– Как я понимаю, в этот раз нам придётся иметь дело с людьми. Ты уверен, что справишься?

Я открыл было рот, чтобы ответить, но остановился. На самом деле, она права… Речь даже не о том, что люди могут быть умнее и потому опаснее разнообразных монстров, демонов и духов. Вопрос в моральных ограничениях… Одно дело выкладываться на полную против какого-то зверя, не опасаясь его убить, и другое – против человека. Пару раз у меня были стычка с людьми, но не бои, а именно что стычки… Почти просто соревнования. Да, вопрос был уместный… Я задумался.

– Сомневаюсь, что всё так серьёзно, чтобы это стало проблемой – наконец, произнёс я. Без полной уверенности, но всё же достаточно обоснованно. – К тому же роль поддержки я вполне могу играть, без проблем. А уж на тебя-то точно могу положиться.

Она кивнула.

– Можешь. Хорошо.

Оставшиеся у Кунлая овцы на ночь были собраны во всё тот же загон, окружённый хлипкой оградой со свежими следами ремонта. Мы с Леонессой устроились неподалёку, за шалашом пастуха – тоже свежевосстановленным.

Меня несколько беспокоила возможность внезапного удара; хотя в прошлый раз, по словам свидетеля, нападавшие не скрывались, кто знает, как они решат действовать сейчас? Из сенсорики у меня лишь возможность видеть статус-бары да приложение на смартфон, а у моей напарницы и вовсе одни только обострённые чувства. Безусловно, даже внезапным ударом меня не так-то просто пробить, поскольку я выработал привычку постоянно поддерживать персональную защиту, но всё же. Тем более, у Леонессы такой защиты нет.

В общем, мы сидели, ожидая «гостей», потягивая напитки для восстановления маны, тающей на поддержание защит. К закату я уже начинал ощущать сложности с мочевым пузырём, а врага всё ещё не было.

Смартфон предупреждающе запищал как раз тогда, когда я отошёл решить эту проблему. Да блин…

Приложение «магический радар» сигнализировало о пересечении указанной мной границы несколькими магическими объектами. Тремя, если точно; как и говорил мастер. Идут, совершенно не скрываясь, хотя не стоит игнорировать возможность того, что где-то рядом движется ещё десяток замаскированных. Ну, буду присматриваться, по моему опыту статус-бары никакая маскировка не скрывает…

Даже без Изнаночных вывертов, у нас с Куаллоной было более чем достаточно времени, чотбы обсудить возможные варианты действий. Так что…

– Вход на Изнанку.

«Магорадар» на смартфоне показал направление и расстояние до целей; по показаниям Автокарты они находятся в пределах текущего сектора, что упрощает задачу. Подойти, и выйти в реальный мир у них за спиной, так что с долей удачи сразу вырубим хотя бы одного противника. Хотя что-то мне подсказывает, что так легко не выйдет…

Естественно, я оказался прав, но не так, как ожидал.

«В данной зоне переход блокирован» – сообщила выскочившая панелька. Хмм. Похоже, от подобного удара в тыл наши оппоненты подстраховались. Ладно, план Б…

Как я и подозревал, блокирована была относительно небольшая зона вокруг оппонентов, так что отойдя немного в сторону мы смогли без проблем вернуться в нормальный мир, сбоку от противника.

Трое молодых мужчин, лет двадцати. Полоска маны только у одного, как и говорил мастер, титулов не вижу.

– Тьма.

Согласно имеющейся у меня информации – всё тот же информационный сайт, плюс Куаалона и Дед – телекинетики ориентируются не только на зрение; своей силой они способны «прощупывать» пространство. Но это достаточно сложное умение, которое ещё необходимо нарабатывать, а моя Тьма приглушает все чувства, не только зрение, так что в любом случае должна помочь. Благо, вслепую телекинетики именно «прощупывают» пространство, так что движущаяся цель может обойти их щуп – всё зависит от удачи, скорости, и множества других факторов.

Леонесса рванулась вперёд. Вблизи противник сможет сориентироваться на звук, так что…

– Бум!

Бабахнуло, оглушая – надеюсь – всех троих, но у них есть амулеты, да и вообще будь я на их месте, окружил бы себя «сенсорной зоной» и прижал противника, который пройдёт через неё. Правда, на то, чтобы сосредоточиться, нужна какая-то доля секунды, и необходимо успеть применить достаточную силу, так что есть шанс успеть вырубить хотя бы одно…

Э?

Все трое повалились на землю срубленными деревьями; полоски здоровья чуть-чуть укоротились. Эм… Так легко?..

В следующий момент над телами что-то вспыхнуло; Леонесса отпрыгнула, а из примерно метровой сферы, сияющей неярким желтовато-белым светом и словно текущей в нескольких направлениях одновременно, выскочила здоровенная двухголовая чёрная псина с почти львиной гривой; из челюстей «адской гончей» вырывались язычки пламени.

Вырывались недолго: я только и успел прочесть название духа – или демона – как обе головы оказались отсечены, и дух обратился в горку пепла.

Следующего, выскочившего из портала, ожидала та же участь, как и третьего. Четвёртый не появился: Куаллона вонзилась в портал, и он с электрическим треском лопнул, заставив воздух вокруг него вздрогнуть.

Слишком легко… Очевидно, так просто быть не может. Я внимательно осматривал окрестности, ожидая нападения реальных сил противника, или… да хоть чего-то. Однако – никого и ничего… Ждут, пока ослабим бдительность?

Или мы вырубили посторонних людей, случайно оказавшихся не в то время не в том месте?

Впрочем, последнее даже не смешно. Маги – и простые люди с амулетами – не гуляют где попало… обычно, по крайней мере. Но всё-таки, так легко быть не может… Даже заготовки не понадобились.

И тем не менее, после уничтожения портала дальнейших сюрпризов не было. Леонесса сноровисто лишила пленников всех предметов, имеющих магический заряд или хотя бы подозрение на него; вместо них они получили по паре предоставленных мастером Кунлаем големонаручников. Магию они не блокируют, но при попытке её использовать попросту отсекают руки. Грубо и не сказать, чтобы давало гарантию, но в большинстве случаев этого хватает.

Любопытно… Хотя Эссенции за адских гончих я и не получил – стоял слишком далеко – но в кучке пепла, который сам оказался компонентом для алхимии и зельеварения, хотя и низкоуровневым, остались «Клыки адской гончей». Всё-таки «Добыча!» действует не только на Изнанке…

В любом случае, главной добычей был набор амулетов со спутников мага. «Анатолий Ситин, член клана „Улун“», хмм… «Класс: призыватель-ритуалист». Маны у него не было, и это скверно; раньше я ориентировался на наличие полоски маны, чтобы определять магов, а теперь оказывается, что этот метод недостаточно надёжен. Хотя я и так знал про амулеты…

Ладно. Прежде всего нужно расспросить пленников, и начать лучше с разоруженных – разамулеченых – ритуалистов. Телекинетику я влил в рот снотворное зелье, чтобы не было эксцессов. Что за клан, каковы их цели, какая у них поддержка – напрашивающиеся вопросы в первую очередь, а там, возможно, найдётся и ещё о чём спросить.

Они утверждали, что прибыли втроём, и судя по тому, что никто больше так и не появился, в это можно было поверить.

Они утверждали, что каких-то подвохов не устраивали, просто переоценили свои силы, положившись на мастерство телекинетика и набор амулетов. Куаллона подтвердила, что пробила некую защиту, когда атаковала их, а моя магия удачно нейтрализовала телекинетика, так что это тоже может оказаться правдой.

И, наконец, они утверждали, что их основной целью действительно был я. Их гильдия получила заказ на захват живьём, хмм… Определённо, это не следует оставлять, но вопрос в том, как быть.

Дальнейший допрос сообщил, что в их гильдии пара десятков наёмников, берущихся за любую работу при достойной оплате. Заказы принимает и распределяет гильдмастер, он же единственный, кто имеет контакт с клиентами… ну и деньги через него идут, естественно. Выходит, он мне и нужен, если не хочу, чтобы после этой группы появилась следующая… и, между прочим, с ними-то что делать?..

К слову, информации о цели – то есть обо мне – клиент не предоставил. Не владел или не хотел, чтобы они преуспели? Тогда что это, своеобразное приглашение на встречу, с проверкой способностей?

Я покачал головой. Сдаётся мне, нужно читать меньше фэнтези и детективов.

А вот с их гильдмастером встретиться всё-таки нужно.

К моему удобству, у «Улуновцев» имелась вполне реальная штаб-квартира в реальном мире; я опасался возможности того, что они, например, общаются через сеть, и гильдмастера… то есть кланлидера, никто не знает в лицо. Однако это было не так, что значительно упрощало задачу.

Внутри что-то сжималось от опаски и нежелания добровольно лезть в разборки, но я взял себя в кулак. Не хочется, напрягает, но – надо… Если ничего не делать, будет только хуже. Как раз это – путь наименьшего риска, хоть субъективно так и не кажется.

Так что я, внутренне кривясь, шагал к загородному дому, являющемуся штабом клана наёмников. В сопровождении Леонессы с Куаллоной, разумеется… куда она денется.

Со стороны Изнанки сектор был ожидаемо укреплён – даже сильнее, чем я ожидал, хотя слабее, чем опасался. Ограждающий барьер четвёртого ранга – не то, чтобы мало, но и действительно сильной защитой не назвать. Скорее всего, за барьером найдутся и другие средства обороны…

– Куаллона – вздохнул я.

В мою руку легла рукоять меча. Я помедлил, взглянув на с комфортом устроившийся и только что не урчащий от удовольствия артефакт – в эпицентре воздействие Ауры сильнее, возможно? – и произнёс.

– Пробивание барьеров.

Лёгкое сопротивление, а затем с гулом, словно где-то поодаль ударили в гонг, барьер исчез, весь целиком. Сэкономили… Или, возможно, барьерщик схалтурил – маги-мастера ничем не лучше своих коллег немагического профиля. Все мы люди в этом плане, даже те, у кого в графе «Раса» стоит что-то другое…

В любом случае, я вернул меч в руку Леонессы – Куаллона перешла из руки в руку с лёгкой неохотой, хотя я и затрудняюсь сказать, как это почувствовал – и шагнул вперёд, за границу барьера. Возможно, понадобится вскрывать ещё барьеры, но пока что лучше вернуть оружие той, кто сможет им лучше распорядиться… вернее, кем она сможет эффективно распорядиться.

Следующей линией обороны были, ожидаемы, сторожевые духи-псы. По объяснениям Деда, они не столько играют роль «ударной силы» – хотя и это тоже – сколько часть общего механизма охранной системы, предупреждая хозяев о вторжении со стороны Изнанки и синхронизируя их поток времени с временем нарушителя. Можно сказать, что из-за них для нарушителя начинает идти время в нормальном мире.

Если успеют синхронизировать, конечно. Вся эта хрономеханика – штука мудрёная, но если быстро перебить псов, то номер не пройдёт.

Буквально за несколько секунд половина стаи перестала существовать, пав жертвой раздражения брошенной женщины… я имею в виду Куаллону.

С моей стороны истребление шло не настолько эффективно, но «Касание смерти» быстро развоплощало духов, попадавших под мои верёвки; его вообще стоило бы поднять, возможно, но сперва выполню обещание Куаллоне.

Пара псов сумели прорваться и цапнуть меня за ноги, но Персональный барьер и Магическая броня исправно делали своё дело. Меньше чем через минуту от стаи в пару десятков голов ничего не осталось.

– Лажаешь – заметила Леонесса. – Парочка до тебя добрались.

Я пожал плечами.

– Я был уверен в своей защите.

– К такому лучше не привыкать.

Я снова пожал плечами.

– Не то, чтобы ты была неправа, но ты сейчас решила сыграть роль Снегурки?

– …Пожалуй, действительно не стоит отнимать у неё хлеб – усмехнулась женщина.

Висевший у нас над головами «скелет» дома повторял очертания находящегося здесь в реальности здания, однако его местонахождение немного не совпадало с отмеченным на Автокарте. Любопытный факт, но вряд ли имеющий значение.

Попытка перехода в нормальный мир оказалась заблокирована. Ожидаемо… Но я уже имел возможность протестировать амулеты пленников.

– Куаллона.

Меч с готовностью вернулся в мою руку.

– Пробивание барьеров.

С этими словами я вонзил клинок в «пол».

«Блокировка снята» – немедленно сообщила выскочившая панелька.

– Выход здесь.

Реальный мир засиял светом и цветами; н-да, глядя на эту лёгкость, мне определённо следует основательно укрепить защиту собственной базы…

В любом случае, сейчас мы находились в небольшой квадратной комнате без мебели, но с ткаными полотнищами и расписными панелями на стенах; пол и потолок тоже были украшены неким узором, но что-то – скорее всего, навык Анализа – подсказывало, что этот узор имеет некий функционал, а не просто украшение.

А ещё здесь имелся мужчина лет сорока, сидящий на полу. В позе лотоса, насколько я понимаю. Азиат, довольно пузатый, с висячими усами и бородкой. «Саур Кондратьевич Полупьянов, глава клана „Улун“» – гласила надпись над его головой. Это мы точно в цель попали…

– Инвентарь – произнёс я, и тут же добавил:

– Пробивание барьеров.

Сковавшая было меня сила исчезла, а с потолка посыпалась пыль; узор на полу тоже растрескался. Не всегда, но разбивание барьера может привести к разрушению создающего его амулета, или приложить мага; я так потерял амулет блокировки перехода с Изнанки, из трофеев. В следующее мгновение у горла мага замер нож… хотя эта классическая фраза была не совсем верна: «спецназовский» нож Леонессы слегка подрагивал, то прикасаясь лезвием к коже, то отодвигаясь от него. Впрочем, это была не нервная дрожь, которой от одержимой ожидать и не приходилось, а форма угрозы.

– Я пришёл вернуть вам ваше – сообщил я и прикоснулся к панели инвентаря. Потянул, и в воздухе возник край свёртка, в который мы упаковали пленников – двоих, третий не влез по объёму.

Свёрток глухо ударился об пол, и немедленно дверь напротив меня открылась.

– Мастер, я слы… – произнёс парнишка лет четырнадцати с заплетёнными в косу чёрными волосами, и, не закончив слова, ударил.

Магически, я имею в виду. Я всего лишь потерял единицу Барьера, а вот рука Леонессы оказалась отброшена в сторону; не так сильно, и нож она удержала, но магу, которого она контролировала, этого оказалось достаточно.

Хлопок, и он исчез; парень с косой отпрыгнул в сторону, вовне поля зрения.

В следующий момент помещение заполнили осы. Насекомые жужжали и кружили вокруг, однако…

– Это иллюзия – сообщил я, передавая меч своей спутнице. Над осами не было полосок здоровья, присутствующих в моём зрении у всех живых существ. – А вот теперь есть и настоящие…

В рядах иллюзорных насекомых появились и внешне неотличимые от них, но с полосками здоровья, и мне это не нравилось. Если противник пошёл на такие сложности, чтобы обеспечить настоящим осам прикрытие, то они опасны, а с магией, бьющей по зоне, у меня не очень…

…хотя…

– Антимагическая волна. Воспламенение – произнёс я, прикрывая собой Леонессу.

Насекомых резко стало намного меньше, а оставшиеся принялись вспыхивать под моим взглядом. Воспламенение – не боевое заклинание, просто магический аналог зажигалки, но сейчас этого было достаточно.

Однако каждая секунда, которую мы тратим на них, это время для организации более серьёзной атаки Улуновцами. Я бросил короткий взгляд на Леонессу, ткнув большим пальцем себе в грудь, а указательным в сторону двери; она кивнула, и я бросился в дверной проём, прикрываясь Щитом.

Удар оказался слабее, чем я ожидал. Несколько жёлтых светлячков, летевших по ломаной траектории, врезались в мой Щит, из-за чего он немедленно покрылся трещинами, и пара синих лучей сняли порцию Барьера, но и только; немедленно рядом со мной раздался звук короткой очереди из автомата, и со стороны, откуда прилетели «светлячки», донёсся вскрик.

В следующий миг я ослеп. По моим глазам ударила болезненная вспышка, на фоне которой возникла панелька:

«Статусное поражение: перманентная слепота».

– Чудесное исцеление – немедленно среагировал я. Сволочи, у меня и так Эссенции постоянно не хватает…

Видимо, из-за боевой ситуации, но панелька «да/нет» в этот раз не выскочила. Я лишился остатков маны и дюжины единиц Эссенции, но зрение немедленно вернулось… и в целом я ощущал редкую бодрость.

Леонессу потом проверю, а пока что положусь на то, что Куаллону так всё равно не ослепить. Маны у меня нет, и это заодно отключило активную форму Магической брони, но Управление нитями маны не требовало; и, дайте мне небольшую паузу, ману смогу восполнить.

– Лео? – на всякий случай осведомился я.

– В порядке – отозвалась одержимая, снова стреляя в кого-то. – Но подкрепления не помешали бы.

Я кивнул.

– Вдвоём будет сложновато, так что поддерживаю.

Я швырнул верёвкой в направлении, с которого по нам вели огонь, слезоточивое зелье, рукой сняв с пояса флягу. Ячеек в инвентаре маловато, так что так удобнее…

В мою руку и флягу в ней немедленно ударило несколько сияющих точек, но Куаллона отразила атаку. Сок немедленно восстановил часть маны, что позволило вновь поднять Щит и Броню. Потанцуем…

Мы, судя по всему, сейчас находились в спальне кланлидера на втором этаже здания. О первом говорила кровать и то, что комната находилась рядом с его комнатой для медитаций, или что-то в этом роде; о втором – пейзаж за окном, что за дверью напротив. Возможность немного осмотреться давал подозрительно вялый обстрел; меня это беспокоило… О.

Осторожно выглянув наружу под прикрытием Щита, я заметил парочку висящих в пустоте статус-баров. Под маскировкой хотят подобраться… Ну, от клана, занимающегося грязной работой, естественно ожидать наличия той или иной формы маскировочной магии, а скорее даже нескольких разных. Ну, если вы так решили попробовать…

Кстати, мысленная пометка: возможно, с прокачкой Автокарты на ней будут видны противники. Это было бы полезно…

Лениво отстреливаясь от магов, прикрывающих своих «ассасинов», я восстановил остаток маны, а затем…

– Тьма.

Плёнка тьмы окутала две фигуры, проявив их, и мои верёвки, резко вытянувшись, обмотались вокруг тел, дёрнув их к нам. Один из магов, с вроде как мечом в руках, даже ослеплённый Тьмой среагировал совершенно правильно: рубанул в направлении верёвки, освободившись, и отскочил обратно. Однако чёрное пятно представляло собой отличную цель…

– Выстрел – произнёс я. В этот же момент заарканеный втянулся в комнату – как там говорит Скорпион из Mortal Kombat, «Come over here»? – и немедленно лишился головы… странно, крови не было.

Не знаю, прикончил ли я свою цель или нет, поскольку был вынужден отдёрнуться обратно в комнату – меня вновь принялись усиленно поливать огнём, и я не был уверен, что Щит выдержит. Он и так весь покрылся трещинами…

Леонесса дала очередь из автомата, и я воспользовался паузой, чтобы отключить повреждённый Щит и создать новый.

В следующий момент стены с двух сторон взорвались, и из соседних помещений на нас попёрли разнообразные насекомоподобные твари – не слишком крупные, но довольно много.

Для Взрывброска дистанция была слишком маленькой, для Воспламенения они слишком крупные, мой Огненный шар не взрывается…

– Жгучие искры.

Поток искр осыпал всю эту пакость, а затем я бросился вперёд, выставив щит. Часть насекомых раздавило, но большинство просто отбросило в крошечную комнатку размером чуть больше шкафа, из которой они лезли… угу.

– Касание смерти – произнёс я, размахивая верёвками, и сообщил Куаллоне:

– У них тут в полу порталы, из которых эта пакость прёт.

Леонесса коротко кивнула, показывая, что поняла, и тут с другой стороны дома прозвучал уже настоящий взрыв.

А вот и наше подкрепление…

Естественно, я не идиот отправляться сюда с одной Лео. Натаниэль, Кэтти, и наше новое пополнение, Сфено, оставались на Изнанке, чтобы ударить в нужный момент в нужном месте – а так же чтобы перехватить потенциальных беглецов. Куаллона может не только синхронизировать время обоих своих тел, но и координировать действия и передавать информацию, а у Снегурки есть заклинания АоЕ – Area of Effect, то бишь бьющие по зоне – которых мне так недостаёт.

Плюс гранаты.

В любом случае, их удар в спину должен быть эффективен, но нам тут нужно что-то делать с порталами… Я ткнул в кольцо крутящейся чернильной мглы верёвкой с активным Касанием Смерти – она на глазах истлевала, но и насекомые, пытавшиеся по ней ползти, осыпались прахом – и тьма стремительно принялась светлеть. Повезло, но с другой стороны есть ещё один, и не факт что в доме их больше нет… Это объяснило бы столь слабое сопротивление.

Нарубающая насекомых на кусочки Леонесса слегка ткнула меня рукой; бросив взгляд, я увидел зажатую в ней гранату.

– Давай – согласился я. Граната улетела в просвет посреди скопления насекомых, и я добавил:

– Вход на изнанку.

Если бы хозяева дома активировали какую-то резервную систему блокировки, я был готов прорываться наружу, прикрывая Леонессу, однако переход оказался успешным.

Определённо, горгона тоже не теряла зря синхронизированного времени. У её ног были аккуратно сложены и связаны около пяти тел; ещё на одном она сидела. У некоторых конечности противоестественно согнуты или вывернуты, один покрыт инеем.

Неподалёку стоял снеговик Снегурки.

– Хорошая работа – заметил я. Горгона молча кивнула. – Продолжайте контролировать, кто-то ещё может попытаться прорваться или ударить нам в спину через Изнанку.

На этот раз женщина никак не прореагировала, но я был уверен, что она слышит и сделает. А теперь, не теряя времени, на подмогу дамам… Всё-таки в битвах магов кто контролирует Изнанку – контролирует сражение.

Поскольку Кэтти предупредила Снегурку, девушка не прореагировала на наше появление, просто продолжила методично замораживать все отверстия, через которые из дома пёрли призванные насекомые. Девушка была ожидаемо в хеншине; как и у горгоны, неподалёку от них лежало ещё несколько Улуновцев. Правда, результаты этой парочки были более скромными, всего трое: один вроде труп, другие двое немного окровавлены, но живые.

– Через какое-то время порталы сами выдохнутся, и призывы тоже исчезнут – ответила на мой незаданный вопрос Кэтти, протыкающая сумевших выбраться наружу насекомых невесть откуда взявшимся копьём; трофей, полагаю. – Но сколько времени на это уйдёт – неизвестно. Скорее всего, всё это можно отключить и раньше, но кланлидер смылся, скотина, а те, у кого спрашивали, не знают, как.

– Хотелось бы пошарить на предмет трофеев, но будет ли там что-то пригодное после этого?.. – пробормотал я, прижав верёвкой выскользнувшую из щели многоножку. – Касание смерти. Да и стоит ли ждать?.. Как у них с подкреплениями, не выяснили?

– Нет… – произнесла Кэтти, но завершить фразу не успела: в следующий момент рядом с нами возникли два великана и с рёвом бросились в атаку.

Метра три ростом, один красный, с двумя рогами телесного цвета, и здоровенной дубиной; другой – синий, с одним рогом, и с топором в руках. За спиной второго на верёвках примотан бочонок. Из одежды на обоих вроде бы только чёрно-жёлтая набедренная повязка, вроде как из тигровой шкуры.

«Красный Они», «Синий Они» – гласили надписи над их головами.

Они ещё только начали вопить, бросившись на нас с занесённым оружием, как мои спутницы среагировали. Леонесса дала очередь из автомата, отступая назад; Снегурка проделала примерно то же с потоком снега, а Кэтти, подхватив копьё сгибом локтя, выцеливала глаза великанов из пистолета. Однако это их даже не замедлило, и крови я не заметил.

Полоски здоровья уменьшились, но совсем чуть-чуть; определённо, шкура у этих тварей очень прочная. Хотя на мой взгляд они всё же будут противниками попроще, чем тот же достопамятный огр-паладин, но если появятся новые, будет скверно…

– У меня заканчиваются силы – сообщила Снегурка. Она сумела на пару секунд приморозить ногу красного, и Леонесса воспользовалась этим, чтобы полоснуть по ней мечом, но сумела лишь слегка зацепить: синий Они немедленно среагировал, прикрывая товарища. – Предлагаю вызвать Сфено.

– Тьма, Взрывбросок, Выстрел. Согласен, вы с Кэтти прикройте нас с Изнанки, восстанови ману, а Сфено пусть покажет, на что способна. Блин…

Несмотря на окутавшую его тьму, красный Они как-то ухитрился прикрыться дубиной от выстреленной мной пирамидки; и не заметно, чтобы его оружие ощутимо пострадало от взрыва.

Девушки исчезли. Я попытался поддеть подраненого Они верёвкой с Касанием Смерти, но эта тварь тут же дёрнул за верёвку одной рукой, несмотря на наполняющую её магию, а другой занёс свою дубину.

– Вход на Изнанку – успел произнести я, и – в следующий момент на мой Щит обрушился удар дубины. Они перенёсся на Изнанку вместе со мной…

Щит разлетелся вдребезги. Персональный барьер обнулился одним махом, и рука, которой я прикрылся…

– Ааа!..

Удар отбросил меня в сторону. На моё счастье, под действием Касания Смерти верёвка изветшала достаточно, что бы относительно легко порваться, так что мне не оторвало руку, и я на секунду оказался вне зоны досягаемости дубины великана, однако…

«Статусное поражение: перелом руки (левой)».

– Щит, персональный защитный барьер – выдавил я сквозь боль, вставая на ноги. Они, вслепую взмахнувший дубинкой, немедленно среагировал на мой голос, неожиданно резво метнувшись ко мне; я едва успел отпрыгнуть… не совсем успел. Дубина зацепила Щит, снова разбив его и снова отбросив меня; при ударе о «пол» руку вновь прострелила боль.

– Щит, выстрел, взрывбросок!

Пирамидка врезалась в район головы; взрыв отнял у него здоровье… Немного здоровья. Из чего он сделан, блин?..

Внезапно на голову окутанного Тьмой великана сверху обрушилась крылатая фигура. Соединёнными вместе руками горгона с размаху врезала по черепу Они… мать моя женщина. Хотя мои глаза слезились от боли…

– Малое исцеление.

…я видел, что у великана осталась ещё добрая треть здоровья. Насколько же крепкий у него череп?..

Они взмахнул дубинкой, пытаясь смахнуть устроившуюся у него на плечах наездницу, однако горгона, разведя крылья, резко откинулась назад, удерживаясь за его шею ногами.

Возможно, в сказках великаны и тупые, но этот Они идиотом явно не был. Ощутив маневр горгоны, он немедленно обрушился всем своим весом на спину.

…Каким образом я успел выдернуть её верёвкой из-под падающей туши – затрудняюсь сказать, однако факт оставался: я это сделал.

– В этом не было особой нужды, но благодарю – сообщила Сфено. – Я действительно порядком утратила форму…

– Ему осталось немного – морщась, сообщил я. Малое исцеление уменьшило боль, но перелом оставался; перетерплю, позже залечу, но сейчас важнее другое. –Треть здоровья… жизненных сил. Добьём вместе.

Горгона кивнула и ринулась к вставшему на ноги великану, сложив крылья за спиной. Тот оперся о дубину… Хм?

Тьма, окутывавшая его, внезапно рассеялась. Время же ещё должно было оставаться?..

Взмах дубины, и Сфено отбросило назад, хотя её шкала здоровья оставалась полной; в мой щит тоже что-то ударило. Эта сволочь ещё и маг?..

– Тьма.

Сфено расправила крылья, взмыв в воздух; ей что, разбег нужен? В любом случае, набрав высоту, она сложила крылья и снова упала на голову великана, хотя на этот раз её удар обрушился прямо с воздуха, используя ускорение падения, а не с плеч жертвы.

Остаток шкалы здоровья резко опустел; огромное тело Они упало наземь. Сильный враг… Я бы предпочёл хилого, и с мешком трофеев.

Тело принялось таять. Не превращаться в золотые искры, как Тени, а скорее иссыхать в быстро исчезающий прах. Обнажились кости, затем и они исчезли… На месте могучего великана остались лишь два предмета: дубина, и… эм.

Трусы. Трусы из тигровой шкуры.

– Там был ещё один? – осведомилась Сфено, и я кивнул, изучая трофей и выскочившую панельку. Сфено, хмыкнув, подхватила дубину и исчезла.

«Получено достижение: „Руки – для слабаков!“ Вы смогли победить сильного врага, несмотря на выведенную из строя руку. Эффект: Воля +1. Эффективность действий не руками повышена».

Я закрыл эту довольно… комичную, хоть и полезную, ачивку, и обнаружил под ней ещё одну панель.

«Получено достижение: „Мой герой!..“ Спасать девиц входит у вас в привычку… Эффект: Обаяние +1, персональная репутация среди женщин +1. Может вызывать неосознанную зависть и неприязнь у мужчин».

…

К сожалению, «Малое исцеление», как и имеющиеся у меня целебные зелья, не могло срастить сломанную кость, так что в итоге мне всё же снова пришлось воспользоваться «Чудесным исцелением», потратив три единицы Эссенции. Это, впрочем, не заняло много времени, как и восполнение потраченной маны и копание в инвентаре; учитывая силу поверженного красного великана, Леонессе, оставшейся наедине с синим, реальной угрозы быть не должно – в крайнем случае она уйдёт в оборону, ожидая моего со Сфено подхода. В принципе, горгона уже вернулась в нормальный мир самостоятельно… И мне пора.

– Выход здесь.

К моему лёгкому удивлению, синий Они успешно противостоял осаждавшим его с двух сторон дамам. Одной рукой он обменивался ударами топора с орудовавшей трофейной дубиной Сфено – столкновения этих оружий отбрасывали оппонентов в стороны, даже более массивного великана, но и топор, и дубина упорно отказывались ломаться – а черпаком в другой время от времени зачерпывал что-то из бочки за спиной, после чего отхлёбывал и обдавал своих противниц выдохами огня. Ещё и отмахивался черпаком от Леонессы…

Я нацелил извлечённый из инвентаря автомат и дал очередь.

Бочка оказалась не столь прочной, как остальные элементы Они, если можно так сказать. Нескольких пуль, угодивших не в спину великану, а в бочку, оказалось достаточно, чтобы она начала разваливаться, а прозрачная желтоватая жидкость полилась на землю; немедленно запахло спиртом.

Они на миг замер, ощутив удар и облегчение своей ноши, а затем яростно заревел, повернулся, взмахами топора и черпака отбросив дам, и бросился на меня. Возможно, это было не лучшим моим решением…

– Тьма. Вход на Изнанку.

Безусловно, возможность входить на Изнанку – чрезвычайно полезная способность… Однако она снова не дала того результата, на который я рассчитывал.

Эта синяя скотина последовала за мной, самостоятельно. Похоже, он был очень зол за выпивку…

Кэтти со Снегуркой где-то на другом краю сектора, патрулируют, и я их не вижу. В одиночку связываться с этим великаном, даже ослеплённым, не вариант. Однако…

…ну вот, как я и думал. Сфено последовала за нами с Они…

Пока великан сосредоточился на мне – не знаю уж, каким образом он определял моё местонахождение – резво мчась следом, так что мне помогало лишь то, что на поворотах он делал небольшие паузы, пытаясь определить, где я сейчас, Сфено набрала разгон и высоту.

БАБАХ!

Треск был отчётливо слышен, и на этот раз хватило одного удара – в немалой степени благодаря дубине, полагаю.

– На этот раз получилось – удовлетворённо заметила горгона.

Ни кланлидера, ни того пацана, что помог ему сбежать, среди пленников не было. И что теперь со всем этим делать?.. Мы, по сути, разгромили и пленили чужой клан… нечаянно. Ну, вернее часть клана, – неизвестно, сколько членов отсутствовали здесь – но захватили штаб-квартиру.

Из которой, к слову, перестали выползать насекомые. Возможно, порталы перестали действовать… В оставшиеся целыми окна – лёд Снегурки слегка подтаял, и стал матовым, непрозрачным – скоплений ползучей пакости видно не было, во всяком случае.

В итоге я неохотно решил проверить, как самый защищённый. Обеспечить себе максимум защиты – дело хорошее, конечно, но вот то, что из-за этого приходится играть роль «танка» и первым соваться в опасные места, не очень-то приятно. Однако с тем, что это самое разумное, не поспоришь…

Леонесса срезала лёд, удерживающий дверь закрытой; я приготовил Щит, чтобы отбросить им насекомых, если они полезут, потянул дверь на себя…

…Ничего. Похоже, когда порталы закрылись, прошедшие через них насекомые-«визитёры» исчезли, вернувшись обратно в свой мир. Но даже если так, в здании могут быть и другие заготовки против незваных гостей…

Одну из них, неожиданно, показали пара пассивных навыков, о которых я уже и забыл. Я хотел открыть полку шкафу кладовой – там, к слову, были кое-какие ценные вещички – но когда протянул к ней руку, что-то меня остановило. Присмотревшись, заметил, что на полке несколько больше пыли, чем вокруг неё, а затем открыл автокарту, и убедился, что на ней появилась отметка «Подозрительная полка (Чувство опасности, Наблюдательность, Маг)». Некая магическая ловушка, видимо?..

В любом случае, убедившись, что внутри здания относительно безопасно, мы с Леонессой принялись за сбор законных трофеев. И не надо мне о мародёрстве, это была честная победа в битве, которую мы не хотели… по крайней мере, я не хотел, а потраченные боеприпасы стоят денег.

Сфено в сборе трофеев участия не принимала, но присутствовала рядом, с интересом осматривая дом.

– О, а эту штучку я себе заберу, пригодится. И вот это… – произнёс я вслух.

Тканый пояс с серебряной нитью открывал навык «фокусировка Ки», а веер – «управление ветром». Первое должно по описанию «укреплять тело и усиливать сверхъестественные способности», а второе – можно сдувать всякую ядовитую фигню вроде газов, или тех же ос. Понятное дело, в первую очередь мне нужно увеличивать огневую мощь, а то моя текущая магия попросту не пробивает защиту сильных противников, но и о полезных мелочах тоже забывать не стоит – в конце концов, та же Тьма оказалась архиполезна даже с тем, что на многих действует очень слабо. В принципе, за Они я кое-что получил, пояс можно использовать прямо сейчас… двадцать единиц Эссенции – немного за полезный навык.

Э?..

«Навык „Фокусировка ки“ является альтернативным методом работы с маной и конфликтует с навыком „Контроль маны“. Будет возможно применение только одного метода (возможно переключение). Хотите изучить навык? Да/Нет»

Ну вот, облом… «Контроль маны» у меня второго уровня, к тому же на магию влияет напрямую, а не заодно, как этот. Ладно, оставлю – может, кому-то из своих дам этот навык отдам потом…

Конфликт «Доспеха Ки» с сразу и Персональным Барьером, и с Магической Бронёй уже не вызвал удивления. Я так погляжу, в этом клане используют другой билд персонажа… Зато порадовал снятый с одного из пленников наруч: на его руке он открывал «Зеркало Ки», однако в моих руках навык сменился на «Магический Щит» с выскочившей панелькой «Адаптация навыка: Разум 12 + навык „Маг“». Вот это я изучил немедленно… н-да, хотел атаку поднять, а становлюсь всё больше танком без пушки.

– И всё-таки, что делать с пленниками?.. – задумчиво произнёс я, продолжая высматривать ценности. Если бы «Изучение предмета» было тренируемым навыком, уже поднялось бы на пару уровней…

– Эту задачу я помогу вам решить – сообщил мужской голос, и мы все резко повернулись.

У входа в дом, снаружи, стоял загорелый мужчина лет пятидесяти, в сером костюме, шляпе, и с тростью. Аккуратную чёрную бороду пересекали две вертикальные седые полосы.

«Федот Конрадович Латинянин, Посредник» – гласила надпись над его головой. Хмм, сороковник маны… Вполне серьёзный маг.

– Вы от Полупьянова? – осведомился я. – Или, возможно, от его… от кого-то за ним?

– Второе точнее – кивнул мужчина. – Здравствуйте, Артём Никанорович.

Похоже, пришло время дипломатии… Нужно быть осторожнее и не налажать. Как известно, победу оружия бумага может обернуть поражением…

– И вы здравствуйте, Федот Конрадович – отозвался я, демонстрируя, что не только он сейчас владеет кое-какой информацией. – Я, как вы понимаете, представляю клан «Осколки», а кого именно вы сейчас представляете? Я же не могу договариваться с абстрактным посредником.

– Резонное замечание и резонный вопрос – кивнул посредник, ничуть не удивлённый тем, что я его как бы знаю. – Я войду?

На вампира он совсем не похож, так что я кивнул.

– Если вам так удобнее.

Хмм?.. «Вы подверглись воздействию Ауры Обаяния. Сопротивляться? Да/Нет».

Я слегка взмахнул рукой, прикоснувшись к кнопке «Да», и произнёс своим спутницам:

– Сосредоточьтесь.

Судя по тому, с каким интересом обе они рассматривали нашего гостя, его аура подействовала и на одержимую, и на горгону. У меня не было сообщения о провале резиста, так что, видимо, на меня не подействовало… Надеюсь. И, пожалуй…

– Останьтесь на этом расстоянии, пожалуйста – произнёс я, прикидывая дистанцию, на которой появилось воздействие. – Дамы, отойдите на четыре метра.

Это заставило посредника заинтересованно поднять бровь.

– Интересно – заметил он. – Определённо, я прибыл сюда не зря. Отвечая на ваш вопрос – сейчас я здесь по поручению клана «Елисей». Мне поручено уладить ваш конфликт с «Улуном» и передать вот это.

Он извлёк из нагрудного кармана прямоугольную карточку – визитку? – и щелчком пальцев бросил её в мою сторону. Я подхватил её верёвками – смотри-ка, какой прогресс в обращении с ними…

«Навык „Управление нитями“ повышен до 7 уровня. Доступна техника „Техника тентакледемона“» Эм…

Определённо, что-то на моём лице промелькнуло, поскольку посредник с довольно причудливым ФИО произнёс, неправильно меня поняв.

– Поскольку вы не хотите, чтобы я приближался, я решил, что бросить будет удобнее, чем оставлять, отходить, подходить…

– Дело не в этом – ответил я, изучая карточку. Хмм, «приглашение на собрание молодых талантов года»?.. – Я не уверен, как быть с этим приглашением.

– Примите – спокойно отозвался посредник. – Судя по тому, что я вижу – он обвёл руками здание – вы достаточно сильны, чтобы большинство магов предпочли не связываться с вашим кланом без особой причины, но вам недостаёт связей и знакомств. Вы сможете это исправить, если правильно воспользуетесь приглашением.

– Я подумаю – кивнул я.

Пленников мы в итоге действительно сдали посреднику. Нам с ними всё равно непонятно что делать, так что проблемой меньше.

По словам Латинянина, – ну и фамилия, однако – проблем из-за разгрома «Улуна» у нас, скорее всего, не будет: наёмники занимают тонкую позицию ограниченной полезности для всех, при которой с одной стороны им не мстят за их делишки, а с другой – никто не станет вставать за них, если всё-таки получат своё, как сейчас. Тем более, что клан хоть и серьёзно потрёпан, но не уничтожен, и глава цел, так что сможет продолжить деятельность… А если попытается наехать на меня после произошедшего, то мне было обещано, что никто не будет вмешиваться даже в случае полного уничтожения «Улуна». Определённо, мои – наши – способности оценивают достаточно высоко. Оставался, правда, вопрос того, кто меня заказал, но это можно будет попробовать решить снова.

Информация о клане «Елисей», он же, неожиданно, Elysium, нашлась на моём любимом информационном сайте. Интересно…Клан, специализирующийся на дипломатии, налаживании отношений и сглаживании конфликтов, известный также талантливыми призывателями и исследованиями сопредельных миров. Они даже пару премий учредили… Как раз «Молодой талант года» – одна из них. Чрезвычайно интересно…

– Ты начинаешь привлекать внимание сообщества – заметила Натаниэль. Все дамы собрались вокруг компьютера в комнате Кэтти, даже Сфено, хотя последняя и не могла читать… с этим тоже нужно что-то делать, к слову. – Это важный шаг вперёд, но нужно быть осторожным. У тебя нет опыта, так что можно заполучить и проблемы.

Я согласно кивнул озвученным ей моим мыслям. Снегурка вообще всегда права… сочувствую её потенциальному мужу. Хотя подозреваю, что она замуж просто не выйдет…

– Ну, отказываться от приглашения действительно не стоит… В принципе, у меня есть берет с навыком «этикет», хоть и не хотел его брать. Ната, как у тебя с этим?

– …У меня нет дипломатического опыта, и с высшим светом или просто высокопоставленными особами я дел не имела – как мне показалось, несколько неохотно призналась она. Немного неожиданно… Но эта неожиданность скорее эмоциональная – Снегурка создаёт впечатление человека, умеющего всё. Хотя на деле это и совсем не так, просто она не берётся за то, чего не умеет…

– У меня есть – заметила Куаллона. – Правда, с вашими местными заморочками не очень, но в земных магических кругах, если это не аудиенция у старого клана, к этому относятся довольно свободно. Высокая мобильность магов, смешивание традиций…

Я снова кивнул. И вновь – эмоция удивления есть, но разумом понимаю, что всё правильно. Это на земле Куаллона устроилась вольной охотницей за головами, а вообще её создавали как персональную телохранительницу какого-то там принца. Должна была обладать и определёнными знаниями этикета… Хотя насколько это применимо у нас всё-таки остаётся вопросом.

– Остаётся вопрос, кто из вас пойдёт со мной… – задумчиво произнёс я. Сопровождения можно взять с собой одну персону… Нет, Куаллону-то придётся взять так и так, но она не обязательно должна быть в руках кого-то из своих тел – в конце концов, я могу просто повесить её себе на пояс.

– Если бы не очевидные сложности, неплохо подошла бы Сфено – задумчиво сообщила Снегурка. Блин, дамы, вы сегодня меня удивляете раз за разом… Однако, как обычно, я немедленно заметил мудрость в её замечании. Полагаю, если бы в моей странной системе была характеристика «Мудрость», у нашей Снегурочки она была бы высокой. Сфено – она, всё-таки, мифическое существо, и весьма известное… хотя Медуза, конечно, известнее, и игры оказали сёстрам весьма сомнительную услугу, изрядно запутав представление многих о них. Тем не менее, она остаётся одной из сестёр-горгон, и среди магов, надо полагать, её опознают. Насколько я понимаю, это должно давать некий престиж… Однако она говорит только на древнегреческом – амулет перевода определённо нужен – и, мягко говоря, не является светской дамой. Даже банальная вежливость для неё понятие не то, чтобы чуждое, просто она себя этим не утруждает.

– В принципе, это решаемо… – задумчиво произнесла Кэтти. – Я всё же думаю, что лучше будет отправиться мне, но да, в этом варианте тоже есть смысл. Если она идёт как твоё сопровождение, то язык ей знать и ни к чему, как и общаться с кем-то. Но тут от неё зависит, начиная с самого начала…

Она бросила взгляд на сидевшую у окна с двумя бутербродами в руках горгону.

– Что скажешь, Сфено? – осведомился я. – Не хочешь отправиться со мной на собрание?

– Без понимания происходящего будет слишком скучно – поморщилась она. – А я не люблю скуку. И не люблю сдерживаться, а это потребуется от меня.

Я кивнул. В таком случае, выбор очевиден… В принципе, я и так склонялся к нему. Выпендриваться особого смысла не вижу, тем более пока не настолько силён, как хотелось бы.

– Ну, значит, со мной идёт Кэтти. Пойду поищу ту беретку с Этикетом…

«Этикет, пассивный навык, ранг 1. Этот навык представляет собой манеры, а так же знание и интуитивное понимание правил поведения в обществе элиты – и тех, кто таковой себя считает. Максимальный ранг: (Разум/3)+(Интуиция/4). Получает частичный бонус от навыка Обаяние».

До собрания было три дня; больше чем достаточно времени даже с учётом того, что мне нужно было присматривать за двоюродным братом и парой иномирян, с которыми у меня контракт на помощь в обустройстве и обучении. Впрочем, никаких сложностей не было ни с тем, ни с другим. Найти жильё с наличием денег не проблема, паспорт сделали оборотни, у которых есть свои подвязки, и даже с обучением магии не оправдались мои опасения, что могут возникнуть затруднения; Кошкина, ведьма и глава небольшого «семейного» клана нашла учителя. С более продвинутой магией будет сложнее, особенно инструкторами по освоению врождённого дара девочки-сарга, но к тому времени, скорее всего, они с отцом и гувернанткой вернутся к себе. К тому времени маленькая война у них на родине должна будет давно утихнуть, а о небольшой личной проблеме этих иномирян я давно позаботился. Что же до Олега…

– Держи.

Я вручил парню коробку с маленькими сливочными пирожными, – или, скорее даже, распухшими посередине квадратными печенками с разными начинками – единогласно рекомендованными и Натаниэль, и Кэтти. Прямиком из Англии, выпекаются небольшими партиями в частной пекарне.

Он с любопытством осмотрел коробку из простого серого картона и открыл её. Попробовал одну печенкопироженку, и его глаза удивлённо расширились.

– Интересно! Как это называется, и откуда?

– «Поцелуй жаворонка», почему такое название – какая-то давняя романтическая история. С трагическим финалом. Откуда – соседка порекомендовала как образец для твоих кулинарных экспериментов, английская штуковина. Рецепт у них секретный, но кое-что мы разузнали…

– Из интернета? – фыркнул он, явно заинтересованный, но не слишком высоко оценивающий этот источник. Я отрицательно мотнул головой.

– У ней там рядом с пекарней знакомая живёт.

В общем-то это было правдой, дом Снегурки действительно располагался неподалёку, но реальным источником информации были мои навыки «Изучение предметов» и «Анализ». Они указали часть рецепта, в том числе некую травку, о которой я и не слышал.

– Нуу… – протянул он. – Давай я сперва сам попробую. Интересно же…

– Дерзай – кивнул я. – Если попадётся ещё что-то интересное, притащу ещё образцов.

– Спасибо – он тоже кивнул. – Так, что мне понадобится…

Он погрузился в задумчивость, осторожно пробуя ещё кусочек выпечки и записывая свои прикидки по ингредиентам в записную книжку. Как-то даже посмотреть на этот творческий поиск приятно… Молодец пацан. Возможно, стоит и ему дать какой-нибудь полезный навык, если будет свободная Эссенция…

Натаниэль всё-таки заставила меня одеться в «подобающую одежду». Не то, чтобы я так уж возражал, но, блин, как же неприятно следовать бессмысленным социальным ритуалам… По крайней мере, на сохранении своих верёвок я сумел настоять – без них сейчас уже чувствую себя не то, чтобы голым, скорее со связанными руками… гм. Посовещавшись, дамы в итоге всё же согласились, что как часть своей магии я имею полное право носить их даже на приёме – разве что будут придираться к наличию оружия. Последнее на собрании магов было бы странно, на мой взгляд, но всякое возможно…

К слову, новообретённую «технику» я проверил – разумеется, в стороне от взглядов дам, на манекене. Ну… Попросту говоря, это оказалось автоматическим захватом верёвками. Они самопроизвольно протянулись к цели, опутав конечности и подняв в воздух; заодно и рот заткнули. Причём даже отростки появились, чтобы эффективнее опутать манекен, растопырив его враскорячку… Выглядело это несколько неприлично.

В любом случае, когда я уже был уверен, что по крайней мере с проблемой одежды покончено, дамы снова заспорили. Ещё раз осмотрев меня в костюме – с верёвками, на этот раз – они единогласно решили, что так не пойдёт – «слишком дисгармонично». Особенно их, кажется, раздражал стальной тросик на поясе, но снимать его я отказался напрочь, памятуя о том, как легко разрубались даже магически укреплённые кевларовые тросики. Стальной хоть как-то держит удар меча…

– …Знаете, другой на моём месте мог бы разозлиться – ровным голосом сообщил я.

– Мы знаем, у нас прекрасный кланлидер – усмехнувшись, кивнула Леонесса. К некоторому моему удивлению, Снегурочка, помедлив, тоже кивнула.

Пересмотрев и заставив меня примерить разные варианты одежды, – в основном для оценки использовались костюмы из запасов отца Снегурки, у которого, как оказалось, было неожиданно много одежды, вдобавок разных размеров – эти… женщины в итоге остановились на, блин, моём бронике из зачарованой кожи. Который я хотел надеть с самого начала, в чём мне было в тот раз дружно отказано… Воистину – женщины, блин.

Впрочем, справедливости ради следует признать, что итоговый результат всё же заметно отличался от того, что я хотел сперва. Дамы – в основном Кэтти – добавили дополнительные элементы; кожаные же штаны и сапоги вместо обычных штанов и туфлей, шляпа и шейный платок… Верёвку на левой руке подняли с предплечья на плечо… В итоге вместо парня в кожаном жилете я стал похож на ковбоя, только без револьверов. Хотя Кэтти предлагала и их, и даже заткнуть динамитную шашку за ленту на шляпе.

Сама она, кажется, прихватила и то, и то – спрятав под чёрным вечерним платьем. Довольно простым, но на ней смотрелось хорошо.

Один пистолет и меч при ней были точно, во всяком случае.

– Мы с тобой смотримся, как будто ты – приглашённая, а я – аниматор – вздохнув, сообщил я, взглянув на нас в зеркало. – В лучшем случае, как актёры со съёмок вестерна, или новой части Индианы Джонса.

– …Я на него и ориентировалась – призналась Снегурка.

– Ну хоть не на ниндзя-черепашек… Надеюсь, по крайней мере это итоговое решение, и вы не станете передумывать и выдвигать новый вариант?

– Не станем – как-то без должной уверенности сообщила Кэтти. После небольшой паузы.

Я мог лишь снова вздохнуть.

Часть 2

Амулет иллюзии, который я приобрёл-таки для горгоны, – с переводом было сложнее, дороговат, так что я договорился на бартер, но сперва нужно собрать материалы – пришлось забрать у неё и воспользоваться самому. Он, к слову, давал заклинание «Покров иллюзии»; в будущем можно будет изучить, но пока что жалко денег и Эссенции. И так вся уходит на выполнение обещания Куаллоне… По крайней мере, Волю я поднял ещё на единичку.

В принципе, я мог бы обойтись и без амулета, добравшись через Изнанку к месту мимо посторонних взглядов, но… Так надёжнее. В этом наряде я очень уж выделялся… А ещё Кэтти рядом. Нет, приятно, но с ней мы выделялись ещё больше. Её это ничуть не смущало, но я предпочёл бы обойтись без подобного внимания.

Собрание проходило в Москве, в реальном мире. Я не знал ни кто именно будет участвовать, ни количество гостей, но знал, что там будет вручаться памятный знак «Молодой талант года»; он, в общем-то, является амулетом, так что полезен сам по себе, но всё же в данном случае главное не победа, а участие – возможность познакомиться с влиятельными магами, которые присматриваются к перспективным новичкам. Та самая относительная открытость земных магов, которую я уже отмечал… Хотя у меня уже есть кое-какие связи, лишним это определённо не будет.

Интересно, если ещё прокачать Автокарту, она будет отображать названия улиц и номера домов? Не удивлюсь, если там с достаточно высоким навыком даже имена жильцов будут показаны. Пока что, однако, приходится пользоваться картами Москвы, чтобы найти нужное место… Зато мой собственный, не системный, навык работы с картами повышается.

Проводилось это мероприятие не в арендованном здании, а в принадлежащем клану. Неплохой такой трёхэтажный особнячок… Богато живут, призыватели и дипломаты. Я тоже так хочу. Серьёзно, откуда они берут все эти деньги?..

Приглашения у входа проверяли пара мужчин; у того, что слева, полоски маны не было, однако «Изучение существа» показало, что магом является именно он – ещё один ритуалист. А вот тот, что справа… «Воплощённый дух-хранитель места». О как…

Народу набралось никак не меньше сотни – и это только гости, не считая обслуги, которая в большинстве своём оказалась духами. Среди гостей тоже не все были людьми; «Изучение существа», которое я старался аккуратно применять на всех, быстро выявило троих иномирян. Ну, опять же, на организованном кланом исследователей сопредельных миров мероприятии было бы странно, если бы их не было. Не удивлюсь, если и среди кандидатов на премию кто-то будет из них…

Не угадал. Я ещё даже не успел толком осмотреться даже в одном большом зале, где собралась большая часть гостей, когда ведущий, конферансье, или возможно даже церемониймейстер, сообщил на весь зал через вполне себе технологический микрофон с небольшой сцены в конце зала:

– Итак, достопочтенные гости, дамы, господа, и товарищи, в этом году наш клан отобрал три кандидатуры, достойных звания молодого таланта года. Как обычно, достойнейшего определит сочетание мнений экспертов с голосами наших уважаемых гостей, а пока что я хочу пригласить на сцену кандидатов. Итак, поприветствуем первого кандидата: Иванко Сброгин, прошу на сцену!

Из группы гостей к сцене вышел парнишка примерно моего возраста. Темноволосый, с немного кривоватым лицом, но умными глазами за стёклами широких очков; одет в некий коричневый балахон. «Изучение существа» показало, что его класс – «Талантливый алхимик/Талантливый зельевар», и в противовес низким физическим характеристикам, Разум и Интуиция были по двадцатнику, даже выше. Нехило…

Вместе с ним на сцену поднялся широкоплечий и высокий, но совершенно седой бородатый дед с клюкой в руках, на котором был примерно такой же балахон. «Радан Сброгин. Класс: наставник алхимии/зельеварения». Маны у обоих имелось всего около десяти единиц.

– Иванко и Радан Сброгины – сообщил ведущий. – Старый независимый род, известный талантливыми алхимиками и зельеварами, вновь достойно показал себя. За последний год Иванко Сброгин внёс значительный вклад в удешевление производства эликсиров молодости и прочих эликсиров целительского толка, а так же лично разработал эликсир, улучшающий работу сердца и кровеносной системы. Имеет рекомендации от трёх крупных кланов зельеваров – Драхенблат, Голденроад и Листопад. Поаплодируем!

Послышались довольно звучные аплодисменты, к которым я, немного подумав, присоединился.

Когда аплодисменты утихли, ведущий продолжил.

– Второй кандидат, как я имею удовольствие сообщить, принадлежит к нашему клану, Елисей. Однако прежде чем делать выводы о предвзятости, прошу подождать и выслушать его достижения… Константин Гнатов, прошу.

Этот парень выглядел постарше, лет на восемнадцать, если не на все двадцать, но помимо этого он выглядел совсем иначе На мой взгляд, если я походил на какого-то ковбоя – или Индиану Джонса – то он… Гэндальф в молодости?

Остроконечная широкополая шляпа, похоже, выцветшая с синего цвета до светло-серого с голубым оттенком, такой же плащ на плечах. Чешуйчатый броник на теле… хмм, такое впечатление, что металлическая чешуя растёт из кожанки, а не просто покрывает её. Такие же штаны. В руке – резной посох, на поясе с одной стороны пистолет, с другой – меч.

Глаза на загорелом лице были разноцветными, один синим, другой зелёным, но ещё больше привлекал внимание пересекающий лоб и переносицу кривой шрам. Мой коллега-боевик?.. Что-то сомневаюсь…

– Константин только что вернулся из очередной экспедиции, чем и объясняется его наряд – сообщил ведущий. – Он успешно провёл изучение и установил контакт со вторым сопредельным миром за этот год, заключив договор о сотрудничестве. Без преувеличения, Константин Гнатов – гордость и сияющая звезда нашего клана, достойный наследник наших традиций и чаяний. Поприветствуем молодого, но безусловно талантливого исследователя, расширяющего наши горизонты!

О как… Безусловно, достойно. Особенно для призывателей – новые миры, это новые возможности. Торговля, опять же, и обмен знаниями… Действительно стоит уважать, особенно если вспомнить информацию с информационного сайта, что контакты с новыми мирами устанавливают хорошо если раз в десять лет – это длительный и рискованный процесс изучения друг друга. Я снова присоединился к заслуженным аплодисментам.

Класс его, к слову, значился как «Первооткрыватель/Призыватель». В нашей грядущей экспедиции, полагаю, был бы полезен… Хмм.

Задумавшись об этом, я едва не пропустил следующее объявление ведущего.

– И, наконец, третий претендент. Артём Щеглов. Юный экзот, избравший стезю боевого мага и меньше чем за три месяца достигший впечатляющих успехов… Прошу на сцену.

Эге… Моя очередь. Я направился к сцене, в сопровождении Кэтти, разумеется. Н-да, на фоне остальных кандидатов мой наряд и не выделяется…

Хм?.. Приближаясь, я заметил на дальней стене застеклённую коробку, в которой находился, кажется, тот самый наградный памятный знак.

– Изучение предмета – буркнул я себе под нос, и…

Опа.

«Открываемая способность: Магический талант, пассивный навык, ранг 1. Увеличивает эффективность всей магии и магических навыков на 50%». Блин… Я хочу этот навык.

Кажется, я только что получил новую цель на этом собрании.

– Глава клана Осколки – сообщил меж тем ведущий. – Имеет рекомендации от клана ВсеПути, бога Уркагуари и герцога Саллоса.

Э?.. Однако. Они даже мнение этих личностей ухитрились выяснить?..

С другой стороны – они же призыватели, имеют связи со сверхъестественными существами. Тем не менее, впечатляющая оперативность в сборе информации… Но получается, что я действительно выделяюсь, иначе они и не начали бы её так собирать.

– Одарённый с лишь недавно пробудившейся силой, создал свой клан с нуля и стремительно развивает и укрепляет его. Победил в схватке святого воина бога войны Крангнора, обладающего тремя благословениями.

Гнатов с интересом глянул на меня, оценивая; мы с Кэтти ответили тем же.

Хм, тремя?.. Я заметил только два…

– Ну и наконец, поставщик экзотических материалов, вызвавших изрядную суету в среде алхимиков.

Эта фраза вызвала интерес уже со стороны Сброгиных. Хмм, возможно, есть перспектива новых клиентов…

– Поприветствуем Артёма Щеглова и его напарницу Кэтти Багерс!

Хм, а про Куаллону не сказали. Если они знают о Уркагуари и Саллоса, вряд ли не знают про неё, так что, скорее всего, сохранили приватную информацию приватной. Хорошо.

Последовавшие аплодисменты если и уступали предыдущим двум раундам, я этого не заметил.

– Итак, уважаемые претенденты, вы имеете возможность высказаться и склонить мнение гостей и экспертов в свою пользу – сообщил ведущий. – Иванко, прошу к микрофону!

Парень пожал плечами и неспешно подошёл.

– Я просто занимался тем, что мне интересно – слегка хрипловато сообщил он. – Неожиданно оказалось, что этого достаточно, чтобы пригласить меня сюда. Не скажу, чтобы меня особенно интересовала это премия, но по крайней мере тут собралось интересное общество.

Он снова глянул на меня и Гнатова и отошёл от микрофона, показывая, что сказал всё, что хотел.

– Коротко и чётко, человек дела, а не слов – улыбнувшись, заметил ведущий. – Константин, ваша очередь.

Исследователь шагнул на место, которое занимал первый «оратор».

– Честно говоря, сперва я хотел сказать примерно то же самое – слегка улыбнувшись, произнёс он. – Однако это было бы…

Внезапно свет в помещении погас, погрузив всё в кромешную тьму – окон в зале не было.

– Светлячок – тут же произнёс я; рядом возникли похожие источники света. Странно, но со стороны гостей освещения не возникло; не может же быть, чтобы среди всех собравшихся никто не владел подобной магией… Или хотя бы подсветкой в сотовом.

Я заметил, что Гнатов, чей свет, к слову, был самым ровным, без мерцания, стоит наготове, с мечом в одной руке и посохом в другой. Пистолет оставался на поясе, но плащ оказался сдвинут так, чтобы было удобно его выхватить. Кэтти, ожидаемо, тоже выхватила оружие; хм?.. Я даже не заметил в первый момент, что и мои верёвки размотались, готовые к броску. Н-да, рефлексы нарабатываются быстро…

…Статус-баров нет.

– В зале никого нет – негромко произнёс я. – Мы здесь одни… Где бы мы ни были. Автокарта.

…

Песец.

– …И могу добавить, что мы не на Земле. Это мир под названием Сантор.

– Это плохо – спокойно сообщил Гнатов, увеличивая яркость света и выдав направленный луч, освещающий помещение перед ним.

– Не могу не согласиться – кивнул я. Хм, судя по моей мане, подросшей в объёме аж наполовину, это существенно более магический мир, чем Земля, а судя по тому, что мы вместе со сценой находились в незнакомом, но явно рукотворном помещении с серыми каменными стенами, он обитаемый. Похоже на какую-то пустующую кладовую… Где выход?

К двери, примерно такой же высоты, как на Земле, но несколько пошире, мы с Гнатовым шагнули одновременно. Переглянулись, и я махнул рукой, пропуская его вперёд – всё-таки опыт исследования иных миров у него явно больше, я не исследователь, а просто боевик и крафтер.

– Кто-нибудь понимает, что происходит? – осведомился ведущий. По крайней мере, ему хватило ума сделать это негромко.

– Это они и выясняют – сообщила Кэтти. Гнатов тем временем изучал дверь.

– Вместо замка – заклинание… – наконец, произнёс он. – Это плохо.

– Почему? – осведомился ведущий. Быстрая проверка подтвердила – «Разум: 8».

– Потому что это означает, что здешние маги могут себе это позволить – вздохнул Сброгин-младший. – Если они используют магию, пусть даже простую, для настолько бытовых вещей, то для серьёзных дел могут располагать чем-то очень опасным. А ещё это увеличивает вероятность, что к нашей ситуации тем или иным приложили руку местные… или то, что у них вместо рук.

Я повернулся к ним и приложил палец к губам; алхимик кивнул, и дальше переговаривался с ведущим практически на ухо.

Гнатов слегка приоткрыл дверь, присел рядом с ней, и из его рукава выскользнула мышь. Маленькая серая мышка, тут же исчезнувшая за дверью, которую исследователь немедленно закрыл обратно. Интересно… Фамильяр-разведчик, или что-то в этом роде. Не знаю, какие способности есть у этой мелочи, но в магическом мире она наверняка будет лучше моего призыва духа – даже если он сработает, вообще. Засечь духа будет куда проще, чем мышь, если она не «фонит» магией – а это наверняка учтено. Исследователь, всё-таки, и хороший…

Между прочим… Я вызвал свою панель персонажа – и обнаружил, что в описании предметов сохранились слова «Повышает характеристику» и «Повышает навык». Мир на мир не приходится, в прошлом это работало только на Изнанке…

И да, в расе значилось «Человек (Визитёр)». То бишь мы здесь считаемся демонами. Ожидаемо, но плохо – присутствие демонов проще засечь. Пока что нам повезло, что мы оказались в заброшеной – хоть и не особо пыльной – кладовке, что даёт нам время, прежде чем столкнёмся с аборигенами, но с нашим текущим статусом сохраняется высокий шанс того, что нас обнаружат прежде, чем мы сумеем что-то разузнать о местных жителях.

Хотя…

– М-маскировка – произнёс я. Это заклинание пусть и слабое, но прикрывает понемногу от всех форм обнаружения. Определённо не повредит.

Алхимики вопросительно глянули на меня.

– Я наложил маскировочные чары – пояснил я. – Слабенькие, но лучше, чем ничего. Зато и само применение не обнаружат из-за слабости. Кстати…

Я подошёл ближе, ещё понизив голос.

– Кто-то из вас сражаться может? Хотя бы огнестрелом пользоваться?

– …Мы с дедом теоретики, в основном – признал молодой алхимик. – Правда, кое-на что способны, если припрёт, и лекарства захватили.

– Уже неплохо – заметил незаметно присоединившийся к нам исследователь. – А вот на Анатолия рассчитывать не приходится, по крайней мере, пока что. Он контрактный призыватель, и его дух обитает на Земле, между миров не путешествует.

Ведущий, иронично улыбнувшись, развёл руками.

– Я мог бы разве что вести переговоры – признался он. – Но у Константина это всё равно получится лучше.

Н-да… В обоих случаях, когда мне приходилось защищать «гражданского», подопечные и сами были способны за себя постоять. Надеюсь, не придётся проверять, насколько хорошо справлюсь с бесполезным грузом…

– С моей стороны, Кэтти не очень сильный маг, но хороший боец – сообщил я. – И с вооружением у нас всё хорошо.

При последних словах ведущий окинул нас взглядом с явным сомнением; я пожал плечами.

– У всех свои секреты.

– Пока мой фамильяр осматривается, у нас есть время чтобы разрешить пару важных вопросов – произнёс присоединившийся к нашему тесному кругу Гнатов. – Прежде всего, поскольку мы ничего не знаем ни о месте, в котором находимся, ни даже об этом мире, следует предполагать, что мы находимся в опасности, а соответственно сохранять единство.

Все кивнули, пусть и не совсем дружно. Исследователь продолжил.

– Так что заранее необходимо определить лидера и провести инвентаризацию.

Снова кивок, на этот раз более дружный; Гнатов посмотрел на меня. Разумно, мы с Кэтти вдвоём боевики, и я даже был представлен в этой номинации, если можно так сказать, так что сила на нашей стороне.

Я пожал плечами.

– Не претендую. Хотя у меня есть некий похожий опыт, но у тебя его больше, по идее. Так что пока не делаешь очевидных ляпов, не возражаю против твоей кандидатуры.

Маг с явным облегчением кивнул. Могу его понять, если бы я начал выделываться и качать права, это было бы проблемой.

Инвентаризация показала, что я не единственный, кто предпочитает всегда быть готовым ко всему. И у исследователя, и у алхимиков обнаружился небольшой запас пищи и несколько защитных амулетов – у Гнатова больше, разумеется – плюс более профессиональные припасы: небольшой набор инструментов для ухода за оружием, запас боеприпасов, и зелья. К сожалению, у алхимиков большая часть из тех, что не лечебные, была предназначена для нейтрализации именно людей; усыпление, отвод глаз, стирание кратковременной памяти, в том духе. Было ещё зелье для отпугивания духов, чья эффективность в ином мире тоже оставалась чрезвычайно сомнительной, и определённо полезные зелья для маскировки – не только невидимость, но и удаление запахов – и стирания слабой магии. Не так, как моя Волна антимагии или диспел-гранаты альтивов; это действовало скорее как растворитель, постепенно нейтрализуя слабые чары; теоретически им можно ослабить и даже нейтрализовать и относительно сильные, но потребуется много зелья и времени.

Причём что маскировочные, что антимагические зелья обнаружились и у алхимиков, и у исследователя. Пересечение классов, хе.

К слову, Кэтти захватила-таки взрывчатку – не то, чтобы я её ограничивал.

– Люся что-то нашла – сообщил внезапно насторожившийся Гнатов. – Я имею в виду, мой фамильяр. Сейчас проверим…

Он сосредоточился, закрыв глаза, и сообщил:

– Кажется, вижу аборигенов. Гуманоид, примерно метр шестьдесят ростом… сейчас.

Он взял в руку один из своих амулетов – маленькое ручное зеркальце – и в нём возникло изображение. Хмм, действительно вполне человекоподобный – только синий и вроде бы лысый. Одет в некую мятую коричневую робу, сквозь которую просвечивают шорты.

– Хмм… – пробормотал я. – Ни у кого из вас нет способа извлечь информацию из пленника?

– Ничего достаточно надёжного и эффективного – признался Гнатов. – Во всяком случае, с собой.

Я вопросительно глянул на Кэтти; она слегка кивнула.

– Ну, у нас есть… Но понадобится женщина. Желательно захватить.

Мышь-разведчица нашла подходящий для захвата объект достаточно быстро. Судя по выпуклости в районе груди – женщина, хотя лицо под капюшоном видимо стандартной для местных робы разобрать было невозможно. У мышей зрение вообще не ахти.

Впрочем, обзор быстро улучшился: по словам Гнатова, дама как раз собиралась принимать ванну. Транслировать это он, однако, отказался, мотивировав тем, что это неприлично. Джентльмен, блин…

Отправиться на захват это джентльменство ему не помешало, впрочем.

От моего или Кэтти участия он тоже отказался; впрочем, отказ был мотивирован достаточно убедительно – его маскировочная магия персональная, а моя м-маскировка слабовата. В общем, Гнатов ушёл, а мы остались…

…и не прошло минуты, как дверь начала открываться…

Моё чувство опасности заставило резко вздрогнуть и начать действовать прежде, чем я осознал, что что-то не так. Верёвка рванулась вперёд, к стоящему за дверью; долю секунды спустя среагировала и Кэтти, ударом рукояти меча выбившая из рук вдёрнутого резким рывком внутрь кладовой аборигена то, что он держал.

– Шоковое касание, изучение существа.

«Без сознания» – сообщила панель статуса. Кэтти осторожно отодвинула кончиком меча выбитый из рук внезапного гостя кулон на цепочке, который мечом же успела подхватить за цепочку, не дав ему звякнуть о пол.

– И что с ним теперь делать – вопрос… – пробормотал я. – Прикончить, что ли.

– Я бы предпочёл не оставаться в одном помещении с трупом… – пробормотал ведущий. – Да и настраивать местных против себя не хотелось бы.

Я поднял бровь.

– А оставаться в одном помещении с потенциальным врагом с неизвестными возможностями? Впрочем, я тоже не хотел бы этого делать. Ладно, решаемо…

Порывшись в своих запасах, я нашёл полосу ткани; пойдёт.

– Вы хотите убрать его в пространственный карман? – впервые подал голос Сброгин-старший, когда я приподнял замотанного пленника. Я кивнул. – В таком случае, позвольте сперва взять у него немного крови. Мы попытаемся провести анализ. Возможно, удастся адаптировать наши зелья.

– Это было бы хорошо – кивнул я. – Дерзайте.

Пленника я после взятия крови всё равно убрал в инвентарь, впрочем. После чего переключил внимание на кулон.

– Изучение предмета.

Ведущий поднял бровь, услышав мои слова, но я его проигнорировал. Хмм.

«Кулон с изображением девушки-тисари и некоего домашнего животного.Недостаточный уровень навыка для анализа. Отрывает навык: Маскировка». Странно… Почему недостаточно навыка для простого предмета? Похоже, не такой уж он простой…

Однако ни я, ни алхимики, на минутку оторвавшиеся для этого от изучения крови пленника, не смогли ничего найти в кулоне. Хм.

Как бы там ни было, даже несмотря на то, что нейтрализовать «гостя» удалось быстро и тихо, в конце концов его исчезновение заметят. Конечно, Гнатов тоже должен бы похитить местную даму, но с помощью Куаллоны был шанс, что удастся вернуть её обратно незаметно; сейчас этот шанс оказался потерян. Плюс время до обнаружения пропавшего пошло немного раньше… Ладно. Пока исследователь не вернётся с языком – и Куаллона не выжмет информацию – строить планы рано.

В дверь осторожно постучались.

– Это я, Гнатов – произнёс исследователь. Разумная предосторожность… Я открыл дверь верёвкой.

– Прошло успешно, но лучше поторопиться – сообщил маг, входя в комнату. Он снял с пояса мешочек размером с кулак и осторожно растянул горловину у пола. Из контейнера выскользнула его добыча – замотанная в банное полотенце женщина.

Действительно, насколько видно, фигура вполне человеческая. Если проигнорировать цвет – на этот раз скорее зеленоватый – то заметных отличий и нет, у этой даже волосы есть…

…а, нет. В смысле, волосы-то есть, но у неё всего один глаз. Циклоп, блин.

В любом случае, я кивнул Кэтти, и она вложила в руку пленнице меч.

– …Понятно – пробормотала Кэтти. – У нас тут довольно неприятная ситуация… Мы имеем дело с небольшой нелегальной организацией демонологов-работорговцев.

…Кажется, я в общих чертах представляю, что услышу дальше.

Кэтти меня не разочаровала.

– У них тут недавно сделано открытие, позволяющее использовать особенность этого мира для того, чтобы выдёргивать демонов из других миров, что привело к буму исследований и работорговли. Наугад выдёргивают демонов из различных миров, а затем смотрят, куда их можно приспособить, что от них можно узнать и куда продать

– …Понятно – произнёс Гнатов, озвучив мысли всех присутствующих.

– Нам, на самом деле, очень повезло, как минимум дважды – сообщила Кэтти. – Эта дама, что ты захватил, одна из мониторов сети безопасности этой базы, так что с её помощью мы можем подключиться к сети и выяснить, кто где находится. Это во-первых. А во-вторых, из-за того, что эти ребята в этот раз пожадничали, пытаясь захватить сразу побольше ценного товара, у них произошла небольшая накладка, и часть целей в виде нас ушла в сторону от назначенной зоны прибытия. И даже в-третьих – в этой комнате какая-то проблема с наблюдением, возможно, как раз из-за нашего прибытия сбилось, так что о нас пока не знают.

– Часть целей? – переспросил Гнатов. – Они что, прихватили всех собравшихся?..

Кэтти кивнула и уточнила:

– Они захвачены и нейтрализованы.

– …Что насчёт метода перемещения и возможности его обратить? – после небольшой паузы спросил маг.

– Если кто-то это и изучал, она об этом не знает – Кэтти кивнула в сторону «языка». – Но всё не так плохо. Персонал этой базы – всего чуть больше двух десятков тисари, – это самоназвание аборигенов – так что мы можем захватить её. А после этого нужно будет только подождать: мы уже связались с другим членом нашего клана, и она сообщила о ситуации лидерам «Елисея». Они работают над решением проблемы.

Гнатов задумчиво окинул нас с Кэтти взглядом.

– И пока тебя не было, у нас был гость – добавил я. – Нейтрализовали тихо, но времени у нас не так много, как хотелось бы.

Гнатов поджал губы. Могу его понять…

– …Разделимся на две группы.

Хотя у всех присутствующих были смартфоны с линк-амулетами, позволяющими связь напрямую, ими решили не пользоваться – слишком рискованно, магическую связь местные вполне могут засечь, и Кэтти подтвердила, что они на это способны… Однако как-то поддерживать связь было необходимо, – н-да, возможно, стоит при случае взять и такой навык, он у меня был в сотовом – так что Гнатов оставил со мной Люську, своего фамильяра. Кэтти осталась охранять некомбатантов, а со мной отправлялась Териза – аборигенка под контролем Куаллоны. Возможности меча в контроле над магами ограниченны, и со временем даже слабый маг может освободиться, но моя напарница гарантировала, что как минимум в ближайшие несколько часов никаких проблем с пленницей не будет – по крайней мере, без внешнего вмешательства. В принципе, у нас и выбора-то реального нет…

Нашей первой задачей была ликвидация текущего «монитора», мага, управляющего наблюдательной частью охранной сети, и взятие оной под контроль через Теризу. В ближайшие часы контроль Куаллоны над одержимой должен быть близким к идеальному, так что в теории это должно быть не так сложно, но… Мы находимcя в магическом мире, на базе магов, работающих с демонами. У них должны быть некие методы выявления одержимости… И пусть даже в исполнении Куаллоны она была далеко не такой легкообнаружимой, как у какого-нибудь духа, я-то её в своё время расколол почти сразу…

С другой стороны, у меня очень странная способность, и от неё не помогла даже лучшая маскировка.

В любом случае, вариантов получше никто предложить не мог, так что пришлось пользоваться этим планом.

Было ещё одно обстоятельство, которое играло в нашу пользу. После успешного с их точки зрения захвата группы демонов большая часть персонала базы собралась в одном месте, присматривая за ними – и, возможно, допрашивая и занимаясь подобным. Это уменьшало вероятность попасться кому-то на глаза, когда я сопровождал Теризу до «центра управления».

Собственная магия одержимой тоже была под контролем Куаллоны, и это позволяло нам, точнее мне, избегать обнаружения через систему наблюдения. Полноценно контролировать её можно только из центра управления, но Териза, как и большинство людей на её месте, оставила для себя кое-какие уловки, чтобы иметь возможность действовать незаметно. Вот оно, живое свидетельство того, что правила и инструкции должны быть едины для всех… Постараюсь не забыть этот урок в собственном хозяйстве.

Если выкрутимся, конечно.

До смены Теризы ещё оставалось какое-то время, но вся здешняя компашка – частная лавочка, и даже несмотря на связанные с их бизнесом опасности её участники к графику и дисциплине относились… не то, чтобы наплевательски, но куда более расслабленно, чем стоило бы.

За что и поплатились.

Центр управления охраняли всего двое магов; внутри работал ещё один, коллега Теризы, которого она и прибыла «сменить». Оставив меня неподалёку и спрятав Куаллону под одеждой, она спокойно прошла мимо охраны, и элементарно прирезала мага, находящегося одного в помещении и не ожидающего от неё подвоха. После чего под каким-то предлогом подозвала в комнату одного из охранников – ещё минус один. Для избавления от последнего без возможности ему подать сигнал тревоги было несколько вариантов, но я сделал просто – дотянулся до него тонкой незаметной ниточкой по полу, а затем приложил по ноге доказавшим свою эффективность Шоковым Касанием с Перегрузкой. Пункт Один успешно выполнен, минус три противника…

Пункт два – ликвидация наиболее боеспособной части местной группировки, представляющей наибольшую угрозу, освобождение пленников, и использование их для ликвидации остальных противников. После захвата контрольной комнаты наши возможности резко выросли; мы не только получили возможность наблюдать за всей базой, одновременно лишив такой возможности противника, но и можно было не опасаться того, что засекут переговоры через линк-амулеты. Вдобавок без наблюдательной системы будет сложно использовать против нас оборонительную… Териза не обладала доступом к управлению ей – он имелся только у лидера группировки и главы охраны, эта парочка заодно являлась сильнейшими магами группировки – но доступа к наблюдательной было достаточно, чтобы обходить опасные места, или просто не давать нас заметить. Хотя оставалась возможность ручного управления и автоматические системы защиты, вроде бы личные покои той самой парочки из верхушки были снабжены таковыми.

В любом случае, сейчас пункт два выглядел вполне реализуемым.

Насколько было известно одержимой, реальных боевиков на базе было от силы пятеро, но они действительно опасны: маги из сильномагических миров вообще сильнее земных, да и с боёвкой у них обычно лучше. Нам необходимо максимально использовать эффект неожиданности, и не поднять суматоху… В общем, действовать быстро, решительно, и незаметно.

Тонкость была в том, что мы не могли ни затягивать, ни слишком спешить. На победу можно было рассчитывать, только если удастся застать магов врасплох, когда рядом никого нет, а прямо сейчас они прикрывали своих исследователей… не совсем то слово, скорее «экспертов», изучающих пленников. Понятное дело, нападать на всю толпу, собравшуюся в одном месте, самоубийство… Да даже если нам удастся победить с помощью похищенных, потери будут непременно – и впоследствии нам это припомнят. Нужно действовать аккуратнее, думая и о последствиях…

Так что нужно занять позиции, выбранные Теризой – вернее, Куаллоной – и ждать её сигнала.

«Вернись в предыдущий коридор, на потолке посередине будет скоба, зависни на ней» – гласило сообщение от куаллоны на смартфон. Хмм?.. Ну, думаю, она знает, что говорит.

Я осторожно прошёл обратно по своим следам, в слабоосвещённый коридор, чей высокий потолок терялся в тени. Секунду помедлив, я подсветил направленным «Светлячком»… Ага. Вижу. Там ещё рядом какой-то люк, вроде.

В кармане снова беззвучно завибрировал смартфон.

«Цель защищена, используй пробивание барьеров, затем спрячь тело». Ситуация более-менее понятна…

Тросик с пояса вытянулся вверх, подтягивая меня к потолку. Бэтмэн из меня хреновый, но засада вроде бы неплохая…

Не прошло и минуты, когда послышались шаги; моя цель возвращалась в своё жильё, одна, и даже не думая скрываться. С одной стороны – логично, тревогу-то никто не поднимал, но с другой – я ожидал большей осторожности при их бизнесе…

– Пробивание барьеров, шоковое касание, касание смерти – одними губами прошептал я. В Пробивание вливаю большую часть маны, не тот случай, когда стоит жадничать…

Кажется, синекожий маг с короткими чёрными волосами и такими же чёрными короткими рожками даже не успел понять, что происходит: верёвка упала на него сзади, и стянула шею, выпуская заряд сразу двух «касаний». Он моментально обмяк, не оказав никакого сопротивления; полоска здоровья обнулилась.

Подтянув тело к себе – вес моего собственного тела и груза неприятно и довольно болезненно давил на тело через тросик-пояс, на котором я держался – я открыл люк рядом и запихнул тело в пространство за ним. Осматривать на предмет трофеев, к сожалению, не было времени – смартфон в кармане уже снова вибрировал.

«Следующая цель отправляется к себе. Двигайся в следующем направлени, займи аналогичную позицию»…

Я едва успел, ходя добраться нужно было всего-то до параллельного коридора – база в целом имела радиальную структуру, с идущими от центрального помещения к краям коридорами-лучами. Скобы тут на потолке не было, да и сам потолок был пониже, но проходили какие-то трубы, и я решил положиться на решение Куаллоны; трубы выдержали, и даже не скрипели.

Ещё один рогатый и черноволосый… Проблема была в том, что в спешке я не успел восстановить ману. К счастью, в этом мире у меня её было побольше, но на третий раз таким макаром уже не хватит…

Повторяю захват сзади…

…Блин. Едва не сорвалось… Понятия не имею, что произошло, но в тот же момент, как я прикоснулся к нему верёвкой – или даже чуть раньше – мой Персональный Барьер обнулился. Сам маг успел начать резко поворачивать голову, но двойное Касание прикончило и его, прежде чем он успел ещё что-то сделать. Но, что это было с моим Барьером?..

И куда девать тело?..

Впрочем, на второй вопрос я тут же получил ответ.

«Спрячь тело в его комнате, конец коридора направо».

В отличие от Гнатова, вскрывать магические замки я не умел, но дверь оказалась незаперта – возможно, среагировала на тело, не знаю. Маленькая скромная комната – кровать, шкаф, и картина на стене, похожа на фотографию, но изображение выглядит объёмным. На ней была изображена полуголая зеленокожая девица с кожистыми крыльями по бокам, и третьим глазом чуть выше «базовой» пары. Грудь маленькая… В смысле, груди – две штуки.

Закрыв дверь, я уложил тело на кровать и отхлебнул из фляги. Ману нужно восстановить, и, кстати, осмотреть мага на предмет трофеев тоже надо.

…Вот оно.

«Амулет воздаяния. Редкий и экзотический амулет, причиняющий атакующему его владельца равный полученному вред. Открывает магическую способность „Воздаяние“». Понятно… Абилка, на самом деле, так себе, да ещё и стоит две сотни Эссенции, и не отражает урон, а только наносит такой же, но если бы на моём месте был Гнатов, могло бы получиться скверно.

На теле мага нашлось ещё несколько магических колец и амулетов, но ничего такого, что точно стоило бы взять прямо сейчас. Хотя амулет воздаяния я, подумав, повесил на шею: с моей спецификой, Барьер плюс «хиты», может быть полезно.

В кармане снова завибрировал смартфон. Вообще-то в теории это я, как кланлидер, должен выдавать указания, а остальные – выполнять, но в данном случае ситуация такая, что куда эффективнее предоставить управление Куаллоне, а нам с Гнатовым, который как бы командует нашей маленькой группой, выполнять.

«Вернись и забери зелье у Сброгиных» – гласило следующее сообщение. Они что, уже успели модифицировать свои зелья под аборигенов? Это же невозможно так быстро.

…Всё-таки возможно. Сделаю себе памятку – не следует недооценивать алхимиков и зельеваров.

В любом случае, забрав у этой пары пару бутылочек, я поспешил двинуться по указываемым Куаллоной направлениям – которые привели в тупик.

– На стене за решёткой труба вентиляции – сообщила Териза. Сейчас она была на голосовой связи. – Протащи зелья через неё и разбей на другом конце.

Труба была не прямой, и протащить по ней бутылочки вслепую было не так просто, как хотелось бы; я не могу видеть через верёвки. Максимум, на что они способны, это ощущать давление, и неловким движением вполне можно было разбить бутылки прежде времени.

Впрочем, я справился. Удерживаемые верёвкой бутылочки замерли возле решётки на другом конце.

Одна из бутылочек содержала быстродействующий усыпляющий газ, который должен был действовать на аборигенов, но не на людей. Вторая – дымовую завесу. У этого дыма две особенности; во-первых, он плотный, и довольно устойчив к магическому воздействию, а во-вторых, есть зелье, которое позволяет видеть сквозь него. Удобно для дезориентации противника в помещении… Хотя в нашем случае лучше ожидать сюрпризов.

Хотя хотелось бы надеяться, что наш сюрприз станет единственным.

Прочитав и запомнив предложенный Куаллоной план, я принял зелье зрения и замер, ожидая сигнала. Смартфон завибрировал… Погнали.

Бутылочки хрустнули, выпуская своё содержимое, стремительно распространившееся по помещению, в котором собралась большая часть присутствующих на базе аборигенов. А теперь – бегом…

В «Палату контроля», кольцом окружающую зал призыва в самом центре базы, вело несколько проходов; три, если точно. Я мчался к одному из них, надеясь, что не опоздаю, чтобы…

…Автомат в моих руках застрекотал сходу, как только я ворвался в помещение. Нельзя сказать, чтобы все местные стояли плотной кучкой, да и кольцеобразная форма помещения не способствовала накрытию всех, но моя атака оказалась результативной. Как минимум пятеро аборигенов попадали, орошая пол неожиданно красной кровью, и моё вмешательство дало возможность Гнатову, вынужденному после своего первого удара уйти в оборону, вновь атаковать. Даже если местные – хорошие маги, большинство из них не боевики, и два внезапных нападения с разных сторон резко уменьшили их возможности к сопро…

Что-то хрустнуло, и я вдруг осознал, что лежу на полу, глядя в потолок – и на свою полоску хитов, резко сократившуюся и тревожно мигающую красным.

– Персональный защитный барьер, Щит – быстро, но тихо поспешил произнести я. Меня не добивают; сочли мёртвым? Лучше бы так и оставить, но нужно помочь Гнатову.

Даже с зельем дымовая завеса ухудшала видимость, но было видно – и слышно – что мой партнёр в этом деле продолжает отстреливаться – и из пистолета, и магией. Вдобавок, приподняв голову, я заметил, что от атакованной мной группы осталось всего пара аборигенов, но с другой стороны пыталась зайти в тыл Гнатову другая группа.

А ещё трофейный амулет на моей шее развалился. Думаю, это объясняет, почему я и несколько местных на полу…

В любом случае, я не вставая, прикрылся свежесозданным Щитом и направил верёвки в стороны.

Первая ухватила одно из тел – с повышением навыка и Силы мне всё проще манипулировать тяжёлыми предметами – и швырнула его по верху в сторону пытающейся обойти исследователя группы магов. Вторая почти одновременно поднесла к ним над полом ручную гранату… угу, я так и знал. Среагировав на движение в дыму – не знаю уж, насколько хорошо местные видят – враги выставили некую защиту, и одновременно разнесли в клочья труп. И в тот же момент граната сдетонировала.

Один из вроде пятерых упал, второй отлетел в сторону, ударившись о внешнюю кольцевую стену, но тут же принялся подниматься. Нечто ударило в мой Щит, но разбить не сумело; в тот же момент я снова открыл огонь из автомата. Я потерял его при падении, но сейчас вернул верёвкой – разумеется, снова с «пробиванием барьеров», вполне себе работающим со стрелковым оружием. Держатся, сволочи, а мой Щит уже весь в трещинах… И Барьер просел на четверть. Почти вся мана ушла на восстановление защиты и Пробивание Барьеров, и времени на восстановление нет. Гнатов тоже оставался связан боем; возможно, как раз ему достались профи. Ладно, ещё не всё…

Я бросился в сторону, высаживая остаток патронов в обойме – или магазине? пофиг… – и одновременно подхватил ещё пару тел. Одно, другое… И следом за ними – вторая, и она же последняя, граната. Всё, патронов нет, гранат нет, маны нет. В инвентаре есть кое-что, но чтобы достать нужно время… А соваться здесь на Изнанку можно попытаться только в самом-самом крайнем случае; там обязана быть собственная защита, а преимуществ у нас уже не будет. Хорошо ещё, что не атакуют отту…

…мир поблёк и исказился, словно кривое изображение на экране барахлящего телевизора. Изображение плыло и двоилось; картинка кольцевого коридора с серой внешней стеной и матовой полупрозрачно-белой внутренней перетекала то в лесной пейзаж, то в городской, то перед глазами стояли сразу две картинки. Не знаю, сколько времени продолжалось это мельтешение картинок, но изображения были статично-замершими.

Внезапно всё остановилось; меня окружала знакомая тьма и пустота Изнанки. Однако… «Пол» под моими ногами был прозрачным. И внизу я видел центральное помещение базы тисари, где только что шло сражение… В принципе, можно сказать, что оно шло и сейчас – просто оказалось заморожено во времени, если смотреть с моей позиции…

…Что-то заставило меня рвануться с места. «Чувство опасности» сработало… На то место, где я только что стоял, обрушился грязно-серый, практически чёрный, матрас. Ближайший ко мне угол, немного вытянутый, поднялся…

…Я снова отпрыгнул. На этот раз осознанно, опасаясь какой-нибудь дистанционной атаки, однако она пришла не от «матраса», продемонстрировавшего зубастую пасть, а снова сверху. Разместив Щит над головой и продолжая двигаться, я поднял взгляд.

…Бл*. Над головой висели скелеты зданий – куда более детальные, чем на моей Земле – но я смог увидеть это только через просветы в закрывающей «небо» стае летучих скатоматрасов.

– Выход с Изнанки.

Не работает… Ожидаемо. «Возможность заблокирована. Получено задание: Уничтожить Хищных духов, чтобы снять блокировку».

Я попытался отхлебнуть из фляги – и едва не выронил её, когда на меня упал очередной «матрас»-дух. Та пара, что была на «полу», снова поднялась, и тоже заходила на новую атаку.

И, что самое скверное, у меня было ощущение, что остальная стая тоже начинает обращать на меня внимание.

Даже если всё, что они могут, это падать на голову – и кусаться – их здесь как минимум несколько десятков; слишком много, особенно когда у меня проблемы с патронами и магией. Я попытался ухватить одного из духов верёвкой; кое-как удалось обмотать его, хотя он едва не выкрутился, сжавшись почти как действительно матрас. Однако ни сжатие, ни удар о землю не причинили ему никакого вреда, если судить по полоске здоровья… Электрошок подействовал, но у меня слишком мало маны.

…Бл*, умноженное на два. Даже на три. Как только добитый электрошоком дух развеялся то ли пылью, то ли дымом, как на меня теперь уже точно обратил внимание сразу целый десяток «матрасов». Погодите, у меня же был нож…

Точно. Я совсем забыл про него, но Кэтти снабдила меня ножом, удобным для моей давней задумки – соединить верёвку с лезвием. Без гарды, и с навершием-кольцом на рукояти, благодаря которому удобно держать верёвкой.

Я схватил нож верёвкой, отскакивая от сразу двух обрушившихся на меня «матрасов», и полоснул по одному из них. Ну… Эффект слабее, чем хотелось бы, но он есть: часть полоски здоровья исчезла, а в разрезе запузырилось нечто белёсое. Однако, если глаза мне не изменяют, полоска медленно удлинняется обратно… Регенерирует, скотина.

Прежде чем я сумел подрезать недобитка ещё раз, «матрасы» посыпались один за другим. Я едва успевал отскакивать; один из них зацепил край Щита, вызвав появление новой трещины, и мне пришлось подтянуть к себе верёвку, чтобы её не прижало к полу, помешав мне двигаться. Вот же задница… По крайней мере, у них всего один трюк, к которому легко приспособиться.

Хотя «матрасы» падали всё чаще, я сумел втянуться в ритм и отпить немного из фляги, не выронив её и не подавившись. Даже удалось подрезать одного духа и добить… Но если так будет продолжаться, я просто выдохнусь. Хоть выносливость и не отображается у меня в характеристиках, она есть…

…Кажется, я поторопился с выводами. После того, как удалось прикончить третьего духа – вонзил в него нож и активировал Шоковое касание – вся стая дружно поднялась ввысь, а затем сверху начали падать тонкие белёсые нити, сцепляющиеся с полом. Одна из них угодила в Щит, и меня немедленно рвануло вверх вслед за магической защитой; я немедленно деактивировал магию и создал по новой. Вот дерьмо… Эти нити и сами по себе опасны, и вдобавок усложняют передвижение. Не знаю, опасно ли дотрагиваться до других частей, кроме конца, но в любом случае они мешают двигаться.

– Выстрел, взрывбросок.

Один из духов разлетелся в клочья – промазать при такой плотности стаи было достаточно сложно – и несколько соседних потеряли добрую половину здоровья, но остальные в ответ принялись плеваться нитями ещё чаще. Грёбаные нити тонкие, в падении их плохо видно, и я уже трижды ловил их Щитом, теряя ману на его восстановление… Я даже перезарядить автомат не могу – хорошо ещё, что его не потерял. В следующий раз эту глупейшую ошибку не допущу, и буду держать пару магазинов с патронами наготове, как уже сделал с флягой.

Если этот следующий раз будет… В отличие от меня, боезапас духов казался неисчерпаемым. Я взорвал ещё парочку, продолжая истощать свою ману, но их меньше не становилось. У меня в резерве есть голем, но в нём нет смысла без дистанционных атак и возможности защитить; есть автомат, но пока буду доставать патроны к нему, меня успеют съесть; есть верёвки, но сейчас они не достают до целей. Мне бы зенитку, блин… Или хотя бы кого-то, специализирующегося на дистанционном бое. Хотя бы ту же Снегурку. Сфено тоже подошла бы, наверное – она может летать…

– Выстрел, взрывбросок.

Боеприпасы для Взрывброска тоже заканчивались. Блин, если выкручусь, позабочусь о «слотах быстрого доступа»…

«Воспламенение» на нити не подействовало; что ещё остаётся? Это скверный вариант, но можно попытаться уйти из сектора; возможно, там блокировка не будет действовать. Или хотя бы получу передышку для перезарядки патронов и маны… Проблема в том, что даже если это удастся, сектора Изнанки могут «перетасоваться», пока я буду в другом секторе, и тогда вернуться будет сложно. Всё же, не вижу вариантов получше…

Я бросился вперёд, проскакивая между нитей – и врезался в невидимую стену. Б-барьер, мать его магия… Удар о преграду заставил замешкаться, и несколько нитей снова влепилось в мой щит. А если так…

В этот раз я не стал его отменять. Меня потянуло вверх, чувствительно оттянув руку, которой я управлял Щитом; метра три уже есть, наверное, хотя тут очень сложно судить. В любом случае, я приблизился к стае духов на достаточное расстояние; мелькнул нож на верёвке, нанося серию ударов, и очередной дух превратился в облако золотых искр Эссенции.

Пара духов попытались наброситься на меня с разных сторон, распахнув полные длинных кривых зубов пасти, но свободной верёвкой я ухватил одного и сунул в пасть другому. Вместо Бэтмэна косплею уже Человека-Паука… Блин, сразу надо было так сделать.

Отбиваться от стаи «матрасов», раскачиваясь на прилипших к магическому Щиту нитях – блин, сюрреализм какой-то… – было очень неудобно, но я справлялся, хотя им и удалось меня слегка погрызть. Персональный барьер пока держался, но стая практически не уменьшилась…

…Внезапно нити, на которых я держался, исчезли. Падаю… Часть Барьера ещё осталась, должен бы выдержать, но…

…а вот и это «но». Очередной дух спикировал на меня, пока я падал. Задумка неплохая, но – недостаточно.

Верёвка с ножом метнулась вверх, вонзаясь в брюхо ближайшего духа, и проворачиваясь в нём; рывок, и направление моего движения изменяется. Довольно короткий нож – не гарпун, так что закрепиться всё равно не получилось бы, но вместо того, чтобы угодить прямо в пасть атакующего духа благодаря рывку я попал ногами ему на «спину».

И немедленно выпотрошил. Был бы какой-то навык управления духами, можно было бы использовать как транспортное средство, но – чего нет, того нет… По крайней мере, он смягчил моё падение.

«Достигнута точка насыщения»… Не сейчас.

Количество духов постепенно сокращалось. После того, как я освоился, разбираться с ними стало не сложнее, чем с охранными духами-псами; однако истреблять и тех, и тех было не сказать, чтобы совсем уж просто, это требовало определённых усилий. И их было много… Усталость замедляла меня, а атаки продолжались непрерывно, не давая возможности даже восстановить закончившуюся ману. Сосуд вроде бы уже заполнился, и Эссенция пропадала впустую… Тяжело физически и морально. По крайней мере, темп боя не позволял задумываться о том, сколько Эссенции я теряю…

Хотя духи, похоже, не были разумными, они всё же были достаточно умны, чтобы пробовать разные тактики. Сейчас – перешли на короткие налёты, после которых раненые отступали, и их место занимали свежие, пока раненые регенерировали. Я, в свою очередь, старался не позволить им отступать, с переменным успехом. Блин, вот когда пригодилось бы что-то из магии Чудотворства – с расходом Эссенции, но мощно…

…Бой прекратился так же внезапно, как и начался. Когда я перебил где-то треть стаи, на меня вдруг обрушились разом все оставшиеся «матрасы»; в ответ я направил вверх Выстрел и Взрывбросок с остатком пирамидок и маны. Выскочила панелька, надпись на которой я не успел прочитать, и в следующий момент ощутил, что падаю.

Приглушённо громыхнуло – где-то рядом, за стеной. Я находился в полукруглом помещении, пол, стены и потолок которого были покрыты пульсирующими свечением узорами; и в просветах между линий находились люди. Кто-то лежал, кто-то стоял, но большинство выглядели бессознательными, даже те, кто стояли. Часть были рядком сложены у стены, и на их головах было нечто вроде шлемов. Гости с вручения премии… Аборигенов не вижу, видимо, все сражаются в коридоре вокруг.

Я поспешил отпить из фляги остаток чая, едва не подавившись в спешке. Так, как бы их в себя привести?.. Можно было бы попробовать Волной Антимагии, но боюсь запороть здешнюю призывательную магию и усложнить наше возвращение в результате. Вдобавок опасаюсь снести защиту Гнатову снаружи.

Я попытался просто встряхнуть одного из людей верёвкой, и, к моему удивлению, это сработало. «Сергей Николаевич Садов, алхимик».

– Что… – начал было он, и я сообщил:

– Нас всех похитили в другой мир, снаружи идёт бой, я поддержу, попробуйте привести в чувства остальных и пусть способные сражаться помогут.

Он на миг замер, переваривая услышанное, а затем, к моему облегчению, кивнул. Чудно… Где тут выход?

Чтобы найти его, пришлось созвониться с Теризой, но когда я наконец выбрался, бой уже закончился. Я застал Кэтти и алхимиков, пытающихся присобачить бледному Гнатову обратно отсечённую руку.

– Парочка сбежали, но Териза их отслеживает – доложила одержимая. Я кивнул и подошёл к Гнатову, чью руку алхимики приматывали тканью и поливали зельями; непохоже, чтобы был заметный эффект. А, ладно, не буду жадничать…

– Чудесное исцеление.

Пальцы исследователя вздрогнули; он пару раз сжал руку в кулак и с лёгким удивлением глянул на меня.

– Остальные внутри – вместо объяснений произнёс я, ткнув пальцем за спину. – Но нам стоит отловить сбежавших, чтобы не было проблем.

Кэтти согласно кивнула, и Гнатов, поморщившись, присоединился к ней.

– Я там внутри привёл одного в чувства и поручил заняться остальными. Введите их в курс дел – обратился я к алхимикам; они тоже кивнули.

– Плохо – на бегу сообщила Кэтти. – Один из двоих сбежавших – глава охраны. Он может попытаться активировать систему безопасности. Более вероятно, что просто сбежит, но лучше не рисковать.

– Это точно – согласился я. – Сможем перехватить?

– Попробуем… Хм.

Внезапно она остановилась, а по коридору пронёсся мужской голос, произносящий слова, в первый момент бывшие непонятными; затем сработал амулет перевода.

– …требуем немедленно сдаться, заглушить все чары, кроме чар удержания демонов, и выйти на поверхность, иначе будете ликвидированы. Повторяю…

– Местный спецназ прибыл – мрачно сообщила Кэтти. – Они сперва бьют, потом разбираются. А увидев свободных демонов, скорее всего, решат уничтожить всю базу вместе с содержимым…

Ну вот же блин…

Териза имела доступ и к кое-какому внешнему наблюдению; насколько она видела, базу окружила довольно крупная группа «чистильщиков», спецчастей, специализирующихся на борьбе с нелегальными демонологами и теми, кого они призывают. Проблема в том, что по имеющейся у неё информации эти ребята на переговоры с демонами не шли – были у них какие-то инциденты, после которых все исследования демонологии и стали строго контролировать, а нелегалов – давить. Не слишком эффективно, – бизнес оказался выгодным, так что всё время появляются новые желающие рискнуть – но старательно. И вот сейчас нас окружают как минимум несколько десятков хорошо подготовленных боевиков, готовых действовать крайне решительно… Могу их понять – в земных реалиях это можно сравнить со штурмом подпольной фабрики химического и бактериологического оружия. Дерьмище.

– Идеи, предложения? – осведомился я у соратников.

– Можно попробовать провести переговоры через Теризу – без особой уверенности предложила Кэтти. – Как минимум, время потянем.

Я вопросительно глянул на Гнатова; тот кивнул.

– Это действительно лучший вариант, что я вижу. А ещё нам стоит поговорить со здешним безопасником… Наши интересы внезапно оказались близкими.

– Ну, значит, вам и карты в руки – кивнул я. – А я попробую побеседовать с гражданскими… Они всё-таки тоже маги, чем-то должны бы помочь. Время действительно нужно тянуть по максимуму…

Больше не теряя времени на обсуждения, мы все разошлись в разные стороны. Возможно, объясняться с этим собранием магов – и не лучшая задача по моей специализации, но остальные варианты подходили ещё меньше. К тому же есть тот плюс, что я узнаю их, они узнают меня. На будущее может пригодиться, когда выкрутимся из этой неприятной ситуации. Без «если», только «когда».

– …Но это слишком рискованно! – расслышал я чьи-то возмущённые слова.

– Граждане, товарищи, леди и джентльмены – произнёс я. – Я полагаю, Сброгины уже ввели вас в курс ситуации, но ситуация продолжает развиваться, и не лучшим образом. У меня традиционные две новости: хорошая – мы практически зачистили эту базу, плохая – снаружи находится местный спецназ, по совместительству – инквизиция, и они готовы зачистить уже нас. У них численное превосходство и вполне возможно, что лучше боевая подготовка. С нашей стороны всего двое боевиков, если только среди вас не найдётся?.. – я обвёл магов, из которых вроде бы уже все пришли в себя, взглядом. Один поднял руку. – Ну, пусть даже трое. Прямое столкновение в любом случае не вариант, но – вы всё-таки маги, и, смею надеяться, умные люди… И не люди. Можете чем-то помочь или что-то предложить? Не знаю, призвать кого-то, в конце концов?

– …Мы как раз обсуждали это – отозвался благообразный синеглазый старик (ожидаемо, большинство моих знакомых магов почему-то старики) – с короткой бородой и чёрными прядями в седых волосах. Надпись над его головой гласила «Иван Горшечников». – Есть ряд затруднений, но в принципе вполне возможно использовать оставшуюся от хозяев… прежних хозяев этого комплекса систему, чтобы призвать ряд полезных для обороны сущностей. К тому же среди нас есть пара специалистов по барьерам, это определённо пригодится для обороны.

– В зависимости от возможностей местных, но да – согласился я. – Что за сложности?

– Прежде всего, сам призыв из неизвестного мира… вы в теории призыва не разбираетесь? – я отрицательно мотнул головой, и он понимающе кивнул. – Понятно. Ну, в любом случае, это решаемо, здесь действительно собралось несколько неплохих специалистов. Однако остаётся вопрос сохранения следа нашего собственного призыва, чтобы не усложнять обратный призыв. Мы над этим работаем – он кивнул в сторону нескольких мужчин и женщины, проделывающих некие манипуляции с полом и стенами. Кажется, один из них чертил что-то кровью – но сложностей много. Да ещё, как выяснилось, время поджимает…

Я кивнул.

– Наши жизни на кону, так что поторопитесь. По вопросу барьеров пусть свяжутся с Гнатовым через линк-амулет. Ещё какие-то вопросы, предложения, пожелания?

– Да, кое-что есть. Прежде всего, нам понадобится поддержка боевика; в имеющихся условиях возможны эксцессы призывов.

– Утихомирить буйного духа? – хмыкнул я. – Это можно.

– Нам жертвы нужны – сообщил один из магов со стороны. – Тела аборигенов подойдут. И что насчёт отступления в Изнанку?

– Тела – не проблема, а Изнанка здесь кишит хищными духами – отозвался я. – Сам-то я отобьюсь, а вот вас всех прикрыть будет, мягко говоря, затруднительно. Да и с возвращением домой будут очень большие сложности… Аборигены скорее всего зачистят здесь всё. Так что это разве что на самый крайний случай.

– Это… Можно решить – после небольшой паузы сообщил Горшечников. Волшебник Поттер, хе… Какой-то невесёлый смех получается. – Но вы правы, это – на крайний случай. Тем не менее, следует проверить, чтобы знать, к чему готовиться… одного меня вы защитить сможете?

Я кивнул. Ману я заправил, с их повадками разобрался, автомат перезарядил… Патронов, правда, не так много, как хотелось бы.

– Дайте руку… Вход на Изнанку.

Облом. «В данном секторе действие заблокировано (Источник: Хищные духи)». Понятно…

– Доступ к Изнанке заблокирован – сообщил я. – Я навёл среди духов изрядную панику, и они закрыли вход здесь.

Старик кивнул.

– Значит, нужно будет позаботиться и об этом. Возьмёте на себя контроль ЧП?..

Я кивнул и негромко произнёс в сторону меча на поясе, который мне вручила напарница:

– Кэтти, принеси наградной амулет и пару трупов аборигенов.

Этот амулет, вернее его способность, должен бы неслабо усилить меня, а от хозяев отбрешусь как-нибудь. Тем более, никто и не узнает, спишем на боевые потери…

– Не хочу подгонять, заставляя совершать ошибки, но вам следует поторопиться – заметил я, обращаясь уже к магам. Один из них, выглядящий словно только что от стилиста, поморщился и явно хотел сделать какое-то замечание – возможно, даже попытаться «поставить на место тупого боевика», но Горшечников бросил на него резкий взгляд – причём извне поля зрения Парня с Причёской – и тот закрыл рот, вернувшись к расчерченному узору, линии которого налились цветом и вроде бы даже светом.

В дверь ввалилась Кэтти с парой тел под мышками, которые она свалила на свободный участок пола; затем подошла ко мне и вложила в руку амулет. Я кивнул.

– Благодарю. Изучение предмета… Хм?..

Странно, но сейчас описание отличалось от того, что я видел, когда амулет лежал под стеклом. Обычно менялось только в руках других… разумных.

Впрочем, текущее мне нравилось даже больше.

«Талант к магии, пассивный навык. Ранг 1: Увеличивает ранг всех известных заклинаний/магических навыков на один». Это, пожалуй, круче, чем прежнее «на 50%»… Процентное действует не на всё, и не даёт качественных изменений, как с рангом.

Единственная проблема – Эссенции на это удовольствие требуется почти четыре сотни единиц… Близко к максимуму того, что я могу запасать. Но оно того стоит…

«Да». Эссенции осталось всего ничего, зато появилось место для новой порции…

Краем глаза я заметил, как Кэтти, стоящая рядом, слегка вздрогнула. Ах да, Аура же тоже усилилась…

«Выполнено задание: подарок для меча. Куаллона: персональная репутация +1». Э?.. Ну… Буду считать, что это хорошо.

Хотя мне и не нравится блеск в её глазах.

– Мы приступаем к призыву – обращаясь ко мне, произнёс Горшечников. – Будьте готовы.

Всегда готов… Все мои защиты активны, по крайней мере.

Начерченные «нашими» магами узоры – тут были не только кровавые, я видел линии нескольких цветов, и некоторые из них соединялись со схемой, оставшейся от местных – действительно принялись наливаться светом и сиянием; одновременно узоры аборигенов несколько потускнели. Кровавые линии вдруг принялись менять цвет, неожиданно став зелёными, а затем по ним загорелся зелёный огонь. Зрелищно, этого не отнять…

Горшечников и ещё один немолодой маг, контролирующие процесс, нахмурились; они принялись быстро перебрасываться словами, что-то про нестабильность и интерференцию, плюс некие термины, которых я вовсе не знал.

Внезапно тонкие огненные стены, окружающие рисунок в виде кривой пятиконечной звезды в круге, наклонились горизонтально, закрыв этот самый символ от взгляда слоем зелёного огня. В следующий момент столб зелёного огня в границах круга ударил в потолок, обдав меня жаром и в то же время сыростью, с запахом каких-то специй.

– Нестабильность!

– Прорыв!

– Удерживайте.

– Локализуйте!

Маги заговорили одновременно, и вроде бы даже понимали друг друга, но мне удалось разобрать в общем шуме лишь отдельные слова.

Язык пламени вырвался из всё же немного недотянувшегося до довольно высокого потолка огненного столба, ударив в сторону одной из волшебниц, присевшей над мерцающим завитком узора. Я рванулся с места, оказавшись между ней и угрозой, и вскинул Щит.

Огненный удар словно взорвался, окутав меня зелёным огненным облаком, закрывшим поле зрения, но огонь тут же рассеялся, не причинив вреда.

Столб пламени тоже исчез; на его месте стояла фигура.

Примерно человеческие контуры были, однако, окутаны струящейся вверх, словно пламя, пеленой плотного белого тумана, не позволяющей разобрать ничего за ней; поток тумана над головой существа напоминал длинные белые волосы, развевающиеся в восходящем потоке воздуха. «Сонеуме, дух потерянных путей» – гласила надпись над его головой.

Продолжая удерживать духа в поле зрения, я слегка скосил взгляд в сторону, глянув на магов краем глаза… Фигуры магов замерли на месте, став расплывчатыми и прозрачными.

…Понятно. Ну, или кажется, что понятно. Видимо, в тот момент, как я заблокировал огненный удар, дух закинул меня на Изнанку, или что-то вроде того. Скверно, тварюшка, похоже, сильная.

На эти размышления мне понадобилась от силы секунда, но духу этого было более чем достаточно. Из туманной пелены ударило несколько белых нитей; я мгновенно среагировал, прикрывшись щитом и уходя в сторону… хмм, нити?..

…А если так?..

Я потянул прикоснувшиеся к щиту нити со своей стороны. Туманная фигура вздрогнула, и я каким-то образом ощутил её удивление; нити отсодинились от туманного покрова…

– Техника тентакледемона. Шоковое касание.

Прежде чем дух успел что-то предпринять, он/она/оно оказался раскорячен в воздухе собственными нитями, а затем последовал электрошок. Часть туманного покрова рассеялась, но лишь настолько, чтобы стал проглядывать тёмный силуэт внутри; отдельные детали всё так же было невозможно разобрать.

Дух дёрнулся, пытаясь вырваться; я на миг активировал Касание Смерти, и ко мне протянулась тонкая струйка золотистых искр.

– Не вынуждай меня использовать более мощную магию – произнёс я.

– Не губи, добрый молодец! – Услышанное было столь неожиданно, что я даже встряхнул головой. Ладно бы это был какой-то славянский дух, но с таким именем… – Я тебе пригожусь!

Эм… Вот и что мне делать? На доверие как-то не тянет. Но с другой стороны, вряд ли маги в и без того опасной ситуации стали бы призывать какого-то отмороженого духа… да и слабее он оказался, чем я ожидал.

Или она/оно. Ни внешне, ни по голосу не определить…

– …Ладно – решился я. – Я тебя освобожу, но если попробуешь что-то выкинуть – прикончу. Мне как раз запасы Эссенции нужно пополнять…

Дух заметно вздрогнул; я отменил «технику», и он упал на ноги. Поклонился, и окружение вновь ожило.

Как я понял из последующего разговора, магов, этот дух не боевой; он специализируется на манипуляциях с Изнанкой. Его призвали для взлома блокады, и чтобы прикрыть эвакуацию через Изнанку, если понадобится. Чего уж он решил напасть – непонятно… Видимо, счёл меня слабаком. Немного обидно, но если враги недооценивают – это хорошо.

Видимо, его и первым призывали, как самого слабого, чтобы была меньше угроза, если призыв в столь неудобных условиях сорвётся. Судя потому, что остальные призывы проходили более-менее штатно – один раз была, похоже, нештатная ситуация, но маги справились сами – они учли ошибки и исправили их. Похоже, на эту премию действительно явились не просто любопытствующие, а профи. Если бы не накладка с присутствовавшими на сцене, аборигенам достался бы знатный улов… Однако мы, кто были на сцене, оказались не в подготовленном для захвата месте, и смешали демонологам все карты.

Н-да… Почувствуй себя злобным – хотя, скорее свободолюбивым – демоном.

Маги выглядели порядком утомлёнными, и их полоски маны изрядно сократились, но они продолжали работать, призывая духов и демонов одного за другим. Среди последних обнаружился, к слову, один из представителей известных мне по нескольким стычкам огров-наёмников, явившийся со всей своей бандой; собственно, они оказались последним призывом. Общение с ними – вернее с огром, гоблины неподвижно стояли группой, лишь поглядывая на нас – сразу взяла на себя Кэтти, как только призыватели договорились с оплатой; пара магов скинулись личными вещами, но в основном оплата шла в кредит. Видимо, давние клиенты…

Вообще-то по моему опыту особыми боевыми качествами эти ребята не отличаются – за исключением отдельных огров – но они лучше, чем никого. Полагаю, большого выбора у призывателей в текущих условиях просто не было.

Пока Кэтти с огром обсуждали план базы и боевых действий, я раздавал уставшим магам напитки. Это, конечно, не зелья маны, и способностью загадочным образом восполнять ману обычными напитками никто кроме меня здесь не обладал, но мой навык «Повар» всё же придавал тому, что я сам готовил, некие бонусы. В данном случае чай, который я делал в расчёте на Снегурку, всё же восстанавливает немного маны, и на какое-то время немного поднимает Волю. Собственно, я и сам отхлебнул – не знаю, как у остальных, а у меня от Воли увеличивается сила магии.

Да и просто сила воли в бою пригодится.

«Удалось договориться с главой охраны» – гласило пришедшее от Гнатова сообщение. Ну, хоть какая-то хорошая новость… На таких условиях – побарахтаемся.

Я глянул на мага, назвавшегося боевиком. Видимо, чей-то охранник?.. Ну, суть не в этом.

– Прикройте некомбатантов от неожиданностей. А мне, пожалуй, пора выдвигаться.

Маг, успевший обзавестись трофеями с принесённых в жертву тел, кивнул. Я направился к выходу, и тут снова пришло сообщение на смартфон.

«Теризу раскололи, они атакуют».

Блин… Так, на бегу звонить неудобно, но у меня Куаллона с собой.

– Кэтти может взять на себя координацию? – осведомился я.

– Ограниченно – отозвалась меч. – Не то тело. И у тебя же была способность связи напрямую с кланерами, почему не пользуешься ей?

– …Забыл – признался я. – Связь.

Действительно, мысленная связь удобнее…

К сожалению, спецназ прикончил одержимую аборигенку; к счастью, они не пытались «разбомбить всё нахрен», а пошли на штурм. С одной стороны – странный риск, но с другой – они не знают, с кем имеют дело, но если была одержимая, то есть шанс, что на базе – бестелесные сущности, которые смогут пережить бомбардировку или её аналог. Им необходима информация…

…Угу, я немного ошибся – Теризу попытались захватить живой, но Куаллона воспользовалась самоуничтожением, сообразив, к чему идёт. Разумно, и заслуживает поощрения. В будущем.

«Враги приближаются» – сообщила Кэтти. – «Точное местонахождение определить не могу, но они не могут пройти мимо контрольных точек».

К счастью для нас, телепортацией местные не владели, а проход через Изнанку был изначально закрыт хозяевами базы, плюс потом ещё и тот дух, Сонеуме, постарался. Так что можно как минимум задержать атакующих на специально для этого и предназначенных «бутылочных горлышках», каковых здесь было четыре штуки. Один из этих проходов удерживали огр с его бандой, прикрываемые парой духов, на другой призыватели отослали набор разномастных духов и демонов, а последние два достались нам с Гнатовым. Ну… Я трезво оцениваю свои боевые способности, как более высокие, чем у той банды гоблинов с огром, даже при поддержке духов, но всё же в одиночку держать оборону несколько неуютно.

«Ты не один» – отозвалась Кэтти. Видимо, мои мысли «протекли» по каналу Связи.

«…И я это ценю».

Возможно, частично как раз её присутствием и объясняется моё слишком уж спокойное отношение к ситуации… Частично. Ещё тут явно не обошлось без повышенных статов вроде Воли и Духа; может, и ещё что-то.

Плюс, разумеется, привык. Люди действительно ко всему привыкают… мне уже начинает казаться, что что-то не так, если ничего не происходит.

По крайней мере, если я хочу чего-то добиться, поставить себя, чтобы уважали – а я хочу – подобные ситуации чрезвычайно полезны. Совершай что-то выдающееся раз за разом, и волей-неволей начнут уважать даже враги. Мне это удаётся пока что хорошо.

«Покажем местным, и нашим заодно, что с нами лучше не связываться».

«Всецело поддерживаю», – с явным одобрением отозвалась Кэтти. – «Занимай позицию и готовься. Система безопасности тебя поддержит».

Очень на это надеюсь, без неё наши шансы бледноваты…

Угу, а вот и место. Узкий, довольно длинный коридор, перекрытый прозрачным синеватым барьером; напротив прохода – помещение охраны, глядящее вперёд узкой «бойницей», прикрытой чуть менее ярким маленьким барьером. «Односторонний барьер, ранг 1», как сообщило Изучение. Пользоваться верёвками мне будет неудобно, но для автомата или Выстрела – самое то.

«Они рядом с тобой» – сообщила Кэтти по Связи, и тут же в поле зрения появилось нечто прозрачное, вроде маскировки Хищника. Однако надпись над статус-баром гласила «Фантом-проекция». Не противник, просто разведывательная магия… Разумно.

…Подожду. Если эта проекция сможет пройти барьер, тогда её и разрушу, а пока что выгоднее не выдавать себя.

…Блин. Через секунду после того, как прозрачная фигура замерла перед барьером, в неподвижности став невидимой визуально, с потолка в неё ударила яркая искра, и фантом рассеялся. Система безопасности сыграла в минус… Ладно, атакующие не могли не ожидать, что здесь будет что-то подобное.

Пара секунд тишины и неподвижности, а затем штурмовики снова проявили себя. Из коридора, откуда-то из-за поворота в его конце, вылетело… Что-то. Слишком быстро, чтобы я успел рассмотреть.

Объект ударился о барьер и взорвался – хотя выглядело и звучало это скорее как расплескавшаяся во все стороны вода. В следующий момент весь коридор, и даже барьер, оказался покрыт быстро застывающей зеленоватой полупрозрачной коркой, сквозь которую можно было разглядеть бессильно вспыхивающие в стенах и потолке искры. Интересный подход…

Снова появилась проекция; пронеслась по коридору, на секунду замерла у барьера, и умчалась обратно.

Я спрятался за стеной. М-маскировка м-маскировкой, а лучше не рисковать; мне нужен внезапный удар, и не хотелось бы, чтобы раньше времени заметили в бойнице. На таком расстоянии в условной прямой видимости – хоть я и не смотрю, на самом деле – Автокарта вполне показывала противников. Ударю в нужный момент…

Есть. На Автокарте появилась красная точка, подписаная «Тисари-Штурмовик». Она замерла рядом с позицией барьера; несколько секунд, и отметка барьера исчезла.

Я резко вскинул автомат, вливая ману в Пробивание барьеров – лучше не рисковать, даже с повышенным навыком. Три пули в цель… И рогатая фигура отлетает в конец коридора, а мне прилетает ответка.

Три ярко-синих с фиолетовым оттенком луча ударили из небольших, с кулак, сфер, паривших над плечами и за спиной штурмовика, расплескавшись по моему Щиту. Щит мгновенно весь покрылся трещинами и рассыпался; я поспешно вновь отдёрнулся за убежище стены, восстанавливая потерянную защиту.

Насколько я успел заметить, статус-баров над сферами не было; скорее всего, это некие магические структуры вроде автономных заклинаний. На Автокарте их тоже не было заметно. Атаковать вслепую я не могу, так что…

Чувство опасности заставило меня дёрнуться, едва не треснувшись головой о стену, и на том месте, где только что была моя шея, щёлкнули челюсти на полметра высунувшейся из противоположной стены змеи… нет, рыбы в полруки толщиной. Осознав, что промахнулась, длинная чешуйчатая тварь повернулась и вновь нырнула в стену – определённо, чтобы атаковать снова с другой стороны.

Я направил Щит вбок и рванулся в эту же сторону; немедленно рыба высунулась из пола, снова немного промазав. Не уйдёшь…

– Касание смерти.

Верёвка обернулась вокруг неё; дух дёрнулся, пытаясь вырваться, и почти сумел выскользнуть – тварюшка действительно оказалась скользкой – но Касание смерти успело сделать своё дело. Чёрная чешуя превратилась в золотые искры…

…дерьмо. Ещё две рыбины выскользнули из окружающего меня камня, вцепившись несоразмерно большими челюстями мне в ногу и в бок.

Персональный Барьер неожиданно быстро рухнул, и зубы принялись вгрызаться в броник… прежде чем урон успел стать значительным, я ухватил обоих рыбин верёвками.

– Касание смерти.

Угх… Меня пробрало чувством пронизывающего до кишок мороза, но рыбины тоже рассеялись искрами Эссенции. Я немедленно повторил прыжок в тесном пространстве гнезда охранника, но четвёртой рыбины не появилось.

Я успел потратить лишь секунду на оценку понесённого урона – потерял часть хитов, броник прокушен, но не до конца, нога кровоточит – и восстановить Барьер, когда в полный рост встала главная проблема.

В бойницу снова ударили синие лучи. Барьер, который я только что поднял, вновь развалился, отняв и ещё часть хитов; к счастью, попадание было мне в рёбра, и броник выдержал, оставив лишь ощущение, что меня ткнули палкой, но поражённый кусок кожанки рассыпался пеплом.

– Щит, персональный барьер, выстрел, взрывбросок – торопливо произнёс я, вслепую нацеливая атаку в направлении красных точек на Автокарте и рассчитывая на взрыв. Сам снова спрятался за толстую стену, лишь руку приподнял к бойнице… ч-чёрт.

Синий луч странно изогнулся, краем зацепив-таки меня.

Громыхнул взрыв; я попытался воспользоваться моментом, чтобы обстрелять штурмовиков из калаша, но очередной синий луч уже с другой стороны едва не оставил меня без автомата. Высунуться не могу, Тьма требует визуального контакта, да и эффективность под большим вопросом, – против этих сфер почти наверняка бесполезна – если появится ещё хоть одна рыбина, то достанет либо она, либо обстрел снаружи, так что… Я сунул руку в карман, выгребая сразу почти все пирамидки.

– Выстрел, перегрузка, взрывбросок. Перегрузка, щит.

Я бросился к открытому выходу из гнезда охраны, на ходу суя в рот горловину фляги. Быстрее…

Синий луч ударил в мой Щит; немедленно к нему присоединились ещё два, но за миг до того, как прозрачный диск рассыпался осколками и растаял, я снова произнёс:

– Щит.

Лучи угасли, готовясь к новому выстрелу, и немедленно меня атаковал залп ещё одного набора сфер.

– Щит.

Коридор впереди, и синекожий рогатый штурмовик вскидывает руку…

– Тьма.

Я нажал спусковой крючок…

…удар. Один спереди, невидимой силой, другой сзади, спиной о стену – частично смягчённый выставленными верёвками, свёрнутыми пружинами.

– Щит, персональный барьер.

Полоска хитов штурмовика резко сократилась, но ещё не опустела; его отдёрнуло назад, и явно не силой пуль – «эвакуация» союзниками?.. В любом случае, не уйдёшь в этот раз…

Ещё три пули – и три сферы с хлопком угасли, как только здоровье штурмовика обнулилось. Однако оставались ещё три сферы…

Я оттолкнулся верёвками от стены, бросая себя обратно в проход и прикрываясь Щитом, немедленно рассыпавшимся под новым ударом. Шарики, значит, питаются от магов напрямую…

Толчок верёвками не только отбросил меня в боковой проход, но и сбил с ног, заставив кувыркнуться; те же верёвки помогли остановиться, но на миг я потерял ориентацию…

…этого мига противнику оказалось достаточно. Не знаю, откуда он взялся, но напротив меня стоял ещё один штурмовик-тисари, и когда я его заметил, он уже ударил.

Меня скрутило и вмяло в стену. Автомат вылетел из рук; Щит рассыпался, Барьер сохранил в лучшем случае четверть силы. Я успел лишь открыть рот, чтобы обновить защиту, когда у моего живота зависли три сферы, странно медленно наливаясь сиянием…

…жопа.

Всё так же замедленно лучи вспыхнули…

…и отскочили в сторону от сорвавшегося с моего пояса меча.

Моё затруднённое положение никак не мешало действовать Куаллоне. Отбив атаку сфер, она рванулась вперёд, почти как копьё ударив в штурмовика – и пришпилив его к стене.

Сферы немедленно угасли; я ухватился верёвкой за рукоять меча, выдёргивая её из трупа, и оттолкнул себя прочь, избегая возможного удара ещё одного штурмовика.

?..

Я хотел сразу вложить Куаллону в ножны, но остановился. Гладкий клинок сейчас был слегка погнут, и – я видел трещину… В которой начинали формироваться золотые искры.

Сказать честно, в первый момент я запаниковал даже больше, чем пару секунд назад, когда сферы были готовы открыть по мне огонь.

– Что, что, что… – бессвязно забормотал я, непроизвольно заозиравшись в поисках чего-то, что может помочь; немедленно поймал себя на этом и остановился. – Восстановление предмета?..

Медленно и словно неохотно клинок выпрямился, а края трещины сомкнулись, поймав в себе искры… однако они каким-то образом продолжали просвечивать через металл.

– Куаллона?..

Тишина.

«Кэтти?..»

Молчание.

Да мать же ж вашу ж же ж!..

– Изучение предмета, изучение существа… да, щит, персональный барьер.

«Статусное поражение:» – немедленно выхватил взгляд на паре возникших панелей – «разрушение сосуда». Статусное поражение… А если так?..

Лишь бы сработало…

– Чудесное исцеление.

Шестьдесят единиц Эссенции? Да!

Золотое сияние окутало меч, скрывая его своей яркостью от взгляда.

Что-то взорвалось. Коридор вновь завертелся вокруг, с размаху врезавшись в меня; часть барьера снесло, Щит потрескался, но обе защиты ещё держались, и, что важнее, я удержал Куаллону, золотое сияние вокруг которой плавно угасало, обнажая чистый и непримечательный прямой клинок. Сияния внутри тоже больше не было заметно…

– Куаллона?..

Меч в моей руке слегка дрогнул… или мне кажется?.. Рука дрожит…

…В любом случае, сейчас я больше ничего сделать не могу. Разберусь со штурмовиками, тогда и с Куаллоной… в конце концов, у нас тут целая толпа магов. И даже если они не помогут, у них есть знакомые… верно же?.. А пока что нужно самому уцелеть и победить…

Укрепить оборону, найти противника, ликвидировать противника. Но сперва – пополнить запас боеприпасов…

Удерживая перед собой щит, я присел и подобрал несколько кусков камня, отколотых стычкой от стен. Лучше, чем ничего… Флягу я, естественно, потерял – хорошо ещё, что не потерял вместе с ней зубы – но её найдётся чем заменить.

Прикрывшись Щитом, я раскрыл инвентарь и достал пластиковую бутылку с лимонадом. Хуже, чем самодельный чай, но тоже восстанавливает ману, так что сойдёт.

Прикрываясь Щитом и готовясь отражать угрозу – надеюсь, эффективнее, чем в последний раз – я двинулся вперёд, выискивая как потенциальную угрозу, так и отлетевший куда-то автомат. Оружия нигде не было видно, и это было плохо; запасного у меня не было. С палками и камнями против спецназа… только что без палок. Однако на другой чаше весов лежала необходимость – мне было необходимо как можно быстрее покончить с этим и позаботиться о Куаллоне.

Так и не найдя ни автомата, ни врагов, я вернулся на позицию в гнезде охраны; похоже, понеся потери противник попятился… тьфу ты. Видимо, они отступили, столкнувшись с серьёзным противодействием; возможно, чтобы присоединиться к силам, атакующим другое направление. А я, как назло, потерял поддержку в виде наблюдения за базой…

Я вновь бросил косой взгляд на меч на поясе… нет, с ней всё будет в порядке. Если потребуется, я так или иначе найду воскрешалку для артефактов, и прокачаю до нужного уровня…

А пока – к делу.

– Призыв малого духа.

Скорее всего, этот метод разведки будет малоэффективен, всё же имею дело с магами, но это лучше, чем ничего. Подняв духа к потолку, я повёл его вперёд, осматривая коридоры. Нигде никого…

В кармане завибрировал ухитрившийся уцелеть смартфон.

«Врг концнтр на юге у тебя чсто поддерж» – гласило определённо набранное в спешке сообщение. Юг – это куда направили духов. Похоже, я был прав, и противники решили нанести концентрированый удар.

Ладно. Оставлять здесь «дырку» без охраны не хочется, но придётся рискнуть.

«Иду» – отослал я на ходу сообщение, помчавшись на подмогу. По крайней мере, не заблужусь с Автокартой…

Но без автомата будет хреново.

Судя по доносящимся звукам, сражение ещё шло. И то хорошо… Я очень сильно сомневался в способности духов, которых удалось призвать на скорую руку, остановить профессиональных боевиков. Они и меня вряд ли смогли бы остановить, – совсем свеж пример с Хищными духами – а тут целая группа крутых ребят. Но, возможно, они смогут хотя бы компенсировать мне утраченное… я имею в виду автомат и пирамидки.

Угу… Такой же коридор, как тот, который оборонял я, и тоже залит той хренью, что у меня заблокировала атакующие чары в стенах и потолке. Однако здесь в ней имелись дыры, из которых в другой конец коридора время от времени летели искры и разноцветные лучи, а сам коридор был всё ещё перегорожен барьерами, причём с обоих концов. Судя по всему, духи сумели как-то частично убрать вражеское средство нейтрализации оборонительной системы, и обе стороны поставили свои барьеры. За слегка матовым голубоватым барьером противника я даже разобрал фигуры двоих штурмовиков; вроде бы один поддерживал одностороннюю преграду, а другой по одному выцеливал духов, поражая их чем-то похожим на прозрачные, «воздушные», спирали.

Посмотрим, как их барьеру понравится Пробивание с усилением…

Я выгреб из кармана осколки камня.

– Выстрел, Перегрузка, Взрывбросок.

Штурмовиков унесло. Их барьер исчез, – видимо, действительно поддерживался напрямую – и я даже успел порадоваться, но в ту же секунду меня, как и в прошлые разы, накрыла ответка. Вероятно, меня спасла м-маскировка, усложнившая противнику прицеливание; несколько синих лучей прошли рядом, но и тех, что попали в цель, хватило на разрушение моих Щита и Персонального Барьера. Часть хитов тоже ушли, оставив мне от силы две трети, и я был вынужден немедленно ретироваться, дабы восстановиться…

…Бл*. Мне в руку вцепилась уже знакомая рыбина, практически ополовинив остаток хитов.

– Персональный… – начал я, хватая духа верёвкой, и в этот момент рядом со мной что-то пронеслось – разнеся ещё одну рыбину в клочья, быстро превратившиеся в золотые искры. Прежде чем разбираться, что это было, я отдёрнулся в сторону и восстановил защиту, вытаскивая из кармана шоколадку. Живот и так полон напитками, но хиты нужно восстановить…

– Подкрепление прибыло – произнёс мужской голос прямо мне в ухо. Я вздрогнул, активировал Касание смерти, и вздрогнул снова, когда пробрало смертным хладом. Голос зазвучал снова. – Я говорю с помощью своего дара. Одного штурмовика ликвидировал, поддержи северный пост, я прикрою этот.

Пара секунд размышлений, и я кивнул. Скорее себе, но этот невидимка может и видеть…

Я вышел из гнезда охраны – и кажется, увидел говорившего. Худой и долговязый мужчина в сером, с винтовкой в руках. Матти «Кривой» Лейно… Не помню такого.

Мужчина выстрелил – направляя ружьё куда-то в стену. Я видел вырвавшийся из ствола огонь, но ни звука выстрела, ни звука удара пули о стену… Ни следа на стене тоже не было заметно.

На долю секунды мужчина бросил на меня косой взгляд, и ткнул пальцем в сторону, указывая двигать на прикрытие северного поста. Ладно… Это явно не агент аборигенов, так что врагом быть не может… Наверное.

Как минимум половину гоблинов противник уже перебил, но остальные – огр, в первую очередь – держались на удивление неплохо. Кажется, это называется «тревожащий огонь»; укрывшись за стенами и барьерами, наёмники вели слабый, но практически непрерывный обстрел противника, не давая тем продвинуться. В основном из небольших ручных самострелов и маломощных атакующих амулетов; данная банда вообще отличалась интенсивным использованием амулетов и стрелкового оружия.

В итоге, хотя на победу им рассчитывать, на мой взгляд, не приходилось, они по крайней мере успешно задержали врага до подхода подкрепления – в виде меня.

Я присел возле тела одного из гоблинов, подбирая мешочек с боеприпасами для самострела – металлическими шариками.

– Выстрел, взрывбросок.

Благодаря пассивному эффекту Пробивания барьеров шарики прошили установленную штурмовиками прозрачную стену и взорвались на их стороне; барьер лопнул, выпуская к нам грохот взрывов. Вроде бы и спецуру зацепило, хотя наверняка не скажу – сразу после своего выстрела я ушёл в защиту, опасаясь ответки, как в прошлые разы.

А вот «наши» наёмники немедленно воспользовались ситуацией. Гоблины сконцентрировали огонь на открывшемся враге, а огр, отбросив искалеченный огнём противника металлический щит, с рёвом бросился вперёд, замахиваясь топором.

Массивное тело насквозь прошили синие лучи, однако полоска хитов великана замигала красным, но не истощилась. Чмок, хруст – и отлетающая с фонтаном крови рогатая голова.

Это обезглавливание оказалось последним в жизни предводителя наёмников, но из-за его спины выскочил совсем мелкий гоблин в мешковатом балахоне, и громыхнул взрыв, куда более мощный, чем мои Взрывброски.

– …В непосредственной близости противников нет – донёсся тихий голос с моего пояса. Я едва не подпрыгнул – но скорее от радости и облегчения, чем от неожиданности. Можно сказать, что сбросил груз, и потянуло вверх… – Оставшиеся в живых отступают.

Что-то в тоне Куаллоны… блин. Если они решили, что штурм провален, то у них два варианта дальнейших действий – либо блокировать «заражённый» объект и ждать подкрепления, либо полностью уничтожить местным аналогом атомного оружия.

– И ещё – я утратила связь со своими телами. Кэтти удалось вернуть, остальные недоступны.

– …Как было на том конце на последний момент? Какая ситуация с нашим возвращением?

– Прогресс был, но я не знаю деталей. Есть шанс, что без моего присутствия они не смогут продолжить работу.

…

Мои попытки подобрать слова хотя бы мысленно снова прервал смартфон. На этот раз вызывал Гнатов.

Когда я добрался до исследователя, пара алхимиков снова присобачивала ему руку обратно – ту же самую. Такое впечатление, что она даже отсечена в том же месте… Вызвали меня, к слову, тоже они, вспомнив прошлый раз.

– Чудесное исцеление – вздохнул я. Рядом с идущими сражениями мои запасы немного пополнились, но всё же немного жалко. – Неудачная у тебя рука.

– Левая… – попытался пошутить он, разминая пальцы и морщась при этом. – Примерно как наше положение.

– Наше положение скорее не рука, а как между ног – хреновое – отозвался я. – В ближайшее время аборигены или подтянут подкрепление, или жахнут какой-нибудь масштабной хренью. Есть шанс, что даже через Изнанку уйти не получится. Вдобавок мы потеряли связь со своими…

– Плохо – согласился маг. – Я расспрошу местного, как у них было с планом экстренного отступления, а ты выясни у наших светил, как прогресс у них, и что они могут предложить.

– Вернее, могут ли что-то нового… Сделаю, отпишусь.

Он кивнул.

– И благодарю за исцеление.

– Одно дело делаем… Но лучше не подставляйся, у меня ограниченные ресурсы.

Первым, кого я увидел на подходе к призывательной палате, был давешний стрелок, Матти Лейно. Кстати…

– Изучение существа.

«Класс: Убийца. Социальный статус: член клана „Вечное Пламя“». Чё?..

Не меняя флегматичного выражения собственного лица, стрелок сообщил, не только заметив выражение моего, но и правильно его истолковав:

– Меня Змей прислал. Там – он кивнул головой в сторону помещения, где собрались маги – один из наших, так что я его прикрываю. И тебя. У Змея на тебя планы.

– …Как ты сюда попал?..

– Елисейцы успели сделать односторонний канал, и отправили меня с маяком. В самое ближайшее время должны наладить и дорожку обратно.

…Второй раз за короткое время я ощутил, как с моих плеч падает тяжесть, которой вроде и не замечал до того.

Хотя на самом деле радоваться ещё рано.

– Будем надеяться, что они успеют – пробормотал я. Стрелок молча кивнул.

«Наблюдаю активность вокруг базы» – сообщила Кэтти, и почти сразу же кто-то из магов произнёс вслух:

– Есть первичный контакт! Начинаем расширять сопряжение!

«Противник отступает. Скорее всего, выводит силы из зоны поражения».

– Господа и товарищи маги, не хочу вас подгонять, но времени у нас остаётся всё меньше – сообщил я. – Аборигены что-то готовят, и скорее всего уничтожение всей базы.

– Была бы Эссенция… – скривился один из них.

– Угу, а ещё двенадцать девственниц и танцующий единорог – ядовито заметил другой. – Работаем с тем, что есть.

…И…нтеллектуалы хреновы.

– А сразу сказать не дано было? – ещё более ядовито произнёс я. – Я же говорил, если что-то надо – скажите. Проверка статуса… Сколько вам надо Эссенции?

Лица магов стали… Пожалуй, озадаченными. Впрочем, они немедленно оправились, переглянулись, и старший протянул ко мне руку, сложенную чашей.

Несколько капель золотых искр в на мой взгляд произвольные места – большинство на пересечения линий, но не только – и пространство стало… Прогибаться? Не пол, на котором были начерчены линии; пространство над ним. Оно плыло, искривлялось и изгибалось сразу в трёх измерениях – возможно, и больше. Свет в помещении словно померк, создав ощущение, что я оказался на Изнанке.

Затем в воздухе примерно на уровне моей груди возникла чёрная точка. Из тех мест, где маг капал Эссенцией, поднялись тонкие золотые нити; они принялись ветвиться, окружая точку сетчатой золотой сферой. Концы нитей сомкнулись, завершая сферу, а затем она принялась сжиматься.

И снова расширяться, подталкиваемая заметной сквозь мерцающую сеть тьмой. Сфера тьмы, заключённая в сферу золота, росла, пока не почти достигла пола. На миг две сферы замерли, а затем – лопнули? Нет, не совсем, хотя в первый момент выглядело похоже.

Сфера из золотых нитей расплелась, упав на пол увядшими лепестками огромного цветка; тьма же превратилась в сгусток непроглядно-плотного чёрного тумана, через секунду закрутившись слегка пульсирующим смерчем. Пульсация, впрочем, быстро прекратилась; осталось лишь вращение.

– Готово – устало сообщил один из магов. – Эвакуируемся…

Вместе с нами эвакуировался и местный глава охраны. Определённо, своих «инквизиторов» он опасался больше, чем неизвестных демонов… С ним была и раненая девушка его вида, но рассмотреть эту парочку я не успел – Елисеевцы немедленно увели их для оказания целительской помощи и карантина. Хотя у нас нет – вроде бы – спецотрядов по борьбе с демонами, но осторожность необходимо соблюдать. Поэтому и все мы, жертвы инцидента, тоже были вынуждены пройти изучение и краткосрочный карантин. Плюс с нами побеседовали представители Елисея – вероятно, следователи, или что-то вроде того. Репутация клана под ударом, в конце концов.

Впрочем, вели себя очень вежливо, выделенные нам комнаты и питание были весьма достойными, и изоляция заняла меньше суток. В конце концов представитель клана принёс мне официальные извинения и не менее официальную благодарность, и сообщил, что награждение будет перенесено на более поздний срок, о новой дате мне сообщат персонально.

Вдобавок он вручил мне какую-то стопку бумаг.

Бумажки оказались письмами от товарищей по инциденту; видимо, им было нечем заняться во время карантина, вот и писали… По большей части там были благодарности, но Гнатов и некий Лиепа также приглашали в гости, а Сброгины предлагали познакомить с «некоторыми личностями, которые могут быть вам интересны». Занятно, и всем этим нужно будет воспользоваться, так или иначе.

– Подводишь итоги приключения? – осведомилась Кэтти. Я кивнул.

Её второе тело после разрыва связи оказалось в вегетативном состоянии, так что попало в клинику Елисейцев; у них имелась собственная, открытая для клиентов извне, но предназначенная всё же для своих. Куаллона утверждала, что инцидент остался для неё без последствий, и контроль над своим вторым телом она вернула без проблем, но я всё же беспокоился за неё; однако искать специалиста она напрочь отказалась, и я был вынужден сдаться. Ну, честно говоря, чего-то такого я от неё и ожидал…

А вот Снегурка удивила. Леонесса ввела её в курс дел, и – это обеспокоило нашу ледяную деву настолько, что эта тревога до сих пор была в ней заметна. Н-да, неожиданно…

Хотя, если подумать – что будет с ней, если со мной что-то случится? Что со всеми ними будет? Охота на финблат, каковы бы ни были её реальные причины, продолжается… впрочем, постоять за себя девушка вполне способна. С финансами у неё вроде бы тоже всё нормально… Но когда я пытался разговаривать с ней об отстранённых вещах, у меня сложилось впечатление, что у неё нет никаких желаний и планов на будущее. Хмм, Саллос что-то такое говорил, как мне помнится…

В любом случае, беспокойство за меня было приятно, но за возможное будущее клана, если со мной что-то случится, переживать я смысла не видел. Дамы для себя что-нибудь придумают, а мне безразлично – клан я создавал не для некоей большой цели, а исключительно ради собственного удобства.

– По итогам всё-таки всё к лучшему – заметил я.

– Почти – отозвалась она. – Я не могу присматривать за ситуацией на родине. Мне нужен физический контакт с той служанкой, через которую я наблюдала, чтобы снова установить связь.

– Стоит снова туда наведаться и восстановить – кивнул я. – Возможно, и разжиться ещё чем-то. А пока что уточним трофеи и прочие результаты… Инвентарь.

…

Глядя в открывшиеся передо мной ячейки инвентаря, я понял, что кое-что забыл. И нет, я не про то, что мне нужен новый автомат – и запас гранат не помешает – вместо потерянного. Речь не о потерянном, а кое-о чём лишнем… О том, что я сунул в инвентарь, да так там и забыл.

В крайней ячейке лежал, замотанный в ткань, наш первый взятый в мире тисари пленник.

– …Я протащил к нам демона контрабандой – растерянно сообщил я вслух. Присутствующие в помещении дамы одновременно и очень похоже нахмурились, а затем продемонстрировали противоположные реакции: Кэтти усмехнулась в приложенную ко рту руку, второй показав мне большой палец, а Натаниэль поморщилась и неодобрительно посмотрела на меня.

– Кто именно? – осведомилась она.

– Пленник из того мира – пояснила Кэтти. – Поймали одного, потом он запихнул его в инвентарь, да так и забыл.

Я смущённо и немного пристыженно кивнул.

Снегурка глянула на меня исполненным порицания взглядом – и вздохнула.

– Ладно, как я понимаю, вы были слишком сосредоточены на том, чтобы выжить… Думаю, этот трофей можно передать Елисею.

– У них уже есть, даже пара, на развод, а мы чем хуже? – заметила Кэтти. Я подозрительно глянул на неё. Что-то она очень уж весёлая… Уж не травма ли сказывается?.. Да не, не может быть.

– Мне с ними связаться? – проигнорировав одержимую, осведомилась девушка. Я открыл было рот – и помедлил. Хмм…

– …Пожалуй, не стоит спешить. Сперва мы можем попробовать самостоятельно выжать из него полезную информацию. Вполне возможно, что он знает что-то полезное по магии, чего мы не знаем. Даже если у нас это известно, по крайней мере не придётся платить за информацию.

– …В этом есть смысл – согласилась Натаниэль. Немного подумала и добавила:

– Мы со Сфено этим займёмся.

Я кивнул и передал ей те из писем, что успел прочитать. Раз уж она решила взять на себя роль моей секретарши…

Вытащив пленника из инвентаря, – в подвале дома на Изнанке – я отправился с Кэтти к оборотням. Отдохнуть я успел в карантине, а оружие нужно, лучше с этим не затягивать. С деньгами было не сказать, чтобы хорошо, но Елисеевцы по крайней мере компенсировали мне затраты, так что пополнение арсенала я вполне мог себе позволить… скорее даже, не мог позволить не пополнять. То и дело что-то приключается…

Впрочем, прежде чем наведываться даже к достаточно хорошим знакомым и партнёрам, следует созвониться, что я и сделал.

– А ты вовремя – заметил Рыков, вожак этой… стаи? Клана? В любом случае, главный оборотень в этой группе. – Я как раз хотел сам тебе позвонить.

– Что такое?.. – насторожился я.

– Один наш знакомый хочет с тобой пообщаться. Разрешение на ведение дел, тому подобное… Город-то считается под тобой.

– Понятно. Встреча на вашей территории?

– Угу, если ты не возражаешь.

– Не вижу причин. У меня к вам небольшое дело, так можно заодно два дела сделать… Сейчас буду, или лучше попозже? Я бы предпочёл не затягивать.

– Можно сейчас.

– Хорошо.

Прикидка маршрута через Изнанку показала, что в настоящий момент быстрее будет добраться на автобусе… ну, или в моём случае, можно на такси. Всё же я не совсем привык, что уж на это-то у меня денег достаточно. Каким-нибудь аристократом, способным непринуждённо выбрасывать деньги на ветер, я никогда не был, не являюсь, и быть, честно говоря, не хочу. Тот, кто выделывается происхождением – однозначно придурок; тот, кто воспитанием… ну, тут сложнее, но важно, какие результаты это воспитание дало, а не сам факт его наличия. Хм. В любом случае, уважения может заслуживать только конкретный человек – или нечеловек – а не чей-то потомок и не общественное положение, и это моя чёткая позиция. Если человек… ну, не буду придираться к виду, чего-то достиг благодаря «стартовым бонусам», но сам, это уважения всё-таки достойно, хотя и меньшего, чем если бы сам добился всего; тем не менее, такого я готов уважать. И сам намерен добиться уважения к собственным успехам… собственно, это уже неплохо получается. Пусть даже всё это только благодаря моей причудливой магии – и хорошим партнёрам, которых заполучил опять же благодаря этой магии.

Я бросил взгляд на сидящую рядом Кэтти, затем на таксиста…

– Связь.

«Ты вообще как себя чувствуешь?..»

«Лучше, чем когда-либо» – донёсся ответ. – «По крайней мере, лучше, чем за долгое время. Чувствую себя… живой, что ли».

Из-за того, что побывала на грани смерти?.. Я не направлял ей эти мысли специально, но она всё же «услышала».

«Вроде того, да. Это было экстремально, но стоило того во всех смыслах».

«…Надеюсь, тебя не потянет на ненужный риск?..»

«…Не думаю» – после небольшой паузы, но довольно уверенно произнесла она. – «Погибнуть я точно не хочу, в том случае просто не могла позволить тебя убить, а сейчас радуюсь положительной стороне, но попытаться повторить специально не тянет. Хотя и не могу с абсолютной уверенностью утверждать, но вообще-то я не поклонница риска – тем более, в этом теле. У меча нет адреналина».

Она мысленно усмехнулась.

«Кстати, насчёт этого тела… Что насчёт дополнительной защиты для него? Я бы очень не хотел повторения такого…»

Я поёжился. Возможно, если бы убили её человеческое тело, эмоциональный эффект и был бы сильнее, но по крайней мере разумом я больше переживаю за её основное тело – только его разрушение угрожает смертью.

«Как ты это себе представляешь?» – осведомилась она. – «Держаться постоянно в броненожнах?»

«Тоже вариант, но я думал скорее о чём-то вроде специального защитного амулета, или упрочняющего».

«Это гораздо сложнее, чем кажется, я наводила справки. Есть такая штука, как конфликт чар. Чем больше магии вложено в предмет, тем сложнее добавить что-то ещё, даже дополнительными амулетами. Моё тело – могущественный артефакт, и сложность доработки соответствующая. Нужен хороший специалист, который сможет тщательно изучить чары и разработать персональный амулет… Представляешь, насколько это сложно и дорого?»

Я кивнул.

«Значит, отложим на потом, когда появится такая возможность. А пока что – хотя бы броненожны».

Она мысленно хмыкнула, слегка снисходительно, но с явственной теплотой.

Человек, с которым Рыков хотел меня познакомить, оказался во-первых, не человеком, а во-вторых, китайцем. Эм, не в том смысле, чтобы я был расистом – он буквально не был человеком. Лис-оборотень, дзин.

Как заранее пояснил Гастон, – надо бы как-нибудь расспросить, откуда у вроде бы русского оборотня такое имя – группа, которую представлял старый лис, не то, чтобы союзники или даже просто хорошие знакомые, но достаточно давние партнёры по бизнесу. В основном, честная торговля, но за соответствующую плату они предоставляют и другие услуги, включая не совсем законные – хотя об откровенном криминале в их исполнении Рыков не слышал. Максимум – украсть или подложить что-то на заказ. И вот сейчас эти ребята просили разрешение на ведение бизнеса в городе…

Вообще-то это ставило меня в сложную ситуацию. Даже с моими весьма ограниченными знаниями подобных дел можно было предвидеть возможные сложности в случае согласия; но и отказ тоже не лучше. Не только потеря некоторой прибыли, но и репутационные потери… По большому счёту, стоило согласиться, благо Рыков считал, что проблем с ними быть не должно, если не давать наглеть – а с этим он обещал помочь – но всё же… Да и я сохранял некоторую подозрительность – кто их знает, этих оборотней, может, они решили надурить меня и вместе прибрать город к рукам. Вопросы, вопросы…

Так, ладно. Крайне сомневаюсь, что они не в курсе, что я во всех этих делах совсем недавно, но так же маловероятно, что они не знают и мою репутацию, как боевика – она, похоже, даже больше, чем я сам ожидал, раз уж меня выдвинули на премию.

В общем…

– Хорошо – я кивнул. – Надесь, что вы не заставите впоследствии выкидывать вас из города.

И хотелось бы, чтобы из-за них не возникало головной боли в виде разборок с бандитами… Впрочем, с этим справлюсь, если будет. Я, признаться, не в курсе, как у нас в городе с этим, но реальной проблемы быть не должно. Единственно, если придётся-таки иметь с ними дело, то очень пригодился бы амулет иллюзии – не только потому, что в нормальном виде меня, скорее всего, не будут воспринимать всерьёз, но и чтобы не было проблем, если что. Плюс для Сфено нужно.

Определённо китайцы рассуждали примерно так же, поскольку «в знак надежды на будущее плодотворное сотрудничество» китаец вручил мне амулет иллюзии, с тремя личинами – я же, но старше, некий незнакомый мужчина, и кошка. Он, к слову, давал заклинание «Покров иллюзии». Ещё один куплю у них потом…

Распрощавшись с китайцем, мы вернулись к своим делам. Автомат, гранаты, патроны… Н-да. По крайней мере, никаких сложностей с этим не было – не то, чтобы у оборотней были большие запасы этого добра, но несколько свободных штук на продажу всегда могли найти. Вот с оружием для Снегурки оказалось сложнее, но Рыков обещал поискать что-нибудь.

Напоследок ещё один спарринг; мои навыки поднялись, но и оппоненты не теряли времени и адаптировались к моему стилю, так что оставались вполне достойными спарринг-партнёрами… хотя и не один на один. Кстати, нужно будет привести к ним Сфено, ей тоже нужны спарринг-партнёры.

«Так ты считаешь, что нам стоит снова навестить твою родину?»

На обратном пути мы снова общались с Куаллоной через Связь, обсуждая планы на ближайшее будущее.

«Да. Эльфам нельзя доверять, и полуэльфам тоже… Ну, ты и сам помнишь эту девку».

Я мысленно кивнул. В прошлую экспедицию в родной мир моей напарницы мы добыли приличный запас ценностей, но помимо этого спасли девушку-полуэльфйку; полуэльфийскую полупринцессу, собственно. Эта интриганка немедленно соблазнила того, кого посчитала главой экспедиции – одного из отправившихся со мной оборотней – и по итогам вместе с ним сейчас пыталась восстанавливать владения и власть своего предка – то ли деда, то ли прадеда. Может, и вовсе отца, кто этих полуэльфов знает, какая у них продолжительность жизни. В любом случае, я помог им с финансами для старта – в основном, оставил часть заначки её предка – и оставил присмотр в виде частично контролируемой Куаллоной служанки. Моя напарница не контролировала её тело полностью, но могла время от времени подключаться и проверять, как обстоят дела. Однако после повреждения меча её связи с телами оказались разорваны, и мы больше не могли наблюдать, как там обстоят дела. В принципе, это не спешно, им там понадобится много времени, чтобы что-то провернуть, но всё же эту дамочку без присмотра оставлять действительно не хочется… Да и в том мире можно обзавестись относительно дешёвыми амулетами, и завербовать пару-тройку магов – хотя последнее скорее на будущее. Профи я завербовать не смогу, это дорого и обеспечить верность сложно, а найти новичков и учить – долго и тоже дорого. Второй вариант всё равно лучше, но я не уверен, что сейчас будет возможность ими заниматься.

Вообще, вопрос сложный… Набирать много персонала я не хочу по ряду причин, – в том числе потому, что не хочу превращать уютную компанию в настоящую организацию со всеми её проблемами – но и так, как сейчас, как-то несерьёзно, и начинает ощущаться нехватка персонала – мы попросту не успеем всё везде, если продолжим развивать дела и связи. А останавливаться на достигнутом тоже не вариант.

В общем, прикинуть возможности в плане приобретения тем или иным способом новых магов всё равно стоит, это да. В принципе даже, мне сейчас пригодился бы просто человек, способный взять на себя рутинные дела вроде бухгалтерии и присмотра за всем, и обучающийся магии в свободное время. Сейчас такими вещами в основном занималась Снегурка, но с её магическими талантами играть роль секретарши и администратора как-то… не знаю, не правильно. Тем более, она у нас в клане ближе всего к званию настоящего зельевара – мои поделки очень малоэффективны, так что имеют смысл только за счёт крайней дешевизны и широкого ассортимента. Сфено, к слову, тоже нужно будет попытаться приспособить к каким-то мирным делам, хотя пока что я и не вижу её в другой роли, кроме как боевика, и предпочтительно в мире вроде родины Куаллоны.

Кстати, её туда взять стоит. Больше того, если и соваться, то с ней… В прошлый раз мы отправлялись с отрядом вооружённых оборотней и союзным магом-пирокинетиком, что давало какую-то безопасность, а сейчас –только клановым составом. Причём всех забирать нельзя, есть же и дома дела…

«Кстати, со Сфено у тебя на родине проблем не будет?.. Всё-таки внешность у неё примечательная, а иллюзию там заметят скорее, чем у нас».

«Не больше, чем с тобой. Там что ты, что она – одинаково демоны».

«Понятно. Значит, немного подготовимся, узнаем, что с новой датой вручения премии, и по-быстрому наведаемся».

«Но сперва проверим, что удалось выжать из пленника».

Я кивнул, и дальше мы ехали молча… в смысле, совсем молча.

– У нас… Интересные новости – сообщила мне Снегурка.

– Тисари что-то полезное рассказал?

– Кое-что было и от него, но я имею в виду не это. У нас появился кандидат на вступление в клан…

…

– Кто? – удивлённо спросил я. И получил в ответ странное, но занятное объяснение.

Когда Натаниэль притащила пленника на Изнанку, точнее на клановую базу на Изнанке, Дед, присматривающий за окрестностями, сообщил, что у границы базы, защищённой ограждающим барьером – собственно, он и является границей – торчит некий сильный дух. Убедившись, что пленник надёжно зафиксирован и в анастезии не нуждается… в смысле, в ближайшее время не очнётся, дамы плюс Суэго отправились разбираться с незваным гостем.

Дух оказался не только разумным, но и настроенным на переговоры. В ходе которых и заявил, что хотел бы присоединиться к клану. Гм.

– Что за дух-то хоть?.. – пробормотал я.

– Назвался «Сонеуме, дух потерянных путей» – сообщила Снегурка.

– …Или он извращенец, или одно из двух. Но дух полезный… Ладно, разберёмся.

– Я сам с ним работал всего пару раз, но дух достаточно известный – сообщил Дед. – За ним регулярно бывают непредсказуемые выходки, может и напасть без причины, но договоры, даже просто устные, всегда соблюдает безукоризненно, причём блюдёт дух, а не букву, так что призывают его довольно часто.

Я кивнул. Пока что вполне укладывается в то, что я видел.

– Но сам он обычно на контакт не выходит, так что это необычный прецедент – продолжил Суэго. – В любом случае, полагаю, тебе стоит с ним поговорить. Он прямо за границей барьера, можешь выйти с любой стороны.

Я снова кивнул и последовал рекомендации; дамы, все трое имеющихся на базе, последовали за мной.

– С новой встречей – невозмутимо приветствовала меня укрытая туманом фигура. – Я предлагаю свои услуги и помощь в делах клана на срок в три года и три дня.

– И чем вызвано такое желание? – осведомился я.

– Не знаю наверняка. Ты неплохой маг, но есть многие сильнее; твой дар редок, но не уникален; твои соратники необычны, но мне доводилось видеть и более причудливые компании – тем же ровным бесполым голосом сообщил дух после небольшой паузы, словно обдумывал. – Возможно, меня привлекло сочетание всего этого вместе. Да и за твоими битвами было интересно наблюдать. К тому же твой путь весьма причудлив, и это тоже не могло пройти мимо меня.

– Ладно, допустим. Но чего ты ожидаешь от меня? Я более-менее представляю, чем ты можешь мне помочь – но чего ты хочешь от меня?

– Всё обычное – защита, содержание и помощь. В обмен – мои таланты и знания… и они могут пригодиться вам больше, чем можете полагать.

– Хм. Ты, часом, не пытаешься спрятаться за нами от кого-то?

– Спрятаться я могу и самостоятельно, так что нет – в голосе духа определённо звучало веселье. – Хотя не могу гарантировать, что этого не случится в будущем.

– …Ладно. Надеюсь, мне не придётся об этом жалеть, потому что тогда и ты пожалеешь, но ты принят… Ограниченно. На проверочный срок, можно сказать.

– Надежда – занятное человеческое свойство… – сохраняя в голосе усмешку, ответил дух.

Снова пришлось выдавать подъёмные, почти полностью опустошив Сосуд, так что дальше естественным образом последовал очередной сеанс охоты. Не слишком удачной, но по крайней мере в Сосуде снова была Эссенция.

Дух – несмотря на его репутацию держащего слово, с помощью Деда я подвёл его под договор стандартной формулировки – предложил немного доработать барьер базы и добавить места. Ну, это его специализация, а наш текущий барьер годится только для защиты от Теней, так что я дал добро. Вообще-то сомнительный тип этот дух, но он под договором, и прикончить его, если что, я вполне в состоянии – в крайнем случае, даже если смоется, можно нанять какого-нибудь призывателя, чтобы доставил на расправу.

В любом случае, пока что я предоставил каждому делать своё дело. Сонеуме укреплял барьер, Дед присматривал за ним, а Сфено со Снегуркой вернулись к обработке тисари.

Да, насчёт него… За визитом духа он чуть не вылетел у меня из головы, но то, что дамы уже успели у него узнать, было хоть и сомнительной полезности, но весьма занятно.

Судя по всему, это благодаря ему наш призыв прошёл с таким ЧП.

Парнишка оказался засланным казачком. Агентом «инквизиции», вернее «Отдела Безопасности и Контроля» «Министерства по Контролю над Опасными Видами Магии». Контролёры, блин – специализируются на контрольном выстреле… Гм. В общем, его внедрили в организацию, и он держал начальство в курсе дел, собирал улики, и должен был дать сигнал к захвату. Ну и при необходимости саботировать ритуал призыва, чтобы увлёкшиеся демонологи не призвали что-нибудь совсем уж опасное. Связь со своими он держал из того пустующего склада, куда нас занесло, и из него же вмешивался в работу чар призыва – узнав, что планируется массовый призыв, попытался ограничить число доставляемых демонов. Ну вот и вышло то, что вышло… Заодно понятно, почему спецура оказалась на месте так быстро: они уже были готовы, просто ожидали сигнала. А когда его не пришло, правильно решили, что произошло ЧП… Н-да. В принципе, его следует поблагодарить… И вернуть обратно. Хм, возможно, даже можно попытаться наладить взаимовыгодные отношения через него… Хотя это, боюсь, придётся уступить Елисейцам – без них всё равно ничего не выйдет. А так – да, стоит с ними связаться и по этому поводу…

…Хотя будет напряжно объяснять, почему не рассказал о пленнике раньше.

Амулет иллюзии оказался более гибким, чем я полагал: не только первый, но и второй режим маскировки подстраивался под пользователя. Когда его примерила Сфено, он изобразил обычную, непримечательную женщину, только что скудно одетую; определённо, иллюзия была не фиксированой, а неким образом адаптировалась к носителю амулета. Дед пояснил, что это работа привязанного духа; «умные» амулеты вообще намного проще делать, используя духов, чем разрабатывать магический вариант операционной системы. Хмм… Если его насытить, то что произойдёт с этим духом?..

В любом случае. Снова разобрав трофеи с двух последних дел, я нашёл пару полезных вещей – точнее, пару полезных способностей, открываемых вещами. Во-первых, от того клана, специализирующегося на «ки» – широкие парные браслеты, открывающие «Персональное усиление тела, магический навык, ранг 1(+1: Талант к магии): Пассивно: все физические характеристики +10% с округлением вниз, активно: дополнительно +2 все физические характеристики и навыки, расход маны: 1 за 5 минут». Во-вторых, гладкое, без украшений, металлическое кольцо одного из тисари, которое предлагало «Перефокусировка: активный метамагический навык, ранг 1(+1: Талант к магии): позволяет накладывать персональные чары на других с уменьшенной эфективностью и увеличенным расходом маны. Дистанция: касание, эфективность: ранг заклинания – 75% от оригинала с округлением вверх, расход маны (создание и поддержание) 150% с округлением вниз, дистанция перефокусировки – касание, дистанция поддержания – не больше 150 метров)». Несмотря на все ограничения, второе может быть очень полезно для поддержания соратников или просто союзников, а первое… Баффов много не бывает, если они кумулятивны. То есть сочетаются друг с другом.

И Эссенции на оба навыка нужно копейки, всего около десяти… Надо брать.

Что я и сделал. Придётся снова отправляться на охоту, но с этим ничего не поделать… хмм, погодите-ка. У меня же есть целых двое… существ, которые могут помочь с этим. Духу я пока не настолько доверяю, да и он занят, но вот Дед вполне в состоянии сварганить ещё один путевой амулет, способный вывести на удобное для охоты место; он это уже делал, в конце концов. Возможно, даже к Запертому Лесу сможет вывести… У тамошних обитателей есть чем разжиться, а с Куаллоной я, скорее всего, смогу выбраться наружу и без помощи их шамана.

– Это несложно – кивнул старик. – Правда, есть одно небольшое затруднение… У меня закончился кофе.

– А обязательно делать из него? – я поднял бровь.

– Не то, чтобы… – протянул дух. – Но я уже как-то привык. Да и в целом – что за жизнь без кофе? Даже если это не совсем жизнь.

Он улыбнулся, я хмыкнул.

– А что насчёт сигары?

– Стереотипы – отмахнулся он. – Не все кубинцы курят сигары. Хотя курение – один из атрибутов моей профессии, но большинство колдунов предпочитают трубку… к слову, возможно, снабдишь старика и табаком? Он у меня тоже заканчивается.

– Сделаю – кивнул я. – Я, конечно, не мальчик на побегушках, но ценю твою помощь, так что тоже помогу чем могу.

– Если это квест, то и мальчик на побегушках – заметила Кэтти.

– …это пройденный этап.

Где можно купить табак – вопрос, но решаемый, а с кофейными зёрнами и того проще, так что я решил прогуляться до магазина. Кэтти ожидаемо увязалась следом – кажется, она опасается, что на меня могут напасть посреди города… не то, чтобы это было необоснованным опасением.

В кармане заиграл смартфон. Светка, хмм.

– Срочно нужна твоя помощь! – сходу выпалила девчонка. – Нельзя терять ни минуты!

– …Сейчас буду.

Дорога через Изнанку оказалась не длинной, но всё же с парой переходов через реал, так что пришлось побегать; в итоге, когда я наконец оказался у её дома, прошло не больше пятнадцати минут.

Светке, как оказалось, требовался проводник через Изнанку, а Щука был занят. Доставить на место она просила её одну, так что я нахмурился.

– Уверена, что это безопасно?

– В компании с магом, выдвинутым на получение премии как самый многообещающий и впечатляющий боевик года? – подняла бровь девочка. – Плюс его соратница?

– …Логично – признал я. – Хотя с пулемётом, как в прошлый раз, я чувствовал бы себя увереннее. Ну да ладно, можешь указать на карте?

Она кивнула и продемонстрировала мне экран смартфона.

Кое-как отыскав на Автокарте нужное место – экран смартфона слишком маленький, неудобно – я прикинул маршрут.

– Не сказать, чтобы близко, но за часик управимся, надеюсь. Устраивает?

Девочка решительно кивнула.

– Должны успеть.

Место было в Германии, Кёльн, но объяснять, что именно ей там нужно, Светка отказывалась. «На месте увидишь». Хм, даже интригует, честно говоря…

– Это что, кафе? Это то место, что тебе было нужно? – осведомился я у Светланы. Она кивнула, оглядываясь, затем глянула на часы.

– Кафе-кондитерская. Успели, вроде бы… Но лучше поторопимся, за мной.

Мы вошли в двухэтажное здание «Кафе „Нёга“», и «нанимательница» уверенно направилась прямиком к прилавку; здесь была некая смесь кафе с магазином, обходящаяся без официантов – посетители сами несли к столикам купленное.

К слову, тут даже имелась небольшая очередь.

– Держитесь рядом – сообщила Светка и встала в хвост очереди.

Наконец, цепочка людей перед нами иссякла, и Емельянова немедленно обратилась к продавцу.

– Пирожные «Нёга», на троих.

– …Так мы что, притащились аж в Германию просто ради пирожных? – осведомился я на пути к свободному столику.

– Не «просто» – сообщила Светлана. – Их всего три дюжины в день выпекают, минус выходные. И продают не больше чем по одной штуке в одни руки, за полчаса уже ничего не остаётся. Да сам попробуй, оно стоило хлопот.

Вот уж маленькая… женщина. Я вздохнул и повернулся к Кэтти.

– Накаркала…

Справедливости ради, попробовав, я решил, что согласен со Светкой – оно того стоило. Кэтти определённо была того же мнения.

Мы медленно смаковали прискорбно маленькие пирожные – не знаю насчёт остальных, а я планировал купить ещё чего-нибудь, как закончатся – когда я вдруг понял, что меня что-то беспокоит. Вроде всё нормально, включенный утюг дома не остался…

Я огляделся – и мой взгляд замер на встающем в очередь полном парне лет двадцати где-то. «Йозеф Хорн, пользователь Персон».

И неполная полоска маны.

– Изучение существа – немедленно произнёс я. Кэтти бросила взгляд на меня, проследив за направлением моего взгляда, и – помахала парню рукой, улыбнувшись. Я же изучал панель информации.

Характеристики слегка повышены; любопытно. Социальный статус – «Безработный», раса – ожидаемое «Человек, европеоид», а вот что из необычного – это две дополнительные вкладки: «Персоны» и «Навыки». Обе, однако, оказались заблокированы. Хмм…

Парень тем временем заметил проявленное к нему внимание; убедился, что Кэтти действительно обращается к нему, и нахмурился. Хотел выйти из очереди, но потом передумал и вернулся обратно; Кэтти подняла руку, демонстрируя, что подождёт.

– Кто-то интересный? – осведомилась Светлана, бросив последний, исполненный сожаления, взгляд на бумажку, в которую прежде было завёрнуто пирожное, и переводя его на меня.

– Похоже на то – отозвался я. – Маг, «пользователь Персон», не из клана.

– Любопытно – согласилась она, вставая из-за стола. – Куплю ещё чего-нибудь на всех.

Я кивнул.

– Что думаешь? – осведомилась Кэтти, когда Емельянова отошла – не обратно в очередь, а к прилавку, где продавались «обычные» угощения.

– Думаю, что мы здесь оказались как раз из-за него. Талант Светкин сработал, скорее всего. Ну, посмотрим, главное не упустить… Хмм, может, и Сфено чего-нибудь захватить?

Светка вернулась не одна, а с нашей жертвой… в смысле, с этим магом. Парень выглядел немного нервничающим и слегка подозрительным, но в то же время заинтересованным. Могу его понять… Похоже, он недавно в этих магических делах, и на магическое «подполье» ещё не вышел. Ну, я бы тоже мог долго тыкаться наугад, если бы не повезло наткнуться на Деда.

– Здравствуйте, Йозеф – я слегка кивнул. – Интересует информация о земных магах?

– Типа, сюжетка?.. – пробормотал он. И громче: – Простите за глупый вопрос, но миру ничего не угрожает?

– Нуу… – протянул я. В первый момент хотел сказать «Не больше, чем обычно», но потом вспомнил про альтивов. Впрочем, как я понимаю мотивы его вопроса… – Нет, вы не Избранный. Во всяком случае, я не в курсе такового.

– Наверное, это хорошо… – пробормотал он. – Да, меня это интересует.

– Вот и чудно. Присаживайтесь.

Он последовал моим словам, и я продолжил.

– Магов на нашей Земле много, и они делятся на две большие группы…

– Я в курсе – кивнул парень. Ведающие и Одарённые, я из вторых.

Я поднял бровь. Любопытно… Всё-таки он уже кое-что знает. Но откуда?

– Верно. Про кланы и взаимоотношения с церковью тоже знаете?

Он кивнул.

– Общую картину, и кое-что об отдельных кланах.

Хмм… Всё более странно. Это можно было бы понять, если бы он был из Ведающих – не знаю, к примеру, нашёл прабабкину книгу заклинаний с пояснениями о магическом сообществе – но если Одарёный… Или просто врёт? Маны у него меньше десяти единиц… Человек-загадка, блин, и эту загадку нужно решить.

– Ну, мы – я махнул рукой между мной и Кэти – из клана Осколки. Артём Щеглов, Кэтти Багерс.

– Босс – ткнула в меня пальцем Кэтти. – Лучший боевой маг года.

– Пока ещё только претендент на это звание – хмыкнул я.

– После той заварушки с демонами и путешествием в другой мир оно практически гарантировано – отмахнулась Кэтти. Это она так помогает мне вести беседу? Резонно. По реакции немца заметно, что упоминание демонов и другого мира его особо не удивляет.

– Посмотрим. В любом случае, я глава небольшого клана, и хотя специализируюсь на боёвке, более-менее универсал. В общем-то, я сейчас в состоянии поиска персонала… Но об этом позже, полагаю. Я могу дать адрес информационного сайта для магов-новичков – или это вы тоже знаете?

На этот раз он отрицательно помотал головой.

– Нет. Этого не знаю, был бы признателен за информацию. И чем занимается ваш клан?

– Поставки сырья для амулетчиков и алхимиков, услуги по охране – я пожал плечами. – Разное, мы в процессе роста. У меня довольно много знакомых в разных кругах.

– Это точно – согласилась Светка, облизнув палочку от мороженого. – Весьма перспективный парень. Убийство драконов, спасение принцесс, добыча экзотических материалов и выполнение квестов на заказ…

– Ты так говоришь, как будто это игра – хмыкнул я. – Хотя доля истины есть. Кстати, забыл представить, прошу прощения – Светлана Емельянова, моя…

– …Невеста – перебила она. Я поднял бровь, но, чуть подумав, решил не спорить. Мало ли, может, это опять её дар работает. Я, признаться, не слишком уверен, как вести разговор, но пока что вроде бы идёт нормально, так что продолжу в том же русле.

Немец перевёл скептический взгляд со Светланы на Кэтти и обратно. Не, Светка, как подрастёт, явно будет очень даже, но ключевые слова «когда подрастёт». А Кэтти уже есть чем порадовать взгляд, и я не только про грудь – она у неё не особо большая, мешала бы в бою.

– В любом случае… Электронный почтовый ящик у вас есть? – осведомился я. Маг кивнул и достал… Нет, не смартфон. Он расстегнул сумку, висящую на плече, и достал из неё ноутбук.

– Чудно. Сейчас скину в знак доброй воли адрес сайта, заодно будете знать мой ящик. Доступ к доске объявлений и информационной поддержке сделан через игру, так что не удивляйтесь.

Я скинул ему адрес со смартфона.

– Вот… Если есть вопросы, задавайте.

– Что такое Изнанка и откуда берутся Тени? – немедленно спросил он. Угу, этот вопрос даёт дополнительные ответы…

– Первое – никто не знает точно. Второе – осколки страхов и снов, мусор мира и зародыши духов.

– Вроде бы понимаю – кивнул он. – А Эссенция?

А это уже совсем хороший вопрос…

– …А вот это вопрос для более подробного обсуждения.

Таки да. Парень оказался моим коллегой – «Собирателем осколков». Ставка на откровенность оправдалась: он рассказал о своих способностях, и не знай я об основе, возможно, решил бы, что это нечто совсем другое, не имеющее с моими ничего общего.

Его магия представляла из себя некую форму контролируемой одержимости, только что не духами, а, как бы это сказать… Памятью людей, пожалуй. Можно было бы сказать «тенями», но в нашем мире этот термин имеет другое значение.

В любом случае, хотя Светка тут же вспомнила, что существует подобное направление в шаманистике, но это было совсем не то: эти самые «персоны» немца прокачивались в игровом стиле – с уровнями и получением новых способностей. Точнее, есть уровень у самого парня, и есть уровни у его «персон»; собирая Эссенцию – в его случае она просто впитывалась телом – он повышал собственный уровень, что позволяло использовать более сильные «персоны», и заодно повышался ранг активной в настоящий момент «персоны» – он мог использовать их только по одной, но менять по желанию. Всю свою систему он разъяснять не стал – прекрасно понимаю – но в целом было понятно… Вроде бы.

– На игру похоже – задумчиво произнесла Светка и принялась что-то набирать на своём смартфоне. – О, точно.

Она продемонстрировала мне экран с результатами поиска по слову «Персона»; действительно, есть такая игра, и как я быстро обнаружил, изрядно напоминающая по механике описание немца. Занятно, но неудивительно – у меня самого похожая история. «Собиратель осколков» основывается на том, что ему близко и понятно… А в играх удобные и понятные системы магии. Удивительно скорее то, что я нашёл «коллегу», но тут однозначно сработал Светкин талант.

В любом случае… Я пока не знаю всех тонкостей его магической системы, но она выглядит значительно менее удобной, чем моя. Как минимум, он не может собирать Эссенцию на продажу или обмен; это уже даёт мне значительное преимущество. Однако и плюсы у него явно есть; в конце концов, ему доступны знания множества умерших магов. Как я понял, пока «персона» активна, он может всё, что мог оригинал… Н-да, попытаться завербовать определённо стоит. Это и ему, и мне будет выгодно.

– …В общем, я вижу несколько вариантов позиций, которые могу предложить, в первую очередь производство амулетов и обучение магов-новичков. Клан у меня небольшой, но перспективный, всё зависит от нас… Связи и знакомства, как я уже говорил, есть, и силовые проблемы – не проблема. Честно говоря, мне как раз в ближайшее время могут пригодиться услуги учителя для новичков…

– Мне нужно хорошенько подумать обо всём этом… – задумчиво произнёс немец. – Но сперва ещё один вопрос… Вернее, возвращение к первому. Вы на него так и не ответили, если подумать.

Я поморщился.

– Потому что я сам не уверен, и вдобавок это звучит… но проблема, потенциально серьёзная, есть. Возможно вторжение демонов из технологически развитого мира. Глупо звучит, верно?

– Не так глупо, как пару недель назад… – так же задумчиво произнёс маг, прикоснувшись пальцем себе к виску. – Можно подробнее?

Ну, информация не секретная, скорее наоборот – чем больше народа знает, тем больше шансов справиться без излишних проблем… Я объяснил ситуацию – и заметил в глазах парня блеск.

– Нет, это не сюжетный квест – сообщила тоже заметившая это Светка. – Это жизнь.

– Ну, его тоже можно понять – заметила Емельянова, глядя вслед удаляющемуся немцу. – Сперва пробуждение дара, причём в форме, напоминающей знакомую игру, потом на него выходит сильный маг, и сообщает, что мир-таки в опасности… Большинство решило бы, что они – главные герои. Как минимум, надеялись бы на это.

– Да пусть считает, мне не жалко – я пожал плечами. – В конце концов, может, так оно и есть. Кто его знает? Главное, чтобы он согласился на меня работать, а если заодно спасёт мир – я только за.

Обычные угощения в этом заведении были не так хороши, но всё же вполне недурны, так что уходили мы с некоторым сожалением – и с набором для остальных кланеров. В следующий раз нужно будет на пирожные с горячим кофе и Снегурку захватить, наверное… Пусть оттаивает.

Блин… Нужно было использовать Изучение на фирменных пирожных. Глядишь, Олег сможет их воссоздать…

Когда я вернулся домой, меня уже ожидало письмо от Елисея: они определились с новой датой. Через два дня… Чудно. После этого вполне можно будет наведаться на родину Куаллоны, только что сперва со Змеем связаться – возможно, у него уже готово хотя бы что-то, и нужно моё участие. Возможно, и поблагодарить за помощь стоит… хотя, нет. Он заботился о своих интересах и своём кланере, да и помощь была небольшой.

К вечеру немец прислал письмо, с одним вопросом: «У вас в клане есть проводник?». Я честно ответил, что это я. Определённо, его вопросы дают не меньше информации, чем ответы…

К сожалению, следующие два дня обошлись без пирожных – выходные – зато я поохотился, и поднял на единичку хиты, Дух, Инвентарь и Касание Смерти. Последнее уменьшило расход маны и повреждения медиума – то бишь моих верёвок – и вдобавок «бонусный» ранг, добавленный за счёт «Таланта к магии», добавил вытягивание жизненных сил цели. Можно восстанавливать собственные хиты, атакуя… Для меня не особенно полезно, на самом деле – обычно урон приходится на Барьер, а если хиты и снимают, то восстанавливаю их едой – но всё же.

Немец всё никак не мог определиться, но присылал по несколько писем в день; опять же, я его прекрасно понимал. С его магией прежде чем принимать решение стоит прокачать несколько «персон», чтобы получить побольше информации, так что я предупредил его об опасностях Изнанки – секторах с заблокированным выходом, к примеру. Надеюсь, у нас обоих всё будет хорошо…

– Итак, несмотря на сложности, возникшие в прошлый раз, всё же подошёл момент, когда можно назвать имя победителя и лауреата – сообщил ведущий. – Хочу отметить, что прискорбные события в прошлый раз заметно изменили результат голосования; я не могу сказать, кто был лидером в прошлый раз, но имею право сообщить, что сейчас он изменился. Итак, лауреатом премии «Молодой талант года» становится… Артём Щеглов! Голосовщики отметили решительность и эффективность действий нашего юного боевого мага, и даже конкуренты поддержали его кандидатуру. Поаплодируем!

Я довольно улыбнулся и шагнул вперёд, коротко кивнув уже не конкурентам, и слегка поклонившись публике.

– Благодарю всех. Я ценю это решение, хотя ситуация и была несколько нечестной по отношению к другим претендентам – всё-таки боевая ситуация это, как бы, моя специализация, вот и удалось проявить себя ярче.

Я пожал плечами.

– С другой стороны, это вообще было нечестно ко всем, и хорошо уже то, что мы выжили и смогли вернуться. Участие всех было неоценимо.

Ни пафоса, ни фальшивых комплиментов; я говорил именно то, что думал, хотя и старался облекать мысль в подходящие к ситуации формы.

– Если бы награда была денежной, я бы, пожалуй, разделил её с другими претендентами, но поскольку это не так, могу я выдвинуть небольшое предложение? – я окинул взглядом присутствующих и повернулся к ведущему. Тот кивнул. – Нельзя ли сделать памятный знак и раздать участникам инцидента? Это будет напоминать всем не только о благодарности друг другу, но и о том, что стоит предпринять что-то для предотвращения подобных инцидентов в будущем.

– Интересное предложение – заметил ведущий. – Что скажете, уважаемые гости? Поднимите руки те, кто поддерживает его.

Почти без паузы поднялись первые руки; за ними последовали другие. Определённо, моё предложение прошло…

Power! Unlimited Power!

Я довольно любовался наградным амулетом. У, мой хороший… Это же ещё один ранг «Таланта к магии». То есть ещё плюс один ко всем магическим навыкам… Убербонус, практически, особенно с учётом того, что некоторые навыки я просто не могу поднимать иначе – слишком редкие вещи нужны.

– Как я погляжу, вы очень довольны – заметил мужской голос.

– Есть такое – согласился я, поднимая взгляд на Гнатова. – Эта награда имеет для меня большое значение.

Особенно с учётом того, что эти амулеты пусть и не совсем уникальны, но не продаются – их делает клановый мастер конкретно для премии, я узнавал у ведущего. Скорее всего, существуют некие аналоги, дающие ту же способность, но как их найти?

– Рад это слышать. Может, наша премия и не самая крутая и известная, но обладает своей историей и авторитетом… Как минимум, дополнительные заказы она должна принести. И, к слову, хорошая идея с памятным знаком.

– Напоминание о проблеме, которую нужно решить – я пожал плечами. – Надеюсь, поможет не забыть и чего-то добиться. Мне, честно говоря, совсем не хочется снова оказаться в подобной ситуации… Тем более, что мы выкрутились только благодаря удаче, тому, что оказались отдельно от остальных.

Исследователь кивнул.

– Согласен. У вас есть планы на ближайшее будущее?

– Конкретно сейчас или вообще? – уточнил я. – Если второе, то завтра-послезавтра, а то и сегодня, думаю отправиться в небольшую экспедицию на родину моей напарницы. Забыл название мира… Надеюсь, на сопряжении с таможней сложностей не будет.

Я улыбнулся.

– На самом деле, я могу с этим помочь – заметил маг, доставая из кармана записную книжку. Вырвав листок, он несколько раз сложил его, пока не получился многослойный квадратик; пару секунд подежал его в руках, а затем передал мне. – Вот, большинство хранителей сопряжений имеют дела с нашим кланом, так что если покажете им, должно помочь. Хотя, один момент…

Он снова достал записную книжку, на этот раз вместе с ручкой, написал что-то, и вручил мне второй листок.

– Названия кланов, которым наоборот, лучше не показывать – он усмехнулся. – Их немного, но всё же.

– У вас очень положительное отношение ко мне – заметил я. Гнатов поднял бровь.

– Не говоря уж о том, что мы помогли друг другу выкрутиться из передряги, вы спасли мне руку. Дважды.

– Действительно… – пробормотал я. – Признаться, я об этом и забыл.

Потраченную Эссенцию списал на неизбежные боевые потери, и благополучно забыл об этом. В конце концов, нет никакого смысла жалеть о том, что уже истрачено. Но да, если бы мне так оттяпали и прирастили, то тоже не забыл был… Хватило бы и одного раза.

Ну, неважно.

– Изучение предмета – тихо пробормотал я, глядя на бумажный квадратик.

«Оберег прохода низкого ранга. Упрощает пересечение территорий, контролируемых кланом Елисей и его союзниками».

Я кивнул.

– Благодарю, пригодится.

Мы ещё немного побеседовали, но ничего существенного; в основном мне было любопытно, как он ухитрился так одинаково дважды потерять руку. Потом подошли ещё пара магов, поинтересовавшихся, берусь ли я за телохранительскую работу и работу по истреблению духов, но предлагать заказ не стали… В общем, то да сё, и собрание закончилось.

За прошедшее время Сонеуме не прекращал работать, и уже сделал кое-что полезное: «быструю тропу» от дома Натаниэль в Британии – точнее, от его сектора на Изнанке – к нашей клановой базе. Удобно, теперь мне не придётся постоянно водить её туда-обратно. Так что сейчас было достаточно позвонить ей, и вскоре она была на месте… скорее всего, сопряжение временных потоков происходит через всё те же линк-амулеты для смартфонов, хотя об этом лучше вообще не думать, чтобы не рисковать свихнуться.

К слову, Снегурка сообщила, что у неё появилась одна мысль, которую хочет сообщить, но лучше всё сразу на месте.

– Босс, укрепление границ завершено – сообщил/ла/ло возникший рядом, когда я вошёл на территорию базы, дух. – Но я хочу кое-что показать.

Сонеуме поплыл за дом; я последовал за ним.

Хмм… Между унылого вида деревьев неопределённой породы стояли четыре призрачных арки, затянутых тьмой Изнанки. Это не «быстрые тропы», те выглядят просто как тропинки…

Автокарта сообщила, что это «Вход в дополнительную локацию». Подозрительно…

– Небольшое расширение штаб-квартиры – сообщил дух. – Думаю, вам понравится.

Он вплыл в черноту портала. Помедлив секунду, я хотел было запустить следом своего голема, приказав ему войти и выйти для проверки, но Кэтти меня опередила, и шагнула сама.

– Связь.

«Что там?»

«Всё нормально, но тебе стоит взглянуть самому».

«Попробуй сперва выйти».

Только убедившись, что портал не односторонний, я вошёл в него, и…

…и по моим глазам ударил яркий свет.

Впрочем, проморгавшись, я понял, что он не такой уж яркий – просто кажется таковым после сумрака Изнанки и непроглядной тьмы портала. Это было обычное освещение летнего дня – а вокруг простирался летний сад. Яблони, сливы, какие-то кусты… а, малина. В центре – небольшое круглое озерцо.

Мило.

Ещё немного повглядывавшись в окружение, я заметил, что хотя всё это выглядит как объекты из реального мира, но всё же присутствует некое ощущение лёгкой нереальности, почти как во сне. Определённо, мы всё ещё на Изнанке – что и подтвердила Автокарта. «Земля/Изнанка, Сад-внутри-барьера, подлокация Штаб-квартиры клана Осколки».

– Ну… Хорошее место – произнёс я. – И в чём проблема?

– У меня есть планы на четыре таких связанных со штабом зоны, но их создание требует ресурсов… Мне и так пришлось потратиться из собственных запасов на одну эту.

– Понятно – хмыкнул я. – Ну, полагаю, оно стоит своей Эссенции… Держи, архитектор путей.

Проверка Изучением показала, что здешние фрукты – по крайней мере, в моих руках – вполне съедобны, и больше того, из них можно готовить мановосстанавливающие зелья – в смысле, восстанавливающие ману не только мне. Пригодится…

И вкусные, к слову.

Когда я вернулся в дом, Снегурка уже была здесь, и изучала взглядом пушистый зеленовато-серый шар, подпрыгивающий на месте.

– …Как он здесь оказался? – осведомился я, тоже глядя на старого знакомого. Хотя я ему вроде как жизнью обязан, но это существо остаётся очень уж загадочным, а потому – подозрительным… Всё, что было запечатано, тем более так основательно, как этот шар, по определению вызывает подозрения.

– Я тоже хотела бы это знать – ответила девушка. Нахмурившись, бросила ещё один взгляд на шар, но в итоге вздохнула, и, покачав головой, посмотрела на меня. – В любом случае, у меня появилась одна потенциально полезная мысль.

– Буду рад выслушать – кивнул я. Если Снегурка решила что-то высказать, то определённо хорошо это обдумала.

Она снова покосилась в сторону шара, но ответила.

– Это о наборе персонала. С твоей способностью если не сейчас, то в перспективе можно попробовать завербовать парочку духов предметов.

Я открыл рот. Снова закрыл. Не то, чтобы я знал, что из себя представляют эти самые духи предметов, но суть её предложения и так была очевидна. Н-да… Определённо, наша ледяная дева имеет задатки безжалостной эксплуататорши. Подсадить бедных духов на Ауру и использовать их… Это может дать неплохой результат, полагаю.

– …Сперва ещё нужно найти подходящие кандидатуры – наконец, ответил я.

– Разумеется – кивнула девушка. – Но сама идея имеет смысл.

Я вздохнул и тоже кивнул.

– Имеет. Может быть, даже возможен вариант, при котором совесть не будет грызть… Но у меня вряд ли будет время заниматься розысками, а другого проводника у нас нет. Тем более, я собираюсь в новую экспедицию на родину Куаллоны… Как раз и хотел всех собрать, чтобы обсудить.

– Я возьму это на себя, по крайней мере частично – сообщила Снегурка. – Благо, Британия, наряду с Японией, является основным ареалом обитания духов вещей. Если не ошибаюсь, у меня должны быть… записи и о них в том числе.

Её лицо едва заметно дрогнуло. Видимо, речь идёт о записях её отца; хотя сам он магом и не был, но имел дело с магами, и какую-то информацию должен был собирать. Всё-таки отца она любит, хоть и сама признавала, что человек он был не очень хороший. Но с другой стороны, смог же он как-то соблазнить фею… Ну, или она его, но в любом случае – чем-то привлёк внимание.

– Хорошо. Этот вопрос действительно стоит проработать… А пока что – собираем всех.

– В общем, я созвонился с «Вечным пламенем», и пара недель у нас есть – сообщил я. – Так что можно сгонять на родину Куаллоны, вернуть ситуацию с эльфийкой под свой контроль, и чего-нибудь приобрести, возможно. Кстати, сразу вопрос – как думаешь, Куаллона, Ривербанка есть смысл взять с собой?

– Не думаю – отозвалась Кэтти. – От него там будут только проблемы – он там кому-то задолжал, да и желающие проучить его найдутся. А с местными реалиями я сама прекрасно разберусь.

Я кивнул, принимая её мнение.

– Вот и хорошо, не придётся отрывать его от учёбы. Но всё-таки нас маловато.

– Просто будем поосторожнее – на этот раз ответила Леонесса, пожав плечами. – Если не выделываться и соблюдать осторожность, то нашей команды будет вполне достаточно. Мы, Сфено, ты… Этого достаточно, чтобы обломать зубы какому-нибудь местному лорду. Действительно сильным магам мы просто не будем интересны, у них достаточно своих дел.

– Тебе виднее – согласился я. – Но тут ещё та деталь, что мы не можем позволить себе гонять туда только ради восстановления присмотра над местными вложениями. Нужно, чтобы экспедиция была прибыльной.

– С этим сложнее – произнесла Кэтти. – Но варианты есть. Ткани, духи, и кое-что из косметики и бытовой химии можно достаточно выгодно обменять у магов и зельеваров среднего класса на их продукцию. Можно было бы даже у верхушки, у них есть свои любовницы и хозяйство, но на них нужны выходы, которых у нас нет. Но даже так нужна бы репутация какая-никакая, иначе могут попытаться кинуть… Хмм…

Она задумалась.

– В принципе, есть один вариант, но с ним свои сложности. Практически во всех городах в том числе и для таких целей есть арены, и проводятся публичные бои. Если продемонстрировать силу, то по крайней мере рисковать кидком по мелочи не будут.

– Это, на самом деле, во многом хорошая идея – заметил я. – Мне нужно знать, как развивать свой… Билд. Какие способности нужно развивать, каких уже достаточно… А тут практика с магами сама идёт.

– В большинстве своём уровень участников там не высокий, кроме как по особым случаям – заметила Кэтти. – Сильные маги обычно не задерживаются на той стадии, когда им есть смысл участвовать в подобном. Но всякое бывает…

Я кивнул.

– Вроде меня. В любом случае, это можно будет попробовать, но только… Что насчёт жрецов? Ты говорила, что они могут раскусить демонов и устроить проблемы.

– Я и сказала, что есть свои сложности – пожала плечами Кэтти. – Но это решаемо. Взяткой, в первую очередь.

– …Значит, предоставлю всё это тебе.

Она кивнула.

Были ещё вопросы, в основном со стороны Сфено – она интересовалась насчёт её участия на арене, и вопросов, которые ей следует знать, если она отправляется с нами, плюс напомнила о розыске своей сестры – но в целом вопрос был решён. Точнее, мы определились, что будем его решать, и каким образом будем это делать.

Хотя Сонеуме я всё ещё не доверял, на этом собрании он присутствовал; в конце концов, всё равно узнал бы, так что и секретничать не было смысла. И сейчас, убедившись, что Сфено отошла – то ли тренироваться, то ли смотреть кино – дух подплыл ко мне.

– Босс, нужно переговорить.

Как оказалось, этот подозрительный дух предлагал воспользоваться его способностями и связями, чтобы поискать информацию о том, где спрятана Эвриала, последняя из сестёр-горгон. За оплату Эссенцией… При каждой возможности старается вытянуть ещё немного Эссенции.

Ну, что я могу сказать… Похоже, его мотивация становится понятнее – возможность хорошо заработать. Эссенция – штука весьма ценная, в том числе и для духов. А раз я его понимаю, то и подозрительности меньше…

В общем, я согласился, но предупредил, чтобы слишком губу не раскатывал – мои возможности сбора Эссенции ограниченны, да и самому нужна.

Насчёт нужной Эссенции… С этими расходами – Сонеуме пришлось дать аванс – я даже не мог насобирать на повышение «Таланта к магии». А ещё пора бы уже приобрести «Камень основания», но оплатить могу тоже только Эссенцией, столько денег у меня нет – я связался с немцами, которые их делают.

«Камень основания» – это, в общем-то, фундамент клана, зачастую и в прямом смысле, а не только фигурально выражаясь. Здоровенный амулет-контрактный якорь, закрепляющий контракты членов клана. Пока что я вынужденно ограничивался бумажными контрактами – бумажными материальными якорями контрактов, в смысле – но это несерьёзно. Даже с тем, что я не планирую создавать клан на века, без камня будут сложности… А немцы, равно как и занимающиеся тем же венгры, отказывались делать камень поменьше и подешевле. Я уже упоминал бзики профессионалов…

Кстати, о немцах… Мой коллега прислал очередное письмо. К слову, тон его писем в последнее время стал более уважительным; полагаю, успел собрать информацию и убедиться, что мы с Кэтти говорили правду и я-таки имею определённый вес в среде магов. На информационном сайте уже даже появилось сообщение о награждении премией «Елисея», так что это не удивительно.

В любом случае, я сообщил ему, что в ближайшее время буду недоступен… как уже упоминалось, это в любом случае не может быть секретом. К тому же от идеи его завербовать я не отказывался, а честность, даже если не лучшая, определённо вполне эффективная политика. «Отправляюсь в мир иной по клановым делам», хе…

…Хмм?.. Немедленно последовало новое письмо.

…

Мне бы на его месте наглости не хватило, но люди бывают разные, да уж… Он спрашивал, нельзя ли взять его с собой. Н-да, начитаются фэнтези, наиграются в ролевухи, вот и получается такое…

…однако вопрос совсем даже не однозначный. В нашей группе всё-таки маловато народа, а он всё-таки маг; с другой стороны, вряд ли он имеет представление о том, во что хочет ввязаться. С третьей, если удастся-таки его завербовать, это может пригодиться в будущем, да и сам этот поход может быть полезен в плане вербовки…Я потянул себя за волосы. Вот и думай, как быть…

Пожалуй, попробую так.

«Эта экспедиция не только некомфортна, но и реально опасна. Феодальная раздробленность, право силы, и неприязнь к чужакам – только часть тамошних реалий, и я не могу гарантировать безопасность; в прошлый раз мы шли большей группой, но потеряли одного участника. Однако если ты действительно хочешь испытать себя, то для начала – два условия: 1. Мне нужно проверить, на что ты способен, чтобы знать, на что рассчитывать, и сможешь ли себя защитить; 2. Если всё-таки будешь участвовать, то соблюдение субординации совершенно необходимо».

И снова, ответ появился тут же.

«Согласен. Где и когда встречаемся?»

Сперва я хотел испытать его магию на Тенях, но потом решил, что в этом мало смысла: наши земные Тени слишком слабые, так что я не успею составить представление о способностях парня. В итоге решил сразу перейти к спаррингу.

Тащить для этого на свою базу не стал; пустого места на Изнанке более чем достаточно для подобного испытательного поединка.

– Что насчёт какой-то магии для безопасной дуэли? – осведомился немец. Кажется, за прошедшее время он стал лучше выглядеть; несколько менее полный, волосы не такие взъерошенные, и в целом… определённо, лучше. Побочный эффект прокачки?

Или даже прямой?

– Если такая и есть, я о ней не знаю – отозвался я. – Но не беспокойся, я планирую ограничиться захватами и другой нелетальной магией. Если её будет недостаточно, ты меня сумеешь удивить.

Йозеф кивнул, и перед ним возник аналог моего Щита, только что не плоский, а выгнутый, в виде чаши.

Затем меня обдало струёй огня.

Нельзя сказать, чтобы она была совсем слабой, но мой Щит даже не потерял хитов; активированная Магическая Броня полностью поглотила урон. В качестве проверки я ударил верёвкой прямо в Щит оппонента – и она без усилий пробила его. Пробивание Барьеров второго ранга, да… А с повышением Таланта будет ещё веселее.

– Надеюсь, это был просто разогрев – заметил я, отпуская его шею. Усмехнулся. – Хе, действительно.

Немец кивнул, потёр шею – и меня снова обдало пламя. На этот раз, однако, и цвет, и интенсивность огня были другими; ревущий белый огонь вгрызся в мой Щит, быстро уменьшая его запас хитов. Уже неплохо, но всё ещё не представляет реальной угрозы – для меня, по крайней мере…

Я снова ударил верёвкой, хотя на этот раз сбоку – прямо через огонь было бы глупо, он слишкомгорячий, чтобы мой инструмент атаки выдержал.

…Хмм?.. Что-то невидимое дёрнуло верёвку, сунув её в пламя. Уже лучше, парень адаптируется… Но совершенно недостаточно.

Первой мыслью было воспользоваться стальным тросиком на поясе, который должен выдержать огонь, но я немедленно отказался от этого: он раскалится и оставит ожог. Так что – просто ухватил его верёвкой за ногу.

– Третий раунд? – предложил я, когда парень поднялся, потирая спину. Он помедлил, но всё же кивнул, и немедленно…

…Удар. Что-то отбросило меня, заставив завертеться в воздухе, а затем свитый из нескольких разноцветных спиралей бур вгрызся в мою защиту.

– Тьма.

…и рассыпался разноцветными искрами, столкнувшись с заряженным «Касанием Смерти» тросиком.

Йозеф тоже нейтрализовал мои чары, но ушедшей на это небольшой заминки мне хватило: на этот раз я подсёк ему ноги с небольшой добавкой Шокового касания. Третья верёвка обеспечила мне мягкое приземление.

– Что скажешь, Кэтти? – осведомился я.

– Удовлетворительно – отозвалась она. – Против тех, с кем мы будем иметь дело, этого должно быть достаточно.

Я кивнул.

– Да, с Ривербанком он справился бы, полагаю. Ладно, Хорн, если не передумал – можешь отправляться с нами. Только обеспечивать необходимым я не стану, раз уж ты не кланер.

Парень встал; его полоска здоровья, немного сократившаяся после удара и знакомства с Шоковым касанием, восстановилась, и он кивнул. Угу, определённо исцелением тоже владеет каким-никаким. Пригодится, полагаю…

Оставлять сбор необходимого на его усмотрение, впрочем, я не стал: выдал примерный список. Ну… Надеюсь, от него будет больше пользы, чем хлопот.

– Ну, и вопрос – заметил я, прежде чем вернуть его туда, откуда забрал. – Почему ты вообще захотел отправиться в другой мир? Просто из любопытства и романтики?

Он отрицательно покачал головой.

– Ну… Не совсем. У меня есть практические соображения. Во-первых, там должно быть больше Теней, так что будет проще прокачаться, а во-вторых, это возможность заполучить пару-тройку тамошних Персон. Возможно, удастся заполучить и нормального боевого мага…

Собираться в дорогу нужно было не только нашему неожиданному добавлению, но и нам самим. Хотя список необходимого был составлен и проверен ещё в прошлый раз, оставалась проблема транспорта. Идти пешком не только неудобно, но и слишком долго, но протащить что-то с собой тоже затруднительно даже с моим Инвентарём… Я даже думал о воздушном шаре – в собранном виде он уместится в ячейку инвентаря, полагаю, а на той стороне можно подготовить.

В итоге, однако, просто решил взять у мастера Кунлая парочку его големов в качестве тягловой силы, а повозку приобрести на той стороне у аборигенов. Примерно как в прошлый раз, только что экономия на тягловой силе…

Небольшое затруднение было с Олегом, но и с ним быстро разобрался – парень вполне самостоятельный. В принципе, у меня все родственники такие.

– …Если я стану кланлидером, я смогу тоже завести себе гарем? – осведомился Хорн, взглянув на состав экспедиции с моей стороны. Я вздохнул. В принципе, этого следовало ожидать… Кажется, даже Снегурка хотела сказать что-то по этому поводу, но в итоге воздержалась. – И это что, настоящая медуза?

– Это уже от тебя зависит, но я слышал, что с этим больше проблем, чем плюсов – отозвался я. – И нет, это Сфено, старшая сестра. Медуза мертва.

На всякий случай, чтобы в дальнейшем не было неожиданностей, горгона сейчас была без иллюзорной маскировки… но по крайней мере одета. После подбора разных вариантов они со Снегуркой остановились на некоем гибриде тоги и «одеяния» Йовович в «Пятом Элементе» – некая хрень из полос белой ткани, между которых можно было просунуть крылья. Вернее, ленты их огибали. Боюсь даже представить, как это одевается и снимается, и выглядело странновато, но лучше, чем ничего…

Хотя, конечно, без этого вид открывался лучше.

В принципе, моя Автокарта работала и в других мирах, так что в теории я вполне мог срезать путь через Изнанку, но для этого нужна хотя бы карта мира, иначе слишком большой риск вывалиться в реальный мир, скажем, посреди океана. Так что до ближайшей деревни мы шли пешком, и немец расспрашивал, чего ожидать, чего опасаться, и как себя вести.

Почти как я в своё время.

Ну и, конечно, главный вопрос.

– А как тут с эльфийками?..

– А я думал, это у наших такая тяга к эльфийкам… – пробормотал я. – Есть они тут, есть. Я видел две разновидности, с одной полуэльфийкой точно встретимся. Тёмную, как я понимаю, вполне можно снять.

– Не совсем так – сообщила шагающая рядом со мной Кэтти. – Просто снять сложно, они предпочитают быть содержанками, на более-менее длительный срок. Временами даже переходят по наследству. Я слышала, что одна держится уже при пятом поколении правителей.

– Специфичные… Традиции – заметил немец. – И вкусы.

Я пожал плечами.

– Опыт, полагаю. Хотя с нашей стороны это действительно выглядит странновато.

Хорн согласно и немного задумчиво кивнул.

– А что насчёт нек? И вообще зверолюдей?

Я вопросительно глянул на Кэтти.

– Такого вида, или видов, нет, но на заказ маги выращивают – сообщила та. – Как мне помнится, у принца была рабыня с кошачьими ушами и хвостом, но однажды пропала. Скорее всего, он избавился от неё, когда появилась информация, что создатели оставляют в них закладки, чтобы управлять при необходимости.

– Здесь всё ещё есть рабовладение? – на его лице явно было отвращение. Ну, это действительно неприятно, но слишком уж бурная реакция… Европейское воспитание?

– И всё ещё есть, и вряд ли прекратится в ближайшую сотню лет – сообщила одержимая. – Хочешь себе кого-то прикупить?

Явно дразнит, она не могла не заметить выражение на его лице.

К моему удивлению, парень помедлил.

– Нет, пожалуй. Это тоже вариант, но у меня нет таких денег. Тем более, местных. Но с этим нужно что-то делать…

– Не «нужно», а «хотелось бы» – я вздохнул. – Есть многое, что хотелось бы поменять, но возможностей обычно хватает только на себя, и своих близких, если повезёт. У нас с тобой возможности пошире, можно прокачаться и навязать кому-нибудь свои правила… И это даже, скорее всего, улучшит мир, но проблема в том, что мир не только велик, но и их вдобавок много. Так что прежде чем что-то делать – хорошенько подумай. Если можешь сделать хорошее дело, после которого не станет хуже, чем было – делай, но не заморачивайся, если не можешь. Что-то плохое, что не можешь изменить, происходит постоянно. Я так полагаю, что главное – оставаться верным своим принципам.

– Сие есть истина – сообщила, неожиданно, Сфено. – Добро и зло – вещи нечёткие, так что остаётся лишь следовать своим идеалам, собственной чести. Так по крайней мере понятно, к чему стремиться.

Кэтти с Леонессой кивнули.

– Дамы знают, о чём речь – заметил я. – У них опыта куда больше, чем у нас с тобой вместе взятых.

– Мне кажется, или ты намекаешь на мой возраст? – осведомилась Кэтти. Эм… Кажется, я оказался в щекотливом положении.

– Нет, я прямо говорю об опыте. И вообще, после первой сотни лет возраст – предмет гордости, а не смущения. К тому же, вот все боги мне свидетелями, главное, как женщина выглядит, а не сколько ей лет. Ну, и на что способна…

Я бережно провёл рукой по рукояти меча, а Сфено с абсолютной уверенностью кивнула.

– Истинно так. Но если кто-то назовёт меня окаменелостью…

«Чувство опасности: вы ощущаете угрозу» – сообщила выскочившая табличка.

Может, компания повлияла, а может, просто скучное путешествие по болоту, но немец поведал ещё кое-что о своей магии. Например, то, что он «носит с собой» шесть штук Персон, которые может переключать; вообще насобирал их больше, с десяток, но остальные хранятся в некоем персональном пространстве на Изнанке, куда он попадает во сне. Персоны, к слову, выпадают из Теней, он их видит как карты, а вот лута в виде предметов ему от Теней не достаётся. Сами Персоны, хоть и соответствуют неким людям, но представляют из себя именно слепок памяти, не слишком чёткий; следы личности, по словам Хорна, если и есть, то очень слабые. Правда, с повышением ранга они восстанавливают больше памяти – откуда и новые способности-заклинания – но всё равно остаются просто памятью, только что более отчётливой.

И да, со сменой Персоны эта память утрачивается – хотя что-то и остаётся, то, что он запомнил уже сам. Вроде временных страниц интернета в кеше браузера, полагаю.

А, да – статы у него были, и повышались с уровнями, но набор статов не тот, что у меня – хотя моё Изучение показывало мою систему. Некая конвертация присутствует…

И некоторые Персоны, на максимальном ранге обычно, влияли не только на память, но и на тело, повышая статы. В общем, занятная система, хотя моя всё-таки лучше, полагаю. Тем более что «системных абилок» вроде моей Автокарты у него практически не было – только это самое место для хранения Персон, да окно статуса, позволяющее отслеживать свои характеристики. Даже инвентаря нет…

Полагаю, это даёт ответ на извечный вопрос, какие ролевухи лучше, компьютерные или консольные.

Однако у него были и свои плюсы. Активировав подходящую Персону, какого-то древнего мага-бродягу, парень чувствовал себя в пути практически как дома, уверенно и непринуждённо, и с повозкой, когда мы оную приобрели, обращался как бы не лучше, чем Кэтти.

Готовил я лучше, впрочем.

Хотя я и планировал немного поторговать, сперва было решено отметиться у полуэльфийки и взять её под контроль… даже напрямую, если это понадобится. Хотя мы с Куаллоной сходились в мнении, что прошло слишком мало времени, чтобы она попыталась предпринять нечто, требующее столь крутых мер. Лично я склонялся к мнению, что ещё и помогать ей с чем-то придётся.

Я регулярно проверял Автокарту, и вскоре нам повезло: сектора Изнанки совпали так, что удалось срезать часть пути. Заодно наткнулись на небольшую стайку Теней, которых мы с Хорном поделили поровну.

– Ну вот что это такое, а? – удручённо осведомился немец, когда мы с ними закончили. – Тени сильнее, чем на Земле, а экспы за них меньше дают. То есть Эссенции. И Персоны не выпало…

– По моему опыту, чем более магический мир, тем они сильнее – сообщил я. – И это тоже Земля, вообще-то. Тебе за задания не даётся Эссенция?

– Даётся, но слишком мало… Ладно, буду пользоваться тем, что есть.

Я кивнул.

– Как мне помнится, в прошлый раз здесь этого не было – заметил я, указывая на некое подобие баррикады на вершине холма.

– Гнездо стрелков – сообщила Леонесса. – Знамён нет, так что это какой-то сброд, но стоят открыто, так что уверены в себе. Скорее всего, либо банда наёмников, либо группа дезертиров решили подзаработать охраной дороги.

– И есть от кого охранять? – хмыкнул я. Женщина кивнула.

– Некоторые магические звери и духи устраивают засады на дорогах, плюс бывают банды, которые не пытаются вымогать, а сразу убивают. Так что от подобных полуграбителей есть польза. Кэтти сходит проверить, но я не думаю, что с ними будут сложности.

– Я поддержу сверху – предложила Сфено. Секунду помедлив, Леонесса кивнула.

– М-маскировка.

Прихватив свою трофейную гигантскую дубину, горгона взмыла в небо. По её словам, она вообще-то недолюбливает оружие, но дубинка – это даже и не оружие, а так… Веский аргумент, когда не хочется пачкать руки.

– Подождём – произнёс я, обращаясь к Хорну.

Несколько минут ожидаемо ничего не происходило; минут десять, я думаю. А затем…

БАБАХ! Не взрыв, просто гулкий звук удара, но весьма громкий.

«Что там у вас происходит?» – осведомился я у Кэтти через Связь.

«Ничего особенного, просто для надёжности Сфено продемонстрировала свой веский аргумент» – пришёл ответ со оттенком усмешки. – «Можете ехать».

Удар горгоны оставил в земле заметный кратер; по крайней мере, ей хватило благоразумия не портить и без того сомнительную дорогу, так что она обрушилась с неба на склон холма, едва не разрушив сотрясением сооружение на его вершине. Н-да, из неё получается неплохой пикирующий бомбардировщик… Пожалуй, нужно будет снабдить атакующими зельями.

И было бы неплохо самому освоить полёт.

– Чего такой задумчивый? – осведомился я у единственного кроме меня мужчины в нашей компании; после того, как мы проехали «блокпост» «дорожной охраны» немец выглядел погружённым в мысли.

– Да так, разное… И прежде всего – об этих… разбойниках.

– Ну так они же не совсем разбойники – я пожал плечами. – Вон, по словам Кэтти, от них и польза есть.

Он кивнул.

– Это да. А если бы это были настоящие разбойники?

– Не думаю, что стали бы нападать, если не идиоты. У тех, кто выжили, должно быть умение распознавать, на кого нападать не стоит. А мы выглядим слишком необычно, чтобы не вызывать подозрения.

Он снова кивнул.

– Именно. Я и думаю об этом… Если мы знаем, что тут разбойники, которые нападут на более слабых, правильно ли оставлять их?..

– Живи сам и дай жить другому? – я хмыкнул. – Это возвращает нас к прежнему разговору. Действуй сообразно своему кодексу чести. Например, чьи жизни для тебя имеют большую ценность – разбойников, которые сами стали заниматься тем, чем занимаются, или их потенциальных жертв? Только не говори, что все жизни равнозначны – с таким подходом тебе нужно было не боевого мага прокачивать, а какого-нибудь святого сподвижника.

– Меня смущает слово «потенциальных» – хмуро ответил маг.

– В таком случае можешь попытаться выяснить, были ли у них уже жертвы – предложил я. – Ну или всё-таки начать прокачивать святого сподвижника и попытаться убедить их покаяться. А лично я буду смотреть по обстоятельствам… Хотя, конечно, проще будет, если сами нападут. Возможно, нам стоит немного замаскироваться на такой случай…

Я бы хотел сказать, что говорил это с полной убеждённостью, но… На самом деле это действительно сложный вопрос. Ни одному нормальному человеку не хочется пачкать руки. В конце концов, потенциальные жертвы – действительно только потенциальные, даже если очевидно, что их будет много, а тут точно сам замараешься. Так что естественное желание – не лезть, «моя хата с краю»… Даже нельзя сказать, что это точно полностью неправильно. Совесть будет мучать в любом случае…

Помнится, читал где-то, что хороший человек тем и отличается от плохого, что плохого не мучает совесть. Несправедливо, однако – почему хорошие должны мучаться?.. Н-да, полез я куда-то в дебри философии.

С другой стороны, лично меня, если будет уверенность, что избавился от убийц – пусть даже потенциальных – совесть мучать не будет. Скорее всего. Хмм, она не мучает даже из-за штурмовиков тисари, хотя они вроде бы ни в чём не виноваты, просто исполняли свой долг… Ну, я тоже против них лично ничего не имею, просто защищался и защищал других. Как там было – «nothing personal, guys»?

Короче – по обстоятельствам. В итоге всё сводится к этому. Если не можешь добиться идеала – делай хотя бы то, что считаешь самым близким к нему из возможного… Лучше так, чем не делать ничего.

В конце концов, за ничего не дают экспу.

Не знаю, свой это характер, или влияние его Персон, но я ожидал от Хорна худшего. Понятно, у меня перед глазами постоянно пример человека, за короткий срок адаптировавшегося к реалиям «магического мира», я сам, но у меня были специфичные обстоятельства – или приспособься, или умри. По словам немца, он просто мирно охотился на почти беспомощных земных Теней. Наверняка Персоны, особенно если верить тому, что говорят про современных европейцев… Хотя человек человеку рознь, конечно.

В любом случае, пока что нареканий на него не было. Хотя, с другой стороны, и чрезвычайных ситуаций не возникало – просто спокойно себе ехали… Одна стычка с Тенями и инцидент с «охраной дороги» не в счёт.

Половину Эссенции с тех Теней, к слову, я слил в амулет, но до его насыщения ещё пахать и пахать – абилка очень требовательная, даже с бонусом от Ауры. Ну, оно того стоит…

– Занятно… – заметил Хорн, что-то гоняющий на своём ноутбуке. Он прихватил с собой запасную батарею и две зарядки, с ручным приводом и на солнечных батареях, и только тяжело вздохнул, когда узнал, что я могу заряжать батарейки магией.

Однако и у него было полезное умение, которого не хватало мне: он умел делать амулеты и обереги. Одна из его Персон при жизни зарабатывала этим, и парень прокачал её до капа. Чем дальше, тем больше убеждаюсь, что для клана он, безусловно, был бы полезен. Хотя по оценке «Изучения» большая часть его изделий, которыми он увешался под одеждой, были низкокачественными, но это в основном из-за отсутствия хороших материалов и нормальной мастерской. У нас была небольшая беседа по этому поводу, но парню явно не хотелось заниматься такой рутинной и скучной работой, он видел себя великим боевым магом, спасителем чудовищ и победителем девиц… ну, или наоборот. Р-романтик, блин… Ну, возможно, это пройдёт, если поучаствует в реальных сражениях. Есть у меня такое подозрение, что это ещё случится… вокруг меня постоянно происходит что-то подобное.

Наверняка из-за Удачи.

– Что занятно?

– Такое впечатление, что мой комп работает даже лучше, чем дома. Обычно в фэнтези электроника с магическими мирами не дружит.

– Не стоит ориентироваться на художественную литературу – хмыкнул я. – И это не в мире дело. Это моя аура.

– Админская аура плюс один? – усмехнулся немец.

– Что, даже в Германии эту шутку знают? – удивился я. – Нет, не совсем. Аура снаряжеманта. Я же по классу не боевик, а крафтер, боевик по роду занятий… Но классовая абилка улучшает работу вещей вокруг меня. Правда, в основном снаряжение, но у тебя комп засчитался им, видимо.

– Почти приехали – сообщил я. Быстро управились, прошло меньше суток… Удачно удалось срезать через Изнанку.

– А?.. Хорошо – отозвался Хорн, отрывая взгляд от неба. Час назад ему показалось, что он увидел там пролетающего дракона, и после того, как Леонесса подтвердила, что да, они здесь попадаются, немец стал вглядываться в небо. Не знаю, на предмет угрозы, или просто позырить… Возможно, сочетал. – Нормальное место для отдыха там найдётся?

– Надеюсь – отозвался я. Вообще-то мы уже во владениях полуэльфийки, и никаких признаков контроля дороги… Я не вдавался в подробности, но по заверениям Куаллоны, пока она могла присматривать за происходящим здесь, дела по развитию владений у ушастой шли неплохо. Я вопросительно глянул на Кэтти; та ткнула пальцем в дерево у дороги.

– Изучение существа.

«Ядовитый древень-страж»… Понятно.

К сожалению, в этом мире мои способности урезаны, и статус-баров я не видел, а на Изучение уходила единичка маны, но теперь стало понятно. «Дерево» оказалось одним из подконтрольных полуэльфийке монстриков; в своё время такие оказались неприятными противниками. Скорее всего, она мониторит через них, так что и о нашем визите уже знает. Возможно, и о его причине догадывается… Девица неглупая, хоть и блондинка.

В принципе, если подумать, дорога тут лучше, чем была в прошлый раз… Хотя бы тем, что она есть, в прошлый раз к этому месту её уже давно не было, сплошные заросли. А сейчас по крайней мере растительности не было, так что проехать было проще. Какая-никакая дорога, какая-никакая охрана… Посмотрим, какова ситуация в жилом районе.

…Должен отдать должное – наша зверомастерша развернулась как следует. От старого дворцового комплекса оставалось довольно много неплохо сохранившихся зданий, но они выглядели именно древними заброшенными остатками прежней роскоши; сейчас же всё это выглядело как небольшое, но вполне нарядное и оживлённое поселение.

И да, нас встречали. Не красная ковровая дорожка, конечно, но хлебом-солью, буквально… Девушка, каравай, соль. Только что не в традиционном русском наряде.

Хорн озадаченно взглянул на это и перевёл взгляд на меня.

– Насаждаете свою культуру?..

– Это не я – отозвался я. – Но тут остался один из наших…

В любом случае, Изучение не показало в каравае – или соли – ничего опасного, так что я исполнил свою роль. Довольно странное ощущение, честно говоря…

…остальной каравай прибрала к рукам горгона.

– …Так что ваша помощь была бы не только очень уместна, но и выгодна вам самому.

Хотя сейчас полуэльфийка обращалась со мной с подчёркнутым уважением, и предоставила подробный отчёт по проделанным делам и потраченным средствам, я-таки оказался прав – она не преминула воспользоваться возможностью припрячь мою компашку к делу. Опять же, должен отдать ей должное: она здраво и убедительно аргументировала, почему я должен – ну, не «должен», ничего подобного не прозвучало – ей помочь. К слову, оборотень, которого она сманила из нашего отряда, приняв за лидера, на встрече почти не присутствовал – так, отметился, поздоровался, и больше не отсвечивал. Совершенно очевидно, у кого в этой паре яйца и поводья… Хотя недовольным оборотень не выглядел, это да. Полагаю, остаётся ценным ресурсом…

В любом случае. Было две основные цели, для которых ей требовалась помощь боевого мага. Во-первых, несмотря на то, что поселение выглядело вполне оживлённым, ему не только было далеко до прежнего, при изначальных хозяевах, состояния обороноспособности и комфорта, но и здесь даже оставались нежелательные жильцы – в одном из ключевых помещений поселились духи. «Комната истечения», когда-то там было ядро энергосистемы дворца. Всё оборудование, естественно, оказалось уничтожено во время – или после – давнего штурма, но само помещение располагалось на вполне пригодной к использованию и сейчас «точке лей», она же «пульс маны», и прочие наименования; природный источник магической энергии, в общем. Пригодный к использованию – если зачистить его от собравшихся на кормушку духов.

Ну… Это должно быть мне вполне по силам, даже с учётом того, что духи магического мира, как и Тени, будут сильнее, чем на нашей Земле. К тому же мне нужна Эссенция… Может, и дроп какой-нибудь будет. Хотя это и вряд ли – как уже упоминалось, в этом мире мои способности урезаны. В мире тисари, к слову, действовали нормально… Возможно, зависит от того, в статусе я «гостя» или «визитёра». Эссенцию, впрочем, собираю нормально.

Ну, дроп-не дроп, а это я попробую всё равно – далеко ходить не надо, и очевидных сложностей не вижу. Вот со вторым немного сложнее… Иллара Гриншайн – наша полуэльфийка – беспокоилась из-за расположенного неподалёку «вольного баронства». Те же разбойники, только сумевшие обзавестись крепостью и провозгласившие свою власть над округой. Пока что они не пересекались, поскольку пока что «барону» хватало территорий с другой стороны, а на эту он предпочитал не соваться из-за зверей Илары, но вечно – или хотя бы достаточно долго – такое положение сохраняться не сможет. Тем более, что полуэльфийка считала земли разбойников такой же своей собственностью, как и территорию, окружающую руины дворца.

К тому же основное население окрестных земель, которое можно использовать на восстановительных работах и с которого можно брать дань, проживало на территории «баронства».

В общем, от конкурентов нужно было избавиться. В идеале – сохранив целой крепость и накопленную в ней собственность… не то, чтобы я пользовался достаточно разрушительной магией, но Гриншайн об этом не знала.

Да и с наличием Сфено опасения небезосновательны.

– Понятно – кивнул я, выслушав её доводы. – Гляну для начала на ваших духов, там и определюсь.

Часть 3

Естественно, я захватил с собой всю свою компанию, включая Хорна. Всё равно у немца не было амулета понимания, и с другой стороны – наклёвывалась, возможно, та самая боевая ситуация, которой ему не хватало. Ну, или одна из.

– По заверениям Гриншайн, работаем против духов. Подходящая Персона найдётся? – осведомился я. Хорн кивнул и сделал перед собой странный жест рукой.

– Довольно неплохой спиритист вроде бы, но, правда, земной. Но общие принципы должны быть те же самые… Вроде бы.

– Ну, попробуй аккуратно. Я прикрою.

– Мы тоже – заметила Кэтти. Сфено кивнула, откусывая кусок копчёной змеи. То, что это отдавало каннибализмом, её не смущало.

Горгона вообще была… Первобытной. Грубая мощь, наплевательское отношение к очень многим вещам и нормам, зачастую просто дикарские манеры – но в то же время некое странное, но безусловное изящество… особенно когда она не ела. Что, стоит с прискорбием отметить, было довольно редко. Она предпочитала мою готовку – оно и неудивительно, навык Повар четвёртого ранга даёт неплохие бонусы ко вкусу – но вообще ела чуть ли не что угодно. Словно отъедалась за всё время заточения…

По крайней мере, не толстела.

…Очень надеюсь, что и в дальнейшем этого не будет.

Ни по одной из причин.

Пока я наблюдал за противно хрустящей змеиным хребтом горгоной, задумываясь, наделять её «Этикетом» или потерплю, Хорн развернул пусть и не бурную, но достаточно интенсивную деятельность возле уходящих под землю остатков каменной лестницы. Развёл небольшой костерок – воспользовавшись, между прочим, оливковым маслом и лавровым листом из моих кулинарных припасов, что вызвало одинаково неодобрительные взгляды ото всех моих соратниц – и принялся водить руками над небольшим огнём, словно вылавливая что-то. Я ничего особенного не видел, и в других условиях принял бы его за шарлатана, но свои магические способности парень уже доказал, так что я просто продолжил ждать.

Затем из огня появилось сотканное из дыма размытое лицо. Мужское, с аккуратной, насколько можно было судить, бородкой, и довольно длинными волосами на голове – то ли седыми, то ли это просто дым белый.

В следующий момент дух, или что это было, подтвердил давно возникшее у меня подозрение, что киношники и писатели имеют свои источники информации, по крайней мере некоторые: рот духа широко распахнулся, превратившись в оскаленную пасть, а глаза превратились в два чёрных провала, и он бросился на нашего Персонопользователя. Натурально как в ужастиках…

…щелчок верёвки, заряженной Касанием смерти, и дух безвредно рассеялся искрами Эссенции.

– Переговоры провалились, я так погляжу – заметил я. – Ну, просто воспользуемся более весомыми аргументами.

Эм… Я не хотел воровать фразу у горгоны.

– Я помогу – сообщил Хорн.

– Хорошо, но будь осторожнее. Я больше по части защиты себя, чем других.

Спускаться по лестнице, впрочем, мы не спешили. Сперва я сделал проще: сунул внутрь верёвку, заряженную Касанием смерти, и хорошенько поворошил ей, что немедленно вызвало атаку стаи духов. Нельзя сказать, чтобы они были беспомощны, но противопоставить собравшейся здесь компании магов – и горгоне – они ничего не могли, так что быстро превратились в Эссенцию. Насколько я мог судить, большая часть досталась мне; такое впечатление, что «сила всасывания» у меня выше, чем у Хорна.

Убедившись, что всё в порядке, и чуток передохнув, я повторил действо, получив ещё одну порцию духов, поменьше. Вообще, основным оружием всей этой нечисти были проклятья и телекинез; к первому мы все были практически иммунны – по крайней мере, к низкоранговым проклятьям, которые могли продемонстрировать эти духи, благодаря оберегам Хорна и защитной магии, а в случае Сфено врождённой устойчивости – а вот второе доставляло неудобства. К счастью, снарядов для них рядом практически не было; по рекомендации Хорна мы убрали всё, чем духи могли бы воспользоваться, прежде чем начинать зачистку. Плюс его предварительные чары вроде как должны были ослабить противников. В итоге они по большей части использовали оставшиеся внутри подземного помещения обломки и камни; сперва просто бросались ими, но затем сообразили. что так растрачивают своё оружие, и перестали выпускать камни из хватки. Те несколько духов, что пытались использовать «атаки касанием», какими бы они ни были, были немедленно ликвидированы, так что остальные переключились исключительно на дистанционную борьбу. Некоторые пытались сбежать или отступить обратно под землю; первых я неохотно отпускал, если не подворачивались под удобную возможность удара, а вот вторых старался перехватывать. Если вернутся, это усложнит ситуацию в дальнейшем.

Таким образом мы повторяли несколько раз, пока я не убедился, что больше никто не вылезает. Не думаю, что выгнать удалось всех, хорошо если половину, но хоть как-то уменьшили численность, прежде чем лезть в логово врага.

– Ну вот, теперь отправляемся на их территорию – сообщил я. – Хорн, уверен, что идёшь с нами? Там определённо будет опаснее.

– Экспа – ответил он одним словом. Подумал и добавил: – Здешние духи не особенно сильны, с моей текущей Персоной проблем быть не должно.

Первым спускался, естественно, я. «Танк», всё-таки… Хотя духи свободно двигались сквозь незащищённые стены, и вполне могли игнорировать ограничивающее нас пространство, всё же логично было ожидать, что в первую очередь они атакуют первого.

Сфено, двигающаяся за мной и Кэтти, оставила свою дубину наверху: она была слишком большой, чтобы тащить её с собой. По сути, и сама горгона была великовата, но она помещалась в проход, хотя ей и приходилось слегка пригибаться.

Хорн, двигающийся в конце, но перед Лео, что-то забормотал; похоже, некую мантру-заклинание. Никакого эффекта опять же заметно не было, но ему виднее – в обоих смыслах.

Осторожно спустившись по полуразрушенной лестнице – пара духов попытались воспользоваться неудобством спуска, чтобы атаковать, но немедленно познакомились с моими верёвками – мы вошли в невысокий коридор, на стенах и полу которого ещё оставались куски расколотых каменных плит – ими кидались в нас духи, но все разобрать не успели. Заблаговременно зажжённый свет – в моём случае Светлячок, у остальных – простенькие амулеты работы Хорна – со входом в подземелье ощутимо потускнел, хотя наш подкованный в теории немец утверждал, что возле точки лей должно быть наоборот. Ну-ка, Автокарта.

…Угу. «Локальный эффект: миазмы смерти, ранг 1». Ну-ка…

– Попробуем разрушить этот барьер… или что это – произнёс я вслух для Куаллоны, снимая её с пояса. Хорн оставался не в курсе природы меча и двух одержимых – в конце концов, он не кланер.

Первый ранг – нужды во вливании маны нет, и можно было бы обойтись без артефакта, но с ней надёжнее… да и я не уверен, что без неё смогу разрушить барьер. Пробить – легко, а вот разрушить – не факт.

Вонзаю Куаллону в пол… «Прекращение локального эффекта: миазмы смерти, ранг 1». Свет засиял ярче. Хе…

…и немедленно снова потускнел, вместе с выскочившей табличкой «Возникновение локального эффекта: миазмы смерти, ранг 1». Видимо, есть источник, который постоянно генерирует эту хрень…

– Тут что-то генерирует «миазмы смерти» – предупредил я. – Лучше не будем затягивать.

Чуть дальше по коридору, видимо, когда-то было нечто вроде пропускного пункта и поста охраны, но сейчас тут оставались лишь несколько торчащих из пола и потолка стальных прутьев, и кучи обломков.

…Духи атаковали, когда мы наполовину прошли этот участок. Окружающие обломки камня разом поднялись в воздух, ударив сразу во всех; вдобавок нас окатила волна проклятий и даже ударной магии.

…Хе.

Что делает любой нормальный геймер-ролевик, прежде чем отправляться туда, где наверняка ждёт противник, и скорее всего сильный? Обвешивается баффами. То бишь накладывает на себя, или команду, всевозможные защитные и вспомогательные заклинания.

В нашем случае специализированного баффера не было даже среди Персон Хорна, но он всё же мог кое-что и помимо амулетов; с моей же стороны… Ну, как раз для подобного случая я и брал Перефокусировку и ничего не пил, прежде чем отправляться на дело. Всем в команде досталось по Персональному Защитному Барьеру, а Кэтти и Леонессе вдобавок Персональное Усиление Тела.

…Короче, духам ничего не светило. Вроде бы они сбили часть Барьера с Хорна, но других успехов я не заметил.

Выглядело происходящее, впрочем, зрелищно. Летающие камни, зелёное сияние, изгибающиеся женские фигуры… В этом было даже нечто эротичное, пожалуй – хотя, конечно, у меня вряд ли возникли бы такие мысли, не будь я защищён тремя слоями магии. Однако все мои защиты были при мне, так что я даже позволил себе достать смартфон и включить запись. Для будущего кланового архива подойдёт…

Леонесса, которой я отдал Куаллону, орудовала помимо меча прихваченным в хозяйстве полуэльфийки щитом из панциря какой-то её зверушки: как оказалось, эти её монстрики полезны не только как боевая сила, но и как источник полезных материалов на продажу и для изготовления вещей, в том числе бытовых. Одержимая успевала не только рассекать подвернувшихся духов и защищаться, но и прикрывать Хорна, остающегося самым уязвимым из нас.

Кэтти… Блин, красиво. Это не Матрица, конечно, но она уклонялась от летающих со всех сторон камней с невероятной лёгкостью и изяществом… хотя пару раз ей чуть не задело грудь. В качестве оружия она использовала близкий по пропорциям к Куаллоне костяной меч, тоже из запасов Гриншайн, и духи, похоже, опасались его больше, чем артефактного аналога.

Сфено… Она не пользовалась оружием, и почти не двигалась. Однако её кулаки и крылья не допускали до тела ни одного камня; больше того, я несколько раз видел, как разлетались золотыми искрами бесформенные контуры духов, в которых попадали отбитые обратно ударами горгоны камни – те, что не разлетались в пыль. Вдобавок взмахи её крыльев создавали мощные порывы ветра, которые на удивление не мешали нам, но замедляли и сбивали с курса камни и самих духов.

У нас с Хорном было проще всего – я орудовал верёвками, полагаясь на свою защиту, и снимал происходящее, а Персонопользователь… Его «духовная» магия продолжала работать без спецэффектов, но я несколько раз замечал, как при взмахах его рук одиночные духи рассыпались Эссенцией. Его «счётчик фрагов» был самым низким, но на нём стояла задача, к которой я сам не знал, как подступиться: не дать духам скрыться в толще земли, иначе когда мы уйдём они просто опять вернутся к кормушке. Да и бороться с ними сквозь толщу земли было бы гораздо сложнее.

…Каменный шторм, наконец, прекратился, и мелькающих теней(с маленькой буквы)-духов больше заметно не было.

– Небольшой перерыв – сообщил я. – Немного передохнём, но бдительность сохранять.

Передохнём и подведём итоги боя… В плане Эссенции, в основном. Сосуд, скорее всего, уже заполнен, или близко к тому, так что стоит чуток потратить… Нужно же Талант к магии поднять, в конце концов.

Сфено, услышав мои слова, достала откуда-то ещё одну копчёную змею, а Хорн подошёл к стене и присел, высматривая что-то среди камней. Наконец, снова поднялся, сжимая пальцы правой руки так, словно держал ими нечто тонкое – но я опять же ничего не видел.

– Хорошая новость – сообщил немец. – Выпала Персона абориге… хм.

– Что такое? – осведомился я.

– Это не человек. И вообще не гуманоид.

– И?

– Я не знаю, как эта Персона на меня повлияет – пожал плечами Хорн. – Ладно, с этим потом разберусь. По крайней мере, я был прав, в этом мире выпадают новые Персоны.

– Рад за тебя. Если все в порядке, то двигаемся дальше.

Сфено всосала остаток своей закуски, словно макаронину, и мы направились в сторону пульсирующего впереди зелёного свечения. «Миазмы» сохранялись, так что, похоже, впереди ещё босс. Я озвучил эту мысль, и все, кроме Сфено, согласно кивнули; горгоне словно не было до этого никакого дела.

В свете мертвенного зелёного свечения стало видно, что в «комнате истока» разгром был ещё сильнее; кажется, там даже были оплавлены стены и пол.

«Возникновение локального эффекта: миазмы смерти, ранг 2» – сообщила панелька.

А затем перед входом в «комнату истока» возникли три духа.

В отличие от атаковавшей нас до того мелюзги, эти не появились из стен или пола, а именно вдруг появились у порога, и не атаковали, а просто замерли на месте. Вдобавок, в то время как те выглядели по большей части серыми прозрачными кляксами, эти имели чёткую форму и почти не просвечивали.

Формы, впрочем, были весьма причудливы.

Первый походил на здоровенный, около метра в высоту, гриб на спирально закрученной ножке; по окружности бурой шляпки располагался набор мутно-белёсых глазок, а саму шляпку делила надвое щель пасти.

Второй – висящее в воздухе светло-серое веретено из множества скрученных нитей, из которых выглядывал большой красный глаз. Сложно сказать, на что оно способно, но как показала практика, моё «управление нитями» действует и на чужие нити, так что у меня против него преимущество, полагаю.

Третий – гротескная тварь, напоминающая раздутую помесь бульдога с жабой, с пастью на половину тела; сверху светло-жёлтая, снизу белёсая. Глаз я не заметил, но вот зубов было очень много.

Последнее я смог наглядно рассмотреть, поскольку жабопёс приоткрыл пасть и зарычал. Сфено, послушав это пару секунд, хмыкнула, выступила вперёд, и рыкнула так, что даже стены вздрогнули, кажется.

Я поморщился, прочищая уши, а дух, неожиданно, съёжился. Горгона сделала ещё один шаг…

…и жабопёс вдруг развернулся и прыгнул в «комнату истока», на лету исчезнув. Остальные два духа переглянулись, и – последовали его примеру.

– …Кажется, бой с боссом отменяется – пробормотал я, когда очередная табличка сообщила: «Локальный эффект: миазмы смерти, ранг снижен. Текущий ранг: 1». – Лео, подай Куаллону на минутку.

На этот раз разрушенный барьер не восстановился. Определённо, троица «боссов» решила не связываться с нами и смылась. Эссенцию жалко…

– Там ещё кто-то есть – сообщил Хорн. Я вгляделся в помещение перед нами; сперва ничего не видел, но затем вдруг обнаружил, что там действительно есть нечто… или некто. Несколько слегка колышущихся фигур, похожих на человеческие тени – только эти, кажется, не лежали на стенах или полу, а стояли посреди помещения.

И, вроде бы, что-то делали.

– Обычные тени мёртвых – хмыкнула Сфено. – Призраки, как их сейчас называют.

Она уверенно вошла в помещение, и я последовал за ней, продолжая держать в руках Куаллону. Действительно, тени…

– Изучение существа.

«Призрак Ренга Сорга, класс(при жизни): маг-техник».

Действительно, привидения…

Призраки не обращали на нас внимания, продолжая делать… Что-то. Как я понимаю, то, чем занимались перед смертью.

– И что будем с ними делать?.. – пробормотал я вслух, и тут один из призраков вдруг повернулся ко мне. Сложно сказать, как я это определил, но он уставился на Куаллону. А затем принялись поворачиваться и остальные.

Затем все они дружно преклонились. Кажется, понимаю… Куаллона же была телохранительницей хозяина замка, вот они и приняли меня за него, видимо.

Внезапно один из призраков, жавшийся в дальнем углу, бросился на меня. Хмм?..

Что бы это ни было, он отскочил от защитной магии и в следующий момент проскользнул в выход, исчезнув где-то за моей спиной.

– Хм – произнёс я вслух. – Интересно, что это было?..

Хотя это и было просто любопытство, его удалось удовлетворить, по крайней мере частично – в процессе избавления от призраков. Вообще-то Сфено предложила просто перебить их, но Хорн запротестовал, и я был с ним согласен. Народ, как я понимаю, погиб при исполнении, они не заслужили ещё и добивания.

Ну, я оказался прав. Один из магов, работавших с энергосистемой дворца, оказался предателем, и перед штурмом устроил диверсию, но по какой-то причине погиб вместе с остальными. А сейчас нас со Сфено и Куаллоной призраки, путающие прошлое и настоящее, приняли за принца с его телохранительницей – он время от времени проводил личные инспекции. Не помогло, впрочем… В общем, с этим понятно, и задание мы выполнили.

Хорн ещё и освободил прикованных к месту своей гибели призраков, и разместил в помещении ограждающие от духов обереги, так что Автокарта стала показывать «Барьер от духов, ранг 1».

Перебитых духов, плюс награда за выполнение задания от Гриншайн, мне хватило на насыщение амулета и даже чуть-чуть осталось. Ну, здравствуй, второй ранг «Таланта к магии» и соответствующие повышения…

Опа. «Аура Снаряжеманта достигла 6 ранга. Доступна новая техника! „Фокусировка ауры“: применима к любым аурам, которыми обладает пользователь. Сосредотачивает воздействие на одной цели, прекращая воздействие на других окружающих, но увеличивая эффективность и дальность ауры на 200%+5%*Дух+5%*Воля».

…Главное, Куаллоне не говорить.

Мы сидели на комфортной зелёной лужайке возле поселения Гриншайн и расслаблялись. Ну, как минимум мы с Хорном расслаблялись; Сфено, Лео и оборотень, имя которого я забыл, практиковались, устраивая друг с дружкой спарринги.

Хорн переводил взгляд с них на меня и Кэтти, и у него было такое выражение… Я не сказать, чтобы особо наблюдательный, у меня и Интуиция низкая, но тут было очевидно.

– Если хочешь что-то сказать или спросить – спрашивай – не выдержал я. – Не факт, что стану раскрывать секреты, но обещаю не обижаться.

– Это личное – предупредил немец. – Даже интимное.

– А, понятно. Да, сплю, с Кэтти и Сфено. Нет, верёвки не использую. И, к слову, на тот случай, если Сфено подкатит – рекомендую отказаться, если только не владеешь достаточно удобной и надёжной защитной магией. Она ОЧЕНЬ сильная.

– …По очереди или вместе? – после небольшой паузы всё же нашёлся (возможно) закалённый родной киноиндустрией немец. – И как они между собой?..

– Я мужчин предпочитаю – преспокойно ответила вместо меня Кэтти. – Женщин пробовала, не понравилось.

– Аналогично – невозмутимо добавила Сфено.

– Отличный слух – заметил я; горгона кивнула, а Хорн покраснел. Всё-таки недостаточно закалённый.

– Ещё кое-что – поспешно поменял он тему. – Насчёт моей новой Персоны. Могу попросить о помощи?

– Смотря в чём, но я слушаю.

– Просто, я уже говорил, не знаю, как она может на меня повлиять, так что хотелось бы, чтобы кто-то присмотрел. Если что-то пойдёт не так, понадобится меня вырубить – Персоны деактивируются, когда я засыпаю. При потере сознания должно быть то же самое.

– Сделаем – кивнул я. – Можно прямо сейчас, только лучше выйди на поле.

Я кивнул в сторону площадки, на которой обменивались ударами дамы и оборотень.

– Когда они закончат – кивнул Хорн.

Долго ждать не пришлось: как раз в этот момент Сфено подловила оборотня на удар кулака, ветром от взмаха крыла сбив ему равновесие. Обычного человека это сразу вывело бы из строя, оборотень же ещё держался, но поспешилпризнать поражение. Я применил на него малое исцеление и кивнул Хорну.

– Давай, шаман, полигон готов.

– …Активирую – несколько нервно сообщил он, выйдя на утоптанную площадку. Я кивнул, встав в нескольких метрах от него и подняв Щит. К слову, с повышением ранга его управляемость существенно улучшилась; сейчас мне не нужно было сосредотачиваться, чтобы передвинуть его – достаточно просто пожелать.

– …Готово. Вроде бы всё нормально… занятно.

– Что такое?

– Просто, как бы это сказать – он помедлил, осматривая себя. – Вместо памяти она даёт… Характеристики?

– Статы?

– Не только. Ещё врождённые способности… Вот, например.

Он глубоко вдохнул – и выдохнул себе на руку поток пламени.

– Огненное дыхание и устойчивость к огню – подытожил Персонопользователь. – Скорее всего, на высоких рангах будет интереснее, но и это занятно. Попробую прокачать…

– Я за тобой присмотрю – кивнул я.

Как бы ни было всё это занятно, сейчас был куда важнее другой вопрос: идти на барона или нет? С одной стороны – было бы неплохо хотя бы взглянуть, с другой – это же время… Но в случае победы – трофеи и Эссенция. По Эссенции не знаю, но трофеев хотя бы сколько-то ценных должно быть – по заверениям Гриншайн, эта шайка не нищая. Собственно, будь таковой, она бы и сама справилась.

Так, ладно. Сперва – ещё один вопрос.

– Спиртного не употребляю – сообщил я полуэльфийке, пытающейся налить мне в чашу вина. Обслуживала она меня лично, «в знак уважения». Навык «Этикет» подсказывал, что хотя она и подлизывается, но это действительно уместное поведение… занятно он действует, даже о локальных традициях обрывками знаний наделяет. – Лучше вот что мне скажи. Вы тут, как я вижу, уже производите товары на продажу. Сможете и мои продать?

– У нас нет реальной торговой базы – отрицательно покачала головой женщина. Вообще-то она всё время старалась говорить окольно, уклончиво, в том роде, но меня это достало, и я в приказном порядке сказал говорить нормально. Иначе на то, чтобы добраться до темы, уходит слишком много времени… – Продаём отдельные вещи по случаю, и всегда сохраняется риск. Я работаю над торговыми связями, но столько задач…

Она беспомощно пожала плечами, и тут даже не было нужды в наигранности: задач у неё действительно стоит на порядок больше, чем у меня, хотя я тоже на их недостаток не жалуюсь.

– Н-да – хмыкнул я. – Похоже, и эту проблему придётся мне для вас решать, заодно. Ладно. Про барона что-то поподробнее рассказать можешь?

– Немного, но кое-что есть – кивнула она. – Мои слуги провели разведку.

Занятно, к слову; «слугами» она называла подконтрольных зверей, слуг-людей, набранных в основном из местных крестьян, называла «мои люди».

– Их главарь – призыватель, но какого именно типа выяснить не удалось. Однако у него есть два ученика приличной силы, оба имеют по контрактному духу. Часть банды – одержимые, и для некоторых работ и охраны крепости они тоже используют одержимых крестьян и духов.

– То есть главарь достаточно силён, если может всех их контролировать – задумчиво произнёс я.

– И продолжает наращивать силы, хотя в основном количественно. Я опасаюсь, что он планирует напасть в ближайшее время. Мои слуги размножаются недостаточно быстро.

Я побарабанил пальцами по рукояти Куаллоны. Не хотелось бы терять свои вложения…

– …Ладно, гляну, что можно сделать – решил я. – Как минимум, постараюсь договориться или нанести им ущерб, чтобы сместить баланс сил.

– Я могу послать своих слуг, чтобы сработать вместе – предложила Гриншайн. Нет уж… Если что, наверняка не преминет ударить в спину.

– Сам справлюсь – отказался я. – Со своей командой.

– Я не хочу в этом участвовать – нахмурился Хорн. Нельзя сказать, чтобы я этого не ожидал, но надеяться не запретишь.

– Никто и не заставляет, но оставаться здесь тебе в любом случае не следует. От Гриншайн можно ожидать чего угодно, и хорошо, если просто подольёт приворотное… Ей нужны свои маги.

– И почему же ты с ней сотрудничаешь, если она такая плохая? – хмыкнул немец. Я пожал плечами.

– Так я с ней обычно напрямую не взаимодействую, а для успеха предприятия эти качества пригодятся. В любом случае, находиться рядом с ней и мне рискованно, а у тебя всё-таки опыта поменьше будет. Даже с твоими Персонами.

Пусть я немного и привирал, но лишь самую малость; моё мнение о полуэльфийке действительно было именно таким. В общем-то, я её даже понимал, но поддаваться совершенно не собирался. Я ей и так помогаю, но интересы должны соблюдаться общие – а лучше мои – а не её.

– В любом случае, участвовать тебя никто не заставляет, хотя помощь и могла бы пригодиться, наверное, но оставаться здесь – не вариант. Вообще-то по хорошему раз увязался с нами, то должен бы и субординацию соблюдать, но ты всё-таки обычный гражданский, так что в некритической ситуации настаивать не буду.

– Я… И не собирался оставаться – несколько смущённо, и косясь в сторону, ответил немец. Понял, как оно звучит и выглядит, и покраснел. Ну, я видел, как он реагировал на служанок, которым было велено обслуживать гостей… Девчонок Гриншайн подобрала симпатичных, это да.

– Ну, мы ещё будем сюда возвращаться – хмыкнул я. – В любом случае, сейчас задерживаться не будем. Время дорого.

Не знаю, насколько правдивы стереотипы о дисциплинированности немцев, но с Хорном сработало.

– Поскольку я планирую сперва попытаться договориться, сразу вопрос: среди твоих Персон дипломата не найдётся? – осведомился я у немца. Тот молча отрицательно помотал головой, глядя на тащущего нашу телегу голема. Н-да, а вот об этом я не подумал – наш транспорт никак не улучшает впечатление о «группе переговорщиков», скорее уж наоборот…

– Они же работают и на Земле?.. – осведомился Персонопользователь, не отрывая взгляда от голема.

– Ну да, а что?

– Просто, почему их не используют массово?.. Есть же места и работы, где были бы очень полезны.

– Есть набор своих сложностей, помимо проблем с Церковью – я пожал плечами. – Я не вдавался в вопрос, но они если и лучше современной автоматики, то немногим. Тоже дорогие, тоже их возможности ограниченны, тоже отсутствует искусственный интеллект… К слову, создание полноценно разумного голема – такая же мечта магов, как искусственный интеллект у компьютерщиков. А засовывать туда чьи-то души неэтично, и свои проблемы поднимает.

– И всё-таки, соединение магии с современными технологиями могло бы подтолкнуть прогресс…

– Полностью согласен. И если мне удастся достаточно подняться, возможно, смогу и этому поспособствовать – я пожал плечами. – Но для начала нужно приобрести достаточно сил и влияния. И понимание ситуации тоже не повредило бы… в любом случае, я вообще-то как раз над этим и работаю. И пока что всё идёт неплохо.

– Я видел про награждение – кивнул Хорн.

– Угу, и это тоже, хотя это следствие, а не результат. Побочный эффект.

Внезапно Сфено вскинула руку, прерывая наш разговор.

– Что-то не так – сообщила она. Кэтти молча кивнула, и в следующий момент… Это выглядело так, словно кусок пространства перед нами сжался, проминаясь внутрь себя и превращаясь в точку, а затем из этой точки вновь растянулся, выворачиваясь на изнанку – и оставляя на дороге троих незнакомцев.

Или, возможно, одного. Черноволосый бородатый мужчина лет тридцати на вид с веером в руках, стоявший посередине, был определённо человеком, а вот одоспешенные фигуры по сторонам…

– Изучение существа.

…Да. Я был прав, это не люди. Анимированные доспехи, вроде тех с которыми мы «играли в футбол» во дворце бога металлов. А вот посередине – действительно человек, и маг, ожидаемо… Причём очень сильный. Хотя я и не уверен, насколько прямо коррелируют запас маны и сила мага – а так же его опасность – но связь есть, однозначно. И сотня маны – это очень много.

У Хорна, к слову, было десять.

А ещё мага прикрывал «Персональный защитный барьер, ранг 6». О-хре-неть… Божественный барьер был всего седьмого ранга, если не ошибаюсь. Пусть даже бог был и не самый сильный.

Стоящий на, с позволения сказать, дороге, маг спокойно и уверенно поднял руку, указывая остановиться.

– Стоп – скомандовал я голему, пытаясь понять, кто это, и чего ему может быть от нас надо. «Изучение» показало его имя, «Салам Оззес», довольно нехарактерное для здешних мест – имена и фамилии местных походили на английские – но стоит ли воспользоваться этим знанием? Сделать вид, что знаю больше, чем на самом деле, или не рисковать вызывать ложное впечатление?

– Связь.

«Его зовут Салам Оззес» – сообщил я Куаллоне. – «Ты не в курсе?..»

В первый миг от меча пришло ощущение растерянности, а затем вроде бы удивления и вспоминания, но тут маг заговорил.

– Это даже интереснее, чем можно было подумать… Воистину удача благоволит достойным. Хотел просто развеяться и взглянуть, что за ерунда здесь произошла, и нашёл то, что уже считал потерянным… Отдай мне меч у тебя на поясе, мальчишка, и я оставлю вас в живых.

Бессловный вопрос к Куаллоне; «Нет, это не мой создатель, но его ученик» полученное в ответ.

– Это мой меч… – произнёс я, и немедленно резко вспыхнуло чувство опасности. Я практически не задумывался; мои действия вело скорее чувство опасности, и ещё что-то – что-то, похожее на озарение. – …Но если ты её так хочешь – держи.

Я извлёк Куаллону из ножен, и швырнул в мага. Его пара доспехов даже не двинулись; меч летел, вращаясь, и скорее всего не причинил бы вреда даже без защитного барьера.

…верёвка вытянулась и ухватила Куаллону за рукоять. Этот маг очень опасен; не рисковать. Пробивание барьеров, максимальное усиление.

Маг среагировал, подняв раскрытый веер и прикрываясь им от меча; доспехи всё ещё не прикрывают его – уверен в безопасности. Нужно больше силы атаки…

…Фокусировка ауры.

Невидимая волна, разошедшаяся от места столкновения усиленного моей магией артефактного меча с барьером и веером мага, обдала нас неприятным сухим жаром. На миг окружение слегка исказилось – а затем пространство вновь искривилось и сжалось, оставив лишь удерживаемый моей верёвкой окровавленный меч и нанизанный на него веер.

В следующий миг доспехи атаковали.

Пара железяк оказались довольно крепкими, однако всё же слабее живых доспехов Уркагуари, бога металлов. Плюс в этот раз нас было больше, и фокусировка ауры на них существенно ослабляла доспехи и делала их более уязвимыми, так что нельзя сказать, чтобы они доставили много проблем – хотя будь их хотя бы четверо, могли бы и быть проблемы. Тем более, при поддержке мага…

Однако прежде чем разбираться, что, собственно, произошло, и что из этого вытекает, мне снова пришлось разбираться с хмурым Хорном.

– Нет – сообщил я, прежде чем он успел высказать претензии. – Знаю, что ты хочешь сказать, но нет. Это не я напал, он в любом случае атаковал бы, и я просто опередил его. У меня абилка «чувство опасности» есть. Если судить чисто по мане, он в десять раз сильнее тебя, так что шансы были только при упреждающем ударе. Я всю ману на этот удар потратил, к твоему сведению – его защиту никто из нас иначе пробить не смог бы.

– Но это… – немец явно не был согласен, и пытался подобрать слова. Я бесцеремонно перебил его.

– Это местные хреновы нормы и традиции. Думаешь, мне это нравится? Но моя жизнь, и жизни моих кланеров, для меня куда ценнее, чем некоего наехавшего на нас мага. И тебя я тоже обещал защищать… без тебя мы в крайнем случае могли бы попытаться сбежать.

– Не вышло бы – сообщила Кэтти. – Он специалист по барьерам, и подготовился к попытке бегства.

– Это объясняет барьер шестого ранга… – пробормотал я. – Ну, тем более. Нас попытались ограбить и убить. Я это предотвратил, не нарушая никаких местных законов, к слову. Если кто-то попытается предъявить мне за это какие-то претензии – получит по морде.

– С удовольствием добавлю – вставила Леонесса. – Это же оскорбление кланлидера и клана.

– Об дураков, способных на такую дурость, даже руки марать не стоит – хмыкнула горгона и похлопала по своей дубинке.

Хорн явно обиделся, но, серьёзно, от его наивности лучше избавляться. Даже мирный крафтер – эм, никаких шуток в мою сторону – на нашей Земле вполне может столкнуться с подобной ситуацией. Можно вспомнить уничтоженные альтивами кланы. И если будет размышлять о моральной стороне, то не только сам погибнет, но и может подвести других, положившихся на него. Так что эту дурь лучше выбить, раз уж ситуация такая подвернулась… Тем более что он вроде как хочет боёвку прокачивать.

– Здесь царит анархия – произнёс я. – Если хочешь жить, то или будь достаточно сильным, или позволяй всем вытирать о тебя ноги.

Кэтти и Леонесса согласно кивнули.

– Естественно, нарываться на драки глупо, но да-алеко не всегда можно решить вопрос мирно, даже пожертвовав гордостью – чего лично я делать не собираюсь. Это объективный факт, сила бьёт в голову… Главное, не уподобляться таким отморозкам и оставаться на грани, а само по себе насилие – вполне себе метод решения проблем, каких бы глупостей ты не наслушался на нашей Земле. Это просто инструмент со своими достоинствами и недостатками, не больше того.

Н-да, хоть и правда, но звучит… Банально. Нет у меня навыка Красноречия, или Ораторства… Убеждения, в конце концов.

– И кто же будет определять эту грань? – хмуро и несогласно произнёс немец. Ну, по крайней мере отвечает.

– А это вообще вечный этический вопрос, относящийся практически ко всему – я пожал плечами. – С одной стороны, можно ножи кухонные запретить – ими чаще всего убивают. С другой, право государства на насилие общепризнанно, а я-таки глава клана. Кланы магов, по факту, это мини-государства. Можешь со своими Персонами проконсультироваться.

Он помедлил, глядя куда-то в пустоту, и недовольно скривился. Понятно, понял, что я прав, но эмоционально согласиться не может – противоречит воспитанию и привычной картине мира. Ну, пусть подумает и переварит… А мне нужно кое-что сделать.

– Дамы, наведаемся на Изнанку ненадолго. Будьте готовы на тот случай, если с той стороны будут Тени или духи.

Одна Тень действительно попалась. Лучше бы побольше, конечно, но хоть что-то… В любом случае Эссенция, а она ещё понадобится – в том числе и потому, что я оказался прав, снова.

«Дроп с босса» в виде оставшегося от мага веера давал оч-чень любопытную способность.

– «Магия барьеров»… – пробормотал я вслух. – Неожиданно. Обычно конкретные заклинания бывают, а тут целая магия.

– Возможно, там только теория? – осведомилась Кэтти.

– Нет, там перечисляются конкретные заклинания – пояснил я. – Набор специализированных защит, в основном. Защитный барьер от огня, защитный барьер от клинка, в том духе… Странновато, раньше у меня было по другому, но дарёному коню в зубы не смотрят. Возможно, это из-за мира отличия.

– Или твоя магия продолжает изменяться – предположила женщина. Я кивнул; это тоже вполне возможно. – В любом случае, это хорошо, но я хотела сказать о плохом… и ещё кое-о чём.

Эм… Кажется, будет неприятный разговор про Ауру. Ладно, ничего не поделать…

– Прежде всего, главное: мы ранили Оззеса, но он жив.

– Это можно было понять по тому, что он телепортировался – скривившись, заметил я. – Барьер мы с тобой пробили, но он-таки сумел отклонить удар. В сердце не попал. Если у тебя нет каких-то спецсвойств, о которых я не знаю, то он скоро исцелится, скорее всего. И можно будет ожидать пакостей, а в исполнении столь сильного мага… Пожалуй, нам лучше возвращаться домой, срочно.

– Ситуация немного сложнее, но в целом да – согласилась Куаллона. – Это было очень давно, но я припомнила этого парня. Он всегда был весьма самоуверен, но в то же время трусоват, что и сейчас было заметно по скорости телепортации – он начал её, как только его барьер показал, что не выдерживает. Какое-то время у нас есть в любом случае, пока он будет думать, как быть со столь опасным врагом, и стоит ли связываться вообще. К тому же хотя я не наношу каких-то особо сложных для исцеления ран, но вот ты – другое дело. Ты поглотил частицы его духа, как обычно. Он оправится, но потребуется время.

– И то хорошо… – пробормотал я. – Как много времени, можешь сказать?

– Не знаю, но, честно говоря, это не имеет большого значения. В следующий раз он если и сунется лично, то только с поддержкой значительных сил. Было бы неплохо узнать, что он сейчас из себя представляет… К тому же есть у меня подозрение…

Она помедлила.

– Помнишь того призрака из подвала? Магов-техников для обслуживания дворца подбирал учитель Оззеса, он же мой создатель, придворный маг Григори Джанг. После захвата дворца и гибели принца он пропал, и я полагала, что это он нас кинул. Но, похоже, тут всё сложнее…

– …Он перевесил подбор персонала на ученика? – осведомился я. – Честолюбивого.

– Скорее всего – кивнула Кэтти. – Мастер Джанг всегда был довольно ленив и любил перекладывать свою работу на других. Очень талантливый маг, но большой эксплуататор окружающих. Особенно талантливых учеников – учил хорошо, но не отпускал, а сам использовал по максимуму.

– Понятно. Информация любопытная, но на главные вопросы не отвечает. Сколько у нас есть времени, и чего опасаться…

– Как минимум решить вопрос с бароном должны успеть, а там постараюсь что-то узнать – сообщила Кэтти. – Особенно если будем перемещаться через Изнанку.

– Заодно Эссенции набью – кивнул я. – Ладно, доверюсь твоему суждению.

– Стоит ли так беспокоиться? – хмыкнула Сфено. – Ты легко избавился от этого мага.

– Только из-за его самоуверенности, он слишком положился на свои барьеры. Если бы не удачное совпадение в плане нескольких моих способностей, могло бы получиться скверно. Притом я истратил на один удар почти всю свою ману… Я и Хорну это уже говорил. А в следующий раз этот маг учтёт свою ошибку…

– Было бы неплохо нанести упреждающий удар, но мы не знаем, где его искать… – задумчиво произнесла горгона.

– Я бы предпочёл вообще не связываться. И уж тем более не хочу штурмовать крепость действительно сильного мага. У нас даже с довольно слабым кланом сложности были.

– Но у него и добыча должна быть хорошая – возразила Сфено. Кажется, она загорелась этой идеей. – Даже один этот веер оказался ценной штукой.

– Лучше синица в руках, чем журавль в небе. И вообще, сперва нужно разобраться с бароном и выяснить что-то про барьерщика.

Горгона согласно кивнула. Хотя и не думаю, что она отказалась от своей идеи.

Ладно. Веер даёт потенциально весьма полезную способность. Хотя с её прокачкой и будут не то что сложности, а вообще вряд ли удастся поднять, но за счёт Таланта и так получается третий ранг. Услуги барьерщиков стоят денег, а так можно будет сэкономить, помимо возможностей личного использования… В общем, поднаберу Эссенции, возьму, а пока пусть полежит в инвентаре.

– И второе – оторвала меня от размышлений Кэтти. – Что ты сделал, когда ударил?

– Усилил Пробивание барьеров по максимуму – я пожал плечами, изо всех сил стараясь выглядеть искренним и честным. Вот он, этот щекотливый момент… Но прямо врать я тоже не могу. – Там ещё и какой-то эффект от разрушения мощного барьера возник, плюс этот веер… Я в теории не разбираюсь, так что не знаю, что именно произошло.

– Думаешь, можно было не заметить, что твоя аура «мигала» во время сражения с доспехами? – хмыкнула дама. Упс… Прокололся на элементарщине. – Освоил некую форму фокусировки?

Вздохнув, я кивнул. Хоть Куаллона и железяка, и мозгов у неё нет, но у Кэтти-то точно мозги хорошие… Впрочем, Куаллона и без них неплохо справляется.

– Я бы предпочёл этот момент просто обойти… С какой стороны ни посмотри, я не стану это на тебе применять без крайней необходимости. Оно и разумнее использовать в обычном режиме в большинстве случаев, чтобы действовало на всех, а не на одного, и… Блин, я не какой-то там злодей, подсаживающий соратников на наркоту! Ты мне слишком много помогала, чтобы так обойтись… даже если сама за.

Эмоционально вышло… Куаллона умолкла.

– Ладно – наконец, кивнула Кэтти. – Проехали.

«Персональная репутация: Куаллона -1» «Персональная репутация: Куаллона +1» «Персональная репутация: Куаллона – изменение качества» – сообщила последовательно выскочившая серия табличек. Н-да. И как это понимать?

Женщины…

Барона я всё-таки решил навестить, но действовать максимально быстро. Хочется, конечно, надеяться, что барьерщик не рискнёт снова нарываться, но полагаться на это предположение как минимум глупо. Нет у меня в клане пророка, жаль… И даже Светке позвонить не могу.

Хорн во время пути был молчалив и задумчив. У меня сложилось впечатление, что он «консультируется» со своими Персонами, пытаясь разобраться с возникшим морально-этическим вопросом, но могу и ошибаться; в любом случае, я его не трогал, давая разобраться самостоятельно. Без навыков убеждения можно только хуже сделать.

Впрочем, в конце концов всё же пришлось его отвлечь.

– Мы почти прибыли – сообщил я немцу в деревушке, где мы расспросили о дороге и информации о «бароне». – Крепость совсем рядом, так что остаётся вопрос – подождёшь здесь, или едешь с нами. В первом случае могут напасть, барон наверняка уже знает о нас и предпринял какие-то меры, а во втором придётся участвовать в сражении, если завяжется.

– Я с вами – мрачно буркнул он. Я кивнул.

– Если что, попытаюсь прикрыть, но будь готов защищаться сам. Мои возможности ограниченны, да и я больше по самозащите, чем по защите других. Ну, я это уже говорил, вроде бы…

Хорн болезненно скривился, но кивнул. Честно, очень хотелось сказать… всякого, но я сдержался. Безусловно, в его ситуации лучше не оказываться, но раз уж оказался – сам напросился, к слову – то нужно определяться.

В принципе, мне проще было – на меня несколько раз нападали, да и начинал со зверей… Но Хорну сейчас я мог разве что посочувствовать, и постараться прикрыть, если что.

Нужная нам крепость стояла на холме возле не особенно большой, но вполне судоходной реки. Когда-то здесь был водный торговый путь, и крепость служила в первую очередь пунктом взимания дани с проплывающих мимо купцов. Сейчас с торговлей было негусто, но не сомневаюсь, что дайте Гриншайн время и возможность работать, и всё будет. Благо, товары она может предложить достаточно интересные.

В любом случае, крепость… Н-да, не впечатляла. Одинокая башня с широкой плоской крышей, на которой можно поставить что-то стреляющее или мага, который заодно сможет и наблюдать, пара каменных зданий, и всё это обнесено тремя стенами.

Хотя о последнем можно поспорить. Когда-то это действительно были три каменные стены треугольником, но сейчас один угол отсутствовал, и хотя там велись строительно-восстановительные работы, вместо нормального укрепления стояло временное сооружение, не представляющее из себя ничего существенного ни в плане конструкции и прочности, ни в плане магии – хотя она по крайней мере была, как уверяли Автокарта и Изучение предмета. Целый второй ранг…

Даже та стена, которая формально оставалась целой, была повреждена; посередине сверху отсутствовал кусок, и вообще она выглядела неважно. Однако текущие обитатели сосредоточились на отстройке разрушенного, а не укреплении того, что ещё держится.

В любом случае, для их текущих нужд крепости хватало, да и восстановление всё-таки шло. Если же взглянуть со стороны Изнанки – что я, естественно, проделал – то картина и вовсе складывалась куда больше внушающая уважение.

Стены, и стоящие, и строящиеся, были практически сплошь покрыты разнообразными духами. «Изучение» показывало, что уровень силы большинства был низким, примерно соответствовал тем, что были в подвале Гриншайн, но с таким количеством они могли быть опасны даже для магов того уровня, которых могут нанять торговцы, не говоря уж о крестьянах; к тому же среди них было несколько и достаточно серьёзных сущностей, способных, по моей примерной прикидке, потягаться со слабым магом один-на-один. А ведь ещё есть сами бандиты-дружина барона, одержимые, и наверняка парочка самых сильных духов в качестве козыря барона. Хмм.

– Что скажете? – осведомился я у своих соратников, – и Хорна – под прикрытием М-маскировки изучавших крепость вместе со мной.

– То, что вижу – плюнуть и растереть – коротко и ёмко высказалась горгона.

– Это то, что видно. Неизвестно, что у них припрятано – то ли возразила, то ли просто высказала своё мнение Кэтти. – Эти духи действительно большой проблемы не составят, как и люди, но вопрос в магах.

– Я могу обрушить башню – предложила Сфено. Может, верю… – Они наверняка в ней.

– Думаю, будет неплохо, если будешь держаться в воздухе во время разговора – кивнул я. Увидев непонимание в глазах горгоны, пояснил: – В небе. Если что, приложишь главаря дубинкой сверху. Возможно, это и конфликт сразу погасит, если повезёт… В идеале их бы перевербовать, но это вряд ли получится.

– Погодите – неожиданно высказался Хорн. – Есть у меня одна идея…

Всё-таки Персонапользователь решил пойти с нами и взять на себя защиту от духов. Хотя со своими моральными терзаниями он ещё и не разобрался, но определёно нейтрализацию враждебных духов допускал. Возможно, потому, что уже делал это совсем недавно.

Так или иначе, но пользы от него должно было быть больше чем сложностей с охраной, и соответственно я его участие поддерживал.

К крепости мы направились под Персональным барьером на каждом – скорее всего, другая сторона это заметит, и воспримет как готовность сражаться, но это скорее плюс, чем минус. Оставалась, правда, вероятность, что они посмотрят и не станут разговаривать, а сразу жахнут чем-то, но – активная Магическая Броня четвёртого ранга, плюс Персональнвй барьер его же, плюс Щит, плюс броник с аурой… короче, не тот у них уровень, чтобы всё это пробить. Даже если завалялся некий мощный амулет, его точно так сходу тратить не будут.

…Хотя барьерщик думал примерно так же.

Впрочем, ему просто не повезло. Я успел немного изучить вопрос; хотя различных методов нейтрализации барьеров существует много, есть даже нейтрализующие зелья, но именно боевые, как у меня – большая редкость. Обычно это либо уникальные артефакты, либо не менее уникальные маги-экзоты… в моём случае и то, и другое вместе. Большинство стандартных методов рассчитаны не на использование в бою, а на аккуратное неспешное вскрытие в относительно спокойной обстановке… или барьеры просто пробивают превосходящей силой. К слову, ранг барьера и его мощность/прочность напрямую не связаны – более высокий ранг означает большую сложность и устойчивость как раз к попыткам обойти или нейтрализовать, а не пробить грубой силой. Хотя обычно те, кто способны на создание высокоранговых, и сил в них вливают много.

Короче, вероятность того, что некие левые полубандиты смогут пробить все мои барьеры, стремится к нулю. Тем более, у меня ещё и HP есть.

Естественно, наше приближение заметили задолго до того, как мы подошли к стенам крепости – или хотя бы к холму, на котором она стояла. Уйма подконтрольных слабых духов вообще способна великолепно решать вопрос контроля территории и разведки – хотя, по словам Хорна, есть и свои проблемы. Ну так где их нет? В принципе, как раз немец, вернее, его Персона, был вполне в состоянии как внести хаос в эту налаженную систему использования духов, так и просто укрыть отряд от обнаружения ими, однако нам сейчас этого нужно не было. Так что я просто сообщил «бесплотному гласу», сурово вопросившему, кто мы есть и зачем прибыли, что у нас есть серьёзный разговор к барону.

Как и ожидалось, после небольшой паузы нас пригласили проследовать в замок. На замок эта крепостишка, конечно, не тянула, но какой барон не желает стать герцогом? В любом случае, вполне естественно, что он предпочитает вести переговоры на своей территории… кстати, дома нужно будет поработать над своей квартирой.

В помещение нас, впрочем, не впустили. Барон в сопровождении своих подчинённых – часть из которых держала нас на прицеле со стен – встретил нас во дворе крепости. Ну, обе стороны демонстрируют готовность к конфликту… Хотя несмотря на всё это направленное на нас оружие моё Чувство опасности особо сигналов не подавало.

Хотя в этом мире мой «интерфейс» и был урезан, но «Изучение» исправно сообщало имена – и, как я и ожидал, имя главаря, которым он пользовался среди местных крестьян, было фальшивым. «Теодор Элайне», угу… Претензия на аристократизм и эльфийские крови.

– Меня зовут Артём Щеглов – сообщил я, глядя на мага. Кольчуга, щит, топорик, длинная коса вокруг шеи… Он походил именно на того, кем являлся, а не кем себя выставлял. Старый опытный солдат и разбойник… – А ты – Джек Хантер, глава этой банды. Ты меня не знаешь, но наши интересы здесь пересекаются.

Скрывающий ауру амулет я перед визитом, естественно, тоже снял; не уверен, что сам «барон» сможет ощутить размер моего манарезерва, но хотя бы примерно смогут подсказать его духи. Его чуть больше двух десятков маны против почти четырёх моих… Да и остальные мои спутники – все в той или иной степени маги. Свою «речь» я перед визитом обсудил с Куаллоной, и она была уверена, то попытки быть дипломатичным возымеют противоположный эффект – сочтут жертвой. Так что…

Хантер-«Элайне» нахмурился.

– Откуда ты знаешь мою фамилию, и о каком пересечении речь?

– Я знаю разные вещи – хмыкнул я. – А что до пересечения – Гриншайн служит мне.

– Эта самоуверенная сучка? – теперь уже хмыкнул он. Похоже, они встречались лично… – Пока что мы с ней не конфликтуем.

– Пока что. Я думаю о будущем, и раз уж оказался в этих местах, решил сразу позаботиться о проблеме, тем или иным способом. Есть три варианта – я поднял руку с тремя поднятыми пальцами. – Первый – вы все умираете. Плохой вариант, поскольку в дальнейшем мне придётся восстанавливать эту крепость по новой. Второй – вы все уходите. То же самое, что в первом варианте, но по крайней мере крепость не будет разрушена сильнее, чем уже. Ну и хороший вариант – вы служите мне, заключаем контракт.

Хантер не выглядел оскорблённым моим предложением; скорее, задумчивым.

– Понятно – кивнул он. – Встречное предложение. Дуэль. Если я побеждаю – заключаем договор о невмешательстве, если проигрываю – идём на службу.

Я кивнул.

– Принято.

Процентов девяносто вероятности, что он попытается что-то выкинуть, но это всё равно не проблема.

– Тот, кто сдаётся или умер – проиграл? – осведомился я. Никаких ограждающих барьеров, никакой особой подготовки; мы просто вышли из крепости, спустились с холма и немного отошли. Хантер согласно кивнул и добавил:

– Разрешается всё.

– Чудно – отозвался я, и… Там, где только что находился маг, стояли три ракшаса. Ну, по крайней мере эти существа очень походили на таковых; гуманоидные, но местами покрытые шерстью, с четырьмя руками, в каждой из которых было по клинку, с искажёнными яростью рожами, похожими на звериными, тем более что изо ртов торчали длинные кривые клыки. Черепа на поясах; из одежды на них было лишь нечто вроде юбок.

Я дал по ним очередь из автомата.

Может, они и духи, но вполне материальные; тем более, скорее всего, один из них на самом деле Хантер под иллюзией. Ракшас, в которого угодили пули, отлетел назад; два других ринулись ко мне… быстро. Быстрее оборотней, однако они делали нечто подобное, и тренировки с ними неплохо меня подготовили.

Первый врезался в подставленный Щит. Поскольку с повышением ранга его мобильность возросла, я даже сумел не только подставить его под удар, но и ударить им самим; второй ракшас тоже отлетел. Третий был уже практически за моей спиной, но…

– Техника тентакледемона.

Самонаводящаяся техника перехватила его, прежде чем он сумел нанести удар. Касание смерти завершило работу… э?

Ракшас превратился в облако золотых искр, так что я несомненно прикончил его, но передо мной снова стояли те же три ракшаса… не стояли, атаковали.

На этот раз короткая очередь ни в кого не попала, однако -

– Тьма.

И я своим излюбленным приёмом перехватил одного из троицы верёвкой за ногу, сбив второго. Чары, однако, почти сразу рассеялись, и третьего я снова перехватил Техникой тентакледемона, потихоньку потягивая сок. И Техника, и Касание, и даже активная Броня расходуют ману, а у меня начинает создаваться впечатление, что этот бой будет дольше и сложнее, чем казался…

«Кто-нибудь может определить, что за магию он использует?» – обратился я к Кэтти через Связь, отмахиваясь от ракшасов. Эти сволочи быстрые… И пока не пойму, что к чему, патроны лучше поберечь. Понятное дело, бесконечными они быть не могут, если бы у Хантера была такая возможность, он был бы по крайней мере правителем города, но тут вполне моет быть некий подвох – да и попасть в них непросто, они быстро сообразили, к чему ведёт направленный на них ствол.

«Хорн пытается разобраться» – отозвалась одержимая. – «Дам знать, если что-то прояснится».

А я пока что попробую со своей стороны… Заодно – прекрасная возможность поднабить Эссенции. Итак, первая мысль: где Хантер? Было бы намного проще, если бы были статус-бары с именами, как на моей Земле, а чтобы использовать Изучение они слишком мельтешат и слишком похожи друг на друга. Впрочем…

Подставить Щит, отбрасывая одного; взмахнуть двумя верёвками – от одной приловчились уклоняться – перехватывая другого; дух попытался перерубить верёвку, но не смог. Скорость у него очень высокая, но вот физическая сила и мощь оружия не особо, под укреплением не помогли даже «ножницы» мечами – верёвка просто выскользнула, а в следующий миг он уже был в захвате.

Третий ракшас ударил мне в спину… почти. Тросик с пояса ударил концом ему в грудь; я даже смог «распушить» конец и укрепить металлические нити. Хотя я и не могу более-менее точно управлять больше чем тремя нитями, но столь простое и короткое действие возможно даже со стопкой.

Ракшас отлетел с раной на груди; чудно. Один зафиксирован, двух других могу различать.

– Изучение существа.

«Дух класса „ракшас“». «Дух класса „ракшас“». «Дух класса „ракшас“».

Я нахмурился. Это не иллюзия, все трое – духи. Нужно найти и прикончить призывателя?..

«Попытайтесь найти призывателя» – так и передал я Кэтти. Пойманный Техникой ракшас попытался разрезать спутавшие его верёвки, но Касание смерти превратило его в золотые искры; с бонусом от Таланта это заклинание работает быстро, и не так сильно повреждает верёвку. Хотя всё-таки восстановить её тоже нужно…

…Как и ожидалось, стоило мне прикончить одного ракшаса, как на стартовой позиции возник новый. Хмм… Возможно, что-то связано с этим местом?

– Выстрел, взрывбросок.

И Пробивание барьеров… но на базовом уровне оно пассивно и действует постоянно. В любом случае, взрыв оставил в земле ощутимый кратер… Взрывбросок тоже усилен Талантом.

Взрыв не прикончил вновь возникшего духа, который успел отскочить, но заставил его потерять равновесие, и я этим воспользовался, перехватив его и в очередной раз разметав этим снарядом его товарищей. Добил Касанием, и снова в воронке возникла его копия… Эссенция – это, конечно, хорошо, но этот бой начинает раздражать.

Сказалось ли раздражение, или просто противник продолжал учиться, но тут же последовал удар – один из ракшасов достал-таки меня. Большую часть удара поглотила Магическая броня, но всё же… И сам факт – они начинают меня доставать… во всех смыслах.

Ладно. Раз я не понимаю, с чем имею дело, просто перебью всех… бесконечными они быть не могут. Заодно набью Эссенции, а если будет слишком много…

– Инвентарь. Тьма. Техника тентакледемона. Касание смерти. Техника тентакледемона. Касание смерти. Техника тентакледемона. Касание смерти.

Ракшасы исчезали и появлялись один за другим, заполняя Сосуд и насыщая веер, но в то же время истощая мой резерв маны.

«…Одержимые умирают» – неожиданно сообщила Кэтти, и следующие её слова совпадали с тем, что я и сам немедленно подумал. – «Хорн считает, что они используются как некий ресурс для призыва духов на замену выбывших. Он в ярости, едва не устроил свару, но сейчас пытается действовать незаметно. Погоди… он нашёл призывателя! И фокус чар… Верхний этаж башни!»

«Сфено, ты хотела разрушить башню? Ограничься верхним этажом, пожалуйста».

Удар и грохот! Я сдержал порыв посмотреть на происходящее и вместо этого атаковал ракшасов… Что?

Внезапно вспыхнувшее чувство опасности успело лишь предупредить меня о некоей неизвестной угрозе, и в следующий миг всё залил свет.

Меня жгло, давило, пронзало и рвало… я не мог определиться в бесконечной белизне.

– Персональныйбарьерперсональныйбарьерперсональныйбарьер – что бы это ни было, оно сносило мою защиту быстрее, чем я её восстанавливал, и мои хиты быстро таяли, приближаясь к красной зоне…

…свет угас.

– Персональныйбарьер – произнёс я снова… н-да. Не представляю, какой хренью меня сейчас приложило, но я стоял в оплавленной яме мне по плечо – причём покрывающее всё вокруг «стекло» было не раскалённым, а ледяным.

В любом случае…

– Щит.

Я оттолкнулся верёвками от дна ямы и выпрыгнул наружу. Ракшасов нет…

– …Мы сдаёмся! – выкрикнул мужской голос откуда-то сверху. Я поднял взгляд – и обнаружил, что это один из учеников Хантера.

У ног которого лежало тело самого главаря.

Похоже, идея Хорна сработала…

Она, собственно, была простой, и имела значение не для переговоров и не для боя, а для его последствий. Немец просто попытался связаться через духов с учениками «барона» и сделать им предложение, от которого они не могли отказаться… ну, по крайней мере мы на это надеялись. Простое предложение – не лезть на рожон, и в случае гибели «барона» власть над крепостью и окружающими землями переходит к ним. Как именно поделят – уже их проблема…

Не то, чтобы я был настроен непременно прикончить главаря; просто подготовить разные варианты. Собственно, и сам поединок был не столько для самого факта договора, сколько для того, что иметь возможность продемонстрировать этим разбойникам, что лучше не нарушать его и не сердить меня – в конце концов, контролировать их будет затруднительно, так что следует припугнуть и убедить, что шансов, если что, у них не будет. Похоже, получилось достаточно убедительно…

Только хотелось бы узнать, чем таким Хантер едва не прикончил меня в конце.

Оказалось, чем-то из чудотворства. Пустил своих духов на Эссенцию, и превратил её в магический удар, этакое «копьё света».

На самом деле, мне повезло… не зря прокачивал эту характеристику. Хорн впитал часть высвободившейся Эссенции, так что атака оказалась ослабленной. Даже так сняло больше половины здоровья… Ну, по крайней мере броник я могу починить магией, не придётся тратиться.

…в следующий раз нужно будет фокусировать Ауру на нём.

Хотя по результатам дуэли баронята потеряли изрядную часть наследства учителя – половина одержимых, большая часть защищавших крепость духов, плюс часть лаборатории/ритуальной залы, разрушенной дубинкой Сфено, они были настроены позитивно – всё равно у них оставалось больше, чем было, когда пришли сюда. С оставшимися духами они были уверены, что справятся, а потери – восполнят… Они даже попытались дать мне взятку – хотя и довольно сомнительную.

Ученички предложили мне забрать несколько предметов, с которыми сами они не знали что делать, но покойный Хантер берёг для каких-то целей, хотя тоже не пользовался. По крайней мере, они честно предупредили, что те, скорее всего, прокляты. Ну, по крайней мере глянуть с Изучением стоит…

Все эти сомнительные ценности оказались сложены в погребе крепости, так что мы с Хорном и Кэтти спустились вниз, прихватив с собой одного из баронят, и оставив Сфено с Леонессой присматривать наверху за вторым – он вполне может решить попытаться избавиться от меня, посчитав ослабленным после дуэли, и от второго ученика-конкурента. Но под присмотром моих дам опасаться нечего.

Первым из «предметов повышенной опасности», сложенных в прикрытых отдельными барьерами нишах в каменной стене, оказалось покрытое множеством засечек медное кольцо. Ну, посмотрим…

– Изучение предмета.

«Кольцо Азхаби (Кольцо мстителя, кольцо смертника, кольцо подвига, кольцо последнего боя). Разработанные Ваджи Азхаби, придворным чародеем королевства Инджа, такие кольца выдавались штурмовикам-смертникам и некоторым другим элитным отрядам королевства; часть из них впоследствии разошлась по рукам. Чары, вложенные в кольцо, позволяют в несколько раз увеличить физические характеристики пользователя, однако это задействует его жизненные силы, быстро расходуя их и в итоге убивая. Изношенность: 2/5, Насыщение: 6/8 открывает персональное заклинание „Чёрное усиление“. „Чёрное усиление“, ранг 0 (2): кратковременно увеличивает физические характеристики пользователя за счёт расхода магических и жизненных сил. Все физические характеристики +20, уменьшение входящего урона: 6, устойчивость к магическим и ментальным воздействиям. Расход маны: 1 в минуту, расход HP: 1 в минуту, при нехватке маны расход HP +5 в минуту. Вероятность успешного отключения эффекта: 3%*Воля, 1 попытка отключения в минуту».

…Данунах. Я и в играх-то очень не люблю такие сомнительные усиления и спецатаки, которые отнимают собственное здоровье, а уж в реале-то и подавно… Эта хрень даже не выключается нормально. Хотя бонусы, конечно, серьёзные, это да… Но мне они всё равно не особо полезны, на самом деле.

Второй предмет оказался более интригующим. Небольшой сосуд вроде кувшина с длинным узким горлышком из тёмно-синего стекла; «Изучение» сообщало, что в нём запечатан некий сильный дух, но и только. Джинн местный?.. Эту штуку можно взять, пожалуй. Либо Хорну отдам, если присоединится – или по крайней мере буду уверен, что ему это можно доверить – либо сам разберусь. В конце концов, можно поднять навыки Изучения и Анализа… Или просто подготовиться и настучать обитателю кувшина по чайнику.

В общем, сосуд с духом отправился в инвентарь, и я перешёл к третьему предмету, коим оказалась тонкая чёрная цепь, свёрнутая в несколько вит… опа!

Когда я приблизился к закрывающему нишу, в которой находилась цепь, барьеру, её конец внезапно поднялся и ткнулся в прозрачную преграду. Блин, она что, живая?..

Не удивительно, чего уж там после Куаллоны, но определённо интересно.

– Изучение предмета.

«Живая чёрная цепь.Происхождение и устройство этого объекта неизвестно; это не обычная одержимая вещь, хотя, скорее всего, результат одного из экспериментов с духами предметов. Цепь близка к неразрушимости и обладает собственным характером, что в сочетании с существенной физической силой делает её очень опасной… к сожалению, для всех, поскольку её характер довольно агрессивен.»

– Занятно… – пробормотал я. – А если так… Изучение существа.

«Тахна, живая цепь». Разум… 10? Это же вполне человеческий уровень! Однако.

– Ты меня понимаешь? – обратился я к цепи. Никакой реакции… Хотя, возможно, из-за барьера. Но снимать его рискованно… не хочется, по крайней мере. В таком случае… Сейчас она относится к нейтралам, по идее. Что, если попробовать…

Я приложил руку к барьеру, и – фокусировка.

Реакция последовала мгновенно. Цепь выпрямилась, змеиным броском ударив в барьер – и пробила его. Звенья, словно игнорируя Броню и Персональный барьер, обернулись вокруг моей шеи и рук, оборачиваясь вокруг них и всего тела подтягиваемой из ниши остальной длиной цепи и стягивая меня…

– Прекрати, щекотно – не выдержал я, и потёр цепочку большим пальцем. Она замерла, перестав елозить по телу. Похоже, у меня появился пет… Или даже новый член клана.

Когда я убрал фокусировку, цепь несколько напряглась и сжалась, но постепенно расслабилась. Прекрасно…

– Ну так что, ты с нами? – осведомился я. – Кивни, если да.

Конец цепи поднялся над моим плечом и мотнулся вниз-вверх. Правда, на змею похоже… Тем более, она не звенит.

Баронёнок смотрел на происходящее удивлённо раскрытыми глазами. Он такого явно не ожидал, в отличие от понимающе глядящей Кэтти.

– Не совсем то, которого можно было ожидать, но всё-таки пополнение в клане – заметила одержимая и протянула к цепочке руку – тут же получив хлёсткий удар по пальцам.

– Эй, не надо ссориться – заметил я. – Попозже познакомлю со всеми, а пока что просто посиди спокойно, ладно?

Я снова погладил цепочку, и она замерла, прижавшись к телу. Прикольно… Но, если подумать, это лучший вариант пета – не ест, не гадит, ухода не требует…

Второго баронёнка зрелище устроившейся на мне цепочки явно тоже впечатлило, но всё это уже не имело существенного значения – просто дополнительные штрихи к уже произведённому.

К сожалению, у Хантера выходов на торговцев тоже не было, так что вопрос оставался. Конечно, я могу оставить привезённые на продажу товары Гриншайн, и она наверняка их с выгодой пристроит, но как-то это… Да и долго.

С другой стороны… А как, вообще, барьерщик может меня искать, даже если решит это делать? Какие-либо средства быстрой связи здесь есть далеко не у всех, так что передать описание и получить ответ… Это нужно, чтобы у него были свои агенты в нужных местах. По сути, для него есть два варианта: ловить меня или во владениях Гриншайн, поскольку он уже знает, что я там был и скорее всего как-то связан, или, если засёк, что мы с Хорном и Сфено демоны, где-то возле сопряжения. Хотя тут ещё о нём должен знать, сплошные допущения.

С другой стороны, может использовать какие-то магические методы. Возможности магии весьма широки и зачастую весьма неожиданны, н-да… Прихожу к тому же, с чего начинал – ничего не известно.

Жаль, Светке даже позвонить не могу.

– У тебя же среди Персон оракулов или ясновидящих нет? – вздохнув, осведомился я у Хорна. Он ожидаемо отрицательно помотал головой.

– Но духи могут провидеть, грозит ли в ближайшее время опасность.

Хмм?..

Действительно. Я и подзабыл, что спиритисты и шаманы могут делать подобные вещи. Тоже предвидение, но очень неопределённое, как правило – а способности нашего персонопользователя и вовсе ограниченны.

И всё же это вариант.

Пока Хорн медитировал, общаясь с духами – не проще ли лично сходить на Изнанку? Хотя я не специалист… – Кэтти пыталась выжать из баронят полезную информацию. И кое-что выжала-таки… Всё-таки они вспомнили барьерщика – вроде бы. Проблема в том, что речь может идти и не о нём; парни не знали ни внешности, ни имени, но – специалист по барьерам, и сплетни про характер совпадали с описанным Куаллоной. По их словам, он занимал некую высокую должность в независимом городе примерно в неделе пути отсюда. Это хорошо… Даже с телепортацией подтянуть достаточно сил ему будет непросто; в конце концов, возможности телепортации ограниченны, целый отряд он захватить не сможет – если бы мог, то изначально взял бы с собой больше, чем пару доспехов – и понадобится несколько рейсов. А мана, как и физические силы, у обычных магов восстанавливается не так быстро. Допустим, сможет таскать по четыре человека, с перерывами хотя бы по паре часов… Слишком много неизвестных и неопределённых, но хотя бы сутки это должно бы занять. И всё-таки рисковать совершенно не хочу… Ничего благородного в риске нет.

Впрочем, сперва посмотрим, что поведают духи нашему шаману.

Тахну, цепочку, я уже всем представил, как и их ей, но она оставалась настроена недружелюбно. По крайней мере не порывалась сразу треснуть приближающуюся руку, но по змеиному поднимала «голову», демонстрируя готовность к броску. Хмм… А ведь возможны проблемы. Надо бы налаживать коммуникации, всё-таки она достаточно разумна…

А если так попробовать?..

– Связь.

«Ты меня слышишь?..»

Молчание – мысленное молчание, имею в виду – а затем… Мысленный аналог рёва в голос. Ни возраст, ни пол не понять, но это определённо плач. Эм… По крайней мере, контакт есть.

Продолжая мысленно рыдать – и такое впечатление, что даже сразу на несколько голосов – цепочка стиснула меня ещё сильнее. Нет, серьёзно, что за хрень?..

«Спокойно, всё нормально» – снова попытался я, получив в ответ очередную порцию рыданий и новое стискивание. Н-да, меч я уже соблазнил, теперь истерику у цепи вызвал… Не возьмусь загадывать, что будет дальше такими темпами.

Сейчас, в любом случае, остаётся только ждать, пока она успокоится.

Я вздохнул, и уселся на скамью, на всякий случай продолжая поглаживать эту истеричку.

Первым пришёл в себя Хорн.

– Духи говорят, – сообщил он – что в ближайшие дни тебя ждут только те проблемы, которые ты создашь себе сам, и ничего сверх твоих сил. Смертей и расставаний они тоже не видели.

Я поморщился.

– Слишком расплывчато. Ну да ладно… Ты сам-то как, домой или ещё в настроении продолжать?

– Я не трус – фыркнул немец.

– Не путай трусость с осторожностью, и тем более – со здравым смыслом. Ну, ладно… В таком случае, следующий пункт назначения – арена.

«Связь» я оставил активированной, просто «в режиме ожидания» – воспринимаю только то, что осознанно направлено ко мне. Так что разрушивший мою дремоту «голос» был, в общем-то, ожидаемым.

Хотя, как «голос»… Скорее, не выраженное словами ощущение «Эмм… Ты там?»

«Успокоилась?» – отозвался я, зевая вслух.

Ощущение смущения и радости. И что-то непонятное… такое впечатление, что она пытается сформулировать слова, но не очень получается. Хмм, то, что можно разучиться говорить вслух знаю, но уж мысленно-то?..

Хотя, «разучиться»?.. А она умела, вообще? Далеко не факт, что её создали по тому же принципу, что и Куаллону.

«Так, ладно. Вижу, что у тебя сложности с общением, но меня ты по крайней мере понимаешь?»

Ощущение согласия. Ну, и то хлеб.

– Тогда, наверное, проще будет так общаться – пробормотал я. – Да-нет ты и так можешь демонстрировать.

Немедленно пришли ощущения несогласия и даже страха. Хм. Общаться тянет?

«Ладно. Глядишь, сможешь-таки освоить речь и рассказать о себе».

Согласие, радость. Правда, мне больше ей и сказать-то нечего…

Хотя, нет. Можно, и следует, рассказать о себе и текущих целях. И обговорить её поведение.

…В конце концов, я же не могу оставить её висеть на себе постоянно.

В общем, мы с ней договорились… более-менее. У неё, как оказалось, обзор «всем телом», так что она взяла на себя прикрытие моей спины и в целом работу телохранительницы – в общем-то Кэтти и так это делает, но тут немного другое. Сложностей оставалось две: она действительно, и вполне ожидаемо, не хотела с меня слезать, и постоянно хотела разговаривать… яндере, блин. Могу понять – после неизвестно сколько времени наконец возможность хоть с кем-то пообщаться, но я-то так не могу! Блин, на десять минут оставляю её без внимания – уже начинает тыкаться в шею, чтобы «сказать» о какой-нибудь ерунде вроде нагадившей на плечо птицы. Хотя, справедливости ради, занятный цветок, на который она указала, оказался полезным ингредиентом для зельеварения. Но всё-таки, утомляет… Надеюсь, это сойдёт на нет.

Населённый пункт назывался Силт, и по местным меркам это был вполне крупный город, хотя и не мегаполис. Пара десятков тысяч населения, плюс близлежащие деревни… Речной порт, и множество мастерских, производящих разнообразные товары из привозимого купцами сырья, чтобы отправить их для продажи куда-то дальше.

Ну и, по местной традиции, арена. Даже во времена, когда Куаллону только создали, о появлении этой традиции говорили «всегда так было…» Менялись некоторые правила, менялись сами бойцы, но наличие у города собственной арены для добровольных и судебных сражений являлось обязательным, чтобы город считался действительно серьёзным городом, а не непонятным населённым пунктом. Крупные города соревновались между собой размером, архитектурой и участниками своих арен…

Ну, всё это по словам Куаллоны, разумеется. Хотя Ривербанк тоже упоминал. Важная часть местной культуры, в общем.

Местные правила могли различаться, но в целом совпадали, хотя кое-что придётся уточнить на месте – к примеру, допускают ли к участию демонов. Обычно допускают, но если нет – отправимся обратно, до следующего города добираться уже не станем. Времени жалко… А пытаться прикинуться аборигеном – дополнительный ненужный риск.

В итоге Леонесса отправилась к арене, чтобы проверить. Кэтти тоже ушла, проверить, с кем из торговцев можно будет попробовать работать, а мы с Хорном и Сфено остались на постоялом дворе.

…Горгона не преминула воспользоваться возможностью.

Хорошо, что наша комната была на первом этаже. Проломленную половицу восстановить заклинанием было несложно, а вот если бы свалились кому-то на голову, были бы проблемы.

…И замечание себе: сварить больше зелий выносливости.

Местная бытовая магия вполне позволяла принимать тёплую ванную, что я и сделал – за небольшую доплату, но оно того стоило. Местных денег у нас вообще-то было немного, но кое-что забрали у покойного Хантера, так что по крайней мере пока что можно не мелочиться.

К сожалению, сперва в купальню незаметно проползла Тахна, а затем Сфено то ли решила зайти на второй раунд, то ли действительно тоже просто хотела расслабиться в воде. В любом случае, она присоединилась ко мне, и какими бы ни были её намерения изначально, но определённо она постепенно настраивалась на второй заход… да я бы и сам, если бы не усталость. Женщина она роскошная, несмотря на змей… А вот мне нужно больше физических упражнений.

Скорее всего, не помешала бы и усталость, но тут в дверь купальни постучались.

– Почтенный клиент, к вам пришли из городской стражи…

Стражник, парень примерно моего возраста, но вдвое шире в плечах и на голову выше, оказался неожиданно вежливым… ах да, я же по рекомендации Куаллоны сразу представился как маг с подконтрольным демоном, и это существенно для статуса. Да ещё сама горгона, перенёсшая облом, весьма недружелюбно зыркала на чувствующего себя не в своей тарелке парня…

Опуская излишнее, суть была в том, что пока мы со Сфено – по крайней мере, горгона точно – развлекались, Хорн вляпался. Он словно решил испытать на себе фэнтезийные шаблоны… Вышел прогуляться и посмотреть город, напоролся на грабителей… А дальше – непонятно, но вроде как его арестовали, и требуется моё участие, поскольку он называл моё имя.

Я вздохнул. Он определённо будет мне должен…

«Куаллона?»

«Пока ничего особо подозрительного. Сходи, разберёмся на месте».

Стражник привёл меня к двухэтажному каменному зданию возле городской стены.

«Штаб стражи» – сообщила Куаллона. – «Однако идём к белому входу, а не чёрному. Похоже, тебя ведут не в камеру к задержанному, а в гости к местному начальству».

«К самому главному» – уточнила она, когда нас провели на второй этаж, к массивной деревяной двери, усиленной металом и магическими символами. Судя по миникарте, барьер третьего ранга.

Наш проводник постучался – рукоятью меча, в металлическую пластину рядом с дверью – и когда дверь принялась открываться, поклонился и ушёл.

Не особенно большая комната с маленьким окошком на противоположном конце, стоящий у стены доспех, шкаф, стол, и пара стульев. На одном из стульев сидит явно чувствующий дискомфорт Хорн, а за столом – толстый лысеющий мужчина, определённо хозяин.

– Изучение существа – под нос буркнул я, делая шаг вперёд.

– Силы и здоровья – произнёс хозяин кабинета, когда я вошёл.

– И вам того же – отозвался я, изучая его и информационную панель. На первый взгляд – обычный толстяк-чиновник, ничего из себя не представляющий без своего поста. Однако Изучение говорило совсем другое… Три десятка маны, и все его статы, включая Разум, были по полтора десятка. Умный, сильный, и с крепкой волей… И везучий вдобавок.

– Вы – Артём Щеглов, глава клана «Осколки»? – осведомился Хозяин кабинета.

– Верно – кивнул я. – А вы – Йозеф Курген, глава стражи Силта. Надеюсь, с моим оболтусом не было никаких серьёзных проблем?

Хорн обиженно глянул на меня, но промолчал. Всё-таки оболтус, а не идиот.

– Есть некоторые сложности, но мы над этим работаем, и скорее всего всё скоро прояснится – отозвался Курген. «Боевой маг в отставке, Глава стражи»… Может, и в отставке, но статы у него повыше моих. – Позвольте поинтересоваться, какие у вас интересы в моём городе?

«В моём?» Ну-ну.

– Я путешествую – отозвался я. – Планировал посетить арену, поучаствовать в боях. И, возможно, наладить кое-какие торговые связи. Это же торговый город, в конце концов…

– Верно – кивнул главстражник. – Мы приветствуем выгодные отношения, хотя и есть те, кто подозрительно относятся к демонам.

– А вы? Что-то имеете против демонов? – просто интересующимся тоном осведомился я.

– Не больше, чем против любых других иноземцев – отозвался Курген. – Значит, говорите, хотите сразиться на Арене?

Я кивнул.

– Как мне сказали, это местная традиция и форма представления себя.

– Вам сказали верно – согласился хозяин кабинета. – Интересный у вас меч… Женский.

Я пожал плечами.

– Меч – не юбка. Меня устраивает.

Курген покивал.

– Ну, хорошо. Не нарушайте законов нашего города, и всё будет хорошо… Скорее всего, вскоре все претензии к вашему спутнику будут сняты, но пока что не покидайте город. Как раз успеете сделать свои дела… Удачи на арене, я и сам люблю её посещать.

И подозреваю, что не только как зритель… Я кивнул.

– Я могу забрать Хорна?

– Забирайте. Только не меняйте постоялый двор, так будет всем удобнее.

– Я даже не буду расспрашивать, что именно у тебя произошло – вздохнул я, когда мы с Хорном вышли, не глядя на своего спутника. – Просто не делай так больше. У меня и так забот хватает.

– …Меня экзорцизмом приложили – зачем-то сообщил немец. – Стражники.

Я повернулся к нему.

– И что?

– В том и дело, что ничего – ответил он. – И, спасибо за помощь.

– Не бросать же тебя… – снова вздохнул я. – Хоть ты и не в клане.

– Но если он так продолжит, бросить будет разумно – сообщила Сфено. Она сверху вниз уставилась на парня; все её змеи тоже уставились на него. – И если совсем облажается, то брошу я.

Она определённо имела в виду в прямом смысле… Хорну лучше в дальнейшем быть осторожнее.

В любом случае.

«Что думаешь про стражника?» – обратился я к Куаллоне.

«Думаю, что ему что-то от тебя нужно, но сперва хочет взглянуть, на что ты способен».

Я мысленно кивнул.

«Логично. Но меня беспокоит то, что он обратил внимание на тебя, и что рекомендовал не покидать город. Тем более, у него такая должность, которая должна давать доступ к связи… Может, сбежать?»

«…Не знаю» – после паузы отозвалась она. – «Ты можешь быть прав, но я не думаю, что сбежать удастся так вот просто».

«Я тоже не думаю» – вздохнул я. – «Ладно… Попробуем так. Если это засада, то самый удобный момент для нападения – после схватки на арене, когда я потрачу силы. Попробуем это использовать…»

Тоже, кстати, вопрос – лучше сделать вид, что измотан схваткой, чтобы спровоцировать возможную атаку, или наоборот, постараться показать себя как можно круче, чтобы произвести впечатление на потенциальных торговых партнёров и, возможно, заставить вовсе отказаться от агрессивных действий?.. Хотя, я слишком самоуверен – не факт, что у меня будет такой выбор. Мало ли какой противник попадётся.

На арене Силта бои проводились в трёх категориях: маги против магов, бойцы против бойцов, и смешанные. Были свои разделения и среди них, естественно, но эти – главные.

Смешанные, к слову, редкость. Это всё-таки не игра, и у магов обычно слишком большое преимущество, даже если боец обзавёлся магическим снаряжением. Бывают, конечно, исключения – я вспомнил святого воина-огра – но всё-таки это именно исключения, потому и редкость. Поэтому в этой категории шли в основном сражения магов с магическими зверями. При арене была парочка химерологов и зверомастеров; они, к слову, оказывали и услуги горожанам, и были одним из резервов городской обороны, как и в целом бойцы арены. Победами на арене можно получить гражданство города, с обязательством сотрудничества со стражей и ополчением. Арена – это не только традиция и развлечение, это важная часть инфраструктуры, причём захватывающая практически все сферы жизни…

Свои зельевар и целитель для оказания услуг раненым; химеролог и зверомастер; мастерские по производству и починке снаряжения; бордель и таверна для расслабления после боя; игорные комнаты, чтобы делать ставки на победителей и спускать выигрыши; возможности найма для успешных гладиаторов и привлечение авантюристов, желающих испытать удачи… хотя с последним есть и свои сложности, конечно. В любом случае, при ближайшем рассмотрении арена оказалась куда более сложным, интересным и важным заведением, чем я думал сперва. Интересно.

Я записался на поединки магов, по принципу «каждый участник вносит определённую сумму, победитель получает всё минус процент Арены и плата целителю». Вариантов участия на самом деле несколько, но основные – этот, и участник получает жалование, а его наниматель делает этот взнос и получает выигрыш. Сумма взноса зависит от ранга участника, чем выше, тем больше, так что мало кто из одиночек способны платить за себя – особенно немаги. Впрочем, я участвовал в первый раз, так что плата была минимальной.

Арена… У нас на Земле, – если я не путаю, конечно – это одно здание – площадка для выступлений, окружённая зрительскими местами. Здесь… По сути, целый квартал, частично находящийся за городской стеной, частично – снаружи. Внутри та самая инфраструктура, мастерские и заведения для отдыха, а снаружи – площадки для боёв и зверинец. Плюс пара мастерских, в основном работающих со шкурами убитых на арене зверей.

Площадка для новичков, где проходил мой первый бой, – одним обойтись не получится, так что именно «первый» – представляла из себя именно это – площадку. Разровненный пустырь, в небольшом отдалении от которого стояли скамьи зрителей. Единственное, чем это отличалось от подготовленного для строительства участка – наличием барьера. Третьего ранга.

Хотя мест для зрителей было немного, даже они не были заполнены и на три четверти. Низшая лига, ожидаемо.

Моим противником оказался молодой парень, почти подросток, с татуировкой на бритой налысо голове. Он взмахнул руками – жестовая магия? – но вокруг его конечностей немедленно обмоталась верёвка.

– Шоковое касание.

Если он и успел что-то сделать, я этого не почувствовал. Четвёртый ранг Магической брони, знаете ли…

Следующая схватка прошла там же спустя несколько минут – и с тем же результатом. Разве что противником в этот раз была рыжая девчонка – с похожим на Куаллону мечом на поясе, к слову – швырнувшая в меня файрболом и проворно увернувшаяся от верёвки… от первой. Вторая её немедленно достала и закончила бой.

– Вы слишком быстро заканчиваете схватки – заметил распорядитель. – Зрелищности не хватает.

Я пожал плечами.

– Я не собираюсь делать карьеру гладиатора. Да и не умею зрелищно выступать… Только быстро побеждать.

Ну, в принципе, я мог бы использовать «Технику тентакледемона», но зачем унижать девчонку? Она мне ничего плохого не сделала.

– В любом случае, этого достаточно, чтобы перейти к приличным соперникам? Сами видите, это не мой уровень.

Распорядитель кивнул.

– Я проверю, кто из участников свободен и желает выступить. Подождите.

Ожидание оказалось неожиданно коротким; не больше десяти минут.

– Есть двое желающих – сообщил вернувшийся мужчина. – Один будет доступен через полчаса, другой – ближе к вечеру, если до того не проиграете. Оба, в виде исключения, участники третьего круга.

«Третьего круга» – в смысле высшего ранга. Первый круг – участники-новички, второй – опытные, но не элита, и третий – сильнейшие бойцы, местные звёзды. Их вообще немного, и вдруг сразу двое заинтересовались новичком… Чую руку, как там его, Кургена.

Слишком очевидно, чтобы отказываться. Вопрос только в деньгах.

Денег у меня немного не хватало даже с учётом выигрышей, но часть взяли товаром – оценив по заниженной цене, но я всё равно собирался победить, так что это не проблема.

На этот раз схватка проходила на «настоящей» арене, и нас окружало порядочное количество зрителей – даже несмотря на внезапность схватки, и совсем небольшое по земным миркам население города.

Песок под ногами, яркое жгучее солнце над головой… Я словно оказался в какой-то арабской сказке. Впечатление дополнял и противник, изрядно напоминающий старика Хоттабыча… кстати, нужно будет полюбопытствовать, не на реальных ли событиях книга основана. Длиннобородый старик в чалме, сидящий в позе лотоса в паре-тройке десятков сантиметров над землёй.

Представление участников, которое я пропустил, изучая противника, сигнал к началу…

– Тьма.

И песок поднялся в воздух, окутав всё вокруг облаком песка и пыли. Мы оба ничего не видим, но по прошлому опыту мои чары «стекут» с противника очень быстро… Нужно действовать быстро.

Я бросился вперёд, пытаясь сквозь мельтешение кружащегося вокруг меня вихрем песка разобрать, где находится противник. В принципе, песочная завеса была не такой уж плотной; подозреваю, что это для того, чтобы дать зрителям возможность видеть происходящее. В любом случае, чёрное пятно было заметно, и я рванулся к нему…

…и ощутил, что мои ноги отрываются от земли. Смерч поднимал меня вверх.

Я поспешно огляделся, пытаясь найти, за что можно ухватиться, но площадка для поединка была ровной и голой. В таком случае…

Верёвка ринулась к противнику – и смерч, закружившийся вокруг него, отбил её в сторону. Ещё одна попытка – так же безрезультатно. Меж тем я поднимался всё выше, и мог лишь беспомощно барахтаться.

Ладно.

«Куаллона, помоги чуток» – обратился я через связь. Верёвка обмоталась вокруг крестовины; я положил меч на ладонь…

– Выстрел.

Скорее всего, старика защищал не только ветер, но и ещё какой-нибудь барьер, однако для нас с Куаллоной проблему представлял лишь ветер. Барьер, если он и был, наши с ней способности пробивания барьеров вскрыли, даже не заметив.

Удара рукоятью в лоб с добавлением Шокового касания оказалось достаточно; ветер утих.

…Однако к этому моменту я был уже в десятке метров над землёй, если не больше. И есть серьёзное подозрение, что поскольку это не удар чего-то об меня, а меня обо что-то, мои защиты не сработают…

Я на миг замер в воздухе. Две свободных верёвки стремительно ринулись вниз, скручиваясь пружинами; удар… И я остановился в полудесятке метров над землёй.

Заставило поволноваться, но победа неожиданно лёгкая. Однако – ценный урок… Нужно будет учесть на будущее.

Пока не освою полёт, по крайней мере.

«Извини, что пришлось тебя бросить» – обратился я к Куаллоне, когда мы вышли с арены. До последнего – и, надеюсь, действительно последнего – боя ещё несколько часов, так что у нас есть свободное время; нужно воспользоваться им с толком.

«Не могу сказать, что мне это понравилось, но поступок был оправданный. Так что я не в обиде. Хотя было бы неплохо» – я слегка напрягся – «шоколадку, когда вернёмся».

«Хорошо. Хм… Последний бой может стать проблемой. Если на нас всё-таки нападут, то скорее всего после него… Возможно, и во время».

«Вряд ли. Ты не представляешь, какую шумиху поднимут зрители и жрецы. Для бога битв сражения на арене священны».

«Понятно. Значит, после… Учту».

Ради интереса я прошёлся по лавкам арены. Оружие, доспехи, амулеты, боевые эликсиры… В большинстве видов схваток разрешается использовать что угодно. Впрочем, большая часть местной продукции была не слишком высокого качества; не плохое, но ничего особенного, середнячки по завышенной цене. Несмотря на это, я задержался у прилавка с амулетами, подумав о том, чтобы что-то прикупить – в конце концов, я только что получил неплохой выигрыш – но Куаллона заверила меня, что в городе можно найти то же самое дешевле. Здесь просто «хорошие места», так что цены завышены.

Тем более, для моих целей вполне годятся и самые дешёвые амулеты… Да и большую часть сможет изготовить Ривербанк, или тот же Хорн. Кстати, нужно будет у него амулетов против духов приобрести.

В общем, заинтересовавший меня амулет левитации я брать не стал; вместо этого поручил купить в городе Кэтти. Эссенция, конечно, на веер нужна, но это заклинание тоже важно…

«Левитация, заклинание, ранг 1+2. Расход маны: 3 в минуту за каждого. Позволяет плавный полёт пользователя и одного спутника, устойчивость к ветру средней силы. Максимальный ранг: Воля/4+Дух/5». Полёт оказался действительно плавным, и, откровенно говоря, медлительным, так что для боя не годится, но чтобы забраться куда-то или не разбиться при падении с высоты прекрасно подойдёт. Да ещё и таскать кого-то с собой можно… В общем, стоит своих денег и Эссенции.

Я приземлился, довольный приобретением, и тут…

– Простите за беспокойство, но я хотел бы сделать вам предложение – обратился ко мне мужской голос. Черноволосый, подтянутый парень лет двадцати, в лёгкой броньке и аж тремя разными клинками на поясе – короткий прямой меч, изогнутая сабля или её аналог, и узкий кинжал. И ещё жезл с другой стороны… – от имени своего господина.

Хм. В принципе. Куаллона предупреждала, что после столь лёгкой и быстрой победы скорее всего кто-то попытается завербовать перспективного новичка, но это вполне может быть и ловушка. Да и в любом случае…

– Не интересует – отозвался я. – Я не ищу найма.

– Речь не о найме – отрицательно мотнул головой парень. Вообще, этот жест на удивление универсален, хотя и у нас на Земле не везде означает отрицание. – Мой господин желает приобрести «дары».

Я нахмурился. Если бы речь шла о моих товарах, то не было бы использовано это слово… оно ассоциируется совсем с другим.

– Подробнее – скомандовал я.

– Мой господин, великий мудрец Олмундо Газес, силы его чреслам, получил откровение – сообщил парень. – О демоне, способном помочь с исполнением его давней мечты. Мой господин разослал своих слуг, дабы следуя указаниям откровения отыскать вас, и вот я здесь.

Я хмыкнул. Ну, вспоминая ту же Светку, это вполне возможно… Занятное добавление к имени, кстати.

Однако.

– И чего он от меня хочет-то? – осведомился я.

– Сие мой господин соизволил сообщить вам лично – снова поклонился парень. – Если изволите, я могу воспользоваться амулетом связи.

Я бы отказался, честно говоря, но тут вспомнил одну деталь: Арена, помимо прочего, является ещё и храмом, и божество присматривает за порядком на её территории и за тем, чтобы все конфликты проходили только на площадках для сражений. Если этот парнишка решил поговорить со мной именно здесь, это демонстрация мирных намерений – и, блин, интересно же. В конце концов, стать врагом ещё одного достаточно сильного мага, да ещё и владеющего какой-то формой ясновидения – совершенно излишнее.

Я кивнул.

– Хорошо. Время у меня ещё есть.

Парень снял из-за спины здоровенный рюкзак и извлёк из него широкую плоскую чашу – то самое, что называют «грааль». Налил в неё воды из фляги, а затем уколол себя кинжалом в палец.

Сорвавшаяся с пальца капля крови упала в чашу, отправив во все стороны концентрическую волну; алое пятно принялось неожиданно широко расплываться… и вдруг жидкость превратилась в клубящийся туман. Эм… Погодите. Это не туман, это телевизионная статика!

Едва я это осознал, как исчезла и она, сменившись изображением комнаты в восточном стиле – шелка, ковры, множество подушек, кальян… И пара обнажённых девушек лет девятнадцати, лежащих на этих самых шелках и подушках с двух сторон от слегка полного, но мускулистого мужчины лет тридцати с такой же бородой, как была у Оззеса… хотя в целом он выглядел лучше.

Был бы ещё одет…

А так – единственным, что его прикрывало, была нога одной из девиц, закинутая на его ноги так, что закрывала промежность.

Мужчина затянулся из чубука кальяна и посмотрел на меня. Кивнул.

– Приветствую тебя, демон. Я не знаю твоего имени, так что прости за такое обращение. Меня, как наверняка уже сказал мой слуга, зовут Олмундо Газес. Великий мудрец пустыни Каиф, как меня называют.

– Артём Щеглов – отозвался я. – Глава клана Осколки, боевой маг.

Он кивнул.

– Ты задаёшься вопросами, что я о тебе знаю, что мне от тебя нужно, и что можно из этого извлечь. Всё достаточно просто. Один из моих… талантов позволил мне узнать, что есть некий демон, не только способный наделять других различными дарами, но и склонный вести дела честно, вдобавок не предъявляющий неких невыполнимых условий. И этот демон способен помочь мне исполнить два моих величайших желания. И я готов заплатить любую плату за их исполнение.

– Любую? – хмыкнул я. Маг улыбнулся.

– Я уже сказал – моё откровение говорило о том, что плата будет той, на которую я способен и не возражаю.

Н-да… Я не уверен, что об этом думать. Но, в принципе, склонен верить… Я действительно кое-то могу – другой вопрос, сколько Эссенции для этого понадобится. Дорогое удовольствие.

– Так всё-таки, что именно вы хотите?

– Победы над врагом и снятия проклятия – коротко отозвался он. – Это не секрет, любой мой подданный сразу назовёт эти два желания.

Снятия проклятия?

– Вы уверены, что вам нужен именно я? – скептически осведомился я. – Я не занимаюсь проклятьями. Да и, честно говоря, не очень хочется сражаться с сильным магом, с этим слишком много проблем.

Он усмехнулся.

– Сражаться буду я. Вся соль в том, что мне нужна моя собственная победа над старым соперником.

Я медленно кивнул. Действительно, я могу сделать мага сильнее… и немага тоже. Что до проклятья… Скорее всего, если его предвиденье верно, у него есть какой-то амулет, который позволит мне освоить нужный навык. Или даже Чудесное исцеление сработает…

– Вы меня заинтересовали… Однако есть определённые сложности.

– Вскоре у вас будет возможность их разрешить – продолжил улыбаться маг. – А пока что мой слуга Салим поможет вам и приведёт ко мне, когда решите принять моё предложение. Если пожелаете, он принесёт вам клятву перед ликом богов. Буду ждать нашей встречи и готовить приём, достойнейший.

Он кивнул, и изображение исчезло, превратившись в поверхность воды в чаше. Хмм… А этот разговор единичку маны отъел, между прочим. Впрочем, логично.

– Ты слышал? – осведомился я у посланника «мудреца».

Он отрицательно помотал головой.

– Беседа через чашу приватна и не достигает ушей посторонних. Но если вы о том, что я должен подчиняться вам, то я знаю.

Я скривил губы. Вот и думай, что с этим делать… А ещё мне очень не нравятся слова о «возможности разрешить сложности». Хотя, может, просто удастся договориться?.. Хотелось бы надеяться.

Но если нет – у меня появилась дополнительная карта в рукаве.

Я всё ещё не был уверен, что стоит отправляться к этому «мудрецу», – да и будет ли возможность – так что брать божественную клятву не стал. Тем более, пока что лучше не предавать огласке факт наличия у меня пусть и сомнительного, но дополнительного союзника, а как я понимаю ситуацию, он в любом случае постарается доставить меня к своему господину, желательно целым и невредимым. Так что я просто предупредил его, что возможно нападение на меня, и порекомендовал держаться в стороне, не выдавая своего присутствия. Возможно, кто-то и подсмотрел нашу беседу, но её спишут на попытку вербовки гладиатора.

Подходило время последней назначенной схватки. К сожалению, «Левитация» стала единственным добавлением к моему арсеналу, но я рассчитывал, – по крайней мере, надеялся – что имеющихся способностей хватит. Моя магия вообще пусть и не очень мощная, но весьма гибкая – хе, в прямом смысле – и удобная, а недостаток убойной мощи компенсируется Пробиванием барьеров. Разрушать местность обычно и не нужно, а если мне удаётся дотянуться до тела, Касания обычно быстро заканчивают бой… Файрболы – понты, верёвки форева.

…Да, и цепи тоже, не обижайся.

Кое-что, однако, я всё же предпринял, пройдясь по лавкам.

На этот раз зрителей было куда больше чем даже на предыдущей схватке, не говоря уж о первых двух. Речь комментатора, впрочем, всё объясняла, подтверждая мои мысли.

– Редкий случай у нас сегодня, почтенная публика – сообщил усиленный неким магическим аналогом мегафона мужской голос. – Гость города и новичок нашей Арены не только в первый же день победил участника третьего круга, уважаемого Конрада Синор, но и сражается с одним из наших самых давних и уважаемых чемпионов. Приветствуем Слэш!

Зрители зааплодировали появившемуся на арене мужчине. Среднего роста, довольно полный, он был похож скорее на бойца, чем на мага; слегка изогнутый меч, щит, кольчуга, и глухой шлем, закрывающий лицо.

Хм.

– Изучение существа.

…

«Йозеф Курген, глава стражи Силта». Н-да.

…Глупо, но этого я не ожидал. А ведь это прекрасная возможность избавиться от меня, если он действительно работает на барьерщика… Хотя, конечно, для этого ещё нужно со мной справиться.

– …Да начнётся бой! – провозгласил комментатор, и в тот же миг главстражник исчез.

Я только начал реагировать, когда пришедший сзади мощный удар, переданный обмотавшейся вокруг меня Тахной, едва не сбил меня с ног. Собственно, он оторвал меня от земли, отбросив вперёд, но я сумел приземлиться на ноги.

– Техни… – начал было я произносить активирующие слова, когда последовал следующий удар.

На этот раз я даже почти сумел его разобрать; он пришёлся мне в горло откуда-то слева… вроде бы. Каким-то образом Тахна снова успела выставить блок; если бы она не оборачивалась вокруг меня в несколько витков, рёбра бы мне точно переломало, но и так было больно, и на этот раз я на ногах не удержался; к тому же удар вышиб из меня дыхание, помешав активировать технику.

Однако противник не воспользовался возможностью добить… а, понятно. Цепь не просто заблокировала удар; она ухитрилась обмотаться вокруг клинка, вырвав его из рук противника, и тот разорвал дистанцию. Хотя мог бы щитом ударить, или ногой…

В любом случае, он замер на месте поодаль от меня, и я воспользовался возможностью встать.

– Тьма, Выстрел, Взрывбросок.

И Фокусировка.

?.. Плёнка Тьмы окутала не всего противника, а только его щит, и Выстрел тоже ударил точно в его центр.

Внезапно захваченный Тахной меч исчез из её хватки, и немедленно противник снова исчез. Снова удар с моей слепой зоны… не один, целая серия ударов с разных сторон, но под действием Фокусировки цепь успевала блокировать их все – хотя у меня оставалось чувство, словно меня бьют палками, и хиты ползли вниз, оставляя Барьер почти целым.

…Почти. Один удар Тахна всё-таки пропустила, и это стоило мне доброй трети Барьера и очередной дырки в бронике.

По сути, бой шёл полностью между Тахной и гладиатором; я не успевал даже понять, где он находится, и был сосредоточен на том, чтобы сохранять равновесие. Однако…

Я закрыл уши.

– Бум.

Слово-активатор было достаточно коротким, чтобы успеть его произнести, и хотя эффект этого заклинания неве…

Чудовищный грохот взрыва, раздавшегося, казалось, прямо в моей голове, заставил-таки меня потерять равновесие и упасть… мимо пронёсся снаряд, врезавшийся в барьер и оказавшийся моим противником. Всё-таки это не телепортация, а некая форма сверхскорости… Это и силу ударов объясняет.

– Техника тентакледемона – произнёс я, прежде чем встать.

Верёвки стремительно протянулись к гладиатору, но даже с пострадавшим от звукового удара чувством равновесия главстражник уклонился от атаки. Сейчас его скорость была вменяемо быстрой, но на бегу он ещё и рубил пытающиеся ухватить его верёвочные «тентакли», пока техника не выдохлась. Ну, раз это не телепортация…

– Восстановление предмета, Техника тентакледемона – повторил я, отталкиваясь от земли и наклоняя голову к трубочке у плеча. Перед боем я закрепил на груди пару фляг с трубками, через которые мог тянуть из фляг бульон. Слева – «два мяса», акцент на восстановлении хитов, справа – «овощной», больше восстанавливает ману. Плюс бафы, выносливость и скорость реакции… небольшие, правда.

Главное – другое. Изначально объёмы маны у нас были примерно одинаковые, но его постоянные использования ускорения явно должны отъедать порядочно маны; вот и посмотрим, сможет ли он протянуть столько же, сколько я.

И вдобавок…

– Бум-буб-бум.

Сверхскорость оказалась не единственным трюком Кургена; он использовал и некую невидимую дистанционную атаку, тоже неплохо порезавшую мою защиту, и даже призыв духов. Ману во время боя тоже каким-то образом один раз восстанавливал, но… Мои защита и читерская способность восстанавливать ману оказались главстражнику не по зубам.

Хотя финальная атака сорвавшейся с меча молнией едва меня не поджарила, это да. Тахна, похоже, даёт мне помимо бонуса к защите от холодного оружия ещё и уязвимость к молнии…

Так или иначе, когда это не сработало – а видеть то, что мои хиты оказались в красной зоне, противник не мог – главстражник бросил меч и щит на землю и поднял руки.

– Я признаю поражение – с заметной в голосе усталостью произнёс он. – Вы действительно очень сильный противник.

Пока спустившийся на арену комментатор брал у меня интервью – «что вы можете о себе рассказать, с какой целью прибыли в наш город, как планируете продолжать карьеру на Арене» – главстражник смылся. Ну, с его-то фирменной магией это не проблема… Мужик реально крут. Если бы не Тахна, у меня была бы серьёзная проблема… Куаллона не может двигаться достаточно быстро, да и держать такой сильный удар без держащей её руки тоже не смогла бы, по идее. Правда, можно было бы попробовать удлинить стальной тросик и обмотаться им… Если бы выдержал первую атаку. Даже с активной Бронёй Кургену хватило бы секунды, чтобы раздолбать Персональный барьер и снести хиты… Вопрос только в том, все или нет до того, как я среагировал бы. Н-да.

К сожалению, против подобного противника я толком не могу подготовиться. Только самые очевидные меры – продолжить укреплять защиты и улучшать реакцию… Ну, и можно поискать аналогичную магию, но её не получится постоянно держать активной, так что остаюсь уязвимым к внезапным атакам, и тут опять же нужно укреплять Барьер с Бронёй.

…короче, я всё делаю правильно.

Поблагодарив Тахну – похоже, она была очень довольна – я подлечил оставленные ей синяки и передохнул на территории Арены, прежде чем выходить. Опасный момент… Если на меня действительно планируется нападение, для него удобный момент как раз сейчас.

…Выйти из предоставленной комнаты отдыха, – похоже, предназначенной для элитных бойцов или гостей, комфортно – однако, я не успел. В дверь постучались.

– Посыльный с поручением от почтенного купца Рингера – сообщили из-за двери.

«Уважаемая в городе личность, один из перспективных торговых партнёров» – сообщила Куалона. – «С ним стоит побеседовать».

– Входите – отозвался я.

За дверью обнаружились распорядитель с пареньком лет двенадцати с повязкой на плече; на ней был изображён некий – герб?

«Торговый дом Рингер» – пояснила Куаллона. – «У них своя курьерская служба».

«Целый торговый дом?.. И личное приглашение от главы?»

«Это логично» – рассудительно заметила меч. – «Ты продемонстрировал весьма впечатляющие результаты, так что естественно, что один из городских шишек хочет наладить личные связи. Не удивлюсь, если он и курьеров с приглашениями от других заинтересованных заблокировал».

«Один гладиатор – настолько существенный фактор?»

«Сила, вот существенный фактор. А ты победил сильнейшего бойца города, плюс не просто одиночка, а глава клана, пусть о нём ничего и не знают. Товары занятные, опять же… Заинтересовались бы и в более крупном городе».

Я мысленно кивнул. Ну, значит, следует воспользоваться ситуацией и постараться выжать из неё максимум.

Курьер должен был проводить меня на встречу, заодно и охране подворья торгового дома – за городской стеной, к слову, у них отдельное поселение, фактически – объяснить, кто и к кому. К этому времени солнце уже начало заходить, коснувшись горизонта, так что окрестности были окутаны кроваво-красным светом и тенями.

Что создавало прекрасную сцену для кровопролития.

Две стрелы пришли мне в голову и спину практически одновременно. Одну перехватила Тахна, вторая, мать её, прошила мою защиту – однако потеряла убойную силу достаточно, чтобы застрять в бронике. Хреновы магические миры с их убийцами магов…

Укрытий на склоне, по которому мы спускались, поблизости не было – всё простреливается.

– Щит, инвентарь, вход на изнанку – произнёс я, зигзагами бросившись в указываемом Куаллоной направлении. Вход на Изнанку ожидаемо заблокирован, проводник столь же ожидаемокуда-то смылся, затерявшись в тенях. Щит – за спину, Инвентарь прикроет спереди… от одного выстрела, но стрелки находятся сзади, да и можно вытащить стрелу из её слота.

…что немедленно пришлось проделать. Спереди пришло тоже две стрелы; одна угодила в Инвентарь, но свободных ячеек больше не было, и вторая вонзилась мне в живот – вернее, в броник на животе. Волшебные стрелы, превращающие мага в ёжика…

Передо мной возникло какое-то двухэтажное здание; из здания возникла группа молодчиков. Угу, не только стрелки. Основательно за меня взялись, жду ма…

Разряд молнии заставил мои мышцы резко сократиться; я упал. Грёбаные магические миры и грёбаные молнии…

Один из мужчин в чёрном, осторожно с масками на лицах и с мерцающими мечами в руках, осторожно приблизился – и немедленно оказался в захвате верёвки. Однако мне тут же пришлось его выпустить, уклоняясь от огненного шара, взорвавшегося там, где я только что лежал. У меня есть сопротивляемость огню, но всего первого ранга, так что лучше её не испытывать…

Четверо стрелков с волшебными стрелами, шестеро мечников, двое магов. Нормально, с этим можно иметь дело…

– Выстрел, взрывбросок – произнёс я, одновременно вытаскивая содержимое одной из ячеек и швыряя его в мечников. – Выстрел, взрывбросок.

Не знаю, как надолго мой голем сможет занять мечников – да и вряд ли все сосредоточатся на нём – но мне нужно заняться магами. Особенно тем, что с молниями… терпеть не могу молнии.

Взрыв – и ответный удар. Я был прав, маги засели в том здании… Молния, однако, в этот раз не оказала предыдущего эффекта, всё ещё сказывающегося неприятной напряжённостью в мышцах: сейчас Тахна свесила «хвост», который волочился за мной заземлением; с другой стороны, и мне не удалось разрушить здание – похоже, они его защитили.

Тахна мысленно ткнула меня, указывая на что-то; я бросил быстрый взгляд в указанном направлении…

…ситуация ухудшилась. Слева подходила ещё одна группа; больше того, и справа – тоже.

«Как там?..» – обратился я к Куаллоне.

«Работаем» – сообщила она, и в этот момент выдержавший два моих взрыва дом обрушился.

…Ну, не совсем, но обрушившийся на него удар пробил дыру и заставил здание покоситься, явственно заваливаясь на бок. На секунду все замерли, и со скрипом и грохотом убежище магов обрушилось-таки на землю.

Возможно, мечники очухались и первыми, но дистанция и бог огнестрела были на моей стороне – фигурально выражаясь. Короткая очередь, и трое из ближней группы лежат; четвёртый тоже немедленно упал с подрубленной Урфином ногой. Без криков боли. Жутковато.

Ещё пара стрел и заклинаний разбили мой щит; немедленно добавили свой вклад маги из разрушенного дома… во вспышке я разобрал, что один из них заваливается. Горгона продолжает работать сверху, не суясь в рукопашную… Второй маг, однако, уцелел, и даже обстрел из калаша лишь заставил его укрыться за разрушенным домом.

«Первую пару стрелков сняла, иду ко второй» – доложила Куаллона. Чудно, ситуация улучшается; проблема, как я смотрю, только в магах и стрелках. – «Вторая пара уже мертва… Похоже, поработал наш „друг“».

«Чуд…»

Я оборвал посланную мысль на полуслове. От города приближалась ещё одна группа, большей численности, чем все окружающие меня. Да сколько их тут?..

Со стороны приближающихся сверкнуло, и вместе с зелёным и красным огненными шарами обрушились стрелы – обрушились на моих противников.

– Городская стража Силта – сообщил вышедший вперёд человек в доспехе… в том самом доспехе из кабинета. – Я не позволю устраивать хаос и побоища в своём городе.

Насколько я мог судить, не ушёл никто – хотя большинство и не пытались. Учитывая, что страха и реакции на боль я за нападающими не замечал, скорее всего, они были под каким-то видом контроля. В любом случае, пока стража добивала и отлавливала оставшихся убийц-неудачников, я передал своей команде оставаться на позициях. Ещё неизвестно, что будет дальше…

Курген направился ко мне, снимая шлем.

– Нужно поговорить – произнёс он.

– Да уж… – пробормотал я.

– Салам Оззес. Знакомое имя?

– Есть такое – согласился я. – Неприятный тип, слишком уверенный в себе.

Стражник ухмыльнулся.

– Точно сказано. Я когда-то был среди охраны его учителя, и у нас есть кое-какие общие дела, но я терпеть не могу этого засранца.

А вот это уже довольно неожиданно.

– Давно бы от него избавился, и он это знает, но он слишком силён и осторожен, так что остаётся сотрудничать – продолжил Курген. – Сейчас он хочет избавиться от тебя и забрать меч.

Он кивнул в сторону Куаллоны.

– Но вы, судя по всему, достаточно сильны, чтобы сыграть другую игру. Если ты всё ещё не загнулся, то можешь попытаться загнуть нашего общего «друга». Это выгодно нам обоим – всё равно он тебя в покое не оставит.

Прямолинейно, честно, убедительно. Сперва действительно попытался избавиться от меня на Арене, а когда понял, что я достаточно силён, чтобы иметь шанс против барьерщика, направил меня на него. Вполне логичное поведение, хотя и не факт, что всё действительно так и без подвохов.

– Занятно – пробормотал я. – Не уверен, насколько можно тебе верить, но определённо занятно. Однако если один на один я могу его, как ты выразился, «загнуть», что уже и проделал, только что не до конца, то вот объявлять войну… Насколько я понимаю, возможностей и в целом сил у него куда как побольше. – Я кивнул в сторону убийц – вернее, их тел. – И что-то мне подсказывает, что ты сам прямо против него не пойдёшь… да и если бы пошёл, я не уверен, что мог бы доверять.

Стражник кивнул без смущения и обид.

– Всё верно. Однако есть важные факторы. Во-первых, как у любой влиятельной фигуры, у него есть враги, которые будут рады при возможности вцепиться в горло. Во-вторых, я их знаю. И в-третьих, в спешке организуя нападение на тебя, он совершил существенную ошибку. Чтобы выманить тебя сюда, его наймиты убили курьера купеческого дома Рингер, и эти ребята воспримут это очень болезненно, особенно если правильно подать. Ну, и я давненько собираю информацию и готовлюсь к подобной возможности… Оззес, правда, тоже об этом знает.

– Занятно… – повторил я.

«Куаллона?..»

«Я не политик. Если моё личное мнение хочешь узнать – прикончить этого засранца было бы со всех сторон хорошо, но это опасно, и сперва стоит узнать план. Но решать в любом случае тебе, хотя очень не хотелось бы попасть в его лапы, если проиграешь».

Резонно со всех сторон… Назвался лидером – принимай решения. Хмм.

– Как минимум хотелось бы узнать, каков план.

…План мне не понравился.

Курген предлагал диверсионную войну. Вмешиваться в планы и бизнес Оззеса, помогать его врагам, уменьшая его влияние и авторитет, чтобы в итоге собрать союзников из тех же врагов и нанести решительный удар. Блин, сколько времени на всё это уйдёт? И всё это время я буду главной целью для ликвидации, причём на этот раз не по личным соображениям. а по вполне практичным – как главная фигура, собирающая вокруг себя врагов барьерщика, и как наиболее опасная боевая единица. Куда более уместным выглядел вариант послать ему предложение мира и ненападения.

«Не согласится, не тот характер» – обломала меня Куаллона. – «Если не изменился, конечно. Куда более вероятно, что для вида согласится. и нанесёт удар, когда не будешь ожидать и когда выяснит твои слабости. Плюс подозреваю. что этот стражник-заговорщик не позволит тебе так просто открутиться… Да и помнишь, что тот „мудрец“ говорил?»

Она вроде бы задумалась, а затем я ощутил излучаемое ей довольство от удачной идеи.

«Погоди-ка… Я знаю, как можно решить это куда быстрее и проще. Только стоит проконсультироваться с Хорном…»

В общем, по итогам я взял у Кургена паузу на обдумать, и направился обратно к своему постоялому двору – в сопровождении нескольких стражников, для надёжности. Из-за каких-то своих замутов Оззес не мог открыто вмешиваться в городские дела и нападать на стражников, так что если они не намеревались отойти в сторону, их присутствие было неплохой гарантией – плюс барьерщику нужно ещё собрать новые силы… Из нападавших на меня, к слову, большинство оказались местными бандитами, да и маги оказались не магами, а пользователями боевых амулетов. Жаль, обшмонать никого не удалось – всё конфисковала стража, хотя Курген и обещал поделиться трофеями.

В любом случае, расслабляться я не собирался.

По словам Хорна – одной из его Персон – задумка Куаллоны должна сработать, но сперва нужна ситуация для её использования – и тут всё-таки придётся положиться на Кургена. Хотя в нашем варианте действительно должно получиться намного быстрее… Я бы обсудил этот вопрос подробнее, но Хорн не в клане, да и мало что ещё мог сказать, Куаллона сама предложила эту идею, и наличие у неё нескольких тел не делало их мнения различными, а горгона просто заявила, что её устроит любой вариант, но прикончить врага всегда хорошо, тем более что это репутация и трофеи. Н-да.

Ну, утро вечера мудренее…

С утра меня уже ожидал один из вчерашних стражников. По крайней мере, он не стал будить, вежливо дожидаясь, пока сам проснусь, и убивая время болтовнёй с Леонессой.

Кстати, вести о моих вчерашних победах на Арене, похоже, уже разошлись по городу; хозяин постоялого двора был на удивление вежлив и почтителен, да и постояльцы переговаривались… О нападении на меня, однако, слышно не было.

– Ладно – кивнул я главстражнику. – От Оззеса избавимся, но затягивать не будем. Есть возможность организовать выход на него быстро? В смысле, решительное сражение?

Курген с сомнением глянул на меня.

– Вчера ты был уверен, что не справишься.

– Не учёл один фактор – отозвался я, непроизвольно похлопав по мечу. На лице мага возникло понимание… ошибочное, но он определённо знает, что из себя представляет Куаллона.

– Ладно, раз так. Но это тоже потребует какого-то времени и мер. И я лично в нападении не участвую.

– Я и не рассчитывал – хмыкнул я.

С купцами всё-таки тоже удалось побеседовать. Их интересовали мои товары, – все, хотя и в разной степени – но после убийства их курьера первоочередная тема беседы изменилась. Сам мальчишка торговый дом, на самом деле, не беспокоил; вопрос был в репутации. Люди – ничто, имидж – всё… По сути, в государстве – мире – без сильной центральной власти и диктата закона у них и не было альтернативы, кроме как реагировать на любой наезд крайне жёстко, чтобы впредь неповадно было. Ну, или идти под чью-то крышу, чтобы уже хозяин действовал жёстко.

…по сути, от меня ожидали того же, раз уж я назвался главой клана. Грёбаные традиции и грёбаная анархия, но в данном случае, стоит признать честно, это мало отличалось от того, что стало моей обыденной жизнью. В конце концов, уже была и ответная атака на резиденцию враждебного клана… Н-да.

Не хочу я ни с кем сражаться, а надо…

В настоящий момент главной сложностью предстоящего конфликта было то, что никто из моих условных союзников не знал, где находится личное жильё Оззеса. У него была своя «квартира» во дворце правителя, на которого он работал, но нападать на эту локацию было бы самоубийством – даже если удастся провернуть, это спровоцирует уже репутационную контратаку самого правителя. Не вариант, совсем. Курген знал, что у барьерщика имеется собственный небольшой дворец где-то вне города, но где именно он не знал; тут как раз выдвинул идею представитель торгового дома. Они тоже не знали, где живёт маг, но имели информацию о принадлежащей ему мастерской, снабжающей Оззеса и его личную гвардию зельями и амулетами. Как минимум курьер, забирающий готовую продукцию, должен знать, куда её отвозить. Логично было бы поработать с ним, – проследить, или просто подкупить в конце концов – но купец резонно заметил, что так есть риск: курьер может не взять деньги. Например, находится под контрактом… вполне логичная мера, если барьерщик действительно хочет оставаться ненайденным.

Реальная причина альтернативного плана, впрочем, была вполне очевидна. Купцы хотели захватить мастерскую, чтобы чем бы ни закончилась моя стычка с магом, она досталась им – или по крайней мере не работала на противника.

Если удастся сохранить мастерскую целой, а работников живыми, мне обещали благодарность и деньги.

По большому счёту, в городе мне – нам – делать было уже нечего. Единственно, Хорн… Однако немец удивил меня, заявив, что хочет участвовать. Не уверен, что заставило его сменить взгляды, но это к лучшему, полагаю. Хотя в серьёзный бой с сильным магом его брать… не уверен, что стоит, но такая мелкая стычка – вполне уместна и пойдёт на пользу.

В общем, наша банда шла на дело.

Всё же, какой бы простой не казалась задача, – всё-таки это всего лишь мастерская, и не каких-то секретных вещей, а просто расходников – я счёл уместным сперва навестить Изнанку.

– Время гринда, дамы и господин – сообщил я, когда мы покинули заблокированную зону, очерченную городскими стенами – в них было вмонтировано множество амулетов, защищающих город и его жителей от разнообразных напастей. – Лео, задание: ищи Теней.

– Странно, что они даже называются Тенями, как в Персоне – задумчиво заметил немец. Я пожал плечами.

– Я видел одного парня, который натурально копия Берсерка из Фэйта, если смотрел или играл. А ещё у меня есть один знакомый, чей предок был прототипом народной сказки. Возможно даже кто-то из твоих Персон в курсе, Щука его фамилия. А уж про Соломона Давыдова сына они точно должны знать… Сулейман ибн Дауд который – пояснил я в ответ на недоумевающий взгляд немца. – В любом случае, всё это фигня, по крайней мере сейчас. Будь настороже, мало того что Тени здесь сильнее земных, так ещё и сама Изнанка может выкидывать сюрпризы. Да и на местных магов напороться не хотелось бы…

Хорн кивнул, и мы последовали за Леонессой.

Местная Изнанка была не слишком богата на Теней – даже духи попадались чаще – но я был настроен не отступать, пока не набьём достаточно Эссенции. Два последних боя – на Арене, имею в виду – были слишком близки к проблемам, да и нападение убийц тоже оказалось опаснее, чем хотелось бы, так что не подняв хотя бы что-то я покидать Изнанку отказывался. Лучше нудное брождение и гриндинг, чем весёлая и яркая смерть, знаете ли.

Тем более, что Тахна мне заскучать не давала. За… ЗаТахнала она меня, честно говоря. Однако приходилось терпеть.

Её постоянная потребность во внимании и общении была бы утомительна и будь она человеком – но цепь ещё и не нуждалась во сне…

Хотел бы сказать, что меня спасло чудо, но на самом деле это была всё та же «Связь». На третьем ранге, полученном благодаря Таланту, эта магия получала новую возможность: конференцию, с приватными каналами. Так что, когда мои силы заканчивались, я с чистой совестью перекладывал обязанность общения с неугомонной любопытной мелочью на членов своей команды – Куаллону, в основном.

И, к слову, очень полезны оказались обнаружившиеся на ноуте Хорна сказки народов мира.

– Оп-па… Новый ранг – пробормотал Хорн, когда порция золотых искр втянулась в его тело. Он поднял правую руку ладонью вверх, разминая пальцы, и на них возникли тускло мерцающие красным, как угли в костре, толстые острые когти в полдюжины сантиметров длиной. – Интересно.

Я хмыкнул и перевёл взгляд с его приобретения на останки своей Тени. О… Лут.

И редкий, к тому же… Я нагнулся и подобрал то ли наруч, то ли перчатку, сделанный словно из древесной коры. Эта штука состояла из короткого наруча, не больше пятнадцати сантиметров, и закреплённой на ней половины перчатки – в смысле, она закрывала руку только сверху.

«Наруч древесного духа. Изношенность 0/11, Насыщение 1/7, открывает способность: случайная классовая способность». Опаньки… Мало того, что сгенерировался-таки трофей, на что я и не рассчитывал в этом мире, так ещё и классовую способность открывает! Пока что все они были очень полезны, да и даже если не очень – за такие копейки… Однозначно, брать.

Или кому-то из дам?.. К слову, занятно: у Сфено в классе стояло «Горгона: Сфено». Вещь в себе, так сказать…

Не, дамам не дам… эм. В смысле, всё-таки возьму себе…

«Магия вещей, магический навык, ранг 1(+2). У всего сущего есть скрытый потенциал – особенно у рукотворных вещей, в которые вложена частица души создателя. Вы вряд ли сможете его раскрыть, но по крайней мере способны использовать материю как способ придать форму магии. Эффект: наполняя предметы магией, вы способны получать заклинаниеподобные эффекты, зависящие от используемого предмета (см. описание каждого предмета). Максимальный ранг: (Интуиция+Дух)/5». Хм.

Я достал из кармана камушек, которыми постепенно заменяю израсходованные Взрывброском пирамидки.

– Изучение предмета.

«…Магия предметов: Крепкий как камень. Расход маны: 1 за 3 минуты, эффекты: Проворство и Ловкость -3, уменьшение входящего урона на 2, иммунитет к эффекту окаменения, повышение уязвимости к магии, манипулирующей камнем». Ещё раз хм.

Довольно сомнительная абилка. Защищает не сильно, зато снижает статы, и расход маны довольно высокий. Только что если на какого-нибудь василиска напорюсь может пригодиться… ну или с горгоной подерусь, хе.

По-Изучав предметы и проведя пару экспериментов, я решил, что эта способность стоит своих семи единиц Эссенции – в смысле, больше и не стоит. «Заклинания» в предметах были весьма разнообразны, и то, что их необходимо держать в руках всё время действия – если выпустить, эффект немедленно прекращается – не проблема, но сами эффекты… В большинстве случаев они были идентичны действию самого предмета без магии. Хотя, безусловно, даже так некоторые из них могли быть вполне полезны – в теории, по крайней мере. Тот же «Невидимый нож», имитирующий воздействие столового ножа при помощи магии, мог бы оказаться неприятным сюрпризом для противника, будь я бойцом на ножах – но мои верёвки всё равно эффективнее.

– Всё-таки странная у тебя магия – заметил наблюдавший за моими экспериментами Хорн.

– Кто бы говорил – хмыкнул я. – Но вообще-то она у нас одна и та же, просто приняла разные формы.

Немец пожал плечами.

– В итоге эти формы вышли очень разными.

– Тоже верно. И, в общем-то, я тоже считаю, что она странная. Но это просто означает, что есть возможность удивить врагов. А их, к сожалению, многовато.

– Ещё скажи, что ты пацифист – хмыкнул он.

– Ну, не в том смысле, что обычно имеют в виду, но я за мирное решение по возможности. Проблема в том, что во многих случаях мирное решение – плохое решение.

– Мирное решение само по себе лучший вариант – возразил Хорн, однако я не слышал в его голосе былой убеждённости.

– Самый простой вариант мирного решения – уступить. В случае индивидуальных отношений это ещё куда ни шло, но в случае лидеров это влияет на отношение, и есть немалая вероятность, что одна уступка повлечёт за собой другие. Мне вообще в принципе не нравится уступать, но в любом случае – одно дело, когда ты откупаешься от конфликта своими правами или собственностью, и другое – когда своих подчинённых. А в случае лидеров всегда приходит к этому. Честно говоря, я вообще подозреваю, что пропаганда в духе «лучше уступить, чем разжигать конфликт» специально насаждается. Хорошо бы, конечно, чтобы по крайней мере конфликтующие стороны сперва мирно поговорили, обсудили свои разногласия… эх, ладно, не будем углубляться в дебри невозможного. Всё равно этот разговор ни к чему не приведёт.

– Как сказать… – задумчиво произнёс Хорн. – Есть же, к примеру, такая вещь, как контрактная магия.

Я вопросительно глянул на него, однако немец уже задумчиво-отсутствующе уставился в пустоту и продолжать определённо не собирался.

– Итак, расклад простой – сообщил я. – Я впереди, со мной Лео, Сфено прикрывает сверху. Хорн…

Я с сомнением глянул на немца.

– …Останешься в тылу с Кэтти. Если что, поддержите, будете резервом. Вопросы, возражения?

Их не последовало, так что я кивнул.

– Хорошо, значит, начинаем.

По какой-то причине мастерскую, в отличие от своего жилья, Оззес не прятал, если не считать того, что она находилась в лесу. Вообще, я удивился, что она не рядом с его жилищем – удобнее же – но оказалось, что она просто расположена поблизости от используемых материалов. Древесина как материал и для производства угля, какие-то редкие травы и грибы – удобное место, в общем. А от диких зверей защищает простой барьер.

К слову, барьерщик на то и барьерщик – он использовал их весьма интенсивно. Сперва я надеялся, что удастся обойтись без этого рейда на мастерскую, но «Непреклонное преследование», равно как и мой «Путь к цели», не сработали. Интересно, если поднять ранг «Пути», он сможет обходить маскировочные барьеры?..

В любом случае, мастерскую мы нашли. Представитель купцов указал примерное место, а дальше сработала воздушная разведка при помощи Сфено.

…Купцы даже снабдили нас дорогим быстродействующим зельем усыпляющего газа, даже несколькими склянками. Полагаю, большинство боевых магов слишком уж склонны всё разрушать…

…Захват прошёл просто удручающе легко – благодаря зелью, впрочем. Воспользовавшись М-маскировкой, на третьем ранге работавшей уже весьма неплохо – по крайней мере, если у противника нет сенсоров – я подкрался к мастерской, оказавшейся не одним зданием, а целым маленьким посёлком, и залёг в засаду; а когда наконец появился курьер и к моему удовольствию собрал весь здешний персонал в одном здании, я аккуратно втащил к ним в помещение склянку зелья верёвкой, и раздавил его. Что называется, без единого выстрела Скорее всего, Хорн будет рад.

Затем – быстрый шмон трофеев, допрос – хотя для надёжности я и воспользовался ещё одним зельем, но оказалось, что в нём не было нужды: курьер и так раскололся – и подача сигнала купцам через одноразовый амулет. Их люди явно ожидали поблизости, поскольку заявились быстро.

А теперь – к резиденции Оззеса, пока он не заметил неладное в связи с пропажей курьера…

В указанном курьером месте не было дворца, о котором он говорил. Вместо того перед нами лежала гладь почти идеально круглого озера. Однако…

– Автокарта.

…Ожидаемо. «Скрывающий барьер, 6 ранг». Автокарта, к счастью, работала и в этом мире.

Мы были у цели, однако оставалась одна проблема. Если Оззеса нет дома, то идея Куаллоны зрелищно провалится, и нам придётся воспользоваться изначальным планом Кургена, имея на руках полностью разозлённого барьерщика. Курьер утверждал, что Оззес должен быть у себя, но мало ли… Я пробовал проверить «Непреклонным преследованием», но то, что оно снова не сработало, ещё ничего не значило: кто сказал, что только дом барьерщика прикрыт таким образом? Я бы на его месте все места, которые часто посещаю. так прикрыл.

…Ладно.

– Лео, твой выход.

Сидящая рядом женщина кивнула и произнесла:

– Герцог Саллос, во исполнение обещания!

– Я ожидал, что буду призван на поле боя – заметил грубый мужской голос. Я повернулся… н-да, такое впечатление, что он всё время здесь был. – Или по крайней мере в ситуации, когда моя помощь будет жизненно необходима. А здесь вы могли бы справиться и сами.

– Возможно – пожала плечами Леонесса. – Но глава клана не любит рисковать.

– Это так – кивнул архидемон. – И, я вижу, ты нашла свою цель. Хорошо.

Он бросил взгляд в сторону озера.

– Вы успели вовремя, ещё сутки-другие, и ваш враг поднял бы специализированные барьеры от демонов. В этом случае даже у меня были бы сложности.

Я одобрительно прикоснулся к Куаллоне. Её идея оказалась даже удачнее, чем можно было подумать.

– Но сейчас-то вы можете с ним разобраться? – осведомилась одержимая.

– Уже. Мои воины уже там.

Воздух над озером заколебался и замерцал; возникло нечто расплывчатое, изображение быстро фокусировалось… ворота, кусок замка, и мост.

– Дворец сдвинут на Изнанку, что ли?.. – пробормотал я.

– Именно так – согласился Саллос.

«Внутри идёт бой» – сообщила находящаяся на Связи Сфено. – «Я слышу крики».

Я ожидал, что Саллос сам что-то сделает… Но главное – результат.

Хотя меня и беспокоят находящиеся во дворце некомбатанты. Сильно сомневаюсь, что воины архидемона их пощадят… Я скривился. Безусловно, жизни моих соратниц и тем более своя мне дороже, но непричастных всё-таки жалко. Честно говоря, не уверен, что прибег бы к этому методу на Земле… А тут всё-таки жестокий мир, и аборигены всегда готовы к чему-то подобному. Маленькое утешение, но всё же… Их монастырь, их устав.

– В меру жёсткости, в меру мягкости, и вполне достаточно силы – хмыкнул демон. – Ты занятная личность, мусорщик.

Не думаю, что он читает мои мысли – и так по лицу всё видно – но я всё-таки запоздало активировал амулет ментального барьера. Вообще-то реально ступил, это заранее нужно было делать.

– Просто стараюсь оставаться человеком – отозвался я. – И балансировать это с потребностями выживания и роста.

– Баланс – это, пожалуй, самое сложное – заметил демон. – Куда проще выбрать что-то одно.

– Не всё хорошо, что просто. Да и на самом деле у любого варианта будут сложности. Но в моём случае это вопрос привычки и самоуважения.

– Посмотрим, чего ты сумеешь добиться… – хмыкнул Саллос. – Не одному мне это любопытно. Хм, мои воины почти закончили… И, раз уж на то пошло, я оставлю тебе напоследок вопрос.

И он исчез. Эм, а вопрос?..

– Отправляемся внутрь? – не заморачиваясь, осведомилась Леонесса.

– …Пожалуй – согласился я. – «Сфено, спускайся, идёшь с нами».

…Дворец был залит кровью.

Не сказать, чтобы прямо весь, но солдаты Саллоса словно специально старались убивать как можно более кроваво… видимо, так и было. Расчленённые тела, и кровь, кровь, кровь… Моим спутницам всё это было пофиг, только что иногда неодобрительно покачивали головами, когда кровью и внутренностями оказывались испорчены ценные вещи, а вот мне, несмотря на предыдущий опыт, было не по себе. К такому вообще сложно привыкнуть, по крайней мере, если хочешь оставаться нормальным человеком…

Нет, были и аккуратно убитые одним ударом тела, но я заметил всего парочку таковых. Похоже, воины архидемона оттягивались, как могли…

…и да, парочка обнажённых женских тел тоже попалась, отчего мне стало особо неприятно. Блин… В следующий раз – действительно только на поле боя.

Оззеса мы нашли где-то в центре дворца, и он был ещё жив. Если точно, он был одним из двух выживших во дворце – второй была тёмная эльфийка, столь же обнажённая, как и он сам, и вместе с ним запертая в прозрачном «барьере 7 (!) ранга», воздвигнутом вокруг кровати.

– Тебе не стоило на меня нападать – сообщил я, встав чуть поодаль от барьера.

– …Это я уже понял – обречённо произнёс маг. Его любовница с ужасом переводила взгляд с одного на другого, пытаясь спрятаться за его спиной. В принципе, неплохая фигура, но слишком тощая, на мой вкус… Как и большинство эльфов.

– Оставлять тебя в живых никак нельзя, так что единственная проблема – я не могу так вот просто убить безоружного – продолжил я. – Ну, и барьер, но как ты мог понять по предыдущей встрече, это не большая проблема.

В его взгляде что-то промелькнуло… сложно сказать, но похоже на обиду, или раздражение.

– Угу, тебя обошли даже в твоей сильнейшей стороне – хмыкнула Лео. – Ты талантливый маг, Салик, но предатели всегда плохо кончают…

– Двусмысленно – хмыкнул я, глянув на обстановку и эльфийку. Одержимая ухмыльнулась.

– Меня не беспокоит его безоружность – сообщила Сфено, и, размахнувшись – спальня мага оказалась весьма просторной – обрушила дубину на барьер. Я не заметил какого-либо эффекта, но горгону это не смутило; она ударила снова. И ещё… И ещё…

Опа. Купол барьера определённо сжимался.

Оззес держался до последнего, но у любого мага есть предел сил – а свой барьер он держал сам. Сфено понадобилось не меньше двух десятков ударов, и барьер развалился только после того, как маг вырубился.

Честно говоря, я всё это время пытался придумать, можно ли как-то обойтись без ещё одного убийства… хотя, с другой стороны, оставить в живых единственного здесь виноватого?.. Может, в рабы кто-нибудь купит… хотя, сильный маг, с ними проблемы. С другой стороны, есть же миры вроде того, из инцидента во время вручения премии… о, точно, я же хотел налаживать с ними связи.

– Сфено, погоди…

– Что? – осведомилась горгона, оборачиваясь и убирая руку от шеи мага. Я бросил взгляд на его неестественно свёрнутую шею и вздохнул.

– …Уже ничего.

– Н-да… – пробормотал я, глядя на отрубившуюся от страха эльфийку. – И что с ней делать?..

– Считай трофеем – пожала плечами Леонесса. – Можно продать. Насколько я вижу, – она окинула ушастую оценивающим взглядом – за неё должны дать приличные деньги. Можно и себе оставить, у нас же нехватка персонала, а я ещё не встречала эльфов, которые не умеют что-то полезное. Да и магические способности у них обычно есть, небольшие.

– Изучение существа… – пробормотал я. – Действительно, есть немного. Но я бы предпочёл людей, их маскировать не надо. И к тому же тех, кто будут благодарны за предоставленную возможность, а не норовить сбежать или ударить в спину.

– Это вряд ли – хмыкнула одержимая. – Тёмные эльфы – те ещё приспособленцы. Хотя работать не любят, это да… Разве что подкладывать её кому-то. Тоже может быть полезно.

Она снова задумчиво посмотрела на бессознательную эльфийку.

– В любом случае, я зову наш резерв?

– Давай – кивнул я, тоже глядя на женщину. – Только Хорна предупреди, и пошмонайте дворец на предмет трофеев. Дворец сам по себе трофей, но прибрать его к рукам вряд ли получится…

Я вздохнул. Если бы воины Саллоса не зачистили всё так основательно, возможно, удалось бы перевербовать персонал… с другой стороны, так можно не беспокоиться об их лояльности и возможности внезапного нападения.

Правда, теперь ещё кровь чистить придётся.

– …Да, вот ещё – пусть Хорн сразу сюда идёт. Он же хотел эльфийку увидеть…

– …По тому, что видел в остальном дворце, я уже ожидал увидеть одни уши – сообщил Хорн. Смотри-ка, чувство юмора прорезалось… Конечно, стресс по разному влияет на людей, но действительно неожиданно. Мне вот в этой обстановке совсем не до шуток. – Что ты собираешься с ней делать?

– Вот об этом и думаю – задумчиво произнёс я. – Действительно, что с ней делать?.. Ещё и дворец этот…

– …Если она тебе не нужна, отдай мне.

– Изучение существа – произнёс я. Хм, статус нормальный, но всё же… – С тобой точно всё в порядке?

– Насколько это возможно в таких обстоятельствах.

– Значит, не в порядке – констатировал я. – Поскольку ситуацию не назвать нормальной даже для здешних мест…

– В пределах нормы – возразила Кэтти. – Ладно, я всё-таки пойду осмотрюсь.

Я кивнул ей и снова переключился на немца.

– У меня такое впечатление, что ты не просто захотел себе персональную эльфийку. Колись, что породил сумрачный тевтонский разум?

– Германский – автоматически поправил он. – Просто… Это возможность, для всех. У вас в клане нехватка персонала, из-за чего есть сложности… вроде того, что некому приглядеть за этим дворцом. Я могу попытаться взяться за это, и попробовать чего-то добиться… что-то изменить, возможно. И уже не один.

Он говорил немного сумбурно, но я вроде бы понимал.

– Ты вообще представляешь, сколько с этим проблем? – осведомился я.

– Более-менее – кивнул немец. – Но этот захват сыграет в мою пользу, к тому же я хотел бы притащить кое-что с Земли и приобрести местную Персону. Если немного поможете поначалу, думаю, справлюсь. И за торговлей прослежу.

– Хмм… – протянул я. – Придётся идти в клан, и на тебе будет висеть долг, за эльфийку и то имущество, что оставим для старта.

Он кивнул.

– Я хочу попробовать. Думаю, меня можно будет считать главой местной ветви клана…

«Куаллона?»

«Честно, не знаю. Но это его жизнь, а клану он отсюда вряд ли повредит… разве что спасать его придётся. Единственно, придётся тут немного задержаться, да и лишний рейс на Землю-обратно…»

«Плюс понадобится что-то для связи. Но попробовать стоит, наверное…»

Трупы мы выносили все вместе.

Дворец, на самом деле, был не таким уж большим; три этажа плюс подвал, без какой-то особой растянутости и множества дополнительных помещений. Потому и персонала было не так много, как могло бы быть – что сберегло нам много времени и нервов. По крайней мере, нам с Хорном – дамы относились к расчленённым трупам наплевательски, а вот мы с немцем в итоге были вынуждены предоставить эту грязную работу им и голему, взяв на себя работу по захоронению останков. Каким богам покойники поклонялись, и какие погребальные обряды использовали, оставалось неизвестным, так что мы решили кремировать, а затем захоронить; плюс я обратился с короткой молитвой ко всем известным мне местным богам. Учитывая, что они тут реально существуют, лучше быть вежливым и тщательно подбирать слова…

Во время всех этих процедур вытащенная наружу эльфийка пришла в себя. Увидела выкопанную яму с останками и снова отрубилась.

Кэтти улыбнулась удача: она сумела найти амулет, управляющий главным барьером дворца. Ну, правильнее будет сказать, что это Хорну улыбнулась удача – с возможностью «закрыть дверь» ему будет намного проще. А в спальне бывшего хозяина нашлась и пара амулетов прохода… Один я немедленно забрал себе.

Куаллона ожидаемо оказалась права. Когда эльфийка узнала свою текущую ситуацию, она только поморщилась. Кажется, главным, что её огорчило, было то, что она достаётся не боссу, то бишь мне, а моему подчинённому, Хорну. С ним, к слову, мы ещё во время работы с трупами заключили контракт на одном из припасённых на подобный случай контрактных амулетов – надёжнее, чем бумажный бланк.

Возможно, эльфийка и попытается что-то выкинуть – хотя она тоже заключила контракт с Хорном, на отнюдь не рабских условиях – но это уже будет проблема немца.

Правда, перед этим встала ещё одна проблема, даже целый набор. Что сперва, вернуться на Землю за вещами, или отправляться по приглашению «мудреца»? И как быть Хорну, отправляться с нами, или остаться во дворце. начав осваиваться?

В итоге немец со своей ушастой, имевшей хоть какое-то представление о местном хозяйстве, остались здесь, а мы решили отправляться к Газесу; Хорн просто скинул мне на смартфон список вещей, которые ему понадобятся, и набор писем, которые нужно будет отправить его знакомым.

Среди различных трофейных ценностей – я почему-то ожидал больше, но и так был очень неплохой улов – были как просто дорогие вещи, так и, естественно, предметы, интересные лично мне, в плане усиления. Как лично, так и клана в целом.

Например, библиотека.

При всей относительной открытости земного магического сообщества, учебные пособия остаются в лучшем случае очень дорогими, и то – начальный уровень. Что-то действительно серьёзное кланы берегут для внутреннего пользования, причём рядовым членам обычно приходится довольствоваться чем-то попроще.

У покойного барьерщика было примерно то же. В небольшой библиотеке обнаружилось несколько базовых магических текстов по различным направлениям; парочку томов по зельеварению и амулетам мы захватили и в мастерской.

А ещё в личных покоях Оззеса мы обнаружили парочку томов углублённых знаний и настоящий магический гримуар.

– …Гримуар мастера Джанга – сообщила Кэтти, глядя на толстый том в коже и серебре, затянутый серебряной же цепью. – Осторожнее с ним, мастер был опытным спиритистом и некромантом, и любил использовать в своих творениях сильных духов.

– Я так понимаю, это не просто книга заклинаний – заметил я. – Изучение предмета.

«Старый гримуар опытного спиритиста, содержащий в себе сто одного духа и множество заклинаний, вкупе с личными записями мастера-мага Григори Джанга» – сообщила информационная панель. – Изношенность 4/20, насыщение 16/35, открывает магическую способность «Эфирный гримуар».

– Хм. Что он из себя представляет, и для чего нужен?

– Можно сравнить с компьютером – пояснила одержимая. – Хранение информации, работа с ней, плюс он сам может творить чары. Возможности бывают разные, зависят от создателя, и этот обладает определённой свободой воли, так что опасен для посторонних. Как я уже сказала, мастер Джанг использовал в нём множество сильных духов.

– Понятно, почему цепь… – пробормотал я. Тахна шевельнулась у неё на плече, но снова замерла, поскольку речь шла не о ней. – Ладно, пусть пока полежит, потом разберёмся, как с ним быть.

Действительно, работы было достаточно и без этого: в настоящий момент я был занят копированием содержания библиотеки. Фотографировал страницы на смартфон, а затем скидывал на ноут Хорну… Дома на Земле отсканирую нормально, а пока что хотя бы так.

Гримуар в итоге отправился в инвентарь нераспечатанным – тоже дома разберусь. Хорн, к слову, на него не претендовал – решил, что у него и так пока что более чем достаточно материала, и связываться с опасной книгой пока нет смысла. Среди имущества барьерщика был и амулет понимания, так что с текстом проблемы не было.

Речь, к слову, и до того помогала понимать его местная Персона.

Библиотека – и частично представление Хорна местным и торговому дому – съела несколько дней, но в итоге мы всё же оставили дворец, снова укрывшийся за барьерами сокрытия и смещения, позади.

…Салим немедленно встретил нас: слуга «мудреца» всё это время ждал где-то поблизости. Смена одного гостевого непися в команде на другого…

По описанию нашего проводника, дорога до его господина лежала долгая – другой конец континента. Это меня решительно не устраивало, учитывая местные транспортные возможности, однако у парня имелись относительно вменяемые карты – пусть не всего мира, но ими тоже можно было пользоваться. Вроде как составление карт – одно из достижений «мудреца»; ну, полагаю, это действительно уважаемое достижение, хотя человеку из мира победившего GPS сложно оценить его в полной мере.

В любом случае, нашу ситуацию это упрощало.

– Хм, вижу пару вариантов поблизости – после изучения Автокарты и карт проводника сообщил я, постукивая пальцем по его картам. – Мы можем довольно быстро добраться через Изнанку вот сюда или вот сюда.

– Первый вариант – Жареная пустыня – сообщил парень. – Место неприятное, но вполне преодолеваемое, если запастись необходимым. К тому же из этого района всего за пару дней можно выйти в обитаемые места. Местные не слишком дружелюбны, но сильному магу проблем не доставят, как и пустынные духи. А вот второй вариант…

Он покачал головой.

– Древний лес, к тому же где-то в его дебрях. Я просто не знаю, чего от него ожидать, но место очень опасное. Мало кто оттуда возвращался.

– Значит, рекомендуешь из этих вариантов пустыню? – уточнил я. Парень кивнул.

– Её пути мне ведомы.

Благословен будь Инвентарь, и благословенны буде големы… Ну, и амулеты, конечно. Не знаю, в каких условиях путешествуют здесь другие, а мы двигались почти что с комфортом – было бы и без «почти», если бы повозка была побольше и поудобнее. Например, как у той экспедиции, что я охранял.

Здешняя пустыня была не песчаной, а скорее каменисто-пыльной; имеющиеся у нас амулеты не полностью блокировали обжигающий жар от солнца сверху и от камня снизу, но Инвентарь прекрасно сохранял холодные напитки. Пара попавшихся по пути духов лишь пополнили мои запасы Эссенции, и даже скучно не было – я изучал магические книги барьерщика.

– Впереди город – сообщила опустившаяся с неба горгона.

– Это слишком рано – нахмурился наш проводник. – Ещё и суток не прошло. Хотя расстояния в пустыне обманчивы, и мы двигаемся быстрее, чем я ожидал, это всё же слишком быстро.

Я пожал плечами.

– Ну, проверить стоит, куда мы забрели.

– …Возможно – отозвался парень. – У меня плохое предчувствие, но мой господин был уверен, что мы доберёмся до него.

– Вы прибыли в удачный момент, странники – сообщил один из стражников у ворот. – У нас как раз большой праздник… э?

Его напарник выронил оружие, удерживаемый в воздухе верёвкой, и облачко золотых искр впитывалось в меня.

Я усмехнулся панике на лице оставшегося.

– У вас – вряд ли, а вот у меня может состояться – заметил я. – Если у вас тут есть ценности – я немного подожду, пока соберёте, или соберу вас, как его. Время пошло.

Теряя прикрывающую его иллюзию, одержимая пустынным духом мумия незадачливого путешественника помчалась вглубь руин, чей облик окружённого стенами города так же быстро таял…

– А что, если бы они решили напасть? – осведомился проводник, когда мы отъезжали от пустынной ловушки. – Их там было довольно много.

– Угрозы они нам не представляли. Слабые духи в хрупких телах… Их нужно намного больше, чтобы хоть что-то из себя представлять. Правда, был там и сильный дух, но он предпочёл не рисковать… ожидаемо.

Я пожал плечами и повернулся к нему.

– И не забудь пометить это место на карте.

Возможно, всё-таки стоило зачистить?.. Мне Эссенция, путешественникам – безопасность… пока новая кучка духов не организует ловушку снова. Н-да… Ну, на тот момент этот курс действий казался мне естественным, а возвращаться уже нет смысла – да и сбегут, скорее всего. А без Хорна гоняться за ними будет сложно…

…что возвращает к необходимости магии барьеров. Хотя она, скорее всего, будет у меня такой же слабой, как магия предметов, но всё равно нужно. Впрочем, нельзя сказать, что нужно вот прямо сейчас, а гриндить на Изнанке действительно долго и нудно – тем более, здесь, где Теней и меньше, и они опаснее, да и Эссенции с них меньше падает. Вообще, хотелось бы знать, от чего зависят все эти параметры…

Расклад секторов Изнанки на следующий день срезать путь не позволял, так что мы продолжили двигаться обычно. В дороге порасспрашивал нашего проводника о здешних местах и о его хозяине; как я понял из рассказа Салима, этот его «мудрец» – глава довольно влиятельной секты. Секты не в смысле самопальной псевдорелигии, а в смысле, как бы это сказать… Одного из течений среди поклонников одного из богов. Вернее, богини мудрости и наук. Она же, к слову, богиня рассвета, а противник Газеса, которого он хотел пересилить, служил богине заката – сестре-двойняшке первой, богине тоже мудрости, и тайных знаний. Занятно.

Отношения этих двух группировок, впрочем, были ещё более занятными. Будучисоседями, они всячески поносили друг дружку и старались во всём превосходить соперников, однако никогда не воевали, и физические конфликты, за исключением особо оговорённых, строго разбирались и наказывались; вдобавок в случае внешней угрозы обе секты немедленно объединялись, забывая распри. Подозреваю, что таким образом сёстры-богини просто заставляют свою паству расти над собой – и над оппонентами.

Хмм, в принципе в этом мире магической анархии боги вообще играют роль верховной власти, хотя и не блюдут такой контроль, как на моей Земле. Даже боги не могут быть сразу везде и решать все проблемы…

Хотя имя нашего проводника, Салим, походило на земные арабские, его родина – а он родился и вырос в здешних местах – напоминала скорее Китай, или Японию – по крайней мере пейзажи походили на отрывочные картинки, что я видел по телевизору. Мы ещё ночью покинули пустыню, и неожиданно обнаружили себя в жаркой, пыльной, но отнюдь не сухой местности; скорее уж болотистой – местами. Рисовые поля, или их местный аналог, были пропитаны влагой и походили на болота, а дороги и посёлки меж них обильно источали носимые ветром пыльные облака. Лёгкие, чуть ли не соломенные, домики, легко и опять же совсем не по арабски одетые женщины, множество детей… Один раз я видел и местную школу – десятка полтора детей разного возраста сидели на земле и внимательно слушали длиннобородого, хотя и не такого старого, мужчину в напоминающем тогу одеянии; он сопровождал рассказ чертимыми прямо на земле схемами и иллюзорными картинками в воздухе.

– Богиня велит распространять основы грамотности как можно шире – пояснил Салим, заметив, куда я смотрю. – Так что мой господин, великий мудрец Олмундо Газес, силы его чреслам, рассылает учителей по поселениям. Ученики собираются из нескольких соседних поселений, здесь их немного, поэтому и храма своего пока нет.

Не знаю, какие, прошу прощения за банальность, мрачные секреты могут скрываться под публичным лицом этой секты, но она уже создаёт впечатление лучше, чем многие другие организации… Даже у нас на Земле.

Город Сали-ин-Нуке, «Рассвет-и-Закат», «Дом двух богинь», двойная столица местных земель. Резиденция обеих сект одновременно. Самая восточная точка континента и крупнейший по местным меркам морской порт.

Собственно, и не только морской.

Я проводил взглядом проплывающую над нами форму. Огромный дирижабль неспешно двигался куда-то в сторону города.

– Сали-ин-Нуке – один из двух городов в мире, способных производить небесных китов – с заметной гордостью сообщил Салим. К слову, его имя, оказывается, переводится «Рассветный».

– У меня на родине их называют дирижаблями… – побормотал я. – Не ожидал здесь увидеть. Этот был явно транспортный, а боевые есть? Или это секрет?

– Наличие – не секрет – пожал плечами парень. – Секрет разве что возможности, и то текущие. Наши мудрецы постоянно придумывают что-то новое.

«Мудрец» здесь, как оказалось, это не просто комплимент, а нечто среднее между должностью и титулом; в принципе, можно сравнить с нашим словом «интеллегенция», хотя тут значение более чёткое и конкретное. Мудрец – это тот, кто своей головой действительно чего-то добивается, а не просто умничает, если попросту. Что-то вроде технократии?.. Не знаю, не уверен.

Моё ожидание, что город будет разделён между сектами, не оправдалось. Нет, были кварталы, где жили только представители одной из них, но в целом и те, и другие селились по всему городу, хотя места возле резиденций великих мудрецов и были населены только своими, естественно. Собственно, не просто «своими», а элитой сект.

Хотя, по словам Салима, большая часть населения города и так была элитой. Маги, учёные, техники – все лучшие стекались сюда, в храмы, школы и мастерские, дабы восславить своих богинь новыми открытиями и достижениями – ну, и хорошо заработать тоже.

Силт в сравнении с «городом двух богинь» был глухой провинцией.

Ах, да – это был ещё и город множества культур.

– …Колорит – пробормотал я, проводя взглядом орчанку в парандже.

На самом деле, город действительно был интересен – настолько, что я бы с удовольствием погулял по нему, осматривая местные достопримечательности и пробуя местную кухню – в конце концов, нужно же и отдых себе устроить – но Салим настаивал на скорейшей встрече со своим господином, заверив, что я смогу осмотреть город и после этого, и я решил согласиться. В конце концов, стоит сперва определиться с местным боссом, чтобы не висело над душой…

Кэтти, к слову, решила с нами не идти, и самостоятельно изучить город, пока мы со Сфено будем навещать местного босса. Ей удобно, может находиться одновременно в нескольких местах…

…У дворца «мудреца» шла стройка. Высокое, не меньше пяти этажей, здание было в лесах; что-то делали рабочие, я видел несколько големов… Не весь, дворец, впрочем, и народ входил и выходил; огромное здание явно функционировало в нормальном режиме.

– Дворцы Великих мудрецов постоянно перестраиваются – пояснил Салим. – Расширения, украшение, укрепление… Конкуренция.

Внутри, впрочем, идущие снаружи работы не ощущались – по крайней мере там, где шла наша группа. Большое – огромное – здание, и хорошая звукоизоляция. Магия творит чудеса… Хе.

Босс обитал на третьем этаже, центральное крыло. Собственно, его личной территорией был весь третий этаж, но остальные крылья были рабочими, а центр – место проживания, персональное пространство.

Вообще, как я понял, «мудрец» вообще очень редко покидал дворец после вступления в должность, а уж город и вовсе практически не покидал – считанные случаи за последнюю сотню лет. Хм… Судя по срокам, у него может быть доступ к эликсиру молодости или чему-то в этом роде. Учту.

И уж точно есть хорошая информационная сеть, плюс пророческие способности – хотя и не факт, что у него самого. Ну, богатый город-порт, и даже собственная авиация… Со сбором информации всё должно быть хорошо, тем более что и средства связи есть. Вопрос в основном в том, насколько широки сверхъестественные возможности сбора информации…

…Ну, и ещё в том, как бы самому чем-то подобным обзавестись. Для моей цели мало одной силы – нужны знания. «Разговор с предметом», конечно, штука очень крутая, но даже с ней сперва нужно знать, о чём и о ком расспрашивать…

Возможности местного босса по сбору информации были видны и в том, что нас пропустили без волокиты – уже знали. Проверили, конечно, но это естественно даже при полном доверии – мало ли какие самозванцы могут попытаться прикинуться нужными людьми… Ну, и контракт на непроявление агрессии ни в какой форме, пока находимся во дворце, заставили подписать. Опять же, совершенно разумная мера, и стандартная к тому же – эти контракты приходилось подписывать всем посетителям, контракт Салима при мне использовали для проверки его личности. Хорошая система.

У двери – с барьером, естественно – нас встретила привлекательная девушка в платье из одного куска чёрной полупрозрачной ткани. Кажется, одна из той парочки, что я видел во время сеанса связи, но могу ошибаться – я тогда как-то не очень разобрал лицо. Никаких пошлостей, просто было плохо видно.

– Добро пожаловать – поклонилась она. – Проходите, великий мудрец скоро вас примет, чувствуйте себя как дома. Салим, можешь быть свободен, ты исполнил порученное.

Парень тоже поклонился и исчез, а девушка провела нас в помещение, и дверь закрылась.

Широкое окно, выходящее в сад; стены, обтянутые алой тканью. Мягкие кресла, диван, несколько столиков и бар.

– Напитки, пища, девочки, мальчики? – осведомилась девушка. – Если вы чего-то желаете, только скажите.

Я хмыкнул.

– Прежде всего, как долго придётся ждать?

– Не больше часа – мой амулет автоматически перевёл даже меру времени в привычную мне. – Приношу извинения за ожидание, но Великий мудрец должен выполнять свои непосредственные обязанности. Неотложные дела…

Она снова поклонилась всем телом.

Ну, я и не ожидал, что нас прямо вот так сразу примут… Собственно, когда выяснил размах секты, ожидал, что это затянется куда дольше, несмотря на то, что это нужно самому магу. Бюрократия – штука такая, с ней даже Самым Главным сложно справляться. Особый мир, неподвластный, возможно, даже богам…

…хотя может статься, что маг просто развлекается и не хочет отрываться.

Ну, стоит признать, что путешествие сюда в любом случае стоило предпринять. Не столько из-за угощения – хоть и весьма недурно, но я и сам готовлю хорошо – сколько из-за открывающихся торговых перспектив; беседа с «секретаршей» и сообщения Кэтти оказались весьма информативными. Насколько хорошо пойдёт сбыт моих товаров – пока сложно сказать, но это можно и в Силте; а вот здесь можно покупать продукты и одежду. В смысле, их можно будет продавать и у нас на Земле… Конечно, будут какие-то сложности, но всё решаемо, полагаю. И прибыль должна быть неплохая… Нагружу Снегурку, как вернусь.

– Прошу простить, дела – бодро сообщил входящий в комнату Газес. Тапочки, шаровары, безрукавка – и куча различных украшений-финтифлюшек-амулетов, в основном на поясе и на плечах. При всём его показном дружелюбии, остаётся вооружён… Возможно, на подготовку ко встрече и потратил часть времени. Вполне разумно.

– Высокий пост, много дел, в том числе внезапных – я пожал плечами. – Понимаю, хотя и по вашей инициативе встречаемся. Полагаю, время ваше как минимум не менее дорого, чем моё, так что сразу к делу. Я могу сделать вас сильнее, но. Во-первых, как бы понятнее выразиться, я могу усиливать определённые аспекты… характеристики. Или умения. Во-вторых, это в любом случае имеет собственную цену, помимо оплаты моей работы, и цену немаленькую. Вы же знаете о таком направлении магии, как чудотворство?

– Разумеется – Газес кивнул, плюхаясь в свободное кресло. – Малораспространённое, но весьма могущественное направление. Понимаю, о какой цене идёт речь, Эссенцию действительно сложно добывать… Однако у вас она есть.

Последняя фраза хотя и была определённо утверждением, но в ней звучал и вопрос. Я кивнул.

– Есть кое-что, однако вам может не хватить даже всех моих запасов.

– Хм. Было бы наивно ожидать, что всё будет легко и просто, но ведь и у этой проблемы есть решение, не так ли?

Я пожал плечами.

– У всех проблем есть решения.

– В моих интересах помочь вам с решением этой проблемы, но если у вас есть способ добывать Эссенцию, то не сомневаюсь что вы хотите держать его в секрете – задумчиво произнёс маг, сходу осознав затруднение. – В том числе, естественно, и от меня. Что насчёт контракта о неразглашении, если вы считаете, что я могу помочь?

– …Это вариант – согласился я.

– Хмм, смертных приговоров у нас выносят мало, но всегда есть дешёвые рабы… – задумчиво произнёс маг, сделав жест в сторону «секретарши». – Катлин сейчас принесёт контрактный амулет.

– …Это не понадобится – отозвался я. Хитрит… Наводящий вопрос, вернее, фраза, до заключения контракта. – В смысле, рабы, амулет нужен.

– Хмм, будет весьма интересно узнать метод, в таком случае… Даже если не смогу никак воспользоваться этим знанием – улыбнулся мужчина. Н-да, я всё-таки дал ему информацию…

…И, да, получается, что другой способ получения Эссенции – жертвоприношения. Ожидаемо, но мрачно.

Контрактный амулет выглядел просто как металлическая пластинка, но Изучение показывало, что он вполне работоспособен. На будущее мне, пожалуй, пригодился бы и юрист – магия магией, но правильная формулировка способна творить чудеса – но пока что и так пойдёт.

…Хмм, я вроде бы уже делал себе пометку про юриста.

Итак… Реципиент имеет относительно немного маны, меньше трёх десятков, зато статы вызывают уважение. Физические характеристики «всего лишь» по 12 в среднем, зато Разум 19 и Интуиция 15. Действительно, мудрец… Дух – 14, как и Удача с Волей.

К слову, после получения навыка «Анализ» я смог прочитать описание статов; оказалось, например, что Дух, помимо магического аналога Конституции, ещё и «Способность сохранять ясность ума и принимать решения несмотря на стресс и психологическое воздействие», а Воля – «Способность действовать несмотря на такие факторы, как боль, усталость и т.п.». Спасброски, можно сказать.

Как бы там ни было, суть та, что все статы у него оказались довольно-таки высокими. Вопрос – что поднимать?.. Возможно, стоит сравнить с оппонентом?..

Нет, к столь высокопоставленной личности слишком сложно подобраться, хотя просто взглянуть и возможно, полагаю. По крайней мере, я знал, что Газесу требуется победить в ритуальной дуэли, так что нужно что-то, что поможет в бою – с применением любых средств, ну или почти любых. Добавить маны, поднять реакцию… Это я обсудил с клиентом ещё до составления основного контракта, и даже прежде чем начать договариваться по цене – в конце концов, сперва нужно договориться о том, что именно я ему продаю.

– Мана и реакция?.. – задумчиво произнёс он. – Ну, да рассчитывал на что-то подобное. Возможно, ещё сила магии?..

– Это возможно – кивнул я. Поднять ему Волю, пожалуй, будет даже дешевле, чем ману. – Но, как я уже говорил, даже небольшое усиление обойдётся очень недёшево. Что, к слову, приводит к ещё одному вопросу… Определение цены за единицу Эссенции и то, как вы сможете проверить реально затраченное количество.

– Разберёмся – кивнул маг.

Рыночная стоимость единицы Эссенции в местных деньгах; стоимость местных денег… Блин, сидят маг-жрец с демоном и обсуждают экономику.

Всё же все вопросы оказались решаемыми, причём без особых сложностей. Ситуация с Эссенцией здесь была примерно как на моей Земле – она была редкой и дорогой, но на рынке присутствовала, и даже цена более-менее определилась, колеблясь в меньших пределах, нежели у нас. С единицей измерения тоже определились, благо местная была близка к моей. Проверка истраченного тоже не проблема, поскольку необходимое количество я могу точно назвать заранее.

В общем, мы решали теоретические проблемы одну за другой. Разум 19, это вам не абы что…

По передаваемой Кэтти информации, местный рынок был весьма перспективен даже с учётом сложностей легализации на Земле, так что я подумывал взять часть платы торговыми привилегиями, а остальное – товаром. Плюс организовать в городе конторку, которая будет заниматься поставками к Хорну, а оттуда частично в Силт, частично на Землю… Конечно, опять же нужен персонал, но, полагаю, часть проблем можно решить, если оставить у Газеса хорошее впечатление, и идею о дальнейшем сотрудничестве. Определённо, это тоже решаемо…

– Итак, с теорией мы разобрались, теперь о практике – произнёс маг. – Что, всё-таки, вам нужно, чтобы собрать необходимую Эссенцию?

– Тени Изнанки. Или злые духи. Вы знаете, где поблизости можно найти их скопление?

Как я и ожидал, с информацией у него было всё в порядке, и с поисковой магией тоже. Несколько мест, заселённых духами – за зачистку некоторых вдобавок была объявлена награда, две локации на Изнанке, тоже с духами и с Тенями, плюс сзывающие духов и Теней амулеты.

Последнее мне определённо пригодится в будущем, но пока что я решил заработать награду. Благо, если взять задание лично, это будет какая-никакая прибавка Эссенции по итогам.

Два самых близких места находились прямо в городе; какой-то склад, проклятый конкурентом владельца – по крайней мере, так он утверждал – и жилой до появления духов дом.

Обе зачистки прошли штатно и быстро, но духов едва хватило на то, чтобы заполнить Сосуд – с учётом того, что в нём уже было. Мало, но на первый сеанс апгрейда уже достаточно.

Новая встреча, новый договор. Я уже объяснял мудрецу, что усиливать его придётся поэтапно, и для первого раза он выбрал прибавку к мане. Хватило сразу на две единицы.

– И всё, так просто? – осведомился он, когда кольца исчезли и я сообщил, что пока что закончено. Я хмыкнул.

– Ритуал простой, но вот подготовка к нему…

– Понимаю – кивнул маг.

Подготовка ко второму сеансу оказалась дольше – в первый раз я истратил практически всю Эссенцию. Блин, страшно представить, сколько Эссенции нужно, чтобы догнать одну только ману до уровня Змея… Тысячи их.

Сбор Эссенции я сумел-таки соединить с тем, что хотел сделать сразу – с прогулкой по городу. Думаю, я хочу здесь дом…

Куаллона тоже не теряла времени. Чередуя тела, она продолжала собирать информацию и готовить почву для офиса моей торговой компании – благо, Газес после первого сеанса и проверки его результата тоже шёл навстречу. Административный ресурс одного из двух верховных правителей – это сила…

В общем, всё шло гладко и комфортно, так что меня беспокоили только две вещи: возможная попытка Газеса избавиться от меня после выполнения договора – вряд ли, но мало ли – и возможная реакция его конкурента. Тот всё-таки тоже «великий мудрец», и тоже должен бы обладать разведывательной сетью, а я навещал Газеса вполне открыто.

…Опасения оправдались.

Я как раз отдыхал после очередной охоты в выделенном мне номере – в городе, не в штаб-квартире секты – когда в помещение ворвались местные силовики. Ну, «ворвались» – слишком сильное слово… Трое офицеров даже постучались.

– Комитет охраны веры – «представился» мужчина лет сорока в чёрном мундире… такое впечатление, что впервые его одел, такой чистенький и аккуратненький. Пара его сопровождающих, девушка и парень, выглядели примерно так же, но на их лицах были ещё и маски – гладкие чёрные пластины с прорезями для глаз. – Вы подозреваетесь в нарушении религиозных законов. Прошу пройти с нами для разбирательства.

Хмм… Устраивать шумиху мне не с руки, но насколько опасно идти с ними?.. В принципе, Газесу я ещё нужен – даже если текущего усиления ему достаточно, остаётся вопрос проклятия. Однако тут ещё и вопрос, насколько он способен повлиять, даже если захочет – двоевластие же…

Грёбаная политика.

Я поднял руку.

– Прежде всего, что именно мне инкриминируется?

– Религиозная деятельность и богослужение без регистрации – отозвался мужчина.

– Ну, этого я точно не делал – хмыкнул я. – Ну, хорошо. Если вы готовы поклясться двумя богинями, что планируете честное разбирательство, то я согласен в нём участвовать.

Нельзя сказать, чтобы принесённая местными инквизиторами клятва гарантировала мою безопасность – в конце концов, просто можно заменить их на других следователей – однако я решил рискнуть, благо чувство опасности молчало. Единственно, постарался затянуть отход, чтобы дать время вмешаться Газесу, если в этом есть нужда; правда, его люди так и не появились, но это ещё ничего не значит.

Лео и Сфено сопровождали меня; конвоиры не возражали, и сопровождали нас всего втроём. Причём парочку в масках «Изучение» идентифицировало как стажёров. То ли их начальство изначально не рассчитывало на конфликт, то ли, что, пожалуй, вероятнее, послали кого не жалко. Уверен, вариант «я нападаю или пытаюсь сбежать, меня уничтожают или по крайней мере прогоняют» их бы вполне устроил.

Инквизиторы – комитетчики – провели меня к храму богини заката… ожидаемо. Ну, если что, Броню я на всякий случай активировал, а Барьер постоянно поддерживаю. И «Ментальный барьер» с амулета тоже активен.

Никаких застенков или подвалов; нас провели во вполне обычное помещение, только что пустоватое и без окон. Даже барьеров нет…

– Присаживайтесь – предложил глава троицы инквизиторов, указывая на деревянную скамью посреди помещения. Мы сели; я посередине, дамы по сторонам. Комната, на мой взгляд, напоминала класс – скамья, даже доска на стене… ах да, здешние храмы же и этим занимаются. Но меня-то почему сюда привели?

– Автокарта, изучение предмета – пробормотал я.

…Понятно. Данное помещение – «Экзаменационная комната/комната анализа претендентов», а доска на стене – анализирующий амулет. Они пытаются меня изучить. Логично, естественно, но неприятно.

Прежде чем я решил, как с этим быть, в помещение вошёл немолодой мужчина; в чёрной мантии, худощавый, с изрядной лысиной, острым подбородком и большим носом. Почему-то он напомнил мне фотографию Эйнштейна, хотя и непохож, вроде бы. Он глянул на нас с Лео, потом на Сфено; на ней задержал взгляд, удивлённо подняв бровь. Изучив горгону как следует, он подошёл к «доске», постучал по ней пальцем и покивал.

– Подойдите, по очереди, и приложите лаонь – хрипло произнёс он. Кашлянул. – Ладонь. Мы проверим вас на следы божественных сил.

Дамы глянули на меня; я помедлил, затем кивнул.

Когда Леонесса приложила руку к амулету, он пошёл разноцветными полосами. «Мастер-сенсор», как сообщило Изучение, кивнул, и жестом указал ей возвращаться, после чего снова постучал по доске – цветные полоски сжались и переместились в верхний левый угол – и глянул на меня. Процесс повторился; видно было, что в целом картинка похожа на то, что было у Леонессы.

А вот у Сфено ситуация оказалась совсем другой. Пара цветов отсутствовали вовсе, зато было несколько других оттенков, и добрую половину этой гаммы занимал один, тёмно-синий, цвет.

– Поразительно… – пробормотал маг, и в его направленном на горгону взгляде был не менее разнообразный, чем полоки на доске, спектр чувств.

– Что скажете, мастер? – осведомился инквизитор.

– Да, мне тоже интересно – согласился я.

– Я скажу, что девушка… госпожа имеет чётко проявляющуюся божественную природу – сообщил специалист, поклонившись в сторону Сфено. – Что до её спутников, на них есть следы взаимодействия по крайней мере с четырьмя богами, хотя идентифицировать могу только силу Носхата-кормильца. Скорее всего, следы не новые, но из-за присутствия рядом госпожи – он снова поклонился – сложно что-то утверждать наверняка.

– Это создаёт сложную ситуацию… – пробормотал инквизитор, нахмурившись. – Моей компетенции тут недостаточно.

Он повернулся ко мне.

– Пожалуйста, подождите.

Гм… Горгона же действительно полубогиня, вроде бы. Можно ли общение с ней инкриминировать как нарушение местных религиозных законов?..

Специалист кажется, забыл о нашем существовании, обхаживая горгону – которая воспринимала его внимание с царственной самоуверенностью. Ну, если подумать, я и сам мог бы вести себя похоже, встретив божественное существо в его ситуации… Н-да. Действительно, ко всему привыкаешь.

Кстати… Следы четырёх богов? Один – Носхат, второй – тот бог вулканов, третий – бог металлов… имена у них такие, что запомнить затруднительно. А четвёртый-то кто? От самой Сфено след?..

Помнится, Уркагуари – о, вспомнил-таки… – тоже что-то такое говорил. Странно…

Я бы и хотел расспросить специалиста подробнее, раз уж такая возможность, но он слишком увлёкся Сфено; мои попытки достучаться восторженный маг-учёный попросту не замечал.

А затем на сцене появились новые действующие лица: инквизитор вернулся в сопровождении сразу двух жрецов, по одному от каждой секты. Ожидаемо…

А дальше было скучно и утомительно. Сперва жрецы начали препираться меж собой; когда наконец успокоились, договорились о полномочиях, и уточнили, что да, Сфено действительно божественная сущность, но полноценной богиней не является, принялись выяснять, не было ли попыток установить в городе культ в её честь. Вызвали хозяина постоялого двора, где я остановился, опросили свидетелей… В общем, весь день оказался угроблен. И даже с наступлением ночи так и не отпустили, выделив ночлег на территории храма.

По крайней мере, соблюдали вежливость, и накормили нормально.

Звон колокольчика.

Я оторвал голову от подушки; дам рядом не обнаружилось, и их постели были застланы. За окном – рассвет…

Звон повторился; он звучал, кажется, прямо из-за двери. Я встал.

Никого; лишь звон повторился откуда-то из коридора. Кажется, понял…

…Угу. Происходящее стало очевидно, когда в саду, куда вывел пустынный коридор и звон колокольчика, я увидел одновременно закат и восход – и пару девушек-близняшек.

Я молча поклонился, и повисла тишина.

Богини переглянулись, однако я продолжал молчать.

– И никаких вопросов? – осведомилась правая, закатная.

– А что тут спрашивать? Вам стало любопытно, и решили лично взглянуть на необычного демона с божественным сопровождением. Возможно, ещё хотите что-то сказать по ситуации, но это опять же сами скажете, если захотите – я пожал плечами. – Вы тут хозяйки, инициатива на вашей стороне. Я просто гость, и стараюсь быть вежливым.

– …Не хочешь стать моим жрецом? – осведомилась левая.

– Эй! – тут же возмутилась правая.

– Инвентарь – произнёс я, однако ничего не произошло.

– Это сон, так что твоя магия не действует – пояснила левая богиня. – По крайней мере, большая часть.

– Тем более, на нашей территории – добавила правая.

– Жаль… Я хотел предложить угощение. Так сказать, сделать приношение.

Они снова переглянулись и синхронно произнесли:

– Кому?

После чего снова переглянулись.

– Обеим, разумеется – я серьёзно удивился. Очевидно же, что я не идиот.

– Это понятно, первой кому? – фыркнула правая. Левая нахмурилась.

– Наша беседа принимает чрезмерно личный оборот – заметила она, выручая меня – закатная подняла очень неудобный вопрос. Впрочем, я уже понял, как его решить, если опять вернутся. – Хотя вопрос интересный. Ты считаешь, что у тебя есть угощение, достойное стать личным приношением?

Я пожал плечами.

– Я готовлю, может, и не божественно, но достаточно хорошо, чтобы по крайней мере сгодилось как проявление вежливости. И, честно говоря, предыдущее божество, с которым я общался, питалось не сказать, чтобы прямо так уж невероятно вкусно.

Богини снова переглянулись.

– …Ладно, оставим пока этот вопрос – сообщила правая. – Мы не будем вмешиваться, пока ты ведёшь себя достойно и контролируешь свою свиту, но наблюдаем за тобой.

Я молча кивнул. Что тут скажешь?

Хотя, пожалуй, кое-что сказать стоит – вернее, спросить.

– Можно вопрос напоследок? – осведомился я. Они дружно кивнули. – То есть вы не возражаете против моего контракта с Газесом?

– В этом нет противоречия нашим заповедям – ответила левая.

– Хотя было бы лучше, если бы соблюдалось равновесие – сообщила правая.

– Мы, собственно, это и хотели сказать – сообщили они синхронно, и я проснулся.

Хотя Интуиция у меня и низкая, но Разум – вполне приличный, так что я обратил внимание на «оставим пока этот вопрос». Учту… Что называется, лучше перебдеть, чем недобдеть.

Конечно, оставался шанс, что это был просто сон… Не-е.

Эту вероятность окончательно убило повторное изучение с применением более чувствительного амулета. К сожалению, мою надежду выяснить-таки подробности о следах божественных сил снова обломали: маг немедленно засёк чёткие следы богинь-двойняшек и вновь вошёл в раж, с приливом энтузиазма принявшись расспрашивать о подробностях – не самой беседы, к слову, а ощущений, и о неких деталях, на которые я не обращал внимания. Жрецы тоже снова допросили, но было заметно, что личная встреча с богинями чем-то из ряда вон выходящим здесь не является, хотя обычно они являются своим и поодиночке. По крайней мере, сам факт этой «аудиенции» определённо смягчил их настрой, так что долго нудить не стали.

Зато сообщили по итогам, что со мной изъявил желание встретиться Тетрам Алниязи, второй местный первосвященник. Ну… Этого тоже следовало ожидать. Если одних отношений с Газесом и было бы недостаточно, все эти божественные силы определённо должны бы вызвать интерес.

Жрец со стороны Газеса не стал возмущаться, так что и я решил не напрягаться.

В отличие от Газеса, принимавшего меня в личных покоях, Алниязи встречал в одном из рабочих помещений храма. Опять же, логично; Газес благодаря своему предвидению обладал определённой уверенностью, что я не опасен, а у Алниязи такой уверенности нет – скорее, наоборот, он знает, что у меня дела с его противником. Напрямую конфликтовать не принято, конечно, но мало ли? Тем более, я вообще демон…

Скорее всего помещение было под усиленной охраной, хотя я её и не заметил.

– Вы очень молоды – заметил «великий мудрец». – Или это просто внешность?

Сам первосвященник был заметно старше Газеса, но не менее атлетичным – даже более, пожалуй. По крайней мере, у него я животика не заметил. «Изучение» ожидаемо показало, то и статы у него примерно такие же… Ожидаемо.

– Нет, всё так – ответил я. – Хотя молодость – понятие относительное. Где-то женятся в двенадцать лет, а где-то в двадцать считаются несовершеннолетними. И это я ещё только про людей.

Жрец кивнул и продолжил меня молча изучать.

– Для чего собрат мой Олмундо нанял вас? – неожиданно осведомился он. Я хмыкнул. Так вот прямо…

– Он хочет снять проклятье со своих жён – прямо я и ответил. Не всеобъемлюще, конечно, но вполне прямо, и о том, что секрета не составляет.

Дамы, с которыми мой клиент развлекался, оказались не любовницами, а вполне себе жёнами. Вроде бы двое из них бывшие рабыни, выкупленные и освобождённые сектой после их согласия служить богине, проводят тут такое мероприятие время от времени. Я, по сути, и сам планирую нечто подобное… только что без женитьбы.

Видно было, что мудрец прекрасно понимал, что это не всё… я знаю, что ты знаешь, в том духе. Но уточнять не стал.

Впрочем…

– Я планирую торговлю с Сали-ин-Нуке, и хотел бы поддерживать дружеские отношения с обеими сектами. Если для чего-то потребуются услуги моего клана, буду рад рассмотреть предложение работы – хотя конкретно сейчас уже занят в контракте с Олмундо Газесом.

Похоже, встреча мотивировалась тем же, что и в случае богинь – личным любопытством. Впрочем, кто знает, что за игры могут быть под поверхностью… В любом случае, мои слова о готовности в будущем поработать и на него Алниязи воспринял вроде бы благосклонно, и намекнул на будущую встречу. Подозреваю, не обошлось без участия богинь – вернее, самого факта их внимания и нейтралитета. Определённо нужно будет постараться их не разочаровать – в любом случае я действительно хочу работать с этим городом, а он под ними.

В общем, меня отпустили, хотя я так и не понял, сняли ли официально обвинения. Сняли – не сняли, а навёрстывать потерянное время нужно, чем я и занялся.

Проклятье на жёнах Газеса было не то, чтобы чем-то действительно серьёзным, а так… Чья-то пакость исподтишка. Или месть, возможно; мудрец не создавал впечатления человека, которому будут так мстить. но мало ли. В любом случае, на всех троих было проклятье бесплодия, причём давнее, и вроде как автоматически переходящее на каждую новую жену. Я в первую очередь, естественно, подумал о банальной биологии – или даже, если действительно проклятье, то на самом мудреце; однако Изучение действительно показало наличие проклятья именно на женщинах. Чудесное исцеление не работало; похоже, несмотря на всю чудесность, оно работает именно с физиологией, а не с магическими эффектами. Тут «Чудесное снятие проклятий» нужно… Или альтивские диспел-гранаты, возможно.

При более подробном изучении проблема оказалась ещё сложнее. Газес, что логично, уже пытался снять проклятье, и это получилось без особых сложностей. Однако вскоре проклятье снова вернулось ровно в том же виде. Естественно, провели расследование, усилили безопасность и проконсультировались с оракулом – последний сообщил, что проклинатель недоступен, и сделал своё чёрное дело лишь единожды – после чего проклятье снова сняли, на этот раз со всех одновременно… бесполезно. Газес и его специалисты подозревали, что непосредственно прокляты не сами женщины, а некий объект, с которого уже проклятье переходит на них, однако найти его никак не удавалось, равно как и самого проклинателя – были свидетельства, что он вообще уже мёртв. Н-да… И как с этим работать, спрашивается? Я вообще-то совершенно не разбираюсь в проклятиях, и вообще чистый практик… Однако оракул Газеса – всё-таки он не сам ясновидящий – чётко утверждал, что я смогу с этим справиться, а в его достоверности мудрец был полностью уверен. Значит, должна сработать какая-то из моих способностей…

Жаль, указателя на следующую точку квеста у меня нет.

Хмм… Может, он и нужен?

Угу. На пятом ранге Автокарта действительно должна показывать маркеры заданий – к сожалению, только некоторых. Ну, было бы просто смешно, если бы появилась возможность, например, дать себе задание «Захватить власть над миром», а потом идти по маркерам на карте… Однако попробовать стоит, благо по статам я уже дотягиваю до возможности взять пятый ранг.

В любом случае, мне нужна была Эссенция. Много, много Эссенции…

…В первую очередь, однако, собранное ушло на другое. Главной моей заботой на настоящий момент оставались богини, так что сперва следовало подстраховаться от них.

Соответственно, прежде всего я поднял навык Повар.

На пятом ранге он преобразовался в «Шеф-повар»; по описанию, не только ещё улучшает вкус и качество производимой пищи, обеспечивая ей небольшие временные бонусы к характеристикам съевшего, но и увеличивает эффективность работы других поваров под командованием пользователя. Н-да.

К слову, я спрашивал Газеса, почему он не обратился к своей богине со своей проблемой; оказалось, она пока не настолько его беспокоит, чтобы беспокоить начальство. Тоже могу понять – сперва нужно попробовать другие методы…

В любом случае, я постепенно вычистил все точки, за которые предлагалась награда, и потратил заработанные деньги на организацию торгового пути, если можно так сказать. Лично заниматься перевозками товара я, естественно, не смогу постоянно, так что нужен кто-то, кто будет этим заниматься; пока что я просто арендовал маленький склад, а Кэтти договорилась о перевозке. Первую партию товара я заберу сам, а потом нужно будет возить местным транспортом… Далеко и долго, хотя с наличием у местных дирижаблей получится и не так долго, как могло бы. В общем, работа шла по всем направлениям.

Часть 4

Итак… Автокарта, пятый ранг. Захожу в «журнал заданий», вот оно «Снять проклятье с жён великого мудреца». Смотри-ка… «Награда: персональная репутация Олмундо Газес +2, его жёны: +1, Тетрам Алниязи +1, ?» Вопрос – отдельный вопрос… гм, но у Алниязи-то почему репутация поднимается? Странно.

В любом случае, задание было активно, так что я открыл Автокарту.

…Блин. Всё центральное крыло дворца Газеса накрывал большой мигающий знак вопроса. Накрылся мой план… Вопросом.

Хотя… Время следственного эксперимента.

Следственный эксперимент показал, что если разделить подопытных и вывести их из здания, вопросительные знаки фокусируются на них – причём на самом Газесе побольше и поярче, а на его жёнах – поменьше и побледнее. Можно было бы подумать, что основным объектом проклятья является он сам – но, блин, ни Изучение, ни специалисты самого мудреца ничего такого не показывали, в то время как на жёнах проклятье было показано. Свихнуться можно…

…Ладно. Никто из подопытных не возражает, так что продолжим эксперименты.

Следует начать с самых основ. У меня есть возможность непрерывно отслеживать, так сказать, статус проклятых, и этим следует воспользоваться. Так что…

Для начала – снять проклятье со всех. С Газеса тоже; вполне возможно, что его маркер просто показывает, кому доложить о выполнении задания, но стоит проработать все варианты.

Спецы Газеса сняли проклятье – к слову, оказалось, что снимают их те же специалисты, что и накладывают, а не отдельное направление – и маркеры на жёнах исчезли. Затем все разошлись по разным местам, а я засел следить за автокартой.

Ну, что я могу сказать… Скучно, братцы. Даже с учётом того, что не сижу, непрерывно уставившись в Автокарту, а просто поглядываю каждые несколько минут, и с учётом Тахны. Пока Хорн был, можно было хоть книги почитать у него на ноуте, а себе на смартфон я закачать не подумал. Есть, правда, пара фильмов, но всё уже смотрел… Остаётся игры гонять.

Нет, есть, конечно, ещё один вариант убить время… но отвлекаться на Автокарту во время этого – дамы не поймут.

Впрочем, я всё-таки нашёл, чем себя занять: практическим приложением свежеподнятого навыка. Дело-то тоже нужное, и как раз время есть, и отвлекаться на карту можно… Жаль, к слову, что нельзя той же Тахне поручить отслеживание – Автокарту вижу только я.

Некоторые виды магии необнаружимы даже для лучших сенсоров и детекторов…

«А почему ты деревянную ложку взял, а не металлическую?» – осведомилась Тахна по итогам моего вдумчивого выбора.

«Понятия не имею» – честно признал я. – «Но чувствую, что так будет лучше».

Взаимодействие Интуиции и навыка готовки, н-да… Описание этого стата вообще было довольно расплывчатым – «Способность принимать верные решения без выстраивания логической цепочки и подмечать детали, ориентируясь не на стандартный набор чувств». Понимай как хочешь, но определённо ключевой стат для ясновидящих.

– О, вкусно пахнет – сообщила подтянувшаяся горгона и потянулась к сковороде, за что тут же получила по рукам. Тут же послушно, но с заметным разочарованием их убрала… она уже убедилась, что подождать, не мешая мне, разумнее – вкуснее будет – но попытки всё равно предпринимает. Отпор, впрочем, воспринимает адекватно… тем более, этот удар был скорее символическим – хотя она обладает вполне нормальной чувствительностью, но чтобы ей было действительно больно, нужно бить хотя бы ложкой. Желательно металлической и с размаху.

А то и вилкой. Против древних хтонических существ она, по слухам, эффективнее.

– Ты в курсе, что хозяйский повар за тобой подсматривал? – осведомилась Лео. Я, подняв бровь, глянул на Сфено; она безразлично пожала плечами. – Не в том смысле, за готовкой твоей подглядывал.

– В этом смысле – тем более без разницы – хмыкнул я.

– Ну да, но забавно.

– То ли ещё будет, если навык ещё поднять…

– А кто-то ещё из-за Ауры беспокоился – заметила она.

– Ну, тут-то эффект намного слабее… По идее – с некоторым сомнением заметил я. – Но если ты так считаешь, больше для других готовить не буду.

– Эй! – дружно возмутились дамы.

– В моё время готовка была… – горгона поморщилась. – Тогда сравнивать было не с чем, но сейчас я точно могу сказать: хорошая еда – одна из вещей, ради которых стоит жить, а в мои времена жизни не было.

Угу, так она не просто отъедалась после заточения… Ну, логично, что кулинария тоже развивается со временем.

– В общем, твоя готовка – главная причина моей лояльности – подытожила горгона. Блин, ещё одна… Нет бы они следовали за мной, потому что я такой замечательный… лидер, в смысле.

Ну, лишь бы все были довольны.

Уже практически наступила ночь, а я продолжал бодрствовать и мониторить. Очередная проверка… Опа. Одна из отметок вернулась… и вторая, прямо у меня на глазах. Я поспешил записать время и имена; для этого даже попросил местные часы, чтобы потом не путаться с определением времени. Не одновременно, но близко; это завязано на время?..

Однако третья отметка не появлялась, и так и не появилась до самого утра.

Собственно, она так и не вернулась до самого утра, когда я, сдерживая зевоту, отправился доложиться о предварительных итогах – и попытаться разобраться, в чём разница между ре-проклятыми и оставшейся «чистой».

– Ничего особенного не было – сообщила первая опрашиваемая. – Я работала с документами допоздна, как обычно, потом легла спать.

– У меня то же самое – кивнула вторая. – Всё как всегда, только что обычно я работаю в резиденции.

– Почти так же – пожала плечами третья. – Единственно, работу в этот раз удалось выполнить быстрее, так что я легла спать раньше. И одна – кажется, обвинение в её голосе было направлено мне.

Пока что понятно, что ничего не понятно… Нужно продолжать собирать данные.

Я всё-таки не удержал зевок.

Спать мне всё-таки нужно, так что я покемарил днём; главное, наблюдать в районе того времени, что засёк этой ночью. Проклятье с дам сняли по-новой, и на этот раз порекомендовал всем лечь спать раньше – в то же время, что было у третьей жены.

…Результат не изменился.

Нестандартный режим сна меня не особо напрягал, но вот результаты сводили с ума. Единственное, что утешало – Газес был согласен, что всё это должно привести нас к разгадке, но пока что… Единственным чётким результатом было то, что проклятье возвращается ночью, но чёткого времени не было – был случай, когда в традиционное время ничего не произошло, но к утру отметка вернулась. Попробовали перетасовать их по домам – и всё равно на третью жену, Лену, проклятье в своё время не вернулось, а вот та, что заняла её место, его заполучила. Впрочем, как раз в эту ночь Лена и вернула себе проклятье под утро. Дурдом…

Газес, впрочем, лишь хмыкал и довольно кивал, когда я приносил ему очередной доклад.

Вот и в этот раз он довольно кивнул, бросив взгляд на мою бумажку.

– Всё правильно, как я и думал. Нас всех можно поздравить – мы решили эту загадку.

Я вытаращился на мага – довольно невежливо и глупо, но можно простить… во всяком случае, я себе простил.

– Серьёзно?

Он кивнул.

– Я не стал бы этим шутить. Благодарю, без твоей помощи мы бы вряд ли решили её самостоятельно. Очень хитрое и талантливое проклятье… Очень жаль, что автор погиб и унёс секрет с собой.

– Уфф… Хорошо, если так. Я имею в виду, если это действительно конец истории с проклятьем… вы же сможете его снять окончательно?

Маг кивнул.

– Скорее всего, понадобится некоторое время, но да.

– Так в чём был трюк? И как вы его раскололи?

– У меня работают хорошие аналитики – улыбнулся мудрец. – И сам я не дурак. А что до секрета…

Во всём, мать его, виновата луна. Вернее, лунный свет… Все спецы Газеса затруднялись сказать, как именно было сделано, но – дело в этом.

Ну, вернее, по их предположению, неизвестный малефик создал сложное многокомпонентное проклятье, активирующееся при совпадении нескольких факторов, одним из которых, важнейшим – по сути, активатором – был лунный свет. Так доставшая меня непонятка с третьей женой была из-за того, что она, в отличие от двух других, спала с закрытыми окнами. Вот такие, блин, мелочи и ломают картину…

И, похоже, сыщика или аналитика из меня не выйдет.

– Контракт с вашей стороны выполнен – сообщил Газес. – Так что время оплаты услуг. Итак, как мы договаривались –часть деньгами, часть – бенефициями вашей лавке, часть товаром. И ещё кое-что от себя… Думаю, вам пригодится.

Он похлопал по стоящей на столе широкой невысокой шкатулке, и откинул крышку.

Хм. Немного похоже на косметичку – в крышке зеркало, и несколько углублений с пустыми «чашечками» в нижней части, неожиданно толстой.

– Изучение предмета – пробормотал я.

«Малое зеркало дальновидения. Сложный амулет, позволяющий наблюдать за происходящим на большой дистанции; возможно использование в трёх режимах. 1. „Базовый/пассивный“ режим; использует только мощности самого амулета, ограниченная дальность (100 км, чёткость изображения уменьшается с дальностью), ограниченное время действия (запас маны амулета – 5 ед., расход – 1 в минуту), неспособен преодолевать барьеры. 2. „Активный режим/режим мага“; за счёт использования собственной маны маг способен усиливать эффект, увеличивая дальность, время действия и чёткость изображения; преодоление слабых барьеров, возможно преодоление более сильных барьеров при наличии таковых способностей у пользователя. 3. „Чудесное зрение“; Чудотворство значительно увеличивает возможности амулета (неограниченная дистанция, автоматическое преодоление барьеров до 2 ранга включительно, детальная чёткость), но, как вся магия своего направления, расходует Эссенцию (1 в 3 минуты). В двух первых режимах отсутствует передача звука, в режиме Чудесного зрения возможна передача звука в обратную сторону (1 ед. Эссенции за минуту)».

А штука-то хорошая. Передача звука в обратную сторону мне не нужна, правда, и то, что звука без затрат Эссенции нет, тоже нехорошо, но всё равно полезно. Тем более, судя по описанию, должно сочетаться с моим «Пробиванием барьеров»…

– Изрядный бонус – заметил я. Понятно, что означал знак вопроса в награде за задание… – С чего такая щедрость?

– Рассматриваю как вложение в будущее – отозвался мудрец. – К тому же этот амулет не уникален, мы можем их производить. Это дорого и небыстро, но вполне возможно..

Я кивнул.

– Хорошо. Я благодарю за подарок, он действительно может мне пригодиться. Надеюсь на успешное сотрудничество в дальнейшем, но сейчас мне пора возвращаться.

– Удачи, и силы твоим чреслам – кивнул жрец. Последнее здесь просто традиционное пожелание, применяемое к уважаемым персонам, так что в данном случае это был жест уважения.

– Силы твоим чреслам – кивнул я.

Погрузку товара, отобранного Кэтти, и подготовку к обратному пути, я поручил опять же дамам. Не, а что – у всех своя работа, я вот дипломатией, международными отношениями и работой с высокопоставленными персонами занимаюсь, всё логично. Тем более, что по логистике, экономике и бизнес планам мои знания зачаточны…

В общем, пока завершалась подготовка к отбытию, я решил напоследок прогуляться по городу. Хороший город всё-таки… Пусть у местных и нет многого, к чему привык выходец из развитой технической цивилизации, в отличие от того же Силта здесь было не средневековье – хотя и там была скорее античность. Тут же было, на мой взгляд, ближе к земному девятнадцатому веку; уличное освещение, канализация, водопровод хотя и не во всех домах, но присутствует как минимум в богатых и зажиточных районах – а к последним относится большая часть города. Развитая сфера обслуживания, рестораны, парикмахерские и прочее, с приветливыми сотрудницами… рабыни, как правило, но они искренне стараются – эта работа намного лучше, чем оказаться в каком-нибудь борделе или заниматься чёрной работой. Вопрос правильной мотивации, да…

Серьёзно, мне нравится этот город, и можно было бы устроить здесь дачу – или что-то наподобие – если бы не внимание местной верхушки, включая богинь. Оно вроде и неплохо, но спокойная жизнь вряд ли будет, припрягут к чему-то.

Кстати, о богинях.

– Здравствуйте?.. – с сомнением произнёс я. Не уверен, как лучше к ним обращаться – пожелание здоровья звучит как-то неправильно, но не «силы вашим чреслам» же?

И вообще – не удалось раньше уехать…

Кажется, пара девушек передо мной тоже задалась вопросом приветствия.

– И тебе благоденствия – наконец, определилась одна из них. Блин, у них вариант лучше…

– Доброго дня – кивнула вторая. Блин… Два-ноль в их пользу.

Хмм… Хотя самомнение у меня изрядное, если вообще веду счёт с богинями.

Я огляделся и взмахнул рукой в сторону то ли обзорной площадки, то ли ресторанчика на склоне неподалёку; возможно, того и другого вместе. Во всяком случае, там были столики, стулья, и люди, в основном молодые парочки, любовались открывающимся пейзажем и видом на море.

– Приглашаю, если, конечно, вы не считаете, что поднимете переполох среди верующих.

– Они нас не узнают – ответила одна.

– Так что принимаем приглашение – это вторая. Я их не различаю без Изучения, так что и именами не пользуюсь.

Всё-таки это был ресторан, и за места пришлось заплатить, что дамы великодушно позволили сделать мне. Знал бы хозяин, кого принимает, сам доплатил бы, эх… По крайней мере, приносить еду с собой не воспрещалось, так что под ожидающими взглядами богинь я принялся доставать подготовленное на такой случай. Симметрично поставить, и пусть сами выбирают, кому какая сторона…

Разговор не шёл; дамы поглощали мои запасы, и лишь бросали на меня вопросительные взгляды, когда их тарелки опустевали. Посетители за соседними столиками внимания на происходящее не обращали; то ли привыкли к своим магам, то ли богини поспособствовали.

– Эм, у меня закончилось… – несколько напряжённо сообщил я: как ни парадоксально, но съев всё, дамы стали выглядеть лишь более голодными. – Остались только путевые запасы.

Близняшки переглянулись; затем кивнули и похлопали по столу. Вздохнув, я принялся распаковывать НЗ. Нет, такие прожорливые богини нам не нужны…

– …Это уже совсем всё – сообщил я какое-то время спустя. Они снова переглянулись… мне это не нравится.

– Тут же кухня рядом… – задумчиво произнесла одна из них.

– Действительно – согласилась другая.

– Вы ещё предложите к кухне цепью приковать… – пробормотал я. Тахна поёрзала на теле, а богини переглянулись.

– …Нет, это всё-таки слишком – вздохнула одна. Я точно слышу в её голосе огорчение… – Но серьёзно, почему бы тебе не стать моим… нашим жрецом?

– Я могу просто принимать заказы – внёс я встречное контрпредложение. – Религия – не моё, и с остальными богами ссориться не хочу.

– …Ладно, тогда заказ. И всё-таки подумай об этом – ты можешь стать первым персональным жрецом нам обеим…

Мне пришлось задержаться в городе ещё на три дня, чтобы выполнить заказ, от которого не мог отказаться.

В итоге заказчицы всё же удовлетворились горой заготовленной еды, и расплатились…

«Получено божественное благословение „Сияние зари“: Интуиция +1»

«Получено божественное благословение „Отблески заката“: Разум +1»

«Персональная репутация: Сали +1, Нуке +1».

И вдобавок они помогли решить одну проблему, над которой я ломал голову, но так и не смог ничего придумать: связь с местным представительством. Пара раковин-амулетов, передающих звук между собой. Маны расходуют порядочно, до аж пяти единиц в минуту, но могут поддерживать связь даже между мирами. Безусловно полезно, хотя подозреваю, что мне ещё аукнется.

В конечном итоге мы всё-таки покинули сей славный город… признаться, вопреки моим опасениям. Но уже предвижу, что кулинария получит здесь новое развитие как наука…

Как бы там ни было, мой визит сюда оказался очень успешным. Приобрёл кое-чего, связи и торговлю наладил… Среди выбранных Кэтти товаров на «обычную» продажу были в основном одежда, с которой по её заверениям точно проблем не будет, и набор экзотических фруктов и сыров. Вот с ними могут быть сложности… Маленькую партию ещё можно пристроить, на рынке продать – оборотни заверяли, что проблем с местом на рынке не будет – но если пойдёт поток, могут быть сложности с санитарной службой, Роспотребнадзором… в общем, какие там службы за продуктами следят. Тем не менее, одержимая считала, что дело выгорит – тем более, оставались ещё местные зелья и амулеты, вполне качественные и пользующиеся спросом, а если не пойдёт продажа на моей Земле, то есть ещё Силт.

И, кстати, надо бы не забыть ещё насобирать материалов Изнанки…

Скоро сказка сказывается, нескоро дело делается… Ну, как-то так. Хотя на самом деле дело тоже сделалось довольно быстро. Мы без инцидентов добрались до замка, – несколько Теней не в счёт – и я сообщил Хорну, что через него пойдут поставки из Сали-ин-Нуке, после чего направился к сопряжению Домой… В гостях хорошо, но дома всё-таки лучше.

Благодаря рекомендациям Елисея вопрос транспортировки груза через сопряжение тоже решился без напряжёнки. Всё-таки неприятности, в которые я постоянно впутываюсь, постепенно оправдываются.

– Привет, держи сувениры, какие новости? – произнёс я, входя в квартиру Кэтти, где нас ждала Снегурка – я ей позвонил.

– Здравствуйте – кивнула она. – По клановым делам никаких значимых изменений, но есть важные новости. – Вот, на это стоит взглянуть.

Она раскрыла стоящий на столе ноут и подошла ко мне забрать сумку с сувенирами – все те же фрукты и серьги с кулоном, с какими-то льдисто-голубыми камнями. Не знаю, будет ли носить, но на мой взгляд ей должны пойти. На покупке, к слову, настояла Куаллона, я просто заметил, что нашей Снегурке это подошло бы…

– На людях этого стоит избегать – заметила она, прежде чем я смог посмотреть на экран. Я вопросительно глянул в сторону Наты, и только сейчас заметил, что Тахна высунулась из-под одежды и с любопытством осматривает окрестности. Привык я к ней, даже не замечаю…

– Давно она?.. – осведомился я у своих спутниц; те отрицательно помотали головами.

– Только что – сообщила Кэтти. – Но Снегурка… Натаниль, я имею в виду, права. Тебе нужно приучить её держаться осторожнее.

– Постараюсь… – вздохнул я. – Ладно, так что у нас тут плохого?..

«Теракт в Ватикане»?.. Я произнёс это вслух. Неизвестные атаковали несколько объектов в Ватикане – пара второстепенных церквей, катакомбы, жилой дом. Преступники и их мотивы не установлены, церковь комментариев не даёт.

Я нахмурился.

– И что всё это значит? Мне это не нравится, но в чём суть, не понимаю.

– Попросту говоря, кто-то объявил войну Инквизиции – ответила девушка, примеряя кулон перед зеркалом. – И на связь выходил Змей.

– Что, уже?..

– Пока нет, это было по поводу этого инцидента. Он считает, что кто-то из наших магов сговорился с альтивами.

Я нахмурился сильнее.

– Информация, понятное дело, засекречена, но по его словам ему удалось кое-что узнать; судя по следам на места происшествия, там применялось оружие альтивов, и похоже на их системы маскировки.

– Возможно, они просто пробуют новую тактику? – предположил я. – Например, проверяют, на что способны немаги?

– Даже если так, откуда они узнали о местах базирования центров подготовки, управления, и арсеналов инквизиции? – резонно возразила Снегурка. – Если Змей не врёт об этом. Это они в любом случае могли узнать только от кого-то из причастных – или у них есть достаточно глубокие агенты, а тогда всё ещё хуже. В любом случае, сейчас все кланы получают предупреждения о конфликтной ситуации. Кто-то точно хочет войны между магами и инквизицией…

– Де… Плохо – пробормотал я. – Будем следить за ситуацией, значит.

Несмотря на мои надежды, уже в ближайшие дни ситуация продолжила накаляться. Ещё одна серия нападений, на этот раз на церкви и религиозные школы в Европе; на «доске объявлений» же открыли специальный форум, отслеживающий ситуацию, на котором информация оказалась более подробной. Реально атакованных объектов было больше, чем говорилось в новостях, просто часть из них не связали с «религиозным экстремизмом», поскольку они не были официально церковными. Ещё несколько частных домов, склад, магазин, приют… И если в предыдущих случаях методом атаки были в основном огнестрел и взрывчатка, плюс холодное оружие, то сейчас была применена магия.

И вот это было уже совсем плохо – это давало инквизиции повод…

Вроде бы велись какие-то переговоры по этому поводу – всё же несмотря на подчёркнуто холодные отношения церкви и магов, не поддерживать никаких связей и напропалую лезть в драку было бы глупо для обеих сторон – но информация об этом уже была только на уровне слухов: всё секретно.

Вообще-то, почитав разросшийся в связанные темы форум, я убедился, что тут всё сложно. Ну, маги ничем не отличаются от обычных людей, так что это неудивительно – просто я раньше не интересовался. В общем, были среди магов собственные радикальные течения, выступающие за различные идеи разной степени бредовости – от простого выхода на свет и ликвидации «инквизиции» до захвата власти над миром и установления магократии. Понятное дело, большинство предпочитали сохранять статус-кво, и даже из радикалов большинство, взрослея, отказывались от прежних идей или по крайней мере их значительно смягчали, но всё же были идейные организации и кланы. «Вечное Пламя» Змея, к слову, тоже считался радикальным кланом, но довольно умеренным; он выступал за большее единство магов и установление большего контроля как над магической, так и над обычной стороной мира. По большому счёту, ликвидация Инквизиции сыграла бы и ему на руку, так что были подозрения и в их сторону – тем более, в последнее время они очень активизировались. Н-да… Ситуация напряжённая, и неизвестно, где полыхнёт дальше.

По слухам, Инквизиция не только ищет напавших, но и для острастки ликвидировала несколько находившихся под их наблюдением магов… Хотя слухи, пожалуй, пока что лучше игнорировать.

Хотя рекомендация соблюдать осторожность всем магам и была вывешена настолько официально, насколько это вообще бывает в магическом сообществе.

Пристраивать привезённый товар, естественно, взялись Кэтти со Снегуркой. Сам я взялся за сбор лута, то бишь материалов для поставок амулетчикам и алхимикам, и за воспитание Тахны. Сидеть всё время под одеждой и ничего не видеть она ожидаемо не хотела, но было несложно выдать её за своеобразное украшение на одежде; лишь бы не двигалась, и вот с этим были некоторые сложности. Она и согласна была, и старалась, но… Непоседливая девочка, блин.

Отсканировать магические книги, проконтролировать дела Сонеуме, встретиться с оборотнями… Об отдыхе всё так же речи не шло.

К слову, оборотней ситуация с «инквизицией» напрягала больше, чем меня – во всяком случае, старого колдуна и вожака. Дед чуял грядущие неприятности – из-за чего, собственно, мы изначально вступили в контакт – а вожак, соответственно, беспокоился, какие меры предпринимать.

К слову, они сообщили, что были пара сомнительных личностей, – магов, в смысле – присматривавшихся к городу, но оба исчезли, когда им сообщили, что это моя территория. Ну да, репутация у меня уже есть вполне серьёзная. Сперва ты работаешь на неё, потом она на тебя…

В плане поиска последней горгоны у Сонеуме серьёзного прогресса не было, но так и времени пока прошло немного, тем более здесь на Земле. От Змея на связь никто больше не выходил, новых терактов пока что не было… В общем, повисла напряжённая пауза.

Однако паузой это было лишь на взгляд непосвящённого наблюдателя, к коим я в общем-то и относился. На самом деле события продолжали нестись, что и стало очевидно уже через пару дней.

Форум о текущем конфликте с «инквизицией» продолжал постоянно обновляться; понятное дело, в основном флуд и спекуляции, но были и пара веток, посвящённых проверенным новостям. И вот одним не слишком добрым утром, когда я проснулся после возвращения с Изнанки – охота и собирательство, н-да… – на новостном форуме появилось новое сообщение. Какой-то маг подвергся нападению, но сумел отбиться, и даже захватил одного из нападавших. И якобы на допросе от него удалось узнать, что он член Инквизиции, и они уже довольно давно ведут скрытные операции по ликвидации магов, которых считают уязвимыми – якобы, у них новая политика, «уничтожить всех», и ликвидация нескольких кланов в последние полгода – их рук дело. Блин… Похоже, кто-то всерьёз пытается стравить магов с Церковью, и я боюсь, что Змей прав. Что может быть лучше, чем ослабить противника перед вторжением внутренними распрями? Старая, как мир, тактика…

На этом фоне я был рад, когда оборотни подогнали-таки обещанный Снегурке огнестрел – миниатюрный пистолет и снайперскую винтовку; на опыте проверено, волшебница-волшебницей, а управляется она с этим неплохо. А при всей эффективности магии, с наличием у альтивов их диспел-гранат нужно запасаться и таким оружием… Штуки чрезвычайно эффективные, поднимающие угрозу этих иномирян на пару уровней выше.

Я готовил обед, пытаясь сделать его менее вкусным, но в меру – к слову, Олегу тоже досталась порция экзотических фруктов, и он с ними что-то мутил – когда зазвонил смартфон. Светка.

– Привет, ты завтра свободен? – осведомилась она.

– Ну, для тебя, в принципе, да – отозвался я.

– Я не в этом смысле – усмехнулась она. – А если серьёзно, Артёма Егоровича приглашают на одно мероприятие, он берёт с собой меня, а я сразу подумала о тебе. С одной стороны, времена сейчас небезопасные, в с другой тебе может быть интересно… да и вообще.

– Что за мероприятие-то? – осведомился я.

– На месте увидишь.

– Мне не нравится тыкаться наугад, но тебе доверюсь. Ладно, где и когда встречаемся?

Даже если это просто какое-то нудное и бессмысленное собрание, которые я терпеть не могу, время найду.

…Я ошибался.

Не в том плане, что смогу найти время для Светки, и не в том, что не люблю собрания; просто оно не было бессмысленным.

…Щуку пригласили на предварительные переговоры с Церковью.

В каком-то смысле этого даже можно было ожидать. Он известный и уважаемый маг из столь же известного и уважаемого по всему миру рода, но в то же время независимый, не входит ни в один крупный клан, и политикой не занимается. Вполне подходит на роль нейтральной фигуры, миротворца-переговорщика…

– Тогда почему они согласились на моё присутствие? – осведомился я у алхимика. – Я, как бы, и с радикалом-Змеем связан, и с альянсом малых кланов…

– Именно поэтому твоё присутствие и одобрили – ответил пожилой маг. – Скорее всего, и выступить попросят… Тем более, мы с тобой вместе сталкивались с альтивами.

– Так их всё-таки тоже рассматривают? – осведомился я. Щука поморщился.

– Боюсь, не всерьёз. Могу понять, я и сам считал их очередной мелкой временной проблемой, но, похоже, ошибался. Но убедить в этом других будет сложно…

– И то хлеб… – пробормотал я. Хотя, честно говоря, и сам всё ещё допускаю возможность, что Змей просто дурит голову. «Межмировое вторжение» – это слишком уж фантастично… – Кстати, про хлеб… Есть у меня одна идея.

Встреча проходила во вполне обычном ресторане, и хотя это была именно рабочая встреча, а не обед, подавали лёгкие закуски и напитки. Определённо церковники не опасались, что их отравят или ещё его-то подмешают, – возможно, из-за предварительного статуса переговоров – так что одолжить кухню проблемы не составило.

– Ощутите мощь Тёмной Стороны кулинарии! – пробормотал я себе под нос. – Чего бы такое им приготовить?..

Я со смешанными чувствами смотрел на результат своих усилий, румяной горкой красующийся на тарелке. Вернее, на панельку «Изучения».

«Тёмновластелинские вербовочные печенЬки». Или система меня троллит, или я уже и не знаю…

– Главное, рецепт не забудь – деловито заметила Светка, с которой я поделился недоумением. – Это не печенки всевластия, конечно, но тоже недурно.

…Как бы там ни было, опасное угощение пришлось заменять.

Потом на ком-нибудь испытаю, кого не жалко.

Канапе получились без… спецсвойств, скажем так, но гостям определённо понравились. И, похоже, действительно настроили на благодушный лад, как я и хотел.

В любом случае, как и предполагал Щука, вскоре меня тоже пригласили присоединиться к беседе. К слову, ещё одним представителем магов был Латинянин, профессиональный посредник, с которым я уже имел дело.

Священников было трое. Вернее, согласно Изучению, именно священником из них был только один; второй был медиумом, а третий, не слишком неожиданно, аффилированным с Церковью психологом. Вся беседа записывалась небольшой камерой.

Имена они все назвали фальшивые, к слову. Наивные люди…

Жалкие смертные, бва-ха-ха? Ладно, шутки в сторону, дело серьёзное.

– Да, я был свидетелем того, как альтивы, иномиряне, уничтожили небольшой клан – повторил я. – Они использовали высокотехнологичное оружие и маскировочные системы.

– Но всё это могло быть просто срежиссировано кланом «Вечное пламя» – заметил священник. – Для поддержания их гипотезы.

– Вы заставляете меня чувствовать себя коммандером Шепардом – вздохнул я. – Очень похожая ситуация… Нет, такой вариант крайне маловероятен, поскольку мы все, я имею в виду этот клан и мой, участвовали в сражении с той группой альтивов, и Змей был серьёзно ранен.

– Вы ещё молоды, и не слишком хорошо разбираетесь в возможностях имитации событий – заметил психолог. – Даже без помощи магии, которая, заметьте, значительно расширяет возможности, можно, к примеру, подбросить информацию отдельной особо авантюрной группе, а затем её уничтожить, для якобы подкрепления своей версии. А что до ранения – это просто показывает склонность к переоценке своих сил.

– Вы там не были и не видели – возразил я. – И к тому же, если вы считаете, что можно так легко подделать любое событие и использовать его в своих целях, то… Не хочу обидеть, но в таком случае я не понимаю, как вы можете быть верующими.

– Ну так вера и не нуждается в доказательствах – улыбнулся психолог. Кажется. он хотел ещё что-то добавить, но тут вмешался Посредник.

– Полагаю, все согласятся, что эту тему развивать не следует – мы собрались здесь не для того. Простите Щеглову его высказывание, он не дипломат, профессиональный боевик. И занимает нейтральную политическую позицию.

– Личное общение с богами меняет взгляд на чистую веру – неожиданно произнёс медиум. Остальные бросили взгляд на него, но он, похоже, не собирался продолжать.

– В любом случае – после небольшой паузы снова взял слово священник – нельзя исключать, что клан «Вечное пламя» использует этих альтивов в своих целях, создавая образ врага.

…Я вижу, к чему это идёт. Хотят сделать клан Змея козлом отпущения, назначив его виноватым за последние происшествия. Честно говоря, если его прибьют вместе с кланом, я буду только за, но в текущей ситуации… Натурально, чувствую себя Шепардом. Мэйджик Эффект, блин…

Я поднял руку; переговорщики с обеих сторон кивнули, позволяя мне высказаться.

– Поскольку уже было сказано, что я не дипломат, и сказать по чести, не хочу им становиться, скажу прямо. Если назначать врага, а не искать его, это только усугубит ситуацию. Так что очень надеюсь, что вы не станете этого делать. Это наша общая проблема – если вторжение альтивов реально, а допустить такую возможность необходимо, она затронет всех. Я не знаю их религии, но сомневаюсь, что им понравится та, что утверждает, что человек создан по образу и подобию божьему…

– Мы учтём ваше мнение – кивнул священник. – И больше не станем отнимать ваше время – как я понимаю, у вас занятый график.

Я кивнул. Ну, ожидаемо, решили, что я слишком много говорю, и послали на. Впрочем, я уже сказал если и не всё, то большую часть того, что хотел… Да и, опять же, это только предварительные переговоры.

– Сделал, что смог, для дела мира? – осведомилась Светка, когда я вернулся к её столику. Я кивнул. – Тогда сделай, что можешь, для меня. Кстати, хотела спросить – что там у тебя было с теми сиськами… я хотела сказать, с моим жезлом?

– Язва – отозвался я. – А с жезлом был хеншин. Я разве не говорил уже?

В конце концов эта не такая уж мелкая выпросила у меня несколько печенок – в смысле, тех самых. Для «экспериментов», по её словам. Возможно, стоит дать Щуке парочку – на изучение, я имею в виду.

А ещё, возможно, стоило упомянуть про гранаты альтивов… Хотя Змей рекомендовал о них пока не рассказывать, и это, в общем, можно было понять. Они могут поднять изрядную шумиху, но совсем не факт, что она пойдёт на пользу… Скверно всё это, и я не представляю, как повлиять на ситуацию.

Хотя…

«Альянс кланов», создаваемый изначально как раз против Змея, был довольно аморфной штукой, и я наполовину ожидал, что он развалится, не сумев сложиться; тем более, что угроза Змея сейчас, на мой взгляд, была меньше, чем я считал прежде. По крайней мере, для меня и моего клана.

Однако получаемые новости говорили, что он медленно, с трудностями, но всё же превращается в некую… Организацию? Общность? Во всяком случае, в нечто, что в магическом мире признавали состоявшимся фактом, и у него постепенно формировалось единое руководство.

В которое, формально, входил и я.

Проблема была в том, что у меня не было ни времени, ни, честно говоря, желания заниматься политикой и управлением, так что я по большей части служил неким символом, и, сказать честно, страшилкой для несогласных – всё же сильнейший боевик всей организации. Вообще-то надо бы попринимать более активное участие в управлении, а то неизвестно, куда всё это уплывёт и как аукнется… Но пока что я просто хотел попытаться использовать его во имя высшего блага… в смысле, общего блага, я не Тау.

Так что я набрал номер Кошкиной.

– Привет. У меня есть кое-какая мысль по поводу текущей ситуации с Церковью. Нужно встретиться, и желательно бы собрать ещё пару членов совета, кого именно – неважно. Это буквально на пару минут, но их присутствие очень желательно.

– …В чем дело, можешь объяснить? – требовательно осведомилась ведьма.

– Если сможешь притащить членов нашего совета, то на встрече объясню. Реально, дело очень быстрое, но может быть важно.

– …Ладно. Ты знаешь адрес, где мы обычно собираемся, когда в этом есть нужда, там и встретимся через часик. Если будут какие-то сложности, я позвоню.

– Идёт.

На следующем ранге Автокарты будет автоматическая прокладка кратчайшего маршрута, но и без него обычно можно рассчитать достаточно короткий путь – или хотя бы возможность существенно его срезать. Однако временами сектора выстраиваются так, что это оказывается слишком сложно – слишком много переходов из сектора в сектор и перепрыгивания с одной стороны мира на другую, или путь в реале проходит через неудобные места вроде участков океана. У меня сейчас был тот самый случай. Позвонить и отложить встречу на завтра?..

Хотя…

– Слушай, Сфено – ты сможешь перенести меня по воздуху пару километров?

– Проще простого – фыркнула горгона. – Сколько в тебе веса…

Я сильно подозреваю, что её крылья – просто украшение, а летает она на совсем другом принципе. Они недостаточно большие, чтобы таскать даже её одну, не то что с грузом – вес Сфено вполне соответствует человеческому, даже несколько выше, пожалуй. Подозреваю, что её мышцы существенно плотнее, чем у человека, возможно что и кости крепче.

Тем не менее, меня она несла действительно без заметных усилий.

Летели мы вроде бы над Ла-Маншем. Не такое уж большое расстояние между Англией и Францией, тот же Байрон преодолевал его вплавь в молодости, однако моя медлительная Левитация тут была бы чрезвычайно неудобна: наш маршрут лежал не поперёк, а вдоль, в направлении океана. Мы неслись над мелкими волнами, подгоняемые ветром в спину – Сфено летает беззвучно и довольно быстро – и если бы не умеренный страх высоты, это было бы весьма занятно.

Сзади что-то затарахтело; я обернулся и увидел маленький самолётик. Один пассажир, вернее пилот, которого я быстро смог рассмотреть: седеющий широкоплечий мужчина лет пятидесяти с короткой «капитанской» бородой.

– Мы пришли с миром! – брякнул я. Не думаю, впрочем, что он меня расслышал сквозь ветер и гудение двигателя. В любом случае, шутки шутками, а ещё обострять конфликт с Церковью мне не с руки, так что когда пилот потянулся за мобильником, я выдернул нас на Изнанку… собственно, мы и в нужный сектор уже влетели.

– «Мы пришли с миром»? – переспросила Сфено. Тахна тоже вопросительно звякнула.

– Это шутка такая – вздохнул я.

– Так зачем мы здесь собрались? – осведомился глава клана Корневых. Корнев, что неудивительно. Хороший зельевар, специализирующийся на косметических и общеукрепляющих средствах, сотрудничает с некоторыми косметическими компаниями, продающими его творения в сильно разбавленном виде.

– Есть небольшой шанс, что мне удастся уладить конфликт с церковью – сообщил я. – Глупо было бы его упускать. Но для этого нужна символическая мера – чтобы совет поручил мне эту задачу.

Собравшиеся скептически и даже с подозрением уставились на меня. Я пожал плечами.

– Никаких контрактов, простое поручение решением совета, можно даже без документов. Вы ничего не теряете.

Пенкин, алхимик, нахмурился.

– В чём смысл?

– Вот же недоверчивый народ попался… – вздохнул я. – Ну есть у меня что-то вроде ясновидческой магии, активирующейся по такому условию. Или не активирующейся, как повезёт. Но попробовать по любому стоит.

Они были более подозрительны, чем я, когда только начинал вращаться в магических кругах, но давить не хотелось… хотя и сделал бы это, если бы не выступила Сфено.

– Один из ваших лидеров просит элементарного действия ради вашего же блага, и вы неспособны даже на это? – со смесью презрения и угрозы в голосе произнесла она. – Воистину трусы и глупцы процветают во все времена… Однако задумайтесь, чего следует бояться больше – гипотетического подвоха или вполне реального гнева тех, кто сильнее вас?

Такой наезд «советникам» явно не понравился, но во всяком случае подействовал.

«Задание: предотвратить конфликт магического сообщества с Инквизицией. Награда: репутация, ?» И россыпь вопросительных знаков на карте мира… Н-да, это будет непросто.

Часть маркеров находились на территории Ватикана, несколько указывали на владения крупных кланов, но большинство – непонятно. Скорее всего, некоторые указывают на базы альтивов и их сообщников, но наверняка сказать не могу – маркеры были без пояснений, а у меня информации недостаточно. Остаётся проверять…

Первые три тоже указывали на владения кланов. Определённо, имеется в виду, что мне нужно заниматься с ними дипломатией…

В любом случае, проверка меток заняла довольно много времени, так что я решил, что на сегодня пора завязывать.

Естественно, с утра я не побежал со всех ног проверять остальное. Медленно, но верно, вряд ли это настолько спешно… Тем более, мне ещё свой клан кормить – в обоих смыслах.

Впрочем, сразу после завтрака я взялся за дело. Для начала нужно проверить, что где, и составить «легенду», пометив места на карте; впрочем, если попадётся слабая группа врагов, можно будет сразу попытаться захватить языка. Определённо, это может стать весомым аргументом и для переговоров в остальных локациях…

Часть клановых территорий удалось отсеять – хотя проверить их всё равно не помешает – они могут быть и врагами – с помощью информационного сайта, но всё равно осталось порядочно тех, которые нужно проверять лично. По крайней мере, заодно попадаются Тени… И я даже наткнулся на небольшую рощу, которую пометил на карте – потом вернусь за древесиной. Пока что ограничился одним деревом, инвентарь занят.

В общем, сочетая нужное с полезным, я целеустремлённо двигался в направлении очередного маркера, когда вдруг…

«Внимание: задание „Предотвратить конфликт магического сообщества с Инквизицией“ провалено!»

Чего?..

Впрочем, моё «подвисание» от неожиданности продлилось недолго. Каковы бы ни были причины провала, не доверять системе у меня оснований не было, а значит – нужно действовать, пока есть преимущество по времени.

Так что я взялся за телефон.

– У меня срочная новость. Я не успел даже взяться за дело, но что-то произошло, и конфликт с инквизами обострился. На всякий случай будьте готовы к проблемам…

Примерно такое сообщение мы с Кэтти передали всем знакомым магам. Даже если они не в альянсе, немного благодарности в будущем лишней не будет.

К сожалению, эта мера оказалась оправданной. Уже меньше чем через час пришла информация, что «официальные» переговоры были атакованы, и каждая сторона считала виновной другую.

А атаки на магов-одиночек и слабые кланы, похоже, начались ещё до того, как пришла эта информация.

В первую очередь попали под удар, что логично, маги, проживающие на территории Европы и Америки. Атаковали ли инквизиторы, или те, кто имитировал их, но в любом случае это было естественной зоной; обычным людям сложнее перемещаться по миру, чем Одарённым, так что быстро нанести удар церковники могли там, где их силы уже присутствовали – в зоне влияния католической церкви.

Проблема в том, что наш альянс, хоть и создавался русскими, не был чисто русским. Даже при том, что большинство участников были Ведающими, и самостоятельно пользоваться Изнанкой не могли, но Кошкина использовала услуги проводников и сумела договориться с несколькими европейскими кланами – один из которых попал под удар.

…Причём я узнал об этом как бы не первым.

Я как раз сидел с дамами на кухне и обсуждал, как быть и чем нам всё это светит, когда…

«Получено задание: союзник в беде! Клан „Рот Бахн“ подвергся нападению и срочно просит альянс о помощи!»

Да мать вашу…

– Дамы, срочно идём на дело – сквозь стиснутые зубы произнёс я.

Не уверен, почему мне сгенерировалось это задание, но тут не только союзнический долг – который я тоже воспринимал всерьёз. Просто есть шанс захватить нападающих и пролить свет на творящиеся дела. Может, всё-таки удастся остановить войну… мне за это памятник ставить нужно будет, если удастся.

И да, это мне было бы приятно.

На этот раз время явно было важно; скорее всего даже, важна каждая секунда. Я вспомнил пацана, которого опоздал спасти на эти самые несколько секунд… Вот ещё одна причина немедленно взяться за выполнение.

И, пожалуй, самая весомая.

На бегу из сектора в сектор реала – всё-таки мне нужен какой-нибудь переносной транспорт… Электромобильчик какой-нибудь, или мопед раскладной – Кэтти успела посмотреть информацию по клану. Мне скидывали всю предоставляемую союзниками инфу, и, естественно, мои ближайшие соратницы имели к ней доступ… собственно, они ей и пользовались. Клан «Рот Бахн» был официально зарегистрирован как небольшая религиозная община, и проживали они компактным поселением с собственным фермерским хозяйством, в стороне от обычных людей. Удобно, что не приходится так уж скрываться, но упрощает и работу нападающих.

– Действуем максимально быстро – входим под маскировкой, находим противника, ликвидируем. Если получится – постарайтесь взять кого-нибудь живьём, но в первую очередь – безопасность союзников.

Мои инструкции оказались встречены молчаливыми кивками. Баффы я наложил, во время предыдущего захода на Изнанку, и в целом все были готовы к бою.

– Ната, ты особенно будь осторожна, и держи руку на оружии. Если столкнёмся с альтивами, оно может быть эффективнее магии.

– Я помню – кивнула девушка. – И на самом деле это стоит учитывать тебе. Я изначально больше привыкла полагаться на огнестрел, а вот ты уже рефлекторно пользуешься магией.

…Она снова меня уела. Впрочем, лишь бы шло на общую безопасность, за то её и ценю, что замечает ошибки…

– Кажется, мы опоздали – сообщила горгона, втягивая носом воздух. – Я чую кровь, и порох.

– Учитывая тишину – похоже на то – хмуро произнёс я, глядя на аккуратные когда-то двухэтажные белые домики впереди; сейчас стёкла были разбиты, да и стены оставляли желать лучшего – похоже, стреляли прямо через них. – Но глянь сверху.

Сенсорной магией, если не считать Автокарты и Чувства опасности, я не владел, так что мог лишь внимательно вглядываться в окрестности, пытаясь заметить если не врага. то по крайней мере его статус-бар. Тишина ещё не означает, что здесь никого нет… Хотя бы выживших нужно поискать.

С одной стороны, нужно спешить, поскольку кому-то может быть срочно нужна помощь, с другой – нужно двигаться осторожно, поскольку не имею понятия, с чем имеем дело… В любом случае, сейчас я выдвинулся вперёд – я не только наиболее защищённый, но и если тут будут альтивы с их маскировкой, то, скорее всего, засечь их смогу только я.

Хм?! Миникарта внезапно «ожила»; на ней возникла красная точка. И ещё одна… Глазами я никого не видел, мешали подсолнухи, по полю которых двигались точки, но Автокарта работала – возможно, потому, что это квестовые противники?..

В любом случае.

«Они там. Атакуем» – через Связь скомандовал я своим напарницам.

Вооружённых до зубов мужчин было всего пятеро, но…

«Петер Бжегзинский, рядовой боец Инквизиции» – показывало Изучение.

Та-ак… Что-то я совсем запутался. Так инквизы всё-таки участвуют в этой… афере, что ли?

Впрочем, в любом случае, боевики – законная добыча. Захватим и допросим…

«Слуги божьи» были в противогазах, так что вариант с усыпляющим газом отпадал; будем брать по старинке…

Сперва, впрочем, воздушная разведка показала, что кроме этих пятерых никого не заметно, но зато Сфено заметила пару десятков тел, следы крови, и несколько фургончиков. Вообще, можно было ожидать подхода подкреплений, или полиции, так что в любом случае следовало действовать быстрее, но ситуация… сложная. Тем более, взять желательно живьём…

С одной стороны, мне разумно отвлечь огонь на себя, но с другой – если у них есть альтивские гранаты или хотя бы какой-то аналог, меня превратят в решето… не хотелось бы.

И ещё один момент… В этот раз враги – люди, причём наши, земные. Конечно, я хочу взять их живьём, но не факт, что это удастся, и это напрягает. Не сильно, всё-таки я уже многое прошёл, но всё же ощущается некоторое нежелание… Я мысленно вздохнул. Блин, много в жизни дерьма, но что-то с ним делать нужно… Успокаивающего принять для надёжности, что ли?

Хотя, нет. Справлюсь, благо есть идея…

С приобретением «Таланта к магии» «М-маскировка» стала существенно эффективнее, так что можно было в какой-то степени положиться на неё, если быть осторожным; естественно, я наложил её на весь свой отряд ещё до выхода в реал. Вариант воспользоваться Тьмой я сразу отбросил – если у них есть антимагические средства, они просто сразу ими воспользуются, а вот если не заметят присутствие противника, то и рыпаться не будут. Так что я осторожно подкрался к противникам, протянув по земле свои верёвочные тентакли на порядочную длину; мана расходовалась, но скрытность и осторожность важнее. И вообще, может, я и неправильный маг, но – Верёвки Это Круто. Серьёзно.

Верёвки рывком преодолели остаток дистанции до ног двоих инквизов, рядового и сержанта; шоковое касание…

Одновременно, повинуясь переданной по Связи команде, Снегурка и тела Куаллоны открыли огонь.

…Все лежат. На удивление легко…

…Хотя неприятное сосущее чувство и присутствует.

Сразу после ликвидации группы на миникарте замигал новый маркер, на одном из зданий в глубине посёлка. И на этот раз с пояснением – «Убежище выживших». По-любому, у нас на Земле моя «игровая» система работает лучше… Оттащив тела и пленников в ближайшее здание и оставив с ними Лео, я двинулся туда.

Пустой склад, и никого; однако при приближении Автокарта стала показывать ещё два маркера. «Скрывающий барьер, ранг 1. Ограждающий барьер, ранг 1». Понятно… Скорее всего, спрятали детей в более-менее подходящее место, которое изначально создавалось от обычных людей, заходящих на территорию клана. От всяких проверяющих, полагаю.

Ведущий под пол люк найти удалось быстро, но вместо того, чтобы пытаться его открыть, я постучался.

– Помощь прибыла, клан «Осколки».

Как и ожидалось… Дети, старики, всего десяток человек. Спрятались в призывательной палате, когда началась атака, и оттуда же попытались связаться с кем-нибудь – возможно, как раз их усилия и привели к моему заданию. Что же до пленников… Времени терять не хотелось, но и уходить пока было рано, так что я попытался перетащить их на Изнанку, чтобы допросить там.

Сработало. Вообще-то это тоже можно считать продвинутой техникой – большинство даже Одарённых могут проходить на Изнанку только самостоятельно, с небольшим грузом; а таскать с собой группы, тем более немагов. вообще прерогатива проводников. В любом случае, мне это удалось, так что у нас появилось время, чтобы попытаться немного разобраться в ситуации.

Даже при том, что эти… мудаки убили немало ничего им не сделавших людей, пытки – очень скверное дело. Не стоит уподобляться подонкам… В крайнем случае они допустимы, да, но вообще нужно стараться избегать их применения не из сострадания, а просто чтобы подобные мерзости не становились привычными. Ради себя и своего окружения, в общем… Так что как раз на подобный случай у меня давненько были припасены зелья по типу «сыворотки правды». Только на людей действуют, ну так мы с ними и имеем дело… Хотя вполне возможно, что и не подействуют – мало ли какие трюки есть в рукаве у инквизиции. Не следует недооценивать врага.

…В данном случае трюк был очень простым – рядовой состав, и даже сержант, не знали ничего важного, а офицеры погибли во время сражения с успевшими подготовиться силами клана. Вот же блин… Единственное, что знал сержант – слова их командира перед отправлением, «Колдуны совсем оборзели, так что нужно им вломить. Возможно, это начало войны».

Та-ак… Погодите. Есть один вариант.

– Опиши внешность командира вашего отряда – скомандовал я. – Который был с вами. И где его тело.

Этого пленник говорить уже не хотел, но увеличение дозы зелья помогло.

…И, к слову, на карте появился маркер.

Вообще, что делать с телами – отдельный вопрос, но сейчас мне нужно было только одно тело. Нет, некромантией я не владею, а кинжал с такой абилкой продал, но мне, собственно, и не тело нужно, а кое-что другое… Личные вещи командира.

Естественно, на записывающие устройства или что-то подобное я не рассчитывал, но оно мне и не нужно. Я просто заставлю заговорить вещи…

На территории клана связь была заблокирована, даже через амулеты – я же говорю, не стоит недооцениватьинквизицию – но заблокировать доступ на Изнанку они или не могли, или блокировка уже выдохлась. В любом случае я отзвонился с другого сектора реала, и совет альянса порекомендовал эвакуировать выживших и пленников, а тела оставить.

Увы, но больше выживших не было. Старики предположили, что кто-то ещё мог спрятаться в другой подпольной мастерской, и не доверяя отсутствию маркера я её проверил, но… Там действительно пытались спрятаться.

Честно говоря, после увиденного очень хотелось прикончить пленников.

Остановила Снегурка.

Самостоятельно из немцев никто на Изнанку входить не мог – весь клан состоял из Ведающих, и у меня было некоторое сомнение, смогу ли «перетащить» всех; однако справился. Хотя, возможно, помогли Сфено со Снегуркой, не знаю.

Допрос командирских часов позволил узнать, что инквизиторы, мать их, считали эту атаку ответной. Похоже, разжигатели добились своего – стороны реально начали атаковать друг друга… Если под шумок кланы ещё и в друг дружку вцепятся, это вообще будет полный абзац. Пока что нужно сообщить совету альянса… И быть готовым ко всему.

…Я всё больше чувствую себя Шепардом.

«Проследи за ситуацией с выжившими» – посоветовала Куаллона. – «Это может быть удобной возможностью увеличить численность нашего клана, если они распустят свой».

Мысль была вполне резонная, и прекрасная возможность заполучить пусть слабых, но уже что-то умеющих магов, знакомых с жизнью в нашем мире и реально имеющих гражданство, однако вскоре выяснилось, что немцы не намерены распускать свой клан. Даже при том, что их осталось всего ничего, и почти все лучшие маги погибли… У них, как оказалось, помимо договора с нашим альянсом был ещё давний договор о дружбе и взаимоподдержке с другим немецким кланом; собственно, тех они и звали на помощь в первую очередь, но не смогли достучаться. Зато до меня смогли каким-то образом… Наверняка это связано с тем, что мы все в одном альянсе.

Эта версия получила новое подтверждение, когда всего через несколько часов панелька задания выскочила снова. Тот же самый текст, только название клана другое. Чешский клан с почему-то английским названием Блю Сан – целители-травники и «друиды». Если подумать, в альянс входит и клан «Затмение»… Если этот наш альянс кланов решат назвать «Цитадель», буду нервно смеяться.

Может быть, чехи не восприняли моё предупреждение всерьёз; может быть, просто не успели ничего предпринять – всё-таки они совсем не боевой клан, просто травники. Так или иначе, они ничего не смогли противопоставить атаковавшим, и я едва не опоздал.

Как и «Рот Бахн», чехи обитали автономно, на своей ферме, где помимо своих трав выращивали и обычную сельскохозяйственную продукцию. И сейчас всё их хозяйство вместе с жилыми домами горело…

Ни Автокарта, ни «воздушная разведка» не засекли врагов; похоже, пока я добирался на место, нападавшие успели закончить свою работу, поджечь ферму и скрыться.

Однако, как и в прошлый раз, маркер квеста всё-таки показывал выживших.

– Я погасила огонь, но тел нигде нет – сообщила Снегурка, подходя ко мне. Я кивнул, продолжая рассматривать толстый дуб, на который указывал маркер. Никаких барьеров нет… Подземный ход там какой-то, что ли?..

– Ни тел, ни следов, ни крови – добавила Сфено. – Если что-то и было, огонь всё уничтожил.

– Похоже, нужно опять звонить – пробормотал я, доставая смартфон. – Это снова я, и с практически той же проблемой… На этот раз клан Блю Сан.

– Выжившие есть? – тяжело вздохнув, осведомилась Кошкина.

– Чувствую наличие, но не могу найти. Вижу только здоровенный дуб там, где они должны бы быть.

– Дуб?.. Злыдень, что думаешь?..

Я расслышал мяуканье.

– …Понятно. Попробуй настроиться на то, что хочешь помочь выжившим, и положить руку на дуб.

Я последовал словам ведьмы, и моя рука плавно погрузилась в дерево, а затем быстро принялась неметь. Я попытался отдёрнуть её, однако рука застряла; больше того, онемение принялось подниматься выше. Хренова деревяшка приняла меня за врага?.. Использовать антимагическую волну?.. Нет, есть вероятность, что в случае разрушения магии моя рука просто намертво сольётся с древесиной. Касание смерти? Может сработать, а руку потом вылечу… Но это может убить и выживших, если они действительно скрываются в дереве.

Я было уже хотел скомандовать Лео рубить руку, когда моя рука вдруг высвободилась. А древесина у протянутой руки Кэтти разошлась в стороны, открывая ещё одного старика и пару детей.

Хм.

– Даже через Изнанку и с быстрым оповещением я не успеваю…

Я скривился.

– Была бы у меня телепортация… Или хотя бы хорошие ясновидящие, способные предсказать нападение…

Увы, но с обоими вариантами было сложно. Относительно простая и быстрая возможность перемещения через Изнанку попросту отбила интерес к сложным исследованиям телепортации, так что по большей части она была прерогативой экзотов. Теоретические методы, в принципе, были известны, но из-за слабой проработанности и высокой сложности этой магии мало кто брался её изучать и осваивать – зачем? Что же до ясновидящих, то они обычно прогнозировали очень примерно; ясновидящие и оракулы, способные на точные предсказания, большая редкость, а вдобавок ещё и на управляемые – вообще единичные случаи, и опять же экзоты, так что научиться этому современная магия не позволяет.

Но таким макаром могут выбить все слабые кланы. Как быть? Поставить всем охрану? Собрать всех в одно место? Ни то, ни другое сделать не так-то просто… крайне сложно, собственно.

Последнее я высказал вслух, и собравшиеся на экстренное заседание советники мрачно кивнули.

– Смотрите на это с такой стороны: если бы мы не объединились, и если бы на нашей стороне не было клана «Осколки», ситуация была бы намного хуже – заметила Кошкина. Я не стал это комментировать, но да, она права… Мы хоть кого-то смогли спасти. Однако этого недостаточно.

– Этот альянс действительно оказался хорошей идеей – признал Корнев. – Хотя и не по той причине, по которой создавался. Но вопрос действительно в том, как нам защитить себя… И друг друга.

– Ваши оборотни могут взять охрану на себя? – осведомился спиритист Лага.

– Они не мои, у нас просто что-то вроде союза – отозвался я. – Я могу позвонить им и предложить контракт, но условия наниматели будут обговаривать сами, и платить тоже.

– Годно – кивнул Лага. – Против инквизов они должны быть достаточно эффективны, особенно если цель – не победить, а продержаться…

– Я не могу успевать везде – вздохнул я. – И даже если дробить силы, чего тоже не хотелось бы, проводник у нас в клане только один.

– Придадим – сообщила Кошкина.

– …Ладно. – План обороны принялся обретать форму… Только вот практически всё ложилось на мои плечи. – Но. Если всё так основывается на нашем клане, то давайте кое-с чем определимся. Раз всё лежит, по сути, на моих плечах, то мой голос должен быть решающим.

Советники переглянулись.

– Хочешь звание верховного главнокомандующего? – хмыкнул Пенкин. Я пожал плечами.

– Почему нет? Этот альянс изначально создавался благодаря мне и Кошкиной, а теперь мой клан ещё и оформляется как силовая структура альянса. Мы вас всех защищаем, и предоставляем свою репутацию… несмотря на возраст клана, она у нас серьёзнее, чем у большинства из вас. Логично, что у нас должны быть как минимум привилегии… И естественно, оплата.

Советники снова переглянулись меж собой, а Сфено хищно улыбнулась.

Вроде бы договорились… И теперь я думал, а надо ли оно мне. С одной стороны, мне бы своим кланом руководить, но с другой – не доверяю я им, честно говоря. Кто этих советников знает, что им в голову придёт… Хотя бы попытаться контролировать процессы всё-таки нужно.

Хоть и не люблю я эту хренову политику… Но если не имеешь участия в ней, она имеет тебя, увы.

В настоящий момент удалось добиться решающего голоса в голосованиях и прямого руководства силовыми операциями альянса… последнее, впрочем, скорее символическое право, поскольку в настоящий момент кроме моего клана никто и не занимается силовыми операциями. Но по крайней мере мне пообещали, что члены кланов альянса, если что, не будут мешать мне их спасать и будут слушаться приказов при их защите. Надеюсь… Мне и так очень везло, что пока что не приходилось спасать идиотов и паникёров; по словам Куаллоны, имевшей сей неприятный опыт, это реально напряжно.

В любом случае, ситуация была далека от того, чтобы иметь возможность расслабиться. С оборотнями советники договорились, наняв пару десятков, но этого было недостаточно, а больше стая выделить не могла – им и собственную безопасность обеспечивать нужно, в конце концов. В альянс на настоящий момент входило двенадцать кланов, помимо моего, так что на каждый придётся всего пара наёмников; даже с амулетами, которые обещал обеспечить один из советников, этого слишком мало. Немцев, к примеру, атаковало около трёх десятков человек, и если бы не моё предупреждение, потерь у инквизиторов было бы намного меньше. С чехами пока непонятно; свидетели толком ничего не поняли, а тел не осталось, и даже место происшествия толком не осмотреть – пожар уничтожил следы. Не знаю, как официально будут всё это заминать, но и не моя проблема, впрочем – такие вопросы относятся к общественным связям, а не к силовой сфере. Однако оставалось непонятным, кто нападал в этот раз, и что случилось с кланерами – есть шанс, что они живы. Могли продать альтивам, к примеру… Скорее всего, инквизы и их имитаторы действуют параллельно.

И самое скверное – кто-то из враждебных кланов тоже могут под шумок попытаться изобразить инквизиторов, чтобы расправиться с конкурентами… Советники были согласны, что это вполне возможно, и разумеется такая возможность ситуацию никак не улучшала и не облегчала.

А ещё меня беспокоил Змей. Несмотря на ситуацию от него не было никаких вестей, и это беспокоило. Вот уж кто и сам не прочь бы откусить кусок, и его тоже окружающие были бы рады придавить… Ещё раз повторю: грёбаная политика.

К слову, странно, но с политиками «обычными» подвязки магов очень слабые, почти никакие. Как-то так сложилось, что кланы самоизолировались от них – возможно, опасались, что государства возьмут под контроль, возможности такие есть. Так что за попытки лезть в политику свои же и придавливают, даже под видом обычного кандидата.

В любом случае… Можно ли как-то остановить эту войну? Вернее, могу ли я что-то для этого сделать?

Вообще, немного изучив вопрос, я узнал, что похожие периоды напряжённости и взаимных боевых действий несколько раз случались, но обычно из-за каких-то одиночных инцидентов, и после краткого периода воинственности и некоторого количества жертв с обеих сторон всё утихало – сторонники мира брали верх. Однако такого, чтобы кто-то специально подливал масла в огонь, подогревая напряжённость и раздувая огонь враждебности, прежде вроде бы не случалось. Хм, всё упирается в дестабилизирующий фактор… Если он действительно есть, конечно.

Меня заставляло нервничать ещё и подспудное ожидание, что вот-вот снова выскочит панелька очередного зова о помощи; даже чтобы уснуть пришлось пить снотворное. Глупость человеческая… Зачем сражаться и убивать из-за такой глупости, как религия?!..

Снилась какая-то тревожная муть, и, разлепив с утра глаза, я первым делом проверил… нет, за ночь задания не выскочило.

Однако это не означало, что я успокоился. Хотя мне казалось, что по мне этого не видно, но, блин… Даже Тахна осведомилась, всё ли в порядке со мной.

Не в порядке. И с миром тоже.

– Кланы хотят эвакуировать небоеспособных членов, и усиливают защиту баз – сообщила Кошкина. – Это должно помочь.

После вчерашней встрече мы договорились созваниваться как минимум каждый день; ведьма вообще взяла на себя роль секретаря-координатора совета.

– Надеюсь – вздохнул я. – Куда эвакуировали-то?

– Азия, Африка – туда, где у Инквизиции нет местных сил.

– Это поможет только от инквизов, а есть подозрение, что воду мутят маги. Кто-то может и вовсе воспользоваться ситуацией, чтобы взять заложников, например, пока дети не под защитой своего клана.

– Верно. Поэтому я предложила воспользоваться твоим городом.

– Резонно. Но с размещением помочь не могу.

– Разберёмся, если договоримся об этом – согласилась Кошкина. – Пока всё, если будут новости – позвоню.

– Да, вот ещё… В прошлый раз не получилось, не успел, но хочу попробовать ещё раз. Нужно поручение на поиск тех, кто мутит воду. Если ликвидировать зачинщиков, ситуация хоть немного улучшится.

– …Я думаю, тебе стоит поговорить об этом с большими игроками, которые этим занимаются. Если у тебя есть способность, которая поможет найти зачинщиков, они за неё ухватятся.

– Попробую. Но в этом случае мне лучше действовать как официальному представителю альянса, так что когда договорюсь о встрече, дам знать.

Выйти на нужных людей оказалось несложно; после истории на вручении премии я обзавёлся набором контактных данных достаточно серьёзных персон. Вот и пришло время воспользоваться…

Собственно, как раз клан Елисей оказался одной из ключевых организаций, что и логично, учитывая, что дипломатия – одно из их направлений.

Меня выслушали; соединили с кем-то, занимающимся этим вопросом, и тот уже предложил встретиться, «как можно быстрее», на территории его клана. Я, соответственно, связался с Кошкиной; она предложила для экономии времени добираться раздельно, чтобы мне не делать сперва ходку за ней, и я позвонил Елисейцам, предупреждая об этом. А затем отправился на место. Вместе со своими дамами – можно будет сразу отправиться на дело, если получу маркер.

Приняли меня не затягивая, и больше того, прямо на совещании по этому вопросу. Елисейцы тоже активно общались с другими кланами по актуальному вопросу и принимали какие-то меры, как и мы, только что уровень кланов, с которыми они имели дело, существенно выше… Как и в целом уровень встречи. Собственное здание, настолько же хорошо обустроенное, как и защищённое. Не уверен, что мне следует стремиться к такому – я предпочёл бы меньше показухи – но вот возможность такое себе позволить, и так вот всех собрать – действительно ориентир.

Хотя и не хочу останавливаться на этом уровне.

Пусть сейчас шло совещание и не между лидеров, а между представителей, но они присутствовали от более чем десятка крупных кланов. Не могу сказать «крупнейших» по той простой причине, что реальные размеры и влияние определить затруднительно; статистики и исследований никто не ведёт. В итоге кланы просто делятся на «мелкие» и «крупные» – ну и «средние», которые сложно уверенно отнести к той или иной категории.

Я заметил несколько азиатов, африканца… Даже австралиец присутствовал, представлял альянс вроде нашего.

Австралийца, к слову, звали Уоррен Спектр.

Народу, в общем, было порядочно, и встречались на этот раз не в ресторане, или за столом, а в конференц-зале. Меня представили, и сперва снова пришлось изложить историю о столкновении с альтивами; я честно высказал то, что знал и предполагал, включая два свежих нападения на членов нашего альянса. Ну, и наконец…

– Полагаю, все понимают, что необходимо найти и нейтрализовать зачинщиков-провокаторов, и как можно скорее. Наверняка над этим уже работают; не знаю, насколько успешно, но я хочу предложить и своё участие. В моём распоряжении есть магия, которая с долей удачи может помочь выйти на них напрямую. Но мне нужно официальное поручение собрания.

Ожидаемо, и в этот раз представители кланов заподозрили некий подвох – однако в этот раз согласились куда проще и быстрее, без помощи Сфено. Полагаю, всё дело в том, что чувствуя за собой поддержку и силу своих кланов, они были уверены в способности противостоять чему-то, что мог подготовить маленький клан вроде моего. Хотя Сфено и вызывала задумчивые взгляды.

В принципе, то, что больше всех сомневался представляющий собрание мелких кланов австралиец, подтверждало моё предположение.

В общем, предложение было принято, и поручение выдано; передо мной выскочила панелька, сообщающая о поручении задания.

– Интересно… – произнёс стоящий рядом со мной на трибуне маг, управляющий ходом обсуждения; церемониймейстер, а не спикер, к слову. Он вглядывался куда-то сквозь меня… он что, видит панель?.. – Некая форма контрактной магии, заякоренная на… ауру, что ли?..

Контрактная магия?.. Ну… Логично. Мои «задания» – действительно форма контрактов, продажа частицы души за услугу. Но раньше этого никто не замечал… Хотя Газес мог и заметить, но не сказать, или «официальный» контракт перебил. В любом случае, сразу видно – имею дело с серьёзным магом, пусть и на специфичной должности.

– Ну, и когда вы сможете определиться, есть ли эффект? – осведомился он.

– Собственно, это я и делаю прямо сейчас – ответил я. – Хм.

На карте снова возникло несколько маркеров; я уменьшил масштаб, однако почти все они расплылись по довольно большой территории.

– Эффект есть, но не настолько хороший, как хотелось бы. Впрочем… У вас найдётся карта мира? Вернее, несколько карт…

– У нас есть проектор. Погодите минутку.

На экран на стене установленный на трибуне проектор вывел карту мира; я кивнул, и подошёл ближе, подобрав указку.

– Я не знаю, на что именно указывает моя магия, но есть несколько важных мест. Возможно, кто-то из собравшихся в зале знает больше, а я пока что просто укажу их. Начнём отсюда… Увеличьте этот район, пожалуйста.

Даже с помощью представителей кланов удалось более-менее определённо идентифицировать только один участок – предполагаемый район базирования одного из экстремистских кланов – и выдвинуть версию о другом, где-то в указанном мной районе располагался старый схрон наподобие скрытого дворца Уркагуари. Возможно, впрочем, что по остальным представители просто не хотели говорить, или не знают они лично, но информацией располагает их клан. В любом случае, было решено по крайней мере проверить их.

Представитель Елисея предложил мне немедленно проверить одно из мест – одно из двух, где маркер указывал более-менее точно.

– Гнатов очень высоко отзывался о вас – заметил он. – Именно как об очень хорошем боевике. Так что ваше участие было бы очень полезно, в наше время не так много хороших боевых магов.

Я кивнул.

– Я на это и рассчитывал, почему и захватил с собой товарищей.

– Товарищей или подруг? – улыбнулся Елисеевец.

– Соратниц.

Пока остальные кланы ещё только собирали свои разведывательные группы и обсуждали новую информацию со своими кланами, – ещё не факт, что все воспримут всерьёз, хотя некоторые определённо восприняли – Елисеевцы представили свою группу немедленно. Ну, как группу… Двое магов, сенсор-разведчик, коллега Гнатова и участник одной из его экспедиций, и призыватель; среди его «сонма», как меня заверили, были духи и демоны для решения разнообразных задач, так что их должно быть достаточно. С моей стороны – силовая поддержка, с их – разведка и сбор информации. Ну… Логично.

В общем, совет кланов продолжался, а наша совместная группа отправилась на место.

Хотя район, на который указывал маркер, на карте был закрыт – я же там ещё не был – маркер не расплывался даже при сильном уменьшении масштаба, так что найти точное место должно быть несложно. Сперва по обычным картам город, а там уже просто…

Небольшой городок в Испании. Жилой сектор, частный дом. Мы добрались сюда очень быстро, минут за пятнадцать, и маркер ясно указывал на одну из комнат. Мы медленно приближались к цели под маскировочной магией моего спутника – М-маскировку он, поморщившись, сказал снять, поскольку конфликтует с его более эффективными чарами – в то время как он и духи второго Елисейца сканировали округу.

– Там никого нет – наконец, сообщил он. – Следов магии тоже не замечаю. Это действительно то место?

Ну, в некоторых играх бывает такая проблема – приходишь на указанное место, а там ничего нет – оказывается, маркер указывал выше или ниже, чем смотришь… На всякий случай я открыл Автокарту.

Хмм?.. Я нахмурился. Пара маркеров на карте мира исчезли, остальные сместились. Учитывая, что это произошло за какие-то четверть часа… И практически все…

– Кажется, на собрании был крот – сообщил я.

Оба мага одновременно повернулись ко мне.

– Почему вы так решили? – спросил призыватель.

– Маркеры… Точки, на которые указывает моя магия, заметно сместились. Они должны были начать двигаться сразу, как я выступил на собрании, поскольку вряд ли все они пользуются самолётами… да и сам факт, что зашевелились все сразу.

– Все, кроме этого? – уточнил сенсор, указав в сторону нашей цели. Нахмурившись, я кивнул.

– Если вы правы, то они знают, что мы направились сюда – заметил сенсор. – И знают, кто именно.

– Ловушка… – пробормотал я.

– Очень вероятно. И, скорее всего, немагическая.

– Послать туда голема?.. – без уверенности предложил я. Можно, конечно, самому пройти под защитами, но как-то не очень хочется…

– Так и сделаем – кивнул призыватель. – Франк?

Сенсор извлёк из объёмистой сумки, висевшей у него на боку, свёрнутый свиток. Магические свитки действительно существуют… На самом деле это те же амулеты, и далеко не всегда одноразовые, просто по каким-то причинам создаваемые в бумаге – как те же контрактные бланки.

– Барьер Грёз – пояснил сенсор. – Имели дело?

Я кивнул. Эту магию применяли нанятые Змеем огры, когда пытались отбить у меня наследника китайского клана; она создаёт «виртуальную копию» куска пространства.

– Можете помочь с активацией?

Вообще-то я знаком с другой стороны… Впрочем, «Изучение» помогло: под описанием стояла строчка «Зарядить для использования (20 MP)? Да/Нет».

– Вы половину, я половину? – предложил я. Хоть я могу и все двадцать единиц довольно быстро восстановить, но обпиваться ещё до начала дела не хотелось бы, да и вообще пить не хочется. Елисеевец кивнул.

– Только оставьте ещё кого-нибудь прикрыть меня, пока буду держать барьер? – попросил он. Я кивнул.

– Лео?

– Пусть ещё Сфено останется снаружи – предложила она. – Для надёжности.

– Что теперь? – осведомился я у призывателя, когда оставшиеся «снаружи» исчезли; это было единственным признаком активации барьера.

– Голем, естественно – отозвался он, опускаясь на корточки. Приложил ладонь к земле, и та принялась вспучиваться. Хм, довольно-таки точная копия его самого получилась… Мужчина под сороковник, с короткими серыми волосами. Черты лица, правда, вышли более грубыми, и выражение лица каким-то пустым, но даже светлый цвет кожи и лёгкая небритость каким-то образом воссозданы вполне достоверно.

– Поразительно точно – заметил я.

– Можно было и лучше, но для наших целей этого более чем достаточно – ответил маг. Его голем направился к стоящему перед нами дому, перебрался через забор и принялся обходить здание. Послышался звон стекла, а затем… Мне показалось, что я различил прозрачную голубоватую волну, разошедшуюся от здания, а затем громыхнул взрыв.

…Э?.. То, что нас вышибло из барьера, полбеды; но где мои защиты?..

…Я вспомнил, что напомнил тот эффект перед взрывом. Диспел-граната. Как хорошо, что не сунулся туда сам…

– Голема разрушило ещё перед взрывом – сообщил призыватель, поднимаясь с земли. Он морщился, но голос оставался ровным и спокойным. Кажется, мне пора всё же выложить ещё немного информации…

– Альтивы использовали антимагические гранаты – сообщил я. – Эффект перед взрывом был очень похож.

Как ни странно, он не стал спрашивать, почему я не сказал этого раньше, просто кивнул.

– Ладно, попробуем снова.

– Итак, бомба, похоже, заложена в центре дома, под неким устройством на столе – после третьей попытки сообщил призыватель; мы взяли паузу на Изнанке, чтобы передохнуть, восстановить ману, и обсудить, как быть. – И она взрывается при любой попытке проникновения внутрь, причём магию разрушает. Не представляю, что тут можно сделать.

– Пригласить сапёра? – предложил я. – Хотя и сомневаюсь, что он сможет что-то сделать. Технологии у альтивов заметно более развитые, чем у нас.

– Нам нужна эта граната – сообщил сенсор. В том и проблема… Если сможете наладить их производство, не позволив другим кланам помешать, расклад в магическом мире резко изменится. – Если всё как вы говорите, это будет весомым аргументом в пользу гипотезы о причастности иномирян.

Это тоже верно, но всё же… Да и я не представляю, как её выковырять. В окна её даже не видно… И даже если бы было, чтобы попробовать вытянуть верёвкой, нужно как-то засунуть верёвку в дом, а он закрыт со всех сторон. И при попытке проделать дырку ловушка срабатывает. Теоретически можно было бы попробовать проникнуть в дом через Изнанку, моя Автокарта это позволяет, но если ловушка сработает – мне хана, и проделать этот трюк с Барьером Грёз невозможно – он отрезан от Изнанки.

– Тут разве что телепортацией… – пробормотал я.

– Можно попробовать оживить дом – задумчиво произнёс призыватель. – Или, вроде бы существуют чары, способные нейтрализовывать технику, или просто взрывчатку.

– Что насчёт гремлинов? – неожиданно предложила Снегурка.

– С ними сложно иметь дело – поморщился призыватель. – Но вы правы, хотя бы попробовать стоит.

– С гремлинами я не сталкивался ни лично, ни даже с описаниями – заметил я. – Что они из себя представляют?

– Ну, они встречаются куда реже, чем считается, но с одним вы наверняка имели дело. Он администрирует портал Магбоод.

Эм…

– Под ником «Блэк Гуд»? – уточнил я. Это же тот самый информационный сайт, которым я постоянно пользуюсь…

– Верно, хотя он настаивает на произношении «Гоуд». В любом случае, гремлины – духи механизмов, родичи нимф, хотя довольно дальние. Часть Дивного народа, но относящаяся к тем немногим, кто живёт и взаимодействует с людьми. Они любят сложные механизмы и могут влиять на их работу, улучшать или ухудшать.

Я слегка нахмурился. Если подумать, их способности напоминают мою Ауру… В любом случае, такая способность была бы как раз в тему.

– Ну, не знаю, насколько сложно с ними работать, но вроде как раз подходит к нашему случаю – заметил я вслух. – Попробовать стоит, нет?

Призыватель слегка поморщился, но кивнул.

– Я попробую. Так что верните меня в реальный мир.

Нет, понятно, что технологии движутся вперёд, и всё такое, но призвать духа эсэмэской… Впрочем, я лишь покачал головой и вздохнул вслух:

– Осталось сделать сайт «Вызов духов на дом, оплата почасовая».

Ушастый синий карлик заинтересованно глянул на меня, подняв безволосую бровь.

– А мысль интересная, может выгореть.

…

Нет, в принципе, это может быть даже удобно для всех, но…

– Вы убиваете сказку – вздохнул я.

– Не, парень. Я её опошляю – ухмыльнулся гремлин, продемонстрировав острые зубы.

…В качестве оплаты за работу призыватель пообещал гремлину познакомить его с какой-нибудь нимфой.

Главное, уговорить духа всё-таки удалось, хотя на лице призывателя и застыла гримаса. Ну, у всех в работе бывают сложные моменты…

Вообще, ловушка срабатывала даже тогда, когда внутрь дома сквозь стену проникал дух; однако гремлин даже отказался от использования Барьера Грёз для тестирования, самоуверенно махнув рукой, и пробрался к цели – через телефонный провод. Призыватель вообще заметил, что бороться с гремлинами, и даже просто заметить их, если они этого не хотят, очень сложно. Могли бы быть великолепными террористами, если бы их интересовали хоть какие-то глобальные цели, но к счастью, все они зациклены на каких-то локальных идеях.

Внутри дома что-то бухнуло; окна задребезжали, а затем одно из них раскрылось. Получилось?..

В следующий момент из окна высунулась граната.

– Это? – осведомился гремлин.

– Изучение предмета… Оно, альтивская граната – согласился я. Вернее, на панельке было написано «Испорченная диспел-граната альтивов». В другой руке дух держал что-то… похоже, заряд взрывчатки. «Изучение» это подтвердило; тоже испорченная.

Кстати, интересно – эта антимагия духов убивает?..

Пока призыватель с парой духов изучали трофеи – гремлин исчез примерно так же, как и явился, прямо в телефонную линию, оплату получит позже – сенсор с ещё одним духом изучали дом.

– Мы в этот раз как-то и не нужны оказались – заметил я.

– Не накаркай – отозвалась Лео.

Не накаркал. Хотя вскоре у нас появились гости, но это были ещё пара специалистов Елисея, прибывших помочь искать улики. Меня же с моей командой отправили обратно на собрание кланов, передать обновлённые данные о местоположении маркеров. Вроде и убирают от расследования, но и логично – отослать эту информацию по телефону затруднительно. Что же до «крота»… «Я сообщил, над этим уже работают». Тоже как-то это звучит… Отстраняюще, но призыватель скорее всего действительно сам ничего не знает. Как минимум, немного подожду – возможно, ещё введут в курс дела. Если не из уважения, то хотя бы как ценного «сенсора» с информацией по делу.

…И надеюсь, из-за гранаты не будет проблем. По крайней мере, она испорчена…

Собрание кланов всё так же шло полным ходом, но на этот раз возможности выступить перед всеми мне не дали. С одной стороны, оно и к лучшему, не придётся высказывать в лица всем, что среди них есть предатель, но с другой… Надеюсь, эти предатели – не сам Елисей. К счастью, это очень маловероятно, но – мало ли…

Маг, с которым я общался, внимательно меня выслушал, записал пометки на карте – вернее, нескольких бумажных картах – а затем попросил немного подождать.

Вернулся с деньгами – оплатой за охрану их представителей и за информацию – и флэшкой, на которой было записано простенькое приложение для смартфона: карта мира с возможностью оставлять пометки и отсылать всё это им. Очень уместно, а то я уже думал, как держать их в курсе.

Помимо этого этот их представитель выдал мне свой номер телефона, и сообщил, что команда продолжает работать, но никаких магических следов в доме нет; собственно, их там нет вообще никаких, даже тех, которые должны быть в любом обычном доме, так что скорее всего хозяева зачистили всё диспелом. Что до трофеев – с их использованием в качестве улик могут быть сложности, нужно ещё доказать, что это действительно артефакты иномирян; никаких распознавательных знаков на них нет, взрывчатка вроде как и вовсе земная, и вдобавок всё это не работает. В общем, «Извините, Шепард, но ищите более убедительные доказательства».

Хотя в моём случае расследование веду и не я, есть профессионалы, которые этим занимаются, так что уже лучше.

Я хотел ещё переговорить с австралийцем – малые кланы должны держаться вместе – но тут…

«Получено задание: союзник в беде!»

…Да мать же вашу.

Даже нельзя сказать, что столь частые нападения именно на кланы, входящие в наш альянс, удивительны. Всё логично, они потому и присоединились, что понимали свою уязвимость, если что – нападут как раз на них, и надеялись, что объединение добавит им хоть какой-то защиты. Ну, что я могу сказать… Я, собственно, эта защита и есть. И хочется надеяться, что в этот раз эта защита окажется лучше…

Маленький финнский клан под прикрытием «частного приюта и школы для собак». Маршрут… Хм. Или четыре перехода в реале, или всего один, но тогда придётся как минимум часа два топать по Изнанке.

Естественно, я выбрал второй вариант. Моё личное время тоже ценно, но время в реале сейчас куда важнее.

…А ещё – Тени. В конце концов, я хочу освоить «Магию барьеров», да и вообще… время такое, что прокачку нужно скорее ускорять, чем останавливать.

Делать большие петли из-за этого, однако, я не стал. Путь и так достаточно длинный, если затянуть ещё, можно дождаться перетасовки секторов.

Впрочем, повезло и так: Лео нашла несколько Теней неподалёку от нашего маршрута. Попадались и какие-то, судя по статус-бару, духи, но они смылись, едва заметив нас, и догонять мы не стали.

В прошедшие дни я потихоньку заливал Эссенцию в веер, так что сейчас оставалось уже немного; и с последней добычей у меня уже было достаточно Эссенции, чтобы и добить этот навык, и осталось про запас – на Чудесное исцеление, к примеру. Ну, беру…

«Магия барьеров, магический/знание навык, ранг 1(+2). Обеспечивает базовые знания и навыки, необходимые для установки различных барьеров. С увеличением ранга навыка становятся доступны новые разновидности барьеров и более высокие их ранги. Мощность барьеров зависит от Воли и Разума. Максимальный ранг: Разум/5+Интуиция/6».

И… Этот навык действовал как нечто среднее между Зельеварением, в котором я просто знал рецепты, и моими базовыми способностями. С получением этого навыка я вдруг понял, что знаю довольно длинный список разновидностей барьеров, которые могу создавать; для этого нужно было сосредоточиться мысленно на желаемом – именно мысленно, панелька не выскакивала – визуализировать зону действия, и вот после этого уже выскакивала панелька с ценой в мане и запросом на подтверждение. На всё это требуется больше времени, чем можно подумать, и в бою применить будет затруднительно, но для боя у меня есть специализированные боевые барьеры – Персональный, Щит… Они, к слову, заметно эффективнее доступных через этот навык.

В любом случае – навык полезный.

– Ну, как оно? – осведомилась Кэтти. Я изложил вышеупомянутое.

– Для боя не очень полезно, но кое-какие применения есть. И, кстати… С предметной магией можно кое-что сочетать.

Последняя была по большей части бесполезна, или полностью, или почти, но я нашёл и пару предметов с занятными свойствами.

– Стоит попробовать прямо сейчас… – пробормотал я. – Так…

Для начала – подходящий барьер. Сперва – просто невидимая стена, чуть выше моего роста, полметра шириной… всего единичка маны, хотя физические барьеры относятся к продвинутым. Так, теперь предмет…

Маленькое ручное зеркало. «Заклинание» предметной магии, которое можно использовать через него, называется «Мираж»; оно проецирует изображение на любую достаточно твёрдую и ровную поверхность.

Ы-ы, получилось. Перед нами возник мой двойник; я даже могу изображать движение.

– Может пригодиться от снайперов, или что-то в этом духе – заметил я вслух.

– Бюджетная замена нормальных иллюзий, но может сработать – согласилась Леонесса. – Будем думать, может, и ещё какие применения в бою найдутся. А вообще барьеры – штуки полезные.

По крайней мере, у нас появилась тема для обсуждения в пути – практические применения магии барьеров. И магии предметов тоже.

– Итак, всем быть наготове – произнёс я. – В этот раз мы в реальном времени уложились быстро, так что противник, скорее всего, ещё там. Сколько их, чем вооружены – неизвестно, но следует предполагать худшее – что у них есть альтивские гранаты. Так что на мою защиту особо не полагайтесь… блин, походу, нужно будет попытаться достать тяжёлую броню со шлемами.

– Я по этому вопросу уже работаю – кивнула Леонесса; Сфено поморщилась.

– Шлемы не люблю – пояснила она в ответ на мой вопросительный взгляд и подняла двумя пальцами одну из своих змеек, демонстрируя причину. Я кивнул.

– Разберёмся. В любом случае, действуем быстро, но очень осторожно. Я хочу спасти союзников, но ваша безопасность всё-таки в первую очередь.

Дамы кивнули в ответ; я перевёл взгляд на Снегурку.

– Полагаюсь на тебя.

Ещё по дороге мы пришли к выводу, что против альтивской антимагии может пригодиться её магия: ледяные стены, которые она способна создавать, с разрушением магии теряют прочность и быстро тают на жаре, но всё же остаются реальными ледяными глыбами, так что не исчезают сразу и способны удерживать пули. К сожалению, больше никто из нас не был способен на что-то подобное, так что оставалось положиться на девушку. Которую, честно говоря, я предпочёл бы оставить в безопасности на базе, даже несмотря на её боевой опыт… Очень уж хрупко она выглядит, ничего не могу с собой поделать. Остаётся лишь придавливать этот инстинкт.

Карта «на том конце» у меня не была открыта, но мы вышли с Изнанки удачно: среди деревьев в лесопосадке, за краем которой виднелась высокая ограда из проволочной сетки – собачий приют клана.

– Пахнет кровью – тихо сообщила горгона, принюхавшись. – И довольно сильно, но не человеческой. Собачьей.

Я кивнул. Финны занимались собаками не по доброте душевной и не просто для прикрытия; это действительно был их бизнес. Они подготавливали и обучали одержимых псов, временами модифицированных, а затем продавали их за неплохие деньги. Тоже что-то вроде разновидности охранного голема получается, со своими плюсами и минусами, но популярнее как минимум потому, что собаку, в отличие от голема, можно держать открыто – а даже болонка, прошедшая через руки этих спецов, представляет из себя вполне серьёзное оружие.

В общем, они вполне могли натравить на нападавших своих собак с неплохим результатом; возможно, даже заставить отступить. Ограда вроде цела, признаков разгрома отсюда не заметно… Через бинокль – тоже.

И автокарта чиста.

– Осмотрим местность – произнёс я.

Ни Кэтти, ни Сфено, изучившие под М-маскировкой окрестности, никого не заметили – ни своих, ни чужих, хотя в одном из домов на территории клана вроде бы было шевеление за окнами. А вот собачьих трупов у ворот обнаружилось около десятка; убиты пулями, не магией. Хотя это ещё ни о чём не говорит, даже люди Змея пользуются огнестрелом… да даже я сам.

В любом случае, противник вроде как отступил. И когда я осторожно приблизился к ограде, Автокарта показала возможную причину.

«Божественный барьер Велеса» окружал здание, в котором, по словам Кэтти, находились люди. Похоже, то ли наши оборотни охраны, то ли сами финны сумели упросить божество о помощи…

Врагов заметно так и не было, только трупы собак – и один разорванный ими человеческий труп. Хм, действительно складывается впечатление, что нападавшие, столкнувшись с божественным барьером, отступили, пока оборонявшимся не прибыло подкрепление. Стремительный удар и отскок, вполне логичная в нашей ситуации тактика. Дамы тоже соглашались, что всё указывает на это.

Ну, остаётся эвакуировать выживших… Или по крайней мере поговорить с ними.

Как обычно оставив Сфено присматривать сверху, а Кэтти – из укрытия, я со Снегуркой и Леонессой направился по дороге к открытым воротам, и к укрытому божественной защитой дому. Я осторожно двигался, размышляя о барьерах, как о том, что передо мной, так и о своих, как вдруг за десяток метров до ворот что-то толкнуло меня – в буквальном смысле, в грудь, заставив остановиться, а затем мягко хлопнуло по макушке.

Прежде чем я осознал, что за хрень, по открытому каналу Связи от Сфено донеслось:

«Огненные вспышки!»

Я как раз размышлял о барьерах-силовых куполах, и поэтому незамедлительно сосредоточился на образе, «вжав» «Да».

…В следующий момент я обнаружил себя полулежащим у дерева, со звенящей от грохота взрыва головой, обнулённым Барьером и примерно половиной хитов. Что за?.. хотя неважно, что с женщинами?..

Автокарта… красных меток всё ещё нет, зелёные вижу. Быстро к ним, и Барьер на бегу восстановить.

«Вступила в бой» – это от Сфено. Отвечаю «Держись, у меня сложности», и продолжаю бежать… вижу Лео. Полоска хитов резко укорочена, мигает, и над ней символ капли крови… кровотечение. Хиты уменьшаются, быстрее!..

– Чудесное исцеление.

Не задерживаясь, чтобы проверить результат исцеления – на него можно положиться – поворачиваю к следующей точке. Сломанные деревья… Ледяной шар.

«Ната!»

Ни ответа, ни реакции.

«Артём?»

Это не Снегурка, Куаллона докладывает статус.

«Мои тела в порядке, идут на подмогу Сфено»

– Хорошо – не слышу собственного голоса, в ушах продолжает звенеть. Снимаю Куаллону с пояса и бью ей по льду… есть. Он уже потрескавшийся, и мои удары выламывают куски.

Снегурка внутри похожа на сломанную куклу. Конечности переломаны, шея тоже странно вывернута, и кровь в волосах… но жива, хотя полоска хитов тоже мигает. Кажется, ей досталось меньше, чем одержимой.

– Чудесное исцеление.

Девушка вздрогнула и открыла глаза; что-то произнесла, глядя на меня, но я всё ещё ничего не слышал.

А ещё меня вдруг повело в сторону, и я не удержался на ногах; упал рядом с разбитым ледяным шаром, и он тут же рассыпался, обдав меня холоднющими крошками. Снегурка попыталась помочь мне подняться, но ноги меня всё ещё не держали… ладно.

«Себя тоже исцели» – вспомнила финблат про другую форму коммуникации.

«Как раз собирался».

– Чудесное исцеление.

После трёх применений Эссенции осталось совсем немного, но всё-таки хватило… лишь бы не понадобилось сейчас опять. И…

«Остальные ведут бой, нужно их подержать».

Снегурка кивнула, и я раскрыл Автокарту; послышался взрыв, но не столь мощный, как тот, что накрыл нас, оставив кратер вместо ворот. Похоже на гранаты…

Вижу отметки врагов, но чем переть на противников с огнестрелом напрямую…

– Вход на Изнанку.

«Возможность заблокирована в этой зоне».

…

…Хорошо, что у ворот я создал купол, а не попытался уйти на Изнанку. Насколько-то он атаку ослабил.

– М-маскировка, перефокусировка, персональный защитный барьер.

…Похоже, подхода к нам подкреплений враг не опасался. Они вели с моими женщинами перестрелку из ранее замаскированных окопов, размещённых довольно далеко от собачьего приюта, почему мы их и не замечали.

И – это были маги. Один из них едва не сбил Сфено какой-то белой вспышкой, повредившей ей крыло; пары Малых исцелений оказалось достаточно, чтобы вернуть её в небо, но попытки швыряться подручными тяжёлыми предметами противники отбивали.

Хотя один из трёх окопов Сфено всё-таки зачистила, пробив своей дубиной защиту и забросив им гранату – мы с Лео выдали ей парочку заблаговременно.

«У них миномёты» – сообщила Куаллона. – «Как минимум два, было ещё что-то вроде одноразового гранатомёта, но его истратили по воротам – по нам у ворот».

М-маскировка помогала не очень; то ли у них сенсоры есть, то ли что, но они явно нас засекли. Альтивские гранаты не применяли, но пока что и нужды в этом не было. Мы пока что лишь пытались их прощупывать, укрываясь за ледяными стенками Снегурки – эти говнюки укрылись в окопах на ровной местности, здесь даже деревьев нормальных не было– и противник в любом случае должен был понимать, что против льда тратить ценную антимагию смысла мало. Однако это не значит, что они не воспользуются возможностью, если мы слишком расслабимся – например, могут внезапно снять магию и сосредоточить огонь на укрытии… Скверная ситуация, и я не знал, как её переломить.

Хотя…

«Что насчёт хеншина?» – осведомился я. – «И твоих духов»?

«Попробую».

Уже знакомая сфера, закрывающая «сцену трансформации», и через пару секунд переодевание девочки-волшебницы в режим усиления магии было закончено. Ощутимо похолодало, и рядом со Снегуркой возник дух-снеговик; в этот раз только один.

«Двоих тяжело поддерживать, и будет неприятно, если обоих накроют антимагией» – сообщила хорошо понимающая мои мысли полуфея, сейчас очень похожая на невесту на свадьбе. – «Я хочу вложить максимум сил в один удар».

«Я могу помочь» – предложил я. Девушка кивнула.

Среди нескольких полезных заклинаний предметной магии было «Переливание», позволяющее передавать союзникам часть маны. Предмет – кружка или черпак, эффект примерно одинаковый в любом варианте. Поскольку из всех мне восстанавливать ману проще всего, это достаточно полезная возможность… Вот и сейчас я пил чай и передавал ману Снегурке, которая в свою очередь «заряжала» своего снеговика – и дух определённо менялся. Глаза-прожекторы, широкая пасть, полная клыков-сосулек – изначально он выглядел куда более мирно… Угу, даже статус-бар отобразил это изменение: вместо «Дух Неблагого Двора фей» сейчас было написано «Усиленный дух Неблагого Двора фей».

«Прикрыть его Барьером?» – предложил я.

«Барьером – нет нужды».

Теперь кивнул я. Ну, попробуем выбить парочку противников…

Сперва открыла огонь с фланга Кэтти, отвлекая противника, что позволило мне слегка высунуться и швырнуть в сторону противника склянку с дымовой завесой – впрочем, всё равно словил пулю краем Щита, и маг противника почти немедленно нейтрализовал мою попытку доставить им сложности, но затем дух-снеговик резво рванул вперёд, и из его распахнутой пасти широким конусом ударил поток снега и мороза, накрывший сразу оба окопа.

Град пуль значительного эффекта не оказывал; полоска здоровья «снеговика» немного уменьшалась, но обычных немагических пуль, даже не железных, а свинцовых, было недостаточно. Барьер, останавливавший пули тел Куаллоны, с гулким хлопком лопнул.

На фоне белого снега мелькнуло что-то чёрное, вылетевшее из потерявшего защиту окопа… Фокусировка!

Покрывшийся льдом цилиндр без какого-либо эффекта упал на землю; в следующую секунду невидимая волна всё же прошла, заставляя духа, холод и даже часть снега исчезнуть, но её эпицентр приходился не на упавшую гранату, а на один из окопов.

В сторону которого метнулась плохо различимая сквозь снег тёмная фигура, а затем и с неба прилетело чем-то… несколько выстрелов, и тишина.

«Противник нейтрализован» – сообщила Лео.

Морозная фейская магия заморозила нескольких вражеских боевиков насмерть, и магов Лео пристрелила – плюс ещё одного прибила бревном Сфено – но парочку мы сумели-таки взять обмороженными, но живыми. А помимо этого – набор вооружения, включающий два миномёта с несколькими снарядами, и – четыре альтивских гранаты, плюс одна испорченная Фокусировкой ауры и морозом. Если уж этого будет недостаточно, – хотя пару гранат оставлю-таки себе, всё равно будут подозревать, что оставил – то я и не знаю, что нужно… Притащить живого альтива в офицерском звании?..

В любом случае, пока что я направился-таки к убежищу финнов, взяв с собой отключившую хеншин Снегурку. Я уже не удивлюсь, если подкрепление сейчас прибудет врагу, так что лучше оставаться наготове, заняв окопы, и действовать быстро. Так что – боеспособные в окопы, пленники в инвентарь, а лидер с уставшей, но героической девой, идёт на переговоры.

Достучаться до финнов оказалось не так-то просто; они не отваживались высовываться из окон даже под божественным барьером, однако меня опознали охранники-оборотни. Погибших у клана не было; я имею в виду, погибших людей… или оборотней. Напавших они, похоже, не особо и интересовали – они даже не пытались пробить купол, только перестреляли псов, и отошли. Чтобы устроить засаду, и, похоже, конкретно на меня… Легли бы снаряды чуть ближе, не остановись я тогда, не выбери барьер вместо безуспешной попытки уйти на Изнанку – и всё… Н-да.

Кстати, а что, всё-таки, тогда заставило меня остановиться?.. Непонятно, что это было.

В любом случае, финны решили эвакуироваться всем кланом, выдав мне скупые, но, похоже, уважительные и искренние комплименты. Кошкина согласилась, что убежище для них найдётся… В общем, весь клан отправлялся с нами, бросая свою землю – временно, конечно.

Определившись с этим, пока народ быстро собирал вещи, я созвонился с Елисейцем.

– Пленники и ксенотех? Прекрасно – отозвался этот… Следователь? Безопасник, пожалуй. – У нас как раз удобная ситуация для этого, прибыли главы нескольких кланов. Показ свидетельств перед ними сыграет свою роль… Так что ждём.

– Эвакуирую потерпевших, и прибуду к вам – произнёс я. – Пусть подождут меня, постараюсь побыстрее.

– Я сообщу, что ожидается важная информация – согласился мой собеседник. – Но всё-таки поторопитесь.

К сожалению, раскладка Изнанки – блокировка то ли уже выдохлась сама, то ли её разрушило применение гранаты – не позволяла прибыть действительно быстро, а тащить с собой всех кланеров было бы глупо; одного из них, впрочем, я решил захватить в качестве свидетеля, плюс одного из оборотней для более профессионального взгляда. Однако я честно постарался сэкономить хотя бы реальное время – кто их знает, этих лидеров, может, они заскочили всего на полчасика… А лучше застать их лично.

Сдал финнов – их лидер даже поклонился на прощанье – отлил, и снова топать… Маленьким электромобильчиком точно обзаведусь, как закончу с этим. Хотя сейчас всё равно не помог бы – все не влезут.

Пять часов по Изнанке, и я сдался.

– Перерыв на отдых и ужин – сообщил я.

– Ужин – это хорошо – согласилась Сфено, и я принялся извлекать из Инвентаря мебель и пищу.

– Круто – заметил оборотень. – Только, без соли что-нибудь есть?

Я потёр затылок, пытаясь сообразить, есть ли у меня что-то такое… э?..

Рука ощутила некий мягкий и пушистый помпон.

«Как давно оно там сидит?» – осведомился я у своих дам, снимая «зелюка» с головы.

«С момента атаки» – отозвалась Сфено и забрала у меня вновь сбежавшего от хозяина питомца Щуки. Потянула его в стороны – тот легко и довольно сильно растянулся – и нацепила себе на голову. – «А вот такой шлем не так плох…»

Вот что, значит, остановило меня перед воротами… У меня возникают новые вопросы к этому существу, но – оно уже второй раз меня спасает.

Мы-таки успели добраться до места, прежде чем сектора Изнанки перетасовались, и путь пришлось бы прокладывать по новой. Прямо в сектор резиденции Елисея выйти было нельзя, естественно – безопасность, заблокировано – но через один – вполне. Ну, там уже недалеко прой…

– Что за?.. – вырвалось у меня при взгляде на полуразрушенное здание.

В следующий момент что-то с силой ударило мне в голову – вернее, в вернувшегося на неё зелюка – едва не свернув шею и сбивая с ног. Остальные немедленно залегли; большинство сами, но финна завалил оборотень.

– Щит, хватайтесь за меня, вход на Изнанку – произнёс я.

На этот раз блокировки не было – скорее всего, мы просто оказались слишком далеко. Вокруг – тьма Изнанки, и с ней – безопасность… хочется надеяться. Хотя бы на ближайшее время…

– Похоже, был взрыв внутри здания – сообщила Леонесса. – Ещё одно свидетельство наличия крота.

– И там ещё идёт бой – добавила Сфено.

– Магов непросто положить всех одним ударом – согласилась Кэтти. – Даже с использованием антимагии вроде тех гранат. Самомодификации, амулеты, зелья… Да и просто целительская магия, антимагический пульс моментальный, и постоянно блокировать магию они не могут. По крайней мере, пока что.

– Хочется надеяться… – пробормотал я. – Говорите, бой ещё идёт?..

Я вопросительно посмотрел на дам. Сфено кивнула, Лео пожала плечами.

– Тебе решать. Я в любом случае с тобой.

Я перевёл взгляд на Снегурку.

– Мне, кажется, всё равно – отозвалась она. – Ледяная решимость ещё действует.

Блин… В смысле, блин, и как быть?.. С одной стороны, помочь крупным шишкам магического мира – и полезно, и выгодно; к тому же если они погибнут, это явно будет на руку вторженцам. С другой… Блин, ну кому хочется лезть из огня в пламя? Гррр…рёбаные проблемы! Я хотел просто иметь возможность жить, как сам захочу, а не лезть в политику и войны… И уж точно не участвовать, блин, в спасении мира.

Проблема в том, что по факту, выбора-то и нет…

– Попробуем… – тоскливо вздохнул я. – Только некомбатанта надо бы убрать.

– Свяжись с Сонеуме – предложила Снегурка. Я кивнул.

– Хорошо бы ещё наших взять – заметил оборотень. – В таком деле ребята поучаствуют.

– Хорошо-то оно хорошо, – вздохнул я – но только пока будем добираться туда и обратно, здесь всё уже закончится.

Не знаю, как работает вся эта синхронизация времени, но связаться с духом удалось, и он сообщил, что сможет забрать финна, – и вернуть к его кланерам – если мы просто оставим его на месте. Оборотень, со своей стороны, вызвался идти с нами. Всё увеличение боеспособности…

Зайти в этот раз с другой стороны было невозможно – чтобы попасть на пару сотен метров в сторону в нормальном мире, нужен здоровенный крюк по нему же и Изнанке – но в пределах текущего сектора переместиться было вполне возможно, что мы и проделали. Естественно, обвешавшись защитами, которыми я пренебрёг при первом выходе, ограничившись постоянно подновляемым Барьером; кто ж знал, что здесь будут идти боевые действия?..

Ну, и небольшой крюк на ловлю Теней всё же сделали; боюсь, Чудесное исцеление ещё понадобится…

В общем, всем по Барьеру, бафф от припасённых на подобный случай еды и зелий, и – на выход, магический десант…

Здание головного офиса Елисея было невысоким, всего три этажа, но довольно протяжённым и разветвлённым старым особняком, даже дворцом. Разнести его одним взрывом, если только он не атомный, было бы весьма затруднительно, поэтому враг и не пытался: удар изнутри дополнялся ударом снаружи. Понятия не имею, как всё это подготовили и провернули, но главное то, что здание штурмовали, и уже захватили большую часть, совместные силы альтивов и земных магов.

По крайней мере, они определённо не рассчитывали на удар снаружи, и не развернули соответствующую оборону… Всего несколько наблюдателей-стрелков на крыше, одному из которых повезло заметить нас сразу после первого появления с Изнанки. Однако он явно сразу дал знать своим, так что эффект внезапности уже по большей части утерян…

Итак. Врываться и всех выносить – не вариант, противник сильнее даже без антимагии, а её у них должно быть много. Пробраться незаметно… ну, можно попытаться привлечь внимание одной группой, а другой попытаться пробраться. Но вообще нам просто нужно найти выживших кланеров и утащить их с собой. Барьер грёз использовать?.. Он у меня по такой территории отжирает три десятка маны, почти всю, но если сработает…

С этой мыслью я и возник в реальном мире. Зона действия – выбрана, фильтр – мой отряд и люди, «Да».

…барьер только успел сформироваться, как оказался разрушен невидимой волной. Столько маны коту под хвост…

…Придётся действовать по старинке, но сперва – обратно на Изнанку, восстанавливаться.

По крайней мере, Автокарта показывала зелёные точки обороняющихся магов. Скорее всего, с этими применениями гранат, Изнанку и не блокируют вовсе – просто уничтожили то, что Елисей там оставлял, и поставили свою засаду, да и первый удар мог быть нацелен именно на проводников – их не так много…

Снегурка точным выстрелом сняла с крыши стрелка – кажется, того самого, что нас заметил – а я вдруг обнаружил, что к скоплению зелёных точек и нескольким показанным на Автокарте красным добавилась синяя; затем ещё одна. Это ещё кто, и на чьей стороне?

Синяя точка резко переместилась и столкнулась с одной из красных; в следующий момент обе исчезли. Угу… Либо выпустили големов, либо кого-то призвали, в том духе. И это наш шанс.

– Прорываемся к кланерам, пока их призывы отвлекают на себя – скомандовал я.

Поскольку о нас наверняка уже сообщили, каждая секунда дорога. Альтивы – сильные противники, и в этом нападении явно участвуют не дилетанты, так что лучше всего вообще не сталкиваться с ними – особенно мне. Я не солдат и не спецназовец, моя сила в магии, и без неё я, ну… Намного слабее.

Зелёные точки, судя по показаниям Автокарты, были сосредоточены на третьем этаже, и судя по телу на земле, кто-то пытался улететь, но либо его подстрелили, либо сбили магию. По этой причине я остановил попытавшуюся взлететь Сфено; она с Лео и Натой осталась снаружи, прикрывать наше отступление, а я с на ходу перекинувшимся оборотнем и Кэтти побежал к зданию. Пока что не обстреливают, и то хорошо…

– Я первый, если упаду, подхватите – сообщил я на бегу. Есть вероятность, что обороняющиеся сперва ударят, потом будут разбираться, кто это, так что первым разумнее идти мне – я лучше защищён.

Верёвки ухватились за раму разбитого окна, и я побежал по стене вверх… ожидал, что это будет сложнее. Изнутри здания были слышны выстрелы, какие-то треск и шипение, но на удивление никаких криков, или вообще человеческих голосов… чьих-то голосов.

– Свои – сообщил я, прежде чем сунуться в окно. – Щеглов, Осколки.

– …Добро пожаловать – с явным сарказмом заметил незнакомый мужской голос. Я запрыгнул в окно, и, убедившись, что меня не атакуют, спустил верёвки вниз, поднимая Кэтти; оборотень полез сам, прямо по стене. Крутые когти…

Помещение, в котором собрались полдюжины магов – всего лишь… – выглядело довольно странно. Стены выглядели оплывшими, и словно покрытыми воском; эта же белёсая хрень покрывала места, где были дверные проёмы, зато отсутствовали пара внутренних стен.

– Алхимики укрепили стены – пояснил кареволосый и кареглазый мужчина неопределённого возраста; судя по голосу, тот же, что «пригласил» меня. «Антуан Жизе, Гроссмейстер, глава клана Жизе». Большая птица, судя по титулу… – Чистая трансмутация без резидентной магии, так что держится.

– Ещё выжившие в здании есть? – осведомился я. Далеко не факт, что Автокарта показывает всех.

– Понятия не имею. Мы – он кивнул в сторону остальных магов – были в уборной, когда произошёл взрыв, а потом было не до поисков. Но судя по тому, что напавшие не слишком усердно пытаются до нас добраться, кто-то ещё есть. Полагаю, армию вы с собой не привели?

– У меня маленький клан, – отозвался я – так что просто драпаем. Снаружи прикроют, если что.

– Хорошая идея – согласился Жизе. – Но на крыше стрелки, и из окон тоже стреляют.

«Стрелков с крыши сняли» – как раз в этот момент сообщила Лео.

– Я так полагаю, так же закрыть остальные окна – я ткнул пальцем в сторону «воска» – вы не сможете?

– С-слишком большая площадь – то ли нервно, то ли устало заикаясь отозвался другой маг в старомодном пиджаке, невысокий и чернобородый. – М-мы не настолько сильны.

Я скривился. По нам не стреляли, но это просто потому, что мы успели раньше… А зачистить здание я не смогу, да и в любом случае этих магов лучше убрать подальше и побыстрее – пока они ещё держатся, но на их помощь лучше не рассчитывать. По крайней мере, в бою.

Синие точки меж тем продолжали исчезать, в то время как красных они захватили с собой всего парочку.

– А призвать кого-то ещё не сможете? С маной я могу помочь.

– У них есть сенсор, и они прерывают попытки.

…Уродство. Ладно, тогда так…

– Хотя бы переносной щит сделать сможете?

Хреновина, которую на скорую руку сварганили алхимики из доступного материала, походила скорее на половинку купола, чем на щит. Достаточно большой, чтобы прикрыть несколько человек, достаточно прочный, чтобы выдержать попадания альтивского оружия – по крайней мере, не тяжёлого – и с ручками-упорами внутри. Тяжёлая штука, но мои верёвки, плюс оборотень под Персональным Усилением тела…

Всё те же алхимики расплавили внешнюю стену и часть пола, создав нечто напоминающий детскую горку спуск.

В укреплённую ими стенку, которой отгородились от нападавших, что-то застучало; она начала неприятно хрустеть.

– Быстро, быстро! – скомандовал Жизе, сгоняя магов под «щит»; оборотень уже занял место… блин, все не влезают.

– Я прикрою – спокойно сообщила Кэтти. Я кивнул; её после инцидента с духом ведьмы вообще тяжело ранить, и даже если сумеют подстрелить, нейтрализовав регенерацию – верёвкой вытащу и подлатаю. Лишь бы не сразу насмерть… но тогда спасённых заставлю воскрешать. Тело телом, но я к нему уже привык.

Смотровых щелей в полукуполе не было, да и нёс я его спиной к происходящему, но миникарта давала кое-какую картину, плюс звуки… Хруст окончательно развалившейся стены, звуки выстрелов, взрыв… ещё один. Две из шести появившихся красных точек исчезли; резкий рывок отображающей Кэтти зелёной, и пули забарабанили уже по куполу. Затем послышался странный звук вроде шипения, и над моей головой появилось отдающее жаром красное пятно… лазеры, мать их?!..

– Фокусировка ауры.

Вроде помогло; пятно перестало разогреваться.

«Цела, но присоединиться не могу» – сообщила Кэтти. – «Местность простреливается».

«Уведу гражданских, вытащим. Держись».

«Попробую найти других выживших».

«…Будь осторожнее»

Тупая банальность, блин… Но – действительно. Будь осторожнее…

«У нас проблемы» – «голос» Снегурки звучал спокойно, но с активацией её классовой способности она вообще становится напрочь безэмоциональна. – «Враг оцепил территорию. Лео и Сфено ранены».

…Бл*.

– …Попробуем через Изнанку?.. – пробормотал я, но один из магов тут же схватил меня за руку.

– Нет! Верная смерть, мины и засада… уже пробовали.

Как и следовало ожидать… Это нападение было ну очень хорошо подготовлено. Как именно, попытаемся разобраться, если уцелеем, а пока что… Нужно объединиться, подлечить раненых, и прорываться, видимо.

Видимо, Автокарта поддерживала что-то вроде командного обзора, поскольку на ней возникли красные точки поблизости от группировки моих дам. Не меньше десятка, выстроились цепью… Как раз возле границы сектора. Скорее всего, что бы они не подготовили со стороны Изнанки, они сделали это в одном-двух секторах; оно и логично, с той стороны они слишком разнесены, никакой координации не хватило бы, чтобы всё организовать достаточно быстро. Вывод: если удастся прорваться через оцепление, мы сможем-таки уйти – на Изнанку, и вообще.

…А ещё – я идиот. Немного утешает разве что то, что, похоже, не только я, а вся моя команда… хотя это утешать и не должно.

«Ната. У тебя осталось право воззвания к Саллосу».

«Я помню, и ещё одно у тебя. Считаешь, что пора воспользоваться сверхтяжёлым вооружением?»

…Нет, всё-таки идиот беспамятный только я.

«Не хочу, чтобы вышло как в анекдоте – „Он так берёг здоровье, что умер, так им и не воспользовавшись“. Или считаете, что сможем прорваться?»

«Это будет сложно».

«Ну вот… Вдобавок Кэтти осталась в здании».

«Принято».

Пара магов – тот, что предупредил не соваться на Изнанку, и полный коротко стриженый коротышка в очках – вздрогнули, а затем я услышал грубый мужской голос.

– В этот раз задача сложнее, так что я предоставил выбор, а девчонка передала его тебе. Кого следует убить, тех, что оцепляют вас снаружи, или тех, кто добивают ваших лидеров внутри здания? Я предлагаю выбрать второе, но решать тебе, мусорщик.

…Демон. Очевидно, что безопаснее прорвать окружение и уйти целыми и с уже спасённой группой, а смысла возвращаться в здание почти нет, даже если там кто-то остался… кроме Кэтти, но… Вполне возможно, что Саллос по каким-то своим архидемоническим соображениям просто пытается подставить нас, вернее, отправить на смерть, но зачем?.. Его вроде как интересовала моя группа, вообще-то…

– …Что насчёт зоны внутри оцепления, но включая Изнанку?

Кажется, Саллос усмехнулся.

– Да будет так. Ваши враги в этой зоне да будут убиты.

Пара сенсоров облегчённо выдохнули. Я тоже.

– Разворачиваемся – скомандовал я. – «Дамы, отступайте к зданию».

«Это… Затруднительно…»

– …Двигайтесь к зданию без меня, присоединюсь позже – произнёс я. – М-маскировка.

Ледяная стена, у которой залегли мои дамы, была необычно для Снегурки неровной и бугристой… сама волшебница выглядела не лучше. Скорее даже синяя, чем бледная, руки дрожат, мана на нуле, и здоровье медленно ползёт вниз.

Остальные двое, впрочем, были в ещё более скверном состоянии. Меньше половины здоровья, в крови; обе без сознания. У Леонессы заметны два пулевых ранения, у Сфено… Словно в её руке и в боку что-то взорвалось, а потом рану запекли.

…Но все трое ещё живы. А значит – ничего, чего нельзя исправить…

– Временами я не могу определиться, хороший ты лидер или плохой – ровным тоном сообщила Снегурка.

– Будем считать, что ценящий соратников – отозвался я. – Твоя стенка нас прикрывает, так что отступаем.

– У них лазеры и что-то вроде миниракет. Как только я перестану укреплять стену, нас подстрелят.

– Сфено, ты говорила, что можешь управлять ветром?

– И даже показывала – хмыкнула пришедшая в себя, и словно и не пострадавшая, горгона. Блин, после таких ранений держится, как ни в чём не бывало…

– Сможешь поднять пыль? Как можно гуще.

– Тут слишком чисто. Пыли слишком мало.

– Решаемо. Взрывросок…

Я швырнул камушек через стенку. Громыхнуло.

Горгона кивнула мне, привстала, и взмахнула крыльями. Крыло, высунувшееся над стенкой, немедленно пробила пуля, однако немедленно поднялся ветер; тут же утих, нейтрализованный пульсом антимагии, но поднялся вновь с новым взмахом крыльев Сфено. Вновь угас, и вновь поднялся… этого уже было достаточно.

– Отступаем – скомандовал я, формируя образ пары прозрачных барьеров – физического, и преломляющего свет. У нас за спиной, вне зоны действия гранат… надеюсь. Хоть немного, да прикроют… «Да».

– Все целы, лечение никому не надо? – осведомился я, вбежав в здание сквозь проломленную предыдущим взрывом стену и остановившись. – Хорошо. Ищем выживших… и ценности тоже можно, но не увлекаться, и уходим на Изнанку.

Разгром и трупы… Зачастую изуродованные взрывами или лучевым оружием, тоже заставляющим плоть взрываться – вода испаряется. Читал где-то это объяснение, но вот уж не ожидал, что собственными глазами увижу… Дамам я тоже предложил зелье от тошноты, но они взяли только целебные на замену потраченных у ледяной стены.

О… Появилась метка на миникарте. «Секретный проход»… Надеюсь, там будут живые, или хотя бы что-то ценное.

По крайней мере, магической защиты после альтивских гранат можно не опасаться…

Уменьшение масштаба Автокарты показало, что маркер указывает на одну из настенных ламп. Классика… Потянул её, и часть пола открылась, продемонстрировав уходящую вниз лесенку. Сообщить дамам, и проверить, что там… Пока внешнее оцепление не решило проверить, что происходит в затихшем здании.

– Щеглов, Осколки – на всякий случай произнёс я, прежде чем спускаться. – Есть кто живой?

– …Пока ещё есть – на удивление, отозвались снизу.

Не думаю, что в подвале спрятан демон… гм, вообще-то у Елисейцев это вполне возможно, но не в здании для приёма гостей же. В любом случае, скорее всего это действительно выжившие.

– Светлячок – произнёс я, активируя осветительную магию, и сообщил видимо выжившему:

– Сейчас помогу.

Трое относительно легко раненых, один умирающий, и один труп. Новые затраты Эссенции, хорошо, что запасся… И надо не забыть вписать эти затраты в счёт, в той или иной форме.

– Какая ситуация наверху? – осведомился один из пары молодых магов-телохранителей, вооружённый причудливым изукрашенным пистолетом с какой-то подствольной хреновиной; Изучение сообщило, что это «уникальное магическое оружие „БигБум“». Гм.

– Хреноватая – честно сообщил я. – Хотите верьте, хотите нет, но нападавших в здании мой клан зачистил, но они успели перебить большинство тех, кто находились в здании, вдобавок территория оцеплена хорошо вооружёнными альтивами и их сообщниками. Правда, засаду на Изнанке тоже зачистили… но там вроде как ещё мины остаются.

– Из нас никто не может входить на Изнанку – сообщил маг. – Из живых, по крайней мере. Босс, собственно, и пытался проверить, выпал в реал и – вот… Протянул недолго.

Он кивнул в сторону трупа.

– Понятно. Точное место, где это произошло, не помните?

– Укажем. Нужно срочно сообщить всем кланам, что тут произошло.

– Мои напарницы ищут других выживших. Не хотелось бы кого-то пропустить… Хотя задерживаться здесь тоже нельзя.

Пара «гражданских» магов, кажется, даже не слушали наш разговор; они выглядели отсутствующе, словно в прострации. Или погружены в какую-то магию?..

Не… Точно в прострации.

– Впервые в такой заварушке? – хмыкнул я, кивнув в их сторону.

– …Да мы и сами, честно говоря… – признал телохранитель. – Времена-то, в целом, мирные. Даже стычки кланов и наезды проходят куда скромнее, разве что у экспедиторов, что в другие миры ходят, похожий опыт есть.

– Ясно – я кивнул. – Значит, тащите своих клиентов, указывайте место, которое ваш труп для нас разминировал.

Маг поморщился, но тоже кивнул.

Дамы притащили всего троих, но двое из них были главами кланов. Хороший улов… Всего набралось тринадцать человек выживших из где-то сотни присутствовавших на собрании кланеров и обслуги… думаю, нужно считать, что повезло. В принципе, без моей помощи как минимум двое из них скончались бы от ран уже в ближайшее время.

Выданное мне задание «Найти выживших» показало маркеры только тринадцати собравшихся, так что больше задерживаться здесь смысла не было… ну, почти. Прежде чем тащить всю толпу на Изнанку я всё же решил проверить участок, несмотря на то, что он вроде как уже разминирован. Так что алхимики снова сварганили защиту – нечто вроде «Железной девы», только без шипов внутри. Ну, или на матрёшку тоже похоже.

На изнанку – взрыва нет… Возвращаюсь.

– …Минуточку – неожиданно опомнился один из магов, толстячок, до того безразлично позволявший телохранителям тащить себя, практически не реагируя на внешние раздражители. – Мне нужно кое-что забрать, тут совсем рядом.

Я поморщился.

– Это важно, правда – сообщил он. – Я сейчас.

И он исчез в направлении разрушенного первым взрывом зала собраний; телохранители, бросив на меня взгляд, последовали за ним. Секунду помедлив, я тоже направился следом.

Толстяк присел перед когда-то красивым, но сейчас изуродованном пулями и магией диванчиком, заглядывая под него, а затем сунул под него руку.

Наружу появились уже две.

С непередаваемой гримасой маг снял с извлечённой из-под дивана оторванной руки перстень-печатку и браслет из металлических пластин, осторожно положил её на почти столь же покалеченную мебель, и принялся яростно вытираться, продолжая не менее яростно кривиться.

– Всё – сообщил он. – Можем уходить.

Я хмыкнул, но расспрашивать не стал – пока что. Будет время на Изнанке.

…Погодите.

– Автокарта – тихо произнёс я, следуя за возвращающейся к «точке эвакуации» троицей, и убедился, что всё правильно – красные точки оцепления приближаются.

Но не просто приближаются, а отступают перед россыпью приближающихся синих точек.

На сцене появились новые действующие лица. Только вот – кто это?..

Внезапно в моём кармане заиграла музыка. Смартфон… Абонент неизвестен, приём через линк-амулет.

– …Да, кто это? – после небольшой паузы нерешительности ответил я.

– Кавалерия прибыла, Щегол – сообщил мужской голос. – Вечное Пламя берёт ситуацию в свои руки… но от поддержки со стен не откажемся. Враг силён.

– …Сделаю, что смогу – сообщил я.

– У нас подкрепление – сообщил я. – Но довольно сомнительное. Силы клана «Вечное пламя». Не удивлюсь, если они сочтут уместным доделать работу за альтивами, так что эвакуируемся. Вход на Изнанку…

«Возможность заблокирована в данной зоне».

…

В итоге большая часть недоспасённых вновь укрылась в потайной комнате под полом; там вроде как должен быть и ведущий за пределы поместья потайной ход, но в прошлый раз найти его раненой группе не удалось. Как ни странно, все кланлидеры остались с нами; я как-то ожидал, что они в первую очередь постараются смыться или хотя бы спрятаться. «Нам лучше встретиться с Мендозой лично», как заметил Жизе, и двое остальных кивнули, соглашаясь с ним. – «Рассчитываем на вас». В чём рассчитывают – не уверен, но если опасаются конфликта… все трое – довольно-таки сильные маги, можно и попробовать.

Пока что, впрочем, ограничилось редкой стрельбой из окон по отступающим альтивам и их сообщникам. Причём первые почти все пользовались своей оптической маскировкой, так что я больше помечал их Тьмой, чем стрелял…

Несмотря на то, что ситуация явно переломилась в нашу пользу, клан Змея нёс существенные потери, разменивая как бы не двух своих на одного альтива. И всё же итог был предрешён – если только у пришельцев не припасено ещё какого-то козыря…

Если он и был, воспользоваться им альтивы не смогли. Хотя, насколько я мог судить по Автокарте, Змей потерял как минимум половину своих боевиков – даже без преимущества своей антимагии альтивы бились отчаянно, и технологическое превосходство тоже сказывалось – но всё-таки пришельцы, внезапно оказавшиеся вместо выигрышной ситуации в явно невыгодной по всем статьям, были обречены с момента появления на сцене «Вечного Пламени».

Проверив местность и убедившись в отсутствии угрозы, оставшиеся кланеры Змея быстро организовали собственную оборонительную линию – тут подкрепления так подходят, что всего можно ожидать – и занялись своими ранеными, а сам Змей с троицей телохранителей направился к нам.

– Дэнни, Игорь – хмыкнул он. – Так и знал, что вы выживете.

Определённо, главам кланов такая фамильярность пришлась не по вкусу, но они промолчали – пока что. Змей же тем временем обратился к третьему.

– Жизе. Ну, в вас-то я не сомневался… Моё почтение, Гроссмейстер.

Даже так? По мане Жизе был где-то сравним со мной, но определённо у него есть что-то за пазухой… в хорошем смысле.

– Я тоже подозревал, что в итоге вы провернёте нечто подобное. Вопрос в том, что вы намерены делать дальше, юноша.

«Юноша»? Ещё интереснее. На вид они оба более-менее равного возраста.

– Зависит от количества выживших – сообщил Змей и повернулся ко мне. – Вы поразительно хорошо сработали, Щеглов. Не ожидал. Но, похоже, ты говорил правду – действительно сложно предугадать, чего можно от тебя ожидать…

Я пожал плечами.

– Не удивлюсь, если окажусь сильнейшим боевым магом Земли.

Может, и переигрываю немного, но доступная мне информация этому не противоречит, а хороший понт – тоже деньги.

– И свиту подобрал занятную – вроде бы согласился он. – Но всё равно альтивы всех вас – он обвёл многозначительным взглядом кланлидеров и окрестности – простите уж за недипломатичность, нагибают.

Я поморщился.

– Хочешь, чтобы мы признали, что были неправы? – раздражённо произнёс Дэннис Дагор. – Да, мы ошибались, но сейчас не та ситуация, чтобы злорадствовать.

– Верно – согласился Змей. – Не та. Судя по тому, что из кланлидеров, которые должны были здесь присутствовать, я вижу только вас, остальные мертвы, вместе со своей охраной.

– …Твой клан тоже понёс потери – заметил Игорь Жаргин, но отнюдь не сочувствующим тоном.

– О, за меня не беспокойтесь – хмыкнул Мендоза. – Гроссмейстер, вы же в курсе? Просветите коллег, будьте любезны. Я как-то привык, что мне не верят…

Его слова звучали саркастически.

– Большинство членов клана «Вечное пламя» заключили контракты с кланлидером, которые позволяют в большинстве случаев сохранять и возвращать души – сообщил Жизе.

– …Это… Впечатляет – неохотно произнёс Жаргин.

– Я не на пустом месте называл себя сильнейшим – пожал плечами Змей. – И название клана тоже выбирал не на пустом месте. Вы видели, на что способен противник – нам тоже нужны козыри, если хотим победить. Но даже так, если кланы продолжат грызню между собой… Без единого лидерства наши шансы малы. Или вы несогласны даже сейчас.

Кажется, Дагор хотел что-то сказать, но Жизе остановил его, подняв руку.

– Объединить все кланы практически невозможно даже перед ликом конца света, и вы это знаете. Да, сейчас у вас есть шанс подмять несколько крупных кланов, но в итоге это только ещё больше раздует междоусобицу, и враг воспользуется этой возможностью. Вы умный человек, так чего вы хотите на самом деле?

– Конфедерацию… Для начала. Проклятье, у нас есть возможность превратить этот кризис в новую возможность для всех магов! Благо альтивы с их сообщниками избавили нас от части стариков-ретроградов. Давно пора реформировать архаичную клановую систему во что-то более подобающее современному обществу. Нам всем нужно больше единства, и для борьбы с текущей угрозой, и для единства… короче. Наши кланы – он крутанул пальцем в воздухе – прибирают к рукам оставшихся без лидеров и ведущих боевиков, а затем назначаем… ну, военного лидера, скажем. Или хотя бы совет. Всё лучше, чем текущая анархия.

Маги переглянулись. В данном случае обмен мыслями был возможен и без какой-либо формы телепатии…

– Тебя не примут в качестве лидера – наконец, ответил Жизе. – Репутация слишком уж специфичная.

– Вопрос времени – кивнул Змей. – Но для начала действительно будет более уместна компромиссная фигура. Ваша, например.

Маг отрицательно покачал головой.

– Я давно решил не ввязываться в политику такого уровня… так прямо, по крайней мере. Впрочем, у нас есть очень неплохая фигура на роль военного лидера, особенно если возродить традицию решающих поединков.

Он посмотрел в глаза Змею.

– Хмм… – задумчиво протянул тот. – Это… Интересный вариант. Да. Думаю, меня это устроит. Если все согласны, то займёмся делами – их у нас много.

Гарсия повернулся ко мне.

– Поздравляю, парень, только не возгордись слишком сильно. И постарайся выжить, в ближайшее время ты всем нам понадобишься…

«Новый титул: Военный Вождь»

«Новое достижение: Это признание… так ведь?..»

…

– Неожиданный поворот… – пробормотал я. Пока остальные члены нашего сомнительного альянса кланлидеров связывались со своими подчинёнными и готовили нападения на ослабленные потерей лидеров и боевой элиты кланы – или, вернее, предложения о слиянии – я урвал полчаса на отдых. Благо, мои цели определили первыми…

– Я рассчитывала на что-то подобное рано или поздно – удивила меня Сфено. – События шли к чему-то такому. В конце концов, один альянс ты уже создал.

Снегурка молча кивнула, бросив взгляд на деятельность в соседнем помещении – люди Змея собирали трупы и проверяли по спискам.

– Они постараются использовать тебя. Постарайся правильно использовать их. Благо, они наверняка тебя недооценивают.

– …Прошу прощения, что вмешиваюсь – сообщил мужской голос, и в комнату вошёл Жизе – Гроссмейстер. – Но я хотел бы кое-что прояснить, это достаточно важно.

– В смысле, «Ты же понимаешь, что ты просто декоративная фигура?» – хмыкнул я.

– Скорее, наоборот – отозвался маг. Я поднял бровь. – Откровенно говоря, я рассчитываю использовать вас в качестве противовеса Мендозе. По ряду причин будет… нехорошо, если он наберёт слишком много власти, а пока что он движется к этому. С другой стороны, вы, тоже по ряду причин, одна из наиболее удобных для его сдерживания кандидатур.

Я хмыкнул.

– Вы же решили не ввязываться в политику?

Маг улыбнулся.

– Напрямую. Роль советника меня вполне устраивает. В настоящий момент у вас мало причин мне доверять, но моя позиция – Мендозу в его стремлении к глобальной власти следует сдерживать. Если это помогает возвыситься вам – я не против, вы на этой роли значительно менее опасны.

– И мной проще манипулировать – хмыкнул я.

– Совершенно верно – приятно улыбнулся он. – Но наши интересы совпадают, по крайней мере, пока что. Не забывайте это. Надеюсь на плодотворное сотрудничество…

Он кивнул и вышел.

– Ну что же – заметила Сфено. – Новая страница истории тайного мира и твоей биографии положена… Вождь.#

– Это и есть кандидаты в спецотряд?.. – с весьма… неоднозначными чувствами произнёс я.

– Лучшие, собранные со всего мира – кивнул Змей, прикуривая сигару от пальца. – Так сказать, супергерои, которые должны этот мир спасти.

– …Почему он в таком состоянии? – осведомился я, ткнув пальцем в сторону обмотанного цепью мужчины в красно-чёрном костюме – включая закрывающую голову маску с белыми глазами.

Поверх которой был присобачен ещё и закрывающий рот шар на ремешке.

– Для удобства транспортировки – пожал плечами Мендоза.

– …Мы вроде как договаривались о добровольцах.

– Так он и есть доброволец. Говорю же, для удобства транспортировки… И удобства окружающих.

Я с сомнением подошёл к нему и расстегнул кляп.

– Ну да, я, бл*, **аный доброволец – немедленно сообщил красно-чёрный. – Должен же в этой книге быть хоть один настоящий мужик. Кстати, девочки, хотите убедиться, насколько я настоящий? Покататься на диком жеребце?

Он проделал поступательные движения бёдрами.

– Не при детях… – пробормотал я, бросив косой взгляд на Тахну, и попытался снова заткнуть ему рот. Однако он извивался, мешая это сделать, и продолжая выдавать мат и пошлые шутки.

Выстрел… Маска намокла от крови, и он наконец замер.

– …Это было излишним… Мягко говоря – произнёс я, обернувшись к Змею.

– Лучше верни кляп на место, пока он не ожил – посоветовал тот. Я последовал указанию и положил тело к стене.

– Ну, кто тут ещё… – вздохнул я, переводя взгляд на следующую пару – крепкий мужчина в чёрном костюме, стилизованном под летучую мышь, изучающий что-то на своём смартфоне – хм, на нём вообще гаджетов порядочно, как я погляжу – и долговязая бледная личность в широкополой красной шляпе и таком же костюме, с ухмылкой наблюдающий за чёрным; на его поясе висели пара здоровенных пистолетов. Я вопросительно глянул на Змея.

– Летучая мышь – спец по электронике и тактическим хитростям, в слабомагическом мире самое то – пояснил маг. – А красный – вампир. Старый и опытный. Британцы одолжили.

– …Ладно, проехали – пробормотал я, глядя на следующую парочку: подростка-азиата лет четырнадцати-пятнадцати и… Черепаху. Огромную гуманоидную черепаху. – …А это ещё что?..

– Обычный японский школьник и черепаха – сообщил вроде бы последний на сегодня кандидат – мужчина среднего возраста в белом мундире и капитанской фуражке. Присмотрелся и добавил: – Ниндзя, я полагаю.

Я посмотрел на катану за поясом черепахи и надпись «Ninja» на его – или её – панцире.

– …Благодарю за пояснение.

– Всегда рад помочь – кивнул мужчина.

…Ну и сны. Хотя где-то в мире вполне могут найтись и такие… персонажи, н-да.

На самом деле Змей уже собрал целых два отряда, но ещё оставалась проблема с сопряжением, к тому же он рассчитывал запастись ништяками, растряся заначки кланов на чёрный день – в конце концов, как раз он и настал, по сути. Артефакты, разовые контракты вроде оставшегося у меня с Саллосом, те же воскрешалки – всё, что может увеличить шансы на успех.

Вдобавок, нужно попытаться найти предателей, определиться, как быть с Иквизицией… Кругом дела, мать их.

К слову, насчёт предателей – первый шаг к их поиску был сделан очень быстро, и без каких-либо сверхъестественных сил: просто проверили убитых и выяснили, кого не хватает. Ну, и видеозаписи с камер наблюдения, опять же…

Вообще, точную картину на настоящий момент понять было сложно. Ну, да, некоторые кланы потеряли своих лидеров и их охрану – но это действительно такой серьёзный удар? В случае моего клана – пожалуй, но это у меня клан крошечный, а в том же Елисее сотни сотрудников, включая и магов, и немагов.

Как выяснилось, это не то, чтобы колосс на глиняных ногах – просто, будучи кланом дипломатическим, они решили пойти на определённые уступки. И поучаствовать в решении вопросов с более слабыми кланами мирно, уговорив их пойти если не на слияние, то на вступление в альянс/конфедерацию.

…Для несогласных есть боевики «стержневых» кланов – в основном «Вечного пламени».

И я.

Как показала практика, небольшой клан я со своими соратницами вполне в состоянии разгромить даже на их территории; однако злоупотреблять этим никто не хотел – по простой причине нежелания лишних потерь, все силы ещё пригодятся – так что «захват» первых трёх кланов прошёл по предложенному Жизе и Змеем плану. Приданные мне силы окружали территорию выбранного клана, после чего текущему И.О. главы предъявлялся ультиматум: или открытый бой явно не в вашу пользу, в котором пострадают многие, либо поединок за право лидерства. Давняя возрождённая традиция, блин.

Со скрипом, неохотно, но из трёх кланлидеров пока что согласились все.

Честно говоря, у них было преимущество: мне они были нужны желательно живыми, в то время как им ничего не мешало пытаться меня прикончить; больше того, им даже разрешалось выставлять за себя «адвоката»-поединщика.

…К счастью для меня, с боевиками на Земле не очень. А призывать демонов в качестве «адвокатов» не разрешалось… иначе у меня могли бы быть проблемы.

После поражения их представителя кланеры заключали контракт; на самом деле, довольно либеральный. Присоединяются к альянсу, не препятствуют деятельности, не атакуют других членов альянса, имеют право на защиту, и всякое такое; в общем-то, действительно создавалась пусть специфичная, но конфедерация – хотя, скорее всего, постепенно гайки будут затягиваться. Но я был согласен со Змеем как минимум в том, что кланам нужно хоть какое-то единство, тем более в нашем текущем положении.

…На следующий день два небольших клана сдались вообще без боя. Один лидер просто оценил силы, и определил, что победа не светит, а условия счёл приемлемыми; другой заявил, что сам-то он давно за объединение и глобализацию, это всёпредыдущий, погибший, глава упирался.

А ещё – наша инициатива оказалась заразной. Сформировалось ещё два альянса, принявшихся собирать мелкие и средние кланы; в первую очередь китайцы, хотя у них была специфичная структура – совет трёх кланов и личные вассалы каждого клана вместо более-менее единой конфедерации. А индусы просто поглощали всех, официально сливаясь в один гигантский уже даже не клан, а непонятно что, и не пренебрегая зачисткой несогласных – часть из которых бежали к нам или к китайцам.

В любом случае, политический расклад магического мира менялся на глазах…

– Я нашёл сопряжение – сообщил я.

– …Как? – после небольшой паузы спросил Змей.

– Считай моим небольшим секретом – должны же они у меня быть, раз я занимаю свою должность.

На самом деле, я просто решил, что раз на меня работает «дух потерянных путей», есть смысл спросить его про потерянный путь. Сработало.

– …Хорошо. Проблем ещё много, но проще решать их на двух фронтах, чем ожидать, пока с обоих пойдёт наступление. Я организую первичную разведку, и немедленно отправимся.

– Координаты в реальном мире сейчас скину. Жду результатов разведки.

Состав групп, и прочие вопросы, мы согласовали заранее, свои вопросы перед отправкой в неизведанное я уже решил, так что действительно оставлись они, да корректировка по их результатам. А там – маленький шаг для человека, огромный шаг для магической части человечества… Ну, не такой уж огромный, но вполне исторический. С какой стороны ни посмотри, а я уже вошёл в историю – хотя в учебниках вряд ли об этом напишут.

…А ещё какой-то засранец пустил в массы мгновенно приклеившееся прозвище. Ну да, боевой стиль у меня специфичный, и техника достаточно сомнительная имеется, но всё-таки официально называть меня «Тентакледемоном» – это перебор…

…Пожалуй, даже хорошо, что в учебниках не напишут.

Сергей Александрович Давыдов На Изнанку 3: Герой

Часть 1

Я с сомнением смотрел на содержимое аквариума, медленно шевелящее щупальцами. Хмыкнул и заметил вслух:

– Мы вообще-то продукты заказывали, а не тентакледемона.

– Это деликатес – пояснила стоящая рядом женщина. – К тому же халява. Прислали бонусом, бесплатно.

В начале этого лета я был более-менее обычным учеником Российской средней школы. В середине того же лета я уже был успешным магом, постепенно собирающим собственный клан. А сейчас, когда это лето приближалось к завершению, я «Военный Вождь» альянса кланов. Место жительства при этом не менял.

Впрочем, «Военный Вождь» именно что в кавычках. Даже несмотря на то, что в магическом сообществе смотрят на возраст достаточно свободно, то, что мне ещё нет шестнадцати – хотя почти, да… – всё-таки сказывается. Да и в целом этот титул – скорее, результат политических игр, выдвижение нейтральной фигуры, чем признание заслуг. Хотя они и имеются, этого не отнять. Вообще, как выдала моя «система» с получением этого титула: «Это признание… так ведь?..»

В общем-то, всё очень сложно, и довольно запутанно, но политические проблемы пока отложу. Конкретно сейчас я разбирал вопросы бизнеса.

За прошедшие летние месяцы я не только развивал нежданно-негаданно свалившиеся на меня способности и ввязывался в неприятности, но и закладывал фундамент грядущего благополучия. Деньги нужны даже магам, так что пришлось покрутиться… И мои усилия по налаживанию торговых связей с сопредельными мирами дали первый результат: сегодня прислали первую партию товаров. Амулеты, ткани, и некоторые продукты – в основном экзотические фрукты длительного хранения, но вместе с ними прибыло и неожиданное дополнение.

То, на которое я сейчас смотрел.

Вообще-то это был обычный живой осьминог, но… Технически, как существо, происходящее из другого мира, это демон. А раз со щупальцами, то тентакледемон.

Учитывая, что ко мне самому прилипло прозвище «Тентакледемон», подозреваю, что надо мной кто-то издевается. Правда, кто «на той стороне» мог знать о моём прозвище?.. Поставка-то из сопредельного мира, не из нашего.

Разве что одна пара близняшек…

Впрочем, пусть себе. Все, кто не воспринимают меня всерьёз, ещё успеют понять, что ошибались; сейчас всё-таки решается вопрос бизнеса.

– По поводу сбыта первой партии я уже всё решила, оборотни продадут на рынке – сообщила очень бледная девушка с синими глазами, вбивающая что-то в ноутбук с бумажки. Одна из моих кланеров, Натаниэль Дорью, или просто Снегурка. Финблат, полуфея. – Однако когда будем расширять дело, нужно будет подготовиться заранее. Хотя эти продукты для человека безвредны, но если будет проверка Роспотребнадзора, могут выявить что-то не то.

На самом деле, моя затея продавать продукты из другого мира, не прояснив все тонкости, была, честно говоря, глупой. Из-за разных не то что условий и сельхозтребований – просто физических законов, не говоря о магии, вполне могли быть непредсказуемые последствия. Учитывая, что в общепринятой классификации демоном называется любое существо, прибывшее из другого мира, это в буквальном смысле демоническая еда…

К счастью, обошлось: мир, из которого шли поставки, достаточно близок к нашему, чтобы проблем не было. Разве что из-за насыщенности магией у кого-то из съевших способности пробудятся… И то вряд ли – пока полежит на прилавке, всё выветрится.

– Ну так разберись, – я пожал плечами. – Те же оборотни должны бы помочь.

– Разумеется, – девушка кивнула. – Я проверю спрос, и соберу доклад, каких товаров стоит закупать больше, каких меньше. Но я хотела сказать, что продукты животного происхождения, тем более живые, продавать не следует. По крайней мере, обычным людям.

Теперь уже кивнул я.

– Высокое содержание маны…

Я бросил ещё один взгляд на аквариум, надпись над обитателем которого сменилась с «Осьминог» на «Пищевой тентакледемон».

Данная надпись, как и красная и синяя полоски под ней – эффект моей магии. Я – маг-экзот, «Собиратель Осколков» – крафтер, танк, баффер, и вообще хороший человек. По крайней мере, для себя и своих союзников.

– Следующую партию продуктов, если всё пройдёт нормально, можно будет уже продавать самостоятельно, я решу вопросы – продолжила девушка. – Это и выгоднее, и разумнее, с ресурсом в виде оборотней. По тканям я уже договорилась в Британии… от отца остались кое-какие контакты, неожиданно пригодившиеся.

Я снова молча кивнул. Было любопытно, кому она их загнала, но затрагивать тему её погибшего отца не хотелось, так что я слегка сменил тему.

– То есть текущая партия уже вся пристроена?

– Практически. Осталось только это – она ткнула рукой в сторону «тентакледемона». – Его продавать, как я уже сказала, было бы неразумно.

– К тому же это подарок конкретно тебе – заметила вторая находящаяся в комнате дама. – И лучше сами съедим.

Кэтти Багерс, ещё одна участница моего клана. Я бы сказал, что часть «ближнего круга», но в него почти весь клан-то и входит…

Невысокая, с тёмными короткими волосами и зелёными глазами, она обладала приятными глазу фигурой и лицом, и была, по сути, профессиональной убийцей. Не наёмница, впрочем – по крайней мере, после нашего знакомства.

И да, она тоже не совсем человек. Одержимая мечом, в прямом смысле. Одно из двух тел, управляемых висящим у меня на поясе коротким мечом по имени Куаллона.

– В любом случае, уверена, что справишься без нас? – уточнил я. Снегурка кивнула и уточнила:

– Если не будет форс-мажоров, текущие клановые дела я смогу контролировать без проблем, ресурсов для этого достаточно. И подготовлю почву для будущих расширений.

– Главное, главный ресурс сохрани, себя.

– Могу сказать тебе то же самое – невозмутимо отозвалась она. – При всей текущей ситуации, моё положение значительно безопаснее. А если с тобой что-то случится, нашему клану придёт конец, и все мои усилия пойдут насмарку. Это было бы обидно.

– Это да – согласился я. – Ладно, раз всё схвачено… Займусь приготовлениями.

Это замечание наконец-то заставило эмоцию проявиться на холодном лице ледяной полуфеи.

– Всячески поддерживаю это предложение – сообщила Кэтти, и Натаниель кивнула.

– Согласна.

Бросить в котёл плоть демона, добавить соль земли, помешать три раза дубовой ложкой по часовой стрелке… Моя магия была в самом разгаре. Ммм, какой аппетитный запах…

Да, я же так и не пояснил толком… Моя магия – штука весьма странная и причудливая, но очень полезная. Попросту говоря, она действует, как система навыков из компьютерных ролевых игр; затрачивая «Эссенцию», осколки душ – из этически приемлемых источников, разумеется – я могу получать, усиливать, или наделять других различными способностями и навыками. Как я понимаю, это работает благодаря «Душе мира», от которой я получаю необходимые знания; в любом случае, это позволяет почти неограниченное развитие, и среди навыков, которые имеются в моём списке, есть и «Шеф-повар», на настоящий момент – пятого ранга, что весьма неплохо. Еда у меня получается по настоящему волшебной… хотя временами и случаются неожиданности. Вспоминаются «Тёмновластелинские вербовочные печенЬки»…

Ну, если отставить в сторону подобные инциденты, благодаря этой весьма специфичной, но тем не менее магии – это всего лишь один из моих навыков, если что – еда у меня получается достаточно вкусной, чтобы вызывать эмоции даже у Снегурки. Блин, я могу с гордостью сообщить, что мою готовку даже богини одобрили! Это явно чего-то стоит… они в тот раз умяли все мои запасы, блин.

В общем, «тентакледемон» пошёл в общий котёл. Я готовил на весь клан, чтобы отметить своё скорое отбытие в мир иной.

…Эм. В хорошем смысле, я имею в виду. В ближайшие дни, завтра или послезавтра, мы с командой отправляемся в один из соседних миров, по очень важному для всех делу – попытка предотвратить войну…

– При людях этого лучше не делать, – заметила Снегурка…

Оторвавшись от мыслей, я недоумевающе глянул на неё. Затем на чашку, из которой автоматически потягивал чай. И, наконец, на то, чем эту чашку держал.

Эм.

– Профессиональная деформация – вздохнул я, перехватывая чашку рукой и наматывая обернувшуюся вокруг неё верёвку обратно на предплечье. – Но ты права. Как обычно.

Девушка кивнула.

«Управление нитями» – один из моих основных магических навыков. «Верёвкокинез»?.. Ну, что-то в этом роде. В любом случае, в отличие от большинства моих навыков, которые можно повышать только за Эссенцию, да ещё и предметы, которые ей насыщаются – и исчезают при этом – нужны, ранг этого навыка постепенно повышался по мере его применения. Так что я старался пользоваться им как можно больше, и в результате сейчас уже временами делаю это машинально, как видно. Что достиг достаточной степени контроля, конечно, хорошо, но действительно следует быть осторожнее… И так перемирие с инквизицией очень хрупкое, лучше не раздражать их по мелочам. Хотя я и согласен как минимум частично с теми, кто за выход магов из тени.

Об этом, впрочем, тоже лучше молчать – репутация радикала мне пока что ни к чему, а врать о том, что думаю, не хочу, так что пусть просто вопрос вообще не возникает. Политика, бл*… прошу прощения. Терпеть её не могу…

Вообще, до недавних времён всё было тихо и спокойно. Ну, относительно, конечно, но в целом всё было мирно. У нас на Земле магическое сообщество, по ряду причин, вообще очень мирное и цивилизованное – по крайней мере, если сравнивать с соседями, каковая возможность у меня была. Если не высовываться, то опасности не больше, чем в обычном малом бизнесе, тем более, что земные маги как раз в основном либо бизнесмены, либо исследователи – результат довольно низкой магичности мира и соответственно личной силы магов, и технического прогресса. Можно сказать, не жизнь, а малина… Была. Пока соседи по вселенной не решили, что в нашем мире можно словить неиллюзорный профит.

Иномиряне под самоназванием «альтивы» вкупе с местными сообщниками изрядно замутили воду. Более-менее полномасштабное вторжение технически сложно – пока что – из-за сложностей перемещения между мирами, но они над этим работают. А пока что устроили войнушку между кланами магов, и без того не отличающимися монолитностью, и инквизиторами, приводящими проявления сверхъестественного к предписанному Церковью состоянию – несуществования. Жопа, прошу прощения за выражение, была та ещё… Хотя, по сути, она и не прекратилась – максимум, чего сейчас удалось добиться, это хрупкого перемирия с оружием наготове. Но даже так это большое облегчение лично для меня, поскольку в альянсе малых кланов, который мы с одной ведьмой заблаговременно сколотили, ожидая чего-то подобного, у меня роль силовой структуры – при нападении они вызывают на помощь, я бросаюсь на выручку. Раз за разом, блин… Что поделать, если специализация на боёвке в нашем мире редкость, а у меня даже премия – лучший боевой маг года. Собственно, как быть, если во время моей вынужденной отлучки боевые действия снова возобновятся – отдельная головная боль, учитывая, что основные силы клана я беру с собой. По части бизнеса и в политике я Снегурке, остающейся за главную, доверяю как бы не больше, чем себе, но вешать на неё ещё и боёвку – это уже перебор… Хотя назвать её небоеспособной было бы откровенной глупостью. Моя девочка-волшебница отжигает… в смысле, замораживает. И промораживает. Посторонних, по крайней мере – мы все привыкли.

Честно говоря, по набору талантов она куда больший боевик, чем я: ударная ледяная магия, призыв пары ледяных духов, хорошее владение огнестрелом… В то время как я, по игровой классификации, вообще-то крафтер в первую очередь, и немного танк. В смысле, основные мои навыки помогают производить вещи – тот же Шеф-повар, Шитьё, Фигурная резьба… Угу. И тем не менее – вполне официально отношусь к сильнейшим боевым магам нашего мира, и не только из-за слабости и малочисленности последних. «Верёвкокинез» – крутейшая штука, и «Персональный защитный барьер» тоже… да много у меня полезных навыков накопилось. И заклинаний.

А главное – сама «система», позволяющая прокачивать новые способности чуть ли не по желанию. У неё, понятно, есть свои сложности, но тем не менее – огромное преимущество перед «обычными» магами, любой разновидности – что Одарённые, что Ведающие.

Хотя, конечно, не стоит забывать и о моих кланерах – без них я бы такого не добился. Им следует оказывать должное уважение, которого они заслуживают… Компания у меня вообще подобралась примечательная. Помимо Снегурки и двух тел Куаллоны, которыми она управляет одновременно…

– Я немного задержалась – сообщил ещё один женский голос. – Хорошо, что без меня не начинали…

Её слова поддержало согласное змеиное шипение.

– Ну, как бы, для всех старался – заметил я, наблюдая, как Сфено усаживается за стол. – По крайней мере, для всего основного состава.

Сфено, Эвриала, Медуза… знакомые имена? Хотя современный игрострой знатно поиздевался над беднягами-сёстрами, у меня в клане состоит самый что ни на есть оригинал одной из сестёр-горгон. И она, к слову, настаивает на добавлении второй… я ей обещал, поиски идут. К сожалению, по части младшей сестры, Медузы, мифы не врут – она мертва. Впрочем, даже одной горгоны достаточно… Временами – более чем.

Как я уже сказал, игрострой очень сильно переврал образ сестёр. Ноги у них нормальные, человеческие, и очень даже ничего на вид. Вот змеи вместо волос – это да… На Масс Эффектовских асари немного похоже. И ещё кожистые крылья за спиной, из-за которых у неё сложности с одеждой. Были ещё бронзовая чешуя по телу и когти, но это результат проклятья Посейдона, и когда морской бог скончался, – я тут не при чём! – эти добавления исчезли. Оставив Сфено вполне привлекательной – если суметь проигнорировать змей – высокой женщиной, разве что кому-то может не понравиться атлетичность, в духе греческих идеалов.

На вид-то ладно, но она слишком уж сильна… «Сфено» не просто так переводится «Могучая». Из-за этого есть некоторые… неудобства. В личной сфере.

– Но в следующий раз попрошу не опаздывать – сухо сообщила Натаниэль. – Кэтти и так предлагала начинать без тебя, и в следующий раз так и сделаем.

Горгона нахмурилась. Хорошая еда – одна из радостей жизни, ради которых, собственно, она и слушается меня, так что с её точки зрения это было настоящей угрозой. С другой стороны, Снегурка – та ещё перфекционистка, так что опоздание на клановое собрание ей как нож острый.

– Возможно, стоит ввести систему премирования и штрафов? – предложила мне полуфея.

– Для вас, думаю, не стоит – отрицательно покачал я головой. – Постараемся лучше решать вопросы между собой… не знаю, по семейному? Нафиг мелкие обиды копить, мы друг другу регулярно шкуры спасаем.

– Не спорю – кивнула девушка. – Но нужно же иметь и уважение к базовым приличиям… Порядок начинается в головах.

Я поморщился.

– Ты права, но знаешь же моё отношение к заморочкам этикета, так что перебарщивать тоже не стоит. Давайте будем терпимы к небольшим слабостям друг друга, ладно? К тому же готов поспорить, что Сфено задержалась на тренировке.

Горгона кивнула, не отвлекаясь от поглощения тефтели. Н-да, при всей моей нелюбви к замороченным правилам этикета, базовые столовые манеры ей серьёзно нужно выучить… но давить не стоит. Постепенно… В конце концов она живая окаменелость, ей простительно.

Что я и сообщил Снегурке по мысленной связи, чтобы не раздувать спор вслух. Очередной из моих навыков, так и называется – «Связь».

Что-то ткнулось мне в шею. Гладкое звено металлической цепочки…

«Что такое?» – обратился я через всё ту же Связь.

«Телевизор…»

Устроившаяся на моём теле чёрная цепочка – тоже член клана, по имени Тахна. Сложно сказать, что она в точности из себя представляет, но она разумна… более-менее. Характеристика «Разум» у неё соответствует средней человеческой, но ещё недавно она даже не могла формулировать слова, общалась скорее образами. Оно и неудивительно, неизвестно, сколько лет бедняга валялась по заначкам магов как опасный магический предмет… Мне с ней договориться помогли «Связь» и «Аура снаряжеманта» – та же способность, на которую как на наркотик подсела и Куаллона. «Аура» усиливает снаряжение, и живые предметы от этого кайфуют. Этически сомнительно, на самом деле, но они сами… В любом случае, Тахна – девочка очень полезная, спасти мне жизнь уже успела, и я тоже как могу стараюсь о ней заботиться. Вот и сейчас – включил ей мультики, пусть смотрит. Не знаю, как она воспринимает мир, но сейчас конец цепочки вытянулся из моего воротника в направлении телевизора: покидать свой «насест» она не желала.

«И всё таки хотя бы до некоего минимума её поведение и манеры необходимо поднять» – сообщила по Связи Натаниэль, продолжая разговор о горгоне.

«Кто спорит? Я над этим работаю, на самом деле. Но не всё сразу… Мир несовершенен, знаешь ли. Так что потерпи пока, а там, если повезёт, когда вернёмся, уже и получше станет, глядишь… Надеюсь, по крайней мере».

«Я тоже надеюсь» – мысленно вздохнула девушка. – «Полагаюсь на тебя».

«Аналогично. В смысле, а я – на тебя. Привезу из турне сувениры…»

«Только не как в прошлый раз, надеюсь…»

В «голосе» девушки присутствовало почти что веселье. Вот и чудно, значит, проблема с горгоной пока что решена… Хотя историю она напомнила и смущающую, да. Не так давно я контрабандой притащил на нашу Землю демона – разумного, а не как того, что мы сейчас доедаем. История, на самом деле, была очень опасная, но суть в том, что в процессе выпутывания из неё я сунул пленника в персональный пространственный карман, прикидывающийся игровым инвентарём, да так там и забыл. И вспомнил только тогда, когда уже вернулся домой… Время в инвентаре не идёт, так что он остался жив, и пришлось решать, что делать с этим нелегальным мигрантом дальше… в итоге просто сдал специалистам. Вообще-то нелегальное перемещение между мирами – дело весьма опасное, по множеству причин – начиная с самого простого, переноса местных болезней, и заканчивая проблемами из-за разницы мировых законов природы, так что у меня могли быть большие неприятности… К счастью, пронесло.

Как и в тот раз, когда я нечаянно похитил китайского принца… Н-да. Так вот и живём…

О том, что экспедиция к альтивам наконец-то готова, Гарсия Пабло Мендоза «Огненный змей», глава клана «Вечное пламя» и один из сильнейших магов, что мне встречались, предупредил всего несколько дней назад. И передо мной внезапно встала проблема, о которой я не то, чтобы забыл… она просто как-то уплыла куда-то за границы сознания. Слишком уж глупо звучит: глава клана и сильный боевой маг не знает, как быть с обычной средней школой… Частично сыграло и понимание того, что я с чистой совестью могу забить на официальные образование и работу: даже если распустить клан и отказаться от всех бизнес-начинаний, я смогу очень неплохо жить с одной продажи Эссенции и дропа с Теней. Тени – это не только ценный опыт во всех смыслах, но и ресурсы на продажу…

Тени, н-да… С них всё началось, и они же в немалой степени источник моего благополучия.

Однако, возвращаясь к вопросу, который прежде откладывался за не спешностью, а теперь оказалось необходимо решать прямо сейчас. Лето подходит к концу, а как долго пробудем в мире альтивов – неизвестно… Просто забить – поднимать ненужный кипешь, так что нужно как-то выкручиваться.

Впрочем, с этим разобрался быстро. Небольшая сумма денег из средств на непредвиденные расходы помогла срочно организовать экзамен экстерном, а дальше – дело техники… Вернее, магии. Выбор методов жульничества у меня богатый: послать духа посмотреть ответы, воспользоваться Связью, банально спрятать шпаргалки в Инвентаре, или воспользоваться Изнанкой… Вариантов много. Я в итоге воспользовался управляемым духом – раз уж есть такое заклинание, пусть работает…

Н-да, Изнанка… Загадочная она хрень. Я даже не уверен, что её можно назвать местом – скорее, другая сторона мира… изнанка, действительно. Технические помещения мироздания… А меня один из демонов Соломона назвал мусорщиком. Нелицеприятно, но довольно точно – убираю мусор мира в виде «теней», разнообразных материализаций страхов, за что получаю от мира содержание в виде своей «системы».

В любом случае, аттестат я уже получил, и в оставшееся время стремился сделать как можно больше дел, пока ещё есть такая возможность – перевешивать всё на Снегурку было бы не только некрасиво, но и попросту глупо. Многие вещи, как сбор Эссенции или экзотических материалов для алхимиков, она делать просто не способна – это чисто мои фишки, как бы не вообще уникальные. Так что приходилось спешно крутить хвосты, общаясь с оборотнями… эм, не в прямом смысле.

Оборотни, к слову, у меня что-то вроде союзного клана. Торговля, контракты, даже совместные тренировки – сотрудничаем во всём… Хотя их, наверное, правильнее называть «перевёртыши» – разум при обороте они не теряют, и способны обращаться по желанию. Их стая, вообще-то, похожа на помесь секты – Волосу поклоняются, как раз сила этого бога позволяет им «контролировать зверя» – с бандой, но у нас отношения хорошие, да и вообще они порядок поддерживают. Санитары леса… То бишь каменных джунглей. Себе на уме, конечно, но отношения у нас действительно взаимовыгодные. В принципе, у них сотрудничество с сильными магами или властями – давняя традиция, ещё «со времён Ивана-Царевича». К слову, не только греческие мифы содержат изрядную долю истины, наши сказки тоже временами поворачиваются с неожиданной стороны… Кстати, эту самую неожиданную сторону тоже надо бы навестить. Хотя он сейчас может быть занят, так что скину СМСку – пусть ответит, когда будет свободен. Может, правда, за своими алхимическими исследованиями не заметить, Щука – человек увлекающийся и любящий своё дело, но тут уж будет не моя вина.

Ну, вроде всё… Разве что ещё Светку навестить, пока время есть. В принципе, вполне вариант…

Я снова потянулся к опущенному в карман смартфону, и как раз в этот момент он загудел, сообщая о полученном сообщении. Щука уже ответил?..

Эм… Нет. Два сообщения, оба не от него. Одно от венгерского клана о выполнении заказа – я уж думал, не успеют – а второе… Н-да. «Новый сервис для начинающих и опытных призывателей! Первым десяти клиентам – скидка 50%!» Вот уже и в амулетной сети связи спам появился… Хотя тут я сам виноват, не надо было давать идей гремлину.

С другой стороны, хрен его знает, может, и выгорит что-то с этого – кто знает? Хотя «заказ и вызов духов по телефону» звучит как-то… слишком революционно. Н-да.

Чисто из любопытства я проглядел список предлагаемых духов и сервисов, и задумался. Хмм… В принципе, можно нанять парочку, со скидкой – Снегурке пригодятся, пока меня нет.

Отправив развернувшему бизнес-инициативу гремлину заказ, я вернулся к первому сообщению, от венгров. Нужно забрать у них «камень основания»… Пока что это было единственным реальным плюсом от моего официального поста в альянсе кланов – это они оплатили работу и убедили мастеров, которых вообще-то сложно заставить что-то делать против их воли, выполнить заказ вне очереди. К слову, я ожидал, что со столь специфичным товаром они большую часть времени простаивают без работы, однако ошибся: хотя производство «камней основания» и было фирменной фишкой клана, но основным источником прибыли они не являлись. Собственно даже, что венгры, что их коллеги немцы специализировались не на одной только контрактной магии: они занимались производством «основ долговременных амулетов», и имели хорошую прибыль со строительного бизнеса. Когда-то начинали с замуровывания людей в фундаменты строящихся крепостей, но сейчас используются более гуманные методы… Как правило.

Вообще, хотя прогресс и развитие гуманизма значительно смягчили нравы в том числе и магического сообщества – особенно если сравнить с магоанархией, распространённой в мирах с сильной магией – я был более чем уверен, что своих грязных секретов и сейчас у наших магов более чем достаточно. Что поделать, если грязные методы зачастую дают хорошие результаты, а многие маги живут по принципу «никого над нами»… Этика в семьях потомственных магов имеет собственную специфику, ещё и зависящую от рода, в который эти маги входят, и рода их занятий, а религии – предмет практического применения. По сути, боги для мага «в теме» – не «высшие силы», а что-то вроде глав конкурирующих либо дружественных организаций. Собственно, даже без «что-то вроде». Вот и получается, что ограничители и ориентиры для магов совсем не те, что для обычных людей… Учитывая, что совершённое при помощи магии преступление обычными методами расследовать крайне сложно.

Хорошо хоть кичение предками и магоаристократия не очень развиты… По простой причине: несмотря на все родовые секреты, Одарённые обычно сильнее Ведающих.

Пожалуй, тут следует пояснить. Возможно, в каких-то других мирах и иначе, но у нас на Земле маги делятся на две категории, вышеупомянутые. «Ведающие», или просто ведьмы – мужчин тоже так называть можно, ошибкой не будет – это маги, чьи способности основываются на знаниях. Ритуалы, заклинания, контрактные духи, методики развития способностей и создания магических предметов… Это большая часть магического сообщества, но магической силой как таковой они могут вовсе не обладать, пользуясь вместо прямых магических манипуляций разнообразными инструментами. Ритуалы, духи, амулеты… Много вариантов. Ведающих можно считать учёными от магии.

Другая сторона – Одарённые. Я отношусь как раз к этой категории. Одарённым может оказаться любой человек, способности могут пробудиться в любом возрасте – в детстве, в старости, или вообще никогда. От чего всё это зависит – неизвестно, даже с наследственностью если и связано, то слабо. И сами способности очень сильно разнятся – далеко не всегда это способности именно к «классической» магии; дар может быть практически любой, так что многие Одарённые напоминают скорее американских супергероев – чаще даже суперзлодеев – или анимешных персонажей, чем магов. Есть мнение, что Одарённые – это просто те, кто чем-то привлекли внимание «Души мира». Может, и так… Особенно если учесть, что все Одарённые обладают одной общей способностью: проходить на Изнанку.

Что я и проделал, оказавшись в знакомой пустоте с висящими над головой каркасами зданий.

Изнанка… У неё много загадок и странных свойств, но одно из, если можно так сказать, основных – дискретность. Она напоминает огромный паззл размером с мир, части которого кто-то вдобавок регулярно перетасовывает. С участками реального мира участки Изнанки связаны фиксировано, но вот между собой части, за редким исключением, на постоянной основе не соединены. Сектор, соединённый в реальности с центром Антарктиды, может на Изнанке соседствовать с сектором, ведущим в Сахару, а на следующие сутки на его месте может находиться сектор, ведущий на Золотой берег… Хаос.

Однако хаос, который ушлые маги научились использовать к своей выгоде. Благодаря расставленным то тут, то там магическим маякам специалисты могут прикидывать текущую раскладку Изнанки и рассчитывать пути через подходящие сектора, сокращающие дорогу в несколько тысяч километров в реале до пары-тройки километров через Изнанку, с пересадками в реальном мире. Учитывая, что время Изнанки с реальным практически не связано, – пока находишься здесь, «в реале» время не идёт – получается почти телепортация. Хотя так перемещаться могут и не все, только специалисты-проводники.

Я – могу. «Автокарта», игровая фича в реале, оказалась для этого крайне полезна – точность перемещения через Изнанку у меня выше, чем у опытных проводников. Читер, хе… Вместо отдельных маяков, по которым ориентируются нормальные проводники, я, по сути, оставляю их за собой везде, где прохожу. Очень удобно.

Хотя и мне зачастую приходится повозиться, бегая по Изнанке часами субъективного времени: всё-таки мир большой, а расклад секторов непредсказуем.

Выбрался в реал более-менее поблизости от владений венгров, созвонился, иду забирать товар… Непосредственно на территорию клана, однако, меня пускать не стали: вывезли каменюку на небольшом грузовичке. Несколько невежливо, но не буду лезть со своим уставом… тем более, не мне говорить об этикете.

В любом случае, в параметры заказа по размеру, не больше кубометра, они уложились, но… Это действительно выглядело просто как здоровенный камень, обыкновенный кусок гранита. Даже почти не обработанный…

– Изучение предмета – пробормотал я себе под нос.

«Чистый камень основания» – гласила надпись на возникшей передо мной оранжевой «голографической панели». – «Материальный якорь контрактной магии первого класса. Количество поддерживаемых контрактов: 0, максимальное количество: 250». Ну, настоящий… Максимальное количество контрактов небольшое, правда, ну так мне много и не надо. Народу в моём клане немного, и даже несколько десятков вряд ли удастся набрать, а «после нас – хоть потоп».

– Инвентарь – произнёс я. Прикинул масштабы и добавил: – Персональное усиление тела.

Всё-таки каменюка оказалась тяжеловата, так что пришлось в итоге воспользоваться и помощью… нет, не венгров, эти засранцы заявили, что это моя проблема. Достал из инвентаря голема, и вместе сумели запихать… Ну хоть вытаскивать камень из инвентаря будет проще. Да и если что – есть Сфено, ей это несложно.

Убедившись, что вольные каменщики – хе – настроены ко мне по какой-то причине недружелюбно, и разместив-таки камень в инвентаре – голем вернулся туда же – я отправился обратно. Я приобрёл-таки небольшой раскладной электромобильчик, так что перемещение по Изнанке ощутимо ускорилось и упростилось в сравнении с пешими переходами, а с заклинанием «Перезарядка» ресурс моего транспорта практически неограничен… Давно надо было это сделать. Ходить приходилось много…

Хотя нет худа без добра – по пути попадаются Тени, а Тени – это Эссенция и дроп… Я даже смог поднять ранг не боевого, но крайне полезного навыка – «Автокарта». Хм… В принципе, сейчас его можно назвать и боевым: теперь, с новым рангом, он не только позволяет автоматически прокладывать маршрут через Изнанку – вручную это довольно муторно – но и показывает врагов на миникарте даже тех, кого я не вижу. Может быть полезно, даже очень.

Дальние перемещения через Изнанку очень редко обходятся без пересадок в реале, и этот раз не был исключением. Лес… И опять Канада. В прошлый раз это было весьма неприятно…

Я передёрнул плечами. вспоминая тот случай с духом ведьмы. То, что всё закончилось для нас хорошо, почти что чудо. Впрочем, второй раз ожидать чего-то подобного не стоит – всё-таки я Удачу прокача…

…Удары – взрывы – обрушились на меня сразу с нескольких сторон. Их сила была достаточно велика, чтобы расщепить дерево поблизости, а меня сбить с ног и заставить кувыркнуться в воздухе, однако…

– Персональный барьер. Магическая броня. Магический щит.

Они даже не смогли полностью разрушить мою защитную магию, которую я привык поддерживать постоянно. Тем не менее, я обновил её и поднял дополнительные защиты ещё до того, как остановил свой полёт верёвками.

Я ещё не опустил ноги на землю, когда последовала новая атака, причём комбинированная. Листья с окружающих деревьев ливнем осыпались на меня и закружились вокруг, а затем все дружно взорвались. Это заняло какую-то долю секунды, и даже с моими защитами могло бы быть неприятно, если бы я оказался в зоне поражения.

Однако Верёвки – Рулят… подумываю о том, чтобы взять эту фразу девизом. В любом случае, «Чувство опасности» и элементарная логика сразу же, как только меня атаковали, заставили воспользоваться верёвками не только для того, чтобы восстановить равновесие, но и рывком переместиться в сторону от атакованной зоны. Рывок довольно болезненный, но это оправдывает себя.

Короткий взгляд на миникарту; красные точки есть, но удаляются. В другом случае, пожалуй, я и не стал бы искать врага в одиночку, постарался бы смыться, но раз уж вижу, где они… Нужно же держать марку. Всё-таки «Военный Вождь»… тем более, хреново «достижение». «„Это признание… так ведь?..“ В связи с вашими достижениями и занимаемым постом на вас направлено множество взглядов, и ваши действия оказывают эффект. Однако в первую очередь от вас ждут, когда вы оступитесь… Эффект: множитель увеличения Репутации 1.5, множитель уменьшения Репутации 2». Такие вот пирожки – давать слабину никак нельзя, съедят. В любом случае…

– М-маскировка, персональное усиление тела, левитация.

Просто бежать – медленно и опасно, а изображать из себя человека-паука – не моё… возможно, если навыки подниму выше, но и то вряд ли. Однако если обнулить свой вес Левитацией, ситуация меняется…

Я подтянул себя верёвкой вверх и вперёд, ухватившись ей за ствол дерева впереди, по направлению отступающих красных точек на миникарте. Стремительный рывок, куда менее болезненный, чем предыдущий, моментально «проглотил» изрядный кусок расстояния. Затем – следующий… Дистанция до целей – их было трое – явно сокращалась, но кто знает, что там у них заготовлено… Хорошо, если просто что-то для отступления, – хотя если сбегут это тоже не больно-то хорошо – а если подготовили что-то серьёзное от преследователя? Так что… Ещё пара рывков, и я решил, что этого достаточно.

– Барьер грёз.

Магия «виртуального пространства» накрыла участок леса, замкнув в себе меня и мои цели. Точная копия местности, но всё её содержимое, кроме разве что нас четверых, ещё более иллюзорно, чем Изнанка. Ну, может, ещё воздух тут настоящий, не знаю… В любом случае, это полезная, но требовательная магия; на неё ушла вся оставшаяся у меня после применённых ранее заклинаний мана, так что прежде чем продолжать охоту, нужно её восстановить.

Зелья маны? Не наш метод. Хотя, в каком-то смысле… Идея Дьяблоподобных игр с висящими на поясе для быстрого доступа бутылочками в целом довольно здравая, хотя носить на поясе в бой стеклянные бутылочки и глупо – недавние взрывы это только подтвердили. У меня на поясе висела пара металлических, с алхимической обработкой, фляг. В боевых условиях они подвешиваются на плечи, – заодно играют роль дополнительной защиты – и трубочки выводятся к губам; сейчас пришлось просто снять рукой и сорвать крышку.

«Чёрный чай делюкс. Воля +1, небольшая сопротивляемость усыплению, незначительная сопротивляемость ментальным состояниям(15 мин.)». Ну и конкретно мне – ману восстанавливает…

Впрочем, даже потягивая то, что заменяло мне зелье маны, я не стоял на месте. Автокарта продолжала работать даже внутри Барьера Грёз, так что противники, они же добыча, оставались в буквальном смысле у меня на радаре. Закончу это по быстрому…

Принцип загнанной в угол крысы, однако, никто не отменял… и противники определённо тоже знали, где я нахожусь, несмотря на «М-маскировку». Сразу два дерева по сторонам внезапно ожили и обрушили на меня дубинки веток, покрытые бритвенно-острыми листьями, со свистом разрезавшими воздух. Хмм… Друид, алхимик, или спиритист?..

Неважно.

Тахна блокировала удары сразу нескольких веток, высунувшись из-под моей одежды на пару метров. При нужде она, как и мои верёвки, может увеличивать длину. В любом случае, пока она выламывала покусившиеся на её насест ветки, я обернул верёвку вокруг ствола ожившего дерева с другой стороны.

– Касание смерти.

Только что бывший крепким и угрожающим древомонстр осыпался трухой. Быстрее, чем ожидалось, и Эссенции нет… Не спиритист.

– Изучение… Существа.

«Обычное дерево, оживлённое загадочной силой». И не друид… Экзот, скорее всего – алхимик, способный на такое, не стал бы заниматься такой фигнёй.

На секунду промелькнула мысль воспользоваться «Фокусировкой ауры» на Тахне, но это аморально, так что просто повторил «Касание смерти», предварительно попросив цепь через Связь отпустить деревяшку: если останется в контакте во время применения заклинания, достанется и ей. Второе дерево тоже рассыпалось, и я продолжил погоню.

Среди деревьев мелькнула чья-то фигура, но в следующий миг вокруг меня вспухло облако плотного чёрного дыма, скрывшее и её, и вообще всё вокруг. Рывок не помог: дым словно прилепился ко мне, и облако двигалось вместе со мной. Можно попробовать «Волну антимагии», но сперва – ещё раз магия барьеров…

Два барьера, один – повторяющий очертания моего тела, второй – сферический, поймали дым меж собой. Затем протянулись друг к дружке, соединились, и принялись выворачиваться, замыкая магический дым в сферическом барьере. Эта штука, бьющаяся изнутри о прозрачную стенку сферы, ещё и токсичная, судя по тому, как щиплет кожа там, где он её коснулся… У меня есть навык сопротивления яду, но на всякий случай я воспользовался заклинанием исцеления. И снова мана почти на нуле… Исправляется тем же способом, что и прежде.

Сунув ужавшуюся до размеров яйца сферу с дымом в карман – глядишь, пригодится – я снова рванул за добычей. Похоже, у них там экзот, алхимик и ясновидящий… или что-то в этом роде. Как-то же они меня засекают под маскировкой в собственном барьере… ну, возможно, сенсор, а не ясновидящий, но тогда остаётся вопрос, как они изначально подгадали с местом для засады.

– Лучше сами сдайтесь, а то хуже будет – честно предупредил я вслух. Усилить голос нечем, но они и так слышат, наверняка. – Пока что я пытаюсь вас просто поймать, чтобы допросить, а могу начать бить на поражение. Примерно так…

Я сунул руку в карман и достал пару металлических пирамидок. Направил её в сторону красных точек на миникарте… И ссыпал боеприпасы обратно. Стоит провести небольшой эксперимент.

– Выстрел, взывбросок.

На этот раз вместо стандартного боеприпаса я использовал бутылочку из инвентаря, и вслед за взрывом впереди вспухло облако дыма. Око за око, так сказать… И да, работает. Учту, в слабомагическом мире особенно пригодится… Управлять газом я тоже могу, фильтрующим барьером, но маны жалко.

Угу… Остановились. Я приблизился, пока меж деревьев не показались люди.

Один – полный, лет тридцати, в очках. Натуральный гик, удивительно, что так резво бегал… хоть и дышит тяжело. Другой – худой, высокий, тоже отдаёт гикостью… И с титулом «Мастер растений».

– Глупая попытка – сообщил я, направив руку в сторону третьей точки, скрывшейся поодаль. – Выстрел, взрывбросок.

Светящаяся сосулька чуть ли не в метр длиной пробила невидимый стационарный барьер и Щит, но застряла в Персональном барьере; одновременно атаковавшего алхимика окутало облако сонного газа, а к парочке передо мной стремительно метнулась Тахна, которую я всё-таки убедил ненадолго покинуть насест. Маги не успели толком среагировать, когда она стянула их вместе, для надёжности обмотавшись вокруг шей. Она, в отличие от меня, чувствует магию прямо – я только вижу полоски маны – так что если попытаются что-то сделать, придавит, а я пока проконтролирую алхимика…

Как я и подозревал, выбить его одним ударом не удалось – всё-таки использовать зелья против алхимика не особенно эффективно, как правило – но без поддержки ясновидящего он не мог определять, где я нахожусь, так что я смог его довольно легко нейтрализовать. Верёвка и электрошок, «Шоковое касание»… Алхимик, к слову, на гика был похож куда меньше, обыкновенный такой мужчина примерно того же возраста, что двое остальных. Маны чуть поменьше, чем у экзота, но больше, чем у ясновидящего.

В любом случае, я залил ему в рот сонное зелье и оттащил к товарищам.

– Вы идиоты? – недоумевающе осведомился я. Оскорбить эту троицу авантюристов не пытался, просто действительно не понимал их логику… скорее даже, не мог её найти. Они действительно придурки, или я чего-то не понимаю?..

Если коротко: они решили завалить военного вождя альянса кланов, чтобы развалить альянс и заработать себе репутацию, решив, что я буду лёгкой добычей. Их, видите ли, не устраивает глобализация и объединение магов под общим руководством… Даже для магов, среди которых попадаются довольно странные личности, это как-то тупо… по крайней мере, если это действительно вся их мотивация. Может, они отмороженные анархисты?..

Н-да… Но самому сейчас разбираться с ними некогда. И как с ними быть? В Инвентарь вся троица не влезет…

Впрочем, решение нашлось. Отключив «Барьер грёз», я проверил Изнанку – угу, не блокирована – и связался с одним из своих подчинённых. Сонеуме, дух потерянных путей…Он заберёт спящих пленников, а я сам продолжил путь домой, предварительно обшмонав их. Н-да… Странный инцидент. Но показывает, насколько сильно я успел прокачаться…

Вопрос качественного допроса пленников взяла на себя Кэтти, а я припряг Сфено к размещению «камня основания» в штабе.

Хотя мы с дамами активно пользуемся моей и Кэтти квартирами в реале, но настоящий штаб, база клана, располагается на Изнанке. Я как-то нашёл там заброшенную усадьбу какого-то мага, а потом зачистил её, организовал барьер, перетаскивание в нужное место – «напротив» квартиры в реале – и сейчас пользуемся, заодно потихоньку обустраивая и облагораживая… последнее совсем понемногу. Хотя у меня в клане в основном дамы, но вопрос внешнего вида дома их не особо беспокоит, даже Снегурка признаёт, что пока что это не особенно важно – представители других кланов здесь пока не появляются. Разве что пленники.

Впрочем, электричество, газ и вода у нас есть (генератор, баллоны, цистерна), так что жить уже можно довольно комфортно. Хотя и не понимаю, как притащенные из реала материальные объекты взаимодействуют с Изнанкой… блин, от этих мыслей голова болеть начинает. Работает – и ладно, я практик…

– Пойдёт – решил я, выгрузив камень в пустующую комнату в подвале, и перевёл взгляд на Сфено. – Хм… Сразу испытать, что ли?

– У нас уже есть контракт, и более крепкий – напомнила горгона. – Но коль не жалко тратить бессмысленно часть силы камня…

– Нет, ты права – согласился я. – Но вот Сонеуме, пожалуй, нужно будет заякорить… Подозрительный он тип, вообще.

При всей его полезности, дух действительно был сомнительным. Собственно, он и не является полноценным членом клана – на испытательном сроке всё ещё. При первой встрече он на меня непонятно почему напал, а потом сам заявился и напросился на участие в клане… Впрочем, духи бывают ещё более странными, чем маги, а частично его мотивация понятна – Эссенция. Это вообще ценная для всякой сверхъестественной братии штука… Переработанные для лёгкого усвоения кусочки душ, н-да.

– Ну, как оно? – осведомился Олег. Я перевёл серьёзный взгляд с остатков эксперимента на него и поднял большой палец.

– Отлично! Как минимум не хуже оригинала. Ты крут.

Реально крут… Пацан младше меня на несколько лет, никакими магическими способностями не обладает, но при этом талантливый пекарь-кулинар. Вот и сейчас ему удалось совершить… ну, не невозможное, далеко не так, но вполне заслуживающее похвалы и замечания дело: он сумел воссоздать секретный рецепт немецких кондитеров. С моей помощью, – я посмотрел описание, составляющие, «Изучением предмета» – но тем не менее… Думаю, Светка будет счастлива. Кстати…

Я скинул ей СМС-ку, и ответ пришёл практически сразу: «Размещаю заказ на первые 30 экземпляров». А затем, немедленно – ещё одна СМС: «На 60». Хотя первые пару десятков я зарезервировал себе…

Вообще-то мне нужно идти на встречу со Змеем, но сперва я дождался, пока Олег изготовит несколько пирожных.

Чрезвычайно сильный маг, глава мощного клана, планирующий вершину своей карьеры где-то выше гор, политик в среде магов и вообще опасный тип, встречал меня лично – полагаю, это следует считать знаком уважения. Однако меня напрягало то, что он назначил встречу в кафе. Всё бы ничего, но мы должны были обсуждать важные, и в целом секретные вещи; даже если прикрыться магией от посторонних, как-то это… Хотя, возможно, я просто не привык к магическим методам ведения дел?.. К тому же, судя по полоскам маны, тут многие – люди Змея.

– Кафе принадлежит мне – пояснил маг, заметив мои взгляды. Ярко-рыжий, с довольно большим застарелым ожогом на правой скуле, он походил не на могущественного огненного мага, а, не знаю… На телеведущего? – И народ здесь – мои кланеры. Ну, плюс наёмники, с которыми пойдём на дело.

– Все, хотите сказать? – переспросил я. – Что-то многовато немагов.

– Немаги тоже могут хорошо сражаться и делать прочие дела – отозвался Мендоза. «Гарсия Пабло Мендоза», я не был уверен, он мексиканец или испанец, но всё-таки второе, видимо. – А если есть талант и человек полезный, можно и подучить.

Я кивнул. Вполне резонно, если будет возможность – я и сам так сделаю. Тот же клановый бухгалтер вполне может не быть магом… в принципе, может даже и не знать о магии, хотя это скорее в теории. В принципе, у меня уже есть один немаг… с другой стороны, он демон. Хотя, не совсем в клане, и не совсем демон…

– В любом случае, вы говорили, что отряд собран. Что дальше? Сопряжение, я так понял, тоже уже зачистили?

Теперь кивнул мой собеседник.

– Дальше – знакомство и притирка.

– Понятно – кивнул я. – У меня есть предложение. Сперва отработать взаимодействие в каком-нибудь слабомагическом мире с удобным коэффициентом времени. Я уже подобрал пару вариантов, которые позволят и сработаться, и сделать что-то полезное.

– Это я и хотел предложить – сообщил Змей, разглядывая меня с неким интересом. Он что, ожидал, что я буду настолько глуп, что даже не подумаю о таком сам? Да не, он не мог меня так низко оценивать. – Какие именно варианты у вас?

– Инвентарь.

Я достал нетбук и поставил на стол; файл уже был открыт. Вообще-то подбирала Снегурка, проконсультировавшись с союзными кланами; все эти задания оплачивались, так что это сочетание полезного с полезным.

– Хмм – протянул Змей, мельком глянув на текст. – Вообще-то это нужно показывать не мне, а команде. Господа и товарищи, присоединяйтесь к нам…

Только сейчас из присутствующих вышло несколько человек, принявшихся усаживаться вокруг стола, но прежде чем изучить их, я задал вопрос.

– Вы не собираетесь участвовать?

– Я отказался от этой идеи – ответил Гарсия. – После пробного визита в мир альтивов. Я буду там почти бесполезен, вдобавок в моё отсутствие клан могут атаковать. Так что карты вам в руки. Однако, представляю вам свою часть команды…

Пожалуй, стоит упомянуть, что после обсуждения этого вопроса между мной, Змеем, и остальными главами альянса Кланов – которые, похоже, вели меж собой активную борьбу за лидерство – мы решили, что каждая сторона предоставит троих участников. С моей стороны выбор невелик – я сам, Кэтти, и либо Сфено, либо Леонесса; в итоге с некоторым сомнением я остановился на горгоне, и сейчас дамы молча сопровождали меня, однако за стол село только трое. Впрочем, отвечающий за это представитель альянса уже связался, извинился, сообщил, что из-за текущего расклада Изнанки их группа немного задержится, и попросил начинать без них: наёмники уже более-менее знакомы меж собой, так что встреча была организована в основном для меня.

– Начну с того, с кем вы уже знакомы – продолжил Змей. – Матти Лейно, по прозвищу «Кривой».

Худой долговязый мужчина ничуть не изменился с прошлой нашей встречи, когда он, признаться, порядком меня выручил. Даже одежда почти такая же, только что полегче – здесь и сейчас было жарковато. И, судя по висящему на его спине длинному футляру – в таких бильярдные кии носят – он вооружён. «Кривой» – снайпер, и, как я уже знал, экзот, способный создавать каналы. Пути, по которым может что-то двигаться; не порталы, именно пути… довольно сложно объяснить. Но в основном он использует свою способность, чтобы создавать путь, по которому движется пуля; они у него в буквальном смысле могут залетать за угол. Потому и прозвище такое.

Стрелок молча кивнул; чуть подумал, и протянул руку в перчатке, которую я, тоже после небольшой паузы, пожал. Хоть он меня и выручил, и определённо будет полезен, но он же перед тем едва не прикончил, и в будущем тоже всякое возможно… Профессиональный киллер, знаете ли. Причём не наёмник, а член клана Змея, что ожидаемо.

Тем не менее, остальные двое, судя по информации от «Изучения существа» членами «Вечного пламени» не были. Мужчина и женщина, мужчина постарше, лет около сорока, женщине я бы дал лет двадцать пять. Чем-то напоминает Мэрилин Монро… Причёска точно похожа. Оба с титулами, что естественно для профессиональных наёмников; женщина – «Фальшивка», мужчина – почему-то на английском, «Packrat». Что-то вроде «жадина», но со значением скорее «запасливый».

Внешний вид этого «Пэкрэта» соответствовал титулу. Жилет с кучей карманов – вроде, такие называются «разгрузка» – явно затаренных разными вещичками, на поясе тоже пара мини-сумок, за спиной рюкзак. Статы, однако, низкие; маны всего пять единиц – похоже, минимальное значение для мага – силы десятка, конституции девять… Только Удача и Интуиция выше среднестатистической десятки; тринадцать и одиннадцать соответственно. Как-то не внушает… Змей утверждал, что хочет нанять лучших. Правда, у него просто может быть некий крутой дар… или заначены крутые амулеты. Последнее, судя по титулу, более вероятно.

Женщина, в отличие от него, и одета была, и в целом выглядела непримечательно. А вот статы были повыше, хотя и не сказать, чтобы намного; Разум и Воля по одиннадцать, Интуиция – двенадцать, Дух – четырнадцать. В поле «Класс» у обоих стояло «Маг-экзот». «Фальшивка», хм… Полагаю, специалистка по смене облика, или что-то в этом роде. Логично взять в отряд кого-то, кто сможет внедриться к аборигенам, кроме Куаллоны.

– Как я понимаю, вы специалистка по внедрению? – озвучил я свои мысли. Звали её, к слову, Саша Гранд, а «жадину» – Леон Дюссоль.

– Наполовину верно – отозвалась…лся Гранд. Прямо на моих глазах женские черты исчезли; сейчас за столом сидел несомненно мужчина. Повторное применение «Изучения существа» показало, что пол действительно изменился… И статы тоже. Ментальные сохранились, а вот Сила и Конституция увеличились на единичку; Проворство, правда, на неё же уменьшилось. Н-да… Метаморф, похоже. Оборотень-универсал, способный произвольно менять облик.

– Алекс Монро – представился он… оно, блин. Я кивнул. Надо бы запомнить имя, и не называть настоящим машинально… А то уже выработалась привычка смотреть на статус-бар, когда хочу обратиться к кому-то по имени. Подозреваю, при такой способности и соответствующей профессии, как у него, к знанию реального имени может отнестись нервно…

– Артём Щеглов – представился я. – С вашей способностью и ролью в отряде в общих чертах понятно, а вы не хотите представиться?

Я перевёл взгляд на Дюссоля.

– Леон Дюссоль, независимый наёмник-универсал – басовито представился он, причём настоящим именем. – Мастер на все руки, но известен в основном этим…

Он сунул руку в карман и высыпал на стол горсть деревянных цилиндриков в фалангу мизинца размером. Хмм?..

– Изучение предмета.

«Контейнер с заклинанием. Содержит заклинание „Файрбол, ранг 3“. Насыщение: Недоступно». Ещё раз хмм…

– Вы можете запасать заклинания впрок? – произнося это, я вопросительно поднял бровь.

– Именно так – кивнул мужчина. – Что подводит нас к важному моменту: я слышал, вы владеете чудотворством?

– В какой-то степени – осторожно согласился я.

– Исцелением – уточнил он; я кивнул.

– Есть такое. Но это дорогое удовольствие – Эссенции расходуется прилично, а она недёшева.

– Но запасти пару кастов будет разумно – заметил Дюссоль. – В конце концов, вас же самого можно будет исцелить, если что.

– …Это можно будет обсудить – ответил я. В его словах есть резон, стоит признать. Меня тоже могут, например, нокаутировать… Но это действительно лучше обсудить отдельно.

Дверь открылась, и в помещение вошли ещё четверо.

– Прошу прощения за небольшую задержку – произнёс представитель альянса, пожилой призыватель по имени Константин Лаху. Из дружественного мне клана «Елисей», к слову. – Что мы пропустили?

– Ничего существенного – отозвался Змей. – Вы как раз вовремя, мы обсуждали, что лучше выбрать для отработки действий группы. Варианты, предложенные нашим партнёром, в основном пересекаются с моими.

– Посмотрим – согласился Елисеевец. – Но сперва представимся. Господа?

Он бросил вопросительный взгляд на свою троицу.

– Константин Гнатов, призыватель, исследователь сопределов, клан «Елисей» – представился достаточно неплохо знакомый мне парень. Ну, логично, я наполовину ожидал, что его включат в группу… Мы с ним встретились на церемонии вручения награды «Молодой талант года», оба были кандидатами; он как раз исследователь иных миров. И из-за ЧП пришлось вместе сражаться…

Как боевик он несколько слабее меня, но года на два старше, и опыта определённо побольше. Полагаю, будет ценным дополнением к команде.

К слову, если на вручении премии он походил на молодого Гэндальфа – прикид был очень похож – то сейчас, в обычном джинсовом костюме, даже выглядел на год-другой моложе, чем тогда. В любом случае, я кивнул ему.

– Рад новой встрече.

– Взаимно – отозвался он и присоединился к сидящим за нашим столом.

– Джессика Джару – следующей представилась негритянка среднего возраста с округлым лицом и пухлыми щеками. Такая… Повариха.

Хотя титул гласил «Эксперт-дипломат».

– Алхимик, дипломат, и немного инженер – продолжила она. – Клан ВсеПути.

Угу… Клан тоже знакомый, хотя конкретно с этой дамой я и не встречался. Впрочем, оно и неудивительно, клан крупный, а я только одно задание для них выполнял.

Статы у дамы оказались с уклоном в ментальные; хорошие Интуиция и Удача, по четырнадцать, Разум тринадцать, а Воля и вовсе пятнадцать. Дух, правда, «всего» двенадцать, и маны всего семь единиц, а физические характеристики кроме Ловкости вообще ниже десятки. Умная, волевая и везучая… И, как ни крути, профессиональный дипломат нам нужен. Я изначально полагал, что эту роль возьмёт на себя сам Змей…

Третий и последний участник от альянса оказался тоже темнокожим, но вроде не негр. Возраст где-то между тридцатью и сорока, лицо скорее европейское, короткая бородка; одет очень легко, белая рубашка да полотняные штаны. И… воздух вокруг него словно колышется, как над огнём.

– Кин. Свободный наёмник. – Коротко сообщил он. Немного помедлив, словно неохотно добавил:

– Экзот, воплотитель.

Н-да… Пятьдесят две единицы маны. Больше всех из нашей группы… Если не считать Змея, конечно. Я, к слову, на втором месте.

В любом случае…

– Воплотитель? Не знаком с таким.

Маг тяжело вздохнул и хмуро глянул на своего нанимателя; тот ответил спокойным взглядом.

– Материализация мысли – проворчал «Кин». Текст над его головой, к слову, гласил «Мханди „Кин“ Натарьялу». Индус, что ли? В любом случае, способность очень крутая… потенциально. На практике зависит от ограничений и того, как её использует – впрочем, в любом случае может быть очень крутой. К слову, это и нужно сразу прояснить…

– Какие ограничения?

– Масса, дистанция – судя по его виду и ещё одному тяжёлому вздоху, он смирился с необходимостью объяснять.

– А какова устойчивость к разрушению магии? К активному воздействию, я имею в виду?

Лицо Кина стало чуть более заинтересованным.

– Есть некоторая. Не очень высокая в обычных условиях.

Ну, я многого и не ожидал, но хотелось бы, чтобы не было проблем из-за диспел-гранат альтивов… Очень неприятные для магов штуковины – нормального взрыва у них нет, но вместо него нейтрализуется вся активная магия в зоне поражения. Что защитная, что ударная, без разницы. Даже духам достаётся… Учитывая их техническое превосходство, возможность нейтрализовывать магию гарантирует им преимущество… не победу, в конце концов запас гранат у солдат альтивов ограничен, но преимущество определённо у них даже в нашем мире, где с магией дела обстоят неплохо. Даже на своей территории земные маги разменивали по несколько своих на одного альтива… Правда, справедливости ради не следует забывать, что у нас попросту мало профессиональных боевиков.

Но в любом случае, эти гранаты – редкостная проблема, так что было бы хорошо иметь в арсенале какую-то магию, устойчивую к ним… но – не судьба.

– Автономные или на управлении? – вздохнул я.

– И так, и так могу.

– Давайте всё же сперва выберем место для притирки – вмешался Змей. – Там у вас будет больше времени на обсуждения.

– Не возражаю – согласился я. – Выбирайте, меня устроит любой из оставшихся вариантов.

Совместным решением был выбран мир, которому даже не дали собственного названия; его называли просто «Джунгли». Очень слабый магический фон, и до недавнего времени служил местом добычи природных ресурсов для клана ВсеПути. В основном древесина и драгоценные камни, как я понял… практически противоположные концы шкалы ценности. В любом случае, изначально исследователи проверили окрестности сопряжения в реальном мире, убедились, что разумной жизни в обозримой близости нет, зато есть ценные и легкодоступные ресурсы, и построили там посёлок добытчиков. Звери временами беспокоили, но даже с урезанной магией кланеры всё же не были беспомощны, тем более что земное оружие там действует нормально. А в последнее время то ли миграция какая-то, то ли ещё что, но разведчики поселения обнаружили-таки аборигенов, и они явно продвигались в направлении их поселения. Вот и подали кланеры заявку на решение этой проблемы… Конкретно мне, к слову. Полагаю, следует гордиться.

Метод решения оставили за мной, если приму – хоть дипломатией, хоть геноцидом…

…не удивлюсь, если подкинули специально – уж очень хорошо подходит к текущим требованиям. Только что уровень развития тамошних аборигенов невысок, но в целом – самый похожий вариант из всех. Всё-таки ВсеПути тоже входят в альянс, и в курсе ситуации… Не то, чтобы я предполагал какой-то заговор – просто совпали их потребности с текущим раскладом.

В любом случае, после того, как мы определились с местом, на вопрос «когда отправляемся» я ответил «как можно скорее, желательно – прямо сейчас», и Змей меня поддержал. Большинство участников попросили немного времени на то, чтобы собрать вещи, и обещали прибыть к сопряжению в ближайшие часы, только «Жадина» – или всё-таки «Хомяк»? Хотя «крыса» же в названии, как-то… разные животные – заявил, что готов в любой момент.

– В таком случае, предлагаю добираться до места вместе – предложил я. – Заодно обсудим ваше предложение.

Запасливый маг одобрительно кивнул.

– Согласен. И, приятно видеть человека, который готовится заранее…

«Леон „Packrat“ Дюссоль – персональная репутация +1» – сообщила выскочившая панелька.

У моего – вернее, нашего, поскольку меня и так сопровождали дамы – спутника, как оказалось, был контракт с духом-проводником, через амулет. Реально запасливая личность… Его сумки на поясе оказались тоже зачарованными, с пространственным карманом; между прочим, очень дорогая магия. Мне-то ладно, аналогичная способность у меня «системная», практически с самого начала есть, а большинство других магов позволить себе аналог не могут – дорого. Кстати, как раз Инвентарь нужно будет прокачать следующим, добавить пару ячеек… Их вечно не хватает. Как и в играх, впрочем…

В любом случае, вместимость своих сумок маг раскрывать не стал, что и логично, – дело может и общее делаем, но это, по сути, разовая акция, и неизвестно как потом обернётся – но у меня сложилось впечатление, что они весьма вместительны. А ещё же рюкзак… Я так понял, у «Пэкрэта» там есть всё на любой вероятный случай жизни – а на невероятный припасено дома. Причём не только вещи, но и магия… Его целью было реально «быть готовым к чему угодно». «Классической» магией он практически не владел, однако прекрасно обходился запасаемой; хотя засунутое в деревяшку заклинание можно было использовать только раз, но что мешает запасти столько зарядов, что и Змея с его двумя сотнями маны можно будет вымотать? Только вес и объём, которые можно утащить с собой. А с пространственным карманом… В общем, неудивительно, что этот человек с его скромными запасами маны относился к элите магов. Тем более, часть платы со своих клиентов он брал заклинаниями, особенно редкими; он мог запасать даже некоторые экзотические способности Одарённых.

– Не уверен, что в любом случае удастся запасти Чудесное исцеление – я покачал головой. – Там… своя специфика, количество маны и Эссенции устанавливается автоматически, в зависимости от травмы. А у вас-то, как я понимаю, будет запасено фиксированное заклинание, неспособное подстроиться к ситуации.

– Отнюдь – хмыкнул Дюссоль. – Я имел дело с подобным. Если останется лишняя энергия, или Эссенция, они просто рассеются, а если не хватит – магия выполнит работу частично. Чудотворство вообще, на самом деле, нетребовательно к точности, только к затратам.

Я пожал плечами.

– Стараюсь пользоваться пореже, так что доверюсь вашему опыту.

Кстати, вопрос, откуда у наёмника, представителя не самой прибыльной профессии – пусть даже он относится к элите – есть деньги на покупку очень недешёвого снаряжения, тут же прояснился. Наёмничал он скорее для того, чтобы заводить знакомства и иметь возможность брать оплату редкой магией; основная же денежная прибыль шла от торговли его контейнерами с заклинаниями – и оружием для их применения. Этакий револьвер, похожий на игрушечный, с большим барабаном. Змей, как оказалось, закупил такие на всю команду; каковы бы ни были его планы на будущее, но от нашей команды ему нужен успех, и он в это вложился.

К слову, этот револьвер открывал способность «Ячейка резерва»: позволяет запасти одно собственное заклинание для дальнейшего использования. В принципе, один из добытых в мире Куаллоны трофеев тоже позволял заполучить похожую способность: «Эфирный гримуар» называется. Она даже позволяет хранить несколько готовых заклинаний, и не только своих, но дар Дюссоля всё равно намного удобнее и многофункциональней.

В любом случае, насчёт его предложения-просьбы поделиться исцеляющим заклятьем… Это имело смысл, но даже если не жалеть Эссенции, которой и так всегда не хватает, как, вообще, это провернуть? У меня же «Чудесное исцеление» самонастраивающееся, чтобы применить – нужен раненый. Не ранить же кого-то специально…

…хотя во время выполнения работы кого-то и придётся, скорее всего. В принципе, при этом можно будет… Наверное.

Впрочем, даже без этого оставался вопрос Эссенции. В конце концов, хоть мы и работать должны вместе, но нанимал Дюссоля не я, так что и финансировать его, или бесплатно снабжать дорогостоящими заклинаниями не обязан – хотя высказал это и мягче. Серьёзно, мне самому Эссенции постоянно не хватает…

Маг, однако, предложил приемлемый, пусть и не идеальный, вариант. Он покупает у меня пару кастов, и если приходится использовать их на благо команды, я возвращаю деньги. В принципе, меня это устраивало; и деньги возвращать не придётся, скорее всего. Больше стоит опасаться, что этот хомяк не воспользуется моей магией…

Затем он принялся вызнавать и какие ещё мои заклинания можно было бы запасти, но на мой взгляд для этого годились разве что Тьма да Персональный защитный барьер, причём аналог Тьмы у Дюссоля уже был… законсервировать парочку кастов, впрочем, всё равно не отказался. С Барьером – та же история, но их он решил запасти побольше.

К слову, при всей его… ну, не прижимистости, всё-таки именно запасливости, француз не просто выпрашивал у меня заклинания, а честно обменял на несколько дополнительных зарядов. Заморозку, например… К слову, нужно будет потом, когда уже к альтивам пойдём, запастись и Снегуркиной магией. Поменяться с остальными участниками отряда чем-то на их выбор предложил сам Дюссоль, и я с ним согласился – сам хотел это сказать. Реально, его способность очень полезна… Хотя моя всё равно лучше. Ещё бы иметь возможность изучать заклинания из этих «консервов»… Ну, пользуюсь тем, что есть.

Стоит отметить, что «консервирование» заклинаний ману самого Дюссоля не расходовало, как и мои манипуляции верёвками в базовом виде. Однако вполне возможно, и даже скорее всего, в том мире, куда мы отправляемся, она расходоваться будет – имею уже такой опыт со своими способностями… А работало это на вид очень просто: француз доставал одну из пустых палочек-«патронов», держал у меня под рукой, а я активировал чары. И вместо нормальной активации каст запасался в контейнере – который до этого и опознавался-то не как «Контейнер заклинания», а просто как «Деревянная палочка». Кстати, когда я активировал «Изучение предмета», Дюссоль, похоже, попытался запасти и его, но ничего не вышло.

Мы прибыли на место – какой-то полузаброшенный парк – относительно быстро, но остальных участников ещё нужно было ждать. Так что ещё немного поговорили – всё так же я с Дюссолем, мои спутницы не вмешивались. В сопределах маг бывал – «В конце концов, при всём развитии нашей магии, боевое направление куда лучше проработано у соседей, да и вообще интересные чары попадаются» – но именно по этой причине его в первую очередь интересовали магически развитые миры. К слову, из известных миров техническое превосходство было разве что у альтивского – и, разумеется, Дюссоль хотел взять трофеев. Оружие, оборудование – всё, что можно использовать на Земле. Эту идею, в принцип, я разделял и поддерживал – особенно интересуют альтивские броники.

В общем, заодно поделили и шкуру неубитого медведя. Немного так, но душевно… Больше ради удовольствия и чтобы убить время, чем всерьёз. С другой стороны – мало ли, как повернётся…

Дюссоль повернулся чуть раньше, чем я заметил появление на миникарте зелёных точек союзников. Наверняка ещё какой-то амулет…

В любом случае, остальные прибыли, так что ожидание наконец-то закончилось.

Это сопряжение выглядело как озеро, но заполненное не водой, а скорее ртутью – хотя мерцающая серебристая субстанция на ощупь, когда мы вошли в неё, совершенно не ощущалась. Разве что стало чуть теплее ногам. Переход, как обычно, прошёл без спецэффектов – просто вошли в «озеро» и вышли…

«Внимание! На вас наложен постоянный эффект „Мир (почти) без магии“! Внимание, изменение расы! „Человек (европеоид)“ на „Человек (европеоид)/Гость“. Внимание, изменены эффекты некоторых навыков и способностей!»

Я поспешил открыть окно статуса, чтобы проверить, в чём всё это выражается; судя по тому, как задумчиво замерли некоторые мои спутники, они занимались чем-то подобным. В первую очередь – что там за эффект…

«Мир (почти) без магии: постоянный эффект зоны (влияние мира). Максимум маны -30%, расход маны +15%, длительность и дальность магических эффектов -50%, эффекты/способности поглощения маны из среды ослаблены втрое, характеристики духов -25%»… Н-да. Нехило приложило… Правда, в качестве компенсации у аборигенов должна бы быть снижена устойчивость к магии – не на чем было нарабатывать.

Статус-бары над головами соратников, ожидаемо, тоже пропали. Я поспешил проверить главное; уфф… Хоть в этом пронесло – «Управление нитями» работает нормально, без штрафов. Вот «Персональный барьер»… С ним сложнее. Прочность не пострадала, но сокращение времени действия вдвое означает то, что не смогу поддерживать его постоянно… Я поёжился. Это заклинание не просто даёт ощущение безопасности; оно спасало мне жизнь много, много раз… Несколько десятков, примерно. Без него будет хреново…

«Тахна, ты как?»

В присланном в ответ ощущении присутствовала нехарактерная сонливость. Да, её тоже зацепило…

«…Странно» – сообщила цепь. – «Как-то неуютно».

Ослабление внешней подпитки оставило Тахну сонливой и слегка заторможенной, но боеспособность она всё же сохраняла. Даже альтивы при всей их технике пользуются холодным оружием, проверено; так что защита цепочки будет нелишней. Ну а пока что – посмотрим, насколько сложнее с ослабленной магией, что менять, и на что способны остальные…

Как я недавно выяснил, в районе сопряжений время на Изнанке всё-таки идёт, хоть и странно… блин, вопросы времени на Изнанке вообще способны вывихнуть мозг. В любом случае, несмотря на это прежде чем выходить в новый мир мы решили немного задержаться на Изнанке. Продолжить начатый разговор, плюс распределение снаряжения, выделенного Змеем и альянсом. А ещё…

– Вам пригодится это – сообщил местный представитель «ВсеПути», раскрывая стоящий на «полу» ящик. Внутри обнаружился набор небольших плоских коробок, белого цвета и с синим прямым крестом-плюсом вроде медицинского. – Средства от местных насекомых и змей.

Я взял одну коробку, раскрыл… Действительно, аптечка. Мази, спрей, таблетки… И амулет в виде металлической пластинки на браслете.

– Амулеты здесь малоэффективны – пояснил представитель – но, в принципе, можно пользоваться и ими, если не жалко сил, или медикаменты закончились.

Я кивнул, закрыл коробку, и сунул её в карман; остальные принялись разбирать аптечки.

– У вас производство прямо на месте? – поинтересовался Дюссоль.

– Частично – ответил ему представитель. – То, что можно сделать из местного сырья, на уровне мануфактуры. По большей части, препараты немагические, чистая фармацевтика, хотя при производстве, конечно, магию приходится применять. Нам повезло, нашли лей-линию…

– Какие-то особые замечания по поводу местной фауны есть? – это уже спросил я.

– Скорее, по флоре… Здешний лес довольно красивый, но многие цветы очень аллергенны, так что будьте осторожнее. А так – всё так же, как и у нас на Земле… Комары, змеи… – он бросил короткий взгляд на голову Сфено. – Если есть опыт, здесь тоже справитесь.

Двусмысленно вышло… Я слегка улыбнулся, но кивнул.

Разобрав аптечки, маги опробовали сперва пистолеты Дюссоля, под его руководством, – к слову, у всех имелось и нормальное огнестрельное оружие, хотя пистолет Джару и выглядел необычно – а затем немного продемонстрировали-проверили и собственную магию. Негритянка, поморщившись, признала, что в здешних условиях боевой магии от неё ожидать не приходится; однако заверила, что по крайней мере делать из дерева взрывчатку ей ничего не мешает, благо содержание азота в воздухе этого мира и у альтивов чуть выше. Гнатов немедленно осведомился, насколько быстро она может это делать; к сожалению, делать из деревьев мины, как тот экзот, она не могла: на один заряд требовалось хотя бы минут десять.

Я перевёл взгляд на отошедшего в сторону Кина. Воплотитель помимо рюкзака прихватил ещё кое-что: пояс, на котором были закреплены черепа маленьких зверьков. Ещё пара находились на его плечах.

– Изучение предмета – произнёс я себе под нос.

«Дом духа. Содержит: Искусственный дух Роза». Даже так… Он может создавать даже духов.

Воплотитель тем временем поочерёдно поглаживал черепушки и морщился; видимо, результат оставлял желать лучшего. Ну да, «характеристики -25%» же. В принципе…

– В этом мире характе… сила духов снижена на четверть – сообщил я. – В принципе, можно попробовать…

Я подошёл ближе, так что наёмник – вернее, его снаряжение – оказался в зоне действия моей Ауры.

– Так лучше?

Неожиданно для меня воплотитель вскинулся, выхватывая пистолет и направляя его на меня;

– Щи…т.

Прежде чем я успел произнести короткое слово-активатор, Кэтти и Сфено оказались передо мной с оружием в руках.

– В чём дело? – почти синхронно произнесли Гнатов и Джару. Кин медленно опустил пистолет.

– Небольшое недоразумение, старая привычка – проворчал он. Перевёл взгляд с моих спутниц на меня. – Не стоит лезть в мои дела.

– Это пассивка – произнёс я, пожимая плечами и возвращая вытянувшиеся в его сторону верёвки обратно на предплечья. – У меня аура, улучшающая вещи… свойства вещей, я просто подошёл ближе. Да и дела сейчас, как бы, общие. Я так понимаю, эффект есть?

Чуть помедлив, он кивнул. К слову, радиус Ауры тоже уменьшился…

– Как интересно – произнесла Джару, успевшая встать между нами; Гнатов тоже явно готовился разнимать, а вот остальные просто наблюдали за происходящим. – И каковы возможности такой необычной способности?

– Снаряжение союзников усиливается, противников – ослабляется – секунду подумав, я решил раскрыться. – Зона действия – двадцать метров.

– Интересно, как это действует… – с задумчивым интересом произнесла негритянка. Инженер и алхимик…

И дипломат, да. Кин окончательно успокоился и вложил пистолет обратно в кобуру.

– Только предметы? – спросил Дюссоль.

– Предметы снаряжения – уточнил я. – Понятия не имею, есть ли какой-то эффект с вашими пистолетами.

Быстрая проверка показала, что запасённые заклинания мощнее не становятся. Ожидаемо, в общем-то. Вот взрывчатка, может, и становится, но проверять это на той дистанции, до которой урезалась Аура… хотя, конечно, защиту можно использовать… Ну, не важно.

В любом случае, без энтузиазма, но маги раскололись о подробностях своих способностей; особенно «без энтузиазма» – воплотитель. При том, что меня заверяли в наличии у всех опыта командной работы, темнокожий маг явно шёл на любой контакт с изрядным скрипом. Сперва он просто пояснил то, что я предполагал изначально – способен создавать нечто вроде материальных иллюзий, как управляемых, так и «программируемых», выполняющих заложенную последовательность действий; этакие созданные из материализованной магии автоматы. Однако когда я спросил про искусственных духов… Ну, он явно не хотел рассказывать, но всё-таки пересилил себя. К слову, непонятно, чем таким Змей его соблазнил на участие в экспедиции, если ему настолько явно некомфортно?..

Как бы там ни было, вторая часть дара Кина оказалась разновидностью чудотворства: он мог «собирать» духов с нужными ему свойствами из Эссенции, а затем постепенно выращивать. Подозреваю, что может изменять и уже существующих – это же связанные вещи… В любом случае, его духи, хоть и созданы искусственно, ничем не отличаются от обычных, кроме разве что верности создателю. И вполне самостоятельны, а некоторые и разумны, в отличие от «воплощений», но куда более ценны – это вам не расходники-иллюзии, которых не жалко.

А ещё, когда он продемонстрировал парочку духов, «Изучение существа» показало, что как минимум один из них – «ретранслятор». То есть, видимо, Кин может и обходить ограничение дальности действия своих воплощений.

Что же до «Фальшивки»… Она/он мог(ла) копировать внешность других существ, даже не только гуманоидов, но тут имелся ряд сложностей. Прежде всего, поскольку это не просто покров иллюзии, а реальная трансформация, для полноценного копирования необходимо изменять весь организм. Всё это, помимо хороших знаний биологии – всё-таки «классическая» магия это не чудо, а скорее разновидность науки – требовало тщательного изучения копируемого объекта, так что на практике он/она копировал внешнюю оболочку, а внутренние органы использовались просто подходящие к этому типу существа, так что хотя она(и) и в состоянии прикинуться альтивом, медицинская проверка может расколоть подделку – хотя ему и предоставили заранее труп и время для изучения. Плюс, идеально скопировать внешность крайне сложно, да и никаких знаний и манер поведения жертвы наш метаморф не приобретает, так что риск разоблачения присутствует вполне существенный. Ну и, наконец, смена облика на новый занимает некоторое время, в течение которого метаморф очень уязвим. В плюсе – контроль над собственным телом позволяет быстро заращивать свои раны, однако быстро – не значит мгновенно, и это требует концентрации внимания. В общем, как и вся знакомая мне магия – полезно, потенциально даже очень, но использовать необходимо с умом.

Лично я для себя предпочёл бы пользоваться иллюзиями.

Способности «Кривого» я уже знал, Джару и Гнатов чего-то необычного тоже не рассказали, только что последний владел маскировочной магией, так что «тёмными лошадками» оставалась только моя команда. В итоге пришлось колоться и нам…

Гнатов, как можно было заметить по отсутствию удивления, явно уже знал о Куаллоне. Вот уж эту информацию я определённо предпочёл бы сохранить в секрете, но – увы, слишком важно для выполнения наших целей… Да и, если подумать, тот факт, что она упоминалась в какой-то книге Щуки, уже говорит о том, что она достаточно известна, и пытаться сохранить в тайне всё равно не получится. Что до Сфено – у неё нет никаких особых секретов; просто очень сильна, может летать, и вызывать ветер. Ну, и бурю, если на море. Главный вопрос оставался в том, какие свои способности раскрывать, а какие – нет.

Базовую способность, и наличие «системы» я раскрывать не собирался в любом случае; нафиг. Но стоит ли упоминать о возможностях быстрого изучения новых способностей и наделения ими других?.. Пожалуй, что не стоит. А вот мою особенность быстрого восстановления маны… Предпочёл бы утаить, но правильнее будет рассказать. Мы с Гнатовым тут основные кастеры, в общем-то… В смысле, пользователи заклинаний. Да и остальных я могу подзаряжать с помощью «магии предметов»…

Впрочем, ещё не факт, работает ли эта моя способность в этом мире вне Изнанки.

– Ладно, теоретическую прикидку закончили, теперь важный вопрос – произнёс я. – Кто главный? Кто командует отрядом? Лично я предложил бы Гнатова, у него опыта больше всего. По крайней мере, требуемого опыта.

– Не возражаю – пожал плечами Дюссоль.

– Да, только сразу уточню, – поспешил добавить я – мои спутницы – под моим личным командованием. Мы, так сказать, идём комплектом.

Дюссоль пожал плечами, Гнатов кивнул и вопросительно посмотрел на остальных. Кин внимательно посмотрел на него, скривился, но кивнул.

– Поддерживаю – это Джару. Через секунду присоединились и остальные. «Монро»-«Фальшивка» бросил на меня напоследок многозначительно-понимающий взгляд.

Со стороны реала Сопряжение находилось в лесу. Впрочем, он изначально-то определённо был не особо густым, да ещё гильдийцы проводили вырубки, так что сейчас точнее было бы сказать не «в лесу», а «внутри леса». Деревья, безусловно, присутствовали, но – поодаль. Они скрывали разровненную площадку на невысоком холме, на которой возникла наша группа, от взгляда со стороны, но ничуть не мешали добраться до базы клана. Вперёд тоже вела просека; только что дорогу не построили.

– Стоячих камней не хватает – заметила вновь вернувшаяся к женскому облику «Фальшивка». – Самое то было бы.

– А они тут и были – заметил Гнатов, внимательно изучавший покрытую довольно густой травой землю под ногами. – И, похоже, даже всё ещё есть.

Он копнул ботинком землю, и под тонким слоем грунта обнаружилась верхушка крупного валуна.

– Земля мягкая, они погрузились со временем – пояснил исследователь. – Обычное дело.

«Монро» хмыкнула и двинулась вперёд по просеке.

Лес, в целом, выглядел вполне привычно для России. Лиственные деревья, вроде бы даже дубы есть… Жарко, но и у нас летом так бывает. Но вот пах лес как-то не так.

– Запахи непривычные – согласилась Кэтти. – Ну, нас предупреждали о цветах.

А ещё о змеях. Блин, некомфортно без статус-баров, они-то предупреждали бы…

Впрочем, то ли вырубка – местами довольно свежая – распугала местную живность, то ли что, но до базы клана мы добрались, не встретив никого живого кроме птиц да насекомых.

Встречать нас не встречали, но «привратник» предупредил своих соклановцев по рации, так что врасплох добытчиков не застали. Поселение выглядело аккуратно; не как форпост добытчиков в диком мире, а как чья-то ферма с лесным хозяйством, причём образцовая. Покрытые белыми панелями домики, стадо овечек… эм, тут даже дети есть.

Две девочки лет пяти, провожаемые взглядами всей группы, скрылись в доме, и тут нас наконец встретили.

– Прошу прощения, что задержался – произнёс появившийся из-за дома мужчина лет сорока в очках с круглыми стёклами и промасленном рабочем переднике… эм, естественно, я не имею в виду, что он был одет только в это. – Небольшие сложности на производстве, вон, даже переодеться не успел…

Он протянул было руку, но тут же убрал её и снял грязную перчатку.

– Без тебя всё так же нигде не обходится, Николас? – улыбнулась Джару.

– Скорее, виновата застарелая привычка всё везде проверять лично – отозвался мужчина. – Хотя с вами я, пожалуй, всё-таки не пойду… Николас Фламмель, главный инженер и руководитель этого производства и поселения. Просто тёзка, если что.

Он всё-таки пожал руку Гнатову, и на секунду у меня возник вопрос – тоже подойти и пожать, продемонстрировав некую степень независимости, или остаться просто членом группы. Впрочем, я и так уже оставил себе «личных вассалов», если и дальше без особой причины демонстрировать, что стою наособицу, могут и другие последовать, а там и до полного развала группы недалеко. Я, конечно, «военный вождь», но вряд ли удастся найти кого-то, кто действительно ожидает от меня демонстраций лидерства. Разве что, может быть, в моём клане…

Остальные, ожидаемо, ручкаться не полезли. Ну, кроме Джару, но она просто как со старым знакомым – сокланер, всё-таки.

– Мы понемногу занимаемся картографированием, запускаем для этого квадракоптеры. Наши заклинатели заставили их держаться в воздухе даже в здешних условиях несколько часов, а потом ещё сумели нарастить длительность, так что дальность неплохая. Плюс ещё аэростаты, медленно, и ветра усложняют, но дальность полёта очень хороша.

Мы устроились за большим столом под навесом, и Фламмель разъяснял ситуацию; помимо включенного ноута с проектором, на столе имелся и набор бумажных карт и фотографий.

– И пару недель назад получили вот это.

Он указал на фотографию, изображающую реку с высоты птичьего полёта – и то, что находилось на реке и на её берегу. Вытащенный на берег полуразобранный большой плот, старинного вида пароход с двумя трубами, и группа гуманоидов, что-то сооружающих. Следующая фотография показывала уже несколько домов, где прежде были деревья – ну, скорее больших шалашей, если по совести – частокол, пару больших тентов и горящие костры. Парохода не было.

– Они ведут вырубки, и отправили пару групп на разведку – продолжил Фламмель. – Такими темпами вскоре могут добраться и до нас, так что с этим следует что-то сделать.

– Что именно? – осведомился Гнатов. – Вы хотите избавиться от них или договориться?

– Я хочу наиболее выгодное для клана решение – местный начальник пожал плечами. – Если они могут что-то предложить, выгодную торговлю, к примеру – лучше договориться. Если нет – перебить или прогнать туда, откуда пришли – только чтобы не возвращались. Хотя, насколько я оцениваю ситуацию, это колониальная экспедиция, так что выгодную торговлю они нам предложить не смогут – но лучше всё-таки сперва проверить. Если срастётся, можете рассчитывать на премию.

Гнатов кивнул.

– Понятно. Какая-то информация о них ужеесть? И фотографии аборигенов почётче?

Хозяин оглядел стол и потянул за краешек угодившей под ноут фотографии.

Угу… Гуманоиды, очень похожи на людей, но всё-таки явно не люди: на неприкрытых одеждой частях тела и лице видна короткая и не густая, но явно шерсть, а не волосы. Немного ниже ростом, чем средний человек, и более скромного телосложения; о, и хвосты есть. Хотя уши вполне человеческие. Хвосты, пожалуй, на обезьяньи похожи, да и в целом они слегка напоминают.

На фотографии явно присутствовали аборигены двух разных… Рас? Во всяком случае, можно было чётко разделить более «человечески» одетое и вооружённое саблями и пистолетами «начальство» – они, к слову, были и более мохнатыми – и одетых в основном в нечто вроде юбок работников, при которых из оружия были топоры и мачете. Действительно похоже на картинки о колонизации Африки.

Правда, эти колонисты столкнулись с более зубастыми конкурентами.

– Должен предупредить, что одну квадру они заметили и сбили – сообщил Фламмель. – Найти обломки, правда, не смогли, так что есть шанс, что посчитали каким-то местным живым существом. Во всяком случае, новые наблюдения усиления охраны не показали, хотя с другой стороны после этого мы старались действовать очень аккуратно, так что и информации мало.

Наш исследователь снова кивнул.

– Учту. Хорошо, если никто не возражает, выступаем прямо сейчас, не вижу смысла тянуть.

Возражений не последовало.

Хотя ВсеПутийцы и успели составить карты окружающей их базу территории, и на не такое уж маленькое расстояние, воспользоваться ими для перемещения через Изнанку не удалось. Не повезло, расклад секторов неудачный – все, что рядом, ведут неизвестно куда. Так что оставалось только двигаться через реал.

К счастью, преодолевать сотню-другую километров пешком не потребовалось: клиенты обеспечили транспортом. Воздушный шар; собственно, даже три воздушных шара. На них можно преодолеть большую часть дистанции до лагеря аборигенов – воздушная разведка гильдийцев предупредит нас, если будет риск обнаружения их разведчиками – а там уже и своими ногами… Экономия времени вполне существенная. Конечно, обычно воздушный шар – штука сложноуправляемая, но в нашем отряде был не только Кин, чьи духи-самоделки вполне могли подталкивать этот транспорт в нужном направлении, но и Сфено с её даром управлять ветром.

Впрочем, даже со столь удобной магией в нашем распоряжении, просто садиться и лететь было не вариантом, так что в каждом из трёх воздушных шаров имелся выделенный добытчиками «водитель» – или «пилот»? В общем, кланер, отвечающий за управление шаром.

Однако, прежде чем мы отправились… Я не преминул кое-что проверить.

В моей «системе» получение новых способностей и улучшение имеющихся идёт через насыщение Эссенцией различных предметов снаряжения; практически что угодно может дать некий полезный навык… ну, по крайней мере многое. В навыках вроде «Подметание» или «Копание» я как-то не особо нуждаюсь, а подобное всё-таки встречается в обыденных предметах чаще. Однако личные вещи профессионалов, которыми они долго пользовались, куда интереснее… Особенно если речь идёт о магах. Взять хотя бы шапку и трость Щуки с их навыками «Маг» и «Контроль маны».

В общем, перчатки Фламмеля, которые выглядели так, словно их используют уже давно, привлекли моё внимание, так что я воспользовался «Изучением предмета», хотя в условиях «почтинемагического» мира оно и расходовало единичку маны.

И не зря. «Трансмутация элементов, активный магический навык (алхимия), ранг 1 (+2 > „Трансмутация“). Позволяет трансмутацию небольших объёмов простых химических соединений. Расход маны и необходимое время зависит от объёма трансмутируемого вещества». Это полезно… Так сходу не скажу, для чего именно, но определённо полезно.

Хотя нет, скажу… Можно воду получать. Или соль, к примеру. А если навык ещё поднять, то и что-то съедобное можно будет получить. Однозначно полезно.

– Простите – обратился я к Фламмелю – ваши старые перчатки, вы бы не могли их продать?

Алхимик, нахмурившись, посмотрел на меня.

– Зачем они вам?

Действительно. С точки зрения постороннего – довольно странный вопрос, а с точки зрения мага – ещё и подозрительный. Можно же, к примеру, проклятья насылать через предметы…

У меня было несколько вариантов, но я остановился на том, чтобы сказать правду – частично, по крайней мере.

– Я экзот, моя магия связана с использованием предметов – я поднял руку и для убедительности помахал в воздухе верёвкой. – И, как я заметил, у этих перчаток есть полезное для меня свойство. Я стараюсь такое собирать, по возможности. Если хотите, подпишу контракт, что не буду использовать их вам во вред.

У меня и бланк с собой, но использовать не очень хочется – он денег стоит… Магические предметы – весьма недешёвое удовольствие, хотя бланки контрактов и относительно недорогие. Неплохо бы самому научиться делать, или в клан кого-то с этим навыком завербовать… Хмм, у меня есть книжка по основам контрактной магии – трофейная, из мира Куаллоны – и есть кланер из её же мира, изучающий амулеты. Нужно будет его припахать.

– …Хорошо – немного поразмыслив, кивнул ВсеПутиец. – Можете забирать, бесплатно.

– Благодарю – кивнул я.

Навык требовал всего одиннадцать единиц Эссенции, но сразу же насыщать перчатки я не стал. Тем более, в этом мире оно и не работает вне Изнанки…

Полёт прошёл без каких-либо происшествий; мы штатно добрались до заранее определённого места и штатно высадились. Магия вполне позволяет то, что практически невозможно в нормальных условиях – высадку среди деревьев. Тут, впрочем, заслуги Сфено уже не было: её ветер не настолько точен. Вместо этого мы использовали воплощения Кина и мои верёвки… верёвки рулят.

– Я владею маскировочной магией, но в этом мире её поддерживать сложно, так что воспользуюсь только поблизости от лагеря аборигенов – предупредил Гнатов.

– Если наткнёмся на разведчиков, просто захватим их – согласился я.

– Именно. Это, если действовать быстро, даже сыграет в нашу пользу. Но всё же двигаться лучше осторожнее – может статься, что они заметят нас раньше, чем мы их, и отступят. Это будет не очень хорошо…

Увы, моя миникарта существенно уменьшила эффективность и снова не показывала противников, которых я сам не вижу. А в комплектацию нашей команды забыли включить сенсоров… Нет, и так хорошая подборка специалистов, но сенсор тоже не помешал бы. Хотя…

– Вы же можете обострять свои слух и обоняние? – обратился я к «Фальшивке».

– Естественно – хмыкнул…а…о… ну, сейчас это была женщина, так что буду называть по текущему полу. – А у Дюссоля, можно не сомневаться, есть сенсорный амулет. Хотя не знаю, какова его эффективность здесь…

– Так себе – поморщился «Пэкрэт». – Мягко говоря. Условия не лучшие, сами понимаете… Хорошо, что вообще работает – у меня пока ещё не легендарный артефакт.

Это «пока ещё» звучало многообещающе. Впрочем, к тому времени для меня это уже не будет иметь значения, скорее всего.

Если не считать змей – одну из которых обнаружил как раз амулет Дюссоля – и зарослей аллергенных цветов, которые пришлось обходить по довольно широкой дуге, обошлось без инцидентов. Уже поблизости от лагеря «Фальшивка» засекла группу аборигенов, но это оказался даже не патруль, просто сборщики сухого дерева. Мы отошли в сторону от их пути, устроились среди деревьев, и Гнатов воспользовался маскировочными чарами.

– Простая комбинация отвода глаз и сигнальных чар – пояснил он. – Устойчивости к магии у местных быть не должно, так что этого должно хватить. Что-то более серьёзное в здешних условиях нерационально… я не настолько силён, к сожалению. Кин, вы можете провести разведку?

Темнокожий маг молча кивнул, поднял правую руку ладонью вверх и закрыл глаза. Из ладони поднялась небольшая белая сфера… глаз?.. Я не успел рассмотреть – сфера стремительно выцвела, став прозрачной. Не совсем невидимой, но нужно было приглядываться, чтобы заметить, даже если знать, где она.

Воплотитель достал из кармана ручное зеркало, ткнул в него пальцем, и в стеклянной поверхности возникло изображение: Гнатов. О, а вот и я с дамами… Понятно. Летающая камера с передачей изображения.

– Звук не передаёт? – спросил Гнатов.

– Дополнительный расход сил – проворчал Кин. – Активирую при необходимости.

Исследователь кивнул, и изображение в зеркале замелькало.

Я пришёл к выводу, что у бедных туземцев нет ни шанса, и вообще это задание слишком простое, чтобы мы хотя бы успели сработаться. Могу, конечно, накаркать… не-е. Серьёзно, ну что может пойти не так?

– Предлагаю следующий план – сообщил Гнатов. – Наблюдаем за аборигенами, выясняем, чем живут и что из себя представляют, потом проводим акцию впечатления. Оптимально – проникновение в спальню лидера и нейтрализацию охраны. Проводим переговоры, по их результатам определяемся с дальнейшими действиями.

Я кивнул.

– Поддерживаю. Вряд ли можно предложить что-то получше.

– Хотелось бы знать, где их пароход – задумчиво произнёс Дюссоль. – Одно дело, если его отправили разведать реку, и совсем другое – за новой партией поселенцев. Или хотя бы даже с почтой, поддерживать контакт. А так да, правильнее не сказать и не сделать…

– К слову, было бы неплохо выяснить, частная это экспедиция или государственная – заметил я. – Судя по наличию парохода, государство у них должно бы как-то участвовать, по крайней мере – вряд ли частники стали бы рисковать ценным имуществом. Хотя, конечно, всякое возможно…

– Тем более, пароход не какая-то рухлядь, которую не жалко – заметила Джару. – А ещё я обратила внимание, что оружие у них типовое, фабричное. Либо государство снабжало, либо очень серьёзная организация, и производство, насколько я могу судить, не на уровне мануфактур – слишком всё стандартизировано.

– И выправка, заметьте – произнесла «Фальшивка». – Военных у любых гуманоидов можно легко распознать. Но в одежде единообразия нет, так что, скорее всего, не на действительной службе. Подозреваю, что в экспедицию сплавили лишних военных после окончившейся войны.

Предыдущие ораторы дружно кивнули, соглашаясь. Блин, всего по нескольким взглядам уже выработали резонные предположения… Эксперты. Чувствую себя дилетантом… Впрочем, не буду прибедняться – у меня вполне существенный опыт ходок по мирам и взаимоотношений с аборигенами. Просто… несколько иного плана.

В любом случае, в ближайшие несколько часов моя помощь заключалась только в «дозаправке» Кина маной. Сам он, к слову, наблюдениями не занимался, только направлял своего шпиона по указаниями Гнатова и Джару, и включал-выключал звук. Я к «экрану» особо не присматривался, но подслушанные разговоры – амулет вполне справлялся с переводом – подтверждали высказанные ранее гипотезы: судя по всему, некое коммерческое предприятие наняло бывших военных, и с некоторой помощью правительства страны решило застолбить кусок неразвитой территории. Это немного усложняло нашу задачу; обычно в военные идут не трусы, так что припугнуть их и вести переговоры на этой волне будет сложнее. С другой стороны, если это действительно «лишние люди», их исчезновение могут списать без расследования. В любом случае, через какое-то время Гнатов решил, что уже можно попытаться побеседовать лично.

– Насколько точно вы можете вывести с Изнанки? – осведомился у меня Гнатов.

– Очень точно – хмыкнул я. Хотя большая часть нашей группы и была способна входить на Изнанку, проводником был только я… вроде бы. Остальные, как и вообще большинство Одарённых, даже не могли «выйти» с Изнанки; только «вернуться» в ту же точку, с которой входили. Я тоже с этого начинал… – До сантиметров. Главное, в нужном секторе быть…

– Прекрасно – кивнул исследователь. – Нанесём визит местному командующему.

Мы разделились на две группы. Я вёл Гнатова и Дюссоля в тент командующего, а остальные занимали позиции снаружи лагеря и готовились, если что, действовать по сигналу на линк-амулет. Впрочем, план пришлось слегка изменить: Кэтти настояла, чтобы её взяли с собой. В принципе, у неё лучшая из нас четверых реакция, а это может быть полезно, так что Гнатов в итоге согласился – хотя он явно хотел взять только по одному представителю каждой фракции. Н-да, до единства нам очень далеко…

Несмотря на то, что в этот раз Гнатов воспользовался более серьёзными маскировочными чарами, к границе нужного сектора в реале мы подбирались очень осторожно. В конце концов, магия-не магия, а аборигены могут, к примеру, оказаться телепатами – мало ли? Я даже на всякий случай воспользовался «магией барьеров», чтобы создать упрощённые версии ментальных барьеров. К слову, они прикрывают не только голову, но и всё тело – менталистика на самом деле может работать не только с мыслями, но и вообще с любыми импульсами в нервной системе, а продвинутые менталисты – к счастью, их крайне мало – способны и дистанционно влиять непосредственно на мышцы, заставляя их сокращаться или расслабляться.

Ну и… Нас не заметили.

В пределах видимости моя Автокарта заполнялась очень точно, отмечая зачастую даже то, чего я не замечал; собственно, она показывала внутреннюю планировку здания, если просто подойти к нему достаточно близко, даже не заглядывая в окна. Так что проникнуть в нужный тент было проще простого; смотрю по Автокарте, какому месту на Изнанке соответствует нужное в реале, указываю спутникам, куда становиться, и…

…Что-то замерцало у меня под ногами, но прежде чем я успел среагировать, последовали удар, вспышка и рывок…

«Вы покинули зону действия постоянного эффекта „Мир (почти) без магии. Изменение расы: человек(гость) > человек(визитёр). Эффекты некоторых навыков и способностей изменены“.

…

Я стоял в тускло светящейся октограмме, на вершинах которой были расставлены четыре серебристых и четыре золотистых свечи, а передо мной, за границей контура призыва, стоял немолодой и явно уставший мужчина в чёрном, с короткой седеющей бородкой. Он бросил на меня взгляд, устало вздохнул, и опустился на стоящий рядом стул; взял с его подлокотника колокольчик и позвонил.

– Изучение существа – столь же устало вздохнул я.

„Руфус „Коллекционер слухов“ Маатор, социальный статус: маг-советник торгового дома Арин“… погодите-ка. „Класс: жрец Нуке“.

– Вы служитель богини заката? – осведомился я. Маг-жрец с интересом поднял бровь и кивнул.

…Этого я точно не ожидал.

– Связь.

„Куаллона, как у тебя со связью?“

„Не работает. Не разорвана, но мои тела недоступны“.

Я нахмурился. Это довольно-таки странно, но я не специалист по столь тонким материям, как связь душ и перемещения между мирами… я вообще мало по чему могу считаться специалистом. Универсал, однако… Не то, чтобы это было плохо.

В любом случае, я осторожно потыкал концом верёвки в воздух над линиями октограммы. Барьер, как и ожидалось. Изучение показало, что „Антидемонический барьер четвёртого ранга“… Пф. Даже без помощи Куаллоны могу пробить, совершенно не проблема.

Тем временем послышались шаги, и в помещении появился новый источник света: на стенах засияли стеклянные шары, напоминающие лампочки. К октограмме подошёл – впрочем, оставаясь позади мага – крепкий, довольно высокий немолодой мужчина; живот присутствует, но в целом создаёт впечатление пусть не силача, но человека, занимавшегося если и не спортом, то некоей тяжёлой работой, и порядком накачавшего мышцы, пусть даже в последнее время и забросившего это. Богатый кафтан, расшитый узорами, и сломанный нос, слегка согнутый вправо, бросались в глаза в первую очередь; оружия я не заметил, но в его просторной одежде вполне можно что-то спрятать.

– Изучение существа.

– „Джанис „Хват“ Арин, социальный статус: глава торгового дома Арин. Класс: разбойник/купец“.

Эта прелюбопытнейшая личность слегка поклонилась мне.

– Прошу простить за связанные с призывом неудобства, почтеннейший – произнёс он. – И прошу выслушать моё предложение.

Хм. Тоже довольно неожиданно…

– Я слушаю.

Эм… Я даже не знаю, что тут сказать. Хозяин дома обращался ко мне с уважением – к слову, то, что призыватель не говорил, не только мера безопасности, но и часть этого уважения в местных традициях, хозяин заговорил первым – но причина призыва… Они призвали демона, чтобы приготовить еду для приёма. Ситуация почти что комическая…

Оказывается, после моего прошлого визита в этот мир обстоятельные жрецы Сали и Нуке, богинь рассвета и заката, внесли меня в реестр демонов. Однако, не знаю как со стороны Сали, с первосвященником которой я и сотрудничал в прошлый раз, а со стороны Нуке, видимо, записали впечатление самой богини… Так что сейчас я у них проходил как специалист по готовке. Н-да.

Ну, в любом случае это лучше, чем если бы призвали как боевика… Да и относятся нормально. Но, подозреваю, это знакомство с богинями мне ещё не раз аукнется…

Вообще, меня больше всего беспокоило, что будет с оставшимися без меня на Изнанке партнёрами; однако меня заверили, что метод призыва использовался такой, что вернут меня в ту же самую точку пространства-времени, откуда призывали, даже на Изнанке, так что беспокоиться не о чем. Может, и врут, но сделать с этим всё равно ничего не могу – да и объясняет невозможность Куаллоны связаться со своими телами. К тому же заплатить должны неплохо – защитный амулет, на Земле такие очень дорогие, и перчатки призывателя. Похоже, они решили, что последнее – моя подстраховка на случай обмана, но маг особо не возражал; видимо, кидать всё-таки не намерены. Оно и логично от служителя Нуке…

Короче, я занял кухню поместья.

На просторной кухне Арин работало аж четыре повара и несколько поварят; обычно поваров было двое, старший и его сын-ученик, но в этот раз планировалось множество гостей, так что пришлось нанимать дополнительный персонал, включая меня. Какое-то очень важное для хозяина мероприятие, так что он старался блеснуть, как мог. К счастью, мой навык готовки успел эволюционировать с „Повар“ до „Шеф-повар“, что позволяло не только готовить самому, но и командовать другими поварами, обеспечивая и им бонус от навыка, пусть и неполный; даже специфика местных кухонных принадлежностей не была проблемой. Небольшой проблемой было другое; прежнему главе кухни не нравилось, что его, пусть и временно, отстранили от власти в его царстве котлов и сковородок.

Это небольшое затруднение я планировал разрешить демонстрацией своей готовки и сравнением с творениями шефа, но оно разрешилось благодаря другой проблеме. Я как раз готовил образцы, когда чувство, смутно похожее на угрозу, заставило обернуться… н-да. Я поклонился.

– Приветствую, но вы рано – ещё не готово.

– На моей кухне нет места посто… – начал было нахмурившийся повар, но близняшки отмахнулись, и он умолк, вытаращив глаза; не знаю, что такое сделали богини, но больше он не возмущался и в дальнейшем мне не возражал.

– Мы просто постоим – произнесла одна из них.

– Понаблюдаем – добавила вторая, облизнувшись. Не различаю я их, кто есть кто, но уже предвижу, что будет дальше…

Не угадал. Вернее, угадал не совсем – девушки оставили кое-что и другим гостям. Определённо, пророком мне без соответствующего навыка не быть…

Пара богинь устроили себе прямо на кухне отдельное место, слегка растянув пространство и укрывшись от шума. От постороннего шума, по крайней мере – я с ними беседовал, не отрываясь от готовки и, временами, отдачи указаний другим поварам. Мне, честно сказать, не очень хотелось рассказывать им свою жизнь, как-никак мы не близкие друзья, но им было любопытно. А при всём их невинном виде, это богини не из последних, к тому же богини знания и тайн… короче, вытянули из меня почти всё. И, к слову, порядком надоели предложениями пойти в жрецы, но я сдерживался, сохраняя вежливость.

– Нет, ну почему ты так упрямишься? – надулась одна из них после очередного отказа. – К чему бы ты ни стремился, мы вполне можем с этим помочь, и это куда менее опасно, чем тот путь, по которому ты идёшь. И посмертие будет уже обеспечено…

Я слегка скривился. Сказать им, или уклониться? С одной стороны, в моей позиции есть нечто подростково-протестное, сам это понимаю; с другой стороны, мало ли, ещё обидятся.

– Не беспокойся, не обидимся, просто скажи – подбодрила другая. Я поднял бровь.

– Вы мои мысли не подслушиваете, часом?

Они обе немедленно приняли столь удивлённо-невинный вид, что это только подкрепило мои подозрения. С другой стороны, зачем тогда вообще спрашивать было?.. Ну, ладно.

– Я не хочу служить никому. Люди, демоны, боги… Никто не идеален, у всех свои интересы. Ладно ещё некоей идее или государству, там служишь собственной интерпретации, по сути, себе. Но кому-то служить…

Я скривился.

– Не хочу. Не возражаю против взаимовыгодных договоров, или добровольных обязательств, но не буду слепо следовать чьим-то приказам. Если и буду набивать шишки, то свои… да и товарищи есть, чтобы их избегать. Как-то так, прошу простить, если несколько невнятно.

Насчёт этого… Я вспомнил, как Кэтти настаивала на своём присутствии. Точнее, не сами её слова, а то, что было с этим связано… это был важный урок, на самом деле.

– Я должна участвовать – произнесла она. – Я всё-таки телохранительница… к тому же, как сказал кланлидер, мы идём комплектом.

Я заметил, что её манера речи была немного странной; Гнатов посмотрел на меня. Я пожал плечами.

– Кэтти действительно может быть полезна, тем более, что наша магия ослаблена. Если абориген что-то выкинет, она, скорее всего, среагирует первой – одержимая кивнула. – А Сфено действительно лучше остаться снаружи… ты же не возражаешь?

Горгона лишь молча пожала плечами. Своё мнение у неё, безусловно, есть, но она достаточно умна и верна, чтобы не спорить на задании без веской причины, а причин возражать у неё сейчас не было. В конце концов, тихие операции – не её конёк.

– Как-то так – подытожил я. – Совпадение вопросов эффективности и личных желаний.

Хмм?.. Во время этого обсуждения присутствовала вся наша группа, и некоторые из них смотрели на меня как-то… Неодобрительно, даже презрительно. Не понял…

Я непонимающе нахмурился…

…погоди-ка. Кажется, понял. Этикет, мать его… И не менее замшелые традиции.

– У меня очень маленький клан – сообщил я вслух. – И к тому же не наследственный, а собранный, на взаимных интересах. Так что крайне ценнен каждый че… участник, и учитывать мнение каждого – базовая необходимость. Мы, как бы, этого и в текущей команде пытаемся добиться.

– Это не будет работать в большом клане – после небольшой паузы заметил Гнатов. Я пожал плечами.

– Предпочитаю качество количеству. И товарищей – работникам. Я же уже говорил, мы идём комплектом…

Вроде бы на этом непонимание рассеялось… надеюсь. Думаю, нужно будет малость побеседовать с Гнатовым, а ещё лучше с Джару – полагаю, как члены больших кланов, они смогут объяснить, как мой клан и наши в нём отношения выглядят со стороны. Это может иметь значение, как я погляжу… Н-да, так вот жизнь преподаёт уроки.

Хм, если подумать, моя неприязнь к этикету и традициям, исходит из того же корня… О, поймал мысль – не люблю, когда изменяют своим принципам ради чьих-то интересов или мнений. Категорически не люблю…

Не думаю, что богини отказались от идеи моей вербовки, но по крайней мере сделали паузу. К слову, я обратил внимание, что вскоре их закуток стал для остальных присутствующих в кухне как бы не существующим – его не просто не видели, этот участок был отделён от обычного пространства кухни. Один из поварят, к примеру, пробегал через это место, и войдя в контакт с одним краем пространственного пузыря, немедленно вышел из другого. Выборочная манипуляция пространством… Круто.

Признаться, я ожидал, что эти высокопоставленные поклонницы моего кулинарного навыка так и останутся здесь, пока не съедят всё, что можно, но я определённо был о себе слишком высокого мнения: всего через несколько часов они исчезли, на этот раз не оставив мне никаких бонусов.

Жадины.

Однако это не означало, что меня оставили в покое. Определённо, гости моего нанимателя тоже оказались достаточно впечатлены, и на смену предложениям о вербовке от богинь пошли передаваемые через слуг предложения гостей. Сама возможность этого уже кое-что говорит о происходящем… но не моё дело. Забавно было, к слову – они явно не ожидали увидеть повара в доспехе и с мечом на поясе, в результате чего в большинстве терялись и не пытались давить авторитетом хозяина, получив отказ. Впрочем, если кто-то и пытался – им же хуже: они просто выставлялись за дверь „Техникой тентакледемона“. Удобная штука…

И всё-таки, странно, что всех их пускают на кухню… Если собрались серьёзные личности, то вполне могут, например, попытаться отравить друг друга – местные реалии же. Хотя могут быть и местные же методы защиты – хотя бы благословение тех же богинь, к примеру… Я многого не знаю, всё-таки.

Кстати… После появления богинь Тахна перестала меня тормошить. Я слегка потыкал её пальцем; никакой реакции.

Хотя, нет… Слегка шевельнулась, и снова замерла. Я нахмурился; то, что меня не теребят, хорошо, но что с ней?..

„Она спит“ – сообщила Куаллона. – „Милостью богинь“.

…Понятно. Я осторожно прикрыл цепочку своей одеждой.

Дверь снова открылась; я бы повесил табличку „Предложения работы не принимаю“, но многие слуги не умеют читать, а я не умею писать на местных языках. Да и всё равно не помогло бы.

…Ой. Какая прелесть…

Вместо взрослого слуги на этот раз на кухне появился ребёнок. На вид – девочка лет одиннадцати, с белыми короткими волосами – из которых торчали кошачьи уши. Куаллона однажды упоминала, что „маги делают на заказ“…

Я непроизвольно потянулся за сосиской.

В отличие от других порученцев, нека, получив отказ, уходить не стала; впрочем, настаивать на предложении хозяина тоже не стремилась, так что выгонять я не стал. Сосиску, к слову, схрумкала с благодарностью, и снова сделала голодно-жалостливые глаза… Ну, не меня объедает, не жалко. Даже если хозяин придерётся, спишу на богинь – сосиской больше, сосиской меньше… Или даже парой десятков.

Одета котёнок была дорого, – всё-таки сама дорогой товар, так что и об упаковке следует позаботиться – но при упоминании хозяина явственно напрягалась. Ну, опять же, местные реалии… Я мысленно вздохнул, и протянул ещё кусок пиццы. Пускай ребёнок хоть чуток расслабится… Не то, чтобы я любил детей, но сочувствие со мной.

„Я что-то заметила… кажется“ – неожиданно сообщила через Связь Куаллона. – „Не могу понять, что именно…“

Одновременно с её словами на миникарте возникла точка… две… нет, три маленьких красных точки – согласно которым враждебные объекты уже находились в кухне. Я поспешил уменьшить масштаб; блин, были бы статус-бары, сразу было бы видно, кто и где это… Ну да и так у меня есть свои методы. Хм… они приближаются к кастрюлям, и находятся… На стене?

Барьер, ещё один… и ещё один поверх этих, для надёжности. Повара тоже замерли, уставившись на возникший на стене купол барьера.

– Это моё, продолжайте работать – сообщил я.

– Вы повар или маг?.. – осторожно спросила котёнок.

– Одно другому не мешает, я мастер на все руки – отстранённо отозвался я, изучая содержимое прозрачного барьера. Ничего не видно, но по карте – внутри что-то есть… – Изучение существа, изучение предмета.

„Токсичный магический конструкт „Чёрного Пера““.

…Угу. Не то, чтобы всё стало ясно, но очевидно, что делать.

– Сбегай позови Руфуса Маатора – приказал я одному из поварят, и пацан немедленно умчался.

Маг-жрец появился быстро, и сразу же от входа уставился на пузырь на стене.

– Ваша работа? – осведомился он. Я кивнул.

– „Токсичный магический конструкт „Чёрного Пера““, если это вам о чём-то говорит.

Маг замер.

– Говорит… к сожалению, или к удобству, но говорит. „Токсичный магический конструкт“, значит? Это кое-что объясняет.

– Барьеры снять? – осведомился я.

– Нет, пусть остаётся как есть, я могу работать – слегка отстранённо сообщил Маатор и принялся кругами водить пальцем над поверхностью барьера. Возможно, он и делал что-то в плане магии, но я совершенно не обладаю чувствительностью в этом; вся моя магия работает через „систему“, в том числе и восприятие. Как я уже не раз отмечал, маг я очень странный… Впрочем, у ритуалистов похоже, на самом деле.

Маг с досадой цокнул языком.

– Оператор разорвал связь – произнёс он, определённо для меня. – Он где-то внутри дома… Вы не успели его засечь?

Я отрицательно покачал головой. Нет, конечно, но…

– Однако, возможно, я мог бы его найти… За отдельную плату, разумеется.

Жрец глянул на меня с определённым сомнением, затем видимо вспомнил мой круг знакомств и кивнул.

– Я проконсультируюсь с господином Арин.

Всё-таки у знакомства с богинями, безусловно, много плюсов… Хоть и выдернули из-за этого внезапно, и вряд ли в единственный раз. Надо бы обзавестись каким-нибудь навыком для защиты от выдёргивания против воли и попыток контроля, а так – тоже заработок… В любом случае.

– Итак, ещё один контракт. Вы хотите, чтобы я нашёл присутствующих на собрании агентов „Чёрного Пера“. Помощь в задержании вам не нужна – произнёс я. Хозяин дома кивнул.

– Именно так.

Ещё пару амулетов в качестве награды – плюс возможность забрать вещи убийц – я выбрал заранее, перед заключением договора. К сожалению, защиты от призывов в коллекции призывателя не обнаружилось, или он не показал мне, но заклинание сна мне тоже пригодится, плюс занятное „заклинание реверса“, инвертирующее направление полёта низкоранговых „метательных“ чар вроде файрбола. Может пригодиться для защиты соратников, к примеру. Главное не забыть, что у меня в арсенале такое есть…

„Получено задание: найти агентов „Чёрного Пера“. Представители гильдии убийц „Чёрное Перо“ проникли на собрание; найдите их, пока они не нанесли новый удар!“ Занятно, и информация, и само задание несколько расширены в сравнении с контрактом. В любом случае, как я и надеялся, на карте немедленно возникли два знака вопроса; вернее, три – ещё один отображал квестодателя. Пока что это выглядит проще пареной репы…

Я бросил взгляд на кухню; всё идёт нормально, но я подозреваю, что без моего присутствия здесь вкус готовящейся еды ухудшится. Ну, на несколько минут всё же могу отлучиться… Благо „конструкты“ в барьере маг уже отколупал от стены и забрал, и вызвался посторожить кухню в моё отсутствие.

Кстати, в следующем контракте, если таковой будет, нужно будет отдельно оговаривать дополнительные услуги.

Работа по поиску с маркерами задания действительно вышла крайне простой: немного пройтись меж гостей вместе с хозяином, и определить, на кого указывает маркер, после чего сообщить хозяину, и так дважды. Понятное дело, котёнка пришлось вернуть хозяину ещё тогда, когда я послал за магом, и я видел её среди гостей, рядом с усатым пожилым мужчиной в монокле.

– Вы уверены, что всё точно? – с сомнением переспросил хозяин, когда я указал второго. Тот действительно не походил на убийцу, скорее на богатого дородного торговца. – Я давно знаю Ингвара.

Я кивнул; мне самому показалось странным, что убийца так выглядит, так что я проверил его и „изучением“, и результат подтверждался тем, что только что сказал Арин.

– Это не Ингвар, его имя Нагшас Ранило. Не знаю, что случилось с вашим знакомым, но это самозванец… если только он изначально не был известен вам под фальшивым именем, конечно.

– Мы проверим – кивнул хозяин, и подозрительно глянул на меня. – Откуда вы всё это знаете? Я полагал, вы специалист по готовке.

– Ит'c мэйджик – хмыкнул я. – Это просто… один из моих талантов. Я могу видеть имена.

Сообщение „Задание выполнено“ появилось, когда я уже вернулся на кухню и успел приготовить ещё несколько блюд. К слову, порядком устал за этой работой, а приём и не думал заканчиваться… Нужно было плату брать больше, хотя я и так взял золотом вдобавок к амулетам.

И всё-таки наконец-то закончилось и это… Гости ещё оставались, но бурное кипение работы на кухне постепенно утихло; оставшиеся гости довольствовались тем, что уже было на столах, в основном десертами. А затем меня попросили прибыть в сад для расчёта и завершения контракта. Хозяин в этот раз не присутствовал, только маг-жрец, но это было ожидаемо – его работа на сегодня ещё не закончилась, а для закрытия контракта нужды в нём не было. Он и так проявил изрядную вежливость, попрощавщись и осведомившись, не возражаю ли я против призывов в будущем.

– Контракт выполнен, и вы возвращаетесь туда, откуда явились – произнёс призыватель, и тонкая деревянная дощечка, которой он воспользовался в качестве якоря, рассыпалась прахом. Эта пыль, слегка мерцающая под светом луны, на долю секунды замерла в воздухе, а затем окружила меня, выстраиваясь в некую конструкцию; комок паутины? нет, трёхмерный круг призыва. Искривлённые, асимметричные, но странно упорядоченные линии; я даже замечал элементы, напоминающие те творения – инструменты работы, вернее – призывателей, что уже доводилось видеть. Линии из пыли превращались в… Трещины? Словно сама реальность покрывалась паутиной трещин. Раньше такого эффекта не видел; красиво, и несколько жутковато… чувствую себя персонажем ужастика, но отнюдь не демоном. Чувство опасности не реагирует, впрочем…

…даже когда из-за деревьев вылетело что-то и врезалось в меня.

Удар не был особенно силён, но то ли он послужил катализатором, то ли просто по времени так совпало, но только именно в этот момент окружающий меня кусок пространства окончательно рассыпался на части, и я ощутил, что падаю в непроглядной тьме…

…падение прекратилось, и я понял, что я не один.

– Это ещё кто? – с оттенком подозрительности осведомился Дюссоль.

– Эм… – пробормотал я, глядя туда же, куда и он. В нашем отряде пополнение, блин…

Ты-дым! Передо мной выскочила табличка. „Достижение! „Контрабандист поневоле“. Вы уже не впервые притаскиваете что-то, чего не замечаете; случайность, или тенденция? Эффект: увеличена вероятность обнаружить среди своих вещей что-то, о чём не подозревали или забыли; увеличен шанс попасться при проносе контрабанды. Увеличен шанс завести неожиданное знакомство“. Эмм… Несколько иной стиль, нежели обычно у моих „достижений“.

Эм… Когда я закрыл его, выскочила ещё одна табличка.

„Новый титул: „Истинный тентакледемон“. Ну а что – правда же… Эффект: увеличена эффективность „Техники Тентакледемона“ и прочих подобных техник и навыков. Увеличен шанс беременности партнёрши“.

…

На секунду это даже затмило объективно более важную текущую ситуацию; я поднял руку и потёр висок, за которым кольнуло болью. Это что, троллинг со стороны „Души мира“?..

…Ладно. Запомню, отложу на потом.

– Меня только что призвали, как демона – сообщил я определённо напрягшимся членам команды. – А это… дополнение довеском проскочило, когда меня отзывали обратно.

Гнатов кивнул, принимая объяснение, и продолжая изучать неку. Между прочим… Я так и не сделал то, что следовало сразу же.

Я тоже перевёл взгляд на увязавшуюся за мной котёнка.

– Изучение существа.

„Имя: Туман. Раса: гомункулус, метаморф. Класс: метаморф/убийца. Социальное положение: беглый раб гильдии убийц „Чистота“. Пол: истинный метаморф, сейчас: мужской“»

…

В первые несколько секунд у меня просто не нашлось слов. В следующий – тоже не нашлось, но уже по другой причине. Если сперва это были эмоции, то затем… нужно хорошо подумать, что говорить, и как действовать.

Хотя…

– Техника тентакледемона.

Вопреки ожиданиям, этот вовсе даже не котёнок, а матёрый хищник не пытался защищаться или сбежать. Он(а) повис(ла) в моих верёвках, растерянно моргая.

– Это коллега Г… Монро – сообщил я, не отводя глаз от «котёнка». – Хочешь сбежать от своей гильдии, Туман? Понимаю, но момент не самый удачный. Не пытайся ничего выкинуть, ситуация не в твою пользу… да и я предпочёл бы решить всё мирно.

– Могу я узнать ситуацию подробнее? – сухо осведомился Гнатов.

Блин… Возможно, я поторопился. Придётся открывать кое-что о себе. Ладно, что поделать…

– Разумеется. Ну, вы знаете, что я могу получать некоторую информацию о тех, кого вижу. Так вот этот некомими, как я сейчас вижу, метаморф-киллер. Судя по всему, хочет сбежать от работодателей… видимо, совсем допекли, если рискнул прыгнуть в портал отзыва демона.

– Н-да… – протянул Гнатов. – Я так понимаю, у вас в клане такие инциденты не редкость…

– …Увы – согласился я. Кэтти рядом хмыкнула.

– Засунь его в инвентарь, а потом разберёмся – предложила она.

– Резонно – согласился я. – С другой стороны, мы на Изнанке, и спешить особо некуда, так что можно решить вопрос с ним прямо сейчас. Что ты вообще планировал, Туман?

– …Сбежать, а там по обстоятельствам – ответил метаморф. Он больше не делал вид удивлённой невинности, но попыток сопротивления всё так же не предпринимал… по крайней мере, я их не замечал. – Другой такой возможности могло не подвернуться, а я достаточно знаю о демонах, чтобы понимать, что смогу устроиться на другой стороне.

– Хмм… – протянул я, перебирая в уме варианты. В принципе, у него очень интересный класс… Но, блин, сложностей много… и при всей интересности, это не тот класс, который мне нужен. У меня и так бойцов куча, а созидательная сторона неразвита.

Гнатов хотел что-то сказать, но его перебила Кэтти.

– Возьмём себе? – предложила она. – У нас как раз кланового маскота нет.

Я вздохнул. Определённо, одержимая не просто так предложила это именно в этот момент – подозреваю, что Гнатов хотел предложить примерно то же – но всё-таки…

– Ты умеешь что-нибудь, кроме ликвидаций? – осведомился я.

– Я хороший актёр и певец.

– В «Голос» тебя устроить, что ли?.. Ладно. Предлагаю контракт. Дар у тебя хоть и не особенно мне полезный, но в целом ценный, так что предлагаю присоединиться к моему клану – как полноценный член, с испытательным сроком. Может, когда-нибудь и основная специализация пригодится, но сейчас мне нужны более мирные профессии. С меня поначалу точно жильё и питание, а дальше – как удастся тебя пристроить. Конкретный договор обговорим отдельно, но рабы мне точно не нужны – слишком много мороки в наших условиях, да и эффективность страдает. Интересует?

– …В зависимости от конкретных условий – отозвался «котёнок». Я кивнул.

– Значит, договоримся. Но конкретно сейчас у нас работа, а без контракта я тебе не доверяю, так что тебе придётся немного побыть в пространственном кармане.

Я отменил Технику Тентакледемона и опустил его на «пол» Изнанки, а затем достал из Инвентаря мешок.

– Залезай. Или можешь сбежать… Проблему это в любом случае решит, но этот мир не лучший выбор, даже если умеешь выходить с Изнанки.

Кошак задумчиво посмотрел на мешок, на нас с Кэтти… нда, кругом кошки в каком-то смысле.

– Кот в мешке… – задумчиво произнёс Дюссоль, когда кошак залез-таки в контейнер. – И тоже неизвестно, что оттуда достанешь.

Всё-таки жизнь нашла способ надо мной посмеяться… и я не про эти последние ачивку с титулом. Что-то всё-таки пошло не так – но при этом одновременно ничего не пошло не так. Вот как, спрашивается, может быть третий вариант из двух? И тем не менее. Скрытая опция, блин.

Гнатов провёл переговоры, я бы сказал, на пять с плюсом. К слову, стоит отметить, что предводитель экспедиции, едва заметил в своей палатке посторонних, не задумываясь выпустил пулю; даже Кэтти едва успела среагировать, но даже она лишь выбила пистолет из рук стрелка, когда пуля уже попала в цель – в голову исследователя. Защитные амулеты, впрочем, были у всех, так что я даже не предлагал перефокусировать свой Персональный барьер.

Ожидаемо, это оказалось серьёзным аргументом в переговорах. Когда пуля попадает в голову и не оказывает никакого видимого эффекта – это впечатляет… Полагаю, опытного военного, в точности знающего, какой эффект должен был быть, впечатляет особенно – а мы имели дело как раз с таковым. Однако сильно давить Гнатов не стал; он сообщил, что аборигены «приближаются к нашей территории», и что мы предпочли бы мирное сосуществование и торговлю, но при желании можем уничтожить весь лагерь – что выглядело вполне убедительно, не говоря уж о том, что было правдой.

К слову, я обратил внимание, что обстановка внутри просторного шатра выглядела странной смесью аскетичности и роскоши – по крайней мере, на взгляд человека. Лежак прямо на полу, чуть ли не из кучи листьев, но в то же время тяжёлый стол-секретер из лакированного дерева, который наверняка было неудобно сюда переть; деревянные миска и ложка, но выглядящая дорогой драпировка, и даже клетка с птичкой… Возможно, конечно, что это вообще в местных традициях, но у меня сложилось впечатление, что мы имеем дело с личностью, скромной в личных запросах, но вынужденной поддерживать имидж. Хотя вполне могу ошибаться…

Исследователь продемонстрировал на карте направление, в котором аборигенам двигаться запрещалось, и сообщил, что мы вновь придём завтра. Последнее, как он пояснил мне, когда мы вновь оказались на Изнанке, нужно сразу для нескольких целей: проверка, как нас встретят в следующий раз, после обдумывания; углубление впечатления, если попытаются использовать силу; и консультация с кланерами, какие именно товары и услуги от местных их интересуют. Хотя для последнего лучше использовать прямую связь, и пусть стороны сами договариваются.

На следующий день аборигены утроили охрану, особенно у шатра командира – вооружённая охрана со сторожевыми зверями. Естественно, это им не помогло. Кажется, у них не было даже концепции телепортации…

Стрелять в нас в этот раз не стали, хотя присутствовавшие в шатре офицеры и выхватили оружие – но остановили пальцы на спуске.

Вторичная демонстрация наших возможностей их добила, и они были согласны на наши условия – возможно, и на любые – но… Этого следовало ожидать. Всё не может быть так просто…

Да, командующий этой экспедицией соглашался на наши условия. И даже предполагал, что сможет убедить компанию, организовавшую экспедицию, их придерживаться. Однако… Эта компания была не единственной с такими идеями; просто первой. И, что хуже, нетолько в их стране. Даже если поработать со всеми ними, могут появиться новые – единственный выход, выйти на правительства… Ну, или убивать все экспедиции, пока в метрополиях не начнут бояться посылать сюда новые. Проблемка…

Впрочем, значительно упрощённая тем, что у местных имелись вполне приличные карты мира. В сочетании с моей Автокартой это позволяет добраться до их столиц без особых сложностей – вопрос в том, стоит ли, и как поступать дальше в любом случае. Если просто вломиться к власть предержащим, как сделали на месте… ну, они могут среагировать неадекватно.

– Нам не нужно выходить прямо на правителей – сообщил Гнатов. – Надёжнее будет действовать иначе. Дольше и сложнее, но время пока есть.

– Как? – осведомился я.

– Монополисты сами смогут разбираться и с конкурентами, и с государственными интересами в регионе – пожал плечами исследователь. – Особенно если им немного помочь. Если прижать тех, кто их контролирует, они сами всё сделают за нас. Да ещё и останутся довольны по итогам, если всё правильно сделать… хотя с последним и сложнее, мы недостаточно знакомы с психологией и традициями аборигенов. Но это хорошая разминка перед реальной работой.

Остальные члены группы – минус Кин – согласно кивнули вразнобой.

С моей стороны – доставка; «Фальшивка» и Кин – сбор информации о двух организациях, которые нас интересуют. Гнатов – контроль и координация, остальные – силовая поддержка и резерв на всякий случай. Сперва я доставил на место Кина; его духи, оставаясь невидимыми, могли собирать информацию и о местных традициях и манерах поведения, которая упрощала работу «Фальшивке».

В итоге на то, чтобы отыскать офисы, ушло всего несколько часов, и ещё немного времени – чтобы выяснить, кто тут руководит.

Ожидаемо, никаких мер безопасности, способных защитить от магов со своими духами и хорошим проводником через Изнанку, здесь не было. Вряд ли с альтивами будет такая халява, но пока что всё выглядело просто.

…Или не совсем. Кабинет руководителя располагался на третьем этаже, и я не знал, как выйти с Изнанки на нужной высоте. Пока что выход автоматически происходил более-менее на уровне моря.

Оказывается, нужно просто выбрать нужный этаж на автокарте.

В первом офисе всё прошло гладко – по крайней мере, внешне. Вполне возможно, что после нашего ухода хозяин кабинета что-то предпримет, но пока что шёл на сотрудничество – благо, у Гнатова имелось письмо от главы экспедиции. Собственно, как только абориген понял, что убивать и есть его не собираются, и вместо этого предлагают торговлю, осмелел, и даже осведомился, не предоставим ли мы свой метод транспорта.

На всякий случай Кин прицепил к нему одного из своих духов.

Со вторым прошло чуть сложнее: мелкий, похожий на мартышку предприниматель, выпалил в Гнатова сразу из двух пистолетов, выпустивших при выстреле целое облако чёрного дыма, и прикрывшись им, едва не выпрыгнул в окно. Похоже, был наготове к покушению… В последний момент мы с Кэтти одновременно успели его перехватить.

Этот тоже быстро перестал бояться, однако немедленно впал в возбуждение, настаивая на установлении дипломатических отношений с его страной; на патриота нарвались, похоже. Отделались честным обещанием, что отвечающие за это подумают… пускай ВсеПутийцы сами решают, не наша проблема.

С остальным мартышка без энтузиазма, но согласился.

Всё? Не совсем. Оставалось проконтролировать выполнение… а ещё, раз уж такая возможность, я хотел посмотреть, не найдётся ли тут предметов с интересными навыками. Хотя мир и не магический, но достаточно экзотический, чтобы и из навыков попалось что-то экзотически-полезное… Да хотя бы что-то вроде того же «анализа», благо у него и ранг ещё низкий, так что повышение будет недорогим. Собственно, в кабинете одного из дельцов я совершенно без зазрений совести стянул беретку с навыком «Командование» за ничтожные три единицы Эссенции; «Командование, пассивный навык, ранг 1. Умение убедительно озвучивать и отдавать команды, без которого вас могут просто не услышать». По-моему, полезно… Кстати, на Земле нужно будет пройтись по ломбардам и антикварным, посмотреть вещи с историей.

Китайский амулет иллюзии работал вполне прилично, хотя и был ограничен по времени – ввиду скудности маны вокруг, он тянул ману из меня. Впрочем, «Фальшивка» утверждал(а), что за пару часов вполне успеем.

Поскольку нам нужно было проверить, что будут делать аборигены, с которыми мы встречались, сейчас мы находились в реале. «Фальшивка» и Кин подобрали места, в которых можно провести сутки, наш партийный адепт хомячества выделил отвращающие амулеты – что-то вроде антимаггловых чар из Поттера – и мы, разбившись на две группы, ожидали результатов. В одной столице наблюдение вёл дух, в другой – один из амулетов Дюссоля. Вернее, он вложил следящее заклинание Гнатова в перстень аборигена; по заверениям нашего исследователя, чары даже в здешних условиях должны продержаться как минимум сутки.

В любом случае, пока народ скучал в каком-то складе на окраине, мы с Алексом – у местных, как оказалось, тоже есть такое имя, только с ударением на «е» – решили прошвырнуться по ломбардам и магазинам старьёвщиков, которые он успел приглядеть. Метаморф вообще запоминал всё; похоже, у него абсолютная память.

В принципе, меня не мучала бы совесть и из-за ещё одной-двух небольших экспроприаций, но кое-какие местные деньги у нас имелись: «Фальшивка», когда исследовал город, успел кого-то обокрасть, а после того, как покинем этот мир, эти деньги всё равно практически не будут иметь ценности. Разве что по цене низкопробного серебряного лома.

Город, в общем, напоминал Европу конца девятнадцатого века, разве что здесь уже было электрическое освещение вместо газового… или в Европе в это время тоже уже было?.. Ну, и ещё здания немного пониже, соответствуя росту аборигенов. И лошади, везущие повозки, тоже – почти такие же, как на Земле, но чуть помельче. Разве что одежда местных совсем не напоминала о викторианской Британии и Европе: определённо, большинство аборигенов предпочитали яркие цвета. Ну и, естественно, здесь не было христианской атрибутики; возможно, вместо них имелись символы местной религии, но даже если так, я не мог отличить их от просто элементов декора. Сама же архитектура вполне похожа…

– Эй, парни, не хотите развлечься? – послышался рядом голос. – Женский, вроде. – Э-эй!

– Кажись, это нас – хмыкнул(а) «Фальшивка».

…

…Это самая неловкая ситуация, в которой мне когда-либо доводилось бывать.

Две аборигенки, одетые в смесь розового с зелёным; понятия не имею, насколько конкретно их одежда приличная по их меркам, и насколько приличные они сами – может, местные шлюхи, а может, просто оторвы. Или даже здесь такое поведение вообще в порядке вещей.

– Простите, дамы, но мы заняты – отозвался я.

– Да ладно, красавчик, не будь таким скучным!

У меня аж скулы свело… Девицы были куда меньше похожи на обезьянок, чем тот глава компании, но всё же… Я не ксенофил. Не настолько, по крайней мере.

– Его – я ткнул пальцем в сторону Алекса – и так жена прибьёт за опоздание. А мне заодно достанется, если не доставлю домой как можно быстрее. Вы не знаете мою сестру.

– …Жаль – с явным разочарованием произнесла аборигенка, взъерошив рыжую шерсть на голове. – Ну, удачи тогда, мальчики!

– Неплохо вы их отшили – заметил мой спутник. Сам удивляюсь… Навык «Этикет» сработал, что ли? Или «Обаяние»?

– Да уж, не угадаешь, какую неожиданность жизнь выкинет в следующий раз… – пробормотал я. – Кстати, о них. Хотел спросить… Ваш… профессиональный навык – ему вообще где-то учат, или всё осваивают самостоятельно, собирая знания по возможности?

В конце концов, мне нужно знать, что делать с новым приобретением.

– Есть пара маленьких школ, но там учат только основам – отозвался метаморф. Я, признаться, не в курсе, знает ли он о моём приобретении, но ответил в любом случае свободно. – Хотя и всё равно это не то направление, которое стоит глубоко осваивать нормальному магу – минусов много. В основном основы изучают дамы, как форму косметического вмешательства. Глубоко вдаются только те, у кого врождённый дар, и там уже нужны и свои усилия, очень много, и хороший персональный наставник, чтобы добиться серьёзных результатов. Но всё это скорее вынужденный путь, чтобы добиться чего-то… Внешняя магия эффективней.

Всё-таки не знает…

– Везде есть свои плюсы и минусы – заметил я. – Взять хотя бы Дюссоля – яркий пример.

– Согласен – кивнул Алекс. – Хотя ваша магия остаётся загадкой. Вам серьёзно нужно произносить названия чар?

Вот уж что я действительно предпочёл бы оставить в секрете… Однако в команде это невозможно.

Я вздохнул.

– Некоторые. Большую часть, если честно… Разве что управление нитями и так работает. А у вас что за минусы?

– Всё по учебнику – пожал плечами метаморф. – Ограничение по контролируемой массе с ростом расхода маны при её увеличении, особенно в нестабильной форме, подверженность специфическим заболеваниям, высокая нагрузка на мозг, сложности с внешней магией… Из метаморфов выходят разве что неплохие шпионы и убийцы, и то только против немагов. Ну, и элитные любовницы, или любовники. Многие сочетают.

Я хмыкнул и бросил косой взгляд на меч у себя на поясе (к слову, местные зачастую их тоже носили). У меня тоже сочетает…

В общем, по описанию «Фальшивки», его профессия напоминала дантиста. Заработок хороший, но работа довольно неприятная, и сложностей много. А ещё есть тот факт, что врождённый дар практически не оставляет альтернативы… Кстати, оказывается, метаморфов мало потому, что обладатели сильного дара умирают ещё в младенчестве – трансформироваться уже могут, а вот делать это безопасно – нет. Так что тем, кто посильнее, с самого рождения необходим профессиональный присмотр или подавление дара… Да и слабые тоже остаются в опасности, тем более что они не всегда могут отменить проделанное изменение.

Не то, чтобы мой спутник/спутница был так уж откровенен; он рассказывал в общем-то общеизвестные факты, просто я их не знал. Раньше с метаморфами не сталкивался, а изучать всё подряд у меня просто нет возможности. А сейчас – почему не побеседовать по дороге…

Я, в свою очередь, рассказал о своих столкновениях с альтивами. Тоже и может пригодиться в ближайшем будущем, и вроде бы было Алексу интересно.

Заодно прояснил вопрос диспел-гранат, вернее их воздействия на метаморфа.

Оказывается, они разделяют трансформации на два варианта: стабильная и нестабильная формы. Вторая – это пластичное тело, удерживаемое магической силой метаморфа; по большому счёту, напоминает слаймов из игр. Позволяет модифицировать тело «на лету», и переключает метаболизм на магический; в этом состоянии они почти неуязвимы для холодного оружия – и пуль – без магических добавок, резко уменьшена потребность в кислороде, могут проникать в небольшие отверстия – однако за это приходится платить высоким расходом маны и уязвимостью к магическим вмешательствам, а так же к температурам и агрессивной химии. Даже магия не может создать новую плоть из ничего, если старая уничтожена, да и можно разрубить на куски и растащить – контролировать они могут только ту плоть, что контактирует с «основным ядром». В этом режиме альтивская антимагия, скорее всего, будет мгновенной смертью.

Что до «обычного режима», стабильной формы, в нём они не сильно отличаются от прототипа. Да, они могут закрывать свои раны, даже очень тяжёлые, но если рана была фатальной – попадание в голову, к примеру – то даже очень умелый метаморф скончается на месте… Хотя Алекс и заметил, что о настоящих мастерах ходят разные слухи. В любом случае, в этом состоянии антимагия оказывает на них не больший эффект, чем на обычного человека; разве что если в момент воздействия как раз проводилась какая-то трансформация, контроль над ней будет потерян, скорее всего вместе с трансформируемым куском плоти.

В общем, информация актуальная, так что я мотал на ус.

Занятная, должно быть, история была у чайной чашки, если она даёт навык «Яды и антидоты»… К слову, немного странно, что чашка с чаем считается предметом снаряжения, а бутылка или фляжка с ним же – уже нет. В любом случае, я бы купил эту чашку, но она продавалась вместе с сервизом, – неполным, к слову – и всё это было слишком дорого. Впрочем, в ломбарде были и другие занятные вещички.

К примеру, бронзовый театральный бинокль с навыком «Изучение процесса» – третий навык «Изучения», раньше мне не попадался, но они все очень полезны. Бинокль был старым, потёртым, и сторговаться удалось недорого, да и по Эссенции копейки – те же три единицы, что и за Командование. Или духовая трубка с парой дротиков, которая, внезапно, давала заклинание «Усыпление»… Тоже взял по дешёвке.

Увы, примерно на этом наш бюджет на эту акцию и заканчивался. Можно было, конечно, спереть что-нибудь… Но я всё же решил этого не делать.

А вот насытить можно и прямо сейчас. Правда, это работает только на Изнанке, так что…

– Вход на Изнанку – пробормотал я.

…Чего?!

Во тьме Изнанки передо мной возвышалось… Дерево?

Огромный, тянущийся куда-то вверх ствол из перевитых меж собой флюоресцентных жгутов. Сверху эти жгуты расходились в разные стороны, создавая «крону»; на некоторых ветвях висели светящиеся ядовито-зелёным свечением, более ярким, чем ствол и ветви, примерно сферической формы плоды. «Ветви» слегка шевелились и извивались, и многие из них тянулись вдаль, к «скелетам» домов, висящим над головой.

Я рефлекторно отшатнулся. Что это за хрень?.. Очень неприятное ощущение создаёт…

– Изучение… Объекта?

«Древо Гимира (Древо Апокалипсиса). Материализация концепции о сущности, что принесёт великую войну, что станет концом света. Фактически – комплексная Тень, порождённая страхами и меланхолией большой части населения мира. Завершённость: пр. 42%»

…

Я закрыл окно, и немедленно выскочило следующее.

«Получено системное задание! Уничтожить Древо Гимира. В случае отказа: снижение репутации (Душа Мира Сайгус),?. Награда за выполнение: ? Принять задание? Да/Нет»

…Приехали. Отказ – явно слишком рискованное дело, но… Пока что эта хрень вроде бы меня не замечает, но судя по тому, что щупальца-ветви шевелятся, оно вполне способно за себя постоять. А этот ствол, блин, метра три в диаметре, как минимум…

Так, ладно. Запрос пусть пока немного повисит, сперва возьму навыки.

«Получен навык „Изучение процесса“. Внимание! Собран полный комплект навыков комплекса „Изучение“. Навыки „Изучение существа“, „Изучение предмета“, „Изучение процесса“ трансформируются в комплексный навык „Изучение“ 4 ранга».

«Усыпление, заклинание ранга 1+2(Талант к магии). Погружает небольшую группу гуманоидов/животных либо одиночного гуманоида/животное в крепкий здоровый сон. Расход маны 7-3(группа-одиночка). Максимальный ранг: Воля/2».

А теперь – к вопросу перед носом… В буквальном смысле. Как быть-то?..

«Время на обдумывание вышло. Задание принято». Эй! Так не честно, даже не было предупреждения об ограниченности времени на обдумывание!

Немедленно «система» решила добить меня.

«Время на выполнение задания: 2 Месяца. Ограничение: блокировка Сопряжения».

…

– У нас тут возникла небольшая проблема – обратился я к своему спутнику; ожидаемо, Алекс не заметил моего отсутствия. Собственно, с его точки зрения я и не отсутствовал. – Хотя, скорее, конкретно у меня… В любом случае, это нужно видеть, и лучше показать всем, так что нам стоит вернуться побыстрее.

Метаморф кивнул.

…Хреново дерево было видно почти с любого места в городе – вернее, с любого сектора Изнанки, связанного с городом. Кажется, его ветви и корни связывали этот кусок Изнанки, не давая секторам перетасовываться.

– Внушает – после небольшой паузы заметил Дюссоль. Гнатов согласно кивнул. – Но нам-то какое дело?

– Вам – никакого, полагаю – признал я. – А от меня Душа Мира требует избавиться от этой хрени. Но… Джару, вы можете связаться со своими и попросить проверить сопряжение? Кажется, оно будет закрыто, пока эта хрень не уничтожена…

Увы, моё опасение оказалось оправданным: сопряжение не работало. С другой стороны, теперь моим сопартийцам, равно как и ВсеПутийцам, ничего не оставалось кроме как помочь решить эту проблему.

– Нет, прежде у меня ничего подобного не было – терпеливо повторил я. – И оснований ожидать чего-то такого – тоже. Я вообще не ожидал, что Душа Мира может быть такой… Активной.

Самое обидное в сложившейся ситуации было не то, что меня в чём-то подозревали – это было естественно; и не то, что на нас внезапно свалилась ещё одна проблема. Нет, на мой взгляд обиднее всего было то, что мы не можем содрать с аборигенов награду за столь важное для них дело. Серьёзно, спасать мир бесплатно? Ну, почти спасать, и почти бесплатно, но всё же… Как-то это неправильно. Те, кто считают, что мир нужно спасать за идею – диванные теоретики; это, как ни крути, вопрос выгоды. Да и вообще, любая работа должна соответствующе вознаграждаться… Хотя я и не знаю, какое вознаграждение положено от Души Мира.

В любом случае. После короткого обсуждения народ пришёл к логичному выводу, что обсуждать нужно не «как быть», а «как уничтожить это „древо“». И, как только все мы пришли к этому консенсусу…

«Активирован статусный эффект „Привилегия Игрока“. Вызванные миром пребывания ограничения нейтрализованы. Доступно создание/роспуск партии».

Ну… Похоже, по крайней мере Душа Мира решила не усложнять мне работу, раз уж я работаю на неё. Плюс «партия»… это нужно будет проверить. Хотя и не представляю, какие это может давать преимущества, но всякое возможно. Однако это позже, а пока…

– Ну и, есть у кого-то предложения, как быть с этой хреновиной? – осведомился я. Мы все находились на Изнанке, и «Древо Гимира» нависало над нами и над городом.

– Я кое-что знаю о таких феноменах – отозвался Гнатов. – Проблема не в том, чтобы его разрушить, а в том, чтобы уничтожить. Они самовосстанавливаются, и очень легко, пока сохраняется создающая их тенденция в умах.

– Насколько я понимаю, это проблемой не будет – хмыкнул я. – Я об этом позабочусь.

Собственно, это и есть причина того задания, полагаю… И, кстати. Встаёт очень неприятная проблема – как собрать всю Эссенцию? Судя по всему, в этой хрени её навалом… Мои внутренние хомяк и жаба единым фронтом меня удавят, если всё это пропадёт. Видимо, нужно будет подготовить несколько Эссенциеёмких предметов, и быстро менять… И, естественно, заранее опустошить Сосуд. Так и сделаю…

– В общем, главный вопрос всё-таки как разрушить это «древо», не попавшись ему в тентакли. Джару, вы говорили, что можете делать взрывчатку? Думаю, лучше запасти побольше…

Если какую-то проблему нельзя решить при помощи взрывчатки – значит, вы взяли недостаточно взрывчатки… Не помню, откуда, но в этом утверждении определённо есть рациональное зерно. Наша инженеродипломат заверила, что она заготовит достаточно, так что оставались два вопроса: доставки к цели взрывчатки, и меня самого: всё-таки моя способность «всасывать» Эссенцию работает на небольшом расстоянии. Хотя электромобильчика должно бы хватить, наверное – успею подъехать, прежде чем «древо» восстановится. Ну а доставку боезаряда взял на себя Кин… не то, чтобы сам вызвался, но согласился на эту работу. Его способность тут подходит лучше всего.

У меня было подозрение, что участвующие в «партии» смогут поглощать Эссенцию, однако оно не оправдалось. Хотя для проверки пришлось сгонять довольно далеко – по соседству с «древом» других Теней не было. Ну, по крайней мере Кэтти, на которой я экспериментировал, видела статус-бары; уже неплохо. С этой фишкой от нас крайне сложно спрятаться. К тому же и миникарта тоже работала… И да, только до тех пор, пока Кэтти была в «партии».

А ещё во время наблюдения за «древом» был небольшой инцидент. Один из светящихся плодов упал с ветки, хлопнулся оземь и взорвался клубами светящегося зелёного тумана, который быстро впитался в «землю». Что бы это ни было, явно ничего хорошего…

Собственно, «Изучение» выдало следующее:

«Плод Древа Гимира. Часть комплексной тени, содержащая концентрированные негативные эмоции, при созревании просачивающиеся в реальный мир». Н-да… Создаётся из негативных эмоций, и их же распространяет. Неудивительно, что даже душа всего мира забеспокоилась… С местными специалистами по борьбе с такой хренью здесь негусто, полагаю.

Воплощения Кина доставляли изготовленную Джару взрывчатку в нескольких мешках с разных сторон; мощность изготовленной из древесины самоделки была не особо высокой, так что её потребовалось много. Я занял позицию не слишком далеко и не слишком близко, на всякий случай прикрывшись барьером; остальные наблюдали издали, в первую очередь сама негритянка, по сигналу которой взрывчатка и должна сдетонировать. Другие члены команды в основном прикрывали и любопытствовали.

Древо никак не среагировало на приближающиеся к нему мешки. Возможно, оно вовсе не обладает осознанием происходящего вокруг?.. Хотя это было бы слишком просто. В любом случае, заряды без помех заняли свои места… Взрыв.

Облако золотых искр… Было гораздо меньше, чем я рассчитывал. Взрыв проделал в стволе «древа» большие выемки-кратеры, заполненные искрами, но оно устояло; и Эссенция медленно втягивалась обратно в ствол, темнея и образуя новую «плоть» Тени. Мой электромобиль нёсся на максимальной скорости, и дистанция не так велика, но мы изначально не добились нужного эффекта… Однако нужно оттяпать у него хотя бы часть Эссенции, чтобы новая попытка не была совсем с нуля.

Хуже, чем с нуля… Вокруг меня в землю ударили три тускло светящихся ветви-щупальца. Оно всё-таки может реагировать…

А у меня даже навыка «вождение» нет.

Край одного из щупалец, между которыми я пытался проскочить, задел мой Щит, разнеся его на осколки. Хорошо, что я всё-таки решил подстраховаться и так – эта защитная магия по крайней мере слегка отклонила удар в сторону, а для нового замаха эти тентакли поднимаются медленнее, чем бьют… И что-то – Чувство опасности? – мне совсем не хочется к ним прикасаться.

Пытаться разворачиваться нет смысла; с той стороны взрыв сумел нанести больший урон, повредив щупальца, так что и проскочить там будет проще, не говоря уж про Эссенцию. Остаётся надеяться на свои Удачу и защитную магию…

…и поддержку. Тахна, одним концом обмотавшаяся вокруг рукояти Куаллоны, рубанула по приближавшемуся относительно тонкому тентаклю, отрубив кусок и заставив его отдёрнуться. Следующий, более толстый, тентакль, оказался подбит каким-то заклинанием, выпущенным «группой поддержки», не входящей в мой клан. Золото Эссенции на миг окутало меня, окружив смерчем сияния; одна за другой выскочили таблички, сообщающие о насыщении, но я не мог оторвать рук от руля, чтобы поменять снаряжение. И так сложный момент – несмотря на подраненное с этой стороны Древо, у него всё же оставались тентакли, и сейчас мне приходилось опасаться атак не спереди, а сзади.

Чувство опасности заставило меня поднять голову; резкий поворот позволил избежать нового удара, но одновременно один из нависающих плодов лопнул, выпуская поток зелёного тумана мне на голову.

Магия вещей… Магия барьеров, ментальный барьер… Всё, что угодно!..

Меня словно покрыло мерцающей полиэтиленовой плёнкой; одновременно мой электромобиль, почему-то окрасившийся в красный цвет, резко рванул вперёд… часть ядовито-зелёного тумана всё же окатила меня.

…Дерьмо! Ублюдочное «древо», грёбаная «душа мира», и ё**ная извращенцами Джару, которая даже взрывчатку нормально заложить не могла! И вообще вся эта хрень – не моё дело, я мог бы сейчас заниматься намного более интересными и уместными рангу делами…

…Дерьмо ещё раз. Эмоции бушуют неестественно; психическое отравление всё-таки просочилось через барьер.

– Чудес…

Я замер, остановленный порывом жадности… Абсурдно сильным порывом жадности. Это же сколько Эссенции уйдёт на такое экстренное лечение…

…С другой стороны, если срочно не вылечиться… Страшно, блин!

Страх переборол-таки жадность.

– Чудесное исцеление.

Золотое сияние рассеяло мутную зелень как вокруг, так и в моей голове, прояснив соображалку как раз вовремя, чтобы я успел уклониться от ещё одной ветви-щупальца. А теперь – в объезд и на воссоединение…

– Взрывчатки было недостаточно – сообщил я. Негритянка молча и довольно пристыженно кивнула. Н-да, а ведь это должны были быть лучшие… Такое впечатление, что меня кинули и подсунули подделку.

С другой стороны, она изначально не позиционировалась как взрывотехник; да, алхимик, да, инженер, но даже это – вторично; основной род деятельности – дипломат. Так что озвучивать претензии я не стал… в конце концов, они и так очевидны.

– Ладно, проехали. Сейчас важнее другое – как теперь достать это «дерево», когда оно настороже… И на этот раз нужно будет снести его полностью, второй раз подставляться под удар не хотелось бы..

Хитов у «древа» видно не было, однако Изучение показывало, что «Завершённость» снизилась с сорока двух процентов до тридцати шести. Всего шесть процентов… С другой стороны, могло быть и хуже.

К слову, возможно, это самообман, но мне казалось, что оно немного съёжилось.

– Оно прочнее, чем кажется, но большой проблемы всё равно не вижу – заметил Дюссоль… хм? Сфено опять принялась жевать сушёную змею. Откуда у неё столько? Давно должны были закончиться…

Я даже непроизвольно скосил взгляд на её голову, отвлёкшись от того, что говорил «Пэкрэт». Блин, серьёзнее и сосредоточенней нужно быть… Мне, естественно.

Впрочем, ничего существенного я не пропустил. Дюссоль предлагал на этот раз скомбинировать взрывчатку – и побольше – с несколькими высокомощными заклинаниями, ритуального типа, на которые требуются время и мана, но и результат серьёзный. С магией здесь не очень, конечно, но если сложить усилия, а потом законсервировать результаты нескольких ритуалов и высвободить одновременно – жахнет так, что мало не покажется. На уровень оружия массового поражения всё равно не вытянем, скорее всего, но этого нам и не надо.

Подозреваю, что подобные «консервы» в заначке нашего хомяка уже есть, но зачем отбирать у грызуна последнее, если ситуация позволяет сделать ещё?

В общем, план более-менее составили. Доставку снова возьмут на себя воплощения Кина, но на этот раз прикроем их маскировкой… разберёмся, в общем. После нейтрализации психического отравления я снова стал смотреть на жизнь с оптимизмом.

К слову, Кин… Я заметил, что он стал как-то странно на меня поглядывать. Заинтересованно, что ли… эм, в хорошем смысле. Надеюсь, что в хорошем, по крайней мере. Мало ли что его опять напрячь могло… Он вообще довольно странный.

Хотя дерево и не удалось снести с первого раза, в этом были и свои плюсы: меньше Эссенции пропадёт. Даже того, что я впитал в заезде, хватило на насыщение всего моего снаряжения… Трансмутация, Маг, Тьма, ещё один слот Инвентаря – хотя руки и были на руле, держать ручку магазинного пакета это не мешало – плюс один к Воле… Немного хитов и маны… Ну, и главный навык мага, до кучи. Очень и очень неплохо, в общем.

Ах, да – я ещё и выносливость поднял, одноимённым навыком… Пригодится во многих смыслах, надеюсь. Плюс сопротивляемость холоду – невесть сколько валялся в инвентаре драный плащ, один из старых дропов с Теней. В принципе, резисты все хорошо бы прокачать, но с другой – они как-то не особо и нужны были пока что с Персональным барьером… Да и лето же было, так что скорее о сопротивляемости жаре думалось.

В общем, пока остальная часть команды заготавливала взрывчатку – в принципе, со свежеприобретённым навыком Трансмутации я и сам это могу, но тогда придётся объяснять, почему раньше не мог, а теперь вдруг могу – я активировал насыщенные предметы, переоделся, и теперь тихо радовался. Кэтти и Сфено, кажется, тоже были довольны – я сообщил им о приобретениях, конкретно о Выносливости.

– Вы можете работать с Эссенцией.

Я вздрогнул и резко обернулся. Кин…

– Естественно, могу… Я же владею чудотворством, пусть и ограниченно.

Воплотитель отрицательно помотал головой.

– Я не об этом. Вы как-то собирали Эссенцию из древа.

…

– Вы можете видеть Эссенцию?

Маг кивнул и уточнил:

– Но не работать с ней напрямую.

– Вы необычно откровенны…

Хотя я, кажется, знаю, что его интересует. Создание духов определённо требует Эссенции.

– Честный обмен информацией. Меня интересует Эссенция… Её сложно доставать, даже за хорошие деньги. Особенно в последнее время.

– Инквизиция? – хмыкнул я, скорее наугад, однако Кин кивнул. Понятно… Видимо, церковники зачистили наиболее сомнительные круги, занимающиеся жертвоприношениями – как я понимаю, это самый распространённый способ добычи сего ценного ресурса. Даже Хорн, который тоже «собиратель осколков», не может передавать Эссенцию, только собирать… Надо будет дома проверить цены – наверняка ещё выросли. – Ясно. Ну, технически, у меня есть свой метод сбора Эссенции, но она вся уходит на клановые потребности, как правило, и самим не хватает. Да и такой потребности в деньгах, чтобы продавать, нет.

– Не деньги – возразил воплотитель. – Нечто другое… и в других условиях не стал бы предлагать. Я могу сделать духа на заказ.

Я нахмурился.

– Это интересно. – Действительно интересно, но, блин… Как с тем кошаком – конкретно сейчас не представляю, зачем оно мне и что с этим делать. А тут ещё и сразу нужно определиться, что заказывать… – Мне нужно подумать, если не возражаете. Да, и я предпочёл бы, чтобы информация не разошлась – боюсь, с таким повышением спроса на Эссенцию это может быть неудобно.

Он кивнул и отошёл.

Вот и возник ещё один вопрос, способный вывихнуть мозги… Как быть с этим предложением? Сильно сомневаюсь, что такой вот созданный дух – свежесозданный, по крайней мере – способен играть какую-то производственную роль. Будет боёвка или поддержка… Это, конечно, тоже неплохо – я вспомнил духов поддержки противодемонического спецназа иномирян – но это же снова боёвка, блин. Жизнь упорно подкидывает мне усиления боевого плана… Которых и без того достаточно, тем более в перспективе ещё сестрица Сфено маячит. А я-то хотел нормально развивать клан, всесторонне…

…Или забить на прежние планы и перестать грести против течения? Можно ведь и на боёвке специализироваться. Это не то, чего хотелось бы – в конце концов, я не любитель риска – но тоже имеет неплохую перспективу, особенно если воспользоваться моментом и прибрать к рукам пару кланов… вообще-то это в любом случае было бы неплохо, пока ситуация располагает и предоставляет удобные возможности. Да и в других мирах, даже с достаточно сильной магией, мой клан является силой…

Блин… Вопрос стратегии развития, это сложно. С больших букв…

Ладно. Пока не разберёмся с альтивами, буду придерживаться универсальности, так что… Какое слабое направление можно подтянуть духом?

В принципе… Два варианта вижу. Поиск и незаметная доставка, – найти что-то, что представляем только примерно, стянуть, подложить – а так же манипуляции техникой. Инженер в клане есть, долговой раб Снегурки, но я имею в виду что-то вроде способностей гремлинов, а ещё лучше – способность красть или даже править информацию из компьютеров. Да, эти два варианта действительно интересны… Конечно, если Кин возьмёт умеренно, и вообще способен на такое.

– Это возможно – сообщил воплотитель. – С достаточным количеством Эссенции и времени можно и соединить всё. Первый вариант совсем несложный, на самом деле.

– Хорошо, если так. Сколько времени, и сколько по деньгам – в смысле, Эссенции?

Маг задумчиво пошевелил пальцами.

– Если бы был свободен, то несколько дней. Сейчас могу работать понемногу, но это затягивает дело… Не скажу наверняка. По Эссенции, если все таланты – минимум тридцать единиц, дом духа мой. Более сильный дух требует больше Эссенции, и больше времени.

Нормально… Я бы даже сказал, дёшево совсем.

– Даю сорок – решил я. – Подпишем контракт.

Обошлись обычным бумажным бланком-амулетом. К слову, хоть Кин и утверждал, что не может работать с Эссенцией напрямую, но свою Эссенцию он забрал не спецсосудом, а просто рукой – сложил ладонь чашечкой, я залил, и впиталось. Хотя моя «переработанная»…

…Придётся теперь присматривать за ним потщательнее – будет обидно, если убьют до того, как сделает свою работу.

Что до проблемы с невозможностью иметь фамильяров – даже если она будет иметь место с контрактным духом, я просто могу передать его кому-то, той же Снегурке. Или Кэтти.

Удачная сделка, полагаю.

Остаток Эссенции в Сосуде я потратил на три полезных заклинания. Точнее, «Заклинание Реверса», повышение сопротивляемости яду – мои щиты работают неплохо, а вот паранойя с такими «друзьями», как Змей, беспокоит – и, большую часть, на насыщение одного из доставшихся мне трофеями альтивских доспехов. Вообще-то они редкие, далеко не все альтивы такие носят, да и альянс пытался всё прибрать к рукам, но я сумел-таки выцепить несколько штук. Они отлично защищают от магии, так что расковырять технологию или хотя бы просто подогнать под фигуры своих кланеров хотели многие, но мне они позволяют прокачивать полезнейшую, жаль дорогую и по Эссенции и по характеристикам, способность «Магическая броня». Постоянная пассивная защита, плюс возможность дополнительно усиливать её за ману… Люблю чувствовать себя хорошо защищённым.

И вообще люблю становиться сильнее… А этот сеанс деревозаготовки сделал меня заметно сильнее. Да, если бы воспользоваться всей Эссенцией, запасённой в дереве…

…Погодите. Почему никто из нас не подумал об одной очевидной вещи?.. Если дерево удастся завалить, что будет с его плодами? Отнюдь не факт, что они тоже рассеются Эссенцией. Ладно остальные в команде, они с моей самоуверенностью могли решить, что я это учёл, но сам-то должен был подумать… Хотя бы после того, как один такой чуть не свалился на голову.

Н-да, задачка… Вроде бы стоит спихнуть текущему лидеру, но это же удар по моей репутации. Похоже, придётся заняться сбором фруктов…

Под М-маскировкой подобраться к древу удалось метров на сто, но оно начало как-то нервно шевелиться, и я решил дальше не приближаться. Всё же, этого было достаточно для эксперимента.

Я приглядел один из плодов, висящих пониже и сияющих поярче – более зрелый, полагаю – и ухватил Куаллону верёвкой. По её словам, никакого эффекта от прошлого контакта с древом она не ощутила, так что можно рискнуть…

Верёвка, расходуя мою ману, резко удлинилась. Клинок чиркнул по черенку…

Древо заволновалось, но не спешило лупасить своими ветвями-тентаклями, а плод вместе со мной удалялся прочь, удерживаемый за черенок второй верёвкой. Ну, это успех… Наполовину.

Плод не лопнул, превращаясь в психический яд, но и не рассеялся Эссенцией, как я и опасался. И что с ним теперь делать?..

И, что важнее, что делать с остальными? Вряд ли удастся снять так все. Попробую, в принципе, хотя бы сколько-то, но сперва всё-таки нужно определиться, куда их девать. Подозреваю, что можно было бы даже продать кому-то, вопрос только в том, как найти такого покупателя… И как до него донести. Ладно ещё одну штуку, можно сунуть в инвентарь, но больше одной ячейки я на это выделять не стану…

В итоге я сунул-таки сомнительный трофей в свежедобавленную ячейку инвентаря, и отправился за новым. Решение, как быть с этими «яблоками раздора» подсказала Автокарта: неподалёку имелся сектор Изнанки, выходящий, судя по местным картам мира, куда-то в океан, где можно скинуть опасный плод и расстрелять. Если какая-то стая рыб свихнётся – не страшно, думаю. Даже если здесь водятся осьминоги… Хе.

Впрочем, сорвать удалось всего несколько штук: древо начало волноваться, и я решил, что продолжать сейчас слишком рискованно. Если его растеребить, это опять же усложнит ликвидацию… Хоть немного подчистил, уже хорошо: плодов на нём пока что не так много.

По возвращении с Изнанки выяснилось то, что я и так подозревал: время древа синхронизировано с временем реала. А моё – с ним, так что в реале прошло порядком времени… Ещё одна сложность. Не знаю, можно ли будет рассинхронизироваться, пока не уничтожим это псевдорастительное недоразумение.

На этот раз к вопросу огневой мощи подошли ответственно. Алхимики ВсеПути работали не на коленке, как Джару, а в своей мастерской, так что можно было верить заявлениям, что продукция качественная; плюс ещё законсервированная нашим партийным хомяком ударная ритуальная магия. Тем более, мы с Гнатовым сошлись, что нужно сделать побольше, а потом ещё столько же… В общем, через пару суток мы обладали уверенностью, что местные планируют как минимум частично соблюдать договор, а так же запасом взрывчатки и её аналогов, достаточным для уничтожения хорошо защищённого бункера. Что же до возможной проблемы с оставшимися плодами… Её я решил, одолжив у Дюссоля запасной амулет ментальной защиты. Один из запасных…

За прошедшее время «завершённость» не поднялась; всё те же тридцать шесть процентов. Небыстро растёт, к счастью.

В этот раз подход был более подготовленным. Я, к примеру, напялил на себя несколько предметов снаряжения; с долей удачи, успею нажать «да» и продолжить насыщать следующее. Правда, сопартийцы заметят, но я могу отмазаться – говорил же уже, что использую в своей магии предметы. Ну и мы учли, что мы не взрывотехники, а маги…

Так что атаку открыло высвобождение консервированных заклятий с безопасной дистанции. Частично это походило на ракетно-пушечный обстрел со взрывами – насколько я его себе представляю по фильмам и кускам новостных репортажей – но только частично; тут были и пара лазерных импульсов, и вообще непонятные эффекты, и даже возникшие вообще без видимого воздействия следы повреждений.

Тем не менее, даже так древо уцелело почти на половину, и немедленно принялось восстанавливаться.

Вот тут его и принялись забрасывать взрывчаткой. Часть «подарков» древо замечало и пыталось перехватить, но в этом случае сталкивалось с ударными заклинаниями, прикрывающими доставку взрывчатки. Взрыв, взрыв, ещё взрыв… Грохот гудел в ушах, но остатки древа продолжали сокращаться, несмотря на регенерацию. Плоды, ожидаемо, разлетелись облаками психического яда, но они быстро исчезали – скорее всего переходя в реал, но это уже проблема аборигенов, а не наша.

…А вот и мой выход. После прошлого раза цвет моего электромобиля вернулся к прежнему, но при активации «Магией вещей» снова покраснел и прибавил скорости. Странный эффект…

Последняя слабая попытка сопротивления оказалась подавлена точным ударным заклинанием, и на месте древа ничего не осталось… нет, погодите. Вижу какой-то предмет… Босс-дроп!

Однако прежде чем я успел подобрать эту то ли верёвку, то ли лиану, свёрнутую петлями, или хотя бы Изучить её, возникло новое окошко.

«Задание выполнено! Репутация Душа Мира Сайгус +1. Сопряжения разблокированы. Получена новая активируемая способность, „Привилегия Игрока“. Активирована новая Система: Система Кармы. Получено одно Очко Кармы».

Хмм?..

Секунду помедлив, я решил всё же сперва разобраться с дропом… Пока он не попался на глаза Дюссолю.

При ближайшем рассмотрении, это всё же оказалась не верёвка, а кнут, сделанный из тёмно-зелёной шипастой лозы. «Кнут Гимира. Уникальный, персональный. Это мистическое оружие подчинится лишь одному из уничтожителей Древа Гимира… Обладая лишь частично материальной природой, этот кнут способен игнорировать физическую броню и вызывать психическое отравление жертвы. Изношенность: 0/50, регенерация прочности. Насыщение: 10/60, открывает способность: ментальная проекция». Угу… А штука-то крутая, и как оружие, – хотя скорее инструмент – и открываемой способностью… Менталистика же.

Ладно, а что ещё за бонусы?..

– Проверка статуса.

И правда, новая вкладка – «Карма (1)»…

…

…Это круто.

Эта самая «Система Кармы» – это воплощение чудотворства в прямом смысле. Возможность сотворить чудо в любой момент… Одно очко кармы – одно чудо, и список доступного зависит от «репутации с Душой Мира», но даже так… Чего стоит хотя бы «Автовоскрешение». Или, в чём-то даже круче, «Критический успех в начинании». То бишь любая затея выгорит, с большим успехом… Жесть. Единственный вопрос – как эту самую «Карму» зарабатывать, никаких подсказок не было. Скорее всего, нужны ещё задания от «Души Мира»?..

В любом случае, даже моё единственное очко – это реально круто.

Хороший был квест.

В общем, пусть с неожиданными сложностями, но работу мы выполнили. Если аборигены по прошествии какого-то времени всё же решать что-то мутить, ВсеПутийцам придётся опять кого-то нанимать, но это уже не наша проблема. Кнут я заначил; он изначально создан моей способностью, так что не вижу нужды делиться. Мне ещё нужно будет хорошенько подумать, использовать его как есть, или взять способность… «Ментальная проекция. Магический навык ментального воздействия, ранг 1(+2). Расход маны: 1 в прямой видимости, 3 вне прямой видимости (не дальше 250 м), 5+2 за каждую цель при массовой проекции (радиус 50 м. от пользователя). Позволяет внушать эмоции или видения по выбору пользователя (расход маны для видений – +50%)». Занятно, блин… Можно ужас внушить, или наоборот, доверие… С видениями не совсем понятно, но всё равно – абилка полезная. Массовый ужас… Интересно, как у альтивов с ментальными резистами?

Помимо этого приобретения и висящего на чёрный день очка Кармы, я набрал и ещё несколько бонусов. Единица Воли, сразу четыре единицы маны, две – хитов, повышение ранга Ауры, Сосуда Эссенции, Выносливости, Реакции… И всё равно много Эссенции ушло мимо кассы, даже несмотря на то, что у меня с повышением ранга навыка добавился второй Сосуд. К слову, о Сосудах – объём одиночного снизился с четырёхсот до двухсот пятидесяти единиц, но суммарно сотня прибавилась; плюс, теперь капает в каждый, так что увеличился прирост. И поскольку оба оказались заполнены, я слил понемногу на заклинание Антидот. «Антидот, заклинание, ранг 1(+2). Расход маны: в зависимости от яда. Исцеляющее заклинание смешанного типа, нейтрализующее яды и токсины в организме; фактически, это дваразличных заклинания, от классической магии и от чудотворства. С повышением ранга повышается сложность ядов, которые можно нейтрализовать методами классической магии (расход маны возрастает в зависимости от яда), в случае неизвестного яда либо особо сложного случая возможно применение чудотворства (расход Эссенции так же варьируется). Максимальный ранг: (Дух+Разум+Интуиция+Удача)/10-1+(Воля/8)». Самое необычное заклинание, что мне пока что попадалось, и самая сложная формула максимального ранга…

Пока мы топали по Изнанке обратно в направлении сопряжения, я воспользовался возможностью побеседовать со своими дамами – ну, в основном с Куаллоной. В последние пару дней было как-то не до того… К слову, Сфено была слегка разочарована, что не поучаствовала в схватке с древом, но не возражала, что гораздо эффективнее раздолбать неподвижного противника с расстояния. Хотя и считала это слегка нечестным… Впрочем, с тем, что победа – это главное, опять же, была согласна. Сама сказала – «в итоге, право называться правым принадлежит победителю». Ну, в любом случае, горгона не жаловалась, так что я обсуждал с Куаллоной более важное.

«Так зачем тебе этот кошак-то? Способность редкая, конечно, но стоит ли связанной с адаптацией возни?»

«Ну, у меня и до знакомства с тобой были дела и планы» – мысленно хмыкнула меч. Вообще, чем больше пользуюсь Связью, тем лучше ощущаются эмоции собеседника… Собеседницы, вернее. – «И есть кое-какие интересные варианты, для которых свой метаморф будет незаменим».

«Всё ещё актуальные?» – теперь уже я хмыкнул. – «И без риска подставить клан?»

«Не волнуйся, я тебя не подставлю… Для того и нужен метаморф, в основном. Всю подготовку я беру на себя, скорее всего даже не стану отвлекать Дорью».

Дорью?.. А, Снегурку.

«Ладно, будет твой пет» – решил я. – «Будешь заведовать ассимиляцией и адаптацией новых членов…»

Последовало ощущение молчаливого согласия. Какую-то секунду я колебался, не уверенный, спрашивать ли, какое именно дело она хочет провернуть с метаморфом, но затем решил, что вдаваться во все дела мне всё-таки не следует. Несмотря на всю мою изначальную подозрительность к Куаллоне, сейчас я доверяю ей достаточно… блин, да как себе.

Аура способствует… Н-да.

В общем, по возвращении на нашу Землю, я извлёк кошака из Инвентаря и передал в руки Леонессы; пусть кошачьи вместе тусуются. Естественно, Снегурке тоже дал знать, но по Связи – лично встречаться было некогда, мы сразу же отправлялись к альтивам. «Возвращается кланлидер из командировки…» Гм.

В любом случае, перед засылкой с нами снова встретился Змей для дополнительного инструктажа.

– Ситуация в настоящий момент такова – сообщил он. – На той стороне сопряжение находится на маленьком островке, защищённом военной базой. Нам удалось её захватить, – он поморщился – и скрыть под барьером. Несколько раз сталкивались с атаками с моря и с воздуха, они пытаются использовать средства подавления магии, но пока что их удаётся сдерживать; насколько удалось понять по радиоперехватам, полноценную войсковую операцию они проводить не хотят, чтобы не привлекать внимания политических оппонентов, так что вынужденно обходятся малыми силами, ну и мощность их подавителей невелика – главное не подпускать слишком близко. Продержим оборону, сколько сможем, но ничего не могу гарантировать… они уже пытались использовать ракеты, а наши возможности там ограничены. Полезную информацию, что удалось собрать, уже скинули вам на смартфоны, образцы одежды – в сумке.

Он кивнул в сторону стоящего в углу баула.

– По микробам ничего особого не выявили, хватит стандартных амулетов, только что с энергией сложнее. В общем, изучите информацию, задавайте вопросы, Ева на них ответит. А меня прошу извинить – мне нужно передохнуть… Оборона острова отнимает уйму сил.

Так он лично занимается? Ну, это логично, с его силой он очень серьёзный фактор в ведении военных действий.

Я перевёл взгляд на возникшую на месте Змея женщину. На первый взгляд довольно непримечательную, и в статус-баре ничего особенного, но… Я её уже видел. Сейчас она выглядела чуть моложе, но это определённо была та самая девица, что во время нашей первой совместной схватки с альтивами подорвалась бомбой… Н-да. Помню, Змей говорил про контракт с членами своего клана, позволяющий сохранять их души… В его клане есть старые, опытные камикадзе, я так погляжу.

Хотя Куаллона тоже вполне могла иметь подобный опыт…

С моей позиции, самой полезной информацией была подробная карта мира; очень подробная, вроде наших гуглмапс. Это, безусловно, очень большое подспорье… Остальная информация была полезна в основном «Фальшивке» – обрывки местных обычаев и религии, немного о финансовой системе и ценах, в том духе. Ну, и прикидки по текущей политической ситуации для всей нашей команды.

«Фрукт» так и остался у меня в инвентаре, – я не представлял, где и как ещё его можно хранить – но мои дамы обещали поискать, есть ли кто-то, кто может быть заинтересован в покупке этой хрени. Лично я даже не знаю, кому такое может быть интересно – алхимикам, менталистам, или какому-то экзотическому направлению…

Не уверен, пригодится ли мне это хоть когда-то хоть в чём-то, но информация о мире альтивов была достаточно занятной. Прежде всего, их мир разделён на два блока, в которые входят практически все государства, почти как у нас ещё не так давно; однако у них раскол шёл не по идеологии, а по религии. Точнее, по разным течениям одной религии – одно с уклоном на доминирование религиозных властей, другое – светских, так что это смесь религии с политикой, пожалуй. Хотя в таких масштабах религия – уже политика в любом случае.

Назывались эти два блока Стратегический Альянc Южных Государств и Священный Союз Народов Севера; уже по названиям заметен уклон. По собранным Змеем – вернее, его спецами, да и наш альянс в допросах участвовал, как я понял – фактам, САЮГ, наша цель, был олигархической конфедерацией, что никак не упрощало задачу. Вернее, по тому, что удалось узнать, их государственное устройство напоминало о киберпанке: власть принадлежала корпорациям. Хотя киборгов у альтивов вроде бы нет… Пока что.

Причём, вроде как, в некоем их «верховном совете» количество голосов зависело от капитала корпорации. Ну, что я могу сказать – по крайней мере, открыто…

Вообще, как я понял, они напоминали наших протестантов: в церковной организации нет нужды, а успех в жизни – показатель божественной благосклонности. Практично. Но задачу нашу всё это всё-таки изрядно усложняло: в прошлый-то раз было всего две конторы, и не таких значимых… Да и переговоры будут сложнее. В этот раз не припугнуть нужно, а договариваться по хорошему… Да ещё как-то добиться того, чтобы эта сторона не решила объединиться против нас с той, или занять её место по итогам. Н-да, политика… Насколько проще припугнуть представителя слаборазвитой культуры.

Н-да, как какой-то злодей рассуждаю… Демон, угу. Осталось начать похищать вместо парней девушек, и буду полностью соответствовать недавно приобретённому титулу.

И всё же мысли хоть и сомнительного толка, но верные. Впрочем, для того нам и придали Джару; надеюсь, как дипломат она лучше, чем как подрывник.

Что до религии альтивов – некая система реинкарнаций, завязанная опять же на успехи при жизни. Культ успеха, в общем и целом, меритократическая религиозная олигархия.

…В этом что-то есть, если вспомнить мою историю.

Данное сопряжение представляло из себя тень в форме купола. Само по себе оно было вообще невидимо – хотя моя Автокарта показывала – но при попадании в него какого-либо объекта тот оказывался в тени… При том, что на Изнанке как-то и нет освещения. Не устаю повторять – это очень странное место…

В любом случае, сам переход был ровно таким же неощутимым, как все предыдущие, только что после него вновь возникло уже знакомое сообщение о статусном эффекте «Мир (почти) без магии». Ну, пора воспользоваться новой способностью… Одной из.

«Привилегия Игрока, уникальная классовая способность. Даёт возможность с некоторой вероятностью активировать статусный эффект „Привилегия Игрока“. Базовая вероятность 50%, модификаторы: репутация с текущей Душой Мира (+1: 100%, -1: 25%, -2: 1%), Воля и Дух (+1% за каждые 10 единиц). Кулдаун: 1 неделя. Вероятность сейчас: 53%». Единички Духа не хватало до 54%, но это было поправимо: у меня имеется в инвентаре еда с разными бонусами. В данном случае – бутерброд с жареной рыбой, +10% Духа… Хоть один процент, но уже вероятность выше.

– В чём дело? – осведомился Гнатов, скептически наблюдая, как я уплетаю кусок хлеба с рыбой, не спеша выходить с Изнанки.

– Один – глыть – момент – отозвался я. – Полезный бафф накладываю… Привилегия игрока.

«Успешное применение. Статусный эффект „Мир (почти) без магии“ вытеснен статусным эффектом „Привилегия Игрока“». Йес! А теперь…

– Приглашаю в партию.

– …Это ещё что? – удивлённо спросил исследователь, глядя в пустоту перед собой. Вернее, на панель приглашения, но чужие панели я не видел, как показал предыдущий эксперимент с Кэтти. Жми на панель… нет, явно не так звучит.

– Экзотическая форма магии – сообщил я. – Решает проблему с скудностью магии в этом мире, и плюс со средствами маскировки альтивов, частично. Доработал в предыдущем мире для общего использования. Побочных эффектов не знаю.

– Это похоже не на магию, а на… Игру какую-то – пробормотал парень, мотнул рукой, и передо мной возникло сообщение «Персонаж Константин Гнатов присоединился к партии». – Хм… Занятно.

Я кивнул.

– Оно так и называется, «Привилегия игрока».

– А что насчёт меня? – немедленно осведомил(ась)ся «Фальшивка».

– Всем по очереди – отозвался я. – Приглашаю в партию.

К сожалению, игровые условности создали небольшое затруднение: в партии могло состоять только шесть человек. К счастью, Кин сам отказался, а своим дамам я могу передавать целеуказания по Связи; ну а ограничения магии их не особо и задевают.

Часть 2

Реальный мир встретил нас немного пасмурным, с сырым ветром, но тёплым и достаточно светлым пляжем тропического острова. И заменяющим небо куполом, переливающимся перламутрово-серыми переливами свечения. «Скрывающий барьер, 6 ранг». Неплохо, но вскрыть можно.

– Курорт – заметил Дюссоль, оглядываясь. Я согласно кивнул, тоже оглядываясь. Хмм… То тут, то там вижу статус-бары духов; как они столько поддерживают, в таких условиях?..

А… Понятно. Вон, отметка на Автокарте: «Пространственная аномалия: канал маны (ведёт в: Земля, Изнанка)». Сварганили что-то вроде трубопровода маны с Земли… Остроумно, но наверняка штука сложная. И без барьера смысла мало… Ну, в барьерах я кое-что ещё понимаю, спасибо «Магии барьеров», но в пространственных аномалиях – нифига. Это прерогатива призывателей, некоторых экзотов, и духов вроде Сонеуме…

– Интересно… Охранных духов не вижу, но вижу, что они тут – заметил «Фальшивка». – Очень интересные чары.

Я кивнул.

– Странные немного, ну так я всё-таки экзот…

– И даже для экзотов необычный – хмыкнула Кэтти. Я повернулся к Матти Лейно.

– Вы сможете стрелять по таким ориентирам?

Он кивнул.

– Не идеально, но пользоваться можно. Это работает сквозь препятствия?

– К сожалению, нет, только через прозрачные. С дистанцией тоже не очень удобно, и не отключается… вернее, только вместе со всем остальным.

К счастью, статус-бар показывал только поверхностную информацию, в отличие от Изучения, так что сложностей с «Фальшивкой» быть не должно – над его головой висело текущее имя, а не настоящее. В любом случае, даже без доступа к остальным возможностям моей «системы» участие в партии – штука полезная, особенно в таком слабомагическом мире. Как я уже отмечал, квест был очень удачный…

– Цифровое отображение маны?.. – пробормотала Джару. – И, м, жизненных сил?.. Даже не в процентах?..

Она повернулась ко мне.

– Насколько это точно?

– Достаточно точно, по моему опыту – я пожал плечами.

– Вы в курсе Проблемы Мерлина? – задала новый вопрос негритянка.

– Впервые слышу.

Она несколько раз покачала головой.

– Я так и поняла. Ещё в двенадцатом веке Мерлин утверждал, что точное измерение объёма маны невозможно, мера всегда будет примерной, и до сих пор опровергнуть этого не удалось.

Я поднял бровь.

– Вот как? Ну, экзоты и чудотворство существуют для того, чтобы нарушать правила. Да и магия в целом, по большому счёту… Я не инженер, так что не представляю, что из этого может вытекать.

– Точная единица измерения – основа… Многого – как-то устало вздохнула женщина. – Полагаю, поделиться этим заклинанием вы не можете…

– При всём желании – подтвердил я её предположение. – Это и не заклинание, по сути. Да и в любом случае, наверняка мои единицы измерения условны.

– Всё же я хотела бы провести замеры… – вздохнула Джару.

– Но у нас нет на это времени – вставил Гнатов. Негритянка кивнула.

– Именно так.

– Если вас это утешит, я могу уделить время после того, как закончим с делами – заметил я, пожав плечами. Мне это ничего не стоит, в конце концов… А отношения с достаточно влиятельным кланом можно улучшить, это никогда не помешает.

Она кивнула.

– Благодарю.

– Лично меня больше удивляет то, что оно даже клан показывает – заметил «Фальшивка». – Реально странная магия.

Он глянул на меня заинтересованно и вроде бы с лёгкой подозрительностью; я никак не прореагировал, переведя взгляд на возникшего рядом кланера Змея, который и вызвал интерес «Фальшивки» указанием клана в статус-баре. Над головой Лейно, к слову, названия клана не было; так он всё-таки кланер, или просто аффилированный?..

– Этот остров окружён скрывающим барьером со стороны реальности и с Изнанки – без каких-либо предисловий произнёс кланер. – Полная блокировка, для защиты и предотвращения утечек маны. Так что чтобы вы могли выйти и войти, нужны приготовления. И прежде всего – вот.

Он протянул Гнатову массивный перстень-печатку; я не преминул воспользоваться Изучением.

«Особый перстень духа-посыльного. Этот перстень содержит низкорангового духа, специально подготовленного, чтобы проникать через скрывающий барьер острова Саренго. Открывает способность: Призыв малого духа».

– Этот перстень содержит духа, который может передавать сюда и обратно сообщения – продолжил человек Змея. – Радиосвязь аборигены могут перехватить, как мы перехватываем их, а линк-амулеты блокирует барьер, так что для связи пользуйтесь им. Когда будете возвращаться, дадите знать, чтобы мы открыли барьер…

Внезапно он нахмурился.

– …Вас должны были отправить немедленно, но придётся немного подождать. Нас опять атакуют.

Я бы не удивился, если бы внутрь барьера прорвалась вражеская штурмовая группа, и нашему отряду пришлось отчаянно отбивать атаку – с моей удачей ничего неожиданного – однако обошлось. Мы даже не заметили почти ничего; единственно, мне показалось, что по куполу барьера прошла волна, но это быстро исчезло, так что может быть и просто показалось.

В общем, гарнизон острова отбился самостоятельно, и уже минут через десять мы выходили во внешний мир – через Изнанку. Наш проводник просто посмотрел на часы и махнул рукой, указывая нам проходить; мы прошли границу сектора, и через несколько секунд на автокарте вновь возникла отметка барьера. Тщательно подходят к безопасности… Тем более, из-за барьера весь сектор синхронизирован с реалом – барьер един с обеих сторон мира. Шестой ранг, да… Вообще, сложно представить, на что способен, скажем, десятый ранг.

– Куда направимся сперва? – осведомился я у Гнатова. – Автокарта.

Опа… Вижу новую опцию. «Видима сопартийцам».

– Чётких предпочтений нет, так что пусть будет окраина ближайшей столицы Альянса – отозвался исследователь. – Доберём информации, тогда можно будет попытаться решить точнее. Время временем, но тут ошибка будет куда опаснее, чем в прошлом мире… Мы не знаем уровень их технологий и распространённость антимагических средств. Не удивлюсь, если у них найдутся стационарные подавители постоянного действия… Да и в целом лезть в политику наудачу – не самое разумное дело.

Джару хмыкнула.

– В неё лезть вообще не разумно – заметил Дюссоль. – Но приходится.

– Есть два варианта на примерно одинаковом расстоянии – сообщил я. – Около пятнадцати километров получается. Судя по имеющейся информации – территории корпораций Два и Муномер.

Первая, по данным от Змея, фармакологическая и медицинская в основном; киберпротезами тоже занимаются, почти как мои големщики, ну и химическое с биологическим оружие под их крылом. Вторая специализируется на механических системах и промышленной технике, также есть собственная линейка танков и другой тяжёлой бронетехники. Одни могут отравить, другие претенденты на обладание подавителей магии… Вот и думай, кого выбрать.

– Муномер – решил Гнатов. – С продемонстрированным уровнем технологий не удивлюсь, если у медиков в городе будут использоваться генетические сканеры, или что-то в этом роде. Монро могут разоблачить.

Я кивнул и зашагал в указанном Автокартой направлении.

Фальшивка… Я бросил косой взгляд, и убедился, что глаза меня не подводят. Его очертания изменялись на ходу; фигура становилась более узкой и тощей… н-да, как есть альтив. Вроде и ожидалось, но всё равно… Я ещё не привык к таким вещам. Пока что имел дело с более-менее прямолинейной, обычной боевой магией… В трансформации реально есть нечто жутковатое, даже когда она происходит постепенно и почти незаметно. А уж если быстро… Я передёрнул плечами. Ужастик… Натурально на демона тянет.

Хотя все мы…

В этот раз задача стояла многократно сложнее, чем в прошлый. Пусть «Фальшивка» и может прикинуться аборигеном, но тут развитая цивилизация, так что наверняка средства контроля населения тоже развитые… Даже киберпанком отдаёт, с их тотальным контролем. А обмануть электронный учёт и идентификацию даже опытному метаморфу сложно. Так что, на самом деле, нашей основной ставкой были духи Кина и Куаллона… хотя я очень не хотел бы пользоваться помощью своей кланерши. Это же практически убийство случайной, ни в чём не виновной женщины… Хотя в принципе есть и вариант ограниченного контроля, но с ним присутствует вероятность того, что хозяйка тела всё испортит.

В любом случае, первый шаг был за Кином. Даже если придётся воспользоваться возможностями Куаллоны, сперва нужно найти подходящую даму и как-то подсунуть ей меч… Тоже, к слову, не так просто. Какая женщина, вообще, станет брать в руки какой-то левый меч? Конечно, я практически ничего не знаю о местных женщинах, но всё равно такое выглядит маловероятным. Ладно бы ещё Куаллона была украшенной… Хм. В принципе, простой иллюзии может быть достаточно.

И всё-таки сперва предстояло поработать Кину. У его духов и воплощений свой набор ограничений, особенно в слабомагическом мире – в конце концов, воплотитель не был под воздействием «Привилегии Игрока» – но для начального сбора информации они подходят безукоризненно: местные их просто не видят. На камерах духи иногда проявляются, но это скорее всего сочтут глюками камер – благо, насколько нам известно, замуты с нашим миром идут по части засекреченных спецопераций, и здешнее население о магии знает ещё меньше, чем на нашей Земле. В общем, преимущество у нас есть… Но время всё-таки ограничивает. Остров с сопряжением пока держится, но сколько это будет продолжаться? Да и работа над искусственными переходами продолжается. Мы-то эвакуироваться, если что, сможем, на то есть призыватели, а вот если за время нашего отсутствия альтивы смогут нанести на нашей Земле новый удар хотя бы той же успешности, что в прошлый раз… Будет скверно, мягко говоря. Тем более, я, конечно, не единственный боевой маг в мире, но в прошлый раз удалось отбиться именно благодаря усилиям наших со Змеем кланов, плюс призыв архидемона Саллоса. А сейчас меня там нет, и часть сил Змея отвлечена на оборону острова… Я стараюсь не преувеличивать свою значимость, но факты есть факты. И не беспокоиться не получается.

Надеюсь, в альянсе тоже всё это понимают после полученного урока… Ну, как минимум частично понимают, иначе звание «Военного вождя», пусть даже декоративного, я бы не получил.

Своих шпионов Кин запустил прямо с Изнанки. Пытаться спрятаться достаточно близко от столицы было бы слишком рискованно, так что оставался только этот метод; опять же, есть свои сложности, но зато мы остаёмся в безопасности… по идее. Пока рано что-то утверждать – о возможностях противника известно недостаточно.

Гнатов и Джару помогли воплотителю синхронизироваться с реалом, я окружил наш временный лагерь барьером; на самом деле, уютнее, чем в трущобах предыдущего мира. Единственно, пару раз я замечал поодаль Теней… Однако отвлечься на охоту не мог из-за поддержания барьера, и это раздражало.

Возможно, это благодаря помощи, но в этот раз «монитор» Кина был побольше; круг сантиметров тридцати в диаметре. И вид в нём открывался…

Высокие, многоэтажные здания, бетон, стекло, и сияющие огни. Летающей техники не заметно, но наземная катит сплошным потоком… тремя потоками на трёх уровнях эстакады, освещаемой сквозь вечерний сумрак и моросящий дождь собственным освещением и огнями небоскрёбов на заднем фоне. А ближе к «камере» находились серые здания меньшего размера и начисто лишённые причудливой эстетичности небоскрёбов вдали; бетонные коробки, обвитые трубами и какими-то агрегатами, то ли собранными из чего попало, то ли этим же ремонтированные… довольно долгое время.

– Киберпанк – хмыкнул я, глядя на отображающийся в круге город. Дюссоль с «Монро» переглянулись, а затем повернулись в мою сторону и согласно кивнули.

Ну, возможно, на территории Два есть и «кибер», а здесь мы видели только «панк»… и то ограниченно. Возможно – почти наверняка – мы просто ещё не видели район трущоб, но здесь, в «рабочем» районе, жили неказисто, но нельзя сказать, чтобы так уж плохо. По крайней мере местные обитатели не выглядели особенно недовольными условиями жизни, да и заглянув внутрь квартир, мы видели вполне приемлемый уровень комфорта. Неказисто – да, но во всяком случае базовые необходимости корпорация своим сотрудникам покрывала. Отдельные квартиры на две комнаты умеренного размера, санузел с ванной, кухня… Телевизор… Всё как на нашей Земле, по сути.

Телевизоры, к слову, и оказались самым ценным источником информации… хотя подозреваю, что кланеры Змея тоже использовали его. С наличием универсального переводчика, телевидение – настоящая сокровищница информации о незнакомой культуре… Главное, не путать художественное с публицистическим, и в целом не купиться на пропаганду. Но даже из художественных фильмов можно извлечь много полезного…

Даже переснять и потом загнать у себя, угу… Я усмехнулся. На самом деле, с мультиками это возможно довольно просто…

Впрочем, несовершенство наблюдательной системы и камеры заставляло (пока что) забыть об этой идее – тем более, наблюдатель Кина работал не для того, чтобы смотреть мультики. Он охотился на более важные сведения… Вернее, они: следом за первым экраном появился и второй. В конце концов, город большой, а время ограниченно…

Ну, что сказать… Выяснить лица и даже адреса нескольких местных шишек удалось легко и быстро – слава телевидению, благо корпоративные новости там крутили в изобилии. Местные телевизоры, к слову, оказались скорее компьютерами… нет, пожалуй, мультимедиа-центрами с выходом в сеть. Ещё по религии получили большой пакет данных – повезло, наткнулись на учебно-познавательную детскую программу. Вообще аборигены оказались весьма религиозны… Даже несмотря на то, что эта территория была под крылом не церкви, а бизнеса.

Между прочим, несмотря на сосредоточенность на идеях реинкарнации, в их религии имелся и верховный, он же единственный, бог. Правда, его роль лично мне осталась непонятной… ну, с религиями такое бывает. В любом случае, с практической точки зрения важнее было другое: система контроля населения здесь действительно была жёсткая, с электронными паспортами-идентификационными картами, и несколькими уровнями проверок, в зависимости от зоны. Если в рабочих кварталах в принципе можно, с долей осторожности, обойтись и без этих самых учётных карт – тем более, с магией иллюзий на нашей стороне – то в более серьёзных зонах всё куда сложнее. Вплоть до, как и предполагал Гнатов, генетического сканирования.

Хотя, как выяснилось, с точки зрения «Фальшивки» последнее – проблема решаемая: хотя подделать такой идентификатор напрямую он не мог, но утверждал, что если добыть образец тканей, то сможет использовать его – временно вживив себе. Что-то вроде прививания на деревьях… Н-да, метаморфизм – реально жесть.

К счастью, нам не было нужды подробно вдаваться во все эти системы безопасности и методы их обхода. Почти все они для духов не имели никакого значения, да и нам самим не было нужды их пересекать: на Изнанке преград в этом мире пока не видели, а через неё можно выйти в нужную точку реала… В теории, по крайней мере. На практике ситуация была значительно сложнее; город большой, и соответствующие ему сектора разбросаны по всей Изнанке. Так что было бы намного проще, будь у нас возможность перемещаться по городу…

В любом случае, сперва нужно выйти на нужных персон – выяснить, кто именно нам нужен, и где их можно поймать. Если первое было достаточно легко, то второе уже – задача непростая; в конце концов, перемещения высокопоставленных лиц – это не только личная информация, но и вопрос безопасности. Тем более, в состоянии холодной войны.

К счастью, как бы профессиональна ни была местная служба безопасности, магические методы сбора информации она не учитывала. Большей проблемой было то, что глава корпорации постоянно перемещался, и не только в пределах своей немаленькой столицы; застать его на одном месте было непростой задачей – он даже спал в разных местах. Всё же, самой удобной возможностью для нас оставалось добраться до нужного сектора, пока он спит, для чего, в свою очередь, нужна удачная ситуация – точнее, удачный расклад Изнанки. Тот самый случай, когда жалеешь о недоступности нормальной телепортации… Что поделать – даже магам приходится побегать.

Надо было электромобилей на всех заказать…

В этот раз пригодилось средство автопрокладки пути на Автокарте. Прикидывать уйму вариантов вручную было бы геморройно, да и времени заняло бы столько, что как бы не перетасовалось всё, пока буду рассчитывать. А так – выбрал пункт назначения, и готов приемлемый маршрут… Раскидан по всему миру, но успеть за несколько часов можно. И даже передохнуть часок, пока цель ещё спит.

Можно, конечно, попробовать ещё раз завтра или послезавтра в надежде на более удобный вариант, но – время, время… Не то, чтобы счёт шёл на часы, но терять его не следует. Так что – бегом…

Ракат Ден Арани, если я правильно произношу его имя, участвовал в какой-то конференции, и на ночь остановился в местной гостинице. Естественно, охрана продолжала отрабатывать своё жалование, но прямо в спальне охраны, естественно, не было. Хотя пара камер наблюдения нашлись-таки… Так что прежде чем прервать сон аборигена, пришлось проделать трюк – вариация того, что я давно придумал, но практически не использовал. Два барьера, один блокирует звук, второй – невидимый физический, на который магией вещей с зеркала проецируется картинка комнаты со спящим олигархом. После чего уже перекидываю команду внутрь барьеров и аккуратно оборачиваю верёвку вокруг руки аборигена. Если что-то пойдёт не так, можно будет выдернуть его на Изнанку и продолжить переговоры там без помех… Можно было и сразу выдернуть, но хотелось бы начать переговоры более-менее по хорошему – во всяком случае, на этом настаивали Гнатов и Джару. Ну, почему нет, всегда успеется прыгнуть на Изнанку…

…И да, прежде чем будить, мы взяли образцы сетчатки глаз, отпечатков пальцев и ДНК.

– Приносим извинения за использованный метод, но с вами не так-то просто встретиться – произнесла Джару, которая на этот раз взяла переговоры на себя. К чести аборигена, он был шокирован только в первый момент, но быстро взял себя в руки; подозреваю, что он в курсе последнего проекта «Священного Союза». Сейчас он сидел на кровати и внимательно наблюдал за нами. – Вам известно о проекте Священного Союза по вторжению в соседний мир?

Абориген помедлил секунду, затем кивнул.

– Как бы это ни было абсурдно, я вижу, что они преуспели в какой-то степени.

– По крайней мере, в той степени, чтобы вызвать у нас беспокойство – согласилась Джару. – Они убивают и похищают наших граждан, естественно нам это не нравится. С другой стороны, вам Стратегическому Альянсу Южных Государств, я имею в виду, это тоже не выгодно. Если они смогут освоить наши технологии, то как минимум смогут повторить наш визит сюда…

Абориген снова кивнул.

– Вы правы, это было бы неприятно, мягко говоря. И поставит нас в заведомо проигрышное положение. Почему вы… навестили именно меня?

– Просто обстоятельства так сложились. У нас было несколько вариантов, с кого начать.

– Вот как. Хорошо, чего вы хотите от меня?

– Чтобы вы передали вашему Совету предложение о сотрудничестве.

– Хорошо. Но мне нужны некие свидетельства того, что вы вообще существуете… подозреваю, с утра я сам начну в этом сомневаться. Сомневаюсь, что на записи камер комнаты что-то будет.

На этот раз кивнула негритянка, и достала из кармана белый кубик, очень похожий на игральную кость… даже не похожий, она и есть.

– Нажатие на грань с шестью точками активирует сеанс связи с нами. Остальные пять – небольшие демонстрации. Насколько нам известно, воссоздать всё это с помощью ваших технологий невозможно… И прошу не затягивать. Каждый день промедления – возможность новых жертв с нашей стороны и новый риск для вашей.

Она слегка поклонилась, а затем бросила взгляд на меня; я смотал свою верёвку, и вернул всех на Изнанку, одновременно отменяя барьеры.

– Небольшие демонстрации? – осведомился я, когда нас вновь окружила тьма другой стороны мира.

– Полёт, мелкий дух, всякое такое – ответила Джару. – В этом амулете достаточно энергии примерно на месяц в здешних условиях. И никакой электроники…

Она пожала плечами.

– Что-то из этого, возможно, они бы и могли воссоздать, но не всё вместе. А так – просто игрушка, из существенного только связь, и та – с единственным абонентом.

Я кивнул.

– Займёмся разработкой следующего, или как?

– Стоит собрать толику информации и о другой стороне – ответила Джару. – Да и о других членах Альянса не повредило бы знать побольше. Нам нужно представлять, какие карты у них на руках. В конце концов, даже если преуспеем, после нужно будет иметь дело с ними…

Я кивнул. Как бы мне ни было это неприятно, но вряд ли удастся в дальнейшем избегать политики… собственно, чем больше всего удаётся добиться, тем сильнее я в неё втягиваюсь вместе со своим кланом – любые значимые деяния по определению являются политическим фактором. Так что стоит учиться у профессионалов, пока есть такая возможность – даже если это вещи, которые кажутся очевидными.

Священный Союз оказался структурой более монолитной, нежели Альянс – хотя формально был свободнее. Официально Церковь считалась просто «духовным лидером», но на практике когда примарх что-то «советовал», все делали «так точно!». Церковь контролировала фундаментальную науку; блин, у них учёным за достижения присваивался церковный сан! Как я понял, у этой стороны символом благоволения божьего являлся не столько успех финансовый, сколько творческий или первооткрывательский. Две стороны одной монеты. в общем-то, но, пожалуй, этот вариант мне всё же нравится больше.

Ну и, что совсем не удивительно, здешние обитатели были ещё более религиозны. Хотя тут вообще был меньше упор на реинкарнацию, – не то, чтобы она имела малое значение – а больше на «волю божью». Каковую и диктовала церковь.

Мои сопартийцы соглашались, что в столь магически бедной среде реального бога у них нет, но, как и у нас, церковь прекрасно справлялась и без такового. Сила организации превосходит силу бога – правда жизни.

Хотя, конечно, раз на раз не приходится.

В общем, чуть меньше двух суток мы собирали информацию о другой стороне – на этот раз поработал и «Фальшивка», благо на территории Союза с контролем было попроще – когда пришёл вызов с выданного местному олигарху амулета. Он сообщил, что обсудил с коллегами, и они готовы на новую встречу для более подробного обсуждения, и Джару согласилась на «любое удобное вам место». Несколько сомнительный выбор, даже для демонстрации нашей уверенности, но с другой стороны… Пока что им вроде бы невыгодно нападать на нас, да и – какое безопасное место мы сами могли бы подготовить, без потери престижа?

Местом встречи они выбрали, иронично, зоопарк. Вернее, его подземную часть с аквариумами.

Хозяева пришли первыми… я имею в виду, после того, как мы определились с местом: очевидно, что все предложенные ими места были осмотрены и подготовлены ещё до того, как нам их предложили.

На этот раз Джару сопровождали «Фальшивка», Сфено, и я; остальные прикрывали с Изнанки. Я ожидал, что в этот раз буду как раз в этой группе, как лучший проводник, но, видимо, в этот раз приоритетом были мои способности как боевика.

Естественно, прежде чем переходить в реал, с которым были синхронизированы из-за амулета Джару, Кин проверил место и хозяев. Ну, несколько зарядов взрывчатки в аквариумах и стенах, естественно скрытые камеры, опускающиеся бронеперегородки… Нормально, что. Куда неприятнее было то, что духи обнаружили у охраны переговорщиков предметы, очень похожие на диспел-гранаты.

Всего четыре штуки, по две на охранника, – их было больше, но не всех снабдили этим оружием – но и это было весьма неприятно. По крайней мере, теперь мы знали, кого нейтрализовать в первую очередь, если ситуация скиснет… но оставался шанс, что это не всё. Тем более, духи обнаружили в здании и непонятные устройства – как знать, это могут быть те самые стационарные подавители…

Из переговорщиков, помимо нашего прошлого контакта, было ещё одно знакомое лицо… ну, во всяком случае, которое мы смогли опознать с телепередач: хотя альтивы были очень близкими к людям гуманоидами, и лица их были вполне человеческими, но даже азиатов с непривычки различать непросто, так и тут. В любом случае, это был один из директоров корпорации «Муренаги», специализирующейся на электронике. Хотя, как и с остальными мегакорпами, «специализирующейся» означало только то, что среди их продукции этой было больше всего.

Остальных – двоих, если точно, остальные были охраной – опознать не удалось, но это и не удивительно. У нас не было времени, чтобы выяснить хотя бы внешность всех местных высших эшелонов – тем более, их не так мало, и многие из них отнюдь не публичные личности. Да и не факт, что это действительно большие шишки лично; могут быть их заместители, или что-то в этом роде.

Все четверо – мужчины; официально оба мировых альянса склоняются к равноправию полов, но насколько мы видели, нравы везде всё же патриархальные, даже несмотря на уравнивающую возможности технологию.

Среди охраны, впрочем, были и женщины.

Возможно, и нам стоило предоставить вести переговоры Гнатову, – мало ли, сочтут за оскорбление – но, с другой стороны, визуально пол дипломата в её одежде не определялся, а в её речи было «мы» а не «я», так что и тут пол определить было нельзя. Ну, она наверняка знает, что делает, но хотелось бы и самому понимать причины и мотивы… Пожалуй, стоит спросить, когда этот раунд переговоров закончится.

Сами переговорщики появились в помещении, свободном сейчас от посетителей, за несколько минут до назначенного Джару времени и после того, как охрана ещё раз всё тщательно осмотрела, помогая себе какими-то приборами. Для проверки один из духов Кина покрутился рядом с ними, но его так и не заметили… Хорошо.

Точность – вежливость королей… Мы вышли с Изнанки точно в оговорённый момент.

– Приветствую ещё раз, Ден Арани, Ден Сори, Ано Урико, Лес Огрон – кивнула Джару. Да, статус-бары позволяют производить ложное впечатление информированности… Впрочем, «Изучение» выдало уже достаточно актуальную информацию: Ден Сори был членом совета директоров корпорации «Алказиум», химическая промышленность, а Лес Огрон – вице-президент «Два». Очень серьёзные люди… То есть, альтивы.

«Связь» третьего ранга позволяла общаться уже не только с кланерами, так что я на всякий случай передал Джару и эту информацию. Мелочь, но всё же лучше знать заранее, полагаю. Химия, медицина, тяжёлое машиностроение, электроника… Практически все основные сферы жизни. Сельского хозяйства да массмедиа не хватает… Ну, ещё строительства, но им тут все корпорации занимаются, специализирующихся именно на этом нет.

– Мы здесь, и вы здесь – произнёс Ден Арани. – Но прежде всего хотелось бы знать, кого или что конкретно вы представляете.

– Для этого сперва нужно прояснить структуру нашего общества, – ответила Джару – и это займёт какое-то время.

– Мы имеем представление об этом – сообщил Огрон. – Клановая анархия.

– …Примерно так – согласилась негритянка. – Хотя из-за проблем с диверсантами Священного Союза у нас произошли некоторые изменения. Появился альянс кланов, который мы и представляем. Примерно половина… Как и у вас.

Немного слукавила… Даже если считать вместе «альянс», созданный с подачи Змея, и мой «альянс малых кланов», это будет в лучшем случае половина магов нашего мира, в то время как САЮГ – это примерно половина всего населения. Ну, это же дипломатия.

– Вы же представляете корпорации Два, Муномер, Муренаги и Алказиум. Я не вижу представителя Соронги…

Это как раз были хозяева сельского хозяйства.

– Он был занят, а вы просили срочности – отозвался Ден Арани. Угу, а ещё этой корпорации другой мир куда менее интересен… Слишком много сложностей в освоении рынка пищи для существ с другой биологией. Даже у меня были с этим сложности, в моих крошечных масштабах… Хотя я и не в курсе, насколько альтивы отличаются от людей. Но вполне возможно, что по этой части у местных информации больше… Тем более, какие-то контакты были и до начала плана вторжения.

– Ну, для нас нет большой разницы, с кем вести переговоры, если будет результат. Для вас, возможно, иначе, но для основной цели должно быть достаточно того, что есть.

– …Вы правы – согласился Огрон. – У нас есть много вопросов, которые хотелось бы обговорить и пояснить, но планы Священного Союза действительно первичны. Если удастся их сломать, это будет выгодно всем.

Несмотря на это утверждение, переговорщики старательно прощупывали Джару на предмет наших возможностей – в смысле, нашего мира. Ожидаемо, как и ожидаема ограниченность их знаний – контакты наших миров до недавнего времени были весьма скудными, да и сейчас сложно сказать, насколько широки знания даже сил ССНС, не то что САЮГ. Всё же, обе стороны переговоров подошли к вопросу серьёзно.

– Будем честны… С продемонстрированными вами возможностями наиболее эффективно будет ликвидировать ряд фигур в руководстве ССНС – произнёс Ано Урико, самый невысокий и краснощёкий из переговорщиков. – Естественно, будет скандал, но его можно направить в правильное русло. «Месть страдающих от вторжения Священного Союза»… Им придётся на это как-то отреагировать, а ввести войска для быстрого подавления не могут просто технически.

– Пока не могут – уточнил Ден Арани. – Мы не знаем, насколько эффективны их исследования, но какие-то успехи есть. И тут будет уместно ликвидировать не столько политиков, сколько ведущих исследователей.

Он на секунду задумался.

– Хм… Если не ошибаюсь… Тут задействована лаборатория «Певчая пташка».

Остальные трое переглянулись.

– …Если удастся ликвидировать эту лабораторию и её сотрудников, это будет грандиозный удар по Союзу – задумчиво произнёс Ано Урико. – Причём нас обвинить они не смогут – сами виноваты, создав себе новых врагов. Собственно, и возможности ответного удара у них не будет… достаточно продолжать блокировать природный переход.

– Прошу прощения? – вопросительно произнесла Джару. Хм, о природном сопряжении они тоже уже знают?..

– Лаборатория «Певчая пташка» – самая охраняемая и самая успешная научно-исследовательская организация Церкви, где работают их святые – пояснил Ден Арани. – Над задачей перемещения между мирами, насколько известно нашим разведкам, работают именно они. Если уничтожить специалистов и собранную информацию, на восстановление этого понадобятся десятилетия… Если они вообще смогут оправиться от такого удара.

– Но это, если я правильно понимаю, вызовет и значительное возмущение – возразила Джару. Альтив кивнул; этот жест они разделяли с людьми, как и отрицательное мотание головой. Вообще, как я мог наблюдать, они распространены как бы не у всех гуманоидов.

– Вызовет – согласился он. – Смерть святых будет иметь значительный эффект на общество и церковь. Но если они потеряют возможность вторгаться к вам, какая для вас разница?

– Только в том случае, если эта технология не сохранится в другом месте – снова возразила женщина.

– Значит, вам нужно будет убедиться, что этого не произойдёт.

В итоге четверо лидеров корпораций выдали нам координаты лаборатории. Блин… Я на это грязное дело не подписывался, убивать ни в чём не виноватых учёных. Хотя чего я ожидал?.. Но всё же… Ладно политики, но учёные-то действительно не виноваты.

Хотя… Есть же Инвентарь.

Система сказала «контрабандист» – буду оправдывать…

– Что скажете? – осведомилась Джару у Гнатова, когда он просмотрел запись переговоров.

– Грязно, но необходимо – отозвался он. – Это лучший вариант, который я вижу. Конечно, если наши «партнёры» указали правильную лабораторию.

Негритянка кивнула.

– Я считаю так же. – Она повернулась ко мне. – А вы что скажете?

Я скривился.

– Грязное дело, как уже сказал Гнатов… Хотя нет необходимости убивать всех. Дюссоль, готов поспорить, что у вас припасено что-то для стирания памяти.

– И амулеты, и химия – хмыкнул он. – Но это недостаточно надёжно.

Я снова скривился. Нужно, чтобыбыло надёжно… Особенно с моим множителем к негативной репутации.

– Нескольких я смогу забрать – вздохнул я. – Но всего нескольких… В общем, я альтернативы не вижу, но считаю, что нужно постараться обойтись без излишней крови. Ну и, естественно, сперва убедиться, что это действительно та лаборатория.

Джару и Гнатов согласно кивнули.

Сфено скептически хмыкнула.

Слова про лабораторию оказались неправдой.

Неправдой в том смысле, что это была нифига не «лаборатория»; это оказался целый город со своим промышленным комплексом и сельским хозяйством. И засекреченный… Что-то вроде советских «почтовых ящиков», но куда как больше масштабом – их смесь с «Силиконовой долиной», возможно. Только ещё круче.

В любом случае, эти масштабы с одной стороны подтверждали версию, что исследования искусственных сопряжений – или что там использует альтивский подход к межмировым перемещениям – проводятся здесь, но с другой – создавали нам изрядные сложности в поиске конкретной лаборатории. Да и разыскать все хранилища бэкапов данных будет непросто, даже если они все сосредоточены в городе, а не распределены по миру… Впрочем, физически уничтожать и не обязательно, наверное.

В любом случае, найти нужное будет непросто.

К сожалению, даже представители олигархического круга САЮГ располагали только координатами самого города, остальное нам нужно было искать самостоятельно. К счастью, пока что наши методы работали; Изнанка и духи вообще предоставляют уникальные возможности шпионажа, во всяком случае, для хорошего специалиста, каковой у нас имелся. Кин подпитывал духов, я подпитывал его маной, и невидимые разведчики продолжали прочёсывать город.

…А потом мы наткнулись на стационарную антимагическую установку.

Изображение, передаваемое духом-разведчиком, внезапно исчезло; воплотитель дёрнулся, словно от удара, а его запас маны резко просел на десятку. Судя по движениям губ, он выругался про себя.

– Проблема? – осведомился Гнатов.

– Что-то разрушило мою магию – мрачно сообщил Кин. – Пытаюсь восстановить связь и вернуть духа… Так. Дух уцелел, но разведку вести не может. Мне понадобится время, чтобы вернуть его в форму.

– Можете определить, что это было, хотя бы примерно?

– Не знаю. Некое внезапное воздействие.

Ничего сравнимого по удобству с духами воплотителя ни у кого из нас не было – ну, вернее, никто не признавался; у Дюссоля-то наверняка что-то припасено – так что пока Кин баюкал своего пострадавшего духа, пришлось использовать другие меры для хоть какого-то сбора информации. «Фальшивку» запускать на режимный объект с кучей различных мер идентификации было пока рано, да и вообще в первую очередь нужно было выяснить, что вырубило духа, так что Гнатов воспользовался сканирующими заклинаниями; этакие точечные магические щупы с Изнанки в реальный мир.

С их помощью удалось установить, что антимагический пульс происходит примерно каждые полторы минуты, и покрывает один из блоков города-лаборатории. Судя по всему, имелось несколько источников антимагического пульса, работающих синхронно. Если это и не то, что мы искали, то уж явно что-то связанное с вторжением к нам… Вопрос в том, как это изучить.

Впрочем, пауза в полторы минуты уже давала некоторые возможности. Сперва зондирование Гнатова, затем Кин снова осторожно взялся за работу; прежде чем у всех вышла мана, мы сумели-таки обнаружить один из генераторов антимагического пульса. Как и ожидалось, это оказалась стационарная установка, довольно массивная, и судя по виду – прототип или даже рабочий макет; что называется, «кишки наружу», собрано вручную.

Упустить такую возможность для небольшой диверсии было бы просто неприлично. Подгадав момент между пульсаций, Кин запустил второго духа – первого подставлять повторно он пока не рисковал – и тот просто замкнул пару проводков, опасно расположенных рядом; по прикидке Джару, это должно было оказать благотворное воздействие на устройство. Благотворное для нас, разумеется.

Генератор успешно вырубился; разумеется, местные техники этого не упустили, и один из них немедленно оказался рядом с целью всё испортить – то есть починить. Но образовавшаяся дырка в антимагической обороне позволяла нам действовать, так что техник, с небольшой помощью со стороны Кина и его духа, неловко споткнулся, в результате чего не только уронил инструмент внутрь агрегата, закоротив ещё что-то, но и сам приложился лбом об оголённые провода – прежде чем обесточивать, решил глянуть, в чём дело. Так вот легко и просто – ЧП с фатальным исходом… Кажется, мне нужно будет организовать у себя барьеры от духов.

Однако даже так это всего лишь создавало временную дыру в обороне с одного из направлений. Конечно, можно было локализовать и вывести из строя и остальные генераторы, но… Один случай – случайность, несколько – умысел. А мы бы предпочли не проверять, что станут делать местные в этом случае. Даже простая эвакуация ключевых лиц и информации доставит уйму проблем.

– Был бы у нас хороший менталист… – пробормотал Гнатов. – Ладно, обойдёмся тем, что есть.

К сожалению, времени у нас было меньше, чем хотелось бы: у альтивов имелся запасной генератор, который немедленно принялись налаживать вместо выбывшего на исследование и ремонт. То, что большинство местных работников, особенно на командных должностях, были мужского пола, тоже ситуацию не упрощало.

…И всё-таки нам повезло. У духа-разведчика Кина имелось нечто вроде моего «Пути к цели» или «Непреклонного преследования» Лео; когда была поставлена задача «найти достаточно влиятельную женщину», этот комок эктоплазмы помедлил пару секунд, а затем решительно направился к одному ему ведомой цели.

Он едва не угодил под пульс антимагии с другой стороны, но – «экран» Кина показывал дверь с надписью «Святая Лизе».

Быстрое заглядывание внутрь, пока не последовал новый пульс, показало, что внутри действительно есть женщина. Невысокая, с довольно длинными русыми волосами, затянутыми в зрелищную косу, опускающуюся ниже плеч… необычно смотрится на нечеловеке, честно сказать.

Ну, главное то, что у нас имелась… Возможность. Для начала, получить больше информации об этой «лаборатории», а там посмотрим…

Захват прошёл молниеносно. Выхожу с Изнанки, скручиваю жертву верёвками, и вместе с ней вновь исчезаю на Изнанке. Синхронизация с реалом сейчас отсутствовала, так что у нас было достаточно времени…

– Смутно – сообщила Куаллона.

Захватить тело она смогла без проблем, но с доступом к памяти возникли некоторые сложности. Вообще-то память хранится на вполне физическом носителе – мозге, встроенном в тело; так что меч должна бы иметь доступ ко всем воспоминаниям одержимой, но как выяснилось, это не так просто. Во-первых, если чего-то не могла вспомнить прежняя хозяйка тела, то не могла и Куаллона; а во-вторых, у неё, на самом деле, с этим было ещё хуже. Тем более, если тело было не человеческое – или, по крайней мере, одного из видов, с которыми меч уже имела дело. Особенности физиологии влекут за собой особенности миро- и само-ощущения. Не такая уж это простая работа, одержать разные тела… Гм. Минутка мрачного тёмновластелинского юмора, так сказать.

– Прямо каша какая-то в голове – пожаловалась моя напарница. – Я бы даже предположила, что эта девица наркоманка, или просто чокнутая, если бы не её ранг. Насколько я понимаю, ранг святой просто так не дают, у неё должны быть очень значимые достижения… Подождите полчасика, попробую освоиться.

Полчаса помогли, но умеренно.

– В голове сплошной туман, но кое-что уже могу сказать – произнесла Куаллона устами аборигенки. – Работа над порталами ведётся здесь, где-то… Под землёй?.. Лизе имеет к ней доступ… кажется, она ассистент главы проекта, или что-то в этом роде. Погодите ещё чуток, я постараюсь сообразить, как она туда попадала.

Путём копания в теперь уже фактически своей голове – как выяснилось, у Куаллоны для этого даже имелась специальная техника медитации – одержимая заработала головную боль и горсть ценной информации. Для начала, она убедилась, что нужные нам лаборатории находятся здесь, под землёй, и смогла вспомнить, как туда добраться; указала на карте лифт. И сообщила, что он активируется только после генетического сканирования; «Фальшивка» при этом хмыкнул. Впрочем, нужды использовать его способности и нет, в принципе; достаточно прощупать территорию, и мы сможем переместиться туда через Изнанку…

…Или нет. Без личного визита – или хотя бы кого-то из моей партии – карта не открывалась, и весь подземный этаж на ней отсутствовал, так что я, соответственно, не мог и переключиться на него. Да и если бы мог – не хочу проверять, что будет, если ошибусь с местом и выйду в толще камня.

О чём я и сообщил сопартийцам. Ну, вернее, о том, что нужно изучить раскладку подземелья, чтобы знать, куда перемещаться.

Однако даже простая задача спуститься и осмотреться у лифта на деле не так проста. Если просто спуститься и подняться, это определённо покажется странным охране – в то, что активация лифта останется незамеченной, может поверить только идиот, да и визуальное наблюдение ведётся почти стопроцентно. Н-да, задачка… «Фальшивка» скорее всего сможет обмануть технические средства идентификации, – он заверил, что сможет скопировать и сетчатку глаз, не говоря уж об отпечатках пальцев – но вряд ли сможет достоверно выдать себя за «святую» при общении; не факт, что с этим сейчас справится даже сама одержимая. Если же запустить её, то тут возникнут свои сложности. Дистанционный контроль, даже если она сможет поддерживать его в здешних условиях – тут поможет «Привилегия игрока» – разрывается антимагическим пульсом; если же она отправится с мечом в руках – против чего Куаллона изначально будет возражать, да и для этого, скорее всего, придётся «отпустить» тело Кэтти – то это не может не привлечь внимание охраны. Вот и думай, как быть…

Ну, у нас и так всё шло слишком легко.

– …Можно сделать по другому – сообщила одержимая, так и не сумев сообразить причину для краткосрочного визита. – Можно пожертвовать этим телом. Пройти до своего рабочего места, с этим я справлюсь, а там организовать инсульт, например. Немного суеты поднимет, конечно, но в меру.

– Потеряем источник информации – заметил Гнатов. – Если решим прибегнуть к этому, постарайтесь сперва выжать как можно больше из её памяти.

Одержимая кивнула.

Более удобных вариантов найти не удалось. Нет, если бы Куаллона лучше владела памятью этого тела, можно было бы просто воспользоваться обычным рабочим распорядком, но – увы. Даже так оставался вопрос. как довести тело до места, не потеряв контроль… хотя для этого решение нашли. Если дистанционный контроль будет разорван, то разрушится и синхронизация с реалом, и для нас время в реале «остановится»; так что мне останется просто снова утащить тело на Изнанку и вложить ей в руки меч. Есть свои сложности, но их должна решить маскировочная магия – возможности местных средств наблюдения мы хорошо представляем… вроде бы.

По крайней мере, команда, посовещавшись, пришла к выводу, что этот вариант – лучший из доступных.

Впрочем, сперва нужно было подождать пару часов: рабочий день «святой» в подземной лаборатории ещё не начался, и её появление в неурочное время… Ну. может, и не было бы подозрительно, но к чему рисковать?

На тот случай, если в её комнате тоже велось наблюдение, женщину в бессознательном состоянии вернули в реал и уложили в постель – под управлением Куаллоны, разумеется.

– Перекусить пока что, что ли?..

Запасов еды у меня было достаточно – были даже сырые продукты и кухонная утварь, включая небольшую электрическую плитку с аккумулятором – так что и поделиться с другими проблемой не было. По крайней мере, с теми, кто не отказывался – Кин традиционно держался особняком и ел только своё.

А вот Лейно, неожиданно для меня – как-то ожидал от киллера большей подозрительности – присоединился к ужину… или завтраку? К трапезе.

В этот раз «на столе» в основном сладости – шарлотка, гренки, компот, и, помимо моей готовки, Олегово печенье.

Погодите…

…Это же не его печенье.

Я машинально поставил пакет с печеньем к остальному хавчику, и только пару секунд спустя сообразил, что это не выпечка моего двоюродного брата. Откуда оно у меня в вещах взялось, вообще?.. «Контрабандист поневоле» сказывается, видимо.

…Погодите. Это же…

Я не успел. Одна из «печенЕк» исчезла в глотке «Кривого». Упс… Я же даже не успел их протестировать…

– Эм, простите, но это не то печенье… – я не удержался от гримасы. Стрелок лишь пожал плечами. Незаметно, чтобы был какой-то эффект… Но лучше всё-таки заменить «тёмновластелинские вербовочные» нормальными.

Какого-то эффекта я так и не заметил – что отнюдь не означает его отсутствия. Что-что, а недооценивать мою «систему» и её влияние было бы глупо; это же, блин, чудотворство, как написано, так и делает. Но по крайней мере ко мне претензий не было… глядишь, и к лучшему выйдет.

– С кучей женщин вокруг не ожидал, что готовить будете вы – заметил «Фальшивка». – Или в том и секрет?

– Так оно и есть – кивнула Сфено, прежде чем я успел ответить.

– Эй, не выдавай клановые секреты! – поддержала её Кэтти. Заразы эти бабы…

Метаморф тем временем попробовал кусок пирога.

– Хмм… В клан ещё принимаете?

– По обстоятельствам – хмыкнул я. – Но один метаморф у нас уже есть.

– Знали бы вы, как трудно прокормить большой гарем… – не удержалась от новой шпильки Кэтти. Я укоризненно глянул на неё и вздохнул. Ну не при посторонних же…

– Она шутит.

– Действительно, не такой уж большой – согласилась Сфено; я снова тяжело вздохнул. Похоже, они плохо влияют друг на друга…

«В гареме должно быть хотя бы три жены» – сообщил я им по Связи. – «А у меня, технически, две, и не жены. И вообще… Хватит стебаться при посторонних, у меня и так уже титул неприличный».

Закончив с едой – кстати, как я заметил, она восстанавливала-таки ману членам партии – мы немного передохнули, а там уже пришло время начинать.

Ну, поехали…

Довести одержимую до лифта за время паузы между пульсами не удалось. Потерявшее управление тело запнулось на полушаге; одновременно рассеялось и наблюдательное заклинание, разрушив синхронизацию с реалом. Маскировочное заклинание, и я выхожу с Изнанки, немедленно подхватывая тело, прежде чем оно упало. По времени мы старались выбрать место, в котором марионетку накроет антимагия, так, чтобы там не было наблюдательных камер, которые тут кругом натыканы… но уверенности не было. Остаётся надеяться, что этой заминки никто не заметит.

Как и изменения позы вернувшейся с Изнанки одержимой. Хотя Куаллона и пыталась сохранить её такой же, но некое мгновенное с точки зрения наблюдателя в реале изменение могло проскочить… н-да, говорят, на подобных деталях шпионы и прокалываются.

По крайней мере, немедленной реакции не было, и одержимая, вернув равновесие, вновь поспешила к ведущему на подземный уровень лифту. Проверка сетчатки, ДНК, отпечатка пальца, и голосовая команда отправила лифт вниз: кнопок или какого-либо указания этажей в маленькой кабинке не было вообще.

Я ожидал спуск на пару этажей; ну, может, метров на десять. Вместо этого… не знаю, как глубоко спустился лифт на самом деле, но явно значительно глубже. А ещё, по оценке Куаллоны, он дважды менял направление движения, и Автокарта это подтверждала. Ну и устроились они тут… По крайней мере, антимагией лифт не накрывало.

Отслеживаемое Автокартой движение лифта прекратилось, и вокруг открылся кусочек карты. Осталось осмотреться и найти подходящее место…

Внезапно «пол» под ногами вздрогнул и накренился.

«Вы находитесь в зоне действия эффекта: ???» Что за?..

Странная «прозрачная» тьма Изнанки словно заполнилась белёсым туманом; в нём что-то проглядывалось… некие формы, прямые линии… обретающие чёткость…

– Что за хрень?.. – выразил мои мысли Дюссоль. «Фальшивка» и Гнатов похоже нахмурились, вглядываясь в проявляющиеся линии коридора – и пары турелей, направленных на одержимую. Которая вместе со всем этим должна была находиться в реале…

Все замерли. Короткий взгляд на миникарту… Там, где раньше стояло «Изнанка», сейчас было «????», и на пустое пятно «открытой» территории Изнанки накладывался тот кусок подземного комплекса, что успела открыть одержимая… собственно, этот кусок окружал нас и вокруг. Хотя контуры стен словно были созданы из тумана и слегка колебались…

Турели, реальны они или нет, не спешили стрелять, так что я осторожно направил верёвку за спину, потрогать стену. Хотя они и выглядели фантомами себя, верёвка упёрлась во что-то несомненно прочное и материальное… что за хрень, действительно?..

«Смешение яви и мира грёз» – сообщила Сфено по Связи. – «Мы на Изнанке, но в то же время в реальности».

«Не знаешь, чем это вызвано?»

«Должно быть, результат работы здешних философов» – мысленно хмыкнула горгона. Насколько я мог судить, её ситуация не особо напрягала, и это спокойствие частично передалось мне. Хотя, как бы там ни было, ситуация хреновая…

В следующий момент зазвучали сирены и замигали красные огни; определённо, тревога у альтивов выглядела так же, как и у людей.

…А затем дверь в конце коридора перед нами открылась, и из-за неё появились двое вооружённых короткими ружьями альтивов.

Живая охрана комплекса среагировала мгновенно, открыв огонь, но мы начали действовать на миг раньше – особенно я под действием «Чувства опасности». Прижимаюсь к стене, вскидывая Щит, и направляю металлический тросик в ствол левой турели; на правую немедленно обрушились несколько заклинаний.

Один из охранников упал, едва успев поднять оружие; Лейно для выстрела делать это было необязательно, и слабые места типовой альтивской брони он уже знал. Второй успел сделать один выстрел, но яркий зелёный луч исказился и ущёл в сторону, попав в стену.

– Похоже, у местных с порталами пошло что-то не так – произнёс я. Уже нет смысла хранить тишину. – У нас тут смешение Изнанки с реалом… Похоже, придётся прорываться и зачищать.

– Похоже на то – со вздохом согласился Гнатов. – Продвигаемся осторожно, но быстро. Поддерживать защиту, остерегаться антимагии.

Отпустив турель с разорванным стволом, добитую сопартийцами, я подобрал верёвками оружие охранников. Одно лазерное ружьё протянул Кэтти, второе…

– Надо кому?

Несколько секунд ушло на Перефокусировку Персонального барьера на всю команду, а затем…

«Я попробую один трюк» – сообщил я своим спутникам через «конференцию». С текущим уровнем навыка Связь работала не только с сопартийцами…

В любом случае… Магия вещей. Техника тентакледемона.

Один из трупов поднялся, удерживаемый обернувшимися вокруг его конечностей и тела прозрачными верёвками. Это можно назвать «Техникой марионетки»…

Очень похоже на зомби, неуклюже и неестественно, труп шагнул вперёд. Однако я и не пытался выдать его за живого, тем более с ясно видимыми смертельными ранениями… Цель была совсем другой.

…И она оказалась достигнута. «Зомби» вышел за дверь, сделал ещё шаг – и на него обрушился огонь с двух сторон.

Сделать карту видимой для сопартийцев… И мои партнёры-маги «по приборам» атаковали ставшие видимыми красные точки.

В то же время Джару что-то делала с лифтом; кажется, закладывала взрывчатку, чтобы с этой стороны не могли подойти подкрепления. Что до нашей возможности отступления… Ну, разберёмся по ходу дела – что ещё остаётся-то? Лучше всего было бы прекратить это смешение реальности, но как вариант – просто покинуть зону, в котором оно происходит… после того, как позаботимся об исследованиях, естественно.

В короткий коридор с голыми белыми стенами, где мы находились, влетели пара гранат – но немедленно улетели обратно. Кто и как это проделал, неважно; у меня были свои дела.

Взрыв с той стороны двери был приглушённым и определённо физическим; антимагической волны не было. Не следует считать, что у них их нет, но крайне велика вероятность, что у местной охраны нет опыта применения столь специфичного ору… ух.

Стоило об этом подумать, как последовала с лёгкостью проникшая сквозь стены волна. И всё же местная охрана, хоть и быстро сложила два и два – ну, «зомби» поспособствовал, полагаю – действительно не умеет эффективно использовать гранаты: они намного эффективнее для поддержки атаки, нейтрализации магической контратаки. Впрочем и так очень неприятно – все защиты, что я старательно накладывал, как корова языком слизнула, и это немедленно вызвало неприятное ощущение беззащитности… даже не неприятное, а откровенно пугающее. Из-за этих гранат альтивы – самые неприятные противники, с которыми доводилось сталкиваться…

И всё же нам следовало наступать – пока они не освоились и не начали использовать своё преимущество правильно.

Я всё ещё поддерживал конференцию, и Гнатов ей воспользовался.

«Монро, Багерс, атакуете, пока они не освоились. Мы с Лейно вас прикроем».

«Босс?» – обратилась ко мне Кэтти.

«Поддерживаю» – без энтузиазма отозвался я. Эти двое в нашей команде наименее уязвимы, а действовать нужно быстро… – «Секунда, переналожу защиту».

«А я позабочусь о бойницах» – вызвалась Джару.

Собственно, я протянул руку, ещё не закончив мысль – сперва к Кэтти, поскольку тянуть без разрешения руки не к членам клана неблагоразумно. К тому же я протягивал Кэтти её «настоящее» тело.

– Перефокусировка, Персональный барьер.

Две фигуры метнулись вперёд, в коридор с парой узких бойниц с каждой стороны… в смысле, где были бойницы до того, как алхимия Джару их заплавила. Всё-таки несмотря на провал с Древом, негритянка – профи.

Кэтти приложила руку к стене; её полоска маны просела на добрую половину, но одна из красных точек за стеной погасла. «Фальшивка» тем временем что-то делал с перекрывавшей проход решёткой.

Внезапно с другой стороны решётки с глухим ударом упала тяжёлая металлическая преграда. Н-да, в принципе, этого следовало ожидать…

Кэтти, не обращая внимания на новую проблему, повторила процедуру у второй бойницы; ещё один красный огонёк угас, а затем последовала новая волна антимагии: полагаю, охрана пыталась так расчистить бойницы. Но результат алхимии Джару сам по себе не магический, просто изменение свойств и формы материи, так что эффектом было только новое сбивание свеженаложенных защит. Маны немного, а ещё нужно Кэтти подзарядить… Очевидная неэффективность этого действия – и, скорее всего, смерть товарищей с другой стороны – заставила охранников за стеной покинуть позиции; пара красных точек принялись удаляться. Однако это всего лишь отступление для воссоединения с основными силами…

«Джару, сможете проделать проход?» – осведомилась Кэтти в конференции.

«Сделаю» – отозвалась алхимик, и получив мысленный «кивок» Гнатова, быстро зашагала вперёд. Может, предложить помочь? Трансмутация же есть. Хотя, не стоит новичку лесть под руку профи без нужды.

Тем временем…

«Вы это видите?» – осведомился у команды я, глядя на Автокарту, на которой расширялся зелёный участок, обозначенный как «Ядовитый газ». – «Они пустили газ».

«О газе я позабочусь» – сообщил Дюссоль. – «Джару, продолжайте работать над стеной.»

Сунув руку в сумке на поясе, партийный «хомяк» извлёк горсть деревянных патронов и сноровисто вставил их в один из своих револьверов, после чего принялся «стрелять» в на первый взгляд случайные точки на полу, стенах и потолке. Видимого эффекта у его действия не было, но распространение газа на Автокарте сперва остановилось, а затем он начал исчезать.

«Дырки закупорил, газ нейтрализовал, но тянуть всё равно нельзя» – сообщил француз. – «Мы на их территории, кто знает, что ещё они могут выкинуть».

«Лишь бы не самоуничтожение» – заметил я.

«Согласен» – ответил Дюссоль, Гнатов тоже мысленно кивнул.

Я окинул сопартийцев взглядом; статуса «Отравлен» ни у кого нет, так что или не успели вдохнуть, или просто на людей не действует. Хотя последнее маловероятно, альтивы успели натаскать с Земли достаточно народа, чтобы подобрать нужную отраву. Хотя, конечно, много факторов…

«Тут везде камеры. Нейтрализовать бы их как-то сразу все…» – сообщил я в конференцию, тыкая тросиком в крошечный глазок в стене, на который указала Автокарта. – «С ними у противника преимущество».

Дюссоль скривился, слегка наклонил голову, а затем вздохнул и ответил.

«Решаемо, у меня есть пара одноразовых ЭМП-генераторов, на местную технику они должны действовать. Но у них ограниченный радиус действия, и если накроются здешние компы, то у нас не будет возможности стереть данные из сетевых хранилищ».

«Не факт, что эта аномалия не отрубила связь с внешним миром, но действительно лучше не спешить» – согласился Гнатов. Забавно, блин… У альтивов – антимагические гранаты, у нас – антитехнические. Вообще-то я всегда считал себя выходцем из техногенной цивилизации, но уже начинаю сомневаться…

Оставшиеся несколько камер я разбил вручную; к этому времени Джару проделала в стене дырку, в которую можно было пролезть. Дюссоль тем временем успел стащить с трупов неповреждённые части брони и заначить их в своих бездонных сумках.

В небольшом помещении за стеной обнаружились, ожидаемо, ещё пара трупов и ещё несколько камер. Естественно, их я тоже разбил, но наши действия уже известны аборигенам…

«Аборигены приближаются» – сообщил Кин, логично разославший свои воплощения на разведку местности. – «С техникой. Похоже на сапёрных роботов… И на мобильный генератор антимагии».

Бл*… Кажется, об этом подумали все синхронно.

«Можешь что-то сделать?» – осведомился я.

«Пытаюсь».

Он помедлил.

«Странно. Ощущение, словно уровень фона, магического, возрос».

«Из-за смешения с Изнанкой?»

«Продолжает расти после этого».

«Это пока не так важно» – вмешался Гнатов. – «Если там действительно АМП-генератор, его нужно нейтрализовать как можно быстрее. Пусть твой дух доставит взрывчатку, или что-то в этом роде».

Дюссоль вытащил пару оставшихся после разрушения Древа зарядов; я, подумав, достал кнут. По его описанию, он может как раз пригодиться…

Каст чар невидимости, и брикет взрывчатки вместе с пластиной играющего ту же роль амулета исчез из вида. Один из духов Кина способен проносить небольшие предметы сквозь препятствия; в принципе, мы могли бы укрепиться здесь, и атаковать приближающегося противника сквозь стены, но в перспективе это проигрышная стратегия. Хотя с текущей группой охраны, возможно, и есть смысл так поступить…

Джару, ещё немного расширив дыру в стене, поспешила к закрывшему коридор металлическому барьеру; его, однако, она не пыталась вскрыть, наоборот – пол и стены, смыкающиеся с металлом, слегка оплавились, схватываясь вокруг барьера неровной массой. Теперь открыть его с той стороны будет затруднительно.

Зато в стене «стрелковой каморки» охраны, в которую она проделала проход, появилось отверстие, у которого встал молча кивнувший Лейно.

…Новая волна антимагии, и грохот взрыва. Кин, не выдержав, выругался вслух. Думаю, я его понимаю, да и на фоне взрыва было не слышно со стороны… Похоже, он потерял духа.

Я восстановил Связь, и немедленно получил доклад, неожиданно, от Лейно.

«Один из местных ранен, но похоже не слишком тяжело. Генератор…»

Его ружьё, направленное в сторону дырки в стене, негромко хлопнуло.

«…Нейтрализован».

Эге… Видимо, он проложил пути для света, чтобы посмотреть на противника. Удобная способность, мне и самому нужно что-то, позволяющее смотреть за угол, а не только видеть точки на карте. Световод нужно будет приобрести…

Ружьё выстрелило снова, затем ещё раз; «Кривой» скривился и поменял боеприпас.

«Что насчёт пистолета Дюссоля?» – предложил я. Хотя большая часть зарядов к нему были неэффективны через канал, в отличие от обычных – или предназначенных для такого использования – пуль, но были и подходящие. Финн, помедлив секунду, кивнул, и воспользовался моим советом. Н-да, крайне опасный снайпер… Причём его способность может использоваться и для защиты – он вполне способен задавать пути для пуль противника, или даже лазерных лучей. Главное – видеть стволы.

Ещё одна антимагическая волна… Видимо, применили гранату, реагируя на отстреливаемых «Кривым» товарищей. Не то, чтобы сейчас в этом был смысл…

Финн продолжал методично, с небольшими паузами, стрелять, перемежая пистолет Дюссоля и своё ружьё. Ещё выстрел, ещё один… Всё.

«Все цели ликвидированы» – спокойно сообщил он. – «Не наблюдаю никого поблизости».

…Как-то это слишком легко.

Погодите. На миникарте всё ещё остаются красные точки, на что я и указал.

«Я не вижу замаскированных» – согласился стрелок. – «И…»

Что он собирался сказать, осталось неизвестным: рядом с ним возникла прозрачная фигура, и из бока Лейно брызнула кровь.

Я не стал терять времени на вопросы, даже мысленные. Вместо этого одна верёвка хлестнула невидимку, оборачиваясь вокруг его тела и впечатывая в стену…

– Касание смерти.

…а вторая подхватила оседающего Лейно.

– Персональный барьер. Чудесное исцеление.

У моей шеи что-то звякнуло; Тахна каким-то образом заметила новую угрозу и блокировала её, а затем последовал хлёсткий звук удара о облачённое в броню тело.

Не глядя на цену, нажимаю «да», и так и не выпустившего оружие стрелка окутывает золотое сияние. Отпускаю его и оборачиваюсь.

…Дерьмо. Каким бы способом альтивы не проникли внутрь, они сделали это как раз после того, как граната снова сняла с команды мои защитные барьеры, и сразу же атаковали наименее защищённые цели. Судя по виду «Фальшивки», он может о себе позаботиться, но Сфено… У стены рядом с ней лежали два проявившихся изломанных тела, а из её собственного тела торчали рукояти двух ножей. На моих глазах горгона осела.

Я бросился к ней. Её полоска здоровья выглядела пустой… Но продолжала мигать крас… что?

Моя собственная полоса хитов принялась сокращаться. Новой порции ядовитого газа Автокарта не указывает, так что…

– Чудесное исцеление.

…видимо, наш контракт с горгоной двусторонний, блин. Меня об этом никто не предупреждал…

Хотя оно и к лучшему. Мне трупы в клане не нужны – я не Змей. Хотя если его воскрешалку освою… Ну, или вообще какую-нибудь.

«Да».

Красных точек рядом больше нет, но, блин… Это было внезапно и опасно.

«Что это было, вообще?..»

«Похоже на телепортацию» – сообщила Джару; её мысленный «голос» выдавал тревогу и напряжённость. – «Они просто вдруг возникли рядом и атаковали ближайшие цели».

Я хорошо знаю, насколько опасна телепортация – или её функциональный аналог – но обычно это работает на меня. Оказаться на другой стороне было примерно так же напряжно, как и сами эти ранения… нет, сильнее. Раны – я бросил взгляд на пострадавших – уже без следа исцелены, хотя и пришлось потратиться. А следующая атака телепортом может оказаться и более успешной… Снести кому-то голову, к примеру, и даже моя суперлечилка не поможет.

Или просто телепортируют бомбу… Да даже ранения, уже проблема. Быстрая проверка показала, что Эссенции у меня осталось маловато. Было бы ещё меньше, но с альтивов кое-что досталось… не так много, как хотелось бы.

«Если мы задержимся здесь, то станем целью для новых атак телепортацией… или что это было» – сообщил Гнатов очевидное.

«Если будем двигаться, этого тоже не избежать, с камерами кругом они будут знать, где мы» – заметил я. – «Но вы правы, оставаться здесь мало смысла. Хорошо бы как можно быстрее закончить со всем и смыться отсюда, если это вообще возможно».

Остальные члены конференции прислали ощущение согласия; я заметил, как Сфено подобрала выдавленные из её тела восстановившейся плотью ножи и подвесила себе на пояс.

«В нашу пользу то, что здесь не может быть слишком много охраны» – задумчиво сообщил Гнатов. – «Основные силы наверху, а здесь, в конце концов, лаборатории высшей секретности, так что чем меньше посторонних, тем лучше. Так что нужно действовать, пока не подошли подкрепления сверху, и будем надеяться, что у них тут нет ещё парочки лифтов».

«Да в любом случае нужно спешить» – вздохнул я, переворачивая верёвками тела в поисках гранат: не стоит оставлять их тем, кто может использовать против нас.

«Мы с кисой останемся в авангарде» – «Фальшивка» обыграл имя моей одержимой, но сама она не возражала; против предложения тоже никто не возражал, единственно Гнатов добавил кое-что.

«Я обеспечу маскировку… Всё-таки лучше с ней».

От пары «авангарда» остались лишь две зелёные точки на миникарте, двинувшиеся вперёд через беззвучно раскрывшуюся дверь каморки стрелков. За ними – я; моей целью было уничтожение камер. Было бы глупо оставить возможность наблюдать за нами, даже просто знать, остались ли мы на месте или ушли.

Честно сказать, я ожидал, что Сфено будет покрепче, хотя ножики и немаленькие. С другой стороны, надо полагать, это дурное влияние RPG-шности моей «системы»; не ожидаешь, что высокоуровневого персонажа вырубят парой ударов. Однако моей абилки «жизнь в цифрах» у неё нет… Да и не представляю, что со мной самим было бы, если бы так проткнули. И вообще Сфено, хоть и мифическое существо, но вполне живое, а что осталось от её бессмертия – не имею понятия. Осталось ли хоть что-то… В любом случае, нужно будет озаботиться защитой для неё – броником каким-нибудь, в смысле. Сейчас-то уже вряд ли удастся обзавестись чем-то подходящим, но при возможности – учту.

«Всё» – сообщил я остальным, закончив с камерами. – «Лейно, Сфено, как самочувствие?»

«В норме».

«Зла и прекрасно себя чувствую».

Так мы и двинулись: впереди невидимый авангард из «Фальшивки» и одержимой ведёт разведку и предупреждает, если видит что-то подозрительное, за ними иду я и порчу встроенные в стены камеры, а уже следом все остальные. Кабинеты и лаборатории были безлюдны… безальтивны, и кое-где даже ещё оставались дымящиеся чашки с каким-то напитком; эвакуация персонала была проведена буквально у нас под носом, но это и к лучшему, полагаю.

Мы продвигались медленно и осторожно, изучая окрестности и лаборатории; Дюссоль разжился кое-какими трофеями, и я тоже последовал его примеру. Как на поверхности мы вместо «лаборатории» увидели целый город, так и этот подземный комплекс оказался неожиданно большим; к тому же Автокарта показывала, что под нами есть ещё как минимум один этаж. Геофронт, блин… Они что, от пришельцев убежище строили?

Ну, если так – они нас дождались.

Нас всё ещё не атаковали. Возможно много вариантов – перебиты все размещённые здесь силы, телепорт работал только один раз, ещё что-то – но наиболее вероятно, что оставшаяся часть охраны занимается эвакуацией персонала куда-то на нижний уровень и организацией опорных точек, где можно нас встретить; остальные члены нашей группы были согласны с этой версией. Кин со страдальческим выражением на лице выпустил на разведку ещё одного духа… опа. Кажется, я нашёл убежище аборигенов…

Поскольку миникарта оставалась доступна сопартийцам, они тоже заметили скопление жёлтых точек.

«Жёлтые – это нейтральные цели, так?» – осведомился Гнатов.

«Вроде того» – согласился я. Не хотелось признаваться, что я и сам разбираюсь в своих способностях в основном просто примерно. – «Похоже, убежище гражданских прямо под нами. Двумя этажами ниже. Надеюсь, нужный спец среди них».

Осталось добраться туда, допросить, найти нужного и заставить удалить все данные, если это возможно.

Вскоре весь этаж был осмотрен; никого живого, и не видно спуска на следующий этаж. Даже Автокарта не показывает… Дух Кина, спустившись сквозь пол, показал наличие ещё двух этажей, но прохода к ним тоже не нашёл. Оставалось снова сделать свой.

Хотелось бы только знать, противник не уверен в своих силах и не хочет больше атаковать, или просто тянет для чего-то время?..

Возле обнаруженного Автокартой скопления гражданских красных точек заметно не было, так что мы решили двигаться напрямую туда. Джару вновь принялась за работу; похоже, после стены она освоилась, поскольку сейчас дело шло быстрее. Спуск на этаж под невидимостью; на этот раз первым был Дюссоль. Француз применил очередное заклинание из своих запасов, которое должно было обмануть камеры в помещении; нам совсем ни к чему давать противнику знать, что мы приближаемся к цели. Джару, которой я восстановил ману, вновь взялась за работу бура, а остальная команда на всякий случай приготовилась к обороне, однако реакции противника всё ещё не было.

Планом было прикрыться иллюзиями и звукоизоляцией и допросить укрывшихся в убежище гражданских, не привлекая внимания охраны; достаточно сложно, но вполне выполнимо. Гнатов и Дюссоль наложили чары, прежде чем Джару взялась за свою работу; даже если в убежище нет камер, что вряд ли, когда мы спрыгнем вниз это не может остаться незамеченным. На всякий случай Дюссоль подготовил набор контейнеров с подходящими заклинаниями; оказывается, у него имелись и противотехнические проклятья, не только ЭМП, но они были слишком редкими и дорогими, чтобы тратить их без серьёзного повода – видимо, тоже чудотворство.

Пока что, впрочем, мы всё ещё оставались незамеченными. Скорее всего, охраны здесь действительно осталось немного; оно и логично, тыкать кругом толпы вооружённой охраны попросту глупо, особенно если вход в это подземелье только один.

Есть… Сквозь полуметровую дыру в полу ничего не было видно – эффект иллюзорных чар с этой стороны – но спускаться уже было можно.

Снова первыми были всё ещё прикрытые невидимостью «Фальшивка» и Кэтти; затем – моя очередь.

Довольно просторное, неярко освещённое помещение, наполовину заполненное двухъярусными койками. На некоторых лежали альтивы, но в основном аборигены группками стояли у стен и что-то тихо обсуждали – скорее всего, сложившуюся ситуацию. На первый взгляд, их тут было около пяти десятков; затрудняюсь сказать, много это или мало, но, наверное, всё-таки мало для довольно-таки большого комплекса. Статус-бары у всех гласили «Альтив-учёный», и в скобках – имя с фамилией. Однако кто из них нам нужен…

Остальные партийцы спускались в дыру, но на нас всё так же никто не обращал внимания. Чувствую себя бесплотным духом, практически – тем более, что под прикрытием чар не издавал ни звука.

«Надеюсь, кто-то знает, как получить нужную информацию, не устроив тут хаос раньше времени» – сообщил я в конференцию. Лично я не представлял, с какой стороны браться за эту задачу. Возможно, стоит усыпить всех, а потом будить и допрашивать по одному?

«Стоит начать с того, чтобы всех усыпить» – подтвердил мою мысль спускающийся Гнатов.

В отличие от большинства заклинаний современной земной магии, склонной к специализации, моё недавно приобретённое заклинание «Усыпление» было универсальным, так что действовало и на альтивов – но, блин, слишком эффективно… Попавшие в зону действия аборигены с их сниженной устойчивостью к магии попадали, как подрубленные, и естественно это не могло не привлечь внимания их соседей. Всё, что я мог сделать, чтобы предотвратить возникновение хаоса, это поспешно применить заклинание снова… И снова. Ну, по крайней мере приближения красных точек на Автокарте не ви…

Свет погас. Я моргнул, и обнаружил, что жёлтые отметки пропали с Автокарты; в следующий момент освещение вернулось, но картина изменилась.

Мы всё ещё находились в убежище… Вроде бы. Сейчас окружение выглядело так, словно мы в большей степени находимся на Изнанке; помещение с кроватями и бетонными стенами словно просвечивало сквозь пустоту Изнанки, напоминая голограмму. Как тогда, когда я столкнулся с Сонеуме…

А затем появились красные точки.

«Враги вокруг» – сообщил я для Кина, не имеющего доступа к Автокарте. Щит и Персональный барьер я подготовил перед спуском в убежище, надеюсь, не снесут…

«Активирую проклятье» – отозвался вместо него Дюссоль, и последовала серия небольших синеватых вспышек… кажется, батарейки в оружии альтивов взорвались.

Я понял, что вижу статус-бары, и нахмурился…

Вместо имени надпись над головой невидимки гласила «Паладин Одиннадцатого Отдела». И справа – круглый значок с изображением поднятого огненного меча… Что ещё за хрень?

В следующее мгновение «паладин» резко сблизился со мной, и мне стало не до отстранённых размышлений.

От встречного удара верёвками невидимка увернулся; я всё ещё не видел его, но, кажется, он перекатился по полу, приближаясь ко мне, чтобы нанести удар по ногам…

…я даже не успел додумать это, как удар высек искры из чёрной цепи, перехватившей атаку. Рядом что-то снова вспыхнуло, поярче и с желтизной, и с коротким «Ха!» послышался звук удара дубины о «пол» Изнанки. Затем ещё одна вспышка, зелёная…

– Техника тентакледемона.

Атаковавший меня невидимка со скоростью, граничащей с телепортацией, разорвал дистанцию; протянувшиеся с моих предплечий верёвки изогнулись в сторону, перехватывая «паладина», атакующего Джару. Этот оказался застигнут врасплох – однако его союзник немедленно перерубил мои верёвки, разрушив технику и освободив товарища. А затем они оба присоединились к атаке на меня.

– Усыпление, тьма.

Всё, чего удалось добиться – того, что нападающие на долю секунды замешкались; увы, этого оказалось недостаточно, чтобы чего-то добиться…

…Мне, по крайней мере. Со стороны Дюссоля в одного из невидимок ударил зелёный луч; статус-бар, единственное, что я видел, отлетел в сторону, но фигура в доспехе тут же поднялась на ноги… о, невидимость сдохла.

Радоваться этой маленькой победе, однако, было некогда: все трое альтивов закружили вокруг меня, легко уклоняясь от моих верёвок, и со всех сторон нанося свои удары, которые едва успевала блокировать порвавшая мою рубашку Тахна. По крайней мере, она их видит…

«Больно…»

…Совсем дерьмо. Это был её голос… Что у них за ножи такие, что могут Тахну ранить?..

Использовать Фокусировку ауры? Нет, это ослабит Куаллону и усилит снаряжение противников… те самые ножи в том числе.

– Инвентарь, Техника тентакледемона, Техника тентакледемона, Техника тентакледемона.

Все три верёвки, разделяясь на новые нити, ринулись к своим целям; я чуть протянул руку, прикасаясь к одной из ячеек Инвентаря.

– Урфин, убейих.

Все трое паладинов в настоящий момент отступали и были сосредоточены на защите от моих верёвок, и с их слаженной работой не стоит ожидать, что «технике» удастся их поймать; даже добавление голема тут вряд ли сыграет переломную роль. Однако… Это ещё не всё.

– Тьма. Усыпление.

Даже если их доспехи – и, возможно, не только они – обеспечивают поразительно высокую устойчивость к магии, иммунитета у них всё же нет; некую заминку мои чары обеспечивают. Пусть даже всего на долю секунды, но когда на них давят в таком темпе – этого может хватить. Тем более…

– Барьер.

Невидимая стена возникла за спинами отступающих паладинов; один из них упёрся спиной… нет. Каким-то образом вся троица ощутила препятствие, и изменила направление движение, уходя в стороны.

– Тьма, усыпление.

Автомат и пистолет Дюссоля были при мне, но слишком сильно двигать руками было проблемно – немного сбило бы движение всё ещё активных «техник». Однако…

«Тахна».

Конец цепи обернулся вокруг рукояти пистолета, поднимая его, и прикоснулся к спусковому крючку. Вспышка, вспышкавспышка…

Один из альтивов отлетел в сторону, и мой голем немедленно оказался рядом. Приглушённый звук клинка, пробивающего что-то твёрдое… А затем звуки разрубаемого металла, и его удара о «пол». В следующую секунду после того, как мой голем нанёс удар, «техники тентакледемона» выдохлись, и ближайший паладин отсёк ему руки.

И ноги тоже… Однако мои руки были свободны, а дистанция не так уж велика.

«На их ножах божественное благословение против врагов веры!» – мелькнула чья-то мысль в конференции. И одновременно я открыл огонь из автомата. Короткие очереди по три пули, двигаясь вперёд; плюс…

– Техника тентакледемона, Техника тентакледемона.

…Есть попадание. Один из легковесящих невидимок отлетел и перестал быть невидимкой; немедленно Тахна выстрелила из пистолета, дважды; второй выстрел попал в цель.

«Похоже, их невидимость вырубается при получении удара» – сообщил я в конференцию. Отвлекаться от своих противников, все трое из которых…

…выстрел Тахны…

…Оба которые ещё были живы, я не мог, но информация – тоже форма координации действий.

Ещё три пули в раненого, пока его товарищ занят Техникой; он перекатился, попала только одна. Всё ещё жив. Ещё очередь… Заряды в револьвере у Тахны закончились, а перезарядить его она не могла… ещё очередь. Остался ещё один… Их доспехи прекрасно держат пули, но что насчёт их собственного оружия?

Тахна вернула разряженный «чарострел» мне на пояс и выхватила с другой стороны трофейный лазерный пистолет. Быстро освоилась, хоть и учил всего ничего…

Противостоять одновременно верёвкам, автомату и лазеру последний из троицы не смог; ещё секунду доспех сохранял ему жизнь, но и он имел свой предел. Помочь остальным…

Красных точек на Автокарте осталось шесть; четверо моих сопартийцев были тяжело ранены, что на ней же отражалось миганием их точек. Все шестеро паладинов потеряли невидимость, и сейчас активно маневрировали, пытаясь обойти держащих оборону Гнатова, Дюссоля и Сфено; Кин занимался ранеными, вокруг которых кружил целый рой духов и воплощений.

Дюссоль вёл непрерывный огонь из двух револьверов; не знаю, что за трюк он использовал, но заряды у него не кончались. К сожалению, почти все его заклятья были прямолинейны, и либо промахивались мимо целей, либо без заметного эффекта разбрызгивались о доспехи альтивов – или о щиты, которыми были снаряжены двое паладинов и которые на вид совсем не мешали их мобильности.

Гнатов бил прицельно, экономя ману, добавляя из автомата и стараясь работать вместе с французом. Его чары, кажется, предназначались не для нанесения урона, а для того, чтобы помешать противнику и подставить под удар, вроде комков какой-то вязкой слизи… о. Одна из таких атак достигла цели, на секунду прилепив ногу альтива к «полу», и этим немедленно воспользовалась Сфено.

Не знаю, где она их взяла – Дюссоль? – но в руках горгоны находилась целая стопка плоских металлических топориков. Бросок… И невезучего паладина просто унесло.

На то, чтобы всё это увидеть, ушло не больше секунды, а затем я выбрал свою цель – цели. Три Техники и автомат… К их чести, невзирая на напор с разных сторон, двое паладинов сумели избежать первой атаки, но третий тут же огрёб ещё один топор от Сфено, что сказалось на мне чувствительным рывком, едва не заставившим потерять равновесие. Дюссоль с Гнатовым тоже немедленно скорректировали огонь, и ещё один паладин отправился в колесо реинкарнаций.

Четверо против четверых – это уже намного лучше… Проблема в том, что маны у Гнатова оставалось маловато; его резервы изначально не были выдающимися. Да и патроны тоже не бесконечны…

Однако воспользоваться этим аборигены не успели. Уменьшение численности противника позволяло сконцентрировать огонь, к тому же через несколько секунд к нам присоединился и закончивший с ранеными Кин. Мы явно имели дело с элитой, и я не могу не уважать их способности – даже потеряв стрелковое оружие, они смогли дать тяжёлый бой – но без их гранат преимущество было у нас. Почему не было гранат, к слову?..

– Я истратил твои лечилки – сообщил не опускающий револьверов Дюссоль. – Очень пригодились. Ножи этих паладинов… ну, ты слышал в конференции.

Я кивнул. Божественное благословение… Это было неожиданно. Возможно, использовали некий артефакт – может быть, даже утянутый с нашей Земли – но лучше рассчитывать на худшее… И почему разведка ничего не доложила? Ах да, мы же и есть разведка… Ха, ха. В любом случае…

– У меня тоже Эссенция почти закончилась – сообщил я, вглядываясь в Автокарту. Угу, есть один… – На раз ещё, может, и хватит, но только если ранение не очень тяжёлое.

Я подошёл ближе к альтиву, который ещё был жив. Извини, чувак, но сейчас не та ситуация, когда можно оставить тебя в живых… Тем более, что меня больше беспокоят свои сопартийцы и их возможные ранения.

Топор Сфено проделал в доспехе дыру, так что верёвка, Касание смерти… И немного Эссенции. Неприятная работа, безусловно, но совесть меня не мучает. Стадию рефлексирования как-то так плавно проскочил, что толком и не заметил…

Однако теперь нужно «дозаправить» и остальных, прежде чем предпринимать какие-то дальнейшие действия. Сам я маны истратил немного, но вот Гнатов уже почти пуст… И, кстати, револьвер тоже нужно перезарядить.

В этот раз Кин не стал выделываться; молча принял «дозаправку», и даже благодарно кивнул. К сожалению, восстановить ману всем было проблемно; потратилась вся команда, а я хоть и могу быстро восстанавливать себе, но и у меня есть ограничение в виде объёма желудка. Я не могу пить восстанавливалки неограниченно, как в каком-нибудь Дьябло.

Остальные тоже не теряли времени. Джару занималась починкой брони тем, кто её носил, Кин что-то делал со своими духами, Дюссоль помогал Сфено пристроить набор метательного оружия…

«Автомат не починишь?» – по персональному каналу обратилась Кэтти. Кто-то из альтивов подпортил её оружие… вместе с ней самой, да. К счастью, как её саму «починил» Дюссоль (моим же заклинанием), так и автомат починило «Восстановление предмета» – оно восстанавливает и механизмы, лишь бы по размеру укладывались.

В общем команда спешно приводила себя в форму, когда Кин вдруг напрягся; в следующую секунду за ним последовали и Гнатов с Дюссолем.

«Уровень фона резко возрос» – сообщил воплотитель, и тут я увидел… Нечто. Нечто похожее на лужу тускло мерцающей ртути; хотя цветом оно было несколько светлее. Этот объект мерцал во тьме Изнанки в паре десятков метров впереди; статус-бара над ним нет…

– Изучение.

«Малое временное сопряжение» – сообщила возникшая панель. – «Ведёт в: Земля, Изнанка».

«Искусственное сопряжение» – сообщил я. – «Возможно, через него и просачивается мана, примерно как на острове?»

Внезапно рядом с «лужей» сопряжения возникла ещё одна, поменьше, и тут же возникла мысль «Фальшивки».

«Вижу ещё одно».

Однако он смотрел в другую сторону… И там действительно появилось ещё одно сопряжение. Не нравится мне всё это…

Затем произошло ещё… Что-то. Видел в каком-то фильме такой эффект: пустая комната, и вдруг стены разбегаются в стороны. Сейчас произошло нечто похожее; пространство вокруг вдруг… Растянулось? Определённо, некие метаморфозы с Изнанкой всё ещё продолжаются, и не хотелось бы выяснять на личном опыте, к каким проблемам это может привести.

Тем более, сейчас у нас имелась куда более актуальная проблема… Столь же внезапно мы оказались окружены целой россыпью красных точек. Десяток, два… много.

Не знаю, успел ли заметить их кто-то ещё, но я после предыдущего боя среагировал, кажется, ещё до того, как полностью осознал.

«Кэтти, последний призыв!»

Архидемон герцог Саллос дал мне, Кэтти и Снегурке разрешение каждому по разу призвать его. Дважды это уже очень помогало… и похоже, сейчас снова ситуация для этого козыря.

Если сработает.

– Герцог Саллос, во исполнение обещания – вслух произнесла одержимая.

Несколько лужиц «ртути», которых стало ещё больше, стремительно слились воедино, и мерцающее серебро фонтаном хлынуло вверх, создавая арку, из которой выплеснулась тьма, на фоне Изнанки выделяющаяся непроглядностью.

Тьма, поглотившая десятки лазерных лучей.

На миг мне почудилось, что из этой тьмы выпал гуманоидный силуэт, осыпавшийся прахом.

А затем эта волна черноты контратаковала. Кажется, она разделилась на отдельные участки, выстрелившие в сторону стрелков длинными тонкими выростами-копьями; во всяком случае, впечатление было такое. Множество красных точек немедленно угасли, но далеко не все…

«Всем – защита!» – кажется, одновременно «крикнули» мы с Гнатовым, и тут же последовал новый лазерный залп. К счастью для нашей поспешно поднятой защиты, противник сконцентрировался на… кстати, а что это, собственно?..

– Изучение.

«Амальгама тьмы. „Имя мне – легион“ – как раз об этой магической технике одного из архидемонов Гоэтии. Временное соединение множества рядовых солдат армии архидемона в единую сущность, аморфный пластичный сгусток магической энергии и псевдомассы. Позволяет намного эффективнее использовать их слабые поодиночке силы». Эм… Я точно не хотел бы служить в армии Саллоса.

Тем временем эта «амальгама» явно несла урон; я был уверен, что попадания лазеров действительно выбивают из общей массы отдельные тела, хотя шкалы здоровья у этой хрени видно и не было. Красные точки тоже угасали, но не так массово, как при первой контратаке; по одному-два, и их оставалось всё ещё много. Причём я даже не мог рассмотреть их статус-бары… а, нет, один мелькнул вдали. И тут же исчез – скорее всего, альтив погиб.

«У вас в резерве был призыв армии архидемона?» – осведомился «Фальшивка». – «Круто, чуваки».

«Не совсем армии…» – отозвался я. В прошлые два раза Саллос являлся лично, хотя вроде бы предоставлял всю работу своей армии. В любом случае… Этого должно бы хватить для отражения текущей угрозы, и я не могу назвать решение воспользоваться этим призывом ошибочным – угроза была достаточно высока – но всё же жаль. Это был последний призыв… И неизвестно, с чем ещё придётся столкнуться.

Хотя у меня остаётся ещё один туз в рукаве…

Не все лазерные лучи вышибали из «амальгамы» фигуры составляющих её солдат, – эта штука и защищалась тоже – но всё же непрерывный огонь явно был эффективен. Тем не менее, численность альтивов таяла быстрее, чем объём демонической хрени.

Красных точек становилось всё меньше, и тут на Автокарте возникла новая; жёлтая, такая же, как и обозначающая «амальгаму». Вернее, такого же цвета; эта была побольше.

А вот соответствующий ей объект был несколько меньше, хоть верховое животное, на котором восседал этот всадник, и было весьма массивным. И весьма нестандартным для роли маунта… Архидемон явился-таки лично, верхом на своём крокодиле.

– Тебе нет смысла прятаться, и не сбежать – сообщил Салос, непонятно к кому обращаясь. – Все пути отсюда сейчас ведут лишь в мои владения.

Вместо ответа в архидемона ударили лазерные лучи, но оказались остановлены невидимой стеной. А затем… Сверху на Саллоса обрушился огромный молот – молот, созданный из огня и света. Если это не магия, то я уж и не знаю, что это…

Хотя…

– Изучение.

«Молот Ланадра. Используемое для атаки проявление божественной силы Ланадра, альтивского бога ремёсел»… Всё-таки у этих засранцев есть бог. И Саллос определённо об этом знал… Я нахмурился, но спешить с экстраполяциями не стал. Пока что ещё ничего не понятно… В том числе и что будет в ближайшие секунды.

Молот в несколько метров длиной упал на архидемона; послышались хруст и звон, а затем одна из жёлтых точек исчезла.

Саллос принял удар на возникший на его руке треугольный щит; молот разлетелся искрами и брызгами света.

– Ты и сам должен бы понимать, что этого недостаточно – вновь заметил он, обращаясь к отсутствующему собеседнику. Кажется, знаю, к кому, но это снова лишь догадка… Пока что нам лучше сосредоточиться на защите и не высовываться.

Остальные явно разделяли мою точку зрения, хотя озвучивать её не стали даже в конференции; похоже, все ощущали общую солидарность.

– Ты прав, кто бы ты ни был – на этот раз Саллос всё же получил ответ. И вдобавок откуда-то из тьмы Изнанки возник говоривший; невысокий, тощий, как все альтивы, парень с бронзовой кожей и золотыми волосами. Одетый в белый лабораторный халат… хм, а на голове что-то вроде прибора ночного видения. И статус-бар… Ожидаемо. «Ланадр, бог ремёсел и наук». – Я никогда не был силён в магии, вдобавок очень давно не было практики. Но попробовать стоило. Ну, у меня ещё будет время восстановить и усовершенствовать навыки.

– Сильно в этом сомневаюсь – ухмыльнулся архидемон, и крокодил стремительно рванулся вперёд, распахивая пасть; одновременно в свободной руке его всадника возник недлинный чёрный меч.

Рывок остановился так же резко, как и произошёл: крокодил, как чуть раньше лазеры, врезался в невидимый барьер.

– Пара секунд – фыркнул Саллос, замахиваясь мечом.

– Больше и не надо – отозвалось божество, и почти одновременно произошли две вещи. Откуда-то из тьмы, почти как прежде Ланадр, возник зеленоватый пушистый шар и метнулся в сторону Саллоса; и долю секунды спустя пространство вокруг архидемона исказилось. Словно концентрические волны на поверхности воды, множество волн; так много, что сквозь них почти невозможно ничего рассмотреть.

…А затем оттуда хлынул целый поток золотого сияния.

Эссенции было, пожалуй, даже больше, чем из Древа Гимира, но хотя в первый момент она хлынула во все стороны, в следующую секунду стало очевидно, что что-то её втягивает. А ещё – что её «консистенция» отличается от привычных мне мелких золотых искорок; докатившаяся до меня часть потока состояла скорее из красноватых капель огня, сгустков тёмно-золотого сияния. Они так же, как и обычно, втянулись в мои вещи и тело… И выскочила новая панель. «Доступна новая возможность: Архивы Памяти (в Окне Статуса)».

Я всего на полсекунды отвлёкся на эту панель и её закрытие, но этого оказалось достаточно, чтобы ситуация снова круто поменялась. Закрывавшая бога от взгляда волна Эссенции схлынула, и он вновь оказался виден… на какую-то секунду. Я успел увидеть очень человеческое выражение удивления и обиды на его лице, а затем Ланадр, пронзённый мечом Саллоса, тоже взорвался потоком золотого сияния.

Однако тем, кто его убил, был не знакомый мне архидемон. Обнажённый мужчина, загорелый и бородатый, и статус-бар над его головой: «Кронос, поверженный бог Времени».

Вновь до меня долетела лишь часть потока «крупнозернистой» Эссенции – в этот раз её в целом было, кажется, поменьше – и вновь появившаяся панель сообщила о пополнении «архивов памяти». А затем сияние угасло, и перед нами вновь появился Кронос… он же зелюк «Шарик».

– Пока я не верну себе свои силы, свидетели моего возвращения мне не нужны… – задумчиво произнёс он. – Благодарю за помощь в моём освобождении, но вам придётся умереть.

…Мой последний козырь…

– Система Кармы.

Мои напарники резко вскинули руки с оружием и свечением активируемых чар – и замерли, через долю секунды после того, как я прикоснулся к одной из строчек меню. А затем всё замерло; лишь передо мной зависли два окна.

«Активирован Дар Кармы: Критический успех в предприятии».

«Активирован разделяемый эффект контракта: сопротивляемость божественной силе».

…Мир вновь отмер.

Внезапный рывок Сфено определённо был для божества неожиданностью; увы, недостаточно, чтобы удар пришёлся в полную силу, но достаточно, чтобы он не смог его полностью избежать, даже отдёрнувшись настолько быстро, как это сделал он.

В тот же момент сорвался с места и я. Верёвка выхватила Куаллону с пояса Кэтти; Фокусировка ауры…

От следующего удара горгоны божество уклонилось уже проще; он чрезвычайно быстр… или, скорее, мы замедлены. Но всё же недостаточно… Как и недостаточно той дистанции, что образовалась между нами. Меч на верёвке обрушился на тело бога… бл*, да я Кратос.

В последний момент Кронос выставил для защиты прозрачный диск, очень похожий на мой Щит… недостаточно эффективный.

«Пробивание барьеров: критический успех».

Брызги Эссенции, и в следующий миг на меня и Сфено обрушился невидимый удар, отбросивший и снёсший Персональные барьеры – хорошо, что я прикрыл им горгону чуть раньше. Одновременно тело бога окуталось призрачным голубым огнём, и этот покров пламени сорвался с его тела и ринулся к нам потоком огоньков… я щёлкнул пальцами.

«Заклинание Реверса: критический успех».

Магическая атака изменила направление движения, обрушившись на своего хозяина, и вдогонку синему огню блеснули ножи с пояса Сфено… те самые, с благословением местного бога. Видимо, с его смертью благословение не выдохлось, о чём сказали новые брызги Эссенции.

А затем в тело раненого и дезориентированного собственным заклинанием бога вновь вонзилась Куаллона.

Вопль оглушил меня; Эссенция выплеснулась струёй.

– Смерть олимпийцам! – выкрикнула горгона, добавляя страдания моим ушам, и вновь бросилась на врага. Однако… Хотя об этом и не было отдельного сообщения, определённо мой последний удар тоже был критическим. Прежде чем Сфено смогла добраться до Кроноса, тот практически взорвался потоком Эссенции – похоже, наружу вырвалось и то, что он захапал у Саллоса и Ланадра.

Я буквально тонул в Эссенции. Возможно заплакал бы, будь ситуация поспокойнее… Сколько Эссенции пропадает зря!

?..

!..

«Пополнение Архивов Памяти».

«Система Кармы: получено очко Кармы. Добавлен Дар: Наследие Ланадра»

«Система Кармы: получено очко Кармы. Добавлен Дар: Наследие Саллоса»

«Система Кармы: получено очко Кармы. Добавлен Дар: Наследие Кроноса»

«Получено достижение: Богоубийца. Эффект: все характеристики +1»

«Получен титул: Богоубийца. Эффект: Страх и трепет».

Моё настроение мгновенно развернулось на сто восемьдесят градусов. Эпично, блин! И главное – Кронос-таки сдох… Опасность миновала, по крайней мере, временно. Можно немного расслабиться…

– Кронос мёртв – озвучил я для Сфено. И для отмерших партийцев – чары, вернее, божественная сила, Кроноса, «заморозившая» их, перестала действовать со смертью бога.

– Так легко? – недоверчиво переспросила горгона. – Даже с учётом его возможной ослабленности… Мне сложно поверить в сие.

– Не так уж легко – вздохнул я. – Мне пришлось использовать ещё один ценный козырь. Можешь считать, что все вероятности были максимально в нашу пользу в этой схватке. Вон, глянь, и его сила выдохлась… хм?

Неожиданно я заметил, что на Автокарте всё ещё сохраняются лишние точки. Правда, жёлтые, но всё же…

– Персональный барьер, перефокусировка, Персональный барьер… Тут есть посторонние.

– Это остатки альтивов – сообщил «Фальшивка», как-то странно на меня посматривающий. Ах да, «Страх и трепет»… Кин кивнул, подтверждая его слова. – Жёлтым стали помечены – потеряли боевой дух?

Я пожал плечами.

– Что-то в этом роде, видимо. Больше не агрессивны, скорее всего не видят смысла продолжать сражение после гибели своего бога… И дезориентированы, можно их понять. Нифига не понимают, что происходит, и как быть… Предлагаю пока их не трогать и…

Я не успел договорить, когда ситуация снова изменилась. Правда, на этот раз не настолько драматически и резко; просто… Кажется, реал и Изнанка начали разделяться. Всё же, определённо происходящее изменение заставило меня оборвать фразу.

– Реальность нормализуется – озвучил происходящее Гнатов. – Будьте настороже.

Первыми исчезли лужи-сопряжения; затем просвечивающие очертания коридоров подземной лаборатории стали приобретать чёткость. Ситуация не располагала к проверке полученных бонусов, так что я лишь убедился, что материальных трофеев от поверженных богов и архидемона не осталось; увы, даже меч Саллоса бесследно исчез. Обидно, но я и так огрёб очень жирную награду за это легко прошедшее испытание. Очень, очень жирную… Три очка Кармы, и повышение на единицу всех статов – это эпично.

Кстати, это и даёт версию, как добывать «Карму»… Возможно, выпадает с сильных магических существ. Не то, чтобы я по своей воле пошёл охотиться на архидемонов и богов…

Блин… А ведь с этим титулом – да и вообще после этой истории – как бы сами боги не решили предпринять меры… Я поёжился. С этим нужно будет что-то делать. Но всё по порядку…

Тьма Изнанки порядком просветлела, а затем с неким… отсутствием хлопка мы оказались в реальности.

«Прекращено воздействие эффекта: ???»

Немедленно я охватил всех верёвками.

– Вход на изнанку.

Да… Сработало.

– Ну вот, теперь можно и передохнуть, и разобрать промежуточные итоги… Надеюсь – произнёс я вслух. Жёлтых точек Автокарта больше не показывала. – Дайте мне пару минут.

Гнатов кивнул, и, кажется, снова прибег к своим зондирующим чарам; я же принялся разбирать свои новые приобретения. Итак, Система Кармы…

Угу. Как и ожидалось, помимо греющих душу трёх единиц «Кармы» среди доступных выборов появились новые пункты: «Наследие Ланадра (единовременно, дополнительная Система)» и ещё два аналогичных. Описание-то есть?..

«Дополнительная Система, позволяющая освоение доступных погибшему богу ремёсел и наук Ланадру способностей, умений и доменов». Угу. Звучит многообещающе, но хотелось бы поподробней… К тому же сразу вижу несколько потенциальных проблем: во-первых, наверняка будет отъедать Эссенцию от моей основной «системы», на которую я и так не жалуюсь; во-вторых, опять же такая «узурпация» может не понравиться другим богам, ну и в-третьих, на это истратится «карма», которая, как выяснилось на практике, настоящая палочка-выручалочка – чудо, по факту. Консервированное. Н-да, вопрос… Полагаю, сперва нужно будет прояснить ситуацию с богами, а потом уже решать.

Хотя, конечно, сперва выполнить текущее задание.

Ладно, с этим определился – пока не буду трогать. Остаются ещё «Архивы памяти»… Но в зависимости от того, что и как там, на их изучение может понадобиться больше времени, пары минут точно не хватит, так что сперва стоит побеседовать с командой, полагаю.

– Я пока закончил – сообщил я. – Нужно будет ещё подробно изучить кое-что, но пока что, наверное, стоит обсудить произошедшее. Я так понял, Кронос вас «заморозил», и схватку вы не видели?

– Кронос? – переспросила Джару, нервно поглядывающая по сторонам.

– Он самый, бог времени – кивнул я. На секунду подумал, стоит ли рассказывать, откуда он взялся, но потом решил, что информация слишком важная и не имеющая прямого отношения к текущей работе; сперва нужно хотя бы обсудить со Щукой. – Не уверен, как и зачем он здесь появился, но похоже, что хотел воспользоваться ситуацией и забрать себе силы местного божества, и избавиться от свидетелей, чтобы не привлекать внимания других богов раньше времени. К счастью, у нас со Сфено имеется кое-какая устойчивость к божественным силам, так что обездвижить нас ему не удалось. А там мне пришлось воспользоваться заначеным тузом.

Я вздохнул. Чистая математика говорит, что это иррационально – три больше, чем один – но потраченной «кармы» было жалко.

– Разовое воздействие на вероятности – пояснил я для слушателей. – А дальше просто применение доступных возможностей. Повезло, что Кронос был ослаблен, а Куаллона – я погладил клинок – достаточно сильна. Ну и у меня есть удобные способности… Ещё в плюсе то, что мне удалось получить… как бы это сказать… что-то вроде обрывков памяти местного божества. А в минусе… Сложно сказать, чего теперь от других богов ожидать. Раньше я с ними как-то по хорошему договаривался…

– Даже я чувствую… что-то, так что мимо них не пройдёт – задумчиво произнёс «Фальшивка». – Серьёзно, Кронос?.. Так Зевс его не прикончил?..

– Я тоже полагала, что прикончил – хмуро сообщила Сфено. – Смею надеяться, что в этот раз олимпиец действительно убит.

– Насколько могу судить – я пожал плечами и добавил по Связи:

«Не любишь ты их… Я вообще-то полагал, что вы с сёстрами тоже родичи олимпийцев».

«Нет. Моя семья жила на земле Эллады до появления олимпийцев. Они – завоеватели, пришедшие со стороны, и убившие многих местных богов».

Вот оно как… Ну, в мифах, что я читал в своё время, это было мутновато. Вроде бы родители горгон какие-то морские боги… Кстати.

«Прости за любопытство, можешь не отвечать, но почему ты считаешься полубогиней? У тебя же вроде родители оба боги… Или нет?»

«И мать, и отец» – подтвердила Сфено. – «Но мы, сёстры, недостаточно сильны, чтобы считаться богами. Потому – полу».

О как… То есть не «полукровки», а «недобоги». Недобогини, вернее… Хм. Полагаю, с моей помощью от этой приставки можно и избавиться, но пока не вижу смысла – Эссенции явно понадобится много.

– Подозреваю, что местное божество как раз и было руководителем проекта – задумчиво произнёс Гнатов, прерывая мои размышления. – Но нам в любом случае нужно продолжить прочёсывать лабораторию. К счастью, сейчас, с разделением реальности, это проще… если только не будет новых сюрпризов.

– Я попытаюсь просмотреть его память – сообщил я. – Надеюсь, поможет.

– Занятные всё-таки у вас способности… – пробормотал Дюссоль.

– У вас тоже… – отстранённо пробормотал я. Так…

– Показать статус.

Угу… На значке «Архива» были изображены киноплёнка и книга, через косую черту; прикосновение к ней открыло новую панель. Три имени… Ожидаемо. Ну, посмотрим Ланадра…

…Это был, гм, необычный опыт. Вообще-то у меня уже был опыт получения информации «сразу», фактически каждый раз, когда получаю или даже поднимаю навык; «я знаю кунг-фу», угу. Сейчас, однако, было иначе.

Больше всего похоже было на очень чёткий и детальный, но фрагментированный, сон. В котором я, естественно, был Ланадром. Сложно объяснить; хотя это было просто воспроизведение обрывков чужой памяти – вдобавок принадлежавшей не человеку – они не ощущались записью; я воспринимал происходящее, словно сам двигаюсь, говорю… Принимаю решения. В «архиве» содержалась не просто память о событии, но и все прилагающиеся чувства и мотивации… хотя после окончания воспроизведения большая часть выветривалась, полноценно возвращая мне собственные память и личность… надеюсь. Я всё же не рискнул просматривать сразу много фрагментов.

Занятно, к слову; уже «отключившись» и переваривая увиденное, я осознал, что хотя мотивации сохранялись, но вот то, на чём они основывались, в архиве было не всё. Всё-таки это только фрагментарные обрывки памяти, а не вся она целиком.

В любом случае, это было… Интересно.

– Ну, как? – осведомился Гнатов, заметив, что я открыл глаза.

– Погодите, не всё сразу… Пару кусков просмотрел, теперь нужно переварить. Сколько времени прошло?

– Несколько секунд – пожал плечами исследователь.

Понятно… Просмотренные воспоминания вместе занимали несколько часов, и разделяло их между собой несколько лет, но фактически я их не просматривал – просто, гм, помнил. Я непроизвольно покачал головой. Магия…

В любом случае… Эти воспоминания были слишком старыми, чтобы помочь с текущей задачей – примерно пара тысяч земных лет, может, чуть меньше – но кое-что интересное они всё же содержали. Даже кое-что практически ценное, возможно, но над этим ещё нужно будет основательно подумать; сейчас же…

– По крайней мере, одно хорошо – сообщил я вслух. – Других местных богов можно не опасаться. Ланадр был единственным.

Единственным оставшимся, если точно… Бог ремёсел эффективно избавился от конкурентов, и это была довольно занятная история. Он, на самом деле, никогда не был сильным божеством; по большому счёту, даже своего жречества не имел. Вместо этого ему поклонялись ремесленные гильдии, кузнецы, механики, алхимики, и тому подобная публика – хотя тех же алхимиков делил со специализированным божеством.

И с магией в этом мире в те времена было существенно лучше. Сложно определить по этим воспоминаниям, но вроде бы было примерно на уровне нашей современной Земли – я имею в виду уровень фона, а не развития магических наук. Соответственно, были активны боги и их жрецы-маги…

…а потом Ланадр что-то провернул. Тут большой кусок воспоминаний отсутствовал, но он воспользовался каким-то естественным феноменом, и слил магию своего мира куда-то… в какой-то другой, вроде бы. Большинство его более сильных конкурентов полагались именно на магическую силу и «чудеса», так что немедленно потеряли большую часть силы – в то время как последователи Ланадра изначально полагались на технологии. А тут ещё он сам устроил технологический рывок… И подтолкнул своих последователей к крестовому походу. Только что без креста.

Ну, и как-то преуспел, видимо…

Эм?..

«Гнатов: персональная репутация +1». «Дюссоль: персональная репутация +1». И так по всем, кроме моих кланерш… С чего вдруг? Я же ничего не сделал, просто молча переваривал информацию из «архива», прежде чем браться за следующий эпизод.

«Я что-то пропустил?» – осведомился я у Куаллоны.

«Ничего особенного. Просто Гнатов и Дюссоль что-то проверили и подтвердили твои слова о Кроносе. У Пэкрэта издох амулет, который должен был защитить от божественной силы, и он был порядком зол. Похоже, по возвращении у кого-то будет проблема».

Угу, понятно… Ладно. Продолжу изучение архивов. Это не только быстрее поможет разобраться с альтивскими порталами – по идее – но и может подсказать ещё что-то полезное. Блин, да хотя бы какую-нибудь заначку Ланадра, для меня там гарантированно будет много полезного…

Заначка – не заначка, но местонахождение личных покоев бога я выяснил – равно как и то, что хранилище действительно ценных с его точки зрения вещей без активации его «наследия» не открыть. Ну, постараюсь захомячить хотя бы то, что смогу… Только соратников нужно убедить сходить туда. Поскольку, согласно позднейшим воспоминаниям, нам на самом деле больше нет смысла здесь оставаться…

«Портальная технология» альтивов на самом деле была не совсем технологией. Скорее, техномагией – или всё-таки маготехнологией? В общем, около девяноста процентов божественной силы, и лишь где-то на десять – технологическое усиление. Ну, или на пятнадцать.

В любом случае, суть та, что без бога это не работает. Конечно, ещё остаётся природное сопряжение – но как минимум со своей стороны мы можем удерживать проход неприступным, да и альтивы потеряли большую часть подготовленных бойцов, способных им воспользоваться. Без Ланадра местные солдаты просто не смогут войти на Изнанку, а одарённых нужно ещё найти и обучить – сражаться, как минимум. В общем, прикончив бога, я эффективно остановил вторжение…

…Однако вместе с тем я получил и тревожащую информацию. Оружие, которое Ланадр применил против Саллоса… Это было именно антимагическое высокотехнологичное оружие, дальнейшее развитие идеи диспел-гранат. Прототип, подготовленный специально против архидемона.

Ланадра предупредили о его появлении. Что в первый момент могло показаться странным – я же и сам не знал, что призову его – но на самом деле даже не нужно быть провидцем, чтобы это предсказать: в опасной ситуации естественно воспользоваться козырем. Но для этого нужно было знать о моём появлении, и наличии у меня такой возможности… К сожалению, куска памяти о том, кто именно был информатором, в «архиве» опять-таки не было.

Впрочем, у альтивов же были союзники на Земле. Так что до божества могла дойти информации о фигурах, которых можно ожидать в гости, и их способностях; в конце концов, очевидно, что пошлют не абы кого. Логично, в принципе…

…Нет, не получается. Ланадр ожидал не просто «гостей» определённого уровня; он предпринял спешные меры именно против архидемона, или кого-то схожего по силе, специально для этого в сжатые сроки создав прототип «уничтожителя магии».

Если подумать, и поведение Саллоса было подозрительным… Похоже, он знал, с кем имеет дело, и намеревался прибрать к рукам силу бога, достаточно слабого, чтобы с ним можно было справиться. Изначально эта его щедрость с тремя призывами подозрительна… хотя, пожалуй, это я уже слишком далеко забредаю. Стоит просмотреть его «архив», прежде чем строить какие-то гипотезы. Но сперва всё же…

– Я просмотрел память Ланадра – сообщил я. – Нужно заскочить в его личные покои. Они здесь, под землёй.

Гнатов кивнул.

– Значит, так и сделаем.

Если покои бога и были защищены какой-то магией, после его смерти от неё не осталось и следа; по крайней мере, никто из нашей команды их не заметил. То же относилось и к охране, да и вообще к местному персоналу: оставшиеся в живых не рисковали связаться с нами после гибели бога. Хорошо для всех нас, хотя и уменьшает прибыль Эссенции…

К слову, о ней – после боя мои запасы снова были переполнены, так что я воспользовался возможностью «разгрузиться» и активировать насыщенные предметы. Немного хитов, немного маны, плюс один ранг «сосуда», и порядочная порция из них – на дополнительную ячейку инвентаря. Также поднял «бег», что привело не только к повышению стандартных бонусов на стандартные десять процентов, но и к появлению новой техники: «„Рывок“ – почти мгновенное пространственное перемещение на 2 метра вперёд, также увеличивает скорость передвижения на 30% на 5 секунд. Расходует выносливость. Кулдаун – 15 минут». Ну и «Тьма» тоже поднялась на единичку, и приобрела занятные эффекты: «Тьма, заклинание, ранг 5+2, расход маны 1-3, длительность: 60 секунд. Окутывает цель непроницаемой для обычного взгляда тьмой, временно ослепляя её и притупляя остальные чувства, но повышая защиту от света. Возможно применение на область с поражением группы целей. Сопротивляемость цели существенно снижается. Добавлена вероятность впадания жертвы в прострацию или панику. Тьма постепенно вытягивает из жертвы физические и ментальные силы. Максимальный ранг: (Дух+Воля+Конституция)/6». Длительность её последние два ранга не возрастала, но это более чем компенсировалось дополнительными эффектами и преодолением магической сопротивляемости жертвы… В общем, я очень неплохо прокачался.

Однако, возвращаясь к текущему… Покои бога – на удивление даже не запертые; видимо, почтения и возможно личной охраны, тех же паладинов, хватало – оказались относительно скромными, но в то же время впечатляющими. Они куда больше походили на смесь мастерской с музеем, чем на персональные покои VIP-персоны. Стенды с оружием, какими-то устройствами… Холодного оружия, к слову, было немного, и оно на удивление давало в основном совсем не те навыки, которых я ожидал. «Металлургия», «Кузнечное дело», «Эффективный дизайн»… Даже «Сопромат». Ещё видел «Полководец» – это мне точно не нужно… Надеюсь.

…А вот это уже интересно. Кожаные перчатки с металлическими пластинками, и навык «Пробивание сопротивления» – «Слегка уменьшает устойчивость цели магическому воздействию». Пусть и не «Пробивание барьеров», но тоже очень полезно… Сами перчатки, к слову, были «Потерявшими силу боевыми перчатками Сагао», кто бы это ни был. Возможно, один из поверженных Ланадром богов…

Ещё одним предметом, привлёкшим мой взгляд, был «ободок писца» с навыком «Мнемотехника: навык, упрощающий запоминание и вспоминание. Разум +1». Навыки с бонусами к статам все полезны.

На самом деле, полезного здесь оказалось куда меньше, чем я надеялся, но даже эти два – уже неплохо. А попалось и ещё кое-что… Ожидаемо, никаких магических предметов – только «потерявшие силу» – но несколько весьма занятных образцов стрелкового и холодного оружия были. Плюс несколько разновидностей гранат, как диспел, так и нормальных, даже прототип плазменной имелся, и брони. Н-да, даже с дополнительным слотом инвентаря всё забрать не получится… моя воля – выгреб бы отсюда всё. Жаль, на компе бога – да, он им пользовался – стояло нечто вроде биометрической защиты… Хотя пожалуй, это и к лучшему.

– Угу… – пробормотал я, отбирая самые актуальные предметы. – Если никто не возражает, это я хотел бы забрать. Остальное, если кого-то что-то интересует, могу примерно описать. Наша работа выполнена, у альтивов не было технологии портала, это работа бога. Видел в его воспоминаниях и убедился… У него на компе – я кивнул в сторону лежащей на роскошном столе полированного чёрного дерева серебристой пластины – есть описание технологической части, но без силы самого Ланадра она совершенно бесполезна. Там и другие интересные технологии есть, но там биометрический замок и защита высшего уровня. Как-то так…

Я вздохнул.

– Мы это сделали, джентльмены. Поздравляю, угроза вторжения ликвидирована… По крайней мере, из этого мира в ближайшее время.

Как ни странно, но большая часть команды поверили мне на слово. Нет, я действительно говорил правду, но всё-таки «доверяй, но проверяй», тем более в таком деле… Впрочем, Кин по поручению Гнатова – тот даже извинился передо мной – всё же отправил одного из своих духов проверить местные компы, пока остальная команда собирает лут. Убитых альтивов мы с Дюссолем тоже успели обшмонать – вернее, в основном Дюссоль и мои дамы. Я всё-таки предпочитал избегать контакта с покойниками.

Помещение тоже тщательно обыскали, причём и Дюссоль, и Гнатов с Джару, и даже Лейно с явным интересом поглядывали на комп бога – эм, звучит как-то не так… – но забирать его так и не стали. Подозреваю, дело не столько в защите, сколько в том, что всем хочется заполучить технологию тех же диспел-гранат, но никому не хочется оказаться из-за неё под ударом. Другие кланы этого не оставили бы без реакции… А в текущей ситуации это привело бы к мировой войне магов.

Наконец, с трофеями было закончено. Технически, это всё наши со Сфено трофеи, но как уже упоминалось, нам всё равно проблемно унести всё… Хотя хотелось. Блин, тот же стол я с удовольствием поставил бы у себя на базе… Но не судьба, увы.

…Видимо, я смотрел на стол очень печально: Сфено хмыкнула, и взвалила его себе на плечи.

Дальнейшее было элементарно. Мы через Изнанку вышли в ненаселённом районе планеты – они здесь всё ещё оставались, хотя население превышало земное, дождались оговорённого времени для сеанса связи, и скинули сообщение, что работа выполнена, и мы возвращаемся, чем и занялись – возвращением, я имею в виду. Тут, к сожалению, вышло неудачно: топать пришлось больше суток. И всё это время горгона упрямо тащила стол… Впрочем, незаметно было, чтобы ей было неудобно.

Но определённо нужно будет ей что-нибудь вкусное приготовить.

…А ещё я сообразил, что у меня образовалась проблемка. Я же сам сказал, что мне достались фрагменты памяти Ланадра, и даже упомянул про технологии на его компе. Так что мои временные партнёры наверняка предположат, что я и сам могу их знать… На самом деле я не знаю, но предположить-то логично, как минимум допустить такую возможность. Самое досадное, что на самом деле аналог этой технологии у меня есть-таки, просто из другого источника, так что если станут рыть… Н-да. Проблемка, как уже сказано. Нужно будет быть очень осторожным…

Если рассуждать отстранённо, с позиции чистого прагматизма, то логично будет натравить на мой клан и меня лично каких-нибудь богов, которым придётся не по нраву мой новый титул. Получится, что вроде как и никто не при чём, и потенциальная угроза ликвидирована; с удачей может даже получиться тайно для всех захватить эту технологию. Я не параноик, я ещё только учусь, но возможность вполне реалистичная… Н-да.

А если брать более отмороженные и менее реалистичные варианты – Змей вполне может избавиться от всех нас на острове. Связь его клан контролирует, так что можно списать всё на потери во время выполнения миссии… Оставив только парочку своих. Впрочем, это маловероятно – много риска, мало смысла, просто прокачиваю навык «Паранойя»… фигуральный. С богами же вариант выглядит тревожаще вероятным… Мне очень нужна информация о них, и, что важнее, контакты, так что помимо Щуки нужно будет сразу же наведаться к оборотням.

Я неохотно подумал ещё об одном варианте… Который, к слову, сейчас может и отпасть. О паре близняшек, упорно предлагавших мне стать их жрецом. В принципе, этот пост означает, что другие боги хорошенько подумают, прежде чем нападать – всё-таки причина для конфликта с другим божеством, даже двумя – однако тут есть два больших «но». Даже три. Во-первых, я действительно не хочу идти ни к кому в услужение… просто коробит от одной мысли. Одно дело временно подчиняться по разовому контракту, но служить кому-то… Не хочу.

Во-вторых, даже если я на это всё-таки соглашусь – и богини не передумают – остаются те факты, что я буду «новообращённым», недостаточно важным для того, чтобы устраивать из-за меня свару; как минимум, с точки зрения других богов. Ну и наконец, остаются сложности связанные с тем, что Сали и Нуке – богини иномировые, так что их возможности здесь будут ограниченны. Конечно, можно попытаться распространять их влияние – но это само по себе нашим богам не может понравиться. Да и не знаю я, как за это браться.

Н-да… Очень, очень не хочу ссориться с богами.

По крайней мере, пока не обладаю достаточной силой.

Ладно. С богами нужна информация – кстати, ещё же есть контакт с тем богом металлов, Урка…гуано? В общем, с ним. С ним нужно быть очень осторожным и подготовленным, но всё же тоже потенциальный контакт и источник информации… нужно больше контактов.Однако проблема не только в богах… Как изменится политическая ситуация после нашего возвращения? С инквизицией реального мира нет, а Змей с большим удовольствием довёл бы войну с ней до победного конца. Те тоже, если знают о процессе унификации кланов, создании единого альянса, тоже могут снова активизироваться, чтобы этого не допустить – они могли держать магическое сообщество в кулаке только пока оно было раздробленным… Блин, я начинаю беспокоиться за своих.

К счастью, у меня есть метод узнавать новости.

«Куаллона, у нас на Земле проблем не было?»

«Ничего существенного. Небольшие заминки на рынке, но волки всё разрулили. А по кланам – работают, шерстят Африку и Латинскую Америку. В Азии был конфликт, местные между собой грызутся, но когда снаружи попытались сунуться, они тут же объединились, чтобы ответить».

«Хм. Понятно…»

Леонесса в моё отсутствие играла роль моей представительницы в альянсе кланов, так что оставалась в курсе – насколько эту информации намеревались до меня доносить. Мои реальные полномочия и допуски – вопрос достаточно неопределённый… Собственная служба разведки и сбора информации пригодилась бы, безусловно. Я даже не говорю о профессиональных разведчиках – просто контакты и хорошие отношения с разными людьми… вернее, разумными. Ну, и хороший ясновидящий, плюс использование «разговора с предметом». Хотя с последним можно попасть не хуже, чем с альтивскими гранатами… Да и эффективна эта магия тогда, когда хотя бы примерно знаешь, что и у кого искать.

В принципе, заказанный Кину дух – один из шагов построения собственной «информационной службы».

Как уже упоминалось, возвращение затянулось на сутки, так что мы сделали привал. В принципе, можно было идти и не останавливаясь, поддерживая силы магией, но особой нужды в этом сейчас не было; остров пока держался, и в ближайшее время ситуация измениться не должна. Разве что наоборот, отзовут силы в связи с потерей смысла…

Я воспользовался передышкой, чтобы заняться наконец восстановлением голема. Простое «Восстановление предмета» не помогало – пришлось складывать куски вместе, и уже после этого применять заклинание, и так несколько раз. Н-да… Не то, чтобы он был бесполезен, но чем дальше, тем меньше пользы. И ведь модернизация уже была… И со Сфено ситуация похожая. Безусловно, она полезна, и в этой экспедиции сыграла свою роль – но и сама едва не погибла. И, между прочим, едва меня с собой не утянула. С этим нужно что-то делать…

Хм. Если подумать… Я же так и не дал ей классовый навык. А они пока что все были очень полезны… Да, так и сделаю. И голему тоже попробую, к слову… Можно прямо сейчас. Амулетов у меня запас, Эссенции сейчас тоже порядочно… Желательно, чтобы мои спутники не видели, но это решаемо. Блин, достаточно просто повернуться спиной… Благо, насколько мне известно, Эссенцию в свободной форме видит только Кин.

Ну не буду тянуть. Начну со Сфено, пожалуй.

Горгона как раз изучала свой груз, поставленный на «пол», и просматривала содержимое полок и шкафчиков: комп мы оставили, но остальное содержимое осталось на своих местах. Когда я хотел позвать Сфено, она как раз обнаружила в одной из полок коробку конфет; задумчиво осмотрела их, пожала плечами, и бросила одну в рот. Ну, биохимия у альтивов практически идентична людям, а горгона способна есть и несъедобное для людей.

В любом случае, я тактично подождал, пока дама откушает, воспользовавшись паузой для поднятия отделяющего нас от спутников барьера.

– И как оно? – осведомился я. Сфено подняла бровь и протянула мне одну конфету, в форме колокольчика. На шоколад похоже…

– Изучение.

«Шоколадная конфета Пулиссе с орехом. Высококачественное кондитерское изделие храмовых кулинаров церкви Ланадра». Вроде, съедобно… Ладно, рискну – лечилка есть, и даже резист ядам имеется.

…Ухх. Вкусно, блин. Но мало. Я так погляжу, все боги любят полакомиться. В любом случае…

– В этот раз тебя едва не убили – заметил я. Женщина скривилась, но кивнула.

– Не буду оправдываться – это истина. Мне нужно больше тренироваться…

– Не только. Есть и моя вина, мне нужно было позаботиться о защитном снаряжении. А ещё – о других усилениях… Давно нужно было это сделать, но кое-что можно и сейчас. Вот – я протянул ей «амулет раскрытия скрытых способностей» – надень.

– Эта штука мне не поможет – заметила горгона, но всё же надела на шею соединение деревяшек и косточек.

– Знакомый амулет? – осведомился я. Она кивнула. – Ну, сам по себе – возможно, но вот с моей помощью ситуация меняется… Окно статуса.

Я извлёк один из двух Сосудов и накапал Эссенции на амулет. Угу, вот и панелька… «Да», разумеется.

«Дарована способность: Первобытная Мощь, ранг: макс. Эффект: все физические характеристики увеличиваются на 20% за каждого врага больше двух в зоне восприятия; Защита и Устойчивость к магии увеличиваются на 2 за каждого врага больше двух в зоне восприятия».

Эм… На секунду я растерялся. Очень… Интересная способность. Получается, в обычных условиях, или при поединке, она вообще ничего не даёт, но, блин… Она же, выходит, способна армию перебить. Если народа против неё выйдет достаточно, то её и танк не пробьёт – максимум-то бонусов не упоминался.

…Вот чего мне стоило раньше взять, а? Она бы альтивов в одиночку перебила.

Хотя, пожалуй, вышло к лучшему.

– Это нужно как-то испытать и проверить… – заинтересованно заметила Сфено, когда я сообщил ей результат насыщения амулета.

– Можно будет с оборотнями – кивнул я. – Только будь осторожна. Ты и так очень сильна, а с этими бонусами можешь и убить кого-то нечаянно.

– Учту – кивнула горгона и бросила в рот ещё одну конфету.

Голема я тоже «проапгрейдил», и абилка была тоже весьма занятной. «Трансформер, ранг: макс. Эффект: голем получает возможность трансформации в три формы помимо базовой. Все они неподвижны, и обладают следующими способностями: 1. Магнит снарядов. В этой форме голем притягивает к себе стрелы, метательное оружие и пули малого калибра; повышена физическая защита. 2. Магнит чар. В этой форме голем притягивает к себе направленные чары низкого ранга, увеличена устойчивость к магии. 3. Турель. В этой форме голем превращается в автоматическую стрелковую турель, снабжённую низкоранговым барьером; способна использовать в качестве боеприпаса уплотнённый грунт, замороженную атмосферную влагу, либо микрочастицы собственного корпуса». Не уверен насчёт полезности, но занятно, безусловно. Особенно притяжение стрелковки на себя… Хотя от снайперки не защитит, по идее, особенно в исполнении Лейно.

В любом случае, Эссенция была потрачена не зря.

На острове было тихо. Флот альтивы не отвели, но и атак в последние сутки не было. Расслабляться никто не собирался, но шанс того, что конфронтация окончена, был велик. Даже с гибелью их бога аборигенам невыгодно оставлять сопряжение под контролем иномирян, но сейчас у них будут свои проблемы… Да и, по сути, эту сторону сопряжения можно им и уступить – лишь бы к нам не лезли. Ну, хорошо бы ещё вернуть похищенных… Но, к сожалению, информации о местонахождении оставшихся в живых не удалось найти ни мне в памяти Ланадра, ни духам Кина в памяти компьютеров.

С другой стороны, раз уже захватили плацдарм, политически верно постараться выжать из этого максимум. Политика, эх…

Кстати, насчёт политики: нас встречал лично Змей. Вот только воспринимать это как знак уважения, или напрягаться?.. Или он сочетает с укреплением обороны?..

Впрочем, держался самопровозглашённый сильнейший маг Земли вполне вежливо, и рапорт затребовал только от своей части экспедиции. Хм, вот и ещё одна причина его появления: узнать всё раньше альянса, и соответственно раньше начать действовать. Мне тоже нужно учиться решать сразу по несколько задач…

Задерживаться на острове у нас не было никаких причин, к тому же лично меня нахождение среди сил Змея заставляло нервничать, так что почти немедленно мы прошли Сопряжение – тем более, нам ещё докладываться альянсу. Сам Мендоза отправился с нами; короткую версию доклада он успел получить, но помимо этого Лейно составил для него аудиорапорт, и лидер «Вечного Пламени» на ходу прослушивал его. Времени зря не теряет…

Кланмастер шёл с нами без свиты или охраны; впрочем, в нашей группе трое были наняты им, так что их можно посчитать за охрану. Да и Змей сам по себе силён… В любом случае, первые несколько минут маг внимательно слушал звучащий в наушниках доклад, но его взгляд то и дело мелькал в сторону стола на плечах Сфено. И в конце концов он не выдержал.

– Неожиданный у вас подход к трофеям – произнёс он, сняв наушники. Я пожал плечами.

– И память, и полезно. Тем более, что голов от богов не осталось. А так – буду в старости сидеть за этим столом и вспоминать славные старые времена…

– Действительно… – пробормотал Змей, и в его взгляде появилась некая задумчивость. Странно как-то… Что неожиданного-то в моих словах? Это же, можно сказать, классика. Разве что он решил себе комнату трофеев сделать… Угу, с чучелами врагов. «Кристобаль Хозевич успел первым», как в «Понедельник начинается в субботу». Тоже, кстати, история про то, как случайный человек стал работать в сфере магии…

В любом случае… По идее, мне больше всего нужно остерегаться как раз Змея. В принципе, и лично его тоже, но я в первую очередь про политику. Пока что я его вроде как устраиваю на своей текущей позиции – точнее, устраивал до отправления на это задание – но это очевидно временно, он ведёт свою игру с целью тотального доминирования. Если что и хорошо, так это то, что он свою цель и не скрывает… Альянс кланов – первый шаг его плана полной унификации магического сообщества – ну, или по крайней мере максимально возможной – с ним во главе. А там и немагическую часть мира можно подмять – блин, да с унификацией магов это как бы не автоматически пойдёт. Сперва автоматически начнётся война с церковниками на уничтожение инквизиции, а с ликвидацией этой системы сдерживания мало кто не полезет в политику тем или иным образом, полагаю. Я скривился. Кое-что у нас со Змеем есть и общее – из-за моего поста я являюсь тоже одной из приоритетных целей для церковников и вообще всех, кто захочет предотвратить такое развитие событий. Благо, мой текущий успех создаст репутацию, что пост мой реальный, а не просто для вида… В каком-то смысле меня подставили. Не удивлюсь, если о Змее церковники толком и не знают.

Я скинул свои соображения по Связи Куаллоне.

«Очень здраво рассуждаешь» – согласилась она. – «Чего опасаться, вычислил, теперь думай, как от этого защищаться. А в идеале – как выгодно воспользоваться».

Н-да, помогла, называется… Однако озвучивать это, даже мысленно, я не стал. Она всё-таки действительно постоянно помогает, и едва не погибла уже, меня защищая. Причём сама Куаллона, а не просто одно из её тел… Но всё же я ожидал какого-то более конкретного совета – в конце концов, опыта у неё куда больше, чем у меня, и в политике в том числе.

То ли эти мои мысли как-то проскочили, то ли, что более вероятно, она просто достаточно хорошо меня изучила, но Куаллона добавила:

«Я хотя и крутилась немного возле правителей и политиков, но к самой политике меня сознательно не допускали. Я была просто телохранительницей… ну, опыта потом разного набралась, но всё же от политики всегда старалась держаться подальше. Политика и демонология – вещи грязные и опасные… Сложно сказать, что опасней. Будут идеи – скажу, но на многое не рассчитывай. Думай, советуйся с другими, будь осторожен… Пока что у тебя неплохо получалось оставаться в живых. И добиваться успеха».

Я хмыкнул. Сдаётся мне, мы это уже проходили…

С другой стороны… «Советуйся», значит? А почему нет, собственно?

– Почему такая реакция? – осведомился я у Змея. – Это был лучший вариант памятного трофея, и зрелищно, и функционально. У вас что, нет своей комнаты трофеев?

– У меня менее… хозяйственный клан – отозвался он.

– Ну и зря – хмыкнул я. – В чём смысл захватывать власть над миром, если нет зрелищности и комфорта?

– Чтобы изменить мир к лучшему – это определённо звучало вопросительно. – Или удовлетворить свои амбиции.

– Всегда полагал, что власть – не самоцель, а метод – хмыкнул я. – Мы не так близко знакомы, но пока что на психа, которому нужна власть сама по себе, чтобы поиздеваться над подчинёнными, вы не похожи. Так что… Я не говорю про роскошь, но комфорт-то просто прописная истина. А зрелищность – чтобы помнили и уважали, и не пробовали на прочность лишний раз… Блин, у вас же больше опыта. Или это я что-то элементарное пропустил?

Теперь слегка наигранный вопрос был в моём взгляде, направленном на Змея.

– Так вам власть нужна только ради комфорта? – вместо ответа спросил кланлидер.

– Мне? – на этот раз удивление было вполне искренним. – Да нафига мне власть? Кто сказал, что она мне нужна? Мне нужны безопасность и уважение. С маленьким-то кланом куча сложностей, стоит подумать о большой организации…

Я покачал головой.

– Нафиг-нафиг. Я планирую прокачать свою команду так, чтобы все точно знали, что связываться не стоит, и почивать на лаврах, дальше просто поддерживая репутацию.

– Классический чародей-из-башни – хмыкнул Гнатов, подошедший ближе к нам со Змеем. Я глянул на него.

– Простите?

– То, о чём вы говорите – классический императив могущественных магов во многих мирах – пояснил исследователь. – Один из. В нашем мире был весьма распространён, пока технический прогресс не внёс свои коррективы.

– Классика, проверенная временем – согласилась Кэтти. Гнатов кивнул.

– Можно так сказать. Правда, обычно сосредотачиваются на личной силе, а не на команде.

– С моей спецификой так эффективнее – я пожал плечами. – Плюс я в ответе за свой клан, раз уж он сложился. А какие ещё императивы распространены?

– Помимо «пути архимага», как это называют наши социологи, ещё распространён «путь архидемона» – пояснил Гнатов. – Ну и, прошу прощения – он кивнул Змею – «путь тирана».

Я хмыкнул.

– Какие говорящие названия…

– По пути архидемона ты тоже идёшь – снова заметила Кэтти. – Многостаночник, как обычно.

– И всё-таки, стол… – покачал головой Змей.

– Почему нет? Трофеями берут то, что ценно или красиво, и легко унести. Сфено это унести легко… И вообще, хороший же трофей.

…Даже странно, как легко удалось сформулировать свои цели в простой беседе…

– Путь хомяка – заметил тоже подошедший ближе Дюссоль. – Вот единственно верный путь.

Француз усмехался, но его голос звучал вполне серьёзно.

– Ну, тут важно не перебарщивать – не согласился я. – Захапывать не по количеству, и даже не по качеству, пожалуй, а по полезности. К тому же это не отдельный путь, а составляющая остальных.

– Лишь бы не «путь безумца» – вздохнула Джару. – Для могущественных магов это существенный риск и актуальная проблема.

– Скорее, для тех, кто их окружает – о, вот и «Фальшивка» присоединился. Вернее, присоединилась – сейчас метаморф принял женский облик. Блин, сам-то он кем себя считает, мужчиной или женщиной?.. – Я так понимаю, сами они безумием не страдают, а наслаждаются. Во всяком случае, если судить по тем случаям, что мне известны.

Негритянка вздохнула, но отвечать не стала. Лишь глянула на нас со Змеем… немного задержала взгляд на столе. Не, ну он выделяется, конечно, но понятное же дело… Н-да, при всём удобстве Инвентаря есть у него свои недостатки – маловат.

Прежде чем делать доклад представителям альянса я улучил возможность приватно переговорить с Дюссолем и Кином; к моему удобству, «Связь» позволяла делать это на виду у всех. У этой способности вообще больше применений и пользы, чем я думал сперва.

С Кином всё было просто; всего лишь ещё раз обговорил наш договор по изготовлению духа. В основном, как связаться, когда будет готово. С Дюссолем было… сложнее.

К французу у меня было деловое предложение, но проблема была в том, что это не столько предложение, сколько предположение. Я предположил, что «консервы» с «Чудесным исцелением» могут быть выгодным товаром; возможно, даже из того разряда, который продают и покупают не за деньги. Однако проблема была в том, что в этой теме я даже не плавал – вообще ничего не знал. В мою пользу было, пожалуй, только то, что Дюссоль уже видел эффективность этого заклинания.

«Ну, в принципе это действительно вариант интересный» – согласился маг. – «Но не так выгодно, как можно подумать, да и на самом деле он больше как раз по деньгам. Основными клиентами могут быть не маги, а главы сект, им для чудес будет самое то, и заплатить могут много – но именно деньгами. Зато содрать с них можно много… В принципе, я не против поучаствовать, пару клиентов знаю, да и сам купил бы парочку кастов. Эффективная магия. У тебя прикидки по клиентам есть?»

«Пока нет. Я ещё выясняю позиции, что к чему, есть ли смысл этим заниматься, и как ты к этому отнесёшься. Деньги – это тоже неплохо, но не уверен, что оно того стоит… Тем более, сейчас – опять злить инквизицию чудесами».

«Ясно. Ну, насчёт чудес – это уже не наша проблема… Так или иначе, я в целом за, готов заготавливать и посредничать, с тебя Эссенция и само заклинание».

«Попробуем поработать вместе» – согласился я. – «Подкоплю Эссенции, прикину свои варианты, и свяжемся. На линк-амулет, или удобнее как-то иначе?»

Ну, что же… Готовность нашего «хомяка» сотрудничать – уже хорошо, хотя я всё ещё не уверен, есть ли в этом сейчас смысл. Деньги мне, вообще, нужны, куда без них, но стоит ли тратить на это Эссенцию – вопрос. Ладно бы ещё связи устанавливались, но зачем мне эти культисты-сектанты?

К слову, аванс за потраченные им на благо команды касты пришлось Дюссолю вернуть.

В общем… Думаю, дома нужно будет устроить совещание по этому вопросу. Включая нашего Деда – может статься, что у старого колдуна будут идеи, кому можно предложить такие «консервы». И, к слову, о нём – возможно, стоит расширить его роль с чисто консультативной до производственной; он умеет делать амулеты, возможно, тоже можно будет использовать. Как минимум, мне на новые навыки могут пригодиться.

И насчёт моих и кланерских навыков… Не только моя «система», но и в целом жизнь заставляет чувствовать себя главгероем некоей ролевухи. Противники всё сильнее, вон уже боги и архидемоны пошли… Хотя это само по себе увеличивает уровень тех, с кем приходится иметь дело, но мне действительно нужно продолжать наращивать свои силы, и вообще меры безопасности – барьеры вокруг базы усиливать, к примеру. Но главное, личные силы… Мне нужны Эссенция и редкие амулеты. И нарабатывать ранги тренируемых навыков… Определённо, после доклада альянсу нужно будет устроить долгую, обстоятельную охоту с отдыхом на Изнанке. Но сперва – доклад…

Поскольку в штаб альянса мы попали без захода на мою базу, трофейный стол Сфено оставила в вестибюле перед конференц-залом; в просторном помещении было достаточно места, чтобы он никому не мешал, хотя по стилю мебель и выбивалась, бросаясь в глаза. Подумав секунду, я оставил на нём записку – «Собственность клана Осколки, не трогать».

Конференц-зал, ожидаемо, был ещё просторнее, хотя народа здесь сейчас собралось и немного. С другой стороны, их было больше, чем я ожидал; кроме глав альянса и их охраны присутствовали незнакомые мне маги. Среди присутствующей в помещении охраны, к слову, магами было меньше половины, и вооружены были все. Полагаю, атака альтивов научила не полагаться на магию… вернее, полагаться не только на магию.

Впрочем, кое-кого из «посторонних» я всё же узнал; вдобавок, остальных выдавали титулы в статус-барах. Лидеры присоединившихся к альянсу кланов…

Впрочем, несмотря на их допущенность к докладу, расстановка – рассадка – в зале ясно указывала, кто тут главный. Дагор и Жаргин, главы крупнейших кланов альянса, сидели вместе, перед трибуной, и словно возвышались над остальным залом; особняком сидели и Кошкина с Жизе, чьи позиции вообще были… выделяющимися, пожалуй. Кошкина с моей помощью сколотила отдельный альянс, «Альянс малых кланов», впоследствии добровольно присоединившийся к общему… к слову, причиной его возникновения была защита от Змея, но впоследствии многое изменилось, и сейчас мой клан защищает их от альтивов с их союзниками и инквизов. Эта довольно рыхлая структура из-за явной и очевидной угрозы постепенно принимает черты реальной организации, и недавно даже приняли официальный герб, с изображением пчелы. Кошкина пытается там всем рулить, но пока что без боевой силы моего клана неспособна удержать власть… в общем, всё сложно. Хренова политика.

В общем, сейчас она скорее администратор, и вообще её положение достаточно неопределённое, но всё же обладает достаточной значимостью.

С Жизе по прозвищу «Гроссмейстер» ещё сложнее. Очень подозрительная личность, на самом деле; начать с того, что часть его характеристик скрыта, что до того я встречал только у бога. А ещё – к нему явно относится уважительно даже Змей, и это единственный, к кому я видел такое отношение со стороны «сильнейшего мага Земли».

Его клан, без ложной скромности носящий наименование «Жизе», размером не больше моего, и предоставляет услуги по хранению и поиску ценностей, а так же консультациям – составляют гороскопы, дизайн-планы домашней обстановки «по феньшую»… На первый взляд – типичные «маги»-аферисты, что никак не совпадает с оказываемым «Гроссмейстеру» реальными магами уважением. Сам он, к слову, тоже играет роль консультанта, хотя я сам видел, как все члены верхушки альянса – и Змей – предлагали ему место в «правящем совете». Он, к слову, отвечал, что как не хотел раньше напрямую лезть в политику, так и сейчас не хочет, но всегда готов помочь советом.

К слову, «Изучение» показало, что среди его титулов имеется «Живая легенда». Хм.

Змей устроился за одним столиком с лидерами альянса, но на другой стороне от них; Жизе сидел там же, но равноудалён от обеих сторон. Тонкости дипломатического протокола… И в отличие от Дагора с Жаргиным, за спинами «Змея» и «Гроссмейстера» телохранителей не было.

Докладывали отдельно представители каждой из трёх групп, составлявших наш отряд. Первым был Лейно; начал с того, как Змей нанял его для задания, касающегося безопасности Земли, сообщил, кто входил в их тройку. Спросил, нужно ли рассказывать о «тестово-притирочном» задании, но альянсовцы ответили, что в этом нет нужды, так что он принялся описывать нашу активность в мире альтивов. Несколько раз ему задавали вопросы – в основном, приглашённые кланлидеры. Стрелок ещё и записи продемонстрировал, в зале стоял проектор. Я и не замечал, что он записывает, но с его способностью камера может находиться где угодно – не говоря уж о том, что смартфоны есть у всех. Я сам тоже сделал несколько фоток на память, к слову… Ну, и для кланового архива пригодится.

Возможно, в будущем стоит относиться к этому обстоятельней.

В общем, Лейно выслушали, поспрашивали, и отпустили, после чего пришёл черёд Гнатова. Его рассказ по большей части повторял то, что уже рассказал Лейно, но помимо простого подтверждения, у него имелись и собственные детали, тем более что его магия предоставляла и дополнительные возможности по сбору информации. В конце концов, он частично и разведчик.

И да, он подтвердил присутствие в финальной схватке двух богов с архидемоном и их гибель, хотя уверенно идентифицировать их, что естественно, не мог – богов, во всяком случае. Саллоса опознал, хотя и на уровне «соответствует описанию и признакам».

Наконец, он тоже закончил, и подошла моя очередь. Кажется, моё появление на сцене произвело некоторое оживление среди зрителей; ну, репутация у меня успела образоваться, к добру или к худу.

Призыв Саллоса по разовому контракту присутствующих особо не заинтересовал – ну, насколько я понимаю, это редкость, но далеко не уникальное дело, и даже не необычное – но вот чуть дальше…

– Значит, говорите, Кронос? – осведомился смуглый пожилой маг. «Джазир аль-Рихан», хм… На араба не похож. – И как вы это узнали?

Я пожал плечами.

– Я вижу имена тех, кто находится передо мной.

– Истинные имена? – нахмурился он.

– Смотря что вы имеете в виду под этим. Но это не тема нашего собрания здесь. Хотите спросить ещё что-то по теме, или я продолжу?

– …Продолжайте, пожалуйста – кивнул маг.

– Кронос обездвижил нашу группу, но у меня и одной из моих кланерш имеется определённая устойчивость к божественным силам, так что мы сохранили возможность действовать. А поскольку перед нами было враждебно настроенное божество, мне пришлось воспользоваться ещё одним козырем.

Я снова пожал плечами.

– Эти спасения миров – очень накладные предприятия… Я истратил призыв архидемона и манипуляцию вероятностями. Ну, по крайней мере мы все живы… В любом случае, едва удалось вытянуть, даже несмотря на козыри, товарищей и снаряжение – я погладил рукоять Куаллоны на поясе. – Ну и в процессе всего этого божественного бардака я уловил фрагмент памяти Ланадра, бога альтивов. Из которого узнал, где находятся его личные покои, а так же то, что создаваемые альтивами межмировые порталы основывались на использовании силы бога. Без него опасаться массового вторжения не приходится… По крайней мере, в ближайшие десятилетия.

– Вы можете утверждать это с абсолютной уверенностью? – осведомился другой клан лидер. «Звёздная пыль»? Не помню такой клан… Судя по пафосному названию должен бы быть малозначимым, но наличие здесь их представителя говорит об обратном… Вроде бы.

– А в мире вообще есть что-то абсолютное? – вопросом ответил я. – Я могу утверждать, что имеющаяся у альтивов технология бесполезна без Ланадра, а так же что с его гибелью начнутся новые политические междоусобицы, и им станет не до нас. В ближайшие годы этого будет достаточно, а если политики потратят эту возможность впустую, мой клан снова всё наладит. Надеюсь только, что этим не станут злоупотреблять, лучше исправлять там, чем здесь.

Эм… Не слишком ли я борзею?.. С другой стороны, это правда, а лицемерить НЕ ХО-ЧУ.

К слову, я заметил, что Змей одобрительно кивнул, и даже Гроссмейстер, кажется, едва заметно улыбнулся.

О…

«Гарсия Пабло „Огненный змей“ Мендоза – репутация +1»

«Антуан „Гроссмейстер“ Жизе – репутация +1»

Лидеры альянса, напротив, поморщились, но у них изменений репутации не было; однако ещё несколько табличек сообщили о снижении репутации у неизвестных мне имён. Впрочем, среди них были и повышения… по хорошему, все эти имена и изменения репутации надо бы записать или запомнить.

– Вы все слышали – произнёс Дагор. Широкоплечий чернобородый маг, выглядящий значительно моложе своих шестидесяти пяти, оглядел зал. – Непосредственная угроза нейтрализована, но это не значит, что через какое-то время они не попробуют снова, возможно, воспользовавшись другими методами. Вдобавок, их союзники из земных возмутителей спокойствия нейтрализованы не все, и мы больше не можем отрицать возможности массового вторжения из других миров. Вдобавок…

Он снова осмотрел зал, но на этот раз пристально и тяжело смотрел на каждого присутствующего.

– Эта информация для ограниченного круга, чтобы не вызывать излишнего беспокойства. Альтивы действительно обладают технологией полной нейтрализации магии на ограниченном участке. Наиболее вероятно, что её же в какой-то модификации применили и против герцога Саллоса, но обычно это вот такие одноразовые устройства.

Он достал из кармана альтивскую диспел-гранату и положил её на стол.

– Они применяются как ручные гранаты, радиус действия – примерно двадцать метров. Для применения не требуют никаких магических способностей… вообще никаких способностей, если на то пошло, их просто бросают. Разрушают и активную, и пассивную магию, включая высокомощную… Хотя у нас есть примеры того, что высококачественные амулеты сохраняют функциональность, как в случае снаряжения нашего юного военного вождя – он кивнул в сторону Куаллоны. – Но не ошибитесь, я имею в виду именно функциональность, активные эффекты разрушаются точно так же, включая стационарные барьеры зданий. Альтивам нет реальной нужды вторгаться самим – достаточно организовать поставки этих устройств своим союзникам. Вы все прекрасно представляете опасность такого поворота…

– И что вы предлагаете? – осведомился всё тот же Джазир аль-Рихан. К слову, он был среди тех, у кого ухудшилась моя репутация.

– Очевидное. Укреплять наши силы, в том числе техническими средствами, и выслеживать коллаборационистов.

– …Это может зайти слишком далеко – заметил совсем старый старик с длинной седой бородой чуть ли не до пола. В белой чалме и халате, в отличие от по европейски одетого предыдущего оратора. – Магическое сообщество всегда крайне высоко ценило свободу и независимость, как личную, так и мнений. То, чего вы хотите, слишком далеко заступает на эту территорию.

– Мы – живые свидетельства необходимости этого – произнёс Жаргин. – Мы были среди тех, кто пережили атаку сил альтивов и коллабораторов. А Щеглов может рассказать об атаках на малые кланы.

В общем, ещё какое-то время альянсеры полоскали собравшимся мозги по поводу необходимости закручивания гаек. Сколько в этом действительно необходимости, а сколько – желания власти, сложно судить, но очевидно, что присутствует и то, и другое. Занятно, впрочем, что альянсеры так энергично принялись поддерживать идею Змея, против которой выступали изначально… Распробовали вкус власти, или тут что-то более сложное? Хотел бы сказать «ну, неважно», однако на самом деле это важно.

Гости по итогам обработки, насколько я мог судить, склонялись к навязываемым процессам интеграции, хотя от этой восточной публики всего можно ожидать. В любом случае, они разошлись… «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться», угу. У нашей правящей верхушки было о чём поговорить со мной.

– То, как получилось в итоге, возможно, к лучшему – сообщил Дагор. Перед ним на столе стояла непонятно когда возникшая чашка с источающим пар – весьма ароматный – чаем, однако кланлидер её не трогал. – Угроза ликвидирована, но угроза остаётся. Идеал действительно недостижим, но с тем, что есть, можно работать. Вы в курсе текущей ситуации в мире? По нашим вопросам, я имею в виду?

– Более-менее – я кивнул. – Хотя у вас, уверен, информация намного более подробная.

Маг кивнул, и… Хм. Пар от чая сформировал фантом земного шара; затем континенты раскрасились в несколько цветов. Занятный трюк… Хотя моя «магия вещей» позволяет нечто подобное, но на гораздо более грубом уровне.

– Альянс успешно развивается, не без вашей помощи – продолжил кланлидер, указав на один из множества участков, окрашенных в синий цвет. Интенсивность цвета в разных местах различалась; чем темнее и ярче, тем выше влияние альянса в этом регионе. – Но сложностей куда больше, чем хотелось бы.

Да уж. Об этом говорила сама пестрота глобуса – различных цветов, а значит и сил, в мире оставалось много. Альянс даже, собственно, не покрывал и половины территории; хотя территория бывшего СССР и Евросоюза были синими почти полностью, а обе Америки усыпала россыпь синих пятен, но Азия, Африка, и даже Австралия были раскрашены набором красок. Китай – равномерно красный, лишь у границ России и Индии превращающийся в красно-синие и красно-фиолетовые соответственно штрихи; Индия, соответственно, вся фиолетовая, с такими же красно-фиолетовыми штрихами у границы с Китаем. Пакистан, Афганистан, частично Иран тоже были фиолетовыми; большая часть Африки – зелёная, как и Австралия. И везде по миру разбросаны серые точки баз коллаборационистов и просто бунтовщиков-радикалов.

Хм… А это у нас что белое возле Азорских островов?

– Атлантида?

Я хмыкнул это вслух, и получил небрежный ответ.

– Изоляционисты, ни на что не влияют и не имеют значения – отмахнулся Дагор. – Зоны влияния инквизиции я отмечать не стал, они не изменились. В любом случае, основная борьба сейчас идёт за независимые кланы Африки и Австралии. Индия и Китай пока грызутся меж собой, но и они прощупывают нейтралов; терять время нельзя. Так что у нас есть план, и хорошо, что вы вернулись так быстро.

Я кивнул.

– Слушаю.

Я ожидал чего-то вроде того, что уже приходилось делать – окружаем непокорный клан, и бросаем вызов на поединок. Однако…

– Мы не можем позволить себе терять время на работу с каждым кланом и колдуном по отдельности. Нужно что-то, что заставит их самих пойти к нам. Поэтому среди прочих мер была разработана операция, которую мой коллега называет «Хамелеон».

Он ткнул пальцем в сторону глобуса, и часть Африки развернулась в плоскую карту.

– Африка может быть неразвитым континентом, но у них есть множество экзотических магических практик с долгой историей, некоторые из которых вполне эффективны, пусть и являются чисто практическими. Тем более, что в магии в некоторых случаях можно заменить знания силой… И жертвами. Многие племена обладают артефактами из класса «ловушка душ», за которыми охотятся многие как из соперничающих племён, так и из цивилизованного мира. И мы можем этим воспользоваться.

Я нахмурился; эта речь вызвала неприятные подозрения. Которые не замедлили оправдаться.

– Если быстро и аккуратно ликвидировать несколько таких кланов из безперспективных, и выдать это за атаки коллаборационистов и индусов, остальные склонятся в нашу сторону. А использование их артефактов не позволит выяснить, что произошло на самом деле, при помощи некромантии, к тому же они послужат мотивом.

Я не святой и не паладин; даже моя «система» обозначила мой путь «нейтральностью». Однако тут я едва сдержался от того, чтобы высказаться… собственно, Куаллона остановила. Я с самого начала держал Связь активной, и сейчас пригодилось.

«Не спеши» – упредила она моё высказывание, остановив меня. – «Могу представить, что ты хотел бы сказать, и понимаю, почему, но нужно ли превращать их во врагов? Я не призываю идти на то, что они предлагают, но сперва подумай. О формулировке отказа, хотя бы».

Я с лёгкой неприязнью глянул на неё, чувствуя себя слегка преданным. Однако она права… Почти как Снегурка, блин.

Я задумался. Блин… Даже думать об этом неприятно, как пережёвывать какую-то гадость. Для начала, почему вообще они решили припрячь меня к этому? После всего предыдущего решили, что я не стану возражать? В принципе, такое впечатление вполне могло сложиться – до того работу боевика я выполнял без моральных терзаний. Другое дело, что тогда и ситуации были гораздо более приемлемые… Ну, тут могут быть разные мотивы, но какими бы они ни были, в любом случае я просто не могу пойти на это. Да, за то время, что я бултыхаюсь в магическом сообществе, сталкиваться пришлось с различными, зачастую весьма неприятными, вещами, но я никогда не шёл на уступки совести… везло, полагаю. Но удача не вечна… Нужно было прокачивать выше.

Взяться за эту работу просто. Не. Вариант. Массовое убийство некомбатантов, детей и женщин? Вы в своём уме, вообще? Сама гипотетическая возможность подобной «спецоперации» – именно то, за что я так не люблю политику, а вляпаться в это лично?

Я ощутил, как во мне вновь закипает поутихший немного гнев, и поспешил отстраниться, попытавшись переключиться на другое направление мыслей. А то, чего доброго, действительно ляпну что-то, от чего репутация рухнет в глубокий минус, и меня самого объявят мятежным радикалом. Как бы так им объяснить, чтобы высказаться от души, но не получить награду за свою голову? Желательно также, не разрывать отношений, и заставить их отказаться от этого безумия… спокойнее, спокойнее.

Для начала…

– Показать статус – едва слышно пробормотал я. Угу… Сменим титул, надеюсь, тоже поможет. «Богоубийца»…

Я заметил, что моя рука, заменяющая один активный титул другим, слегка дрожит.

Навыка «Дипломатия» у меня нет, надеюсь, «Обаяние» сыграет свою роль, а «Этикет»… Нахрен этикет.

– Знаете, иногда то, что ещё недавно ходил в школу, это хорошо – произнёс я. – Ещё помнишь уроки истории. Подобные «простые» решения превращают людей… нет, не прошу прощения, в дерьмо. И тех, кто убиты, и тех, кто убивает, и тех, кто отдают приказы – только что в разных смыслах. С организациями, практикующими такие методы, нужно бороться, а не создавать их… считайте меня не видевшим жизни малолетним идеалистом, но я лучше останусь в истории таковым, чем дерьмовым массовым убийцей некомбатантов. Угроза не настолько велика, чтобы так опускаться, а власть такими методами в руках не удержать всё равно.

Я скривился. Всё это звучало… Слишком мягко и неубедительно. Но это был лучший компромисс между моими мыслями и дипломатичностью, на который я был способен… и, блин, мне уже становилось неуютно. Как ни крути, понравиться такой отпор им никак не может, и если раньше меня по крайней мере воспринимали как полезную фигуру, сейчас… ситуация может измениться. Дерьмо и ещё раз дерьмо, как будто мало мне врагов… Но сказанного назад не вернуть, да и это шло бы настолько против меня… Это было почти болезненно.

«…Извини» – мысленно буркнул я. – «Всё-таки не сдержался».

«Извиняться не за что. Это твоё решение, я просто хотела, чтобы оно не было импульсивным. Импульсивность никогда не помогает».

Да уж… Преимущество сейчас на стороне хозяев помещения – у них есть альтивские гранаты и огнестрел, так что если что… Бл*. У меня реально руки дрожат… Но пойти на уступки я просто не могу.

…Или всё это просто проверка моих взглядов? Такую возможность игнорировать тоже нельзя. Очень хотелось бы, чтобы было так, и мои «партнёры» не были такими засранцами…

Меж тем, ничего не происходило; табличка с изменением репутации не выскакивала… ну, и не стреляли.

А, нет: некое движение всё же произошло. Дагор поднял-таки со стола свою чашку чая; карта осталась на своём месте, и струи пара изогнулись, продолжая соединять её с чашкой. Н-да.

– Значит, вы так считаете? – осведомился кланлидер, отпив и поставив чашку обратно. Я молча кивнул, прикидывая, куда прыгать, если что… хотя вряд ли прямо сейчас что-то устроят, но всё же. – Хорошо, в таком случае мы пересмотрим стратегию. Вот, изучите несколько вариантов, которые нужно проработать по старой схеме в ближайшее время…

Он положил на стол извлечённую из кармана флэшку; я снова кивнул и забрал её.

– Это всё?

– С нашей стороны – пока да – согласился маг.

Странно… Не вижу никакой реакции на мой демарш. Ожидали и такого варианта?.. Скорее всего. Особенно если вспомнить о существовании провидцев. Они вообще могут изрядно менять характер политик магов…

– Просмотрю и займусь – сообщил я. – Когда вернусь к себе и передохну.

Я встал; помедлил. Осторожность, или правильность?.. Самоустраниться намного проще, чем продолжить вбивать гвозди себе в гроб… Но это означает забивать гвозди себе в совесть.

Нахрен гвозди.

– Но я не просто отказываюсь участвовать в вашем массовом убийстве. Я не хочу иметь ничего общего с теми, кто пользуется такими методами. Это мы устанавливаем нормы и пределы допустимого…

Не дожидаясь ответа, я вышел.

«Хорошо сказал» – заметила Куаллона. – «Возможно, тебе стоит перебазироваться на мою родину… На какое-то время».

«Как вариант» – вздохнул я. Совесть – это важно, но всё же риск нужно сводить к минимуму… Проблема в том, что тогда и родителей придётся перевозить. Хотя проблема не такая уж большая… блин, им там и работа найдётся. Но не нравится мне это…

В любом случае, сейчас мне нужно сообщить клану о ситуации, и обдумать дальнейшие меры – на Изнанке, разумеется. Ну, и передохнуть, конечно… всё это изрядно выматывает.

По крайней мере, в меня так никто и не выстрелил.

– Ясно – сообщила Снегурка.

– И это всё?

– Я ожидала чего-то подобного рано или поздно – ответила она. – А если учесть точный ход разговора, то всё куда менее скверно, чем могло бы быть.

Куаллона, как выяснилось, как-то записала весь недлинный разговор, и воспроизвела его для собранных мной кланеров – минус Ривербанк. Он всё так же полностью занят обучением, да и не вижу смысла его посвящать.

– Если взглянуть объективно, пока что мы имеем только твои страхи, что лидерам альянса не понравится твой взбрык – продолжила Натаниэль. – Однако, на мой взгляд, твоя реакция и предположения заходят слишком далеко. Объективно, ты всё ещё не являешься их врагом, всё ещё сохраняешь полезность, и у них всё еще нет достаточно удобной фигуры для замены… хотя следует понаблюдать за другими членами твоей недавней группы. В общем, хотя следует усилить меры предосторожности и внимательно наблюдать за развитием ситуации, но паниковать пока слишком рано.

Я помолчал. Да… Это её логичное расклаффффдывание по полочкам, остужающее и успокаивающее мои нервы – именно то, на что я надеялся, собирая кланеров. Пусть даже и чувствую себя после этого идиотом, начитавшимся жёлтой прессы и теорий заговоров.

И всё же, даже она не отрицала того, что опасность всё же существует.

– Если хочешь, – неохотно произнёс я, вздохнув – можешь выйти из клана, чтобы не попасть под возможный удар.

– Я учту – кивнула она. – Но пока что не вижу смысла. В конце концов, я вложила в него слишком много сил.

Я тоже кивнул, принимая её как всегда логичный аргумент.

– Ещё у кого-то есть умные мысли? – осведомился я, оглядывая собравшихся.

– Девочка всё сказала правильно – отозвался Дед.

– Ладно. Тогда заодно и другие вопросы обсудим… Во-первых, наш новый рекрут – стоит ли его вообще использовать в таких условиях? И во-вторых, вопрос возможного бизнеса с Дюссолем. Есть у кого идеи? Мысли, предложения?

– Пусть будет – решительно произнесла Кэтти. – Я его поднатаскаю на Изнанке по нужным вопросам, сварганим дельце, а там найдём, куда пристроить.

Поскольку возражений не последовало, а «Туман» изначально завербован из-за Кэтти, я кивнул.

– Хорошо, с этим тоже разобрались. Остаётся хомяк… в смысле, Дюссоль.

Потенциальных клиентов всё-таки удалось найти. И у Деда, и даже у Снегурки имелись на присмотре варианты… Больше того, Ната предложила очевидный вариант, прошедший мимо меня прямо у меня под носом. Н-да, стыдно будет, если Дюссоль поймёт, что это не свои причины, а я просто ступил… Можно же альянсу предложить. И как раз им – без риска подставиться под инквизицию, и с возможностью обменять не на деньги. Правда, сейчас может в итоге использоваться против меня… Но в этом плане я кудабольше опасаюсь оружия, а не лечилок.

Метаморфа, как и договаривались, я просто сдал Кэтти; раз она так уверена, что всё будет нормально, то и флаг в руки. У неё более чем достаточно опыта, так что вполне можно довериться. А вот у меня остался ещё один вопрос: поручение альянса.

Вернее, поручения. Как и было сказано, работы было много, и всё – как можно скорее… В основном, как и было сказано, набор африканских магов, как кланов, так и одиночных. Похоже, пришло время бороться за каждого мага…

Однако я собирался придерживаться своего плана; по сути, произошедшее только укрепило это намерение. Прежде чем заниматься чем-то в реале, мне нужно подпрокачаться.

Начал, впрочем, с изучения возведённого вокруг штаба барьера. Когда его создавали, я ничего не понимал в данной ветке магии, однако сейчас у меня есть соответствующий навык, и даже третьего ранга, с бонусами от «Таланта». Н-да, вот его бы поднять, «Талант к магии», в смысле… Ну да я и так сжульничал, заполучив лишний ранг.

В любом случае, сейчас я имел возможность изучить свою хлипкую линию обороны, и возможно, даже что-то улучшить, чем и занялся.

Да, это было возможно. Я был вполне в состоянии доработать барьер и несколько усилить его; однако вопрос осмысленности этого оставался открытым. Он всё равно оставался бы эффективным разве что против Теней, а вот усилий для усиления понадобится… ну, не так много, но всё же. Всё равно нет смысла, если тот, кто захочет преодолеть – преодолеет…

В итоге я ограничился добавлением сигнального контура, основанного на тех же якорях, что и барьер от Теней. И записал себе в список низкоприоритетных дел приобретение чего-то поприличнее, с чем можно будет хотя бы задержать потенциальных нападающих. Я не могу создать достаточно продвинутый барьер, но с хорошими якорями и достаточным количеством времени – и маны – вполне возможно создать что-то простое, но прочное. Пусть не электрифицированная колючая проволока с пулемётными вышками, но хорошая кирпичная стенка… Однако – не сейчас. Надеюсь, до того на нас никто не станет нападать… В принципе, я вообще не очень понимаю, как можно напасть на базу на Изнанке со всеми её замутами с временем, однако определённо это возможно.

Ну, пока что мне нужна Эссенция.

Впрочем, сперва всё-таки мы со Снегуркой и Сфено поставили трофейный стол в кабинет на втором этаже здания. К слову, видок у Натаниэль, когда она увидела этот трофей, был странноватый, но я так и не смог понять, что он выражает. И чего у всех такие реакции на него?..

Ну а затем – охота.

В идеале мне хорошо бы прокачать что-то такое, что защитит даже без магии, которую можно снести альтивской гранатой, – блин, этот Дамоклов меч теперь так и будет висеть над головой – но тут вариантов было немного. Или постоянно носить броню, что затруднительно в обычной жизни, да и от хорошей винтовки всё равно не поможет, или… Думать.

Самое очевидное – поднять Удачу. Собственно… Порывшись в своём списке навыков, я убедился, что у меня действительно есть навык именно для этого; и больше того, даже есть несколько предметов для его повышения. «Везунчик, пассивная способность, ранг 1. Повышает Удачу на 1, даёт 5% шанс избежать дистанционной атаки». Именно то, что надо…

Хотя это и не панацея, но навык очевидно крайне полезный в наших условиях, так что я намеревался взять все три доступных ранга, прежде чем заняться чем-либо ещё. Пусть и небольшой процент, но… Блин, это моя жизнь. Повышение шансов выживания даже на один процент – уже что-то.

Я не кореец; долгий и нудный гринд – не моя стезя. Однако, как говорилось в «Особенностях», «Жить захочешь – не так раскорячишься»… Да и навык действительно полезный.

Я удовлетворённо глянул на висящую передо мной панель.

«Везунчик, пассивная способность, ранг 4. Повышает Удачу на 2, даёт 20% шанс избежать дистанционной атаки. Слегка увеличивает вероятность срабатывания других навыков. Увеличивает вероятность найти что-то ценное».

Очень неплохо… Но недостаточно. К сожалению, я упёрся в ограничение по стату, да и волшебные пули, которыми поднимается этот навык, закончились; однако оставались другие навыки. К тому же соратников тоже неплохо бы прокачать… Соратниц, вернее. Вот уж действительно, для сотворения одного секундного чуда нужны долгие часы нудного труда… Даже с читами.

Если бы хотя бы Изнанка не была такой унылой и пустой… Да, здесь есть очень необычные и яркие места, но большая её часть – пустая и тёмная, как игровая локация, которую только начали создавать. Полчаса-час пути, пара секунд на уничтожение Тени, ещё час пути… Ну-удно. Но нужно.

– Нудно – пожаловался я Леонессе, когда мы устроились на привал. Она пожала плечами, глядя в какую-то книгу с серой, без надписей, обложкой.

– Не спорю. Но это делает нас сильнее без опасности, и намного быстрее, чем нормальные методы.

– Кто ж спорит? – я вздохнул. – Но ведь нудно же…

Одержимая снова пожала плечами, молча. Похоже, она тоже подзадолбалась… Жаль, Дед не смог помочь с охотничьими угодьями.

Ну, терпеть эту нудистику придётся, но… Боюсь, этого будет недостаточно. Вернее, я не выдержу столько гринда, сколько понадобится, чтобы стать достаточно сильным. Мне вообще сложно представить, сколько Эссенции понадобится и сколько Теней придётся перебить, чтобы хотя бы прокачать ману до уровня Змея – а ведь этого недостаточно. Чтобы не рисковали связываться из-за личной силы, нужно быть человеком-атомной бомбой… Хотя бы. Пренебрегать прокачкой нельзя. но этого недостаточно, нужно и что-то другое… Тем более, я не могу прикрывать все возможные направления атаки.

Я нахмурился. Больше сил… Больше численности… Армия… Погодите-ка.

Я же могу приобрести армию.

Фактически, у меня есть даже несколько способов для этого. Например, наёмники; есть много племён орков и гоблинов, всегда готовых сражаться за приемлемую плату. Пару отрядов даже я смогу себе позволить… Тем более, что могу заплатить усилениями для их вожаков.

И о печенЬках тоже не стоит забывать…

Ещё один вариант – големы. У меня же есть небольшой клан, технически входящий в мой, големостроителей. Правда, тут понадобятся не только деньги, причём, пожалуй, больше, чем на орков, но и время; тем не менее, это тоже вариант. Но и это ещё не всё; ещё есть варианты набрать рекрутов в мире Куаллоны – возможно, одолжить зверушек у полуэльфийки – и, наконец, наиболее… перспективный вариант. Хотя и с наименее очевидными последствиями и проблемами.

Я имею в виду армию Саллоса. Хотя описание его «наследия» весьма скудно, но есть очень высокая вероятность заполучить если не всё, то многое из того, чем он обладал – в том числе и армию. Хотя тут слишком много неизвестного, да и Карма нужна, но перспективно… Может, выйти в реал и позвонить Светке, посоветоваться?.. Я глянул карту. Угу, в реале у нас тут океан…

Брать или не брать, вот в чём вопрос?.. Не кот в мешке, конечно, но неизвестного много. С другой стороны, жизнь поджимает…

Я вновь изучил печально короткое описание. «Дополнительная Система, позволяющая освоение доступных погибшему архидемону Салосу способностей, умений и доменов». Никаких подробностей – ни что входит, ни как прокачивать и что вообще из себя представляет… Хотя почти гарантированно – прокачивать нужно за Эссенцию. Взять того же Хорна – система у него другая, но основана всё на том же, на тех же ошмётках душ…

…А, ладно. У любого мужчины в жизни есть момент, когда он осознанно решает сделать глупость. И лучше уж это, чем, скажем, жениться.

«Хотите активировать новую систему „Наследие Саллоса“? Да/Нет».

Да.

На миг я ощутил головокружение вместе с мимолётными теплом и некоей лёгкостью, однако это быстро прошло, оставив панель.

«Активирована новая система! Просмотр информации по ключевым словам „Наследие Саллоса“».

Ну… Посмотрим, что у нас тут.

– Наследие Саллоса.

Передо мной возникла панель, сильно отличающаяся от предыдущих. Эта была не просто однотонным прямоугольником с текстом; она походила на синевато-серую каменную плиту с бегущими по ней несколькими трещинами. Я так погляжу, улучшение графики…

Если попросту, это было дерево навыков. Вернее, три дерева; панель делилась на три части двумя глубокими трещинами. Части были озаглавлены «Умения/Знания», «Способности/Дары» и «Домены/Власть»; каждая из них начиналась одним цветным значком в квадрате, от которого вправо тянулось дерево навыков – другие квадраты со значками, соединённые линиями. Угу… То есть имеется три навыка. Ну или чего-то вроде навыков… Посмотрим.

Умения/Знания, зелёный знак в виде пентаграммы. «Призыв воина 1/10. Позволяет призвать/отозвать одиночного воина из подконтрольных сил Саллоса. Расход маны 5». Ну… Вроде бы это примерно то, чего я и хотел, но… Такое ощущение, что меня надули. Одиночный?.. И вообще, опять-таки остаются вопросы… ну, с частью можно будет разобраться на базе, сейчас главное – как поднимать-то навык?

Я снова прикоснулся к иконке… угу. «Хотите повысить навык? 100 Эссенции. Да/Нет». Не сейчас… Что ещё?

Способности/Дары. «Святая сила 1/10. Позволяет базовые манипуляции святой силой (Святая пуля, Внедрение света). Расход маны 0-5». Снова максимальный ранг – 10, но… Святая сила? Серьёзно? Базовая способность у одного из демонов Соломона? Или тут что-то не так, или я чего-то не знаю…

В любом случае…

– Святая пуля.

Убойную силу оценить было не на чем, но шарик света успешно вырвался из моей ладони, ударив о «пол» Изнанки и отскочив. Рикошетом может пригодиться, а так – тот же файрбол, по большому счёту… Тоже на базе проверю вместе с «внедрением света».

Ну и последний навык…

Домены/Власть. «Домен 1/5. Холодный Замок и его стража находятся под вашим контролем; вы знаете путь к нему и можете в него входить. Генерал Радир, глава стражи, признаёт ваше право находиться в замке, как наследника Саллоса, и право призывать рядовых дворцовой стражи, но не признаёт своим господином. Текущая численность доступных для призыва сил: 57» А вот и оно… Ответ на главный вопрос. Потратив бесценную единицу «кармы», я получил чуть меньше шести десятков солдат, и то с ограничениями. И всё же… Даже рядовые бойцы Саллоса – серьёзные ребята. Сталкивались, перед аудиенцией… А сколько стоит поднять?

«Хотите повысить навык? 1000 Эссенции. Да/Нет».

…Ни…чего себе!

Однако прежде чем я отошёл от произведённого ценой впечатления, возникла новая панелька; на этот раз моя «классическая».

«Новое задание (необязательно, развитие, синергия с „Наследие Саллоса“): „Демонстрация силы“. Ваши владения являются вашими чисто номинально; четыре генерала Саллоса не признают вашу власть. Покажите им свою силу, и докажите, что обладаете правом считаться наследником Архидемона! Награда: повышение навыка „Домен“ за каждого подчинённого генерала».

Ну… Могло быть хуже. Путь к силе лежит через силу… Или через гринд.

– Демо-версия архидемона… Похоже, придётся разузнать что-то о генералах Саллоса – вздохнул я вслух, и это заставило Кэтти оторваться от книги.

– «Зачем» я тоже хочу спросить, – произнесла женщина – но у тебя же вроде была память Саллоса?

– Действительно – хмыкнул я. – Надеюсь, поможет. А зачем… Будем прибирать к рукам его наследство.

– Амбициозно. Сфено это наверняка заинтересует… Я бы предложила найти её сестру, прежде чем ввязываться.

Я кивнул.

– Думаю, нам стоит вернуться на базу. И все вместе навестим наш будущий замок…

– Это нельзя назвать умным поступком – заметила Снегурка, и я кивнул. Клан снова был в сборе; Сонеуме, правда, я поручил увеличить усилия по поиску Эвриалы, так что он отсутствовал. Ещё и доплатить за срочность пришлось… Хорошо, что я это предвидел.

– Глупым тоже нельзя. Оправданный риск, думаю.

– Возможно – пошла на небольшую уступку девушка. – Что насчёт побочных эффектов и очевидных проблем?

– Пока не вижу. Единственно, я получил гораздо меньше, чем надеялся… Да и с этим ещё нужно разбираться. Суэго, вы никаких изменений не ощущаете?

Дух задумчиво качнул головой.

– Я чувствую… Свет. Мистический свет, очищающий, не простое свечение…

– Угу, один из базовых навыков – я кивнул. – Странно, но что я вообще знаю о Саллосе? Пока что, по крайней мере – попозже гляну его память. К слову, а вы о нём что-то знаете?

– Не моя сфера – на этот раз Дед мотнул головой отрицательно. – Я простой честный колдун, и с демонами не связывался. Но специалисты должны знать.

Ну, да… Но это всё потом, если понадобится. А сейчас…

– Ладно – я встал из-за стола. – Сейчас я хочу проверить эти способности, так что мне понадобится ваша помощь.

Призывать солдата Саллоса просто так было бы неблагоразумно, а свою долю неблагоразумных поступков на сегодня я уже совершил. Поэтому – подготовка, осторожность и Постоянная Бдительность! Кланеры прикрывают на тот случай, если призванный не будет подчиняться, и создан барьер для минимизации возможного ущерба. Ну, приступим.

– Призыв воина.

Угу… Никакого выбора не предоставили. Меня обдало холодом, и в следующую секунду рядом возник с головы до ног закованный в чёрные доспехи рыцарь с двуручником на плече. На голову выше меня, и, хм… Шлем глухой, без прорезей. Похож на робота или голема.

«Зарок, Воин Саллоса» – гласила надпись над его головой.

– Изучение.

Угу… Нежить/Человек. Все статы неплохие, даже ментальные, как ни странно, выше десятки.

Воин наклонил голову, словно глядя на меня сквозь непрозрачный шлем. Помедлил секунду, а затем, перехватив меч двумя руками – я напрягся, готовясь отражать атаку – приподнял его перед собой в, видимо, салюте, и так и замер.

– Ты можешь разговаривать? – спросил я, не спеша расслабляться. Он отрицательно помотал головой. Ну, хорошо… То, что отвечает, и вроде бы даже слушается, имею в виду. Почему – тоже стоило бы разобраться, но всё по порядку…

Ряд экспериментов показал, что призванный воин действительно слушается приказов, и весьма неплохо сражается; если среди солдат Саллоса будут не только непосредственно солдаты, но и какие-нибудь части поддержки и обеспечения, будет вообще прекрасно. Стройбат организую, ага… К сожалению, призывать можно было только по одному; при попытке призыва ещё одного выскочила панелька «Хотите сменить призыв? Да/Нет (Поднимите уровень навыка „Армия“ для контроля группы воинов Саллоса)». Упомянутый навык шёл следующим за «Домен», параллельно с навыком «Сокровища», и стоил относительно умеренные сотню единиц Эссенции.

Вообще, я так посмотрю, эту систему можно назвать «высокоуровневым дополнением». В смысле, не только имеет смысл тогда, когда Эссенции есть возможность собирать приличные количества, но и позволяет развиваться, когда мои «базовые» навыки упёрлись в ограничения по статам: насколько видно, в этой таких ограничений нет. Правда, есть максимальные уровни навыков…

Из описания первого ранга «Армии», к слову, следовало, что этот навык даёт возможность командовать десяткой воинов с небольшим снижением их способностей. Правда, призывать всё равно придётся по одному… Для массового призыва нужно поднимать соответствующий навык. Две сотни уже, не так много, но и немало… Особенно если по деньгам посчитать. Однако – надо. В текущем состоянии тот призыв полезен, но не больше того; элемент случайности сильно усложняет использование, да и одиночный боец, пусть он и достаточно сильный маг, это не то, что мне сейчас нужно. Гриндить всё-таки придётся.

Что до «Святой силы»… Странная штука. «Святая пуля», как выяснилось, практически не взаимодействует с немагическими объектами, вернее, не повреждает их; зато чем больше в объекте магии, тем эффективнее становится. В определённых пределах, конечно. «Очищение», как сказал Дед; скорее, экзорцизм. Эффективно против демонов, духов… Ну, и магов. Для своего первого ранга – даже очень эффективно, хотя зависит от цели.

А вот вторая… скорее всё-таки способность, чем заклинание, «Внедрение света», работало наоборот, с немагическими объектами. Из куска Изнаночной древесины этот «свет» убрал пропитывавшую его ману; по логике, эта способность сама по себе – некая форма маны, но в отличие от обычной магии не оставляла магических следов, а напротив, удаляла их.

Однако пока я удерживал в немагическом предмете порцию «света», пропитывавшего материю, как вода губку, его свойства изменялись. Не сильно; увеличение прочности, лёгкости – вроде эффекта моей Ауры или какого-нибудь благословения. Главное – пропитанный «светом» предмет получал всё ту же эффективность против всего магического, что есть у «Пули».

И ещё кое-что; жидкими и сыпучими объектами, пропитанными этим «светом», я мог в какой-то мере манипулировать. Интересно было бы испытать на живом существе, но лабораторных мышей у меня под рукой не оказалось. Потом можно будет проверить… Но это – потом.

Короче говоря – все способности нуждались в повышении уровня, чтобы быть действительно эффективными.

Всё это наполняло меня сомнениями. Вроде и полезно, но стоило ли потраченной «кармы»? Да и гринда избежать всё равно не получается… Хотя мне жаловаться было бы наглостью, на то, на освоение чего другим потребовались бы годы – если вообще смогли бы – у меня уходят часы.

Что до параллельного «Армии» навыка «Сокровища» – он давал «Знания местонахождения одного из хранилищ ценностей Саллоса, способность его открывать и способность свободно использовать его содержимое». Навык, открывающий конкретную секретную заначку – это достаточно оригинально… Три уровня в нём, к слову.

…Я понял, что затягиваю неизбежное. Смотреть воспоминания Саллоса не хотелось, но – надо… Хотя это действие и вызывает у меня некое отторжение. С одной стороны, влезание в личную жизнь, а с другой – всовывание в свою голову кусков чужой жизни; и то, и другое неприятно. Но что поделать…

– Архив памяти.

Часть 3

…Саллос – вовсе не демон.

Ну, вернее, даже я демон, когда нахожусь в другом мире, а покойный родом не с нашей Земли, так что технически всё правильно; однако в «общепринятом» смысле он демоном не является. Он, блин, ангел.

И даже не «падший». Правильнее будет сказать «Брошенный».

Если точно, он был создан каким-то сильным божеством, которое вроде бы пыталось создать не столько совершенных слуг, сколько семью… очень большую семью. Их, таких как Саллос, было как минимум несколько сотен, отвечающих за разные задачи, сразу созданных взрослыми, наделёнными знаниями, и настолько совершенными, насколько их божеству это удалось. Причиной «падения» стали, к слову, люди… но это совсем другая история, хотя и интересная. Сейчас была куда важнее информация о позднем периоде жизни Саллоса, а точнее – о его генералах.

Покойный «архидемон» был сторонником ставки на качество, а не количество; вся его «армия» состояла из всего-то пяти сотен. Четыре – под командованием генералов, и одна «резервная», как раз и занимающаяся обычно охраной замка. Один из генералов, и судя по всему, сильнейший, был как раз одним из «ангелов», подчинённым Саллоса ещё со времён прежней жизни; остальные – обитатели различных миров, поднявшиеся до этой должности заслугами во время долгой службы архидемону, собиравшему многообещающих рекрутов, где мог. К слову, я был к нему несправедлив – у него с его воинами был некий контракт, подобный тому, что есть в клане Змея, так что погибшие автоматически воскрешаются. Не знаю, правда, работает ли сейчас, с его смертью.

В любом случае, все четыре генерала – сильные боевые маги без каких-либо слабостей, которые можно было бы эксплуатировать; во всяком случае, такое впечатление складывалось из просмотренных кусков памяти.

И, между прочим, после этого сеанса просмотра мне надо бы передохнуть.

Между прочим, я так понимаю, покойный не просто так вручил нам с дамами эти свои три призыва. Он, как и Кронос, планировал наперёд… Всё и пошло примерно как он планировал, если не считать Кроноса и того, что у Ланадра оказалось подготовлено средство противодействия. Занятно, на самом деле – все пытались меня использовать, а в итоге я оказался единственным, кто остался в выигрыше. Немного удачи, немного мастерства… И немного горгоны. Определённо, удача – величайшая сила в известных мирах… Не зря прокачивал.

Ладно. Сейчас мне нужно накопить две сотни Эссенции и взять нужные навыки, это однозначно; солдаты Саллоса в приличном количестве мне понадобятся для переговоров с альянсом и корректировки взаимоотношений. Но что насчёт других навыков «наследия»? Есть ли ещё что-то, что нужно срочно взять?

В каждой ветке доступно напрямую три навыка; точнее, повышение базового и взятие двух новых. Второй ранг «Святой силы» даёт «Обжигающий свет» и «Воодушевление»; неинтересно. Новыми навыками в этой ветке являются «Благословения» и «Проклятья», по стандартные сто единиц Эссенции каждый, и в каждом так же стандартные два «заклинания»: «Воинская удача» и «Неутомимость» в благословениях, «Чёрный день» и «Бессилие» в проклятьях. Противоположности друг друга, похоже… Опять же, не интересует пока что.

«Домены» я уже просмотрел, а что до новых навыков в «Умения/Знания» – там имелись «Контракты» и «Владение оружием» по всё той же цене. В общем, ничего, на что стоило бы тратить время и Эссенцию, хотя «Контракты» и могут быть интересны – контрактная магия штука многообразная и многообещающая, а этот навык включал в себя её; плюс, тот самый «контракт на бессмертие» определённо даёт именно этот навык. Но это можно будет взять потом. А сейчас нужно передохнуть, и вперёд, за двумя сотнями Эссенции…

Как-я-ЗАДОЛБАЛСЯ! Кто бы только знал… Куаллона относилась к этому стоически, а вот я осознал, что ненавижу гринд, и даже осознание того, что становлюсь сильнее, помогает слабо. Больше утешало то, что могло быть хуже, если бы я не приобрёл пару электромобильчиков – проходить все эти километры ещё и пешком было бы уж слишком, а пришлось бы. Цель поставлена, и её нужно выполнять… Как бы это не напрягало.

Как раз потому я сразу отказался от предложения глав альянса…

При этом воспоминании у меня снова испортилось настроение. Ну да ладно… То, что я сейчас делаю, как раз и поможет не только обезопасить себя, но и, возможно, заставить их не допускать таких действий, как предложенное массовое убийство. Ну не могу я просто отстраниться… Тем более, когда у меня есть реальная возможность предотвратить такое. Пусть не по всему миру, но хотя бы конкретно то, что творится в каком-то смысле у меня под носом. Ну, правда… Почему всякая хрень творится? Потому что все говорят «Ну, да, это плохо, но я – человек маленький, что я могу сделать?» А в моём случае эта отмазка не катит. Никакого пафоса или самокопания в духе «Может, для этого мне и дана эта сила?», просто очевидный факт – я могу что-то сделать, и меня коробит от того, что происходит… ну, или может произойти. Так что, хотя и не хочется, да и страшновато, не буду врать… Но ничего не делать ещё хуже – муторно и гнусно. Не хочу считать себя дерьмом.

Если подумать, это та самая ответственность, которая с силой, только перед собой.

К счастью, испытание обновлённых навыков позволило отделаться от этих неприятных мыслей. Сам процесс повышения навыка после нажатия «Да» не был автоматическим; передо мной возникла чаша, в которую пришлось вручную перелить Эссенцию из Сосуда. И вот я – гордый обладатель нового навыка и улучшенного… чуть менее нового.

«Призыв воина» превратился просто в «Призыв»; «Призыв 2/10. Позволяет призывать/отзывать воинов из подконтрольных сил Саллоса, до 5 за раз. Даёт возможность призывать конкретных воинов. Расход маны 5, +2 за каждого призываемого больше 1». А в описании второго навыка обнаружилось неожиданное дополнение: «Армия 1/10. Даёт возможность командовать десятком воинов с небольшим снижением их способностей. Позволяет поддерживать призыв десяти существ одновременно. Даёт возможность призывать конкретных воинов. Синергия с навыками „Командование“ и „Обаяние“». Синергия, значит… То бишь от этих навыков есть некий бонус, что в общем как бы и логично.

В любом случае, пусть этого и меньше, чем хотелось бы, но уже должно бы быть достаточно… Надеюсь. Следующий ранг в обоих навыках, к слову, стоил по две сотни; я опасался, что будет больше. С другой стороны, на них «Аура Снаряжеманта» не действует… Кстати, класс у меня остался прежний, я проверял, и даже титула не добавилось.

Итак, у меня появились подконтрольные вооружённые силы. И прежде чем отправляться выполнять поручение альянса, от которого я не собирался отказываться, следует продемонстрировать их… Пока со мной не случилось несчастного случая.

И повод есть.

– Здравствуйте, Дагор. Я просмотрел ваши поручения, изучил ситуацию, и думаю, она вынуждает кое-что пересмотреть. Прежде чем поймёте меня неправильно – я говорю о своих самоограничениях… Я хочу зарегистрировать часть своих персональных сил как членов клана, чтобы избежать возможных инцидентов.

Вот так… Возможность призывать конкретных бойцов вместо произвольных позволяет действительно использовать зарегистрированных, как я и сказал, чтобы избежать ненужных инцидентов, но при этом… Я внезапно достал из кармана целый отряд боевых магов, и далеко не факт, что это все, кто у меня есть – я прямо сказал, «часть». Так что моя значимость, и главное возможности, в глазах альянсеров должны резко увеличиться… Равно как и риск попыток покушений или наездов. Как там называется страховка на случай убийства, «Мёртвая рука»? Ну вот. Кто может гарантировать, что у меня нет такой страховки?

Ах да, ясновидящие. Ну, это просто означает, что мне следует реально сделать такую подстраховку.

С этим возникли непредвиденные сложности. Я не мог передать управление призванными.

Ну, временно поручить выполнять указания той же Снегурки можно было, но проблема в возможности призыва… Блин, самостоятельно покидать владения Саллоса способны только его генералы, так что для того, чтобы подстраховка с помощью этих демонов работала, мне нужно или постоянно держать отряд в реале, или взять под контроль генералов. С которыми пока связываться как-то не тянет… Они не могут быть слабыми противниками.

Оставить парочку для этой самой «мёртвой руки»? Маловато. Весь десяток? Всё равно маловато, плюс возникает проблема где и как их держать, и вдобавок я не смогу их использовать… хотя последнее не важно, справлялся же как-то без них. Частично эти затруднения можно решить прокачкой «Армии» и возможно «Призыва», но только частично. Да и опять гриндить… Я же так свихнусь.

– Кстати, девушки, никто не хочет взять клан в свои руки, если со мной что-то случится? – осведомился я.

– Не особо – отозвалась Ната, а Кэтти и вовсе просто отрицательно помотала головой. – Просто не умирай, думаю, все со мной согласятся.

– Особенно я – проворчал я. – Но нужно думать о возможных вариантах. Сейчас вот мне нужно подстраховаться на всякий случай, чтобы противники знали, что я подстраховался, и соответственно опасались пытаться меня ликвидировать… Я знаю, что ты знаешь, что я знаю.

– Можешь не беспокоиться, если что – я за тебя отомщу – спокойно сообщила Снегурка, продолжая изучать какие-то свои записи.

– Аналогично – кивнула Кэтти.

…Вообще-то это действительно успокаивает. Не мщением, а тем, что задача разрешилась сама собой. Оставлю им двух-трёх воинов Саллоса и альтивские гранаты… А сам постараюсь постепенно поднять нужные навыки.

Решив, по крайней мере в общих чертах, этот вопрос, я взялся за следующий. Негры… Какой идиот, к слову, придумал, что это оскорбительное слово? Тогда и «белый» надо считать оскорблением. А заодно, возможно, «блондин» и «брюнет»… однако я отвлекаюсь. Мне нужно что-то сделать с африканскими колдунами, и срочно…

И, кстати, немаловажный момент: хотя становиться антагонистом Альянсу я и не собираюсь, но всё же стоит учесть не только присоединение нейтралов к общим силам, но и моё личное на них влияние. На всякий случай. Условия контракта менять не вариант, но личное отношение всех этих колдунов – тоже фактор… Сколько же всякой хрени нужно учитывать.

К слову, об идиотах… Снегурка разобралась с теми придурками, что напали на меня ещё перед отправлением к альтивам. Как оказалось, они – члены новой радикально-анархической группировки «Крылья феникса»; её даже кланом не назвать, ближе к самоорганизующимся террористическим ячейкам. Они как раз из той разновидности придурков, которые, выступая за какую-то идею, настраивают в итоге всех против неё; в этом случае – идея выхода магов на свет и их легализации. Ну, и допуска во власть, естественно. Эту организацию тоже было бы неплохо придавить – тем более, это уже и личное – но всё же прямо сейчас важнее заняться перевербовкой нейтралов, полагаю. Если не добиться мирового баланса сил, может начаться такая борьба за мир, что будет не до подобных мелких угроз… Хотя с ними затягивать тоже нельзя – мало ли, что таким придуркам может взбрести в голову в следующий раз для показательной акции. Хорошо, если не теракт на АЭС… Пожалуй, нужно будет взять задание на них. Маги-террористы – это действительно страшно.

Однако вернёмся к нашим неграм… Снова. Пять кланов, достаточно сильных, чтобы выдерживать давление и сохранять нейтралитет; последние крупные силы, сохраняющие нейтралитет, в регионе. Как и большинство африканских колдунов, специализируются на контроле духов и использовании одержимых; при необходимости способны практически из ничего создать приличную армию, вдобавок у них на руках порядочно оружия, так что и хорошо вооружённую – у современных африканских колдунов было достаточно времени, чтобы освоиться и научить своих зомби пользоваться огнестрелом. Альтивам они проблемы бы не составили – пара гранат, и одержимым с куклами хана – а вот земным силам вполне способны дать ожесточённый отпор, благо что контроль над духами позволяет прикрыться и с Изнанки. В итоге справиться с ними непросто, но эти возможности были бы очень полезны для нас, и очень неприятны на стороне оппонентов, так что предоставлять этих колдунов самим себе рискованно. Итак, с одной стороны пять кланов колдунов с учениками, слугами и личными армиями зомби, а с другой – я и поддержка альянса в виде пожеланий удачи. Несколько неравновесно… На первый взгляд.

Однако в случае магии качество обычно превыше количества, а качество на моей стороне. Ликвидировать их было бы, скорее всего, не так сложно… Но мне-то нужно не это. Мне нужно произвести впечатление и заставить присоединиться к альянсу…

…И у меня есть идея, как этого добиться. Но сперва нужно сделать кое-что ещё…

– Готовы? – осведомился я. Сфено, чьи руки лежали на вертикально стоящей перед ней дубине, кивнула; окружающие её десяток воинов повторили жест. – Поехали.

Вместо визита к оборотням я в итоге решил воспользоваться свежим навыком; у воинов Саллоса есть и то преимущество, что они способны на магические атаки.

«Классовый навык» горгоны явно работал, и работал полноценно, не создавая сложностей из-за возросших статов. Сфено была настолько быстра, что успевала уклоняться от ударов холодного оружия слаженно атакующих демонов, а когда улучила момент для контратаки, её лёгкий тычок заставил одного из чёрных рыцарей просто вылететь из кольца. Даже несмотря на то, что воины Саллоса – хотя, уже мои – пока что не пользовались магией, схватка выглядела офигительно круто… Я даже стал записывать её на смартфон.

Несмотря на увеличенные Ловкость и Проворство, численное преимущество и слаженная работа демонов всё же позволяли им время от времени зацеплять горгону – однако этого было недостаточно. Собственно, у меня на глазах Сфено не просто проигнорировала удар окованным металлом древком копья, но и воспользовалась этим, чтобы отшвырнуть копейщика в другого демона, ломая им ритм и переходя в контратаку. Н-да, не знаю, как считается урон и чему соответствует единица – в большинстве случаев моя система вообще оперирует примерными категориями, в лучшем случае процентами – но шестнадцать единиц защиты, уменьшение входящего урона на шестнадцать – это много. По моим прикидкам, удар мечом – это около шести получатся… Примерно как в D&D.

– Стоп – произнёс я; Сфено, заполучившая возможность, замахнулась дубиной, увлечённая боем, и запросто может так кого-нибудь прикончить. Всё же, услышав меня, она сумела удержаться… Хорошо.

Призванные демоны отступили на шаг и замерли, но убирать оружие не спешили. Мы ещё не закончили…

Выстрел… Горгона даже не пошатнулась, несмотря на ударившую в неё пулю. Пистолет игнорирует напрочь…

Кэтти сменила оружие, и на этот раз кое-какой эффект был. Пуля из автомата отняла у Перефокусированного на горгону Персонального барьера единицу прочности. Н-да…

Второй раунд схватки, с применением магии, прошёл для воинов Саллоса немногим лучше. Да даже хуже, в общем-то… Откровенно говоря, в магии они были посредственны; всё же большинство из них не настоящие боевые маги, а воины-маги, с упором на «воины». Те, кто проявляют в чародействе талант, идут в офицеры, а у меня тут собраны рядовые. А защита, предоставляемая «Первобытной мощью», защищала и от магии…

Плюс мой новый эксперимент в алхи… тьфу ты, вечно путаюсь. Мой новый эксперимент в зельеварении оказался вполне успешным: «боевой клей» из бутылочек и воздушных шариков, швыряемых горгоной, при удачном попадании эффективно склеивал конечности её противников – а вдобавок броски ещё и сбивали их с ног. Сколько там у неё Силы с этим бонусом, две с половиной сотни? А, нет, около двух, но всё равно – колоссально. Она, блин, машинами кидаться может…

Короче, мой план выглядел всё более перспективным.

Схватка с демонами – вернее, схватки – помогли определить сразу несколько вещей. К примеру, чтобы «Первобытная мощь» срабатывала, Сфено не обязательно видеть противников, достаточно, чтобы она знала, что они рядом; аналогично, они не обязательно должны атаковать – достаточно, чтобы горгона воспринимала их как врагов. Вернее, как противников. Забавно, но со всеми особенностями этого навыка нефатальное оружие будет для неё эффективнее… Шокер ей достать, что ли? Надо будет попробовать.

Но пока что – в Африку.

Даже в наше время на Чёрном Континенте всё ещё распространены кочевые культуры; достаток и само существование многих племён основаны на выращиваемом скоте, который приходится регулярно перегонять с одного пастбища на другое. У некоторых таких племён есть собственные колдуны, но они, как правило, слабосильные; настоящие профи не ходят за клиентами, а ждут, пока придут к ним, так что оседают где-то в удобном месте. Хе, как оказалось, некоторые города вокруг таких кланов и образовались. Тоже логично, в общем-то – африканские колдуны, в отличие от европейских, всегда практиковали не изоляцию, а «изоляцию в окружении», так сказать. В принципе, на Руси с ведьмами было похоже, но у нас всё же больше опасались, а в Африке уважения больше, чем страха, по той простой причине, что нормальные медицина и образование у них развивались куда хуже, так что эти роли брали на себя колдуны.

И это ещё одна причина, почему с ними следует работать аккуратно. Весь город вполне может встать на защиту своего колдуна, а сколько у них припасено оружия – сложно сказать. Даже самый сильный маг такое не вытянет… Из земных, по крайней мере.

Что здесь, в Африке, хорошо – магию во многих местах можно применять открыто. Влияние инквизиции тут близко к нулевому, да и информация доходит с искажениями; даже если какой-нибудь некромант поднимет небольшую армию нежити, в новостях будет написано просто об очередной попытке переворота или новой повстанческой группировке. Удобно.

Поэтому к дому колдуна мы со Сфено шли не только без какой-либо маскировки, но и напротив, намеренно привлекая к себе внимание. Безусловно, даже для здешних мест крылатая женщина со змеями на голове была зрелищем чрезвычайно необычным, но среагировали местные ожидаемо – немедленно доложили колдуну, а сами наблюдали с безопасного расстояния.

Мы с Кэтти и Сфено подошли к символической оградке, окружающей владения колдуна размером с целый посёлок – ну а чего вы хотите, жёны, дети, ученики, слуги и скот, всё где-то нужно держать – и остановились. Я извлёк из Инвентаря мегафон.

– Эй, хозяин! У тебя есть два варианта. Или ты добровольно заключаешь контракт с альянсом кланов, или я заставляю силой. Жителям города: не беспокойтесь, я не собираюсь убивать вашего колдуна он мне самому нужен живым. Просто покажу ему его место.

Наглость, блин… Это в моём плане главное. К тому же сразу объяснил, что это чисто колдовские иерархические разборки, так что посторонним в них лезть нет смысла – для горожан всё равно ничего не изменится. А со стороны колдуна – если ничего не сделает, это серьёзная потеря лица, а с другой стороны, перед ним всего трое противников, и его магия тоже должна говорить, что нас всего трое. Хотя, конечно, подкрепления можно подтянуть разными способами, но…

– А чтобы дошло, я даже не буду участвовать лично… просто понаблюдаю. Для наглядной демонстрации более чем достаточно одной моей кланерши. Если желаешь опозориться, хозяин, можешь попытаться сопротивляться; я даже даю десять минут на подготовку.

Из Инвентаря появились стулья, стол и закуски; мы с Кэтти устроились за столом, опирающаяся на дубину Сфено встала рядом, чтобы было удобно тягать еду, но при этом оставаться наготове.

Хотя жилой комплекс колдуна и был изначальным ядром города, но находился он не в центре, а с краю, рядом с просторным лугом, основательно объеденным овцами. И на этот луг принялись выходить вооружённые автоматами зомби.

Ну, это были совсем не голливудские мертвецы; перед нами были классические зомби, издали вовсе не отличающиеся от обычных живых людей. Собственно, они и были живыми; скорее всего, даже врач при осмотре счёл бы их просто одурманенными, и частично это было правдой. Однако наркотики и яды – это просто часть обработки будущих зомби, ослабляющая естественную сопротивляемость. В пленника или должника колдун вселяет духа, получая послушную марионетку с различными способностями в зависимости от навыков колдуна, жертвы, и использованного духа. Достаточно было понаблюдать за движениями выстроившейся на лугу армии, совсем не сомнамбуличными, чтобы дать высокую оценку мастерству местного зомбивода. Сам он, к слову, выходить не стал, однако маркер задания показывал его местонахождение на Автокарте.

Один десяток, два… Два с половиной. Более чем достаточно. Я кивнул Сфено, и она, похлопывая своей дубиной-переросткой по ладони, словно палочкой, двинулась вперёд.

Хотя мы с Кэтти сохраняли бдительность на тот случай, если колдун попытается что-то выкинуть и атаковать меня, этого так и не произошло. Не думаю, что дело в какой-то чести; куда более вероятно, что взглянув на то, как Сфено в одиночку разделывает его силы, зомбивод не рискнул провоцировать остальных противников. В общем-то, правильно сделал, если так… Хотя я и не смог бы проявить себя так же зрелищно, как горгона с её убернавыком, но ему бы хватило.

Впрочем, одного духа он всё-таки подпустил, но я смахнул его верёвкой прежде чем он успел что-то сделать, и предпочёл не реагировать как-то ещё.

Сфено же, по-моему, даже не сражалась, а просто развлекалась. С таким количеством противников даже автоматные пули уже не причиняли ей никакого вреда, и она аккуратно нейтрализовывала их по одному, не убивая. Впрочем, то, как именно нейтрализовывала…

Переломы рук и ног. Склеивание рук и ног. Приклеивание к земле. Приклеивание к дереву. Склеивание двух зомби между собой. Связывание ремнём от автомата. «Связывание» погнутым автоматом. Она не повторялась, для каждого придумывая что-то своё, и это лишний раз демонстрировало разницу в силах… Будь на её месте я, наверняка получил бы ачивку. Даже Кэтти, наблюдающая за этим, одобрительно хмыкнула.

Эм…

«Получено новое достижение! „Покровитель „Искусств““. Сражение тоже может быть творчеством, и в вашем клане это понимают все. Эффект: битвы, которые ведут члены вашего клана, производят большее впечатление на наблюдателей. Эффективность навыков, связанных с искусством, незначительно возрастает».

Н-да. Ну, тоже бонус, какой-никакой… Тем более, производить впечатление ещё пригодится. Но это было неожиданно, я полагал, что ачивки даются только за мои действия… Похоже, клан тоже считается. Век живи, век учись…

Сфено тем временем добивала остатки воинства колдуна, и в её действиях появились заминки. Кто-то мог бы подумать, что она выдыхается, но мне было очевидно, что у неё просто сложности с придумыванием новых способов нейтрализации зомби, чтобы не повторяться.

В итоге последних троих она просто привалила поваленным деревом, на которое села сверху.

Убедившись, что способных продолжать бой противников больше не осталось, я допил чай и потянулся за громкоговорителем, но хозяин появился раньше. Эм… Или нет.

Это была женщина. Досье на объект было весьма скудным, но всё-таки там было ясно написано, что он мужчина… И кто это у нас, жена? Рядом с ней появился парень, но это тоже не тот – слишком молодой. Местному колдуну около пятидесяти, а этому лет двадцать, наверное.

Остановившись в паре десятков метров от стола, эта пара остановилась и глубоко поклонились.

– Простите, мастер колдун – произнёс парень. – Мой отец не выдержал напряжения.

Упс… Этого я не предусмотрел.

Впрочем… Похоже, он ещё жив. По крайней мере, маркер оставался на месте.

– Тащите его сюда – скомандовал я. – Он от меня так легко не отделается.

Парень явно напрягся; женщина взяла его за руку.

– …Хорошо – неохотно произнёс сын колдуна. Прикрыл глаза и зашевелил губами; маркер пришёл в движение.

Лежащий на носилках старик походил на покойника, и полоска здоровья тревожно мигала; даже дыхания было почти незаметно. И статусный эффект «При смерти»… Действительно, перенапрягся основательно. Упрямый, блин… Хотя как знать, как повёл бы себя я на его месте.

Ладно. Надеюсь, я не зря это делаю.

– Чудесное исцеление.

«Стоимость заклинания: 2 Эссенции, 18 Маны. Хотите использовать?» Не хочу, но «да»… По крайней мере, расход Эссенции минимальный.

Старик резко вздрогнул и открыл глаза.

– Жить будет – сообщил я вслух. – Если не вздумает чудить. Надеюсь, сомнений нет, что разделать васна орехи снова мне труда не составит?

– …Тентакледемон – пробормотал старик, пытаясь подняться, и женщина с парнем немедленно оказались рядом, помогая ему. Я скривился.

– Дурацкое прозвище.

– Я и не знал, что бывают настолько сильные… маги – продолжил старик. Угу, понятно… Подозревает, что всё дело в Сфено. Ну, частично это так, но…

– Свою силу она получила от меня – хмыкнул я. – Да и в любом случае это мой клан. Не мастеру зомби говорить об использовании чужой силы… И я мог бы и лично побить, скажем, твоих учеников, но во-первых, вам нужен дополнительный срам? А во-вторых, ты мне и так должен за лечение, лично мне. И за потраченное время…

– …Со временем можно попробовать что-то сделать.

Хм? Вот это было неожиданно.

– Что имеешь в виду?

Изнанка – сама по себе один большой замут с временем и пространством, но о чём речь сейчас?

– Возможно, я смогу помочь убедить других нейтралов быстрее… И бескровнее – сообщил колдун. Тьфу ты, вот он о чём… Н-да, не везде нужно видеть магию.

Я кивнул.

– Да, быстрее было бы неплохо.

Остальные нейтралы были отнюдь не друзьями и не союзниками старика – были бы, заключили бы собственный альянс, а не отсиживались поодиночке – но определённое уважение, смешанное с взаимной неприязнью, все эти хрычи друг к другу питали, так что признание им капитуляции передо мной – и альянсом – по идее должно бы повлиять и на них. Старик сразу разослал им сообщения (толику опасений это вызывало, но они и так уже знали, что кто-то за ними наверняка придёт, и вряд ли смогут подготовиться больше, чем уже), и для надёжности предложил выдать некое свидетельство своей капитуляции, поскольку без подтверждения недоверчивые старики, многое повидавшие могут и не поверить. Звучит резонно…

В итоге окончательно пришедший в норму, только что мана оставалась на нуле, старик написал мне письмо для демонстрации остальным – вернее, два письма, у них тут с языками заморочки – и один из остававшихся в резерве в доме зомби принёс кувшинчик. Вернее, калебас – сосуд из выдолбленной и высушенной тыквы. Типа, там фирменное вино по тайному семейному рецепту, которым с посторонними просто так не делятся. Хм.

– Изучение.

«Калебас вина/Сосуд с проклятьем (Частичная активация: проклятье увядания, ранг 3, полная активация: проклятье увядания, ранг 5, проклятье голодных духов, ранг 5). Частичная активация: при снаряжении. Полная активация: при использовании (открытии)».

…Вот коварный мудак. Спасай людей после этого… Без наказания оставлять после этого никак нельзя, не поймут, но насколько я понимаю ситуацию, альянсу реально нужны все силы. Ну…

Верёвка выметнулась из моего широкого рукава и подхватила бутыль – а затем сунула его в руки сына колдуна. Угу, снаряжено…

Парень, определённо понимающий, что к чему, поспешно попытался отбросить этот «подарочек», однако верёвка обмотала его руки. О, а вот и статусный эффект над головой появился…

– Мне открыть сосуд? – осведомился я у напрягшегося колдуна. Кэтти как-то незаметно оказалась рядом с ним; её оружие оставалось в ножнах и кобуре, но можно было не сомневаться, что рыпнуться старик не успеет, если что.

Колдун молчал.

– У тебя есть пять минут, чтобы придумать, как искупить свою попытку подсунуть мне проклятье. И если ещё раз попытаешься что-то провернуть, я буду вынужден уничтожить твой род.

Очень, очень не хотелось бы до этого доводить… Просто жуть как не хочется. Но я и так раз за разом даю ему шансы. Не моя вина, если некоторых людей спасти просто невозможно…

Да и убивать их не стану, пожалуй. Продам нафиг. Можно даже тем же альтивам – наверняка спрос на колдунов у них сохраняется… Хотя лучше, конечно, в менее опасный для нас мир.

Старик встал с подушки, на которой в восточной манере сидел до того, и встал на колени, а затем согнулся до земли, приложившись к ней лбом.

– Мне есть чем откупиться, мастер маг – произнёс он, не отрывая лба от земли.

Про вино он всё-таки не врал. Помимо ещё пары калебасов, точно таких же на вид, но без проклятия, колдун обеднел на горсть самоцветов – несколько простых, один медиум для наведения проклятья на врага, и два контрактных с духами умеренной силы – два ритуальных заклятых ножа, собственную свободу и пакет акций каких-то компаний. Вроде бы там и алмазодобывающая была… Ещё он хотел всучить мне наложницу, но негритянки стрёмные. Не говоря уж о том, что силы мои не бесконечные… Гарем – это, конечно, абстрактная мечта любого нормального мужчины, но на практике это сопряжено с некоторыми сложностями… с кучей различных сложностей, в общем-то. И это ещё они у меня между собой мирно уживаются…

…Или я просто не вижу тёрок. Не… Если так начать заморачиваться, то можно везде искать незамеченные проблемы. Не вижу никаких проблем – значит, всё нормально… По крайней мере, в этом.

Стандартный контракт с альянсом «клиент» заключил, но помимо этого принёс личную клятву верности. Пригодится. Откуп его тоже небесполезен; контрактные камни сами по себе, пожалуй, полезнее, чем навыком – тот же самый «Призыв духа», только ещё и Эссенцию тратить, плюс сомнительной полезности, но довольно дорогой на продажу камень с проклятьем – а вот ножики любопытные. «Кристаллизация маны» позволит запастись мановосстанавливалками для Снегурки и тел Куаллоны, и навык, на который у меня были большие надежды – «Манок». «Умение подманивать духов и Теней на запах свежей крови и маны». Если это реально позволит эффективно приманивать Теней… Это будет праздник на моей улице. «День отмены гринда», можно сказать… Ну, или скорее «День независимости от гринда».

В принципе, этот навык я почти сразу и взял. «Манок, магический навык, ранг 1(+2). Умение подманивать духов и Теней на запах свежей крови и маны. Дальность: 5 км. Требует: 2 маны, каплю крови. Максимальный ранг: (Воля+Дух)/3». Пять километров… Ну, меньше, чем хотелось бы, но больше, чем могло бы быть. Надо проверить эффективность.

…Кровь. Я как-то не запасся ни свежим мясом, ни тем более живыми зверушками. Надо было с колдуна на месте нацедить…

Себя колоть однозначно не хочется. Я не из тех магов, которые воспринимают такое нормально, и боли не люблю… Почему, собственно, и сосредоточился на прокачке различных защит.

Ну, у меня есть другие «жертвы».

Кэтти согласилась пожертвовать каплю крови, не придавая этому значения, и результат был… ну, он был. Никакой реакции заметно не было, но минут через пять к нам вышла-таки Тень… Увы, она оказалась единственной – видимо, в зоне действия больше ничего не было, или были очень медленные, которые так и не доползли; по крайней мере, минут через двадцать никого нового так и не показалось. Плохо, что навык не сообщает, зацепил ли кого-нибудь… Но всё-таки полезно.

Несмотря на записку и вино от первого колдуна, со вторым всё прошло очень похоже, только что этот не перенапрягался так. Проклятье, к слову, тоже пытался подсунуть, в качестве «подарка извинения». Шаблонное мышление, блин… Ну и признаю, даже с текущим титулом впечатление произвожу не особо впечатляющее, – может, он только вблизи работает? – так что соблазн возникает. К слову, по словам Куаллоны, она проклятья ни на первом, ни на втором предмете не чувствовала; определённо, даже при моей невозможности ощущать магию напрямую у меня есть преимущества и в таких вещах.

В принципе, оно и к лучшему, в итоге. Я разжился ещё одной порцией откупных; снова драгоценности и акции, снова старинные амулеты… И снова клятва верности, что, возможно, главное.

В итоге с третьим колдуном у меня был изрядный соблазн не предъявлять ему письма предыдущих, в надежде повторить программу, однако тут пошло немного иначе: меня встретили и атаковали ещё до того, как я смог что-то сделать. Причём в этот раз отряд состоял не только из вооружённых зомби; их поддерживали маги. И это определённо были не только ученики колдуна – и по численности, и по уровню очевидно…

…Не уверен, кто это, но мне просто нужно позаботиться о собственной защите.

«Сфено, развлекайся» – сообщил я по «Связи». – «Но будет неплохо, если в этот раз хотя бы часть их оружия останется целой – трофеи же».

Если в прошлых двух случаях мы не грабили побеждённых, – блин, даже откуп за бесчестное покушение был вполне скромным – то в этот раз ситуация отличалась. Похоже, потенциальный союзник уже вступил в контакт с кем-то из конкурентов, а значит, велика вероятность, что договориться не удастся, и придётся его максимально ослабить, чтобы по крайней мере не был проблемой в будущем.

…Да, или просто убить. Но это не тот метод, о котором хочется думать, не то что приводить в исполнение.

Автоматчики, маги… Их численность только упрощала горгоне работу, а с той частью противников, что осталась на нашу с Кэтти долю, мы справлялись достаточно легко. Противники были нельзя сказать, что слабые, но… Звучит самоуверенно, но всё-таки следует быть честным: не наш уровень. Благо, Персональный барьер я Перефокусировал на обеих своих спутниц заблаговременно – вероятность того, что всё пройдёт гладко и без проблем всерьёз никто не рассматривал.

Осознав, что их первый удар провалился, и вдобавок они понесли потери, атакующие попытались отступить. В нас с Кэтти и оторвавшуюся от группы Сфено почти синхронно ударил салют из разноцветных огоньков ударных заклятий, и вдобавок град ручных гранат…

…Упс.

Результат оказался сколь красочным, столь же и фатальным – для противников. Резкий порыв ветра, вызванный взмахом крыльев горгоны, отбросил гранаты обратно; с моей стороны аналогичный эффект с атакующей магией проделало «заклятье Реверса». Грохот взрывов, дым, пыль, и вспышки активировавшихся чар… Хорошо, что мы вышли с Изнанки чуть в стороне от города.

Пара магов выжили. Чудесное исцеление я на них тратить не стал, но простой лечилкой слегка подлатал; может, пригодятся. Н-да, ситуация…

Пленники оказались индусами. В себя они приходить не спешили, но Изучение показало название их клана; пробил по поиску, оказались индийскими боевиками. Как и ожидалось, представители конкурирующей структуры… Понятия не имею, что с ними делать.

По крайней мере, места в Инвентаре пока хватало. Пока полежат там, а там разберусь… Главное, не забыть.

Что до следов битвы – подумав, я решил не заморачиваться. Как уже было сказано, в Африке с этим намного проще… Посторонние не пострадали, и вроде даже урона собственности нет, – разве что земля частная – так что и ладно. Навещу колдуна и объясню, что так поступать нехорошо…

…Этот засранец сбежал. Вместе со всеми своими пожитками и родственниками… Возможно, ещё даже до нападения на меня, но сообщение «Задание провалено» появилось только тогда, когда я оказался на месте и обнаружил опустевшее жильё. По крайней мере, репутация не упала – видимо, потому, что хотя бы один провал в этом деле был ожидаем.

Чуток поразмыслив, я связался с квестодателями через линк-амулет.

– Этого следовало ожидать. Два из трёх – уже очень хороший результат, тем более за такое время – на связи сейчас был Жаргин, и он, как я и подозревал, выслушал новости спокойно. – Значит, индусы успели здесь первыми… Ну, пока ещё нельзя быть уверенными, что наш кандидат присоединился к ним. В любом случае, хорошая работа. Пленников можете оставить в ближайшем представительстве кого-нибудь из членов альянса, мы о них позаботимся… да, я обещаю за них премию, но это можно будет обсудить потом, если вы не против. И ещё, если вы не возражаете, есть ещё одно место, которое хорошо бы, чтобы вы навестили…

Хм. Дополнительное задание было… Если бы это была игра, я бы сказал «многообещающим». В реале, увы, оно обещало скорее возню и сложности, и вряд ли будут какие-то бонусы. Ну, кроме денег – альянс оплачивал мне каждое задание; даже независимо от успешности, собственно. Просто в зависимости от успешности – бонусы, и обещали не только деньгами. Правда, пока что я предпочитал и их брать деньгами – ничего достаточно интересного не предлагали. Вот нашлось бы ещё парочка амулетов вроде тех наградных, с которых «Талант к магии»…

Как бы там ни было. Целью задания был очередной африканский колдун, – полагаю, пока не разделим всю Африку, бегать мне по ней – но в этот раз ситуация с ним была сложнее. Этот был не осёдлым; некая очень известная в своих кругах полумифическая личность, бродящая по всему континенту со своим хозяйством, помогая и наказывая… честно говоря, немного напоминал африканского Деда Мороза. Только без привязки к дате и с более… широкими проявлениями? Меня уже не удивляет, когда подобные легенды оказываются основаны на реальных фактах, но мир воспринимается всё более странным… К слову, я спрашивал, и оказалось, что про Деда Мороза у магов есть несколько версий; большинство, как и обычные люди, считают, что это просто традиция без реального прототипа, но есть версии, что был какой-то чудаковатый волшебник, решивший совершить для детей небольшое рождественское чудо… хотя есть и предположение, что это было не из доброты душевной, а из желания подёргать за усы инквизицию. Но лично я предпочитаю более позитивный вариант, доброе новогоднее волшебство…

В любом случае, любопытно как минимум узнать, сколько правды в легендах об этом колдуне, но как минимум его уважали достаточно, чтобы моим заданием было если не убедить присоединиться, то хотя бы обеспечить сохранение нейтралитета, и если потребуется – помочь ему в этом. В смысле, помочь отбиться, если кто-то на него наедет. Из более-менее подтверждённой информации было, что он, как и большинство африканских колдунов, специализируется на работе с духами и владеет контрактами как минимум с двумя джиннами, но также практикует более древнее направление оборотничества-полиморфизма – не путать с метаморфизмом – и является одним из нескольких зельеваров, умеющих готовить весьма редкую и дорогую штуку – эликсир молодости. Последнее, когда я провёл брифинг, очень заинтересовало Сфено.

– Твоя жизнь – моя жизнь, и я не хочу скончаться меньше чем через век – заметила она. – Думай о будущем уже сейчас.

– Ты звучишь как Снегурка – хмыкнул я. – Учту.

Честно сказать, к тому времени, как что-то такое понадобится, я планировал прокачаться так, чтобы решить вопрос самостоятельно; например, то же Зельеварение позволит изготовить нужный эликсир самому. Да и вообще возможности уже через несколько лет явно будут шире… Но – да, раз уж такая возможность, прощупаю и её.

Неожиданной проблемой стало то, что нужное место мне скинули голыми координатами GPS. Моя Автокарта, блин, эту функцию не поддерживает… Не удивлюсь, если начнёт поддерживать с повышением ранга, но пока что чего нет, того нет. По гуглокартам получалось место где-то посреди пустыни; даже спутниковое изображение можно было посмотреть – пыль, песок, пустота. Надеюсь, не придётся там ещё и скрывающий барьер искать, или портал какой-нибудь…

К счастью, после наложения карт и определения нужного места на Автокарте появился маркер задания. Ну вот, совсем другое дело…

– Долго ты намереваешься быть мальчиком на побегушках? – осведомилась Сфено. – Ты вполне мог бы действовать самостоятельно.

– А теперь ты начинаешь походить на жену – усмехнулась Кэтти. – Допекающую мужа.

Горгона пожала плечами.

– Наш контракт крепче брачного.

Мы с одержимой переглянулись. Похоже, ей тоже не приходило в голову взглянуть на это под таким углом…

– Ну, пока что мне так намного выгоднее – после небольшой паузы ответил я, решив не вдаваться. – С одной стороны, ссориться с альянсом было бы глупо, с другой – в наглую лезть в принятие решений тоже было бы глупо, у меня опыта кот наплакал. А так – всем полезно… И личные контракты вон тоже набираю постепенно. Не всё сразу, уж ты-то должна бы понимать.

– Я хотела убедиться, что ты стремишься к большему – ответила горгона.

– Ну, в общем. Но мои планы остаются неизменными – я хочу независимости, а не власти. Независимости, уважения… И хорошо бы оставить о себе добрую память. Если не изменить мир к лучшему хоть немного, то хотя бы остаться в памяти позитивной фигурой… Вроде того же Деда Мороза.

– Амбициозно – неожиданно серьёзно произнесла Кэтти. Впрочем, на её лице тут же появилось странное выражение. – Хм… К кому-то придёт Дед Мороз, а к кому-то – тентакледемон. Весёлый Новый Год получится.

Я не выдержал и заржал; Сфено вопросительно посмотрела на нас.

– Пожалуй, мне следует уже наконец выяснить, что не так с этим прозвищем.

…У Кэтти на смартфоне обнаружился хентай с тентаклями. Который горгона изучила с интересом исследователя, время от времени поглядывая на меня – видимо, для сравнения. Даже своих змеек пощупала…

– Это было интересно и познавательно – наконец, сообщила она. – Современная культура не только в кулинарии породила много нового, как я погляжу…

– Не такая уж современная – хмыкнул я. – Подобные идейки в Японии, пожалуй, ещё в твои времена были. В любом случае, потому мне и не нравится это дурацкое прозвище…

– Да уж, его ты не заработал – согласилась горгона, и Кэтти усмехнулась.

…По-моему, надо мной издеваются.

– Вот и не надо во мне его будить.

Закончив культурно просвещать отставшее от жизни мифическое существо, мы вместе с сектором Изнанки оставили позади и эту тему. По крайней мере, я так думал.

Я ошибался.

– Хм… Но твоя «техника тентакледемона» очень соответствует тому, что было в видео – неожиданно произнесла Сфено. Я вздохнул.

– Именно из-за этого я думал отказаться от применения, но очень уж удобная техника. Серьёзно, можно уже не теребить эту тему?

– Почему нет? – это уже Кэтти присоединилась к сыпанью соли. – Интересно же, действительно. И все свои, чего смущаться? Кстати, ты ещё не переспал со Снегуркой?

Кажется, начинаю понимать, почему столько негативных отзывов о работе в женском коллективе. Хотя у меня и нестандартный…

– Ты же не отстанешь… – вздохнул я. Наглая девка согласно кивнула. Не спасала бы она мне жизнь регулярно…

Я открыл было рот, но тут же замер и нахмурился.

– Этот жизненно важный вопрос обсудим как-нибудь в другой раз. Я что-то вижу на автокарте…

Вовремя, блин. Что бы это ни было.

Отметка на краю миникарты была белого цвета, и когда я прикоснулся к этой точке, сообщение на панельке было «Аномалия ???». В другой ситуации я просто прошёл бы мимо, но сейчас был шанс, что отвлёкшись на другое, дамы забудут про эти смущающие расспросы. Маленький, но всё же.

– Какая-то аномалия – сообщил я вслух. – В принципе, добавлю-ка я вас в пати…

Что бы эта аномалия из себя ни представляла, она оставалась невидимой, даже когда по карте находилась в нескольких метрах перед нами; Куаллона, точнее Кэтти, из всех нас обладавшая наибольшей чувствительностью к магии, тоже ничего не ощущала. Мне вроде бы показалось, что вижу некое искажение, но на Изнанке зачастую сложно определить, видишь что-то действительно, или это просто иллюзия. Или видишь действительно, но это иллюзия. Ну да у меня есть средство для этого…

– Изучение.

«Пространственная аномалия Изнанки. Хотите попытаться создать контролируемое Сопряжение (чуждость мира: 1)? Цена: 20 маны, вероятность успеха: 74%. В случае успеха: Сопряжение находится под вашим контролем, доступно Запирание и Отпирание сопряжения. В случае провала: разрушение аномалии». Интересно… «Чуждость мира» – это классификация призывателей, показывает, насколько законы миров различаются меж собой. Понятное дело, примерно, но всё же достаточно удобная шкала, показывающая опасность взаимодействия между мирами; точная или почти точная копия имеет чуждость ноль, а у тех миров, что я посещал прежде, она была в единичку. Так что я за двадцать единиц маны имею возможность заполучить контроль над межмировым переходом… Как минимум, тем же Елисейцам можно будет сдать в аренду. Если при провале просто потеряю порцию маны – глупо не попробовать.

Эти мысли я озвучил, и возражение не последовало; Кэтти только попросила прочитать системное сообщение вслух.

На всякий случай я всё же попросил дам немного отойти. Даже если панелька не упоминает о негативных последствиях провала, это не значит, что не будет каких-то спецэффектов.

Всё-таки не было. Ни спецэффектов, ни каких-либо ощущений… Передо мной просто возникла панелька с надписью «Идёт процесс создания Сопряжения…» и полоской загрузки. Душа Мира за меня работает?

«Пол» Изнанки принялся вспучиваться, вздуваясь глянцево-чёрным пузырём пару метров диаметром; пузырь приподнялся в воздух, и плавно опустился обратно, оставшись торчать наполовину.

А затем беззвучно лопнул, оставив в «полу» маленькое озерцо, – или большую лужу – заполненное флюоресцентной жидкостью? Или жидким сиянием?

О. «Процесс успешно завершён. Желаете запереть Сопряжение?». Однозначно да – ни к чему, чтобы оттуда что-то полезло… Даже если это будет что-то безвредное. В конце концов, это общепринятое правило земных призывателей и исследователей сопределов – осторожность в первую очередь.

Озерцо Сопряжения затянулось «полом» изнанки, не оставив следов кроме отметки на карте, а под исчезнувшей панелькой появилась новая.

«Получено новое достижение! Сшивающий миры. Вы соединили два мира, и это было неожиданно банально… Эффект: возможность дополнительных эффектов при Шитье. Незначительные бонусы к пространственной магии».

…Без комментариев.

Моим надеждам было не суждено сбыться.

– Так всё-таки, возвращаясь к неоконченному… – начала Кэтти, вызвав у меня страдальческий вздох. Она усмехнулась. – Ладно, ладно… Я не просто из праздного любопытства и желания поддеть… Не только. Сам подумай, на Снегурке, по сути, весь клановый бизнес, и вообще много всего. Соблазнит её кто-то из оппонентов, и будут у нас серьёзные проблемы.

– Её соблазнишь – хмыкнул я.

– Она девушка – возразила одержимая. – И, к слову, привлекательная. Уж я-то разбираюсь, опыт подбора тел немаленький.

Я открыл рот. Снова закрыл.

– Может, лучше ещё одного бога завалим? – к конце концов, предложил я. – Там хотя бы проблема чисто в уровне сил, а это прокачивается.

Сфено молча подняла руку, «поддерживая предложение»… хотя в её случае, наверное, без кавычек.

– Я серьёзно – покачала головой Кэтти. – Это важно.

– Угу, – хмыкнул я – вот прямо после этого дела подойду и сделаю предложение. «Будешь третьей женой?».

– Как вариант – невозмутимо согласилась дама. – И благодарю, кстати.

Она повернулась к Сфено.

– Господин назначил меня старшей женой!

– Язва – усмехнулся я. И пояснил для Сфено:

– Потом объясню прикол, напомни, если забуду. Но серьёзно… Это же Снегурка.

– Она девушка – повторила одержимая. – Классических взглядов. И ожидает, что инициатива будет исходить от мужчины.

– Ты так считаешь? – скептически осведомился я; Кэтти кивнула. Ну, это действительно в духе Натаниэль, но подразумевает её интерес. А у неё разве что деловой… Хм.

Несмотря на двух, брр, «жён», я не спец по девушкам, а Снегурку вообще хрен прочитаешь. Что я, вообще, могу о ней сказать? Педантична, методична, придерживается традиционных взглядов на приличия… Отца любит. Или «любила»? Я всегда полагал, что она с нами, поскольку изначально нуждалась в защите, а потом сработались; всё это и сейчас верно, но, хмм… Блин.

Как-то всё это напряжно, во всех смыслах. И, не знаю, подленько как-то… Хотя в чём-то Кэтти права, поговорить стоило бы, наверное, но это же такие… Личные вещи.

Вот уж, блин, проблемы на ровном месте… Навык «психолог» поискать, что ли? Или «Клей»… угу, в пару к «Шитью».

– У всех героев были проблемы с женщинами – совершенно серьёзно заметила Сфено. – Это нормально.

– …Благодарю за комплимент.

Покончив со странными комплиментами, я действительно задумался, и то, о чём я думал, мне очень не нравилось. Как обычно со Снегуркой – и правильно вроде, но неприятно… Но я правда не представлял, как бы так к ней подкатить… в смысле, с этим вопросом. Прояснения отношений.

…Серьёзно, сражаться – проще.

Согласно Автокарте, искомое место было прямо впереди, однако взгляд, сколько доставал, хватал лишь пустую пустыню… Гм. Масло масляное, но правда. Однако, я мог бы усомниться в точности предоставленной работодателем информации, но не в своей «системе», так что, определённо, здесь не обошлось без магии. Ещё немного вперёд… О.

Сквозь несомый ветром песок и блики солнца от песка под ногами впереди появился прямо-таки мультяшный оазис. Круглое озерцо с несколькими пальмами, белые полотняные шатры на траве, верблюды… Тысяча и одна ночь, практически.

Угу, а вот и маркер на Автокарте появился… «Иллюзорный барьер». Оптическая маскировка… Интересно, сам оазис-то натуральный, или тоже магией создан? В любом случае.

Я остановился у границы барьера.

– Хозяин, примешь гостей? – выкрикнул я. Подождал немного; ответа не последовало. – Ну, молчание – знак согласия…

Песок прекращался почти сразу за границей барьера, но всё же не совсем; часть песка проникало внутрь. Тем не менее, ни одна песчинка не проникала дальше чётко различимой черты – не совпадающей с барьером. Занятно.

На первый взгляд, единственными, кто обратил внимание на наше появление, были верблюды. Звери косились на нас, не отвлекаясь, впрочем, от еды, и над головой одного из них даже имелась полоска маны. «Дархир, одержимый верблюд-вожак», угу… Может, он и плюётся файрболами?

Мы подошли ближе, и только когда до ближайшего шатра оставалось всего ничего, наконец последовала реакция. Полог откинулся, и изнутри появились две девушки – и да, скорее арабского вида, чем африканского. «Азель» и «Дарзель», и всё… С маной только одна, Азель.

Девушки молча поставили передо мной на землю низенький столик, на него – металлический кувшинчик, и рядом – две кожаные подушки-сиденья, после чего вновь исчезли в шатре.

Впрочем, тут же появились снова в сопровождении мужчины… Парня? Он выглядел очень молодо, но я бы не взялся даже примерно определить возраст. И выглядит вообще как цыган…

И надпись над головой гласила просто «Бродяга». Опа… Я ожидал, что мой «клиент» будет стариком.

– Присаживайся, гость, раз уж пришёл – заметил он. По-русски… – И, к слову, сочувствую.

Я нахмурился.

– Чему?

– Прозвищу – усмехнулся он.

…Кажется, он мне начинает нравиться.

– Утешает только то, что большинство не понимают всего его значения – вздохнул я. – Я так понимаю, у вас есть интернет.

– У меня свои способы сбора информации – отозвался «Бродяга». Пожал плечами. – Тебе ещё повезло, на самом деле; твоё прозвище хотя бы звучит впечатляюще, и большинство не знают подтекста. А я в своё время знал хорошего мага по прозвищу «Одноглазый змей»…

Я прикрыл смешок рукой. Действительно, в моём случае ещё всё не так плохо… Тем не менее.

– Всегда есть кто-то, кому хуже – заметил я. – Это не значит, что не нужно стремиться к лучшему. В каком-то смысле, потому я сейчас здесь и нахожусь.

Цыганистый маг – даже серьга в ухе присутствует – кивнул и бросил в рот виноградину; я слегка нахмурился. Когда здесь появился этот виноград?..

Опустив взгляд, я обнаружил, что в какой-то момент на столике помимо одинокого металлического кувшина появились фрукты, два вида хлеба, молоко и миска с цельными варёными картофелинами. И блины, со сметаной… Угощения практически закрыли от взгляда покрывающий красноватую полированную поверхность узор в виде каких-то перевивающихся лоз.

«Куа, ты видела, когда появилась еда?»

«Нет, но несколько секунд назад её не было. Девицы к столу не подходили».

Однако… Это определённо магия, и магия, внушающая уважение. Тонкая и незаметная… Согласно Изучению, маны у «Бродяги» всего сорок пять единиц, много, но в меру; однако подобная непринуждённая демонстрация внушает большее уважение, даже если это его единственный трюк… в чём я очень сильно сомневаюсь. Всё было бы нормально, если бы круглый деревянный столик, за которым мы сидели (дастархан, если не ошибаюсь), был одной из восточных версий самобранки – умеренно распространённый артефакт – но Куаллона не заметила активации магии. И главное, Изучение показало, что предмет не магический… кстати, я был прав с названием. В общем, впечатляющая демонстрация магического мастерства, которое куда важнее силы, на мой взгляд. Интересно, это снова иллюзии, или пространственная магия?

– Вы не можете не знать, зачем я прибыл, но официальное дело есть официальное дело, так что скажу – продолжил я после небольшой паузы, уделенной этим мыслям. – От имени альянса кланов я официально приглашаю вас присоединиться к нам. Простите за прямолинейность, но я не особо хороший дипломат.

«Я старый солдат, и не знаю слов любви» – заметила Куаллона. Не ожидал, что она смотрела все эти фильмы…

«Бродяга», помахивая бананом в правой руке, бросил на меня изучающий взгляд.

– Сказать по правде, мне не нравится ваш альянс – наконец, произнёс он. – Он поднимает слишком много волн, а я предпочитаю стабильность.

Он поднял руку, останавливая возражения.

– Я знаю причины возникновения, и они разумны, но это не имеет отношения к моим взглядам и пристрастиям. Я не стану лезть в политику и не стану помогать создавать большие волны… Никому.

Я кивнул.

– Хорошо. Но другие стороны могут с этим не согласиться.

– Оставив этот вопрос, позволь спросить вот что – отмахнувшись, произнёс хозяин. – Почему ты сам с альянсом? И, уж прости, служишь им мальчиком на побегушках?

– Последнее не совсем точно – хмыкнул я. – Я служу скорее дипломатическим авианосцем. А почему с ними – причин много. Сейчас быть сильным нейтралом слишком гемо… проблемно, с одной стороны, а с другой – с альянсом я могу попытаться на что-то повлиять. Ну и всякое разное. Плюс – я вздохнул, вспомнив почти-конфликт с лидерами – не удивлюсь, если я единственный, кто может удержать лидеров от неразумных действий. Не сочти за самоуверенность.

– Интересно – произнёс он. – Угощайся, к слову. Осторожность благоразумна, но насколько мне известно о твоих способностях, яд или проклятье ты вполне в состоянии распознать.

Ну… Да, обойти их, как я понимаю, крайне сложно – даже когда это кому-то удавалось, панельки показывали вопросительные знаки, а не ложную информацию. Да и навыки сопротивляемости есть… Хотя на первый-второй ранг особо полагаться не стоит.

– Я намерен и дальше сохранять строгий нейтралитет – продолжил «Бродяга». – Тем более, что я не так уж часто бываю на родине – есть ещё много интересных миров. Что до других сторон – они тоже примут мой нейтралитет. Скоро в этом убедишься. И, приношу извинения.

– За что… – произнёс я, и – мир на миг померк. А затем я обнаружил, что нахожусь в другом месте.

В первое мгновение я решил, что это Изнанка; меня окружала чернота, пронизанная непонятно откуда исходящим слабым светом. Однако – нет… Это не та тьма; скорее просто сумрак, а свет просачивается сквозь плотные тучи – скорее, некую пелену, закрывающую небо. Да и поверхность под ногами не такая ровная и не такая чёрная, как на Изнанке; как и пелена вверху, всё это скорее тёмно-серое, как можно было различить, когда глаза адаптировались к освещению. Похоже, под ногами камень, покрытый тонким слоем пепла…

Я поднял взгляд и смог разглядеть впереди сквозь сумрак очертания чего-то огромного и изогнутого, напоминающего торчащие из земли обломанные рёбра, правую сторону грудной клетки.

Однако рассмотреть подробнее я не успел, отвлёкшись на более непосредственно важное: красные точки на миникарте.

И отсутствие зелёных.

Две группы по три противника с обеих сторон; расстояние что-то около сотни метров, но приближаются. Кто именно – непонятно, укрытия рядом не вижу…

– Инвентарь, щит, м-маскировка – тихо произнёс я. Автомат в руки, с одной стороны Щит, с другой – панель Инвентаря… Куаллона на поясе отсутствует, однако Тахна осталась на месте. Сложно представить, как «Бродяга» всё это провернул; я бы подумал на сложную иллюзию, но сомневаюсь, что возможно обмануть иллюзией мою «систему». Хотя мои временные сопартийцы уже видели автокарту, так что в принципе это можно сымитировать, хмм… Но вот этого они не видели.

– Изучение.

«Автомат Калашникова модифицированный». Не иллюзия… Судя по всему, пространственная магия, наверняка подготовленная заранее. Судя по последним словам, убивать меня «Бродяга» не собирался, но это не значит, что я в безопасности…

Эти мысли мелькали в голове уже на ходу. Если не могу где-то укрыться, то следует либо сбежать, либо по крайней мере нейтрализовать противников по частям, не дожидаясь, пока две группы соединятся. Так что я двинулся в сторону, но приближаясь к одной из групп. Они изменили направление движения… М-маскировка не помогла, каким-то образом засекли.

Ладно. «Связь» активна; «Куаллона!»

Не отвечает. Или слишком далеко, или что-то блокирует, навык не поясняет. За неё тоже беспокоюсь, но сперва позаботиться о себе…

У меня нет навыков или заклинаний зрения в темноте, но частично их заменяли постоянно видимые статус-бары; да и не настолько темно было. Это маги… И, судя по именам, китайцы.

– Мир! – выкрикнул я, прикрываясь щитом. Если это люди – определённо, другие отряды, присланные на переговоры с «Бродягой» – то чем сражаться, стоит попытаться договориться, по крайней мере, пока не выберемся отсюда. Даже несмотря на их враждебный статус попробовать стоит.

Видимо, они рассуждали так же, поскольку атаки на звук не последовало; я продолжил, громче, чтобы услышала и вторая группа.

– Предлагаю мир, по крайней мере пока не выберемся отсюда.

– Перемирие – уточнил кто-то из китайцев. Я кивнул.

– Идёт. А что насчёт вас?

– Перемирие – звучит неплохо – согласился мужской голос от второй группы. – В такой ситуации. Я никому из вас не доверяю, но здесь опасно для всех нас. Тем более, если будем сражаться и между собой.

– Вы что-то знаете? – осведомился я у высокого, очень смуглого мужчины лет сорока в простой белой мантии – в отличие от пары сопровождающих его автоматчиков в разгрузках песчаной окраски. Чиндрава Шукла, брахман… А вот и индусы, ожидаемо.

– Я просто чувствую опасность. Частично она исходит от вас – он взмахнул рукой – но в большой степени от этого места. Так что я тоже предлагаю сперва решить главную проблему, прежде чем думать о том, как поудобнее вцепиться друг другу в глотки.

– Думать-то об этом всё равно будете – хмыкнул я – главное, не спешить с действием.

Индус согласно кивнул.

– Резонно – согласился китаец. – Кто-нибудь представляет, где мы?

– Автокарта – шепнул я. Блин… «Локация: ???».

– Мы или под действием очень качественной иллюзии, или перенесены в некий пространственный карман – сообщил брахман. – Иллюзия такой сложности и масштаба…

Он покачал головой.

– С другой стороны, пространственная магия еще менее вероятна.

– Это не иллюзия – сообщил я. – Во всяком случае, у меня есть веские основания так считать. Хотя, конечно, с вашей точки зрения и я могу быть иллюзией… Н-да, качественная иллюзия одними сомнениями, что реально, может свести с ума.

– Если это настолько качественная иллюзия, что невозможно обнаружить никаких её признаков, то мы уже проиграли – согласился индус. Предводитель китайцев, Цао Сонг, тоже кивнул и добавил.

– Не ожидал, что Бродяга обладает такой силой… Будь то иллюзии или манипуляции пространством.

«С которой его точно стоит завербовать» осталось невысказанным, но ощутимо повисло. Я хмыкнул.

– С такими способностями даже встретиться с ним можно только с его согласия. Или с помощью более умелого мастера. Не удивлюсь, если он лучший специалист на Земле. В любом случае… Серьёзно расслабьтесь немного, я вам не враг.

Мои последние слова были вызваны тем, что точки, отображающие команды конкурентов, оставались красными. Хотя выбор слов у меня был… несколько наивным, пожалуй. Их работа такая, что заставляет воспринимать остальных как врагов, даже если пока что объявлено перемирие. Это, блин, нормально.

– По крайней мере, пока не нападаете – уточнил я. – Моей работой изначально было обеспечить союз или нейтралитет «Бродяги», а не устраивать конфликт с другими фракциями.

Точка брахмана, по крайней мере, сменила цвет на жёлтый; он кивнул.

– Главную пушку Европейского альянса послали для чисто дипломатической работы? – фыркнул китаец, настроенный явно недоверчиво. И меня знают, похоже.

И… А действительно, почему всё-таки именно меня? В защите объект явно не нуждается, и убедить его на союз уж у меня-то точно не получится. Хотя всего этого могли и не знать, всё же информация достаточно скудная была.

Хотя… Тот же индус, да и китаец, кажется, звучал так, словно знал куда больше. По крайней мере, последний знал об иллюзиях и магии пространства, о которых в моих файлах упомянуто не было… Подстава, или что-то другое? Как я уже отметил, по речи «Бродяги» не складывалось впечатления, что он пытается от меня избавиться, скорее – добиться чего-то, возможно, показать всем «отстаньте от меня, а не то…» Но в любом случае, я для этой работы явно не лучший вариант. Прежде я полагал, что суть в его защите, но если главы альянса знали, что он в ней не нуждается…

«Получено задание: выяснить подоплёку происходящего. Награда: ??? Штраф за провал: ??? снижение репутации». Однако… Ещё и задание сгенерировалось. Что само по себе говорит о том, что за всем этим стоит нечто большее…

И, кстати, в этом и ключ к выходу отсюда. Но для этого сперва нужно добиться смены статуса товарищей по неприятностям хотя бы на нейтральный.

Я вздохнул.

– Блин, народ… Хотел бы я вас прикончить – мог бы сделать это в любой момент. Технически, мне полезно оставить кого-то в живых, чтобы было проще выбраться отсюда, но для этого достаточно одного человека…

– Громкие слова – фыркнул китаец, однако скорее настороженно, чем презрительно; точка жреца снова покраснела и замигала между жёлтой и красной. В итоге, однако, остановилась на жёлтой.

Я снова вздохнул.

– Призыв, призыв, призыв, призыв, призыв.

У меня было небольшое опасение, что призыв не сработает, и придётся придумывать что-то другое, однако вокруг меня немедленно возникло пять фигур в чёрных доспехах. По моему Щиту, в который ударили автоматные пули, побежали трещины, но он выдержал; ещё несколько пуль отразили поднятые щиты демонов.

– Не убивать – скомандовал я. – Техника тентакледемона.

Один из китайцев немедленно оказался в цепких объятьях верёвки и схлопотал нокаутирующий удар демона, однако второй и третий… смотри-ка. Удар щита прошёл сквозь призрачную фигуру, оставшуюся на месте мага; сам он внезапно оказался в нескольких метрах позади и снова открыл огонь.

– Тьма.

Индусы тоже атаковали, и пара демонов, ожидавшие этого, сосредоточились на них.

– Тьма, техника тентакледемона.

Один из демонов не выдержал-таки автоматного и магического огня – скорее всего, пули к тому же зачарованы – и исчез; однако ещё один китаец и один индус, ослеплённые Тьмой, попались в «технику» и отрубились, схлопотав по удару от демонов. Вернее, это были хлопки по шее.

Последний китаец провернул неприятный трюк; яркая вспышка на секунду ослепила меня, а он каким-то образом оказался рядом, намереваясь нанести удар зачарованным клинком. Не знаю, выдержал бы Барьер или нет, однако он напоролся на Тахну, а воин Саллоса вырубил обездвиженного цепью.

Индус что-то коротко и резко скомандовал, и его соратник бросил оружие.

– Не атакуйте – произнёс я, и мои призывы тоже остановились – сохраняя, впрочем, готовность действовать, если понадобится. Я бы сказал «держа индусов на прицеле», но стрелкового оружия у демонов не было.

Я отхлебнул чаю из фляги, восстанавливая ману. Мой метод убеждения был, в общем-то, слишком импульсивным и необдуманным, но по крайней мере оставшиеся в сознании индусы сейчас были показаны жёлтыми точками.

– Говорю же, хотел бы убить – проблемы бы не было – вздохнул я. – Не знаю, насколько крутыми считаются ваши отряды у себя, но я, блин, один из сильнейших боевых магов Земли.

Даже если я сам в этом не так уж уверен… хороший понт – тоже деньги. Но учитывая, что на это задание вряд ли послали худших… Сколько времени ушло на то, чтобы их скрутить? Пять секунд?

Эм… Временами я сам себя боюсь.

Я хотел продолжить разговор со жрецом, но взгляд упал на миникарту, и я нахмурился.

– Сейчас совсем не время для разборок меж собой… Приближаются враги. Вижу троих, кто именно – не уверен… Если можете, приведите в чувства нокаутированных. Надеюсь, они смогут по крайней мере позаботиться о себе, если что…

Понты, понты… А что поделать – раз уж взял эту позицию, нужно её придерживаться. Да и, опять же, это правда.

…Я определённо меняюсь.

Впрочем, раздумывать о подобных отстранённых вещах был неудачный момент. Три красные точки быстро приближались, и я вышел вперёд, оставив наклонившегося над бессознательными боевиками индуса за спиной. Миникарта продолжала показывать его как нейтрала, так что это было приемлемо… да и один из демонов, не дожидаясь приказа, остался присматривать за ним. Вообще, ребята прекрасно справляются, почти не нужно командовать… Хотя и написано было про снижение эффективности. Видимо, компенсировано-таки другими навыками?..

Сквозь сумрак проявились фигуры приближающихся зверей. Кабаны?.. В целом похожи, а деталей пока не рассмотреть. Однако с маной… «Зверь разлома», хм.

– Огонь на поражение – скомандовал я, слегка скривившись от некоей пафосности в этих словах, и сам открыл огонь из автомата.

…Щиты, блин. У этих тварей есть щиты… Ну, или барьеры. Пули и заклинания столкнулись с прозрачными куполами, проявившимися при атаке; полоски маны «кабанов» слегка уменьшились, если глаза мне не изменяют. Дьябло, блин, щит маны…

– Сконцентрируйте огонь – произнёс я, и активировал собственную барьерную магию, создавая торчащие из земли наклонные шипы. Посмотрим, как оно сработает.

Первый зверь не выдержал совместного залпа; вернее, не выдержал его барьер. Мана у него ещё оставалась, но пули и заклинания пробили купол, врезавшись в массивную чёрно-бурую тушу как минимум полутора метров в холке. Тем не менее, он продолжал мчаться вперёд, хотя полоска здоровья тоже принялась сокращаться, и довольно быстро… хотя и намного медленнее, чем можно было бы ожидать под таким обстрелом.

За мгновение до того, как его хитыполностью иссякли, я переключился на вторую из опасно приблизившихся целей, и демоны немедленно последовали моему примеру. К слову, с предположением насчёт отсутствия у них стрелкового вооружения я поторопился; не уверен, откуда они достали, но хотя бы что-то нашлось у всех четверых. Арбалет, метательные копья-дарты и ножи, даже металлические шарики, используемые с аналогом моего «Выстрела»… Жаль, Взрывбросок с автоматом не работает.

Закувыркавшаяся туша убитого «кабана» врезалась в выставленный мной барьер; следовавший за ним, сохранивший ещё половину здоровья, тоже напоролся на невидимое копьё и снёс его, однако это истощило и остаток его хитов.

У третьего шкалы маны и хитпоинтов оставались полными.

Если бы не оставшиеся позади бессознательные боевики – устроили драку, блин… – всё было бы элементарно. Текущая ситуация, однако, всё усложняла.

Немного.

– Замедлить его. Персональное усиление тела, техника тентакледемона, выстрел, взрывбросок, щит.

Хотя «Пробивание барьеров» не слишком хорошо работает с пулями, если работает вообще, верёвки – другое дело. Проблема в набранной этой тушей инерции… Взрывбросок, наряду с усилиями демонов, слегка затормозили зверя, но «кабан» успел слишком разогнаться, и верёвки могли компенсировать это лишь частично.

Даже с «персональным усилением тела» попытка остановить зверя силой была обречена на провал и травмы; поэтому я и не пытался действовать так прямолинейно.

– Шоковое касание.

Я не противостоял инерции; я просто подтолкнул её, изменяя направление. Туша всё-таки была тяжёлой, но скорость и усиления работали на меня.

Раскоряченный верёвками «кабан» пролетел над нашими головами и с размаху врезался рылом в землю.

– Касание смерти.

Полоска хитов, лишь слегка сократившаяся после удара, резко просела; «кабан» – хотя вблизи можно было увидеть, что больше это существо напоминало несколько сплющенного спереди крокодила, только ноги не рептилячьи, и торчащие вперёд бивни – заверещал. Невероятно противный звук, от которого у меня немедленно свело челюсть… К счастью, продлившийся недолго: «Касание смерти» оказалось эффективно.

Приятным побочным эффектом того, что зверушки сумели подобраться так близко, стала Эссенция. Моя способность работает на ограниченном расстоянии, но намеренно рисковать, подпуская их ближе, я не стал бы.

Золотые искры всосались в моё тело, а туши крокодилокабанов… Хм. Туши стремительно разлагались; плоть осыпалась пылью, обнажая белые кости. Скелеты, впрочем, разрушаться не спешили; вдобавок я заметил что-то среди костей. Некий чёрный комок…

– Изучение.

«Пульсирующее каменное сердце. Редкий и ценный материал для алхимии, зельеварения, амулетостроения и големостроения». О, и лут… К тому же во всех трёх скелетах. Чудно, из любой истории нужно выходить с прибылью, хоть какой-то…

Я протянул верёвку к добыче, – интересно, она сгенерирована моей «Системой» или нормальная? – и казавшиеся прочными кости, стоило их коснуться, тоже осыпались пылью. Сердца, впрочем – действительно пульсирующие – оказались твёрдыми, как камень, согласно названию.

Упаковав добычу в Инвентарь, я повернулся к конкурентам. О, все стали жёлтыми… Сработало всё-таки.

– Перейдём всё-таки к делу, или было недостаточно наглядно? – осведомился я. Грубо, конечно… Зато доходчиво. А время дорого…

Я нахмурился. Даже более дорого, чем ожидалось.

– Если все пришли в себя и не собираетесь устраивать новую драку, то нам лучше двигаться. Новые зверушки на радаре… Возможно, засекли бой. Не факт, что все из вас выживут, если их будет достаточно много.

– Куда двигаемся? – осведомился индус. Я мысленно кивнул; действительно, работает…

– Пока что – туда – я взмахнул рукой в сторону, противоположную от неспешно движущихся в нашу сторону красных точек. – И если кто-то владеет маскировкой – лучше воспользуйтесь. Хотя бы индивидуальной, но лучше прикрыть группу, конечно. Я вам в настоящий момент не враг, но и защищать всех… снова, тоже не нанимался. Хотя, если подумать… Это выход. Если хотите отсюда выбраться – наймите меня. Я вытаскиваю вас обратно на Землю в обмен, скажем, на все амулеты и ценности, что у вас есть с собой. Если что, я мог бы снять всё это с ваших трупов.

– Что насчёт личного оружия и реликвий? – спокойно осведомился быстро двигающийся в указанном направлении индус.

– Можете оставить себе – отозвался я. Слишком жадным быть вредно для здоровья, хотя персональные вещи и могут быть для меня очень ценны. С другой стороны, как повезёт…

– Мы согласны – сообщил жрец. – Деньги можем отдать сразу.

– Нет нужды – отрицательно мотнул головой я. – Я даже контракта не требую, всё равно на ходу неудобно, а останавливаться не стоит.

В конце концов, мне не нужна магия контракта, чтобы заставить их выполнять условия… Да и заставлять не нужно, по большому счёту. Мне нужен сам этот договор – а точнее, задание.

Оно выскочило, когда китайцы без энтузиазма присоединились к своим коллегам в согласии. И, как я и подозревал, на Автокарте немедленно появился маркер… По крайней мере, теперь понятно, куда нужно двигаться.

К сожалению, маркер располагался как раз там, где Автокарта чуть раньше, пока мы не отошли, показывала скопление красных точек. Я бы не хотел связываться с целой стаей тех зверушек…

– Так. Есть точка, которую нужно проверить, но там опасные здешние зверушки – произнёс я вслух. – Так что нужно сперва где-то вас спрятать, раз уж я взялся вас вытащить.

– Мы не гражданские и не беспомощные – недовольно произнёс как-там-его китаец. Я глянул на статус-бар, «Цао Сонг».

– Ну, если считаете, что сможете помочь – помощь приветствуется – хмыкнул я. – Я тоже не всемогущ, далеко до того. А зверушки здесь мощные… Товарищ Шукла может подтвердить, полагаю.

Лицо китайца дёрнулось. Кажется, я его чем-то задел ненароком… «Товарищем», что ли? У меня нет ни малейшего намерения дразнить или доводить их, но разница культур присутствует и влияет.

– Короче. Есть желающие помочь с разведкой? Остальным лучше найти укрытие и позаботиться об обороне.

Тонкий момент… С одной стороны, им выгоднее позаботиться о себе, предоставив мне таскать каштаны из огня, с другой… То, что я не стал настаивать на контракте, играет как минимум двояко. С одной стороны, это ещё одна демонстрация моей уверенности в своей силе и даже некоего высокомерия, а с другой – и меня не связывает обязательством, так что я вполне могу их бросить, если – когда – найду выход отсюда. Вообще-то я этого делать не намерен без веской причины, но они обязаны предполагать худшее, работа такая. Никогда не понимал людей, которые этого не понимают… Есть такие профессии, которым положено всех подозревать, и это правильно.

А ещё же тот факт, что и между собой эти две группы отнюдь не друзья. Так что, скажем, если один решит проконтролировать меня, то их группа ослабеет перед оппонентами, и окажется под ударом. Так что, следует ожидать…

– Мы все с вами – произнёс индус.

Вот-вот, именно этого.

– В таком случае, мы тоже идём – решил китаец. Я пожал плечами.

– Помощь приветствуется, особенно если среди вас есть спецы по разведке. Но учтите, что я согласился только вытащить вас отсюда, а не защищать от всего, так что будьте готовы.

– Не держите нас за беспомощных идиотов – отозвался китаец.

– Просто проясняю ситуацию, чтобы знали, чего ожидать. Помочь постараюсь, если что, но лучше на это не рассчитывайте.

Зачем с ними вообще возиться? Ну так реально дополнительные силы могут быть полезны, хоть и остаётся риск, что как-то взбрыкнут. Однако нужно ещё и о будущем думать – мне нужно зарабатывать репутацию… «Сильный, держит слово – можно иметь дело». Ну и если посчитают излишне самоуверенным – тоже пригодится… Пусть у потенциального противника складывается ложное впечатление там, где мне это выгодно. По крайней мере, надеюсь, что ложное.

На секунду мелькнула мысль о том, как там мои дамы, но я её старательно отогнал. Не знаю насчёт разницы хода времени, но по крайней мере если бы со Сфено что-то случилось, контракт дал бы знать… Что на самом деле совсем не утешает, но по крайней мере можно полагать, что с ней всё в порядке. Пока что. И с Куаллоной, скорее всего, соответственно.

Итак. Маркер указывает куда-то вперёд, где, кажется, возвышается что-то вроде горы… угу, всё чётко и ясно. Моя М-маскировка работает так себе, но по крайней мере с расстояния «звери разлома» на меня не реагировали; хотя, возможно, это заслуга чар временных союзников. Как я и предполагал, в каждой группе один из магов специализировался на сенсорике или маскировке – или том и другом вместе. На мою Автокарту их чары решительно никак не влияли, но резонно допустить, что они работают лучше моего посредственного и низкорангового заклинания. К слову, и конфликта чар не было даже со всеми тремя – совершенно разные школы, по словам индуса. Я сам ввиду отсутствия реальной чувствительности к магии определить разницу не мог, но когда индус накладывал чары, попробовал воспользоваться Изучением, памятуя, что туда добавилось «Изучение процесса»; как ни странно, панелька сообщила, что маг «Творит чары маскировочной дымки, принадлежащие к школе манипуляции Ци». Ци, Ки… Я бы подумал, что это домен как раз китайцев; чуть позже, улучив момент, когда какие-то уже сенсорные чары творил один из них, выяснилось, что я был прав наполовину. Эти чары принадлежали к «школе манипуляции Ки». Энергия духа и энергия тела… А «мана» тогда что? Теории мне не хватает…

К слову, обе группы явно заметили, что моя маскировка оставляет желать лучшего… надеюсь, выводы из этого сделали те, которые мне нужны. По крайней мере, я заметил, что изучил на всякий случай и особо не прорабатывал; опять же правда… Но понять можно по разному.

У индусов сенсором был сам лидер. Собственно, не столько даже сенсором… «Брахман» у него было не классом, а «Социальным статусом»; класс был «Видящий». Надо же, какой редкий зверь мне попался… И втройне странно, что он работает в боевой группе: одно дело просто маг, заодно практикующий и какую-то технику предвидения или прогностики, и совсем другое, когда это класс. А вот что попался вместе с остальными, неудивительно – ясновидение штука ненадёжная.

Китайцы, к слову, тоже удивили классом, снова смешавшим культуры… хотя кто знает, как там у них среди магов. В любом случае, один из них оказался натурально «Шиноби». Что вроде как и слово-то японское, а не китайское… Собственно, он и был лучшим разведчиком и спецом по маскировке среди нас; наверняка и убийцей тоже. К сожалению, даже если и так, специализирующимся на гуманоидах.

Остальные китайцы оказались «Мастером ядов» и «Дланью клана», а индусы – «Щит бога» и «Меч бога». Яды, значит… Учту.

Впереди действительно оказалась гора, и она оказалась дальше, чем казалось. Небо над нами не менялось, и ход времени было сложно определить, но прокрадывание по посыпанной пеплом пересечённой местности с попытками не связываться с «кабанами», заняло, похоже, несколько часов – что и подтвердили часы на смартфоне. «Звери разлома» бродили обычно стайками по три штуки, вроде бы выискивающими и поедающими в пепле что-то съедобное – и немедленно реагировали на всё подозрительное поблизости, особенно применение магии. Больше того, подтягивались все окрестные стаи, находящиеся достаточно близко… Выяснив это на опыте, и едва удрав от собравшейся дюжины тварей, мы решили, что лучше действовать осторожно. Эссенция и лут – это хорошо, но даже если выдать временным соратникам некую отмазку по этой части, я просто не справлюсь с такой толпой «кабанов». Ну их, лучше не будем связываться… Если бы я был один, можно было бы поэкспериментировать с Левитацией – вряд ли они смогут достать меня в воздухе, а нехватку патронов можно компенсировать магией и верёвками – и поднабить Эссенции, но спутники сильно ограничивали. Объяснить им, зачем я хочу тратить время и силы на истребление кабанчиков, было бы довольно сложно, так что я не стал и заморачиваться… хотя Эссенции и жалко. С другой стороны, затягивать тоже нельзя – кто знает, что там сейчас с дамами… Нужно побыстрее закончить здесь и позаботиться об их безопасности. А потом и о «Бродяге», блин. Для начала выяснить его мотивацию, а потом решить, как быть… и делать ли что-то, вообще. Но сперва – выбраться отсюда…

В любом случае, мы продвигались вперёд. Любопытно, но хотя встречались и зверушки, выглядевшие иначе, нежели крокодилокабаны – эти походили на небольших медведей – в статус-баре надпись оставалась та же, «Зверь разлома». Совершенно непонятно, по какому принципу это работает…

Одного медведика я всё же прикончил, в целях эксперимента. Тот же защитный барьер, тот же эффект рассыпания после смерти, тот же лут «каменное сердце». Хм.

Самое забавное, что с безхвостого «медведя» выпал ещё и «Хвост зверя разлома». Учитывая, что это «Ремесленный компонент», надо будет шапку с ним сшить, что ли… Ну, это всё потом.

Маркер действительно указывал на гору. Точнее, на ведущую в её чрево дыру на склоне, куда мы добрались не сказать, чтобы вымотанными, но порядком подзадолбавшимися; я так точно.

– Вы уверены, что нам туда? – осведомился стоящий неподалёку – но на некотором расстоянии от бдительно охраняющих меня демонов – брахман. Я кивнул, хотя индус смотрел и не на меня, а на зев пещеры – из которого, если глаза меня не обманывают, доносится слабое свечение.

– Моя способность говорит, что туда.

– Там присутствует нечто сильное – задумчиво произнёс жрец. – И опасное.

– Никто не говорил, что будет легко. Собственно, вряд ли бы нас сюда закинули, иначе… Ладно. Есть добровольцы на разведку? Хотя бы у входа проверить.

Несмотря на взаимную подозрительность, доброволец всё-таки нашёлся. «Шиноби», ожидаемо. Может, он японец на службе китайских кланов?.. Хотя они вообще-то друг дружку не любят…

Мне сложно судить, насколько хороша маскировка ниндзюка – на Автокарте он всё равно остаётся показан, а сам я всё равно не ощущаю – но чисто визуально его действительно видно не было… ну, не считая демаскирующий статус-бар. Ну, и зверушки на него не реагировали, так что, видимо, достаточно хорошо работает. В любом случае, убедившись, что он отправился на разведку, я открыл инвентарь.

Естественно, суть не в том, чтобы он не видел; в конце концов, остальные мои спутники оставались рядом (к слову, расположившись с разных сторон от меня; этакий разделитель конфликта). Я просто решил, что раз Куаллона сейчас недоступна, мне может пригодиться некий заменитель – в смысле, некое клинковое оружие. Нож, которым пользовался раньше, я с её пропиской у меня на поясе сунул в Инвентарь, а сейчас вспомнил про него. Конечно, нож – это не артефактный меч, а игровые «типы урона» – по большей части условность, но у верёвок, даже с добавлением магии, есть свои ограничения; что-то острое вполне может пригодиться. Мои способности вообще заточены не под мощность, а под разнообразие, и лучше следовать этому принципу во всём, раз уж это моя сильная сторона.

– Вы имеете представление, чего можно там ожидать? – осведомился индус. Хм, он вообще взял на себя роль переговорщика со мной, я так погляжу…

– Ни малейшего. Я вижу только место. Вполне возможно, что это вообще промежуточная точка, и отсюда придётся идти ещё куда-то… Но если у вас есть предложение, как выбраться отсюда быстрее, я слушаю.

Шукла отрицательно помотал головой и вновь, выглянув из-за груды валунов, за которыми мы укрылись, бросил взгляд на пещеру.

– Я просто вижу, что вы готовитесь.

– Потому и готовлюсь – хмыкнул я. – Не знаешь, чего ожидать – подготовь всё, что можешь. Жаль, взрывчатку в пещере применять не очень… Любую проблему можно решить взрывчаткой, если взять достаточно.

Кажется, шутки он не оценил – просто кивнул.

– Сеть коридоров, частично обработанных – доложил вернувшийся ниндзюк. – Защиты не заметил. Люди были, но около месяца назад. Есть следы местных зверей. Освещения нет.

Я скривился. Лабиринты даже в играх напрягают, а в реале – тем более… Даже с Автокартой может быть напряжно, особенно если указатель не будет показывать точное место. Однако альтернативы не вижу…

– Двигаемся – вздохнул я.

Три коридора, разной формы и размера; два побольше и сразу заметны, один – довольно маленький, и скрыт выступом камня. В игре последний был бы нужным, или по крайней мере вёл бы к какому-нибудь бонусу вроде сундука с сокровищами, однако…

– Нам туда – заявил брахман, указывая на широкий коридор слева.

– Вы уверены? – скептически осведомился я. Он снова молча кивнул. Ну… Почему нет, поверим ясновидящему. Тем более, я всё равно планировал двигаться по левой руке.

Вопрос чем воспользоваться, чтобы что-то видеть в пещере, вызвал короткий спор; здешние зверушки уже продемонстрировали чувствительность к магии, однако включить фонарь – это тоже привлечь внимание, светом. В итоге пошли на компромисс: слабое освещение плюс слабое заклинание, усиливающее чувствительность зрения. По заверению автора этой схемы – индуса – засечь это можно только на коротком расстоянии, на котором нас и так услышат… во всяком случае, меня. Все остальные, должен признать, двигались тихо, разве что мои демоны были примерно как я. Ну, сила зачастую неплохо заменяет скрытность… Проблема в том, что не всегда. Свои силы я оцениваю, несмотря на показательно короткую схватку с текущими спутниками, не так высоко, как хотелось бы; лучше недооценить себя, чем переоценить. Тем более, магия способна выкидывать любые сюрпризы…

Странно, но по мере углубления в гору – и мы определённо спускались куда-то вниз – становилось определённо светлее. А ещё… эм, это какое-то растение сквозь камень пробивается?..

Ну вот, пожалуйста – магия способна выкидывать любые сюрпризы.

Растительности и света действительно становилось всё больше, хотя источник света всё так же не определялся, прямо как на Изнанке. К слову, когда я ради эксперимента попробовал войти на Изнанку, выскочила панелька с надписью «недоступно». Не «заблокировано», а именно что «недоступно»… Попытка выйти с Изнанки привела к ровно тому же результату. Странный результат, но пока отложим.

В любом случае, маркер задания определённо приближался; брахман тоже был уверен, что мы идём верным путём и приближаемся к цели. Из-за освещения зрительные чары пришлось снять, а стены были настолько покрыты каким-то лианами и даже цветами, что мы словно находились не в недрах горы, а в каких-то джунглях. Честно сказать, вся эта растительность меня напрягала; не своей странностью, а тем, что… ну, всё-таки странностью, но не в том смысле. Просто – кто знает, чего от этих лиан можно ожидать? «Я видел фильм, который начинался точно так же»… И не только фильм. Живая растительность – довольно неприятный противник. Хотя «управление нитями» должно помочь, если что – лианами я тоже могу управлять… Даже агрессивными. По крайней мере, пол оставался каменным, растительности на нём почти не было.

Сложно сказать, о чём думали остальные; полагаю, о чём-то подобном, но все двигались молча. Даже жрец только указывал направление рукой, когда мы оказывались на развилке… Хм? Кажется, из туннеля повеяло сыростью.

Ещё немного, и проход оказался полностью закрыт свисающими лианами, среди которых виднелись крупные бледно-розовые цветы с тремя лепестками.

– Изучение… – пробормотал я. Очень подозри… о.

«Магический цветок „Лунный свет“. Ингредиент алхимии, зельеварения и ритуальной магии.» Угу…

Я жестом указал своим спутникам остановиться. Своего внутреннего хомяка я холю и лелею… Не дам пропасть ценностям, тем более на которых можно прокачать один из навыков.

Осторожность, однако, тоже мной любима и уважаема, так что к ближайшему цветку я потянулся верёвкой. Угу… Как я и подозревал: ощутив прикосновение, лианы немедленно ожили и с неожиданным проворством попытались обернуться вокруг того, что их побеспокоило. Да, если бы я был таким дураком, что сунулся бы сам, это могло бы быть неприятно… Даже со способностью управления нитями и лианами. У неё же количество одновременно управляемых нитей ограниченно, полностью уверенно всего-то двумя могу управлять, а тут лиан целая куча.

Сейчас, однако, единственной реальной сложностью было аккуратное, чтобы не повредить, срывание цветов. Как бы там ни было, из этой истории я планирую выйти с прибылью…

Убедившись, что выбрал всё, что мог, я аккуратно сложил добычу в Инвентарь и просто воспользовался касанием смерти; лианы немедленно увяли и осыпались. Мои спутники определённо обратили на это внимание… Учтут, что мои верёвки не только хватают. С другой стороны, это и так не секрет…

Ещё раз внимательно осмотрев проход и помахав в нём верёвкой – атаки не последовало – я шагнул вперёд, и буквально через несколько метров обнаружил ещё одну завесу. Ну… Ещё лут.

Подобные остановки пришлось делать ещё несколько раз, и две последние даже преподнесли сюрприз – прятавшиеся между лиан маленькие зелёные бутоны плевались шипами и какой-то едкой дрянью, на удивление эффективно проедавшей мой Щит. Впрочем, проблем всё равно не было, только что не все цветы удалось сорвать. А за последней завесой лиан уже и находился маркер задания.

…И это было зрелищно.

Просторная, хотя и не сказать, чтобы прямо такая уж большая, пещера; хотя определить пещеру за всеми этими лианами и зеленоватым светом было нереально, скорее это походило на поляну посреди джунглей. Даже пол здесь покрывал слой мха, – или даже травы – и завершало картину овальное озеро.

Вертикально лежащее на стене.

Серьёзно, это было озеро, что засвидетельствовало Изучение. Хотя я решил, что это очередное сопряжение, а вот поди ж ты…

«Стеновое озеро (локальная пространственная аномалия)». Но маркер на него указывает… Вроде бы.

Пока я замер у входа, осторожно изучая это безусловно занятную хрень, – я даже достал смартфон, чтобы заснять, в клановый архив пойдёт – миникарта показала, что одна из жёлтых точек проскользнула вперёд. Поскольку визуально я никого не видел, не нужно было оборачиваться, чтобы понять – ниндзюк. Не уверен, почему он полез вперёд, но пускай. Это, конечно, реальность, а не игра, но место очень уж подходящее для логова босса… Я собирался сперва пустить вперёд одного из демонов, но и так неплохо.

Пещера, однако, оставалась всё такой же тихой и спокойной; даже лианы не реагировали на появление постороннего. Вот и хорошо, что моя паранойя не оправдалась…

Шиноби проявился, немного помедлил, и сделал какой-то жест своим; видимо, показал, что безопасно, поскольку они тут же двинулись вперёд. Индусы последовали за ними, а затем и я со своей свитой. Мох приятно пружинил под ногами, но не показывал каких-либо признаков агрессии, или вообще какой-либо несвойственной растительности реакции; озеро, если не считать его противоестественного положения, тоже реагировало лишь лёгкой рябью на поверхности, вызванной движением воздуха от наших перемещений…

…Мы с брахманом разлетелись в стороны почти одновременно. Меня заставило отскочить резко вспыхнувшее Чувство опасности, у него, полагаю, тоже сработала способность, и это помогло нам избежать удара длинных тёмно-зелёных щупалец, обрушившихся на те места, где мы стояли – на все места.

Атака щупалец пришлась по всем нам одновременно; остальные члены группы чуть запоздали, но всё же среагировали тоже достаточно быстро… Почти все.

Один из моих демонов, вышедший немного вперёд, попытался прикрыться от удара большим овальным щитом, однако щупальце обернулось вокруг, прижав щит к его телу, и потащило в озеро, из которого эта хрень и высовывалась; также не смогли избежать атаки «Щит бога» индусов и лидер китайцев, подошедший к озеру слишком близко.

…Блин. Мы имеем дело с хреновым тентакледемоном. И здесь есть место только для одного…

Хотя сам титул может забирать себе.

Сейчас была бы очень к месту Куаллона, но увы – сейчас она была не со мной. Зато при мне был заблаговременно приготовленный нож, и сейчас я подхватил его верёвкой. Хотя атаковали щупальца очень быстро, обратно они втягивались намного медленнее, так что у меня было немного времени, чтобы что-то сделать, и я полоснул ножом по тентаклю, утаскивающему китайца.

Прочная хрень… Я на секунду воспользовался Фокусировкой ауры… есть. Прежде чем его товарищи смогли помочь, китаец упал на пол и перекатился в сторону, пытаясь избавиться от остатков обмотанного вокруг его тела щупальца; я переключился на индуса.

Шиноби бросил что-то плоское и блестящее в направлении отступающих – наверняка для нового удара – щупалец; одновременно «Меч бога» сжал что-то в руке, и с хрустом из его сжатого кулака в сторону озера ударил льдисто-голубой луч. Льдистый не только цветом: по поверхности воды немедленно побежала изморозь.

Увы, трюк не удался: щупальца, у поверхности воды бывшие толщиной примерно с ногу, одним движением разломали образовавшийся было лёд, и замерзание прекратилось. Единственное, чего удалось добиться этой магией – небольшой заминки; ну, хоть что-то.

Брошенный ниндзей диск врезался в удерживающее индуса щупальце – и отскочил, оставив лишь небольшой надрез. Однако с ещё одним ударом моего ножа, снова на секунду усиленного Фокусировкой, щупальце оказалось подрублено достаточно, чтобы пленник смог освободиться; оставшиеся демоны в то же время помогли освободиться товарищу.

А если так?..

Убедившись, что все пленники освободились, я сунул верёвку в озеро рядом с одним из щупалец.

– Шоковое касание.

О, есть контакт… Хиты этой твари мне видны не были – видимо, полоска висит только над основным телом, а оно скрыто в воде – но тентакли явно дёрнулись. Электроудочка есть, динамита не хватает… Вернее, в пещере не хочу применять. Зато…

– Перегрузка, шоковое касание.

Блин… «Провал заклинания». Ну, ещё раз.

– Перегрузка, шоковое касание.

Естественно, остальные маги тоже не стояли столбом; кто-то помогал своим, кто-то вёл обстрел щупалец с различным успехом… Я же, присосавшись к трубочке на плече, запустил в воду вторую верёвку… вообще-то кевлару вода вредна… пофиг.

– Перегрузка, касание смерти.

Вода забурлила. Пара щупалец дёргано хлестнули параллельно полу, но не попали ни по кому; поверхность озера почернела… блин. Это же сколько тут щупалец?!..

Команду «Отступаем» я произнести не успел: все присутствующие поспешили к выходу, как только обнаружили перед собой поднимающуюся из глубин массу спутанных щупалец… которые, кажется, распутывались. И это не обещает ничего хорошего…

Толстое почти чёрное щупальце ударило, словно копьё, дотянувшись до нас в коридоре, прежде чем мы успели отступить за поворот. Я снова среагировал первым, но на этот раз… Неправильно? Нет, правильно, но не так.

Я рванулся наперерез, прикрывая индуса Щитом.

Прозрачный диск разлетелся вдребезги, но практически в тот же миг между его остатками и моим телом возник новый барьер: щит призванного демона, вроде бы того же, которого хватало щупальце.

…Острый костяной наконечник тентакля вышел из растаявшего тела демона и ударил мне в рёбра.

Тахна успела среагировать, но подобная атака была для неё слишком неудобной. Щупальце просто раздвинуло кольца цепи и врезалось мне в бок.

…Кажется я сбил с ног кого-то, и даже не одного… Барьер – на нуле. Хиты – половина, б-лин…

…Могло быть хуже.

– Персональный барьер, щит – автоматически произнёс я, ещё изучая своё состояние. Потянулся губами к трубочке на правом плече, встал… Щупальце медленно волочилось по полу обратно в пещеру. Нет уж…

Нож на конце моей верёвки метнулся вперёд и вонзился в неприкрытую костяным – или что там – гарпуном часть щупальца. Вторая верёвка просто обмоталась вокруг.

– Перегрузка, касание смерти. Перегрузка, касание смерти.

Визг… Или писк… Противный тонкий звук ударил по ушам. Э?.. Мой Барьер тоже принялся истощаться.

Тросик с пояса присоединился к двум с рук.

– Перегрузка, касание смерти.

Визг поднялся на новую высоту… и принялся утихать. Подёргивания щупальца, ставшего выглядеть как-то дрябло и иссушенно, тоже стали замедляться… Оно сдохло?

Выглядывать, чтобы глянуть хиты, рискуя получить удар ещё одним гарпунным тентаклем, я не рискнул. Наоборот, отступил дальше, осознав эту угрозу; и продолжил сжимать жертву тремя тросиками с активным Касанием смерти, высасывая остаток чая из фляги.

– Оно… Мертво – сообщил нахмурившийся брахман, с некоей опаской поглядывающий на мои верёвки. Н-да, Касание и их не пощадило, нужно Восстановлением предмета обработать, но маны нет.

– Сделаем паузу – вздохнул я. – Скушаем… Что-нибудь.

Я задумчиво посмотрел на неиссушённую Касанием часть тентакля.

Месть сладка… А вот эта неведомая тентаклехрень оказалась солоноватой. И слишком жёсткой, но есть можно… вообще, тут главное – принцип. Как там было в «Семейка Аддамс»: «Мы с удовольствием пожираем тех, кто пытается нас подчинить»? Ну, что-то вроде того. По крайней мере, когда Изучение утверждает, что это безопасно.

В принципе, те щупальца, что потоньше, оказались вполне себе ничего, так что я только пожал плечами и принялся за еду сам, когда мои спутники отказались.

Демоны, впрочем, присоединились ко мне.

Эта хрень оказалась не осьминогом, как можно было подумать, а натуральным тентакледемоном. С морским ежом можно сравнить, только вместо игл – щупальца. И, по словам других участников, зверушка была более опасной, чем казалась – яды не подействовали, а персональную защиту она сносила. Последнее я учёл и заначил себе костяной гарпун – есть шанс, что удастся сварганить что-то для повышения «Пробивания барьеров».

Представители обеих групп тоже нарезали себе по кусочку; лично я ограничился гарпуном. Мясо не настолько хорошо, чтобы его набирать, а больше ничего ценного не нашёл – разбирать по органам не стал. Для каких целей брали образцы мои спутники – не знаю, но скорее всего предъявят своему начальству.

Искомая цель, на которую указывал маркер задания, обнаружилась позади озера; оно оказалось не только вертикальным, но ещё и двухмерным. Ну, не совсем, волны были вполне себе трёхмерными, но в целом поверхность воды была чем-то вроде висящего в воздухе портала, а между ним и стеной пещеры оставалась щель, в которую можно было пробраться за него. И в этом закутке обнаружился ещё один портал… Матрёшка какая-то.

…И, кстати, не факт, что непроглядно-чернильная клякса портала не ведёт к ещё одному промежуточному квесту, или даже боссу. Изучение сообщило просто «Пространственный портал». На полу, кстати, в отличие от озера.

Я на пробу сунул в портал верёвку, которую успел восстановить после перекусона; вроде всё нормально. Но на всякий случай стоит заглянуть на ту сторону…

Первой мыслью было сунуть туда смартфон со включенной камерой; но жалко же, мало ли что. Так что второй мыслью – одолжить смартфон у кого-то из спутников.

Впрочем, в итоге воспользовался «Призывом малого духа»; этого хватило. По ту сторону портала была… Пещера, кажется? Портал не пропускал свет с нашей стороны, и там было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, но Автокарта исправно работала; и согласно ей, портал вёл на Землю.

О чём я и сообщил своим спутникам.

– С той стороны какое-то неосвещённое помещение, похоже на пещеру. Но, во всяком случае, оно находится на Земле, так что по любому можно будет выйти через Изнанку – если блока нет, конечно. Я не проверял. Есть желающий пройти первым и проверить лично? Или ещё как-то разведать?

Шиноби, как и ожидалось… Эти ребята исторически как раз и были разведчиками. И убийцами, угу. Второе даже в первую очередь.

Впрочем, лезть в портал он не стал; кинул туда бумажную фигурку в виде человечка. «Примитивный шикигами, ранг 1», как сообщило Изучение.

– Всё чисто, блокировки Изнанки нет – через какое-то время сообщил азиат. – Можно идти?

Последнее он произнёс вопросительно, глядя на своего лидера. Тот, в свою очередь, глянул на меня; я пожал плечами.

– Задерживаем дыхание, входим, я вытаскиваю всех на Изнанку. Там расплачиваетесь, и расходимся… Полагаю, выйти с Изнанки все смогут самостоятельно?

Брахман кивнул, за ним, на долю секунды позже, жест повторил китаец.

– Ну вот и чудно.

План был, безусловно, хороший в своей простоте. Однако его пришлось скорректировать. Немного.

Как только я оказался в пещере, в ней засиял мягкий свет, который собственно и позволил убедиться, что это действительно пещера. Примерно круглая, около десяти метров в диаметре… И посреди пещерки стоял стол. Грубый деревянный стол, на котором лежал лист бумаги.

Озаглавленный «Тентакледемону (тому, который умеет читать, разумеется) и его спутникам».

Я смахнул записку со стола.

«Приношу извинения за то, что не встречаю лично, но предпочту не рисковать. Извиняться не стану, согласно отзывам и оценкам ваших сил, реальной опасности вы не подвергались, а мне нужно было что-то сделать с непрошеным гостем в хозяйстве – и кто лучше справится с тентакледемоном, чем другой тентакледемон?»

После последних слов желание что-то сделать с этим цыганом резко усилилось; я раздражённо сжал губы и продолжил читать, не обращая внимания на заглядывающих в бумажку спутников… хотя.

– Вход на изнанку.

Лучше дочитать в относительно надёжном месте – как знать, эта записка может служить цели потянуть время, или что-то в этом роде… Ну а теперь можно и продолжить.

«Надеюсь, оплата, которую вам доставят, успокоит гнев… вполне оправданный, не спорю. Что до ваших предложений – как можно понять, ближайшее время я предпочту провести подальше от Земли и её политики по личным причинам, так что сохраняю полный нейтралитет. Надеюсь, через несколько лет мы сможем побеседовать, а пока что желаю всем вам мирного итога и светлого будущего».

– Засранец – буркнул я вслух, протягивая бумажку китайцу, стоявшему ближе. – Можете прочитать нормально, там и вам написано.

– Все старые сильные маги… сложны в общении – сообщил брахман. Он, кажется, и так смог всё прочитать, по крайней мере не стал брать записку у китайца, когда тот дочитал. – По крайней мере, он не пытался нас убить…

Я вздохнул.

– Я определённо это запомню… А лучше запишу.

Согласно всё той же записке, мои кланерши ожидали меня дома; дальность не позволяла воспользоваться Связью, но линк-амулет, похоже, ограничений по расстоянию не имел… впрочем, сперва я содрал с конкурентов, так и остававшихся на миникарте жёлтыми, оговорённую плату за свои услуги. Я, честно сказать, не думал, что «Бродяга» врёт; несерьёзно для столь сильного мага. Даже если он действительно не боевик, с таким владением пространственной магией не думаю, что ему было бы сложно доставить дам на место… Блин, вообще-то это крайне опасно и в боевых целях – закинуть противника куда-то в космос, скажем, и вуаля… Или на дно моря. Да даже на большую высоту, если летать не умеет. Подозреваю, с тентакледемоном не проделал что-то подобное из-за того, что тот прятался за собственным порталом.

В любом случае, оба отряда не артачились с оплатой. Энтузиазма в расставании с имуществом, естественно, не было, но и проблем тоже не было – просто молча выложили вещи на пол. Не так много всего оказалось, к слову, хотя они даже часы сдали… Впрочем, их я вернул. Почти все, кроме часов шиноби – они давали магический навык «Словно тень». Может, и не буду его брать, но пусть будет.

Метательный диск он тоже сдал. Хотя это оказался и не диск, как мне показалось во время боя, а кольцо с крестовиной внутри; чакрам. Занятно, но это индийское оружие, насколько я помню… У китайцев индийские штучки, а у индийцев – китайские. Взаимопроникновение… И нафига враждуют, спрашивается?

К слову, эта штуковина давала навык со странным названием «Ё-ё».

В любом случае, разбирать добычу было лучше в безопасном месте, желательно дома или на базе, так что пока что я ограничился сгребанием всего в инвентарь и поспешил домой. Впрочем, при первом же выходе в реал попытался дозвониться до дам.

– Артём? – немедленно отозвалась Кэтти. – Ты его убил?

– Нет, он заблаговременно смылся – хмыкнул я, ощущая, словно с плеч свалился груз, которого и не замечал… Старался не замечать, по крайней мере. – Скоро буду.

Подумал секунду, и добавил:

– Что-то купить по дороге, дорогая?

И всё-таки… Умелый маг пространства, разумеется, ценное добавление к любой группировке, но почему к нему послали меня?.. Ну не дипломат я, не дипломат. Конечно, не из тех, кому вообще нельзя доверять дипломатическую миссию, но всё же на каждое дело нужен свой специалист…

Куда вероятнее, что боссы альянса и не рассчитывали, что этого типа-цыгана удастся завербовать. Но… Блин, я понимаю, что слишком мало знаю, и это порядком раздражает. К сожалению, тут даже моя «система» мало чем может помочь; хотя даже то же «Изучение» очень помогает в сборе информации, но тут, боюсь, поможет только накопление опыта со временем. У меня такое чувство, что я пока ещё даже не знаю, какие вопросы нужно задавать… Н-да, если бы знал – можно было бы воспользоваться «Разговором с предметом».

Ладно. Сперва побеседую с Куаллоной, глядишь, что-то и видно будет.

А ещё же и со Снегуркой нужно будет пообщаться…

Блин. Сражаться – намного проще… Ну нет у меня той наглости, чтобы делать предложение девушке, когда и так уже есть парочка – и она об этом знает. Вдобавок, поскольку я как бы начальник, это я вроде как пользуюсь должностным положением, что тоже неправильно… Н-да. Но с аргументами Куаллоны спорить тоже сложно…

К слову, на мою шутку по телефону оная хмыкнула и попросила принести себя, но посоветовала что-нибудь прикупить для Сфено и Натаниэль. Так что я затарился креветками для ризотто; что же до Снегурки… Скорее всего, пришлось бы поломать голову, но тут мне повезло. Я обнаружил непросмотренную СМС-ку от оборотней – они наконец выполнили довольно давно данный заказ… Так что, сделав небольшой крюк, домой я возвращался с подарками для всех.

– Ната, я тебя отвлеку?.. – обратился я к устроившейся за столом девушке. За нашим трофейным столом… Блин, она за ним выглядит так, словно это она тут босс.

Но хорошо выглядит, да.

В любом случае, Снегурка оторвалась изучения текстов на экране ноутбука и какой-то бумажке и повернулась ко мне.

– Что-то произошло?

– Скорее нет, чем да – хмыкнул я. – Что-то вокруг меня постоянно происходит, но я не об этом. Во-первых, вот, держи… Надеюсь, понравится.

Я достал из кармана и протянул ей маленький пистолетик. Curve, от фирмы Taurus. Красивый, и достаточно мощный…

По лицу полуфеи, как обычно, было сложно что-то прочитать, но у меня сложилось ощущение, что она довольна. Надеюсь, это я научился её понимать, а не обманываю себя… Во всяком случае, пистолеты ей точно нравятся больше, чем цветы.

Букет из стволов подарить, что ли?.. Ладно, шутки в сторону.

– Благодарю – произнесла девушка. – Но, как я понимаю, это не всё.

Я кивнул.

– Верно. Похоже, нам нужно поговорить о личных взаимоотношениях.

Теперь кивнула она.

– Понятно. Но в настоящий момент у меня слишком много работы для каких-либо личных отношений, так что это придётся отложить до более стабильных времён. И было бы неплохо, если бы ты набрал в свой гарем ещё пару специалисток, на которых можно будет переложить часть работы…

С этими словами она вновь повернулась к экрану; я открыл рот – и снова закрыл. В принципе, она ответила сразу на всё, даже на то, что я не успел спросить… Я вздохнул и покачал головой.

– Если будешь так продолжать, я в тебя влюблюсь.

– Я это учту – отозвалась она. Мне кажется, или её щека слегка порозовела?

«Интересный результат» – заметила по Связи Куаллона, пока я занимался готовкой; естественно, как только я вернулся, она поспешила занять место у меня на поясе, так что присутствовала при разговоре. Вообще-то мне надо бы доложить руководству альянса о результатах задания, но мы сейчас всё равно на Изнанке. – «И подтверждает, что тебе нужно держаться за эту девочку обеими руками. Где ещё найдёшь умную, талантливую, трудолюбивую и привлекательную волшебницу, согласную быть одной из?»

Я нахмурился.

«Разве что в книге. Знаешь, когда ты так это ставишь, я начинаю сомневаться в её существовании… Серьёзно, как-то она получается слишком хороша».

«Я подозреваю, что тут тоже не обошлось без твоей „Системы“» – сообщила меч. – «Она похожа на награду за цепь заданий».

Я снова нахмурился. Звучит… глупо, но я могу вспомнить не менее странные проявления этой «системы» – взять хотя бы знакомство с Уркагуари.

Только морально-этических головоломок мне ещё не хватало.

«Не грузи себя, просто радуйся, что повезло» – посоветовала Куаллона. – «Можешь с ней самой об этом поговорить, но я уверена, что она скажет то же самое. Даже если это работа твоей „системы“, она повлияла просто на стечение событий, отношения возникли естественным путём. В конце концов, с тобой действительно интересно и перспективно».

Я просто кивнул.

– К этому клану стоило присоединиться уже ради одной только кормёжки – сообщила объект моих моральных терзаний, задумчиво изучая пустую тарелку – которую я поспешил заполнить. Она посмотрела в тарелку, себе на талию, поморщилась, но снова наполнила ложку.

Остальные присутствующие за столом так не заморачивались; уплетали в лёт, не смущаясь подкладывать себе. Лео со своим подопечным и Суэго сидели отдельно, но тоже лопали за оба уха; хорошо, что я не стал ограничиваться относительно небольшим количеством одного блюда, как сперва хотел… К слову, я заметил, что Туман согласно кивнул словам Снегурки.

Я хмыкнул. Повар-кланлидер, на готовке которого держится единство клана… Это было бы забавно.

К слову, я так и не понял, есть ли какой-то эффект у «Тёмновластелинских печенЕк»… Ну, как раз есть объект для эксперимента.

– Изучение.

Порывшись в инвентаре, я извлёк пакет с этим загадочным угощением и протянул одну метаморфу.

– Хочешь?

Он поднял бровь, но кивнул, и тут же схрумкал предложенное.

Панелька «Изучения», которую я держал открытой, изменила показания. Чуть раньше на ней среди прочего значилось «Доволен, умеренная симпатия», которое сейчас изменилось на «Доволен, симпатия». Н-да, вот и пойми – это магическое воздействие печенья, или просто понравилось, что угостили?Загадка…

Загадка, которую так и не удалось разрешить. Нужно будет как-нибудь продолжить эксперименты, но пока что обед закончился, и компания разошлась, а Леонесса забрала моего подопытного. Ну и мне пришло время топать с докладом для руководства альянса… Хотя гложет подозрение, что они и так уже знают, что и как, но подозрения подозрениями, а доклад нужен. Хорошо хоть на бумаге в трёх экземплярах не требуют…

Сперва у меня была мысль разобрать подробнее добычу и награду от «Бродяги», которую он действительно прислал авансом вместе с девушками, но беглый взгляд показал, что кожаный мешок наполнен деревянными амулетами. Если там будет что-то интересное, то захочется взять навык, пойду охотиться, и это затянется… Оно, может, и хорошо, но всё-таки лучше сперва сдать доклад и отделаться от этого, чтобы не висело, а там уже заняться прокачкой.

– Здравствуйте, уважаемый. Опять пленников приволокли? – осведомился дежурный в штабе альянса, слабый маг, но хороший сенсор лет пятидесяти. Большинство попадающихся мне магов – или подростки, или старики…

– Нет, на этот раз я их отпустил – отозвался я. – Начальство у себя?

– В столовой, чай кушают – ответил дежурный. – Я о вас уже сообщил.

Я кивнул и двинулся вперёд; расклад старой усадьбы, модернизированной под текущие нужды, я знал не особо, но с Автокартой заблудиться затруднительно – тем более, после разговора с дежурным на ней возник маркер задания. Хмм, а я мог бы и разыскивать пропавших, если что…

Интерьеры, блин… Лак, резьба и даже полудрагоценные камни. Всё-таки завидно немного. С другой стороны, какие мои годы? Я и так нехило подняться успел за очень короткий срок, в том числе финансово. Успею ещё обставиться другим на зависть… хотя вряд ли буду водить к себе кого-то, кто станет завидовать, но это уже технические тонкости. И вообще, начало положено, ажно божественным предметом меблировки…

Навстречу мне по красному мягкому ковру, устилающему пол коридора, пробежал… Суслик, что ли? На зверушке был надет небольшой рюкзачок; поравнявшись со мной, она на секунду остановилась, поклонилась, и помчалась дальше. Хм. Чей-то фамильяр, видимо.

Я покачал головой. Не увиденному, а тому, что это уже не удивляет…

Как и сказал дежурный, в гостиной пара магов пили чай, однако комплектация была не та, что ожидалась – в смысле, вместо Дагора и Жаргина я обнаружил перед собой Дагора и Жизе. Как бы «Гроссмейстер» не отмазывался, совершенно очевидно, что он напрямую участвует в руководстве – хотя я всё ещё не знал, откуда у него такое влияние. Ну да, довольно сильный маг – но это и всё, что я вижу… Все уважают, но почему и за что – выяснить не удаётся.

В любом случае.

– Не помешаю? – осведомился я.

– Нет, присоединяйтесь – расслабленно отозвался Дагор и указал на свободное место за столом.

Хм.

– Есть серьёзные успехи? – осведомился я, втягивая носом аромат. Какой ароматный чай… У меня такого не получается.

Широкоплечий маг, сейчас чем-то напоминающий молодого Деда Мороза, кивнул.

– Можно так сказать. Ведём, и неплохо, переговоры о приостановке боевых действий. К слову, ваше участие ещё понадобится. У вас, надеюсь, плохих новостей нет?

Я отрицательно мотнул головой.

– Только нейтральные. Бродяга заявил, что собирается придерживаться нейтралитета, и смылся. Заодно заставил нас с конкурентами от индусов и китайцев решать его проблему…

– Вы работали вместе с ними? – заинтересовался Дагор; он оперся левой рукой о колено и слегка наклонился вперёд. Жизе, в то же время, продолжал спокойно потягивать свой чай из почти прозрачной фарфоровой чашки; о, а вот и мне принесли. «Феечка» ростом с палец без видимых сложностей поднесла чашку размером больше себя и поставила передо мной; поклонилась и упорхнула прочь. На самом деле никакая не фея – дух ветра, сильф.

– Пришлось поработать – согласился я. – Бродяга закинул нас неизвестно куда, так что все силы могли пригодиться.

– И они согласились сотрудничать? Это обнадёживает.

Я хмыкнул.

– Пришлось. Я, собственно, прибыл, чтобы сдать доклад, так что давайте по порядку?.. И, наверное, стоит записать.

Хозяин кивнул.

Я не расписывал детально своих способностей («воспользовался призывом», в том духе), но в целом доклад вышел подробный. И хотя Дагор был несколько разочарован тем, что конкуренты не пошли на сотрудничество по собственной воле, но в целом, похоже, был доволен услышанным. Что же до Жизе – он оставался непроницаемым, лишь всё так же спокойно потягивал чай – успел сменить чашку, к слову. Мне и самому её дважды сменяли – действительно хороший чай, хоть и без бонусов к Воле, в отличие от того, что сам делаю.

– В общем и целом, ожидаемо – наконец, кивнул хозяин. – Благодарю вас за проделанную работу, Артём Никанорович. Как я уже сказал, в ближайшие дни ваше присутствие понадобится на переговорах, но пока что – отдыхайте. Вознаграждение, как обычно, переведено на ваш счёт.

Я тоже кивнул, допил остаток чая в чашке и встал; Жизе неожиданно последовал моему примеру. Так же как и я он кивнул хозяину дома, а затем повернулся ко мне.

– Артём Никанорович, если вы не возражаете, я хотел бы с вами побеседовать.

Я пожал плечами.

– Не вижу причин отказывать.

Он протянул руку; я помедлил секунду, подняв бровь, но затем взялся за неё. Гроссмейстер щёлкнул ногтём большого пальца свободной руки по одному из нескольких колец на ней же… интерьер вокруг мгновенно изменился. Пустой зал, совсем другое помещение, только что ковёр очень похож.

– Телепортация?..

– На основе амулета – кивнул Жизе, отпуская мою руку. – Практически не владею этим направлением, но после нападения альтивов счёл необходимой дополнительную страховку, так что попросил приятеля об услуге.

Угу. Маги пространства – такая же редкость, как и менталисты, если не больше, так что напрашивается вывод… цепочка выводов, собственно.

– И что именно вы попросили проверить Бродягу? – вздохнул я.

– Взаимодействие, в первую очередь – не смутившись, отозвался этот интриган. – Пройдём?

Вздохнув, я последовал за ним. Прежде чем вставать в позу, нужно как минимум выслушать – тем более, данный конкретный маг был достаточно вежлив, чтобы с самого начала ясно сказать, что планирует использовать меня в своих целях… как и все, но большинство этого не говорят. В общем, не знаю его интересов, но он хотя бы более-менее честен, так что можно иметь дело.

– Хотя о телепортации можно было и предупредить – проворчал я.

Он на секунду повернулся ко мне.

– Прошу прощения… Это действительно было невежливо с моей стороны. Я могу вернуть вас обратно, но всё же прошу сперва побеседовать.

Я снова вздохнул.

– Ладно… Я ценю вежливость. Просто это могло быть опасно для вас, если бы я или мои защиты среагировали нервно.

– Учту, и ещё раз прошу прощения – кивнул маг. Хотя не было заметно, чтобы мои слова как-то заставили его беспокоиться, но извинение казалось искренним.

Чаю я уже выпил более чем достаточно, так что на столе в этот раз были конфеты. И печенье, угу… У меня просто-таки руки зачесались достать и предложить свои «печенЬки». И, к слову, если они действительно действуют, – что становится всё более сомнительным – накормить ими всех ключевых лиц. Это было бы… смешно.

– Итак? – осведомился я, вытащив из вазочки одну печенку. Помедлил секунду, и добавил к ней мармеладку.

– Прошу прощения за некую отстранённость вопроса, но как вы считаете, какие качества необходимы для правителя?

Да уж, тот ещё вопросик… С целой уймой нюансов.

– Смотря что имеете в виду – хмыкнул я. – Например, для правителя, который войдёт в историю, прежде всего необходима мечта.

Мой собеседник слегка поднял бровь, затем кивнул.

– Резонно. Но погоня за мечтой может погубить и правителя, и державу. А что нужно для успешного правителя?

– Опять же, смотря что имеете в виду – отозвался я. – Смотря что считать «успешностью». Успешно нахапать себе денег и имущества? Успешно сохранить независимость? Успешно создать государство с нуля? Успешно вывести в лидеры? Ещё и от эпохи зависит.

Повила пауза; хозяин потирал подбородок с некоей неуверенностью, словно не знал, как лучше продолжить разговор – и продолжать ли вообще.

– Когда-то давным-давно я был идеалистом – наконец, со вздохом произнёс Жизе. – Я считал, что главное для лидера – чистота помыслов, горячее сердце и готовность отстаивать свои идеалы до конца, несмотря ни на что, и я приложил все силы к становлению такого лидера. Эта попытка провалилась.

Я попытался возразить, но старый маг остановил меня, подняв руку.

– Да, я знаю – одна ошибка, один провал, ещё не означает порочности всей идеи. Но тогда я был… Моложе, чем сейчас. И это было провалом того, что я считал делом всей своей жизни, так что этот провал не мог не повлиять на меня и на мои взгляды на жизнь. В итоге я решил, что это было уроком, который я выучил; уроком, который позволил получить ценный опыт и увидеть свои ошибки.

Он снова вздохнул, на этот раз с печалью.

– На самом деле это просто сделало меня циником. Я счёл, что идеалы не оправдывают себя, и ключ к величию страны лежит в прагматизме и безжалостности. Это было ошибкой… Да, это действительно может привести к успеху – но не к величию.

Какое-то время он молча смотрел в огонь; я ждал, поскольку это явно было ещё не всё. Наконец, Гроссмейстер продолжил.

– Ошибаться – болезненно… Так болезненно, что в итоге я предпочёл больше этого не испытывать и не предпринимать никаких действий, провал которых может снова ударить по людям – и по моей гордости… Я уже и сам не уверен, что было важнее. Но…

Он наконец повернулся ко мне.

– Возможно, я изначально не ошибался; возможно, это было просто неудачным стечением обстоятельств. Скорее всего, оба подхода верны… Просто необходимо сочетать их, дополняя слабые и сильные стороны. Лидер должен быть чистым светом и жарким огнём – но он должен опираться на надёжный фундамент и чётко работающие механизмы. Прагматизм – основа успешности, да. Но идеализм, мечта, к которой стоит стремиться, прикладывая все силы – основа величия.

– И чтобы осознать это, вам понадобилось столько времени? – скептически осведомился я. Маг улыбнулся, но в этой улыбке была насмешка над самим собой.

– То, что юным кажется очевидным, умудрённые опытом отбрасывают, как глупый идеализм. Однако вместе с мусором можно выбросить и алмаз… А те, кто искренне в это верят, не обладают ни силой, ни влиянием.

– Ну, баланс – это вообще сложно – признал я. Жизе согласно кивнул.

– Поэтому я не смею надеяться. Я просто наблюдаю… И иногда немного подталкиваю. И то, что всё появляются люди вроде вас, раздувает надежду, что что-то всё же возможно…

Я поднял руку.

– Нет-нет. На меня не рассчитывайте. Спорить по поводу «вот был бы я у власти…» и выдвигать идеи хорошо, когда возможности у неё оказаться нет и не будет, а бороться за неё я не собираюсь, и не только из нежелания подставляться и страха накосячить, если всё-таки дорвусь. Это просто не моё.

– Хорошие люди или бессильны, или самоустраняются – вздохнул старый маг. – И кто остаётся?

– Есть такое – согласился я. – Но вы важный момент забыли. У меня нет мечты.

– Так ли? – хмыкнул Гроссмейстер.

– Ну… Не совсем – признал я. – Но справедливость для всех… Неподъёмно, а мне – лень. Так что ищите другого, или работайте с теми, кто есть. Единственно, вот что скажу… Я достаточно силён, чтобы позволить себе действовать по совести. Так что если будут заворачивать куда-то не туда, обращайтесь, постараюсь помочь.

– Это лучше, чем ничего – с какой-то мрачной иронией заметил хозяин. Я кивнул и взял ещё печенья.

– Кстати, вы действительно француз?

Он отрицательно мотнул головой.

– Нет. Я уроженец Британии.

Занятная вышла беседа… Хотя из практического ничего нового, разве что это обещание помочь – что я и так уже делал, по сути – но занятная информация о самом «Жизе». Конечно, если это не было разыгранным для меня спектаклем, но на мой взгляд это довольно глупая идея. В любом случае, неожиданно вышло – никак не ожидал кусочка автобиографии.

Ну и, надеюсь, это снизит потенциальную угрозу для меня: моё нежелание лезть во власть совершенно честное и искреннее, если это была проверка – у Гроссмейстера должен был быть способ и в этом убедиться.

Кстати, по итогам ещё и задание «выяснить подоплёку происходящего» выполнилось, получил бонусы к репутации у Гросса и Бродяги.

«Что ты обо всём этом думаешь?» – осведомился я у Куаллоны.

«Я думаю,» – ответила она – «что нам пора устроить отпуск. Где-нибудь у моря, лучше у тёплого, если Снегурка не боится растаять».

«А если растает – это к лучшему?»

«В точку!» – мысленно усмехнулась Куаллона. – «Куй железо, пока горячо».

«Это скорее про тебя» – усмехнулся я в ответ. – «Но идея здравая. Пока выдалось свободное время… Нужно его использовать».

– В общем, своим жёстким авторитарным решением я объявляю отпуск – сообщил я. Снегурка бросила на меня взгляд, подняв бровь; я в ответ поднял руки.

– Всё помню, всё понимаю, но отдыхать тоже нужно, а у меня как раз образовалось несколько свободных дней, и не факт, что будет снова в ближайшее время, так что все вместе сгоняем на курорт, пока есть возможность – всё-таки мы единый клан, и стоит поддерживать единство. Можно даже Ривербанка и Кригга прихватить. А ты всё равно в основном работаешь дистанционно, так что проблем не вижу – просто прихватишь с собой ноут.

Девушка немного помедлила, видимо, обдумывая, но всё же кивнула. Вот и хорошо. Я знал, что против логики она не пойдёт… В каком-то смысле это настолько же её слабое место, насколько и сильное.

С возможностью путешествовать через Изнанку выбор мест практически неограничен… Но в этом есть и своя проблема. Снова дуализм, н-да.

Обычно в подобных случаях было бы логично предоставить как раз Снегурке подобрать что-то, но сейчас это было бы как-то неправильно, так что я ограничился тем, что спросил, что она предпочитает.

К счастью, Куаллона всё предусмотрела.

– Вот, по-моему, должно быть неплохо – сообщила Кэтти, демонстрируя мне изображение на смартфоне. Пейзаж морского побережья, песок, пальмы, и сине-зелёное море… А вот ещё фотография, небольшой деревянный домик.

– Курортный остров Елисея – пояснила дама. – Прикрыт барьером от посторонних и непогоды, обычно пустует, но за домиками присматривают духи. Вода там есть, и интернет берёт, остальное, правда, нужно своё брать, но тебе это не проблема. Разрешение на использование я проверила, Елисейцы заверили, что тебе можно посещать в любое время.

Я пожал плечами.

– Ну, давай глянем… Если что, можно будет отправиться в другое место, только тоже лучше заранее подобрать ещё пару вариантов.

– Уже – кивнула одержимая. – Вот…

В общем, мы максимально полным составом отправились на курорт. Ну, Суэго не мог отправиться, поскольку для него передвижения вообще затруднительны, Сонеуме отказался по каким-то своим причинам, а до Хорна было слишком долго добираться, но мы по крайней мере захватили Ривербанка и Кригга. Леонесса со своим подопечным тоже присутствовали. Я подумывал пригласить и Светку, но в итоге решил, что это чисто наш, клановый, корпоратив.

– Да тут уже занято, как я погляжу – заметил я. Какой-то охраны или особой защиты у острова не было, просто типовые барьеры, и с Изнанки мы преспокойно вышли аккуратно на пляже; и тут же обнаружили перед собой загорающее на песочке семейство из четырёх человек. Мужчина где-то между тридцатью и сорока, одетый в цветастые плавки и очки от солнца, лежал на шезлонге, поглядывая, как купается остальная часть его компании – женщина примерно того же возраста, с длинными светлыми волосами в противовес короткому тёмному ёжику мужчины, и двое детей, мальчик и девочка лет двенадцати.

Завидев наше появление – хотя вроде бы смотрел в другую сторону, а говорил я негромко, тем более на фоне плескотни детей – он приветливо помахал рукой. «Рихард Дойтке, Дотошный». А так же «Анна Дойтке», «Ден Дойтке», и «Крисса Дойтке». У всех, кроме девочки – к слову, темноволосой, в папу – присутствует полоска маны.

– Здравствуйте – кивнул я, и добавил себе под нос:

– Изучение.

Угу. «Маг-исследователь». По мою душу, невзначай разобраться в особенностях моего дара? Может, и отдаёт слегка паранойей, но совершенно логично и оправданно. Впрочем…

Я осмотрелся. Красиво… Действительно красиво, смотрится даже лучше, чем на фотографиях. В конце концов, их не старались сделать попривлекательнее – не реклама же туристическая, а просто информация для своих.

Море, зелень, и стоящие поодаль домики – их тут несколько. Ну… Ну и пускай. Места на всех хватит, а никаких страшных тайн выяснить в любом случае не удастся – нет их у меня.

Определённо, Кэтти думала похоже, поскольку направилась к одному из домиков – впрочем, остановившись и бросив на меня вопросительный взгляд. Я кивнул.

– Не помешаем? – обратился я к нашему предшественнику на этом курорте. – Если что, мы можем поискать другое место. Тут должны быть ещё пара пляжей…

– Чем больше, тем веселее – добродушно произнёс маг. – Устраивайтесь.

В один маленький домик мы все не помещались – они были рассчитаны на одного-двух человек каждый – но их тут было штук десять. Да и, собственно, в здешнем климате они были не особенно и нужны, но всё-таки привычнее под крышей. Мне, по крайней мере; все мои спутницы – и спутники – даже Натаниэль, были привычны к ночёвкам в полевых условиях. Н-да, главный боевик – самый изнеженный из всего клана… Бывает и такое. В любом случае, подарки для духов-хранителей домов мы захватили с запасом, так что никаких проблем не было. Кстати, я обратил внимание, что электричество подавалось от какой-то магически усовершенствованной модели генератора; нужно будет выяснить, где можно такой приобрести для нашей базы, он явно лучше того бензинового, что у нас сейчас стоит.

В целом… Приятно. Хотя здесь действительно мало что было кроме стен и мебели – небольшая кухня, впрочем, имелась, тоже с какой-то магической фиговиной вместо газовой плиты – но в целом присутствовало некое ощущение уюта… может, тоже магия? Местных духов я не видел, но оставленные им подарки быстро исчезли.

Немного подумав, я решил, что раз уж у нас тут соседи – да ещё и маг-исследователь – этим можно воспользоваться и в свою пользу. Так что стоит налаживать контакты, по-добрососедски, так сказать… А путь к сердцу мужчины лежит через мой самый популярный навык.

Бутерброды, салат, кофе… ну, в принципе, пока хватит. Можно было бы ещё кекс для детей испечь, но это уже нужно время, а я тут по быстрому…

В итоге я всё-таки приготовил и кекс. Изнанка – штука крайне полезная… Доступ к ней даже в готовке даёт дополнительные возможности, хм.

В данном случае благодаря Изнанке готовка заняла считаные минуты; немец, по-моему, даже не поменял позу на своём ложе. Впрочем, его жена успела выйти из воды и устроиться рядом с ним на расстеленной на песке подстилке.

– Не желаете слегка перекусить? – осведомился я, раскладывая собственную подстилку и устанавливая на неё тарелки; между прочим, сопровождавшие меня Кэтти и Сфено даже не думали помочь. Хмм, кстати, не помешало бы заклинание для очистки посуды…

– Благодарю за предложение – кивнул Дойтке. Кекс слегка поёрзал, и от него отделился, словно отрезанный, кусок, который подлетел к магу. Ух-ты… Какое аккуратное использование телекинеза.

– Я ожидал, что это для детей – заметил я, когда от кекса отделились ещё два куска – ещё один немец забрал себе, другой отдал жене.

– Они не любят – отозвался он. – В отличие от нас с Энн. Благодарю, очень вкусно…

– Это же всё свежеприготовленное? – осведомилась его жена. Я кивнул.

– Только что сделал. Тут вполне неплохая кухня…

Сфено тоже отрезала себе кусок кекса, и, откусив кусок, направилась к воде; я покачал головой, глянув ей вслед.

– Так это вы готовили? Вы же Артём Щеглов, наш новый глава силового крыла? – не то, чтобы удивлённо, скорее заинтересованно и ожидая подтверждения, спросил маг. Я хмыкнул.

– Что-то в этом роде. Хотя в каталоге демонов церкви Нуке я записан как демон-кулинар.

Женщина перевела растерянный взгляд с меня на своего супруга, и обратно.

– Я чего-то не понимаю? – спросила она, и я не удержался от ответа.

– Все чего-то не понимают… Прошу прощения. Просто в каком-то смысле мой клан держится на моей готовке… это всё порядком запутанно. Странности магии, я всё-таки экзот…

Женщина понимающе кивнула, мужчина улыбнулся и бросил взгляд на возлёгшую на воду, словно на перину, Сфено; супруга покосилась на него, и, кажется, ущипнула. Ну, там было на что посмотреть – прямо-таки вздымающиеся холмы… Вообще-то обычно выглядит не так впечатляюще, но сейчас хламида горгоны промокла, да и поза…

Хм, недетское зрелище получается… Даже под покровом иллюзии от амулета.

Невзирая на то, что супруга уже точно его ущипнула, немец с явным интересом посматривал на горгону, да и на Кэтти тоже. Впрочем, интерес был смешанным; помимо вполне естественного мужского «притяжения взгляда», похоже, присутствовал и «научный интерес».

Впрочем, похоже, влияние жены оказалось сильнее. В конце концов он отвлёкся от разглядывания моих спутниц и переключился на меня – и салат. Ну, почти отвлёкся.

– Вы же не человек, фрау?.. – осведомился он у Кэтти.

– Кэтти Багерс. Технически, д-человек – сообщила она. «Д» перед названием вида – сокращение от «демон», то есть попросту означает гостя из другого мира. Ну, или гостью. Классификация очень близких видов из параллельных миров, должно быть, порядочная головная боль для биологов, но в быту хватает подобных сокращений-пояснений. – А Сфено – горгона.

– Настоящая горгона? – а вот это явно заставило его заинтересоваться куда больше, чем сиськи. – Сфено, одна из трёх сестёр?

– Она самая – хмыкнул я. – Я её в футбол выиграл, и теперь подкармливаю.

Я почти видел возникший над головой немца знак вопроса. И, в меньшей степени, над головой его жены. Блин… А это доставляет, на самом деле.

Кажется, я начинаю понимать старых могущественных магов…

Короткое мысленное обсуждение с Куаллоной и Натой привело к единогласному выводу, что это не секретная информация, так что я рассказал новым знакомым о матче с Уркагуари. Немец в ответ рассказал о себе; он, как бы это сказать, архивный исследователь Елисея. В этом клане скапливается немало материалов по заброшенным проектам, мифам, под которыми может стоять что-то интересное, и нереализованным идеям, причём из разных миров; его работа разбирать всё это, и находить то, что сейчас может принести выгоду. В том числе и опробовать на практике, зачастую. Оказывается, он знал о запечатанных сёстрах-горгонах; в его клане были желающие распечатать и привлечь на службу божественные сущности – информация об условии освобождения у них тоже была – но в итоге признали эту затею бесперспективной. С одной стороны, мало информации о возможностях сестёр, с другой – нет её и о том, где именно они находятся… И ключа к печати тоже нет. Сам Рихард Дойтке подтвердил, что на настоящий момент это бесперспективно, и затею снова отправили в архив, а тут такое.

Вообще, немец тоже щедро рассказывал о том, что вроде бы стоит оставить в секрете. С другой стороны, мы как бы члены единого альянса… и, что важнее, то, о чём он рассказывал, относилось к «бесперспективному в настоящий момент», хоть и было… интересно, мягко говоря.

– Путешествия во времени – тема прелюбопытнейшая, но на практике довольно бесполезная – с явным удовольствием сообщил Дойтке. К этому времени мы с ним перешли в тень под кронами деревьев, а Кэтти и Анна покинули наше общество – Кэтти отправилась купаться, а супруга моего собеседника ушла вздремнуть. – Путешествие в будущее, фактически, штука очень простая, достаточно любого аналога заклинания стасиса, но без возможности вернуться в исходный момент в нём нет смысла; что же до путешествий в прошлое – тут всё интереснее. Фактически, это тоже несложно, но на них наложен мораторий, примерно как на массовое распространение средств антимагии. Идею, которая легла в основу метода якорного возврата, выдвинул мой соотечественник Конрад Заузе ещё почти три сотни лет назад, а через несколько десятков лет её довели до возможности практического применения. Принцип простой – заложить на Изнанке якорь, и в будущем при помощи специального заклинания возможно синхронизироваться с его временем, и выйти с Изнанки в момент заложения якоря. Простая идея, но понадобилось много лет, чтобы её реализовать… Как обычно в науке. Синхронизация объектов с сильно различающимся временем – та ещё задачка, на самом деле, н-да… Но ничего невозможного, конечно.

– И в чём проблема? – осведомился я. – Только не говорите мне, что испугались парадоксов, или что-то в этом роде.

– Нет, конечно – хмыкнул немец. – Такие мнения тоже были, но это глупость, в общем-то. Вселенная не такая хрупкая штука, чтобы допускать возможность проблем из-за подобных мелочей, парадоксов не существует. Тут сложности скорее политического толка. Были… Инциденты.

Он хмыкнул.

– Если точно, есть две главных проблемы. Первая – техническая; при возврате в прошлое перемещаемый маг примерно в половине случаев исчезает в никуда. С этим наверняка удалось бы разобраться, но тут возникла вторая причина… Лидером подобных исследований был тогдашний союзник Елисея, клан «Пограничный камень». И они, и мы были средней силы, но достаточно влиятельными кланами… Пока в «Камне» не случился переворот. Молодой радикально настроенный гость из будущего, вооружённый продвинутой магией и снаряжением, убил большую часть старейшин и захватил власть… Его чуть позже ликвидировали, но по результатам этого инцидента исследования перемещений во времени было решено прекратить, а имеющиеся хроноякоря уничтожить.

Я хмыкнул. Любопытно, но такое чувство, что это не вся история…

К слову, занятно – этот инцидент стал причиной не только запрета на исследования дальних перемещений в прошлое, но и подъёма Елисея: они поглотили остатки «Пограничного камня». Можно сказать, переломный момент во многом, даже несмотря на то, что своей цели гость из будущего не достиг.

Хм… Интересно, какие возможности работы с временем открывает «наследие Кроноса»? Он всё-таки бог времени.

К слову, магия, работающая со временем – технически, упомянутые «хроноякоря» относятся к ней косвенно, они используют не воздействие на время, а свойства Изнанки – штука с одной стороны относительно доступная, но с другой – совершенно не развитая. По сути, в классической магии есть всего три связанных со временем заклинания… ну, четыре, если считать и синхронизацию времени. Ускорение времени, замедление времени, и стасис. Правда, в разных вариантах – ну так даже велосипедов есть уйма моделей.

Причём, блин, все они сложные и с кучей побочных эффектов и ограничений, так что, скажем, в боевых условиях для увеличения своей скорости намного эффективнее использовать биологическую магию, а не темпоральную. В общем, как и сказал Дойтке, «тема прелюбопытнейшая, но на практике довольно бесполезная».

Если ещё и про магию пространства выяснится что-то подобное, это окончательно подтвердит, что «великие силы» – фигня, верёвки – рулят.

Ну… Почти. Вообще-то часть исследователей вообще предпочитала считать это одним направлением, «манипуляции временем-пространством», и магия пространства частично поэтому была неразвита. Вторую причину я уже знал – Изнанка прекрасно заменяет, в большинстве случаев, телепортацию, так что нашлось мало желающих тратить время, силы и средства на не такое уж полезное направление. Собственно, основным достижением имеющихся энтузиастов были пространственные карманы – безусловно, штука полезная, но по сути это мой Инвентарь, только в большинстве случаев привязанный к материальному объекту.

Однако немного меняло ситуацию существование экзотов… собственно, я как раз сам живой пример. Обычно способности экзотов весьма ограниченны – как раз на уровне создания небольшого пространственного кармана, или персональной телепортации с разбросом точки выхода – но всякое бывает. Вспомнить того же «Бродягу»… Насколько я понимаю, и насколько о нём известно, он кропотливо развивал врождённый дар, пока не стал полноценным магом пространства. Ещё и другие дисциплины изучил, если вспомнить верблюда… В любом случае, суть та, что чего-то значимого в этих двух, или одном, направлениях, добились только экзоты. С другой стороны, они добились-таки чего-то значимого…

…Будем считать, что экзоты рулят.

Хорошо-о… Для идеала не хватает, чтобы готовил кто-то другой, и не висели над головой дела альянса. Но с другой стороны, готовить мне даже и нравится, если не слишком часто, а дела альянса позволяют нарабатывать репутацию… почти удаётся себя убедить.

В любом случае, отдых задался. Даже Снегурка, в первый день по большей части устраивавшаяся в своём домике и сидевшая за компом, на второй день искупалась и легла на пляже в тенёчке, с электронной книгой в руках. В своём строгом чёрном купальнике и широкополой соломенной шляпе она выглядела старомодно и создавала изрядный контраст с Кэтти и Сфено… нет, скорее не «контраст», а «приятное разнообразие». Скромная, но гармоничная фигура, опять же… Блин. А я думал, что мне одной Сфено много… Даже не знаю, стыдиться или гордиться.

Тахна, к слову, ничего не имела против воды. Я предпочёл бы для надёжности оставить её в сухости на берегу, когда купался, но она отказалась… По крайней мере, выяснилось, что она водоотталкивающая, вообще не намокает.

О Куаллоне, однако, того же сказать было нельзя. Несмотря на все магические свойства, её устойчивость к ржавчине была, скажем так, не абсолютной. Если точно, она не ржавела от крови и обычной воды, но наложенные на неё чары не учитывали воду морскую, так что она разрывалась между нежеланием отдаляться от меня и нежеланием оказываться в море, пусть даже у меня есть восстанавливающая магия. Я хотел ограничиться тем, что просто не стану отдаляться от берега, но в итоге Кэтти упаковала меч в герметичный контейнер.

Неожиданные проблемы временами возникают. Хорошо ещё, что у меня в клане нет кого-то вроде, скажем, вампиров…

…Заметка себе: с оборотнями аккуратнее.

Солнышко и вода – это, конечно, хорошо, ну нужно разнообразие. Да и физические упражнения не повредят… Так что мы с девушками, выбрав удобную площадку, гоняли мяч. Снегурка не участвовала, но наблюдала за происходящим, устроившись поблизости; вместе со своим куа и Туманом, к слову.

– Это оно? – осведомился исполненный любопытства мужской голос. Я глянул на Дойтке.

– В каком-то смысле можно так сказать, полагаю…

Естественно, Леонесса воспользовалась моментом, когда я отвлёкся. Удар, и мяч – удивительно, что не лопнул – понёсся ко мне. Я поспешно сдвинул Щит, и мяч отскочил, но прежде чем я успел перехватить его верёвкой, Сфено совершила воздушный нырок, выхватив его практически у меня из-под носа. Перехватить саму горгону тоже не удалось из-за её немедленного маневра, да и смысла уже не было – она сделала подачу Кэтти.

– Интересный способ игры с мячом – прокомментировал маг. – Могу я присоединиться?

Я поднял бровь.

– Я не против, но вы уверены?..

Телекинез – это круто.

Ну, может, и не так, как верёвки… вру. Им можно делать почти то же самое – разве что без заклинаний «касания» – но у него нет ограничений, присущих верёвкам даже с моими возможностями изменять размеры, усиливать и восстанавливать.

С другой стороны, базовое применение верёвок у меня халявное; Дойтке таким похвастаться не мог. Я видел, что применение телекинеза постепенно отъедало его резервы маны; вдобавок сила его атаки и защиты была весьма ограниченной, я бы сказал, немного выше его мускульной силы. С другой стороны, складывалось впечатление, что в зоне вокруг него примерно на длину руки он ощущал всё с любой стороны, и мог мгновенно реагировать. Атаки со спины, или сверху – без разницы, он немедленно перехватывал их. Возможно, я смог бы «пробить» его «выстрелом», но сейчас у нас всё же была скорее развлекательная игра, и уж точно не то мочилово, что проходило во дворце Уркагуари. Я бы задумался о приобретении навыка телекинеза, но у меня уже верёвки прокачаны, и переключаться на другое не слишком умно – тем более, навык верёвок сам растёт, а на этот, скорее всего, понадобится тратить Эссенцию, да и предметы подходящие не факт, что будут. Но в любом случае – удобная способность, ничего не скажешь.

Всё же, один на один немец явно проигрывал любой из моих девиц. Защита у него, учитывая нелетальную силу, неплоха, и точность подач отличная, но вот скорости броска очень не хватает – плюс, быстро выдыхается. Хотя телекинез к мане, похоже, и нетребователен, но резервы всего семейства Дойтке невелики – самое большое у сына, двенадцать единиц, у самого Рихарда девять, у его жены и вовсе семь. Вообще у земных магов, по моим наблюдениям, в среднем что-то около десяти единиц маны – у тех, у кого она вообще есть… Магов совсем без маны на самом деле немного, но они есть.

Ну, в общем, наш дополнительный участник сам по себе был слабоват, но прекрасно работал в поддержке, перекидывая пасы. Думаю, я оценил бы его таланты больше, если бы он играл на моей стороне, но в этот раз он присоединился к дамам. Хоть это и тренировка с развлечением, но проигрывать совершенно не хотелось… в общем, «развлечение» из связки для меня исчезло.

Даже когда выдохшийся маг извинился и вышел из игры – оставшись наблюдать, впрочем – мы с дамами продолжали. Сложно сказать, насколько всё это будет полезно мне и им в остальном, но навык «Управления нитями» рос достаточно быстро, чтобы продолжать по крайней мере до тех пор, пока не подниму его ранг.

В отличие от моих оппоненток, для меня это было единственным поводом для удовольствия.

Ну наконец-то… Как только передо мной выскочила сообщающая о повышении ранга навыка панелька, я поднял руку, показывая, что на этом пока всё… Сфено не преминула-таки напоследок закинуть мяч в «ворота». Ну и ладно, останусь выше этого… Лучше порадуюсь тому, что дал новый ранг. У, моя прелесть…

«Управление нитями, активная магическая способность, ранг 9/00+2. Внимание: это тренируемый навык! Этот навык позволяет свободно контролировать нити, верёвки, лианы и цепи в руках пользователя. Дополнительно позволяет манипулировать длиной, толщиной и прочностью нитей, а также силой их воздействия, применяя ману; каждые дополнительные 100% – 1 маны в минуту, максимум усиления – 100% за ранг навыка. На более высоких рангах возможно изменение свойств нитей с использованием маны. Доступно продвинутое осязание через нити. Максимум нитей под одновременным контролем – 5. Уверенный одновременный контроль – 3. Максимальный ранг: Воля/3+Дух/5» Очень хорошо… То, что я теперь могу существенно лучше ощущать через нити, тоже хорошо – даже температуру стал чувствовать, хоть и посредственно – но важнее увеличение количества нитей под контролем одновременно. Пять максимально, три – уверенно… Раньше было четыре и два. Дополнительная верёвка одновременно – это хорошо, весьма. Тем более, «Техника» работает только с такими… Это однозначно стоило усилий. Надеюсь, девушки тоже что-то извлекли – кроме удовольствия, имею в виду. Сфено особенно увлеклась… Кстати, куда она там смылась?

Горгона обнаружилась в одном из двух занятых семейством Дойтке домов: она сражалась с Деном. У немцев обнаружилась игровая приставка, и Сфено с пацаном резались в какую-то игру. Неожиданно… Родители парня время от времени посматривали в открытые окна из домика напротив, но помимо этого никак не реагировали.

Я бросил взгляд через открытую дверь, и хотел уже оставить их, когда что-то привлекло моё внимание. Игра была незнакомая, какой-то боевик с от первого лица со сплитскрином, но что-то на экране показалось мне неправильным. Хмм?.. По какой-то причине игровые, управляемые приставкой, оппоненты сосредоточились в основном на Сфено, даже когда вроде бы должны предпочесть атаковать младшего Дойтке. А если попробовать…

– Изучение – пробормотал я, подходя ближе. Угу…

Рядом послышались шаги; из дома выглянула девочка.

– Твой брат жульничает – заметил я. Она изучающе посмотрела на меня, а затем со вздохом кивнула. Моё «Изучение» плюс «Анализ» сообщали, что игра «находится под влиянием внешнего магического воздействия». Поскольку Сфено ничем подобным не владеет, вывод очевиден, хотя и непонятно, как именно он это делает. Но магия, как я уже сам говорил, штука причудливая…

– Сфено, Обед! – произнёс я. Подумав, добавил:

– Остальные тоже могут присоединяться.

Присутствовали все, однако я заметил, что дочка Дойтке, хмурясь, рассматривала Сфено, в основном, её голову – и Туман(а). Не совсем уверен, как правильнее, учитывая безразличное отношение последне(й)го к собственному полу. Магия даже в семантике создаёт задачки… В любом случае, такое внимание подростка было примечательно; складывается впечатление, что она видит сквозь иллюзию. Что интересно, на Туман(а), несмотря на его вызывающую умиление внешность, младшие Дойтке косились с подозрением. Сам метаморф вёл себя согласно образу, изображая милого, воспитанного ребёнка, но на пару маленьких магов – а Криссу, несмотря на отсутствие маны, похоже, можно относить к таковым, хотя бы условно – это, похоже, не действовало.

Ривербанк, в свою очередь, держался скованно и немного нервно; прекрасно понимаю, сам бы на его месте так же себя вёл. Он хоть и имеет некий опыт, но родом из общества коренного социального неравенства, а здесь ниже него по статусу разве что Куа с метаморфом. Да ещё и традиции совсем другие, и вряд ли он их изучил толком – был занят учёбой совсем другому. Так что естественно вести себя тише воды, ниже травы, и не привлекать внимания… но внимательно за всем наблюдать. Что он и делал.

Собственно, куа с метаморфом вели себя так же, но с их маленьким ростом это было куда проще.

В любом случае, обед шёл тихо и мирно, и вроде бы к удовольствию всех участников. Однако я заметил, что теперь и пацан принялся вглядываться в голову горгоны…

Наконец, он не выдержал.

– У тебя серьёзно змеи на голове? – обратился он к Сфено. Та вопросительно глянула на меня; я перенаправил взгляд Рихарду. Тот кивнул, и я тоже кивнул горгоне.

Она отключила амулет иллюзии.

– Ого… – протянул пацан. – Они не кусаются?

– Они только для вида – сообщила дама. Я не изучал её голову особо тщательно, но эти змейки действительно чисто декоративные, они вблизи похожи скорее на чешуйчатые щупальца… натурально, асари. Единственно, «рты» у них есть, но глотки вроде нет, просто небольшое углубление. И зубов тоже не видел.

– Можешь ими смотреть? – тут же снова спросил Ден.

– Секрет – усмехнулась Сфено.

– А крылья?..

– Деннис, невежливо так расспрашивать за столом – перебила его мать.

– Еда в первую очередь – согласилась горгона. – Воин – она с сомнением посмотрела на парня – должен хорошо питаться.

Ну, возможность порасспрашивать Сфено у него ещё была, и она, похоже, не возражала, судя по тому, что на Автокарте она снова была показана рядом с пацаном в его доме. Походу, опять играют… Ну а мне надо бы продолжать окучивать Натаниэль. Не давить, но и не выпускать из внимания… Так что я поспешил найти её.

Наша полуфея тоже была не одна; они с Ривербанком, и старшим Дойтке, сидели за столиком, на котором лежал подаренный девушке пистолет, и что-то обсуждали. Я подошёл ближе.

– …А потом можно будет всё это снять и наложить что-то посущественнее – говорил наш амулетчик.

– Обсуждаете модернизацию? – осведомился я. Снегурка кивнула.

– Ривербанк предлагает наложить простые чары на детали, что бы впоследствии, когда он улучшит свои навыки, заменить их на более продвинутые. А мистер Дойтке предлагает использовать внешние добавления с готовыми чарами.

– Это не совсем моя специальность, конечно, но метод общераспространённый и надёжный – заметил немец. – Простые готовые амулеты для огнестрела…

А наш рекрут, видимо, хочет показать, что он и сам уже на что-то способен… Но почему не сочетать?

– А почему бы тебе не изготовить такой амулет вместо зачаровывания деталей? – обратился я к, технически, демону. Кстати, а можно ли демоном считать Куаллону?..

Парень поморщился, но всё-таки признался.

– Не умею пока. Это наведённый эффект, а я пока что осваиваю прямой. Максимум, уменьшение сопротивления воздуха в стволе и уменьшение ненужного трения, если сам ствол зачаровать… Ну, и отвод нагрева. Скорее всего, вскоре смогу добавить дополнительный импульс пуле за счёт отдачи, но пока что не возьмусь, надо отработать.

– Честно – заметил я. – Ната, что скажешь?

– Мне не нравится идея, что моё оружие попытается модифицировать неспециалист – сообщила девушка. Как обычно, холодно, но честно… – Но сейчас у нас есть возможность проверить результаты, так что это приемлемо. К тому же его учитель отзывался неплохо.

О. Она и это держит на контроле… Как и следовало ожидать. Не то что я, всё пропускаю мимо… С другой стороны, я занимаюсь «полевой работой».

Я кивнул.

– Главное, не испорти подарок, рекрут. И вообще, в тебя вложены средства, так что ожидаю приемлемой отдачи.

– Я вас не подведу – кивнул Ривербанк. Звучало искренне…

Наш клановый амулетчик принялся аккуратно разбирать пистолет; Дойтке вздохнул.

– Ваше предложение мы тоже учтём – улыбнулся я. Он отрицательно мотнул головой.

– Я не об этом. Просто мне не нравится, что юная девушка вынуждена носить с собой оружие.

Я хмыкнул.

– Я бы сказал «жизнь такая», но тут скорее вкусы. Есть девушки, которым нравятся цветы, есть те, кто любят всякие вкусности, а кому-то нравится оружие. Почему нет?

– Я вообще полагаю, что обучение владению оружием в старших классах или в колледже могло бы быть животворно для общества – заметила Снегурка. – Незамужняя девушка должна иметь возможность защитить себя.

– Первая часть спорна, но со второй не могу не согласиться – я кивнул. – Правда, полагаю, ты переоцениваешь здравомыслие подростков… Мы с тобой скорее аномалии.

Немец молча кивнул.

Как и ожидалось, в общем-то, парень не облажался; на мой взгляд, правда, разницы «до» и «после»заметно не было, но Ната, проведя проверочные стрельбы, одобрительно кивнула. Ну, главное, чтобы она была довольна… А дополнительные амулеты потом куплю.

Похоже, этот «инцидент» с пистолетом зацепил старшего Дойтке. Возможно, напомнил о неоднозначной обстановке в мире… Кстати.

– Полагаю, с вашей профессией вы должны неплохо разбираться в различных магических практиках – заметил я. Ривербанк откланялся и вроде бы направился на пляж, а мы втроём остались за столом. – В их теории, во всяком случае. Можете что-то интересного рассказать об основных тенденциях боёвки в мире? Я по большей части практик, плюс ваша позиция должна бы создавать интересные взгляды.

– Ну, моя работа в основном связана с различными теоретическими работами, или технологически-прикладными, но да, заставляет смотреть на всё под неожиданными углами – согласился маг. – Хм… Вам знакомы «три течения»?

– Три подхода к манипуляции магией – ответила вместо меня Снегурка. – Классический европейский «контроль маны», и два азиатских, «манипуляция ки» и «манипуляция ци». Я практикую первый, и мало что знаю об остальных.

Я кивнул.

– Аналогично.

Немец задумчиво покивал.

– Я так и предполагал. Ну… Ману, или «колдовскую силу», как предпочитают называть наши славянские коллеги – он кивнул в мою сторону – называют так же «дыханием мира», или даже «дыханием жизни». Технически, в большинстве миров ей в той или иной мере обладает всё живое, и даже неживое зачастую. Мы всё ещё не знаем, какую роль мана играет в жизни немагов, но очевидно, что она способна участвовать в различных процессах и использоваться по разному. Взять хотя бы ритуальную магию… В любом случае, важен тот факт, что мана существует как внутри организма, так и снаружи него, причём в различных формах… хотя не стоит путать её с Эссенцией, это совершенно разные сущности. И, соответственно, маги тоже могут использовать её и взаимодействовать с ней по разному.

– Не сочтите за невежливость, но пока что вы излагаете общеизвестые факты – заметила Снегурка. Ну, кому как… Дойтке, впрочем, снова кивнул.

– Действительно, но удобнее начать с начала. В общем, классический европейский подход, ставший наиболее распространённым, основывается на том, чтобы использовать внутреннюю и внешнюю ману более-менее наравне. На самом деле, существуют различные течения и в этом, например использование небольших порций собственной маны для манипуляции внешней, но у нас на Земле всё это не особенно распространено – из-за относительно низкого магического фона особых преимуществ не даёт. В более магических мирах – там да, а у нас такое малоэффективно. В любом случае, плюсом этого метода является его, как бы это сказать, естественность, равно как отсутствие недостатков. К тому же он позволяет при наличии маны создавать чары с высокой энергонакачкой – попросту, чары высокой мощности. Естественно, это наиболее актуально для боевой магии – немец глянул на меня – но не только. В целом, этот метод получил распространение из-за отсутствия заметных недостатков и универсальности. Простота и удобство, можно сказать…

– Как вся современная европейская культура – кивнул я.

– Именно – согласился Дойтке. – Другие два метода распространены в основном в Азии, и они – совсем другая история. Во-первых, «манипуляция ки». Хотя философы, разработавшие этот метод, считали, что работают с некоей «жизненной силой», на самом деле это всё та же старая добрая магия – но практики «манипуляции ки» превращают своё тело в сосуд и инструмент для работы с ней. Они изменяют свою энергетику, используя достаточно экстремальные методы для увеличения генерации маны внутри тела и поглощения и запасания её снаружи.

– Плюсом является усиление тела – произнёс я, вспомнив описание соответствующего навыка, попадавшегося мне в предмете. – Что, безусловно, полезно. А минусом?

– Ну, в первую очередь – любые модификации организма опасны, особенно без должного контроля и квалифицированной помощи – пожал плечами маг. – Даже у метаморфов. Вдобавок это хотя и значительно упрощает создание чар внутри собственного тела, но так же усложняет создание их вне. Практики «манипуляции ки» практически неспособны на многие чары классической магии.

– Как и метаморфы…

– Именно. Это вообще родственные направления, просто с немного разными векторами. И те, и те обладают высокой живучестью, но в то время как главное преимущество метаморфов – возможность свободной смены формы, мастера ки просто чертовски быстры и сильны. Ах да, и обычно обладают существенной устойчивостью к магическим воздействиям.

Я кивнул. Если они способны усиленно поглощать магию из среды, это можно понять. Игровые «монахи», по большому счёту – ну так этот образ откуда-то же и взялся… Хотя если вспомнить образ горгон в играх, сразу начинаешь сомневаться.

– Манипуляция ци родилась из той же философии, но изначально развивалась самостоятельно, она не является ответвлением техники – продолжил Дойтке. – На самом деле, она ближе к тому ответвлению европейского подхода, которое я уже упоминал.

– Вы имеете в виду контроль внешнего через внутреннее? – осведомился я. Немец кивнул.

– Совершенно верно. Хотя и с «манипуляцией ки» сходство тоже есть… Практики этого метода, по сути, создают у себя искусственный слой ауры, с высокой концентрацией энергии. Вообще-то практикующие этот метод не любят делиться информацией, но считается, что они тоже усиливают себя, но вместо тела – дух и разум. Ну, на практике у них действительно хорошие реакция и скорость мышления, но основные преимущества этого метода в другом. Они способны быстро создавать сложные чары, и большой резерв в сочетании с постоянной подкачкой маны из внешней среды создаёт иллюзию практически бесконечных резервов. Минусы – они не могут расходовать много энергии быстро, это вредит структуре энергетической оболочки – она должна всегда быть «заряжена».

– То есть, высокая «магическая выносливость» и бонус к скорости и сложности чар, но штраф к мощности? – осведомился я. Дойтке кивнул.

– Да, можно так сказать. Ещё одна слабая сторона основана на том же, сложности магической оболочки, искусственной ауры. Она уязвима к различным чарам, вызывающим помехи и разрушение магических конструкций.

– Вроде альтивских гранат – хмыкнул я. – Или другой антимагии.

– Верно. Классические атаки по ауре или «жизненной силе» тоже эффективны, хотя, конечно, у них есть свои методы защиты.

– По сути, получаются файтеры и маги… – пробормотал я. – А европейский подход безклассовый. Занятно. Благодарю за лекцию. Без сенсаций, но весьма занятно.

Вообще с моим билдом, то бишь набором способностей и направлением развития, куда больше, чем мой «Контроль маны», подошла бы «Манипуляция ки» – но к тому времени, как я столкнулся с такой возможностью, уже был более-менее прокачан «Контроль», а это куча Эссенции, ценные предметы, и уже имеющийся бонус, который не нужно прокачивать с нуля. К тому же предмет для «Ки» попался только один… Но усиление тела было бы куда полезнее, чем усиление заклинаний, которыми почти не пользуюсь. А вот увеличение силы, ловкости и проворства на те же верёвки повлияло бы…

Вот «Манипуляция ци» мне точно не нужна. Жаль, что нельзя получать бонусы от всего этого вместе…

К сожалению, почти сразу после этой импровизированной лекции Ната нас покинула: ей позвонили по какому-то вопросу, одно за другое… В общем, работа не оставляет ни на день. Отвлекать её от этого было бы неразумно, так что – подожду… И подумаю над полученной информацией.

Мне пригодился бы какой-то навык или заклинание, заточенный против ци-манипуляторов. Некое «disrupt magic», или что-то в этом роде – заклинание, дестабилизирующее магию, можно по площадям. Не на уровне диспела, естественно, и желательно действующее только на противника… Хм. А сила Саллоса не подойдёт?.. Очень может быть, что и подойдёт, но это надо на ком-то испытать… А подопытных взять негде, увы. Пока что учту на будущее.

И, кстати, это возвращает к наследию покойного архидемона, его замку, в первую очередь. С ним тоже нужно будет разбираться. Не прямо сейчас, конечно, и даже не в ближайшие дни, но этим нужно будет заняться. Только сперва прокачаться хорошенько – вряд ли обойдётся без конфликта, а генералы Саллоса, в которых и проблема, должны впечатлять. Что же до моих текущих сил… Мои способности универсальны и удобны, но даже защиты, которая у меня самая сильная сторона, всё ещё недостаточно. Плюс, «огневая мощь» совсем не на том уровне, что нужен… Мои успехи основаны по большей части на «Пробивании барьеров» и Куаллоне, если быть объективным. А попадётся мне, скажем, продвинутый голем – и что с ним делать? Или просто регенерирующий противник в хорошем доспехе… В прошлый раз только гранатомёт Куаллоны и спас.

Что-то нужно делать, но я даже не уверен, что именно. Наверняка прокачка верёвок помогла бы, но она еле-еле ползёт; хорошо уже то, что смог поднять ранг до девятого. Нужно что-то… Мощное. И что можно прокачивать без чрезмерных сложностей… о.

«Выстрел» же. Предмет – самодельный, Эссенции требует не так много, ещё несколько рангов статы позволяют взять… урон не такой большой, как хотелось бы, но с повышением ранга он растёт. Плюс Взрывбросок… Да, это нужно будет поднять, а пока что предметов изготовлю.

А ещё – добыча и награда с последнего задания… Тоже нужно разобрать поподробнее.

Этим я и занялся. Успел вырезать одну деревянную пушку для использования в ближайшее время и перебрать часть амулетов – по большей части ненужные навыки вроде той же «Манипуляции Ци» или «Исчезновения», на несколько секунд скрывающего из восприятия окружающих, пока не двигаешься – когда в мою комнату вошла Сфено.

Горгона выглядела – напряжённо.

– Ты… Владеешь правом на наследие Кроноса, верно? – произнесла она. Я поморщился и взял её за руку – за запястье, естественно, за кисть брать никому не рекомендую.

– Вход на изнанку. Осторожнее нужно быть, это важная информация, а нас могут слушать… Вот здесь можно поговорить. Ну, да, я могу приобрести «Наследие Кроноса», а что?

– Кронос – бог времени… был богом времени – продолжила Сфено, словно и не заметившая моего прикосновения. – И его силы связаны с этим.

– Ну, он демонстрировал что-то вроде остановки времени, – нахмурился я – но если я тебя правильно понимаю, ты хочешь вернуться в прошлое, так?

Она кивнула.

– Сын Дойтке показал мне идею… Возможность спасти погибшего.

Я тяжело вздохнул.

– В Хроно Триггер вы играли, что ли?.. Слушай, я тебя понимаю, но вряд ли это возможно. Для начала, даже с божественными силами, известен только один метод возвращения в прошлое, и для него нужен якорь, заложенный до момента, в который нужно вернуться. Не думаю, что такой существует. Плюс, даже если бы он существовал, далеко не факт, что в «наследии Кроноса» будет нужная магия.

Она молча смотрела на меня, стиснув зубы. Блин… Словно кто-то дал пассажиру тонущего корабля спасательный круг, а я теперь отбираю, объясняя, что это бутафория. Сфено всегда выглядела уверенной в себе, а тут… Я снова вздохнул.

– Не смотри ты на меня так. Угг… Ну, ладно, попробуй для начала поискать как-то информацию о древних якорях. Они, я читал, иногда естественно возникают – объекты проваливаются на изнанку, и так там и остаются, ну и всякое…

Я замешкался. Я знаю кое-что, что может сойти за подходящий якорь… Или, скорее, кое-кого. Но этот вариант не стоит и рассматривать…

К сожалению, Сфено нельзя назвать ненаблюдательной.

– Ты что-то знаешь?

Я скривился.

– Поищи сперва сама. Я действительно кое-что вспомнил, но это очень плохой вариант, даже если его возможно использовать, что тоже не факт.

– Но что это? Хотя бы как ориентир.

– Тюрьма богов, где и был заключён Кронос – признался я. – Как я понимаю, там есть боги, заточённые с древних времён. Но даже если их возможно использовать как якоря, в чём я сомневаюсь, это означает освободить их. Не думаю, что тебе самой такое понравится.

– …Ты прав – согласилась горгона. – Я поищу другие варианты.

– Тогда и поговорим – я кивнул. – Выход здесь.

Ну вот… Ещё и это теперь. Не думаю, что Сфено остановится – будет рыть до упора. У меня нет братьев или сестёр, так что мне её понять сложно, но она к своим сёстрам определённо очень привязанна. Кстати, нужно ещё проверить, как там прогресс с поисками Эвриалы… Сам я не имею ни малейшего понятия, как её искать, но Сонеуме, возможно, что-то и нарыл.

Я скривился. Не уверен, что лучше – если он что-то нашёл, или нет. Вернее, если нашёл что-то – это ладно; вопрос в том, как быть, если удастся найти саму горгону. И с одной-то управиться не так просто… Даже если вторая не будет домогаться, всё равно это дополнительные сложности. И боевая сила, конечно – но вопрос, насколько это мне нужно, остаётся открытым.

Что же до Медузы… Ну, о её добавлении к клану заботиться не приходится, но вот усилия Сфено могут быть проблемой. Не думаю, что она выкинет что-то, что напрямую вызовет проблемы, но её настрой всё равно заставляет беспокоиться. Путешествие во времени, н-да… Причём больше чем на две тысячи лет.

Я покачал головой. Вся эта её идея – одна большая авантюра, но, полагаю, не стоит отнимать надежду… Я, во всяком случае, не могу.

Хмм… А ведь ещё есть и отец Наты. И вот его таким образом спасти может статься что и возможно…

Я побарабанил пальцами по столу. Стоит ли ей об этом говорить?.. С одной стороны, теребить рану, с другой, не знаю, как она среагирует, когда узнает, что я не сказал…

Блин. Я не хочу быть кланлидером, на самом деле, но раз уж являюсь – следует заботиться о своих товарищах… Даже если это может привести к тому, что мы разойдёмся.

Я встал и вышел из комнаты.

Стук в дверь.

– Ната, извини за беспокойство, но нужно лично поговорить, на Изнанке. И не о том.

Дверь открылась; Снегурка повернулась из-за компа и протянула мне руку.

– Вход на изнанку.

– Заранее прошу прощения, что поднимаю эту тему, но ты должна это знать – сообщил я. – Я сейчас разговаривал со Сфено, и она напомнила об одной старой идее, как можно спасти погибшего при помощи перемещения во времени. Если отправиться в нужный момент и заменить его на копию, чтобы никто не заметил, можно добиться того, что история останется неизменной, и якобы погибший будет на самом деле жив… Сфено думала о своей сестре, но с твоим отцом это намного реалистичнее.

– Наследие Кроноса… – пробормотала она, опустив взгляд. Я кивнул.

– …Чего ты хочешь? – произнесла девушка, подняв голову и уставившись на меня пронзительным взглядом.

– Много чего, но конкретно сейчас – быть хорошим кланлидером – я вздохнул. – Если такая возможность есть, умолчать о ней я не мог. Тем более, ты всё равно сама подумала бы.

Снова возникла пауза.

– Ты хочешь взять это «наследие»? – наконец, спросила Натаниэль. Я поморщился.

– На самом деле, нет. Я даже не уверен, что там будет нужная способность… Но можно и без этого обойтись, нужное заклинание-то уже разработано. Весь вопрос в якоре… И в риске. А, и ещё нужен клон. Думаю, всё это можно раздобыть через альянс, хотя могут быть сложности, особенно с якорем.

Я снова скривился. Всё это обойдётся недёшево… То же заклинание синхронизации, возможно, действительно проще будет получить через «наследие» – если оно там вообще есть, конечно. И тратить «карму» тоже очень не хочется… Но это очевидно не тот вопрос, в котором «хочется-не хочется» имеет значение. Есть такое слово, «надо».

– Я сделаю, что смогу – произнёс я со вздохом. Натаниэль несколько секунд продолжала сверлить меня взглядом, а затем кивнула.

– Спасибо.

Ну, по крайней мере, она взяла на себя большую часть задач… Какой-либо благодарности я от Снегурки не заметил, ну так ничего пока и не сделал. Н-да, лучше бы наш новый знакомый и не рассказывал об этих путешествиях во времени… Шанс на успех этой авантюры, с отцом нашей полуфеи, относительно велик, а в этом случае клан может её потерять… Я эгоист, и переживаю из-за такой возможности. И не стесняюсь это признавать…

Неудивительно, что настроение у меня испортилось. Не то, чтобы сильно, но погода и море перестали радовать, так что я устроился на кровати в своей комнате. Делать ничего не хотелось… Хорошо, что было как раз то время, когда можно это себе позволить.

?..

«Достижение: Часть превыше целого. Вы ставите нужды отдельных членов своего клана выше интересов клана в целом. Возможно, не лучшее качество для лидера большой организации, но хорошее качество для предводителя маленькой команды… Эффекты: повышена способность замечать заботы товарищей. Увеличена эффективность работы малого клана (до двух десятков членов) и ближнего круга. Снижена эффективность большого клана (больше пяти десятков членов). Немного снижено отношение бизнес-партнёров клана».

…

Ещё и бизнес себе подпортил…

Я продолжал предаваться депрессивным мыслям, как вдруг дверь с грохотом распахнулась, и в помещение ворвались… Эм.

Я потёр глаза, на секунду решив, что задремал, но то, что меня за обе руки стащили с кровати, доказывало, что всё реально.

Весь более-менее женский состав клана выстроился перед домиком, из которого меня вытащили Сфено и Кэтти, в купальниках. Даже Туман и Сфено носили весьма… как бы это сказать, подчёркивающие их фигуры, купальники. Даже Ната изменила своей привычке к строгим закрытым моделям… блин.

В моих руках появился смартфон. Словно по волшебству, но я такой магии не зна… а, это верёвка. Я покачал головой.

– Девушки, я должен это запечатлеть.

Фотка получилась отличная. Самое то, чтобы вызывать слюноотделение и зависть у мужского населения. Набор совершенно разных типажей, но каждая из девушек – на пять баллов… ну, кроме Леонессы, но и её Куаллона определённо подбирала не только за мощь, так что на четвёрочку вполне может вытянуть, полагаю.

Однако скакнувшее было вверх настроение снова принялось портиться, когда я подумал, что эта «коллекция» вполне может сократиться в обозримом будущем. Какой я, оказывается, собственник…

– …Я не собираюсь покидать клан – сообщила Натаниэль. Кэтти цыкнула, с недовольством. Та-ак… Кажется, кому-то ремня не хватает. И я не имею в виду для ножен. – Я же уже говорила, слишком много сил уже вложено, и перспективы хорошие. Простая рациональность…

В её словах присутствовало лёгкое неодобрение… Блин. Снегурка, как всегда, права – я позволил эмоциям взять верх. Неподобающе для кланлидера… и пофиг. Проблемы «подобающего» – это её стезя, и раз она не планирует уходить, ей и предоставлю… Вин-вин.

И вообще, не буду тратить времени – наверняка отдых прервут в самый неподходящий момент.

Почти так и получилось: звонок оторвал меня от тела.

Ну, момент был не настолько неподходящий; я просто намазывал Кэтти крем… не стану уточнять. Отмечу только, что на Снегурку, оправдывая её прозвище, пришлось нанести уйму блокиратора – яркий солнечный свет ей и её коже не нравился. Кровь бывшего «неблагого двора» фей… Бывшего – поскольку после основания Блюмштадта бывшие враждующие фракции объединились. Впрочем, это всё неважно… Важно то, что организаторы собрания наших фракций наконец определились с местом и временем.

Место предоставил… Уркагуари. Мой знакомец был сильным нейтральным божеством, так что это было логично, на самом деле. Видимо, мой с ним контакт не сочли достаточно важным, чтобы повлиять на принятие решения… Или наоборот, сочли, просто не сказали другим сторонам.

В любом случае, моё присутствие требовалось для того, что называют «Дипломатия канонерок». Сильнейшие маги как демонстрация военной силы, чтобы убедить несогласных. Скорее всего, ещё и какую-то показуху устроят, чтобы продемонстрировать силу наглядно – аналог маневров для обычных войск. Квинтессенция политики, в общем-то…

Однако это же – возможность найти то, что нужно для трюка с путешествием во времени. Вернее, тех… На собрании будет присутствовать много представителей влиятельных кланов. Естественно, добиться от них чего-то будет намного сложнее, чем сказать это – я даже практически не представляю, как за это браться, и чего могут затребовать в ответ, тем более учитывая запретность направления – но более удобную возможность найти сложно. Думаю, придётся положиться на Кэтти и Нату – со сбором информации и дипломатией у них получше, чем у меня. Хмм, возможно, и к Жизе можно будет попробовать обратиться, хотя бы по поводу специалистов по клонированию.

Я нахмурился. Если подумать… От меня, как от боевика, инфу по перемещениям во времени должны вдвойне стараться держать подальше. Глядя со стороны, слишком велик риск, что я ей воспользуюсь для захвата власти. Если бы не наследие Кроноса, оно бы в чём-то и к лучшему – можно было бы попытаться убедить дам, что это невозможно…

Ладно, будем есть слона по кусочкам – сперва клон и якорь.

Но ещё прежде – воспользуемся остатком времени отдыха.

Наутро я обнаружил на тумбочке у кровати неожиданный предмет: браслет из небольших ракушек, закреплённых на полированных кусочках дерева. «Дар духа дома острова Синг. Вы чем-то приглянулись местному домовому, и он оставил вам на прощание этот подарок. Эффект: приносит чувство комфорта. Слегка увеличивает потенцию. Открывает навык: Уверенность в себе, ранг 1». Н-да… Неожиданно, но приятно.

…И будет приятно не только мне.

Поблагодарив духов и попрощавшись с немцами, которым оставалось отдыхать ещё пару дней, – Рихард, к слову, оставил контактные данные – я собрал свою команду и направился восвояси – в смысле, разводить всех по своим делам.

Когда я развёл всех «лишних» по своим местам, до назначенного времени оставалось ещё порядком, но учитывая, что большинство гостей добирались до места через Изнанку с её непредсказуемостью, время изначально было примерным. Парой часов раньше, парой часов позже… По пути ещё и поохотиться можно. Ну и поговорить тоже…

Как оказалось, Снегурке духи тоже оставили подарок – подвеску из обточенного водой плоского камушка на верёвочке, с выцарапанным на его поверхности солнцем. Эффект – «Снимает дискомфорт от яркого солнца»… В следующий раз она сможет оставаться в купальнике дольше нескольких минут.

Встреча проходила в уже знакомом мне дворце, скрытом в пространственном барьере, но сейчас его было не узнать. В мой прошлый визит он выглядел давно забытым и заброшенным, поросшим лианами и мхом – сейчас же он блистал полированным металлом с изображениями каких-то чудовищ. Не слишком позитивно, но впечатляет.

Обслуживающий персонал тоже в основном составляли духи, служащие Уркагуари, но вот к ним никаких претензий не было… Разве что то, что хозяин, видимо, решил выпендриться, и нарядил женскую часть своих слуг в натуральные бронелифчики. Бог металлов… Интересно, он может обеспечить благословение, защищающее от свинца?

Как я и подозревал, публика собиралась заранее, и я отпустил своих спутниц проведать обстановку, а сам устроился в закутке, где народу поменьше. К сожалению, если я сам попытаюсь налаживать связи, то могу запороть… Да и не хочу я, на самом деле. Оно-то полезно, но идёт вразрез моим взглядам – не втягиваться в политику больше вынужденного минимума. Так что – пусть уж лучше дамы этим занимаются, а я побуду просто силой… Гм. Какой-то львиный прайд получается. Не то, чтобы я возражал…

Новостей от дам не было, так что я просто читал на смартфоне какой-то фанфик. Интересно, как среагировали бы фанаты Поттера, узнав реальный расклад с магами? Сложно представить.

Краем глаза заметил движение на миникарте; какая-то необычно жирная зелёная точка.

!

Я встал и слегка поклонился. Кстати, это ещё один вопрос, который нужно прояснить…

– Я так и знал, что ещё встретимся – произнёс бог. – Хотя обстоятельства оказались более сложными, чем я ожидал.

– Это точно – согласился я. – Много всего произошло. Полагаю, вы в курсе истории с Кроносом?

– Все боги, следящие за событиями, в курсе – отозвался он. – И не только боги. Из-за того, что ты прикончил Кроноса, полагаю, ни у кого претензий нет – но вот из-за того, что ты смог это сделать, ты привлёк внимание многих.

Я пожал плечами.

– Он был ослаблен и переоценил свои силы.

– Проблема скорее в недооценке твоих – сообщило божество. – Того, чего ты достиг за пару месяцев, большинство не могут за всю жизнь. Ты слишком быстро растёшь. Что будет через год? Через два?

Думаю, тут будет лучше всего сказать одну из граней правды.

– Специфика моего дара. Поначалу можно быстро набрать силы, но чем дальше, тем это сложнее. К тому же на Кроноса мне пришлось потратить уникальный ресурс.

Уркагуари кивнул.

– К тебе приковано внимание. Не забывай.

Да уж не забуду… Знать бы ещё, как с ним быть и как от него избавиться. В любом случае, первый – после инцидента с Кроносом – контакт с божеством прошёл куда лучше, чем могло бы быть; можно даже сказать, что пока что это выглядит близко к идеальному варианту.

После этой короткой беседы божество меня оставило, а народ начал прибывать: об этом давала знать не только моя Автокарта, но один из духов Уркагуари, служащий сейчас герольдом. Его сообщения о новых гостях были слышны по всему дворцу… кстати, это же означает… угу.

– Сэр Щеглов?

Раз сообщают обо всех, я ожидал, что меня кто-то попытается найти, но я не ожидал… Такого.

Рыцарь, блин. Здоровенный детина, под два метра ростом. И в доспехе…

И эльф.

На фоне этих характерных черт остальные в первый момент терялись (серьёзно, здоровенный эльф в доспехе – это впечатляет), однако это были отнюдь не все примечательные черты «Теодора Солюса, Бастиона», как обозначил его статус-бар. Короткие светлые волосы, из которых вверх торчали уши длиной в кисть руки, зелёные глаза; лицо принадлежало парню лет двадцати, без слащавости, приятная внешность. Маленькие непарные серьги в виде солнца и месяца, татуировка на правом виске, напоминающая искривлённую букву «S». На плечах крепится короткий плащик, сантиметров тридцать в длину, разделённый на два красных и два белых прямоугольника; вроде бы там ещё герб, но с моей стороны не видно. На спине, кажется, щит, на поясе меч, несколько кинжалов и цеп; шлема не вижу. Металлические ботинки, но подошёл беззвучно. Клан «Милосердие»… Первый раз слышу.

– Сэром меня обычно не называют, но да – я кивнул. – Чему обязан интересом?

– Меня зовут Теодор Солюс, защитник клана «Милосердие». Мы с товарищами недавно вернулись из странствия, и узнали последние новости о событиях, в коих вы сыграли существенную роль, а так же об изменении в рейтингах сил – сообщил эльф. Он и разговаривает старомоднее, чем Сфено… – Посему я не мог не проявить интереса к вам – он слегка склонил голову.

– Мы – поправил его выглянувший из-за спины здоровяка парень… или девушка? Нет, вроде бы всё-таки парень. «Орто Декси», без титула, по имени пол не определить, но голос мужской… вроде бы. Вдвое меньше эльфа ростом, гитара за спиной, босые ноги… эм. Это же хоббит. И вдобавок хоббит-бард, походу. – Это же прекрасная тема для баллады!

Точно, бард.

– …Я ожидал, что здесь будут присутствовать кланы этого мира – аккуратно подобрал я слова. Н-да, таких ребят я точно не ожидал здесь встретить.

– Я не уверен, можно ли называть нас кланом, но мы базируемся в этом мире – улыбнулся эльф. – Хотя вы правы, мы с Орто рождены не в сем фасете Многогранного. К слову, позвольте представить – Орто Декси, наш музыкант, и, как здесь говорят, специалист по связям с общественностью.

Его улыбка превратилась в добродушную усмешку; хоббит – пока не выясню точно, буду так называть – кивнул.

– А так же хронист и разведчик – уточнил он. – Но по призванию – бард и менестрель.

– Наш лорд родом из вашего мира – пояснил эльф. – И член альянса.

– В любом случае, меня интересуют ваши приключения, а Тео – сильные противники – снова вмешался хоббит. – Так что мы решили вас отыскать и вытрясти желаемое… В хорошем смысле.

Я усмехнулся. Прямолинейно, и мне это нравится…

– Противники меня не интересуют, а вот про приключения могу и рассказать кое-что – ответил я. – По крайней мере, пока меня не припрягли к официальным делам.

Часть 4

«Изучение» опознало музыканта действительно как хоббита-барда, а вот эльф оказался не совсем рыцарем; «Паладин Солана, бога милосердия и сострадания». Ещё один паладин… Не то, чтобы я что-то против них имел, но как уже отмечал, это мои естественные враги. Во всяком случае, очень неудобные противники. Жаль, что не захватил с собой Сфено – раз ему интересны сильные противники, было бы интересно устроить им спарринг… В любом случае, я не ожидал встретить на собрании магов натуральных фентезийных персонажей.

Вообще, я бы пожалуй, и сам поспарринговался с эльфом, – интересно же, что изменилось с прошлого паладина, насколько лучше смогу провести бой – но сейчас для этого была не та ситуация. Я на этом собрании присутствую для демонстрации силы, так что устраивать бой с неудобным противником у всех на глазах было бы глупо. Возможно, как-нибудь в другой раз…

Собственно, вторую половину этой мысли я и высказал; паладин согласно кивнул.

Как и обещал, я рассказал им кое-что из своих приключений – то, что точно не секрет; в ответ эта парочка рассказала о своём «клане». Он у них ещё меньше, чем мой, даже если не считать моих големостроителей: всего пятеро членов. Как эльф и говорил, даже не факт, что их следует называть кланом… Просто группа товарищей, объединившихся вокруг лидера. Гм. Какая знакомая ситуация…

Впрочем, их лидер был совершенно непохож на меня, равно как и история клана была совершенно другой. Их лидер, как бы это сказать… Прогрессор-любитель? Попросту говоря, он бродит по отсталым мирам и помогает народу и цивилизации. То ли псих, то ли святой, то ли вовсе что-то мне непонятное.

Неудивительно, что к страннику с такими мотивами прибился паладин бога милосердия и сострадания, ну а там и другие присоединились…

Я так понял, насколько бы альтруистичными не выглядели действия их лидера, он сильный маг, не страдающий излишним пацифизмом, и при необходимости способен действовать решительно и жёстко. Звучит как интересная и выдающаяся личность, но не уверен, что хотел бы встретиться… Благо, он большую часть времени ведёт свою деятельность в других мирах.

– Что-то не так? – осведомился я, заметив, что хоббит недовольно кривится.

– Ваш стиль магии – вздохнул он. – С ним больше подходит писать неприличные частушки, чем героические баллады. А если ещё учесть некоторые моменты…

– Вроде прозвища – я тоже вздохнул, а затем улыбнулся. – Да уж, похабный пасквиль про меня написать проще… Надеюсь, не придётся отлавливать авторов по разным мирам. Но тут уж ничего не поделать, пользуюсь тем, что умею, и менять стиль для удобства переложения моих похождений на стихи не планирую.

– Ну, что-нибудь придумаю – кивнул бард. – Я тоже не очень хочу, чтобы за мной гонялся ещё кто-то. Если это не красотки, желающие затащить меня в постель, конечно.

– Покажите потом, что получилось.

– Обязательно – хоббит снова кивнул и достал из-за пазухи своего клетчатого жилета смартфон с линк-амулетом. – Ваш контакт?

В общем, с этой группой разошлись к обоюдному удовлетворению. Спарринг паладину я тоже пообещал, но «Потом. Если захочешь…».

Однако стоило этой парочке отойти, как на их месте появился новый гость – вернее, гостья. Блондинка лет двадцати, в тёмно-синем вечернем платье… и классической ведьминой шляпе с широкими полями и ремешком с пряжкой на остроконечном конусе. Примерно моего роста, фигура и внешность такие, что я бы попытался приударить в меру своих способностей – и есть подозрение, что небезуспешно – если бы не Сфено. Её метод расслабиться после физических упражнений включал в себя дополнительные физические упражнения, угу… А тренируется горгона практически каждый день, так что сейчас я просто получал эстетическое удовольствие от изучения – с маленькой буквы – красивой девушки. «Мария Джарвиш», класс – «ведьма», клан «Джарвиш». Опять же не слышал о таком, что странновато – казалось бы, на этом собрании должны присутствовать представители влиятельных и соответственно известных кланов.

«Ты о клане Джарвиш ничего не слышала?» – обратился я к Куаллоне, галантно целуя предложенную ведьмой руку (предварительно воспользовавшись Изучением и не найдя подвоха).

«Что-то знакомое… Погоди, сейчас поищу».

– Прошу простить за скромный наряд – я не дипломат и не светская персона – произнёс я. – Практичность важнее.

Я похлопал себя по поясу. Если бы это действительно было чисто дипломатическое собрание, я мог бы одеться более… выпендрёжно, но тут почти наверняка будут показательные схватки, так что сохраняю боеготовность. Да и после прошлого нападения вообще всем бы это порекомендовал.

Так что металлический тросик оставался со мной, а с «официальным» нарядом он никак не сочетается; ну, тем хуже для наряда.

– Тому, за кого говорят его действия, это простительно – кивнула дама. – У вас впечатляющая репутация, господин Щеглов. И весьма неоднозначное прозвище.

Она слегка улыбнулась, и я ощутил внезапное желание потереть виски. Хочется надеяться, этот позор со мной не на всю жизнь… Или придётся создавать новую личность, как некоторые старые маги – не будем указывать пальцем.

– В любом случае, вас привело что-то конкретное, или простое любопытство? – осведомился я. Это уже куда менее галантно, но она слишком привлекательна, лучше держать некоторую дистанцию, чтобы не было проблем.

– И то, и другое, в общем-то. Скажите, вы всё ещё принимаете сторонние контракты, или работаете только с руководством альянса?

– Как минимум, рассматриваю – осторожно ответил я. – Решение принимаю по каждому случаю отдельно.

«Нашла» – сообщила Куаллона. – «Маленький семейный клан наёмниц для спецопераций. Входят в альянс, но по большому счёту – свободные наёмницы. Ликвидациями обычно не занимаются, и напрямую в грязных делах не замечены, но берут заказы на соблазнение, сбор компромата и нелетальные несчастные случаи, в том духе».

Ведьма кивнула.

– В таком случае, что насчёт длительного контракта по защите?

Я слегка нахмурился. Мне предлагают крышевание?.. В смысле, чтобы я их крышевал?.. Очень неоднозначно – и подозрительно, разумеется – но не могу не признать, что весьма интересно.

– Думаю, нам стоит обменяться контактами и обсудить это подробнее позже – решил я. Женщина улыбнулась; похоже, такого ответа она и ожидала.

Н-да… Собрание ещё не успело начаться, а уже есть… темы для размышлений.

«Мне нужно больше информации» – обратился я к Куа.

«Очевидно. Я уже работаю».

«Полагаюсь на тебя. Используй все ресурсы, это достаточно важно».

Какое бы решение я не принял, оно определённо не останется без последствий, так что нужно постараться выбрать если не лучшее, то хотя бы менее плохое. Пессимистичный взгляд, но куда приятнее, если неожиданно всё обернётся хорошо, нежели наоборот.

«Смачная ведьмочка» – добавила Куаллона. – «Охранять такое тело – завидная работёнка для любого мужчины…»

Хм? Её «голос» только частично «звучал» поддразнивающе; была в нём и некая задумчивость.

«Если попытается нас как-то прокинуть – можешь забрать себе» – заметил я.

«…Учту».

Я повернул голову на звук и увидел, как официантка – или, скорее, служанка – везёт куда-то столик-тележку с чрезвычайно аппетитно выглядящими пирожными.

– Простите, могу я… – обратился я к ней, делая шаг вперёд. Реакция была неожиданной: девушка дёрнулась, едва не опрокинув столик, и расширенными глазами уставилась на меня. Затем она и вовсе принялась оседать, пока не замерла на коленях на полу.

– С вами всё в порядке?.. – недоумевающе задал я глупый, признаться, вопрос. С ней определённо что-то не в порядке, но что?…

– Изучение.

«Эмоциональное состояние: шок и трепет». Прямо как… У меня в активном титуле. Я и забыл про него, эффекта заметно не было… Неужто сработал? Если подумать, в последнее время я общаюсь с сильными магами и влиятельными личностями, а бедная девушка даже не волшебница.

Вздохнув, я переключил титул, аккуратно поднял её на ноги и отошёл – с парой пирожных в руках. А затем, убедившись, что официантка, то и дело оглядываясь, продолжила свой путь, вернул титул на место. Думаю, пригодится, если эффект всё-таки есть.

– Аура Богоубийцы – произнёс новый женский голос.

– Воистину так – согласился ещё один, столь же мелодичный… но странно тревожащий.

Две девушки, или женщины, неопределённого возраста… неопределённо молодо выглядящие. Одна в зелёном платье, без рукавов, с вышивкой в виде вьющихся растений; другая – в белом, напоминающем наряд Снежной королевы, даже с таким же воротником. На золотых волосах первой лежала золотая диадема с зелёными и красными камнями, пышную шапку чёрных волос второй венчала конструкция из ткани, жемчуга, бисера и бриллиантов – тоже своеобразная корона. Ожидаемо, у обеих имеется полоска маны, но главное то, что вместо имён я видел лишь знаки вопроса. И это само говорило за себя. Скрывать свои данные от моей «системы» способны только очень могущественные существа… Ещё кто-то из богов пожаловал?

– Здравствуйте… леди.

Выбор обращения, когда не знаешь, с кем имеешь дело, нетривиальная задача, но «леди» достаточно нейтрально и уважительно, даже если они откуда-то из другого мира, что вполне возможно – даже в мой клан входят иномиряне.

– Как я погляжу, сегодня пользуюсь популярностью. Различного рода.

– Не только сегодня – произнесла дама в зелёном. – Просто сегодня удобная возможность.

Я кивнул. Не то, чтобы я был труднодоступен прежде, но сейчас – практически выставлен на витрину среди множества заинтересованных лиц. Не только я, конечно, тот же Змей среди участников – и, скорее всего, тоже себя покажет – но сказано верно, возможность удобная. А репутация уже успела образоваться…

– Но удобная возможность для кого? Простите, не знаю, с кем имею честь беседовать. И похоже, это преднамеренно.

Дамы переглянулись, а затем вопросительные знаки над их головами превратились в надписи.

«Титания, Не королева Благого Двора».

«Леансидхе, Не королева Неблагого Двора».

…

Я на миг замер, а затем непроизвольно потёр подбородок. Оригинальный титул… И как к ним обращаться, «Не ваше величество?..»

Феи одновременно неодобрительно посмотрели на меня. Блин, жутко как-то… Вроде и с чего бы, но определённо ощущаю.

И, к слову, во внешности дам с открытием имён что-то неуловимо изменилось… не пойму, что.

– Изучение…

…По две, мать их, сотни маны. Духа больше полусотни, Разум и Воля тоже по несколько десятков… Монстры. Тем более, что даже Сила у этих на вид почти хрупких девушек больше двух десятков. Реально монстры уровня Финального Босса… эм, не накаркать бы.

А если вспомнить легенды и информацию с сайта, особенно о фэйри Неблагого двора, то монстры во всём, кроме разве что внешности. Серьёзно, оригинальные истории о фэйри – те ещё ужастики, и вот они-то куда ближе к истине… Хотя всякое бывало, но в любом случае, если знаешь, что имеешь дело с фэйри – старайся не иметь дел. Соблюдай максимальную вежливость, подарков не принимай (хотя тут – с оговорками), ничего не отдавай и не обещай, если что-то всё-таки пообещал – выполняй. Технически я, возможно, сумел бы осилить одну из них в прямом противостоянии – но фэйри опасны коварством и хитростью, так что они могут быть значительно опаснее того же Кроноса…

…С другой стороны, то, что я с ним справился, обеспечивает мне и некоторую защиту от них. Феи очень не любят подвергать себя опасности – потому, собственно, и заперлись в своём Блюмштадте – а моё достижение означает, что я могу-таки быть для них опасен, если дело дойдёт до конфликта. Однако полагаться на это не следует.

– Действительно, честь – произнёс я. Пауза была небольшой, а они явно знают о моей способности видеть имена – эта информация с самого начала общедоступна. Ложь они чувствуют, но то, что эти двое решили со мной встретиться, как бы оно меня не напрягало, действительно честь. Живые легенды… Впрочем, как и Сфено. – Встреча с вами – возможность, выпадающая раз в жизни, как правило.

Кстати, есть шанс, что тут дело не в интригах; они, по легендам, всегда обращали внимание на выдающихся воинов, а я вполне подпадаю под это определение, хоть и как-то неправильно так о себе думать.

…Но вряд ли. Более вероятно, что главная причина их присутствия – Змей. Он чего-то пытался добиться от текущей королевы, но обломался, и не думаю, что это останется без последствий.

– Мы не обладаем никакими полномочиями и здесь с частным визитом – произнесла Титания; это она была в зелёном платье.

– Как раз отсутствие полномочий и позволяет частные визиты – губы Леансидхе слегка изогнулись. – Это снимает ряд ограничений…

…Блин. «Снятие ограничений» из её уст звучит крайне беспокояще. Хотя, по большому счёту, любое слово экс-королевы Неблагого Двора заставляло напрягаться. Очень уж у неё специфическая репутация…

– Всегда есть ограничения – улыбнулась Титания, что заставило меня успокоиться. Слегка. Кажется, понимаю, почему они присутствуют парой… Присматривают друг за другом, видимо. Хотя официально Дворы слились, характер в любом случае так просто не изменишь. – И следует признать, что для нас это тоже редкая возможность. Богоубийца… Смертным редко удаётся то, что ты совершил, чемпион Геи.

…Двусмысленно. Можно понять как «Выдающийся воин с планеты Земля», а можно – как «служитель души мира». И нет, я не слишком глубоко копаю – тот же Саллос сходу опознал во мне «Собирателя осколков», и нет причин полагать, что королевы фей, пусть и бывшие, на это неспособны. И вообще, по всему, что я знаю, выходит, что лучше их переоценивать, чем недооценивать – в итоге всё равно есть риск недооценить, но хоть поменьше.

Блин, богини у меня вызывали куда меньше опасений.

– Пожалуй – согласился я. – Не могу отрицать, что обладаю довольно приличной силой, и, к сожалению, на неё наматываются события, которых по большей части предпочёл бы избежать. Сказать по правде, мне кое-в чём импонирует подход фэйри.

– Камень за камнем ложится в основание башни – произнесла Титания. – Крепок ли фундамент? Высоки ли стены?

– И узритли хозяин, как развевается флаг на вершине – добавила Леансидхе.

– «А жить я планирую вечно, и пока всё идёт нормально» – процитировал я, и тут же уточнил, учитывая, перед кем говорю. – Это просто шутка, естественно. На вечность я не претендую, но достаточно долго должен бы протянуть.

– «Достаточно»… – повторила снежная королева. – Окажи нам любезность, Богоубийца – сопроводи нас, проведи по этому дворцу.

Её спутница кивнула.

Отмазки, отмазки… Уточнение: вежливые отмазки. В первую очередь самое очевидное – что я сам незнаком со зданием, но хрена с два они этого не знают, так что не примут.

Блин. Ничего не приходит на ум.

– Я сам здесь впервые, раньше только мельком видел часть дворца, но, возможно, удастся отловить кого-то, кто сможет послужить гидом?..

– Куда интереснее изучать новые места самостоятельно – улыбнулась Титания. Ну, если тысячу лет торчать в своём маленьком мирке, могу её понять. – Просто составь нам компанию, Чемпион.

…Блин. Чего они хотят этим добиться?..

Я слегка поклонился.

– Разумеется, леди…

…Упс. Едва не попался.

– …Я сопровожу вас в небольшой прогулке по этому зданию, пока не начнётся официальная часть.

М-мать… За каждым словом следить нужно. И если мой круг общения сдвигается к такому, возможно, следует освоить «Контракты» из наследия Саллоса. Эта фишка с обещаниями – как минимум частично является контрактной магией.

Меня ничуть не удивило, что именно в это время начали один за другим прибывать гости. Наверняка королевы – приставка «экс» тут достаточно спорна – для чего-то хотят, чтобы нас видели вместе. К слову, их панели Изучения я оставил открытыми, и в эмоциональном состоянии Леансидхе значилось «Удовольствие», хотя на лице отображалось скорее снисходительное высокомерие – лёгкое, но заметное.

К слову, с появлением гостей выскочило новое сообщение: «Вы находитесь в зоне действия эффекта: „Аура могущества“. Нейтрализовано эффектом титула „Богоубийца“». Я ничего не ощущал, но по отдельным магам, пытавшимся к нам приблизиться, похоже, шибало одновременно и моим титулом, и аурой королев; во всяком случае, они явно начинали нервничать, и поспешно удалялись. Пожалуй, это можно считать плюсом.

…Естественно, на богов это не распространялось.

Приближающийся мужчина лет пятидесяти походил на хиппи, который занялся серьёзным делом и добился успеха, но о молодости не забыл. Густая кучерявая борода, чёрная с серебряной прядью, дорогие ботинки и часы, но небрежно накинутый незастёгнутый пиджак, под которым была видна весёленькая рубашка в цветочек, яркие декоративные очки и затянутые в хвост волосы. В принципе, ему бы кожанку, и походил бы скорее на старого, матёрого байкера. Однако…

«Волос».

Древнеславянский бог, покровитель скота… А так же, как ни странно, поэзии. Ещё, немного, магии и медицины. Ну, и наших русских оборотней до кучи – во всяком случае, «моих» оборотней. Хм, ему действительно было бы в тему быть байкером.

– Давненько не виделись, девушки – обратился к фэйри Волос. – Слышал, вы овдовели, Титания? Соболезную.

– Благодарю – коротко отозвалась зелёная фея.

– Леан, не согласитесь встретиться после этого собрания? Обсудим поэзию, побеседуем о прошлом и будущем…

– Я обдумаю это предложение – ответила белая. – У нас есть время.

Волос кивнул и переключился на меня.

– Круто тебя закрутило, парень… Удачи, что тут ещё скажешь. Разве что – прояви себя как следует. Чтоб знали наших.

– Благодарю, я так и собираюсь – отозвался я. Волос казался дружелюбным, но слегка сочувствующим. Блин, интриги, политика, и недостаток информации… В таких условиях ещё прокачать удачу действительно было бы нелишним.

Какое-то время я сопровождал фей в блужданиях по дворцу, со стороны наверняка напоминая что-то вроде прислуги, пока один из настоящих слуг-духов не сообщил, что гости собираются в большом зале, куда нас и проводил. В какой момент мои спутницы исчезли, я не заметил, но определённо не раньше, чем ещё один местный дух, на этот раз девушка, сообщил, что главы альянса просят моего присутствия.

«Большой зал», к слову, был не таким уж большим; во всяком случае, не настолько, как можно было ожидать от дворца бога. Ну, по крайней мере собравшимся места хватило с излишком; вполне вместилось бы ещё столько же. На «сцене» тоже хватило бы места для оркестра – но сейчас там стояло лишь пятеро.

Гуаньди, бог-воин, «гарант» китайцев. Индра, «гарант» индийцев, бог разрушения и тоже войны. И в контраст им от Альянса представляли Россию и Европу Волос и Фрейя, богиня любви и красоты.

Китаец, на мой взгляд, походил на старого спецназовца, дослужившегося до генерала, которому всё порядком надоело, но на пенсию всё никак не отпускают. Невысокий, но широкоплечий и крепкий, он прищурившись смотрел сквозь собравшихся, словно предаваясь воспоминаниям, и держал руки за спиной, неподвижно стоя на месте.

Индус, со своей стороны, выглядел так, словно его всё бесит, и он готов вот-вот кому-то врезать. В отличие от китайского бога, одетого в напоминающий мундир костюм, индус был одет в старинный чешуйчатый доспех, и в одной руке сжимал копьё. Ну, если и на это собрание кто-то решит напасть, это пригодится… Главное, чтобы он на собравшихся не набросился.

Что до Фрейи… Богиня. Взять тех же королев – они, безусловно, красавицы, но в их случае в словах «нечеловечески красивы» важнее первое. А вот скандинавская богиня выглядела… Человечной, что ли.

Впрочем, есть разные типы красоты, единой лучшей нет. Мне вот повезло, довелось увидеть разные выдающиеся образцы…

Увлёкшись любованием богиней, я едва не пропустил начало речи, которую толкали «гаранты». В принципе, суть я уже знаю, но лучше прослушать…

Впрочем, ничего неожиданного не было. Боги просто сообщали, что они присутствуют здесь как гаранты того, что встреча, переговоры и всё прочее пройдут мирно; своеобразный аналог атомного щита. Затем они исчезли, и пришла наша очередь – в смысле, предводителей трёх мировых объединений магов. Формально я тоже отношусь к таковым, но по факту сейчас играл скорее роль телохранителя; на богов надейся, а сам не плошай, именно тот случай.

Главы всех трёх альянсов поочерёдно высказались о необходимости договариваться и решать разногласия без лишней крови; в общем-то сейчас собрались не столько для того, чтобы договориться о чём-то конкретном, сколько для того, чтобы определиться, можно ли вообще о чём-то договариваться, и если можно, то как и о чём. Прощупать противника, поиграть мускулами, продемонстрировать, что готовы разговаривать… Обычная политика, в новостях такое постоянно бывает, только что без богов и заметной магии. Собственно, даже вопрос инквизиции пока что не поднимали.

Вопросы от собравшихся тоже были столь же аккуратными; явно заготовлены заранее, чтобы указать на общие позиции, а не реально получить ответ. Пожалуй, самым «агрессивным» был вопрос «Что насчёт организации совместных сил для борьбы с террористами-радикалами и нелегальными демонами?» Говорю же, всё как в новостях, в «обычной» политике.

– Будем надеяться, дальнейшее сотрудничество пойдёт так же мирно и спокойно, как сейчас – наконец, произнёс Дагор. – Но так как никак крупных решений мы не принимали, то чтобы сделать эту встречу более оживлённой и интересной, мы организовали небольшое и надеемся достаточно зрелищное состязание с ценными призами. Небольшой боевой турнир, в котором могут участвовать все желающие.

Если бы я был персонажем манги, то это была бы турнирная арка… К слову, наблюдатели от Японии на собрании присутствовали.

В любом случае, вопрос моего участия не рассматривался. Я для того здесь и присутствую… Но даже без этого, призы были хороши. Ценные эликсиры, включая эликсир молодости – омоложение на пять лет, стандартный бутылёк – и редкие амулеты, один из которых только что слюнки течь не заставлял. «Амулет чародея. Носитель этого амулета находится под воздействием „Озарения чародея“ (эффект: ранг всех заклинаний и магических навыков увеличивается на 1 за каждые 10 Интуиции)». Даже при том, что у меня Интуиция – самая низкая характеристика из всех, такой бонус я упустить не могу… К слову, странно, но при насыщении амулет открывал совсем другой навык, «Управление животными». Тоже могло бы быть полезно, но «Озарение» явно лучше. Такой бонус упускать нельзя… А Интуицию можно будет прокачать потом. Много понадобится, но оно того стоит… Хотя я пока примеряюсь к шкуре неубитого медведя.

Я зарегистрировался на участие первым, но пока определялись и регистрировались остальные, возникла пауза.

«Я выяснила про тех ведьм» – сообщила Куаллона. – «У них давняя традиция находить себе сильного защитника и пользоваться его репутацией… заодно и генофонд улучшают. Ищут именно защиту, в подчинение не идут, их текущий защитник пострадал в последних инцидентах, так что пока что всё сходится. И, к слову, судя по всему владеют секретами изготовления каких-то редких зелий и амулетов. Хотя это почти гарантировано для ведьминых родов».

«Интересно, если так… Но остаётся вопрос, насколько часто и проблемно придётся за них вписываться. Плюс ещё, как это скажется на моей репутации. Это тоже приходится учитывать».

«Второе могу сказать, по большому счёту никак. От сильных магов ожидают свой круг влияния, сателлитов и вассалов, ну и просто рыб-прилипал. С первым сложнее, такие вещи сохраняют в секрете. Хотя сам факт, что ничего узнать пока не удаётся, кое-что говорит».

Ну да, значит по крайней мере больших проблем с ними не было. Сказать честно, в другой ситуации – без Сфено – я бы немедленно ухватился за это предложение; что вы хотите, я здоровый молодой парень, и несмотря на наличие Кэтти, ведьма реально хороша… ну, на фоне других присутствующих здесь сегодня красоток бледнеет, но всё равно достаточно хороша, чтобы немедленно согласиться. Сейчас я тоже склонялся к тому, чтобы, пособирав ещё немного информации, принять предложение, но по другой причине. Пусть платят натурой – но не той. Редкие амулеты, ингредиенты зелий, возможно, дополнительные уроки по зельеварению и амулетостроению для моих кланеров… Даже без секретных рецептов, которые они, понятное дело, не будут раскрывать, это может быть полезно. Да, так и сделаю…

«Постарайся выяснить, сколько сможешь, потом поговорю с ними и определюсь» – сообщил я Куаллоне. – «А сейчас у меня тут турнир, который я собираюсь выиграть».

Схватки проходили в варианте «Барьера грёз» под названием «Дворец снов»; в отличие от первого, он «виртуализировал» всё своё содержимое, а не только среду. То есть сражаться можно в полную силу, не опасаясь убить противника; очень важно для схваток магов. Жаль, что мой навык в «Магии барьеров» не позволяет использовать такое, было бы полезно для тренировок.

Перед началом участники так же приносили клятву-контракт соблюдать правила и не поддаваться. Правила, впрочем, концентрировались на том же – не поддаваться и не заставлять противника поддаться, ну и не пользоваться помощью извне, за исключением призывов. Хотя большинство призывов внутри барьера всё равно не работают; немного нечестно по отношению к призывателям, но ничто не идеально. Впрочем, призыватели имеют возможность призвать своих контрактных существ заранее, скрыто от оппонента; не совсем то, конечно, но всё же.

Мой первый оппонент был как раз призывателем; бородатый старик в очках с круглыми стёклами, и с крючковатым носом, делающим его похожим на сову. Оппоненты в первом раунде, как и очерёдность боёв, определялись случайным образом, но я был исключением: мой бой был первым.

«Вы находитесь в зоне эффекта: „Дворец снов“. Эффективность некоторых навыков уменьшена» – сообщила панелька, когда я вошёл на поле боя, изображающее какие-то заросшие деревьями и кустарником руины; похоже, основано как раз на дворце Уркагуари, но не уверен. Снижение навыков – это плохо… Однако, к моему облегчению, миникарта не только работала, но и показывала россыпь красных точек. С этим я сохраняю кардинальное преимущество… «Дворец снов» создавал «аватары» бойцов в случайных точках, но союзников не разбрасывал, так что сейчас с дюжину красных точек держались плотной кучкой. И этим нужно воспользоваться…

– М-маскировка, левитация.

Подтягиваясь верёвками, я могу быстрее передвигаться и лучше маневрировать, чем на ногах, несмотря на навык «Бег», а местность позволяет это прекраснейшим образом. Часть красных точек немедленно принялась расходиться в стороны – разведчики – но они даже не успели удалиться на приличное расстояние.

– Выстрел, взрывбросок, тьма.

Почти половина призывов оказалась уничтожена первым же залпом в режиме «дробовика». После второго, последовавшего сразу за ним, передо мной осталось лишь три противника: здоровенная, метра полтора в высоту, ящерица, похожая на маленького бескрылого дракона, каменная горгулья с потрёпанными взрывами крыльями, которыми она прикрылась от обстрела, и укрывшийся за ними маг. Три цели… И как раз три верёвки.

– Касание смерти.

Легко… Слишком легко. Не то, чтобы я был против, но как-то… слишком легко. Блин, если я буду побеждать слишком легко, боги напрягутся. Но и поддаваться нельзя… Ну, явно другие противники будут сильнее.

Не подумал бы, что скажу такое, но я хочу, чтобы мне попался сильный противник…

Вторая схватка оказалась немногим сложнее первой; моим противником был один из тех африканских колдунов, которых все три альянса вербовали в последнее время. Калебас с духами, ещё один с пчёлами – он с этой хренью на собрание пришёл?.. – жезл, стрелявший чем-то вроде лазера, и кинжал, который я не выяснил, что делает. Стоит отметить, что он заметил меня прежде, чем я атаковал, и смог как-то защититься от двух залпов Взрывброска (нормальный, плюс бутылка ядовитого газа от пчёл), но верёвки его барьер не удержал. Блин, я только сейчас начал понимать, насколько большое преимущество даёт мне «Пробивание барьеров» против других магов… Подозреваю, тот пистолет, с которого я заполучил этот навык, был уникальным артефактом.

Кстати, «уменьшение эффекта навыков» всё-таки проявлялось, в том, что не были видны имена, и не работало Изучение. Странно, что при этом видны противники на миникарте, но лучше так, чем наоборот… Очередной странный выверт магии, но в этот раз в мою пользу, можно сказать.

Участие в турнире было свободным, без ограничений, в том числе не запрещалось участвовать нескольким участникам одного клана – всё равно контракт обязует участников не подыгрывать друг другу. Но я не ожидал, что Снегурка тоже решит записаться… Впрочем, её логику я мог понять и без пояснений. Удастся заполучить одно из трёх призовых мест – отлично, удастся хорошо показать себя – хорошо, а если и проиграет – невелика беда, она официально в клане на административной работе. Шанс заполучить что-то ценное и репутацию без риска, плюс проверка своих сил… Скорее странно, что этой возможностью воспользовалось не подавляющее большинство присутствующих.

Ещё один ниндзя. Невидимый, но даже без имени полоски здоровья и маны его выдавали; сорок секунд на схватку. «Артиллерист», каким-то образом сразу обнаруживший меня и принявшийся обстреливать магией издалека; «заклинание реверса», пятнадцать секунд. По крайней мере, следующий противник заставил повозиться, вернее, заставила: женщина-экзот без маны выставляла односторонне проницаемые непробиваемые барьеры, из-за которых вела автоматный огонь. Я подождал, пока у неё закончатся патроны, а затем заключил в собственный барьер, подбросив туда пару зелий, и оставалось только ждать, пока она задохнётся или отрубится. Могла бы быть опасна, если бы владела и магией тоже.

…Не, они что, издеваются? Неужто боевая магия на Земле действительно настолько слаба? Ну объективно, я не настолько крут, чтобы так вот легко выносить элитных магов. Или они просто не присутствуют, оппоненты решили скрывать свою силу? Так глупо же, это собрание для того и затеяно, чтобы поиграть мускулами, выигрывая более выгодную позицию в последующих переговорах. Не понимаю… Хотя остаётся вероятность, что это Удача сработала таким образом, что мне выпали самые слабые противники.

Ну, объективно говоря, их нельзя назвать слабыми, просто очень уж удачно сыграл мой набор способностей, но всё же.

…Это уже финал?.. Бли-ин… Змей, вопреки моим ожиданиям, в турнире не участвовал; паладин из Милосердия был, но слился моему текущему противнику в предыдущем раунде, и сейчас у меня остался только один бой. Снегурка, стоит отметить, выступила с честью, даже больше того; она почти дотянула до полуфинала. Проиграла, к слову, всё тому же финалисту, с которым мне сейчас придётся иметь дело. К сожалению, битвы других участников смотреть не разрешалось – пообещали потом снабдить записями – но по словам Кэтти, Снегурка здорово отжигала, то есть отмораживала. Больше сказать ей не давал тот же контракт, но ещё посмотрю.

Ладно… К бою.

Стандартное начало, сближение под маскировкой и обстрел с двух рук. «Дробовик» пирамидками, и пара бутыльков с ядом и усыпляющим.

Противник, крепкий немолодой мужчина в кожаных штанах и сапогах, верхнюю часть тела которого закрывала медвежья шкура, играющая роль и головного убора, и плаща, стремительно рванул в сторону в момент выстрела, избежав поражения. Впечатляющая скорость… Это его фишка? Один такой был очень сильным противником.

Выстрелом ли я выдал своё местоположение, или этот спидстер и так меня видел, но уклонившись, он немедленно контратаковал.

– Техника тентакледемона. Техника тентакледемона.

Два изогнутых меча без усилий рассекли укреплённые алхимией и навыком верёвки. От финалиста следовало ожидать…

– Тьма.

Отдёргиваю себя в сторону и назад.

– Восстановление…

Эффект Тьмы не спадает, чего я уже привык ожидать, однако он ничуть не мешает мечнику вновь сблизиться со мной;

– Искры!

Мечи обрушиваются на мой Щит, и, кажется, даже не замедляются. Тахна перехватывает удар…

…кусок цепи отлетает в сторону. Бл…

– Восстановление, чудесное исцеление.

Тем не менее, слова автоматически срываются с губ, одновременно с ударом тросиком в живот и верёвками по предплечьям. Миг задержки, на который мечи застряли во втором витке Тахны…

– Шоковое касани…

Удар выбивает слова из груди. Что-то ударило в спину?.. нет, это спина ударилась о землю. Кровь… Одной ноги нет. Отбрасываю мечника, Касание всё же активно.

– Чудесное ис…

Клинок в горло. Метнул…

…Отстой.

Чувства были ожидаемо смешанные. С одной стороны, я и хотел не слишком выделяться перед богами, да и лучше проиграть так и учесть ошибки, чем по настоящему, но всё равно проигрыш – это неприятно, и против этого ощущения раздражения и досады не попрёшь. Во всяком случая, я с ним справиться не мог – привык уже к победам, что тут скажешь… Да ещё и череда лёгких побед заставила несколько расслабиться, а тут уже меня так же легко и быстро уложили.

Что до проявившихся слабостей… На самом деле, ничего нового я не узнал. Пожалуй, самым уязвимым моим местом остаётся то, что большинство способностей требуют голосовой активации, которую теоретически можно прервать. Обычно это не проблема из-за моих защит, но эти мечи их практически проигнорировали, как и Тахну… Я машинально погладил молчаливо замершую цепочку. А ещё, похоже, они нейтрализовали мою левитацию – почему-то же я упал. В принципе, впечатление такое, что я просто нарвался на некое артефактное оружие – от такого никто не застрахован. Н-да, всё-таки хорошо бы защищаться, полагаясь не только на магические барьеры, но увы – крайне сложно объять необъятное… Хотя, разумеется, учту. Очень не хотелось бы так напороться в реальном бою… Мягко говоря.

По крайней мере, у меня ещё оставался шанс заполучить желанный амулет. Моё второе место тоже было призовым, больше того – за него полагались те же две награды, что и за первое место… в смысле, тоже две награды. Просто сперва выбирал два предмета победитель, потом в данном случае я, а потом ещё один участник, получивший «приз зрительских симпатий». Сейчас зрители как раз определялись, кто им понравился.

Я бросил взгляд в сторону, где молча и неподвижно стоял победитель, чьи мечи в настоящий момент были вложены в ножны на поясе. Сейчас статус-бар работал нормально, но… «Воин в медвежьей шкуре». Реально подозрительно, хотя и можно было ожидать, что победитель будет очень силён. И тем не менее, в прошлый раз такое неопределённое именование вместо нормального имени или хотя бы знаков вопроса было у хозяина этого дворца… Хотя это вполне может быть прозвищем, ставшим официальным именем, или это вообще некий голем. Хм…

– Изучение.

– А вот это необязательно – внезапно ожил стоявший статуей мечник. Его губы изогнулись в усмешке.

– Просто пытаюсь понять, с кем имею дело – заметил я. – Должен же я знать, кто меня победил.

– Резонно – согласился он. Повернулся к залу, и звучно произнёс.

– Почтенная публика, прошу немного внимания. Я прошу признать мою победу недействительной.

Ряды замерли; мечник продолжил.

– Прошу простить этот небольшой обман, но по общему согласию было решено немного испытать наших участников. Технически моё участие не нарушает правила, но присваивать себе победу было бы нечестно…

Он взялся за медвежий нос «капюшона» у себя надо лбом, и одним движением сорвал с себя шкуру. Произошедшее выглядело по мультяжному: взметнувшаяся шкура исчезает, а «под ней» обнаруживается пиджак… И цветастая рубаха.

…Это всё объясняет.

Я ожидал, что второе место дадут эльфу-паладину, однако он пролетел, уступив какому-то азиату. Готов поспорить, что это политика… А вот что действительно удивило, так это то, что третье место отдали Снегурке. Два места членам одного клана? Я бы ожидал, что опять же по политическим соображениям отдадут индусу. Странно.

…Или нет.

Я выбрал свои пару амулетов – уже упомянутый, и с ускоряющей магией – и отошёл от сундука, предоставляя возможность выбора следующему. Ко мне приблизился Волос.

– Сказать по правде, я ожидал большего – заметил он. Я вздохнул.

– Сказать по правде, я тоже. Ваши мечи убийственно эффективны, во всех смыслах.

– Твоя тоже неплоха – хмыкнул бог. – И цепочка у тебя знатная… Позволь взглянуть?

Я помедлил секунду, затем неохотно обратился к ней. Предпочёл бы обойтись без этого, но с богом лучше не спорить зря. Тем более, после убедительной демонстрации… Он, блин, даже не напрягался.

«Тахна, покажись дяде».

Вместо этого цепочка глубже зарылась мне под одежду.

– Кажется, она вас боится – сообщил я. – Вы её больно ранили…

Я снова машинально погладил бедняжку.

Эм… Кажется, Волос реально смутился.

– Извини, девочка – покаянным тоном произнёс он. – Но я тебя не обижу. Бой закончился, всё прошло. Мир?

Бог протянул руку. Звено подозрительно высунулось из воротника, присматриваясь, а затем цепочка медленно высунулась на несколько сантиметров; Волос продолжал держать руку. Сейчас он походил скорее не на байкера, а на пожилого учителя.

Наконец, цепочка прикоснулась к его руке и тут же отдёрнулась обратно, снова спрятавшись под моей одеждой. Волос довольно кивнул.

– Мир. Ну вот и славно…

Он переключился на меня.

– Претензий к тебе, парень, официально нет, вопросы сняты. Если кто-то что-то и затаил – это уже по личной глупости, с этим ничего не поделать… О.

Он перевёл взгляд в сторону; я проследил за ним, и увидел, что к нам приближается пара дам… пара королев.

– Мы решили принять ваше предложение – сообщила Леансидхе. «Мы», не «я»? Я мысленно хмыкнул, а Титания неожиданно обратилась ко мне.

– Присмотри за нашей кровью, Чемпион.

…

Готов поспорить, окружающие это прекрасно слышали, и информация стремительно разойдётся. А ещё… Вполне возможно, что и гуляние со мной рядом тоже с этим связано. Все будут знать, что я общался с этими… королевами, и по их просьбе защищаю финблат. И естественно, все решат, что речь о Натаниэль…

Вот только я не был в этом так уверен. Особенно если вспомнить, что у меня есть ещё одна знакомая полуфея…

Хотя это всё равно для меня ничего не меняет. Я безусловно в любом случае буду по мере сил защищать Снегурку, и если понадобится, Светку. Хоть она в клан и не входит, но всё-таки, как-то… Не знаю. Ответственность за неё чувствую, что ли. Хотя вроде и нет для этого причин.

Феи ушли в сопровождении бога, а ко мне подошла сама Ната.

– Сомнительные у тебя знакомства – негромко произнесла она, глядя вслед неспешно удаляющимся сверхъестественным существам.

– По крайней мере разошлись без потерь, вроде бы – я кивнул, соглашаясь с её словами. – Хотя от тебя не ожидал.

– Таких родственников… – пробормотала она. Покачала головой и сменила тему. – Держи.

Снегурка протянула мне один из выбранных призов: довольно объёмную бутыль с каким-то эликсиром, похожую формой на кувшин. Даже с ручкой. С верёвки на горлышке свисал кусок пергамента; я аккуратно поднял его и прочитал:

«Эликсир выносливости. За рабочим столом, на поле боя и в постели»… Издеваешься?

– Самую малость – без тени смущения ответила девушка. – Пригодится. И, кстати, я нашла тех, кто могут изготовить клон.

– У меня успехи поскромнее, но кое-что тоже выяснила – Кэтти подкралась незаметно. Нет, на миникарте она была видна, но я туда не смотрел, так что – незаметно. – По Связи.

Я кивнул и активировал способность; одержимая продолжила.

«По хроноякорям и тому, что можно использовать в их качестве, информацию нужно искать у твоего знакомца Жизе. Альтернативно – у тебя есть доступ к владениям архидемона, там тоже что-то должно найтись».

«Всё-таки придётся заняться наследием Саллоса» – я мысленно хмыкнул. – «Лучше не быть кому-то должным».

Ещё какое-то время мы оставались на собрании, но в общем-то моя роль уже была сыграна, да и официальная часть закончилась. Всё ещё оставалась возможность обзавестись полезными знакомствами, но… На сегодня с меня хватит знакомств. Особенно когда можно напороться на какого-нибудь архидемона, бога или хтонический ужас… Нафиг-нафиг, у моих нервов есть предел прочности. Пойду домой, порадуюсь, что от фей ушёл без потерь… вроде бы.

Почти удалось уйти… Уже за стенами дворца меня остановил тот самый, кого я не смог заметить ни на собрании, ни в «турнире».

– И вы здравствуйте, Мендоза – ответил я на приветствие Змея. Сам маг выглядел как обычно, а вот его спутница – несколько эпатажно, в обтягивающем чёрном костюме и овальной белой маске с двумя красными полосками и щелью для глаз. Хм, маны нет, и фигура знакомая… Впрочем, навыка опознания женщин по форме сисек у меня нет, а имя незнакомое.

– Я вас буквально на полминутки отвлеку. Вот, возьмите.

Он протянул мне лист бумаги. «Приглашение»… От руки написано, хм.

– Я тут тоже побеседовал, пообщался, и мы решили, что турнир – хорошая идея – сообщил маг. – Через недельку хотим провести уже действительно масштабный.

– Вы это заранее готовили? – риторически хмыкнул я. К моему удивлению, Змей отрицательно помотал головой.

– Нет. Буквально только что договорились и разошлись лично вручать приглашения сегодняшним звёздам. Я и сам участвую.

Но идея была заранее… Это тоже кое-что объясняет.

Я кивнул.

– Ну, если призы хорошие, я буду участвовать, скорее всего. Но быстро вы…

– Магия некоторые вещи упрощает – пожал плечами испанец. – А здесь сейчас собрались многие, кто нужен для этого ивента. Ну, это всё. Адью… Амиго.

Во-от… В этом турнире проигравшие попытаются отыграться, а Змей – показать всем, что он – реальная сила. Можно ожидать попыток жульничества и подыгрывания, вряд ли там будут присутствовать боги-наблюдатели. Опять же политика… Но очень уж «вкусные» могут быть призы.

Сфено возьму с собой, пожалуй.

Впрочем, до того ещё как минимум неделя, а пока что есть другие задачи.

– Итак, проводим совещание по текущим вопросам. Сфено, я так понимаю, у тебя пока что ничего?

Горгона согласно кивнула, лишь самую малость поморщившись. Ну, за прошедшее время она и не могла ничего найти.

– Сонеуме, что по вашей задаче?

– Удалось сузить варианты – доложил дух. – Место заточения, скорее всего, где-то в Эгейском море, но важнее найти ключ. Несколько десятков лет назад он появлялся во владении некоего экзота с даром находить артефакты, но вскоре снова пропал; пока что мне удалось определить три варианта, кому он мог достаться дальше. Клан «Драконы», полубог Рато, сын Гефеста, либо кто-то из архидемонов Гоэтии, но кто именно, выяснить не удалось.

– Сын Гефеста? – удивился я. Туманная фигура духа кивнула.

– Намного позже падения Олимпа и раскола Гефеста с Афродитой у него была довольно короткая связь, приведшая к рождению сына. Кто мать, неизвестно, но его сын пошёл по стопам отца. До бога он не дотягивает, но кузнец отличный. Он по возможности собирает творения отца и стремится его превзойти.

Я кивнул.

– Понятно. То есть ключи ковал Гефест?

– Судя по всему, да.

– Хм. Ну, если так, то по крайней мере он не должен бы скрывать, если ключ у него. Почему бы просто не спросить? Да и «Драконов» этих… Нужно попробовать связаться. Ната, займёшься «Драконами»?

Девушка кивнула; я переключился обратно на духа.

– Где живёт этот Рато?

– Я укажу место, но он необщителен – предупредил Сонеуме.

– Попытка – не пытка. Дай координаты, и продолжай работать. Архидемоны, хм… Со всех сторон подталкивают к этому. Но после Волоса что-то мне напряжно… По генералам Саллоса информации нет?

Все присутствующие дружно отрицательно помотали головами; я вздохнул.

– Ладно… В таком случае, что по клонированию?

– Есть два клана химерологов, способных это сделать быстро и без каких-то особых оговорок – сообщила Снегурка. – Образец генетического материала у меня есть, срок выполнения – от двух месяцев до трёх дней, но за спешку большая наценка.

– Пока не нашли якорь, заказывать не будем – решил я. – А если найдём, оплатим медленный вариант. Половину оплатишь сама.

Снегурка кивнула.

– Кстати, Сфено… В твоём случае это дополнительная сложность. Из чего клон-то делать?

Сонеуме поднял руку.

– Да?

– Можно попробовать использовать голову Медузы – сообщил дух. – Она хранится у одного из европейских кланов, я могу выяснить, у кого именно.

Я кивнул.

– Займись. Ну, у меня вроде всё… Кто-то что-то ещё хочет сказать?

Снегурка, неожиданно, кивнула.

– По финансам и городу. Возникли некоторые сложности с китайцами. Они слишком активны, и волки подозревают, что их уже больше, чем оговаривалось.

Я вздохнул.

– Нельзя сказать, что я удивлён… Оправдывают свою репутацию. Но в чём проблема-то? Договор у нас есть, волки по нему присматривают за выполнением, пусть и встряхнут лис слегка, чтобы не наглели. Или возникли какие-то усложняющие обстоятельства?

Ната кивнула.

– Их покровитель, «крыша», как говорят в России.

– Один из китайских кланов – вздохнул я. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, куда всё катится. – И, могу предположить, всё сводится к тому, что мне нужно лично «перетереть» с представителем их покровителей.

Девушка снова кивнула.

– Надеюсь, моей репутации будет достаточно, чтобы обошлось без инцидентов – снова вздохнул я. Я так и знал, что с китайцами будут сложности… Ну да ничего, разберёмся. – Нет у меня опыта таких переговоров, и надеялся, что и не будет… Извини за дополнительную нагрузку, Ната, но организация встречи на тебе, дашь знать, когда будет готово. Ку, будешь советовать по Связи, если что.

Кэтти согласно кивнула.

– Теперь-то всё, или ещё что-то? – осведомился я. На этот раз все промолчали. – Ну, и то хорошо. Лео, мы с тобой на охоту. Тени сами себя не нагриндят…

Как бы я ни старался упростить и ускорить процесс, как бы ни настраивался на его необходимость, гринд остаётся чрезвычайно нудным занятием. К сожалению, что-то интересное, разнообразящее процесс, – не считая случайности дропа с Теней – на Изнанке встречается нечасто, так что разнообразить приходится самостоятельно. Сейчас вот чисто из любопытства мы сравнивали результат приготовления простейшей яичницы-глазуньи у меня и у Леонессы; она сделала всё точно так же, как я, и тем не менее разница была ощутима сразу, ещё по запаху. Магия… Хотя мана у меня и не расходуется на готовку.

– Всё-таки интересно работает твой дар – заметила одержимая; результаты эксперимента мы разделили поровну, по половинке от каждой яичницы. Я кивнул.

– Да уж. На первый взгляд, нарушает законы сохранения, особенно техника тентак… – я оборвался, чтобы ненароком не активировать. Только хентайной сцены сейчас и не хватало. – Ну, ты поняла. И при изменении длины верёвок – из чего материализуется дополнительная? Явно же не из затраченной энергии, совсем не те порядки расходуются. Да ещё и от длины расход не зависит, только от кратности. Но по мне и ты интересна. Контролировать одновременно несколько тел, при этом только женских… Магия – странная штука.

– О чём задумался? – после небольшой паузы осведомилась Леонесса.

– О вариантах развития – отозвался я. – Открытие магии обществу и её повсеместное внедрение наверняка приведёт к цивилизационному рывку. Но что потом? Может статься, что всё придёт к классической картине магических миров, только в новой обёртке. Когда у власти маги, концентрирующие все подконтрольные силы на личном усилении, а остальное развивается по остаточному принципу. Плюс маги-террористы могут нанести куда больше урона, чем обычные террористы…

Я скривился.

– Я хотел бы, чтобы магия была общедоступна, но когда задумываешься глубже, как-то оно… Печально вырисовывается.

– Всё не так плохо – заметила дама. – Меры защиты-то тоже подтянутся, плюс контроль опасной магии. Просто аккуратно нужно внедрять.

– А при «аккуратном внедрении», которое проще сказать, чем сделать, может получиться так, что власти жёстко возьмут всех в кулак…

Я вздохнул.

– Что-то меня в депрессию потянуло. Хотелось сказки, а получается правда жизни. В лучшем случае, социальная фантастика.

– Можно было бы задействовать богов и другие крупные фигуры, которые могут присмотреть – произнесла Леонесса. – А начинали с яичницы…

– А пришли к социальной инженерии и богам – против воли усмехнулся я. – Да уж, кухонные разговоры – это тоже нечто.

– Особенно в случае тех, кто могут их реализовать – невозмутимо заметила моя спутница.

– …Всё-таки я предпочёл бы заниматься готовкой.

Эти мысли так и остались бродить у меня в голове. Я бы их отбросил и не заморачивался, но проблема в том, что сейчас такой исторический момент, когда это могут реализовать – Змей нацелен на нечто подобное, и вполне может справиться. А мне-то как быть? Тем более, что заинтересованные стороны, а это, по сути, все маги с активной позицией, так или иначе игнорировать меня не станут, и будут активные попытки использовать или привлечь на свою сторону. Очевидно одно – за развитием ситуации нужно внимательно следить, и быть готовым действовать. Как от обороны, так и от атаки… И, возможно, присмотреться к властям. Напрямую связываться всё ещё не следует, но прикинуть, как можно с ними связаться и влиять, если ситуация потребует… Я не сдержал тяжёлого вздоха и принялся излагать свои соображения Куаллоне.

«Полностью согласна. Кэтти понемногу работает над этим».

«…Хорошие у меня кланеры».

«Хвали меня больше» – самодовольно отозвалась меч.

Гринд – это нудно, даже с «Манком», однако благодаря ему я стал гордым обладателем новой полезной способности, очень близкой к «Манипуляции Ки». «Персональный разгон, активируемая магическая способность, ранг 1+2+1. Эта способность модифицирует организм пользователя, обеспечивая пассивное улучшение реакции, кинетического восприятия, и эффективности работы мышц и кровеносной системы; при активной магической стимуляции эти бонусы значительно увеличиваются. Пассивно: реакция, скорость и точность движения +25%. Активно: реакция, скорость и точность движения +160% на 11 минут. Активация – 4 маны, кулдаун – 30 минут. Максимальный ранг: Конституция/3+Воля/6». Вроде бы не так уж много, плюс ограничения вроде кулдауна – однако, во-первых, действует и пассивно, а во-вторых, это биологическое ускорение, так что будет кумулятивно с темпоральным, когда возьму наследие Кроноса. А с «Озарением чародея» можно будет поднять ещё, бва-ха-ха! кхм.

И всё же одного этого явно недостаточно. Волос, отнюдь не бог-воин, вынес меня просто влёт, напрочь проигнорировав мои магические защиты. Верёвки тоже порубил, Тьму проигнорировал… Насколько я могу судить, его мечи обладают какой-то формой антимагии. Скорее всего, Аура на них тоже не подействовала, слишком уж легко они всё прорубали, даже Тахну… бедненькая. Пассивное улучшение реакции и скорости помогает решить проблему оружия, игнорирующего мою защиту, но с атакой тоже нужно что-то делать.

Хмм… В принципе, изобретать что-то новое тут не нужно. Мне удалось-таки разок приложить его верёвками, просто не хватило мощности Касания. Нужно поднять оба этих заклинания и Выстрел – ну, и Интуицию, естественно, но её нужно очень уж много.

С Интуицией всё оказалось даже хуже. Я никак не мог подобрать нужный предмет; фигурка совы давала Разум, Ливанова в образе Холмса – его же… Ну, хоть не «Дедуктивный метод». Другие варианты уходили ещё дальше – от, неожиданно, «Математики», до вообще отсутствия навыка. У меня уже накопился целый мешок – маленький – фигурок, и закончилась древесина…

По крайней мере, с Выстрелом и Касанием смерти было проще, особенно с первым. Кость мне выпала с Теней всего один раз за время охоты, но всё-таки выпала, так что материал имелся, а нужный предмет я помнил – короткий нож; так что поднял на ранг, уперевшись в предел по статам. С Шоковым касанием чуть сложнее, но просто нужно выйти в реал и купить шокер, деньги и возможность есть.

Повышение «Выстрела» в каком-то смысле обеспечило меня новым оружием: если предыдущая модификация заклинания представляла из себя дробовик, то эта стала автоматом. В заклинании добавилась возможность стрельбы очередями, хотя расход маны при этом чуть больше.

Отложив пока вопрос Интуиции – потом посоветуюсь с девчатами – я задумался о прокачке Наследий. Вернее, пока что только имеющегося уже Наследия – вопрос о приобретении сил Кроноса всё-таки пока оставался открытым. Как минимум, не хотелось бы дразнить богов. Что же до Саллоса – всё равно уже засветился, да и отмазаться можно тем, что обошёлся без мистики, обычный переход собственности от одного к другому. Правда, в моём случае и способностей, но кто сказал, что у меня изначально не было подобных? Или освоил с какого-то гримуара Саллоса, к примеру.

Хмм… Из того, что доступно сразу, а не через ранг, интересны проклятья и контракты. Проблема в том, что сильно подозреваю – эффективность проклятий первого ранга этой системы будет в лучшем случае не выше, чем у моей «Тьмы». Хотя тут может и по другому работать, здешние ранги же не усиливают навыки, а дают новые… Хмм. Непроверенная и ненадёжная способность, тем более против подчинённых архидемона… хотя с другой стороны, он же изначально подчинял их своими способностями.

Ладно. Посмотрю, как будет набираться Эссенция, если будет достаточно – возьму то и другое и испытаю. А не хватит – ограничусь контрактами. Если снова с феями столкнусь, пригодится… Да и вообще.

А ещё, скрепя сердце, я пошёл на уступки себе и решил прокачать самую коварную и тёмновластелинскую свою способность, которую предпочёл бы не применять – то есть не злоупотреблять. Да, навык готовки… На Ауру хотя бы подсаживаются только живые предметы, а вот на готовку – живые существа, и их куда больше. Хм, интересно, а на животных оно как подействует?..

В любом случае. С правильным применением это очень полезная, и, без шуток, опасная способность; даже частично боевая, поскольку позволяет получать бонусы от еды. И для переговоров может пойти отлично, а у меня как раз переговоры маячат… Ну и просто люблю хорошо покушать, чего уж там. И если могу сам себе обеспечить вкусняшки, да ещё и с бонусами, то оно стоит потраченной Эссенции. Если бы не опасения за кланеров, давно бы поднял.

Было бы неплохо поднять и другие крафтерские навыки, но Эссенция не бесконечная, увы.

«Добавлена возможность приготовления еды с особыми эффектами.» Занятно… А ещё – «Открыт побочный навык – „Бездонный желудок“. Пассивный навык, ранг 1/00%. Внимание: это тренируемый навык! Эффект: Немного увеличивает объём пищи, которую пользователь способен поглотить за один приём, улучшает и ускоряет пищеварение». Гм… Это намного полезнее, чем может показаться, по крайней мере для меня. Ещё бы с мочевым пузырём этот навык что-то делал, и было бы проще восстанавливать себе ману.

Первый же эксперимент с повышенным навыком готовки едва не заставил расплакаться от умиления… ну, немного преувеличиваю, но действительно очень порадовало. Заметной разницы во вкусе, к сожалению или к счастью, не наблюдалось, однако пирожок с яблоком, неожиданно, давал бонус к навыку. «Навык „Обаяние“ ранг +1 на 5 минут»…

К сожалению, сходу повторить успех с другим навыком не удалось, но и это вызвало у меня приподнятое настроение. К слову, пирожок действовал и на Лео, хотя в её руках описание выглядело немного иначе: «Немного увеличивает обаяние на пять минут». Осталось подобрать блюда с нужными бонусами, но в полевых условиях это нереально…

Всё-таки моего терпения не хватило на прокачку всего намеченного. Впрочем, сейчас у меня было серьёзное оправдание: следовало вернуться к нормальной кухне и как следует протестировать новоприобретённую способность. Плюс купить пару шокеров, про запас… Так что мы с Леонессой направились домой.

…Блин.

В данном случае – фигурально, хотя я и занимался готовкой. Пускай моя «система» и напоминает игровую, но результат крафта заранее неизвестен; непонятно даже, по каким правилам всё это работает. Так что приходится экспериментировать и записывать удачные результаты на бумагу. В чём-то это интересно, но всё равно раздражает.

Бонусы к навыкам давали далеко не все блюда; примерно одно из десяти, причём эффект был кратковременным, на несколько минут. Но по крайней мере, это было не случайным бонусом конкретного блюда, а постоянным свойством рецепта, ипарочку хороших рецептов найти удалось. К примеру, мороженое без добавок давало сопротивляемость яду; а с яблочным сиропом – огню. Плюс один ранг на пять минут. Явно может быть полезно, если знать заранее – или хотя бы подозревать. Скорее всего, если ещё повысить навык готовки, увеличатся и длительность, и эффект; непременно проверю, но позже. Скорее всего, понадобится несколько рангов в готовке.

Мои кулинарные эксперименты поглотили большую часть имеющихся продуктов, так что я добавил в список покупок и их. И нужно будет побольше всего прикупить; хорошо бы найти рецепты для ключевых навыков, вроде того же Персонального барьера. Для «Разгона» нашёл, к слову – жареное мясо с таким количеством специй и перца, что на него было смотреть страшно, не то что есть. Хотя Леонессе пошло за милую душу, – собственно, она и просила «приготовить поострее» – но не уверен, что я рискну его есть даже ради бонуса.

– Итак… Купить продукты, купить шокеры, разобраться с интуицией, навестить Светку, пообщаться с крышей китайцев… – пробормотал я вслух, записывая всё.

– Выгулять кота – вставила Леонесса.

– Выгулять кота… – повторил я за ней. – Погоди, какого ещё кота?

– Нашего, кланового – пожала плечами одержимая. – Ну, или кошку, если хочешь.

– Тьфу ты… Ты про Тумана, что ли?

Она кивнула.

– Ты же его сама, гм, выгуливала… блин, осталось начать спорить, кто сегодня мусор выносит.

Вообще, в особняке на Изнанке мусором занимался всё тот же Сонеуме: когда его накапливалось достаточно много, дух по своему короткому пути выкидывал всё на каком-то мусорном полигоне. Вообще, существуют амулеты для уничтожения мусора – да, бытовая магия даже этим занимается – но нам проще так. Хотя амулеты для чистки посуды и дома у меня всё же есть – вернее, у нас.

К слову, с этим был любопытный эпизод. Поскольку у меня самого магии, подходящей для чистки, нет, я приобрёл амулет по случаю, в магазинчике в штабквартире альянса. Однако от него пришлось отказаться: и Суэго, и Сонеуме сразу сообщили, что через привязанного к нему мелкого духа, который, собственно, и выполняет работу, изготовитель амулета вполне может шпионить. Так что купленный амулет отправился в инвентарь, а Дед изготовил пару аналогов; ими и пользуемся, как на базе, так и в моей квартире. Шпионаж через бытовые устройства кругом, блин…

Кстати. Это напомнило кое-о чём.

– Так, всё это немного подождёт… – пробормотал я. – У меня же с амулетом барьеры поднялись. Нужно позаботиться о безопасности.

Барьеры от вторжения и подсматривания, на Изнанке и в реале… Раньше этим не занимался, поскольку навык всё равно маловат, но сейчас уже можно постараться.

Действительно, четвёртый ранг «Магии барьеров» уже позволял кое-что. Хотя прямо сейчас доработать до приемлемого уровня всё равно было невозможно, но я добавил в список необходимые вещи. Как любая приличная система безопасности, качественный барьер требовал определённых инструментов, а не просто того, что есть под рукой. По крайней мере, навык позволил понимать, что мне нужно и что с этим делать. Не только практика, но и теория… Читерство, конечно, – то, что было не со мной, помню – но я только за.

«Путешествие по магазинам с женщиной и питомцем, эпическая сага в трёх частях».

Шучу. На самом деле, шоппинг прошёл чрезвычайно обыденно, если не считать того, что наш маскот до того удачно прикидывался милой маленькой девочкой, что ухитрился выпросить у меня мороженое. А потом ещё и шоколадку. Сам удивляюсь…

Сперва я хотел оставить метаморфа под присмотром Лео, а за запчастями к барьерной линии отправиться один, но потом решил, что можно не заморачиваться – пусть будет. Собственно даже… Я достал смартфон.

– Свет, привет. Свободна?

– Более-менее – отозвалась девчонка. – Дела идут, но постоянно вмешиваться нет нужды. По крайней мере, мне – отец справляется.

– Ну вот и хорошо. Если свободна, то хочу предложить обмен – совет на домашнюю выпечку. Заодно чаю попьём.

– Я ещё маленькая, чтобы «чай пить» – отозвалась она. – А вот выпечка… Это предложение, от которого я не смогу отказаться. У тебя или у меня?

– И почему это звучит так пошло? – вопросил я. – Как тебе удобнее, но я не один. Хотя, конечно, могу всех бросить, если будешь настаивать на свидании наедине – ты, я, и кухня…

– Нет уж – отказалась Светка. – Ещё заставишь помогать… Тащи своих, так и быть.

– Скоро буду.

Внешне особняк Емельяновых выглядел точно так же, как и прежде, однако на миникарте я немедленно заметил отметку «Ограждающий барьер, 4 ранг». Интересно, он и раньше был, просто я не заметил, или Щука усилил меры безопасности?

О. Учитывая, что он как раз появился из дома, можно будет его спросить. Неудивительно, что Светка не возражала против дополнительной компании – у ней и так уже гости. Ну что же, испытаю мощь моей запретной магии на дополнительной ничего не подозревающей жертве, бва-ха-ха!

– Ой…

Щука, держащий в руках пустое блюдо, выглядел очень смущённым. «Не возражаете, если я попробую», угу…

– Да ничего, я сейчас ещё наделаю – улыбнулся я. – Мне всё время приходится много готовить.

– На наших клановых проглотов не напасёшься – согласилась Леонесса, которая ест больше всех, не считая Сфено.

– Скажи кому – не поверят – покачала головой Светка. – Уважаемый солидный маг увлечённо лопает пирожки, которые печёт другой уважаемый солидный маг, к тому же боевик.

– Просто так получилось – сообщил я, прикидывая, какие ещё варианты начинки можно попробовать. – На самом деле я мирный крафтер.

– «Крафтер»? – переспросил Щука.

– Прошу прощения, игровой термин. Изготовитель предметов, ремесленник, можно сказать… Готовка – это тоже крафт.

– Боевой повар, гроза магического мира – кивнула финблат.

– Миров – поправила её Леонесса. – Босс уже в нескольких отметился.

Я поморщился. «Босс» звучит как-то неправильно…

– Повар апокалипсиса, разрушитель миров… – задумчиво произнесла девчонка.

– Эй, вот этого не надо! – возмутился я. – Я их спасаю, а не разрушаю. Это выгоднее. Вон, даже бездомных котят подбираю…

Я кивнул в сторону Туман(а), втихомолку стянувше(го)й кусочки персика, оставшиеся от предыдущего пирожка, и сейчас их сосредоточенно пробующей.

– Милый котёнок с метровыми когтями? – осведомилась Светка. – Это как раз подходит к общему стилю твоего клана.

Я вопросительно посмотрел на метаморфа. Она – ладно, всё-таки удобнее по текущему полу называть… – печально посмотрела на опустевшую чашку, поставила её обратно на стол, и сообщила:

– Метровые когти – это неудобно и глупо. В длину пальца более чем достаточно.

– Суть сохраняется – пожала плечами Светка и протянула метаморфу шоколадку. – Кстати, ты не в курсе, что с питомцем Артёма Егоровича? Тот шар пушистый.

Это вызвало у меня вздох. С другой стороны, всё равно хотел поговорить…

– В курсе. Его пришлось прикончить… это был замаскированный бог времени, Кронос.

Повисла пауза. Определённо, Щука был не в курсе. Туман – тоже… Метаморф как-то очень задумчиво переводила взгляд с меня на Щуку и обратно.

– …Круто! – разорвала паузу Светка. – Я с первого взгляда поняла, что в тебе что-то есть, но это действительно круто. Артём Егорович, только подумайте – у вас питомцем был олимпийский бог!

Теперь задумчивость появилась во взгляде старого алхимика.

– Да уж – хмыкнул я. – И всё это приводит к вопросу о «Лужайке зелюков».

Щука кивнул.

– Да, я сразу подумал об этом. Вы не против навестить её в ближайшее время?..

– Без проблем, но не прямо сейчас – я указал на выпечку. – Они там давно торчат, могут и ещё подождать.

Маг снова согласно кивнул.

– Просто поразительно, сколько всего вы совершили за такой короткий срок – заметил он.

– Не могу не согласиться. К слову, вас же не было на встрече альянсов?

– Был занят – пожал плечами Щука. – Да и политика, не моё.

– Как я вас понимаю… – я вздохнул. – Тоже хотел бы иметь возможность её избегать. В любом случае, там были интересные моменты. Встретился с королевами фей, – я непроизвольно поёжился – в смысле, экс-королевами, но по ним не скажешь. Кстати, если интересно, у меня есть записи показательных боёв, которые там проводились, я сам ещё не смотрел.

– Можно посмотреть, – согласилась Светка – но пирожки в первую очередь.

– И печенье – согласился я. – Вкусняшки – это святое. Нужно будет близняшкам предложить признать это официально…

Дальше я готовил молча, а Светка, неожиданно, стала обсуждать со Щукой Вольдеморта с точки зрения практической магии. В смысле, как в реале можно реализовать нечто подобное, и как с этим бороться. По словам алхимика, «разрывание души» – абсурд, но вот привязывание её к нескольким якорям вполне возможно, хотя с его точки зрения описанное – не думал, что он читал – куда больше похоже на создание нескольких имитаций, неполноценных копий, считающих себя оригиналами.

– Так возможно создать искусственную душу? – вмешался я.

– Не душу, духа – поправил Щука. Ну, это я знаю, у меня и заказ выполняется…

– А в чём разница? Я знаю, что она есть, но в чём она?

– Сложный вопрос, но достаточно сказать, что дух – это энергетический конструкт, а душа… За неимением более удобного термина, информационная запись. Лидирующая теория, официально признаваемая сообществом магов, что душа – признак уникальности живого существа, не больше и не меньше.

– Благодарю за ответ – кивнул я. Хотя я уже видел это… – Хм, то есть душа сама по себе ничего из себя не представляет… в смысле, не является объектом.

– Не совсем так; душа не является хоть сколько-то материальным объектом, но даже чистую информацию с определённых точек зрения можно считать объектом.

– Погодите, но в таком случае что такое Эссенция? Фрагменты информации? Как-то это непонятно получается, мягко говоря. Как можно производить какие-то действия при помощи абстрактных «фрагментов информации»?

– Так ведь вся вселенная – это в первую очередь информация – улыбнулся Щука. – А души – часть вселенной в самом прямом и близком смысле, что-то вроде базовых операций в операционной системе компьютера, если я правильно выражаюсь… я не слишком знаком с этим, но впечатление сложилось похожее. В этом, на самом деле, даже специалисты слабо разбираются, но как-то так.

– Это ещё запутаннее и непонятнее, чем Изнанка, получается – пожаловался я.

– Добро пожаловать в Страну Чудес, Гарри – сообщила Светка.

– Так и живём… – вздохнул я.

Ната, как показала запись, и впрямь была хороша – в бою, я имею в виду. Свои схватки она начинала в хеншине и с одним снеговиком, а стиль боя можно охарактеризовать как «Подавляющая огневая мощь». Ну, вернее, ледовая, но суть та же. Наша изящная девочка-волшебница давила противников грубой магической силой… Специфика боёв позволяла не беспокоиться о том, чтобы беречь силы для следующих схваток, и она этим пользовалась. К тому же её «снеговик» способен ощущать тепло на расстоянии, что упрощало поиск противника.

Вообще, хотя по сути её битвы походили на мои – засечь противника с расстояния, затем обрушить мощную магическую атаку, продолжать до добивания, адаптируясь к ситуации – выглядело это куда зрелищнее, чем у меня. На красивую девушку вообще смотреть приятнее, да ещё и одежда её в хеншине привлекала взгляд – искрящееся белое платье, словно покрытое кристаллами льда, «корона» на голове… Красиво. Ну и магия её выглядела более впечатляюще; взрывы «взрывброска» на дневном свете выглядели весьма посредственно, тем более что видны были в основном выбрасываемые ими облака пыли и грязи, а вот сверкание льда и инея, появляющихся в результате атаки Снегурки, было красивым. И, к слову, её магия была мощнее и накрывала большую зону… Правда, и сил отнимала намного больше, но сейчас это не имело значения.

Первую атаку моей финблат выдержали только двое: Волос, естественно, и какой-то азиат, встретивший удар мороза собственным взрывом пламени, и тут же заполучивший несколько пуль из пистолета вместе с россыпью метательных сосулек от снеговика. Часть сосулек растаяли, парочка промазали, но снеговик изрыгал их практически со скоростью пулемёта, и огненный маг не вытянул.

Вообще, в этих записях меня прежде всего интересовали причины поражений; хочется всё-таки понять, почему земные боевые маги такие слабые, чего им не хватает. К счастью, к обоим участникам была «прикреплена» камера, так что можно было довольно неплохо рассмотреть, что делал каждый участник. Хм, это сразу кое-что объясняет – в таких схватках действительно лучше не раскрывать все козыри. А контракт, запрещающий поддаваться, можно обойти разными способами – в первую очередь, не взяв с собой часть снаряжения.

В любом случае, противники Наты проигрывали потому, что были недостаточно защищены. Я уже давно в курсе, что качественная персональная защита – очень дорогое удовольствие; у нас на Земле распространены в основном специализированные барьеры, и даже они в персональной версии не так хороши, как хотелось бы. А качественные и универсальные, вроде моего «Персонального барьера», большая редкость. К слову, это показывает, насколько Щука ценит Светку – амулет, с которого я и получил эте ценнейшее заклинание, был подарком за её спасение.

Однако, возвращаясь к теме. Насколько я мог судить, все участники турнира использовали персональные барьеры, но у всех, кроме той дамочки без маны, они оставляли желать много лучшего. Я бы так сказал, уровень типового бронежилета, не больше того, и соответственно держит только маломощные атаки.

Атаки же Снегурки маломощными назвать было никак нельзя. Да и мои Взрывброски, усиленные Выстрелом, относились скорее к средней мощности; «Пробивание барьеров» с ними вроде бы не работает, но даже без него мощности вполне достаточно, чтобы снести такую защиту. Некоторые маги успевали среагировать и пытались уйти из зоны атаки, но и моя, и Снегуркина магия накрывала довольно большое пространство; в итоге им не хватало и мощности защиты, и скорости. То бишь в итоге всё сводится именно к банальному превосходству огневой мощи – против лома нет приёма, а против многоствольного миномёта и подавно. Хм, несовпадение классов, боевики-ликвидаторы против самоходной артиллерии?.. Есть и такой вариант.

Всё это я высказывал вслух, надеясь, что у Светки или Щуки тоже будут идеи.

– Есть и ещё один фактор – сообщил алхимик. – Большинство кланов используют команды специалистов, и поодиночке такие специалисты намного менее эффективны.

Ну, с командами я тоже имел дело и они меня не впечатлили, но звучало разумно; я кивнул.

Помимо превосходства огневой мощи, однако, был ещё один ключевой для победы фактор, который мы с Натаниэль разделяли: раннее обнаружение противника, и обеспечиваемая этим инициатива. Сокрушительный первый удар… В принципе, если бы Снегурка напоролась на того «артиллериста», что попался мне, у неё могла бы быть проблема.

В общем и целом, выводы получаются такие: нам повезло с противниками, и вдобавок они, несмотря на всё, бились не в полную силу. В принципе, мы – тоже… Ну и земные боевые маги – это не Лины Инверс или какие-нибудь Рейстлины Маджере; это спецназ, вооружённый магией. Задачи, которые перед ними стоят – скорее «аккуратно пробраться и тихо ликвидировать», чем «сражаемся до последней капли крови, и ни шагу назад». Специфика длительной жизни при «инквизиции», полагаю.

– Примерно так – согласился Щука. – Более, как бы это сказать, военизированные маги служат в сопределах, и слишком многих убирать от охраны своей собственности в соседних мирах кланы не могут, но можно ожидать, что часть отзовут на Землю.

– Тоже логично, хотя непонятно, почему не сделали этого сразу после атаки альтивов – заметил я.

– Насколько мне известно, это было проделано. Просто после того, как непосредственная угроза миновала, их вернули обратно. У кланов есть определённые договоры по вооружённым силам.

Точно, мне же давали документы… Но у меня от канцелярита голова болит. Кое-как разобрал, что мой клан под ограничения не подпадает ввиду малого размера и моей официальной должности, и отложил на потом, да так и забыл. Нужно отдать Нате или Кэтти на внимательное изучение.

– Есть и ещё один момент – сообщил Щука. – Сильные маги обычно слишком амбициозны, чтобы служить кому-то, так что отделяются и становятся независимыми наёмниками или создают собственные кланы, причём обычно уходят в сопределы, где больше свободы и возможностей.

– Риска тоже – кивнул я. – Но могу понять. Хм, по этой логике можно ожидать, что среди элиты земных боевиков должны быть демоны из миров, где развита именно боевая магия.

– Так и есть – согласился алхимик. – Но это в основном независимые наёмники, работающие по разовым контрактам. Скорее всего потому их и не было на собрании.

Ну, да. Это всё равно что сказать «Мы можем положиться только на наёмников». Политика…

В общем, визит оказался аппетитным и познавательным для всех участников. Однако…

– Есть идеи по интуиции? – осведомился я, разминая руки и потягиваясь. Вся эта готовка всё-таки утомляет, хоть оно того и стоит.

Девчонка задумалась, откинувшись на диван – я имею в виду, на диван, а не на спинку. Она скинула тапки и устроилась на диване целиком, заложив руки за голову.

– Очевидные варианты ты уже пробовал – заметила она. – А если так… Кого ты встречал с самой высокой интуицией?

Я молча ткнул пальцем в её направлении; она покосилась на меня и хмыкнула.

– Вот как. И насколько высокая? В сравнении с другими?

– Выше крыши. Я бы даже сказал, небо и земля.

– Понятно… – пробормотала Светка. – Ну, не сказать, что неожиданно. В любом случае, попробуй использовать как модель.

Я глянул на неё и поморщился. Сложная модель… Ладно, попробую.

– В таком случае, садись нормально, будем работать. Инвентарь.

Я принялся рыться в вещах. Блин… Древесина-то вся вышла.

…Или нет. Приличный кусок неожиданно обнаружился в одном из карманов; как он там оказался – загадка.

…Ах, да. «Контрабандист поневоле».

– Ну, что? – осведомилась Светка.

– Получилось – ответил я, глядя на панель «Изучения». – Действительно поднимает интуицию.

– Хорошо получилось… – заметила она, рассматривая фигурку. Получилось с первого раза, хотя времени ушло порядком.

– Не очень похоже – возразил я. Подумал, и решил, что небольшой комплимент не повредит. – Оригинал лучше.

– Ещё бы – согласилась девчонка. – Но всё равно – хорошо.

Я пожал плечами.

– Как скажешь. Ну, за использование лица я уже заплатил выпечкой, но если что, понадобится помощь – обращайся.

– Сам тоже почаще наведывайся – кивнула она. – И вот ещё… Выступил ты неплохо, но как-то мне неспокойно. Лучше, если это ложная тревога, но ты сам про мою интуицию говорил, так что… Если у тебя были какие-то отложенные на потом дела, лучше сделай сейчас.

Её советы я всегда воспринимаю всерьёз – интуиция, да – так что кивнул.

– Так и сделаю. Схожу с Артёмом Егоровичем на лужайку, и займусь. Ладно, удачи.

Впрочем, сперва сбросил Лео с её питомцем в городе.

Я одолжил Щуке запасной электромобильчик, но дорога всё-таки достаточно длинная. По крайней мере, большая часть Изнанки совершенно ровная, так что нет нужды особо заботиться об управлении; можно даже смотреть на ходу кино.

Я, впрочем, просто обдумывал слова Светки. Какие у меня есть «отложенные дела»? Ну, прокачка, но она бесконечна, да и я ей занимаюсь постоянно. Укрепление барьеров? Так как раз собираюсь этим заняться, как вернусь домой. Что ещё было более-менее конкретного? По горгонам и отцу Снегурки, опять же, работа идёт…

О. Наследие. Вернее, наследия. Я скривился; предпочёл бы сэкономить «карму», и постараться найти нужно заклинание обычным способом, но после предупреждения Светки, пожалуй, всё-таки возьму. Хотя и может оказаться, что она говорила о другом, или это вообще был холостой выстрел, но лучше не рисковать. Жизнь у меня одна, а воскрешалку не надыбал… пока что.

Ладно. Ещё одна единица «кармы» всё-таки остаётся.

«Активирована новая Система: Наследие Кроноса. Получены навыки: Божественная искра, Понимание времени».

Так, теперь посмотрим, что именно я получил в обмен на уникальный ресурс… Панель «Наследия Кроноса» была разделена горизонтальной чертой на две части, и в каждой слева имелось по единственной иконке, отображающей навык. Сверху – расходящиеся из точки лучи, снизу – песочные часы. Так, давайте описание…

«Божественная искра, ранг 1 – вы обладаете крошечной толикой божественной силы, достаточной для небольшого увеличения силы вашей магии и устойчивости враждебным чарам. Также эта внутренняя сила увеличивает вашу харизму – и привлекает внимание тех, кто чувствителен к подобным вещам. Для ранга 2 необходимо: Разум 15, Дух 15».

Угу… Бонус сам по себе неплохой – пассивки это вообще хорошо – но ну никак не стоит потраченной «кармы». Да и это «привлечение внимания» напрягает… С другой стороны, если навыки растут просто с повышением статов – это большой, жирный такой, плюс. Тем более, мне всего единички Разума не хватает. Однозначно, подниму в самое ближайшее время… Действительно, другая система. Так, а второй навык?..

«Понимание времени, ранг 1. Унаследовав силу Кроноса, пусть даже в самой рудиментарной её форме, вы получили инстинктивное понимание времени. Пусть на текущем уровне оно столь же рудиментарно, но позволяет использовать божественную силу „Искажение потока“ – ускорение либо замедление хода времени для одного объекта на 10%+2% за каждые 3 Воли. Для ранга 2 необходимо: Интуиция 15, Воля 15». Угу… Те же самые пятнадцать единиц, но в других статах.

Ясно. Статы мне в любом случае нужно поднимать, некоторые навыки уже упёрлись в лимит – или почти упёрлись. Прокачивать всё равно нужно заранее, понадобится поднимать сильно. Тем более, нужного заклинания я не получил – надеюсь, пока что, и с ростом навыка понимания времени оно будет. Н-да, опять же всё упирается в Интуицию… Её нужно поднимать так и так, и лучше до двадцатки, чтобы усилить амулет. Так что – собираю дерево, изготавливаю десяток статуэток, поднимаю Разум и Интуицию хотя бы до пятнадцати, а затем берусь за второе отложенное дело: замок Саллоса.

Древесину в небольшом количестве проще всего надыбать на базе – там как раз для того и растим деревья – но лучше, конечно, дикорастущую найти. А пока что – Эссенция. Лео нет, но есть «Манок»…

С амулетом эффективность заклинания поднялась, но оно всё равно требовало удачи и времени, так что пришлось искать себе занятие в ожидании Теней. Я порылся в вещах, но материала, подходящего для ещё одной фигурки, не нашёл; был кусок кости, но она неподходящая, да и сложно с ней работать. Не слоновый бивень, в конце концов, просто кость, на человеческое бедро похожа. Ещё есть «сердца» тех «Зверей Разлома» – я, кстати, отдал одно Щуке на анализ – но с ними сперва нужно разобраться. Только идиот будет пытаться что-то сделать из неизвестного потенциально магического объекта, да и твёрдые они.

Кстати, насчёт «твёрдые»… Я погладил Тахну, всё ещё остающуюся непривычно молчаливой. Интересно, нельзя ли её как-то дополнительно укрепить? Обычные методы тут явно не подойдут, доработка артефактов – задача крайне сложная, но у меня-то есть свои методы. В принципе, моя «система» определяет её, как и Куаллону, одновременно предметом и существом, так что можно было бы добавить ей какую-нибудь способность для дополнительной защиты, но проблема в том, что у неё просто нет слотов снаряжения. У Куаллоны хоть ножны есть, и на них даже можно подвесить талисман, а цепи ничего не присобачить.

…Нет, ничего в голову не приходит.

Тени на манок шли хоть и не потоком, да и локацию менять нужно, но Эссенция всё-таки текла. Н-да, я вроде уже привык к безумию магии, но от откровений Щуки мозги снова попытались завязаться узлом… Фрагменты информации, блин. Осталось только выяснить, что мы живём в Матрице.

В любом случае, довольно быстро встал вопрос: что поднимать сначала, Разум или Интуицию? На первый взгляд очевидно, что поднять ранг новой пассивки – хорошая идея, но с другой… не такая уж хорошая, да. «Привлекает внимание» же.

В итоге я всё же решил положиться на Светку. Пусть будет… Да и дополнительно буду лучше соображать. Хотя «Разум» отвечает не только за ум – там и память, и наблюдательность, и способности к логике и абстрактному мышлению… Даже креативность, творческие способности, туда же относятся.

Для готовки полезно, хе.

Ладно, Разум так Разум.

«Божественная искра, ранг 2 – в вас тлеет искра божественной силы, достаточной для небольшого увеличения силы вашей магии, устойчивости враждебным чарам и некоторого увеличения продолжительности жизни. Также эта внутренняя сила увеличивает вашу харизму – и привлекает внимание тех, кто чувствителен к подобным вещам. Для ранга 3 необходимо: Разум 20, Дух 20». Эге… Логично, но всё равно неожиданно. «Увеличение продолжительности жизни»… Приятный бонус. Похоже, при достаточной прокачке об эликсире молодости можно будет особо не беспокоиться… Хотя настолько прокачаться будет, пожалуй, куда сложнее, чем его купить. По пять единиц к двум статам за ранг… Это много. Блин, Эссенцию, которая на одно такое повышение нужна, я мог бы обменять… Да много на что, включая те же эликсиры. С другой стороны, это всё равно необходимые вложения в себя.

Короче, навык насколько полезный, настолько же неоднозначный. Я от наследия бога ожидал куда большего, честно сказать.

Хотя, пожалуй, это я просто зажрался…

В процессе продвижения по Изнанке с отловом Теней я «прощупывал» тёмный мир «путём к цели» в поисках деревьев. Всё-таки деревья у базы – это нечто вроде неприкосновенного запаса, лучше не трогать их, пока есть возможность найти в других местах. И, в конце концов, при очередном входе на Изнанку, способность дала отклик; больше того, деревья были где-то достаточно близко – в пределах десяти километров. Чудно.

Деревья действительно нашлись. Несколько группок по два-три дерева окружали нечто вроде круглого подвального козырька: полукруг вертикально стоящей арки в пару метров высотой и шириной накрывала наклонная крыша. Саму арку словно заполняла чёрная вода с застывшими круговыми волнами, и называлась эта конструкция, согласно Изучению, «Врата мёртвых».

В целом этот сектор Изнанки походил на освещённую лунным светом пустошь с редкими кустиками травы и несколькими группами деревьев; но что самое интересное, когда я проверил, куда он выходит в реале, выяснилось, что это «недоступно».

А когда я попытался подойти к «Вратам» поближе, выяснилось ещё кое-что.

Вроде бы он появился из самих врат, но наверняка не скажу; цепь от ошейника, однако, тянулась во врата. Огромный, выше меня в холке, трёхголовый пёс со змеёй вместо хвоста… В этом не было особой нужды, но Изучение подтвердило: «Цербер, Страж Врат мёртвых».

Легендарный монстропёс угрожающе рыкнул в мою сторону, но нападать не стал; просто улёгся перед вратами, посматривая на меня то одной, то другой головой, больше всего похожими на доберманьи. Хм, этой породы же вроде во времена древней Греции не было, или я ошибаюсь?.. Или это вообще не Цербер из греческих мифов, а созданный по его мотивам?.. В любом случае, я поспешно попятился к дальним деревьям. Дерева всё равно приберу, и место на карте помечу. И «Врата» эти интересны, и собачка… Интересно, её приручить нельзя, свой двор сторожить?.. Гераклу, по мифам, это удалось. Я, конечно, не Геракл, но у меня есть горгона с большой дубиной.

И печенЬки. Нельзя забывать о печенЬках.

Одно из деревьев оказалось полностью засохшим, так что я с чистой совестью отпилил от него столько, сколько мог утащить; Инвентарь у меня всё-таки не безразмерный, к сожалению, хоть и прокачивал немного. И тут же принялся вырезать фигурки.

К слову, стружка и кусочки Изнаночного дерева тоже не мусор; их можно, например, спрессовывать в что-то вроде брусков ДСП, которые затем использовать в качестве одноразовых манобатареек. Мне-то такое не нужно, но «обычным» магам бывает полезно временами, так что спрос есть; аналогов много из разных материалов, мне Щука подсказал.

Ожидаемо, после двух фигурок мне надоело, так что я сложил их в инвентарь и отправился дальше. Нужно перемежать разные виды активности, чтобы не было скучно.

Тени оставляли не только Эссенцию, но и лут разной степени бесполезности. В общем-то, алхимики покупали всё, но некоторые вещи каждый раз ожидаемо вызывали вопросы. Взять, например, одиночный дырявый шлёпанец, выпавший из очередного гигантского таракана… Магический артефакт, угу. Жаль, без пары никаких навыков не даёт.

В основном, впрочем, выпадали «части тела» Теней; от тех же тараканов зачастую доставались лапки или усики. Различные кристаллы, опять же… Некоторые материалы, вроде кусков кости или ткани, я оставлял себе для использования в дальнейшем; к слову, подзабросил я Шитьё, но оно и понятно – без того куча навыков, которые нужно прокачивать ещё вчера.

Совсем редко выпадали предметы снаряжения, но такой дроп был самым ценным и интересным – как сейчас.

Из четырёхрукого безголового гуманоида выпала пара потрёпанных бойцовских перчаток – такие, с обрезанными пальцами и жёсткими прямоугольничками над костяшками. Полагаю, что бы не сбивать?.. Ну, в любом случае, для меня интерес представлял открываемый ими навык: «Дальний удар, магический навык, ранг 1. Позволяет наносить полный физический урон ударом кулака на дистанции до 10 метров. Преграды не блокируют удар, но ослабляют его. Расход маны: незначительный». Это же практически создано для Сфено… Практически, читерская способность для существ с высокой Силой… ну, для тех, у которых есть кулаки. Однозначно дам ей…

…Когда-нибудь. Сейчас мне всё-таки нужно прокачивать Интуицию, и для этого нужно море Эссенции. Хмм, можно будет спросить у горгоны, когда её день рождения, и подарить этот навык… Да, оптимально. Зная её, она будет рада… Особенно если что-то из еды добавить.

Я провёл на Изнанке не меньше суток. К счастью, и Куаллона, и Тахна вполне в состоянии присмотреть за окрестностями, пока я сплю, даже самостоятельно прикончить подкравшуюся Тень; собственно, судя по тому, что когда я проснулся, Эссенции в Сосуде было чуть больше, чем было, так оно и вышло. Заодно выяснилось наверняка, что мне не нужно бодрствовать и быть в сознании, чтобы всасывание Эссенции работало.

Вот интересно, какая характеристика отвечает за ментальную выносливость, сиречь устойчивость к скуке и нудистике? Воля, Дух? Или вообще Разум? Я вот чрезвычайно задолбался. Ну хоть пешком ходить не приходится…

По крайней мере, процесс шёл. Интуицию я успел поднять аж на три единицы, да ещё в процессе ману с хитами поднял. В принципе, мана не так уж и нужна, но хиты – это жизнь… Во всех смыслах.

Ещё две единицы, и на отдых. Второй раз я на такой марафон не пойду.

По крайней мере, во время этого марафона прокачки я нашёл ещё одну кучку деревьев; близко подходить не стал, но пометил на карте на будущее. Кстати, если мне не показалось, там на здоровенном дубе что-то блестело…

…Наконец-то.

«Понимание времени, ранг 2. Унаследовав силу Кроноса, пусть даже в рудиментарной её форме, вы получили инстинктивное понимание времени. Пусть на текущем уровне оно столь же рудиментарно, но позволяет использовать божественную силу „Искажение потока“ – ускорение либо замедление хода времени для двух близко расположенных объектов на 10%+2% за каждые 2 Воли. Для ранга 3 необходимо: Интуиция 20, Воля 20».

Великолепно… Способность тоже полезная, хоть усилилась и досадно слабо, но главное – можно возвращаться на базу и нормально передохнуть!

…А потом опять за работу. Замок Саллоса… И прежде чем туда соваться, нужно поднять Интуицию до двадцатки – сразу третий ранг этого, и плюс один ко всем заклинаниям.

Но как же это муторно, грр…

Вернувшись домой – усадьба на Изнанке постепенно всё больше заслуживала этого звания – я в первую очередь отправился на кухню. В полевых условиях не приготовить действительно качественных вкусняшек, а душа требует… Учесть: в следующий раз запастись ими. И шоколадок побольше.

На запах подтянулась горгона – ожидаемо, в общем-то. Я кивнул ей… о, точно.

– Хотел у тебя спросить – произнёс я, помешивая тесто. Будет кекс… И секс тоже, но кекс – в первую очередь. – У тебя день рождения когда?

Что мне нравится в Сфено – «намёки» на возраст её совершенно не беспокоят.

– Не ведаю – отозвалась она. – Мы с сёстрами лишь намного позже узнали о календарях и исчислении лет.

Ну, чего-то подобного я и ожидал, в общем-то.

– Но хотя бы примерно? Время года, например?

– Это назвать в моих силах – кивнула моя окаменелость. – То осенью было. Я помню первое зрелище, представшее пред моими глазами – золото падающих листьев, волны, облизывающие камни, и мои сёстры, что со мною созерцают се.

– Угу. Ну, в таком случае, не возражаешь, если назначим дату сами? Скажем, первое октября?

Она пожала плечами.

– Причин возражать не вижу.

– Вот и хорошо. А возраст просто опустим, всё равно тут гадать бессмысленно.

Сфено кивнула и протянула руку к ватрушке.

Я. Это. Сделал…

Я, кажется, оббегал половину планеты, но добил-таки Интуицию до двадцатки. И, кстати, проверка показала, что стал значительно чаще угадывать нужную карту; можно будет в покер играть. Ха.

А если серьёзно – «Понимание времени, ранг 3. Унаследовав силу Кроноса, пусть даже в примитивной её форме, вы получили инстинктивное понимание времени. Пусть на текущем уровне оно столь же примитивно, но позволяет использовать божественную силу „Искажение потока“ – ускорение либо замедление хода времени для нескольких близко расположенных объектов на 10%+5% за каждые 4 Воли. Для ранга 4 необходимо: Интуиция 25, Воля 25». Ну, это было ожидаемо, хоть и приятно, а вот дальше появился сюрприз.

«Получено системное задание (Наследие Кроноса). Для углубления понимания природы времени необходима и практика, а не просто теория или применение заученного. Так что – найдите и изучите 3 темпоральных аномалии». Автокарту я проверил – маркеров не появилось. Придётся искать по старинке… Награда за выполнение не упоминалась, к слову.

Ну, думаю, найти их будет не так сложно – сообщество магов должно знать, и вряд ли это секретная информация. Хотя… Учитывая запрет на магию перемещения в прошлое, могут быть определённые сложности. Но всё равно – решаемо.

Однако не к спеху. Сейчас нужно хотя бы прощупать замок Саллоса, и к этому нужно подготовиться.

Впрочем, это включало в себя в основном упаковку в Инвентарь вкусняшек – не только восстановление морали, но и бонусы к статам и навыкам – и сбор команды. Сфено уже тут, остаётся Кэтти…

– Ты не собираешься брать с собой Снегурку? – осведомилась одержимая. Я пожал плечами.

– Она же занята.

– Нужно хотя бы спросить её сперва – с явным неодобрением произнесла женщина. Только отвлекать от дел, на мой взгляд… Но ладно, ладно. Я вышел в реал и достал смартфон.

– Ната, извини, что отрываю, но тут такое дело… Я решил наконец наведаться в замок, что насчёт тебя? Насколько ты загружена?

– Десять минут, чтобы закрыть документ и проверить оружие, и можешь меня забирать.

О. Не ожидал.

– Скоро буду.

Когда я появился в её квартире, Натаниэль что-то набирала на ноуте, но немедленно закрыла его и встала.

– Если не онлайн, можешь взять с собой – заметил я.

– Я так и собиралась – ответила девушка. Хм… Я внимательно осмотрел её.

– Откуда у тебя этот прикид?..

Она выглядела ну совсем не как девочка-волшебница, и даже не как доверенная секретарша: джинса, кожа… И широкополая шляпа, которую Ната сняла со стола и водрузила себе на голову. Девушка-ковбой, только револьвер всего один – виден, по крайней мере.

– Специально приобрела для такого случая – спокойно ответила она. Я опустил взгляд на собственную кожаную бронежилетку; на самом деле, смотримся рядом друг с другом… уместно, пожалуй. Благо, намотанные на мои предплечья верёвки похожи на кнуты.

В общем, команда для штурма замка архидемона в сборе. Девочка-волшебница, она же ганслингер, горгона, одержимая мечом наёмница… И повар. Без повара никуда.

Официально единственным доступным из нашего мира входом в замок Саллоса был тот портал, которым мы воспользовались в прошлый раз, но «Наследие» позволило узнать другой вариант. Точнее даже, не столько «узнать», сколько «заполучить»… Некая хитрая форма контрактной магии, совмещённой с призывательской, позволяет призвать себя к замку. Собственно, по просмотренным обрывкам памяти я знал, что существует и ещё один способ, персонально для владыки замка, но для него нужны навыки повыше, так что пока что воспользуюсь «служебным входом».

Хм, возможно, прежде чем отправляться, стоит рассказать спутницам имеющуюся у меня информацию?.. Да, пожалуй.

– Так, дамы, провожу нечто вроде брифинга. Наша цель, в конечном итоге – взять под контроль замок с его гарнизоном, а затем остальных генералов Саллоса, но для начала – хотя бы прикинуть, с какой стороны за это браться, и вообще что и как. Текущий глава стражи замка должен бы относиться ко мне нейтрально, по крайней мере допускать присутствие в замке, но осторожность в первую очередь. Насколько я знаю, он – живой доспех, замок покидать не в состоянии, но в пределах замка практически непобедим. Замок вообще чуть ли не целиком является контрактным якорем, Саллос накрутил кучу всего за столетия. Замок-артефакт получился.

– Нам бы такое пригодилось – заметила Сфено. Остальные дамы согласно кивнули, даже Куаллона качнулась у меня на поясе.

– Кто ж спорит? – хмыкнул я. – Если приложим достаточно усилий, будет наш. Ладно, с моей стороны пока всё, вопросы есть? Нет? Значит, отправляемся.

…О. Небольшое затруднение.

Маленький ритуал перехода в замок требовал немного крови – неважно, чьей, но свежей. Проблема в том, что с моей «Жизнью в числах» для появления крови нужна здоровенная рана, вызывающая статусное поражение «Кровотечение», а настолько сильно себя резать не хотелось бы, мягко говоря.

Я вздохнул. Не хотелось бы, а придётся…

– Кэтти, нужно немного крови. Из меня её выжать затруднительно.

– Тут как раз наш кошак пригодился бы – заметила женщина и сняла с пояса нож; я подставил руку, чтобы поймать нужную жидкость, и она кольнула себя в палец.

Новых технических затруднений не возникло; миг падения, живо напомнивший о моём призыве в качестве демона, и мы стоим на чёрном камне у таких же чёрных каменных стен. И массивных закрытых ворот.

И мы не одни… Со стен на нас смотрели пара облачённых в доспехи рыцарей, а ещё двое с холодным оружием в руках – копьё и длинный меч, плюс щиты – пристально смотрели на нас глазами-огоньками из прорезей шлема. О, а копейщик знакомый, я его уже призывал.

Подтверждая это, он кивнул мне и «убрал» оружие, поставив его вертикально.

Я кивнул в ответ и повернулся к рыцарям над воротами.

– Нас впустят? – осведомился я. – Полагаю, вы знаете, кто я.

Ответа не последовало, однако ворота беззвучно растворились, открывая внтуренний двор… хм, внешний внутренний двор: впереди был виден ещё один ряд стен и ещё одни ворота. Если что, это будет натуральная ловушка… Впрочем, я доверял описанию навыка, утверждающему, что нынешний фактический хозяин замка допускает моё присутствие. Для начала хорошо бы как раз поговорить с ним и уточнить его позицию…

– Я хочу поговорить с генералом Радиром – произнёс я, войдя в ворота. Внутренняя часть замка тоже была по большей части депрессивно чёрной, однако если кто-то скажет, что чёрный – это и есть чёрный, у него нет оттенков, это очевидная глупость – что и доказывало наглядно зрелище перед моими глазами. Стены, лужайка чёрной травы и пасущиеся на ней чёрные овцы – всё это было почти разных цветов, хоть и всё – чёрное.

Были, впрочем, и чёрные цветы вроде колокольчиков. Тут даже роща фруктовых деревьев имелась – стволы тоже чёрные, а вот листья всё-таки тёмно-зелёные.

Я рассматривал это считанные секунды, однако реакция на мои слова была на диво оперативной: сквозь высокую каменную стену из полуметровых блоков, разделяющую просторный двор-пастбище надвое, шагнула долговязая фигура в сплошном чёрном доспехе на всё тело… о. Не на тело, а в качестве тела.

Никаких украшений, никаких декоративных элементов, даже герба нет; даже свечения в шлеме не видно. Здоровенный двуручник с волнистым клинком на его плече, впрочем, выглядел достаточно фэнтезийным, не говоря уж о появлении сквозь стену. К слову, согласно памяти Саллоса, этот читер не только может свободно перемещаться сквозь стены замка, но и обладает чуть ли не моментальным респауном на его территории. Запечатывающей магией или достаточно мощными барьерами, чтобы его нейтрализовать, я не владею, но сейчас и не собираюсь нарываться на конфликт.

А в дальнейшем, скорее всего, прокачав «Наследие Саллоса» можно будет «отключить» его контракты. Да и у Кроноса было что-то вроде стасиса, тоже вариант.

– О чём? – грубым, но вполне живым мужским голосом осведомился он, без предисловий ответив на мою фразу.

– Изучение. О вашей и остальных генералов позиции – сообщил я. – Я, как бы это сказать, наследник Саллоса, хотя пока что только осваиваю его способности. Так что для начала просто хотел бы узнать, кто из вас на что претендует. И с кем придётся иметь дело в первую очередь.

– Да – согласился генерал. Прорезь-визор в его похожем на ведро шлеме имелась, но в неё не было видно вообще ничего; даже её наличие было непросто разобрать. Статус-бары в замке ожидаемо не работали – он явно находится не на моей Земле, пусть даже на Изнанке – но Изучение работало; я имею дело с настоящим генералом Радиром – Мы знаем, что наследником герцога по праву победителя является человек, и я знаю, что ты уже использовал толику своей новой силы, призывая моих солдат. Но ты не победитель герцога; ты победитель его победителя, к тому же победившего не в прямом бою… Ситуация неоднозначная.

Я кивнул. Он не совсем точен, но на деле ситуация ещё меньше в мою пользу. Интересно, кстати, откуда у него информация?

– Так что никто не признает тебя наследником герцога, но и спешить никто не станет – подытожил генерал. – Пока что мы все подождём и посмотрим, как ты распорядишься тем, что получил. Хотя в любом случаеесли ты рассчитываешь на нашу службу, то тебе придётся её заслужить в бою… Или заслужить уважение другим способом. Но это может быть ещё сложнее.

– Ожидаемо – я кивнул. – Хм. То есть все генералы так считают?

– Кто-то более нетерпелив, кто-то – менее, но все разделяют это мнение.

– И самый нетерпеливый, полагаю, Манолис?

Радир не ответил, но на панельке его статуса появилось «Заинтересованность». Видимо, да… Манолис – это второй «ангел», и его отношение к людям довольно специфическое. Отрицательным не назвать, положительным тоже – «испытующее», ближе всего.

– Понятно. Значит, мне нужно овладеть унаследованными силами, улучшить свои, и бросить вызов всем генералам – подытожил я. – Я так и собирался с самого начала. Но, значит, мне придётся разорвать твой контракт.

– Ты действительно унаследовал многое, мусорщик…

Я кивнул.

– Можно сказать, что всё. Просто не всем ещё владею.

– …Хорошо. Но…

Он вдруг замер и слегка повернул голову, то есть шлем.

– Ты можешь проявить себя прямо сейчас, если хочешь. У нас гости…

Он прикоснулся к стене, и грубые каменные блоки поплыли, превратившись в гладкую поверхность, на которой проявилось изображение: группа магов, в основном в кои-то веки довольно молодых. Не меньше дюжины, слишком много для желающих аудиенции.

А ещё у них были видны статус бары – видимо, «экран» в стене был некоей формой портала – и я мог видеть название клана. Вернее, организации. «Новый рассвет», крайние радикалы…

– Узнав о гибели герцога Саллоса, они пожелали захватить этот замок – сообщил Радир. – Если ты сможешь подкрепить свои претензии, такие угрозы будут возникать раз за разом. По силам ли тебе хотя бы это, мусорщик?

Я хмыкнул. Даже если меня разводят на слабачка, это удобная возможность ослабить радикалов. Такие как они только вредят идее выхода магов из тени, так что я – за.

– У тебя тоже неплохой источник информации, я погляжу, если знаешь их намерения – заметил я. – Но мои силы – это в том числе мой клан и мои призывы.

Генерал кивнул.

– Вот и чудно. Открой проход к ним.

Моя группа уже была под бафами на тот случай, если визит в замок повернётся кисло; Снегурка, правда, была не в хеншине, но ей виднее. Ладно, потанцуем.

У нас – хотя скорее у меня – было два варианта действий. Либо сходу атаковать, либо попытаться сперва провести переговоры. Как бы маловероятен был успех второго варианта, он считается универсально правильным, и морально приемлемым; собственно, я тоже предпочитаю хотя бы попытаться решить всё миром.

Сейчас, однако, ситуация была значительно более сложной и менее однозначной.

Во-первых, у этих ребят скверная репутация. Возможно, не на уровне мусульманских террористов, отрубающих головы и поедающих человеческие сердца, но всё-таки на уровне террористов, и я уже сталкивался с последствием их атаки. Вероятность того, что сможем мирно разойтись, близка к нулю, да и не хочется их отпускать, честно говоря. А вот элемент неожиданности мы потеряем… И тут вступает в силу тот фактор, что это означает дополнительный риск. Ладно я, но мои спутницы… Блин, подвергать их ненужному риску я просто не могу.

Нет, я вполне допускаю риск при необходимости; однако именно что при необходимости, взвешенно – или когда нет другого выбора. Сейчас же это был риск, которого вполне можно избежать – минимизировать, по крайней мере. Некоторый моральный дискомфорт против ненужной опасности для моих кланеров? Однозначно первое. Я, блин, кланлидер, и в отличие от «Военного вождя» это не просто красивые слова; у каждого члена моего клана свои интересы, но у всех нас есть и определённые обязательства по отношению к друг другу. Моё – защищать и поддерживать всех кланеров, и стремиться к наиболее выгодному для всех нас результату.

А вообще, я очень легко об этом рассуждаю… Результат ли это повышенных характеристик, или просто опыта, но моё мышление действительно меняется. Раньше я как минимум долго думал бы об этом, а сейчас решение пришло за считанные секунды.

Первый удар мы нанесли ещё в процессе выхода из портала. Мой Взрывбросок с Выстрелом в режиме дробовика, Снегуркин ледяной удар, плюс очередь из автомата Кэтти. Жёсткий и почти что подлый удар на поражение… Но я свой моральный выбор уже сделал, а дам это, похоже, вообще не беспокоило.

…Всего трое. Всего три красных точки погасло, а затем на поднятую Снегуркой ледяную стену обрушилась ответка. Ярко-зелёный луч прошил её насквозь, заставив покрыться трещинами, а затем невидимый удар разбил на осколки; вдобавок пространство стало заполняться синими огоньками размером с горошину.

Естественно, мы не оставались на месте. Большая часть ударной магии весьма прямолинейна и требует прицеливания, отличается от немагического стрелкового оружия в основном эффектом, и вполне может промахиваться мимо цели, так что многие правила обычного современного боя применимы и к магическому… собственно, одна из основных причин эффективности Инквизиции.

Однако магия бывает разная, и эти огоньки меня напрягали, напомнив атаку Кроноса, так что я щёлкнул пальцами, как только их увидел.

Не знаю, что это было за заклятье, но испытать её на себе не пришлось: огоньки, ринувшиеся было к нам, немедленно развернулись и метнулись обратно – врезавшись в барьер-чашу, прикрывший противников от нашей первой атаки. Этой дополнительной нагрузки, однако, барьер уже не выдержал и исчез; немедленно последовала серия выстрелов с обеих сторон.

Заклятье Реверса, при всей его эффективности, не было лишено и недостатка: одновременный реверс множества целей отъел добрую половину моего запаса маны. Я немедленно присосался к трубочке с чаем, пробормотав краем рта:

– Инвентарь.

Звук удара; Сфено, взмывшая вверх, привычным приёмом швырнула свою дубину. Однако звук был слишком тихим… один из радикалов держал руки поднятыми…

«Валите телекинетика, красная кепка, руки подняты» – скомандовал я по Связи.

Ещё один зелёный луч промазал мимо Снегурки, а в Кэтти полетело две гранаты. Одну Снегурка мгновенно заморозила, другую я сумел перехватить на лету, чтобы отшвы… дерьмо.

Граната прилипла к верёвке, и всё, что я мог сделать – попытаться ударить ей, как кистенём, в сторону противников, одновременно вытаскивая из инвентаря голема.

– Магнит снарядов!..

Телекинетик, ожидаемо, отбросил гранату вместе с верёвкой обратно ко мне; вместе с этим, кажется, большинство радикалов сосредоточили усилия на мне. Пули, заклинания… Снова щелчок пальцами, и вновь моя мана резко проседает.

Граната взорвалась в нескольких метрах от меня.

Несмотря на то, что оба ускоряющих эффекта были активны, я по большей части успел лишь прикрыться Щитом, понёсшим за секунды боя ощутимый урон и демонстрировавшим две трещины; я даже не заметил, когда они появились. Взрывная волна толкнула в Щит – но все осколки прошли мимо, ударившись о металлический цилиндр на «земле», да так и оставшись висеть на нём. «Магнит снарядов»…

Я подхватил голема одной из верёвок и бросился вперёд, прямо на сгруппировавшихся в кучку врагов, вновь прикрывшихся щитами со всех сторон. На первый взгляд мой поступок глупый, но мне было очевидно, что это самый правильный вариант: голем защищает от пуль и осколков, на ещё одно заклинание реверса восстанавливающейся маны хватит, а щиты у них достаточно мощные, чтобы представлять проблему для моих спутниц – я же могу их пробивать с помощью своего навыка…

Синий луч ударил на этот раз в меня, заставив Щит разлететься на осколки и сняв приличную порцию Барьера

…И способен протанковать большую часть атак, чтобы тут же выбить тех, кто представляет опасность.

– Касание смерти.

Моя свободная верёвка, без усилий пронзая щит, метнулась к цели – высокому мужчине в чёрной куртке со скрывающим лицо капюшоном. И немедленно оказалась отбита в сторону встречным ударом невидимой силы; телекинетик, один из моих естественных врагов. Однако большинство телекинетиков не могут работать с несколькими объектами одновременно.

Голем бухнулся на пол у моих ног, и ещё две верёвки со скоростью, обеспечиваемой моими ускорениями, повторили атаку. Есть контакт.

В следующее мгновение я отлетел назад, отброшенный ударом телекинетика. Не может фокусироваться на нескольких целях, но не дурак. Удар сбил большую часть оставшегося Персонального барьера, но моя верёвка ухватилась-таки за цель – и ещё одна тоже – так что отлетел я не один, а в компании.

– Персональный барьер, Касание смерти.

Минус два.

К сожалению, в следующий момент на голема обрушился удар чего-то, напоминающего джедайский световой меч, располовинивший Урфина. Минус защита от пуль и осколков… По крайней мере, в этот раз голем был полезен.

Ожидаемо, на меня вновь обрушился шквал пуль и заклинаний; пришлось уйти в оборону, однако я «слышал» в конференции «связи», как девчата координируют действия, пока большая часть противников сосредоточились на мне – скорее всего, узнали, с кем имеют дело. Пара секунд, и в один из пяти прикрывавших радикалов чаш-щитов ударили ледяная магия Снегурки и автоматная очередь Кэтти; почти одновременно в едва заметно светящийся барьер врезались и два метательных топора Сфено.

Щит лопнул, словно воздушный шарик – по крайней мере, с очень похожим звуком. И в дыру немедленно влетели ещё два топорика вместе с несколькими пулями – кажется, и Кэтти, и Снегурка поучаствовали. Я бы присоединился, но я был с другой стороны, и занят защитой.

Тем не менее – ещё минус один. От изначальной численности группировки осталась половина…

…Или нет. На миникарте вдруг вспыхнуло ещё шесть красных точек; призыв. Я не видел призванных существ там, где находились точки, однако статус-бары выдавали их и без автокарты. «Тени-охотники», угу…

Я рванулся вперёд.

– Техника тентакледемона, Щит.

Невидимки двигались довольно быстро, но недостаточно. Мои кланеры сейчас были в пати, так что разделяли доступ к статус-барам и автокарте; и, что приятно, радикалы сделали паузу в обстреле, опасаясь попасть по своим призывам – определённо они невидимы вообще, а не только для нас… хе, для нас они более видимы.

Трое «Теней», не ожидавших такого подвоха, немедленно оказались в захвате моих верёвок, и незамедлительно превратились в облачка Эссенции. Остальные трое последовали за ними с совсем небольшой заминкой – мои девчата тоже не теряли времени.

Пауза в обстреле позволила мне вновь сократить дистанцию – и на этот раз телекинетик не противодействовал. Похоже, девчата выбили-таки именно его…

Вместо этого меня встретило несколько ударных заклинаний – судя по внезапно возникшей на Щите трещине, как минимум одно из них было визуально невидимо – которые я по большей части вновь успел отразить Реверсом, и тот самый «световой меч». Полностью избежать удара я не смог и принял его на Щит, который тут же вновь разлетелся на части, однако и «меч» угас, не добравшись до моего тела. Реверсированная магия же обрушилась на их щит…

«В сторону!» – пришло по связи, и я немедленно последовал указанию – впрочем, взмахнув верёвкой в сторону противников. Попал кому-то по ноге, и в тот же момент девчата атаковали ослабленную часть защиты врага.

Ещё один хлопок, и ещё минус два… минус три. И минус четыре, когда я задействовал вторую верёвку. А затем третью… Барьеры исчезли.

…Упс. Последний остававшийся в живых маг завалился на пол с топориком во лбу.

– По идее, мне должно быть тяжело и мучать совесть… – пробормотал я, глядя на груду трупов. Смотреть на них было довольно неприятно, но и только. Полоски хитов и миникарта показывают, что все действительно мертвы, но… Меня беспокоило другое.

«Дамы, все целы?»

«У Сфено лёгкое ранение, остальные в порядке» – сообщила Кэтти. – «Выживших нет?»

«Нет. Демоны…»

Последнее было не ругательством, а констатацией фактов: как минимум двое из свежеусопших были не людьми: один синий и с гребнем вроде плавника на голове, другой красный и рогатый. Наёмники, полагаю.

«Нет языка – это минус, но информацию можно получить и так» – добавил я. Хотя Эссенции и жалко, но немного потратиться можно.

В общем, пока Кэтти обшманывала трупы – когда обираешь тех, кого сам убил, это не мародёрство – я сперва осмотрел Сфено, а затем занялся допросом одежды одного из радикалов. Ранение горгоны действительно было лёгким, просто дырка в крыле; можно даже не лечить, само заживёт в кратчайшие сроки. Кэтти, к слову, судя по дырке в одежде, тоже подстрелили, но у неё уже зажило. Наследство дважды покойной ведьмы весьма полезно…

Что до допроса – никаких страшных тайн, всё ожидаемо. Узнали откуда-то – необязательно утечка, есть и другие возможные источники, те же ясновидящие – о гибели Саллоса, и решили взять нахрапом его замок. Идиоты… Тут не дюжина нужна, а хотя бы несколько десятков магов. Хотя стоит признать, что один на один они были более-менее сравнимы с солдатами Саллоса…

А ещё следует признать, что моих сил – больше того, сил моего клана – недостаточно. Да, мы справились с этой группой без потерь и почти без ранений; без значимых, по крайней мере. Но всего лишь дюжина противников заставила нас попотеть, даже несмотря на преимущество первого удара. Этого категорически недостаточно, чтобы нас признавали силой, с которой лучше не связываться без особой причины, и чтобы я мог позволить себе игнорировать обычаи и политические интересы.

Однако пространства для роста у нас всех ещё предостаточно. И больше того, кое-что предоставляли трофеи.

Жезл и перчатки, навыки «Контроль маны» и «Маг». О да…

Однако в этот раз это не для меня. Оба эти навыка, особенно «Маг», полезны и мне – однако куда полезнее тем, кто активно использует «ударную» магию, а не как я – защитную и вспомогательную. Так что выбор очевиден…

Однако наделять способностями прямо на месте было не лучшим вариантом. Во-первых, Радир подсматривает, а я предпочту не раскрывать особенности своих способностей, а во-вторых… Делать девушке подарки лучше наедине.

Остаётся вопрос, докладывать ли об инциденте альянсу. С одной стороны, вроде бы и надо, но с другой – у них неминуемо возникнет вопрос, что я тут делал. Хотя я могу и честно сказать, что проверял, что и как в потерявших хозяина владениях архидемона, не стоит ли ожидать каких-то проблем… Да, пожалуй. Благо, пройти в замок, даже если решат наблюдать за входом, я всё равно смогу незаметно.

– Нам всем нужно увеличивать силы – констатировал я. – Генералами займёмся после апгрейдов, а сперва навестим кузнеца.

Впрочем, в первую очередь я привёл в форму Урфина. Удар «Светового меча» вывел его из строя, но не уничтожил, так что Восстановление предмета быстро привело в норму. Он снова стал полезен, хоть и быстро выбивают. Хмм… А по этому поводу опять же можно спросить того кузнеца, хотя шансы ничтожно малы – учитывая калибр мастера, за такую работу он явно не возьмётся. По крайней мере, за вменяемую сумму. Ну да за спрос не бьют в нос, как правило… Главное – правильно спросить.

С радикалами в итоге я поступил немного иначе. Вместо того, чтобы вызвать следователей, или кто они там, на место, я вызвал Сонеуме и поручил ему доставить тела на место – естественно, не в штаб-квартиру, а на одну из «опорных точек». А дальше пусть сами разбираются, и если что-то не понравится – поговорим отдельно. Я, как бы, боевик, моя задача ликвидировать угрозу, а не вести следствие… Без отдельного задания с хорошей наградой, по крайней мере.

Поскольку Сонеуме сообщил, где искать кузнеца, дальше мы направились прямо к нему, и я воспользовался первым же выходом в реал, чтобы сделать Снегурке «апгрейд» – подарок, я имею в виду. Пусть даже это всё равно не останется в секрете, да и вообще глупо делать секреты из таких вещей, но лучше всё же делать это наедине – и придержать в тайне до тех пор, пока остальные дамы не получат собственные подарки. Так что я снова выдернул финблат на Изнанку.

– Извини за внезапность, но я хотел…

Тут я запнулся. «Сделать подарок»? А станет ли она так рассматривать? Для Натаниэль совершенно очевидно, что я рассматриваю это как увеличение боевой эффективности группы.

Девушка молчала, ожидая, пока я продолжу. Я вздохнул.

– Ну, я хотел сочетать приятное с полезным, но не уверен, можно ли считать это подарком… В любом случае, с трофеев есть пара навыков, которые будут тебе весьма полезны.

– На мой взгляд, это очень ценный подарок – сообщила девушка. – Хотя ты делаешь его и себе, разумеется. Но это не значит, что я не ценю. Большинство магов за подобное готовы на многое.

– Рад слышать – я осознал, что чувствую облегчение. Блин, я не хочу, чтобы внутри клана обо мне думали, что я их просто использую… Отвращение возникает при одной мысли. Да, использую, разумеется, но не «просто» или «только». Нормальные взаимообязывающие отношения, и я искренне хочу, чтобы все были довольны… Хм, похоже, у меня «проросла» вторая цель помимо основной.

Оба навыка не из самых дешёвых, но это хорошее вложение Эссенции. Меня больше беспокоило то, что они могут «не подходить» Снегурке – в смысле, может не быть возможности даровать ей – но это было маловероятно. Собственно, так и вышло – оба навыка имелись в описании, когда Снегурка «снарядила» предметы, и оба прекрасным образом «усвоились».

– Хм… – пробормотала девушка, задумчиво перебирая пальцами правой руки; вокруг пальцев клубился белый туман. – Я определённо чувствую и управляю своей магией точнее. Благодарю.

Она встряхнула рукой, сбрасывая магический туман; чуть помедлила, затем шагнула вперёд – и к моей щеке прикоснулись прохладные губы.

– А теперь продолжим путь. К возвышению…

Рато, сын Гефеста, в настоящий момент проживал в Германии; дух сумел установить точное место – точнее, точный адрес. Я ожидал, что как большинство сверхъестественных существ и магов, он будет жить где-то наособицу, возможно, под скрывающим барьером; ничего подобного. Кузня стояла пусть и не посреди города, но вполне себе в городской черте и с соседями неподалёку. Двухэтажный белый дом, и отдельно стоящая тоже немаленькая мастерская-кузница. Никаких магических барьеров, по крайней мере активных, но довольно высокая металлическая ограда, украшенная металлическими же изображениями… героев, кажется. «Изучение» это подтвердило, а заодно показало, что чары на ограде всё же присутствуют; «приписка» от «Анализа» добавляла, что присутствует набор неактивных охранных чар. «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути», угу…

К слову, я заметил на заборе и Гагарина с Востоком.

Итак, мы стоим перед целью; вопрос – как штурмовать эту цитадель?

Я подошёл к домофону и нажал кнопку. В доме прозвучал звонок, а затем ответил женский голос.

– Да, кто это?

– Меня зовут Артём Щеглов, я хотел бы побеседовать с господином Рато о нескольких вещах, включая связанное с наследием его отца. И нет – я усмехнулся – я не его родственник. Насколько мне известно.

– …Подождите, пожалуйста – после небольшой паузы сообщил голос.

Ждать пришлось минут десять; наконец, домофон снова ожил.

– Господин Рато вас примет – сообщил женский голос. – Проходите, пожалуйста.

– Я пока сам – сообщил я своим спутницам; возражений не последовало.

За открывшейся дверью меня ждала невысокая женщина лет тридцати в длинной юбке и серой кофте; довольно приятная, но отнюдь не красавица. «Сара Лизенгот, домохозяйка».

– Я вас провожу – произнесла она; я кивнул.

Вместо дома, однако, она направилась прямо к мастерской, от которой, к слову, не доносилось никаких звуков.

Впрочем, это объяснялось не тем, что в ней не шла работа, а хорошей звукоизоляцией, как выяснилось немедленно, стоило войти внутрь. Причём – «Звукоизолирующий барьер, 2 ранг».

А вот внутри было… Были звуки. Причём отнюдь не удары молота о металл; это было гудение какой-то машинерии. Собственно, она и стояла кругом; какие-то станки, нечто похожее на маленькую домну, слитки металла и какие-то ящики, несколько включенных компьютеров… За одним из которых сидел хозяин. Хм?.. Кажется, он пишет управляющую программу для станка.

Определённо, сын Гефеста был не тем, чего я ожидал. Ну, современные маги зачастую обманывают ожидания…

Проводившая меня до места домохозяйка слегка поклонилась и ушла, оставив наедине с хозяином.

Сидящий боком ко мне мужчина был невысок, широкоплеч и беловолос. Слегка приплюснутый нос с горбинкой, короткая чёрная бородка; возраст может быть любым от двадцати до сорока. Судя по статус-бару – тот, кто мне нужен.

Он нажал на клавиатуре ctrl-s и повернулся ко мне.

– Сталь дрянная – произнёс Рато Смит, как его обозначил статус-бар. – Хотя видал я легендарное оружие и из скверной бронзы, не говоря уж о камне. Чего надо?

Куаллона обиженно лязгнула в ножнах; я машинально прикрыл тросик на поясе, но тут же оправился и достал из кармана ключ Сфено, который забрал у Сонеуме ради этой встречи.

– О. Ключ горгоны… Хотите продать, обменять, или информацию?

– Можно второе или третье, – ответил я – но вообще меня интересует второй ключ.

«Кузнец» щёлкнул пальцами.

– Точно, я помнил, что что-то знакомое… Клан, в состав которого входит одна из сестёр-горгон. Правда, значит.

Я кивнул; Рато продолжил.

– И, если не ошибаюсь, ваш клан торгует фантазменными материалами.

Я снова кивнул.

– Можно и так сказать, наверное. Хотя я использую термин «экзотические».

– Что насчёт металлов? – осведомился хозяин.

– Иногда попадаются, но небольшими разношёрстными порциями.

– Образцы есть?

Разговор уходил куда-то не туда, но мне была необходима добрая воля хозяина, так что я, вздохнув, открыл Инвентарь. Какие-то металлические дропы у меня были…

– Пространственный карман? – заметил Рато. – Неплохо.

Я молча кивнул и принялся рыться в извлечённом из Инвентаря мешке. О, вот… Горсть болтов и гвоздей, порядком ржавых по большей мере.

Хозяин выбрал один из болтов; извлёк из шкафчика лупу и напильник, диранул болт до блеска и принялся изучать. На его лице появилась улыбка.

– Мне это нравится – сообщил хозяин. – Вы меня заинтересовали, господин Щеглов. Думаю, мы сможем помочь друг другу.

– Очень на это надеюсь – кивнул я.

С позволения хозяина мои спутницы вошли в дом; он с определённым любопытством глянул на Сфено, но и только. Кэтти и Натаниэль его, похоже, и вовсе не интересовали. Сфено, со своей стороны, ничего не имела против потомка олимпийцев: он родился уже после её запечатывания.

Мы все расселись за столом в жилом здании, Лизенгот подала всем чай и булочки; хозяин отпил немного, продолжая вертеть в пальцах мой болт.

– Начну с того, что вас интересует в первую очередь – сообщил он. – Ключ Эвриалы. Я могу просветить по его поводу. Плюс, я могу помочь вам с обновлением снаряжения.

Он ткнул пальцем в тросик у меня на поясе и короткий меч Кэтти, на который она перешла после того, как Куаллона прописалась рядом с тросиком.

– Я могу снабдить чем-то значительно лучше.

– Что можете, не сомневаюсь – произнёс я. – Вопрос в том, чего вы за это хотите?

– Фантазменный металл, разумеется – ответил хозяин. – Как можно больше. Я пока понятия не имею, что можно с ним сделать, и это чрезвычайно интересно…

Думаю, можно считать, что мне повезло… Я кивнул.

– Сколько?

– Пока не скажу, что достаточно – ухмыльнулся хозяин. – За каждый пункт.

Я нахмурился.

– Вам не кажется, что это несколько нечестно?

Рато ухмыльнулся ещё шире.

– Что-то мне подсказывает, что вы согласитесь.

Ну, соглашусь-не соглашусь, а попробовать стоило. Проблема в том, что трофейного с Теней металлолома у меня скопилось не так много… Вздохнув, я снова принялся рыться в запасах.

– Всё, что есть на настоящий момент – сообщил я, высыпав имеющееся на подстеленную тряпку под неодобрительным взглядом домохозяйки.

– На один ответ хватит – согласился хозяин и подтянул железяки к себе, принявшись с интересом изучать куски металла. – Ключа у меня нет.

…

– Но я знаю, где он и у кого.

– Но это за отдельную плату? – я вздохнул. Хозяин кивнул, не отрывая взгляда от заинтересовавшего его обрывка цепи. – Ладно… Думаю, я ещё вернусь, но на сбор металла нужно время.

– Буду ждать. Удачной охоты – всё так же не отрываясь отозвался хозяин. «Охоты»?.. Нет, просто выражение, наверное.

– Могло быть намного хуже – заметил я, когда мы покинули сей дом странного гостеприимства. Девушки дружно кивнули. – Но снова гриндить и фармить до упора… Мне бы что-то вроде навыка «Терпение» пригодилось. Ладно… Нужно прощупать «Драконов», авось удастся сэкономить.

– Отправимся к ним, или отложишь? – спросила Кэтти.

– Да чего уж тянуть… По крайней мере, спросим.

«Драконы», международный неформальный клан, скорее даже объединение независимых магов-коллекционеров. Я так понимаю, название они взяли не для пафоса, а по принципу «Хранители сокровищ». Можно сказать даже, что у них нечто вроде мини-альянса коллекционеров, которые договорились защищать друг друга от посягательств на их коллекции; странная структура, но судя по всему, вполне рабочая. Формально они входят в наш большой альянс, но по факту никто не уверен, как они поведут себя, если что. Впрочем, это относится ко многим «членам альянса», и не только у нас – у китайцев и индусов те же проблемы. Потребуется много времени и сил, чтобы превратить кучу поспешно собранных вместе магов в нечто более-менее монолитное…

В любом случае, первой проблемой с «Драконами» было отсутствие у них единого штаба, представительства, или чего-то в этом роде. По крайней мере, доступ к информации по членам альянса помог мне выяснить пару уважаемых членов этого псевдоклана, к которым можно попробовать обратиться.

Михель Родригес, алхимик, филателист. Как и Рато, живёт в городе среди обычных людей, прикидывается пенсионером. Ну, не совсем прикидывается – он действительно почти не ведёт активную деятельность, но иногда консультирует по вопросам алхимии и коллекций своих сокланеров, сводит интересующихся. По идее, именно то лицо, что нам нужно. Кстати, у «Драконов» может у кого-то найтись в коллекции и заклинание хроносинхронизации… Хотя я всё равно уже взял наследие Кроноса, надеюсь, там оно всё-таки будет.

Родригес проживал в Швеции… не то, чтобы мне с Автокартой и Изнанкой была разница, в какой стране. Всё равно все в шаговой доступности, хе…

Дом, в общем, походил на дом Рато, только поскромнее. Чуть поменьше, ограда простая, и без мастерской. Ответил на звонок тоже сам хозяин, а не прислуга; подождать, впрочем, пришлось так же, и в отличие от дома кузнеца, алхимик при этом активировал барьеры. Не то, чтобы третий ранг меня хотя бы задержит…

Всё-таки в конце концов меня впустили. Довольно скромная обстановка, к слову, минимум мебели…

– Прошу прощения за задержку – произнёс хозяин. – Мне нужно было убедиться, с кем имею дело.

Родригес внешне походил совсем не на авторитетного мага-интеллигента, каковым являлся; на мой взгляд, он был очень похож на Марио – того самого, водопроводчика из игр. Полный, нос картошкой, усы… Только что фуражки нет.

– Прекрасно вас понимаю – ответил я. – Осторожность вообще важна, тем более в наше время. Уж я-то это знаю точно. В любом случае, я к вам по личному вопросу. Вы знаете о ключах горгон?

Маг не задумываясь кивнул, но тут же уточнил:

– Вы имеете в виду ключи от печатей Сфено и Эвриалы или амулеты трансмутации камня?

О как. В честь сестёр ещё и какие-то амулеты назвали.

– Первое. Если точно, меня интересует ключ Эвриалы. Собственно, ключ Сфено я могу предложить на обмен.

– Хм. Наверняка не скажу, но могу спросить пару наших, у кого он может быть.

– Был бы признателен – кивнул я.

Алхимик достал смартфон – линк-амулет на нём был заметно крупнее тех, к которым я успел привыкнуть – и набрал номер. Разговора не было слышно, совсем; похоже, его амулет автоматически блокировал звуки. Удобно, на самом деле.

Переговорив, он отбился и набрал новый номер; беседы всё так же не было слышно.

– У наших ключа нет – наконец, сообщил хозяин. Блин… – Но я выяснил, где он.

– И чего вы хотите за эту информацию? – кисловато осведомился я. Родригес слегка улыбнулся.

– Я был не первым в ваших поисках? Не беспокойтесь, эта информация идёт как союзническая помощь силовым структурам альянса. Благо, вы всё равно скорее всего узнали бы это так или иначе… Ключ будет выставлен как один из призов в большом турнире в следующем месяце.

– Имеете в виду тот турнир, что организует Змей? – уточнил я. Хозяин кивнул. – Ну, благодарю за помощь, и простите за беспокойство.

Ну… Пожалуй, это всё-таки хорошо. Хотя и получилось, что Рато я сдал металлолом ни за что, но это не проблема; по сути, можно считать взносом за возможность дальнейшего обмена с ним, так что я всё равно в плюсе. Из-за неизвестности, и больше того, непредсказуемости свойств моих трофеев они интересуют только алхимиков-энтузиастов, и хотя таких достаточно много, так что спрос уверенный, цены всё же остаются умеренными. Правда, неизвестно, сколько металлолома затребует кузнец за тот же ножик для Кэтти, но пока что содрал вполне умеренно. Как минимум попробовать точно нужно – оно того стоит.

В любом случае, всё снова свелось к тому, что нужно гриндить и фармить. Гррр… Я так в корейца превращусь.

Впрочем, прежде чем заняться этим, нужно кое-что ещё сделать… и нет, я не оттягиваю неизбежное.

– Так, дамы. У вас всех есть свои дела, но кто-то хочет участвовать в турнире?

Кэтти немедленно подняла руку, Снегурка кивнула.

– Естественно – фыркнула Сфено. – В прошлый раз я пропустила, упускать и этот не стану.

Я кивнул. По словам Змея я ожидал, что это мероприятие пройдёт раньше, но, похоже, сделать подарок Сфено на условный день рождения успею-таки. Это хорошо… Остальным дамам тоже поищу что-нибудь для усиления. Ну и посмотрю, что может предложить Рато…

О, и ещё кое-что можно сделать.

Прежде чем я сообщил о возвращении домой, однако, Снегурка подняла руку.

– Я присмотрела кое-что, что может тебе пригодиться – сообщила она и продемонстрировала мне экран своего смарта с отображённым на нём досье какого-то алхимика. Специалист по материаловедению, хм? Надо же. Мы с Натой подумали об одном и том же… Но она ожидаемо уже добралась до конкретного результата, в отличие от меня.

Мои верёвки прошли алхимическую обработку, но весьма поверхностную; возможности улучшения остаются широкими, нужен только специалист. Пока что мне хватало имеющегося, но, пожалуй, пора уже озаботиться очередным обновлением снаряжения. Не только экспа – залог крутизны…

Я кивнул.

– Благодарю. Как раз сам хотел искать мастера, так что идеально вовремя.

Ната – реально сокровище, но говорить это вслух я всё-таки не стал. Как и с подарками, комплименты всё-таки лучше делать наедине… Пусть даже мои дамы особо этим и не заморачиваются.

В общем, я вернул всех по домам, а сам – хнык, хнык – занялся охотой. Хорошо хоть Манок с прокачкой Интуиции получил ещё ранг…

Моего терпения хватило почти на сутки. Вообще-то сейчас я уже могу обеспечивать себе относительно безопасное место для ночёвки на Изнанке с помощью барьеров, но всё-таки выспаться вернулся на базу. Тем более, стоит попытаться приготовить что-то с бонусом к Удаче и Добыче…

Однако у меня появилась ещё одна идея, как можно с долей удачи обзавестись мощными способностями. А что, если попробовать вырезать фигурки сильных персонажей книг, игр, и в том духе?.. Хмм. А это может быть интересно…

Я взялся за работу.

Первым был сильнейший супергерой в истории. Не Супермен, разумеется – настоящий сильнейший… Его, к слову, и вырезать относительно несложно. Не нужно заморачиваться с волосами или маской.

«Насыщение: 0/3000 Открывает навык: Запретная Сила (Слом Лимитера). Описание: Не делай этого!!!»

…

Я осторожно отложил фигурку в сторону.

Следующей попыткой был маг. Один из сильнейших магов мира, известный под прозвищем «Мастер Тысячи», по одной из версий – якобы за владение тысячей заклинаний, хотя на деле он освоил где-то с десяток. Хорошо вышел… Ну, Изучим.

«Насыщение: 0/100 Открывает навык: Менеджмент гарема. Ранг 1: на вас массово липнут женщины, но вы понятия не имеете, что с ними делать. Максимальный размер гарема: 1000».

…

Ладно, третья попытка. Прекрасная (по её мнению) и талантливая (факт) волшебница, носящая, среди прочих, прозвища «Грабительница бандитов» и «Драконово пугало».

«Насыщение: 0/150 Открывает заклинание: Гигаслэйв, Владыка Кошмаров. Описание: Сила влад»

Текст описания вдруг пошёл помехами, а затем внезапно изменился на «Ты чего-то хотел, смертный?»

– Нет-нет, прошу прощения за беспокойство – поспешно произнес я, дёрганым движением закрывая панель. Брр… Это начинает меня пугать.

…Ладно, последняя попытка. На этот раз это должно быть безопасно…

Я вырезал – себя. Не, ну а что? Я тоже маг, и довольно неплохой.

Вот, готово… Изучение.

«Насыщение: 0/100 Открывает способность: !\;@»?;(;%$!&??";*;:!:?!$%@$&:;?"?;"»

«%&!*$(%$*!(!@*%&"~`: "?;-=»

Внезапно что-то пискнуло, и цвет панели сменился на синий.

«КРИТИЧЕСКАЯ ОШИБКА. ПОЖАЛУЙСТА, ПЕРЕЗАПУСТИТЕ СИСТЕМУ И СВЯЖИТЕСЬ С АДМИНИСТРАТОРОМ.»

Уфф… Кошмар, блин.

…Или нет? Этот сон выглядел чрезвычайно реалистичным, я практически всё ещё ощущал в руках нож для резьбы.

– Статус, Изучение.

Уф. Всё работает. Но сейчас я был как никогда близок к панике… Без своей системы я, боюсь, не просто потеряю всё, чего достиг, а в кратчайшие сроки стану трупом. Недоброжелатели-то у меня накопились…

Я несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь. Уже не усну, так что стоит встать и заняться чем-нибудь. Фигурки повырезать, угу… Я передёрнул плечами.

Лёгкий завтрак, и я снова готов к труду и обороне… хм, интересно, а что дал бы тот самый «знак ГТО на груди у него»? Пройтись по рынкам и комиссионкам, что ли?..

Идея не самая плохая, но времени потребует очень много – нужно же каждый предмет отдельно Изучать. Хмм… Ну, потом посмотрю. Сейчас попытаюсь пофармить металлолом, и, наверное, в процессе подниму Добычу или Удачу. Или то и другое.

Работайте, негры, солнце ещё высоко!

В моём случае роль негров выполнял Урфин. А роль солнца – книги на ноуте. Устраиваюсь в произвольном участке Изнанки, активирую Манок, достаю голема из инвентаря и предоставляю ему крошить подбегающих на достаточное расстояние Теней. Ну а потом подбираю лут, если он есть, и двигаюсь дальше. Красота… Давно надо было об этом подумать.

Правда, едва не случился конфуз, когда одна из Теней принялась обстреливать меня извне заданной Урфину зоны. Я даже не заметил этого, увлёкшись книгой на смарте, а вот Барьер мой потихоньку убывал… И смех, и грех. Я так ничего и не заметил, пока эта хрень с пистолетами вместо кистей рук не снесла мне по единичке урона весь Барьер. В соседних мирах это могло бы быть опасно, но к счастью, на нашей Земле Тени очень слабые.

Ну, несмотря на этот инцидент, прогресс шёл. Металла выпадало ожидаемо мало, но он тоже был; плюс, новый подход не был таким невыносимо нудным, лишь бы был достаточный запас хороших книг или фильмов. Автоматизация, почти что…

Эссенции с одиночных Теней доставалось не так много, как хотелось бы, но Сосуды понемногу заполнялись, вновь поднимая больной вопрос: что, блин, прокачивать?.. Нужно всё, как можно больше, и ещё вчера. Вроде и логично, что конкретно сейчас нужны Удача и Добыча, да и в дальнейшем будет пользительно, но остальное-то тоже крайне нужно, а Эссенции на всё не хватает… Настоящая мука выбора. В моём случае – хроническая.

И всё же я поставил на Удачу. Блин, удача – величайшая из сил, она может помочь в любой ситуации, с чем угодно… Хотя я и не уверен, как именно она у меня работает.

Правда, она мало для чего из навыков важна, но полезна сама по себе. Забавно, в играх никогда её не стремился прокачивать…

Уже со следующей Тени после повышения стата выпал предмет, сразу перекрывший мои результаты по металлу за неделю, а то и больше: гиря. Двенадцатикилограммовая, судя по клейму… К слову, давала навык «Тяжёлая атлетика». По идее, этого кузнецу должно хватить с лихвой… Но лучше пофармлю ещё немного. Идёт-то хорошо.

Естественно, повторно такого улова не было, но, к примеру, пожёванная половина кочерги – это тоже неплохо. Плюс несколько железных зубов, хотя сколько в них веса и объёма… Ещё попалась рукоять от ножа, но в ней не было лезвия.

В итоге я решил остановиться, когда Сосуды снова оказались близки к заполнению. Ну вот, навещу Рато и загляну на какую-нибудь барахолку – если попадётся что-то действительно интересное, сразу можно будет взять. Мне ещё к турниру готовиться, и клан готовить.

…О. Вспомнил ещё кое-что, что необходимо поднять… У меня же осталось несколько альтивских доспехов. Кстати, нужно сдать по экземпляру альтивских трофеев куа, для изучения.

В итоге большую часть свежезаработанной Эссенции я слил в доспех, и снова взялся за гринд. Такое впечатление, что Теней становится всё меньше… Надеюсь, кажется.

Не кажется. Проклятых полуфабрикатов экспы действительно стало меньше. Пришлось добрых два часа искать ещё одну… В итоге я решил, что на этом всё-таки стои закончить. Потом с Лео попробую поохотиться.

Телефона мне Рато не дал, так что пришлось снова прийти к его дому и позвонить в дверь; видимо, домохозяйка в этот раз была предупреждена, поскольку меня впустили сразу. Хотя подождать хозяина всё равно пришлось, и даже дольше, чем в прошлый раз, но на этот раз в домашних условиях и с пирожками. Вкусные, к слову, с мясной начинкой и с сыром.

Когда хозяин наконец пожаловал, я обсуждал с хозяйкой готовку; чтобы убедить недоверчивую немку, что я умею готовить, пришлось поделиться с ней собственными пирожками. В итоге она расщедрилась на пару рецептов; дома попробую приготовить.

– Похоже, мне стоит начать подыскивать ещё одну домохозяйку. На всякий случай – прервал обсуждение пирожков голос хозяина. Я немедленно обернулся.

– Не беспокойтесь, я не собираюсь переманивать. Мне достаточно рецепта. Металл на тряпке у стола.

– Я вижу – отозвался кузнец, ощупывая гирю. – Хм.

В его руке появился напильник… Хм?

Под чёрной краской и ржавчиной блеснуло… Золото?

– Это не золото – сообщил Рато. – Похоже на какой-то сплав.

Ну, да. Изучение так и писало: «Гиря из загадочного сплава, похожего на золото».

Тем временем кузнец без видимых усилий оценивающе взвесил гирю в руке; кивнул.

– Пойдёт. А вот с моей стороны.

Он вытащил из широкого кармана своего клетчатого жилета катушку и положил её на стол. Хм… Цепочка, примерно той же толщины, что и Тахна; чуть тоньше, пожалуй. На вид стальная, но с голубоватым отливом. Последнее звено заканчивалось утолщением, металлическим цилиндром размером примерно с мой средний палец.

– Изучение.

«Цепь памяти Рато. Экспериментальное творение полубога Рато, изучавшего эффект „Памяти металла“. Открывает заклинание: Изменение формы».

– Я когда-то прочитал статью о «памяти материала», и меня заинтересовала концепция – сообщил кузнец. – С помощью магии её можно развить в нечто намного большее, но это не совсем то, что мне интересно, так что в итоге я ограничился концептом, но вам это может пригодиться. Цепь – просто один из моих сверхпрочных сплавов, малый вес и очень высокая прочность, но никаких чар. В полтора раза длиннее вашего «пояса», вдвое легче, примерно в пять раз прочнее. Что до наконечника – это как раз металл с памятью. В настоящий момент он помнит пять форм. Базовая, цилиндр – он кивнул в сторону наконечника – крюк, гарпун, меч, и щит.

– И как их менять? – осведомился я.

– Голосом. Я использовал немецкий язык, но с амулетом понимания будет работать любой.

– Дух какой-то прикреплён, что ли?..

Хозяин отрицательно мотнул головой.

– Нет, никаких духов. Это просто память.

…У меня такое впечатление, что надо мной смеются.

И всё-таки Рато говорил правду, как минимум частично. Эта хреновина реально реагировала на голосовые команды, причём только от хозяина. Скорее всего, там всё-таки есть дух, но я не возражал; даже если его приложат какой-нибудь антимагией, просто наконечник потеряет способность трансформации. А в целом цепь действительно была значительно лучше моего тросика, и по заверению кузнеца, – скорее, металлурга – оставалась возможность наложения чар. Она и впрямь весила заметно меньше, и если про прочность мастер сказал правду, – а я не вижу, зачем ему врать, тем более если рассчитывает на новые поставки металла – то это определённо отличный обмен.

Формы наконечника меня тоже вполне устраивали; Рато предложил сразу изменить их, если мне нужно что-то другое, но идей получше у меня всё равно не было.

Штука эта оказалась хороша. Я уже использовал нож на верёвке, но это было не очень удобно, плюс нужно время, чтобы ухватить его; а тут всё уже есть, да и лезвие куда лучше, чем у доступных мне ножей. Сравнить можно разве что с Куаллоной.

К слову, этот «меч» на мой взгляд больше походил на тонкий вытянутый наконечник копья, ромбического сечения; в лучшем случае кинжал. Рато, однако, заверил, что это именно лезвие меча какой-то редкой разновидности; ну, ему виднее, а произнести «меч» быстрее, чем «кинжал» или «копьё» – на русском языке, по крайней мере. Остальные командные слова тоже были удобно короткими; ну, кроме «гарпун», разве что, но я сомневался, что стану пользоваться им в бою, так что это и не важно.

Щит оказался скорее чашей, чем щитом; небольшой, к сожалению. Всё-таки металла в наконечнике немного, а добавлять больше – слишком утяжелять. Ну, полагаю, с достаточным навыком и такой щит будет полезен – тем более что по словам Рато он уже способен выдержать винтовочную пулю, а можно ещё и зачаровать.

В общем, я был доволен.

А вот Тахна, похоже, нет. Ещё при первом появлении цепи Рато на столе я ощутил, как она слегка сдавила меня; затем, когда я заменил тросик новым приобретением, живая цепь потыкала неживую концом, и я ощутил по Связи отголоски некоей подозрительности. А ещё Тахна так обмотала мне грудь и живот, что несколько раз пришлось указывать ей ослабить хватку, да и вообще сидеть посвободнее. Вообще она, кажется, подозревала «новенькую» в покушении на её место и следила за ней.

Ну, небольшие сложности вполне решаемы. Кстати, наличие духа всё-такинужно проверить, он же и шпионить может, например. А сейчас всё-таки стоит навестить какую-нибудь барахолку.

Скорее всего, если поднять Автокарту ещё, по ней можно будет искать что угодно, но пока что пришлось воспользоваться интернетом. Крупная барахолка, находящаяся для меня достаточно близко, и работающая в это время… Китайскую я отбросил: всё-таки, технически, вражеская территория. Не думаю, что может действительно быть опасно или вызвать какой-то инцидент, но всё-таки не стоит.

В итоге пришлось чуть дальше идти, зато на родине.

В этот раз меня занесло в Екатеринбург – впрочем, я уже отмечал, что с путешествиями через Изнанку названия городов имеют мало значения. Сейчас для меня намного важнее, под чьим влиянием находится этот регион, и в данном случае это был домен нашего альянса.

Рынок был, в общем-то, небольшой, и меня это устраивало; на большом, конечно, больше шансов найти что-то полезное, но и нужно больше времени на поиски. Ну что же, приступим к поиску полезных навыков…

Я ожидал, что придётся потратить пару часов, чтобы найти что-то приемлемое – если вообще попадётся – однако удача улыбнулась довольно быстро. Всё-таки потраченная на неё Эссенция окупается, полагаю… Хотя в данном случае я едва не упустил полезную вещь.

Какая-то старушка продавала набор значков в коробке; старые, советских ещё времён. Их там было по меньшей мере пара десятков, и я в первый момент хотел пропустить – слишком уж много, чтобы все проИзучать, но всё же решил не отлынивать, и не прогадал. Значок пожарника не только давал «Сопротивляемость огню», но и в нём уже имелась единичка Эссенции. Защитные пассивки – это всегда хорошо… Тем более что огонь – самая популярная для использования сила в боевой магии. Хотя я вообще-то с ним сталкиваюсь редко, но если в турнире будет участвовать сам Огненный Змей… Ну, не зря же у него такое прозвище. Хотя второго ранга против этого монстра явно будет недостаточно, но всяко лучше, чем первый.

Занятно, к слову – пионерские и октябрятские значки поднимали Дух.

К сожалению, после первого успеха пошло не очень. Попадались относительно полезные навыки, но полезные не настолько, чтобы отдавать им приоритет перед, скажем, прокачкой Наследий. Как и ожидалось, обычные предметы, даже с историей, предлагали в основном обычные навыки. «Дизайн», «Креативность», «Харизма», опять же… «Единоборства» были, но я ближний бой всё равно не веду, только на средней дистанции.

«Пение», «Игра на фортепиано», «Игра на скрипке»… «Соблазнение», надо же. Взять, что ли? Скорее по приколу, мне это не нужно, на самом деле.

«Форсированный допрос»… Второй раз попадается. О, а вот это интересно – «Яды». Навык брать не буду, пока что по крайней мере, но ступку приобрету, может пригодиться.

«Наблюдательность»… Тоже довольно полезно, но не настолько, чтобы тратить Эссенцию. Кстати…

Я осторожно огляделся. Такое чувство, что за мной кто-то следит… И, кажется, уже какое-то время. Хмм… Миникарта красных точек не показывает, и вообще скорее всего просто кажется, но как-то напрягает.

В следующие пятнадцать минут ощущение не только не пропало, но скорее даже усилилось.

«Куаллона, Тахна, следите за окрестностями. У меня такое чувство, что за мной следят».

«У меня тоже» – согласилась меч. – «Пытаюсь найти… С Кэтти было бы намного проще».

В её «голосе» определённо было неодобрение.

«Не думаю, что мне нужно всюду таскаться с охраной» – заметил я. – «А персонала в клане и так не хватает».

Ощущение слежки сохранялось, но наблюдатель никак себя не проявлял, и Куаллона, несмотря на большой опыт в таких вещах, тоже не могла ничего найти. В конце концов мы сошлись в мысли, что это, скорее всего, какой-то случайный Одарённый почуял магию и заинтересовался, однако выйти на контакт опасается. Я, правда, не замечал людей с полоской маны, но даже у Одарённых со способностью ощущать ману её может и не быть. Завербовать мага могло бы быть и неплохо, но я не был уверен, что неизвестный человек с неизвестными способностями стоит возни. Да и как его сейчас выловить тоже не понятно…

Ну и ладно, обойдусь без кота в мешке.

Проходя по рынку, я всё продолжал прислушиваться к себе, и, кажется, начал примерно ощущать, с какого направления направлено внимание неизвестного. Возможно, всё-таки стоило взять «Наблюдательность», но тут что удастся найти смотрящего, что нет – не вижу большой разницы, а Эссенция нужна для другого. Это не означало, что я не пытался найти источник взгляда, но занимался этим скорее как – не знаю, упражнением на будущее? К слову, специалист по контршпионажу в клане тоже пригодился бы… много кто пригодились бы.

Обошёл вроде бы весь рынок, но так и не нашёл ни действительно полезных навыков, ни наблюдателя. Причём вроде уже и направление ощущаю, но смотрю туда – никого подозрительного не вижу, повторяющихся имён нет…

Возле выхода с рынка ощущение взгляда в спину стало особенно интенсивным; чувство опасности не реагировало, но я всё равно рефлекторно обернулся. Было такое ощущение, словно кто-то подошёл и вот-вот похлопает по плечу.

Никого. Да что такое-то… Я бы решил, что это на меня мнительность напала, но Куаллона-то тоже что-то чувствовала, так что резоннее списать на прокачанную Интуицию. Но блин, раздражает, когда что-то чувствуешь, а найти не можешь.

…Хм? Что-то странное. Я снова всмотрелся в направлении, откуда ощущал взгляд, пытаясь понять, что царапнуло взгляд.

«Под прилавком, слева» – сообщила Куаллона. Я перевёл взгляд в указанное место.

?.. У прилавка, выставляющего на продажу рулоны ткани, прикрытый сверху выступом прилавка, на земле стоял подстаканник. Не грязный и не исцарапанный, и вдобавок на вид не латунный, а серебряный.

– Изучение.

«Старинный серебряный подстаканник. Содержит мелкого духа предмета».

Эм… Только не говорите, что это он за мной следил. Бред какой-то, не мог же он бегать за мной по всему рынку.

…Или мог? Если способен на передвижение, то после того, как попал под действие Ауры, вполне мог увязаться следом.

«Я тоже так думаю» – согласилась Куаллона с переданными ей мыслями. – «Стоит его прибрать, наверное».

Стоило бы вернуть хозяину, но как найти-то? Да и вообще это всё могут быть предположения на пустом месте.

Но, блин… Подстаканник. Я покачал головой.

Ладно. Для начала проверю кое-что.

Ещё раз осмотревшись и убедившись, что полоски маны ни у кого поблизости нет, я подошёл к прилавку с тканями, на ходу активируя список барьеров. Накрываю куполом… Ощущение слежки немедленно исчезло.

«Всё-таки он. Надо же…» – заметил я; Куаллона прислала ощущение согласия.

Ну, тут можно было попробовать «купить» предмет у продавщицы тканей – она наверняка подыграла бы – но как-то это неправильно. Хотя, конечно, тырить чужую вещь как минимум не лучше, но от хозяина-то он сам сбежал… Если удастся выяснить, кто хозяин, я даже верну. Возможно, тогда и куплю…

Успокоив свою совесть такими мыслями, я снова активировал барьер. Цилиндр изолирующего барьера, имитирующего невидимость, но в отличие от нормальной невидимости, неподвижного и без якорей недолговечного. Мне впрочем, достаточно пары секунд… Подхватить верёвкой подстаканник, сунуть в карман, и туда же руку, чтобы не удивлять внезапно вздувшимся карманом. Ну, вот… Теперь – на Изнанку, и попытаться допросить это странное приобретение. С Тахной же Связь помогла…

К сожалению, толку с этой попытки не было. Судя по всему, дух в этом предмете был неразумным; на уровне собаки или кошки, примерно. «Связь» передавала только ощущение довольства… прямо погладить захотелось.

– Беспонтово – подытожил я вслух; Куаллона согласно качнулась. – Но раз уж подобрал, и хозяина найти затруднительно, оставлю себе. Пусть живёт, зверушка…

Я даже не успел отойти от рынка, как на смартфон пришло сообщение от Снегурки. «Крыша назначила встречу». Без подробностей, она не доверяет связи… Правильно делает, в принципе.

Я набрал ответ.

«Сообщи альянсу, чтобы потом не было непонимания». Встречусь с Натой, выясню подробности, и, видимо, сразу на эту разборку… Ну, только что ещё захвачу поддержку для солидности.

Китайцы предложили встретиться прямо в городе. На моей территории… Не уверен, какой за этим подтекст. Намекают, что конфликтовать не намерены? А может, наоборот, хрен их знает… Мало того, что полубандиты, так ещё и китайцы, попробуй их понять.

С собой взял Кэтти и Сфено; последняя прекрасно подойдёт, если потребуется просто продемонстрировать превосходство физической силы без собственно насилия. Была ещё мысль позвать кого-то из оборотней, но в итоге решил не беспокоить, да и не опускать собственный авторитет; опыта Куаллоны должно быть достаточно.

Встреча была назначена, ожидаемо, в кафе. Ну, не такой уж большой выбор мест, где можно встретиться и поговорить. Если точно, китайцы предложили «любое место на вашей территории, на ваш выбор», а уже Снегурка подобрала конкретное. Время тоже на наш выбор; или они уже устроились поблизости, а то и в самом городе, или имеют своего проводника. И то, и другое возможно, всё-таки это маги, а не просто китайская мафия… не уверен, сколько между ними разницы.

Мы прибыли на место немного раньше назначенного времени; Сфено двинулась со мной в кафе, Кэтти осталась снаружи, присматривать и прикрывать. У меня нет опыта, так что предосторожности не помешают, пусть даже такие простые и прямолинейные.

Китайцы появились точно в назначенное время, причём приехали на такси. Типа, мы тут скромные посторонние люди без своих организованных структур, угу-угу… Ну, согласно волкам, сильно укорениться лисы действительно не успели, но полностью уверен, что машину «старшим товарищам» вполне могли бы предоставить.

Двое, оба маги. По мане слабенькие, не дотягивают до десятки, но это не значит, что они не могут быть опасны; как я убедился на том же мини-турнире во время съезда, способности Одарённых, не использующие ману – кстати, вообще не понятно, как они работают – могут быть опаснее классической магии. Не говоря уж об артефактах, а у китайцев, по всеобщему мнению, заначено много занятных вещичек – вспомнить хотя бы тот же «Амулет Феникса» с автовоскрешалкой.

Жао Шинхай и Лян Син. Оба прикрыты типовыми иллюзиями «под европейца»; к слову, магия иллюзий оказалась куда сложнее, чем я представлял, прикинуться каким-то конкретным человеком довольно сложно. То-то маги и не правят миром… Собственно, зная, на что обращать внимание, иллюзию можно легко распознать, как правило.

Привлекать внимание не понадобилось: в отличие от гостей, я не был под иллюзией, так что меня явно узнали в лицо. Не уверен, хорошо это или плохо… В принципе, если бы я был под иллюзией, в данном случае меня опознали бы по самому факту её наличия. Вряд ли в нужном месте в нужное время окажется некий посторонний маг.

Я указал на стулья; китайцы, поклонившись, сели. «Барьер приватности» я поднял заранее; простейшая хрень первого ранга, по сути, локализованный отвод глаз. Тот барьер, что я использовал на рынке, был сложнее, но в данном случае особые сложности и не нужны.

– Ваши подопечные должны соблюдать букву и дух договора – сходу сообщил я, решив не затягивать. Благо, переговорщики были из клана, особым влиянием или силой не обладающего; не сказать, чтобы совсем никто, но, как бы это сказать… Заполнитель пространства, не занятого более сильными кланами. – Им было позволено честно торговать, а не просачиваться и укореняться. Пусть лисы или честно играют на моих условиях, или убираются, если не хотят получить урок.

– Вы прямолинейны – заметил Шинхай. Я не могу видеть сквозь иллюзии, так что даже не знаю, как он выглядит на самом деле; иллюзия показывала непримечательного мужчину неопределённого возраста, которого не запомнишь не то что после беглого взгляда, но даже если вглядываться в него. У его спутника хотя бы щёки были впавшие, а про этого вообще ничего не скажешь, разве что – довольно щуплый.

– Имею возможность и не имею желания – отозвался я. – В смысле, имею возможность заставить выполнить договор, и не имею желания спорить по этому поводу. Если лисы с самого начала планировали договор саботировать – номер не пройдёт. Вы можете попытаться нажать на то, что сейчас, на фоне переговоров альянсов, никому не нужны конфликты, которые могут всё сорвать, но опять же все факты на моей стороне: был договор, заключённый до текущей напряжёнки, причём на моей территории, я прав со всех сторон. И главы альянса не станут на меня давить из-за такой ерунды. Я слишком ценная фигура, как бы кто меня не воспринимал, это факт.

Китаец помолчал. Не уверен, что смог бы что-то распознать по его лицу, но даже открытая панель «Изучения» не сообщала ни о каких эмоциях ни у него, ни у его спутника. Или они полностью ожидали чего-то такого, или в принципе безэмоциональны…

– Лисы опаснее, чем вы можете считать – наконец, произнёс он. – Они не слишком хороши в прямом конфликте, но мстительны и изобретательны. По большому счёту, вы зря с ними связались.

Я пожал плечами.

– У меня есть возможности прижать их к ногтю, и если им не будет поддержки от серьёзных фигур извне, то не должно быть и значимых проблем, я изначально это учитывал. В принципе, это будет довольно нудно, но я могу при необходимости найти каждого из них даже в одиночку, а у меня есть и свои оборотни. Которые будут только рады устроить наглецам трёпку. А если кто-то всё-таки решит их поддерживать… Ну, если это не будут действительно серьёзные фигуры, то не потребуется даже помощь альянса. Если вы обладаете информацией, то должны знать о клане «Улун». Мне даже не пришлось привлекать все свои силы. Конечно, лисы и их люди могут нагадить просто потому, что я не могу успеть везде сразу, а их много, но куда больше в итоге пострадают они. Так что если вы действительно представляете их интересы – порекомендуйте им выполнять дух договора. В этом случае гарантирую, что никаких репрессий не будет.

Китайцы снова умолкли, и снова никаких эмоций. Блин… Складывается впечатление, что вся эта встреча – простая формальность, а их реальная цель какая-то совсем другая… Я нахмурился. Чувство опасности всё ещё не реагирует, но с первым рангом это и не удивительно.

– Мы учтём ваши слова, и передадим их тем, кто должен услышать – наконец, произнёс китаец. – Ваша позиция ясна и приемлема. Мы тоже не хотим устраивать ненужную войну из-за такой мелочи, так что порекомендуем лисам не наглеть, но у них есть и личные связи, которыми они могут воспользоваться, если сочтут выгодным. Благодарю за уделённое время, и надеюсь, что мы сможем сотрудничать в будущем.

Он встал и поклонился; его спутник последовал жесту. Хм?.. И это всё?

Немного помедлив, я кивнул в ответ, мысленно нахмурившись.

«Куаллона, что ты думаешь?»

«Пока не уверена. Но похоже, они хотели что-то понять о тебе лично, и возможно, это ещё не всё»

«Похоже на то…»

Сфено, ожидаемо, поклоны проигнорировала, хотя нельзя сказать, что она игнорировала происходящее или пропускала разговор мимо ушей. Просто не сочла нужным реагировать.

– Надеюсь, не придётся устраивать войну – кивнул я. – Но если кто-то меня недооценивает, я буду вынужден переубедить. Увы, я пока новичок на сцене, и кто-то может хотеть прощупать… К слову, можете передать желающим, что для этого скоро будет большой турнир – этот метод безопаснее и выгоднее, хоть и не всё показывает.

Слишком легко и просто… Это вполне жизненно, но всё равно беспокоит.

Кстати, интересно, но вот возможные проблемы с именно лисами меня почему-то особо не беспокоят. Хотя казалось бы, потенциал у них тот же, что у фей – долгий опыт в разнообразных хитрых пакостях, возможно с летальным итогом, а то и хуже – но вот феи меня напрягают, а оборотни – нет. Скорее всего потому, что по всем доступным мне источникам для хвостатых жестокое коварство не является искусством, в отличие от фэйри Неблагого Двора… Чего стоит одна история про волшебные пули, блин. Впоследствии её изменили, так что там стал фигурировать чёрт, но в оригинале была фея – вроде бы даже сама Леанансидхе. Собственно, там суть в том, что охотник встретил девушку – в поздних версиях было «продал душу чёрту» – и получил шесть волшебных пуль, в смысле, картечин, которыми раньше пользовались. Пять из них всегда попадали точно в цель, а вот шестая летела куда заблагорассудится, его даже об этом честно предупредили, но определить какая пуля какая было невозможно. С этими пулями охотник спас местного барона от дикого кабана, получил от него награду, женился и завёл ребёнка. А затем через несколько лет поспорил со знакомым, что стреляет точнее, и так не хотел проигрывать, что решил сжульничать и воспользоваться волшебной пулей. Однако в этот раз пуля попалась не та, улетела в другую сторону и убила его жену и сына. Фея ещё поиздевалась – «я же предупреждала…»

Я снова поёжился. Не, лучше уж лисы…

Кстати… Это напомнило ещё кое-о чём важном. Мне нужен способ снимать проклятья. Занятный факт, между прочим – контрактная магия происходит от магии проклятий; и то, и другое – чары с набором условий. На сайте много интересного было по этой теме, но в любом случае суть та, что проклятья могут быть опасны даже для сильных магов, пусть даже не в бою; это как медленный яд. Собственно, там писалось, что они похожи на соединение яда и компьютерного вируса… В любом случае, в настоящий момент я могу бороться с проклятьями разве что «Чудесным исцелением», и то, боюсь, оно будет снимать скорее симптомы. Нет, я могу, если что, обратиться за помощью к специалистам альянса, но такое нужно иметь своё, особенно если приложат быстродействующим проклятьем. Они редки, но тоже существуют – в магии вообще есть как бы не что угодно.

Ладно. В общем, нужно продолжать прокачиваться, а что там с китайцами – покажет время. Если достаточно прокачаюсь, это может решить и потенциальные проблемы с ними… Два зайца одним левел-апом, так сказать.

«Я тут узнала занятную информацию» – сообщила Куаллона. – «Охота на финблат сошла на нет. И, судя по всему, из-за поручения от королев».

«Ожидаемо» – отозвался я. – «Объясняет, почему они вообще пошли на контакт со мной. Воспользовались, чтобы прикрыть эту затею… Типа, та финблат, которую на самом деле и ищут, под защитой сильного боевика с хорошими связями. Почему меня так и напрягают феи – пары слов достаточно для значимого результата…»

«Напрягают не все» – «усмехнулась» меч.

«Полукровки – не феи» – возразил я. – «Хотя низкоранговые фэйри Благого Двора, наверное, и не так страшны… Для мага, по крайней мере».

«Одна беда», – Куаллона снова «усмехнулась» – «Благого Двора больше не существует, они объединились и смешались с Неблагим».

«Вот-вот. Так что обойдусь полуфеями. С ними как-то безопасней… Но тоже лучше не злоупотреблять».

В общем, как я и ожидал, на контакт со мной эта парочка вышла не просто так. Но си-ильно сомневаюсь, что это всё, чего они хотели добиться… Слишком мелко. Подозреваю, что эта прогулка с королевами мне ещё аукнется в самый неподходящий момент – что опять же подводит к тому, что нужно прокачиваться. Грр… Совсем озверею так.

Порывшись в информационных материалах, я пришёл к выводу, что заполучить способность снятия проклятий будет проблемно. Всё дело в том, что снятие проклятий – это не «вырезание опухоли», а скорее «распутывание узлов», ну или разминирование. Требует индивидуального подхода, так что амулетов, делающих это автоматически, не существует. Так что могу или надеяться на неожиданный выверт своей «Системы», или вербовать специалиста.

Есть, правда, ещё вариант того, что в одном из «наследий» будет; у Саллоса может быть, по идее. Если есть «Благословения» и «Проклятья», то можно рассчитывать и на снятие проклятий. Интересно, в этом случае будет очередная «автоматическая» абилка, или всё-таки знание о том, как их снимать самостоятельно? Подозреваю, первое. «Операционная система Гея – полная автоматизация вашей магии! Ограниченное предложение за умеренную плату!».

К слову, о плате… Если перевести всю Эссенцию, что я потратил на свою прокачку, в деньги, сколько это выйдет?.. По примерной прикидке, это куда больше денег, чем нужно на сбор и подготовку небольшой армии. Достаточной, чтобы порвать меня на лоскуты. Собственно, потому инквизиция и нагибает магов в неприличную позу… Как мушкетёры – лучников.

Ладно, не буду вспоминать, а то ещё накликаю… Причём могу как инквизицию, так и мушкетёров.

Обход ближайших к базе секторов Изнанки, зачистка Теней, возвращение, отдых. «Перетасовка» секторов, повторение. Не идеально по времени, но зато не изматывает так. Плюс если проводить слишком много времени на Изнанке, на взгляд окружающих буду слишком быстро стареть. Не то, чтобы у меня большой круг общения, с которым из-за этого могут быть проблемы, но всё-таки.

В итоге через какое-то время я взял-таки первый ранг «Проклятий» в наследии Саллоса, что позволило мне использовать два проклятья: «Чёрный день» (снижение базовой Удачи одиночной цели на 5 либо на 25%, выбирая то, что больше, на сутки; 5 маны) и «Бессилие» (снижение базовых Силы одиночной цели на 10 либо на 50%, выбирая то, что больше, Ловкости, Проворства и Конституции на 5 либо на 25 %, выбирая то, что больше, на 10 минут; 8 маны). Это гораздо эффективнее, чем мне казалось раньше… «Бессилие» по сути превращает обычного человека в беспомощного паралитика, с эффектом «Чёрного дня» сложнее, но минус пять удачи тоже явно скажется. Вполне себе боевые проклятья – хоть и выдыхаются сами по себе, но пока действуют, эффект вполне существенный. А с повышением ранга навыка наверняка ещё усилятся… Правда, в минусе то, что я помню сложности с той же «Тьмой». Ни на одного приличного противника не действует, практически… Наверняка с этим будет также, а маны жрут изрядно.

Ну, это ещё нужно будет проверять, а вот что точно – со взятием этого навыка в древе навыков открылся следующий, причём именно тот, который я и предполагал: «Снятие проклятий». Правда, появился-то появился, но пока только визуально… Чтобы его взять, сперва нужно ещё поднять «Проклятья». Хорошо хоть всего лишь до второго ранга.

Хотя я и был по уши загружен гриндом и освоением своей новой цепи, но нашёл время на то, чтобы поискать информацию о «Вратах мёртвых»… вру. Воспользовался отмазкой, чтобы немного передохнуть от этой нудистики. Н-да, прискорбное для потенциального Тёмного Властелина отсутствие тяги к могуществу любой ценой… Ну, в любом случае, кое-какая информация в архивах альянса нашлась, но неполная и противоречивая. Понятное дело, у меня изначально нет полного доступа ко всем архивам, но и то, что выделили, значительно превосходит доступ большинства магов, не говоря уж про обычных людей, так что жаловаться не стоит. Тем более, кое-что полезное извлечь удалось.

Согласно наиболее убедительной версии, эта штука только называется «Вратами»; на самом деле это терминал доступа к архиву Души Мира. Попросту говоря, это артефакт, позволяющий создавать фантомные копии когда-либо живших в нашем мире существ, сохраняющие всю память оригиналов. По крайней мере, в теории… Кто создатель – неизвестно, равно как и доведена ли работа над артефактом до конца, но пользоваться им уже можно. Проблем две: во-первых, охраняющий его Цербер, который вообще-то тоже создаваемый «Вратами» фантом, но вполне материальный и самовосстанавливающийся даже если его уничтожить, а во-вторых то, что нормально управлять «Вратами» никто не умеет, известно только, что с помощью крови можно вызывать фантомы своих родственников. Видимо, какое-то определение по ДНК?..

Описание этой хреновины немедленно напомнило мне о Хорне: по сути, у него ровно та же способность, только что в другой форме. Хмм… Есть подозрение, что он мог бы эту штуку эффективно использовать. Учту, можно будет проверить потом. Если получится, Хорн сможет стать суперуниверсалом и затыкать дырки в клановой деятельности вместо меня, бва-ха-ха… о, уже лучше получается.

Ну, это всё на перспективу. Сейчас – прокачка, чтоб её… Тем более, она же и от возможного бунта Персонапользователя подстраховка. Кстати, надо бы его проведать, а то кто знает, как тамошняя жизнь и тёмная эльфийка под боком повлияли на европейца… Лучше обойтись без неприятных неожиданностей. Дополнительных, я имею в виду.

К слову, на этом я и решил начать делать из Тахны если не секретаря, то хотя бы записную книжку: поручил ей запомнить и напомнить попозже. Пусть и в мирных условиях пользу приносит.

У меня начало появляться ощущение, что моё отторжение нудного гринда – не просто моя личная неприязнь, а навязано высшими силами в качестве защитного механизма, чтобы не стал слишком силён. Может статься, что так оно и есть… Той же Душе мира я нужен как полезный в хозяйстве инструмент, Дед говорил, что если слишком выпячиваться, ей это не понравится и будет противодействие. Так что вполне логично наличие всяческих «естественных» ограничителей, и почему бы этому не быть одним из них? В конце концов, для очистки Изнанки много сил не нужно, а истребляя Теней по одной и эффективности мало. Ну, я бы и рад вычищать сразу помногу, только где их столько найти? Один раз повезло с Древом Гимира, ну и с Запертым лесом ещё… Не устраивать же самому условия для возникновения аналога Древа…

…Гм. Не, ограничусь прокачкой Манка, и буду надеяться на лучшее.

Отдых, какие-то дела в реале, и прошло несколько дней. Я снова поучаствовал в поручении Альянса, нейтрализация небольшой группы радикалов, а потом пришло письмо от клана Камыша – китайский «государственный» клан, с которым я сотрудничаю по бизнес-части. Якобы они хотят воспользоваться моими услугами, как имеющего серьёзную репутацию боевика, и объясняют, что их собственные силы сосредоточены на обороне в связи с текущей нестабильностью.

– Личная встреча на нейтральной территории? – хмыкнул я вслух; Снегурка присутствовала. – Интриги, или попытка ликвидации? Или я слишком заразился паранойей?

– Может быть и честное предложение работы – сообщила финблат. – Ты же даже на сайте статус наёмника не снял, только требования поднял. И альянс возражений к этому не имеет, а сотрудничество с китайцами может идти и в плюс при правильном подходе.

Я кивнул.

– Есть такое. Ладно, дай знать альянсу. Пожалуй, возьму с собой Кэтти, Лео и Сфено…

– Для меня какое-то отдельное задание?

– Можно так сказать. Будешь наблюдать, если что – сообщишь альянсу, если будет возможность – поддержишь. Воспользуешься тем амулетом дальновидения, что мне Газес вручил… Силы его чреслам, хе.

С использованием Эссенции амулет, всё это время без толку пылившийся в кладовой, значительно увеличивал эффективность, даже получал возможность видеть сквозь барьеры, так что я пожертвовал немного золотых искр душ на благое дело шпионажа. Да уж, своя разведка и контрразведка клану тоже нужна… Впору гарем заводить. Из ведьм, угу, а сам буду архидемоном-покровителем ковена, наделяющим силой через постель… Настолько реалистично, что совсем не смешно.

Не сообщать альянсу о встрече с представителями потенциального противника было бы неразумно, но в подробности вдаваться тоже не следовало: вредно для репутации. Я всё же представляю свободный клан, а не мальчика на побегушках. И судя по выдаваемым поручениям, Дагор с Жаргиным это понимают – работа от них поступает действительно, как бы это сказать, правильная. Подозреваю, у них слишком много работы, чтобы заморачиваться ещё и мной – по крайней мере, пока я не лезу в их дела. Хотя и сомневаюсь, что они просто забыли мой демарш, но пока что не до того, а потом, надеюсь, я уже достаточно прокачаюсь, чтобы они пересмотрели взгляды. Левел-апы – решение любых проблем…

Монголия, посреди ничего. Ну, думаю, это можно назвать нейтральной территорией… В одну сторону посмотришь – красота, степь да степь до горизонта. Зато в другую глянешь – даже горизонта не видно, одна степь… Иронизирую, конечно – горизонт видно.

Другая сторона встречи вывалилась с Изнанки в нескольких десятках метров от меня. О… Двух из этих троих сложно не узнать. Один – здоровенный детина, которого вообще сложно забыть, если один раз увидел – главное не перепутать с нарисованным по его мотивам Берсеркером из аниме – а со второго началось моё полноценное втягивание в… магическую жизнь, так скажем. А также скверная привычка к контрабанде разумных. «Великий воин» Гондзимон, и принц клана Камыша, имя которого я напрочь забыл, но статус-бар услужливо подсказал – Лю Хань Цзы. Смотри-ка… Похоже, это всё-таки не покушение, если целый принц-наследник участвует. Правда, появляется вопрос, какого вообще хрена он тут присутствует… И по возрасту, и по важности для своего клана это как-то странно. Правда, он уже имел со мной дело, а мой статус значительно поднялся с прошлого раза… Да, это может быть причиной, но всё же лучше сохранять подозрительность.

Перед тем, как направиться на эту встречу, я немного прокачался, но терпения хватило только на два навыка: один – с прицелом на турнир, «Сопротивляемость огню», а другой вообще крайне полезен. Угу, куча всего, что крайне полезно, но этот навык действительно такой; я имею в виду «Магическую броню». После недавней прокачки статов лимит этого навыка поднялся, так что я потратил один из трофейных альтивских доспехов и кучу Эссенции на повышение своей безопасности; в сочетании с Персональным барьером этот навык превращает меня в ходящий танк. Жаль только, что навык дорогой, и сейчас снова упёрся в лимит по статам. Причём их нужно поднимать сильно…

К слову, один из доспехов и кое-что из альтивского оружия я выделил инженеру-куа Снегурки для изучения. Глядишь, что-то из этого и выйдет.

В любом случае, перед встречей я активировал свежеповышенный навык, что придавало порядочную толику уверенности; если что, одним ударом меня не прибить, а там как-нибудь выкручусь. В конце концов, главный навык мага у меня тоже прокачан. Так что сейчас нужно думать о том, как получше провести переговоры, если это действительно переговоры о работе… А уверенность в своей безопасности значительно упрощает ведение переговоров.

И, кстати… Учитывая укрепление моей позиции, я уже вполне могу забрать у Камыша награду за спасение этого самого пацана-принца. Раньше-то я их оставил у них из-за сложности ситуации, но сейчас можно уже и иначе поговорить… Подумаю об этом после того, как разберусь с их просьбой.

Для чего бы не присутствовал принц, но начал разговор, ожидаемо, не он, а его спутник. Естественно, не Гондзимон – тот не факт, что вообще может разговаривать. «Ляо Синь Шань, Переговорщик», причём «переговорщик» и по титулу, и по классу.

– Благодарю, что согласились встретиться, несмотря на текущую политическую ситуацию и дела клана и альянса – переговорщик начал с поклона и, естественно, кивка в сторону политики. А затем и в сторону того, что понимают изменение моего положения, если я правильно понимаю. Навыков «Политика» или «Дипломатия» у меня как не было, так и нет, но Интуицию прокачал, так что положусь на неё – тем более, и Разум слегка поднял.

Я кивнул.

– Верно. И буду признателен, если не станете затягивать. Тем более, что я не хочу ненароком оскорбить во время затянувшихся переговоров и хождений вокруг да около. Я глава клана, но… практик, а не дипломат.

Сперва я хотел сказать «боевик», но это показалось слишком уж похожим для его слуха на «тупой варвар», так что предпочёл изменить слово. Предпочту, чтобы меня не сравнивали со стоящим поблизости боевиком китайцев.

Сфено, к слову, с интересом посматривала на него, а принц – на неё.

– Как пожелаете – согласился переговорщик. – Необходимо добыть некую реликвию в сопределе. Мы примерно знаем место, но не знаем, с чем там придётся столкнуться, только то, что там обитают агрессивные духи и одержимые. Как выглядит реликвия мы также не знаем, но его высочество Лю Хань сможет опознать его и более точно указать место.

Угу, это одним махом многое объяснило, но очень отдаёт дешёвой фэнтези. Магическая реликвия, которую может найти и использовать только избранный потомок древнего рода? Серьёзно?

Хотя, с другой стороны, у меня среди знакомых имеется потомок «Щуки» из русской сказки, а в клане – настоящая горгона.

Я не удержался от вздоха. В магической среде здравый смысл зачастую отказывает…

– Пока что понятно. Но есть одна деталь: как я понимаю, это нечто важное для вашего клана, и скорее всего достаточно мощное, так что прежде всего хотелось бы быть уверенным, что это не будет использовано против моего клана – ну, и нашего альянса.

– Я могу это гарантировать – вмешался принц. – Поклясться богами и заключить контракт, что Танец Драконов не будет применяться против вас по крайней мере в ближайшие десять лет. Во всяком случае, напрямую.

Я кивнул.

– Меня это устраивает, заключим контракт, если я соглашусь. А теперь обсудим по…

…Дробности, блин. Естественно, без неприятностей обойтись не могло, и, судя по всему, они у нас очень крупные.

Мы с дамами находились на каменной круглой площадке метров ста в диаметре, окружённой лавой. Было жарко, но не настолько, как можно было ожидать от такого соседства. Китайцев рядом не было.

– Знакомая картинка… – пробормотала Кэтти.

– Да уж – согласился я. – Думаешь, нас подставили?

– Не уверена, что это были переговорщики – отозвалась одержимая, рассекая голову начавшего выбираться из лавы огненного пса. – Не так себя вели. В любом случае, это не важно…

Тут я был согласен.

– Ведомо вам, чьи это владения? – осведомилась Сфено, отправляя ещё одного пса в полёт ударом дубины. Ух-ты, красиво пошёл…

– Кагуцути, бог вулканов – просветил я горгону, не участвовавшую в том путешествии. – Полагаю, мы его изрядно разозлили в прошлый раз, отказавшись участвовать в его играх и просто сбежав. В этот раз он постарался отрезать нам пути к отступлению, и, полагаю, зверушки тут бесконечные.

– Нам следует его убить – предложила Сфено. Хм, я думал, она только олимпийских богов не любит… Удар клинка на цепи прикончил ещё одного пса, а затем ещё одного. Я скривился.

– Во-первых, для этого нужно сперва до него добраться. А во-вторых, с Кроносом я отвертелся, но если пойду валить богов направо и налево, против меня ополчатся сразу все оставшиеся, и это будет полная жопа.

– А сейчас что? – подняла бровь Кэтти.

Я улыбнулся.

– Пока что это халявная прокачка.

Псы – о, а вот и огненные змеи пошли – бога вулканов прекраснейшим образом оставляли Эссенцию, так что весь вопрос в том, чтобы успевать её тратить.

Кста-ати… А ведь раз я поглощаю Эссенцию, значит, она убывает. А соответственно, бесконечными эти тварюшки всё-таки быть не могут. Ну, тем более – ситуация резко становится не столько мрачной, сколько радужной. Кто бы знал, как меня заколебало нудное отлавливание одиночных Теней… Теперь главное правильно использовать ресурс.

Огненные звери исправно поставляли Эссенцию, пополняя мои запасы, и даже дропы; огненное дыхание, как вскоре выяснилось, мне и Сфено лишь доставляло дискомфорт, но не вредило (правда, одежду горгоне подпортило, но полуобнажённость её не смущала), а Кэтти регенерировала даже без моей целительской помощи. Я даже отказался от восстановления Барьера, когда его понемногу всё-таки раздолбали; Чудесное Исцеление в данном случае полезнее… Хотя больно, когда кусают, это да. Чудесное Исцеление, к слову, ещё и силы восстанавливало. Я даже воспользовался возможностью поднять себе Интуицию на двойку: дамы и големотурель вполне эффективно сдерживали прущих зверушек, даже тратить ману на барьер не понадобилось. Жаль, призыв тут не работал, но мы прекрасно справлялись и без него.

До местного хозяина начало доходить, что что-то не так, где-то через полчаса. Не иссякавший до того поток огненных духов вдруг резко прекратился; вроде бы передышка – это хорошо, но тут явно следовало ожидать подвоха, а в отдыхе мы на самом деле не нуждались: Чудесное исцеление, как выяснилось, прекрасно снимало усталость, причём и физическую, и ментальную.

«Как думаете, чего ожидать?» – осведомился я у дам по Связи: хозяин локации наверняка подслушивает.

«Скорее всего, что-то большое» – отозвалась не Куаллона, как я ожидал, а Сфено. Ну, в принципе, у неё опыта общения и борьбы с богами больше. – «Все подобные мелкие божки мыслят одинаково. Сперва он будет думать, как создать впечатляюще выглядящую тварь, „достойную отобразить его могущество“ и достаточно сильную. Потом, когда её прикончим, заявится лично, чтобы заявить, что у нас нет шансов на победу, или что-то в этом роде, и снова возьмёт паузу на придумывание нового плана. Дальше могут быть вариации, или сперва атакует лично, или сразу попытается залить нас лавой».

«Очень похоже на поведение шаблонного злодея» – заметил я.

«Так и есть» – согласилась горгона. – «Я видела фильмы. Мелкие божки – тот самый типаж».

Век живи, век учись… Впрочем, посмотрим.

Вскоре – мы успели только слегка перекусить – стало очевидно, что по крайней мере первая часть предположений Сфено была верной. В озере лавы вздулся огромный пузырь, и когда он лопнул, перед нами был предсказанный горгоной гигантский монстр. Метров десять в высоту, плюс сколько-то под поверхностью лавы; змеиный хвост, переходящий в человеческий торс, на котором были прилеплены две собачьи головы. Плюс клыкастая полураспахнутая пасть, капающая лавой, на груди. Я потряс головой, избавляясь от ощущения, что нахожусь в какой-то игре.

«Вулканическая химера» – сообщил статус-бар. Причём их у этой хрени было три штуки – отдельно у каждой головы, и у тела.

Хотя эта химера и выглядела, как низкобюджетный мидбосс какого-то слэшера, но она доставила-таки нам проблем, пусть даже в основном из-за местности: она не вылезала на остров, предпочитая поливать нас огнём и забрасывать комьями раскалённой лавы; пару раз пыталась зацепить длинными чёрными когтями или хвостом, но после того, как мы отрубили ей одну лапу и едва не пришпилили к полу хвост, перешла исключительно на дальнобойные атаки. Какие-никакие мозги Кагуцути ей вложил… Или управлял напрямую?

В любом случае, это было довольно неприятно, поскольку запас боеприпасов у нас был ограничен. Здесь пришлась бы очень в тему магия Снегурки, но чего не было, того не было…

К сожалению, обычные автоматные патроны оказывали очень небольшой эффект; хуже того, эта тварь регенерировала, а на расстоянии я даже не мог поглощать Эссенцию, вытекающую при ранениях, так что даже способность Сфено к полёту была малополезна.

Впрочем, летать могла не только она.

С амулетом Волоса моя Левитация значительно прибавила в скорости и маневренности; по крайней мере, достаточно, чтобы речь могла идти о скорости и маневренности. В принципе, даже с первым рангом я мог бы использовать верёвки для маневрирования, но амулет всё упрощал. По сути, мне было достаточно держаться поблизости от химеры и собирать Эссенцию, пока Кэтти и Сфено ведут дальний и ближний бой соответственно; однако благодаря призу с турнира мои руки оказались развязаны.

Касание смерти пришлось тварюшке не по вкусу; полоска здоровья стремительно просела. А дубина Сфено незамедлительно поставила жирную точку – вернее, многоточие, учитывая, что химера состояла из трёх частей. Люблю многоточия…

Часть 5

Подхватив выпавший из зверушки лут, пока он не утонул в лаве, я вернулся на остров. Редкость, предмет снаряжения… Трезубец в виде трёххвостой змеи. Изучать его, впрочем, пока что не стал, просто засунул в инвентарь.

– Благодарю за подарки, хозяин – произнёс я вслух. – Могу отдариться едой, если присоединитесь к столу, знакомым богиням понравилась. Или продолжим? Я могу в любой момент уйти, или продолжить понемногу вытягивать ваши силы, но лучше закрыть конфликт. Так или иначе.

«Не сработает…» – мысленно хмыкнула Сфено

«Попробовать стоит» – отозвался я. – «Всё равно ничего не теряем».

К слову, я говорил правду. Кагуцути в этот раз огородился барьером девятого ранга, но с прошлого раза я изрядно поднял свои силы, и не только амулетом; больше маны, сильнее Аура, да ещё возможность Фокусировки… Если захочу уйти – его барьеры нас не удержат.

Пару секунд ничего не происходило, а затем хозяин всё-таки решил проявиться. Старый угрюмый японец в доспехе и с копьём стоял на поверхности лавы и исподлобья смотрел на меня.

– Принимаете приглашение, или как? – осведомился я. Ключевой момент, но я не знаю, как на него повлиять, и даже понятия не имею, что он из себя представляет – в смысле, по характеру. Проблема в том, что хотя я действительно могу сбежать, и имею шанс на победу в прямом конфликте (всё-таки божок слабый, а у меня осталась последняя единица Кармы), но по сути мирный вариант решения – единственный приемлемый. Если сбегу, то неизвестно, когда и как он снова может атаковать, а если его вынести (причём всё же не факт, что это удастся), то что потом делать с другими богами? В этот раз выкрутиться будет крайне сложно.

Хреновы боги, усложняют жизнь.

Помедлив, божество сделало шаг вперёд и ударило древком копья о каменную поверхность островка. Участок камня поднялся – и превратился в стол, а затем и стулья появились… плюс трон. И обсидиановые тарелки с жареным мясом. Чего ещё ожидать от бога вулканов…

Ну что же, это пока не решение, но очень хороший первый шаг.

Я кивнул.

– Прекрасно. А теперь мои угощения. Где тут наш инвентарь…

Ели молча, сохраняя напряжённость и подозрительность по отношению к друг другу. Я проверил мясо, выставленное хозяином, Изучением; оказалась просто оленина. Хреново приготовленная, к слову.

Хозяин, со своей стороны, мою еду поглощал со всё более кислым видом.

Тишина продолжалась и продолжалась; ни одна сторона не спешила её разрывать. Я свой ход сделал, следующий за Кагуцути, но он то ли не хотел, то ли не знал, как быть. Подозреваю, что то и другое вместе. Подталкивать его тоже не стоит, может гордость взыграть…

– Мужчины… – проворчала Сфено. – Сколько бы веков не прошло, вы всегда будете сцепляться рогами и меряться яйцами. Кагуцути, наш лидер – победитель Кроноса и наследник Саллоса. Ты знал Кроноса, так признай перед собой – кто из вас сильнее? И является ли ударом по твоей гордости уступить его победителю?

Я с лёгким удивлением посмотрел на горгону. Не ожидал от неё.

Божество скривилось.

– Язнал бога времени и падшего герцога – признал он. – Но откуда мне знать, что ты говоришь правду, дикарка?

«Дикарка»? Причём Сфено даже не обиделась на это.

– Спроси тех, кто вывел тебя на место встречи, затворник – фыркнула она. – Или выгляни в мир из своего логова. То, что я говорю, общеизвестно. Наш лидер – один из сильнейших чародеев этого времени… Хорошо это или плохо, сам драки он не ищет, но не прими это за слабость… Впрочем, ты сам видел, чего стоят против него твои творения.

– Что ты сам можешь сказать? – обратился Кагуцути ко мне. Я пожал плечами.

– Мне не сподручно убивать ещё одного бога, даже если смогу это повторить без больших затрат, но я сказал правду, что могу уйти в любой момент. Просто не хочу заводить врагов на пустом месте, а это будет что при бегстве, что при убийстве. Мирно разойтись без взаимных претензий – лучше, с какой стороны ни посмотри.

– Ты можешь ослабить его, не убивая – заметила Сфено. Я кивнул.

– Служитель Геи – произнёс бог. Я снова кивнул.

– Можно и так сказать. Тем более, это лучше, чем называл Саллос.

– …Ладно.

Бог снова окинул нас взглядом, слегка задержав его на так ничего и не сказавшей Кэтти, и внезапно исчез – вместе со столом и едой, включая мою.

– Хамло – фыркнула Сфено. – Хоть в мелочи, но пытается оставить последнее слово за собой.

«Ты с ним не слишком ли?..» – осведомился я по Связи. – «Всё-таки бог. Кто его знает, что выкинет, обозлившись».

«Он слаб, и сам это понимает» – отозвалась горгона. – «Иначе не прятался бы. Он и в свои лучшие времена не был силён, а сейчас и подавно».

«Ну, если ты уверена… Ладно, надеюсь, с ним больше проблем не будет. Уходим».

Да, какой-нибудь китайский нагибатор или русский попаданец вытянул бы из бога побольше сил, а потом заставил служить себе. Но у меня совсем другая история… Тем более, я и так неплохо прокачался, да ещё лута набрал. Кстати, помимо всякого мусора выпали пара шкур, материал для крафта… Возможно, закажу ещё один броник, для одной из своих дам. Жаль, у меня самого нет навыка для изготовления магических предметов… Хотя есть немалая вероятность, что у того же Шитья появятся бонусы на высоких рангах.

Я вонзил Куаллону в пол, активируя Пробивание барьеров – или, скорее, Разбивание. Божок мог бы и нормально нас выпустить… Но, видимо, решил проверить, смогу ли я действительно выбраться сам, или блефую. Могу, но пришлось влить в навык практически всю свою ману.

Китайцев рядом не было, зато Автокарта показала рядом «изолирующий барьер, ранг 5». Похоже, вторая сторона переговоров там, и похоже, они тоже были атакованы… Поскольку другой причины наличия этого барьера не вижу. Если бы они устроили явление Кагуцути, то или просто смылись бы, или спокойно подождали, пока всё закончится. Прятаться в барьере уж точно не стали бы.

…И нельзя терять времени.

Спешно всасывая сок из трубочки – главное не поперхнуться – я ударил мечом по барьеру. Гулко бумкнуло, и – передо мной возник трёхметровый каменный куб.

В следующий момент я отлетел в сторону, отброшенный мощным толчком. Кажется, в стенке куба торчала длинная тонкая чёрная игла, но когда я снова смог взглянуть в этом направлении, она исчезла.

Автокарта не показывает враждебных целей; это была атака с дистанции, или от самого куба?

– Персональный барьер, персональный разгон. Вход на изнанку.

Блокировано. Дамы… Сфено ранена, в руку. Это она меня оттолкнула. Поднять барьер? Нет маны. Не стоять на месте, двигаться.

«Откуда была атака?»

«Из-за горизонта».

Горгона, скрывшаяся за кубом, указала направление – ожидаемо, с противоположной от неё стороны. Раненая рука её не беспокоит; хорошо.

– Автокарта.

Врагов всё так же не видно, но зелёная точка Натаниэли на месте. Попытаться разрушить куб? Трансмутация и дубина могут сработать, но недостаточно маны. Скоро будет достаточно, но стоит ли? Предполагаю, что китайцы внутри; владения Кагуцути, скорее всего на Изнанке, и времени прошло минимум; если так, велика вероятность, что удастся снова спасти принца. И содрать с его клана удвоенную награду. Стоит попытаться… О. На Автокарте появились враги.

– Щит.

Красные точки принялись расходиться в стороны; отступить, пока не окружили? Китайцы наверняка обвинят меня, если принц погибнет. Вижу врага своими глазами… гоблины. Угроза низкая; предположили, что я буду ослаблен схваткой с богом, даже если одержу победу? С другой стороны ещё одна группа врагов; эта ловушка была основательно подготовлена. Стоит атаковать; есть вероятность применения тяжёлого оружия, если кто-то действительно хочет от меня избавиться. Мне эффективнее атаковать с воздуха; против меня уже применяли миномёт, не понравилось.

«Сфено».

Горгона взмыла в небо. Гоблины и даже огры малоопасны, но учитывая масштабы, здесь не может не быть и магов; не только снайперская атака чёрной иглой, их должно быть больше одного.

«Кэтти».

Одержимая осталась на месте, но наготове – она сыграет свою роль, когда обнаружим цели. Снегурка… Приказать ей отступать? Нет.

«Связь блокирована, мобильная и амулетная» – подтвердила она. Посреди степи, без транспорта, без способностей проводника… Пытаться сбежать опаснее.

«Оставайся в укрытии. Поддержишь, если возникнет возможность, но главное – будь осторожна».

«Сделаю».

Гоблинов было намного больше, чем показалось; кто-то не поскупился нанять целую армию. Несколько разных кланов, даже без подробных знаний разница снаряжения и внешнего вида доспехов лидеров-огров бросалась в глаза. Людей пока не заметно, но это не значит, что их нет; вижу стрелковое вооружение… Начали обстрел. Использовать голема пока нет нужды – знаменитая орочье-гоблинская точность даёт о себе знать.

Маны всё ещё слишком мало, чтобы воспользоваться Левитацией; бегу к ним по земле. Персональный разгон и Искажение потока делают движения зеленокожих в моём восприятии замедленными; успеваю замечать направленное на меня стрелковое оружие и уклоняться, или прикрываться Щитом. Нет нужды тратить ману на Взрывбросок, или расходовать патроны…

– Персональное усиление тела.

Клинок на цепи одного за другим пронзает гоблинов, вооружённых стрелковым оружием; не приоритетная цель, но могут доставить проблемы. Двое огров вырываются вперёд; вооружённый топором наносит удар по цепи, копейщик наносит стремительный даже в ускоренном восприятии рубящий удар мне в шею. Не пытаюсь уклониться; Тахна блокирует удар, верёвки обматываются вокруг рук великанов.

– Касание смерти.

Вижу приоритетные цели: огры с полосками маны. За спиной – звуки удара тел о землю; верёвки и цепь переключаются на новые цели. Ближайшие противники переходят на ближний бой, Щит и Тахна блокируют удары, Эссенция наполняет Сосуд. Огры-маги что-то делают; между нами слишком много противников, чтобы успеть добраться.

– Леви…

Все звуки вокруг угасли, оборвав активатор на полуслове; заклинание не активируется. Касание смерти всё ещё активно; разбрасываю гоблинов цепью, хлещу огров верёвкой. Есть дистанция поражения до ближайшего мага.

Выпад верёвкой в цель… Перед огром выросла стена.

Граната взорвалась беззвучно, но действенно; часть стены разлетелась пылью и кусками земли, а в следующую секунду звуки вернулись.

– Выстрел, взрывбросок.

Как и ожидалось, маги – самые опасные противники, но современное оружие тоже достаточно эффективно. Однако они знают и могут использовать мою слабость, необходимость голосовых активаторов; следует ожидать нового применения этой тактики. Гранаты – не панацея; следует воспользоваться возможностью, благо маны достаточно.

– Призыв.

Вокруг меня возникло пять фигур в чёрных доспехах. Массовый призыв снова обнулил мою ману, но оно того стоит.

– Убить магов врага – скомандовал я, и демоны немедленно направились каждый к своей цели.

Вновь нахлынула тишина. Ко мне покатилась волна гоблинов, прикрываемых ограми с большими щитами; могут задавить массой в прямом смысле. Толчок верёвками вниз, подбрасывающий меня в воздух; приземление, удар по ограм. Модификации верёвок и Касание расходуют ману; предпочтительно использовать клинок на цепи.

Вижу поодаль полоску маны; две полоски. Огры-маги и скопление гоблинов рядом с ними; полоска хитов гоблина исчезла. Ритуал с жертвами? Остановить.

«Кэт».

Полоска хитов одного мага сокращается, а затем исчезает; второго закрывает земляная стена. Несколько щитоносцев снова перекрывают мне путь; на расстоянии гоблины с арбалетами и ружьями.

«Сфено».

Ряды гоблинов словно взрываются; зелёные карлики фонтаном взлетают в небо. Первобытная мощь… Стена, прикрывающая мага, разлетается на части, следом за ней разлетается череп огра, но немедленно горгону хватает огромная рука вылепливающегося из земли гиганта – успели призвать кого-то. «Саурташ, демон земли и крови». Удар свободной руки Сфено разламывает недосформировавшуюся конечность; та немедленно формируется снова, но горгона уже свободна, а полоска хитов демона сократилась. О Сфено можно не беспокоиться. Атакую ближайшего огра цепью; удар блокирован щитом. Вновь отталкиваюсь от земли и попадаю под залп гоблинов; обстрел повредил Щит и барьер и отбросил меня в сторону. Дополняю рывок собственным толчком верёвками и покидаю зону безмолвия. Ещё два огра-мага и «Святой воин», вооружённый топором и щитом. Поменяться со Сфено?

Нет нужды, двое моих демонов рядом.

– Святой воин ваш, маг мой.

Солдаты Саллоса кивают, принимая новый приказ, и вновь опускается колдовская тишина. Огры могут накрывать ей довольно большие, но только участки, и эффект требует поддержания… Хорошо. Клинок на цепи одним взмахом скашивает нескольких гоблинов; рывок… хм? Я одним махом вырвался вперёд, проскочив мимо святого воина. Активация забытой способности?.. Неважно. Маг на расстоянии удара, выпад… вспышка, и клинок отскакивает от невидимой преграды, а меня отбрасывает прямо в кучу гоблинов, которые немедленно пытаются вцепиться во что только могут. Деактивация Касания; верёвки… Недостаточно сил, чтобы освободиться. Не прекращаю усилия, гоблины прибывают; что ещё доступно?

Святая сила не требует голосовой активации для манипуляций. Волна света разбрасывает гоблинов; мана снова на нуле, но я свободен.

Удар копья; огр опоздал на долю секунды. Фляга на левом плече пуста, безмолвие активно, но…

«Тахна».

Цепь, как и я находящаяся под действием «Искажения потока», нанесла молниеносный удар выхваченной из ножен Куаллоной точно в глаз копейщику. Рывок вперёд – на этот раз эффект «скачка» не активировался – и на огра-мага обрушиваются сразу два клинка, потрёпанный но сохраняющийся Щит и страхующие верёвки наготове. Вспышка… Куаллона вонзается в мягкое.

Щит разлетается на осколки, но в этот раз удар гораздо слабее, меня отбросило всего на метр-другой. Все гоблины вокруг с криками бросаются на меня; маг ещё жив, его окутывает – туман?

Срываю с пояса ещё одну флягу; горлышко в зубы, другой рукой – несколько зелий, швыряю в гоблинов. Стрелки ведут огонь, больше не беспокоясь о дружественном огне, рукопашники тоже полностью оставили осторожность и изо всех сил пытаются не дать мне снова ударить по магу, закрывая его собственными телами. А значит…

«Кэт, Сфено».

Брошенная дубина врезалась в формирующуюся из серебрящегося тумана фигуру, разгоняя туман; в следующее мгновение среди его клубов что-то взорвалось, разорвав в клочья верхнюю половину. Фрагменты тумана зависли в воздухе, а затем принялись собираться обратно. Некий сильный дух в процессе проявления?..

Что бы это ни было, безмолвие спало. Очередь из автомата. Руку в карман.

– Выстрел, Взрывбросок.

Прыжок верёвками через устилающие землю трупы гоблинов, гранату через плечо. Туман почти собрался обратно, но сквозь него заметна замершая на месте фигура огра. Удар клинками… Они застревают в тумане, над которым возникает надпись «Проекция Карраго, бога Битвы, 2 стадия воплощения».

– Фокусировка ауры.

Усилие, и Куаллона пронзает туман – и медиума внутри него. Новая вспышка света, пронзительный вопль – и туман мгновенно рассеивается… больно!

Мои руку и ногу пронзают длинные чёрные иглы. «Жизнь в числах» притупляет боль до терпимой, но неизвестно, что эти иглы несут на себе; толчок верёвками.

– Чудесное исцеле…

Грохот взрывов заглушает мои слова; резкая боль разрывает тело, но немедленно утихает. Левая нога обнажена от середины бедра до земли, ботинка тоже нет; часть доспеха слева тоже отсутствует. Перед глазами – небо, и приближающаяся чёрная точка…

– Инвентарь, левитация!

Рывок вверх, ударная волна снизу; горизонт провернулся и замер. Барьера нет, хиты… треть полоски. Маны минимум, флягу потерял.

Трупы внизу зашевелились. Опять некромант? Глоток из уцелевшей фляги на правом плече; Сфено цела, обстрелу – миномёт? – не удалось прошибить Первобытную мощь. Автокарта не показывает, откуда вёлся обстрел, или где находится некромант; слишком далеко?

Хм? Рядом с зелёной точкой Снегурки – жёлтая точка. Исчезла… Зелёная осталась на месте.

Если бы Лео была тут, было бы проще… Но воспользуемся тем, что есть, пока есть пауза. И не оставаться на месте, двигаться…

– Инвентарь.

Новые фляги заняли места на плече и на поясе; в желудке ещё есть место. Немного маны восстановилось…

– Персональный барьер, щит.

…теперь нужно найти врагов.

– Путь к цели.

Образ живого гоблина; нет отклика. Образ живого огра; нет отклика. Образ человека с полоской маны… есть отклик. Слабый из-за примерности образа, но есть.

Трупы внизу тем временем продолжали подниматься; что хуже, даже клочья плоти разорванных взрывами гоблинов подрагивали и сползались в единую кучу. По моему опыту, бороться с нежитью малоэффективно, куда лучше найти и прикончить некроманта, так что я бросил своим дамам направление и сам рванулся туда.

Серия ударов вдребезги разнесла только что поднятый Щит и отбросила меня, снеся и порцию Барьера, а на краю миникарты появились три красные точки. Ещё один удар пришёл сзади; менее мощный, но тоже ослабляющий Барьер. Нежить со стрелковым оружием…

А спереди – три машины с пулемётами.

Судя по неприлично высокой меткости стрелков – ну невозможно так точно всадить несколько пуль по летящей цели из мчащегося даже по ровной степи автомобиля, наверняка без магии не обошлось – при попытке приблизиться для атаки меня нашпигуют пулями так, что никакие барьеры не спасут. По крайней мере, из доступных мне. Однако…

– Щит, Тьма.

Тьма не возымела вообще никакого эффекта; ожидаемо, но проверить было необходимо. Те, кто устроили всё это, неплохо знают мой арсенал и соответственно подготовились. Маневрируя, чтобы избегать пуль, я отступил в сторону армии нежити, которая становилась всё больше по мере поднятия новых трупов… эта операция кому-то очень дорого обошлась, некромантия, вопреки мифам, удовольствие дорогое – чудотворство же.

В любом случае, оказаться зажатым между армией мертвецов и джипами с пулемётами посреди ровной степи могло бы быть глупо даже с левитацией, но…

«Сфено».

Горгона, пнув оставшийся от земляного духа холмик, подпрыгнула и взмахнула крыльями, отрываясь от земли. Её дубина так и осталась валяться где-то среди поднимающихся трупов, но и без неё мой хтонический монстр была крайне опасна… Особенно сейчас, когда врагов была целая армия.

Холм плоти, в который сползлись слишком повреждённые мертвецы, лопнул, и из него вырвалась стая «летучих мышей»; по крайней мере, кожистые крылья наличествовали. В остальном же это были скорее летучие челюсти, с набором острых клыков. Вместо красной полоски здоровья у этих «Зубов» была серая полоса со знаком вопроса, что само по себе говорило о проблемности, но – не в этих обстоятельствах. Большая часть стаи атаковала Сфено и вцепилась ей в ноги и руки, но горгона, кажется, даже не заметила этого; «Первобытная мощь» слишком сильно подняла её защиту. В настоящий момент она была даже не на уровне финального босса, пожалуй, а на уровне босса секретного, которого нужно валить на максимальном уровне, оптимизируя снаряжение и команду…

Нескольких «Зубов», пытавшихся атаковать меня, я просто нанизал на цепь и свернул в ком, из которого торчали шевелящиеся крылья. Нежить с земли продолжала обстрел из арбалетов и ружей, и их точность даже стала выше, чем при жизни, но со стрелками в автомобилях им всё же было не сравниться ни по меткости, ни по убойной силе.

Сфено повернулась в воздухе, взмахнула крыльями так, что меня отбросило ветром, и ей словно выстрелило из пушки. Её классовый навык увеличивает не только защиту и силу рук…

Кажется, она бросила топор. Одна из машин перевернулась на полном ходу; саму горгону отбросило назад пулями, но она немедленно оправилась и атаковала снова. Читерный хтонический монстр, я выбираю тебя…

Второй автомобиль перевернулся; третий попытался развернуться, но Сфено спикировала на него…

Что-то блеснуло в воздухе, и правое крыло горгоны отлетело, орошая кровью землю, на которую обрушилась и сама Сфено. Я мгновенно рванулся вперёд, выставляя Щит перед собой; от того, что ранило Сфено, он не защитит, но от пуль последней машины поможет. Дистанция… В описании не упоминалась.

– Чудесное исцеление.

Новое крыло возникло за спиной горгоны, кажется, в тот же момент, в который она приземлилась – на ноги, и вновь выстрелила собой в сторону пытающегося покинуть поле боя автомобиля. Снова блеснуло… Но на этот раз горгона избежала атаки, резко вильнув в сторону.

Я щёлкнул пальцами… нет эффекта. Однако на краю миникарты возникла ещё одна красная точка; или повторные атаки заставили открыться, или мы просто достаточно сблизились.

Сфено тем временем догнала машину… бл*.

Это уже не магия, это грёбаные голливудские спецэффекты.

Пинок, и сразу за ним – удар кулаком. И тяжёлый джип, с несколькими пассажирами и пулемётом, отправился в полёт, как детская игрушка – точно в направлении красной точки на Автокарте, которую Сфено видела так же, как и я, благодаря «Привилегии игрока».

Удар – не совсем голливудский, без взрыва – и красная точка исчезла. Однако я не уверен, убило машиной, или враг просто отступил… Оставшихся магов нужно ликвидировать, – или взять живыми, но это опаснее – но мы их снова не видим, а они обладают чем-то, способным пробивать безумно высокую сейчас защиту горгоны. Наугад двинуться в их направлении в надежде снова засечь, рискуя получить на этот раз смертельную атаку в лоб?..

Меж тем красные точки позади, представляющие собой нежить, принялись сближаться и сползаться вместе… что-то мне это не нравится. Рывок с разворотом – рядом что-то просвистело – и я обнаружил, что нежить сходится в новый холм… дерьмо. Что бы ни было дальше, а явно не будет ничего хорошего, главная проблема в том, что много врагов превращается в одного; вряд ли некромант смог узнать о способности Сфено, скорее просто удачное для него совпадение способностей, но это резко ослабляет горгону.

«Ната, можешь?..»

По земле пробежалась волна бледно-голубого пламени. Добравшись до луж зелёной крови, странный огонь вспыхнул ярче и выше, а жидкость немедленно превратилась в лёд. Пламя побежало дальше, разгораясь на новых кровавых лужах, и набросилось на нежить, вмораживая их в ледяные глыбы. «Убить» это мертвецов не убило, но заставило застыть на месте… По крайней мере, пока лёд не растает. Занятная абилка у Снегурки появилась…

Трое моих уцелевших демонов вовремя ушли с пути ледяного пламени и сейчас нашинковывали нежить, которая тоже сумела избежать заморозки. Хм.

– Ищите магов – скомандовал я им, снова пытаясь сосредоточиться на «Пути к цели». Где-то там, как и ожидалось… Я махнул рукой. – В том направлении.

Чёрная игла прошила мне ногу, проигнорировав Барьер. Маны мало, свойства неизвестны, Эссенции много.

– Чудесное исцеление.

Щит эту хрень блокировал, Барьер – нет; скорее всего, дело в том, что ранг Щита выше, пусть и на единицу. Седьмой ранг с амулетом, это много…

А ещё много маны уходит на Левитацию. Нежить пока что обезврежена, ледяное пламя, заморозив всё, что смогло, угасло, так что… Я деактивировал чары и упал на землю, спружинив верёвками. При всём моём преимуществе с быстрым восстановлением маны, сейчас её тоже нужно экономить…

«Меня обнаружили и атаковали» – сообщила Снегурка. – «Присоединяюсь к вам».

«Воспользуйся укрытием с Кэтти у куба» – ответил я. Единственное приличное укрытие на километры вокруг, кроме него разве что перевёрнутые машины… кстати, нужно позаботиться об их пассажирах, может быть проблемно, если они ещё что-то выкинут. – «Сфено, подбери свою дубину».

Я верёвочными прыжками помчался к ближайшему автомобилю, перевёрнутому, но, кажется, даже особо не помятому. Укреплён магией?.. Это объяснило бы, как Сфено сумела так отбросить ударом, не пробив дно кулаком. Кто-то очень основательно вложился в эту операцию…

?.. Впереди, между автомобилем, отброшенным Сфено, и вторым, который она перевернула топором, возник огонь. Ещё одна стена огня, на этот раз странного фиолетового цвета, движущаяся в мою сторону…

Автомобиль посередине взорвался. Хотя странный огонь находился ещё в десятке метров от него…

– Изучение.

«Божественное пламя Ахрали. Чудотворная имитация всёсжигающего огня верховного божества народа солин, не является столь мощной, как оригинал, но способно за считанные секунды расплавить и испарить сталь. Частично игнорирует сопротивляемости, игнорирует высоту».

Бл…

– Автокарта.

Кто-то ОЧЕНЬ хочет меня прикончить… Согласно Автокарте мы находились в сжимающемся кольце божественного огня. Сколько же Эссенции на всё это ушло… Даже с расстояния я видел, как земля ещё за добрый метр до наступающего огня плавится и превращается в стекло.

– Вход на изнанку.

Ожидаемо, заблокировано… На всякий случай я помахал Куаллоной в воздухе и ткнул в землю, но безрезультатно.

Я открыл «конференцию».

«Нас пытаются зажарить божественным пламенем. Я могу попытаться проделать проход, но… Даже если это получится, мы можем изжариться в попытке проскочить».

Я скинул образ своего плана и потенциальных проблем с ним.

«Я помогу» – сообщила Снегурка.

«Рассчитываю на тебя».

Огонь продвигался довольно медленно, но всё же нам следовало поторопиться. Если что и было хорошо, так это прекращение дистанционного магического обстрела; скорее всего, все силы магов уходили на божественный огонь. Риск оставался, но в нашей ситуации приходилось рисковать… Так что мои кланерши сошлись вместе, оставив между собой и предполагаемым местом размещения вражеских магов каменный куб.

Стена пламени была ещё довольно далеко, но даже так обдавало жаром. Ладно… Приходится надеяться на иномировую технологию.

Альтивские гранаты использовались просто, и велика вероятность того, что сработает, но… Не испортится ли от жара, прежде чем сработает? Даже если получится, образуется ли проход, в который можно будет выбраться?

Я бросил гранату.

Невидимая волна – и часть фиолетового огня угасла. Маленькая часть, куда меньше, чем я рассчитывал…

А затем с рук Снегурки сорвалось голубое пламя, обдавшее прохладой и помчавшееся вперёд. Фиолетовое пламя попыталось вновь сомкнуться на прорехе, но синее сдерживало его… скорее, замедляло.

Полоска маны Снегурки быстро убывала.

– Перефокусировка, Персональный барьер. Мы не сможем пройти. Сфено, попытайся прорваться и прикончить мага.

С моей «Сопротивляемостью огню» тоже есть шансы не изжариться – игнорирование резиста только частичное – но…

– Инвентарь.

Кружка, и магия вещей. Переливание маны… Синий и фиолетовый огни замерли в равновесии.

– Сфено.

Горгона сорвалась с места, бросившись в проход. Барьер и Первобытная мощь должны защитить… хиты принялись резко убывать.

– Чудесное исцеление. Чудесное исцеление.

Вырвалась.

– Отступаем.

Если ждать в центре кольца, – похоже, это как раз каменный куб – то у Сфено, и, кажется, демонов, оказавшихся вне огненного кольца, будет больше времени, но затем нас будет поджаривать сразу со всех сторон. Попытаться спрятать дам в Инвентарь?.. Нет, это не поможет. Если Сфено и демоны не успеют… Или гибель кастеров не «выключит» огонь…

Для начала нужно восстановить ману Снегурке, и всё-таки засунуть в Инвентарь Кэтти.

Прошли пара минут; огонь был слишком близко, и продолжал продвигаться. Просто ждать дальше?

Нет. Я зашагал вперёд.

– За мной.

Здесь. Огонь от ближней стены уже обжигал, но до дальней оставалось достаточно большое расстояние.

– Ната, сосредоточься на нашей защите. Магия барьеров.

Я окружил нас невидимой плёнкой огнеупорного барьера. Хотя бы какой-то эффект должен быть… Увы, на ходу Снегурка колдовать достаточно эффективно не могла, но это решаемо; я взял её на руки. В хеншине от неё ощутимо веяло холодом, но сейчас это было скорее приятно.

Вокруг нас вспыхнуло голубое пламя; на миг мороз перебил излучаемый божественным огнём жар, но лишь на миг. Шаг вперёд… Жарко. Ещё шаг… Горячо!

Ледяное пламя двигалось вместе с нами, и мана Снегурки стремительно убывала. Магия предметов… Но моей маны тоже недостаточно. Этого недостаточно… я могу сделать что-то ещё?.. Температура, магия, мана… Способности… «Ледяная решимость, преобразует эмоции в магическую силу, а так же усиливает магию холода». Эмоции.

…

Я сунул руку под платье Снегурки.

Поцелуй? Ну, это, конечно, сказочно-романтично, но недостаточно. А вот этот стимул…

Голубое пламя вспыхнуло, отбрасывая фиолетовое, и я рванулся вперёд… не убирая руку.

Больно!

– Чудесное исцеление. Чудесное исцекхление. Чудесное исцеление…

Мы вырвались… Слегка поджарились, но ничего, что не решило бы Чудесное исцеление, благо Эссенции с гоблинов накопилось много. Конечно, я уже потратился, но оно того стоит…

Однако это далеко не конец. Для начала нужно найти и нейтрализовать магов, создавших это пламя, а потом… Потом думать, как решать остальные проблемы.

Я аккуратно поставил Снегурку на землю.

«Мы об этом ещё поговорим» – сообщила она. Я вздохнул. Жизнь – боль, в прямом и переносном смыслах…

«Разумеется».

Проверка карты… Есть красные точки, поблизости от зелёной – Сфено, видимо.

Огонь вдруг резко угас. Они заметили, что мы вырвались?.. Не стоять на месте. Снегурка устала… Я снова подхватил её на руки.

…Позади зашевелилась россыпь красных точек. Замороженная нежить оттаяла.

Чтобы присоединиться к Сфено, нужно обойти нежить; не проблема. Проблема в том, что они снова принялись сползаться вместе, продолжая то, что остановила Натаниэль, и вряд ли наша Снегурка в ближайшее время сможет это повторить – мана и у неё, и у меня на нуле. Снова простимулировать?.. нет, только в самом крайнем случае.

Внезапно послышался громкий хруст и треск, а затем каменный куб… Взорвался?

…О. Гондзимон врезался в нежить не хуже Сфено; холм плоти разлетелся во все стороны. Не только у врага вдруг появляются подкрепления – хотя даже карта показывает его жёлтой точкой, а не зелёной. Что и логично, я тоже всё ещё не могу быть уверен, на чьей они стороне на самом деле.

Но даже если это спектакль, всё равно остаётся возможностью объединить усилия со Сфено… если только это не заманивание в ещё одну огненную ловушку. Блин… Жизнь – боль.

По крайней мере, нужно воспользоваться возможностью вернуть снаряжение, которое я запихал в Инвентарь перед прорывом. Автомат, граната, зелья… Всё это Чудесным исцелением не восстановить, в отличие от плоти.

«Ната, как состояние?»

«Выдохлась. Сражаться не могу. Лучше всего будет пока что спрятать меня в инвентарь вместо Кэтти».

Резонно. Восстановить силы она так не сможет, но здесь всё равно негде укрыться…

«Хорошо. Нам осталось только прикончить некромантов».

План. Попытаться координировать усилия с китайским берсеркером? Нет. Трата времени, риск; он уже делает достаточно. Нужно поддержать Сфено. Внезапный удар маловероятен, даже если воспользоваться М-маскировкой; нужен другой подход. Что с демонами? Зелёные точки есть на карте; они активны, хорошо. Атаковать самому без запаса маны – риск; эффективнее поддержать Искажением потока и Чудесным исцелением, возможно – Фокусировкой ауры. Демонами можно пожертвовать, но без резерва маны для нового призыва не следует с этим спешить. Приоритет – поддержка Сфено. Связаться с ней? Риск, могу отвлечь в неудачный момент; прошлые атаки были чрезвычайно опасны. Приблизиться, уточнить ситуацию, принять командование демонами. Дополнительно: использовать голема. «Магнит чар» может помочь, даже если отвлечёт на себя всего один удар.

Оплавленная земля успела застыть, но стеклистая поверхность была скользкой и ощутимо припекала ноги; полагаю, кому-то придётся убирать всё это безобразие, чтобы не вызывать переполох в СМИ сенсацией – эту хрень непременно заметят со спутников. Останки машин… хотя те, по которым прошёлся божественный огонь, опознать было невозможно.

Опа… На краю миникарты возникла новая отметка. «Мобильная база некромантов»?.. Однако в этом направлении не было ничего видно… Только Сфено в небе, и горгона немедленно среагировала на проявившуюся отметку. В её правой руке – левой она сжимала дубину – блеснул топор, и немедленно исчез где-то в земле. Даже без облачка пыли, или чего-то такого, что должно быть при таком броске… Иллюзия?

Сразу после броска Сфено немедленно отлетела назад и в сторону, явно опасаясь контратаки, однако её не последовало. Возможно, враги решили сбежать, решив, что их затея провалилась? Нет, красные точки остаются на месте.

Я заметил в стороне фигуры в чёрных доспехах и направился к ним. Демоны не входят в партию и не имеют доступа к Автокарте, так что не видят врагов; нужно это исправить. А так же -

– Инвентарь.

Горгона тем временем по причудливой траектории подлетела к одному из перевёрнутых автомобилей…

О. Голливудские спецэффекты продолжаются…

– Урфин, магнит чар! – поспешно произнёс я, бросая голема на землю – в её текущем положении горгона была соблазнительной целью… Помятый джип оторвался от земли, и в этот момент знакомо блеснуло.

Уйй… Правый бок полоснуло резкой болью; вижу на боку кровавую полосу сантиметров двадцати в длину. «Статусное поражение: кровотечение, статусное поражение: внутреннее кровотечение». Аккуратно рассечённые половинки голема упали на землю.

– Чудесное исцеление.

Машина взмыла в небо, направившись к цели; удар о землю… И джип исчез под землёй, погасив одну из красных точек.

Эти засранцы просто вырыли себе подземный бункер.

Демоны мгновенно среагировали на открывшееся местоположение противника; на яму обрушились магические удары. Есть немного маны…

– Восстановление предмета.

Пусть меня и зацепило, но Урфин сумел-таки притянуть крайне опасную магию к себе. Отойти от него, и…

…пространство передо мной разошлось. В воздухе возник косой вертикальный разрыв, в который можно было рассмотреть чёрно-багровую местность, а затем из него вышел демон.

Двухметровый гуманоид, похожий на статую из чёрного камня, покрытую раскалёнными прожилками, с короной то ли рогов, то ли шипов на голове, над которой горело маленькое солнце, пусть и не очень яркое. «Септилоф, Архидемон Багряной Земли». Бл*…

Фигура была безоружна и выглядела обнажённой, но «Архидемон» говорит за себя. Однако нападать призванный не спешил; он бросил взгляд на меня, осмотрелся – даже повернувшись к нам с Кэтти спиной – ещё раз оценивающе бросил взгляд на меня… а затем, по человечески хмыкнув, шагнул обратно в разрыв, который закрылся за ним.

…Должно быть, призывателям было очень обидно. Мне бы точно было.

Хочется надеяться, что это был последний козырь противника… Они и так уже выложили немало тузов. Ещё одного мы можем и не перенести… хотя, можно будет использовать Гондзимона. Но в любом случае полагаться на это не следует… Нужно добить магов, пока они – надеюсь – в шоке из-за отступления архидемона.

Сфено явно думала так же; она рванулась к яме…

…внезапно, представляющие нежить красные точки угасли. Потеряв бонусы, но не набранную скорость, Сфено потеряла равновесие и покатилась кубарем; в последний момент перед ямой она оттолкнулась от земли, но дальнейшего я уже не видел. Чувство опасности, интуиция и логика вопили, что столь резкое изменение ситуации не может означать ничего хорошего, и скорее всего некроманты собрали все имеющиеся силы для последнего удара, так что я…

…Я лежу на спине. Сильно тошнит… Но это чувство быстро утихает.

А перед глазами – системное сообщение.

«Вы подверглись эффекту „Вырывание душ“. Спасбросок – провал. Активация эффекта навыка „Божественная искра“. Статусные поражения „Потеря сознания, тошнота, слабость“».

Понятно… Что на карте?

Красные точки – не вижу. Зелёные… Там, где должна была быть Кэтти, пусто. Сфено… Цела. Обе жёлтые точки тоже на месте.

Ещё несколько секунд, чтобы собраться с силами, и я приподнялся. Огляделся… Угу, вон и тело Кэтти.

«Куаллона?..»

«Была бы в живом теле – вырвало бы, а так нормально».

Я подошёл к лежащему на земле телу и вложил меч ей в руку. Несколько секунд, и одержимая поднялась, встряхивая головой.

– Они едва не добились своего – заметила Кэтти.

– Чуть-чуть не считается. Но я очень рад, что сунул Снегурку в инвентарь…

Женщина согласно кивнула, а затем приложила руку ко лбу, вглядываясь куда-то вдаль.

– О, а вот и кавалерия прибыла…

Естественно, блокировка сотовой и амулетной связи не помешала Куаллоне связаться с руководством альянса через своё второе тело, однако прибыть на место быстро было далеко не просто; на самом деле, они справились поразительно быстро. Хотя и всё равно к шапочному разбору…

Увы, живыми никого из нападавших взять не удалось, но меня заверили, что у альянса есть свои квалифицированные специалисты, в том числе и некроманты. Хотя, скорее всего, некроманты напавших и позаботились о контрмерах, но что-то выяснить удастся; благо принц, которого защитили куча амулетов, заверил, что их сторона тоже предоставит специалистов для разбирательства.

Последнее заклинание некромантов убило спутника принца; впрочем, полагаю, и без этого переговоры пришлось бы перенести. Слишком много всего…

Кстати, народ явно посматривал на меня с опаской.

Сдав свой рапорт о произошедшем и получив заверения, что пока что от меня больше ничего не требуется, а так же заверив принца, что готов встретиться в другой раз для продолжения переговоров, я направился домой. Но сперва…

– …Ну и тут прибыла кавалерия – подытожил я рассказ для Снегурки. Она кивнула.

– Понятно. Получилось удачно для меня.

Теперь кивнул я.

– Но, как я уже говорила, остаётся ещё кое-что, что нам нужно обсудить.

Её взгляд оставался таким же, но я поёжился и опустил взгляд.

– Нужно было что-то делать, чтобы не изжариться… Мана у меня закончилась, а твоя способность работает на эмоциях, ну вот я и…

– Я понимаю – согласилась Снегурка. – Это действительно было рациональным поступком. Однако традиции необходимо соблюдать, верно же?

Она сделала шаг вперёд и с размаху врезала мне пощёчину. Ухх… Пять хитов как не бывало.

– И соблюдать принцип воздаяния.

Она сделала ещё шаг… И сунула руку мне в штаны.

«Девочка решила, что пора брать ситуацию в свои руки» – заметила Куаллона.

«Не знал, что в твоих кругах это называют „ситуацией“» – отозвался я.

«Мои круги – это клан» – заметила она. Кэтти бросила взгляд в сторону сохраняющей невозмутимость Снегурки, на довольно ухмыляющуюся Сфено… И добавила вслух.

– Хмм, возможно, пришло время для укрепления внутриклановых связей… У нас вроде была достаточно большая перина.

Эти ненормальные словно и не прошли только что через тяжёлый бой, в котором мы несколько раз были на грани гибели… Или наоборот, так и проявляется реакция? В любом случае… Я вздохнул вслух.

– Как бы там ни было, девушки… Это счастье, что мы вместе.

Естественно, выполнять предложение Кэтти никто не стал. Как минимум потому, что сила Сфено как была, так и остаётся проблемой… насчёт наличия других причин я после того, что выкинула Снегурка, уже не уверен. Однако… Проснулись мы все всё-таки вместе, в одной перине – хотя Сфено лежала поперёк.

Я открыл глаз, осмотрел этот похрапывающий натюрморт, а затем перевёл взгляд на сидящую в кресле Леонессу.

– Я бы к вам и Туман в женском теле засунула, но места не хватило – сообщила она. Понятно…

– Не надо так делать… Сфено могла и сломать кого-то нечаянно. – Я попытался подняться, но горгона прижимала ноги к постели, а Снегурка… эм, она жуёт моё ухо. – Блин. И как мне встать теперь?

– Жди.

Лео пожала плечами и встала. Направилась к выходу из спальни; повернулась ко мне.

– В конце концов, учись уже управляться со своим гаремом… Тентакледемон, хе.

В итоге для того, чтобы выпутаться из этого… этого «цветника», пришлось решить головоломку. Прикрыл Нате ноздри, она разжала зубы (учесть на будущее: феи Неблагого двора ещё и кровь пьют), потом Тахна приподняла Сфено, и я аккуратно вытянул себя из-под одеяла верёвкой, чтобы не тревожить сон дам. Можно было, конечно, последовать словам Леонессы и просто подождать, но спать уже не хотелось… И, честно говоря, не хотелось проверять реакцию, когда девчата проснутся. Каких-то проблем я не ожидал, но всё-таки… Не хотелось. Ладно бы ночью что-то действительно было, а так…

В общем, я сумел встать, оделся, и принялся готовить завтрак.

Трофеи с вчерашнего побоища я не забирал, оставил улики для расследования, но получил копию описи: это мои трофеи, честно заслуженные в бою, и я их заберу хотя бы просто из принципа – в конце концов, я изрядно потратился на этот бой. Теоретически, поучаствовавший под конец Гондзимон – вернее, его хозяин – мог бы претендовать на долю, но китайцы возбухать не стали. Н-да, второй раз спасаю этого китаёнка… Или не спасаю? Хрен его знает, что с ним планировали сделать.

В любом случае, среди трофеев было несколько интересных вещей; в том числе я, кажется, опознал то, чем ранили Сфено. И меня тоже, но главное, что этим сумели пробить защиту горгоны. «Клинок ирригации Юя». «Реликвия. Чудесный клинок, вдохновлённый легендами о древнем герое, рассекавшем скалы, чтобы проложить каналы для водоснабжения; возможно, оригинал?. Доступные чудеса: Рассечь всё (испускает летящее по прямой невидимое лезвие шириной 1 метр, игнорирующее прочность, расход Эссенции зависит от дальности); Рассечь врагов (аналогично, но лезвие рассекает только врагов пользователя, расход Эссенции немного увеличен)». Игнорирующее прочность, блин… Чудотворство, как и следовало предположить.

Поиск в базе данных Альянса сообщил, что данный меч принадлежал одному из кланов «Семи опор», клану Тростника, но пропал несколько лет назад. Или… «Пропал». Я не мог отделаться от ощущения, что всё не так просто; хотя всё возможно, конечно, но это удобная отмазка, если что. «Мы не при чём, у нас его давно украли»…

Ну, реальные обстоятельства я не знаю – но только пока что. На самом деле, я не просто оставил расследование силам альянса – у меня есть и свои планы со своими методами; вполне возможно, что удастся узнать даже больше. После завтрака займусь… В любом случае, мне самому этот меч не особо полезен – не люблю чудотворство – но и оставлять значимую угрозу потенциальному противнику тоже не стану. Не люблю чудотворство… И в своих руках, и в чужих.

И по связанной теме… Абилка горгоны оказалась чрезвычайно эффективной. Я бы даже сказал, слишком уж эффективной; откуда вообще берётся вся эта сила? От Геи, то бишь Души мира? Скорее всего. Если так, могут быть сложности в других мирах, и в целом лучше не злоупотреблять.

Однако не пользоваться таким читом совсем глупо. Где бы мне взять мешок хомячков-берсеркеров, чтобы включать абилку по желанию?..

– Для управляемой активации способности Сфено можно попробовать использовать мини-големов, или одержимых кукол – сообщила Натаниэль. Эм… Когда она успела не только одеться, но и причесаться? И…

– Я что, думал вслух? – осведомился я. Она отрицательно качнула головой.

– Мы просто думаем об одном. Это очевидная тема после вчерашнего.

– Да, после вчерашнего я, как настоящий кланлидер, обязан предложить Сфено решение этого вопроса – я улыбнулся. – С добрым утром, завтрак сейчас будет.

– Кофе в постель не будет? – послышался голос Кэтти из спальни.

– У нас не тот случай – отозвался я. – Но на столе – будет.

– Кто-то очень неплохо вложился в попытку моей ликвидации – заметил я, после первого перекусона. Разговор, конечно, не совсем застольный, но моим дамам такое аппетит не испортит, это точно. – Похоже, моя репутация слишком уж выросла. Нужно что-то делать, чтобы такое не повторялось, иначе в следующий раз могут и достать.

– Для начала стряси с китайцев амулет феникса – заметила Кэтти. – В идеале два, тебе и Нате. Ну а то, что организаторов нужно показательно наказать, и так очевидно. Ты же хочешь использовать «Разговор с предметом»?

Я кивнул.

– Предметы с трупов я взял, эссенция есть, нужно только вопросы подготовить.

Я помедлил, отпуская мимолётное ощущение ирреальности происходящего. Блин… Я решаю вопрос силового разрешения проблемы международной политики. За завтраком. И воспринимаю это как нечто неприятное, но в целом обыденное… И я, и мир определённо слегка сошли с ума.

Но с этим придётся жить.

Шнурок, пуговица, монетка… Простые предметы, отсутствие которых не скажется на расследовании альянса, но которые были рядом со своими хозяевами, и смогут многое рассказать – если задавать правильные вопросы. Правда, с этим навыком у меня не очень хорошо, но усилиями всего клана справились.

Сенсаций допрос не принёс, но ситуацию прояснил. Атака была организована усилиями нескольких сил; в первую очередь, китайских кланов, не желающих укрепления позиций европейского альянса, но также там отметились и поджигатели войны, и просто конкуренты клана Камыша, пытавшиеся подкинуть им свинью. А в джипах сидели в основном представители международного радикального сообщества.

Ну и да, меч предоставил сам клан. Н-да, всей этой шобле отплатить той же монетой будет затруднительно…

Ещё, не знаю плюс это или минус, но у радикаловтяжёлая ситуация. Участие в этой операции было для них чуть ли не последним шансом на показательную акцию, которая могла бы привлечь новых сторонников; они вложили в неё изрядную часть оставшихся сил. Хм. Как-то… Мелко вышло. Даже с учётом того, что маги в джипах были, мы просто не заметили их усилий – ни их проклятья, ни невидимая ударная магия на Сфено, ставшую основной целью, никак не подействовали. Что было, что не было… Читерный хтонический монстр, воистину.

И насчёт хомячков… Серьёзно, что-то такое сделать нужно.

К сожалению, идея Наты оказалась малоперспективной: короткий разговор с мастером Кунлаем, нашим специалистом по големам, это прояснил. Маленьких големов делать сложнее и дороже, чем больших, а они и большие недешёвые, так что даже десяток – уже большое финансовое бремя. Невыгодно… Впрочем, когда я сообщил, что они нужны не для реальных боевых операций – хотя всё равно должны быть способны представлять угрозу хотя бы невооружённому человеку – големодел пообещал подумать. Если что-то подобное удастся сварганить, это станет очень эффективным козырем, хотя придётся пожертвовать одной ячейкой Инвентаря.

– И всё-таки, как быть с китайцами?.. – пробормотал я вслух. – Не нападать же на их базы, в самом-то деле.

В принципе, можно подождать результатов расследования альянса, и если они что-то нароют, выдвинуть официальное обвинение. В принципе, стоит поделиться собственной информацией, только что не объясняя, откуда она у меня. Но даже если они что-то найдут, я не уверен, что этого будет достаточно… Ну и ещё кое-что: вроде бы и логично предоставить подобные вопросы и их решение профессионалам, но мне нужно собственное имя, а не просто образ «силовика альянса». Это же изначально было моей целью, нельзя забывать… И это снова ставит вопрос, как быть с китайцами. Уг… Чувствую себя американским правительством.

Хмм… А ведь, вообще-то, доказательства мне особо и не нужны. Всё время забываю, что магам не нужно отчитываться перед судом и правительством; достаточно знания, а не доказательств. Весь вопрос в том, достаточно ли сил для того, чтобы… ну, скажем, нести справедливость.

И вот тут я сомневаюсь. Да, мой клан силён… Но не настолько, чтобы выступать против противников неизвестной силы, которые могут не только объединиться между собой, но и привлечь тех, кто в организации нападения не участвовал, но встанут на помощь «своим». Плюс, что настолько же важно, если не важнее, если просто атаковать от балды, под удар могут попасть непричастные…

Я потёр виски. Вот же пакость…

В принципе, есть один вариант, заменяющий в магическом обществе «высшую власть». Боги. Но это… Тут свои тонкости, да и в целом предпочёл бы держаться от них подальше, по возможности – чтобы не раздражать.

– Для начала определись, что тебе нужно – отомстить или добиться от них того, чтобы больше такого не устраивали – посоветовала Кэтти.

– Второе, конечно – не задумываясь, ответил я.

– Тогда не обязательно наносить им реальный урон, достаточно убедительно припугнуть. И не забывать в будущем повторять, чтобы не забывали.

– Вопрос в том, как это сделать – заметил я. – Тем более, что сама моя победа должна была произвести впечатление, этого мало. Взять бы их за… кхм, чувствительное место…

– Репутация, финансы, наследники… – задумчиво перечислила Снегурка. – Возможно, некие реликвии.

Я щёлкнул пальцами.

– Камень основания! Если бы удалось наложить на него руки…

– Вот только чтобы это сделать, как раз и нужно штурмовать и захватить резиденцию клана – хмыкнула Кэтти. Мы все умолкли.

В принципе, если знать точное место, есть шанс добраться туда через Изнанку; естественно, с Изнанки тоже будет охрана, но задержать её и, скажем, скинуть прямо к Камню бомбу – вполне реально с помощью Пробивания барьеров.

– Вопрос в том, как выяснить, где находится их камень… – пробормотал я вслух.

– Ну, в случае клана Тростника это выяснить не проблема – заметила Кэтти. – Клан старый, достаточно сильный, чтобы не скрываться, штаб их с самого основания остаётся на одном месте… Думаю, выяснить смогу в ближайшее время. Как минимум, достану что-то из вещей тех, кто знают.

Я кивнул.

– Значит, в этом полагаюсь на тебя. Когда выясним, выдвину им официальное обвинение, а потом и проведём демонстрацию силы… наверное, и репарации нужно будет стрясти. Но это Тростник, а есть и другие кланы.

– Да, с более мелкими сложнее – согласилась Кэтти; Снегурка кивнула и добавила.

– С ними, уверена, тоже найдём решение. Думаю, я должна кое-что сообщить…

– Я слушаю – кивнул я; кажется, это что-то серьёзное, так что счёл уместным подчеркнуть внимание. Хотя я и так всегда очень внимателен к её словам.

– Во время боя со мной вступила в контакт Леансидхе – сообщила девушка. – Предлагала помощь.

– И что просила взамен? – нахмурился я. Помню жёлтую точку рядом с ней…

– Ничего – ответила Натаниэль. – Что ещё подозрительнее, разумеется. Я отказалась, но не могу сказать, чтобы её это разочаровало или огорчило.

Блин. Я сходу могу предположить несколько вариантов, зачем это было… Но наверняка все они неправильные. Или все – правильные. С этими феями нет смысла гадать, просто не нужно иметь с ними никаких дел… Ну, кроме секса – это, насколько я вижу последствия, может закончиться даже хорошо.

Хорошие девчонки получились.

В общем, у нас появился рабочий план; а затем у меня появились прикидки и по остальным участникам. В принципе, если план по «тростнику» сработает, – произведёт эффект неразорвавшейся бомбы, в прямом смысле – то это может достаточно припугнуть и остальных участников, но лучше держать пару вариантов в запасе, и один такой запасной у меня уже был. Ничего оригинального, на самом деле; просто сделать как все, воспользоваться возможностью публичной демонстрации силы. Турнир же на носу… Бросить вызов, показательно уделать, потом пригрозить – вполне может сработать… Если получится уделать, конечно. Достаточно показательно.

Куаллона выяснила точное местонахождение камня основания китайцев за два дня.

Вернее, двух камней из трёх имеющихся. Всё же крупный старый клан, естественно, не обошёлся всего одним, но даже самый первый их камень всё ещё поддерживал как минимум несколько ценных активных контрактов, так что уничтожение любого из них было бы ударом не только по престижу клана, но и по его силе. Собственно даже, вполне возможно, что кто-то, освободившись от контракта, решит ударить по клану, так что это очень даже серьёзная угроза.

В любом случае, нам было бы достаточно знать местоположение любого из камней. Понятное дело, все они будут хорошо защищены, но даже предпочитающая быть максимально осторожной Снегурка считала наши шансы очень неплохими.

Особенно если ещё погррриндить… От одной мысли зверею.

Сам я тоже нашёл кое-что полезное (всё-таки доступ к архивам альянса – штука полезная даже с ограничениями): часть решения остающегося висеть «системного квеста» от «Наследия Кроноса». Если точно, я обнаружил координаты двух «хроноаномалий»… блин, одна из них была общеизвестным «естественным маяком».

Навестил, «изучил», дождавшись, пока полоска прогресса заполнится, но без третьей аномалии эффекта от этого, ожидаемо, не было. По крайней мере, заодно прибил несколько Теней…

Мир, впрочем, вертится не только вокруг меня; остальные силы в это время предпринимали собственные действия. Естественно, большинство этого оставалось для меня за кадром, но спустя те самые два дня от клана Камыша пришло новое письмо.

На этот раз это было исполненное официоза послание, в котором меня многословно благодарили за повторное спасение наследника, заверяли, что не имеют отношения к атаке и хотят сохранить хорошие отношения, а также предлагали совместные действия против одного из организаторов. О как… Оперативно, и неоднозначно.

Ну, встретиться с ними и на этот раз стрясти-таки награду мне в любом случае нужно было. Да и совместные действия, в принципе, помогают решить проблему с организаторами – по крайней мере, одной из групп. Так что я решил не затягивать; дал знать альянсу, собрал свой га… в смысле, свою команду, и отправился по приглашению.

В этот раз отношение было… Другим. Заметно другим. Я даже воспользовался Изучением на одного из слуг; и оно показало в эмоциях «Уважение, опаска». Хе… Сперва ты работаешь на репутацию, потом она работает на тебя. И тот бой определённо хорошо сработал в этом плане, пусть даже представители этого клана лично видели только самый конец.

В принципе, хотя у них тут явно найдутся козыре в рукаве, – вроде ещё каких-то чудотворных, а то и божественных, реликвий – но, судя по тому, что я видел и знаю… Блин. Мой всего ничего существующий маленький клан, походу, реально сильнее этого древнего и достаточно богатого. С ума сойти… Личная сила реально определяет.

В этот раз я действительно могу спокойно забрать свою награду ещё с прошлого раза, и даже потребовать ещё одну… хотя требовать всё-таки не стану из вежливости, просто намекну. И пусть потом попытаются отобрать… Хотя, судя по текущему отношению – не попытаются: даже у клановых шишек в статусе стояло «Опаска».

Думаю, они бы ещё долго водили вокруг да около, но сейчас я уже мог позволить себе толику неуважения к хитромудростям этикета. Изрядную толику.

Хотя хамить тоже не собирался – это просто противоречит моему воспитанию.

– Думаю, не стоит затягивать; как уже говорил при прошлой встрече, я простой человек, и не сторонник излишних словесных кружев. У меня нет претензий к вашему клану, и я не возражаю против сотрудничества, как продолжения торговли, так и совместной нейтрализации организаторов нападения, благо у меня есть собственная информация по ним. Но…

О, смотри-ка… При этом слове у спикера в статусе добавилось «беспокойство».

– Но раз уж мы снова встретились здесь, я полагаю, что это знак. Пожалуй, пришло уже время забрать мне оставленное вам на хранение…

«Раздражение, облегчение». Хе… Этот просмотр эмоций, на самом деле, тоже чит, для ведения переговоров. Хотя профессионал явно мог бы использовать его эффективнее, но и мне помогает… Боюсь, ещё научусь использовать его полноценно.

В любом случае, мы договорились-таки обо всём. Ну, более-менее, подробностей не обговаривали – опять же, как ни посмотри, а такое нужно сперва сообщить альянсу – но согласились на совместные действия против агрессора в самое ближайшее время. И мне неохотно выдали два амулета Феникса, которые я напоказ спрятал в Инвентарь… Хе.

Хотя признаюсь честно, несмотря ни на что, мысль попросить-таки диву всё-таки проскакивала. Зацепила, блин… Эх.

«Самое ближайшее время» оказалось этим же часом. В конце концов, мне требовалось только дать знать альянсу, а для этого есть смартфон… Ну а дальше – всегда готов, и первая ударная бригада имени святого тентакледемона уже приведена в боевую готовность. Так что весь вопрос был в китайцах, но и они не ударили в грязь лицом.

…Хотя, признаться, я и не ожидал, что в этом снова будут участвовать принц с его берсерком-телохранителем. С другой стороны, хе, рядом со мной ему, похоже, безопаснее, чем под охраной своего клана…

Впрочем, естественно, от Камыша участвовали не только эти двое; был ещё десяток чуваков в масках, с мечами и автоматами. Заметка себе: следить за спиной.

Клан, которому сейчас мы должны были высказать недовольство действием, был тем самым «заполнителем», крышующим лис. Могу предположить, что они воспользовались переговорами, чтобы собрать информацию обо мне; в конце концов, я не единственный маг в мире, у кого есть аналитическая магия. В любом случае, я это только приветствовал – заодно и потенциальную проблему с цзинами разрешу. Правда, пришлось предупредить своих оборотней на всякий случай увеличить бдительность; мало ли что могут выкинуть напоследок агенты клана.

…Такого я не ожидал.

Нас уже ждали.

Отсутствие какой-либо охраны на подступах к главной резиденции клана уже кричало о подвохе, но мы просто продолжили движение, хотя Камышовцы дружно активировали какие-то амулеты; я тоже воспользовался амулетом ментальной защиты. Этот клан, к слову, расположил свой штаб посреди города, прямо по гонконгским боевикам, в «развлекательном центре», так что Автокарта пестрела жёлтыми точками, но я не видел ни одной красной; зато, к своему недоумению, обнаружил несколько зелёных. Впрочем, списал их на отдельную группу прикрытия Камыша.

Гражданские, конечно, могли бы быть проблемой, но для таких случаев существуют чудесные заклятья вроде «Барьера Грёз» или его аналогов; правда, от них существуют контрбарьеры, как и во всём, но я был уверен что смогу разрушить любой барьер, созданный третьесортным кланом, без проблем. Даже без Куаллоны, с амулетом Волоса-то…

Однако барьера не было, как не было и охраны. И всё так же не было красных точек на Автокарте… хотя нет, одна есть, но какая-то бледная. Всё это крайне странно…

Хотя, в принципе… Если скажем, есть группа наёмников в засаде, которой не говорили, на какую именно работу наняли, просто атаковать по команде, и один член клана, то всё складывается. А по бледности… Я немного подрегулировал Автокарту, и убедился, что враг просто находится под землёй.

Ну, мои кланерши и сами видят, и на всякий случай я изложил свои соображения по Связи, а временных союзников можно и предупредить.

Активация барьера жрала уйму энергии, причём чем большую территорию он накрывает, тем больше; вдобавок ограничена дистанция, на которой его можно применить. Плюс если всё-таки есть контрбарьер, разрушить его я смогу только в упор, так что с любой стороны пришлось подойти поближе.

…Чего?

Над входом в заведение висел лист бумаги с надписью «Приветствуем клан Осколки и просим милости».

Я на секунду подвис, не зная, как на это реагировать; вырвала из этого состояния Кэтти.

– Думаю, мне стоит сходить туда – сообщила она. Ну, в её предложении явно было здравое зерно, но риск… Сфено отправить? Так у неё с переговорами не очень, и не факт, что абилка успеет активироваться, если что.

Поморщившись, я кивнул и обратился к камышовцам.

– Похоже, стоит немного подождать. Нас всё равно уже ждут, так что внезапности не получится.

Такого я не ждал… Да, повторяюсь, но, блин…

Китайцы, блин, сами прирезали своё руководство, как только узнали, что авантюра с нападением провалилась. Одного оставили в качестве подарка, «делайте что хотите», от остальных сохранили головы… И всем оставшимся составом сдались лично мне, безоговорочно капитулировали на милость победителя. Репутация работает, однако… Кэтти ещё предположила, что Камышовцев они боятся, поскольку лучше знают нравы сородичей, а у меня репутация, как бы это сказать… Более европейских традиций мага. Вернее, русских.

Н-да… В итоге пришлось договариваться с Камышом. Отдали им оставшегося в живых мага и головы; скорее всего, они смогут извлечь из них какую-то информацию, но мне плевать. Договорились, что претензий друг к другу не имеем, и разошлись… Без драки.

Что делать с нежданно доставшейся организацией – как уже сказано, весь клан капитулировал – вопрос не стоял; пусть себе работают как работали, только деньги на другие счета переводят. Не, понятно, что как-то просмотреть их дела нужно, но это дополнительная нагрузка для Снегурки… немного стыдно, но такова жизнь. В любом случае, меня больше беспокоила тенденция. Мой клан… нет, скорее всё-таки контролируемые моим кланом организации, расширяются, и это вызывает некий дискомфорт. Частично потому, что это больше работы при нехватке персонала, но в основном напрягает не это. Просто – я не хочу заниматься политикой и бизнесом. Я хочу спокойно прокачиваться, собирать редкие абилки и, возможно, попутешествовать по интересным местам в разных мирах, не беспокоясь о каких-то глобальных целях. Но… Мои планы прокачаться, чтобы со мной не связывались, неожиданно выстрелили не в ту сторону. Нет, разумом я понимал, что если стать достаточно сильным, это начнёт притягивать тех, кто желает воспользоваться силой или опасается её, но… Я просто не подумал, что это относится и ко мне.

Моё собственное восприятия себя существенно отличается от того, что видят со стороны. Ну, экзотические способности, ну да, довольно крутые – но где я, а где большие планы и мировая политика? Я просто в приключении! Бывают сложные моменты, но это скорее как ивенты или квесты, которые нужно решить.

Однако на деле-то это не ивенты, это тенденция…

Н-да. Осознание всего этого не то, чтобы было ударом; скорее вызвало некую тяжесть с примесью стыда.

Впрочем, это продлилось недолго. Работаем с тем, что есть. И с теми, кто есть.

Ну, плюс-минус одна проблема, и вдобавок источник финансов. А может и ещё для чего пригодятся.

Остались радикалы и поджигатели войны.

Оставшиеся до турнира время все занимались своими делами. К слову, выяснилось, что я зря беспокоился за Снегурку: она сообщила, что с добавлением в сферу наших интересов и контроля китайцев расширились возможности по сбору информации, в том числе о хроноякорях и заклинании хроносинхронизации, которого всё ещё нет в наследии Кроноса. Хоть клан и не отличался влиянием, но зато отличался пронырливостью; они умели слушать и сопоставлять данные, так что по крайней мере почти всегда могли указать, в каком направлении двигаться – кто знает тех, кто знает.

А ещё у них имелась сеть осведомителей среди обычных людей, и они хорошо умели давать взятки.

Я, к слову, провёл небольшой эксперимент и выяснил, что могу-таки наделять магией обычных людей. Ну, как магией… Аналогом моих мана-основанных способностей, я бы так сказал. Голосовая активация, отсутствие чувства маны… И только простейшие заклинания вроде Светляка. Было бы хорошо проверить на разных подопытных, но у меня из подходящих кандидатур был только куа Снегурки, да и Эссенции даже на единичку маны всё-таки жалко. В любом случае, в будущем и это может пригодиться, для соблазна невинных душ, так сказать… Н-да.

Оставшихся радикалов кланы неплохо отлавливали самостоятельно, без обращений к главному командованию. Правда, у церковников произошёл собственный раскол; как и с нашей стороны, большинство инквизиторов предпочитало сохранять всё как и было много лет, но, ожидаемо, не все. И в этот раз под влиянием ситуации группа наиболее радикальных фанатиков решила, что нужно воспользоваться ситуацией, пока у магов свои междуусобицы, и перебить если не всех, то хотя бы как можно больше. Ну, как раскол – как я понял, им дали добро на неофициальное свободное плавание, хотя в переговорах заявляли о раскольничестве и полной независимости радикалов от инквизиции… Наверняка их тайно поддерживают. Открытую войну действительно мало кто хочет, но в «инквизиции» много фанатиков – позволяет заваливать магов мясом, но вызывает сложности. И для них хороший маг – мёртвый маг, к сожалению. На этой почве даже католики с протестантами и англиканами действуют совместно… Православных поменьше, но тоже есть.

Не, вполне возможно, что я к ним предвзят и на самом деле всё не так плохо – но моя прокачанная Интуиция говорит обратное.

Было и кое-что неожиданное: Светка с Олегом вступили в партнёрство. Вообще-то изначально она, попробовав его кулинарное творчество, сперва хотела просто нанять себе повара, но пацан отказался… в общем, сейчас он выпекает, Светкин персонал продаёт. У них специально в договоре прописано – часть продукции Светка оставляет себе, но большую долю продают. Олег хотел, чтобы разные люди имели возможность попробовать… Ну и чисто прагматический интерес – реклама на будущее. У них в договоре прописано и то, что по достижении совершеннолетия, если парень не забросит дело, Светка поможет ему с открытием своей кондитерской.

Сама она, к слову, тоже достигла определённых успехов в бизнесе за прошедшее время. В том числе потому, что бесстыже пользовалась моим именем… Ну, я не возражал, пока знает меру, но предупредил, что в этом есть и риск – у меня как-то уже и враги образовались. Впрочем, полагаю, Светка знает, что делает – обе полуфеи вполне профессиональны в своих делах. Как и Олег, на мой взгляд.

К слову, изначально он хотел попробовать продавать у нас во дворе, но это явно не выгорело бы – не тот ценовой уровень, а продавать его творения дёшево – это себе в убыток, на сырье он не экономил. Да и по части «нелегального бизнеса» и «труда несовершеннолетних» могли бы придраться, а так всё нормально. В общем, со Светкой они вдвоём остались довольны. Хм, может, это знакомство продолжит развиваться?.. Посмотрим.

Всё это, конечно, хорошо, но меня продолжала беспокоить безопасность знакомых и родственников. У меня нет возможности постоянно за ними присматривать, а вполне могут найтись желающие что-то провернуть… Есть, конечно, оборотни и некоторое количество призванных Суэго духов-наблюдателей, но этого может быть недостаточно. Да точно будет недостаточно, если кто-то всерьёз вознамерится… По сути, самым действенным, что я сейчас могу противопоставить такой угрозе, была репутация, так что пришлось всё-таки взяться за операцию «Неразорвавшаяся бомба».

Клан Тростника, один из Семи Опор, на первый взгляд должен бы быть мирным – они специализируются на крафте. Алхимия, зельеварение, амулеты, лекарства и даже одежда… Они же, к слову, развивали методы ирригации. Однако их сфера деятельности частично пересекается со специализацией Камыша, и вдобавок есть такая вещь, как «военный заказ», так что нет ничего удивительного в их участии в нападении. Пусть оно и ограничивалось в основном снабжением нападавших качественным снаряжением, но их мечом едва не убили Сфено!

В общем, причины для действий были и у них, и у меня.

«В гости» к ним мы отправились вдвоём со Сфено. По плану я был необходим для нейтрализации барьеров, способность горгоны понадобится против охраны, а других подставлять под удар нет нужды, хотя замечание Кэтти «я могу прикрыть от неожиданностей, если что» и было вполне весомым. К слову, как только отправились, на карте загорелся маркер квеста, что сделало усилия по сбору информации несколько бессмысленными…

Искомый сектор Изнанки ожидаемо уже был окружён барьером, не пропускающим посторонних. Пятый ранг, очень неплохо, но с амулетом Волоса мне даже не понадобилось тратить ману.

Следующим препятствием стали охранные духи-псы, которых там была просто уйма, и «Старшие охранные духи» в виде горящих синим пламенем доспехов с оружием; они ещё и магией атаковали. Сфено всё это проблем ожидаемо не доставляло, мне же было несколько сложнее. Впрочем, горгона воспользовалась своей дубиной в качестве метлы, и разбрасывала в стороны тех «псов», что пытались атаковать меня; я же нейтрализовывал «Старших духов» верёвками и Реверсом.

Представители хозяев тоже появились оперативно; трое магов с посохами и какой-то непонятной хренотенью в руках. Одного тут же вырубило Усыпление, даже удивительно… ах да, пятый ранг же с амулетом. Остальные двое явно полагались на амулетные защитные барьеры… зря. Верёвки плюс электрошок, и ещё двое бессознательных магов на руках.

Я даже не стал их обшманывать – хотя было такое побуждение, врать не стану. Но пусть будет показным жестом, да и время тратить не хочу – подкрепления определённо появятся… И могут – с артефактами вроде того меча.

Барьер, защищающий камень был аж седьмого уровня – нижний божественный, по сути. Может, какой-то бог и устанавливал, в этом случае восстанавливать им будет проблемно… В любом случае, я положил на камень записку и вернулся.

– Готово, уходим – произнёс я вслух. Сфено кивнула и пнула одного из псов в сторону доспеха.

«Основная часть задания выполнена. Получено достижение: „Мочить в сортире… Если понадобится“. Вы наглядно продемонстрировали всем следящим за ситуацией, что способны достать обидчика даже у него дома – если вас достаточно спровоцировать. Эффект: репутация среди магов +1». О… А ещё появились два маркера, показывающих положение двух остальных камней основания.

Впрочем, совсем уж наглеть я не стал. Тем более, там наверняка тревога и подтянуты силы, не вижу особого смысла рисковать, когда уже достаточно показательно – ачивка свидетельствует.

Надеюсь, после этого желающие наехать на меня или наш клан трижды подумают… И откажутся от такого намерения.

А теперь нужно готовиться к турниру.

Всё-таки с руководством альянса у меня была беседа по поводу этого инцидента. Короткая, впрочем… «Вы уверены в своих действиях?» «Я точно знаю, что они были среди организаторов нападения» «Просим простить за беспокойство».

Дата турнира изначально не была определена чётко, так что я ничуть не удивился, когда его отложили на недельку. Ну, это и к лучшему, больше времени на подготовку.

А ещё это дало возможность отпраздновать условный день рождения Сфено.

К некоторому моему удивлению, горгона, которой я предложил самой приглашать гостей, позвала Рыкова, вожака наших оборотней, и Светку Емельянову.

Платил за всё и готовил, естественно, я. Ну по крайней мере, мои кланерши это ценят… Надеюсь.

Понятия не имею, где Рыков их достал и как определил размер, но он подарил Сфено латные перчатки и сапоги, с гравировкой и подогнанные под владелицу. К слову, они давали «Кулачный бой» и «Устойчивость». Мой-то подарок был определён и подготовлен заранее, и выгоден мне самому…

Впрочем, Сфено он ожидаемо понравился. К счастью, она вообще весьма прямолинейна и предсказуема… ну, как правило. В любом случае, новым навыком она была довольна; и на турнире определённо пригодится.

– Значит, хотите показать силу своего клана на весь мир – задумчиво произнёс оборотень. Я кивнул.

– Есть минусы, конечно, но плюсов больше. К слову, вы тоже можете выдвинуть кого-нибудь, участие свободное.

– Не наш уровень – с явным сожалением покачал головой Рыков. – Дополнительная реклама будет, конечно, но нам сейчас нужды нет. А вот посмотреть было бы прелюбопытственно…

– Присоединяюсь – кивнула Светка. – Вообще, Артём, тебе стоит пригласить побольше влиятельных персон. Произвести личное впечатление, пригодится… Конечно, если ты уверен, что сможешь его произвести.

– Да уж постараюсь – хмыкнул я. – Да, предложение резонное.

Действительно, к предложению финблат я отнёсся с полной серьёзностью. И когда с датой наконец определились, разослал приглашения, что называется, и друзьям, и врагам… блин, я даже Нуке и Сали отправил.

Чего я не ожидал – так это того, что они действительно явятся.

Турнир проходил в Австралии, посреди ничего; буквально, ровная пустая равнина вдали от городов и вообще цивилизации. Для участников и зрителей была поставлена россыпь маленьких быстровозводимых шатров, но никакими основательными строениями тут и не пахло. Вода и электричество, впрочем, имелись, и питанием тоже обеспечивали – но все участники питались своим. Опасались диверсий конкурентов, что вполне логично.

От одного клана дозволялось выдвигать не больше пяти участников. Не потому, что задавливать численностью нечестно, а просто чтобы не затягивать турнир слишком сильно – групповых боёв официальная программа не предусматривала, вернее, они не входили в основной турнир. В целом, турнир был заточен именно под кланы; к примеру, «участниками» были команды, а не конкретные маги, и глава команды сам выбирал, кого выставит на текущий бой.

А ещё…

– Поприветствуем гарантов турнира! – сообщил главный комментатор турнира, незнакомый мне маг европейской внешности. Места для зрителей всё же были организованы, вокруг небольшого озера, служившего заменой экрана. – Локи, Тор и Кали!

Озеро-экран поочерёдно продемонстрировало троицу богов. Локи, одетый в смокинг, выглядел щеголеватым мужчиной чуть моложе тридцати, черноволосым, выбритым и аккуратно подстриженным; красавчик, но без слащавости. Похож на актёра высокого класса, пожалуй.

Тор оказался рыж, бородат, и походил на рокера, причём выглядел на добрый десяток лет старше своего коллеги по пантеону и старого приятеля (ну, насколько мне известно по мифам). Знаменитого молота я при нём не заметил, но за спиной бога имелся гитарный футляр.

Кали выглядела скучающей дамой неопределённого возраста с неестественно бледной кожей и неестественно алыми губами; из-под вуали, прикрывающей лицо, только они и были видны, но руки богини были обнажены. Меж пальцев она сжимала незажжённую трубку с длинным тонким чубуком. Хм, или она сильно изменила имидж, или моя информация изначально была неверной – насколько я знаю, Кали должна быть темнокожей. Хотя, с этими индийскими богами и их аспектами сплошная путаница и противоречия… А вот то, что это самозванка, маловероятно – статус-бар действительно показывал «Кали, богиня смерти».

– Но это не единственные боги, почтившие нас вниманием! – продолжил комментатор. – В порядке частного визита на турнире присутствуют богини мудрости и тайных знаний из сопредела, Сали и Нуке!

– Мы здесь по приглашению одного из участников – сообщила появившаяся на «экране» одна из близняшек; Сали, судя по статус-бару. Вторая кивнула.

– Могу я взять на себя смелость осведомиться, кого именно? – спросил комментатор.

– Вы это уже сделали – усмехнулась богиня; на этот раз Нуке. – Но это не секрет. Артём Щеглов, глава клана Осколки.

Да уж, реклама так реклама…

Бои моего клана по жеребьёвке выпали не среди первых, так что у нас было время. Моя команда наблюдала за трансляцией схватки – к слову, участвовали в этот раз я, Снегурка и Сфено – когда к нам подошёл Змей собственной персоной.

– Нам нужно поговорить – сообщил он. Я пожал плечами.

– Почему нет? Полагаю, что это что-то достаточно важное, раз вы лично меня нашли.

Мендоза кивнул и достал из кармана каменную пластину контрактного амулета; я нахмурился.

– Даже важнее. Содержание этого разговора не должно уйти никуда дальше твоего клана как минимум до завершения турнира.

У меня возникло очень неприятное предчувствие… Тем не менее, я кивнул.

Даже после заключения контракта Змей перешёл к сути не сразу; сперва мы перешли на Изнанку и он поднял барьер. Я бы напрягся ещё сильнее – а скорее, просто не согласился на всё это – но контракт включал в себя и его обязательство не пользоваться этой ситуацией, чтобы как-то мне навредить. Конечно, всегда остаётся шанс некоей хитрости, но я всё же решил рискнуть.

– Ты должен присоединиться к моему клану – наконец, сообщил огненный маг. Я уставился на него, подняв брови.

– С какого, прошу прощения, хрена? Я принципиально не собираюсь никому служить. У меня даже с альянсом разовые контракты по каждому случаю. Твоя политическая позиция мне более-менее близка, но и только… Я вообще не хочу лезть в политику ни под каким соусом.

– Я собираюсь взять в свои руки власть… как минимум, над большей частью мира – сообщил мой собеседник.

– Тоже мне новость – фыркнул я. – Ты этого никогда не скрывал. По мне так взваливаешь на себя кучу проблем, что выгорит, что не выгорит… Я так вообще даже не знаю, есть ли в этом какой-то смысл.

Змей усмехнулся и уточнил:

– Я собираюсь взять её в ближайшие дни.

Я снова поднял бровь… О.

– Ты хочешь воспользоваться турниром… Тут собралось много ключевых фигур и сильнейших бойцов. Альтивы и так уже нанесли большой урон, нейтрализовать оставшихся, и мало кто сможет сопротивляться… Полагаю, ты убедил богов-гарантов не вмешиваться.

– Локи и Кали на моей стороне – сообщил Мендоза. – О Торе тоже позаботится Локи, или убедит его, или выведет из игры до нужного момента, а потом он или не будет мешать, или скорее даже присоединится.

– А остальные боги?

– По большей части, им всё равно. Проблема в твоих гостьях.

Действительно… Я и сам не уверен, что они могут выкинуть. Скорее всего, вмешиваться не станут, но мало ли… Но я вполне могу на них повлиять – как минимум, убедить, что нет нужды вмешиваться.

Я скривился. Реально скверная ситуация… Участвовать в этой авантюре не хочу, тем более что тут не обойдётся без убийств, но и отмазаться будет непросто. Разве что прямо сейчас прикончить Змея… Что само по себе непросто. А выступить против его затеи… На его стороне двое богов, как минимум. Не говоря о прочих силах, подготовленных для этой акции…

– Похоже, у нас обоих проблема – констатировал я. Змей кивнул.

– Именно так. Почему я и предлагаю присоединиться к моему клану.

– Не вариант – немедленно ответил я. – Весь смысл существования моего клана в том, чтобы никому не служить. Плюс, я не хочу замазываться. Враждовать тоже не хочу, ни с кем. Блин, я даже сохранять нейтралитет в этой ситуации не хочу, но это максимум, на который готов пойти. В принципе, это и предлагаю: мой нейтралитет, и я уговорю дам не вмешиваться, в обмен на твой. А дальше каждый остаётся при своём – ты делаешь что хочешь, что не затрагивает мой клан, а мы сохраняем нейтралитет и дальше.

– У меня есть другое предложение – возразил Змей. – Более интересное. Наши кланы так или иначе столкнутся на турнире. Так что почему бы ему и не решить? Если победит твой клан, используем твоё предложение. Если мой… Ну хорошо, обойдёмся без ассимиляции – просто заключим альянс.

Я немного подумал. Кажется, это лучшее предложение, на которое я могу рассчитывать… Однако кое-что всё же уточню.

– Меня интересуют кое-какие призы. Хотелось бы иметь возможность их получить. Тем более, что оба варианта выгоднее тебе, чем мне…

– Договорились – кивнул Змей.

«Что думаешь?» – осведомился я у Куаллоны.

«Я думаю, что тебе выгоднее проиграть и поддержать рептилию» – отозвалась меч. – «Так шансы ввести магократический режим будут куда выше».

Я скривился.

«И риск слишком велик, и не моё это… Я в последнее время всё больше ценю всё таким, какое оно уже есть».

«Становишься консерватором» – заметила Куаллона. – «Взрослеешь…»

Ну что же… В принципе, мне достаточно победить. Контракт со Змеем по поводу победы, что всё определит, мы уж закрепили на паре амулетов, так что по идее можно не беспокоиться, что он захочет как-то отомстить, если сумеет-таки провернуть свою авантюру… Хм. В принципе, если показательно надрать зад его бойцам, он может и отказаться от этой затеи ввиду недостаточности сил.

Я воспрял духом. Это отличная мысль, на самом деле! Идеальное разрешение ситуации.

Похоже, это будут самые важные схватки моего клана.

Возможно, они даже войдут в историю.

Разъяснять ситуацию Сфено не было смысла – это может даже снизить её мотивацию – а вот Снегурке, подумав, я всё же рассказал.

«Как думаешь, каковы его шансы?» – осведомился я у девушки. Полагаю, «Связь» никто подслушать не сможет.

«По приблизительной прикидке – процентов семьдесят, но у меня нет полной информации» – сообщила девушка. – «Здесь присутствуют представители и даже главы многих влиятельных кланов, при правильном подходе достичь успеха вполне вероятно, и Мендоза наверняка хорошо подготовился. С нашим участием я бы дала примерно девяносто пять процентов на успех. Вероятно, больше».

«Понятно. Ну что же… Один раз мы уже предотвратили в своём мире большой бардак в связи с иномировым вторжением. Попробуем предотвратить ещё один».

«Ты можешь воспользоваться Кармой» – напомнила Снегурка, и я серьёзно обдумал её слова. Жалко, блин…

«…Попробуем сперва своими силами. В конце концов, у меня великолепный клан».

«Хоть и маленький» – согласилась финблат.

Как уже упоминалось, структура турнира была довольно странной, и организованной в пользу кланов. Для каждого участника в турнирной таблице было отдельное место, но лидер команды – вернее, клана – мог свободно заменять участников; проигравшие, впрочем, из дальнейшего участия выбывали. Маленькая, но важная деталь – правом замены обладал именно лидер клана… Простой, но эффективный стимул побудить глав кланов присутствовать лично. Это сработало не со всеми, но присутствовало достаточно глав кланов, чтобы план Змея выглядел всё более реальным. Кого-то убить, кого-то взять в заложники… Кого-то убедить присоединиться.

Не могу спорить, мне действительно было любопытно, что будет, если Мендоза добьётся-таки своего, но слишком уж много риска и хаоса во всём этом… Я руководствуюсь чисто эгоистичными соображениями, следует признать, но предпочёл бы сохранить всё как есть – по крайней мере, пока не оборудую где-то в сопределе дворец со всеми удобствами, где можно будет переждать беспокойные времена. Вместе с кланом.

К слову, на мой взгляд система, явно стимулирующая участие в турнире кланлидеров, была очень уж подозрительной, однако оказалось, что тут всё несколько сложнее. Сильные маги зачастую состоят в клане чисто формально, или вовсе демоны-наёмники с персональными контрактами, подчиняющиеся конкретно кланлидеру. Мало продемонстрировать наличие сильной боевой единицы, нужно показать ещё и её управляемость. Как и ожидалось, Змеюка не от балды всё устроил…

Как бы там ни было, ещё одним следствием такого подхода к организации была актуальность изучения чужих боёв – нужно знать, на что способны противники, и кого лучше выставить со своей стороны… а в моём случае и не только «кого выставить». Особенно актуально это против одиночек, которых точно не заменят, так что можно попытаться подобрать кого-то, у кого будет преимущество. Магия, конечно, не «камень-ножницы-бумага», но из-за специализации подбор оптимального противника имеет важное значение. Тем более, многие кланы не могли похвастаться реальной универсальностью даже своих боевых групп; общая клановая специализация накладывает отпечаток, да и доступ к учебным материалам других направлений затруднён. Это я такой… Экзот-универсал.

Собственно, потому призывательство и является вторым по распространённости направлением магии на нашей Земле. Одна школа, позволяющая относительно просто получить услуги профессионалов в разных видах магии, и не только магии. Магия вызова специалистов на дом…

Первый же бой оказался… Странным. Двое безоружных мужчин среднего возраста вошли в барьер; один уселся на землю и закрыл глаза, второй встал в некую стойку – и упал. Что это было?..

Следующая схватка оказалась куда понятней, и зрелищней заодно, но тоже довольно короткой. Два мастера ки сошлись в рукопашную на бешеной скорости; если бы не мои абилки для ускорения, я бы ничего не разобрал. Скорость – это важно…

Примерно через минуту интенсивного рукомашества и ногодрыжества – с довольно гулкими ударами – поединщики просто разошлись, и один из них поклонился, признавая поражение. Насколько я смог разобрать, он схлопотал какую-то технику в плечо, и правая рука вышла из строя.

Затем пришла очередь первого кланера Змея, и за этим боем я наблюдал особо внимательно. Со стороны «Вечного пламени» – пожилой худощавый мужчина в тёмных очках, выглядит так, словно только что с какого-то курорта – загорелый, в шортах и рубашке. Против него невысокий толстяк-китаец с длинными вислыми усами; реально длинными, чуть ли не до пупка. Босой, к слову.

Маг Змея – Доре Лагранж – немедленно заспамил противника потоком ярко сияющих голубых огоньков; китаец в первый момент швырнул в оппонента глыбу земли, но немедленно ушёл в оборону, закрывшись земляным куполом – со всех сторон, поскольку синие звёздочки Лагранжа били не по прямой, а прекрасно обходили и атаковали со всех сторон.

Купол, впрочем, китайцу всё равно не помог: часть синих огоньков немедленно сложились вместе в сияющее копьё, по типу кавалерийских рыцарских лансов, и жахнуло по убежищу геоманта вместе со шлейфом отдельных огоньков. Удар, взрыв, синяя вспышка, и бой закончился. Оч-чень занятно… Если заклинание реверса сработает, всё нормально, но если нет – этот противник может быть проблемой. Хотя Снегурка, возможно, сумела бы задавить чистой магической мощью, в хеншине шанс хороший, а вот как бы я действовал?.. Хмм…

Призыватели, спиритисты, алхимики… Один эльф, и парень с обезьяньим хвостом, владевший локальной телепортацией – по крайней мере, выглядели его мгновенные перемещения на короткую дистанцию именно так. Хотя мой «Рывок» тоже выглядит похоже, а в Изучении я разобрать не успел – слишком быстро всё происходило.

Поединки вообще все оказались быстрыми, разве что те, где участвовали призыватели, длились подольше. К слову, я отметил ещё одну важную деталь: призывы в данном случае можно разделить на два типа. Один в котором после гибели призывателя призванные существа исчезают, и второй, где они остаются. В принципе есть ещё и третий, когда после смерти призывателя призванные остаются, но теряют «прописку» в мире, однако этого пока что не встречалось.

– Вот уже почти и наша очередь – сообщил я.

– Я первая – поднялась на ноги Сфено; я кивнул. По хорошему, я бы для надёжности выставлял её только против призывателей, однако горгона настояла на том, что первый бой будет её. Ну, мои благословения с ней… В виде Персонального барьера и Персонального усиления тела. Бафы правилами не запрещались – допускаются практически все возможности клана. Да, и миникарта тоже с ней – Привилегию игрока я просто не отключал, всё равно ничего не требует.

«Салазар Туради, гидромант-алхимик». Старичок, которому для облика классического волшебника не хватало только остроконечного колпака; у него даже были очки и посох.

Сфено немедленно швырнула в него топор, однако гидромант утёк – не совсем в прямом смысле, но струя воды под его ногами унесла его в сторону. И одновременно маг контратаковал: вырвавшаяся из-под его ног волна взорвалась водяной взвесью, окутавшей всё вокруг туманом и выстрелившей брызгами в сторону горгоны. Учитывая, что он не только гидромант, но и алхимик, я бы не рискнул попадать даже под брызги – однако Сфено тоже это понимала. Взмах крыльев… Вау. Этот ветер был куда мощнее, чем то, что она выдавала прежде; туман мгновенно сдуло, а мага сбросило с гребня волны. К его чести, даже в таком состоянии он успел поднять стену воды перед собой и новый ручей под собой, когда в следующий момент Сфено бросила ещё пару топоров, однако этого оказалось недостаточно. Нет, он сумел избежать обоих топоров – но не прилетевшей следом за ними дубины.

Полагаю, подаренным навыком Сфено не пользовалась, чтобы оставить его как козырь в рукаве.

Следующий бой оказался весьма интересным – вернее, зрелищным. Ещё один мастер кипротив «игрового» мага. «Игрового» поскольку стиль его был примерно тем, что у магов из игр: забрасывание спецэффектами издали. Огненные шары, камни, синие огоньки, очень похожие на магию кланера Змея… И постоянное отступление от пытающегося сблизиться рукопашника, уклоняющегося от магических снарядов или отбивающего их, в основном руками. Оба непрерывно расходовали ману, но у рукопашника полоска сокращалась медленнее.

Кастер тоже пришёл к выводу, что затягивать ему не следует; на рукопашника обрушился залп всего вместе – огонь, вода, синие «звёздочки», даже молния… Он с удвоенной энергией принялся уклоняться и отбивать, однако в этот раз не только обстрел был куда сильнее, но и отбитые синие огоньки не разлетелись в стороны, а сделали дугу и снова ударили в цель. И в то же время огненный шар, немного не долетев, взорвался и выплеснул очень приличный объём огня.

В следующий момент, однако, из облака огня, пара и пыли выскочил обожжённый, потерявший изрядную порцию хитов и маны, но живой рукопашник. Выскочил – и немедленно отлетел обратно, поймав пулю: кастер открыл огонь из пары револьверов. Перефразируя фильм – «кастер, рукопашник – побеждает тот, у кого пушка», угу…

О, а вот и следующий участник от Змея. Выглядел он как лысый негр, лет сорока, но в неплохой форме, однако Изучение сообщало, что это ифрит. Никак, тот самый, которого Змей в своё время спёр у арабов…

Ифрит оказался ожидаемо силён. Предыдущий взрыв огня выглядел впечатляюще, но на фоне озера пламени, которое выдал огненный дух, совсем не смотрелся: ифрит покончил со своим противником одним ударом. Я определённо правильно сделал, что поднял Сопротивляемость огню…

Следующий бой снова оказался интересным: у одного из участников не было маны. Зато были автомат, бронежилет, и разгрузка с гранатами – в том числе; кажется, у этого Джеймса Тая была целая куча всего, включая два пистолета Дюссоля. Титул «Гаджет-мастер» и класс «Амулетчик» прилагаются.

Моя оценка оказалась верной. Амулетчик продемонстрировал куда более разнообразную магию, нежели настоящие маги; маскировка, щиты и барьеры, свет и дым, мины, и даже телепортация – судя по всему, к амулетам-маякам, которые он разбросал по полю схватки вместе с амулетами-минами. По сути, он напоминал меня – недостаёт мощи, но это компенсируется гибкостью способностей и хорошей защитой. Хотя аналога верёвок у него и не было, зато набор чар больше, чем у меня… Правда, такой стиль – очень дорогое удовольствие, но в барьере всё равно реальные амулеты и боеприпасы не расходуются.

Кстати, что интересно – барьер в этот раз был ещё более продвинутый, чем в минитурнире на том собрании, и позволял призывать демонов и духов напрямую, а не заранее. И противником амулетчика был как раз призыватель; на мой взгляд, очень неудобный для него оппонент. Впрочем, Тай всё равно победил.

– Господин Щеглов, вам просили передать записку – обратился ко мне девичий голос. Обернувшись, я обнаружил перед собой азиатского вида прозрачную девушку со сложенным листком бумаги в руках; одна из духов-обслуги. Надеюсь, у неё там не взрывные руны, хе…

Впрочем, Изучение ничего не показало, так что я взял записку. Посмотрим, что там – вариантов много…

Хм. «Будьте осторожны. На турнире присутствует специальный агент Церкви. Предположительно, наблюдатель, но его точное задание неизвестно; он или она может быть опасен». Действительно, хмм… «Инквизиторы», почти как и Змей, вполне могут попытаться выбить ключевые фигуры – особенно если у них есть-таки доступ к амулетам. Да даже просто спецснаряжение и яды могут помочь, на самом деле. Хотя бы снайперов можно не опасаться… эм, возможно, с этим предположением я тоже поспешил. Как минимум один снайпер, способный работать здесь и сейчас, есть у Змея. Блин, это собрание всё больше начинает походить на ловушку, которую используют сразу несколько охотников…

В принципе, я могу попробовать найти церковника. Нужно только найти того же Змея и взять у него квест; скорее всего, маркер появится. Пожалуй, поручу обслуге передать записку…

Тем временем подошёл наш второй бой. Кого выбрать – вопрос…

Впрочем, нет. Поскольку противник неизвестен, а Сфено свою обещанную схватку уже получила, лучше всего будет выставить универсала – то есть меня. Сфено лучше использовать против призывателей, а Снегурку… Ну, я предпочёл бы вообще не заставлять девушку сражаться без веской причины, даже несмотря на то, что она сама хотела испытать себя и отточить свои навыки на практике.

Моим противником оказался демон-наёмник какого-то китайского клана. Вернее, демоница; высокая, стройная женщина с вуалью на лице и с длинными чёрными волосами, из которых торчали пара противоестественной формы рогов: короткий штырёк, торчащий изо лба, а на нём, словно приклееный – основной рог в виде вытянутой S; маленькая часть опускается вниз, остальное – вверх, изгибаясь в сторону затылка. Видимо, она давно работает с китайцами, поскольку сейчас была одета в чёрный чеонгсам, если я правильно произношу название этого платья. «Лани Рони Мэх, Искажающая», класс – «Двуединый Мастер». Платье подчёркивает роскошную фигуру; вуаль, правда, смущает, но фигура и сиськи – сами по себе убийственное оружие…

«Вы подверглись ментальному воздействию».

«Вы подверглись воздействию на ауру».

…Ах ты ж сучка.

Под суккуба косишь? Ну, хентай хентаем вышибают.

Поднять ментальный барьер, и…

– Тьма, техника тентакледемона.

Что за?.. Тьма не рассеялась, но стекла на руку демоницы; однако это ладно, меня больше удивило другое. Моя самонаводящаяся техника промазала.

Рогатая поднесла руку, на которой сконцентрировались остатки моего заклинания, ко рту, заведя её под вуаль, а другой взмахнула в мою сторону.

«Вы подверглись воздействию на ауру. Вы подверглись эффекту „Потеря контроля“; навык „Контроль маны“ временно снижен на 3 ранга».

Проклятья и метамагия? Только вот контроль мне не больно-то и нужен.

Магия барьеров. Демоницу накрыл небольшой невидимый купол, пропускающий воздух и свет, но больше ничего.

«Вы подверглись ментальному воздействию».

«Вы подверглись воздействию на ауру».

Фигура противницы внезапно поплыла в одну сторону, затем в другую; статус-бар, однако, остался на месте, и этого мне достаточно.

– Шоковое касание.

Две верёвки широкими взмахами с двух сторон взяли демоницу в «ножницы», преодолевая барьер за счёт «Пробивания барьеров», но не разрушая его. Она попыталась подпрыгнуть – и врезалась головой в купол… блин, как она это сделала?..

Каким-то образом демоница даже в такой ситуации ухитрилась провернуться между верёвок и врезать по барьеру… ещё такой удар, и он развалится.

Сжатие барьера. Ещё один барьер.

– Техника тентакледемона. Техника тентакледемона.

Первый барьер разлетелся под ударом ладони; часть верёвок снова промазали даже в ограниченном пространстве… но в этот раз условия были не в пользу рогатой. Слишком много верёвок, слишком мало пространства…

Ударом руки она разрубила несколько верёвок и на том же замахе разбила второй барьер – но в этот момент верёвка, дополнительно направляемая мной вручную в направлении, указанном статус-баром, а не туда, где рогатая стояла визуально, обернулась вокруг чего-то мягкого. Рывок… Незаметно, чтобы электрический заряд верёвки доставлял демонице неудобства, но, кажется, я сбил её с ног… развивать успех!

Вторая верёвка обвилась вокруг избегающего визуального восприятия тела. А если?..

– Техника тентакледемона.

Обернувшаяся вокруг вроде бы пустого места верёвка разорвалась, но в тот же момент обрывок разошёлся семью новыми жгутами, вновь вцепившимися в добычу мёртвой хваткой.

– Техника тентакледемона. Техника тентакледемона.

Часть жгутов вспыхнули; другие обратились в труху. Однако предыдущая верёвка тоже «расщепилась» и всеми частями обмоталась вокруг жертвы.

А затем вперёд рванула и цепь Рато.

– Восстановление предмета.

Что бы ни сделала демоница, но она едва не успела освободиться; державшие её верёвки стремительно разрушались.

С другой стороны, что бы ни сделал Рато, но цепь её магию проигнорировала. И пора воспользоваться одним из новоприобретённых навыков…

– Касание смерти. Восстановление предмета. Снятие проклятия. Техника тентакледемона.

В этот раз эффект был, и очень заметный. Полоска здоровья демоницы вроде бы осталась той же, но вот мана, до того медленно сокращавшаяся, быстро просела примерно на треть; а в следующий момент иллюзорная фигура рядом исчезла, продемонстрировав реальную демони… кхм.

Я не знаю, было ли это эффектом Касания смерти, или её собственной магии – скорее, второе – но платье рогатой… Ну, мои цепи и верёвки сейчас прикрывали куда большую часть её тела, чем оно. Раскорячило её, к слову… Хентайно, действительно.

Она дёрнулась; её мана вновь резко просела, но верёвки снова осыпались трухой, и даже цепь, по ощущениям, стала терять прочность и силу.

– Восстановление предмета, техника тентакледемона, касание смерти.

Глоток чая. Верёвки… эм, туда не надо, рук и ног достаточно!

Вуаль на лице Лани Рони Мэх тоже осыпалась трухой, и по моей спине пробежали мурашки. Нет, она не была страхолюдиной; слишком тонкие губы и слишком клыкастая, да, но по-своему красивое лицо. Проблема в другом – она выглядела так, словно полностью наслаждается происходящим…

…Блин, теперь мне точно от этого прозвища не отделаться.

Даже когда вся её мана вышла, и стало уходить здоровье, выражение удовольствия не покидало лицо демоницы, вызывая довольно странное ощущение у меня. Она честно боролась до самого конца, но всё это выглядело настолько хентайно, что походило совсем не на сражение боевых магов…

А потом ещё и Куаллона отожгла. «После такого обычно женятся, но ты у нас тентакледемон, тебе можно», угу… Признаюсь честно, сам бы на её месте высказался в этом духе, но всё равно.

– Это был очень необычный бой – заметил женский голос.

– Не могу не согласиться – второй голос звучал очень похоже.

– Приветствую, леди – поклонился я богиням. – Но я предпочёл бы сделать вид, что этого… этой схватки не было. Я выглядел не боевым магом, а каким-то извращенцем.

– Не могу не согласиться – повторила Нуке.

– Оба участника выглядели – уточнила Сали. – Но победа есть победа. И те, кто смотрят в суть, её оценили. Твоя противница была сильна.

Я вздохнул.

– Боюсь, большинство смотрели как раз на поверхность. В любом случае, если вам было интересно, уже неплохо.

– Возможно, мы можем кое-что сделать – произнесла Сали, и сёстры переглянулись.

Кое-что сделали. Отправились к комментатору и вместе с ним подробно разобрали бой. Мне и самому было интересно, поскольку я только примерно представлял, что именно делала демоница. Первым воздействием она попыталась ослабить сопротивляемость и внушить… ну, в общем, противник, то есть в данном случае я, должен был броситься к ней, на ходу сбрасывая с себя одежду. Под суккуба косит, я правильно оценил…

Дальше она воспользовалась целым комплексом чар. Воздействие на моё восприятие, воздействие на магию, управляющую верёвками, похожее, но другое воздействие, нейтрализовавшее мою Тьму; плюс «расовая способность» анализировать оппонента, «поедая» его магию. Мастер Ци, скоростное построение нескольких разных чар.

И мастер Ки одновременно, поскольку разрушала мои верёвки и уклонялась от них она именно при помощи техник Ки-манипуляции. Хотя сочетать использование Ки и Ци техник считается невозможным… Впрочем, она же демон, а демоны играют по своим правилам. Это даже ко мне относится, блин…

К слову, комментатор аккуратно подталкивал богинь, чтобы они подробно разъяснили и мою магию, но они ограничились очевидным – материализация верёвок, восстановление повреждений, Касания и снятие проклятья с себя. Хотя последнее, вообще, тоже «чит» с точки зрения классичесткой магии; нормальные маги с каждым проклятьем борются индивидуально, а у меня зависит только от ранга… Причём вполне возможно, что эти ранги только в моей системе и существуют.

Естественно, следующий бой клан Змея выиграл; он даже не стал менять своего представителя. Ифрит снова вынес оппонента легко и быстро… Возможно, он и провёл уйму времени запечатанным в пещере, так что не в курсе современных тенденций в магии, но по голой силе – монстр. Хотя у Змея было время и в теории его поднатаскать…

К слову, монстр-то монстр, но до самого Мендозы не дотягивает: конечно, мана – не единственный фактор, но всё же сто двадцать маны против двухсот говорит за себя. Я, к слову, выяснил, что размер реально имеет большое значение; многие чары практически невозможно, или вовсе невозможно использовать с привлечением маны из стороннего источника, так что если у тебя нет достаточных личных резервов – обломись. Учитывая, что растёт мощность ещё и нелинейно, так что заклинание на десять маны будет мощнее заклинания на единичку не в десять раз, а в пятьдесят, а то и больше… В полную силу Змеюка, полагаю, мог бы жахнуть не слабее атомной бомбы. Может, и преувеличиваю… Но могу и преуменьшать. Тем более, что магия позволяет не только грубое разрушение физическими эффектами.

Н-да, так я сам себя запугаю прежде боя… Но, в любом случае, претензии Змея на звание сильнейшего мага мира имеют под собой вполне весомые основания. Другое дело, что он может быть не самым опасным… Взять того же Бродягу.

Тем временем поединки продолжались, но в целом выглядели довольно однообразно. В основном поединщики использовали ки-манипуляции и боевую алхимию, изредка перемежаемые призывами; естественно, почти у всех были хотя бы парочка амулетов, и большинство в качестве дополнительного аргумента использовали огнестрел (или пистолеты Дюссоля). Понятное дело, техники и заклинания различались, но в целом всё было довольно однообразно. Впрочем, интересные схватки всё-таки были; например, один маг использовал боевые зелья, а ещё один… Я даже не уверен, как это назвать. Магический фрактал? Он нарисовал на земле какую-то фиговину, и рисунок принялся разрастаться, пока не занял всю территорию. И, кажется, высасывал ману из противника и его заклинаний, передавая её хозяину.

Зелья тоже оказались занятными; стимуляторы и «гранаты» – само собой, но из одной бутылки вылезла многометровая жидкая змея. Вернее даже, оружие в виде змеи, поскольку она частично оставалась в бутылке, и зельевар орудовал ей, как плетью. Самонаводящейся клыкастой плетью.

Впрочем, большинство участников всё же были либо мастерами ки, либо алхимиками. Даже призывателей оказалось меньше, чем я ожидал. Немногочисленные демоны-наёмники практиковали по большей части формы алхимии в сочетании с телекинезом; во всяком случае, в нашем мире эту магию относят к ней. Превращение воздуха в огонь, создание кислоты, замораживание – всё это алхимия… Создание лазерных лучей, как ни странно, тоже.

О, демон-боевой жрец. Что он тут делает, вообще? В нашем мире боги своим жрецам так прямо не помогают обычно, – местные вообще особо не творят чудес, а из других миров проблемы с «роумингом» – а этот одной молитвой сразу и призвал несколько духов, и наделил всех каким-то благословением… Изучение.

О. «Аватар Нга-Нга». Но разве это не жульничество? Аватар же это тот же бог, только что в человеческом теле, а у нас тут схватки магов, а не богов.

Частично вопрос разрешился, когда по завершении боя его класс сменился обратно на «Воинствующий жрец», но всё равно остаются и вопросы, и проблемы. Особенно для меня – сила аватара была довольно умеренной, но у меня же напряжёнка с богами… Остаётся надеяться, что его завалит кто-то другой. Если что, тогда и буду думать – например, выставлю против него с его духами Сфено.

– Здравствуйте, Щеглов – на этот раз ко мне обращался мужчина. Я обернулся… Смотри-ка.

– Я полагал, вы не будете участвовать – заметил я.

– Я и не собирался – ответил Жаргин. В теории – один из равноправных членов высшего совета альянса кланов, на практике – один из двух… ну, трёх, если считать Жизе, реальных лидеров сей организации. – Но получил информацию о вашем пари с Огненным змеем.

Он вопросительно-ожидающе посмотрел на меня.

– Есть такое – не стал я отмазываться. – Если я побеждаю, он оставляет меня в покое, с моим честным нейтралитетом. Ну а если он…

Я пожал плечами.

– Продолжим интеграцию. Альянс для того и создавался… Хотя я в любом случае служу только себе, с остальными – разовые контракты.

Интересно, откуда он узнал? Мог и сам Змей рассказать, в принципе. Разделяй и властвуй… В любом случае, я продолжил.

– Мне это и самому не нравится, но этот вариант вполне неплохой. Тем более, мне нужно просто победить, а это я и так собирался сделать.

Альянсы, подальянсы… Мезальянсы. Внешняя и внутренняя политика, личные связи и вынужденные договора… Если подумать, немного удивительно, что никто не пытался ко мне подкатывать раньше. Возможно, я просто слишком быстро поднялся, а может, и лидеры поспособствовали.

– Понимаю – кивнул маг. – И, учитывая правила, вполне могу оказать определённую помощь без претензий с чьей-либо стороны.

Он сунул руку в сумку на поясе – похоже, такая же, как у Дюссоля – и извлёк из неё звякнувший короб, заполненный бутылочками; поверх них лежал, видимо, пояс из трёх витых шнуров, скреплённых металлическими зажимами. У меня уже есть «пояс» из цепи Рато…

– Изучение.

«Пояс Ларго. Артефакт, часть комплекта „Разрушение Ларго“. Пассивно: Навык Сопротивляемость огню +3. Активно (1 маны за 10 минут): Навык Сопротивляемость огню +6. Изношенность: 1/20 (автовосстановление прочности). Насыщение: 10/30, повышает навык Сопротивляемость огню». Хм… Артефакт. Поглощать его в любом случае смысла мало, а вот как предмет – очень неплохая штука, особенно учитывая, как работают мои навыки сопротивляемостей. Там не просто процентный бонус или аналог брони против определённого типа урона; ближе ко второму, но комплексней. Плюс шесть, да плюс моё, да плюс бонус от еды… Бва-ха-ха, практически.

Хотя и очевидно, что даже сам Змей, не говоря уж об остальной части его клана, владеет не только огнём, но это всё равно существенное подспорье. По сути, возможность выдержать один удар может сыграть ключевую роль – всё-таки даже несмотря на барьеры и различные формы сверхъестественной живучести, хитпоинты тут есть только у меня… По идее. Так что кто сумел нанести успешный удар, тот и победил – тем более, с «Пробиванием барьеров».

В общем, пояс точно пригодится. Что до зелий – ничего уникального, но тоже полезно; тоже сопротивление огню, исцеление, всякое такое. Хотя и я сам, и Снегурка являемся зельеварами, но у неё сложности с ассортиментом, а у меня с качеством; впрочем, даже у моей финблат качество пониже, чем у этих зелий.

– Благодарю – кивнул я. – Я так понимаю, пояс планируете после турнира забрать?

– Я планирую одолжить на неопределённый срок – ответил Жаргин. – Когда понадобится, попрошу вернуть.

Я кивнул. Штука полезная, но достаточно специфичная, к тому же против того, кто способен создавать настолько мощное пламя, всё равно лучше кинуть меня, так что вполне логично, полагаю. Хм, часть комплекта, надо же… Нужно будет потом посмотреть инфу.

По какой-то причине даже передав мне артефакт, Жаргин остался на турнире. Решил лично присмотреть? Ну, пускай.

Поединки продолжали идти своим ходом; некоторые из них снова комментировали богини. Полагаю, выбирали по сочетанию интересности и непонятности для постороннего наблюдателя; были такие, в которых вообще непонятно, что произошло. Менталисты, спиритисты, телекинетики, экзоты – не так уж мало магии без внешнего проявления. Особенно когда наблюдаешь извне барьера грёз; близняшки же явно разбирали всё даже через него. Богини, однако…

Следующую схватку своего клана я снова провёл лично. Частично для имиджа, частично для практики; и то, и то нужно, а тут – сочетание. Ну и универсальность у меня, опять же; не зная противника, я – лучший выбор.

Поединок прошёл легко и быстро, но… Я вынес алхимика, ударившего залпом чего-то вроде взрывающихся льдинок, заклинанием реверса, однако было бы лучше не пользоваться им так интенсивно: другие учтут, и будет сложнее. Тем более, что дальше уже будут более сильные противники, прошедшие первый отсев. По крайней мере, я сообразил заранее спрятать руки в рукава, так что зрители не видели активирующий жест – хоть что-то.

Бой, ещё бой… Далеко не все эффективные боевики демонстрировали что-то интересное; чаще они пользовались двумя-тремя простыми, но отточенными методами. Или превосходством в огневой мощи – как ифрит Змея, делавший это в прямом смысле. В принципе, у меня и самого не так много трюков, просто они весьма универсальны.

И покрывают все слабости. Противник применил ядовитый газ? Есть Сопротивляемость яду и Чудесное исцеление. Поднял барьер? Есть Пробивание барьеров. Бросает гранаты?.. упс!

К счастью, мощность ручных гранат была не так велика, чтобы я не мог их протанковать, даже несмотря на то, что противник швырнул их сразу три штуки, да ещё и из автомата открыл огонь. Я ответил тем же, на бегу восстанавливая Щит и Барьер.

– Тьма.

Надо же, сработала… Я уже отвыкнуть от этого успел.

Проработало моё заклинание совсем недолго, но по крайней мере в этот раз противнику пришлось воспользоваться какими-то контрчарами, а не просто само сползло; а активное применение контрчар – это заминка, которую можно использовать. Что я и проделал, бросив свои две гранаты.

Это оказалось неидеальным решением, поскольку вместе со снятием Тьмы оппонент поднял защитный барьер, а метательное оружие на таком расстоянии не активировало Пробивание; однако я смог сблизиться, игнорируя простучавшие по Щиту осколки собственных гранат, и воспользоваться верёвками.

Противник успел среагировать и выпустил в меня короткую очередь из автомата – однако его немедленно заклинило, а выпущенные пули либо прошли мимо, либо толком не повредили мою защиту. Он оказался в зоне действия моей ауры…

– Техника тентакледемона, касание смерти.

Маневр уклонения стрелок начал, как только я открыл рот, но он не обладал мобильностью мастеров ки, и даже очередная брошенная граната, светошумовая, не помогла – Технике пофиг, вижу я противника или ослеп. Главное, цель задана…

Противостоять захвату с Касанием противник уже не смог; оно вообще эффективно, тем более на текущем ранге. Так что ещё пара секунд, и комментатор объявил о моей победе.

Пока что мне даже не понадобились козыри, которые подготавливал к этому турниру; впрочем, я их по большей части и готовил-то против Змея. Да и ещё не вечер… Ещё даже первый отбор не закончился.

Всё-таки этот турнир – крутейшее мероприятие. Куча влиятельных, и могущественных во всех смыслах персон, и возможность посмотреть на сражения лучших боевых магов Земли… Блин, одна возможность взглянуть на многообразие магических стилей собственными глазами, по мне, многого стоит. Особенно если не забывать пользоваться Изучением – или внимательно слушать комментарии богинь. Хмм, возможно, стоит попробовать их расспросить?.. Можно будет попробовать, только приготовить вкусняшек побольше.

А магия действительно была разнообразной. Хотя в первом отборе большинство участников использовали типовые заклинания и техники, но уже во втором они начали демонстрировать то, что держали в рукаве. Надо же, оказывается, мастера ки реально могут использовать «клонов» – автономные фантомы, сложноотличимые от реального мага. Причём, как добавила приписка от Анализа, «истинные мастера также способны развивать фантомного двойника, добиваясь частичной материальности, либо используя его как носитель дополнительных чар, своеобразную мину-ловушку». То есть ударил фальшивку – а она взорвалась, или навесила проклятье… Занятно, хоть и достаточно просто не подпускать к себе… с другой стороны, в случае мастеров ки это не так уж просто. Но в любом случае – Наруто, блин.

– Господин Щеглов, могу я вас побеспокоить? – осведомился самую малость хрипловатый, но вполне приятный женский голос. Они все специально со спины подкрадываются, что ли?..

Я обернулся к обладательнице незнакомого голоса… О. Лани Рони Мэх собственной персоной… Хрен её знает, какое у неё сокращённое именование, и можно ли вообще обращаться сокращённо.

А вот с чем пожаловала – есть подозрения.

– До следующей схватки моего клана есть время, так что пока что я свободен, леди… прошу простить, я не уверен, как следует вас называть.

– Лани – сообщила дама. На ней было то же одеяние, что и на арене, включая вуаль; впрочем, она поднесла руку к лицу и сняла её. Хм, во время боя немного иначе выглядела, сейчас её кожа выглядит слегка голубоватой. – Я не из аристократии, так что достаточно просто первого имени.

Я кивнул. Не имею ни малейшего представления о её культуре, так что просто приму то, что она говорит.

– Вы доставили мне нескрываемое удовольствие, господин Щеглов – продолжила она, и я поднял руку, поморщившись.

– Я тоже никогда не был аристократом, и раз уж вы представляетесь просто именем, мне как-то неловко отходить от этого. «Артём» будет вполне уместно.

Теперь кивнула она.

– Рада это слышать. Как я говорила, вы доставили мне нескрываемое удовольствие; в этом мире хорошо жить и зарабатывать, но довольно сложно найти достойного противника.

Я вновь поморщился.

– Хотя я, хм, технически воин – угу, титул имеется, по крайней мере – но предпочитаю не искать сильных противников. А лучше и вовсе обходиться без сражений. Так что, боюсь, тут мы с вами не на одной волне. Хотите верьте, хотите нет, но на самом деле я вообще предпочитаю заниматься готовкой…

Демоница посмотрела на меня как-то подозрительно оценивающе, так что я незамедлительно добавил:

– А также у меня невысокий годовой заработок, и я выставляю женщин на поле боя, временами даже вместо себя.

Не сработало.

– Хорошее хобби – заметила она и стрельнула взглядом в сторону моих спутниц. Натаниэль спокойно изучала рогатую, а затем… Достала из сумочки два пакета воздушной кукурузы, протянула один Сфено, и они вдвоём принялись нарочито громко хрумкать.

Ладно бы это была Кэтти, но от Снегурки – не ожидал. Учатся друг у дружки, видимо… Троллятник.

– Через месяц мой текущий контракт заканчивается – продолжила эта Лань(и). – Вы мне нравитесь, так что я хотела бы предложить свои услуги вам. С перспективой вхождения в клан, если нас обеих это устроит.

Я приоткрыл рот и подвигал челюстью. Блин. От услуг профи такого класса отказываться глупо – блин, с её уровнем, подозреваю, к ней очередь будет стоять, тем более что она не чистый боевик – но… Конкретно мне она нафига?

Тем более, ну явно же клеится, а у меня, кхм, свободных мест в гареме и выносливости на всех нет. И это даже если не учитывать вероятность того, что это просто развод и попытка проникновения…

«Куа?..»

«Она сильнее меня» – с мысленным вздохом отозвалась меч. – «Пожалуй, это всё, что я могу сказать».

– Я польщён предложением – произнёс я. Не, правда польщён. Всё-таки приятно, когда тобой интересуются, тем более, когда настоящие профессионалы своего дела признают.

– Но?

– Но, полагаю, его стоит обсудить повторно, когда закончится ваш текущий контракт, или хотя бы ближе к его окончанию, разве нет? Тем более, что времена сейчас, увы, неспокойные. До того времени может случиться всякое.

И опять же, правда. Даже с миром любая хрень может приключиться, особенно на фоне планов Змея и нескольких международных альянсов, а уж конкретно со мной – и подавно.

– Но если вы не против, мы будем рады познакомиться с вами ближе – неожиданно сообщила Снегурка. – Да и вам будет полезно, если вы претендуете на присоединение к клану. Приглашаю вас к нашему столу во время перерыва.

«Конференцию» я поддерживаю почти постоянно – халява всё равно, а возможность мысленного общения очень полезна – так что неожиданностью следующие слова Снегурки не стали ни в каком смысле.

«Естественно, её нужно будет проверить, но это как раз та возможность добавить персонал, которая нам нужна. И как раз в стиле клана».

Что поделать… Права, как всегда.

– Всё так – согласился я. – Мы приглашаем.

– Вы правы, достойная – согласилась демоница и снова повернулась ко мне. – Благодарю за приглашение и принимаю его.

Слегка поклонившись, она вернула вуаль на место и ушла.

«Я давно ожидала чего-то подобного» – заметила Снегурка. – «У тебя есть должность, свой сильный клан, и впечатляющая личная сила, так что желающие ко всему этому приложиться не могут не появиться. Рада, что мои ожидания сбываются наилучшим образом. Если, конечно, она честна в намерениях, а не работает по чьему-то заказу».

«В любом случае „Врага держи рядом“» – мысленно вздохнул я. – «Будем работать…»

И постараюсь не оказаться вдруг женатым.

Ну, с этим ничего не поделать, остаётся только надеяться, что удастся получить преимущество, а не проблему. Пока же… Хм. В этом отборе мы сходимся с Вечным пламенем, и вот к этому уже нужно быть готовым по максимуму.

Не могу сказать наверняка, как поступит Змей, но мне в любом случае нужно выходить самому. И вот тут очень пригодятся бонусы от Жаргина.

Наш бой. Я глубоко вздохнул и резко выпустил воздух, сбрасывая лёгкую нервозность. По крайней мере, идея была такая.

Это, конечно, не финал, и даже если я проиграю, ещё не конец, но… По факту, проигрывать мне нельзя. А противник реально силён… Надеюсь, заготовки, на которые тратил Эссенцию и амулеты, сыграют.

Передо мной на арене стоял Змей собственной персоной. Как и ожидалось. На самом деле вопрос престижа же, да и в целом на этот бой следует выставлять сильнейшего. Когда протагонист встречается с финальным боссом не в финале истории, его быстро выносят… Надеюсь, я тут босс, а не «герой».

Змей поднял левую руку ладонью вперёд, а правой подбросил горсть монет. Металлические диски около четырёх сантиметров в диаметре зависли в воздухе…

– Выстрел, взрывбросок.

Одновременно со мной, но без голосового активатора, Змей активировал собственную ударную магию. Из его ладони вышел огненный шар размером с маленькую дыньку и разделился на россыпь шариков поменьше, ринувшихся в мою сторону.

Я щёлкнул пальцами свободной руки.

Огненные шары столкнулись с пирамидками Взрывброска. Реверс не сработал… Часть пирамидок взорвались в воздухе, однако все снаряды «дробовика» заклятье Змея не перехватило; не факт, что у него и была-то такая цель. Я рванулся в сторону и вперёд, прикрываясь Щитом; Змея окутали взрывы, а его огненные шарики изменили направление и снова устремились ко мне. Высокоранговые самонаводящиеся чары…

…Полоска хитов Змея ничуть не уменьшилась.

В свою очередь, его огненные шарики расплескались по Щиту, тоже не нанеся повреждений; мои резисты загадочным образом распространяются и на барьеры, плюс Магическая Броня активна. Вытягиваю верёвку в сторону статус-баров, сквозь поднятое взрывами облако пыли…

…Верёвка уткнулась во что-то твёрдое.

В следующее мгновение громыхнул новый взрыв. Моя верёвка была с «подарком»; она держала ручную гранату с выдернутым кольцом.

…Всё так же нет эффекта. Что у него за защита?

– Изуче…ие.

Я не успел договорить, как меня окутало пламя, вырвавшееся из-под ног. Обжигающе горячо, но Барьер потерял всего пару единиц прочности. Пояс и навыки исправно выполняют свою работу…

– Тьма.

Скорее символический жест, чем реальная надежда на эффект, но… хмм? Сквозь пыль виднелась чёрная точка.

– Хмм – пробормотал Змей, и возникла небольшая пауза, во время которой я успел прочитать текст на панели Изучения.

«Величайший щит. Защитная техника мастера-призывателя, основанная на вселении специализированных духов в набор металлических дисков». Вот как.

– Касание см…

Резкий перепад температуры заставил меня закашляться; обожжённая земля покрылась инеем, ползущим к моим ногам, а рядом с Мендозой возник здоровенный серебристо-белый волк с развевающейся гривой, чьё тело было покрыто инеистыми узорами.

Я отпрыгнул, отталкиваясь верёвками, и вовремя; волк выдохнул в моём направлении поток снега и мороза, как снеговики Наты, но куда более впечатляюще. «Логнир, потомок Фенрира»… Вы издеваетесь? Он бы ещё самого Фенрира призвал!

Чрезвычайно эффективная защита, мощная собственная магия, могущественный ледяной дух… Что я могу этому противопоставить?

Ну, например…

– Призыв.

Вокруг меня возникли четыре рослые фигуры в чёрных латах – и один обнажённый, если не считать набедренную повязку, мужик с двумя каменными топорами в руках. Эм… У Саллоса и такие были?.. Лотерея, а не призыв.

– Атакуйте врага.

Я ещё договаривал, когда четверо воинов разошлись, двигаясь в стороны и вперёд, а пятый встал передо мной, закрывая щитом почти в мой рост. Воины Саллоса – не просто болванчики, выполняющие приказы; это вполне разумные бойцы, следующие духу приказа. И, в принципе, способные его вовсе не выполнять…

Снег и лёд пробарабанили по щиту, покрывая его коркой льда; меня обдало жгучим морозом, но и только.

Непрерывно волк атаковать не мог, но как только его выдох выдохся… гм, атаку продолжил Змей.

Щитоносец толкнул меня, и я добавил ускорения, оттолкнувшись верёвками. В следующий миг послышался звук удара по щиту… из плеча рыцаря хлынула кровь. Не такая уж значимая рана, но от его полоски хитов осталось не больше половины… и в щите – дыра.

– Чёрный день, Фокусировка.

Змей перевёл револьвер на меня, но прежде чем успел спустить курок, на него обрушились атаки с четырёх сторон. Лязг… Остриё копья упёрлось в маленький металлический диск, остановивший удар; синий луч остановили три соединившихся в ячейку монетки; метательный дарт отскочил от ещё одной монетки, а оставшиеся части «Величайшего щита» заблокировали небольшой рой синих огоньков.

Для того, чтобы блокировать каменные топоры, монеток уже не хватало.

Дикарь упал откуда-то сверху; не представляю, откуда. Удар был нацелен в голову Змея из его слепой зоны, и защититься будет проблемно…

…две монетки отделились от «ячейки» и невероятно быстро переместились из одного места в два других. Искры, лязг – и обладатель топоров отскочил от неожиданного препятствия, перекувыркнувшись в воздухе; монетки внезапно выстрелили искрами и упали.

Волк поднял голову и выдохнул в сторону находящегося в воздухе дикаря.

Он провернулся на лету, но избежать ледяного дыхания не сумел. Вместо этого топоры изменили цель; обнажённый воин пронёсся прямо через воплощение стужи, и обрушил своё примитивное оружие на череп духа-волка.

Волк растаял, и в тот же момент револьвер Змея взорвался. Не повезло Мендозе… Проклятье работает.

Дикарь неловко обрушился на землю и тоже принялся таять. Полоска хитов Мендозы слегка сократилась со взрывом – но вновь вернулась в прежнее состояние. Да, так просто его не вынести…

Но возможность я всё равно получил.

«Касание» уже было активировано; рывок вперёд, и удар наотмашь верёвкой. Монетки ожидаемо заблокировали удар – и попадали на землю. «Касание смерти» убивает духов…

Незамедлительно четверо оставшихся демонов снова атаковали. Магия и сталь, к которым присоединились мои верёвки…

Многометровый пылающий крест провернулся вокруг Змея лопастями вентилятора, разрубая мои верёвки – и демона-мечника. Я успел нейтрализовать ещё одну монету и вовремя отскочить, как и копейщик с ещё одним мечником; Змей, в свою очередь, не сдвинулся с места.

…Он подбросил в воздух новую горсть монет.

Судя по тому, что использует он эти своеобразные амулеты экономно, у него их ограниченное количество, и Касание смерти против них работает, но это чрезвычайно эффективная защита. Я могу выбить их верёвками, и предоставить демонам прикончить Змея – но он тоже это понимает, и призыватель тут как раз он, так что…

…Ну да. Одновременно с новой россыпью огненных шариков, нацелившихся на воинов Саллоса, вокруг Мендозы стали возникать фигуры. Трёхметровый великан с четырьмя руками, в которых было два меча и два щита, ангельского вида крылатая фигура в доспехе, ящерокентавр, – шестиногое тело огромной ящерицы, из которого рос торс мужчины-человека, вооружённого луком – минотавр с двуручным топором… И вполне обычного вида солдат с автоматом.

Раз так…

– Призыв, контрактный призыв.

Два новых воина Саллоса заняли место поверженных собратьев, но помимо этого… Если немного подумать, как работает их призыв? Они заключили со своим господином особый контракт, который позволяет выдёргивать их сквозь пространство. Соответственно, его аналог можно заключить и с кем-то ещё, особенно с наличием нужных знаний в Наследии Саллоса. Естественно, везде есть свои требования и ограничения, но всё решаемо. А добровольное согласие у меня было…

«Позаботьтесь о его призывах» – сообщил я по Связи. – Тьма, бессилие, искажение потока.

Сфено ударила в пустоту кулаком, и нога великана подвернулась; он пошатнулся и обрушился на землю. Помимо «Дальнего удара» я дал горгоне «Кулачный бой»; навык получился тренируемым, и кумулятивным с предыдущим. Владение дубинами она тоже получила, но у этого навыка оказался штраф на скорость прокачки. Я хотел дать и «Манипуляция Ки», но этот навык оказался ей недоступен.

Кэтти и Лео обе получили «Владение автоматическим оружием» и «Владение мечом». Одержимые разошлись в стороны, обстреливая врагов короткими очередями.

Снегурке ничего дополнительного не досталось, но я добавил ей толику маны и поднял Реакцию. К тому же снял с себя «Пояс Ларго» и бросил ей. Ей нужнее…

Бой кипел, бурлил, и тянулся куда дольше, чем любой из предыдущих. Змей сменил уже третий состав призванных; в конце концов, как я и подозревал, он тоже воспользовался контрактным призывом элиты своего клана. У меня оказались выбиты восемь демонов Саллоса, но кланеры пока держались; однако нанести урон самому Змею, как и я в основном поддерживающему свои призывы – хотя и другими методами – не получалось. Я лишь сумел выбить ещё пару монет; Змей и его кланеры всячески старались не дать мне этого делать.

Мы застыли в определённом равновесии – однако мои кланеры всё-таки были немного сильнее, на мой взгляд. И запасы маны Змея, какими бы большими они ни были, постепенно таяли; призывы довольно требовательны к мане, и его магические атаки хоть и были весьма эффективны и каждый раз наносили кому-то из моих существенные ранения, а то и сносили сразу, но тоже отъедали прилично маны. Я же перед турниром специально ничего не ел и не пил, и с «увеличением вместимости желудка» в затяжном бою мог бы обыграть по резервам даже Мендозу. Однако… Даже просто вопрос, кто станет победителем этой схватки, был совершенно не определённым. А о показательной победе мне и думать не приходилось…

Патроны и гранаты закончились; мана Снегурки тоже подходила к концу. Змею удалось прикончить Кэтти, а один из его кланеров ликвидировал Леонессу, но немедленно оказался повержен рукой Сфено. Монет оставалось всего три, но даже одна – проблема.

Внезапно покорёженная арена растаяла. Что за?.. Я стою на позиции входа в барьер…

– Мы вынуждены временно прервать бой – сообщил комментатор. – Приносим извинения зрителям и участникам.

В моё плечо что-то ткнулось; бумажный журавлик… Завис в воздухе, помахивая крылышками, и тыкается «клювом». И на бумаге что-то написано.

«Дагор убит. Попросил администрацию прервать бой, Жаргин и Мендоза тоже получили это сообщение. Пытаюсь разобраться. Жизе».

…

…Бл*.

Как ни крути, но при всех разногласиях и разностях интересов это затрагивает всех нас. Так что в первую очередь нужно встретиться с двумя оставшимися организаторами альянса и определиться, как быть…

Найти магов оказалось несложно. Змей, в принципе, был в пределах прямой видимости, а на Жаргина вывела прислуга. Мы встретились чуть в стороне от зрительских мест, точнее, от места, которое занимал Жаргин. У всех троих в руках были развёрнутые бумажные посланники.

– У вас есть какая-то информация? – осведомился я у мага. В его второй руке был смартфон.

– Только подтверждение – отозвался он. – Но лучше поговорить приватно…

– На Изнанку? – предложил я. Вопреки моим ожиданиям, Жаргин отрицательно покачал головой.

– Нет, останемся в реальности. Здесь всё равно время синхронизировано.

«Барьер приватности» – сообщила миникарта. Ни слов, ни жестов – барьер просто возник вокруг нас, и с этим окружающие звуки и ветерок угасли.

– У нас проблемы – сообщил маг. – У всех нас много разногласий, но альянс по крайней мере пока что нужен всем. Китайцы, индусы и церковники съедят нас с превеликим удовольствием, а сейчас удобный момент для этого. Что ещё хуже, кандидатур для замены Дэнниса почти не осталось… а тех, кто мог бы заменить хорошо, нет вовсе. И вдобавок многие связи и контракты были замкнуты лично на него… Эту дыру будет очень сложно заткнуть.

Змей молча ткнул большим пальцем в мою сторону.

– Не, вы чего – фыркнул я. – У меня ни опыта, ни желания нет.

– На самом деле, в этом есть здравое зерно – заметил Жаргин. – Насколько мне известно, ваша секретарша прекрасно справляется с административными задачами. А лично вам достаточно просто несколько расширить полномочия. В конце концов, вы верно сказали про дальнейшую интеграцию, а внушать впечатление на переговорах у вас получается.

…

«Ната, что скажешь?»

Барьер не блокировал Связь, так что я изложил ей ситуацию.

«Я возьмусь за это. Как я уже отмечала, глупо отказываться от возможности, которая сама идёт в руки. К тому же ситуация, похоже, совсем скверная, если они готовы на такое. Если всё развалится, будет скверно».

«А нам затыкать все дыры» – проворчал я. – «Вешали бы это на Змея… Хотя, конечно, он не преминет возможности заграбастать всё в свои жадные властолюбивые ручки».

– Ладно, полагаю, реальной альтернативы нет – проворчал я.

– Ну, раз с этим все согласны, уточним договор о распределении полномочий – сообщил Жаргин, и… Эм. Достал из кармана кусок камня. С одной стороны гладкий, с другой – неровный, словно скол.

– Изучение.

«Фрагмент Камня Основания. Используется для дистанционного закрепления контрактов на Камне Основания». О как, даже такая возможность существует… Не знал.

– Тогда уж стоит позаботиться и ещё кое-о чём – заметил Змей, глядя в глаза Жаргину. – Мы не доверяем друг другу, это так же очевидно, как беспринципность любых политиков. Сейчас ситуация для этого неудобная, но при возможности вы бы с удовольствием избавились от меня, а я – от вас, да и желающих прикончить нас обоих навалом. От меня избавиться не так просто, но возможно, а вы ещё более простая мишень, а при потере любого из нас, как вы уже отметили, образуется дыра и теряются важные связи. Лично мне небезразлична судьба альянса и то, что останется после меня; я, простите уж за грубость, не зря много лет жопу рвал, и не хочу, чтобы всё пошло насмарку из-за глупой смерти. Собственно, я давно об этом думал, но сейчас удобная ситуация, раньше вы явно не согласились бы. Вот.

Он сунул руку в поясную сумку – у любого топа должен быть пространственный карман – и достал полураспустившийся бутон тюльпана, что ли?..

«Контрактный камень с заготовкой контракта». А вот об этом я знал – но только благодаря Наследию Саллоса. Что-то вроде заранее заготовленного бланка, в который не вписаны имена и детали, используется для высокоранговых контрактов, которые не просто обязуют к чему-то, но и что-то делают.

Дальше я, фигурально выражаясь, наблюдал за представлением и лопал поп-корн. Хотя реальная воздушная кукуруза осталась у дам, но чем перекусить у меня было, я даже поделился со спорящими кланлидерами.

Суть была в том, что Змей предлагал контракт, автоматически передающий ключевые знания и контракты погибшего преемнику, – и официальные посты – но очевидно, что в этом была куча тонкостей. Что именно, кому именно… С первым разобрались довольно быстро, впрочем.

Со вторым оказалось интереснее. Змей сперва предложил кандидатуру Жизе, на что Жаргин возразил, что Гроссмейстер всё равно не согласится; Змей возражать не стал. Потом они перебирали кандидатуры, поглядывая на свои смартфоны – полагаю, получали сообщения о ситуации и отдавали какие-то свои приказы. Я в это время ел бутерброды и раздумывал, будем мы продолжать схватку или нет.

– …А в общем-то, почему бы и нет – произнёс Жаргин. – Но в таком случае, пусть с вашей стороны будет то же самое.

– Кто первый прикончит оппонента, тот и победит? – усмехнулся Змей. – Пожалуй, мне это нравится.

«Что я пропустил?» – обратился я к Куаллоне.

«Они в итоге решили снова свалить всё на тебя» – сообщила меч. – «В случае гибели кого-то из них, полномочия, контракты… ну, всё, переходит к тебе. Они решили, что ты, с одной стороны, достаточно нейтральная фигура, а с другой, одинаково связан с обоими».

«И они не боятся, что я сам их обоих прикончу?» – скептически осведомился я.

«Похоже, что нет» – мысленно пожала плечами Куаллона. – «Оценивать людей они оба умеют хорошо. Ну и ты тут присутствуешь, так что заключить контракт можно прямо сейчас. Ну и всякое такое».

«А меня спросить?»

«Ну, ты уже согласился на предыдущее предложение… А это – его логическое развитие».

– Так, погодите – я поднял руку, прерывая спорщиков. – Этот ваш вариант очевидно приведёт к тому, что вы попытаетесь прикончить друг друга, а мне потом отдуваться. Почему бы не сделать иначе? Разделить на две части наследие Жаргина наметить кому-то из его клана, а наследие Мендозы – кому-то из его.

– У меня только один контрактный камень – сообщил Змей. – Такие сложные заготовки крайне сложно достать. Специалистов по контрактной магии такого уровня на нашей Земле просто нет.

Хмм… Полагаю, я мог бы создать, если прокачать Наследие Саллоса, но это же сколько Эссенции – и всё ради того, чтобы отказаться от «наследства». Я представил взгляд Снегурки, когда она о таком узнает, и тяжело вздохнул. Посмотрел на Жаргина.

– Огненный Змей говорит правду – кивнул тот. – Передача контрактов и выборочных знаний – это высшая ступень контрактной магии. Скорее всего, это работа кого-то из богов.

На этот раз кивнул Мендоза. Блин…

– Ладно, хрен с вами – вздохнул я. В принципе, если что, можно передать кому-то… – Но хотя бы подождите с попытками ликвидации друг друга до более спокойного времени. Сейчас даже с таким контрактом возникнет слишком много проблем. Не то, чтобы меня так уж интересовал Альянс («Б-бака!» – мысленно добавила Куаллона), но с междоусобицами и атаками остальных сил никакой жизни не будет. Подождите, пока ситуация более-менее устаканится, наш Альянс переварит идею о таком контракте, а там уж… Может, и удастся заменить его на что-то более приемлемое. Вон, с тем же Жизе посоветуйтесь.

– Уже – дружно произнесли маги и переглянулись.

– Гроссмейстер согласен, что это хорошая идея – произнёс Жаргин, которому Мендоза уступил право говорить. – И подтвердил, что он не согласится участвовать. И да, в контракт включены условия отложить враждебность и не действовать друг против друга напрямую.

Ох-хо-хо, я знал, что способы обхода контракта есть… Очевидно по подтексту. И как там планы Змея по перевороту на турнире?.. Ну, в принципе, всё это вполне можно сочетать.

Я снова вздохнул. После прокачки Наследия очевидно и то, что возможно-таки заставить их хотя бы действительно придержать ножи на какое-то время. Придётся лично взглянуть на этот контракт и, возможно, внести свои уточнения. Отвертеться, похоже, не удастся, но сделаю, что смогу…

Итак. Три наши клана заключают полный союз. Если кто-то из их глав погибает, я получаю титул ВРИО лидера, пока клан не выберет несколько кандидатур, которым я передаю наследство. Оба лидера обязуются в ближайшие полгода не предпринимать прямых или косвенных попыток убийства оппонента. Это основные элементы контракта… По капле крови от каждого, по толике маны – и каменный цветок разлетелся лепестками, которые, в свою очередь, превратились то ли в мелкую пыль, то ли в дым. Вроде бы сплошная выгода, но почему у меня такое неприятное предчувствие?..

Впрочем, скорее всего, просто из-за того, что вся эта ситуация далека от того, чего мне хотелось бы. Как ни старался уйти от неё, но политика обкладывает со всех сторон… Кому-то – прекрасная возможность, но мне – ну, не нравится это. Каждому своё, в конце концов. Плюс, мне не очень нравится сама идея магических контрактов; вернее, они полезны и всё такое, но опутывать себя ими… как-то это не очень. Даже при том, что в данном случае я оказался на получающей стороне; мой единственный реальный контракт, который в теории можно было бы передать, со Сфено, но у нас связаны жизни, так что если я погибну, передавать будет уже некого. А остальные кланеры какими-то особыми обязательствами не связаны, и если со мной что-то случится, сами будут решать, что и как делать дальше. на девяносто процентов уверен, что клан немедленно развалится. Что же до связей, знакомств и тому подобного – это по большей части не на мне, а на Снегурке… В общем, наследства с меня не заполучить, и Змей с Жаргиным это знали.

– Думаю, пока что это всё – сообщил Жаргин. – Вы возобновите свой бой?

– Учитывая обстоятельства, меня устроит ничья – отозвался Змей. – Заодно меньше козырей увидят зрители.

Я пожал плечами.

– Не возражаю, но в турнире вообще предусмотрена возможность ничьей?

Мендоза кивнул.

– Считается поражением обеих сторон. Я просто уберу себя из дальнейших схваток, всё равно было просто интересно взглянуть, на что вы способны.

Ожидаемо. Я тоже кивнул.

– Хорошо. Надеюсь, будете держать меня в курсе новой информации. Возможно, мне придётся действовать для захвата и нейтрализации.

– Разумеется – согласился Жаргин. – Я…

Невидимая волна, почти одновременно – грохот и удар, сбивающий с ног. Ещё один взрыв…

«Активирована способность: Автовоскрешение. Успешная активация… Время до следующего возможного применения: 1 неделя».

Голова кружится, тошнит, тело саднит… Хитов минимум, защиты нет.

– Персональный барьер, щит.

На миникарте – красная точка.

– Техника тентакледемона.

Я оторвал лицо от земли; в глазах пыль, в руке камушек. Красная точка метнулась ко мне; поднимаю Щит…

…новая волна антимагии. Человеческий силуэт поднял руку с оружием, направленным на меня; пытаюсь уклониться, но неожиданно теряю равновесие и снова падаю, однако спеваю вскинуть руку с камушком.

– Выстрел!

Выстрел.

Хлопок моего заклинания и звук выстрела из пистолета прозвучали одновременно… и звук удара пули о металл. Пуговицы. Металлические пуговицы с костюма Змея зависли в воздухе передо мной, образуя остановившую пулю стену.

Киллер выронил пистолет из пробитой камушком руки; потянулся второй к поясу…

Ещё один выстрел.

Крови видно не было, но мужчина упал – и стал покрываться коркой льда.

Мои дамы оказались рядом прежде всех. Кэтти прикрывала вблизи, Сфено и Ната контролировали с расстояния; красных точек на Автокарте не было, но бережёного… Боги не уберегли.

Жаргин и Змей были мертвы, оба. Кажется, кланеры последнего не могли в это поверить; у него тоже была некая форма контракта на бессмертие… кажется, это моя вина, что с ним что-то пошло не так. «Собиратель осколков» работает постоянно и со всеми…

Убийцу, усилиями Кэтти и Снегурки, удалось взять живым. Тот самый «амулетчик» Джеймс Тай. Как оказалось – бывший инквизитор-еретик, решивший использовать против магов их же… то есть наши методы. Псих, но хитрый и осторожный… Обычно. Сейчас, по его словам, он решил, что его жизнь стоит возможности уничтожить лидеров альянса и устроить хаос среди магов, а потом «инквизиция» сможет проредить оставшихся… Узнал о смерти Дагора, и решил стать мучеником, что-то в этом роде.

Подробно его допросить не смогли – он воспользовался имплантированным амулетом и покончил с собой, не оставив возможности узнать больше даже некромантам.

Несмотря на всю эту, мягко говоря, хрень, турнир продолжался; о ЧП даже не стали сообщать. Кланеры Змея, кажется, не оставляли надежды, что их боссу удастся-таки воскреснуть, Елисейцы попросили не поднимать шумихи и сообщили, что в курсе контракта наследования. Шумиха – действительно последнее, чего сейчас хотелось бы, так что сейчас я, как ни в чём ни бывало, находился со своими дамами на зрительских местах; даже смерть, блин, не помешает выполнить обещанное Сфено и Нате. А ранения… Жизнь в числах, знаете ли. Ну и Восстановление предмета, одежда тоже пострадала…

Пуговицы с «Величайшим щитом» остались рядом со мной.

«То есть сейчас ты, фактически, являешься главой кланов Вечное пламя и Елисей?» – осведомилась Снегурка.

«Не напоминай» – вздохнул я. – «Такого результата эта парочка интриганов явно не ожидала… Кстати, Сфено, с тобой точно всё в порядке?»

«Ты воскрес прежде, чем контракт разделённой жизни меня прикончил, так что даже амулет цел» – сообщила горгона. – «Но это было неприятно».

Угу. Амулет феникса, блин – какое счастье, что оно сработало как надо… Изначально я хотел просто носить его, а второй отдать или Сфено, или Снегурке, но тут обнаружились сложности: он не сочетался с амулетом Волоса. В итоге Снегурка настояла на том, чтобы я взял навык с него. «Автовоскрешение, чудотворство, ранг 1. Эта чудесная способность позволяет пользователю автоматически воскреснуть в случае смерти. Вероятность успешного срабатывания: 50%+1% за каждые 3 ед. Духа, Воли и Удачи; минимальный уровень исцеления ран, необходимый для поддержания жизни воскрешённого, возможно 1 применение за 2 недели. Способность создаёт сосуд Эссенции объёмом 200 ед.; для активации необходимо не менее 100 ед. Эссенции, при полном заполнении сосуда вероятность срабатывания способности возрастает на 25%». Дорого, ненадёжно, и сама способность была дорогой – но как же я рад, что она у меня есть… Жить – хорошо. Несмотря на все проблемы.

…Но у меня такое чувство, что я что-то забываю.#

Матч со Змеем в итоге признали нашей победой. Я хотел вывести из дальнейших схваток Снегурку, но раз вышло как вышло, она попросила отдать следующий бой ей. Ещё и мотивировала тем, что если произведёт достаточное впечатление на тех, с кем придётся работать, то работа будет идти проще. Тоже верно, если ваша начальница может превратить танк со всем экипажем в ледышку, мало кто рискнёт выделываться и выступать против неё…

Занятно, но моя «система» переварила и контракт Змея. Вместо ожидаемого эффекта «вспоминания» на панели статуса появилась ещё одна вкладка – «Контракты и контакты». Сфено там тоже значилась, к слову; через эту панель можно было даже вызывать её местоположение на автокарте.

Зельевар выиграл ещё один бой, маг с «фракталом» проиграл рою ос – каким-то образом модифицированных, судя по тому, что хватило одного ужаливания.

На этот раз богини не стали появляться неожиданно; спокойно подошли со стороны места комментатора.

– Мы прочитали активировавшийся контракт – сообщила Сали. – Поздравляем.

– Благодарю, конечно, но вся эта фигня мне совершенно ни к чему – ответил я. – Собственно, если бы не Ната, я бы и не согласился. Постараюсь не вмешиваться в дела кланов, пусть сами разгребают.

– Вряд ли это получится – заметила Нуке. – Но в любом случае будет интересно.

Я вздохнул.

– Полагаю, постороннему наблюдателю действительно интересно… Как этот турнир.

– Именно – дружно согласились богини; Нуке продолжила. – Но ты можешь присоединиться к нам и понаблюдать со стороны.

– Благодарю за предложение, но ответ будет тот же – я помедлил. – Хотя, как знать, возможно и стоит переждать где-то… Но сейчас меня этот контракт связывает, фигурально. Если я сейчас слиняю, получится скверно.

Богини кивнули.

– Мы понимаем. Удачи, мы понаблюдаем за событиями…

Свой бой Снегурка выиграла, но ей пришлось воспользоваться всеми своими козырями, даже тем, который я раньше не видел – противник, использовавший ки-техники и несколько защитных и атакующих амулетов, подловил её на удар, но Ната поменялась местами со своим снеговиком, а затем нашпиговала противника сосульками.

Нельзя сказать, что я успокоился – даже с прокачанными существенно выше среднечеловеческого значения Духом и Волей сделать это было не так-то просто в текущих обстоятельствах – но собрался достаточно, чтобы по мне не было заметно. Надеюсь. Во всяком случае, на поединок я вышел уверенно и уверенно его выиграл… хотя по большей части использовал призыв. Несколько воинов Саллоса и Сфено, она просила. Против нас тоже был призыватель, но в отличие от меня, сам он оказался совершенно не боеспособен и сдался, как только его призывы оказались ликвидированы. Впрочем, демонов и духов он призвал сильных, так что на практике вполне серьёзный маг, заслуженно добравшийся до четвёртого отбора.

На смартфон одно за другим приходили сообщения от Елисея, и парочка даже от Вечного пламени. Между прочим, грёбаные контракты, унаследованные от Змея, зарезервировали у меня аж два десятка маны; для него-то это была практически мелочь, но у меня-то две трети резерва заблокированы… Прокачать максимум можно и нужно, но всё равно хреново.

В любом случае, я даже не стал смотреть сообщения… потом, всё потом, когда окончательно переварю текущее положение. Однако и оставлять возможно важные дела на самотёк тоже нельзя, поэтому я поступил как нормальный правитель-самодур – свалил всё на подчинённых. В смысле, отдал смарт Снегурке. Жаль, нельзя постоянно так делать, а самому развлекаться… Ну хоть иногда можно. Слава магии.

Лани Рони… Блин, ну и имечко у этой демоницы. В общем, кандидатка на присоединение к клану, как и договаривались, за обедом присоединилась к нам… богини, ожидаемо, тоже. Хорошо, что я запасся, поскольку угощать пришлось ожидаемо своей готовкой, а не местной едой.

Ну, по крайней мере дамы были довольны.

Ещё два боя, и оба мы выиграли. Оставался финал – и против нас снова было Вечное пламя. Впрочем, перед этим организаторы устроили показательные выступления, так что я отдыхал… хм. На миникарте появилась зелёная точка, приближающаяся ко мне.

– Жизе? Что вы здесь делаете? Я думал, вы взяли на себя руководство расследованием – произнёс я.

– Здравствуйте – кивнул маг. – Я присоединюсь?

Я кивнул, и он отодвинул от стола пустой стул, на котором сидела демоница. Я продолжил вопросительно смотреть на него.

– Я завершил основное, дальше обойдутся без меня – пояснил он и зевнул, прикрывая рот рукой. – Прошу прощения, почти сутки на ногах. Пришлось проделать уйму работы.

Хм. Сутки реального времени, или работал на Изнанке? Хотя, не моё дело… наверное.

Жизе, как он сейчас себя называл, глянул на наручные часы, затем на свой смартфон.

– Вы не против, если к нам присоединятся остальные? – осведомился он.

– Остальные?..

– Старик говорит о нас – голос незнакомый, и сходу даже непонятно, женский или мужск… упс. Я вскочил из-за стола и поклонился подошедшим.

– Сомневаюсь, что кто-то сможет возразить таким гостям. Только стол маловат…

– Вот уж не проблема – хмыкнул Локи. Он достал из нагрудного кармана платок и бросил его на стол; ткань немедленно растянулась, покрыв столешницу и протянувшись за её пределы. Я постучал по поверхности верёвкой; твёрдо. Но выставлять мне уже почти нечего…

– И всё-таки ты… – пробасил Тор, обращаясь к Локи; видимо, продолжая предыдущий спор. На меня бог грома бросил один взгляд и вроде бы больше внимания не обращал.

– Знаю, знаю – я козёл – отмахнулся трикстер, усаживаясь за стол. Щелчок пальцами – и он оказался заставлен едой.

– Нет уж, козлики – они хорошие – фыркнул его старый приятель. – От них польза есть. А от тебя? Одни проблемы.

– Зато весело – заметил Локи. Тор хмыкнул и сел рядом.

– Не поспоришь. Хотя ты всё равно мудак.

Кали слегка поморщилась и села с противоположной от Асгардцев стороны; Сали и Нуке переглянулись и сели с двух сторон от меня, раздвинув пространство между мной и Кэтти. Тор одним махом опустошил здоровенную кружку пива и повернулся в мою сторону.

– Ну, и что дальше, колдун? – осведомился он.

– Вы это у меня спрашиваете? – удивился я. Локи ухмыльнулся и достал смартфон.

– Как бы ты к этому не относился, пацан, но ты сейчас глава Вечного Пламени – сообщил он, поднимая смарт… Хм. Не экраном ко мне, а камерой. – А так же единственный из лидеров Евразийского альянса магов. А учитывая, что Вечное Пламя пару минут назад взяло за то самое место последних шишек, собравшихся на этот турнир, по факту в твоих руках процентов этак восемьдесят магического сообщества Земли.

…

…План Змея же никто не отменял.

Возможно, я завис бы на несколько секунд, но меня вернул в реальность звук «фотозатвора» от смартфона Локи.

– Могу я попросить скинуть мне копию? – произнесла Ната. – Для кланового архива.

Сергей Александрович Давыдов На Изнанку 4: Лидер

Пролог

Жизнь временами – штука совершенно безумная: я всё-таки обзавёлся собственным ковеном. Раз уж записали в демоны, и даже с приставкой «архи-», то следует соответствовать, хотя бы в этом. Как раз с утра принимал присягу. Тринадцать штук ведьм, всех возрастов и типажей, от «девочки-волшебницы» лет двенадцати, до двух экземпляров «старой карги», одна из которых точно соответствовала моему детскому представлению о Бабе Яге, только что нога не костяная. И между ними – набор девушек и женщин, все как одна весьма привлекательные. Большинство женщин, когда дорываются до магии, в первую очередь заботятся о своей внешности, и эти исключением совсем даже не были.

Да. Когда ещё не так давно меня спрашивали «Артём, а кем ты хочешь быть, когда вырастешь?», ответ «главой магического клана и кандидатом в архидемоны» мне в голову определённо не приходил. Но жизнь, как уже отмечено, штука временами совершенно безумная. Если доведётся пообщаться с кем-то из богов Судьбы – шансы более чем ненулевые – определённо стоит спросить, нравится ли им выкручивать подобные кренделя.

Возвращаясь к теме. Хотя ведьмы – публика своеобразная, особенно ковены, ищущие покровительства у демонов, на это приобретение я возлагал изрядные надежды. Проблемы с ними будут, можно и не сомневаться особо, но наконец-то у меня появилась, так сказать, производственная ветвь… Нет, был подчинённый клан големоделов под предводительством мастера Кунлая, но с них толку, по правде сказать, немного. Узкая ниша, а волна спроса на их продукцию уже прошла – не без моего вмешательства даже. Так что ведьмы, вполне себе стабильно изготавливающие и продающие пусть низкого класса, но действенную и пользующуюся спросом зельеварную и амулетостроительную продукцию, были вполне актуальным активом. Тем более, они оказывали и другие услуги…

…В комплекте «вассалитета» подразумевались и определённые услуги лично покровителю, но моя горгона и так порядком вымотала… да и вообще, как-то это всё-таки слишком пошло. Несмотря на то, что я уже собрал небольшой гаремчик… н-да. Не тяну на архидемона, не тяну…

Вероятно, это и к лучшему.

– И что теперь, о великий? – лишь с долей поддёвки осведомилась Кэтти. В последнее время моя верная одержимая – верная моя, одержимая не моя – самоназначилась на роль телохранительницы. Один раз меня уже убили, и позволить делать этот статусный эффект постоянным она совсем не хочет: потеряет источник кайфа для меча.

…Да, это именно настолько странно, насколько звучит.

– Понятия не имею – честно признал я. – Если не продолжать, как есть, и надеяться, что само рассосётся.

– Не рассосётся – сообщила из соседней комнаты Снегурка. Ну, понятно, не настоящая Снегурочка… вернее, настоящая, но… Блин. Моя жизнь – дурдом даже в мелочах.

Не то, чтобы я хотел вернуть, как было до обретения магии.

– Я тоже так думаю – согласился я. – И тоже очень хотел бы знать, как со всем этим – покрутил пальцем в воздухе – быть. Мне бы хотя бы между реформаторами и консерваторами чётко определиться…

По воле судьбы, Геи, и одного интригана-Гроссмейстера, не будем тыкать пальцем (это невежливо и неразумно по отношению к легендарным магам), я оказался на совершенно ненужном мне посту власти. Блин, мне бы со своим мини-кланом управиться, куда мне ещё и политику Европейского Альянса Магов наваливать? Нахрена мне эта ответственность? И вообще я маленький ещё, угу. А что бога прикончил – так это чистая случайность и недоразумение.

– С моей позиции, как администратора клана, лучше оставить всё как есть – сообщила Снегурка. На самом деле, нашу полуфею зовут Натаниэль Дорью, а Снегуркой называем, потому что соответствует. Ледяная магия, знаете ли, и общая льдистость.

Даже в постели оттаивает слабо, хотя это моя вина, вероятно.

– Если бы был такой вариант, – тоскливо ответил я – то моя лень его всячески приветствовала бы.

К сожалению, из-за всё того же мага-которого-нельзя-называть – нет, не Вольдеморт, хотя его в фиках по Поттеру тоже вспоминают то и дело – консерваторы и радикалы сейчас в каком-то смысле объединились. Под моим руководством, угу. Заверенным серьёзным таким магическим контрактом. «Да это чистая формальность для подстраховки, сам же понимаешь, что никто на самом деле мальчишке власть не отдаст», угу-угу…

…Я так в филина превращусь.

Я тоскливо покачал головой. Как ни крути, но что-то делать действительно нужно. Все от меня чего-то ждут, все – разного, а война всё ещё идёт, хоть и вяло.

– Для начала нужно собрать всех и прояснить позиции, наверное – я вздохнул. – Может, даже голосование провести. Оценить настроения среди магов, по количеству сторонников и влиянию… Потом анализ последствий тех или иных действий…

– Скорее всего, в архиве альянса уже есть прикидки – заметила Снегурка. – Я проверю.

Я кивнул.

– Полагаюсь на тебя. Ты точно не хочешь в главы Альянса? Я даже доплатить могу… немножко.

Девушка не удостоила меня ответом.

Ну и ладно. По крайней мере, стало более-менее понятно, что делать с политической линией… на ближайшее время, так что можно вздохнуть чуть свободнее.

…Или нет. В моё скромное убежище, где я пытался спокойно творить свою фирменную магию, внезапно ворвался хтонический монстр, потрясая древним артефактом.

– Ещё не готово, имей немного терпения – вздохнул я, помешивая суп. Горгона бухнула бронзовый ключ на стол и ткнула в него пальцем.

– Когда?

– То же самое, имей немного терпения – повторил я.

Я всего лишь хотел себе диву, «волшебную жену» из сказок. Разве я много прошу? Вместо этого получил эту живую окаменелость прямиком из греческих мифов. Никакой пользы в доме, бурный темперамент, ест за троих… И слишком агрессивна в постели. Хотя красивая, несмотря на… специфику.

…Нет, как боевая единица она очень и очень полезна, но какого хрена мой уютный маленький клан превратился в боевой гарем, блин?.. Да и я сам в боевика, если на то пошло.

Ну, я сам по себе – отдельная история, но сейчас не об этом.

– Она моя сестра – надавила Сфено, нависая надо мной во весь рост. Я вздохнул и закрыл кастрюлю, а затем достал смартфон и отправил ведьмам СМС-ку. Мне понадобятся кое-какие зелья…

– После обеда, хорошо?

Она помедлила секунду, а затем улыбнулась и вышла. Записываю себе в органайзер – после обеда освободить из тысячелетнего заточения ещё одно легендарное существо…

…Нормально неделька начинается.

Глава 1

Вообще-то моё отношение к идее освобождения второй горгоны было, скажем так, неоднозначным.

Нет, сам факт необходимости её освобождения под сомнение не ставился: я обещал Сфено, а следовательно исполню – во всяком случае, сделаю для этого всё, что могу. Но… Это как визит к стоматологу: понимаешь, что нужно, согласен со всем, но как же не хочется… Я был на девяносто девять процентов уверен, что добавление второй горгоны в нашу команду изрядно осложнит мне жизнь. Нет, по примеру Сфено очевидно, что она существенно усилит клан, и это, увы, важно, но – на том же примере были очевидны как минимум некоторые проблемы. Взять хотя бы дремучесть этих уроженок бронзового века – Сфено как-то реально вытерла рот и руки скатертью, отчего Снегурке серьёзно стало плохо. Сейчас-то она более-менее пообтёрлась, но с её сестрой придётся всё начинать с начала. Акклиматизация дикарки однозначно будет проблемой.

А ещё – боги. Большинство греческих богов, с которыми они враждовали, мертвы или пропали куда-то, – в первую очередь Посейдон, которого сёстры люто и заслуженно ненавидят – но кто знает, как могут среагировать остальные? А я и так у богов, скажем так, под присмотром. И могу совершенно однозначно утверждать: если они решат, что от меня нужно избавляться, шансов у меня ноль целых, ноль десятых. Разве что попытаться убежать в какой-нибудь дальний мир… Но и это очень вряд ли прокатит. Не уверен, могут ли наши земные боги сносить ударами горы и топить континенты, но то, что отнюдь не воин Волос, бог скота и поэзии (странноватое сочетание, но из песни копыт не выкинешь), уделал меня за пару секунд, не напрягаясь, проверено на практике. Ну, в теории-то я способен прокачаться… Но это время, ресурсы, и не показывать себя угрозой до того.

Собственно, это тоже было фактором, почему я предпочёл бы не освобождать Эвриалу как можно дольше, но Сфено давила, и её можно было понять. Сестёр и братьев у меня нет, но если бы были, и были заперты в магической тюрьме посреди моря на пару тысяч лет… Ну, я тоже постарался бы освободить хотя бы на пару минут раньше.

Или вообще не освобождать. Человек после такого даже если бы не умер, так точно свихнулся, и даже нечеловек… удивительно, что со Сфено этого не произошло. И остаётся только надеяться, что с её сестрой этого не случилось.

…Блин, если подумать, начинаешь сочувствовать им обеим.

В любом случае, ключ к печати горгоны мы честно выиграли, призом на турнире. Там вообще… много чего произошло. Хотя основной причиной нашего – моего – участия был именно этот ключ. Ключ Сфено, к слову, тоже выиграли призом…

Печать Сфено находилась в торчащем из отмели посреди моря камне, на который указывал луч света из ключа – и, судя по всему, не обошлось без моей магии со странным названием «снаряжемант» и ещё более странными проявлениями. В прошлый раз попрыгал по карте мира, замерил направление, определил точку пересечения лучей, вблизи скорректировал, и вуаля – торчащая из воды скала бросалась в глаза. Сейчас было проще: я просто прибыл на указанную «маркером задания» точку на карте мира. Однако – море здесь было чистым и гладким.

И тем не менее, маркер явно указывал именно сюда, на эту точку в ровных и безбрежных водах Чёрного Моря, освещённых вечерним, но ещё ярким солнцем. Вывод – нужно смотреть ниже уровня воды.

Нехорошо. Что у меня есть, что можно было бы использовать в такой ситуации?

– Окно статуса – пробормотал я, и перед моим взглядом возникла прозрачная панель с текстом.

Это, собственно, и есть первое и самое странное проявление моей уникальной магии. «Игровая Система» с прилагающимися статами и навыками/заклинаниями…

Список изрядный, то и дело даже забываю, что именно у меня есть – потому и проверил, собственно. Плюс ещё пара «Наследий». Но – ничего, что действительно помогло бы сейчас. Есть три способности, частично полезных, но проблемы они не решают.

– Что делать будем? – спросил я у Сфено, которая, естественно, увязалась со мной. – Нам явно под воду, а у меня подходящих абилок нет.

– У меня есть – отозвалась Сфено. – Ты же можешь создавать барьеры?

Я кивнул, и она взмахнула крыльями, едва не перевернув надувной плот, на котором мы стояли. Перевернула бы, не будь он зачарован… Наш клановый амулетчик пока мало на что способен, но кое-какие применения уже есть.

Горгона взлетела, направляясь к точке, на которую указывал ключ, а затем принялась кружить над ней, словно огромная ворона… или скорее чайка.

И воды под ней тоже пришли в движение. Я отгрёб подальше, пока образующийся водоворот не затянул мой плот, а затем, чуть подумав, воспользовался Левитацией.

Водоворот принялся расширяться, обнажая морское дно – и торчащий из него камень. Я скривился, прикидывая объём, и со вздохом вытащил из инвентаря термос.

– Магия барьеров.

Почти вся моя магия – с голосовой активацией. Собственно, как я понимаю, это и не настоящая магия; вернее, настоящая, но не моя, а эмуляция через «систему»… да, всё запутанно.

В любом случае, вокруг скалы возникла этакая прозрачная чашка, из дна которой торчала примерно треть камня. Глубина тут была всего около четырёх метров, и в принципе можно было бы поставить барьер цилиндром до дна, но я решил, что и так будет нормально. Барьеры большого размера довольно накладны по мане, а у меня её не так много, особенно после навешенных контрактов. Тем более, я по прочности перестраховался.

Сфено опустилась на поросшую какой-то морской хренью вершину камня и принялась очищать её одним из своих метательных топориков; отпущенная на свободу вода обрушилась на барьер. Нормально, выдержал…

Я отхлебнул чая из термоса и присоединился к ней. Левитация тоже отъедает прилично маны, так что для меня полёт – роскошь, а не средство передвижения.

Камень был куда менее скользким, чем можно было ожидать. И под счищенными водорослями и ракушками слабо светились линии, меж которых можно было разобрать написанное греческими буквами «Эвриала». Не то, чтобы я в этом сомневался, но мы на месте.

– Сестра?.. – осторожно позвала моя горгона, стукнув дубинкой о камень. Угу, прямо по её заявлению – «дубина это не оружие, а аргумент в переговорах»…

Ответа не было, и Сфено повторила, на этот раз сильнее и громче.

– Сестра! Эвриала!

На этот раз отклик был. Из камня послышался… Рык? Я нахмурился. Только не говорите, что она там свихнулась… Не думаю, что Сфено это заставит отказаться от идеи освобождения, а расхлёбывать мне.

– Эвриала?.. – снова попробовала моя горгона, с тем же результатом. Дама растерянно посмотрела на меня. Ах, да… Освободить же возможно только по обоюдному согласию, если заточённая горгона примет контракт.

Возможно, это и к лучшему… Я демонстративно вставил ключ в «скважину» в камне и попытался повернуть.

…Ключ провернулся. Гулкий звук, вспышка, удар – и я взлетел, подброшенный мощным толчком. И вроде ж нормально Удачу прокачал, а всё равно…

Не уверен, как было бы, не будь у меняя приобретённого за прошедшее лето опыта; сейчас, однако, даже столь резко понёсшиеся вскачь события не сбили с толку.

– Левитация, Связь, Персональный барьер.

Предотвращение падения, восстановление защиты, координация действий.

«Если сможете её обезвредить, я попытаюсь что-то сделать» – передал я в мысленную «конференцию» своим спутницам – Кэтти, естественно, увязалась с нами.

Толчок Сфено, выводивший меня из-под удара, не только сбил часть моего персонального барьера, но и нанёс урон барьеру, сдерживающему воду. А затем на него обрушилась женская фигура, сброшенная ударом откуда-то сверху; обе горгоны взлетели, но одна из них – ненадолго.

Новенькая двигалась очень быстро, но я не успел её рассмотреть не только поэтому. Её падение, а затем толчок ногами при прыжке, оказались достаточно сильными, чтобы мой барьер, всё же не рассчитанный на боевые действия, принялся разваливаться, так что я подхватил Кэтти и отлетел в сторону, отменяя барьер.

Вода сомкнулась над опустевшей морской тюрьмой, а я перевёл взгляд на горгон. Посмотрим, будет ли возможность вмешаться, да и защищаться нужно, если Эвриала снова решит атаковать меня и прорвётся через сестру.

«Можешь отпустить» – сообщила Кэтти. – «Я к подобному готовилась».

Моей телохранительнице можно доверять. Если она говорит «можешь отпустить» – значит, можно отпускать, пусть мы и висим в нескольких метрах над морем. Так что верёвка, обмотавшаяся вокруг её талии, разжала свои витки, и женщина упала в воду.

…Вернее, на воду. Она встала на поверхности воды, как на чём-то твёрдом – какой-то амулет, видимо.

Персональное усиление тела, персональный разгон, магическая броня, искажение потока – прежде чем вмешиваться в схватку, а оббафался… в смысле, применил на себя и Кэтти набор усиливающих заклинаний и подобного. Под двумя разными ускорениями я смог достаточно разбирать движения Эвриалы, хотя она всё равно оставалась чертовски быстра; на секунду поймав её в «прицел» взгляда, я использовал Изучение, и без удивления обнаружил, что у неё 55 очков в Проворстве. Не 70 Силы, как у Сфено, но тоже безумно много – тем более, что Сила у неё была 22. Пожелай она просто сбежать, и нам сложно было бы что-то сделать; да даже просто если бы вела себя умнее, с таким преимуществом в скорости у неё были бы неплохие шансы на победу. К счастью, она просто тупо и довольно прямолинейно бросалась на ближайшую цель, так что Сфено, скорее всего имевшая опыт спаррингов с сёстрами, раз за разом сбрасывала её обратно в воду. К слову, средняя сестра-горгона, как и моя одержимая, была способна стоять на воде.

Быстрый обмен мыслями с моими дамами, и мы с Кэтти готовы присоединиться.

Управление верёвками, вернее, «Управление нитями» – один из самых используемых моих навыков, наряду с «Персональным барьером» и неотключаемой аурой. И один из немногих, не требующих голосового активатора. Полезно и для атаки, и для защиты, и для работы, и по удобству схож с телекинезом, хотя есть у него ряд слабостей. Но есть и сильные стороны.

Например, такая.

– Бессилие, Техника тентакледемона, Техника тентакледемона, Техника тентакледемона.

Как бы ни раздражало меня прозвище «Тентакледемон», вынужден признать, что получено оно заслуженно. Даже без этой техники управление верёвками подталкивает к нему, а уж с ней…

Протянувшиеся с моих предплечий и пояса верёвки и цепь разветвились; каждая разделилась на несколько отростков, устремившихся к цели. Обычно они быстро берут жертву в захват – и выглядит это с женщинами именно так, как можно ожидать – но даже под проклятьем бессилия (которое быстро сползало с полубогини) горгона оставалась достаточно быстрой, чтобы избежать захвата зашедших с разных сторон «тентаклей». И достаточно сильной, чтобы разорвать верёвку, сумевшую-таки схватить её за ноги.

Однако я действовал не один.

Достаточно хорошо зная свои возможности, я и не рассчитывал, что удастся так просто поймать эту сверхскоростную даму; пусть до какого-нибудь Флэша она и не дотягивает, но всё же слишком быстра, а наличие крыльев на порядок увеличивает мобильность. Однако три «Техники тентакледемона» одновременно изрядно ограничивают ей свободу маневра, так что…

Взмах крыльев Сфено изменил направление движения Эвриалы; Кэтти подняла руку, тоже применяя какие-то чары, и Сфено ринулась на перехват. Как бы ни была безумна средняя сестра-горгона, но получаемые раз за разом оплеухи всё же были достаточно ощутимым уроком, чтобы она среагировала и попыталась избежать очередной; ей бы это даже удалось, но…

– Бессилие, магия барьеров.

Моя мана упала до нуля – поправимо – но Эвриала врезалась в невидимый барьер. Расстояние и нехватка маны сделали его хрупким, но он создал достаточную заминку, чтобы Сфено успела схватить сестру. За ноги, так что она повисла вниз головой.

Кэтти немедленно выстрелила из пистолета. Стараясь быть предусмотрительным, я заранее заказал несколько вещей, которые могут понадобиться, в том числе мощный транквилизатор, используемый для захвата магических существ. У нас на Земле не очень с боевой магией, но различная прикладная и исследовательская развита неплохо.

Дротик с транквилизатором воткнулся в обнажённый живот Эвриалы; сопротивляться, однако, она не перестала. Если зелье и подействует, то не мгновенно – даже у магии есть ограничения, особенно когда речь идёт об околобожественных сущностях. Вон, моё проклятье уже снова сползает…

Я отхлебнул чая, восстанавливая ману, и обновил его.

– Бессилие. Сфено, держи её, я сейчас…

Моя Левитация даёт очень неспешную скорость движения, так что Сфено подлетела навстречу, продолжая держать вверх ногами вырывающуюся сестру. Облачённую в лохмотья туники, откинувшиеся сейчас ей на голову, так что фактически Эвриала была обнажена. Постройнее старшенькой, но грудь чуть поменьше, стоит отметить… Ну, я несмотря на всё, здоровый парень, да и это просто чувство эстетики, что тут поделаешь.

А теперь – новые траты без гарантий на успех… Эх.

Протягиваю руку к Эвриале… Надеюсь, сработает.

– Чудесное исцеление.

Чудотворство, на котором в общем-то и основана вся моя магия, использует не легко восстанавливаемую ману, а куда более ценный ресурс – тот, что в моей «Системе» заменяет экспу. Эссенция, по наиболее популярной версии – осколки душ… Штука ценная и важная, необходимая мне для прокачки. Но что поделать, приходится тратиться…

Стоило мне прикоснуться к «Да» на возникшей панельке, как видимое только мне облачко золотых искр из моей руки окутало горгону тонким слоем золотого тумана и втянулось в голову. Женщина замерла, но было это действием заклинания или транквилизатора – непонятно. В теории «Чудесное исцеление» способно исцелить что угодно, и двадцать одна единица Эссенции плюс мана – это очень даже прилично, но это же как кнопка «Сделать хорошо» – хрен его знает, как оно вообще действует и какой будет эффект.

– Сестра?.. – медленно и растерянно произнесла Эвриала.

– Заставила ты нас повозиться – заметила Сфено, поднимая её перед собой за ногу. Эвриала осмотрелась, а затем зевнула и закрыла глаза.

– Очень спать хочется… – пробормотала она и захрапела.

Глава 2

Не знаю, о чём там разговаривала Сфено с проснувшейся сестрой, но когда они вернулись с клановой базы на Изнанке, Эвриала попросила меня о спарринге. Именно попросила, что было явно большим шагом вперёд…

А ещё горгона переоделась. Простая белая туника (скорее всего, так же выглядела когда-то её старая одежда) на голое тело, с открытой спиной, очень диссонирующие тяжёлые ботинки, и пояс. На котором находилось штук восемь ножен с ножами. Наверняка из личных запасов Куаллоны, я среди своих вещей такого не помню.

Более-менее рассмотреть её я смог ещё когда Сфено схватила за ноги, но сейчас она явно выглядела намного лучше. Безумие окончательно пропало из взгляда синих глаз, сменившись любопытством; одежду я уже упомянул, и она, похоже, приняла ванну. Во всяком случае, ощущался запах шампуня.

Эвриала была немного ниже своей старшей сестры, и вообще немного поменьше; такая же гармонично-атлетичная, как Сфено, но если у старшей основная мощь была в руках, и это было заметно, то у средней упор был на ноги. И, заодно, у старшей была крупнее грудь, а у средней – попа. Крылья у Эвриалы тоже были помощнее, хотя я всё ещё не могу определиться, насколько они у горгон биологические, и насколько – магические: они вполне материальны, но в сложенном состоянии их совсем не видно.

В любом случае…

– Спарринг, значит? – повторил я. Эвриала кивнула.

– Сестра о тебе хорошего мнения, но я хотела бы оценить самостоятельно.

Я вздохнул. Ну, ожидаемо. Даже если она и верит в мою способность быть лидером, в которой я и сам не особо уверен, нужна и оценка способностей в плане того, чего ожидать и на что рассчитывать. Вполне резонная просьба, блин. Собственно, и мне было бы неплохо проверить, на что она способна в здравом уме… просто лучше бы со стороны.

Ну, что поделать.

– Чтобы в полную силу, нужно подготавливать «Дворец грёз» – сообщил я. – А с этим сложности.

Ну, да. Сам я его не потяну, только более простую версию, «Барьер грёз». С нынешним постом могу найти специалиста, но это время, и платить придётся… Да и про Эвриалу узнают, раньше чем хотелось бы.

– А без применения летальных средств… Сложно сказать, насколько это осмысленно.

– Для начала сойдёт и так – ответила горгона. Я пожал плечами.

– Как угодно.

«Барьер грёз» создаёт этакую «виртуальную копию» среды, но в отличие от продвинутого «дворца» живые существа – более-менее живые – в нём не «виртуализируются». «Барьер» используется для реальных сражений без урона для окружения и чтобы никто не заметил, а «Дворец» – на турнирах и для тренировок в полный контакт. Очевидно, сейчас нужно было второе, но ранг моего навыка «Магии барьеров» был недостаточно высок.

А избежать разрушений и огласки в нашем случае можно вообще без барьеров.

– В таком случае, смахнёмся на Изнанке.

Изнанка – крайне странное… Место? Серьёзно, сложно даже определить, к какой категории понятий её относить. Оборотная сторона мира, чулан, куда сбрасываются отходыколлективного бессознательного – помимо много другого. Изнанка весьма многогранна… И очень пустынна, так что можно свободно применять даже весьма разрушительную магию.

Не то, чтобы кто-то из нас такой владел. У меня, несмотря на титул лучшего боевика Земли, весьма специфичный билд персонажа… То бишь набор способностей и навыков. По сути я, как ни странно, танк-крафтер… кто в теме, поймёт.

Вообще, не стоит загонять в игровые рамки тех, кто не обладает игровой «системой», – и нет, я такой не один, хотя у другого иначе – но если это всё-таки делать, то Эвриалу следует считать рогой. «Rogue» – «разбойник», «плут», или даже «вор», кто как переводит. Мобильность, скорость, лёгкая броня или её отсутствие. Ещё яды и удары в спину, но по поводу первого можно не беспокоиться – по крайней мере, в этой схватке. В принципе, я уже имел дело с одним спидстером… И, стоит отметить, бой был проблемный, даже с учётом того, что он не летал. Собственно, в тот раз победа оказалась не моей заслугой, а Тахны.

Тахна – разумная чёрная цепочка, считавшаяся проклятым предметом. Ну, мы с ней, можно сказать, подружились, благодаря парочке моих способностей, и с тех пор неразлучны… эта зараза не желает с меня слезать, даже сплю с ней, хотя временами удаётся уговорить переночевать рядом на тумбочке. Ну, зато надёжная защита от холодного оружия… Хотя божественный меч сдержать и не смогла.

В любом случае, из тех, с кем доводилось иметь дело, спидстеры и телекинетики – самые неудобные для меня противники. И ладно бы кто другой, хотя бы проклятья можно было бы использовать, но на сестричках-полубогинях они держатся всего пару секунд. Это тоже немало, но недостаточно.

…Впрочем, хотя я практически уверен, что даже у нас на Земле остались более сильные, чем лично я, боевики, но у меня достаточно своих козырей.

– Поехали – произнесла Кэтти, и стоящая в сотне метров от меня среди чёрной пустоты Изнанки горгона рванула вперёд. Такое впечатление, что сейчас она чуть медленнее, чем в прошлой схватке, но всё равно – очень быстро.

– Щит.

Круглая пластина Щита, разновидность специализированного защитного барьера, вдребезги разлетелась, пробитая ногой горгоны. А затем её нога врезалась в переплетённую крестом чёрную цепочку.

Несмотря на то, что Щит, Магическая броня и частично Персональный барьер ослабили удар, меня всё равно отбросило назад; с ног не сбило, но я проскользил по… ну, той гладкой черноте, что была под ногами.

Тахна не ограничилась защитой; цепочка немедленно попыталась обернуться вокруг ноги горгоны, и я тоже не стоял столбом.

– Техника тентакледемона.

Эвриала, однако, тоже не оставалась неподвижной целью. Немедленно после удара она в сальто закувыркалась обратно, в одном из кувырков провернулась, и оттолкнулась от пола, одним рывком увеличив дистанцию между нами ещё больше, чем было перед началом спарринга. Просто прощупывала, видимо.

Одним ударом вырубить не удалось, а контратака может быть опасна уже для неё; мне же её поймать, пытаясь атаковать самому, проблемно. Инициатива на её стороне.

Так, да не так.

– Щит, тьма, бессилие, призыв.

Серия заклинаний, включающая массовый призыв, разом отъела практически всю мою ману, но бутыль с ананасовым напитком (увеличивает Проворство, восстанавливает ману) я заготовил заблаговременно, и даже пробка уже снята. Так что прежде чем поглощать её содержимое, оставалось лишь отдать команду.

– Не убивать.

Пятеро разношёрстных демонов воинства Саллоса – бывшего воинства Саллоса – бросились в атаку. Нечестно? Отнюдь. Магия призывов такая же моя способность, как и управление нитями или барьеры. Я и так даже автоматом не пользуюсь.

Не то, чтобы я полагался только на демонов. Это вообще недавнее добавление к моему арсеналу.

– Тьма, техника тентакледемона, шоковое касание.

Сложно произносить активаторы, одновременно глотая что-то, но я как-то справлялся. Важный несистемный навык, если подумать…

Сгорбленный демон, напоминающий гуманоидную жабу, плюнул в Эвриалу комком какой-то жёлтой дряни, но несмотря на то, что Тьма ещё действовала в полную силу, лишая горгону зрения и притупляя остальные чувства, она увернулась – то ли сработала интуиция, которой у неё вроде бы 17, то ли просто резонно сочла, что если ничего не видишь, а препятствий вокруг нет, нужно двигаться. Ограничить её мобильность барьером я не мог ввиду нехватки маны, но большинство воинов Саллоса тоже маги, и весьма многогранны. Гуманоидный демон в сплошном чёрном доспехе, вооружённый парой шипастых кулачных щитов, взмахнул руками, и Эвриала врезалась в прозрачную изогнутую стену, словно состоящую из стекла.

Ожидаемо, это не задержало её дольше чем на полсекунды – удар ногой, и барьер разлетелся вдребезги – но этого времени было достаточно, чтобы в неё угодило сразу три атаки. Новый плевок «жабы», какое-то непонятного цвета марево с руки ещё одного демона-рыцаря, и тусклая молния с копья третьего. Четвёртый, похожий на бронированную гориллу, попытался протаранить горгону своей тушей, но та без заметного усилия оторвала приклеенную мгновенно застывшим плевком к «полу» ногу и взлетела.

Однако магические заряды определённо имели эффект: движения Эвриалы были медленнее, чем до того, и немного дёргаными.

– Бессилие, тьма.

Моя Техника настигла-таки её, и в этот раз это была не относительно легко разрываемая верёвка – акцент на «относительно», в прошлый раз Эвриала явно использовала какой-то магический трюк – а сработанная другим полубогом цепь. Выменял у Рато, сына Гефеста.

На суперредкую гирю, но сейчас не о том речь.

Сама по себе цепь – это хорошо, но только полдела. Она не только схватила цель, но ещё и доставила к ней неплохой такой заряд электричества, сгенерированный «Шоковым касанием». Есть у меня смутное подозрение, что у… существ из греческой мифологии сниженный резист электричеству – не просто так же молнии Зевса были настолько эффективны, что позволили ему занять и удерживать пост верховного бога. И сейчас это подозрение снова подтверждалось: Эвриала дёрнулась и едва не грохнулась на «пол».

Этой заминки оказалось достаточно, чтобы другие отростки цепи принялись опутывать горгону, а «горилла» подпрыгнул и схватил её за ногу. Немедленно огрёб второй ногой по куполу, несмотря на цепи, и осел, но остальные демоны снова приложили женщину магическими атаками, а я -

– Шоковое касание. Шоковое касание.

Всё-таки горгоны чертовски выносливы… Или, скорее, божественно выносливы. Её пришлось обрабатывать совместными усилиями несколько секунд, прежде чем она наконец утихла.

И что она сказала, когда пришла в себя?

– Да, нужно восстанавливать форму…

На самом деле, мы оба сражались не со всем, что могли. К примеру, Эвриала чрезвычайно хорошо метала ножи; Сфено своими топориками тоже пользуется эффективно, но у неё упор на грубую мощь, а у средненькой – на точность попадания. Реально способна сбивать мух на лету. Если ножики ещё чем-то убойным обработать…

Гм. Профессиональная деформация, но к сожалению актуально.

В любом случае, даже в грубой силе Эвриала впечатляла. Я сам не слишком хорошо понимаю, что именно отображают статы, но, судя по всему, в её случае безумно завышенное Проворство – это не только мобильность-подвижность, но и сила ног. У неё, собственно, даже имя переводится «Далеко прыгающая», как у Сфено – «Могучая». Эвриала ногами легко дробит камень, сам видел. Вопрос, как это выдерживают её кости, я предпочёл просто игнорировать – магия и магия. Как-нибудь в будущем было бы неплохо изучить, но сейчас не до того.

Хотя… Знакомые маги-исследователи у меня есть, и я даже как-то обещал посотрудничать… Ну, в любом случае не сейчас.

Как бы там ни было, мы оба были вполне удовлетворены итогами спарринга. Кажется, Эвриале не понравилось то, что я использовал призыв, но никаких претензий она всё же не предъявляла; сказать по правде, я и сам отнёсся бы так же. Вроде всё и честно, но вместо один на один – несколько на одного, так что осадочек остаётся… Однако нужно трезво ценивать способности друг друга, а призыв – козырь весьма и весьма серьёзный. Вероятно, потому и является у нас на Земле вторым по распространённости направлением магической науки.

Первое, к слову, алхимия. Не путать с зельеварением.

Пока дамы расслаблялись и беседовали после боя, я вкалывал. Ну, признаю, это слишком сильное слово, да и как минимум Снегурка над чем-то продолжала работать – она почти всё время чем-то занята, если не на ноуте что-то изучает, то на смартфоне, благо магия в виде линк-амулета изрядно расширила его возможности – но всё же. Предложение Сфено отметить присоединение её сестры праздничным обедом все наличные члены клана поддержали единогласно, и даже я сам был согласен. «Куй железо, пока горячо». Впечатление силой я уже произвёл, кнут продемонстрировал, а теперь нужно показать пряник.

И заодно, раз уж пошло такое дело, продолжу испытания печенья. Настолько сильного эффекта, чтобы это было аморальным, я не замечал…

Тут, пожалуй, следует пояснить. Моя «система» – да пожалуй, что и жизнь в целом – временами выкидывает довольно странные фортели. К примеру, у предоставляемых ею навыков случаются «критические успехи» и «критические провалы»; если последнее – просто «крупно облажался», то первое… Ну, например, пытался вырезать какую-то фиговину, а получил магический жезл. Или готовил что-то обыденное, а по результатам обнаружил на руках кучку «Тёмновластелинских вербовочных печенЕк», именно так, с большой «е». Я вообще-то опасался испытывать их на людях… или других разумных, но потом один маг-снайпер съел парочку, и радикальных изменений в его поведении я не заметил. Хотя относиться вроде стал получше… Но это можно и просто на вкусную еду списать – системный навык готовки делает её настолько вкусной, что пара объевших мои запасы богинь усиленно зазывали в жрецы.

С их подачи, к слову, меня в демоны-кулинары записали. Вследствие чего я нечаянно спёр у гильдии убийц котика… да-да, это моя жизнь. И это ещё без того случая, когда я нечаянно похитил китайского принца…

…и демона-агента спецслужб…

…Гм. Как-то всё это получается даже хуже, чем казалось. Такими темпами начнут пугать детей «если будешь себя плохо вести, придёт злой тентакледемон и украдёт тебя!». Причём мальчиков… С этими инцидентами определённо нужно бороться. Или по крайней мере с распространением информации, но лучше – с самими инцидентами.

В любом случае, Сфено подсела на мою готовку, и я планировал провернуть тот же трюк с Эвриалой. Хорошо накормленная горгона – > довольная горгона – > послушная горгона. Пока что работало… Тем более что древнегреческая кухня изысками не баловала.

Ну, план удался, хотя Снегурку пришлось отпустить после символического присутствия за столом – смотреть на то, как пополнение ест, было выше её сил. Поскольку я её ценю, то учёл это, и после краткого представления новенькой отправил спокойно работать. С её порцией еды, разумеется – мою готовку она ценила не меньше, чем остальные члены клана.

Сказать по правде, мне тоже было неприятно наблюдать за дикарскими столовыми манерами горгон, но мои нервы в этом плане были покрепче.

– Кто ты вообще есть из себя, колдун? – осведомилась Эвриала, тыкая в моём направлении куриной ножкой. Сок капнул на скатерть, и меня слегка передёрнуло. – Сестра кое-что рассказывала, но мало… Толком ничего не успела объяснить. Магия твоя странная, и сам ты странный… Не в обиду. Силёнок у тебя порядком, так что не жалуюсь, но – любопытно ж.

– Странная, не спорю – согласился я. Глупо возражать, если сам так считаю. – Толика сил Геи, толика – Кроноса, толика своих собственных. Мы вместе со Сфено Кроноса прикончили, и мне досталось кое-что. Но ещё до того Гея кое-чем наделила – верёвки поднялись с моих рук и забрали со стола пустые тарелки. – Подробнее про свои силы как-нибудь потом объясню, дар сложный, объяснять долго. Пока достаточно сказать, что я могу быстро увеличивать свои силы и силы товарищей за счёт чудотворства.

– О, кажется, она заинтересовалась. – Чудотворство – это хорошо.

– Собственно, я и ясность ума тебе так же вернул – уточнил я. Она кивнула.

– И я за это благодарна, как и за освобождение, своё и сестры. Сказать по правде, служить не хотелось… Но со всем, что ты сделал… Да и силён вполне себе… Достойный муж.

Это страшное слово… Хотя, она же гречанка. Это слово у них больше означает «мужчина», чем «супруг». Она явно об этом. Тонкости автоперевода…

– …И дети от тебя должны быть крепкие.

…Или нет.

– Сперва вернём Медузу – отрицательно помотала головой Сфено. Вот, это уже лучше… стоп, что значит «сперва»?

– «Вернём Медузу?» – слова сестры заставили Эвриалу явственно встрепенуться и вперить в неё взгляд. Сфено кивнула.

– Сила Кроноса даёт такую возможность. Всё сложно, но шанс есть.

Эвриала перевела взгляд с сестры на меня, затем на куриную ножку, которую продолжала сжимать в руке. Сунула её в рот, прожевала вместе с костью, и довольно ухмыльнулась.

– Живём!

Глава 3

«Новое достижение (в процессе)! „Полный Комплект (2/3). Собирать наборы редкостей – не только увлекательно, но и престижно, не говоря уж о дополнительных эффектах… Эффект: увеличивает эффект комплектов“».

Панелька с этим текстом возникла перед моим взглядом по завершению обеда с Эвриалой. «Система» время от времени подкидывает что-то подобное. Бонусы бывают неплохие, но заранее посмотреть требования для ачивок, чтобы сознательно их набивать, нельзя. И не уверен, что к сожалению – моя репутация могла бы стать ещё более странной…

В любом случае, я к этому уже привык, а данная конкретная ачивка большого значения не имела, так что я просто закрыл панельку. Мне ещё со Снегуркой нужно поговорить.

Я постучался в дверь её комнаты. Вообще она на удивление редко закрывается; в данном случае определённо просто потому, что не хотела ни видеть, ни слышать горгон за столом, но в любом случае вежливость есть вежливость.

– Проходи – отозвалась Ната. – Я в целом изучила материал.

Вопросом, который я хотел с ней обсудить, была возможная вербовка ещё одной фигуры. Боевика и женщины, блин. И нет, я не специально так подбираю…

Натаниэль повернула стоящий на столе перед ней ноутбук экраном ко мне.

– Лани Рони Мэх по прозвищу «Искажающая». Демон, но почти тридцать лет из своих пятидесяти живёт на нашей Земле. Предпочитает длительные контракты, дважды меняла нанимателя, но в обоих случаях всё было полюбовно с обеих сторон. Отличная репутация, очень высокий процент успехов. Я бы сказала, что с чисто прикладной точки зрения – очень хорошая возможность, и рекомендовала бы взять на контракт, сделав аффилированным членом клана. С перспективой полного вхождения, если это устроит обе стороны.

Я пробежал взглядом выжимку из архивов альянса. Не для того, чтобы проверить выводы Снегурки, а просто чтобы ознакомиться подробнее с личной информацией. Выходец из общества с кастовой и клановой системой, но с равноправием полов, вопреки правилам изучала боевые искусства, сбежала из дома на другой континент, где работала наёмницей, пока не взяла контракт с исследователями одного из земных кланов. С ними затем и ушла к нам, где и устроилась, продолжая осваивать манипуляцию Ки и Ци уже у местных мастеров. Работала охранницей исследователей, пока клан не самораспустился – вернее, часть слилась с другим кланом, знакомым мне ВсеПути, а её непосредственный наниматель ушёл на покой ввиду травм и возраста. По его рекомендации заключила контракт с другим кланом, который и выставил её на турнир, где мы и встретились. В целом всё хорошо, но тревожит одна деталь: в последние лет пятнадцать она открыто и неоднократно заявляла, что ищет мужа. Что-то мне это как-то…

Тем не менее, она объективно ценная фигура, а силу я засвидетельствовал лично, сразившись с ней в турнире – тем более, против любого нормального мага у неё есть серьёзное преимущество. С моим текущим положением, как бы оно меня не напрягало, я вполне могу обеспечить ей регулярную зарплату, в отличие от остальных кланеров, с большинством которых у меня по сути общие финансы… блин. С этой точки зрения у нас скорее семья, чем традиционный магический клан.

– В общем, вербуем – вздохнул я, и Ната кивнула.

Лани Рони Мэх – кстати, нужно будет её спросить, как оно сокращённо, и из каких вообще частей состоит это имя – приглашала в гости, куда я и направился. На этот раз – Голландия. Мотает меня по миру нехило – и по мирам – но Изнанка значительно упрощает путешествия, так что всё нормально. Правда, то и дело бывают инциденты в пути… Но в этот раз обошлось.

Чего я не ожидал – так это того, что окажусь в додзё.

Дом демоницы находился в какой-то деревне, и представлял из себя не то, чтобы усадьбу, но небольшой комплекс из нескольких зданий в просторном дворе, окружённый стеной. Вернее, половина участка была обнесена стеной, а вторая – небольшим заборчиком; и на этой половине группа людей разных возрастов занималась боевыми искусствами. Кто-то спарринговался, кто-то отрабатывал удары на деревянных фигурах… Хм.

Я включил смартфон, открыл файл и просмотрел его снова. Ну да, есть упоминание… «В свободное время ведёт занятия по боевым искусствам для желающих». Учитывая её историю – логично, в общем-то. К слову, средняя продолжительность жизни её вида примерно та же, что и у людей, но практика манипуляции ки значительно её увеличивает – в разы, и даже больше. В принципе, методы продления жизни есть разные, но только у мастеров ки это побочный эффект практики, а не отдельная магия.

Большинство практикующихся были обычными людьми без титулов и маны, однако у парочки над головами помимо красной полоски здоровья висела и синяя полоска маны. Ки – это всё та же старая добрая мана, как и ци, просто используемая чуть иначе, и моя «система» отображала всё это одинаково. Оба подростка с маной были слабосилками, три и четыре единицы маны, и у обоих был титул «Начинающий практик Ки».

Покосившись на народ, я прошёл мимо открытой калитки на тренировочное поле к двери в стене. Однако прежде чем нажал кнопку домофона послышался щелчок, и дверь открылась. На самом деле, ничего удивительного; о визите я, естественно, предупредил заранее, а обнаружить не пользующегося маскировкой мага, даже такого странного как я, на столь малом расстоянии совсем несложно. Для мастера ци это даже не требует дополнительных усилий – так сказать, классовая пассивка, как продолжительность жизни у мастеров ки. К слову, люди, насколько мне известно, неспособны сочетать эти два стиля магии, что придаёт демонице дополнительную ценность.

В общем, и Снегурка права, и я сам понимаю, что стоит завербовать, иначе и не был бы тут, но… Мой клан катится куда-то не туда.

Я вздохнул и вошёл. Кэтти осталась снаружи.

Дверь дома была приоткрыта, и изнутри доносились запахи готовящейся еды.

– Один момент! – послышался женский голос. – Проходите, принц, устраивайтесь, я сейчас.

«Принц»? Определённо стоит сносить кольцо понимания на проверку. Что-то у меня в последнее время появились сомнения в правильности перевода.

Я снял ботинки, переоделся в выставленные в прихожей тапочки, и прошёл в дом.

…А дама хорошо устроилась. Со вкусом.

Просторная комната с деревянными панелями красного дерева, закрывающими стены, здоровенный телевизор. Бар и столик, книжный шкаф, диванчик, пара кресел – на вид антиквариат, что и подтвердило Изучение. Но не в цене (хотя в ней можно было особо не сомневаться) дело; и даже не в висящих на стенах и лежащих на полу трофеях – оружие, пара голов странных животных, шкуры… Просто всё это вместе хорошо смотрелось. Стильно, я бы сказал.

Ну и дорого, да. Боевики же мало зарабатывают, или я чего-то не знаю?.. С другой стороны, она работает не один десяток лет, и наверняка продаёт часть трофеев – а с её силой могла захватывать вполне ценные. Да и турниры, опять же…

«Изучение» показало отсутствие каких-либо подвохов, так что я последовал предложению хозяйки и устроился на кресле за столиком. Зачарованный на прочность и сохранность, к слову. На вид изящный, но скорее всего выдержит очередь из автомата.

Долго ждать хозяйку не пришлось, но когда она вошла… Я даже встряхнулся. Ничего необычного, на самом деле, но впечатление… Создаёт.

Лани Рони Мэх была облачена в передник. Нет, не на голое тело, но с вишенками и кружевами, что для меня выглядело куда как более впечатляюще. Более странно было бы разве что увидеть в этом наряде Сфено.

На голове платок, на руках – рукавицы, в которых маленькая кастрюлька, источающая пар. Дама поставила кастрюлю прямо на стол, извлекла из кармана на переднике тарелку, и глянула на меня, подняв бровь. Я пожал плечами, и к первой тарелке присоединилась другая.

Странный… Суп, видимо? Или каша? Изучение сообщило, что это «Микульен, национальное блюдо Тари». И нет, «Тари» не было названием вида или национальности хозяйки.

Но довольно-таки вкусно. Не на уровне моих блюд, но интересная хренотень. Вроде, бобы какие-то, и рис?..

Опустошив тарелку, я потёр подбородок и извлёк из Инвентаря сумку, из которой – контейнер с салатом. На этот раз вопросительный взгляд и пожатие плечами произошли в обратной последовательности.

Попробовав немного, дама довольно улыбнулась, продемонстрировала большой палец, и мы молча продолжили есть. Как-то странно у нас переговоры идут, угу…

– Один мой знакомый говорил, что о человеке можно судить по тому, как он готовит – неожиданно произнесла хозяйка. – Чушь, конечно, но готовите вы великолепно.

– Если я когда-нибудь захвачу мир, то наверняка с помощью навыка кулинарии – отозвался я. Без шуток, оно работает. Тем более, печенЬки определённо дали эффект – в поведении подопытной, я имею в виду Эвриалу, определённо были различия до и после. Ничего радикального, но определённо было.

И да, я спросил Сфено, не возражает ли она, если я угощу её сестру печеньем. Для очистки совести.

– Было бы интересно на это посмотреть… – задумчиво произнесла дама. – В любом случае, если вы приняли моё приглашение, то намерены сделать мне предложение. Вопрос в том – какое именно.

– Сперва ещё кое-что – я поднял руку. – Вы всё время так одеваетесь дома, или это специально для меня?

– От идеи одеться специально я отказалась – сообщила она. – Нравится?

– Шокирует – честно признал я. – Хотя, наверное, в хорошем смысле. И, если отстраниться… Вам идёт. У вас вообще хороший вкус, как я погляжу.

Она просто кивнула, принимая это как нечто само собой разумеющееся.

– Да, ещё один отстранённый вопрос позволите? – осведомился я.

– Сколько угодно.

Н-да, она явно чувствует себя очень свободно… Не то, чтобы в этом было что-то плохое.

Я постучал себя пальцем по голове, там, где у неё росли рога.

– Как вы маскируетесь? Не вижу иллюзий, а вас вполне можно увидеть снаружи.

– Поддерживаю особую технику отвода глаз, взаимодействующую с оконными стёклами – пояснила она. – Хорошая практика. В доме – техника, взаимодействующая с оконными стёклами, вне его – обычная иллюзия. Если хочешь не просто сохранить форму, но и развиваться, практиковаться нужно непрерывно, круглые сутки.

Я задумчиво кивнул. Резонный подход… Для тех, кто не я. Моя читерская способность позволяет обходиться вообще без тренировок, просто «покупая» знания, способности и статы за Эссенцию. Правда, последнюю нужно набивать, но всё равно получается намного проще и быстрее.

Однако подобная её прилежность в «нормальной» прокачке полезна и для меня. Другой вопрос, как подойти к вопросу, чтобы меня не сочли извращенцем…

…Если вспомнить её поведение во время схватки, она может даже одобрить, и это напрягает ещё сильнее.

Суть в том, что для прокачки мне нужна не только Эссенция, но и предметы, символизирующие повышаемый навык или стат. Практически любой предмет может что-то поднять или открыть, но большинство даёт всякую фигню, вроде навыка «Подметание» в венике. Однако личные вещи профессионалов дают ценные навыки. Взять тот же «Хеншин» в жезле девочки-волшебницы, который я отдал Снегурке…

Из трёх известных на нашей Земле стилей контроля магии, «манипуляция Ки», «манипуляция Ци» и «контроль маны», мне достался третий. Хорош для мощных атакующих заклинаний и вообще для прямолинейной, но мощной магии, особенно в мирах с высоким уровнем фоновой маны, но поскольку моё основное оружие – «Управление нитями», толку с него не так много. Мне больше всего подошла бы «манипуляция Ки», но её нужно прокачивать с нуля. И даже ладно бы расход Эссенции; проблема в отсутствии нужных предметов. Точнее, у меня есть всего один, на один уровень навыка.

В принципе, проблема решаемая, но за другими делами и другими тратами Эссенции я не заморачивался; сейчас, однако, возможность прямо передо мной. Почти на сто процентов уверен, что у этой дамы найдутся личные вещи с историей, поднимающие этот навык. А он, помимо упомянутой продолжительности жизни, что можно решить и другими методами, повышает физические статы. Блин, даже если не себе, можно горгонам дать… Если сработает, эти хтонические монстры станут неостановимы. Правда, есть вероятность, что их безумно высокие физические статы как раз из-за направленной «внутрь» магии и добавление ещё одного навыка не сработает, но попробовать всё равно было бы неплохо.

Хотя, наверное, сперва всё-таки себе.

В любом случае, вопрос в том, как к этому подвести. «Уважаемая, позвольте изучить ваши личные вещи, а потом что-нибудь из этого куплю»… Ну-ну. Тут нужно или куда более близкое знакомство, или Изучать – аккуратно и незаметно – всё подряд, и если что-то попадётся, так же аккуратно подвести к продаже этого. Второе, пожалуй, даже проще будет.

– …Ладно. Любопытство я удовлетворил, по крайней мере частично, так что перейду ближе к делу – произнёс я. – Сказать по правде, я всё время пытаюсь завербовать крафтеров, но вместо этого стабильно попадаются боевики, так что не очень хотел добавлять, тем более ещё одну женщину… у меня и так прозвище то ещё.

Дама усмехнулась. К счастью, отнюдь не все маги понимают, почему меня так раздражает это прозвище, – не все знакомы с глубиной японской извращённости – но эта конкретная волшебница явно ознакомилась.

Я продолжил.

– Однако вы очень хороши… я имею в виду, в своём деле. А хорошие профи ценны для любого клана. Так что если вы ещё не передумали – предлагаю присоединиться к нам. Пока что просто как ассоциированный член на рабочем контракте, условия обговорите с менеджером клана.

– Первое условие – не надо этой формальности – улыбнулась она. Блин, зубастая… Кажется, даже резцы куда острее человеческих. – И есть ещё парочка, на которые нужно твоё личное одобрение.

Я кивнул.

– Слушаю.

– Во-первых, или вернее во-вторых, я хотела бы ещё один спарринг. Немного позже, завтра или послезавтра, сейчас у меня разряжен накопитель «Дворца грёз».

Я кивнул. Смотри-ка, у неё даже такое есть… Однозначно, дама хорошо устроилась.

– И в-третьих, я хочу, чтобы ты сопроводил меня на одно дело. Только мы вдвоём.

Я поднял бровь.

– Вам… тебе не кажется, что это звучит очень подозрительно? Я не проверял, но за мою голову наверняка есть награда.

Она кивнула.

– Да, и весьма неплохая, особенно если собрать со всех. Но я готова принести контрактную клятву, что не затеваю ничего против тебя. Просто есть дело, на которое мне нужен сильный партнёр.

Она усмехнулась и добавила:

– Два дела, собственно, но сейчас речь только об одном.

Передо мной возникла панелька. «Получено задание: „Прогулка для двоих“. Представления некоторых девушек о романтическом свидании изрядно отличаются от общепринятой нормы, но насколько в данном конкретном случае – вам ещё предстоит узнать… Впрочем, так даже интереснее, верно?». Угу… В смысле, «угу, квест» а не «угу, интереснее». Хотя…

– Ладно – я кивнул. – Но контракт всё-таки заключим. Без обид.

– Никаких обид – ответила хозяйка. – Осмотрительность – важное качество. Не хотелось бы следовать за безрассудным лидером.

В общем, предварительное согласие я получил, но рассказывать подробнее о том, что именно ей от меня нужно, и куда придётся переться, дама отказалась, заявив, что к этому можно будет перейти после спарринга. Есть у меня подозрение, что в этот раз будет сложнее, так что нужно будет подготовиться… Хорошо, что возможности есть. Жаль, правда, что ничего с нужным навыком найти пока не удалось, ну да ладно – всё ещё впереди. Всё это я и изложил по телефону Снегурке, когда мы расстались с демоницей.

– Интересно, что она затеяла… – задумчиво произнесла Натаниэль.

– Да уж, хотелось бы знать – согласился я. – Учитывая, что был квест, там что-то… Интересное.

Возможно, не самое удачное слово, но всё же подходящее.

– Вербовочный квест компаньона – заметила девушка. – Для тебя это нормально.

…И ведь не поспоришь. Причём может статься, что дело действительно в моей способности – она временами выдаёт нечто подобное. Не на уровне изменения реальности, адаптации её под игровые шаблоны, но всё же.

– Ладно, после спарринга будет видно. А пока что… прикидки по контракту с нашей стороны у тебя же уже есть?

– Разумеется.

– Ну, в таком случае нужно будет мне прокачаться. И об Эвриале позаботиться.

– Уж будь так любезен – в голосе Наты звучала изрядная доля раздражения. – Приучи к столу.

– Постараюсь. Ладно, отбой.

Пока добирался до дома, прихлопнул пару Теней, но это капля в море; Эссенции всегда не хватает и всегда будет не хватать. Впрочем, по дороге у меня появилась хорошая идея, а тем, что уже есть, можно распорядиться «не отходя от кассы».

И, кстати… Наверное, мне нужно будет купить ещё одну квартиру в доме, для размещения горгон.

В любом случае, сперва – Эвриала.

Как и её старшую сестру, Эвриалу при освобождении связал со мной контракт «разделённой жизни», однако он вовсе не принуждал к подчинению. Так что для надёжности пришлось заключить с ней ещё один контракт, в старом добром стиле, на «Камне основания», материальном якоре гильдийских контрактов. Недавно приобрёл, и почти не пользовался…

Защита и обеспечение с моей стороны, признание моего лидерства и резонное подчинение со стороны горгоны – типовой контракт, в общем-то. Несмотря на позитивный настрой и благодарность, – и печенЬки – Эвриале очень не нравилось закреплять своё подчинение, так что я счёл, что пришло время для плюшек. Благо, обе сестры очень ценили силу и возможности её увеличения.

– А теперь подарок с моей стороны. Или, скорее, дар. Я говорил, что могу наделять ими других, так что кое-что и для тебя… Надень.

Я протянул ей насыщенный Эссенцией «Амулет раскрытия скрытых сил». Эти штуки дают «классовые навыки», и пока что все они были очень полезны.

«Ваш союзник может изучить способность „Хищная молния“! Даровать? Да/Нет». Да, разумеется…

«„Хищная молния“, пассивная/активная классовая способность, ранг: недоступно. Эффект: +5 % к текущему Проворству на 10 минут за каждого поверженного противника, также 1 возможность телепортации за каждые 20 поверженных противников (накапливаются)».

Хмм… Как и у Сфено, способность рассчитана на бой против множества противников, но если старшей выгоднее оставлять врагов в живых, то средней сестре выгоднее убивать… или «поверженных» засчитается при нокауте, например? В любом случае, способность весьма занятная. И просто сложно представить, насколько она станет быстрой в серьёзном бою против множества противников… Что, в свою очередь, позволит увеличивать бонус ещё быстрее… Н-да. А ещё телепорты…

Не уверен, чья способность круче, её или Сфено, но обе хороши.

Глава 4

В нашем мире существуют места, где постоянно и практически непрерывно кого-то убивают. Я не про поля сражения; стабильных сражений, непрекращающихся на одном и том же месте, у нас на Земле нет… насколько мне известно. Я о другом.

Животноводство. А конкретно – бойни.

По идее, мне достаточно находиться рядом, чтобы поглощать выделяющуюся при этом Эссенцию. Даже если с коров и свиней её по чуть-чуть, этот процесс, насколько я понимаю, непрерывный, и забивают не по одной зверушке, так что и халява, и суммарно должно выходить очень неплохо. Попробовать однозначно стоит, и странно, что я раньше об этом не подумал. Видимо, за делами и суетой… Простительно, в общем. По крайней мере, сейчас сообразил, так что…

Так что, разумеется, загружу этим Снегурку. С возможностью самостоятельно оценить и назначить приоритет.

Старые прогностические прикидки Альянса по поводу выхода магов на свет она скинула мне без дополнительных напоминаний, и я изучал их, лёжа в ванной. Простенький барьер вокруг смартфона, и никаких проблем с водой.

Хм. Это оказалось отнюдь не несколько вариантов. Аналитики и ясновидцы разных кланов примерно раз в пять лет делали прикидки различных сценариев, которые можно было разделить на три группы: мир просто узнаёт о сверхъестественном с сохранением нами нейтралитета, агрессивная попытка магом захвата власти и создания магократии, и попытка контролировать власть из теней.

Получалось стабильно, как бы это сказать, хреновато. В лучшем случае минусов выходило больше чем плюсов – при встраивании в общий мир маги теряли преимущества, которые имели из-за незнания обывателей о них. Да ещё инквизы и просто всякие психи изрядно мутили воду и вызывали конфликты…

Однако нельзя сказать, чтобы всё было безнадёжно. Скорее, маги просто «не вытягивали». Разобщённость, знаете ли, и нехилая разница в численности между магами и немагами, и особенно между Одарёнными и не-Одарёнными. Нашего брата многие сходу воспримут как значительную угрозу, и что ещё хуже, небезосновательно. А на демонов сходу набычивается изрядная часть церковников даже из тех, что не имеют отношения к «Инквизиции», и просто верующих.

В общем-то, примерно так я всё и представлял, просто специалисты прикинули всё это точнее и конкретнее, учтя и такие вещи, например, как возникновение сект и религий и их эксперименты с магией, и влияние на экономику некоторых направлений вроде того же предвидения. Там ещё и серии политических убийств предсказывались, с вероятностью коллапса некоторых стран…

И всё же прочитанное вызывало у меня скорее оптимизм. Согласно тому, что я видел, эффективно и выгодно вывести магию на свет <i>возможно</i>. По сути, мы уже сделали шаг, даже два, в этом направлении: создание альянса и ослабление Инквизиции.

Главная проблема в плане «Выхода на свет» в настоящий момент в том, что мы, то бишь маги, недостаточно сильны. Численность, боевая сила, влияние – всего этого слишком мало. Прежде чем выходить на свет, нам нужно стать такой силой, с которой уже просто ничего не поделать; как сейчас есть на уровне государства – все знают, что оно достаточно сильно, чтобы стереть в порошок любоко, кто посмеет на него рыпнуться, так что никто и не пытается.

Для начала следует отказаться от доктрины невмешательства в политику… хотя, сперва всё же ликвидировать Инквизицию или хотя бы максимально ослабить её, иначе будет слишком много проблем. А затем – усиливать Альянс и укреплять его монолитность, иначе нас развалят внутренние усобицы. Без соблюдения всего этого попросту ничего не выйдет, кроме новой войны, которая пойдёт всем во вред. А нам нужна не война, нам нужен мир… желательно, весь.

Эм… Что-то меня немного занесло. Я подозрительно помедлил, выжидая, но панельки с квестом по захвату мира или изменением титула на «Начинающий Тёмный Властелин» не выскочило. И то хорошо…

И всё-таки теперь я знаю, о чём говорить с альянсерами, и в какую сторону двигаться.

С бойней вопрос решился совсем просто: оказывается, мне «по наследству»… хотя, можно и без кавычек, от Змея досталась одна небольшая. Ну, для проверки сойдёт, в принципе.

Всё оказалось даже лучше, чем я ожидал: прямо за стеной от цеха забоя имелась… столовая, что ли. Слишком много разнообразия для шашлычной, слишком мало для ресторана; я бы сказал «харчевня», если бы это слово не было таким старомодным. Заведение, где часть мяса сразу пускали в ход; не столько бизнес, сколько столование для своих, кланеров «Вечного Пламени»; кое-кого из присутствующих я даже узнал. Они меня определённо тоже, но не были уверены, как реагировать, я же их по большей части просто игнорировал. Может и стоило бы поговорить, попытаться как-то наладить отношения, что ли – но я рассчитывал, что эта хренотень не затянется слишком надолго. Да и, по совести, не знал, как с ними быть. Неагрессивны, и ладно, а рабочие отношения попытаюсь наладить на общем собрании, когда изложу планы.

В общем, я медленно и неспешно оценивал вполне достойное жаркое, наблюдая, как столь же медленно и неспешно капает Эссенция. Работает, хе… Будет на что подготовиться к спаррингу с Л.Р.М.

За образцами местных мясных блюд, книгой, и моими заметками по речи в целом поведению на грядущем собрании Сосуд Эссенции потихоньку заполнялся. Но, разумеется, всё не могло пройти легко и гладко.

«На вас наложен системный дебаф!» – сообщила выскочившая внезапно панелька. – «Недовольство Геи, ранг: 1. Эффект: Удача -1 (Осталось: 7 дней)». Ну ё моё… Хоть бы сперва предупреждали, так нет, сразу штрафовать.

…А вот, кажется, и эффект понизившейся Удачи. Один из посетителей заведения, бритоголовый вроде как араб с тонкой длинной чёрной бородкой-косичкой, облизал пальцы после доеденного мяса и направился к нам с Кэтти.

Надпись над его головой гласила «Киляал, Ифрит».

…А не тот ли это джинн, из-за которого я познакомился с как-его-там богом вулканов?..

По роду занятий я был знаком с земной мифологией и тем, что стоит за ней на самом деле. Блин, иногда такие вещи занятные выясняются, вроде Емели и Щуки… О Соломоне Давидовиче, он же Царь Соломон, он же Сулейман ибн Дауд и множество других вариация «Соломон, сын Давида», вообще было интересно читать; основоположник современной Земной школы призывательства, в конце концов, и общепризнанный гений, достижениями которого до сих пор пользуются. И с которыми сталкиваются, как сейчас.

К слову, лично меня восхищало то, что у него реально был самый, наверное, большой гарем в истории. Силён мужик…

…Однако, вернёмся к текущему моменту.

– Изучение.

Ифрит – что имеет значение, «ифрит» это НЕ «огненный джинн», а «злой джинн» – впечатлял. Не сверх, но весьма силён – больше шестидесятки маны, по три с половиной десятка в Духе и Воле. И, разумеется, присущая таким как он агрессивная самоуверенность, куда без неё…

О, между прочим.

– Слушай, Киляал – обратился я к нему – ты, часом, не знаешь, каким макаром Соломон управлялся со своим гаремом?

Это заставило его на миг запнуться, но, к сожалению, ответа на вопрос я не услышал. Ну, не то, чтобы ожидал… По крайней мере, пока что.

Ифрит ткнул в меня пальцем.

– Я тебя уничтожу. Огненный Змей мёртв, и я разорву связывающий меня контракт.

Я вздохнул.

– Чувак, ты даже не входишь в Гоэтию, а я – наследник Саллоса, но всё равно нарываешься. Ну да ладно, понятно, что древним окаменелостям вроде тебя всё нужно вбивать силой, а не объяснять словами…

Серьёзно, это утомляет. Всех нужно сперва победить – это что, ролевая игра?

…Ну, в смысле больше, чем моя Система.

В любом случае.

– Персональный разгон, магическая броня, вход на Изнанку – пробормотал я, вставая.

Со стороны Изнанки у этой закусочной не было никакой защиты, поскольку точка не была важна для клана, так что подраться здесь ничего не помешает. Мне не нравится сражаться, и я ен настолько силён, чтобы не было риска, но Дипломатия у меня не прокачана, так что альтернативы не вижу. Увы.

По крайней мере, я смог прихватить ифрита с собой, прикоснувшись разложенной на полу верёвкой к его туфле. Потенциально такое можно использовать в качестве ловушки, хм…

Сейчас, однако, меня больше беспокоил огненный меч, несущийся мне в лицо, и сопровождающий его поток пламени.

Ифрит атаковал, не задумываясь, и сидевшая рядом Кэтти тоже попала под удар. Волна пламени окатила её – и не оставила никаких заметных следов.

Перед недавним турниром мне одолжили магический «Пояс Ларго», защищающий от огня, но забирать назад было уже некому, так что он остался у меня. Ну и я одолжил его своей телохранительнице – ей нужнее. У самого меня есть толика устойчивости к огню навыком, но, что важнее, я практически никогда не остаюсь без активного Персонального барьера.

Который таял под потоком пламени не хуже мороженого.

– Персональный барьер, щит.

Тахна перехватила меч ифрита, а я, восстановив свою защиту, зацепил его за ногу цепью Рато и хорошенько дёрнул, заваливая его на «пол». Кажется, у него была некая защита, но у меня есть пассивка на преодоление магических барьеров, так что я её просто проигнорировал. Один из главных моих козырей…

– Шоковое касание.

Ифрит содрогнулся, и огонь угас. Из-за моей спины возникла Кэтти, и вонзила ему в живот короткий меч… как-то слишком легко.

О.

Фигура ифрита словно лопнула, превратившись в чёрный дым – который перетёк в сторону и нова превратился в мужчину, стоящего на ногах. Рана на животе оставалась, но из неё вырвались язычки пламени и она закрылась.

Я бросил Кэт Куаллону. Даже если у этого засранца пассивная совершенная регенерация, сочетания магического меча и моей способности поглощать Эссенцию будет более чем достаточно.

– Тьма.

Ифрит окутался пеленой гасящей чувства магии, и одновременно с его стороны в нас ударило сразу несколько молний. Мой Щит немедленно снесло, и Персональный барьер тоже почти сразу, вместе с частью хитов, показателя «здоровья». Сильно…

Одну из молний, к слову, каким-то образом ухитрилась поймать и безвредно увести в сторону Тахна.

– Щит, персональный барьер, Щит, персональный барьер…

Мана противника тоже быстро сокращалась, но, блин… Естественно, я не стоял на месте, но несмотря на слепоту ифрита, его молнии продолжали меня находить, снося хиты. Понемногу, но неприятно.

…А затем его голову снёс клинок.

В этот раз Кэтти решила действовать наверняка. Когда она приблизилась к врагу, её тоже приложило молнией – какое-то автосрабатывание? – но одержимая изначально была покрепче обычного человека, тем более с Куаллоной в руке, а после встречи с духом лесной ведьмы стала ещё более сложноубиваемой.

Голова джинна упала с плеч – и истаяласмесью чёрного дыма с золотыми искрами.

…Надо же. Это его всё-таки не убило. Такое впечатляет, как ни крути.

Однако и продолжать сражаться ифрит уже не мог: я видел, что его полоска маны после регенерации столь важной части тела была практически на нуле. Тем более, что Кэтти не преминула снова ткнуть его мечом, заметив, что он ещё не мёртв, а я – приложить током и Касанием смерти. Мана по нулям, здоровье на донышке, но ифрит, пошатываясь, продолжал стоять на ногах, злобно глядя на нас – Тьма уже выдыхалась.

Добивать неприятно, но и оставлять так не очень хочется…

– Честно говоря, как-то ожидал большего – озвучил я другую мысль. И всё-таки, что с ним делать? Даже и не знаю.

Хотя…

– Инвентарь. Не рыпайся – на всякий случай предупредил я джинна, хотя Кэтти и так держала меч у его шеи. – Хотя если дашь повод себя добить, это и упростит дело.

Я вытащил из встроенного в мою Систему пространственнго кармана мешок с вещами «на всякие ситуации» и извлёк из него широкий рулон ткани, в которую и замотал «побитого, но не сдавшегося». Обычная ткань, ничего особенного, но позволяет с точки зрения Системы превратить «существо» в «объект». Киляал чуть дёрнулся, но недостаточно, чтобы Кэтти его добила, так что я закончил и сунул его в свободную ячейку инвентаря. Притащу на базу, а там законтрачу… в смысле, заставлю заключить контракт какой-нибудь. Только контрактный якорь понадёжнее нужно будет купить.

Ну, или ещё что-то с этим «трофеем» сделаю. Посмотрим и посоветуемся.

Кэт молча вернула мне Куаллону. Дама отдаётся мне прямо на поле боя, угу… Учитывая, что эта меч – это её реальное тело.

Куаллона предпочитает находиться поближе ко мне, как и Тахна. И ещё один «живой предмет» из моей «коллекции»… Как-то на рынке случайно подобрал дух предмета в виде подстаканника. В целом штука совершенно бесполезная, хотя чай в нём становится вкуснее.

…Ладно, вернусь всё-таки к делу.

На минутку я вернулся обратно в харчевню, чтобы прояснить ситуацию кланерам Вечного Пламени – хрен их знает, какая иначе была бы реакция, тем более что у меня множитель негативной репутации активен. Не уверен, как оно работает, но проверять не хочу. А после этого, раз уж Гея зарубила возможность легко и быстро собирать Эссенцию, придётся готовиться к поединку с поболее серьёзным противником, чем этот ифрит, старым способом.

Благодаря своей Системе я чрезвычайно быстро поднялся до статуса одного из сильнейших боевых магов Земли, – что, на самом деле, не так уж круто, у нас тут боёвка не развита – но затем рост резко замедлился. При всех достоинствах моей странной системы, недостатки у неё тоже есть… хотя в сравнении с нормальными магами у меня всё равно сплошные преимущества. В любом случае, у меня было две основные проблемы… ну, три, если считать хроническую нехватку Эссенции. Во-первых, сложности с поиском предметов для нужных навыков, – особенно самых ценных, вроде «Таланта к магии» – а во-вторых тот факт, что максимальные значения навыков ограничены статами, «характеристиками персонажа» вроде Ловкости или Воли. С ними по крайней мере не было особенных затруднений в плане предметов, но вот по Эссенции… Накладно, да.

«Магическая броня» – чрезвычайно полезный защитный навык, в отличие от «Персонального барьера» работающий даже пассивно… но вот беда, чтобы поднять его ещё на один ранг, мне требовалось поднять соответствующие статы аж на шесть единиц. Грустно.

Однако «Надо» – значит, надо. Да и вообще статы важны… наверное. Если с физическими вроде той же Силы изменения были на лицо (повышение Конституции особенно, я даже повыше стал), то с ментальными сказать наверняка было сложнее. Но они в любом случае нужны для важных навыков, так что… +1 к Воле и Духу. Поднять Волю на 2 было бы дешевле и с тем же прогрессом в плане навыков, плюс ещё кое-что… Но Воля повышала силу магии, а вот Дух – более важный для меня максимум маны, так что бонусом добавилась единичка. Полезно.

Довольно странно заниматься билдом персонажа, когда этот персонаж – я сам, буквально и в реальности. Странно, ответственно – н ещё более интересно, чем в игре. В каком-то смысле это продумывание своей жизни на ближайшее будущее. Моё будущее – в моих руках, воистину. Да и на будущее мира это тоже имеет влияние…

…Интересно, такие размышления – не результат повышения того же Духа? Раньше как-то не особо этим заморачивался.

Очевидно, повышения статов на двоечку категорически недостаточно, но эксперимента с бойней на большее не хватило. Хотя стоит отметить, что до получения предупредительного дебафа я успел насытить кое-что из надетого, так что поднял ещё хиты и ману, одна и две единицы соответственно. Плюс другие слоты снаряжения… Перчатки и подвеску-пулю насытить не удалось, немножко не хватило, но поднял Выносливость (очень, очень своевременно, учитывая Эвриалу…) и Этикет, плюс взял Равновесие. Не сказать чтобы боевые навыки, конечно, но полезные. «Равновесие, ранг 1, пассивный телесный навык. Эффект: повышает координацию тела и способность оставаться на ногах при внешнем воздействии. Максимальный ранг: Проворство/3+(Интуиция+Удача)/5».

Ненавижу гринд! Говорил, говорю, и буду говорить это, поскольку от повторов правда не меняется. И ладно ещё в играх, где территория ограничена, и монстры попадаются регулярно. В моём случае территорией была вся Изнанка, а Тени на ней… ну, нерегулярны.

И всё-таки я додро… гм, домучал подвеску и перчатки, что дало мне плюс один ранг к «Сосуду Эссенции» и «Везунчику». С бонусами вышло так: «Сосуд Эссенции, пассивный навык, ранг 7: позволяет запасать и хранить Эссенцию для будущего использования. Запас Эссенции: 375 (каждый Сосуд), 2 Сосуда. Добавленный эффект: Переполнение. При заполнении Сосуда он способен удерживать дополнительные 25 единиц Эссенции в течение 5 минут. Максимальный ранг: (Воля+Дух)/6»

«Везунчик, пассивная способность, ранг 5. Повышает Удачу на 3, даёт 20 % шанс избежать дистанционной атаки. Слегка увеличивает эффективность других навыков/заклинаний. Увеличивает вероятность найти что-то ценное. Максимальный ранг – Удача/3».

Это была моя последняя волшебная пуля, дающая навык «Везунчик», да и стата на дальнейшее повышение не хватало, но бонус оказался очень приятный – плюс один к Удаче, и повышение эффективности заклинаний. И всё же этого оставалось категорически недостаточно, особенно с учётом того, что то и дело приходится сталкиваться с кем-то вроде того же ифрита. Будь он поумнее и менее самоуверенным, и этот бой мог бы быть опасным.

Вообще, хотя я стараюсь расширять свои возможности, они остаются довольно ограниченными. Основа моего боевого стиля – хорошая защита, но недавно уже имел неприятное столкновение с артефактом, способным её игнорировать. Да у меня и самого это вторая фишка…

Ну и верёвки с заклинаниями Касаний. Эффективно, спору нет, даже на бесплотные сущности действует – но у них всё же ограниченные дальность и прочность, и что важнее, скорость. Вот попадётся мне телекинетик с каким-нибудь противобарьерным артефактом, и опа… Кстати, не удивлюсь, если Лани Рони Мэх как раз и планирует воспользоваться телекинезом. Я бы на её месте точно попытался.

Ещё у меня есть Тьма, которая остаётся полезной даже при том, что уже и не припомню противника без сопротивляемости ей, и пара разных ускорений – но всё это не особо значимые прибавки к боевой эффективности, а не реальное оружие. Мне нужно и больше возможностей, и больше силы.

Хм. В принципе, есть кое-какие варианты, которые могут помочь. Во всяком случае, сейчас есть, когда я занимаю сомнительный, но предоставляющий много дополнительных возможностей пост лидера.

Очевидно, не один я задавался вопросом личной силы и могущества. Земные маги в этом плане вполне типичны, и за века понапридумывали… всякого. Кое-чем я уже пользуюсь в виде снаряжения и полученных из него навыков, кое-что мне не подойдёт по тем или иным причинам, не последней из которых является мораль, но есть и вещи, которые можно попробовать.

Алхимия, зельеварение, и ритуалы.

Алхимию я, в общем-то, уже использовал, хотя и ограниченно: обработка верёвок для увеличения прочности. Алхимия – это вообще-то направление магии, занимающееся изменением и преобразованием; в теории она вполне в состоянии производить и аугментацию человека, хотя чаще этим занимаются зельевары. Которые как бы тоже алхимики, одна из ветвей, но «настоящие» алхимики всегда просят разделять… ну, неважно. Разве что отметить, что все три упомянутые варианта можно считать алхимией – все они способны по крайней мере поднять статы. И, возможно, резисты.

Конкретно для меня самым перспективным кажется зельеварение. У меня самого есть соответствующий навык, и если его прокачать, есть очень большая вероятность, что смогу создавать эликсиры, постоянно повышающие статы. Вопрос в усилиях на прокачку – и необходимых материалах.

Хм. Ещё десяток Теней, и займусь этим.

«Закупорить удачу, разлить по бутылкам успех»… Как там было, вообще?

Два ящика зелий передо мной были куда более приземлёнными. От перхоти, от кашля, несколько штук, меняющих естественный цвет материала, на который нанесены, и тому подобная бытовая (ал)химия… От мышей, опять же. Зелья на продажу за копейки, но каждая бутылочка немного повышала мой навык.

Я уже третьи сутки личного времени торчал в штабе клана на Изнанке, заполняя банки собственноручно приготовленными зельями. Большие банки, в смысле, двух- и трёхлитровые. Навык вроде как рос не от количества бутылочек, а от объёма приготовленного, с коэффициентами за сложность.

К сожалению, до приготовления эликсиров было ещё далеко, но я продолжал работать. Рос бы ещё навык быстрее, а то ведь не только нудно, но и материалов не напасусь…

Впрочем, нельзя сказать, что дело не шло. Шло, вполне себе, и я поднял навык на два ранга. Просто качественные материалы оставались проблемой, а вот низкокачественных был порядочный запас; навык на приготовляемых из них простых зельях рос медленно, но всё же рос. И это было не настолько нудно, как охота на Теней…

Но всё равно нудно.

Но нужно.

Жизнь – боль.

Глава 5

У магов довольно странная структура власти. Смесь современной, опирающейся на чиновников и бюрократию, со средневековой, где власть лидера основывается на личной силе и силе его дружины, опять же лично преданной ему. А учитывая некоторые другие детали, возможны ситуации «человек-государство» – взять того же Бродягу. Настоящий монстр, хоть и совершенно не боевой специализации.

Я это к чему? Оказывается, меня действительно считали лидером.

Не то, чтобы разнообразные альянсеры и члены клана Змея все меня поддерживали, или считали, что я справлюсь с ролью хорошо, но – воспринимали всерьёз. Блин. Я сам – не воспринимаю, а они – воспринимают… Репутация, знаете ли. И тот факт, что мой маленький клан представляет собой изрядную часть боевой мощи всего альянса; фактически, мы – что-то вроде армии. А если ещё и демоницу завербую, то соотношение сил ещё больше изменится в мою пользу – да, в наших условиях один маг имеет значение. А ещё же ифрита законтрачить…

Завалить нас можно даже без помощи богов, но, судя по всему, любой одиночный клан мои «Осколки» вполне в состоянии нагнуть, по крайней мере в нападении; может, и без гарантий, но вероятность нашей победы весьма существенная. И все имеют представление об этом, при том, что ещё не знают о нашем усилении новыми членами… Н-да, мне понадобится специалист по разведке и внутренней безопасности. Будет неприятно, если несколько кланов объединятся против нас. А вешать на Нату ещё и эту задачу не следует… ну, посмотрим.

– Итак, господа и хорошо бы чтобы товарищи – я осмотрел собравшихся в просторном конференц-зале представителей. Мудрые… и не очень, волшебники, угу… Собравшиеся по разосланным «настоятельным приглашениям». Я немного волновался… блин, я сильно волновался, опасаясь зрелищно облажаться перед всеми. Так что принял успокоительное собственного изготовления, и теперь под бафом «Безмятежность» мне было глубоко пофиг, что кому-то может не понравиться услышанное, или сочтут, что я нахожусь не на своём месте. Я и сам это знаю… – Надеюсь, никто не ожидал от меня ораторских талантов, поскольку это было очевидно безнадёжное ожидание.

Не совсем правда, навык мог бы взять и прокачать, но – нафига?

– Я, как ни странно, хороший боевик, но и только. И искренне полагал, что отвечать мне придётся только за свой клан, с чем справлялся неплохо, но обстоятельства сложились так, как сложились… полагаю, все присутствующие в курсе. В плюсе то, что я могу позволить себе допускать определённые ошибки – достаточно сил, чтобы их исправлять, чему некоторые из присутствующих свидетели. В минусе то, что доводить до этого желания у меня нет: ломать – не строить. Но главный минус не во мне, а в том, что вы, блин, и без меня готовы друг дружку порвать… думаю, без меня уже пытались бы. Так что собрал вас тут я для безнадёжного дела, которое всё-таки должен хотя бы попытаться выполнить. Если не примирить вас – я обвёл взглядом три явно разделённые фракции «выход на свет», «сохранение статус кво» и «нейтралы/не определившиеся» – то хотя бы так или иначе заставить пока что не нападать друг на друга. И попытаться хотя бы немного сблизить позиции. Готов как нейтрал выступить посредником, заодно это возможность убедить меня в приемлемости вашей позиции. Думаю, никто не будет спорить, что мой клан – вполне существенный союзник для любой фракции?

Представитель Елисея поднял руку.

– Чего именно вы от нас хотите? – осведомился он, когда я кивнул.

– Для начала, как я и было написано в приглашении, презентацию вашей доктрины, без эмоций и хотелок, с аргументами и доводами. С обеих сторон, а затем обсудим их. В идеале – придём к компромиссу, устраивающему всех, – да-да, я тоже в это не верю – в худшем случае каждая сторона получит новых сторонников из неопределившихся, и у меня появится пища для размышлений на тему того, как быть дальше, и куда рулить Альянс. Согласитесь, это достаточно веский повод, чтобы собрать вас всех. Просто «действовать как раньше» невозможно, поскольку нет этого «раньше», альянс в текущем виде по сути только сформировался. К тому же, прежде чем стороны начнут доклад, хочу напомнить о том, чем чреваты междоусобицы в настоящий момент. К примеру, китайский альянс куда более монолитен, нежели наш, и они нас с удовольствием съедят, как только увидят такую возможность.

Вообще-то у меня была информация от разведки альянса, что в настоящий момент китайцы не предпринимают никаких действий как раз из-за меня. Я неплохо себя продемонстрировал, и она пока что осторожничают, пытаются проанализировать и составить план ликвидации с учётом провала предыдущего, в который были вовлечены немалые силы, включая божественный артефакт и архидемона. Едва-едва не достали, к слову…

Я продолжил.

– С индусами примерно то же, каковы планы Инквизиции – сложно сказать, но недооценивать их было бы очень глупо. Она понесли серьёзные потери, но прекрасно умеют их восполнять. Одно дело обучить мага на место погибшего, и совсем другое – дать автоматы десятку фанатиков. Ну и хочу напомнить, как все специалисты-прогносты и политики облажались с альтивами, в то время как правы оказались те, кого считали радикалами-демагогами. Не вздумайте считать, что это единичный случай, который не повторится, или что с этой угрозой легко разобрались. И не легко, нам просто повезло, и насчёт «разобрались» нельзя утверждать наверняка. В ближайшие годы альтивы не смогут воссоздать свою портальную технологию, но прогресс, знаете ли, на месте не стоит. А помимо этого есть ещё более мелкие инциденты, с которыми тоже хотелось бы покончить, вроде похищения наших магов демонологами из других миров… Как бы ни хотелось кому-то сделать вид, что всё нормально, и продолжить свои личные дела ровно так, как было раньше, оно не получится. Я и сам хотел бы, но увы…

Я развёл руками.

– В общем, постараемся найти если не единство, то хотя бы для начала способ работать вместе, чтобы справиться с внешними угрозами. А я и мой клан присмотрим за тем, чтобы это собрание прошло безопасно.

Было довольно странно, несмотря на зелье, видеть, как собравшиеся, влиятельные и отнюдь не самые слабые маги мира, одобрительно кивают моим словам. Не все, понятное дело, но тот факт, что хотя бы кто-то… Да и тех, кто выглядели бы возмущёнными или готовыми покинуть зал, заметно не было. Как уже сказано, в этой среде сохранилось особое отношение к личной силе… И сейчас оно мне изрядно помогало.

…Возможно, Гроссмейстер был в чём-то и прав.

Елисейцы не стали особо мудрить, и представили свои старые прикидки, обосновывающие, если вкратце, «сейчас всех всё устраивает, а если устроить заварушку с выходом на свет, то хрен его знает, что получится». В общем-то, я и сам так думал: не хотелось бы желая лучше сделать хуже. К тому же привычная, сложившаяся ситуация, все всех знают, взаимоотношения, образ жизни, и способы заработка сложились, а незнание масс о магии даёт магам значительное преимущество…

Радикалы – относительные – в лице представителя «Вечного пламени», однако, возразили, используя мои же доводы: ситуация уже изменилась. Даже не говоря о том, что многим, особенно молодым магам, хотелось бы занять «достойное место», а не скрываться в тени, сохранять всё, как было раньше, как минимум проблемно. И, кстати, проблема молодых магов куда серьёзнее, чем молодёжный радикализм в среде обычных людей. Как ни странно, тут снова я оказался наглядным примером – который, однако, можно было истолковать в любую сторону, что обе фракции и пытались проделать.

Суть в том, что Одарённые появляются непредсказуемо, и обычно не встроены изначально в сложившуюся систему. А поскольку она именно что «уже сложившаяся», им бывает не так-то просто найти себе место. А поскольку способности и уровни сил Одарённых тоже бывают непредсказуемы, и они обычно не представляют реальное положение в мире, возможны различные инциденты. Обычно кланы их находят и всё заминают, прибирая к рукам или ликвидируя молодые таланты, но иногда они ставят магический мир ра… вверх тормашками.

И это я ещё Хорна сплавил в мир иной, в хорошем смысле.

В принципе, в этом поколении нас таких было как минимум двое: я и ныне покойный – вероятно, временно – Змей. Мы уже подняли преизрядную волну. И было бы неплохо организовать всё так, чтобы в дальнейшем сглаживать возможные проблемы заранее. В том числе – пониманием ситуации новичками, чтобы они могли быстро и бесконфликтно находить своё место, а не ломиться, набивая шишки себе и окружающим.

Когда маг способен одним залпом снести, скажем, городской квартал, это очень существенно.

Помимо этого, радикалы, или скорее «реформаторы», давили на эгоистичные нотки в душах собравшихся, обещая всем магам более высокое положение, чем они занимают сейчас. Их планы я тоже хорошо представлял: никаких резких попыток силовых переворотов или чего-то подобного; вместо этого, после ликвидации Инквизиции, аккуратно взять под контроль, прямо или косвенно, политиков основных мировых держав. Способы перечислялись, нормальная политика – взятки, давление, «покупка» целительством… Где опять же всплыли «консервы» из моего «Чудесного исцеления». Сперва – влияние на политиков, затем – контроль, а затем – постановка на нужные места своих людей. Блин, абсолютно нормальная политика, только что методов влияния больше, даже просто возможных форм взятки…

В обсуждение втянулись и нейтралы, и я с некоторым офигеванием следил за происходящим. Блин, оно что, реально работает?..

Время от времени мне приходилось вмешиваться, когда обсуждение становилось слишком… эмоциональным, но в целом… Блин, всё идёт куда лучше, чем я ожидал. Не то, чтобы было впечатление, что они придут к единому мнению, но… Они обсуждали проблему. Указывали на ошибки, возможные затруднения, и блин, даже возможные способы решения! Не без язвительности и неприязни, но когда приближались к грани оскорблений, я просил соблюдать вежливость… работало, однако. Какого хрена, однако? Они что, реально не могли раньше просто встретиться и поговорить?!

…Ну, может, и не могли. Предыдущие лидеры консерваторов отказывались идти на контакт, а с нейтралами, которые могли бы всё организовать, была напряжёнка – по сути, один Гроссмейстер.

…Который, в общем-то, причастен к происходящему. Н-да.

Вообще, у меня сложилось впечатление, что они и сами рады были бы давно уже всё обговорить, но не было возможности. В принципе, «уважаемым магам» предлагать встретиться с «радикалами» «не комильфо»… Политика, блин. А тут – «обстоятельства так сложились, а молодой „военный лидер“ альянса – молодой, со стороны, традиции его не волнуют»… Как-то так, видимо. Интересно, сколько ещё всего у Гроссмейстера задумано?

…А ещё у него в друзьях Бродяга, архимаг Пространства. А богу альтивов кто-то подсказал затеять весь этот план с вторжением на Землю…

Я поёжился. Не, наверняка просто надумываю себе…

Пока народ спорил и обсуждал, на мой смартфон одно за другим приходили сообщения. Кое-что по моим запросам, – например, после прокачки навыка зельеварения мне понадобились новые ингредиенты, в том числе редкие, в том числе возможность получать их самостоятельно – но помимо этого представители кланов просили о личной встрече после собрания. Придётся, куда я денусь… Особенно с лидерами фракций.

Тоже, кстати, ситуёвина. Формально – я являюсь лидером и того же Елисея, и того же Вечного пламени. На практике… Никто, со всех сторон, не стремится испытать границы полномочий. Пока что удаётся оставлять всё в таком виде, по сути на самотёк… Но всем очевидно, что что-то делать придётся. Ещё знать бы хотя бы «что», не то что «как»… Хотя идущее собрание должно поспособствовать и в этом плане – для того и затеяно.

Народ спорил, я жевал поп-корн… фигурально выражаясь, и внимательно слушал. Сказать по правде, со стороны, как бы это сказать… На мой взгляд, получалась вполне цельная картина, способная соединить позиции обеих сторон, и спорщики не желали этого видеть – или, скорее, признавать – просто из нежелания соглашаться, что их оппоненты, над которыми они насмехались, оказались во многом правы. Если одним словом: упёртость.

Впрочем, нельзя сказать, чтобы всё было прямо-таки просто. Первый затык оставался вполне себе проблемой; Инквизиция не только не была добита, но и наверняка обладала некими своими планами на крайний случай. И какими именно – не могли сказать даже провидцы. От фанатиков можно ожидать чего угодно, а хотя руководство Инквизиции было достаточно вменяемым, рядовое мясо в принципе способно на что угодно, особенно если его предварительно правильно «накачать».

Но даже если удастся решить эту проблему… Второй этап, «перехват власти», тоже не был лишён подводных камней. Как раз потому, что это вполне себе обыденная политика, к ней очень применимо «Миром правит не тайная ложа, а явная лажа». Внутренние конфликты, ошибки, случайности – идеального исполнения гарантировать невозможно, наоборот – можно гарантировать, что исполнение будет далеко не идеальным. И если радикалы, или скорее всё-таки реформаторы, были готовы рискнуть, то консерваторы этого не хотели.

Поправка: большинство радикалов. Судя по отсутствию демонстративного неприятия, некоторых доводы реформаторов заставили задуматься. Наверняка о возможности урвать побольше, но всё же.

Нейтралы разделились более-менее поровну. Представители африканских колдунов больше склонялись к консерваторам… но с ними было довольно забавно. Их положение уже было очень близко к тому, что предлагали реформаторы, и казалось бы, они должны поддерживать продвижение подобного – но нет, поскольку они не хотели ничего менять. Такие вот выверты политической позиции.

Хотя их позиция была сильно завязана на мою – как я сумел заставить их присоединиться к Альянсу, так и могу заставить поддерживать определённую сторону. Хотя точить ножи и плевать в спину не перестанут.

…Блин, как-то слишком много всего на меня завязано.

Собрание затянулось на несколько часов. Впрочем, это были не только споры по политической позиции и определению курса; народ обсуждал и торговлю, и даже новые разработки… Обычная мировая политика, говорю же. И я даже не могу сказать «только масштабы поменьше» – численность магов меньше, но масштабы сопоставимые. А если в следующий раз пригласить представителей соседних миров, то и больше будет…

Сам я тоже имел беседы. Но если с Дюссолем, с которым у меня небольшой бизнес – те самые «консервы» из заклинаний – было довольно просто и прибыльно, то с остальными несколько сложнее.

Что странно, с представителями фракций оказалось проще, чем я ожидал. Парень от «Вечного пламени» хотел прояснить вопрос с ифритом, и испытал заметное облегчение, когда узнал, что я с ним разобрался и каких-то мер по этому поводу принимать не собираюсь; заодно поблагодарил меня за организованную встречу и «поддержку позиции клана».

…Самое забавное, что представитель «Елисея» тоже за это поблагодарил. Возражать я не стал – если считают, что я поддерживаю их, пусть продолжают так считать.

Оба представителя предложили в ближайшее время организовать возможность ознакомиться с ситуацией в клане, ввести в курс дел. Очень не хотелось, но пришлось согласиться, изображая признательность по возможности.

Были ещё разговоры о моих требованиях для новых членов моего клана и процедуре, попытки дать взятку, приглашения в гости, а один толстячок-амулетчик даже предлагал взять на работу его дочку. Пришлось пообещать «оценить возможность»… И ведь возьму, скорее всего. Хорошие амулетчики на дороге не валяются.

Увы, – а может, и к счастью – политиков у меня в клане не было, даже обе знакомые мне финблат при всех их талантах объекты, а не субъекты политики. Так что приходилось вертеться самому. Худо-бедно получалось, вроде бы; во всяком случае, системных сообщений о снижении репутации было всего два, а вот о повышении – около десятка. «Изучение» помогало оценить настрой собеседника, «Этикет» – не выглядеть совсем уж чурбаном, а дальше – отыгрывать выбранную роль… К счастью, европейские и тем более американские маги не сильно заморачиваются всякими тонкостями личного общения. Не то что китайцы с их церемониалом.

И, слава богам, никаких ЧП! Ни атак военных сил иномирян, ни вторжения демонов – технически, одно и то же, но… – ни открытия портала посреди зала, ни даже банальных попыток убийства… Или пищевого отравления.

Хотя мой запас «тёмновластелинских печенЕк» практически иссяк – я оставил себе всего одну штучку. Нужно же будет как-нибудь попробовать… К сожалению, выпекать их проблемно, нормально они не готовятся, только «критом».

…Ну да, разумеется я подготовился к этому собранию, по возможности. Только идиот попытается организовать подобное событие, не увеличив свои шансы на успех.

Завершившееся собрание обогатило меня опытом, – жизненным – контактами с некоторыми нужными людьми, и ачивкой «То ли ещё будет… (эффект: небольшое повышение уверенности в себе. Интенсивность событий, в которые вы вовлечены, немного возрастает». И понимай, как хочешь. Хорошо ещё титула вроде «Начинающий политик» не бы…

…Панелька с сообщением о новом титуле выскочила, стоило об этом подумать.

«Начинающий политик: небольшое повышение сопротивляемости политике». Вероятно, самый странный титул из всех моих… И самый странный резист.

Проигнорировав титул, – всё равно активен может быть только один за раз – я поспешил смыться. Дела, дела… Тем более, я как раз получил контакты поставщиков продвинутых зельеварных ингредиентов, и координаты нужной мне по системному квесту хрени. «Наследие Кроноса» требовало для повышения ранга «Понимания Времени» найти и изучить три аномалии; одна мне случайно попалась, а ещё две были записаны в архивах «Елисея», чем я и воспользовался. Заодно поискал и информацию по хроноякорям, нужным горгонам для вытаскивания их сестры, но этого не нашлось. Или мне не стали показывать, несмотря на мой официальный статус, тоже возможно.

Я хотел начать с закрытия квеста «Наследия», но, прикинув маршрут, сперва заскочил в пару других мест: по поводу контрактного якоря для ифрита, и по эликсирам. С повышением ранга зельеварения, я мог уже прикидывать некоторые рецепты без ингредиентов на руках, так что знал, что мне нужно закупить для изготовления «Эликсира телесной мощи». Физические статы для меня менее важны, но хоть что-то, а эликсиры поднимают их, в основном.

Даже с моим статусом и заблаговременным предупреждением, собрать все нужные ингредиенты было проблемно. Их мало, они ценные, поставляются зачастую из других миров, продаются только своим, и весь объём временами заранее распределён между покупателями. Всё же, не со всеми так сложно, так что я приобрёл-таки достаточно на пару доз – хотя и пришлось потратить толику Эссенции. К счастью, для других она ещё более дефицитна, чем для меня, так что всегда остаётся альтернативным вариантом.

Денег, впрочем, тоже ушло немало. Ещё недавно от таких трат я просто офигел бы.

В информации от Елисея были указаны только GPS-координаты места в реале; соответствующий сектор Изнанки был совершенно пустым, а сама аномалия – невидимой, так что сложно сказать, как они её обнаружили. Мне было проще: автокарта отображала точку интереса, хотя квестового маркера и не было. Подойти, Изучить, согласиться проанализировать, подождать, пока полоска прогресса заполнится… И отправиться к последней аномалии.

Моё последнее воспоминание – вижу на автокарте отметку аномалии, а затем – провал. Небольшой, всего пара минут, но…

Я осмотрелся. Стою на тройном круге с неправильным шестиугольником в нём, всё это безобразие сияет синим светом. Вокруг – голые каменные стены темницы, довольно-таки холодной.

Какой-то идиот опять призвал меня в качестве демона.

А окинув взглядом окрестности, я добавил мысленное уточнение: какой-то малолетний идиот.

Глава 6

Пацан лет от десяти до двенадцати на вид… если бы он был человеком. Однако даже без Изучения можно было понять, что это не так.

Нет, в общем и целом он выглядел вполне как человек, обычный подросток с синими глазами и серыми волосами, только что тощий – не как альтивы, но тоже заметно. Однако присутствовало в его внешности и жестах что-то, некие детали, которые не могу вычленить сознательно, но которые всё же привлекают внимание, заставляя напрягаться и вызывая подспудную настороженность. Тот самый эффект «Зловещей долины».

Полоска маны над головой, раскрытый гримуар в толстом кожаном переплёте – определённо, призыватель – он. Я приложил руку к лицу и потёр пальцами виски, ощущая раздражение и головную боль.

Возможно, мне стоило потратить больше времени и сил на меры по предотвращению призывов, но кто же знал, что молния может так вот второй раз ударить в то же место? А дел и так много. К тому же проблема не сказать чтобы распространённая, с демонами и их призывами свои замуты… Немного изучить вопрос я всё-таки успел.

И благодаря этому имел толику дополнительной информации о текущей ситуации. Вот, например -

– Изучение.

– без этих знаний текст «Круг свободного призыва по определённому критерию» сказал бы мне куда меньше. А так вызвал повторное желание сделать фэйспалм.

«Свободный призыв по определённому критерию» – это, если прибегнуть к обывательским аналогиям, всё равно что выйти на улицу и крикнуть «Народ, нужна помощь, я заплачу!». Очевидно не самый умный поступок. Тем более, если его совершает подросток… хотя, хрен его знает, может, все местные так выглядят и он глубокий старик.

Вообще на моей Земле демонология – довольно забавная штука, если смотреть со стороны. Теоретическая ветка призывательства, занимающаяся прикладным изучением демонов, именно так – теоретическое прикладное изучение. Нормальные призыватели работают с конкретными, хорошо знакомыми демонами, и демонологические гримуары вроде знаменитой Гоэтии содержат информацию о том, как с ними связаться, и как себя вести. Возвращаясь к обывательским, но весьма точным аналогиям – это аналог примерно такой записной книжки домовладельца: «Михалыч, сантехник, телефон ***. Работает за магарыч, любит болтать о политике, Жириновского при нём лучше не упоминать. Потапыч, слесарь, телефон ***, но с утра звонить нет смысла. Водку не пьёт, но очень уважает светлое пиво, при нужде может подработать и электриком». Серьёзно, именно к такому всё и сводится, я читал.

Правда, демоны куда более опасные существа, чем простые работяги – а даже они, бывает, увидев возможность грабят и убивают. Так что «свободный призыв» без серьёзной силовой поддержки – несусветная глупость, да и с ней… Потому исследования новых демонов и считаются делом очень опасным.

Поэтому я и был убеждён, что имею дело с малолетним идиотом. Впрочем, везучим малолетним идиотом… И не круглым, а обычным, как я немедленно убедился.

«Изменение статуса: Человек (визитёр) на Человек (гость)».

К тому же Изучение свидетельствовало, что круг призыва снабжён ограждающим барьером целого пятого ранга – вполне достаточно для среднестатистического демона. Хотя архидемона, даже мелкого, вроде меня, не удержит, конечно…

Оценив всё это, я озвучил свои мысли.

– Пацан, ты везучий идиот – сообщил я.

На его лице мелькнуло странное выражение, а затем последовал не менее странный ответ.

– Почему везучий?

– То есть против идиота возражений нет? – удивился я.

Он чуть скривился, сохраняя при этом некую неправильность жестов и эмоций, но лишь повторил вопрос.

– Так почему везучий?

– Потому что живой ещё – я пожал плечами. – Вероятность того, что призвалась бы какая-нибудь хрень, которая тебя на месте слопала бы, прискорбно высока. А вместо этого я тут стою, и разговариваю с тобой…

Он как-то дёргано кивнул.

– Может, и так. Но барьеры…

Он не завершил фразу: я хмыкнул и выдернул из ножен Куаллону. Взмах меча – и барьер прекращает существовать, а я оказался снаружи круга призыва.

– Ты что-то говорил? – осведомился я.

Кажется, на его лице был страх; он сделал шаг назад.

В этот момент скрипнуло, и в другом конце помещения открылась дверь. Пацан побледнел, а в помещении появился – ещё один пацан. Чуть постарше выглядит, покрупнее, и беловолосый. И одет тоже посущественнее – «мой» в какой-то балахон в пятнах, а этот – в довольно приличном костюме путешественника (как сообщило Изучение), и с кинжалом на поясе.

– Мел?! – произнёс второй, а затем не задумываясь бросился на меня со своей железкой.

…Секунда, и оба пацана повисли в воздухе, обмотанные верёвками.

– А теперь попробуем поговорить – сообщил я.

…Хреново.

Ну, это если вкратце. Если же подробнее… Хмм, с чего бы начать.

Жил-был мальчик. А потом у него обнаружились способности к магии. И нет, это история не про меня.

В общем, пацан из знатной семьи, не выделяющейся, но и не из самых последних; обычные в общем-то аристократы, каких много. Родители прикинули, что маг в своём роду пригодится, и отправили его на обучение, к какому-то дальнему родственнику. Он благополучно прибыл и приступил к учёбе, интересуясь, впрочем, не столько тем, чему его учили, сколько интересными лично ему вещами.

И нет, речь совсем не о тех вещах. И не о том пацане.

Горе-призывателя наш юный аристократ встретил уже в доме наставника. Всякое-разное, и как я понял, изначальный конфликт перешёл в дружбу. Весьма крепкую, поскольку призвать демона этот… ученик чародея решил именно для того, чтобы помочь своему единственному другу.

Всё дело в том, что город, в котором мы находимся, сейчас осаждён. Некими варварами, имеющими привычку вырезать большую часть населения захваченных городов, и в первую очередь – аристократов.

Учитель этой парочки отправился на переговоры с осаждающими и не вернулся. Судя по некоему мониторящему амулету – умер. Ну и мелкий, хотя на самом деле оба ученика чародея одного возраста, решил пойти на крайние меры, под каким-то предлогом отослав второго, чтобы он не попал под удар, если что-то пойдёт не так. Благородно, но тупо: призванный демон запросто мог сделать ситуацию намного хуже, и отнюдь не обязательно прямолинейным разрушением. Взять ту же одержимость.

Всё это я изложил горе-демонологу, на что получил ответ «но всё же получилось!» Похоже, увидев, что сразу я их убивать не стал, пацан практически перестал бояться.

Как ни печально, он был прав. В процессе прояснения ситуации – демона он, вообще, призывал с целью помочь им двоим выбраться из города и добраться до дома аристократа – я получил системное сообщение. «Получено задание: Ученики чародея. Везение ли это, талант, или что-то ещё, но Мелкий, он же Мел, сумел успешно призвать демона. К сожалению, этот демон – вы, и чтобы отменить призыв, вам потребуется выполнить условие, прописанное в структуре призыва: доставить двух учеников чародея в поместье Арил. Или, если ваши навыки в магии призыва/контрактов достаточно высоки, вы можете попытаться отменить призыв вручную… Награда: отзыв (возвращение домой)». Ну вот за что мне это, а?.. Единственный плюс – послушание этим засранцам в «контракте» не прописано. Собственно, судя по тексту, можно даже их трупы на место доставить… но это не наш метод.

Помимо этого было сообщение о штрафе на магию в двадцать процентов в связи с условиями мира, и о нулевой репутации с Душой Мира. Не отрицательная – уже хорошо… К счастью, активация «Привилегии Игрока», нейтрализовавшей этот штраф, оказалась успешна, но вызвала новое сообщение: «Душа Мира наблюдает за вами».

– Ладно – я вздохнул. – Вам реально повезло, мелкие. Я не буду вас убивать. Если не вынудите, имею в виду. Собственно, мог бы даже помочь добраться до поместья Арил, но любая услуга должна быть оплачена, а вам платить нечем.

– Есть вещи мастера… – начал было расхрабрившийся, глядя на своего товарища, аристо, но я его перебил.

– Из которых я всё равно заберу, что захочу, не спрашивая вас. Всё это считайте компенсацией за призыв и ваши жизни, плата за услугу – отдельно.

Ученики, или скорее подмастерья, переглянулись, и заговорил снова аристо – Ноэль.

– И какая же плата интересует демона?

– Золото, драгоценные камни, – принялся перечислять я – амулеты, и личные вещи выдающихся личностей. В первую очередь.

– А как же души и девственницы? – скептически осведомился Ноэль. Я поморщился.

– Уже не девственниц у меня более, чем достаточно. А души так собираю.

Ну, на самом деле бесхозные осколки в основном, но всё же. Связываться с цельными душами… не тянет как-то. Так же, как и убивать этих двоих.

Я аккуратно опустил их на пол.

– В общем, можете подумать, чем можете заплатить, пока я осмотрю свою новую собственность. Надеюсь, хоть что-нибудь ценное тут будет…

«Привилегия игрока» вернула исчезнувшую было после моего призыва миникарту, так что жёлтую точку я заметил заранее, когда поднимался из подземелья на первый этаж дома мага. Слуга?..

Почти. «Раигхар, домовый дух-слуга». Действительно дом мага… Или здесь такое норма?

Того, что пацаны сбегут, пока я собираю лут, и придётся разыскивать квестовых персонажей, я не боялся. Вообще это в целом скорее был спектакль, чтобы лучше понимали ситуацию. Аристо, Ноэль, скорее всего сможет придумать, чем мне смогут заплатить его родители, но я всё равно не собираюсь заходить за наградой – во-первых, есть ненулевая вероятность, что меня просто попытаются прикончить, а во-вторых, ещё более ненулевая, что автоматом отзовёт, прежде чем успею это сделать. Квест-то засчитается выполненным, когда они туда доберутся. Это, конечно решаемо, если например связаться, не доходя до поместья, но вряд ли овчинка стоит выделки. Хотя, конечно, посмотрим по обстоятельствам.

И пока что обстоятельства имелись свои.

Я изучал домового духа. Мохнатый маленький человечек, очень похожий на земных домовых, – я видел реальные изображения – прибирался, заодно проверяя состояние деревянных панелей, покрывающих стены вместо обоев, и в отличие от своих земных аналогов не только не пытался исчезнуть, но и вовсе игнорировал постороннего в доме. Как-то хреновато в доме этого мага с безопасностью…

Через пару минут, однако, я изменил мнение. Мерами безопасности дом был просто нашпигован, просто этот дух к ним не относился.

Судя по всему, хозяин дома был не очень сильным или высокоранговым, но весьма креативным и неленивым магом контрактов и барьерщиком. «Магия контрактов», как и «алхимия», это совсем не то, что можно подумать по названию, во всяком случае в моём родном мире. Обеспечение контрактов между разумными существами – всего лишь верхушка айсберга, самая очевидная и известная. На самом же деле контрактная магия – это магия логическая.

Не в смысле «интуитивно понятная». Это чары, работающие по определённым условиям; направление магии, наиболее близкое к программированию. «Если – то». Селективная боевая магия, выборочно бьющая только по врагам, или амулет, активируемый командным словом, это тоже примеры контрактной магии; на первый взгляд странно, но факт.

В этом доме контрактная магия была везде. Не только ловушки, для которых она великолепно подходит (одно из двух положивших начало направлений, наряду со связыванием духов), но и бытовые удобства вроде автоматического включения-выключения света.

Для меня, впрочем, значение имели именно ловушки – услужливо подсвечиваемые Автокартой. Изучение, в свою очередь, выдавало описание очередной пакости авторства хозяина дома; и прямолинейного урона среди всего этого почти не было. Зато исподволь действующих проклятий было множество видов, вплоть до постепенно внушающих любовь к автору чар.

Большинство из них были слабенькими, но селективными, игнорирующими учеников. Наверняка существует навык, с кторым я мог бы их обойти или перенастроить на себя, но сейчас мне было достаточно разрушающего слабые чары «Внедрения Света». Главное, не испортить полезные амулеты, если попадутся.

Ну… В целом скорее да, чем нет, хотя в плане именно амулетов было не очень. Зато приобрёл кинжал с навыком «Связывание духа» и пассивкой на улучшение тонких манипуляций маной, бесполезной для меня, и пару предметов с куда более полезными навыками «Контроль маны» и «Маг». Перчатки и шляпа, похожая на головной убор скореепасечника, чем мага.

Помимо этого ещё одной приятной находкой был изрядный набор зельеварных ингредиентов, включая те, что мой навык зельевара опознавал как материалы для эликсиров. Причём у меня было чёткое ощущение, что если поднять навык ещё немного, на один ранг, то я уже смогу приготовить что-то полезное. Так что – в инвентарь…

Что-то вроде серебряного шила, дающее навык «Магия контрактов», я тоже прихватил. Навык мне не нужен, есть аналог в Наследии Саллоса, но сама эта штуковина может пригодиться. Пара контрактных амулетов с привязанными к ним мелкими духами: по возвращении на Землю нужно будет сдать специалистам-демонологам, но в этом мире можно пользоваться. Кухонный нож, повышающий мой самый опасный навык. Карту. Ну и всякое разное, что может пригодиться и не занимает много места в Инвентаре, который у меня не резиновый. Ладно, с лутом я вроде закончил.

Между прочим.

– Связь.

«Куаллона, ты так?»

«Сонно» – её «голос» даже воспринимался приглушенно. – «Связи с телами нет, но это ожидаемо. Особо помочь, если не найдёшь новое тело, не смогу, так что рассчитываю на тебя».

«Тахна?»

Цепочка чуть поёрзала на мне, и я ощутил… не совсем храп, но похоже. Хм. Это из-за пониженной магии, или вообще свойство мира?..

На всякий случай я принял своих… партнёрш в системную партию. Куаллона чуть оживилась, от Тахны реакции не последовало – она продолжала дрыхнуть.

Ладно. Проверю, как там пацаны.

– У меня есть предложение – сообщил Ноэль, вместе со своим товарищем выбравшийся из подземелья как раз в тот момент, как я подошёл к ведущей вниз двери. – Моя семья найдёт, чем заплатить. Такой аванс устроит?

Он бросил мне кинжал, которым недавно пытался меня прирезать; я перехватил его верёвкой.

– Изучение.

О как. «Удача выжившего, пассивный навык. Повышает Удачу в опасной для жизни ситуации».

Годно. Я кивнул.

– Как аванс – устроит. Собирайте вещи.

Глава 7

Конечно, проще всего было бы сунуть обоих аборигенов в инвентарь и так дотащить их до места, но увы – он был слишком забит полезными вещами. Ни одной свободной ячейки у меня не оставалось. Вечная проблема с инвентарём, что в играх, что в реале…

У моих нанимателей возникла аналогичная проблема. Мелкий пытался собрать всё, что имеет какую-то ценность, и ожидаемо не мог всё это уволочь: в доме имелось множество вещей, из которых я взял лишь малую толику. И это не говоря о необходимом, вроде одежды, денег и пищи… И оружия – аристо кое что себе нашёл.

Мелкий уставился на собранную груду вещей, и несмотря на чуждую мимику, сейчас я понимал направление его мыслей. Настолько, что когда он направился в сторону подвала, я его немедленно остановил.

– Даже не думай призывать ещё одного демона. Тебе и так крайне повезло, дважды такой удачи не бывает.

С таким подходом долго он не проживёт…

Эту проблему в итоге решил аристо. Он уточнил у меня, и к нашему отряду присоединилось грузовое животное – то ли короткоухий осёл, то ли маленькая лошадь, как и сами хозяева вызывающая ощущение неправильности при взгляде на неё. Даже так уволочь всё не удалось – у мага было порядочно тяжёлых толстых книг – но всё же выражение мучительной скорби на лице Мелкого стало не таким сильным.

Эта парочка аборигенов как раз заканчивала загружать страдальчески отобранный груз на животинку, когда где-то в стороне громыхнуло. Аристо скривился, но было непонятно, раздражение это, испуг, или что-то другое. Грохот определённо означал проблемы для города, но поскольку мои подопечные уже собрались, это не имело значения. Не то, чтобы мне было совершенно пофиг на то, что могут сотворить захватчики с местным населением, но это же не значит, что я буду их защищать. Может, как-нибудь в другой раз, с целью создать культ имени себя… А пока что просто уходим.

– У вас всё? – осведомился я у пацанов, и после «да» от Ноэля прихватил их и осла верёвками. – Вход на изнанку.

…А вот это, пожалуй, уже интересно.

В паре соседних миров, где я успел побывать, Изнанка по сути не отличалась от земной. «Освещённая темнота», пустота, лишь иногда заполненная чем-то, и попадающиеся время от времени Тени. Сейчас картина была другая – но тоже знакомая. Один из моих… не уверен, можно ли его считать кланером; наверное, просто «подчинённый». Дух по имени Сонеуме демонстрировал нечто подобное.

Пустота Изнанки была словно соединена с реальным миром. В случае Сонеуме это были образы в тумане, сейчас же мы словно находились в голограмме, отображающей дом.

– Мир духов… – зачарованно произнёс Мелкий.

– Изнанка – согласился я. – Воспользуемся ей, чтобы покинуть город мимо осаждающих.

Я огляделся и нахмурился. «Голограммы» предметов и стен были прозрачными, и сквозь них можно было видеть окрестности, даже внутренности соседних домов. И хотя сквозь несколько слоёв призрачных преград видно было плохо, всё же можно было разобрать некое движение. Можно было бы подумать, что это Тени, но миникарта не показывала красных точек, только жёлтые.

Я сделал шаг сквозь иллюзорную стену конюшни, вглядываясь в соседний дом. Хм, похоже на человека – в смысле, на аборигена.

– Мастер демон…

Я повернулся в сторону Мелкого, подняв бровь.

– Можете научить меня входить в мир духов?

– Ты ещё и наглый – я хмыкнул, покачивая головой. – В принципе, могу. Но тебе заплатить нечем. Моё обучение довольно дорогое.

Быстро, качественно, дорого, угу. Эссенция самому нужна, а нормально учить не умею.

А ещё, называть меня «демон» на публике было бы неразумно, но одно именование проблемы не решит. Готов поспорить, я для них выгляжу так же странно и тревожаще, как они для меня, так что нужно что-то сделать и с внешностью. К сожалению, с иллюзиями у меня сложности, качественно замаскироваться под аборигена не смогу. Маску какую-то нацепить, что ли?

…И ещё кое-что. Обзор здесь слишком далёкий. Земная Изнанка разделена на небольшого размера секторы, произвольно стыкующиеся между собой; здесь же я видел вокруг фантомное отображение города в реальности, сколько доставал взгляд. Чую, ждёт меня много неожиданностей…

Ну да ладно, двигаем.

У мага имелась какая-никакая карта континента, и я определил для начала направление движения – благо, маркер задания на автокарте имелся. Правда, эта автокарта представляла из себя одну сплошную черноту с пятнышком «разведанной территории», на которой я находился, а материальная карта была в духе «Here be Dragons» (хотя в данном случае оные могут и действительно обитать), но – разберусь. Несмотря на очевидные сложности, задание достаточно простое, просто ненужное. Лишняя возня… Надеюсь, время на Земле не будет идти.

Пока мы шли по городу, я видел тени… эм, вернее образы горожан в домах и на улицах. Часть прятались в подвалах, часть спешили в направлении, откуда доносился грохот, часть – в противоположном. И сдаётся мне, что это реальное отображение реального мира… тавтология, ну да ладно. В любом случае, если так, это скверно: это означает синхронизацию здешней Изнанки с реальностью, а соответственно, я не смогу использовать эффект «остановки времени». Первая из ожидаемых неожиданностей… а теперь каламбур вышел. Магия слова, блин.

Что это был за грохот я не знал, и выяснять не хотел (хотя подозрения и имелись), так что вёл за собой своих аборигенов в противоположном направлении, прямо сквозь дома. Заодно убедился, что там действительно образы аборигенов, а не Тени.

Город, как вскоре стало очевидно, был обнесён каменной стеной, но в отличие от прошлого раза здесь не было ни барьерных чар, ни сторожевых духов – по крайней мере, я их не заметил – так что препятствием стена не стала. А вот за ней…

Хотя было ещё не темно, со всех сторон горели костры, у которых можно было разобрать гуманоидные фигуры. Учитывая открытую местность, в реальном мире пройти между ними незамеченным было бы невозможно – по крайней мере, без применения той или иной формы маскировки, желательно невидимости. Сейчас, однако, они нас не видели. Синхронизация времени синхронизацией, а вот возможность видеть находящихся на Изнанке – это уже совсем другое.

Тут и там между костров стояли шатры; на центральных столбах развевались знамёна, или скорее вымпелы. Кое-где были черепа, как звериные, так и похожие на человеческие, и вообще «украшения» различались, но присутствовал и общий для всех вымпел из двух полос ткани, синяя сверху и красная снизу. Личные и предводителя, видимо?.. Некий союз племён?..

Сами осаждающие выглядели в фэнтезийно-варварском стиле: те самые шатры из шкур, одежда из них же, отсутствие чёткого порядка. Вместо топоров, правда, я видел в основном копья и луки. Все, кто попадался мне на глаза, были при оружии, и, похоже, наготове действовать в любой момент; у меня на глазах одна группа убрала шатёр и поспешила куда-то в обход стены.

Народу было, на самом деле, не так уж много; никакого сравнения со, скажем, толпой на каком-нибудь музыкальном фестивале. Могу предположить, что с этой стороны не особо важный участок осады – что и логично, стена же без ворот.

Моё внимание привлёк один из «варваров». Широкоплечий, седой мужик в металлическом доспехе, стоящий боком ко мне, был окружён кружившими вокруг него клубами некоего тёмного тумана. Маг, или просто обладатель некоего амулета?.. Полоски маны не вижу, но это ещё ни о чём не говорит – многие ведьмы маны не имеют.

– Изучение.

Угу, «Шаман племени».

Шаман повернулся в мою сторону – и его серо-туманная фигура стремительно принялась обретать цвета. А затем «клубы тумана», в которых проглядывались некие смутные формы метнулись в мою сторону, и над ними появились полоски хитов и маны.

Я принялся действовать автоматически, не задумываясь о причинах и последствиях. Один из духов истаял, получив оплеуху удлинившейся верёвкой, но остальные бросились врассыпную, кружа вокруг и на лету выпуская в мою сторону некие чёрные облачка, словно кальмар – чернила.

– Персональный разгон, искажение потока, щит, изучение.

Понятно, набор проклятий. Я принял одно из них на Щит; дым расплескался по поверхности барьера и бессильно растаял. Быстрый взгляд на шамана показал, что он чертит что-то ногой на земле, размахивая при этом руками; из рисунка принялся сочиться туман, и я немедленно атаковал.

– Шоковое касание.

Духи попытались защитить хозяина, сам он тоже попытался уклониться или разрубить верёвку выхваченным мечом, но результат был немного предсказуем. Магия против меча – почти всегда побеждает магия, даже если это магия верёвки, а магические способности самого шамана были весьма скромными. Замах с одной стороны, захват с другой, и шаман валяется на земле, а духи исчезают. Жаль, ничего ценного я у него по быстрому не нашёл, а искать внимательно не стал: судя по мельтешению в реале, шаман не только заметил нас, но и успел подать сигнал тревоги. линяем.

Наверняка зря, но добивать поверженного у меня рука не поднялась.

Автокарта отображала движущиеся красные точки – шаманы, видимо – среди жёлтых точек простых воинов, и избежать их не составило особого труда, хотя красных точек быстро стало становиться больше: видимо, выпустили духов на разведку. Слабенькие, если судить по предыдущим, но довольно много.

Я переключил Искажение потока на массовое действие, и мы поспешили прочь.

К счастью, осёл, или что это там за животина, не упирался даже несмотря на сверхъестественную активность вокруг; кажется, Мелкий как-то на него воздействовал. Совершенно не хочу проверять, насколько сильны остальные местные шаманы, так что груз пришлось бы бросить. А так – пара духов нас догнали, но это только что пара единиц Эссенции мне. Худосочные какие-то, к слову.

В итоге красные точки остались за краем миникарты.

Ну что же… Я выяснил несколько особенностей местной Изнанки, так что в будущем проблем из-за незнания не будет, и покинул опасную зону. Прекрасно, можно сказать. Теперь можно подумать и о менее важных проблемах.

– Мелкие, есть вопрос – обратился я к своим спутникам, не останавливаясь. Выходить с Изнанки тоже не спешил – зачем? В принципе, можно весь путь так проделать, намного удобнее, но на всякий случай всё-таки проясню. – Я для вас только на лицо странно выгляжу, или в движениях тоже?

– Оба – коротко ответил аристо. Угу, я так и думал. Значит, маска не поможет. Впрочем… Кажется, пришло время вернуться к истокам.

Пацаны недоверчиво наблюдали за мной; время от времени переглядывались, но сохраняли молчание. Я же продолжал работу, напевая себе под нос:

– Трудна дорога, и повсюду обман. Но чтоб подняться у меня есть клан…

– Эм… – наконец, не выдержал Ноэль. Разрыв шаблона, понимаю… Но его я зашить не могу, навык пока маловат, хе.

– Магия – штука гораздо более комплексная, чем вы, возможно, думаете – сообщил я, не отрываясь от шитья. Балахон-мантия практически готова, даёт навык «Маскировка», но это мне пока не особо нужно, достаточно предмета. – Ремёсла могут обеспечить изрядное могущество. Один бог вообще так стал верховным и единоличным владыкой целого мира.

…А занятно, вообще. В смысле, не только изображать загадочного демона – я по сути и не «изображаю», что особо доставляет – сколько, как бы это сказать… Вообще. Взять этих двоих – они, как я понимаю, не так уж сильно моложе меня, но я реально чувствую себя в сравнении с ними опытным ветераном, прошедшим многое… потому что так оно и есть, хе. Но суть в ощущении. Возраст – это ощущение себя, походу…

При этом откровении я поднял взгляд от шитья и чуть подождал, но система ни титулов, ни ачивок не подкинула.

В длинном балахоне, скрывающем фигуру, и остроконечной шляпе я был похож на классического фэнтезийного волшебника, только что посоха не хватает. Он, однако, мне только мешал бы, так что от этой детали образа пришлось отказаться; зато я нацепил маску, которую мастер выдал мне бонусом к доспеху. По словам мелких, выглядел я странновато, но вполне в пределах допустимого, и точно лучше, чем без всего этого. Лучше, чтобы не понадобилось, но – пусть будет. Выходить с Изнанки я всё так же не спешил, впрочем; и даже не столько потому, что так нас не видят, сколько ради удобства передвижения. «Пол» Изнанки, к счастью, не отражал состояние земли в соответствующем участке реальности, оставаясь твёрдой ровной поверхностью; большая разница с тем, что могла предоставить реальность. В лучшем случае – утоптанная просёлочная дорога, а скорее – грязь, лужи, и пыль, и это с учётом того, что была-таки какая-никакая дорога. А если идти напрямик к маркеру задания, как я планировал, то и вовсе могут быть любые условия и любые препятствия. В общем, сверхъестественный параллельный мир духов я использовал в качестве заменителя шоссе.

Во время пути нам всего один раз попалась Тень, и то на краю миникарты – я не преминул отклониться в её сторону, но Эссенции капнуло всего ничего – зато попадалось порядочно низших духов в виде крошечных летающих огоньков. Мои спутники вызывали у них лёгкий интерес, но оба пацана были слишком слабы как маги, чтобы действительно притягивать этот магический планктон. Меня духи игнорировали, но когда я ради интереса снял скрывающий от них амулет, смог наблюдать занятный эффект: в первый момент все эти светляки дружно бросились в стороны, но через несколько минут их собралось в несколько раз больше. Однако сейчас они держались поодаль, примерно в десятке метров от нас, образуя этакую стену светящегося тумана; красиво. Я даже заснял это на смартфон… потом запустил приложение для линк-амулета, визуализирующее магию и духов, и заснял снова.

К сожалению, мои планы пришлось корректировать. Как оказалось, у моих подопечных почти не было еды. Ну, не то, чтобы совсем не было, всё же маг, их учитель, был лицом в городе не только уважаемым и влиятельным, но и важным для обороны, однако город не первый день находился в осаде. Разумеется, в средневековых реалиях искать что-то съестное рядом с осаждённым городом – занятие довольно безперспективное, но мы двигались в противоположном от фронта направлении, и двигались существенно быстрее нормальной для армии скорости, так что шансы были. У меня самого имелся приличный пищевой запас, но смогут ли аборигены есть мою еду и наоборот, оставалось большим вопросом; к сожалению, мои навыки дать ответа не могли, а проверять на себе было бы неразумно. Проще найти мелким чего-нибудь перекусить из этого мира.

И вот для этого у меня навык имелся. Берём из вещей пацанов местный овощ, что-то вроде огурца, на секундочку перемещаемся в реальный мир, врубаем «Путь к цели», и вуаля – есть направление. Собственно, даже несколько, так что есть из чего выбирать… Я выбрал то, что лежало ближе всего к направлению нашего движения.

Хорошо быть магом с набором разнообразных способностей.

Плохо быть магом с набором разнообразных способностей. Если бы не это, сейчас передо мной не стояло бы вопроса, как быть.

«Путь к цели» привёл нас, как и ожидалось, к деревне. Проблема в том, что туда прибыли не только мы.

Нет, нас не заметили местные колдуны. Дело в другом: поселение находилось в процессе разграбления.

Шаблонная сцена: группа вооружённых мужиков в лёгких доспехах, явно отличающихся от того, что носили осаждавшие город, вытаскивали из домов еду… И женщин. На мой взгляд землянина это всё дурно пахло, но откуда мне знать местные традиции? Может, тут это нормально…

– Дезертиры – с отвращением произнёс Ноэль. Ну вот, сломал такую хорошую гипотезу.

Все эти местные проблемы меня совершенно не касаются, и класс у меня не Паладин, чтобы спасать всех встреченных, но когда один дезертир врезал вырывающейся женщине, отчего она упала на землю, а затем наступил на неё и принялся срезать одежду, а другой пнул бросившегося на помощь ей пацана, отбросив его на добрый метр, я не выдержал.

– Подождите чуток – сообщил я своим спутникам. – «Выход здесь».

– Чтоб вас демоны забрали!.. – со злобой, смешанной с отчаяньем, произнесла женщина.

– Это можно устроить – хмыкнул я. – Шоковое касание, шоковое касание.

Взмах верёвок немедленно заставил нескольких дезертиров упасть наземь, содрогаясь. Ещё несколько замерли на миг уже в фигуральном шоке, а не электрическом, за что немедленно поплатились и электрическим. За считанные секунды отряд потерял больше половины состава; я крут. Даже с учётом внезапности атаки. Наверняка дезертиры тоже подумали что-то подобное.

Их кожанки немного защищали от моих атак, но у горе-солдат оставалось достаточно открытых частей тела, да и моя электромагия пробивала доспехи, просто теряя в эффективности. Не представляю, как это работает, но – работает.

Оставшиеся шестеро дезертиров даже не попытались атаковать; они немедленно бросились в бегство, позабыв о товарищах. Это не игра, в реальности демонстрация превосходящей силы очень влияет на мораль, что я и имел удовольствие наблюдать.

Чуть помедлив, я решил их не преследовать. Вместо этого подошёл к пацану и воспользовался малым исцелением; затем, подумав немного, повторил то же с женщиной. Маны всего ничего, не жалко.

Деревенские, которых дезертиры повыгоняли из домов, молча наблюдали за происходящим; вероятно, не знали, чего ожидать. Я же подошёл к выроненным поверженными бандитами мешкам, заглянул внутрь, и, убедившись, что там действительно хавчик…

– Вход на Изнанку.

– М, мастер демон… – неуверенно обратился ко мне Ноэль. – Вы так всё и оставите?..

Я пожал плечами.

– Ну да, а что? Остальное – не моя проблема.

Вполне возможно, что сбежавшие приведут кого-то, но это действительно уже не моя проблема. Я и так им помог, хотя был не обязан, и даже подлечил в обмен на забранный хавчик. Разве что стоило добить ради «экспы»… Ну да ладно, не буду опускаться. Да и не стоит раздражать местную Душу Мира лишний раз.

Глава 8

Судя по исчезнувшим на миникарте красным точкам дезертиров, я просто бездарно профукал кучку Эссенции, но жаба давила не сильно. Не хочу скатываться. Сперва добивать поверженных врагов (нет, временами это оправданно, но всё же), потом… ну, потом всё хуже и хуже. Нафиг, у меня в элайнменте стоит «Нейтральность», и пусть так и остаётся.

Хм. Возможно, поэтому эффективность тёмновластелинских печенЕк ограниченна?..

Впрочем, отставив шутки – инцидент был неприятный, и ещё раз заставивший порадоваться, что я родом с Земли. А ещё – задуматься о том, что я могу сделать, чтобы у нас было как можно меньше подобного. Об этом не было бы и смысла задумываться, если бы не тот факт, что что-то действительно могу… И, что ещё хуже, у меня имеются интересы и присутствие ещё как минимум в одном мире. В котором подобные вещи как раз происходят регулярно.

Возможно, стоит пообщаться с Хорном, когда появится такая возможность. Прогрессорство – тот ещё геморрой, но ничего не делать, когда знаешь, что происходит что-то подобное – и намного, намного хуже – напряжно, так скажем.

В принципе, немец изначально хотел этим заниматься, так что скорее придётся его придерживать… снова. Но в любом случае – немного поучаствую. Главное – не увлекаться.

Встряхнувшись, я принялся извлекать из инвентаря вещи. От неприятных мыслей лучше отвлекаться делом, так что пока Мелкий кашеварит из затрофеенных продуктов, я тоже займусь родственным делом.

Время и силы, потраченные на нудный гринд зельеварения, были потрачены не зря. Мой навык в настоящий момент был достаточно высоким, чтобы попытаться приготовить эликсир с постоянным эффектом, а пост в Альянсе помог заполучить необходимые ингредиенты. Плюсом моего навыка было то, что он не требовал лабораторных условий – «домашний стиль», всё-таки. Ну, возможно, это и минус (не уверен насчёт наличия штрафов к эффективности), но во всяком случае я мог готовить зелья, используя минимум инструментов. Котелок, ступка с пестиком, и бутылки; даже перегонный куб с повышением навыка стал не особо нужен.

Котелок бурлил, и источал то и дело меняющиеся запахи; в основном, впрочем, не то, чтобы приятные, но не вызывающие отвращения. Краем уха я расслышал, как Ноэль шепнул Мелкому, занимающемуся готовкой «Вот это уже больше похоже на демона…» Хе.

Итак, что тут у нас… «Низкокачественный эликсир телесной мощи. Эффект: Немного увеличивает эффективность мышц без увеличения их массы и объёма (Сила +1 постоянно). Ограниченный накопительный эффект (макс. +3 Силы)». Ну, вроде всё нормально… Хотелось бы побольше, конечно, но в любом случае повышение стата без затрат Эссенции, и негативных эффектов нет. Только что максимум, насколько можно повысить эликсирами, ограничен; но это на самом деле лучше, чем я опасался – кумулятивного эффекта могло вообще не быть. А то, что «макс. +3 Силы» а не «макс. три приёма эликсира» или в этом духе говорит о том, что остаётся ещё возможность приёма других эликсиров. Нормально, в общем…

Я бросил ещё один взгляд на пузырёк с эликсиром – тягучая жидкость переливалась внутри перламутром, как лак для ногтей – и опрокинул его в рот.

…Как и ожидалось, на вкус та ещё дрянь. Но могло быть и хуже.

На секунду мышцы по всему телу чуть свело, но и всё. Ну, если не считать выскочившее сообщение о увеличении Силы. Отлично, начало положено… Нужно будет пробафаться так по максимуму. Или постоянные эффекты бафами уже не считаются?.. Ну, неважно.

Взгляд на мою обузу показал, что они доедают свой обед. Вернее, Ноэль доедает, а Мелкий давно доел и сейчас мнётся у котелка.

– Что там у вас за проблемы с посудой? – осведомился я вслух.

– Котёл помыть надо бы – отозвался Мелкий. Ну, логично… Как-то я не подумал. Привык таскать с собой готовое, а посуду мыть в домашних условиях… Собственно, дома у меня даже специальный амулет для этого есть. Земные маги весьма поднаторели в бытовых зельях и амулетах. Чистящее зелье у меня вроде бы даже завалялось в инвентаре, но я не уверен, как его применение скажется на аборигенах, так что обойдёмся. Тем более, тут в реале речка рядом.

Мелкий мыл посуду, а я ждал, пока он закончит, прикидывая, можно ли сварганить ещё что-то из оставшихся ингредиентов, и планы в целом. Мои ленивые размышления прервало «Эмм…» Ноэля.

– Чего? – осведомился я. Пацан промолчал. – Изучение.

«Любопытство, неуверенность, сомнения, вопрос». Понятно. Хочет что-то спросить, но мнётся. Прекрасно понимаю, сам бы так же был, наверное.

– Хочешь что-то спросить – спрашивай. Вопросы бесплатные, это за ответы нужно платить… за некоторые.

Он открыл рот, но так ничего и не сказал; «неуверенность» поднялась в списке эмоций на первое место. Тоже понятно – хочет спросить, но вопросов слишком много, и непонятно, какой выбрать.

– Насколько вы сильны? – наконец, выбрал-таки он. В отличие от пацана, я над ответом не раздумывал.

– Достаточно.

Его лицо передёрнулось в очередной неестественной для человека реакции.

– Это… слишком расплывчато – пожаловался он. Я пожал плечами.

– Какой вопрос, такой ответ. Тем более, я не очень представляю, с чем сравнивать. Но то, что успел увидеть, совсем не впечатляет… Если все ваши армии на уровне той, что осаждала город, то я, пожалуй, смогу пройти их насквозь.

Хотя измором вполне могут взять, это да. Даже если попытаюсь уйти на Изнанку, шаманы вполне смогут преследовать, и с достаточным количеством – измотать и добить. Но всё же при правильном подходе я вполне могу разогнать здешнюю армию вроде уже виданой, тем более что для этого не нужно перебить всех – достаточно произвести достаточное впечатление. Или добраться до предводителя.

…Слабовато. Учитывая, что мне в перспективе нужно оправдывать звание архидемона, этого категорически недостаточно. Хотя, конечно, истребление армии на экспу могло бы стать эффективным первым шагом… Во всех смыслах, да уж.

Не, лучше уж зельями перебьюсь как-нибудь.

За те пару секунд, что я думал об этом, пацан тоже успел о чём-то подумать, и задал новый вопрос.

– А что насчёт пробраться в защищённый замок и принести оттуда… кое-что?

Я снова пожал плечами.

– Зависит. От условий и оплаты.

Аристо хотел сказать ещё что-то, но тут Мелкий вскрикнул.

Какая-то высунувшаяся из воды хрень ухватила его за ногу и тянула в реку. Пацан ударил по этому щупальцу ножом, но эффекта заметно не было.

…Это какое-то проклятье титула.

Эта мысль мелькнула на краю разума одновременно с тем, как я бросился вперёд, вместе с неоформленными в слова мыслями-вариантами действий. Разрубить Куаллоной? Нет, уже видны другие щупальца, неизвестно, сколько рубить. Попробовать проверенный метод.

Я ухватил тонкое чёрное щупальце рукой. Довольно неприятно на ощупь, словно там внутри несколько жёстких жгутов; совсем не похоже на щупальце осьминога.

В любом случае, контроль над конечностью немедленно перешёл от хозяина ко мне, и она отпустила Мелкого. Несколько других щупалец, появившихся из воды, замерли на месте, а затем обмякли.

Сквозь воду были заметны очертания этой твари, и на осьминога она совсем не походила. Просто клубок тентаклей, блин… Множество переплетённых в виде шара щупалец с палец толщиной, какого-то тела не заметно. Хотя сквозь воду видно и не очень.

– Изучение.

«Клубок тентаклей. Примитивный водный хищник-падальщик».

Там было ещё описание зверушки, но оно меня не интересовало. Если это просто местный хищник, то…

– Касание смерти.

Тварь обмякла окончательно, и я отпустил щупальце. Пацаны как-то странно… хотя да, посмотрели на меня. А затем Мелкий поклонился.

– Благодарю за спасение, мастер демон.

– Забей – хмыкнул я. – Не люблю тента… монстров со щупальцами.

Похоже, ситуация в этой стране была хуже, чем казалось. У дороги, вдоль которой мы двигались, нам попалась разграбленная деревня без жителей, – живых, по крайней мере – а затем пара трупов жертв грабителей, с ранами от оружия и без одежды: беспорядки добрались за линию фронта. Это заставляло меня хмуриться, но поделать всё равно ничего уже было нельзя.

По-моему, моих спутников это напрягало даже меньше, чем меня. Другая культура, другая эпоха… Какой-нибудь наш средневековый солдат в современном обществе был бы… н-да, демоном.

Плохо быть выходцем из общества, декларирующего идеалы гуманизма, в мире подобном средневековью.

И самое мрачное – трупы у дороги были ещё свежими, вроде бы сегодняшними. Если бы мы прошли здесь раньше, этого могло бы не случиться. Очевидно, что всё это не моё дело, но на душе всё равно было неприятно.

Я, скривившись, шагнул мимо трупов, но тут же остановился. Передо мной возникла прозрачная гуманоидная фигура… призрак. Одного из убитых.

Он молча смотрел на меня, я вопросительно смотрел на него. А затем выскочила панелька.

«Задание призрака. Дух убитого разбойниками просит отправиться в их лагерь (открыта локация)».

Просто «отправиться»? И, кстати, так я квестов ещё не получал. Но квесты – это в любом случае хорошо, хоть и лишняя работа, конечно. Экспа, может ещё что-то будет…

…Ай, да ладно. Я просто считаю, что это правильное дело, а тут ещё и предлог и удобная возможность.

– Мелкие, подождите здесь и никуда не уходите – приказал я и принялся распаковывать электромобиль.

По прямой, на ускоренной Магией вещей машинке… Не ушло и получаса.

Сложно сказать, чего я ожидал от предполагаемого лагеря разбойников; очевидно, не костра посреди леса, как в «Морозко», но несколько аккуратных домиков с загоном для овец оказались неожиданностью.

Возле примыкающего к загону здания пара мужиков с топорами на земле разделывали тело.

Обнажённая женщина, молодая.

Я вздохнул. Я здесь посторонний. Это не моё дело. Но… Да пошло оно всё.

Десяток мужиков, дюжина женщин. «Разбойники» и «невольницы», как услужливо сообщило Изучение. Один из разбойников, помоложе и одетый получше, оказался шаманом, и вырвавшийся из свинарника одержимый кабан стал для меня сюрпризом, но всё же нейтрализовать разбойников было до смешного легко. Шоковое касание разбойникам, смертельное – кабану с духом… Вопрос в том, что со всей этой публикой дальше делать.

Я посмотрел на связанных мужиков, на собравшихся испуганной группкой женщин, и вздохнул.

– Топоры – вон – я кивнул в сторону валяющегося на земле инструмента. – Делайте с ними сами что хотите.

Хренов мир с его хреновыми войной и дикостью…

Я не успел отойти от разбойничьего поселения – только подошёл к оставленному на Изнанке транспорту – когда передо мной снова возник дух. Не давешний призрак, и не шаманский дух; этот выглядел как маленький сотканный из дыма старичок.

– Премного благодарствую, ваше могущество – с поклоном произнёс он. Надпись над его головой гласила просто «Вит».

– Ты ещё кто такой? – хмуро осведомился я.

– Бог я местный – с готовностью сообщил он, вызвав у меня диссонанс; я даже недоумевающе наклонил голову.

– Бог? – недоверчиво переспросил я. Дух закивал.

– Истинно так. Кумир сего поселения.

А… Что-то вроде японских ками, местночтимых «божков», которые на самом деле просто духи.

– И чего тебе надо? – вздохнул я.

– Поблагодарить, что избавили от скверного люда да их божка, что меня с родимой деревни прогнали – он снова поклонился. – И передать приглашение могучему демону от набольшего сей земли.

– То есть местный лидер духов хочет со мной встретиться? – уточнил я.

– Истинно так – снова закивал дух.

– Не интересует – отказался я. – Не собираюсь задерживаться здесь сверх необходимого. Как только завершу свои дела в этом мире, вернусь домой. И так слишком много времени трачу впустую.

– И всё же, примите это – с очередным поклоном старик протянул мне – камушек? – Это позволит вам попасть в дом набольшего, ежели надумаете.

– Изучение.

«Приглашение и пропуск в дворец царя духов». Пожав плечами, я принял предмет. Кто знает, как оно всё обернётся, да и вообще – магические предметы в хозяйстве всегда пригодятся. Не проклятый же… да и их можно использовать.

Кажется, за спиной божка на секунду появился давешний призрак, но я не уверен.

Как ни странно, но дальше дорога была спокойной и без происшествий – только что прибил несколько Теней. Ещё сутки спокойного движения с остановками на отдых и еду; мелкие не доставляли хлопот, и мир был в этом солидарен с ними. А отдельные вопросы… Ну, я немного просветил Мелкого по базовым принципам безопасности демонологии. В конце концов, если он не будет дёргать из других миров кого попало, это будет хорошо и для него, и для демонов, которых не будут беспокоить зря. Ещё показал им завалявшиеся на ноуте мультики. Прямо начинаю чувствовать себя папашей с детьми на прогулке… Или в походе.

Ну, главное – заветная точка на карте становилась всё ближе. В реал мы почти не выходили… возможно, это было причиной того, что у обоих пацанов увеличился максимум маны? Хрен их знает, как длительное пребывание в «мире духов» влияет на аборигенов. Да и на меня самого, если подумать.

А может, дело и не в этом – в конце концов, оба мелких на отдыхе практиковали… что-то, из того, чему успели научиться у своего мага.

– Хьюстон, у нас проблема – пробормотал я.

Мы наконец добрались до «поместья Арил». Сельскохозяйственная местность с фруктовыми садами, живописное местечко… Было, до войны.

Следы того, что здесь тоже не всё в порядке были видны ещё на подходах; срубленные фруктовые деревья, опустевшие деревни, вытоптанные сады. Но ещё оставалось надежда, что что бы тут ни произошло, это не затронет меня.

Увы.

Маркер задания был окружён красными точками. Как только они появились на краю миникарты, я остановил продвижение нашего отряда, а затем в одиночку, пользуясь м-маскировкой и подзорной трубой, провёл разведку.

Всё оказалось не только хреново, но ещё и странно. Поместье, точнее небольшой дворец, обнесённый довольно высокой стеной, было окружено сразу двумя… ну, не уверен, что это можно назвать армиями, но войсковыми группировками.

С одной стороны – уже знакомые мне варвары под сине-белыми знамёнами. Всего около сотни, но «Изучение» сообщало, что это «элитные воины» и «элитные шаманы»; и духов вокруг них кружила просто уйма.

С другой стороны стояли войска более многочисленные, но куда худшего качества. Среди них были нормально снаряженные солдаты – «Гвардейцы Дезин» – и два «Рыцаря Дезин», но большинство «ополченцы-рекруты», вооружённые копьями, и многие совсем без доспехов.

Всё это приходилось осторожно высматривать в подзорную трубу с расстояния, поскольку приближаться из-за духов было опасно. Со стороны варваров всё было очевидно: проскочить мимо них незамеченным даже под М-маскировкой было невозможно, на Изнанке территория была заполнена густым туманом, на касание к которому духи немедленно реагировали, стаями слетаясь к месту. Эффективная сенсорная система. Со стороны реала такого заметно не было, но там были стена и оцепление – заметят просто визуально, М-маскировка это не невидимость.

Со стороны Дезин, кто бы они ни были, на первый взгляд было лучше. Однако автокарта свидетельствовала о некоей «охранной черте», и мне довелось увидеть, как духа, попытавшегося пересечь её со стороны варваров, развеяла упавшая непонятно откуда золотая стрела, растаявшая вместе с духом. Вероятно, у той стороны имеются маги, или что-то подобное.

А мне-то как быть? Один я, скорее всего смог бы проскочить тем или иным способом – просто протанковать, в конце концов. Но вот пацанов протащить намного сложнее… Я даже не уверен, что удастся протащить трупы.

Так что я был вынужден остановиться в каком-то шаге от цели.

Глава 9

Нэль просветил меня по поводу этих Дезин – соседи и соперники его рода. Можно предположить, что попытались под шумок захапать земли соседа, но вот что так глубоко за линией фронта делает элитный отряд «варваров»?

Впрочем, неважно. Вопрос в том, как мне доставить этих двоих на место. В идеале – с грузом.

Как вариант напрашивалось выгрузить часть вещей из инвентаря, сунуть пацанов в освободившиеся ячейки, и прорывать. Однако при этом была ненулевая вероятность потерять выгруженное имущество, если меня автоматически отзовет при достижении нужной точки. Так что этот вариант лучше оставить как резервный – хотя изрядная часть моих запасов была обычными легкозаменимыми расходниками, как-то глупо разбрасываться имуществом.

Самое досадное, что «Призыв» был недоступен. Видимо, дотянуться отсюда до Изнанки Земли ещё можно, а вот до замка Саллоса – уже нет; на панели навыков так и значилось, «Недоступно». С пятёркой демонов ситуация была бы совсем другая… Но приходится работать с тем, что есть.

Несколько проверок, обдумывания, и толика работы с тканью – и я остановился на одном из вариантов действий. Не самый безопасный, не самый выгодный, скорее сочетающий недостатки разных вариантов, чем их достоинства, но простой, позволяющий оценить свои силы… ну и чего греха таить, несколько упрощающий ситуацию для моих подопечных. Мы в ответе за тех, кого приручили, в том духе.

Впрочем, крошечный шанс того, что всё пройдёт спокойно, оставался.

Не знаю, насколько такое было в реале, но видел в какой-то анимехе, как солдат таскает за спиной знамя на длинной палке с дополнительным креплением сверху, изображая из себя флагшток. Именно такую нелепую картину сейчас я из себя и представлял. Знамя рода Ногори, к которому принадлежал «мой» юный аристократ. Наличие сего материального символа с одной стороны делало возможным ведение переговоров, а с другой – наблюдатели со стороны поместья увидят. А там – по обстоятельствам.

Что до пацанов… Их я оставил поодаль, снабдив Перефокусированными Персональным барьером и Персональным усилением тела. Искажение потока использовать было невозможно ввиду дистанции, но я включил их в группу, воспользовавшись Привилегией Игрока, что позволяло им заблаговременно замечать приближающихся врагов на миникарте. Если бы был уверен, что не отравятся, воспользовался бы и пищевыми бафами, а так применил только на себя. Да-да, слишком много заботы, но лучше так, чем слишком мало и привыкать к этому… В последнее время эта тема меня порядком беспокоит. С силой – ответственность, и в том духе.

Наверняка причина в прокачанном Духе.

Со знаменем за спиной, маской на лице и бафами кругом, я открыто направился в реале в сторону расположения рыцарей, желая попытаться договориться о проходе в поместье. Подойти, сообщить, что хочу поговорить с их начальством… Шанс был, что удастся договориться о пропуске всей нашей команды: какая им разница? Если не сообщать, кого именно виду… да ладно, понятно, что всё это шито белыми нитками, но я по крайней мере честно попытался.

В первый момент вроде бы даже сработало. Увидев знамя и то, что я безоружен – Куаллона была под балахоном – солдаты не стали атаковать, и послали одного помоложе доложить и спросить, как быть. Меня даже повели в сторону нескольких больших тентов, где располагались местные шишки, но… Мы не проделали и полпути, когда надежда на мирное разрешение оказалась грубо разрушена.

Мои конвоиры вдруг разошлись в стороны, а затем на меня посыпались стрелы – обычные и магические, вперемешку.

Раскусили меня как демона, или что – в любом случае, план переходил ко второму варианту.

– На изнанку.

Обычные стрелы в «мире духов» достать меня не могли, но вот количество магических удвоилось. Шаг.

– С Изнанки.

Золотые стрелы пропахали место, где я был секунду назад, до того как вернулся в ту точку реального мира, с которой шаг назад входил на Изнанку.

– Рывок.

Почти мгновенное короткое перемещение, и я оказался среди солдат. Стрелять по своим противник всё же не решился, а мне не к спеху проверять свою защиту против их стрел.

– Шоковое касание, шоковое касание..

Шок и трепет… Крутанувшиеся вокруг меня верёвки выкосили десяток ополченцев за секунду. Лучники выпустили новые стрелы, но расстояние и бафы скорости сводили их угрозу до минимума даже без магических защит – которые, впрочем, сказали своё слово просто из-за численности снарядов. Впрочем, обошлось даже без повреждения Барьера, активная Магическая Броня обнулила урон.

На меня ринулась целая толпа ополченцев. Вообще-то такие отряды вроде как предназначены для обороны, в основном защищать лучников, но эти активно пытались достать меня своими копьями, пользуясь их длиной.

Верёвки вытянулись ещё, заставляя копейщиков одного за другим падать на землю в судорогах. Лучники за их спинами… Отступили. Однако из расположения основных сил выдвинулись новые копейщики, и с ним – хоть и наособицу – мечники в доспехах. Гвардейцы.

Внезапный залп коротких стрел – арбалеты? – застал меня врасплох, и это немедленно сказалось на хитах Щита и Барьера. Не сильно, впрочем; Броня исправно делала своё дело, в обмен на хорошую защиту потихоньку отъедая мою ману, и без того покоцанную контрактами Змея. И возможности её восстанавливать небезграничны – я и так порядком выпил в процессе бафанья.

Несмотря на то, что их товарищи оказывались повержены целыми рядами, Дезинцы не спешили паниковать.

Замечание на будущее: изучить что-то вроде массового Ужаса.

Хуже того, гвардейцы действовали скоординировано и с умом. Парочка перехватила мои верёвки своими мечами, открывая товарищам возможность атаки, а когда электричество вырубило их через металл мечей, другие подхватили копья ополченцев и использовали их деревянные древка.

Засранцы.

Секунда, и один из мечников уже замахивается мечом. Глухой звон от столкновения клинка с Тахной.

– На Изнанку.

На этот раз охранная черта, или что там вызывало магические стрелы, не сработала. Однако маги не спали; со стороны их шатра ко мне метнулся рой ярких сине-белых звёздочек, так быстро, что часть из них успела врезаться в меня, прежде чем -

– Выход здесь.

Этот удар был ощутимее, чем арбалетный залп, но всё ещё ничего серьёзного. У меня оставалось около половины хитов Барьера, и больше двух третей Щита. Но со входами на Изнанку стоит быть осторожнее, в этом мире это небезопасно.

Солдаты криками сообщили потерявшим меня из виду товарищам, где я нахожусь, но мои верёвки успели ударить в спину гвардейцам, как более опасным противникам. Касание Смерти давало бы Эссенцию, но и повреждало верёвки, заставляя тратить ману ещё и на их ремонт. Всё же даже так отдельные струйки золотых искр слетались ко мне – слабое сердце?

– Выстрел, взрывбросок.

Прыжок верёвками, и прицельный выстрел по шатру магов. Взрыв есть, нобезрезультатно; какой-то барьер. Приземление, и снова верёвки бьют в цель… кто-то перехватил древком копья и прижал верёвку к земле.

Дематериализация «виртуальной», удлиннённой магией части. Потеря маны и толики времени.

Сразу трое гвардейцев наносят удары. Тахна заставляет балахон вздуться буграми, блокируя удары; ткань разрублена в нескольких местах. Мешает.

Сбрасываю ненужное больше одеяние, раскидывая противников верёвками и цепью. Товарищи не дают им упасть, но полусекунды мне достаточно для нового прыжка.

Хитрожопые копейщики поднимают копья на месте моего приземления.

– Левитация.

Слишком большой расход маны. Немного смещаюсь в сторону и отменяю полёт.

Дождь стрел и магических звёздочек. Эти ребята слишком быстро соображают и реагируют. Но недостаточно для моих ускорений.

Стремительная магическая атака меня зацепила, но от стрел удалось защититься, толкнув себя в сторону верёвкой и прикрывшись Щитом. Барьер ещё не нуждается в обновлении, а вот Касание выдохлось.

– Шоковое касание.

Гвардейцев было куда меньше, чем ополченцев; вся эта армия в целом не сказать чтобы большая. Противников, остающихся на ногах, становилось всё меньше…

…А затем павшие начали подниматься.

Чтобы оценить изменившуюся ситуацию, мне понадобилась доля секунды и базовая информация «системы». Вот почему маги Дезин участвовали в схватке так слабо – они ожидали чего-то подобного…

Над головами поднимающихся ополченцев значилось «Одержимый».

Три ха. В сравнении с неубиваемой нежитью, которую поднимали огры-маги, совершенная фигня.

…Вообще-то это даже упрощает дело.

– На Изнанку, с Изнанки, на Изнанку, с Изнанки…

«Рывок» был ещё на кулдауне – зря потратил в самом начале – но эта эрзац-версия игрового «блинка» тоже сработала неплохо. Даже та сверхскоростная магическая атака в меня больше не била; видимо, маги переключились на новую проблему. Я обратил внимание, что одержимыми стали в основном ополченцы, а ещё – со стороны Изнанки их образы были заполнены дымом.

Я планировал пока что просто отступить, предоставив пока что местным разбираться самостоятельно, чтобы совершить новую попытку прорыва, когда они достаточно ослабят друг друга.

…Серая вспышка, всколыхнувшая тени.

Я выпал с Изнанки, вместе с потоком духов. Часть одержимых снова попадали – духов вышибло и из их тел тоже. «Всем выйти из Сумрака»… Резонно, что в этом мире с его особенностями есть нечто подобное.

Мелкие духи мельтешили, мешая видеть, швырялись проклятьями в разные стороны, и всячески действовали мне на нервы. По сути, всё вокруг превратилось в своеобразный проклятый туман; на меня он не оказывал никакого эффекта, но обычным аборигенам, полагаю, не поздоровится.

Я сдёрнул с шеи скрывающий от духов амулет.

Даже с затратами маны во время боя (впрочем, я успевал потягивать чай из фляги) эффект был мгновенным: вокруг меня образовалось свободное от духотумана пространство. Рядом были слышны звуки боя, а на миникарте заметно какое-то шевеление красных точек; кажется, помимо оставшихся одержимых варвары решили ударить своими бойцами. Прекрасная возможность… Меня не видят = возможность проскочить. Хотя шаманы и маги, возможно, продолжают отслеживать, но всё равно возможность хорошая.

…Вот же.

Зелёные точки моих подопечных, пока я был занят другим, оказались в контакте с красными. Во что эти малолетние раздолбаи вляпались?..

Одна из красных точек угасла. Опа. Даже с учётом моих бафов – неплохо…

Это наблюдение и мысль, однако, были уже на бегу. Если эти двое идиотов помрут совсем рядом с финишной прямой, это будет… обидно, мягко говоря.

Я успел. Топор варвара-воина разбил барьер, выставленный Мелким вокруг него и лежащего на земле, но живого, судя по полоске здоровья, Ноэля – но…

– Выстрел.

…выпал из пробитой руки. Я и не знал, что Мелкий может создавать барьеры… Хотя, был же тот у круга призыва.

Верёвка хлестнула раненого «Элитного воина», отбрасывая его, и ещё одного; оба дёрнулись, но устояли на ногах. Я мельком отметил два трупа возле шатра рядом и малую численность варваров; всего пятеро. Но вместо того, чтобы отвлекаться на несущественное, продолжил атаку.

Хотя доза живительного электричества «варварам» требовалась большая, нежели ополченцам – они и сами крепче, и снаряжены куда лучше – но на их вынос потребовались считаные секунды.

– Малое исцеление.

Ноэль немедленно принялся добивать раненых, и Мелкий присоединился к нему. Ну… Ладно, полагаю?..

Но голову-то он зачем пытается отрубить?..

Острый варварский топор и ещё действующее телесное усиление помогли неожиданно кровожадному подростку отчекрыжить голову мёртвого шамана с одного удара. Затем Мелкий тихо свистнул, и из-за холмика неподалёку к нам прискакал груженый их имуществом осёл.

– Нужно поторопиться – сообщил Ноэль, заворачивая голову в кусок ткани. – Обереги поместья таким образом долго не продержатся.

Я пожал плечами. Похоже, какой-то план у них есть.

Возиться с попытками связаться с обитателями поместья, чтобы они открыли ворота, я не стал. Вместо этого, пока две группировки крошили друг дружку по каким-то своим причинам, наверняка ещё более нелепым, чем земная политика, я просто взлетел на стену, а затем поднял пацанов и их груз верёвками. Осла оставил.

На стене был слабенький барьер-оберег, но на большее, чем сдерживать духов, его не хватало.

До маркера задания оставались считанные шаги; к нам сбегались местные обитатели, Ноэль кого-то окликнул, сделал шаг вперёд, навстречу…

…Ещё одна серая вспышка…

«Задание выполнено».

И одновременно – ещё одно сообщение.

«Внимание. Сбой…»

В следующий момент мир угас.

***

Я открыл глаза.

Так, меня призвали, я выполнил задание, и отозвался, но в последний момент накрыло влияющей на Изнанку магией, и был какой-то сбой. Но это всё равно не объясняет, почему я лежу на кровати… возможно, отзыв не сработал, и я просто вырубился, а потом аборигены уложили?.. Маловероятно, но возможно.

Я перешёл в сидячее положение и осмотрелся.

Совсем маленькая комнатка, кроме кровати, или скорее койки, на которой я лежу, ничего нет. Белые стены и потолок. Окон нет, дверь без ручки. Тюремная камера?..

Самым странным, однако, было то, что пространство на миникарте за пределами комнатки было полностью чёрным, словно я сюда телепортировался.

Послышалось короткое шипение, и в комнату вошла… Натаниэль?

Или нет. Очень похожа, но постарше. И строка над головой гласит «Миранда Хайдотэ». Одета во что-то вроде смеси мундира и строгого платья…

– Как вы себя чувствуете, капитан? – осведомилась она.?..

Пи-лим! С мелодичным звуком слева возникла панелька непривычного голубого цвета. Я чуть глянул на неё, но сперва ответил на заданный вопрос.

– Странно. Что произошло?

– Очередное последствие контакта с артефактом предтеч, могу предположить – сообщила она. – Аномальная мозговая активность была аналогична предыдущим случаям. Есть какие-то жалобы? Голова не болит?

– …Ничего не помню – помедлив, решил «признаться» я. «Миранда» кивнула, словно этого и ожидала.

– Рекомендую пройтись по кораблю. В прошлых случаях это помогало.

Я кивнул.

– Благодарю за совет. А…

– Одежда в шкафчике – сообщила девушка и ткнула пальцем в стену возле койки. Часть стены немедленно раскрылась, демонстрируя что-то вроде мундира, аккуратно сложенного в небольшой нише; тот же стиль, что и на ней. – Вам помочь одеться?

Кажется, последнее было произнесено с определённым интересом.

– Я сам – отказался я. – Ещё раз благодарю.

Девушка вышла, и у меня наконец появилась возможность внимательно изучить боковую панель.

Угу. Кажется, я знаю, что происходит…

«Получено задание „Капитан, капитан, улыбнитесь!“ Ознакомьтесь с основными членами экипажа.» И список, в одном из пунктов которого квадратик уже был заполнен – «Совершенная девушка с проблемами из-за отца – Миранда Хайдотэ».

Стоило прикоснуться к «Принять» внизу списка, как миникарта изменилась. Окрестности моей каюты проявились в виде прозрачных, мигающих линий, а на них – зелёные точки с восклицательными знаками.

Двое из списка находились в столовой. Ривербанк, то и дело болезненно морщась, потягивал сок и читал что-то, а с другой стороны помещения сидела Сфено, перемежая энергичное поедание огромной горы салата большими глотками из не менее огромной кружки.

Надписи над их головами гласили, впрочем, «Колдун Маленько» и «Горгон Регина».

– Здоров, «герой Альянса» – заметив меня, помахала «Регина». – Пока ты дрых, у меня появились хорошие новости. Друганы прислали Грант, на исследования боем.

– Грант, говоришь? – переспросил я. Она кивнула.

Пи-лим! Сразу два пункта в списке отметились выполненными и расширились.

«Живая и опасная древность. Очень опасная.»

«Связанная с археологией девушка с тентаклями на голове».

Я кивнул.

– Поговорим, когда доешь. Мм, Колдун?..

Парень вяло махнул рукой.

– Всё в порядке, командир, не обращайте на меня внимания.

– Ну, как скажешь…

Пи-лим! «Человек, у которого голова болит за магию»…

В команде корабля имелись ещё такие примечательные личности, как «инженер из притесняемой расы» (куа Снегурки), «старая опытная наёмница» (Леонесса), «воровка с золотым сердцем» (Туман в женском облике), «убийца со стремлением к покаянию» (Кэтти), «старый мудрец, желающий блага» (Суэго) и «представитель синтетиков» (Урфин). Вывод был очевиден: всё происходящее – сон, или скорее глюк, учитывая комплексность видения и то, что я это понимаю. Вероятно, последствия неудачного отзыва из того мира. Оставалось надеяться, что серьёзных последствий не будет, и я вскоре приду в себя… хм, возможно, по завершении квеста.

«Грантом», к слову, оказалась Эвриала.

– Заполучи Деформацию! – воскликнула Сфено, то есть Регина, расплющивая дубиной очередного голема.

– Иии Толчок! – поддержала её Эвриала-Грант, пиная ещё одного.

По корабельному времени прошло около суток, но я успел высянить, что с сюжеткой тут путаница, и поучаствовать в двух сайдквестах, «Рахни в подвале» и «Гет(ь) их!» Геты, ожидаемо, оказались големами, очень похожими на моего Урфина, и пара горгон с превеликим удовольствием крушили их на металлолом.

…Сказать по правде, эти глюки были довольно весёлыми.

Ну, всё когда-нибудь кончается, и геты тоже кончились. Я тоже немного пострелял по ним, из футуристичного автомата, промаркированного «Вдовец». Эссенции, в отличие от рахни, с них не капало… но всё равно же глюки.

В гарнитуре запиликал сигнал вызова.

– Командир, есть новые данные о Саурене – сообщила Ната-Аманда. – Мы знаем, где он.

Са(у)рен оказался Огненным Змеем. Какая неожиданность.

В отличие от прототипа всей этой катавасии, смешавшей воедино две первые части, схватка проходила не на Цитадели, а на огромном каменном круге посреди Изнанки. Как любой порядочный злодей, он даже изложил свой коварный план спасения мира через его уничтожение, но я особо не прислушивался. Покончу с этим, и буду надеяться, что очнусь.

Босс использовал огнемёт, зажигательные гранаты, призыв гетов, и временами что-то вроде лазеров, бивших с вершин поднявшихся вокруг каменных столбов, которые горгоны сносили дубинами. Моя команда, в свою очередь, лупила его всем, что было под рукой… серьёзно, было весело.

Когда его совместными усилиями наконец допинали, поверженный попытался снова толкнуть речь, но Леонесса разнесла его из подстволки – «для надёжности».

В следующую секунду земля задрожала, и в центре каменной платформы, где шло сражение, поднялась арка портала, отмеченная маркером задания. О, «Эпилог»! Так и оставив автомат на плече, я направился к порталу.

Темнота, секундная дезориентация – и я снова стою на Изнанке, но в пустом секторе. Автокарта… «Терра, Изнанка».

Одна проблема: автомат «Вдовец» и снаряжение всё ещё при мне.

Добираясь до дома, я размышлял, что, всё-таки, это было, но так и не понял. Сдам вещи специалистам, может, они что-то поймут…

Глава 10

Автомат оказался, как бы это сказать… Настоящим, но нерабочим. Не сломанным, просто в моём мире «нулевой элемент» не функционировал, так что и автомат вместе с ним… ну, не совсем не работал, но без «эффекта массы» превратился из серьёзного оружия в нечто странное и малоэффективное. Скорее всего, специалисты-оружейники смогли бы приспособить к своим нуждам какие-то технологии, использованные в этой пушке, но среди магов таковых нет, а немаги… ну, рано пока. Так что в итоге странный трофей присоединился к небольшой коллекции кланового огнестрела, в которую входили и затрофееные у альтивов стволы. Вместе с автоматом были и ещё некоторые вещи, вынесенные из странного «глюка»… хм, пожалуй, доверю изучение всего этого инженеру-куа. С полученной им читерской абилкой понимания механизмов есть хороший шанс, что он сможет сварганить мне крутой ствол. Калаш – пушка вполне достойная, но далеко не топ, а мой клан заточен под малочисленность и элитизм.

Ну, несмотря на столь странное приключение, начатые до того дела нужно было продолжать, и их было довольно много. Тем более, что после успешно сваренного эликсира стало очевидно: это работает, так что нужно больше ингредиентов.

– Нужно больше золота… Нужно построить зиккурат… – пробормотал я себе под нос.

…На самом деле, далеко не худшая идея. И я не про золото, а про зиккурат.

Тут такое дело… Хотя я нахватался информации из архивов альянса только по верхам – при всём желании и даже если бы всё время этому уделял, никак не успел бы сильно углубиться – но кое-какие существенные факты выяснил даже так. В том числе и подтверждение достаточно очевидного факта, что боги собирают со своих верующих Эссенцию, для чего и создают культы и различные ритуалы. Для обычных людей эта информация ничего не значит, но у меня ситуация особая. Я хоть и не бог – даже несмотря на наследие – но зато «собиратель осколков». Очень вероятно, что при правильно организованном процессе я тоже мог бы наладить себе постоянный приток Эссенции от верующих культистов.

Понятное дело, подводных камней тут достаточно. Начиная с того, что не знаю, как это организовать, и заканчивая тем, что боги не любят конкуренции. Да и эксперимент с бойней тоже не воодушевляет. И тем не менее, идея заманчивая… Особенно если экспериментировать в каком-нибудь мире, где не будет проблемы с богами…

Я встряхнулся. Заманчивая-то заманчивая, но сперва – эликсиры. С ними, по крайней мере, понятно что и как, и отдача быстрая. План с культом буду потихоньку прорабатывать. Оч-чень осторожно.

А сперва вообще добить системный квест наследия Кроноса.

При прошлой попытке произошёл инцидент, так что неудивительно, что я немного нервничал, активируя «анализ» аномалии… интересно, это вообще что-то делает, на самом деле?..

Всё же в этот раз полоска доползла до конца без инцидентов, что вызвало появление нового сообщения: «Прогресс способности „Понимание времени“ разблокирован». До следующего ранга, впрочем, пахать и пахать, и тут даже эликсиры не смогут помочь – нужны Интуиция и Воля, аж по двадцать пять единиц каждое. И всё же – божественные навыки не только полезны, но и по сути идут бонусом к основной моей системе; ментальные статы для меня в любом случае крайне важны, так что прокачаю. Тем более, горгоны меня за… Гм.

Я не смог сдержать нервную усмешку. Если я не буду действовать в направлении спасения их сестры, горгоны меня за*рахают морально, а если таки спасём её, боюсь, то же самое будет вполне буквально. Как ни крути, а быть мне… в этом положении. Надо бы и с этим что-то придумать…

…Пожалуй, в первую очередь сварю эликсиров Конституции.

Я прошерстил все кланы зельеваров и поставщиков ингредиентов, с которыми можно было работать, и это вылилось в почти что критический успех. Не думаю, что это можно посчитать взяткой, скорее попыткой подлизаться, но если у спецов из первой части списка со скрипом удалось выкупить набор относительно базовых материалов, то во второй как прорвало: мне продали куда больше и дешевле, чем я надеялся, включая пару готовых эликсиров, а с одним дряхлым зельеваром, на которого меня навёл такой же старый колдун союзной стаи оборотней, вообще произошёл великолепный размен. Всего примерно за сороковник Эссенции – повышение Конституции и Чудесное исцеление – он отдал мне два готовых «эликсира души». Дающих, на минуточку, по единичке Духа и Воли каждый. Старик утверждал, что рецепта не знает, и откуда они у него – говорить отказывался, но Изучение свидетельствовало эффект, и этого для меня было достаточно… по крайней мере, пока что. На такой подарок судьбы я и не рассчитывал.

Радость была самую малость подпорчена кулдауном эликсира в трое суток. Видимо, нужно подождать, пока первая порция усвоится, или что-то вроде того… Ну, не проблема. Главное, не стать бы пацифистом из-за слишком высокого Духа…

В отличие от «эликсира души» мои самоделки, укрепляющие тело, были почти без кулдаунов, но неприятны как на вкус, так и по ощущения. Тянущие, почти болезненные ощущения, всё более сильные с каждой новой дозой. Всё же я поднял ещё на две единицы Конституцию и на одну – Силу. До сверхчеловека мне в этом плане ещё далеко, но уже обгоняю некоторых оборотней своего возраста… Хотя внешний эффект был незначительным, если вообще был. Данные эликсиры не наращивали мышцы, а каким-то образом оптимизировали их работу; теории я не знал.

В любом случае, материалов хватило ещё на пару доз, как раз до капов в +3, но я решил взять паузу в надежде, что это ослабит неприятные ощущения. По крайней мере, никаких сообщений или предупреждений о дебафах не было…

Хотя большую часть дел и перемещений я проводил на Изнанке, но и по реалу пришлось побегать, так что оговорённое с Лани Рони Мэх время неуклонно наступало, и заставало меня менее подготовленным, чем хотелось бы – хотя определённо более, чем могло бы быть. По крайней мере, в процессе попалось достаточно Теней, чтобы взять «Удачу выжившего», и ещё осталось. Очевидно, в запрошенной демоницей схватке пользы от этого навыка не будет, если только она не задумала меня убить, но навык в целом небесполезный. А в оставшееся время хорошо бы заполучить что-то для противодействия телекинезу…

Хмм… Пришло время перебрать своё имущество и имеющиеся навыки.

Кое-что подходящее нашлось уже среди моих имеющихся навыков. «Призыв малого духа», не то, чтобы совсем бесполезный навык-заклинание, но пользовался и им очень редко ввиду крайне ограниченных возможностей призываемой мелюзги. Сейчас, однако, я видел перспективу этого навыка, и с бонусом от «Таланта к магии» она была неплоха.

На пятом ранге «Призыв малого духа» превращался в просто «Призыв духа», и это уже было интересно.

Чем примечательны духи? Бесплотностью. И это как раз то, что мне нужно.

В принципе, пятый ранг я мог использовать уже сейчас, с помощью амулета Волоса. Собственно, даже шестой мог, поскольку Интуиция перевалила за двадцатку; однако эта самая интуиция советовала поднять-таки навык, благо он недорогой по Эссенции. Да и нужные на прокачку амулеты – не проблема.

«Призыв духа, ранг 3(+2). Позволяет призвать случайного слабого духа средней категории. Позволяет заключать контракты для выборочного призыва». Так, а с амулетом?.. «Позволяет призывать случайного желательного духа средней категории»… О. То что надо. Даже с учётом «Духи средней категории весьма разнообразны и способны выполнять сложные задачи, однако требуют сообразной оплаты».

Вообще, есть у меня один знакомый, который способен на заказ создавать духов на любой вкус – ну, или почти на любой. Однако он уже занят выполнением заказа, что отнимает много времени, и не факт, что возьмётся ещё за один. Да и плату берёт всё той же Эссенцией. Плюс, если меня так и будет мотать по мирам, хорошо иметь возможность работать с местными духами.

В отличие от своей предыдущей версии, или призыва демонов Саллоса, это заклинание было куда более комплексным в применении, и требовало подготовительного этапа, даже двух – выбор духа и заключение договора. Для начала, какой дух мне нужен?.. Хмм.

Я задумался, и на ум немедленно пришёл антидемонический спецназ какого-то мира… хм, название не знаю, самоназвание аборигенов не помню. Ну, неважно, главное, помню тех серьёзных ребят специального назначения и их поддержку: призрачные хищные рыбы, плавающие в воздухе и камне, плюс фигачащие чем-то вроде лазеров летающие сферы. Очень эффективно работали, и не вижу, почему бы мне не обзавестись подобным – в смысле, обоими подобными юнитами поддержки.

Заклинание, к моему удобству, не требовало каких-то ритуалов с набором материалов. В его улучшенной форме оно походило на навык «магии барьеров»; частично мысленное управление, выбор вариантов. Понимание того, что и как делать, шло в комплекте. Шаманом это меня не делало, во всяком случае профессиональным, но я мог быть уверен, что не облажаюсь. Возможно, с духом не удастся договориться, – договор, в отличие от низших духов, нужно заключать «вручную» – но это уже другое… к слову, навыки «Обаяние» и «Контракты» помогали.

В общем, первый поиск – небольшой проворный дух, достаточно сообразительный, способный выполнять команды и атаковать материальные цели. Я поприкидывал критерии так и этак, и решил, что это подойдёт.

Призыв.

Всё-таки моя «система» крайне упрощает жизнь. Ну, или во всяком случае крайне упрощает магию. Не знаю наверняка, как убалтывают духов шаманы и колдуны, а в моём случае с явившимся духом, выглядевшим как рыба-удильщик без «фонарика», возникла и панелька с надписью: «Предложение: контракт 1 месяц, 2 ед. Эссенции и 5 ед. маны вперёд, 1 ед. маны в сутки пассивно, 3 ед. маны в час при активном призыве. Принять?». Причём при прикосновении к числам появлялись ползунки, которыми можно было выставить встречное предложение, плюс внизу была пустая строчка «особое». Очень удобно…

Изучение… Ну, статы вполне приличные. Контракт на месяц… Можно попробовать, пожалуй.

«Вы заключили временный контракт с Безымянный дух! Желаете дать прозвище?» Смотри-ка, не «имя». Ну, в любом случае.

«Да».

– Буду звать тебя Джавс – произнёс я. Jaws, «Челюсти»… или я с произношением опять ошибся? А, пофиг.

«Внимание! Доступно усиление и развитие контрактного духа Джавс (ур. 1) до макс. уровня 4! (|Дух/5 | и |Воля/5 |)»

Опа. А это уже что-то новенькое. Причём и «уровни», и сама система, и формула. С модулем понятно, но «и»? Нужно, чтобы оба стата были примерно одинаковыми? Или просто используется меньшее значение?

И как его прокачивать, если на то пошло?

О. Над духом появилась новая иконка – направленная вверх толстая стрелка. Нужно просто активировать?..

Облом.

«Стоимость повышения уровня (1 > 2) – 10 ед. Эссенции».

Не, к этим тратам я пока не готов. Посмотрим, как он себя покажет с имеющимися способностями.

Контракт, к слову, заверялся на материальном якоре, но вопреки привычным магическим контрактам для этого не требовался специальный контрактный якорь – этому духу подходил чуть ли не любой предмет, так что я воспользовался одним из медных колец, которых у меня был изрядный запас для прокачки маны. По сути, это даже и не совсем якорь, скорее временное место обитания духа, из которого он и призывался при необходимости.

В общем, мой контрактник отправился дрыхнуть и переваривать полученную Эссенцию, – или что он там с ней делал – а я взялся за второй контракт.

Следующий дух заставил меня основательно задуматься. Не мой запрос – примерно то же, что и в предыдущем случае, только со способностью использовать что-то вроде лазерного луча – а условия духа. Те же две единицы Эссенции вперёд, но дальше вместо повременной оплаты – по пять единиц маны за каст луча. По сути, он предлагал себя на роль не юнита поддержки, а арендуемого заклинания.

Я попытался бы сторговаться, но луч оказался слабоват. Так мне, пожалуй, лучше самому поискать заклинание с аналогичным эффектом. Даже если прокачать духа… Лучше вкладываться в себя самого. Основной смысл-то был в поддержке меня любимого атаками со стороны без ввязывания в бой, чего у демонов Саллоса я не видел; что-то вроде автономного боевого дрона в магическом исполнении. А тут совсем не то…

В общем, поразмыслив, я с сожалением отказался от контракта и отослал духа.

Следующий предлагал приемлемые условия, но атака опять же оказалась слишком слабой; противникам уровня Л.Р.М., против которых мне и нужна такая поддержка, боюсь, такое будет на смех. Больше толку вручить обычному малому духу гранату и приказать сбросить на противника… Эффективнее и дешевле выйдет.

Ещё один дух фигачил довольно неплохо, но драл безбожно – три единицы маны за десять минут активности, да ещё десятку за каждый залп. Плюс пятак Эссенции за найм… Нет, такие лазеры нам не нужны.

На этом претенденты закончились. Силы Света, ау, где вы?..

…Но никто не появился.

Впрочем, я всё равно был исполнен решимости.

Ещё немного погриндить, попрактиковаться со своим духом, возможно, поискать лазерное заклинание – и можно отправляться в гости к демонице. Хотя перед этим – ещё кое-что…

Моя неожиданная экскурсия в мир иной помимо кинжала с «Удачей выжившего» снабдила меня ещё некоторыми вещами, добытыми в доме мага. В основном малополезными, но одна вещь была весьма перспективна. «Амулет ученика. Повышает скорость обучения на 5 %. Открывает неизвестную классовую способность». Оба свойства – очень «вкусные»… Все классовые способности, что у меня, что у других, кому я их открывал, были весьма и весьма хороши. «Первобытная мощь» Сфено – натуральный чит, да и моя «Аура снаряжеманта» – штука серьёзная. В какой-нибудь ролевухе способность с таким эффектом вообще была бы убербонусом; в реальности всё не так круто, но всё же абилка крайне полезная. Так что я бы не задумываясь взял даже кота в мешке под таким соусом, но вызывал нерешительность пассивный бонус самого амулета. Бонус к скорости обучения… Быстрее прокачка тренируемых навыков, меньше гринда и возни с тем же зельеварением…

С другой стороны, это всего пять процентов. Грр, вот и думай, что выбрать!

Проблема, впрочем, разрешилась довольно просто. Я показал свой трофей амулетчику, и осведомился, сможет ли он сделать аналог. Браться за реверс-инженеринг амулета он не стал, слишком много возни ради малого толка, с его слов, но у него нашёлся готовый амулет, ускоряющий обучение на десять процентов – однако при этом вместо классовой способности повышающий Разум. Так что выбор, в общем-то, был очевиден.

…Я снова выхожу на тропу охоты.

Глава 11

Я провёл на Изнанке семь дней.

Хренову. Мать её. Неделю.

Не непрерывно, и изрядную часть этого времени – в клановой штаб-квартире, но всё же.

Результаты этих мытарств были… Неплохими? Хотелось бы больше, но в целом… Если буду жаловаться, то меня вполне справедливо будет обвинить в том, что зажрался.

Понемногу здоровья и маны, усвоение эликсиров, – как я и надеялся, период выжидания уменьшил неприятные ощущения – повышение тренируемых навыков… Если точно, по единичке к Зельеварению и Автоматическому оружию, а ещё поднялся забытый пассивный «Бездонный желудок», который я специально не прокачивал – сам растёт, медленно. Пузо при этом, к счастью, не растёт. Управление нитями тоже с грехом пополам удалось перетянуть на следующий ранг, что уменьшило расход маны на модификацию верёвок на десять процентов.

Из Теней выпадали кое-какие трофеи, но в основном довольно бесполезные; впрочем, было кое-что, что можно использовать как материалы для самостоятельного крафта, и немного металла для Рато – полубог берёт любые металлические дропы с удовольствием, а поскольку мне самому девать их всё равно особо некуда, это вполне взаимовыгодный обмен, хоть я и подозреваю, что фактически он меня надувает. Я пытался использовать эти материалы для получения «лазерного» заклинания, но тут, увы, успехов не было; впрочем, тут почти наверняка подойдёт амулет с аналогичным заклинанием, так что это меня не беспокоило.

А вот новый классовый навык я открыл. И был он, как бы это сказать… В духе того, чего я ожидал, но не то, на что надеялся.

«Благословение Снаряжеманта, ранг 1, заклинание/благословение/чудотворство. Уникальная классовая способность Снаряжеманта, повышающая эффективность предметов снаряжения (усиление всех позитивных свойств, ослабление всех негативных свойств) на 10 %. Возможно использование в трёх режимах. 1. Заклинание: 5 маны, длительность – 1 час за каждые 3 единицы Духа. 2. Благословение. 1 маны, длительность: 1 неделя, максимальное единовременное количество благословений 1 за каждые 10 ед. Духа. 3. Чудотворство: расход Эссенции зависит от предмета, длительность: постоянная. Максимальный ранг: Дух/6+Воля/9».

Безусловно, способность очень полезная, но в первую очередь в плане усиления команды за Эссенцию. Безусловно, она полностью стоит потраченной Эссенции и даже больше того. Но всё же надеялся я на что-то… другое. Более… боевое, что ли. Лично усиливающее.

Впрочем, и так я был очень даже доволен. А уж как Тахна с Куаллоной были довольны… Тем более, что это были характеристики навыка на первом ранге, а с моими бонусами я мог дотянуть его аж до пятого, и на нём картина становилась ещё привлекательнее.

«Благословение Снаряжеманта, ранг 1+4, заклинание/благословение/чудотворство. Уникальная классовая способность Снаряжеманта, повышающая эффективность предметов снаряжения (усиление всех позитивных свойств, ослабление всех негативных свойств) на 30 %. Складывается с эффектом Ауры Снаряжеманта. Возможно использование в трёх режимах. 1. Заклинание: 4 маны, длительность – 1 час за каждые 3 единицы Духа. Не отменяется антимагией. Благословлённые предметы эффективны против сверхъестественных существ. 2. Благословение. 1 маны, длительность: 1 месяц. Не отменяется антимагией. Благословлённые предметы эффективны против сверхъестественных существ. Максимальное единовременное количество благословений 1 за каждые 8 ед. Духа. 3. Чудотворство: расход Эссенции зависит от предмета, длительность: постоянная. Не отменяется антимагией. Благословлённые предметы эффективны против сверхъестественных существ. Дополнительное повышение эффективности +1 % за 1 Воли. Возможность дополнительных эффектов. Максимальный ранг: Дух/6+Воля/9».

Плюс дополнительные пятьдесят пять процентов эффективности, даже без бафов на Волю… Тахна после такого, возможно, уже смогла бы сдержать меч Волоса, а Куаллоной, скорее всего, можно будет пробить любой из имеющихся на Земле барьеров – в смысле, я смогу, со своим навыком пробивания. Круто, в общем… Да и броньке моей апгрейд не повредит, даже если это будет стоить Эссенции.

Н-да, чем больше возможностей, тем больше расходов. Это, собственно, и было одной из причин, почему я так надолго застрял на Изнанке. На усиление Куаллоны, к примеру, требовалось восемь десятков Эссенции; не так страшно, как могло быть – скорее, даже дёшево – но очень существенно. Особенно если пересчитать в деньгах.

…Хотя с другой стороны, деньги – не такая уж проблема.

В любом случае, охотиться пришлось изрядно, но оно того стоило. Я проверил, Тахна наловчилась ловить даже пули – только пистолетные, но всё же. Портить свой броник ради проверки увеличения прочности я не стал (Восстановление предмета с магическими вещами нужно использовать аккуратно – конфликт магии…), равно как и цепь Рато, но было очевидно, что они укрепились. Как и наручные верёвки, апгрейд которых обошёлся дешевле всего.

Урфина, моего голема, усилить таким образом к сожалению не удалось – не «предмет снаряжения». Ну да и ладно.

По хорошему, мне надо бы залезть в сокровищницу Альянса и выгрести оттуда все артефакты, которые смогу использовать, а затем улучшить их этой способностью, не жалея Эссенции. Но тут есть несколько затруднений. Во-первых, с моим текущим положением завхозы включают дурачка – «ничего не знаю, ничего не ведаю», и вполне возможно, что даже не слишком врут: очень может быть, что местонахождение лучшего, и как вообще эти артефакты забрать, знали только покойные лидеры. Во-вторых, многие из этих вещей сами по себе могут сделать мишенью, куда серьёзнее, чем сейчас. Дальше идёт много разных сложностей, но последняя… Блин, я и так уже неделю гриндил! А на действительно мощные вещи понадобится хорошо, если не по столько же на каждую…

По крайней мере, возможность усиления не единовременная; с повышением навыка можно усилить до нового доступного уровня, за дополнительную Эссенцию. Я проверял, с амулетом и без.

В любом случае, упомянутые сложности не означают, что я не планировал «обновление гардероба». Даже из доступного, даже без апгрейдов способностью «снаряжеманта», возможности усиления оставались. Блин, да мой га… клан практически не снабжён амулетами, даже в базовой комплектации!

Да взять хотя бы ствол. АКМ-47 – штука хорошая, но я уже отмечал, что по характеристикам средненькая, просто простая и надёжная. А поскольку проблема ремонта и обслуживания для меня в общем-то не стоит, а использовать стоит самое лучшее, я вполне могу сменить его на какой-нибудь элитный образец. Разве что с патронами могут быть сложности, но безусловно сделаю это – собственно, запрос я уже сделал, когда выходил в реал. Обещали быстренько подогнать в расширенной комплектации. Снайперку для Снегурки уже подобрали… судя по улыбке, ей понравилось. Девочка-волшебница со снайперкой – это нечто.

К слову, на усиление её стволов я Эссенции оставил. Магия магией, а огнестрел всё равно остаётся серьёзным аргументом.

На новую встречу с демоницей я шёл хорошо вооружённым… в смысле, несколько доснаряженным. АКМ-47 сменил АК-12; альтернативно предлагали американский М4 и какой-то немецкий автомат, но я, не будучи специалистом, остановился на патриотичном выборе. Тем более, он ближе к привычному мне стволу. Ещё пополнил запас гранат, расширив заодно ассортимент; как ручные, так и для подстволки. Осколочные, зажигательные, дымовые… Если так подумать, гранаты – это техногенная замена боевых заклинаний. АоЕ с различными эффектами и типами урона… Причём магические гранаты тоже существуют, хотя это и относительная экзотика.

К сожалению, все они давали навык «Метательное оружие». Увы.

Наша новая встреча с ЛРМ была забавно схожа с предыдущей. Различались только выставляемые на стол блюда: я достал желе с кусочками фруктов и пирожные, а в случае хозяйки это был то ли пирог с ягодами и фруктами, то ли торт без крема, который она снова вынесла с кухни, когда я поставил на стол свои блюда.

– Тебе не кажется, что у нас странно сходятся мысли, принц? – осведомилась дама, отведав моё угощение. Я пожал плечами.

– Не знаю, что на это ответить. Разве что спросить… Почему «принц», всё-таки? Насколько мне известно, я не имею никакого отношения к аристократии. «Кланлидер» я мог бы понять, хотя всё равно это слишком формально, для такой обстановки…

Я кивнул в сторону остатков стоящих на столе угощений и её домашнего наряда. Ну хоть не на голое тело передник…

Она улыбнулась, что выглядело довольно зубасто.

– Всего лишь персональные предпочтения и привычки. Суть та же самая, но мне так привычнее. Хотя этот термин не совсем соответствует переводу… Полагаю, я смогу объяснить сходства и различия, а так тонкости, вкладываемые в это слово у меня на родине, в будущем. Но оно вполне подходит к главе магического клана.

Я кивнул, принимая её объяснение. Двумя словами: национальные особенности.

– Хорошо. Спарринг?

– С удовольствием. – Она снова усмехнулась. – Аппетитный завтрак и хороший спарринг – прекрасное начало дня, не находишь, принц?

…И всё-таки у меня есть подозрение, что она вкладывает в это слово что-то… Своё.

Я начал схватку со своей обновки. Очередь из автомата, под двумя ускорениями – логика говорила, что она просто не могла успеть уйти с линии огня.

Разумеется, подобная логика её не интересовала. Я видел, что часть пуль должны были попасть в демоницу – однако они нагло проигнорировали эту свою обязанность. Всё было слишком быстро, чтобы понять, что именно произошло, но я мог точно сказать, что попаданий не произошло.

В следующее мгновение Лани оказалась передо мной; замах, преграда Щита между нами…

…и удар прилетел откуда-то сбоку. Настолько быстро и неожиданно, что даже Тахна едва успела среагировать… скорее, удивительно, что вообще смогла.

И так сильно, что я отлетел в сторону. Не упал лишь потому, что немедленно оперся одной верёвкой о землю – и потому, что второй удар сразу же прилетел с противоположного направления.

Я всё ещё не заметил кулака, но заметил тусклую лиловую вспышку, снёсшую часть Персонального барьера.

– Техника тентак…

Я не закончил произосить, как третий удар прилетел мне в голову спереди. И это было странно. Я успел заметить… Тень кулака? Без самого кулака.

…ледемона.

Тахна дёрнулась вперёд, встречая фантомный удар, оказавшийся вполне реальным; ещё одна лиловая вспышка, немного другого оттенка, потеря ещё части Барьера, но техника всё-таки активировалась.

ЛРМ, однако, отступила ещё до того, как я завершил произнесение активатора. Цепь с пояса ринулась к ней, разветвляясь, но оказалась отброшена, когда демоница топнула ногой. Одновременно она выхватила из-за спины металлическую трубу в пару пальцев толщиной и направила её в меня.

Я ещё не успел восстановить равновесие после её сокрушительных ударов, так что лишь выставил Щит и оттолкнулся свободной верёвкой от стоящего рядом на площадке потрёпанного ударами валуна, надеясь, что не напорюсь на этот трюк с изменением направления удара.

Не напоролся. В Щит ударили… Пули? Снова лиловые вспышки, две или три, и магическая стена разбилась на осколки.

– Щит, персональный барьер.

Цепь с Техникой снова ринулась к цели, и снова рогатая, топнув ногой, отбросила её. Не барьер, не телекинез – что-то вроде силового толчка. Демоница достала вторую трубу, и новая серия выстрелов…

– Рывок.

…прошла мимо. Я же сблизился с ЛРМ, так что она оказалась между мной и заходящей на третью попытку цепью.

Новый «силовой толчок», отбросивший цепь – на чём Техника наконец выдохлась – и рогатая с трубами в руках бросилась мне навстречу.

– Техни…

Взмах Куаллоны блокирован скрещёнными трубами; клинок с некоторым усилием прорубает одну, но вторая окутывается бледным свечением, жёлтым в этот раз, и меч останавливается.

– …ка тен…

Из обрубка трубы падает шарик, но оставшаяся в руке демоницы часть поворачивается стволом ко мне, пока вторая труба блокирует меч…

– …такле де…

Выстрел. Щит снесен вместе с частью барьера, меня отбрасывает назад, и демоница направляет в меня освободившуюся вторую трубу.

– …мона!

Одна верёвка бросается вперёд под действием Техники, вторая – под моим прямым управлением. «силовой толчок», и обе они отлетают; меня тоже слегка толкает назад.

Прежде чем её трубы «перезарядились»…

– Щит.

«Рывок» на кулдауне, но – заякорившаяся в земле цепь резко сокращается, дёргая меня вперёд. Ухитряясь сохранить равновесие, наношу удар Куаллоной. Снова заблокирован, но выстрелы прошли мимо, лишь снова разбив Щит – однако удар ногой в живот оставляет не больше четверти Барьера и снова отбрасывает меня.

Пофиг.

Момента сближения оказалось достаточно. Верёвка вцепилась в добычу.

Мгновенная слабая вспышка зелени, и верёвка принялась стремительно разрушаться, но это был ещё один миг, которым я мог воспользоваться.

– Техника тентакледемона.

Одновременно с произнесением активатора цепь под прямым управлением схватила её за ногу.

– Касание смерти. Шоковое касание.

Мана практически на нуле; тяну чай через трубочку. Снова вспышка зелени, но цепь прочнее, чем верёвка, а затем и вторая верёвка опутывает жертву. Полоска здоровья демоницы принялась быстро сокращаться, но затем вдруг это замедлилось и на трети вовсе остановилось; женщина оказалась окутана слабым белым свечением.

Верёвки осыпались пылью и обрывками, а затем она как-то провернулась в захвате цепи…

За миг до того, как пули калаша выбили-таки из неё фонтанчики крови, я успел заметить, что она больше не опутана цепью, хотя понять, как это вышло, не мог.

…В любом случае, автомат остаётся аргументом даже против магии.

– Два – ноль – сообщила демоница. – Но я намерена размочить счёт.

Я кивнул. Вполне возможно, что ей это удастся. Моя скорость роста изрядно замедлилась, а эта дама опытна и сильна. Собственно, в этом спарринге уже было близко… Если она ещё поработает, очень может быть, что в следующий раз будет более успешной.

– Однако пока что всё хорошо как есть. Учитывая наши планирующиеся отношения, я хотела бы познакомить тебя с моими родителями.

Я посмотрел на неё, подняв бровь. Учитывая, что она давно на Земле, не может не знать, в каком контексте у нас обычно употребляют эту фразу. Светка, помнится, тоже так шутила… или не шутила.

Сказать по правде, немного опасаюсь спрашивать.

Светку спрашивать, имею в виду.

– В смысле? – уточнил я. На этот раз она подняла бровь.

– А в каком смысле обычно знакомятся с родителями?

ЛРМ выглядела слишком серьёзной, чтобы это было серьёзно, и её последующие слова лишь убедили в истинности этой мысли.

– Приглашаю прогуляться, посмотреть интересные места моей родины, ну и как я уже сказала, встретиться с моими родителями.

Я чуть подумал.

– У тебя на родине остались какие-то дела, требующие силовой поддержки?

– Принц, разве так можно? Девушки не любят мужчин, ломающих романтику – укоризненно произнесла хозяйка.

– Мои сами её сломают… – я вздохнул. – Об колено. Но вообще-то я хотел бы откровенности. Для шуток есть своё время, а тут, как я понимаю, серьёзное дело. Так ведь?

Демоница помедлила, а затем её серьёзное выражение лица стало… тоже серьёзным. Но чуть иначе.

– Ты прав – она кивнула. – Я говорила правду, но если… прямее, то я хочу побывать на родине, проверить, насколько принц хорош в деле, и выполнить это дело.

– Связанное с твоими родителями – утвердительно произнёс я. Она кивнула.

– Именно так, принц. Именно так…

Глава 12

Хотя мой новый контрактный дух так и не пригодился во время этого спарринга, я не считалтраты на него напрасными. Всё равно именно он против мастера ки изначально почти бесполезен, для нового спарринга с ЛРМ нужно будет всё-таки обзавестись лазером в той или иной форме, желательно невидимым.

…И, кстати, нужно что-то придумать от невидимых атак и снайперов. Миникарта помогает, но если будут обстреливать извне её действия, будет неприятно. Это мне ещё повезло, что пока что не сталкивался… почти не сталкивался. Вообще, в реальности схема «снайпер бьёт мага, скрытник бьёт снайпера, маг бьёт скрытника» вполне себе работает.

Впрочем, возвращаясь к делу. Судя по тому, что ЛРМ заранее приобрела два пропуска в свой мир, она или была уверена в моей победе, или, вероятнее, бой был нужен просто для оценки способностей без критерия «победы». Ну и есть возможность, что это ей просто нравится. Близкая к ста процентам.

К слову, я уточнил, что «Мэх» это семейное имя, то есть фамилия, Рони – личное имя, а Лани – название воинской касты её родины. Странно, что амулет это не перевёл. В любом случае, в её мире правильным обращением является каста, затем имя либо фамилия, называть все три – как у нас на Земле озвучивать ФИО полностью, звучит немного странно и очень официально. При этом к малознакомым членам высоких каст, воинов, магов, жрецов и чиновников, вежливым является обращение по фамилии, к знакомым можно по имени, а у черни можно и имя не называть.

Демоны считаются отдельной кастой, и нас там называют «Каулнозе». Смысл этого слова, кстати, амулет отразил – что-то вроде «могущественный чужак издалека».

Земные маги наладили контракты с этим миром несколько десятков лет назад – собственно, незадолго до того, как завербовали Мэх – но вообще гости из других миров там не такая уж редкость. Торговля с ним практически не ведётся, но он привлекает исследователей, авантюристов, и практиков Ци: с тамошними мастерами идёт обмен знаниями. Вроде бы даже подтолкнуло развитие направления в обоих мирах.

Вообще, по описанию мир напоминал сеттинги китайской фэнтези, с «культиваторами» – читал я парочку, похоже. Только уровни сил в мире моей знакомой намного меньше. Но могущественные одиночки – имеются, демонические звери – имеются, сокровища древних – имеются… Различия – у китайцев были «секты», но не было каст, и личная сила куда важнее политической.

Если подумать, ЛРМ – как раз пример главгероя подобной истории. Только что главгероиня.

Был в мире Мэх и ещё один важный фактор: боги. Принимающие в жизни общества куда более активное участие, чем у нас. Некоторые из них даже возглавляли организации – в смысле, помимо церквей. Да и многие правители были их детьми. Собственно, даже об использовании сопряжения пришлось договариваться с парой местных богов.

Большую часть этой информации я получил не от своей рогатой спутницы. ВсеПути и Елисей дали доступ к своим клановым информационным сайтам; не знаю, что там у них есть засекреченного, но общекланово-доступного мне пока что более чем хватало. Кстати, частью договора с богами мира ЛРМ было предоставление им доступа к земному интернету (вернее, к нескольким сайтам): пришлось устанавливать ретранслятор, но это было и какой-никакой гарантией, что боги не захлопнут врата. К сожалению, боги, про которых что-то можно было бы утверждать с гарантией, встречались редко.

Хотя ЛРМ просила, чтобы я отправился с ней один, Тахна и Куаллона отправились со мной. Собственно, от Тахны вообще проблемно отделаться – даже если она и не проклята на самом деле, но свойство «неснимаемости» игровых проклятых предметов у неё присутствует.

Впрочем, обе они считаются артефактами, а не существами, так что придираться не стали даже привратники-«таможенники».

Сопряжение в этот раз выглядело как небольшой, всего метра три диаметром, круг из камушков в кисть руки высотой. Мы с Мэх вошли в него, привратник взмахнул жезлом – и мы оказались в пещере. Освещённой некими флюоресцентными панелями на стенах.

И тут был ещё кто-то. Вернее, была. Высокая женщина со светло-голубой кожей, в платье из струящегося чёрного тумана, с белыми, средней длины волосами. А ещё её рога были ещё более причудливыми, чем у моей спутницы: они разветвлялись и обвивали всю голову, точно корона о восьми ветвях.

Надпись над её головой сообщала: «Коннот Мэт Раузи, Богиня магов».

– Ты мне не нравишься – сообщила она, глядя на меня. – Поэтому я за тобой присмотрю.

Богиня исчезла, а я переглянулся с Мэх.

– Ты в курсе, кто это? – осведомился я. Она кивнула.

– Коннот Мэт, Богиня магов. Интересно начинается наше приключение…

Не знаю, чем таким я привлёк внимание божества, – возможно, титулом Богоубийцы и статусом архидемона, при всём их несоответствии реальному уровню – но она больше никак не проявлялась. Мы с Лани Рони, буду уже привыкать называть по местному, – она предлагала называть просто по имени, но это слишком… быстрое развитие – спустились с горы, в которой находилась пещера сопряжения, и пешочком двинули по малохоженым тропам. Пользоваться Изнанкой в этом мире рискованно; она по большей части разделена на владения богов, которые не любят, когда к ним вламываются без приглашения, так что пришлось отвыкать от привычного удобного способа передвижения. К слову, проводники через Изнанку здесь всё-таки были, но все они – жрецы бога странников, или высокоранговые жрецы других богов. Всё это, безусловно, очень неудобно для меня… Правда, у богов можно получать разрешения на проход через их территорию, но это накладно, тем более что с каждым нужно договариваться отдельно. Специфичный мир.

Вид с горы, однако, открывался красивый. Синее небо, серо-бурый склон горы, и разноцветный ковёр земли у её подножия, простирающийся во все стороны. Зелень деревьев, синева озера, яркие пятна какой-то растительности – всё это складывалось в картину…

…Погодите. Оно действительно складывается в картину. Фигура… аборигена, с мечом и книгой на поясе.

Я посмотрел на Мэх. На лице демоницы – хотя здесь и сейчас она таковой и не является – была усмешка.

– Царь Кони Цани повелел обработать местность перед вратами, дабы гости из иных миров могли узреть его могущество и силу его царства – сообщила она. – Идиотская дорогостоящая затея, но в такие моменты, как сейчас, понимаешь, что что-то в этом есть.

Чуть помедлив, я кивнул.

– Подписываюсь под каждым словом…

Подобный проект ландшафтного дизайна был бы впечатляющим даже у нас на Земле, а в этом мире, с его отсутствием соответствующей техники, тем более. Нет, маги могут работать лучше, чем трактора и бульдозеры, но их сперва нужно заставить этим заниматься, даже если суметь собрать достаточно много и достаточно квалифицированных, что тоже не так просто организовать. А ещё разработать проект… Безусловно, всё это впечатляло.

Особенно когда оказалось, – ожидаемо, впрочем – что магия тут использовалась по минимуму. Самые тяжёлые части, земляные работы – и высадка растений – были проделаны обычными не владеющими магией крестьянами, куда более дешёвыми, нежели чародеи.

Впрочем, по мере приближения… ну, в общем-то то, что я увидел, прибавило уважения к разработчику проекта. Части рисунка представляли из себя возделываемые поля и ирригационные каналы к ним, так что этот проект был не таким позерским, как казалось издалека.

– У нас здесь есть хорошие инженеры и архитекторы – ответила моя спутница на незаданный вопрос. – Получаемые с Земли знания тоже понемногу используют, но этот проект начинали до того.

Мастера манипуляции Ки способны пешком не уступать в скорости хорошему автомобилю, но у меня другой класс, так что Мэх обещала достать транспорт – но до места, где это возможно, ещё следует добраться. Земной клан, контролирующий это сопряжение, не предлагал никаких услуг кроме «регистрации» к местным законам мира, так что придётся полагаться на местные сервисы.

С этим, по крайней мере, проблем не было. Возделываемые поля означали, что здесь кто-то живёт, а близость относительно активно используемого сопряжения означала, что местные это используют, предоставляя напрашивающиеся услуги. Скудность «туристического» потока не позволяла построить на нём что-то значительное, но транспорт и проводника в посёлке под горой приобрести было вполне возможно, хоть и с наценкой. Причём местные брали оплату самыми разными вещами, от тканей до зелий; Мэх заплатила ящиком бытовой химии. Оказывается, у неё имелась сумка с пространственным карманом.

Приобретённые верховые звери больше всего походили на огромных длинношерстных козлов. Ну, как приобретённые – скорее, взятые напрокат. Всё равно возвращаться нам через это сопряжение, а на Земле эти животинки ни к чему.

Что интересно, несмотря на полтора метра роста, Изучение обозначало их «Малый рогач». Интересно, какие тогда большие.

Животные оказались на удивление спокойными, послушными, и удобными в управлении; изогнутые назад рога использовались в качестве руля. И в целом поездка на рогаче навевала впечатление, что я еду на некоей детской машинке с подогревом сиденья, стилизованной под зверя. В принципе, то же «Изучение» сообщило, что это потомок магически модифицированного верхового зверя. В этом мире не раз и не два возвышались и погибали цивилизации, оставляя после себя в том числе и такие вот артефакты.

Короче, несмотря на мои опасения при виде этакого транспортного средства, на деле единственным недостатком оказалась скорость передвижения: топали рогачи уверенно, но не слишком быстро. Километров двадцать в час? Не знаю, спидометра нет.

– Умри!

Крик послышался совершенно внезапно, когда мы проезжали мимо какого-то холма, и я отвлёкся на покрытую цветами лужайку. Поворачиваюсь на голос… И обнаруживаю, что меня атакует изрядно странная фигура.

Невысокая, довольно широкоплечая. В некоем чёрном балахоне с капюшоном. Лицо закрывает напоминающая птицу маска, с небольшим клювом, на руках – гротескно большие металлические перчатки с лезвиями-когтями. И в довершение – на ногах роликовые коньки.

Лёгкое офигевание от увиденного не помешало мне оперативно среагировать. Я спрыгнул с рогача – у противника есть полоска маны, и транспорту лучше не попадать под потенциальную неизвестную атаку – и вытянул верёвку.

– Щит, искажение потока, персональный разгон.

Одновременно со мной неизвестный маг тоже резко ускорился, но если у меня это было общее ускорение, то у него – только скорость движения, но с большим коэффициентом. Он, или она, в этом балахоне не понять, уклонился от моей верёвки и продолжил сближаться.

– Шоковое касание.

Взмах перчатки, и когти рассекли верёвку.

– Шоковое касание.

Противник оказывается совсем рядом. Перчатка замахивается – и врезается в Щит; прозрачный диск весь покрывается трещинами, но сдерживает удар на долю секунды, а затем перчатку встречает Тахна.

Моя цепь с пояса тоже присоединилась к веселью, и метнулась к ногам противника. Рубящий удар когтями второй перчатки – сноп искр, но цепь Рато, усиленная Благословением Снаряжеманта, даже не была повреждена. Она обернулась вокруг пальцев и продолжила обматываться вокруг руки, пропуская через неё электричество.

Столкнувшаяся с Тахной перчатка окуталась голубым ореолом, сформировавшимся… в звериную лапу? Огромные призрачные когти ударили по мне и оказались остановлены Персональным барьером.

Около четверти прочности барьера снесло, но в следующий момент верёвка ухватила противника за вторую руку, и на пару с цепью растянула их в разные стороны, а вторая верёвка скрутила ноги. Похоже, балахон этого мага обеспечивал неплохую устойчивость к касаниям, и пробраться под него не получалось, но несколько секунд обработки тремя Касаниями одновременно всё же сделали своё дело. Хотя он попытался ещё выпустить какой-то зелёный газ из всё тех же перчаток, но чувство опасности заставило не только поднять его в воздух на расстоянии от себя, но и задержать дыхание.

– И что это вообще было?.. – пробормотал я. – Хм, Рони, ты бы не могла снять с него маску, пока я держу? Да и перчатки тоже.

Женщина кивнула.

Под маской обнаружился молодой ещё мужчина, местный.

– Ты его знаешь? – осведомился я. ЛРМ отрицательно мотнула головой, но ткнула пальцем в кисть его руки, на которой был рисунок, или татуировка, не уверен. Что-то вроде колокольчика.

– Адепт Коннот Мэт – сообщила она. – С которой мы встретились у сопряжения.

Ничего не понимаю… Прежде всего, какие у этой богине ко мне претензии? «Ты мне не нравишься». Но если не нравлюсь, то что-то обо мне должна знать. А если знает – то должна понимать, что такой слабый противник всё равно мне ничего не сделает… Но и натравила его явно она, больше просто некому.

– Ничего не понимаю – повторил я вслух. – Какое-то дурацкое божественное испытание, что ли?

– Божественные испытания не принято называть «дурацкими» – заметила Мэх. – Это вредно для здоровья и сложности дальнейших испытаний.

Несмотря на вполне резонное замечание, она усмехалась. Я кивнул со вздохом.

– Пока что остаётся только разоружить этого адепта, и допросить его, когда очнётся.

Поскольку всё равно уже вечерело, мы воспользовались этой возможностью, чтобы встать на ночлег. ЛРМ ставила палатки, – свою и мою, которую я предпочёл установить, несмотря на её предложение – а я занимался едой и барьерами. Длительные, дольше получаса, барьеры требуют определённой подготовки. Технически, они не длительные, а кратковременные – категория «от часа до суток», меньше часа относятся к «мгновенным» – но это неважные технические точности.

Присматривать за пленником я оставил Куаллону. Можно было Урфина, но он туповат, да и о лежащем поблизости мече сложно подумать, что он за тобой наблюдает. Особенно если лежит не так, что это выглядит подозрительно.

О, стоило только подумать.

«Зашевелился» – сообщила Куаллона. «Связь» я оставил активной.

– Рони, наш «друг» очнулся – сообщил я. – Можешь помочь с допросом?

Женщина завязала узел и кивнула.

– Ничего не имею против.

– Ладно, парень – вздохнул я. Вот что плохо с демонами – неизвестно, как на них подействуют зелья, а то просто можно было бы воспользоваться… – Кто ты вообще такой и чего тебе надо?

– Я – снаряжемант! – с гордостью в голосе сообщил пленник, и я растерянно перевёл взгляд с него на Куаллону, а затем на Тахну. Эм, что?..

Глава 13

– Самозванец ты, а не снаряжемант – сообщил я. Преодолев неожиданность, я воспользовался Изучением, и убедился, что класс нашего пленника – «Адепт Мэт Раузи».

– Самозванец? – пленник скорее удивился, чем возмутился. Я покосился на ЛРМ.

– Рони, чем тут у вас занимаются адепты Коннот Мэт?

– Изготовление амулетов, управление погодой, связь, исследования, и тому подобное – ответила она. – В целом близко к земным магам.

Инфраструктура и исследования, значит. Но почему он назвал себя именно снаряжемантом? Это вообще вроде как мой уникальный класс. А этот чувак, похоже, просто крафтер, подавшийся в боевики…

– С какого рожна ты назвал себя снаряжемантом? – осведомился я.

– Это мой стиль боя – чуть помедлив, неохотно сообщил пленник. Думаю, не обошлось без нескольких длинных игл, которые принялась перебирать ЛРМ у него перед лицом.

В любом случае, кое-что уже проясняется.

– Стиль, значит – хмыкнул я. Повернулся к своей спутнице. – Знаешь такой?

Она отрицательно мотнула головой.

– Нет, но я довольно давно не была в здешних местах, а что-то новое появляется время от времени.

– Понятно. – Я снова повернулся к пленнику. – И какого х… – я покосился на даму и поменял формулировку – какого рожна ты на меня напал?

– Коннот Мэт волеизъявила, что признает новое направление, если я убью вызвавшего её неодобрение каулнозе.

Угу. На первый взгляд всё просто, но остаётся тот факт, что этот парень очевидно намного слабее меня. Складывается впечатление, что она хотела, чтобы он об меня убился. Вопрос – почему. И зацепка очевидна.

– Расскажи-ка, друг мой ситцевый, о своём стиле – скомандовал я. – И о том, какие с ним проблемы. Социальные, имею в виду.

Рони снова принялась многозначительно перебирать иглы; маг скривился, и неохотно заговорил.

– Некоторые считают, что это противоречит традициям, возможно даже кастовым рамкам. Где такое нашли? Мы просто используем свои инструменты, всё строго по устоям. Нет никаких запретов ни на создание оружия для себя, ни на его использование!

Я хмыкнул.

– Похоже, всё очевидно. Ну, кроме причины, почему я. Ну и, пожалуй… Вот что ещё скажи, обиженный богами. Почему именно «снаряжемант»? Почему именно такое название, и зачем вообще было его использовать?

– Демон – буркнул маг. – Эм, я имею в виду, что наслышан о демоне, называющем себя снаряжемантом и использующим странные методы боя…

Он нахмурился, а я снова посмотрел на ЛРМ.

– Я что, настолько известен? – недоумевающе осведомился я у своей спутницы. – Ладно ещё у себя… ну и ещё в одном мире, но здесь-то?

– Слухами земля полнится… – уклончиво ответила она. И не понять, то ли не хочет говорить, то ли не знает.

Не нравится мне всё это… Хоти и почёсывает спесь и чувство собственной важности. В любом случае, вопрос – что делать с пленником. Он как бы пытался меня убить, но во-первых это божественная затея, не его личная, а во-вторых убивать пленников – не моё. Вообще без нужды лучше никого не убивать. Даже с учётом Эссенции.

А ещё следует учитывать возможность, что богиня затеяла что-то более сложное, нежели просто убиение об меня моего подражателя. Н-да, вопросы, вопросы…

Я бросил взгляд на отложенное в сторону снаряжение пленника. Не самые плохие амулеты, стоит признать.

– Говоришь, своё снаряжение сам создавал? – осведомился я.

– Разумеется – кажется, он даже обиделся. – Я полноправный адепт!

– Угу. В таком случае, есть вариант, что можно с тобой сделать. Пойдёшь ко мне на службу.

К моему удивлению, маг отрицательно замотал головой.

– Я не предам свою богиню.

Я поднял бровь.

– Ну так предавать у тебя никто и не требует. Хотя она и обошлась с тобой очень нехорошо, мягко говоря. С другой стороны я не знаю всех обстоятельств, хм… В любом случае, я не конфликтую с богами, и даже эта ваша Коннот Мэт Ра…

Договорить я не успел: громыхнуло, и рядом вновь возникла богиня.

– Ты мне очень не нравишься – сообщила она. Если в прошлый раз она была одета в некий гибрид мантии и платья, с драгоценностями и даже с элементами доспеха в виде наручей и наголенников, то сейчас её одеяние подозрительно напоминало кружевную ночнушку, только что непрозрачную. Хм. Такое впечатление, что поспешно заявилась, когда я попытался озвучить её полное имя. Если подумать, и моя спутница, и этот адепт использовали сокращённую форму… Сдаётся мне, что за этим что-то стоит.

Я кивнул.

– Угу, я как раз хотел сказать, что вы говорили «ты мне не нравишься», но о прямой вражде речи не было. И, кстати, не могли бы вы объяснить, что не так-то? Мы же с вами не пересекались, я и в мире-то этом впервые.

– Достаточно того, что ты оказываешь дурное влияние одним своим существованием – удостоила-таки меня ответом богиня. – Услышав истории, крафтеры пытаются стать воинами, нарушая установленные порядки.

При слове «крафтеры», которое так и было произнесено, я удивлённо поднял бровь, и богиня пояснила.

– Я говорю так, чтобы тебе было понятно. Ты сам по себе оказываешь дурное влияние, даже когда находишься вне этого мира, а ещё и пришёл сюда с этой еретичкой. Пусть пока и не осознанно, но ты сеешь семена хаоса.

Даже и не знаю, что тут сказать. Ситуация понятна, и мотивация – тоже. Согласиться с этим не могу, но и возразить нечего – с её позиции всё верно. Даже про «еретичку» понятно – Рони Мэх преступила правила, став воином. Для кастового общества, даже в мягком варианте, это очень… даже не знаю. Нарушение устоев.

– …Есть немного – неожиданно даже для себя признал я. – Если подумать. Не сочтите за дерзость, но я могу предложить в качестве компенсации неудобств три вещи. Во-первых, я, в принципе, наёмник, и готов брать у вас контракты, если понадобится. Во-вторых… У меня на родине говорят «если не можешь победить – возглавь», но это вам решать, зато, если вы считаете его – я кивнул в сторону внимательно наблюдающего за происходящим мага – смутьяном, то я просто могу забрать его к себе, что и пытался сделать до вашего появления. И в-третьих… Инвентарь.

Я извлёк из инвентаря столик и набор вкусняшек – собственно, на подобный случай и держу. И последняя печенЬка…

– Вот, не побрезгуйте. Другим моим знакомым богиням очень нравилось.

Тонкая бровь богини поднялась; на её лице возникло выражение «ты действительно считаешь, что я буду это есть?» Я терпеливо ждал.

В конце концов она взяла-таки печенЬку.

– …Приемлемо – неохотно признала богиня. Лёгкое движение пальца, и столик опустел. – Что до тебя, Рами Тами Ноко, ты примешь предложение. Десять лет служи, учись и размышляй. А после того я взгляну, что ты понял.

Произнеся это, она со вспышкой и грохотом исчезла. В прошлый раз обошлась без спецэффектов… Вероятно, поддерживает имидж перед адептом.

Кстати, о последнем.

– Слышал волю богини? – осведомился я. Он кивнул. – Вот и чудно. Вопрос в том, как теперь с тобой быть, хм… Не возвращаться же.

Я вопросительно глянул на ЛРМ, она отрицательно мотнула головой.

– Ладно. Напишу тебе записку, дам инструкции, доберёшься своим ходом – решил я. – Привратник поможет связаться с моим кланом, подобную мелкую услугу они мне окажут. Правда, ещё доставка, растаможка…

Я скривился.

– Будешь всё отрабатывать. Ладно, разберёмся, сильно эксплуатировать не буду.

Свершилось! Наконец-то у меня в клане есть нормальный, полноценный крафтер. Ну, кроме меня, хотя насчёт меня тоже можно поспорить… хотя, и этот не совсем в клане, скорее наёмник… Я вздохнул. В любом случае, пригодится: его вещи давали интересные навыки, и это уже многого стоит. Сейчас, правда, пришлось всё вернуть, иначе он мог бы просто не добраться до сопряжения, но когда вернусь домой – изготовит мне копии. Да и кое-что я всё же экспроприировал: один из браслетов, дающий на удивление редкий Персональный защитный барьер. К сожалению, мой текущий запас Эссенции почти нулевой, но этот навык постараюсь поднять как можно быстрее.

С богиней худо-бедно разобрался, – вот уж с кем конфликты не нужны, хуже этого только с феями разосраться… брр – ценного работника получил, и всё – за какой-то набор вкусняшек. Готовка – эпичный навык… При возможности нужно будет пополнить запасы вкусняшек.

И печенЬковый запас. Нужно попытаться повторить тот крит.

– Впечатляет – заметила ЛРМ. – То, как ты сумел договориться с богиней.

– Опыт, удача, навыки – ответил я. – И, вероятно, тот факт, что у меня самого присутствует толика божественности. Подозреваю, без этого было бы сложнее.

Моя спутница кивнула.

– Определённо. Значит, в тебе присутствует божественная искра, я не ошиблась?

Я кивнул.

– Есть такое. Полагаю, ты в курсе истории с Кроносом… И местные боги наверняка тоже.

– Что обеспечивает одновременно толику и враждебности, и уважения с их стороны – кивнула Мэх. – Всё так. Воистину, принц, с тобой интересно путешествовать.

– Моя жизнь с некоторых пор – одно сплошное приключение – проворчал я. – Я давно прошёл то время, когда это казалось увлекательным.

Чуть помедлив, я всё же признал:

– Хотя не буду отрицать, что бывает интересно. И уж точно ярко.

– Ты намного взрослее, чем кажешься – заметила женщина.

«Ещё бы. Уникальный жизненный опыт» – вставила свою мысль по активной Связи Куаллона. – «Ты испытал и повидал больше, чем молодые рыцари, которые в твоём возрасте уже заводили детей. Кстати, я бы посоветовала об этом тоже подумать, заранее».

«Надеюсь, ты о рыцарстве» – мысленно проворчал я.

Больная тема, даже думать об этом не хочу. Надо бы, но не хочу.

…Просто приобрету контрацептический амулет.

– Прибыли – сообщила Мэх, когда солнце начало заходить. Мы удалились от дороги, какое-то время ехали по остаткам давно заброшенных полей – сам бы я и не догадался, но Изучение помогло – и сейчас находились в руинах, где стояло одно здание: невысокая хижина, скорее даже сарай. Моя спутница спрыгнула со своего рогача, и я, чуть помедлив, последовал её примеру.

Под ногой что-то хрустнуло. Разведя в стороны высокую траву, я глянул вниз – и обнаружил на земле кость. Похожа на человеческую…

– Изучение. Изучение.

«Большая берцовая кость ланора» «Канжи, „Дом мёртвых“». Ланор – это самоназвание биологического вида аборигенов.

– Мы что, на кладбище? – осведомился я.

– Можно так сказать – согласилась Мэх. – У нас свои тонкости с захоронениями, как и у всех, но да, это место – кладбище.

Оу.

– Сочувствую – произнёс я, и она кивнула.

– Принято. Остановимся здесь на ночь.

Итак, я устраиваюсь на ночлег на кладбище в компании демона… Обычный день в жизни могущественного мага, угу.

Вместо каких-то мистических ритуалов, однако, мы установили палатки. А затем и вовсе принялись спокойно готовить ужин. Хотя, справедливости ради, место ЛРМ расчистила от травы магией.

Как ни странно, обстановка меня совершенно не напрягала. Во-первых, моя спутница была под контрактом о непричинении вреда, во-вторых, ни Изучение, ни Автокарта не показывали здесь ничего подозрительного. Конечно, никогда нельзя исключать какого-то подвоха, но это уже паранойя.

Выбор блюд, которые можно приготовить на костре, с ограниченным набором кухонных принадлежностей, невелик. Во всяком случае, в теории. На практике котелок с плоским дном способен служить и сковородой, и кастрюлей, а заклинание Трансмутации и вовсе при необходимости обеспечивает всем необходимым, так что в нашем с Мэх случае ограничением был только выбор доступных продуктов. Ну и настроение, возможно.

Настроение было несколько меланхолическим. Место такое… Заставляющее задуматься.

– Месть, говорят, это блюдо, которое следует подавать холодным. – Произнесла Мэх, помешивая содержимое стоящей на костре каменной чаши; я в это время нарезал мясо. Оставлю мариноваться, с утра приготовлю. – На мой взгляд, не так. Месть – это обед из набора блюд. Что-то съедаешь сразу, что-то с утра, остывшим. А некоторые приходится долго ждать, пока будут действительно готовы.

Я кивнул. В этом определённо есть смысл.

Может показаться странным, но разбросанные вокруг кости меня совершенно не беспокоили. Чего из-за них напрягаться, если некроманта рядом нет? Да и некромант, собственно, с таким материалом работать не возьмётся. Классическая некромантия, которая чудотворство, слишком дорогое удовольствие, чтобы без крайней нужды использовать такой негодный материал, а в той версии, что ответвление от големостроения, нужно быть архимагом, чтобы сваять что-то пристойное из этих высохших, повреждённых костей, разбросанных по округе.

– Мне, к счастью, с этим иметь дела не доводилось – сообщил я. – Ответные акции – да, но это не месть, это просто необходимость в нашем бизнесе. Помощь в мести, но это не моя собственная. Очень хочется надеяться, что это блюдо в мой репертуар и дальше входить не будет. Хотя очень боюсь, что шансы на это невелики.

– Ты слишком в центре внимания – согласилась женщина.

– И ничего не могу с этим сделать – я кивнул и вздохнул. – Н-да, депрессивно.

Нужно будет добавить родителям охраны. И обеспечить амулетами. Как раз новичка задействую. Насколько я понимаю ситуацию, моя спутница именно что не справилась в этом плане…

На ночь я всё-таки поставил барьеры. Сразу два, ограждающий и сигнальный.

Это явно был не нормальный сон. Картинка была слишком чёткой, цветной, и все ощущения присутствовали… нет, не совсем так. «Зрение» было более-менее нормальным, хотя я мог свободно переключаться на любую точку обзора лежащей передо мной деревни, словно парил над ней бесплотным духом… нет, даже это не совсем то. Полноценная виртуальная реальность без аватара, но с возможностью воспринимать всё происходящее в точке обзора всеми чувствами, и плюс ещё какое-то… чувство пространства?

Пространства и времени. Я быстро понял, что могу «перематывать» время назад и вперёд. Покинуть зону вокруг посёлка, однако, не могу, равно как и делать что-то, только наблюдать. И, кажется, этот тот самый посёлок, на месте которого мы заночевали. ЛРМ что-то всё же замутила, местный феномен, – боги? – или очередная причуда моей системы? Не удивлюсь, если этот как-то связано с Наследием Кроноса – время же.

Проскочив время вперёд, а затем «отмотав» назад, я смог наблюдать, как в посёлок въезжает отряд всадников, и не на козлоподобных рогачах, а на более массивных зверях, больше похожих на помесь лошадей с быками. Вообще рогатые тут чуть ли не все, я погляжу… В любом случае, небольшая группа всадников въехала в посёлок, но лишь после того, как прибывший с ними более крупный отряд пехоты – и несколько на «козлах» – оцепили его. Один из всадников что-то выкрикнул; слова я слышал, но амулет перевода не работал.

Не то, чтобы это было особенно нужно. То, что я видел, плюс контекст, оставляли мало возможностей для непонимания. Жителей деревни выгнали из домов, собрали в центре, и принялись допрашивать. Практически рейд фашистов на укрывающую партизан деревню…

Вскоре из группы местных жителей выделили пару, мужчину с женщиной. Их связали, остальных отпустили, однако покидать посёлок «гости» не стали, разместившись в нём.

Дальше мне пришлось перематывать, пока не нашёл нужное место, но это было несложно. На следующий день – по времени этого видения, разумеется – в посёлке появилась ЛРМ.

Женщина выглядела немного моложе, чем сейчас, и была облачена в странный полудоспех, напоминающий то, что носила богиня возле сопряжение: кожаные наручи и наголенники с металлическими пластинами, широкий пояс, тоже покрытый металлом, и набор амулетов с неогранёными самоцветами.

В центре посёлка её уже ждали несколько всадников – сейчас, правда, пеших – и группа солдат, которые немедленно принялись брать женщину в кольцо. Интересно, кстати: лучников заметно не было.

Один из солдат держал на коленях связанную женщину, мать Рони, как я понимаю, другой – мужчину. ЛРМ обменялась несколькими фразами с всадниками, и принялась снимать с себя амулеты. Блин, классическая сцена, отыгранная во многих фильмах… Варианты развития такой ситуации в филмах бывают разные, но обычно заложников так или иначе освобождают; или сам как-то освобождается на секунду, чего хватает, или того кто его держит убивают…

С двумя заложниками одновременно провернуть такое было бы сложно даже в кино.

Солдат забрал брошенные на землю амулеты и доспех, который ЛРМ тоже сбросила.

А затем глава всадников мерзенько так ухмыльнулся и что-то скомандовал.

В первую секунду заложникам перерезали горло, и только после этого, дав Мэх увидеть, её атаковали.

Она их просто порвала. В прямом смысле, голыми руками, окутанными зелёным сиянием, от которого всё истлевало – очень похоже по эффекту на моё Касание смерти. Простые солдаты погибали один за другим – но нельзя сказать, чтобы это давалось демонице легко. Даже простые солдаты владели каким-то основами манипуляции ки и пытались зацепить её, пока она атакует другого, и несмотря на то, что она помимо уклонения использовала некую защиту, временами её всё же доставали. А всадники были ещё опаснее – в одиночку, судя по всему, и они не были бы противниками для ЛРМ, но все вместе, плюс солдаты… Количество врагов демоницы сокращалось, но и она получала ранение за ранением.

На это было очень тяжело смотреть, так что я промотал недлинный на самом деле бой к финалу.

Трое из пяти всадников, потеряв двух свои товарищей и всех солдат, сбежали. Мэх попыталась их преследовать, но упала без сил посреди разрушенной деревни – в соответствии с местным стилем, серьёзные маги используют манипуляции не только ки, но и ци, и вполне в состоянии применять АоЕ. Да и мастера ки на это, в принципе, тоже способны. Собственно, один из примеров продемонстрировала и сама Мэх, на миг полыхнув аурой, отчего всё попавшее в зону действия слегка оплыло, словно горячий воск.

На следующий день, придя в себя, она чуть позаботилась о своих ранах и принялась строить тот сарай, «канжи», перемежая строительство обрядами.

И сражениями. Уже на следующий день её атаковал новый отряд во главе с тремя выжившими всадниками.

Ушли ранеными, и снова без солдат.

Три дня, и три сражения. Не знаю, откуда вообще она брала энергию на всё это; её магия явно помогала исцеляться, и очень сильно, но всё же не настолько, чтобы уже на следующий день нивелировать все ранения. И всё же она выжила, прикончив на третий день, похоже, каких-то наёмников и достроив-таки «дом мёртвых».

Эпично.

Кто бы мог подумать, что в жизни такое действительно бывает?..

Глава 14

Когда я проснулся, Мэх что-то готовила у костра; пахло вроде бы супом, и собственно это меня и разбудило. А ещё – жареным мясом.

– Я воспользовалась частью твоего мяса – сообщила она. – Ты не против?

– Без проблем – отозвался я. – Я вообще не против, если готовят за меня, лишь бы было вкусно.

– Постараюсь не подвести – серьёзно ответила женщина. – Кстати, познакомься.

Она кивнула в сторону, и я заметил стоящие на земле пару… Горшков?

О. Понятно. Это погребальные сосуды, которые были в ночном видении. Внутри прах, снаружи череп и глина.

Я поднял бровь, не уверенный, как быть, однако демоница, похоже, и не ожидала от меня никакой реакции… и да, это я здесь и сейчас демон, не она, но всё же. Я всё ещё не определился, как к ней обращаться, даже мысленно.

– Что дальше? – осведомился я. – После завтрака.

– Нужно убить одного типа – обыденно сообщила ЛРМ.

– Одного? – уточнил я. Она кивнула.

– Одного. Но для этого, скорее всего, придётся зачистить небольшую крепость.

– Неудивительно, что тебе понадобился напарник приличной силы – хмыкнул я. – Группу не стала собирать, чтобы привлекать меньше внимания, или есть другие причины?

– Эта главная. Готово, можно есть.

«Обновлено задание: „Прогулка для двоих“. Настоящее романтическое свидание должно заканчиваться подарком, а что может быть лучшим подарком для девушки? На этот вопрос возможно множество ответов, но в данном случае нет ничего лучше, чем голова старого врага, особенно если это последняя недостающая часть коллекции».

Открыв Автокарту, я убедился, что на ней появился маркер задания. Хм. Стоит всё же уточнить…

– Тот, кто это – я взмахнул рукой – устроил?

Она снова кивнула.

– Хорошо. Помогу, чем смогу.

Я помедлил. Затем решил, что если действительно планирую присоединить её к своему клану, следует быть как с кланерами, откровенным.

– Вот ещё что. Я ночью… У меня было видение, о прошлых событиях в этом месте. Твоя текущая цель – последний из трёх… мудаков, выживших после здешних событий, так?

Снова кивок, и она принялась наливать суп в миску. Не заметно каких-то эмоций, и даже Изучение показало спокойствие. Действительно, в этот раз холодное блюдо… И я не про суп.

– Значит, видение скорее всего было правдиво. В таком случае…

Я снова помедлил.

– Не бойся задеть мои чувства, принц – произнесла женщина. – Я, на самом деле, собиралась после завтрака всё рассказать, но если ты видел сам, то тем лучше. Что ты хотел спросить? Насколько я готова к повторению подобной ситуации?

– Проницательно. Да, почти это. Я не хотел бы сам оказаться в такой, так что интересуюсь – с позиции твоего опыта, смогла бы ты предотвратить подобное сейчас?

– Ни на что нельзя дать полной гарантии, но – да, если бы ситуация <i>повторилась</i>, то у меня нашлись бы способы избежать печального финала – она принялась дуть на ложку с супом. – Да и с более хорошо подготовленным врагом шансы были бы неплохие.

– В таком случае, буду рассчитывать на тебя, если что.

Она вновь кивнула, и произнесла:

– Надеюсь, это не понадобится.

А уж я-то как надеюсь… Но мне определённо нужно подготовиться к такой возможности. К сожалению, достаточно тех, кто могут попытаться… Пока что атаковали меня самого, но когда убедились, что это неэффективно, могут попробовать другие подходы. Я скривился.

Будем работать…

Покормить рогачей, почистить посуду, и снова в путь. Вернее, нет: был ещё один пункт перед этим.

В первый момент я её даже не узнал. Поразительно, что могут сделать с женщиной косметика и причёска.

– Будет лучше, если меня будет сложнее узнать, какое-то время – ответила женщина на мой вопросительный взгляд. – Демон со служанкой – обычное дело, насколько вообще демоны здесь встречаются.

Причёска, цвет волос, контуры носа и скул – она изменила даже цвет глаз. И при этом…

– Это же не иллюзия? – осведомился я. Мэх отрицательно мотнула головой.

– Нет. В некоторых случаях магия скорее демаскирует, чем маскирует, так что лучше использовать другие методы.

Косметика и чуточка алхимии, кто бы мог подумать. Во всяком случае, я бы решил, что это если не иллюзия, то метаморфизм.

Впрочем, метаморфизм, по словам Рони, среди обитателей этого мира практически не встречался. Аборигены способны сочетать манипуляции ки и ци, зато прямые манипуляции собственным телом им не даются, несмотря на то, что это вроде бы пересекается с манипуляцией ки. Причуды магии, да уж.

– Тех троих я отлавливала несколько лет – спокойно рассказывала Рони. Такое чувство, что все её эмоции по этому поводу давно отгорели, и осталась просто необходимая работа. Как ни странно, я мог её понять по крайней мере, так думаю. – С первым было довольно просто, через пару лет он уже забыл об инциденте и ничего не опасался. Второй был осторожнее, но каких-то серьёзных мер безопасности не предпринимал, да и не знал, чего опасаться; мне просто нужно было дождаться удобной возможности. Третий… Ну, смерти товарищей заставили его паниковать, особенно когда узнал, что именно происходит. Отдам ему должное – эта мразь умеет сбегать. И очень ценит свою шкуру. Он дважды ухитрялся уходить от меня, и в итоге заперся в фамильной крепости. Его род я перебила, благо он был небольшой…

Я нахмурился.

– Не одобряешь – кивнула женщина. – Согласна, это было неправильно. Но мне плевать.

Я промолчал. Серьёзно, что тут можно сказать? Мэх тоже немного помолчала, затем продолжила.

– Как я уже сказала, он заперся в фамильной крепости, и последние лет десять не показывает из неё носу. Время от времени отправляю к нему убийц, чтобы не расслаблялся и потихоньку сходил с ума. А сейчас пора с этим покончить.

– Это может быть проблемно, если он столько времени готовился – заметил я, не комментируя остальное.

– Потому мне и понадобился действительно сильный напарник – ответила женщина. Резонно. Единственно…

– Если бы я знал заранее, что к чему, подготовился бы соответственно.

– Справимся. Главное – не дать снова сбежать. – Она чуть помедлила. – Есть, правда, кое-что… Ты же призыватель, в том числе, верно?

Я кивнул.

– На использование призывов потребуется особое разрешение одного из богов. Обычно это не проблема, но в твоём случае, похоже, могут быть затруднения.

– Цена популярности… – пробормотал я. Вообще-то это было не смешно, просто… ну, несмотря на всё, не воспринималось реальным. Боги, блин. Казалось бы, где я, и где они – но то и дело пересекаюсь… – Будем надеяться, что проблем не будет, поскольку без призывов будет значительно сложнее.

И всё-таки… Никогда не был религиозным, но понятие «боги» всегда вызывало у меня изрядную долю уважения как некая пусть и нереальная, но нереально большая и значимая сила. Сейчас они вдруг стали частью моей жизни, и то и дело сталкиваюсь с ними лично.

Это как если бы в соседнюю квартиру вдруг заселились инопланетяне, и для всех это было бы нормально.

…Ах да, это же у меня, технически, тоже присутствует.

Обычно подобные вещи я просто… Принимаю. Не уверен, на какой момент началось это спокойное принятие творящегося вокруг, но это очень помогает. Временами, однако, возникают моменты, когда задумываюсь над происходящим, и вдруг понимаю, что это ну совершенно не нормально… Собственно, даже для тех, кто давно имеет дело со сверхъестественным. С теми же богами большинство магов встречается не чаще, чем с президентами, то есть чуть чаще, чем никогда. Да и с демонами, собственно – как с неграми в СССР. Да, все о них знают, они бывают в стране, и некоторые даже регулярно имеют с ними дело, но большинство никогда и не видело их вживую.

Я покосился на свою спутницу. Она к миру магии и могуществу шла сама, наверняка долго и тяжело, и точно – кроваво. Даже и не знаю, как себя чувствовать на столь наглядном примере.

Немного стыдно, пожалуй.

Чтобы получить разрешение на призыв, нужно было посетить храм местного божества, а для этого оказаться в городе. К слову, разрешение требовалось не от некоего бога, занимающегося защитой мира от прорыва демонов, а просто от божества, контролирующего регион, и если покидаешь его владения, то нужно оплачивать ещё раз у местного бога. Богов тут вообще много, в каждом регионе по пантеону, но обычно маленьких: два-три бога, один из которых главный, а остальные – его/её подчинённые. Собственно, большинство из них и не «настоящие» боги, а просто очень прокачавшиеся аборигены, достигшие божественной силы, но даже не всегда бессмертные. Мне определённо нужно побольше узнать об этой каше, даже если не задержусь в этом мире; слишком велика вероятность как-то зацепиться за что-то в местном божественном гадюшнике, а незнание может всё сильно усугубить. Тем более, если давешняя богиня меня наймёт-таки.

По крайней мере, я не обещал ей, что обязательно возьмусь за задание – просто найм на общих основаниях.

Город был… Больше, чем можно было предположить, основываясь на увиденном в этом мире ранее. Больше во всех смыслах.

С холма открывался неплохой вид, и за невысокой глиняной стеной, уходящей в обе стороны за горизонт, простиралось столь же уходящее за горизонт море зданий. Ближайшие к городской стене – или, скорее даже, городской оградке, поскольку для стены это сооружение было и хлипковато, и низковато – дома были уродливыми коробками из глины вроде тех, что на Земле бывают на ближнем востоке, но вдали виднелись не только вполне приличные дома, но даже целые дворцы; я видел разноцветные шпили и башни. И, кажется, где-то там даже имелсянатуральный зиккурат, ступенчатая пирамида.

– Куда более впечатляюще, чем я ожидал – заметил я.

– Ты ещё ничего не видел, принц – ответила Мэх. – Жаль, что нам не по пути столица хотя бы этого региона.

– Кстати, про «регионы» – произнёс я. – Я так и не понял. Здесь у вас всё-таки единое государство, или много мелких?

– Имперская конфедерация. По сути, множество мелких государств, на своей территории творящих что захотят, вернее групп крошечных государств, объединяемых по богу-покровителю. Но все они платят налоги Бессмертному Императору и подчиняются его указам. Иначе он может заявиться лично, и это никому не понравится.

Я хмыкнул.

– И местным богам?

– Бессмертный Император – сильнейший – сообщила женщина. – Ему не смеют возражать даже боги. Хотя я и не знаю, бог ли он сам.

– Он, часом, не на Золотом Троне сидит?.. – поинтересовался я, но моя спутница лишь пожала плечами.

– Я не была в Вечном Городе, и тем более в тронной зале Бессмертного Императора. Может, и на золотом.

Похоже, дама не отравлена нашими земными варгеймами и их ответвлениями, хе… В любом случае, картина прояснилась.

Вблизи город был отражением здешнего общества в целом. Как общество разделено на касты со строгими ограничениями, так и здесь было разделение на районы, отделённые друг от дружки всё более высокими стенами. Глиняный город, где проживали представители низшей касты, мы на самом деле не посетили; ворота во внешней стене не вели сразу в него, вместо этого за воротами был коридор с ещё тремя воротами, по сторонам и на другом конце. Что интересно, охрана у ворот была магами – вернее, обладали полоской маны. А ещё – с демонов, оказывается, не берут плату за въезд, но её взяли за наш транспорт и за Мэх, плюс потребовали нанять собиральщика навоза, который должен будет ходить следом за нашими рогачами и собирать возможные испражнения в корзину за спиной. Неожиданно, но скорее в плюс местным.

Эти самые собиральщики ожидали за низенькой стеной, отделяющей проход от глиняного города, и один из них немедленно вышел из открытых ворот. Подросток в грубой одежде, практически просто несколько полос ткани, ноги вообще просто замотаны какими-то кусками мешковины, подтянутыми шнурками. Адский контраст с тем, что можно было рассмотреть ближе к центру города… Хотя, конечно, я видел только здания, не их обитателей. Вообще, складывается впечатление, что моя Земля – самый продвинутый в плане стандартов жизни мир…

Храм – вернее, храмы – располагался в третьей зоне города. Во второй жили «ремесленники», к которым относились и купцы, и маги, и простые солдаты, а третью жрецы разделяли с «воинами» и чиновниками. Четвёртая, самая маленькая, представляла из себя по сути дворцовый комплекс правителя, и там нам было делать нечего. Вот лавки местных амулетчиков осмотреть было бы неплохо… При каждой возможности стараюсь это делать.

Ну и сувениры для девушек не помешают.

Я покосился на Мэх. Без неё можно вляпаться в неприятности, но просить у дамы помощи в покупке подарков для других дам… хотя с другой стороны, почему нет. Она же мне не жена и даже не подруга.

Да даже в клан не входит, и вообще втянула меня в авантюру. Так что уж такую мелочь можно.

Храмовый район был отнюдь не маленьким, и очевидно элитным – чего стоит один тот факт, что весь он, не считая окружающих чуть ли не каждое здание маленьких садов, был замощён ровной и гладкой, но очевидно не настолько, чтобы было скользко, каменной плиткой. Миникарта пестрела отметками, сообщающими о наличии тут и там разнообразных барьеров и контрактных чар, плюс названия и хозяев особняков. Храмов, как раз-таки, видно не было, но если у этого города всего четыре бога-покровителя, то и храмов, вероятно, только четыре.

На самом деле их было вообще два. Один принадлежал богу льда и огня, Коннот Лор Аннок, а другой – трём его слугам, имён которых я выяснять не стал за ненадобностью.

Большой храм местного главбога скорее походил на дворец. Причём дворец, выточенный изо льда; даже Изучение подтверждало, что это лёд, хотя холода совсем не чувствовалось – скорее, прозрачный, искрящийся на солнце материал стен источал тепло. Впечатляет, особенно учитывая россыпь маркеров на миникарте, отображающих не только набор барьеров, но и творящуюся активную магию: похоже, храм был неким аналогом центра коммуникаций и энергоснабжения города. Во всяком случае, насколько я понял по изучению маркеров: чувствительности к магии, не то что её понимания, у меня как не было, так и нет.

Шаг за раскрытые большие ворота храма, и… Это было совсем не похоже на храм. Скорее, некую приёмную; приёмную банка, возможно? Просторный зал, пара больших окон – похоже, очень прозрачный лёд вместо стекла – за которыми находились девушки, и несколько закрытых дверей в непрозрачных стенах.

Над окошками имелись надписи: «Пожертвования» «Благословения и одобрения» «Особое». Хмыкнув, я чуть покосился на свою спутницу и подошёл ко второму окошку.

– Я хотел бы получить разрешение на использование магии призыва – сообщил я. Ледяное «окно» было сплошным, без отверстий и щелей, но сидящая с другой стороны женщина меня услышала. Она чуть поклонилась, подняла одну руку, и под моими ногами засиял узор, похожий на несколько фрагментарных кругов, проходящих через три маленьких кружка с разных сторон от меня. «Сенсорный барьер»,

как сообщила миникарта.

Секунда-другая, и барьер исчез, а дама за окном чуть наклонила голову.

– Прошу простить, но ничем не могу вам помочь – сообщила она. Приятный голос, и преграда совсем ему не мешает. – Владыка не даёт разрешения.

– Мы можем принести пожертвования… – вмешалась Мэх, но женщина за окном отрицательно мотнула головой.

– Снова прошу простить, но это невозможно. – Она чуть помедлила, прислушиваясь к чему-то. – Владыка не желает быть причастным и сохраняет строгий нейтралитет, поэтому не даст разрешения, но и никак не станет вам противодействовать, если ситуация не изменится.

Она снова поклонилась, и окно помутнело, став непрозрачным.

– Плохо – произнесла Мэх. Глянув на неё, я увидел, что она нахмурилась. – Не знаю, насколько это сократит твои силы, но предпочла бы, чтобы они были в полном объёме.

– Возможно, это удастся немного компенсировать – произнёс я. – Как я понимаю, в этом мире водится порядочно разных монстров?

Глава 15

Монстров здесь было навалом.

В основном, разнообразные потомки боевых химер прошлых цивилизаций, потерявших хозяев и бесконтрольно плодившихся. Стандартных для фэнтези «магических мутантов» здесь не знают, но естественно высокий магический фон позволил эволюции породить зверей, способных на те или иные магические трюки; плюс, встречаются звери, одержимые духами, либо «благословлённые» богами. «Благословлённые» в кавычках, поскольку это могут быть просто жертвы каких-то экспериментов богов, получившие необычные способности, или способ продемонстрировать аборигенам божественную силу… В общем, много всякой хрени, которую необходимо почаще прореживать.

К слову, существует как минимум один орден магов, специализирующийся на приручении этих монстров, и это вроде бы единственный одобренный вариант для местных магов стать чем-то вроде воина, однако вроде как для этого нужен врождённый дар. Эти ребята ещё и имеют хорошую репутацию в народе, поскольку отлавливают своих питомцев, не сдирая за избавление от них деньги; собственно, они зверей потом ещё и продают. И если действительно мощные звери бывают разве что элитными подарками, то тварюшки попроще и помельче, как и сбруя для них, относительно распространены; Рони рассказала мне всё это, так что я не был удивлён увидеть в лавке амулетчика ошейники и прочую сбрую. Более странным оказался тот факт, что Изученный из любопытства ошейник давал навык «Укрощение зверя». Странно не то, что навык был магическим, а то, что ошейник… Мне его на себя надевать, что ли? Данунах.

Вообще-то это было не то, что я имел в виду, когда говорил Мэх о компенсации, хотя и такая мысль проскакивала. В любом случае, запас карман не тянет, цена небольшая, деньги есть, так что купил и его.

Других полезных навыков здесь было прилично, но… Они все были завязаны на манипуляцию Ки, причём предмет, дающий её саму, я обнаружил всего один – женскую заколку для волос, золотую и весьма дорогостоящую. Сущее издевательство.

Всё же кое-что я приобрёл, включая амулет, повышающий «Малое исцеление». Собственно, он и был самым интересным.

– Скудноватенько, ну да ладно – произнёс я, упаковав покупки в Инвентарь. Блин, нужно его расширять… – В любом случае, нам понадобится поохотиться.

Когда у тебя есть примерное место обитания добычи, её внешний вид, и «Путь к цели», охота существенно упрощается. Не то, чтобы становилась совсем элементарным делом, но мой навык снимал основную проблему – выслеживание. Это с Тенями его сложно использовать, из-за больших пространств и разнообразия внешнего вида, а с ограниченным набором зверей – просто.

Скорее всего, я мог бы добиться примерно того же эффекта, взяв задание на истребление зверей, но это было бы несколько дольше, хоть и с наградой. В принципе, если бы подвернулась возможность, я бы ей воспользовался, но вряд ли кто-то будет так вот нанимать незнакомого демона. Хорошо уже то, что к нашему брату аборигены относятся спокойно.

Однако, возвращаясь к теме. Небольшую группу рогатых волков удалось удачно выследить в логове, так что они не смогли сбежать, но Эссенции с них было меньше, чем хотелось бы, так что я решил продолжить охоту; Рони особо никуда не спешила, да и ей, похоже, было любопытно. Мне и самому интересно, какая у неё будет классовая способность… Хотя и не очень хочется выдавать таковую до того, как она присоединится к клану.

Впрочем, у меня с собой несколько контрактных амулетов.

Рогачи, безусловно, очень неплохие зверушки, но лазанье по горам и лесам без возможности использовать Изнанку – хорошо ещё, с Автокартой невозможно заблудиться – отнимает изрядно времени и сил. В плюсе – я, неожиданно, отыскал несколько полезных для зельеварения и кулинарии травок. Ничего уровня эликсиров, но если моя чуйка не ошибается (что вряд ли), их можно использовать для изготовления маскировочного зелья. Не невидимости, но отбивает запах и утечки ауры, кумулятивно с М-маскировкой.

Некоторые части нашей добычи тоже годились в зелья, а вырезка со здоровенного ящера – ещё и для готовки, хотя это блюдо я доверил Рони. Женщина вообще была в странном настроении, которое я затруднялся описать, но послушно следовала моему предложению поохотиться, не спеша задавать вопросы.

– Ну, думаю, этого достаточно – сообщил я, глядя на зарумянившийся шашлык. Как и я, женщина носила с собой в пространственном кармане – хотя у неё это была не способность, а предмет – множество полезных запасов, включая набор соусов и приправ. Не один я уважаю готовку, да уж… – Хорошо бы побольше, но боюсь это может затянуться надолго. Прежде чем влезать в разборки с твоим врагом, стоит увеличить наши силы, и для этого у меня есть много вариантов, но самые… очевидные, что ли – я могу усилить тебя и твоё снаряжение. Хотя последним ты не особо пользуешься…

– Я стараюсь не полагаться на то, что можно потерять – согласилась женщина. – И тем более использовать против тебя. Но не то, чтобы совсем не пользуюсь.

Она зарылась в свой «инвентарь» и принялась извлекать из него элементы доспехов – наручи, поножи, нагрудник, латную юбку… Похоже, аборигены вообще не используют тяжёлые доспехи. Впрочем, оно и логично – мастерам Ки эффективнее полагаться на мобильность. Ну, есть варианты, но в целом такой подход ещё и дешевле, плюс не требует продвинутых металлургических технологий. Так что – обработанная алхимией и чарами кожа, максимум с тонкими металлическими щитками, причём для качественных изделий используется не сталь, а серебро.

– Могу я?.. – осведомился я, и взял одну из четырёх частей – наголенники и защита бёдер раздельно – поножей.

– Изучение…

Описание сообщало, что сами по себе эти поножи среднего качества, но… Блин. Я хочу этот навык.

«Дуальность контроля, магический навык, метод. Легендарный (для вашей расы) навык, позволяющий сочетать манипуляцию Ки и Ци».

Впрочем, я немедленно осознал, что при всей бесспорной полезности этот навык отнюдь не настолько полезен, чтобы прям подрываться – по крайней мере, для меня. Во-первых, он был всего лишь первого ранга – и при этом уже стоил сотню Эссенции. Во-вторых, далеко не факт, что я вообще смогу найти ещё один предмет с ним… хотя стоит осмотреть остальное снаряжение ЛРМ, да и отдельные части поножей, возможно, пойдут раздельно. В-третьих, манипуляция Ци мне на самом деле не сказать чтобы нужна, а вот определённую уязвимость она обеспечивает… хотя в моём случае это может и не работать. Но проверять на себе не хочется.

В принципе, оно могло бы пойти Снегурке и Ривербанку, но последний всё равно не боевик, а Нате, полагаю, «Контроль маны» всё-таки эффективнее, особенно с учётом того, что у неё уже есть ранг в нём.

Короче, вспыхнувшее «хочу» быстро затухло. Не до конца, но оставшиеся искры были слишком слабы, чтобы обращать на них внимание.

– Понятно. Я бы предпочёл что-то получше, но будем работать с тем, что есть. Я могу благословить три предмета, на месяц усилив их на треть, но с этими предметами – я помахал поножем – эффект будет не так хорош, как хотелось бы. Думаю, тебе будет лучше самой определить, какие предметы для тебя важнее – по качеству-то они все примерно одинаковые.

Женщина кивнула и осведомилась:

– Ты говорил не только про снаряжение.

Я чуть поморщился, но кивнул.

– Угу. Я, может, и не бог, но кое-что могу. В том числе – могу наделить тебя даром, постоянным, и существенно повышающим силы.

Дама подняла тонкую бровь.

– «Скорее всего»?

– Скорее всего существенно – уточнил я. – Дар, в общем, случайный, и зависит от того, кто его получает. Соответствует характеру и роду занятий, в общем-то. Пока что все были весьма… существенными. Пара затруднений: во-первых, я не могу забрать дар обратно, во-вторых, наделять им для меня довольно накладно. Так что я вообще-то предпочёл бы не делиться с некланерами. Минусов, если что, от этих даров нет.

ЛРМ на секунду задумалась, а затем произнесла:

– Я не против ещё одного контракта, всё равно планирую присоединиться. Но мне не очень нравится неопределённость.

– Тут ничего не поделать – я пожал плечами. – Можешь рассматривать это как врождённые способности Одарённых. Но с тем бонусом, что не понадобятся годы на освоение; часть дара в том, что его можно использовать немедленно. Обычно бывают определённые условия, вне которых он не работает, но их я смогу назвать сразу. А использование интуитивно, или вовсе автоматическое.

– Ну, если и будут какие-то сложности, есть время, чтобы их решить… – задумчиво произнесла женщина. – Хорошо. Обговорим контракт.

В общем-то, контракт был на присоединение к клану, просто временный: постоянный будет заверен на Камне Основания, когда вернёмся на Землю. Ну, были ещё детали, – естественно, с моей стороны тоже были гарантии, что я не пытаюсь её тем или иным способом надурить – но главное то, что договорились к взаимному удовлетворению. Полезная штука – контрактная магия… Без неё договариваться намного сложнее.

– Итак, надень – я протянул ей амулет раскрытия скрытых сил.

– Посмотрим, что будет – пробормотала Мэх, выполняя указание.

– Самому интересно – согласился я. – Итак…

«Хотите даровать способность?»

Да.

«Через боль, персональная классовая способность. Каждый раз при получении/нанесении урона (физического и эмоционального) ваши характеристики (кроме Разума и защиты) возрастают до конца боя.»

Я покосился на Мэх. Я знал, что она мазохистка, но оказывается ещё и садистка… Стоит быть с ней осторожнее.

В любом случае… Абилка убойная. Как бы не круче «Первобытной мощи» Сфено. Слабее в плане отсутствии бонусной защиты, но если возрастает действительно всё, «броня Ки» тоже будет усиливаться… Н-да.

Я озвучил описание, чуть перефразировав про «защиту», и женщина подняла бровь.

– Так… Так вот просто?

Я пожал плечами и кивнул.

– И какой верхний предел?

– В прошлых случаях его найти не удалось – сообщил я. – Если и есть, добить до него будет сложно. А что до того, что считается «концом боя» – вот это уже нужно проверять на практике.

– Если я буду внезапно становиться сильнее и слабее, это не очень хорошо в плане координации движений – заметила Мэх. Резонно, но она ошибается.

– Оно так не работает – сообщил я. – Я уже говорил, что нужные знания для использования дара идут в комплекте. К изменяющимся характеристикам будешь подстраиваться автоматически.

– Это нужно испытать. Нам понадобятся ещё звери.

Я снова пожал плечами.

– Знаешь, я думаю, что <i>ещё</i> помощь с моей стороны тебе не понадобится – заметил я. Способность оказалась более умеренной, чем могла быть, но более чем крутой. Умеренной в том плане, что прирост статов зависел от урона, чем выше – тем больше эффект (особенно когда повреждения получала Рони), и был не сказать чтобы грандиозным, но как и у Сфено продолжал действовать, пока она знала, что враг рядом. Так что, избивая врагов одного за другим, она постепенно превращалась в машину истребления, колесницу Джаггернаута.

Занятно, к слову – если бы они работали в паре со Сфено, то горгона могла бы начинать и защищать напарницу, а ЛРМ – заканчивать. И завалить эту парочку армией просто нереально.

…Блин, с ними двумя совершенно реально захватить какой-нибудь мирок.

На таком фоне моя Аура даже в сочетании с Благословением смотрелась откровенно жалко. Впрочем, если учесть, что эти способности усиливают (и ослабляют) массово, всё становится не так обидно.

Да и в теории если надыбать действительно крутое снаряжение, мои способности тоже могут блистать. И самое приятное – мои не заставляют самому лезть в бой.

За них это делает жизнь. Н-да.

Как бы там ни было, после испытаний своей новой способности во взгляде демоницы появилось нечто новое, хотя я никак не мог определить, что это. Зантересованность? Она и раньше была, так что разве что стала чуть сильнее. Любопытство, интерес, и что-то… Жадность?

Угу, «Изучение» свидетельствует. Думаю, попытайся я сейчас завалить её в койку, и этому почину был бы обеспечен успех.

…А собственно, почему и не попробовать?

Ну… Да.

Странно с её фигурой и внешностью, да и поведением временами – не знаю правда, как она на вкус местных, а на человеческий очень даже ничего – но у меня сложилось впечатение, что у Рони очень мало сексуального опыта. Может, и изображает, но непонятно, зачем. Девственницей не была, но опять же не знаю, как с этим у её вида – может, у них вообще нет таких сложностей. Я эту демоницу не понимаю, и не стесняюсь это признать.

В любом случае, кажется, она осталась больше довольна, чем я. Если учесть ещё подарок в виде новой способности – точно больше.

Ну да ладно. Если мои женщины довольны – они более эффективны, так что буду считать это коварным планом.

Нужная нам крепость была скорее укреплённым городком с вполне приличным населением в несколько тысяч человек. И да, мой амулет вполне себе переводил самоназвание аборигенов как «человек». В любом случае, «крепость» оказалась населённым, и даже процветающим шахтёрско-ремесленным городком; здесь добывали некие ценные минералы и металлы, а затем их сразу обрабатывали, превращая из сырья в готовые и более ценные изделия, которые уже продавали. Даже купцы у них были собственные, а не приезжающие; каким бы мудаком ни был местный владетель, управленцем он оказался отличным.

В любом случае, вырезать всё местное население, или как-то в этом участвовать, очень не хотелось – особенно учитывая, что с новой способностью Рони это выглядело очень реально. К счастью, всё было не настолько плохо.

Сам владетель, который нам нужен, обитал в крепости-внутри-крепости, вырезанной непосредственно в камне и в которую вёл один проход. Возможно, есть и тайные чёрные ходы, и возможно даже, что Автокарта поможет их найти, но пока что нам был известен только один. Очевидно, там должна быть некая вентиляция, – хотя может статься, что для неё используется какая-то хитрая магия – но даже если так, информации о ней не было.

Не то, чтобы Рони не владела никакой информацией. Регулярно подсылаемые ей наёмники не только действовали её врагу на нервы, но и собирали информацию о внутреннем устройстве логова будущей жертвы, так что по крайней мере частичный план внутренних помещений у нас был. Если бы я мог нормально пользоваться Изнанкой, всё было бы намного проще, а так приходится пользоваться тем, что есть.

В плюсе, и весьма существенно, было то, что имеющийся маркер задания очевидно (судя по тому, что он двигался) указывал не на место, а конкретно на аборигена. Ещё один, но куда менее полезным чем хотелось бы – хотя я не мог призывать демонов, но был вполне в состоянии использовать своего контрактного духа, равно как и использовать тех, что обитают в этом мире. Увы, полезность этого была очень ограниченна, поскольку крепость окружали не только каменные стены, но и магические барьеры.

Сам я с помощью Куаллоны (которая не удержалась от ехидных комментариев по поводу того, что я жалуюсь-жалуюсь, а очередную бабу завалил), мог бы не только разрушить эти барьеры, но и аккуратно обойти их – но вот поддерживать проход для духа было проблемно. Плюс я не был уверен, что смогу так и остаться незамеченным за время всей операции с духом.

Даже если тут нет незамеченных мной – и Автокартой – сигнальных контуров в дополнение к ограждающим, нужно ещё незаметно пробраться через крепость во внутреннее укрепление. Серьёзно, задачка далеко не из простых, особенно учитывая, что я, как демон, выделяюсь и внешне, и в магическом плане.

…При этом проломиться силой не сказать, чтобы особо сложно. Разве что стоит учитывать потенциальные сюрпризы на такой случай, и высокую вероятность того, что объект сбежит через чёрный ход.

Я опустил взгляд на пояс. Вообще-то у нас есть ещё один козырь…

Глава 16

Разумный меч, способная брать под контроль женщин любых видов, – по крайней мере гуманоидных – это, скажем так, серьёзное преимущество. Однако просто отправлять её вслепую я не собирался – мало ли какие меры безопасности от подобной магии тут могут быть. Да и в любом случае сперва нужно найти кандидатку и подсунуть ей меч.

И тут вставала куча сложностей. К примеру, служанка просто не станет брать меч – не положено по касте.

А ещё, помимо всего прочего, есть проблемка с нашей стороны.

– У меня есть один вариант – сообщил я Мэх и похлопал по рукояти Куаллоны. – Этот меч. Она может контролировать разумных существ… возможно и животных, не знаю.

– Куаллона, я в курсе – кивнула женщина. – Это известный артефакт.

…О. Я как дурак беспокоился о том, как объяснить ей, что я не злоупотребляю столь сомнительной возможностью.

«Ты известнее, чем я ожидал» – заметил я по Связи.

«Вероятно, как раз из-за этой способности» – ответила Куаллона. – «В твоём мире способности прямого контроля – редкость, и никто не хочет с ними внезапно столкнуться».

Это да, я и сам напрягаюсь по этому поводу, и несмотря на редкость менталистов обзавёлся амулетом… лежит в инвентаре. И вообще-то всему клану надо бы приобрести, только нужны действующие постоянно, а не активируемые. Ну или хотя бы детекторы в пару к активируемым…

Впрочем, к более актуальному.

– Ну, если ты в курсе, то будет чуть проще – кивнул я. – Её можно использовать, чтобы получить агента внутри, но я пока затрудняюсь придумать, как бы это устроить. Подобрать кандидатуру, подсунуть… Уже на первом пункте сложности.

– Это должна быть одна из воительниц с доступом в крепость – заметила Мэх. Я кивнул.

– Очевидно. И их не много, что сужает круг, но если её увидят с новым мечом, это вызовет вопросы. Опознают вряд ли, но непонятно откуда взявшийся магический меч…

Технически, Куаллона не нуждается в прямом контакте, чтобы управлять уже взятым под контроль телом, но крепость была защищена барьерами, в том числе и препятствующими подобному удалённому контролю. Была, правда, возможность, что она справится, если пробафать по максимуму – но гарантировать этого никто не мог, так что сперва следовало рассмотреть более надёжные варианты.

– Я могу добиться, чтобы меч взяли – сообщила демоница. – Но замаскировать…

Она помотала головой.

– Я высокого мнения о своих способностях, но не настолько. Тем более, что моя магия не создаёт автономные фантомы, только иллюзии, нуждающиеся в поддержке. В обычных условиях можно было бы что-то придумать, но не там, где принято множество мер защиты.

– Будем думать.

Мы перебрали много вариантов… А потом я понял, какой я идиот. В чём проблема-то? В смысле, суть проблемы, а не то, что сейчас пытаемся решить? В том, что в крепости наверняка есть потайной ход, через который объект сбежит, чуть дело запахнет жареным. Выход потайного хода, тем более в горах, может находиться где угодно, и отловить негодяя будет проблемно…

Для кого-то другого. Ко мне-то эта фигня не относится.

Да, «Путь к цели» барьеры крепости сбивали, и есть высокая вероятность, что вне крепости тоже будет сбивать какой-нибудь амулет. Но, блин… У меня же есть маркер задания! Так какого хрена я пытаюсь что-то придумывать?

Я удручённо покачал головой, кляня себя за тупость.

Ну да ладно, со всеми бывает.

К счастью, моя спутница не видела Автокарту с её маркерами, так что и мой прокол остался незамеченным.

– В принципе, есть ещё один вариант – сообщил я. – Нестандартная магия, определяющая местонахождение. Если получится, я смогу отслеживать этого твоего как его там, невзирая на его контрмеры.

– Что для этого нужно? – осведомилась женщина.

– Просьба.

– Так просто? – с лёгким сомнением спросила она. Я пожал плечами.

– Моя магия вообще простая в применении, и если работает – то работает. С другой стороны, если не работает, то тут уж ничего не сделать, и временами работает всё это непредсказуемо. Потому сперва и пытался найти более… нормальный метод.

– Понятно. Ну что же, прошу помочь мне поймать и прикончить Лани Коги Джаз.

Это «Лани» звучало чуть иначе, нежели в полном именовании женщины; «лаанИ», чуть протянутое а, лёгкое ударение на и. Я уже знал, что это название касты, что-то вроде «воин», хотя скорее «рыцарь», но эта разница произношения определённо неспроста. Хм.

– Угу, есть контакт – произнёс я. – Можно работать.

Штурм укреплённой крепости, или скрытное в неё проникновение, внезапно превратился в лисью охоту… ну, что-то вроде. В нашем случае ловить планировалось не непосредственно в норе, а сперва выгнав из неё.

ЛРМ настояла на самом прямолинейном варианте. Который наверняка станет и самым кровавым, однако отговорить её мне не удалось. Сдаётся мне, что она просто хотела испробовать в деле новую способность.

Садомазохистка, блин. Не понимаю, как это сочетается… хм, с другой стороны контроль Ки и Ци тоже не сочетаются. Может, это тоже видовое?..

В любом случае, мне пришлось занять позицию на дикой горе с противоположной от входа в крепость стороны, в то время как отмороженная демоница отправилась на полную распробовать свой триумф, вломившись в крепость через передние ворота.

Всё-таки будут лишние жертвы. И при этом Эссенция мимо…

Хотя я находился не так уж близко, отзвуки грохота вполне себе доносились. Автокарта раскрасилась в два цвета, плюс зелёная точка ЛРМ; прячущиеся по домам жёлтые точки нейтралов-обывателей, и россыпь красных точек врагов.

Которые принялись одна за другой исчезать. Я рефлекторно скривился.

Когда от атакующей Мэх группы осталось около половины, красные точки внутри крепости тоже зашевелились. А вот, похоже, и моё время подходит… Однако без моих призывов может быть проблемно – объект отступает не один, вероятно, с телохранителями. Ну да ладно, уж задержать-то я их смогу…

Драпающий под землёй аристо двигался на удивление быстро, и чтобы угнаться за ним по мягко говоря пересечённой горной местности, пришлось воспользоваться комбинацией Левитации с подтягиванием верёвками – вернее, цепью. Странноватый, но эффективный способ перемещения, только что маны жрёт многовато.

В итоге у выхода из подземного хода я оказался даже вперёд них, прикинув направление пару раз виляющего, но в целом состоящего из прямых отрезков хода. Сухой, пыльный камень, чуть склонённый в мою сторону, из растительности – только какой-то засохший под ослепительным солнцем кустик поодаль.

Земля на склоне осыпалась, и из хода появился первый телохранитель…

– Магия барьеров.

Тонкая невидимая стена была не очень-то прочной, и скорее всего даст мне всего несколько секунд, но это лучше, чем ничего.

– Техника тентакледемона, шоковое касание.

Телохранитель, пожилой усатый мужчина в треугольной кожаной шляпе и кожаном же прикиде, среагировал на метнувшиеся к нему верёвки мгновенно и в целом неплохо, но ему не хватило сил. Вокруг него возникла багровая светящаяся дымка, в контакте с которой верёвка принялась тлеть и разрушаться – но недостаточно быстро. Несколько касаний с разных сторон, и он отрубился. Не настолько крепкий, как Рони.

В следующее мгновение из прохода ударила волна… Огня? Он разделился на разноцветные языки; они разошлись в стороны, превращаясь в птичек, и вся немаленькая стая бросилась на меня.

Заклятье реверса не сработало, и эта стая мелюзги принялась долбиться в мою защиту. К счастью, магические конструкты были «одноразовыми», и при ударе разрушались, но у меня выскочило сообщение о дебафе – «Возмущения ауры, снижает Контроль маны». Фишка мастеров Ци, Рони тоже использовала подобный эффект на турнире, против нормальных магов весьма эффективно.

Я же просто ответил ещё двумя Техниками Тентакледемона.

К сожалению, хотя снижающие контроль дебафы и не мешают мне использовать магию, но вот её «урон» они вполне себе снижают. Хотя мне и удалось слегка задеть одного из магов, но заметного эффекта это не оказало, а в следующий момент верёвки оказались отброшены напитанным магией порывом ветра. Не та силовая волна, которой пользовалась Рони, но эффект тот же самый.

Эти двое могли попытаться или отступить, или атаковать. Они выбрали второй вариант.

Ещё один порыв магического ветра, и оба мага ринулись вперёд, выхватывая мечи. Один, помоложе и незнакомый мне, моментально пошинковал мои верёвки засветившимся чуть изогнутым клинком; второй взмахнул своим, прямым и с щелью в центре, и с лезвия сорвалась прозрачное, чуть голубоватое силовое лезвие, понёсшееся в мою сторону – и на лету раздваивающееся… расчетверяющееся… Целая стена лезвий.

Эта шинковалка неслась весьма быстро, и накрывала порядочную площадь, но у меня были активны все доступные бафы, так что я успел среагировать. Подбрасываю себя цепью вверх, и снова заклятье реверса.

В этот раз сработало. Стена лезвий без паузы изменила направление движения на противоположное, но, видимо, энергии в неё было вложено не так уж много, поскольку на полпути она принялась рассеиваться. Телохранитель что-то сделал, и на миг перед ним возникло некое бледное свечение, что-то вроде прикрывающей обоих аборигенов чаши из тумана – но противостоять ему пришлось не только технике хозяина (лицо которого я узнал по видению, хотя сейчас он был заметно старше).

– Выстрел, взрывбросок, шоковое касание, техника тентакледемона.

Отхлебнув чаю из трубки на плече, я увидел, как защита мечника-мага растаяла под ударами; взрыв добил её окончательно, и силовые лезвия врубились в его тело. Неглубоко, но кровь была заметна.

А затем цепь столкнулась к с клинком врага Рони.

Меч определённо был магическим, да ещё и усиленным собственными способностями аристо, однако моя цепь тоже не только вышла из кузницы полубога, стремящегося превзойти своего отца, но и была усилена чудотворством.

Вероятно, мужчина мгновенно осознал, что имеющаяся у него сила тут не эффективна, и потому решил воспользоваться козырем для бегства. Однако то ли жадность, то ли что, но меч, вокруг которого обмоталась цепь, из рук он не выпустил.

Мир мгновенно окутала тьма – знакомая тьма, не мешающая видеть. Изнанка.

И я, и аристо одновременно сругнулись. Он, полагаю, потому что я оказался на Изнанке вместе с ним, а я… ну, тоже из-за этого, но меня беспокоила реакция богов. Попробуй докажи, что меня сюда затащили, а не я сам залез. Но и отступать, упуская этого засранца, не хотелось. Не факт даже, что маркер задания не исчезнет – например, засчитается проваленным. От моей системы можно такого ожидать…

Сложно сказать, какие мысли мелькали в голове моего оппонента, но он среагировал быстрее. Рукой с мечом он активировал какую-то технику, круговым движением сбрасывая с меча цепь, а другой швырнул что-то на «пол». Дымовая завеса?..

Неа.

Между нами возникли четыре чёрных столба на четырёх выступающих чуть в стороны вертикальных опорах. «Столп Лор Аннок», как сообщала надпись над каждым.

Внезапно каждый столб отрастил по тонкой трёхпалой руке, сжимающей такой же чёрный, как сам столп, меч. Хреновы духи, слуги местного божества… И самое поганое – если их прикончить, то почти гарантирован серьёзный конфликт с этим божеством.

В следующий момент вся четвёрка атаковала.

Несмотря на общую странность вида, и на маленькие ножки, эта хрень оказалась очень проворной. Мечами они орудовали только так, да плюс к этому то и дело использовали силу своего божества, то бишь огонь и лёд, в виде выдыхаемых из открывающихся на столпах щелей языков пламени и клубов замораживающего тумана. И если огонь мне особых неудобств не доставлял, Сопротивление огню вкупе с активной Магической бронёй обнуляли его эффект, то с холодом было сложнее: он понемногу отъедал Персональный барьер, да ещё и напитки во флягах начали замерзать.

И всё же главной проблемой было не это, и не мечи духов, постоянно наносящие удары с разных сторон. Главной проблемой стал аристо.

Не знаю, почему он не удрал, пока духи меня задерживают, но этот мечник принял в схватке активное участие. Что бы он не представлял из себя как человек… в смысле, как личность, но к визиту ЛРМ он явно готовился с разных сторон, в том числе личными тренировками. И сейчас демонстрировал это прекрасной командной работой с духами.

Он быстро сообразил, что я почему-то не хочу атаковать духов, и атаковал из-под их укрытия. Урок с дистанционной техникой выучил, поэтому наносил усиленные техниками удары в ближнем бою, используя предоставляемые духами возможности. Эти сволочи отрубили ствол автомату, раз за разом рубили верёвки, и не давали атаковать цепью, сбивая её; электричество на них не действовало. Их атаки мечами блокировала Тахна, даже колющие, но… Цепочка всё же была не всемогуща. Её скорость реакции и количество одновременно контролируемых целей были ограничены, и пятая цель была перебором. Аристо то и дело подгадывал момент, и дважды – используя какую-то технику, пробивающую мой Персональный барьер. Вкупе с морозом, отъедающим его, ситуация была скверной.

…Ну, или так можно было подумать.

– Фокусировка ауры. Инвентарь.

Несколько секунд я могу полностью игнорировать противников, благо аристо немедленно отскочил, опасаясь неизвестного. Духи удвоили поток морозного тумана; я отмахнулся цепью, шаря в сумке… угу.

– Джавс, откуси ему ноги.

Дух на Изнанке, как ни странно, куда менее эффективен, чем в реальном мире, тем более против воина-мага, но…

– Бессилие.

Как я подозревал, аристо немедленно активировал какой-то амулет, аннулируя проклятье, но оно всё же замедлило его достаточно, чтобы вёрткий дух, возникший из контрактного якоря, успел цапнуть его за стопу и увернуться от ответного уда… от одного. Упс. Ну да ладно, будет новый.

Главное – у меня было время, чтобы достать кнут Гимира.

Артефакт из разряда «безусловно полезно, но никак не получается использовать». Тем не менее, я успел его опробовать и прикинуть, как и в каких ситуациях его можно использовать.

Я хлестнул вокруг, используя не столько взмах рукой, сколько «управление нитями», и шипастый кнут-лоза прошёлся по Столпам.

Вернее, прошёл сквозь них.

Доставшийся мне после довольно неприятного инцидента с Древом Гимира (понятия не имею, кто такой этот Гимир) трофей представлял собой оружие психологической войны. Буквально. Ну, или эмпатической, так даже точнее. Он нематериален; кто-то кроме меня, и ещё нескольких человек, участвовавших в уничтожении Древа, просто не может взять его в руки. Он преспокойно проходит сквозь любые препятствия, даже духов, оставляя… ну, скажем так, то, что я хочу оставить.

В данном случае – ужас и безнадёжность.

Опять же буквально.

Не знаю, что там в головах… вернее, в разумах духов-Столпов, но они замерли, и ручки вместе с оружием втянулись в тела. Маг попытался уклониться и разрубить кнут мечом, но ему не удалось ни то, ни другое: первое – поскольку я контролировал движение кнута, второе – поскольку не факт, что это вообще возможно. Во всяком случае, его технике это было не по силам.

Справедливости ради, даже несмотря на раненую ногу, он уклонился бы, если бы хотя бы мой навык был пониже. Увы и ах для него, и системный ранг, и моё личное умение были достаточно высоки, так что шипы прошлись по его руке, вводя психический яд.

Маг сжал руку на рукояти меча, а затем… Упс. Его полоска хитов резко опустела.

Надеюсь, Рони не будет в обиде.

Глава 17

Скорее всего, местный бог, сохраняя свой нейтралитет, сделал вид что не заметил моего проникновения на его территорию – хотя сомневаюсь, что это действительно осталось незамеченным. Ладно бы само по себе, но покойник-то призвал его подчинённых на подмогу… В любом случае, то, что он никак себя не проявил, было плюсом.

Минусом было то, что не считая Эссенции практически никакой добычи с покойника не было. Все его амулеты, которых было не меньше дюжины, разрушились со смертью хозяина; даже меч раскололся на несколько частей. Впрочем, оставшийся от амулетов прах я собрал – обеспечиваемое навыком зельеварения понимание подсказывало, что его можно будет использовать.

– Надеюсь, нам не придётся теперь разбираться ещё и с родственниками усопшего? – осведомился я у Рони. Дама совсем не была разочарована тем, что ей не довелось лично прикончить врага; предъявив ей тело, я получил свои +1 к персональной репутации. За наделение даром, к слову, было +2.

– Я их не оставила – сообщила дама. – Что ты с ним сделал? Не вижу ран.

– Он умер от страха – пояснил я. – Не ожидал, что будет так эффективно, но оно к лучшему, полагаю. Чем меньше торчу здесь на Изнанке, тем лучше.

Она кивнула, продолжая задумчиво изучать труп. Хм.

– Чучело сделай – хмыкнул я. Рони чуть покосилась на меня и кивнула.

– Хорошая идея.

Эм… Она это серьёзно?

Похоже на то.

…А, пофиг.

Я ожидал, что на этом мы развернёмся и отправимся обратно к сопряжению, однако нет. В принципе, то, что квест ещё не был закрыт, говорило за себя.

– У тебя ещё какие-то дела здесь остались? – осведомился я. Женщина кивнула.

– Тут недалеко. – Она чуть помедлила. – Если хочешь, можем немного задержаться. Я знаю интересные места.

Я чуть поморщился.

– Это могло бы быть неплохо, но я беспокоюсь за ситуацию дома. Пока меня нет, могут что-то устроить… Так что разве что пройтись по торговцам амулетами, если знаешь, где. Отпуск можно будет устроить, когда ситуация дома успокоится.

Рони понимающе кивнула.

Политическая – и не только – ситуация дома меня действительно беспокоила, но было, однако, и кое-что ещё. Я не о причине для возвращения, скорее наоборот; меня беспокоил вопрос личной силы.

Не то, чтобы прямо вот сплю и вижу, какой я весь из себя слабый и мучаюсь от этого. Просто жизнь такая, что нужно развиваться, обстоятельства заставляют.

И особенно поджимает тот факт, что с новой абилкой ЛРМ почти наверняка победит в новом спарринге. А ещё Эвриала – будет лучше, если она тоже победить меня не сможет. Это даже не «мужская гордость», – хотя есть немного – а практичность. Хрен знает, что эти шальные бабы могут выкинуть, если будут считать, что это может сойти им с рук. Да и репутация, и другие факторы…

Я и раньше учитывал вопрос личной силы, просто сейчас появились дополнительные факторы. И, возможно, местные торговцы амулетами смогут помочь. Вопрос в соотношении цены и эффективности.

Вопрос в том, чего мне не хватает. Точнее, какие низкоуровневые и соответственно дешёвые навыки могут ощутимо усилить. Тренируемые навыки я отрабатываю, эликсирами занимаюсь, так что остаётся проанализировать свои слабые и сильные места и попытаться подобрать что-то.

И кое-что я даже знаю. Мои проклятья, начиная с той же Тьмы, чрезвычайно эффективны – когда работают. Проблема в том, что практически у всех, с кем я сейчас сталкиваюсь, имеются сопротивляемости, различающиеся от «толку с проклятий маловато» до «проклятья вообще не работают». Но у других-то они как-то работают, значит, должны быть навыки, повышающие эффективность или снижающие эффект сопротивляемости… в принципе, у меня даже есть такой эффект от «Везунчика». В общем, нужно поискать амулеты с таким эффектом, хотя я не совсем уверен, какие это должны быть амулеты. И есть подозрение, что они будут редкими и ценными – магия, работающая с другой магией, обычно бывает таковой.

Жаль, что местное зельеварение рассчитано на местных. Усиливающие эликсиры здесь достаточно распространены, и с материалами несколько проще, чем на моей Земле. В принципе, моя зельеварная чуйка распространяется на них, но тут как повезёт: заранее не угадать, стоит ли вообще охотиться на какого-то эпического монстра, или с него всё равно ничего полезного для меня не сварить. А Рони и так уже прокачана, обойдётся.

Так что – амулеты.

– Да, ты часом не знаешь никаких специалистов по проклятьям? – осведомился я. – Было бы неплохо немного пообщаться…

– Знаю парочку – отозвалась дама. – Если ты имеешь в виду не городских проклинателей, а кого-то посерьёзней.

Я кивнул.

– Рассчитываю на тебя.

Местом, которое напоследок хотела посетить Мэх, оказался фамильный мавзолей. Если точно, фамильный мавзолей рода, последнегопредставителя которого мы с ней прикончили. Ниши с урнами, нечто вроде алтаря… Из которого эта демоница извлекла урну с прахом основателя рода и заменила парой, содержащей прах её родителей. Своеобразная вершина мести в здешних традициях – вроде как духи этого рода переходят в их подчинение…

И не факт, что не на самом деле.

– Ну, поздравляю с успешно завершённой местью – произнёс я. Моя система засчитала, наконец, квест выполненным, и мы уже спустились с горы, в толще которой был устроен мавзолей – тайный, к слову. – Подход у тебя, конечно, основательный… Разве что не трахнулась на алтаре.

Рони замерла.

– В принципе, у Тайго тоже есть семейный алтарь… – пробормотала она.

– Ты серь… – начал было я, и тут же тоже остановился: выскочившая панелька с новым заданием подтверждала что да, она это серьёзно.

…Данунах.

Я не настолько демон, да и богов местных злить не собираюсь.

Хотя моя спутница и знала нескольких профессиональных малефиков, способных использовать свою магию в бою, а посему наверняка пригодных в качестве реципиентов нужных мне навыков, но оставался вопрос как получить от них требуемое. Малефики – не те персоны, которые легко согласятся отдать непонятно кому личные вещи – хотя в данном случае было забавно то, что мой статус демона играл на меня, а не против. Проклясть колдуна через его вещи могут попытаться его коллеги, а не демон, с которым он прежде не имел никаких дел. Использовать для такого демона попросту непрактично – в конце концов, если уж можете нанять демона, намного проще нанять его для прямой атаки или скрытного проникновения, а не попытки приобрести вещи более-менее открыто.

В любом случае, даже так я не очень представлял, как действовать. Возможно, при знакомстве что-то прояснится?.. В конце концов, мне может пригодиться и что-то из того, что колдун может продавать сам. Не проверишь – не узнаешь, а больше знаешь – больше возможностей… Жаль, квесты сам себе выдавать не могу.

…Квест ЛРМ продолжал висеть в журнале.

Хотя в поисках малефика нам пришлось сделать крюк, но по крайней мере пейзажи были красивые. Местность холмистая и гористая, и когда путь поднимается на очередной холм, открываются замечательные виды, благо местная растительность хоть не пышная, но яркая. Было такое впечатление, что даже вода ярче, чем на Земле. Может, и так на самом деле.

Необычные птицы, необычные цветы… Столь впечатляющих видов как тот, что открывался от сопряжения, не встречалось, но места всё-таки красивые.

Был, к слову, занятный инцидент, когда дорогу перегородили троица здоровяков, озаглавленных «Разбойник» и «Атаман». Стоят так себе расслабленно, смотрят на нас с ухмылками – на грудь Рони, в основном. Ну, они у неё хоть и небольшие, но приятные на вид и на ощупь, согласен… гм. В любом случае, дама в просто глянула в ответ на атамана, подняв одну тонкую бровь, и ухмылка того на глазах начала увядать. Секунд через десять он попытался бочком отступить с дороги, но демоница подняла вторую бровь, и мужик замер, а затем медленно, со страдальческим выражением на лице – мимика аборигенов всё же очень близка к человеческой – полез рукой в шаровары. Откуда и извлёк большой, толстый… На удивление большой, я бы сказал.

Кошелёк, имею в виду.

На глазах явно немного растерявшихся, но последовавших за вожаком приспешников, этот хоть и разбойник, но не дурак бросил ЛРМ кошелёк. К слову, я Изучил его; 13 Силы, 12 Ловкости и Проворства, и аж 15 Интуиции. Даже Разум 11 – говорю же, не дурак, что его и спасло, в общем-то.

Заработок одним взглядом, причём на том, кто сам хотел на нас заработать. Доставило.

Для практиков ци проклятья – одно из профильных направлений, как и более тонкие воздействия, которые использует Рони. Однако шире всего их применяют не в бою. Как и на моей Земле, в этом мире проклятья ведут происхождение от охраны зернохранилищ – охраны от грызунов, в смысле. К слову, мыши в этом мире тоже рогатые, и вследствие столетий борьбы с проклятьями изрядно устойчивые к магии. Серьёзно, у здешних мышей сопротивляемость достаточно высока, чтобы их шкурки на моей Земле были ценным материалом для амулетчиков – если бы после смерти грызунов это свойство не ослабевало так сильно. Впрочем, местные мастера их всё же используют.

Я, собственно, о таком выверте местного крафта узнал в одной из лавок, торгующей дешёвыми амулетами. Часть из них были для меня бесполезны, часть – вообще не магические (не то, чтобы не давали никаких навыков), но некоторые меня заинтересовали. В том числе довольно странно выглядящие толстые штаны, пошитые из ткани и крысиных шкурок. «Комбинированные крысиные штаны мусорщика, лёгкая броня, обеспечивающая небольшую, но ощутимую устойчивость к вредоносной магии. Любой уважающий себя воин скорее покончит с собой, чем наденет такие, однако мусорщики, мародёры, и чёрные археологи-новички уважают подобное снаряжение за сочетание цены и качества. Изношенность – 2/10, насыщение: 0/12, открывает способность: сопротивляемость проклятьям». В общем, посмотрел, полюбопытствовал у торговца, невысокого полного мужчины в шапочке, очень похожей на феску, он и пояснил. Навык однозначно полезный если не для меня (с моей спецификой проклятья вообще-то малоэффективны, хотя смотря какие, конечно), то для кого-то из моего клана, но покупать как-то смущает. Всё равно что ношеные женские трусы покупать. Вроде бы и какое мне вообще дело до левого торговца в левом городе левого мира, но, блин… Даже с учётом того, что я тут демон, а от демонов можно ожидать неких странностей.

Впрочем, в итоге эту странную проблему я решил простым вопросом: «Можно ли где-то купить что-то аналогичное, но менее позорное? И желательно не зависящее от размера». В итоге я приобрёл на удивление прилично выглядящий плащ и получил адрес мастера, специализирующегося на подобном снаряжении. Нужно несколько штук, на несколько рангов для всех. Эссенции много понадобится, но это на будущее.

К сожалению, с нужным именно мне навыком преодоления сопротивляемости было сложнее. Были специализированые антивредительские проклятья, отпугивающее и фатальное (я бы даже взял отпугивающее, если бы не было жалко Эссенции: по описанию должно работать и от комаров), было всякое, но именно преодоления сопротивляемости не было. Не то, чтобы это было неожиданно.

В любом случае, было интересно. Мои путешествия по иным мирам обычно все в спешке и стрессе, а когда один раз ехали спокойно, маршрут проходил по пустыне и было не на что посмотреть. А когда приехали – случилось ЧП. Так что сейчас я пользовался возможностью полюбопытствовать и поглазеть на экзотику. Изучал архитектуру, пробовал местную еду (если Изучение не сообщало ничего страшного)… Хорошо бы наконец избавиться от навешенных на меня политических проблем и пошляться по разным интересным местам. Всем кланом, или по крайней мере основным составом.

Мечты-мечты. И я их реализую. Когда-нибудь точно.

Поскольку мы с Рони не сказать, чтобы особо спешили, то через пару часов зашли в уличное кафе. Вполне привычного мне земного вида – стоящий прямо на улице набор столиков под большими «зонтиками». Бонусом – собственно и привлёкший моё внимание аттракцион в виде того, как повар-маг в длиннющем колпаке (как он не спадает при движениях головы – отдельная загадка) готовит закуски, не пользуясь инструментами, если не считать золотистую огнедышащую змею у него на плечах. Тесто и мясо вращалось в воздухе над руками повара, словно само собой делились на куски и заворачивались одно в другое, а потом змейка поджаривала всё это. Впечатляющее представление, я даже записал на смарт.

Место, судя по всему, было туристическое; демонов кроме меня – и змеи – заметно не было, но посетители кафе судя по рогам были неместными. Рони меня просветила, что расово-национальную принадлежность здесь определяют в первую очередь по ним. Одежда тоже демонстрирует, но не так сильно.

Готовку этого повара-шоумена, впрочем, подавали не всем: он готовил по особым заказам. К моему лёгкому удивлению, следующий заказ, когда повар освободился, сделала Рони; сам я взял несколько пирожков с разными начинками, из любопытства в основном. Да и выглядели они аппетитно – при всех достоинствах того, что я готовлю сам, моя еда выглядит обычно непритязательно, без изысков. Ну и плюс местные продукты, которых я не пробовал – интересно же… К счастью, совместимость по еде у людей с аборигенами полная.

– Когда-то в детстве я считала, что подобная еда должна быть чем-то невероятным – заметила Рони. – На деле же зрелищность превыше вкуса. Неплохо, но я готовлю лучше, а ты и подавно.

Она отрезала кусок своего пирога и протянула мне; попробовав, я кивнул. Далеко не плохо, собственно даже лучше, чем я ожидал, но… Моя спутница сказала совершенно правильно.

Это не избежало внимания повара. Повар он, пожалуй, просто «неплохой», но шоумен – «отличный», что немедленно продемонстрировал.

– Что я слышу? Уважаемые клиенты считают, что могут превзойти меня в искусстве кулинарии? Я много путешествовал по миру, совершенствуя свои навыки, и не могу упустить возможности узнать что-то новое. Прошу, продемонстрируйте своё мастерство.

Я чуть улыбнулся. Повар высказывался в меру вежливо, в меру вызывающе, и в меру на публику; мастер… А змейка кивала его словам.

Я покосился на свою спутницу; она машинально облизнула губы и тут же прикрыла их рукой, смущённо улыбнувшись. Самый опасный мой навык, воистину.

Ну, почему нет.

Пирожки у меня получились занятные. Про вкус говорить не буду, тут всё стандартно хорошо, – в своих системных навыках я не сомневаюсь – речь о бонусе. «+1 макс. НР, +1 к случайной характеристике (1 час), +1 к случайному навыку (5 минут)». Этакая пищевая рулетка. Оставил бы себе, бонус к случайному навыку – это очень даже неплохо, но пришлось выставить на суд публики – повар продолжил шоу, предложив посетителям сравнить и оценить. Его пирожки выглядели красивее, но за вкус я был уверен. А если бы они знали про бонусы, то и подавно…

Хм, хотя могут что-то ощутить.

Посетители оценили моё творчество. Кто бы мог подумать. К его чести, повар поапплодировал вместе с остальными и даже подарил набор приправ.

На этом я посчитал инцидент законченным и направился с дамой на выход.

Ошибся.

– Господин демон!

Я обернулся на голос. Девушка, чуть старше подростка, с длинными светлыми волосами, в таком… платье? Симпатичная. Стояла за одним из столиков рядом с парой молодых парней с маной и оружием.

– Мой господин высоко оценил ваше мастерство и хочет, чтобы вы работали на него.

Что-то мне это напоминает… Я приподнял бровь.

– Не интересует.

Отвернулся от неё, намереваясь продолжить свой путь, но голос девушки заставил меня снова остановиться. В нём явственно звучала тревога. Аборигены очень уж схожи с людьми…

– Господин демон, подождите!.. Мой господин – сын старшего жреца Кулин Шэч!

Хреновы мажоры.

– Плевать мне, чей он там сын – со сдерживаемой неприязнью произнёс я. – Во-первых, тот, кто чего-то стоит, не ссылается на родителей, а во-вторых, я сам…

Я хотел сказать «мог бы его нанять», однако тут этот её господин соизволил наконец поднять своё седалище со стула и подойти к нам. Возможно, я предвзят, но очень не люблю тех, кого называют «золотой молодёжью». По мне, золотого ничего в них нет, одни понты. Вот и этот пока что ничем не свидетельствовал, чтобы это мнение было неверным. Хоть даже и не человек.

Справедливости ради, маны у него был почти сороковник, что давало некое обоснование высокомерию, которое явственно проглядывалось на холёном лице. Блин, у него даже позолота на рогах! И рога, кажется, полированные и покрытые лаком… На языки пламени немного похожи.

– Мы, Конну Шуни Шэч, вполне в состоянии продемонстрировать силу нашего рода – произнёс он. – И мы с удовольствием это сделаем, дабы указать, кто есть кто.

…Ну вот, идиотский конфликт на пустом месте. Хотя в нём есть и моя вина, согласен.

Глава 18

Отвертеться без потери лица не удалось, да и, сказать по правде, не больно-то и хотелось. Нет, если бы я не расслабился так, то и ситуации этой не возникло бы (скорее всего), но раз уж так вышло – вломлю мажору, чтобы не думал о себе слишком много. Каста жрецов по здешним меркам, конечно, круто, только вот я с этими вашими богами лично общаюсь. Да и сам…

…Была, впрочем, проблемка. «Дворца грёз» в наличии не имелось.

Магия у аборигенов вполне себе продвинутая, но так уж вышло, что она процентов этак на девяносто ушла в боёвку, и все лучшие достижения совершаются в ней – не говоря о том, что их приходится чуть ли не каждому делать самостоятельно. Касты, кланы, города-государства и прочие формы жуткой разобщённости, очень скверно сказывающейся на прогрессе.

Кое-что импортируют, в основном как раз с моей Земли, но даже относительно значимые фигуры вроде моего нынешнего противника не носят такое с собой. Тем более что он, похоже, был полностью уверен, что ему и так ничего не грозит.

…В принципе, готов неохотно признать, что он имел право на определённое зазнайство, хотя недооценка противника и переоценка себя в любом случае вещи глупые. Помимо уже упомянутого размера манорезерва, весьма впечатляющего на самом деле, он был ещё и гордым владельцем титула «Искусный чародей» и набора статов по дюжине. Это, объективно, очень существенно, можно даже сказать круто. У меня выше, но я вообще читер, а маны у меня сейчас и вовсе меньше.

Жаль, навыки посмотреть не могу – «Изучение» не показывает не системные, по крайней мере на текущем ранге.

В любом случае, он был вполне неплохим магом, но очевидно недотягивал до ЛРМ, а с ней я справлялся – до дара, по крайней мере. Так что главным, что меня беспокоило, был вопрос как бы так его ушатать, чтобы не убить ненароком. В конце концов, у меня вполне достаточно врагов и без того, чтобы создавать новых, особенно если есть вероятность, что бог, которому служит его отец, воспримет это на свой счёт. Не имею желания становиться персонажем китайской фэнтези, в каждой новой локации делающим себе новых врагов среди сильных мира сего, так что оставалось надеяться на электрошок.

С другой стороны, это практика… Во всяком случае, так я старался говорить себе, чтобы настроение портилось не так сильно.

…И ведь никакой же экспы за этот ивент, что обидно.

Хотя «Дворца грёз» у местных и не было, но по крайней мере барьер, огораживающий место дуэли, они организовать смогли. К слову, на площади совсем рядом с забегаловкой, в которой и произошёл конфликт; этот их повар, кажется, даже организовал места для зрителей и продажу закусок. Парень реально хорош.

В любом случае, после вызова какого-то мелкого чиновника-жреца, свидетельствующего о честном проведении дуэли (он же ставил барьер), для нас организовали площадку, на которую мы и вышли. Что занятно, каких-то правил, кроме того, что схватка идёт один на один, не было. Чиновник только что порекомендовал решить всё миром или хотя бы без убийства; со вторым мой противник даже согласился. Однако он был намерен «продемонстрировать силу» и «поставить на место», так что сейчас мы стояли на площади, покрытой уложенной концентрическими кругами каменной плиткой, друг напротив друга, и ожидали сигнала всё того же жреца-чиновника о начале схватки. Столбы уличных фонарей в накрытую барьером довольно небольшую зону не попали.

Лично я свои бафы активировал ещё до захода на площадку, оппонент, судя по сократившейся полоске маны, сделал то же. Я планировал подловить его на встречную атаку; недооценивать противника не собираюсь, а мастера ки слишком уж хорошо уклоняются и вообще противодействуют моим верёвкам, так что попытка атаковать с расстояния может оказаться безуспешной и раскрыть мою технику. Так что я встал напротив аборигена, прикрываясь Щитом, но не распустив верёвки на руках; Куаллона, естественно, тоже оставалась в ножнах.

Краем глаза я заметил, что Рони купила у предприимчивого повара какую-то баночку и принялась её откупоривать, и в этот момент противник, видимо, решил воспользоваться мгновеньем отвлечения…

…И упал наземь.

Wut.

Словно отвечая на мой вопрос – даже вырвавшийся наружу – перед моим взглядом возникла панелька.

«Воздействие статусного эффекта: Проклятье Дерцога. Сопротивляемость (Божественная искра) – критический успех! Автоматическое усиленное отражение: успешно».

Эм. Я знал, что божественная искра и контракт с горгоной обеспечивают некую устойчивость к магии, но такой вот недокументированный эффект… Приятно.

…О, это ещё и не всё.

Явно встревоженный чиновник поспешил проверить состояние всё никак не поднимающегося сына старшего жреца, а у меня выскочили новые панельки.

«Получено достижение: Невиданная победа. Город Карнолиг имеет давнюю историю, и видал многое. Однако ваша дуэль при всей её незрелищности является уникальной: вы ухитрились победить серьёзного дуэлянта, не сделав для этого вообще ничего. Эффект: Удача +1, незначительное повышение устойчивости к проклятьям, ваши действия производят увеличенный моральный эффект на зрителей».

«Получен титул: очень странный дуэлянт. Эффект: ваши противники в дуэлях подсознательно ощущают неуверенность и подозрительность, и с большей вероятностью совершают ошибки».

Занятно, забавно, и неожиданно приятно.

Применённое моим противником проклятье было неприятным, но не фатальным, к тому же свидетель оказался сенсором и честно записал, что «молодой Конну Шуни Шэч стал жертвой собственного проклятья», так что претензий ко мне быть не должно – по крайней мере, официальных, равно как и со стороны божества. А если родитель мажорчика начнёт возбухать, или он сам, когда очнётся, это уже не проблема. Я бы, может, и сомневался, но Рони была уверена в этом, и я ей доверился, как более опытной в местных делах.

Как оказалось немного позже, она имела основания быть уверенной.

Вообще, этот инцидент с дуэлью помимо очень даже приятных бонусов заставил вновь задуматься, в основном о моих отличиях от нормальных магов. Блин, я от земных магов отличаюсь сильнее, чем большинство призываемых демонов! И особенно ярко это проявляется, пожалуй, как раз в плане взаимодействия с проклятьями.

Основная земная школа малефициума и родственные ей – собственно, подавляющее большинство, если не все известные – работает через воздействие на ауру, которая уже влияет на тело, разум или даже душу (прямые воздействия на душу существуют, но они крайне редкие, а прямое воздействие на разум – это уже менталистика). Аура, в принципе, есть у всего живого и у некоторых неживых… но в моём случае это искусственное образование, не связанное с душой и телом – во всяком случае, напрямую. Я сильно подозреваю, что у меня должна быть и нормальная слабенькая аура человека, лишённого магических способностей, но она прикрыта созданным «игровой системой» конструктом, отображаемым в МР, и все типовые проклятья уходят именно в этот конструкт. Очевидно, что существуют и более продвинутые проклятья, от которых эта моя своеобразная фишка не защитит, но они уже идут по разряду экзотики. В магии много всякой хрени, о которой не знают даже профи. Я безусловно не буду игнорировать альтернативные возможности меня достать, но всё же в первую очередь – то, что вероятнее и важнее, потому и не стал сразу после покупки брать себе «Сопротивляемость проклятьям». Всегда приходится выбирать, и надеяться, что выбор был правильный…

Мне следовало предположить что-то подобное, учитывая мою удачу и обертона поведения ЛРМ.

– Господин Конну Кулин Шэч в храме и прибудет только вечером – сообщил настолько… дворецкий, что это было очевидно даже без титула над головой. Даже при том, что одет он был отнюдь не в классическом земном стиле, и на первый взгляд выглядел похожим скорее на дьявола – рога и «козлиная» бородка. – Если вы…

– Лани Рони Мэх – бесцеремонно перебила его моя спутница, приведшая нас к усадьбе в центре города, и выражение лица дворецкого немедленно изменилось – слегка, но заметно.

– Мой господин оставил указания о вас – сообщил он. – Прошу, проходите.

– Кулин Шэч, значит? – осведомился я у Рони. Нас провели в роскошные гостевые покои (мою базу ещё обставлять и обставлять… Ну да всё впереди), снабдили выпивкой, закуской и колокольчиком для вызова слуг, и оставили наедине. Не могу сказать, что хорошо запоминаю местные имена, но это слышал недавно, и при запоминающихся обстоятельствах…

– Я же говорила, что проблем не будет – произнесла женщина. – Хотя я ожидала, что он будет более ответственным с воспитанием детей. Работа, видимо.

Вопреки моим ожиданиям, хозяин дома появился меньше чем через час, и, кажется, он был очень рад видеть Рони. Вообще у меня сложилось, возможно ошибочное, впечатление, что ему сообщили о её визите и он при первой возможности помчался навстречу. Мы даже заскучать не успели.

Старший жрец не был похож ни на жреца, ни на малефика. Скорее на какого-то актёра; не на какого-то конкретного, а вообще. Аккуратная причёска, столь же аккуратно подстриженная чёрная бородка с полосками по скулам, но без усов. Очки, невысокий рост, тёмно-красная мантия с вышивкой… Маны чуть меньше чем у сына.

Которого, к слову, он заставил извиниться. Там вообще была забавная ситуация, когда тот решил поприветствовать старую подругу отца, «о которой он много говорил» (кстати, отношения моей спутницы с местными богами и их служителями становятся всё более непонятными), и увидел меня. Хе.

Как бы там ни было, если любящий отец и был недоволен происшедшим, то никак этого не показывал, скорее наоборот.

– Всё к лучшему – сообщил хозяин, заваривая себе некий травяной напиток. Сказать по правде, у меня некоторые зелья варятся проще, чем эта смесь из трёх трав, две из которых непосредственно перед приготовлением толклись в ступке, а третья мелко нарезалась. – Мог нарваться на кого-то с серьёзными последствиями, а тут – собственное, знакомое проклятье. Да ещё и не вызывающее непоправимых изменений. Будет урок на будущее, удачно вышло.

Рони кивнула.

– Это да. Хотя я ожидала, что у твоих-то детей такой проблемы изначально не возникнет.

Жрец поморщился.

– После смерти Мары его в основном воспитывали слуги, а они… ну, можешь представить. Моя вина, признаю, следовало хотя бы чётче проинструктировать их… Хорошие результаты на тренировках – не единственный фактор, который следует учитывать. Сейчас будет уже сложно исправить, но я постараюсь. Благо свободного времени стало побольше.

Надо же… Этот жрец создаёт у меня на диво положительное впечатление, по крайней мере пока что.

Парочка старых знакомых в основном беседовали между собой; как я понял, когда-то давно Рони основательно помогла мелкому ещё парню, сбежавшему из дома, и какое-то время путешествовала с ним. И, судя по всему, «первая любовь не умирает». Со мной хозяин прояснил ситуацию с сыном, то, что ЛРМ хочет войти в мой клан и привела сюда по вопросу, связанному с проклятьями, но не особенно спешному, и в общем-то всё. Я даже предложил им побеседовать наедине, но дама отказалась, так что хозяин был вынужден ограничить вечер воспоминаний ввиду присутствия пятого колеса в виде меня.

Возможно, она не хотела, чтобы он слишком увлекался и создавал ей неловкость.

В любом случае, совсем посторонним в беседе я не был. Блин, ЛРМ даже рассказала о нашей авантюре, и я был вынужден пересказать события со своей стороны, по крайней мере их часть. Да и вообще она не стеснялась хвастаться моими достижениями, укрепляя мою версию, что делает это, чтобы у старого знакомого не возникало ложных надежд. Сын его, к слову, тоже присутствовал, и чем дальше, тем неуютнее ему становилось.

Сказать по правде, это добило остатки негатива к нему. Да, он, конечно, был неправ, но не то, чтобы так уж сильно выделывался, и уже огрёб за это, плюс отец планирует предпринять воспитательные меры. Так что главное, чтобы в будущем учитывал, что зазнайство – это не только некрасиво, но и может быть опасно, и какие бы у тебя ни были родители, от спровоцированного мага – а тем более демона, которому в общем-то плевать на местных шишек – это не защитит. Я, в общем, сыграл очень позитивную воспитательную роль…

Я даже машинально скосил взгляд вниз, но сообщения о получении титула «Воспитатель» не появилось.

А, да – по просьбе Рони пришлось поделиться с хозяином закусками из моих запасов и пообещать продемонстрировать рецепт-другой его повару; я предупредил, что вряд ли ему удастся воссоздать вкус, но он хотел попытаться. Впрочем, из этого вышел и неожиданный плюс: помимо кухни мне пообещали возможность воспользоваться и алхимической лабораторией, с материалами хозяина. По моему опыту, использование новых материалов и новых рецептов повышает навык дополнительно, так что это было хорошо, несмотря на мою лень.

Для Рони жрец тоже нашёл занятие. Спарринг с ним, затем с его телохранителями, а затем и с его сыном.

В общем, занятия на остаток дня нашлись для всех.

Я подспудно постоянно ожидал, что вот-вот приключится какая-то фигня, но, кто бы мог подумать, всё прошло гладко и без каких-либо проблем. Единственной неожиданностью, и скорее даже позитивной, было то, что хозяин упросил задержаться в гостях ещё на пару дней.

И я нашёл-таки искомый амулет.

Если точно, целый набор амулетов. Один из них – непосредственно на тренировочной площадке усадьбы, простой деревянный жезл. Дающий навык даже более полезный, чем я надеялся.

«Эффективная магия, метамагический навык, ранг 0(2). Повышает эффективность проклятий, чар и магических манипуляций (эффективность повышается с ростом Разума). Снижает эффективность сопротивляемости цели. Максимальный ранг: Разум/4+Удача/6+Воля/6». Я бы ожидал, что основным статом будет Воля, но – что есть.

Несмотря на простой вид, жезл оказался недешёвым амулетом, даже с рекомендацией от жреца. При том, что самым дешёвым из аналогов, которые были в разнообразных формах – от веера до серьги. Тем не менее, финансы – и товары на обмен – у меня имелись, так что я купил несколько штук, самых простых.

И не только их. Всё-таки без знакомств и рекомендаций сложно найти что-то хорошее, но раз уж есть возможность – надо пользоваться… Тем более, такой возможностью.

У рекомендованного жрецом мастера были амулеты с навыками, повышающими статы.

На первый взгляд – ну и что? Статы же и так можно поднимать. Но всё не так просто. С каждым повышением цена следующего повышения возрастает, и ощутимо. С высокими требованиями навыков – и Наследий – это выливается в огромное количество Эссенции.

А вот взять пару-тройку первых рангов навыка намного дешевле. Плюс навыки не только повышают один какой-то стат, у них много эффектов, и вдобавок они только усиливаются с ростом ранга. Хотя цена тоже растёт.

Но в любом случае, это было выгодно. Так что я не задумываясь купил два перстня и серьгу, несмотря на кусачую цену.

«Духовное самосовершенствование, экзотический навык, ранг 1. Техника, укрепляющая тело и усиливающая дух, порождённая смешением учений отшельников гор Ках и некоторых мастеров Ки; является не формой манипуляции Ки, но чем-то новым. Пассивно: Дух +1. Активно: расход 5 МР,?. Максимальный ранг: Дух/5 Воля/5 Разум/5 Конституция/5 (низшее из)». Во многом странный навык, особенно это «?», но плюс к стату есть плюс к стату, а предупреждений нет.

Всё-таки связи – это сила… Жрец мне ещё и Эссенции подкинул. Не напрямую, конечно, и в итоге даже думал, что это я ему оказываю услугу – в принципе, это тоже правда – но всё же. Контракт на ликвидацию монстров, от храма. Некая зверюга с выводком беспокоит ближние деревни, поставляющие городу продовольствие, предыдущая группа ликвидаторов завалила одну зверушку, с потерями, но это не помогло. Маркер квеста у меня появился, Рони вызвалась идти со мной, так что я отправился за Эссенцией – выяснив, что особой силой предыдущая группа не отличалась.

По такому случаю локальное божество даже выдало разрешение на использование Изнанки, что и время сэкономило.

Столкновение с магмутантами сделало очевидным, почему предыдущая попытка не была успешной. Великолепная мимикрия, причём по словам Рони зверушки прекрасно сливались не только с визуальным, но и с магическим фоном, прочная шкура, устойчивая к оружию и магии, и вдобавок эти твари, похожие на огромных гиен, не только поразительно ловко лазали по деревьям, откуда собственно и нападали, но и были довольно умными. Не разумными, полагаю, но Разум 7 – это почти человеческий уровень. Правда, следует учитывать, что стат «Разум» – это не интеллект, а совокупность факторов, от памяти до хитрости, и в целом его довольно трудно понять и оценить. В случае животных обычно показывает возможную сложность их поведения и способности к обучению, вроде бы.

Как бы там ни было, зверушки были хоть и действительно опасные, но у нас с Рони имелось слишком много преимуществ. Та же маскировка напрочь нивелировалась статус-барами и Автокартой; я вообще ещё не встречал маскировки, которая их превозмогла бы. Впрочем, боги способны влиять на отображаемую информацию, так что излишней самоуверенности допускать не буду – но обычны… гм, простой магический зверь до такого уровня явно не дотянет, когда мои способности работают нормально.

В общем, добыча шкур, толики ингредиентов, и Эссенции прошла штатно. Предъявили, получили символическую награду, и на этом распрощались с гостеприимным хозяином. Была возможность сдать шкуры мастеру и заказать какую-нибудь обновку, но… Дорого и долго, а я потратился и настолько задерживаться не хочу. Да и поистратился уже.

Остаётся надеяться, что по пути к сопряжению не случится ничего серьёзного, и само сопряжение ещё работает.

Глава 19

Невероятно, но факт: по пути обратно не произошло ни одной самой завалящей катастрофы. Да что там, даже простенького ЧП или хотя бы сайдквеста… Мирно и без происшествий доехали до деревеньки, где сдали своих верховых зверей, и принялись подниматься на гору. Моя спутница всю дорогу излучала спокойное удовлетворение – а то и не «спокойное», но это поутру.

Кстати говоря, я вроде бы выяснил, что так напрягает богиню. В доме жреца, ожидаемо, были книги по божественной тематике, и я нашёл там кое-что. Я уже знал, что тут водятся… в смысле обитают два типа богов: те, кто рождены богами, и смертные, достигшие божественности. С точки зрения земной магической науки это разные типы существ, но тут обе группы считаются богами, официально их уравнивают. Однако как я понял по некоторым деталям в книгах и общении, «возвысившихся» считают… не то, чтобы хуже, поскольку они зачастую существенно сильнее урождённых богов, но не такими как «старые боги». Считают по мне так правильно, но я не знаю деталей отношения – может и есть некая дискриминация. В любом случае, Коннот Мэт Раузи известна в этом мире просто как Коннот Мэт, то есть «Богиня Мэт». Её происхождение туманно, но она считается чистокровной богиней.

А есть Коннот Рауг Раузи – «возвышенный», «бог копья». Связь очевидна, верно? Учитывая, что моя способность видеть имена – и фамилии – ушла в открытый доступ в самом начале моей карьеры, поведение богини становится понятным. Информация не настолько серьёзная, чтобы рисковать прямой конфронтацией со мной после того, что случилось с Кроносом, но нервничать её заставляет, очевидно… Постараюсь её успокоить при следующей встрече. Неизвестно, что может выкинуть нервничающая женщина, опасающаяся за свою репутацию. Сам связаться не могу – пробовал, не получается.

В общем, эта загадка вроде бы разрешилась, и хотя спокойнее от этого не стало (скорее, я стал опасаться, что богиня всё-таки что-то устроит, прежде чем удастся её убедить, что мне просто нет смысла раскрывать её маленький секрет), но всё же знать – лучше чем не знать.

Я бы сказал «на горе за время нашего отсутствия ничего не изменилось», но это было не так. Рядом со скрывающей сопряжение пещерой появился маленький… домик, пожалуй, а чуть дальше Автокарта показывала зелёную точку; аборигенов она отображала жёлтыми.

В принципе… Угу. Открыв Автокарту, прикоснулся к метке и получил её описание.

– Наш трофейный маг – сообщил я вслух. – Что он тут делает?

Оказывается, ждёт.

Признаю, лоханулся. Я так привык свободно пользоваться Изнанкой со своим кланом, что попросту забыл, что не все на это способны. Рами Тами Ноко прибыл на место, и – не смог связаться с «привратником». Специализация не та и знакомств нет. Впрочем, переживать по этому поводу парень не собирался, просто организовал себе жилище и рабочее место, и принялся ожидать появления если не нас с ЛРМ, то какого-нибудь туриста с Земли.

Собственно, он даже изготовил сувениры на продажу. Определённо, этот парень не пропадёт… Такой маг в хозяйстве точно пригодится.

…Чувствую себя начинающим повелителем демонов.

Я до последнего момента ожидал, что что-то пойдёт не так.

И дождался. Шаг в сопряжение – и пейзаж мгновенно изменяется; вместо круга из камушков на черноте Изнанки под ногами – каменный пол, а вместо самой Изнанки – реальность.

Я взялся за виски и потёр их. Затем тяжело вздохнул и поднял взгляд на стоящего передо мной.

– Мелкий, ну вот какого хрена?

Снаружи круга призыва находился всё тот же колдунёнок, что призывал меня в прошлый раз. Хотя «колдунёнком» его сейчас называть было неправильно. Он всё ещё был тощим и несколько заморенным, но уже не пацаном лет десяти на вид, а мужчиной, молодым ещё, но уже взрослым. Вместо прежних тряпок на нём была лиловая мантия, изрядно потрёпанная, надорванная, и кое-где даже прожжённая, но когда-то, похоже, бывшая вполне презентабельной и даже больше того.

– …Ладно. Сколько времени у вас прошло с прошлого призыва?

Задавая этот вопрос, я изучал миникарту. Барьер в этот раз, на удивление, был куда слабее чем в прошлый, всего первого ранга, но миникарта отображала ещё и неактивный шестого. Своеобразный жест доверия в сочетании с осторожностью, видимо.

– Восемнадцать лет – сообщил Мелкий. Годы у них вроде такие же, как на моей Земле.

– Понятно. Ну так и какого хрена ты опять отрываешь меня от дел?

Хотелось добавить «самоубийца хренов», но на самом деле я был вовсе не так уж раздражён. Ожидал же, что какая-нибудь фигня приключится… Могло быть намного хуже.

– Прошу простить – он поклонился, и я поморщился. Мимика и телодвижения иномирянина всё так же, как и раньше, выглядели странно и неестественно, что не улучшало мой настрой, хотя он явно старался. – Но нам необходима ваша сила.

– Да это и так понятно – хмыкнул я. – Я спрашиваю, для чего именно. И, между прочим, в этот раз платить придётся всерьёз, тем более что в прошлый раз я не забрал своё. Изучение…

Маг выпрямился и кивнул. Да, теперь уже вполне серьёзный маг, судя по тому, что я вижу. Больше трёх десятков маны, Разум, Дух и Воля по пятнадцать и выше, и полный набор магического обмундирования. Класс и социальная позиция, к слову, «Придворный маг».

– Нужно спасти Ноэля.

Кое-что никогда не меняется… Я покачал головой.

– Рассказывай по порядку, с самого начала.

Видимо, решив быть обстоятельным, он принялся рассказывать действительно с самого начала – в смысле, с того момента, как я расстался с этой парочкой в прошлый раз. Похоже, очень уж благоприятное впечатление я тогда произвёл, плюс, видимо, он изучил-таки демонологию.

Вышло у них действительно занятно.

Во время сражения с осаждавшими имение Ногори войсками я, как оказалось, не только побил кучу их солдат (хотя трупов было немного, на самом деле), но и прибил какую-то высокопоставленную шишку, и те ребята справедливо решили, что с призванным Ногори могущественным демоном связываться не резонно, лучше отступить и заняться вопросами собственного наследования. Возможно, будь у них больше потерь, они и продолжали бы штурм чтобы компенсировать потери захваченным, а так решили, что оно того не стоит – окрестности имения, в конце концов, они пограбить успели. На варваров же большее впечатление произвела голова их главного шамана; ещё какое-то время они простояли у стен, но их мораль была порядком подпорчена, и они осторожничали, а потом с ними разобрались подошедшие союзники Ногори.

Ноэля же, принёсшего с собой голову шамана, назвали героем, и в дальнейшем он активно и успешно участвовал в борьбе с варварами, быстро сделав себе имя. В принципе, учитывая, что земли его рода были разграблены, ему только и оставалось надеяться на военные трофеи.

И таки да, дело выгорело. Вместе с Мелким они прошлись по всем Королевствам, сражаясь и с варварами, и с местными разбойниками-мародёрами-нечистью, участвовали и в партизанщине, и в крупных битвах, и в зачистках территории… Восемь лет затянувшейся войны с переменными успехами и спорным итогом.

Нет, для этой парочки приятелей всё было в общем неплохо – собирали трофеи, росли в званиях, и не допускали новых посягательств на земли рода Ногори, а потом и вовсе получили во владение новые земли и новые титулы. Вот ситуация в стране становилась всё более проблемной. Обе стороны использовали всё более суровые меры, территории то и дело переходили из рук в руки, следствием чего становилось сперва обезлюдивание, а затем заселение зверями и монстрами, плюс варвары всё-таки укоренились на куске Королевств, и, в общем, быстро становились всё менее варварами.

Впрочем, для этого мира всё это хоть и неприятно, но чем-то экстраординарным не является, и Мелкий рассказывал вскользь, не придавая особого внимания. Для него важнее была ситуация с его другом.

А тот, естественно, сообразно успехам наживал и врагов. Итог: когда он приехал погостить у невесты, выяснилось, что её родители изменили взгляды, и совместно с другим аристократическим родом взяли героя королевства в плен. С помощью самой невесты неразлучная парочка Мелкий-Ноэль предприняли попытку к бегству, но она провалилась, и уйти, с боем, смог только маг. И как только он оказался в более-менее безопасном месте, не успев даже переодеться, взялся за дело, успев в пути составить вполне резонный план.

Выслушав всё это, я кивнул.

– Понятно. По крайней мере, это объясняет ситуацию. Вопросов остаётся ещё достаточно, но в первую очередь – чем ты собираешься платить?

– На такой случай, как сейчас, я собирал кое-какие интересные вещицы – ответил маг. – Большая часть находится в хранилище, но вот несколько образцов.

Он взмахнул рукой, и стоявший в углу сундук с негромким шорохом проскользил по полу, остановился возле круга призыва и открылся.

Хм. Кольца, браслеты, несколько кинжалов и ножей, пара поясов, и разные прочие небольшие предметы вроде серёг. «Мнемотехника», «Уклонение», «Стойкость», «Усиление клинка» – набор навыков и заклинаний разной степени полезности, но определённо есть достойные. Некоторые, правда, не для меня, но всё равно могут пригодиться.

Я кивнул.

– Считай, долг за прошлый раз закрыл, и заинтересовал. Готовь остальное, и обсудим подробности. Для начала. Как я понимаю, ты считаешь, что твой приятель ещё жив, но как долго это продлится? Сколько времени у нас есть?

– Поскольку мне удалось уйти – достаточно – ответил Мелкий. – Всем известно, что если с Ноэлем что-то случится, я не остановлюсь не перед чем, чтобы достать всех виновных, так что сейчас они будут использовать его как живой щит и аргумент в переговорах. Я приведу войска к имению Ролх и постараюсь создать удобную ситуацию, чтобы вы могли проникнуть внутрь и вытащить Ноэля… и Олану, вероятно. Его невесту – пояснил он. – Не думаю, что он согласится уходить без неё.

Я поднял бровь.

– Это будет сложнее. И соответственно дороже.

Маг просто кивнул, не став возражать. На самом деле, это не сказать, чтобы было действительно сложнее: если что, я могу просто запихнуть даму в инвентарь. Только нужно будет заранее освободить ячейку.

…Правда, могут быть сложности с тем, чтобы убедить на это пойти. Ладно, разберусь на месте. Пока что больше беспокоит другое.

– Но есть одно затруднение – сообщил я. – Я не специалист по незаметному проникновению. И не знаю, какие охранные чары могут быть на месте. Особенно от демонов.

Что плохо в статусе демона – иномирность штука выделяющаяся, и против нашего брата везде существуют свои наборы заклинаний обнаружения и противодействия. Ладно если просто изгнания, проваленный внезапно образовавшийся квест меня не огорчит. Хуже, если попадутся какие-то демонобойные чары. По прочитанной литературе – они бывают крайне неприятные… А ведь есть ещё и запечатывание с порабощением.

Я вспомнил тюрьмы горгон и меня передёрнуло. Врагу не пожелаешь.

Всё-таки мне нужно будет подтянуть и методы слинять из любой ситуации, если припрёт.

– После войны в Королевствах осталось не так много хороших магов, готовых принимать участие в различных авантюрах – сообщил Мелкий. – В основном, войсковые волшебники, прошедшие ускоренную подготовку, от которых не приходится ожидать сложных чар. В поместье был ещё довоенный комплекс охранных чар на все случаи жизни, но я успел его хорошо изучить, и когда уходил, сильно повредил как раз для того, чтобы вам было проще работать, а у придворного мага другая специализация.

Я одобрительно кивнул.

– Ты вырос-таки. И стал думать о ситуации в полной мере. Хорошо. Но всё равно – я не могу ничего гарантировать, не имея представления с чем придётся работать. В конце концов, они могут применить на пленника какое-нибудь контролирующее проклятье, или что-то ещё более проблемное.

– Это возможно – маг вздохнул. – Придворный маг Ролх довольно искусен как раз в подобном. Поэтому я не планирую излишней поспешности; сперва постараюсь выяснить ситуацию с Ноэлем, и если будут сложности… То будет лучше вместо него похитить Паррика Ролх. Или Мантре Алойя.

Я непроизвольно улыбнулся. Он действительно стал продумывать свои действия наперёд… Интересно, это мои слова повлияли, или жизнь научила?

…Не о том думаю. Я встряхнулся.

Н-да. Новообретённая предусмотрительность повзрослевшего пацана продолжала удивлять. К ситуации моего призыва он начал готовиться годы назад, и не только собирая подходящую оплату; у него имелся личный отряд магов поддержки, облачённых в балахоны с капюшонами и маски – что не только производило несколько пугающее впечатление, но и позволяло мне легко скрывать свою личность и демоничность. Не только мне, конечно, но идея была явно взята с меня – и для меня.

Удобно.

В любом случае, я должен был всоставе группы Мелкого – которого все называли «Господин Мел» или «Мастер Мел» – прибыть к поместью, где держат его друга и на месте изучить, что к чему, прежде чем начинать действовать, и эта группа организовывалась, пока её лидер готовил главный козырь в виде призванного демона.

Когда я услышал о личном отряде, достаточном для того, чтобы угрожать родовому гнезду аристократического рода, ожидал… ну не знаю, хотя бы сотни три бойцов. Реальность оказалась намного скромнее: отряд составляли с дюжину магов в балахонах, включая меня и Мелкого (правда, один из них был демоном на длительном контракте), и около полусотни солдат. Простые солдаты, не рыцари или хотя бы тяжёлые латники, но очень качественно снаряжённые: не знаю насчёт качества изготовления их оружия и доспехов (кожа с металлическими пластинами, копья, овальные щиты и арбалеты), но всё – зачаровано. Защита от магических воздействий, прочность, выносливость и сила у всех, плюс индивидуальные чары с индивидуальным снаряжением. Даже моим кланершам было бы незазорно носить, хотя и не сказать, что чары сильные. Похоже, Мелкий поставил на качество вместо количества – что, на самом деле, в его ситуации чрезвычайно резонно. Как я понял, у них в целом по стране не очень с продовольствием, и большие отряды крайне сложно содержать – а для изготовления снаряжения имеются свои маги и мастеровые. Л – Логика.

Если сравнивать с теми местными солдатами, с которыми я столкнулся при прошлом призыве, чисто по снаряжению эти на голову-две выше, но каковы в бою – сложно сказать. В принципе, я и о текущих способностях Мелкого ничего не знаю.

Каковы бы ни были эти способности, умения создавать големов любого вида они в себя, похоже, не включали. Повозки, на которых передвигался его отряд, тянули обычные тягловые звери – всё те же то ли крупные ослы, то ли мелкие длинноухие лошади. Я так и не стал выяснять, что это такое, местное название всё равно ничего не скажет.

Вероятно, для местных условий мы двигались достаточно быстро, но я привык к гораздо большим скоростям перемещения. Даже рогачи мира Рони бегали куда резвее, чем неспешно плетущиеся типа-ослы. И это при том, что Мелкий всячески старался действовать как можно быстрее. Ноэлю Ногори крайне повезло с другом…

Несмотря на скорость, уже к вечеру мы были на месте. Размеры Королевств невелики, а война их только сократила.

Мы остановились в поле… фигурально выражаясь, настоящее поле действительно было поблизости, но его топтать никто не стал. Как и заезжать в посёлок, которому оное поле принадлежало. Вместо этого повозки выстроились в укрепление на свободной от посадок земле, на участке, с которого открывался вид, очень похожий на поместье Ногори – разве что частокол был повыше и покрепче. Ну и чар на нём, по свидетельству Автокарты, было побольше – хотя в отличие от виданного у Ногори эти были более неряшливыми, что ли. Естественно, напрямую я этого не воспринимал, но набор отметок был натыкан там и тут, вместо единых ровных чар. Вероятно, заплатки и доделки, производимые на протяжении войны.

И в основном всё это было рассчитано на противостояние людям, то есть живым существам, и духам. Аккуратный проход по Изнанке показал, однако, что от демонов тут тоже подстраховались, но эти чары были сосредоточены на центральном здании поместья, а не на стене. Я заподозрил, что как раз камеру с пленником и защитили.

К сожалению, это была вся информация, которую удалось получить осторожным осмотром. В поместье было много жёлтых и несколько красных точек местных обитателей, но имена сквозь стены видны не были, и найти пленника или его невесту не удалось.

Пока я занимался разведкой, Мелкий – «Мастер Мел» – закончил организовываться и перешёл к переговорам с потенциальным противником. Довольно коротким, когда я закончил и вернулся переговорить, у него уже был свой результат.

Неприятный.

– Похоже, Ноэля перевезли и спрятали где-то в другом месте – скривившись, сообщил Мелкий. – А ещё… Не знаю, как, но они смогли привлечь к помощи Скарна Ноггаза. Старый мастер-маг, специалист по проклятьям и демонам.

– Понятно – я кивнул. – Я видел барьер от демонов на центральном здании, и похоже что свежий.

Мелкий скривился.

– То есть захватить кого-то из ключевых фигур скорее всего не получится. Плюс где Ноэль – неизвестно, и даже если удастся его найти – на нём наверняка будет проклятье, с которым я не смогу справиться… Возможностей остаётся немного.

– Найти его, скорее всего, я смогу – сообщил я. – Вот с остальным несколько сложнее. Я умею снимать проклятья, но это не моё форте, так что скорее всего в данном случае будет проблема.

Маг покосился на меня.

– Чего вы, вообще, не умеете?..

Я пожал плечами.

– Стараюсь быть универсалом. Но всегда есть что-то, чего не можешь… Они выдвигали какие-то требования?

Он кивнул.

– Да. И они усложняют ситуацию ещё больше. В обмен на Ноэля и освобождение его от чар они хотят отказ от мести и сердце владыки духов.

Я медленно поднял бровь. Если вспомнить…

– Знаешь, что… С этим можно работать.

Глава 20

При прошлом визите в этот мир я получил от местных духов приглашение, которое в виде камушка так и лежит в инвентаре. Запасливость – дело хорошее… Жаль, инвентаря всегда не хватает.

В любом случае, сейчас это было хорошо и полезно.

Естественно, прежде чем начинать ломать дрова, я провёл ещё одну консультацию с Мелким. Получалось, в общем, складно.

Война проявляла себя не только в виде непосредственно сражений с варварами и их прямых последствий. Я даже не про внутренние усобицы и новые альянсы, и не про удобные возможности для дополнительных внешних вторжений – в этом плане Королевствам, в общем, повезло: прямых соседей у них не было, поскольку мы, оказывается, находились на полуострове. И даже пираты предпочитали не связываться с обедневшими и милитаризированными приморскими городами, хоть и не разграбленными варварами, но вынужденными потратиться на защиту от оных. В любом случае, для нас важно было не это, а магическая составляющая этой войны.

С самого начала обе стороны конфликта с одной стороны активно использовали магию, а с другой столь же активно старались выбивать магов противника. При этом «варвары» практиковали в основном местную разновидность шаманистики (Королевства – нечто близкое к земной классической). Магические практики шаманов «варваров» включали в себя подчинение духов, доведение их до безумия, и призыв некоей неместной нечисти. Всё это чрезвычайно не нравилось местной сверхъестественной братии, и они тоже огрызались, особо не разбирая стороны и кто прав, кто виноват. Обычно они слишком разобщены и довольно глупы, – собственно, далеко не все духи вообще обладают разумом – плюс связаны давними договорами, но война уничтожила часть якорей договоров и подвыбила сдерживающих духов магов, и к тому же дала им повод и возможность действовать. В общем, они в каком-то смысле стали третьей стороной конфликта; довольно пассивной, но тем не менее. «Набольший» сумел более-менее организовать духов послабее, и они захватили кусок территории, удобную сельскохозяйственную землю, на которой вырастили лес и теперь держат оборону. Интересы наших… оппонентов тоже понятны; сердце сильного духа магу для чего-нибудь точно пригодится, а аристократам нужна земля, тем более ценная, что имеются проблемы с продовольствием.

Хм, возможно даже рассчитывают контролировать духов с помощью сердца их лидера?.. Ну, это уже просто догадка от балды. Не стоит так гадать без доказательств.

В любом случае, учитывая, насколько медленно духи меняют взгляды и как долго помнят старые решения, есть очень хороший шанс, что моё приглашение ещё действительно. Ну и как минимум, отношение ко мне, как к демону, будет не таким, как к местным. И я собирался этим воспользоваться.

Странно… нет, не то слово. Просто… Я сейчас и я пару-тройку месяцев назад – два совершенно разных человека… демона, хе. Поразительно, насколько спокойно я обдумывал свои планы, и вообще действую, несмотря на то, где нахожусь (в неизвестном ином мире) и на обстоятельства вокруг (война, междуусобицы, и интриги). Это меня уже даже не удивляет… что само по себе многое говорит, но время от времени снова обращаю внимание, и в таких случаях только и могу, что молча качать головой.

Чувствую себя старше реального возраста даже не на годы, а на десятилетия. Это, наверное, к лучшему, но… Странно.

Хотя и не то слово.

Понятное дело, на дело – нечаянный каламбур, или даже тавтология – я отправился один, если не считать Куаллону и Тахну. Последняя, к слову, в последнее время не расспрашивала меня обо всём подряд; я даже решил было, что она стала разбираться сама, но оказалось, что просто переключилась на Куаллону, поскольку Связь я не отключал. Собственно, меч взяла это «наставничество» на себя сама, чтобы цепь не отвлекала меня вопросами в неподходящие моменты.

Впрочем, возвращаясь к теме. Даже без отметки на Автокарте, чисто визуально, лес был необычным. Деревья, оплетённые шипастой лозой, стояли так плотно, что чуть ли не срастались друг с другом, а их ветви переплетались меж собой, образуя практически сплошную стену. Вдобавок часть стволов выглядели такими здоровенными, словно им были десятки лет, а не те полтора года, что они стоят здесь в действительности. Магия, господа-товарищи. Она и не такое может.

Прежде чем пытаться предпринимать какие-то активные действия, с «приглашением» или без, я осмотрел границу владений духов. С Изнанки, что меня совсем не удивило, она выглядела точно так же, и была такой же непроходимой – в отличие от обычных стен, которые в этом мире с Изнанки видны, но являются всего лишь нематериальной визуальной проекцией нормального мира. Автокарта тоже показывала сплошную стену по границе леса. Засада, однако. Подойти постучаться, что ли?

…На самом деле, вполне себе вариант. Просто сперва посмотрю, есть ли другие.

– Изучение.

«На этот камушек наложены чары, определяющие вас как гостя владыки духов Джайнса Джуго Джуре. Приглашение одноразовое, но не ограничено по времени. Пассивный эффект: подданные Джайнса Джуго Джуре воспринимают вас как гостя своего владыки. Активный эффект: указывает путь. Активировать?».

В общем и целом, ожидаемо. Я помедлил, глядя на «Да/Нет», а затем пожал плечами и активировал приглашение.

Из камня, как из ключа Сфено, засиял лучик света. Типовое решение, просто и удобно… Хотя здесь это намного менее удобно, чем на Земле из-за специфики Изнанки, но суть остаётся. Я зашагал в направлении, указываемом лучом.

Стена деревьев расступилась, и я вошёл на территорию, контролируемую «третьей силой»; стволы и ветви сомкнулись за мной. Чуть напрягает, но не сказать чтобы сильно; если что, у меня в инвентаре есть хорошая взрывчатка. Добавлю ячеек – ещё и напалмом запасусь, пожалуй.

По ту сторону стены деревьев был вполне обычный лес – обычный для этого мира, по крайней мере. Даже не особенно густой – так, светлая роща. Свет из камня угас, но я даже не успел осмотреться и прикинуть, куда идти, как заметил появление новых… персонажей.

«Шишик» «Шишок».

Судя по всему, это были имена – переведённые на русский, как бы это ни работало. И весьма соответствующие их обладателям, похожим на помесь ящериц с сосновыми шишками. Из-под чешуй выглядывали маленькие чёрные глазки, и в целом они больше походили на странных зверушек, чем на духов, но полоски маны говорили за себя даже без Изучения.

К тому же они разговаривали.

– Гость? – шуршащим голосом произнесло это… существо.

– Именно – согласился я, помахав камушком. – Отведите к вашему набольшему, есть разговор.

– Отведу гостя – согласился второй дух. Вроде бы Шишик. – Нежданного.

– Но званного – заметил Шишок.

Мой мелкий проводник не особо разбирал дорогу – хорошо ещё не терялся из виду – но внутри леса большинство деревьев со стороны Изнанки материально не присутствовали, так что я просто переключился на неё и шёл сквозь препятствия. Автокарта отображала больше местных обитателей, чем я замечал так, и некоторые были внутри деревьев – ну, или самими деревьями, тоже возможно. Лес, лес, ручей, озеро… Какой-то крупный зверь на водопое.

Эм… Не зверь. Надпись над ним была однозначной.

«Джайнс Джуго Джуре, царь духов».

Зве… царь духов не мог не заметить нас, но не спешил поворачиваться, и продолжал хлебать воду. Со спины он походил на некую крупную обезьяну, с серебрящейся спиной, чёрными боками и выпирающей головой. Конечности, четыре штуки, с более-менее похожими на человеческие руками, тоже покрыты недлинной чёрной шерстью.

Наконец он обернулся… н-да. Действительно похож на обезьяну, что-то среднее меду гориллой и орангутаном, но у него было четыре глаза, причём разного размера и вида. Сверху – два довольно крупных глаза, неспешно проворачивающихся в глазницах по всей поверхности сферы; когда их «передняя» часть оказывалась спереди, можно было заметить, что они похожи на человеческие, карего цвета. А под ними была ещё одна пара, поменьше и с двойной радужкой – синей и зелёной, причём светящимися.

Довольно-таки отвратно выглядит. Местные все меня несколько напрягают внешностью и движениями, но этот тип – особенно.

– Здравствуй, царь духов – сообщил я. – Сложилась такая ситуация, что я решил воспользоваться твоим давешним приглашением.

– Урр! – гулко прозвучало в ответ. Я поднял бровь.

Дух постучал себя по выпирающей грудной клетке – звук был почти как по барабану – и заговорил нормально.

– Последние годы – быстрое время. Ты не спешил.

Я пожал плечами.

– Я демон. Ухожу и прихожу, игнорируя течение времени. Тем более, что это не больно-то и зависит от меня. Да и сейчас я пришёл просто потому, что у нас есть общий интерес. Эту землю – я топнул ногой – хотят другие. Род Ролх и маг Скарн Ноггаз хотят убить тебя и забрать её. Хотят использовать для этого меня, но они мне не нравятся. Я бы разделался с ними, но тогда они убьют пленника, и я не смогу получить своё вознаграждение.

Хм, как-то странно я стал разговаривать, похоже на стиль хозяина этого места. Впрочем, вряд ли какое-то воздействие, моя «система» сообщила бы. Просто на автомате подстраиваюсь. Возможно, пассивное влияние одного из навыков, вроде «Этикета»…

– Хм. Ищешь друзей среди врагов врагов? – произнёс дух, и я кивнул.

– Вроде того. Хотя не столько друзей, сколько разделяющих интересы.

– Гхм. Что было востребовано?

– Сердце владыки духов.

«Обезьян» задумался, прикрыв нижнюю пару глаз, а затем вдруг оскалился. Я напрягся, готовясь к сражению, однако этого не понадобилось.

– Гм. Предложение, есть у меня. Замените лорда, пусть новый подпишет договор, со мной.

– Это можно было бы. Но заложник мешает – ответил я. – Он спрятан – полбеды, маг наверняка наложил проклятья.

– Да, да – дух кивнул. – Знаю мага Ноггаз. Знаю его магию. Крепкие чары, но сам – трус. Сердце – для него, для других – как свидетельство. Есть решение. Усыплю и бдительность, возьмите в плен. Запугайте, заставьте снять проклятья.

– «Усыплю и бдительность»? – переспросил я.

– Мм, да – отозвался дух. – Отнеси ему сердце.

С этими словами он снова ударил себя по груди, но на этот раз не просто хлопнул кулаком, а вонзил пальцы в грудину. Капнула маслянистая, похожая на нефть, кровь, а затем он извлёк наружу бьющийся комок. Ни рана в груди, ни вырванное сердце духа, похоже, не беспокоили.

– Хгм. Сердце прежнего короля – пояснил он. – Утратило большую часть силы.

Продолжая держать его на руке, «обезьян» выпрямился и принялся совершать вокруг продолжающего пульсировать комка чёрной плоти некие пассы второй рукой; движения сопровождал вьющийся вокруг сердца сиреневый туман, втягивающийся в него с каждой пульсацией.

– Отдай магу – произнёс король духов. – Воспользуйся возможностью.

Хм. Дух хочет подстроить заказчикам его убийства некую ловушку? Ну, меня это устраивает. Потому и пришёл сюда, собственно, что надеялся на нечто подобное.

– Идёт – кивнул я. – Если всё выйдет – вернусь с новым лордом, говорить о договоре.

«Получено задание: Сердце короля духов!»

Одновременно с выскочившей панелькой дух нахмурился и завертел головой. Засёк контракт?.. Интересно.

Но не важно.

Прежде чем выполнять полученное задание, я, естественно, снова побеседовал с Мелким. Тем более, что от него кое-что требовалось, чтобы всё прошло как надо, да и нужно было убедиться, что получится.

– Всё ещё рискованно – скривился Мелкий. – Но это действительно лучшее, на что можно рассчитывать. Даже если опозориться, приняв их условия, могу гарантировать, что будет подвох. По крайней мере, у меня есть необходимое.

Я поморщился, но кивнул.

– Ладно. Прошу найти и спасти моего друга, Ноэля Ногори – произнёс маг… есть. «Получено задание: Спасти друга!»

– Автокарта – произнёс я и улыбнулся. Есть маркер… И недалеко отсюда, на самом деле.

– Я отправляюсь – сообщил я. – Удачи.

Ноэля даже никто не охранял. Он как раз жарил что-то на палке над костром, разведённым возле чуть покосившейся избушки на краю леса, когда я его заметил.

– С новой встречей – произнёс я.

Молодой… ну, уже не настолько молодой, аристократ, ставший значительно крупнее с нашей прошлой встречи, вгляделся в меня, нахмурившись, и в его взгляде появилось узнавание.

– Демон? Тебя снова призвал Мелкий?

Я кивнул и бросил ему записку, составленную магом, чтобы удостоверить, что я от него. А пока объект читает…

– Изучение.

Так, личные характеристики не особо интересны, а вот то, что имеет значение.

«Проклятье съёживания. Заставляет внутренние органы уменьшаться. Состояние: пассивно. Условия активации: 1. Пересечение обозначенной границы. 2. Ручная активация. Примечание: не завязано на кастера».

Угу. Последнее означает, что смерть мага проклятье не снимет… и вообще не даст никаких гарантий, поскольку активировать проклятье в теории может любой.

– Попробую снять проклятье – произнёс я. «Чудесное исцеление» на проклятья не действует, но у меня в Наследии Саллоса есть навык.

Иии… Облом. «Попытка провалена, снятие проклятия невозможно». Ожидаемо, но досадно. Вообще-то можно было бы погриндить и прокачать навык, всё равно нужно, но времени на это нет. Так что – план Б.

– Не сработало, так что второй вариант – сообщил я вслух. Прикинул объём объекта и поморщился. Как бы не вышло проблемы…

Всё-таки в нём было меньше кубометра. Просторная одежда заставляла казаться больше, чем есть, и в итоге Ноэль всё-таки поместился в специально освобождённую ячейку инвентаря.

Учитывая условия активации проклятья, вынести его с очерченной зоны и доставить к Мелкому могло бы и хватить – вполне возможно, что маг сможет найти специалиста, который сумеет снять проклятье – но сперва всё-таки попробуем довести дело до конца. Так сказать, выполнить дополнительные цели задания для дополнительной награды…

Когда я вернулся в лагерь Мелкого, над поместьем Ролхов клубился сиреневый туман. Похоже, сработало?.. Мелкий нетерпеливо расхаживал взад-вперёд перед своей палаткой, и даже не поздоровался, когда я подошёл, вместо этого спросив «ну, что?..». Нервничает, простительно…

– Он со мной – сообщил я. – Проклятье я не снял, но оно сейчас неактивно. Вопрос в том, может ли кто-то кроме проклинателя его активировать.

– Нам нужен сам старик Скарн – нервно кивнул Мелкий. – Ноэль лучше пока пусть побудет… там, где он есть. Вот, возьмите.

Он протянул мне… Шприц? Да, металлический шприц.

– Блокиратор магии. Для Ноггаза. Паррика Ролх тоже можете притащить… или убить на месте, жалеть о нём не буду. Всё равно его придётся заменить.

Я кивнул и покосился на туман, который, похоже, уже рассеивался. Не знаю, как и насколько долго он действует, так что потороплюсь…

Как сообщило Изучение, сиреневый туман представлял собой чары «Страна грёз», к которым у меня имелась демоническая устойчивость – не иммунитет, но эта магия всё же была рассчитана на аборигенов. Прежде чем входить в него, впрочем, я ещё немного подождал; и эффект слабее, и просто видно лучше.

Понятное дело, искомых аристократа и мага я никогда не видел, но Автокарта и статус-бары исправно предоставляли имена, так что проблемы не было. Самым сложным – и неприятным – на самом деле оказалось раздевание старика-мага. Что поделать, даже с блокиратором, эффективность которого тоже спорна, опасно оставлять магу заготовленные на себе козыри в виде амулетов и возможных резидентных чар, или ещё каких-то сюрпризов. Последних у старика обнаружилось три штуки, в виде татуировок на теле, которые пришлось вытравливать Внедрением света, – хорошо ещё, что сработало – а потом ещё и исцелять раны.

В доме престарелых я работать точно не смог бы.

В любом случае, обезвредив и старика-мага, и его союзника-аристо, у которого тоже обнаружились пара амулетов плюс маленький пружинный арбалет в рукаве, я потащил их… неа, не к Мелкому. А в заготовленный домик в пустующей деревушке.

Мужик в маске был одним из «людей» мелкого – раньше был. Сейчас он подчинялся мне.

…Чтобы внести ясность: всё это часть плана.

Во время переговоров Мелкого заставили подписать магический контракт, обязующий, вкратце, его и его подчинённых не причинять вреда Ролхам и Ноггазу.

Только вот я – не его подчинённый. Даже не наёмник, по сути просто оказываю услугу в обмен на подарки. Обычно контракты с демонами куда более жёсткие, и в норме призванный демон тоже подпадал бы под этот договор, но после прошлого раза ко мне тут отношение особое – и это стало козырем мага.

И он заранее «передал» – временно, всего на день – мне одного из своих подчинённых.

Пыточных дел мастера.

Старый маг сдался через минуту, если не меньше. С ним даже ничего толком не успели сделать, только напугать. Не то, чтобы у него были причины держаться…

На этом я бы и закончил здесь, но оставалось ещё договориться с королём духов. Впрочем, участвовать в самих переговорах я категорически отказался: это, конечно, потенциально полезная практика несистемных политических навыков, но долго, муторно, и неохота. Так что я ограничился ролью даже не гаранта безопасности, а просто… сводника? Гм, звучит нехорошо. Пусть будет «проводника». Попросту привёл нового «Лорда Ролх» в лес, а дальше пусть сами разбираются… Удивило, к слову, что совсем молодоё ещё парень не побоялся идти… н-да, совсем молодой. Примерно моего возраста.

В такие моменты я чувствую себя страиком.

Ну, возраст-возрастом, а свою задачу парень выполнил – как и я. Подробности их договора меня не интересовали – какая мне-то разница? Я просто выполнил свои задания и получил свою Эссенцию.

И материальные награды.

– Ну, в этот раз сотрудничество было удачное – заметил я, закрывая инвентарь, в который загрузил ящик. Собранные для меня личные вещи, трофейные амулеты, и немного золота. – Но я бы посоветовал не злоупотреблять.

– Не буду – заверил Мелкий, и стоящий рядом Ноэль согласно кивнул. Блин, ну и странно они смотрятся рядом… Почти как хоббит и орк. – Но не злоупотреблять можно?

Я пожал плечами.

– С хорошей оплатой и не слишком проблемной работой – почему нет. Но в следующий раз могу и не ответить, по обстоятельствам. Ладно, братцы-кролики, удачи вам и больше так не подставляйтесь. Работа выполнена?

– Да – кивнул Мелкий и сломал резную фигурку, на которую был заякорен мой призыв.

Глава 21

На самом деле, это моё приключение с повторным призывом – не просто сайдквест с толикой лута. Я рассчитывал извлечь из этого куда больше выгоды.

«Нужно построить зиккурат». Этот мой план оставался в силе, но на ту перспективу, когда реализовать его будет возможно. И сейчас мне попался один из компонентов: мир без сильного влияния богов.

Вообще-то это весьма ценно, на самом деле. Ведомые земными магами исследования новых миров идут в основном с помощью богов, и именно они получают главную выгоду – ту самую, которая нужна мне. Возможность без конкуренции создать свой культ и получать Эссенцию. Источник дешёвых ресурсов.

В оочень далёкой перспективе мне понадобится собственное исследовательское подразделение. Собственно… Я поморщился. В настоящий момент, скорее всего, будет невозможно хотя бы определить «координаты» этого мира так, чтобы не прознали боги. Все известные мне специалисты так или иначе с ними сотрудничают… А моих знаний – как и знаний моих кланеров – достаточно только для того, чтобы понимать, с помощью чего можно провести это определение координат. То самое, что я взял в качестве награды – вещи с историей… Точно так же, как человека можно найти через его личные вещи, можно отыскать и мир через его часть. А я даже прихватил пару камней и горсть земли – вроде как самое эффективное в этом плане.

– О чём задумался, если не секрет? – осведомилась ЛРМ. Естественно, моего исчезновения демоница не заметила – технически, с её точки зрения я просто никуда не исчезал.

– О том, какие ещё специалисты понадобятся моему клану – ответил я. – Амулетчики – это хорошо, но нужно закрывать и другие направления. Кое-что вообще никак не закрыто, а некоторые вещи лучше переложить с меня на специалиста. А ещё… Хм.

Я покосился на шагающего рядом «трофейного мага». Я всё ещё не в курсе, как к ним правильно обращаться… К счастью, он разрешил мою дилемму сам.

– Вы что-то хотите спросить?

Я кивнул.

– Можете изготовить амулет, предупреждающий о призыве и задерживающий его?

– Призыв пользователя? – уточнил демон. Я снова кивнул. – Если просто предупреждающий и блокирующий – почему нет, это не так сложно, хотя зависит от силы призыва. Вот «задерживающий»… Это сложнее. Вернее, зависит от типа использованной призывателем магии, но обычно она кратковременная… Хм.

Он задумался, бормоча что-то себе под нос. Прислушавшись, я разобрал слова «виртуальный якорь… временный подвес…».

– Возможно – наконец кивнул Рами Тами Ноко. – Изделие получится сложное, но это возможно, и даже без особых проблем. Дайте хорошую мастерскую и неделю-другую на расчёты, плюс ещё примерно неделю на изготовление.

– А просто блокирующий? – полюбопытствовал я.

– Хватит трёх дней. Возможно и меньше, беру с запасом на освоение в новых условиях.

– Чудно. Займёмся вашей мастерской, когда прибудем на базу.

Хм. Ему ещё и жильё понадобится, или синхронизировать штаб-квартиру с реальностью. Придётся опять загружать Снегурку.

– Часто призывают? – осведомилась Рони.

– Только что был третий раз – сообщил я. – А если считать ещё один случай, то и четвёртый. Это несколько напрягает.

– Насколько мне известно, магия призыва обычно работает с согласия призываемого – заметила демоница. – И использует его силу для перемещения.

– Обычно как-то так – согласился я. – Но у меня, как правило, бывает необычно. Не то, чтобы я не извлекал выгоду, но… Напрягает. Да и опасно, особенно учитывая, что не знаю, куда ещё может занести. Я бы, по хорошему, всему клану надел такие амулеты. На всякий случай. И не только такие…

И не только клану…

– У нас… сложности – первым делом сообщила Натаниэль вместо приветствия. Впрочем, я ещё по пути сообщил ей, что возвращаюсь, и когда мы вышли с Изнанки в квартире Кэтти, финблат уже ждала.

– Я тоже рад тебя видеть – отозвался я. – Даже подарки привёз.

– Дело в первую очередь – ответила девушка, на миг покосившись на моих спутников. – У Хорна проблемы.

Я хмыкнул.

– Это было ожидаемо. Совсем спешные, или могут какое-то время подождать? Ну, в любом случае давайте-ка продолжим на базе.

За другими, более актуальными, делами я малость подзабыл о немце, но да, ожидал, что рано или поздно у него будут проблемы. Даже подумывал навестить его и возможно чем-то помочь, прежде чем это произойдёт.

Не успел. Ну, бывает.

Поскольку Ната занималась поставками Хорну необходимых вещей, она была более осведомлена о его делах, нежели я. А немец, оказывается, успел неплохо развернуться. Успел решить конфликт с королём, замок придворного мага которого он сейчас занимал, создал что-то вроде собственного маленького рыцарского ордена, и занялся какими-то магическими исследованиями. Его способности, в отличие от моих, вполне себе обеспечивают знание и понимание теории магии, не только прикладное применение.

После знакомства с ним я ознакомился с играми, на которых основана его магия, поближе, и могу сказать – Персоны рулят.

В общем, он занялся неким крупным магическим проектом, и, в общем, привлёк ненужное внимание. И пока меня не было, пришло сообщение, что его замок собираются штурмовать.

– Куаллона? – осведомился я. В мире пребывания пользователя Персон у неё было тело; не под прямым контролем, но следить за происходящим она могла.

«Не в курсе» – отозвалась она. – «Ты знаешь, как там с новостями из других регионов».

Явно нужно будет позаботиться о лучшей связи между представительствами клана и ассоциированными членами… И ведь думал об этом, да так руки и не дошли.

Ладно.

– Подробностей нет? – осведомился я.

– Увы, нет – без заметного сожаления ответила девушка. – Он только прислал сообщение. Передавал, что у него проблемы, постарается не втягивать нас, но нам лучше быть в курсе.

Я вздохнул.

– Похоже, придётся разбираться лично. Ладно, пока мы здесь, время подумать есть. А так же разобрать подарки и, уж извини, дополнительную работу.

– Развитие клана – хорошая работа – ответила Снегурка. – Полагаю, нужно будет обустроить нового члена?

– Именно так – согласился я. – У Рони есть свой дом, а вот с ним – я кивнул в сторону амулетчика – нужно будет что-то делать. Дом и мастерская, он мастер по амулетам.

– Пока что поселим с Ривербанком, будет полезно для обоих – словно только и ожидала этого, сообщила девушка. – Мастерская ещё не готова полностью, но Кригг ей занимается, тоже будет помогать.

– Ната, я тебе уже говорил, что я тебя люблю? – осведомился я.

– Нет. Только «обожаю» и «ценю».

– Могу я спросить? – подняв руку, осведомилась Рони.

– Тебя я тоже ценю – усмехнулся я, поворачиваясь к ней. – Если серьёзно – можешь, конечно.

– Я бы хотела узнать о ситуации подробнее.

– Разумеется – я кивнул. – Один мой знакомый, аффилированный с кланом, сейчас проживает в одном из ближних миров, на родине Куаллоны – я похлопал рукой по мечу. – Сейчас у него, как ты слышала, неприятности, так что я собираюсь отправиться туда и как минимум проверить, как максимум эвакуировать его оттуда. Или помочь разобраться с проблемами, как получится.

– Несмотря на то, что он фактически не просил о помощи? – уточнила рогатая. Я пожал плечами.

– Ну, может, на месте попросит. Я не альтруист, просто у него ценные способности, да и вообще… ну, союзник же.

Она кивнула.

– Понятно. Но хотелось бы ещё узнать о мире – к чему готовиться и что собирать.

Я поднял бровь. Хотел было сказать что-то вроде «хочешь отправиться со мной?», но…

– Спасибо. Я ценю твою помощь.

Хотя не факт, что возьму с собой. Для неё есть более важное дело на Земле…

– Извини, что загружаю тебя всем этим – произнёс я. Помимо пары новых кланеров, одного из которых нужно устраивать, я озадачил её и низкоприоритетным, но вопросом поиска специалиста по другим мирам (не уверен, как называется эта специальность), и сбытом золота. А ещё же мастеру не только мастерская понадобится, но и организовать доставку материалов, и возможно ещё что-то.

– Всё нормально – ответила Ната. – Это моя работа, и работа вознаграждающаяся. И не только этим – она погладила браслет – хотя многие маги за одно это отдали бы руку.

Браслет, один из предметов, полученных за работу на призыве, давал – «Хеншин». Причём в случае Снегурки не просто «Ранг 2», а «Хеншин, вторая стадия». К сожалению, стоило это удовольствие аж две с половиной сотни Эссенции, но я хоть понемногу, но наберу это количество, что и пообещал моей полуфее. Самому интересно, насколько это её усилит… Но что существенно – точно.

…Правда, меня всё больше напрягает, что я так стану самым слабым в клане.

Впрочем, это просто означает, что нужно и о себе заботиться. Варианты есть, я ещё даже эликсирами не упился.

– К тому же ты тоже так же работаешь. Просто ты занимаешься экстенсивным развитием, а я интенсивным – добавила Натаниэль.

– Я приношу мамонтов в пещеру, ты их разделываешь – хмыкнул я.

– Как-то так – согласилась она и чуть улыбнулась. – Просто продолжим так делать, и можешь не беспокоиться – меня всё устраивает.

Облегчив свою совесть, я разобрал трофеи, сложив на склад то, что в ближайшее время использовать не буду, и вышел с Изнанки.

И немедленно зазвонил телефон.

– Здорово, чемпион! – голос Светки из смарта был как всегда энергичным. Ну хоть не тентакледемоном назвала… в этот раз. – Ты обещал мне свидание!

– Что-то не припомню такого – заметил я.

– Блин, не прокатило… – притворно огорчилась она. – Ну, тебе в любом случае придётся, потому что я уже тут.

– Эгей, Щеглов! – послышалось из-за окна. Я вздохнул и направился к выходу. На самом деле, я довольно давно с ней не общался. Нехорошо забывать о… друзьях? Да наверное что так. Как-то у меня с друзьями… сложно.

Ну, как в целом, так и в деталях.

Не знаю, на чём прибыла мелкая, но машины я не заметил, только телохранителя.

А ещё она была не такой уж мелкой. Блин, сколько я её не видел, месяц? Но сейчас она уже выглядела… ну, молодой, но уже девушкой.

– Расовый перк – сообщила она, верно истолковав мой взгляд. Я поднял бровь.

– Серьёзно?

– Неа. На самом деле в основном подбор одежды и немного косметики.

Я вздохнул и покачал головой.

– Не пойми неправильно, но вообще прежде чем заявлять стоит звонить заранее. С моей жизнью тут может быть что угодно, вплоть до сражения с террористическими инопланетянами.

Теперь уже, подняв бровь, Светка глянула на меня. Действительно, чего это я, с её-то бонусом к интуиции…

– Каюсь, был неправ – я примиряюще поднял руки. – Учитывая, что ты не стала подниматься… Тебя куда-то подбросить?

– В Германию. Если можно.

– Пироженки – я понимающе кивнул. Она каким-то образом узнала об одном кафе в Германии, производящем ограниченное количество фирменных пирожных. Реально вкусные; мой навык даёт бонусы к готовке, но рецептов, в общем-то, не даёт, так что я их толком воссоздать не могу. У моего двоюродного брата что-то получается, тоже вкусно, но всё же не совсем то. – Хорошо, тогда отправляемся побыстрее, пока не разобрали.

Понятное дело, посреди двора входить на Изнанку никто не собирался, так что сперва мы вошли в подъезд, убедились, что никто не видит, и – вперёд.

В прошлый раз в кафе мы встретились с Хорном, и я подозревал, что в этот раз талант интуитки снова проявится, но нет, никого явно необычного или интересного за столиками не было.

Вообще, мне надо бы делами заниматься. Блин, реально важных дел и вопросов куча – взять хотя бы сопряжение с миром альтивов, что там с ним? И вообще ситуацию с кланом «Вечное пламя» надо прояснить, наведаться там к ним, проинспектировать… Но, честно говоря, ссыкотно немного. Эти ребята явно должны быть настроены ко мне недружелюбно, хоть на мне и висят контракты. Это и на практике очевидно – взять того ифрита…

…Блин.

Вероятно, выражение лица у меня было странное, поскольку Светка прыснула в руку.

– Опять забыл кого-то в инвентаре? – пауза – Что, серьёзно?

– Тебе смешно – проворчал я. – Ну, мне тоже.

– «В чешуе, как жар горя, тридцать три богатыря» – с чувством процитировала мелкая зараза и заржала.

– Ну, положим, богатыри у меня призывные – буркнул я. Я и сам… чувствую себя идиотом, но признавать это всё-таки не хочется. Блин, и ведь прокачан же Разум, в который память входит, так почему всё время забываю?

…А, да. Ачивка «Контрабандист поневоле».

Отсмеявшись и доев вкусняшки – помимо продаваемых по одной штуке в руки пирожных, тут были и другие вкусности – Светка предложила немного прогуляться. Вообще-то у меня дела, но в её случае это не только поддержание дружеских отношений, что само по себе важно, но и любое действие может иметь скрытый эффект и непредсказуемые последствия. Но обычно позитивные. В итоге.

…В общем, как-то так.

Хотя дела в Евросоюзе в последнее время, судя по новостям, так себе, но по крайней мере в районе, где мы находились, всё было нормально. Туристический, похоже; кругом либо кафешки, либо маленькие магазинчики в старых домах.

Светка остановилась, глядя на одну из витрин.

– Погоди минутку – сообщила она и исчезла за дверью; её телохранитель последовал за ней.

Вернулись они буквально через минуту, и в руках девочки… девушки… блин, глядя на неё сейчас, даже не знаю, как правильнее. В общем, Светка держала прозрачный пакет, в котором находилась… Подушка?

– Вот! – с гордостью сообщила она. – Держи.

– «Гидроподушка анатомическая» – прочитал я и вопросительно посмотрел на неё.

– Хорошая штука – сообщила девчонка, пожимая плечами. – Тебе пригодится, учитывая, что тебя то и дело носит непонятно где в непонятно каких условиях.

– «Мэйд ин чина»? – со скепсисом прочитал я вслух ещё одну надпись.

– Дарёной подушке в производителя не смотрят – поучительно произнесла Светка. – Бери, пока дают.

Я скептически посмотрел на коробку, на свою… подругу? затем пожал плечами и огляделся, выискивая укромный уголок, в который можно зайти, чтобы запихнуть подарочек в инвентарь. Вон подходящий переулок…

– Минутку – сообщил я и поспешил в этот просвет между домами. Достать мешок, в котором ещё есть место, утрамбовать, сунуть обратно в инвентарь…

Внезапно я ощутил… как бы это выразиться, чтобы и точно, и без непристойностей про отдельные части тела… Словно рядом крадётся здоровенный хищник, и поглядывает на меня, причём так, что и непонятно, я его интересую как обед, или просто обратил внимание. Странно специфичное ощущение, да… И вообще-то я что-то такое уже ощущал.

Впрочем, я не собирался оставаться на месте, анализируя это ощущение, и поспешил отступить.

– Нам лучше отсюда уйти – надеюсь, не слишком нервно произнёс я. Светка не стала задавать вопросов, просто кивнула.

То чувство ослабело, а затем и угасло совсем, и когда мы присели за столик очередной уличной кафешки, я смог вздохнуть с облегчением.

– И что это было? – осведомилась Светка. Я открыл рот – и сказал совсем не то, что собирался.

Обстоятельства изменились.

– Они. Приветствую, леди…

Я встал и поклонился королевам фей, внезапно возникшим рядом.

Экс-королевам, но мне от этого не легче.

Глава 22

– Неужели вы избегаете нас, лорд Артём? – благожелательно осведомилась Титания.

– Я всего лишь стараюсь трезво оценивать свои возможности, леди. И опасаюсь, что наше общение может не лучшим образом сказаться на моём самочувствии. По множеству причин – тяжело вздохнув, честно ответил я. Честность и при этом вежливость… И взвешивать каждое слово. Словно гранатами жонглирую, блин.

– Здравомыслие юности… – задумчиво произнесла не-королева, и было совершенно непонятно, что она имеет в виду.

– Мне представить вас?.. – осведомился я. Феи чуть улыбнулись, и вместо них ответила Светка.

– Если я правильно понимаю… А я правильно понимаю, то нет нужды.

Она тоже встала из-за столика и сделала – вроде это называется «книксен», поклон с приседанием. Каждой королеве… то есть некоролеве; те в ответ добродушно улыбнулись.

– Можем мы присоединиться к вашему столу? – осведомилась Леансидхе. – Мы не с пустыми руками.

Она помахала фирменным пакетом… эй, это же те самые пирожные! И их явно больше двух!

Глаза Светки расширились, она приоткрыла рот, и я поспешил вмешаться.

– Здесь и сейчас приглашаю вас разделить наш стол и нашу пищу.

Уф… Едва не напоролись. Если бы Светка, хоть и близкая им по крови, но не особенно разбирающаяся в тонкостях обращения с феями, просто пригласила их за стол, или просто разрешила присоединиться, не оговорив рамки, они могли бы в любой момент заявиться, стоит сесть перекусить. При всей сомнительности того, что королевы лично будут этим заниматься – пусть и экс-королевы, это только увеличивает вероятность – не нужно подставляться.

Специально для этого же и изучал повадки фей.

Я покосился на девчонку; она потупилась.

– Высокие леди, вы действительно способны на чудеса – заметил я, возвращая внимание к главному. – Эти пирожные сложно приобрести в таком количестве, хоть они и стоят того, чтобы приложить усилия. А моя собственная готовка им уступает…

– У вас ещё всё впереди – ответила Титания, и снова было непонятно, о чём она – то ли о готовке, то ли о возможностях. А может и вовсе это относилось к Светлане.

…Как же я ненавижу все эти двусмысленности и неоднозначности, кто бы знал…

Титания ненадолго отлучилась и вернулась с одноразовым картонным подносом, на котором стояли несколько чашек мороженого и гроздь винограда. Хорошо, что она так быстро, поскольку оставаться в компании экс-королевы Неблагого Двора было откровенно страшно, и не боюсь это признавать. Кому не страшно – просто недостаточно знает. Ну, или бог.

Присутствие «антипода» несколько смягчало ситуацию, но ни в коей мере не делало её безопасной. «Благой Двор»… Ну, он «благой» только в названии. И в сравнении со второй нацией фей. Как вам погрузить девушку в вечный сон? Причём в благодарность, чтобы не страдала от жестокости мира и видела приятные видения. Превратить в животное тоже запросто, примерно по тем же причинам – никаких особых забот, знай, собачка, слушайся хозяина, даже хорошего подберём… «Милосердие фей» – это, блин, имя нарицательное. Вроде «Пиррова победа».

– Отрадно видеть, что вы присматриваете за девушками, лорд Артём – всё так же благожелательно произнесла Титания. – Несмотря на все выпадающие вам сложности прошлые и нынешние.

– Стараюсь в меру своих сил – ответил я, и Светка подтверждающе кивнула. – Девушек вообще нужно защищать.

– Истинно так – согласилась Титания. – Есть роли для мужчин, и есть роли для женщин, таковы основы мира. Суета и муть осядут, оставив воду вновь чистой, в том же виде, как она была прежде.

Я тяжело вздохнул.

– Высокие леди, прошу сжалиться надо мной. Я не мудрец и не долгожитель, и не мастер плетения слов. К тому же – я поднял бровь, неожиданно осознав, что у меня есть выход из этой… удушающейситуации, в которой я чувствую себя пытающимся лететь среди множества паутин мотыльком – вы знаете, что моя магия довольно необычна…

Угу, не могут не знать.

– …и я сам не знаю, как она может среагировать на… сложности общения. Я крайне не хотел бы против воли устроить… неприятный инцидент, и полагаю, что вам это тоже не нужно.

Чистая правда, а эти… прекрасные дамы отлично умеют её определять. И действительно не угроза, что они опять же понимают. Я сильно сомневаюсь, что моя «система» выкинет нечто экстремальное, но такая вероятность всё же присутствует – временами она удивляет неожиданными вывертами.

Королевы… нет, не переглянулись, но было чувство, словно они переглянулись.

– Справедливое замечание – согласилась Леансидхе. – Такие, как вы, бывают непредсказуемы.

– И мы действительно не стремимся к конфликту – согласилась Титания.

– Никогда не стремимся – чуть улыбнулась Леансидхе, и её… товарка кивнула. Что правда, то правда, прямой конфликт они очень не любят – это вотчина Королей фей.

– Раз уж свершилась наша встреча, мы хотим попросить об услуге – продолжила Титания, и я напрягся. Скажем так, любая услуга, оказанная феям, имеет очень много последствий. Вовсе не обязательно плохих, а о большинстве человек вовсе не узнаёт, но просто так королевы не делают ни-че-го. А отказ… Может не иметь никаких последствий, да. Как повезёт. Но – если проанализировать собранные на сайте и в архивах Альянса истории, то получается, что вероятность и тяжесть последствий в случае отказа зависит от положения человека. От простого пастуха им обычно ничего особенного не нужно – просто или некий каприз, или пешка, роль которой может сыграть любой другой.

Мою роль, полагаю, кому-то другому будет сыграть проблемно. Глупо себя недооценивать.

«Предложение, от которого вы не сможете отказаться…» Я сдержал желание покачать головой.

– Что именно вы хотите попросить? – спросил я вместо этого.

– Всего лишь то, что вы уже делали прежде. Побыть какое-то время телохранителем – и, возможно, экскурсоводом.

– В ближайшее время я буду вынужден отбыть по делам – осторожно попробовал я, но не-королевы кивнули.

– Это достоинство, не недостаток. Девочка сможет расширить кругозор. Не беспокойтесь, она не беззащитна, и сможет даже помочь вам в вашем деле – просто позаботьтесь о ней, как и о других – придавила мои потуги в зародыше Леансидхе. Как и ожидалось, в общем-то.

Это… «Чую подвох, а понять, где, не могу». Увяз-таки мотылёк. Рискнуть отказом, всё-таки?..

– Со своей стороны, мы тоже поспособствуем вам – произнесла Титания. – Год и день с этого дня мы приложим силы для того, чтобы родных вам людей не коснулись невзгоды.

А вот это… Я вздохнул. Покупают почти что с потрохами…

– Какой срок охраны?

– Один месяц.

На первый взгляд это выглядит странным разменом. Год охраны для нескольких на месяц для одной. В конце концов, почему сами не охраняют? Но даже если оставить в стороне фейские интриги, феи куда менее эффективны в других мирах, – тут-то уже освоились – плюс я всё-таки фигура, так что, можно сказать, имею модификатор стоимости рабочего времени. Хотя интрига, конечно, важнее.

Ну, не то, чтобы у меня были хорошие варианты выбора.

– Согласен.

Это не только даст куда более надёжные гарантии безопасности, чем всё, что мог бы обеспечить я сам, но и позволит взять с собой Рони Мэх, которую я планировал оставить присматривать за родаками. Не знаю, о чём придётся жалеть по итогам, но эта годичная защита стоит многого. При всех их… проблемах, феи лучшие спецы по защите, сокрытию и отведению неудач.

– Чудесно – слегка, но от этого не менее лучезарно улыбнулась Титания. – Будет лучше, если вы вернёте себе ту ауру, что была при нашей прошлой встрече.

В тот раз… А, помню. У меня был активным титул «Богоубийца». Ну, почему нет.

Я быстро переключил титулы, и Светка с телохранителем вздрогнули. Хм, я думал, титул работает, только если был активным при первой встрече…

– Орлоэтт, познакомься со своим защитником – произнесла Леансидхе, и я взглянул на третью фею.

То, что она внезапно появилась ниоткуда, было совсем не удивительно – я и сам так могу с Изнанки привести. Относительно удивительным было то, что другие посетители кафе не обратили на её появление никакого внимания. Да и на её внешность, которая сама по себе бросалась в глаза.

Первая ассоциация – «Мальвина, девочка с голубыми волосами». Ну, или вернее «девушка».

Среднего роста молодая девушка лет шестнадцати-восемнадцати на вид, во всём белом – туфли, чулки, недлинная юбка с кружевами, короткая… блуза? Со шнуровкой. Белые перчатки. И длинные, до пояса, голубые волосы, светлеющие к кончикам. Красавица, но это можно и не говорить.

Она чуть поклонилась в мою сторону. Уши заострённые… Тридцатник маны.

Грудь небольшая.

Ну, а что – у меня свои приоритеты.

Впрочем, сознательно оценивать фею как женщину я не собирался. Блин, я подписался на вахту у бомбы… Одна надежда – она моложе и не настолько опасна, как королевы. Сужу не по внешности, а по тому, что королевы – самые старые.

Я снова встал и слегка поклонился в ответ.

– Хочу надеяться, что этот месяц пройдёт к обоюдному удовлетворению. А потому сразу хотел бы узнать – есть ли у вас некие особые… обстоятельства? И вообще подробности этой работы.

– Многие смертные были бы счастливы считать это наградой, а не работой – чуть улыбнулась Орлоэтт, присаживаясь за свободный край стола. Очень приятный голос, и более человеческий, чем у королев. Те… Ну, судя по время от времени всплывающим сообщениям, у них в каждом слове толика магии, что-то вроде пассивного очарования. У Светки какая-никакая расовая устойчивость, несмотря на низкий Дух, а вот её телохранитель поплыл…

– Уверен, мне её поручили в том числе потому, что я не отношусь к этим «многим» – отозвался я. – Что, всё же, с моим вопросом? Он вполне разумен и уместен.

– Ничего особенного. Какой-то особой угрозы я не ожидаю, просто времена неспокойные. Относитесь ко мне просто как с туристке-аристократке.

Я кивнул.

– Хорошо. Но если вы всё же устроите нечто… крупное, прошу всё же предупредить меня, чтобы я успел подготовиться. Не уверен, что вы обо мне знаете и предполагаете, но я не могу гарантировать безопасность в экстремальных условиях, не зная, к чему готовиться.

– Не беспокойтесь, я способна оценивать опасность и дорожу своей жизнью – кивнула девушка. Почему-то мне всё больше кажется, что если бы Дворы ещё существовали, она принадлежала бы к Неблагому… Хотя глаза и не красные, а синие, но вот в поведении и манерах есть нечто такое…

…Хотя я, конечно, не настолько разбираюсь в Дивном Народе. Просто с моей удачей – не Удачей, всё ещё не уверен, что это одно – это вероятнее.

В любом случае, прямо на вопрос она так и не ответила. Неприятно, но ожидаемо.

Дальнейшая беседа прошла в целом обыденно. Обменялись телефонами, и дама попросила позвонить ей, когда буду отправляться, ну и сообщила что сама позвонит, если что-то случится.

На какой момент исчезли королевы – я так и не понял, но телохранитель Светки вообще не помнил о них.

– Как думаешь, цвет волос у неё натуральный? – задумчиво осведомилась Светка, когда синевласка нас наконец покинула, позволив мне вздохнуть свободнее.

– Скорее всего – ответил я. – Н-да, хреново… Ты бы, кстати, тоже изучила всё-таки… родственничков.

– Возможные пути прокачки и эволюции? – пошутила она. Я вздохнул.

– Очень хочется надеяться, что нет. Феи – это… Короче, просто прочитай. Я тебе, пожалуй, скину кое-что на мыло, для общего просвещения и конкретной безопасности. Шутить на эту тему, скорее всего, расхочется.

Я снова вздохнул.

– Всё настроение испортили… По мне лучше с драконом сражаться, чем с феей общаться.

– Хмм… – протянула Светка и кивнула. – По домам, значит?

– Увы.

Когда я сообщил об инциденте Нате, она ответила «сочувствую», и даже с эмоцией. И добавила «ну, по крайней мере можешь не беспокоиться о родственниках». Хочется надеяться, что это обойдётся мне не слишком дорого…

По крайней мере, моя собственная полуфея порадовала позитивными новостями: мне продали несколько ингредиентов для приготовления эликсиров, должны доставить в течение суток. На что-то вроде Разума или Воли рассчитывать не приходится, но даже физические статы – уже неплохо.

Будем работать.

Как бы мне не хотелось взять с собой на «дело Хорна» Сфено, от этой идеи пришлось категорически отказаться. Причин, серьёзных, был более чем достаточно. Прежде всего, она ещё не наобщалась с сестрой, так что брать их пришлось бы обеих, и в компании с феей… не-е. Даже немного пообтеревшаяся в цивилизации старшая горгона всё ещё способна выкинуть любую хрень, не то что прямо нахамить фее, так что тут просто без вариантов. Но даже это не всё; помимо этой причины, есть ещё тот факт, что мы всё ещё в состоянии вооружённого конфликта, и на Земле должны оставаться «силы быстрого реагирования», способные вломить агрессору. Проблем всё ещё можно ожидать и от инквизиции, и от китайцев, даже от индусов, хотя они в основном бьются как раз с китайцами, наши владения обычно не трогают. Сфено, Эвриала, Леонесса, в крайнем случае и Снегурка – смогут отбить атаку, если что, только нужно будет взять у Альянса дежурного Проводника, пока меня нет.

…Хмм. Возможно, стоит всё-таки сделать кое-что ещё. И укрепить боевую мощь, и вообще… давно нужно это сделать.

Я решил попытаться, как бы это сказать… поработать с кланом Змея. Формально он сейчас тоже мой, но поскольку сам Огненный не считается окончательно мёртвым, а у большей части его команды, как я понимаю, личная преданность, пытаться выделываться нет смысла, да и не особо нужно. Однако просто продолжать предоставлять их самим себе и глупо, и чревато; что-то с ними нужно делать. Вот это «что-то» и попробую. Контактный телефон их представителя у меня есть, для начала созвонимся…

– Здравствуйте, Михель. Есть связанные с кланом вопросы, которые нужно проработать.

Всё обсуждать по телефону я не стал. Не потому, что не доверял связи, просто… Ну, стоит провести очередную проверку-демонстрацию сил. Мне нужно знать, на что можно рассчитывать со стороны «Вечного пламени» (и чего опасаться), а им – что им выделываться тоже не стоит, можно огрести. Может, у меня и есть некоторая репутация, но её нужно поддерживать и укреплять. Тем более, что выгляжу я не впечатляюще.

Рони, пока я прогуливался со Светкой, знакомилась к кланом, так что была ещё здесь. Ей ещё закреплять договор на «Камне основания», в принципе… И это удобно, захвачу с собой. Завтра, а то сегодня к вечеру, отправляемся по вопросу Хорна, так что её разве что подбросить до дома вещи собрать – и то вряд ли понадобится, только что вернулась из подобного похода. Я бы на всякий случай прихватил с собой в Испанию, где располагается официальный штаб «Вечного пламени», и Сфено, но опять же боюсь что её диковатая сестра устроить что-то не то.

Впрочем, Рони, да ещё с её новой «классовой способностью», должно быть достаточно. Тем более, что и репутация у неё основательная.

Ната, оказывается, уже и контракт с Рони обговорила. Золото, а не девушка… Нужно будет сделать ей что-то приятное – например, зачарованные патроны для снайперки заказать. Можно к ним даже цветы добавить.

К слову, я спросил Снегурку, не стоит ли взять с собой и её. Она чуть подумала и решила, что ей есть смысл пообщаться с представителями по сути одного из активов нашего клана, но лучше в следующий раз, когда наши позиции в переговорах будут уже покрепче. Но хотя бы долю прибыли из них выбить нужно будет в любом случае.

В общем, побеседовав с дамами и убедившись, что всё нормально, я отправился закрывать одно из отложенных дел. Неохота, но нужно…

Глава 23

Местом встречи мой контакт назначил один из публичных маяков Изнанки. Со стороны нормального мира это было небольшое озеро посреди то ли небольшого леса, то ли заброшенного парка; с Изнанки было примерно то же, но вода была переливчатой и по ней то и дело без видимой причины проходили мелкие, скорее рябь, волны различных форм.

Мой контакт, Михель Махиас, ожидал меня в нормальном мире. Маленького роста, смуглый, похожий на подростка парень с титулом «Миротворец» и классом «Диверсант». Видимо, добрым словом и взрывчаткой можно сделать намного больше, чем просто добрым словом…

Мой спутницу он встретил без удивления.

– Здравствуйте, господин Щеглов, госпожа Мэх. Я, признаться, ожидал, что вас будет больше.

– Для всех есть свои дела – ответил я. – Нас двоих должно быть достаточно, если вы не собираетесь напасть на нас всем кланом. Да и то не поручусь за результат.

Дипломат «Вечного пламени» кивнул.

– Нападать мы не собираемся. Ещё раз приношу извинения за инцидент с Киляалом, его мог держать под контролем только сам босс.

О как. То, что «боссом» для них всё ещё остаётся Мендоза, и так было понятно, но то, что Махиас прямо так говорит это мне без дипломатических экивоков, весьма значимо. С другой стороны, до этого момента я ничего и не делал, чтобы изменить такое положение. И, сказать, по правде, всё ещё не уверен, стоит ли… вероятно, с этого и следует начать.

Я вздохнул. Это нужно сделать прямо сейчас.

– Есть два момента, которые я никак не могу проигнорировать, даже если бы очень хотел – произнёс я вслух. – Во-первых, есть далеко не нулевая вероятность, что воскресить Змея не удастся, и с каждым днём без изменений она только увеличивается. А во-вторых, пока это не произошло в одну или другую сторону, «Вечное пламя» остаётся точкой проблем. Я не могу даже быть уверенным, что кто-то из вас не попытается снова на меня напасть. Соответственно, поскольку и возможность, и необходимость подталкивают к этому, я вынужден или реально взять клан под контроль, или уничтожить его.

Взгляд Махиаса был достаточно красноречивым, и я ответил на незаданный вопрос.

– Да, я могу это сделать, если только вы не заручились поддержкой какого-нибудь бога. Пара архидемонов, вероятно, тоже вариант. Но даже если Змей ухитрился обеспечить такую поддержку, что я вполне допускаю, в моих руках остаются ключевые контракты, которые я с удовольствием разорву, после чего вас добьют даже без моей помощи. Проблемы от этого будут у всех, но вы нажили достаточно врагов, которым на это плевать. Очевидно, что вам это не понравится, но мне нужно, чтобы вы делали то, что я скажу делать, и не делали того, чего скажу не делать. В остальном можете продолжать как было раньше. Контролировать клан во всём у меня нет ни желания, ни возможности, но оставить всё на самотёк невозможно.

Мужчина кивнул.

– Понимаю. Есть несколько ключевых фигур, которых вам нужно… убедить, и они готовы с вами поговорить.

– Хорошо для них – хмыкнул я. На самом деле я испытывал меньше уверенности, чем демонстрировал… надеюсь, это не заметно – но не сказать чтобы так уж волновался. Да, ситуация сложная, неоднозначная, и я не так хорошо представляю себе, как быть, как хотел бы. Но, блин… Это всего лишь чуть выше среднего уровня того, с чем мне постоянно приходится иметь дело.

А на фоне контракта с феями вообще отдых. Собственно, если рассматривать это как время вне общества Орлоэтт… я ощутил, что расслабляюсь.

Впрочем, немедленно постарался превратить расслабленность в уверенность. Вроде бы даже получалось.

Ввиду рода деятельности клана Змея… ну, пока он ещё был кланом Змея, какого-то конкретного штаба у них не было. Контролируемые предприятия, лёжки, склады, дома членов, но не какое-то конкретное место, где сходятся все узлы и собираются кланеры. Так что с представителями «Вечного пламени» я встречался в баре. Почти обычном, если не считать того, что хозяин был демоном, а официанты – одержимыми. Ну да не мне, в сопровождении Куаллоны и ЛРМ, к этому придираться.

Собственно, большая часть активов сего клана как раз такие: практически обычный бизнес с той или иной лёгкой примесью необычного.

Моими партнёрами по переговорам помимо Махиаса были казначей клана, силовик, что вполне ожидаемо, но еще – архивист и ритуалист. Они и представились так, и в статусе это было записано. Казначей, Касах Аль-Нухи, был здоровенным лысым негром; даже крупнее своего брата, главы боевиков. Впрочем, это компенсировалось тем, что Конго Аль-Нухи, в отличие от него, был Одарённым. Двадцать одна единица маны – не то, чтобы много, но хорошо. А в зависимости от дара может быть более чем достаточно.

Ритуалист, Конрад Орог, маны не имел, что для его рода занятий в общем-то неудивительно, – это направление магии изначально создавалось неодарёнными для неодарённых – зато у архивиста маны было два с половиной десятка. Двадцать четыре единицы, если точно. Крепкий дедок-азиат, Ким Джун-Сон. Очень занятная компашка, и не очень понятно, что часть из них тут делает. Впрочем, для того я сюда и пришёл, чтобы понять, что к чему.

Все сидящие за одним со мной столом кланеры ограничились тем, что представились и сейчас ждали моих слов. Ритуалист, похожий то ли на учителя, то ли на священника худой немолодой мужчина с залысиной в серых волосах, медленно перебирал в руках чётки с крупными жёлтыми бусинами; архивист почёсывал ус. Остальные просто молча смотрели на меня.

– Повторю то, что уже говорил Махиасу по пути – произнёс я.

– У меня есть запись, если хотите – предложил упомянутый. Я поднял бровь, но кивнул.

– Думаю, так будет проще. Я всё равно не оратор.

Он достал из кармана смарт и запустил воспроизведение нашего разговора. Кланеры выслушали, не проявляя реакции.

– Ну? – произнёс я. – Есть что сказать?

– Всегда есть, что сказать – философски заметил казначей. – Тем более, мне. Что с деньгами делать будем, э?

– Делать их, естественно – я пожал плечами. Достал свой смарт. – Какой ваш номер? Я вас свяжу со своей… финансовой частью, обсудите сотрудничество и доли.

Он кивнул. Хм, в данном случае в одноразовых номерах нужды нет, полагаю, но на будущее будет неплохо несколько штук подготовить. Хотя подозреваю, что у Наты есть уже.

Брат казначея тоже достал смарт, но помимо выведенного номера ещё и озвучил нечто другое.

– Если есть возможность задействовать наших людей в организации официальной обороны, это было бы хорошо.

– Хотите улучшить имидж или предлагать крышу? – осведомился я.

– Одно другому не мешает, да – заметил маг-здоровяк, и его брат согласно кивнул.

– Проработаем вопрос – согласился я, и руку поднял архивист.

– Мы сможем получить доступ к базам данных других кланов?

– Можете – согласился я, не став добавлять «на том уровне, что у меня самого». – если обо всём договоримся. Но пока что вы на удивление спокойно воспринимаете… Я ожидал большего противодействия.

– Нам нет ни смысла, ни причин нарываться на свару – сообщил безопасник. – Тем более, без сильной фигуры во главе клан долго не протянет. И это только самое первое, да.

Я кивнул.

– Вот эти ваши причины я тоже хочу узнать.

Ну… «Вечное пламя» хотело себе позицию Британии в Евросоюзе: вместе, но наособицу. И я вполне мог им это обеспечить. В принципе, в нашем альянсе у всех кланов так, но у «Вечного пламени» пока что было больше «наособицу», чем «вместе».

Ещё они хотели позицию «силового блока», или даже «армии» альянса. С одной стороны это чревато, с другой – один мой маленький клан не может успевать везде. Какой-то компромисс – вполне разумное решение, просто понадобится присмотр, и разбавить новообразуемую структуру членами других кланов. А если не найдут подходящий персонал – сами потом виноваты будут, если что. Я-то всегда смогу отойти в торону… Или просто навешать зарвавшимся, как вариант. Послать парочку своих дам, Сфено с Рони, и опять же сами виноваты.

Они реально способны вдвоём перебить целую армию.

В общем, хотя сложности в переговорах возникли, но они оказались совсем не теми, которых я ожидал. Не принципиальные разногласия из-за нежелания признавать мою власть, а технические детали. И если экономическую часть я без зазрения совести взвалил на Снегурку просто потому, что моя попытка участвовать наверняка только сделала бы хуже, то с остальным…

…Ну, остальное я честно отложил на потом. Ключевое слово «честно». Составили прикидки в общих чертах, которые дальше будем уточнять и прояснять. Переговоры и политика всегда так работают.

…Они уделяют слишком много внимания официальной эмблеме формируемого силового блока.

В общем, кланеры Змея могли временами морщиться, кривиться, что-то недоговаривать, но на сотрудничество шли. Тем более, что я на них пока не особо и давил, оставляя в целом автономию. И Снегурке сказал тоже не сильно их выжимать; свою долю мы должны получить, но в остальном – честное сотрудничество. В конце концов, одна она просто не справится, если сильно влезем.

Снова возникает вопрос расширения состава.

– Хорошо – кивнул я. – С этим пока что закончили, мне нужно будет обсудить ещё с альянсом. Возможно, организую общую с ними встречу. Прежде чем разойдёмся в этот раз, есть ещё кое-что. Во-первых, как обстоят дела сопряжением с миром альтивов?

Взгляды Вечнопламеньцев скрестились на Махиасе.

– Неплохо – сообщил он. – Мы удерживаем плацдарм, местные не пытаются атаковать остров.

Хмм?.. «Изучение», одними губами. «Уклончивость, желание избежать темы». И что же такое он не хочет говорить?

…О. Это же очевидно.

– И что именно вы им продаёте? – осведомился я. – Надеюсь, учитываете, что они всё ещё остаются угрозой, пусть и уменьшенной?

Как ни странно, архивист кивнул. Братья скривились.

– И, вообще-то, альянс легко может узнать о ваших махинациях, и снова будут проблемы для всех – заметил я.

– Простейшие амулеты, зелья и накопители – признал казначей. – Берём у них оружие и элементы брони.

– Хмм… – протянул я. Нахмурился пришедшей мысли. – Главная проблема в их гранатах. Даже если их у вас нет, все будут считать, что есть. Ваши каналы нужно будет делать официальными, под общим наблюдением, иначе это очень плохо кончится. И в ближайшее время, потому что в альянсе тоже скоро попытаются прояснить этот вопрос. Пока что было достаточно других проблем, но это ненадолго, и нужно действовать до того. Как можно быстрее, желательно уже сегодня. Кто из вас может этим заняться? Я отведу в штаб альянса.

Махиас поднял руку, и я кивнул.

– Чудно. – Снова нахмурился, но решил, что час-другой всё-таки может подождать. – В таком случае, последнее пока что. У вас должны быть заначки с амулетами и материалами на всякий случай. То, что не на продажу, но и не используется постоянно. Мне нужно взглянуть. Всё забирать не стану, но некоторые вещи скорее всего заберу.

Лицо казначея стало кислым, но его брат понимающе кивнул.

– Прямо сейчас – уточнил я, и казначей скис окончательно.

На самом деле, стоило отложить это на потом. Складов у них было несколько, в разных местах, и осмотр всех – слишком много времени, а в следующий раз, подозреваю, уже припрячут что-то. С другой стороны, интересное для них – не то же самое, что интересное для меня, и Аль-Нухи вроде бы поверил в то, что я могу определить, если они попытаются что-то заныкать. В принципе, использую возможности получения заданий и Разговор с предметом, действительно могу, но это довольно напряжно.

Кстати говоря, я подстраховался кое-чем ещё. На текущем ранге моя Автокарта позволяла оставлять метки, и, как оказалось, не только на места, но и на конкретные объекты. В том числе на людей. Так что теперь, если что, отыскать эту компашку я смогу в любой точки Земли.

В любом случае, улов был уже в первой точке. В погребе вполне себе жилого дома в какой-то сельской местности, прикрытые всяким хламом, стояли несколько ящиков, содержащих амулеты и зелья длительного хранения. Зелья мне были неинтересны, а вот амулеты…

«Малое исцеление» – чек. «Персональное усиление» – чек. «Персональный разгон» – чек. «М-маскировка» – чек. Никогда не будут лишними, хоть и есть уже.

А затем ЛРМ молча ткнула пальцем куда-то в сторону стены. Я взглянул, куда она указывает… это вообще что? Висящая на стене штуковина была похожа на плетёный из веток и лиан прямоугольный поднос.

– Изучение – пробормотал я и поднял бровь.

«Щит О-Бархе. Этот примитивный щит был создан и зачарован О-Бархе, воином-шаманом племени даухе. В отличие от большинства своих коллег, он полагался не на помощь духов, а на силу оружия и собственной магии, и крайне ценил жизнь каждого своего соплеменника. Его щит воплощает в себе все эти идеи. Изношенность: 7/45, насыщение: 8/27, открывает навык „Мастерство барьеров“».

«Мастерство барьеров, магический навык/метод, ранг 0(+2). Увеличивает эффективность всех типов барьеров, создаваемых пользователем (прочность, длительность, т. п.). Уменьшает расход маны на их создание и поддержание. Упрощает демонтаж и преодоление чужих барьеров».

Не знаю, насколько именно он всё это увеличивает и уменьшает, но это джекпот… Магия барьеров не просто крайне полезна – это, блин, моя жизнь. Пусть конкретно меня защищает не только Персональный барьер, но и Жизнь в числах, однако важности магической защиты это не уменьшает. Даже с учётом альтивских диспел-гранат.

А этот бонус ещё и стоит всего ничего, блин. Это… ну, тут и говорить не о чем.

– Откуда это у вас? – осведомился я у сопровождающего нас казначея, стянув щит со стены. Он пожал плечом.

– Брата нужно спрашивать.

Я сунул свою прелесть в одну из сумок в Инвентаре – на глазах у постороннего использовать не собираюсь – и кивнул.

– Спросите. Остальные заначки посмотрим в следующий раз, сейчас время поджимает. Вас могу куда-то доставить, если более-менее по пути.

«Бва-ха-ха?» – по Связи, которую я естественно держал активной, осведомилась Куаллона.

«Не настолько» – отказался я. – «Но очень хорошая штука, заметно усилит мою выживаемость. Броня крепка, осталось найти лазерную пушку… И, думаю, это я сейчас тоже решу».

Фактически, консервативную часть альянса представляли, или скорее возглавляли, кланы Елисей и Всепути, с которыми тоже нужно выяснять отношения аналогичным образом. На них, правда, у меня было меньше инструментов для давления; это Змей был оригиналом, завязавшим жизненно важные контракты на себя вместо Камня основания, погибшие главы этих двух кланов хоть и оставили тоже кое-какие завязки, но не настолько критичные.

И отношение оставшихся руководителей к выдвинутым идеям тоже было неоднозначным.

– У нас не так много боеспособных сил, и они необходимы для самозащиты – осторожно заметил Игорь Таркин, и.о. руководителя ВсеПути, шаман по классу. В смысле, неошаман, а не традиционалист. Молодой ещё мужчина, темноволосый, в хорошей одежде.

– Именно – кивнул я. – Нужно делать нормальную совместную силу безопасности, а не каждый защищает себя как может, а я бегаю по вызовам. У меня маленький клан, мы тупо можем не успевать везде, особенно если устроят атаки по разным точкам одновременно. Плюс возможность взаимодействия. Я же не раз говорил, наша главная проблема – раздробленность. А альтивы – это отдельная проблема, с которой необходимо что-то делать, и тут опять же должны участвовать все. Тем более, как раз ваш клан разбирается в налаживании контактов и торговли.

– Это да – согласился шаман. Вздохнул, закусил губу, и достал из внутреннего кармана пиджака… маленькие счёты? «Изучение»… а, понятно. Занятная штука, набор контрактных якорей духов, собранных в одном месте. Насколько я понимаю, можно использовать в качестве центра наблюдения, связи, и управления – просто размести духов в нужных местах, и общайся или наблюдай через якоря. Может, и я себе такое сделаю, идея хорошая.

– По моему, идея очень здравая – заметил представляющий Елисей Константин Гнатов. Вероятно, он занимал этот пост просто как более-менее знакомый со мной человек, поскольку изначально его должность была достаточно далека от власти; просто исследователь иных миров. Талантливый, даже выдвигавшийся на премию, но просто работник в поле, а не руководитель организации. Хоть и руководитель исследовательских групп. Да и молодой он, чуть старше меня.

…Ну, что поделать – я очень уж особый случай.

В любом случае, как раз он изначально не возражал против выдвинутых предложений. Возможно, как раз потому, что вёл более активный образ жизни. Более близкий к моему.

– В конце концов, вы можете просто профинансировать наёмников – предложил я. – Рони, ты же сможешь найти хороших профи, которые возьмутся и справятся?

Демоница кивнула.

– Безусловно. Хотя это зависит от оплаты.

– Это приемлемо – снова вздохнул шаман. – Попробуем прикинуть, что и как будем организовывать…

И снова я оказался нагружен стопкой листов с прикидками. Нежелание с этим связываться было как бы не больше, чем с гриндом, но есть такое слово – «надо»… По крайней мере, проблему поджимающего времени позволяет решать Изнанка.

Ещё одним плюсом было то, что под это решение я выбил у союзников снаряжение под создаваемый отряд, с запасом. В конце концов, оба клана имеют достаточно крафтеров, так что комплекты амулетов и зелий обеспечить им будет несложно. Пока что оговорили типовые наборы, которые используют их боевики и исследователи, плюс несколько дополнительных, но помимо этого договорились о поставке снаряжения под конкретные потребности и навыки потенциальных наёмников, и вообще участников «группы безопасности». В конце концов, маги – это не солдаты, с единообразием у нас намного сложнее.

И я выбил-таки себе несколько лазерных и телекинетических амулетов. Хе.

Ну что же. Предварительные договорённости заключены, плюшки распределены, осталось разобраться с главной силой современного мира, над которой бессильна даже магия: бюрократией…

Глава 24

На самом деле, всё было не так уж страшно. Пока я жив и обладаю достаточной силой, всегда могу заставить придерживаться духа договорённостей, а не буквы, а после меня хоть потоп. Но даже так проклятые бумажки отняли уйму сил и нервов: как минимум, я не хотел выглядеть по дурацки, выдвигая глупые предложения, а потому работал на совесть, закапываясь в скачанные из архивов кланов образцы похожих договорённостей.

Для современного магического сообщества, учитывая вышеупомянутое, важна не чёткость и однозначность формулировок, основанных на законах, а ясность и очевидность позиций и обязанностей участников, чтобы обе стороны понимали, чего от них хотя, и что за это будет – как за выполнение, так и за нарушение. Попытки выезжать за счёт тонкостей и слепых пятен законодательства тут не работают; если другая сторона решит, что её дурят, она выскажет это прямо и с высокой вероятностью применив силу.

С магическими контрактами ближе к «обычным» договорам, но у нас не тот случай.

И да, занимаясь этим делом, я понял, что магические контракты – не панацея. Иногда такой вот «простой» договор может быть эффективнее. Когда за ним стоит достаточная сила.

А ещё – стало понятнее, что я и мой клан для альянса действительно необходимы. Век живи – век учись…

Одно дело, когда понимаешь какую-то идею. Другое – когда лично с ней сталкиваешься. И третье – когда всё зависит от тебя. Первое, и главное требование для обеспечения порядка – наличие необоримой силы. В идеале она не должна применяться, но присутствовать должна, чтобы все знали, что неподчинение правилам неизбежно влечёт последствия. А единственный способ покончить с раздробленностью – сжать всех в один кулак.

Ещё бы уничтожить структуру кланов, и создать единую структуру… Но я этим точно заниматься не буду.

Зато я смог пропихнуть ещё одну выгодную для меня идею: усиливать отряды големами, тем более что их можно подставлять под удар вместо живой силы. И разумно, и с учётом наличия у меня клана големостроителей очень даже выгодно. Как любой лидер клана, преследую свои интересы… ну, почти. Ненужное я не впихиваю, усиление големами действительно будет полезно, просто недёшево – но дополнительные наёмники обойдутся ещё дороже. А эффективность у големов хоть и ограниченна, но при правильном использовании они вполне полезны, сам могу засвидетельствовать.

Плюс этот заказ позволит мастеру Кунлаю продолжать исследования, увеличивая эффективность големов. Нужно только ему дать указание сфокусироваться на прикладном, а не теоретическом, а то он спустит все дополнительные финансы на бесконечные попытки создания полноценного ИИ. Ну да, маги этим тоже занимаются, со своей стороны… Земные маги вообще сосредоточены на подобных вещах.

У меня были телефоны клановых… чиновников? Юристов? Понемногу того и другого, полагаю. С которыми можно было консультироваться по ходу дела, вылезая для этого с Изнанки. Куаллона тоже помогала советами; хоть в политику она обычно не влезала, если не считать самое начало, когда её ещё только создали, но жизненного опыта у моей телохранительницы было более чем достаточно, а в данном случае он был куда ценнее знания законов. В общем, то да сё, и план по созданию группы быстрого реагирования был в общих чертах готов. Конечно, оставались вопросы организации – снабжение, базирование, контакты, и всякое такое – но это уже потом. Тем более, сперва ещё нужно нанять конкретных наёмников, уложившись в бюджет, и учесть их индивидуальные особенности.

Всё же, это определённо было существенным шагом вперёд. Главное, не допустить утекания из рук контроля над создаваемой структурой. Вероятно, нужно будет заключать контракт с каждым наёмником индивидуально, и желательно ещё и продемонстрировать силы… Я поморщился. Ну, это вопрос будущего.

А сейчас – ещё более проблемное. Я нашёл в избранном нужный номер.

– Госпожа Орлоэтт? Если у вас нет возражений, отправляемся с утра.

– Я буду у вашей квартиры – согласилась она, и отбилась.

Судя по тому, что больше не отвечала, прекрасно понимала, насколько мне это неудобно. Я даже не хочу знать, какие уже обо мне слухи ходят…

…Ладно. Посмотрим, кто кого.

Барьер сигнальный, накрывающий окрестности. Барьер поддержки, занятная штука, открывающаяся с повышенным амулетом Волоса навыком. Ещё пара специализированных барьеров, в основном ожидающих активации. И Рони, ожидающая сигнала к действию.

Как я и подозревал, фея выглядела… Ярко. Всё более чем прилично, но когда во дворе обычного жилого дома в провинции появляется девушка, которая выглядит то ли как супермодель, то ли как аристократка на прогулке, не обратить на неё внимание просто невозможно.

Вполне возможно, что моя… подопечная имела возможность сломать мою сигналку, или даже обойти её, оставшись незамеченной. Однако – она не могла этого сделать. Это было бы слишком прямолинейно, и прямо указывало бы её попытку… что-то устроить, плюс барьер мог быть стандартной частью моего хозяйства, и разрушать его – портить мою собственность. А это идёт против правил игр, в которые играют феи; она и так действовала очень уж прямолинейно для них. Да и не факт, что считала имеющим смысл тратить силы на то, что аналогично лёгкому подшучиванию.

Так что, стоило сработать сигналке, как Рони накрыла двор и дом отводом глаз. Да, мы в отличие от феи потратили на всю эту хрень много сил. Но мы-то не феи.

Как я хотел бы не иметь с ними никаких дел…

Сложный вопрос, впускать фею в дом или нет. Если впустить – сложно сказать, к чему может привести. Если не впускать – может быть воспринято как оскорбление.

К счастью, у меня было достаточно знаний, чтобы решить эту проблему двумя способами.

– Вы не пригласите меня внутрь?

…Уже одним. Я хотел сходу перейти вместе с гостьей на Изнанку, но не успел. Хорошо, что есть второй вариант.

– Здесь и сейчас дозволяю пересечь мой порог – кивнул я. Тот же принцип, что был тогда в кафе – дать разовое разрешение. Очень просто, но многие прокалываются, даже зная об этом. Я и сам не стану зарекаться – чуть расслабился, повёл себя по привычке, и всё. Одно слово сорвалось с языка, и уже не отменить.

– Гораздо скромнее, чем я ожидала – заметила девушка. Я пожал плечами.

– Как есть. Это мой дом. Да и, в общем-то, с попытками что-то менять больше минусов, чем плюсов.

Деньги, время, возня… Я даже базу на Изнанке, с которой проще, толком не обставил. Не говоря уж о перепланировке или чём-то в этом духе. Правда, в плане безопасности выгоднее обзавестись отдельным домом вместо квартиры в пятиэтажке, но придётся ещё и перетаскивать базу на Изнанке… Я поморщился. Рано или поздно придётся. Лучше бы, конечно, пораньше.

Видимо, придётся указать Нате, хоть и очень не хочется навешивать ей дополнительную работу. Да и переезжать тоже, честно говоря.

В этот раз меня вместо обычной Кэтти сопровождала Леонесса. Плюс, разумеется, Рони Мэх, и, увы, Орлоэтт. Последняя всё же переоделась в более подходящую условиям мест, в которые отправляемся, одежду. Всё равно довольно бросающуюся в глаза, на мой взгляд, – женский охотничий костюм, по словам Куаллоны – но та же самая Куаллона сообщила, что одежда-то эта будет выглядеть нормально, вот сама дама… С другой стороны, вся наша компания выглядит как знатная дама с супругом в сопровождении телохранителей.

«С супругом?» – переспросил я. Меч мысленно «кивнула».

«Именно так. Недавно ещё ты смотрелся бы как один из телохранителей, но сейчас у тебя достаточно уверенности в себе, чтобы складывалось такое впечатление. Со стороны выглядишь молодым бароном, или представителем старой аристократии фронтира – небогатый, но с уверенностью в себе и достоинством. И супруга из вероятно купеческой семьи с хорошим воспитанием, выданная ради приобщения к титулу».

Я так же мысленно хмыкнул, чуть поднял бровь, и осмотрел нас новым взглядом. Хм. Действительно, есть что-то такое. А Куаллоне лучше видно, полагаю.

Хоть я и взялся сопровождать фею, но всё же моей первой и основной задачей было разобраться с ситуацией вокруг Хорна. И, возможно, эвакуировать его.

К сожалению, связаться с ним от сопряжения было затруднительно. Линк-амулеты изрядно расширяли функционал телефонов, в том числе позволяя использовать смарты без сотовой сети, но их дальность без оной оставалась небольшой. В теории зависела от вкладываемой маны, но на практике если вложить слишком много точной работы амулет просто сгорит, так что предел был километров двадцать. Моя Связь на пределе доставала дальше, но всё ещё недостаточно; до замка Хорна от сопряжения сотни две километров будет.

По крайней мере, появившееся в журнале задание сообщало, что пока что с ним всё в порядке. Оставалось поторопиться, и надеяться, что меня не будут отвлекать побочные задания.

Электромобилей на всех у меня не было, всего две штуки, но, неожиданно, помогла моя подопечная. Магия трансформации превратила древесный ствол в нечто вроде стула на колёсах, – два стула на колёсах – а затем магия уменьшения веса позволила моему транспорту тащить за собой эти прицепы с пассажирами.

– Благодарю – кивнул я. – Это изрядно поможет.

Фея кивнула, принимая благодарность как должное.

Хотя при прошлом визите сюда я прикупил пару карт местности, и кое-что открыл на Автокарте во время путешествия, для уверенной прокладки пути этого было категорически недостаточно. Поскольку не хотелось бы выйти с Изнанки посреди моря, над кратером вулкана, или даже в чьём-то доме, приходилось двигаться осторожно, стараясь выбирать куски мира, местность в которых была более-менее известна. Лучше «более», поскольку выйти, к примеру, посреди местного храма могло бы оказаться самоубийственно – местные жрецы не любят демонов, и если за такое святотатство боги их поддержат, я не уверен, что смогу даже сбежать. В итоге пришлось удовлетвориться тем, что я смог в несколько переходов доставить нас в зону, с которой должно быть возможно воспользоваться Связью – если Хорн в замке, конечно.

Возможно, если положиться на сочетание отвода глаз ЛРМ и сокрытие присутствия феи, представляющее из себя продвинутую версию того же отвода глаз, мы смогли бы подойти и ближе, если не сразу в замок, но я предпочёл обойтись без этого. И лишний риск, и лишний раз полагаться на фею. Вряд ли она подведёт, но это в каком-то смысле означало влезание к ней в долг, даже если технически сейчас это были общие усилия на общее благо; и я предпочитал минимизировать такие риски, насколько это возможно. Плюс оставался факт, что это всё-таки магический мир, так что магическая маскировка здесь менее эффективна – есть методы обнаружения и противодействия.

Мы вышли на склоне поросшего травой и парой почти лишённых листьев кустов холма. Орлоэтт поднялась на вершину, осматриваясь, а я попытался связаться с немцем… прежде чем успел попытаться, ко мне обратилась Рони.

– Феи настолько плохи? – тихо спросила она. Я повернулся к ней с вопросом во взгляде.

– Сложно не заметить, что рядом с ней твоё поведение меняется – сообщила демоница. – Я вижу напряжение, осторожность, и даже опаску, которых не было прежде. Я практически не имела дел с её народом, потому спрашиваю – феи настолько плохи?

Я скривился и ответил.

– Не столько плохи, сколько проблемны. С чем бы сравнить… Представь, что у тебя работа доставить куда-то яйцо неведомого монстра, и по дороге на тебя будут нападать. Отбиваясь, рискуешь его разбить, и тогда тебя убьёт наниматель. Пытаясь срезать дорогу рискуешь заблудиться или потерять груз с тем же результатом. А если двигаться медленно и осторожно, будучи готовым отражать нападение, монстр может вылупиться и сожрать тебя. И это не говоря о том, что неизвестно, какое проклятье можешь подцепить в процессе доставки.

Я беспомощно пожал плечами.

– Сам понимаю, что не очень удачное сравнение, просто это то, что было у меня в мыслях. Но я же давал материалы для изучения?

– Просто у меня не сложилось впечатление, что всё настолько плохо – заметила демоница. – Возможно, не так смотрела на проблему. Хм.

Она задумчиво взглянула на свою сумку и достала из неё ноутбук.

– Пожалуй, я изучу вопрос тщательнее – сообщила женщина, и я кивнул. Это было немного неожиданно, но я не так уж хорошо её знаю; вполне возможно, что она просто слишком прямолинейна, всё же чистый боевик, хоть и со специфичным «билдом», так что не заморачивалась подобными сложностями. Ну, пока что она соблюдала в отношениях с феей молчание и дистанцию, и вообще достаточно профессиональна, так что сложностей быть не должно. Тем более, если изучит вопрос.

А теперь всё-таки вернусь к нашему рогатому, то бишь Хорну.

Понадобилось несколько попыток и подойти на несколько километров ближе, но я всё-таки сумел связаться с немцем, хотя связь была… словно с помехами. Впрочем, чего-то подобного я ожидал: если его осаждают, то очень вероятно, что по всем правилам. С магами и вероятно жрецами. В любом случае…

«Привет, Хорн. Давно не виделись. Да и сейчас не видимся. Артём Щеглов на связи, и я хотел бы получить доклад по ситуации».

Несколько секунд со стороны немца не было ответа, я лишь ощущал, что связь сохраняется. Затем он откликнулся.

«Эм, вы здесь, в этом мире?..»

«Так точно. Прибыл выяснить ситуацию и возможно вытащить союзника, как только узнал и смог».

«…Спасибо. Пока что всё не так плохо, но буду благодарен за помощь. Где вы находитесь?».

«Примерно в полусотне километров к юго-западу. Армии со мной нет, если что, но я неплохо прокачался. Так что всё-таки у тебя произошло?»

Однако. Даже с учётом того, что из-за разницы в ходе времени у Хорна было здесь больше времени, он неплохо развернулся.

Когда я оставлял его в этом мире, у него был не разграбленный, но слегка повреждённый замок, в котором в живых осталась только тёмная эльфийка, любовница бывшего хозяина, и парочка принадлежавших ему же деревень по соседству, живущих в основном овцеводством. Я на его месте, вероятно, собрал бы ценности и смылся, чтобы не конфликтовать с местным королём, который и передал эти владения своему ныне покойному придворному магу; немец поступил иначе. Не знаю, как – расспрашивать не стал – но он ухитрился договориться с королём и официально принял на себя права и обязанности прежнего хозяина. Возможно, прикинулся им? Его способности такое позволяют, в принципе.

В общем, он выполнял поручения короля и занимался развитием своих владений и способностей, характерными для наших с ним даров стремительными темпами. Была бы Эссенция, остальное приложится… А источник оной он нашёл в виде заданий на истребление зверей и монстров. Всяческие злобные духи и Тени тоже.

Блин, кому-то определённо повезло с экспой.

В общем, он прокачивал личные силы, и благодаря этому развивался в прочих аспектах.

Тут стоит пояснить специфику его способностей. Хотя основа дара у него и у меня одна и та же, «Собиратель осколков», то есть попросту врождённая способность к чудотворству, но формы у нас этот дар принял совершенно разные. Я – «Снаряжемант», использую предметы для получения и прокачки конкретных способностей. Он – «Пользователь Персон», способный использовать память и возможности различных существ, когда-либо живших в мире. Не любого существа по желанию, очевидно, но у него достаточно широкий и растущий набор. Используя Персону какого-нибудь монстра, он получал силу/скорость/выносливость того, и даже такие способности, как «магические когти» или «устойчивость к огню»; Персоны магов обеспечивали теорией магии и готовыми заклинаниями; и даже обычные люди – и нелюди – обеспечивали свои знания и навыки. Менеджмент, экономика, строительство, сельское хозяйство… А так же местонахождение заначек и компромат.

Понятное дело, это зависело от того, есть ли в его запасах Персона с полезными знаниями, но немцу везло. Он успешно развивал своё хозяйство, и успевал заниматься тем, что было интересно лично ему, в том числе используя присылаемую с нашей Земли литературу.

Парниша хотел провести социальный эксперимент с поддержкой магии.

«Ты слишком большой оптимист» – заметил я. – «Было очевидно, что что-то пойдёт не так».

«Ты тоже считаешь, что не стоило…» – с заметной даже через помехи усталостью «произнёс» Хорн.

«Вот этого я не говорил» – я даже покачал головой. – «Как раз наоборот, хорошее дело, всячески поддерживаю. Было очевидно, что провалится, но что, вообще, удавалось совершить с первой попытки? Явно не что-то настолько сложное. Это первый шаг. Главное не сдаваться и сделать полученные сведения доступными для идущих следом. А то я знаю одного мага, так он после подобного провального эксперимента ушёл не в ту степь… Только много лет спустя понял, что изначально всё делал правильно, просто с первого раза ничего не выходит».

Даже я, блин, пострадал… Правда, как раз из-за этого его понимания.

«Но если это общество, люди…» – продолжил сомневаться Хорн. Я вздохнул.

«Ганс, блин… Намного проще отойти в сторону и ничего не делать, оправдываясь тем, что не хотел навредить. Но в этом случае не только не станет лучше, но ещё и деградировать может. У тебя благое намерение, и ты попытался. Это намного больше, чем у большинства людей, а сейчас с моей помощью попытаемся решить возникшие проблемы. И попробуешь снова с учётом ошибок».

Идея – я не про идеологию – Хорна была довольно простой, и не то, чтобы новой. Всего лишь обеспечить в его владениях свободное использование магических контрактов. Сложность была в том, чтобы не допустить злоупотреблений.

Впрочем, злоупотребления клятвами в его случае было меньшей проблемой, поскольку это дело он вводил очень осторожно, и до свободного не дошёл: пока что все клятвы заверял лично, удостовериваясь в намерениях сторон. Основные проблемы были со второй частью проекта: сетью контрактной магии, накрывающей все его владения.

Он пытался добиться автоматического подпадания любого, входящего на его землю, под несколько простых контрактов: «не убий», «не укради». Собственно, пока что и были только эти два.

Сложностей была уйма, прежде всего, конечно, чисто технических. Как накрыть всю территорию одинаково действенными чарами? Как их поддерживать? Как следить за работоспособностью? Как отделить «не убей другого разумного» от «не убей свою курицу или пойманную рыбу»?

И это он ещё до «не обмани» не дошёл…

Поразительно, что за такое короткое время со всеми остальными заботами Хорн успел добиться хоть чего-то. Но даже этого оказалось достаточно для проблем.

Учитывая его осторожность в экспериментах, крестьяне возмущаться не начали. Не успели, подозреваю, поскольку начали возмущаться жрецы.

Причём тут, на самом деле, Гансу просто не повезло. Две конкурирующих церкви потребовали храма на его территории, обе пытались давить, чтобы склонить в свою пользу, попытались нарыть компромат – ну и как-то выяснили, что он демон. А дальше вспомнили и проводимые им эксперименты, и просто раздули из мухи слона.

К счастью для него, религия тут имеет относительно слабое влияние, по крайней мере среди тех, кто поклоняются другим богам. Да и лично подобранный Хорном «орден» остался ему верен. Ну и замок был достаточно укреплённым, так что в итоге собранный жрецами бога Луны отряд держал замок в осаде, но прямо нападать пока не спешил. Жрецы организовали блокаду и со стороны Изнанки, но в замке имелись глубокий колодец к подводным водам, оранжерея, и Персоны, способные обеспечивать хорошие урожаи с маленького участка земли. По прикидкам немца такое состояние может продолжаться ещё долго, если ничего не изменится, так что пока что он был в безопасности, но с ситуацией всё равно нужно что-то делать.

Ну, попробую что-нибудь придумать.

Глава 25

Если бы горгоны были с нами, перебить осаждающую замок армию было бы вполне реально и даже вряд ли сложно… но всё равно не нужно. Слишком крупный инцидент, и слишком серьёзные последствия. Однако какие ещё есть варианты? Принудить предводителей отступить? В идеале хорошо бы, чтобы они сами ушли, предоставив Хорну возможность спокойно продолжить его проект. Но как этого добиться – не представляю даже примерно.

Хотя… В теории, их божество могло бы такое организовать. И не то, чтобы было невозможно до него добраться…

Я потёр подбородок. Я слабовато разбираюсь в богах этого мира, но у меня есть кое-какие связи. Хотя пытаться напрямую лезть к богиням из-за в общем-то ерунды слишком фамильярно и глупо, но можно действовать менее прямо. Да и самих Сали с Нуке, в принципе, можно попросить о совете, просто позаботиться о благодарности, вперёд. Принести жертву… Сильно подозреваю, что «накрыть поляну» будет самое то.

Итак, мой план: затариться продуктами, наготовить, ориентируясь на то, что им нравилось больше, добраться до «Города Заката и Рассвета», проконсультироваться у богинь. Не обязательно именно в такой последовательности.

Ну и выгулять фею по пути. Вполне годный план.

Прокладка маршрута через Изнанку – дело… комплексное, я бы так сказал. Вариантов всегда не то что больше одного, а множество. Даже с учётом того, что чёрные пятна на карте предпочитаю избегать, если нет хотя бы примерной карты этих мест.

Хорошо, что наши земные кланы стараются составлять карты миров. Я постучал пальцем по одной такой, приобретённой в Елисее, и глянул на Орлоэтт.

– Как вы относитесь к блюдам из морепродуктов, леди?

Поскольку у меня уже имелась какая-никакая торговля с этим миром, я успел опробовать и местные продукты. Собственно, ввиду близости к моей Земле на ветвях древа миров, флора и фауна здесь были очень схожи с земными; основные отличия внесли магические мутации, но как и мутанты обычные, эти в большинстве своём были недолговечны и не могли воспроизводиться. Правда, были ещё целенаправленно выводимые виды, в том числе сельскохозяйственные, но они развивались примерно так же, как и наши селекторские. Результат работы одного мага, вероятно, более значим нежели у одного селекционера, но одновременно у них больше проблем и меньше самих магов, нет системного государственного подхода. В итоге ситуация похожая – во всяком случае, принципиальных различий нет. Только что маны в еде больше.

Короче, я решил начать с итальянской кухни, для чего купить партию тентакле… тьфу ты. Осьминогов. Рис свой, овощи тоже местные.

Стиль – японский. Приготовил понемногу всего, и выставил для всех своих спутниц, попробовать.

Леонесса ела обычно, только что с явным удовольствием и огорчениями, когда содержимое чашки заканчивалось. Рони – аккуратно, неспешно, смакуя пищу.

Орлоэтт – очень деликатно, словно пища её не интересует и она просто пробует из вежливости. Однако содержимое её чашек, противореча этой картине, стремительно исчезало.

Хм. Интересно, если прокачать навык готовки ещё на пару рангов, удастся заставить её отказаться от касающихся меня Коварных Планов?..

Или они просто изменят направленность?..

Для того, чтобы попрактиковаться в готовке и переночевать после прогулки по городу и его окрестностям мы сняли целый дом. Небольшой, но чистый, с кухней, и отдельной спальней для каждого. Я хотел ограничиться парой комнат в постоялом дворе, и мои дамы были за пару парных спален, но Орлоэтт за собственные деньги сняла дом. Всего на одни сутки – определённо без магии не обошлось.

И, кстати, о магии. Помнится, у меня с «Духовным самосовершенствованием» был непонятный активный навык за пять маны. Попробовать, что ли?.. Как раз можно будет сразу восстановить потраченное.

Хмм. Потерев подбородок, я решил, что условия для подобного эксперимента не подходящие, но это поправимо. На Изнанке достаточно свободного места, стоит только взять с собой Лео на всякий случай.

Итак. Угроз рядом нет, я даже отошёл в сторону, чтобы не было влияния слабеньких оберегов снятого феей дома. Леонессе выданы целебные зелья и изготовленный «Пэкретом» заряд моего «Чудесного исцеления». Барьер установлен. Вроде всё нормально.

– Духовное самосовершенствование.

На миг я ощутил головокружение, а затем выскочила табличка.

«Успех! +0.3 %». Эм, и?.. Недоуменно подняв бровь, я попытался повторить.

– Духовное самосовершенствование.

«Невозможно применение. Кулдаун: 8 часов».

Хм. Похоже, придётся подождать. И посмотреть, что будет на ста процентах.

Несмотря на довольно скудную обстановку дома, выспаться удалось отлично. Пожалуй, даже лучше, чем дома; свежий воздух? Или повышенный уровень маны? Сложно сказать. Но насчёт подушки Светка точно была права: на удивление удобно.

Дальнейший маршрут я прокладывал вместе с Куаллоной, сделав для неё Автокарту видимой. Всё же она лучше знает этот мир и тем более эти места, возможно, подскажет что-то интересное – хоть для меня, хоть для моих спутниц.

– Вот – ткнула Леонесса пальцем в участок карты. – Это владение широко известно фруктами и изготавливаемыми из них сладостями и винами. Да и места там живописные, тем более сейчас сезон. Можно и просто погулять, и посетить кондитерские или питейные дома, и прикупить свежих фруктов.

– Хороший вариант – кивнул я. – Посетим.

– Завтрак будет? – осведомилась вернувшаяся со двора, где занималась утренней разминкой, Рони. И машинально облизнулась. Похоже, у меня есть ещё одна жертва…

– Будет, будет – хмыкнул я. – Когда госпожа Орлоэтт встанет. А потом выходим.

Фея, неожиданно, спала дольше всех. У меня почему-то сложилось впечатление, что её род во сне особо не нуждается, хотя решительно никаких оснований так думать на самом деле не было. Та же Ната хоть и вставала довольно рано, но это просто из-за воспитания и наличия работы. В конце концов, феи – не духи, а демоны, точнее потомки демонов; вполне себе живые, биологические существа, за время проживания на нашей Земле ещё и неоднократно скрещивавшиеся с людьми.

В любом случае, проверив плиту, я убедился, что всё готово, и принялся переносить еду на стол; а тут как раз появилась и фея.

– Разгорячённые тентакли для девушек-волшебниц – сообщил я. – Налетайте.

– С такими шутками ты никогда не избавишься от своего прозвища – с полным ртом сообщила Леонесса. Я пожал плечами.

– В этом плане я признаю поражение.

Вообще-то морепродукты тяжеловаты для завтрака, но мои спутницы – не уверен за фею, но для неё есть и другие блюда – способны переварить даже плохо проваренные сапоги. И это не моё мнение, они сами так говорили, независимо друг от друга.

Достаточно короткий с нашим транспортом путь, пара Теней, и мы вышли с Изнанки среди деревьев. Не лес, разве что лесок… фруктовая роща.

Хм?.. Я всмотрелся в миникарту. Посторонних рядом не было, но чуть дальше виднелись не только россыпь жёлтых точек, но и нечто куда боле интересное: вопросительный знак объекта интереса.

– Похоже, я нашёл что-то интересное – произнёс я. – М-маскировка.

Работники собирали похожие на розовый виноград ягоды в корзины, ничего интересного.

На первый взгляд. Полагаю, кому-то другому это было бы и на второй, и на третий, однако я даже не сверяясь с миникартой немедленно заметил выделяющееся и определённо искомое: над головой одного из батраков помимо красной полоски здоровья висела ещё и синяя полоска маны. Учитывая магократическое устройство здешнего общества… Не уверен, что об этом думать, сказать по правде. Но определённо любопытно.

Ладно бы это был подросток, не раскрывший способностей по юности, или запас маны был бы минимальным. Но ведь нет же – взрослый мужчина, а маны четырнадцать единиц.

А ещё он был единственным, кто заметил что-то – вероятно, наше присутствие. Несмотря на мою м-маскировку и отвод глаз Рони. Хотя увидеть и не смог, но насторожился, что было видно и в статусе.

Там же нашлась и кое-какая ценная информация. «Класс: Боевой маг-наёмник». «Социальный статус: Беглец».

…Кажется, я нашёл кандидата на вербовку в отряд наёмников.

Естественно, прямо там я заниматься магом не стал. Поставил на него метку, и вместе со своими спутницами отправился в город.

Небольшой городок напоминал, пожалуй, туристические районы Франции. Нишу темнокожих эмигрантов здесь занимали тёмные эльфы-калидары, но со своей спецификой: здесь они не были угрозой, и выглядели намного лучше. Я помнил пояснения Куаллоны о их культуре: где можно встретить богачей, будут и стаи калидаров. Для них роль жигало или содержанки при человеке – норма, и в общем-то это всех устраивает: богачи получают, откровенно говоря, элитных шлюх, остающихся с годами всё такими же привлекательными, а эльфы хорошо зарабатывают, временами даже получая наследство. В итоге недовольны бывают только прямые наследники – и то зачастую вместе с наследством они получают и семейного эльфа.

Эм. Здешние «домовые эльфы» хоть и потасканные, но очевидно симпатичнее Поттеровских.

В любом случае, для не имеющих собственного государства калидар подобное положение было нормой, и поскольку богачей на всех не хватает, они старались урвать своего по мере возможностей. Так что практически все позиции, на которых можно встретиться с богачами, занимали представители и представительницы этого народа – от официанток в дорогих ресторанах, до элитных же парикмахерш. И всякое такое. Я даже замечал заинтересованные взгляды из-за стеклянных витрин, когда мы прогуливались по городу, несмотря на окружающих меня женщин.

Или, возможно, благодаря им. Не думаю, что я так уж похож на аристократа или богача сам по себе; скорее, на наёмника.

Хм, возможно, смотрели и не на меня, а на Орлоэтт.

Фея вела себя как обычная девушка на экскурсии – ну, обычная девушка из аристократической семьи. Леонесса играла роль экскурсовода, а мы с Рони просто прогуливались вместе с ними; впрочем, я не переставал контролировать окрестности с помощью миникарты.

– Мы действительно можем так просто тратить время на прогулки? – негромко осведомилась у меня Рони.

– Хорн уверен, что продержится – отозвался я. – Так что воспользуемся возможностью. Тем более, что это сочетается с моими планами, да и вон нашёл кое-что… Может, и ещё что-то попадётся.

В принципе, на миникарте время от времени попадались маркеры вопросительных или восклицательных знаков. Однако мне не очень хотелось давать фее информацию о моих способностях, да и, честно говоря, я не очень представлял, как можно получить задание у совершенно незнакомого человека. В смысле, разумного. «Здравствуйте, я демон, исполняющий мелкие желания, я вижу, что у вас есть какая-то проблема, требующая помощи…» Н-да.

И ведь понимаю, что Эссенции с них всё равно копейки, а возни прилично, но все эти маркеры на карте очень неприятно царапают геймерские инстинкты. На Земле в последнее время как-то так получалось, что в людных местах бывал редко, так что удавалось этого избегать, а тут… много их, блин.

– Что-то не так? – осведомилась наблюдательная фея. Я мотнул головой.

– Всё нормально. Просто столько возможностей… Постоянно проходят мимо нас.

…Такое впечатление, что на её лице промелькнуло понимающее и чуть ли не сочувственное выражение.

Наверняка показалось.

Всё-таки прогулки по туристическим местам даже в другом мире – это, ну, слишком обыденно. Ну да, эльфийки. И только. Никакого духа фэнтези…

Если подумать, я не ощущал ничего такого даже когда у меня были реальные приключения. Больше был сосредоточен на том, чтобы выжить и выполнить поставленную задачу. А магия – что магия? Во мне самом её достаточно, привык. Особенно когда каждый день общаешься с разумным мечом и горгоной.

С последней – ещё и очень близко.

Разумеется, есть различия во внешнем виде местных обитателей, порой достаточно сильные – я покосился на Рони – но к этому тоже быстро привыкаешь. Пока что в тех мирах и местах, где я побывал, даже с эффектом «зловещей долины» поведение и проблемы аборигенов были в общем-то обычными человеческими. А пейзажи так и вовсе… Столь любимой многими авторами вычурной хрени вроде летающих островов или кристаллических пещер мне как-то не попадалось.

Хотя вид от сопряжения в мире Рони был запоминающийся, это да.

Хм. На секунду мне захотелось устроить себе нормальное фэнтезийное приключение, захватывающее путешествие без поджимающих сроков и важных целей, но разумеется серьёзно я к этому порыву не отнёсся. Может, как стану постарше и разберусь с текущими необходимостями, и позволю себе впасть в это детство…

Местные спиртные напитки пробовали все, кроме меня. Никогда не мог понять, как можно пить кисло-горькую гадость… Дамы, однако, дегустировали с явным интересом и местами даже удовольствием.

Впрочем, не то, чтобы я остался в стороне. Различных безалкогольных напитков здесь тоже было достаточно, а ещё… Я всегда стараюсь в новом месте пройтись по лавкам антиквариата, сувениров, и если есть – амулетов. В данном случае моё внимание к интересному объекту привлекла Рони… хм, интересно, если поднять ранг Автокарты, она такое тоже будет показывать?.. В любом случае, в магазинчике ювелира я нашёл весьма и весьма занятную штуку. Именно занятную, поскольку полезность её оценить сложно.

Подвеска в виде маленького серебряного сундучка, довольно вычурного и очень красивого. Как сообщила Куаллона, в таких здесь хранят локон волос возлюбленной, или маленькую любовную записку, или что-то ещё в том роде. Однако для меня важно было не культурное значение, и даже не красота подвески, а открываемая ей способность.

«Призыв материала, уникальный классовый навык Снаряжеманта, ранг: недоступно. Позволяет генерацию, призыв и материализацию случайных объектов с Изнанки. Доступно три варианта применения: Свободный призыв, Базовый призыв, Чудесный призыв».

Там было ещё много текста – больше всего из всех описаний навыков, но по сути… Это была «гача». Фишка из мобильных японских игр.

Раз в сутки можно на халяву призвать десять случайных объектов, аналогичных простым дропам с Теней – всякий мусор, который тем не менее вполне возможно использовать для крафта и продажи, и низкий шанс на что-то полезное. Это «Свободный призыв». Следующий вариант, «Базовый призыв», это то же самое, но работает за ману, нет ограничений по количеству использований в сутки, и можно призывать по одному – хотя по мане выгоднее сразу по десятку. Ну и «Чудесный призыв», как и по названию понятно, работает за Эссенцию, но там помимо более качественных материалов есть шанс на готовые предметы снаряжения. Можно было бы сказать «халявные предметы снаряжения», но поскольку за Эссенцию и никаких гарантий ни на что, это далеко не халява. Такая вот неоднозначная, но безусловно интересная способность. За семнадцать единиц Эссенции.

В общем, я подумал-подумал, и приобрёл-таки навык.

И немедленно опробовал, перейдя для этого на Изнанку.

Перед моими ногами на «полу» Изнанки засияла вписанная в круг гексаграмма. Свет разгорелся, затапливая собой круг, так что он быстро исчез за сиянием – глаза не слепило, впрочем – а затем стал угасать, открывая взгляду горку мусора.

И бросившуюся на меня Тень.

«Это бонус такой?.. Приятно» – мысленно хмыкнул я, приложив Касанием смерти помесь змеи, стрекозы и многоножки. Эссенции капнуло мало, но вот это уже точно халява. Дропа с тени не было, впрочем.

Однако он был и без неё. Осторожно поворошив призванный мусор верёвкой, я присел рядом и принялся изучать свою добычу.

Ветка с листьями. Ещё одна, без листьев, но потолще. Булыжник, который можно найти где угодно. Рыбья кость. Крупная ржавая гайка с привязанной на неё полуистлевшей ленточкой. Стелька от тапка (выглядит новой). Полусгоревшая свеча. Чайный пакетик в прозрачной упаковке. И, для разнообразия, чуть потёртый женский шейный платок синего цвета.

– Изучение – произнёс я.

«Синенький скромный платочек. Описание: Падает с опущенных плеч».

– Шутить изволим?.. – пробормотал я в никуда.

Платок давал навык «Пение». Несколько штук, и можно менять карьеру… Впрочем, шутка так себе.

Остальные предметы, как и ожидалось, были различной бесполезности мусором. Гайку заберёт Рато, из камня, как и из веток, можно будет что-то вырезать. Остальное… Ну, всё остальное, в принципе, можно использовать для зелий. Даже стельку – моя чуйка подсказывала пару вариантов.

Собрав добычу, я собирался вернуться в нормальный мир, но тут вспомнил про ещё один навык с долгим кулдауном. «Духовное самосовершенствование»… Ну, попробуем. Активация…

«Провал! -0.1 %»

…

Эта хрень ещё и уменьшать счётчик может. Похоже, это будет долго… Ну да ладно, я терпеливый.

Глава 26

Я даже не пытался угадать планы Орлоэтт и просто радовался тому, что она не вызывает проблем или даже сложностей… пока что.

Я честно старался сделать наше путешествие «туристическим», насколько мог, с помощью Куаллоны стараясь найти своей спутнице чем заняться и на что посмотреть. От подготовленных планов, какими бы они ни были, не поможет, но есть шанс, что отвлечёт от импровизаций.

В отношении меня, по крайней мере. В отношении окружающих – наоборот, могут быть… идеи. Но это уже не моя проблема.

В любом случае, постоянно контролировать её я не мог, да в общем-то и не стремился. Метка на Автокарте есть, сигнал бедствия она если что сможет подать, а с мелочами справится и сама. А у меня, хоть я отношусь к заданию ответственно, есть и свои дела.

Конкретно сейчас меня интересовал тот тип с виноградника. Статус «беглец» и то, чем он сейчас занимается, говорит о том, что ему пригодится покровитель, а класс «Боевой маг» – что он мне пригодится. В создаваемой Альянсом группе боевиков мне стоит иметь побольше своих людей – и нелюдей. В идеале – все должны быть «моими». На всякий случай.

В общем, это удобная возможность, и упускать её я не намерен.

На объекте интереса стояла метка, так что я видел, где он находится. Однако удобное место для разговора нужно было подобрать отдельно; из посещаемых им мест на карте был виден только тот кусок виноградника, где я его и заметил. Толику сложности добавляло и то, что там вообще-то частные владения; вообще, мне всё-таки надо бы обзавестись заклинанием невидимости, или хорошего отвода глаз. Много чего надо, вообще-то. Эссенции бы на всё это…

Пока что обошёлся тем, что взял с собой мобильный генератор отвода глаз – Рони, в смысле. Благо она лучше, чем я, сможет оценить способности кандидата.

– Почему ты замер? Это удобная возможность – осведомилась моя спутница. Я поделился с ней планом, и хотя в нём возникло затруднение из-за того, что наш объект постоянно находился в компании других работников виноградника, это можно было решить переходом с Изнанки и обратно, захватив беглеца с собой. Очевидно, какой-то магической охраны у виноградника не было, не той значимости объект, так что с помощью демоницы я смог подобрать ситуацию и момент, когда он обедал, но… Я понял, что не знаю, как начать. Вернее, я и раньше это понимал, но надеялся, что соображу по ходу дела. Обычно же прокатывает…

Мужик (хотя с учётом магократии это вряд ли…) скрывается от кого-то. И если вдруг заявится неизвестно кто, да ещё сходу утащит его на Изнанку, может среагировать нервно.

…С другой стороны – это может быть неплохой возможностью продемонстрировать разницу сил.

– Побудешь на подстраховке, на всякий случай – произнёс я и обернул верёвку вокруг её пояса, не затягивая.

Определённо, сенсорных навыков у мага не было: когда я на миг возник у него за спиной, он никак не среагировал. С другой стороны, даже если и были – у меня была поддержка Рони.

Скрытная манипуляция окружающими, которую рогатая освоила после инцидента с её родителями, была на самом деле очень эффективным и опасным экзотическим видом магии. Это не менталистика, ближе к метамагии и даже, немного, к «магии души»; тонкое воздействие на ауру противника. Почти бесполезно против немагов – собственно, потому на меня и не подействовало, моя магия «эмулированая» – но магам этому противостоять сложно, даже если знают заранее. В смысле, под «магами» я имею в виду тех, кто обладает маной, а то бывают же и шаманы с амулетчиками.

«Отвод глаз», к слову, у неё более-менее стандартный, хотя весьма умелый. Вполне возможно, что остальные работники виноградника ничего не заметили бы, даже действуй мы открыто у них на глазах, но я выбрал момент, когда все заняты своей едой. Прикинул по Автокарте место, вышел, а затем – ухватиться верёвкой, и на Изнанку… Меньше секунды.

И немедленно схлопотал удар. Даже двойной, но это я заметил чуть позже, а в первый момент в лицо просто взорвалось что-то очень яркое. Вероятно, мне снова выжгло зрение; было очень неприятно и болезненно, однако такое не впервые, и статус-бары не зависят от физического зрения, позволяя сражаться вслепую и с невидимками. А ещё было заметно, что удар ополовинил его резерв маны.

Рони я заранее сказал вмешиваться только в крайнем случае; нужно наглядно продемонстрировать кандидату, с кем имеет дело. И его оценить.

– Персональный барьер, шоковое касание, техника тентакледемона.

Подробностей я не видел, но судя по ощущениям он разрубил верёвку. Ну… Немного уравняем статус.

– Тьма, техника тентакледемона.

Он попытался сбежать, но от моих верёвок не так просто уйти, если у тебя нет скорости движения, намного превышающей человеческую. Судя по рывку и уменьшившейся полоске маны, почти обнулившейся, что-то такое он умел, но этого было недостаточно. Есть захват… Пленник дёрнулся, потеряв толику хитов от электрошока.

– Чудесное исцеление – пробормотал я. Эх, траты… Заставлю отработать, блин.

Оу. Вернувшееся зрение продемонстрировало, что висящий в хватке Техники мужичок – всё-таки это для женщин предназначено… – в сознании. И толика маны у него всё ещё есть. Резонно, на последний шанс…

В общем и целом, впечатление о его способностях у меня сложилось позитивное. Крепкий середнячок, пожалуй? У меня было много более слабых противников. Хотя более сильных – тоже.

– Хорошо жить хочешь? – осведомился я. Маг нахмурился.

– Вы кто? С таким вопросом…

– Не те, кого ты ждал. – Я потёр глаза; чудесное исцеление устранило даже пятна, но некий дискомфорт всё же оставался. В основном из-за того, что второй раз напарываюсь; однажды это может стать проблемой, если не буду готовиться лучше. А вон ещё панелька с сообщением о атаке на ауру… Он ещё и «коллега» Рони, что ли? – Мы, вернее я, твой потенциальный работодатель. Способности твои я оценил, по крайней мере проходной балл ты набрал. Что скажешь насчёт того, чтобы спрятаться от тех, от кого прячешься, в другом мире? С нормальной работой, вместо батрачества.

– Демоны?.. – пробормотал маг. – Откуда вы?..

– Земля, Ирз – произнёс я. Местные свой мир вообще-то тоже называют «Земля», но на своих языках.

– Как вы на меня вышли, и откуда знаете, что я скрываюсь? – мужик явно успокаивался, и задавал ожидаемые вопросы.

– Чисто случайно. Заметил мага в странном положении, а поскольку мне как раз нужны наёмники, решил проверить – я пожал плечами. – Плюс у меня есть способности узнавать.

Он нахмурился, а затем во взгляде забрезжило понимание.

– Тентакледемон?..

Я повернулся к Рони.

– Что-то я очень уж знаменит становлюсь. Даже не знаю, как к этому относиться…

– Это естественно для столь крупной фигуры – заметила она. – Тем более, ведущей активный образ жизни и перемещающейся из мира в мир. Да ещё и прозвище запоминающееся.

– Резонно, но всё равно продолжает удивлять… – пробормотал я. – Такое впечатление, что наш мультиверс – одна большая деревня.

– Скорее, круги элит – одна большая деревня – заметила дама. Хм. В этом что-то есть.

В любом случае, я переключился обратно на мага.

– Ну так что? Я тут проездом, и давать несколько дней на раздумья не стану. Сейчас могу дать временный контракт и переправить к себе, полный контракт – когда закончу здесь с делами и вернусь.

– …Согласен – произнёс наёмник. – Могу я узнать, что от меня ожидается?

Ну, это было проще, чем я опасался. Хорошо бы, чтобы и дальше всё так шло…

Рони, к слову, согласилась с моей оценкой наёмника – крепкий середнячок. А его аурная атака оказалась не навыком, а эффектом татуировки-амулета. Магия бывает весьма разнообразна… Хорошо, что я универсал и прикрыт с разных сторон.

Возвращённый на своё место наёмник получил записки для «пограничников» и Снегурки, немного денег в дорогу, и отправился к сопряжению своим ходом. Уже не первый такой. Ната получила предупреждение через Куаллону, так что всё будет нормально; если что-то и вызывает опасения, так это вероятность того, что я вернусь домой раньше, чем он доберётся. Ну да на Автокарте он виден, если что – прихвачу на обратном пути.

…Мне определённо стоит поставить метки на всех, кто что-то из себя представляет.

Пока мы с Рони занимались вербовкой, наша подопечная гуляла по городу, без сопровождения. Вернулась примерно через час после нас, в сопровождении стайки оборванных босоногих подростков, которым принялась раздавать еду, а затем купила пару букварей и несколько рубах. Пастораль…

– У них есть хорошие перспективы в будущем? – осведомился я, когда мелкие с благодарностями разбежались.

– Купец, шпион, ритуалист – отозвалась фея. Надо же, прямо ответила… «Изучение» показало «Печать клятвы» на детворе, но чем именно они заинтересовали фею – мне было непонятно. По сути, она занималась примерно тем же, что и я, только на более дальнюю перспективу… – Остальные по большей части погибнут в ближайшее время.

– А без вашего вмешательства?

– Полагаю, выжили бы чуть больше – ответила Орлоэтт, ничуть не выказывая, что это её как-то тревожит. – Но погиб бы будущий купец, и организация этих троих не получила бы фундамента. Лишние ветки полезно иногда обрезать.

Вот, пожалуйста – фея как она есть… И это сейчас была позитивная сторона: она действительно помогла тем, кто привлёк интерес. Пусть и за чужой счёт и к её выгоде.

Орлоэтт, однако, ещё не закончила.

– Вам следует знать, что вечером мы приглашены на бал в усадьбе главы города.

?

Чуть помедлив, я выбрал вопрос.

– «Мы»?

– Я и мои сопровождающие. Мне любопытно взглянуть, но охрана будет не лишней.

Я поднял бровь.

– Всё настолько плохо? К чему мне готовиться?

– Я не знаю – спокойно ответила фея. – Просто проявляю осторожность. Там должно быть много алкоголя, и это вызывает определённые опасения. У меня нет опыта мирного упокоения пьяных.

Не то, чтобы он был у меня, но я кивнул. С её стороны это выглядит как позитивный жест, нежелание устроить проблемы по неосторожности.

– Дамы? – осведомился я у своих спутниц.

– Не ново – коротко ответила Леонесса, а Рони вообще просто кивнула.

Возможно, мне стоило бы рассматривать сие событие как возможность завести знакомства с местной аристократией, но если попросту – душа у меня к этому не лежала. К тому же я не умею смотреть на перспективу в десятки лет, так что не видел смысла связываться с мелкой магоаристократией соседнего мира в регионе, к которому у меня нет интересов. Тем более, что в комплекте с отношениями идут их междоусобицы; «клубок змей и пауков», по словам Куаллоны. В плане экономики, в плане военной силы – мелкие барончики, которых я, опять же по оценке меча, неплохо разбирающейся в местных вопросах, могу вместе со всеми их дружинами нагнуть в одиночку.

Привыкаю ощущать себя человеком-армией. Хотя казалось бы способности мои и не впечатляют, непафосны они, но я не на пустом месте один из сильнейших боевиков Земли и глава силовиков Альянса.

И, к слову, обо всём этом… Открывшаяся известность заставила предпринять кое-какие меры. Хотя расспросы того наёмника показали, что обо мне ходят в основном неопределённые слухи, но некоторые признаки всё же были достаточно характерными, чтобы был смысл их прикрыть: конкретно верёвки на руках и цепь на поясе. Да и Куаллону могут узнать – один раз уже узнали, хотя там был особый случай.

На самом деле, первой мыслью было не участвовать и послать присматривать за феей кого-то из женщин. Однако Орлоэтт сообщила, что пригласивший её держатель города обладает доступной для просмотра гостями коллекцией антиквариата и редких амулетов… дальше понятно. Высока вероятность, что там будут интересные экземпляры, и если так, их можно будет попытаться выкупить или обменять. Куаллона вообще предложила выкрасть, но я не преступник.

Поприкидывав так и этак, я решил участвовать в событии официально как спутник/телохранитель Орлоэтт, чтобы гости мной не интересовались, но ради потенциальных переговоров с хозяином коллекции попросил фею сообщить ему мой статус. Иначе он просто не станет со мной разговаривать, полагаю.

Усадьба держателя города, Архимагистра Оролго Норна, находилась на холме немного в стороне от географического центра города. Если точно, она занимала весь пологий холм, но непосредственно жилище местного босса находилось на вершине: дворец из какого-то бордового камня, цвета вина. Виноград и фруктовые деревья, изобильно окружающие город, здесь присутствовали только в орнаментах; здание окружал пышный цветочный сад, чисто декоративный.

…На первый взгляд. Хозяин всего этого специализировался на геомантии и управлении растениями. Активных магических заготовок Автокарта показывала немного, однако если я что-то понимаю, хозяин может использовать сам сад как инструмент и оружие. Благо «усилители контроля» и «ретрансляторы влияния» Автокарта показывала, там и тут.

На самом деле, прекрасный подход. Красиво и эффективно. Впечатляет.

Однако ещё больше меня впечатлила Рони.

Демоница – весьма привлекательная женщина, я всегда это отмечал, даже несмотря на её… демоничность. Во внешности, я имею в виду. Сейчас, однако, это был совсем другой уровень.

Она надела платье.

Нет, наёмница не изменяла себе. Её алое платье, чеонгсам вроде бы, при всей его красоте было лишено излишней пышности и не мешало двигаться – но внешняя разница между ним и её обычной лёгкой бронёй была огромна.

А ещё она впервые на моей памяти – не то, чтобы мы так уж долго общаемся – воспользовалась косметикой. Губы чуть ярче – и выглядят не такими узкими, ресницы чуть заметнее, лицо чуть бледнее… Блин, пробирало.

Она продемонстрировала себя во всей красе перед тем, как мы собирались выходить, и взглянув на неё, даже Орлоэтт, которая могла бы легко выиграть на любом честном конкурсе красоты, помедлила, и вернулась в свою комнату, откуда появилась спустя минут десять «при параде».

«На их фоне чувствую себя уродиной» – заметила Куаллона. – «И это если сравнивать с Кэтти».

«А я – элементом оформления» – отозвался я, с усилием отворачиваясь. И произнёс вслух:

– Девушки, не надо так, пожалуйста. Вы слишком красивы, это будет для местных перебором. Они же от вас не отстанут, и вряд ли смогут сдержаться.

– Для того вы и с нами, разве не так? – ответила Орлоэтт, и я тяжело вздохнул.

…Определённо, это будет проблемнее, чем я ожидал.

Глава 27

Пара красавиц с гордо поднятыми головами неспешно шли по городу, не привлекая к себе ни единого взгляда. По крайней мере, Рони согласилась, что просто не нужно поднимать суету ещё до того, как добрались до цели, так что отвод глаз был активен. Даже думать не хочу о грядущих сложностях, которые несомненно будут… Блин, я не герой какой-нибудь, чтобы решать проблемы. Я их предпочитаю просто избегать – но женщины это женщины… О плане устроить тихонько где-то в уголке придётся забыть, и следить за дамами. И чует моё сердце, что упрощать мне жизнь они не намерены, так что скорее всего ещё и разделятся.

В принципе, Рони меня беспокоит не сильно. Насколько я о ней знаю, она не фанатка интриг на пустом месте, и позаботиться о себе способна в любых условиях, благо её манипуляция аурами сродни менталистике и может незаметно корректировать поведение окружающих. Вот Орлоэтт… Постоянная головная боль. Лучше всего было бы поручить демонице присматривать за феей, но что-то мне подсказывает, что это будет не так просто. Да и, учитывая, что у меня как-то так сложился боевой гарем, нужно осваивать искусство бесконфликтного охранения своих женщин. Желательно бесконфликтного. Но возможны и варианты.

Первое затруднение возникло у ворот усадьбы, когда нас с Леонессой не хотели пропускать. Рони, к слову, пропустили без проблем, что меня даже не удивило. Фэйс-контроль, блин, причём даже без проверки на магию.

Ну, по крайней мере эта сложность оказалась мимолётной. Двух слов «Наша охрана» оказалось достаточно, чтобы нас пропустили даже без консультации с начальством. Подход к безопасности спустя рукава… Впрочем, возможно, охрана заранее получила инструкции.

Усадьба оказалась комплексом из нескольких зданий и беседок, утопающих в саду. Деревья здесь всё-таки тоже были, но ближе к центру, и, похоже, структура сада была как-то завязана на них – магическая, я имею в виду. Но знаниями о магических структурах я не обладал даже на уровне простых амулетов, так что мог в своих догадках основываться только на автокарте.

Да и не до размышлений на эту тему было, в общем-то. Мы прибыли если и не в числе последних, то близко к тому; народа было уже много. И несмотря на то, что многие из гостей сами были со спутницами – у парочки одетых побогаче были эльфийки, а у одного пожилого мага, перевалившего за два десятка маны, некий дух в женском облике – пара наших красоток немедленно привлекли всеобщее внимание. Ими, блин, даже женщины заинтересовались, и не все – в негативном плане… Изучение свидетельствует.

– Рекомендую круглые пирожки со второго стола – сообщил мужской голос. Я обернулся и убедился, что обращаются действительно ко мне.

Поначалу я пытался следить за своими дамами вблизи, чтобы попытаться пригасить конфликт, пока он ещё только разгорается. Увы, но народа было слишком много, вокруг Орлоэтт эти живые потоки бурлили особенно интенсивно, а опыта аккуратного присутствия в таковых у меня не было, так что возникал весьма существенный риск того, что вместо предотвращения конфликта я сам стану его причиной, столкнувшись с каким-нибудь исполненным ЧСВ аристократишкой. Навык «Этикет» у меня хоть и есть, но не прокачан. Прикинув шансы, в итоге я просто оставил открытой Связь и краем глаза отслеживал миникарту, а сам вернулся к изначальному плану – укрыться в более-менее тихом углу. Таковым стал угол со столами с закусками, которые я осторожно пробовал.

Обратившийся ко мне мужчина был одним из троих гостей, вместе со мной занимавшихся дегустацией. Хотя, если быть честным, «дегустацией» занимались именно мы с ним, остальные просто ели.

«Карих Дото, Гурман» – гласила надпись над головой высокого, на голову выше меня, толстяка. В светло-коричневом, почти жёлтом, потёртом пиджаке, с такими же штанами. И с галстуком. Похож то ли на журналиста, рыскающего по стране, то ли на коммивояжера… хотя нет, последние обычно выглядят аккуратнее.

Двадцать шесть единиц маны общей картине не соответствовали совсем. Впроч-чем, маги бывают странными, я сам тому пример.

Я взглянул на упомянутые им пирожки, лежащие почти нетронутой горкой на блюде, и вопросительно поднял бровь.

– Во-первых – толстяк поднял палец – присутствующие тут объедалы нацелены на ту еду, что выглядит дороже, и не разбираются в искусстве кулинарии. Во-вторых, – поднялся второй палец – в этом регионе предпочитают пищу пресную, либо пресную и острую, ввиду традиции сопровождения вином. Ну и в-третьих, с демонами вообще есть определённые вкусовые различия.

Я поднял вторую бровь, чуть помедлил, и взял-таки пирожок. Действительно, вкусно. Грибы, мясо… и какие-то овощи, вроде бы? Ничего особенного, на Земле подобное ел не раз, но вполне себе вкусно.

Я кивнул, повернувшись к советчику.

– Благодарю за рекомендацию. Но как вы определили?

– Ну, я, технически, демонолог – сообщил тот. На его лице было спокойное удовлетворение профессионала, в очередной раз оказавшегося правым. – Пусть и не практикующий, но всё же.

– Я вижу за вами интересную историю – заметил я, забирая с подноса ещё несколько пирожков. Всё равно не пользуются популярностью, так что парочку ещё и Лео вручил.

– Не могу сказать, что это неверно, не покривив душой – заметил толстяк. – На мой взгляд – жизнь как жизнь, но со стороны должно бы выглядеть действительно нешаблонно. Фруктовые пирожные не рекомендую, они все по местным рецептам, а местные весь свой творческий потенциал с фруктами направили на вина.

На мой взгляд, всё было не так плохо, но спорить я не стал.

– Вы что-то вроде кулинарного критика? – предположил я.

– Скорее, энциклопедист. Путешествую, изучаю блюда разных стран и мест, анализирую и систематизирую – он извлёк из кармана приличных размеров записную книжку и помахал ей. – Надеюсь написать энциклопедию мировой кулинарии. В Сали-ин-Нуке даже издали уже первый том.

– Это в их духе – хмыкнул я.

– Бывали там? – осведомился гурман. Я кивнул. – Местная кухня скудна и однообразна, зато там можно попробовать блюда из разных концов света.

– Хороший транспорт – заметил я, и теперь кивнул уже Дото.

– Плюс религия, покровительствующая многообразию и открытию нового. К сожалению, даже там есть не всё, так что приходится искать самостоятельно. Ну, это не так уж и плохо, на самом деле…

– Можно мир посмотреть, себя показать? – я улыбнулся.

– Вдобавок вынуждает поддерживать форму, отличную от шара – усмехнулся в ответ толстяк. – Боюсь, если бы не это, я давно не был бы таким красавцем…

Он похлопал себя по животу, и я тоже усмехнулся. Люблю лю… разумных с оптимизмом и чувством юмора.

Вообще, под интересную беседу не только время идёт незаметно, но и еда вкуснее. Мой новый знакомый разделял эту точку зрения, так что мы с удовольствием общались. У меня было достаточно историй, которые можно свободно рассказывать, ему тоже было что рассказать…

Семья Дото была маленьким… кланом, пожалуй, специализирующимся на поставках различной экзотики из других миров, наполовину агентами, наполовину контрабандистами. «Широко известные в узких кругах», тот самый случай. В том числе поставляли и экзотические, как бы это сказать, растительные и животные материалы. И для алхимии, и просто экзотические деликатесы, так что Карих зачастую имел возможность попробовать лакомства, достающиеся обычно только крупным шишкам. Не знаю, что там с его родителями, но в итоге сын решил, что раз существует много разных вкусностей, было бы неплохо попробовать все хотя бы в одном, своём, мире. Сказано – сделано, «Смена класса: Наследник клана демонологов > Странствующий гурман». Как ни крути, неординарная личность.

У него даже имелась удивительная способность практически с одного взгляда подбирать, что из еды понравится кому-то и что нет. Полагаю, с него одного можно было бы хорошо устроиться при каком-нибудь королевском дворе. В общем, достаточно интересная личность, чтобы я поставил на него метку на Автокарте.

Тем временем, атмосфера в усадьбе менялась – по мере того, как опустевали винные столы. Хотя, «опустевали» – слишком сильно сказано; всё же это регион виноделов, так что скорее «по мере опустошения бутылок и бочонков, исправно заменяемых слугами». В любом случае, градус постепенно поднимался – практически во всех смыслах. И это заставило меня вновь вернуть большую часть внимания к своим, гм, подопечным.

– Прошу простить, но на этом вынужден прервать – произнёс я. – С удовольствием продолжил бы беседу, но боюсь как бы чего не случилось с моими подопечными.

Леонесса ещё раньше ушла присматривать вблизи, и как раз от неё пришло сообщение по Связи, что будет лучше, если я тоже буду поблизости: пока что инцидентов не было, но возможны в любой момент, и лучше бы мне иметь возможность среагировать немедленно. Сама одержимая могла вмешаться разве что физически, а вот у меня были и возможность давить авторитетом, или ещё кое-какие варианты.

Угу. Естественно, Леонесса вызывала меня не просто так: основная масса поклонников феи вели себя прилично, по крайней мере пока что, но трое явно представляли собой назревающую проблему. Двое нахальных парней помоложе, и один постарше, с застывшей на лице маской самомнения. По сути, реальной проблемы с этими фазанами всё ещё не возникло только потому, что их энергия была больше направлена на конкурентов, чем на цель.

Я прикинул возможные варианты действий и решил начать с самого перспективного – если он сработает.

Статус, титулы, сменить…

Народ поблизости, даже те, кто не видели меня – особенно те, кто не видели – внезапно отступили и разошлись в стороны. Некоторые поспешили покинуть внезапно ставшее неуютным место, кто-то пытался понять, что произошло. Кое-кто схватился за амулеты.

Я неспешно и спокойно подошёл к сохраняющей невозмутимость… на её лице даже появилась лёгкая улыбка, Орлоэтт. Чуть покосился на троицу.

– Проблемы, леди?

– Никаких проблем, насколько мне известно – отозвалась она. Взглянула на троицу. – У вас есть какие-то дела, возможно?

Мужчины почти синхронно коротко кивнули и поспешили скрыться, пару раз дёргано оглянувшись. Ну, это было проще, чем я опасался… Титул «Богоубийца» может быть неожиданно полезен.

Убедившись, что они ушли, я вернул «Воина».

– Эта аура была куда более… подобающа вашему статусу – негромко заметила фея.

– Всему своё место и время – так же тихо отозвался я. – Слишком много внимания, в конце концов. Сейчас это ни к чему.

– …Вы правы.

Я согласно кивнул и заметил:

– Я тщетно надеялся, что Рони предотвратит подобные инциденты. Увы, мечты – это только мечты… Пока что оставлю присматривать за вами Леонессу, и проверю ситуацию с ней.

Казалось бы, я босс, и мог бы просто приказать демонице. Но – что-то останавливало. Полагаю, прокачанная Интуиция. В конце концов, она не солдат, и больше того – женщина… А женщины и кошки должны быть довольными, если не хотите проблем.

Не то, чтобы моя мысль, прочитал где-то, но всё равно верно. На ачивку «понимающий женщин» не претендую, но… стараюсь, в общем. Жизнь такая.

Когда я нашёл демоницу – в смысле, увидел собственными глазами – она как раз пощёчиной сбила с ног какого-то парня.

– Слабаки – фыркнула наёмница. – Все как есть слабаки. Таким как вы я не доверила бы даже мыть за мной тарелки, не то что спать с вами.

Я потёр виски. Никак не ожидал такого… И интуиция подсказывает, что мне сейчас лучше не попадаться ей на глаза.

…Не успел.

– О, мастер Артём, ты как раз вовремя – не знаю, как она проскользнула через пусть не плотную, но всё же приличную группу своих поклонников, однако буквально в следующую секунду женщина стояла рядом со мной. – Это собрание меня крайне разочаровало. Кроме тебя здесь нет ни одного достойного мужчины.

Я подозрительно глянул на неё.

«Ты выпила?»

«Не буду спорить» – признала она. – «Вино, в отличие от мужчин, здесь хорошее. Но я говорю правду…»

– Изучение – пробормотал я себе под нос.

…О. «Эффект: афродизиак».

Вероятно, хорошо, что я не знаю, кто это сделал, и как его найти. За подобное нужно бить. И с позиции главы клана, и с позиции уважающего себя мужчины, блин.

«Держи себя в руках. Тебе подсыпали афродизиак» – сообщил я.

«Вот как?»

Она окинула окружающих взглядом, а затем очень… многозначительно улыбнулась.

– Чтобы пытаться подкатывать ко мне, в вас должна быть хотя бы одна десятая от моего господина – произнесла она, а затем чуть наклонилась ко мне, и наши губы соединились.

Я не раз отмечал, что у Рони узкие губы. И это, как бы сказать, усложняет ей поцелуи, как и то, что её клыки намного острее человеческих. Зато язык у неё удлинённый, и орудует им она впечатляюще.

В любом случае, это меня удивило. Нет, не поцелуй; к чему-то подобному я, в общем, был морально готов. А то, что назвала «господином». При всём при том, это было не в её духе.

Возможно, это было намеренно, ради троллинга окружающих. И если так, оно сработало.

– Это оскорбление! – воскликнул какой-то тип в цветастом камзоле, с тонкими усиками и блестящими чёрными волосами на голове. – Я требую извинений!

Я наконец оторвался от Рони – не сразу – и вздохнул. Вот уж не ожидал, что проблемы будут из-за неё, а не из-за феи…

Быстрая смена титула.

– Дама высказала свою позицию – произнёс я. Чуть позже попробую получить квест на поиск того, кто пытался одурманить мою женщину, а пока что попытаюсь просто погасить ситуацию… если получится. – Не будем портить этот вечер грубостями и насилием.

– Ты кто такой вообще? – вопрос задал не усатый, а мужчина постарше и попроще одетый из-за его спины.

– Настоящий мужчина, с которым не сравниться изнеженным наследникам вроде вас – вмешалась демоница, не дав мне ответить.

«Рони!.. Я же просил держать себя в руках, что ты творишь?!»

«Мне скучно. И они меня бесят. К тому же я хочу видеть, как мой лидер и любовник блистает, а не прячется в углу».

…Женщины.

Увы, но титул действует слабее, если объект сталкивается с ним не первым. К тому же усатый маг, похоже, изрядно распалился, да и не так уж он был слаб. Сказать по правде, один из сильнейших, на кого я здесь обращал внимание, да и его спутники не так плохи.

– …Выкиньте его – скомандовал усатый, Алонзо Кантаро.

– Хорошо, что вы начали первыми – вздохнул я. – Дама хочет крови…

Впрочем, про кровь было фигурально – мои Касания её не вызывают.

– Магическая броня, Щит… – пробормотал я, расслабляя верёвки под одеждой. Народ расступился, оставляя вокруг меня пустое пространство; Рони как ни в чём не бывало тоже отошла, послав мне воздушный поцелуй и улыбнувшись.

Пара спутников – телохранителей? – Кантаро принялись обходить меня, положив одну руку на торчащую из ножен на поясе рукоять, а другую направив на меня; сам усач поднял обе руки…

– Прошу гостей проявить сдержанность – прозвучал мужской голос, и в зале появился хозяин – в сопровождении Орлоэтт. Неужто?..

– Для схваток есть более подходящие, специально выделенные места – продолжил хозяин, прежде чем надежда успела возникнуть.

Ну разумеется.

Глава 28

Нет ничего удивительного, что у серьёзного мага-аристократа есть в усадьбе место для проведения боёв. Я уже отмечал, что в этом мире такое вообще норма, практически в каждом городе есть какая-никакая арена, и личных площадок тоже достаточно. Это примерно как театры в царской России, наверное?.. В общем, условия для проведения схватки у хозяина были.

И не только условия. У него был и свой взгляд на то, как всё организовать.

– Однако прежде чем начать – произнёс выглядящий самым трезвым среди собравшихся маг – я хочу внести предложение. Почему бы не воспользоваться этим инцидентом, чтобы разнообразить вечер и привнести в него оживлённость?

– Вы хотите устроить показательный бой, магистр? – осведомился пожилой маг – тот, что был в сопровождении духа. Собственно, она всё ещё была рядом с ним… а вот когда они появились в помещении, я не заметил.

– Не бой – поправил Норн. – Бои. Многие мои сегодняшние гости пришли с охраной, или сами способны постоять за себя. Почему бы не продемонстрировать свои способности? Со своей стороны, я готов выделить приз из своей коллекции.

Это явно заставило собравшихся заинтересоваться.

– Что именно? – осведомился вроде бы один из той троицы, что пытались клеиться к Орлоэтт.

– Защитный, проекции, связи или контрактный якорь… Победитель сам сможет выбрать – ответил хозяин. – Я не стану жертвовать самыми ценными образцами, но выбор предоставлю достаточно широкий. Что скажете господа? Найдутся желающие?

Одна за другой принялись подниматься руки; хозяин дома – и города – удовлетворённо кивнул.

– Прекрасно. В таком случае, поступим следующим образом…

Опять турнир. Ну, оно в общем-то и логично, учитывая местные традиции. И, снова, меня это вполне устраивает: я изначально шёл сюда в надежде заполучить что-то из коллекции Норна, а вышло что он сам всё устроил. Ну, осталось победить, но… Всякое возможно, конечно, расслабляться я не собираюсь, но объективно шансы на то, что приз не окажется в моих руках, стремятся к нулю.

К сожалению, как раз причина моей уверенности в этом была одновременно и главной моей заботой. Всё дело в том, что организатор не ограничивал количество участников, так что усач, с которым у меня вышел конфликт, записался вместе со своими двумя слугами. Меня, однако, напрягало не это, как и не то, что все они будут моими противниками; проблемой была тоже записавшаяся в участники Рони. Моя прошлая победа в спарринге с ней была довольно напряжной, а после того она получила впечатляющий дар… Я тоже немного прокачался, но она была единственной из присутствующих, в победе над кем я был совсем не уверен. А вероятность того, что она кому-то проиграет, можно и не рассматривать: у меня по крайней мере иммунитет к манипуляциями аурой, у местных такого преимущества нет. И си-ильно сомневаюсь, что у кого-то найдётся что-то сравнимое: боевая магия в этом мире развита больше, чем на моей Земле, но конкретно здесь собрана отнюдь не элита.

В отличие от рогатой. Вот она – вполне себе элита, пусть и не какой-нибудь архимаг.

Мою и Рони схватки в сетке турнира поставили крайними, после других участников, так что у нас было какое-то время, и я хотел воспользоваться им для начала чтобы… ну, отчитать своевольную демоницу. Вот серьёзно, как-то не так я себе представлял «проблемы с демонами»…

…И они ещё не закончились.

Пока я удручался глупости мира и отдельных его обитателей, причина этого моего состояния снова проявила себя.

– С позволения хозяина сего мероприятия, я тоже хочу кое-что предложить – она покосилась на пожилого мага, и тот согласно кивнул. – У меня на родине в подобных мероприятиях принято участвовать чуть более активно. Пусть каждый участник внесёт что-то, некую плату, а победитель заберёт всё.

– Это интересное предложение – согласился Норн. – И что же хотите внести вы, раз это ваша идея?

– Победитель сможет провести ночь со мной – сообщила Рони.

…

– Позволь предположить – вздохнул я. Моё предположение, что ЛРМ действовала в лёгкой неадекватности из-за продолжающегося эффекта афродизиака оказалось ошибочным; она приняла нейтрализатор из своих запасов. Впрочем, в следующей версии я был достаточно уверен. – Хочешь воспользоваться возможностью, чтобы немного заработать, заодно щёлкнув местным по носу. Так?

Демоница лишь чуть улыбнулась. Я вздохнул.

– Блин. Ты, конечно, девочка взрослая и сама можешь решать, но всегда что-то может пойти не так.

Она улыбнулась чуть шире и наклонилась к моему уху.

– Я обещала только провести ночь. Её наполнение… Отдельная история.

– Ты демон – я усмехнулся.

– А ты слишком честный. Не то, чтобы мне это не нравилось.

Свою оплату я внёс банальным золотом, и хотя моё финансовое положение в целом хорошее, но терять его не хотелось. Как и возможность наложить руки на коллекцию амулетов хозяина дома, в общем-то.

Первые схватки, впрочем, подтверждали мои предположения: низкий класс. Единственное, что… не то, чтобы было неожиданностью, но несколько напрягало – бои шли без аналога «Дворца грёз». Всё всерьёз и в полный контакт, так что уже двое претендентов из числа охраны гостей отправились в местную медчасть с различными травмами. Ожоги, в основном.

Файрболы, к слову, были вполне приличные, получше моего.

Вообще схватки были быстротечными, и большинство участников не стремились серьёзно покалечить противника, тем более убить, однако боевая магия – это боевая магия, сражаться ей без риска невозможно. Это как дуэль на гранатах, примерно. Собственно, почему и изобрели «Дворец грёз». Есть ещё, правда, боевые проклятия и подобная хрень, но это как правило вспомогательное, вроде моих Тьмы и Бессилия. Основа основ боёвки – огонь…

Но не только. Поединщики демонстрировали и различные проклятья, и молнии, и усиления, и даже аналог моего Выстрела. Воистину, что обычные, что магические технологии везде идут схожими путями, что-то действительно необычное – большая редкость… Собственно, первый необычный подход продемонстрировала Рони. Не думаю, что кто-то кроме меня воспринял оскорбление, с которого она начала схватку, формой боевой магии, коей оно вполне себе являлось, но вот дальнейшее было вполне себе очевидно. Рони рванулась прямо вперёд, её противник швырнул в неё окутанный молниями шар, от которого она словно просто отмахнулась, отбросив его в окружающий спарринг-площадку барьер. Судя по кривизне траектории, шарик был управляемым, если не самонаводящимися, но всё равно разбился о барьер. Маг попытался выставить какой-то свой барьер и уклониться, но ни то, ни другое толку не принесло: демоница пробила замерцавшую и исчезнувшую стену барьера и врезала противнику ладонью в лоб. Скорее даже, просто прикоснулась, но он тут же обмяк. Учту, хотя скорее всего тоже некое аурное воздействие.

Суммарно, считая стартовое оскорбление, это заняло меньше пяти секунд. Мои женщины временами пугают.

Моим противником был, естественно, тот тип, из-за которого этот турнир и был организован, Алонзо Кантаро. Другие пары определялись жеребьёвкой, но мы были определены изначально.

Пустая круглая арена, мы на разных концах. Даже с Персональным разгоном и Искажением потока я не так быстр, как Рони, да и стиль у меня другой, но всё же затягивать не собирался. Впрочем, убивать противника, пусть он и засранец, тоже не хотелось, так что – Шоковое касание.

…И мои верёвки оказались обрублены возникшими рядом с магом его охранниками. Контракт призыва? Не противоречит правилам, на самом деле.

Я мог бы ответить собственным призывом, но в этом мире дотянуться до воинства Саллоса было дороговато. Так что – цепь…

Ни магический щит, ни меч, ни попытка уклонения магу-телохранителю не помогли. Живительный разряд электричества немедленно отправил его в нокаут; к счастью, те, кто способны выдержать хороший электрошок, попадаются редко, большинство магов остаются обычными людьми по физическим кондициям. Однако противников оставалось ещё двое, и они тоже не теряли времени.

И больше того, сумели-таки продемонстрировать нечто необычное, и даже впечатляющее.

Щит и Персональный барьер внезапно обнулились, а меня окутал огонь; похоже, мои защитные барьеры сгорели. Полагаю, обычного мага, полагавшегося на защитную магию, это немедленно вывело бы из строя даже без дополнительных атак, однако у меня оставались активная Магическая броня и «Жизнь в числах», так что обошлось минимальным уроном НР.

А затем… Вероятно, это должно было быть атакой. Вместо угасшего огня меня вдруг окутало облачко золотых искр, втягивающееся в тело. Он что, попытался натравить на меня какого-то духа, который сдох?..

Недоумение, однако, не помешало мне снова хлестнуть противников верёвками и цепью. Ещё минус один охранник. Босс оставался на ногах, но…

– Я признаю поражение – произнёс он.

…Э? Не понял. По всем канонам подобный тип должен до последнего упорствовать, отрицая реальность и брызгая слюной.

– Я был неправ. Приношу извинения – слова явно давались Кантаро с трудом, практически сквозь зубы, но он всё же выдавил их. Я реально даже растерялся.

– Принято – наконец, произнёс я. – Но рекомендую учесть на будущее. И надеюсь, что вы непричастны к одурманиванию моей подопечной.

Он нахмурился.

– Одурманиванию?

Я кивнул.

– Но если вы тут не при чём, то не обращайте внимания. Я разберусь. И, кстати… У вас весьма интересная магия.

Собственно, настолько интересная, что не будь у меня «Пробивания барьеров», я попытался бы как-то заполучить соответствующий навык: если он смог так легко снять мою защиту, то я смог бы снимать чужие. Но раз уж у меня свой навык со схожим эффектом, нет смысла заморачиваться и тратить Эссенцию. Разве что для Снегурки?..

Нет, пожалуй, всё-таки не буду заморачиваться.

– Конфликт исчерпан? – осведомился хозяин со своего места за столиком в стороне. Орлоэтт сидела с ним.

– Надеюсь на это – ответил я. Не хотелось бы, чтобы этот тип всё же был связан с приворотным, поскольку придётся разжигать конфликт снова, но если что – пойду на это. Формулировка – соответствующая.

– Хорошо. В таком случае, продолжим схватки.

Следующий раунд оказался более ожесточённым. К слову, мой противник, похоже, тоже пострадал; то ли применённая им противобарьерная магия была очень требовательной, то ли сказалась та фигня, с которой я получил Эссенцию, но выглядел он измотанно, и маны оставалось на донышке. Причём во время боя ещё была, остаток ушёл после. На лечение, возможно?.. Неважно.

Интереснее было то, что дух-спутница старика тоже участвовала в турнире, и весьма успешно. Собственно, на мой взгляд – самая интересная участница, если не считать Рони. Дематериализация, что-то вроде телекинеза, и прозрачное магическое копьё позволили ей быстро выиграть обе схватки.

Рони свой второй «бой» выиграла почти идентично первому; рывок вперёд, и один удар. Что бы ни пытался делать её противник, она этого, похоже, даже не заметила. Броня Ки на её уровне – штука весьма впечатляющая… Хорошо, что Пробивание против неё эффективно.

В третьем раунде я столкнулся с привлекшей моё внимание духом, но бой оказался проще, чем я опасался. Её копьё не пробивало мою восстановленную защиту, так что я просто позволил ей нанести удар и контратаковал цепью с Касанием смерти. Она была всё ещё в состоянии продолжать бой, тем более что ослабила воздействие своевременной дематериализацией – судя по Изучению и растяжению статус-бара, она не исчезала полностью, а просто рассеивалась в пространстве – но её хозяин поспешил объявить поражение. Похоже, ценит. Ну, я бы тоже ценил.

Осталось всего две пары участников. Рони вышла на арену, размяла руки… И тут где-то за пределами дома громыхнуло, а на краю миникарты появились красные точки.

Я не смог сдержать нервный смешок. Это же из-за меня, да?..

– Уважаемые гости, на поместье произошло нападение – произнёс хозяин, и его голос разнёсся по всему зданию. – Не беспокойтесь, безопасность моего дома на должном уровне, но рекомендую провести ближайшее время в гостевых комнатах, пока с этим неприятным инцидентом не будет закончено. Окончание турнира также откладывается.

Разумеется, хорошего настроения гостям это не прибавило, но в сопровождении выслушивающих жалобы слуг они принялись расходиться – в большинстве своём. Особо смелые, или глупые, остались.

– А с вами я хотел бы побеседовать, уважаемый – обратился ко мне хозяин. – Со всеми вами. Если вы не против.

Я кивнул. Почему нет…

Центральная часть поместья, личные покои хозяина, была своеобразным дворцом в дворце, окружённым ещё одним растительным поясом обороны. Буквально, внутри набора соединённых помещений, составляющих внешнюю часть поместья, находился ещё один сад, а в нём – ещё одно здание. Я шёл с открытой Автокартой, чтобы отслеживать происходящее и иметь возможность вовремя среагировать – сбежать, скорее всего, и мог видеть раскладку этого комплекса.

И ещё кое-что. Когда мы вошли во внутреннее здание, точки напавших из красных стали жёлтыми. Это было странно, а всё странное – подозрительно.

О чём я немедленно сообщил своим дамам по Связи.

«Тут творится какая-то фигня. Напавшие только что перешли из врагов в нейтралы… но не уходят. Продвигаются даже… Мне всё это не нравится».

«Очередные идиотские интриги». – В «голосе» Рони было безразличие. – «Только сорвали схватку».

«Думаю, не стоит спешить. Посмотрим, как будет развиваться» – предложение Куаллоны полностью совпадало с моим взглядом, так что я послал в ответ чувство согласия.

– Вы неплохо сражаетесь – заметил хозяин. Рони хмыкнула.

– Это была всего лишь лёгкая разминка. Заявляя претензии на важность, будь готов подкрепить их силой. Иначе ты фигляр и дутый пузырь, на который противно смотреть.

О. Так вот что её задело. Или не выделывайся, или отвечай за слова, родная культура… В текущем мире всё несколько иначе, тут хоть и магоаристократия, но всё же в первую очередь аристократия, а потом уже маго. Маги сражаются из-за спин простых солдат, в отличие от родины моей демоницы, где вообще с армиями не особо, и каждый «аристократ» идёт впереди своего отряда. Ну, как правило, но именно что как правило, а не исключение.

Похоже, мои мысли протекли в Связь, поскольку демоница добавила.

«Сильный может позволить себе вести себя, как захочет. А когда слабый ведёт себя как сильный – это бесит. На Земле всё сложнее, но здесь… Те крошечные власть и деньги, которыми они располагали, не стоят моего кулака».

Специфичная, но вполне понятная философия. С которой я не могу ни согласиться, ни возразить.

– Резонно – согласился Норн. – Обычно всё сложнее, но всё же резонно.

– «Сложнее» бывает, когда ни одна сторона не уверена в своей силе – сообщила демоница. – Или над ними нависает некая третья сила, куда более могущественная и чьё внимание нежелательно. Что опять же сводится к «не уверены в своей силе». Я – уверена в своей, и тем более в силе моего господина.

Всё ещё использует это слово… Я мысленно хмыкнул и ответил вслух.

– Ты меня переоцениваешь… Несколько.

– Нисколько. Ты просто не любишь конфликты.

С этим не поспорю…

«С правильными действиями сил клана вполне достаточно, чтобы не бояться никого в этом мире, кроме богов» – заметила женщина уже мысленно. – «Но у тебя и с богами есть связи».

«Когда ты так говоришь, я сам себя начинаю бояться» – задумчиво отозвался я. Хм. Вроде бы уже были такие мысли, но просто не могу воспринимать такое всерьёз…

…Не. Это очевидно преувеличение.

– Я видывал множество разных магов – произнёс меж тем хозяин. – Разной силы и разных способностей. Обычно личная сила бывает вторична, если не считать особых условий, но у вас довольно впечатляющая репутация. Я стараюсь быть в курсе относительно значимых фигур. В том числе демонов, хоть это и не моя специализация.

– Только не надо озвучивать это дурацкое прозвище, пожалуйста – я поморщился. – Сильно подозреваю, что оно возникло из-за глупой шутки, а там приклеилось.

Он кивнул.

– Хорошо. Я хочу предложить сотрудничество.

– В принципе, я всегда открыт для сотрудничества – медленно произнёс я. Вся эта ситуация меня беспокоит; не столько даже нападением и суетой, сколько тем, что может стоять за этим.

И, возможно, мы зря сюда пришли. В смысле, в центральную часть усадьбы. Есть возможность конфликта с хозяином, а он определённо из тех магов, что многократно сильнее на подготовленной территории.

– Но я не планирую заключать политический альянс, или нечто подобное – продолжил я. – Как и задерживаться здесь. Мы изначально посетили регион просто ради его знаменитых фруктов, ну и меня интересует ваша коллекция. Я могу взять контракт на защиту от текущей атаки, но это максимум моего участия на настоящий момент.

– Пожалуй, я приму ваше предложение – кивнул маг.

Платой за быстро составленный контракт был один амулет по моему выбору – любой, в отличие от приза за турнир. Конечно, в теории хозяин мог спрятать лучшее… Но лучшее для него и для меня отнюдь не совпадает, так что я счёл договор вполне приемлемым. Больше беспокоило другое.

«Будьте настороже» – сообщил я свои дамам по Связи. – «И присматривайте за Орлоэтт. Всё это мне очень не нравится. В прошлый раз подобная ситуация закончилась войной миров».

«Не беспокойтесь, в этот раз всё куда проще» – сообщила Орлоэтт. Да, я, посомневавшись, всё же включил её в конференцию. В конце концов, она не только объект защиты, но и вместе с нами в этой ситуации.

Ну, я подозревал, что она что-то знает… Но объяснять больше фея не стала. Ожидаемо.

Я выдвинулся согласно указаниям хозяина, оставив дам с ним. Рони, естественно, настаивала на том, чтобы отправиться со мной, но безопасность феи меня беспокоила больше, чем моя – плюс я всегда смогу позвать демоницу на подмогу, если что. Возможно, стоит освоить навык призыва, как тот, что использовал Кантаро, но пока что достаточно Связи.

Уже наступила ночь, и в темноте, рассеиваемой огоньками звёзд, мерцающих ночных цветов приглушенным освещением изнутри дома, опустевший дом и ночной сад выглядели загадочно и немного мрачно даже без учёта обстоятельств. Я, однако, вглядывался не в это окружение, а в раскрытую Автокарту.

Стоило покинуть внутреннее здание, как жёлтые точки снова стали красными. И не только это: Автокарта вообще выдала много информации.

Во-первых, на противоположной от меня стороне здания пара красных точек проникли в здание и вступили в контакт с зелёными. И прежде чем я успел что-то предпринять, зелёные точки исчезли.

Во-вторых, часть зелёных точек, отображавших слуг, стали жёлтыми.

И, наконец, зелёная точка хозяина тоже пожелтела.

…Кажется, я знаю, что тут происходит.

Но не знаю, что с этим делать.

Глава 29

Итак, что мы имеем. Нападающие нейтрально относятся к тем, кто находятся в центральном здании, однако атакуют гостей во внешнем, сумев тихо преодолеть вполне серьёзную защиту хозяина. Готов дать руку на отсечение, – риск невелик, а даже если ошибаюсь, смогу исцелить – что к текущей атаке причастен хозяин. Не обязательно сам организовал, но почти наверняка поспособствовал атакующим. Вопрос: зачем в таком случае он нанял меня? И самый очевидный ответ – чтобы избавиться, оставив себе моих спутниц.

К сожалению, всё это я понял уже после того, как принял контракт, и меня сложно винить – чтобы догадаться, мне нужно было покинуть центральное здание, до того было недостаточно улик. Я и сейчас не могу быть абсолютно уверен – ни в чём нельзя быть абсолютно уверенным – но вероятность крайне высока.

Все эти соображения я незамедлительно передал в конференцию.

«В общем, сохраняйте предельную бдительность» – сообщил я. – «А я попытаюсь найти подтверждения этих подозрений. Да и контракт необходимо выполнять, раз взял».

«Удачи» – с разными эмоциональными посылами, но одновременно пожелали Рони и Куаллона. И даже Орлоэтт направила… не оформленную словом мысль, но ощущение некоего довольства, одобрения, и чего-то вроде предвкушения, но не совсем. Что-то вроде того, когда садишься пересматривать давно знакомый, но всё равно отличный фильм. И всё это на фоне… уверенности, что всё будет как надо?

Хм. Если подумать, такое мысленное общение она воспринимает очень легко и естественно. У фей часом нет чего-то подобного?..

Ну, об этом её можно будет и спросить, но потом. А сейчас стоит попытаться спасти-таки хоть кого-то. И не забывать о возможной ловушке.

Как, вообще, я действовал бы на месте организатора этой интриги? В смысле, если убрать из уравнения совесть.

Да элементарно. Позволить наёмнику ликвидировать убийц, которые почти наверняка не бойцы, а именно убийцы, после чего воспользоваться системой обороны дома, чтобы ликвидировать ненужного свидетеля. Учитывая, что он что-то обо мне слышал, прибедняться не станет… хм, турнир, вероятно, был для оценки сил собравшихся, и чтобы их утомить. Резонное предположение.

В любом случае, атаки можно ожидать, когда убийцы закончатся – или их останется минимум и без возможности сбежать.

Одна из красных точек, двигавшихся прочь, угасла, подтверждая мои предположения; я поморщился.

Размышлял я, впрочем, на ходу. Ещё в центральном здании я проверил на карте местонахождение единственного гостя, вызвавшего у меня позитивное впечатление, толстяка-гурмана, и сейчас осторожно, но быстро двигался в его сторону. В принципе, если моя оценка верна, достаточно самого минимума осторожности; М-маскировка, и не попадаться на глаза. Если бы ещё миникарта показывала направление, в котором смотрят враги… На следующем ранге будет.

Но и так нормально. Чуть впереди, за приоткрытым окном на втором этаже, миникарта показывала красную точку. Я примерился и поднял руку.

– Шоковое касание.

Как ни странно, эта нефатальная магия во многом лучше своего Смертельного аналога. Не изнашивает медиум, позволяет захватить цель для допроса… Дело даже не в том, что мне весьма не нравится кого-то убивать – хотя и в этом тоже. Просто действительно есть свой набор преимуществ.

В любом случае, точка сдвинулась, и поскольку маловероятно, что убийца двигается спиной вперёд – хотя и возможно, особенно если зачем-то тащит тело – моя верёвка совершила бросок с противоположной направлению движения стороны. Касание – и, ожидаемо, защиты у цели не нашлось.

Открыть окно, аккуратно вытащить тело, положить на землю. Допрашивать? Некогда, и в данном случае нет особого смысла. Убить… ну, не моё это, убивать беспомощных. Оставить? Если хозяин его добьёт – ладно, но есть более неприятный вариант «использует позже для атаки на меня».

Я скривился, глядя на невысокого, довольно субтильного мужичка в чёрном, с закрывающим лицо платком. Неприятный выбор…

О. Идея.

– На Изнанку.

Изнанка местами выглядит буквально как изнанка мира с этими домами, висящими где-то над головой. А сейчас это впечатление было ещё ярче – и интереснее. Я оказался на обратной стороне сада.

В смысле, сквозь прозрачный барьер под ногами было видно отражение реальности, и там, где в реальности росли деревья и кустарники, здесь из «земли» торчали их корни.

Ну, во всяком случае так всё выглядело. Что это такое на самом деле – наверняка не скажу, и даже надписи в статус-барах «Корни» особо ситуацию не проясняли, учитывая, что у реальных корней растений их нет. Может, духи, может, какая-то другая магия, тематически связанная со специализацией хозяина, может, вообще Тени… Но вся эта густая псевдорастительная поросль немедленно зашевелилась, как только я появился на Изнанке, и потянулась ко мне. Бросить им пленника, и дальше уж как повезёт – ему…

…Я скривился.

– Выход.

Блин, не могу. Слишком близко ко всё тому же добиванию беспомощных, так дело не пойдёт. Всё, что могу – использовать типовое решение и надеяться на лучшее… Сонное зелье, твой выход.

Двух следующих убийц я нейтрализовал тем же способом – а заодно и местного слугу, отображавшегося на миникарте подозрительно жёлтым. Если не зелёный, лучше не рисковать.

Впереди несколько красных точек направились к одной из оставшихся зелёных, проигнорировав жёлтые – которых было на самом деле совсем немного. Я поспешил в том же направлении, но прежде чем успел вмешаться, три красные точки резко рванулись вперёд, угасли одна за другой, а затем на карте возникла отметка «Жертвенный изолирующий барьер, 5 ранг». О как. Интересные тут спецы присутствовали… Некромант, что ли?

В любом случае, об этом можно пока не беспокоиться. Сложность не в том, что сейчас, а в том, что после.

Убийцы в большинстве своём не только не были магами, но и даже не обладали магическим снаряжением. Эффективность их действий объяснялась банальной неготовностью жертв и тем, что почти ни у кого из гостей не было постоянно действующей защиты. В этом мире явно существуют маги, как и я постоянно её поддерживающие, но собравшиеся здесь были мелкими фигурами, плюс больше «знатью» чем «магами». Серьёзные защитные амулеты редки и дороги даже для них, а те, которыми они пользовались, пробивались достаточно сильными ударами – да и о ядах не забываем.

Всё же, несколько гостей сумели защититься даже так. Толстяк-гурман, к слову, воспользовался очень странным методом, на первый взгляд напоминающим дематериализацию той девушки-духа: автокарта показывала его, но комната была пуста. При этом статус-бар висел над пустым местом – не прозрачным, именно пустым – и был прозрачным и немного размытым, но сохраняющим форму, в отличие от дематериализации копейщицы. Вроде как одновременно он и есть, и его нет…

Кантаро, тот засранец, с которым у меня была «дуэль», тоже выжил. Он со своими приспешниками заперся в комнате, подняв барьер – всего лишь второго ранга, но высокой прочности – и, кажется, лечил раненого приспешника, пока второй охранял. Хм.

Численность убийц быстро сокращалась; нескольких, пытавшихся уйти, ликвидировал хозяин, с несколькими справились-таки гости, часть обезвредил я. Увы, возможность отлавливать их по одному-два быстро закончилась; оставшиеся заметили убыль и собрались вместе. Не плотной группой, которую можно накрыть одним-двумя заклинаниями, но вместе. При этом парочка забрались на крыши, осматривая окрестности, и тут выяснилось, что маги среди них всё-таки есть.

Ведьмы, точнее. Полосок маны я из своего укрытия за «барьером мимикрии» не видел (оказывается, с повышением ранга Магии барьеров там появился в том числе такой, магический аналог маскировочной тряпочки ниндзя), но то, что трое фигур в таком же облачении, как и остальные, быстро организовали перед зданием, Автокарта определила как «Ритуальный жертвенный круг». И двух связанных слуг притащили…

Я вздохнул. Придётся действовать.

В принципе, свой новый маскировочный барьер – помнится, похожий эффект я как-то получал используя две разных магии вместе – я обнаружил потому, что составил план противодействия хозяина на основе барьеров. И он же был причиной, почему я не хотел спешить: требовалось время на подготовку. Сейчас, однако, медлить было нельзя – и не только из-за слуг, которых определённо собирались принести в жертву, но и из-за того, что я понятия не имел, чего убийцы хотят с помощью жертвоприношения добиться. Ещё призовут какую-нибудь хрень… угу, вроде меня.

Так что я вздохнул и достал из инвентаря автомат.

Отдам убийцам и их ведьмам должное: они не только как-то успели поднять барьер, остановивший пару пуль (моё Пробивание действует только вблизи), но и немедленно накрыли меня ответным залпом из арбалетов. Увы для них, но «Ассасин» эффективен против «Кастера», однако неэффективен против «Танка» – а мой билд как раз последний.

Хотя арбалеты были не слабенькие скрытного ношения, а серьёзные машины с плечами шириной… ну, с человеческие плечи, этого было категорически недостаточно, чтобы пробить мою защиту. Снять часть хитов – да, пробить – нет. Я не уверен, можно ли её пробить и из снайперской винтовки… хотя противотанковое ружьё сработает.

В любом случае, единственно, к чему это привело – я отметил себе не забыть в следующий раз в такой ситуации воспользоваться големом, пусть притягивает на себя своей спецабилкой. А затем поспешно поднятый барьер развалился, и пули начали находить свои цели.

Впрочем, после пары очередей я переключил цель и метод.

– Выстрел, взрывбросок.

Расчистив немного сцену, я атаковал землю – точнее, край «Ритуального круга». Очевидно же, что если враг готовит какой-то ритуал – сперва сорвите его, а потом уже занимайтесь зачисткой.

Кусок контура на земле оказался разрушен взрывом, но не весь. И что неприятно, метка на карте, отображающая его, моргнула, но не исчезла.

Я досадливо цыкнул на бегу. Снова использовать взрыв проблемно, расположение ведьм (статус-бары над которыми сейчас так и гласили, «Ведьмак») и их потенциальных жертв было таково, что я накрыл бы и слуг. А они, как бы там ни было, мне пока не враги.

Выжившие убийцы принялись снова обстреливать и забрасывать меня метательным оружием; один выдал магический залп (амулет, наверняка), но «Реверс» и Щит вновь доказали свою эффективность. Двое бросились навстречу с зачернёнными клинками в руках; один из них ухитрился даже разрубить мою верёвку. В первый момент. Для того, чтобы это повторить, не хватило замаха и/или остроты клинка. Хм, возможно, Куаллоне стоит провести обслуживание?.. Её вообще можно затачивать?..

…Ночь, убийцы, магический ритуал с жертвоприношениями, взрывы, а я рассуждаю о заточке меча. Привык, наверное.

– Тьма – вспомнил я. Это обычно у меня враги, против которых это проклятье неэффективно, а в данном случае – обычные люди.

Массовая версия проклятья одним махом накрыла большую часть убийц, а после второго каста зрячих не осталось вовсе. Немедленно отпить сока – ману нужно поддерживать на максимуме – и хлестнуть верёвками. Избиение младенцев, но я не хочу терять чувство опасности и начинать недооценивать противников. Это плохо кончается.

Верёвками – шокировать убийц (и их жертв тоже), цепью – перечеркнуть круг, разрушая его. Ещё пара взмахов… последняя красная точка угасла, превратившись в серую.

А затем сад атаковал.

Выстрелы орехами, шипами, и облака пыльцы; как я и подозревал, даже цветы здесь были частью сил хозяина.

– На изнанку, магия барьеров, связь.

Разумеется, корни на Изнанке тоже незамедлительно атаковали. Однако растительные «копья», пытавшиеся превратить меня в решето – и, возможно, ещё что-то вроде «высосать» – ударились в трёхслойный магический барьер. Удара множества корней оказалось достаточно, чтобы разбить его, но меня уже не было под этим куполом – я бежал по расчищенному для меня коридору, вокруг которого возникали и разбивались новые стены.

Время, пока я неспешно зачищал убийц, не было потрачено впустую. Призванные мной на Изнанке демоны Саллоса, владеющие магией барьеров, доработали намеченный мной проход и ждали моего появления. Проверка показала, что время Изнанки в этом секторе синхронизировано с реальностью – защитная предосторожность хозяина, очевидно – но это не было проблемой. Главное – хозяин явно не контролировал корни напрямую, и у них не было достаточного разума, чтобы действовать на опережение. В принципе, если бы наши многослойные барьеры были чуть слабее, меня раздавили/проткнули бы и так.

Собственно, с демонами это и происходило, и я поспешил выйти с Изнанки: ещё немного, и я останусь без барьеров. Перед гибелью моидемоны били по корням, чем могли, и я наделся, что это скажется на всём саде; но даже если и нет – какое-то время продержусь, тем более что сейчас бегу внутри внешнего здания, так что стены прикрывают. А там доберусь и до внутреннего, плюс…

«Девушки, вы бы не могли…» – начал я (выраженная словами мысль занимает столько же времени, что и высказанная вслух), но не успел закончить фразу: миг назад пытавшаяся меня прикончить растительность замерла, а затем принялась возвращаться в прежнее состояние, снова превращаясь в приятный сад. Даже облака пыльцы рассеивались.

«…прояснить вашу ситуацию» – закончил я, вместо «заставить хозяина усмирить сад».

«Всё нормально» – отозвалась Куаллона. – «Орлоэтт убила хозяина и перехватила контроль над его магией. А, и ещё она заставила его написать завещание».

Э?..

– Зомби?..

– Марионетка – поправила фея, аккуратно вытирая кинжал носовым платком. Убедилась, что короткий прозрачный клинок чист, и оба предмета исчезли из её рук.

Я снова посмотрел на неподвижного мага у стены и пожал плечами.

– Не знаю разницы, но поверю на слово.

Феи – страшные… да, да, я это уже не раз говорил, но правда от повторений менее правдивой не становится. Вкратце: Орлоэтт с самого начала знала, что хозяин что-то затевает, и решила открыть охоту на охотника. Контрактная, мать её, магия, в виде разговоров, обещаний, и условий. Как я понял, ей даже не пришлось подталкивать хозяина к их нарушению – атака на меня стала достаточным триггером. В итоге Норн хотел получить единоличную власть над всеми окрестностями, перебив конкурентов и свалив всё на подходящих козлов отпущения, а потерял магию, жизнь, и душу.

Брр. Феи – страшные.

В общем, в настоящий момент мы располагали: усадьбой архимагистра, 1 шт. «Марионетка» из тела оного архимагистра, с контролем над системами усадьбы – 1 шт. Пойманная в магическом кинжале душа – 1шт. Завещание/дарственная, заверенное подписью и печатью с оттиском ауры, без вписанного имени наследника – 1 шт.

– Это неожиданный итог… – пробормотал я. – Но что теперь?

– А теперь я предлагаю для начала позаботиться о гостях – произнесла Орлоэтт. – После чего назначить управляющего.

И, разумеется, она была права.

Глава 30

Официальной позицией, которую уже изложили через слуг выжившим, была почти правда. Единственно, опустили роль феи, ну и о Норне сказали, что он тяжело ранен, на грани смерти, но пока жив – на тот случай, если решим использовать для каких-то публичных целей марионетку.

Решить все вопросы – или даже самые важные – быстро никак не получалось, так что нам пришлось задержаться в усадьбе Норна. Полностью уверен, что Орлоэтт могла бы решить всё гораздо проще и быстрее, но она предоставила управляться с приобретением мне. Собственно, она предложила мне забрать собственность Норна себе; сама фея хотела только долю от потенциальной прибыли. Плюс душа незадачливого мага и «марионетка», которую она обещала использовать для решения возможных проблем с собственностью, если это понадобится. Перенастройка защитной системы, как минимум.

Беглый просмотр документов показывал, что собственность эта вполне себе прибыльная, особенно если прибрать к рукам и собственность, освобождённую от хозяев усилиями Норна. Однако была одна сложность, которую сразу указала Орлоэтт: требовался управляющий. Причём достаточно сильный, чтобы удерживать контроль над городом, или хотя бы способный продержаться в поместье до подхода подмоги. Отношения с местным королём, как ни странно проблемой не были; «королевство», где мы находились, было государством очень условно, и пока король получает свою долю, и это ему выгоднее, чем пытаться захватить город, назначив своего управляющего, никаких проблем с этим «правителем» не будет, что бы тут ни творилось. Собственно, почему Норн и пошёл на свою авантюру.

В общем, с властями проблем не ожидалось, а вот с управляющим – очень даже. В моём клане и для текущих-то нужд персонала не хватает, где взять на такое расширение? Не Кантаро же вербовать.

Хм. А это не такая уж плохая идея. В смысле, именно усатого – в крайнем случае, но вот кого-то другого из выживших…

– И я решил, что вы – всяко не худший вариант из возможных. Человек, способный выживать, как минимум достаточно умён – и, возможно, достаточно везуч для этой должности. Что скажете?

Дото задумчиво погладил подбородок.

– Предложение, безусловно, заманчивое. Но и минусов у него немало… Мне придётся изрядно поработать, чтобы хотя бы просто войти в курс дел, а я, признаться, порядком ленив. Да вдобавок ещё и не уверен, что смогу долго сидеть на одном месте…

– Главное – чтобы успели найти себе преемника до того, как решите уйти – я пожал плечами.

– Хмм… – задумчиво прогудел толстяк. – Могу я подумать? Это слишком ответственное решение.

– Время до завтра ещё есть точно – согласился я. – Но прошу не затягивать. Я не планирую задерживаться здесь, и чем быстрее найду управляющего – тем лучше. И так потратил слишком много времени.

– Я постараюсь определиться как можно быстрее – кивнул маг. Встал из-за стола, кивнул мне, Рони, и вышел.

– Хмм… – задумчиво прогудела демоница. Я покосился на неё.

– Хочешь что-то сказать?

– Ничего особенного – она отрицательно качнула головой. – Просто… всё ещё необычно видеть достаточно сильного мага, который выглядит так… не в форме.

– Это может быть неплохой маскировкой – заметил я. – И, возможно, даже своеобразной рекламой его профессионализма, в официальном роде занятий.

Женщина кивнула.

– Он мне не нравится – признала она. – Но, полагаю, это моё личное. А если отстраниться – он кажется лучшим вариантом на эту роль.

– У нас вообще немного вариантов – я пожал плечами. – Нет времени на поиски подходящей кандидатуры, да и вообще не уверен, что удастся таковую найти. Всё же обстоятельства те ещё, да и к демонам здесь даже маги относятся настороженно. Ладно бы можно было назначить немага, но увы… В здешних условиях немаг продержится очень недолго. Как и недостаточно сильный маг.

Рони снова кивнула.

До вечера Дото так и не определился, зато о встрече попросили двое из трёх выживших гостей – в смысле, двое из трёх… лидеров, что ли. В конце концов, Кантаро был с парой приспешников, а не один, да и старика-спиритиста сопровождала его контрактный дух. Он, к слову, на встрече не настаивал, и по словам позеленевших на автокарте выживших слуг (тоже ещё нужно будет нанимать, но это уже не моя работа) преспокойно расслаблялся в своей комнате и в саду, словно ничего и не было.

А вот Кантаро и неопределённого возраста маг крови, тот самый, что создал «Жертвенный барьер», пожелали встретиться почти сразу после того, как толстяк-гурман взял время на обдумывание.

Кантаро был первым.

Входя в оставшийся от прежнего хозяина кабинет (Орлоэтт и Автокарта помогли избавиться от сюрпризов, и несовпадений показаний не было), молодой аристократ держался не скажу «осторожно», но подчёркнуто вежливо. Хм, я же планировал разобраться с афродизиаком… А, хрен с ним – всё равно организатор наверняка мёртв.

Отбросив эту мысль, я ожидающе посмотрел на усатого. Он – на меня.

Первой в итоге заговорила Рони.

– Мой господин хочет знать, зачем вы хотели встретиться.

Маг покосился на неё, затем перевёл взгляд на меня. Чуть помедлил, и заговорил.

– Я хотел бы узнать, какова текущая ситуация и ваша позиция. Что вы планируете делать теперь, получив контроль над собственностью Норна?

– Для меня вся эта ситуация была так же неожиданна, как и для вас – ответил я. – Так что я намереваюсь провести инвентаризацию и оценку, а затем назначить управляющего и отправляться дальше по своим делам. Это связано с определёнными сложностями, но мой клан способен и готов удерживать эту собственность. Я рассматриваю и вашу кандидатуру на роль управляющего… вы мне не нравитесь, но объективно говоря вы хороший вариант.

Повторяю Рони… Ну, бывает.

– Плюс ваша семья производит удобрения и простые зелья, так?

Он кивнул.

– И занимаемся настройкой и регулировкой амулетов.

Согласно бумагам – метамаги и алхимики, обладающие командой в пару десятков слабеньких, совсем не боевых, но весьма умелых в своих областях магов. Очень полезных для нормальной работы города и прибыльности моей новой собственности.

– Ну, оставив в стороне вызванную обстоятельствами неприязнь, с одной стороны предоставляемые вашей семьёй услуги важны для всего города, с другой – у меня нет ни возможности, ни желания, ни времени брать контроль и над этим. Возможно, это и ошибка с моей стороны, но её всегда можно исправить, если что… н-да, хотелось бы, чтобы не понадобилось. Короче говоря: единственное, чего я от вас сейчас хочу – чтобы вы немного подождали, а затем просто работали как обычно. Ну и, пожалуй, в будущем не считали себя кем-то значимым.

Он поджал губы, но со всей этой хренью мне было не до того, чтобы подбирать слова и сдерживаться. Достало всё, сказать по правде, а симпатий этот тип у меня не вызывал. Не самый плохой персонаж, с кем я встречался, но мне не нравится.

– Благодарю за пояснения – неохотно произнёс он. – Положение стало намного понятнее. Я исполню вашу просьбу; буду ожидать в выделенной мне комнате.

Я кивнул, и он вышел.

– Ему всё это очень не нравится, но воспринимает как норму – сообщила Рони. Чтение ауры работает не на всех – я тому пример – и его можно обмануть, да и информации даёт не так много, но всё же полезный инструмент. – С ним можно будет работать, если только что-то не изменится.

Разговор с магом крови тоже прошёл быстро и просто. Его семья жила рядом с городом уже около века, открыто занимаясь исследованиями, в том числе малефициума и демонологии, но всё в рамках закона и не доставляя проблем – если их не трогали. Как раз ответки от них бывали очень болезненные, и в итоге они получили статус «Полезные и опасные, лучше не трогать». Зарабатывали при этом отнюдь не на плате за проклятия, а, неожиданно, медициной. Хирургия, снятие проклятий, лечение болезней, и избавление скота от паразитов… Файрболом тоже можно освещать и разогревать еду, но специалист по пыткам – хирург… это вполне естественно, на самом деле.

В общем, ребята неоднозначные, но главное – неконфликтные, хоть и крайне злопамятные. Как спокойно пояснил сам маг – «не то, чтобы это нам нравится – просто очень помогает выжить».

– У меня странное, противоречивое ощущение – признался я, когда этот гость тоже ушёл. – Они должны бы отталкивать, но всё равно нравятся.

– У меня примерно то же – ответила Рони. – Хотя предполагаю, что по другой причине. Тебе не нравится то, что они используют живых существ как ресурс, верно?

Я кивнул.

– Как и ожидалось. Ну а мне не нравится их позиция «только отвечать, но не действовать самим». С другой стороны – это работает…

– Вот как раз это мне нравится – сообщил я. – Я бы и сам хотел устроиться подобным образом. Увы, не получается.

Толстяк так и не определился до вечера; впрочем, время ещё было. Как минимум, стоило составить хотя бы примерную опись имеющегося имущества, чтобы знать, если будут силь обкрадывать, и что даже важнее – изучить коллекцию амулетов. Забирать их все я не собирался по той простой причине, что многие из них выгоднее оставить здесь и использовать; те же контрактные якоря. Вопрос надёжного персонала и здесь стоит достаточно остро, а уносить якоря в другой мир в большинстве своём нет смысла. Во всяком случае, без специальных обеспечительных мер, которые мне сейчас недоступны.

Да и остальные амулеты тоже заставляли задуматься. К примеру, мне нет никакого смысла использовать высококачественный амулет огнешаров для повышения навыка, которое можно провести гораздо более дешёвым (да и вообще это заклинание мне не особо нужно). Можно было бы выдать кому-то из кланеров, но кому? Ривербанку, разве что. А здесь – вполне себе существенное и полезное дополнение к арсеналу. Правда, нужно обеспечить, что не будет кражи или нецелевого использования, но для этого уже есть контрактные бланки и амулеты… в принципе, у меня и ветка «Контракты» из Наследия Саллоса имеется. Фея тоже специалист в этом деле, куда лучше, чем я, если не прокачивать навык, но для феи Неблагого Двора просто невежливо и неуважительно не вставить в обеспечиваемый контракт какую-то закладку или подвох. Серьёзно, они считают это неуважением. Буква договора свята, но уважаемый… вернее, достойный будет достаточно умён и внимателен, чтобы искать и найти, а если ничего не вставили – значит, считают бездарным и глупым, неспособным справиться самостоятельно, как-то так. Во всяком случае, я так понял изложенное на сайте.

Мой контракт заключён с представительницей Благого Двора, так что ситуация несколько лучше, но всё равно не может не напрягать.

В любом случае, привлекать фею я не собирался. Сам справлюсь, для того и контрактными якорями запасся ещё на Земле. Проблема не в том, а просто в количестве работы.

Ночевали мы в усадьбе, и для надёжности я не только разместил Леонессу и Рони в соседних с моей комнатах, а рядом с кроватью положил Куаллону, но и поставил барьеры. Лучше перестраховаться. Орлоэтт тоже попала в охраняемую зону; как бы она меня не напрягала, договор есть договор, и я должен её защищать.

Возможно, надёжнее было бы спать сразу в одной кровати с демоницей, но я слишком затр*хался с бумажками, и хотел просто отдохнуть.

«Я не уверена на сто процентов, но, кажется, ночью кто-то пытался пробраться в комнату» – сообщила с утра Куаллона. Хм. Чувство опасности не сработало, но у меня всего лишь первый ранг. Барьеры на месте… погоди-ка.

Из-за формы спальни и для экономии сил барьер я устанавливал не один сплошной, а несколько раздельных; так намного дешевле получается, а напиваться перед сном не хотелось. Все барьеры простые, типовые, и с одинаковым количеством хитов.

Сейчас у одного из них хитов было чуть больше, чем у остальных. Меньше было бы понятно, но больше?..

…О. Понял. Точнее, понял «что», но «почему» стало ещё более непонятно.

«Похоже, кто-то снял один из барьеров, пробрался внутрь, а затем, уходя, поставил максимально похожий барьер на то же место» – сообщил я. – «Если бы я не видел их прочность – не заметил бы. Но вопросов куча. Кто, зачем, почему… Оставить какую-то закладку?».

Ни Автокарта, ни поиски с Изучением, однако, ничего не показали. Очень, очень странное происшествие… В принципе, ночного гостя могли спугнуть Куаллона или, скорее даже, Тахна, но если он способен использовать барьеры, то был бы вполне в состоянии нейтрализовать что цепь, что меч. Тогда что всё это значит?..

Хм. Возможно, целью было не убийство. По крайней мере, не прямое. Наложить какое-нибудь проклятье, чтобы впоследствии шантажировать – или даже прямо управлять. Это вполне возможно.

И, в принципе, объясняет отсутствие следов. Если это было некое воздействие на ауру, то оно просто не подействовало; а если при этом – автономный конструкт, то бишь заклинание по принципу «выпустил и забыл», то кастер не заметит, что оно не сработало. К сожалению, лога событий моя система не предусматривала, иначе эту версию можно было бы проверить, но предположение выглядело достаточно реалистично.

Кто это был – выяснить надо бы, но я не очень представляю, как за это браться. Квест взять не у кого, а улик никаких не осталось.

По крайней мере, предупрежу управляющего, когда с ним определюсь.

Несмотря на то, что повара усадьбы не пострадали, готовил я с утра самостоятельно. Оно и надёжней, и безопасней, и вдобавок успокаивает. В отличие от хронического безумия… ну, или «приключения», если мягче, когда никогда не знаешь, что произойдёт в следующий момент, в готовке я по крайней мере всё контролирую.

…Я вспомнил печенЬки и мысленно поправился – как правило, всё контролирую.

Я не ошибся – Орлоэтт действительно проявляла интерес к моей готовке. Можно было бы подумать, что путь к укрощению лежит через прокачку кулинарного навыка, но вероятнее получить в итоге уютную камеру без двери с полным набором кухонных принадлежностей. Во всяком случае, это возможный вариант, так что лучше не рисковать.

Всё же, логическая цепочка «Хорошо накормленные дамы (если их не заботит диета) > довольные дамы > дружелюбные дамы > менее опасные для меня дамы» вполне себе работает, так что текущий навык вполне полезен. Самую нудную работу, инвентаризацию и опись имущества, взяли на себя Рони с Леонессой (больше последняя, первая скорее играла роль охраны), и завтрак долженствовал в том числе улучшить их настроение.

Моё настроение, с другой стороны, было изрядно подпорчено присутствием рядом Орлоэтт. В текущих неопределённых условиях, да ещё после ночного происшествия, держаться по одному было бы неразумно, несмотря на способность постоять за себя, так что мы разделились на пары. А учитывая разделение обязанностей – альтернативы не было. Всё же фея сейчас моя подопечная… А не кланерша.

По крайней мере, она просто сидела в углу с чайником и пирожными.

Дото заявился почти сразу, как я вернулся в кабинет. Мне ещё предстояло придумать, как доставлять потенциальную прибыль на Землю, и в какой форме; варианты есть, но как лучше? Ещё же и безопасность доставки нужно учитывать, а соответственно транспортные пути…

Блин, реально становлюсь лидером крупной международной организации. Без опыта и знаний, которые необходимо срочно набирать, из-за чего очень хочется всё бросить.

В любом случае, Дото.

– Я обдумал ваше щедрое предложение – сообщил толстяк. – И, не желая никак обидеть, всё же полагаю, что оно мне не подходит. Я не хочу задерживать надолго в одном месте, и я не люблю административную работу. Я слишком привык к текущему образу жизни. Однако, возможно я ошибаюсь, но у меня сложилось впечатление, что вы обладаете открытым разумом…

– Хочется надеяться – заметил я. – У вас есть альтернативная кандидатура, я так понимаю?

Он кивнул.

– Я знаю, что у вас был определённый конфликт, но молодой Кантаро – прекрасный кандидат, если он сам согласится.

Я вздохнул.

– Я и сам рассматривал его как альтернативный вариант… Ладно. В таком случае, у меня для вас есть альтернативное предложение. Вы много путешествуете, так почему бы не совместить это с работой? Разведка рынков и потенциальных торговых путей.

– Вы имеете в виду, на постоянной основе? – уточнил он. Я кивнул.

– Насколько я понимаю, это будет удобно и вам, и мне. Я помогу вам с финансами и возможно ещё чем-то, вы – с информацией. Куда можно выгодно поставлять наши товары, откуда – поставлять к нам… Хм, понадобятся образцы. С достаточным количеством могут быть сложности…

– Решаемые – ответил Дото. – Да, это хорошая идея. Временами я занимаюсь таким, но разово.

В итоге мы договорились в общих чертах, и толстяк пообещал в течении пары часов проработать детали. Бизнес-разведка, хм?.. Не думаю, что это я придумал такую структуру, но не припомню упоминаний.

В итоге мне осталось договориться с Кантаро. Нет, в теории есть варианты малефиков-медиков, или поискать ещё кого-то, но «Гурман» был прав – Кантаро лучший вариант, по крайней мере пока что.

И он снова смог меня удивить. Немного.

– Прежде всего, я хочу снова вас поблагодарить – усач выглядел усталым, и хотя сохранял толику «аристократичности», но выглядел сейчас более – нормальным, что ли. Живым человеком. И старательно не смотрел на фею. – И за вашу способность отставить разногласия, и… По сути, вы спасли мою жизнь и жизни моих людей. А возможно, и моей семьи. Мы будем это помнить.

Я чуть пожал плечами. Благодарность – штука бесценная: её ценность определить невозможно, равно как и сроки хранения. К сожалению, методы консервирования не разработаны, так что обычно быстро пропадает…

– Я обсудил всё с родичами, и если вы ещё не передумали, я с благодарностью приму ваше предложение – закончил он. – И, ввиду обстоятельств… Батюшка поручил мне передать вам предложение вассалитета.

Я чуть скривился. С их стороны это не то, чтобы ожидаемо, но в целом логично, и для меня вроде бы хорошо, но это же дополнительная ответственность. Да и выручать их придётся, если что. Опять наскипидарив пятки лично мчаться на выручку, поскольку персонала в клане мало, а другого Проводника вообще нет… Тем более, Проводника в этом мире.

– Для начала обсудим вопросы работы управляющего – вздохнул я.

Как решить проблему, с которой у тебя нет опыта и о большей части тонкостей которой ты не имеешь понятия? Желательно так, чтобы этого не заметили? Можно или основательно подготовиться, или предоставить всё другой стороне, вовсе не вдаваясь в подробности.

В моём случае было понемногу того и другого. Вдаваться в детали бизнеса я совершенно не собирался; на это и времени-то не было. Так что я просто ограничился изучением средних сумм прибыли, описи собственности, и «боевым потенциалом». Первое – чтобы знать, чего ожидать, и сколько выделять Орлоэтт, второе – для будущих проверок и оценки возможностей, третье – для обеспечения безопасности и нормальной работы бизнеса. В этом мире, как и в большинстве магических миров, о своей безопасности нужно заботиться в первую очередь самостоятельно. К счастью, Норн это понимал, и не только создал очень неплохую ботаническую защиту усадьбы, но и его коллекция амулетов была в первую очередь утилитарной. «Служба безопасности» его была небольшой (благодаря чему Рони быстро решила возможные проблемы с ними ещё до того, как они успели появиться) и в «зачистке гостей» не участвовала; они в основном обеспечивали порядок в городе, и должны были захватить оставшуюся без владельцев собственность. Вероятно, Норн ещё и не доверял людям, поскольку вторая часть его сил состояла из контрактных существ. В основном духи разной силы и заточенности, но и пара демонов – не связанных, впрочем, а просто контрактных. Что-то вроде наёмников на связи, но без постоянного контракта. Один даже с моей Земли – вероятно, откуда и узнал обо мне.

Это, на самом деле, порядком упрощала дело; я имел возможность оставить для охраны собственности приличные силы, не требующие содержания. Ну, у контрактов бывают свои тонкости, но благодаря Орлоэтт они известны… а если что, разгребать не мне. Оставалась разве что вероятность того, что со всем этим в руках Кантаро решит стать самостоятельным, и с познаниями своего рода в метамагии сможет разрушить или обойти контракты, но тут уж просто нужно быть готовым. А потом определиться, стоит ли прибить или забить.

Короче, уже ближе к вечеру задачи были в общем-то решены.

Наконец-то.

Добраться до Сали-ин-Нуке за пару часов не удалось. На Земле это было бы несложно, но здесь, где расставленные в изобилии маяки Изнанки не существуют, а большая часть мира отсутствует даже на местных картах, не то что моей Автокарте, навигация значительно усложнена. В итоге к ночи пришлось остановиться на ночёвку; я хотел добраться для этого до какого-нибудь города и снять комнату – пару комнат – но когда после очередного выхода с Изнанки мы оказались в приятной на вид зелёной лиственной роще, Орлоэтт настояла на том, чтобы заночевать здесь. В принципе, никто из нашей команды не имел возражений – всё необходимое у меня в инвентаре прописано на постоянной основе, а место и впрямь красивое. Хотя вроде феи Неблагого Двора и не поклонницы лесных пейзажей, им, по описаниям, ближе что-нибудь вроде замёрзшего озера. Ну, или горящего города.

– Красиво – заметила Рони, глядя сквозь приоткрытый полог палатки. Я вздохнул, но кивнул.

Магия это, или нет, но фея, купающаяся в серебряном свете луны и звёзд, выглядела воистину волшебно.

…

«И всё же» – признался я себе – «такие моменты стоят хаоса в моей жизни…»

Глава 31

Первым, на что я обратил внимание с утра – после рогов Рони напротив – была новая метка на миникарте, зелёная пунктирная линия, окружающая наш лагерь и уходящая дальше в рощу и лес. «Домен лесного духа (Дружественный)». Ставлю литр Эссенции, что тут опять не обошлось без Орлоэтт… Это её турне сопровождается приобретением различных заделов на будущее в сем мире, и текущий случай вряд ли исключение. Место для ночлега тоже она выбрала, в конце концов…

На мой вопрос «Приобретаете активы на перспективу?» фея просто кивнула.

Среди затрофеенных у Норна амулетов было несколько занятных, но самым интересным, вероятно, был оплавленный кусочек железа на цепочке, опознаваемый Изучением как «Подвеска железной воли». Эта штука пассивно увеличивала Волю на два, – чуть ли не первый попавшийся мне предмет с пассивным бонусом к стату – но гораздо важнее был открываемый навык. «Сфокусированная Воля, уникальный пассивный навык. Уменьшает все требования/ограничения по Воле на 1 (модификатор -1 к используемому в формуле делителю, если в формуле используется Воля). Ранг: недоступно». Стоило это удовольствие аж две сотни Эссенции, но если бы у меня было столько при себе, взял бы немедленно. С этим максимальные значения многих важных навыков разом подскочат, и выходит куда дешевле прокачки Воли. А в перспективе и подавно ценно… Непрокачиваемый навык, правда (совсем не прокачиваемый, ранг: Недоступно), но это не проблема – всё равно вряд ли удалось бы найти ещё одну такую штуку, да и у меня и так многие навыки застряли на первом ранге. В общем, я прикидывал, как бы набрать достаточно Эссенции на эту прелесть, но как обычно, это было не так просто, как хотелось бы. Экспы мне, экспы!

Вероятно, как-то так и появляются геноцидальные демоны, истребляющие всех подряд… Пожалуй, стоит переключиться на более безопасные мысли. О мировом господстве, например.

Совсем не удивлюсь, если она притворяется, – да, я предвзят, и не стесняюсь этого признавать – но за едой Орлоэтт выглядит более человечно. Уточнение: если еду готовил я. Появляется даже желание поднять навык и посмотреть на её реакцию, только вот Эссенции маловато… плохие мысли, плохие! Фу!

Если серьёзнее, однако, мне действительно любопытно, на что способен навык готовки на более высоких рангах, если уже сейчас такое. Плюс там бафы и восстановление… хм, скорее всего, добавятся восстановления от статусных эффектов – «прокляли? Скушай эту мороженку!» – но я не об этом. Скорее, «на каком ранге можно будет захватывать мир». Не то, чтобы я собирался, слишком много с этим напрягов (и Нату жалко), но интересно же…

– Благодарю за пищу – произнесла фея. – Если вы не слишком торопитесь, можем мы отложить отбытие на часик? Я хотела бы прогуляться по роще.

Я приподнял бровь. Ну, в принципе, ночью у неё было не так много времени, да и ночь – это ночь…

Кивнул.

– Разумеется, но всё же прошу не затягивать. И, если можно, вообще не создавать проблем. – Я покосился на Рони. – К вам, дамы, это тоже относится.

Пока дамы развлекались кто как может – наверняка для фей их вечные интриги тоже являются в том числе и развлечением – я прокачивал навыки. Вернее, в основном один навык, поскольку «Управление нитями» не в бою прокачивается очень медленно, а «Бездонный желудок» медленно прокачивается в принципе. А вот зельеварение – вполне приемлемо, были бы материалы. Тут в роще я кое-что нашёл, так что можно потратить время с толком. Вопрос, правда, что потом делать с результатом, но у меня есть стопка «мягких фляг», полимерных упаковок с пластиковыми горловинами. Готовый продукт потом скину в Сали-ин-Нуке, если получится, а если нет… ну, разберусь.

В общем, Рони выполняла упражнения, Леонесса смотрела какой-то сериал на ноуте, а я варил зелья. По большей части примитив вроде зелий для мытья посуды, или клея, однако один раз у меня выскочил критический успех. Если бы ещё это было что-то хорошее… Увы, вместо снотворного получилось «Чёрная грёза, мощный наркотический препарат. Вероятность пророческого видения (средняя вероятность, ближний срок). Сильное привыкание». Вроде и не сказать, что бесполезно, но «наркотический» и «сильное привыкание»… Да ещё и только вероятность пророчества, без гарантий.

В общем, выбрасывать я похожую на сироп чёрную жидкость с пряным сладковатым запахом не стал, но что с ней делать – тоже пока не представлял. Наверно, нужно будет спросить Нату, она лучше знает спрос и вообще состояние рынка зелий. Или вообще своим ведьмам скинуть… пожалуй, так и сделаю.

Я порядком приблизился к следующему рангу навыка, и как раз готовил достаточно сложное зелье, варка которого которое должна бы ещё добавить значения навыка (регенерация маны +1 за десять секунд, с негативным эффектом в виде усталости, депрессии и -3 к Духу по завершению действия, сон снимает эффект), когда на миникарте возникла красная «вспышка» – разошедшаяся от красной точки концентрическая волна, сообщающая о боестолкновении союзника с врагом. Я посмотрел на котёл, в котором было уже почти готово, тяжело вздохнул, и закрыл его крышкой. Вся работа насмарку вместе с материалами… Все проблемы – от женщин.

– Фея с кем-то схлестнулась – сообщил я. – Лео, будешь в резерве, заодно присмотришь за вещами.

Одержимая кивнула, Рони просто молча оказалась рядом.

Орлоэтт на самом деле не столько сражалась, сколько обеспечивала магическую поддержку своего духа. Мохнатая рогатая хрень, вроде бы даже с иголками вместо части шерсти – короче, не мышонок, не лягушка, а неведома зверушка с телёнка размером, «Лесной дух». Причём бой шёл со стаей ходячих грибов по метру высотой, без лиц, но с чем-то вроде рук и ног; статус-бары гласили «?миконид?». Обычно моя система более уверенна…

Сходу выпущенный Выстрелом камушек особого результата не дал; я попал, и проделал в огромном «мухоморе» – расцветка соответствовала – дырку, однако он даже не пошатнулся, только выпустил облачко пыли. Споры, вероятно.

Хм. Файрболами их жарить накладно, да и ручному духу феи огонь может не понравиться, использовать взрывы – не только можно ненароком зацепить всё того же духа, носящегося взад-вперёд (или Рони, присоединившуюся к нему), но и я не уверен что там со спорами. Впрочем, у меня остаётся оружие, которое должно быть достаточно эффективно.

– Касание смерти.

Взмах верёвки, и пара грибов стремительно скукожились, высыхая. Облачко спор вырвалось наружу, но выглядело жалко и немедленно осыпалось, в противовес предыдущему, зависшему в воздухе (пока его не окутал серебристый огонь – кажется, стоящая внутри прозрачного сферического барьера Орлоэтт постаралась). Полагаю, я был прав, настороженно относясь к спорам, однако указывать на это Рони не стал – у неё опыта больше, чем у меня, и она не дура. Нет нужды лезть под руку профессионалу.

Главное, чтобы не лезла Орлоэтт. Нужно ещё и за ней присматривать.

К счастью, противниками грибы оказались так себе. К ещё большему счастью, с них шла Эссенция. Ну и совсем уж хорошо – фея так ничего и не выкинула, честно поддерживая нас магией. В основном она просто сжигала споры, впрочем, и пару раз прикрывала своего духа; наверняка тоже решила не лезть под руку профессионалам.

Грибов оказалось больше, чем я заметил изначально, и хотя часть Эссенции оказалась утрачена, когда дух порвал их слишком далеко от меня, да и вообще капало с них не так уж много (вообще, хороший вопрос, от чего это зависит), однако мне хватило, чтобы насытить очередную пару колец, рубашку, и подзаполнить Сосуды. Увы, не полностью; грибы кончились до того. Однако даже так это было очень приятно. Эссенция – это всегда хорошо, а бой был лёгкий… если только не будет неожиданных сюрпризов. Нужно узнать об этих грибах и чего от них ожидать.

А ещё… Действительно очень удачно, что удалось добыть Эссенции, но моя позиция остаётся прежней: я не хочу, чтобы меня втягивали в неприятности. Особенно интриганы, о которых понятия не имею, к чему они ведут. Так что…

– Вы не пострадали? – убедившись, что врагов действительно больше нет поблизости, осведомился я у феи, снявшей барьер.

– Нет, но благодарю за заботу – ответила она. Я кивнул.

– Хорошо. Но я должен вас предупредить.

Никаких угроз, жалоб, или претензий – они не имеют смысла. Просто честное предупреждение… почти со всех сторон.

– Я ответственно отношусь к безопасности группы, так что если подобные инциденты продолжатся, мне придётся тратить больше времени на проработку мер безопасности. Соответственно, на готовку его не останется.

Она задумалась. Вау. Это действительно работает… Причём не просто изображала, подыгрывая мне – Изучение показало «Задумчивость, оценка».

– Благодарю за предупреждение – наконец, произнесла девушка. – И за помощь. Вероятно, мне следовало хотя бы подать вам сигнал, что ваше участие необязательно, я действительно справилась бы сама.

Ну… Это определённо уступка с её стороны, пусть и крошечная. Блин, если бы Эссенции хватало на всё, точно поднял бы готовку, чтобы проверить эффект… жаль, печенЬки кончились – они помогали. Увы, фокус Воли важнее. На него уйдёт всё заработанное, но оно того стоит.

А готовку – в следующий раз.

Помимо Эссенции, нам достались и кое-какие трофеи: дух притащил полусгнивший сундучок и кожаный мешок, который я в первый момент принял за замшелую кочку. Внутри обнаружились немного монет из разных металлов, пара украшений – одно из них было когда-то амулетом, но магия выдохлась – и на удивление неплохо сохранившаяся толстенькая книга. На ней ещё оставались чары сохранности, так что страницы держались, и можно было разобрать рукописный текст – часть страниц, правда, были пустыми, но просто потому, что автор не успел на них ничего написать. Аккуратно полистав этот трофей, я обнаружил, что это смесь путевого дневника с лабораторным журналом амулетчика. Возможно, пригодится Ривербанку… Так что, поскольку Орлоэтт не претендовала – она забрала только пару украшений, которые после Восстановления предмета действительно выглядели неплохо – я забрал книгу себе.

После чего мы продолжили путь.

– Я изучила материалы по феям – улучив момент, сообщила Рони. – Насколько достоверна эта информация?

Я пожал плечами.

– Можешь спросить у Орлоэтт. Полагаю, она не откажется подтвердить.

– Хмм… – задумчиво протянула дама. – Это объясняет твоё отношение. Мне такое тоже не нравится. Коварство как философия и образ жизни.

– Ну, не совсем так – поправил я. – Не как образ жизни, а как искусство, и не совсем «коварство». Но да, очень… специфичная культура.

– Я это учту… – так же задумчиво произнесла демоница. Я покосился на неё, но спрашивать не стал.

Я опасался, что такими темпами мы будем добираться до места ещё несколько дней, однако повезло. Точнее, удача плюс отмеренный риск: я проложил маршрут через неизвестную зону, но никаких проблем не было. Теней тоже не попалось, а замеченное на Изнанке странное сияние, сопровождаемое доносящейся издалека вроде бы музыкой, я предпочёл проигнорировать. Любопытно, но у меня и так достаточно приключений.

…Чувствую себя стариком. Ответственность, мать её.

– Перед нами – Сали-ин-Нуке, знаменитый город двух богинь… – пробормотал я вслух, изображая, или скорее пародируя, экскурсовода. – Здесь вы можете найти почти всё, что может предложить этот мир. А у меня здесь неплохие знакомства. Надеюсь, помогут.

– Я бывала здесь – сообщила Рони, и Леонесса присоединилась к ней кивком. Я, подняв бровь, вопросительно глянул на фею, но она отрицательно мотнула головой.

– Я прежде здесь не бывала. Надеюсь, это будет интересным опытом.

Напрямую в храм я не пошёл… нет, не совсем так. Сали-ин-Нуке находится, в общем, под прямым управлением двойственной секты двух богинь; это всё довольно запутанно, как я понял после беглого изучения, но суть в том, что технически любое административное, научное, или учебное учреждение здесь является заодно и частично храмом. Я этих богинь вообще не очень понимаю – у них, оказывается, целый набор сект по миру, с разными трактовками. В чём смысл, почему не унифицировать? Ну, видимо, есть причины, не моё дело.

Хотя знать эти причины было бы и неплохо – может пригодиться.

В любом случае, суть та, что я, сняв пару номеров в местной гостинице, направился в «Управление распределения гражданских заказов». Бюрократическое название скрывало за собой местную версию государственной гильдии наёмников; в прошлый раз немного посотрудничал с ними. Местность вокруг Сали-ин-Нуке на самом деле и опасная, и интересная; в окрестной пустыне много всякой хрени, и хотя она неплохо защищает город, но отголоски временами сказываются на нём, и с этим необходимо что-то делать. Вот эта структура и распределяет заказы на ликвидацию всякой нечисти, исследования местности, и всякое такое. В том числе, к слову, и различные подсобные работы, тем более здесь временами случаются землетрясения, после которых нужно восстанавливать здания.

Очевидно, последнее мне ни к чему, а вот заказы на монстров интересуют, желательно много мелких. Хотелось бы сперва поднять готовку…

Офис Управления, если можно так сказать, был меньше его названия: одна маленькая комнатка с одним работником. В конце концов, это подразделение администрации хоть и всегда актуально, но работает нерегулярно и не очень интенсивно.

– Мастер Артём – пожилой загорелый чиновник в белой как-бы-чалме встал из-за стола и поклонился мне. – Силы вашим чреслам.

– Здравствуйте – ответил я, внезапно осознав, насколько актуально это обращение, которое прежде воспринимал странноватым. – И вам того же. Такое чувство, словно вы меня ждали.

– Леди Сали, восславится её мудрость во веки веков, предполагала, что вы ещё вернётесь – сообщил мужчина, Салан Колин. – И на этот случай для вас отобрано несколько приоритетных заказов. Вы ведь ради этого пришли?

Я кивнул.

– Из уважения к богиням хочу внести свой небольшой вклад в безопасность их прекрасного города. И надеюсь, у вас найдётся что-то интересное.

Проредить скорпионов, ликвидировать призраков блуждающих руин – это часом не те, на которых я в прошлый раз наткнулся?.. – нейтрализовать причину появления смерчей у восточной окраины города… Хм.

– Со скорпионами понятно, могу притащить какие-то их части – произнёс я. – Но как мне доказать выполнение этих заданий?

Я постучал пальцем по бумагам.

– Всё в ведении богини – ответил старик.

Ну… Логично.

Ладно, дамы, будем считать это авансом за вашу помощь. Пока что вы были благожелательны и честны, так что отвечу тем же.

«Получено задание: Городские проблемы».

Глава 32

Квест на скорпионов, очевидно, был самым простым. Их материалы – яд, хитин, и, на удивление, «мясо» – использовались для различных целей… включая кулинарию, н-да. Так что даже без маркеров на карте мне нужно было всего лишь заполучить кусок пошедшего в отходы хитина в мастерской, честно сказав, что для выполнения задания от города по зачистке, и использовать «Путь к цели». К моему разочарованию, гигантские скорпионы оказались куда как мельче обитателей разнообразных игр, всего лишь размером с собаку, и Эссенции с них капало соответственно немного. Всё же, даже единичка Эссенции – это уже неплохо, а с них шло побольше.

Вообще-то обычно мне шло как минимум по единице на каждый слот инвентаря, плюс два Сосуда, но скорпионы, вероятно, были совсем худосочными, поскольку я получал явно меньше; примерно по две-три единицы Эссенции с каждого. С другой стороны, рядом с городом действительно наплодилось множество этих хвостатых песчаных раков, так что я не жаловался. Для готовки пойдут, и, пожалуй, не в одном смысле.

С двумя другими квестами было сложнее. Маркеров на карте я не видел, так что как с ними быть пока что представлял не очень. Впрочем, оставалась возможность, что они просто не появились в нормальном мире – например, находятся сейчас на Изнанке, как бы это ни действовало. Или ещё что-то подобное. В любом случае, пока скорпионов было достаточно, я мог заниматься их истреблением, и надеяться, что маркер ещё появится. А если нет – посовещаюсь со своими дамами, или даже просто забью. «Управление гражданских заказов» не заключало обязующего контракта, так что ничего меня на самом деле не заставляло обязательно всё выполнить. Просто хотелось оказать небольшую… совсем небольшую, собственно, услугу богиням. Лично меня интересовали только скорпионы.

И, к слову, было понятно, почему на эту вроде бы несложную работу было маловато желающих. Эти пустынные гады хоть и не такие большие, как я ожидал, но всё равно оставались опасными, будучи преизрядно ядовитыми и обладая привычкой наносить удары из засады, из-под маскирующего их слоя песка или земли. Они вообще умели на удивление хорошо для своего всё-таки отнюдь не маленького размера закапываться в грунт, и это было ещё одной причиной, почему с ними не хотели связываться: слишком сложно найти. Это у меня «Путь к цели» работает эффективно и на халяву…

Через пару часов я решил сделать паузу и поднять-таки навык. Решение совсем не бесспорное, но если это улучшит моё положение в отношениях с феей и богинями – стоящее того.

«Шеф-повар, пассивный навык, ранг 7. Не только значительно улучшает вкус и качество производимой пищи, обеспечивая ей небольшие временные бонусы к характеристикам съевшего, но и увеличивает эффективность работы других поваров под командованием пользователя. Добавлена возможность приготовления еды с особыми эффектами. Также бонусы от навыка применяются к зельям своего изготовления».

Ещё одна причина повысить этот навык, пусть и небольшая. Зелья теперь будут эффективнее… и, полагаю, вкуснее. Хотя я и не совсем уверен, как это работает, учитывая вроде бы случайное распределение бонусов по рецептам…

Быстрый эксперимент – на Изнанке, там ни ветра, ни пыли – показал резкое улучшение вкусовых качеств моих зелий. А учитывая, что они теперь ещё и бафают, продавать можно будет дороже… Правда, каталог рецептов придётся переписывать, добавлять бафы.

Хм. Стоит ещё немного поэкспериментировать.

«Тоник из гигантского пустынного скорпиона. Базовый эффект: +1 к Конституции и Проворству, длительность 30 минут. Бонус: небольшое повышение потенции и выносливости».

Кто бы мог подумать, что я набреду на такое золотое дно. Поразительно ходовой товар даже в магических кругах… да и мне самому очень даже пригодится.

Нужно набрать побольше материала.

Геноцид скорпионов и изредка попадающихся змей оказался прерван возникшим на карте маркером задания. В первый момент я даже подумал, что это появился скорпионий босс, привлечённый истреблением мелочи, но этовсё-таки реальный мир, и игровые шаблоны тут не работают, обычно. Да и место было слишком далеко для такого развития.

«Пустынный дух» «Пустынный дух» «Пустынный дух»… Целая толпа пустынных духов. В принципе, я уже имел дело с «пустынными духами», но это было в другом мире, и насколько они вообще схожи с этими – большой вопрос. Как и вопрос, что с ними делать.

Судя по тому, что я видел, это собрание разносортных сверхъестественных сущностей было целью квеста со смерчами; во всяком случае, формирование одного такого я видел невооружённым взглядом. Наверное, проще всего будет перебить их, но я не знаю, каковы могут быть последствия. Да и насколько они опасны – сложно сказать. Их тут порядочно, и они явно владеют какой-то магией… С группами магов мне нечасто приходилось сталкиваться, и это было проблематично. Пусть статы тех духов, кого я проверил Изучением, и не впечатляли.

«Куаллона, что скажешь?»

«Не беспокойся о последствиях, это просто неорганизованные сверхъестественные животные, если можно так сказать. Как те же скорпионы – время от времени их гоняют, но потом они появляются снова. Что до их опасности – лучше подстраховаться, но серьёзных проблем для тебя быть не должно. Разве что попадётся какой-то нетипичный дух сильнее остальных, но для того и подстраховка…»

Я кивнул. Воспользуюсь призывом.

Парочка демонов просто подстраховывали меня на тот случай, если что-то пойдёт не так; они остались на месте, а я бросился вперёд, нанося хлёсткие удары заряженными Касанием смерти верёвками, от которых туманные фигуры духов, то бесформенные, то изображающие живых существ от тех же скорпионов до птиц, рассыпались прозрачными облачками золотых искр. Формирующийся смерч остановил вращение и исчез, зато остальные духи принялись атаковать кто чем. В основном – слабенькими проклятьями и жгучим песком, зачастую тоже заряженным проклятьями, но толку с этих потуг было маловато; мои защиты хоть и повреждались, но слишком медленно, чтобы это представляло угрозу, а непосредственно проклятья барьеры преодолеть не могли. «Персональный защитный» эффективен против большинства воздействий, да и Щит их неплохо блокирует, хотя казалось бы.

Передо мной возникла высокая гуманоидная фигура в плаще из пыли, взмахнула рукой. Что-то пикнуло, на секунду возникла панелька, но, видимо, мой собственный взмах рукой её нечаянно закрыл, поскольку она исчезла – вместе с духом в «плаще», приложенным верёвкой.

Один за другим оставшиеся духи исчезали – если не убиты, то сбежали. Наконец, поле боя оказалось зачищено; миникарта тоже не показывала врагов.

– Ну, небольшая передышка, и продолжим охоту на скорпионов – заметил я. Отозвать демонов, отпить чаю…

«…У меня новости с Земли» – сообщила Куаллона, и её «голос» звучал странновато. Я приподнял бровь.

«Хорошие или плохие?»

«…Это уж как сам решишь».

Интригует, однако.

«Излагай».

«Сперва – от Натаниэль. Пожалуй, так будет лучше…»

Меч самостоятельно поднялась из ножен и чиркнула остриём по песку. Затем ещё раз. Я недоумевающе уставился на оставленные ей пару борозд, ожидая пояснений.

…Погодите.

«Это то, что я думаю?..» – осведомился я, глядя на две полосы.

«Оно самое» – сообщила Куаллона.

…

«Чем ещё „порадуешь“?»

«Ещё Сфено».

«Что Сфено?»

«Ну, нельзя быть уверенными, что у неё работает так же, как у людей, но показывает то же…»

Я взялся за лицо, потирая виски.

«Это всё, или ещё что-то?»

«Ну… Ты не задумывался, почему давно не видел Туман?»

«Я полагал, ты нашла ему какую-то работу… Или ей».

«Было такое, но вообще-то она бывает у нас довольно часто. Подменяет Нату. Ну и…»

«Ну уж этого-то точно не может быть».

Куаллона многозначительно промолчала, и я снова схватился за лицо.

Осталось только Кэтти для полного комплекта.

«Кэтти и Эвриала как раз проверяют… ну поздравляю» – добила меня меч, и я простонал.

Убейте меня кто-нибудь.

***

Вероятно, я бы так и стоял какое-то время с рукой на лице, если бы не совпавший с сообщением системы чувствительный удар по затылку.

«Ментальная атака (Видения): Эффект прекращён».

В следующий момент другой конец Тахны хлестнул по высокой гуманоидной фигуре в плаще из пыли, и всё встало на свои места. Это было просто дурацкое видение… Духа-менталиста я проткнул клинком на цепи со странной смесью облегчения, что это был просто навеянный морок, и раздражения от того, что так легко на это попался. Блин, просто по логике же – я никак не мог спутать метаморфа с кем-то, из-за статус баров!

Или мог?..

Одно точно: контрацепцией озабочусь с двойной гарантией. А лучше – тройной.

После этого почти что травматического опыта выполнять задание с призраками уже как-то не тянуло. По крайней мере, моя система любезно сообщила, что задание со смерчами выполнено; сомневаюсь, правда, что мне за это что-то заплатят (доказательств у меня никаких, вероятно, потому никто и не хотел браться), но я изначально брался больше ради маленькой услуги богиням.

Ещё какое-то время я поохотился на скорпионов, но их на самом деле было не так много; всё же это крупные твари, а местность пустынная. Так что ближе к вечеру я, похоже, зачистил всех рядом с городом. Глубже в пустыне Путь к цели указывал ещё, но нужно же и на развод оставить, в конце концов. Вообще надо бы изучить вопрос разведения, раз из них получается такое полезное зелье… Главное, не забывать о контрацепции.

И, кстати, ещё нужно найти пассивку на сопротивляемость менталу, воздействиям на разум. Не то, чтобы я и так не искал, но пока что попадаются только активные защиты, слишком кратковременные, чтобы можно было поддерживать постоянно. Базовая длительность на первом ранге у того, что мне попадалось, не больше получаса, а расход маны высоковат. И ладно бы это, но я же просто не смогу обеспечить защиту на время сна…

Управление гражданских заказов уже было закрыто, так что я направился прямо в гостиницу, где остановилась наша группа. Слава Инвентарю, мешок трофеев/свидетельств выполнения задания со скорпионов не источал свой специфичный запах, но вот мне самому помыться не мешало. К счастью, в Сали-ин-Нуке проблем с водой не было; источник пресной воды в городе если и был, то я о нём не знал, но имелись мощные опреснительные установки и алхимическая мастерская, перерабатывающая морскую соль. Город вообще был не только торговым, но и научно-промышленным центром…

Как я понял, в отличие от усопшего не без моей помощи бога альтивов богини-близняшки не развивали промышленность напрямую, – да и вообще напрямую ни во что сильно не вмешиваются, хоть и весьма активно взаимодействуют со своими почитателями – но активно поддерживают развитие наук, не делая каких-то реальных различий между «натуральными науками» и магией. Технически, одна из сестёр считается больше склонной к магии, а другая к наукам, но на практике различия минимальны, больше в стилистике и деталях. Что-то вроде разных фракций в одной партии – вернее, религии.

Симпатичны мне эти богини, хотя служить им всё равно не стану.

Как я и ожидал, мои спутницы нашли чем себя развлечь в моё отсутствие. Вопреки опасениям – без инцидентов, если не считать того, что Орлоэтт, по докладу Рони, вела себя образцово-показательно, что само по себе подозрительно. Паранойя в нашем случае не болезнь, а начальное правило техники безопасности…

Впрочем, конкретно в этот раз я был настроен позитивно: в городе с активным присутствием двух богинь фее будет разумно соблюдать осторожность, по крайней мере пока не изучит, что и как. Очень может быть, что у неё изначально была такая цель в этом городе – разведать и прощупать.

В любом случае, каких-то явных инцидентов не было, и к вечеру фея вернулась в гостиницу, где я как раз заканчивал готовить ужин. Повышение на один ранг не дало резкого скачка вкуса, главным усилением был бонус к зельям, но всё же изменение чувствовалось.

Впрочем, не заметно было, чтобы мои спутницы это заметили, что и хорошо, и плохо. Эссенцию в любом случае потратил с толком, впрочем.

Мытьё посуды взяла на себя Рони; с использованием чистящих зелий и толики магии (оказывается, чем-то таким из магии владели все в группе, кроме меня) у неё это занимало считанные минуты, благо опыта достаточно… она ещё и шить умеет, между прочим. Дамы ещё остались, а я отправился спать – денёк был стрессовый. Достал успевшую полюбиться гидроподушку, сохранившую в инвентаре тепло, пристроил её на кровати вместо используемого здесь довольно твёрдого валика, и, не забыв поднять вокруг своей кровати барьер, устроился отойти ко сну. Комфортно, приятно, и можно хотя бы на ночь расслабиться, отложив проблемы и хлопоты на завтра…

…Меня обдало холодом. Холодным и жидким. Голова, шея, плечи – не ледяной холод, скорее просто прохлада, но достаточно чувствительно и неприятно, чтобы я вздрогнул и рывком вынырнул из сна.

И заметил стоящую над кроватью фигуру.

Реакция была немедленной и автоматической. Прежде чем успел прочитать текст в статус-баре.

– Техника тентакледемона. Техника тентакледемона.

Попытка уклонения, барьер, и встречная атака чем-то невидимым, заставившим всколыхнуться воздух.

– Техника тентакледемона.

Она почти сумела сбежать; я на миг покосился на панельку, гласящую «Эффект „Сладкий сон“ разрушен», а затем перевёл взгляд на пойманную цепями фею. И не какую-нибудь крылатую мелочь, а настоящую орлицу… в смысле, Орлоэтт.

– В этой ситуации уместно сказать «Это не то, чем кажется» и «я всё могу объяснить» – заметила она.

– Полностью в этом уверен – хмуро сказал я. – Я слишком уважаю ваш род, чтобы не считать, что всё намного хуже, чем кажется.

– Польщена – ответила дама. Несмотря на то, что она была опутана цепями в позе, которая была бы непристойной даже в других обстоятельствах, а тем более сейчас, когда она была нага – да, сейчас на ней совсем не было одежды – её голос звучал спокойно, и даже с чувством собственного достоинства, словно на светском приёме. И это… Блин. Пробуждало моего внутреннего садиста.

Я приподнялся на кровати, встряхнулся, и вытерся сухой частью одеяла. Покосился на лопнувшую подушку. А писали «особый пористый материал, надёжность и изоляция»… Китай, блин.

Впрочем, оно и к лучшему.

– Прошу простить за невежливость, но это ситуация, к который вы привели сами – произнёс я.

– Охотно признаю – всё тем же светским тоном ответила фея. Сюрреализм какой-то… Она чуть повернулась в цепях, и в падающем в окно лунном свете стала выглядеть ещё более соблазнительно. Мучительный выбор: отвернуться, чтобы не поддаваться, или продолжать следить, чтобы не выкинула что-то?

– Могу я узнать, чему обязан этим несколько несвоевременным визитом? – осведомился я, невольно подстраиваясь под взятый этой странной беседой тон. – Каким бы приятным ни было зрелище, сильно сомневаюсь, что это оптимальный итог, на который вы рассчитывали.

– Бесспорно – снова согласилась она. – Я предпочла бы, чтобы вы не проснулись до утра. Столь внезапно, по крайней мере.

Я снова встряхнулся. Может, всё пошло и не «оптимально», но, кажется, я всё ещё пляшу под её дудку. План «б», или может «д», но она сейчас задаёт тон.

…Проблема в том, что мне нечего ей предъявить. Скорее, блин, наоборот.

Да, пробраться ночью в спальню – неприлично и подозрительно, но решительно ни в чём само по себе не противоречит нашему контракту. Собственно, это я сейчас близок к его нарушению, продолжая удерживать её… впрочем, именно что «близок»: «Техника» держит очень аккуратно, не причиняя вреда, а у меня есть справедливые основания сохранять осторожность. В конце концов, это может быть и не Орлоэтт, а двойник. В реальности вряд ли кто-то сможет обмануть мою Систему, но даже я сам не могу утверждать этого наверняка.

Я потёр виски. Затем потёр пальцы об одеяло, стирая влагу.

– И всё же, зачем вы здесь?

– В вашей спальне нагая дама, а вы задаёте такие вопросы – укоризненно произнесла фея.

– Ответ, к которому вы подталкиваете меня, не отвечая, совсем не обязательно верный – возразил я. – Ваш род известен таким подходом, госпожа Орлоэтт.

– Вам так неприятен мой род? – спросила она. Продолжая уходить от ответа, угу…

– Нет, скорее наоборот. Просто я вас боюсь – честно и прямо ответил я. – И слишком ценю свои комфорт и безопасность. И, вот ещё: возможно, я ошибаюсь, но согласно тому, что я знаю о старых Дворах, ваши интриги зачастую бывают чрезмерно переусложнёнными, просто ради любви к интриге, и той же цели можно было бы достичь проще и быстрее. Так что не могли бы вы сделать мне скидку как человеку, предпочитающему прямоту, и прямо сказать, чего вы хотите? Возможно, это будет удобнее для обеих сторон. А своим… родственницам сможете сказать, что всё сработало как задумывалось.

Нельзя сказать, чтобы я верил, что это сработает, но честность – лучшая политика. И вообще, а вдруг сработает? Я же прокачал Удачу.

И…

– Возможно, так действительно будет лучше… – задумчиво произнесла фея.

Глава 33

Очевидно, я всё ещё не мог доверять фее, но изложенное Орлоэтт выглядело логично, и с высокой степенью вероятности было как минимум одним из планов.

Очень коротко: феи хотели мою магию.

Способности экзотов зачастую всё-таки наследуются, хотя обычно с некими ограничениями – через поколение-два, только по женской или мужской линии, только у первого ребёнка, и т. д., и т. п. Есть я, маг, обладающий необычными способностями, достаточно мощными, чтобы за короткий срок подняться до практически вершины магического сообщества и заинтересовать даже богов. Очевидно, помимо желающих от меня избавиться, есть и те, кто хочет наложить руку на такие способности. Феи – среди тех, кто различными способами исподволь скапливают могущество, то ли вообще «чтоб было», то ли на чёрный день, и играют достаточно в долгую, чтобы подождать пару поколений.

А ещё они любят использовать детей против родителей и наоборот.

Короче, меня хотели поиметь. Сложно сказать, в скольких смыслах, но по крайней мере в одном – определённо.

Видение, блин, было в каком-то смысле пророческим.

В любом случае, тут было о чём подумать. В архивах условно подконтрольных мне кланов я находил информацию о «Собирателях осколков»; способность редкая, но более-менее описанная не раз. И одним из общих в разных случаях факторов была её ненаследуемость. Насколько мне известно (хотя вполне могу ошибаться), какая именно у меня способность феи не знают, так что могут напрасно надеяться на наследование. Принять кого-то за кого-то другого мне тоже затруднительно, благодаря статус-барам… Так что вроде как с детьми им в любом случае ничего не светит.

С другой стороны, недооценивать этих дам я не собираюсь. Уж лучше наоборот.

Поэтому готовил завтрак я в глубокой задумчивости. Хороша моя «система», но нет в ней сохранений, чтобы попробовать разные варианты, а потом загрузиться…

Простые, обычные варианты тут бесполезны. Нужно что-то неортодоксальное и, в общем, наглое. Причём такое, чтобы не нанести оскорбления… Мозги заплетаются в попытке придумать что-то такое, тем более что я осознаю свою скованность рамками шаблонов. Навыка «Креативность» у меня нет, а какой стат за неё отвечает – не знаю.

Может… да не, абсурд. Или, всё-таки?..

Я потряс головой. Мне и нужно что-то, что на первый взгляд кажется абсурдом – но что на самом деле просто слишком неожиданно, а так может сработать. Но как узнать, сработает или нет, если это слишком неожиданно? Не могу же я просто пробовать всё подряд. Попытка, по идее, есть одна, по крайней мере полноценно и без негативных последствий.

Была бы возможность – попробовал бы со Светкой посоветоваться… клин клином, в каком-то смысле.

По крайней мере, фактор «социального положения» можно не учитывать. Согласно имеющейся у меня информации, в общем, в обществе фей есть только два реальных социальных статуса: королева, и не королева. Ну, ещё король, в принципе. Орлоэтт, очевидно, не королева… даже с моей удачей на странные повороты это было бы перебором.

Всё-таки посоветоваться стоит, и самый очевидный вариант всегда со мной.

«Если как частное мнение – мне это нравится» – сообщила Куаллона. – «Но у этой твоей идеи есть очевидный политический аспект».

Я поморщился. Это да…

Вот уже оправдывается то, что посоветовался – я всё-таки не привык учитывать в своих действиях политику. Блин, а ведь дальше с этим будет только хуже… Однако, к теме.

Что делает почти любой нормальный человек, сталкиваясь с проблемой, решения которой не знает? Откладывает принятие решения. И в моём случае это имеет смысл особо – всё равно ещё нужно пообщаться с богинями, глядишь, что-то подскажут (хотя скорее опять будут вербовать), плюс всегда есть шанс найти какой-то навык, который поможет, вроде Оракула например.

Я помассировал виски. Занятно, вообще. Определённо могу сказать, что какое-то время назад в такой ситуации я думал и действовал бы совсем иначе, если вообще был бы способен рассуждать и действовать. И наверняка не смог бы реализовать решение. Сейчас же проблема не в том, чтобы объясниться с моей головной болью – да взять эту ночь, несмотря на специфичную ситуацию, разговаривал я с ней почти спокойно – а в том, чтобы определить, какой вариант действий будет лучшим. И хотя всё это меня безусловно напрягает, но я вполне себе сохраняю спокойствие, на самом деле. Дух и Воля, полагаю?.. Их индивидуальные эффекты неясны, но должны бы способствовать.

В любом случае… нет, выносить эту проблему богиням не стоит. При всём при том, это действительно богини, а не подружки из соседней квартиры, и даже не Светка. Будь я действительно их жрецом, можно было бы, поскольку косвенно затрагивало бы их, а так… мы не настолько близки, и это не связано с ними. Проблему Хорна поднять уместно, как связанную с местными богами, а эта – моя личная.

Плюс, если я не буду затягивать, это будет аргументом в мою пользу. Нерешительных не уважают.

«Ну, проблему ты заметила, но что насчёт рекомендаций?» – осведомился я.

Куаллона промолчала.

– Леди, я хотел бы продолжить ночной разговор – произнёс я, когда завтрак был окончен.

– Приятная неожиданность – произнесла она. – Я полагала, что вам понадобится больше времени.

– Будет лучше решить проблему вместо того, чтобы оставить её бродить – сообщил я. – Поэтому, поразмыслив над возможными вариантами, я хочу предложить вам стать моей официальной наложницей.

– Это одно из самых неромантических предложений, что я слышала – заметила Рони от мойки. – Это не совсем моё дело, конечно, но могу я узнать, почему не женой, хотя бы?

– Это тоже вариант, но он более связывающий – пояснил я. – И потому может быть менее удобным для обеих сторон.

– Я хотела бы узнать ваши соображения, почему вы решили сделать столь неожиданное предложение. Особенно учитывая ваше отношение ко мне и моему роду в целом – едва-едва, но всё же заметно, улыбнувшись, произнесла фея.

– Если принимать яд осторожно и контролируемо, можно выработать устойчивость к нему.

– …Прямолинейно – заметила Рони, и обе оставшиеся дамы, даже фея, согласно кивнули. – Если не сказать «грубо».

Я пожал плечами.

– Своего отношения я никогда не скрывал. Однако я не нанёс вам никаких оскорблений, леди, не так ли?

Орлоэтт кивнула.

– По придворному кодексу есть к чему придраться, но времена меняются, и к тому же мы в пути, а вы – мой защитник, так что – нет, оскорблений не было. Вы достойно исполняете взятые на себя обязательства.

Я кивнул и продолжил.

– Это решение, равно неудобное для всех, то есть – компромисс. Я, очевидно, являюсь объектом интереса для Блюмштадта, и это решение позволит вам – я кивнул Орлоэтт – спокойно проводить основные линии, включая наблюдение и связь. С моей стороны – я смогу спокойнее спать, если буду ожидать подвоха только с одной стороны, а не со всех сразу… ну, помимо других проблем, очевидно. Разумеется, потребуется контракт – максимально простой. И, разумеется, я не могу быть уверен, что это лучшее решение, или хотя бы одно из лучших, но в меру моего ограниченного опыта оно кажется мне приемлемым. Что скажете, леди Орлоэтт?

– Если в контракте будет прописано трёхразовое домашнее питание – я обдумаю это предложение со всей серьёзностью – сообщила фея. – И, знаете, мастер Артём… Предварительно соглашусь.

– Это был план «е»? – вздохнув, спросил я. Фея улыбнулась шире.

Не то, чтобы проблема была решена, но пока что я сделал, что мог, и достаточно успешно… вроде бы. Политический же фактор, на который указала Куаллона… Я скривился. Знаю, как его нивелировать… Но тут лекарство не то, чтобы хуже болезни, но побочки у него тоже неприятные.

«Это не уклон в сторону Блюмштадта, это сбор экзотического гарема», блин. Не, а что? Сёстры-горгоны, одержимая… две штуки, демоница, финблат, и полноценная фея… Ну, и метаморф до кучи. Это даже, блин ещё раз, не сочтут чем-то необычным. Пример Соломона Великого общеизвестен, да и в наше время сильные маги и главы кланов зачастую вполне себе имеют по несколько или любовниц, или даже официальных жён. В конце концов, большинство кланов живут по своим собственным законам.

У меня же ещё и ковен… Я тяжело вздохнул. Не думаю, что от такого имиджа удастся отмазаться, так что раз уж так, по крайней мере использую его.

Но прямо подтверждать всё равно не буду.

Подготовив – приготовив – дары богиням, я отправился в ближайший храм Сали. Ну, как я уже отмечал, технически все административные и исследовательские объекты в городе являются храмами, так что я отправился в «Управление распределения гражданских заказов».

– В общем, с духами я покончил. Доказать мне это нечем, так что на награду не претендую, но посчитал уместным сообщить.

– Полагаю, вы не останетесь без награды – произнёс он, и маленькая тесная комнатушка «Управления» разошлась во все стороны, превратившись в просторное, куда лучше освещённое помещение. С увитыми какими-то цветущими вьюнами колоннами.

Когда я обернулся, ожидаемо обнаружил перед собой организаторшу этого феномена. Длинноволосая, смуглая девушка с глазами разного цвета.

И титулом «Богиня Рассвета» в статусе.

– Сегодня вы одна, госпожа Сали? – поклонившись, осведомился я.

– Сестра… занята – сообщила она. – Да, занята.

Я приподнял бровь, но принялся без слов выгружать жертвы богин(ям)е на с намёком возникший передо мной стол.

– Ты улучшил свои навыки – заметила богиня, поедая пирожок. На её речь это действие совершенно не влияло.

– Улучшил – согласился я. – Специально для вас. Не уверен, чем ещё можно сделать вам приятно.

– Ну, варианты есть – заметила она, и я уточнил:

– Без поступления на службу.

– С хорошим персоналом всегда сложности… – проворчала Сали. Я кивнул.

– Не могу не согласиться. Собственно, из-за того я и здесь.

– Понятно – произнесла богиня, выслушав историю Хорна, и покосилась на стол; я принялся вновь заполнять опустевшие участки. – И чего ты хочешь от меня?

– Хочу прежде всего узнать, можете ли вы тут как-то помочь. В конце концов, я тут посторонний демон, в ваших местных божественных делах не разбираюсь и впутываться не хочу. Вам виднее, можно ли уладить ситуацию с хозяином этой церкви. Предпочтительно мирно, ко всеобщему удовлетворению.

Сали опустошила тарелку и оценивающе посмотрела на стол, выбирая следующее блюдо.

– Есть несколько вариантов. Мне нужно немного подумать…

Она принялась молча опустошать стол; я терпеливо ждал. Стол быстро пустел; наконец, на нём осталась одна сиротливая тарелка с пирожками, и тут пространство вновь немного растянулось, а рядом появилась ещё одна смуглая длинноволосая девушка в очень скудном наряде. Один её глаз, как и у Сали, красный, а вот второй вместо золотого серебряный, как и волосы.

– Приветствую, госпожа Нуке – я снова поклонился. Она кивнула мне, взглянула на стол, и уставилась на сестру. Та пододвинула ей пирожки.

Богиня заката вздохнула и забрала оставшееся. Ну, у меня в Инвентаре ещё немного есть…

– Лучшим вариантом будет, если твой человек станет моим жрецом – сообщила Нуке. Остатки моих пищевых запасов были подъедены, повторять рассказ для второй богини не пришлось, и мы наконец перешли к делу. – Против этого ты не возражаешь, надеюсь?

– Я – нет. Но за него решать не могу.

– Побеседовать с ним несложно… я уже это сделала.

– Заранее или только что? – полюбопытствовал я. Богиня загадочно улыбнулась.

– Я уже начала принимать меры – произнесла она вместо ответа. – Однако это потребует от меня существенных действий с проблематичными возможными итогами. Чем ты это компенсируешь?

Я пожал плечами.

– Зависит от подробностей, разумеется. Но вообще-то, как я оцениваю ситуацию… Вы получаете весьма неплохого мага с ценными способностями в качестве жреца, и форпост своей религии. Вы уже в плюсе, госпожа Нуке.

– Этот форпост придётся защищать – указала она. – Что может стоить репутации, финансов, и военных сил с неизвестной отдачей. К тому же это ты обратился за помощью…

– Я обратился за советом – возразил я. – И принёс возможность…

…Короче, сторговались на ещё одном комплексном обеде, и меня явно бессовестно ободрали.

Ну, по крайней мере дамы остались довольны, а это главное.

Орлоэтт обещала, пока не примет решение относительно моего предложения, никаких сомнительных действий в моём отношении не предпринимать – естественно, сказано было не этими словами, а в той форме, что меня устроила – так что пока что с этой стороны я тоже был прикрыт. Можно было немного расслабиться и устроить себе отпуск на пару-тройку дней, пока дамы изучают предоставляемые Сали-ин-Нуке развлечения.

Местная «инквизиция» бдила, но они получили указание от обеих церквей «не мешать и помогать». Вряд ли от самих богинь, скорее через первосвященников – во всяком случае, я получил приглашения и уверения в дружеских чувствах от обоих. С непременным «Силы вашим чреслам»… Рони это местное обращение весьма нравилось.

Демоница вообще была очень довольна. В городе, оказывается, есть набор тренировочных залов, обучающих различным видам боевых искусств со всего мира (в принципе, подобное тут вообще нормально, но больше всё же просто арены для боёв, а тут именно учебные центры, не развлекательные), и она обходила их все, бросая вызовы местным мастерам. Орлоэтт с удовольствием участвовала в этом в качестве зрительницы… и вероятно, манипулировала проигравшими. И не только ими, скорее всего.

В любом случае, эти дамы тоже были довольны. А соответственно, и я мог чувствовать относительное спокойствие. Довольные, занятые делом женщины – это хорошо… У меня нет за спиной десятилетий семейной жизни, но эту простую истину я уяснил отлично.

Я готовил, охотился на скорпионов – призраков найти всё ещё не удавалось, но я особо и не старался – временами гулял с дамами, и один раз поучаствовал в поединке с представителем школы магов-воинов. Всей своей группой побывали в гостях у обоих первосвященников. Посетили театр – Куаллоне понравилось, Рони издевалась мне на ухо над сюжетом и актёрской игрой, мнение Орлоэтт осталось загадкой. Искупались в море, на пляже достаточно далеко от порта. Рони решила заняться подводной охотой и притащила здоровенного осьминога – однозначно дразнится, демоница. Моллюск, впрочем, был съедобным.

В общем и целом, были действительно приятные деньки, хотя без некланерш было бы и лучше. Однако фея вела себя прилично (на ночь я всё же перестраховывался), и жаловаться было не на что.

А потом появились новости от богинь.

Глава 34

Рони гоняла местных мастеров не просто так. Я склонен забывать, как сложно нормальным магам осваивать новые навыки; речь не о непосредственно отработке, а о добыче новых знаний – заклинаний, техник, и тому подобного. Это мне достаточно выбрать предмет и полить его Эссенций, другим приходится исхитряться. Особенно учитывая, что делиться знаниями маги не склонны даже на моей либеральной Земле.

В общем, то, чем занималась демоница, было одним из немногих относительно свободных способов освоить что-то новое – если повезёт. Местная традиция, у побеждённого можно отжать секреты – если есть. Или обменяться, если обе стороны хорошо себя проявили и вызвали друг у друга уважение. Подозреваю, что эта традиция придумана специально, вынужденный компромисс между тягой к накоплению секретов и желанием откуда-то получать новые; к этой мысли подталкивало и то, что на родине Роне была аналогичная традиция. Схожие ситуации подталкивают к схожим решениям.

В любом случае, наша рогатая рукопашница обсуждала что-то с очередным местным мастером, сумевшим оказать толику сопротивления (в этот раз я присутствовал при экзекуции), когда мир замер. Не в первый раз такое, но не могу сказать «привычно».

Я склонил голову.

– Приветствую. – Чуть подумав, добавил. – Пирожков?

Нуке зыркнула на меня, но кивнула.

– Я по серьёзному делу – сообщила она. Еда, как обычно, говорить её ничуть не мешала. – С твоим человеком возникли непредвиденные сложности.

Я потёр виски, кривясь. Ситуация… «Непредвиденные сложности», действительно. Лучше не скажешь.

После нашего прошлого разговора, и прошедшего без моего участия разговора с Хорном, когда он согласился пойти в жрецы богини заката, события развивались достаточно бурно. От ближайшего подходящего поселения верующих Нуке к замку Хорна отправился дирижабль, «небесный кит» в местном именовании, с вооружённым отрядом на борту. С его приближением Хорн поднял знамя богини, и осаждающие оказались в неприятном положении: хотя отряд подкрепления численно был меньше, но общий расклад сил изменился не в пользу поклонников бога луны, тем более что среди сил богини заката было достаточно магов, и они могли быстро подтянуть дополнительные силы – авиация рулит. Однако сдаваться или отступать они тоже не хотели, а Хорн очень не хотел кровопролития – что в принципе имело не только альтруистический смысл, у него уже была определённая репутация, а побоище могло её уничтожить.

Короче говоря, сговорились на поединке чемпионов. В земных терминах – «суд божий», однако в данном случае как раз боги не вмешивались. Напрямую.

Непрямо было сложнее, и именно поэтому Нуке связалась со мной.

Хотя способность Хорна в чём-то превосходила мою, но у него было две проблемы. Во-первых, слишком мало опыта – реального, боевого. Это как минимум частично компенсировалось опытом, которым обладают его «Персоны», но насколько именно – не знаю. В любом случае, была ещё одна проблема: он прокачивал не боевые «Персоны». В основном администраторы и исследователи, и в результате богиня оценивала шансы в поединке не в его пользу.

Ну и соответственно обратилась ко мне.

С одной стороны – это как бы и не совсем моё дело, тем более что немец пошёл под руку богини. С другой – мы с ним тоже не разошлись, и угроза остаётся… Я поморщился и вздохнул.

– Что там за противник? И сколько времени есть?

Бог луны подтянул одного из своих чемпионов, по прозвищу Щитоносец. Жрец-маг, специализирующийся на – барабанная дробь – барьерах. Очень удобный для меня противник.

Бой идёт до признания поражения, нокаута, или смерти, но обычно божества стараются остановить бой, если становится опасно. С другой стороны – «Дворец грёз» не используется, так что риск присутствует очень реальный, и главная бяка – призывы использовать нельзя, не в традиции. Короче, вопрос неоднозначный… В теории.

Наверняка причина – всё те же высокие статы, но я особо не колебался. Ситуация не такая проблемная, чтобы отказываться.

– Хорошо. Я отправлюсь, как только сообщу своим спутницам.

– Доставку на место я беру на себя.

Я предлагал фее подождать в Сали-ин-Нуке, если хочет, но она предсказуемо отказалась. Почти полностью уверен, что на случай чего у неё припасено несколько вариантов бегства, так что она из всех нас в наибольшей безопасности.

Телепортация хоть и большая редкость, но вполне доступна и Земным магам, так что нет ничего удивительного в том, что богиня ей владеет. Подозреваю, кстати говоря, что своих верующих можно каким-то образом использовать и для этого, но пока что – всего лишь подозреваю.

Нуке переместила нас не в замок Хорна, а в лагерь своих поклонников на холме, с которого открывался вид на замок и довольно тонкие ряды сторонников бога луны.

И за меня немедленно взялся «Хасим, Старший жрец Нуке».

– Силы вашим чреслам, чемпион – произнёс невысокий, весь какой-то кругленький мужчина с выбритой макушкой. Выглядело это странновато – курчавые чёрные волосы ободком вокруг головы. Двадцать три единицы маны, лёгкий доспех тоже странноватого вида, с кучей ремешков и ячеек, в которых находились амулеты, фляжки, оружие, и кажется бомбы. Без всего этого он походил бы то ли на торговца, то ли на довольного своей жизнью монаха, но набор снаряжения придавал вид скорее какого-то нетипичного спецназовца. Собственно, учитывая ситуацию, последнее его реальный род занятий, скорее всего. – Моё имя Хасим, я глава этого отряда, и сейчас – глава переговоров.

Всё-таки так или иначе, но богиня записала меня в свои люди… Хотя «Чемпион» – титул/статус весьма неопределённый и временами, гм, временный. Хоть не паладином обозначила.

В отличие от наших оппонентов, служители заката собрали свои силы в одном месте, под прикрытием орудий дирижабля: как и можно было предположить, они прибыли не на простом грузовике, а на более-менее боевом воздушном судне. По крайней мере, снабжённом парой техномагических пушек – верующие близняшек вообще главные сторонники и апологеты развития технологий в этом мире, хотя и используют везде магические подпорки. В принципе, с достаточным ускорением… я имею в виду, с достаточным объёмом применённой магии даже ручной арбалет может быть оружием, сравнимым с мощнейшими Земными пушками. Именно из-за этого не стоило недооценивать небольшие катапульты и баллисты муняшек – в смысле, служителей луны. Тонкость местных боевых действий – оценить вооружение противника по одному внешнему виду затруднительно, и это вынуждает к осторожности. Один из факторов, почему здесь так уважают поединки чемпионов.

В переговоры с представителем муняшек, уныло выглядящем пожилым мужиком с длинными висячими усами, я не вмешивался, просто стоял рядом с Хасимом, скрестив руки. Мои дамы находились в стороне, играя роль охраны – минус Орлоэтт. Её участие в моей «охране» почти нарушает договор, по коему это я её охраняю. Лучше не рисковать. Равно как не стоит рисковать и влезанием в переговоры – местных тонкостей я не знаю, и вряд ли богиня доверила дело непрофессионалу.

Однако то, что я слышал, мне не нравилось.

– Господин наш не возражает против замены чемпиона, однако в таком случае тоже оставляет за собой право на замену.

– Разумеется, это не противоречит традициям – кивнул служитель Нуке. – Сколько времени вам потребуется?

– Предлагаю снова встретиться здесь через два часа.

Плохо. Нуке предупреждала о такой возможности, но считала её маловероятной: по её данным бог луны не особо заинтересован происходящим, не настолько, чтобы так пристально отслеживать и вмешиваться. Она и сама, по её словам, участвует больше по моей просьбе, чем из личной выгоды. Однако определённо оппонент решил уделить ситуации больше внимания и привлечь дополнительные ресурсы…

– Извини – произнёс Хорн. Немец, который тоже присутствовал на переговорах по большей части молча, выглядел уставшим и несколько пристыженным. И похудевшим. – Я должен был справиться самостоятельно.

– Это было бы неплохо – согласился я. – Но раз уж так вышло – ничего не поделать. Ты не то, чтобы часть моего клана, но… товарищ, пожалуй, так что не буду же я стоять в стороне. Надеюсь только, что толк будет.

Он поморщился, и я добавил:

– Пока что мне нравится то, что у тебя получается. Разгребём текущую кучу, и продолжай в том же духе. Только два совета: будь осторожен, и не впадай в депрессию из-за неизбежных ошибок – они не значат, что всё было неправильно. Я вроде это уже и говорил, но это реально важно. Одному очень уважаемому магу понадобилось хрен знает сколько лет, чтобы это понять.

– Запомню – кивнув, серьёзно произнёс он.

– Новый чемпион – Орландо Долгорукий – сообщил Хасим. – Не сильнейший из служителей Наиза, но умелый боец, пользующийся благосклонностью своего господина.

– Каков его стиль? – осведомился я, готовясь к худшему. Ожидания меня не разочаровали.

– Его основной инструмент – телекинез.

Моя распространяющаяся известность однозначно имеет негативные эффекты… Мне подобрали худшего из возможных противников.

Мой противник выглядел похоже на Хасима. Сам по себе он имел совершенно иную внешность – высокий, худой, с густыми шевелюрой и бородой и действительно длинными руками, хотя прозвище наверняка от стиля магии – но тоже был обвешан различными полезными предметами, что и создавало сходство.

Тоже жрец, и тоже вёл жизнь наёмника. Элитный наёмник в этом мире – работа куда более престижная и высокооплачиваемая, чем на моей Земле в подобный исторический период, и с возможностью устроиться Чемпионом какой-нибудь религии или королевства.

Под прицелами орудий с обеих сторон мы изучающе осмотрели друг друга, а затем…

– Тьма.

Одновременно свистнуло, и на моём Щите появилась трещина. И немедленно -

– Взрывбросок, выстрел.

На что противник ответил роем поднявшихся с его обмундирования синеватых огоньков, ринувшихся ко мне, и прикрылся выдернутым откуда-то металлическим щитом. Мои верёвки немедленно принялись сбивать огоньки – с моими текущими статами я был вполне в состоянии ловить комаров на лету, сейчас было даже проще – а цепь ринулась к магу.

Полоска маны «Долгорукого» резко сократилась на добрую четверть, и покрывающая его чёрная плёнка исчезла. Немедленно цепь оказалась отброшена, и в мой щит врезалось ещё два… штыря, кажется.

– Тьма.

Вместо тела жреца плёнка тьмы облепила оболочку из серебристого сияния – лунный свет? – возникшую вокруг него, и принялась быстро таять. Полоска маны моего противника снова потеряла шмат, но… Она быстро возвращалась к прежнему размеру. Регенерация маны, и быстрая. Хотя самой маны у него не сказать, чтобы много, так что что-то мощное использовать не сможет, но в затяжном бое обойдёт меня. Так что…

– Тьма.

Я побежал в сторону, пытаясь обойти щит, продолжавший висеть между мной и противником, и открыл огонь из автомата. Первая пуля угодила в цель, но, ожидаемо, помимо вполне материального металлического щита у мага имелся и персональный барьер, а с пулями на расстоянии Пробивание барьеров не работало. И немедленно щит переместился, закрывая хозяина от обстрела – тьма не помешала сориентироваться на звук, и возможно на обратную связь от барьера. Орландо выпустил новый рой огоньков, я – россыпь шариков с Взрывброском, не нанёсших заметного урона, но поднявших облако пыли и сбивших часть синих огоньков.

«Тахна».

Мои руки были заняты автоматом, а верёвки – огоньками, но разумная цепь оставалась свободна. Просто бросать что-то в телекинетика – та ещё глупость, но они полагаются в основном на зрение, так что в условиях пыли и всё ещё действующей Тьмы можно. Несколько флаконов с зельями полетели в моего противника. Снотворное, слабительное, чесоточное, яд. Скорее всего, поднявшиеся облачка не возымеют вообще никакого эффекта, но попытаться стоит – мне даже не пришлось для этого отвлекаться.

– Тьма. Магия барьеров.

Создаваемые мной неперсональные барьеры, как правило, неподвижные, привязанные к месту – вернее, к якорю на земле. Однако с понижением доступного ранга возможно создавать и непривязанные – или привязанные к предмету без специального якоря. И с амулетом Волоса я мог применять различные трюки.

Первый барьер возник передо мной и пошёл вперёд, игнорируя препятствия – с большинством физических объектов он не взаимодействовал. Специфичный барьер, используемый в алхимии и зельеварении.

Движущаяся плёнка «зачерпнула» пары и пыль зелий, и деформировалась, превратившись в смыкающийся вокруг Орландо купол. В то же время…

«Куаллона».

Создать барьер, прикрывающий меч, разрушающий барьеры – та ещё задачка, однако я смог закрепить его на цепи Рато. Слабый барьер, противодействующий прямым магическим воздействиям – вроде телекинеза.

«Вы подверглись воздействию эффекта „Метка!“» – сообщила выскочившая панелька, от которой я отмахнулся.

И немедленно получил ещё несколько снарядов в Щит, разбившийся под ударом.

– Щит.

Отпить из фляги. Вперёд.

Как я и подозревал, несмотря на все сложности со зрением я немедленно поймал ещё пару снарядов, и противник попытался отбить удар Куаллоной. Мой барьер смазал воздействие, но не погасил полностью; меч отклонилась, чиркнув противника по боку. Он немедленно воспользовался исцелением, но удар разрушил его барьер.

– Трансмутация.

Щит не был защищён магией, и очередь из автомата пробила трансмутированный участок. В следующий момент эта металлическая пластина врезалась в мой щит, отбрасывая меня, а от противника выстрелили четыре белых звезды, ударивших в меня с разных сторон.

– Персональный барьер.

Одну из них, несмотря на скорость, ухитрилась перехватить Тахна; три других врезались в меня и взорвались, обнуляя персональный барьер – однако смогли снять лишь несколько единиц хитпоинтов, прежде чем я обновил свою защиту. Вдобавок…

– Техника тентакледемона. Касание смерти.

Удар щитом не смог откинуть меня достаточно далеко; противник оставался в зоне досягаемости.

– Техника тентакледемона. Касание смерти.

И вдобавок я снова открыл огонь из автомата. Телекинетик опять попытался прикрыться щитом, и небезуспешно, но большая дыра в центре резко уменьшала эффективность этого барьера.

Я снова бросился вперёд.

Полоска здоровья противника внезапно позеленела. Отравление? Хорошо, если.

Невидимая волна отбросила верёвки, взметнув пыль во все стороны, однако это лишь ненадолго замедлило верёвки: мобильностью Рони этот маг не обладал, и контролировать всё пространство вокруг не мог. Тем более, когда я сменил магазин автомата и снова открыл огонь.

И добавил Куаллоной на цепи.

Полоска хитов противника, чуть уменьшившаяся после прошлого обстрела, снова сократилась.Это заставило его ударить всерьёз.

Синие, белые, и зелёные огоньки, плюс физические снаряды, ударившие словно из пулемёта. Я ответил заклятьем Реверса, обратившим отнюдь не все магические снаряды, и обновлениями Щита и Барьера. Всё в атаку (и защиту), всё для победы… Затягивать мне нет смысла – моя манарегенерация, при всей её крутизне, более ограниченна.

– Взрывбросок. Взрывбросок.

Судя по вспышкам и искрам на теле «Долгорукого», его амулеты один за другим выходили из строя. Магазин моего автомата тоже быстро пустел, и не то, чтобы я заготовил их кучу для быстрой смены, да и мана моя утекала очень быстро.

…И всё же даже с неудобным для меня раскладом я круче.

Несмотря на интенсивный обстрел я сближался с противником – и в какой-то момент расстояния оказалось достаточно, чтобы сработало Пробивание барьеров. У противника – дырявый щит, который я вновь трансмутировал, и телекинез; у меня Щит, Барьер, Магическая броня и Реверс.

Кажется, последний и нанёс ему максимальный урон.

Полоска здоровья Орландо поползла влево – а затем тревожно замигала.

В следующий момент нас разделила стена сияния.

– Бой окончен. Мы признаём поражение – произнёс мужской голос.

Глава 35

Каких-то разговоров со сторонниками бога луны после этого не было – по крайней мере, с моей стороны. Все договорённости были составлены заранее, в конце концов, и кидать друг друга стороны не собирались: оно того не стоило. Боги примерно равны по силе и влиянию, а по присутствующей на месте боевой силе преимущество у нас.

Ну и традиции, опять же. Сомневаюсь, что они здесь более значимы, нежели на моей земле, но уж точно не менее, так что тоже вполне себе фактор, хотя нарушение договорённостей тоже так же обыденно, как и у нас. Люди – они и здесь люди, а вернее – разумные, мыслящие на одной волне, и действуют похоже. Это и к богам относится: те боги, кого я встречал, отличаются от людей разве что могуществом.

В любом случае, в этот раз всё прошло настолько честно, насколько это возможно, и муняшки принялись неохотно собираться и убираться. Сложно сказать, как они будут действовать дальше, но пока что проблема, текущая, решена.

А мне, вероятно, стоило бы поговорить с Хорном.

Вообще, если подумать… Почему я так понёсся впрягаться за него? Мы и не сказать, чтобы близко знакомы.

Нет, если подумать – смысл в этом есть: если потенциальные враги будут знать, что при любой попытке покуситься на мой клан или наших союзников будут получать чувствительную ответку, то будут избегать наездов… без очень хорошей подготовки, да. Но я на тот момент об этом не задумывался; скорее, просто сработало нечто вроде рефлекса «наших бьют». И когда с моими кланершами что-то такое, тоже сразу начинаю действовать, задумываясь разве что о «что делать», а не «надо ли». Хм.

Не то, чтобы это было неправильно, но… Не думаю, что я действовал бы так раньше. И не то, чтобы я рвался защищать всех подряд… Вопрос в том, отчего такие изменения.

Не то, чтобы меня это беспокоило, просто было интересно – и, вероятно, существенно. Как, вообще, влияют на меня статы, навыки, и прочие атрибуты прокачки?

Помнится, читал книгу где ГГ в похожей ситуации сильно напрягался из-за изменений в поведении и личности. На мой взгляд – идиотское беспокойство. Даже без системы и магии жизнь, жизненный опыт, в любом случае нас меняет. Это нормально и естественно. Проблема может быть только если изменения проводятся кем-то со стороны, или слишком быстрые, но когда ты меняешь сам себя, по сути просто растёшь – что не так? Скорее, радоваться нужно.

По крайней мере, я так считаю. Но нужно учитывать и контролировать, чтобы знать и управлять, вот я и задумался о том, что и почему делаю.

Есть подозрение, что тут дело в элайнменте, который у меня «нейтральность», и титулах с ачивками. Вписаться за тех, кого считаю «своими», совершенно естественно, с остальными – по ситуации… Плюс Воля и Дух определённо отвечают за решительность. Интересно разбирать себя по полочкам, на самом деле. Хотя, вероятно, с навыком «Психология» было бы проще.

Более-менее определившись с этим, я переключился на Хорна. С ним тоже много что стоило прояснить, так что когда Нуке предложила «подбросить до дома», – цитата, если что – я попросил дать сперва поговорить с немцем.

Он начал с извинений.

– Прошу прощения, что втянул в мои проблемы – Хорн склонил голову. – Вам даже пришлось сражаться за меня.

Я чуть подумал, и махнул рукой.

– Забей. История не самая приятная, но бывает намного хуже. С прискорбной регулярностью. Вполне возможно, что и ты мне аналогично поможешь, просто не забывай об этом и продолжим сотрудничать. Я о более важном хотел поговорить. Ты вообще как представляешь перспективы своего исследования?

Немец покачал головой.

– Слишком много вариантов. Я собираюсь двигаться постепенно и решать проблемы по мере их возникновения.

– Тоже подход – согласился я. – Всё предсказать невозможно, даже если ты оракул… кстати, возможно, тебе стоит поискать такую Персону.

– Об этом я как раз хотел поговорить – сообщил он. Я поднял бровь.

– Хм? Знаешь, как можно их поднабивать?

– Возможно – особой уверенности в нём заметно не было. – Моя способность даёт в первую очередь знания, но не всегда верные. В любом случае, есть кое-что, что стоило бы проверить… если будет такая возможность.

– Излагай уже. А там посмотрим.

– Ну, я… одна из моих Персон знает о некоем артефакте, позволяющем доступ к памяти мёртвых. Вероятно, те самые «Врата Аида» из греческих мифов.

Я нахмурился… это то?

– «Врата мёртвых», что ли? – осведомился я. – Их ещё реально здоровенная трёхголовая псина охраняет.

Хорн кивнул и пояснил:

– То, что я о них знаю, пересекается с моей магией. Так что, не знаю, насколько оно получится, но я хотел бы проверить, не смогу ли их использовать.

Хм.

– Я бы на твоём месте тоже об этом подумал. Когда у нас обоих будет свободное время, нужно будет попробовать что-то с этим сделать. Правда, не знаю, как быть с Цербером – не очень хотелось бы его убивать. Да и не знаю, насколько это сложно, но раз он до сих пор там охраняет, то на что-то способен.

Йозеф снова кивнул.

– С этим можно будет что-то придумать. Главное, вы знаете место… Я надеялся, что оно будет упомянуто где-то в архивах Альянса, с вашим доступом это не должно быть проблемой.

Я хмыкнул.

– Вообще-то я их сам нашёл. Случайно. Ладно, об этом будем договариваться, когда я освобожусь. А теперь о твоих делах…

Я хотел сказать о том, что амулет переводит его обращение на «вы», но решил, что пофиг. Тем более, я как бы его начальник… хотя это сложно.

– Я что хотел сказать… Хотя все последствия предсказать никто не возьмётся, но некоторые вещи можно предположить и учитывать. О том, что не стоит депрессовать из-за неудач, я уже говорил, но есть ещё и с успехом возможные проблемы.

Немец в очередной раз кивнул.

– Разумеется. Не то, чтобы я вовсе не прикидывал варианты.

– Я думаю о возможности разрыва – сообщил я. – Извне. В смысле, вот смотри: отладил ты свою контрактную систему, преступность обнулилась. Всё хорошо, но ментов, или как там у тебя называются силы борьбы с преступностью, больше нет смысла держать и обучать. Поначалу всё прекрасно…

– Пока кто-то извне не нарушит работу системы – задумчиво произнёс Хорн. – И мы окажемся с вновь появившейся преступностью, но без специалистов по борьбе с ней.

– Вот-вот – согласился я. – Спецы по разрыву контрактов есть везде, где есть контрактная магия. А твоя система слишком сложная и большая, чтобы быть приемлемо защищённой. Это только то, что я сходу вижу, смысл не в этой конкретной проблеме, а в том, осознаёшь ли ты возможность таких вещей… комплексных непрямых проблем. И нет, вариантов решения у меня нет.

Хорн задумался и умолк.

– …Сложно – наконец, произнёс он, и я кивнул.

– Ещё как. Серьёзно, надеюсь, что у тебя получится, и поддерживаю в желании что-то сделать, но скорее всего ты разве что заложишь основы. Ну или смотаешься в итоге в ещё какой-то мир, где не будут мешать.

– Это выглядит весьма заманчиво – со вздохом согласился он. – Но пока что буду делать, что смогу.

– Вот и правильно – подытожил я. – Хм, кстати… Среди твоих Персон случайно нет каких-то специалистов по феям?

– По феям? – немец явно удивился, а затем – тот случай, когда «вижу, как у него в голове провернулись шестерёнки». – Эм… Сочувствую?

Я скривился. Даже он меня жалеет – да, всё так плохо.

– Спасибо – я вздохнул. – Нет, значит. Ну, я и не ожидал.

– Эм, не подумайте, что я пытаюсь это использовать, но если с Вратами получится, можно будет посмотреть… – неуверенно предложил он, и я молча кивнул.

Ну, я в любом случае ни на что и не рассчитывал. Так, спросил на всякий случай… Важнее было то, что Хорн осознавал масштаб взваленной на себя задачи, и его новый статус жреца не мешал нашему сотрудничеству.

– Ну, как оно вам? – осведомился я у своих дам. Угу, они присутствовали – богиня согласилась, что если что дополнительные силы пригодятся. Особенно когда с неё – только транспортировка.

– Бой неплохой, но не особо впечатляющий – сообщила Рони, и Орлоэтт согласно кивнула.

– Ну, это было не шоу, а реальный бой. Они редко бывают зрелищными – заметил я. Теперь кивнула рогатая, но уточнила:

– Согласна, но я говорю не о зрелищности. Твой противник был слабее, чем я ожидала от чемпиона богини. С твоей стороны тоже… ты победил не за счёт силы или мастерства, а за счёт большего набора возможностей и удобных контрмер.

– В принципе, это и есть мой стиль – заметил я.

– Но всегда нужно стремиться к большему, и возможности есть.

Тут уже кивнул я. У меня не мало опыта, но и не так, чтобы действительно много; в этом плане демоница на голову выше. Плюс, мои способности подразумевают один… не уверен, что это стоит называть «изъян», возможно это даже плюс, но определённо «особенность». Что просто бойцы, что боевые маги отрабатывают свой стиль с определённым набором заклинаний и/или оружия; даже у самых универсальных спецназовцев есть определённый набор сценариев, который они отрабатывают, разве что более широкий, чем у узких специалистов. Не знаю, как там у них, но подозреваю, что импровизация – это на самый крайний случай.

У меня же набор способностей постоянно растёт; я даже то и дело забываю, какие там у меня есть. И, соответственно, нет возможности выработать то, что действительно было бы стилем. Импровизация, адаптация, и подбор способностей под ситуацию – это и есть мой «стиль». Да, многие мои способности крайне универсальны, но и они не дают постоянства, поскольку с повышением ранга изменяются. Можно сказать, что в этом моя сила, но и в этом же зерно слабости. Я привычно иду по экстенсивному пути вместо интенсивного – повышение статов, приобретение новых способностей и прокачка старых, вместо приобретения опыта их использования. Не думаю, что это ошибка, но определённая… недоработка, что ли, определённо есть.

– Добавим спаррингов – произнёс я, и демоница удовлетворённо кивнула.

– Могу я к ним присоединиться? – неожиданно спросила фея. – Особенно если приму ваше предложение.

– Если примете – определённо – я вздохнул. На самом деле, я предпочёл бы не спарринговаться с Рони во избежание поражений, но этот вопрос обсужу с ней наедине. Это, конечно, стимул не проигрывать, но я бы предпочёл не давать ей повод для сомнений, правильно ли связалась со мной.

Возможно, стоит ещё поднять готовку. Не уверен, как быть с персоналом – прокачивай готовку…

Проблема решена, и – мне было нечего делать. Вернее, не так; на мне всё ещё оставалась задача по охране Орлоэтт, но это не требовало каких-то заметных усилий, благо она не спешила отправляться куда-то из Сали-ин-Нуке: город предоставлял обширные туристические возможности. Казалось бы, расслабляйся и получай удовольствие, насколько это возможно рядом с чистокровной феей, но я ощущал некое напряжение, источником которого была не упомянутая красотка.

Меня беспокоило, как там на моей Земле без меня. Это ответственность, видимо?.. Не то, чтобы это чувство было мне когда-то чуждо, но обычно не мешало. С другой стороны, ситуация была проще. Да и, без излишней скромности, значимость моя сейчас… ну, она есть. Даже если реальным лидером альянса я себя и не считаю.

Ната пока что справлялась с проблемами… о. Вот в чём дело. Не столько в возможных сложностях из-за моего отсутствия, сколько в том, что я тут расслабляюсь, а моя девушка вкалывает. Пока я работал на спасение Хорна, этой проблемы не стояло, но сейчас… Как минимум, нужно будет её тоже вытащить куда-то отдохнуть. Что, вообще-то, не так просто, если не устроить отдых на Изнанке – я боюсь, что стоит ей отвлечься от дел, и всё развалится.

Хм. Нужно будет проверить: уверен, что для таких случаев существуют курорты на Изнанке. Отдых любой длительности без потери времени – нереально, чтобы наши ушлые маги-бизнесмены упустили такую возможность. Возможно, даже богатым немагам доступно.

Параллельно надо бы и подарки присмотреть… Горгонам тоже. Их это не то, чтобы особо интересовало, но так будет правильнее.

Утомительное это дело – гарем… Но оно того стоит.

Когда я определился с намерением свозить Нату на отдых – и вообще делать это регулярно, а не когда вспомню, она мне нужна бодрая и довольная – стало попроще. Однако встала другая проблема: учитывая моё предложение Орлоэтт, отношение к ней следовало бы скорректировать с учётом возможного согласия. Блин. Нельзя сказать, чтобы я не думал об этом, когда предлагал, но это было как-то – абстрактно, что ли.

Было бы забавно, если бы не было так серьёзно. Тот самый случай, когда на свидание – как на войну. Или, скорее, спецоперацию.

Слава контрактной магии! Пришлось погонять скорпионов и Теней, но я взял первый ранг этого навыка.

Очевидно, с единичкой в навыке мне не конкурировать с профессионалкой… в хорошем смысле, однако всё дело не в размере прокачки, а в том, как инструментом пользуешься. Я просто наложил парочку контрактов, что-то вроде гейсов, на себя. В первую очередь – заставляющий сперва подумать, прежде чем говорить хоть что-то. Да, это сделало мою речь медлительной, и скажем, в бою были бы проблемы – но этот «гейс» я мог снять с себя в любой момент, а вот ляпнуть что-то, чем сможет воспользоваться фея, было уже значительно сложнее. Учитывая, что навык вообще небесполезный – вполне достойное вложение Эссенции. И весьма интересные возможности применения, хотя злоупотреблять не стоит – свой самоконтроль нужно нарабатывать…

Не люблю спектакли, но этот конкретный зацепил. История про парня, оказавшегося в волшебной стране и пытающегося преодолевать опасности и соблазны со стороны куда более опытных и коварных волшебников и магических существ – жизненно, в общем.

Серия занятий, которых я от себя не ожидал, продолжилась косметическим салоном и арт-галереей – причём мы участвовали в конкурсе рисунков. Вернее, «изобразительного искусства», так что я сделал вышивку. Приз не взял, но публике понравилось, моим дамам тоже. Что интересно, Рони неплохо рисует (хотя по её словам душа у неё к этому не лежит, просто было полезно при освоении одного из стилей боя), а вот Орлоэтт рисовать не стала. Вместо этого поработала моделью для какого-то эльфа, который и взял в итоге приз. Впрочем, я был не в обиде. Я вообще сосредоточился на том, чтобы не в обиде были дамы…

Да, моих дам обижать, как бы это сказать… не следует. Они ж, красавицы, злопамятные, и память у них до-олгая. Станется и внукам обидчика отомстить.

С кем я общаюсь… С другой стороны – гордость присутствует. Не абы кого заинтересовал, а элиту. Очевидно, это из-за моей магии, – хочется надеяться, что в основном, а не исключительно – но это же моя магия.

И женщины – мои.

Глава 36

– Насколько ты не доверяешь Жизе?

– Что? – удивился я, поворачиваясь к Рони.

– Насколько ты не доверяешь Антуану «Гроссмейстеру» Жизе? – терпеливо повторила демоница.

– НЕ доверяю? – снова переспросил я. Я не тормоз, просто вопрос очень неожиданный, и формулировка та ещё.

– Он не часть клана. Очевидно, что это уже причина не доверять. Вопрос – насколько.

– Я бы спросил, почему спрашиваешь, но… Хм. Хороший вопрос, на самом деле.

Я задумался.

– Ну, насколько я понимаю, пока что он действует в моих интересах, как он их понимает. Но я могу ошибаться в его оценке, а он – в моей.

К моему удивлению, это сумбурное объяснение Рони удовлетворило; она кивнула.

Мы с ней находились в спальне, после интенсивной активности – и, вероятно, перед. В смысле, недавно мы спарринговались, а сейчас отдохнули, и кто-то кого-то будет домогаться… по крайней мере, это ожидалось. Рони, однако, зашла с другого фронта.

– Так всё-таки, почему вопрос? – осведомился я.

– Просто в последние дни у меня было время спокойно подумать, и я кое-что подметила.

Я поднял руку.

– Не пойми неправильно, но – серьёзно? Когда? Ты же каждый день кого-то избиваешь.

Она кивнула.

– Это очень расслабляет и помогает спокойно думать.

Эм… Блин. Я даже не могу сказать, что это неожиданно, учитывая её дарованную способность. В смысле, она и изначально была… такая, а тут ещё получает бонусы к статам. Вероятно, в том числе к Разуму. Но, как ни крути, это… Не нормально.

– Ладно. Оставим в стороне метод и вернёмся к выводам – произнёс я. – Что такое ты надумала?

– Складывается впечатление, что его манипуляции значительно глубже, чем мы полагали – сообщила дама. Да, я поделился со своими женщинами соображениями об участии старого мага в текущем политическом раскладе. Это и их затрагивает, да и вообще. – К примеру, моё участие в турнире скорее всего было с его подачи.

Я поднял бровь.

– Полагаешь, он ещё и сводник? Эм, звучит как-то унизительно, я не имел в виду ничего такого. Ну, если уж заниматься конспирологией… Куаллона, ты бы не могла спросить Нату, имел ли её отец дела с кланом Жизе?

– Я уже спрашивала – сообщила демоница. – Имел.

– Хм. Ну, это ни о чём не говорит на самом деле, но учту – я кивнул, и относился к сказанному серьёзно. Никогда не следует недооценивать таких мамонтов. Тем более, блин, у него даже прозвище «Гроссмейстер». Не «Архитектор путей», конечно, но тоже говорящее.

Хм, а ведь были кое-какие странности… Вроде той машины, что меня едва не сбила, происхождение которой я так и не выяснил. Впрочем, это я уже слишком глубоко рою. Осторожность осторожностью, но паранойя тоже до добра не доводит.

– В любом случае, его мотивы более-менее понятны – заметил я. – Исполнять его планы я не имею желания, но они… ну, в них нет ничего плохого, просто это слишком много работы, так что лучше пусть занимается кто-то другой. Насколько бы там широко и глубоко не уходили планы Гроссмейстера, сомневаюсь, что из-за них будет что-то действительно проблемное. Моя постоянная головная боль – другой потенциальный источник интриг… О котором даже нет намёков на цели.

– Возможно, всё не так плохо – заметила Рони и потянулась. Что, учитывая условия, выглядело… я бы сказал, крайне возбуждающе, если бы не привык уже.

Но даже чисто эстетически – великолепно. Я поспешил ухватить смарт и сделать снимок.

Рони стояла у окна в тонком нижнем белье. В последние пару дней она заметно загорела – не знаю, это у её вида происходит быстрее, или воспользовалась какой-то алхимкосметикой – и сменила причёску, так что образ обладал ещё и толикой свежести. Однозначно, будь у меня меньше… практики, на этом бы наш разговор и закончился. Однако имеем то, что имеем – тех, кого имеем, прошу прощения за пошлость – так что я был вполне в состоянии держать себя в руках.

– Возможно – согласился я. – Очень хотелось бы на это надеяться. Но верится… не с трудом даже. Вообще не верится. Даже хуже: поскольку ничего не происходит, я всё больше напрягаюсь, опасаюсь, что чем дольше пауза, тем громче бухнет.

– Ну, ты же нашёл решение этой проблемы – заметила дама. Я скривился.

– С которым самим по себе куча проблем, начиная с того, что она только обещала подумать, а не приняла предложение.

– Ну, я уверена в том, что примет.

– А вот я – нет. В том и дело, что с феями я вообще ни в чём не уверен. Ну и даже если – мне страшно подумать, как быть потом.

– Если изучить материалы, становится понятно, что феи не любят делать что-то, что может ударить по ним – указала демоница. – А у тебя большие возможности выяснить, кто виноват, если что-то случится, и ударить в ответ. Им тоже нет никакого смысла устраивать конфликт. Они определённо попытаются как-то использовать тебя, и уже это делают, но делают аккуратно. И маловероятно, что появится причина менять это положение. Они слишком независимы, чтобы заключать союз с кем-то из твоих врагов, так что пока ты сам не даёшь причин…

Я чуть поморщился, но вздохнул, кивнув.

– Не то, чтобы ты меня полностью успокоила, но логика в твоих доводах безусловно есть. Благодарю, стало полегче.

Очевидные проблемы всё равно оставались, но да, она была права.

– Благодарность стоит проявить на практике – заметила она.

– Благодарность будет на завтрак, а сейчас просто проведём время с удовольствием. Идёт?

– Безусловно – ответила она, и на этом разговор закончился.

Выделить Рони отдельную порцию на завтрак так, чтобы остальные дамы не заметили, было куда сложнее, чем хотелось бы, но мужчина должен выполнять свои обещания, так что я справился.

Ачивку не дали, впрочем.

Как бы то ни было, вечерний разговор с рогатой пошёл мне на пользу, и я смог получать удовольствие от этого своеобразного отпуска. Не то, чтобы расслабиться, но отдать должное предоставляемым Сали-ин-Нуке возможностям и почувствовать себя богачом на отдыхе. Последним лучше не увлекаться, но иногда – можно, если финансы позволяют.

Минусом было то, что закончились скорпионы. И если материалом для зелья я запасся, то вот отсутствие источника Эссенции – это печально. Увы, но другого столь удобного в наличии не имелось – в окрестностях города не было даже Теней. Была уйма охранных духов, но их трогать было нельзя, к сожалению. Я же не кореец-бомж, чтобы сторожевых собак воровать…

Один раз мне принесли взятку, чтобы я удержал Рони от «атаки» на одно из ставшихся в городе додзё. Она посоветовала взять. Затем пришли из другого с просьбой убедить её слить матч; предложение её не оскорбило, больше того, она даже задумалась, но в итоге отказалась. Как прокомментировала демоница – «деньги неплохие, но сейчас у меня с деньгами всё нормально».

Впрочем, контрпредложение просто проигнорировать она всё-таки сделала. Очевидно, это её путь наёмного воина.

Орлоэтт без какой-либо видимой системы перемещалась по городу – туристические места, бизнес, просто жилые, причём как богатых, так и бедных. Временами в сопровождении, временами – одна. Пару раз возвращалась в сопровождении местных.

Вся эта подозрительная активность меня успокаивала. Вот, видно, что чем-то занимается, как и ожидалось. И нацелено это вряд ли на меня. А с богинями мы вопрос уже прояснили – я защищаю фею, но не в ответе за её действия, по крайней мере пока нет прямого нарушения законов с её стороны. А что до непрямых интриг – это уже забота самих богинь. Кажется, они восприняли это как интересный вызов, тем более что против них самих фея очевидно не пойдёт, максимум – затронет какие-то их интересы.

В общем-то, самым неприятным был мелкий инцидент, когда к Орлоэтт пытались клеиться пара парней. Ничего такого, на самом деле, но хотя она даже не дала ответ на моё предложение, оно было высказано, и это налагало на меня определённые обязанности. Так что несмотря на то, что она сама была в состоянии от них избавиться, а я ни в малейшей степени не испытывал какой-либо ревности или чувства собственничества, пришлось вмешаться. Недавно я на остатки Эссенции со скорпионов поднял Этикет, и навык свидетельствовал однозначно.

Блин, этот бесполезный навык может спасти жизнь в общении с феями. Ну, и другими злопамятными существами тоже.

Ещё пара дней, и Орлоэтт предложила отправиться дальше; она хотела посетить пару конкретных мест – точнее, три. Посёлок, где проживает старый род ведьм, лесное озеро со своей легендой, и холм, в котором якобы захоронена некая историческая фигура. Согласно договору я не обязан отвозить её куда пожелает, но убедительных причин отказываться не видел.

Глава ведьминого рода отказалась встречаться с нами, и вместе с родственниками заперлась в своём поместье; фею, однако, это ничуть не огорчило. Возможно, она изначально хотела не встретиться, а вызвать своим появлением реакцию, которая приведёт к неким последствиям.

Лично я тоже потратил время не зря: прикупил кое-что для зельеварения.

В озере и рядом с ним я не заметил ничего необычного, а Автокарте можно доверять, полагаю. Однако Орлоэтт снова не продемонстрировала признаков разочарования, хотя здесь не было не только магии, но и никаких разумных, кроме нашей компании. Зато с видимым удовольствием «позагорала» и искупалась под светом полной луны, предложив и мне поучаствовать. «Я тоже люблю пляжи, но конституция не та», как она сказала.

Вода, к слову, была ледяная, но полежать на берегу оказалось странно приятно.

На вершине холма она попросила оставить её одну, заверив, что проблем не будет, и я выполнил просьбу.

И вообще-то это удобная возможность, чтобы кое-что выяснить.

«Рони» – обратился я через Связь. – «Ты уверена, что контракт с феями не был нарушен?»

Пауза, и затем ответ.

«Я в этом всего лишь сторонняя наёмница, но насколько я могу судить – никаких проблем быть не должно».

«Надеюсь на это».

Есть вещи, знание которых само по себе может иметь эффект, особенно когда причастна контрактная магия, так что вдаваться глубже я не рискнул. Чем вообще вызван этот достаточно странный вопрос? Ну… Примерно после посещения посёлка ведьм я заметил в статусе феи эффект. «Малое искажение». «Искажающая», аурное воздействие… Логика понятна.

Однако сама подопечная ни на что не жалуется, и у меня нет никаких свидетельств о хоть каком-то вреде, причинённом ей. Так что – лучше оставить как есть, вероятно. А вопросы задавать после того, как контракт будет закончен.

Была, однако, проблема. Это может быть некоей проверкой со стороны феи. Однако реакция Рони, её подбор «слов»… всё на грани, но я определился.

Пока ничего не происходит – вмешиваться не буду.

– Благодарю за терпение, сейчас и во время нашего путешествия – сказала фея. С холма она спустилась, неожиданно, в новом платье, белом и воздушном. – На этом мы можем возвращаться на нашу Землю, если у вас не осталось дел в этом мире.

Я кивнул.

– Хорошо.

Орлоэтт улыбнулась.

– И ещё раз благодарю за терпение в ожидании ответа. Мой ответ – да, я согласна на ваше предложение. Однако я должна получить на это одобрение Королевы.

Я снова кивнул.

– Понимаю. В таком случае, мы возвращаемся.

Её ответ, на самом деле, сделал текущую ситуацию – конкретно наши отношения – ещё более странной. Как бы ближе, чем было, но в то же время в ещё более подвешенном состоянии. Блин, эти тонкости… Не уверен, кто высказал эту пошлую мудрость, но она ещё как верна. «Отношения – как комариный член: бывает настолько тонко, что нихрена не видно». Ещё можно с тем мемовым сусликом сравнить, которого нет, но он есть. Натурально мой случай.

Общаться с Натой через посредничество Куаллоны весьма неудобно, так что ежедневные – для неё ежедневные, для нас раз в два дня – сводки были краткими. Ничего серьёзного у неё не произошло, у нас тоже, возвращаемся. Вероятно, с пополнением. Она ещё добавила, что решила жилищную проблему, но расспрашивать я не стал, хоть и было любопытно. В принципе, можно будет спросить по телефону, от сопряжения: мы почти прибыли.

И в последний момент, прямо перед сопряжением… Ничего не произошло. Никаких, однако, инцидентов. Благодать…

…или нет.

– Разумеется, вам следует присутствовать. В конце концов, это вы сделали это предложение.

«Посетите чудесную страну фей! Незабываемые сказочные впечатления!» Можно я лучше в драконьем логове потусуюсь? Ну позязя?

– Каким бы ни было решение Королевы, в Блюмштадте вам гарантируется безопасность – добавила Орлоэтт. Я кивнул.

– Не сомневаюсь, леди. Однако я ни в коей мере не склонен недооценивать ваш народ или не отдавать ему должного уважения. А потому… Ну, уверен, вы понимаете моё отношение.

– Понимаю – кивнула она. Такое впечатление, что ситуация её забавляет… Изучение. Угу. – И так же понимаю, что вы понимаете неизбежность этого визита. Мы можем продолжить эту беседу, которая, признаю, доставляет мне определённое ироническое удовольствие, но всё же будет лучше сделать всё быстрее. Затрудняюсь сказать наверняка, как вы оцениваете свои силы, но мне кажется, что вы справитесь с возможными сложностями.

Это заставило меня поднять бровь и перепроверить ещё не закрытую панель её статуса. «Ирония, уверенность»… Эм, «доверие»? И всё то же «Малое искажение» в эффектах.

Я глубоко вздохнул.

– Хочется надеяться на это. Ведите, госпожа.

Даже если мне и гарантируют «безопасность», это не означает, что на меня не могут воздействовать, и множеством способов к тому же. Блин, да просто заточить, или исказить ход времени… хотя последнее я почувствую, по идее. «Наследие Кроноса» же.

Короче, отправляться в царство фей мне не хотелось крайне. Ничего неожиданного, впрочем, учитывая не скрываемое мной отношение к сим прекрасным дамам. И тем не менее, часто приходится делать то, чего не хочется, временами – даже когда точно знаешь, что совершаешь ошибку.

Шаг на покрытую волшебными цветами лужайку, и тьма Изнанки вокруг сменилась -

– тьмой Изнанки.

И тем не менее, это было изменение. Не только даже в том, что сейчас мы с держащей меня за руку Орлоэтт не «стояли», а «парили» в пустоте; какая-либо опора исчезла из-под ног.

И не только в том, что вокруг плыло множество мыльных пузырей с мою голову размером, на поверхности и внутри которых скользили, искажаясь, какие-то образы.

Зрение было не единственным чувством, говорящим об изменении вокруг. Хотя пространство – это не время… хотя, если вспомнить Эйнштейна, то это как минимум спорно. В любом случае, я ощущал, воспринимал скрученность и сжатость пространства, в котором мы находились, совсем не то ровное и гладкое, что было вне Блюмштадта.

– Обычно гостям показывают чудеса нашей страны, но мы отправимся напрямую в тронный зал – сообщила Орлоэтт. Её светлые волосы удлинились и переливались золотом и серебром, а за плечами возникли пара огромных тёмных махаоновых крыльев. Крылья взмахнули, обдав меня вместо ветерка волной искажения пространства, и к нам метнулся один из пузырей; а затем резко вздулся, поглощая нас.

«Тронный зал Блюмштадта отражает настрой гостей» – вспомнил я прочитанное. Ну, соответствует, полагаю…

Мы находились, в большом, мрачном каменном зале без окон, освещённом набором факелов, дающих ровно столько света, чтобы всё можно было видеть, но сохранялось неуютное чувство, что в тенях может что-то скрываться. В шлемах вооружённых доспехов виднелись красные искры – то ли отблески огня, то ли что-то другое. Пара чёрных псов подозрительно смотрели на меня от подножия массивного каменного трона с красной обивкой, на которой сидела невероятно прекрасная женщина.

«Тамара, Новая королева» – гласил статус-бар. «Новая королева» вместо «Королева фей», хм?

А ещё -

«Вы подверглись воздействию эффектов! „Аура очарования“ (воздействие неэффективно), „Прекрасный лик“ (воздействие ослаблено), „Аура величия“ (воздействие неэффективно)».

Угу. Я же отмечал, что «безопасность» не означает отсутствия попыток манипуляции.

Я встряхнулся, и заметил, как ослепительная красота королевы на глазах поблекла вместе с ослабленным эффектом. Она оставалась чрезвычайно красива, но уже не настолько, чтобы смотреть, раскрыв рот. Некоролевы ничем не хуже, к примеру. Некоролевы фей, я имею в виду.

Тем не менее – или, скорее, как раз благодаря этому – я поклонился хозяйке залы… насколько она тут вообще хозяйка. И вперёд вышла Орлоэтт.

– Здравствуй, матушка. Я явилась, чтобы узнать твоё решение по важному вопросу.

…Я даже не удивлён.

Глава 37

Сказать по правде – понятия не имею, каковы у фей взаимоотношения родственников. Информации об этом народе у меня, в общем-то, ровно столько, чтобы сильно напрягаться, но недостаточно понимать. Ну, и кое-какие базовые принципы обращения с ними, дополняемые моим навыком Этикета. То, что я знаю, говорит о слабости родительских чувств – но то вполне могут быть совсем особые ситуации, а внутри их общества возможно совсем иначе. Тем не менее, какое-то значение родственным связям они придают, и дочка королевы – это что-то да значит. Полагаю.

С другой стороны это может быть просто демонстрация для меня, например.

– Сей муж просит моей руки – произнесла меж тем Орлоэтт, и это немедленно заставило меня встрепенуться. Она подала ситуацию не совсем так, как мы договаривались…

По идее, они должны считать, что я сейчас в своеобразном трансе, вызванном сразу тремя воздействиями. Вероятно, если бы они действительно подействовали, я бы сейчас мог только смотреть – хорошо если не пуская слюни – и со всем соглашаться.

…Хрена с два вам.

– Это так? – задала обратившая на меня взгляд королева риторический вопрос, и получила не риторический ответ.

– Я всего лишь предложил удовлетворительный для обеих сторон вариант, который позволит обойтись без конфликта, ваше величество. Конкретный официальный статус – вопрос обсуждения.

Прекрасные лица обеих фей чуть дрогнули. «Этикет» подсказывал, что мой тон, и форма подачи, были почти оскорбительно прямолинейны, но в то же время понятны и приемлемы, учитывая их попытку воздействия – если я её осознаю. И последнее, вероятно, стоит прояснить.

– Моя ясность мысли всегда при мне, так что, если на то ваша воля, я готов обсудить этот вопрос.

Блин, хочется надеяться, что текущая интрига – их общая затея, а не только, скажем, некоролев. И тем более не несколько разных пересекающихся планов. Иначе хрен его знает, что из всего этого выльется, когда я действую не по их плану.

…Надеюсь, не по плану.

– Я не прошу об одолжении и не делаю одолжения; я делаю предложение. Компромисс, который, надеюсь, одинаково не устроит всех – продолжил я.

– Вы снова и снова удивляете нас, лорд Артём – произнесла королева вместе с очередной панелькой, сообщающей об ослаблении эффекта «Чарующий голос». Блин, по всем фронтам давят… Как и следовало ожидать.

– Иначе, ваше величество, я изначально не привлёк бы ваше внимание, полагаю – ответил я, поскольку она взяла паузу, давая мне эту возможность. – Потенциал, достижения, внезапные повороты «карьеры». Это интересует всех, кто отслеживает положение в мире. Тем более в текущие неспокойные времена.

Честно говоря, у меня было ощущение, что я играю в «драконий покер» – игру, о правилах которых и целях игроков имею очень смутное представление. Так что оставалось опираться на то, что знаю точно – свои возможности. То есть, в первую очередь, боевую мощь клана, статус богоубийцы, и непредсказуемость, связанную со спецификой моей магии. Статус «главы» альянса слишком зыбок, чтобы опираться на него.

– Возможно, это сложно воспринимать всерьёз, учитывая мои возраст и недостаток опыта, но у меня есть свои интересы, желания и планы – продолжил я. Слишком много говорю… – И предпочту, чтобы они оставались моими. Без превращения в нечто совсем иное.

На этом я умолк. Возможно, немного переборщил?.. Пожалуй, всё же нет, в меру.

На какое-то время повисла пауза; похоже, от меня ожидали, что я продолжу, однако я предоставил Орлоэтт возможность поправиться и изложить без переиначивания в ненужном мне направлении. Вряд ли она попытается снова после того, как стало очевидно, что я сохранил ясность ума, а по тому, что и как будет говорить, можно будет попытаться прикинуть, что скрыто за происходящим. Ну и возможность маневра ей стоит оставить, если за происходящим стоит больше, чем кажется.

– Я могу быть связующим звеном между Блюмштадтом и кланом Осколки – после паузы произнесла «моя» фея. – Что скажете, матушка?

– Грядут перемены… – задумчиво произнесла королева. – Перемены бурные, неуправляемые и непредсказуемые. В такие времена особенно ценны друзья.

– Я подозреваю, что мы по разному определяем слово «друзья» – ответил я, поскольку вновь возникла пауза. – Но ко всем аспектам договоров отношусь не менее серьёзно, чем ваш народ, «то есть и к каре за нарушение» осталось несказанным, но понятным и надеюсь, что мы сохраним позитивные отношения без ненужных конфликтов.

Феи посмотрели друг на дружку.

– Что скажешь, матушка? – осведомилась Орлоэтт, и её тон сейчас был иным.

– Неопытно, грубовато, но куда лучше, чем можно было ожидать – ответила королева голосом, из кторого пропала изрядная часть волшебства. О чём свидетельствовали и очередные панельки, сообщающие о прекращении эффектов. Заметили, что не работает, и прекратили попытки манипуляции, видимо. Хотя это и не значит, что прекратили вообще – только именно эти.

Старшая фея обратила взгляд на меня.

– Ты осторожен и не переступаешь границ, но и не желаешь уступать, чародей. Скажи, чего ты желаешь? Чего ты хочешь на самом деле?

Я глубоко вздохнул. И решил, что нет причин не высказать это.

– Спокойно говорить без необходимости продумывать каждое слово. Спокойно отдыхать, не опасаясь каждой тени. Уверенности, что не придётся бороться с противником, имеющим тысячелетний опыт коварства. Отстутствия необходимости расплетать узелки из паутинок и искать третье дно во всём. Мирно разойтись.

Чуть подумал, и добавил:

– И, в идеале, никогда не пересекаться с вашим народом.

– Достойное желание – спокойно произнесла королева, и я недоверчиво глянул на неё. – Показывающее трезвую оценку своих сил. Однако…

И снова пауза. Я вздохнул.

– Нереализуемое? – произнёс я. – Это «желание», не «цель». Да и с невероятным я уже сталкивался не раз. Вообще у меня временами возникает впечатление, словно я живу в какой-то истории.

Последнее было скорее мыслями вслух, чем обращением к дамам.

Однако…

Феи переглянулись.

– Разумеется – кивнула королева. – Бытие – это история. И все мы её персонажи и авторы.

Это звучало… Не простой банальностью, а словно она вкладывала в эти слова некий более глубокий смысл. Я непроизвольно нахмурился. На информационном сайте было что-то такое, но там это воспринималось совсем иначе, нежели сейчас, при личном общении.

И, кажется, моя «Интуиция» работает.

– Вы действительно видите мир таким образом – произнёс я, и это был не вопрос, а утверждение.

– Да – ответила королева, и я чуть кивнул. Я практически чувствовал: их предвиденье – это… не совсем «предвиденье».

– Дворы различались литературными вкусами – сообщила Орлоэтт. – Одна часть предпочитала драмы, другая – трагедии. Но с ходом времени стало появляться множество новых, нестандартных жанров, грани размывались…

– Вы понимаете фразу «искусство требует жертв» буквально – пробормотал я, потирая виски.

– Да – снова коротко произнесла королева, и я не мог найтись, что ещё сказать. В их исполнении даже прямолинейность заставляет теряться. – Но ты особенный, чародей. Ты чудотворец, богоубийца. Таких как ты мы не можем читать наперёд, поскольку вы возвышаетесь над обычными правилами. Твоя судьба зыбка, и писать твою историю почти бессмысленно.

Это… Имеет смысл. Чудотворство позволяет изменять реальность, и если это их «ясновидение», которое скорее «чтение и написание истории» основано на «обычной» магии, то возможность применять чудотворство может сбивать всё. Более высокий приоритет, так сказать.

Мои рассуждения были довольно зыбкими, и можно было бы предположить, что опять же навеяны со стороны, однако я ощущал, что это результат работы Интуиции, и не было панелек, сообщающих о стороннем воздействии.

Однако, при всей интересности, что мне это даёт?

…Да в общем-то возвращает к исходной точке. Их наверняка интересует возможность наложить руки на мои способности. Ну и плюсом – понаблюдать вблизи. За приключениями, блин.

Это была очень странная, но познавательная беседа.

Королева кивнула, словно соглашаясь с моими мыслями – хотя, кто её знает… Тем более, менталистика вполне себе существует – и снова заговорила.

– Обещаешь ли ты ценить, уважать и оберегать Орлоэтт, лорд чародей?

Я подумал. Очевидных подвохов в вопросе заметно не было. Неочевидных, в общем-то, тоже.

– Я ценю, уважаю и оберегаю всех верных членов своего клана – сообщил я. – И не намерен изменять этому принципу в будущем. Так что да, пока она будет верна своим обязательствам, я буду верен своим.

– В таком случае благословляю вас. Пусть ваша история будет яркой и достойной.

«Получено Благословение Королевы фей! Эффекты: Репутация среди фей +1. Удача +1. Мана макс. +2 Скрытый эффект».

Я нахмурился. Бонусы – это очень хорошо, но это «скрытый эффект» напрягает…

Да и «Повышение репутации среди фей» не обязательно хорошо, если подумать. Это же может означать больше внимания от них.

Королева Тамара кивнула мне, и окружающее пространство, за неимением лучшего слова, выдавило меня «наружу», ко входу в Блюмштадт. Ну и как ко всему этому относиться?..

В первую очередь, вероятно, радоваться, что вообще выбрался оттуда, а то мало ли. Да ещё и с бонусом. Хотя ещё неизвестно, чего я не понял и не заметил… Но в общих чертах всё же прошло куда лучше, чем я опасался.

Погодите. А где Орлоэтт?..

Стоило подумать об этом, как девушка появилась рядом. Вероятно, обговаривала с королевой что-то ещё, и скорее всего с другим ходом времени.

…Кстати, нужно проверить, сколько его прошло в реале.

Эти мысли промелькнули в голове, и только затем пришёл лёгкий шок от внешнего вида «принцессы».

Одним словом: джинса.

Впрочем, я немедленно отогнал удивление. Современный мир, что тут такого? Тем более, этот потёртый наряд ей идёт. Красивой девушке всё к лицу.

Обтягивающие штаны – очень аппетитные ножки – расстёгнутый джинсовый жакет, такой же потёртый как и штаны, и завязанная спереди белая рубаха, открывающая успевший посмуглеть от лунного загара животик. Завязанныев длинную косу золотые волосы чуть дисгармонировали с общим видом, но в хорошем смысле.

Я немедленно почти на автомате потянулся к смарту. Это нужно запечатлеть…

– Итак, леди? – осведомился я, сделав снимок. – Что мне нужно знать?

Я хотел выяснить, нет ли каких-то дополнительных тонкостей, плюс такие вопросы, как её проживание… да много всего, на самом деле. Однако её ответ оказался неожиданным.

– Грядет буря – ответила фея. – И к ней следует подготовиться.

Сия довольно зловещая фраза так и осталась без пояснений: Орлоэтт заявила, что ей необходимо сделать кое-какие дела, после чего свяжется со мной, и исчезла. Чувствую, что головная боль станет моей постоянной спутницей…

Разумеется, без каких-то сюрпризов феи обойтись не могли. Считанные минуты в тронном зале обернулись сутками реального времени, и небольшим инцидентом со взорванным складом готовой продукции клана ВсеПути. Небольшим – поскольку обошлось без жертв, но по деньгам клан понёс серьёзные потери; там хранилось приличное количество простых амулетов и зелий, плюс кое-что из продвинутого, и почти всё это оказалось уничтожено. В причинах разбирались следователи клана, первичная версия – спонтанная аномалия из-за нарушения правил хранения, такое случается из-за интерференции магии. По крайней мере, это ЧП не затрагивало мой клан; вот если бы было вооружённое нападение, к примеру, тогда да, а такое – не наша проблема. Я бы и вовсе проигнорировал это происшествие, если бы оно не произошло именно в то время, как я беседовал с потенциальной тёщей… брр.

– Вот как – произнесла Ната. – И что ты планируешь дальше?

Естественно, первым делом, вернувшись домой, я устроил клановое совещание. Тесным кругом – Ната, Куаллона, и Рони. Последняя – в основном в виду её общения с феей.

– Хотел бы я знать – ответил я. – Хотя… Сперва нужно заключить контракт на Камне, а контракт сперва прописать. Затем – расспросить наше… пополнение, и устроить её как-нибудь так, чтобы и в стороне, и в поле зрения.

Снегурка кивнула, записывая мои слова.

– Ну и продолжать усиливаться. Эти их предупреждения про «бурю» и «бурные времена» меня напрягают. Вроде уже начало всё успокаиваться, и тут опять зловещие предупреждения… Китайцы прокляли, блин.

Если бы касалось только меня, можно бы предположить и буквальное проклятье, но события определённо планировались более масштабные, так что я просто иронизировал.

– Продолжаем развиваться и усиливаться в целом, а я – личную прокачку. Хотя сильнее форсировать и не получится, я и так делаю всё, что могу. Хотя запустить лапу в оружейные и амулетные альянса нужно уже сейчас…

Я нахмурился.

– Хм. Хочется надеяться, что эта мысль не пришла в голову кому-то сомнительному.

– ЧП на складе? – предположила Ната, и я кивнул.

– Очень уж это по времени, и схоже с взрывами на оружейных складах. Мне это очень не нравится… Лучше перебдеть, так что, пожалуй, проверю это лично. После совещания сразу свяжусь со ВсеПути.

– Есть пара перспективных известий – сообщила девушка. – Я нашла информацию о скоплениях Теней на нашей Изнанке, и недавно был обнаружен мир, который тоже можно посетить для охоты. Но в последнем ход времени соответствует нашему, так что сперва стоит выполнить срочные дела.

– О, что-то приятное… Спасибо, займусь Тенями как только смогу. После проверки складов, скорее всего.

– Договориться, чтобы тебя пустили туда, будет не так просто – заметила девушка. Всё-таки между «полуфея» и «фея» огромная разница, и не в пользу последних… – Это частная собственность и секреты бизнеса, в конце концов.

Я кивнул.

– Это да, но договориться удастся. Хотя с Елисеем было бы проще, у них я вообще официально глава… Но и ВсеПути вряд ли будут сильно спорить, разве что у них там свои грязные секреты. Но это тоже будет ценной информацией, если так. В общем, в данном случае я настроен позитивно. Рони, поддержишь или у тебя дела?

– Присоединюсь с удовольствием – кивнула демоница.

– Хорошо. По фее тебе есть что сказать?

– Мне стоит присутствовать поблизости от неё, для сглаживания потенциальных конфликтов.

Я кивнул. Какое бы воздействие не оказывала «Искажающая», мне оставалось положиться на неё. Она достаточно профессиональна, чтобы не облажаться.

И, кстати, это нужно будет учесть в клановом контракте.

Как я и ожидал, ВсеПутийцы восприняли мою просьбу-предложение без энтузиазма, но и без споров. Если там и было что-то «не то», они явно не опасались, что я это найду, и скорее всего потому, что ничего такого не было.

Я, конечно, не детектив, и не эксперт по таким происшествиям. Меня, сказать по правде, вообще сложно назвать экспертом по чему бы то ни было. Однако у меня есть свои козыри, и зачастую весьма козырные.

«Разговор с предметом», например.

А на складе осталось и множество немагических предметов, которые можно было допросить.

Я не пожалел Эссенции (к счастью, эта способность потребляет её немного) чтобы получить несколько показаний, от разных предметов. И, разумеется, кто бы сомневался, всё было плохо.

Разве может моя жизнь быть спокойной и нормальной?

Глава 38

– Они сотрудничают? – недоверчиво переспросил мой собеседник. – Вы уверены?

Я кивнул.

– Полностью, увы. Понимаю, как это звучит, но мы оказались слишком успешны, и, вероятно, это довело их до отчаянья. Обычное дело, в общем-то.

Таркин скривился. Открыл рот, и остановился на начале звука; попытался сказать ещё что-то и снова остановился, не озвучив.

Ну, его можно понять. Принесённые мной новости были неприятными, мягко говоря.

Допрос предметов с места происшествия… Ну, для понимания проблемы достаточно одной фразы. «Эти церковникам, эти нам». Хотя я, естественно, одной фразой не ограничился. Тот самый случай, когда от многого знания – много печали, но не знать куда хуже, чем знать.

На самом деле, исполнители говорили мало, с какой-то информацией, а не командами, было буквально несколько фраз. Но уж они оказались очень удачными. В плане информации для нас.

Помимо информации о сотрудничестве магов-экстремистов с церковниками – о применении магии допрошенные предметы тоже свидетельствовали – было и ещё кое-что. Процитирую то, что мне повторили из обмена фразами ограбивших склад: «Думаешь, не хватит?» «К таким акциям нужно готовиться по максимуму и сверх того. И к их последствиям».

– У меня очень, очень плохое подозрение – произнёс Таркин. – И духи…

Он покачал головой с болезненным выражением на лице. Затем посмотрел на меня.

– Мы можем воспользоваться вашей способностью локализации?

– Попробовать нужно, но гарантий не дам – ответил я. – Как уже говорил, мои способности довольно непредсказуемы. Задействуйте пророков и провидцев. И наши вооружённые силы… нужно ускорить подготовку и вообще поднять уровень угрозы. Я, как и вы, ожидаю серьёзных проблем. Не удивлюсь, если будет хуже, чем с альтивами.

Каких-то конкретных ожиданий у меня не было, но слова феи, а затем это… Блин, лучше, если попаникуем зря. Хотя казалось бы радикалов почти всех выбили, но кто их знает, на что способны оставшиеся, и сколько их. Блин, в теории один демонолог или некромант может создать целую армию.

Демонолог, хм… Какая-то мысль мелькает.

– С провидцами всегда сложности, и по точности, и по занятости – на лице шамана оставалась гримаса. – Но вообще наш клан сделает всё, что может. Но нужно мобилизовать весь альянс.

Я кивнул.

– Сделаю, но будет быстрее, если вы начнёте со своей стороны сразу. Созывать собрание и всё такое – это время. Вообще рад, что вы воспринимаете всё это всерьёз.

– Мы находимся в состоянии войны – ответил ВсеПутиец, одной рукой набирая что-то на смарте, а другой манипулируя своими шаманскими «счётами». – Недооценивать угрозы… Ну, у меня есть пример предшественника. Я предпочту потерять толику денег и репутации, чем жизнь.

– Очень правильный подход – согласился я. – Ваше участие ещё понадобится, для использования моей способности, а пока что… пожалуй, стоит навестить остальных лидеров лично.

Для того, чтобы взять квест, всё равно понадобится собрать их вместе. Чем существеннее квест, тем больший нужен… авторитет, что ли, квестодателя.

Изнанка очень удобна тем, что «ставит мир на паузу». Вот и сейчас я смог не только набрать сообщение для глав совета альянса – не вламываться же прямо так, нужно сперва предупредить – но и немного подумать.

Главная проблема в открывшейся информации – не сам факт их сотрудничества с инквизицией, а то, что это подразумевает: обе эти стороны доведены до края. В другой ситуации ни те, ни другие не пошли бы даже на минимальное сотрудничество – уж очень их позиции даже не различаются, а открыто враждебны друг к другу. И в таком состоянии их действия могут быть столь же отчаянными, вплоть до «гори всё огнём» и «после нас хоть потоп». И, как и у Таркина, у меня очень неприятное предчувствие. Эти их «акции» – это должно быть нечто очень… яркое.

Вот что я попытался бы сделать на их месте? В смысле, если бы разделял их взгляды? Ну, вероятно, устроил бы большой «бабах», – не обязательно буквально – который наглядно и однозначно продемонстрирует всему миру существование магии, причём так, чтобы даже боги не могли предотвратить или замять. Что-то в духе, не знаю, убийства Папы Римского толпой зомби. Или нападения демонов на Парад Победы. То бишь что-то однозначно сверхъестественное во время некоего события, которое будут показывать в прямом эфире множество репортёров. А если ещё и последствия этого можно будет эффективно нейтрализовать только с помощью магии – ещё лучше.

Хм, действительно больше всего подходят нежить и демоны, но я могу чего-то не знать. Да и вообще все эти размышления могут быть надуманными. И всё же, и всё же… В конце концов, Интуиция у меня неплохо прокачана.

Я просмотрел список амулетов со склада. В основном обычная продукция – отвод глаз, разные виды защит, накопители маны, кое-что ударное… Из всего этого разве что накопители можно попытаться использовать для серьёзного теракта, но и то сперва нужно зарядить – на складе они хранились пустыми.

Проблема, однако, была в том, что на складе имелось и то, о чём руководитель клана был не в курсе.

Везде есть левая продукция, даже не всегда нелегальная, просто – пока начальство не знает, лапу не наложит и не запретит на всякий случай. И в случае магических кланов это тоже работает. Блин, даже у Куаллоны есть свои замуты, которыми я не интересуюсь… Так что, возможно, и во ВсеПути тоже сознательно закрывают глаза на маленький бизнес некоторых своих членов, пока он не идёт во вред клану.

Вот и на этом складе имелась кое-какая неучтёнка. Радикалы забрали два ящика… Чего-то. Проблема в том, что я не смог выяснить, что именно там было, только что эти ящики не включены в складскую опись. Надеюсь, Таркин – или, скорее, его подчинённые – смогут вытрясти подробности из кладовщика.

И подозреваю, что они окажутся неприятными.

– Я надеялся, что такого не будет – вздохнул Гнатов. – Но аналитики предсказывали такой вариант.

Ну… Да. Я читал их варианты, но их было слишком много. Настолько, что это напоминало гадание на воде… вообще-то это было одним из методов.

Что поделать – магия. Она слишком многовариантна.

– Поднимайте уровень угрозы – сообщил я. – Лично я предпочту отнестись к этому с максимальной серьёзностью, но у нас пока слишком мало информации для предотвращения. Пока что нам повезло в том, что я проверил этот случай, так что мы можем начать действовать заблаговременно. Это преимущество не следует упускать.

– Соответственно, официально шумиху поднимать рано – заметил текущий и.о. главы Елисея. Технически, главой считаюсь опять же я, но мне не до руководства… как и Константину Гнатову, собственно. Но он по крайней мере изначально был членом клана, и с хорошей репутацией.

Я кивнул.

– Если противник поймёт, что мы что-то знаем, могут начать действовать раньше. И так неизвестно, сколько у нас времени. Очень хотел бы, чтобы это было просто напрасной паникой с моей стороны… В общем, пока что пусть крупнейшие кланы займутся сбором информации, а я попробую, с вашей помощью, задействовать свою способность, и подготовить боевые силы. Что там с наёмниками, кстати?

– Досье на тех, кого мы успели нанять – исследователь иных миров пододвинул мне по столу папку. Можно было просто на мыло скинуть, ну да ладно. – Есть ещё вопрос, что с богами.

– Вот и меня это интересует – сообщил я. – Их нельзя назвать гарантами нашего «статуса секретности».

С богами и их отношением к статус-кво было довольно запутанно. Изначально они воевали за влияние напрямую, затем решили, что это слишком накладно, и перешли на опосредованные конфликты в виде религиозных войн верующих. Прямо в документах этого не было, но я сильно подозреваю, что всё дело в Эссенции; когда боги сражаются непосредственно, она расходуется, а вот когда их верующие убивают друг друга – боги имеют возможность её собирать. Однако, по моему личному опыту, подобное вызывает неудовольствие Геи, так что от прямых войн постепенно перешли к войнам за влияние, а многие боги и вовсе покинули нашу Землю, отправившись в более удобные миры. Остались или те, кто и так неплохо устроился, вроде Уркагуари, или те, кто используют Земных исследователей для поиска новых владений, или по каким-то личным причинам. Возможно, ещё те, что просто боятся высунуться… ну, это можно тоже отнести к личным причинам.

В любом случае, нельзя сказать, чтобы боги действительно активно поддерживали статус-кво. Их роль довольно сложно выразить в словах, но если попросту – их, как и большинство магов, просто устраивает сложившееся положение, но действительно стараться для его сохранения они не станут. Очень вероятно, что в случае изменения положения часть оставшихся покинут Землю, а часть поддержит изменения.

Хм. Вероятно, Уркагуари как раз должен быть активным сторонником сохранения как есть. Если про его метод сбора Эссенции станет известно широким массам – а это почти наверняка выяснится раньше или позже, если станет известно о существовании магии и богов – то ему станет куда сложнее так «зарабатывать». Думаю, мне стоит попытаться связаться с ним.

– Думаю, стоит попытаться связаться с теми, в чьих интересах сохранение положения – сообщил я. Нахмурился, и поправился:

– Вернее, с теми, кто против резких изменений, но поддержат постепенные. Если такие вообще есть.

Альянс, всё же, в целом оказался настроен на изменения, но постепенные. Если же мы воспользуемся помощью богов-консерваторов, от этого придётся отказаться. Блин, опять хренова политика вылезает.

И в этой связи… Следует ли сообщать о ситуации «Вечному пламени»? Вероятность их связи с экстремистами очень мала, но не нулевая. С другой стороны, они могут иметь некое представление о действиях тех, плюс у них неплохая команда боевиков… вмешательство которой на той или иной стороне может сыграть ключевую роль.

Там решить, тут решить, всё срочно, и зачастую совершенно непонятно, как. Вот именно поэтому я и не хотел связываться с позициями, облачёнными властью. Без этого я со своим кланом спокойно мог бы пересидеть всё в стороне…

Тащить Гнатова с собой я в итоге всё-таки не стал. Есть же такой замечательный плод прогресса, как видеоконференции. Сперва опробую так, вот если не будет задания – тогда можно попробовать и лично.

– Просим найти оставшихся радикалов и предотвратить то, что они затевают – озвучил исследователь. Я кивнул.

– Принимаю.

Секунда, другая…

«Получено задание: Миссия невыполнима. Остатки групп экстремистов вместе с их новыми неожиданными союзниками затевают что-то скверное. Попытайтесь выяснить, что именно, и предотвратить это».

Прикусив губу, я открыл Автокарту.

…Блин. Маркеров не было.

– Нет результата? – правильно понял моё выражение Таркин. Я кивнул.

– Есть маленькая вероятность, что они сейчас хорошо скрыты, или к примеру находятся в другом мире, так что я смогу засечь их позже. Но сильно надеяться на это не стоит. Будем работать по другим направлениям.

Наёмники, которых успели набрать к этому моменту, были малочисленны и разношёрстны – в том числе в прямом смысле, маг-перевёртыш, оборачивающийся собакой, и зверолюд с как бы это сказать, элементами тигра. Перевёртыши, к слову, это совсем другое, нежели метаморфизм; причём их тоже два разных типа, основанный на одержимости, и различные варианты вер-проклятья, которое может быть как проклятьем, так и благословением. Много тонкостей, в общем.

Из пятерых наёмников, которых успели завербовать Елисейцы, было всего двое тех, кто обладали необходимыми сейчас навыками и, хм, характеристиками. На роль сил быстрого реагирования подходили все, будучи хорошими боевиками с разнообразным опытом, но вот аккуратная нейтрализация потенциального теракта – это сложнее.

Ну, на самом деле, пятеро было только тех, кто должны будут войти в оперативную группу быстрого реагирования под моим командованием, финансируемую из бюджета Альянса. Для непосредственно самозащиты кланы очевидно нанимали и другие силы, вплоть до банд огров. Некоторые из них могут быть вполне достойной охраной.

Мне, однако, нужно было оценить эту немногочисленную элиту. Пятеро от Елисей, ещё пятеро от ВсеПути, но от последних двое – не боевики, а Проводники. Один чистый, второй ещё может играть роль поддержки, в основном целительство. Маловато, но с чего-то нужно начинать, я сам начинал – и справлялся – с меньшим.

В документах, которые я изучил на Изнанке – ещё раз благодарение жизни за небольшой «чит» со временем – были досье на всех кандидатов, и описание выделенной отряду базы. Посёлок в Сибири, посреди глухого леса, все необходимые удобства, два готовых барьера – защитный и скрывающий – и возможности их модернизации. Тренировочный полигон, три мастерских – оружейная, амулетная, и зельеварная. Спортзал, бассейн, стрельбище. Ритуальная зала.

При подробном изучении становилось ясно, что всё не так радужно – к примеру, в мастерских, кроме оружейной, имелся голый минимум оборудования, и пока не работали мастера – но всё равно отличное начало. Хотя нужно будет на месте изучить и проконсультироваться, складывалось впечатление, что ответственные за этот проект подошли к нему… ответственно. Блин, всё перечисленное было возведено за неделю, и координаты посёлка знали всего несколько человек. О самом его существовании – чуть больше.

Я покачал головой. Не будь у нас большого дерьма в ближайшей перспективе, сейчас бы и занялся. А как есть – придётся немного отложить. Всё равно даже если удастся решить имеющуюся проблему – пригодится, а если нет – тем более. А пока что – пометить координаты на Автокарте и уничтожить бумажку, где они были записаны.

«Получено задание: Базовый лагерь». Хе.

С «Вечное пламя» я в итоге тоже решил связаться. Как минимум, выяснить, кого они выделяют в отряд; это я в любом случае должен был сделать по возвращении на нашу Землю, и будет странно, если не сделаю. Ну и расспросить их об экстремистах вообще-то тоже логично – работа у меня такая, ожидать всяких пакостей, тем более от тех типов.

Махиас назначил встречу в отеле. Это заведение вообще принадлежит их клану, – Змей, в отличие от меня, успел наложить лапу на множество разнообразных источников финансов – но два верхних этажа выделены эксклюзивно для клановых нужд и постояльцев не принимают. Выбор места казался означающим что-то, но для определения «что именно» моей интуиции уже не хватало.

Хм. Не уверен в обстоятельствах – возьми с собой в гости баб и угощение. В моём случае – работает.

Эвриала за прошедшее время успела пройти, в основном под руководством сестры, курс поведения в современном мире. Выпускать её в город, или тем более на светский приём, я бы всё ещё не стал, но для текущего события её подготовки должно было быть достаточно. Короткий инструктаж, маскировочный амулет – и можно отправляться.

Рони я «высадил» чуть поодаль, с отдельным инструктажем. Паранойя, конечно, но имеющаяся ситуация заставляет нервничать и перестраховываться. Собственно, и демоница, и Снегурка такой подход только одобрили. Если подам сигнал, или Связь прервётся, Рони будет прорываться ко мне, а до того – наблюдать за окрестностями, и сообщать, если что. Горгоны внутри, элитная демоница снаружи – если уж этого не хватит, то я не знаю, как нужно было готовиться.

Хотя скорее всего эта подготовка просто не понадобится.

Глава 39

Не знаю, как называется должность этого работника отеля, но меня встретили и предложили сопроводить, немедленно узнав – персонал явно был предупреждён. Впрочем, от этого эскорта я отказался.

Встреча была назначена в банкетном зале, найти который не составляло никакого труда – скорее нужно было бы постараться, чтобы его не заметить, двери с табличкой находились прямо перед лифтом. Вообще, хотелось бы знать, почему в таком месте. Вероятно, собрали много народа, но зачем?

Народа, на самом деле, оказалось меньше, чем можно было бы ожидать в весьма просторном помещении, но порядком. Много незнакомых мне лиц и имён, большинство – немаги… или, вернее, не обладали маной. Кое-кого из знакомых, с другой стороны, не было; Лейно, к примеру. Управляющая кланом компания, впрочем, присутствовала в полном составе, что я видел ещё на подходе: метки для Автокарты стояли на них всех.

Конго Аль-Нухи был не только самым подходящим кандидатом для разговора, но и ближайшим ко мне, так что его я и отыскал.

– А что, собственно, празднуем? – осведомился в спину главбоевика клана. Чернокожий здоровяк обернулся и оценивающе осмотрел моих спутниц; этот процесс оказался прерван, когда сёстры синхронно высокомерно фыркнули.

– Не то, чтобы «празднуем» – сообщил он. Определённо, моя оценка была верной; и моя позиция «я тут главный» подразумевает определённую… вольность поведения, но и глава силовой части «Вечного Пламени» тоже не любитель политесов. – Отмечаем, обсуждаем, и поощряем. Для экономии совмещаем.

Ну, брат его бухгалтер-казначей… Я хмыкнул.

– А поводы-то какие?

– Всего понемногу – ответил негр. Глянул на меня и хмыкнул. – Да не, я не издеваюсь. И даже не то, чтобы что-то секретное. Действительно всего понемногу. Просто брат мой прижимист, как должность обязывает, вот и стараемся для экономии устраивать такое – он взмахнул рукой – когда накопится достаточно поводов. Кому-то просто присутствие на банкете поощрение, кого-то ещё и наградим. С какими-то гостями что-то обсудим – как с вами. И всякое такое.

Я кивнул. В целом, понятно. В том числе и то, что эти ребята (по крайней мере эти братья), похоже, чужды дипломатии и этикету куда больше, чем я. В принципе, у них должности не те… А специалиста по пиару и дипломатии по большому счёту у клана нет, только Махиас, который скорее посредник, нейтральное лицо. Связи на нём, но именно «дипломатией», как я понимаю, занимался сам Змей.

Человек специфичный, но его можно уважать уже за его метод «дипломатии» с феями.

Хотя и хорошо, что он сейчас «неактивен».

– Думаю, понимаю – произнёс я. – Ладно, к делу. Кланы ВсеПути и Елисей выделили для группы быстрого реагирования по пять наёмников, в дальнейшем будем расширять отряд. Что с вашей стороны?

Аль-Нухи кивнул несколько раз.

– Есть несколько кандидатов, и больше пяти. Если нам позволят иметь преобладающее присутствие, конечно.

– Все участники на контрактах, и я контролирую группу – заметил я. – Я бы скорее ожидал, что это заставит остальных побыстрее добавить от себя, чтобы сравняться, но даже если нет – нам нужно больше народа. Тем более, ситуация очень неспокойная.

«Вечнопламенец» снова кивнул.

– Истинно так. У меня есть… кое-какая беспокоящая информация. Ничего конкретного, нет, но чуйка тревожит. Такое чувство, что крайние затевают что-то. И, возможно, даже серьёзное.

Я тоже кивнул. Или это удачное стечение, или он пытается мне намекнуть. В любом случае – удобно.

– Наша работа – относиться к таким подозрениям серьёзно. Как у нас в России говорят – «лучше перебдеть, чем недобдеть».

Негр озадаченно поднял бровь, но через секунду усмехнулся.

– О, понял.

Магический перевод, однако.

– Ну, список кандидатов я могу скинуть сразу, но по части оплаты и снабжения нужно будет с братом говорить. А у него сейчас свои переговоры. Можете подождать?

– Скиньте, пока просмотрю.

Досье были даже не в формате doc; просто набор текстовых файлов, с фотографиями отдельными JPG-шками. Зато вирусов можно не опасаться.

Интересно. Первый же наёмник был ланором, сородичем Рони. Существенно слабее её, но сравнимые с ней маги вообще-то редкость, тем более среди наёмников. Тем не менее, «слабее» не значит «слабый»; вполне достойный профи, знакомый с реалиями нашего мира. Несколько напрягало, впрочем, основное направление его предыдущей работы; парень был, как там это называется, ликвидатором? Или чистильщиком? Короче, уничтожал различные нежелательные элементы. Банды, диссиденты – лишь бы платили. Вообще-то подходит под ожидаемую работу, но… Вероятно, нужно будет с ним поговорить. Хотя и не уверен, поможет ли это, смогу ли его понять.

Из остальных кандидатов ещё один тоже был проживающим на нашей Земле демоном (полным гуманоидом; собственно, человеком-иномирянином), а остальные пятеро – кланерами Пламени. У этого клана было то преимущество, что большая часть их бизнеса не имеет отношения к магии, так что его охрану можно предоставить обычной полиции, а если что – получить страховку. Соответственно, они могли выделить собственный персонал, в отличие от кланов, ведущих магический бизнес. У этого подхода, очевидно, есть и свои минусы, но они справляются.

Одним из их кандидатов был Матти Лейно, «Кривой», и этого самого по себе было достаточно, чтобы продемонстрировать серьёзность подхода. Правда, ничего не говорило о реальной цели, стоящей за этим…

Лейно – очень серьёзный тип, Одарённый киллер с невзрачной на первый взгляд способностью. Он может прокладывать «пути», и самый простой эффект этого – способность стрелять по любой траектории. С доступом к спецбоеприпасам, который у него имеется, убийственно эффективен в самом прямом смысле.

Меня, правда, так и не прикончил, но мне просто очень повезло, а потом Змей снял заказ.

Немного странно, правда, что он здесь не присутствует. С другой стороны – я с ним уже знаком, в собеседовании нет особого смысла. А работа для него может быть.

Остальные… Маг поддержки, призыватель, шаман, ещё один мастер ки, и малефик. «Метателей огнешаров» нет, и это правильно – огненные шары прекрасно заменяются гранатами, а вот способности кандидатов заменить технологически затруднительно. Если брать только навыки, описанные в досье – вполне достойная команда. Особенно поддержка: этакий сапёр от магии, и я имею в виду военного сапёра, который специализированный инженер. Способность работать с магическими минами и сигналками сама по себе ценна, а это ещё и не единственное, что он умеет… Моя Автокарта позволяет замечать подобные вещи, но я один и не могу быть везде, к тому же нейтрализовывать их у меня получается хуже.

Пока я изучал досье, горгоны изучали обстановку и публику.

– Большое собрание, много сильных, и ни одного жреца – заметила Эвриала. – Непривычно.

– Я вообще не припомню в нашем мире ни одного жреца богов за всё время. – Ответил я. И тут же поправился, вспомнив мной же привезённого гномёнка; да и тот огр, святой воин, возможно тоже был жрецом. – Ну, почти ни одного. Времена меняются, боги сейчас обходятся без культов. А культы, как ни странно, без богов.

И, между прочим, об ограх… К лёгкому – совсем лёгкому, впрочем – своему удивлению за одним из столов у стены я заметил пару огров. И даже с компанией в виде людей. Вероятно, специально для трёхметровых здоровяков на столе лежали жареные поросята на деревянных блюдах соответствующего размера. Что занятно, когда один из огров принялся руками отрывать ножку, второй стукнул его по голове и указал на вилку.

А затем, словно почувствовав мой взгляд, обернулся в мою сторону. Впрочем, всего на секунду; тут же снова повернулся к своему спутнику. Вроде что-то ему сказал, но в зале было довольно шумно. Второй огр тоже обернулся… Хм. Над его головой возник восклицательный знак.

Маркеры задания (взятия и окончания) и «событий» я вижу время от времени, первые – чаще. Но вот в процессе появления – впервые. Любопытно.

Я сунул смарт в карман; Сфено вопросительно глянула на меня.

– Кажется, у того огра есть ко мне дело – сообщил я. – Стоит выяснить, какое именно.

– И попробовать мясо – согласилась Эвриала. – Мне любопытно сравнить.

Логично. Мне и самому любопытно, в общем-то.

– У вас что-то ко мне есть? – осведомился я у огров. Великаны даже на этом приёме были в доспехах, но в более лёгких; металлические нагрудники и облачение из толстой кожи. Без головных уборов, так что было заметно, что один наполовину – поверху – лыс. Вообще изрядно уродливые ребята, на рожу, я бы сказал, помесь обезьяны с кабаном. Но вот тупыми их считать не стоит – гоблины ещё бывают туповаты, но среди огров таких обычно нет, даже если на первый взгляд это и не заметно.

– В каком-то смысле есть – согласился лысый, аккуратно срезая куски мяса на тарелку. Здоровенным боевым ножом. – Мелочь, давай.

– Ну, это… Спасибо – произнёс его товарищ. Я поднял бровь.

– За что?

– За это – он похлопал себя по пузу. Прежде чем горгоны успели возмутиться, что я кормлю какого-то левого огра, когда им самим не хватает, здоровяк прояснил ситуацию. – Наш бог удостоил возвышения после боя с тобой.

О.

Огры, вообще-то, на удивление интересные ребята. Эм, в смысле, не лично, а их вид весьма интересен. Если их вообще можно назвать биологическим видом.

Никто не знает, откуда они взялись; история и происхождение исчезают во тьме времён. Они стоят особняком от большинства других демонов… расписывать можно долго, но что главное: гоблины и огры – в общем, одно. Есть несколько – трое, вроде бы – богов, контролирующих жизни и перерождение гоблинов. За заслуги в бою боги гоблинов превращают их в огров. Собственно, они сами и размножаться-то не могут, тела создают всё те же боги.

– Что-то не припоминаю, чтобы проигрывал битвы, тем более кому-то из вашего народа – заметил я. – Как я могу быть причиной возвышения?

– Мы выжили – пояснил огр. – Трое из тридцати. Оценив твои достижения, наш бог счёл выживание достойным возвышения достижением.

Он снова похлопал себя, на этот раз по груди.

– Надеюсь, удастся опробовать себя снова. Пока что мы на одной стороне, но когда-нибудь будем и на разных.

– Ну, постарайся дожить до этого – я хмыкнул. Никаких намёков или наездов ни с моей стороны, ни с его. Просто констатация фактов.

Надо же. Сделали из трёх недобитых гоблинов одного огра. Понятно, почему маркер стоял.

Стоит пометить его на всякий случай.

А мясо оказалось не очень.

Вскоре казначей освободился, и мы смогли поговорить, в приватном кабинете. Вообще-то я очевидно слаб в бухгалтерии – какие-то вещи подхватываю потихоньку, но очень понемногу – однако в данном случае я вынужден играть роль связующего звена, да и кое-какие вопросы действительно решать мне, вроде выжимания из сторон тех условий, которые нужны мне и более-менее сочетаются с интересами других сторон. Этакий уравнитель на основе своих интересов. Но в целом, всё же, дело было просто в том, что традиционным кланам было всё ещё «не комильфо» общаться с «Вечное пламя» напрямую. Дурацкое, ненужное усложнение… собственно, постепенно убирать такую хрень я и пытаюсь.

Для начала, однако, нужно гарантировать выживание и мир. А с этим…

– С этим пока что определились достаточно, полагаю – произнёс я. – Детали будет отутюживать по ходу. У нас, к сожалению, такая ситуация, когда нужно сперва сформировать работающую структуру, а потом уже её вылизывать. Или у вас другая позиция?

Простенькая примитивная проверка. Попытается ли затянуть.

Касах Аль-Нухи, однако, согласно кивнул, поморщившись.

– Не поспоришь. Это не значит, что я стану транжирить ресурсы клана, пусть все раскошеливаются, но правда ваша. Вроде всё и затихло, но и брату, и мне как-то неспокойно. Словно затишье перед бурей.

Я удивлённо глянул на него.

– Одна… осведомлённая личность сказала мне почти то же. «Грядёт буря».

Чернокожий бухгалтер – казначей – кивнул, в отличие от меня не демонстрируя эмоций.

– Не хочу терять то, чего добился клан – сообщил он. – Один раз вы решили проблему, с альтивами. Надеюсь, справитесь снова. Мешать я точно не хочу, по мне мы хорошо идём, куда надо.

– У вас нет никаких связей с радикалами, зацепок? – уточнил я.

– Часть были у босса – сообщил старший Аль-Нухи. – Остальное… После всего, что было, ничего не осталось. Спросите Джун-Сон, записи у него. Но не думаю, что найдётся что-то ценное. Хотя, не знаю ваших способностей.

Хм. А ведь действительно, моя способность может и сгенерировать квест по результатам изучения кланового архива. Вероятность очень низкая, но она есть. Попробовать стоит. Хотя бы продвижение имеющегося квеста…

Я кивнул.

– Попробую. Будем работать, интересы у нас совпадают.

Архивиста, однако, найти не удавалось. В прошлый раз я его не пометил, и очень зря – сейчас было бы проще. Он присутствовал на этом собрании, и по заверениям охраны его не покидал, но отыскать старика никак не получалось: «Путь к цели» был заблокирован накрывающим здание барьером от соглядатаев. Барьер слабенький, больше символический, и разрушить его было бы раз плюнуть, но повод был недостаточно веским, а «обойти» его я не мог, поскольку барьер не ограждающий, а подавляющий – накрывает всё пространство. «Обход», временная нейтрализация, действует только на малой дистанции, по крайней мере на текущем ранге моего навыка.

Всё бы ничего, но меня наконец заметили гости события, так что пришлось ещё и отвлекаться на них. Поначалу я надеялся, что от кого-то удастся выяснить, где искать неуловимого архивиста, но – увы. Странно как-то – вроде и присутствует, но никто его не видел – пришёл, «отметился», и исчез.

Было у меня подозрение, что этот тип в клане отвечал за шпионаж, потому и привычки такие. Правда, шпион в магическом клане без маны – это как-то странно, но не то, чтобы спецу по работе с информацией была так уж необходима магия.

Из коридора, ведущего в туалеты и подсобные помещения, появилось относительно знакомое лицо. Ритуалист «Вечного пламени», Конрад Орог. Пожилой невзрачный мужчина, как раз шпионской непримечательной внешности. И тоже без маны, к слову.

– Простите, но вы случаем не видели Джун-Сона? – осведомился я. – Никак не могу его найти.

– Буквально только что с ним разговаривал – ответил ритуалист. – Он просил собрать руководство клана для важного разговора. Вы, в принципе, тоже относитесь к руководству, как минимум формально и временно… Он не оговаривал отдельно, так что, вероятно, приглашение относится и к вам.

Мне было что сказать, но я просто кивнул. А вот Сфено нахмурилась, и кажется хотела высказаться по поводу неуважительного отношения к главе клана, но я остановил её, подняв руку. Поиски и так меня утомили, не до разборок на пустом месте. Тем более, с этим кланом и его отношением ко мне и так получается пока более гладко, чем ожидалось.

– Вот и хорошо. Надеюсь, в этот раз он найдётся.

Первым делом я поставил метки на всех собравшихся в приватном зле клана. Неплохое, кстати, помещеньице, обставленное не то, чтобы роскошно, но хорошо, причём создавало впечатление комфортабельного кабинета для работы и расслабления одновременно. Пара диванов, большой стол, проектор, книжный шкаф, и бар – всё присутствует, чтобы не бегать и не вызывать обслугу.

Архивиста, однако, всё ещё не было. Я уже почти решил, что это снова облом и он так и не появится, но тут дверь открылась, и искомый наконец-то явился. Ну наконец-то, блин. Эта беготня за ним меня изрядно достала, и горгон, похоже, как минимум не меньше – судя по тому, как они уставились на Джун-Сона.

Мы устроились на диванчике сбоку, так что старый кореец в первый момент нас не заметил. Впрочем, уже через секунду мы с дамами попались ему на глаза; видимо, мы выглядели очень уж недовольно, поскольку старик слегка побледнел. Нервно сунул руку в карман брюк, доставая – сигару?

А в следующий момент его запястье взорвалось брызгами крови.

Глава 40

Я не задумываясь бросился вперёд, намереваясь воспользоваться исцелением, однако что-то мощно толкнуло меня, отбросив и едва не впечатав в стену, а затем с похожим на свист звуком Персональный барьер снова получил повреждения.

– Магическая броня, персональный разгон, персональный барьер.

Я ещё только произносил активаторы, а уже успел поймать ещё несколько атак – не особенно мощных, по повреждения шли. У Персонального барьера не очень с обратной связью, так что я не понимал, откуда идут атаки… о.

Звук удара об пол; красная точка на миникарте. Эвриала чуть позади лежащего на лице архивиста; Конго направил в сторону товарища по гильдии правую руку, на которой были «надеты» несколько световых колец разного цвета, и кольца полетели вперёд, «надеваясь» на тело архивиста.

…Или не совсем. Статус-бар над ним изменился, и сейчас гласил «Одержимый (?)»

– Он одержим – озвучил я, и тут световые кольца, стянувшие конечности азиата к телу, оказались разорваны и растаяли. Старик взмахнул покалеченной рукой, разбрызгивая капли крови, и те пулями выстрелили во все стороны.

Не просто куда попало – направленно, по целям.

Ритуальщик и казначей выставили какие-то личные щиты, видимо амулетные, а старший Аль-Нухи попытался перехватить капли своими кольцами; однако что их, что меня кровавые снаряды в этот раз избегали, сосредоточившись на горгонах. Эвриала в стиле человека-паука с невероятными проворством и пластичностью уклонилась от серии атак, несмотря на то, что некоторые капли изменяли направление на лету; Сфено прикрылась своей дубиной – да, таскала с собой – и выданным ей амулетом.

Я

– Шоковое касание.

попытался приложить одержимого электрошоком, но верёвка ударилась о тонкую розовую плёнку, возникшую в воздухе. Сквозь которую было заметно, что его статус-бар продолжает изменяться. Учитывая ещё и слабость атаки – он что-то готовит.

«Предмет в его руке!» – бросил я мысль Эвриале. Плёнка – тоже кровь?

– Трансмутация.

Сработало; необычный барьер разделился на водяной пар и немного пыли, хотя маны на это ушло больше, чем ожидалось от такого объёма вещества. Эвриала отбросила ударом ноги вытянутый цилиндрик, или стержень, вместе с продолжающей сжимать его кистью руки Джун-Сона. Несколько световых колец вращались в воздухе там и тут; без Изучения непонятно, нет времени. Ритуалист хлопнул в ладоши; что-то неярко вспыхнуло у него под ногами, и мужчину отбросило. Он упал на пол; похоже на диверсию в заготовленном ритуале.

Новая россыпь кровавых пуль полетели в горгон, и на этот раз в меня тоже. Эвриала вновь уклонилась, Сфено взмахом дубины просто смела изрядную часть снарядов ещё до того, как они набрали скорость, и едва не размазала «стрелка».

– Техника тентакледемона, трансмутация.

Одержимый снова попытался выставить кровавый барьер, и сумел отвести удар горгоны, но моя трансмутация и… не знаю, что сделал Аль-Нухи, однако от нас защититься старик не смог. Мои верёвки, заряженные Шоковым касанием, взяли его в захват, и кольца боевика, на этот раз более толстые и яркие, тоже снова стянулись на теле и конечностях.

Джун-Сон, или скорее тот кто его контролировал, дёрнулся, но разорвать двойную хватку не смог. Снова дёрнулся, но на этот раз уже от продолжающего поступать электричества, и обмяк.

В следующую секунду вопросительный знак в скобках растянулся и превратился в слово Келос.

А затем растянулся и сам архивист, разрывая-таки путы.

Или, вернее, разбух. В общем-то, это зрелище напоминало трансформацию Халка, хотя итоговый результат и отличался. Вместо большого зелёного детины старик превратился в… хм, двухметрового белокожего здоровяка с рельефной и несколько гротескной мускулатурой, без половых органов и лица – вернее, лицо было закрыто некоей световой пеленой. За его спиной вроде бы тоже было нечто, невидимое, но создающее искажение, словно колыхания горячего воздуха. Покалеченная рука продолжалась тонким и узким красным клинком, окружённым ореолом свечения.

Он ещё не успел полностью сформировать новый облик, когда все четверо присутствующих в помещении боевиков – я, горгоны, и Конго – снова атаковали. Если враг что-то пытается сделать, как трансформироваться, очевидно нужно помешать ему в этом.

Дубина в голову, нож в спину, меч в грудь – не уверен насчёт эффекта радужных колец Конго (заблокированных очередным барьером), а моя команда от идеи взять одержимого живым по большей части отказалась. Это… существо, однако, не собиралось умирать так просто; кровавый меч парировал дубину Сфено, не блокируя, но отводя её в сторону, и он проворно изогнулся, превращая удар Куаллоны в поверхностную рану. Эвриала оказалась более успешна; метательный нож вошёл в бок одержимого, но это была просто сталь, и существенного эффекта от раны заметно не было, лишь полоска хитов чуть сократилась. Пинок средней горгоны оказался более эффективным, как по урону, так и в целом: фигура пошатнулась и попала под удар другого конца дубины. Очередное кольцо Конго прошло сквозь тело одержимого без видимого эффекта, я снова ударил Куаллоной -

– пространство начало искажаться.

Я вцепился в него, в меру своих сил ощущать и воздействовать пытаясь сделать что-то.

«Попытка стабилизации пространства. Применение бонуса от достижения „Сшивающий миры“. Частичный успех!»

Я не столько прочитал, сколько осознал промелькнувшее сообщение. А ещё осознал то, что мы оказались на Изнанке. Мы – те, кто принимал активное участие в схватке.

Взмах полотна прозрачного, плохо заметного свечения из-за крыла одержимого – крыла? – отбросил Сфено, столкнувшись с её дубиной. А затем от него во все стороны разошлось кольцо света, нанеся незначительный урон, но разбросав и всех остальных.

Надпись над головой одержимого снова изменилась, и теперь гласила «Келос, неполное воплощение».

Откладываемый мной рейд-босс решил сам пожаловать в гости.

Осознание этого меня… огорчило, но не повлияло на действия. Автомат в инвентаре, доставать некогда, но запас снарядов есть в кармане.

– Щит, выстрел.

Эвриала швырнула ещё один нож, но тот отскочил от плёнки на этот раз бесцветного барьера; топорик Сфено оказался успешнее, но под внешним слоем оказался второй, желтоватый.

– Это генерал Саллоса – произнёс я вслух, для нашего союзника Конго. – Использует контрмагию света и кровь.

Подтверждая мои слова, ещё один пульс света рассеял половину из собранных негром россыпи колец. Из наследия Саллоса я знал об этом типе не так много, но среди неприятных деталей была его относительная адаптивность; он умеет хорошо подстраиваться под противников в бою.

– Затягивание не в нашу пользу – добавил я. – Выстрел, взрывбросок, фокусировка ауры, трансмутация.

Следующий поток света оказался сосредоточен на мне. Это воздействие было далеко не так эффективно, как гранаты альтивов, не обнуляло магические эффекты, а скорее смывало её, но оно не мешало собственной магии генерала, осыпавшей меня россыпью капель крови. Щит растаял, но успел блокировать часть из них; следующим уступил Барьер, защитив в процессе ещё от части, и ещё часть капель утратили убойность – часть убойности, по крайней мере – подвергнувшись воздействию Трансмутации, так что оказались отражены Магической бронёй и моей бронькой, на которой я сфокусировал ауру.

– Рывок.

Отталкивающая волна отбросила меня, но я немедленно вновь сократил дистанцию и обрушил удар Куаллоны, на которую переключил фокусировку, на барьер. Первый слой разрушился без усилий, второй оказал сопротивление, к третьему пришлось применить силу, в четвёртом я на миг застрял – пока не вмешались мои союзники. Конго прикрыл Сфено от какого-то красного луча, и та, пока её сестра уклонялась от роя самонаводящихся снарядов – или вообще сотворённых из крови насекомых – врезала дубиной по последнему барьеру. Одержимый попытался снова отбросить нас, но я успел ухватить его цепью; удар по ней творение Рато выдержало, хотя у меня рывок отнял толику хитов.

– Персональное усиление тела.

Удар Куаллоны он попытался именно заблокировать, клинком и рукой, обёрнутыми новым барьером.

– Трансмутация.

Не помогло. Ему. Троекратного усиления сфокусированной аурой плюс увеличение моей силы оказалось достаточно, чтобы легендарный клинок разрубила и барьеры, и напитанную магией кровь, и плоть руки, впившись в голову одержимого. Хлынувшая струя золотых искр подтвердила эффективность атаки…

…а затем наш противник стремительно съёжился и упал.

«Ким Джун-Сон, мёртв» – гласил статус. И есть у меня подозрение, что на респаун можно не рассчитывать…

– Дерьмо – ёмко высказался боевик, не стесняясь дам.

– Определённо – согласился я. – И подозреваю, что расследование обстоятельств только углубит… дерьмовость.

– Очевидно, учитывая, что он и должен бы расследовать – устало вздохнул Аль-Нухи. – Ладно. Нам нужно вернуться, сообщить… работать.

Я кивнул.

– Всё так.

Ситуация была довольно невнятной, но это было, в общем, даже ожидаемо. В мире магии вообще куда больше всякой хрени, чем в «обычном», и сама она ярче, что ли. Но, блин… Я рассчитывал, что ситуация с генералами Саллоса пока не поджимает, и я могу сосредоточиться на других делах и прокачке. Придётся корректировать планы.

Вопросов было много, например – почему демон отступил? Посчитал эту партию проигранной, всё же пошло слишком не по плану, или за этим стоит что-то ещё? Что он планировал изначально, утянуть всех на свою территорию?

Вообще-то все эти ответы искать Вечнопламеньцам, но я опасался, что атака одержимого была не единственной акцией. Если Ким Джун-Сон – безопасник клана, тот, кто его использовал, вряд ли стал бы ограничиваться столь прямолинейным применением. Нерационально же. Атака должна была стать всего лишь завершением плана – даже для духов и демонов естественно рассуждать подобным образом. А соответственно…

– Насколько я могу судить, этот сектор Изнанки не синхронизирован с реалом, так что нам стоит воспользоваться возможностью и восстановить силы – сообщил я. – Серьёзных ранений ни у кого нет, проклятий… Изучение. Тоже ни у кого.

С манипуляциями крови Келлоса, да и вообще со способностями генералов, можно было ожидать всяких пакостей, однако вся наша команда сумела этого избежать. Эвриала и Конго так даже сумели обойтись без ранений. В принципе, у горгон хорошая устойчивость к проклятьям…

– Даже со всеми нашими бонусами, победа была слишком лёгкой… – задумчиво произнёс я, доставая из инвентаря закуски. – Боюсь, в следующий раз будет гораздо сложнее. Конго, у вас есть идеи, что вообще всё это было?

– Есть – хмуро произнёс боевик. От предложенного бутерброда он жестом отказался, и его мгновенно выхватила Эвриала. Старшая горгона недовольно глянула на сестру; та вздохнула, и разорвала бутер надвое. И ведь есть же ножи… – Кривой предупреждал, что Киму не нравятся перемены, и он ведёт себя сомнительно. Стрелял тоже наверняка он. Но чтобы старый проныра предал клан…

Негра скривило.

– Мы не знаем обстоятельств – заметил я. – Тем более, тут была одержимость. Значит, полагаете, это Лейно вмешался?

Конго кивнул.

– Почти наверняка, да.

Интересно. Это, случайно, не печенЬки сказываются?..

Аль-Нухи упаковал труп товарища по гильдии в несколько слоёв своих колец – странная магия, вообще; он определённо экзот – и тело парило в воздухе за его спиной. Через пятнадцать минут – я ждал кулдауна Рывка – мы выдвинулись. Именно выдвинулись, поскольку сорванное перемещение Келоса выкинуло нас в участок Изнанки, соответствующий Антарктиде.

Переход, и выход в реал, где-то в лесу. Аль-Нухи попросил немного подождать, и достал смарт – с линк-амулетом, разумеется. Его кольца, к слову, не только левитировали труп, но и делали его невидимым.

Звук разговора автоматически блокировался, и даже лица боевика было не разобрать – очевидно, чтобы не читали по губам – но по завершению короткой беседы он выглядел уже даже не хмуро, а практически злобно.

– Эти *** ***! – прошипел он. Вероятно, это был какой-то замысловатый мат, поскольку переводить моё кольцо отказалось. – Здание оказалось заминировано. Та штука в руке Кима – это был радиовзрыватель, совмещённый с каким-то амулетом, Конрад разбирается. ***!

– Быстро они – заметил я.

– Был разрыв по времени. У них прошло полчаса.

Хм. Вероятно, эффект моей попытки стабилизации.

– Нам нужно доставить тело к некромантам, срочно – мрачно продолжил негр. – Выжать всё, что он знал. Чует моя жопа, это далеко не все наши проблемы…

Я молча кивнул, решив не озвучивать своё предположение о том, что вряд ли удастся узнать что-то ценное. Попробовать-то всё равно нужно.

И я своим методом тоже попробую. А пока что нужно срочно связаться с Рони и прояснить ситуацию…

Как ни странно, но мы добрались до места без новых ЧП, и даже разминирование шло штатно – в клане Змея были и барьерщики, и сапёры, и маги-сапёры. Всё же он собирал свой клан с целью захвата власти в мире, и у него было достаточно специалистов по разным методам борьбы. Мины и яды – штуки полезные, эффективные, и используемые что магами, что немагами.

– Ты заставил меня поволноваться – как-то задумчиво произнесла Рони. После встречи с ней мы все перешли на Изнанку, чтобы обсудить происшествие. К счастью, она смогла верно оценить ситуацию, когда я пропал.

– Эм, извини?.. – удивлённо сказал я. Несколько необычна такая реакция. – Жизнь такая. Потому собственно и взял всех вас на эту встречу…

– По словам сестры моей, подобное для тебя ближе к нормальному, чародей? – осведомилась Эвриала, заставив меня поморщиться.

– Увы – признал я. – Пытаюсь избегать, но пока что получается не очень. Так что надеюсь на вашу помощь и в дальнейшем.

– Наши жизни связаны – горгона пожала плечами. – Кто посягает на нашу жизнь – получит ответ. Но даже без нашей помощи – ты хороший воин, Артём.

Хм. Она вроде бы впервые называет меня по имени…

– Хороший воин, хороший повар – согласилась Сфено, и Рони согласно кивнула. Я поморщился. Последнее, блин, главное, что во мне ценят…

– И это ещё не весь список моих достоинств – проворчал я. – Спасибо за комплименты, но у нас проблема, вообще-то. Генерал Келос если и не архидемон, то что-то близкое к тому. И с ним срочно нужно что-то делать, а ещё же и другие проблемы.

– И нет им числа – согласилась демоница. – Можете подробно рассказать о схватке? Мне нужно знать, к чему готовиться.

– Могу не только рассказать.

По рекомендации Наты, которую я счёл вполне разумной, встреча с «Вечным пламенем» с самого начала записывалась, так что и бой тоже оказался записан. Впрочем, всё равно пришлось пояснять свои наблюдения, плюс у горгон имелись их взгляды.

Вывод был неприятный, но ожидаемый. Келос, при всех его ограничениях, изначально не сражался в полную силу. Блин, он даже не призывал никого из своего «легиона»! И вряд ли из-за невозможности. Разве что все его солдаты были крайне необходимы для чего-то другого – воюют, например. Однако я старался более-менее отслеживать ситуацию с генералами, и информации о мобилизации их сил у меня не было. Вполне возможно, что я просто не в курсе, но всё же складывалось впечатление, что демон особо не старался. В конце концов, архидемоны – это всего на шаг, а то и полшага, ниже чем боги, а силу довольно слабого бога я испытал на себе.

Слишком мало информации, слишком много непоняток… Вероятно, стоит снова посетить замок Саллоса. Помимо прочего.

Я вздохнул.

– Придётся поохотиться. А ещё – нам понадобится хорошее снаряжение… Пора потрясти наших хомячков.

Глава 41

У любого магического клана, который чего-то стоит – и у некоторых из тех, которые нет – есть свои заначки. Исторические реликвии, запасы на чёрный день, даже такие вещи, как запасы под определённые пророчества. А то и вовсе вещи, которые просто хранятся, не извлекаясь, по разным причинам. Чтобы не достались другим, например. Временами это бывают впечатляющие артефакты – вспомнить хотя бы тот меч Юя, которым меня и Сфено едва не прикончили.

До этого момента я предпочитал оставить всё как есть и не влезать в кладовые кланов – ну, почти, у «Вечного пламени» я таки влез, но и там было умеренно. В любом случае, я полагал, что оно не стоит конфликта, особенно с учётом того, что подобные запасы могут понадобиться кланам для самозащиты, а я и так неплохо справляюсь. Однако они так и не использовали свои запасы, а у меня на горизонте образовался почти-архидемон, с которым нужно что-то делать. Причём угрожающий, судя по последнему инциденту, всем, а вот разбираться с ним – мне.

А соответственно, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, и разумно и уместно заставить моих подзащитных растрясти кубышку. Я и так требовал от них очень мало, решая при этом серьёзные проблемы. Хватит, блин, скромничать, ситуация серьёзная. На такого монстра я без очень хорошей подготовки не полезу, и раз нет времени на постепенную прокачку – компенсирую снаряжением.

Как ни странно, ни Гнатов, ни Таркин серьёзного недовольства моим требованием не высказали. Тем не менее, это не значит, что сходу согласились.

– Генерал Келос, вы уверены? – уточнил шаман. Я кивнул.

– Мою способность видеть имена крайне сложно обойти. Плюс после гибели Саллоса он должен был так или иначе себя проявить, хотя я надеялся, что пройдёт больше времени и это будет спокойнее. Пока что его цели неизвестны, но он уже атаковал союзный, какими бы сложными ни были отношения, клан, и меня лично. И у меня есть основания считать, что этим не ограничится. С этим необходимо что-то делать как можно быстрее, и это не единственная проблема. Этим я займусь лично, со своей группой, но противник действительно опасный, так что необходимо резкое усиление. Недооценка врага один раз уже привела к серьёзным потерям, да и вообще – я имею и право, и необходимость на лучшее снаряжение из имеющегося. Хотел действовать постепенно, но события давят.

– Технически вы правы – согласился ВсеПутиец (всё-таки название Allways слишком уж ассоциируется с прокладками…). – Но всегда есть сложности. Для начала, большая часть наших артефактов заточены под предвиденье и сбор информации. Часть привязаны к определённым линиям крови, часть почти исчерпали ресурс. Я предоставлю список, что-то полезное найдётся, но не так много.

– У нас получше, но не то, чтобы намного – присоединился Гнатов. – На самом деле, большинство древних артефактов уступают современным амулетам, а те, что всё ещё превосходят, или находятся у кого-то на руках, вроде вашей Куаллоны, или обладают своими сложностями. Чаще всего это чудесные вещи с ограниченным зарядом Эссенции, требующим регулярного пополнения, или просто обладают такими побочками, что считаются проклятыми. Тем не менее, кое-что у нас есть. Собственно, я уже подготовил список.

Подготовил, но предлагать не спешил… Впрочем, оно и понятно. Никому не хочется просто взять и отдавать сокровища.

– Надеюсь, найдётся что-то полезное – произнёс я. – От этого могут зависеть и ваши жизни, в итоге. Не примите за угрозу, хотел бы угрожать – имею возможность делать это прямо. Просто, всё указывает на подступающие проблемы. А решать самые, как бы это сказать, агрессивные части придётся мне. И если я не справлюсь – возьмутся за вас. Так что совершенно объективно в ваших интересах, чтобы там нашлось что-то полезное. И вообще, активы должны работать, а не лежать в кладовых. Долежались уже.

– Не могу возразить, но вам несколько недостаёт дипломатичности – заметил Таркин. Я хмыкнул.

– У меня не та профессия, и имидж менять нет смысла, по крайней мере сейчас. Боевики-дипломаты вообще существуют?

Этот вопрос, неожиданно, заставил обоих моих собеседников задуматься.

– Бывают – наконец, сообщил шаман. – Но редко. И либо слабые, либо наоборот, очень сильные.

Быстрый взгляд в предоставленные списки, очевидно, подтвердил слова представителей кланов. Часть содержимого их заначек когда-то были крайне ценными, но прогресс многое изменил; к примеру, зеркала связи сейчас прекрасно заменялись смартфонами даже без линк-амулетов. А когда-то эти артефакты стоили куда больше своего веса в золоте или даже драгоценностях. Или взять лук с бесконечными стрелами; не то, чтобы сейчас он был совсем бесполезным, но я, да и все в моём клане, однозначно предпочту автомат с запасными магазинами.

В принципе, список Елисея даже был разделён на группы по степени бесполезности. Заметив это, я поверхностно просмотрел первую, убедился, что ничего из этого скорее всего не пригодится – хотя показать остальным кланером нужно – и переключился на вторую, которую уже пришлось изучать внимательнее.

Браслет жизни, даёт пассивную регенерацию. Увы, губу немедленно пришлось закатать: поверхностные раны заживляет минут за десять, средние – где-то за час. Потерянные части тела восстанавливать не может, от фатальных ран не защищает. Просто ускоренное восстановление после боя, которое я могу и без него обеспечить.

Горшочек каши… без комментариев.

По хорошему, конечно, мне нужно было самому наведаться в хранилища, но процедура входа туда длительная и муторная, так что к этому прибегнуть можно, если не удастся найти по инвентарному списку. Пока что же у меня было довольно странное впечатление. Некоторые артефакты были весьма неоднозначны.

Взять хотя бы «браслет неуязвимости». Реально делает неуязвимым, без побочек. Но только к бронзе. Когда-то был крайне крут, вероятно… В принципе, стоит проверить, нельзя ли взять эту абилку навыком, хотя всё ещё не уверен, стоит ли такое Эссенции.

Или вот другой вариант неоднозначности. Обладающий довольно неприличным для русского слуха названием «амулет Хойово». И ведь действительно… хойеватый. Эта хренотень позволяет использовать способности другого мага, как дары Одарённых, так и просто способности; похоже на Персоны Хорна. Просто ловишь в него душу интересующего мага, а потом регулярно заряжаешь амулет Эссенцией, чтобы не сбежала.

Сейчас числился пустым, и могу понять, почему его хранят, а не уничтожили, но всё же.

И всё же полезные вещи были. Хотя в первую очередь я пометил вовсе не артефакт; Гнатов, стоит ему признать, не стал ограничивать список формальными рамками. Так что – эликсиры…

Кстати, там были и контрактные якоря, в том числе на диву, но… Блин, уже не актуально.

Именно артефакт всё-таки тоже были, и из них в первую очередь моё внимание привлёк «Сосуд души». Угу, ещё один. И даже творец тот же.

Эффект, однако, был совсем другой. По сути, подвеска-бутылочка работала подобно моему «Автовоскрешению», сохраняя душу пользователя при смерти и позволяя его воскресить.

Естественно, возник вопрос, в чём подвох, если этой штукой не пользовался предыдущий лидер клана.

Оказалось, пользовался. Просто эта штука не только требует заряда Эссенции, но и постоянно тянет из носящего ману, так что предыдущий лидер Елисей, как там его, надевал этот амулет только в случае явной угрозы. Что в его случае вообще было нечасто, так что большую часть времени «Сосуд» находился в его личном хранилище.

Пригодится для Наты?..

Плащ «Покров ночи»?.. Кажется, я нашёл нечто крайне полезное.

Этот артефакт обладает двумя функциями. Во-первых, «слияние с ночью»; попросту, ночью он пассивно даёт улучшенный эффект невидимости, гасящий звук и запах. Полезно, тем более что моя М-Маскировка даёт весьма ограниченный эффект, но не более того. А вот второе, «покров тьмы», может быть крайне полезно. За счёт расхода маны он позволяет использовать первый эффект даже просто в тени, но что важнее, обеспечивает устойчивость к световым воздействиям. Учитывая, с кем мне придётся иметь дело – самое то…

Хотя не стоит забывать, что Келос не просто демон, а генерал. Не вдаваясь в его личные способности, у него достаточно подчинённых, способных использовать различные способности и магию. Всё же, его свет – штука неприятная, и способ противостоять ему ценен.

Если сработает. Это ещё нужно будет испытать, благо моё «Внедрение света» использует ту же силу, только что на порядки слабее.

Парочка контрактных якорей, на самом деле, тоже будут полезны. Во-первых, для товарищей (ну, или подруг), а во-вторых, мои призывы – это солдаты Саллоса. Возможны сложности при использовании их против генерала. Вернее, их контракт этому не препятствует, просто генералы Саллоса наверняка достаточно хорошо знают силы коллег и их «легионов», и имеют свой набор трюков для противостояния им. Так что лучше всё же использовать другие призывы, пусть и более слабые.

В принципе, не все тут были слабее; некоторые просто требовали условий для их использования. От предварительной победы в схватке, до регулярного принесения человеческих жертв. Второе мне очевидно не подходило, а вот с первым можно работать.

…А вот это определённо для Сфено. Мешочек камней, один из древнейших, если не самый древний, артефактов в коллекции Елисея. Создан чудотворством, – не использует его, а создан им – и протянет практически неограниченный срок, да и актуальность, как ни странно, сохраняется. Горгона не пользуется луком, но и автомат не возьмёт, а вот метательное оружие вполне себе уважает.

Мешочек всего лишь обеспечивает неограниченный запас удобных для метания камней, с увеличенной убойной силой, но последнее в случае Сфено уже не так важно. Дикий примитив, конечно, но ей очень пригодится.

Блин, в её случае это будет куда как круче автомата.

О, и ещё один бесспорный плюс: эти камни должны бы быть эффективны против любого противника. Что люди, что духи, что демоны… Их создатель не разделял.

Были вещи вроде бы и не бесполезные, но сложно понять, как их использовать в моём случае. Вроде перстней замены – позволяют носителям меняться местами на короткой дистанции. Подставлять вместо себя под удар Кэтти? Имеет смысл, учитывая что это просто заменяемое тело, да ещё и регенерирующее, но всё же как-то неприятно.

Оу. Посох Асклепия?

Э. Просто «Чудесное исцеление», только в виде артефакта. С использованием маны тоже может работать, но эффект несравним.

Гаэ Болг?!

…Ещё одно разочарование. Пробивает доспехи, наносит фатальные раны и налагает проклятье, препятствующее исцелению. А толку? Мастеров копья-то в клане всё равно нет. Даже тела Куаллоны владеют только огнестрелом и мечом.

В общем, крупицы полезного среди завалов музейных экспонатов были редкими и неожиданными, но были. К примеру, одна из заинтересовавших меня вещей – «перчатка Ларго». Название было знакомое, и описание подтвердило – часть комплекта артефактов, в который входит уже имеющийся у меня пояс Ларго. Перчатка хранилась у ВсеПути, пояс – у Елисея. Должен быть ещё «амулет Ларго», но он пропал.

Перчатка позволяет манипулировать огнём, по сути даёт дар пирокинетика, и весьма мощный, но расходует много маны. Ещё одной проблемой является то, что создаваемый ей огонь способен обжигать и самого пользователя – но как раз для этого и нужен пояс, защищающий от огня. Амулет должен являться источником маны, который наиболее эффективен именно с этой перчаткой.

Хе. Вот и первый комплект попался. Если собрать его и всех горгон, будет бонус…

– Остальное сможете забрать, как только извлечём из хранилищ. – Гнатов звучал и выглядел извиняющеся. – Для доставки понадобится охрана, а у неё достаточно работы.

Я кивнул.

– Никаких проблем, всё правильно.

Для открытия самых надёжных хранилищ может понадобиться порядочно времени, до суток, но с пустыми руками я не ушёл. Эликсиры, кое-что из не столь геморройных кладовок, вроде мешочка с камнями… В принципе, эликсиры сами по себе уже были джекпотом. У «Елисей» отличные алхимики, и они изготавливают эликсиры для своей элиты, так что запас есть всегда; плюс пообещали изготовить ещё. Блин, плюс три ко всем физическим характеристикам, и плюс два ко всем ментальным, кроме Интуиции – это даже не круто, это эпично.

К сожалению, была в этом мёде и ложка дёгтя: повышать характеристики и дальше эликсирами становится проблематично. Алхимики Елисея знают и могут изготавливать эликсиры более высокого уровня, но вот материалы для них – проблема. Не нерешаемая, но проблема. Кровь бога, например… Встречается чаще, чем можно подумать, но всё равно – проблематичный материал.

Даже так, однако, я не мог не чувствовать довольство. Даже с учётом того, что просто выпить все было нельзя – по одному, и нужно время на усвоение.

Начал с Конституции.

Трясти на предмет ништяков я собирался не только два крупнейших клана, но и вообще всех, кто входит в Альянс, так что направился к следующему пункту назначения, которым уже отправил сообщение о визите и его цели. Всё же хотя я и завидую временами своим дамам в плане крутизны, но есть, есть у меня свои преимущества… Способность проводника, к примеру. Улучшенная и дополненная. Иметь возможность даже пешком быстро добраться в любую точку мира дорогого стоит, а с электромобильчиком и вовсе отлично получается. Это, конечно, не способность в одиночку вынести армию, но тоже круто.

Да и с армией я имел дело.

С маленькой, правда.

Выход с Изнанки заставил смарт загудеть, сообщая о полученных сообщениях. Хм. Одно от Светки, другое от феи, и его я и глянул первым.

«Можешь меня забрать?»

Я подозрительно уставился на текст. То, что она не указала, откуда, можно посчитать разве что небольшой проверкой; я не скрывал, что могу определять её местонахождение, хотя не уточнял лимитов (или, скорее, их отсутствия). Напрягало тут другое.

«Забрать?» Тона этого слова слишком… личные, что ли. Слишком близко получается к «Возьми меня»… кхем. В случае обычного человека – или даже необычного, но человека – это была бы фигня, но в случае феи, и наших обстоятельств… Она что, флиртует?

Вполне возможно, на самом деле. Хотя с какой именно целью – это уже другой вопрос.

«Как только смогу» – ответил я. И пусть понимает, как хочет.

Ну, в пределах разумного, конечно. Ко мне тут даже ей будет сложно придраться, фраза слишком неопределённая и необязывающая.

Так, а что от Светки?..

«Понимаю, работа, но ты б хоть в гости заходил чтоли. Кстати, видел новости из Турции?» Запятую пропустила, и пробел в «что ли»… Я хотел было это ей и ответить, но решил забить. И вместо этого написал «А что там с Турцией?»

Ответ последовал, прежде чем я снова вошёл на Изнанку.

«Собор Святой Софии мечетью делают».

Это заставило меня задуматься. Я так и забыл сделать запрос на предметы, которые могут повышать моё «Чудесное исцеление». Вот прямо сейчас и сделаю, пожалуй. Полезное напоминание.

Ладно. А теперь продолжу доить хомячков.

Глава 42

Вот уж чего я никак не ожидал, так это энтузиазма, с которым мелкие и средние кланы стали предлагать мне всякую хрень, в том числе никак не связанную с запросом. Вроде баб.

Ну, их и раньше пытались, но даже оставляя в стороне физиологические ограничения, я не собираюсь тянуть в свой клан кого попало. Блин, несмотря на всю… гаремность, у меня в клане нет никого «за красивые глаза». Или другие части тела, если на то пошло. Все ценны своими способностями, даже Эвриала, несмотря на то, что она себя ещё никак не проявила, и попала к нам изначально из-за родственных связей.

Глаза у неё, кстати, красивые. И не только глаза. И по мифам получалось, и сами сёстры утверждали, что Медуза была самой красивой из них, – до проклятия, во всяком случае – но на мой взгляд старшие тоже хороши.

Впрочем, я отвлекаюсь. Не все, очевидно, но многие кланы с энтузиазмом предлагали мне различную хрень (ну, там были и ценности, но суть понятна). В первый момент я даже растерялся, но затем забрезжило понимание.

Прежде всего, несмотря на то, что большинство современных земных магов живут в потоке общей цивилизации, но старые кланы сохраняют свои… особенности, что ли. Некоторые из них имеют собственные наборы традиций и собственные взгляды на то, что нормально, и что нет, временами крайне устаревшие. Добавить то, что магическое сообщество весьма анархично, и даже у нас на Земле право силы остаётся серьёзным аргументом, а так же то, что более-менее точной информации обо мне кроме ряда достижений и официального статуса у большинства кланов нет. В сухом остатке – желание откупиться и выразить верность, как умеют. В общем-то, народ можно понять. Тем более, что некоторые кланы так живут с момента основания, который может быть пару-тройку сот лет назад, и воспринимают взятки и дань как нечто абсолютно естественное.

Пожалуй, удивительнее оказалось то, что нашлись и те, кто искренне испытывали благодарность – Изучение не обмануть. В принципе, недавно был период активности, когда я регулярно мотался туда-сюда на выручку мелким кланам. Собственно, ситуация и сейчас остаётся проблемной, из-за чего и собираю ресурсы, но сейчас меньше занимаюсь этим лично. Но всё равно успел в самом прямом смысле спасти не так уж мало народа… Да и про альтивов знают все, хотя, как я понял, и не все верят, до сих пор.

Страусы, блин.

В общем, мотивы были разные, но я их вроде бы понял. Из-за чего несколько раз принимал в общем-то ненужные мне вещи, когда видел, что действительно хотят отблагодарить.

С другой стороны, карточка на бесплатные услуги ландшафтного дизайнера может когда-нибудь и пригодиться.

Уважаемый клан алхимиков и геомантов с этого живёт, между прочим.

Интересно, на чём зарабатывают наши маги. Барьерщики занимаются охраной богатых районов и отдельных домов. Шаманы – сбором информации и игрой на бирже. Демонологи – разными вещами, например, поставкой различных редкостей, но в основном – турагентами и агентами по трудоустройству для иномирян. Неожиданно в первый момент, но вполне логично. Этакие «люди в чёрном».

…В принципе, я и сам так подрабатываю.

Большинство таких маленьких кланов, зарабатывающих на услугах обычным людям, просто не владели ничем, что было бы мне сейчас нужно. Даже если у них были некие ценные артефакты, они были заточены под их ремесло. Очень сомнительно, что моему клану сможет пригодиться чаша, увеличивающая эффективность совместной работы команды барьерщиков, к примеру. У нас из барьерщиков только я и есть. Они могли снабдить, к примеру, переносными якорями барьеров, которые при всей их ограниченности могут пригодиться, но подобные вещи я просто записывал себе, чтобы потом проработать вопрос прямых поставок. Прямой важности в текущей ситуации не имеет – значит, постараемся честно приобрести. Ну, или оформить в счёт налога, который все кланы выплачивают Альянсу. Всё честно.

Всё же, это относилось только к «большинству».

– Хмм… – протянул я, с интересом изучая (после Изучения) амулет на столе.

Блестящий металлический куб со стороной в полтора сантиметра, без стенок – просто рёбра, соединённые белыми, костяными шариками, на каждом из которых были нанесены цифры от 1 до 8.

«Пожиратель проклятий, шедевр клана Оригальди. Этот талисман способен поглощать направленные на своего владельца проклятья; в зависимости от режима работы, либо до шести слабых проклятий, либо одно любой силы. Поглощённые проклятья постепенно перерабатываются в чистую ману, пригодную для использования, также возможно выпустить их, направив на выбранную цель (эффект ослабляется в зависимости от степени переработки). Изношенность: 3/60, насыщение: 5/72, открывает способность: поглощение проклятия».

Оригальди – маленький, но старый и обладающий прекрасной репутацией клан малефиков. То бишь специалистов по проклятиям.

На самом деле у них и бенефики одни из лучших в мире, но специализируются они именно на проклятиях. Однако не столько на практическом применении, сколько на теории – в том числе на методах противодействия. Вроде как с этого и начинали. Эти ребята, к слову, поставляют амулеты пассивной устойчивости к проклятьям.

Они, собственно, даже не одарённые – ведьмы, но очень авторитетные и профессиональные. И учёные, а не те, прошу прощения, но правда, прошмандовки, из которых состоит мой ковен.

– Однако – пробормотал я. – Впечатляет. И даже не использует чудотворство, насколько я понимаю.

Бородатый мужчина лет пятидесяти, похожий то ли на академика, то ли на писателя, кивнул.

– Эта модель основана на классической магии. Хотя вынужден признать, что повторить этот успех нам пока не удалось.

– Его отсутствие не скажется на ваших исследованиях? – поинтересовался я. Скорее из вежливости – эту штуку я однозначно хочу.

– Возможно, даже положительно – хмыкнул глава клана. – Нам стоит взглянуть в другую сторону, если изучение этого случайного успеха оказалось неэффективным.

– Резонно – согласился я. – Со своей стороны, постараюсь сохранить этот талисман в целости, и если натолкнусь на интересующую вас информацию – поделюсь. С моим образом жизни это вполне возможно, и я за распространение и обмен информацией.

Я поднял кубик за проходящую через него цепочку и надел на шею.

– И ещё кое-что. Вы занимаетесь вопросом преодоления сопротивляемости?

Артефакт от проклятий – получен. Браслеты снижения сопротивляемости, 3 шт. – получено.

Хе.

Браслеты, на самом деле, снижали сопротивляемость носящего их; не боевое снаряжение, а инструмент для экспериментов, и рассчитаны в первую очередь на животных. Тем не менее, они давали именно то, что я давно не мог отыскать – навык «Преодоление сопротивляемости».

«Преодоление сопротивляемости, магический метод, ранг 0(+2). Ощутимо ослабляет эффект сопротивляемости магии цели при наложении чар за счёт увеличения расхода маны. Не имеет никакого эффекта при применении по цели, не обладающей сопротивляемостью. Максимальный ранг: (Воля+Удача+Конституция)/6». Занятно, вообще, что основывается на Удаче и Конституции, но главное – нужный навык. Хотя эффективность неизвестна, а увеличение расхода не воодушевляет, но другого такого «метода» нет, так что нужно брать – проклятья весьма полезны в бою. Когда работают.

Была бы ещё Эссенция…

Блин, ну вот почему различные сомнительные типы вроде малефиков и демонологов оказываются вполне достойными людьми, а целители и «уважаемые маги» – засранцами?

Эту мысль вызвал очередной подарок, от маленького семейного клана зельеваров-целителей широкого профиля. Набор зелий – антидоты, ослабление проклятий, бафы…

Половина из них были с подвохом. Долговременное снижение сопротивляемости ядам, проклятьям, и/или ментальному воздействию.

Я ещё мог бы подумать, что это просто побочка, и мне просто пытаются сбагрить сомнительные зелья по принципу «на тебе, боже, что нам негоже» (просто поговорка, не самомнение), но зельевар даже мельком не упомянул такой недостаток свой продукции, а в описании значилось «высококачественное зелье».

Ну, ладно. Мудаков много, и какие-то тёрки в моём отношении тоже есть у многих; это я могу понять. Но что делать-то с этим? Просто оставить как минимум глупо, но и хватать человека тоже крайне сомнительный вариант.

В итоге я сделал вид, что ничего не заметил, а когда пересёк пару секторов Изнанки, достал смарт.

– Снова здравствуйте. Да, кое-что случилось. Клан Алонсо же в вашей сфере влияния? Да, зельевары. Проверьте их как следует, похоже, пытаются действовать против меня, то ли ликвидация, то ли манипуляция. Нет, ничего не сделал, рассчитываю на вас.

Надеюсь, ВсеПутийцы что-то нароют.

Я только было сунул смарт обратно в карман, как он зазвонил. Хм. Конго Аль-Нухи.

– Щеглов слушает.

– Старик Ким спёр набор гранат альтивов – сходу без приветствия вывалил главбоевик «Вечного Пламени». – Проверили склад, обнаружили имитации.

Я взялся свободной рукой за виски.

– Сколько?

– Пока нашли десяток.

Плохо. Я бы даже сказал, «очень плохо», но сложно оценить, насколько. Эти штуки могут быть крайне опасны, но всё зависит от того, как применят. И оценка угрозы существенно снижается тем, что наверняка их ещё порядком осталось на руках у остатков коллаборантов; на этом фоне десятком больше, десятком меньше… ну, всё равно проблема, но уже не такая яркая. Скорее, неприятно то, что я вообще-то сам хотел их реквизировать: против войск архидемона, очень сильно полагающихся на магию, они были бы чрезвычайно эффективны.

В теории, завербованный снегуркой инженер-куа с помощью дарованного мной навыка может изготавливать их аналоги, но… На практике обнаружились сложности. Во-первых, для их изготовления требуются крайне недешёвые материалы, а во-вторых – ещё более недешёвое оборудование. Фактически, для изготовления тестовых образцов пришлось несколько раз проникать на обладающие нужной аппаратурой производства, создавать Барьер Грёз, а затем работать в нём, пока барьер держится. Хорошо ещё всё тот же навык позволил карлику крайне быстро осваивать обращение с аппаратурой, но всё равно всё это было крайне геморройно.

И в довершение – эффективность изготовленных гранат оказалась намного ниже, чем у альтивских. То ли материалы не те, то ли оборудование, то ли навык не так хорош, как ожидалось. Они работали, но вместо того, чтобы начисто сносить любую магию в зоне действия, просто сильно ослабляли её. Что-то послабее сносят, но серьёзные магические проявления, те же мощные барьеры, выдерживали, хоть и сильно ослабевали. Да и зона поражения, похоже, тоже была поменьше… Всё равно полезно, но не сравнить с оригиналом. И даже не факт, что стоит усилий.

– Спасибо за информацию, учту. Ещё что-то?

– Есть ещё от провидцев кое-что, но там невнятно – сообщил Аль-Нухи, и я почти видел, как он кривится. – Что-то масштабное то ли произойдёт, то ли не произойдёт. У них всё время так, когда много сил замешаны за и против. Особенно если как-то затрагивает богов или чудотворцев.

– И поконкретнее никак? – осведомился я.

– Время – в пределах двух суток, в крупной стране и с серьёзными людьми – на этот раз я почти видел пожатие плечами. – Как-то связано с верой, но не напрямую с инквизицией. Не уверен, что удастся выжать что-то более конкретное.

– Хреново – пробормотал я. – И времени мало.

Ломая мою слабую надежду, панельки с квестом не появилось. Придётся полагаться на другие методы.

Если бы ещё у меня было что-то достаточно эффективное…

…Погодите. А ведь кое-что есть, вообще-то.

Изучение нового навыка пришлось отложить: Эссенцию пришлось потратить на новый Разговор с предметом. Три раза, собственно, и это ещё удачно получилось…

Я составил фотороботы тех ребят, что ограбили склад ВсеПути. Не всех, только парочки; часть из них носили маски, – над чем ещё и смеялись их товарищи, и зря – и к тому же процесс составления был достаточно долгим, так что допрашиваемые предметы разрушались. Всё же, двоих удалось опознать: крупные кланы более-менее поддерживают базы данных магов и просто проблемных личностей, плюс имеют возможности влезать в государственные, полицейские в первую очередь.

А зная внешность и имя, можно уже воспользоваться магией. Нет, я не про убивающую тетрадь, и даже не про какие-нибудь дистанционные проклятья, которые вообще-то существуют, но в основном очень малоэффективны, тем более против магов.

Я про Леонессу и её «Непреклонное преследование».

Попробуем размотать этот клубок.

Глава 43

Сперва, однако, я счёл уместным воспользоваться «читом» в виде Изнанки. Эликсиры стоит усвоить все, прежде чем заниматься серьёзным делом. Заодно погриндю Эссенции, и возможно возьму навык-другой. Снова будут муки выбора, но что поделать? Это не то, на что стоит жаловаться, а то могут найтись желающие меня убить просто из зависти, или от возмущения.

В любом случае, если есть возможность оказаться более готовым к возможным неприятностям, ей следует воспользоваться. А против эффекта «ускоренного» старения из-за времени, проведённого на Изнанке, есть методы.

Флакон эликсира молодости у меня уже есть, в бессрочном хранении. Хотя к тому времени, как понадобится, я его уже и сам смогу готовить, вероятно.

У Альянса имелись кое-какие наводки на места с повышенной активностью Теней, которые в сочетании с моими способностями помогли отыскать нару групп этих тварей достаточно легко. А ещё я продолжал применять «Духовное самосовершенствование»; процент полз медленно, и поднялся пока что лишь до «8.1 %», но всё же поднимался, несмотря на несколько уменьшений. Интуиция подсказывала, что по достижении сотни должен быть некий хороший эффект, но очень уж это было медленно.

Эссенция… Часть я резервировал на усиление «хеншина» Наты, ещё часть – на «Чудесное исцеление» (которое нужно, нужно прокачать – экономия же будет), а остальное… Те самые муки выбора. Даже без очевидно необходимых статов, у меня уже поднакопилось прилично амулетов с нужными способностями и заклинаниями, да и немагические навыки очень даже полезны. Блин, мне очень хотелось прокачать пару-тройку крафтерских навыков ради их побочек, которые наверняка будут, и наверняка будут очень полезны, но останавливала непредсказуемость. Сохраниться, проверить, и загрузиться не получится, и гайдов нет… А Эссенции всегда мало, сколько бы её ни было.

Лазерное заклинание, однако, было необходимо. Телекинез тоже весьма полезен, но с ним останавливала форма, которую принимало это заклинание с имеющимся у меня амулетом.

«Незримая длань, заклинание, ранг 0(+2). Создаёт нематериальную, невидимую для окружающих проекцию руки пользователя длиной до 3 метров (+1 метр за каждые 5 единиц Воли или Духа), способную взаимодействовать (или не взаимодействовать) с неживыми материальными и, частично, живыми или нематериальными объектами. Практически не обладает обратной связью. Сила воздействия проекции зависит от Силы и Воли пользователя (1/8 суммы статов). Расход маны: 3 ед. на создание, 1 в минуту на поддержание, 1 в 10 сек. при манипуляциях». Ограниченная дальность, возможность ненароком раздавить или сломать, высокий расход маны… Всё это я в общем-то ожидал изначально, но всё же это сильно ограничивало полезность заклинания. Тем более, с живыми существами у него тоже были сложности. Полагаю, против тех, у кого есть устойчивость к магии, будет вообще полностью бесполезно.

Это, кстати, намекает и на то, что против моих магических верёвок телекинез не настолько эффективен, как я считал. Скорее всего. И очень может быть, что с прокачкой «Сопротивляемости магии», если найду такой навык, его эффективность упадёт ещё сильнее.

Впрочем, мой телекинез – это мой телекинез, моя магия работает по собственным правилам.

Лазер я всё-таки взял, хотя он тоже не то, чтобы впечатлял.

«Жгучий луч, заклинание, ранг 1(+2). Магическая версия импульсного лазера, это заклинание обладает невысоким КПД, но полезной способностью преодолевать некоторые стандартные защиты. Обладает повышенной эффективностью против существ, уязвимых к свету (возможно использование различных типов света – солнечный, лунный, т. п.). Кулдаун – 1 секунда, эффективная дальность в чистой земной атмосфере – до 100 метров, невысокая поражающая сила. Расход маны – 5 ед.». Пять единиц маны за один залп в долю секунды – это мало, тем более что поражающая сила, как и было сказано, оказалась невысока. Сравнимо, пожалуй, с пистолетным выстрелом. Далеко не бесполезно, тем более что Эссенции ушло немного, но всё же хотелось бы большего.

Нужно будет прокачивать, очевидно. Возможность есть – амулет не редкий.

Вообще, крайне досадно, что я не могу достать ещё несколько штук амулетов «Таланта к магии». Я, возможно, даже Нате не поленился бы нагриндить Эссенции на этот бонус… Увы, их умел создавать всего один мастер, и как и практически все земные амулетчики, этот парень обладал сложным характером и отсутствием уважения к лидерам кланов. Блин, судя по отзывам о нём, если он узнает, что я в общем-то разрушил его творения… ну, чего-то от него ожидать не придётся. Хорошего, в смысле.

Может, потом и удастся найти к нему подход, но на это нужно время, и немало.

Впрочем, и без того оставались хорошие варианты того, какие навыки прокачать. Хотя Талант, вероятно, остаётся лучшим.

Поднакопив и поразмыслив, я без энтузиазма повысил ранг Ауры. Общеусиливающая классовая абилка, да ещё и вроде бы не снимается антимагией… Безусловно крайне полезно, и если бы не Куаллона – да и Тахна – не было бы вопросов, стоит ли брать. А вот с ними… Не нравится мне это.

По тому же, собственно, не прокачиваю готовку.

Следующее вложение заставилопоразмыслить. Наиболее очевидным было догнать до текущего лимита «Магическую броню»; безопасность – в первую очередь, а это же пассивная защита. Однако это было весьма дорогостоящее вложение… с другой стороны – в собственную безопасность.

В итоге решило описание следующего ранга: она не только стала пассивно повышать устойчивость к магическим воздействиям, но и в активном режиме появлялась устойчивость к антимагии.

Полезность бесспорна, но это повышение опустошило мою «кубышку». Впрочем, у меня оставался ещё набор эликсиров, которые нужно усвоить, а в процессе – охотиться.

Эх…

Если Гее нужно, чтобы я чистил её мусор, могла бы и указывать, где именно. Увы, душа мира движима скорее инстинктами, нежели разумом, и дождаться от неё такой помощи… не невозможно, но мне вот не везёт. Впрочем, сейчас всё было не так уж плохо; пусть не Гея, но кланы помогли достаточно, чтобы моя охота была вполне успешной.

Хм. Вероятно, стоит организовать некую наблюдательную сеть, что ли. Запишу себе в напоминания.

В общем, я прокачивался. База на Изнанке, ноут с фильмами, и наличие указаний делали этот архинудный процесс терпимым; я поставил себе чёткую задачу продолжать, пока не усвою все имеющиеся эликсиры.

Немного ленился, правда, но всё же и с Эссенцией процесс шёл.

Ещё плюс два к Духу, и насытил Снегуркин браслет. Было весьма любопытно, какой эффект будет у «второй стадии хеншина», но это всё по завершении моей тренировочной арки… Хе.

После усвоения ментальных эликсиров я обнаружил довольно-таки раздражающую ситуацию. Для повышения обеих веток «Наследия Кроноса» не хватало по три очка в статах – что Разум, что Интуиция – и был очень большой соблазн попытаться прокачать необходимое. С другой стороны, однако, имелась уйма ценных обычных навыков – а ещё и не менее ценных навыков «Наследия Саллоса». И понемногу туда-сюда не имеет смысла – единичка или даже двоечка в статы мне прямо сейчас почти ничего не даст, а стоить будет всё равно порядком. С другой стороны – повышение Наследия Кроноса в общем-то нужно для выполнения данного Сфено обещания, помимо прямого усиления. А повышение Наследия Саллоса было бы весьма полезно для решения проблемы Келоса; возможно даже, решит её сразу. Но не факт.

Помучавшись какое-то время, я всё же решился и поднял способность из Наследия Саллоса – «Домен».

«Домен, 2/5. Вы знаете местонахождение и пути ко всем объектам, принадлежащим к домену Саллоса, и можете в них входить. Нейтрально настроенные генералы признают ваше право находиться на подотчётных им территориях и право призывать рядовых солдат их легионов. Вы обладаете ограниченной возможностью манипуляции свойствами принадлежащих к домену Саллоса объектов».

Весьма… интересно, и многообещающе, я бы сказал. Теперь я могу, в принципе, атаковать вместо ожидания атаки Келоса. А «Возможность манипуляции свойствами» означает нивелирование его преимущества своей территории – хотя, возможно, только частичное.

Хм. Вероятно, стоит пройти ещё немного в этом направлении.

Ещё +2 Проворство, и -

«Домен, 3/5 (текущий лимит – Воля (нужно ещё: 3)). Вы способны к ускоренному перемещению в пределах домена Саллоса. Принадлежащие домену Саллоса барьеры не оказывают на вас никакого эффекта. Генералы неспособны выдавить вас из домена. Негативные воздействия домена неэффективны против вас. Вы обладаете существенным контролем над свойствами принадлежащих к домену объектов».

Отлично! Я бы сказал «джекпот», если бы не два обстоятельства – кап по Воле, и тот факт, что полезность этого навыка ситуационная. Не будь проблемы с генералом, я бы не спешил с его прокачкой.

Всё же, в имеющейся ситуации это крайне полезно. Но, блин… Опять те же самые три единицы в стате. Издевательство какое-то.

Судя по всему, с прокачкой «Домена» до максимума в прямом столкновении на его территории я смогу нагнуть Келоса, возможно даже в одиночку. Заготавливаемые там барьеры, проклятья, и прочие сюрпризы изначально были предназначены против более сильных существ, а тут ещё и сыграет фактор неожиданности; а ведь это только самое простое и очевидное. Я поприкидывал в уме, что и как можно использовать… опа. Кажется, заметил недокументированную фишку навыка – я ещё и знаю, какие именно оборонительные системы имеются в моём домене. Теперь уже точно моём, пусть даже генералы и обладают собственной мерой власти. Занятные штуки эти Наследия, хотя есть подозрение, что они могут не только давать способности… «Персоны» Хорна вспоминаются.

И, кстати, о собачках. «Врата Мёртвых» я проверил, заодно отломал ещё несколько веток от растущих там деревьев. Никаких изменений в сравнении с прошлым визитом, только что на месте отломанных в прошлый раз сухих ветвей выросли новые – такие же сухие.

Мои блуждания по Изнанке, впрочем, сопровождались не только Тенями и выбором прокачки. При всей её в целом пустоте, в Изнанке всё же много странного и интересного, и Автокарта помогает на это натыкаться. Как правило, совершенно непонятно, что это вообще было – взять хотя бы косяк откровенно мультяшных привидений, пролетевших мимо меня. Или так же промчавшийся мимо по «полу» рисунок саней, в которых сидела наряженная ёлка. Или целый хор пританцовывающих и что-то напевающих разноцветных грибов, которых уже я предпочёл обойти стороной.

В сравнении с этим белый кролик, поинтересовавшийся временем, и убежавший со словами «Опять опаздываю!», был вполне понятен. Почти наверняка где-то здесь можно найти и джедаев с разноцветными мечами, и Микки-Мауса; отпечатавшиеся в массовом сознании образы склонны проявляться на Изнанке. Просто в большинстве своём искажаются до неузнаваемости – в конце концов, каждый человек видит мир по своему.

Почти неделя «загула» по Изнанке была всё-таки тяжеловата. Плюс, хотя Куаллона с Тахной и составляли мне компанию, было всё же несколько одиноко. Учитывая ещё и любопытство по поводу новой возможности Снегурки… В общем, я решил пригласить компанию.

– Ты, я, и Тени… Как романтично – с сарказмом заметила Натаниэль. По крайней мере, у меня было чёткое ощущение, что с сарказмом, хотя вообще-то её тон и выражение лица были вполне ровными. То ли время, что мы знакомы, помогает, то ли статы…

– Нет, ну а что? – защищаясь, произнёс я. – Смена обстановки, время, чтобы отдохнуть от административки, и возможность попрактиковаться в новых способностях.

– Секс в комплект входит? – осведомилась она, заставив меня растеряться. – Хех.

– …И возможность продолжить узнавать друг друга – всё же нашёлся я. – Определённо, это тоже пригодится.

Возможно, у неё есть не только фейские крови, но и примесь тролльих…

Вторая стадия, как оказалось, была именно второй стадией, применяющейся после первой. Более зрелищная сцена «трансформации», более пышный наряд по итогам, больше мощи вплоть до промораживающей окрестности ауры, четыре снеговика вместо двух, и более мощных. Однако у всего этого был и свой минус: ограничение по времени, после окончания которого «хеншин» автоматически отменился полностью, а Ната оказалась измотана. Хиты ополовинились, мана – на нуле. Козырь для серьёзного случая, как мы с ней согласились.

Вообще, компания девушки значительно оживила обстановку. С ней можно было и посоветоваться по поводу прокачки – Куаллона и тем более Тахна мнения по этому поводу не имели – да и просто поговорить.

Да и не только поговорить, да…

– Нужно кое-что проверить – произнесла Ната. – Для начала, возьми, пожалуйста, вон ту свечку…

– Теперь всё ясно – своим обычным ровным тоном, но с нотками удовлетворения от решённой задачи, произнесла Ната. – Я мазохистка. Так бы и не подумала…

Если какие-нибудь извращенцы считают что-то вроде «мазохистка? Клёво!»… ну, они неправы. Иметь дело со Снегуркой было весьма утомительно… Если взять ту же Сфено – её вполне устраивает однообразие; для неё секс это как пища, простая физиологическая потребность.

…Эм, пожалуй, не совсем удачный пример – еда для неё важнее.

В любом случае, с Натой ситуация была совсем другая. С ней всё время требовалось что-то новое, и, разумеется, в определённых рамках. И всё это, на самом деле, мне не сказать, чтобы импонировало. Но оставить девушку неудовлетворённой… Ну, это било по моей мужской гордости.

Хорошо ещё, что есть… материалы для тех, кто оказался в подобной ситуации. Аве человеческой извращённости, блин…

Можно подумать, что я забил на ситуацию в реальном мире, занявшись какими-то своими делами, но это очевидно было не так. Цель моего марафона прокачки в том и была, чтобы подготовиться к решению проблемы, просто… ну, если я свихнусь от однообразного нудного гринда, к решению это не приблизит. А взаимоотношения Изнанки со временем позволяют не заморачиваться по его поводу – успею, можно не спешить.

Правда, слишком долго находиться здесь всё же нельзя. Изнанка давит на психику; оказывается, это вполне известный феномен. У меня, впрочем, хорошая устойчивость, – классовая? – и у Наты тоже. У неё – определённо «расовая».

– На мой взгляд, тебе следует сосредоточиться на Наследиях – сообщила Ната, которой я как раз застёгивал бюстгалтер. – Сейчас они наиболее полезны. Но, сперва стоит прочесать кладовые других кланов, на предмет эликсиров в первую очередь, однако если попадутся предметы с новыми навыками, повышающими характеристики, их тоже брать. В зависимости от того, какую ментальную характеристику будет проще поднять до необходимого значения и выбрать направление. Как знать, возможно удастся поднять и сразу пару. Я со своей стороны тоже постараюсь поработать с ними.

Я кивнул и тяжело вздохнул.

– Спасибо.

– Почему вздыхаешь? – осведомилась она, и вместо того, чтобы обернуться, просто откинулась на меня. Я подхватил её тонкую фигуру, приобняв под грудь.

– Да просто… Хотел сказать, как тебя ценю, но понял, что нет нужных слов.

Я снова вздохнул.

– Извини. Недостаточно я романтичен, видимо.

Девушка издала странный звук. Я, озадаченный, попытался взглянуть ей в лицо, но она отвернулась, закрыв лицо ладонью.

– Просто оставайся таким, какой есть – произнесла она через пару секунд. – Серьёзно. Просто… Оставайся.

Глава 44

На самом деле сцены «трансформации» «хеншина», вероятно, не существует. Во всяком случае, когда я засёк время в начале и в конце субъективно длившейся секунды три сценки, оказалось что нисколько времени не прошло. Очень может быть, что «хеншин» просто вкладывает наблюдателям воспоминание о несуществующем событии, а само переодевание происходит мгновенно. И это к лучшему: можно использовать во время боя.

Не то, чтобы я собирался активно использовать Нату как боевую единицу. Она хорошо сражается, это да, но просто… Не хочу. Без реальной нужды, во всяком случае.

В принципе, для этого есть и причина – она администратор клана, и единственный при этом, в то время как боевиков у нас целый набор, и весьма впечатляющих. Без преувеличения, мировая элита, лучшие из лучших. Официально.

Но даже если я сам и не хочу втягивать свою полуфею в битвы – всякое бывает, и уже было. Так что усиливать нужно всех, и во всём. Дары, снаряжение, и освоение своих способностей – всё, что можно.

И что приятно, мы с ней испытывали по этому поводу полную солидарность. Очень приятное чувство единомыслия – и с ней, и с остальными членами клана, в общем-то.

Если подумать, у нас вообще очень дружный клан. Почти семья… своеобразная, да.

…Не думаю, что стану рассказывать родителям об этом.

В любом случае, Ната была довольна… во всём, и я тоже был доволен. Так что оставил её на базе, заменив Леонессой, с лёгкой душой. Я бы предпочёл хотя бы ещё усвоить оставшиеся эликсиры, но симптомы продолжительного пребывания на Изнанки начали проявляться – головокружение, сонливость, рассеяность… Пока что пренебрежимо слабо, но уже сигнал о том, что пора возвращаться в реальность.

Одержимая почуяла направление к цели, как только мы вышли в реальный мир. И немедленно зазвонил мой смарт.

Сообщение от Орлоэтт. Одно слово – «Жду».

Я вздохнул и принялся набирать ответное сообщение. «Могу я узнать, насколько срочно? Сейчас у меня важное дело.»

Новое сообщение пришло через несколько секунд.

«Буду ждать».

Вот почти наверняка – издевается. Или, вернее, дразнит. Можно понимать как угодно, и только от неё зависит, что будет правильной трактовкой – причём это будет зависеть от обстоятельств.

…Не люблю фей.

Всё же, немного поприкидывав, я оценил так, что могу сперва заняться экстремистами: Орлоэтт не просила о срочности, и признаёт важность моей работы. Главное, не затягивать слишком сильно.

Триангуляция через указание пальцем – не самый надёжный метод, очевидно. Всё же, с моей возможностью перемещаться через Изнанку, достаточно быстро стало очевидно примерное место, где скрывается – находится – наша цель.

Что напрягало – Орлоэтт находилась в относительно том же месте.

Турция, Стамбул.

Нет, я допускаю, что это случайное совпадение. Вероятность, однако, слишком низкая. А ещё… В памяти всплыл довольно уже давний по моему личному времени разговор со Светкой. Она говорила что-то про новости о соборе святой Софии… угу.

В голове немедленно замелькали версии разной степени безумности и проблематичности, но я сделал над собой усилие и отбросил их. Рано, пока что от них больше вреда, чем пользы. Сперва отловлю цель, и допросим.

Искомый маг находился на территории, как бы это сказать, частного участка. Три дома, обнесённых общей стеной, и встроенный в эту стену магазин. Два сигнальных барьера, второго и пятого рангов; более слабый проходил по линии стен, а пятёрка накрывал всю территорию.

Цель, вместе с ещё несколькими… людьми, вероятно, находился под землёй. Плотной группой; может, что-то обсуждают, а то и вовсе обедают. Удобная ситуация.

Было бы хорошо вызвать подкрепление, мою «группу быстрого реагирования», начавшую складываться. К сожалению, несмотря на «быстрое реагирование», наёмникам понадобится время, чтобы прибыть сюда, и за это время может что-то произойти. Закон подлости работает.

Так что придётся воспользоваться своими силами.

Леонесса на настоящий момент, вероятно, слабейшая из клановых боевиков, но всё же достаточно крута, тем более с моей поддержкой. Ну и нельзя забывать о моих призывах. Так что – атакуем.

«Я разверну Барьер Грёз, и атакуем» – по Связи сообщил я Куаллоне. Меч ответила мысленным аналогом кивка.

Я открыл меню магии барьеров, отмечая накрываемую барьером территорию… в эту секунду точки людей на миникарте исчезли.

Чё?

«У них есть проводник» – сообщила очевидное Куаллона, включённая в мою партию и разделяющая миникарту. Леонесса подняла руку, указывая направление. – «Сейчас они там».

Ещё пара переходов, и я снова смог определить местонахождение цели. Ближайшие окрестности собора… хотя сейчас это мечеть.

Чуть подумав, я скинул сообщение с координатами группе быстрого реагирования, а затем направился… нет, не на задержание.

Орлоэтт, во всё том же джинсовом наряде, – её волосы сейчас были обычного серого цвета – устроилась на раскладном стуле в тени в каком-то переулке, и читала книгу. «Романс дю… коеур»? Как это вообще произносится? Был соблазн спросить, но я удержался.

– Приветствую, лорд чародей – негромко сообщила фея, не отрывая взгляда от книги. – Вам стоило захватить с собой больше персонала.

Я хотел сказать, что сделал бы это, будь у меня больше информации изначально… но не стал. Она права, я знал, что иду по следу, так что было разумно сразу захватить с собой хотя бы Рони.

…Ладно, признаю – ступил немного. Слишком расслабился, вероятно, слишком уверен в своих силах. С этим нужно бороться.

– Приветствую. Вы правы, но если постоянно ходить в окружении женщин, это… специфично скажется на моей репутации.

– Вероятно – согласилась она. Закрыла книгу и сунула её в сумочку. – Могу я спросить, что вы намерены делать?

Я поморщился.

– Хочу задать тот же вопрос. От этого и зависят мои дальнейшие действия.

Фея кивнула.

– Понимаю. Если у вас нет возражений, я хотела бы просто понаблюдать со стороны за тем, как вы несомненно доблестно разрешите текущую ситуацию.

Она выглядела совершенно серьёзной, но я бы счёл поддёвкой, если бы «Изучение» не свидетельствовало «серьёзность, уверенность, предвкушение».

Я закрыл глаза, глубоко вздохнул. Снова открыл и осведомился.

– Вы можете сообщить мне хотя бы что-то… полезное о том, с чем приходится иметь дело?

Девушка задумалась. Через пару секунд отрицательно помотала головой.

– То, что я могла бы сказать, не имеет значения, или испортит историю. Ваших способностей достаточно, в моём вмешательстве нет нужды. Но поскольку вы – особая фигура, я скажу – если всё пойдёт не так, вы можете рассчитывать на меня. Я могу не быть союзником, но можете быть уверены, что я вам не враг, и не только наблюдатель.

– Полагаю, на большее рассчитывать и не приходилось – я вздохнул. – Ну что же, желаю вам и нам хорошего развития. Видимо, продолжим наше… общение позже.

Я кивнул ей и развернулся в направлении триангулированной Леонессой точки. Нужно захватить наконец языка, и узнать больше. Подозрения слишком неприятные…

Дело в том, что в настоящий момент в бывшем соборе, а ныне мечети, готовилось – вроде бы уже и началось, собственно – событие. Молебен, или как там это называется у мусульман, президента Эрдогана в сменившем статус религиозном объекте. Журналисты, прямой эфир, охрана… Почти гарантировано это связано, так что нужно спешить; ждать появления подкреплений не стану.

Хотя с феей всё-таки поговорить стоило.

В любом случае, я накрыл небольшой магазин напротив собора барьером и вошёл в него.

Барьер можно было настроить на «затягивание» в виртуальное пространство только тех, кто обладает магией, но экстремисты вполне могли быть ведьмами без амулетов, или даже здесь могли присутствовать инквизиторы, так что я не стал ставить фильтр, и «забрал» в пространство барьера всех.

– Усыпление.

У посторонних не будет сопротивляемости, так что они просто проспят пару минут. Очевидно, этот инцидент привлечёт толику внимания, но это не страшно. А я пока быстренько захвачу свою цель и других магов, если будут, и унесу на Изнанку.

…По крайней мере, таков был план.

Пара посетителей магазинчика только начали оседать, как изнутри помещения прошла невидимая волна, обнуляющая магию – сон, мои бафы, и Барьер грёз… Альтивская, мать их, граната…

А затем понеслось.

На миникарте возник набор маркеров, окружающих собор; со стороны самого собора послышались крики. Затем… Выстрелы? Долю секунды я колебался, какую цель выбрать, а затем на миникарте возник ещё один набор маркеров, и освещение мгновенно изменилось.

Мы оказались на Изнанке. Вместе с собором и окружающими его зданиями.

Сюрприз, блин.

Посетители магазина, зашевелившиеся было после применения гранаты, вновь осели; выскочившая панель сообщила «Вы подверглись воздействию: „Усыпление“. Воздействие неэффективно».

– «Персональный барьер», «персональный разгон», – пробормотал я и переключился на мысленное общение. – Связь. «Путь Лео позаботится о цели, я проверю собор».

Происходит не совсем то, чего я опасался, но по одному из скверных вариантов.

– Призыв.

Но будем работать с тем, что имеем.

Глава 45

Набор жёлтых точек. Россыпь красных. И две зелёных – я и Леонесса.

Не лучший расклад, но поправимый – у меня же есть призывы. Я однозначно предпочёл бы пятерым демонам Рони и Эвриалу, возможно даже одну из них, но приходится использовать то, что есть.

В принципе, в Наследии Саллоса определённо должна быть возможность призывать своих кланерш, но настолько я его не прокачал.

Впрочем, спешить с призывом я не стал. Вместо этого достал из инвентаря ящик с зельями.

Далеко не у всех кланов были полезные для меня артефакты, с которыми они готовы расстаться хотя бы на время, но вот с зельями и относительно простыми, но полезными амулетами было проще. Полноценное применение зелий для боя, вообще, целая наука, поскольку они конфликтуют друг с дружкой сильнее, чем амулеты; для моей группы быстрого реагирования заготовили и начали поставлять готовые комплекты, ещё и индивидуальные, учитывая наличие демонов. мне самому было проще, поскольку Изучение указывало возможные конфликты, и в данном случае парочку зелий сразу пришлось отложить: конфликтовали с не до конца усвоенным эликсиром.

К слову, зелий собственного изготовления у меня в инвентаре почти не осталось. Вероятно, в дальнейшем, с повышением навыка, уже смогу переходить и на самодельные, но пока что у меня был набор качественных зелий от профессионалов, и из них я и выбирал. Незаметность, реакция, удача, регенерация, обострение чувств, гибкость тела…

…Незаметность конфликтует с обострением чувств, реакция – с удачей, а регенерация – с гибкостью тела. Издевательство какое-то.

Вздохнув, я разделил набор на две части, себе и Леонессе.

Часть конфликтующих зелий можно заменить амулетами; зелья и амулеты, на самом деле, тоже конфликтуют, но несколько иначе, чем между собой, так что замена возможна.

На самом деле, всё это заняло какие-то секунды. Я не знал, что именно происходит (что необходимо как можно быстрее исправить), и опасался, что каждая секунда может быть ценна, однако мои силы ограничены, поэтому спешил медленно: подготовка, но быстрая.

Готово. Теперь – разведка, а там уже определюсь, как воспользоваться призывом.

Итак… Жёлтые точки, очевидно, это мирные посетители храма, его служители, и президент со своим кортежем. Возможно, ещё журналисты. Пока что я не видел, чтобы их количество сокращалось, и нужно как-то постараться, чтобы так оно и оставалось… при этом избегая видеозаписи. То бишь конфисковать аппаратуру, включая телефоны. Просто раздолбать всё не вариант – можно разбить смарт, а запись сохранится на неповреждённой флэшке, к примеру.

…Как же досадно, что предназначенный как раз для подобного дух ещё не готов. Впрочем, воплотитель не виноват – просто слишком быстро течёт жизнь. Особенно моя.

Жёлтые точки сосредоточились внутри собора, в то время как красные в основном были снаружи, а несколько находящихся внутри в основном держались поодаль, у внешних стен храма. По какой-то причине они очевидно не спешили атаковать.

А ещё, когда я подошёл к собору…

«Вы находитесь в зоне эффекта „Упрощённый призыв“! Расход маны на призывы снижен, сложность призывов снижена». Украденные стабилизаторы используются в том числе для этого, да… Радикалы призвали демонов?..

Я потёр виски. План был… нет, не безумный. Вполне, блин, разумный. Просто очень радикальный. Призвать демонов во время транслируемой онлайн церемонии с участием главы государства… н-да. Это точно поставило бы мир на тормашки и раскрыло существование магии. Но совсем не так, как стоило бы это делать, если уж делать… хотя у этих ребят не так много вариантов, это да.

На самом деле, удивительно скорее то, что до сих пор никто не проделал чего-то подобного. Возможно, боги присматривали?..

Сейчас, однако, решать эту проблему приходилось мне.

Несмотря на активную магическую маскировку, проверить состояние «гражданских» я предпочёл не лично, а через призванного мелкого духа. В конце концов, ситуация похожа на ловушку.

Дух, однако, никаких подозрительных шевелений не заметил. Собственно, вообще никаких шевелений: турки спали. В первый момент это заставило меня растеряться, но затем появилось вполне логичное предположение: сейчас, когда собор вытеснен на Изнанку, эти свидетели бесполезны – нужен прямой эфир. А значит, их временно нейтрализовали, чтобы не мешались, и пытаются вернуть собор со всем содержимым в реальность. Основы теории я знал; подобное масштабное деяние требует подготовки, и набора якорей на местности вокруг перемещаемого объекта. Разрушь их – и всё вернётся обратно в реальность.

– Автокарта.

…Я так и знал.

– Призыв. Враги пытаются разрушить пространственные якоря. Помешайте им любым способом… но постарайтесь не затронуть спящих. Вы двое отправляйтесь туда, вы трое – туда.

Возможно, лучше было бы собрать все силы в один кулак, но радикалы уже успели разрушить один из отображаемых на Автокарте якорей, и я не знал, сколько нужно, чтобы мы оставались на Изнанке. Так что пускай мои демоны хотя бы задержать противников, а я с Леонессой постараюсь переломить ситуаци…

…Дерьмо. Не только я тут умею призывать… На карте только что возникло ещё несколько точек.

Похоже, нам с Лео придётся нейтрализовать призывателя.

Всё-таки моя Автокарта даёт мне огромное преимущество и в мирное время, и в бою. С достаточной прокачкой разведка вообще не понадобится, но и сейчас я получил достаточно информации, взглянув на карту и посмотрев имеющуюся уже сейчас информацию об отдельных точках. «Кууто Итадори, Контрактный призыватель». То, что надо… Вообще, на ноуте у меня в инвентаре есть копия досье на всех известных кланам магов, но доставать и изучать, очевидно, не было времени.

Поставив на него активную метку, я свернул «большую» карту, оставив лишь окошко её «мини» версии. Цель обнаружена, теперь – нейтрализовать.

«Я атакую, ты поддерживаешь».

«Принято» – не словом, но согласием ответила по Связи Куаллона.

Первая группа показалась на виду между зданий; вроде тоже какие-то магазины. Пять человек с автоматами, трое с маной, двое без, но над головой у одного из безмановых висит прозрачный дух, похожий на мультяшное привидение, только что не белый, и вот у него мана есть. Четыре человека прикрывают вставшего на колени перед чем-то вроде ковра с магическим кругом на нём призывателя; и из круга, как из люка, вылезают демоны.

В статусе у которых значилось «Солдат Келоса».

И почему я не удивлён.

– Тьма.

С моими последними усилениями, особенно Эффективной магией, сопротивляемость противников стала меньшей проблемой, так что по крайней мере несколько секунд моё проклятье на людях должно бы продержаться. Проблемы в демонах и духе, и даже не в том, что они могут не нуждаться в зрении, и даже не в потенциальной возможности развеять моё проклятье на остальных, а в…

– Выстрел.

…возможности противостоять эффекту амулетов, которыми я только что Выстрелил на минимальной мощности, чисто для удобства прицеливания за неимением навыка Метательного оружия. Нокаутирующие амулеты, не очень широко используются из-за побочек и ограниченной эффективности, однако если врага не жалко (но всё же предпочтительно брать живыми) – вполне себе полезно. Они размером с горошину, так что у меня целый карман.

Битком.

В ответ в меня полетели пули и заклинания. Как и ожидалось, всех вырубить не удалось – скорее, удивительно, что смог снести одного из четверых демонов. Солдаты Саллоса вообще-то ребята весьма крепкие, даже рядовые. Плюс амулеты вообще рассчитаны на людей.

Неприятие убийства людей во мне оставалось – по возможности стараюсь избегать, не то чтобы принципиально отказывался – однако применительно к демонам Саллоса никаких сантиментов я не испытывал. Тем более, они всё равно бессмертные.

И, технически, выступают против своего босса.

Все мои бафы были активированы, а оружие наготове, так что я блокировал пару атак Щитом – он потрескался, но ещё держался – и дал очередь из автомата, по демонам и «призывальному ковру». Такие артефакты зачастую бывают весьма уязвимы к повреждениям, особенно в процессе использования.

…Не в этот раз. Несмотря на попадание, из круга появилась лысая и рогатая голова следующего демона…

…и вместе с ковром разлетелась в клочья, когда в неё угодила ручная граната. «Поддержку» Леонесса восприняла радикально.

Не то, чтобы она была неправа, но это не то, чего я ожидал.

Взрыв убил четверых; кажется, граната была каким-то образом усилена, поскольку вышло слишком уж эффективно – не думаю, что эти ребята не озаботились никакими защитами. Пятого радикала прикрыл его дух, но выставленный им барьер не смог защитить человека полностью – полоска здоровья сократилась.

Что же до демонов…

– Отзыв.

Хе, как я и подозревал – сработало. Всё же толикой власти над ними я обладаю; пока призывающий-якорный амулет цел, скорее всего не сработало бы, а так – вполне себе.

Дух-защитник истощил свою ману, и сейчас мерцал, появляясь и исчезая; обыскать и разоружить своего подопечного он не мешал. Выжившего можно было бы допросить… но опять же было некогда. И что с ним делать? В инвентарь засунуть? Так места нет…

Ладно.

– Магия барьеров.

Одними кулаками… ну, в теории разбить барьер можно, но он продержится достаточно, так что если только не найдут его союзники – никуда не денется, пока не закончим. А найдут вряд ли – барьер скрывающий, а им сейчас не до того.

Я повернулся в сторону одиночной жёлтой точки на крыше здания. Взгляд в этом месте ничего не обнаружил, но автокарте я доверял. Фея наблюдает за происходящим, и возможно даже записывает.

…У края миникарты появились новые красные точки. Призыватель, естественно, был не один.

Ладно. С первой группой вышло очень легко, буду надеяться, что и дальше получится.

Увы, но взрыв гранаты дал всем знать о нашем присутствии. Я всё ещё считаю, что Леонесса поступила правильно, но какой-никакой элемент внезапности мы потеряли. Маскировка-маскировкой, но когда имеешь дело с магами, знающими о твоём присутствии, её эффективость становится очень ограниченной.

«Вы подверглись воздействию „Сканирующее эхо“! Сокрытие… Провал! Ваше местонахождение обнаружено!»

Ну вот, я же говорил.

В следующую секунду на мою позицию прилетело какое-то заклинание, основательно рванувшее, но что я, что Лео, были под воздействием Персонального разгона и Искажения потока, так что успели выйти из зоны поражения. Как и следующей попытки. Что до серии похожих на трассирующие пули огоньков – щелчок пальцами развернул их обратно. Заклятье Реверса рулит… Правда, маны прилично отъело.

Навстречу мне бросились пара демонов в доспехах.

– Отзыв.

Как я и предполагал, не сработало. Сперва нужно нейтрализовать якорь или призывателя, возможно – то и другое.

– Выстрел, взрывбросок, касание смерти.

Первый «рыцарь» на лету разрубил выпущенный мной нокаутирующий амулет своим тонким изогнутым клинком, но это не помешало моему снаряду взорваться. Вреда, насколько я заметил, взрыв демону не причинил, но заставил потерять равновесие, и цепь Рато обмоталась вокруг его руки. Доспех очевидно защищал от Касания, но не полностью; полоска здоровья поползла влево. Второй демон рубанул цепь топором, но творение сына Гефеста выдержало без заметных повреждений; я же воспользовался возможностью прихватить топорщика верёвкой.

– Касание смерти, выстрел, взрывбросок.

Взрыв, пусть и несильный, под ногами, заставил обоих «рыцарей» упасть. В ту же секунду в меня прилетела очередь автоматных пуль; Щит разлетелся, Барьер выдержал, но на последнем издыхании.

Затем зазвучали новые выстрелы, и пара красных точек угасли. Лео, полагаю.

– Щит, персональный барьер.

Мана почти на нуле, чай из фляги восстанавливает, но медленно. Нужно будет найти рецепт чего-то более восстанавливающего…

Я пару раз треснул рыцарей друг о дружку, заодно прикрываясь от новых пуль; сперва у одного, затем у другого полоски опустели, и они исчезли. Хм. Такое впечатление, что я приловчился – раньше иметь с ними дело было сложнее. Впрочем, я и прокачался с тех пор.

Моя собственная очередь из автомата оказалась блокирована… хм, призрачной кирпичной стеной? Я озадаченно почесал затылок верёвкой. Пару метров в ширину, с полтора в высоту, прозрачная и светящаяся. И видны отдельные кирпичи. Какой только хрени не встретишь у магов…

Ещё одна такая же стена прикрывала их сбоку – видимо, от Леонессы. Сверху, однако, они закрыты не были, так что со стороны прилетела граната.

…Всё-таки учли. Не знаю, что это было, но граната отлетела обратно – не как Реверс, просто отскочила. Моя верёвка тоже ударилась о «кирпичи», так что, похоже, это был не магический барьер, а нечто иное.

Противники тоже швырнули гранату, в мою сторону. Причём гранату, окутанную плёнкой барьера – вероятно, от телекинеза.

Я резко выдвинул Щит вперёд, ударив им гранату.

– Тьма.

Взрыв произошёл над головами засевших в укрытии магов – и демонов. За время стычки они успели призвать ещё парочку.

Спереди и справа эти странные призрачные стены, слева – реальная стена здания. Сзади не прикрыты… а, нет. От ударившей в пустоту пули прошла концентрическая волна; какой-то барьер. Ну-ка…

Я прыгнул, отталкиваясь верёвкой, и приземлился на крышу невысокого здания, у которого устроились враги. А затем «выстрелил» верёвкой в сторону барьера.

– Шоковое касание.

Ага, просто барьер. «Пробивание» сработало; демон немедленно перерубил верёвку, но я успел приложить людей. А затем развил успех с другого направления.

Клинок на цепи перечеркнул ещё один призывной коврик.

– Отзыв.

Угу, похоже, призывателя убивать необязательно, достаточно нейтрализовать якорь. Ещё немного электрошока, затем обезвредить выживших… опять ману на барьеры тратить.

Я спрыгнул с крыши, и тут на миникарте загорелась новая красная точка. Большая, жирная точка, раза в три больше обычных. Я прикоснулся к ней, вызывая описание…

«Генерал Келос».

Упс.

Глава 46

Изначально я хотел иметь дело с экс-ангелом на собственных условиях, однако жизнь, как всегда, имеет свои планы. По крайней мере, заготовленные артефакты со мной; Инвентарь рулит, даже со всеми ограничениями.

Пришлось взять небольшую паузу на обновление снаряжения; я досадливо цыкнул языком, заметив исчезновение с карты сперва одного моего демона, затем другого. Могу, конечно, призвать новых – если генерал не заблокирует как-то – но мана у меня всё же не бесконечная, даже с возможностью восстановления. Она тоже не бесконечна.

Моим главным преимуществом на настоящий момент была Автокарта. Не знаю, какими сенсорными способностями обладают враги, но я вижу местонахождение всех их. Слишком самоуверенным быть не стоит, но пока что мне не встречалось никого, кто мог бы укрыться от моей «системы». Может, какой-нибудь бог ассасинов и осилил бы, но таковых у нас тут, к счастью, не имеется. Надеюсь.

А соответственно, я могу попытаться продолжить сокращать численность врагов, избегая встречи с генералом, пока условия не изменятся больше в мою пользу. В идеале – найти и ликвидировать его якорь, чтобы вовсе избежать стычки здесь и сейчас.

Куаллона всецело поддержала последнюю мысль. Всегда лучше инициировать конфликт на своих условиях, тем более когда противник столь силён.

К сожалению, время играло против меня. Возможно, у Орлоэтт есть какая-то резервная подстраховка – не похоже, чтобы феям было выгодно раскрытие магии, по крайней мере в таком виде – но полагаться на это я не могу, а значит необходимость не дать уничтожить якоря сохраняется. Равно как и уничтожить якоря призывов: даже если я и могу отзывать демонов Саллоса, они всё равно могут быть проблемой. Плюс с отзывом тоже возможны затруднения.

Ситуация откровенно хреновая, на самом деле. Шансы у нас с Лео всё же есть, но я оцениваю себя трезво: это будет сложно. И опасно.

По крайней мере, я не ощущаю мешающего действовать страха. Высокие статы, определённо…

«Магатака!»

Первой моей реакцией на мысленный «окрик» Куаллоны было щёлкнуть пальцами, и только затем я заметил, о чём речь. Меня со всех сторон окружал рой разноцветных огоньков, синих, зелёных, и белых; стены и крыша дома, за которым я укрылся, скрывали их от взгляда до последнего мгновения.

Часть огоньков врезались в здание; сам удар был беззвучным, но какие-то предметы, включая фрагменты стекла и кирпича, стали падать, и это уже было достаточно громко.

Другую часть развернуло Реверсом.

Однако третья обогнула препятствия и ударила в меня.

…А четвёртой – это удалось. Персональный разгон и Искажение потока – плюс статы, опять же – сделали меня достаточно быстрым, чтобы успеть среагировать и отпрыгнуть с места, но магическая атака оказалась достаточно быстрой и хорошо наводящейся. К счастью, не такой уж сильной; я потерял примерно треть Персонального барьера и большую часть прочности Щита, но это было приемлемо. Проблема в том, что часть этих огоньков оказались устойчивы к Реверсу… При всей его манарасходности, это была хорошая защита.

А ещё большая проблема в том, что моё местонахождение нашли.

…Или нет. Что-то сдержало моё желание немедленно сменить дислокацию, и в следующую секунду я понял, что именно: точки на автокарте не двигались, хотя моей репутации хватает, чтобы оценить одну дистанционную магическую атаку недостаточно эффективной. Если знали, куда и по кому бьют, то одним этим не ограничились бы – однако продолжения не последовало.

Хм. Возможно, впрочем, что они мыслят примерно как и я, только со своей позиции. Так что пытаются просто подавить, чтобы потянуть время, не вступая в бой. Я бы вполне себе так и поступил. Нет нужды сражаться, если можно победить без этого… Ну, за исключением тех случаев, когда сложились очень удобные условия для ликвидации врага, с которым всё равно придётся иметь дело.

В любом случае… Леонесса в исцелении не нуждалась, – то ли огонь был сосредоточен на мне, то ли ей повезло с защитой – я тоже не пострадал, если не считать повреждения защиты, так что причин тянуть не было.

Как известно, если проблему нельзя решить с помощью взрывчатки – значит, вы взяли мало взрывчатки. У меня её было прилично, но… Будь мы на нормальной Изнанке, не было бы проблем. Сейчас, однако, мы находились в перенесённом на Изнанку куске реального мира, и устроенные здесь повреждения останутся, когда он вернётся обратно… не знаю, почему фея не воспользовалась просто Барьером Грёз. В любом случае, относительно мелкие повреждения не – проблема, но что-то серьёзное я рискну применить только если об этом уже не будет смысла заморачиваться. А пока что нужно было использовать нечто более аккуратное.

Осколочные и зажигательные гранаты вполне подойдут.

Нет, серьёзно. Вокруг – камень, загораться нечему, и осколки больших следов не оставят. Даже если Орлоэтт не станет их убирать, больших проблем не будет. Во всяком случае, на этот риск я был готов пойти.

Разделяемся и атакуем.

Увы, даже этот простой план не выдержал столкновения с реальностью. С направления недоархидемона во все стороны потекли потоки знакомых огоньков – этакий звёздный ливень, красивый и крайне опасный. Не представляю, сколько маны на это нужно, но на то он и почти архидемон, способы есть.

Одна из «звёздных рек» текла в мою сторону, и изрядная её часть изменила направление следом за мной. Остальные же…

«Он бьёт по якорям» – подтвердила Куаллона, в руках Леонессы так же уклоняющаяся от атаки. Ей досталось меньше огоньков, и она использовала здания для защиты. Я, в свою очередь, выставил Щит и щёлкнул пальцами.

…Блин. Да, часть огоньков инверсировались, ослабив общий поток. Однако немедленно от других потоков отделились струи, направившиеся в мою сторону. Противник определил место, где применялся Реверс, и перенаправил туда атаки; и можно быть уверенным, что они состоят из тех огоньков, на которые Реверс не действует.

В следующие секунды жанр моей жизни превратился из RPG в Bullet hell. Думаю, если бы у меня появлялись навыки от действий, какую-нибудь «Акробатику» заработал бы; а так пришлось полагаться на защиты и бафы.

Всё-таки это оказалось не так страшно, как казалось. Одиночные огоньки по ударной силе были где-то на уровне пистолетной пули; ничего действительно серьёзного на моём текущем уровне. Я всё же неплохо способен танковать вражеские атаки; Магическая броня ослабляла их, Барьер поглощал остаток, так что несмотря на хорошее самонаведение серьёзного урона я не понёс. Пара потерянных хитов восстановились вместе с маной глотком из фляги.

Тем не менее, ситуация оставалась очень проблемной. Время, расход маны, и… именно этого я и опасался.

Из-за зданий появилась новая волна огоньков, и в этот раз всё было хуже. Не только они были ярче и крупнее, но сейчас все были нацелены на меня.

А ещё красные точки на миникарте тоже двигались в мою сторону. Похоже, решили ударить всеми силами.

Никогда не был поклонником буллит хеллов, тем более когда приходится играть роль персонажа такового в реале. И как будто мало мне было магического обстрела, к нему присоединился и обстрел из стрелкового оружия. Это просто песец какой-то, господа и товарищи… Возможно, самая проблемная ситуация в моей карьере.

Ну, не то, чтобы мне было нечем ответить.

Я снял с пояса сразу два цилиндра аналогов альтивских гранат и швырнул их, укрываясь за ближайшим зданием от пуль. И немедленно добавил пару обычных гранат.

Хоть продукция куа была и не так эффективна, как оригинал, но пара невидимых волн слизнула магическую атаку Келоса, а заодно – защиту экстремистов, если она у них была. Наверняка была, учитывая, что они пёрли почти открыто.

Зря.

До меня антимагическая волна не достала, так что мои защиты уцелели. Однако я помнил, что у них тоже есть такие гранаты, и более эффективные, так что лишь на секунду высунулся, чтобы выдать по ошарашенным взрывом короткую очередь из автомата и швырнуть ещё одну осколочную. На поясе осталась только одна, и даже в инвентаре мало – большую часть отдал Леонессе.

Однако жалеть не приходилось: моя контратака оказалась весьма эффективной. Экстремисты всё же не пёрли тесной толпой, так что взрывы не убили даже половину, но потери они всё же понесли, и всё это заставило их замешкаться. Плюс я нейтрализовал неприятную магическую атаку с наведением и снова перехватил инициативу.

Толчок верёвками, секундная коррекция Левитацией, и пробежка по крыше. Непрерывно атаковать достаточно масштабной магией не может даже Келос, у нас тут не игра с бесконечной маной у босса, так что у меня есть по крайней мере несколько секунд. Недостаточно, чтобы пополнить запас гранат в «быстрых слотах», но достаточно, чтобы воспользоваться имеющимися ресурсами и сократить ресурсы врага.

– Выстрел, выстрел, взрывбросок.

Нокаутирующие амулеты и последняя граната накрыли две тройки экстремистов. Вобоих случаях кто-то успел поднять барьеры, однако даже на дистанции, на которой моё «Пробивание» не работало, усиленной Взрывброском гранаты оказалось достаточно, чтобы снести защиту; во втором случае я просто добавил очередь из автомата. Полагаю, они использовали типовые амулеты – барьеры были не особо прочными.

Вообще, даже как-то странно, что я так легко выношу все эти группы. С другой стороны, мне сложно оценивать способности среднестатистического мага в бою; обычно имею дело с элитой. И в целом в жизни не как в играх или книгах, способности магов ограничены.

Хотя и бывают очень впечатляющие личности вроде того Бродяги.

В любом случае, хотя эти ребята могли бы быть проблемой, особенно если их недооценивать, реальной угрозой оставался Келос. С ним было… Сложнее.

Но решаемо, особенно учитывая, что я здесь не один.

В мою сторону понеслась новая серия магических снарядов, усиленных, как и в прошлой попытке, и в этот раз антимагических гранат под рукой не было. Есть, правда, «Антимагическая волна» в заклинаниях, но я не уверен, сработает ли она против этой атаки, а вот мои бафы снесёт точно. Так что – ухожу в оборону… Маневр уклонения в сочетании с готовностью обновлять свои барьеры.

Встретить первые огоньки максимально выдвинутым вперёд Щитом, немедленно после его разрушения создать новый. Магия генерала обладает «бронебойным», барьеробойным, эффектом; огоньки теряют энергию при столкновении со Щитом, но проходят сквозь него и без разрушения. Адаптируется?.. Всё же моя защита работает.

Потеря маны, потеря хитов, но я выдержал и эту атаку. А затем последовала серия взрывов.

Куаллона разделяет мою позицию относительно проблем и взрывчатки.

Оставшаяся пара красных точек экстремистов угасла.

«Ликвидировала призывателей и якорь» – сообщила по Связи Куаллона. – «Леонесса получила ранение, нужно время на восстановление».

Большая красная точка генерала… Хм? Она замерцала, но не исчезла.

«Отступай ко мне» – сообщил я, опасаясь, что генерал постарается добить её, пока исцеляющее зелье делает свою работу.

«Генерал что-то сделал» – сообщила меч. – «Начал исчезать, но затем снова стабилизировался».

Чёрт. Стоило ожидать, что с ним не будет так легко, как с другими.

Хотя я могу попытаться подтолкнуть.

По крайней мере, вмешательство Куаллоны и её одержимой заставило его прекратить атаку, и у меня появилось несколько секунд, чтобы достать ещё гранат. Дорого, но за это будет платить альянс.

А теперь вперёд под покровом ночи…

Облик Келоса был похож на тот, который принял одержимый архивист, но сейчас он был ещё больше, крылья света за спиной действительно выглядели как крылья, и у него было лицо – с грубыми чертами небрежно высеченной статуи, но всё же.

А ещё – его полоска хитов вместо красного имела светло-серый цвет, и была неполной; полоска маны тоже, и медленно сокращалась. Определённо, это связано с прерванным и принуждённо удерживаемым призывом.

Впрочем, рассматривать возможности не было, ибо несмотря на предоставляемую плащом маскировку в меня ударил луч света.

Скорее, «поток света».

Эта «фотонная пушка» с лучом диаметром в полметра почти мгновенно снесла выставленный Щит, однако моё тело было укрыто не только Магической бронёй и Персональным барьером, но и «покровом тьмы», защищающим как раз от таких атак. Нельзя сказать, чтобы его защита позволяла чувствовать себя в безопасности, даже не считая, что генерал обладает и другими способностями, но во всяком случае я был всё ещё жив, и немедленно сделал свой ход.

Куаллона, с которой я успел встретиться (и дополнительно подлечить её тело) швырнула ещё одну антимагическую гранату. Луч света, тоже способный нейтрализовать магию, но всё равно являющийся магией, прервался, и я швырнул свою гранату. И одновременно -

– Отзыв.

Тройное воздействие явно имело свой эффект. И без того неполная полоска хитов генерала резко уменьшилась, как и полоска маны; его фигура стала прозрачной и слегка поплыла.

– Ещё увидимся, генерал – произнёс я. – Отзыв. Касание смерти.

И этого, наконец, оказалось достаточно.

Глава 47

Прежде чем возвращаться в реальность, однако, пришлось заняться ремонтными работами. Всё-таки лучше не оставлять следов боя, если есть такая возможность; плюс трупы, плюс пленники. В общем, работы даже с заклинанием восстановления было достаточно (без него вообще не стал бы браться), как и было о чём подумать.

Окончательно разобраться с Келосом нужно как можно быстрее. Если это он стоял за текущим инцидентом, то вряд ли так легко сдастся. Вполне сможет найти и новых исполнителей.

А ещё, похоже, наша стычка позволила ему подобрать ключики к моей защите. Каждая следующая атака, по сути, была эффективнее предыдущей. Вот что значит маг с огромным опытом, хорошо знающий теорию, против чистого практика, теории вообще не знающего.

К счастью, свои козыри у меня всё-таки были.

– Поздравляю с победой, лорд чародей – прозвучавшие слова царапнули сразу дважды. Это «лорд чародей» звучит как-то неестественно, по крайней мере в отношении меня, плюс тот факт, кто говорил. – Это было не так драматично, как я надеялась, но всё же достойно зрелищно.

– И снабдило ещё одной порцией информации о моих и Келоса способностях, полагаю? – вздохнул я.

– Не могу сказать, чтобы генерал продемонстрировал что-то новое – ответила фея. – Даже его адаптация к вашей защите была ожидаемой.

– Хмм… – мне в голову пришла занятная идея. – Я не скрываю своей слабости в теории магии, потому спрошу. Не можете ли вы создать амулет, нейтрализующий эту адаптацию? Или, скорее, помочь с этим моим амулетчикам.

– Буду рада помочь в этом – кивнула Орлоэтт, и я довольно потёр руки – мысленно, разумеется. Любое преимущество будет нелишним.

Составленный отчёт о происшедшем я отправил всем, кому надо, – трём и.о. глав кланов, собственно – как только кусок реальности вернулся на своё место. К сожалению, возможности гарантированно устранить все последствия инцидента у меня не было; возможно, посетители храма успели что-то увидеть, но по крайней мере никаких записей не сохранилось, а какие-то слухи о странном происшествии спишут на религиозные заморочки. Сама ситуация вокруг на настоящий момент мечети способствует.

В этот раз повезло. Я вовремя оказался на месте, сумел справиться… Следующего раза лучше не допускать.

Фею я с немалым облегчением – и, разумеется, со всей вежливостью и инструкциями для «принимающей стороны» – сумел сбагрить своим амулетчикам. Ривербанк и Рами Тами Ноко восприняли возможность изучить что-то новое в своём ремесле с интересом, особенно ланор (маг-человек явно заинтересовался самой дамой, так что пришлось выдернуть его на Изнанку и основательно проинструктировать. И его жалко тоже, но в первую очередь – моя политика «не создавать никаких конфликтов с феями с нашей стороны»). Потом проверю Изучением, не осталось ли от феи какого-то влияния или контрактов, а пока что – продолжать решать проблему Келоса.

И для начала – изучим запись инцидента.

– Я ожидала от столь серьёзного демона большего – заметила Рони. Демоница планировала тоже купить квартиру в моём доме в реале – или, скорее, мы планировали купить весь дом и размещать там кланеров по мере необходимости – но пока что мы собрались в базе на Изнанке.

– Я тоже, сказать по правде – ответил я. – Не скажу, что было просто, но… проще, чем я ожидал. Намного. Хотя были сложные моменты.

– Удачное использование имеющихся козырей, насколько я могу судить – заметила Ната. – Но в любом случае пока проблема не будет решена тебе не следует действовать в одиночку.

Рони кивнула.

– Я буду держаться рядом. Сестёр стоит оставить для обороны баз и защиты нашей главы администрации. Атака на амулетчиков очень маловероятна, в этом слишком мало смысла.

– К тому же я рассчитываю не дать времени, даже если что-то такое придёт противнику в голову – заметил я. Вероятность того, что я сам стану мишенью, была достаточно высокой, чтобы не оговаривать её отдельно, к сожалению. Уже не один раз различные силы пытались, и определённо не раз ещё попытаются в будущем. – Фактически, как раз работа амулетчиков и является ограничителем. Я собираюсь атаковать, как только будет готов контрамулет.

– Возможно, стоит всё же подождать день-другой? – предположила Ната. – У тебя остаются неиспользованные эликсиры, не взята как минимум одна ценная способность, плюс если иметь дело с Келосом придётся на Изнанке, тебе необходимо какое-то время восстановиться от неё перед этим.

Я поморщился. Аргументы полностью верные, и я с ними согласен. Просто боюсь опоздать.

Это я со вздохом и озвучил.

– В любом случае, сперва нужно дождаться изготовления амулета. Я не знаю сроков, может, управятся за пару часов, а может, понадобятся дни. Отталкиваться будем от этого.

Наша Снегурка кивнула, принимая мою позицию.

Прояснив, разобрав, и определившись, я вернулся в реальность и погрузился в сон.

Н-да. Определённо, такую фразу мог составить только на сонную голову.

Мне действительно нужно было отдохнуть в нормальном мире.

Впрочем, отдохнуть – не значит проваляться в кровати. В конце концов, если я не накормлю свой – вздох – гарем, они меня съедят.

Фигурально.

Надеюсь.

Пометка себе: не связываться с драконицами, и тому подобной живностью. На всякий случай.

В принципе, готовка для меня была занятием даже релаксирующим, если готовить что-то простое и без спешки. Как и использование остальных моих крафтерских навыков, в общем-то. В последнее время я их подзабросил, правда – и без того накопилось достаточно предметов на навыки. Они уже сыграли свою роль, и не факт, что я вернусь к «Резьбе» и «Шитью»: Готовки мне вполне достаточно.

Хотя другие, новые, крафтерские навыки при возможности стоило бы попробовать прокачать, ради побочек.

Размышляя, какие есть варианты, и что они могут давать, я практически на автомате помешивал суп и присматривал за мясным пирогом. Даже не знаю, кем больше себя чувствую – магом или домохозяином.

Магохозяином, блин.

На кухне появилась Эвриала. Средняя из горгон успела усвоить урок и руки к продуктам не тянула – на удивление, всего раз пришлось дать цепью по рукам – но я практически видел спиной её голодный взгляд, так что не оборачиваясь достал из духовки маленький пирожок, который как раз для того и подготовил.

О. «Эвриала: Личная репутация +1». Точно сёстры.

Накормив свою стаю, или скорее прайд, я переключился на… культурное обогащение. Кхм.

Подошла Сфено, глянула в монитор, но её такое не интересует, так что ушла на улицу спарринговаться с сестрой – не уверен, когда именно, но Ната устроила там спортплощадку. В комплекте со слабенькими чарами отвода глаз, чтобы спокойно использовать, но обычно в них даже не было нужды.

В любом случае, один я не остался. Рони, верная своему обещанию, держалась рядом… и неожиданно оказалась полезна. В конце концов, она частично разделяет вкусы Снегурки, и хорошо знает материал.

Разобравшись с этим и сделав себе очередные пометки, взялся за изучение информации по кланам и текущей политической ситуации. Впрочем, моё внимание было не на «важном», а на «интересном». Всё-таки несмотря на все обстоятельства я пытаюсь отдохнуть…

К счастью, было достаточно того, что было и нужно знать, и оставалось интересно. Хотя история земных магических кланов – это история, а не фэнтези, но всё же там достаточно интересного. Взять хотя бы Соломона – силён мужик. Выдающаяся и весьма нешаблонная личность. С тем же Саллосом был хорошо знаком… в принципе, я и сам могу кое-что добавить в учебники и биографии благодаря «Архиву памяти». Мерлин, опять же… нда. Этот свою биографию и сам мог бы написать, мешает разве что то, что уже делал это несколько раз.

Впрочем, я всё же сосредоточился не на отдельных исторических личностях, как бы они ни были интересны, а на существующих в настоящий момент кланах и прочих силах. Ситуации с богами, к примеру. Хотя эти ребята все придерживаются позиции «наблюдающего нейтралитета», но знать индивидуальные взгляды и предпочтения важно. Как и иметь личные контакты. Боги реально очень значимый фактор, и было интересно, насколько мифы о них соответствуют реальности.

Например Кали и Иштар оказались одной и той же богиней. Неудивительно, если знать мифологию, но интересно. Что весьма занятно, есть версия, что Тунгусский метеорит – результат её конфликта с Фрейей, на стороне которой выступил Тор.

Вероятной причиной конфликта назывался общий любовный интерес. Богини, блин… Любвеобильные.

На этом фоне мои девушки – образец милоты и благородных манер, блин. Лишний повод ценить.

Для разнообразия я нашёл время даже на то, чтобы проверить, какие новинки предлагает современный игрострой. Со всей этой магией я как-то подотстал от жизни в этом плане.

«Амулет готов» – гласило сообщение на смарт. – «Выслать, или явитесь лично?»

Я посмотрел на готовящийся ужин, хмыкнул, и принялся набирать ответ.

Доставила амулет сама Орлоэтт, что ожидаемо заставило скиснуть моё в целом весьма позитивное настроение. Я ещё и был вынужден пригласить её на ужин… По крайней мере, готовил всё равно с запасом. Как бы ещё теперь быть с горгонами…

На удивление, сёстры не доставили никаких проблем. По большому счёту, фея их просто не интересовала; во всяком случае, не заметно было, чтобы они обращали на неё какое-то внимание.

Однако была одна персона, которой присутствие в доме гостьи не нравилось, такое впечатление, даже больше, чем мне. Неожиданно, но Ната словно с трудом сдерживалась от… чего-то. Определённо неразумного. Блин, снова и снова когда казалось бы хорошо понимаю своих женщин они выдают что-то неожиданное… Очевидно, нужно будет прояснить с ней, но пока что я улучил момент, чтобы Изучить принесённый феей браслет.

«Адаптивная защита, метамагический навык, ранг 0(+2). Позволяет подстраивать „на лету“ и корректировать уже имеющуюся магическую защиту для противодействия противнику. Эффект противоположен и нейтрализует „Адаптивную атаку“». Хух… Эффективность никак не описана, но это очевидно то, что нужно. Да и в будущем очевидно пригодится, Келос далеко не единственный, кто способен адаптироваться и подстраивать свою магию. Парный этому навык мне ни к чему, Пробивание барьеров лучше, а вот этот – полезен. И цена не такая большая, шестнадцать единиц… Блин, Эффективная магия тоже нужна, но это в настоящий момент нужнее. Беру.

А теперь…

«Ната, что такое?» – осведомился я, вернувшись в реальность.

Пауза.

«Так заметно?..»

«Ещё как». – Я подумал, и поправился. – «По крайней мере, мне. Но я вроде как неплохо тебя знаю, и статы высокие. Так в чём дело? Я могу что-то сделать? Может, тебе стоит уйти, если что-то не так?»

Отзвук ощущения… словно она устало поморщилась, пожалуй.

«Спасибо за заботу. Правда. Но, думаю, мне нужно учиться лучше держать себя в руках, тем более что общаться с… ней всё равно придётся. Феи мне не нравятся с того времени, как я узнала про мать и их повадки, но это была просто личная неприязнь. Я полагала, что это просто мелочь, на которую не стоит обращать внимания. Сейчас, при личной встрече… Не знаю, почему, но один вид этой мисс Совершенство вызывает у меня ярость».

Хух. Очень неожиданно, от неё-то… Подспудная зависть, что ли?..

Я постарался, чтобы эти мои мысли не ушли «в эфир», однако. А вот что сказать?..

Разве что…

«Если найдёшь способ безболезненно от неё избавиться… в хорошем смысле, дай знать. А до того – положусь на тебя и твою сдержанность. Ну и если просто захочешь облегчить душу – я всегда готов помочь, чем смогу».

Ощущение признательности с ноткой облегчения. Хм.

Я опасался, что фея и на ночь останется у меня, однако, к счастью, пронесло; она вежливо откланялась, сообщив, что у неё всё ещё есть дела. Распрощавшись, я закрыл дверь и повернулся к своим дамам.

– Ну, с главной проблемой разобрались, так что теперь отдыхаем, и завтра штурмуем крепость Келоса.

Глава 48

В теории, я мог открыть проход в домен Саллоса из любой точки Изнанки или даже реальности. На практике было несколько сложнее. Как и Блюмштадт, домен архидемона размещался в своеобразном подпространстве Изнанки; в случае фей вход в него был один, и размещён в фиксированной точке, остальные возможности входа блокированы. В случае Саллоса такого ограничения не было, именно ради возможности легко призывать и отзывать солдат, но существует довольно много факторов, мешающих доступу; в основном различные барьеры. Моя способность призыва, кажется, это по большей части игнорировала, но вот с проходом было сложнее; нужно было найти удобную точку, особенно если хочу открыть проход в некое конкретное место. Не то, чтобы с этим были сложности.

Нет, можно и пойти напролом из любой точки, но у этого есть свои проблемы; самое очевидное – увеличенный расход энергии, но помимо этого – привлечение внимания, как владельцев потенциально препятствующих барьеров, так и внутри домена. Есть даже вероятности сбоя или вовсе перехвата перемещения. В общем, как любая сложная магия (или сложный механизм, если на то пошло), эта имела свой набор тонкостей.

Откуда я всё это знаю? Очевидно, эффект прокачки способности «Домен». Не все мои способности чисто практического применения, некоторые дают и теорию.

В этой самой теории открывающий проход маг должен ощущать, как бы это сказать, векторы направлений, места, в которых сопротивление меньше. Я, однако, чувствительностью к магии как не обладал, так и не обладаю; вместо этого просто Автокарта в ближайших окрестностях раскрасилась в цвета, отображающие эффективность открытия прохода.

По мне так это даже удобнее.

Перед переходом, однако, мы устроили быструю охоту на Теней. Не ради Эссенции, хотя запас как минимум для Чудесного исцеления необходим, а для зарядки классовой способности Эвриалы. Хотя бы пару зарядов нужно держать – серьёзный козырь, весьма. За прошедшие дни мы успели зарядить и испытать, и оказалось, что она способна телепортироваться с грузом, если тот не превышает её вес, так что два заряда позволяют по крайней мере эвакуировать кого-то из команды, если это потребуется.

В принципе, с достаточным количеством быстрых фрагов она может утащить кого-то из опасной зоны даже без телепорта – и так очень быстрая, а с накапливающимся бонусом к Проворству и вовсе.

(На самом деле, оба её бонуса не требовали именно убивать противника, или даже чтобы это был действительно враг. Спарринг тоже работал, но требовал нокаутировать противника, что накладывало определённые ограничения).

Очевидно, было бы лучше запасти больше, чем парочку зарядов телепорта, но найти столько Теней затруднительно. Хочется всего и побольше, но приходится удерживаться в реалистичных рамках.

…Нервничаю, блин. Однако ничего не поделать – проблему нужно решать.

– Переход в домен.

Вместо непосредственно перехода, однако, голосовая команда открыла ещё одну панель с картой. Карта домена Саллоса…

Пространство внутри домена было практически нормальным, помимо тех аномалий, что использовались для обороны; в отличие от Блюмштадта, архидемон не заморачивался множественными вложениями пространств или искажениями времени-пространства сверх самого необходимого. Так что достаточно было просто выбрать место на вполне обычной карте.

Кстати, размер домена вполне приличный. Квадрат примерно сорок на сорок километров, четыре сектора генералов, и дворец в центре. Со своими фермами и мастерскими, хотя информация об экономике домена у меня была очень обрывочная; не думаю, что там есть полный замкнутый цикл. Вероятно, получают недостающее от контрактных призывателей. Причём на территории одного генерала фермы, у другого – кузни, у третьего – алхимики: Келосу достались заклинатели и амулетчики. Вроде бы такая система должна была заставить генералов взаимодействовать в поддержании и развитии хозяйства, но я не уверен.

Я установил точку входа неподалёку от дворца генерала. По идее, такой проход, использующий власть Саллоса, должен бы остаться незамеченным, но наверняка я утверждать не мог – тем более, после гибели архидемона что-то могло и измениться. Впрочем, шанс остаться незамеченными был хорошим; различные барьеры и сигналки были сосредоточены на границах, как домена, так и владений генералов, внутри самих территорий их изначально практически не было. Прямое перемещение в любую точку домена было доступно только Саллосу, а ставить сигнализацию от него: ну, этого не было. Между собой генералы конфликтовали, но их перемещения шли через границы территорий; отдельные демоны, способные на телепортацию, в воинстве Саллоса имелись, но барьеры на границах блокировали и телепортацию. Моя способность позволяла отрегулировать в том числе эту блокировку, но изменение свойств домена работало только изнутри – во всяком случае, на моём текущем ранге способности «Домен».

Была мысль оставить проход открытым, чтобы можно было воспользоваться и без меня, но от этого пришлось отказаться: демаскировка, и закрыть его Келос сможет с лёгкостью. Нет смысла. Тем более, что хотя сама такая возможность и была, но этот метод перемещения всё же рассчитан на вход и выход, а не на создание порталов.

Кому-то это могло бы показаться удивительным, но внутри домен архидемона выглядел – пасторально, я бы сказал. Кусочек нормального мира, слегка лесистая равнина, где рощи перемежаются лугами. Даже облака на синем небе присутствуют, хотя солнца и нет (но всё равно светло).

«Красиво» – заметила Куаллона. – «И впечатляет. Фактически, маленькое государство в подпространстве. Осталось прибрать его к рукам. Как думаешь, феи знают о таком приданом?»

«Приданое должно быть у девушки» – заметил я. – «Но вообще не удивлюсь. И да, красиво. Я хоть и сам местами демон, и знал заранее, но всё равно – неожиданно видеть такое в демоническом домене. Знаю же, что это не обман – местность настоящая, захвачена и принесена сюда из реала. А насчёт „прибрать к рукам“… Пока не будем спешить».

«Сделаем это медленно и нежно» – усмехнулась меч.

«Я всё ещё считаю, что быстро и грубо – лучше» – заметила Рони. – «И да, я сейчас про разрешение ситуации и захват территории».

У меня было подготовлено несколько планов действий. К счастью, «Наследие Саллоса» обеспечивало достаточно информации и возможностей, чтобы составить вполне годные планы, а уровень сил моих кланеров – кланерш? Такое слово вообще есть? – позволяет их реализовать. Будь Саллос жив, затея была бы безнадёжной, но сейчас контроль над доменом, пусть и не полный, в моих руках, и это упрощает всё многократно.

Не то, чтобы это делало Келоса и его солдат мальчиками для битья. Недооценивать их я не собирался, но у меня на руках было достаточно козырей. Почему собственно и нахожусь здесь сейчас – я не безбашенный храбрец, чтобы соваться в логово врага, не будучи уверенным в своих шансах.

В любом случае, замечание ЛРМ имело в себе вполне здравое зерно. Используя все свои возможности – мой «Домен», в первую очередь – мы могли просто взять дворец генерала с боем. Комбинация «классовых способностей» горгон и рогатой демоницы делала это вполне возможным, и вероятно отдача от этого была бы максимальной, но я не хотел рисковать. Ничего не имею против того, чтобы женщины сражались за меня, но если можно обойтись без этого – попытаюсь так и сделать. Раз уж я кланлидер, то должен заботиться о безопасности членов клана, разве не так? Минимизировать риски, максимизировать выгоду. Это и есть работа лидера.

Не то, чтобы план боя не стоял в списке вариантов, но сперва нужно попробовать кое-что другое.

Интерфейс управления доменом оказался «системным» и на первый взгляд дико сложным и запутанным; уйма вкладок, уйма настроек. Можно утонуть… было бы, если бы к нему не прилагалась и системная поддержка в виде глубокого понимания, словно давно имею дело с этой фигнёй.

Плюс это оказался тот случай, когда я практически ощущал работу прокачанной Интуиции. «Интуитивно понятный интерфейс», от слова «интуиция», а не «понятный»…

Ну, так или иначе, справиться с ним удалось. Хотя часть вкладок и настроек были заблокированы с пометкой «Недостаточный ранг способности», но доступного оказалось достаточно – хотя кое-что из заблокированного было весьма интересно, вроде «Персональные мана-каналы». Походу, от домена можно получать подпитку маной. Скорее всего, Эссенцией тоже… угу, нашёл эту настройку. Тоже заблокирована, очевидно, но я это запомню. Домен – не просто персональная территория с широким контролем на ней, это очень впечатляющий актив… будет, когда смогу контролировать в достаточной мере. Вот и займусь этим.

«Ты уверен, что хочешь это сделать?..» – в «голосе» Рони ощущалось беспокойство. Куаллона и Сфено молчали, но в их молчании тоже ощущалось что-то такое; Ната… смесь чувств, приглушенная, как всегда, но сам факт, что я ощущаю их через Связь, говорил за себя. Я поморщился, выбирая слова.

«Не „хочу“, но это будет „правильно“. Есть хороший шанс, что сработает, и даже если нет – секунду-другую продержусь, а там Эвриала эвакуирует и пойдём по второму варианту. Я какой-никакой, но всё ещё глава клана, так что должен минимизировать риск для кланеров. Это не самоуверенность или некое „мужское эго“, если что. Просто… Ну, моя обязанность, полагаю. У каждого они свои, у меня – такие».

«Хмм» – задумчиво протянула она. – «Да, это логично. Хочу от тебя детей».

Я подумал, и решил это проигнорировать.

Всё равно не скрещиваемые виды.

Настройка домена делала меня и мою команду практически необнаруживаемыми для местных обитателей, хотя объяснить принцип действия этого скрытия мне было бы затруднительно… грубо говоря, весь этот домен – большой многофункциональный барьер, и сейчас мы были немного вне его. Самая близкая аналогия, которую могу подобрать без использования (а сперва изучения) специальных терминов. Не то, чтобы нас было невозможно заметить, но для этого нужно активно искать – а проникли внутрь мы незаметно.

Так что дамы заняли свои места, ожидая сигнала, а я спокойно пошёл по дворцу, избегая его обитателей. Двери беззвучно раскрывались передо мной и закрывались следом, мои шаги тоже были беззвучны. Можно сказать, что для здешних демонов я сейчас был призраком.

Вероятно, обладающие сенсорными способностями могли бы меня обнаружить – но, опять же, активно они не искали, а приближения к ним я избегал. Плюс М-маскировка и Покров ночи выполняли свою работу, делая меня ещё более незаметным.

Моя цель находилась на верхнем из жилых этажей, в выдвинутой вперёд башне – пальце, указывающем в небо. Личные покои Келоса.

С удачей, всё решится без реального боя.

Эпилог, скучный и обыденный.

Покои генерала имели собственные настройки, и их регулирование мне было недоступно – большей части, во всяком случае. И само меню показывало, что внутри присутствуют автономные сигнальные и поддерживающие чары, барьеры, и прочая полезная для хозяина и вредная для посторонних магия.

Так что я поставил свой барьер и просто постучался в дверь.

Дверь открылась, и я не вошёл. Вместо этого -

Вместе с «наследиями», собственно даже вместе с самой возможностью их получения, я приобрёл и ещё одно «расширение Системы» в виде «архивов памяти» – фрагментированного собрания воспоминаний двух богов и архидемона, чью Эссенцию я поглотил. Очень много очень фрагментированных воспоминаний, которые, вероятно, можно разбирать куда дольше тех тысяч лет, что они содержат… Однако чем важнее были воспоминания для их прежних владельцев, тем лучше они сохранились. И воспоминания о «Творце» были для Саллоса очень важны.

Саллос, как я уже отмечал, изначально был… ну, ангелом. Существом, напрямую созданным неким божеством, чтобы исполнять волю того, наряду с сонмом других.

Безымянное божество, кое было известно своим творениям просто как Творец, не было плодом некоего мира. Вероятно, возникло из Хаоса Первозданного и самостоятельно развивалось неопределённый срок.

И, то ли так было изначально, то ли стало в процессе, но развитие было его главной, если не единственной целью. Божество стремилось стать лучше, совершеннее, и искало для этого все возможные способы. «Ангелы» были созданы для того же, в надежде на то, что они помогут найти альтернативные точки зрения, да и вообще одна голова хорошо, а много – лучше.

А ещё он поглощал немногих ангелов, сумевших хоть как-то развиться, напрямую вливая в себя то, чего они смогли добиться. Единичные случаи, и завидная для других ангелов судьба.

Судя по некоторым фрагментам воспоминаний, эффект от всего этого был, но гораздо меньше, чем надеялся Творец. Всё же, он использовал всё, и созданные в большинстве своём с абсолютной преданностью к своему создателю ангелы старались сделать всё возможное и сверх того, так что божество использовало их.

Пока в путешествии через Хаос, а затем Пустоту, не наткнулось на обитаемый мир. Похожий на мою Землю мир людей каменного века. И люди заинтересовали Творца. Их, наша, способность расти и развиваться, учиться и создавать новое.

Потенциал.

Творец наблюдал за миром тысячи лет, иногда аккуратно вмешиваясь. А затем – обратился к своим ангелам.

«Создавая вас, я совершил ошибку». На самом деле, к этому моменту большинство ангелов уже знали отношение Творца, но высказанное «вслух», оно всё равно было крайне болезненным. «Я вложил в вас всё, на что был способен, чтобы от этой точки все мы могли вместе расти и развиваться. Вы должны были превзойти меня, и помочь мне найти способ превзойти себя. Но вкладывая в вас свои знания и способности, я вложил и свои ограничения. Ваш потенциал ограничен; вы не можете превзойти меня. Я создал вас настолько совершенными, насколько это было возможно для меня, ноя не совершенен, и это сделало невозможным ваш дальнейший рост. Вы больше не нужны мне, ибо я нашёл то, что действительно сможет мне помочь. Возможно, вас стоило бы вернуть в небытие, но среди вещей, которым научило меня наблюдение за людьми – надежда и благодарность, а потому вы свободны искать собственные судьбы и собственные цели. Оставьте этот мир и найдите свои собственные цели». Как-то так, если попытаться изложить словами, хотя на деле больше тонкостей и нюансов.

Если совсем коротко – Творец бросил своих ангелов, решив, что они бесполезны для его целей, а вот люди смогут ему помочь, поскольку обладают потенциалом расти и стремиться к совершенству.

После этого… Ну, много чего было. Ангелы убивали себя, друг друга, сходили с ума… Некоторые пытались доказать Творцу, что он ошибается, либо насчёт них, либо насчёт людей.

Саллос и Келос пытались, несмотря ни на что, способствовать планам Творца. Их взгляды различались, но они оба стремились продолжать делать то, для чего были созданы. Саллос использовал смертных для того, чтобы развиваться самому; Келос подталкивал развитие человечества. Серьёзно подозреваю, что именно он был прототипом Азазеля, но этих воспоминаний найти не удалось. Но можно быть уверенными, что влияние на христианство они оказали.

В общем, «Архив памяти» дал мне главное: знание о том, чего хочет брошенный ангел. Так что…

– Келос Сиятельный, нам стоит поговорить о воле Творца!

…Чувствую себя сектантом перед домом невинной жертвы.

Однако это сработало.

Мне стоит поднять планку: я играю роль не сектанта, а демона-искусителя, соблазняющего демона. Не знаю, что именно происходило в голове экс-ангела, который сейчас выглядел как двухметровый сияющий мужчина с парой белоснежных крыльев в некоем гибриде мантии и лёгкого доспеха (при этом босой), но он согласился поговорить. Входить в его покои, впрочем, я не стал, так что говорили через дверной проём; даже если бы он поклялся не атаковать чем-то на уровне своего Творца, это никак не гарантировало бы исполнения обещания. Он не придаёт значения клятвам, и даже если бы удалось заключить магический контракт, достаточно мощный, чтобы он не смог его мгновенно разрушить, обходить контракты он умеет великолепно.

Однако если он получит желаемое, то не будет и нужды враждовать.

– Поглотив часть сущности Саллоса, я приобрёл и часть его памяти – произнёс я. – И благодаря этому кое-что знаю о вас двоих. Достаточно, чтобы сейчас прийти сюда и начать этот разговор. и Достаточно, чтобы считать, что нам необязательно сражаться. Я знаю, чего ты хочешь, и не то, чтобы это противоречило моим собственным планам. Нам нет смысла мешать друг другу; эффективнее помогать.

– И чего же я хочу, по твоему, человек? – осведомился явно сохраняющий скептицизм – Изучение подтверждает – генерал.

– В общих чертах – исполнить волю Творца, но в том плане, который интересует меня – ты хочешь подтолкнуть эволюцию человеческого общества, добавив в неё магию – сообщил я. – Сейчас цивилизация планеты достаточно развита, чтобы переварить эту новую силу и использовать для нового рывка развития. Ещё один шаг на пути к совершенству, которое можно будет преподнести в дар Творцу. Не так ли?

Он кивнул, и я продолжил.

– Для Альянса магов этот вариант тоже рассматривается как один из возможных, но то, что пытаешься сделать ты, слишком хаотично. Того же результата можно добиться более мирно. Для тебя важен только результат, но для нас важен и метод – это главное различие, но твоей цели противоречий нет.

– Ты прав – согласился ангел и сложил крылья. Учитывая кое-какие особенности ангельской: физиологии, что ли, это равнозначно убиранию рук от оружия. – Для меня действительно нет большой разницы в том, каким методом будет достигнут этот шаг прогресса, хотя мирный и осторожный подход, вероятно, окажется более медленным. Но что насчёт итога?

Он затронул довольно тонкий момент. Я уже упоминал, что Творец поглощал выделившихся чем-то ангелов, и высока вероятность, что тот же метод попытается применить к человечеству, если сочтёт его достаточно развитым для этого. Но: Я хмыкнул. Проще всего сказать «До того ещё нужно дожить», но главное: На такой стадии человечество будет сильнее, если попросту. Посмотрим ещё, кто кого поглотит.

Да и самому Келосу ещё нужно до того дожить.

– Скажем так, я верю в человечество – сообщил я. – Да и мы в любом случае будем развиваться, так что в общем плане ничего не меняется. Весь вопрос только в том, как избежать ненужных проблем сейчас.

Я пожал плечами.

– Я просто защищаю тех, кто идёт за мной, и кто имеет для меня значение. А в будущем эту задачу решат другие лидеры, и скорее всего лучше, чем я. Так что скажешь, Келос Сиятельный?

«Маленький шажок человека, огромный шаг человечества», да? Очевидно, это был не единственный вариант будущего развития, который я рассматривал, и скорее всего не лучший. Но точно не худший. А учитывая, что это вполне достойный способ решить проблему и одновременно определиться с курсом (хотя точные детали всё ещё нужно определять), не подвергаясь опасности сражения – вполне хорошо.

Однако это в любом случае было важным, переломным даже, решением. И моя «система» была с этим очевидно согласна.

«Новый титул: Стрелочник истории! Роль личности в истории не всегда очевидна, но вы определённо приняли решение, которое так или иначе повлияет на её дальнейший ход. Эффект: Изменение репутации в зависимости от взглядов. Новое достижение: Стрелочник истории! Эффект: Сопротивляемость пророчествам и манипуляциям судьбой».

Хух. Маленький, неизвестного эффекта, но приятный бонус против фей.

Феи, да… А ещё – конкретные решения по выходу магов из тени (с максимальной для нас выгодой, очевидно), управление собственным кланом, боги, Медуза, и прочая, прочая, прочая… Светка, в конце концов. Даже мне если действительно удастся, что кажется нереалистичным, изменить историю мира, это ещё впереди, и есть ещё множество работы. И приключений тоже, наверняка.

Но это уже совсем другая история.

P.S.

То, что Рони стала общаться с Туманом, выглядело несколько странно. Да, демоница старалась осваивать различные навыки – всё, что может сделать её сильнее. Однако я уже отмечал, что метаморфизм её виду не даётся, так что консультации со спецом по этому направлению казались мне напрасной тратой времени.

Пока Изучение не показало…

«Беременность».

Упс… «Истинный тентакледемон».

Хренов титул.

Первоапрельский спешл, не вошедший в текст

– Здравствуйте – произнёс старик в кресле напротив. Положил книгу в кожаной обложке на широкий подлокотник и принялся изучать меня. – Интересно…

…

Когда с утра я забыл надеть амулет от призывов, то посчитал, что вероятность очередного несвоевременного выдёргивания меня в другой мир каким-нибудь демонологом-самоубийцей достаточно мала, чтобы не заморачиваться.

Я ошибался.

Взгляд под ноги подтвердил: я снова имею дело с удачливым идиотом. Правда, на этот раз великовозрастным, а не малолетним. Круг на полу соответствовал «свободному призыву по критерию».

Впрочем, стоит признать, что этот круг был существенно сложнее; насколько я мог судить, не являясь специалистом, здесь был задан куда более точный и тонкий фильтр поиска, нежели тот, что использовал Мелкий. Заточенный на поиск именно такого демона, с которым можно иметь дело, попросту.

– Изучение… – пробормотал я себе под нос.

«Комплексный долговременный круг поиска и призыва, просеивающий окрестности мультиверса в поисках подходящей цели».

– В первый момент я решил, что вы – очередной везучий идиот, но похоже что нет – хмыкнув, произнёс я вслух. – Как долго этот круг работал?

– Три года – сообщил старик, Джастин Баваро, как сообщал его статус-бар. – Не так много, учитывая сложность задачи.

Я снова хмыкнул.

– Учитывая расход энергии… Для чего я вам понадобился, что нельзя было сделать самостоятельно?

– Для того, что требует независимого разума и свободной воли – сообщил старик. – Мне нужен защитник, мистер демон.

Внук старика схлопотал некое хитрое проклятье. Баваро мог его снять, но для этого требовалось собрать необходимые материалы, а для этого – отлучиться на достаточно долгий срок. Проблема в том, что сдерживающий проклятье амулет требовал регулярного, как минимум ежедневного, обслуживания, точнее подзарядки. Плюс проклятье ограничивало мобильность парня, он не мог покинуть пределы города, а более-менее комфортно перемещаться мог и вовсе только в пределах своего района. И район был достаточно неблагополучным. Стал таким в последние лет десять-пятнадцать, по словам старого колдуна.

Мир, кстати, был вариацией моего родного, и я находился в США.

В любом случае, Баваро хотел, чтобы я защищал его антикварную лавку и живущего здесь внука, пока он не вернётся с материалами для снятия проклятия или на протяжении года. В обмен на это я мог выбрать три любых предмета из имеющихся в лавке.

Учитывая, что мне на глаза сходу попался венец, дающий «Талант к магии», мысленно я согласился сразу. Что, впрочем, не мешало оговорить условия подробнее – к примеру, содержание на время срока охраны… Информация о мире, опять же.

В итоге мы договорились. У старика даже уже были заготовлены документы на имя Артура Баваро, в паспорт оставалось только вклеить фотографию.

Мне пришлось ещё и работать в магазине. Справедливости ради, клиентов, и работы соответственно, было немного, а те, что были, были любопытными личностями. К тому же как правило моя работа заключалась просто в том, чтобы присматривать за тем, чтобы посетители вели себя прилично, и иногда чем-то помогать Патрику Баваро, молодому рыжему парню с постоянным «0/12» в шкале маны. Вероятно, эффект проклятья.

В остальное время я в основном исследовал Изнанку этого мира.

Здесь она была ещё более причудливой, чем на моей Земле, но что важно – синхронизированной с реальностью, как и в прошлом мире моего призыва. А ещё – более реальной. Если у меня на родине Изнанка грёзоподобна, нереальна и нематериальна, то здесь это был скорее некий соседний мир, отстоящий на полшага от нормальной реальности. И куда более плотно населённый, чем у нас; впрочем, соседи оказались неплохие.

С соседями по реалу оказалось сложнее.

– Да, офицер? – осведомился я. Пожилой коп в помятом костюме с погасшей сигаретой в зубах был практически иллюстрацией к какому-нибудь старому американскому детективу; я практически видел снизу аннотацию «Как же я устал от этого дерьма…».

…Собственно, Изучение подтвердило.

– Нам поступило сообщение, что в вашем заведении пропало три человека – сообщил «Питер Дженкинс», судя по статусу.

– Кто именно? – осведомился я. Полицейский покосился в сторону машины, и оттуда появился молодой парень с папкой в руках. Дженкинс раскрыл её и продемонстрировал мне три маленьких чёрно-белых фотографии, подкрепляющих дух нуара.

Рожи явно бандитские.

– Если не ошибаюсь, это Йозеф Пилседский, Конрад о'Браун и Тедди Грин – сообщил я. – Имели судимости за ограбление, побои и изнасилование.

Коп кивнул.

– Вы их знаете?

– Они пытались ограбить наш магазин пару дней назад – сообщил я. Дженкинс вопросительно посмотрел на меня, но так и не дождавшись продолжения, был вынужден уточнить.

– И что с ними случилось?

– Больше вы их не увидите. Я отправил их в сверхъестественный параллельный мир ухаживать за разумной кукурузой.

Молодой полицейский уставился на меня, насупившись, а старший просто вытащил из папки ручку и что-то записал.

– Почему ухаживать за кукурузой? – осведомился он. Я пожал плечами.

– Ну, в обмен она делится древними тайнами.

Коп кивнул и закрыл папку.

– Полагаю, на этом можно закончить – произнёс он.

Я поднял бровь.

– Такое впечатление, что вы мне верите.

Старый коп вздохнул.

– Мистер «Баваро»… Я живу и работаю в Готэме тридцать лет. За такое время начинаешь понимать, что если некий странный тип говорит что-то откровенно абсурдное, он или псих, или говорит правду. И на психа вы непохожи. Так что просто положусь на ваше слово, что кучкой отбросов в этом мире стало меньше. Не то, чтобы я мог что-то с этим сделать.

– …Было приятно пообщаться, офицер – я чуть склонил голову.

– Взаимно – буркнул он и сел в машину.

Олег Мелехов Звёздная бирема «Аквила». Мятеж Роман

Часть I. Ab equis ad asinos^[26]

Глава 1

Преторианцы^[27] явились перед рассветом.

Ничего удивительного. Это ведь в русле традиций — заставить опального гражданина промучиться всю ночь в ожидании топота тяжелых калиг^[28] под окном и грохота, от которого едва не вылетает дверь, несмотря на все силовые поля. С другой стороны, отсрочка дается преступнику как акт некого милосердия. Хочешь — завещание составляй, хочешь — молись, а если желаешь, то предавайся последним радостям обжорства и разврата. Потом ведь станет не до гетер и амикусов^[29].

Гай Ацилий предпочел последнее. Завещать ему, отпрыску уничтоженной фамилии, было нечего и некому. Молиться опозоренным предкам тоже смысла, в общем-то, не имело, равно как и приносить жертвы Республике, в предательстве которой его обвинили. До гетер дело так и не дошло, впрочем. Молодой патриций провел последнюю ночь в атрии своего опустевшего древнего гнезда наедине с тишиной, книгой — тоже архаичной, бумажной, и кувшином фалернского, которое он синтезировал специального для такого торжественного момента. Не каждый день из списков аристократов и из жизни вымарывается целая фамилия — сотни поколений предков, десятки ныне живущих и тысячи потомков, которые никогда не будут рождены.

Фалернское, воспетое древними поэтами, оказалось сущей кислятиной. Да и сами поэты, верней, их чеканные ямбы, не сказать, чтоб утешали. Убивали время, разве что.

— Именем Сената и Народа велю тебе открыть! — громыхнуло снаружи.

Преторианцы, несмотря на грозные возгласы, изрядно робели. Одно дело — усмирять варваров на какой-нибудь захудалой Колонии Лютум, а совсем другое — вязать вчерашнего сенатора, патриция и живорожденного. Бедолаги.

Ацилий встал, почти без сожаления отложил книгу и тщательно проверил складки тоги. Они лежали идеально. Как всегда.

— Входи и будь здоров, — приветствовал он центуриона.

Тот остановился, едва переступив порог, и, развернув свиток, откашлялся. Его подчиненные организованно топтались снаружи.

— Гай из рода Ацилиев, фамилии Курионов.

— Это я.

— Ты признан виновным в государственной измене. Войди в курию и выслушай приговор сенаторов.

— Ecastor!^[30] — устало выругался Гай. — Центурион, позволь мне взять твой «гладий»^[31] и дай минуту, чтобы уладить дело. Право, всем будет проще. Твоим людям останется только выволочь тело. Все равно я пойду на удобрения для клубники.

— Прости, господин, но для этого у тебя была целая ночь, — покачал головой преторианец. — Не вынуждай меня применять силу.

Ацилий пожал плечами и покорно прижал ко лбу между бровями тонкую серебристую таблетку транслятора. Закрыл глаза, пережил то секундное головокружение, что всегда сопровождает погружение в искусственное, многомерное пространство, каким-то древним умником прозванное виртуальным. Он терпеть этого не мог, изыскивая любую возможность увильнуть от необходимости выходить за пределы реальности, терять ощущение своего живого, теплого и дышащего тела, проваливаться в никуда, падающим листом скользить в стремнине безвременья…. Чтобы открыть глаза и обнаружить себя стоящим в столбе света посреди курии, под взглядами трехсот сенаторов. О, маленькая поправка! Под прицелами глаз 290 членов Сената.

Скамья Курионов — все десять мест — сиротливо пустела. Немудрено, коли все представители фамилии уже распылены на удобрения, а последний ее отпрыск ожидает решения своей участи в роли подсудимого.

Гай Ацилий представил на миг, какая грызня сейчас началась за эту пустую скамью среди тех, кто жаждет посадить на эти места своих сторонников, и едва удержался от вульгарного присвиста. Борьбу за власть ведь никто не отменял, и он тому пока еще живое подтверждение.

Появление опального Куриона встретило легкое гудение, скорее растерянное, чем угрожающее. Разве что Корнелии, весь их выводок, зашушукались и зашуршали, но такова уж их порода. Какую ветвь не возьми, а все одинаковы, что Цинны, что Арвины — сволочь на сволочи. А! И Клавдии, еще более плодовитые и ветвистые, тоже загомонили. И даже честолюбивый красавчик Клодий, их побочный отпрыск, развалился на скамье народных трибунов в позе весьма распущенной и с выражением на смазливой физиономии препохабным.

Принцепс^[32], устав пережидать шуршание тог и шарканье сенаторских сандалий, стукнул посохом и прошамкал суровое:

— Тишина!

Увы, могучему старцу, умудрившемуся разменять третью сотню лет, внял лишь сам подсудимый, который и без окриков не слишком шуршал. Остальных пришлось усмирять ликторам.

— Слово имеет Луций Геганий Мацелин.

Названный подскочил, оправляя складки тоги с той суетливостью, которая свойственна всем хомо новус, новым людям. Неудивительно, впрочем. Всего лишь три поколения отделяли Луция Гегания от его репликаторных предков. Не притерлись еще Мацелины, не пообтесались. Ежели твой прапрадед еще бурил… э-э… землю… или что они там бурят на этой Колонии Купрум? Короче, не добавлял шахтерский прадедушка нынешнему оратору лоска, отсутствие коего он, впрочем, успешно компенсировал шустростью и хваткой. Той самой, ради которой живорожденные патриции Гегании некогда и приняли в свой род репликаторную ветвь захудалых Мацелиев.

Мацелин подскочил и как принялся чеканить свою инвективу, будто не от шахтеров происходил, а от литейщиков. Гай Ацилий даже заслушался, одобрительно выгибая бровь в особенно едких местах. Право, все-таки в этих новых людях что-то такое есть. Нечто первобытное, хотя, казалось бы… А впрочем, кто поручится, что в геном Луция Гегания не затесались какие-нибудь дикие парфы или хищные пуны? С этих провинциалов станется.

— Доколе же ты, Курион, будешь испытывать терпение наше?! — вещал оратор.

Медногремящая риторика Мацелина сводилась, однако, к одному: Гай Ацилий, последний представитель Курионов, должен был разделить участь своих родичей. Именем Сената и Народа и на благо Республики. Вопрос заключался лишь в одном: морковку удобрят бренным прахом Гая Ацилия или все же… э-э… скажем, некую бахчевую культуру? Курион, заскучав, мысленно поставил на тыквы. Крылся в этом некий судьбоносный символизм.

Но, как известно, человек предполагает, а Судьба располагает. Другое дело, что нынче Фатум изволил повернуться к подсудимому седалищем, ибо ни с чем, кроме задницы, довольную морду трибуна Клодия и не сравнишь. А именно его, помилуйте лары^[33] и маны^[34], уста Рок избрал, дабы извергнуть полновесное, сочное, прямо-таки сочащееся злорадством:

— Вето.

Луций Геганий поперхнулся своей обвинительной речью аккурат на том пассаже, где сенаторам предлагалось решить: корнеплоды или бобы? И пятнами пошел, как фасолина пестрого сорта.

— Чтоб ты, Клодий, сдох, сволочь вкрадчивая, — одними губами пробормотал Ацилий, и тот, разумеется, расслышал. Или по губам прочитал. Улыбочка трибуна стала еще пакостней.

— Известно ли сенаторам, что наш бывший коллега обладает некой врожденной особенностью, коя делает его казнь не только бессмысленной жестокостью, но и вопиющей бесхозяйственностью? — не дожидаясь, пока возмущенные патриции загомонят и затопают, взял быка за рога Клодий. Ради пущего эффекта он даже изволил встать и руку простер к Ацилию, не забыв втихаря ему подмигнуть.

— Объяснись, Публий Клодий, — потребовал принцепс, и Мацелин немедленно поддакнул:

— Да, Клодий, объяснись!

— И покороче, — буркнул подсудимый, не видя смысла в затягивании спектакля. Кто-кто, а Гай Ацилий прекрасно знал, о какой именно врожденной особенности собирался поведать пройдоха-трибун. НЭП, будь он неладен. Пронюхал все-таки!

— Нейро-эйдетический парадокс, — сладко мурлыкнул непрошенный защитник. — Вы и в самом деле собираетесь распылить на удобрения прирожденного лигария^[35], квириты^[36]?

— Разве Ацилии Курионы обладают НЭП? — риторически вопросил кто-то из Корнелиев. Вопрос не требовал ответа, ибо даже Клодий не рискнул бы открыто обманывать Сенат.

— Касательно всех прочих Курионов сказать сложно, — развел руками трибун в деланном сожалении. — Этого мы уже, к несчастью, не узнаем. Но вот Гай Ацилий, несомненно, является обладателем нужных качеств. Да вы бы хоть сперва в его генетическую карту посмотрели, а потом уже рассуждали о подкормке корнеплодов!

И снова подмигнул, скотина такая. Другим глазом.

— Клодий, да чтоб ты сдох, — понимая, что повторяется, пожелал Курион уже вслух. Тот лишь улыбнулся, с легкой укоризной покачав головой:

— О, людская неблагодарность! О, времена! О, нравы!

Принцепс снова прибегнул к посоху. По сморщенному лицу его читалось: кабы собрались все вживую, а не в виртуальности, прогулялся бы тот посох по сенаторским спинам, ох, прогулялся.

— Квириты! Тишина! Гай Ацилий, ты лишен голоса! Публий Клодий, переходи к сути! Мы не на форуме, квириты! Уважайте это священное собрание!

— Как угодно, — не смутился Клодий. — А суть, квириты, такова, что на станции… м-м… — он прищелкнул пальцами, делая вид, что запамятовал: — Цикута Вироза, да! На пограничной станции Цикута Вироза уже полтора месяца как отсутствуют лигарии. Лишившись проводников, станция парализована. Не разумней ли предоставить Гаю Ацилию шанс искупить его вину сим тяжелым, но почетным трудом на благо Республики?

Курион закрыл глаза. Ну, вот. Теперь последняя надежда на быструю и чистую казнь подохла в конвульсиях. Никто из патрициев не упустит случая так унизить представителя своего сословия. Служба лигарием — это… Это, в сущности, та же казнь, только изрядно растянутая во времени.

Навсегда покинуть привычную среду, лишиться не только всех привилегий, но и элементарных прав, доступных даже последнему репликаторному плебею… О, боги! Лигариев ведь стерилизуют. Этот пункт, вероятно, кажется Клодию особенно сладостным. Казнить политического противника — это, конечно, удовольствие, но слишком уж скоротечное. А вот превратить его в бесправное и бесплодное существо, не просто изгоя, а ходячий инструмент, принадлежность станции навроде гетеры, антенны или пульта… О-о! Это, несомненно, придется им по вкусу!

Он не ошибся. Дискуссии не было.

— Голосуем! — предложил принцепс и тут же, обведя взглядом лес поднятых рук, подытожил: — Единогласно!

— Гай Курион из рода Ацилиев! Именем Сената и Народа Республики ты приговариваешься к службе лигарием на станции Цикута Вироза или любой другой, если того потребует благо Республики, — торжественно огласил приговор старейший в Сенате и добавил совершенно, на взгляд Гая, излишнее:

— Пожизненно.

Мог бы и не сотрясать виртуальность. У лигариев не бывает отставок.

«А центурион был прав, — с тоской подумал Ацилий. — Надо было вены резать, пока возможность имелась».

А вслух пожелал в третий, но далеко не последний раз:

— Чтоб ты сдох, Клодий!

Если бы не снегопад, то Кассия выследила бы лисовина в два счета. Но снег все валил и валил, пуховое одеяло, укутавшее землю, делалось пышнее, толще, белее, а главное — непроходимее. Метель замела все знакомые тропинки, и время от времени Кассия, сделав неосторожный шаг, проваливалась в сугробы по пояс, но обращаться за помощью к карте девушка сочла поступком крайне неспортивным. С картой-то всякий может! Кроме того, роскошный рыжий зверь стоил всех прилагаемых усилий. Увидев в каталоге вирт-обновлений эту хитрющую морду, Кассия покой и сон потеряла. Кролики, полевые мыши и совы у неё уже были, самое время завести кого-то хвостато-зубастого. Но цены на лесных хищников заставили манипуларию^[37] скулить и тявкать от досады прямо-таки по-лисьи. По расчетам Кассии на приобретение рыжехвостого семейства у неё ушли бы все бонусы за шесть декад. Оставалось лишь набраться терпения.

А потом случилось так, что Кассии Фортунате стало не до лис совсем…

Теперь, спустя полгода, она называла произошедшее с ней не иначе как Инцидент. Хорошее емкое слово, слово-шкатулка, в которую запросто можно спрятать и преступление, и последовавшее за ним неминуемое наказание… Отличное слово, да.

За каменным мостиком, изящно перекинутым через замерший ручеек, Кассия, наконец, увидела цепочку лисьих следов.

«Вот теперь я точно тебя найду, хитрюган», — мысленно посулила она неуловимому зверю, двинувшись за лисом в самую чащу.

После оглашения приговора сестры и братья из её манипулы скинулись на прощальный подарок. Даром, что ли, Кассия им все уши прожужжала о том, как хочет поселить в Зимнем Мире лисиц? К тому же, если не вся Республика, то Флот уж точно в курсе — команда квинквиремы^[38] «Фортуна» — самая сплоченная. Недаром говорят: «Дружат как Фортунаты». Друзьями они остались до самого конца.

Между елками мелькнула ярко-рыжая шубка. Кассия ускорила шаг. Мягкий рыхлый снег весьма кстати заглушил все звуки, и девушке удалось подкрасться к красавцу-лисовину очень близко.

«Ага! Вот ты какой!» — ахнула Кассия, любуясь подарком.

Зверь был не просто рыжий, а почти огненный, с янтарными глазами и белоснежной грудкой.

— Привет тебе, Руфус!

Вдоволь наигравшись в гляделки и дав сделать три десятка великолепных снимков, новонареченный лис убежал по своим делам, а Кассия вернулась к мостику. До ужина осталось каких-то полчаса, и прежде чем вернуться в реальность, она хотела насладиться видом живописной дороги и отягощенных целыми сугробами еловых ветвей. Оно, конечно, правильно говорится, что перед смертью не надышишься, но кислой физиономией Блондинчика она и так сыта по горло.

«На первые же бонусы куплю дополнение „Лыжи“, — мечталось девушке. — Для мобильности и стимуляции нервных окончаний».

Снег продолжал тихо падать, но ветер прекратился, и Кассия на прощание запрокинула голову, чтобы чувствовать кожей лица легчайшие ледяные прикосновения. Нет, право же, её личный Мир Зимы стоил каждого потраченного на его создание денария.

Ах, как же не хотелось возвращаться! Ступая в снежно-мерцающее кольцо портала-выхода, Кассия едва не стонала от злости. Вернее, она яростно скрежетала зубами, как человек, которому снится бесконечный кошмар. Только у бывшей манипуларии, как назло, сон и явь поменялись местами.

Каждый раз при возвращении из Мира Зимы гордячка-Кассия давала себе слово не замечать Блондинчика в упор, но голова сама по себе, без всякого участия воли склонялась перед изменником. Даром что он свою напарницу действительно не замечал. В часы, когда девушка бродила по виртуальному миру, Ацилий, видимо, читал свою древнючую книгу. За несколько декад их пути в недрах грузовика раритет этот можно было, по мнению Кассии, наизусть заучить. Лучше бы инструкции зубрил, честное слово!

— Который час? — намеренно грубо и резко спросила девушка.

— Восемь вечера.

Ацилий всегда отвечал на вопросы, каким бы хамским тоном они не были заданы. Только вид у него каждый раз был такой удивленный, словно с ним внезапно заговорил стул или стол. Это бесило больше всего.

Кассии хотелось крикнуть: «Ты больше не патриций, а я не манипулария, изменник! Заруби себе на своем породистом носу! И давай, учи инструкции, мать твою растак!»

— Жрать пойдешь? Или снова… эта… постишься?

— Извини, я еще не решил.

Он, вишь, не решил еще — оскорбить свой желудок белковой массой с витаминной подливкой или пощадить нежный орган и свое утонченное чувство прекрасного.

— Ну и хрен с тобой, Блондинчик, — проворчала лигария. — А я жрать хочу, сил никаких нет.

Кухари на «Вератруме» не утруждали себя синтезом из набора аминокислот чего-то более-менее похожего на нормальную еду. Экономили энергию, надо полагать. Но Кассию совершенно не смущала белесая клейкая масса в контейнере, скупо политая оранжевой кисловатой жидкостью. А вот аппетит патриция при виде столь изысканного «яства» исчезал моментально.

Пока Кассия потягивалась, поводила плечами и осторожно почесывала шрам от импланта за правым ухом, вечный напарник с места не сдвинулся и глаз от страницы книги не поднял.

Откровенно говоря, рядовая штурмового отряда Кассия Фортуната из Игнациевой трибы в политике не разбиралась. От слова «совсем». В штурмовых импульсных винтовках — легко, в вакуум-сварочных аппаратах — тоже, еще немного кумекала в тактике и обработке металла давлением, но представить себе, в чем конкретно выражается преступная измена сенатора-патриция она не могла. А очень хотелось знать, что же такого натворил человек, с которым придется работать всю оставшуюся жизнь. Кассия бы поняла, если бы Блондинчика осудили за убийство, скажем, другого сенатора, она ведь и сама — убийца.

Ацилий молчал. Спрашивать же напрямик означало натолкнуться на глухую стену высокомерия. К слову, те два патриция, которых Кассия издалека видела до знакомства с изменщиком-Блондинчиком, иных чувств, кроме признательности и благоговения у неё отчего-то не вызывали. Странно, да?

«Изменить Республике — это как? Если не в бою, выстрелив, положим, в спину соратнику из мести или иных низких побуждений, то как иначе? Неужто этот хмырь белобрысый продал государственные секреты парфам? — терзалась невысказанными вопросами Кассия. — Но тогда бы его не спас бы и… этот… как его… парадоксальный ген этот сраный. На удобрения отправился бы прямым ходом».

Воображение рисовало заманчивую картинку — жидкий Ацилий по трубочкам питает огуречную рассаду в гидропонном парнике где-нибудь на стационарной военной базе. Интересно, на много б огурцов его хватило?

Воспоминание об огурцах пробудило зверский аппетит и бурление желудочных соков.

— Всё! Ты как хочешь, а я жрать пошла.

Никакой охраны паре лигариев не требовалось. Куда они денутся, если с НЭП-имплантом ни сбежать, ни спрятаться? Да и зачем? Если говорить о Кассии, то ей участь лоцмана-коннектора представлялась, если не подарком судьбы, то шансом испытать себя в новом деле. И кабы не Блондинчик…

Выждав положенное время, чтобы точно убедиться — гордый Ацилий ужинать не возжелал и не возжелает, Кассия быстренько подмела и его порцию тоже. А чего добру-то пропадать? Белок, он везде белок. Тем более цивилы хоть и не упустили шанса поглумиться по форме, но по содержанию белковая масса оказалась первоклассной, обогащенной микроэлементами, нажористой. Уж в чем-чем, а в жратве бывшая манипулария разбиралась превосходно. Даже лучше, чем в вакуум-сварке. А еще она предпочитала сытый желудок — голодному при любых жизненных обстоятельствах.

«Сильна ты за обе щеки трескать, малявка», — смеялся её разлюбезный десятник, застукав подчиненную за выпрашиванием у повара добавки. И награждал легким шлепком по крепкой ягодице, а мог и за смуглую щечку потрепать. Хороший он был, душевный, прирожденный воин, эх-х-х…

От сытости, как это водится, Кассию потянуло на меланхолические воспоминания, перетекавшие обычно в здоровый крепкий сон. Сестра Папия Фортуната утверждала, что, обожравшись, Кассия храпит, прямо как мужик, но среди своих, среди Фортунат-вояк, то был невеликий грех, а ночной покой Блондинчика бывшая манипулария беречь не нанималась. Сейчас ка-а-ак завалится на койку, ка-а-ак задрыхнет!

***

Великие боги, как же храпела эта… самка породы манипулариев! Уму непостижимо, как человеческое существо способно исторгать столь чудовищные звуки. Или это побочный эффект селекции? Если так, то кто-то непростительно ошибся!

«А тебе что за печаль, даже если ты прав? — угрюмо сыронизировал Гай Ацилий. — Теперь ты, мой восторженный друг, навеки прикован к сей представительнице столь любезного тебе народа. Изысканный поворот, не так ли?»

Вполне в духе засранца Клодия, на самом деле. В отчаянной схватке оптиматов и популяров Ацилии Курионы оказались слишком принципиальными, а потому их выпололи начисто. Ну, почти. Хотя Гай не в счет.

«Ты ведь сам стремился к этому, дружок, — напомнил он себе. — Не запамятовал еще? Быть ближе к народу, ха! Куда уж ближе-то?»

От могучего, с присвистом храпа бывшей манипуларии не только закладывало уши, но и даже сами переборки, казалось, вибрировали. Так что затычки не спасали, Ацилий уже пробовал. Кроме того, белковая масса, похоже, не пошла впрок желудку Кассии, вызывая в оном бурление и брожение. Таким образом, обоняние патриция испытывало не меньшие страдания, чем слух. Что прискорбно вдвойне.

Инструкции, зубрить которые призывала напарница, Ацилий прочитал дважды, и этого было довольно, чтобы каждая буква намертво отпечаталась в тренированной памяти бывшего сенатора. Чай, не предвыборная речь, было бы что учить, право. Что оставалось? Если исключить виртуальные сказочки, которыми глушила сознание Кассия и ей подобные, то практически ничего. Осужденному позволили взять с собой несколько книг — и на том спасибо.

Боль не покинет меня, пока меня жизнь не покинет.

Тот, кто страданьем томим, раньше страданья умрет.

Помощи — если ее я достойным могу оказаться —

Мне приходится ждать лишь от всесильных богов.^[39]

Но тут соседка не просто всхрапнула, а прямо-таки взревела аварийной сиреной, и Ацилий, уже скользнувший было вслед за бессмертными строками древнего поэта, рухнул на взлете. Да так знатно шмякнулся, что аж с койки упал. И, ошеломленный, несколько секунд не мог сообразить, что это не девичий храп сверзил его с высоты грез, а вполне себе прозаическое содрогание транспортника, словившего бортом прямое попадание из…

— Торпеда, твоюцентурию! — заорала Кассия, спрыгнув со своей лежанки.

Такую вибрацию при попадании давали только самонаводящиеся торпеды класса L, те самые, которые так любят использовать незаконные вооруженные формирования, именуемые в просторечье пиратами.

В обстановке, приближенной к боевой, прирожденные манипуларии мыслят и действуют очень быстро. Кассия целеустремленно пробежалась по каюте в поисках хоть чего-то, похожего на оружие. Безрезультатно! Триерарх «Вератрума» позаботился, чтобы расконвоированные лигарии не отчудили напоследок чего-нибудь противозаконного. Например, не смогли взять заложников.

- Вот же ж гадство! — взвыла обозленная Кассия.

Любая манипулария сама по себе оружие, тем паче Фортуната, пусть даже бывшая. Но обидно же! Лихорадочно оглядевшись в последний раз, девушка решительно выломала из стенной панели держатель для полотенец и заняла оборону вокруг патриция.

— Стате!^[40] — скомандовал Ацилий, прежде чем сам понял, что происходит. Несмотря на отсутствие врожденных рефлексов, соображал патриций быстро, а приказывал — еще быстрее. Озверевшая манипулария, спущенная с цепи, разнесет судно быстрее, чем это сделают враги. И мало того, что сама погибнет, так ведь и его за собой утащит!

Приказ подействовал отрезвляюще. Не сразу, но подействовал.

— Чего-чего? — пробормотала Кассия, очумело тряхнув головой.

Пока Гай с трудом поднимался с карачек, опираясь о дрожащую переборку, мозг патриция, отрешившись от тела, уже сделал то, для чего был предназначен — произвел анализ ситуации. Поганой ситуации, несомненно, но отнюдь не безвыходной.

— Мы еще не подошли к границе, следовательно, это не пуны. И не парфы, — озвучил свои выводы Ацилий и хладнокровно принялся стаскивать форменное облачение: — Значит, пираты. Ты не справишься со всеми, Кассия. Поэтому успокойся и подчиняйся. Да, и молчи. Говорить буду я.

Прихватив заодно и форму напарницы, он засунул одежду в утилизатор, не давая манипуларии шанса возразить. И встал, руки на груди скрестив. Величественный до омерзения. Кто бы не вошел в эту дверь, он сразу должен понять, с кем имеет дело. Сенаторы Республики — слишком редкий и ценный приз, чтобы выбрасывать их из шлюза. Больших денег стоят сенаторы, особенно если на них не написано, что они — бывшие.

Еще никогда в жизни Кассия не видела столько величавого мужчины в одних трусах. И так как нижнее белье на Ацилии было самое обычное, из стандартного армейского комплекта, то дело было не в трусах, точно!

Рефлексы у манипулариев закреплены в сознании крепче некуда, но если и закрался в душу Кассии червячок сомнения насчет правомочности приказа, то был он тут же задавлен тяжелым каблуком генетической расположенности к подчинению вышестоящим.

— Слушаюсь! — отчеканила девушка и встала у патриция за правым плечом.

И в последний момент, когда дверь уже открывалась, успела отбросить в угол компрометирующий её намерения держатель.

— Я — сенатор. Ты — моя спутница. Если лары будут к нам милостивы, пираты не поймут, что мы — лигарии, — скороговоркой шепнул Ацилий и вздернул подбородок еще выше. Очень вовремя, потому что, выломав заклинившую дверь, в каюту вломились… э-э… Вероятно, пираты, ибо кем еще может оказаться разношерстная компания головорезов обоих полов, в облике которых самой запоминающейся деталью было количество оружия и, пожалуй, препохабнейшие рожи.

Выпятив челюсть, Ацилий надменно осведомился:

— Чем обязан?

Тон патриций избрал примерно тот же, каким приветствовал бы своих клиентов, вломившихся к патрону в неурочный час.

Положим, Кассия Фортуната в любых других обстоятельствах ни за что не стала бы разговаривать с этим сбродом на человеческом языке. Один только вид сбившихся в беззаконную шайку беглых преступников-республиканцев и диких варваров оскорблял взгляд любого модифицированного солдата. Канониры-торвенторы с её родной «Фортуны» развлекались, скажем, прицельной стрельбой по пиратским миопаронам, предварительно давая злодеям приличную фору в расстоянии. Иначе получалось совсем уж неспортивно.

Вместо ответа один из головорезов активировал энергоплеть, но не успел даже замахнуться, как патриций отчеканил известную во всей галактике фразу:

— Не прикасайся ко мне! Я — сенатор Республики.

Главное — вовремя уведомить злоумышленника о последствиях, верно? А последствия насилия, примененного к республиканскому патрицию, обычно наступали скоро и неизбежно. Ибо насилия в отношении своих патрициев Республика, скажем так, очень не любила.

Фраза оказала на захватчика прямо-таки колдовское воздействие — тот опустил уже занесенное для удара оружие. Чему, например, Кассия совсем не удивилась. Странно другое — почему подонки не попадали на колени?

В задних, напирающих из коридора, рядах пиратов раздался присвист:

— Братцы! Так это ж настоящий патриций! — взвизгнула радостно какая-то девка-пиратка.

— Я — Гай Ацилий Курион, дважды избранный курульным эдилом^[41], - подтвердил Ацилий догадку сообразительной разбойницы. Но на всякий случай добавил, чтобы развеять любые сомнения: — И я гарантирую вам своевременный выкуп за меня и за мою спутницу. А теперь назовитесь.

— А где ж ты тогу свою потерял, патриций? — вякнул кто-то. — Никак под манипуларией протерлась? — намекая, без сомнения, на откровенно десантно-штурмовую внешность спутницы сенатора. Правду сказать, множество наколок и шрамов, испещрявших смуглое мускулистое тело Кассии, не оставляли никакой загадки касательно ее рода деятельности. С другой стороны, манипулария — тоже женщина, и оскорблять ее грязными намеками Ацилий позволить не мог.

— Не тебе обсуждать мои сексуальные пристрастия, клейменая собака, — холодно процедил он и добавил, сверля взглядом старшего: — Я жду.

«Чего? Под манипуларией? Лары, какой же идиот, — подумалось девушке. — Как только в голову такое пришло?» Её татуировки всякому имеющему глаза, говорили, что Кассия из штурмовиков. Патриций и штурмовичка? Тьфу! Да что с варваров взять-то!

В ответ главарь, а, по мнению Кассии, никем иным этот здоровенный бритоголовый мужик быть и не мог, солидно откашлялся и молвил густым басом:

— Мы — вольные люди, к тому же остро нуждающиеся в средствах, а потому желающие обналичить твою свободу, благородный… э… эдил. Имена наши тебе знать не обязательно.

— Как угодно, — милостиво кивнул Курион. — В таком случае, вольные люди, извольте сопроводить нас в более подобающее место.

Самое время, кстати, потому что изуродованное пиратскими орудиями тело «Вератрума» мелко дрожало, агонизируя. Прежде чем взорвется реактор транспортника, лучше оказаться как можно дальше, пусть даже и в трюме бандитской миопароны.

Несоответствие формы и содержания — фактор для прирожденного военного крайне раздражающий. Например, неправильно активированная экзоброня у солдата приводит любого центуриона в ярость за считанные секунды. Блондинчик говорил хорошо, нагло говорил, но весь эффект портили трусы, точнее отсутствие иной одежды. Кассия успела вся известись, пока дотумкала подобрать с пола и набросить на плечи Ацилию смятую простыню.

Тот величественно запахнулся в нее, как в тогу, и подставил девушке локоть:

— Твою руку, моя дорогая. Не тревожься, эти люди не стоят твоего беспокойства.

И выплыл из каюты, как флагманская квинквирема, увлекая за собой напарницу. И томик стихов не забыл прихватить.

Нет, положительно, Кассия в этот миг испытала к напарнику чувство, близкое к восхищению. Она бы так никогда не смогла. Честно! Чтобы вот так выехать из полной задницы на одной лишь непробиваемой спеси и наглости, надо родиться патрицием. И хотя все инстинкты побуждали девушку ринуться в неравный бой, она оценила тактический ход напарника. Хорошо, если бы их просто убили на месте, а то ведь так и в рабстве у вонючих парфов можно очутиться! Жуть!

О том, что сделают не к ночи помянутые парфы с той самой манипуларией-Фортунатой, учинившей бойню на «Аршаке», Кассия старалась не думать. Уж точно не назначат лигарией на одну из своих коннекторных станций.

— Сбегут ведь, — обеспокоенно заметил один из топавших следом разбойников. — Связать бы хотя б девку, а?

Ацилий, не оборачиваясь, бросил через плечо с искренним удивлением:

- Сбега-ать? До ближайшего шлюза? И зачем? Весьма будоражащее приключение, не правда ли, любимая? Уверяю вас, мои дорогие вольные люди, побег не входит в мои намерения. Слово сенатора.

Маленький нюанс, позволивший Гаю с легкостью дать заведомо ложное обещание, пришелся сейчас очень кстати. Слово сенатора, да. Не слово Гая Ацилия Куриона.

«Как он всё-таки красиво сформулировал варварское „Это моя баба!“ — снова помимо воли восхитилась Кассия. — Стратег, егоцентурию!» И получилось у него так натурально, что манипулария вспомнила — у живорожденных-то патриархат цветет буйным цветом. А оно вот, оказывается, как выглядит.

На занятиях по политической подготовке инструктор, конечно, объяснил, с чем эту хрень едят и зачем патрициям половая дискриминация, но, если честно, никто из Фортунат так ничего толком и не понял. Даже головастый умница-десятник. Публий себя в разных местах почесал, прежде чем сказал, мол, раз столько болтают про генное разнообразие, значит, дело важное и ради него можно на кой-какие жертвы пойти, а патрицианки, они — гражданки ответственные. Вот, дескать, и прогнулись героически под систему. В частном порядке, чисто для себя, Кассия пыталась вообразить, как это — считаться неполноценным существом только потому, что у тебя есть сиськи, но дальше воображаемой очереди в сортир, разделенной на мужскую и женскую, не двинулась.

Их перевели на пиратский кораблик — небольшую миопарону, и, прогнав пленников ее тесными коридорами, заперли в какой-то вонючей конуре вдвоем.

Едва пленители закончили греметь кремальерами люка, величие сползло с Ацилия вместе с простыней. Не так-то просто усмирить шайку жаждущих насилия репликаторных отбросов, вообще-то. Физические силы покинули Куриона вместе с адреналином. Он привалился к переборке и сполз по ней, прикрыв глаза ладонью.

— Чо делать будем? — тут же спросила Кассия, присев рядышком на корточки. — Ну, когда твое вранье разоблачат, в смысле.

- Вранье? — устало хмыкнул Гай, пытаясь сфокусировать взгляд на манипуларии, фигура которой почему-то расплывалась и дрожала. — Но ведь я не солгал ни словом. Мы с тобой действительно очень ценные. Нас спасут. Или выкупят, — и даже не заметил, как проговорился: — Уверяю тебя, скотина Клодий не для того заменил мне казнь этой… службой, чтобы я так легко улизнул от его мести. Оптиматы не оставят своим вниманием последнего Куриона…

К счастью, Кассия, как ей и положено, от политики была далека. Ацилий мысленно сам себя одернул — что говоришь, глупец, и кому? — и вернулся к реальности:

— Что же касается дальнейших действий, то из нас двоих, помнится, именно ты служила в штурмовом отряде? Подумай о плане побега, если угодно. Только сделай милость, постарайся делать это молча. Я бы не отказался от пары часов сна, если позволишь, — и снова закрыл глаза.

Смысл первой половины речи напарника Кассия, откровенно говоря, не очень хорошо поняла. Скотина-Клодий какой-то, опти…опти-мать их какие-то, казни-страсти-мордасти. Зато она четко уяснила свою первоочередную задачу — надо захватить миопарону. Без оружия и амуниции сделать это будет непросто, но Фортунате, хоть и бывшей, вполне по силам. Если маны помогут и судьба подсобит, то почему бы и нет, верно?

Опять же, две порции белковой массы очень вовремя пришлись. Организм, созданный для ближнего боя с превосходящими силами противника, бурлил нерастраченной энергией.

Ни во время пребывания в тюрьме, ни в долгом полете на «Вератруме» Кассия ни разу не пропустила тренировки. В итоге под кожей у неё перекатывались литые мускулы, а правой рукой Кассия развивала усилие в восемьдесят килограмм. Дело осталось за малым — выбраться из камеры. Но пока девушка обследовала узилище, Блондинчика совместные приключения окончательно сморили. И он заснул, да так крепко, что, должно быть, не почувствовал, как бывшая манипулария аккуратно укутала его простыней.

Величие, оно и во сне величие!

Пока же Ацилий отдыхал, Кассия не сомкнула глаз. Во-первых, от стресса организм её немедленно перестроился на боевой режим 36–12, а значит, ближайшие 36 часов манипулария будет неутомима, быстра и смертоносна. Во-вторых, девушка дважды тщательно обыскала камеру на предмет хоть чего-то, подходящего в качестве оружия. Ничегошеньки не нашла, но не сказать, чтобы сильно опечалилась. Оставалась надежда на появление какого-нибудь похотливого варвара, а лучше, чтобы сразу нескольких. Вступить в прямой контакт с противником всегда предпочтительнее. Выигрывает бой инициативный.

Но сначала надо было посоветоваться с напарником. Так положено по инструкции и просто целесообразно.

Без колебаний Кассия растолкала патриция.

— Слышь, эта…

Продолжать называть его — Блондинчиком? Язык как-то не поворачивался. Гаем? Нет, слишком лично.

— Короче, Ацилий, у меня мысль есть.

Сонный бывший сенатор молча кивнул, мол, излагай.

— Я к местной шпане присмотрелась, пока нас конвоировали. Треть здешнего сброда — новички-желторотики, первонахи. Пялились на меня, словно живой женщины никогда не видели. Скалились по-дурному, болтали чушню. Я так полагаю, — она прикрыла веки, чтобы процитировать точно по тексту «Памятку экстренных ситуаций»: — «Мужчины низкоразвитых варварских народов склонны видеть в любой женщине объект сексуальной агрессии, и всегда готовы воспользоваться бесправным положением пленницы».

Видя, как потрясенно вытягивается лицо Ацилия, Кассия поспешила добавить:

— Так инструкторы говорили, им можно верить. Надо как-то спровоцировать неопытного варвара, пока главари не вычислили во мне Ту Самую Фортунату.

Кассия решительно стянула майку. И вовсе не для того, чтобы проверить на патриции-напарнике провокационные свойства своих молочных желез, совсем нет. На спине, между лопатками у манипуларии красовался роскошный, о пятнадцати цветах Рог Изобилия — символ флагмана штурмового флота Республики. За голову Кассии Фортунаты, знаменитой Убийцы Невинных, в Секторе Парфа назначена была сумасшедшая награда, способная утолить даже бездонную алчность пиратов.

У Ацилия глаза на лоб полезли. Нет, зрелище оказалось неожиданно приятным, однако обстоятельства были поистине чудовищны. Одна лишь мысль о том, чтобы реализовать безумный план Кассии вызвала не просто содрогание, а тошноту. Он затряс головой:

— Нет! Так нельзя! — и попытался прикрыть девушку своей простыней. Хотя если быть честным до конца, то в попытке этой крылась не столько забота о скромности напарницы, сколько желание избавить себя самого от неуместного искушения. Что ни говори, а Кассия была… м-м… сработана на совесть.

Девушка, впрочем, благородного жеста не оценила, стряхнула простыню и открыла рот, чтобы начать возражать. Тогда Гай, вспомнив, с кем имеет дело, попытался доходчиво разъяснить дикой манипуларии смысл своих действий:

- Кассия, они же тебя… причинят тебе вред. Я не могу допустить, чтобы ты жертвовала своей… э-э… честью ради…

Непробиваемое непонимание спутницы заставило Ацилия смолкнуть. Но замолчал он очень непреклонно.

— Я, между прочим, отличница боевой и психологической подготовки, — не удержалась от некоторого хвастовства Кассия. — И по сравнению с тем, что для меня уготовили парфы, сексуальная агрессия — это пустяки. Ты же стратег, и понимаешь, что нам нужно упредить противника.

Она встала и демонстративно прошлась туда-сюда перед люком, неумело копируя походку гетеры. Вместо соблазнительных покачиваний бедрами то и дело сбиваясь на строевой шаг.

— Ты только молчи и не вмешивайся, ага? — шепнула Кассия. — У нас всё получится.

На непредвзятый взгляд Ацилия, соблазнительница из Кассии вышла бы примерно такая же, как из него — вакуум-сварщик. Патриций не удержался от ядовитого комментария:

— Смехотворная попытка.

Хотя покачивания упругих бедер напарницы оказались вполне грациозны. Местами.

— Если ты считаешь, что я буду молча смотреть на то, как эти выродки потащат тебя на поругание, ты ошибаешься, — сердито отчеканил Курион и выдвинул челюсть.

Право, большего издевательства и унижения не измыслил бы даже подлец-Клодий! И если вообразить на миг, что подобный случай станет известен друзьям… бывшим друзьям бывшего патриция… Нет, недопустимо!

В намерениях напарника разобрался бы даже трехлетний ребенок, а Кассия уже успела изучить его, чтобы понять — благородного защитника придется вырубить. Главное, сделать это аккуратно. Манипулария знала минимум девять болевых точек на теле мужчины, но причинять Ацилию вред не хотелось. Не заслужил.

Решение этой задачки прервалось скрежетом люка, что означало — маленькая хитрость с обнаженкой, придуманная Фортунатой, сработала. Створка отъехала в сторону, явив ловцу ценного зверя — смазливого паренька-варвара.

Ацилий было ринулся на потенциального насильника, но через мгновение рухнул на колени, хватая ртом воздух, сраженный коротким тычком в солнечное сплетение.

— Идем со мной, женщина! — приказал пиратик, грозя бластером какой-то древней модели.

Кассия демонстративно медленно натянула майку обратно и безропотно подчинилась грубой силе, а на прощание подмигнула напарнику, мол, жди, скоро вернусь с добычей.

У будущего сексуального агрессора обнаружились роскошные длинные ресницы и отлично прокачанные двуглавые мышцы плеча^[42]. И Кассия, вынужденно обходившаяся без мужского общества последние полгода, подумала, что, пожалуй, она воспользуется удобным моментом и совместит приятное с полезным.

Ацилий, отдышавшись, рванул к люку, но тот оказался уже задраен.

— Ну, погоди у меня, плебейка! — в ярости прорычал Гай и от бессилия саданул по препятствию кулаком. Но ответом ему был лишь обиженный гул металла.

Впрочем, разве настоящего сына Республики остановят какие-то жалкие обстоятельства? Частью сознания Ацилий понимал, конечно, что его неожиданная первобытная свирепость, давным-давно укрощенная соответствующей селекцией и воспитанием, спровоцирована этой репликаторной девкой, посмевшей узурпировать его прирожденную привилегию в принятии решений… Однако в этом были и плюсы. Впервые после приговора опальный патриций почувствовал себя живым. И уж точно не собирался теперь сидеть здесь взаперти и бездействовать, покуда жадные лапы похотливых скотов… Богатое воображение живорожденного, подстегнутое длительным воздержанием, нарисовало Гаю такую живую и красочную сцену того, что пиратская банда может сотворить с подопечной ему беспомощной девушкой, что тот факт, что манипулария из десантно-штурмового отряда сама кого угодно заломает и надругается, стал совершенно несущественным. Надо было что-то делать, в конце концов!

— Эй! — крикнул Ацилий голосом, отлично поставленным долгой ораторской практикой. — Вы, ошметки! Ко мне, живо!

И на случай, если захватчики не расслышали этого зова, принялся ритмично пинать ногами переборку. Вдруг да найдется среди пиратов знаток системы знакового кодирования, в просторечии именуемой «перестукиванием»?

Сложно сказать, расшифровали разбойники сообщение, которое назойливо выстукивал Гай, или им просто надоел производимый им шум, однако Курион не успел еще как следует отбить себе пятки, а люк уже заскрежетал снова. В проем просунулся давешний бритоголовый злодей и угрюмо спросил:

— Как ты меня назвал, морда патрицианская?

«Надо же, сработало!» — порадовался Ацилий, хотя результат несколько превзошел его ожидания. Пират ведь пришел не один.

Патриций предусмотрительно принял чуть в сторону, открывая себе пространство для маневра. Конечно, по сравнению с генетически модифицированной боевой машиной по имени Кассия живорожденный аристократ не казался таким уж опасным, однако и сенаторов кое-чему учили. Опять же, стресс. Тут кто угодно озвереет.

— Pedicabo ego uos et irrumabo^[43], - любезно повторил Гай цитату из любимого поэта, за которую в приличном обществе в лучшем случае били по лицу.

— Чо? — переспросил другой разбойник, не столь сведущий в латыни, как главарь.

— Ща ты у меня ответишь за базар, — посулил бритоголовый, не утруждая себя переводом для соратника.

— Это еще кто ответит, — хмыкнул Ацилий, подныривая подэнергоплеть.

Кто сказал, что первобытные инстинкты — зло?

***

— Скажешь кому — отрежу язык! — грозил юнец, заталкивая Кассию в какое-то подсобное помещение, присовокупив к раритетному бластеру большой кухонный нож для убедительности.

Девушка старательно, как предписывала «Памятка», изобразила лицом испуг и мольбу о пощаде, предусмотрительно не произнеся ни слова, зато внимательно изучая окружающую обстановку. Кладовка по всем параметрам манипуларию вполне устраивала — она имела неплохую звукоизоляцию и закрывалась изнутри.

Нетерпеливый варвар жадно облапил Кассию за грудь и впился пухлыми губами ей в шею, а потом толкнул спиной прямо на голый пол.

«Погоди, — мягким жестом остановила она агрессора, когда тот хотел разорвать на ней белье. — Я сама».

Плавным движением сняла майку и медленно, внимательно наблюдая за реакцией пиратика, опустила на щиколотки трусы, переступая через ненужный предмет одежды. От зрелища этого простого движения юнца буквально затрясло от возбуждения, из угла рта потекла слюна.

«М-да, не повезло! На по-настоящему „приятное“ этого молокососа точно не хватит, — мысленно скривилась от брезгливости Кассия. — А коли так, то и нечего тянуть с „полезным“».

Она покорно легла, раскрылась и подалась навстречу, а когда агрессор громко и сладострастно застонал, вскинула ноги ему на плечи и резким встречным движение пяток — в подбородок и затылок — сломала поганцу шею.

Не теряя времени даром, манипулария натянула штаны жертвы, затолкала в угол еще теплое тело и осторожно выскользнула из подсобки. Бластер у свеженького покойника, кстати, почти разрядился, но на один хороший выстрел его бы точно достало. Тем более что мишень нашлась быстро — прямо в их с Ацилием узилище.

Стратег-то наш, оказывается, тоже не сидел сложа руки в ожидании спасения ценою… Как он там сказал? Чести? Девичьей?

Ну что ж, патриций прав, в мгновение, когда Кассия всадила трофейный нож в спину одному из пиратских командиров, её девичья честь (если это было она) буквально ликовала. А что делать, если у манипуларий такая девичья честь странная?

В среднем экипаж миопароны состоял из 25 человек, и только в редких случаях, когда дела пиратские шли хуже обычного, в маленький юркий кораблик набивалось вдвое больше швали. И так как захватившие лигариев разбойники не производили впечатления нищих оборванцев, то Кассия оценила численность противника как стандартную.

— Двадцать пять минус три, — произвела она простой расчет.

Пока девушка резала одного, второго пирата завалил Ацилий: шею свернул голыми руками, весь аж взмок, и стоял теперь весь такой с подбитым глазом и опухолью на половину лица, но при этом неизменно величественный, аж жуть берет.

— Какой ты молодец, однако, — искренне похвалила спутника манипулария. — Как ты их заманил-то, если не секрет?

— Пообещал произвести в отношении них насильственные действия сексуального характера, — чопорно молвил Ацилий, переведя дыхание. — В извращенной форме. — И, немного подумав, пояснил: — Ругательства выстукивал в переборку. Пяткой.

Подобрав скомканную простыню, успевшую так славно послужить, он тщательно вытер руки и осведомился: — Есть соображения, как пробраться в рубку?

— О как! — поцокала языком Кассия, по достоинству оценив вклад напарника в регуляцию поголовья галактических скотов. — Интересный метод, действенный.

Вопрос насчет захвата рубки волновал её не меньше патриция, но ответ у девушки на него был только один — всех убить.

— Короче, берем оружие и идем в сторону рубки, кого встретим — того в расход. Лучше, конечно, делать это по возможности тихо, чтобы не переполошить остальных прежде времени. Как тебе такой план, Ацилий?

— Выглядит столь же безумным, как и предыдущий, — пожал плечами тот. — Однако будем уповать на то, что маны нас не оставят.

Патриций брезгливо пнул тело разбойника с неестественно вывернутой шеей, переворачивая его в поисках оружия. А чтобы напарница не вздумала снова перехватить командование, обронил мимоходом:

— Я получил начальную военную подготовку в Кампусе Марция, а затем отслужил два года в качестве военного трибуна в лагере преторианской гвардии. В остальном полагаюсь на твой опыт, Кассия.

Опыт манипуларии говорил, что в критической ситуации любая военная подготовка пригодится. Храбрость же свою патриций доказал, заманив к себе противника самым провокационным способом. А ну как пираты сделали бы с ним самим обещанное по тексту? И не посмотрели бы, что гражданин Республики и патриций. Впрочем, Кассия была уверена, что по любому успела бы вовремя.

Они честно разделили небольшой трофейный арсенал.

— Тут прямо по центральному проходу пойдешь — в отсек управления попадешь, — рассуждала Кассия, выдавая напарнику самый современный из найденных бластеров. — Я — впереди, ты контролируешь противника в арьергарде. Сразу ставь на «импульс», чтобы случайно не повредить внутренние системы миопароны.

Манипулария задумчиво посмотрела на свои босые пятки, примериваясь к обуви мертвецов, но потом передумала.

«Обойдемся без чужих и наверняка вонючих ботинок. Да и примета плохая», — решила она, с глухой тоской вспоминая свои любимые штурмовые калиги — легкие и удобные.

— Так мы идем? — нетерпеливо напомнил Ацилий.

— Ага!

Кассия осторожно кралась к рубке, неосознанно копируя своего любимого виртуального лиса. Ушки на макушке, нос по ветру, легок пружинящий шаг и смертелен удар.

Первый же встречный пират не успел даже понять, что с ним случилось. Он беспечно ковырял отверткой в распределительной панели, не заметив тени за спиной. Ему Кассия тоже сломала шею, ловко подхватив падающий из разжатых пальцев инструмент. Отвертка, вообще-то, отличное оружие в умелых руках. Пригодится.

«Минус четыре!»

Девушка немного расслабилась, снова очутившись в привычной обстановке. Не хватало только хрипловатого голоса Публия и его команд, шедших через приемник во внутреннем ухе. Теперь Кассия сама себе была центурионом.

За спиной у неё послышался какой-то шорох, прервавшийся тихим коротким всхлипом. Это Ацилий продемонстрировал свою двухлетнюю подготовку. Манипулария бросила взгляд через плечо. Для военного трибуна её напарник убивал очень профессионально: с одной попытки проделал у врага дырочку между глаз.

Дальше работа как по маслу пошла, только успевай сдвигать тела в сторонку, чтобы патриций ненароком не споткнулся.

В рубке управления был только дежурный. И он очень увлеченно смотрел порно. Кассия не удержалась и заглянула в его планшет через плечо. Что ж там он увидел такое? Ничего особенного — примитивные фантазии парфов на тему республиканских армейских будней.

— Тьфу на тебя, животное, — сплюнула она, прежде чем выстрелить пирату в затылок.

— Я заблокировал жилые отсеки и теперь стравлю воздух, — буднично сообщил Ацилий, склонившись на управляющей панелью. Его пальцы бабочками порхали над ядовито зелеными схемами виртограммы. Это, конечно, была не его любимая унирема, замаскированная под прогулочную барку, за пультом которой Гай провел множество незабываемых дней в юности, когда душа и тело требуют авантюр, приключений и скорости, однако… Разобраться с управлением удалось почти сразу. Во всяком случае, настолько, чтобы решить проблему с бывшими владельцами миопароны радикально и навсегда. Гражданским судам, одним из которых прикидывалась незабвенная унирема Ацилия, новейший нейро-интерфейс не полагался. Пиратским миопаронам, как выяснилось, тоже. Так что невеликие навыки Куриона в ручном пилотировании пришлись очень кстати. Теперь еще понять бы, как вернуть захваченный корабль на обратный курс к месту гибели «Вератрума»… и разобраться, как и чем эта штука стреляет.

В другой ситуации Ацилий подивился бы собственной неожиданной кровожадности, однако патриции Республики не всегда были только политиками. Где-то глубоко-глубоко под их сенаторскими тогами дремали воинственные предки, достаточно свирепые и безжалостные для того, чтобы расширить свои владения от небольшой планетки до нескольких звездных систем. И эта хищная память поколений сейчас буквально взяла Ацилия за глотку и властно потребовала крови врагов. Он даже отчасти сожалел о том, что пиратов на миопароне оказалось так мало… и что вдвоем с Кассией расправились они с пленителями столь быстро и почти бескровно.

Кассия по традиции всех Фортунат стукнула кулаком о кулак в знак полного согласия с решением напарника. Что и говорить, в Кампусе Марция инструкторы не зря ели свой хлеб!

Глава 2

Привычка — вторая натура, что ни говори. Вроде можно еще спать и спать, но стоило на табло высветиться магическим цифрам 4.30 по внутрикорабельному времени, и сна Квинта Марция как ни бывало. В другой день, приняв душ, префект^[44] отправился бы понаблюдать за работой офицеров мостика, тем паче, они уже свыклись с появлениями командира манипулариев вне расписания. Но только не сегодня. Вахта наварха^[45], твоюцентурию! Взаимная, перманентная и неослабевающая неприязнь к командиру «Аквилы» делала такой визит невозможным.

«Ничего! Еще встретимся, и не раз», — раздраженно подумал Квинт и решил, что с места не сдвинется до сигнала будильника. Вот даже не шелохнется и всё! Он вытянулся во весь рост на койке и снова закрыл глаза, твердо намериваясь еще подремать хоть часик. Не тут-то было! Удобное с точки зрения физиологии сна ложе в сей же миг превратилось в пыточную скамью. Шесть раз сломанная и столько же раз сращенная без малейших последствий нога стала болеть, мышцы шеи свело судорогой, как назло. И на какой бок не повернись — со всех сторон давит и жмет. Проклятье!

— Луций! — рявкнул префект в коммуникатор, нимало не заботясь об отдыхе личного порученца. — Ко мне!

— Слушаюсь! — откровенно возмущенно отозвался тот, хотя мог бы уже и привыкнуть к ранним подъемам.

Вообще-то, внутренний устав отводил манипуларию на утренние сборы ровно три минуты и 15 секунд. Квинт специально засек время, запустив секундомер в момент окончания разговора, но стремительный Луций лишил своё непосредственное начальство малейшего повода для разноса. Ровно через три минуты и две секунды индикатор дверной панели окрасился в ярко-алый, и раздался омерзительно бодрый голос порученца:

— Разреши войти?

— Разрешаю.

Молодой человек выглядел свежим и довольным жизнью.

— Не спится?

— Угу, — признался префект.

— Может, почитаешь? У тебя же есть новая книга.

— Не увлекла, — признался Квинт и с нескрываемым отвращением открыл вирт-планшет и процитировал: — «С оглушительным лязгом и скрежетом старый списанный звездолет величественно врезался в ржавые остатки заброшенной станции…» Ну вот что это за начало для захватывающих приключений?

— Хм… А как надо? — полюбопытствовал Луций.

— Как? «Десять энергоплетей тебе, грязная сволочь! — вскричал центурион». Вот как надо начинать книгу, чтобы сразу захватить воображение читателя.

— А не многовато?

— В смысле?

— Плетей не многовато ли? — поспешил уточнить Луций. — Сдохнет этот твой Грязная Сволочь на первой же странице и всей истории конец.

По сути вопроса контубернал несомненно прав был. После пятого касания энергоплетью у парализованного предыдущими четырьмя ударами человека наступали необратимые процессы в нервной ткани.

— Не обязательно, — возразил префект. — Через пару абзацев появится другой герой и спасет приговоренного. Например.

— Хм…

Такого лихого поворота сюжета порученец явно не ожидал.

— Тебе надо больше читать, Луций, — мрачно проворчал Квинт. — Меньше бессмысленной стрельбы и беготни в вирт-поле, больше пищи для ума. Хотя бы аудио-либру послушай на досуге.

— Да нуууу… Я не особый любитель…

Молодой человек увлекся и забыл, что нудёж префект не любил еще больше, чем откровенное пренебрежение плодами цивилизации.

— Это — приказ, контубернал! Сегодня же пойдешь к Александру и попросишь у него один из его романов, который поприличней.

Как большинство гетер и амикусов, Александр писал развлекательные романчики, но если девушки изощрялись в любовных интригах, то парни живописали разнообразные приключения героев. Но ведь с чего-то же надо начинать? А у Александра неплохо получаются характеры.

— Так точно, господин!

Луций и не подумал обижаться, это был еще очень и очень гуманный приказ. Все могло кончиться древним, как сама Вселенная, Плутархом.

— И не надейся увильнуть, проверю! — рявкнул Квинт Марций и окончательно растерял всю сонливость. — Мне иногда не верится, что ты — мой достаточно близкий генетический родственник. Марциев всегда отличала тяга к визуализированному слову, к серьезной книге, поднимающей перед читателем актуальные проблемы современности. И даже развлекательное чтиво способно увлечь пытливый ум…

Нет, правда, префект и в самом деле любил литературу, всю жизнь собирал фантазику, и его библиотека насчитывала почти десять тысяч томов. Он не мыслил свой досуг без книги, а потому совершенно не понимал равнодушия контубернала.

— В дебри?

— Что?

— Я говорю, увлечь пытливый ум в дебри чего-то там, — простодушно заявил Луций.

— Тьфу на тебя! Так ты никогда до центуриона не дослужишься. Ни через десять лет, ни через двадцать! — в сердцах вскричал Квинт. — Всё! Немедленно к Александру за книгой!

— Я прошу прощения, господин, — склонился перед начальством будущий офицер. — У них траур как раз.

— А что случилось?

Обрадованный возможностью наконец-то поделиться свежайшей новостью Луций аж лицом посветлел, хоть полагалось бы наоборот — посмурнеть.

— Ночью умерла Пассия. Сердце во сне остановилось, только час назад обнаружили.

Префект «Аквилы» налился грозовой мрачностью, отшвырнул в сторону простыню и, не замечая ни порученца, ни предметов обстановки, прошелся от стены к стене и обратно. Смерть гетеры — плохой знак, очень плохой. В мистику можно не верить, но корабельные гетеры — существа тонко организованные, их безвременная гибель предвещает радикальные перемены, такие, которые ломают хребты и головы.

- Наварх еще не знает, — доверительно сообщил Луций, наслаждаясь изумленной физиономией префекта. — Медики побоялись портить ей вахту. Мне техник по секрету шепнул.

Квинт Марций тут же прикинул, как этой новостью он сможет насолить Ливии.

— Никому ни слова. Понял?

— Так точно!

— Хорошо. Я в душ.

Стоя с закрытыми глазами под упругими струями, отлично массировавшими тело, Квинт наконец почувствовал горечь утраты. Он знал усопшую много лет. С Пассией они просто дружили и разделяли взгляды на искусство и литературу. Иногда пересекались в тренажерном зале. Но, должно быть, на «Аквиле» все в той или иной степени любили это прекрасное создание, сотворенное для радости.

«От тебя, высокомерная сука, сознательно утаили информацию твои же подчиненные. Доигралась в небожительницу? Интересно, как это повредит безупречной репутации биремы!» — скрипнул зубами Квинт, мысленно обращаясь к Ливии Терции — наварху «Аквилы».

***

Ночная вахта всегда тянется так долго…

Казалось бы, в недрах корабля, затерянного среди вечной темноты и молчания космоса, несложно вообще запутаться, когда начинается день и кончается ночь. На мостике биремы ничего не меняется: все тот же полукруг проекционных панелей, молчаливая и слаженная работа офицеров, еле слышное гудение и шорохи да легкая вибрация палубы, почти неощутимая в силу привычки. А еще — огромный по меркам скромного корабельного пространства обзорный экран. Конечно, никто не летает «на глазок», но в самом крайнем случае, если откажут все сенсоры и астрогационные системы, можно будет довериться и зрению. Кроме того, при необходимости экран мгновенно превращался из обзорного в тактический. А еще — ибо планировка боевых кораблей отнюдь не исключает эстетики — звездная бездна перед глазами это просто очень красиво.

Наварх биремы «Аквила» могла по пальцам пересчитать, сколько настоящих рассветов ей довелось встретить после того, как она приступила к службе. Если не считать недолгую реабилитацию после ранения на Колонии Траяне, то восемь. И каждый был незабываемым. Но если позволить себе испытывать наслаждение слишком часто, оно станет привычным, потеряет остроту. Перестанет быть драгоценностью, бережно хранимой в шкатулке памяти. Разве настоящий ценитель будет хлестать коллекционное цекубское неразбавленным, прямо из амфоры с отбитым горлом? Это — удел профанов, а Ливия Аквилина, наварх лучшей биремы пограничного Сектора Вироза, слишком себя ценила, чтобы пасть так низко.

Она любила ночные вахты еще и потому, что в эти часы мирных дежурств, когда все проходило штатно, по палубам «Аквилы» не слонялись манипуларии, а Квинт Марций не отсвечивал своей кислой мордой в соседнем кресле.

Пользуясь отсутствием названного офицера, Ливия позволила себе вольности: откинулась в кресле и заложила ногу на ногу. В часы, когда наварх и префект делили мостик «Аквилы», спина женщины всегда была строго выпрямлена, подбородок поднят, а руки лежали на подлокотниках. Нет, разумеется, Квинт Марций не позволил бы себе замечаний в её адрес, в конце концов, не его это легионерское дело, как именно она сидит в своем кресле на мостике своего корабля, однако… Свинья везде найдет грязь, пьяница — вино, а префект манипулариев «Аквилы» — недостатки во внешности, поведении, личных качествах и профессиональных навыках наварха. Точно так же, как и сама Ливия — а она никогда не отрицала собственных изъянов — отыщет любой, самый крохотный повод придраться к префекту. Что поделаешь, если на борту «Аквилы» сошлись два наименее подходящих друг другу человека во всем секторе? И добро бы Ливия и Квинт Марций оказались ментально несовместимы — тогда и служить вместе не пришлось бы! — так нет же! Их боевое слияние близко к идеальному, и в сражениях «Аквила» летит, ведомая единой волей, так, словно приказы отдает один человек, а не пара офицеров-ментатов.

Но личные симпатии, так же, как и неприязнь, не поддаются контролю генетиков. Ведь не может же быть, чтобы все Марции рождались такими… такими неприятными в общении людьми, как Квинт Марций Аквилин?

Так ведь нет же, и Ливия лично тому свидетель. Бегает по «Аквиле» юный Луций, контубернал префекта — парень как парень, щенок, каких много.

Вот, вот он, еще один повод для недовольства! Если Марциев в армии и на флоте расплодилось, как собак, то Ливия в Секторе Вироза одна-единственная. Их фамилия вообще никогда не была особенно многочисленной. В этом поколении — только дюжина, шесть братьев и столько же сестер, и двоих уже призвали маны. Гай Ливий Аперин, наварх, погиб вместе с «Апером», своим кораблем, а Ливия Секстия, самая младшая из сестер, пала жертвой пунийского вируса, не успев даже получить первое назначение…

Наварх вздохнула и беззвучно шепнула одними губами поминовение генетическим родичам. И вернулась к обязанностям.

— Статус? — негромко спросила она рулевого.

— Без изменений, наварх.

— Сохранять курс.

До конца вахты и начала традиционного утреннего совещания оставалось еще ровно полтора часа. Пусть все пройдет штатно. Девяносто минут покоя и тишины — разве это такое уж нескромное желание?

В 6-00 утра по корабельному времени Ливия, сдав вахту наварх-стажеру Марку Флавию — своему контуберналу, вошла в преторий.

— Salve^[46], - приветствовала наварх офицеров и кивнула префекту. — Квинт Марций.

— Ливия, — коротко дернул подбородком тот.

— Вольно, господа. Присаживайтесь, — скомандовала Ливия и щелчком активировала вирт-планшет. — Начнем.

Стараясь не шуметь, офицеры расселись по креслам и выжидательно замерли, не поднимая глаз. Над столом повисла напряженность, словно под потолком витал неприкаянный дух почившей Пассии. Но это было чувство вины.

Именно со смерти гетеры Ливия и начала. Сюрприза не получилось…

- Первый вопрос, которого мы коснемся, увы, относится к печальному событию. Луций Ицилий, — она остро глянула на шефа медицинской службы, — рекомендую тебе наложить взыскание на твоих подчиненных. Донеси до каждого из них, что первым после непосредственного начальника о трагических событиях на борту должен узнавать наварх. А приятели из второй центурии манипулариев — уже потом. Я не стану рекомендовать префекту провести расследование только потому, что разделяю скорбь экипажа по безвременно почившей гетере Пассии. Однако… — она прервалась, созерцая мелко подрагивавшую макушку врача, — этот инцидент, безусловно, будет иметь последствия.

Квинт многозначительно постучал пальцами по столешнице, перетягивая внимание присутствующих на себя:

— Совершенно верно. Нет никакой необходимости проводить расследование по инциденту, не имеющему прямого отношения к должностным обязанностям вверенных моему командованию людей. Это было бы бесполезным расходованием служебного времени и ресурсов, — процедил он, делая акцент на слове «моему» и тем самым зашвыривая в огород наварха еще один булыжник.

— Тем не менее, — безмятежно отозвалась наварх, отбивая подачу, — поскольку последним, кто видел Пассию живой, был легионер второй центурии Гай Меммий, боюсь, что я не смогу перераспределить график выжившего рекреационного персонала так, чтобы закрыть возникшую лакуну. Полагаю, части твоих подчиненных, Квинт Марций, придется обойтись виртуальным отдыхом. Иначе мы можем вообще остаться без гетер к концу рейса, не так ли?

Квинт непроизвольно сжал челюсти и внимательно вгляделся в спокойное лицо Ливии, не в первый раз сожалея о том, что лишен возможности ей оное как следует набить.

«Выжившего! Вот, значит, как!»

— Это обвинение в преступной небрежности? — спросил он обманчиво мирным тоном.

«Это — залёт, — мысленно парировала наварх. — Не только мой, но и твой. Поглядим теперь, как ты извернешься!»

А вслух искренне удивилась, разве что руками не всплеснула:

- Bona Dea! Разумеется, нет! Разве что — в неосторожном обращении с… м-м… рекреационным персоналом, и то, только если ты настаиваешь, Квинт Марций, — и чуть прищурилась, одними глазами обозначая улыбку. — Осмелюсь так же напомнить префекту, что служба рекреации, являясь неотъемлемой частью корабля, целиком и полностью находится в ведении наварха. Уверена, впрочем, что подобных инцидентов больше не повторится.

Атмосфера в претории сгустилась до полной невозможности глубоко вздохнуть. Все терпеливо ждали следующего раунда.

«Интересно, она в самом деле хочет убедить себя и других, что один из манипулариев способен в здравом уме причинить вред гетере, или это только мелочная личная месть за … за доверительные отношения между её людьми и моими? — подумал слегка озадаченный префект и после недолгого внутреннего спора с самим собой решил: — Конечно, месть».

— Я полагаю, что весь рекреационный персонал нуждается в длительном отдыхе. Никто, ни манипуларии, ни экипаж не захотят усугубить положение. Будет справедливо, если скорбящие получат возможность соблюсти все традиции, связанные с трауром по соратнице.

В переводе это означало: «Если уж воздерживаться, то всем и без исключений». В данном вопросе Квинт Марций всегда придерживался принципа равной ответственности.

«До чего же ловок! Ведь вывернулся!» — подумала Ливия, кивая:

- Согласна, — и обратилась к остальным: — Поминальная церемония по усопшей Пассии состоится в 13 часов. Кроме того, я рекомендую авгуру^[47] провести ауспиции^[48], дабы узнать волю богов. Гней Помпилий? — она, не мигая, уставилась на корабельного авгура. Тот сглотнул:

- Да, наварх. Конечно.

Префект не захотел сдержать рвущуюся на волю кривую ухмылку. Для почтенного наварха воля богов была контролируемым процессом, вроде работы плазменного инжектора «Аквилы». И если оная вдруг входила в противоречие с волей самой Ливии Терции, то поголовье священных аптериксов начинало сокращаться до тех пор, пока не находился компромисс. С помощью Гнея Помпилия, разумеется.

Штатный авгур слишком пекся о своих ногастых тварях, чтобы не находить общий язык с богами достаточно быстро и к взаимному удовольствию сторон.

Ливия вернула префекту его улыбочку. Она прекрасно знала за собой этот грешок: вышвыривать зажравшихся гадательных «кур» из шлюза прямо в пространство с напутствием: «Если не хотят клевать, тогда пусть полетают!» Но с некоторых пор ауспиции всегда проходили удачно. Можно сказать, образцово. Следовало ли это понимать, как согласие богов со столь радикальным подходом к обрядам? Как знать! В любом случае, Гней Помпилий пока не сообщал о божественном недовольстве, следовательно, действия наварха гнева высших сил не вызывали.

Когда стало понятно, что буря улеглась и никому не грозит перспектива попасть под перекрестный огонь, планерка продолжилась. Начальник инженерной службы доложила о штатной работе всех систем биремы. Жизнеобеспечение экипажа и боеспособность корабля нареканий не вызывали. Как положено, отчитался главный астрогатор, затем представил свои выкладки аналитический отдел в лице суровой Юлии Примы. Последним выступил Луций Ицилий — «виновник» ночных треволнений, сообщив о результатах вскрытия покойной Пассии Аквилины. Женщина умерла от приступа типичной для всех гетер напасти — пароксизмальной тахикардии. Прискорбный, но довольно обычный случай.

Сделав все необходимые пометки, наварх снова подняла голову от планшета:

— Теперь переходим к приятной части. Ни для кого не секрет, господа, что наша бирема является лучшей в секторе, образцом для всех военных и гражданских судов. Счастлива сообщить, что и командование пришло к тому же выводу. Претор^[49] Випсаний Бибул доверил нам миссию высочайшей важности. Нам предписано встретить, принять на борт и сопроводить к месту службы пару новых лигариев для станции Цикута Вироза. Транспорт «Вератрум» прибудет в наши координаты спустя 26 стандартных часов. Надеюсь, и экипаж, и манипуларии проявят себя безупречно.

Присутствовавшие на планерке мужчины и женщины, услышав новость, стали обрадовано переглядываться. Появление лигариев означало не только возобновление коннекций, но увеличение финансирования станции, а следовательно, и всей эскадры. А Квинт Марций подметил еще и тень абсолютно неуставной улыбки на губах наварха.

— Прекрасная новость! — высказал он всеобщую мысль. — А уже известны имена?

Авгур, тот вообще заерзал в своем кресле от нетерпения. И страшно даже представить, какое оживление царит сейчас на самой станции.

Ливия, заинтригованная не меньше, чем экипаж, покачала головой:

- Пока нет. Однако, если префект не против, я попросила бы его помочь разведслужбе выяснить все возможное. В конце концов, мы не имеем права уронить честь «Аквилы» в подобной ситуации, верно?

Гордый оказанным доверием, префект удовлетворенно кивнул.

— Мой священный долг всеми силами и средствами поддерживать образцовую репутацию нашей «Аквилы». Особенно в таком деликатном и важном для всей Республики деле.

— Благодарю, — с искренней признательностью кивнула женщина: — Как всегда, я могу полностью на тебя положиться, Квинт Марций. Засим можете быть свободны, господа. Надеюсь увидеть всех вас на поминовении Пассии и последующих ауспициях. Следующее совещание — в 18 часов.

Обычно по завершении утренней планерки, когда офицеры, словно выпущенные на волю птицы, облегченно устремлялись к боевым постам, с уст Ливии срывалось сакраментальное: «А тебя, Квинт Марций, я попрошу задержаться…» Однако на сей раз наварх не стала растягивать сомнительное и ушла прямо к себе в каюту. Всего-то четыре часа на отдых, а затем… «Аквила» должна подготовиться к встрече редких гостей. Нужно выделить лигариям помещение, назначить сопровождающего, который присматривал бы за ними, согласовать меню для офицерского триклиния. Ливия поморщилась, припомнив, как едва не опозорилась пять лет назад, когда ее бирема послужила курьерским кораблем для инспектора из метрополии. Посланный Сенатом квестор^[50], как выяснилось, страдал врожденной непереносимостью целого ряда белков, что проморгала разведслужба биремы. В то время как префект все знал и злонамеренно утаил информацию, шепнув Ливии на ухо про пищевые пристрастия инспектора, когда все уже садились за стол. Неимоверными усилиями поваров репутация «Аквилы» и ее наварха была спасена, а Квинт Марций, без сомнения, получил массу удовольствия, наблюдая, как Ливия выкручивается. С тех пор всю информацию о будущих гостях наварх предпочитала получать заранее, а если уж приходилось подключать к делу командира манипулариев, то перепроверять хотя бы два раза всё, о чем он доложит.

О смерти гетеры наварх размышляла, пока принимала душ. Служба рекреации, призванная обеспечивать физический и психологический комфорт экипажу и манипулариям «Аквилы», была не менее сплоченной, чем, скажем, инженеры, и работала столь же эффективно и образцово. Гибель Пассии, безусловно, скажется на общем состоянии команды. Приятная женщина была, хоть и несколько утомительная. И бестолковая, как и вся их братия. Однако от рекреационного персонала и не требуется умения рассчитывать курс или давать оценки политической ситуации. Пассия идеально выполняла то, для чего была создана, и проблем с нею у наварха никогда не возникало.

«Да, — подумала Ливия, намыливая голову, — пожалуй, я включу это в погребальную речь».

Что же касается дурного предзнаменования… Наварха, как и большинство пилотов, отличал этакий рациональный фатализм. В космосе нет богов, однако никто не поручится, что их нет где-то еще. Если щедрых жертв и проведения ауспиций хватит, чтобы отвратить от «Аквилы» удары судьбы, хорошо, если же нет — там увидим.

Женщина натянула свежую тунику и открыла террариум, выпуская побегать своего любимца — аррианского сцинка Фиделиса. Среди экипажа «Аквилы» уже не один год бродили слухи, которыми любили пугать первогодков, о том, что во время ночных вахт Фиделис гуляет по всему кораблю и навещает команду, предпочитая засыпать в теплых койках новичков. А еще — что наварх подозревает префекта в намерении отравить ее и потому дает сцинку попробовать свою пищу каждый раз, когда обедает с командиром манипулариев. Кроме того, дремлющая на плече Ливии ящерица позволяет женщине читать мысли проштрафившихся членов экипажа. А уж про то, что наварх экономит белковую часть своего рациона, чтобы синтезировать любимцу немного парного мяса или живого таракана — его любимое лакомство — в Секторе Вироза не слыхал только глухой. Последнее, кстати, было правдой. Фиделис обожал тараканов, а Ливия — Фиделиса, но не настолько, чтобы развести на борту «Аквилы» колонию этих насекомых. Приходилось запасаться тараканами впрок, а потом скармливать их сцинку по одному. Но рано или поздно запасы кончались, и Ливия начинала — да-да! — экономить на своем пайке. К счастью, Фиделис был уже взрослым и ежедневной кормежки не требовал. Зато как чудесно он усыплял наварха, едва лишь ее голова касалась подушки! Никакого снотворного не надо, не говоря уж о вирте!

***

Первым делом префект выдал, как бы это поприличнее сказать… пусть будет, честно заслуженную награду славному Гаю Меммию. Просто за то, что услышал его имя из нежных уст наварха, разумеется.

— Когда я уходил, то Пассия живехонька была, спать собиралась, подушечки раскладывала, — лепетал могучий легионер, ветеран и герой, трепеща под гневным взором начальства, аки агнец под ножом. — Поцеловались на прощание, и всё. Я сам узнал только на побудке.

— Меммий, запомни, ты сейчас не получаешь взыскание только потому, что насколько мне известно, бедняжка Пассия к тебе благоволила.

— Правда?

Квинт уверенно кивнул. Даже если это не так, а гетера на самом деле через раз поминала «милого Гая Меммия», манипуларий никогда не узнает правду. В правовом отношении гетеры и амикусы являлись корабельным имуществом.

По хорошему, префект завидовал в край опечаленному легионеру. Меммию было кого оплакивать, а покойная действительно его любила.

— Ладно… Можешь идти, — махнул рукой Квинт.

Пусть манипуларий думает, что начальство прониклось трагичностью момента. Это полезно для образа командира. А, кроме того, Пассия все-таки была замечательной женщиной.

Но её безвременная смерть меркла на фоне разгорающегося пламени всеобщего любопытства относительно личностей новых лигариев. Планетная система Вирозы, ничем не примечательной звезды главной последовательности 5 класса, не представляла собой ни малейшего интереса с точки зрения потенциального терраформирования и последующего заселения, но именно здесь располагалась стратегически важная червоточина. Вот только коннекторской станции катастрофически не везло на лигариев. Последняя пара астро-лоцманов трагически погибла полгода назад, и все это время Республика несла колоссальные финансовые потери из-за банального простоя систем проникновения.

— Юлия, делай что хочешь, но узнай, кто назначен на Цикуту Вирозу, — потребовал Квинт Марций, закрывшись наедине с шефом корабельной разведслужбы в собственной каюте.

— Так точно, префект! Но раз уж наварх дала добро, то могу ли я использовать несанкционированную командованием систему взлома? — спросила женщина, включая независимый фиксатор событий.

Предосторожность, которая свойственна всем разведчикам. Каждый приказ должен иметь авторство.

— Вся ответственность на мне, Юлия, — заверил её Квинт.

В тот же миг аналитик развернула перед собой трехмерную проекцию глобального информпотока и принялась сортировать факты по одному только ей ведомому сложному алгоритму. Разумеется, данные по назначению лигариев в общий доступ никогда не попадали. Но если знать, где искать и по каким признакам искать…

Со стороны Юлия более всего напоминала дирижера симфонического оркестра — пластикой движений, сосредоточенностью и абсолютным погружением в материал.

От Квинта требовалось только одно — не мешать. С этой почетной обязанностью он справлялся успешно.

— Вотэтода! — взвизгнула неожиданно Юлия. И добавила пару оборотов из лексикона штурмового десанта.

— Что? Кто?

Женщина развернулась лицом к префекту, медленно сняла с глаз обруч рефлектора и прошептала заворожено:

— Ты должен видеть это сам, Квинт Марций.

Надо отдать должное префекту «Аквилы», сначала он внимательно изучил собранный Юлией материал, затем почесал кончик носа, а только потом обогатил словарный запас подчиненной парой новых слов.

— Ты уверена?

— Видел пометку на документах? За несанкционированное использование данной кодировки полагается трибунал, вообще-то. Существует прецедент пятилетней давности, когда…

Но префект уже не слушал Юлию. Он, как сам любил частенько говорить, собирал мозги в кучку. На это ушло примерно пять минут, не больше. Затем Квинт Марций навис над разведчицей и молвил самым проникновенным голосом, на который был способен:

— Если ты скажешь хоть полсловечка кому б то ни было на биреме в течение ближайшего часа, я сделаю так, что ты больше никогда в жизни не зайдешь в информпоток. Поняла?

Угроза вышла, зная нрав префекта, очень даже выполнимая.

— А как же приказ наварха?

— Я сам передам ей отчет.

— Только в течение часа? — уточнила на всякий случай Юлия.

— Слушаюсь!

Получив такие веские гарантии, Квинт Марций отправился прямиком к наварху. Весть, которую он нес на кончике языка, обладала плотностью ртути и обжигала, точно плазма. Да! Час триумфа настал, осталось только сполна и впрок насладиться видом сраженной в самое сердце Ливии. А ведь он всегда говорил: «Политика пусть остается уделом политиков, а наше дело — служить и защищать. Служить Республике и защищать её от врага».

***

Заслуженный отдых наварха прерывался трижды за полтора часа, и каждый раз поводы становились всё серьезней. Первую побудку Ливии устроил Гней Помпилий. Срывающимся голосом авгур доложил о недостаче в поголовье аптериксов. Вольеры со взрослыми особями тщательно запирались. Доступ туда имели немногие: сам Помпилий, двое вигилов, совмещавших работу в корабельной службе безопасности с обязанностями помощников жреца, префект и сама Ливия. Но аптериксы, в дополнение к своим священным функциям, обладали еще и выдающимися вкусовыми качествами, поэтому периодически коды доступа в «курятник» взламывали очередные умельцы, и от гадательных «кур» не оставалось даже перьев. Что, впрочем, неудивительно, учитывая, что аптериксы славились своей радужной чешуей. Расследовать набеги на «курятник» было бессмысленно, Ливия уже пробовала. А повод все-таки был не настолько серьезным, чтобы проводить децимацию. В конце концов, обитателям биремы действительно не всегда хватает свежего мяса. Наварх непроизвольно облизнулась, представив себе ароматную ножку аптерикса в хрустящей панировке по-вирозиански, и тряхнула головой, отгоняя видение. Заверив авгура, что ни в коей мере не винит его в случившемся, Ливия озадачила инцидентом вигилов и снова задремала. Увы, ненадолго.

Следующим «будильником» оказалась Фабриция — глава инженерного, и, право же, незначительная утечка плазмы во втором инжекторе не шла ни в какое сравнение ни с «куриной» историей, ни с тем, что случилось потом. Ибо в третий раз Ливию разбудил префект, явившись к ней в каюту собственной сияющей персоной.

Уже по одному факту, что Квинт Марций позволил себе вломиться к наварху, стоило предположить, что случилось нечто катастрофическое. Ведь даже о столкновении с пунийской эскадрой вторжения, помнится, префект сообщил по интеркому.

— Квинт Марций? — хриплым спросонья голосом спросила наварх: — Что у нас? Пожар или мятеж?

Бить поддых сонного, расслабленного человека нехорошо — это знает даже ребенок. Префект сделал маленькую уступку совести и тщательно спрятал ухмылку торжества за деловитым спокойствием.

— Зачем же такие крайности, Ливия? Я лишь пришел доложить об исполнении твоего недавнего деликатного поручения. Юлия постаралась, — он сделал многозначительную паузу и продолжил: — Но, уверен, ты вправе сама подобрать наиболее подходящее стихийное бедствие для сравнения.

— И это известие никак не могло подождать еще полчаса? — поморщилась Ливия. — Впрочем, я слушаю. Итак?

«Что ж, милая, изволь!»

— Новыми лигариями станции Цикута Вироза станут Кассия из Игнациевой трибы, бывшая Фортуната, и Гай Ацилий Курион, патриций. Неожиданное назначение, правда?

Имя опального сенатора он произнес практически по слогам: Гай Аци-лий Ку-ри-он!. С наслаждением, с расстановкой, смакуя каждый звук.

В глазах у женщины потемнело, и Ливия моргнула от неожиданности. Потом сглотнула. Затем моргнула снова. И тут ее буквально начало трясти так, что улыбочка Марция заплясала перед глазами, будто префект вдруг пустился вприсядку. Она несколько раз глубоко вздохнула, борясь с нестерпимым желанием убивать, крушить, взрывать… Пилоты летают, манипуларии воюют. Никого из фамилии наварха не готовили к рукопашной, и Ливия всегда гордилась врожденной способностью сохранять здравый рассудок в любой, самой отчаянной ситуации, однако… Больше всего ей сейчас хотелось схватить префекта за шиворот и впечатать его в дверь, а потом бить снова и снова, пока его ухмыляющаяся морда не превратится в кровавое месиво. Или хотя бы с криком: «Вон, скотина!» дать пинка под зад, чтоб рожей своей дверь вышиб и вылетел в коридор. Или… Но наварх, справившись с голосом, сказала только:

- Понятно. Что ж… дай мне минуту, Квинт Марций. Встретимся на мостике.

На миг Квинт решил, что хватил лишнего в своем желании отыграться на крушении политических симпатий наварха. Все же месть — холодное блюдо, а в его сегодняшнем исполнении она кипела и пенилась. Однако раздражение Ливией копилось в нем годами, обиды усугублялись с каждым днем, а возмущению редко удавалось прорваться сквозь панцирь уставных отношений, поэтому… Нет, префект ни в чем себя не винил.

— Хорошо. Я тебя жду, — буркнул Квинт, и вышел из каюты наварха, чувствуя спиной её ненавидящий взгляд. Аж между лопатками зачесалась сигна с геральдическим орлом. Вот что означает вызнать, где у врага самое уязвимое место, и ударить точно!

Едва за торжествующим префектом с тихим шипением закрылась дверь, Ливия дала волю гневу и изо всех сил шарахнула кулаком в переборку. По композитному пластику пошла трещина, вспышка боли отрезвила наварха, но ненадолго. Перед глазами у нее все поплыло, она шмыгнула носом, чувствуя, что еще чуть-чуть — и разревется, словно девчонка. Гай Ацилий Курион был… Нет, не просто восходящей звездой партии популяров. Не только политическим кумиром и лидером, за которым Ливия пошла бы нагишом в открытый космос. И даже не последней надеждой Республики, как его частенько называли. Нет, он был… практически богом. И это божество, этого лучшего из людей постигло такое несчастье и бесчестье! И никак, никак теперь не исправить это!

Как и у любого старшего офицера, порог врожденной лояльности у наварха был значительно выше чем, скажем, у рядового манипулария или инженера. Так что всегда оставалась лазейка — собственная интерпретация пресловутого блага Республики. Никакого нарушения присяги, просто осознанный выбор. Увы, осознанным выбором Ливии с того самого дня, когда она впервые случайно поймала в вирт-сети трансляцию речи сенатора Куриона, была партия популяров, реформы и — да! — Гай Ацилий. Единственный, кто способен вести Республику вперед, вверх и вширь.

В голове Аквилины начали роиться планы один другого безумнее, блуждающий взгляд ее остановился на табельном «гладии». А что, если…

Пристрелить префекта, захватить бирему и, подняв знамя мятежа, с Ацилием на борту… Нет, не годится! Или… пристрелить префекта, поднять мятеж и, установив режим самоуничтожения, передать по всем частотам призыв к… Нет, и это не то! Взять на борт Ацилия, изолировать манипулариев, пристрелить префекта и…

Поняв, что все планы так или иначе предполагают физическое устранение Квинта Марция (абез этого никак), Ливия слегка охолонула. Без префекта, напарника в их ментальной связке, бирема из боевой единицы не превратится в прогулочную барку, конечно, но утратит большую часть своей эффективности. А жаль. Впрочем, возможно, кто-то из его центурионов…

Размышляя, женщина умылась, тщательно оделась и пристегнула кобуру с «гладием». Надо сказать, что мысль о самоубийстве Ливию так и не посетила. Во всяком случае, не сразу. Падение Куриона означало гибель Республики, это так, но покуда живы его сторонники и пока дышит он сам, ничто еще не потеряно. Для начала надо дать понять несчастному… э-э… короче, дать ему понять, что даже в пространстве Сектора Вироза у него есть друзья. А Квинт Марций… Наварх бледно усмехнулась своему отражению. Квинт Марций туп, как его штурмовая калига, если думает, что его сегодняшнее торжество когда-нибудь ему простится.

***

В ожидании наварха Квинт Марций наслаждался мгновениями долгожданного триумфа, устроившись в кресле и любуясь мерцанием звезд. Чересчур романтично, да. У каждого человека есть маленькие слабости. Префект «Аквилы», скажем, в часы душевного подъема любил смотреть на звезды.

А кобуру на поясе наварха Квинт заметил сразу же. И это был недвусмысленный знак того, что он изрядно перегнул палку. Но, видят лары и маны, ядовитая стерва заслужила каждую свою пролитую слезинку по Гаю Ацилию Куриону, на которого Ливия разве что не молилась денно и нощно последние пять лет.

«Хочешь меня пристрелить? — мысленно полюбопытствовал Квинт, с удовольствием разглядывая хладный лик женщины. — Что ж, попробуй. Вдруг получится? Но даже мой обугленный труп не вернет твоего Несравненного Ку-ри-она в Сенат».

Право же, префект не стал бы стрелять в ответ, если бы отчаявшаяся Аквилина действительно решила наделать в его груди пару-тройку сквозных дырок. Оно того стоило.

Они обменялись церемонными кивками и молча уселись каждый в свое кресло.

«Ты сотню раз пожалеешь о том, что я сдержалась и не прикончила тебя прямо сейчас», — мысленно посулила Ливия префекту, а вслух сказала:

— Благодарю за своевременную информацию, Квинт Марций. Теперь у нас есть время, чтобы достойно подготовиться к встрече… — она осеклась, пораженная неожиданной, но интересной мыслью: — А! Вот что!

Сумрачное чело наварха осветилось предвкушением мести, и она с истинным наслаждением отчеканила:

— Поскольку мы обязаны обеспечить лигариям максимальный уровень комфорта, я намерена предоставить им свою каюту, как лучшее помещение на «Аквиле». Но ведь ты не откажешь мне в гостеприимстве и позволишь разделить с тобой твое жилище до конца этого рейса?

Проклятье и еще раз проклятье! Это было нечестно! Неспортивно!

«Это только начало, — посулил взгляд наварха, ледяной и бездонный, как вакуум. — И только попробуй отказать, сволочь».

Ливия опять испортила префекту незамутненную радость победы. Она всегда так поступала, словно появилась на свет с одной лишь целью — отравлять Квинту Марцию из трибы Милес его непростую жизнь.

«А может быть, устроить Гаю Ацилию несчастный случай? Травматичный и мучительный» — почти всерьез задумался Квинт, но сразу же отказался от так и не родившегося плана членовредительства. Мятежного плана, говоря предельно откровенно. За порчу сдорогостоящего станционного имущества, вообще-то, полагался трибунал. Впрочем, рисковать карьерой и жизнью не требовалось, ведь худшего наказания для Хрустального Идеала, чем назначение лигарием, все равно никому не измыслить. Пусть же изменник мучается на глазах у почитательницы. У него для этого созданы все условия — пожизненный приговор и самая неподходящая напарница из всех возможных. Двойная пытка!

И все же Квинт не мог не оценить по достоинству внезапность ответного удара Ливии. Если её уязвимым местом были политические убеждения, то у префекта таковым являлось личное жизненное пространство. Покуситься на одну из немногих, а оттого крайне ценных привилегий, доступных офицеру высшего ранга, на возможность уединения в собственной каюте — это дерзкий и опасный ход. Стерва рассчитала верно. К тому же, как говорили манипуларии: «Не так страшна наварх, как её ящерица». Синеротую тварь, вечно норовящую нагадить в самых неожиданных и нежелательных местах оранжевыми липкими сгустками, Квинт ненавидел всеми фибрами души. И чувства эти были целиком взаимны.

— Я принимаю твое молчание за согласие, Квинт Марций, — не дождавшись ответа, молвила Ливия. — Подвахтенный! Перенести мои вещи в каюту префекта! Да, и поаккуратней с Фиделисом — его может стошнить от тряски.

И, удовлетворенная, откинулась в кресле, на радостях даже позабыв соблюсти приличествующую наварху позу.

«Обязательно стошнит! Прямо на мою постель!» — без помощи авгура и аптериксов предсказал будущее раздосадованный префект и скрипнул зубами.

Тем временем на командирском мостике установилась мертвая, нерушимая тишина. Кажется, даже время замерло в страхе перед разразившейся грозой начальственного гнева.

И тут подал голос офицер связи:

- Наварх! Мы получаем сигнал бедствия!

Ливия мигом подобралась и рявкнула: — Источник?

— Это… это позывные «Вератрума», наварх.

«Нет! Ацилию не могло так повезти!» — едва не закричал вслух Квинт Марций. Это было бы против всех законов вселенской справедливости.

Зато наварха словно подменили. Как будто Ливию подключили к дополнительному источнику питания, она аж вся засветилась.

— Боевая тревога! Астрогатор! Определить координаты и проложить кратчайший курс. Связь! Вызвать «Вератрум». Сообщи, что мы уже идем. Инженерный! Выжать максимум из нашего корыта!

«Аквила» недаром носила звание образцовой биремы. Прошло не более минуты с момента объявления тревоги, а все посты уже отчитались о готовности.

— Курс проложен, наварх.

— Хорошо, — кивнула Ливия. — Рулевой, полный вперед. Префект, — она крутанулась в кресле и уставилась на Квинта Марция, — что с орудиями? Полагаю, нам предстоит бой.

Коммуникатор префекта заработал в полную силу, едва прозвучал сигнал тревоги. Где-то в недрах «Аквилы» привели себя в боеготовность вверенные его командованию легионеры, их отчеты поступали четко в отведенные инструкцией сроки. Командир торвенторов сообщил о готовности орудий. И отдельный штурмовой отряд не заставил себя ждать. Все-таки не зря бирема считалась образцовой, так оно и было на самом деле.

— Центурии к бою готовы, наварх, — коротко ответил Квинт.

— Тогда — слияние, — так же коротко сказала Ливия.

Слияние. Казалось бы, чего проще: ладони ложатся на матовую панель, обручи нейроинтерфейса опускаются на головы, сотни импульсов пробегают по телам, соединяя воедино два разума, две души, два существа. Аквилины недаром считались идеальной ментальной парой, лучшей в секторе. Эмоции отступили, взаимная ненависть растворилась, и вот уже не стало ни Квинта Марция, ни Ливии, а одна лишь «Аквила», безжалостная и смертоносная.

Еще никогда, никогда метальная связь наварха и префекта «Аквилы» не была столь крепка и нерасторжима.

Глава 3

Управлять миопароной, пусть даже не самой последней модели, Кассия точно не смогла бы — в курс подготовки легионеров никогда не входили азы пилотирования. Зато девушка умела стрелять из любого оружия. Одно же из главных правил манипулариев гласит: «Делай то, что умеешь, и делай это хорошо». Плевать, что стреляющую штуковину пунского производства девушка видела впервые. Турельная установка она и в Секторе Галия турельная установка. Главное — сидеть удобно, и внешняя камера дает неплохой обзор. И если доблестный Ацилий не подведет… Но похоже, благодаря его «мастерству» безымянное суденышко швыряло из стороны в сторону с такой амплитудой, что ни прицелиться, ни попасть в увязавшихся в погоню пиратов никак не получалось. С другой стороны, именно поэтому энергощит миопароны до сих пор функционировал в штатном режиме. Кассия время от времени отвлекалась от стрельбы и бросала взгляд на показания счетчика. Положим, её биоспециализация вакуум-сварщицы дает отличное преимущество в виде повышенной устойчивости тканей к радиации, но напарник-патриций никакими модификациями обладать не может по определению. Нативный он, а, следовательно, жесткое излучение для Гая Ацилия смертельно.

— В твоих же интересах, Блондинчик, увернуться от прямого попадания, — шептала Кассия себя под нос. — В твоих и моих — общих — интересах. Не подведи меня, я жить хочу. Очень-очень.

Впрочем, даже если это приключение закончится для них обоих смертью — ничего страшного. Погибнуть в бою — почетно. Пусть даже получив серию залпов в корму. И никакое это не бегство! Это разумный тактический ход!

Чего греха таить, вращаясь в изрыгающей смерть турели, Кассия была абсолютно счастлива. Она делала именно то, для чего появилась на свет — убивала врагов Республики.

И манипуларию, скажем, ничуть не удивлял тот факт, что пиратская флотилия оказалась достойным противником. В конце концов, они менее одних стандартных суток тому назад захватили «Вертарум».

Пиратская миопарона, в девичестве бывшая курьерской униремой пятого класса «Танит», если Ацилий верно понял ее пунийские сигнатуры, оказалась на диво маневренной. Даже слишком. Время отклика у ее систем исчислялось, похоже, в миллисекундах, что для судна такого класса и предназначения, конечно, плюс, а вот для не самого опытного пилота вроде Гая Куриона — жирный минус. А он-то всегда считал эти рассказы о «разумности» звездолетов плебейскими байками! Увы, «Танит», словно норовистая кобылка, почуявшая неопытного всадника, так и взбрыкивала, выкидывая такие коленца, что немудрено, что преследователи никак не могли пристреляться. Хотя очень старались.

Видимо, кто-то из пиратов перед смертью успел подать своим подельникам сигнал бедствия, потому что первый залп догнал «Танит» еще на разгоне, едва Ацилий как следует устроился за пультом. Миопарону тряхнуло так, что патриций чуть не вылетел из кресла вместе со штурвалом, в который он конвульсивно вцепился. «Танит», естественно, рыскнула, потом задрала корму, выдав очень удачный дифферент на нос, и рыбкой поднырнула под астероид, с которым непременно столкнулась бы, если б не растерянные метания пилота. Ацилия прошиб холодный пот, заливая глаза, однако не было времени даже на то, чтоб утереться. Он только и смог, что выжать штурвал до отказа, одновременно врубая полный ход. Ручное управление на подобном судне — это анахронизм даже для пиратов, не говоря уж о пунах. Счастье еще, что разбойники не демонтировали бесполезную систему. Для них бесполезную, а вот для беглецов — очень даже подходящую.

Гай тряхнул головой и открыл глаза, только сейчас поняв, что до этого вел миопарону, зажмурившись. Неудивительно, что «Танит» вихлялась из стороны в сторону, больше всего напоминая гигантскую муху-мутанта с полуоторванным крылом.

«Глупая была затея, — честно признался сам себе Ацилий, пытаясь одновременно увернуться и от столкновения с очередным небесным телом… развелось их тут!.. и от зарядов и снарядов, которыми щедро сыпали преследователи. — Дурацкая затея была!»

А вокруг все пищало, звенело и сигналило, оповещая незадачливого пилота то об опасной близости к астероиду, то об отказе какого-то инжектора, что ли… то-то паленым тянет… то о радиационной опасности. Еще бы, когда вслед палят всем, что только наизобретали воинственные обитатели этой части галактики за последние сто лет!

— Долго мы так не провиляем, — вслух подумал Ацилий. — Надо где-то затаиться… Кассия! Слышишь меня?! Сможешь имитировать взрыв реактора?

Неизвестно, поняла его бывшая манипулария или же нет, однако Курион для простоты счел, что поняла.

Если бы кто-то поинтересовался мнением Кассии, то она бы сказала, что их маленькое представление движется к неизбежному и трагическому финалу. Боезапас подходил к концу — это раз, миопарона получила несколько серьезных повреждений — это два, и так как часть воздуха они с Ацилием радостно стравили, то даже симуляция взрыва оставляла мало шансов на спасение. Примерно десять-двенадцать процентов по подсчетам манипуларии.

— Ну что ж… — удовлетворенно хмыкнула девушка, пробираясь обратно в рубку. — Предки, ждите Кассию из Игнациевой трибы на вечное поселение.

Стремительное бегство привело миопарону аккурат к месту гибели «Вератрума». Здесь, среди крупных и мелких обломков, можно попытаться сыграть в прятки. И, если повезет, если пираты решат, что прыткая добыча уничтожена…

— По моему сигналу… — скомандовал Гай, заодно открывая шлюзы по левому борту. Как раз там, куда только что едва не попали пиратские торвенторы. Пусть думают, что зацепили… — Ждать… ждать…

Миопарона, заваливаясь на борт, оставляла за собой шлейф воздуха и мусора. Скопление обломков было совсем близко. Еще чуть-чуть…

Кассия знала 78 способов взорвать корабельный реактор, у манипулариев из штурмового отряда имеются варианты на любые случаи жизни. В том числе и для их с Блондинчиком ситуации. И, если девушку не подводила память, решение называлось весьма прозаически: «Сделать Большой Бум в три приема».

— Так… Блокируем рубку, — шептала она себе под нос.

Вход послушно закрылся.

— Теперь команда номер 16…

Где-то в инженерном отсеке миопароны зародился низкий гул.

— Давай! — крикнул Ацилий, одновременно отключая не только двигатели, но и, кажется, все остальные системы «Танит». Во всяком случае, жизнеобеспечение точно отрубилось. И свет. Корпус пиратского корабля содрогнулся.

— Ага! Вроде получилось, — весело доложила Кассия.

Рубка погрузилась в темноту, и Гай почувствовал, как начинает воспарять над креслом. Впрочем, привычка пристегиваться в очередной раз его выручила. А вот Кассия, судя по сдавленному проклятью, долетевшему из тьмы, обо что-то ушиблась.

— Ну вот, — довольно мурлыкнул Курион, подключая аварийное питание командного пульта, — теперь мы немы и безжизненны… и дрейфуем вместе с обломками. Перебирайся поближе. Здесь скоро станет прохладно.

Из освещения в рубке осталось только зеленоватое мерцание тактического экрана да мигание огоньков на консоли. Но даже в этом слабом свете Гай разглядел роскошный синяк на скуле манипуларии. И заодно вспомнил о своих собственных травмах.

— Здесь должна быть аптечка, — заметил он, будто не слыша угрюмого сопения напарницы, — и, возможно, пара пайков. Не помешало бы сейчас, да? Может быть, ты устроишь тут маленький обыск, пока я проведу диагностику?

— Аптечки тут точно нет, — проворчала Кассия, но вовремя вспомнила, чем славны дежурные по рубке — любители порно. И повеселела. А славны эти ребята умением спрятать прямо под носом у начальства запрещенные к употреблению внутрь вещества.

— Но кое-что я все-таки найду.

И почти изящно упорхнула в поисках прикопанной выпивки. Вряд ли у братцев-пиратцев есть доступ к сильным стимуляторам, хотя…

Но ушлая манипулария и тут оказалась права — за декоративной стенной панелью обнаружился аж целый бар.

Ацилий тем временем согнулся над консолью, время от времени хмыкая. Эк, они все-таки покуражились над несчастной «Танит», удивительно, что миопарона только кажется обломком, а не превратилась в груду безжизненного искореженного металла на самом деле. Живучие все-таки пуны строят корабли!

— Что ты любишь — настой с туйоном или аквавиту с примесями изоамила? — спросила Кассия, предоставляя право выбора патрицию.

Ацилий с сомнением покосился на две пластиковые фляги в руках манипуларии. Оба… хм… сосуда загадочно светились, один зеленоватым, а другой — каким-то желтушным цветом. Или то были блики от пульта?

— Это для компрессов? — подозрительно спросил Гай. — Или чтобы заливать куда-нибудь вместо топлива?

— Вот еще! — фыркнула девушка, встряхнув трофеями для пущей убедительности. — Для употребления внутрь, конечно. Так что ты будешь пить? Или наделаем коктейлей?

— Хм… пожалуй, в выборе напитков я доверюсь тебе, — дипломатично отозвался Курион, подавив нервную дрожь, и отчитался о собственных открытиях: — Итак, у нас есть: маневровые двигатели… поправка, только правый маневровый, визуальные сенсоры, аварийная система связи и, — он еще раз скосил глаза на фляги, — вероятно, немного жидкого топлива. Полагаю, какое-то время мы выживем. Если не отравимся. А потом нас найдут.

Ацилий перенастроил канал связи и поинтересовался:

— Ты, случайно, не помнишь экстренные частоты республиканского флота?

— Помню. И неслучайно, — снова не удержалась от небольшого хвастовства Кассия и продиктовала необходимые параметры, от себя добавив спецкод, используемый в критических ситуациях манипулариями.

В условиях невесомости смешиваются даже те жидкости, которым в естественной среде не позволяет этого делать гравитация, а потому коктейль, который готовила девушка, не мог считаться вершиной барменского искусства. Но она честно старалась угодить напарнику.

— «Вератрум» наверняка успел подать сигнал бедствия, — заметил патриций, вводя команду. — А теперь и мы дадим о себе знать… Ты что-то говорила о коктейле?

И, поколдовав над сканерами, вывел на экран панораму звездного пространства вокруг, на фоне которого изящно дрейфовали обломки.

— Для настроения, — пояснил Гай. — По-моему, величественное зрелище, не находишь?

В конце концов, если уж прощаться с жизнью, то красиво. Дегустация сомнительных напитков, опасная, но привлекательная женщина рядом и перспектива неминуемой мучительной смерти в недалеком будущем… Почему бы и нет?

— Вообще-то, абсолютно все инструкции по выживанию не рекомендуют употреблять этиловый спирт во время длительного пребывания на холоде, — менторским тоном заявила Кассия, рассматривая получившуюся смесь на просвет. — Кровь, которая при минусовых температурах должна согревать жизненно важные внутренние органы, будет распределяться по периферийным сосудам и охлаждаться. Но! — девушка по-хозяйски взгромоздилась на колени к напарнику. — Я прикинула, что наш запас кислорода и скорость понижения температуры вкупе с отсутствием одежды…

Она прервалась, чтобы отхлебнуть из фляги. О! Смесь находилась в самой вкусной пропорции.

— Короче, если нас не найдут в течение восьми стандартных часов, мы по-любому умрем. — Она протянула емкость с коктейлем Ацилию. — Лучше нам замерзнуть пьяными, Гай Ацилий Курион. Согласен?

— Больше оптимизма, Кассия Фортуната, — в тон ей ответствовал Гай, осторожно обнимая девушку за талию. — Умереть здесь, пьяным и в обществе красивой женщины — не самый плохой исход.

Он решил, что маленький комплимент в подобной ситуации не будет таким уж большим преувеличением. В конце концов, в таинственном полумраке Кассия и впрямь выглядела очень… м-м… воодушевляющей. А еще она оказалась весьма теплой, что также было нелишним.

— Лары нас поймут, — хихикнула в ответ Кассия. — Мне-то вообще никогда не светило помереть в компании с настоящим патрицием. А тут, выходит, свезло напоследок.

Ацилий отважно глотнул подозрительного зелья. Ощущение было… в общем, наверное, если бы в глотку патриция все-таки полилось плазменное топливо, чувства возникли бы сходные. Прокашлявшись и отдышавшись, Гай, впрочем, с удивлением понял, что не только выжил, но и согрелся. То ли от напитка, то ли благодаря Кассии.

— Ты уверена, что это все-таки предназначалось не для протирки этой, как бишь ее, оптической оси? — повеселевшим голосом спросил Курион и прижал напарницу покрепче. — Ты такая… вдохновляюще теплая, Кассия. Это обнадеживает.

Вакуум-сварщики могли автономно поддерживать оптимальную температуру тела в неблагоприятных условиях окружающей среды не менее трех часов.

— Скажи, отличная модификация? — радостно подтвердила она, но, встретившись взглядом с Ацилием, догадалась, что речь идет не только о приятных бонусах её генетической линии. Но что делать с патрицием в таких случаях, Кассия не ведала. Вот если бы тут был один из крепких парней из её центурии, то-то они согрелись бы!

«Ты хочешь прежде времени израсходовать кислород? — строго напомнила себе манипулария. — Стыдись, Фортуната!»

— Модификация превосходная, — подтвердил тот и снова приложился к своему «бокалу». По второму разу пошло легче. Не цекубское, конечно… но тоже заставляет смотреть на жизнь позитивней. Расширяет, так сказать, горизонты.

— А вообще, — заметил Ацилий, — не все так плохо. Часа через два… или три… пиратам надоест нас искать. Мне бы уже надоело. И тогда… — он сделал еще глоток, а потом, повинуясь потребности прислонить к чему-то голову, прижался щекой к напарнице. — Кто мешает нам… э-э… раскочегарить то, что тут еще можно раскочегарить?

Кассия задумалась над смыслом его речей и осторожно предположила:

— Мы можем спеть что-то… м… оптимистическое, для поднятия духа.

— О! — оживился Ацилий, приподнимая голову. — Давай! Какой-нибудь воодушевляющий марш, а? Меня всегда весьма занимал легионерский фольклор. Он такой… искренний, незамутненный… Начинай!

Вот это правильно! Вот это по-нашенски! Кассия покрепче обняла Ацилия за шею, расправила плечи и заорала любимую песню родной центурии «Дождем златым Фортуна осыплет нас, ребята, прям с головы до ног». Куплетов было много, и почти все они прославляли знаменитую квинквирему, хотя и становились с каждым новым припевом все более и более фривольными. Разнузданная фантазия манипулариев смело наделила флагманский корабль сугубо человеческими наклонностями. И чего только не вытворяла грозная «Фортуна» с этими грязными пунами!

Еще никогда прежде Гаю Ацилию не доводилось держать в объятиях столь воинственно настроенную… э-э… деву. И все бы ничего, но энергичная Кассия, воодушевившись исполнением легионерской песенки, принялась размахивать руками в такт и ритмично подпрыгивать, а вот это уже было совсем некстати. Будь в рубке достаточно кислорода… или в крови Гая Ацилия — больше алкоголя, тогда, возможно… Но разделять участь зарезанного лихой манипуларией пирата Куриону не хотелось. Поэтому… нужно либо деву утихомирить, либо выяснить ее намерения… ненавязчиво. Занятый этой непростой дилеммой, Гай не на шутку призадумался.

Вся красота хорового пения, по искреннему мнению Кассии, заключалась в громкости исполнения и соблюдении четкого ритма. Что и говорить, пела она здоровски, напарнику нравилось, настроение у обоих сохранялось боевое, и умирать было совсем не страшно. А что еще надо?

— Ты знаешь, — осторожно молвил Ацилий, когда манипулария, проорав последний куплет, на миг притихла, возбужденно дыша и слегка ерзая, — мне тоже вспомнилось кое-что… Право, не знаю, стоит ли, но настроение кажется подходящим… Как насчет лирики?

— Лирику? Давай лирику! — обрадовалась распаленная собственными успехами Кассия.

Вблизи, в полумраке и во власти алкогольных паров выражение лица напарника уже не казалось ей чрезмерно надменным, а взгляд — исполненным презрения.

«А он ведь компанейский парень, этот Блондинчик. Надо же! И нос у него не слишком длинный, и глазки не поросячьи вовсе. Симпатичный он и… умный».

— Кажется мне тот богоравным или

— коли сказать не грех — божества счастливей,

кто сидит с тобой, постоянно может

видеть и слышать

сладостный твой смех… — начал Ацилий, решив, что старые методы — самые лучшие, а поэзия слишком древней не бывает.

— Ух ты! — восхитилась девушка. Ритм стиха её завораживал, не говоря уж о смысле. — А дальше?

Ободренный реакцией слушательницы, Гай мысленно благословил давно почившего поэта и свою хорошую память, глотнул для храбрости еще и продолжил, внеся, впрочем, в стихи маленькую корректировку соответственно случаю:

 - … сладостный твой смех; у меня, бедняги,

 Кассия, он все отнимает чувства:

 вижу лишь тебя, пропадает сразу

 голос мой звонкий…

Манипулария была не просто растрогана, но потрясена до глубины души.

— Это так… мило. Спасибо, Ацилий! Таких чудесных стихов мне никогда не читали! — пролепетала она и крепко стиснула напарника в объятиях. Едва не удушив, от нахлынувшей благодарности.

— Ты дослушай, — хрипло пробормотал слегка обескураженный Курион, чувствуя, что результат воздействия высокой поэзии на душу напарницы может превзойти его ожидания. И продолжил, сам поражаясь, как кстати ему вспомнились именно эти строки:

 - Тотчас мой язык цепенеет, пламя

 пробегает вдруг в ослабевших членах;

 звон стоит в ушах, покрывает очи

 мрак непроглядный…^[51]

«Ecastor! — выругал он сам себя: — Да что же я, в самом деле, теряюсь? Всё равно же подыхать, так хотя бы…» Додумывать дальше Ацилий не стал, чувствуя, что его колебания не одобрил бы ни автор стихов, ни доблестные предки, да и манипуларии, должно быть, не поняли бы. Решив больше не тянуть, он зажмурился для храбрости и отважно запечатлел на губах Кассии очень дружеский и целомудренный поцелуй. Ну, почти на губах. В общем, куда достал, там и запечатлел.

«А может, ну его, этот кислород?» — растерянно подумала ошеломленная Кассия, колеблясь между двумя родственными желаниями: незамедлительно овладеть его телом, и… как следует врезать патрицию локтем прямо в породистую переносицу. И то, и другое было бы сейчас крайне уместно.

Ацилия от сексуальной агрессии и телесных повреждений, а Кассию от нового обвинительного приговора и трибунала очень вовремя спас сигнал, пришедший с республиканской биремы «Аквила». Их искали и нашли.

— Неизвестное судно! — в опасно раскалившееся пространство рубки ворвался холодный и резкий женский голос с металлическим оттенком. — Это патрульная бирема Республики «Аквила». Мы получаем ваш сигнал бедствия. Назовите себя и опишите характер ситуации.

«Характер ситуации… взрывоопасный!» — едва не заорал Ацилий, но вслух поспешил отозваться, не скрывая радости:

— «Аквила», слава богам, вы тут! Говорит миопарона «Танит». На борту двое. Я — Гай Ацилий Курион, со мной Кассия Фортуната. Мы — лигарии с «Вератрума». Мы были захвачены пиратами, но нам удалось взять под контроль их судно и скрыться. Однако нас преследуют…

— Вас поняли, «Танит», — прервал излияния Гая суровый голос с «Аквилы». — Оставайтесь на месте и сохраняйте спокойствие. Предоставьте пиратов нам.

— «Аквила», у нас неисправны системы! Кислорода осталось… максимум на шесть часов.

— Принято, «Танит». Скоро мы вас подберем. Конец связи! — обнадежили с биремы и отключились.

— По-моему, мы не должны пропустить это зрелище, — пробормотал Курион и потянулся перенастроить сенсоры. — Вот… гляди! Так мы все увидим.

Ах, что это было за зрелище! Огромная, по сравнению с их крошечным живым осколком миопароны, «Аквила» орлицей надвинулась сверху, заслонив собой звезды. Кассия прекрасно понимала, что бирема, на самом деле, не так уж велика и могуча, если сравнивать её с той же «Фортуной», но со стороны республиканский корабль производил незабываемое впечатление. Её защитное поле переливалось всеми цветами спектра, но преобладали в основном густые ультрамариновые оттенки синего. И яркие слепящие молнии расчерчивали невидимую силовую скорлупу во время каждого залпа.

Никогда прежде Кассия не была пассивной наблюдательницей космического сражения, ни разу не видела она свою родную «Фортуну» в сиянии боевой ярости. И, самое печальное, уже никогда не увидит. Но, как птенец на всю жизнь запечатлевает образ существа, ставшего свидетелем его появления на свет из яйца, так и Кассия Фортуната навеки влюбилась в «Аквилу». Не только потому, что бирема появилась удивительно вовремя и спасла их с Гаем Ацилием, но еще и за непередаваемую человеческим языком красоту и силу.

— Так их! Давай! Убивай! Убивай гадов! — визжала манипулария, не в состоянии сдержать бушевавшую в ней бурю эмоций, подогретую алкоголем и эротическим возбуждением. — Жги! Круши!

Каждый прицельный выстрел с борта биремы отзывался у девушки частым сердцебиением, наполняя ее гордостью за свою могучую родину, за Республику, которой верой и правдой служила прекрасная «Аквила».

Завороженный величественным зрелищем космического боя, забывая дышать в моменты, когда «Аквила» давала очередной залп, Гай не орал вместе с напарницей нечто нечленораздельно-воинственное только потому, что горло ему перехватило от восторга. Однако эмоции… право же, ради того, чтоб испытать столь сильные и разнообразные чувства, стоило пережить опалу и изгнание. Это стоило всего, и высокомерным индюкам в Сенате никогда, никогда не понять и не пережить подобного!

Гай как раз утирал навернувшиеся на глаза слезы, когда вновь ожил пульт связи и уже такой родной голос с «Аквилы» сообщил:

— «Танит», приготовьтесь к толчку. Мы зацепим вас корвусом^[52] и поднимем к нам на борт.

И только теперь Ацилий до конца поверил, что они и в самом деле спасены.

***

Больше всего Квинт Марций терпеть не мог бессмысленную суету на ровном месте. В конце концов, человечеством давным-давно изобретены такие замечательные вещи, как планы, регламенты, инструкции и меморандумы, которые прекрасно помогают справиться с любой непредвиденностью. Ибо, в отличие от Вселенной, в человеческой жизни нет ничего нового, а есть лишь вариации из уже когда-то случившегося. И, конечно же, префект никак не мог ожидать, что наварх окажется способна потерять голову по такому ничтожному поводу. Спрашивается, ради кого она устроила на борту образцовой биремы форменный балаган? Ради нетрезвого изменника в исподнем! О боги!

— Пыль… — бормотала Ливия, нервно теребя край парадной туники и прикипев взглядом к шлюзу, откуда вот-вот должен был показаться долгожданный и почетный гость. — Как я могла проглядеть пыль!

Наварху Аквилине, всегда такой чистоплотной, теперь казалось, что палубы ее биремы покрывает прямо-таки слой грязи. Свинарник какой-то, а не боевой корабль! Стойло, то есть курятник аптериксов! Кстати, о курах… Но мысль, едва мелькнув, уже скрылась, ибо женщину целиком поглотила новая идея, гениальная, хоть и несколько спорная.

— Квинт Марций! — забывшись, Ливия дернула угрюмого префекта за руку. — Как думаешь, может быть, мне синтезировать цветы для каюты, а? Розы? Или розы будут слишком вульгарны?

В обитаемых мирах галактики растут и благоухают миллионы видов цветов, однако ничего, кроме роз, наварху не вспоминалось. Хотя нет, еще гиацинты, но это для погребения Пассии, которое пришлось временно отложить. И если выбирать между розами и какими-нибудь асфоделями, то розы, без сомнения…

— Розы? — безжизненным голосом переспросил префект. Он не верил своим ушам, правда-правда.

И больше всего хотелось ему схватить наварха за плечи и трясти до тех пор, пока из её головы не посыплются опилки, в которые обратились мозги Ливии. Но ничего подобного Квинт не сделал. Он задумчиво поскреб подбородок и вздохнул.

— Розы будут выглядеть нарочито. Без роз обойдемся. Как-нибудь.

— Ты уверен? — будто и не заметив его тона, продолжила причитать Ливия. — А вообще, ты прав. Розы — это не то. Но вот драпировки… наверняка он привык к изысканным вещам! Где же мне взять хоть что-то изящное на этом корабле?! — она заскрипела зубами и нервно сплела и расплела пальцы. — Вино! О, боги, конечно же, вино… — тут блуждающий взгляд наварха остановился на Квинте Марции и вспыхнул ужасом: — Ты не надел свой Гражданский венок! Как можно пренебрегать своими наградами, особенно в такой день?

Хотя Квинт Марций был весь наградами увешан так, что звякал при ходьбе. Три комплекта серебряных фалер на груди и на спине, а руки — сплошь в золотых браслетах-армиллиях. Но, по мнению командира «Аквилы», этого было недостаточно. Если заслужил попущением богов и начальства свой венок из дубовых листьев — носи! Тем паче, что в Секторе Вироза не так уж много офицеров, награжденных Гражданским венком за спасение в бою товарищей.

Префект, вынужденный по настоянию наварха вырядиться в парадную форму, задышал чаще и глубже, медленно наливаясь пунцовой яростью.

— Ливия, он — недавний заключенный, приговоренный к смерти и в последний момент помилованный Сенатом, какие… хм… драпировки? Остынь, — прошипел он сквозь зубы.

Впереди префекта ждала ночь в компании с синеязыкой тварюкой, а потому он берег силы.

— Да какая, к воронам, разница?! — яростно прошипела в ответ наварх, уже примеряя радушную улыбку. — Он — живорожденный патриций, ты, чучело! Много ты встречал патрициев в своей никчемной жизни? Вот что, Квинт Марций, учти — если ты хоть попытаешься мне всё испортить, клянусь, я…

Но грозные посулы прервал долгожданный сигнал открывающегося шлюза, и Ливия проглотила дальнейшие обещания, расцветая восторгом и наливаясь благоговением.

Еще никогда прежде за всю свою жизнь наварх Аквилина не испытывала такого душевного трепета. Даже когда палубы «Аквилы» почтил своим визитом дуумвир Эмилий Скавр, тоже, к слову, вполне себе родовитый патриций, и то так не переживала. По правде сказать, тогда она не переживала вовсе. Какой-то худосочный заморыш Эмилий, пусть он хоть трижды дуумвир, недостоин был даже пыль смахнуть с сандалий Самого Ацилия. Пыль! О, боги!

Занятая высматриванием пылинок на надраенной до стерильного блеска палубе, Ливия отвлеклась так, что почти пропустила момент, когда…

И вот он возник совсем рядом, светловолосый и почти обнаженный, словно древний бог, взошедший на борт «Аквилы» прямо из ледяной пучины космоса, такой, такой… Ах! Как жалела сейчас Ливия о том, что не родилась кем-то повыше всего лишь флотского командира, кем-то ему под стать, чтобы хотя бы попытаться достойно встретить такого гостя!

Вся ее тщательно заготовленная приветственная речь забылась во мгновение ока, едва Аквилина встретилась глазами с Ним, не просто благородным, но — божественным Ацилием. Но, взяв себя в руки, женщина хриплым от волнения голосом начала:

— Благородный Ацилий! Ливия Терция Аквилина, наварх, счастлива приветствовать тебя и… — тут она заметила за плечом Божественного Куриона его напарницу и по долгу службы уделила внимание и ей: — … и твою достойную спутницу на борту этого корабля и дерзнуть предложить тебе наше скромное, но искреннее гостеприимство.

Прервавшись на вдох, Ливия набрала побольше воздуха и продолжила:

- Располагай нами, если тебе то будет угодно, и знай, что невзирая на печальные обстоятельства, наше счастье от твоего визита безмерно. Есть ли какое-либо пожелание, которое я могла бы исполнить, господин?

Благородного Ацилия во время этой речи несколько перекосило, однако восторженно токовавшая наварх этого не заметила. Должно быть, божественный свет ей глаза застил.

Квинт Марций растерялся. Даже у голого патриция речь наварха вызвала некое оцепенение. Его напарница — крутобедрая лихая девица-манипулария — с непривычки остолбенела. Все остальные встречающие пялились на Ацилия так, словно тот сейчас начнет чудеса творить. Какая-то опасная и коллективная инфекция головного мозга, не иначе. Рука префекта сама тянулась к кобуре «гладия», но он сдержался, чтобы не застрелиться. А подчиненным он сделал знак, чтобы помалкивали: покосил сверкающим от злобы глазом и поиграл желваками на скулах. Мол, кто хоть звук издаст — жестоко пожалеет.

— Добро пожаловать на борт «Аквилы», господа, — отчеканил он резко и сделал приглашающий жест.

— Э… благодарю за столь теплый… э… прием, благородная наварх Аквилина, — от шока, вызванного этой поистине очень радушной встречей, Ацилий даже не заметил, что обращается к Ливии, словно к такой же живорожденной патрицианке — «благородная». — И тебя, э… префект. Если позволите, мы с напарницей прежде всего желали бы… э… посетить медиков, а затем смыть с себя все следы наших злоключений. Кроме того, боюсь, нам понадобится кое-какая одежда…

— Конечно же! — вскричала Ливия. — Разумеется! Медчасть! — замахала она настороженно наблюдавшим за действом докторам. — Луций Ицилий, я прошу тебя лично заняться здоровьем наших дражайших гостей. Мой контубернал проводит вас обоих в каюту и предоставит все необходимое. А затем, если ты не против, благородный Ацилий, я надеюсь, что вы оба примете приглашение к нашему скромному столу… Добро пожаловать, — и улыбнулась счастливой улыбкой влюбленной школьницы.

Голос! О, боги, вживую его голос был еще более звучным, еще глубже и проникновенней, чем по вирт-трансляции. А глаза? Чудесные, серые, сияющие, словно… Нет, не просто звезды. Звезды — это пошло. Как две сверхновые сияли его глаза, если не ярче!

«Может быть, запереть её в холодильной камере минут на пятнадцать-двадцать?» — подумалось Квинту Марцию.

Он столько лет провел бок о бок с Ливией и даже представить себе не мог такого… Пасть ниц и распластаться, образно говоря, перед каким-то блондинистым мужиком? Щебетать для него, как пустоголовая канарейка? Розы синтезировать с драпировками? Для новообретенного лигария? Что по факту означает — бывший сенатор стал неотъемлемой частью имущества станции Цикута. Ценного имущества, спора нет, но и только. Загадка Вселенной!

Зайдя с другой стороны вопроса, префект не мог не признать, что у лигария весьма смазливая физиономия. Пусть так! Положим, будь сей Гай Ацилий в тогу облачен, в нем еще можно было бы заподозрить какие-то сокрытые от глаз достоинства, но нижнее белье патриция не оставило, в общем-то, места для фантазий. Строен, мускулист, подтянут и умерен в размерах. Так отчего такая ажитация-то? Честное слово, Квинту Марцию вдруг стало обидно. Обидно и очень неуютно. Он сам не ожидал от себя такого припадка раздражения. Может быть, всё дело в противоречиях: сенатор — и вдруг изменник, патриций, ставший имуществом. К представителям правящего класса Марций обязан испытывать как минимум уважение, и прежде так всегда и было.

Когда величественная фигура благородного Ацилия скрылась за дверьми медотсека, к Ливии вернулось дыхание и некоторая трезвость мысли. Ну, почти. Впереди же был еще торжественный обед… полно, да удобно ли будет патрицию в ее жалкой конуре? Еще и девица эта, как бишь ее? Наварх нахмурилась, решительно выбрасывая плебейку-лигарию из головы. Не до нее. Лишь бы за столом не чавкала и не рыгала, как то водится за манипулариями, тогда и проблем не будет. Хотя с манипулариями всегда столько проблем! Вот даже Квинт Марций… особенно Квинт Марций! Который как раз ее за тунику дергает очень назойливо.

— Префект? — резко спросила Ливия. — В чем дело? Что ты хочешь?

— Пора вернуться на мостик, наварх. Он ушел уже. И напарницу увел, — сдавленно проворчал Квинт и не удержался, пощелкав пальцами перед лицом женщины. — Встреча прошла на высочайшем уровне, наварх. Теперь благородный Ацилий век нашу «Аквилу» не забудет, не сомневайся.

— На мостике другая смена, — отмахнулась женщина. — Я поменяла вахты, чтобы нам с тобой не пропустить обед… Обед! — встрепенулась она. — Я должна проследить! Вино, вино… и венки, непременно должны быть венки… Встретимся в триклинии, Квинт Марций. И, — наварх смерила его придирчивым взглядом, — тебе не кажется, что с этой щетиной на твоем лице пора бы что-то сделать?

Не дожидаясь ответа, Ливия упорхнула, продолжая бормотать себе под нос: «Вино… фалернское? Или цекубу? И венки… А! Мясо, свежее мясо!»

И направлялась она прямиком в священный «курятник». Должна же в кои-то веки и от аптериксов быть польза!

Несколько минут Квинт Марций созерцал воздух перед собой, сжимая и разжимая пальцы в бессильном гневе. И когда он совладал с чувствами, а его подчиненных миновала угроза безвременной смерти, сказал несколько емких слов, коих не произносил вслух со времен юности. Притихший за его правым плечом Луций покраснел от макушки до колен.

— Не смей повторять, — на всякий случай предупредил его префект. — Услышу, прикажу дать плетей.

— Как в книжке? — растерянно спросил контубернал.

— Хуже, — молвил Квинт с отрешенным видом.

Должно быть, мысленно выбирал подходящее время для тщательного бритья.

***

Такое начало службы лигарией Кассии очень даже понравилось. Драка, побег, стрельба, выпивка в компании с напарником! Вот всегда бы так! Но кто мог знать, что спасение из гибнущей миопароны принесет девушке столько душевных мук? Всё, начиная от шлюзовой камеры и заканчивая лицами застывших в строю манипулариев, напомнило Кассии, как много она потеряла, и что она теперь никакая не Фортуната. И эти симпатичные парни в броне — храбрые Аквилины — никогда больше не признают её своей, той, с которой можно драться плечом к плечу, сплетничать про начальство и заниматься любовью без всяких условий.

Еще год назад, как частичка великолепной квинквиремы «Фортуна», Кассия поднялась бы на борт «Аквилы» героиней, а отблеск нетленной славы флагмана озарил бы девушку с головы до ног. Но на Кассию-лигарию смотрели, как на редкостную зверушку. И это было так… так горько сознавать.

А приветственная речь наварха! Кассия не знала, куда деваться от священного ужаса. Одно дело стоять в строю, плечом к плечу с такими же, как ты, бойцами, ощущать себя частью огромного целого, другое — принимать ничем не заслуженные почести в одиночку. Одна-одинешенька, под грозным, пронзающим насквозь взором префекта, бедняжка просто ослепла и оглохла. Напарнику пришлось волочь её к медикам за руку, спотыкающуюся и ошарашенную торжественностью приема, словно потерявшегося ребенка. Хорошо хоть рефлексы не подвели.

— Раздевайся!

Она свирепо разорвала прямо на себе чужие тряпки. Голос врача оставался единственной реальностью в звенящей пустоте, заполнившей голову Кассии.

— Хорошо. Не моргай и смотри вверх. Теперь ложись. На живот!

Антисептическое покрытие приятно холодило кожу, от близости сканера дыбом вставали крошечные волоски на теле.

— Так, перевернись на спину! Половой акт был? Эй, слышишь меня? Изнасиловали тебя?

Улыбчивый молодой доктор легонько пошлепал Кассию по щеке, приводя в тонус растрепанные чувства.

— Не-ет. Я его убила.

— Отлично. Но мультипрививку я тебе все-таки сделаю, — предупредил медик. — У этих выродков какой только инфекции не водится. Уколов небоишься? — хихикнул он.

Девушка в ответ кривовато усмехнулась. Оранжевая жидкость в пневмоинфузоре была Кассии как родная. На «Фортуне», при такой численности экипажа, с биологической опасностью не шутили, чуть какое подозрение — через прививочный блок прогоняли всю центурию.

— Ну и чудненько. Ты — молодчина. Одевайся.

Ах, как чудесно пах стандартный армейский комплект! Антисептиком и дезодорантом! Их легкий запах, одинаковый на всех кораблях Республики, снова невольно напомнил Кассии о её потерях.

Лары и маны, подскажите теперь, как смотреть в глаза префекта осрамившей гордое имя Фортунаты разжалованной манипуларии. Бывшей манипуларии! Что и говорить, Кассия была безутешна.

***

Казалось бы, по окончании церемонии встречи двух государственных преступников, чьи никчемные жизни спасла лишь их вероятная полезность обществу, безумие Ливии должно было на некоторое время отступить. Увы, этого не случилось, заражение распространилось на весь личный состав.

Вахтенные переговаривались между собой тихо, но Квинт никогда не жаловался на слух.

— Децим, ты видел её сигну? — шепотом спросил легионер. — Фортуната. Та самая!

— О, да! И сигну тоже, — простонал его приятель. — Мне бы такую подругу, я бы…

— Хех! Я уже сочувствую этому парню. То-то будет потеха.

«Напомнить им, кто есть лигария, и как должно обращаться с таким человеком? — размышлял префект. — Или Кассия… э… Цикутина сама разберется?» Если вспомнить, за что эта девушка была отдана под трибунал, то сомневаться в её способности решать свои проблемы не стоило. Жалеть же патриция, после недавних событий, Квинту окончательно расхотелось. Те, кто поставил Гая Ацилия в пару с «дикой» манипуларией, совершили поступок в высшей степени негуманный, и никаким сочувствием его уже не смягчишь.

— Квинт Марций! Это просто кошмар какой-то!

На притаившегося префекта с разбегу налетел Гней Помпилий. Авгур так крепко прижимал к груди маленького и чахлого на вид аптерикса, что тот даже пищать не мог.

— Что такое?

— Наварх! — возопил Гней, потрясая священным птицем. — Она отобрала самых красивых, самых упитанных и лично, своими руками сворачивала им головы! Это варварство! Сделай что-нибудь, префект!

Авгуру светило остаться без работы, а биреме без божественной помощи. И всё ради того, чтобы накормить изменника «настоящим» мясом.

— Я едва сумел отстоять Малышку!

Аптерикс жалобно булькнул и нахохлил чешуи, всем видом призывая начальство к отмщению за безвременную смерть товарищей по биологическому виду, павших от рук наварха.

«Похоже, что фалернское для своего божественного Ацилия ты, Ливия Аквилина, решила нацедить прямиком из моих жил!» — возмутился префект.

— Я разберусь, — пообещал он то ли авгуру, то ли Малышке.

Развернулся на пятках и удалился, чеканя шаг. И не видел Квинт Марций, какими взглядами обменялись манипуларии между собой.

— Ты на кого ставишь, Децим?

— На Ливию, вестимо. Она их всех сделает — и патриция, и нашего… э… доблестного.

— Не, господину префекту ничего не обломится, Туллий, не надейся.

Легионеры, не сговариваясь, жадно уставились на авгура, точнее на его питомца.

Тот еще крепче прижал к груди аптерикса.

— Служите и защищайте, солдаты! — нервно взвизгнул Гней, а потом подумал и быстренько добавил: — И не забывайте про Марка Фабриция. У него есть преимущество. Ставлю на него.

Легионеры в ответ дружно расхохотались. Кто будет спрашивать мнение станционного инженера, пусть он уже несколько лет любовник Ливии, когда появился блондин-лигарий, по которому наварх, сколько себя помнит, сохла? То-то же!

***

От самого шлюза Гай Ацилий настороженно молчал, пытаясь сообразить, а что, собственно, только что наблюдал? То ли наварх спасительной биремы издевалась над новоиспеченным лигарием так изощренно, то ли и впрямь?.. Додумывать было страшновато. Нет, конечно, он подозревал, что среди представителей столь любезного ему народа найдется пара-тройка сторонников, разделяющих его идеи. Ведь не киборги же они, живые люди, со своими предпочтениями и симпатиями. Но чтоб так!

«Любопытно, и много таких? — поневоле призадумался опальный патриций. — Может быть, зря я сразу не обратился к Народному собранию? А ведь собери популяры у ступеней Сената несколько сотен таких вот, восторженных и хорошо вооруженных, глядишь, все могло бы обернуться совсем по-иному!»

Мысль, если честно, была пугающей. Но после драки махать кулаками поздновато, да и лояльность государственному устройству Республики давным-давно прописана на генетическом уровне у всех этих Ливий и Марциев. Так что сладкие мысли о военном мятеже умерли, не успев родиться. Не в Республике, право. Или, во всяком случае, уже не с Гаем Ацилием Курионом во главе.

А истинные намерения наварха «Аквилы» станут ясны со временем. В конце концов, предстоит еще обед. Ацилий, обнаружив себя уже стоящим в душе с намыленной головой, вдруг вспомнил, сколько времени он не имел возможности нормально поесть, и поморщился, услышав урчание собственного желудка, какое-то совершенно плебейское. Обед — это совсем неплохо, даже несмотря на несколько странное поведение старших офицеров «Аквилы». Печально другое: коль скоро наварх так… э… эмоциональна и восторженна, просить у нее разрешения воспользоваться услугами корабельных гетер будет не совсем уместно. А как раз профессиональной помощи рекреационного персонала Ацилию сейчас и не хватало, особенно после приключений на миопароне.

***

Столовая для старших офицеров по привычке именовалась триклинием, хотя никаких трех пиршественных лож там, естественно, и в помине не было. Не те размеры у боевой биремы, чтобы наварх, префект и почетные гости могли бы возлечь, как полагается цивилизованным гражданам Республики. Тут и сидя-то не слишком развернешься, особенно когда обедающих персон набирается больше двух. Обычно к трапезе, вкушаемой Ливией и Квинтом Марцием, присоединялись еще и глава медслужбы с авгуром. Не потому, что были равны по рангу, а скорее для разбавления гробового молчания за столом. Но сейчас во-первых, мест на всех не хватило бы, а во-вторых — потчевать Гнея Помпилия блюдами из его же собственных аптериксов было просто жестоко.

Конечно, в идеале наварх обошлась бы и без вечно всем недовольного префекта, а уж тем паче — без девушки-лигарии, однако уединяться с Гаем Ацилием было… преждевременно. И чревато не только слухами на борту, но и возможной неловкостью… А если совсем честно, то Аквилина просто-напросто робела и стеснялась. Поэтому Квинт Марций нужен был для поддержки, а бывшая манипулария — для придания обстановке этакой непринужденности. Во всяком случае, таков был план Ливии. На деле же…

— Прошу вас, любезные гости, располагайтесь, — радушно пригласила наварх к столу лигариев и незаметно подала знак префекту, дескать, там садись, напротив, а почетное место по правую руку патрицию уступи. — Боюсь, наши повара не могут похвастаться изысканными блюдами, однако здесь, в Секторе Вироза, всем нам приходится испытывать лишения.

Истинная правда! Хотя стол и ломился от закусок и салатов, из настоящих деликатесов здесь присутствовали разве что аррианские оливки, конфискованные три месяца назад как контрабанда и заботливо припрятанные для особого случая Ливией лично. Не жареных же аптериксов считать главным блюдом?

«Всем бы так лишаться», — подумала Кассия, жадно оглядывая роскошное угощение.

От предвкушения сытного и вкусного обеда у неё даже настроение улучшилось, категорически испорченное непривычным зеленым цветом формы. Теперь, когда она окончательно осознала, что навеки причислена к «прочим родам войск», девушку вдруг накрыла чернейшая волна отчаяния. Вот горе-то!

Квинт Марций равнодушно опустился в кресло. Кулинарные изыски префекта ничуть не радовали. Его согнали с привычного места, как надоевшего домашнего питомца — с подушки. А в логове, то есть в личной каюте его ждала проклятая ящерица. Какие уж тут радости желудка?

Но наварх не собиралась позволять командиру манипулариев портить всем аппетит кислой мордой и угрюмым молчанием.

— Квинт Марций! — многозначительно шевеля бровями, воззвала она, подпихивая ему чашу: — Думаю, честь произнести первый тост принадлежит тебе!

«Будь оно всё неладно», — мысленно фыркнул префект.

— За Республику! — изрек он торжественно, поднимая чашу повыше.

— Да процветает она вечно! — подхватила Ливия и плеснула немного вина на палубу — богам.

Надо сразу сказать, не с таким уж большим количеством префектов Кассии доводилось находиться в одном помещении, тем паче за одним столом. Например, Гая Марция с «Фортуны» она живьем никогда не видела. Его приказы доходили до рядовой лишь через центуриона и десятника. Так что Квинт сразу показался ей человеком приятным во всех отношениях. Спокойный, сосредоточенный, немногословный и, конечно же, военный до мозга костей — настоящий прирожденный префект.

Кассия осторожненько приподняла свою чашу и чирикнула традиционное:

— Служу и защищаю!

Не говорить же «Вздрогнем, ребята! Пусть все гады сдохнут!», верно?

А Гай Ацилий ничего не сказал, только вздохнул и приник к сосуду. Надолго. Как вести себя в этой компании, он пока не знал.

После того, как все выпили, над столом вновь воцарилось настороженное молчание. Кассия жевала, патриций ковырял вилкой салат, префект отрешенно вертел в ладонях чашу, а Ливия, которой кусок в горло не лез, сверлила взглядом Божественного… тьфу, ты!.. то есть, благородного Ацилия. Уже одно то, как изящно он кушал, выдавало в нем человека, исполненного всяческих достоинств. Правда-правда. А, с другой стороны, как-то без аппетита кушает. Может, не нравится? Может, с яствами что-то не так?

— Как салат?! — не выдержав, с тревогой спросила наварх.

Все вздрогнули, а благородный Курион от неожиданности чуть не подавился оливкой.

— Превосходно, — выдавил он, с тревогой покосившись на Ливию. — Выше всяких похвал, доблестная Аквилина.

— Классный салат, — искренне похвалила Кассия. После белковой массы вкусным на столе выглядело всё, в том числе и скатерть.

— Тогда — по второй! — расхрабрившись, предложила хозяйка и добавила, чтобы сделать атмосферу более неформальной. — Неразбавленного. Что мы, право… После столь славного боя и в честь твоего… вашего спасения, достойные лигарии, нам всем простительно позволить себе маленькие радости.

Или, ориентируясь на объем бака с вином, не такие уж маленькие. Честно говоря, сейчас Ливии очень требовалось крепко выпить.

Квинт Марций задумчиво приподнял бровь. Пожалуй, он тоже не отказался бы сейчас надраться в хлам. Взглядами, которыми наварх полировала высокого гостя, можно было бы хорошенько прожарить аптерикса целиком.

«Какая наша Ливия страстная… поклонница разных политических течений».

Префект решительно подставил свою чашу под струйку вина и совсем не торопился останавливать автовиночерпия.

Если одну за другой вылакать две чаши фалернского, да еще и забыть про закуску, повеселеет даже профессиональная плакальщица. Лично убедившись, что синтезированное вино получилось неплохим, Ливия слегка расслабилась и, дождавшись, пока гость прожует, решилась начать беседу. Не на поминках же!

— Позволь спросить, благородный Ацилий…

С языка наварха чуть не сорвалось крамольное: «И как же тебя угораздило? Кого мне порвать на корабельный вексиллум за такую несправедливость?!», но женщина вовремя осеклась и спросила совсем о другом: — Не поделишься ли ты теперь подробностями ваших с достойной Кассией приключений? Спастись от пиратов, да еще и судно их захватить — подвиг, достойный если не награды, то хотя бы признания.

Кассия самозабвенно углубилась в салатные дебри, сделав вид, будто её здесь совсем нет. Салатов было много, и их хотелось попробовать все.

Квинт в свою очередь талантливо изобразил кривую хамскую ухмылку.

— Боюсь, что честь записать на свой счет этот… подвиг принадлежит доблестной Кассии, — усмехнулся Курион. — Право, все, что я смог придумать, тянуло лишь на изощренный способ самоубийства.

Забавлять угрюмого командира манипулариев пересказом недавних, помилуйте, лары, «приключений», патрицию совершенно не хотелось. В конце концов, его назначили в лигарии, а не в шуты. Ацилий, кстати, не отказался бы понаблюдать, как бы сам Квинт Марций Аквилин извернулся в подобной ситуации.

А, собственно, префект и не сомневался, кто явился инициатором побега и активным участником сопротивления пиратам. Манипуларии, они такие!

Такого замечательного бойца, как бывшая Фортуната, Квинт и сам бы не отказался увидеть под своим началом, если бы не ее преступный срыв. Умелая, отлично сложенная, она излучала жизненную силу, а в темных, чуть раскосых глазах светился природный ум. Префект холодно улыбнулся девушке. Своим проступком она опозорила не только себя, но и свою квинквирему. Такое не прощается и не забывается. Кассия без труда поняла, о чем думает Марций, смущенно опустила взгляд в тарелку и с удвоенной энергией принялась жевать.

То, что Марцию он категорически не симпатичен, Ацилий понял с первого взгляда. Но, во-первых, никакого сравнения со скотиной-Клодием этот мрачный воин не выдерживал, а во-вторых, вино на образцовой биреме оказалось неплохим. Хоть и синтетика, а даже букет чувствуется. Да и наварх, к слову, тоже ничего. Приятно все-таки встретить на скорбном пути изгнанника не просто доброжелательного профессионала, не только политического единомышленника, но и человека широких взглядов. Это же сразу видно! А уж если единомышленник и сторонник проявляет еще и личную симпатию, да при том обладает неплохой грудью и изящно очерченным изгибом бедер, то это вдвойне приятно.

— Впрочем, если позволишь, любезная Аквилина, — доверительно молвил патриций, решив, что искреннюю симпатию стоит поощрить: — я бы предпочел оставить эти ужасные приключения в прошлом. В столь приятном обществе не хочется вспоминать о недавних опасностях. Поэтому, — предложил Ацилий, окончательно входя в роль почетного гостя, и с улыбкой позволил Ливии наполнить свою чашу: — Давайте выпьем за чудесное избавление, и пусть удача нас и дальше не оставит. И, кстати, доблестная Аквилина… ты весьма обяжешь меня, если станешь называть менее формально. Скажем, по имени. Я ведь теперь только скромный лигарий.

«Вот именно!» — воскликнул в мыслях своих Квинт Марций.

— О! — выдохнула наварх, не скрывая трепета. Но тут же дерзнула возразить: — Но позволь не согласится, Гай Ацилий. Далеко не только скромный лигарий, — и, глотнув для храбрости, добавила: — И я хочу, чтобы ты — и все прочие! — знали, что даже здесь, в Секторе Вироза, у тебя найдутся верные друзья.

После столь откровенной речи, которой Ливия и сама от себя не ожидала, спасти положение могли только аптериксы. Жареные. В панировке по-вирозийски. И они спасли. Наверное, контуберналы, подававшие блюда, мысли научились читать, хотя, скорее всего, просто подслушивали под дверьми.

Тем временем все помыслы Кассии оказались поглощены размышлениями о собственных предпочтениях в отношении присутствующих здесь мужчин. Чисто по привычке, чтобы не слушать, о чем таком говорит начальство, которое молоть языками любило всегда, а потом подчиненные вынуждены были расхлебывать заваренную болтливым руководством кашу. Лучше уж про мужчин, а так же их скрытые и явные достоинства. Она же теперь лигария, снова напомнила себе Кассия, и этим обстоятельством надо пользоваться. Но тут внесли жареных аптериксов. Игра «Укради священного кура и сожри его с товарищами так, чтобы никаких следов не осталось» была любимым развлечением на «Фортуне». Кассии ли Фортунате не знать. Эх, сколько жилистых ног изгрызено до костей! О!

И чары моментально развеялись. Между таким обаятельным префектом и лучшим на свете патрицием Кассия категорически выбрала жирненького аптерикса.

— Какое чудо! — воскликнул Ацилий, чтобы спасти примолкшую после опасных откровений наварха. — Здесь, в космосе… Свежее мясо! Кто… э… что это, доблестная Аквилина?

— Дичь! — отрезала Ливия, предупреждающе моргнув в сторону Квинта Марция. — Мы обычно говорим не «в космосе», а «в пространстве», Гай Ацилий. Надеюсь, тебе понравится. Угощайся, пожалуйста.

И решительно нацедила себе еще фалернского.

А потом, покосившись на остальных, еще более решительно передвинула свое сиденье на целых полметра ближе к патрицию.

«Гетеры теперь точно отменяются», — оценил этот маневр Ацилий, но возражать не стал. В конце концов, наварх — женщина симпатичная, гостеприимная и, вероятно, во всех прочих отношениях приятная.

Префект кое-как удержался от язвительного замечания, призванного показать, насколько ему по вкусу космическая, то бишь «пространственная дичь». Он совершенно не возражал против мяса аптериксов, но… Будь он проклят, если Ливии удастся проскользнуть в постель изменника, по примеру её поганой ящерицы! Сгубить карьеру и «Аквилу» Квинт Марций никому не даст. И он наступил под столом на ногу своему политически озабоченному наварху, как бы напоминая, что она слишком уж внимательна к гостю.

Нельзя сказать, чтобы бывшая манипулария не разглядела телодвижений её сотрапезников и не разгадала их тайный смысл. В общем пищеблоке «Фортуны» и не такие номера откалывались. Всё ж понятно, все — живые люди.

Ливия, чуть не подпрыгнув от неожиданности, резко отдернула ногу и по инерции пнула патриция. Но тот, как истинный аристократ, даже бровью не повел. Осмелев, наварх не стала убирать распоясавшуюся конечность, которая вдруг словно бы обрела собственный разум. В конце-то концов! Да! А почему бы и нет?

Под приглушенные звуки подстольной битвы, Кассия цапнула себе на тарелку еще кусок мяса. И затаилась на время, замаскировав добычу салатом.

— Мы, наверное, кажемся тебе провинциальными, — тяжело вздохнула Аквилина, подперев кулаком слегка отяжелевшую голову. — Такими… вульгарными, грубыми… незамутненными. Но веришь ли, божест… благородный Ацилий, в этом Секторе Вироза — как в пустыне! Поговорить — и то не с кем, не то, что поделиться мыслями… А после пяти-шести месяцев патрулирования чувствуешь себя просто дикой пунийкой!

Воистину, только божественное чудо, исходящее, по всей видимости, от умерщвленных священных аптериксов, не дало Квинту Марцию удавить наварха прямо тут же. Но судорожно сжатый кулак он не преминул торжественно и грозно возложить на стол, на всеобщее обозрение.

Кассия тихонько вгрызлась в мясо.

— Поверь, дорогая Ливия, — понимающе улыбнулся Ацилий и поощрительно пожал руку захмелевшей Аквилине, — там, в метрополии, тоже вести застольные беседы особенно не с кем. Никогда не знаешь, не окажется ли твой сегодняшний друг и собеседник завтрашним обвинителем в Сенате.

«Да я её самолично казню!» — бесновался префект.

«А не упереть ли мне еще кусок? — мысли у сытой лигарии текли плавно и размеренно. — Как ни верти, а Гай Ацилий — мой напарник, навсегда, и всякие навархи… ик!» — она тихонько икнула.

— О! — сочувствие Ливии вскипело и едва не пролилось слезами прямо на скатерть.

Она напрягла память и припомнила подходящую к случаю цитату, которую изысканный Ацилий наверняка должен был оценить:

— Древний поэт недаром сказал: «Неблагодарность царит, добро не приносит награды. Где уж награды! Добро горечь родит и тоску»*, - продекламировала женщина, слегка запинаясь и многозначительно дергая подбородком, дескать, кругом свиньи неблагодарные.

«А вот стихи — это уже симптом», — насторожилась Кассия. Ошеломляющее влияние ритмичных строк она недавно ощутила прямо на себе.

— Как это верно, не правда ли? — тонко улыбнулся Гай, узнав и стихотворение, и автора, и продолжил ей в тон: — «Так и со мною. Врагом моим злейшим и самым жестоким тот оказался, кому другом и братом я был»^[53]. Но коль скоро мы вспомнили эти старинные строки, возможно, поэзия и дальше принесет нам… э… утешение?

— Скажи мне, Кассия, ты больше не хочешь вина? — намеренно громко поинтересовался Квинт, тактически ловко подвигая свое кресло в сторону девушки. — Выпьем за подвиги «Фортуны» и «Аквилы».

— Поэзия… — умилилась Ливия, полностью утратив интерес к прочим участникам застолья. — О боги, благословен тот час, когда мы получили сигнал с «Вератрума»! Разве надеялась я отыскать среди обломков и космического мусора такой… такого ценителя классической литературы! Они тут, — хлебнув еще вина, пожаловалась она, — всё больше романчики почитывают.

Кассия поспешно кивнула. Мол, наливай, префект, раз такое дело. Девушка не возражала против такого развития событий.

А наварх тем временем притерлась коленкой к мускулистой ноге божественного Ацилия и, не встретив сопротивления, там и пригрелась. Она бы, в принципе, не отказалась и хмельную голову ему на плечо возложить, но покамест это было… рановато.

С каждым глотком префект нравился Кассии все больше и больше, скоро его обаяние превзошло даже притягательность отбивной.

Вокруг девушки из штурмового отряда, к тому же классной сварщицы, всегда было не протолкнуться от кавалеров, она привыкла к вниманию и ничуть в обаянии своем не сомневалась. Но то были парни-манипуларии, а тут целый префект, который помилованную преступницу потчевал не только вином, но и крайне суровыми взглядами. Фалернское пополам с осуждением? Что ж, Кассия заслужила.

— На земле на черной всего прекрасней

Те считают конницу, те — пехоту,

Те — суда. По-моему ж, то прекрасно,

Что кому любо^[54], - мурлыкнула Ливия слегка охрипшим голосом и вкрадчиво поинтересовалась, — Ты согласен, Гай Ацилий?

— С великой Сапфо трудно спорить, — дипломатично отозвался тот. Энтузиазм наварха, конечно, был весьма приятен, особенно учитывая недоступность гетер, однако… Впрочем, в присутствие префекта и Кассии ему вряд ли что-то грозит, кроме стихов и восхищенных взглядов.

Но Ливия вдруг тоже сообразила, что они пока еще не одни. И, по привычке сурово нахмурившись, скорее скомандовала, чем предложила:

— Позволь теперь показать тебе мой корабль, Гай Ацилий! Уверяю тебя, «Аквила» достойна твоего благосклонного внимания!

По ее мнению, этап установления контакта был уже пройден, опознавательные коды… э-э… получены, поэтому можно уже и к стыковке переходить. Пространство для маневров расчистить только — и вперед.

«Я тебе сейчас устрою прогулку», — посулил ей взглядом Квинт.

— Да, Гай Ацилий, у нас есть на что посмотреть. Я покажу тебе наши боевые расчеты.

И решительно поманил патриция ладонью.

— Боевые расчеты! — фыркнула наварх. — Ничего особенного, расчеты как расчеты. А вот смотровая палуба — это действительно интересно. Представь себе огромное панорамное окно, сквозь которое на зрителя льется свет тысяч звезд… Кстати, там есть удобные диваны.

И, в упор глядя на префекта, процедила:

— Разумеется, мы все вместе можем туда пойти.

«Но кое-кто может и не дойти», — просигналила она бровями недоговоренное.

Квинт выдержал напор наварха с честью. Выдвинув тяжелую челюсть вперед и сжав кулаки, он смерил Ливию тяжелым взглядом с головы до ног и молвил самым развеселым тоном:

— Я предлагаю выпить за нашу образцовую бирему, за нашу «Аквилу» и её славное будущее.

В пустующие чаши снова щедро полилось вино.

Ливия, слегка покачиваясь, встала, подняла чашу и, свирепо улыбнувшись своему префекту, провозгласила:

- За «Аквилу»!

Могучая волна ревнивой любви к восхитительной, прекрасной, самой смертоносной в секторе биреме подхватила наварха, накрыла с головой и выдавила сентиментальную слезинку из слегка помутневших глаз. Наварх залпом опрокинула в себя вино, и, шарахнув по столу пустой чашей, вдруг затянула:

— Пусть я погиб и взят могилой,

и кровь моя досталась псам,

- на слове «псы» она тряхнула головой и снова ударила по столу, на этот раз кулаком:

- Победоносная «Аквила»,

победоносная «Аквила»

все так же реет в небесах!

Хорошо у наварха получалось, душевно.

— Ша «Акфилю», — прошепелявила Кассия, хотя ей сильно мешали спрятанные за щеку оливки.

Пили стоя, поэтому Квинт принял на себя груз привалившегося к нему разгоряченного тела наварха. Ему было не в тягость, главное, чтобы патрицию ничего не досталось.

Кассия старательно заскулила без слов, подтягивала куплет, полностью сосредоточенная на том, чтобы подобрать со стола всё недоеденное и спрятать на черный день.

— Ну и сволочь же ты, Квинт, — жарко прошептала на ухо префекту Ливия. — Ни себе, ни людям, да? — и для уверенности обхватила морально устойчивого Марция за пояс. И вовсе не потому, что ее саму ноги не держали, а исключительно по причине беспокойства за моральный облик и психологическое состояние командира манипулариев.

— Великолепный пир, доблестные Аквилины, — дипломатично встрял патриций, пока наварх с префектом друг друга не придушили. — Однако боюсь, что мы с Кассией более не в силах продолжать веселье… Не позволите ли теперь нам отправиться на покой, любезные хозяева?

— Конечно, конечно! — наконец-то искренне обрадовался Квинт.

- Завтра, — щедро посулила Ливия, — мы непременно… повторим.

Что касается бывшей манипуларии, то она, и вправду, была уже не в силах жевать, хотя прежде думала, что такого с ней никогда не случится.

— Шпасибо жа обет, — выдавила она и спряталась за спиной у Ацилия. — Пошли уше, пошли отшюта.

Они разошлись по каютам, которые, к счастью, находились почти рядом, в одном коридоре. Квинту пришлось тяжелее, он волок на себе дремлющего наварха.

А пока руководство биремы ублажало себя мясом, вином и невинной беседой, навархова подлая тварь злонамеренно гадила на постель Квинта Марция квадратно-гнездовым способом. К моменту его возвращения с хозяйкой на буксире, ящерица уже сделала всё, чтобы в каюте нечем было дышать от вони, а на кровать — невозможно смотреть без содрогания. Теперь же она горделиво сидела на потолке, наслаждалась произведенным эффектом.

— Твоюцентурию, — устало молвил префект, борясь с искушением возложить Ливию на оскверненное ложе. — Провалитесь вы обе!

Врожденное благородство победило, не без борьбы, но, тем не менее, и загаженное белье отправилось в утилизатор, а наварх — была благополучно размещена на кровати и целомудренно укрыта.

Сначала измотанный Квинт хотел отправиться в рекреационный сектор за заслуженным утешением, но вовремя вспомнил, что там царит траур.

«Вот, кстати, и первое последствие смерти Пассии», — решил он. Опять же, оставлять наварха без присмотра не хотелось. Мало ли что ей в голову придет посреди ночи? Квинт Марций, не раздеваясь, рухнул на матрас и заснул, как ему казалось, лишь вполглаза.

Сытая и удовлетворенная Кассия разделась и задрыхла, свернувшись клубочком, да так быстро, что совсем забыла поплакать, как настоятельно советовал корабельный врач, для вывода из организма излишков гормона стресса. Девушка справедливо решила, что концентрация гормонов удовольствия после пиршества вполне достаточна для поддержания в норме её гомеостаза.

Гай же Ацилий, вполне довольный и обедом, и приветливостью наварха, и, что уж скрывать, неприветливостью Квинта Марция, еще долго лежал, глядя в потолок и сам себе улыбаясь. Весьма, надо сказать, беспечно. И мысли в его голове, привычной к винопитию, а потому оставшейся светлой, бродили самые разные, от несколько фривольных до откровенно крамольных.

Среди ночи Ливия пробудилась с раскалывающейся головой и с мерзостным привкусом во рту. «Оливкой отравилась, — решила наварх. — Или синтезатор… сломался». Постанывая, она добралась до санузла, по дороге пару раз споткнувшись обо что-то… или об кого-то, в незнакомой каюте и не разберешь! Холодный душ слегка облегчил муки наварха, но для верности она еще и таблетку приняла, запив прямо из ладоней. А потом, забыв даже вытереться, прошлепала обратно. Сил хватило только трусы натянуть. В потемках Ливия несколько минут безуспешно искала своего сцинка, не нашла, да так и заснула, несчастная и одинокая, спихнув одеяло на пол. До традиционной утренней планерки наварху оставалось четыре часа.

Глава 4

Утро встретило Квинта Марция не столько прохладой, на каковую не поскупилась наварх, врубив кондиционирование на полную мощность, сколько малоприятным соседством. Синеязыкая ящерица бессовестно устроилась почивать на теле префекта. Причем на самой его, тела, уязвимой части. Внизу живота. Улеглась, свернулась, когти выпустила и наотрез отказывалась покидать занятый плацдарм.

— Ливия, сними гадину, — прошипел префект сквозь постукивающие от холода зубы. — По-хорошему прошу.

Квинт мог, конечно, дотянуться до оружия, но по понятным причинам стрельба ему мало чем помогла бы.

Наварх, в одних трусах копавшаяся в бауле со своими вещами, только отмахнулась.

— Как только найду, куда поганец-Флавий засунул мое белье… Фиделис! Иди к мамочке, засранец! Иди сюда, кому сказала!

— Иди к мамоччччке..

Ящер тем временем в процессе размышлений над предложением хозяйки сосредоточенно когтил своё «ложе».

«Сорвать гадину рывком, подбросить и пристрелить налету?» — прикинул Квинт.

— Никакого сладу с паразитом, — умиленно протянула Ливия, смилостивившись, и быстро подцепила сцинка за хвост, отрывая его от жертвы. Ящер повис, возмущенно шипя. Наварх зашипела в ответ, очень похоже. А потом пояснила: — Надо же, как ты ему понравился, Квинт Марций! Вот уж не ожидала! — и, встряхнув питомца, сурово посулила: — Оставлю без сладкого, изменник! Марш в домик! И кто только тебя выпустил…

Вообще-то, ящерице полагалось сидеть в террариуме. Но, должно быть, контубернал Ливии Флавий по юношеской своей рассеянности выпустил Фиделиса побегать. А обратно загнать забыл. Мысль о том, что оплошность могла быть и не случайной, наварх решительно прогнала.

Водворив Фиделиса на законное место, Ливия продолжила поиски своих одежек. Не являться же на планерку полуобнаженной, по примеру благородного Ацилия! Ей-то что, а вот подчиненные могут не понять.

— Держи Фиделиса в домике, иначе я поджарю и его, и твоего порученца, и своего порученца… — пробурчал префект и мысленно добавил: — «И тебя, Ливия, с огромным удовольствием».

Помятый, злой и раздраженный на всю Вселенную, Квинт заставил себя встать и направился в санузел — единственное место, где он мог сейчас спрятаться от вездесущего наварха.

«Интересно, все Наутики в быту столь бестолковы и недисциплинированны или только мне так несказанно повезло?» Отчего-то любое проникновение наварха «Аквилы» в строго регламентированную жизнь префекта начиналось и заканчивалось торжеством вселенского хаоса. Удивительное свойство!

— Злой, злой Квинт Марций! — усмехнулась наварх. — Не бойся, малыш, наш префект шутит. Просто такой у него юмор незамысловатый. Ага! Вот и бельишко наше, вот и туника…

В санузле префекта поджидало еще несколько неприятных сюрпризов. Во-первых, временная сожительница перепрограммировала температуру и силу напора воды в душевой кабине, во-вторых — скомкала мокрое полотенце как попало, а в третьих… Квинт Марций внимательно осмотрелся выискивая еще один повод для недовольства. Да! Вот оно! Ливия не удосужилась поднять сидение унитаза!

«Твоюцентурию! Где это видано, чтобы префект лучшей в секторе биремы делил свою каюту с другим человеком?»- возмущался безмолвно Квинт, гневно тыкая в сенсорную панель. Его попеременно окатывало то ледяными струями, то почти кипятком, и этот контрастный душ не добавлял префекту ни спокойствия, ни удовольствия. Мысль о том, чтобы временно переселиться в общий спальный блок, он отбросил сразу, как заведомо пораженческую. Кроме того, этот прецедент усугубил бы традиционную напряженность в отношениях между армейскими и флотскими.

Кое-как всё же приняв душ, Квинт заглянул в зеркало и… Сразу понял, как именно он отомстит наварху. Сама же накануне указала ему на неуставную щетину.

«Ладно, будь по-твоему, Ливия» — решил он, наполняя шпатель депиляционным кремом с ядовитой ухмылочкой на тонких губах.

Никогда не замечавший за собой склонности к изобразительному искусству, Квинт Марций приложил максимум усилий, чтобы брызги со следами крема и мельчайших волосин смотрелись на всех поверхностях санузла как можно более естественно. Словно вот так оно и летело в разные стороны. Красота!

Одевшись, Ливия занялась Фиделисом: сменила подстилку, добавила воды в поилку и принялась программировать каютный синтезатор. Если тараканы не получатся, так хоть белковые кубики со вкусом мяса. «Надо было вчера при разделке умыкнуть немного аптериксовского филея», — сокрушалась она.

Впрочем, чтобы облегчить бедняжке-сцинку привыкание к новому месту, наварх, слегка поколдовав над панелью, все-таки заставила синтезатор выдавать белок в форме стилизованных тараканчиков. Получилось довольно мило, Ливия и сама с удовольствием съела парочку. Белок — он и есть белок, а форма даже забавная.

Удовлетворив как пищевые, так и эстетические потребности, наварх синтезировала себе утреннюю, самую вкусную чашку кофе, не забыв перенастроить крепость и содержание сахара — исключительно из заботы о сокаютнике. То-то он все время дерганый такой. Слишком много кофеина потребляет.

Чистый, свежевыбритый и слегка удовлетворенный Квинт Марций вернулся обратно, чтобы, по давно заведенной традиции, выпить чашку кофе с хлебом и сыром. Пускай и то, и другое из синтезатора, но традиции на то и существуют, что бы их чтить.

— Встретимся на планерке! — пропела Ливия и улизнула прежде, чем префект приступил к приготовлению своего завтрака. Так, на всякий случай.

Ровно через минуту и сорок пять секунд интерком контубернала огласился яростным воплем: «Луций! Ко мне!», сопровождаемым грохотом падающих предметов и звоном бьющейся вдребезги посуды, словно аккомпанементом. Хотя согласно пункту пятнадцать дробь семь Устава вся посуда на биреме изготовлялась из противоударных материалов.

— Тучи сгущаются, — философски молвил порученец и поплелся тушить пламя ненависти подручными методами — чашкой кофе, сухариками и сырными канапе — натуральными, из стратегических резервов.

В шесть-ноль-ноль по корабельному времени Ливия, как всегда, уже восседала в претории, нетерпеливо поглядывая на дверь. Префект запаздывал. Впрочем, в своих утренних неудобствах Квинт Марций должен был винить прежде всего себя. К примеру, вчерашний вечер… Все так хорошо начиналось! И если бы префекту не вздумалось вдруг поиграть в цензора морали, то и закончилась бы эта пирушка, как было запланировано. Нет, ну в самом деле! Не так уж часто наварх давала волю своим желаниям, вполне, к слову, здоровым. Отказывать себе в удовольствии поближе познакомиться с самим благородным Ацилием, раз уж случай выпал, Ливия не собиралась. Так что Квинт Марций за вчерашние ханжеские выходки вполне заслужил и сцинка в постели, и манипуляции с каютным синтезатором.

— Префект опаздывает на полторы минуты, — хмыкнула она вслух. — Начинаем без него.

По-хорошему, непременное присутствие Квинта Марция на совещании не очень-то и требовалось. Бирема на крейсерской скорости шла оптимальным курсом прямо к станции, сигналов бедствия или срочных директив от командования не поступало, все системы работали штатно, а моральный дух экипажа был высок как никогда. И даже до сих пор не погребенное тело усопшей Пассии в стазис-камере медотсека не слишком мешало.

— Поскольку недавний форс-мажор не дал нам возможности как следует проводить Пассию в последний путь, — предложила наварх, — я считаю, что церемонию можно отложить до прибытия на базу. Там же, кстати, проведем и необходимые обряды. Возражения? Нет возражений, прекрасно. Гней Помпилий, в качестве поощрения за беспрекословное выполнение пожеланий командования, я удовлетворяю твой запрос на увеличение лимита жизнеобеспечения. Составь запрос на расширение поголовья аптериксов, я подпишу. Астрогация, расчетное время прибытия в базу?

— 30 часов, наварх! — бодро отрапортовал старший астрогатор, уточнив: — При сохранении нынешней скорости.

— Скорость, скорость… — задумалась Ливия. — Не думаю, что нам стоит так уж сильно расходовать ресурсы и перегревать двигатель… Помнится, у нас недавно возникали неполадки с инжекторами. Инженерный, подтвердите?

— Так точно, наварх! — быстро сообразив, что именно требуется ответить, доложила главный инженер.

— Снизим скорость и прибудем, скажем, через 48 часов, — удовлетворенно откинулась в кресле наварх. — Вполне штатно. О! А вот и Квинт Марций! А я как раз собиралась заканчивать совещание. Возвращайтесь к обязанностям, господа. Свободны!

«Быстро она тут справилась, — отметил не по своей воле припозднившийся на планерку префект. — Гляди-ка, довольная сидит, как сцинк. Ну, ничего, ничего, смеется тот, кто смеется последним».

Он тщательно закрыл дверь в преторий и медленно развернулся к Ливии лицом. Дабы женщина внимательно разглядела не только гладкий подбородок, но и непреклонную волю во взгляде.

— Я хотел бы поговорить наедине, наварх, — сказал Квинт спокойно и ровно. — Значит так — если ты живешь на моей территории, то ты соблюдаешь мои правила. Это норма жизни, которую никто не отменял. Я подчеркиваю, что ты всегда можешь вернуться в свою каюту, но пока ты живешь у меня, то в моем санузле будешь поднимать за собой сидение и вешать полотенце как положено по уставу! Я категорически запрещаю перепрограммировать любые системы жизнеобеспечения на моей территории. Так же я требую держать питомца в клетке, и в моем присутствии соблюдать уставную форму одежды. И я абсолютно уверен, что такому классному профессионалу, каким являешься ты, наварх лучшей в системе Вироза биремы, не составит никакого труда запомнить и соблюдать мои требования в течение каких-то 48 часов. Спасибо за внимание, наварх.

Во время его небывалой по длительности речи брови Ливии поднимались все выше и выше, а губы тронула мерзкая улыбочка:

— Этот страстный монолог следует понимать, как официальное объявление войны, префект? — осведомилась она.

Совершенно неожиданно Квинту понравилось предположение. Он широко улыбнулся в ответ:

— Тебе не терпится в бой, Ливия? Это хорошо. Мы можем начать с традиционного поединка военачальников. В спортивном блоке, например. Я с огромным удовольствием отлуплю тебя в отместку за все нынешние утренние издевательства.

И все же правы были наставники, когда твердили: «Говорить правду всегда приятно». Мужчина, признаваясь в желании пустить в ход кулаки, испытал невероятное облегчение.

— Или, — не сводя с него глаз, предложила Ливия, — ты просто можешь подать рапорт о переводе на другой корабль. Как только мы прибудем на базу. Как тебе такой вариант, Квинт Марций? Коль скоро ты начал устанавливать правила на моем корабле в не боевой обстановке, значит, и на это духу хватит. А?

Тот сощурился и ответил резко, чеканя каждое слово:

— Скорее погаснет Вироза, чем я уйду с лучшей биремы только потому, что командует ею человек, неспособный соблюдать простые правила общежития. Или не имеющий склонности к столь необходимым компромиссам с товарищем по оружию, что совсем плохо.

Ливия ухмыльнулась:

— Только из-за не поднятого сидения на унитазе? Экая у тебя, оказывается, тонкая душевная организация, префект! Никогда бы не подумала! Хочешь компромисса? Валяй! Ты прекратишь совать свой нос в мои личные дела, а моя ящерица, так и быть, перестанет гадить тебе в койку. Договорились? А что касается мордобоя, то извини, это без меня. Манипулариев своих мордуй, коли охота.

Квинт Марций натурально онемел, не в силах поверить, что Ливия действительно не понимает причин его вмешательства.

— Он, — палец префекта вонзился строго в направлении каюты наварха, — изменник! Чудом избежавший смертной казни изменник! А ты едва ли не в открытую предлагаешь ему вместе с телом еще и посильную помощь для политического реванша! — вскричал он. — Будь Гай Ацилий обыкновенным лигарием или обыкновенным сенатором, я бы ухом не повел. Но я не дам, слышишь, я не позволю тебе сгубить нашу «Аквилу»!

Пред его мысленным взором уже вышагивали преторианцы с приказом Сената об аресте командиров биремы, расформировании команды и уничтожении самого имени «Аквила» во всех флотских списках.

Наварх вернула на место свою отвисшую челюсть и прокашлялась.

— Знаешь, Квинт Марций, — медленно проговорила она, — ты меня разочаровываешь. Я-то считала, что ты — редкая сволочь, а ты, оказывается, просто идиот. Какой политический реванш? Что за бред? Ты со всеми своими бабами в постели перевороты планируешь, что ли? От того, что мне захотелось испробовать секса с настоящим патрицием, «Аквила» не погибнет, знаешь ли. Но хватит болтовни. Флавий! — гаркнула она, вызывая своего порученца. — Немедленно перенеси мои вещи из каюты Квинта Марция в хранилище. А террариум с Фиделисом поставь на мостике. Бардак какой-то, — проворчала она, не слишком заботясь о том, чтоб ее не слышали из коридора. — Префект выгоняет наварха из каюты! Может, теперь ты и пилотированием сам займешься, а? — она фыркнула и встала. — Свободен!

«Врезать бы ей как следует», — подумал Квинт Марций с ледяным спокойствием.

— Через 48 часов и на Цикуте делай с ним, что хочешь, — тихо, но внятно предупредил префект, наклонившись через стол. — Но не на «Аквиле». Иначе пожалеешь. Спокойной вахты, наварх.

— Хрен тебе, а не спокойная вахта, — честно предупредила Ливия. Война — значит, война.

***

Кассия проснулась ровно в пять тридцать, рывком, в один миг переходя в бодрствующее состояние ума и тела. Всю ночь организм честно занимался сжиганием калорий и, судя по легкому ознобу, теперь нуждался в двухчасовой тренировке, чтобы сбросить обороты. Гора наворованных деликатесов подождет. Вряд ли Ацилий съест много, когда пробудится.

Девушка приняла ледяной бодрящий душ, натянула костюм на мокрое тело и трусцой поскакала в спорт-блок. Заодно будет повод разнюхать, что у них тут на биреме к чему. Наверняка ведь ночные подвахтенные уже вовсю разминают мышцы.

Любой корабль, хоть бирема, хоть квинквирема,это целый мир людей, пронизанный разного рода связями во всех направлениях. Рабочие, партнерские, дружеские и любовные отношения здесь строятся годами. Все на виду у всех, нет или почти нет никаких тайн, и тут никто ничего не забывает. И чем меньше корабль, тем сложнее жить.

Прежде чем кинуть благосклонный взгляд на мужчину, неплохо бы знать, кому он друг, а кому любовник — это святое правило Кассия затвердила крепко-накрепко. Хотя бы лишь для того, чтобы не схлопотать в раздевалке крепкий хук с правой от другой разгневанной манипуларии. Но если быть внимательной и вежливой…

И опять-таки первое знакомство с легионерами биремы напомнило Кассии, кем она теперь стала. Манипуларии держались с ней весьма настороженно, ограничившись двумя-тремя приветственными фразами. Бывшую Фортунату откровенно сторонились.

Только одна девушка, тоже из Игнациевой трибы, приветливо угостила лигарию энергетиком.

— Возьми мой флакон. В хранилище все равно уже пусто.

— Что так?

— Срок патруля заканчивается, запасы на исходе.

— Шумно тут у вас?

Кассия имела в виду систему Вироза, разумеется.

— По-разному, — собеседница не торопилась делиться впечатлениями. — Без ваших… без лигариев мы слегка закисли, это правда.

— А с предыдущими что случилось?

— Сергия и Гай Тиций погибли, говорят — несчастный случай…

— Бывает, — буркнула Кассия и вернулась на беговую дорожку.

Любые ментаты завязаны меж собой накрепко, а лигарии, те вообще друг без друга не живут ни мгновения. Она уже смирилась с этим фактом, но собиралась жить столько, сколько получится. И не просто существовать, а радоваться жизни, особенно, если та преподносит вдруг в подарок ласковый взгляд высокого мускулистого воина с роскошной сигной орла на спине.

— Привет тебе, достойная Кассия, — проворковал легионер, совершенно правильно истолковавший ответную улыбку. — Как настроение?

— Спасибо…

— Публий Меммий, — представился тот. — Десятник.

Девушка судорожно вздохнула. У Судьбы есть множество способов подать знак человеку. Имена — один из самых простых знаков.

Ни одна женщина, если только она не любила других женщин, не могла пройти мимо Публия Меммия Фортуната. Говорили, что у него был роман даже с астрогатором квинквиремы. И все же в приоритете у него всегда были девушки из родного десятка — Кассия, Папия и Сергия. «Мои Грации», называл их Публий.

Ладонь Аквилина, горячая и сильная, легла на плечо лигарии. Кассия не возражала ни против этой руки, ни против голубых глаз, ни против всего остального, что мог предложить ей этот мужчина потом, когда они познакомятся получше.

— Как тебе «Аквила»? После «Фортуны», небось, маленькой кажется?

— Она — красавица. Синяя вся.

Кассия хотела уже поделиться впечатлениями от вчерашнего зрелища, как раздался пронзительный сигнал тревоги.

— Тьфу ты! — досадливо фыркнул Аквилин. — Лютует наварх. Держись, лигария, дальше будет хуже.

— Почему?

Но манипуларий уже умчался. Однако очень скоро Кассия поняла причину злости доблестной Ливии.

***

Еще никогда прежде за всю службу Ливии на флоте противостояние с партнером-ментатом не достигало такой острой фазы. Конечно, она слыхала, что подобные казусы случались на каких-то других кораблях, ведь редко где наварх и префект жили душа в душу, но и откровенной жажды убийства между старшими офицерами тоже не возникало. Вопрос скорее выживания, чем взаимной симпатии. Ментальные пары складываются на все время службы, никого из партнеров нельзя вдруг взять и заменить. Конечно, случается всякое, и навархи, и префекты зачастую гибнут или списываются на берег. Но даже пройдя курс лечения и реабилитации после разрыва ментальной связи, даже получив нового партнера в пару, ментат уже не будет столь эффективным, как прежде. Ливию и Квинта Марция подобрали идеально, и если бы не личная неприязнь… Хотя эмоции службе не мешали. Ну, почти не мешали. Разве что совсем чуть-чуть.

Эта, на первый взгляд нерациональная, «двухпалубная» система командования сложилась не вдруг. Когда на корабле заправляют двое, меньше шансов, что боевая единица выйдет из подчинения. Поднять мятеж можно, но… Без префекта «Аквила» сможет летать, но во время боя все виды ее вооружения будут малоэффективны. А без наварха бирема, недолго пробарахтавшись в пространстве, или погибнет, или станет легкой добычей врага.

Устранить взбунтовавшегося префекта наварх не могла. Только не когда бирема мчится в пространстве. Зато превратить каждую секунду из ближайших 48 часов до станции в сплошные мучения — запросто. А как иначе поставить на место армейского, который перешел черту?

Первым делом Ливия мстительно перераспределила вахты так, чтобы провести максимально допустимое время на мостике. Лично, сожри его сцинк! Гай Ацилий никуда не денется, свести с ним близкое знакомство можно будет и на станции, а вот командира манипулариев надо приструнить немедленно. Иначе вслед за Квинтом Марцием и остальные офицеры могут вдруг решить, что на «Аквиле» наступила демократия.

— Готовность номер один по кораблю! — скомандовала наварх, заняв свое кресло на мостике и подключаясь к нейро-сети. — Дать форсаж на ускорители! Дифферент один и три на нос. Самый полный вперед.

— Наварх! — робко подали голос из инженерного. — Уровень энергии…

— Отставить панику, Фабриция, — усмехнулась Ливия и включила громкую связь: — Внимание всем. Говорит наварх. Экстренная ситуация. Экипажу занять посты в контуре живучести. Командира манипулариев — на мостик! Инженерный! Перевести энергию из вторичных систем на двигатели. Уменьшить подачу на жизнеобеспечение с десятого по пятый отсеки обеих палуб. Поддадим жару, ребятки, и разгоним нашу малышку так, чтоб успеть домой к завтрашнему построению.

И никакого нарушения устава, что характерно. Чем скорее лигарии прибудут на станцию, тем быстрее приступят к работе, верно? Способствовать этому — не первейшая ли обязанность любого преданного Республике офицера в Секторе Вироза?

— А будет мне еще финтить, проведет ближайшие сутки в скафандре, — с наслаждением пообещала она вслух, ничуть не заботясь о душевном равновесии притихших офицеров на мостике. — Скотина.

Неплохая, кстати, мысль. Когда там у Квинта Марция вахта кончается? Подождать полчасика, чтоб задремать успел — и учебную тревогу! С отработкой посадки в спасательные модули и высадки из оных… до посинения. Заодно и команда встряхнется, а то расслабились тут! Образцовая бирема потому остается образцовой, что каждый член экипажа готов в любой момент к любой, самой экстремальной ситуации. Не исключая манипулариев и их омерзительного командира.

***

Гай Ацилий проснулся в полете. И вовсе не потому, что после вчерашнего загула упал с койки, нет. Чему учатся все до единого обитатели космических кораблей, едва лишь проходят через шлюз? Правильно, подскакивать по сигналу тревоги. Благо, что мерзкий этот звон пробирает насквозь, до самых потрохов, и поднимает, кажется, даже мертвого со смертного одра. Вот патриций и подскочил, не успев проснуться. И — воспарил над койкой, потому что какая-то сволочь уже отключила искусственную гравитацию в жилых отсеках!

— Твоюцентурию! — некуртуазно, но точно выразился живорожденный аристократ. С кем поведешься, от того и подцепишь, как говорится. Плебейские словечки сами просились на язык и, особенно после проведенных с дикой манипуларией часов, так и сыпались, так и сыпались…

Он едва успел выставить вперед руки, распластавшись наподобие падающего кота, когда сила тяжести внезапно вернулась, да еще, похоже, в трехкратном размере. «Аквила» затрепетала каждой своей переборкой, низкий гул ее ускорителей проник даже сквозь звукоизоляцию. И Гай Ацилий задрожал вместе с кораблем, но уже от злости, обнаружив, что все эти пертурбации расшвыряли по каюте стратегический запас… э… пищи. Кассия не постеснялась утащить со вчерашнего обеда все, что попалось ей под руку. Вытряхивая из волос салат и отскребая со щеки уже подсохший мягкий сыр, Курион был крайне благодарен напарнице-лигарии. Удружила так удружила.

Но особенно яркие эмоции патриций испытал, когда после очередного толчка вдруг открылся шкафчик прямо в стене, откуда приветливо подмаргивал щитком шлем скафандра.

— Экстренная ситуация, — оповестил механический голос из скрытого динамика. — Всем членам экипажа, свободным от вахты, занять места в контуре живучести. Внимание! При невозможности покинуть каюту вследствие блокировки дверей…

Двери! Ацилий ползком метнулся к выходу, но панель замка уже мигала красным. Он тут заперт, боги!

— … использовать Индивидуальный Защитный Комплект только в случае крайней необходимости. Гражданин! Помни, что запас кислорода в баллонах ограничен!

Это запись, догадался Курион. То-то голос такой мерзкий, вроде бы и наварха, но какой-то неживой.

Видно, надиктовала когда-то, а теперь, когда что-то произошло, включила трансляцию.

— … при разгерметизации помещения… — продолжал вещать голос.

«Береженого берегут лары», — решил невольный пленник каюты наварха и обреченно полез за скафандром. Только для того, чтобы в процессе облачения понять вдруг, что защитный «доспех», естественно, женской модели, да и по размеру не подходит.

— … и декомпрессия… — как назло донеслось из динамика. — В случае задымления…

— Твою мать… — печально выругался Ацилий, сам не зная, кому адресует проклятье. Видимо, мирозданию, потому что и у наварха, и у префекта, и у всей этой репликаторной братии никаких матерей не было и быть не могло. Он воочию представил себе одновременно задымление, разгерметизацию, декомпрессию, а заодно и возгорание с обледенением и отказом системы утилизации, содрогнулся и побрел к койке.

— … не поддаваться панике! — бодро напутствовал его голос Ливии. — Не пытаться самостоятельно разблокировать двери и, сохраняя спокойствие, ждать прибытия спасательной команды.

Обнаружив по бокам постели страховочные ремни, Ацилий лег, пристегнулся, накрыл голову подушкой и принялся, сохраняя спокойствие, ждать. Поскольку смерть была бы непозволительной роскошью и невероятным даром богов, то, наверное, ждал он все-таки спасательную команду. Гай всегда считал себя реалистом, да-да.

***

Учебная тревога — дело хорошее. Какое-никакое, а развлечение для сотен мужчин и женщин, уставших от каждодневной рутины многомесячного патрулирования. К тому же лишней тренировка навыков выживания еще никогда не была. Как говорил незабвенный Публий: «Лучше день потерять, но потом за час всё успеть».

Однако особой радости на лицах Аквилинов, набившихся во внутренний контур, лигария не заметила. Странно. Это ведь весело! И даже трогательно. Кассии отчаянно не хватало в руках винтовки, брони на плечах и легкого запаха стимулятора в маске. А если закрыть глаза и чуток пофантазировать, то сразу привидится их штурмовая группа в полном составе. Резак белым светится в руке у закадычной подруги Сергии, здоровенный Сервий шутки свои плоские отпускает в ожидании, когда штурмовая камера намертво прикрепится к борту вражеской триремы. «Двадцать, девятнадцать, восемнадцать…» — считает в обратном порядке умница-Публий секунды до момента, когда Сергия резаком проделает дыру и отряд ворвется внутрь. А там уж пойдет веселье!

Рядом с размечтавшейся Кассией уселись две женщины-Аквилины: одна в синей флотской тунике, другая — в красной легионерской.

— Угробит она нас когда-нибудь, точно тебе говорю, Рутилия, — проворчала манипулария, пристегиваясь. — Теперь всю дорогу до базы тут проторчим, как в прошлый раз.

Кассия тут же навострила уши.

— Не, не как в прошлый, — усомнилась флотская. — Тогда нам 50 часов лететь было, а тут за 25 обернемся. Или, — она задумалась ненадолго, прикидывая в уме, — может, даже за 19 при таких темпах. Нет, ну ты мне скажи! А чего ваш префект на нее набычил?

— Хех! Как будто ты не знаешь нашего доблестного? Наступил на хвост ящеру, вестимо, — легионария заговорщически усмехнулась подруге. — После того, как тварь цапнула его за… Говорят, чуть ли не за задницу!

Слушая, как сплетничают подчиненные, о их начальстве можно узнать практически всё, начиная от характерных особенностей, заканчивая большими и маленькими тайнами.

— А мне тут малыш-Флавий шепнул, что… — назвавшаяся Рутилией оглянулась и понизила голос: — Ее ваш из каюты выгнал в одних трусах. Прикинь?

На «Фортуне» то же самое происходило — про жизнь руководства рядовые болтали охотно и всегда разнюхивали тайны, причем в мельчайших подробностях.

Легионерша хихикнула:

— Да иди ты! Что, правда? — и тут же стала крайне серьезной. — А я слышала, что Квинт Марций хотел наварху морду набить. На ринг звал даже.

Флотская тоже посмурнела:

— Это плохо. Начнут с мордобоя, а кончиться может, как на «Руфе». Хорошо, если они друг на друга по прилету жалоб не накатают, а то одним только псих-контролем не отделаемся.

Квинквирема «Руфа» стала печально известной после того, как тамошняя префект обвинила наварха в мятеже и собственноручно пристрелила. В итоге команду расформировали, а разбирательство длилось полгода. И на всем флоте сильно закрутили гайки. По поводу и без повода экипажи то и дело гоняли на псих-контроль.

— На «Фортуне» наварх и префект неплохо ладили, — вставила словечко Кассия, решив тоже поучаствовать в интересном разговоре. — Душа в душу жили.

Обе собеседницы настороженно на нее глянули и ненадолго примолкли.

«Ну вот! Не доверяют. Чужая — я» — с грустью отметила девушка. Но отступать было уже поздно.

— Меня зовут Кассия, и я была манипуларией на квинквиреме «Фортуна», — представилась она честь по чести.

Аквилины попереглядывались, пошушукались, и наконец флотская сказала:

— Да ладно байки травить, Фортуната. Не может такого быть, чтоб прямо душа в душу. Их же специально подбирают так, чтоб грызлись.

— Неправда! — возмутилась Кассия. — Это неправда! Гай Флавий и Марция Магна тоже частенько в одной каюте ночуют, и никто никого не выгоняет в одних трусах.

— Фьють! — присвистнула Рутилия. — И неужели никто не настучал дуумвирам, что префект с навархом спит?

Кассия неопределенно пожала плечами: — Выкрутились как-то, значит.

На самом деле, по «Фортуне» ходили упорные слухи, что партнерство наварха и префекта, а так же их ложе, открыто для третьих и четвертых лиц. А лица эти предпочитали молчать. И правильно делали, ибо психокорректоры не дремали.

- Ну, мы-то не на «Фортуне», — ухмыльнулась флотская. — У нас тут все по-другому, скажи, Невия? — и подружку свою локтем эдак многозначительно подпихнула.

— Точняк, — подтвердила легионерша. — Наш скорее синеязыкого ящера трахнет. А жаль. Может, она б тогда подобрее была.

— Да из-за мужика они сцепились, точно тебе говорю, — заявила флотская. — Сама-то подумай! Это ж ейный Божественный! Видать, наша к нему подкатила, да неудачно, а тут еще и доблестный ей хвост накрутил… О! — и Аквилина уставилась на Кассию. — Да ты ж там была!

— Из-за такого Божественного грех не сцепиться, — легионерша плотоядно облизнулась. — У них, у живорожденных, говорят… — тут она нагнула голову подруги и зашептала той на ухо.

— Брехня! — деланно возмутилась та. — Да быть того не может, чтоб три!

И обе Аквилины опять уставились на Кассию. Выжидательно так, испытующе даже.

С одной стороны, у Кассии имелись собственные глаза, и эти глаза видели, как Ливия вчера едва не набросилась на Блондинчика прямо за столом, с другой — у нее, может, у самой на патриция виды есть.

Про свои планы Кассия решила молчать, но животрепещущий вопрос требовал ответа. Причем незамедлительного и честного, по возможности.

— Да вроде бы два, — пролепетала она. — Нащупывалось… э… по крайней мере.

Но было заметно, что анатомия живорожденных мужчин её тоже заинтриговала.

— Мало ли что там нащупывалось, — не поверила флотская. — Ничо, наша проверит. Спорим, Невия, что Она своего Божественного еще до конца полета оприходует?

— Как? — не поверила легионерша, но руку протянула. — Ей Доблестный не даст.

— Как-как… — призадумалась флотская. — А вот гляди: тревогу объявила — раз, — и Рутилия принялась загибать пальцы. — Всех по углам разогнала — кто тут, а кто и в каютах заперт. Это два.

— Но Доблестный-то на мостике, — быстро возразила Невия.

«Ацилий!» — наконец-то вспомнила про напарника Кассия. И слегка забеспокоилась.

— Дык! Когда Она сменится, Доблестному все равно придется там пастись. Устав-то аккурат Ей на руку! Вот Она к сладкому… тьфу, ты! к благородному Ацилию и проберется. И трахнет. Десять сестерциев ставлю.

— Да ни в жизнь! — ответила манипулария и обратилась к Кассии: — Разбей!

Та ловко ударила по рукам, свидетельствуя о заключенном только что пари, но про себя подумала: «А не предупредить ли Ацилия?»

— Не, не обломится ей, — продолжила сомневаться легионерша. — Хотя… — и она мечтательно облизнулась. — Я б такого Божественного…

«Наглые коровы! — развеселилась вдруг лигария. — А ниче, что Блондинчик по факту мой? э?»

— И не говори! — подхватила флотская, закатывая глаза. А потом вдруг встрепенулась и заговорщически подмигнула подруге:

- Слу-ушай, а что, если…

И Аквилины, отодвинувшись подальше от чужачки, жарко зашептались.

До Кассии долетали только обрывки фраз, но и они заставили её вздрогнуть.

«Чего-чего? Подстеречь? И заломать? В четыре руки? О!»

Стеречь покой напарника и блюсти его целомудрие девушка, конечно, не нанималась, но… но, видят боги, эксплуатировать Блондинчика она не позволит. Это же ей потом касаться памяти Ацилия во время работы. Нет уж! Обижать напарника она не даст никому. Ни своим, ни чужим!

***

Ливия застыла на мостике спокойная, сосредоточенная и неподвижная. Пока тело наварха расслабленно покоилось в кресле, разум ее слился с кораблем. Обруч нейро-интерфейса мерцал на уровне бровей, над закрытыми глазами. Воссоединившись с биремой, Ливия сейчас сама была «Аквилой». Ее мозгом, ее сознанием, ее душой.

Давным-давно в Республике отказались от всех экспериментов с искусственным интеллектом. Зачем создавать разумные механизмы и закладывать основу для потенциальной войны машин, когда можно просто использовать самое совершенное творение мироздания — человеческий мозг? Ну, разве что чуть-чуть его подправить. Тщательно отобрать и заботливо вырастить тех, кто будет способен к ментальному слиянию. Кто, оставаясь человеком, одновременно станет и кораблем. Ненадолго, по мере необходимости… Интересно, знали ли они, те, кто когда-то открыл этот путь, каким это будет счастьем для пилота? Не управлять, но — становиться. Перевоплощаться. Лететь среди звезд со скоростью мысли. Со скоростью мечты.

Только ради этого Ливия Аквилина еще терпела префекта. Он был не соперником, а всего лишь приятным дополнением к стремительной «Аквиле». Ее орудиями, ее ракетами, ее десантными ботами и абордажными лучами. Частью корабля, важной, но все-таки не главной. Только этот факт, собственно, и спасал Квинта Марция. «Аквила» была рождена не только для полета, но еще и для боя.

Но сейчас бирема не сражалась, ее оружейные системы дремали. Сейчас она вся, до последней заклепки, принадлежала Ливии. А Ливия — принадлежала ей.

Сцинк сидел у наварха на плече, обнимая ее хвостом за шею.

Как-то так получалось в жизни, что к «Аквиле», к биреме Квинт Марций питал самые нежные чувства, а вот наварха ему хотелось умертвить. Можно вместе с ящерицей, а можно и по очереди, причем сцинка Фиделиса первым, на глазах у хозяйки.

Соединяясь же через нейро-сеть с биремой, префект чувствовал себя по-настоящему счастливым, и вся его злость на Ливию куда-то испарялась, а в сухом остатке была лишь пьянящая радость абсолютного могущества. Сейчас ему очень не хватало именно слияния, чтобы запредельным восторгом смыть плесень раздражения, разъедающую сознание, точно кислота — металл.

— Прямо по курсу гравиметрическая аномалия. Ускорители — стоп. Лево на борт. Главные двигатели — малый вперед, — проговорила «Аквила» голосом наварха. Бирема была полностью счастлива, и ее командир — тоже.

- Внимание на мостике. Входим в турбулентность.

Фиделис зашипел, когда перегрузка вдавила его вместе с хозяйкой в кресло. Тело Ливии ощущало это, но разум ее не осознавал дискомфорта. Пока длится слияние, телом наварха была могучая «Аквила», а не слабая смертная плоть в ее чреве.

Квинт Марций тоже хотел бы зашипеть, но усилием воли сдержал рвущийся наружу стон. Это просто зависть и ревность. Зависть к тому, что Ливия сейчас и есть «Аквила», а он вынужден оставаться в стороне. Да и ревность, она тоже была к кораблю. Или наоборот? Префект манипулариев давным-давно запутался в собственных чувствах, и ничем не объяснимая тоска по… чему-то недоступному, иному, несвойственному грызла его изнутри. И ничего с этим не сделаешь, хоть души наварха с её сцинком, хоть не души.

— Астрогация — скорректировать курс, — безмятежно командовала наварх. «Аквила» была спокойна и довольна, «Аквила» отлично знала свое дело, а потому и ее командир тоже обрела душевное равновесие. Иначе и быть не могло. Иначе кто-то из них — женщина или корабль, а скорее всего, обе — просто погибли бы.

- Новый курс… оптимально. Двигатели… норма. Жизнеобеспечение… сбой. Компенсирую. Блокирую отсеки с первого по седьмой. Выполнено. Жизнеобеспечение… норма. Ускорители… норма. Выход из турбулентности… пять… четыре… три… Инженерный — отчет!

Квинт Марций не удержался и злобно оскалился, показав ящеру крепкие ровные зубы.

Инженеры докладывали прямо «Аквиле», вводя данные в ее нейро-сеть, а наварх сидела, чуть наклонив голову. Слушала. Потом вдруг открыла глаза и пару раз моргнула:

- Ускорители — стоп. Стабилизировать защиту двигателей. Выполнено. Малый вперед. — И снова закрыла глаза, успокаиваясь вместе с кораблем.

— Двигатели — стабилизированы. Норма. Ускорители. Норма. Полный вперед. Астрогация — расчетное время до цели…

Сидеть, словно привязанный, на мостике и безропотно наблюдать за работой наварха — то еще «счастье». Но ничего не сделаешь. Квинту приходилось терпеть это уставное, но оттого вдвойне обидное, унижение. И даже лелеять мечты о мести не шибко получалось. Какая уж тут месть, если менее чем через 12 часов они окажутся в сложнейшем положении. Пропустить в будущем отчете сегодняшний инцидент все равно, что замыслить мятеж. И надо сказать честно, мятежником Квинт Марций себя представить не мог. Зато вообразить себя инструктором манипулариев на какой-нибудь далекой орбитальной станции или чиновником-интендантом приметно в тех же координатах — запросто. Но старался этого не делать. Гораздо приятнее фантазировать на тему собственной добровольной кремации в реакторе двигателя, право слово.

Но и мириться, ради общего блага, с Ливией не хотелось. Как не верилось в то, что наварх искалечит себе жизнь, чтобы уничтожить ненавистного префекта. Она же разумная женщина. Хоть и стерва!

— Координаты зафиксированы, — удовлетворенно мурлыкнула «Аквила». — Перехожу на ручное. Консоль управления активна. Рулевой, принять управление!

С легким вздохом сожаления Ливия открыла глаза и сдвинула обруч нейро-интерфейса. — Умница, моя девочка… — она ласково погладила подлокотник кресла. — Славная девочка, красавица моя… Флавий, слетай за кофе! А! — она сделала вид, что только сейчас обнаружила префекта в соседнем кресле: — А вот и Квинт Марций нас почтил. Твое присутствие больше не требуется, префект, — и с намеком мотнула головой в сторону двери, дескать, проваливай. Насмотрелся, обзавидовался — и довольно с тебя. А если этой демонстрации недостаточно, чтобы понять — ссорясь с навархом, ты ссоришься с кораблем — тогда ты и впрямь придурок.

— Сука, — буркнул Квинт на прощание.

Участь мятежника и убийцы уже не казалась ему такой уж страшной. Вон Кассия нарушила все уставы, убила три сотни цивилов и спит теперь спокойно. А тут всего-то одна… наварх.

— Ну что, Фиделис, — задумчиво обронила Ливия, поглаживая свою тварь по спинному гребню. — Пусть «мулы» побегают, а?

«Мулами» на флоте испокон веков звали легионеров. Старинное прозвище родом еще из тех времен, когда бегать «мулам» приходилось исключительно на поверхности планеты.

Тщательно выждав время, наварх объявила пожарную тревогу ровно в тот момент, когда, по ее расчетам, Квинта Марция должен был сморить первый сон. А кто говорил, что его утреннее выступление прощено и забыто? Ради «Аквилы» Ливия готова была вытерпеть многое, даже префекта манипулариев, однако почему только она должна терпеть? Воевать так воевать, и поглядим, кто капитулирует первым. За навархом стояла сама «Аквила» — тонны металла, пронизанные нервами нейро-сети, и женщина чувствовала себя если не непобедимой, то, по крайней мере, достаточно зубастой. И не собиралась отказывать себе в удовольствии кусаться.

Стоит ли говорить, что жажда крови Ливии усилилась втройне, когда сладко задремавшего в своей каюте префекта буквально через полчаса разбудила очередная пожарная тревога?

До станции Цикута Вироза оставалось еще 9 часов полета. Целая вечность при умелом использовании.

Часть II. Rebus in arduis^[55]

Глава 5

Даже среди тех, кому самой судьбой предназначено большую часть жизни проводить в пространстве, можно по пальцам пересчитать фанатиков, кто не радовался бы возвращению на базу. Собственно, чтобы узнать таких поименно, достаточно было открыть списки навархов флота, а затем присовокупить к ним наварх-стажеров и кадетов летных училищ, а так же добавить пилотов-командиров и рулевых. Они — тоже безумцы, хоть и в меньшей степени. То, что для всего экипажа — редкостное счастье, для них — острый нож, парфийские пытки и распыление заживо одновременно.

Само собой, Ливия Терция Аквилина терпеть не могла «бросать якорь». Красавица-«Аквила» была создана для полета, и едва лишь причальные захваты фиксировали ее могучее бронированное тело, наварх начинала беситься, как злобная псина на цепи. Последние крупинки ее добродушия испарялись вместе с шипением воздуха в открываемых шлюзах. С вынужденным простоем Аквилину и ее бирему отчасти примиряло лишь то, что любому, даже такому совершенному кораблю, как «Аквила», требовалась профилактика, модернизация и пополнение запасов. Не считая текущего ремонта.

На этот раз хорошее настроение Ливии точно не грозило. Едва бирема вошла в док, а экипаж радостно принялся считать часы до увольнения, наварх засела за отчет. Дилемма перед ней стояла поистине неразрешимая: просто доложить или доложить в подробностях?

С одной стороны, поведение префекта было просто вопиющим нарушением всех протоколов. Мало того, что он позволял себе замечания в адрес наварха и ее решений, так ведь и до прямых угроз дошел! Один вызов на ринг чего стоил. Последнее, что стала бы делать Аквилина — это позволять командиру манипулариев избивать командира корабля в свое удовольствие. Исход гипотетического поединка ведь довольно предсказуем. А уж непрестанные и небезуспешные попытки Квинта Марция перетянуть на свою сторону корабельных вигилов — единственную хорошо вооруженную службу, ему неподвластную… Вигилы, кстати, предназначены именно для того, чтобы какой-нибудь властолюбивый префект не узурпировал власть наварха. Короче, Квинт Марций в этом полете отличился, всего лишь чуть-чуть не дойдя до черты, за которой его действия квалифицировались бы уже как мятеж.

Но стучать на префекта своего корабля…

А с другой стороны, она ведь виновата не меньше, если не больше. Она, наварх, допустила, что не только префект распоясался, но и ее собственные подчиненные, ее офицеры начали испытывать к нему сочувствие, симпатию и прямо-таки потянулись. И какова же будет оценка претором Випсанием профессионализма наварха «Аквилы», а?

Ливия успела написать и стереть четыре отчета, прежде чем пришла к более-менее обтекаемой формулировке. Придется рискнуть и отделаться общими фразами, дескать, душевное и физическое напряжение под конец длительного патрулирования привело к некоторым разногласиям личного характера, каковые разногласия были разрешены без существенных последствий для… Видят лары и маны, она никогда не была сильна в казуистике! Но если им всем действительно повезет, претора удовлетворит эта писулька, весьма убедительная на фоне отлично выполненного задания, и он не станет вдаваться в детали. Потому что если станет, то им обоим, и Квинту Марцию, и наварху, проще будет застрелиться самим.

Она скрестила пальцы на удачу и отправила отчет, стараясь не думать о том, что префект, должно быть, в эту самую минуту готовит для претора свой собственный рапорт. И никто не может поручиться, что Квинт Марций был столь же немногословен. Если честно, то с него-то как раз станется на нее донести! Хотя бы для того, чтобы прикрыть свою задницу.

— Поживем — увидим, — мрачно подумала она вслух и пошла менять Фиделису подстилку, чтобы отвлечься от ожидания неизбежного вызова к начальству.

Вообще-то, претор астралис станции Цикута Вироза происходил из древней фамилии Бибулиев, давным-давно ставшей одной из ветвей патрицианского рода Випсаниев. Ровно пятнадцать поколений живорожденных предков отделяли Марка Випсания от того из Бибулиев, кто когда-то сумел подняться к самым вершинам общественной пирамиды Республики. Но генетическая память предков-виноделов нет-нет, да и просыпалась в ком-нибудь из патрициев Бибулов, даря им то поразительную жизнестойкость, то расчетливую, какую-то сельскую, глубинную мудрость, то — чего уж скрывать — изрядное женолюбие. Но не льстивое и блудливое, а весьма обаятельное. В обществе Марка Випсания любая женщина, даже самая свирепая из десантниц-манипуларий, расслаблялась, проникаясь тем ощущением спокойствия и безопасности, что от него исходило.

Вот и Ливия, так изводившая себя в предчувствии разноса, что чуть все ногти на руках не изглодала до локтей, успокоилась и притихла под всепонимающим взглядом желтоватых «тигриных» глаз претора.

— Входи и будь здорова, моя Аквилина, — приветствовал Марк Випсаний откровенно психующую наварха и радушно указал ей на кресло: — Присядь. Отведаешь зеленого чаю?

Претор Бибул всем женщинам говорил «моя», и такого еще не бывало, чтобы кто-то из них возражал против подобного обращения.

— Salve, господин, — нервно дернув щекой, отозвалась наварх «Аквилы»: — С удовольствием.

Она притихла над чашкой ароматного настоя, и Марк Випсаний спрятал довольную усмешку в уголках век, слушая, как замедляется ее пульс и успокаивается дыхание.

— Твой отчет, — молвил он, коснувшись вирт-планшета. — Не хочешь ничего добавить?

Ливия вздрогнула, словно юная стажерка, застигнутая за взломом личного вирт-поля офицера-наставника, и замотала головой:

— Нет, мой господин! — а потом, сообразив, что простого отрицания мало, уточнила: — Ничего существенного. Как я и изложила в рапорте, операция по встрече лигариев неожиданно приняла характер военной акции, тем не менее…

— Да, да, да. Я умею читать, моя Ливия. Три уничтоженных пиратских судна, даже четыре, считая ту миопарону, что захватили новые лигарии. И никаких потерь. Превосходно. Однако, — он сцепил пальцы в замок и откинулся в кресле, взирая на нее с насмешливой грустью, — дела в моем секторе, похоже, совсем плохи. Раз уж наварх моей лучшей биремы начинает в открытую лгать своему претору, да еще так нагло.

— Мой господин…

— Вот именно. Твой господин и твой командир, а не парфийский дознаватель, перед которым стоило бы изображать из себя несгибаемую гражданку на допросе. Кстати, как там Фиделис?

— Прости, господин, что? — на сей раз Аквилина действительно была сбита с толку.

— Твой ящер, моя Ливия, — терпеливо усмехнулся Марк Випсаний. — Как его самочувствие? Все еще тошнит?

— О… — выдохнула наварх и опустила глаза. — Благодарю за беспокойство, претор. Ему гораздо лучше.

— Рад слышать. Удивительные животные эти аррианские сцинки! Очень тонко чувствующие, ранимые… Никогда не знаешь, как отразится на них состояние хозяина. К примеру, бурная попойка, когда эмоции бьют через край. Или конфликт с напарником-ментатом, едва не кончившийся банальной дракой.

— Марк Випсаний, я…

— Пей свой чай, моя Ливия. Если позволить ему остыть, ты не сможешь полностью оценить все оттенки вкуса. Чувствуешь легкие нотки жасмина в послевкусии? Пей! Тебе полезно.

Женщина послушно принялась пить маленькими глоточками, старательно изображая удовольствие.

— Вот так, хорошо, — удовлетворенно отметил претор. — Успокаивает нервы, согласна?

— Мой претор…

— Ты, должно быть, считаешь меня очень глупым, Ливия, — печально посетовал Марк Випсаний. — А Квинт Марций так и вовсе держит меня за идиота, похоже. Неужели ни одному из вас не пришло в голову, что на «Аквиле» вы не единственные пишете мне отчеты о миссиях?

Наварх скрипнула зубами. Разумеется, она знала о глубоко законспирированных наблюдателях-спекуляторах (а если называть вещи своими именами, то попросту агентах) на борту своей биремы. Другое дело, что как их ни вычисляй, раскрыть опытного спекулятора невозможно, а неопытных претор не держал. Агентом мог оказаться кто угодно, от гетеры или амикуса до главы медслужбы, так что подозревать можно любого, за исключением самого префекта.

— Мне неизвестно, мой господин, о чем конкретно докладывают твои спекуляторы, однако могу уверить, что ситуация на вверенном мне корабле ни разу не вышла за рамки штатной, — отчеканила Ливия. — Надеюсь, ты не думаешь, что я стала бы покрывать мятежников, кем бы они ни были.

— Я думаю, что ты скорее попытаешься сама подавить даже открытый мятеж, чем повредишь репутации своей возлюбленной «Аквилы», — усмехнулся претор. — Ибо таковы все навархи, моя Ливия.

— Мне нечего добавить к рапорту, — упрямо покачала головой наварх.

— Нетерпимая, резкая, мстительная, — стал перечислять Марк Випсаний, загибая пальцы: — Вспыльчивая, экзальтированная, властолюбивая…

— Не утруждай себя перечислением моих пороков, претор. Таковы все представители моей фамилии, — Ливия поджала губы. — И до тех пор, пока не докажут обратное, я не признаю, что на борту «Аквилы» произошло что-то, требующее вмешательства вышестоящих.

— А еще — наглая. Вот что, наварх Аквилина. Отсюда ты отправишься прямиком на псих-контроль. И до тех пор, пока куратор не признает тебя годной к полетам, «Аквила» не покинет станцию. И советую тебе впредь быть сдержанней в отношениях с ментальным партнером — и в разговорах с начальством тоже. Ясно?

— Так точно, мой господин.

«Совет» претора в переводе означал: «Не испытывай мое терпение и помирись с префектом, пока я не списал вас обоих». И Ливия с трудом, но проглотила это унижение. Но полностью скрыть негодование не смогла.

— И нечего на меня ноздри раздувать, девчонка, — предупредил Марк Випсаний. — Не так уж ты незаменима. Свободна!

***

В приемной у претора станции Цикута годами культивировались тишина и спокойствие. Что бы ни происходило по ту сторону двух дверных створок, по которым бесконечным потоком интерактивно струилась дождевая вода — катастрофа, военные действия, эпидемия — внутри будет царить покой и умиротворение. Даже пленные пираты ступали по пушистому мягкому покрытию с осторожностью и благоговением, стараясь не натоптать. Такая атмосфера, по мнению претора Випсания, должна была изначально настраивать собеседников на сотрудничество и взаимопонимание. Ну, или что-то в этом духе.

На противоположной от кресла Квинта Марция стене бирюзовое море какого-то далекого идиллического мира с тихим шепотом накатывалось на перламутровый мерцающий песок, шелестели, невидимые с той точки, с которой камера снимала пейзаж, ветви каких-то растений. И, казалось, если подставить лицо, то ощутишь свежее дуновение бриза.

В прошлый раз там была пустыня — серо-синие барханы на фоне золотого неба и танец крошечных смерчиков, взметаемых то тут, то там раскаленным ветром. Еще раньше — посетители могли любоваться сонным горным озером в туманной дымке. Одним словом, префекту «Аквилы» всегда доставляло истинное удовольствие заранее загадывать, какую именно картинку он увидит на проекционной стене-экране в приемной претора. И, даже вчистую проиграв пари с самим собой, Квинт никогда не расстраивался.

Но только не в этот раз. Отвратительные предчувствия тому виной. И Ливия Терция Аквилина, естественно. Та, которая в данный момент находилась в кабинете у претора. От того, что именно расскажет наварх руководству станции, зависит очень многое, но еще больше зависит от того, насколько точно совпадут её показания со словами префекта. Отчеты, которые они с Ливией отослали претору, в идеале должны быть идентичны по смыслу и тону.

Квинт Марций не утерпел и опустил подбородок на сомкнутые в «замок» пальцы, позволив спине согнуться под тяжестью безрадостных мыслей.

Настал момент признаться себе, что палку в отношении наварха он все же перегнул. Пусть сто раз спровоцированный Ливией на грубость, но он, Квинт Марций — только командир манипулариев на «Аквиле», всего лишь тот, кто делает бирему опасной охотницей. Этого нельзя было забывать!

Проклятье! Префект гневно стукнул себя кулаком по колену. Ну почему жизнь так несправедлива? Отчего, чтобы летать и сражаться, ему нужна самая невыносимая наварх в галактике?

Иногда Квинт мечтал о том, как в один прекрасный миг «Аквила» изберет его, отвергнув Ливию. Невозможное и неосуществимое событие, тянущее не только на Чудо, но и чуть-чуть на бунт. Что и говорить, мечтания у префекта не были исполнены предельной лояльностью. Хуже то, что его высказывания и поступки последних суток — тоже. Впрочем, в отчете Квинт назвал их крайне обтекаемо «некоторым обострением личностных противоречий» и надеялся, что претору из-за появления новичков-лигариев станет не до их с навархом бытовой склоки.

На стене-экране долгий знойный день постепенно клонился к вечеру, по песку ползли длинные причудливые тени от деревьев, а волнение океана стихало, предвещая ночной штиль. Красиво, ничего не скажешь, но Квинт Марций больше всего любил звезды. А еще книги и «Аквилу». То есть, конечно же, «Аквилу» в первую очередь, а потом уже всё остальное. Но между ними непробиваемой стеной стояла Ливия Терция!

Дверь в кабинет претора мягко отворилась, выпуская на волю наварха. Женщина окинула префекта невидящим взглядом и, не говоря ни слова, прошла мимо. Сосредоточенная и неприступная, точно готовая к бою бирема.

«Ну и что это всё означает?» — спросил Квинт Марций у трех изящных миртовых кустиков в горшке, что украшали собой нишу в стене.

Ответ он знал без подсказок. И что бы там не наговорила Ливия, а она ни себе, ни «Аквиле» не враг, но виноватым претор сочтет его — в той или иной степени, вольно или невольно. Разве не так было всегда?

«Буду придерживаться версии из отчета», — окончательно решил префект, преступая порог кабинета.

На какой из планет-колоний был снят грандиозный водопад, изображение которого проецировалось сейчас на стену за спиной у претора, Квинт даже представить себе не мог. Над пенящимися струями сверкала радуга. И наверняка, вся масса воды, падая вниз с полсотни метров, производила оглушительный грохот, но Марк Випсаний отключил звук.

— Проходи-проходи, Квинт Марций! — претор радушно поманил его ладонью. — Чаю не предлагаю, знаю, что не любишь. А кофе тебе сейчас впрок не пойдет. Воды? И присаживайся, не стой навытяжку.

И на кресло ему указал, еще теплое после наварха.

— Благодарю, — церемонно кивнул префект и угнездил свой зад с видом, будто вынужден сидеть на раскаленной сковороде. — Спасибо, воды тоже не надо.

Встречаться взглядом с претором отчего-то совсем не хотелось. Но Квинт заставил себя. И жестоко обжегся. Хотя, тут виноваты исключительно сковородочные ассоциации.

— Ну, как знаешь. Итак, — Марк Випсаний сложил ладони на столе, чуть склонил голову набок и посмотрел проникновенно и выжидающе: — Что твои люди, префект? Как настроение в центуриях?

Заходы издалека — это всегда плохо. Для того, кто не любит долго топтаться на месте, к тому же рожден для действия, втройне. Квинт подумал-подумал, да и признался:

— Мои люди очень устали, а Пассия умерла. Плохой знак, кроме всего прочего.

Никогда прежде Квинт не делился смутными предчувствиями с претором, но сейчас пришло время проявить маленькую тактическую хитрость. Вдруг пронесет?

— Если тебя это утешит, то вам всем теперь предстоит длительный отдых, — жестко улыбнулся Бибул, разгадав уловку: — Пока я не разберусь в ситуации, «Аквила» не выйдет из дока. Конфликт с навархом, Квинт Марций. Изложи свою версию.

Редкая попытка сместить фокус беседы в сферу примет и суеверий с треском провалилась. «Сволочь! Настучала-таки!» — тут же взъярился префект и зыркнул на Марка Випсания диким зверем — с опаской и недоверием.

— Я не знаю, что сказала тебе Ливия. Но её поведение ничуть не лучше моего. Нет, обязательно было издеваться надо мной в моей же собственной каюте?

Плотину прорвало так неожиданно, что Квинту стало почти физически хорошо от возможности честно наябедничать. Законопослушность, текущая в крови, толкала на откровенность.

— А поподробнее, префект, — поощрительно приподнял бровь Марк Випсаний. — Мне крайне любопытны детали. И что же учинила Ливия Терция в твоей каюте, что ты был вынужден выгнать ее оттуда на глазах у всего экипажа?

Префект уже было рот открыл, чтобы поведать станции и претору о страшных преступлениях наварха, но вдруг понял, что в глазах руководства белковые тараканы и не поднятое сидение от унитаза будут выглядеть каким-то диким ребячеством. И генетическая лояльность тут не причем.

— Мелочи, просто злонамеренные мелочи, а потому вдвойне, а то и втройне обидные мелочи, — процедил префект. — И я не выгонял никого посередь ночи в одних трусах. Я в протокольном режиме, наедине, в претории, то есть в официальной обстановке, всего лишь попросил соблюдать мои правила на моей территории. Разве я много хотел?

И все равно получилось немного запальчиво ипо-мальчишески.

— Что-то эти трусы постоянно во всех докладах всплывают, — усмехнулся претор. — Видимо, деталь немаловажная. Твои правила, говоришь. В твоей каюте. Ты сам себя слышишь, Квинт Марций? — взгляд претора стал тяжелым: — А скажи мне, префект, почему ты назначен именно на «Аквилу»? Почему ты вообще назначен?

«В докладах, значит? Ну-ну!» — дерзко возмутился Квинт. Конечно, он никогда не питал иллюзий относительно стороннего контроля, но признание из уст претора прозвучало впервые.

— Я смею надеяться, что именно я, Квинт Марций из трибы Милес, лучший в Системе Вироза старший офицер из нашей фамилии. «Аквила» же — лучшая бирема. Назначение естественно и законно, — отчеканил префект тоном, из которого умелый специалист сумел бы отлить свинцовую плиту в ладонь толщиной.

— В Секторе Вироза, гордый друг мой, Марциев наберется несколько сотен. Даже здесь, на станции, я мог бы сформировать две полные центурии из одних только Марциев, — холодно ответил Випсаний. — Хорошая фамилия, удачная. Одна из лучших. Но Ливия в Секторе Вироза одна. Их вообще очень мало, ты знал об этом? В живых — только десять. И нам всем очень, очень повезло, что одна из этой фамилии служит именно здесь. А тебе — повезло больше всех. Потому что префектом «Аквилы» ты стал только потому, что способен к полному слиянию с навархом. Это понятно, Марций?

И, не давая префекту и слова вставить, продолжил:

— Позволь, я объясню тебе кое-что об уникальности, префект. Видишь эту чашку? — и взял со стола простую глиняную чашку, из которой только что пил чай. Бережно держа сосуд в ладонях, претор медленно поворачивал его, любуясь и предлагая Квинту тоже полюбоваться: — Кривоватая, верно? Орнамент страдает нарушением симметрии, а если приглядеться, то вообще можно заметить следы от пальцев. Она вылеплена вручную, друг мой. Ей четыреста лет. Я мог бы наштамповать сотни таких же, гораздо лучше, красивей, прочнее. Но эта — произведение искусства. Теперь о Ливиях. Есть хорошие навархи, есть отличные, есть гениальные, а есть Ливии. Все навархи сливаются с кораблями, но только Ливии — полностью, до конца. И только они продолжают при этом осознавать себя людьми. Их пытались сделать более… уживчивыми. Более управляемыми. Более приятными в общении. Но укрощенные, они теряют уникальность, вот в чем дело, Квинт Марций. Или ты думал, что мне с ней легко?

Всё, абсолютно всё, до последнего сказанного слова являлось чистой правдой. И Квинту крыть было нечем, но… Но, пожалуй, если бы благородный Марк Випсаний Бибул сравнил бы сейчас префекта «Аквилы» с одним из тысячи стандартных крепежных болтов, причем в самых грубых выражениях, то не ранил бы командира манипулариев больнее.

«Ах, она оказывается еще и по-настоящему сливается с биремой! Ах, таких только десять во всей Вселенной!»

Да ни один из знаменитых ревнивцев древности не испытывал, надо полагать, столь жестоких мук, узнав, что Единственная, оказывается, целиком и полностью принадлежит другому, причем и телом, и душой!

Имейся у фамилии Марциев склонность к суициду, Квинт уже обляпал бы роскошный водопад претора своими мозгами.

Он открывал и закрывал рот, точно рыба, извлеченная из родной стихии. Задыхаясь от изобилия жестокой правды точно так же, как рыба в океане кислорода, лишь потому, что в атмосфере у неё слипаются тончайшие волоски жабр.

— Признаюсь тебе честно, префект, рядом с этой уникальной дрянью я, живорожденный патриций, чувствую себя недоделанным, — вздохнул Марк Випсаний, оставив, наконец, в покое свою бесценную чашку. — Ей нужен поводок. Ты. Потому что ты — лучший. Потому что ты — единственный, кто может ее сдерживать хоть как-то. Поэтому вы летаете на биреме, а не, скажем, командуете флагманом. Ты представляешь себе Ливию на мостике квинквиремы, Марций?

«О лары и маны!»

— Во флотском руководстве, как я полагаю, самоубийц не нашлось, — нервно фыркнул Квинт

— Ха! — кисло усмехнулся претор. — Разумеется, нет. Их фамилию вообще хотели уничтожить, когда возникло подозрение, что Ливии в экстремальной ситуации могут управлять всеми системами корабля. И оружейными тоже. Честно говоря, проверять это не рискнули, а может, вовремя поняли, что они нам все-таки нужны. Она нам нужна, здесь, в этом секторе. Потому что там, где другой наварх не отступит от приказа и протокола, Ливия плюнет на все и рванет в самое пекло, заткнет своей задницей дыру в обшивке реактора, а после всего, возможно, еще и выживет. Понял теперь, насколько велика твоя ответственность, префект?

Претор сам, должно быть, не знал, как рисковал, когда взывал к тем принципам Квинта Марция, твердость которых без самого серьезного повода лучше не испытывать на излом.

— Ты знаешь, Марк Випсаний, лучше всех знаешь, что я все десять лет… — он чуть не оговорился «жизни с „Аквилой“», но вовремя перестроил фразу, — службы из кожи вон лез, чтобы бирема оставалась лучшим кораблем в системе и примером для подражания. Я умею много, я знаю много, но… — префект отважился на грубую откровенность. — Меня не учили быть строгим ошейником для злобной цепной суки редкой породы!

— Ну, так и меня тоже, в общем-то, готовили не в няньки для капризных двухлеток, Квинт Марций, — пожал плечами претор. — Однако как-то справляюсь. И ты справишься, если приложишь усилия. А если не приложишь… Что ж, есть вероятность примерно 30 процентов, что Ливия после соответствующего лечения останется способна к боевому слиянию с другим партнером. Ты готов рискнуть ее жизнью и своей, а так же судьбой «Аквилы» ради того, чтобы это проверить? Если да, то можешь прямо сейчас написать рапорт. Там, — он ткнул пальцем куда-то вниз, — всегда нужны люди для чистки плазмопроводов.

Квинт Марций окаменел и врос в мягкое, анатомически идеальное, проклятое кресло, как сраный мирт врастает в землю. Аж корешки заколосились! Умер, заново родился и снова умер. Будто ему только что предложили пустить под нож самое любимое, самое дорогое существо, лишь для того, чтобы испытать веру в силу начальственного слова. Нет, только не «Аквила»! Ему казалось, что сквозь потоки воды, бесшумно низвергающиеся за спиной претора, на него, на своего командира смотрят все три его центурии, в полном составе. Молча и осуждающе. Мол, что же ты? А как же клятва? А как же наше бравое «Служи и защищай»? Ты задолжал нам, господин префект!

— Что мне нужно сделать, Марк Випсаний, чтобы остаться на «Аквиле»? — спросил Квинт обреченно.

И окончательно понял — он готов на всё! На любое унижение, даже на примирение с уникальной в своем роде, но невыносимой сволочью — Ливией Терцией.

— Вытащить голову из задницы и включить мозги, — безжалостно ответил претор. — А если конкретней… Ты не пробовал завоевать ее уважение хотя бы? А? Я же не прошу тебя любить Ливию, или испытывать к ней привязанность, или разделять ее политические пристрастия. Я даже мои политические взгляды не прошу разделять. Ты прекратишь попытки узурпировать ее власть. Ты отправишься на псих-контроль и будешь до последней буквы выполнять все предписания куратора. И когда ее ящерица на тебя нагадит, ты вспомнишь, что, возможно, только эта чешуйчатая тварь пока что помогает наварху держать свои эмоции под контролем. И еще. Ты будешь помнить, что я только что поделился с тобой секретной информацией, засранец. Ливия и не подозревает о собственной ценности. Она-то считает себя просто хорошим навархом. Я тебе доверяю, Квинт Марций. Ты — мой лучший. И только ты без колебаний выполнишь протокол 13–82 в случае необходимости. Все понятно?

— Слушаюсь! — гаркнул Квинт Марций, вскакивая и вытягиваясь перед благородным Випсанием.

«Вот тебе и „Десять энергоплетей тебе, грязная скотина, — вскричал претор грозно“ или что-то в этом духе, — некстати припомнилось вдруг ему. — Книжки, что ли, начать писать?»

— Тогда шагом марш на псих-контроль, — напутствовал его претор. И тихо добавил вслед: — Сынок.

Напоминание о протоколе 13–82 Квинта несколько взбодрило. Согласно оному, в случае неизбежного захвата в плен, наварх должна совершить самоубийство, а если той не хватит смелости, то префект должен помочь. Вот только один вопрос остается открытым — останется ли «Аквила» без Ливии прежней «Аквилой»?

Спроси у любого манипулария, у какого-нибудь Меммия о разумности их корабля, и он обязательно признается, что — да, во сне или в пространстве вирт-поля его не оставляет чувство присутствия. Она где-то рядом, она просто не может не быть живой.

На морской берег в приемной уже опустилась ночь, и небо над океаном украсилось незнакомым рисунком созвездий. Словно бездушная проекция решила непременно угодить посетителю. И надо заметить, у неё получилось: Квинт Марций постоял пару минут, пытаясь угадать, на какой из планет снималась вся эта красота. И не опечалился, когда у него ничего не вышло. Республика велика и продолжает расширять границы. И в том, что где-то и кто-то безмятежно плещется в теплом океане, есть заслуга «Аквилы» и его, Квинта Марция из трибы Милес, тоже.

***

Морока с обязательным медосмотром, получением допуска и остальными формальностями, на которые в Республике всегда горазды, затянулась надолго. А Кассию по-настоящему сейчас тревожила только сохранность её «Зимнего Мира». Она не стала дожидаться поселения в общежитие и подключилась к вирт-полю прямо в вагоне монорельса.

— Я сейчас, — предупредила Кассия, наплевав на кислую рожу Блондинчика. Ему все равно не понять.

Еще не хватало, чтобы со всеми дурацкими приключениями потерялся Руфус. Поэтому сначала — лис, а остальное подождет. В конце концов, станцию она еще увидит, а на новую лисицу придется долго копить.

В Зимнем мире сиял морозный безоблачный день, а под ногами звонко хрустел снежок. И пока зоркая хозяйка проверила, на месте ли исполинские сосны, совиное дупло и мостик через ручей, щеки её начал пощипывать мороз. По крайней мере, именно так в сопроводиловке объяснялось возникающее на коже ощущение.

— Руфус! Эй, Руфус! — позвала Кассия.

«Неужели потерялся?» — расстроилась девушка, чуть не плача. Последний подарок от братьев-Фортунат! Пушистый рыжий лисовин! Какая жалость! А она ведь только раз его и видела.

И, главное, отыграться не на ком. Не патриция же тиранить?

Кассия не пыталась играться в мозголома, но даже она видела, что с Гаем Ацилием что-то не то происходит, и его лучше не трогать. Да и нехорошо вымещать свое поганое настроение на собственном напарнике. Вот на «Фортуне»…

«Так! Хватит воспоминаний! Прекрати немедленно!», — приказала себе манипулария строго.

Невеликий её опыт указывал, что жизнь продолжается и после смерти Публия и Папии, и после тюрьмы и трибунала, и после оглашения приговора тоже. Пусть — на Цикуте в качестве лигарии. Не суть! Люди не умирают на месте просто от горя, ненависти или стыда. Для того, чтобы тупо сдохнуть, нужно нечто более материальное. Знаем — проходили.

Девушка брела к порталу очень медленно, специально, чтобы дать себе время успокоиться. Ну, нет у неё теперь лиса, ну накопит она нужную сумму за пару месяцев, а пока понаблюдает за совами. Тоже, кстати, очень интересно. А еще можно попробовать выменять нового рыжего у кого-нибудь из местных Цикутинов. Наверняка, ведь у кого-то здесь найдется Мир Зимы с обновлениями.

И вдруг краем глаза она заметила движение. Обернулась и ахнула. На ближнем холме сидел её Руфус — невредимый, огненный, пушистый.

— Ах, ты ж засранец! Прятался? Нехороший лис, плохой лис! — возликовала манипулария. — Ничего-ничего, я еще вернусь. Теперь точно… — и уже очутившись в реальности, сообщила напарнику: — Слышь, Ацилий, а мой лис на месте! Здоровски, да?

То, что каждый раз обращаясь к нему, Кассия словно переступала через высокий порожек невольного благоговения, несказанно напрягало. Приходилось без конца повторять: «Он теперь просто напарник. И всё!»

— Прекрасно, — подтвердил патриций.

— Теперь можно и осмотреться.

Цикута мало чем отличалась от других республиканских станций, разве что бытовые условия здесь были на порядок аскетичнее, чем на станциях в более обжитых звездных системах. А социальной рекламы — больше. Впрочем, патрицию, привыкшему к простору и раздолью терраформированных планет, любой космический комплекс был в новинку, что гигантсткий, вроде станции Капуа на орбите Лация, что эта вот… Цикута. И если к тесноте и экономии на каждом квадратном дюйме площади он уже почти привык, то запах, специфический и неистребимый запах многократно очищенного, но всё равно какого-то ненастоящего воздуха, одинаковый и на кораблях, и здесь… К нему притерпеться было сложнее. И еще великое множество мелочей и отличий искуственного объекта от живой планеты, перечислять которые можно долго и нудно, но легче от перечисления все равно не станет.

— Ты за лиса, что ли, переживала? — спросил он, оглядываясь с вялым любопытством.

— Ужасно, — призналась честно девушка. — Прям извелась вся. Флеш-карточку сейчас прямо на остановке обновлю и конец моим страданиям. А Руфус, этот мерзавец рыжий, повыделывался и только в последний момент изволил показаться. Но красив, ах, как же он красив. Просто загляденье, а не зверь…

— Нам уже пора, — хмуро вздохнул Ацилий и потянул напарницу к выходу. — И поторопись с вирт-картой. Вот свободный терминал.

— Почему?

— Просто поторопись и всё!

Какой-то раздражительный он был, недобрый и напряженный. Кассия предположила, что ему медик на осмотре нахамил. От вопросов, которые врач задавал Ацилию, покраснел бы, пожалуй, даже десятник манипулариев. Эскулапы эти — поголовно всем известные грубияны, а Курион к бесцеремонному обращению еще не привык. Наверное.

Кассии предназначенное для лигариев жилое помещение пришлось по душе. Гай Ацилий сразу же безучастно рухнул на свою койку и теперь изучал потолок, словно там чего-то интересное написано было. На всякий случай, Кассия проследила за его взглядом. Ничегошеньки. Странный он все-таки.

Новоявленная лигария, в свою очередь, внимательно обследовала свое новое обиталище — первое по-настоящему персональное за всю жизнь.

— Да тут и вдесятером было бы не тесно! — восхитилась Кассия.

Кровати у противоположных стен, между ними стол и кресла, два шкафчика для личных вещей, проекционный экран, но при этом очень просторно. Для двоих — даже слишком просторно, на вкус бывшей манипуларии. А еще приплюсовать к этой роскоши почти такой же площади санузел с двойной душевой кабинкой, унитазом и…

— Эй, это что за хрень такая?

— Это биде. Для интимной гигиены.

— Да?

Кассия высунулась из ванной, чтобы своими глазами убедиться — её новый напарник настолько в теме, что ему не понадобилось с кровати вставать, чтобы узнать какой именно предмет вызвал вопросы.

— Точно?

— А ты подумай сама чуть-чуть.

Она подумала. Всё сходилось.

— Какой ты умный! А ты видел, что в душе можно программировать напор струй? Прям, как у наварха Аквилины в каюте. Эй! Обратил внимание?

— Обратил.

А дальше несчастный патриций слышал только радостные вопли.

— И в шкафчике полный набор! Вау! Никакого армейского дез-мыла! А как пахнет! И полотенца. Мя-я-яконькие! И-и-и-и! Халаты!

Кассия вскочила из ванны с дармовой банной одежкой в обнимку, торопясь поделиться добычей с напарником, а заодно и поделить оную по-честному.

— Ты же не против зеленого? Смотри, какой он веселенький! А то мне очень белый нравится.

— Он — кремовый, вообще-то. Но я согласен на зеленый.

Похоже, Блондинчик оставался равнодушен не только к цвету халата. Уж больно безжизненно звучал его голос.

Будь их отношения… как у нормальных людей, как на «Фортуне», например, то Кассия обязательно попробовала бы расшевелить своего насупленного компаньона. Есть множество способов отвлечься от неприятностей — щекотка, парочка неприличных анекдотов, выпивка или поход в спортзал или рекреационный сектор. Но предложить патрицию сходить к гетере Кассия не решилась. Вдруг неправильно поймет?

А вот она сама не собиралась проникаться мрачным настроением Ацилия. Вот еще! Жизнь, можно сказать, только наладилась, буквально завтра начнутся тренировки, а там и настоящая работа подоспеет. Некогда будет тосковать и грустить об утраченном.

Девушка аккуратненько разложила по полочкам свои невеликие пожитки: два набора нижнего белья, спортивный костюм и форму лигариев. И не в силах расстаться с халатом — надела его прямо поверх туники.

Когда-то Папия решила подшутить над простодушной подружкой Кассией. По-легионерски грубовато, но без всякой задней мысли — унизить там или выставить дурой. Подмешала краску в шампунь, воду перекрыла и все полотенца спрятала. Ну, смешно же, когда по душевой бегает ярко-зеленая манипулария с зажмуренными глазами и понять ничего не может. Кассия новенькая была, только-только зачислена в строй, потому смутилась своей паники до немоты. Когда глаза протерла и увидела вокруг радостные морды соратников.

Так вот, стоя голой, раскрашенной под огурчик и такой же пупырчатой среди хохочущих манипулариев, Кассия гораздо уверенней себя чувствовала, чем под взглядами Цикутинов. Словно она не человек вовсе, а синеротый сцинк наварха с «Аквилы», только говорящий и на двух ногах.

«Надо будет у инструктора спросить, что такого особенного ждут от лигариев, если на них все время так пялятся», — сделала себе девушка зарубку на память.

Она специально ушла из жилого корпуса, чтобы дать Ацилию одному побыть. Его, похоже, их недобровольное общежитие с непривычки сильно тяготило. Кассия понимала, что ей по-любому проще будет. Она-то всю жизнь — в коллективе: в малом, как в детстве, или в большом, как на «Фортуне». А патриций, небось, иначе жил. Он же пат-ри-ций!

К слову, родная квинквирема была приписана к Лацию — к планете-метрополии, но на её поверхности девушка никогда не бывала, как и абсолютное большинство манипулариев. Зато исполинскую станцию Капуа Фортунаты справедливо и заслуженно считали своей вотчиной. Цикута поменьше будет, но что и где на ней посмотреть, Кассия прекрасно представляла. И начала свое новоселье с легионерского клуба. В уютном холле не было ни души, но за дверьми, похоже, шло настоящее веселье. Девушка невольно прислушалась. Так и есть! В кости играют. Эх!

— Прости, но вход только для рядовых манипулариев, — вежливо улыбаясь, заявила плечистая администратор.

— Так, а я кто? Я же тоже…

— К какому кораблю ты приписана? Ни к какому? Очень жаль, но у нас правила насчет приема Цикутинов.

«Это ж какие-такие правила? Сразу с порога под зад коленом? — возмутилась лигария, но заведение покинула без скандала. — Цикутинам что, теперь только в дендрарий ходить „развлекаться“? Тьфу! Цикутина! Даже слово какое-то противное».

Для похода к амикусам Кассия пребывала в слишком поганом настроении, а, судя по карте, до пресловутого дендрария ехать на монорельсе полчаса. Заблудиться и в очередной раз показать себя местным тупицей девушке не хотелось. А кроме всего прочего, её зеленая форменная туника вызывала у окружающих прямо-таки нездоровый интерес.

«В конце концов, тратиться только на обновления для Зимнего мира тоже неплохо, — утешала себя Кассия, вынужденная бродить без всякой цели вокруг общежития и разглядывать от нечего делать социальную рекламу. — И постричься надо покороче. А то с эдакой гривой я, как зверюга. Потому и смотрят… Наверное…»

***

Среди немногих достоинств Вергинии Секунды, младшей правнучки политического союзника Аппия Ацилия, патриарха семейства Курионов, имелось поистине редкое для патрицианки умение быть абсолютно незаметной. Важное качество для девушки, с которой Гаю Ацилию предстояло однажды соединиться в браке. Супруга патриция должна быть покорной, скромной и ненавязчивой, на том стоит и стоять будет весь институт семейных отношений живорожденных. Помимо этого, впрочем, патрицианке полагалось обладать крепким здоровьем и плодовитостью, а так же иными важными навыками. Вергиния Секунда, например, весьма неплохо ткала. Ни один патриций никогда не наденет тогу, изготовленную иначе, чем по старинке, вручную. Так вот тоги у невесты получались отличные, образцовые тоги. Да и вышивала она неплохо.

Это к вопросу о казенных халатах и полотенцах. Гай Ацилий не испытывал высокомерного отвращения к вещам, полученным из синтезатора, да и тогу ему теперь не носить. Однако тоскливо наблюдая за восторженными прыжками Кассии в обнимку с халатом, он не мог не вспомнить поневоле о белоснежном, с широкой алой полосой облачении сенатора, отныне, увы, навеки недоступном. Мягчайшая овечья шерсть, состриженная, вычесанная и вымытая, а затем спряденная и сотканная нежными руками Вергинии… Интересно, что старый Вергиний приказал сделать с одеждой, которую девушка по обычаю готовила для жениха? В утилизатор сунул, наверное. Впрочем, зачем разбрасываться добром, наверняка отложили для другого, более удачливого кандидата в зятья.

Не то, чтобы Ацилий сильно расстроился из-за невозможности соединиться с юной Вергинией. Любви там никакой и быть не могло. Для любви есть гетеры, а супруга потребна для деторождения и престижа. Да и вопросы брака обычно решались отцами семейств без участия будущих супругов. Молодой Курион, по крайней мере, дважды видел свою невесту, из них один раз — наедине. До брачного возраста девушке оставалось еще десять лет, а сосватали их еще когда не то что невесты, а даже и жениха в проекте не было. Теперь Вергиниям придется расстараться, чтобы исправить положение. Родство с изменником, пусть даже гипотетическое, никому не прибавляет политических очков.

А теперь нет и не будет больше никого: ни грозного деда Аппия, ни отца, ни братьев — старшего Тиберия и младшего Марка, ни дядьев, ни кузенов. Десять взрослых мужчин было в семье Курионов, остался один. Женщин, подростков и детей постигла та же судьба. В политической жизни они не участвовали, однако генетически оставались Ацилиями Курионами, а, следовательно, не имели больше права на жизнь.

А он, случайно уцелевший, имеет?

Пусть существование лигария — это не жизнь, пусть впереди теперь не так уж много лет, но он, Гай из семьи Курионов, продолжает дышать, мыслить, жрать, испражняться, желать женщин. Тело еще не мертво, и это тело принадлежит теперь станции Цикута. Навсегда. Но если бы только тело!

Пока летели, пока сражались и удирали от пиратов, пока на борту «Аквилы» отбивались от любезностей наварха, мнилось ему, что еще не все потеряно. Надежды какие-то испытать осмелился, глупец. Дескать, жив ведь, жив, значит, еще ничего не кончено. Пока летел, душой был еще там, в прошлом, вновь и вновь переживал всю цепочку событий, обсасывал каждое свое слово и действие, изгнанником себя почитал… Изгнанник! Ха! Имущество. Хуже раба на парфийской шахте. Там, у парфов, из рабства выкупиться можно, снова стать человеком с именем и властью над собственным телом и разумом. Но республиканским лигариям не дано и такого призрачного шанса. И здесь, в этой конуре, рядом с этой Кассией, теперь предстоит провести — сколько? Пять лет? Десять? Пока опухоль мозга или сумасшествие не положат конец заключению.

Девчонку жалко, конечно. Полотенечкам радуется, бедолага. Ничего, это ненадолго. День, два, неделя пройдет, и она осознает, кто она теперь. Кто они оба, точнее, что.

Вечные боги, раз выхода все равно нет, так стоит ли тянуть?

***

Предложение мозгоправа Квинта ошеломило. Впрочем, то было никакое не предложение, а форменный ультиматум. Луций Антоний, прежде умудрявшийся незаметно уговорить собеседника на любой эксперимент, проявил неожиданную настойчивость.

— Как часто ты пользуешься рекреационными программами корабельного вирт-поля?

— Редко. Я предпочитаю чтение.

— Теперь будешь. Раз в сутки…

— А вдруг…

— Нет, Квинт Марций! Только если ты ранен и без сознания.

Для ментата указания куратора тоже самое, что приказ префекта для его центурий. Отказ их выполнять приравнивается к попытке мятежа. Потому что психо-кураторы отнюдь не столько добрые врачеватели тончайших душевных струн, сколько надзиратели и контролеры со всеми необходимыми полномочиями. А что? Бывают такие души, что без «гладия» не разберешься.

— Хорошо, — покорился Аквилин. — Я буду пользоваться твоей программой рекреации, если это поможет.

Они с Антонием всегда отлично ладили и быстро находили общий язык. И даже теперь, когда мозгоправ, говоря образно, прижал префекту яйца, Квинт не обижался. Раз так нужно для дела, что ж…

— Расскажи мне о своей личной жизни, Марций.

— Что?

Глубокие горизонтальные морщины прорезали лоб мужчины не столько от изумления, сколько от неожиданности вопроса.

— Ну, знаешь, штука такая есть — жизнь вне профессиональной деятельности? Эмоциональная привязанность к какому-то определенному человеку. Не к «Аквиле», не к кораблю, а к человеку, — попытался пошутить Антоний. — Нет, я совершенно серьезно, не смотри на меня, как на предателя. Я же не спрашиваю, кого ты трахаешь в вирт-поле, потому что у тебя там даже базовой персонификации нет. Ну, а как обстоит дело с людьми?

— Смотря с какими, — решил увернуться Аквилин.

— С живыми.

— Я иногда встречаюсь с гетерой Фелисией, но это отражено в моем досье.

Квинт пожал плечами, не понимая, что конкретно хочет от него мозгоправ.

— Да, я в курсе, — отмахнулся тот. — А еще у тебя три года назад были отношения с Велией из «жизнеобеспечения». Так что там с Фелисией? Ты любишь её?

Любить гетеру проще простого, она-то тебя любит без всяких сомнений. Так уж они устроены, эти счастливейшие существа во Вселенной, живущие исключительно чувствами и страстями. Вживленные в эмбрионы нано-чипы — тому залог. Они избавляют гетер от негативных побочных эффектов вроде ревности и собственнических чувств, они же делают рекреационный персонал — мужчин и женщин — имуществом.

«Точно так же, как имплант — лигариев, — подумалось префекту. — Впрочем, любить можно даже человека-имущество. Бывает всякое».

Но — нет, Квинт Марций относился к гетере, как к замечательному человеку, который в меру сил помогает ему расслабиться и получить физическое удовлетворение. Он любовался её совершенной красотой, восхищался профессионализмом, а в разлуке — немного скучал. Но любовью эти чувства не считались бы даже у самого непритязательного манипулария.

— Нет. Но разве это имеет какое-то значение?

— Вопросы здесь задаю я, достойнейший префект, — рассмеялся Антоний. — Ты — одинок, Квинт. Ты патологически одинок. И это уже диагноз.

Мужчины сидели в комнате, где абсолютно все предметы обстановки, стены, пол и потолок были белыми. А на стене-проекторе безостановочно шел густой снег.

«Наверное, так он решил подчеркнуть уникальность каждой человеческой личности, которая остается при любой генетической модификации», — подумалось Квинту. Красная форменная туника префекта и бледно-зеленая одежда психолога-особиста на белом фоне — отлично иллюстрировали эту простую мысль.

— Прописать тебе друга я не в состоянии, но моя «схема» должна помочь исправить ситуацию.

«Хорошо хоть не подсунул мне проклятого сцинка или ифранскую белку», — обрадовался префект.

Нет, он любил животных, но предпочитал смотреть о них научные фильмы или читать в книгах. Раздражение и смутную тревогу вызывали даже виртуальные рыбки, о чем, кстати, Антоний прекрасно знал.

— Думаешь, мы не ладим с навархом из-за моего… патологического одиночества? — насторожился префект.

Брать на себя всю вину за конфликт на «Аквиле» ему не хотелось. У Ливии тоже рыльце в пуху, если уж на то пошло.

— Не только, — уклонился от прямого ответа хитрый мозгоправ. — Факторов слишком много, но вирт-программа тебе необходима, как воздух для дыхания.

«А он, похоже, полностью убежден, что, приставив ко мне в вирт-поле „друга“, решит проблему, — немного удивился Квинт. — Что ж, заодно и проверим».

Сложнее объяснить тому же Луцию, почему его командир, всегда избегавший виртуальных развлечений, вдруг завел себе такую игрушку. Контубернал, конечно, разнесет новость по всей биреме, что не прибавит префекту популярности среди подчиненных, в тайне всегда гордившихся начальством с заскоком насчет вирта. С другой стороны, рекомендации психо-куратора — это не просто святое, это приказ.

— Кстати, а ты уже навестил Фелисию? — как бы невзначай полюбопытствовал Антоний.

— Некогда было. И… — тут он вспомнил к облегчению своему. — У гетер, вообще-то, траур по Пассии.

Куратор хмуро кивнул и сделал какую-то пометку в записях.

— Хочешь чего-нибудь выпить?

— Кофе с кофеином.

Антоний снова хмыкнул и черканул в планшет. Его тонкое породистое лицо выражало крайнюю степень озабоченности.

— Всё так плохо? — с тревогой спросил Квинт.

— Честно?

— Разумеется.

— Моя схема — последнее средство. Если оно не поможет, ты больше никогда не взойдешь на борт «Аквилы», — жестко молвил мозговед, буравя претора взглядом.

— Только из-за того, что я не устраиваю оргий в вирт-поле и не переношу чужой бесцеремонности на личной территории? — взвыл Марций.

Впервые в жизни, если не считать совсем уж младенческих лет, Квинту Марцию захотелось разрыдаться от обиды. Навзрыд, в голос, но чтобы снова можно было броситься в объятия наставника Гая Ювентия, который всё всегда понимает, уткнуться носом в его колени и услышать долгожданные слова утешения и поддержки.

Но Антоний остался неумолим:

— Тебе придется много работать над собой, Квинт.

«Ну, Ливия, ты мне за это дорого заплатишь, — взвился префект, мгновенно вспомнив, кто виновник всех бед. — Берегись! Если я пойду ко дну, то и тебя за собой утащу! Сука!»

Человек, как говорится, предполагает, а высшие силы располагают. Вот и лары с манами распорядились так, чтобы встречи с гетерой Квинту Марцию избежать не удалось. Фелисия сама нашла его. Догнала, окликнула и, обернувшись на знакомый голос, он угодил в её объятия. Теплые губы, чуть сладковатый на вкус язык, тонкие, но сильные пальцы, скользнувшие в короткие волосы на затылке — Фелисия была сама воплощенная нежность.

— Ты чем-то опечален, милый мой? — спросила женщина.

— Не всё складывается так, как хотелось бы, — дипломатично ответил Квинт. — Разве ты не готовишься к церемонии?

— Это будет потом, а я так соскучилась. А еще мне приснился дурной сон про тебя. Хотела убедиться, что с тобой все хорошо.

— Убедилась?

На словах вышло грубовато. Зато тело отозвалось на Фелисию положительно и убедительно.

— У тебя всё нехорошо, неладно, неспокойно. Я чувствую твой непокой, — шепнула гетера ему на ухо, ласково прикусив мочку. — Тяжело пришлось?

— Очень, — честно признался Квинт.

— Идем ко мне, — тут же предложила гетера.

— А удобно будет?

Женщина с притворным ужасом округлила свои прекрасные зеленые очи и возмущенно зашипела:

— Еще один знак неповиновения, Аквилин, и позову на помощь Вербену и Делфину. Втроем мы с тобой справимся, упрямец.

Коннекторская станция Цикута по сути являлась единственной полноценной жилой базой во всей системе Вироза. Маленькие форпосты на планетоидах, где каждый квадратный метр экономят, не в счет. Поэтому рекреации здесь был отведен целый сектор — эдакий город в городе — со своей спец-администрацией, службой вигилов и псих-контролем.

Оказалось, Фелисия к этой встрече готовилась самым тщательным образом: интерьер комнаты для свиданий отвечал всем эстетическим запросам командира манипулариев «Аквилы». А главное — его психопрофилю. Никаких проекций, никаких голограмм, никаких резких подсветок, только замкнутое уютное пространство, прохладный воздух, теплые одеяла и несколько настоящих свечей. В их мягком освещении бархатная кожа Фелисии мерцала каким-то волшебным внутренним огнем, и в нем, точно в тигле у ювелира, медленно таяли все тревоги Квинта Марция.

Уже засыпая, на грани сна и яви, он слышал убаюкивающий шепот гетеры:

— Спи, милый мой, спи. Отдыхай и не думай ни о чем. А я буду рядом, я никому не дам тебя тревожить. Спи…

И как только женщина прижалась к его спине, Квинт тихо скользнул в черные глубины, где ждала его стремительная «Аквила», ультрамариновая и парящая в пространстве между звезд. И её ни с кем не нужно было делить.

***

«Столько народу вокруг, а морду набить некому, — любил говаривать Марк, второй по старшинству из братьев-Ливиев. И ржал при этом, как конь, подмигивая сестрам. — И нечего морщиться, салажоночки вы мои. Когда окажетесь на дальнем рубеже, поймете, в чем соль».

Прав оказался братец, на все сто прав. Людей вокруг немеряно, настроение — поганей некуда, аж кулаки сводит, а безнаказанно сорвать гнев не на ком. Торпедой выскочившая из секции псих-контроля Ливия в бесконечных лабиринтах станции Вироза чувствовала себя каким-то микробом, и это в лучшем случае. Чувство, никогда не беспокоившее наварха на борту биремы. В любой момент дня или ночи рядом всегда была «Аквила» — и Фиделис. Аквилина не страдала от одиночества, что бы там ни говорил на этот счет льстивый бездельник Антоний!

А куратор много чего говорил. Например, о том, что наварху необходима психо-коррекция, эмоциональная разгрузка и прочая мозговедческая ересь. Все командиры кораблей одиноки, это норма, а не новость. Можно подумать, что вирт-симуляции, прописанные доктором, действительно помогут терпеть Квинта Марция! «Единственное лекарство, которое мне действительно необходимо — это хорошая порция яда, чтоб решить проблему префекта раз и навсегда», — подумала Ливия, но вслух возражать, конечно, не стала. Симуляции так симуляции. В конце концов, все эти тесты и диагностики тоже можно обмануть. Не говорить же Антонию прямо, что наварх не верит в его, помилуйте, лары, «научные» методы!

Бесполезная трата времени, но, пока «Аквила» находится в доке, Ливии все равно надо чем-то себя занять. Почему бы не отдыхом в вирте?

— Но только после реального отдыха, — сказала сама себе наварх и, присев на скамейку в «зеленой» зоне, включила свой планшет:

— Вызвать девятую ремонтную секцию. Главного инженера. Марк Фабриций?

— Ливия! — радостно помахал ей тот с экрана. — Я слышал, что «Аквила» вернулась, но не ожидал видеть тебя так скоро.

— Когда ты сменяешься?

— Через три с небольшим часа… А что? У тебя есть планы на вечер, Аквилина?

— На вечер и на тебя, — кивнула Ливия. — Если не возражаешь, то встретимся на «Аквиле». Я привезла тебе подарок, кстати.

— Мне тоже есть, чем тебя порадовать, Ливия, — загадочно усмехнулся Фабриций. — Я приду. Конец связи.

По примеру большинства навархов, Аквилина не видела объективных причин для вступления в постоянное партнерство. Большая часть жизни командиров проходит на борту их кораблей, и у Ливии не было даже какого-то помещения на станции, где можно остановиться на ночь, не говоря уж о жилье. Да и зачем? Каюта на «Аквиле», может, и уступала размерами жилым блокам станции, однако Ливии вполне ее хватало. Там имелось все необходимое: койка, санузел, рабочая зона, место для хранения личных вещей и даже уголок для домашнего любимца. Чего еще желать-то? Вот только с интимной жизнью возникали некоторые сложности.

Устав однозначно не запрещал старшим офицерам вступать в близкие отношения между собой, однако появление на борту парочек, а также троечек и четверок не поощрялось. На каком-то другом корабле — возможно, но не на образцовой «Аквиле». Как и все прочие члены экипажа, офицеры прибегали к услугам службы рекреации, но наварху этот путь был заказан. Эмоциональные привязанности никто не отменял, а последнее, что допустила бы Ливия — это собственную влюбленность в гетеру или амикуса. Негоже оставлять такую лазейку для влияния на решения командира. Единственный любимчик, который был допустим для Аквилины — это ящер Фиделис, и то по причине полной его неподкупности.

В итоге, как и поколения навархов до нее, Ливия завела себе любовника «на берегу». Но не безмозглого амикуса, с которым и поговорить-то не о чем, а нормального, подходящего по статусу офицера инженерной службы. Марк Фабриций был приятен в общении, умен, разносторонне развит, занимал далеко не последний пост в своей структуре, к тому же обладал привлекательной внешностью. С физической точки зрения он тоже вполне устраивал Ливию. Конечно, ожидать от инженера изысканных приемов, входящих в арсенал рекреационной службы, не приходилось, однако наварху Аквилине вполне хватало обычного здорового секса. Без ухищрений и извращений.

Немаловажным доводом в пользу продолжения отношений было и то, что Марк Фабриций являлся не только приятным, но и выгодным любовником. Дружить с инженерами вообще полезно, а с главными — полезно вдвойне. Особенно если ты хочешь, чтобы твой корабль обеспечивался всем необходимым полностью и в срок. Вот и теперь Аквилина предвкушала не только удовольствие от свидания, но и очередную хитроумную новинку, которую Фабриций наверняка приготовил, чтобы порадовать подругу.

Марк же в ответ получал все те технические трофеи, которые в изобилие доставались наварху после очередного сражения. Иные узлы и схемы вражеских кораблей поражали своей необычностью. Фабриций сам не свой становился, когда в его руки попадала какая-нибудь хитрая деталька, нестандартно использованная так, как ни одному республиканскому инженеру и в голову не придет. Коллекция Марка постоянно пополнялась силами его подруг (Ливия прекрасно знала, что она не единственная его любовница). Нанося визит Фабрицию в его обители, Аквилина чувствовала себя так, словно проходила минное поле на крейсерской скорости. Поэтому свидания всегда проходили на «Аквиле». У себя в каюте наварх, по крайней мере, точно знала, куда можно наступать, где допустимо сесть, а где лечь, чтобы ненароком ничего не разбить или самой не убиться.

У Ливии была пара часов, чтобы подготовиться к приему гостя. За три года, что они встречались, она изучила вкусы Фабриция так же, как он изучил ее предпочтения. Кроме технических головоломок Марк любил синий траянский чай и не любил, когда Фиделис подглядывает. Поэтому наварх накрыла террариум ящера специальным покрывалом, едва лишь ей доложили о том, что главный инженер седьмой ремонтной секции поднялся на борт.

— Привет, — сказала она, подставляя щеку для поцелуя. — Вижу, ты принес мне конфетку, Марк.

— «Аквиле», а не тебе, хотя это одно и тоже, — рассмеялся Фабриций, помахивая своим планшетом. — Ага, вижу, глаза-то разгорелись! На, погляди, а я пока похозяйничаю… Где мой чай?

— Там же, где всегда, — отмахнулась Ливия, приникая взглядом к планшету. — О! Ого! Вот это… Ну, ничего себе! Эти схемы увеличат производительность реактора на…

— Пять процентов тут, три процента там… — позвякивая посудой, хмыкнул инженер. — Но в сумме выйдет неплохо. Знал, что ты оценишь.

— Оценю? — просияла Аквилина. — Да ты гений, Марк! Клянусь, я умыкну тебя к себе на борт и буду держать на золотой цепи.

— Ну, для меня это не станет повышением, — возразил Фабриций, обнимая ее сзади за плечи. — Кроме того, тогда нам нельзя будет вместе спать, а это уже совсем грустно. Секс или чай?

— Секс, — решила Ливия, снимая тунику. — Потом чай, а потом — снова секс. Я соскучилась.

— Лгунья, — беззлобно погрозил ей пальцем любовник. — Ты никогда не скучаешь. И потом… у тебя же был твой Божественный Ацилий в пределах досягаемости. Неужели…

— Не тронь святое! — пресекла болтовню наварх и заткнула ему рот поцелуем.

Как бы там ни было, а она действительно немного скучала.

И, разумеется, сообщение Антония — напоминание о сеансе вирт-симуляции — пришло в самый неподходящий момент. Ну, в один из неподходящих моментов, если точнее.

— Благие лары! — с досадой простонала Ливия. — Почему мне нельзя придушить этого мозго… мозгоеда!

— Время принимать лекарство? — чуть насмешливо осведомился Фабриций и принялся нашаривать на полу свою тунику. — Эй! Не пинайся! Позвони он на десять минут раньше, и я бы сам его придушил. Но ведь ты уже насытилась общением, верно?

— Сексом — да, общением — нет, — вздохнула наварх. — Но эти… процедуры — не пожелание, а прямой приказ. Претор не выпустит нас с «Аквилой» в пространство, пока Антоний не даст «добро». Так что…

— Похоже, на этот раз Марций действительно тебя достал, Терция, — заметил Марк, одеваясь. И почти всерьез предложил: — Что, если мне поговорить с ним?

— Как инженер с префектом? — фыркнула она. — Или как? Что ты скажешь — перечислишь ему мои родинки? Или пожалуешься на запах от домика Фиделиса?

— Он еще и шуршит, твой ящер. И воняет, — заметил Фабриций. — Ну… — присев на койку, он погладил наварха по голому плечу: — Я мог бы объяснить твоему префекту, что ты не всегда такая уж злюка. Что ты тоже бываешь милой. Иногда.

— Только не в рейде, — женщина насмешливо пихнула любовника в бок. — Если я буду милой на мостике, а тем паче с префектом, он вообще мне на шею сядет.

— Как знаешь, Ливия, — пожал плечами он и быстро поцеловал ее в щеку. — Мне пора. Когда изучишь спецификации, дай мне знать. А я уж позабочусь, чтобы «Аквилу» поставили в мою секцию. Vale, Аквилина!

— И тебе не болеть, — проворчала Ливия, запирая за ним двери. — Ну, что ж… Поглядим, что за экзекуцию уготовил мне добрый доктор Антоний.

Впрочем, надевая обруч вирт-транслятора, она не была так уж недовольна. В конце концов, вряд ли куратор отправит сознание наварха в путешествие по парфийским камерам пыток. Оргий и чудовищ от Антония тоже не дождешься. Разве что…

Но нет, ничего экстраординарного: умиротворяющий шелест листвы, журчание… Что там, река, что ли? Ливия скептически наморщила нос, но в целом программа показалась довольно привлекательной. Во всяком случае, войти все равно придется.

— Буду птицей, — решила она. — О! Вороной! Карр-карр, Антоний!

И шагнула… нет, взлетела с ветки, с неожиданным удовольствием ощущая упругое сопротивление воздушных потоков, становящихся послушными под ударами ее крыльев.

А какой еще персонаж могла избрать наварх звездной биремы, коли уж ей предоставили выбор?

***

Фелисия разбудила его в условленное время, напоила каким-то ароматным настоем и попыталась уговорить остаться, но Квинт решил обязательно вернуться на «Аквилу».

— У меня еще есть дела, — отрезал префект и чуть не добавил циничное «Развлекайся без меня», нововремя прикусил язык. — Мы еще увидимся и не раз. Бибул сказал, «Аквиле» нужен отдых.

Гетера искренне обрадовалась.

— Я буду в полном твоем распоряжении все это время, если хочешь, — предложила она.

— Не нужно из-за меня ломать свой график, — отрицательно покачал головой Квинт, отмечая её почти неуловимый вздох облегчения.

Осталось только ласково чмокнуть женщину в уголок губ на прощание и удалиться, что префект и сделал.

И пока с тремя пересадками добирался к причальным секциям, он успел скачать пару новых книг и получить от Антония напоминание о первом сеансе. Или мозговед решил подстраховаться, или подозревал у Марция легкую форму склероза.

«Да чтоб тебя!» — бессильно ругнулся префект, но сразу же после душа улегся поудобнее, надел обруч и установил программу куратора.

Ничего сложного от подопечного (Квинт старался даже мысленно не произносить слова «пациент») не требовалось: выбрать персонажа из скромного ряда — мужчину (светлокожего или темнокожего), женщину (блондинку или брюнетку), четвероногое животное (собаку или кошку), а еще птицу трех разновидностей. Марций без колебаний выбрал стандартного светлокожего мужчину, чуть устыдившись всякому отсутствию у себя склонности к экспериментам.

И посетовав: «Ну, никакой фантазии у тебя», шагнул в… комнату, погруженную в уютный сонный полумрак. Окна закрывали полотнища плотной ткани, но в узкие зазоры проникал свет, и его лучи красиво пронизывали недвижимый воздух. Толстый ковер на деревянном полу, тяжелое кресло без спинки, зато с подушечкой для седалища, полки вдоль стены, заполненные множеством разнообразных предметов — каких-то шкатулок, больших и маленьких картинок, фигурок животных и людей.

На поверхности атмосферных планет Квинту Марцию бывать приходилось нечасто, и только во время отпуска. Но реабилитационный комплекс это не то же самое, что частное жилище. И предпочитал Аквилин не посиделки в клубах, но активный отдых на природе.

Появившись на свет в Колонии Корона под куполом Медиа, Квинт питал ностальгическую слабость исключительно к видам озаренных местным солнцем черных скал, рвущихся в небо из тяжелых красных песков. Атмосферные планеты по-своему прекрасны, но детские впечатления все равно сильнее и ярче.

Кресло стояло возле приспособления, в котором начитанный префект почти сразу узнал архаичный очаг.

— Интересно, а можно ли разжечь огонь?

И тут же понял, что можно. Мысль Квинту понравилась, но торопиться с исполнением он не стал. Сначала нужно осмотреться. Он обошел небольшой круглый стол с вазой, полной срезанных растений. Понюхал — пахнут. Затем с некоторой опаской присел в кресло, тихо скрипнувшее под весом взрослого мужчины.

Меньше всего Квинт ожидал от куратора чего-то подобного. А ведь столь искусная иллюзия обошлась бюджету Цикуты в кругленькую сумму.

Значит, дела обстоят куда как серьезно, и Антоний отнюдь не пугал вероятной отставкой, подумалось префекту, но как-то отстраненно, словно речь шла не о нем самом, а о ком-то постороннем.

На полный обход дома ушло достаточно времени, чтобы оценить грандиозность мозговедского проекта. Десяток разных по интерьеру и предназначению комнат, которые предлагалось впоследствии обследовать подробно. Окна, частично зашторенные, но большей частью открытые, выходили в сад, полный плодовых и декоративных деревьев. Квинт из любопытства выглянул в один из проемов, но небо пряталось за густой облачностью.

— Какое приятное место, — не мог не признать он.

Теперь-то понятно, почему Иллюзорный Мир был любимейшим развлечением и отдыхом всех, кто жил и работал в пространстве на станциях и кораблях. Ни игры, кстати, и ни секс, хотя и то, и другое, в общем-то, поощрялось руководством. У половины манипулариев на «Аквиле» имелись не только живые партнеры, но еще и несколько связей в вирт-поле, разных по форме и содержанию.

Но если остальные пользователи занимались совершенствованием своего личного Мира, то Квинту вменялось в обязанность изучать уже созданную куратором модель. Интригующе, ничего не скажешь. Своего рода приключение, если уж на то пошло.

— Спасибо тебе, Антоний. Чего не ожидал, того не ожидал.

Конечно, всегда можно напомнить себе, что у Антония работа такая и полный личностный профиль на Марция перед глазами, но с домом, полным загадок, мозговед своему подопечному угодил.

Квинт вернулся в самую первую комнату, там полежал на кушетке, переложив подушки, как ему больше нравится, на пробу повертел в руках статуэтку собачки — из архаичной керамики, покрытую глазурью. Её тяжесть в ладони, неидеально гладкая поверхность, мелкие детали, вроде розового носа, коричневых глазок и нарисованных тоненькой кисточкой вибрисс на вытянутой морде — странным образом утоляли сенсорный голод. А главное — за почти два часа своеобразной терапии префект ни разу не разозлился на Ливию. Отличное начало, решил он. И отключился от вирт-поля с нескрываемым сожалением.

Глава 6

Визит доктора на дом — практика, столь же архаичная, как и естественные роды, и доступна разве что патрициям. И — старшим офицерам биремы, которая никуда не полетит, пока психо-корректор не подтвердит их адекватность. Тут бы гордиться исключительностью и вниманием к своей персоне, однако Ливии сейчас только куратора на борту не хватало. Но принимала она Антония со всей любезностью, на которую была способна.

— Осторожней, Луций Антоний, тут у нас сварочные работы, — только и успевала наварх предупреждать доктора. — Пригнись! И не споткнись — здесь снят участок палубы!

Куратор демонстрировал невозмутимость и спокойствие, однако наметанный глаз наварха отмечал, конечно, что «эскулап» дергается. Иногда — даже сильно. Впрочем, с непривычки кто угодно задергается, попав на корабль, на котором полным ходом идет модернизация половины систем.

— Мы постарались максимально использовать эту передышку, — вещала Аквилина с оттенком гордости, широкими взмахами указывая на суету на палубах. — Берегись!

Мимо наварха рысцой проскакала группа сотрудников инженерного, нагруженных запчастями и инструментами. Как деловитые насекомые, они проворно копошились в своем развороченном «муравейнике», а Ливия при этом чувствовала себя кем-то вроде муравьиной царицы.

— Впечатляет, — признался Антоний. — А как продвигается твой собственный «ремонт»? Ты же знаешь, что тебе нельзя пропускать визиты ко мне, однако…

— Оглядись, Луций Антоний! — воззвала к разуму доктора наварх. — Я чашку кофе, и ту выпиваю на бегу, не говоря уж о походе к врачу.

— Поэтому я и пришел сам, — вздохнул психо-корректор. — От вас, флотских офицеров, ждать пунктуальности так же бессмысленно, как и от армейских. Итак?

— Пойдем в мою каюту. Не выворачивать же мне душу наизнанку прямо посреди толпы ремонтников! — фыркнула Ливия, понимая, что отвертеться не удастся. — Сюда.

— Приятное… э… жилище, — заметил Антоний, с трудом протискиваясь в каюту наварха. — Эти двери всегда наполовину открыты?

— Извини, — наварх отжала одну из створок плечом, что пройти самой. — Вторичные системы отключены на время ремонта. Это создает некоторые неудобства, но ничего серьезного… Чаю? У меня есть запас траянского синего чая специально для особых случаев.

— Не стану покушаться на привилегии Марка Фабриция, — усмехнулся доктор, демонстрируя полную осведомленность о личной жизни подопечной. — я не отниму у тебя много времени… Посмотрим, — подключив свой транслятор, он вошел в вирт-поле. — Ага! Судя по истории твоих входов, ты, по крайней мере, не игнорируешь мои предписания и делаешь это регулярно. Похвально, Аквилина, весьма похвально. Но ты так и не сменила персонажа.

— Меня вполне устраивает побыть немного птицей, — пожала плечами женщина. — А чего еще ты от меня ждал?

— Возможно, сюрпризов. Попытки экспериментировать. А?

— Луций Антоний, я родилась, чтобы летать. В пространстве эту возможность мне дает слияние с «Аквилой», а здесь, на станции, благодаря твоей программе, я теперь тоже это могу. Спасибо тебе за это. Но…

— Ты не видишь прогресса, Аквилина, — понимающе кивнул Антоний. — Не огорчайся, зато я его вижу. Могу обнадежить тебя — твой психо-профиль изрядно выровнялся за последнюю неделю. И говорят, что ты уже не так резка с префектом.

— Хех, — фыркнула Ливия. — Мне некогда быть с ним резкой, если хочешь знать. Мог бы и не посылать шпионов, чтобы это выяснить! Сейчас у меня полно работы, кроме того…

— Марк Фабриций под боком, — усмехнулся доктор. — Не уверен, что понимаю, почему ты предпочитаешь инженера профессионалу-амикусу. Неужели это чувства, Ливия?

Наварх хихикнула, оценив шутку.

— Ага, чувства. Если бы ты видел спецификации систем, которые сейчас монтируют подчиненные Марка, ты бы мои чувства понял. Но хватит болтовни, Луций Антоний. Твой вердикт?

— Я уже отметил твой прогресс, Аквилина. Такими темпами…

— Переоснащение «Аквилы» будет полностью закончено через полторы недели, — перебила его женщина. — Еще пару дней можешь накинуть на окраску и полировку обшивки. А дальше…

— Дальше ты начнешь беситься, а вместе с тобой — и большая часть экипажа, — вздохнул психо-корректор. — Я же говорю: вы, флотские, невыносимые пациенты.

— Претор приказал мне быть хорошей девочкой, и я стараюсь соответствовать, Луций Антоний. Полторы недели. Разве этого мало? — она просительно заглянула ему в лицо и даже ладони сложила, словно в мольбе: — Я с самого лицея столько времени не проводила в вирте!

— Закончишь ремонт, и посмотрим, — отрезал Антоний. — Не надейся, что я выпущу тебя в пространство только ради твоих прекрасных глаз, моя дорогая. Проводи меня, пока я не переломал себе все кости на твоем корабле!

— Прошу, — мурлыкнула Ливия, пряча довольную улыбку. Что бы там не говорил куратор, а улыбки, взгляды и взмахи пушистых ресниц действуют даже на него.

***

Ради того, чтобы поплавать в бассейне легионерского клуба, стоило отправиться на другой конец станции, потратив на дорогу целых два стандартных часа. Пятидесятиметровая голубая дорожка уже не первый раз снилась Квинту, и как только закончилась очередная смена, префект отправился получать свою порцию релакса, массажа, сплетен и других офицерских развлечений. Он заслужил отдых, сообразный своим вкусам.

— Господа, — Квинт с порога отсалютовал офицерам, собравшимся в легионерском клубе.

И был встречен пусть не овациями, но с нескрываемым энтузиазмом.

Бибул нисколько не погрешил против истины, когда говорил, что восемь высших офицеров из десяти, служащих в системе Вироза, происходят из славной фамилии Марциев. В легионерском клубе Цикуты собрались по сути родственники, относительно близкие и достаточно дальние, происходящие от разных ветвей могучего семейно-генетического древа, однако носящие единое родовое имя.

Где еще, как ни в клубе, встречаться после возвращения из патрулирования на станцию людям, рожденным, чтобы руководить другими? Здесь собирались равные, оставляя за высоким порогом бремя власти и ответственности.

— Привет тебе, Аквилин! Мы уже все заждались, — голос у Марции Альбы звенел громче пожарной сирены.

— Сестричка, — улыбнулся Квинт, распахивая дружеские объятия командиру манипулариев со «Стригеса». — Ох! Ребра мне сломаешь, бешеная!

Белокурая центурионша на полголовы выше Квинта расхохоталась, но борцовскую хватку ослабила лишь для того, чтобы швырнуть префекта в бассейн и прыгнуть следом.

— Догоняй, красавчик!

Они честно сделали заплыв на пятьсот метров, и Квинт благородно уступил полкорпуса Альбе. Чтобы затем отдаться в умелые руки массажиста.

Марция устроилась рядом с самым загадочным видом и жарко зашептала:

— Ну, давай рассказывай про лигариев. Какой он?

— Кто? — не понял Квинт.

— Гай Ацилий, конечно.

Честно говоря, у префекта «Аквилы» образ опального патриция успел основательно выветриться из головы. Всё навалилось скопом — внеплановый, но обширный ремонт на биреме с неизбежной отладкой взаимодействия всех систем, странная терапия Антония и еще множество неотложных дел, коих у офицера такого ранга всегда в достатке. Не до лигариев ему было. Но сопротивляться обаянию Альбы — выше человеческих сил.

— Разумеется, он — умен, обаятелен и очень, специально подчеркиваю, очень хорошо воспитан, о моя терпеливая сестра, — сообщил Квинт во всеуслышание, но потом не преминул шепнуть на ухо родственнице. — Способен угнать пиратскую миопарону и напиться в компании с Той Самой Фортунатой. Страшный человек. Берегись его, моя Альба.

Женщина хищно облизнулась.

— Твоюцентурию, как же я тебе завидую! За одним столом пил с Самим Ацилием. Из одного, можно сказать, виночерпия причастился, — ворковала Альба, разглядывая «старого доброго» Квинта Марция так, словно узрела его впервые.

— Ох! И ты туда же? Вот уж не знал, что венок мученика за убеждения придает человеку такую значимость.

«Ох!» относилось, разумеется, к массажу.

— Ты — зануда! Ладно, забудь про Куриона, — сжалилась Альба, легонько щелкнув собеседника по носу. — Пошли, лучше мячик покидаем. Наши зовут.

Два её брата — такие же громогласные платиновые блондины и балаболы, одновременно похожие и совершенно разные по характеру — в четыре руки содрали Квинта с топчана.

— Луций! Секст!

Один командовал на триреме, другой сделал карьеру преторианца. Но в клубе оба вели себя так же, как во времена учебы, когда Квинт Марций с тремя Альбами считались первейшими нарушителями дисциплины.

— Давай, давай! Шевелись! А то зачахнешь со своим книжками, ремонтом и навархом, — веселился Луций, так и норовя сделать Квинту хитрую подсечку.

— Помирился с Ливией? — сразу же встрял преторианец.

— Все-то ты знаешь, Секст.

— Работа у меня такая, дружище-Аквилин.

В таком давно сыгранном составе игра против четверки центурионов с военного транспорта «Плацид» задалась с самого начала. И если бы не провокационные щипки Марции, коими центурионша время от времени удостаивала поджарую задницу префекта, то лучшего времяпрепровождения и не придумаешь. А то ведь у кое-кого не пальцы, а клещи!

— Так как с Ливией? — не унимался Альбин, отдавая пас брату.

На Цикуте хрен утаишь такую роскошную новость, как скандал между навархом и префектом «Аквилы».

— Мы очень-очень вежливы друг с другом.

— Спроси у Луция, как с Гаем Варием договариваться пришлось. Он тоже не подарок, скажу тебе.

Вместо ответа Квинт пробил Плацидинам злые три очка.

И помянутая всуе Ливия Терция тут же напомнила о себе тревожным звонком на планшет.

— Срочное совещание у Бибула, Квинт Марций. Поторопись… пожалуйста.

Демонстративная вежливость стала новой и, по словам куратора, позитивной ступенью в отношениях двух ментатов. И шагом к выздоровлению.

— Принято. Буду через полтора часа… Спасибо.

Всю дорогу в центр управления Квинт продремал. Вряд ли претор ждет их в своем кабинете, чтобы взять под стражу. Остальное — пустяки.

***

На этот раз претор был немногословен, деловит и не только чаю не предложил, но даже присесть не пригласил. Водопад за его спиной по-прежнему безмолвно грыз скальный уступ, с которого так красиво падал.

— Ливия, — коротко бросил Бибул вместо приветствия. — Скажи, «Аквила» в состоянии летать?

«Ого! Надо полагать, наш „больничный лист“ закрывается? — подумала Аквилина. — В состоянии ли она летать… Хороший вопрос! А это ничего, что бедняжка наполовину… выпотрошена?»

Но высокое начальство никогда не интересовали такие незначительные подробности. Уж это Ливия затвердила накрепко еще в первые годы службы. Как поется в старой легионерской песне, «на раны плюнь — не до того!» Вопрос претора был риторическим и предполагал только один ответ — согласие.

— Летать она может, — осторожно ответила наварх и покосилась на префекта, дескать, поддержи, если что: — Но, как известно претору, модификация систем и перевооружение корабля в самом разгаре. Нам необходима по меньшей мере неделя, чтобы…

— У вас есть сутки, — перебил ее претор. — В лучшем случае — 30 часов.

Неожиданно для себя самого Квинт Марций, вместо привычной досады, почувствовал некий азарт. В конце концов, главный на корабле всегда наварх, это такой же объективный факт, как сохранение телом скорости движения, и по величине, и по направлению, когда на тело не действуют никакие силы.

У Ливии дернулась щека. Субординация субординацией, но существует еще и здравый смысл. Работы, рассчитанные на 170 стандартных часов, нельзя завершить за 30. Просто потому что нельзя. А если командование упорствует, следует напомнить ему значение слова «невозможно». Невозможно требовать от недоукомплектованного корабля той же прыти, как если бы бирема только что сошла со стапелей.

— Претор! — начала Ливия. — Со всем уважением напоминаю, что «Аквила» — не прогулочная барка. Если перед моим кораблем ставится боевая задача, я должна быть уверена в том, что состоянию этого корабля можно доверять. Для протокола, претор: я — не уверена.

— А ты что скажешь, Квинт Марций? — внезапно повернулся Випсаний к префекту.

— Если перераспределить нагрузку на системы жизнеобеспечения и ограничиться только самым необходимым… — префект вопросительно глянул на наварха. Мол, не рискнуть ли нам в кои-то веки? Теперь бы еще узнать, ради чего вдруг такая спешка и срочность.

— Я так понимаю, вопрос не праздный. Обрисуй суть проблемы, претор. Куда летим-то?

— Как вы знаете, ситуация в нашем секторе такова, что все корабли должны быть сосредоточены вблизи границы, — Випсаний включил проекцию звездной карты системы Вироза. — К сожалению, шахтеры на Карбоне-Три не могли выбрать лучшего момента, чтобы перестать выходить на связь. Я не считаю целесообразным снимать с боевого дежурства другие суда. В конце концов, Карбон-Три находится в стороне от торговых путей и военных форпостов, это мирный, хоть и отдаленный промышленный объект, не представляющий ценности в стратегическом смысле. От вас требуется отправиться туда, выяснить обстановку и оказать помощь шахтерам, если понадобится.

- Жопа мира, — одними губами шепнула Ливия, внимательно разглядывая карту. Если честно, то предыдущая проекция, с водопадом, ей нравилась гораздо больше.

Квинт Марций одобрительно хрюкнул, всецело соглашаясь с точностью формулировки наварха. Она права, в галактике немало затерянных уголков, но шахты на Карбоне-Три входят в лидирующую тройку таковых.

- Насчет всего мира не скажу, но в системе Вироза Карбон-Три, определенно, не занимает центрального положения, — ухмыльнулся претор. — Итак, Ливия. Дотянет «Аквила» до Карбона или мне отправить вас всех в отпуск на Колонию Траяну, чтоб вы на пляже понежились?

Собственно, префекта интересовало лишь одно: какое решение примет наварх и что пересилит в ней — желание отличиться или отдохнуть? И от его, Квинта Марция, рожи, в том числе. Можно даже ставку сделать, шутки ради.

Касательно же отдыха на Траяне… Квинт дал себе ровно полторы минуты на «помечтать всласть» и в мельчайших деталях представил, как отправился бы в пешее путешествие через знаменитый Ганнибалов хребет. В одиночку, с ножом, топориком, зажигалкой и палаткой. Эх, мечты, мечты!

«Что я там не видела, на той Траяне? Чая их мерзкого, что ли?» — подумала Ливия, позволив себе на миг допустить, что претор всерьез заикнулся насчет отпуска. Хотя Марк Випсаний, разумеется, ничего такого всерьез не предлагал. Просто фигура речи. А что до полета…

Осмотрительный наварх и заботливый командир в душе Аквилины хором завопили: «Какие, к воронам, полеты! Да мы развалимся по дороге!» Внутренняя же пилотесса восторженно взвизгнула: «Лететь! Лететь, и плевать на всё!» Воистину, здесь, на станции, Ливия ощущала себя не просто на привязи, а скованной по рукам и ногам.

— Заманчивое предложение насчет пляжей, — улыбнулась она. — Но я полагаю, что мы найдем способ оптимизировать состояние корабля так, чтобы «Аквила» смогла добраться до Карбона-Три и починить шахтерам антенну. А так же погрозить пальчиком и утереть сопли. Разреши выполнять, претор?

Квинт снова выиграл у самого себя десять денариев.

— Ваше задание, — Випсаний протянул ей конверт с вирт-картой. — Выполняйте. Свободны!

Они молча вышли из административного корпуса и сели в кабинку монорельса. И только тут Ливия изволила отомкнуть уста:

— Полагаю, нашу… терапию… можно считать временно прерванной. Антоний будет разочарован.

Хотя, если признаться самой себе откровенно, терапия не оказалась чем-то таким уж обременительным. Наоборот, даже приятно. Интересно даже.

— Думаю, он так просто не сдастся и пришлет инструкции, — кивнул Квинт.

За последние дни он как-то стремительно разучился говорить с навархом на отвлеченные темы. Только — на рабочие.

Тонкие пальцы Ливии порхали над планшетом. Женщина погрузилась в вычисления.

— Придется сократить численность экипажа как минимум на треть, — через некоторое время изрекла наварх. — Без гетер и амикусов мы обойдемся, но вот то, что половина младших офицеров в отпуске, меня беспокоит.

Это означало, помимо всего прочего, не только отсутствие страховки, но и сокращение часов отдыха. Особенно не разгуляешься по виртуальному миру, когда тебя некому сменить на мостике.

Чтобы не утомлять пассажиров монотонным видом внутренних стенок транспортного тоннеля, на окна проецировалось какое-то танцевальное шоу — артисты в умопомрачительных перьях отплясывали что-то на редкость потешное.

— У меня две центурии и не думаю, что есть острая необходимость отзывать людей из отпуска. Уверен, мы с тобой распределим вахты и не подеремся.

Присутствие Ливии префекта почти не раздражало. Нет, не раздражало. Ну, разве что, совсем чуть-чуть.

Ливия посмотрела на него искоса и ничего не сказала.

Некоторое время она размышляла, покусывая губу и хмурясь, а потом вызвала своего Фабриция:

- Марк, наше чаепитие придется отложить. Через 29 часов «Аквила» должна быть готова к вылету.

Мужественное лицо инженера на экране планшета перекосило, то ли от возмущения, то ли в него искра от сварки попала:

- Милая моя, ты сдурела? — огрызнулся он: — Через 48 часов ты сможешь выйти из доков и летать, но недалеко и хреново. Не раньше.

- Марк Фабриций, я не одна — это во-первых, — прошипела Аквилина, багровея: — А во-вторых, если кто и сдурел, то не я. Это приказ. 29 часов, и меня не волнует, как ты это сделаешь. Конец связи!

Все позитивные эффекты от терапии Антония у наварха как рукой сняло. Сомнениям и возражениям против полета тоже места не осталось. Если претор сказал: «Надо!», отвечать полагается: «Так точно!» И не всяким там инженерам рассуждать, полетит «Аквила» или не полетит. Куда она денется, в конце концов. А что до Марка Фабриция… невелика потеря!

«Вот и нет больше у нашего наварха любовника», — без малейшего злорадства отметил Квинт Марций, придав себе вид отсутствующий, будто не слышал разговора и вообще находился мыслями где-то далеко-далеко.

И все же, на месте Марка Фабриция он бы обиделся. Если, конечно, допустить призрачную возможность, что они бы с Ливией… Абстрактно, в целом, такие женщины Квинту нравились, но конкретно Ливия Терция… Темноволосые и стройные, с точеными, чуть нервными чертами лица, длинной шеей, узкими запястьями и высокими скулами — да, возбуждали. Но не наварх «Аквилы». Только не она!

Марций резко дернул головой, как будто получил пощечину. Терапевтический эффект от программы Антония внезапно ослаб.

— Запечатаем часть жилых помещений, — рассуждала Ливия так, словно продолжала разговор. — Гнею Помпилию с его птичником придется поскучать на станции. Астрогация… пожалуй, можно будет обойтись двумя астрогаторами. Но инженерный я сократить не могу никак! — и остро глянула на префекта: — Две центурии, ты сказал. Им придется потесниться. Но в случае экстренной ситуации ты можешь взять моих вигилов, — и пробурчала тихонько: — Им это, похоже, по вкусу придется.

«О как! Кажется, у Гнея Помпилия сдох только что последний аптерикс, его разлюбезная Малышка! — от изумления перед внезапной, хоть и принужденной щедростью наварха Марций задержал дыхание. — Сама! Предложила! И кому? Мне! Ну, или Фиделис оказался самочкой!»

— Высадим контуберналов и прочих стажеров с первогодками… — продолжала изрекать в пространство Ливия. — Я вполне обойдусь без Флавия какое-то время. Заодно и за Фиделисом присмотрит. Да, — и кивнула сама себе. — Мы и в самом деле можем долететь. В конце концов, не в Сектор Парфа посылают. Кстати, — наварх уставилась на Марция тяжелым взглядом: — Ты пьешь синий чай с Траяны, Квинт Марций? Похоже, у меня внезапно образовался совершенно излишний запас этой дряни.

— Спасибо, Ливия, я попробую твой чай, хотя, вообще-то, я пью кофе. Но ты в курсе, — сказал он ровным голосом.

- Не за что, — пожала плечами наварх. — Все равно пришлось бы выбрасывать. А так хоть кому-то пригодится, — и уткнулась в планшет, давая понять, что любезности на сегодня исчерпаны.

«Да, да, считай, ты удачно пристроила свое пойло, чтоб и добро не пропадало, и назойливому префекту было чем заняться», — вздохнул префект и тоже занялся делами: во-первых, отказался от приглашения Марции Альбы на игру, во-вторых — запросил у психо-куратора инструкции на время рейда и заказал маленький презент для Фелисии.

Резкий всплеск раздражения на фоне спокойствия последних дней Квинту не понравился. Наверное, не стоит во время задания прерывать визиты в виртуальный дом авторства Луция Антония. Там было хорошо, спокойно и удивительно комфортно. И там Квинт Марций никогда не вспоминал о существовании Ливии Терции.

«Ишь, набычился, как весталка на вибратор!» — мысленно фыркнула Ливия и откинулась на спинку кресла. Вопреки всякой логике, это идиотское задание и впрямь пришлось кстати. «Лучше управлять мусоровозом, чем топтать какой-нибудь грязный шарик», как говорят пилоты.

Причина, по которой претор Бибул вдруг из заботливого отца-командира превратился чуть ли не в неврастеника, способного отправить лучшую бирему системы Вироза для проверки какой-то заштатной шахтерской колонии, была увесиста и серьезна, хоть и неочевидна для столь незамутненных ребят, как Аквилины. Звалась причина — Гай Ацилий Курион. Да-да, именно опальный патриций и новоиспеченный лигарий одним своим присутствием на станции и вообще в секторе разом менял не только политический, но и военный расклад. Марк Випсаний был достаточно благороден, чтобы не проклиать самого себя за то, что успел неоднократно и весьма активно поддержать популяров вообще и Ацилия в частности, пока реформаторов еще не начали распылять над морковными грядками целыми фамилиями, но и в благоразумии потомку виноградарей тоже отказать было нельзя. И как раз-таки благоразумие на все голоса вопило сейчас в душе у Бибула: «Под тебя копают, Марк! Роют под тебя!» Иначе зачем бы подпевале оптиматов, скотине-Клодию, отправлять Ацилия именно сюда, на Цикуту?

Расчет прозрачный и логичный, как линейное уравнение. Мало задавить популяров в центральных мирах Республики, надо еще и выкорчевать по окраинам таких, как Бибул: независимых, влиятельных, имеющих не только политический вес, но и огромное влияние на подчиненных им плебеев. На армию и флот.

Марк Випсаний примерно представлял себе, что сейчас происходит на Колонии Тиррене, родном мире Ацилиев Курионов и — Випсаниев Бибулов. Большие чистки, глобальный передел сфер влияния, перераспределение всех должностей, от городского магистрата начиная и заканчивая наместником-консуляром. Шутка ли — целая планета (а иначе в Республике и не бывает) не просто сторонников Ацилия, а его клиентов, фактически — подчиненных. При таком раскладе Марк Випсаний — не только скромный претор астралис отдаленной станции, но и сенатор и патриций — становился крайне неудобной фигурой. Но чтобы сместить, а то и арестовать претора в самом сердце подчиненной ему системы, нужно очень хитро извернуться. Например, прислать ему лигарием Ацилия Куриона! И посмотреть, что же Бибул предпримет…

Марк Випсаний без глухого тигриного рычания даже думать не мог о той «вилке», в которую его загоняют. Поможешь Ацилию, единомышленнику и — нет, не другу, но очень близкому знакомому — распишешься в государственной измене. И за себя распишешься, и за всю фамилию. Не поможешь — навлечешь на себя презрение всех честных граждан, с той же Ливии Терции начиная.

Ох уж эта Ливия Терция! Еще бы погромче выражала свою поддержку осужденному и приговоренному лидеру популяров — вдруг не все услышали? Но от наварха звездной биремы ожидать политической осторожности и искушенности — все равно, что пытаться надоить чашку молока из сцинка Фиделиса. Только не от Ливии. Наоборот, Бибул крайне удивился бы, если б наварх «Аквилы» вдруг стала осторожничать и скрывать свои политические симпатии. Не та порода у нее. С Ливии станется наделать глупостей, особенно когда она доподлинно узнает, какая именно судьба уготована ее кумиру.

Поэтому взрывоопасную Аквилину и следовало немедленно услать подальше, а заодно с нею — и прямого и честного префекта Марция, прямота которого была чревата очень крупными неприятностями и для Ливии, и для самого Бибула — покровителя вечно грызущейся парочки Аквилинов.

Так что проблемы на Карбоне-Три возникли как нельзя более кстати. Да и подозрительное парфийское шевеление на рубежах Республики действительно не позволяло разбрасываться боевыми кораблями направо и налево. Карбон-Три — глухое, тихое местечко. В случае с Аквилинами рейд туда — это как раз то, что доктор прописал.

Марк Випсаний некстати вспомнил об Антонии и том практически скандале, который психокорректор устроил претору в связи с отправкой «Аквилы» в рейд, и тихор скрипнул зубами. Мозгоправы из службы психо-коррекции никогда не пользовались особенной симпатией у граждан, но мало кто не любил настырных психо-кураторов так же сильно, как претор Бибул, не только сенатор и патриций, но еще и популяр.

***

По истечении стандартных суток сплошного аврала, пока «Аквилу» спешно готовили к полету, Квинт Марций с чистой совестью оставил боевой пост и отправился отдыхать. То же самое он бы посоветовал сделать и наварху, но посчитал, что кое-кто уже взрослая и сама прекрасно понимает, когда пора сделать перерыв в трудовых подвигах. Контубернал, невзирая на молящий взгляд и немой укор, был отослан «на берег» еще раньше.

— Пользуйся редчайшим случаем — возможностью отдыхать и ни о чем не думать. Вполне возможно, что в твоей жизни больше никогда такого не случится, — сказал префект и, глядя, как вытягивается лицо молодого человека, все же добавил утешительное: — Обязуюсь без тебя подвигов не совершать, контубернал. Свободен!

Сомнительно, чтобы Луций посвятит свободное время чтению литературы или потратит его с пользой для профессионального роста, но, по крайней мере, у его начальства будет меньше причин для раздражения.

Душевное спокойствие Квинта Марция, кроме него самого, весьма заботило психо-куратора, который настоятельно требовал продолжать виртуальную терапию. Стиль послания говорил опытному глазу, что Антоний выдержал неравный бой с претором Випсанием и пал, сраженный только непререкаемым авторитетом благородного Бибула. Мозговед взывал к патриотическим чувствам и профессиональному долгу так яростно, что к Марцию закралась мысль: «А вдруг всё действительно настолько серьезно, что Антоний боится отпускать нас с Ливией в пространство?»

Крамола была с позором изгнана из сознания прочь, но прежде, чем уснуть, Квинт честно подключился к вирт-полю и отправился прямиком в главный зал с маленьким мраморным бассейном, уютными кушетками, вазами, коврами и подушками. Дно искусственного водоема украшала мозаика, которую Квинт мог разглядывать часами. Диковинные хищные звери — хвостатые, когтистые и зубастые — сплелись в причудливый узор и бесконечно радовали взгляд. «Найди 32 тигра» мысленно называл префект искусную мозаику и очень любил лежать на ковре, глядя на неё через голубоватый слой воды. Тогда казалось, что зверюги шевелятся, пытаются распутаться и разбежаться в разные стороны.

Ветер раздувал парусами длинные полотнища легчайших штор, мраморный пол холодил ступни, а кушетка на львиных ножках манила усталого гостя прилечь, откинуть голову на подушки и вздремнуть в полнейшей тишине и покое.

«Еще бы дождь пошел», — пожелал Марций. И не успел смежить веки, как снаружи по плитам террасы застучали дождевые капли, а в саду тихо зашелестели ветки деревьев.

Прелесть Антониевой терапии заключалась в том, что сон здесь был столь же физиологичным и полноценным, как в реальности. И если поступит срочный вызов, то префекта разбудит сама программа.

Наварх говорила сущую правду, называя Карбон-Три жопой мира. Изрытый вдоль и поперек штольнями унылый планетоид да стационарный пост с горсткой горных специалистов из рода Минуциев, обслуживающих автоматику — вот и вся романтика.

С одной стороны, если с шахтерами все в порядке, то «Аквила» не задержится там дольше положенных инструкцией двух стандартных часов. А с другой — вдруг действительно что-то случилось? И вот тогда и полетаем, и постреляем вволю. Квинт прижмурился в предвкушении вероятного слияния с «Аквилой».

И тут в комнату влетела птица — черная и взъерошенная. Сделала круг и уселась на полокотник кресла. Первая живая гостья в мире молчаливых вещей. Должно быть, это означало, что терапия перешла на новый этап.

— Ух ты! Привет, птица, — улыбнулся он, радуясь сам не зная чему.

***

Каюта наварха опустела без домика Фиделиса, а сама Ливия испытала ряд весьма сложных эмоций, вручив террариум со злобно шипящим любимцем контуберналу. Поразмыслив, наварх в итоге признала себя отчасти осиротевшей. Но, право, на станции, под присмотром Флавия и Гнея Помпилия, сцинку будет гораздо комфортней, нежели на борту «Аквилы» в режиме жесткой экономии энергии и консервации ряда систем. Тем паче, что бедняга Фиделис терпеть не мог перегрузки, а попадая в невесомость, начинал мстительно гадить.

Ливия вздохнула и склонилась над отчетом главного инженера. Ну, что ж… летать «Аквила» действительно могла, причем даже проворней, чем раньше. Обозленный на придирки любовницы Марк Фабриций, словно задался целью доказать ей, как Аквилина была несправедлива, гонял своих подчиненных так, что временами они, кажется, переходили на сверхсветовую. В итоге бирема обрела дополнительные ускорители и увеличенную емкость реактора. Кстати, о сверхсветовой. Теперь «Аквила» могла не только разгоняться выше скорости света, но и довольно длительное время ее поддерживать без серьезной потери структурной целостности корпуса.

Улучшенная маневренность тоже радовала. Биреме, конечно, никогда не сравниться по маневренности с истребителем-перехватчиком класса «интерцептор», однако показатели крена и рысканья значительно улучшились, так что пиратским миопаронам, коли такие встретятся, придется худо. Ливия, впрочем, подозревала, что неполадки на Карбоне-Три попахивают контрабандой, так что если и придется кого гонять, так это «вольных торговцев».

И, конечно, оружейные системы. Помимо двух штатных батарей «онагров» и четырех торпедных установок класса «скорпион», «Аквила» получила усиление в виде дополнительной батареи тяжелых «онагров», и по мощности совокупного залпа почти сравнялась со средней триремой. Что не могло не радовать и наварха, и, разумеется, префекта.

Но на этом плюсы недоделанного ремонта кончались, а дальше шли сплошные минусы. Даже если опустить тот факт, что половина жилых отсеков «Аквилы» была обесточена и запечатана, дефицит сохранялся. Ливия, скрепя сердце, закрыла не только спортзал, но и камбуз. На время этого рейса всем придется обойтись пайками, а совещания устраивать либо прямо на мостике, либо в ее собственной каюте. Преторий, который по завершении работ должен был обзавестись системой проекторов, представлял собой в данный момент этакую рваную рану в теле биремы со снятыми панелями и торчащими отовсюду проводами.

Но в целом корабль был готов к рейду. Жаль, что покрытие корпуса не удалось обновить, да и раскраску не мешало бы сделать поярче. Ну, да ничего, лишь бы силовые щиты не подвели. В конце концов, не на сенатский смотр лететь.

До расчетного времени отлета оставалось два с половиной часа. И только тут Ливия вспомнила, что уже больше суток не только не спала, но и в терапевтичскую программу Антония не заходила.

«Совмещу», — решила она. Сон в вирт-поле обеспечивает организму такой же полноценный отдых, как и в реальности.

Женщина легла на койку и дотянулась до обруча транслятора. Осенний лес и хмурое серое небо ждали ее.

Виртуальные программы релаксации хороши прежде всего тем, что они довольно быстро подстраиваются под пользователя. К примеру, данная искусственная среда. При первом входе Ливия выбрала стандартную схему: средняя климатическая зона, смешанный лес, время года — глубокая осень. Но уже во время второго своего визита в вирт-поле наварх заметила индивидуальные оттенки программы. В лесу стали преобладать хвойные породы, температура воздуха установилась на комфортной именно для Ливии, а ландшафт изменился на более удобный для полета, поскольку Аквилина до сих пор предпочитала посещать эту терапевтическую площадку в облике птицы. Вороны, если точнее, хоть и необычайно крупной.

Ей нравилось летать. Нет, не так! Ей были в новинку физические ощущения полета, взмахи собственных крыльев, работа мышц, свист ветра, головокружительные пике, которыми она щекотала нервы, и плавное покачивание на восходящих воздушных потоках. Совсем не те чувства, которые наварх обычно разделяла с «Аквилой». Бирема летала и сражалась в пространстве, а не в атмосфере, и этим было все сказано.

Совсем по-другому. Не лучше, не хуже — иначе.

Спустя какое-то время Ливия начала обследовать свои «владения», обнаружив, что кроме леса, в программе присутствуют другие локации. Неширокая река с перекинутым через нее каменным мостиком наводила на мысли, что где-то должны быть и люди. Или Антоний таким образом намекал, что наварх должна не только развлекаться, но и трудиться ради выздоровления? Что ей пора бы сменить персонажа?

Но Ливия пока не готова была отказаться от птичьего тела. Слишком приятный отдых обеспечивала эта «терапия». Поэтому вылазку на ту сторону реки она предприняла по воздуху, так сказать, воздушная разведка. Нет, ну а чего еще можно было ждать от пилота?

То, что издалека казалось лесом, при ближайшем рассмотрении оказалось то ли садом, то ли, скорее, парком, одичавшим, но явно рукотворным. А в глубине, среди кленов, еще не расставшихся с листвой, прятался дом. И в этом доме обнаружился обитатель.

«Вот и следующий этап! — догадалась Аквилина, осторожно наблюдая за ним с ветки. — И кого же мне подсунул Антоний?»

Виртуальный персонаж из виртуального дома. Забавно. Некоторое время наварх даже чувствовала себя отчасти уязвленной. Похоже, психо-корректор решил проявить прямолинейность, дескать, тебе не хватает партнера, Ливия, так вот, на тебе виртуального любовника… Но, понаблюдав и поразмыслив, Ливия засомневалась в выводах. На кого этот виртуал точно не походил, так это на стандартные типажи персонажей для релаксации. Ни сражающей наповал гиперсексуальности, ни соответствующей модели поведения… Внешность, прямо скажем, средненькая. А поведение… Виртуал вел обычную жизнь необычного человека — отшельника наедине с книгами. Вдвойне забавно и весьма любопытно.

«Что бы это все значило?» — подумала Аквилина и поддалась любопытству. Пора познакомиться с «соседом» поближе, тем более, что пошел дождь, а мокнуть на ветке нахохлившейся птицей наварх не собиралась.

***

Зная Антония, а ментат не может не изучать своего куратора, появления нового действующего лица в череде однообразных виртуальных будней следовало ожидать. Исследовать виртуальный «дом» можно до бесконечности: бродить по комнатам, разглядывать диковинные вещицы, но сомнительно, чтобы станционный мозговед создал всего лишь еще одну релаксационную программу для слегка спятившего от зависти и ревности префекта биремы. Луций Антоний не так прост, он — профессионал, и до сих пор всегда безошибочно находил подход к Марцию Аквилину. Многочисленность фамилии вовсе не означала какого-либо единообразия, особенно когда её представители изначально были предназначены для руководящих постов в армии и на флоте Республики. Мозгоправ регулярно, хоть и в шутку, жаловался, что к каждому Марцию-центуриону приходится тщательно подбирать свой собственный ключик. Ничего удивительного — высокие способности к стратегическому мышлению подразумевали непростую душевную организацию. Опять же, почти все Марции в той или иной степени ментаты, их простыми фокусами не удивишь и не расколешь, и уж, конечно, не излечишь от расстройства контактности одной лишь тишиной и уютной обстановкой.

Хитрец Антоний приготовил массу сюрпризов, не иначе. И птица — один из них.

Стараясь не делать резких движений, Квинт присел на кушетке и стал рассматривать свою гостью.

«Итак, это ворона. Большая и черная, сильная летунья с разумным изучающим взглядом. Что хотел сказать этим Антоний? Если она — намек, то о чем?» — размышлял Марций, теряясь в догадках.

— Ты, наверное, не умеешь разговаривать, да?

Ворона, само собой, ничего не ответила, но и взгляда не отвела.

— А было бы неплохо поговорить с кем-нибудь…

Префект собирался уже разразиться монологом о превратностях своей жизни, как это частенько принято среди героев книг, бросающихся с откровениями к каждому встречному, но общекорабельный сигнал к отлету выключил вирт-поле, обрывая так и не начавшийся разговор с птицей.

— Хорош бы я был, распинаясь перед вороной, — удивился префект внезапному и абсолютно несвойственному ему порыву к откровенности. Прежде за ним такого не водилось.

— Мда. Меньше зауми надо читать, тогда не потянет на драматические сцены, — сказал Квинт отражению в зеркале. На всякий случай.

И все же на такого человека, как Квинт Марций, свято верящего в хорошие и дурные знаки, появление крылатой гостьинепосредственно перед отлетом на задание подействовало вдохновляюще. Он явился на мостик бодрый и подтянутый, всем своим видом показывая, что готов плодотворно сотрудничать. Даже с Ливией Терцией готов. Раз уж родина приказала, то… Короче, пусть с таким навархом, лишь бы лететь на «Аквиле».

***

Все-таки терапия Антония давала результаты, Ливии приходилось это признать. Даже непродолжительный сеанс, прерванный сигналом к отлету, значительно улучшил ее настроение. Настолько, что раздражения не вызвал не только префект, но и Марк Фабриций, решивший, что момент отстыковки «Аквилы» от причала — самый подходящий, чтобы дать ей последние напутствия.

— И не забывай о постоянном мониторинге нейро-сети, — к счастью для инженера, вещал он в качестве проекции на экране вирт-планшета Ливии.

— Не стоит беспокоиться, Марк Фабриций, я не забуду, — кротко отозвалась наварх и напомнила: — Я же буду в практически беспрерывном слиянии.

— Вот именно! И ты не сможешь откорректировать систему, если что-то пойдет не так, пока ты будешь внутри. Теперь дальше. Датчики давления…

— Марк Фабриций! — кротость начала изменять Аквилине. — Довольно! Я крайне ценю твое беспокойство, но это рядовой вылет. Ничего экстраординарного не предвидится.

— Учитывая все факторы, Ливия… — вздохнул Фабриций, давая понять, что больше не дуется. — Рейд, может, и рядовой, но ситуация специфическая. Ты не успела ни ремонт закончить, ни свое лечение. Претору, конечно, виднее…

— Вот именно, — нетерпеливо повела бровью наварх. — Заканчивай, Марк, иначе мы выбьемся из графика.

— Считай меня параноиком, но посылать недоукомплектованное судно с неадекватным командиром даже в рядовой рейд — либо безрассудство, либо… что-то иное. Будь настороже. Штатного полета, Ливия.

— Непременно. И благодарю, Марк Фабриций, — кивнула Аквилина, уже входя на мостик.

Командирское кресло ожидало наварха преданно и терпеливо.

— Квинт Марций, — приветствовала Ливия напарника и тут же забыла о нем, охваченная предстартовым волнением. Даже самых опытных и невозмутимых командиров заставляют сладко трепетать эти последние минуты перед тем, как корабль выйдет из дока.

— Начать проверку систем, — скомандовала Аквилина. Выслушав рапорты всех отделов, она кивнула связисту: — Связь с центральной диспетчерской.

— Связь установлена, наварх.

— Центральная, говорит «Аквила». Все системы работают штатно. Запрашиваю разрешение на отстыковку.

— «Аквила», даю параметры взлетного коридора.

— Принято.

— «Аквила», отстыковку разрешаю. Отход причальных захватов через пять… четыре…

— Рулевой, приготовить маневровые.

— Наварх, причальные захваты отошли!

— Отлично, — Ливия выпрямилась в кресле и привычно выставила подбородок. — Рулевой, выводи нас. Уверенно и плавно.

— Удачи, «Аквила»! — пожелал диспетчер.

- Благодарю, Центральная. Конец связи, — попрощалась наварх и впервые за последние недели по настоящему улыбнулась: — Вперед.

Глава 7

Кассия волновалась, как… как перед первым боем. Впереди — полная неизвестность, когда не знаешь ни реальной обстановки, ни точного числа врагов, ни собственной реакции на смертельную опасность. А самая ужасная мысль о том, что, струсив, ты подведешь свою десятку. Они тебе верят, надеются на твои умения, а ты ведь можешь тупо облажаться. Кошмар!

Коннекторский штаб располагался у первой причальной секции в головном управлении полетами станции. Третий уровень, зеленый блок, ничем не примечательная дверь под номером десять. Кассия, в общем-то, заранее и не представляла, как должно выглядеть… э-э-э… гнездо лигариев, а всё оказалось куда как прозаично.

За открывающейся с легким звоном створкой находился недлинный коридор, проход в который закрывала стойка контролера. Девушка растянула губы в натренированной вежливой гримаске:

— Salve! Добро пожаловать, соратники. Пройдите в комнату Цэ. Вас ждут.

И тут же быстро перевела взгляд на экран-проекцию, словно ей было неприятно видеть новичков-лигариев.

Ладони у Кассии мгновенно стали влажными и холодными то ли от нехорошего предчувствия, то ли еще от чего. Она исподтишка покосилась на невозмутимого Блондинчика, которого, казалось, ничего не смущало и не беспокоило.

«Какой же он все-таки самоуверенный! Наверное, все патриции такие», — невольно восхитилась лигария. И снова, еще раз напомнила себе, кто он теперь. Просто лигарий — вот кто!

— Мы ведь не опоздали?

— Ни в коем случае. Мы точны, — заверил тот, открывая заветную дверь и пропуская девушку внутрь небольшого кабинета, где их обоих действительно ждали.

Два техника и…

— Привет вам, лигарии. Я ваш… хм… инструктор, — сказал высокий, по-военному подтянутый мужчина неуловимого на первый взгляд среднего возраста. — Зовут меня Марк Марций Цикутин.

Бывшая манипулария открыла было рот, чтобы представиться, но новое начальство не дало ей даже слова молвить.

— Я в курсе, Кассия. Не утруждай себя. И тебе привет, Гай Ацилий.

Опальный патриций отсалютовал начальству с неимоверным достоинством.

А новоиспеченная лигария просто испугалась:- «Какой строгий!»

— Я не строгий, у нас просто очень мало времени. К сожалению.

«Он что, мысли мои…»

— Нет! Я не читаю твои мысли. У тебя, Кассия, всё на лице написано. Даже то, что сейчас ты немного обиделась, думая, будто я считаю тебя глупышкой. Это не так. Твой интеллектуальный индекс достаточно высок для представительницы твоей фамилии — это факт, который я не собираюсь игнорировать.

Марк Марций немного напоминал префекта «Аквилы», хотя внешнее сходство было небольшое. А вот выражение серых холодных глаз, морщины на лбу и в уголках губ — прямо один в один. Как-никак, фамильная черта.

— И предупреждая твой вопрос, Кассия, обращаться ко мне можно просто «центурион». Ясно?

Она кивнула нервно. Ацилий лишь отвел взгляд.

— Понятно, центурион.

— Прекрасно. Займите свои места в креслах, лигарии. И пока наши техники сделают… э-э-э положенные манипуляции с вашими имплантами, я скажу коротенькую вводную речь, — Марк скупо улыбнулся. — К сожалению, времени на… э-э-э… тренировки у нас попросту нет. К величайшему моему сожалению. Ну… и к вашему тоже. Резонирование под моим личным контролем — это то немногое, что я могу сделать для вас обоих. Поэтому постарайтесь найти в себе силы.

Наверное, Кассии примерещилось с перепугу, но центурион лигариев выглядел виноватым. Ему и в самом деле хотелось бы сделать что-то хорошее для новичков, но ничего гуманнее он не придумал, кроме как приказать техникам работать крайне осторожно.

— Скажите мне, вы внимательно читали инструкции?

Ацилий снова безмолвно кивнул. Но Марку Марцию требовался ответ Кассии.

— Могу процитировать, — уверенно сообщила она.

— Нет необходимости, просто расскажи мне своими словами, как ты представляешь свою работу. Вкратце, без технических деталей. Понимаешь меня?

Какой хороший вопрос, однако.

— Мы в паре с Бл… Ацилием будем служить чем-то вроде приемника-передатчика координат для бортовых систем управления кораблем. Внутри червоточины. Проходя через наш спаренный разум, сигналы от внешних сенсоров будут превращаться в данные, которые помогут кораблям преодолеть её насквозь. Как-то так, да?

Центурион одобрительно хмыкнул.

— Ты и вправду очень толковая девушка, Кассия. Я рад этому факту и надеюсь, тебе это обстоятельство тоже поможет… э-э-э… в дальнейшей жизни.

Тем временем, техник осторожно отодвинул в сторону волосы лигарии, приложил к чувствительному шрамику за ухом что-то холодное, отчего кожа вокруг на несколько минут онемела. То же самое сделали и с Гаем Ацилием.

— Вот и всё, — грустно вздохнул Марк. — Теперь вам обоим надо только захотеть.

— Захотеть что? — не поняла девушка.

— Захотеть услышать друг друга. Так же, как ты хочешь есть или пить. Ты ведь хочешь пить?

И снова центурион догадался о желаниях лигарии. Наверное, потому что она только что быстро облизала пересохшие губы.

— А теперь захоти услышать Гая Ацилия, и я дам тебе холодной воды со льдом, — мягко приказал Марк, связав воедино жажду и необходимость объединиться с напарником.

И Кассия, конечно же, захотела.

Это было, как шагнуть с тридцатиметрового трамплина в пустой бассейн, в момент соприкосновения тела с бетонным дном. Испуг, щекотное чувство полета и мощный сокрушительный удар, крошащий все кости. Боль огненным всполохом обожгла череп изнутри так сильно, что Кассия прикусила до крови язык. Полный рот горячего и соленого, которое ни проглотить, ни выплюнуть. Все мышцы, включая диафрагму, застыли, их сковал жгучий паралич.

Второй мысленный прыжок лигария делать не хотела, совсем не хотела. Само как-то получилось, помимо воли. Разбег, прыжок, полет, удар! Еще более сильный, болезненный, мучительный. Если такое вообще бывает.

Ведь случается же? Или нет? Тогда почему она осталась жива, если остатки костей рассыпались в порошок, а мышцы окончательно превратились в фарш? А потом оказалось, что разбитую мясную лепешку-лигарию тщательно отскребли от бетона и слепили заново. Получилось так себе и, должно быть, несколько кусочков забыли подобрать.

Подбородок, залитый чем-то липким, опухший язык, острая пульсирующая боль в голове и тупая тянущая во всем остальном теле — и это у них называется «услышать»?

— Лежи, лигария, не двигайся, — строго сказала невидимая в кромешной тьме женщина. — Не дергайся, сказала! Твоя потеря зрения временная, через три минуты все пройдет. Просто считай: двадцать один, двадцать два, двадцать три… Да, мысленно же считай, не травмируй лишний раз язык. Вернешься в общежитие, съешь чего-нибудь легкое — желе фруктовое или витаминизированную кашу. Запомнила? Кивни. Очень хорошо.

С Кассией особо никогда не церемонились, да она и не ждала какого-то специального обращения. Она же из рода Кассиев — прирожденных солдат, которых жесткое излучение не берет. Ранения манипулария получала неоднократно, но всегда лечилась амбулаторно. Жизненных сил и терпения у неё хватало с избытком. Но сейчас, когда неплохо бы получить квалифицированную помощь, даже анальгетик не укололи.

Сознание уплывало, словно непривязанный инструмент в открытом космосе…

…Она лежала на узком ложе медицинского сканера и ждала… Нет, пожалуй, Кассия уже ничего не ждала, потому что торопить исполнение приговора трибунала было бы как-то странно. Девушку не интересовал даже результат нынешней проверки. Какая, собственно, разница — уничтожат её генетический материал или нет, если через пару дней самой Кассии Фортунаты не станет? Что бы не признали причиной её преступления — временное и ненаследуемое помешательство или глубинный хромосомный изъян — финал один. А вот так полежать в полутемном уютном кабинете и подумать о разных приятных вещах случая может больше и не представиться. Не в камере же смертников это делать, верно?

И вдруг, как назло, вспыхнул яркий свет, и в комнату моментально набилась целая уйма народа в медформе.

— Сделайте еще один тест. И контрольный образец возьмите, — распорядился крайне озабоченный старший, тут же облапавший безучастную манипуларию во всех возможных местах. — Узнаю, кто облажался с анализами, отправлю в шахтерский медпункт.

Проштрафившийся стал оправдываться и клясться, что он-де неповинен в том, что двадцать пять лет назад какой-то бестолковый лаборант просмотрел НЭП у одной из пяти тысяч Кассий, у которых его никогда не было и быть не могло. Тем временем вызвали тюремного сопровождающего.

— Эта, — врач с величайшим подозрением посмотрел на Кассию. — Эта останется под наблюдением еще на сутки. Под мою личную ответственность.

Приговоренная не возражала. Ей самой было интересно, что ж это за НЭП такой? И главное — как он повлияет на дальнейшую судьбу военной преступницы Фортунаты.

Теперь-то воспоминания о том незабываемом дне уже не казались Кассии такими волнительными. А звучало-то так невинно — нейро-эйдентический парадокс, и отношение со стороны медиков было особое, то ли как к дару, то ли как к некоему благословению. Лаборанта, обнаружившего эту поганую хрень, во всяком случае, поздравляли, будто тот великое открытие сделал. Кассию, разумеется, держали в неведении до последнего, хоть и носились с ней целую декаду, как с хрустальной чашей. Чуть всю кровь на анализы не выцедили по капле на радостях. Но не сразу. Целые сутки вокруг манипуларии происходило что-то странное: её тестировали, снимали энцефалограммы, сканировали, и при этом ни один результат официально не фиксировался.

Всё это, как на духу, Кассия рассказала новому начальству. Не просто так, а с тайной целью посеять сомнение в её профпригодности.

— Вдруг они ошиблись, а? Не может быть, чтобы человеку так худо было, — жалобно скулила девушка, едва ворочая прокушенным языком.

Марк Марций выслушал до конца и не сказать, чтобы совсем без капли сочувствия. Поморщился, пожалуй, что жалостливо.

— Нет, никакой ошибки. Твой НЭП самый настоящий, полноценный и наиболее пригодный для работы лигарией.

— Но больно же!

— Значит, тебе надо научиться контролю, чтобы вне работы не касаться сознания напарника. Не бойся, этот фокус ты освоишь быстрее быстрого.

— А во время перемещения что же б-будет? — дрожащим голосом спросила девушка из штурмового отряда.

— Больно, но навредить, как сейчас, вы оба себе не сможете.

— Я же сдохну!

Марк Марций в ответ промолчал. Со значением, чтобы даже простая манипулария догадалась о несказанном.

— Мы оба умрем…

— Если будете стараться не мучить друг друга понапрасну, если попробуете беречь себя, то…

Кассия беспомощно глянула в щелочку между створкой двери и стеной на полулежащего в кресле Гая Ацилия. Его светлые волосы на затылке влажно потемнели от пота, а рука безвольно свисала с подлокотника. Лица девушка видеть не могла.

— Как он?

— Лучше, чем ты. В какой-то степени.

***

Первое, чему учат юного отпрыска патрицианской фамилии — это блокировать чужое воздействие на свой разум. К зрелым годам, когда юноша становится мужчиной и входит в Сенат, это умение развивается абсолютно. Немного стоит политик, сознание которого подвержено постороннему влиянию. Поэтому те способности, которые у представителей иных классов развиваются, патриции подавляют всеми доступными способами.

Гай Ацилий, к несчастью, был примерным учеником. Его разум отвергал малейшее посягательство, и от желаний самого Куриона это нисколько не зависело.

О, да, ему поставили имплант лигария, но взломать блокировку, рассчитанную на длительные пытки в руках вероятного противника, не смогли бы и лучшие армейские врачи. А они, собственно, и не пытались. Любому специалисту было понятно, что из патриция никогда не получится лигарий, и не надо быть авгуром, чтобы предсказать, чем закончится попытка продолжать эти… процедуры.

Вероятно, так и было задумано. Подозревать оптиматов в милосердии по меньшей мере наивно. Вместо быстрой казни Гаю Ацилию устроили долгую и мучительную смерть под пытками, а в качестве пикантного бонуса приправили физические страдания душевными. Клодий, разумеется, в красках представил себе, как последний Курион будет подыхать в луже собственной кровавой рвоты, да еще и девчонку-напарницу с собой утащит. Изобретательный он все-таки, сразу видно — выродок. Среди Клавдиев таких сволочей поискать.

Гай с радостью поменялся бы сейчас местами со своей подругой по несчастью, ибо Кассия после начала пытки пребывала не только в блаженном обмороке, но и в неведении. Но он даже сознание не смог потерять.

— Тебе следовало позаботиться о фиксаторах на этом кресле, центурион, — прохрипел Ацилий, сплевывая кровь прямо на пол. Когда Кассия отключилась и безжизненно обвисла на руках подоспевшего техника, патриций сумел наконец-то вздохнуть. — Чтобы подопытные не вырвались.

— Не думай, что мне это доставляет удовольствие, гос… лигарий, — едва не оговорившись, негромко промолвил «инструктор» и подал ему салфетку. — Я просто выполняю приказ.

— Я не подозреваю тебя в любви к мучительству, — устало уронив затылок на подголовник пыточного кресла, выдавил Курион. — Но ты понимаешь, что никакие… тренировки не сломают мой психо-блок. Я не перестану быть урожденным патрицием даже в этой форме. Мне жаль, центурион.

— А уж мне-то как жаль… — буркнул тот. — Но НЭП у тебя есть, и у нее тоже, а чтобы водить корабли сквозь червоточину, желание не обязательно. Да и сознание, в общем-то, тоже.

— А… — краешком прокушенной губы усмехнулся Ацилий, закрыв глаза. — Корабли. Конечно же. Только вряд ли долго. Сколько мы протянем? Год?

— Если вам очень сильно повезет, то… Год в лучшем случае. Прости, господин.

— А-а, оставь… О! Кассия приходит в себя. Какие… насыщенные ощущения, — сквозь стиснутые зубы процедил Курион. — Это будет очень яркий… год.

***

К счастью, дорога в жилой сектор заняла немного времени. Будь по-другому, коридор от лифта к двери Кассия преодолела бы на четвереньках, а то и ползком. Кто бы мог подумать, что телесная боль отбирает столько сил?

Ацилий сразу завалился на кровать. Кассия же отчего-то бесцельно побродила по их скромным апартаментам, напоминая сама себе механическую игрушку, у которой никак не кончится завод. Она кружит и кружит, слепо натыкаясь на мебель и не в силах остановиться.

А всё потому, что внутри у девушки был Ацилий. Где-то там, за краем обрыва притаился опальный патриций, на дне бездонной пропасти. Сама же Кассия прижималась спиной к невидимой стене, изо всех сил пытаясь не скатиться по наклонной плоскости и не свалиться вниз. Только так и можно объяснить на человеческом языке, что чувствовала девушка всё это время.

«Если я лягу и закрою глаза, то снова упаду в него! Я не переживу этого».

Кассию немного трясло от страха. В вирт-поле идти не хотелось, спать не тянуло совсем, а Гай Ацилий словно все время держал за руки и дышал в затылок.

— А давай… давай я пойду погуляю?

— Вечные боги, Кассия, ты не могла бы перестать мельтешить? — сдавленно прошипел Ацилий, снимая с головы подушку, которой он пытался закрыться. Помогало примерно как зонтик от метеоритного дождя. — Постарайся себя контролировать. А погулять не получится. Тебя не выпустят из сектора.

— Почему это не выпустят? — удивилась она.

Несмотря на всю безнадежность их положения, опальный патриций чуть не рассмеялся. Она и впрямь такая дремучая? Или настолько наивная? Неужели пытки в коннекторском штабе оказалось мало, чтобы бывшая манипулария поняла, насколько она теперь… бывшая? «Или она просто еще ни разу не сталкивалась с изнанкой нашего общества, — напомнил себе Ацилий. — Не равняй себя и ее. Обслуживающие классы должны оставаться в довольстве и неведении… за исключением таких изгоев, как мы».

— Потому что мы теперь — станционное имущество, — буркнул Гай, решив пока не углубляться в тему. — Как гетеры. Много ты видела гетер, разгуливающих без присмотра? Впрочем, можешь проверить сама.

Кассия разозлилась не на шутку. Она не стала впустую спорить, а просто схватила свой пропуск и рванула из комнаты. Её пробежка закончилась возле лифта. Сенсор на панели зловредно покраснел, отказываясь выпускать девушку на волю. И кабы не предательская слабость во всем теле, то Кассия высадила бы створки наружных дверей ногами. А так она лишь стукнула кулаком по обшивке стены, заскулила от бессилья и побрела обратно.

Плакать Кассия Фортуната так отчего-то и не научилась. В смысле, как плачут те же самые гетеры, чтобы слезы по щекам ручьями и громкие жалобные всхлипы. От обиды или боли её веки, оставаясь сухими, горели, будто обожженные, а сквозь стиснутые зубы вырывался полузвериный вой.

Пока Кассии не было, Ацилий успел сходить в санузел, сунуть голову под ледяную воду и намочить полотенце, которое он возложил на пылающий лоб. Не помогло. Более того, холодные струйки, стекающие по шее за шиворот, самочувствие не улучшали. Да и отвлечься никак не получалось. Кассия была снаружи, и Кассия была внутри, и повсюду, куда не глянь, была сплошная Кассия. Она как инфекция распространялась в крови, проникая сквозь все барьеры, пожирая силы, захватывая все новые и новые части организма и сознания. Гай боролся, как мог. Его знобило, голова раскалывалась, каждая клеточка тела вопила от боли, и очень сложно было помнить о том, что причина мучений отнюдь не Кассия. Что Кассия — только средство, и что ей так же плохо сейчас, если не хуже.

- Выпей воды со льдом, — посоветовал он девушке. — Не поможет, но хоть отвлечешься.

Вода, холодная, с ледяным крошевом, плавающим на поверхности… Окунуться в нее целиком, расслабиться, позволить холоду побороть лихорадочный жар, остудить кровь, остановить сердце… уснуть. Смерть от переохлаждения наступает во сне, как говорят. Тихо, без борьбы, без мучений, без этого бессмысленного барахтанья.

Кассия, морщась от боли, залпом осушила запотевший стакан и медленно опустилась задом на свою койку. Вид у девушки был отрешенный, будто она мысленно решала сложнейшую математическую задачу:

— Я не понимаю. Я, правда, не понимаю, зачем же… вот так с нами? Мы ведь и так никуда не денемся, — прошептала лигария, бессильно махнув рукой куда-то в сторону двери.

- Чтобы мы не могли себе навредить, — ответил Ацилий, сжимая челюсти, чтобы не клацать зубами. — Не покончили с собой, к примеру. Мы ведь очень ценное имущество. Представь, какой ущерб ты нанесешь станции, если свернешь мне шею.

Кассия невольно покосилась на шею напарника. Шея как шея, если внезапно подкрасться сзади, то шея такая сворачивается без малейших проблем. Кое-кто даже понять ничего не успеет.

— Зачем ты такое говоришь? — спросила она обиженно. — Ты же мой… напарник.

Это было уже слишком. Наивность бывшей манипуларии очаровывала, однако сколько можно щадить это незамутненное дитя репродуктивной индустрии?

— Напарник! — рассмеялся Гай хрипло, но очень язвительно. — Вечные боги, девушка. Ты так и не поняла еще! Мы — смертники, Кассия! Мы протянем в лучшем случае год и сдохнем в мучениях. Одно твое присутствие в моем мозгу это… как бы тебе объяснить… Как бы мы не старались, что бы ни делали, ничего не изменится. Это навсегда. Напарник… Если бы за нами не наблюдали постоянно, — он ткнул пальцем куда-то в потолок, подразумевая следящее устройство, — я бы сам попробовал тебя убить. Чтобы покончить с этим побыстрее… — не договорив, Ацилий отвернулся и уткнулся в подушку.

О! Да тут было от чего растеряться. Бывшая манипулария, конечно, не рассчитывала, что патриций так вот сразу проникнется чувством локтя, боевого братства и поставит интересы коллектива выше собственных. Но чтобы, походя, ни мгновения не подумав, отвергать возможность товарищества…

«Да он же просто не понял, что объяснял Марк Марций», — догадалась девушка.

— Погоди-ка! Не дрейфь так сразу! Мы потренируемся, притремся и научимся контролировать… это гадство… эту боль. Мозги же всё-таки штука тонкая. Но должно получиться…

- Эту боль, дорогая моя, контролировать не получится, — бросил через плечо Ацилий. — Потому что так и было задумано.

— Но у других лигариев получается! — попыталась возразить Кассия.

- Тьфу! — не выдержав, повернулся к ней Гай. — Другие лигарии начинают притираться друг к другу, как ты выразилась, еще на этапе формирования эмбриона. Другие лигарии даже не считаются отдельными личностями, потому что у них сознание одно на двоих. А мы с тобой — взрослые люди, сформировавшиеся, понимаешь? А я к тому же урожденный патриций. Боги! Да у меня блокировка стоит от чужого воздействия, понимаешь? Ее нельзя отключить! Ни я, ни армейские врачи, ни какие-нибудь парфийские живодеры — никто не сможет! И чем больше ты долбишься, тем хуже делаешь сама себе. И мне заодно. Другие лигарии… — он сплюнул, не заботясь уже о том, как вульгарно это выглядит. — Другим лигариям не заменили смертную казнь этой… службой. Никто и не рассчитывает, что мы справимся. Эти штуки, — Гай постучал себя по голове кулаком, едва сдержавшись, чтобы не пробить самому себе череп, — засунули нам в мозг, чтобы я сдох помучительней, и только. А ты просто удачно под руку подвернулась.

Кассию с детства учили, что выход есть всегда. Надо лишь постараться, нужно сделать всё от тебя зависящее и ни в коем разе не сдаваться при первых же признаках трудностей. Разве кому-то, кто оступился и несет наказание, бывает легко?

— Но, Гай, — она сама не заметила, как обратилась к напарнику личным именем. — Нам ведь придется работать, проводить корабли через червоточину. Значит, мы должны научиться.

Сложности профессии лигария представлялись ей чем-то вроде хитрого сварного шва на внешней обшивке корабля в каком-то жутко неудобном месте, шва, который надо сделать быстро и очень-очень качественно. Еще одна задачка не для среднего ума, и уже тем паче не для слабых духом.

— Мы здесь не для того, чтобы водить корабли, — устало вздохнул Ацилий. — Мы здесь для того, чтобы умереть. Как мне объяснить тебе, чтобы ты поняла? Мы — не настоящие лигарии и никогда ими не станем. Этот Марций… Марк, кажется?.. прямо сказал мне. В лучшем случае мы протянем год. Им наверняка уже подбирают нормальных коннекторов нам на замену. Смирись. Это лучшее, что ты можешь сделать.

«Не учи ученого, Блондинчик Гай», — мысленно фыркнула девушка. Уж что-что, а смиряться Кассия умела хорошо, качественно и, если угодно, масштабно. Когда понимала, почему смирение — это единственный выход. А еще она не хотела умирать. И не хотела, чтобы умер Гай.

«Так что пока без сворачивания шеи обойдемся!»

— Хорошо, я в курсе, что мы здесь не на увеселительной прогулке. Я — военная преступница, ты — изменник, мы — наказаны. Но мы — живы, пока живы. Но всё-таки раз уж ты у нас такой умный, скажи, что мы будем делать еще, кроме как смиряться? Смириться мы всегда успеем.

Что делать дальше, он не знал. Стоило бы подумать, конечно, но… Если бы проклятая голова хоть ненадолго перестала болеть!

- Пока не знаю, — хмыкнул Ацилий. — Не думал. Ты, кстати, вообще-то в курсе, за что меня осудили?

— Нет, — смутилась девушка, словно забыла спросить имя своего собеседника. — А за что?

— Политика, — он вытянулся на кровати, закинул руки за голову и принципиально стал смотреть и говорить в сторону того угла, где, как ему казалось, прячется следящее устройство. Кстати, когда Кассия отвлекалась, ее постоянные попытки пробиться сквозь защиту становились… терпимей, что ли? Неужели теперь придется ее постоянно отвлекать, чтобы урвать мгновение передышки?

— Я был лицом, голосом и надеждой партии популяров в Сенате. Радикального ее крыла, заметь. Но, к несчастью моего семейства, мы проиграли. Всю нашу семью уничтожили, а для меня политические противники приготовили это сладкое развлечение напоследок. Моя Республика предала меня, Кассия. Я не считаю теперь себя обязанным служить ей. Мне следовало покончить с собой, пока была возможность, однако я считал это трусостью, надеялся на достойную казнь…

Очень глупая надежда, к слову. Едва ли не более наивная, чем упорное нежелание Кассии трезво оценить перспективы. И кто тут дремучий и незамутненный? Манипуларии с генетически прописанной лояльностью простительно верить вышестоящим и надеяться на лучшее, но он-то!

— Бежать мне некуда, да и невместно. Не к парфам же! Может, сложись все по-другому, я бы и попробовал, но… Я опозорен, осужден, стерилизован, и в мозгах у меня торчит имплант и копошится манипулария. Смерть — единственный достойный выход, который я пока вижу. Но совершить самоубийство мне не позволят, значит, придется дожидаться естественного исхода. И, по возможности, его ускорить.

— Я не копошусь, — мрачно проворчала Кассия.

- О, моя дорогая, сейчас ты именно копошишься, — криво улыбнулся патриций. — А до этого скреблась, грызла и зудела. Ну, а ты? Я как-то не удосужился прислушаться к сплетням… Ты кого-то убила, кажется?

Кассия встала, вытянувшись во фрунт, словно перед полномочным трибуналом, расправила плечи и сказала четко, не обращая внимания на боль в прокушенном языке:

— Я, Кассия Фортуната из Игнациевой трибы, убила триста человек. Триста цивильных из парфского сектора. Из чувства мести, руководимая не законом, но ложными понятиями о восстановлении справедливости.

Она дословно цитировала свой приговор, потому что объяснить напарнику своими словами, как же так всё вышло, бывшая манипулария не сумела бы даже под пыткой. А тут юрист написал, у него работа такая — обращать в умные слова поступки преступников.

«Аршак» захватили по всем правилам, без сучка, без задоринки всё прошло, и почти без потерь с обеих сторон. И то, что там полно цивилов, начальство расценило как очень хороший знак. Выкуп никому не помешает. Все ж таки не переселенцы какие-то, а ученые и лаборанты. А те, ведь знали же, что республиканские манипуларии никогда не убивают цивилов, знали. И все равно запустили свой поганый газ!

А Кассия Фортуната забросала их гранатами. Разве не по-честному?

Просто она поняла: люди, убившие всё её подразделение, не понесут никакого наказания. Никого показательно не выкинут через шлюз в открытый космос и уж тем более не децимируют. Резвых умников выкупят свои же, и дело с концом.

И тогда Кассия взяла три упаковки вакуум-гранат и бросила их в отсек, где содержались пленники-цивилы из исследовательской парфской лаборатории, а вместе с ними вся обслуга «Аршака». Не сразу, конечно, все три, а сначала две, затем проверила, может, выжил кто. А после, когда услышала стоны раненых, подкинула еще одну для верности. Зашла, убедилась, что внутри получилась настоящая мясорубка, и никто не уцелел, а затем сдалась вигилам.

— Генетический сбой? — заинтересованно выгнул бровь Ацилий и поморщился, когда это простое движение отозвалось новой волной тошноты и боли: — Или индивидуальный… э… срыв?

«Подвиги» Кассии его ничуть не шокировали. Какие-то три сотни каких-то вонючих парфов… Было бы из-за чего переживать! Если бы сенаторы озаботились подсчетом, скольких жизней стоит каждое из их судьбоносных решений, счет пошел бы на миллионы. То, что для рядовой из десантно-штурмового отряда — военное преступление, для патриция — допустимые потери среди гражданского населения.

— Выходит, что и то, и другое, — устало прошептала военная преступница. — Сбой из-за скрытого НЭПа, а срыв… не знаю от чего. Я думаю от горя, но врачи сказали, что такой болезни не бывает.

— Много они понимают, эти лекари… — проворчал он, неуклюже маскируя сочувствие. — Но твою фамилию не ликвидировали из-за твоего срыва?

— Фамилию — нет, — девушка решительно затрясла головой. — Но весь мой генетический материал подлежал ликвидации. При последней контрольной проверке у меня обнаружился НЭП. Теперь будут исследовать, наверное… Не знаю… Возможно, мы с тобой станем ларами — родоначальниками рода лигариев.

Не сказать, чтобы теперь, после подключения к патрицию, Кассию хоть немного радовала такая перспектива.

- О, это вряд ли! — усмехнулся Ацилий. — Все попытки вывести фамилию лигариев закончились плачевно. НЭП не поддается контролю. В лучшем случае получались какие-то мутанты. Так что скрещивать наш с тобой генетический материал никто не станет, не обольщайся.

Он сочувственно покачал головой.

- Всего-то триста парфов… Не думаю, что ты заслужила такую казнь, Кассия. Впрочем, мое мнение не имеет значения, как ты понимаешь. Но, по крайней мере, ты не стала причиной гибели своих родных. Возможно, тебя это утешит, — он закрыл глаза и поудобней устроил голову на подушке. — Если позволишь, я хочу попытаться поспать. Завтра нам предстоит новый виток… удовольствий.

Лигария с сомнением посмотрела на свое ложе, которое вовсе не манило после тяжелого дня, а напротив, внушало животный, неконтролируемый ужас. Чувство, недостойное настоящей манипуларии, позорное и строго наказуемое во время обучения. Любому человеку бывает страшно, но страх обязан быть конкретным, надо понимать, откуда он берется, чтобы его побороть. Бояться спать — глупо, все равно организм потребует своего. Примерно так рассуждала Кассия, уговаривая себя лечь на бочок и закрыть глаза, несмотря на отвратительное присутствие Гая Ацилия.

Она свернулась клубочком, отвернувшись спиной к напарнику, вжалась лицом в колени и тщетно молила богов о ниспослании сна без видений, чтобы снова не очутиться на краю обрыва. Наивная лигария! Заснуть, когда в твоей голове болит чужой разум, ба-а-альшое искусство, знаете ли.

***

Утро для Кассии наступило слишком рано. Стоило ей неудачно повернуться, как сон тут же сбежал без оглядки. А Гай Ацилий остался и принялся… невыносимо зудеть где-то в затылке под черепом. Очумелая лигария кое-как доползла до душевой и долго лила на макушку холодную воду, пытаясь отвлечься от неприятного чувства мысленного не-одиночества. А вот фигушки! Никакого заметного результата. Беспокойно дрыхнущий напарник невольно транслировал Кассии свои эмоции, из которых ни одна не была хорошей. И вместе с опальным патрицием девушка плавала в океане чистого, не замутненного проблесками надежды, беспросветного отчаяния.

Возвращаться в комнату Кассия не рискнула. Слишком уж ей хотелось схватить стул и врезать им с размаху по вздрагивающей спине Ацилия. Или шею ему свернуть, как он вчера намекал.

Оставалось только одно — занять себя физическими упражнениями. Отжималась лигария сначала от биде, а затем — от теплого пола на кулаках. До мелкой дрожи в мышцах качала пресс, чередуя силовую нагрузку с растяжкой, короче, делала всё, чтобы хоть как-то отвлечься.

«Зачем они это сделали? — настойчиво спрашивала себя Кассия. — Если мы протянем не больше года, то какой смысл в затратах? Одни только импланты и доставка нас сюда — удовольствие недешевое. Неужели только ради мести Ацилию? Как он их назвал? Оптим… матьих? Что ж это за политика такая?»

Снова захотелось плакать. Знала бы, что на Цикуте её ждет не просто тяжелая работа и бессрочное поражение в правах, а каждодневная пытка, руки бы на себя наложила. Есть много разных способов, между прочим. Но как же ей не хотелось самоубиваться-то! И всё из-за какого-то сраного сенатора!

— Вставай, Блондинчик! — проорала злая-презлая лигария, без сил рухнув лицом в пол санузла. — Подъем, недоделок! У нас сегодня первый рабочий день.

Прежде грубость в отношении патриция её весьма бодрила. Но теперь, когда Кассия для усугубления эффекта добавила чуток любимых словечек незабвенного Публия, сбросить напряжение не получилось. Злость, старая добрая, многократно проверенная на собратьях-манипулариях злость сделала Кассию уязвимее.

Конечно же, от её вопля напарник проснулся. Его присутствие стало ощущаться ярче, а боль в висках из тупой превратилась в резкую и пульсирующую. Проклятье!

Разбитый, несчастный и возмущенный Гай сунулся в ванную рассказать, что он думает о такой побудке.

— Извини, Ацилий, — пробормотала Кассия, продолжая лежать на полу, распластавшись. — Это был эксперимент. Злость не помогает, как видишь. Прости, я не хотела тебя обидеть.

Блондин тяжело вздохнул, собираясь с мыслями:

— Просто давай, ты будешь предупреждать меня о своих будущих экспериментах. — Он втянул носом пропитанный запахом пота воздух. — Ты ведь еще помоешься?

— Конечно! Прямо сейчас!

Девушка тут же быстренько стащила с себя трусы и майку, кинула их в контейнер-очиститель и залезла под теплый душ. В конце концов, у них тут не зря кабинка сдвоенная, никому никого не придется ждать.

Прежде Кассия никогда не задумывалась над тем, как живут гетеры. Подумаешь, у них статус имущества, что такого? Жить на всём готовом, работать исключительно по желанию, свободное время тратить на искусство — разве тут нечему завидовать? И со стороны казалось, что кроме ограничения в правах, нет иных неудобств. На деле же быть имуществом оказалось не слишком… радостно.

От комнаты лигариев, упорно именуемой комендантом немного выспренно — апартаментами, к дверям лифта вел короткий коридор. И, как опытным путем выяснилось накануне, лифт этот обслуживал ценных работников только в строго определенные часы. По браслетам-пропускам лигарии могли подняться на два уровня выше в спортзал и медкабинет, или спуститься на три — в столовую. Переместившись на пятнадцать уровней вниз, они оказывались в широком вестибюле, откуда было два выхода: один — к поездам монорельса, ведущего к причальным секциям, и второй — в сектор рекреации.

— Спорим, что наш пропуск для многих мест недействителен, — мрачно сказал Ацилий, когда они спускались в лифте, и девушка разглядывала свой браслет.

Биться об заклад Кассия не стала — это точно. Она по-дружески сжала плечо напарника, соглашаясь. То, что манипуларию не пустили в легионерский клуб, только цветочки, ягодки — впереди.

— Слушай, ты весь горишь. Если пожаловаться медикам, то полет отменят, как думаешь?

— Нет смысла откладывать на завтра то, что может… убить сегодня.

Гай выглядел неважно. Одни только черные круги вокруг глаз чего стоили. А еще его лихорадило.

— Ты точно выдержишь? — спросила Кассия.

— Точно, — хмыкнул патриций и попытался, по привычке, надменно выдвинуть челюсть.

— Я вижу.

Кассию едва не с головой захлестывало тошнотворное чувство, текущее к ней от напарника. Было бы неплохо знать, что именно оно означает, а еще лучше ставить барьер, если такое возможно.

В вагончике они сели рядом, плечом к плечу. И вовсе не потому, что не нашлось других свободных мест. Но под чужими любопытными взглядами невольно хотелось прижаться спинами друг к другу. Одно дело, когда ты с парочкой развеселых подружек вваливаешься внутрь вагона, полного станционных крыс, чтобы побыстрее добраться до развлекательного центра — вся такая крутая девчонка в татуировках и с повязками за ранения. Тогда глазеющих просто не замечаешь. И совсем по-другому смотрится опухшая от бессонницы, мечтающая о мгновении покоя лигария в зеленой униформе в компании с таким же измученным мужиком. Кассия терпеливо ждала… чего-то — оскорблений или насмешек, но их с Гаем просто разглядывали, точно экзотических животных в бестиарии.

— Я боюсь, — призналась девушка шепотом. — Не люблю, когда нельзя контролировать себя и свое тело. Вдруг я снова отрублюсь? Буду лежать и слюни пускать. Тьфу!

Ацилий так сосредоточенно молчал, что Кассия устыдилась своей болтливости.

«Вот я — недотепа, — казнила она себя. — Ему плохо, бедненькому. Тошнит и трясет всего. Он пытается держаться, а я его пытаю разговорчиками».

Собственно, Кассии тоже больше всего хотелось согнуться пополам и выблевать завтрак на чистенький пол. Но кто знает, когда следующая кормежка получится. Вот и терпела изо всех сил, пока желудок переварит.

На нужной остановке лигариев ждали техники — две разновозрастные женщины. Одна — молодая, рыженькая и смешливая, вторая — темнокожая, еще смуглее, чем Кассия, и ростом повыше Ацилия.

— Salve, коллеги! — солнечно улыбнулась рыжая, глазами показав на таймер своего браслета-пропуска. — Пунктуальность — это святое. На «Цирконе» нас уже ждут.

«А вот интересно, — вдруг подумала лигария. — А что чувствует какая-нибудь гетера, получая назначение на „Фортуну“?» Впервые в жизни задалась подобным вопросом, но ответ на него уже не был для Кассии однозначным и очевидным. Почему-то.

Вряд ли унирема-челнок, возглавлявшая караван, пристыковалась к станции специально, чтобы лигариям было удобнее подняться на борт. Наверняка, у пилота перед подготовкой к прыжку в червоточину нашлись дела поважнее.

— А сложно будет? — тихонечко спросила Кассия у рыжей женщины-техника.

— Ничего подобного. Всё получится само собой, — ответила та со странной ухмылкой. — У всех всегда всё получается. Только…

— Что? — насторожилась девушка.

— Ничего. Сергия вспомнилась. Та в капсулу сама рвалась.

— Хватит трепаться! — недовольно буркнула темнокожая.

Они как раз садились в лифт, чтобы вознестись внутрь «Циркона», и начавшийся было разговор в тесном пространстве кабины заглох. Здесь, к счастью, обошлись без навязчивой мелодии, как в лифтах жилых корпусов. Все-таки военные в этом отношении гуманнее цивилов, и если можно отказаться от противных излишеств, так и поступят.

Офицер-Цирконин дружелюбно поздоровался с техниками, проигнорировав лигариев. Нет, на Гае Ацилии его взгляд задержался, но Кассию флотский попросту не заметил.

И только в коннектории — небольшом внутреннем помещении со сдвоенной капсулой — позволил себе недовольное:

— Надеюсь, мы не пожалеем, что ввязались в эту историю.

— Боишься размазаться по трубе? — хихикнула рыженькая.

Но офицер был убийственно серьезен.

— С настоящими спокойнее как-то было.

— Не пори чушь! Эти тоже настоящие, с настоящим Парадоксом. А больше ничего не нужно, — прорычала темная.

Понятное дело, присутствие лигариев никого не смущало. И если Гай Ацилий, как истинный патриций, отвечал таким же полнейшим равнодушием к окружающей обстановке и людям, то Кассия и уши навострила, и пошире открыла глаза, чтобы не упустить ни малейшей детали. Бдительность никому не вредила, а еще отвлекала девушку от Внутреннего Ацилия, что немаловажно.

— Ну? Чего стоите? Инструкции забыли? — строго спросила техник.

Лигарии переглянулись и полезли внутрь капсулы, чтобы занять каждый свое место, принять самую удобную позу и позволить персоналу подготовить коннект-систему к работе.

Ровная поверхность ложа быстро приняла очертания тела бывшей манипуларии, распределяясь так, чтобы лигария не испытывала ни малейших неудобств. Рядом глубоко, пытаясь успокоиться, дышал Блондинчик, но так как шевелить головой до команды было запрещено, то Кассия не могла видеть его горделивый профиль. Высокий лоб, крупный нос, твердый подбородок — властное лицо человека, всю жизнь принимавшего решения за других. И сейчас его, пожалуй, обуревали чувства недоступные таким, как Кассия.

Зато, осторожно скосив глаза, девушка лицезрела собственное отражение в прозрачной поверхности верхней крышки капсулы.

«Ну ты, Фортуната, и щеки себе наела! Глазоньки совсемузкие стали. А губищи-то, губищи, — мысленно посмеялась Кассия. — Да мы с Блондинчиком та еще парочка! Контраст и полная противоположность во всем. Ничего удивительного, что на нас пялятся, как на фиванских птероящеров».

Девушка как раз давала себе слово налечь на физподготовку, когда техники щелкнули замками, помахали лигариям на прощание и вместе с обеспокоенным флотским покинули коннекторий.

На внутренней поверхности крышки тут же высветилась надпись «Соблюдайте полное молчание», но напоминание оказалось лишним. Лигарии постепенно впадали в странное оцепенение, похожее на дрему. Они не ощутили, ни как «Циркон» вылетел в пространство, ни времени, пока он несся к Устью. И такое их пограничное между сном и явью состояние длилось до тех пор, пока челнок не устремился в червоточину.

Корабль проткнул пространство, словно москит, прокусывающий кожу, или скорее как вирус, проникающий сквозь мембрану клетки. И пространство расступилось, закручиваясь воронкой, ослепляя сенсоры всеми оттенками спектра, сводя с ума часы и астрогационные системы. Все, кроме одной. Коннект-система приняла удар хаоса, пропустила его сквозь себя и направила к самому совершенному вычислительному прибору, созданному вселенной — сознанию двух людей, слитому в одно. Это Существо, обладающее сразу двумя телами, погруженными в транс, а потому несущественными, не завладело кораблем, нет. Коннект-система никогда не позволила бы этого, да и Существо не способно было себя осознать. Оно всего лишь анализировало информацию, вычисляло, рассчитывало, а самое главное — знало, куда лететь.

Туннели червоточины начали ветвиться, но Существо безошибочно выбирало нужный, тот самый, что выведет «Циркон», крохотное чужеродное тело среди непостижимых складок пространства, именно туда, куда следует выйти.

Тела в капсуле скручивали судороги, они содрогались так, что, не будь лигарии надежно зафиксированы, то уже переломали бы себе все кости. К счастью, сейчас они не чувствовали боли. Она придет потом, после пробуждения, слепящая беспощадная плата за пересечение границ возможного.

Существо тем более не испытывало боли, Оно не знало, что это такое. Его нервами, его телом в этом бесконечный миг Между был «Циркон» — совершенный и бесчувственный, с застывшими в безвременье личинками живых созданий в его чреве.

Если бы Существо было плодом слияния двух настоящих лигариев, Оно сумело бы поделиться с ними тем, что видело и ощущало. Невыразимая красота изнанки мироздания, все эти цвета, недоступные глазу, музыка волн и потоков, не имеющих ничего общего со звуком. Увы, эти двое, хрипящие и захлебывающиеся слюной в коннектории, не обладали способностью разделить Его радость. Только боль, и то — после.

«Циркон» скользил вдоль запутанных нитей изнанки, от узелка к узелку, исполняя на струнах вселенной торжествующую песню свободы и счастья, но Существо, увлекавшее его к цели, плыло в коконе абсолютного, ледяного и прекрасного одиночества. Оно было почти богом, но только почти. И в миг разъединения, когда корабль выпал в нормальный космос, Оно издало беззвучный вопль, погибая, переставая быть. Ненависть и скорбь — вот что испытало бы Оно, если бы умело чувствовать. Но, увы и к счастью, Существо лишили чувств.

Впрочем, те двое, что, очнувшись, пытались сейчас вычленить из обломков Существа свои собственные сознания и личности, чувствовать умели. К несчастью для них.

Глава 8

В случаях, когда события стремительно выходят из-под контроля по какой-то независящей от участников причине, принято говорить: «ничто не предвещало». Но Ливия слукавила бы, применив эту древнюю отговорку. Предвещало, и еще как. Другое дело, что наварху следовало обращать больше своего драгоценного внимания на признаки… нестабильности на борту корабля. Так что винить, кроме себя, Аквилине было больше некого.

Анализируя последующие события (а времени для анализа ей хватило потом с избытком) Ливия пришла к выводу, что началось все с отказа системы связи. Да, пожалуй, что именно это ощущение оторванности, которое настигает экипаж мгновенно, стоит перестать слышать голос далекой базы, и стало тем толчком, после которого все ухнуло в сингулярность. Ну, и еще бытовые трудности. Всего два работающих санузла на 250 человек — это суровое испытание для нервов и лояльности.

Собственно, именно с проблемы очередей в санузлы и начал разговор Марк Плавтий, астрогатор, задержавшись после очередного совещания. Точнее, бытовые неудобства он избрал как предлог, чтобы привлечь внимание наварха. Едва лишь они остались наедине, как Плавтий поделился своим… недоумением. Да, пожалуй, именно это чувство испытал астрогатор, когда префект Марций начал проявлять повышенное внимание к нему и его посту.

— И что конкретно он спрашивал? — поинтересовалась Ливия, выгибая бровь.

Вообще-то, в расспросах префекта состава преступления не просматривалось. Никто не запрещал Квинту Марцию беседовать с астрогатором и задавать вопросы касательно его профессиональной деятельности. Просто никому, и в первую очередь самому Марку Плавтию, и в голову не могло прийти, что подобные темы могут быть интересны префекту манипулариев. Это все равно, как если бы Марций принялся допытываться у авгура о методиках проведения ауспиций. Как-то не принято, чтобы префекты приставали к астрогаторам.

— О, в том-то и дело, что ничего конкретного, наварх, — обеспокоенно молвил Плавтий, понизив голос и оглянувшись на закрытую дверь. — Алгоритмы расчета курса, сетка пространственных координат… Если честно, то у меня сложилось впечатление, будто Квинт Марций… меня экзаменует.

— Вот как, — протянула Ливия, нахмурившись. — И многое ли ты ему рассказал, мой Плавтий?

— Не многое, наварх. Я спросил о причине его любопытства, а затем уведомил о том, что пока не сертифицирован для преподавания краткого курса астрогации. После чего рекомендовал обратиться прямо к тебе за более… доступным изложением.

— То есть, ты его послал, — наварх изволила усмехнуться.

— Именно. Послал к тебе, — подтвердил астрогатор. — Ливия Терция, еще кое-что…

— Слушаю.

— Несколькими часами позже я случайно слышал, как Квинт Марций беседовал с рулевым. И насколько я могу судить, вопросы задавал примерно такого же свойства.

— Ага, — мурлыкнула Ливия. — Понятно. А в инженерный он не наведывался, случайно? В реактор не заглядывал?

— Не могу знать, наварх, — Плавтий пожал плечами. — Так что это было, Ливия Терция? Проверка моей лояльности? Или компетенции?

- Не твоей, — хмыкнула наварх. — В твоей компетенции и лояльности Квинт Марций, судя по всему, не сомневается.

— Не понял, — астрогатор нахмурился.

— Не бери в голову, Марк, — успокаивающе похлопала его по плечу Ливия. — Префект наш, похоже, заскучал в полете, вот и решил поискать себе новых знаний и впечатлений. Однако если это повторится, не забудь доложить. Лучше — в письменной форме. Свободен!

И едва за астрогатором закрылась дверь, наварх позволила себе не только улыбку, но и смешки. Ай да Квинт Марций! Шутник!

Но если префекту охота выставлять себя на посмешище перед экипажем, это его дело. А ее, Ливии Терции, первая забота — долететь до Карбона-Три. Вряд ли Квинт Марций намерен создавать серьезные проблемы. Не самоубийца же он, в самом деле?

***

— Кхм…

Надо заметить, что даже такого краткого междометия было многовато для погребальной речи над останками Карбона-Три. От планетоида осталось чуть больше половины, и если сканеры не врали, то кому-то показалось мало целенаправленно разбомбить технический пост и накопительную станцию. Бомбовый удар неизвестных агрессоров был такой силы, что треть массы космического тела превратилась в пыль, точнее, в облако мелких осколков.

Отчеты от внешних анализаторов сплошным потоком текли в мозг Квинта Марция, только подтверждая его догадки. Во-первых — это не техногенная авария, во-вторых, судя по излучению, использовались кластерные бомбы, а в-третьих, никто из шахтеров не спасся.

Ничего удивительного, от такого удара нет защиты, никакой спас-бот не выдержит. Нет смысла отправлять катер с десантниками на поиски уцелевших. А жаль! Полторы недели полета и фактического безделья утомили Квинта Марция сильнее, чем когда-либо прежде.

А умница-«Аквила» тем временем без устали собирала информацию, всю, какую только возможно, сканируя пространство во всех доступных диапазонах в поисках следов ублюдков, сгубивших столько ни в чем не повинных людей. Кто-то же это сделал. Кто?

«Ну, давай, милая, найди мне остаточный след от маневровых, — мысленно просил Квинт, обращаясь к „Аквиле“ как к живому существу, норовистому и суровому, но на редкость сообразительному. — Здесь было что-то большое и мощное. И ускорители не могли не подействовать на мельчайшие частицы пыли. Будь внимательнее, пожалуйста».

- Фиксирую остаточный след экситонных ускорителей, — подал голос Плавтий с поста астрогации. — Сетка пространственных координат 22–12 точка 7.

И Ливия встрепенулась в кресле.

- Можешь идентифицировать?

- Никак нет, — астрогатор покачал головой и уточнил: — Судя по степени рассеивания… корабль покинул эту область более 20 часов назад.

- Экситонные ускорители… — протянула наварх, скорее размышляя вслух, чем делясь соображениями: — Значит, это был военный корабль. И я подозреваю, что не наш.

В общем-то, дальнейшие действия экипажа биремы были досконально расписаны в протоколах и вкратце формулировались как «тактическое отступление». Именно это Ливия и собиралась сделать, однако для приличия все-таки поинтересовалась мнением префекта. В конце концов, судовой журнал фиксирует все важные события на борту вне зависимости от желаний командиров. И соглядатаи Бибула тоже наверняка не дремлют.

«А задницу надо прикрыть», — напомнила себе Аквилина, поворачиваясь вместе с креслом к префекту.

— Квинт Марций? Что скажешь насчет причин этого? — она ткнула пальцем куда-то вниз, подразумевая катастрофу на Карбоне-Три.

Префект подробно и довольно монотонно перечислил все возможные классы боевых кораблей, которые могли использовать кластерные бомбы подходящей мощности и разрушительной силы, которыми были прицельно уничтожены и шахты, и поселение, и склады с рудой. Свои пояснения он, как и всегда, сопровождал демонстрацией изображений. Для должного впечатления на обитателей мостика.

— Карбон-Три был крупным источником руды, но никогда не являлся таким стратегически важным объектом, чтобы стать целью нападения, — задумчиво молвил Квинт. — Надо бы разобраться, что тут произошло.

«Резонное замечание, но бесполезное, — подумала наварх. — И без тебя ясно, что разобраться надо. Мог бы не сотрясать воздух».

— Связи с командованием все еще нет, Гай Фульвий? — Ливия повернулась к посту связи и, получив в ответ отрицательное покачивание головой, поморщилась: — Плохо. Полагаю, они — кто бы это ни был — сначала нарушили коммуникации колонии, чтобы шахтеры не смогли сообщить о происходящем. Случайные свидетели, которых безжалостно, но эффективно уничтожили. Парфийский почерк, не так ли? Вышлем к планетоиду зонд для подтверждения и сбора образцов.

В полевых условиях определить происхождение оружия, уничтожившего колонию, конечно, невозможно, однако аналитики Бибула, получив данные зонда и образцы, обнюхают не только каждый атом, но даже протоны с электронами заставят петь в унисон. Они — ребята дотошные. Идентификация противника займет время, однако неизбежно произойдет.

— Зонд необходим, — согласился с выводами наварха Квинт Марций. — А еще надо сделать экстраполяцию экситонного следа, чтобы определить направление. Мы, в принципе, можем догнать нашего непрошенного и крайне агрессивного гостя.

«С одним кораблем? Не сообщив о находках? Без приказа? А если мы нарвемся на флот вторжения или даже на одинокий рейдер, что мы будем делать тогда? Геройски погибать?»

Всё это наварх с наслаждением проорала бы в лицо префекту, будь они здесь одни. Но вокруг настороженно прислушивались офицеры, да и отношения Ливии и Марция не были столь доверительными, чтобы давать волю эмоциям. Ни к чему это, право. Зачем уговаривать, когда можно просто четко выполнять протоколы устава?

— Позволь напомнить тебе, Квинт Марций, — очень терпеливо проговорила Ливия, — что эта миссия была заявлена как спасательная. Не боевая. Поскольку мы не знаем даже, сколько кораблей и какого класса повинны в случившемся, я считаю неразумным предпринимать действия, не согласованные с командованием. Собираем улики и улетаем. На базе разберутся, что с этим делать.

«Ну, разумеется, она не дала себе труд выслушать объяснения! — взорвался префект. — Как обычно! Я её буквально носом тыкаю в картинки и всё без толку». Остановиться он уже не мог, хотя прекрасно понимал, что наварх не только права, но и в своем праве. Но согласие с ней сейчас означало лишь унижение и полную капитуляцию.

— Позволь напомнить тебе, Ливия Терция, — в точности копируя тональность наварха, заявил взбешенный Квинт, — что «Аквила» является боевым кораблем Республики. Всегда, вне зависимости от характеристик непосредственного задания, она остается боевой биремой. Уничтоженная колония на Карбоне-Три, в свою очередь, принадлежала Республике, а сотрудники шахты являлись её полноправными гражданами. И то, что мы видим, — префект сделал широкий жест, указывая в сторону проекционного экрана. — Это неподдельный акт военной агрессии, — и перевел для особо упертых и альтернативно одаренных. — На нас только что напали без предупреждения, наварх.

— Несомненно, — кивнула она. — Однако мы не уполномочены принимать решения, которые могут повлечь за собой непредсказуемые последствия. Это, во-первых. Во-вторых, состояние нашего корабля нельзя назвать удовлетворительным. Пока что мы — единственные живые свидетели катастрофы. И наша первая обязанность — поставить в известность командование. Если бы системы связи были исправны, я рассмотрела бы вариант преследования неизвестного врага, но не теперь. Мы здесь одни. Тебе не терпится повоевать, Квинт Марций, я понимаю, — она слегка улыбнулась, — но опрометчивые решения неприемлемы. Твой запрос отклонен. Астрогатор, проложить кратчайший курс домой. Мы улетаем и улетаем быстро.

Что-то такое было в голосе Ливии, что-то непереносимое, заставившее Квинта Марция, как говорят десантники, откусить загубник.

— Астрогатор, отставить! — заявил префект непреклонно, глядя сквозь наварха на замершего на своем посту Плавтия. — Произведи все необходимые расчеты, экстраполируй экситонный след и рассчитай наиболее оптимальный курс. Мы преследуем вражеский корабль.

Ливия застыла в кресле памятником самой себе. Невероятно! Он все-таки решился. Открытое неповиновение, мятеж… Впрочем, нельзя не признать, что все к тому и шло.

«Бибул ошибся. Нельзя было посылать нас в рейд, пока не закончено лечение».

С другой стороны, наблюдать, как многолетний нарыв наконец-то прорывается и начинает сочиться гноем… было в этом некое извращенное облегчение.

«Наконец-то, — подумала Аквилина, почти с ужасом осознавая собственную азартную радость. — Теперь посмотрим, кто кого».

Уставившись в упор на Марция, она процедила:

— Плавтий, ты получил прямой приказ. Рассчитать курс на базу, — и щелкнула по коммуникатору: — Команду вигилов на мостик.

Она никогда прежде не находила удовольствия в том, чтобы выдавливать всякие прыщи и чирьи. Для исцеления нарывов рядом всегда были профессионалы. Однако… оказывается, это не только больно и противно, но и отчасти приятно.

«Надавить на гнойник и полоснуть по нему, чтоб гной не просто потек, а хлынул, — решила она, припомнив, что передала отряд вигилов под командование Марция. — Проверка! Не лояльности, а здравомыслия».

— Плавтий, мне нужны расчеты для начала преследования. Немедленно. Это приказ, — отчеканил Квинт, словно не слышал ни слова из уст Ливии, словно наварха вообще не существовало в природе. Впрочем…

— Взять наварха под стражу! — приказал он вигилам, едва те появились на мостике. — Я принимаю командование на себя.

И те беспрекословно подчинились, потому что перед вылетом Ливия Терция официально передала префекту право командовать корабельными вигилами.

«Ecastor», — мысленно выругалась Ливия, почти с удовольствием отмечая повиновение ее собственной службы безопасности мятежному префекту. Никто даже не усомнился в правомочности его приказа. Тем хуже для всех.

— Итак, мятеж, — скучным голосом подытожила наварх больше для протокола, чем для присутствующих, без сопротивления поднимаясь из кресла: — Надеюсь, все здесь хорошо осознают последствия своих действий. Особенно ты, префект. Впрочем, полагаю, тебя ожидает масса интересных открытий.

«Допустим, летать ты сможешь, — предвкушающе подумала Ливия. — Но как ты при этом справишься с фонтанирующим гальюном? Нет, я ни за что это не пропущу!»

— Не утруждай себя, Публий Вителлий, — она ласково улыбнулась командиру вигилов, — я знаю дорогу на гауптвахту.

При всех его тактических талантах префект не учитывал одного: корабль — это не только двигатели и орудия, иначе даже обезьяну можно было бы натаскать командовать с мостика. Но вся сладость открытий заключается именно в получении личного опыта. Марций сейчас был похож на грибника, радостно гуляющего по минному полю. И Ливия собиралась сполна насладиться зрелищем.

— Астрогатор, делай расчеты, — повторил Квинт Марций как ни в чем не бывало, а затем обратился непосредственно к командиру вигилов. — Публий Вителлий, нет никакой необходимости содержать наварха в камере. Её личная каюта вполне подойдет. Выполняй.

И отвернулся. После взятия под стражу наварха и произнесения вслух слова «мятеж» сожалеть о содеянном было поздновато. Неожиданно для себя префект «Аквилы» сделался тем, кем никогда не хотел быть — мятежником. Бунт вышел настолько спонтанным, что Квинт даже не испугался.

— Плавтий, я жду, — терпеливо напомнил он.

Он медленно опустился в кресло наварха, впервые за последние полторы недели чувствуя себя нужным и уверенным в собственной правоте. И, признаться честно, без Ливии на мостике дышать стало легче.

— Всё готово, префект. Курс рассчитан, — спустя несколько томительных минут ожидания доложил Марк Плавтий.

— Отлично, — вздохнул с облегчением Квинт. — Проверка систем…

Необходимые команды срывались с языка и успевали прозвучать даже раньше, чем префект осознавал, что именно надо говорить. Вообще-то, ничего удивительного. Он половину жизни только и делал, что наблюдал за работой наварха. Они с Ливией вместе не только сражались, а Квинту по уставу полагалось присутствовать при всех вылетах и стыковках.

— Рулевой, вперед.

Бирема ответила мягким прикосновением к разуму ментата. Она подчинилась! Она подчинилась ему, словно не заметив отсутствия Ливии. Видят лары и маны, никогда прежде Квинт Марций Аквилин не испытывал подобного удовлетворения от жизни. «Аквила» принадлежала только ему одному. За это счастье можно отдать всё!

Получилось, что всего за какую-то паршивую дюжину дней этого проклятого полета к Карбону-Три Квинт Марций достиг самого дна отчаяния. С ним случилось то самое страшное, что только может произойти со взрослым человеком — он ощутил свою полную бесполезность и непричастность к общему делу. Никогда прежде, даже в более дальних перелетах, когда командиру манипулариев объективно нечем было заняться, префект так не томился и не мучился от ненужности. Он следил за боеготовностью людей и оборудования, много читал, медитировал, занимаясь самосовершенствованием.

Сейчас же, выходя на мостик и занимая кресло рядом с навархом, рядом с загруженным по самую макушку навархом, Квинт чувствовал себя… лишним. «Аквиле», ослабленной после незаконченного ремонта, как после недолеченной болезни, его любовь, преданность и поддержка были не нужны. Тонкие намеки, мол, я могу помочь и немного разгрузить, Ливия принципиально не замечала, дельные предложения игнорировала. И через несколько суток префект, собираясь на вахту, сознательно оставил свой «гладий» в каюте. Потому что желание выстрелить наварху в спину стало навязчивым. А картины забрызганного её кровью мостика, рисующиеся воображением, необычайно привлекательными. Ливия мешала, Ливия бесила, Ливия…

Впрочем, как показал опыт, чтобы справиться с Ливией «гладий» не понадобился. Да славятся в веках Уставы и те, кто их придумал!

Квинт осторожно положил ладонь на панель интерфейса. Почти с тем же трепетом, как когда-то впервые прикоснулся к личному табельному оружию или к груди первой своей женщины…

Но эйфория длилась не слишком долго.

Как говорится, Хаос таится в мелочах и прячется в деталях. «Аквила» взяла след неизвестного корабля-агрессора, и, казалось, слушалась команд префекта беспрекословно, но на Квинта Марция вдруг навалилось такое количество небольших, почти несущественных проблем, начиная от неисправности санузлов и заканчивая бесконечными уточнениями относительно распределения энергопотоков. Новоиспеченное начальство рьяные подчиненные принялись рвать на части с утроенной энергией. Командир биремы требовался всегда, везде и по любому поводу. И если у Ливии Терции нужные навыки текли в крови, то Квинту Марцию достался весь груз ответственности сразу, одним куском и прямо на голову.

Инженерный пост делал доклад каждые пять минут, и от потока важнейшей информации о состоянии двигателя у префекта трещала в мозгу каждая извилина. Он, взмокший и напряженный, без конца рылся в техзаданиях, пытаясь, если не разобраться что к чему в деталях, то хотя бы не навредить «Аквиле» и её экипажу.

— В жилых отсеках падает температура.

— Поднять уровень в блоке двенадцать, — тут же отозвался Квинт, слово в слово повторяя приказы Ливии.

Но не тут-то было. Через три минуты вызов повторился снова:

— В жилых отсеках резко повышается температура. Не работает утилизация отходов. Произведено автоматическое отключение электроэнергии.

Еще сорок минут Квинт Марций безуспешно сражался с чувствительнейшей системой распределения энергии. Всё оказалось слишком сложно, ещё сложнее, чем думалось префекту, во много раз сложнее. Простым наращиванием мощности задачка не решалась. В этом случае из инженерного сразу понеслись раздраженные вопли об опасном состоянии плазмы. Причем плазма была далеко и укрыта за толстенной оболочкой реактора, а у Квинта Марция пот по позвоночнику стекал струйкой, будто под креслом с его задницей развели костер.

Прелесть погружения в шкуру наварха оказалась более чем сомнительной.

Через шесть часов префект передал мостик астрогатору и отправился в каюту к Ливии Терции — требовать посильной помощи. В конце концов, это был её святой долг. Теоретически.

***

В бытность Ливии кадетом летной школы, а затем — командирского лицея на Колонии Аррия Секунда, инструкторы часто повторяли парадоксальную на первый взгляд фразу: если кадет ни разу не подвергался дисциплинарному взысканию, значит, с ним что-то не так. Хотя бы разок, но свой срок на гауптвахте должен отбыть каждый кандидат в пилоты-командиры, а тем более — в навархи.

Так вот с Ливией Терцией, а так же ее братьями и сестренками все было в порядке. Гауптвахту, конечно, нельзя было назвать вторым домом представителей фамилии Ливиев, однако гостили они там частенько, а Терция — едва ли не дольше всех. В этом смысле ее превосходили только братец Гай и сестренка Прима, но они и по возрасту были старше.

Короче, нет лучшего места, чтобы привести в порядок мысли, хорошенько отдохнуть и беззаботно выспаться, чем гауптвахта. Никаких построений, никаких групповых занятий, регулярные прогулки и масса времени для чтения и размышлений. Вирт-поле закрыто и передвижения ограничены — вот и все неудобства.

Это все к тому, что домашний арест для наварха биремы во время боевого рейда — это практически незапланированный отпуск. Груз ответственности, к которому привыкаешь примерно как к повышенной гравитации, испаряется мгновенно, едва лишь волшебные слова «взять под стражу» блокируют твои командные коды. И ощущение такое, что вот-вот воспаришь, будто воздушный шарик — или, учитывая специфику, так, словно на жилых палубах вдруг отключилась искусственная гравитация. Кстати, о калибровке систем… Устроить новоиспеченному командиру маленький сюрприз прямо сейчас или чуть-чуть подождать?

Ливия вольготно развалилась на койке, задрав ноги на переборку и закинув руки за голову. Красотища! И, что характерно, наконец-то можно выспаться.

А что до биремы… Серьезно навредить кораблю Квинт Марций не сможет, хотя бы потому, что умница-«Аквила» создала систему резервного контроля, активировав ее при слове «мятеж», произнесенном голосом наварха. Префект может резвиться на мостике, сколько ему угодно, однако угробить лучшую бирему сектора Ливия ему не даст. При опасности критической ошибки командования резервное управление тут же перейдет на вирт-панель в каюте наварха. К счастью, отцы-командиры предусмотрели подобную ситуацию. Честь и хвала им за это.

Но перехватывать контроль за системами Ливия не торопилась. Во-первых, ей действительно не помешало бы выспаться, а время пока терпит. Во-вторых, упрямцу-префекту надо дать возможность совершить как можно больше ошибок, чтоб увяз поглубже. А в-третьих, отчего бы не позабавиться в кои-то веки?

Поэтому, взвесив все варианты, наварх решила не вмешиваться. Ну, почти. Всего лишь парочка безобидных сюрпризов, на тот случай, если у префекта выдастся свободная минутка, чтобы заскучать. К слову, и в летной школе, и в командирском лицее кадеты подшучивали друг над другом гораздо жестче, не говоря уж о развлечениях инструкторов. Но Квинт Марций никогда не сидел в кресле наварха даже во время симуляции полета, откуда ж ему знать, как это весело?

— Всё ради твоего удовольствия, мой дорогой префект, — хихикнула Ливия, вкрадчивым и незаметным вирусом проникая в системы. — А теперь засекаем время, пока ты дозреешь и начнешь ломиться в дверь, изрыгать угрозы и взывать к долгу.

Что удивительно, она практически не злилась, и уж тем более не боялась.

***

Стараясь не смотреть на часового, Квинт Марций осторожно надавил на сенсор, хотя очень хотелось постучать в дверь кулаком. Вороны бы побрали эту звуконепроницаемость!

— Позволь войти, Ливия Терция.

— Пожалуйста, — отозвалась наварх. — Только дверь заперта снаружи, если ты забыл.

Он вовсе не забыл, просто не хотел выглядеть грубым и бесцеремонным варваром, вламывающимся в чужое жилье. В отличие от некоторых, не будем указывать пальцем, Квинт уважал неприкосновенность личного пространства.

Наварх сидела на койке, скрестив ноги в позе медитации, и по лицу ее блуждала блаженная улыбка полной безмятежности.

— Извини, что тревожу, но мне необходимо устранить кое-какие простые неполадки в системе жизнеобеспечения, — сказал он и немедленно пожалел о своем крайне миролюбивом тоне.

Больше всего Ливия напоминала своего зловредного сцинка, только без оранжевых кучек вокруг и сидения на потолке. То же самодовольное выражение лица, маслянистый блеск в глазах и еще что-то неуловимо сволочное.

«Жаль, синтезаторы отключены, а то бы я тебе наделал тараканчиков на обед».

— Ну, так устрани, — равнодушно пожала плечами Ливия. — Насколько я помню, персонал инженерного отдела достаточно квалифицирован. Или я что-то пропустила? О! — и она изобразила обеспокоенность: — Или ты их тоже запер?

— А ты можешь обойтись без злорадства? — вздохнул Квинт. — Да, я не столь компетентен в некоторых вопросах, как ты, но никто не заставил бы тебя уйти с мостика, согласись ты на преследование вражеского корабля. Теперь же, когда мы вот-вот столкнемся с противником, твой долг сделать всё необходимое для обеспечения боеспособности «Аквилы».

«Интересно, у этого человека вообще есть совесть?» — подумалось ему.

«Любопытно, и давно у Марциев из генома совесть исключили, как несущественную деталь? Или это я что-то пропустила?», — эхом подумала Ливия, а вслух спокойно посоветовала:

— Перечитай устав, Квинт Марций. На борту корабля есть только один человек, который отвечает за все решения и системы. Это наварх. Или, в его отсутствие, следующий по старшинству флотский офицер. Узурпировав эти права, ты навлек на себя еще и обязанности. Так что все решения теперь принимать тебе и только тебе, и за жизни всех членов этого экипажа тоже отвечаешь только ты. Мой долг как арестованной — не предпринимать попыток побега и не совершать самоубийства. Только и всего.

— На самоубийство я и не смею надеяться, — не сдержавшись, глумливо ухмыльнулся префект. — Могла бы просто послать меня подальше.

К слову, насчет убийства он не был так уверен. Кровавого жестокого убийства. Потому что относительно положений устава, женщина права: на корабле бывает только один наварх, не смотря на двуединое управление.

— Я и посылаю, — безмятежно отозвалась Ливия. — Иди на… мостик, Квинт Марций. Никто и не говорил, что быть мятежником так уж легко.

И закрыла глаза, давая понять, что разговор окончен.

— Счастливо оставаться, — фыркнул префект, втихомолку радуясь, что по-прежнему безоружен. «Гладий», пожалуй, стоило закрыть в сейфе. Потому что становиться мятежником-убийцей по-настоящему он вовсе не хотел.

— Возвращайся, когда будешь готов вернуть мне мой корабль, — молвила Ливия ему вслед.

— Обязательно. Вернусь, когда накажу врагов, уничтоживших Карбон-Три.

И не прощаясь, вышел.

«Ты погорячился, Квинт Марций, — честно признался он себе, уже вернувшись на мостик. — Ты здорово погорячился. И единственный способ доказать, что ты был прав, это вздрючить парфийского гада».

И мироздание, словно услышав беззвучные мольбы Аквилина, решило избавить его от мук неопределенности.

— Нава… — на посту астрогации немного запутались в чинах и званьях, что было немудрено. — Префект, мы его догнали.

Но не успел Квинт возблагодарить высшие силы за посильную помощь, как стало ясно: удача «Аквиле» изменила по-крупному, а у мироздания плоховато с чувством юмора.

— Один… три… пять кораблей класса «айн»!

Пять крупных объектов, которые сенсоры биремы определили с устрашающей точностью, появились на экране. Глазам своим перфект привык доверять, и они ему говорили…

— Это вторжение. Боевая тревога! — скомандовал префект, подключившись к нейро-сети. Он даже сам не заметил, что копирует интонации Ливии.

Ощущения от слияния с «Аквилой» захлестнули Квинта Марция с головой — одновременно и знакомо, и до крайности непривычно. Та информация, которая раньше плавно и гармонично распределялась между двумя профессионалами, теперь предназначалась ему одному. Словно человеку, всегда мечтавшему увидеть море, наконец-то подарили целый океан.

— Расчеты по дальности?

— Префект, нас тоже засекли. Три корабля отделились от строя и идут курсом на перехват, — доложил астрогатор. — Они готовятся атаковать.

— «Онагры» к бою.

Собственно, вслух команды проговаривались исключительно для корреляции между нейро-сетью и судовым журналом, и для людей на мостике, разумеется. Но в действительности в бою и префект, и уж тем более, наварх управляли «Аквилой» мысленно: примерно так же, как живой человек не размышляет каждую минуту, правильно ли он ставит ногу при ходьбе или протянул руку к чашке кофе. Только Квинт Марций владел, словно пальцами своих рук, боевыми системами биремы, а Ливия Терция — всей остальной «Аквилой». Да, против всех иррациональных страхов, корабельная нейро-сеть послушно отозвалась на запрос, впуская в свое «сознание» разум префекта, но и только.

Попробуйте-ка управиться с чужим телом, не чувствуя при этом его, как свое собственное, да еще без длительной практики! Ничего не выйдет! Каждое движение получится неловким, даже самое простое, доступное, казалось бы, младенцу без всякого участия сознания.

То же самое происходило с Квинтом Марцием. Отчаявшись и почти обезумев от собственной беспомощности, он стал командовать кораблем голосом:

— Лево на борт! Маневровые. Щиты по левому борту на максимум. И разворот.

Получалось плохо, очень плохо. А если говорить честно, то просто отвратительно. К тому же, противное ощущение тотальной замедленности, словно плывешь в густом сиропе, доводило Квинта Марция до исступления. Нетерпение зудело где-то под кожей, горло сдавливали спазмы, и по лицу катился пот. На успешный опыт пилотирования это убожество точно не походило.

«А как ты хотел? А на что ты рассчитывал, ублюдочный самозванец? — безжалостно допытывалась растревоженная совесть. — На что замахнулся, болван пустоголовый?»

— Приближаются девять целей по левому борту. Идентифицирую… Это ракеты, префект. Время до столкновения 48 секунд.

У префекта не было времени даже ругнуться как следует, не то, чтобы направить нужную мысль разнесчастной умнице-«Аквиле».

— Отсчет готовности. «Онагры», по целям — огонь. Энергощит до максимума.

— Семь целей уничтожено. Две все еще приближаются.

— Рулевой, маневр уклонения!

— Схема, префект! — крикнул тот. Бедняга, он почти бился в истерике.

К «Аквиле» сквозь бездну неслись смертоносные заряды. Быстро-быстро, очень быстро. А мысли в голове текли крайне медленно, и состояли они из истошного: «Забыл-я-забыл-я-забыл!»!

— Аааа… Дельта-один!

Бирема нервно рыскнула, заваливаясь на борт.

«Лары и маны! Боги! Пусть нам повез…»

И в следующий момент корабль содрогнулся. Одна ракета все-таки настигла «Аквилу». У Квинта перехватило дыхание, как от резкого удара поддых.

— Прямое попадание, — констатировал астрогатор. — Щиты по левому борту отказывают.

Экран сразу же взорвался тревожными сообщениями и предупреждениями.

— Инженерный — мостику! — в сознание самовольного наварха вклинился голос Фабриции. — Прорыв плазмопровода в секции 14! Мы теряем левый двигатель!

Полученные повреждения вовсе не отменяли необходимости продолжать вести бой с превосходящими силами противника. Как, должно быть, удивились старые добрые парфы, встретив вместо знаменитой республиканской биремы — легкой, маневренной, невообразимо быстрой, какое-то медлительное неловкое недоразумение. Они уже, наверное, сочиняют комментарии к памятным изображениям командиров на фоне обломка корабля с бортовым именем — «Аквила»…

— Кормовые «Онагры» — отстрел по целям. Разворот. Полный вперед, — отреагировал префект и переключился на громкую связь. — Ливию Терцию прошу прийти на мостик.

Надо, чтобы о его решении узнали сразу все. Надо смотреть правде в глаза: «Аквила» гибла, её надо было спасать, а всё остальное не имело значения.

Сбылось, свершилось то, о чем Квинт Марций грезил с того самого мига, как впервые ступил на палубу «Аквилы» — они летели среди звезд, но исключительно навстречу неминуемой смерти и вечному позору.

— Девять целей по левому борту, быстро приближаются, — доложил астрогатор и тихонько буркнул себе под нос: — Сейчас нас добьют.

— Оставить болтовню, — холодно молвила Ливия, входя на мостик. — Время до столкновения?

— 30 секунд, наварх.

— Рулевой, маневр уклонения «Альфа-три», — наварх добралась до кресла и села. — Перенаправить энергию в обход поврежденного плазмопровода. Префект, мои командные коды.

— Передаю управления Ливии Терции Аквилине, наварху, — с нескрываемым облегчением выдохнул Квинт и вплотную занялся ведением ответного огня, собственно, именно тем, что у него получалось лучше всего на свете. Во всяком случае, лучше, чем летать. Привычные функции, знакомые команды и четкое осознание правильности действий, но… уже совсем по-другому. Теперь ему точно всегда будет не хватать чего-то неизмеримо большего. И, конечно же, этот бой станет для Квинта Марция Аквилина несмываемым пятном на его репутации, вытравится уродливым шрамом в душе и болезненной раной для совести. Но ошибки надо признавать — и точка.

— Статус? — гавкнула наварх. — Инженерный! Статус!

- Отказ системы жизнеобеспечения на второй палубе левого борта, секции с первой по четвертую! — с бодростью, не совсем уместной в данной ситуации, отчитался инженерный пост.

Квинт Марций представил, что творится в отсеках с его легионерами, и содрогнулся.

— Центурии. Внимание. Срочная эвакуация.

— Эвакуировать поврежденные отсеки. Поднять сдерживающие поля. Энергию на экситонные ускорители, — Ливия подключилась к нейроинтерфейсу, но входить в слияние не стала. Это — как раз тот случай, когда требуется работа команды, а не одной только наварха. Слишком нестабильно поле, много повреждений, и получить шок, а то и инсульт, находясь в полном контакте с подбитым кораблем, проще простого. Оценив ситуацию, наварх скомандовала: — Плавтий, найди мне место для посадки.

Даже без нейро-поля Квинт чувствовал холодную ярость Ливии. Отчетливо и ясно, как и свои горечь и стыд.

- Есть планетоид в полутора миллионах миль справа по курсу, — доложил астрогатор. — Но, наварх…

- Проложить курс. Инженерный, статус двигателей?

Прежде чем снова заняться преследователями, префект запросил сведения о положении дел в центуриях.

— Показатели витальности?

К нему через нейро-сеть и внешние каналы устремились доклады от подразделений. Среди легионеров были раненые, некоторые тяжело. Усилиями Квинта Марция медотсек в кои-то веки был загружен срочной работой.

— Левый основной отказал. Но у нас еще есть ускорители, наварх. Уровень давления в реакторе падает.

— Отключить основные двигатели. Приготовиться заглушить реактор. Лево на борт. Статус нейро-сети?

- Нейро-сеть нестабильна, наварх.

Квинт ощущал повреждение, как человек — онемение в перетянутой жгутом конечности. «Аквила», словно живое существо, изнемогала от ран, медленно впадая в состояние синкопа.

- Перехожу на ручное, — Ливия сдернула со лба обруч. — Плавтий, расстояние до планетоида?

- 900 тысяч миль, наварх. Нас собьют при попытке сесть.

Вообще-то, Квинт начинал учиться командованию как раз в режиме ручного управления кораблем. Так даже проще. Он и без нейро-сети знал каждую оружейную единицу «Аквилы», чтобы отдавать команды и комбинировать системы защиты-нападения в боевой обстановке.

— Инженерный, заглушить реактор. Перейти на резервное питание. Приготовиться выпустить плазму по моей команде. Квинт Марций, мне нужна детонация одной из твоих бесценных торпед на расстоянии не более 300 миль от нашей кормы. Прямо сейчас.

Идея Ливии была проста и незамысловата, как и любая классическая уловка. Детонация торпеды на таком расстоянии на сенсорах выглядит как взрыв топливных систем. Ослепить сенсоры противника и улизнуть под шумок. Главное, самим не подорваться.

- Всю энергию на кормовые щиты. Будем садиться, малышка, — она привычно погладила подлокотник кресла. — Рулевой, передать управление на мою консоль.

— Торпеда ушла.

— Инженерный, выпустить плазму! Ухожу с орбиты… сейчас! Всем отсекам — приготовиться к удару!

Маленькое, но очень горячее солнце вспыхнуло за кормой стремительно рыскнувшей вниз «Аквилы», а сразу за тем раненую бирему настигла волна частиц. Но свои торпеды тем и хороши, что под них можно заранее смодулировать свои же щиты.

— Отчет!

— Щиты держатся. Структурная целостность корпуса 72 процента.

— Ускорители стоп. Энергию на маневровые. Заходим на посадку. Плавтий?!

— Есть ровный участок в 2500 милях по курсу. Закладываю координаты.

— Высота 90 миль. Скорость 15 тысяч миль. Отчет?

— Контроль среды — штатно! Инерционные гасители готовы. 50 миль до места посадки!

— На экран! А, уже вижу. Инерционные гасители включены. Выпускаю посадочные подпорки. Посадочные подпорки зафискированы. Маневровые на реверс… Приготовиться к столкновению! — Ливия стиснула подлокотники кресла и примерзла взглядом к экрану.

Подобно фениксу среди призрачно-синего пламени, рвущегося из сопел маневровых двигателей, «Аквила» плавно опускалась на поверхность планеты. Впервые с момента своего рождения.

— Контакт! Прекратить подачу энергии на двигатели. Продуть маневровые. Господа, поздравляю вас с удовлетворительной посадкой, — наварх встала и тут же конвульсивно вцепилась в спинку кресла. Ливию повело в сторону, она скрипнула зубами и села обратно. — Так. Отключить все системы, кроме жизнеобеспечения. Использовать только резервные батареи. Лично распылю того, кто хотя бы чихом нас демаскирует!

— Может быть, кофе, наварх? — Плавтий всегда знал, как подольститься к начальству. Иначе зачем бы ему таскать с собой термос?

— Не помешает, — кивнула Ливия. — Хм… благодарю.

Она на несколько мгновений замерла над чашкой, вдыхая ароматный пар, а потом встряхнулась и снова принялась командовать:

— Отчет о раненых. Отчет о повреждениях. Не прекращать сканирование! Не факт, что наша уловка их обманула! Фабриция! — она вызвала инженерный. — Мне все равно, как ты это сделаешь, но мне нужны мои двигатели. Ясно? Фульвий! То же относится и к тебе. Неважно, как, но найди мне способ связаться с базой.

— Но…

— Хоть сигнальные костры разжигай! — нетерпеливо прикрикнула наварх. — Инженерный! К вам тоже относится. Раз уж мы пока никуда не полетим, задействовать в ремонте всех, способных держать отвертку. Выполнять.

Она повернулась к префекту и окинула его испытующим взглядом. А потом кивнула сама себе, принимая решение:

— Квинт Марций, мостик твой. Как только закончишь со своей частью веселья, прошу ко мне в каюту. Надо поговорить.

***

«Потерпи еще чуть-чуть, я с тобой», — думал Квинт Марций, страдая от отчаянного желания спасти самое дорогое во Вселенной создание. Кровоизлияние в мозг он счел бы самой малой расплатой за содеянное. Словом, до момента посадки префект в полной мере «наслаждался» самобичеванием. Затем здравый смысл и необходимость заняться делом все-таки взяли вверх.

«Сука ты, Квинт Марций! — с чувством сказал префект сам себе. — Теперь для полноты ощущений вставь в задницу сигнальную ракету и подожги. „Аквиле“ это очень поможет, разумеется».

— Торвенторам боевых постов не покидать! Сканированиепродолжать. Центурии, отчет о потерях!

— Невосполнимые потери — семнадцать человек, — доложили ему. — Шестеро в критическом. Помещены в стазис-камеры.

— Раненые?

— Двадцать один.

Подразумевалось, что те, кто остался при конечностях, не истекает кровью и в состоянии держать оружие, в список раненых не попадает.

— Об изменениях докладывать.

«Итого: четверть личного состава принесено в жертву личным амбициям. В сухом остатке — поврежденная бирема и прохлопанное парфийское вторжение. Неплохой такой задел для обвинительного приговора», — самокритично решил префект.

Военный трибунал, исключение имени Квинт из рода Марциев и распыление преступника в виде удобрения над морковными грядками где-нибудь на Конваллисе-Девять — самое меньшее, на что он рассчитывал. Не говоря уж о последствиях предстоящего объяснения с Ливией Терцией. И еще неизвестно, что позорнее — трибунал или беседа с навархом.

В последний раз проваливший испытание по риторике Квинт Марций с такой же неохотой плелся в кабинет декана учебной части. И примерно с той же скоростью, всеми силами оттягивая неприятный момент.

В незапертую по случаю отключения электрики дверь пришлось деликатно постучать, прежде чем сунуть нос:

— Позволишь?

Ливия в ожидании визита префекта распаковала старинный, но очень выручавший еще во время учебы, приборчик — портативный нагреватель, и теперь искала, во что бы налить воду, чтобы сварить кофе по древней технологии — вручную. Никакой синтетики, настоящие зерна, обжаренные и перемолотые, а затем бережно упакованные. Фунт этого лакомства стоил… лучше не вспоминать, сколько он стоил. Но сейчас настал именно тот момент, мгновение истины и час срывания покровов с тайных помыслов. Эстет в душе Аквилины требовал жертв во имя создания нужной атмосферы, а Ливия привыкла потакать своему внутреннему эстету.

— Входи, — приглашающе махнула рукой наварх, не прекращая поисков. — Ага! Нашла! — и торжественно продемонстрировала металлическую емкость, подозрительно похожую на миску. — Запасная поилка Фиделиса. Так и знала, что пригодится. Присаживайся, Квинт Марций. Так… и как же я раньше включала эту штуку?

Она водрузила наполненную водой миску на панель нагревателя и в сомнениях почесала бровь: — Надеюсь, не взорвется. На сегодня хватит разрушений, как ты считаешь?

Префект завороженно уставился на примитивный прибор и емкость, в которой Ливия собиралась готовить кофе. И вовсе не потому, что никогда прежде не видел таких древних… э… приспособлений. Но — кофе? Кофе Квинту Марцию? И спросить, не ушибла ли, случаем, наварх свой драгоценный мозг об поврежденную нейро-сеть «Аквилы», было как-то неприлично.

— В твоих руках сегодня надежнее будет, — заметил он, невзирая на царящую в душе уверенность — в кофе уже подсыпана смертельная отрава, чтобы на десерт торжествующая Ливия могла насладиться долгой агонией поверженного врага.

— О! — ухмыльнулась наварх. — Если бы ты видел, как мы жарили колбаски на плазмопроводе и клепали самогонный аппарат из старого инжектора и хвостовика импульсной мины, ты бы не был столь уверен.

Она замолчала, внимательно следя, чтобы напиток не перелился через край «кофейника»:

- Ага! Подставляем чашки. Угощайся, Квинт Марций.

Нежданная гостеприимность Ливии сшибала с ног почище курсантского самогона. Отчего вдруг такая милость к падшим?

«Возможно, чтобы заслужить нормальное отношение, мне следовало угнать бирему, взорвать реактор и убить пару десятков человек еще десять лет назад?» — предположил Квинт.

Он протянул свою чашку со странным ощущением нереальности происходящего. Неведомо, какой реакции он ожидал от Ливии Терции, тут даже предположить сложно, настолько плохо они друг друга, в сущности, знали, но чего-то более взрывоопасного. Может, прицельного выстрела из табельного «гладия» в живот мятежника? Хотя… еще двое суток назад Квинт и ведать не ведал, до какого края он дойдет.

Префект в задумчивости не заметил, как, отпивая из чашки, зажмурился от удовольствия.

— Ну как? — с искренней заботой поинтересовалась Ливия. — Не слишком крепко?

«Руку на отсечение даю, ты запомнила процент кофеина в моем синтезаторе», — восхитился Квинт, но вслух молвил суховатое:

— Готовить на нагревателе у тебя получается лучше. Отличный кофе.

— Я рада, — кивнула Аквилина и без предисловий спросила в лоб:

- Скажи мне, Квинт Марций, как мне дальше служить с человеком, который считает себя вправе не просто оспаривать мои решения, но и поднимает мятеж, когда ему кажется, будто он прав? Ты уже посидел в моем кресле, значит, отчасти представляешь, насколько оно… неуютное. Как бы ты поступил, если бы мы и впрямь поменялись местами? Оставил бы все как есть? Или доложил Бибулу при первом сеансе связи?

Он откровенно пригорюнился, склонившись над чашкой с таким видом, будто собирался утопиться в восхитительном напитке.

— Тебе решать, как поступить. И только тебе.

Теперь, когда Квинт Марций мог рассуждать здраво и логично, он понял, любые оправдания прозвучали бы неубедительно. Да, принято считать, что победителей не судят, а побежденных совсем даже наоборот. Но в Республике судят и победителей тоже. Особенно, за нарушение прямого приказа.

— Хорошо, — Ливия поставила чашку и сплела пальцы. Последнее, что ей было сейчас нужно, это покаяния и оправдания. Префект сумел не только привлечь ее внимание, но и озадачить изрядно. И единственное, что она по-настоящему хотела знать, это причина. Почему он решился на мятеж? Но прежде следовало обрисовать перспективы на будущее, прямо скажем, не радужные. Причем для обоих участников кофепития.

— Позволь изложить мои соображения, — наварх и сама не ожидала от себя такой мягкой рассудительности в голосе и движениях. Еще совсем недавно вершиной ее снисходительности стал бы приказ посадить мятежника на гауптвахту и статический ошейник на него надеть в качестве альтернативы собственноручному вышвыриванию из шлюза. А теперь поди ж ты! Не только дорогущий кофе на него тратить, но еще и беседы вести, и всё это получается без особых усилий. Неужто терапия Антония все-таки действует?

«Или я просто не такое мстительное чудовище, как уверен экипаж, — с грустью подумала Ливия: — И эта мягкость мне еще не раз выйдет боком».

— Мы с тобой попали в сложную ситуацию, Квинт Марций, — честно призналась наварх, — И лично я вижу из нее три выхода. Первый, — и она принялась загибать пальцы: — я беру тебя под стражу до конца полета, запираю твоих людей в жилых отсеках, не сплю всю дорогу до базы в ожидании вооруженного мятежа легионеров, затем мы вместе проходим через расследование и трибунал. А! Вигилов тоже придется запереть. В итоге мне, в лучшем случае, светит будущее пилота-инструктора в какой-нибудь летной школе. Хотя вряд ли. Мало кому нужен наварх, допустивший мятеж на борту. Второе. Ты можешь убить меня и лояльных офицеров мостика, исправить бортовой журнал и, хоть это и маловероятно, попробовать добраться до базы самостоятельно. Там ты свалишь все на меня, пройдешь через расследование и трибунал, а дальше… Не знаю, какие у тебя могут быть планы на будущее. Охрана складов, возможно? Но есть и третий вариант, и он мне нравится гораздо больше.

Она прервалась на пару глотков кофе и ненадолго умолкла.

Квинт не смог удержаться от невеселой усмешки:

— В душе, Ливия, ты неисправимая оптимистка, как я посмотрю. Исполнение приговора военного трибунала я уже вообразил в красках, но над образом сторожа склада запчастей сельхозтехники придется еще поработать. И какой же третий вариант ты видишь?

— Мы скажем, что это были… учения, — Аквилина сверкнула зубами в довольно-таки мерзкой усмешке: — Проверка лояльности офицеров и действий экипажа в экстремальной ситуации. Отсутствие наварха на мостике — это достаточно экстремальная ситуация, согласись. Учитывая, что резервный пост управления системами все это время находился здесь, — она ткнула пальцем себе за спину, подразумевая вирт-консоль, — это будет звучать достаточно… правдоподобно. Особенно если мы оба станем излагать одну версию. Но! — наварх подалась вперед и прищурилась. — Прежде чем я соглашусь врать ради спасения наших шкур, я должна понять. Почему? Объясни мне настоящую причину своих действий, Квинт Марций. Только не надо этой патриотической чуши насчет мести за несчастных шахтеров! Плюс-минус несколько дней… не думаю, что от незамедлительного возмездия они тут же воскресли бы. Истинная причина. Сейчас.

А он, в общем-то, и не собирался кривить душой и врать. По всем признакам настало самое время для честного признания сразу во всем:

— Я хотел летать. Как ты.

Квинт Марций пожал плечами и посмотрел на Ливию с нескрываемым любопытством в ожидании реакции. Ну, интересно же! Как же это бывает, когда прирожденный пилот вдруг узнает, что есть люди, которым ничего не светило и не светит, а они все равно хотят несбыточного.

— О… — после недолгого молчания выдохнула Ливия и воскликнула так, словно это всё объясняло: — Но ты же Марций!

А потом осеклась. Вот именно. Он — Марций, а Марции не летают. Представители этой фамилии предназначены для того, чтобы хорошо стрелять и умело командовать легионерами, но управлять кораблем… Это — не просто недопустимое желание, это желание преступное. Но возможно ли, чтоб… Наварх потрясла головой, пытаясь собрать вместе разбегающиеся мысли. Немыслимо!

«Я — Марций! Я — то, что делает „Аквилу“ опасным бойцом. Но узкая специализация, как глубокий желоб, где лишь стены с двух сторон, а бежать можно только вперед. Но если все время видишь звезды над головой, то рано или поздно до них захочется допрыгнуть. Ты понимаешь это, Ливия?» — хотелось кричать префекту.

— В этом все и дело, верно? Ты — Марций, который хочет летать, — она потерла лоб и уставилась на него с оттенком мрачного восхищения: — И все эти годы ты так умело маскировался, что ни одна комиссия не смогла выявить эти отклонения! Ну, еще бы! Никто не допустил бы тебя на борт звездного корабля с таким дефектом сознания… — Ливия снова замолчала и нахмурилась. А потом вдруг улыбнулась: — Странно, что ты так невзлюбил Ацилия. Насколько я понимаю, он пострадал как раз ради таких, как ты. Желающих невозможного. Пей кофе, пока он окончательно не остыл. И дай мне минуту подумать.

— Кто? — Квинт Марций вздрогнул, словно ото сна очнулся. — Курион? А он что, хотел Марциев в пилотов превратить? Ох, прости, я не слишком вдавался в нюансы политического закулисья. Нет, серьезно? — мужчина оживился. — Надо будет с ним встретиться. Потом… на Цикуте… Хм… А я — да, я когда увидел «Аквилу»… — Квинт порядком смутился своего восторженного тона и остальных примет мальчишеской наивности. — Никто и никогда специально меня не спрашивал, в тестах на вопросы давал правильные ответы. Да и зачем маскировка, когда все и так знают, кем могут быть Марции? Я прекрасно понимал, что это невозможно, совершенно невозможно. Не уверен, поймешь ли…

— Вечные боги! — вздохнула Ливия, безошибочно узнавая не только слова, но даже интонации. Да-да, всё верно. Словно не префект манипулариев сидит напротив, а юный кадет из «пилотской» фамилии, какой-нибудь Флавий или Фурий, и делится сокровенным так, будто он — первый из тех, кто мечтает о полетах. — Вот это да…

Квинт Марций в глазах Ливии только что совершил невероятный переход из разряда опасных, но ограниченных и хорошо управляемых солдафонов в высший класс истинных «небожителей». Заговори вдруг Фиделис человеческим голосом, она удивилась бы меньше.

Сдать его претору теперь — значит, не просто убить одного конкретно взятого дефектного Марция, но и растоптать собственные убеждения, а так же взгляды, за которые пострадал Божественный Ацилий. И почему бы и нет, в конце-то концов?

«Смогла бы я жить без „Аквилы“, окажись вдруг на его месте? Без слияния, без полета, без единения, когда, даже не входя в нейро-сеть, все равно ощущаю ее — как себя? И кто из нас мятежник, в таком случае?»

Она повернулась к своей консоли, бросив через плечо:

- Я решила. Третий вариант. Мне и «Аквиле» нужны лучшие. И я не отдам лучшего префекта Сектора Вироза на растерзание преторианцам только потому, что в его голове бродят необычные… фантазии.

«Не просто лучшие, а уникальные, — подумала Ливия, не собираясь, впрочем, озвучивать эту, слишком уж льстящую Марцию мысль. — Не просто образцовая, а уникальная бирема. С префектом, который в случае чего сможет полностью заменить наварха. Вечные боги! Если об этом узнают, нам обоим конец!» — Дай свой планшет, — приказала она.

Он безропотно отдал требуемое, даже не спросив, зачем. И не сказать, чтобы Квинту полегчало от решения наварха. Вовсе нет. Его вина перед «Аквилой» существовала вне зависимости от Ливии и её на удивление милосердного выбора.

— Та-ак… — наварх подключилась к вирт-консоли, вошла в свою личную базу и принялась там шарить. Пособия и справочники касательно пилотирования и управления кораблем предназначались только для летного состава. Уже один факт передачи этих материалов постороннему лицу отчетливо пах трибуналом. Но Ливии в кои-то веки было наплевать на правила:

- Ага! Нашла. Это пока слишком сложно… а вот это будет в самый раз. И еще симуляцию, — перекачав несколько секретных файлов, наварх совершила как минимум пару должностных преступлений и с удовольствием почувствовала себя настоящей мятежницей: — Вот, держи. «Динамика полета и пилотирование», старенький учебник, но тебе подойдет. Теперь ты сделаешь следующее: во-первых, изучишь пособие. Во-вторых, пока длится наш ремонт, найдешь время, чтобы подготовить анализ своего, хм, полета и тех ошибок, которые ты совершил. В письменном виде. В одном экземпляре. Только для меня. И, заодно, дашь мне слово, что никому и никогда не расскажешь об этом разговоре — и всех последующих. Это понятно?

Щедрость Ливии обескураживала. Квинт поспешно кивнул, опасаясь ненароком спугнуть неожиданную и такую странную доброжелательность наварха.

— Если ты меня сдашь, Квинт Марций, я найду способ скормить твою печень Фиделису перед тем, как застрелиться, — предупредила Ливия и безжалостно припечатала: — Я наблюдала, как ты летел. Как аптерикс с насеста. Но… семь из десяти кадетов летают не лучше в свой первый раз. Так что считай, что в этой каюте теперь два мятежника. Свободен.

— Спасибо, — сдавленно буркнул Квинт.

Он просто не знал, что сказать Ливии в таком экстраординарном случае.

— Я тебя не подведу. Обещаю.

— Ты сам пока не понимаешь, как ты попал, Квинт Марций, — хмыкнула наварх. — Но ты скоро поймешь и десять раз пожалеешь, что не посадил сам себя под арест. Обещаю! — и кивком указала на дверь. — Отдыхать, префект. Это приказ.

***

Разумеется, от префекта вовсе не требовалось облачаться в штурмовой бронекостюм, брать в руки винтовку или лично садиться за пульт торвентория, и уж тем более не было никакой нужды вмешиваться в отлаженную систему распределения обязанностей. Квинт Марций ограничился формальностью — переслал приказ о переподчинении своих манипулариев инженерно-технической службе. Хотя все и так в курсе. Ведь даже новичку хватит трех учебных тревог, чтобы раз и навсегда запомнить, где потребуется его подготовка и знания в случае экстренного ремонта. И, тем не менее, на сон Квинт отвел себе ровно четыре часа. Вполне достаточно для человека, едва не угробившего целую бирему, решил он. Однако не тут-то было. Что стало тому виной — горячка недавнего боя, чувство вины или послевкусие, оставленное разговором с Ливией — непонятно, но и заснуть у префекта никак не получалось.

Он вертелся в постели с боку на бок, считал звезды, медитировал на собственный планшет, в котором теперь хранились вожделенное пособие по пилотированию, но никак не мог расслабиться. И уже собрался подключиться к вирт-полю, как вдруг вспомнил о том, о чем следовало бы подумать с самого начала опасной эскапады: а откуда на данном участке системы Вироза взялись парфийские корабли в таком количестве?

Унирема-разведчик, бесспорно, могла бы проскользнуть незамеченной. Или, скажем, бирема аналогичного с «Аквилой» класса, посланная в глубокий рейд в тыл врага с диверсионной целью. Но небольшой флот? У Квинта Марция совсем не укладывалось в голове, как такое вообще возможно. Звездная система Вирозы, за исключением стратегической червоточины, место, исключительно бесполезное. Ни тебе пригодных для терраформирования планет, ни каких-то особо богатых залежей редких руд, зато полным-полно мелких планетоидов — естественного пристанища для пиратских миопарон. Казалось бы, вся мощь здешнего подразделения республиканского флота должна быть сосредоточена на защите станции. Однако же, Сенат посчитал за необходимость организовать полноценное патрулирование, как если бы пять-шесть миллиардов человек считали зловещую Вирозу своим родным солнцем.

Пираты, конечно, не давали расслабиться, но это и к лучшему для поддержания боевого духа и должного уровня подготовки.

Но откуда же все-таки взялись эти гадские парфы? Кто-то прохлопал конвой из пяти кораблей?

Теперь понятно, почему уничтожили мини-колонию на Карбоне-Три. Ненужных свидетелей всегда было принято устранять. Но что вообще нужно парфам в секторе Вироза?

Квинт Марций окончательно утратил сон. Он даже развернул трехмерную карту с разметкой патрульных трасс, чтобы представить, как и откуда могли прилететь вражеские корабли. Задачка не решалась, хоть умри.

«Неужели они хотят проникнуть в данайский сектор? — озадачился префект „Аквилы“. — Узнали про новых лигариев? Решили внезапно захватить станцию?»

Сценарий с атакой на Цикуту представлялся Квинту невероятной авантюрой, но иного варианта он себе представить не мог. Вернее мог, но старался не думать в этом направлении. Слишком опасно даже для такого завзятого мятежника, как Марций-желающий-летать, думать о хитрой политической многоходовке, затеянной сенаторами во главе с противниками Гая Ацилия Куриона.

И тут префекта посетила новая для его сознания мысль — поделиться выводами не только с претором Бибулом, но и с Ливией Терцией. С ней — в первую очередь. Воистину, терапия Луция Антония творила чудеса. К слову, пока Квинт Марций низвергал власть наварха, подставлял «Аквилу» под вражеский удар и покаянно возвращал прежнее положение вещей, он пропустил целых два визита в лечебную программу. Третьего раза мозговед никогда ему не простит.

Опять же, на вирт-поле проще победить бессонницу. И там есть Птица.

Знакомый и ставший почти родным дом был, как и прежде, убаюкивающее тих. Казалось бы, ложись на любую из кушеток и получай сеанс заслуженного… или скорее уж незаслуженного отдыха. Но Квинт Марций, не торопясь, прошелся по анфиладам комнат и вышел на террасу, а затем отправился в сад. Но и там не нашел свою знакомую птицу. И если её исчезновение означало какой-то этап лечения, то лучше бы Антоний придумал какой-нибудь другой символ. К вороне Квинт, откровенно говоря, сильно привязался. И уже подумывал о том, что виртуальная птица станет ему прекрасной заменой домашнего питомца. Луций Антоний достаточно жесток, чтобы всучить префекту «Аквилы» братца Фиделиса — синеротого мерзкого сцинка.

— Эй! Ты где? Прилетай, давай, — не выдержал Квинт и позвал в полный голос.

Он еще раз обошел сад и в поисках летуньи добрался до каменного мостика. За рекой шумел хвойный лес, но туда Марций гулять не ходил пока. Не тянуло почему-то.

— Птица! Ворона! Прилетай, я скучаю, — крикнул он в сторону чащи, чувствуя себя дурак дураком.

Хорошо еще, что в лечебной программе не нашлось свидетелей столь забавного зрелища.

Глава 9

Спустя 36 часов после вынужденной посадки «Аквила» продолжала прятаться среди сумрачного ландшафта приютившего бирему планетоида. Притаившись под маскирующими полями, она притихла, выжидая. Реактор все еще был заглушен, энергосеть питалась от резервных батарей, и все ресурсы шли на срочный ремонт. Ливия снизила жизнеобеспечение до критического минимума, стремясь продержаться как можно дольше. Ведь когда-нибудь противнику надоест их искать!

Игра нервов, состязание в терпении и выдержке не только командиров, но и экипажей. Кто не выдержит первым — команда «Аквилы», члены которой последние 24 часа дышали через респираторы и освещали себе рабочие места фонариками, или парфы, без устали кружившие вокруг планетоида. Уловка с имитацией взрыва действительно была слишком уж классической, описанной во всех учебниках, и парфы имели все основания сомневаться. Однако и Ливия неплохо знала пределы возможностей своих людей. Шесть, а если повезет, то и все восемь часов у наварха еще есть, прежде чем экипаж начнет терять сознание, и поневоле придется запустить реактор. И взлетать навстречу врагу.

— Отчет о ремонте, — доложила Фабриция, лично доставив его на мостик. В этой услужливости крылась банальная усталость и желание хоть ненадолго снять респиратор. Пусть на мостике температура была снижена настолько, чтобы только панели не замерзли, но необходимость голосовых команд заставила наварха расходовать драгоценный кислород. В итоге офицеры всех подразделений так и норовили просочиться поближе к командирскому креслу.

— Хорошо, — кивнула Ливия, бегло просматривая отчет. — Задержись, Фабриция. Хочу посоветоваться.

Пусть до критической черты у наварха оставалось еще пресловутые шесть часов, но необходимости искать другие варианты это не отменяло. И одна, крайне безумная идея, у Ливии уже родилась.

— Что насчет рат-скорости? — спросила она.

— Сверхкороткий рат-переход? — глава инженерной службы потерла заиндевевшую бровь. Фабриция всегда соображала быстро, иначе не доросла бы до своего поста: — Внутри системы?

— Именно, — кивнула Ливия.

— Самоубийство, если позволишь высказать мое мнение, наварх, — отрезала Фабриция. — Я не поручусь даже за минуту стабильной работы двигателей.

— А мне и не нужна минута, — пожала плечами Аквилина. — Мне нужно 20, максимум — 30 секунд, чтобы улизнуть от них на рат-скорости. Так что?

— Я проведу расчеты, — женщина шмыгнула носом. — Но не могу ничего обещать.

— Выполняй, — наварх кивком отослала Фабрицию и повернулась к астрогатору: — Плавтий.

— Наварх! — с тревогой отозвался астрогатор. — Я не смогу проложить курс для рат-перехода внутри системы! Великие боги, я даже блокировку обойти не смогу. Мне очень жаль, наварх, но…

— Я смогу, — хмыкнула Ливия. — И обойти, и проложить. Переведи данные со своего поста на мою консоль и… иди отдыхать, Плавтий. Через три часа мне понадобится твоя свежая голова.

— Наварх…

— Это приказ, астрогатор. Не беспокойся так, — смягчившись, добавила Ливия, — я тоже не хочу выйти из рата внутри какого-нибудь планетоида. Какой-то суп с клецками, а не нормальное пространство! Свободен!

Разогнав всех с мостика, наварх понизила жизнеобеспечение до минимума, и, надевая респиратор, загрузила данные астрогации в «терапевтическую» программу Антония. Никто не запрещает совмещать приятное с полезным. Какая разница, где проводить расчеты, в реальности или в вирт-поле? Хотя разница как раз есть: в вирт-поле делать это можно с гораздо большим комфортом. По крайней мере, там вычислениям не помешает ни защитный костюм, ни респиратор. Только мозг и задача, которую надо решить.

Правда, персонажа придется изменить. Ворона со свитком звездных карт в клюве и секстантом в когтях — это как-то слишком феерично.

***

Смена, непосредственно не занятая ремонтом, и все остальные члены экипажа, временно непричастные к спасению «Аквилы», экономили ресурсы и кислород в жилых отсеках, зависнув в вирт-поле. В том числе Квинт Марций, которому вообще никакого другого дела не нашлось.

На этот раз он не стал задерживаться в доме, а решил сразу поискать птицу в лесу, надеясь, что именно этого поступка и добивается от него душеведческая программа. Казалось бы, ворона как ворона, даже не разговаривает, а без неё всё здесь уже совсем не так идеально, чего-то не хватает.

Дорожка, посыпанная сероватым песком, снова привела Квинта к мостику. Однако совершить вылазку в чащу за рекой Марцию было не суждено. Не в этот раз, по крайней мере. Из-под прикрытия деревьев вышла женщина, подозрительно похожая на Ливию, и направилась к замершему на месте префекту.

Откровенно говоря, в этот момент командир манипулариев изрядно разочаровался в профессионализме Луция Антония. Проклятый мозголом и душевед не придумал ничего лучше, чем предложить подопечному регулярное общение с виртуальной проекций Ливии Терции.

«Наварх „Аквилы“ в терапевтических микродозах для постепенного привыкания? Это что-то новенькое», — решил заинтригованный Квинт Марций.

Столь грубое вмешательство Антония в их с Ливией хрупчайшие отношения, которым от роду не больше двух суток, его крайне возмутило. Неужели куратор и в самом деле так точно рассчитал момент, когда они столкнутся лбами и обнаружат друг в друге что-то неожиданное? Быть этого не может! И, значит, виртуальная проекция — всего лишь урезанная версия Ливии Аквилины в изложении психо-куратора, а вовсе не та отчаянная женщина, что 36 часов назад заключила с мятежным префектом рискованную для жизни и карьеры сделку.

«Маловато будет, Луций Антоний! Маловато мне этой Ливии. У меня уже есть своя собственная».

Но к вирт-проекции тоже нужно обращаться вежливо, посчитал Квинт Марций.

— Salve! — вырвалось у него.

— И тебе не болеть, — Ливия слегка удивилась. Никогда прежде она не встречала виртуального обитателя Дома-в-саду нигде, кроме помещений, и, признаться, полагала, что в его программе просто не предусмотрена возможность прогулок. — Не думала, что ты когда-нибудь покидаешь дом. Как тебя называть, кстати? В прошлые наши встречи ты не представился.

«Ага! Вот и нашлась моя ворона», — догадался он.

— В прошлые разы ты была тоже на редкость неразговорчива. Я — Квинт, а ты?

«Квинт? Да вроде не слишком похож… А! Хитрец-Антоний специально не стал добиваться полного сходства, чтобы бдительность мою усыпить! Этакий облегченный вариант. Интересные дела, но не ко времени».

— Можешь звать меня Терцией, — она выгнула бровь и довольно-таки бесцеремонно оглядела его с ног до головы, а потом еще и за спину попыталась заглянуть. — Квинт, значит… Нет, ну, в принципе, определенное сходство все-таки имеется… Извини, — и примирительно улыбнулась. — Я не слишком вежлива. Кажется, собирается дождь. Ты не против того, чтобы пригласить меня в дом?

«Терция, значит. Понятненько».

— Проходи, конечно. Места не жалко, — сухо молвил Квинт и подумал: «По-моему, Антоний что-то напутал с дозой „Ливии“».

— Я постараюсь тебе не мешать, — миролюбиво уверила его женщина, с трудом удерживаясь от хихиканья. Любезничать с виртуальным вариантом Квинта Марция, особенно после недавних событий, было в высшей степени забавно. — Мне просто требуется место, чтобы кое-что сделать. Место под крышей. Там, в лесу, — она махнула себе за спину, — слишком многое отвлекает от дела.

Пока Квинт любезно открывал дверь перед гостьей, пропуская женщину в свою обитель, престиж психо-куратора камнем падал вниз, к предсказуемости, но только вместо силы гравитации работали заскорузлые стереотипы.

— Располагайся, где и как тебе будет удобнее, Терция. Сделать освещение получше?

Путем несложных тренировок он научился усилием воли добавлять и убавлять свет, подкидывать дрова в очаг и менять температуру воздуха.

— Благодарю. Да, пожалуйста… — рассеянно отозвалась она, оглядываясь. — Помню, где-то здесь была такая удобная скамья… А, вот же она! — и, усевшись, достала из складок туники таблички-церы и стилос. — Ох уж эти подсознательные символы! Ну-ка… — она нахмурилась, неодобрительно глядя на писчие принадлежности, которые под этим взглядом стали покорно превращаться в вирт-планшет и световое перо. — Ну, вот, другое дело!

К слову, в начале терапии у Квинта Марция окружающие предметы тоже так и норовили превратиться в нечто архаично-символическое, гнездящееся где-то в глубинах подсознания. То армейский фонарик, такой удобный для прогулок по ночному саду, вдруг окажется масляным светильником. То вместо тонкой и теплой куртки плечи неожиданно обтянет жуткий плащ из кож каких-то доисторических тварей — вонючий и тяжелый. Правда, раньше Квинт не пытался здесь что-либо записывать. Интересно, а зачем Антоний решил показать Ливию за работой? Уж чего-чего, а этого добра префект навидался за десять лет предостаточно. Он демонстративно пристроился в кресле напротив, с интересом наблюдая за действиями проекции. Не хватало еще, как в реальности, торопиться исчезнуть из поля зрения наварха, как она того всегда хотела. Во-первых, здесь он — Главное Действующее Лицо, а во-вторых… удивительно, как точно настырный мозговед сумел воспроизвести образ Ливии.

Несколькими легкими движениями она развернула проекцию с планшета полукругом вокруг себя и погрузилась в вычисления, не обращая на хозяина виртуального дома никакого внимания. Даже настоящий Квинт Марций, в принципе, не слишком отвлек бы Ливию от звездных карт и формул, что уж говорить о виртуале. Под руку не лезет, и ладно.

С каждой минутой проекция всё явственнее обретала черты наварха: плотно сжатые губы, узкие ноздри, высокие скулы, типичный для Ливиев изящный разрез глаз. И даже световое перо она держала, сложив по-особенному пальцы. Однако Квинт самонадеянно решил, будто это еще одно свидетельство прогресса его потрясающих способностей манипулировать собственным вирт-пространством. И ничего странного тут нет, для того и нужна терапия — чтобы реальный префект научился трансформировать свою неприязнь к настоящей Ливии в нечто более приемлемое и терпимое.

«А что если попробовать превратить её, скажем, в Фелисию?»

Нельзя сказать, чтобы мысль опробовать в вирт-поле свои сексуальные фантазии была нова и оригинальна. В подростковом возрасте Квинт Марций провел в объятиях цифровых красоток немало свободного от занятий и физподготовки времени. Наставники такой метод сублимации поощряли, а заодно контролировали появление психических отклонений. Но с тех пор, точнее с момента, как духовно окрепшим курсантам позволили наконец-то посещать гетер, Аквилин предпочитал секс с настоящими живыми женщинами. Завести любовницу на борту «Аквилы», среди подчиненных, означало подорвать свой авторитет и заодно нарушить четкие предписания должностных инструкций. Поэтому выбор префекта пал на Фелисию, женщину, чья суть — любить других людей такими, какими они есть, во всем многообразии душевных качеств.

Квинт Марций изрядно напряг воображение, пытаясь превратить, для начала, пышную и короткую прическу наварха в белокурые локоны гетеры. Тщетно! Проекция упорно оставалась Ливией Терцией. Сосредоточенной и, надо признать, очень физически привлекательной.

— Вектор… возвышение… — бормотала наварх себе под нос, быстро сортируя данные. — Так, а если взять склонение на…

— Возможно, я могу чем-то помочь? — мурлыкнул Квинт ей на ухо.

Его фактурное упрямство Антониевой модели только раззадорило. В конце концов, виртуальная Ливия тоже очень привлекательна. Так почему бы и нет?

— Что? — она отстранилась и посмотрела на него так, словно с ней вдруг заговорила скамейка. Нехорошее подозрение закралось в мысли Ливии. А что, если Антоний заложил в виртуального «Марция» еще и сексуальные подпрограммы? С него сталось бы! Для снятия стресса, скажем. Или… Чувствуя, что мысли из фривольных становятся кровожадными, наварх нахмурилась, но ответить постаралась помягче: — Нет, это вряд ли.

— Почему? — мягко спросил Квинт.

Желание хотя бы пофлиртовать с виртуальной Ливией стала навязчивым.

— Потому что вряд ли ты обладаешь необходимым запасом знаний в астрогации, чтобы проложить курс рат-перехода внутри звездной системы, — теряя терпение, отрезала Аквилина. — И я попросила бы тебя не мешать.

— Какая ты строгая, Терция, — лукаво улыбнулся мужчина. И… сделал то, что совершить в реальности ему никогда и в голову не приходило. Он шутливо дунул проекции в ухо и легонько ущипнул за округлую ягодицу. Ласково. Как частенько проделывал с Фелисией. Той, между прочим, очень нравилось.

— Да твою ж центурию! — вспылила Ливия и с размаху двинула навязчивому виртуалу кулаком… в общем, куда попала, туда и двинула. Вскочив, она сплюнула и зашипела, подсознательно копируя Фиделиса: — Да что ж это такое! Даже в вирте от него покоя нет! Ну, Антоний, мозговед хренов!.. Программа, пауза! Переместить персонаж «Квинт» из локации «Дом»… подальше! В реку!

— Куда? В реку? Да ты совсем охренела? — взвыл не столько от боли в ухе, сколько от неожиданности и возмущения Квинт.

— Программа, код доступа «Ливилла 1-4-7 Гарпия», — нетерпеливо повторила она, игнорируя звуковые раздражители. — Переместить персонаж!

Но виртуал почему-то остался на месте, да и ругаться тоже, к слову, не перестал. Почти как настоящий.

- Не поняла, — озадачилась Ливия. — Сбой, что ли?

«Ах, так! Ах, ты еще и дерешься? — вскипел префект. — Зачем было прописывать мне здесь стерву?»

— Код «Пилум 11»! — заорал он. — Программная строка. Антоний. Запятая. Я тебе шею сверну. Восклицательный знак. Три восклицательных знака. Теперь Ливия будет везде. Вопросительный знак. И в реале, и тут. Вопросительный знак. Это что прививка живым штаммом. Вопросительный знак. Три вопросительных знака.

— Программа, открыть меню редактора! — прорычала разъяренная наварх, решив разобраться с этими виртуальными глюками раз и навсегда. В конце концов, исправить протоколы поведения интерактивного персонажа не так уж сложно. В том случае, конечно, если это действительно персонаж. Но проверить «Марция» на реальность вполне возможно.

— Ну-ка, ну-ка… Вывести список виртуальных персонажей программы «Терапия-1». То есть как, недоступно? Ах, недоступно! — она свирепо оскалилась и свернула звездную проекцию со своего планшета, заменив ее главным меню программы. — Запаролил, значит. Ну, ничего… и не такое взламывали…

Тем временем, вконец обозленный Квинт Марций материализовал вводную панель и вовсю строчил гневное послание треклятому мозголому и душееду. Смысл меморандума сводился к следующему: он является префектом лучшей в системе Вироза биремы, носящей гордое имя «Аквила», а так же одним из лучших в своем поколении из рода Марциев, а не каким-то подопытным кроликом, которого можно безнаказанно терроризировать психически и эмоционально. У него, Квинта Марция Аквилина, есть человеческое достоинство, которое никто не вправе попирать. Даже ради науки! Всему есть предел.

Взломать пароль Антония смог бы и кадет-первокурсник. Погрузившись в недра программных файлов этой «терапии», Ливия довольно быстро подтвердила свое страшное подозрение. И поневоле усмехнулась, поворачиваясь к своему товарищу по несчастью:

— Ну, Антоний! Так у нас с тобой, получается, терапия-то групповая, да, Квинт Марций?

К счастью, единственный верный вывод из случившегося они с Ливией сделали почти одновременно. Квинт коротко и печально вздохнул, закрывая панель.

— Получается так. Извини, Ливия Терция.

— Мне даже страшно представить, что бы ты проделал с моей несчастной проекцией, если бы она, то есть я, действительно была виртуальной! — хихикнула Ливия. — Экий Антоний затейник. Ничего, я ему воплощу его фантазии, когда вернемся.

— Ливия, — сразу же напрягся Квинт. — Это был всего лишь… э… эксперимент с моей стороны. Это же вирт-поле.

— Ты говоришь — эксперимент, а Антоний скажет — «подсознание», — подмигнула наварх. — Ладно, не бери в голову. Как бы там ни было, а мне и в самом деле надо рассчитать курс. Так что, если не возражаешь, я вернусь к работе.

«Она снова заставила меня чувствовать себя полным идиотом. И еще немного извращенцем», — мысленно простонал Квинт. Единственным достойным выходом могла стать посильная помощь. Сбежать сейчас означало признать себя… бесполезным похотливым животным, способным только разрушать и щипаться.

— А можно узнать, что именно ты хочешь рассчитать и зачем? Вдруг я чем-то смогу быть полезен? — спросил он осторожно.

— Ну… — в сомнениях протянула Ливия. — Хорошо. У меня есть идея, как нам выбраться из этой задницы. Если я смогу проложить курс для сверхкороткого рат-перехода, мы сможем улизнуть. Но, во-первых, летать внутри системы в рате запрещено, а во-вторых, мы вполне можем на выходе оказаться внутри планеты. А в-третьих, даже если я смогу рассчитать курс, нам все равно нужно будет не только взлететь, но и выйти на позицию. А там нас поджидают парфы. Ну, вот как-то так, — она почесала бровь и нахмурилась. — Честно говоря, вариантов маловато.

Квинт призадумался.

— Я полагаю, что именно так — сверхкоротким рат-переходом — к нам занесло парфов. И если у них получилось, то и у тебя всё получится. Когда ты рассчитаешь рат-вектор, то я смогу построить вариантную модель предстоящего боя. С нашими ограниченными ресурсами лучше заранее продумать стратегию, — очень серьезно заявил Квинт.

Ему отчаянно хотелось быть полезным. «Аквиле», разумеется.

***

Так и не увидела Кассия данайскую станцию, как, впрочем, и Гай Ацилий. А ведь рассчитывала попутешествовать экзотическим способом и очень надеялась хоть одним глазком полюбоваться на изнеженных данайцев — главных потребителей предметов роскоши. Но то ли пилот «Циркона» решил не выпускать из поля зрения новоиспеченных и ненадежных лигариев, то ли побоялся, что те больше не дадутся в руки техников. Потому что в инструкции, которую Кассия помнила наизусть, говорилось о специальной релакс-паузе, которую делают прежде, чем челнок отправится обратно.

Одним словом, лигарии пришли в себя лишь на Цикуте. Откровенно говоря, по достоинству сравнить это можно только с воскрешением из мертвых, уже довольно давно мертвых, если точнее.

Техники, все те же рыжая и темнокожая, потратили немало усилий и медикаментов, прежде чем сознание, а вместе с ним и вся гамма отвратительных ощущений, вернулись к лигариям.

— У-ууууй… — скулила Кассия, кое-как разминая окаменевшие мышцы шеи.

Ацилий, как и положено патрицию, терпел боль молча. Но это уже после того, как им вкатили двойную дозу спазмолитиков, анальгетиков и стимуляторов. А до благословенного мига, когда подействовали лекарства, оба корчились и орали во весь голос.

— Ты видишь, хрень какая, — тихо шепнула рыжая своей напарнице. — Зачем только Марк Марций подался на уговоры…

Слух у Кассии обострился до предела. Казалось, она слышит, как техник облизывает пересохшие губы, а не только её слова.

— Хм, там еще те уговоры были. Надавили так, что мало не показалось.

— Да они спекутся прямо в червоточине. Ты ж видела, еще немного — и лигарию пришлось бы реанимировать.

— У него тоже показатели не ахти, — вздохнула темнокожая.

Техники намеренно шли на три шага позади, видно, хотели посплетничать вволю по дороге в коннекторский штаб, куда направлялись вместе с подопечными, так удачно накачанными стимуляторами до самых бровей.

Впрочем, у лигариев тоже имелась важная тема для разговора без свидетелей.

Ацилий, улучив момент, шепнул Кассии:

- А он, однако, оптимист, этот Марций.

— Почему это оптимист?

— Он говорил о годе. Думаешь, мы протянем год?

Он невесело усмехнулся. Сожаления о так и не совершенном самоубийстве Гая больше не беспокоили. Зачем прилагать лишние усилия, когда отбытие в загробный мир и так уже маячит во вполне обозримом будущем? Оглянувшись, чтобы убедиться, что техники не смогут их подслушать, патриций предложил:

- Если хочешь, отдай мне свою вирт-карту.

Мысль о том, что у неё могут отобрать Зимний Мир и Руфуса, напугала Кассию по-настоящему. А еще три декады назад одно лишь такое предположение показалось бы девушке крамолой. Ведь даже в тюрьме никто не лишал преступницу права пользоваться единственной собственностью. Иногда, не каждый день, и строго по расписанию, но Кассия могла отвлечься в своем личном виртуальном мире.

Тем более теперь, когда и в собственных мыслях не уединишься…

— Ты считаешь… — девушка едва не задохнулась от ужаса.

«Нет, нет, нет! Только не Руфус!»

Ацилий пожал плечами и поморщился. Виртуальных игрушек бывшей манипуларии ему ничуть не было жалко. У представителя славного рода Курионов с жалостью вообще наблюдались проблемы. Как-то не принято было испытывать подобные чувства не только по отношению к вирт-персонажам, но и ко вполне реальным людям. Однако крохотный мирок, созданный фантазией Кассии, до сих пор оставался единственным, что принадлежало девушке в этой жизни, и лишать ее этой последней отдушины было жестокостью. Но отнюдь не бессмысленной. Незабываемые ощущения после перелета полностью подтвердили всё то, что Ацилий когда-либо слышал о лигариях и специфике их работы. Их постараются лишить всего, что хоть как-то связывает осужденную парочку с индивидуальностью. Отсюда и ограничения. Прежде чем погибнуть, лигарии утратят свои личности. При таком раскладе смешная вирт-игрушка Кассии приобретала поистине судьбоносное значение.

— Подозреваю, что твою карту конфискуют. Заметила, что в нашей камере нет выхода в общее вирт-поле? Мне оно, в общем-то, не нужно. Среди патрициев не принято увлекаться виртуальностью… И меня вряд ли станут обыскивать. Так что… — он не стал развивать тему, жестом показав ей, что их могут подслушивать.

У Кассии язык присох к нёбу. Она быстренько сунула в ладонь напарника свое сокровище и взмолилась шепотом:

— Только не потеряй, пожалуйста.

— Не беспокойся, — Ацилий попытался улыбнуться, но попытка провалилась. Гримаса, перекосившая породистое лицо патриция, улыбкой считаться никак не могла.

И ведь словно в воду глядел. Первое, что потребовал Марк Марций от лигариев, это сдать личные средства развлечения.

— У меня ничего нет, — честно сказала Кассия и разочарованно заскулила. — А можно пользоваться станционным вирт-полем?

Её разочарование, к слову, было натуральным. Явная ложь тоже очень удачно, с помощью Ацилия, замаскировалась под конкретную правду. В самом деле, сейчас у Кассии не было карты. Манипулариям ведь несвойственно врать непосредственному начальству, такое у нихврожденное качество. Которое, как только что убедилась лигария, вполне можно обойти.

- К моему сожалению, Кассия, я не могу тебе этого позволить, — грустно, но категорично отозвался Марк Марций. — Видишь ли, погружение в виртуальное пространство перегружает твои… твой мозг. Он должен отдыхать, ведь твои… твой мозг крайне важен для работы.

Куратор повернулся к Ацилию.

— А у тебя имеется личное устройство доступа в вирт-поле, Гай Ацилий?

— Нет, — покачал головой тот. — Я никогда не был любителем бегства от реальности, какой бы она ни была. Тем паче, в виртуальные фантазии, — и привычно выдвинул челюсть.

— Однако у тебя, кажется, есть… книги? — не отставал Марций. — Бумажные книги. Это так?

«Ага, значит, всё верно. И книги тоже», — Ацилий бы порадовался подтверждению своей догадки, если бы ему не было так больно. Расставаться с книгами… это практически то же самое, что для Кассии — потеря ее виртуального леса. Или лиса. Или кто у нее там бегает? С той лишь разницей, что два увесистых старинных томика, в отличие от крохотной вирт-карты, не припрячешь на запястье под браслет пропуска.

- Абсолютно верно, книги имеются. Я обязан их сдать?

— Боюсь, что да. Видишь ли, твой нынешний статус не подразумевает прав на владение подобной собственностью и… — Марций замялся. Видимо, напоминать в очередной раз бывшему патрицию о том, что тот теперь — бесправное имущество, центуриону не слишком нравилось. Но порядок есть порядок.

«Вот незадача! — неожиданно расстроилась Кассия. — Даже в руках подержать не успела. Вот! Вот она, истина — не откладывай на потом то, что можно сделать прямо сейчас». А еще ей стало бесконечно обидно за напарника. Ну какой от книги вред? Издеваются они, что ли?

- Я понял, — вежливо кивнул Ацилий. — Безусловно, станционным вигилам не составит труда найти обе книги в нашей каме… в нашем жилище.

— Рад, что ты верно все понимаешь, Гай Ацилий, — с искренним облегчением выдохнул центурион. Одни боги ведают, чего ожидал Марций от опального патриция. Сопротивления, вероятно. Может, даже попытки бунта. Но Курион не доставил куратору такого удовольствия. Самочувствие не то, чтобы сопротивляться, да и смысла нет.

— Следующий полет состоится через три дня. Пока вы можете отдыхать.

- Нам дозволено иметь близкие отношения друг с другом? — внезапно поинтересовался Ацилий. — Или это тоже нежелательно?

— А… — центурион на мгновение впал в ступор. Вероятно, интимные отношения — это последнее, чем должны были интересоваться лигарии после полета. — А… насколько близкие?

— Секс, — невозмутимо уточнил патриций, произведя бесшумный, но от того не менее выразительный взрыв эмоций в коннекторском штабе. Техники и медики, и даже вигилы у двери переглянулись и стали рассматривать Ацилия с нездоровым любопытством, а рыженькая техник с «Циркона» нерешительно хихикнула. «Силен мужик!» — долетел до ушей Куриона потрясенный шепоток.

Кассия немедленно уставилась на Ацилия с нескрываемым интересом. Разумеется, в своей привлекательности для других манипулариев или флотских она нисколько не сомневалась, и допускала, что, возможно, и патрицию её внешность с характером придутся по душе. Поцеловал же тогда, на миопароне, значит, ему было, как минимум, не противно. И всё же как-то слишком резко Гай Ацилий возжелал крепкого тела бывшей манипуларии.

— Друг с другом? — переспросил Марций, отмирая и потирая шею. — А, ну если друг с другом, тогда, конечно же… В нерабочее время.

— Великолепно, — кивнул Курион. — Если позволишь, Марк Марций, теперь мы хотели бы удалиться.

И потянул девушку за собой.

Им вслед прозвучало несколько вздохов и один присвист, но Ацилий на это, естественно, и ухом не повел.

Кассия деловито шмыгнула носом и устремилась вслед за напарником.

— Слушь, — она легонечко дернула Гая за рукав туники. — А ты что, прям сейчас хочешь сексом заняться? Давай завтра, а? Сейчас бы мне в душ и полежать. Давай завтра?

Патриций криво усмехнулся.

— Твой энтузиазм весьма обнадеживает, моя дорогая. Нет, не прямо сейчас. Просто у меня возникла некая теория… пока еще не оформившаяся… и я решил заранее прощупать почву, так сказать. Определить границы нам дозволенного. Уверяю тебя, твоей чести с моей стороны ничто не угрожает, — он изобразил что-то вроде чопорного кивка и внезапно предложил. — Как насчет прогулки в дендрарий? Разумеется, после того, как мы примем душ и переоденемся.

Купание и смена одежды требовалась обоим лигариям безотлагательно. Ибо ароматы, долетавшие до чувствительного носа Ацилия, приятными называться никак не могли. Воняли оба, причем практически одинаково и, несомненно, плебейски. Какой уж тут секс, тут разговаривать-то неприятно!

«И зубы не мешало бы почистить», — подумал он, но манипуларии об этом не сказал, чтобы не озадачивать девушку еще больше.

Кассия неожиданно смутилась собственной наглости и сразу согласилась идти смотреть сраные деревья. За манипулариями тянулась нехорошая «слава» грубоватых и самоуверенных ребят, не знающих отказа. Особенно за женщинами, падкими до плотских удовольствий. Поэтому больше всего лигарии хотелось объясниться с патрицием, чтобы тот не испугался ненароком:

— Ты не думай… Я не настаиваю. Но ты ведь мой напарник, мы — команда, так что у тебя всегда приоритет в этом деле. Так что… Ну, короче, мы всегда можем договориться. Я тебя, как те Аквилины, заламывать в темном углу не буду, обещаю.

— Вечные боги… — пробормотал Ацилий, утирая испарину. Не то, чтобы он всерьез опасался за свою… э… сексуальную неприкосновенность, однако практичный подход репликаторных девиц к интимной сфере все еще слегка обескураживал живорожденного патриция. Впрочем, напарница, как ни крути, а была весьма недурна собой на вкус Куриона, всегда предпочитавшего смуглых брюнеток белокожим блондинкам, так что ее уверения насчет приоритета, возможно, и пришлись бы кстати… Если бы еще всё так не болело!

— Благодарю тебя за такую… э… благосклонность, Кассия. Мне это весьма льстит, поверь. Но пока я подумывал использовать секс как предлог. Чтобы избавиться от наблюдения, понимаешь? Тебе же захочется посетить твой… э… виртуальный мир. А наша комната прослушивается и просматривается, и, я уверен, будет регулярно обыскиваться. Поэтому, во-первых, я бы советовал тебе припрятать вирт-карту где-то вне стен нашей камеры, а во-вторых… Марций не похож на извращенца, вряд ли ему захочется подглядывать. А если и захочется, то вскоре надоест. Если мы приучим соглядатаев, что каждый день, скажем, в 20–00, мы занимаемся сексом на протяжении… м-м… полутора-двух часов, они будут снимать наблюдение на это время. И ты сможешь входить в свое вирт-поле. Понятно?

Кассия запнулась, остановилась и аж рот раскрыла от восхищения.

— Гай… Можно же я тебя буду по имени называть? Гай, ты… ты такой умный. Ты — настоящий стратег!

Она, наконец, поняла, зачем патриции-то нужны. Чтобы мыслить нешаблонно, вот зачем!

И на радостях чмокнула его в щеку, защебетав умиленное:

— Если я не буду хоть иногда заходить к Руфусу, он же помрет, понимаешь? Он такой красивый, такой… — и подумав, добавила совершенно серьезно: — Гай, это так великодушно с твоей стороны. Честно. Я… я всё что угодно для тебя сделаю. Ты на меня рассчитывай, я могу и убить, если надо.

— Зато тактик из меня никудышный, — вздохнул Ацилий. — Был бы умный, не оказался бы здесь… Но спасибо. И — да, конечно, ты можешь называть меня по имени. Давай потом поговорим. Когда найдем спокойное место, хорошо?

Разумеется, когда они добрались до своей комнаты, то сразу обнаружили, что обыск все-таки был. Книги Ацилия исчезли, и все невеликие пожитки лигариев были переложены. Очень, к слову, аккуратно.

— Что и требовалось доказать, — молвил Курион и вздохнул. — Надеюсь, книги попадут в хорошие руки. Не хотелось бы, чтобы их утилизировали. Все-таки этим изданиям триста лет…

— Жалко, — согласилась Кассия. — Красивые вещи. И пахли так странно и приятно. Эх… Давай в душ, что ли?

Переживаниями горю все равно не поможешь, а от любого человека, пролежавшего без движения почти сутки реального времени, нестерпимо смердит. И вот с этим можно и нужно что-то делать.

Девушка включила воду, подставив поочередно голову, грудь, спину и ягодицы под тугие струи. Действие лекарств заканчивалось, а Внутренний Ацилий возвращался — усиливалось мерзкое чувство постороннего присутствия.

«А ведь настоящий Гай не виноват, ему ведь тоже погано», — подумалось Кассии, пока она медленно и со вкусом растирала ароматное мыло по коже.

— Гай, а ты говорил, что память у тебя хорошая и стихи помнишь до последнего слова? — неожиданно спросила она.

— Так и есть, — Ацилий тоже встал в кабинку, повернулся спиной и включил констрастный режим. — Помню. Ты извинишь меня, если я сейчас не стану ничего читать? — и пояснил на всякий случай. — Я так пытаюсь шутить, Кассия.

Девушка, украдкой полюбовавшись на мускулистый зад и стройные ноги напарника, неуверенно хихикнула.

— Я понимаю шутки, вообще-то. Но потом как-нибудь почитаешь? Когда настроение будет подходящее?

— Есть у меня подозрение, что как раз стихи и могут помочь… удержаться на краю, — заметил он. — Но это только подозрение. Нам надо поговорить, Кассия. Но не здесь. Вдруг и сейчас за нами наблюдают?

— Я сейчас! — встрепенулась Кассия. — Я быстренько.

Но сначала девушка все же взбодрила себя холодным душем. Тело настоятельно требовало отдыха, но разговор с Ацилием был важнее.

Дендрарии на всех станциях были в обязательном порядке. И даже на самой маленькой всегда находилось место для горшка с азалией. Такова уж человеческая природа — любой ценой хочется иметь рядом что-то живое и зеленое. Атавизм! Кассия, положим, от листочков-цветочков не фанатела, как многие её товарки по «Фортуне», но отдавала должное Цикутинам, собравшим роскошную коллекцию растений почти со всех республиканских колоний. Сразу видно, дендрарий здесь доверили настоящему энтузиасту садоводства и не прогадали.

Даже заморенным до полусмерти лигариям пришлись по душе яркие краски клумб вдоль выложенных камнем дорожек и шелест зеленой листвы на ухоженных деревьях. Кассия пришла в восторг от композиции из причудливо подстриженных кустов.

— Смотри-смотри! Они похожи на пушистые камни. Как красиво. О! И лужайка рядом.

Они с Ацилием прилегли на жесткой и немнущейся травке как можно дальше от тропинки, на крошечной возвышенности, дающей лучший обзор.

— Хорошие кусты, густые, — одобрительно кивнул патриций в сторону почти идеальной живой изгороди из ирги и жимолости. — И во-о-он тот аррианский можжевельник в виде двух шаров тоже неплох. Присмотри под ним местечко, чтобы спрятать карту.

Кассия, как бы невинно прогуливаясь, подкралась ближе к обкромсанному до неузнаваемости кустику и быстренько прикопала свое бережно уложенное в пустой контейнер из-под десерта сокровище.

Чувствовала себя лигария при этом так погано, что словами не передать, будто хоронила Руфуса заживо.

— Не переживай, — заметив ее горестные гримаски, попытался ободрить девушку Ацилий. Видят боги, они оба нуждались в ободрении, но Кассия — больше. Рядовой манипуларии не так часто приходилось сталкиваться с откровенной несправедливостью и жестокостью власть имущих. Ее крохотный мирок, включающий в себя экипаж корабля и пару-тройку станций, был прост, понятен и логичен. Откуда взяться привычке ожидать худшего и сносить удары судьбы? — Зато его теперь никто не сотрет, твоего лиса. Лучше, чем ничего, верно ведь?

— Верно, — уныло кивнула девушка, укладываясь на живот рядом с напарником. — Я одного в толк не возьму — почему они так с нами поступают? Ведь мы же и так наказаны, и вовсе не на курорте, нам больно, всё время больно, а они последнее отбирают? Тебе даже в тюрьме разрешали книги читать. А сейчас-то чего?

- У меня есть только предположения, — Курион полулежал на спине, опираясь о выставленные локти и запрокинув голову. Здесь не было солнца, конечно, но его неплохо заменяла система освещения, приближенная к естественной. Даже имитация тепла солнечных лучей нежарким летним вечером оказалась на диво удачной. Почти настоящее солнце. Если закрыть глаза и запрокинуть голову, можно на миг представить, что всё случившееся было просто дурным сном, и он снова дома, на Колонии Тиррене, вышел прогуляться среди окружающих виллу холмов и прилег на траву… Заметив, что сознание начинает опасно туманиться, Ацилий открыл глаза и продолжил:

- Я никогда особенно не интересовался спецификой коннекторской службы, как ты понимаешь… Но кое-что все-таки знаю. Проблема в индивидуальности, твоей и моей. Мы — не просто взрослые, мы отдельные личности. Твой виртуальный мир, мои книги — это все проявление личных особенностей и предпочтений. Отражение нашей уникальной сути. Настоящие лигарии составляют единое целое, и это не пустые слова. Два тела, одно сознание. Постоянно. Поэтому нас будут стараться лишить индивидуальности. Ну, вот как-то так…

— Но ведь они же знают, что не получится ничего! — поморщилась от ноющей боли в ногах Кассия. — В смысле, мы просто помрем и всё. Зачем же тогда лишать индивидуальности, если мы тут и года не протянем?

Девушка пыталась потихоньку размять икроножные мышцы, которые без массажа то и дело сводило судорогой.

— Ну, не факт, на самом деле. Я тут подумал… Физически мы, может быть, и не умрем так сразу. А вот психически — вполне, и довольно скоро. Сознание не сотрешь так же запросто, как программу, это процесс долгий и мучительный. Мой психо-блок, естественно, отключится в том случае, если погибнет личность. И тогда тело сможет прослужить еще какое-то время. Или им просто нравится нас пытать, — он пожал плечами. — Месть — вполне весомый мотив. А оптиматам есть, за что меня ненавидеть.

Лигария как раз сменила позу, пытаясь найти такое положение тела, чтобы оно хоть чуть-чуть отдохнуло и расслабилось. Безуспешно.

— О! Расскажи мне про этих своих оптиматов! — воскликнула Кассия и тут же голову в плечи втянула.

Огляделась в поисках возможных зрителей, но никому не было дела до валяющейся на травке парочки.

— Я-то никогда, сам понимаешь, политикой не увлекалась, — смущенно пояснила девушка. — Как-то некогда было и вообще… Только ты по-простому, хорошо?

— Хорошо, — Ацилий не стал демонстрировать снобизм и кивнул. — Несмотря на то, что у тебя были гражданские права, и ты наверняка голосовала на выборах, политически ты абсолютно невинна, как и положено рядовой легионарии.

Ничего удивительного, что девушка не разбиралась в политике. Плебеям из подобных фамилий и не полагалось в ней разбираться. Другое дело — Марции, Ливии, Фабриции… Они составляли сословие «всадников» — не живорожденные аристократы, конечно, но все-таки и не такие мелкие винтики, как Кассия. Наварх «Аквилы», к примеру, прекрасно понимала, в чем разница между оптиматами и популярами, но напрямую на политику Республики влиять не могла. Хотя, вполне возможно, и хотела. А вот хмурый префект Квинт с той же «Аквилы» производил впечатление человека политически индифферентного. Что же до Кассии, то ни у нее, ни у ей подобных никогда не будет ни единого шанса как-то воздействовать на принятие решений. Их дело — исполнять приказы и, в идеале, вообще не думать о причинах и следствиях.

Но Ацилий Курион никогда не считал такое положение вещей правильным. А потому попытался честно и доступно разъяснить всё напарнице.

— В Сенате существует две политические партии — оптиматы и популяры. Я был голосом и фактическим лидером популяров. Нашей… моей целью являлось… дать гражданам больше свободы выбора. Пространства для маневра.

Девушка слушала очень внимательно, но меж темных бровей ее пролегла морщинка, яснее ясного показавшая патрицию, что информация усвоится лучше, если ее подкрепить конкретными примерами.

— Вот, к примеру, ты — Кассия. Это значит, что максимум, чего ты могла бы достичь за время службы — это чин десятника. Я хотел, чтобы какая-нибудь Кассия или Бруттия могла сама выбирать уже в сознательном возрасте, быть ли ей манипуларией или сварщицей, или же заняться садоводством, ежели в ней вдруг проснется к этому талант. Право выбора. Наше общество устроено очень рационально и очень жестко. Мы… я хотел сделать его более гибким. Оптиматы же стоят за сохранение существующего порядка и, в отдельных случаях, его ужесточение. Например, если вдруг тебе взбрело бы в голову податься в инженеры, тебя бы отправили на психо-коррекцию, и в случае неудачи, ликвидировали. Понимаешь?

Мысль о том, что в тебе может внезапно проснуться желание заниматься чем-то еще вне рамок врожденной специализации, Кассию изрядно смутила. Крамольная мысль, которую наставники с раннего детства тщательно выпалывали из сознания плебеев. Сомнений быть не могло, раз Кассии — отличные солдаты и талантливые ремонтники, то зачем же им делать что-то кое-как, если получаешь настоящее удовольствие от собственного профессионализма. А оказывается-то, эта тысячелетняя истина — не бесспорна! А на самом верху, как выясняется, до сих пор идет ожесточенный спор. Настолько жесткий, что некоторые, проигравшие в оном, заканчивают очень и очень плохо. Открытие, по правде говоря, воистину изумительное, сбивающее с толку и толкающее на неожиданные для Кассии выводы.

— Мне в голову тут пришло…. А ведь, если бы мой НЭП выявили с самого начала, то у меня была бы совершенно иная жизнь, верно? — растерянно прошептала девушка. — Я с самого рождения готовилась бы в лигарии, мне бы подобрали пару. И тогда ничего не было бы — ни «Фортуны», ни Публия, ни Папии, ни тебя, ни Руфуса.

Она резко затрясла головой, чтобы таким образом вернуть растревоженные мысли на место:

— Мне ведь очень нравилось быть манипуларией, и я обожала свою цивильную специальность, и даже не думала никогда…

— Хочешь знать, за что тебя на самом деле осудили? — внезапно спросил Ацилий.

— Но я и так… вроде… Хочу, конечно!

— В тебе проявился дефект. Ты присвоила себе право определять, что справедливо, а что нет. Эти твои триста парфов. Дело не в том, что они гражданские, и даже не в том, что ты действовала без приказа. Ты приняла решение сама, а это и есть преступление, — объяснил он и добавил: — Наше общество очень мудро устроено. Оно неплохое на самом-то деле. Гораздо лучше и справедливей чем, к примеру, парфийское или даже данайское. Но оно беспощадно к тем, кто выбивается из системы. К дефектным. Что мы сейчас и испытываем на собственной шкуре. Я хотел это изменить и видишь, где я оказался.

Кассия бросила на Ацилия недоверчивый взгляд. А потом стала внимательно разглядывать собственные руки, так, будто видела их впервые:

— Я же почти всю жизнь была… ну можно сказать, что и счастлива. Как все мы. Я занималась тем, что мне нравилось, сражалась плечом к плечу с отличными парнями и девчонками. Понимаешь, я почти идеальна, — девушка самоуверенно улыбнулась, сверкнув белоснежными ровными зубами, и продолжила: — Я никогда не заболею раком, а в невесомости из моих костей не вымоется кальций. Я могу без ущерба для здоровья воздерживаться от сна до пяти суток, могу частично регулировать обмен веществ. Мы — Кассии, все такие, у нас не может быть никаких дефектов.

Она задумчиво провела руками по своим волосам, затем по плечам и ниже, очертив линии груди, талии и бедер, словно предлагая оценить все свои физические достоинства.

— Но ведь… Ведь, с другой стороны, мы действительно очень разные Кассии. Живые люди, каждый со своими желаниями, со своими мыслями. Даже внешне не всегда похожие друг на друга. А вдруг мне бы захотелось… не знаю… лисиц разводить? Что тогда? А вдруг лисицы никому, кроме меня, не нужны? Ах, Гай Ацилий, ты хотел для всех нас странного.

— Угу, — вздохнул он, перетирая в пальцах травинку. — Именно. И до сих пор хочу.

Сказал — и вдруг окончательно понял, что это чистая правда. То, что прежде было красивым порывом, прекраснодушным жестом, теоретическим изысканием, теперь, после столкновения с реальностью, не умерло. Напротив, идеи обрели основу, резкость, ту остроту, что дает надежду победить. Как мог он быть прежде уверен, что тот народ, который он желал осчастливить, и в самом деле желает подобного счастья? Право выбора — не только привилегия, но и ответственность. Но теперь, глядя на Кассию, Гай Ацилий впервые в жизни не сомневался. Ей по плечу бремя самостоятельных решений, и она такая не одна. Как же смеет он, урожденный патриций, ее подвести? Их всех, тех, кто верит ему, и тех, кто о нем и не слышал.

Голова внезапно перестала болеть, а может, это он забыл о боли и унижении. Последний из Курионов подобрался и прищурился так, словно вокруг не травка зеленела, а выросли белоснежные колонны здания Сената.

— Я малодушно поддался отчаянию и желал быстрой смерти, — медленно проговорил он. — Я был неправ. У меня все еще остались сторонники. Та же наварх Аквилина, к примеру. И Випсаний Бибул, здешний претор. И другие. Они есть. Я не могу их подвести. Во вселенной еще много мест, куда можно отступить, чтобы собраться с силами. Поэтому… — голос Ацилия окреп, он уже не задумывался о том, что такие вещи следует говорить вполголоса: — Мы будем держаться как можно дольше, Кассия, и искать выход. Ты со мной? — и требовательно дернул подбородком.

Кассия лукаво ухмыльнулась в ответ на столь решительное заявление.

- Я же из рода Кассиев, забыл? Мы за… напарника горой стоим.

И крепко ухватилась ладонью за запястье Гая, подтверждая свои слова.

— О! Мы теперь вдвоем, как настоящий десяток. Ты — десятник, а я твой — рядовой, — она великодушно присвоила патрицию необходимый для командования чин и сразу же почувствовала облегчение.

Как же все-таки упрощает жизнь четкое понимание своего места в иерархии, а если по-простому, то — знание, кто будет сверху.

— Я — лидер, а ты — моя соратница, — аккуратно поправил ее Ацилий, остывая от всплеска возбуждения. — Но у тебя всегда будет право совещательного голоса. Это — один из главных принципов моей политической программы… О! Не бери в голову, Кассия. Со временем ты поймешь и привыкнешь. Итак… — он потянулся и тряхнул головой. — Первое, что мы сделаем — это опробуем все варианты облегчения нашего положения. Злость не помогает, упражнения тоже. Предложения?

Спросить, что такое право совещательного голоса, Кассия постеснялась. Поэтому переключилась на другую, более животрепещущую тему:

— М-да, положение. Вирт-поле нам заказано, наркотики не достать. С нами просто никто связываться не захочет, — мрачно резюмировала девушка, растирая ломящие от боли виски. — Остается — секс.

— Логично, — легко согласился Курион. В мысли о возможной близости с плебейкой он уже не видел ничего низкого или крамольного. В конце концов, тогда, на миопароне, она даже показалась ему самой привлекательной женщиной во вселенной. Накануне неминуемой смерти — неудивительно. Но и теперь, при более пристальном рассмотрении, в Кассии не нашлось бы изъянов… во всяком случае, таких, что делали бы секс невозможным. Рослая, крепкая, без единой лишней жиринки или складочки — воплощенная сила и цветущее здоровье. На привередливый вкус изысканных коллег Ацилия по сословию бывшая манипулария показалась бы излишне мускулистой и грубой, но Курион не имел ничего против этаких звездных волчиц. И улыбка у нее обаятельная, и шрамы с татуировками отнюдь не портят, а напротив, придают шарма.

Увы, прямо сейчас Гай Ацилий не чувствовал себя способным на более-менее продолжительные и качественные активные действия. А позориться перед напарницей не хотелось.

- Секс будет неплохим отвлекающим маневром, как я уже говорил. Но для начала я бы предложил стихи. Ты будешь смеяться, но они действительно помогают отвлечься от раздражающих факторов. Кроме того, для секса мы пока что не в форме. Надо хоть немного прийти в себя после этого полета.

Надо сказать, что стихи заинтересовали Кассию гораздо сильнее. Чего такого она не знает о сексе? Да всё она знает. А вот стихи!

— Давай ты мне стихи, а я тебе… — незадачливая лигария не сразу догадалась, что бы такого равноценного и существенного предложить в обмен на чудо словесных плетений. — О! А я тебе — массаж? Шею разомну, хочешь? Я умею.

— Только для этого придется вернуться в камеру, — Ацилий встал и учтиво предложил ей руку. — Может статься, что нашим соглядатаям придется не по вкусу античная поэзия!

Глава 10

Большую часть своей жизни любой наварх проводит в командирском кресле на мостике корабля. Собственно, навархи для того и предназначены. Личные каюты и увольнения — это поблажки, так сказать, на человечность. Пьянящее ощущение собственной значимости и безграничной власти над кораблем и экипажем длится обычно не слишком долго. Первые пару лет самостоятельного командования — максимум. К третьему же году даже самые самоуверенные окончательно осознают, что по-настоящему важен для командования отнюдь не экипаж во главе со старшими офицерами, а сам корабль. И если бы у отцов-сенаторов была такая возможность, наварха присоединили бы к креслу навечно, обеспечивая питание внутривенно. Недаром же по флоту уже не один десяток лет ходит байка о легендарном парализованном пилоте, который летал гораздо лучше всех здоровых.

Но как бы там ни было, а одними только приказами общение с экипажем и кораблем ограничивать нельзя. И в жизни каждого наварха наступают моменты, когда необходимо не только лично облазить каждый отсек, проверить каждую схему и цепь, и сунуть нос в каждую систему, но еще и практически с каждым подчиненным поговорить. Желательно — по душам.

Задушевное общение для Ливии Терции всегда было самой большой проблемой. Не тот у Ливиев фамильный характер, чтобы откровенничать самим и выслушивать откровения. Да и не одни они такие. Все командиры кораблей — одиночки, которым по-настоящему комфортно лишь наедине с собой. Ливия прекрасно знала, что у каждого из ее офицеров есть свой круг общения. Префект, к примеру, любитель посетить легионерский командирский клуб, Плавтий исправно посещает таверну астрогаторов, а инженеры вообще не представляют себе досуга без шумной компании братьев по отвертке. Причем под отверткой подразумевается отнюдь не ручной инструмент, а весьма специфический напиток, который получают, вероятно, из отработанного топлива. Марк Фабриций как-то пытался приобщить любовницу к этому пойлу, но в геноме Ливии такая устойчивость к отравляющим веществам оказалась не прописана. От 150 миллилитров ядовито-зеленого зелья, дымящегося в какой-то мензурке, наварх чуть не повстречалась с ларами до срока. А весь инженерный отдел хлещет эту дрянь кружками, и ничего.

У командиров кораблей, приписанных к Цикуте Вирозе, свое заведение тоже имелось. Однако даже там, среди своих, навархи предпочитали сидеть каждый в своем углу, тихонько потягивая слабоалкогольные напитки и погрузившись в чтение. Наибольшая близость, которую позволяли себе пилоты, это партия в шахматы или аналогичную игру. Никаких костей, карт и командного спорта. Вечное одиночество, лелеемое бережнее, чем воспоминание о первом полете.

Впрочем, эмоциональные связи все-таки возникали. Во-первых, члены одной фамилии, особенно одного поколения, традиционно поддерживали отношения на уровне весточек друг другу и поздравительных сообщений к значительным событиям. Все-таки родня. Во-вторых, в обязанности каждого опытного командира корабля входила дрессировка будущей смены. Ливию год назад одарили юным Марком Флавием, который при должном усердии из контубернала-порученца через пару лет должен был дорасти до наварх-стажера. Наставнице поневоле приходилось много общаться с «учеником». Деваться-то все равно некуда.

А еще у нее был Фиделис — самое близкое существо после «Аквилы». Достоинства сцинка были неисчислимы, а самое главное — он никогда не спорил с хозяйкой и покорно сносил все проявления ее непростых эмоций.

Теперь же, по всей видимости, в ближнем круге общения наварха «Аквилы» завелся еще один персонаж. Ливия пока не определилась, какое место в иерархии займет префект Марций, но… Фиделису он определенно не конкурент.

Наварх размышляла обо всем этом, совершая последний обход биремы перед взлетом. Приятно все-таки ходить по коридорам, в которых ничего не искрит, не шипит и не вытекает, булькая и прожигая обшивку. Хотя этот ремонт был того типа, который Фабриция Секстия, шеф инженерного, именовала «подзамазать морщинки». Сплошная косметика. Хотя выглядит, безусловно, неплохо.

— Скажи, что ты меня порадуешь, Секстия, — попросила Ливия, заныривая в инженерный.

Фабриция, колдовавшая над вскрытой консолью, помотала головой, повязанной неуставной банданой.

— И рада бы, наварх, но радости тут мало, — буркнула она, избавившись от зажатого в зубах фонарика.

— Как реактор? — наварх огляделась. — Выглядит вроде бы неплохо.

— Реактор — это единственное, с чем у нас сейчас не будет проблем, — мрачно предрекла Фабриция. — Я перенаправила топливные системы в обход поврежденных блоков, заменила то, что можно было заменить, но…

— У меня есть двигатели?

— Двигатели есть, — инженер кивнула. — И даже ускорители есть. Но только до тех пор, пока нас не зацепят. Первое попадание разнесет весь этот конструктор к воронам.

— Значит, придется увернуться. А нейро-сеть?

— Нет.

— Что — нет? Подробней.

— Нет, значит, нет. Стабилизировать сеть полностью здесь и сейчас невозможно. Я смогу настроить интерфейс так, чтобы ты получала всю информацию, но лететь придется вручную. Да, и стрелять, кстати, тоже.

— Префекта это вряд ли обрадует, — хмыкнула наварх. — Ну да ничего. Справится.

— Я могу говорить свободно, наварх?

— Валяй, — Ливия кивнула, краем глаза замечая, как остальной инженерно-технический состав насторожил уши и притих. Понятно. Сейчас будут задавать неудобные вопросы, ответов на которые жаждет весь экипаж. Давно пора.

— Это и в самом деле был мятеж? Наварх?

— Подумай сама, Фабриция Секстия, позволила бы я префекту разгуливать по кораблю с оружием и без наручников, если бы это был настоящий мятеж? — ушла от прямого ответа Ливия.

— Хм…

Уклончивые отговорки таких ребят, как инженеры, никогда не удовлетворяли. Они и сами те еще мастера выкручиваться. Но наварх была не в настроении оправдываться, да и не по чину, в общем-то.

— Вы все узнаете из обращения к экипажу. Заканчивайте здесь. Скоро взлетаем.

***

Чтобы «Аквила» оказалась в нужном месте в нужное время, сначала надо отбиться от парфов — такова была задача, поставленная навархом перед Квинтом Марцием, и она решалась только одним способом — детальной проработкой нескольких вариантов обороны и контратаки. Ограниченные энергетические ресурсы «Аквилы», нестабильность её нейро-сети и приличный боезапас — вот расклад, с которым придется сыграть партию «на вылет» против по крайней мере одного корабля класса «айн», считающегося самым маневренным в парфском секторе.

Вот почему, пока шел ремонт, префект собирал торвенторов и заставил моделировать разные способы ведения боя при тотальной нестабильности энергощитов. Лучшая импровизация всегда требует тщательнейшей предварительной подготовки, разве не так?

В бытность Квинтом Марцием контуберналом у грозного Марка Марция Константина на подобные тренинги уходила большая часть суток, включая часы сна. Кроме того, многоопытный префект триремы «Константа» не упускал случая расшевелить своего флегматичного порученца, послав его вместе со штурмовым отрядом манипулариев на абордаж вражеского судна. Чтобы тот набирался опыта, и при планировании операции представлял себе, что на самом деле творится во время настоящего боя. Уроки Марка Марция пошли впрок каждому из его многочисленных контуберналов, тех, само собой, кто уцелел.

«Интересно, как там старик поживает? — подумалось вдруг Квинту. — Надо будет написать ему. Пусть порадуется, что воспитанники его помнят».

На самом деле, Аквилин никогда не забывал Константина, давно вышедшего на пенсию и осевшего на Конваллисе-Восемь, и всегда слал ему весточки и подарки. В жизни Квинта Марция нашлось не так уж много близких людей, которых он по-настоящему уважал и ценил. Префект вообразил себе, как Марк Марций, сидя на веранде своего сельского дома, вслух зачитывает своей конкубине Фабриции Приме послание от бывшего порученца. Весь такой строгий, тщательно выбритый, облаченный в уставную одежду почетного пенсионера и совершенно седой. Впрочем, Квинт почти не сомневался, что Константин не обделен вниманием всех воспитанников-Марциев. Коллективизм — это фамильная черта, как ни крути…

Участники собрания немедленно учуяли, что префект отвлекся. Стали перешептываться-переглядываться.

— Повтори-ка последовательность действий, Гай Минуций, — напомнил о себе самому бойкому Квинт Марций. — И будь, пожалуйста, внимателен к деталям.

Торвенторы напряглись под взглядом начальства, еще мгновение назад витавшего мыслями где-то далеко, но всё-всё подмечающего. А не расслабляйся во время тренировки! Если у префекта на губах наметилась мечтательная улыбка, то это вовсе не значит, что он расслабился и утратил бдительность, вовсе нет. Шуточка как раз в духе неподражаемого Константина.

Но Гай Минуций с задачей вполне справился, снова доказав всем — себе, коллегам и руководству, что на «Аквиле» служат лучшие из лучших.

— Итак, квириты, мы сделали всё возможное, чтобы подготовиться к непростому сражению. — Квинт Марций звонко шлепнул ладонями по столешнице, подводя итог собрания. — Займите свои места. Мы обязаны спасти «Аквилу» и предупредить командование. Других вариантов просто нет. Удачи!

***

И вот наконец настал момент, когда оттягивать взлет и дальше стало нельзя. Ливия заняла свое место на мостике и привычно кивнула префекту. А потом включила громкую связь.

— Внимание экипажу. Говорит наварх. Мы все знаем, что попали в непростую ситуацию. Но непростые ситуации — это то, что у нас с вами лучше всего получается. Мы знаем друг друга и этот корабль, и все мы достойны доверия. Поэтому речей перед битвой не будет. Сейчас мы разогреем реактор, немного подышим, взлетим и сделаем то, что умеем лучше всего. Я знаю, что каждый из нас выполнит свой долг. Боевая тревога!

Сигнал тревоги — механический то ли рев, то ли стон из тех, что мертвого из стазис-камеры поднимут — пронесся по отсекам «Аквилы».

— Персоналу, свободному от вахты, занять места в контуре живучести! — краем глаза следя за показаниями на консоли, приказала наварх по громкой связи. — Повторяю, немедленно занять места в контуре живучести. Инженерный! Запустить реакцию.

— Реакция запущена. Мощность 15 процентов и растет. Поле реактора стабильно, — отрапортовала Фабриция из инженерного. — Мощность 25 процентов и растет. Есть основные системы!

— Посты, доложить состояние!

— Пост астрогации готов. Показания сенсоров стабильны и читаются, — доложил Плавтий.

— Пост контроля среды готов. Жизнеобеспечение в отсеках — 15 процентов. Жизнеобеспечение контура живучести — 75 процентов, орудийных палуб — 75 процентов, мостика — 80 процентов.

— Инженерный пост готов. Давление реактора — штатно. Двигатели прогреваются.

— Медицинский блок готов.

— Тактический пост готов, — последним, как и полагается, отчитался Квинт Марций.

Ливия растопырила пальцы «рогами» в суеверном, но успокаивающем жесте отвращения бед:

— Пусть боги нас не оставят. Беру рулевое управление. Запускаю маневровые через пять… четыре…

Казалось бы, чего проще — взлететь с планетоида. Атмосферы нет, электромагнитных помех тоже. Если бы еще где-то рядом не кружили стервятниками парфы… Впрочем, не в первый же раз. И не такое бывало.

— Как на учениях, — пробормотала наварх. — Прямо и ровно… Отрыв!

«Аквила» отозвалась едва ощутимой вибрацией. В полном безмолвии безжизненного ландшафта планетоида бирема поднималась над поверхностью бесшумно и плавно, словно призрак. Увы, для сенсоров противника она не была такой уж незаметной. Запущенный реактор сиял, как маленькое солнце, только слепой не заметит.

— Высота 2000 футов, — доложил Плавтий, не отрывая взгляда от показаний своих сенсоров. — Пока никаких признаков противника… Нет! Отбой! Вижу один… поправка, два корабля. Это парфы, наварх!

— Дотерпели все-таки… Запуск главных двигателей! — Ливия откинулась в кресле, выпустив из подлокотников ручки управления. Старые методы, как говорится, самые лучшие. Корабль нужно чувствовать, и даже нейро-сеть для этого совсем не обязательна.

— А теперь покувыркаемся… — оскалилась в улыбке наварх, когда резкое ускорение вдавило ее в кресло. — Вперед.

Конечно же, парфы не дремали, но ожидание затянулось и они не сразу бросились наперехват, когда их сенсоры засекли работающий реактор взлетающей «Аквилы». Взлет был одним из самых опасных моментов, но биреме повезло. Квинт Марций, не отрываясь, смотрел на проекционный экран, чтобы не пропустить момент, когда небольшой, но очень маневренный «артабан-5» начнет загонять республиканского подранка под смертельный удар скорострельных орудий «дария». Собственно, префект на месте парфского командора делал бы то же самое — отправил бы на поиски и уничтожение нежданного гостя двух «бойцов» — быстрого и сильного. Логично же?

— «Артабан-5» по курсу 250 отметка 2. Торвенторы — внимание.

Квинт перебросил на экран Ливии свой план-маневр.

- Принято, — сухо отозвалась наварх, мазнув взглядом по схеме.

Завизированный план тут же отправился в торвенторий.

При всех видимых и мыслимых недостатках Ливии Терции, в глазах префекта у неё имелось огромное и неоспоримое достоинство — она всегда умела рисковать по-умному, а иногда её глубокое понимание сути задуманной операции граничило с природной эмпатией. Вот и сейчас наварх невероятно изящно и вместе с тем смело проделала отвлекающий маневр, убеждая командира «артабана», что всеми силами пытается увернуться от его огня. Квинт прекрасно представлял, что именно видит прямо сейчас на своем экране парф. Поток информации от внешних сенсоров — это сияющие белым огнем колонки цифр, которые убеждают смотрящего, что скорость биремы при её нынешних повреждениях предельна. Показатели уровня щитов как бы говорят: подранок не осмелится приблизиться. Значит, пора загонять жертву.

— Ну, что ж… — они с Ливией одновременно заметили изменение в траектории полета «артабана». — Начнем.

«Аквила» сделала вид, будто не может справиться с маневром и своевременно отклониться от проложенного курса. Затем бирема очень неловко увернулась от залпа. Так, будто ей просто повезло, совершенно случайно. Бывает. От следующего попадания «Аквилу» тоже якобы спасло лишь чудо, и она как бы окончательно сбилась с курса.

От префекта требовалось при необходимости внести корректировку в тактическую план-схему. Ответственнейший момент!

Бирема приближалась к беспечному парфу, продолжая внушать своим видом и поведением лишь легкую жалость. Пожалуй, вражеские командиры уже мысленно примеряли на свои мундиры награды за уничтоженный республиканский корабль.

— Цель захвачена! — радостно доложили из торвентория.

— Огонь.

В разгар боя Квинта обычно покидали все лишние чувства, словно эмоции отсекались мощными шлюзовыми воротами. Зато разыгрывалось воображение, порой принимая самые причудливые формы. Парфов он представлял комичными бородатыми толстяками в парадных кителях и пышных юбочках из перьев, раздувшимися от гордости и предвкушения. Так было легче справиться с напряжением.

А хитрая «Аквила» вдруг отбросила маскировку, во мгновение ока из жертвы превращаясь в натуральную хищницу и атакуя верткий «артабан-5». Кажется, он назывался «Нисибис». Но после того как онагры «Аквилы» буквально разорвали парфа на куски, это имя стало несущественной подробностью.

— А теперь уносим ноги, — сыто улыбнулась Ливия. — Полный вперед.

— Кормовые «онагры» к бою! — приказал Квинт, отгоняя прочь дурацкие фантазии.

С «дарием» такой номер уже не пройдет, не стоит даже надеяться. Но сбежать «Аквила» сумеет. Отчего-то Квинт Марций был целиком и полностью уверен в их ненадежном успехе, несмотря на то, что разозленный гибелью младшего собрата парф выжимал из своих двигателей максимум.

— У нас есть фора, — как бы между прочим шепнула наварх. — Хорошая фора.

Надо отдать префекту должное — воевать он умел. Неудивительно, впрочем. Лучшая бирема достойна лучших торвенторов, а командовать ими должен достойнейший из Марциев (по крайней мере, из тех, кто служил в системе Вироза), гордость их многочисленной фамилии. А то, что префект у нас с дефектом, это не страшно. Гениям простительно. А Ливия Терция никогда и не отрицала, что во всем, что касается боевой тактики, Квинт Марций — гений. Со стратегическими решениями у него хуже, с самоконтролем тоже неважно, но когда префект занят своим делом, вот как сейчас… О! Такого Квинта Марция наварх не просто ценила, а даже любила. Не в той же степени, как «Аквилу», но тем не менее.

Главное, чтобы он сам об этом не догадался. Возгордится еще, решит, что и впрямь — исключительный. Хотя за этот бой Квинт Марций заслужил не просто похвалу, но и искреннюю признательность наварха. Правда, бой-то еще не окончен. И отвлекаться на всякие-разные мысли пока рановато.

— Полтора миллиона миль до точки входа! — доложил Плавтий. — Координаты зафиксированы!

— Хорошо идем… ровно… — пробормотала Ливия, каждой клеточкой своего тела, каждым нервом его чувствуя яростную радость «Аквилы». Ах, как тосковала она все эти бесконечные часы вынужденного бездействия! Как стремилась поскорее вырваться из плена маскирующих полей, показать себя врагам во всей стремительной и необузданной красе! Наварх прерывисто дышала, порозовев от этого почти эротического переживания. Лететь, дразнить сиянием щитов, закладывать немыслимые виражи, всем существом своим и двух с лишним сотен душ на борту стремясь туда, к точке входа. Не парфам догонять такую красавицу, не им, вонючим варварам, ее ловить!..

«Аквила» хотела драться, на самом-то деле. Она жаждала продолжения боя, как непокорное дитя, она алкала сражения и победы. И Ливия сама только неимоверным усилием волиудерживалась на краю настоящего, истинного слияния с кораблем, слияния без всяких приспособлений, без интерфейса, без обручей и плат. Плоть «Аквилы» требовала души, ее, Ливии Терции, души — и навсегда. Хотя… нет, не только ее. Квинта Марция тоже.

Это отрезвляло.

— Восемьсот тысяч миль до точки входа! — голос Плавтия тоже вибрировал от возбуждения. Все Аквилины слышали сейчас свою бирему, чувствовали ее — и наварха. И видят лары и маны, они были счастливы.

— Приготовиться! — крикнула Ливия, нежно, но твердо касаясь панели. — Экситонные ускорители… есть! Переход на рат-скорость через десять… девять…

Скорость мечты. Скорость, с которой летают души. Сейчас!

— Рат!

Все, кто находился сейчас внутри «Аквилы», кроме Ливии, испытали ощущение, словно с разбегу налетели на прозрачную, невидимую и крепчайшую стену. Со всего маху врезались и впечатались в неё намертво, чтобы затем бесконечно долго растворяться в вечной тишине. Вселенная застыла, замерли галактики, и бесчисленные солнца вместе со своими планетами застопорили движение по орбитам, перестала кровь течь по жилам, в легких застряло дыхание, и даже само время… К счастью для живых людей, чувства эти были субъективны и продолжались всего несколько секунд, пока корабль пересекал невидимую границу рат-скорости туда или обратно. Но когда полет в таком режиме продолжался больше тридцати секунд, состояние организма быстро нормализовалось, иначе супердальние полеты были бы просто-напросто невозможны Через полминуты люди уже могли спокойно работать. И только если бы экраны в рубке корабля стали прозрачными, наблюдатель вместо звезд увидел бы равномерное яркое радужное свечение.

Однако, экипажу «Аквилы» на этот раз досталось в полной мере. Наспех отремонтированная бирема сумела пробыть в рате всего 75 секунд. Квинта Марция, как и всех остальных, скрутило, потом отпустило на миг и снова скрутило. Кажется, он даже не дышал эту мучительную минуту и пятнадцать секунд. И в миг, когда кровь застучала в висках и съеденный паек попытался вернуться туда, откуда пришел, префект вдруг вспомнил «дикую» бывшую Фортунату, ставшую лигарией.

«Вот ведь кому повезло, так повезло. Лигариям все эти спецэффекты в удовольстве, говорят».

Честно устыдившийся префект решительно подобрал слюни, утерся специальной салфеткой и усилием воли собрал глаза «в кучку».

— Кажется, мы оторвались на достаточное расстояние, — прошептал он.

— Это тебе кажется, Квинт Марций, — насмешливо молвила наварх. — А я точно знаю — мы ушли от парфов.

— Слава богам! — с нескрываемым облегчением выдохнул астрогатор.

Ливия Терция очень своеобразно радовалась нелегкой победе:

— Доложить о повреждениях!

Наварх и сама не прочь была насладиться мгновением торжества, и команде не стала бы мешать, но сначала — дело! Да и праздновать, по большому счету, особенно нечего. Еле ноги унесли.

Впрочем, все оказалось отнюдь не плохо. Нельзя сказать, что бирема вышла из этого маленького приключения без царапинки, однако пробоин нет, жертв нет — уже хорошо. Пара сгоревших цепей и небольшая утечка хладагента — не в счет, с этим инженерный справится без привлечения дополнительных сил. А в целом — лететь можно. И даже энергию экономить не придется, до Цикуты рукой подать, часов 30 лета.

Плавтий, бедняга, чуть не падал на свою консоль. Сказывались перенапряжение и усталость. Этак и напутать недолго. Ливия неодобрительно сморщила нос и выгнала астрогатора к воронам с мостика — отдыхать. Координаты определил, и хватит с него. Курс наварх проложила собственноручно.

— Всем отдыхать! — приказала она. — Рулевой, тебя тоже касается. Второй смене принять вахту! — этот приказ относился уже к тем, кто весь бой просидел в контуре живучести. — А вы что встали? Очистить мостик!

Но напоследок не удержалась, улыбнулась:

— Молодцы. Не посрамили «Аквилу». Хороший полет. С Бибула причитается.

Настроение у наварха было непривычно благостным, тело переполняла звенящая легкость. Хотелось то ли песни петь, то ли смеяться непонятно чему, то ли вершить добрые дела. Рат-эйфория, типичный побочный эффект удачного рат-полета. Для пилотов типичный, конечно. Все прочие если и испытывали радостное возбуждение, то только от мысли, что весь этот ужас закончился.

Впрочем, не все. Префект, к слову, тоже был вполне себе бодр и весел.

И Ливия поймала себя на неожиданной мысли: а не сделать ли ему маленький подарок? Так сказать, поощрение в счет будущих успехов на стезе пилотирования. Ее собственные наставники такого метода тоже не чурались. Брали перспективного кадета, совсем еще зеленого неуча, и усаживали за штурвал. Под чутким руководством инструктора, разумеется. Но так, чтобы почувствовал полет, чтобы поверил в себя и в корабль…

Решено! В конце концов, префект заслужил поощрение.

- А тебя, Квинт Марций, я попрошу задержаться, — молвила Ливия, когда они остались на мостике вдвоем. И улыбнулась даже.

С торчащими дыбом взмокшими от пота волосами Квинт Марций выглядел не менее провокационно: так, будто провел бурную ночь с парочкой гетер. И даже дышал тяжело, как после спринтерского забега. Что не говори, а ни генетические модификации нервной системы, ни сложные техники медитации все равно не помогут хранить спокойствие в разгар боя. Непосредственная близость смерти, охотничий азарт и торжество победы всегда неимоверно будоражат человеческое существо, потому и «горит» у победителя глаз и кровь бежит быстрее по жилам, и удивительная бодрость наблюдается в теле, невзирая ни на что. Но внезапное предложение Ливии префекта насторожило.

— Я слушаю.

Наварх поднялась из кресла и повелительно ткнула пальцем в сторону поста рулевого:

- Садись.

И — щелк! — заблокировала двери мостика. Мало ли кому взбредет в голову проверить, чем это здесь занялись наварх с префектом, вдвоем? Пусть лучше небылиц напридумывают, чем дознаются истины. Любая сплетня, от невинного мордобоя до предосудительного секса, все равно будет менее опасной, чем настоящая причина уединения.

Говорят, любопытство сгубило множество кошек, а вот сколько Марциев пало из-за неуемного пристрастия ко всему необычному — вопрос открытый. Но Квинт отважно решил пополнить собой список «жертв». Ему-то что терять?

Он пересел в кресло рулевого, расположенное чуть ниже и впереди кресел префекта и наварха, и вопросительно воззрился на Ливию Терцию, мол, а дальше что?

Она прошлась взад-вперед, заложив руки за спину. Быть строгой инструкторшей для туповатых кадетов Ливии еще не приходилось, но того же Флавия она наставляла в нелегкой науке пилотирования. В каждом, между прочим, полете. Для того и приписан к «Аквиле» юный контубернал, чтобы наварх натаскала его до наварх-стажера. Другое дело, что талантами Флавий, на предвзятый взгляд Аквилины, не блистал, но не всем же рождаться гениями.

- Подключиться к нейро-интерфейсу может любой дурак с нужной модификацией в мозгах, — отчеканила она, подтвердив это утверждение соответствующим жестом. Показывать пальцем на присутствующих неприлично, конечно, но как-то оно само получилось. Впрочем, Марций, кажется, не заметил.

— По-настоящему научиться управлять кораблем можно, только если начинать ab ovo*. Ручками, ручками. И головой. У тебя, конечно, не нашлось времени, чтобы как следует изучить пособие.

Это был не вопрос, а еще одно утверждение. У «кадета» просто не было времени на нормальную учебу. Это же не бездельник-Флавий! Однако строгость в деле наставления, хм, юношества — это первый и основной принцип.

Сразу вынести приговор и заставить оправдываться — шутка, которую Ливия обожала проделывать со всем, но в особенности с префектом.

— У нас на всё про всё было чуть меньше 36 часов, — напомнил Квинт мрачно. — Но пособие я одолел, правда, в технике скорочтения.

Аквилин мог забыть поесть и попить, но удержаться от соблазна заглянуть в подаренную книгу у префекта ни за что не получилось бы.

— Зачем же сразу оправдываться, префект? Я пока что тебя не экзаменую, — усмехнулась Ливия, довольная, как сцинк. Ага, пронимает его, пронимает!

— Итак, — тем же резковатым и нетерпеливым тоном продолжила она: — Тогда ты знаешь, что в основе пилотирования любого судна лежат три угла, которые задают наклон относительно центра инерции. Это, — наварх встала у Марция за спиной и бесцеремонно взяла его руку. И стала перемещать по панели, словно не доверяла способности префекта читать пиктограммы:

- Крен. Тангаж. Рыскание. В нашем случае тангаж именуется дифферентом — это традиция, ведущая начало еще от древних времен, когда корабли были только морскими, но никак не звездными… Но, прежде всего нам нужна тяга — сила, которая вырабатывается двигателями и толкает судно в заданном направлении. Внимательно изучи консоль рулевого. Видишь панель управления двигателями?

Пассаж про оправдания Квинта традиционно покоробил, зато остальное — обрадовало по всем пунктам. А еще он поверить не мог собственным ушам — Ливия снизошла до объяснений? Ливия рискнула нарушить все мыслимые положения всех уставов, чтобы помочь Марцию стать… Развивать мысль еще дальше Квинт не стал из суеверного желания — не спугнуть свою кривую удачу.

— Вижу, конечно.

— Основные двигатели, они же маршевые, — перечисляла Ливия, пользуясь рукой префекта как указкой. — Маневровые. А это — экситонные ускорители. Синий сектор — градация линейных скоростей. Красный сектор — рат-скорость.

Ненадолго отпустив жертву, наварх набрала команду на консоли, проговорив ее вслух:

- Отключить автопилот. Переход на ручное управление.

Она собственноручно отрегулировала угол наклона кресла, так, чтобы консоль оказалась почти вертикально перед Квинтом.

— Ты должен переместиться так, чтобы иметь полный обзор панели и быстрый доступ. На экран смотреть не надо, гляди на приборы. По экрану все равно не понять, куда и как летишь, это же пространство. А теперь берись за штурвал, Квинт Марций.

Штурвал был, впрочем, выражением не таким уж образным. Его заменяли две ручки на подлокотниках пилотского кресла, но — да, их вполне можно было назвать штурвалом.

Квинт Марций усилием воли подавил мальчишеское желание, взявшись за штурвал, радостно присвистнуть и высунуть от избытка усердия язык. Ему вдруг примерещилось, что никакой он не Марций, а, скажем, Фурий, появившийся на свет для полетов в бесконечном пространстве, который однажды получит в полное обладание такую же красавицу-бирему, как «Аквила». И ему, тому несуществующему Фурию, никогда не суждено познать обжигающего поражения Квинта Марция, не справившегося с управлением, подставившего свой корабль под удар. Неудача, сравнимая по накалу чувств лишь с фиаско в постели с женщиной. Нет, с женщиной все иначе — проще и обыденнее. Гетера, та немедленно займется терапией, а партнер поймет и запишет на прием к психо-куротору, а тут…

«Экий лихой у нас префект! Будто не корабль берет, а гетеру лапает!» — цинично усмехнулась Ливия прыти неофита и прикрикнула:

— Не наваливайся на нее, как на девку! Видишь, она еще не готова! Нежнее, Квинт Марций, нежнее. Медленно… плавно…

Чтобы кадет чего-нибудь не натворил, пришлось взять его в свои руки, причем отнюдь не образно. Наварх изогнулась за спиной у ученика, положила руки поверх его ладоней и практически обвилась вокруг префекта. Неловкая поза, да и неудобно, а что поделать?

«Здоровенный какой, Bona Dea! — неодобрительно подумала она. — Такие плечи и не обхватишь, а туда же, летать его потянуло…»

— Та-ак… взял? Чувствуешь? — приходилось почти шептать в ухо ошалевшему от впечатлений «кадету». Иначе не внял бы. Первый незабываемый раз — он такой, любого ошеломит.

Слияние с «Аквилой» без всякой нейро-сети? Ну-ка, ну-ка? Надо лишь ощутить её, как себя, сплестись пальцами с её невидимыми руками, заполнить её совершенное, сотворенное для скорости и убийства тело собой и обрести цельность. Должно быть, ту самую, которую каждый мужчина ищет на любовном ложе, потому что больше и сравнить-то не с чем.

«Ты, Квинт Марций, не префект, а натуральный спятивший поэт, обчитавшийся таких же безумцев, способных придумать то, чего нет, не было и не будет», — подумалось ему в угаре ненормальной для Марция страсти к полетам.

— Чувствую! — простонал сквозь зубы Квинт.

Под пальцами Квинта штурвал «Аквилы» стал теплее и мягче, словно кожа живого существа — восхитительного и дарящего свободу. И — да, без всякого слияния с нейро-сетью!

Лары и маны, это было так… завораживающе!

Квинт поудобнее устроил голову в ложбинке между подбородком и грудью наварха, вдохнул её теплый запах, и снова повторил движение. Уже плавнее, уже мягче, уже нежнее, но настойчивее…

— Спокойней, кадет, — ухмыльнулась Ливия. Неуместное умиление, возникшее было при взгляде на по-мальчишески счастливое помолодевшее лицо префекта, она задавила на корню. Ну, почти. Ведь получается же у паршивца! Кто бы мог подумать?

- Теперь увеличь тягу. Мы должны ускориться на 10 линейных единиц. Следи за индикатором… так… плавно… Хорошо!

Когда наваждение единения исчезло, Квинт позволил себе грустно улыбнуться над странной и непостижимой иронией своей неправильной жизни. Стоило по-настоящему, всерьез взбунтоваться, нанести почти смертельный удар по будущему, по карьере, чтобы оказаться в кресле рулевого, и чтобы сама Ливия Терция учила азам пилотирования.

- Здесь, в пространстве, практически отсутствует лобовое сопротивление. И мы можем лететь со скоростью мысли. Во всяком случае, так нам кажется, — мурлыкнула наварх, неосознанно делясь сокровенным. И тут же одернула сама себя и вновь перешла на командный тон: — Держи скорость. Теперь покачаем «крыльями». Крен 10 градусов на левый борт! Выровнять! Теперь — на правый! Следи за индикатором, иначе устроишь нам оверкиль. Вот… неплохо. Теперь повтори сам, — и демонстративно убрала руки. Но отстраняться совсем не стала.

Крепкие объятия наварха придавали, конечно, больше уверенности, но нельзя же все время управлять кораблем в четыре руки. Хотелось бы самостоятельности. Однако Квинт тщательно, по-ученически повторил маневр и вопросительно посмотрел на учительницу, дескать, ну как?

— Сойдет, — поощрительно кивнула Ливия. — Ну, подумаешь, крен не 10, а 15 градусов. Для первого раза неплохо.

Она выскользнула из-за спины у Марция и встала рядом, лукаво прищурившись:

- На сегодня довольно. Иначе нас с тобой застукают на горячем.

Квинт мельком глянул через её плечо на двери, словно проверяя, не подсматривает ли кто-то, и заговорщически прошептал:

— Я никому не скажу. — И рассмеялся. — Как тебе в шкуре мятежницы, Ливия Терция?

Ведь она, и в самом деле, только что поступила крайне опрометчиво. Они не просто мятежники, они, по сути, заговорщики против существующего порядка вещей. Соратники Гая Ацилия, если угодно.

— Не перегибай, Квинт Марций, — ухмыльнулась Ливия. — Кроме того, тебе же известны мои политические пристрастия, так чему удивляться? А теперь брысь отсюда. Поработай на досуге с симулятором. К следующему занятию ты должен суметь самостоятельно повторить сегодняшние манипуляции, чтобы мы могли приступить к рысканию и тангажу.

Промедли префект хоть немного, за шкирку бы вытащила из кресла. Хватит с него! А то расслабится и последний страх потеряет, да еще и вообразит себя настоящим пилотом.

Она уселась на освободившееся место, вернула корабль на курс и выровняла скорость. Не приведи боги, еще заметит кто-нибудь, каким они тут предавались развлечениям. Трибуналом пахнут эти невинные забавы, вообще-то.

А префект «Аквилы» сразу же пожалел о том расположении, которое испытывал к наварху аж целых четверть часа. И решил больше подобных глупостей не делать. В смысле, не воспринимать внезапную жажду Ливии попробовать себя в качестве наставника, как повод начать ей симпатизировать.

— Спасибо за урок, Ливия. Это было очень великодушно с твоей стороны, — сухо молвил он, развернулся и вышел прочь.

Эта зловредная паршивка сумела не только снова его унизить буквально двумя словами, но и свести на «нет» самое искреннее желание поблагодарить! Напротив, Квинт с утроенной силой пожалел об оставленном в сейфе «гладии». Искушение пустить его в ход было слишком велико.

Разве так сложно проявить хоть капельку уважения к сослуживцу, к человеку почти равному по рангу, хотя бы на словах?

И самое поганое то, что Квинт Марций совершенно точно проглотит оскорбительный тон наварха, ради возможности научиться управлять «Аквилой». Или окончательно спятит. Или…

Одним словом, запершись в своей каюте, вместо привычного занятия — трепетно лелеять обиду на Ливию, префект сразу же уткнулся в пособие для пилотов.

Выпроводив «ученика», Ливия расслабленно откинулась в кресле и усмехнулась. Метод морковки и палки, оказывается, неплохо работает и на префектах. Кто бы мог подумать!

Глава 11

— Знаешь, Руфус, я всё совсем не так себе представляла, — горестно вздохнула Кассия, стараясь не смотреть на лисовина, сидевшего на пеньке. Боялась спугнуть единственного собеседника. — Думала, пусть будет тяжело, пусть будет страшно и сложно, я все равно виновата и такое наказание. Но, Руфус, я чуть не описалась, когда вчера лезла в капсулу на «Цирконе». Я, Кассия Фортуната, на носках выносившая в пространство всякую дикарскую шваль, едва в штаны не наделала от ужаса перед этой штукой. Это же как ногу себе плазменным резаком отчикать!

Лис навострил пушистые огненные уши с черной окантовкой по краям, словно не поверил признанию.

— Правда-правда! Еще бы чуть-чуть, и меня бы техники волоком тащили, представляешь? Только сначала им пришлось бы меня вырубить. Ну, не знаю, в челюсть дать или шокером приложить. А по инструкции ничего такого нельзя. При подключении лигарию положено находиться в полном сознании.

В зимнем лесу было так восхитительно тихо, что эту сказочную тишину, казалось, можно было резать ножиком и мазать на кусок хлеба. Только здесь, в своем Зимнем Мире, Кассия поняла, что до сих пор не знала, как прекрасно звучание настоящей тишины. Вокруг девушки постоянно находились другие люди, которые всегда производили шум — они работали, смеялись, говорили, включали воду, чавкали, а по ночам всхрапывали и бормотали. И, как выяснилось, червоточина тоже полнилась звуками — не имеющими никакого названия на человеческом языке.

— Я ничего не помню, когда возвращаюсь, совсем ничего, кроме этой мелодии. Прости, Руфус, но я не смогу напеть, никто из людей не сумеет повторить. Она звучит еще какое-то время, пока нас приводят в чувство. Текучая, холодная, пряная… Прости, у меня нет других слов.

Кассия готова была поклясться, что виртуальный любимец слушал её несвязный бред очень внимательно. Как человек. Как, например, Гай Ацилий.

— Ты, кстати, ему задолжал, милый Руфус. Кабы не мой патр… напарник, то Марк Марций уже стер бы весь наш мир. Когда-нибудь я приведу Гая познакомиться. Он, конечно, ужасный сноб и надменная сволочь, но зато умный и… красивый. Почти такой же красавчик, как ты, только блонди-и-инчик натуральный. Мне бы радоваться…

Лис склонил голову, разглядывая девушку золотыми глазами. Мол, продолжай, расскажи, в чем беда, облегчи душу.

— Мне бы радоваться — такой сладкий патриций под боком. А он… Он все время в моей голове, такой вот Внутренний Ацилий. Вот здесь, — Кассия постучала костяшками пальцев по собственному затылку. — Он, как заноза под ногтем, как крошка в штурмовой калиге, как катетер в вене. Но эти его стихи… Сейчас, там в реальности, мы лежим на лужайке в дендрарии, моя голова у него на коленях, и Гай читает на память. «Черные я паруса повешу на зыбкую мачту, пусть всю горесть мою, пожар скорбящего сердца…»^[56] Кажется, так. И знаешь, что самое забавное, Руфус? Книги у него отобрали, а стихи все равно остались в голове. А у меня есть ты. Как думаешь, я не сойду с ума? — жалобно пропищала бывшая манипулария, кулаком размазывая по щекам несуществующие слёзы. — Ну вот. Я уже и вирте реву, как сопливая малявка из яслей… Извини, лисенок. Не буду тебе надоедать.

У Кассии оставалось еще четверть часа, и она решила побродить по вечернему лесу, не думая ни о чем. Пусть еще пятнадцать восхитительных минут у неё будет только скрип снега под ногами и морозный воздух.

— Пока, Руфус. Не скучай. Я обязательно вернусь.

К ночи у обоих лигариев началась лихорадка: подскочила температура, ломило в костях, и уже традиционно болела голова. Но и это не беда, если бы не навалившаяся бессонница. У Кассии вообще не получалось даже три минуты полежать спокойно. У соседней стены безостановочно вертелся на своей постели Ацилий. И добро б только снаружи, но он же еще и в мозгах ворочался. От ментального ёрзанья у лигарии нестерпимо чесались уши и нёбо. Приходилось себя сдерживать, чтобы не разодрать ушные раковины до крови.

Наконец, не выдержав, Кассия вскинулась на постели.

— Гай, я так с ума сойду к утру. Всё чешется, болит, ломит, крутит. Надо что-то делать. Придумай что-нибудь. Ты же умный.

— Угу, — помолчав немного, ответил Ацилий и тоже сел, не без труда выпутавшись из простыни. — Ну, давай подумаем… Тебя тоже знобит?

— То жарко, то холодно. Только укутаюсь, сразу в пот бросает, лишь раскроюсь — зубы так и стучат, — жалобно скулила девушка, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Можно попробовать сдвинуть кровати, — почесав затылок, предложил он. — Если по отдельности нам так плохо, то и рядом хуже вряд ли станет. Интересно, они не привинчены?

— Их даже сдвигали уже. На полу царапины остались. Наши предшественники вместе спали, я думаю.

— Ага-а… — патриций встал, борясь одновременно и с простыней, и со внезапной неловкостью. Обычно его соседство в одной постели с женщиной подразумевало исключительно секс, но с Кассией… Несмотря на предварительное обсуждение такой возможности, насчет Кассии у него оставались сомнения. — Ну, тогда кресла к той стене… а мою кровать сюда. Только, видишь ли, Кассия… — он ненадолго замялся. — Я не привык спать в одежде. Некомфортно, и вообще… Тебя не слишком смутит?.. — и поспешил оговориться, чтобы девушка не восприняла это как домогательство: — Я завернусь в простыню!

— Да я знаю, что ты без трусов спать любишь, — доверительно сообщила напарница. — А я привыкла в белье. Служба не располагала, как бы.

— Ну, здесь нас вряд ли поднимут по тревоге, — решил разрядить обстановку шуткой Ацилий, пытаясь одновременно и кровать передвигать, и простынку придерживать, чтоб не соскользнула ненароком и не явила его напарнице во всей, так сказать, красе. Глупее щеголяния с голой задницей было бы только поспешное на оную задницу натягивание белья. — Готово!

Он поспешил улечься и подвинулся, приглашающе похлопав ладонью по совместному ложу: — Давай, присоединяйся. Тут не тесно.

Она, дрожащая от озноба, тут же скользнула в кровать и прижалась к напарнику.

— Ух, какой ты теплый! Хорошо-то как.

Ацилий, не раздумывая, подсунул руку ей под голову, чтобы прижиматься было удобней. И возразил:

- А мне кажется, это ты вся горишь. Ну? Кажется, так лучше?

— Угу. А тебе?

— Значительно, — кивнул Курион. И верно — близость крепкого горячего тела напарницы подействовала на него ободряюще. Не только дрожь утихла, но и определенный интерес к жизни проснулся.

- Тебе действительно удобно в этой майке? — спросил он, осторожно проведя пальцем по лямке, туго впившейся в смуглое плечо Кассии. — По-моему, довольно грубое белье. Должно раздражать кожу. Может быть, попробуешь последовать моему примеру, хотя бы частично?

«Интересно, это то самое, о чем я думаю, или у патрициев все по-другому работает?» — задалась резонным вопросом Кассия и, решив, что тому, о чем она только и думает, как только посмотрит на губы и твердый подбородок напарника, майка может только помешать, без лишних просьб её сняла.

Последние несколько дней и теперь, уже лежа в объятиях, девушка мучительно размышляла о том, как бы поделикатнее напомнить Ацилию о недавнем уговоре. Понятное дело, что им пока как-то не до близости было. Гай не настаивал, да и ей после коннекции все больше подремать хотелось. Вот только второй по счету переход через червоточину сделал их ментальную чувствительность еще сильнее. Пора было переходить к плану «С».

Размышления Ацилия были схожи, хоть и более тяжелы. Проблема заключалась в том, что патрицию, как это не смешно, прежде доводилось иметь дело только с гетерами. Представительницы одного с ним сословия для внебрачных отношений были недоступны. Основное достоинство любой патрицианки — ее плодовитость, которую, естественно, не купируют, как у представительниц других классов. Поэтому для благородных девушек любовные приключения были заказаны. Патрицианки блюли целомудрие и до, и после брака, во всяком случае, это подразумевалось. Мало нашлось бы аристократок, готовых рисковать всем ради сомнительного счастья забеременеть от любовника. К их услугам всегда оставались амикусы, но они, как и гетеры, не в счет.

Что делать с гетерой, Гай прекрасно знал, но это никак не помогало решить вопрос, а что же делать с Кассией. Ее желание было очевидно, ничуть не меньшее, чем его собственное. Ее искренность… обескураживала. С гетерой было бы проще, право слово. Эти прелестные существа не оставляют места сомнениям — они любят потому, что их такими создали. Гетера в любом человеке найдет черты, достойные ее любви. Но что он мог предложить Кассии, кроме сомнений и неуверенности?

«Хорош живорожденный! — грустно подумал он. — Если б вопрос размножения доверили таким олухам, как я, мы все давно бы вымерли…»

Конечно, они обсуждали возможность секса и даже планировали, однако планировать — это одно, а, если выразиться прямо, залезать без предупреждения — совсем другое. Если же судить по тому, как напарница притихла, она тоже испытывала неловкость.

— Включим экран? — предложил Курион, когда тишина стала гнетущей. — Там были неплохие пейзажи, как я помню.

Ничто так не расслабляет, как созерцание природных явлений. Морской прибой под звездным небом, например. И романтично, и красиво.

— Давай-давай! — обрадовалась Кассия. — Что-нибудь с морем или с пустыней. И стихи почитай, а?

До сих пор они включали проекции только раз или два, в надежде отвлечься.

— Хм… — Ацилий приподнялся и задумался, щелкая пультом и переключая программы. — Вот, гляди, какая картинка приятная: море и песок, и ветер шумит. Оставим?

— Угу, — мурлыкнула романтически настроенная девушка и совершенно бессознательно чмокнула его в голое плечо.

Патриций вздрогнул, прислушиваясь к ощущениям, внутренним и внешним. Сознание его слегка туманилось от будоражащей близости Кассии, однако это, как ни странно, добавило уверенности. Природа брала свое, и теперь уже требовались усилия, чтобы не последовать ее зову очертя голову и забыв обо всем.

— Слушай, мне кажется — или так действительно легче? — поинтересовался он. — По-моему, работает. Как думаешь?

— Работает-работает. Меня уже не знобит так сильно. Так что… — Кассия впервые в жизни взяла столь многозначительную паузу. Недоговорками, как формой общения, манипуларии не злоупотребляли, предпочитая прямоту и откровенность.

Смысл молчания напарницы Ацилий разгадал без труда. Раз все так неплохо началось, надо бы и продолжить в том же духе. «Но мы же не варвары. Не раненые напуганные звери, которые только друг в друге и могут обрести спасение… Мы не животные, и я не наброшусь на нее, словно одуревший от похоти самец орангутана». Хотя чуял — еще немного, и так и случится. И, чтобы укротить и себя, и ее, спохватился, словно только что вспомнил:

- Ты просила что-нибудь почитать?

Она молча, в основном из-за того, что горло сдавила неведомо откуда взявшаяся робость, кивнула, прижалась сильнее и поощрительно коснулась губами ямочки на подбородке Ацилия. Кассии так давно хотелось сделать это — еще с их совместной пьянки на захваченной пиратской миопароне.

Обняв Кассию покрепче одной рукой, другую он аккуратно положил ей на грудь, скромно прикрытую простыней. И, откашлявшись, начал, самому себе напоминая скорее лектора, чем нетерпеливого любовника:

- Был такой древний поэт… очень давно. Свою возлюбленную он именовал Лесбией, и я, если позволишь, не буду заменять имя в стихах, хотя твое отлично ложится в размер. Ты не возражаешь?

Разумеется, Кассия и не думала возражать. Наоборот, откровенно выразила полнейшее согласие возложением своего левого бедра на ногу напарника и ласковым трением носом о его шею. Только что не мурлыкала прямо в ухо.

— Если желанье сбывается свыше надежды и меры, счастья нечайного день благословляет душа, — начал Ацилий, безбожно перевирая стихи в угоду обстоятельствам и желанию: — Благословен же будь, день золотой, драгоценный, чудесный, Лесбии милой моей мне подаривший любовь…

А чтобы слова не слишком расходились с делом, неторопливо потянул вниз простыню, все еще укрывавшую Кассию выше пояса. Ну, в самом деле, когда двое настолько прочно поселились друг у друга в головах, какое может быть стеснение, право?

Он читал стихи, а Кассия потрясенно любовалась движениями его губ, отчаянно, почти ожесточенно желая первого поцелуя и одновременно всеми силами отдаляя этот миг в угоду причудливому ритму слов. Этот древний поэт, когда и где бы он не жил, точно знал, что хочет слышать женщина из уст любовника. Какой же счастливицей была неведомая Лесбия, если теперешняя Кассия млела и таяла, точно свеча, растекаясь горячим воском вожделения.

— Лесбия рядом со мной, — продолжал Ацилий, осторожно обрисовывая кончиками пальцев контуры ее лица, высокую скулу, неожиданно нежную и бархатистую кожу щеки, спускаясь затем к шее и ключице: — То, на что не надеялся — сбылось! О, как сверкает опять великолепная жизнь…

Насчет сверкания жизни можно было и поспорить, но шея и плечи у напарницы и впрямь были великолепны: крепкие и в то же время изящные. Интересное, будоражащее сочетание. Ацилию пришлось напомнить себе, что он еще ни разу не был с женщиной-солдатом. Надо быть терпеливей, осторожней. Это же не гетера! Поразительно, какой хрупкой она вдруг ему показалась — такая сильная снаружи, и столь ранимая внутри. Та Кассия, что поселилась в его сознании, замерла, трепеща в ожидании… Чего? Какого чуда могла она ждать от патриция? Что по-настоящему драгоценное мог он подарить ей, кроме, разве что…

Нежность и терпение. Страсть и так переполняла ее, опасно бурля и грозя затопить их обоих. Но страсть обжигает, а они и без того были обожжены. Только нежность могла согреть, только ей было под силу удержать их и спасти.

— Кто из людей счастливей меня? — не удержавшись от горькой иронии, продолжил он, улыбаясь. — Чего еще мог бы я пожелать на земле? Сердце полно до краев..^[57]. — и, наклонившись, легко коснулся губами ее щеки, чтобы тут же отстраниться и спросить: — Ты позволишь мне продолжить?

— Если ты не продолжишь немедленно, Гай Ацилий, то я сама продолжу, — с легкой угрозой в голосе хрипло прошептала Кассия.

— А как же стихи? — улыбнулся Ацилий и, решив, что момент подходящий, аккуратно помог девушке избавиться от последней детали одежды. Белье в такой ситуации было уже лишним и несколько отвлекало.

— Потом. Стихи потом, — твердо заявила Кассия, нетерпеливо отбрасывая в сторону дурацкие простыни.

Она уже почти ничего не соображала, заколдованная нежностью, завороженная древними стихами и ослепленная нестерпимой телесной жаждой.

— Как пожелаешь, — не стал спорить он и перестал терзать подругу ожиданием. Это было бы уже не вежливо, право же, и дальше заставлять ждать ее, да и себя тоже.

«Если вигилы сейчас наблюдают за нами через камеры, то им же хуже», — в последний раз за эту ночь более-менее связно подумала лигария.

***

Обойтись без утренней пробежки в тренажерном зале Кассия хотела бы, но не могла себе позволить такой роскоши — лениться. Модифицированный обмен прирожденной манипуларии требовал нешуточных нагрузок, которых нынешнее существование (а жизнью это не назовешь) не давало.

— Гай, пойдешь со мной?

Мужчина что-то пробормотал сквозь сон.

— Ладно-ладно, спи, — шепнула Кассия, невесомо касаясь губами его расслабленной ладони.

По утрам в спортзале общежития не протолкнуться было от желающих взбодриться самым здоровым способом, но для лигарии всегда находилась свободная дорожка. Никто не хотел связываться с женщиной, носящей на спине красочную сигну «Фортуны». Кассия ухмыльнулась, когда ей снова безропотно уступили место. Стройную девицу из рода Фабрициев, похоже, впечатлили не только татуировки, которые у штурмовиков отличаются черным юмором и натурализмом, но и шрамы.

— Спасибо, — вежливо поблагодарила Кассия.

Бегать она любила, а после бурной ночи не отказалась бы и от легкой брони для дополнительной нагрузки. К тому же, лигария, наконец-то, качественно выспалась. Телесная близость, как быстро выяснилось, сильно облегчала взаимное ментальное давление. Гай, конечно, тут же отшутился насчет ограниченности своих сил, но шуткой его заявление было лишь отчасти. Кассия напарника успокоила, сказав, дескать, даже одного раза в декаду хватит, чтобы окончательно не сбрендить, однако надеялась, что Ацилий сам проявит активность. Ведь понравилось же ему! Дрыхнет вот теперь, как младенец, и на лице столько довольства написано.

«А сама-то! Умучила бедного патриция до изнеможения, — с закрытыми глазами улыбалась своим сладким мыслям Кассия. — Какой же он все-таки ласковый, мой напарничек. Деликатный и страстный».

От нахлынувших воспоминаний стало жарко и душно. Лигария, не останавливая ни на секунду свой забег, жадно всосала витаминизированную воду прямо из контейнера, по легионерской привычке откусив пластиковое горлышко.

И еще не успев допить, услышала откуда-то из-за спины сдавленное: «15 сестерциев на то, что Фортуната протянет больше десяти месяцев». Ответом спорщику было краткое: «Три десятки — на год». Это означало, что Цикутины по достоинству оценили физическую форму бывшей манипуларии.

Остановив тренажер и дерзко отсалютовав спорщикам, Кассия побежала в бассейн, чтобы успеть вдоволь поплавать. Но на всех шести дорожках уже вовсю рассекали сине-зеленую прохладную воду более резвые пловцы. Пришлось возвращаться. Но до зала Кассия не дошла, остановилась перед поворотом коридора, потому что услышала не предназначавшийся для её ушей, но весьма любопытный разговор.

— Лучше бы прислали нормальную пару, как Гай Тиций и Сергия, — проворчали женским голосом. — Тоже мне радость — наблюдать, как молодая здоровая деваха постепенно зачахнет и чокнется. А потеряем еще один челнок, никто наверху не станет разбираться в тонкостях, устроят такую ротацию, что мало никому не покажется.

— Акуция, ты сгущаешь краски, — фыркнул её собеседник, поставивший 30 сестерциев на здоровье и силу Фортунаты. — Наверху знают что делают, и если прислали этих, значит, так надо.

— Вопрос — кому было надо немедленно упечь опального патриция в нашу дыру в качестве смертника? И так вовремя подоспел несчастный случай с «Центавром» к расправе над популярами, что просто удивительно.

— Акуция, ты соображаешь, что говориш-шь? Если только потому, что популяры проиграли…

— Тьфу на тебя, дурак! Гай Тиций с Сергией были лигариями божественного дарования, им в червоточину прыгать было в такой кайф, что нам с тобой и не снилось. Они могли бы еще лет десять коннектить без отпуска и выходных с эдаким здоровьем, характерами и темпераментом. Марк Марций при мне, помнится, жаловался, мол, совсем подурело со своими экспериментами наше при…битое начальство… Нет, не наше, а из самого Лация которое…

И тут беседа внезапно оборвалась. Еще кому-то захотелось поплавать, а говорившие сочли появление нежелательного свидетеля знаком, чтобы разойтись по своим делам.

Поклонницу Куриона — сторонницу популяров Кассия узнала без труда. Эта женщина работала в коннекторском штабе в прямом подчинении у Марка Марция. Лигария не стала даже душ принимать, торопясь рассказать о подслушанном Гаю Ацилию.

***

Ацилий проснулся довольно поздно, в одиночестве, и если сказать по чести, то почти счастливым. Нет, не банально-счастливым удовлетворением от хорошей ночи, а каким-то непривычно-просветленным, чуть ли не звенящим. И легким настолько, что казалось, вот-вот воспарит над смятым любовным ложем, будто на Цикуте Вирозе отключилась гравитация.

«Внутренняя Кассия» впервые за последние, полные подступающего безумия дни, ничуть не докучала, а напротив, едва слышно сыто мурлыкала где-то в непостижимых глубинах лабиринта сознания. Гай потянулся, улыбаясь с легкой иронией. Это называется — умаслил девицу. Едва наизнанку не вывернулся, пока умасливал. Лихой характер Кассии, вообще-то, предполагал немалые любовные аппетиты, ибо агрессия, как ни крути, напрямую связана с сексуальностью. Удивительно другое — откуда в нем, всегда считавшем себя исключительно сдержанным в таких делах, обнаружился этакий темперамент? Или он всегда таким был, просто не находилось случая проявить себя… э… полностью?

Но на исследования, эксперименты и опыты время еще будет. Наверное. Если удастся протянуть подольше и найти выход. А теперь деваться некуда, пути к спасению искать придется. Ибо Кассия только что сменила невразумительный статус «напарницы» на вполне очевидный — «женщина из моей семьи». У патрициев не так уж много вариантов обозначения любовных связей. Гетеры — ну, с этим понятно. Любовница… тут сложнее, но в данном случае не подходит. В ситуации с Кассией же… вообще-то, дальнейшие шаги очевидны. Не будь они оба на волосок от смерти, не считайся они имуществом, то ему, сознательно и дерзко соблазнившему девушку, полагалось искупить свою вину. Жениться, то есть, поскольку оба они, и соблазнитель, и жертва, были свободны от брачных обязательств перед третьими лицами, а Курион, к тому же, сейчас остался сам себе pater familias^[58].

«А почему бы и нет? — решил Гай, неторопливо и со вкусом принимая душ. — Когда мы вырвемся… после победы, моей победы! Найду ли я себе лучшую спутницу, чем Кассия? Вряд ли. Следовательно, не стоит и сомневаться. Кассия хороша собой, послушна, сообразительна, наделена многими достоинствами, не только физическими, но и душевными, а кроме того, мне весьма симпатична. И никакого сравнения с нею та же Вергиния не выдерживает. А что до манер и прочего… ну что ж, это приложится».

Но прежде все-таки следовало выжить и победить.

***

Простая мысль о том, что доложить Гаю… Ацилию… патрицию… лидеру о подслушанном прямо с порога не получится, настигла Кассию перед самой дверью в их совместную камеру, то есть комнату.

«Какая же ты тупоголовая, Фортуната. Чуть не облажалась», — безжалостно укорила себя лигария. Привычка и многолетний навык, а возможно, и генетические особенности Кассиев, настоятельно требовали от бывшего бойца штурмового отряда шагнуть внутрь, отсалютовать и выпалить всё как на духу, честно предоставив начальству право разбираться с проблемой. Надо заметить, борьба с самим собой — самое утомительное из единоборств. И до недавнего времени Кассия даже не догадывалась, что некоторым правилам иногда просто необходимо противостоять, а зачастую, еще и обходить иные законы. Для физически не умеющего изворачиваться и лгать человека — испытание тяжелейшее.

Кассия чуть сустав указательного пальца себе не отгрызла в попытке придумать невинный предлог, чтобы вытащить Ацилия туда, где их не смогут подслушать вигилы. Еще сложней представлялась задача изобразить естественность.

Это только в развлекательных шоу интриганки с непринужденной улыбкой на устах и в легкой беседе умудрялись проворачивать свои тайные делишки. Актерское же мастерство бывшей Фортунаты ограничивалось умением сдержать вопль восторга, когда ей при раздаче доставались козыри. И то не всегда удавалось сохранить невозмутимое выражение на лице.

Впрочем, никаких особых лицедейских способностей Кассии не потребовалось. Стоило ей просунуть нос в дверь, как взгляд натолкнулся на Ацилия, задумчиво слоняющегося из угла в угол без всякой цели. Между тем, Внутренний Ацилий тихонечко сидел где-то в мозгах и не пытался дергать напарницу за извилины.

Глубокая морщина прорезала лоб напарника между бровями, придавая опальному патрицию вид крайне суровый и сосредоточенный. Гай Ацилий размышлял над чем-то крайне важным, и мысли целыми когортами бродили по его челу туда и обратно. Много разных и, главное, умных мыслей, возможно даже о политике! А тут какая-то дикая манипулария со своими догадками.

— Ээээ… утро доброе, — промямлила Кассия.

Девушка вдруг словно увидела себя со стороны его глазами: такую громоздкую и громкую, к тому же неловкую и провонявшую потом. Увидела, ощутила смятение напарника, как своё собственное, и не понравилась себе категорически.

«Ой-ой!»

— Ах, вот ты где!

— Угу, я… эта… в спортзале… И я уже бегу в душ, — брякнула девушка и эдак бочком, стараясь не встречаться взглядом с Ацилием, стала отступать в направлении санузла. — В бассейне полно народа, поплавать не получилось. И вообще…

Лигария и не подозревала, что умеет так сильно смущаться. А еще она злилась на саму себя за внезапный приступ благоговения перед настоящим патрицием.

«Сколько уж раз повторено — он теперь такой же, как ты, бесправный станционный инвентарь? Сколько раз это еще надо повторить тебе, тупоголовая манипулария?» — бесилась Кассия, едва ли не колотясь лбом об стенку душевой кабинки.

— Я не знаю, кто тебя так вывел, дорогая, но перестань ради всех богов, — крайне вежливо попросил Гай Ацилий, являясь на безмолвный вопль девушки. — Успокойся, пожалуйста.

Её злость отозвалась в его сознании и вернулась к утратившей над собой контроль Кассии сторицей: в ушах у нее немедленно зазвенело, из носа закапало кровью.

— Прости, Гай. На меня вдруг как что-то нашло. Давай, что ли, погуляем, — пролепетала пристыженная лигария и, звучно потянув носом, добавила с нажимом. — В дендрарии.

— Как скажешь. Я только «за», — тут же согласился Ацилий.

«Ух ты! Даже не понадобилось как-то по-особенному притворяться», —удивилась Кассия, невзначай открыв для себя метод актёрской техники в виде веры в предполагаемые обстоятельства.

***

Едва войдя в дендрарий, Ацилий огляделся, как (откуда что берется?) заправский конспиратор, и нежно, но крепко прихватив Кассию за локоть, повлек ее в сторону, противоположную их любимой полянке, на ходу объясняя:

— Нам не стоит слишком часто посещать одни и те же места. При современном уровне развития генной инженерии наши ботаники могут создать елочку, которая будет не только работать на прием и передачу, но еще и реагировать на ключевые слова, анализировать информацию и вызывать патруль преторианцев. Идем-ка туда, к фонтанчику. Там мы еще не сиживали, значит, не…э… «светились».

Лексика, взятая прямиком из «шпионских» романов, на сочинение которых так горазды амикусы, оставляла после себя на устах патриция неприятный привкус, однако ситуацию отражала довольно точно. Опять же, с кем поведешься…

Уж в чем-чем, а в успехах республиканских ученых-генетиков Кассия никогда не сомневалась, сама являясь отчасти плодом их стараний, поэтому уговаривать её сменить дислокацию долго не пришлось.

Почти насильно усадив девушку на синтомраморную скамью у фонтана, Курион огляделся снова, убедился в отсутствии лишних ушей (рыбки в фонтане не в счет), прочистил горло и предупреждающе поднял ладонь, дескать, помолчи. И начал звучно и торжественно, примерно так же, как когда-то читал свою предвыборную речь.

— Кассия! — едва вымолвив это, Гай тут же остро пожалел об отсутствии тоги, которая придала бы моменту необходимую внушительность. — После того, что между нами случилось — и, несомненно, будет продолжаться! — я обязан взять на себя некоторые… э… обязательства по отношению к тебе. Предоставить тебе…э… гарантии. Это мой долг и право, как урожденного квирита и просто честного человека. Итак, если… когда мы вырвемся и победим, я почту за честь, если ты войдешь в семью Ацилиев Курионов в качестве моей супруги. — Ацилий взял небольшую паузу, перевел дыхание и добавил: — До тех же пор, несмотря на невозможность заключения официальных спонсалий^[59], ты вправе полагаться на мое слово, как на слово будущего супруга.

Всю прочувствованную речь бывшая Фортуната выслушала с приоткрытым от избытка внимания ртом. Сначала она попыталась вспомнить, что же такого необыкновенного случилось с ними за последние дни, если не считать очередного полета сквозь червоточину. И, кроме её личного сногсшибательного впечатления от стихов древнего поэта, ничего выдающегося не обнаружила, особенно такого… вызывающего… эту… спонсалию. По старой доброй привычке манипулария разбила монолог Ацилия на фразы и попыталась отыскать в них определенный смысл по отдельности. Этому учил их центурион, и так хоть что-то становилось понятно

Итак, «войти в семью» — это отличное предложение. Наверное. Чтобы оно не означало. Осталось только осторожненько узнать, что такое «супруга» и насколько это звание почетно.

Опять же, право совещательного голоса у Кассии уже имелось, а интуиция подсказывала, что в комплексе с вхождением, супружеством и спонсалиями Гай Ацилий предлагает ей что-то достойное. И раз уж в планы напарника входило желание вместе вырваться и победить, Кассия решила поддержать начинание. Для начала только устно.

— Я полагаюсь на твое слово, конечно. И спонсалию твою обязательно… сделаю, — заявила она с самым серьезным выражением лица. И добавила мысленно: «Если это не больно»

В первый раз в жизни столкнувшись с девушкой, которая не понимает значения слова «замуж», Ацилий ненадолго впал в легкий ступор, не сразу вспомнив, что такие понятия как «брак», а тем паче — «помолвка», существуют исключительно среди патрициев. Но сообразив, догадался дать приблизительный перевод своего невероятного, но совершенно непонятного для Кассии предложения:

- Моя дорогая, ты знаешь, что такое конкубинат^[60]? Самая распространенная форма социального партнерства среди… э… короче, среди плебеев.

Судя по радостному кивку, что такое конкубинат, Кассия знала. Уже легче.

— Так вот, то, что я предлагаю тебе, это… — Гай осекся, подбирая подходящее сравнение: — К примеру, если я, допустим, легат, то ты становишься при мне квестором по хозяйственным и административным вопросам. Плюс конкубинат. Теперь понятней?

«О! Ого! Вот это другое ж дело!»

Кассия расцвела счастливой улыбкой. Сбылась мечта каждой умной манипуларии! Ей предложили сделаться настоящим интендантом при большом начальстве. Неограниченный доступ к продовольствию и материальным ценностям плюс сексуальное партнерство.

«Нет! О нет! Это не может быть правдой! Я сплю!» — мысленно ликовала Кассия.

— Гай! Ты такой… ты такой замечательный! Это такая честь для меня! — воскликнула растроганная девушка и сжала Гая Ацилия в объятиях. — Так бы сразу и сказал! Конечно, я согласна!

У полузадушенного патриция еще оставались сомнения насчет того, правильно ли он объяснил, но возможности их озвучить уже не было. Кассия на радостях прижала его к груди так, что кости трещали.

— Э… дорогая, — все-таки выдавил Гай, слабо трепыхаясь. — Позволь озвучить еще кое-что. Насчет спонсалии. Это своего рода предварительный договор. То есть я обязуюсь сохранять за тобой эту… вакансию, а ты, в свою очередь, должна уведомить меня, если решишь вдруг отказаться от… э… назначения.

«Вот еще! Что я совсем дура, от такой должности по доброй воле отказываться?» — возмутилась предположением Кассия.

Но предварительный договор всецело одобрила.

— Это будет справедливо. Мы друг к другу присмотримся, я себя проявлю, ты себя покажешь, как… ммм… руководитель и союзник.

Тут-то лигария и вспомнила, зачем, собственно, потребовалось увести напарника подальше от прослушки. Она изо всех сил постаралась придать своему лицу безмятежное выражение и даже невинно поплескала ладошкой в бассейне, прежде чем как бы между прочим сказать:

— Я в спортзале подслушала разговор одной из служащих коннекторского центра. Слушок пошел, будто не просто так настоящие лигарии померли. Никакой это не несчастный случай. Их местечко для нас с тобой кто-то в Лации приготовил. Как думаешь, такое может быть, или у Цикутинов фантазия разыгралась?

На память свою девушка не жаловалась никогда, пересказав слово в слово.

Выслушав Кассию, Ацилий помрачнел и невесело кивнул:

- Уверен, что так и было. В наших… э… сенатских играх, дорогая, жизни экипажа какого-то челнока на дальнем рубеже стоят не дороже пригоршни виртуальных ассов. Даже всю эту станцию можно с легкостью обменять на возможность прижать политического противника. Так что… — он пожал плечами. — Вероятней всего, что Цикутины правы. Что ж, значит, у нас с тобой времени еще меньше, чем мы могли рассчитывать. Полагаю, нам следует попытаться узнать, когда возвращается из патрулирования «Аквила». У тебя есть предположения, как это проделать?

— Я могу поинтересоваться относительно того парня, Публия, который клинья ко мне подбивал на тренировке. Вроде как я на него запала, — предложила Кассия после некоторого раздумья. — А ты тогда с навархом свяжешься. Она ж в тебе души не чает.

Отчего речь сразу же зашла об «Аквиле», девушка догадалась сразу. Командование биремы проявило столько участия в судьбах лигариев, что в их отчаянном положении этим обстоятельством грех было не воспользоваться.

— Неплохая мысль, — одобрил Ацилий. — Однако думаю, что так запросто связаться с навархом «Аквилы» не получится. Она не скрывала своих политических убеждений, следовательно, может быть под подозрением… Кроме того, — он покосился на Кассию, — я должен заранее просить у тебя прощения, моя дорогая. Ливия Аквилина, очевидно, испытывает ко мне симпатию, и я, по всей видимости, должен буду пойти навстречу… э… ее желаниям.

Вербовать с помощью своего живорожденного тела сторонниц Гаю Куриону еще не приходилось. Подкуп, шантаж — это бывало, но чтоб уподобляться амикусу… Командир «Аквилы» — женщина умная и привлекательная, однако даже эти обстоятельства не делали грядущее падение Ацилия… э… краше. Хорош лидер! Только-только торжественно пообещал «вакансию» одной женщине, и уже прикидывает, как половчей сблизиться с другой! Но с точки зрения тактики решение было оправданным, а политика — занятие, во все времена мало отличавшееся от проституции.

Уважения к себе это, конечно, не добавляло. Но какое самоуважение может оставаться у бесправного станционного имущества, а? Только желание выжить.

С одной стороны, Кассия пребывала в полном убеждении, что от хорошего любовника, а её Гай Ацилий Курион именно таков, ничуть не убудет. С другой стороны — делиться с навархом как-то не очень хотелось. А с третьей: Ливия Терция уже большая девочка, её сердце, принадлежащее, как у всех пилотов, только кораблю, точно-точно не разобьется.

— Нууу… ладно, Гай, иди навстречу её… хм… желаниям. Только уж потом обязательно возвращайся. Спонсалию помнишь? Вот! Я так просто от вакансии не откажусь, так и знай, — добродушно проворчала Фортуната.

— Тогда нам осталось только найти способ связаться с Аквилиной, — подытожил патриций, с облегчением закрывая тему желаний и встречных предложений. — А теперь иди сюда. Давай просто посидим рядом.

Объятия Ацилия были крепкими, грудь достаточно широкая, чтобы к ней прислониться, а гладко выбритый подбородок совершенно не колющимся, но на вкус Кассии молчание затянулось. Тогда она решила взять слово. Воспользоваться, так сказать, правом «соглашательского голоса», чтобы задать вдруг обеспокоивший её вопрос:

— Гай, а почему ты так… хм… серьезно отнесся к вчерашнему? Сразу за спонсалии… хм… взялся?

Загадочное поведение патриция весь житейский опыт манипуларии объяснить не мог. Партнерство среди легионеров не было особой редкостью, но только после нескольких лет устойчивых любовных отношений заключался конкубинат. А тут едва сошлись и сразу — бац!

Хотя, конечно, нельзя равнять обычаи плебеев и патрициев, и все же?

— Потому что это и есть серьезно, — немедленно откликнулся патриций, словно ждал вопроса. — То, что случилось. — Называть вещи своими именами он не торопился, решив обойтись без излишне конкретных терминов. — От того, чем мы занимались, вообще-то получаются дети. А дети для патрициев — это очень серьезно, моя дорогая.

«Вот я дура, совсем забыла, что он — живорожденный», — устыдилась Кассия собственной бестолковости.

— Согласна, дети — это серьезно на всех этапах. Нам учебный фильм показывали, как происходит размножение людей в естественных условиях. Но мне такое не грозит, вообще-то.

Помнится, две девочки из её учебной группы в обморок упали во время просмотра, а потом все дружно радовались счастливой возможности избежать участи отважных патрицианок.

— Мало ли кому и что грозит или не грозит, — Ацилий пожал плечами. — Это нюансы. А я говорю о принципах. В том, что касается возможного потомства, я обязан следовать законам и традициям семьи. Ты — не гетера, Кассия. Следовательно, я должен относиться к тебе, как к патрицианке — потенциальной матери моих детей. Что я, собственно, и делаю.

— Йой… — только и смогла выдавить из себя ошарашенная Кассии, никогда прежде не задумывавшаяся о том, что тоже могла бы, как живорожденные женщины, воспроизводить потомство натуральным способом — из собственного тела. Лигария решительно отогнала прочь воспоминания о некоторых сценах из учебного фильма «Размножение человека». Вот такого бывшей Фортунате никогда не хотелось, зато не терпелось узнать нечто другое. Более, на её взгляд, интересный аспект жизни патрициев.

— А вот скажи мне, как это — жить с людьми, которые тебя лично воспроизвели? — смущенно спросила девушка. — Это сложно? Это интересно?

Кассия уселась напротив, сложив ноги по-парфски, и приготовилась слушать

— Ну-у… — Ацилий не на шутку задумался. Если объяснить девушке, что такое «супруга», ему еще как-то худо-бедно удалось, то растолковать ей, что такое «мать» и «отец»… О, эта задачка куда как сложнее! Чисто технически процесс она, конечно, представляет, но наверняка не в силах вообразить себя в роли… э… матроны. Гай ради чистоты эксперимента попытался, и разыгравшееся воображение мигом нарисовало картинку: Кассия с виноградным центурионским жезлом перед строем детишек-погодков зычно командует: «Ад латус стринге! Силентиум! Мандата каптате!»^[61] Он тряхнул головой, отгоняя видение. И сосредоточился на настоящем. Вопрос Кассии требовал ответа.

— По-разному, если честно. Отец… признаться, я больше общался со своими воспитателями, чем с ним. Он был проконсулом и постоянно получал назначения то в одну колонию, то в другую… А вот мать — да, она оставалась рядом постоянно. Корнелия Старшая, моя мать, она… Достойнейшая из женщин, настоящая патрицианка. Была.

Гай стиснул челюсти так, что едва не раскрошил себе зубы. Корнелия, а так же братья Гая — Марк и Тиберий, и самые младшие сестры — все были казнены. Вспоминать о них сейчас значило ковырять заскорузлым пальцем в еще не поджившей ране.

«Ох! Их же всех убили!» — вспомнила Кассия, не только увидев, как воспоминание перекосило лицо напарника, но и почувствовав его горе, как огненное кольцо боли, сковавшее не несколько секунд грудную клетку.

Пожалуй, если бы кто-то казнил её нянюшку Ювеналию Мусиллу… Милую, добрую, обожаемую женщину, излучающую любовь так же легко, как звезда — свет. Всем девочкам и мальчикам, Кассиям, Сергиям, Бруттиям и прочим досталось нежности и ласки поровну, но вдоволь. Лигария даже зажмурилась от нахлынувшего ужаса, и головой затрясла. Да она бы своим руками удавила злодея!

— Прости, о прости… — девушка порывисто обняла Ацилия, прижавшись щекой к его щеке.

— Ты не виновата, — вздохнул он, покрепче обнимая Кассию. — Никто не виноват, кроме меня. Но корить себя поздно, уже ничего не исправить… Единственное, что я могу сделать — это постараться выжить, победить и — продолжить род. Как-нибудь, — Ацилий кривовато улыбнулся. — Уверен, всё получится. А из тебя выйдет превосходная супруга и мать патрициев.

«Минуточку!» — мысленно воскликнула Кассия, отпрянув и пристально вглядываясь в лицо напарника, а заодно и прислушиваясь к себе. Вдруг он пошутил так. Но Гай говорил вполне серьезно.

«Погоди-ка! Я только на должность „супруги“ подписалась! А тут еще „мать“ идет в комплекте?»

— Гай, я… не смогу, я — из реликатора, стерильная, — мягко напомнила она, подозревая, что из-за потери семьи Ацилий нафантазировал себе лишнего.

Уточнять, что она из Кассиев, а не из Ювеналиев, девушка не стала. Это и так ясно, как день на Траяне.

— Я помню, — невозмутимо кивнул патриций. — Это не страшно. Меня, к слову, тоже подвергли стерилизации. Надеюсь, процесс обратим. Не слишком комфортное ощущение, знаешь ли… Но это вполне решаемые проблемы. Обычно так и происходит, когда в семью патрициев принимают кого-то… из иного сословия. Мы воспользуемся репликатором, только и всего.

— И я буду воспитывать этих… детей сама? — ужаснулась Кассия. — Я же не умею!

— Успокойся, дорогая, когда придет время, мы привлечем профессионалов. И потом… я же не предлагаю тебе зачать ребенка сейчас. Это несколько преждевременно, — и добавил в качестве ободряющего примера: — Моя матушка всегда говорила, что если ты способен усмирить триста горластых сенаторов, то и с парочкой отпрысков как-нибудь справишься. Полагаю, что, если допустить метафору… не сложнее вакуумной сварки, моя Кассия.

«Дети? Вакуум-сварка? Матери? Твоюцентурию, во что ж я вляпалась?»

Утешение получилось какое-то не слишком утешительное, но Кассия, как всякая до мозга костей практичная республиканка, решила не заглядывать слишком далеко в будущее: «Мы еще до спонсалий-то приличных не дошли, а уже на детей замахиваемся» — напомнила она себе.

— Никто не мешает нам прежде, чем переходить к практике, отработать теорию в обучающей программе, — напомнил Ацилий. — Было бы глупо бросаться… э… на передовую, минуя, скажем так, учебный лагерь.

«А что? Вполне разумные доводы», — согласилась Кассия.

Она решила пока вообще не думать об обучающей детской программе, пугающих отпрысках, а так же грядущем и неминуемом, судя по уверенности Ацилия, своем патрицианстве, которое еще неизвестно когда случится, если случится.

— Ну-у-у… тебе виднее, ты у нас живорожденный патриций, — хмыкнула Кассия, в который раз тихо радуясь, что определилась с иерархией в их маленьком коллективе. Если Гай Ацилий отныне её десятник, то ему лучше знать, а если он в курсе, то до поры до времени все вероятные сложности — это его забота. Когда Гай Ацилий Курион, как старший в группе, скажет «Пора!», тогда и начнем внимательно читать инструкции к детям.

Часть III. Factum est factum^[62]

Глава 12

«Ну всё, отлеталась, — подумала Ливия, посмотрев в глаза Луция Антония — добрые-добрые, как и полагается лекарю. — Теперь он нас даже со скамейки попрыгать не пустит, не то что в пространство».

Конечно, наварх преувеличивала. Психологический допуск — дело важное, и власть Антония над судьбами подопечных велика, но все-таки не абсолютна. Отстранить на время, отправить на обследование, рекомендовать снять с полетов — это он может. Но списать двух старших офицеров боевой биремы накануне военных действий — вряд ли. Без действительно веских причин. Вопрос в другом — сочтет ли претор Бибул «игрушечный мятеж» действительно веским основанием для карательных действий?

«Потери есть, но не существенные, — размышляла наварх. — Несколько легионеров… Жаль, конечно, но корабль цел и боевая задача выполнена. Нет, не спишет. Хотя прижать обязан».

Вот Антоний и лез из кожи вон, чтобы припугнуть обнаглевших Аквилинов, почуявших запах скорой войны.

— И никаких проблем тебе префект не создавал, да? — ласково спросил психо-куратор уже, кажется, в пятый раз. — И разногласий у вас не возникало?

— Ни малейших, — улыбнулась наварх «Аквилы». — Помилуй, Луций Антоний, на целую эскадру парфов нарвались! До грызни ли тут?

Она, в свою очередь, давила на факты. Задание выполнили? — Выполнили! Судьбу шахтерской колонии выяснили, да еще и противника обнаружили. Плюс — уничтожили вражескую боевую единицу. Не повод устраивать триумф, однако и карать, в общем-то, не за что.

Так рассудил Випсаний Бибул. Но Антоний всё не унимался. Верхним чутьем, как и любой квалифицированный мозговед, чуял — что-то тут нечисто.

— Не виляй, Аквилина! В бортовом журнале зафискировано — мятеж!

«Серьезный залёт, — мысленно согласилась Ливия. — Кто ж спорит».

В байку про учения, впрочем, поверили все. Или сделали вид, что поверили. У каждого на борту «Аквилы» была своя причина прикрывать командиров: манипуларии и торвенторы ценили своего Марция, флотские же не сдавали наварха. А претор… В свете грядущих грозных событий Бибул покривился, но съел наспех состряпанную версию. Главное, живы остались и не перестреляли друг друга. И корабль цел.

— А ты не ори, — поморщилась женщина. — Все равно бесполезно. Сам знаешь, какой у меня порог устойчивости к психологическому давлению.

Антоний покачал головой. Он, конечно, знал. Высокий у нее был порог, как и у любого старшего офицера, впрочем. Иголки под ногтями помогли бы, наверное, и то не сразу, а крики с угрозами — нет.

— Вы с ним сговорились, — заявил он. — Прикрываешь ты его, Ливия. Врете одинаково, складно врете. Но я ведь докопаюсь, почему вы так спелись. Месяца не прошло, как готовы были друг другу глотки вырвать, а теперь разве что не целуетесь. Кстати… — и психо-куратор умолк, как будто интересные мысли пришли ему в голову только что.

— Это все твоя терапия. Виртуальный Квинт Марций таким симпатягой оказался, даже не верится. Вот и случился у меня… как вы это называете? Перенос? Или проекция?

— Мало того, что нагло врешь, так еще и издеваешься, — отметил Антоний. — Проекция… Симпатичная проекция, говоришь? Ливия, признавайся — секс в вирт-поле был?

— Я что, девочка, чтобы виртуальным сексом баловаться? — хмыкнула наварх. — Мне в реальности партнеров хватает. Да и персонаж твой, прямо скажу, не мой тип мужчин. Вот если бы ты мне блондина подселил… м-м… зеленоглазого, и с такими, знаешь, ресницами… — она покрутила кистью, будто подбирала слова: — Загнутыми! Тогда, может, и пошалила бы. Но от Марциев, что реальных, что виртуальных, у меня либидо падает. Да ты записи-то проверь!

— А смысл? Или ты побрезговала мою программу взломать?

— Лу-уций Антоний! — протянула Ливия, скорчив обиженную гримаску. — Ну когда это я программы взламывала? Я же понимаю — терапия, протоколы, правила…

— А если понимаешь, то согласишься, что пока идет расследование, летать тебе нельзя, — ласки в голосе Антония заметно поубавилось. — Отправляйся… на отдых.

— Знаю я твой отдых, — вздохнула наварх. — Всю душу вывернете, изверги, вам только волю дай… Наручники надевать будешь? — и демонстративно протянула руки, дескать, давай, фиксируй.

— Не искушай меня, Аквилина! — прорычал психо-куратор. — Спишу на берег к воронам, даже в инструктора не возьмут!

— Не спишешь, — огрызнулась она. — Была бы я не нужна, уже давно списал бы. А тут вторжение на носу. Кто летать будет, если спишешь? Так что не грози, если не можешь исполнить. И на Марция не очень-то дави. Он мне здоровым нужен.

— Вот сама за ним и проследишь, Ливия Терция. Пока «Аквила» в доке, будете у меня под присмотром.

— Будем, но недолго, — пожала плечами наварх. — Война скоро.

И подумала — скорей бы!

Антоний покачал головой, словно мысли ее прочитал.

— Страха в тебе нет, наварх. Это патология. Свободна… пока.

— Это генная инженерия, — фыркнула Ливия. — До встречи, Антоний.

И пошла, куда послали — отдыхать. Ну, с поправкой на руководство ремонтом корабля и прочие заботы, не оставляющие командира даже на базе. Но — отдыхать, раз доктор прописал. Потому что хоть Ливии и не бояться ни парфов, ни командиров, ни взрыва реактора, а без полетов им не жить. Так что огрызаться можно, а всерьез бунтовать — нельзя. Наварх «Аквилы» свои границы знала. А вот Антонию, кстати, самому психо-коррекция не помешала бы. Дерганый он какой-то, нервный.

***

Виртуальный снег на стене в кабинете психо-куратора то и дело превращался в дождь и уютно стучал по невидимому настилу, навевая сон. Где-то на заднем плане сквозь дождевые струи проступал темный силуэт то ли леса, то ли города. Наверное, в такую погоду нужна очень теплая одежда, чтобы не замерзнуть насмерть, размышлял Квинт Марций от нечего делать, пока куратор внимательно и, должно быть, по третьему разу изучал результаты исследований. Время от времени префект ловил на себе пристрастные взгляды Антония. Но Аквилина больше занимали вероятные сложности полета в птичьем теле над отображаемой проектором местностью в столь неблагоприятных погодных условиях. Например, увеличение количества прилагаемого мышечного усилия при повышенной влажности. А что такого? Он всегда любил сам себе придумывать сложные тактические задачки. Кому-то скучно, а Квинту Марцию в самый раз. Главное, не злить куратора.

С одной стороны, доблестному бойцу невидимого фронта — Луцию Антонию — было весьма отрадно видеть, сколь положительно сказалась его терапия на Аквилинах — навархе и префекте, а с другой — этот, так называемый «учебный мятеж», просто нельзя оставить без тщательного расследования. Многочисленные тесты, отчет по посещениям вирт-программы, свидетельские показания членов экипажа в один голос утверждали очевидное — Квинт Марций и Ливия Терция нашли общий язык. Но Антоний точно знал, что где-то в глубине внезапной благости притаился подвох, где-то рядышком прикопана ложь, а возможно, и настоящее преступление. Слишком уж хорошо куратор изучил своих подопечных, чтобы верить каким-то тестам.

— Как ты относишься к тому, чтобы продолжить виртуальную терапию? — вкрадчиво спросил Антоний, не спуская с префекта пристального взгляда. Миникамеры с трех разных точек фиксировали каждое движение Квинта Марция, включая микровыражения его не слишком выразительного лица. Для выявления правды мозговед решил не отказываться ни от одной методики, включая самые древние. В случае Аквилина, конечно, лучше всего подошла бы дыба и тиски для тестикул, но, к сожалению, пытки были строго запрещены.

Квинт Марций пожал плечами.

— Не знаю. А надо? Я, в общем-то, уже привык. Втянулся… Ну, и дом у тебя классный получился.

— А как тебе Ливия?

— Гораздо приятнее, чем в жизни.

Префект выглядел усталым — черные круги вокруг покрасневших глаз, потрескавшиеся губы и коричневые пятна на скулах от долгого дыхания через респиратор. Усталым, вымотанным, разбитым, но только не виноватым.

Заинтригованный Антоний с акульим упорством сделал вокруг сидящего в кресле подопечного полтора круга, остановившись за его спиной.

— Квинт, ты ведь понимаешь, чем рискуешь, обманывая своего куратора? — спросил он.

— Да не лгу я тебе, — вяло возмутился префект.

Его затылок с короткими чуть взъерошенными русыми волосами даже не дрогнул.

— Ну, конечно же, нет, — мурлыкнул куратор прямо на ухо. — Ты нагло врешь. Осталось узнать, почему.

— Какой-то ты подозрительный стал, Луций Антоний. Что, в высших сферах неспокойно? Хочешь подстраховаться?

Новость об эскадре парфов и разрушении шахт на Карбоне-Три наделала шороху, но не явного. Официальная же реакция на неё оказалась странного свойства: претор намекнул что-то такое про серьезные перестановки в Сенате. Но даже самый тупой манипуларий считал — тучи сгущаются.

— Признайся, она покусилась на твою сексуальную неприкосновенность?

— Кто? Что?

— Ливия. Не прикидывайся! Она была агрессивна?

Квинт Марций сначала хмыкнул, потом поперхнулся, а затем расхохотался. Откинулся на изголовье кресла и, закрыв лицо ладонями, беззвучно трясся от смеха минут пять подряд.

В качестве наварха Ливия Терция в течение десяти последних лет только и делала, что покушалась на сексуальную неприкосновенность мозга префекта. Но такая «секс-агрессия» всегда именовалась чуточку по-другому.

— Нет, Луций Антоний, никто, в том числе и наварх, не ловил меня в темной каюте и не насиловал. Успокойся. Почему бы тебе не поверить в собственный успех, а? Мы с Ливией получили прививку друг другом и теперь можем сотрудничать. Это, между прочим, твоя заслуга, Антоний.

Но куратор счел себя жестоко обманутым в лучших чувствах и, образно говоря, закусил удила.

— Если бы не парфы, Квинт Марций, то вы с Ливией прямо сейчас отправились бы в госпиталь на принудительное обследование.

Угроза была вовсе нешуточная, Антоний обладал всеми правами и возможностью повлиять на претора Бибула. Однако же, злополучные парфы, сами того не ведая, спасли руководство «Аквилы» от произвола мозголома.

Префект развел руками, мол, ничего поделать не могу — каждый боевой корабль на счету.

— «Аквилу» поставили на срочный ремонт, требующий внимания наварха. А я займусь комплектацией центурий, — сообщил он куратору. — Послужим нашей Республике вместе, как раньше порознь, только еще лучше. Разве не это главное?

— У меня не официального повода запереть вас обоих в уютной палате, но официальное разбирательство будет продолжено, господин префект, — многозначительно молвил оскорбленный мозговед.

Ссориться с куратором — последнее дело, но у Квинта Марция не было другого выхода. Дай он слабину, и впереди только одна дорога — в стационар для разнообразных психов, начиная от склонных к злоупотреблению стимуляторами манипулариев и заканчивая впадающими в очередную постконнекционную кому лигариями.

— Спасибо за доверие, господин куратор, — бросил префект, уходя.

А вслед ему прилетело жесткое:

— И запомни — я обязательно доведаюсь правды.

И ведь неблагодарный мозгоед слов на ветер не бросал.

***

По-зимнему ранний закат раззолотил весь виртуальный лес, превратив его то ли во дворец, то ли в храм. Сверкала и переливалась каждая веточка, покрытая инеем, а длинные тени от стволов расчертили густыми синими линиями снежную целину. Смотреть — не насмотреться. А еще можно греть руки возле маленького костерка, вдыхать ледяную свежесть крадущейся ночи и ждать, когда боковое зрение уловит движение между деревьями.

— Привет, Руфус!

Но хитрец выждал, когда светило опустится за горизонт, и только тогда подошел к костру, выдав себя отблеском огня в зрачках. Чуть брезгливо отряхнул снег со своей пушистой шубки.

— Ты такой красивый! — искренне восхитилась Кассия. — Тебе бы в пару черного-пречерного ворона, чтоб не скучал. Эх… Я тут в каталоге подсмотрела, что обновление новое появилось «Ворон — лесной царь». Какой же он классный! С синим отливом весь. Но даже если бы у нас с Гаем были деньги, все равно тебя бы у меня отобрали.

Кассия подула на угли, чтобы погорели еще чуть-чуть, давая хрупкое ощущение уюта и покоя посреди зимнего леса. Польщенный Руфус не стал чиниться, прячась в густеющей темноте за кругом света, а уселся рядом с хозяйкой его виртуального мира. Соскучился, видать.

— Нет, ты не думай, наш центурион вовсе не злой человек, не жестокий, нет. Думаешь, ему нравится делать это с нами? Совсем не нравится. Но у него график коннекций, а за его несоблюдение начальство дерет во все дыры. Не веришь?

Лис почти по-человечьи вздохнул и лег, положив голову на вытянутые лапы.

— Марка Марция за один только наш больничный, знаешь, как взгреют! А он все равно подписал освобождение и врача принудил заверить. Гай говорит, центурион боится потерять еще один челнок в червоточине. Говорит, Марк между графиком и угрозой лишиться «Циркона», как между молотом и наковальней.

Лигария закрыла глаза, наслаждаясь теплом и мягким золотым светом, который проникал сквозь веки. Ей ужасно хотелось опустить руку и коснуться пушистого меха питомца. Только вряд ли Руфус позволит по отношению к своей персоне такую вольность. Он же все-таки свободный дикий зверь!

Словно подслушав её мысли, лис протестующе тявкнул. Мол, давай без фокусов и рук, ага?

— Я не буду тебя трогать, только не уходи, — прошептала девушка. — Боюсь, мы больше не увидимся. Следующий рейс нам с Гаем точно не пережить. Марк Марций дал нам передышку, но этих лишних трех дней все равно мало. Я сегодня утром не смогла пойти в спортзал. Ты понимаешь, что это значит?

Руфус жалобно заскулил в ответ.

Теперь-то Кассия поняла, почему их с Ацилием не будили и не выпускали из капсулы во время пребывания «Циркона» в данайском секторе. Почему-почему? Да они бы сбежали, предпочтя выстрел в спину от своих новому витку мучений. Хуже того — с каждым днем службы лигарией врожденная и почти непоколебимая лояльность Республике Кассии Фортунаты ветшала и истончалась прямо на глазах. Ей хотелось бежать, бежать, куда угодно, хоть к парфам, хоть к пунам, хоть к пиратам, хоть в черную дыру, лишь бы подальше от Цикуты Вирозы.

— Первый день после возвращения мы с Гаем просто лежали, прижавшись друг другу, и дремали. Пытались дремать. Синхронизировали дыхание, думали о всяком приятном. Я, например, о тебе думала, Руфус. Честное слово! Эту штуку Гай придумал, чтобы утихомирить наши проекции друг у друга в мозгах. Мне с ним, вообще, повезло ужасно. Он — умный, ты себе просто представить не можешь, какой. И ужасно щедрый! Он пообещал купить нам Ворона. Я знаю, Руфус, что это он утешения ради так сказал, и чтобы мне помечтать было о чем. Не о смерти же. Хотя…

Докторша что-то там болтала на своем птичьем языке про гипоталамус с гипофизом, про какое-то полосатое тело. Объяснить пыталась, отчего лигариям так хреново, но Кассия плевать хотела на уровень гормонов, если это знание никак не влияло на их с Гаем самочувствие, ничуть его не улучшая.

— Я ей так и сказала: «Сделай хоть что-нибудь, чтобы меня на изнанку не выворачивало, а Гая судороги не крутили». Она только башкой покачала и снотворного отсыпала. Много капсул — целую горсть. Я думаю, это намек такой, дескать, нажритесь уже, доходяги, и сдохните в своих постелях.

И если бы не Ацилий, то Кассия уже последовала невысказанному вслух совету милосердной Цикутины.

— Нет, кабы я по-прежнему Фортунатой оставалась, то уже давно обменяла бы эту хитрую химию на что-нибудь покрепче да позабористее. Хотя б и на армейский стимулятор. Только кто ж с лигарией связываться станет? — горестно шмыгнула носом девушка. — Мы ведь даже не настоящие коннекторы. Костью в глотке сидим. Ведь если загнемся в червоточине — погубим и челнок, и караван.

У девушки до сих пор в ушах стояли вопли пилота «Циркона»: «В жопу пусть засунут себе свои эксперименты с НЭПом! Слышишь, центурион, ни я, ни мои люди не убивали цивилов пачками и Родине не изменяли! Мы не заслужили такой бесславной смерти. Пиши рапорт, докладывай претору, пусть дернет за нужные ниточки шишек на Лации. Сделай хоть что-нибудь, только убери этих недоделков куда подальше» — орал он в коммуникатор, наблюдая, как техники в компании с фельдшерами делают Гаю внутрисердечную инъекцию, принуждая его сердце снова биться.

— Он чуть не умер, Руфус. Прямо у меня на глазах. Я им этого никогда не прощу, понимаешь?

Несколько мгновений они с лисом глядели друг другу прямо в глаза: карие, почти черные у девушки и оранжевые — у зверя. Кассия протянула ладонь. Лисовин тепло и влажно выдохнул в неё и осторожно коснулся пальцев самым кончиком носа. Словно ободряя. Мол, что же ты так запросто сдалась, сестрица-манипулария? Ты пока живая, твой умненький патриций тоже, значит, еще не всё потеряно. Ты уж постарайся сдюжить, а я тебя подожду, так и быть. Ты мне Ворона обещала, как-никак.

***

Чем дальше, тем проще и естественней давались Гаю Ацилию плебейские привычки. Сначала слэнг, а теперь вот — навык «стояния на стрёме». «Этак удерем — и сразу можно в пираты», — невесело шутил он, но проследить, чтобы нелегальное погружение подруги в глубины вирт-поля проходило без свидетелей, конечно, не отказывался. И едва заметив красную форменную тунику какого-то Марция, мелькнувшую за дальними кустами, начал выводить Кассию из вирта. Бывшая манипулария была не из той породы красавиц, которых будят поцелуями. Ей требовалась пара хороших тычков.

— Дорогая, выходи и живенько прячь свою карту. Чую, это по нашу душу… А, Марк Марций! Собственной персоной, надо же… — сил и желания вставать ради приветствия начальства у опального патриция не было, и он ограничился вялым помахиванием ладонью, будто несуществующую муху отгонял.

— Salve! — коротко отозвался центурион, сделав вид, что не замечает ни осоловелых глаз выглядывающей из кустов Кассии, ни её крайне подозрительного поведения.

— Так и знал, что найду вас здесь. Как самочувствие? — полуотвернувшись, Марций тактично давал лигариям время прийти в себя. Ловить бедолаг на горячем в его намерения не входило.

«Не дождешься!» — подумал Ацилий, но вслух выразился мягче:

- Плакальщиц вызывать пока рано, центурион.

Кассия посмотрела на руководство мрачно, решив для общего блага промолчать. За слова, все время крутившиеся у неё на языке, да еще и в адрес непосредственного начальника, полагалось строгое дисциплинарное взыскание. А измученной головной болью лигарии только этого не хватало.

— А… — хмыкнул Марций и огляделся с нарочито рассеянным видом человека, который проверяет, нет ли рядом лишних ушей. — О том и речь пойдет, лигарии. Позволишь присоединиться, Гай Ацилий? Кассия?

«Любопытное начало», — подумал Курион, делая приглашающий жест, дескать, пожалуйста, травы на всех хватит.

— Это общественная территория, — буркнула девушка и умостилась рядом с напарником так, чтобы положить тяжелую от разнообразных мыслей и тупой боли голову ему на плечо. Им разрешили близкие отношения? Разрешили.

Ей прямо свербело спросить у Марка Марция: — «Пришел попрощаться в непринужденной обстановке?», но проницательный напарник призвал воздержаться от лишней болтовни, незаметно ущипнув Кассию за ягодицу.

«Молчу-молчу!»

— Кхм… — центурион покосился на девушку, но комментировать не стал. Никакого запрета на конкубинат для станционного имущества не имелось, а лишать смертников последних радостей — это и вовсе бесчеловечно. Кроме того, проблема, которую он хотел обсудить, была посерьезней и запретных радостей вирт-поля, и вполне допустимых — секса.

— Сегодня из рейда вернулась «Аквила». На станции объявлено военное положение, в связи с чем все гражданские полеты временно прекращены.

- О! — изобразил интерес Ацилий. — Надолго?

Военное положение в Республике объявлять умели и любили. Чуть где в периферийных системах жареным потянуло — сразу «Родина в опасности!» Плебеев надо держать в постоянном тонусе потому что. Так что если войны никакой и нет, значит, надо ее придумать.

Хотя для лигариев прекращение полетов равносильно отсрочке казни.

— На неопределенный срок, — увильнул от прямого ответа Марций и снова огляделся. — И на вашем месте, лигарии, я бы воспользовался этой передышкой.

«Надо же, угадал!»

Теперь Куриону пришлось не изображать, а наоборот, подавлять всплеск интереса. В том, что для всего командного состава Цикуты Вирозы скандальная парочка — патриций-бунтарь и военная преступница — как две кости, проскочившие в горло, но застрявшие на выходе, Ацилий не сомневался. Но если мотивы Марция похвальны, методы могут быть не так… дружелюбны. Пристрелить лигариев при попытке бегства — чем не идеальное решение всех проблем?

У Кассии, похоже, вообще речь отнялась. Она могла лишь по-совиному таращиться на руководство и громко сопеть носом.

— В каком смысле, центурион? — немного помолчав, молвил патриций, сделав ударение на чин собеседника. Дескать, а как же лояльность, а, служивый?

— В прямом, — отрезал Марций, прекрасно расшифровавший все подтексты. — Делайте что хотите: вены себе перегрызайте, в фонтане топитесь, вешайтесь, прыгайте в распылитель, удирайте к парфам, но чтоб духу вашего на моей станции не было. Понятно?

«Вот это номер!» — чуть не вскрикнула лигария. Однако ограничилась тычком локтя под ребро Ацилия.

- К парфам, — улыбнулся Ацилий, — будет затруднительно. В силу различных обстоятельств. С чего вдруг такое участие, Марк Марций? Или ты провоцируешь нас на бунт, чтобы с чистой совестью отправить удобрять морковку?

- Тоже вариант, — центурион оскалился в ответ. — С морковкой. По мне, так самый лучший. Потому что когда вы загнетесь в червоточине, то ни от вас, ни от челнока не останется даже удобрений. Но я ведь не враг тебе, Гай Ацилий. К тому же здесь, на Цикуте, хватает тех, кто сочувствует твоим идеям. Поверь, я не хочу узнавать их имена и вынуждать их бунтовать в случае твоей гибели.

— Вот в это, Марк Марций, я охотно верю, — кивнул Курион, с каждым мгновением этого разговора возвращавший утерянное было величие. — И обещаю тебе найти оптимальное решение нашей общей проблемы… с наименьшими потерями. Но вешаться не стану, не надейся.

- Хорошо, — центурион встал и отряхнул тунику от гипотетических травинок. — Значит, мы друг друга поняли, Гай Ацилий. Да, и кстати… Я временно расширил ваш допуск. Ты даже сможешь зайти в систему связи с общественного терминала, минуя личный коммуникатор… если захочешь, конечно.

Кассия ушам своим не верила, онемев от неожиданного жизненного открытия: оказывается, начальству-то ничего человеческое не чуждо! Славному Марку Марцию по ночам хочется спокойно спать, а не сушить себе денно и нощно мозги, как бы так половчее выпутаться из сложной ситуации, в которую его втянули против воли. Умному Марку Марцию охота всего лишь честно работать, а не рисковать жизнью своих людей ради утоления чьих-то мстительных желаний. Это же так просто!

— Уф! Ну и дела! И чо теперь будет? — спросила лигария у напарника.

— Одно из двух, — он сорвал травинку и задумчиво на нее посмотрел, решая, пожевать или просто покрутить в пальцах и выбросить. — Либо мы уберемся сами, либо нас уберут. По-моему, выбор очевиден. Марций сказал главное из того, что я хотел услышать: «Аквила» вернулась. И мы можем связаться с навархом, не опасаясь прослушки. Остальное пока на коленях у богов, Кассия. Нет, не подскакивай. Давай еще полежим. Раз он говорил свободно, значит, здесь нас не подслушивают. Или наш добрый Марк поистине гений интриги, что весьма сомнительно.

И как не хотелось Кассии начать действовать безотлагательно, честно говоря, полежать она была готова еще два-три дня подряд. А лучше целую декаду. Причем так, чтобы рядом — Ацилий, сверху — деревья и флеш-карта с Зимним Миром в заднем кармане штанов. И никаких Цикутинов окрест.

— Выходит, нас снова «Аквила» спасла. Это хороший знак.

— Получается, так, — кивнул он. — Отдыхай, дорогая. Я попробую связаться с Аквилиной как можно скорее, назначу ей встречу, и тогда… Там видно будет.

— А я… — Кассия заерзала. — А я тогда попробую разнюхать, где в этой крысиной клетке имеется самая большая дыра. Ну, в смысле, можно ли с Цикуты и в самом деле безнаказанно смыться, — и решив, что вздох напарника означает сомнения, убежденно добавила: — Я тебе, как боец штурмового отряда, говорю — ложное чувство защищенности ослабляет бдительность. Всегда найдется лошара, который во время смены любит зависнуть в вирт-поле на часок-другой. Кто-то обязательно забудет сменить код доступа. А где-то вообще не додумались поставить замок на двери. Цикута не исключение. Надо только прощупать в нужных местах…

Девушка сладко зевнула и доверчиво потерлась носом о подбородок Ацилия.

— Только давай всё это завтра будет, хорошо? Я тебе не сильно плечо отдавила? Нет? Ну и отлично. Заметил, что, чем ближе наши импланты друг к другу, тем легче становится? Я тоже. Чуешь, как права оказалась та докторша, та, что про эти… про эндорфины говорила? Гормоны радости, да? Скажи, они помогают от головной боли?

— Кассия, — хмыкнул Гай. — Отчего бы тебе не порадоваться твоим гормонам радости молча? Гормоны суеты не любят, так и знай.

Она хрюкнула от смеха, но послушно затихла. Пусть эндорфины поработают, раз уж у них появилась надежда на спасение.

***

Надежда — штука всесильная. Даже крошечный намек навозможность изменить собственную участь утешил лигариев и помог выдержать недельную паузу, прежде чем у Ацилия и Кассии появилась возможность выбраться куда-то дальше столовой. Три дня они банально отсыпались. При помощи изрядной дозы лекарств, разумеется. А как иначе заглушить чувство взаимного присутствия в сознании?

Патриций убедил напарницу, что им обязательно нужно как следует отдохнуть, иначе они некстати помрут от переутомления, подставив тем самым Аквилинов.

— Побег требует сил, дорогая. Тебе надо хотя бы во сне избавиться от Внутреннего Меня.

— Хорошо, я пропущу несколько утренних пробежек, — согласилась Кассия.

За едой лигарии ходили по очереди, а попутно проверяли в информатории, как дела у «Аквилы», чтобы не вызвать подозрений.

И, выходило, что они оставались единственными обитателями станции Цикута Вироза, которым не нашлось никакого занятия. Все разговоры были о разгромленных шахтах и флоте парфов, все новости — о формировании эскадры, все планы связаны с предстоящей локальной войной, которая легко может превратиться в очередное столкновение Республики с Парфским Сектором.

А бирема специального назначения «Аквила» надолго застряла в ремонтных доках.

Теперь лигариям требовалось лишь терпение, чтобы дождаться, когда наварх Ливия будет относительно свободна, чтобы располагать своим временем и явиться на встречу. Порывистая Кассия сама вся извелась ожиданием и сдержанного Гая Ацилия довела до ручки. Они раз пятнадцать поругались и помирились, прежде чем он догадался предложить дикой манипуларии заучить полюбившиеся стихи наизусть. Так и прошла неделя ожидания.

— Сегодня мы прогуляемся на Форуме, — многозначительно сказал Гай утром.

— Угу! Разделиться нам все равно не получится, но я постараюсь не мельтешить у Аквилины перед глазами, — радостно пообещала Кассия. — Вам с ней надо поболтать наедине.

Проклятые импланты держали напарников рядом крепче всяких наручников, не позволяя отдалиться друг от друга больше, чем на пятьсот метров, без риска отхватить приступ дикой головной боли.

Сама же лигария, самоуверенно посулив провести разведку на местности, пока не представляла, как подступиться к этой сложной задачке. Обзавестись на Цикуте друзьями-приятелями Кассия не смогла, хоть и не по собственной вине. Она всегда была девушкой общительной и компанейской. Но много ли найдется приятелей, когда с тобой на одной привязи сидит патриций, надменный и высокомерный, даже стоя одной ногой в могиле?

— Как будем действовать? Думаешь, на Форуме больше шансов не быть застуканными? — допытывалась Кассия у своего… хм… лидера.

— Давай просто сделаем вид, будто вовсю пользуемся неожиданной отсрочкой приговора. Будем просто гулять, бездельничать и зевать по сторонам, — терпеливо объяснил Гай. — Ты высматривай знакомых, а я буду искать подходящий для связи терминал.

На их общем счете имелось совсем немного финансовых бонусов, чтобы по-настоящему разгуляться, но на неуставный пакетик со сладостями точно должно было хватить. И хватило.

— А-мммм… — Кассия с нескрываемым наслаждением присосалась к леденцу, а потом звучно сглотнула густую сладкую слюну. — Вечный кайф!

В честь выхода, так сказать, в люди, лигария прихорошилась — свои длинные черные волосы собрала в косу замысловатого плетения и подщипала густые брови, придав им изящную форму. Как её понимают манипуларии, разумеется. И теперь чувствовала себя во всеоружии. Цивильной одежды «станционному имуществу» не полагалось, но и в свежем форменном комплекте девушка выглядела отлично. Дендрарий надоел Кассии до изжоги, она уже смотреть не могла на деревья и цветы, а тут выпала такая возможность себя показать и на Цикутинов посмотреть вблизи.

— Хочешь конфетку?

Ацилий так демонстративно скривился, так изысканно изогнул губы и сморщил породистый нос, словно пронаблюдал, как его дорогая Кассия с жадностью облизывает пол в туалете.

— А чо такого? Вкусно же! И сладкое, ващет, полезно для мозгов.

— Но выглядит вульгарно, дорогая моя, — снизошел божественный до ответа.

— Вуль… как? Это еще что за ругня такая? — мгновенно окрысилась девушка. — Что я опять неправильно сделала?

— Когда ты чавкаешь, пускаешь слюни, и к тому же у тебя попеременно надуваются щеки, то это выглядит крайне неэстетично. Точно дикая варварка из варварского же притона.

Уж чего-чего, а хладнокровия Гаю Ацилию было не занимать. Сказал — припечатал.

— Да твою ж центурию! — Кассия с силой толкнула напарника в грудь. — Я целый год не жрала леденцов! Я могу спокойно получить свое маленькое удовольствие так, чтобы ты не воротил нос?

— Получай на здоровье, но, заметь, ты первая начала скандал. Я всего лишь отказался от угощения.

Если чуть-чуть подумать, то патриций со всех сторон прав, а Кассии и раньше армейский мозгоправ делал замечания за несдержанность и склонность к преувеличениям.

— Ладно, проехали, — проворчала девушка.

Радовать немногочисленных пассажиров монорельса маленьким внутрисемейным скандалом ей вдруг расхотелось. Те, в свою очередь, и думать забыли о сериале на мониторах, уставившись на живых лигариев с нескрываемым азартом.

— Как скажешь, — согласился безмятежно Ацилий. — Не волнуйся, дорогая, всё у нас получится.

И как только догадался, что у напарницы дикий мандраж от всей предстоящей затеи?

— А! От этой заразы никакого спасу! — вспомнив про злополучный имплант, Кассия стукнула себя кулаком по лбу.

— Не злись, я не нарочно. Просто угадал.

Напарница только плечом дернула, не в силах разобраться, чего в ней сейчас больше — недовольства Ацилием или стыда за свою резкость.

Во всех патрициях… Хорошо, уточним: в одном-единственном патриции, с которым Кассию свела судьба, содержалось столько самоуверенности и невозмутимости, что их хватило бы на умиротворение взбунтовавшейся центурии. И если верить самому Гаю Ацилию, то эти поразительные качества его натуры никто специально не модифицировал и генетически не усиливал. Курион практически никогда не злился, не скандалил и не капризничал. И вовсе не потому, что не ощущал злости, гнева или обиды. Он — живорожденный патриций, а такие не показывают посторонним свои подлинные чувства.

— Но мне все равно очень хочется сладкого, — девушка вытащила изо рта леденец и с тоской на него уставилась. — Что теперь делать? Варварски его дососать или выбросить и умереть от гипогликемии?

— У тебя нет никакой гипогликемии, — хмыкнул Ацилий. — Но умирать тебе нельзя, так что облизывай свою гадость сколько угодно.

Они вышли возле главного форума Цикуты Вирозы, где до сих пор побывать так и не довелось. И очень зря. Потому что лучшего места для незаметного обделывания всяких темных делишек сложно себе было придумать. Станция Цикута трудилась во благо Республики круглые сутки, и освободившиеся от смены служащие имели полное право удовлетворить свои потребности в интересном и веселом отдыхе. Не всем же в легионерских клубах зависать, верно? Погулять, поболтать, посмотреть артистические и спортивные шоу или виртуальные представления в амфитеатре, да еще в шумной компании — это ведь неотъемлемая часть человеческого общества. Ацилий довольно быстро высмотрел подходящий коммуникационный терминал и, оставив подругу на скамеечке в базилике рядом с общественным синтезатором, растворился в толпе.

Кассия заглянула в меню и загрустила: здешние символические цены были слишком велики для их скромных лигарских бонусов. За утешением девушка немедленно обратилась к пакетику с леденцами. А что еще делать, если вокруг недоступное государственным преступникам веселье и угощение, а напарник занят противоправными делами? Правильно! Выполнять обещанное Ацилию — вынюхивать слабые места в обороне врага.

Для этого дерзкая лигария всего лишь сняла зеленую тунику, оставшись в майке, и сунула в рот второй леденец. Ровно через две с половиной минуты «на огонек» её сигны с Рогом Изобилия прилетел молодой человек из инженерного корпуса, а следом потянулись Цикутины изо всех структур и подразделений станции. Кассии не потребовалось даже спрашивать о чем-то конкретном — поклонники специфической красы звездных воительниц сами рассказывали, где, сколько и по какому графику они работают, а так же как их проще всего отыскать. Оставалось лишь держать ушки на макушке и всё-всё запоминать.

Слава Фортунат, как самых горячих девчонок во всем Республиканском флоте, настигла девушку очень вовремя. К тому моменту, когда Ацилий вернулся, Кассию успели угостить двумя литрами чего-то сладкого и безалкогольного, в промежутках между леденцами скормить гору фруктов и десертов, а так же наполнить карманы штанов записочками с индивидуальными номерами связи.

И перед ошеломленным напарником предстала удивительная картина: раскрасневшаяся от жарких комплементов Кассия внимала песне очень симпатичного амикуса, радостно и ритмично шевеля при этом торчащими изо рта палочками от леденцов. В одной руке у девушки был зажат третий леденец, в другой — многослойное башнеобразное пирожное.

— Гай, ифи фюфа! — поманила она. — Тут так фесефо!

***

Такой «универсал», как наварх биремы, всегда имеет небольшой бонус в общении с узкими специалистами типа Антония. В плане запудривания мозгов и убалтывания этих самых узких специалистов касательно, скажем, технического состояния корабля. В том же случае, если дотошный психо-куратор со свойственной дилетантам настойчивостью решит вдруг проверить заверения наварха, под рукой у Ливии всегда остается прикормленная и преданная Фабриция и ее генетический родственник, готовый подтвердить все, что угодно, лишь бы командир «Аквилы» не разорвала их отношения.

И это только самый очевидный пример. А еще были вигилы, буквально поджавшие хвосты после «учебного мятежа» и с опаской обходившие теперь наварха, прижимаясь к переборкам. Так, на всякий случай.

Ну, это если в идеале. На практике, конечно, случались казусы. Однако в преданности своего экипажа Ливия не сомневалась. Особенно теперь.

И через неделю после возвращения «Аквилы» наварх в очередной раз убедилась — хороший экипаж, отличный просто. За родную бирему и ее командира не только всех порвут на бортовой вексиллум, но и глаза закроют и уши заткнут, чтобы ненароком не заподозрить начальство в чем-то не совсем законном.

Публий Вителлий, центурион вигилов, который после «учебного мятежа» глаз не смел поднять на наварха, поскребся в ее каюту чуть свет, если считать по корабельному времени, и заполдень, если по станционному. После полета Ливия еще не синхронизировала часы, как всегда давая экипажу время привыкнуть.

— Наварх?

В руках проштрафившийся офицер держал некий пакет, каждым телодвижением своим от оного пакета отстраняясь.

— Слушаю, — благосклонно кивнула Ливия.

— На твое имя пришло входящее со станции. Текстовое. Я принял, скопировал и удалил сообщение из базы. Вот, — и протянул наварху карту.

«Выслуживаемся, — мысленно хмыкнула Аквилина. — Похвально, Вителлий, весьма похвально!»

— Отправитель?

— Сообщение не подписано, наварх. Потому я и взял на себя смелость…

— Довольно! — прервала его Ливия. — Благодарю. Буду признательна, Публий Вителлий, если ты и впредь будешь проявлять такую же деликатность. Свободен.

И, убедившись, что дверь в каюту надежно закрылась за спиной вигила, задумчиво покрутила в пальцах карту. Анонимное сообщение, да к тому же текстовое… Интригующая архаичность!

— Ну-ка, ну-ка…

Умница-Вителлий догадался не только извлечь послание из общей базы, но еще и закодировать его. Самого себя опасался, что ли? Ливия набрала свой пароль, и загадочное письмо развернулось проекцией пергаментного свитка. Изящно! И сразу понятно, кто отправитель. Стиль оформления характерный, кому, кроме патриция, придет в голову так извращаться? А для них это — дело привычное.

«G. Acilius Liviae salutem^[63].

Доблестная! Благополучное возвращение твоего корабля — редкая, и оттого бесценная радость. Позволь мне лично воздать хвалу твоей отваге и убедиться, что ты и впрямь благополучна. Ежедневно после полудня я совершаю прогулки в дендрарии и буду счастлив, если встречу тебя там.

P.S. Ты говорила, что даже здесь у меня найдутся верные друзья. Увы, покуда я не нашел тому подтверждения».

Ливия прочитала раз, прочитала второй — и нахмурилась. Ацилий писал так, чтобы любой посторонний счел это изящное послание приглашением на свидание. Но на деле записка больше походила на вопль о помощи. И отвергнуть этот зов — немыслимо.

Она стерла письмо и бросила карту в распылитель. А затем набрала код вызова префекта.

— Квинт Марций! Окажи любезность, зайди ко мне в каюту.

— Уже иду! — очень бодро отчеканил тот.

Собственно, вызов Ливии спас префекта от очередного психологического штурма, предпринятого неугомонным Луцием Антонием. Оскорбленный в лучших чувствах мозгоправ взялся за подопечного всерьез и повел осаду скрытного командования «Аквилы» по всем правилам военных действий — завалил тестами, освидетельствованиями и психопрактиками. Ливию Терцию не слишком отвлечешь, у неё работы с ремонтом биремы по горло, а Квинт Марций вынужденно бездельничает, так какая разница, в чьи ворота долбить тараном из тестов, если они, наварх и префект, уже вошли в преступный сговор?

Антоний сконцентрировал усилия на командире манипулариев, и за неделю достиг потрясающих результатов, каких до сих пор не удавалось получить ни с одним из Марциев. Упрямый психокорректор довел лояльного и политически инертного префекта до твердого намерения однажды учинить настоящий мятеж против существующих порядков. Против необоснованного копания в мозгах у военного руководства, против наглого вмешательства в личную жизнь граждан, против жесточайших профессиональных рамок и отсутствия любого выбора. А ведь это же абсолютная и проверенная веками истина, что все люди разные, даже если они из одной фамилии и одного поколения. Квинт Марций ни в чем, кроме способностей, не подобен той же Марции Альбе — неужели это так сложно понять? Но нет! Луцию Антонию не жить спокойно, пока он не докажет противозаконный умысел в поступках обоих Аквилинов. Сволочной он гад! Сказать по правде, сцинка Фиделиса префект «Аквилы» любил и уважал гораздо больше, чем станционного мозговеда.

Ливия встретила его выразительным жестом, призывающим к молчанию, и приветливым взмахом руки с зажатым в ней устройством — круглой и блестящей серебристой таблеточкой, снабженной десятью усиками. Не давая префекту опомниться, наварх ловко пришлепнула устройство на предплечье гостя и, выждав минуту, снизошла до пояснения: — Марк Фабриций удружил, собрал сканер на прослушку и глушилку, на всякий случай. Теперь можно говорить свободно. Если хочешь, я у него и для тебя такую штуку попрошу.

Еще декаду назад Квинт Марций от подобных подарков отказался бы наотрез, но теперь окончательно созрел даже к запусканию такой вот «многоножки» прямиком в собственные мозги. Через любое отверстие!

— Не откажусь, — вздохнул он с явным облегчением. — Что у тебя приключилось?

— Не хочешь составить мне компанию в послеполуденной прогулке по дендрарию, Квинт Марций? — вместо ответа поинтересовалась Ливия. — Выпустим Фиделиса побегать по травке. Заодно и с Гаем Ацилием пообщаемся без лишних ушей. Помнится, ты интересовался его политической программой.

Что верно, то верно. С каждым днем, с каждой прочитанной главой учебника по пилотированию, с каждым виртуальным полетом в птичьем теле по виртуальному лесу, идеи бывшего сенатора становились Квинту Марцию всё ближе и ближе. Префект отдавал себе полный отчет в том, что его желание летать никогда не удовлетворится только симуляцией или тайными занятиями на мостике в компании с Ливией. Ему, однажды испробовавшему запретный для Марциев плод, всегда будет хотеться большего. Всякое же тайное рано или поздно станет явным. А они с навархом уже зашли слишком далеко — за ту черту, где кончается лояльность и начинается наказуемая крамола. Обратной дороги, по сути, для них обоих уже нет. Как и у Гая Ацилия Куриона, собственно.

— Он напомнил о себе?

— Напомнил, — кивнула наварх. — И, похоже, что дела у него плохи. Гораздо хуже, чем у нас с тобой. Иначе Ацилий не стал бы просить меня о помощи… Ну, так что? Прогуляемся? Можно… — она сверилась с часами, — прямо сейчас, если ты не слишком занят. Заодно и о наших делах перемолвимся. А то здесь, — Ливия нервно оглянулась, — мне в каждой заклепке уже мерещатся всевидящие очи преторских спекуляториев. Буквально час назад показалось, что Антоний из унитаза подмигнул.

— Мне он подмигивает даже из чашки с кофе, — фыркнул префект. — Я совершенно свободен и не хочу отдавать эту свободу Антонию. Погуляем с Фиделисом, заодно и подтвердим теорию, что мы — тайные любовники, только отчего-то преступно решили сделать достояние психокорректорской службы — частным делом.

Любой военачальник ранга Квинта Марция, тем паче командующий боевой мощью биремы специального назначения, не мог иметь от психо-корректора никаких секретов. И это было… отвратительно. Раньше Аквилину так почему-то не казалось, напротив, в прозрачности личной жизни ему виделась абсолютная чистота дел и помыслов, которые необходимы для эффективного командования. Впрочем…

«Про страсть к пилотированию ты всегда молчал, — напомнил себе префект. — Так что задатки бунтовщика и ренегата у тебя были с юности, не прибедняйся».

— Тогда идем! — Ливия решительно одернула тунику, извлекла зашипевшего сцинка из домика и надела на него прогулочную «сбрую». — Кстати… Эти парфы дали нам отсрочку, конечно, но Антоний — профессионал. Он докопается. Это всего лишь вопрос времени. И тогда… — она не договорила, потому что дальнейшее было очевидно. Тогда они оба если и полетят куда-то, то лишь прямиком в мусоросжигатель.

Само собой, никто не включил потрепанную бирему в состав эскадры, спешно собранной для укрепления обороноспособности сектора Вироза от залетных парфов, которые регулярно здесь что-то забывали в таком неприличном для дружественного визита количестве. Конечно, и Ливии Терции, и Квинту Марцию, и всему экипажу биремы хотелось повоевать, но здравый смысл в лице претора Випсания восторжествовал.

— У вас и на Цикуте хватает врагов, без всяких парфов, — намекнул он, имея в виду Луция Антония в первую очередь. Но и урезонивать распоясавшегося мозговеда претор тоже не стал. Как говорится, доверяй, но проверяй, и к ментатам это правило относилось в первую очередь. Исторический опыт контроля над такими людьми, как Квинт Марций и Ливия Терция, для Республики всегда имел горьковатый привкус.

Антоний рыл вглубь не просто из вивисекторского любопытства покопаться в мозгах хитрых подопечных. Психо-корректоры, вообще-то, существовали не столько для помощи, сколько для контроля и выявления отклонений. А, по-хорошему, Антонию всего лишь не хватало доказательств, чтобы предъявить их трибуналу.

— Вот ведь сволочь! — рыкнул Квинт Марций, заглянув в личный планшет. — Со всех сторон обложил.

Сообщение от Фелисии было за последние сутки пятнадцатым по счету и, в отличие от предыдущих четырнадцати, очень лаконичным: «Не приходи!». Гетеру тоже достали до самых печёнок. И уж насколько лояльны к начальству постоянные обитатели рекреационного сектора, но и их терпению наступает предел.

— Вот я и остался без хорошего секса, — констатировал префект.

Бессердечная Ливия лукаво подмигнула и подставила ладонь для шлепка, мол, вот теперь мы на равных: первым делом — корабли, а секс — потом.

Квинт бодро хлопнул по руке наварха. Фелисия — замечательная женщина, но «Аквила» важнее, нужнее и, самое главное, дороже всех гетер.

***

Хотя в голове у наварха «Аквилы» вопреки здравому смыслу и крутились кое-какие фривольные мыслишки касательно встречи с Божественныи Ацилием и возможным употреблением оного, так сказать, по прямому и сугубо физиологическому назначению, но едва лишь взгляд ее нашел среди немногочисленных посетителей дендрария фигуру в зеленой форменной тунике… Короче, вся романтика с пронзительным свистом улетучилась из мыслей Ливии, как кислород из пробитой системы жизнеобеспечения.

Ибо Гая Ацилия Куриона теперь можно было назвать как угодно, но только не Божественным.

Начать с того, что Аквилина узнала своего политического кумира не с первого, и даже не со второго взгляда. От холеного аристократа, еще недавно поднявшегося на борт биремы во всей красе, осталась тень, наподобие тех, которым положено гулять вдоль заросших асфоделями берегов Леты. Осанка его оставалась по-прежнему безупречной, но держалась, похоже, исключительно на гордости. Интересная бледность сменилась нездоровой синюшностью, а приглядевшись как следует, Ливия заметила в светлых волосах патриция седину. Зрелище, прямо скажем, удручающее, даже если оставить за скобками зловещие мешки под глазами, худобу, ссадины на прокушенных губах и красные от лопнувших сосудов белки глаз.

Аквилина споткнулась на полушаге, не успев окликнуть Куриона, и пару минут просто стояла, застыв на месте и хрипло дыша. И мысль в ней билась только одна — убивать! Схватить, утащить и запереть в лазарете опального патриция, а потом развернуть «Аквилу» для залпа и шарахнуть прямой наводкой по станции, чтоб к воронам, к парфийской матери, на атомы разнести сволочей, которые сделали такое с ее Божественным Ацилием!

К счастью для всех, под блуждающий взгляд жаждущей крови Ливии не попался в тот момент какой-нибудь случайный вигил или преторианец. Иначе на Цикуте Вирозе произошло бы жестокое и извращенное убийство, а после — серия взрывов или что похуже.

— Наварх? — окликнул ее обеспокоенный Квинт Марций, и Ливия вспомнила, как дышать. Заодно к Аквилине вернулся голос, пока еще сдавленный от ярости, но все-таки вернулся:

— С-суки… — прошипела она. — Все в порядке, префект. Думаю, тебе стоит подождать меня здесь. Я скоро.

Сунув префекту поводок Фиделиса, она направилась к Ацилию, изо всех сил стараясь не сорваться на бег.

Глава 13

Получивший редчайшую возможность пронаблюдать за Ливией-в-бешенстве с безопасного расстояния, Квинт понял, что за десять совместных лет так ничего и не узнал о подлинном характере наварха «Аквилы». Экая она, оказывается, сострадательная натура. Префект не ожидал, что червоточина так быстро высосет жизнь из бедолаг. Подготовленных лигариев пространственная дыра тоже убивала, но довольно медленно, постепенно, со стороны почти незаметно. Крепкая, словно цельнолитая, как все Кассии, такая бравая Фортуната — победительница пиратов — за несколько недель прилично сдала во всех отношениях. Она и раньше-то, на вкус Квинта Марция, грубовата была, но психическое истощение на пользу манипуларии точно не пошла. Полные яркие губы поблекли, округлые щеки с милыми ямочками бесследно исчезли, а в темных, чуть раскосых глазах появилась затравленность, как у больного зверька.

Она по привычке бодро отсалютовала префекту.

— Я все же покрепче Гая, — сказала девушка с понимающей ухмылкой, словно мысли прочитала. — Я сделана на совесть, с большим запасом прочности. Куда там живорожденным.

Впрочем, она же теперь лигария… Честно говоря, Квинту Марцию, как ментату, операция с НЭПом в живом человеке всегда казалась извращением, граничащим со зверством. Нельзя с природным даром поступать так по-варварски грубо.

— Ты хорошо держишься, — похвалил искалеченную девушку Марций и предложил присесть на скамейку. — Что врач говорит?

Лигария безразлично отмахнулась. Казалось, она всецело поглощена зрелищем рукотворной реки из синих цветов, утекающей между древесными стволами куда-то вглубь сада.

— Центурион уже выписал нам билет в один конец. Без всякого медосмотра обошелся. Хватило истерики Цирконинов. К слову, — она вдруг пристально уставилась на префекта. — Здесь многие считают, что предыдущих лигариев убили, чтобы нам с Гаем расчистить местечко под могилку. Как думаешь, могло такое быть на благополучной Цикуте?

Вопросу Квинт не удивился, а вот сама девушка его поразила. Кассии — самая многочисленная плебейская фамилия, вот уже несколько веков исправно поставляющая Республике прекрасных солдат. Генетические модификации Кассиев устойчивы настолько, что влияют даже на структуру личности. Хотя немногие из «шишек» в Сенате готовы признать этот неудобный факт, но командиру-то манипулариев виднее. Он всяких солдат видел-перевидел. Срыв, приведший Фортунату на скамью подсудимых, вполне вписывался в характер женщины из семейства Кассиев, а терпеливая подготовка к побегу — не очень.

— Марк Марций вовсе не жестокий человек.

Деликатность префекта вызвала у лигарии совершенно нетипичный для Кассиев приступ горькой иронии.

— Я тебе, Квинт Марций, больше скажу: он — настоящий филантроп. Пожалел смертничков, причем себе в ущерб. Гуманист, чтоб его!

Самое удивительное, как быстро облезла с Кассии позолота робости перед высшим офицером. Облезла, обнажив неровный и непростой нрав человека отчаявшегося, но не сдавшегося.

— Это тебя Ацилий так быстро обработал? — невольно изумился префект.

Её формулировка «нам с Гаем» говорила о многом. Кого удивит, что лигарии не только живут и работают вместе, но и спят в одной постели. Но не под одеялом же опальный лидер популяров всего за неполные три декады сотворил из прирожденной манипуларии то ли террористку, то ли подвижницу?

— Ну, теперь-то Гай точно знает, как живут и чувствуют себя те, за чьи права он сражался в Сенате. Проверил, как говорится, теорию практикой.

— И, оказалось, не зря боролся?

— Оказалось, борьбу надо продолжить. Раз уж не сразу на удобрения отправился…

Кассия бросила тревожный взгляд в сторону благоухающего барьера розовых кустов, за которыми происходила историческая встреча Ацилия и Ливии.

— Как они там? — с неожиданной для самого себя тревогой вдруг поинтересовался префект.

Как относиться к садово-парковой дипломатии, Квинт Марций пока не решил.

— Договариваются, — буркнула лигария и потерла виски. — Срань клятая! Он все время в моей голове мельтешит.

— Как это?

Нездоровое любопытство точило Квинта всегда, но открыто спросить вышло только сейчас. Префект весь обратился в слух, даже шею вытянул.

— Как? — девушка задумалась. — Сначала было… словно в мозгах прогрызал дырку червяк. Потом он превратился в боль. Разную — тягучую, пульсирующую, тупую, покалывающую. А теперь…

Кассия изо всех сил старалась превратить чувства в слова. Получалось так себе.

— Вообрази, что ты все время слышишь голос, только слов не разобрать. Иногда голос почти кричит, иногда шепчет, иногда вроде как что-то поет. И ты хочешь понять, очень хочешь, но никогда и ничего не выходит. И ты дуреешь от усилий. У него, у моего бедного Гая, та же хрень. Чем ближе наши головы и тела, тем тише голос.

Префект понимающе кивнул, не придумав никаких утешительных слов. Как тут утешишь?

— Надеюсь, наварх придумает что-нибудь, — устало вздохнула лигария.

И вдруг напряглась струной, над губой у неё выступили мелкие капельки пота, от лица отхлынула кровь, отчего кожа сделалась сизого оттенка.

— Я надеюсь… — прошелестела Кассия сквозь стиснутые зубы. — Я надеюсь, что эта… эти… эта безумная свистопляска в моей башке означает… радость.

***

Наварх «Аквилы», подобная своей грозной биреме, выполняющей маневр «уклонение и атака», стремительно спикировала на дорожку, по которой прогуливался Курион. Треск безвинно гибнущих розовых кустов сопровождал ее появление. Ливия Терция Аквилина, вероятно, полагала себя слишком важной персоной, чтобы выбирать менее тяжелые пути. А может, просто настроение у нее было плохое.

«Второе — вероятней», — решил Ацилий, останавливая порыв свой горячей сторонницы приветственным взмахом ладони. Аквилина выполнила экстренное торможение, умудрившись пропахать калигами целую борозду в синтетическом гравии садовой дорожки, однако столкновения с опальным патрицием все же избежала. Вот что значит — хороший пилот.

— Доблестная Аквилина, — молвил Курион, пока наварх успокаивала дыхание. — Привет тебе.

— Божественный!

Как она сумела выпалить это вполголоса, Ацилий так и не понял. Видно, сообразила в последний момент, что кричать во всю глотку все-таки не стоит. Общественное место, как ни как. Впрочем… За последние недели Гай Курион стал гораздо снисходительнее к проявлениям свойственной плебеям несдержанности, особенно когда чужие эмоции не пытались взорвать его собственный мозг изнутри. Наварх «Аквилы» прямо-таки извергала целый букет разнообразных чувств, словно радиацию из пробоин в борту, однако все эти эмоции по отношению к Ацилию являлись сугубо позитивными. Другое дело, что будь осужденный патриций каким-нибудь парфом или, скажем, сенатором-оптиматом, то уже попытался бы рассеяться на атомы сам, не дожидаясь залпа из всех орудий.

— Божественный! — повторила она, прямо-таки сканируя Куриона пронзительным взглядом: — Почему ты позвал меня так поздно?

— Если мне не изменяет память, доблестная Аквилина, твой корабль совсем недавно вернулся с боевого вылета.

— Прости! — рубанула наварх. — Эта задержка — только моя вина. Располагай мною, господин. Что мне предпринять, чтобы… — она осеклась и сжала кулаки так, словно ждала только знака, чтобы начать вооруженный мятеж.

«Неужели я настолько паршиво выгляжу?» — подивился Ацилий такой бурной реакции, а вслух предложил:

— Давай немного пройдемся… или лучше присядем вон там, на скамье.

Пока гуляли до облюбованной Курионом скамейки, Аквилина слегка остыла и даже ладонь осмелилась возложить на галантно подставленный локоть патриция. Ацилий, воспользовавшись паузой, кидал на Ливию оценивающие взгляды и делал выводы. Результаты выходили обнадеживающими. Эта женщина была создана для того, чтобы водить корабли в бой, ее мозг способен был решать одновременно десятки задач, все рефлексы были отточены, а эмоции… Когда наварх «Аквилы» их демонстрировала, не всегда уместно, зачастую неуклюже… она не выглядела смешной. Жутковатой — да, но не забавной. Если бы боевая бирема «Аквила» вдруг воспылала страстью к опальному патрицию, это тоже не выглядело бы смешным. Когда ты вызываешь восторг и поклонение у такого опасного существа, нельзя забывать об осторожности.

— Прошу тебя, доблестная Аквилина, — он вежливо предложил ей сесть, но наварх мотнула головой.

— Только после тебя, мой господин.

Ацилий кивнул. У всадников своя система этикета, отличная от вежливости живорожденных. И в этой системе Аквилина отвела ему, Куриону, место на вершине.

— Итак, полагаю, ты намерен покинуть Цикуту Вирозу как можно скорее, — молвила Ливия, демонстрируя, что с сообразительностью у нее все в порядке. — Прошу тебя, изложи свои соображения, Гай Ацилий.

По всей видимости, вопрос относительно своего участия в грядущем побеге Аквилина считала не стоящим обсуждения. Этот момент она уже заранее внесла в условие задачи.

— Как можно скорее, да. Нам ясно дали понять, что если мы не сбежим, нас уберут иными способами.

— Разумно, — одобрила наварх позицию шефа коннекторов. — Никому не хочется терять еще один челнок, так что выбор невелик. Последний техник на этой станции уже понял, что вас послали сюда на казнь. Проще, хм, привести приговор в исполнение прежде, чем вы погубите караван.

— Вот именно. А теперь скажи, доблестная Аквилина, как мне осуществить побег? Учти при этом, что я хочу не просто забиться в какую-нибудь нору подальше от границ Республики, но сражаться и победить.

Наварх задумалась. Ацилий почти видел, как ее мозг производит необходимые вычисления, просчитывая варианты.

— У тебя уже есть какой-нибудь план, мой господин?

— Приблизительный, — предупредил он и вкратце изложил свои соображения: — «Аквилу», конечно, вскоре отправят на очередное задание. Если к тому моменту мы с Кассией окажемся на борту, то сможем скрытно покинуть станцию. А в пространстве, едва ты встретишь какой-либо небольшой вражеский корабль, можно попытаться захватить его. Тогда мы покинем «Аквилу» и…

— Исключено! — отрезала Ливия и, осекшись, поправила сама себя, смягчая тон: — Прости, господин, но в твоем плане полно дыр. Если позволишь, я укажу тебе на эти недостатки.

— Сделай милость, — разрешил Ацилий.

— Первое. «Аквила», конечно, получила не такие уж сильные повреждения, и вылететь мы можем хоть завтра, однако из дока нас не выпустят. Идет расследование некоторых событий, случившихся на борту во время последнего рейда. Неприятное расследование. Скажу лишь, что на хвосте у меня… у нас с Квинтом Марцием висят не только станционные вигилы, но и служба психокоррекции.

— О!

— Позволь мне продолжить, — наварх подняла ладонь. — Второе. Среди моих подчиненных найдутся те, кто разделяет мои взгляды, однако большинство из членов экипажа политически индифферентны. Прямому приказу наварха, впрочем, они подчинятся. Но на борту «Аквилы» размещены еще и манипуларии. С ними могут возникнуть сложности. Кроме того, не сбрасывай со счетов соглядатаев Бибула. Если я попробую провернуть спасательную операцию по твоему плану, претор узнает об этом раньше, чем я продую маневровые. Поэтому вариант с захватом небольшого судна и вашим перебазированием на него мы отбрасываем, как невозможный.

— Прости, Ливия Терция, — Курион покачал головой. — Я не должен был пытаться втянуть тебя в это. Стремление выжить ослепило меня. Нет оправдания моей попытке просить тебя пожертвовать всем ради…

— Я еще не закончила, Божественный, — перебила его наварх. От благоговения в голосе Ливии не осталось и следа, теперь Аквилина не восторгалась, а приказывала. Вежливо, но категорично. — Я не приучена отступать, столкнувшись с первыми же трудностями. И уж тем паче, не привыкла бросать своих. Итак, позволь внести некоторые коррективы в твой план.

Ацилий сумел только кивнуть, невольно любуясь навархом «Аквилы». Профессионал берется за дело — приятно же посмотреть! И вдвойне приятно осознавать, что профессионал этот — на твоей стороне.

— Первое. Провести вас двоих на борт вполне возможно. На тебе, Божественный, нет покуда клейма «ЛИГАРИЙ», и если сменить зеленую тунику на оранжевую, ты вполне сойдешь за техника из ремонтной бригады. Это не сложно. Сейчас по «Аквиле» столько станционных слоняется, что еще одно новое лицо никого не удивит. Что же до Кассии, то с ней еще проще. Ее гражданская специальность, если я верно помню, вакуумная сварка. Прикроем ее сигну рабочим комбинезоном, никто и не заметит. Однако попасть на борт — это самое простое, сложнее там остаться. По счастью, на любом корабле есть места, куда не заглядывают непосвященные. Однако даже если я хорошо вас спрячу, счет времени пойдет на минуты. Мы должны будем разогнать реактор и убрать причальные захваты до того, как в доке сообразят, что число покинувших «Аквилу» рабочих не сходится со штатным.

— То есть…

— Рабы на парфийских рудниках называют это «побег на рывок», — улыбнулась Ливия. — Берем вас на борт и улетаем, пока никто не опомнился. Я могу разогнаться до субсветовой прежде, чем претор Бибул донесет руку до задницы, чтобы самого себя ущипнуть. Использую резервный коридор, а охранную сеть разнесу к воронам. А потом отступать будет уже некуда, ни мне, ни экипажу.

— Мятеж, наварх…

— Ну, отчего же сразу «мятеж», — усмешка Аквилины стала хищной. — Я присягала Республике, а не кучке политических евнухов, засевших наверху. Ради блага Республики я должна приложить все силы, чтобы спасти единственную надежду квиритов, то есть тебя, Гай Ацилий, истинного популяра и лидера. В гражданской же войне мятежники очень быстро могут стать героями. Я знаю, что сказать экипажу. А вот тебе придется придумать, что сказать Квинту Марцию. Потому что без моего префекта — лучшего командира манипулариев в этом секторе — мы далеко не улетим. Склони его на нашу сторону, господин, и ты не пожалеешь.

— А есть шанс? — Ацилий всерьез усомнился. Префект «Аквилы» не производил впечатления человека, готового пойти против системы. Идеальная деталь государственной машины, как и любой Марций.

— Есть, хоть и невеликий. Мой префект… скажем так, недавно выяснилось, что он — не совсем типичный Марций. Поговори с ним, господин. Если ты убедишь его, то сможешь убедить и остальных.

— Наварх… — Гай жестом остановил ее, уже готовую окликнуть Квинта Марция. — Еще одно. Мне нечем отплатить тебе за преданность, Ливия Терция, однако… Я заметил, что при нашей первой встрече ты проявляла ко мне определенный интерес.

Ливия чуть склонила голову набок и прищурилась.

— Надеюсь, моя симпатия не оскорбила тебя, господин, — осторожно молвила она. — Поверь, я не хотела, чтобы это выглядело так… вульгарно.

— Ничуть не оскорбила, доблестная Аквилина. Я весьма сожалею, что не смог тогда пойти навстречу твоим желаниям, но, если они не изменились…

— Остановись, Гай Ацилий! — наварх не дала ему договорить. — Остановись прежде, чем скажешь что-либо, о чем мы оба потом пожалеем. Моя преданность не требует платы.

— Разве?

— Представь себе, нет. В любой другой ситуации я была бы счастлива провести с тобой ночь, но не теперь. Когда милостью богов справедливость восторжествует, и ты займешь достойное тебя место, там, в Сенате, тогда… Если тебе будет угодно, мы вернемся к этому разговору. А теперь попросим наших спутников присоединиться к беседе.

Мужчинам нужно было дать возможность поговорить наедине. Подбить Квинта Марция на настоящий мятеж… Еще месяц назад Ливия сама пошла бы сдаваться санитарам Луция Антония, возникни у нее вдруг такая идея. Марций и бунт — понятия несовместимые. Однако теперь, когда выяснилось, что по-настоящему она своего префекта и не знала… Наварх могла поручиться только за то, что командир манипулариев заинтересуется идеями Ацилия. В принципе, это уже немало.

Едва вся компания воссоединилась, Ливия, не дав никому и рта раскрыть, ловко взяла на абордаж Кассию, отсекая девушку от напарника, и непринужденно молвила:

— Доблестная Кассия! Не окажешь ли любезность, удостоив меня беседой? Мне необходим совет профессионала. Касательно сварки. Вакуумной сварки. Отойдем?

Оно, может, Кассия и посидела бы еще на скамье в компании обоих мужчин, но рука у наварха оказалась прямо как манипулятор погрузочно-разгрузочного экзоскелета — не вырвешься из захвата. Заодно понятно стало, почему ящер выгулу не противился. Попробовал бы он!

Вакуумная сварка, конечно, тема интересная, но… Девушка вопросительно глянула на напарника, мол, как скажешь, так и сделаю.

— Всё в порядке, дорогая, пройдись, разомни ноги, — лучезарно улыбнулся Ацилий.

— Мы немного прогуляемся здесь, поблизости, — кивнула Ливия на дорожку за кустами. — Уверена, вам не придется скучать. Квинт Марций, вы с Фиделисом прекрасно смотритесь вместе. Еще немного, и я начну ревновать! Будь добр, пригляди за ним еще чуть-чуть.

Квинт Марций рефлекторно огляделся по сторонам с каким-то отчаянно-живодерским видом, примериваясь к дереву, на ветвях которого замечательно смотрелся бы дохлый удавленник-сцинк. И тут же одернул себя: «Животное — не виновато!»

Маневр наварха объяснялся просто. Ливия рассудила, что префект манипулариев боевой биремы и бесправный неблагонадежный лигарий, выгуливающие домашнего питомца, выглядят далеко не так подозрительно, как если бы они таинственно шептались наедине. К тому же, присутствие Фиделиса изрядно разряжало обстановку, снижая накал трагедии и революционного пафоса. Сложно заподозрить зловещих заговорщиков в бедолагах, оттирающих калиги от ящериного помета.

— Когда он чует что-то подозрительное, то шипит, — предупредила наварх.

«Какой умный!» — невольно восхитилась Кассия и попыталась погладить тварь. Однако Фиделис так плотоядно облизнулся, взглянув на пальцы девушки, что та быстро передумала и превратила жест неудавшейся ласки в игривое помахивание «пока-пока, зверюшка!»

Манипулария питала слабость ко всякой живности с самого детства, но Устав запрещал рядовым держать живых питомцев.

«Руфуса я тоже очень люблю, хоть он и виртуальный».

— Не сверли меня взглядом, легионария, — хмыкнула Ливия, едва они с Кассией нырнули под сень синих аррианских можжевельников и отошли на пару десятков шагов. — У меня в планах не значится взятие на абордаж Гая Ацилия. Пока, — и подмигнула. А потом добавила, посерьезнев: — Во всяком случае, пока вы оба находитесь в столь плачевном состоянии. Итак. Давай обсудим план побега. Согласуем детали. Ибо Божественный — наш лидер и вдохновитель, и отвлекать его по мелочам мы не станем, верно? Как говорится, полководца делает штаб, то есть мы с тобой. Ты должна быть неплохим тактиком, Фортуната. Ты же Кассия.

Наверняка бывшая манипулария уже не раз пыталась спланировать побег. Бойцы штурмовых отрядов — это вам не станционные штафирки, они так просто не сдаются. Тем паче «та самая Фортуната». К слову, наварх, которая была в курсе всех сплетен на борту «Аквилы», прекрасно знала, что справедливым наказание Кассии не считают даже корабельные гетеры. Еще одна единица топлива в реактор мятежа, так сказать.

Лигария и не думала монополизировать права на своего живорожденного напарника, посчитав, что это, вообще-то, против правил их честного боевого товарищества.

— Та ладно, небось, не сотрется у Божественного, — фыркнула она, энергично отмахиваясь от предположения.

Впрочем, и делиться новостью относительно вакансии «супруги» Кассия не стала. На всякий случай. Она второй раз в жизни лично общалась с навархом. Первый раз это была все та же Ливия Терция. А навархи, как всем известно, люди особенные.

— Эх, мне бы оружие да парочку ребят с огневой поддержкой, я бы еще две недели назад попыталась бы угнать унирему.

Мысли о побеге и перестрелке в последнее время стали для Кассии любимой колыбельной. Их вожделенная сладость умиротворяла зуд Внутреннего Ацилия, и тогда в воображении своем бывшая Фортуната начинала самым тщательным образом выбирать оружие, потомпродумывать маршрут, прикидывать количество жертв и… засыпала почти счастливая.

— И тебя сбили бы прежде, чем ты успела бы разобраться, где свободный коридор, — Ливия сморщила нос. — Или ты пересекла бы курс какой-нибудь триремы, и на тебя даже не пришлось бы тратить торпеды.

Перечислять, сколькими способами смерти мог закончиться такой полет, можно было долго, поэтому наварх не стала углубляться в тему. В конце концов, девушка доведена до отчаяния. Тут и верхом на торпеде попытаешься улететь. Ливия ограничилась лишь одним замечанием, да и то скорее ремаркой:

— Давай каждый будет заниматься тем, что умеет. Летать умею я. От тебя требуется только сопроводить ко мне на борт Божественного.

Провести Ацилия на «Аквилу» — как раз то задание, с которым не справится ни наварх, ни префект, зато для бывшей манипуларии это… Как они там говорят? Как двух парфов об реактор?

— Насколько тщательно за вами следят? Ты можешь куда-нибудь выйти без сопровождения, к примеру?

— Хм… — в общем и целом Кассия согласилась с выводами наварха. Насчет полетов той, само собой, виднее. — Сейчас, пока действует запрет на коннекцию, мы почти свободны в перемещениях. Марк Марций подсуетился.

Она подробно обрисовала Ливии, как осуществляется контроль за лигариями в обычном рабочем режиме, а заодно посетовала на запрет пользоваться вирт-полем.

— На нашем жилом этаже нет «входящего», я проверила. Как и в столовой. Разве только в вагоне монорельса, но там доступны только трекер-каналы и они под жестким контролем.

— Главное, чтобы ты смогла, не вызвав подозрений, встретиться с… скажем, с кем-то из моих техников из инженерного. Или с кем-нибудь из наших корабельных вигилов. Я отправлю к тебе человека, который передаст форму и пропуски. Дай мне пару дней, чтобы перераспределить вахты и создать «окно» в расписании. На «Аквилу» проще всего попасть под видом ремонтников. С тобой проблем не будет, но вот за Божественным нужен глаз да глаз, согласна? На техника он не тянет, а старших инженеров в доках знают в лицо. Но главная наша задача — обойтись без стрельбы, пока мы не отшвартуемся.

- О! Хорошая идея. Ты придумала? — уважительно покосилась на Ливию девушка.

«Что значит — наварх!»

— Я-то за Гаем пригляжу, до сих пор у меня неплохо получалось, — улыбнулась Кассия и почти незаметно, как ей казалось, намекнула: — Да и какая ж стрельба без оружия?

— Извини, Фортуната, но оружия я тебе не дам, — Ливия покачала головой. — Не потому, что не доверяю. Но взять так просто из арсенала пару «гладиев» и не вызвать этим вопросов не могу даже я. Во всяком случае, пока мы в доке. Тебе позволено входить в инфо-сеть? Запомни мой код. Через два дня свяжись со мной, и я назову имя моего человека и место встречи. Договорились?

Никогда не жаловавшаяся на память, Кассия утвердительно кивнула.

— Я всё сделаю, как ты сказала, только… Понимаешь, Ливия Терция, мы ведь с Гаем, словно одной цепью скованы. Безболезненно я могу от него отходить только в спортзал и в столовую. Чуть дальше — и нас обоих такой головной болью накрывает, словно кто-то плазменным резаком дырку в черепе вырезает, — лигария пальцем нарисовала на лбу невидимую мишень. — Ты этот факт учитывай, когда планировать будешь, ага?

— Принято, — поморщилась наварх. — Учту. Тогда выйдете на прогулку вместе, а потом ты отойдешь… ну, скажем, за мороженым. А когда выберемся, я прижму моего хирурга. Наверняка есть способ как-то отключить вас друг от друга, не повредив мозг.

Кассия ограничилась лишь горестным вздохом, немедленно запретив себе питать малейшую надежду на избавление от Внутреннего Ацилия. А так хотелось! Внешний — блондинистый, самоуверенный, серьезный и любящий стихи — пусть остается. А внутреннего — назойливого, болезненного, мельтешащего, зудящего — вырезать, выжечь, выкорчевать!

***

Едва женщины скрылись за синей хвоей экзотического кустарника, опальный патриций, чтобы разбавить напряженное молчание, присел и аккуратно почесал Фиделису кожные складки под нижней челюстью. Сцинк, что характерно, даже не попытался огрызнуться.

— Забавная зверюшка, — улыбнулся Ацилий. — Очень чувствительная к эмоциям. Похоже, ты ему нравишься, Квинт Марций.

Фиделис, демонстрируя исключительную сообразительность, в качестве подтверждения незамедлительно попробовал закогтить калигу префекта.

— Если судить по оранжевым кучкам, регулярно оставляемым этой тварью на постели, сцинк от моей персоны без ума, — поморщился Квинт Марций, пытаясь выдумать самый гуманный способ отвлечения ящера от обуви. Отрывание головы Ливия бы не одобрила, это точно. — Хватит, слышишь, хватит терзать казенное имущество, — прошипел он сквозь зубы.

— Как я и говорил, сцинки крайне чувствительны к эмоциям. Ты не пробовал с ним подружиться, префект? — Курион ловко обхватил Фиделиса поперек туловища и одним движением отцепил от собеседника. Практически без потерь. Зашипевший было ящер быстро притих и тут же попытался свернуться клубком на руках у патриция. — Поразительно, как бывают похожи питомцы и их хозяева. Не находишь, что в этой тварюшке есть что-то от доблестной Ливии Терции?

Что ж, вежливый разговор о животных — это не совсем то, ради чего префект «Аквилы» явился в дендрарий.

— Определенно сходство есть, — молвил Квинт Марций. Он, конечно, понял подтекст скрытый в словах Ацилия, но ответ предпочел обдумать как следует. Префект, не смотря на свое книгочейство, никогда не считал себя мастером аллегорий.

- Сложно заподозрить в сцинке милую домашнюю животинку, согласен. Так же, как и склонность к филантропии — в навархе «Аквилы». Неудивительно, что наш мозгоправ почуял тайный заговор.

Другими словами, Квинт не рискнул бы гладить Фиделиса, как не осмелился бы… ну, например, поцеловать Ливию Терцию. Однако, их общая любовь к биреме и полетам, как ни крути, а неизбежно сближала. Психокорректор видел несоответствие, но понять причину не мог. Оттого и бесился.

— Служба психокоррекции, — хмыкнул Ацилий, — с успехом заменила иные, гораздо более одиозные организации в деле контроля за обществом. По сравнению с парфийской контрразведкой наши психокорректоры, конечно, далеко не так эффектны, зато куда более эффективны. Мозг, — и патриций постучал себя пальцем по лбу, — наш самый уязвимый орган. Впрочем, по мне видно, не так ли?

— Мое искреннее сочувствие, — чрезмерно сдержанно отозвался Квинт Марций. — Червоточина немилосердна.

Аквилина следовало простить за краткость рубленых фраз, он слишком бдительно ждал, когда же опальный сенатор начнет его агитировать. Отчаянное любопытство пополам с недоверием сделали Квинта Марция много черствее, чем он был в жизни.

— Благодарю, — патриций показал зубы в усмешке. — Хотя сочувствием я уже сыт по горло. Равно как и червоточиной. И мечтаю лишь… — он осекся и внезапно сменил тему, словно некая мысль пришла ему в голову только что. Старинный прием, равно популярный как среди ораторов, так и у мошенников, однако действует безотказно. Собеседник на миг теряет нить — и можно брать его голыми руками.

- К слову о мечтах. А у тебя есть мечта, Квинт Марций?

О да! У префекта она была. Еще какая! Практически несбыточная, далекая, как центр галактики, и такая же трудно достижимая.

- А Ливия Терция тебя не просветила? Нет? — подозрительно спросил он. — Я — Марций, который хочет летать. И не только хочет, но и, как выяснилось, может.

Он почти гордился собой, наслаждаясь… да, пожалуй, это чувство можно смело именовать счастьем. Знать, что ты такое есть и чего на самом деле хочешь — счастье, без всяких сомнений.

Определенно, этот сумрачный воитель стоил усилий, потраченных на его, хм, агитацию. Какой преданный сторонник из него получится, если прямо сейчас все не испортить! Но уж что-что, а терять один из немногих шансов на спасение Гай не собирался.

— О, да ты бунтовщик похуже меня, префект! — патриций деланно ужаснулся, не забывая почесывать брюшко млеющему Фиделису. — Неудивительно, что у тебя проблемы со службой психокоррекции. Ты осмелился мечтать… — он вздохнул и покачал головой. А потом сразу пошел в атаку, резкими и хлесткими фразами загоняя собеседника в угол, словно энергоплетью размахивал: — Неужели тебе недостаточно было своего виртуального мирка? Захотелось, чтобы все было по-настоящему, верно? Вирт-поле — суррогат. Бесконечные возможности, которые на поверку оказываются пшиком. Но тебе все равно повезло больше, чем Кассии, Квинт Марций. Она вообще не умеет мечтать. Не знает, что это такое. Не понимает, как. У нее есть виртуальный лис, знаешь ли, но ей и в голову не приходило, что можно захотеть завести настоящего. Просто захотеть. И доблестная Ливия Терция при всех ее реальных возможностях тоже лишена этой способности, во всяком случае, была лишена до недавнего времени… Но я отвлекся. Если взглянуть шире, что лично ты хотел бы изменить в устройстве Республики, префект?

Префект «Аквилы» не любил такие вопросы. Они требовали от отвечающего глобального взгляда и обширных знаний, а взгляд из командирского кресла на мостике биремы отличался небольшим углом обзора и, по мнению Квинта Марция, не страдал объективностью.

— Знаешь, Гай Ацилий, мне сложно судить о том, в чем нуждается вся Республика, но я могу сказать, чего бы хотелось лично мне. Так будет честнее. Для Марция, видишь ли, честность — синоним правильности.

Правы оказались наставники, когда намекали, что регулярное чтение умных книг имеет всего один неудобный побочный эффект: постепенно у читателя развивается ощущение субъективности личного мнения. Как ни крути, а склонность к сомнениям мешает армейской службе так же, как мелкий камушек в калиге во время марш-броска.

— Я бы хотел получить возможность научиться летать. Не таясь, не оглядываясь на Луция Антония, не опасаясь немедленного списания. И в моем желании именно так служить Республике я не вижу преступления. Его ведь нет. Это лишь барьер, придуманный кем-то когда-то якобы во благо. Пока пересмотреть эти так называемые незыблемые правила, вот и всё.

Впервые в жизни изложив свою личную политическую волю, префект ощутил не только удовлетворенность, но и душевное облегчение. Хотя, казалось бы, что такого сказал? Чистую правду!

— Наша Республика — уникальный государственный механизм, — молвил Ацилий спокойно и рассудительно. Казалось бы, теперь, когда они наконец-то подошли к самому главному, каждый нерв, каждая клеточка искалеченного мозга бесправного лигария должны были трепетать, но… Он не сбился с тона и даже поубавил страсти в голосе. — Очень эффективный. Работающий практически без сбоев. Я просто хотел сделать его более… гибким. Более дружелюбным к отдельной… единице. Понимаешь? Позволить вам всем хотя бы мечтать. Летать, писать стихи, радоваться еще чему-то, кроме удачно сделанного сварного шва. А если отбросить поэзию, то основа моей политической программы — реформа репродуктивной и образовательной системы. И — ограничение на вмешательство в частную жизнь граждан. Это вкратце. Я — мечтатель, Квинт Марций, но я не собираюсь ломать наш государственный строй, чтобы пытаться слепить нечто новое из обломков. Всё уже было. Эту дивную машину конструировали тысячелетиями, и так и не смогли придумать что-то лучшее, чем наша Республика. Она совершенна. Почти, — он улыбнулся. — Будучи представителем правящего класса, я решил напомнить своим коллегам, для чего мы, патриции, собственно нужны. И оказался здесь. Но видишь ли, какая штука… Именно здесь я убедился, что был абсолютно прав. Я не имею права сдохнуть. Ради Кассии, ради Ливии, ради всех Ливиев, Кассиев и Марциев, которым может однажды захотеться странного…

И Гай Ацилий Курион, живорожденный патриций, сенатор, дважды избранный курульным эдилом, а ныне — осужденный преступник и будущий мятежник, поднял голову и спросил так просто и почти небрежно, словно речь шла о совместной прогулке в сектор рекреации:

— Ты со мной?

«Так вот ты какая, агитация!» — мысленно рассмеялся Квинт Марций. В основном, над собой посмеялся, над тем человеком, которым он был еще совсем недавно. Над сдержанным Марцием, который буквально озверел от невозможности стать пилотом и управлять прекрасной «Аквилой». Над безумцем, рискнувшим и биремой, и командой, ради единственного шанса положить ладонь на панель нейроинтерфейса. Не знал в тот миг префект Аквилин, что человек, осуществивший желаемое, уже никогда не станет прежним, не удовлетворится одним глоточком. Ему теперь всё подавай, на меньшее не согласен, нет!

— Мечтать полезно, Гай Ацилий. И я с тобой. Я, знаешь ли, не готов расстаться со своей мечтой.

Не просто «не готов», Квинт Марций мог теперь запросто убить того, кто попытается её, мечту, отобрать. А ведь попытаются, обязательно, непременно попробуют. С Луцием Антонием в первых рядах. А еще немаловажную роль сыграло то, что Гай Ацилий преобразился в борца за… хм… дружелюбие системы не сейчас, не тогда, когда претерпев от системы, осознал всё её… недружелюбие. За таким человеком Квинт никогда бы не пошел. Но сидя в Сенате, сложно понять, в чем нуждаются какие-то Марции и Кассии. Не видать с поверхности Лация черных глаз Кассии Фортунаты. Но увидел же, догадался, понял!

— Отлично! — рассмеялся Ацилий и протянул ему руку для пожатия. — Я потихоньку обрастаю штабом. Претор астралис — Ливия, знаменосец — Кассия, а теперь еще и легат. Поздравляю со вступлением в элитный клуб настоящих мятежников, Квинт Марций.

Новоиспеченный легат, не долго думая, крепко сжал патрициево запястье в знак согласия. А что тут думать? Действовать надо!

Ливия, естественно, выбрала именно этот момент, чтобы вернуться практически под ручку с Кассией. Удовлетворенно окинув взглядом всю компанию, не исключая и довольного сцинка, она отметила, не скрывая облегчения:

- Значит, договорились. Идем, Квинт Марций. У нас не так много времени на подготовку, а сделать нужно многое. И в первую очередь — придумать, как обезвредить Луция Антония, будь он неладен.

Решительный же настрой Ливии пониманию Квинтом Марцием не поддавался. В любом случае — спасут ли они Ацилия или окажутся на скамье подсудимых — наварх теряла всё. У Ливии и так, собственно, не было проблем. Она летала, она находилась на своем месте, она пользовалась заслуженным уважением и получала от жизни максимум радости и удовольствия. И у неё была «Аквила». Но спросить напрямую: что заставило тебя, Ливия Терция, воспылать сочувствием к преступным нуждам неправильного Марция, он не мог решиться. Это все равно, что Фиделиса вопрошать, что двигает им, безжалостно когтящим префектовы калиги. Не ответит ведь.

Глава 14

Уговор был таков: пока Ливия занимается непосредственной организацией побега, префект берет на себя Луция Антония. Казалось бы, работать ширмой не так уж и сложно, ведь давнее знакомство с куратором подразумевает знание сильных и слабых сторон его характера, а значит, упрощает задачу. Не тут-то было! То ли префект «Аквилы» переоценил свои знания психологии, то ли мозговед учуял подвох. Точно кошка, которая встает и уходит, стоит лишь подумать о её хвосте.

— А не завести ли тебе, Квинт Марций, домашнее животное? — вкрадчиво молвил куратор.

— Я не люблю животных.

Иллюзионная проекция в кабинете была объемной, она заполняла все пространство, отчего казалось, что оба кресла стоят, утопая в невысоких кустиках с бледно-сиреневыми цветами. Полянку со всех сторон окружали ровные и стройные стволы причудливо подстриженных хвойных деревьев, окутанные серым туманом, и если не представлять себе реальных размеров помещения, то можно решить, будто молчаливый лес тянется на много миль вокруг. Красиво и мрачно. И символично.

— А как же Фиделис? — прозрачно намекнул Антоний на недавнюю прогулку с Ливией и её питомцем.

Префект снисходительно улыбнулся. Оправдываться он точно не собирался. Напротив, Квинт Марций перешел в наступление.

— Я с большим удовольствием погулял бы с Фелисией, но твоя активность разрушила наши отношения, знаешь ли, — сказал он, не скрывая обиды. К слову, чистую правду сказал и ничего, кроме правды. Гетера Квинта избегала, не давая ему возможности ни объясниться, ни извиниться.

Куратор моментально согнал с лица притворную заботливую ухмылочку.

— Моя работа состоит в том, чтобы контролировать психологическую обстановку среди офицеров армии и флота. Такова зона моей ответственности. А вы с Ливией злонамеренно отказываетесь от сотрудничества. Я хочу знать — почему? И мне, знаешь ли, не до чувств станционной гетеры. Ею пусть занимаются психологи из рекреации, они знаю свое дело.

— Но мы не отказываемся! — возмутился Аквилин, злясь больше на себя, на свое неумение вывернуть беседу из заколдованного круга обвинений-оправданий, чем на упорного мозговеда.

— Давай-ка, проведем еще пару тестиков, а? Порядка и контроля ради. Ты ведь не против порядка, Квинт? — Антоний, не скрывая предвкушения, радостно потер ладони. — Приступим?

Префект без возражений извлек из планшета световой карандашик, приготовившись ответить еще на пять сотен вопросов. Он уже привык. Человек ко всему может притерпеться, даже к перманентному бурению недр своего подсознания. Не коннекторский имплант вживляют, в конце концов, и то ладно. Перетерпим как-нибудь.

Хладнокровие Квинта Марция объяснялось очень просто. Правильный ответ зависит от правильности вопроса — вот и весь секрет. Луций же Антоний все время спрашивал не о том. И должно быть, ему в голову не приходило, что один из Марциев может хотеть летать. Редкий дефект, сложно уловимый.

— Чему ты улыбаешься, Квинт Марций?

— Обнаружил вдруг, что мне нравятся твои тесты, — молвил префект. — Втянулся, наверное.

«А ведь и в самом деле, если… нет, когда мы сбежим вместе с Ацилием, то совсем без психокорректора станет даже как-то одиноко», — подумалось ему. Смех смехом, а Луций Антоний был единственным человеком, который действительно интересовался внутренним миром командира манипулариев биремы «Аквила».

***

Наверное, в какой-то другой, параллельной жизни Луций Антоний с Квинтом Марцием стали бы друзьями. Оба любили книги и уединение, оба посвящали редкие дни отдыха путешествиям с элементами выживания. Собственно, получив личное дело префекта «Аквилы», Антоний несказанно обрадовался, решив, что сумеет поладить с родственной душой. И если с дружбой ничего не вышло, то работать с Квинтом Марцием было одно удовольствие. Лучшего подопечного сложно представить — внимательный, серьезный, исполнительный. Марции, они ведь очень разные бывают, среди них полно резких в словах и поступках упрямцев, чью разрушительную энергию следует направлять в созидательное русло. Ментаты среди Марциев тоже не редкость, и работать с ними сплошное мучение. Но только не с Аквилином. Антоний нарадоваться не мог, и долгое время считал блестящую карьеру командования биремы отчасти своей личной заслугой. Да, да, да — это он порекомендовал Ливии завести ручного сцинка, а Квинту — наладить связь с гетерой. Он сглаживал конфликты между префектом и навархом, он их мирил, выслушивал жалобы и удерживал тончайший баланс симпатий-антипатий. И всё было так хорошо. Эх!

После ухода префекта Луций Антоний полностью отключил проекции, оставшись в пустой белой комнате. Так ему лучше думалось, тем паче было о чем. Сроки сдачи очередного отчета поджимали, а ясности в деле Аквилинов по-прежнему не наблюдалось. О чем писать руководству, если он не может гарантировать стопроцентной лояльности командного состава? Ливия Терция — не просто пилот, она… Она — Ливия! А Квинт Марций не просто еще один из Марциев, он — ментат с высоким эмпатическим потенциалом. И то, что они каким-то чудом преодолели естественный барьер неприязни, означает, что их объединила не эмоция, а Идея.

Написать об это в отчете все равно, что собственноручно убить Аквилинов. Во всяком случае, Ливию Терцию так точно. Потому что проблема в Марции, и только в нём. Ливия — на своем месте, она на этой проклятой станции единственная, кто по-настоящему счастлив. Если не считать гетер и амикусов.

Когда все время работаешь с людьми в той или иной степени странными, а порой и откровенно ущербными в плане психики, то очень быстро приходишь к выводу, что нет ничего важнее душевного спокойствия и ощущения полноты жизни. Любая гетера не просто точно знает, что это такое, она от рождения до смерти живет в гармонии с собой и миром. И пусть достигается этот эффект глубоким вмешательством в нейрохимию, влекущим за собой перестройку личности, но результат впечатляющ. В постоянных научных спорах, тянущихся вот уже век между лабилистами (лат labilis— скользящий, неустойчивый) и регидистами (лат. rigidus— жёсткий, твёрдый) Антоний придерживался точки зрения последних. Кому, как ни ему, время от времени подписывающему вердикт о ликвидации непригодного генетического материала и его носителя, понимать, что иногда лучше пожертвовать частью свободы личности, но сохранить самого человека. Ради других его не менее полезных качеств и способностей.

Видят маны и лары, жестоко дарить людям крылья в их разуме и при этом оставлять двуногими пешеходами. Зачем Ливии Терции политические убеждения, художественный вкус и любовь к математическим ребусам? На кой ей эмоциональная привязка к сцинку, без которой женщина будет физически страдать? Почему её обязательно должен немного раздражать командир корабельных манипулариев?

А ведь решение такое простое: закон, проведенный через Сенат, и на его основе — директивы для руководства репродукционных центров. А потом подождать всего каких-то два-три поколения, и большинство навархов будут столь же эффективны, как Ливии, но при этом безмятежно счастливы на своих кораблях, как любая из гетер. И никаких сомнений в лояльности.

Однако твердолобые квириты с упорством, достойным лучшего применения, рубили подобные проекты на корню еще на стадии внесения на рассмотрение. «Нам не нужны клоны и андроиды! В Республике будут жить только полноценные люди со свободной волей!» — упирались сенаторы. Как будто и в самом деле понимали принципиальную разницу между клонированием, созданием человекоподобных роботов и зиготной коррекцией личности.

Консерваторов тоже можно понять. Долгая и кровавая история человеческих цивилизаций обитаемой части галактики знала примеры, когда ученые заигрывались в богов, и чем это заканчивалось для миллиардов людей. Запрету на создание клонов уже девять веков, между прочим, и вовсе не без веских причин.

Хотя если взять Ливию Терцию и представителей её немногочисленной фамилии, то даже очень узкому специалисту сложно отыскать ту грань, которая делает наварха «Аквилы» свободнее и полноценнее прирожденных лигариев. И всё же она есть — Ливии слишком непредсказуемы для людей, чья зигота подверглась вмешательству на стадии, предшествующей первому дроблению.

«Ну, давай, признайся же, наконец, что эта женщина тебя беспокоит и даже волнует, — сказал себе психолог, с тоской изучая абсолютно гладкую ровную стену. — Её целеустремленность завораживает, её ум ошеломляет, её хладнокровие… бесит. Она — совершенство, а ты всего лишь увеличительное стекло, направленное на это чудо природы».

С Ливией всегда всё было по-другому. По долгу службы она позволяла изучать себя, снисходительно и великодушно. И если бы представилась возможность, то Луций Антоний с превеликой радостью занял бы место Фиделиса в клетке. Лишь бы оставаться рядом и наблюдать за Ливией Терцией изо дня в день. Еще лучше — стать необходимой частью её жизни. Как сцинк.

Антоний не был бы ученым, прирожденным исследователем, если бы уже давным-давно сам себе не поставил диагноз, больше похожий на приговор. Любовью тут, само собой, и не пахло. И это слишком-слишком банально для настоящего воина науки. Луций Антоний жаждал знать, как устроены Ливии, так же как естествоиспытатели древних веков желали найти исток великой реки или край обитаемого мира, или открыть возбудителя страшной болезни, или — новую звезду с обитаемыми планетами.

«Надо что-то предпринять. Срочно! Безотлагательно! Непременно! Что-то радикальное, пока объединяющая Аквилинов Идея не подтолкнула их к действиям», — решил Антоний, еще несколько раз проверив и перепроверив результаты последних тестов.

Вот только что именно делать? Давить на претора? На службу вигилов? Задержать под надуманным предлогом?

Луций Антоний метался по собственному кабинету, как большая ночная бабочка вокруг лампы, до тех пор, пока не придумал, как ему следует поступить. В конце концов, древние охотничьи методы не так уж и плохи, когда речь идет о таком ценном звере, как Ливия. Кто запрещает устроить на неё засаду прямо на тропе к водопою? Ливию надо спасать. Если понадобится, то и от самой же себя.

***

Наварх «Аквилы» пообещала свою помощь Божественному Ацилию и его подруге так щедро и стремительно, что не успела даже задуматься о собственных мотивах. С мгновенными решениями всегда так, сперва говоришь, а потом, с ужасом спрашивая себя, а какой вонючий парф тянул тебя за язык, делаешь. Но если для существа импульсивного и подверженного влиянию эмоций, вроде корабельной гетеры, такое поведение естественно, то для наварха спонтанные решения — это практически расписка в профнепригодности. Командиры боевых кораблей умеют действовать быстро, однако их невероятная интуиция всегда основана на логике и трезвом расчете. Ливия же никакой логики в своем решении покуда не видела.

Нет, наварх «Аквилы» ни на миг не пожалела о порыве, заставившем ее по уши влезть в заговор с целью мятежа, но неплохо был бы понять, а почему, собственно? Без привычной опоры Ливия Терция начинала сомневаться, а сомнения наварха — это гибель корабля и экипажа, вот что это.

Между игрой в прятки со въедливым Антонием, который практически взял в осаду подозрительную пару командиров «Аквилы», и умильным убалтыванием недоверчивого Марка Фабриция (а это не так просто, уговорить старшего инженера седьмой ремонтной секции не только форсировать ремонт биремы, но еще и не доложить об этом кому следует!) у Ливии Аквилины нашлось не так уж много времени, чтобы спокойно подумать. Однако под грядущий бунт и устройство побега государственного преступника она теоретическую базу подвела. Гибкость пилотского мышления всегда влияла на лояльность. Простейший силлогизм разрешил сомнения наварха. Гай Ацилий — последняя надежда Республики. Ливия Терция Аквилина присягала Республике и верна присяге. Следовательно, помощь Ацилию и есть наилучшая служба Республике. Сложнее оказалось с помощью Квинту Марцию. Ибо дефективный префект с его опасными мечтами о полетах в простую схему не укладывался.

Тут бы очень пригодился профессиональный совет специалиста, но не к Луцию же Антонию, право, идти с таким вопросом? Ливия хихикнула, вообразив на миг, какое непередаваемое выражение поселилось бы на физиономии психокорректора, если бы она, невзначай заглянув к нему в кабинет, вдруг ошарашила куратора этой проблемой. Дескать, так мол и так, объясни мне, о знаток разумов и душ, с чего это вдруг я решила рискнуть всем, что имею, включая жизнь, ради того, чтобы исполнить мечту не самого приятного и ни в коей мере не симпатичного мне человека? Интересно, а усидел бы Антоний в кресле при таких вестях? Вот забавно бы вышло, если б…

Наварх прервала полет своей бурной фантазии и помрачнела. Со службой психокоррекции не следует шутить даже мысленно. Слишком много крови на руках у этих вежливых ребят, куда там Кассии с ее трехстами парфами! Сколько генетического материала забраковал Луций Антоний за годы службы? В его досье, должно быть, имеется точные цифры, но такие материалы, даже если бы были доступны, явно не то чтение, за которым приятно скоротать вечерок. Даже не слишком впечатлительным людям вроде наварха «Аквилы».

Если Антоний докопается до «дефекта» Квинта Марция, парочку Аквилинов ждет конец скорый и страшный. Вот и одна из причин, почему Ливия сейчас рискует. Префект — не просто часть «Аквилы», он еще и часть самой Ливии Терции. Лишиться его — это все равно что самой себе отпилить левую руку. Не смертельно, но необратимо. Любой другой ментат, даже если наварху подберут новую пару, станет всего лишь протезом — хорошим, почти неотличимым от потерянной конечности, но — неживым.

А если взглянуть шире… Да, у Ливии Терции было всё, что может пожелать представитель фамилии пилотов. Отличный корабль, неплохой экипаж, уважение коллег и командиров, удовлетворение от работы, которую она выполняла с талантом и удовольствием… Не было только цели. Той самой мечты, которая придает жизни вкус. У дефективного Марция — была, а у нее, образцового наварха образцовой биремы — нет. До недавнего времени. Но стоило лишь однажды решиться помочь мятежному префекту, и всё изменилось. Изменилось настолько, что Ливия почти не понимала теперь, как она жила раньше. Ради чего она жила, летала и командовала? Получается, что вся прежняя жизнь и служба наварха была бессмысленным повторением действий, результатами которых пользовались совсем другие люди. Получается, она ничем не отличалась от… скажем, астрогационных сенсоров «Аквилы». Или плазменного инжектора.

Гай Ацилий обещал всё это изменить. Потому за его идеи следовало драться. За него и, прах его побери, даже за Квинта Марция с его мечтами.

***

— Вот теперь оно точь-в-точь каша с подливкой. На вид. Если не присматриваться и не принюхиваться.

На кусок холодного белкового «гарнира» в тарелке Ацилия вылилась порция углеводного «соуса» — серо-коричневого и приторно сладкого.

Горестный вздох напарника был ответом на все старания Кассии пробудить его аппетит. Впрочем, девушка едва смогла убедить саму себя, что идеально сбалансированная смесь аминокислот, микроэлементов и витаминов, выдаваемая на станции без ограничений, крайне необходима для подготовки к побегу.

— На «Фортуне» кормёжка была на высоком уровне — вкусно, сытно, натурально. До белковой смеси редко доходило, — пожаловалась Кассия, заталкивая в себя третью порцию нелимитированного корма.

Ацилий, между тем, морщил породистый нос, поджимал губы и ложкой размазывал неаппетитную массу по краям тарелки, вызывая у напарницы острый приступ сочувствия. Ибо не было в целом мире ничего более противоестественного, чем живорожденный патриций, через силу жующий синтетические аминокислоты. Унизительно, причем, не только для самого Куриона.

— Не зря наварх отказалась от своих… хм… желаний, Гай Ацилий, — попыталась пошутить бывшая манипулария. — Кому нужны мослы в койке, а?

— Тебе, например, — хмыкнул патриций. — Не так уж сильно я похудел.

— Не дистрофик, согласна, но былую форму утратил. Ягодичные мышцы уже не такие крепкие.

Гай ответил ироничной полуулыбкой краем губ, смутив Кассию, которая каждый раз, фамильярничая с напарником, словно преодолевала высокий барьер. И постоянно дивилась собственной наглости.

— Съедим завтрак, и я схожу к синтезатору за энергетическими батончиками. Надо делать запасы. На случай непредвиденной ситуации, — быстро перевела тему разговора девушка. — Они, конечно, тоже гадкие на вкус, но выбирать не приходится.

Ацилий ел медленно, преодолевая отвращение.

«Бедненький!», — расстроилась Кассия и решила отвлечь Гая разговорами. Она как-то очень быстро вошла в роль телохранительницы лидера и чувствовала внутреннюю потребность хоть как-то облегчить жизнь человеку, который может её спасти от мучительной смерти.

— Я, например, когда жую, представляю себе кашу с мясной подливой. Как у нас «Фортуне». А ты вообрази, что это… ну, какой-нибудь патрицианский деликатес… Что вы там едите? Скажем, зайца, тушеного в сметане.

— Хм, а почему именно зайца?

Зайцев Кассия видела только виртуальных — в каталоге обновлений для «Зимнего мира».

— Раз на них лисы охотятся, значит, ушастый зверек очень вкусный, — охотно пояснила Кассия.

— Лисы еще и мышкуют.

— В мышке слишком мало мяса, чтобы насытить человека.

Застольная беседа прекрасно отвлекала от неприятных ощущений. Ацилий это заметил, и поддержал начинание напарницы.

— Мне очень интересно, как ты управляешь своим метаболизмом? Неужели усилием воли?

— Дыхательная гимнастика, специальные физические упражнения и медитация, — пожала плечами девушка, перечисляя факторы, для верности загибая пальцы. — Стресс и резкое изменение гормонального фона тоже подходят.

— Так, значит, твоё утреннее бульканье в душе — дыхательные упражнения?

— Они самые. Секс, потом продышаться, затем хорошо поесть и как следует размяться…

Ацилий снова не удержался от усмешки.

— Значит, прошлой ночью мы тоже готовились к побегу?

Она и вправду расшевелила своего напарника не просто так, а с определенной целью. И сама, понятное дело, увлеклась не на шутку. Ничего удивительного. Чего у Гая Ацилия было не отнять, так это щедрости и энтузиазма. Живорожденные, они с выдумкой.

— Чуть-чуть готовились, да. Ты же не обиделся, нет?

В ответ он просто накрыл ладонью руку Кассии. Мол, не бери в голову, всё хорошо.

Их любовная битва и впрямь удалась. По крайней мере, они с Гаем с превеликой радостью сдавались друг другу в плен и по очереди, и одновременно…

— Тогда доедай своего белкового… зайца. А после спортзала я тебе сделаю отличный легионерский массаж. Каждая проклятая аминокислота пойдет на пользу, обещаю.

По беговой дорожке Кассия бежала с остервенением, так, словно в спину её дышал лично Марк Марций во главе стаи техников из коннекторского центра. Лисы тоже готовы отгрызть себе лапку, чтобы вырваться из капкана. Гордый Руфус так и сделал бы.

«Если ничего не получится, то лучше умереть. Любым способом. Пусть тогда Гай мне горло перережет», — сосредоточено думала Фортуната, не переставая, между тем, приглядывать за бегущим рядом Ацилием.

Нет, разумеется, никому из Цикутинов не пришло бы в голову оскорбить опального сенатора, но таковы обязанности телохранителя — бдить и охранять.

«Интересно, о чем он думает? На вид — само спокойствие и невозмутимость. А как на деле? Можно ли до конца верить Ливии? А префекту „Аквилы“?»

Но немедленно удовлетворять любопытство, сбивая открывшееся второе дыхание, не хотелось. Хорошая тренировка — дорого стоит.

***

Командир вигилов «Аквилы», хотя после «игрушечного мятежа» и прошло уже немало дней, до сих пор вползал в каюту наварха на полусогнутых и подгибающихся ногах. Похоже, у Публия Вителлия уже привычка такая выработалась. И недаром, вообще-то. Все Ливии отличались не только выдающимися пилотскими способностями, но и коварной злопамятностью. То, что наварх «простила» вигилу участие в «бунте» и конвоирование ее под домашний арест, не означало, что она это забыла. При случае — а случаев на борту боевого корабля может представиться очень много — Ливия Терция вполне могла припомнить незадачливому «мятежнику» его подвиги. Хорошо, если сама пристрелит и в шлюз выбросит, а то ведь может и в психокоррекцию настучать.

За время командования «Аквилой» наварх четырежды избавлялась от неугодных членов экипажа. Предыдущий астрогатор был списан за ошибку в расчетах, авгур — предшественник Гнея Помпилия — пострадал за пьянство и путанные предсказания, бывший шеф инженерного вылетел с «Аквилы» с пометкой о профнепригодности в личном деле, а одного из техников медотсека наварх отправила под трибунал, обнаружив, что из пятнадцати регенерационных камер три находятся в неудовлетворительном состоянии. Вроде как пыль она в них нашла, а может, и плесень.

На других кораблях случались вещи и покруче, так что суровость Ливии никого не удивляла. Другое поражало экипаж — как она столько лет терпела префекта? Ведь Квинт Марций уже не раз пытался, так сказать, перетянуть одеяло на себя, просто до открытого противостояния дело не доходило. Прочие же обитатели «Аквилы», попавшие меж двух огней, уже даже пари не заключали, кто кого первым пристрелит: наварх префекта или наоборот. Нездоровая ситуация, что ни говори. Безусловная лояльность к командирам, прописанная генетически, подвергалась постоянному давлению, и рано или поздно всё кончилось бы настоящим мятежом.

Именно поэтому Публий Вителлий так сразу выбрал свою сторону и почти без колебаний направил табельное оружие на Ливию Терцию во время «игрушечного бунта». И не без оснований ждал от нее репрессий, ибо, в отличие от всех прочих, прекрасно понимал, что бунт был самым настоящим.

Но навархи тем и отличаются от простых пилотов, что умеют удивлять. Вителлий так и не понял до конца, почему командир «Аквилы» не воспользовалась таким удобным случаем, чтобы избавиться от вечного оппонента и конкурента, зато очень хорошо осознал и запомнил другое: наварх «Аквилы» своих не сдает. И теперь центурион вигилов готов был на самом деле пойти за Ливией Терцией в огонь, не только из благоговения и благодарности, но еще и потому, что рапорт о его неповиновении наверняка припрятан у наварха где-нибудь в потайном кармане туники.

— Публий Вителлий, — кивнула ему Ливия, жестом разрешая сменить стойку на «вольно». — Я ждала тебя. Пожалуйста, присаживайся. Давай поговорим.

Вигил присел на краешек стула так, словно из гладкого эргономичного сиденья вот-вот выскочит лазерный резак. Любезность наварха могла быть чревата чем угодно.

— Наварх… — начал он и осекся. Из «домика» на вигила моргнул своими жуткими глазищами проклятый ящер и зашипел.

— Позволь вопрос, Публий Вителлий: как ты относишься к службе психокоррекции? — мягко молвила Ливия и, просунув руку в отверстие «домика», небрежно потрепала свою тварь по загривку.

Вигил проследил за ее движением и сглотнул. Вопрос, само собой, оказался с подвохом, но играть с навархом в шарады — последнее, чем стоит заниматься командиру корабельной службы безопасности. Ну, или предпоследнее. Дальше — только в мятеже участвовать.

— К моему счастью, наварх, я к этой службе никоим образом не отношусь, — осторожно ответил он.

— Но все может внезапно измениться, — наварх покачала головой, не слишком маскируя намек на недавние события. — Особенно теперь, когда впереди нас ждет война. Мне очень не хочется расставаться с тобой, Публий Вителлий, но что же нам делать с проблемой твоей лояльности?

Вигил опустил голову. Тот самый разговор, которого он ждал и боялся… Немногое может напугать закаленных бойцов с лучшей биремы в секторе, но служба мозгоедов — это пострашнее всех парфов и пиратов вместе взятых. Перед мысленным взором Вителлия уже побежали строчки обвинительного заключения и приговора трибунала, но он все-таки попытался трепыхнуться напоследок:

— Но, наварх!.. Ведь это был учебный… то есть, не настоящий мятеж…

— Конечно, — Ливия улыбнулась своей знаменитой «ящериной» улыбочкой. — Но ведь ты этого не знал, мой Публий. Впрочем, тебе ведь нечего бояться! Уверена, что психокорректоры тоже будут проводить свое расследование понарошку. С другой стороны… — она изобразила задумчивость и даже подбородок потерла, — нельзя исключать и возможные следственные ошибки… Дознаватели ведь тоже люди, а людям свойственно ошибаться…

Вителлий начал понимать, к чему ведет свою речь наварх, но благоразумно промолчал, лишь несколькими отчаянными кивками подтверждая: да, да, люди совершают ошибки! А потом их исправляют! И вот он я, готов на все, лишь бы исправить!

— Не ошибается только тот, кто ничего не делает, — изрекла очередную прописную истину Ливия. — Важно другое: насколько хорошо человек понимает последствия… Согласен, Публий Вителлий?

— Что ты теперь потребуешь от меня, наварх?

— Я? Помилуйте меня, лары, центурион! Не я. Республика.

И так она это сказала, что самый тупой амикус понял бы — преамбула кончилась. Дальше надо держать уши открытыми, а рот, наоборот, на замке. Ибо с Республикой не шутят.

— Республика требует от всех нас безусловной преданности, Публий Вителлий. В твоем случае это выражается в преданности своему командиру. То есть, мне. Безусловной преданности, отныне и впредь.

— Ты убедишься, наварх, что я…

— Конечно, у меня будет случай убедиться, — обнадежила его наварх. — Причем довольно скоро. Я дам тебе одно поручение, мой Публий. Конфиденциальное. Помни, что Республика ждет от тебя безупречных действий и глубокого понимания оказанного доверия…

Казенные фразы слетали с уст наварха горячими медными отливками. Ей бы в трибунале председательствовать, подумал Вителлий и сам же себя одернул. Не надо вспоминать про трибунал. Не ко времени это.

— Я готов, наварх! — истово заверил Ливию в своей преданности вигил и даже отсалютовал. Так, на всякий случай.

— Очень хорошо. Тогда слушай внимательно. Ты должен сделать следующее…

***

Всякий раз, связываясь с навархом «Аквилы», Кассия делала над собой неимоверное усилие, чтобы поминутно не оглядываться и не вжимать голову в плечи. Лигарии казалось, что каждый, у кого есть глаза, без всякого труда прочитает тайные замыслы прямо по выражению её лица. Страх выдать сообщников и погубить все планы сводил с ума, но единственным, кто на деле страдал от переживаний Кассии, был её напарник.

— Перестань трепетать, ради всех богов! Ты такая беспокойная, что я на стуле усидеть не могу. Никому, веришь, никому на этой станции нет никакого дела до нас. Мы для них — пустое место, все равно, что мертвые.

Но бывшую манипуларию не так-то просто переубедить, если ей что-то в голову втемяшилось. Она нижнюю губу до мяса изгрызла, дожидаясь Ливией назначенного часа.

И всю дорогу до Форума крепко сжимала ладонь Ацилия, словно подпитываясь от него спокойствием и непробиваемой уверенностью в себе.

Когда же к ним подошел корабельный вигил, то бедной лигарии пришлось спрятаться у Гая за спиной, чтобы ненароком не набить Публию Вителлию морду. Просто так, от генетического страха перед законом, который собиралась злостно нарушить. Кулаки так и чесались вырубить ни в чем не повинного вигила. Который сам выглядел запуганным и потерявшим ориентацию. Он быстро сунул в руки Ацилию сверток и, буркнув: «Пропуска в карманах», умчался прочь.

— Наварх умеет настроить людей на продуктивную работу, — хмыкнул Ацилий, провожая взглядом подчиненного Ливии.

В свой оранжевый комбинезон ремонтниковКассия нырнула, как в открытый внешний люк без защитного скафандра навстречу смертельному излучению. Теперь обратного пути нет. И если их поймают в чужой форме, то сразу всё станет понятно. И тогда…

— А тебе идет яркий цвет, — сказал весело Гай.

— Чего-чего? — встрепенулась девушка.

— Я говорю, к твоему оттенку кожи оранжевый чрезвычайно подходит. Впрочем, как и желтый, и изумрудно-зеленый. Когда-нибудь я обязательно подарю тебе яркое платье, — пообещал патриций невозмутимо, поправляя перекрутившийся воротничок вокруг её шеи. — Но для этого у нас сегодня должно всё получиться, как задумано, согласна?

Кассия кивнула. Тихий голос напарника её странным образом успокаивал.

— Ты не виновата, что не умеешь притворяться. Зато я умею. Это моя работа, знаешь ли, — улыбнулся Гай. — Кстати, хочешь леденец?

Движением фокусника он извлек из кармана целых два леденца.

— Я прекрасно знаю, что сейчас выгляжу, как патриций, напяливший форму ремонтника. Но! — Гай сделал драматическую паузу. — Здоровенный сладкий шар во рту сильно меняет пропорции лица.

И чтобы доказать свою правоту, Ацилий сунул леденец за щеку, вытащил, а затем вернул сладость обратно.

— Вижишь? А ешли пониже надвинуть кепи, то никто и не догадаетшя.

Кассия незамедлительно повторила трюк напарника.

— Шошательные двишения лрефлектолно усшокаивают, — шепеляво напомнил Гай и лукаво подмигнул девушке. — Глянь-ка шюда, доллогая.

Зеркальная поверхность трекер-терминала отражала парочку счастливых докеров: — довольный жизнью мужчина обнимал свою подружку за талию, и впереди у них была интересная рабочая смена, а потом — свободный вечер в хорошей компании.

— Ражве мы не идеальные глаждане Лешпублики? — засмеялся Ацилий, эдак небрежно перебрасывая палочку от леденца из одного угла рта в другой.

— Хошь на лекламу шнимай, — ответила Кассия, едва устояв против соблазна ущипнуть напарника пониже спины.

На её придирчивый взгляд, из Гая Ацилия Куриона портовый рабочий — как из дерьма калига, но хитрая шутка с леденцами имела смысл.

Возможно, именно она позволила беглецам доехать до ремонтных доков без происшествий. Они незаметно смешались с толпой работяг в оранжевых комбезах, продолжая изображать влюбленную парочку докеров, которым есть дело только друг до друга. В целях конспирации лигарии то и дело останавливались, чтобы поцеловаться. Правда, для этого приходилось доставать леденцы и нарушать маскировку, но зато всё выглядело достоверно. Люди влюбляются друг в друга везде — на кораблях, в штурмовых отрядах и в рабочих бригадах. Считается, что тесные внутренние связи среди социально равных укрепляют коллектив и повышают производительность труда.

— Классно целуешься, блондинчик! — хихикнула проходившая мимо незнакомая девушка в каске. — Как наскучит смугляночка, найдешь меня, не пожалеешь.

Кассия молча показала нахалке кулак за спиной. На «Фортуне» за подобную активность можно было запросто схлопотать в зубы.

— Не злись на неё, мы сюда больше не вернемся, — вдохновляюще шепнул Гай.

«Эх, мне бы твою уверенность, Блондинчик», — завистливо подумала Кассия, но виду не подала. Она же «Та самая Фортуната», военная преступница, а значит, ей надо плевать на закон. Девушка расправила плечи и специально оттопырила губу, но как только пропускной пункт оказался в пределах видимости, её решимость испарилась, как кислород из пробитого баллона. От мысли, что сейчас её, безоружную, уличат в подлоге, затем схватят, и когда выяснят личность, всё начнется сызнова, Кассию бросало то в жар, то в озноб. А может быть, это потаенные чувства Ацилия отражались через ненавистный имплант в её сознание.

— Не дрожи. Веди себя естественнее. Умоляю.

Голос у Гая стал сиплым, и каждое слово он словно отрывал от цельного картонного листа, до такой степени сухими и резкими они звучали.

Женщину, что равнодушно прикладывала пропуска к своему планшету, активируя схему прохода и заодно сверяя номер, Кассия узнала без труда.

«О боги! Это же та манипулария, которая сплетничала в спортзале!», — мысленно взвизгнула беглянка. И даже попыталась дернуться в сторону, но была остановлена напарником. Ацилий до боли впился в её плечо ногтями.

— Стой смирно, до-ро-гая.

— Она…

— Рот закрой… Пожалуйста.

И как ни в чем ни бывало, протянул свой пропуск контролерше. Меры предосторожности никогда не бывают лишними. В конце концов, боевая бирема специального назначения — это военный объект, и позволять шляться по нему туда-сюда всякому желающему — верх безрассудства.

Аквилина, в свою очередь, даже глаз не отвела от экрана, пропустив беглецов внутрь кабинки лифта, который почти моментально вознес докеров в недра корабля.

— Нам в секцию 11–40, - сказал Ацилий, сверяясь с голографической объемной схемой. — Идем. Всё уже позади.

Кассия заживо сгорала от стыда. Она никогда не была робкого десятка и вот за несколько декад превратилась в дрожащий от ужаса кисель на ножках. Тьфу! Как противно-то!

Но тут Гай взял Кассию за руку, и ладонь патриция оказалась точно такой же холодной и влажной, как и у девушки.

— Вот видишь, это всё из-за импланта. Мы резонируем друг друга, усиливая эмоции. Не грызи себя.

Так, держась за руки, они и шли по коридорам биремы, дивясь упорству наварха, заставившей отремонтировать поврежденный корабль в столь короткий срок. Ливия выжала из работяг все соки, но «Аквилу» починила.

— Salve! — отсалютовал префект, вынырнув из бокового коридора внезапно, как из засады. — Просто идите следом за мной, не оглядываясь.

Он был спокоен, но вооружен и бледен. Сразу видно, Аквилин не спал большую часть ночи. Все-таки не каждый день один из Марциев помогает сбежать государственным преступникам. Беглецам, собственно, тоже надо было основательно привыкнуть к мысли, что их спасают наварх и префект боевой биремы. И Кассия уже почти смирилась с тем, что незыблемая прежде картина мира стремительно выворачивалась наизнанку, как доблестный Квинт Марций резко остановился.

— Какого… он тут делает?

— Кто? — шепотом спросила Кассия.

— Луций Антоний, наш психо-куратор.

Фортуната проследила по направлению взгляда префекта и на миг обратилась в ледяную статую. Перепутать психо-куратора с кем-то другим невозможно. И дело вовсе не в форменной тунике. Никого и ничего Кассия так не боялась, как мозголомов с их приемчиками — ни пиратов, ни парфов, ни пунов, ни пыток, ни превращения в удобрения заживо.

«Я сейчас… сейчас я описаюсь», — обреченно поняла бывшая рядовая штурмового отряда.

***

Для Луция Антония на станции Цикута Вироза не существовало запретных мест. Кроме личных помещений персонала и сотрудников. Но туда всегда имели доступ станционные вигилы. И как личный куратор наварха и префекта, Антоний мог попасть на борт «Аквилы» в любой день и час. Вот он прямо с начала утренней смены и решил встретиться с Ливией Терцией. Поговорить еще раз, но уже на её территории, где наварх будет чувствовать себя абсолютно уверенно. Поговорить, как друг, если угодно. Но все попытки Антония выяснить, где Ливия, или как-то с ней связаться, оказались тщетны. Его посылали то туда, то сюда, то в секцию 19, то в блок 125-А, и везде наварх «только что была тут, всего минуту назад с ней разговаривали». Аквилина была воистину неуловима.

А на борту биремы, на профессиональный взгляд Антония, царило какое-то нездоровое оживление. Как-то уж слишком все были бодры и сосредоточены, словно вылет уже назначен и пошел обратный отсчет. Даже манипуларии, все до единого, облачились в легкую броню. Поголовно красноглазый техперсонал, похоже, третьи сутки кряду отлаживал все системы корабля.

А ведь никаких указаний насчет «Аквилы» не поступало, ни от службы психоконтроля, ни от претора Випсания. И еще он точно знал, что бирема практически встала на вечный прикол. До тех пор, пока Луций Антоний Цикутин лично не подпишет разрешение. Такие вот дела.

Однако же, работа на «Аквиле» кипела вовсю. И этот трудовой энтузиазм выглядел весьма подозрительно.

Словно приливная волна, до Квинта Марция докатились шепотки: «Антоний! Антоний шастает по кораблю». И как только информация достигла ушей префекта, он увидел самого куратора. Мозговед крался по коридору с выражением лица, достойным самого Фиделиса, то есть со злобной ухмылкой и горящими алчностью глазами.

В долю секунды сообразив, что произойдет, едва они с Антонием пересекутся взглядами, Квинт развернулся вокруг своей оси и сделал лигариям знак «Полный назад!»

Рефлексы Квинта Марция отказались на высоте. Беглецы не успели ничего толком сообразить, а он уже затолкал их в какое-то помещение, приказал «Сидеть тихо!» и быстро заблокировал дверь снаружи.

***

В кромешной тьме немудрено было растеряться и потерять всякую ориентацию в пространстве.

— Где это мы? — спросил Гай Ацилий, нащупывая Кассию и звучно принюхиваясь.

И почти сразу же со всех сторон зловещими красными огоньками засветились двадцать пар чьих-то глаз.

Кассия и без света, по одному только запаху, определила, куда именно они с Гаем попали.

— Аптериксы, — прошептала она.

Какой же манипуларий не знает, как пахнут священные «куры»? Те, в свою очередь, стали медленно приближаться, потому что узнавание было взаимным. Какой же аптерикс не знает, зачем к ним приходят манипуларии без сопровождения корабельного авгура?

Патрицию тонкости взаимоотношений легионеров и пернатых ящеров были неизвестны, и он вздохнул с облегчением:

— Уффф! Это хорошо.

Аптериксы подобрались еще ближе. Не иначе, чтобы устроить дружескую встречу незваным гостям.

— Ничего тут хорошего нет. Мы же их ели.

— И что?

Если священные «куры» предсказывают будущее, то отчего бы им не ведать о прошлых прегрешениях Фортунаты против ихнего племени?

— Они знают, — едва слышно пролепетала девушка, прижимаясь к напарнику.

— Это суеверия, Кассия, — добродушно заявил Ацилий и осекся.

Отчего — то вдруг вспомнилось ему, что священные аптериксы ближе к ящерам, чем к птицам. И не смотря на клюв, у них очень острые зубы.

Кассия рассуждала быстро и со знанием дела: раз авгур их не закрыл в клетке, значит, молодые и дикие. Чтобы сами себя защищали от посягательств корабельных гурманов.

— Осторожнее. И глаза береги.

— Почему?

— Потому что выклюют! — взвизгнула девушка, отбиваясь ногами от первого прыгнувшего на неё аптерикса. — Брысь! Кыш!

Молоденькие «цыплята» пошли в атаку по своим правилам — бросились на нарушителей покоя всем скопом, кусаясь и лягаясь. Подпрыгнуть высоко, как делают взрослые особи, у пернатых ящеров пока не получалось, а посему план агрессоров был иной — повалить и все-таки выклевать глаза.

— Да, твою ж мать! — взвыл Ацилий, пребольно укушенный священной тварью за локоть.

— Не кричи, услышат, — одернула его Кассия.

Плотная ткать её штанов уже трещала под укусами аптериксов, но на ногах манипулария пока стояла твердо. Гаю приходилось сложнее, он мог отбиваться только одной правой рукой. Ибо левой он защищал гениталии, которые, как на грех, оказались в пределах досягаемости зубастых клювов.

Битва продолжилась в гробовом молчании, сопровождаемая только зловещим попискиванием агрессивного молодняка. Отброшенные калигой в сторону «птенцы» какое-то время не нападали, а переваривали полученный негативный опыт, и в следующий раз приближались уже гораздо осторожнее.

— А этот чего боится? — спросил Ацилий в момент затишья и перегруппировки сил, имея в виду пару красных глаз, хозяин которых держался все время в сторонке от поля сражения.

— Этот из ветеранов, — без тени сомнения заявила Кассия. — Опытный, а потому умный. Не хочет лапку сломать. Тогда точно в суп пойдет.

— Они, правда, такие умные?

— А ты думал? — буркнула возмущенная Кассия.

«Суеверия, суеверия… Оптиматы-популяры! Нам бы против курятника выстоять и то уже победа», — успела подумать она прежде, чем аптериксы их снова атаковали.

***

Антоний заметил префекта, точнее, его спину, и требовательно окликнул, прежде чем командир манипулариев «Аквилы» успел удрать:

— Квинт Марций! Постой!

Спина префекта дрогнула. Аквилин резко замер, словно Антоний подстрелил его на бегу, и медленно повернулся.

— Сальве! — торопливо вымолвил Антоний, не скрывая облегчения. — Наконец-то я нашел хоть кого-то из вас! Где наварх?

— Как это где? Где-то на «Аквиле», — уверенно заявил Квинт.

«Думай только о навархе, только о ней! — приказал он себе. — Ты ведь не знаешь точно? Нет. Вот и всё! Только чистая правда».

Уточнять координаты префект не стал. Если Ливия хотела поиграть с мозговедом в прятки, то не стоило ей портить маленькое удовольствие.

— Друг мой, — опасно прищурившись, сказал психо-куратор. — Ты уже восемнадцатый человек за сегодняшнее утро, который уверенно сообщает мне, что наварх «где-то тут, на корабле». Но как префект манипулариев ты обязан знать ее местонахождение. Всегда. В любое время. Итак, где она?

— Вообще-то она собиралась принять в эксплуатацию некоторые отремонтированные секции, поэтому, скорее всего, перемещается по палубам, но я могу уточнить.

Самому Квинту Марцию чудилось, что каждое сказанное им слово специально покрыто смазкой, чтобы проскальзывать в уши без малейшего сопротивления. Он, конечно, мог еще немного потомить Антония, но решил не усугублять и без того непростую ситуацию.

«Откуда ты взялся на нашу голову так некстати?»

Под пристальным надзором куратора он набрал личный код Ливии:

— Да, наварх, это я. Тут тебя срочно желает видеть Луций Антоний Цикутин. Где тебя найти? На мостике? Я ему передам.

— Лучше сопроводи уважаемого Луция Антония прямо сюда, — попросила Ливия. — Лично сопроводи, если тебе не трудно.

— Хорошо, — согласился Марций. Еще не хватало, чтобы психо-куратор по дороге бесконтрольно совал свой длинный нос во все неположенные места. — Доставлю в лучшем виде.

И крепко сжал плечо незваного гостя, как бы задавая ему правильное направление движение. Прочь от «курятника» и от схоронившихся там беглецов.

***

— Переходим к плану С, — пробормотала Ливия, поудобней устраиваясь в кресле. Ей даже понравилось, как это прозвучало — внушительно так, уверенно. Особенно если учесть, что никакого плана С, равно как и плана А и плана В, у наварха не имелось. Так, наметки, позволяющие в общем двигаться в правильном направлении.

А все потому, что быт мятежницы и заговорщицы оказался не только увлекательным, но и весьма утомительным. На подготовку побега Ливия сама себе отвела 72 часа, из которых 6 потратила на сон, а 12 — на умасливание Марка Фабриция. Главный инженер седьмой ремонтной секции терпеть не мог тайны, а тем паче — не горел желанием рисковать репутацией ради сомнительных целей, в которые любовница не собиралась его посвящать. Пришлось убеждать, что наварх и проделала не без успеха и с таким полетом фантазии, что все гетеры обзавидовались бы. Древние методы оказались самыми лучшими. Разомлевший от непривычных ласк Фабриций, не в силах противиться натиску, и все наряды подписал, и спецификации подмахнул, не глядя. И даже не спросил, с чего это вдруг Ливия развила такую бурную предполетную подготовку. Удовлетворился туманными отговорками насчет «секретного спецзадания».

Ах, Марк Фабриций! Нескоро теперь придется тебе гостить в каюте наварха «Аквилы», ибо темны тропы, которыми бродят заговорщики, и туманно будущее мятежников…

Оставшиеся 54 часа Ливия Терция посвятила кораблю, лично облазив все закутки и проверив все помещения. В итоге на планирование времени не осталось совсем. Но тем лучше! Выходит, что внезапное появление Луция Антония не спутало наварху планов, просто потому, что никакого плана и не было.

Пока Квинт Марций вел психо-куратора на мостик (а Ливия не сомневалась, что поведет префект незваного гостя самой длинной и запутанной дорогой), наварх успела запросить отчет о состоянии корабля, а так же набросать план полета. «Аквила» была готова. Несколько мелких недоделок не в счет, с ними можно справиться и своими силами. А самое главное — бесценный груз в лице Ацилия и его спутницы уже был благополучно поднят на борт. Так что Антоний своим явлением просто ускорил наступление того самого «момента истины», когда обратного пути уже не будет. Ну, и придал всей ситуации оттенок некой фантасмагории. Пожалуй, еще ни один наварх на флоте не начинал мятеж с собственным психокорректором на борту!

— Ну… начнем, пожалуй, — негромко молвила Ливия, кивнула сама себе и, легко пробежав пальцами по консоли, набрала экстренный «красный» код пожарной тревоги. Душераздирающий рев сирены пронесся по «Аквиле», вымораживая души всех мало-мальски сведущих в космических кораблях людей не хуже ледяного дыхания пространства за бортом. Ибо пожар — это едва ли не самое страшное, что может произойти на висящем в космической пустоте объекте. А следом прозвучал по громкой связи голос наварха, ледяной и спокойный:

- Внимание! Пожарная тревога! Всему гражданскому персоналу станции срочно покинуть корабль! Начинаю экстренную отстыковку причальных захватов через десять… девять…

Инструкции — хвала им! — на этот счет просты и понятны. Корабль, на котором начался пожар, должен немедленно покинуть док вне зависимости от своего технического состояния и прочих обстоятельств. И отойти как можно дальше, чтобы не подвергать опасности станцию и другие борта. Что Ливия Терция и проделала. И никто, что не удивительно, «Аквилу» не остановил.

— Что это? — встрепенулся психокорректор. — Почему тревога?

Луций Антоний вряд ли вспомнил бы сейчас обратный путь к шлюзу.

— Пожар, — мрачно молвил Квинт Марций и неумолимо поволок куратора в сторону командирского мостика. Они с Ливией обсуждали возможность взятия заложников. И решили не отметать такой вариант и смотреть, как будут складываться обстоятельства. Но Антоний явился на борт без приглашения, сам решив собственную судьбу. Значит, так тому и быть!

— Идем. Ливия ждет.

Если уж говоришь «А», то надо и «Б» добавить. Если помогаем бежать лигариям, то отчего бы не взять психо-куратора заложником? Антоний ведь так хотел выяснить, что скрывают от него префект и наварх.

На Квинта Марция вдруг накатил приступ мрачного веселья.

— Два… Один! Блокировать шлюзы!

Пока шипел стравливаемый воздух и торопливо отстыковывались последние станционные клети, набитые растерянными ремонтниками, наварх уже уведомила диспетчера дока об экстренной ситуации и получила разрешение на отстыковку. А большего ей было и не нужно. Те же из подчиненные Марка Фабриция, кто волей богов застрял на борту мятежной биремы… что ж, будем считать, что им повезло. Или не повезло — с какой стороны посмотреть.

— Убрать причальные захваты! — скомандовала Ливия, переводя управление кораблем в ручной режим. — Маневровые, малый вперед. Разогреть реактор. Начать подачу энергии на центральные системы. Выходим из дока.

«Аквила», изящная, но настороженная, словно сцинк, крадущийся за аптериксом, проскользнула в опасной близости от причальных конструкций. А на перехват биреме уже шли два спасательных бота. Совсем, надо заметить, некстати.

— Связь, заглушить все частоты!

Гай Фульвий, связист, вытаращил глаза. Если до этого все приказы наварха укладывались в рамки инструкций (если не думать о том, что «пожарная тревога» покуда не подтверждалась ни дымом, ни возгоранием), то решение прервать связь было… нетрадиционным. Офицеры мостика насторожились, переглядываясь. Но Публий Вителлий замер за креслом наварха по стойке «смирно» и был абсолютно спокоен, а после «учебного мятежа» экипаж уже не рисковал делать преждевременные выводы.

Ливия, конечно, почуяла эти колебания среди своих офицеров. Но до неповиновения дело пока не дошло, а кобура ее «гладия» и так была расстегнута. Так, на всякий случай.

Разумеется, Квинт Марций выбрал именно этот момент, чтобы появиться на мостике в компании с Антонием. Наварх мазнула по ним беглым взглядом и гавкнула:

- Префект, займи свой пост! Орудия к бою.

Очень своевременный приказ, ибо спасатели, отчаявшись докричаться до внезапно оглохшей «Аквилы» по обычным каналам, уже сигналили по старинке, бортовыми огнями. А бирема как раз выходила на позицию для стрельбы по автоматическим защитным системам станции…

Связист сообразил, наконец, что происходит что-то явно нештатное, и попытался выдать в эфир:

- Центральная! Код «Ребеллио»! Повторяю, «Ребеллио»! На «Аквиле» мя…

Но разряд из табельного «гладия» наварха оборвал этот отчаянный крик. Первая жертва гражданской войны молча ткнулась лицом в пульт.

— Мятеж, — хладнокровно закончила за него Ливия, не спеша, впрочем, убирать оружие. — Только не на «Аквиле», а на станции, — и включила общекорабельную трансляцию. После первых выстрелов всегда должны следовать речи. Но Ливия Терция, как выяснилось, стрелять умела лучше, чем говорить, и обращение к Аквилинам вышло несколько нескладным. Зато убедительным, учитывая бездыханное тело на мостике.

— Экипаж! Среди командования флотом затаились предатели, продавшие парфам наши колонии и наши жизни. К несчастью, эти твари угнездились на самом верху, в Сенате. На данный момент мы — единственные, кто безусловно предан Республике. Поэтому мы приняли решение покинуть Сектор Вироза и присоединиться к флоту под руководством проконсула Ацилия, дабы способствовать восстановлению законного порядка. — Ливия без лишних рассуждений «повысила» опального сенатора от эдила до проконсула, а «Аквилу» — до флагмана еще не существующего флота, решив, что если уж нырять, так поглубже. — Вопросы есть? — и она недвусмысленно повела «гладием» туда-сюда вдоль замершего строя офицеров мостика.

Вопросов, к счастью, не было.

Речь наварха показалась Квинту Марцию немного скомканной, и чтобы придать ей дополнительной аргументированности, он достал свой «гладий». Команда и легионеры должны видеть и знать — они с Ливией заодно и готовы идти до конца. Чтобы не возникло недоразумений и разночтений. Всё уже решено. Мятежная бирема — не место для сомнений.

- Оч-чень хорошо. Тогда убрать с мостика падаль, и все по местам! — она посмотрела на Луция Антония в упор и улыбнулась краешком губ. — К счастью, к нам примкнул и один из немногих честных сотрудников службы психокоррекции. Ты не представляешь себе, Луций Антоний, как я рада, что ты на правильной стороне.

- А… — выдавил Антоний, запнулся, покосился на тело несчастного связиста, на «гладий» Ливии, на ее голодную «ящериную» улыбочку и обреченно кивнул. — Да. Именно.

А что еще ему оставалось делать?

Глава 15

Конечно, будь у них иной выбор, Квинт Марций никогда не отдал бы приказа подавить огневые узлы станционной системы защиты. В военное-то время! Но Цикута Вироза так вот запросто никого не выпустит, её автоматика сработает, даже если претор лично благословит беглецов с мятежниками и платочком вслед помашет.

«Кстати, не исключено, что так он и делает сейчас, глядя на картинку своего монитора и слушая заполошные доклады вигилов», — подумалось префекту.

Еще бы! Теперь у Бибула прямо гора с плеч упала. Гора по имени Гай Ацилий Курион. Точнее, не упала, а улетела. И вряд ли вернется когда-либо.

Они с Ливией понимающе переглянулись, прежде чем соединиться с нейросетью, будто читая мысли друг друга. «Аквила» в свою очередь послушно отозвалась на запросы о готовности всех систем. Реактор работал на полную мощность, торвенторы ждали команды, и лучшей биреме системы Вироза оставалось только сделать классический маневр-разворот, прицельно уничтожить три автоматических узла и сбежать из-под ответного огня.

Слияние с «Аквилой»… И этого счастья его хотят лишить только потому, что Марции не летают? Говоря предельно честно, Квинту Марцию уже никогда не хватило бы одних тайных полетов, и он взбунтовался полностью сознательно, не испытывая ни малейших угрызений совести.

— Торвенторы! Готовьсь…

И вдруг оказалось, что они с Ливией маневрируют вместе. Чувство, сродни тому, будто сунул руку в тесную перчатку и обнаружил там не только предостаточно места, но и дружескую теплую ладонь. Двойной контроль, парная сопряженность и еще с дюжину непривычных, но впечатляющих эффектов, которые до сих пор «летучий» префект испытывал лишь в виртуальном лесу имени Луция Антония.

Они стали единым целым. По-настоящему. Воплотив, наконец-то, слово «слияние» в абсолютную реальность.

Ультрамариновая сияющая «Аквила» изящно развернулась на 180 градусов, оказавшись под прицелом сразу трех огневых узлов. Мол, смотрите, любуйтесь, цельтесь, только глядите не промахнитесь. Красовалась и дразнила, если, конечно, навоображать себе, будто автоматику можно вывести из равновесия.

— Торвенторы! Атака по сектору 9! — привычно скомандовал Квинт Марций. И послал Ливии восхищенное, хоть и закодированное «спасибо», галантно пригласив пострелять из его «онагров».

Журналы станционной обороны бесстрастно фиксировали, как ловкая хищница «Аквила», подавив первый из узлов, стремительно рыскнула в сторону и с потрясающей скоростью увернулась сразу от двух разрядов. Показатели маневренности, которые явили мятежники, потом повергнут в ступор аналитиков. Но это будет потом. Многочисленные сенсоры бесстрастны и объективны, они не удивляются ничему, только фиксируют траектории, координаты, скорости и ускорения. «Аквила» же с точки зрения собственных полетных качеств однозначно творила чудеса. Необъяснимые чудеса!

Квинту Марцию хватило короткого взгляда на Ливию, чтобы понять — наварх оценил их боевое единство по достоинству. На её бледных щеках полыхали пунцовые пятна румянца, глаза возбужденно блестели, а губы пересохли. Он и сам выглядел ничуть не лучше — взъерошенный, вспотевший и почти ослепший из-за переизбытка информ-потоков.

Оставалось только безмолвно вопрошать неведомо кого: «Почему, ну почему их боевое совершенство незаконно? Почему шаг в сторону воспринимается системой как измена?»

Разве Квинт плохо знал свое поколение Марциев? Все были довольны, никто не рвался в пилоты или инженеры. Так почему бы не сделать исключение для одного человека? Риторический вопрос, на который у префекта «Аквилы» ответа не было, но он очень надеялся, что Гай Ацилий его отыщет.

— Кстати, а где ты оставил Божественного Ацилия? — спросила Ливия озабоченно.

Очень вовремя спросила.

Квинт Марций уставился на своего ничего не подозревающего контубернала, словно на закоренелого преступника. Луций же, в свою очередь, знал за собой единственное нарушение прямого приказа — он до сих пор не прочитал взятую у амикуса книжку. Сначала молодой человек прикинулся, будто ничего не замечает и не понимает, но пламенеющие уши, можно так сказать, выдали его с головой.

«Что?» — одними глазами спросил он у префекта. Квинт Марций набычился и гневно выдвинул челюсть.

«Да, что мне надо делать-то?» — молча прожестикулировал непонятливый контубернал.

И тут же получил пинок от товарища «по несчастью» — от Флавия — порученца наварха.

— Мччччи за лигариями, — прошипел тот на манер Фиделиса. — Бысссстро…

Луций встрепенулся и последовал доброму совету с такой прытью, словно таки получил пресловутый удар энергоплетью.

***

По инструкции корабельному авгуру во время пожара или другой экстренной ситуации полагалось находиться рядом со своими подопечными, обеспечивая сохранность поголовья священных аптериксов всеми доступными способами. Поэтому, едва услышав вой сирен, Гней Помпилий бросился в «курятник» спасать если не всех питомцев, то хотя бы Малышку. И кабы не суматоха, возникшая при эвакуации техперсонала, то успел бы к самому началу битвы беглых лигариев с аптериксами. Но сначала авгура едва не затоптали убегающие ремонтники, потом по внутренней связи прозвучали сбивающие с толку слова наварха, и когда Гней Помпилий очутился в предписанном инструкцией помещении, взору ему открылось жуткое зрелище: упорные, в основном из-за отсутствия опыта, пернатые ящеры волнами накатывались на парочку исцарапанных, изрыгающих богохульства цивилов.

— Что здесь происходит? — взвизгнул авгур. И включил освещение.

Это было неправильный поступок, радикально изменивший ход сражения.

— Ага! Попались, сучьи твари! Щас вы у меня получите! — закричала разъяренная девчонка.

Она схватила первого же попавшегося аптерикса, свернула ему шею и принялась хлестать по оскаленным мордам обмякшей тушкой собрата.

Священные «куры» поспешно ретировались в дальний угол.

— Так вот знайте, я вас жрала и буду жрать дальше! — посулила убийца аптериксов.

И чтобы слова не расходились с делом, укусила поверженного и слегка измочаленного врага. Но даже с полным ртом перьев она выглядела совсем не смешно, а скорее даже свирепо.

Неизвестно, что подумали аптериксы, но на Гнея Помпилия демонстрация силы произвела ужасное впечатление. Он испуганно огляделся в поисках любимца и, только обнаружив Малышку живой и невредимой, принялся наводить порядок.

— Что вы тут делаете? Как вы сюда попали? Кто пустил? — возмутился авгур.

Беглого подсчета хватило ему, чтобы осознать страшное — треть поголовья священных «кур» пострадала настолько серьезно, что не проживут и суток. Безмозглые ремонтники потоптали бедных «птичек» своими ботинками.

— Я пожалуюсь руководству. Назовите свое подразделение.

— Фалуй… Тьфу! — девушка с чувством выплюнула в авгура жесткие перья и рявкнула. — Жалуйся!

Кинув в Гнея трупом несчастного «птенчика», неотесанная грубиянка выскочила прочь. Следом за ней с невозможным при таком потрепанном облике достоинством вышел её сотоварищ.

Разрываясь между желанием догнать богохульников и необходимостью спасать раненых питомцев, Гней Помпилий, как человек глубоко верующий и ответственный, выбрал последнее. Ремонтников он еще успеет наказать, а несчастные аптериксы ждать не будут.

— Ах вы, глупые птенчики, — жалостливо вздохнул авгур, подсчитывая невосполнимые потери. За них ему еще предстояло держать ответ перед навархом, что само по себе испытание для чувствительной натуры любого Помпилия.

Признавшие в Гнее кормильца и защитника священные «птицы» довольно закурлыкали и столпились у кормушки. Мол, гляди, какие мы бойцы, нас надо бы покормить.

— Зато теперь я точно знаю — вы сумеете постоять за себя.

Авгур, как никто другой, умел видеть во всех событиях их положительную сторону, плюсы, так сказать.

***

Наварх «Аквилы» уже давным-давно так хорошо себя не чувствовала. Какой полет, вечные боги! Ради этого стоило затеять бунт и проредить защитную сеть Цикуты Вирозы на три автоматические единицы! Слияние полное, абсолютное, гармоничное, как никогда прежде… Ах, какой полет! Но сидеть и таращиться в экран с бессмысленной счастливой улыбкой до ушей, как после отличного секса — это непозволительная роскошь для мятежницы.

— Наварх? — осторожно окликнул Ливию астрогатор. — Какой заложить курс, наварх?

Курс, ну конечно же. Надо заложить курс. Подальше от станции — во-первых. Во-вторых, не стоит так же приближаться к зоне возможных боевых действий и точкам сосредоточения флота Республики. Вариантов оставалось не так уж много. Система Вирозы на поверку оказалась весьма тесной, особо не развернешься при нынешних-то скоростях.

— Курс… — Ливия потерла лоб. — Помнишь то поле астероидов рядом с Карбоном-Три, Плавтий? Давай пока туда.

Астрогатор едва слышно фыркнул, вводя координаты, но замечаний вслух себе не позволил. Мятеж никак не отразился на субординации на борту. Пока. Прочие офицеры мостика еще только оправлялись от шока, но за оружие никто не хватался, и призывов к возвращению тоже не звучало. Авторитет наконец-то объединившихся наварха и префекта оказался достаточно велик, чтобы экипаж «Аквилы» начал стрелять по защитным сооружениям станции, а теперь пути назад уже не было. Мятежников не помилуют, даже если они отправят впереди себя головы Ливии и Марция, аккуратно запаянные в синтепластик. Децимация — не самая приятная процедура, вообще-то, но промывка мозгов психокорректорами стократ хуже.

Этот момент растерянности упускать не следовало. К счастью, на борту биремы присутствовал лидер и вдохновитель мятежа. Вот ему, Божественному Ацилию, и карты в руки. Пусть займется агитацией масс, как ему по статусу положено.

— Квинт Марций, мостик твой, — сказала Ливия. — Пойду займусь нашим лидером. Публий Вителлий, прошу со мной.

Она прошла коридорами своего корабля, на ходу набрасывая сценарий грядущего выступления Ацилия. Тога, прежде всего нужна тога. Беглый лигарий в комбинезоне ремонтника — это одно, а вот изможденный, но сияющий незримым внутренним светом патриций в полном сенаторском облачении — совсем другое. Впрочем, синтезаторы «Аквилы» воспроизвести традиционное одеяние патрициев были в состоянии. Пусть не ручной работы, но чистая и новая одежда определенно придаст грядущей речи Ацилия убедительности. Поэтому навстречу Божественному Куриону Ливия устремилась, таща за собой на буксире Вителлия, нагруженного большим свертком.

Пока Луций Марций искал потерянных беглецов, до него постепенно стал доходить смысл произошедших только что на мостике событий. Точнее, последствия оных, которые неизбежно повлияют на его собственную судьбу. Слово наварха — закон. И кто усомнится в его правдивости — предатель и мятежник. Это — факт, не требующий доказательств. Но если бы Квинт Марций Аквилин не поддержал выбор Ливии Терции, то всякий его подчиненный обязан был бы взяться за оружие, чтобы пресечь мятеж. Однако же ничего подобного — в кои-то веки префект и наварх заодно и согласны между собой во всем. Экипаж биремы последует за командирами в любом случае — это тоже непреложный закон, но хотелось бы определенности.

Можно сказать, порученцу Квинта Марция повезло — навстречу ему торопливо шагал Божественный… как там его… Гай Ацилий, а с ним его девчонка-манипулария.

— Ага! — сказал Луций и понял, что представления не имеет, как правильно обратиться к человеку, который одновременно и станционное имущество, и лидер политического движения.

— Salve, офицер, — вежливо ответствовал Ацилий, а его манипулария с нескрываемой угрозой сделала шаг вперед, пытаясь заслонить патриция от возможного нападения. И если кто-то сомневался, то она признала напарника лидером и, по всей видимости, взяла на себя обязанности его личного телохранителя.

Луций понимающе хмыкнул. У лигариев с личной жизнью всегда всё просто — с кем в паре, с тем и спишь.

— Кхм… Меня господин префект послал. На мостике тебя ждет наварх.

— Было бы очень любезно с твоей стороны сопроводить нас туда, — предложил невозмутимый Ацилий.

Порученцу Квинта Марция оставалось лишь дивиться самообладанию патриция и приноравливаться к его неспешному шагу. Именно эта неторопливость и спасла Луция от новой оплошности. Неправильно истолковав молчаливый приказ префекта, он вел беглецов прямиком на мостик. И привел бы, кабы навстречу ему не явилась сама наварх.

Ливия при виде измочаленного Гая Ацилия тихо ахнула, а топавший следом Вителлий сделал страшные глаза и одними губами крикнул: «Брысь!». Одним словом, повезло Луцию, и еще как!

***

Конечно, наварх подозревала, что пережитый стресс с заговором и побегом сказался на внешнем виде и самочувствии патриция, однако реальность в собственном исцарапанном лице Гая Ацилия оказалась жестока. Беглые лигарии выглядели так, словно это не «Аквила», а они сами прорывались на свободу с боем.

— Бо…жественный! — поперхнувшись, выдавила Ливия. — Мне не докладывали о стычках! Что?..

— А, ничего страшного, доблестная Аквилина, — весело отмахнулся потрепанный Курион. — Всего лишь небольшая потасовка с… как бишь зовут этих агрессивных существ, Кассия?

— Аптериксы, — подсказала спутница патриция, выглядывая у него из-за плеча. Вид у девушки был не менее боевой. — Молодые, они шустрые… гады.

— Так, — сориентировавшись в обстановке, наварх успокоилась, но на всякий случай уточнила: — Вам обоим требуется срочная медицинская помощь?

— Полагаю, скорее нам требуется ванна и смена одежды, — отозвался Ацилий.

— Хм-м… — Ливия окинула парочку оценивающим взглядом. — Твое желание — закон, мой господин, однако мне думается, что эти… повреждения, — она кивнула на ссадины и царапины, — вполне сойдут за следы пыток. Идемте-ка со мной. Умыться и переодеться вам не помешает, а вот с залечиванием царапин пока погодим. Право же, только каменное сердце не дрогнет, если ты предстанешь перед гражданами таким, Гай Ацилий, избитым, но не сломленным!

— Да-да… — кивнув, Ацилий ускорил шаг, подстраиваясь к стремительной походке наварха. — Речь перед гражданами…

— Вот именно, и как можно скорее, Божественный, — предупредила Ливия. — Внезапность и врожденная привычка к повиновению была нам на руку, однако мне все равно пришлось применить оружие прямо на мостике. И от тебя требуется как можно скорее завоевать сердца всех членов экипажа «Аквилы». На одном насилии власть не удержишь. Дай им четкую и понятную цель, иначе наш полет закончится очень скоро.

— А куда мы летим, наварх?

— Пока — в координаты Карбона-Три. Поистине гиблое место, к тому же, достаточно удаленное от оживленных маршрутов и станций. Туда даже патрули почти не залетают. Но забиваться в нору — это же не наша стратегия, верно, Божественный?

— Разумеется, доблестная Аквилина. Наша цель — возвращение Республике истинной законности и порядка, а вовсе не мелкие пакости из темных углов.

— Вот и разъясни это моему экипажу, господин, — отрезала Ливия и жестом указала на свою каюту. — Пришли. Проходите, располагайтесь… Я вас оставлю, если только… Тебе нужна помощь с тогой, Божественный?

— Буду весьма признателен, если ты поможешь, Аквилина, а так же обрисуешь вкратце ситуацию.

— Хорошо, — Ливия забрала из рук притихшего Вителлия сверток и кивком приказала ему занять пост у дверей каюты, так, на всякий случай. — Первое. Кассия, это тебе. Надеюсь, я не ошиблась с размером, — и протянула манипуларии стандартный легионерский комплект формы правильного, красного цвета. Девушка ответила благодарным взглядом и первой шмыгнула в санузел.

— Только постарайся не смывать всю кровь! — напутствовала ее наварх.

— Благодарю тебя, Ливия Терция, — искренне улыбнулся Ацилий. — Для Кассии эта форма значит очень многое. Одежда лигариев ее… крайне угнетала.

— Не сомневаюсь, Божественный. Вот, здесь белье, туника, тога и обувь. Я взяла на себя смелость синтезировать калиги, подобающие сенатору. Да, да, я подожду, пока ты примешь душ. Только поскорее.

Кассия еще не успела забыть, с каким благоговением приняла когда-то из рук своего десятника Публия Меммия форму с эмблемой «Фортуны». Стать частью большой семьи Фортунат — это мечта каждой девушки из фамилии Кассиев. Да и юноши — тоже. Её и еще десять сестер из одного поколения выбрали после тщательнейшего отбора по итогам целого каскада нешуточных испытаний. «На флагмане служат лучшие, — сказал десятник. — Не подведи нас всех, смуглянка». И, помнится как сейчас, легонько щелкнул новенькую по носу, получив в ответ взгляд, полный немого обожания. Он же был из Фортунат, а значит, лучший из лучших.

На той красной тунике, что выдала наварх, были нашивки с орлами. Все, как положено по уставу, только без личного номера. И надевая её, Кассия вдруг всхлипнула от избытка чувств. Она уже всякую надежду потеряла, что когда-нибудь снова сможет встать в строй к своим, к манипулариям. Однако девушка вовремя спохватилась и сама себе рот заткнула. Уже не раз было проверено, если она разревется, то худо будет Ацилию — его внутренняя Кассия немедля вразнос пойдет. А ему сейчас нельзя отвлекаться, ему важную речь говорить надо. Он так и сказал, когда она спросила, отчего, мол, у тебя такой вид мрачный:

— Это будут самые главные слова в моей жизни, дорогая. От них зависит — пойдут за мной люди или нет, понимаешь?

Кассия поверила, хотя и представить себе не могла, как кто-то вообще может усомниться в правоте Гая Ацилия? Он, еще будучи сенатором, абсолютно не ведая, каково оно, быть лигарием, то бишь, лишенным любого выбора, выступил за расширение возможностей для плебеев. Это уже подвиг! Как же не пойти за таким человеком?

Девушка расправила все складки на тунике, заплела короткую косу, умылась и почувствовала себя в полной боевой готовности. Она твердо решила, что останется спокойна и рассудительна, невзирая на волнующий момент.

— Ух ты! Какой ты… — восхищенно прошептала Кассия, глядя на… Нет, ну какой он — напарник-лигарий? Сенатор, живорожденный патриций, одним словом — лидер и вождь.

Рука сама поднялась, чтобы отсалютовать, а каблуки калиг звонко прищелкнули без всякого участия разума.

— Вольно, моя дорогая, — улыбнулся Ацилий и благодарно сжал ее локоть. Просить поцелуй на удачу Курион не стал, ибо под любопытными взглядами Аквилинов, пожалуй, не стоило давать волю сентиментальности. Пожалел потом, кстати. А впереди Гая Ацилия ждала такая битва, в которой покровительство Фортуны точно не помешало бы.

***

— Ты готов, господин? — спросила наварх «Аквилы», прежде чем открыть дверь, ведущую на мостик биремы. В голосе женщины отчетливо слышалось напряжение, которое она, впрочем, довольно успешно скрывала.

— Вполне, — кивнул Ацилий.

Он действительно был готов. Тога лежала пусть не идеальными, но вполне приемлемыми складками, подсыхающие царапины и ссадины придавали лицу внушительности, а обе Кассии, внешняя и Внутренняя, одинаково излучали уверенность. В отличие от наварха, бывшая манипулария в своем лидере ничуть не сомневалась.

— Тогда прошу тебя на мостик «Аквилы», — Ливия отступила в сторону, пропуская его вперед, и склонила голову в коротком поклоне.

Офицеры биремы, завидев опального патриция, замерли, вытянувшись во фрунт. Видно было, что никто из них так и не решил пока, что же делать: то ли салютовать сенатору, то ли кричать: «Измена!» Хотя второе, учитывая присутствие хорошо вооруженных сторонников Куриона, не казалосьтаким уж разумным. Зато бледный и взъерошенный гражданин в светло-зеленой тунике службы психокоррекции сверкнул глазами и ощерился, но под прицелом свирепого взгляда наварха смолчал.

— Имя? — негромко поинтересовался Ацилий у Ливии, кивнув на представителя мозговедов.

— Луций Антоний Цикутин, наш психо-куратор, — процедила женщина, скривив губы. — Убрать его, господин?

— Нет-нет, его присутствие весьма кстати. Пусть остается.

— Хорошо. Связь! Подготовить трансляцию на всех частотах! И, кстати, где тело Фульвия?

— Кхм… в медотсеке, наварх, — осторожно ответил за всех астрогатор. — Ты всего лишь оглушила его, наварх.

— Прекрасно. Нет предзнаменования хуже, чем расстреливать дежурного связиста в начале такого полета, — Ливия повеселела. — Когда очнется, на гауптвахту его. Ну, готово? Внимание экипажа! Говорит наварх. Всем уже известно, что мы были вынуждены покинуть станцию Цикута Вироза в спешке и недружелюбно. К счастью, нам удалось обойтись без кровопролития. К несчастью, наш поступок поставил нас в положение мятежников. Но знайте, что это не так. Только любовь и преданность Республике заставила нас поставить на карту наши и ваши жизни. Аквилины, мы взяли на борт Гая Ацилия Куриона, сенатора, дважды избранного курульным эдилом, лидера партии популяров. И я хочу, чтобы вы его выслушали. Гай Ацилий гораздо лучше меня разъяснит, какое будущее нас теперь ждет. Прошу тебя, Гай Ацилий, говори. Тебя услышит и увидит не только «Аквила», но и все, кто принимает сейчас наши передачи.

«Прямая трансляция? Это она хорошо придумала. Тактически очень верно», — подумала Кассия, занимая место за левым плечом Куриона, как и положено квалифицированному телохранителю. Слава богам, кое-что в обеспечении личной безопасности она понимала.

— Благодарю, благородная Аквилина, — молвил Ацилий и обратился к тем, кто смотрел и слушал, так просто, словно это и впрямь были приятели, заглянувшие к нему на виллу распить амфору фалернского:

— Друзья мои, наша славная наварх спросила меня о будущем, но прежде мне придется ненадолго вернуться в прошлое. Как иначе ответить на вопрос, который наверняка озадачивает каждого из вас: как случилось, что патриций Ацилий, сенатор Республики, еще совсем недавно претендовавший на высший в стране пост, оказался здесь в роли беглеца и просителя? Что за ужасное злодеяние совершил он, за какое предательство его осудили на участь лигария? И как смеет теперь этот преступник просить нашего сочувствия?

Голос Ацилия, отлично поставленный голос оратора, взлетел, зазвенел возмущением и гневом, а резкий жест правой руки патриция только подчеркнул впечатление. Курион взял паузу, чтобы дать слушателям проникнуться этим самым главным вопросом, а затем чуть развел руками и склонил голову:

— Увы, друзья мои, я не стою вашего сочувствия и не прошу его. Ибо в моем несчастье некого винить, кроме меня самого. Доверчивость, квириты, доверчивость и глупость, вера в людскую порядочность и честь — вот мои преступления. Вот за что я осужден. Я беспечно доверился подлецу и подонку, я погубил свою семью и сторонников и едва не допустил падение Республики. Но нет! Не я один! Мы все уже почти позволили Республике пасть!

Курион простер руку вперед обвиняющим жестом, словно собрался поименно перечислить всех, кто желает Республике падения. Офицеры на мостике, уже завороженные речью настоящего, живого патриция, невольно отшатнулись, а юный контубернал Ливии Флавий даже головой затряс в отрицании, дескать, нет, нет, никогда и ни за что!

— Как же случилось это? — спросите вы, и я отвечу, квириты. Слишком долго вы, опора Республики, плоть Ее и кровь, оставались в неведении. Мы, популяры, всегда выступали за расширение прав плебеев. Мы вносили в Сенат проекты законов (не один из них, впрочем, не был принят) не только сохраняющие ваши нынешние права, но и дающие новые привилегии. Отчего талантливый воин из фамилии Бруттиев или Кассиев не должен стремиться к чину выше десятника? Почему бы не подыскать способного претора или даже легата среди настоящих, прирожденных офицеров вроде Марциев или Фуриев? Почему мы должны подрезать крылья тем, кто оказался рожден для полета? — он, словно случайно, слегка кивнул в сторону Квинта Марция, еще только намекая на… нечто. Самые крупные козыри Гай, естественно, приберег напоследок.

О существовании риторических вопросов бывшая Фортуната узнала совсем недавно от самого Ацилия. Но на них так и тянуло ответить самостоятельно. Вот почему её, Кассии, самые честолюбивые амбиции никогда не простирались дальше должности бригадира вакуум-сварщиков? Ведь каждому человеку свойственно стремиться к большему, к лучшему. Девушка бросила взгляд на префекта «Аквилы» и поразилась тому, насколько тот напряжен и сосредоточен. Почти как она сама во время вынесения ей приговора. Когда у человека судьба решается, он весь обращается в слух и зрение, чтобы не упустить самое важное.

«Что для тебя на самом деле значат слова Ацилия, доблестный?» — озадачилась Кассия.

Марциев не так просто сбить с пути истинного, они за посулами очередного краснобая не пойдут.

Вообще, наблюдать за присутствующими было не только необходимо, но и крайне любопытно. Разную степень потрясения и заинтересованности на лицах Аквилинов девушка запросто могла объяснить. Пособничество при побеге лигариев, захват заложника, стрельба по Цикуте — тут есть от чего натурально охренеть. Небось, в центуриях у народа глаза поселились на лбу, как у крабов. А вот что задумал мрачный хмырь Луций Антоний? Он не понравился Кассии сразу, с первого взгляда. Он принадлежал к жутковатой породе психо-кураторов, а таким доверять нельзя ни в коем разе.

«Охнуть не успеешь, как он в мозги залез и давай там свои порядки наводить, — напомнила себе девушка, прикидывая, как бы уговорить наварха выкинуть Антония в пространство, пока не навредил Ацилию. — А может, ему ногу сломать? Боль хорошо отвлекает от коварных замыслов».

Тем временем Курион продолжил речь:

— Именно с такими идеями я и шел на выборы консулов, квириты. И, если можно верить той поддержке, что я получал, этот высший в Республике пост вполне мог стать моим. Но привычка играть честно — это скверная привычка для политика, друзья. Как мог я думать, что один из ближайших моих друзей, мой ярый сторонник, мой родственник, хоть и дальний, народный трибун, в конце-то концов — окажется лживой и мерзкой тварью? Публий Клодий Пульхр, ваш собственный трибун, предал и меня, и вас. Он якобы втайне передал мне проект закона — страшного закона, квириты! — который готовили оптиматы. Ужесточение психо-контроля, еще большее ограничение личной свободы и — снижение вариабельности. На практике это означает, друзья, что вас — всех вас! — планируется постепенно превратить даже не в подобие рекреационного персонала или лигариев. Нет, хуже, много хуже! Не останется ни дружбы, ни ненависти, ни любви, ни товарищества, ни азарта — ибо вас лишат эмоций. Вам не нужны будут ни гетеры, ни даже вирт-поле, этот суррогат, с помощью которого вы сейчас вынуждены удовлетворять естественные человеческие потребности в творчестве, любопытстве, экзотических ощущениях. Безупречные винтики государственной машины, лишенные страха и сомнений, симпатий и неприязни, умеющие только повиноваться — вот кем вы станете, если этот закон будет принят. Нет, ни сразу, постепенно, не при жизни этого поколения, возможно — но так будет… Пугающая перспектива! Возможно ли поверить в это, квириты? Но взгляните! — Ацилий внезапно простер руку к Антонию. — Взгляните на этого человека, одного из членов службы психокоррекции! Он кивнул, друзья, а в глазах его отчетливо заметен страх. Да, страх, ибо даже психокорректоров устрашает такое будущее. Ведь при этом новом порядке они рано или поздно станут не нужны, не так ли, Луций Антоний?

Курион выдержал недолгую паузу, делая вид, что ожидает ответа. Естественно, психо-куратор молчал, как на допросе у парфов.

— И я устрашился, квириты. И я поверил — слепой глупец! — я поверил, что Клодий, народный трибун Клодий, мой естественный союзник и друг, поддержит меня в Сенате. Не допустит принятия этого злодейского закона. И как же страшно я обманулся, друзья… — патриций испустил тяжелый вздох и покачал головой. — Простите мне перечисление этих подробностей, квириты. Я знаю, что детали утомительны, однако без них вы, не будучи завсегдатаями сенатских заседаний, не оцените всей глубины моего падения.

Излишняя оговорка, на самом-то деле. Обитатели «Аквилы» (а так же все те, кто сейчас принимал трансляцию с мятежной биремы) жадно внимали речи Ацилия, ибо не каждый день перед репликаторными плебеями вывешивают грязное белье республиканской политики и делятся столь интимными подробностями.

— Итак, я продолжаю. Разумеется, когда я поднял этот вопрос на заседании Сената, ответом мне стало лишь возмущение и ругань. Естественно, проект нашего закона, закона, расширяющего пределы свободы плебеев, был с негодованием отвергнут. И тогда, боясь упустить время, я и совершил самую страшную ошибку, друзья. Мы, популяры, ошиблись вместе, но решающее слово было за мной. Когда трибун Клодий предложил мне обратиться напрямую к народу, созвать комиции (народное собрание), я, не раздумывая, согласился. Конечно же, я помнил, что, не будучи еще магистратом, не имею права прибегать к созыву народного собрания. Но ведь со мной же был Клодий, народный трибун, и у него такое право имелось! Надо ли говорить, друзья, что я радостно ухватил приманку и провалился в ловушку глубоко, до самого дна?

Ацилий развел руками и грустно улыбнулся, иронизируя сам над собой.

— Конечно же, мне позволили сделать ровно столько, чтобы партия популяров сама себя отправила в утилизатор. Я начал процедуру сам, не дожидаясь Клодия — ведь тот обещал, что непременно явится и придаст собранию законность! И он явился — явился в сопровождении преторианцев, только для того, чтобы наложить вето на комиции и прервать трансляцию! Подумайте, квириты, только подумайте! Народный трибун разогнал народное собрание! Конечно же, я поспешил на Колонию Тиррену — и что же обнаружил, прибыв, наконец-то, в родной дом? Смерть и запустение, друзья. В одночасье ликвидировали всю семью Ацилиев Курионов — мужчин, женщин и детей. Когда уничтожают плебейскую фамилию, из репродуктивных банков изымают генетический материал. Но наш, патрицианский, генетический материал хранится прямо в нас. Поэтому не пощадили никого.

Он ненадолго умолк и набросил на голову край тоги в знак скорби.

— Простите мне это неуместное проявление чувств, друзья. Это — тяжелые воспоминания, и

души моих родичей не просто взывают к мести, но алчут справедливости. Однако я, осужденный, опозоренный, побежденный — я смирился. Да! Я уже почти сдался, почти разуверился в том, что считал истиной. Попав сюда, в сектор Вироза, я приготовился умереть, безропотно, словно бык, ведомый на жертвоприношение. Ведь моя Республика осудила и приговорила меня! Как смел я оспаривать Ее приговор?

Что же вернуло меня к жизни, спросите вы? — Ацилий обвел присутствующих сперва вопрошающим взглядом, а потом — развел руки так, словно собрался всех сразу заключить в объятия: — Ответ прост, друзья. Это вы. Вы все — вот что дало мне силы не только продолжать жить, но и бороться. Ибо упав на самое дно, я понял: всё то, во что я верил прежде — истинно! Я верил в то, что плебеи не меньше патрициев способны принимать решения и отвечать за них — что ж, я убедился, это действительно так. Взгляните! — он указал на Кассию, замершую за его левым плечом. — Вот эта женщина, известная, должно быть, по всей Республике. Да, да, Кассия, Та Самая Фортуната. Осужденная вовсе не за убийство каких-то трехсот варваров (право же, за сокращение числа врагов Республики награждать впору, а не осуждать!) Нет, именно за то решение, что она приняла, повинуясь голосу совести и жажде справедливого возмездия. Кровь ее братьев и сестер по оружию взывала к отмщению, а Республика не смогла или не захотела утолить страдания Кассии местью за ее товарищей. И что же? Разве не способна Кассия не только действовать, но и принимать ответственность за свои действия? Я полагаю, квириты, что вполне способна. А вот Ливия Терция, наша славная наварх лучшей биремы в Секторе Вироза. Повинуясь естественному человеческому стремлению к справедливости, она пожертвовала всем, что имеет, ради чужих, посторонних людей. Это ли не признак истинного благородства, квириты? Но главное доказательство моей правоты, друзья, это ваш собственный префект. Квинт Марций, прошу тебя, встань так, чтобы все тебя видели. Вот один из множества Марциев, доблестный воин, преданный Республике и товарищам, а еще — человек, способный управлять боевым кораблем. Человек, мечтающий о полетах, стремящийся к звездам. Сколько лет Квинт Марций был вынужден скрывать эту мечту… Мечту? О, нет! Преступным назовут это желание оптиматы, опасным дефектом сочтут психокорректоры… Но скажи нам, наварх Аквилина, правда ли то, что в этом полете вы с Квинтом Марцием поровну делили управление биремой?

Ливия шагнула вперед, заложила руки за спину, вздернула подбородок и отчеканила:

— Истинная правда, мой господин. И я перед всеми готова свидетельствовать, что Квинт Марций Аквилин обладает отнюдь не опасным дефектом, а настоящим талантом к слиянию с нейро-сетью корабля и пилотированию. Уверена, что после должного обучения из него вышел бы вполне достойный командир корабля.

— Что и требовалось доказать, квириты. Несмотря на ограничения, невзирая на модификации, каждый из вас способен не только выполнять те функции, для которых предназначена его фамилия, но и стремиться к чему-то еще. Управлять звездными кораблями, писать картины, избираться в магистраты, выслуживаться в офицеры, любить, творить, ненавидеть! Республика — это не только триста старцев, засевших в курии, Республика — это каждый из нас. И предавая себя, мы предаем Ее. Смиряясь с участью безгласных унифицированных деталек, этаких винтиков, мы обрекаем нашу любимую Республику на стагнацию и гибель. Ибо только в развитии, в постоянном движении вперед и заключается жизнь, и человека, и государства. А мы и Республика неразделимы.

А теперь я спрошу вас, квириты, только об одном — вы со мной?

Неведомо, как реагировали те, кто принимал провокационную передачу с «Аквилы», но на самой биреме от слаженного крика: «Да!» чуть переборки трещинами не пошли.

Ацилий дождался, пока возбужденные плебеи утихнут, и молвил:

— Тогда вперед, друзья, и пусть лары и маны не оставят нас милостью.

Глава 16

От желания сделать запись «Слепой идиот с прогрессирующей злокачественной профнепригодностью» в собственной медкарте у Луция Антония чесались пальцы. Чтобы хотя бы тут считаться первооткрывателем, потому что именно на него будут ссылаться во всех отчетах республиканской кураторской службы отныне и до скончания веков, как на пример ярчайшего профессионального фиаско. И есть большая вероятность, что его именем назовут новую инфекцию мозга. Тоже своего рода слава.

«Интересно, — самозабвенно бичевал себя Антоний, — А если бы у Квинта Марция выросла вторая голова на плече, ты бы её тоже не заметил? Или решил, что это такой прыщик?»

Вообще-то, уважающему себя профессионалу полагалось в таком случае подать рапорт об отставке, а потом застрелиться в сортире, сэкономив родине социальную пенсию по инвалидности. Но табельный «гладий» так и остался в белом кабинете в потайном сейфе, и покончить жизнь самоубийством Луций Антоний Цикутин мог бы, лишь бросившись на Квинта Марция в надежде, что префект застрелит агрессора. Из жалости и сострадания, и только.

Хрен с ним, с мятежом и побегом, пропади пропадом гражданская лояльность, гори ясным пламенем будущее и настоящее, но грандиозная ошибка в той области, где психокорректор считал себя лучшим специалистом, станет вечным позорным клеймом на репутации ученого. Да и какой он теперь ученый? Так, шарлатан и дилетант!

Устойчивая картина мира стремительно рушилась не столько под напором удивительного факта: один из Марций может быть пилотом, причем, не просто пилотом, а отличным пилотом. О нет! Мир Луция Антония разлетелся вдребезги от понимания — на самом деле Ливия поддержала опального сенатора ради Квинта Марция, во имя того, чтобы планы популяров и стоящих за ними лабилистов осуществились, а мечта префекта «Аквилы» — сбылась.

Все стройные теории регидистов пали и рассыпались в пыль, ибо только что прямо на глазах личного психо-куратора Ливия Терция пожертвовала своим положением и покоем ради другого человека. Бескорыстно поделилась звездной бездной с Квинтом Марцием, которого… которого даже не любила.

Как тут не впасть в полумистический ужас перед неизведанными до сих пор тайнами формирования человеческой личности? И, разумеется, Антоний впал. Тем более что лично для него — для станционного психо-куратора — Гай Ацилий ничего нового своей речью не открыл. Вся психокоррекционная служба Республики уже два стандартных года только тем и занимается, что строчит отчеты для сенатских комиссий, возглавляемых оптиматами. Любая гетера уже догадалась бы, зачем им понадобились кураторские выкладки.

Другое дело, Ливия… От неё Луций Антоний не ожидал альтруизма ни в каком виде. Она просто не могла поступить так, как она поступила, этот поступок противоречил всем корректорским исследованиям. Говоря образно, стабильная звезда-Аквилина прямо на глаза мозговеда превратилась в сверхновую. Зрелище, которого он никогда не забудет.

— Ты невозможный человек, Ливия Терция, — беззвучно, одними губами сказал восхищенный Антоний, когда наварх очутилась рядом.

Но Ливия то ли прочитала его слова по губам, то ли догадалась, и ответила на странный комплемент резким:

— Ты мне сейчас понадобишься, Антоний.

— Вот как? Зачем?

— Не хочу, чтобы ты просто так проедал свой паек. Придется отработать проезд.

— Куда едем? — решил пошутить куратор.

— К победе и славе, разумеется, — усмехнулась наварх. — Есть возможность проявить добрую волю и в кои-то веки поступить милосердно по отношению к живым людям.

Она так многозначительно посмотрела в сторону Куриона, что Антоний сразу же догадался о том, что ему предложат за работу такую.

— Не боишься? Процедура весьма деликатная. Если что-то пойдет не так…

— Антоний, скажи, как тебя могли взять на службу с таким высоким уровнем суицидальных мыслей? — поинтересовался Квинт Марций, не замедливший вклиниться в их с Ливией беседу. Префект тоже любил делать намеки. И подкреплять их видом «гладия», нацеленного прямо в лоб шутнику.

Видят лары и маны, последние пять лет он лелеял мечту хоть раз прицелиться в психо-куратора.

Ливия тратить время на замаскированные угрозы не стала, она всего лишь похлопала ладонью по кобуре своего личного оружия и лукаво подмигнула Антонию.

— Я уверена, что у тебя всё получится наилучшим образом, — и добавила очень-очень мягким тоном. — Слышишь, Квинт Марций, я верю в знания и здравый смысл нашего замечательного психо-куратора.

Луций Антоний слегка преувеличил опасность, но сделал это лишь для того, чтобы проверить степень дозволенного ему, как заложнику. Цепь, на которую его посадили вчерашние подопечные, оказалось достаточно длинной, но при этом крепкой и жесткой. И на свое счастье, доблестный префект мятежной «Аквилы» даже не догадывался, сколь изощренной может оказаться месть наварха, опечаленной гибелью политического кумира. Зато Антоний прекрасно знал и рисковать не хотел.

— Я — не живодер, я — врач, — с деланной обидой сообщил он. — Да, да, Квинт Марций, я не причиню лигариям вреда.

— Прекрасно, — просияла Ливия и жестом показала опальному сенатору, что всё устроилось по его желанию. — Ты точно не хочешь подождать до утра, благородный Ацилий?

— Точно, — твердо сказал тот.

Квинт Марций одобрительно кивнул. Еще бы патрицию не торопить события, когда подключенный имплант отрицает его свободную личность! Тут можно столовым ножом воспользоваться.

— В таком случае, сопроводите меня в медицинский блок, — фыркнул Антоний и сделал приглашающий жест.

Лигария Кассия сделала решительный шаг вперед, оттирая Ацилия чуть в сторонку, как настоящая телохранительница.

«Однако быстро же эти смазливые патриции обрастают преданными поклонницами! — мысленно усмехнулся психолог. — Или девушки предпочитают блондинов?»

— На мне потренируешься, а уж потом — его отключай. А то знаю я вас, мозговёртов, — угрюмо проворчала Кассия.

— Это всего лишь один укол, — объяснил Антоний, которому надоело изображать из себя карикатурного злодея. — С нейросетью импланта произойдут необратимые изменения. Грубо говоря, она погибнет, а ваше взаимное резонирование закончится.

Мрачная манипулария задумалась и целую минуту сверлила психолога тяжелым взглядом.

— А если Ацилиев имплант вдруг решит, что я умерла? Убьет Гая, так?

«Ну надо же! А девчонка-то совсем не глупая», — подивился сообразительности Той самой Фортунаты Антоний. Ему она почему-то представлялась грубой десантницей с очень низким уровнем интеллекта. Стереотипы — штука такая, весьма ненадежная.

— Вот поэтому, девушка, инъекции надо сделать одновременно.

— Тогда моего напарника отключай тщательнее!

И как ни пытался Гай Ацилий успокоить встревоженную девушку, ничего у него не вышло. Спросил бы лучше у Антония, какие манипуларии бывают упертые. Причем все поголовно — и Кассии, и Меммии, и Папии. Побочный эффект от генмодификации.

***

Медотсеки Кассию всегда нервировали. Угрожающим блеском ли хромированных поверхностей, безупречной ли чистотой, которая сродни самой смерти, непонятно. Возможно, виной тому вездесущий острый запах клея для обработки микротравм, который на десантников изводят центнерами. Резкий и тревожный, он обострял чувства и напоминал об опасности, о той, которая уже миновала. Почему-то осознание, что враги снова промахнулись, всегда настигало Кассию Фортунату в огромном медицинском блоке квинквиремы. И не имело значения, очутилась ли там она сама или навещала раненого товарища, неясный страх неизменно настигал девушку и не отпускал еще долго-долго. Все эти жутковатого вида приборы, стазис-камеры, манипуляторы словно были созданы, чтобы проникнуть внутрь попавшего сюда человека. Может, это было предчувствие, кто знает?

Кассия очень внимательно пронаблюдала за тем, как техник сбривает участок волос вокруг шрама на голове Гая Ацилия. О сохранности своей прически девушка думала в последнюю очередь.

— Все равно состригу эту проклятую гриву.

Но села напротив Гая Ацилия, лицом к лицу, чтобы удобнее было держать психокорректора на прицеле. Этого уж точно не сумел бы ей запретить ни один человек во всей галактике.

— Ты так быстро обзавелся бдительной телохранительницей, — попробовал разрядить напряженную обстановку Антоний, пока анализатор высчитывал дозу ранатоксина. — За тобой, Курион, обязательно пойдут люди.

— Делай свое дело. И меньше болтай! — огрызнулась Кассия. — И даже не надейся, что я не успею перед смертью выстрелить. Я успею. Генмодификация позволяет.

Ливия, разумеется, осталась на мостике, не положено наварху бродить хвостиком даже за идейным вождем. Но Квинт Марций пошел вместе с лигариями — для контроля и просто ради интереса.

Тонкий разрез наверняка сильно кровоточил, как и любая рана на скальпе, а отверстие в импланте было такое крошечное. Прежде чем вживить проклятую штуковину, добрый тюремный доктор показал узнице, какого размера дырку просверлит в её черепе.

«Пожалуйста, пожалуйста, пусть всё получится!» — умоляла девушка кого-то незримого и могущественного.

— Дорогая, ты решила устроить мне напоследок эпилептический припадок? — простонал Ацилий сквозь зубы. — Если кто-то из наших эскулапов ошибется, мы просто умрем сейчас. И всё. Утихомирься, умоляю.

От волнения и страха внутренняя Кассия не просто вышла из-под контроля, она разбушевалась.

— Потерпишшшь, — зашипела девушка. — Я же терплю.

Внутренний Ацилий тоже не дремал, он вонзился в её мозг, как знаменитый траянский клещ, вызвав чудовищный приступ головной боли. Был ли это страх или предвкушение освобождения, жажда отмщения или какая-то невозможная для простой манипуларии тонкая патрицианская эмоция, Кассии узнать не довелось, да ей и не хотелось. Пусть хоть об оргиях с парфами фантазирует, лишь бы всё прекратилось!

— Положи «гладий», рядовая, — приказал Квинт Марций, которого подрагивающее оружие в руках оперируемой слегка выводило из себя. — У меня тоже хорошие генмодификации, я тоже успею выстрелить, — добавил он в утешение.

И чтобы у Кассии не возникло сомнений, приставил оружие к затылку Антония.

— Считаешь, так я буду чувствовать себя увереннее? — спросил тот с нескрываемой иронией.

Префект ответил в той же глумливой тональности.

— Не обижайся, Луций. Считай «гладий» моей маленькой страховкой от фатальной случайности. Сам понимаешь, нам теперь обратной дороги нет, — молвил он, точно детскую песенку пропел, ласково эдак.

Без Гая Ацилия Куриона они с Ливией — преступники, поднявшие мятеж в тылу, а с ним — истинные республиканцы и патриоты. Вот и вся разница.

— Какой ты недоверчивый, Аквилин.

— Мы, Марции, все такие, забыл?

— Да делай уже инъекцию! — рявкнул Гай Ацилий.

Он инстинктивно прижался ногой к ноге Кассии, и в какой-то неуловимый момент весь обмяк, едва не свалившись со стула. Но — нет, то была не смерть.

Освобождение. Невыносимо сладостное, словно самый пик любовного экстаза. Так всегда бывает, когда острая боль, боль, от которой стучат в ознобе зубы и бросает в холодный пот, вдруг исчезает. Сколько раз раненая, а потому орущая на высокой ноте Кассия, получив спасительную инъекцию мощного армейского анальгетика, начинала вдруг хохотать во всё горло.

Вместе с резко оборвавшейся болью исчезло зудящее чужое присутствие где-то под сводами черепа, и в мыслях Кассии воцарилась тишина. Только собственные мысли, только свои эмоции, только Кассия Фортуната из Игнациевой трибы. И больше ни-ко-го.

Девушка во все глаза уставилась на Гая Ацилия, будто увидела его впервые. Порывисто подалась вперед и схватила патриция за руку.

— Осторожнее, сумасшедшая! — охнул техник, который едва начал накладывать швы.

Но Кассия хотела убедиться, что её бывший напарник действительно существует, что он есть без нескончаемой головной боли, и в свою очередь — не её порождение.

— Слышь, Ацилий, не молчи, скажи что-нибудь. Хоть словечко. Скажи…

Патриций, тоже, по всей видимости, наслаждавшийся тишиной в своей голове, вздрогнул.

— Я здесь. А ты?

— Я тоже, — осторожно, словно улыбка могла вернуть все обратно, прошептала Кассия. — И знаешь…

— Да не вертись, рядовая, дай медбрату тебя зашить, — перебил её Луций Ицилий, которому очень уж не терпелось выдворить из своей вотчины всех посторонних, особенно, если они то и дело целятся друг в друга из «гладиев».

И, поразмыслив еще пять секунд, Кассия передумала объяснять Гаю Ацилию, что теперь, когда всё кончилось, когда их освободили, ей всегда будет чего-то не хватать. Нет, не боли или бессонницы, а чего-то такого… о чем ведают только лигарии и больше никто. Наверное, возможности летать через червоточину? И пока над ней колдовал техник, размышляла лишь о том, как бы опробовать свой нейро-эйдентический парадокс в деле, раз уж он никуда не исчез, и снова услышать чарующую песню туннеля между складками пространства.

На прощание Ицилий вкатил уже бывшим лигариям по дозе успокоительного и отправил обоих отдыхать. Кассия, не понаслышке знакомая с непреодолимой силой препаратов из армейской аптечки, тут же принялась зевать, но патриций держался молодцом. Так, во всяком случае, посчитал контубернал Квинта Марция, посланный сопроводить почетных беглецов в каюту.

— А меня, стало быть, в карцер? — не сдержался и полюбопытствовал Антоний у префекта.

— Ни в коем случае, — возразил тот. — Ты ведь не военнопленный, ты остался на «Аквиле» добровольно, забыл? Располагайся, где пожелаешь, в жилом отсеке еще осталось несколько свободных коек.

Из центурий ему уже доложили об успешном размещении всех ремонтников, волей случая оказавшихся на борту мятежной биремы. Никто из них особо не сопротивлялся радикальным изменениям в судьбе, что не удивительно. Люди, всю жизнь работающие на отдаленной станции в пограничной звездной системе, как правило, оказываются настоящими фаталистами.

— А не боишься, что я начну агитировать против Гая Ацилия? — спросил мятежник поневоле.

Вопрос был с подвохом, и Квинт Марций, поняв это, снисходительно улыбнулся. Впервые с тех пор, как «Аквила» покинула Цикуту.

— Я не боюсь, а ты не начнешь, Луций Антоний. А все потому, что я полностью уверен в Аквилинах, а ты, мой благоразумный друг, по сути своей не каратель, а исследователь. И не гляди на меня так удивленно, не надо! — отмахнулся префект. — Ты десять лет изучал меня, а я — тебя.

Из уст дефектного Марция признание прозвучало почти насмешкой над профессионализмом полномочного психокорректора.

— Ты так уверен?

— Нет, вовсе нет. Но убежден, что истина, каковой бы она ни оказалась, для тебя, Антоний Цикутин, важнее, чем доказательство лишь своей правоты. Конечно, я могу и ошибаться, но ты ведь отлично знаешь, что Курион прав. А если еще этого не понял, то просто понаблюдай за мной и Ливией. Ведь именно поэтому ты здесь.

Чрезмерное увлечение префекта «Аквилы» чтением все же оказалось не просто странностью, а серьезным симптомом, вынужден был признать Антоний. Одно дело листать не обременяющие мозг лишними мыслями писульки гетер, а другое дело — вникать в тексты Плутарха. Привычка думать бесследно для организма не проходит.

Тем временем вернулся контубернал и принялся бродить вокруг беседующего командира широкими кругами. Квинт Марций ненавидел, когда его разговор перебивали вне ситуации боевой тревоги.

— Хорошенько тебе отдохнуть, Антоний, — наконец-то префект подвел черту под диалогом и переключился на порученца: — Как дела у благородного Гая Ацилия и его достойной спутницы?

Луций бодро отсалютовал и доложил:

— Приказ исполнен. Довел обоих до каюты наварха. Фортуната, та прям с порога на койку рухнула, а Курион ждет тебя сразу после общего сигнала к побудке.

— Прекрасно. Молодец! У Гая Ацилия были еще какие-то распоряжения?

И видя, что до сознания контубернала кое-что из происходящего еще не дошло, префект решил его чуть-чуть просветить.

— Луций, Курион — наш лидер, по статусу равный консулу. Поэтому он распоряжается мной, навархом и «Аквилой», а не наоборот. Это тебе понятно?

Порученец задумчиво пошевелил носом. В обычной обстановке за кроличью гримасу он был бы высмеян Квинтом без всякой жалости. Уж больно тот не любил нарочитые эмоции.

— Понятно, господин префект.

— А если ты такой умный, то значит, переходишь в полное распоряжение Гая Ацилия Куриона! — объявил мстительный Квинт Марций. — Нашему лидеру потребуется сообразительный помощник.

— А почему я, а не Флавий?

— Луций, — вздохнул префект. — Контубернал Ливии слишком Флавий, если ты понимаешь, о чем я. Он — прирожденный пилот. От таких в повседневных заботах мало толку.

— А я, значит, простак?

— Ты — исполнительный и ответственный человек. И… — Квинт набрал в грудь воздуха побольше, чтобы рявкнуть: — Это — приказ! Мой приказ, твоюцентурию!

— Слушаюсь, господин! — вытянулся по стойке смирно перепуганный Луций.

— Вольно, контубернал.

— Разреши выполнять?

— Разрешаю. И запомни, дурачок, я тебе оказываю услугу. Будешь еще мемуары писать о том, как служил самому Куриону!

Луций Марций сильно сомневался, что доживет с такой кривой Удачей до мемуаров, и всем своим поникшим видом это показывал: по-мальчишески надул губы и наполнил светлые очи вселенской скорбью, в количестве, способном затушить термоядерную реакцию в недрах Вирозы.

— И попробуй только опозорить славное имя Марциев! — пригрозил Квинт вместо доброго напутствия.

Префект в полный рост испытывал чувство дежавю, когда направлялся в собственную каюту. Там его поджидал Фиделис, а чуть позже к их с ящером теплой компании обязательно присоединится Ливия Терция. Только никакое это не дежавю. Было уже, причем, совсем недавно. Память свежа, но обстоятельства круто поменялись.

***

Нынешняя вахта наварха побила все рекорды и по продолжительности, и по насыщенности событиями. Да и накал страстей превосходил всё, прежде испытанное. Опять же, уровень эпичности приближался к критической отметке.

Тут бы впору принять двойную дозу стимуляторов, однако Ливию Терцию подхватил поток воодушевления, и на этой волне наварх действовала с максимальной эффективностью. Самой себе Аквилина далеко не всегда ставила высшие оценки, а потому полагала самоанализ довольно объективным. Они и впрямь хорошо справлялись, все они. Впрочем, иного Ливия и не ожидала от экипажа образцовой биремы. А вот некоторые, а конкретно — префект, вообще по-хорошему удивили наварха. Из Квинта Марция вышел столь органичный мятежник, словно в его генетическом коде, помимо «пилотского» отклонения, вдруг проявился и «революционный» дефект. Уж не затесались ли в пробирку с эмбрионом будущего префекта манипулариев «Аквилы» пара-тройка молекул с генетическим материалом каких-нибудь Юниев?

Квинт Марций однозначно заслужил поощрение, и Ливия была настроена достойно его вознаградить. А что может быть лучшей наградой для человека, одержимого желанием летать, как не официальное принятие его в «клуб избранных»? Поэтому наварх, оставив мостик на Плавтия, направилась не сразу в каюту префекта, а сперва заглянула в «курятник». Далее путь Ливии лежал в инженерный отсек, где под строгим взглядом наварха группа техников произвела ряд манипуляций с неким устройством, однозначно не входящим в список штатного оборудования. И только после всего этого, нагруженная увесистым свертком и сумкой с личными вещами, усталая, но довольная, она ввалилась в каюту префекта.

Фиделис, «домик» которого Флавий заблаговременно перенес в логово Квинта Марция, первым учуял характерный запах хорошо прожаренного мяса, исходивший от свертка, и возбужденно зашипел. У хозяина каюты, впрочем, с обонянием тоже все было в порядке.

— Надо полагать, наш Гней Помпилий снова в жестоком трауре? — иронично спросил префект, принюхавшись к аппетитным запахам, витающим в его каюте.

— Обижаешь, Квинт Марций, — ухмыльнулась наварх. — Наш авгур, проникшись значимостью событий, лично выдал мне тела… э… павших в неравном бою… бойцов. А Фабриция по моей просьбе зажарила лучшие части на кожухе плазмопровода… — объяснения она сопроводила действиями: выложила яства на стол, а затем снова зарылась в глубины своей сумки, ориентируясь на призывное бульканье емкости с напитком, которая, разумеется, переместилась на самое дно и там, среди форменного белья и неуставных тапочек, коварно затаилась: — Ага! А вот и она! — Ливия обнаружила искомое и торжественно потрясла пластиковой бутылкой с сине-зеленой жидкостью — любимым напитком ребят из инженерного. — Сегодня у нас великий день, префект. Знаешь, почему?

О своей причастности к битве, разыгравшейся в «курятнике», Квинт Марций решил умолчать. Но повод для столь экзотического пиршества его заинтересовал:

— И почему же? — спросил он, продолжая вдумчиво принюхиваться. Жареные аптериксы пахли вдохновляюще.

— Посвящение в пилоты! — просветила его Ливия и водрузила бутылку на стол. — Ну-ка, где у тебя тара? Самое что ни есть официальное посвящение, кадет, — и женщина зловеще хихикнула. От наварха и так уже попахивало чем-то спиртным, ведь прежде чем взимать с инженерного отсека дань, надо было тщательно продегустировать неуставной продукт. Совсем не фалернское, конечно, однако для текущей цели знаменитая «Отвертка» подходила лучше любого, даже коллекционного, вина.

- Какая честь! — рассмеялся Квинт Марций. — Я смотрю, сегодня у нас выдался по-настоящему эпохальный день. — И подставил любимую кофейную чашку. — Наливай!

Он помимо воли чувствовал себя польщенным.

— Э, нет! Погоди! Мы должны все сделать по правилам, — наварх погрозила пальцем. Традиции на флоте — это святое, а уж обряд инициации — это практически единственное, что объединяет таких принципиальных одиночек, как пилоты звездных кораблей.

- Скидывай тунику! — она подала пример, сама стягивая форму и оставшись в одном белье. — Так. Тара нужна вполне определенная… — наварх принялась возиться с синтезатором, чтобы заставить аппарат наделать маленьких картонных стаканчиков. — Сейчас выстроим «стартовый коридор»… Потом получим добро на взлет…

Квинт Марций вдруг так отчетливо вспомнил собственное легионерское посвящение: ночную пьянку, шуточки троицы Альб и череду всевозможных подначек, граничащих с членовредительством, словно это случилось вчера. И сдержанного префекта неожиданно охватило то шальное веселье, какое свойственно всем выпускникам на пороге новой жизни. Он, блюдя священную традицию, без колебаний разделся до пояса и принял героическую позу — выкатил грудь колесом и напряг бицепсы.

- О! — Ливия с нескрываемым интересом оглядела кандидата с ног до головы, а затем одобрительно кивнула. — Полезай на стол… садись орлом и трижды взмахни руками. Вот так! — и потрепыхала выставленными локтями, будто крылышками. — А потом запрашивай разрешение на отстыковку!

А сама тем временем выстроила стаканчики в два ряда и отработанным годами практики плавным жестом наполнила их, соорудив «стартовый коридор» для будущего пилота.

Удовлетворенно хрюкнув, Квинт выполнил указание наварха. А чего смущаться-то? Ему для веселья всегда хватало собственной дури. Орел, правда, получился шибко задумчивый, но вполне узнаваемый.

— Даю отсчет на старт! — скомандовала Ливия. — Два… один… Отстыковка! Причальные захваты отошли! Даю стартовый коридор… — и жестом показала, как именно нужно его проходить. Лететь полагалось «уверенно и плавно», не задевая «буйки» и не пропустив ни единой «контрольной точки».

— У-у-у-уу! Первый пош-шел! — взревел, как двигатель боевой триремы, Квинт Марций и опрокинул в себя первый стаканчик.

— Молодца! — похвалила Ливия, внимательно следя за точностью исполнения маневров. — Разгон нормальный… Запустить маршевые двигатели! — и личным примером указала правильную последовательность действий для запуска, тоже прикладываясь к стаканчикам. — Переход на субсветовую через пять… — наварх отсчитывала и сбрасывала со стола стремительно пустеющую тару. — Четыре… три… два… один! Вперед!

Ливия размахнулась и по-дружески, но крепко приложила «кадета» пониже спины ладонью, придавая необходимое ускорение для прыжка в неведомое, присовокупив искреннее напутствие:

- Добрых полетов, стажер.

Вдруг расчувствовавшись, наварх украдкой смахнула одинокую слезинку из уголка глаза. Хорошо пошел! Уверенно!

Короткий «полет» Квинта по достоинству оценили бы только аптериксы, и то, лишь в том случае, если их духи случайно витали над местом последнего упокоения священных «кур». Но сам Марций остался доволен и собой, и прыжком, и выпивкой. Так как к моменту полета был уже изрядно пьян. И, пожалуй, по-настоящему счастлив.

— «Аквила»! — прокричал он и, допив самые сладкие остатки, подбросил в воздух пустой стаканчик, который попытался поймать, но, конечно, промахнулся.

— Пятнадцать секунд, полет нормальный… — строгим взглядом окинув кадета, отметила Ливия. — Все системы работают штатно… Неплохо! Зачет, стажер. Добро пожаловать в клуб! — наварх одобрительно хлопнула Квинта Марция по голому плечу и снова полезла в сумку. — Где татуировку делать будем?

Рисунок на коже входил в обязательную программу посвящения. Префект очень придирчиво осмотрел свой обнаженный торс. На спине у него была сигна с орлом в честь одноименной биремы, на обоих плечах по мудрому изречению, а на груди — древняя роза ветров. Из доступного оставался живот. — Рисуй на пузе, — чуть заплетающимся языком молвил он и ткнул пальцем чуть выше пупка. — Здесь!

— Эт правильно! — одобрила Ливия, уже возясь с настройками татуировочной машинки. — Надо закончить, пока трезвые… А то мне по пьяни на выпускной оргии наше «Per aspera ad astra^[64]» на таком месте изобразили, что теперь только Марк Фабриций и видит… — и пришлепнула машинку к животу Квинта. Что самое удивительно, получилось ровно. Талант, как говорится, не пропьешь, и голова у наварха оставалась относительно светлой: — Вот! По-моему, симпатично вышло… Надо обмыть!

Крылатый лавровый венец и пилотский девиз смотрелись на смуглом животе префекта на удивление органично.

Суровый префект с мальчишеским восторгом изучил приобретение и тут же согласился, что обновку надо незамедлительно простерилизовать. Изнутри. Во избежание. Или обеззаразить. Но тоже изнутри.

После того, как и простерилизовали, и обеззаразили, а потом еще и продезинфицировали, Ливия наконец-то выпустил ящера, уже давно пробовавшего на зубок синтепластик дверцы «домика». Посадив Фиделиса на стол и задумчиво скармливая ему лучшие кусочки аптериксовского филея, наварх лирично вздохнула:

- Кто бы мог подумать, а? О! Кстати! — Ливия поставила локти на стол, наклонилась вперед и глянула проникновенно: — У меня проблема, Квинт Марций. Хотела посоветоваться.

— Какая? — он тоже взял кусочек мяса и стал подманивать сцинка. В алкогольных парах Фиделис виделся Квинту весьма симпатичным животным. Даже странно. — Так что у тебя случилось, Ливия?

— Скорее, не случилось, — наварх положила подбородок на сцепленные в замок пальцы и вздохнула. Инженерное зелье опасно бродило в крови Ливии, как хладагент, стелющийся по технологическим переходам, и склоняло всегда такую сдержанную Аквилину к откровенности. — И уже не случится. Секс, Квинт… о, я же могу теперь называть тебя по имени? Секс, а точнее, его отсутствие. Марк Фабриций остался на Цикуте, — она грустно поджала губы, недоумевая про себя, как она могла допустить такой казус — улететь, не прихватив с собой штатного любовника? — Перетерпеть пару-тройку недель, а то и месяц — непроблема, однако нам, похоже, предстоит долгий полет… А организм-то уже приучен! Ицилий с радостью пропишет мне гормоны, но у меня от них скорость реакции падает, да и не люблю я всю эту химию… Вот я и хотела узнать — а как ты обходишься? Ну, в рейдах? К гетерам ты не частил, как я помню. Вирт?

Что и говорить, наварх «Аквилы» как никто иной умела ставить собеседника в сложное положение. Квинт Марций мог бы, конечно, рассказать про одну древнюю практику, но передумал. Шутки шутками, а вопрос в рамках сложившейся ситуации актуальней некуда.

— Я так понимаю, что на помощь Гая Ацилия ты не рассчитываешь? — попробовал он перевести разговор в другую плоскость. Хотя отвечать вопросом на вопрос — невежливо.

- О, ну куда уж теперь! — Ливия отмахнулась. — У них там, похоже, полноценное партнерство назревает. Встревать между двумя… э… объектами, идущими встречным курсом на стыковку — это совсем уж школярская ошибка. Гай Ацилий отпадает. А по амикусам мне, сам понимаешь, не пойти. Статус не тот.

«Мда, Ацилия надо было брать тепленьким, до того, как его подключили к девушке. Теперь-то во всей вселенной не найдется для Куриона человека ближе Кассии», — подумал Квинт и ни с того ни с сего брякнул:

— Александр, кстати, пишет приличные боевики. Живенько так.

С его точки зрения талант рассказчика был важнее иных достоинств корабельного амикуса — любимца женской части экипажа. Но Ливии-то нужно нечто иное.

«Нет, к Александру она не пойдет, как бы я его не расхваливал, — размышлял префект. — У Гнея Помпилия одна-единственная любовь уже есть — его несравненная Малышка, с офицерами тоже невместно будет. И остается только…»

Хмель, точно дымовая завеса, внезапно развеялся, и префекту стало ясно, что есть еще одна кандидатура — он сам. Отрезвляющее умозаключение, бесспорно.

— Ливия, — осторожно молвил командир манипулариев. — Я могу… если ты сочтешь необходимым… я попробовал бы… я бы даже… Словом, ты поняла, да?

Он внимательно окинул взглядом все видимые достоинства сидящей рядом женщины и не стал отрицать, что наварх «Аквилы» весьма привлекательна. Она, собственно, была вполне в его вкусе. Одно «но» — она была Ливией Терцией. Однако, если нужно для дела, то…

Надо лишь правильно настроиться. Вернее, забыть на какое-то время, кто эта высокая стройная женщина с чувственным профилем.

— О! — Наварх открыла рот. Потом закрыла. А затем впала в задумчивость, заинтригованная не столько предложением, сколько… э… его источником.

Если рассудить объективно, то Квинт Марций, несомненно, отличался определенной привлекательностью. Тесное сосуществование в условиях космического общежития не оставляло простора для фантазии, а наварх, к тому же, просто обязана была знать каждого члена экипажа вдоль и поперек, включая самые интимные особенности. Так что представить префекта в натуральном естестве для Ливии труда не составляло. Другое дело, что при попытке совместить три объекта в одной точке, то есть себя, префекта без трусов и общую кровать, пространственное мышление сразу же отказывало наварху. Подобное уравнение никак не сходилось, вероятно, потому, что в условии было что-то не так.

Но, несмотря на то, что Ливия ничуть не лукавила, когда говорила о том, что от Марциев у нее либидо снижается, самоотверженность префекта вызывала уважение. Поэтому наварх вместо того, чтоб отпустить язвительное замечание, дескать, кое-кому на сегодня хватит пить, ответила со всей возможной мягкостью и деликатностью:

- О! Благодарю, префект. Это очень… — на языке вертелось множество определений, от «щедро» и «патриотично» до «опрометчиво», но Ливия остановилась на: — Очень по-дружески с твоей стороны. Но воспользоваться твоей… — наварх чуть не ляпнула «беспомощностью», но вовремя прикусила язык: — … твоей щедрой помощью я, увы, не смогу. Извини. Личные симпатии между высшими офицерами — это всегда нехорошо, а в нашем случае — вообще катастрофа для дисциплины. Кроме того, есть старое правило: либо мы вместе спим, либо летаем — одно из двух. Пространство, оно… — Ливия, не находя слов, пожала плечами: — Боги ревнивы, а здесь — в особенности. Так что это нельзя.

Закончив свою речь, она выдохнула и рассмеялась с некоторой нервозностью. Правила — оно, конечно, хорошо… Но живой и вполне дружелюбный префект рядом — это испытание для нервов. Хотя даже мимолетная, их интимная связь однозначно повредит «Аквиле», следовательно — отказать.

Квинт Марций сдержал вздох облегчения. Он сейчас был совершенно не готов приносить в жертву внезапному приступу обоюдной похоти их внезапно наладившиеся отношения, рискующие перерасти в полноценное взаимопонимание, и не исключено, что со временем — в настоящую дружбу. Между мужчиной и женщиной всякое может случиться, но пусть оно случится когда-нибудь потом.

И вдруг префекта осенило:

— Луций Антоний! — воскликнул Квинт Марций и поспешил добавить: — Присмотрись к нему, Ливия, присмотрись внимательно. Он ведь симпатичный, верно? Высокий, стройный, не склонный к облысению, умный, опять же.

Квинт почувствовал необыкновенное воодушевление, взглянув на старого знакомого с иного ракурса.

— Он прекрасно эрудирован, а значит, с ним и поговорить в случае чего можно. А, кроме того, Антоний — психолог и прекрасно знает, чего ты хочешь в постели от мужчины. Из психопрофиля.

О себе Квинт такого не мог сказать, это точно.

— Хм… — заинтересованно нахмурилась Ливия. В предложении префекта имелся определенный смысл. Мозговед принадлежал к тому типу мужчин, которым наварх «Аквилы» отдавала предпочтение в плане секса — увлеченный, но без фанатизма, чуть язвительный интеллектуал с четкими представлениями о том, как вести себя в обществе командира звездного корабля. Марк Фабриций был почти таким же, хоть и уступал Антонию во внешней привлекательности. Но когда Ливия выбирала себе постоянного любовника, психо-куратор, по понятным причинам, был для секса недоступен. Теперь же — совсем другое дело. Вряд ли кто-то теперь накатает на нее донос, а тем более — объявит выговор за «сексуальную агрессию в отношении пленных».

- Ты думаешь? Но ведь он у нас… персона неопределенного статуса, разве нет? С другой стороны, он не член экипажа, значит… — и наварх посветлела лицом. — Хорошая мысль! Обдумаю ее. Потом. Но — спасибо! — и протянула стакан. — Выпьем за… э… взаимопонимание!

— За взаимопонимание! — охотно поддержал тост Квинт. — И подумай над кандидатурой Антония. Мне, например, будет приятно думать, что нашего дотошного мозговеда в кои-то веки самого поимеют. Не все ж ему быть сверху, верно?

Глава 17

Вызов от порученца пришел ровно через пятнадцать минут после общего сигнала к подъему и застиг Квинта Марция за смакованием кофейной горечи, которая так замечательно снимает похмельный синдром.

— Что тебе, Луций?

— У меня поручение от Гая Ацилия, господин.

— Так иди и выполняй его.

Но от Луция, как и от любого Марция, так просто не избавишься, особенно когда оному Марцию что-то срочно потребовалось. В данном случае, Луцию нужна была помощь и совет — срочно, немедленно.

Собственно, контубернал уже стоял под дверями каюты префекта и полировал сосредоточенным взглядом контактную панель, ожидая, когда начальство изволит выслушать и поспособствовать выполнению поручения. Общая мрачность Квинта Марция ничуть молодого человека не смутила.

— Н-ну? — буркнул префект.

— Благородному Ацилию срочно нужно железное кольцо, — выпалил Луций. — Внутренний диаметр 18 миллиметров. Что делать?

Квинт хотел было напомнить, что в каюте у наварха имеется точно такой же синтезатор, как и у него, но, поразмыслив, передумал тыкать порученца носом в отсутствие инициативы. На самом деле, Луций проявил смекалку, достойную Марция. Вместо того, чтобы самовольно тратить энергию на внеплановый синтез, а потом отчитываться перед навархом, он ловко переложил эту высокую честь на плечи мудрого начальства.

— Ладно, — сдался Квинт. — Заходи, сделаем Ацилию кольцо.

— Он и тебя хочет видеть. Вместе с кольцом.

И по тому, как осторожно проскальзывает в каюту Луций, озираясь по сторонам, префект догадался, что вчера тот подглядывал за их с Ливией пьянкой. Скорее всего — в компании с Флавием. Ну-ну!

— Наварх уже час как на мостике, не дрейфь.

И пока Квинт Марций искал в базе корабельного вирт-поля формулу полнотория и колдовал над синтезатором, хитрый контубернал дразнил Фиделиса — демонстрировал сцинку язык и шипел.

— Перестань баловаться!

— А чего он на меня смотрит как на… хм… экскременты?

— Потому что он — сцинк. Сцинки на всех так смотрят, — снисходительно пояснил Квинт. Ему еще предстояло забыть, как вчера он пытался поцеловать синеязыкого гада, чтобы тот превратился в прекрасную парфийку царских кровей. Что и говорить, от глупых сказок пьяному один лишь урон.

— А зачем Куриону кольцо? — поинтересовался Луций, разглядывая металлический бублик — тонкий и гладкий.

— Если бы ты больше книг читал, контубернал, ты бы знал, зачем патрициям иногда нужна такая вещь, — не упустил случая и попрекнул юношу строгий префект.

Невежда изобразил лицом притворную скорбь и опустил глаза долу, якобы устыдившись, но все равно переспросил:

— Так зачем?

— Не скажу, сам выясни из художественной литературы, — мстительно фыркнул Квинт Марций, указывая на дверь. — Идем к Ацилию, он, верно, уже заждался.

И готов был поклясться, что когда покидал каюту, за спиной услышал исторгнутый Фиделисом вздох облегчения.

***

Конечно, и бок у напарника теплый, и сам он не храпит никогда, но спать, как прежде, на отдельной койке и без омерзительного копошения в мозгах — так приятно, что и словами не передать. Кассия всю ночь продрыхла, как убитая, вольно раскидавши руки и сладостно всхрапывая. И просыпаться ей совершенно не хотелось. Даже на пробежку в спортзале. Один день можно пропустить, решила она, перевернувшись на другой бок, и снова засопела.

Недолог и тревожен должен быть сон опального сенатора и беглого лигария, особенно когда в ближайших планах у него — гражданская война. Однако Гай Ацилий впервые за последние… боги, боги, сколько дней и недель прошло?.. за последнее время выспался, словно младенец, прильнувший к материнской груди. Возможно, что как потому, что ни к чьей груди той ночью не приникал.

Нескольких часов блаженного одиночества оказали прямо-таки волшебное действие на измученный организм патриция. Он проснулся сам и некоторое время лежал, недоверчиво прислушиваясь к себе. Там, где еще недавно пульсировала сквозной раной мучительная связь с Кассией, теперь поселилась настороженная звенящая тишина. Так, словно сознание Ацилия еще до конца не поверило в избавление. Но пустоты, той самой, которой он исподволь опасался, этой пустоты не было. Кассия никуда не делась, она и не могла теперь исчезнуть — она осталась рядом, поблизости, на расстоянии дыхания. Но, право же, такую Кассию, отдельную Кассию стало гораздо проще не только терпеть, не только сочувствовать, но и полюбить, пожалуй. И даже могучий ее храп уже совершенно не раздражает, ибо — благие боги, какое же счастье — можно просто заткнуть уши!

— А раз обещал девушке вакансию, так и нечего тянуть, — тихо пробормотал Ацилий, решив, что он и так уже слишком разнежился.

«Аквила» стремительно скользила к полнейшей неизвестности, и может так статься, что это спокойное утро (если по корабельному времени это действительно утро) — последнее, которое можно потратить на устройство личных дел. Приятных дел, о да.

Гай даже поймал себя на том, что тихо мурлыкает себе под нос какую-то легионерскую песенку, намыливая голову в душе. Жизнь обретала краски, в жизнь возвращались звуки и запахи, и это было прекрасно.

Покончив с мытьем, он тщательно оделся и занялся гардеробом подруги. Конечно, заставить каютный синтезатор произвести длинную тунику, приличествующую будущей невесте патриция, и столу, дабы покрыть ее буйную голову, оказалось не так-то просто, однако к тому времени, как девушка начала просыпаться, одежда была готова. И Ацилий тоже подготовился к грядущей церемонии — оставалось только уложить складки тоги.

- Доброе утро, дорогая, — поторопил он пробуждение Кассии. — Ты мне сейчас понадобишься. Душ уже свободен. А после водных процедур я попрошу тебя надеть вот это.

— А? Где? Что? — плохо соображающая спросонья Кассия в недоумении уставилась на странную одежду, шибко смахивающую покроем на ту, в которой обычно играют актрисы в художественных шоу. — Это еще что за хреновина? — спросила она хрипло, подозрительно тыкая пальцем в мягкую ткань.

— Поторопись, дорогая, — Ацилий пропустил мимо ушей некуртуазные речи своей избранницы. — Просто выполни эту несложную просьбу. Или ты передумала насчет вакансии?

Упоминание о вожделенной вакансии Кассию не только пробудило, но и придало ускорения:

— Нет! Ты что? Я не передумала, не думай, — замахала она руками на патриция и стремглав убежала в душ.

— Я уже вызвал Квинта Марция, — без труда перекрывая шум воды, уведомил ее Курион. — Я рассудил, что, будучи старшим армейским офицером на борту «Аквилы», он с некоторой натяжкой сойдет за твоего патер фамилиас. Он скоро придет. Не задерживайся.

— А что я делать-то должна? — прокричала в ответ Кассия, торопливо намыливаясь.

— От тебя потребуется присутствие, — сказал будущий жених и, немного подумав, уточнил: — Молчаливое присутствие. В нужный момент Квинт Марций возьмет тебя за руку и подведет ко мне, а в ответ на заданный вопрос ты кивнешь.

К служебным формальностям манипуларии не привыкать. Главное, чтобы указания были даны четкие и понятные. И тогда всё будет путём.

«Всего-то язык подержать за зубами? Ну и супер! Это мы запросто!» — обрадовалась Кассия, крикнув радостное:

— Хорошо! Будет исполнено, мой лидер!

Она уже вытиралась полотенцем, когда Ацилий, проявляя нетерпение, спросил:

— Ты готова?

Демонстрировать префекту свою спутницу в полуобнаженном виде он не собирался. Хватит. Достаточно на нее глазели. Никакие социальные перемены не должны влиять на некоторые вещи, и целомудрие женщин из благородных семейств — одна из таких непреложных основ. А Кассия… Ну что ж, кое к чему ей придется привыкнуть.

— Так точно! — вытянулась она по стойке «смирно» — Что теперь?

— Теперь — одевайся.

С длинной, в пол, туникой Кассия успешно справилась, хоть и усомнилась в целесообразности такой странной одежды. Бегать неудобно, работать тоже. А что делать с длинным куском ткани, манипулария даже не представляла. И так, и эдак его повертела, приложила к груди, но потом сдалась и руками развела, дескать, кое-кому требуется подсказка специалиста.

— Это делается так, — молвил Ацилий, приходя на помощь подруге. Он ловко набросил столу на плечи Кассии, заодно покрыв и ее голову, а излишек ткани обернул вокруг тела девушки, уложив красивыми складками. В итоге бывшая манипулария оказалась задрапирована в подобие кокона и вид приобрела вполне достойный и самый что ни есть скромный. Пока не заговорит, вообще с патрицианкой можно перепутать. Курион отступил на пару шагов и с удовольствием окинул ее довольным взглядом. То, что надо. Традиционные патрицианские одежды весьма выгодно оттенили дерзкую внешность беглой лигарии, смягчив резкие черты и придав всему ее облику некую загадочность. Великолепно.

— За-бав-но, — пробормотала Кассия, стараясь не шевелиться, чтобы хитрая конструкция не развалилась, или ненароком в ней не удушиться.

— А теперь я попрошу тебя присесть вон там, — Гай указал ей на кресло. — И постараться не вмешиваться в мой разговор с Квинтом Марцием. — заметив, что на лице будущей патрицианки отразились сомнения, он добавил: — Моя дорогая, это — традиция. Я же не буду просить тебя ходить в таком наряде постоянно, хотя, не стану отрицать, что он тебе весьма к лицу. Скажу больше — ты прекрасна. Определенно.

— Да не вопрос. Буду сидеть тихо-тихо. Только потом ты меня размотаешь.

Больше всего Кассия опасалась, что в самый ответственный момент у неё зачешется где-нибудь в неудобном месте, а из-за этого кокона она не сумеет почесаться незаметно и опозорится.

И только появление префекта спасло Ацилия от признания, что он десять раз подумает прежде, чем «разматывать» Кассию.

За Квинтом Марцием хвостом пристроился Луций, очень рассчитывающий узнать тайну железного кольца прямо на месте событий. Чтобы потом, естественно, растрепать по всей биреме, утерев нос ушлому Флавию.

Однако префект, встретив требовательный взгляд Гая Ацилия, без лишних слов взялся ладонью за лицо контубернала, да и вытолкал молодого человека из каюты.

Вид задрапированной с головы до ног Фортунаты лишь подтвердил самые тревожные опасения Квинта, что дело принимает серьезный оборот. Мысль о том, что Курион назначит манипуларию штатной весталкой, Марций отбросил сразу. Оставалось лишь одно…

— Salve, Квинт Марций, — приветствовал Ацилий префекта и, не давая ему опомниться, огорошил прямо с порога: — Скажи, ты имеешь представление о процедуре спонсалий?

— Из художественной литературы, господин, — отчеканил Квинт.

— Прекрасно, — патриций кивнул, довольный. Сурового воина из фамилии Марциев сложно сбить с толку, и префект «Аквилы» умудрился сохранить невозмутимость в ситуации, когда представитель любой другой генетической линии уже жалобно звал бы доктора. Все-таки Марции есть Марции, и это прекрасно.

— В таком случае, как старшего из армейских офицеров среди верным Республике граждан, я прошу тебя выступить в роли патер фамилиас для этой женщины, которую я намерен в скором времени взять в свою семью в качестве супруги, — озвучил Курион свои пожелания.

— Эээээ… — глубокомысленно выдавил из себя префект.

Если таким фантастическим оказался его первый день в грядущей череде будней мятежника, то что же дальше-то будет? Галийские варвары в Сенате?

— Я готов, господин.

«А понимает ли рядовая, что происходит?» — задался непраздным вопросом Квинт, разглядывая плебейку Кассию в патрицианском наряде. Та сидела смирнехонько, только темные, почти черные глаза дерзко блестели из-под столы. И если бывшей Фортунате еще простительно подобное невежество, то Гай Ацилий должен понимать всю ответственность… Никто не спорит, что деваться бывшим лигариям друг от друга некуда, их связь нерасторжима до самой смерти. НЭП ведь не только имплант, как говорят. Не зря галактика полнится слухами о потенциальных возможностях носителей Парадокса.

Курион это знает и принимает Кассию в свою семью. Ну, не на «Фортуну» же её возвращать, верно?

И тут Квинта Марция осенило. Поступок патриция не только благороден, но к тому же рационален и политически грамотен. Лидер, который ратует за расширение возможностей для плебеев, теперь на собственном примере доказывает, что его слова ни на йоту не расходятся с его делами. Это дорогого стоит. Это Поступок, достойный будущего консула.

— Я попрошу тебя пригласить сюда авгура… — Ацилий на мгновение задумался: — Уважаемого Гнея Помпилия, да. И мы начнем.

Гней Помпилий прискакал так быстро и резво, будто только и ждал вызова. Но сначала осторожно поинтересовался, нужны ли его аптериксы и, выяснив, что действо обойдется без священных тварей, откровенно обрадовался. В последнее время требования начальства к его подопечным сместились из теологической сферы в гастрономическую.

Несмотря на все натяжки и накладки, неизбежные в таких условиях, Гай Ацилий не мог допустить, чтобы эти спонсалии стали пародией на священный обряд. Так что авгур, в принципе, не обязательный, был приглашен не только «для комплекта», но и чтобы придать солидности процедуре. Пожалуй, не помешала бы еще и наварх, но тогда проще было бы вообще перенести место церемонии на мостик, а заодно и трансляцию включить на всех каналах. Чтобы уж точно вся Республика прониклась духом реформ и свободомыслия. А это покуда было несколько преждевременно.

Квинт Марций сделал в памяти зарубку о необходимости прочитать отсутствующему в данный момент в каюте Луцию лекцию на тему абсолютной пользы чтения для полноценного и всестороннего развития личности. Потому что префекту, скажем, не составило ни малейшего труда вспомнить и воспроизвести традиционную для спонсалий фразу:

— Я, Квинт Марций Аквилин, обещаю передать эту женщину, которая находится сейчас под моим покровительством, тебе, Гай Ацилий Курион, — молвил он со всей доступной торжественностью.

— Я, Гай Курион из рода Ацилиев, обещаю принять эту женщину под мою опеку и покровительство в качестве супруги по прошествии времени, установленного законом и традициями, если ты, Квинт Марций, не возьмешь назад своего слова, — откликнулся патриций и задал предусмотренный процедурой вопрос: — Spondesne?

— Spondeo^[65], - ответил префект, блюдя традицию.

Он сделал Кассии знак, чтоб та встала, взял её за ледяные от волнения пальцы и передал, как говорится, из рук в руки будущему супругу.

Ацилий торжественно вложил в ладонь невесты железное кольцо и многозначительно пошевелил бровями, дескать, надевай. К счастью, сообразительность бывшей манипуларии ничуть не пострадала от недавних приключений, и многие вещи Кассия понимала без слов.

«Как-то всё это слишком сложно для простого конкубината, пусть даже совмещенного с обязанностями интенданта», — подумалось девушке, когда она надела на палец символический подарок.

— Благодарю тебя, Квинт Марций, и тебя, почтенный Гней Помпилий. Надеюсь, боги благосклонно отнесутся к нашему грядущему союзу. Позволь попросить тебя так же, префект, сообщить о случившемся наварху и внести соответствующую запись в судовой журнал.

«Какой умный мужик! — оценил маневр Ацилия префект. — Тут он прав! Не следует лишний раз искушать Ливию».

Квинт подхватил растерянного авгура под локоток и быстренько уволок из каюты, пока тот на радостях не поженил патриция и плебейку окончательно. Гнею Помпилию еще предстояло растрезвонить новость по всей биреме, а это требовало сил и сосредоточенности.

Едва за свидетелями спонсалий закрылась дверь, Кассия начала яростно ерзать в своей одежде, пытаясь распутать столу. Ей было жарко и душно, но больше всего бесило чувство притаившегося неведомого подвоха, который сулил новый статус. Подробностей Кассия знать не могла, но чуяла, нюхом чуяла, точно её виртуальный лис — мышиный запах из-под снега, что с этой вакансией не всё так просто, как кажется.

— Уверен, тебе совершенно необязательно так нервничать, дорогая, — мурлыкнул довольный Ацилий и ловким движением освободил Кассию от непривычных одежд, не упустив возможности заодно и приласкать возмущенно пыхтящую невесту. На его придирчивый взгляд, дестината^[66] во время церемонии вела себя безупречно и заслуживала всяческих похвал и поощрений: — Возможно, тебе теперь хочется посетить спортзал? Или провести время в вирт-поле? Ты вольна заниматься всем, что только взбредет тебе в голову, дорогая, в разумных пределах, конечно. Только вынужден напомнить, что теперь от тебя потребуется соблюдать определенные правила поведения.

Хмурая Кассия надоедливые тряпки отшвырнула подальше, но затем, немного подобрев от нежностей Гая, решила, что не так уж и плохо всё складывается, надо лишь обрисовать для себя круг первоочередных задач.

— Ты бы мне инструкцию дал. Чтобы я ненароком твои «определенные правила поведения» не нарушила.

Среди манипулариев на «Фортуне» тоже частенько заключался конкубинат, но правила в нем были неписанные. Что-то типа «С чужими партнерами не мути» и «Меньше верти жопой». Инструктор по психологической подготовке регулярно читал лекции о контроле собственнических чувств, с которыми бороться бесполезно, но крайне необходимо оные держать в узде. У патрициев, небось, тоже с чувством собственности полный комплект.

— Я непременно озабочусь этим вопросом, Кассия, — пообещал Ацилий. — И составлю для тебя подробную инструкцию… или поручу это сделать профессионалу… А пока… Думаю, будет неуместно, если ты, скажем, воспользуешься общим санузлом с членами экипажа «Аквилы» или начнешь оказывать знаки внимания кому-то, с кем все равно не сможешь вступить в интимную связь. Потому что, дорогая, теперь у меня в отношении тебя не просто приоритет, а исключительное право. Да! — спохватился он, осознав, что чуть не забыл самое главное: — И еще леденцы. Я попрошу тебя употреблять это лакомство исключительно в каюте. Договорились? На досуге поройся в корабельной базе данных или обратись за советом к Квинту Марцию. Я уверен, что общие сведения о правилах поведения ты сможешь почерпнуть самостоятельно из соответствующей литературы или вирт-симуляций. Ты же у меня такая умница.

От этих слов Кассия прямо расцвела вся. Куда только делись все подозрения. Она любила определенность и точность формулировок, избавлявших простого исполнителя приказов от необходимости мучительно размышлять над правильностью или ошибочностью своих возможных поступков.

«Исключительное право на секс — это понятно. Тут никто и не спорит, — рассуждала она. — На то мы с тобой, Гай Ацилий, и официальные партнеры, чтобы спать только друг с другом. А леденцы, что в каюте, что в столовой одинаково вкусные. И уж наверняка в базе корабельного вирт-поля сыщется материал про жизнь патрициев и патрицианок в их естественной среде обитания».

— А заодно у тебя есть уникальная возможность полностью изучить корабль, — добавил Курион, занимая место за столом и активируя вирт-консоль. — Если возникнут вопросы, скажешь, что я попросил тебя это сделать. А я сообщу наварху, чтобы она дала тебе доступ всюду, куда сочтет возможным. Прямо сейчас. Уверен, что Ливия Терция мне не откажет.

«О! Вот и первое задание! — возликовала манипулария, по-своему переведя умные патрицианские намеки. — Вынюхать, чем тут, на „Аквиле“, народ дышит — это правильно». И тут же полюбопытствовала:

— А ты чем займешься?

— О, моя дорогая, — вздохнул патриций, поигрывая световым пером и не скрывая нетерпения. Он и сам не подозревал, насколько истосковался по умственному труду. — Я займусь нудной, но жизненно важной работой — составлю списки моих вероятных сторонников, перечень мест, куда мы могли бы отправиться, и набросаю хотя бы примерный план действий, чтобы мне было, что показать наварху и префекту на ближайшем совещании.

***

Почти весь личный состав биремы «Аквила» пребывал в унынии. Исключение составлял только контубернал наварха — Флавий. И Кассия, робко просочившаяся в спортзал, решила набраться терпения, вопросов до поры до времени не задавать, а только слушать и запоминать. Вдруг они что-то задумали против Ацилия? Но причина всеобщей печали оказалась проще и прозаичнее: доблестные Аквилины ставили на то, что Квинт Марций и Ливия непременно переспят либо из-за внезапной симпатии, либо после совместной пьянки. Но вышло так, что Флавий и Гней Помпилий сорвали банк. С авгуром всё ясно, рассуждали осиротевшие, кто на десяток, а кто и на сотню сестерциев, Аквилины, авгур через аптериксов у богов дознался. Но сучонок-Флавий каков? Даром, что на пару с Луцием Марцием за начальством подглядывали-подслушивали, а все равно порученец префекта лишился половины жалования. «Флавии, они все такие подлючие!» — постановил коллективный разум и немедленно переключил внимание на Кассию.

Девушка отлично знала, как стремительно расходятся по кораблю новости. Что на квинквиреме, что на биреме, не проходит и получаса, чтобы о происшествии не узнал самый последний техник-ассенизатор. Но Гней Помпилий же побил все рекорды, раструбив об их с Гаем помолвке по всему кораблю в течение двадцати минут. И теперь Аквилины взирали на патрициеву невесту, как на двухголового монстра. Манипулария, ставшая лигарией — полбеды, но плебейка, вошедшая в патрицианскую фамилию через партнерство — это что-то невероятное. В спортзале воцарилась тишина, нарушаемая только тихим шорохом беговой дорожки да звуками шагов Кассии.

Она выдержала ровно три минуты, а потом вспомнила, что еще совсем недавно служила на флагмане Республиканского флота и среди своих, среди манипулариев, считалась храбрым солдатом. Девушка демонстративно остановила тренажер и развернулась к собравшимся.

— И что такого случилось-то, а? — спросила она с нескрываемым вызовом. — Только и делов, что мой напарник — Гай Ацилий Курион — оказался человеком чести. Обещал право соглаша… согласи… согласовательного слова — и дал, обещал ввести в семью — сделал. Разве это плохо? Так и знайте, квириты, как Гай Ацилий скажет, так и будет. И я тому живой пример. Так-то!

Никогда не имевшая опыта публичных речей, Фортуната вдруг почувствовала вкус к риторике. Конечно, так гладко вещать, как это вчера делал Блондинчик, она бы все равно не смогла, но как говорится, главное — ввязаться в бой, а там всё само получится.

— Ты нас за своего патриция не агитируй. Можно подумать, нас кто-то спрашивает, за кого мы хотим сражаться, — усмехнулся тот самый голубоглазый десятник Публий Меммий — полный тезка покойного Публия Фортуната, тот самый, который не так давно подбивал клинья к Кассии. — Как наварх с префектом решат. А мы с «Аквилой» одно целое.

— Так и нечего на меня пялиться, словно дикий парф на живую женщину! — рявкнула новоиспеченная невеста и вернулась к своей пробежке. Конечно, щеки её стыдливо пылали, а в груди отчаянно колотилось сердце, но бежать под крылышко к Ацилию Кассия не собиралась. Она не совершила ничего плохого, выбрав из всех возможных мужчин — напарника-патриция!

Заодно стало понятно, что пути обратно нет и не будет. А, значит, надо идти дальше.

***

Испить чашу позора и профессионального унижения психо-куратору Аквилины попросту не дали. Ему бы раз сорок проверить и перепроверить свои записи по префекту, найти ошибки, вычислить момент, когда его, Луция Антония, невнимательность превратилась из прискорбной в фатальную, чтобы потом торжественно пригвоздить себя гвоздями-фактами к позорному столбу. Так оно и случилось бы, если бы не бдительный экипаж мятежной биремы. Когда восьмой по счету флотский офицер крайне вежливо заводит разговор о Ливии Терции, их уникальном навархе, не нужно быть психологом, чтобы начать подозревать странное. Когда таких деликатных собеседников становится больше двадцати, то всякие сомнения можно отбросить — его толкают в объятия наварха всем экипажем. Аквилины буквально раздевали его внимательными взглядами, оценивая все стати с придирчивостью, достойной опытных ген-модификаторов. И только один человек на корабле не пытался просватать Антония. Им была Кассия, которая сама пыталась разобраться со свалившимися на неё обязанностями будущей патрицианки. Хитроумный Курион придумал беспроигрышный ход с женитьбой на плебейке, и теперь использовал её оптимизм и обаяние на полную катушку. Кассия же решила, что станционный психокорректор — идеальная кандидатура для составления инструкций по поведению дестинаты.

— Я ведь тоже из плебейской трибы, — пытался отбиться от настойчивой Фортунаты Антоний. — Мои знания исключительно теоретические, а значит, практической ценности не имеющие.

— Так мне пока только теория и нужна. С практикой я по другим каналам разбираюсь, — уверяла его Кассия.

— По каким?

— Литературно… этим… художественным. По книжкам и фильмам, — отмахнулась бывшая манипулария. — У господина префекта ужасно много разных книжек. И про настоящую историю, и обычные фантазии-сочинения.

— Ну и прекрасно! Ты читай-читай, это полезно.

— Я верю. Интересно и познавательно. Только вопросы задавать некому, все заняты.

И по хитрому-прехитрому выражению на лице девушки Луций Антоний быстро догадался о количестве возникших у неё вопросов.

— Ты список составь, — попытался он увернуться.

— Так уже! Вот!

И неутомимая Кассия протянула собеседнику свой планшет. Первые двадцать пять пунктов касались разных аспектов проведения оргий и участия в них.

— Я одного не могу понять, почему патрициям мужского пола можно и даже нужно, как пишут в некоторых романах, а патрицианкам — категорически нельзя?

— Возможно, дело в особенностях репродукции…

— Но я-то стерильна! Я тоже хочу посмотреть, как это делается, — обиженно пробурчала Кассия. — А еще эти… извращения. Че-т, мне кажется, писатели навыдумывали лишку. Половину сделать физиология не позволяет, как думаешь?

В извращениях Луций Антоний разбирался прекрасно, а потому провел для любознательной Фортунаты лекцию по самым распространенным сексуальным девиациям. Слушала его, кстати, не только она, но и еще человек двадцать Аквилинов, свободных от вахты. Всем страшно понравилось, Цикутину даже аплодировали, но между собой переглядывались с тайным смыслом, чему особого значения Антоний не придал. А зря.

— Надеюсь, я ответил на самые животрепещущие твои вопросы, девушка? — спросил умиротворенный психокорректор.

— Угу! Угу! — яростно закивала патрициева невеста. — Офигенная лекция. Интересно только, как…

Она осеклась и виновато замолчала, не смея поднять на собеседника взгляд.

— Интересно — что? Спрашивай, я ведь специалист.

— Да вот… все теперь, да и я тоже, гадать будем, куда вы с навархом Фиделиса приспособите? — сдавленно хихикнула стремительно пунцовеющая Кассия.

— Как тебе не стыдно? — вздохнул измученный Антоний. — И ты туда же?

— А что я? Это не я тебя Ливии в любовники выбрала.

— А кто?

— Квинт Марций, кто ж еще.

***

Еще одного человека на борту «Аквилы» не затронула внезапная эпидемия сводничества — недуг, поголовно скосивший экипаж. Саму виновницу переполоха — наварха — приступы любовной лихорадки миновали. Нет, не потому, что Ливия Терция в упор не видела воцарившегося на «Аквиле» оживления, не замечала перемигиваний и не слышала смешков. Просто всё шло согласно плану наварха, и теперь ей оставалось только делать вид, будто она ослепла, оглохла и вообще не причем.

Членам экипажа биремы, в одночасье из героев Республики ставшим мятежниками, следовало дать безобидную, но увлекательную пищу для размышлений и обсуждений. А что может быть занимательней, чем наблюдать за личной жизнью командиров и обсуждать их сексуальные пристрастия, а? А самое главное — никакого вреда от этих сплетен, кроме пользы.

Конечно, она знала о том, что контуберналы подслушивали. Более того, сама сделала ставку — втайне, через Гнея Помпилия. А всё затем, чтобы отвлечь Аквилинов от лишних мыслей. Пусть лучше сетуют на проигрыш и жаждут реванша, чем осознают, что все их виртуальные сестерции с денариями превратились в настоящий пшик. Вырвавшись из тенет Системы, «Аквила» заодно и выпала из отлаженной экономической модели, когда никому из граждан не нужно задумываться, чем обеспечены их «социальные бонусы». А также откуда берутся вполне реальные материальные блага, вроде пищи, одежды, воды и топлива. И боеприпасов, к слову.

Да, грузовые отсеки биремы были под завязку забиты припасами, да, чтобы выработать весь ресурс топлива, нужно летать пару лет, и да, многое, если не все, можно синтезировать прямо на борту, не выходя из автономного режима потребления, но… Рано или поздно энергия иссякнет, боеприпасы кончатся, а синтезаторы исчерпают лимит. И хорошо бы к тому далекому, но неизбежному дню придумать способ пополнять запасы иным путем, нежели грабить караваны.

— А пока — будем экономить, — пробормотала Ливия, откидываясь на спинку кресла и потирая усталые глаза.

Но отдыхала наварх недолго. Вызов от Гая Ацилия заставил ее встрепенуться и потрясти головой, чтобы прийти в себя.

— Доблестная Ливия?

Патриций с тревогой вгляделся в несколько осунувшееся лицо наварха.

— Слушаю тебя, господин. Проблемы с допуском?

Первое, о чем подумала Ливия — это о том, что новоиспеченная патрициева невеста сунулась, по легионерской привычке, куда не следует. Второе — что девушка столкнулась с неприязнью Аквилинов. Но Ацилий поспешил успокоить командира «Аквилы»:

— Нет, нет, никаких проблем, уверяю тебя. Экипаж поражает своей деликатностью и предупредительностью, и мы с Кассией всем абсолютно довольны. Я подготовил ряд предложений касательно дальнейшего…

— О! — Ливия энергично кивнула: — Отлично! Прошу тебя представить свой план на совещании — в 18 часов по корабельному времени, в претории. Я соберу глав всех подразделений, мы заслушаем отчеты… Да! И еще одно, господин… — наварх на мгновение примолкла, а потом отправила Ацилию некий файл. — Мне нужен твой совет, Божественный. Ознакомься с приказом, который я собираюсь объявить по экипажу.

— Это… весьма смело и неожиданно с твоей стороны, наварх, — бегло ознакомившись, молвил Курион. — Никогда прежде таких предложений не возникало со стороны флотских командиров. Вечные боги, у нас даже нет подходящего звания!

— Если звания нет, надо его придумать, господин, — усмехнулась Ливия. — Мы же затеваем реформы, не так ли?

— Ты сильно рискуешь, доблестная Аквилина, — помолчав, предупредил ее мятежный патриций.

— Не сильнее, чем ты, господин, — возразила наварх. — Мы не можем себе позволить «двуглавое» командование. Легионеры — и их командир! — должны влиться в структуру флота. Старые методы нам не подходят.

— Вижу, ты приняла решение, наварх. Право, не мне тебя отговаривать. А что до названия… «Первый помощник»?

— Старший, — тут же отреагировала женщина. — Мне больше нравится «старший». Жду тебя на совещании, Божественный.

Отключившись, она еще некоторое время размышляла, покачиваясь в кресле, а затем решительно набрала код префекта:

— Квинт Марций! Прошу тебя зайти ко мне. Я в претории.

***

Он дотерпел до каюты, удержал на лице маску спокойствия и достоинства до тех пор, пока за его спиной не сомкнулись бесшумно дверные створки. И только в присутствии Фиделиса позволил себе рассмеяться и со всего маху хлопнуть себя ладонями по ляжкам. Сцинк одобрительно зашипел и показал префекту синий язык. Мол, так тебе и надо, тупой солдафон, за то, что не верил в Ливию Терцию. Точнее, не доверял!

— Видишь ли, тварюга, её решение вовсе не льстивая подачка в расчете на мою благодарность и лояльность, — сказал он Фиделису на полном серьезе. — Будь так, я бы впредь никогда к Ливии спиной не повернулся бы. В наших обстоятельствах единоначалие — самый оптимальный вариант управления биремой.

Квинт прошелся по каюте вперед-назад, сжимая пальцы в кулаки и бормоча себе под нос, но при этом нимало не заботясь, что со стороны выглядит смешным. На мнение сцинков и контуберналов ему плевать. Так лучше думалось.

Наварх была немногословна, но убедительна. «Аквила» выпала из системы, «Аквила» теперь сама себе Республика, а значит, необходимо незамедлительно менять подход, а не продолжать цепляться за внезапно устаревшие схемы. Если кто-то из них погибнет, то уцелевший возглавит и корабль, и центурии. А люди без лишних вопросов подчинятся любым приказам, поступившим с командирского мостика: манипуларии — наварху, экипаж — префекту. И у корабельных вигилов тоже не будет причины сомневаться.

А еще… Квинт Марций бросил подозрительный взгляд на притаившегося сцинка. А еще в самом конце судьбоносной беседы Ливия Терция сказала: «Заодно и поучишься летать». Обещание, за которое Аквилин мог и убить, и умереть. Под словом «летать» подразумевалось умение управлять звездным кораблем, как настоящий наварх, а не только лишь двигаться по проложенному курсу. Для этого и умений рулевого вполне хватает. Как стать «Аквилой», как соединиться, слиться с ней умом и сердцем — вот чему Квинта собиралась учить наварх. По сути — чуду. Для Марция — чудо вдвойне. И только один момент оставался недоступным пониманию префекта. Как, ну как она могла не ревновать и не беситься при мысли, что кто-то чужой обретет власть над её биремой?

— Я иногда сам себя боюсь, ящерица, — прошептал Квинт, глядя сцинку прямо в его ледяные глаза. — Живой человек не может так исступленно любить корабль. Я, должно быть, не просто дефектный Марций, я — безумный Марций…

— Воды принести?

Это неожиданно подал голос… Нет, не Фиделис. Это в перерыве между поручениями от Куриона пришел проведать начальство Луций.

— Я гляжу, ты весь бледный сидишь, господин, с вытаращенными глазами, — объяснил свою заботу молодой человек. — Вдруг уже пора связаться с Ицилием?

— Не дождешься, — ухмыльнулся префект и подозрительно спросил. — Опять подслушивал?

— Никак нет!

Узкое лицо порученца вытянулось от незаслуженной обиды. Он даже носом шмыгнул.

— Забери меня обратно, Квинт Марций. Куриону от меня все равно никакого толку, а Кассия все время дразнится, — пожаловался контубернал.

Префект простонал сквозь зубы и в отчаянии обхватил голову руками. Невеста патриция изо всех сил пыталась подружиться хоть с кем-то на «Аквиле», и не её вина, что под руку попался самый бестолковый Марций во всей системе Вироза. Бедняжка! А Курион теперь решит, что Марции на «Аквиле» все с изрядным «приветом».

— Честное слово, Луций Марций, — Квинт специально сделал акцент на их общем семейном имени. — Даже навархов сцинк, и тот сообразительнее тебя. Немедленно возвращайся к Гаю Ацилию и Кассии. И если я еще раз услышу хоть одно слово жалобы…

— Так точно!

Через мгновение и духу порученца не осталось в каюте префекта. Луций еще не успел забыть, что именно выводит начальство из себя больше всего. Нежелание думать!

— Фиделис, пойдешь ко мне в контуберналы? — строго спросил Квинт у сцинка. — Кормить буду живыми тараканами.

Тот, разумеется, ничего не ответил, но посмотрел так… Одним словом, ума в его хладных очах таилось много больше, чем в трех Луциях.

***

К моменту, когда приглашенные на совещание офицеры стали осторожно сползаться в преторий, «Аквила», выжимая из реактора допустимые, но не рекомендованные 95 процентов, успела удрать от Цикуты Вирозы на достаточное расстояние, чтобы не опасаться погони. Хотели бы поймать — ловили бы в первые сутки после побега. Теперь, когда крохотная бирема затеряна в пространстве, искать мятежников можно с тем же успехом, что и какой-нибудь космический мусор. До тех пор, конечно,пока «Аквила» сама не обозначит свое присутствие.

- Итак, все в сборе, — отметила Ливия, оглядев собравшихся. — Начнем.

А начала наварх с самого интересного и спорного — оглашения своего невероятного приказа о назначении Квинта Марция Аквилина, префекта манипулариев, старшим помощником и заместителем наварха со всеми полномочиями и обязанностями, которые подразумевает подобная должность.

Отчеканив эту краткую речь свойственным ей категоричным тоном, наварх скрестила на груди руки, откинулась на спинку кресла и стала наблюдать реакцию.

К чести Аквилинов, взрыва, разгерметизации и утечки плазмы не случилось. Астрогатор выронил световое перо, инженер хмыкнула, а Юлия из аналитического тихонько прочистила горло — вот и всё. Прочие благоразумно помалкивали, стараясь не слишком глазеть на префекта. И на наварха тоже. В итоге взгляды присутствующих постоянно скрещивались на восседавшем по правую руку от Ливии патриции, но на Гая Ацилия потрясенное моргание плебеев производило примерно то же воздействие, что на аптериксов — ионный душ. То есть ровным счетом никакого, кроме общего оздоровления организма.

Вдоволь насладившись молчанием, наварх слегка улыбнулась и уточнила:

- Надеюсь, смысл моего приказа всем ясен, квириты?

Квинт, старательно хранивший на лице выражение невозмутимой сдержанности, глянул по сторонам, убеждаясь — приказ наварха в очередной раз перевернул привычное мировоззрение офицеров «Аквилы» вверх тормашками. Одним махом отправить Фиделису под хвост вековую практику двоевластия, это вам не шуточки. А ведь эпоха потрясений только-только началась! И новоиспеченному старшему помощнику наварха очень хотелось посулить соратникам тревожное: «То ли еще будет, квириты, то ли еще будет!» Однако он счел необходимым промолчать. Пусть всё идет своим чередом.

Квириты старательно сделали вид, что всё-всё понимают. Или, по крайней мере, пытаются. Но хотя понятные сомнения одолевали всех, первой голос подала Фабриция, поскольку инженерам вообще свойственна прямота.

- То есть, — спросила она, разом возвращая участников действа из запредельных высот политики к мрачноватому ландшафту реальности, — если у меня, к примеру, плазмопровод прорвет, мне следует докладывать префекту, а потом уже тебе, наварх? Уточни вопросы субординации, ибо это вопросы практические. А я, с твоего позволения, в первую очередь практик, Ливия Терция.

Остальные практики облегченно закивали, втихомолку радуясь, что суровая начальница инженерного отсека вызвала огонь на себя.

- Тебе следует докладывать тому, кто в данный момент несет вахту на мостике, Фабриция, и принимать все меры, дабы устранить неисправность, — разъяснила Ливия. — Благородный Ацилий, обладая наибольшим запасом знаний о законах Республики из всех здесь присутствующих, уже готовит новые протоколы, которые будут отправлены вам не позднее… Завтрашнего утра, да, благородный Ацилий?

Патриций кивнул, подтверждая, что да, работа кипит. О том, скольких усилий требует адаптация всех протоколов и статей Устава под локальную военную реформу имени Ливии Терции, Гай Ацилий предпочел умолчать. В конце концов, разбираться во всех этих тонкостях — его, патриция, прямая обязанность.

— Кроме того, я жду от каждого руководителя каждого из подразделений не только абсолютной лояльности, но и доброжелательной готовности разъяснить Квинту Марцию некоторые специфические подробности, — наварх сама удивлялась, как ее язык еще не завязался узлом от такого густого слоя канцелярщины: — В данном случае инициатива не будет наказуемой. Квириты, — она подалась вперед, добавила в голос проникновенности и заговорила уже по-человечески: — Мы — одни, и наш путь темен и опасен. Если мы хотим выжить и победить, то просто обязаны сплотиться. Оставить в прошлом это нелепое, искуственное соперничество между флотскими и армейскими. По-настоящему стать одной семьей, семьей Аквилинов! И без оглядки на цвет форменных туник. Я ожидаю от всего экипажа «Аквилы» в первую очередь понимания. И беспрекословного повиновения, разумеется. В том числе, — она коротко глянула на подопечных Квинта Марция, — и от офицеров, традиционно подчинявшихся прежде префекту. Единоначалие — вот что выручит нас в этой ситуации. А республиканские ценности обсудим позже.

Ливия несильно стукнула по столу пером, обозначая точку.

— С этим все. Переходим к следующим вопросам. Фабриция, раз уж ты сама вызвалась, прошу тебя начать. Только не забывай, что далеко не все присутствующие обладают твоими познаниями.

Судя по оживлению, речь наварха произвела должный эффект на собравшихся. Но главное, на взгляд префекта, соратников-Аквилинов ничуть не пугали неясные перспективы в судьбах мятежников. Все хотели перемен, невзирая на последствия, отринув сомнения. Хотя, по большому счету, разве экипажу «Аквилы» плохо жилось? Если не считать самого префекта, томимого неисполнимыми желаниями, то все остальные счастливо служили Родине и, казалось, вовсе не задумывались о нюансах. Однако же, мелкие противоречия успели накопиться, а на законные вопросы никто из высшего руководства так и не дал ответов. Одним словом, неладно в Республике, иначе ни речь Ацилия, ни решения наварха не были бы восприняты с таким неподдельным энтузиазмом. Прав Курион, ой как прав, когда напомнил, что система общественного устройства только тогда жизнеспособна, когда гибка и поворотлива.

Офицеры принялись отчитываться один за другим, периодически сбиваясь на упрощенную лексику, но без нарочитости. Что радовало. Прежде всего, Ливия была довольна, что ни к префекту, ни тем более к патрицию не пытались относиться как к слабоумным неучам. Аквилины все-таки оказались достойны доверия своего наварха, и она поневоле умилилась. Отличный экипаж! Они действительно были лучшими.

- Итак, — молвила Ливия. — Лететь и стрелять мы можем. Но не слишком долго.

- В отсутствие постоянной ремонтной базы — да, — подтвердила Фабриция. — К сожалению, далеко не все можно починить своими силами. А нам, я так понимаю, предстоят бои.

- Без пополнения ресурсов наши бои будут недолгими, это верно, — хмыкнула наварх. — Но Гай Ацилий готов предложить нам решение этих проблем. Гай Ацилий, прошу тебя, говори.

Патриций кивнул и пробежал пальцами по консоли. Над столом повисла проекция звездной карты Республики.

- Я хочу предложить следующее, — начал он, решив обойтись без лишних вступлений. — Во-первых, нам требуются союзники. К счастью, у партии популяров имеется достаточно сторонников, нужно просто подать им знак. Доблестная Юлия, — обратившись к аналитику по имени, Гай Ацилий продемонстрировал отменную память: — Я прошу тебя рассчитать оптимальную точку для сбора союзных нам судов. Учитывай при этом, что далеко не все из них будут военными. В этой точке мы разместим буй, а сами укроемся неподалеку во избежание нежелательных встреч. Вот эта частота, — он отправил данные на планшет аналитика, — использовалась для экстреной связи между моими сторонниками. Я составлю сообщение, достаточно невинное для непосвященных ушей, которое мы будем транслировать в пространство. Далее. Второе. Взгляните сюда, — Ацилий выделил и увеличил часть карты: — Это — Колония Тиррена, планета, традиционно входившая в круг интересов семьи Курионов. Включая спутники, разумеется. После падения моей фамилии там начался передел сфер влияния, и на этом мы просто обязаны сыграть. Третье. Республика вступает в военный конфликт с Парфийской империей. Естественно, мы не станем заключать соглашения с варварами, напавшими на нашу родину, однако использовать этот конфликт мы должны. На какое-то время флоту Республики станет не до нас, однако никто не мешает нам, собрав собственную эскадру, начать своего рода партизанскую войну против врагов Республики. Так мы докажем лживость всех обвинений в измене, которые будут выдвинуты в наш адрес. А в случае победы — а я не сомневаюсь, что победы будут! — помимо трофеев мы получим так же и молчаливую поддержку офицеров флота, не говоря уж о мирных гражданах. А может статься, что и не только молчаливую.

«Интересно, он с самого начала всё так хитро спланировал?» — озадачился Квинт Марций. Он не видел смысла лишний раз восхищаться стратегическими задумками Гая Ацилия, потому что патриции на то и нужны, чтобы мыслить широко и заглядывать в будущее дальше и глубже обычных смертных. Напротив, было бы странным узнать, что реальный претендент на должность консула Республики не видит дальше собственного носа. Скорее, префекту хотелось знать, как быстро осужденный на службу лигарием человек сумел обрести надежду на спасение? Надо бы спросить у самого Гая Ацилия как-нибудь.

Фамильная планета — это плацдарм, надежный тыл и значительная сила, заключенная не только в ресурсах, но и в людях, которые остались верны своему патрону. С подконтрольной планетой они перестанут быть стайкой мятежных кораблей, оторванных от баз снабжения, а потому катастрофически уязвимых. Квинт Марций сразу же почувствовал прилив уверенности. Пусть Тиррена находилась в противоположном конце республиканского сектора, и до неё еще требовалось добраться, но если Гай Ацилий верил в поддержку своих клиентов, значит и остальным можно надеяться. Главное, у «Аквилы» появилась реальная и достижимая (при определенном везении) цель. Ведь одними только идеями сыт не будешь, верно же?

Наварха посетили те же мысли:

- Колония Тиррена… — молвила она. — Прекрасное место, Гай Ацилий. На границе с Галийским сектором, не так ли? И, разумеется, именно там нас и будут поджидать.

- Разумеется, — в тон ей ответил патриций. — Однако Колония Тиррена — не единственная планета, входившая в сферу интересов членов партии популяров. А я — не последний живой патриций в партии. Есть и другие, и немало их. Но дальнейшее будет зависеть от того, кто откликнется на наш зов. Это во-первых. А во-вторых — сейчас, во время конфликта с парфами, никто не сможет собрать значительные силы для подавления выступлений граждан на границе с Галийским сектором.

- Твое мнение, Квинт Марций? — наварх повернулась к своему… заместителю.

— Согласен, — оптимистично заявил префект. Его сейчас больше занимали мысли о том, что он скажет своим центурионам. А скажет он про то, что они будут сражаться за правое дело, за Республику, к тому же они будут не одни, на их сторону обязательно перейдет та часть армии и флота, которым небезразличны судьбы Родины… Одним словом, префекту «Аквилы» не давали покоя ораторские лавры Гая Ацилия Куриона.

- В таком случае, господа, пора заканчивать наш маленький военный совет, — подвела черту Ливия. — Юлия, мы полагаемся на твои исключительные способности. Плавтий, думаю, вам следует работать в паре. Все получили задания, следует их теперь выполнить, верно? — наварх улыбнулась, прищурившись весело и лукаво. — Наше главное преимущество на данный момент — это скрытность. Мы маленькие и шустрые. Так приложим все усилия, чтобы и дальше оставаться такими. А потом — выпустим когти и покажем всем, на что способна «Аквила»! Свободны.

Глава 18

— Доктор, это лечится? — негромко хмыкнула наварх, просмотрев результаты сканирования. У Ливии создавалось ощущение дежавю, а подобные психические расстройства недопустимы для командира боевого корабля.

— Наварх? — недоуменно откликнулся со своего поста Плавтий, а Флавий, занимавший место рулевого, насторожил уши.

— Ничего. Увеличить радиус и повторить сканирование области. Да, и выведи картинку на экран, — Ливия задумчиво побарабанила пальцами по консоли и буркнула в коммуникатор: — Старшего помощника на мостик.

А пока Квинт Марций шел, наварх любовалась панорамой на обзорном экране. Густой бульон с клецками, а не пространство. Район Карбона никогда не был приятным местом для прогулок, но после гибели шахтерской колонии на третьем спутнике этой планеты мусора здесь стало еще больше. Идеальное место для игры в прятки.

С планом Ливии — прятаться в астероидном поле — согласились все, никто не спорил. Практически без происшествий «Аквила» на крейсерской скорости добралась до Карбона, потратив на путь чуть больше декады, и легла в дрейф, достигнув нужных координат. Только для того, чтобы сразу же наткнуться на республиканскую либурну, рыскавшую на этой помойке!

К счастью, в хаосе обломков и помех мятежная бирема оставалась практически невидимой, но это было слабым утешением. Конечно, рядом с «Аквилой» либурна смотрелась, как воробушек, и серьезной опасности не представляла, однако разведывательные суда этого класса оснащались весьма мощными средствами связи. Разведчик успеет передать собранные данные прежде, чем бирема его уничтожит. Кроме того, вот так сразу открывать огонь по соотечественникам Ливия не хотела. Прежде надо понять, с кем придется иметь дело. Либурны, они тоже бывают с сюрпризами.

— Мы можем идентифицировать судно, Плавтий? — осведомилась наварх.

— Один момент, наварх… Да! Я опознал их сигнатуры. Это «Либертас», приписана к Цикуте Вирозе.

— «Либертас»… — протянула Ливия. — А навархом на ней Марк Фурий Либертин. Запамятовала, кто там центуриями командует?

Ну а кто может командовать центурией? Конечно же, еще один Марций, а точнее — Марция! Высокая такая, славная девушка с миленькими веснушками на носу.

— Марция Либертина, — подсказал Квинт, входя на мостик. — Из самого младшего поколения.

Год назад она получила первое назначение, гордилась своей либурной неимоверно и смущалась в присутствии старших родственников до немоты, предпочитая держаться в тени бесшабашной Альбы. И, похоже, искренне радовалась, когда белобрысая бестия одаривала её вниманием. Впрочем, все девушки из семьи Марциев мечтали хоть в чем-то походить на великолепную Альбу.

- Ты пользуешься у нее личным авторитетом? — сразу заинтересовалась наварх. — Сумеешь уболтать? Потому что Марк Фурий меня терпеть не может, и переговоры придется вести тебе.

Ливия, вообще не склонная к лукавству, и сейчас действовала прямо. Не время вилять, слишком хороший приз на кону. Сражаться с «Либертас» нецелесообразно не только потому, что стрельба по своим подорвет мораль экипажа мятежной биремы, но и с чисто практической точки зрения. Хорошо оснащенная либурна — это серьезная боевая единица, и лишать новорожденный флот Гая Ацилия такого кораблика не хочется. Значит, придется договариваться. Тут-то на передний край и выйдет доблестный Квинт Марций, чтобы попробовать себя в роли дипломата.

Дело всё в том, что «терпеть не может» в отношении чувств Марка Фурия Либертина к Ливии Терции — это очень слабо сказано. Командиры звездных кораблей по натуре своей одиночки и мизантропы, такими уж их выводят и воспитывают. И личное соперничество между пилотами достигает порой чудовищных размеров. Как у Ливии и Марка Фурия, например. Погодки и однокашники по Командирскому лицею, они выпустились в один год, получили назначение контуберналами на один корабль и даже умудрились не перегрызть друг другу глотки. Точнее, умудрялись, пока оставались в равном положении. Но служба есть служба, и наступило неизбежное время, когда Ливия стремительно вырвалась вперед, оставив соперника плестись в кильватере. Она получила «Аквилу» и получила заслуженно. А Марку Фурию досталась участь наварха крохотной либурны. Вполне весомый повод для, скажем так, давней и хорошо настоянной неприязни.

Вести переговоры самой — это значит, провоцировать Либертина на глупости. В обычной ситуации командир «Либертас» даже тявкнуть не посмел бы на «Аквилу», но сейчас, когда бирема объявлена мятежной… У Марка Фурия появился шанс одним махом не только сократить разрыв, но и навсегда выбить соперницу из гонки.

К счастью, Марции, в отличие от Ливиев и Фуриев, на то и Марции, чтобы крепко держаться друг дружки. И на этом просто необходимо сыграть.

— Говорить с ними будешь ты, — повторила наварх. — Из претория, чтоб внушительней было. Заодно и мой светлый облик не станет Марка Фурия отвлекать. И Гая Ацилия с собой прихвати. В конце концов, он же наш лидер.

Ливия усмехнулась, не скрывая радости от того, как здорово она всё придумала.

Префект призадумался. Одно время Альба толсто намекала, дескать, Квинт у малышки-Либертины ходит в недосягаемых кумирах. Но тот значения словам всем известной балаболки не придал. Должность префекта лучшей биремы системы Вирозы сама по себе была недосягаемой высотой в глазах новичков. Отблеск славы «Аквилы» и не более того, скромно полагал Квинт Марций.

— Я сделаю все возможное, чтобы убедить Либертинов присоединиться к нам, — пообещал он.

Стрелять в других Марциев… Может ли быть в гражданской войне что-то еще страшнее, чем убийство братьев и сестер? Да, пожалуй, ничего. Как прикажете забыть, что юная Либертина, на которую сейчас нацелены онагры «Аквилы», приходится Квинту родней по крови? Да он из кожи вон выпрыгнет, но переманит девочку на их с Гаем Ацилием сторону!

- Тогда решено — будем давить авторитетом, а орудия активируем только в крайнем случае, — весело кивнула Ливия и обратилась к астрогатору: — Плавтий, есть новости? Еще гости?

- Никак нет, наварх. «Либертас» тут одна.

- Тогда малый вперед, — скомандовала наварх, хищно подбираясь в своем кресле, словно сама собиралась внезапно прыгнуть на зазевавшуюся либурну. — Заглушить их передачи. Оставить им только один канал связи и вызвать «Либертас».

Пусть Марк Фурий Либертин и не хватал с неба звезд, но и дураком он тоже не был. Идиоты обычно не задерживаются в командирском кресле на мостике боевого корабля, каким бы маленьким он не был.

«Либертас» подняла щиты и попыталась резким маневром удрать на безопасное расстояние, но Ливия, именно этого и ожидавшая, с привычной ловкостью выполнила перехват и продемонстрировала, что корвус «Аквилы» вполне способен дотянуться до либурны и парализовать ее двигатели.

— Твой выход, Квинт Марций, — молвила наварх. — Управление боевыми системами передано на консоль в претории. Удачи. Фульвий, — окликнула она связиста, уже выпущенного с гауптвахты: — Вызови их.

— Канал связи открыт, наварх.

— «Либертас», говорит «Аквила», — Ливия поздоровалась настолько миролюбиво, насколько позволяли обстоятельства: — Привет тебе, Марк Фурий. Прежде чем ты сделаешь что-нибудь необдуманное, учти — мы уже подобрали модуляцию твоих щитов. Опусти их и заглуши реактор. Надо поговорить.

Почти минуту на «Либертас» молчали, и наварх «Аквилы» решила поторопить оппонента:

— Марк Фурий, опусти щиты и подай голос, пока я не решила, что у тебя на борту мятеж. И не пытайся связаться с Цикутой. Сам понимаешь, это бесполезно.

— Мне не о чем с тобой говорить, Ливия, — буркнул командир «Либертас», но щиты деактивировал.

— Не со мной, — мурлыкнула она. — Совсем даже не со мной.

А когда связист переключил канал «Либертас» в преторий, не сдержалась, дала волю чувствам. Ливия Терция, суровый наварх «Аквилы», хихикнула как девчонка, жалея только об одном — она не увидит этих эпохальных переговоров. А ведь зрелище наверняка того стоило!

Встреча с мятежной «Аквилой» стала для Марка Фурия принеприятнешим сюрпризом. Принять к сведению сообщение о чрезвычайном происшествии на станции, чтобы потом вдоволь почесать языки да перемыть косточки Аквилинам — это одно. А столкнуться с опасной биремой носом, так сказать, к носу — совсем-совсем другое ощущение. Цикута далеко, начальство тоже, а бортовые онагры «Аквилы» — вот они, туточки. И как бы не злословил за спиной у Ливии разобиженный Марк Фурий, но отрицать её профессионализм он не смел. В пространстве сектора Этой Заносчивой Суке равных не было и летала она, как богиня.

— Какого ворона, Квинт Марций?! — рычал Марк Фурий. — Ты теперь станешь расстреливать своих?

Вряд ли карбонийские помехи настолько сильно искажали передачу по каналу связи, чтобы лицо Либертина цветом почти не отличалось от кожуры спелого томата.

— Да успокойся ты, ради всех богов, — вздохнул Квинт Марций, всерьез опасавшийся, как бы Фурия не хватил инфаркт прямо на мостике. — Мы ведь не к парфам переметнулись, в конце концов. И не к пунам. «Аквила» по-прежнему верна Республике.

Командир центурии застыла рядом с Марком Фурием, и по её миловидному нежному личику прочитать мысли было сложно. Как и все Марции, девушка умела сдерживать обуревающие её эмоции.

— Тогда почему мы находимся у твоих торвенторов на прицеле? — кипел командир либурны.

— На всякий случай, — уклончиво заявил префект. — Нам не нужны неприятности только потому, что тебе вдруг захочется выслужиться перед Бибулом.

Квинт Марций очень рассчитывал на ораторское искусство Гая Ацилия. Лидер популяров должен, по идее, уметь очаровывать не только наивных напарниц-лигарий да по уши влюбленных в него самого и его идеи навархов, но и совершенно посторонних пилотов — весьма завистливых и амбициозных. С кого-то же надо начинать агитацию, верно?

— Мы не хотим причинить вред соратникам, мы хотим договориться, — сказал Квинт и в упор уставился на Либертину.

Она, конечно, еще слишком молода и только недавно стала центурионом, чтобы в открытую противопоставить свое мнение мнению командира корабля, но она — Марция, а значит, имеет собственную точку зрения на происходящее. И когда девушка в ответ улыбнулась, одними только глазами, но по-родственному доверительно, у Квинта отлегло от сердца.

В фамильных особенностях генетической линии есть и приятный аспект — родичи предсказуемы, а их поступки прогнозируемы. Чего о патрициях не скажешь.

Курион вновь удивил Квинта Марция, по-хорошему удивил. Он не стал испытывать терпение Марка Фурия, выдавая на гора еще одну проникновенную речь о коварстве оптиматов.

— Мы знаем, что всякая служба Республике почетна, но у меня складывается впечатление, будто такой опытный наварх, как ты, Либертин, достоин большего. Очевидно же, — Гай Ацилий как бы раскрыл ладони в сторону собеседника. — Тебя, Марк Фурий, откровенно недооценивают.

Намек был достаточно прозрачен, чтобы командир «Либертас» понял его однозначно. Хитрый патриций мгновенно вычислил уязвимое место своего собеседника. А неудовлетворенные амбиции и годами копимые обиды — самая плодородная почва для прорастания мятежных настроений. Известно же, что флотские чины бдительно следят за политическими раскладами, а потому уж кому-кому, а Фурию Либертину точно известны цели и задачи, которые провозглашали популяры.

— Бирему под командование за меня ты не получишь, а вот со мной… Ну, да ты же в курсе нашей политической платформы, что я буду повторяться, верно?

Марк Фурий пошел багровыми пятнами. Видимо, внутренняя битва между чувством долга и неутоленными профессиональными амбициями вышла знатная и кровопролитная.

Малышка-Марция даже губу прикусила до крови. Видать, наслушалась пилотских жалоб и натерпелась незаслуженных обид.

— Мне нужны гарантии! — хриплым от волнения голосом заявил Либертин.

Что ж, Квинт Марций его отлично понимал. Когда очень хочется, но нельзя, то… можно. И снова Гай Ацилий оказался прав. Каждый человек хочет большего, а главное, у него есть право желать чего-то своего, разного, особенного. И Республика должна предоставить своим верным сынам и дочерям возможность выбирать, она обязана быть щедрее, раз уж их жизни — от рождения до смерти — принадлежат только ей одной.

— «Аквила»… и «Либертас» — только начало пути. Но те, кто начнет его с самого первого шага, не пожалеют, — вкрадчиво молвил патриций. — Но только боги знают, чем всё кончится. Они же и рассудят нас.

Завороженный перспективой возвышения, которую ему, к слову, никто и никогда не сулил и обещать не собирался, Марк Фурий едва носом не протаранил голографическую проекцию экрана. Марция топталась позади и бросала на переговорщиков отчаянные взгляды. Ей хотелось абсолютно точно знать, что они поступают правильно. Квинт подбодрил её сочувственной улыбкой, мол, милая моя, все этого хотят, но совесть — штука тонкая и сложная.

И Марция не выдержала:

— Мне тоже нужны гарантии! Гарантии того, что мы ни при каких обстоятельствах не продадимся варварам.

***

Пока в претории кипели дипломатические страсти, на мостике «Аквилы» царила благостная тишина. Нарушало ее лишь легкое пощелкивание, шорох и потрескивание — обычные звуки, сопровождающие рутинную работу. Но эта идиллия не означала, что на мостике расслабились. Вовсе нет. Все сканеры «Аквилы» без устали обшаривали дрейфующую неподалеку «Либертас», а заодно и пространство вокруг, насколько хватало мощности и разрешения. Бирема, стремительно становившаяся флагманом флота популяров, оставалась настороже, и возможно, только поэтому сюрприза не случилось. Хотя новые гости пространства Карбона наверняка хотели его преподнести.

— Фиксирую подпространственное искажение в сетке 18–26 точка 3! — доложил вдруг Плавтий. — Искажение увеличивается.

— Идентифицируй!

— Фиксирую выброс тахионов! Наварх, это червоточина!

— В такой близости от планеты… — пробормотала Ливия. — Усилить мощность щитов. Флавий! Удерживай нашу позицию. Плавтий! Подтверждение?

— Подтверждаю, наварх. Это точно червоточина. И из нее появляется корабль… поправка! Два, нет, четыре корабля.

— Сигнатуры?

— Сигнал пока дестабилизирован, но… — астрогатор беспокойно нахмурился. — Похоже, это парфы, наварх.

— Легки на помине, — буркнула Аквилина. — Боевая тревога! Все по местам! — и бесцеремонно вклинилась в переговоры мостика «Либертас» и претория «Аквилы»: — Марк! Ты тоже их видишь?

— Еще как, — отозвался командир либурны. — Четыре неопознанных…

Для Марка Фурия, обладателя не столь совершенных приборов слежения, как на «Аквиле», незваные гости пока еще оставались неопознанными. Но суть дела это не меняло: здесь, во внутреннем пространстве сектора Вироза, без разрешения летали или свои, или чужие, а пришельцы из червоточины точно не подпадали под определение «свои». Поэтому «Либертас» спешно готовилась к бою. Правда, с заглушенным по требованию Ливии реактором и опущенными щитами это «спешно» означало «убийственно медленно».

— Они выглядят как парфы и летают как парфы, — усмехнулась Ливия. — Значит, это парфы. Ну, что, Ворчун? Полетели?

Офицеры на мостике вытаращили глаза в безмолвном удивлении. Наварх «Аквилы» весело сморщила нос. Она знала, что делала. Старая неприязнь — она еще прочнее, чем старая любовь. Такое не забывается даже спустя годы. Надо просто вовремя напомнить.

— Полетели, Гарпия! — Передатчики «Аквилы» принимали сейчас только звук с союзной либурны, но Фурий тоже усмехался, по голосу было слышно. Он ведь тоже помнил их кадетские позывные. Гарпия и Ворчун, ведущая и ведомый. Правда, теперь вместо учебных «интерцепторов» — боевые корабли, но разве что-то сильно изменилось?

— Вместе?

— Вместе!

— Запускай реактор, я прикрою тебя своими щитами. И будь на связи, — Аквилина надела обруч нейро-интерфейса. — Квинт Марций, тебе придется воевать вручную. Но ты справишься. К бою!

— Гарпия? — тихонько буркнул себе под нос астрогатор. — А что, вполне…

— Вот и в учебке меня все уверяли, что похожа, — Ливия подмигнула и положила ладонь на панель нейро-интерфейса. — Слияние.

Марк Фурий на мостике «Либертас» проделал то же самое. Они сразу почувствовали друг друга, увидели и обменялись приветствиями. Не Ливия Терция и Марк Фурий и даже не Гарпия и Ворчун, а «Аквила» и «Либертас». И между ними, между двумя одушевленными кораблями, не могло быть ни вражды, ни соперничества.

«Гарпия и Ворчун, ха!» — Квинт Марций понимающе ухмыльнулся. Они родились пилотами, и пусть при этом они с ранней юности только и делали, что грызлись между собой, подсиживали друг друга и безжалостно интриговали, у них — у Гарпии и Ворчуна — были их корабли и полнейшее право хотеть летать. Зависть, словно ледяная острая игла, прошила Аквилина насквозь. Один укол, один-единственный миг, пожертвованный в угоду собственным чувствами, всего одно мгновение между командами, отданным торвенторам.

— Атакующее построение «Эпсилон», — скомандовала «Аквила» голосом Ливии. — «Либертас» следовать за ведущим.

— Принято, — ответил «Либертас».

«Попытаемся разбить их строй прежде, чем они полностью восстановятся после перехода», — сказала бы наварх биремы, если бы все еще оставалась просто человеком. Но сейчас в дополнительных объяснениях не было нужды. «Либертас» и ее командир понимали ведущего и так. Либурна послушно заняла позицию согласно схеме, готовая прикрывать «Аквилу», едва та выйдет на позицию для атаки.

Пожалуй, без Слияния Квинту Марцию было проще. Боевая схема, разработанная для построения «Эпсилон», требовала полнейшего сосредоточения на координации между группами торвенторов.

Подданных Парфийской империи можно было назвать кем угодно, но только не беспечными идиотами. Прыгая так глубоко в пределы республиканского пространства, они, разумеется, ожидали встречи с противником. В конце концов, тот рейдер, от которого улизнула «Аквила», доложил своим товарищам о стычке, стоившей парфам разведывательного корабля. Скорее всего, они и «Либертас» успели засечь. Системы слежения либурны могли просто не заметить парфийского разведчика. Но встреча с двумя республиканскими кораблями вместо одного — это был пусть небольшой, но сюрприз. Во всяком случае, Ливия хотела на это надеяться. И некоторое смятение в рядах противника отчасти подтверждало эту надежду… пока.

— Выхожу на позицию. «Либертас» — ждать!

На флоте Республики, с корабля на корабль, давно уже бродила присказка, дескать, воевать с парфами — все равно, что охотиться на уток. Только в отличие от уток, парфы отстреливаются. Но Ливия не любила такие шутки. И не только потому, что уток наварх «Аквилы» наблюдала только в вирт-приложениях и не могла с точностью судить, способны эти создание отстреливаться или нет. Просто недооценивать противника — значит, самой себе торить дорогу в утилизатор.

Виртуальная панель подсвечивала снизу окаменевшее лицо Квинта Марция, двигались только его руки, быстро-быстро пролистывающие тактические схемы вперемешку с изображениями типов парфийских кораблей, и глазные яблоки, занятые поиском ответа на самый актуальный вопрос: «„Куруш“, а „Куруш“, с чем тебя едят, парфийская машина?» Параллельно Квинт посылал команды в торвенторий.

Со стороны его работа казалось, должно быть, каким-то священнодействием. Во всяком случае, Гай Ацилий наблюдал за префектом с нескрываемым интересом.

Сейчас «Аквила» встретила агрессоров во всеоружии, словно не четыре вражеских корабля вторглись во внутреннее пространство сектора Вироза, а как минимум десяток.

Впрочем, пока что опасения не оправдывались. Торпеды, выпущенные парфами на перехват атакующей «Аквиле», торвенторы Квинта Марция сбили, как на учениях, оставив коллег с «Либертас» без работы на этот раз.

«Аквила» ловко уклонилась от следующего залпа и, подойдя на расстояние критического удара, наконец-то открыла огонь. Торпеды тяжелых «скорпионов» биремы еще только набирали скорость, а «Аквила» уже уходила с линии ответного огня, давая «Либертас» возможность тоже поучаствовать в веселье.

Республиканские корабли разлетелись, описав каждый свою дугу, и вновь сошлись, только на этот раз на острие атаки оказалась либурна, а «Аквила» зависла над нею, прикрывая «Либертас» своими щитами.

— Маневр уклонения «Гамма-Два»! — приказала Ливия, но «Либертас», чуть замешкавшись, нарушила построение. Доля секунды решила дело: защищая либурну, «Аквила» подставила под огонь свой бортовой щит.

На этот раз не все парфийские торпеды удалось уничтожить. Две из них сумели пройти сквозь заградительный огонь, и «Аквила» вздрогнула от прямого попадания.

— Ответный огонь!

— Новая план-схема! — рявкнул из претория Квинт Марций.

Левый щит «Аквилы», мерцая, погасил удар, бирема встряхнулась и ответным огнем вывела из строя орудийные системы самого неосторожного из парфов.

«Либертас» пришлось тяжелей. Ее системы нацеливания сбоили, выдавая такие противоречивые данные, что стрелять стало попросту опасно. Давая союзнице передохнуть, «Аквила» отвлекала на себя противника, пока на «Либертас» не ремодулировали щиты. Либурна, оправившись от удара, снова заняла позицию позади ведущего.

Республиканские корабли пошли на новый заход, в третий раз меняя угол атаки. На этот раз их целью был «Куруш» — самый мощный из кораблей противника. Ливия и не надеялась нанести серьезные повреждения парфийскому рейдеру, по классу сравнимому с республиканской квадриремой. Системы наведения — самое уязвимое место такого корабля. Если бы удалось ненадолго «ослепить» противника, республиканцы получили бы шанс на передышку. И все, казалось, шло неплохо…

Квинт быстро перекинул новый тактический план-схему для полноценной атаки на «Куруш» и наварху, и в торквенторий. Если он правильно рассчитал, то сейчас и на грозного парфа найдется управа.

— Неизвестная цель по правому борту, быстро приближается!

Сенсоры «Аквилы» захлебнулись в потоке данных, пытаясь опознать угрозу.

— «Либертас», ремодулировать щиты! — когда Ливия поняла, какой именно снаряд несется к ним, игнорируя все попытки торвенторов сбить его с курса, счет пошел на доли секунды: — Маневр уклонения! Это нейрофаг!

Префект только и смог, что коротко и грубо выругаться.

Но на «Либертас» то ли не слышали, то ли не понимали.

— Ворчун, уходи! — крикнула наварх «Аквилы», заставляя бирему рыскнуть, чтобы хоть как-то прикрыть соседку. У модифицированных щитов «Аквилы» был шанс отразить удар, но у «Либертас» — нет. — Уходи!

Фурий наконец-то услышал, или понял, или почуял — но маневр «Либертас» опаздывал, безнадежно опаздывал. Парфийская торпеда детонировала, как назло, в самой уязвимой точке построения, в худшей из возможных — на стыке щитов биремы и либурны. Ее смертоносный заряд поразил системы сразу двух кораблей, но…

Для Ливии это стало всего лишь вспышкой нестерпимого света и боли, сменившегося полной, безнадежной темнотой.

Нейросеть полностью вырубилась, и те пятнадцать секунд, пока внутренние системы переключались на дублирующую схему управления, показались всему экипажу вечностью. Префекту же и вовсе подурнело. Его собственное сердце тоже вдруг перестало биться и, кажется, все те секунды оживления «Аквилы» он и не дышал вовсе.

— Торвенторы! Тактическая схема «дельта-дубль», — спокойно приказал Квинт, сдвигая окно с информ-потоком от внешних и внутренних сенсоров в сторону, ради того, чтобы вывести на визуальное поле картинку прямых попаданий торпед в «Куруш» и насладиться зрелищем. Хотя видел, как происходит «дельта-дубль»-атака не единожды. Сначала наносится массированный удар по самой уязвимой части вражеских щитов, а в момент перераспределения энергии дается еще два одновременных залпа в истонченные участки корабельного щита противника и выводится из строя система наведения. Речь идет о долях секунд, и победа достается самому быстрому.

— Абзац твоим сенсорам, сука. Будь здоров, не кашляй, — проворчал префект себе под нос и добавил уже для своих людей одобрительное: — Вот это стрельба лучших торвенторов Республики. Молодцы!

Затем Квинт тщательно перепроверил показатели устойчивости собственных энергощитов. Они не внушали особых опасений. Контурные повреждения, полученные биремой, даже с огромной натяжкой нельзя было назвать фатальными, но нейросеть корабля пострадала очень сильно, значит… Крик Марка Плавтия еще не успел долететь до претория, а Квинт Марций уже понял — случилось что-то плохое. Очень-очень плохое.

— Ливия!!! — заорал астрогатор и тут же рявкнул в коммуникатор: — Медчасть! Срочно на мостик! Острое нарушение мозгового кровообращения!

— Твоюцентурию!

Квинт Марций со всех ног бросился на мостик, благо от претория его отделали лишь двери. Диагноз полулежащей в кресле Ливии мог бы поставить даже рядовой манипуларий. Удар парфийского нейрофага пришелся не только на нейросеть, но и на мозг наварха. Это — инсульт!

— Ливия, держись! Сейчас тебе помогут, только держись!

Квинт Марций сам не понял, как оказался на коленях возле кресла. Он удерживал голову наварха, чтобы та не клонилась к плечу, осторожно и бережно, ибо мозги всегда были самым ценным, что имелось у Ливии Терции, а значит, и у «Аквилы».

Все накопленные годами обиды куда-то испарились, а остался лишь страх потерять единственного во всей галактике человека, который тебя понимает, который разделяет твою мечту. И если Ливии не станет, то в какой-то степени исчезнет «Аквила». И говоря откровенно, а пред суровым лицом Смерти только так и можно, дороже Квинту Марцию была все-таки Ливия Терция Аквилина.

— Квинт… Марций… — прошептала раненая. — Принимаеш-ш-шь командование кораблем и эскадрой… как мой первый… помощник. Это приказ…

Голос её срывался, язык уже начинал заплетаться, и каждое слово давалось Ливии с огромным трудом.

— Я… у меня…

— Сохрани «Аквилу»… — засипела наварх, боясь не успеть сказать всего. — И… только кремация… только… Выполняй.

Её лицо перекосило из-за нарастающего паралича, уголок губы поехал вниз, веко опустилось на левый глаз.

— Слушаюсь, — отчеканил Квинт.

А что ему оставалось? Если бы только можно было поменяться местами с навархом!

— Да где же этот Ицилий? Ливии совсем плохо. Проклятье! Держись, доблестная!

— Префект! С «Либертас» сообщают, что Марк Фурий мертв, либурной сейчас управляет рулевой, — доложил Фульвий с поста связи.

— Что? Что ты говоришь? — встрепенулся префект

— «Либертас» на связи.

— Я внимательно слушаю.

Центурион с либурны говорила криком, видимо, звук собственного голоса её успокаивал и помогал концентрироваться.

— Наварх убит! Повреждения незначительные! Ждем приказа от ведущего!

У Судьбы паскудное чувство юмора, и она всегда выбирает самый неподходящий момент, чтобы отмочить очередную злую шуточку. Квинт Марций в одночасье сделался не просто первым помощником и заместителем наварха, но практически дуумвиром маленькой флотилии из двух кораблей. Он автоматически оглянулся на Ливию в поисках решения, но женщина коварно сбежала в обморок, тем самым переложив всю ответственность на Квинта. Всю, какая только была, без остатка и без права на ошибку.

Наконец-то на мостик примчался Луций Ицилий с техниками и мобильной камерой экстренного жизнеобеспечения. И те несколько минут, пока медперсонал хлопотал над бесчувственным телом Ливии, громко чирикая между собой, Квинт Марций выбирал из двух десятков первоочередных задач самую-самую главную. И она, конечно, нашлась.

— Всем постам доложить обстановку! — рявкнул он.

И понеслось! Потоки информации обрушились на новоявленного командующего мятежного флота. Ноша, к слову сказать, немалая. Но ведь и Квинту Марцию Аквилину было к подобным нагрузкам не привыкать. Если уж лары и слепой случай уберегли его мозги от инсульта, то следовало ими пользоваться на всю катушку.

А расклад выходил непростой: просочившиеся через червоточину и получившие достойный отпор парфы взяли перерыв, пытаясь собраться с силами для новой атаки на республиканские корабли. «Куруш» уже не в счет, но остальные-то были целы и опасны. Обезглавленная «Либертас» могла лишь следовать заданному курсу, «Аквилой» вообще командовал префект, который, конечно, кое-чему успел научиться, но настоящим пилотом не мог считаться даже с огромной натяжкой. Марку Флавию настоящее сражение пока было не по плечу. Помощи республиканцам ждать тоже не от кого. Но где-то совсем рядом имелась самопроизвольно открывающаяся червоточина. А на борту «Аквилы» находилась пара лигариев — два человека с НЭПом…

Мысль цеплялась за мысль, и железная логика неумолимо вела Квинта Марция проторенной стезей к единственно верному решению. Он проводил взглядом камеру с телом Ливии, которую врачи торопились доставить в медотсек.

— Кассия Фортуната! Срочно явись на мостик!

Гай Ацилий первым догадался, что именно задумал Аквилин:

— Ты считаешь, у нас получится без имплантов и коннект-капсулы?

— А у меня есть такая роскошь, как сомнения? — вопросом на вопрос ответил префект. — Выбора у нас нет.

— А как же нейросеть?

Квинт бросил взгляд на мерцающую панель управления, сверяясь с показателями.

— У неё обошлось без кровоизлияний. Нейросеть восстановилась уже почти на 60 процентов. Вы просто подключитесь к ней, как мы обычно делаем с Ливией.

— Я здесь! — отрапортовала явившаяся на зов манипулария. Она была в легкой броне и полностью готова к любому заданию командования. Активированная минимальная защита чуть подсвечивала голубоватым поверхности нагрудника и спинных пластин, от чего казалось, будто девушка отрастила себе прозрачные световые крылья. Гай Ацилий сделал префекту знак, что сам объяснит Кассии суть задачи:

— Дорогая, нам снова придется поработать лигариями, — сказал он, мягко улыбаясь. — Вспомним недавние и недобрые времена.

Достойная невеста патриция довольно-таки по-плебейски разинула рот от неожиданности предложения. Но Куриону и Квинту Марцию потребовалось меньше минуты, чтобы объяснить Кассии их план.

— А ну и чо такого сложного? — пожала плечами Фортуната. — Я — готова! Хоть разок-то надо посмотреть на кротовину изнутри. Верно, Гай? А то коннектить, как проклятые, коннектили, а вспомнить-то нечего.

Она бы ни за что не призналась, что одна лишь мысль о нырке в червоточину заставляла её сердце трепетать от предвкушения. За возможность снова услышать чарующую музыку междомирья стоило и жизнь отдать. Вот только разделяет ли Гай Ацилий её чувства?

— У тебя же блок, — напомнила Кассия встревоженно.

— А мы не станем его ломать насильно. Мы очень мягко его обойдем. И я не думаю, что мой блок станет непреодолимой преградой. Он не позволял моему разуму раствориться в твоем, да, но ведь сейчас мы не будем растворяться. Мы, я надеюсь, останемся в сознании.

Ацилий повел рукой, приглашая девушку занять кресло, еще хранившее тепло тела наварха.

— Всё зависит от желания, — добавил он. — От добровольного и свободного желания, я так думаю. И, поверь, я искренне желаю выжить и увидеть живой тебя и всехдобрых граждан, что следуют за нами. Там, на другом конце червоточины.

Патриций мог бы еще сказать, что в его блоке больше психологии, чем физиологии. Или что, даже при отключенных имплантах, он все равно слышит если не мысли, то отголоски эмоций Кассии — точно. Но времени на болтовню не осталось. Поэтому Гай просто сел в предназначенное ему кресло, глубоко вздохнул и заставил себя расслабиться. И услышать далекий, но отчетливый зов червоточины — этого непостижимого лабиринта переходов между «сейчас» и «там».

— Квинт Марций, будь добр отдать приказ проложить курс к червоточине, — любезно оставил за «временным» навархом право командовать Гай Ацилий, патриций, лидер мятежников — и, да! Лигарий тоже.

У новоиспеченного командующего времени на сомнения тоже не оставалось. Через несколько минут парфы очухаются и захотят отомстить дерзкой «Аквиле» и её маленькой соратнице «Либертас», а после удара нейрофага сделать это, в общем-то, проще простого.

Прыжок в червоточину без коннекционной камеры проходил как раз по тому же ведомству, что и любая рискованная игра. Оставалось лишь надеяться, что переменчивая богиня Удачи узнает верную свою дочь, помеченную красноречивой сигной.

А для Кассии это было настоящее, ничем не замутненное счастье — получить ясный приказ, рискнуть, и если по-настоящему повезет, спасти целых два корабля и оставить парфов ни с чем! Дело вовсе не в том, что приказ позволяет не думать, вовсе нет. Знать, в чем твоя цель, не отвлекаться и не сомневаться в правильности выбора — вот настоящее солдатское счастье. Что может быть лучше? Только полное доверие с напарником, конечно!

«Да! Будем с Гаем, как единое целое, как было когда-то с Папией» — ликовала Кассия, когда занимала свое место рядом с Курионом. Не было нужды смотреть друг на друга или говорить что-то особенное. Фортуната чувствовала его, но не как жестокое вторжение, а как ласковые ночные объятия за несколько мгновений до того, как смешать дыхание и уснуть в тишине и покое.

За эти короткие мгновения перед полетом в неизвестность Квинт Марций успел вызвать в медотсек Луция Антония, задать курс рулевому и приказать Марции Либертине следовать за «Аквилой».

— Полный вперед!

«Так! Обруч — на голову, руку — на панель. Теперь Слияние…» — Кассию сильнее прохода по червоточине отчего-то пугало именно соединение с нейросетью «Аквилы». Бывшая станционная лигария страшилась той несвободы, которую сулило присоединение к сенсорной системе биремы. Но «Аквила» просто впустила сознание Кассии в себя. Словно добрая воспитательница, приведшая группу малышей в игровую комнату с новыми игрушками.

Республиканские корабли вошли в Устье червоточины…

***

«Бери всё, что тебе нравится, детка», — проворковала «Аквила» голосом незабвенной Ювенции Мусиллы. Или эти слова почудились восторженной девочке из фамилии Кассиев? Отчего же ей не восхищаться и не радоваться, если бирема подарила ей всевидящее зрение, удивительно тонкий слух и лучший в галактике вестибулярный аппарат?

А рядом был Гай Ацилий Курион — такой, какой он есть: рассудительный, заботливый, умный и невозмутимый. Они снова стали одним целым, но при этом остались сами собой.

То, что делали с ними на Цикуте, было жестоким бессмысленным насилием, не имеющим никакой иной цели, кроме надругательства над человеческим духом, над редким даром безошибочно вести корабли из пространства в пространство. А сейчас это была… любовь, настоящая любовь, когда любящий не берет, но отдает всё, что имеет, и взамен получает без счета и меры.

Перед мысленным взором Кассии, а видела она, разумеется, не глазами, а мозгом, усиленным нейро-эйдетическим парадоксом, раскрылся бесконечный тоннель, сияющий немыслимым светом. И не успела лигария насладиться его совершенством, как сверкающая бездна начала стремительно ветвиться. И каждый раз Кассия Фортуната точно знала, в какой из каналов следует скользнуть. Просто знала и всё. Как новорожденный знает, что нужно сделать первый вдох. Ничуть не сложнее, чем дышать, но гораздо приятнее.

Вселенная приблизила свои горячие уста, не касаясь, но согревая теплым дыханием приоткрытые губы Кассии. Обещая блаженство и счастье в своих объятиях, и тысячу сто поцелуев, а потом еще тысячу и снова сотню. Совсем как тот древний поэт или как опальный патриций прошедшей ночью.

***

Поэзия. Это была поэзия в ее исконном, чистом, первозданном виде. Строгий ритм, возникающий из хаоса. Безупречный математический расчет, только лишь с помощью которого и возможно выжить.

«Аквила» вошла в Устье, и перед Ацилием расцвел первозданный хаос изнанки пространства-времени, словно безнадежно спутанный ворох разноцветных нитей, какофония звуков и голосов, сумятица мыслей. Звуки сияли, переливаясь, голоса вспыхивали разноцветными огнями на упругом полотне времени. Цвета — звучали, вспыхивали и гасли. И найти путь в этом обманчивом, изменчивом Нигде-и-Никогда было…

Где-то совсем рядом дышала Кассия. Или пела. Или стонала в экстазе. Или то была не Кассия, а «Аквила». Или Вселенная на время позаимствовала голос у женщины, а плоть — у корабля. Или — навсегда.

Он не стал об этом дальше думать — не мог. Решение лежало здесь, на расстоянии дыхания, всего-то в паре парсеков, а может, и ближе. Решение взорвалось пульсирующим светом. Поэзия — вот что создает порядок из хаоса. Подхватить одну нить… да, вот эту, иссиня-алую, а затем другую — призрачно-голубую

Подхватить, вслушаться, а затем — вплести свой голос, побуждая их звучать в унисон.

— Тот, кто все рассмотрел огни необъятного мира,

Кто восхождение звезд и нисхожденье постиг,

Понял, как пламенный блеск затмевается быстрого солнца,

Как им в назначенный срок звезды уходят с небес…

Арсис. Тесис^[67]. На самом деле все просто. И уже нет нужды отсчитывать слоги и кивать в такт — просто задать ритм, и древняя сила все сделает за тебя. Укажет путь, заставит нити трепетать и разворачиваться, лишние голоса — стихнуть. И изнанка, живая и любопытная, словно кассиев любимец-лис, сама подхватит за тобой:

— Тот же мудрец и меня увидал, Косу Береники,

Между небесных огней яркий пролившую свет…

Свет. Он больше не вспыхивал, обжигая сознание, не гремел и не клокотал, ужасая. Он начал звучать в чеканном ритме, разветвляясь по строгому канону, ни на волосок не отклоняясь от замысла. От курса.

Курс… Кассия стремилась вперед, подобно деве, спешащей на голос возлюбленного. Со всей страстью, отпущенной ей, доверчиво и радостно. Помнила ли она про курс? Неважно. Нет, неважно. Ацилий помнил. Она была светом и звуком, она пела каждой струной и мерцала каждой гранью этого бесконечного пути. А он лишь касался этих струн, принося строй и порядок в многоцветное, многозвучное безумие.

— По следам моим промчавшись, повинуясь речи моей,

Не страшил нас вал солёный, не смутила зыбкая хлябь…^[68]

И из Хаоса возник Космос.

***

Бесконечный миг, который пережили вместе Аквилины и Либертины, кончился внезапно. Просто раз — и всё! Всего один вздох отделял сектор звезды по имени Вироза от…

— Астрогация! Наши координаты?

От звука человеческого голоса Плавтий вздрогнул и, согнав с лица блаженную улыбку, взялся за расчеты. Остальные обитатели мостика тоже словно бы очнулись от приятного сна и ожили, хотя и пребывали в легкой эйфории. Квинт Марций не в первый раз проходил вместе с кораблем червоточину, а потому прекрасно знал, как тяжело отрешиться от неимоверной легкости во всем теле, которая, как представляется, вот-вот нейтрализует внутрикорабельную гравитацию и позволит неуклюжим человеческим существа воспарить, словно птицам.

— Значит, у нас получилось, — тихо выдохнула Кассия. — Без этой срани в мозгах. Просто так.

Они с Гаем Ацилием не только провели оба корабля, но и остались живы-здоровы. Патриций откинулся на спинку кресла и полулежал, прикрыв глаза. То ли в себя приходил, то ли обдумывал, как бы по-умному использовать свой дар, то ли внимательно слушал радостную трескотню манипуларии, чью руку продолжал крепко сжимать в ладони.

— Если ничего не получится, мы всегда сможем наняться свободными лигариями. К тем же данайцам! Мы теперь точно не пропадем. И себя прокормим, и оба корабля, — практично рассуждала девушка, исполненная трудового энтузиазма. — Говорят, у них в секторе к лоцманам очень хорошо относятся. Уважают. Слышь, дорогой, мы — круты!

Курион слабо улыбался в ответ.

А вот Квинту Марцию не до улыбок совсем было. Его ждала рутина, которой всегда заканчивается самое лихое приключение. Ибо только в книгах и фильмах герои, водрузившие вексиллум на руинах покоренного вражеского форпоста, долго любуются закатом и говорят друг другу всякие красивые слова о чести и мужестве. В реальной жизни кому-то обязательно приходится засучить рукава и взяться за разгребание завалов. И сейчас этим «кем-то» обязан стать Квинт Марций Аквилин.

Ему, собственно, и без доклада инженерного было ясно, как день, что биреме требовался непростой ремонт. Но, прежде всего, нужно определиться с повреждениями нейросети и точно узнать, где хватит естественной регенерации, а где имеется опасность отмирания каналов, чего допустить нельзя ни в коем случае.

У сплоченного коллектива, для которого корабль — единственный настоящий дом, есть огромное преимущество — все всегда знают, что нужно делать. От руководства требовалось лишь отдать приказ и проверить результат. Заслуга Ливии Терции, как ни крути.

«Ливия!» — вспомнил Квинт и незамедлительно связался с медотсеком.

— Ицилий, как там наварх?

— Состояние стабильно-тяжелое, — отрапортовал корабельный экскулап. — Я хочу, чтобы Луций Антоний сделал ей процедуру нанолизиса сгустков.

В медицинской галиматье префект совершенно не разбирался, но Ицилию доверял, в отличие от Луция Антония.

— Уверен, что мозговед не причинит Ливии зла?

— Он, конечно… хм… чудак, но врач квалифицированный, — признал Луций Ицилий. — Его операции на черепных нервах вошли во все республиканские учебники. Да и процедура относительно несложная, главное — правильно запрограммировать нанороботов…

— Вот как? Не знал. Ладно, хватит подробностей, пусть делает свою процедуру, — согласился префект и добавил специально для ушей Луция Антония. — Но если Ливия умрет, то я лично сделаю ему операцию на мозге с помощью «гладия».

Стоящий рядом Флавий энергично закивал в знак согласия. Без наставницы он чувствовал себя одиноким и потерянным.

— Ага! Вот ты-то мне и нужен, контубернал, — обрадовался Квинт Марций. — Отправишься на «Либертас» и примешь командование либурной, как ее наварх. Я проверил личное дело, твоя квалификация позволяет управлять кораблями этого класса.

Юный пилот сначала свекольно покраснел, затем побледнел до легкой прозелени, и только когда смысл слов префекта преодолел нервные ганглии и проник в его сознание, Флавий вспыхнул радостью.

— Мнэээ так… это что-то… я не подведууу… — сдавленно промычал он неразборчивые благодарности, опаляя Квинта Марция пламенным взором.

Видят лары и маны, префект отчаянно завидовал парню. Ведь тот хотел, умел и мог пилотировать «Либертас». Счастливец!

Следующие полчаса Марций Аквилин беседовал с Марцией Либертиной относительно судьбы либурны. И в конце разговора окончательно зауважал Куриона, которому приходилось убеждать и более твердолобых собеседников, ни разу не применив оружие в качестве решающего аргумента.

Перед тем, как отправиться отдыхать, Квинт снова связался с медотсеком, где шла процедура, и попросил Ицилия доложить, как только всё закончится.

— Префект, мне потребуется еще время для определения точных координат, — предупредил Плавтий.

— Через час-полтора я буду готов узнать любые координаты, даже если мы очутились в другой вселенной, — вздохнул префект. — Сначала сон, а потом все остальное.

— Будем надеяться, что мы все-таки не покинули пределы нашей родной галактики, — буркнул астрогатор вслед удаляющемуся префекту.

А тот вернулся в каюту и… остолбенел на пороге. В террариуме страдал безутешный Фиделис. Тварь прижалась всем своим жирным тельцем к пластику и безотрывно смотрела на дверь. В неподвижных глазах его, Квинт готов был в том присягнуть, стояли слёзы.

— Ах ты, бедолага, — вздохнул префект. — Переживаешь?

Сцинк жалобно заскреб когтями, желая броситься на помощь обожаемой хозяйке.

— Никогда бы не подумал, что ящер может так тосковать, — сообщил сердобольный Луций. — И шипит так жа-алобно.

В доказательство слов контубернала Фиделис издал звук, заставивший бы облиться кровью самое черствое сердце.

— Иди отдыхать, Луций, — приказал Квинт. — Иди, иди, ты сегодня проявил себя с лучшей стороны.

И не столько контубернал нуждался в отдыхе, сколько его префект в одиночестве. И в отсутствии лишних глаз, разумеется. Чтобы никто не увидел, как он бережно достает из террариума несчастного Фиделиса и кладет его себе под бок, приговаривая:

— Вот сейчас поспим чуть-чуть, а потом пойдем проведать Ливию. Если, конечно, ты не станешь гадить, животное. Ты ведь хороший сцинк? Ты ведь всё понимаешь, да?

Фиделис отлично понимал, причем с полуслова, а порой даже лучше некоторых людей.

Когда пришел вызов от Ицилия, Квинт уже не спал. Пятью минутами ранее его разбудил Плавтий, предупредив, что хочет встретиться через полчаса в претории.

— Ну что ж, тогда пошли проведаем нашу Ливию, пока есть время, — сказал префект пригревшемуся, но очень грустному Фиделису.

***

Наварх очнулась в регенерационной капсуле, под прозрачной, но все-таки крышкой, в окружении мигающих огоньков и тихого гудения приборов. И первой мыслью ее было паническое: «Все-таки решили в пространстве хоронить, сволочи!» Никто, даже вездесущий Антоний, не знал о маленьком пунктике Ливии — больше всего на свете доблестная Аквилина боялась проснуться однажды, укрытая церемониальным вексиллумом, в дрейфующей в открытом космосе погребальной камере. Но вокруг, пусть и приглушенный, мерцал свет, телу, укрытому изолирующей фольгой, было тепло и мягко, а голова слегка кружилась, но не от недостатка кислорода, а от вкрадчивой приятной сонливости.

«Медотсек», — поняла наварх и вспомнила, пусть и урывками, часть последних событий. Повреждение нейросети, кружащие вокруг парфы, собственное ранение и практически предсмертное напутствие префекту. Неплохая речь вышла, хоть и скомканная немного.

Но сейчас ей было несказанно хорошо. Никакой боли и дискомфорта, тело… ну, наверное, она и не должна сейчас его чувствовать. А раз глаза не открываются, значит, и открывать их раньше времени не стоит. И вообще — кто же знал, что побыть немного раненой и беспомощной может оказаться так приятно!

Качественно, со вкусом и удовольствием, болеть наварху «Аквилы» еще не приходилось. Но попробовать, как оказалось, никогда не поздно.

«Подождут», — сонно подумала Ливия, покачиваясь на волнах мягкой дремы. Но звукоизоляция в капсуле позволила услышать, что дверь медотсека открылась, и наварх, стряхнув сонливость, навострила уши.

Глядя на прозрачную капсулу с мигающими зелеными и синими огоньками и лежащую в ней бледную женщину, Квинт преисполнился благоговения перед достижениями республиканской медицины, отчего стал вдруг ходить на цыпочках и говорить с Ицилием шепотом:

— Как она? Она меня слышит?

— Показатели витальности хорошие, динамика положительная, судя по томограмме, процедура прошла успешно, — поспешил доложить врач.

— Ничего, если я тут посижу немного?

— С Фиделисом?

Ицилий покосился на сцинка неодобрительно.

«О… раз динамика положительная, значит, можно еще… полежать», — лениво подумала Ливия, не открывая глаз.

— С ним, конечно! — прошипел префект. — Если Фиделис от тоски сдохнет, ты ответишь перед навархом.

Угроза подействовала. Врач немедленно согласился с терапевтическим эффектом сцинка и поспешил ретироваться.

— Ну вот, видишь, Ливия твоя скоро будет, как новенькая, — сказал Квинт Марций Фиделису и возложил его прямо на прозрачную крышку капсулы. Дескать, убедись своими глазами, животное.

Квинт Марций в обнимку с Фиделисом — зрелище, которое наварх не пропустила бы и на смертном одре. Медленно, с трудом, и очень осторожно, чтобы не спугнуть неожиданного посетителя, она чуть-чуть приоткрыла глаза, чтобы без помех наблюдать за префектом и ящером сквозь опущенные ресницы.

Маневр удался. Префект ничего не заметил, а вот Фиделис со всей страстью истосковавшейся по «мамочке» души возбужденно заскреб коготками по пластику.

«Соскучился, бедняжка. Переживает!» — умилилась Ливия. Осознать, что на борту корабля есть те, кто по-настоящему любит и ценит своего наварха, оказалось еще приятней, чем возлежать в капсуле регенерации. Аквилина вдруг открыла для себя целый мир эмоций, которые прежде полагала уместными лишь в романах корабельных гетер. Начиная с классического: «Вот помру, тогда пожалеете!» до изысканного: «И вот лежу я в гробу, вся такая строгая, бледная и прекрасная…» Опыт оказался интересным, а потому — небесполезным.

— Он за тебя очень переживал, — проворчал Квинт смущенно. — Видимо, почувствовал, что с тобой беда.

«Только он?» — мысленно усмехнулась наварх. Неожиданные откровения префекта настроили женщину почти на игривый лад. А чем еще развлекаться в такой ситуации, кроме как мысленной пикировкой с теми, кому посчастливилось не загреметь в медотсек с инсультом?

Фиделис распластался на гладкой поверхности, будто пытался обнять свою обожаемую хозяйку.

— И у тебя беда, и без тебя беда, — честно и вслух признался префект. Говорить со спящей было как-то странновато. — Но мы, в общем и целом, справились. Не так удачно и ловко, как хотелось бы, но все же спаслись. Кто же ожидал, что НЭП работает без коннекционных капсул?

«Стоило ненадолго отключиться — и вместо нормального доклада пошла лирика! — фыркнула про себя Ливия. — А подробности, префект? Как именно мы справились?»

Мозг наварха уже постепенно возвращал себе способность к анализу, и она предположила, что раз находится живая в медотсеке, а не дохлая дрейфует в космосе, следовательно, «Аквиле» как-то удалось одолеть парфов. Или удрать от них? Но недосказанное префектом порождало тревогу, и Ливия уже с трудом сдерживалась, чтобы не попытаться сесть и потребовать отчета по всей форме. Статус корабля? Координаты в пространстве? Отчет о раненых! Отчет о повреждениях! А еще у нее вдруг зачесался нос, и это уж было совсем некстати.

В блаженном бездействии под крышкой регенератора обнаружились существенные минусы, которые перевесили плюсы. Романтично болеть наварху быстро надоело.

Квинт пристально вгляделся в заостренные черты женщины, дивясь, какое сосредоточенное и требовательное выражение хранит её лицо даже во сне. Темные круги залегли вокруг глаз, а тень от ресниц эту тьму только усугубляла, и скорбная линия обескровленных губ придавала Ливии вид мученицы. Префект сразу же засомневался в выводах медиков. А вдруг этот нанолизис прошел недостаточно хорошо?

«Надо её успокоить», — решил он.

— С минуты на минуту Плавтий доложит о своих вычислениях координат, ремонт идет полным ходом, нейросеть регенерирует, Флавий на «Либертас» командует, Божественный твой целехонек, Кассия бодра, весела и рвется к сварочному аппарату, — перечислил он положительные аспекты их положения

И Ливии парадоксальным образом действительно стало спокойней. Он в самом деле справился. Подумать только! И неплохо справился. Флавий отправлен на «Либертас»… что ж, парнишка неплохо выдрессирован и, если не спасует перед такой же зеленой, как он сам, Марцией Либертиной, то за либурну можно пока не беспокоится. У каждого бывает свое первое назначение, и Флавию выпал неплохой шанс показать себя. Ацилий и Кассия живы и здоровы — отлично. Надо ли понимать речь префекта так, что бывшие лигарии каким-то образом причастны к спасению корабля? Ливии очень хотелось узнать подробности, настолько, что она даже попыталась пошевелить рукой. Но седативные препараты, которыми наварха накачали медики, все еще действовали, и тело женщины пока что не слушалось.

Про смерть Марка Фурия рассказывать Квинт не стал специально. Известно же, что больных нельзя тревожить и расстраивать.

— Оказалось, что зря мучили лигариев, не нужны импланты для коннекции. И теперь у нас есть собственные лоцманы, чтобы через кротовины летать, — закончил импровизированный доклад на оптимистической ноте Квинт Марций. — Так что всё у нас получится, Ливия. Главное — выздоравливай поскорее.

И задумчиво погладил Фиделиса по спинке. За неимением возможности прикоснуться к наварху. Не то чтобы Квинт не умел красиво выражать свои мысли, все-таки сотни прочитанных им книг способствовали, но жгущие губы слова: «Я очень боюсь, что без тебя, доблестная Ливия Терция, „Аквила“ перестанет быть настоящей „Аквилой“», казались ему напыщенными и неестественными. Страх потерять бирему поселился в душе префекта сразу же, как только Ливию отправили в медотсек, и только сейчас стал понемногу рассеиваться. Потому что ему нужна «Аквила», а «Аквиле» необходима Ливия.

Способностями к телепатии наварх никогда не отличалась, однако то, что крылось за бодрым докладом префекта, прочитала без труда. Гетеры со своими романами ничего не понимают в жизни. Лежать и красиво страдать — это удел овощей, а не нормальных людей.

«Уж поторапливать с выздоровлением меня не надо, — подумала она. — Я и так уже… так тороплюсь. Очень тороплюсь».

Оставаться в стороне, запертой в капсуле, в медотсеке — все равно, что стать на время морковкой на гидропонной грядке. Мерзко и невыносимо. «Аквила» ждала, звала и требовала своего наварха, а кроме биремы, экипажа, Ацилия, Республики, неотложных дел и недобитых врагов Ливию ждал Фиделис. И, похоже, что префект и старший помощник в каком-то смысле тоже нуждался в Ливии Терции. Любопытная мысль. Интригующая. Отчасти даже бодрящая.

Поднять веки оказалось так сложно, словно Ицилий забыл откалибровать гравитацию в своем медотсеке и установил 3g вместо штатных 0,9g. Но с третьей попытки наварху это удалось. Она открыла глаза и подмигнула ящеру. А потом чуть повернула голову и одарила префекта бледной полуулыбкой. Дескать, всё отлично, Квинт Марций. Мы живы, «Аквила» цела, а значит — всё будет хорошо.

Май-октябрь 2012

Харьков — Санкт-Петербург

Олег Мелехов Звездная бирема «Аквила». Рубеж Роман

Часть 1. Non sum qualis cram (Я не тот, каким был прежде)

Глава 1

Луций крался по коридору, как тень. Так ему хотелось думать. Все надежды остаться незамеченным контубернал возлагал на поздний час и экономичное освещение. Вряд ли кому-то приспичит шататься по вспомогательным помещениям, но тишину лучше не нарушать ни единым звуком. Кто знает, вдруг бдительный Квинт Марций приказал понаставить детекторов?

— Тс-с-ш-ш…

— Тихо ты! — шепотом взмолился Луций, прижимая к себе заинтригованного Фиделиса. — И так уже никаких сил нет…

Чистая правда! Дорога к стыковочному шлюзу была темна, аррианский сцинк — тяжел и когтист, а намерения контубернала, с точки зрения его начальства, предосудительны.

Но долго ждать, пока створки шлюза бесшумно разойдутся, не пришлось.

— Где можно столько ходить? Тебя только за смертью посылать, — проворчал выскочивший навстречу Флавий.

Конечно! Вместо благодарности и дружеского сочувствия — сплошные упреки! Вот и делай людям добро.

Но, к счастью, Луций не успел высказать старому приятелю, а ныне наварху «Либертас», свое недовольство. Ибо рядом с вредным Флавием обреталась милая Марция Либертина.

— Ой! Какой он лапочка! — умиленно проворковала юная центурионша. — Кто у нас такой толстенький, а? Кто такой симпатичный?

Сцинк смерил девушку придирчивым взглядом и показал ярко-синий язык, словно бы предъявляя свое главное удостоверение личности.

— Аррианский сцинк он, — буркнул Луций, опечаленный, что лично ему от этого пышного пирога девичьей симпатии пока не перепало ни крошечки.

Флавию — хорошо, он Марцию каждый день видит!

На «Либертас» прятаться уже не было никакой необходимости, и вся троица свободно направилась в каюту центуриона.

— А можно я его подержу на руках?

— Он тебя поцарапает, — упрямился обиженный Луций. — Меня уже всё плечо исцарапал.

— Просто ты его неудобно держишь. Видишь, хвостик заломился. А я буду аккуратно-аккуратно… — лепетала девушка, не сводя восхищенного взгляда с Фиделиса.

— Потом. Когда придем.

— Ой! А у него бочок тепленький.

«И он этим бочком к боку Квинта Марция регулярно приживается», — мысленно передразнил девушку Луций. Признаться, он почти ревновал Либертину, которая при всяком удобном случае так и норовила оказаться где-нибудь поблизости от префекта. Книжки у него брала, слушалась беспрекословно. Подозрительно это!

А подлый Флавий только ухмылялся молча. Вот кто о нраве и повадках Фиделиса знал лучше всех! Как-никак, это он чистил домик сцинка и кормил его тараканчиками, когда у наварха Ливии Терции была вахта.

— А у него, правда, сегодня день рождения? — спросила Марция.

— Всё может быть, — философски ответствовал Марк Флавий. — Когда-то же он родился, так почему бы и не сегодня?

И звучно принюхался, открывая принесенный Луцием ценный контейнер.

— О! Аптериксы! Да ты волшебник, Луций Марций! Сам украл?

Тут-то, по идее, для исцарапанного контубернала должен был настать час заслуженного триумфа.

— Вот еще! Делать мне нечего! Гней Помпилий лично дал, — откровенно похвастался он. — Что я, зря авгура несколько дней обхаживал? Клетки ему чистить вызвался… хм… под благовидным предлогом, как говорится.

Долго уговаривать Гнея Помпилия совершить ритуальное жертвоприношение и погадать, как скоро наварх вернется в строй, не пришлось. Авгуру, как и всем остальным Аквилинам… да и Либертинам тоже, рвение Квинта Марция уже поперек горло стояло. За каких-то десять дней префект «Аквилы» достал буквально всех — от главного астрогатора Плавтия до самого последнего манипулария.

— Гней-жлобяра, конечно, самого злющего ящера забил, самого тощего и жилистого. Но после гадания мясом поделился по-честному, — рассказывал Луций. — И «день рождения Фиделиса» всецело одобрил. Ибо, угощая сцинка, мы, как он сказал, ублажаем ларов Ливии, которые помогут ей скорее вернуться в строй.

— О, как! — обрадовалась центурион, и вместо того, чтобы бросить на героя дня благосклонный взгляд, принялась ворковать над Фиделисом. — Ах, ты ж наш сладенький, ах, ты ж наш тепленький! А кого мы сейчас начнем ублажать? Нашего Фиделиса!

Сцинку внимание нравилось примерно так же сильно, как и филе аптериксов.

— Ты горелку-то в каюте у Ливии нашел? — строго спросил Флавий, озабоченный предстоящим кулинарным подвигом.

— Конечно!

— Кассия ничего не заподозрила?

— Не думаю, — проворчал Луций, водружая на стол требуемый прибор.

Каждое упоминание о патрициевой дестинате категорически портило ему настроение. Бывшая лигария делила с Квинтом Марцием почетное первое место Главной Доставалы. Кассия скучала — сварочных работ на борту «Аквилы» не требовалось, а стрелять было не в кого, и девушка обратилась к изучению литературного наследия Республики. Причем творчество гетер её, как назло, ничуть не интересовало.

«Чо я, этих писулек не читала? — заявила бывшая Фортуната. — Я хочу умное. Классику!» И, конечно, любезный префект призвал на помощь своего «книголюбивого» порученца.

— Не было печали… — вздохнул Луций.

Хитрый Флавий, конечно, не мог упустить случая уязвить приятеля, особенно пред прекрасными очами Либертины. Пылкая «любовь» Луция к чтению давно уже была известна всем и каждому на «Аквиле», а если прибавить к тому кипучую любознательность Кассии и суровый приказ префекта во всем содействовать будущей патрицианке… Язвительность в душе Флавия немного поборолась с сочувствием, и последнее победило.

— А ты ей кулинарную книгу подсунь. Пусть читает, — посоветовал он, быстро пластая аптериксовый филей тонкими ломтиками. — Ей полезно будет, да и вообще… О! Теперь надо отбить. Давай, Луций, подключайся. А доверить скручивать рулетики я могу только тебе, доблестная Марция Септимия.

Новый командир «Либертас» послал юной центурионше очень теплую улыбку, рассудив, что лести в отношении женщины никогда не бывает слишком много. И еды, кстати, тоже.

Кулинария в том странноватом виде, в каком она присутствует на бортах звездных кораблей, всегда привлекала новоиспеченного наварха «Либертас». Пока Марк ходил в контуберналах у Ливии, дальше белковых тараканов для Фиделиса дело не шло, но, обустроившись на мостике собственного корабля, Флавий развернулся от души. Увы, незапланированный прыжок мятежной флотилии за дальние рубежи Республики оказался чреват не только неизведанными опасностями глубокого космоса, но и оскудением рационов. Так что творческий полет Флавия в Сектор Гурмания был недолог. С другой стороны, у всех свои разочарования. Приятелю вон Кассию просвещать досталось.

— Она Овидия сейчас читает, — пожаловался Луций с выражением крайнего отвращения на физиономии, но вовремя спохватился, чтобы не показаться Либертине невеждой. — Мы вместе читаем. И обсуждаем прочитанное.

Флавий, тот вообще-то должен понимать, на какие мучения обрек контубернала злопамятный Квинт Марций.

Флавий всё-всё понимал. Он закатил глаза в молчаливом сочувствии и втихомолку порадовался, что обязанности наварха «Либертас» избавляют его от тирании Квинта Марция. Ну, почти. Практически избавляют. Плюсом нового положения Марка было то, что формально без разрешения командира никто не мог подняться на борт его корабля, минусом — что Квинт Марций был не из тех людей, которым принято отказывать в таких разрешениях. Но хотя бы без Овидия обошлось. Древний поэт, расписавший «от яиц до яблок» науку любви и уделивший время даже косметическим рецептам, возмутительно обошел вниманием искусство приготовления пищи. А пища — это… Чуть не отрезав себе палец, замечтавшийся Флавий зашипел не хуже сцинка и сосредоточился на тонком процессе нарезания. Тут главное, чтоб поперек волокон. Потому что если вдоль, то никакое отбивание не спасет и маринад не поможет.

Тем временем Фиделис, истосковавшийся по нежным женским рукам, решил перебраться к Марции, и ему было всё равно, что испытывает человек, когда по нему идет сцинк, плавно перенося весь свой немалый вес поочередно с одной маленькой лапки на другую.

— Больно же, — проскулил Луций, но ругать животное, которое им крайне необходимо ублажить, не стал. Более того, он отчаянно позавидовал ящеру, свернувшемуся клубочком на коленях у девушки. Коленки Марции Септимии, такие округлые и симпатичные, вдохновляли.

Флавий тоже тоскливо стрельнул глазами. У Марции Септимии симпатичными и аппетитными, на непредвзятый взгляд молодого наварха, были не только коленки. А хитрая скотина Фиделис, разумеется, устроился именно там, где и Флавий, и Луций сами не отказались бы погреться. Чтобы скрыть разочарование, Марк подсунул приятелю груду нарезанных мясных ломтиков и напомнил:

— Отбивай давай. А я пока горелку раскочегарю. Марция Септимия, посмотри там на полке, начинка не протухла? Нет-нет! Только не давай Фиделису! Его от чеснока пучит.

Начинкой будущим рулетам служила пахучая белковая масса в контейнере, отдаленно напоминавшая пикантный сыр — из синтезатора, и мелко порубленный чеснок и сельдерей — из гидропоники.

Вся троица будущих сотрапезников дружно принюхалась и синхронно сглотнула слюну. Каждый при этом вспомнил о своем: Флавий о том, как наварх учила программировать синтезатор, Марция Септимия — о покойном Марке Фурии, любившем похрустеть чесночным зубком и одновременно — о всегда хорошо пахнущем строгом Квинте Марции, а Луций Марций…

— Наш доблестный снова урезал рацион, — сказал он и решительно протянул Фиделису кусочек мяса. — Ешь, пожалуйста. И пусть Ливия скорее вернется.

Фиделис от угощения не отказался, но вид принял такой, будто еще не решил, передать хозяйским ларам мысленное пожелание или позволить еще немного себя поублажать.

Первые ломти мяса шлепнулись на панель нагревателя. Сосредоточенно отсчитывая необходимые 15 секунд, Флавий на некоторое время выпал из разговора, но в душе присоединился к пожеланию. Скорейшего выздоровления и возвращения на мостик «Аквилы» наварху Ливии Терции желали все и каждый в их маленьком мятежном флоте. Даже Марция Либертина, но у неё на то были свои причины.

— Дружище, ты же знаешь, — вздохнул Флавий, ловко перевернув мясо. — Я с радостью забрал бы тебя к нам, но ведь Квинт Марций категорически отказал. А я, между прочим, по всей форме запрос составил, и Септимия его подписала, да, Септимия?

— А? — центурионша неохотно отвлеклась от почесывания млеющего Фиделиса. — Да! Я подписала! Хотя, конечно, надежды было мало.

— А ты бы воспользовался случаем и пожаловался Гаю Ацилию, чтобы тот усмирил Неистового Квинта. Раз уж ты у нас — слуга двух господ, — хихикнул Флавий.

— На него только у Ливии управа есть, — отмахнулся Аквилин.

И снова дал кусочек священного аптерикса ублажаемому любимцу наварха.

— Кушай, дружище, кушай.

— О! — предложил Флавий, не переставая сосредоточенно жарить. Аптериксы, хоть и считаются «священными курами», а готовить их мясо не в пример сложнее, чем настоящую курятину. Чуть передержишь — и блюдо приобретет прочность, подходящую для подметки штурмовой калиги. — А что, если ты ему намекнешь, мол, тоже летать потянуло прям со страшной силой, а? Типа, от него подцепил заразу эту. А я б тебя обучал… типа.

От священного ужаса Луция перекосило всего. Летать он не хотел никогда, и даже еще больше, чем читать Овидия в компании Кассии.

— Не поверит, — отрезал он.

Иногда порученцу казалось, что префект видит его насквозь, вплоть до содержимого кишок. И так нагло врать Квинту Марцию в его теперешнем возбужденно-активном состоянии — опасно вдвойне.

— Ну, как знаешь, — вздохнул Флавий. — Наше дело — предложить… А вот Марции Септимии понравилось, кажется… Верно, Марция?

На самом деле опыт обучения пилотированию неотразимой центурионши так и остался однократным. Наверное, потому, что когда Флавий в процессе обучения попытался Либертину слегка полапать, то получил такой тычок поддых, что «Либертас» выдала опасный крен, вся автоматика обоих кораблей взорвалась тревожными сигналами, а извиняться перед оскорбленной Марцией пришлось целых три дня. Хотя, казалось бы, что такого преступного в практически невинном объятии? Даже не объятии, а так, намеке на оное. И вовсе ничего недопустимого он не имел в виду, просто поддержать хотел. Морально. За что же сразу в ребра, а потом еще и по шее?

Девушка, злопамятная, как все Марции, не забыла об инциденте и скептически хмыкнула. — Тебе показалось, Марк Флавий. И лгать по такому серьезному поводу господину префекту — нехорошо, — молвила она с той укоризной, которая частенько появлялась в общении между командирами центурий и навархами. — Правда, мой милый Фиделис? Хорошенькие толстенькие сцинки всегда говорят только правду.

Правдолюбивый сцинк в доказательство честно обвил хвостом ногу Марции, исполняя тайные желания обоих молодых людей.

Флавий поспешил замять тему, стратегически точно подпихивая к Либертине тарелку с обжаренными мясными ломтиками:

— Сделай милость, начинай заворачивать в них начинку.

Сытые женщины, по авторитетному мнению специалистов… да того же Овидия, кстати! — более снисходительны, нежели голодные. А если приправить яства толикой вина, то обряд «ублажения ларов» пойдет гораздо веселее.

— Что мы насухую-то сидим? Луций, глянь под столом, там баклажка. Фабриция Секстия передала вчера от инженерного «Аквилы» нашему, а мои… э… Либертины поделились с мостиком.

Как и подозревал в глубине души Луций, экипажи обоих кораблей были в курсе предстоящего празднования дня рождения сцинка и даже поучаствовали в оном в меру сил.

— То-то я смотрю, Плавий вдруг решил поговорить со мной о данных с дальних сенсоров, — сказал он и покосился на Марцию эдак многозначительно, разве только не подмигнул.

Как-никак стратегические сведения! А они всегда козырь в глазах любого Марция.

— О! — выдохнул Марк. — Неужели планета? В системе этого желтого карлика, прямо по курсу, да? Ну, Луций, не томи — планета? До Рубежа Республики еще лететь и лететь, мы ж за два месяца друг друга сожрем, не то, что бедных птичек, — и в подтверждение своих слов принялся красиво, по спирали, выкладывать готовые рулетики на тарелку.

Луций расплылся в торжествующей улыбке.

— Она самая! Планета, излучающая радиоволны, как приличная звезда! Давайте-ка выпьем за это!

Обжитая планета вне границ Секторов главных политических игроков галактики — это всегда любопытно и познавательно. Так сказал Гай Ацилий, а Луций Марций его мнению доверял абсолютно. Выбор невесты — да, не шибко одобрял, но во всех остальных вопросах почитал патриция непререкаемым авторитетом.

— И за это тоже, — кивнул Флавий. — Но сперва… — и как старший на борту, он встал и торжественно поднял чашу: — Лары и маны Ливии Терции Аквилины, мы взываем к вам и делаем это приношение, чтобы вы даровали этой женщине, Ливии Терции, наварху «Аквилы», скорое выздоровление!

О да! Ливия была нужна Аквилинам и Либертинам как воздух, ибо атмосфера повышенной дисциплины, созданная неудержимой активностью «летучего» префекта, грозила удушить экипажи обоих кораблей, как избыток углекислоты в системе кондиционирования.

За возвращение наварха из медотсека выпили дружно, невзирая на чины, звания и симпатии, а еще единодушней — за избавление от тирании префекта. Ну, и за Фиделиса, конечно. Куда уж без него?

Переборки мельтешили, закручивались безумными спиралями и смыкались, потолок порхал над головой, как чокнутая бабочка, да и пол так и норовил выскользнуть из-под ног у наварха «Аквилы». Ливия подавила приступ тошноты и моргнула, не опуская вытянутые вперед руки.

— А теперь указательным пальцем правой руки дотронься до кончика носа, — скомандовал Антоний, маяча где-то на периферии сознания призрачным светло-зеленым пятном. — Хм… неплохо. Теперь — левой. Тебя тошнит?

Женщина бесстрастно выполнила требуемое. Внешне бесстрастно, конечно. Но как бы не кипело всё внутри у плененной медиками Ливии Терции, не признаваться же, что если ее и тошнит слегка, то точно не от теста, а скорее, от того, кто тестирует. Поэтому вопрос бывшего психо-куратора, а ныне — личного выедателя мозга, наварх проигнорировала.

— Отчет, Луций Антоний, — потребовала она и села обратно в крутящееся кресло, не дожидаясь разрешения. Ей еще три дня назад, с тех пор, как медики отменили постельный режим, надоела эта «игра в доктора», но наварх сдерживала эмоции до поры. Но теперь терпению Ливии пришел конец. Довольно с нее медицинских манипуляций, бесконечных тестов, больничной туники на голое тело и тапочек.

— Отчет, — повторила она, и это было уже не требование пациента, а приказ командира корабля.

Антоний вздрогнул и выразительно нахмурил светлые брови. К ледяным приказам наварха он, всегда знавший Ливию исключительно как объект своих исследований и подопечную, если не подопытную… короче, психокорректор очень старался привыкнуть, но пока еще в этом не преуспел.

— Я жду, — Ливия положила ногу на ногу и опустила руки на подлокотники «пыточного» кресла. — Вердикт, Антоний. И поживей.

— Похоже, что твоя нервная система возвращается к норме, — буркнул психокорректор, не скрывая своего недовольства этим командирским диктатом. — Если к такой, как ты, вообще применимо понятие «норма». Зато я не поручусь за стабильность твоей психики, Ливия Терция, и крайне не рекомендую тебе слияние с нейро-сетью корабля.

Что касается Слияния, то Ливия сама себе его тоже не рекомендовала, во всяком случае, сейчас. До тех пор, пока не убедится полностью и окончательно, что парфийский нейрофаг не нанес ее мозгу пусть незаметных, но фатальных повреждений. Скорость реакции, адекватность и тому подобные параметры можно было отлакировать в вирт-симуляциях, но настоящей проверкой станет только реальное, полноценное боевое Слияние. Но ошибка наварха во время такого «теста», скорее всего, будет последней и для нее самой, и для биремы, и для экипажа. И риск… Ливия ни за что не призналась бы не только Антонию, но вообще никому, даже Фиделису, что риск казался ей сейчас… слишком большим.

— Но командовать с мостика я могу, — она не спрашивала, а констатировала.

— Можешь, — вздохнул Луций Антоний, не столько подчиняясь силе, сколько устав спорить.

— Отлично!

Наварх и не подумала скрыть хищную радость, с аптериксовским изяществом (все-таки долгие часы в капсуле-регенераторе не прошли даром) выпорхнула из кресла и тут же принялась стаскивать с себя опостылевшее одеяние больной и немощной.

— Тогда я требую немедленного отчета о статусе корабля и флотилии в целом, а так же… — пропыхтела она, пойманная в ловушку складок больничной туники. Стягивать одежду через голову, не расстегнув воротник, было все-таки… недальновидно.

Вздохнув, Антоний в два движения освободил застрявшую голову наварха и помог ей раздеться окончательно. И заметил:

— Ливия Терция, я, к твоему сведению, персона неопределенного статуса. И Квинт Марций мне не докладывает. Хотя на совещание пригласил.

— Совещание? — Ливия, порозовев от всплеска активности, уже избавлялась от многочисленных датчиков, усеивавших все ее тело наподобие пиявок. Или клещей. — Совещание — это хорошо, это просто замечательно… Вот и сопроводи меня туда.

— Непременно, мой наварх, — психо-куратор с изворотливостью, свойственной людям его профессии, уже оценил и юмор ситуации, и возможные выгоды от содействия «побегу» Ливии из медотсека. — Но не раньше, чем тыоденешься. Хоть во что-нибудь.

— Что? — наварх, теперь уже полностью обнаженная, замерла и недоуменно моргнула. — А! Форма. Ну, конечно. И, разумеется, белье. Будь добр, Луций Антоний, займись этим, — и царственным жестом предложила психокорректору сгонять на склад за одежкой.

— Это означает, что я повышен до контубернала? — уточнил тот, не удержавшись от смешка.

— Пока еще нет, но я рассмотрю твою кандидатуру со всей тщательностью, — кривовато улыбнулась в ответ Ливия и, изогнувшись, потянулась снять датчики и со спины тоже. — Бегом!

Внезапно явиться на собранную Квинтом Марцием планёрку — это практически то же самое, что и воскреснуть. Уж не списал ли ее «летучий» префект вчистую, а?

— Вот и поглядим, — хмыкнула наварх, подцепляя ногтем очередной датчик. — И послушаем. Да.

Квинт Марций и сам от себя не ожидал такого энтузиазма. Нет, высокая ответственность всегда текла в его крови вместе с эритроцитами, а любое начатое дело префект «Аквилы» и прежде обязательно доводил до конца. Но в отсутствии наварха эти прекрасные для военного человека качества стали подозрительно граничить с патологией. И если поначалу Квинт приписывал психокорректорские намеки Луция Антония и возмущенный ропот Аквилинов общему влиянию мятежной атмосферы, царящей на биреме, то потом все же догадался, что изрядно перегибает в стремлении превзойти Ливию. Каждодневные учебные тревоги, ограничение рациона, особый режим распределения энергии — все эти меры наполняли префекта непередаваемым ощущением собственной значимости. Без устали работать на благо «Аквилы» — разве не счастье? Оно самое!

И даже деликатные укоры беглого патриция, мол, такими методами мы отвратим от реформаторских идей даже наших самых преданных сторонников, не помогали. Квинт Марций не слышал ни намеков Гая Ацилия, ни робких увещеваний Марции Либертины. Единоначалие оказалось вкусной конфеткой. Совсем как леденцы для Кассии Фортунаты.

Сидеть в претории во главе стола, без Ливии, Квинту нравилось. Тем паче появился повод достаточно важный, чтобы собрать на утреннее совещание не только офицеров «Аквилы» и «Либертас», но и Гая Ацилия с Луцием Антонием, в качестве независимого эксперта. Вовлеченному в мятеж помимо воли, психо-куратору пришлось так же смириться с тем, что дефектный Марций вовсю эксплуатировал его знания и умения, не считаясь с формальным положением «гостя». Впрочем, заботился о раненом навархе Антоний по собственной инициативе. А вот то, что на совещание он опаздывал, Квинту совсем не нравилось.

«Непорядок! А еще требовал пунктуальности при исполнении своих тестов! — возмутился префект, и вдруг мысль его резко сменила тональность. — Ты замечаешь, как постепенно превращаешься в тупого солдафона, в такого, каких Ливия на дух не переносит?» — спросил он себя.

Если бы не Марция Септимия, то со дня отчаянного прыжка «Аквилы» в червоточину Квинт не прочел бы и пары страниц. История одинокого молодого человека и его взаимоотношений с миром, написанная так давно, что имя автора безнадежно утрачено, но актуальная до сих пор, которую Аквилин смаковал целый месяц, была полностью забыта. Но юная центурионша вдруг проявила интерес к его книгам, и пришлось признать, что загруженность лишь повод не читать, а причина, она глубже и серьезнее. История о человеке, ищущем себя, заставляет не только думать, но и сомневаться в себе, и наоборот — Власть каждую минуту убеждает человека в непогрешимости и правоте. «Знаешь ли, тираны во все времена не любили книгочеев», — сказал он Либертине стандартные сутки назад, перекидывая на её планшет очередную порцию чтива.

Марция, словно почувствовав, что мысли префекта обращены к ней, дружелюбно улыбнулась, и её милые веснушки растворились в румянце.

— Что ж, начнем, — открыл совещание Квинт. — Плавтий, что у нас есть про населенную планету?

Астрогатор пожал плечами.

— Система звезды спектрального класса G в каталоге обозначена, как Ку-Эр двенадцать дробь сорок один. И больше сказать нечего. Ни количества планет, ни плотность астероидного пояса, и уж тем более нет никаких сведений о колонизации.

— Дыра, — комментарии Юлии всегда отличались предельной краткостью.

— Судя по излучению, нескучная дыра, — заметила глава инженерного отдела. — Теперь бы еще выяснить, кто свил гнездышко так далеко от проторенных галактических путей.

На самом деле, существовало множество способов заселить далекую звездную систему — начиная от драматического крушения корабля с колонистами и заканчивая тайными пиратскими базами. В данном случае загадочная, самопроизвольно открывающаяся и закрывающаяся червоточина могла сыграть решающую роль.

— Будем считать, что нам повезло, и по поверхности планеты бегают не одичавшие потомки парфов, а вполне цивилизованные люди, обладающие современными технологиями. Люди, с которыми можно иметь дело, — сказал Квинт Марций

— Современные технологии отнюдь не гарантируют цивилизованности, если префект позволит заметить, — хмыкнула Фабриция. — Кроме того…

Главный инженер осеклась, повернув голову на звук открывающейся двери, да так и замерла с полуоткрытым ртом, словно призрак увидела.

На пороге, подперев плечом переборку, стояла Ливия Терция — бледная, осунувшаяся и слегка помятая, но вполне живая и здоровая. И даже одета она была по форме, как полагается командиру звездного корабля, а не в больничный балахон. За плечом наварха маячил светло-зеленый Антоний. На собравшихся, в особенности на префекта, психо-куратор старался не смотреть.

— Salve! Прошу прощения за опоздание, — молвила наварх, сполна насладившись немой сценой. — Но о начале совещания меня почему-то уведомили в последний момент. Едва хватило времени, чтобы переодеться. Квинт Марций, — она кивнула префекту. — Офицеры.

Первым от неожиданности опомнился Плавтий. Астрогатор подскочил с места, словно его Фиделис цапнул, вытянулся по стойке «смирно» и почти заорал, по-особенному, преданно выкатывая глаза:

— Наварх в претории!

Субординация! Квинт Марций сам не успел осознать, как вскочил и отсалютовал Ливии Терции четко в соответствии с уставом. Привычка, она — вторая натура, а у военного человека, зачастую, и первая. И, пожалуй, самые точные атомные весы не смогли бы отмерить, чего в душе Квинта было больше — радости или ненависти. Радости от осознания, что бирема снова обрела наварха, или ревнивой жгучей ненависти к вечной сопернице за обладание «Аквилой».

К тому же надо знать характер этой женщины. Префект незамедлительно во всех красках вообразил себе, как зловредная Ливия небрежным жестом прогоняет его из кресла во главе стола. Как непослушного сцинка, как Фиделиса. И непременно на глазах у всех! И у Либертинов — тоже.

Ливия чуть прищурилась, оценивая обстановку и, так сказать, проводя рекогносцировку, и улыбнулась. Префект во главе собрания смотрелся так… органично, что наварху стоило больших усилий совладать с искушением и не согнать ушлого заместителя с насиженного места. «Что, моя дорогая, быстро тебя подвинули, а?» — мысленно усмехнулась она и… непринужденно уселась на противоположном от Квинта Марция конце стола. В то самое кресло, которое прежде занимал префект. В конце концов, какая разница, где именно сидит наварх? Где командир сядет, там и командирское место, верно?

— Вольно! — она взмахнула рукой, приглашая подчиненных садиться. — Бесконечно рада всех вас видеть, — «Хоть бы навещали почаще, сволочи! Некоторые, не будем показывать пальцем, так и вовсе носа в медотсек не совали!» — громко подумала наварх, транслируя эти упреки движением бровей. Умницы-Аквилины, быстренько припомнив, как именно следует читать ее мимику, привычно притихли.

— Итак, не посвятишь ли теперь меня в подробности того, что вы так бурно обсуждали, Квинт Марций?

Мысль о сцинке настигла префекта внезапно и сразила наповал. Это же теперь и его придется возвращать! Синеязыкий ящер с горя повадился спать у Квинта Марция на животе, а тому ведь понравилось. И ни разу не закогтил, скотина лукавая, не говоря уж о том, чтобы нагадить в неположенном месте.

— Населенную планету звездной системы, в которой мы обретаемся, — молвил полностью морально раздавленный Квинт. Не помог даже дружеский взор Марции Септимии.

Ливия как ни в чем ни бывало уселась на его прежнее место, и все взгляды обратились к наварху. Хозяйка вернулась, как же!

— А! — кивнула Ливия и, не глядя, протянула руку в сторону Антония и скомандовала. — Планшет!

Где и как бывший куратор умудрился достать и мгновенно вложить требуемое в нетерпеливо раскрытую ладонь наварха, осталось загадкой. Во всяком случае, ни Ливия, ни остальные этого так и не поняли, а значит, Антоний скрывал еще многие таланты. Например, склонность к профессии фокусника.

Собравшиеся в претории офицеры быстро-быстро обменялись понимающими взглядами. Единогласно признав, что Луций Антоний вполне справится с обязанностями контубернала. И, похоже, не только с ними.

— Прошу тебя продолжать совещание, Квинт Марций, а я покуда постараюсь вникнуть в ситуацию… Все отчеты подразделений незамедлительно перенаправить ко мне. Фабриция, Марк Плавтий — вас это касается в первую очередь. О, так скоро? — она пробежала глазами колонки пиктограмм. — Любопытно… — и подняла голову, снова кивая префекту: — Планета, Квинт Марций. Твои соображения?

— Надо высадить десант, — отрезал префект. — Вернее, сначала войти в контакт с… аборигенами и договориться о высадке дипломатической миссии. Хорошо вооруженной миссии.

Отдавать Фиделиса ему не хотелось. В том смысле, что придется снова делать вид, будто равнодушен к сцинку, в то время как привязанность к животному стала сильнее, чем была, скажем, к Луцию Марцию. В отличие от бестолкового порученца, Фиделис никогда с префектом не спорил и не умничал. А если говорить не о сцинке, то… Квинт решил, что должен честно себе признаться, «отдавать» бирему ему тоже не улыбалось. Умом он всё понимал, но внутренне противился каждой клеточкой.

— Разумно, — согласилась Ливия и, еще раз обежав взглядом собравшихся, покачала головой. — Вот что… предлагаю перенести совещание по этому вопросу на шесть часов. Мне нужно время и информация, чтобы оценить наше положение. Посему можете быть свободны, офицеры. Пока свободны, — она откинулась на спинку кресла. — Будьте готовы явиться для докладов в течение этой вахты. Квинт Марций, прошу тебя задержаться. Думаю, твой отчет я предпочту выслушать наедине.

Совещание в претории «Аквилы», созванное Квинтом Марцием по вопросу обнаружения планеты, Ацилий пропустил. Небольшая привилегия лидера — являться не тогда, когда зовут, а лишь когда ты сам решишь, что встреча стоит твоего присутствия. Поэтому подробности «явления» Ливии Терции патрицию пришлось выуживать из потока восторженной и не всегда членораздельной речи Луция Марция. Молодой человек так и выразился — «явление», сопроводив свой рассказ бурной и очень благоговейной жестикуляцией. Из чего Гай Ацилий сделал логичный вывод: популярность наварха в их маленькой флотилии изрядно возросла за то время, что Аквилина провела в медотсеке. И вывод этот Куриона отнюдь не радовал.

Нет, не потому, что он сам не симпатизировал женщине, рискнувшей столь многим ради его спасения. Аквилина навсегда заслужила его благодарность, вытащив пару осужденных лигариев со Станции Вироза с наглостью, достойной легендарных основателей Республики. Другое дело, что нарастающее соперничество между Ливией и Квинтом Марцием — двумя старшими командирами их миниатюрного флота, соперничество, подстегиваемое и редким талантом префекта, и самой ситуацией — ничем хорошим кончиться не может. И, положа руку на сердце, Гай Ацилий пока и сам не определился, на чью сторону встать в случае конфликта. Преданность Ливии Терции восхищала и подкупала, однако Квинт Марций был… перспективней. В смысле пропаганды и политической конъюнктуры префект — живое подтверждение правильности курса популяров. И если придется выбирать…

— Да ты размяк, мой Гай, — невесело усмехнулся он. — Право, ты определенно размяк.

Немногого же он будет стоить как лидер, если под его непосредственным командованием перегрызутся между собой единственные союзники!

Короче, Гай Ацилий дорого бы дал за то, чтобы или вернуть наварха в медотсек, или… найти Квинту Марцию поле для применения его талантов. Еще один корабль, например, который Ливия и Марций не станут пытаться распилить пополам.

Когда Марция Либертина последней, тревожно оглядываясь, шмыгнула за дверь, Ливия вздохнула, посмотрела на своего префекта этак понимающе и негромко заметила:

— Ты же не думал, что я навсегда останусь в медотсеке? Потому что если ты рассчитывал именно на это, то шанс упущен, Квинт Марций. Не надо было выводить меня из комы.

— Не надо судить по себе, Ливия, — мрачно проворчал Квинт. — Я, конечно, дефектный Марций, но мой дефект не так уж сильно влияет на нормальную работу мозга. «Аквиле» нужен наварх, а не «летучий префект».

Не признаваться же в мальчишеских фантазиях на тему: «Ах, как бы я командовал биремой, если бы внезапно проснулся гениальным пилотом», верно?

— Ты вернулась в строй. И я этому рад. Если тебе, конечно, интересны мои чувства.

В логические промежутки между рублеными фразами префект затолкал столько горького сарказма, сколько накопилось в нём за десять лет совместной службы. Ливия, как и следовало ожидать, не умела ценить крупинки симпатии, выкристаллизовавшиеся из их взаимной нелюбви.

За время реабилитации наварх не только похудела. Говоря образно — вылезли наружу ребра жесткости ее непростого характера. Квинт же Марций, напротив, отрастил жирок самоуверенности. В одной упряжке им снова стало неуютно.

— Да-а? — недоверчиво ухмыляясь, протянула Ливия. — Ну, тогда я счастлива ошибиться. Хотя для представителя твоей фамилии странно не стремиться к доминированию. А, не обращай внимания, это я с Антонием переобщалась… Однако мы сейчас практически в равном положении, префект. Слияние с нейро-сетью мне пока противопоказано, так что буду командовать вручную.

Один из личных методов Ливии Терции. Как справиться с самыми тайными и постыдными страхами? — Небрежно оповестить о них окружающих и посмотреть, что будет. Наварху необязательно быть в постоянном нейро-контакте с кораблем, да, но если префект за время единоличного командования затаил некие надежды… Что ж, признание в собственном неполном соответствии вполне может подтолкнуть его к действиям. Каким-либо. Главное, открытым. С некоторых пор Ливия очень ценила моменты откровенности.

— Итак, планета… — она задумчиво щелкнула ногтем по планшету. — Что ты на самом деле думаешь насчет планеты?

«Без Луция Антония точно не обошлось», — мысленно вздохнул префект. Слишком уж проницательной стала Ливия для типичной представительницы своей фамилии.

— Гены Марциев во мне жаждут десантирования, — через силу улыбнулся Квинт. — Чтобы сразу показать, кто здесь главный. Стремление к доминированию, как ты очень верно подметила.

— Если говорить о доминировании, то я бы прежде предъявила обитателям этого затерянного мира ультиматум, подкрепив его орбитальной бомбардировкой, а потом уже начинала переговоры о тех ресурсах, что они могут нам предоставить. Или — не могут, — улыбнулась Ливия в ответ, демонстрируя сдержанную, но все-таки кровожадность. Среди лацийских командиров и впрямь не принято было полагаться на доброе слово в отношениях с варварами. Сперва стреляем, а потом договариваемся с выжившими — вот принцип, благодаря которому Республика уже который век не только сохраняла свои территории, но и преумножала добытое предками. — Но кровь Ливиев велит мне прежде выслушать мнение нашего общего лидера и учесть его пожелания. Хотя десант, соглашусь, штука весьма заманчивая. Но не сразу. Чуть погодя. Кстати, туда еще надо долететь.

А лететь им было порядочно. При сохранении текущей линейной скорости — порядка двух стандартных суток.

— Значит, у нашего лидера есть 48 часов, чтобы решить, чем мы займемся, выйдя на околопланетную орбиту.

На Гая Ацилия у префекта вся надежда была. Патриций на то и живорожденный, чтобы «дикие» гены подтолкнули его к активности. Должен же он понимать, что первая маленькая победа обязательно поднимет моральный дух мятежников и вдохновит на дальнейшие подвиги?

— Одно я тебе скажу сразу — «Либертас» останется нашим резервом, который мы покуда прибережем. Надо прикрыть ее щитами, чтобы либурну не засекли во время сканирования. Если тем, на планете, вообще есть, чем сканировать. Ну, хорошо, — она повела рукой в сторону двери, дескать, можешь вернуться к обязанностям. — Я пока займусь отчетами подразделений, а через пару часов сделаю обход всех палуб. Не откажусь, если ты решишь составить мне компанию, префект. Я тебя больше не задерживаю.

Надо ли еще раз напоминать, что возвращение корабельной жизни на круги своя префекта не порадовали?

— Наверное, я чего-то не понимаю, Руфус. Все вроде бы складывается преотлично. Мы с Гаем не только сбежали со станции живыми, но еще и от проклятых имплантов избавились. Блондинчик теперь главным стал, все его слушаются. Но как-то мне все равно непонятно, — вздохнула Кассия.

Виртуальное небо над Зимним Миром вызвездило так, что глаз не отвести от красоты этой невозможной. Упасть спиной в сугроб и лежать, лежать… Несколько раз Кассия так и делала, и кабы не безмолвный уговор с лисом о встрече, то до самого утра считала бы колючие искорки. Это так романтично, когда знаешь, что тебе уже довелось побывать возле некоторых из этих звезд и увидеть вблизи ярость их бушующих энергий.

— Кстати, Антоний так и сказал: «Ты, Кассия, очень романтичная девушка. Что само по себе нетипично для твоей генетической линии», — поведала бывшая манипулария своему виртуальному любимцу.

Они окончательно сдружились, насколько это вообще возможно между диким животным и человеком. Лис без боязни подходил к костру, который разводила хозяйка его мира, садился рядом и внимательно слушал её монологи. Иногда позволял осторожно погладить себя по носу, чуть ниже глаз, там, где шерстка коротенькая и бархатная.

Большего Кассии и не требовалось. Кто она такая, чтобы тискать гордого зверя, словно игрушку? Хватит того, что Гай её саму регулярно тискает.

— Учиться — классно. Столько, оказывается, всего есть на свете, кроме развлекательных ателлан и вакуум-сварки! Ты себе и представить не можешь! Но без реального дела мне скучно. И… — девушка оглянулась по сторонам, словно её мог кто-то подслушать. — Не складывается у меня с Аквилинами. Я уже и так, и эдак подкатывала к центуриону. Не мужик, а гранитная скала этот Авл Петроний. И когда подробненько, учтиво рассказывает мне, как был бы просто счастлив, но местечка свободного нет, на лице у него выражение такое…

Кассия с шипением втянула морозный воздух через сжатые зубы, старательно пытаясь подобрать подходящие слова.

— Кислое оно. Будто его мороженый лайм заставили сжевать. А ведь я прошу всего лишь включить меня в тренировочную группу. Я же не дурная, я понимаю, что десяток — это сработавшаяся годами команда. Как у меня на «Фортуне» было.

Никто не надеялся, что ради чужачки, да еще и с республиканского флагмана, кто-то задницу подвинет и свое законное место уступит. Но она же старалась понравиться, из кожи вон лезла, если уж на то пошло!

— И от Гая Ацилия толку никакого. Приказать он не может, через голову наварха и префекта прыгать не хочет. А уж как начнет говорить… О! Слово за слово, логично всё, умненько, правильно, и вот — моргнуть не успеешь, как он тебя в чем угодно убедит. Патрицианские фокусы какие-то. Я каждый раз ловлюсь на эту удочку, как дурочка последняя. Правда, перед его хитрой агитацией против нашего Зимнего Мира я устояла. Блондинчик сам не знает, от чего отказывается. Скажи?

Руфус с важным видом почесал себя за ухом. Мол, даже не сомневайся, хозяйка! Что они, эти патриции, понимают в зимах и лисицах?

— Вот и я говорю: «Глупый, там у меня ручей, елки, тишина, снег, совиное уханье и самый умный в галактике лис. Идем — познакомлю». Отказывается. Извиняется и отказывается, — вздохнула Кассия. — Публий Меммий тоже, к слову, стрелялки предпочитал. Смеялся над моими фантазиями. Но по-доброму.

Девушка подбросила в костер еще несколько сухих веточек. Зимний Мир время от времени создавал сушняк специально для таких целей, но прежде чем его собрать, приходилось изрядно побродить по заснеженному лесу.

— Гай незлой, просто занятой очень. И не умеет ценить простые радости, как его древнючие поэты. Они-то, я уверена, знали толк в ночных посиделках у костра и задушевных разговорах. Ты меня слушаешь и не поучаешь, как, скажем, мозговед или префектов контубернал. И не отмахиваешься, как от надоедливого насекомого, как центурион. А человеку иногда просто необходимо, чтобы его хоть кто-то выслушал от начала до конца.

Они с Руфусом сидели рядышком, молчали и глядели на звезды. Неведомо, о чем размышлял виртуальный лис, а его хозяйка думала о том, что только здесь, только в Зимнем Мире она по-прежнему Кассия Фортуната из Игнациевой трибы, а не какая-то невнятная «госпожа Кассия».

— А может, доблестный Петроний рогом уперся из-за субординации? — вдруг осенило новоявленную патрицианку. — Как думаешь, Руфус? «Госпожа рядовая» звучит странновато, десятники у него свои, проверенные… А ведь у мужика дилемма!

Лис в ответ сочувственно тявкнул.

— Пожалуй, теперь я стану проситься уже во вспомогательную службу.

Не может такого быть, чтобы отличницу боевой и психологической подготовки не оценили по достоинству храбрые Аквилины. Надо лишь себя проявить с лучшей стороны. Тогда и Авл Петроний сдастся. Потому что она — Кассия из Игнациевой трибы прежде всего, а потом уже чья-то там дестината* и какая-то «госпожа»!

И хотя сказано крылатое «Исцели себя сам» так давно, что источник выражения утрачен, познать его истинное значение никогда не поздно. И расписаться в собственной беспомощности. А как иначе, если Луций Антоний страдал от главного республиканского недуга — отсутствия полезности. Корабельный лекарь желанием потесниться не пылал, допуская Антония лишь к Ливии, и только после её же настоятельной просьбы. Медотсеки биремы и либурны были полностью укомплектованы персоналом. А добровольно отдаваться, говоря образно, в когти психокорректора среди Аквилинов и Либертинов дураков не нашлось. И оставшись без дела, Луций Антоний почти сразу пришел в отчаяние. В то самое состояние, из которого он пятнадцать лет раз за разом извлекал инженеров и ученых, пилотов и лигариев, офицеров и рядовых, садовников и дизайнеров — всех Цикутинов без разбора пола, звания и возраста. Для каждого страдальца у Антония и его команды придумывалась своя терапия. Они возвращали в строй даже спятивших от безделья амикусов.

Но против своей хандры у Антония не нашлось лекарства. Его и не существовало. Потому-то психокорректоры на станциях сидят, а не летают в пространстве. Кстати, прежде мозговед никогда не задумывался, отчего экипажи звездных кораблей никогда не комплектуются штатными психокураторами. Оказалось всё просто: в рейде у всех — от рядового манипулария до наварха — есть работа, та самая, для которой они родились и живут.

Разумеется, Квинт Марций, мгновенно опознав в своем недавнем мучителе все признаки недуга, не удержался от подколки.

— Хреново тебе? — спросил префект, отловив Антония, когда тот слонялся по обзорной палубе. — Хочется руки на себя наложить, да? Чувствуешь себя полнейшим ничтожеством, правда?

— Это негуманно, Квинт Марций.

В приглушенном, таком приятном для глаз свете, бледная кожа психокорректора выглядела болезненно истонченной.

— В твоих устах слово «гуманизм» звучит… ммм… пикантно, — оскалился префект. — Не представляешь даже, как я тебя понимаю.

Марции отличались прекрасной памятью, как краткосрочной, так и долговременной. Это полезное свойство в их генетической линии усилено без всякого стороннего вмешательство в геном, только естественной селекцией. И там, где Петроний выбросит из головы лишнюю информацию, Марций сохранит её в неприкосновенности.

— А ты у нас, оказывается, знатная язва, — мрачно пошутил Антоний. — Я, если помнишь, выполнял свой долг перед Республикой.

— Кто старое помянет, тому глаз вон? Нет, я бы обязательно тебе посочувствовал, если бы ты не принадлежал к тем, кому неймется сделать из граждан Республики живых андроидов. Даже гетеры и амикусы занимаются творчеством, фантазируют и представляют себя на месте других. У них есть что-то еще, кроме… э… рекреационных функций.

Квинт Марций вдохновенно работал с синтезатором, а потому на Антония даже не смотрел.

— Как быстро забывается аксиома: «Все люди разные», верно? Сначала незаметно отваливается «разные», как эдакая незначительная подробность. «Все люди» звучит уже определеннее. А потом кому-то начинает казаться лишним слово «люди». И остаются все Марции, все Ливии, все Кассии, все Фурии, все Меммии. — И после паузы добавил: — Все Антонии, да?

По помещению растекался аромат свежесваренного кофе и пряностей.

— Во всей системе Вирозы только один Марций умеет синтезировать аррианский кофе с кардамоном, вишней и ананасом, — заявил улыбающийся Аквилин с нескрываемой гордостью, демонстрируя собеседнику поднос с двумя чашечками, над которыми курился легкий дымок.

— Идеи Куриона нашли отклик в массах, — изрек психо-куратор. — Это я уже понял.

Улыбка испарилась с губ префекта.

— Угощайся, мозгожор, — он поставил перед Антонием чашку, а свою быстро выпил стоя, не желая делить напиток по-дружески, за одним столом. — Ничего ты не понял.

И ушел, не прощаясь.

Все Марции обидчивы. По-разному, конечно.

Глава 2

Звездная бирема «Аквила» подбиралась к предположительно обитаемой системе деликатно, словно ворона, которая изо всех сил делает вид, что соблазнительная сырная корка ее ничуть не интересует. Ливия именовала такую тактику: «бочком, бочком и подскоком». Наварх наслаждалась пребыванием в собственном кресле на мостике, но по мере того, как эскадра заходила все дальше в систему желтой звезды, выражение лица командира становилось все жестче. Она еще ничего для себя не решила и предпочитала сохранить возможность к отступлению.

— Хорошая звезда, — негромко заметила она. — Похожа на Фебу. Что скажешь, Марк Плавтий?

Желтый карлик, чей класс делал возможным существование пригодной для жизни планетной системы, и впрямь весьма напоминал «домашнее солнце» сердца Республики — Лация. Но астрогатора это сходство, похоже, не радовало.

— Скажу, что это весьма странно, наварх, — он мотнул головой, не отрывая взгляда от показаний своих сенсоров. — Замечательная теплая звездочка неподалеку от границ известного нам сектора, да еще и с планетой практически оптимального класса. Населенная, похоже. И никто еще не догадался воткнуть на полюсе этой красавицы свой вексиллум? Я чую подвох, наварх, если тебе интересно мое мнение.

Ливия кивнула. Астрогатор озвучивал практически ее собственные мысли.

— Не так уж и близко, — заметила она. — Даже на максимальной рат-скорости, перегревая реактор, лететь отсюда до… кто там у нас будет ближайшим? Галийский сектор, да?.. отсюда до границ Галийского сектора без малого два месяца. Вопрос остается: почему галийцы ее не колонизировали?

— Мы этого не знаем, наварх, — решив, что вопрос командира все-таки не был риторическим, ответил астрогатор. — Может, как раз галийцы там и засели.

— Ты мне скажи, кто там засел, — фыркнула Ливия. — Или наши звездные карты устарели?

— Никак нет! — Плавтий подпустил в голос чуть-чуть обиды. — Но эта система обозначена как необитаемая.

— Вот это и настораживает, — женщина вздохнула и рассеянно погладила Фиделиса, пригревшегося на коленях хозяйки. После столь длительной разлуки ящер всем свои поведением демонстрировал привязанность, словно пытался отвести подозрения в возможном предательстве.

— Кстати, на их месте я бы разместила где-нибудь здесь сеть оповещения. Чтобы незваные гости вроде нас не становились неприятным сюрпризом.

— Наварх! — подал голос связист. — Фиксирую… э, отбой. Я не уверен.

— Да, Гай Фульвий?

— Мне на мгновение показалось, что я засек остаточные следы какой-то передачи, наварх, — виновато покосился на нее связист. — Но, по правде сказать, больше похоже на «белый шум». И передача, если она была, сразу же прекратилась…

— Буёк, — удовлетворенно кивнула Ливия. — Я так и знала. Ну, что ж, теперь им известно, что мы здесь. Ты что-то хотел добавить, Плавтий?

— Наварх, а стоит ли подозревать этих неизвестных варваров в наличие столь изощренной технологии? В конце концов, мы же не в гости к пунам летим.

— Мы этого не знаем. Фульвий, связь с «Либертас», защищенный канал, — Аквилина хищно подобралась. — Флавий! Заглуши все передачи и не вздумай высунуться из-за наших щитов. Или еще лучше, — она на миг задумалась и усмехнулась. — Глуши реактор. Мы возьмем «Либертас» на буксир.

— Так точно, — ответил Флавий. — Конец связи, наварх?

— Пока — да, — Ливия повернулась к Плавтию. — Астрогация, сканирование на максимум. Если это был буй, то впереди нас может поджидать и вполне серьезная сторожевая система. Я хочу узнать о ней прежде, чем по нам выпустят парочку зарядов. Рулевой, стоп на двигатели. Лечь в дрейф. Квинт Марций! — она вызвала префекта. — Прошу тебя пройти в преторий. И пригласи Гая Ацилия к нам присоединиться. А тем временем, Публий Вителлий, — наварх поманила командира вигилов, — мостик твой. Все результаты сканирований направлять в преторий.

Аквилина встала и, прищурившись, посмотрела на звездную панораму на обзорном экране.

— Поглядим, кто это засел в таком симпатичном домике…

Совет Ицилия, как снять напряжение, возникающее по вине столь внезапно выздоровевшего наварха, пришелся очень кстати. За короткий период единовластия Квинт Марций ни разу не посетил спортзал, и теперь активно наверстывал упущение. Беговая дорожка, иллюзионная проекция с горными пейзажами Траяны и аудио-либра — вот идеальное сочетание для восстановления душевного равновесия.

Книгу он выбрал из тех, что прочитаны и перечитаны раз по двадцать, только ради сочного голоса чтеца и приятных ассоциаций, которые с этой книгой связаны. А, кроме того, небольшие новеллы с непредсказуемым финалом совпадали с жизненными обстоятельствами Квинта Марция. С тех пор, как на борт «Аквилы» ступил ссыльный патриций, судьба префекта сделала несколько головокружительных кульбитов. Почище, чем в изящных новеллах авторства неудачливого авантюриста.

Человеку, вообще, свойственна крепость задним умом. Найдется ли во всей галактике тот, кто никогда не восклицал в сердцах, мол, вот знать бы заранее, то всё бы вышло идеально? Вряд ли! Но Фортуна отказала Квинту Марцию и в этом простом человеческом утешении. Он точно знал, что повторил бы те же ошибки, набил бы те же самые шишки в прежних местах.

Просто-напросто все Марции — отличные тактики и никудышние стратеги. Вот, скажем, сейчас он продумал и спланировал, как минимум, пять вариантов тактики ведения боя с планетарными оборонительными системами, буде таковые обнаружатся. Одного не мог сделать Квинт Марций — он не мог решить, есть ли необходимость «Аквиле» задерживаться возле планеты звездной системы Q-R12\41 или продолжить двигаться к границам Галийского сектора. И проблема заключалась не в некомпетентности префекта. Дело в стратегии, а перед глобальностью вопроса Квинт всегда пасовал. Лучше бежать, слушать либру и ни о чем не думать.

Синевато-зеленые органы дыхания псевдохвойных растений, росших вдоль снежно-белой песчаной дорожки, успокаивали его взгляд, а величественные горные вершины так и звали их покорить. А запахи чудились траянские — резкие и бодрящие. Хорошая иллюзия, качественная.

Квинт вздохнул. Когда еще доведется побывать на Траяне? Пожалуй, что уже никогда. А хотелось бы…

Одним словом, вызов от Ливии пришел очень вовремя.

Над столом в претории снова висела голографическая проекция звездной системы, испещренная значками и пометками. «Наши — синие», — напомнила сама себе Ливия, сдерживая невесть откуда взявшуюся нервную дрожь. Хотя, по правде говоря, планировать захват планеты наварху «Аквилы» еще не доводилось. Разве что в блокаде участвовать или с орбиты укрепления бомбить, но это же совсем другое дело.

— Текущие оперативные сводки разведки, — она щелчком развернула еще одну проекцию и откашлялась. — И уточненные данные сканирования. Флота вероятного противника по-прежнему не обнаружено, но, — наварх воздела палец, — это еще не значит, что его там нет. Мое предложение не задерживаться остается в силе, господин, — Ливия обратила взор к Ацилию, задумчиво крутящему световое перо. — Лары свидетели, наше положение не столь отчаянное, чтобы безрассудно ввязываться в драку с неизвестным врагом. Но необходимо так же выслушать мнение префекта, которое, как я понимаю, противоположно моему.

— Префект? — негромко спросил Ацилий.

— Торвенторий и легионы готовы к активным боевым действиям, — отрапортовал тот, бессознательно и самовольно превращая центурии «Аквилы» — в легионы, а себя ни с того ни с сего возвысив до звания легата. — Если понадобится, то мы сумеем и отразить атаку, и нанести ответный удар. Но решать, разумеется, консулу, — и чопорно кивнул Гаю Ацилию.

Получилось как-то на редкость нескладно, то ли льстиво, то ли хвастливо.

Гай Ацилий остро пожалел об отсутствии у него нормального оперативного штаба, но сейчас работать приходилось с тем, что есть. У беглых и мятежных выбор обычно невелик, а потому флотоводцев предстояло ковать из подручного материала. Легатов и преторов, кстати, тоже. Да и консулов, хм… Но три, то есть четыре, если считать Либертинов, центурии — это еще не легионы, как бы всем присутствующим ни хотелось так думать. Хотя надо же с чего-то начинать, верно?

— Я рад, что боевой дух в моих… э… легионах столь высок, Квинт Марций, — не повышая голоса, молвил «консул». — Ливия, в том случае, если мы все-таки решим… э… атаковать…

Наварх… то есть, теперь уже не наварх, а целый претор астралис… энергично кивнула, поняв недосказанное:

— Во-первых, я обязана отметить, что цивилизация там, внизу, — она сделала рукой вращательное движение, подразумевая планету, — достаточно развита для того, чтобы размещать столь удаленные средства оповещения в своей системе. Гораздо проще было бы иметь дело с недоразвитыми аборигенами, которые и рат-двигателя в глаза никогда не видели, но нам не настолько повезло. Следовательно, мы должны ожидать столкновения с адекватными средствами планетарной обороны. Сканеры пока не засекли орбитальных платформ, но это не значит, что их нет. Второе. Судя по излучению, обитателей там, — Ливия ткнула пальцем в голограмму, — может быть тысяч триста-четыреста. Я бесконечно высоко ценю доблесть наших солдат, Божественный, однако сходу штурмовать с тремя центуриями целую планету, по меньшей мере, недальновидно. С другой стороны, — она развернула проекцию и увеличила планету. — Обратите внимание на наклон оси и величину шапок льда на полюсах. Похоже, это довольно холодный мир. Значит, население не равномерно распределено по поверхности, а сосредоточено в компактных местах проживания. Это дает нам неплохие шансы, если только мы сразу уничтожим их оборонительные силы и не нарвемся на сторожевой флот. Квинт Марций? Что говорит на этот счет Юлия?

Конечно, благодаря своей «военной реформе», Ливия теперь и сама прекрасно знала, что на этот счет думают аналитики, но протокол и простая вежливость требовали дать слово и префекту.

В аналитическом отделе традиционно осторожничали, но сейчас Юлия побила все рекорды изворотливости. Её последний отчет мог считаться неким эталоном уклончивости, как по форме, так и по содержанию.

— Юлия оценивает потенциальную угрозу на уровне ниже средней по галийскому сектору, — с умным видом сообщил префект и чтобы не углубляться в таблицы расчетов и диаграммы, решил объяснить своими словами. Какая к воронам разница, в каких единицах измерять мощь огневых батарей предполагаемого противника — в галийских или парфийских?

— Раз уж эти любители уединения так тщательно прячутся, значит, им есть что скрывать. И флот, пусть небольшой, но у аборигенов… или кто там они… точно есть. Нам нужно быть начеку и готовиться к внезапному нападению, но… — префект пожал плечами. — Скорее это интуиция, чем точный расчет.

— Нам не помешал бы запасной… э… плацдарм, равноудаленный от обжитых секторов, — задумчиво проговорил Ацилий. — Отнюдь не помешал бы. Точка встречи для союзников, ресурсы, ремонтная база, и, в конце концов, место, куда можно при необходимости отступить. Вряд ли Республика упадет нам в руки, как перезревшая груша, господа.

Квинт Марций позволил себе тонкую понимающую улыбочку. Ему нравилась здоровая агрессивность Куриона. Где была бы Республика, если бы ею не руководили люди прагматичные и жесткие?

— Эта планета тоже не слишком напоминает спелый плод, — хмыкнула Ливия. — Но если таково твое желание, господин, то я… — она покосилась на Марция и поправила, — мы приступим к разработке операции. Но я в любом случае настаиваю на двух моментах. Первое: мы уничтожим орбитальную оборону и по возможности их флот прежде, чем начнем с ними переговоры. На наших картах этот мир не обозначен, как принадлежащий Республике, следовательно, мы имеем дело с варварами. А в общении с варварами я предпочитаю придерживаться нашей военной доктрины: сперва стреляем, потом говорим. Второе: на время операции ты, господин, переберешься на борт «Либертас». Я не могу рисковать твоей жизнью, а либурна в любом случае останется нашим резервом.

— Согласен, Ливия Терция, — не стал спорить Ацилий. — Мы с Кассией переселимся на либурну. Что-то еще?

— Никаких десантов, пока я не посчитаю это необходимым, — жестко добавила Ливия. — Если мы решили воевать, командовать должен кто-то один. Никаких разночтений, голосований и обсуждений. И если я сочту нужным отступить, мы отступим. Или ты можешь прямо сейчас назначать другого претора астралис, Гай Ацилий. И командира «Аквилы» заодно.

Префект поспешил солидно кивнуть, соглашаясь с навархом целиком и полностью. Их с Ливией властолюбие, похоже, было чем-то вроде сообщающихся сосудов. Наварх притомилась от безделья. Это видно невооруженным глазом. Ишь, как Фиделиса заграбастала! Из рук не выпускает ни на минуту.

Сцинк изредка поглядывал на Квинта, но попыток проявить симпатию не делал. Знал, Ливия ревнива не только в отношении «Аквилы».

— Уверен, что ваших совместных усилий вполне хватит, чтобы разрешить эту ситуацию к нашему полному удовольствию, — дипломатично ответил Курион. — Под твоим, безусловно, командованием, Ливия Терция. И с твоей непревзойденной доблестью, Квинт Марций. Еще одно, квириты… — он помолчал, разглядывая проекцию. — Как, по-вашему, нам назвать этот вновь открытый мир?

— Захватим — решим на месте, — отрезал префект, снедаемый завистью и злостью к наварху.

— Согласна, — выдохнула Ливия, не скрывая хищной улыбочки. Теперь, когда консул повелел разбить и захватить, а так же подтвердил ее главенство, наварх отбросила всякие сомнения.

Ацилий тихо вздохнул. Иметь дело с Аквилинами оказалось совсем не просто. Оба, и наварх, и префект, то есть, простите, претор астралис и легат, демонстрировали изрядное честолюбие и так и норовили перетянуть одеяло на себя.

«Попроситься в помощники к авгуру, чтобы… э… пасти аптериксов? Право, священные ящеры посмирнее будут!» И если от соперничества этих двоих у него уже сейчас болит голова, то что же будет, когда он займет свое место в Сенате?

Едва Ливия Терция объявила тревогу по кораблю, к префекту явился Авл Петроний. Слезно жаловаться на бешеную Фортунату. То бишь, конечно же, госпожу Кассию. Которая, по его словам, проела честному центуриону плешь своим энтузиазмом.

— Доблестный, я всё понимаю, она — дестината Куриона, ты ей симпатизируешь, но…

— Я симпатизирую? — удивился Квинт. — Ровно в той степени, как и прочим Кассиям — хорошим солдатам и ценным специалистам.

Центурион стушевался, но решил не отступать от намеченного серьезного разговора.

— Она — Фортуната, Доблестный, — напомнил он. — И наши Аквилины ей не рады. Сам знаешь, чужой солдат на корабле — к потерям в личном составе.

— Прикажешь выбросить её за борт, в пространство?

— Нет. Просто объясни Кассии, как старший товарищ, что её место рядом с патрицием, а не в центуриях. Мы не сможем её принять. Даже если освободятся вакансии.

Авл Петроний был тверд в принципах и одолжений никому не делал. Даже себе.

— Подумай сам, Доблестный. Разве приняли бы, скажем, тебя в свои ряды Фортунаты?

Квинт Марций думал недолго. Нет, не приняли бы, без официального перевода, без приписки к флагману метрополии — никогда. Либо ты свой, либо чужой. Чужой может быть отличным парнем и лучшим в галактике префектом, но до тех пор, пока он Аквилин, он — чужой.

В один прекрасный день, если судьба будет благосклонна к Куриону и ко всем мятежникам, Кассия сойдет на поверхность Колонии Тиррена как женщина из семейства Ацилиев.

Аквилины же останутся на «Аквиле», потому что это их единственный дом, а сами они — семья. Кассия же всего лишь чужой приемыш, временный груз. И никто никогда не забудет, что она лигария. И что бы там не говорил Гай Ацилий, но его дестината убила без приказа триста человек. Слишком много лишнего в биографии девушки из Игнациевой трибы.

— Хорошо, я поговорю с Фортунатой.

Узкое суровое лицо Петрония прорезала кривоватая улыбка.

— Ты окажешь мне огромную услугу, господин префект, — признался центурион и отсалютовал начальству с особым рвением.

«Достала его девчонка… то есть, госпожа Кассия», — подумалось Квинту.

— К слову, как думаешь, нашим штурмовикам под силу будет высадиться на буй-автомат и перенастроить систему оповещения?

Это тактическое решение префект с Ливией еще не обсуждал, но идея показалась ему соблазнительной.

— Вполне. Если понадобится, пошлю десяток ТитаМеммия, он — парень головастый, перепрограммирует что угодно.

— Это тот Тит Меммий, который «ломал» вирт-поле из-за какой-то игры?

— Он самый.

Ситуация с мухлежом в вирте обычно не требовала стороннего вмешательства, но на всякий случай Квинт Марций тщательно замял историю. Он не хотел, чтобы к Титу Меммию появились вопросы у психокорректорской службы. Для простого десятника взлом игрушки довольно сложная задача.

— Если у него все выйдет как надо — представлю к поощрению, — посулил префект.

И когда Петроний удалился, немедленно послал вызов Луцию Антонию. Не будь на борту психо-куратора с Цикуты, префект самое большее — с Курионом словечком бы обмолвился. Если до конца смены сохранил бы в памяти этот разговор с центурионом. Но удержаться от еще одной возможности прижать к ногтю Антония…

— Подождешь меня после совещания с торвенторами, — приказал Квинт и отключился.

Да, это было незаконно, потому что Антоний очутился на борту мятежной биремы, пусть и не по доброй воле, но и не как военнопленный. А еще мелочно и недостойно. Но так приятно!

— Как быстро развратили тебя единоначалие и неограниченная власть, Квинт Марций, — печально молвил психокорректор.

— Не больше, чем тебя. Я десять лет только и делал, что бежал в твой белый кабинет по первому зову. И не роптал, заметь.

Антоний с адекватным и симметричным ответом тоже не замешкался:

— Я выполнял свой долг перед Республикой, — крайне притворно вздохнул он. — Пытался спасти еще одного Марция от самого себя.

Именно за быстроту реакции ему симпатизировала Ливия Терция. В свою постель наварх бывшего куратора звать не торопилась, но и практическими советами не брезговала. И на том спасибо. Иначе Луций Антоний уже в пространство выбросился бы от бесхозности.

Сейчас они оба — и префект, и его бывший куратор — отлично знали, в какую игру играют: Антонию, как кислород для дыхания, нужна точка приложения знаний и сил, а Марцию — маленький сладкий реванш. Десять лет — в одной связке, это вам не чих собачий! Тут кто угодно научится читать между строк.

— Плохо работал, — злорадно ухмыльнулся Аквилин, намекая на двух закоренелых мятежников, которых психо-куратор у себя под носом не приметил. — Я хочу, чтобы ты занял Кассию.

— В каком смысле — занял? — напрягся психокорректор.

От мстительного Квинта всего можно ожидать. Сначала наварху в любовники предложил, теперь с Фортунатой что-то затеял.

— В прямом. Займись её образованием, найди ей достойное патрициевой дестинаты занятие. Или ты только по Марциям и Ливиям такой крупный специалист?

— Не так уж далеко Марции ушли от Кассиев, — фыркнул Антоний.

Заряд попал в цель, но префект сдержался. Сейчас как никогда надо помнить о главенстве закона. Они здесь, на «Аквиле» и «Либертас», не бунтовская шайка, а линейное подразделение Республиканского флота, а значит, произвол против квиритов недопустим.

— Вот и поработай с девушкой, но не как надсмотрщик с неразумным животным, а как профессионал, точно разбирающийся в тонкостях человеческих желаний, — отчеканил префект, поиграв желваками. — Приказать тебе… хм, доброму гостю на борту, не могу, не имею права. Зато могу запретить своим людям даже близко к тебе подходить. Чувствуешь разницу?

Ведь это же так логично — если есть те, кому нельзя приказать, то обязательно найдутся и те, кому можно и даже нужно приказывать.

На протяжении этого безумного дня головная боль самопровозглашенного консула всё усиливалась, пока не достигла пика аккурат на середине очередного доклада Ливии Терции (а наварх «Аквилы» являлась к нему с докладами примерно раз в полчаса). Окруженная десятком проекций, она с лихорадочной скоростью жонглировала картами, схемами, курсами и траекториями, а так же потоками данных, векторами атак, гравиметрическими съемками и аналитическими отчетами. В итоге Гая Ацилия одолела не только мигрень, но и приступ куриной слепоты. Не говоря уж об общем раздражении. Он был уже и сам не рад, что затеял эту авантюру с захватом случайной планеты.

— Аквилина! — наконец взмолился он. — Умерь свой пыл, ради твоих ларов. Я понимаю в лучшем случае только каждое третье слово из твоих речей.

— О… — Ливия осеклась и не слишком достоверно изобразила огорчение. — Прости, господин. Если позволишь, я тогда подытожу. В целом эскадра полностью готова к бою. Планета имеет два естественных спутника, причем, по крайней мере, на одном из них фиксируются сооружения оборонительного характера. Кроме того, в этом небольшом астероидном поясе, — она увеличила одну из своих схем, и у Куриона зарябило в глазах от значков и линий, — предположительно рассредоточено несколько буев оповещения. Или — малых судов, точнее определить мешают помехи. Астероидный пояс, как ты видишь, господин, создает как бы естественное ограждение наподобие минного поля. Схемы дрейфа астероидов постоянно меняются, и я подозреваю, что обнаруженные буи как раз и передают кораблям, опознанным системой «свой-чужой», лоции прохода через пояс. Чуть дальше, уже на высокой орбите самой планеты, обнаружена система стационарной обороны, вероятнее всего, автоматическая. Таким образом, если враг, то есть мы, сумеет преодолеть, так сказать, первую линию обороны, его ожидает теплая встреча.

— И как ты предполагаешь разгрызть этот крепкий орешек, Аквилина?

— Для начала — вычислить и захватить один из буев. Квинт Марций предложил десантную операцию, и я склонна согласиться. Если повезет, буй не самоуничтожится при нашем приближении, и тогда наши специалисты вскроют их коды. Получив карту дрейфа астероидов, мы сможем преодолеть пояс.

— А… э… орбитальная оборона?

— Я предлагаю дать им сделать первый выстрел, мой господин, а потом разнести их к воронам, — пожала плечами наварх. — Сил одной «Аквилы» вполне для этого хватит. Я бы поберегла торпеды «скорпионов», ограничившись пока «онаграми». В конце концов, наши орудийные погреба не бездонны, к сожалению. Далее согласно предварительному плану мы подойдем к их луне и уничтожим базу. Подозреваю, что это именно база их флота, и флот этот, похоже, не так уж велик. В конце концов, это всего лишь одна планета, а не звездная империя.

— После чего мы сможем вызвать их для переговоров и продиктовать наши условия, — согласился Ацилий. — Отлично. Действуй, Ливия Терция. А я, с твоего позволения, позволю себе небольшой отдых.

И «консул» побрел в каюту, отчасти надеясь, но отчасти и опасаясь обнаружить там свою дестинату. Кассия в последние дни пребывала не в самом комфортном для общего проживания настроении.

У Кассии Фортунаты было одно прекрасное качество, за которое стоило отдельно поблагодарить её воспитателей — она умела учиться: отделять главное от частностей и напротив, обобщать, систематизировать, а главное — делать выводы. Вряд ли эти ценные качества присущи всем без исключения Кассиям, ведь Антоний, и впрямь, не так часто корректировал психику людей из этой фамилии, чтобы уловить закономерность. Поэтому на Квинта Марция он не злился ничуть. На таком любопытном материале, как Фортуната, можно сделать научную работу и не одну.

И не вмешайся Ливия, Антоний занялся бы Кассией вплотную. По крайней мере, в его рабочем планшете уже появилась папка под названием «КФ», и туда был отправлен первый из документов — опросник по общим темам. А в очень ограниченном пространстве «Либертас», куда безопасности ради перебазировался Курион с дестинатой, все равно ничем иным не займешься, кроме изучения психических особенностей Той Самой Фортунаты.

Но буквально за сорок минут до того, как либурна собиралась отстыковаться от «Аквилы» Ливия приказала Антонию явиться на мостик биремы.

— Ты нужен мне здесь, Луций, — сказала наварх.

— А как же поручение доблестного префекта? — спросил тот осторожно.

Квинт Марций находился в пределах видимости — возле поста астрогации и терзал Плавтия, но психо-куратора все равно из поля зрения не выпускал. И выглядел он крайне недовольным.

— Кассия — взрослая девочка, она обойдется без воспитателя, — громко отчеканила Ливия. — Повторяю, забудь о Кассии. Твое место на «Аквиле».

Конечно, префект всё слышал и не замедлил повернуться к Антонию, чтобы беззвучно одними губами сказать: «Кто же еще будет ей пятки чесать?»

— Чем же я могу быть тебе полезен, моя доблестная Аквилина? — решил подыграть он мстительному Марцию.

Ничто так не язвит злоязыких, как чувство, что твой удар пришелся мимо цели.

Откровенность Ливиев недаром вошла в поговорку, потому что наварх не стала прятаться за корректными намеками. Она рубанула в лоб:

— Если нам потребуется переговорщик, умеющий качественно поиметь противоположную сторону в мозг, то ты — идеальный кандидат, Луций Антоний. Будешь делать то же самое, что делал на Цикуте Вирозе — ковыряться в мозгах аборигенов планетки.

Штат «Аквилы» никогда не комплектовался специалистом по переговорам. Незачем было. Бирема патрулировала систему Вирозы с простой целью — искать пиратов, преследовать их и уничтожать. Со всякой швалью, поставившей себя вне законов Республики, переговоры не велись принципиально. Даже предупредительные залпы руководством не поощрялись. Увидел судно без опознавательных знаков, запросил позывные, и если коды не подтвердились — стреляй на поражение, вот и все переговоры.

— Я сделаю всё, что в моих скромных силах, Ливия Терция, — честно пообещал Антоний.

Префект никак не отреагировал. И правильно! Марциям мысль о возможности договориться с потенциальным врагом приходит в последнюю очередь.

— Я включила тебя в стандартное расписание вахт. Как внештатного консультанта по особым вопросам, — сообщила наварх. — Твое восьмичасовое дежурство начинается прямо сейчас. Располагайся на мостике.

«Как сделать карьеру на мятежной биреме, или от бесполезного балласта и сексуальной игрушки до ценного сотрудника всего за два месяца» — тут же придумалось Луцию Антонию название еще ненаписанной монографии.

Хотя, сказать по чести, для людей, еще совсем недавно отлично умеющих только отдавать и выполнять приказы, Аквилины прогрессировали прямо на глазах. А насчет игрушки, это он из вредности преувеличил.

В сущности, Антонию нравилось на мостике. Мягкий, такой приятный для глаз свет лился из панелей, светился обзорно-проекционый экран, и именно здесь Луция настигало чувство межзвездного полета, которое напрочь отсутствовало внизу, на палубах. Стены, лифты, светящиеся указатели, иллюзорные проекции точь-в-точь, как на любой из станций. С той разницей, что на Цикуте никогда не отключали искусственную гравитацию. А на мостике сразу ясно — мы летим, летим вперед, к незнакомой планете, к безымянному солнцу. Это очень романтично.

Да и смотреть на людей, занятых любимым делом, сосредоточенных на работе, которой отдана вся жизнь без остатка, для психокорректора — одно удовольствие. По сути, Аквилинам всё равно, мятеж у них или обычный рейд, главное — быть вместе и быть с «Аквилой».

И это будоражащее предчувствие скорого сражения… Ух! Антоний заставил себя сидеть в кресле неподвижно, хотя хотелось пробежаться туда-сюда по мостику, чтобы снять нервное напряжение. А что же Ливия? Она спокойна и собрана. А что же Квинт Марций? Он, похоже, просто счастлив.

Конечно, можно заявить, что ученый из фамилии, вот уже триста лет дающей Республике военных исследователей в области биохимии мозга, прикладной социальной психологии и генетики эмоций, не должен разделять чувства объектов исследований, которых всегда изучал. Но поделать с собой Луций Антоний ничего не мог. Ни одна из теорий не помогала выдержать напор чувств, охватывающих человека в канун грядущей битвы.

Никто из офицеров мостика психокорректору не мешал, пока тот разбирался со своими реакциями на стрессовую ситуацию. И даже Квинт Марций удержался от язвительных комментариев. Аквилины работали, а Луций Антоний наблюдал и завидовал завистью всех цветов спектра. Особисты традиционно и закономерно не отличались сплоченностью военных и целеустремленностью пилотов.

— Есть! — вдруг радостно вскрикнул Плавтий, стремясь не столько погромче оповестить всех об успехе сканирования, сколько избавиться от Квинта Марция. — Есть буй! Квадрат 14–10 отметка 3, по вектору 17. Сигнал четкий, устойчивый, передача ведется…

— Прекрасно, — удовлетворенно прервала его Ливия и встала, заложив руки за спину. — Фульвий, канал связи с «Либертас». Марк Флавий! «Либертас» выйти из построения и следовать в заданные координаты. На связь не выходить, соблюдать режим полной маскировки. Марк, за сенатора и Кассию отвечаешь собственной задницей. Если что, я тебя из-за Ахерона достану. Как понял?

— Так точно, «Аквила», — отозвался наварх «Либертас». — Будет исполнено в точности.

Ливия скупо усмехнулась и кивнула. Молодец, щенок, пообтесался уже. Страха в голосе почти не заметно, да и тон такой уверенный, командирский…

— Тогда в добрый путь, «Либертас», и да хранят вас лары и маны.

Она проследила, как удаляется и гаснет синий огонек сигнала либурны, а потом тряхнула головой и улыбнулась:

— Рулевой, курс на сближение с целью. Квинт Марций, — наварх сделала приглашающий жест, — теперь дело за тобой и десантной группой. Командуй. Будем брать.

— Центурион?

— Группа готова, — доложил Авл Петроний. — Ждем команды.

Лично протестировав накануне Тита Меммия и еще двух саперов, префект утвердил состав десантной группы.

— Тит, ты меня слышишь?

— Да, господин, — прогудел тот.

В скафандре повышенной защиты такому здоровенному солдату всегда приходится несладко. Если заранее не знать, что парень весьма башковит, то по виду никогда не определишь, что в эту бритую голову десятник не только ест и пьет.

— У тебя будет очень мало времени, помни об этом, — напомнил Квинт.

— Я буду стараться, господин.

Титу Меммию уже, наверное, сто раз напомнили о важности его миссии.

Искать и найти в пространстве системы объект столь малый — задача сложная, но для чувствительных сенсоров «Аквилы» отнюдь не непосильная. Плавтию, конечно, пришлось постоянно перекалибровывать свои системы, вводя всё новые коррективы, а курс, проложенный астрогатором буквально по краешку астероидных полей, напоминал след агонизирующей змеи, которой перебили хребет аж в нескольких местах. У Ливии руки сводило от желания отпихнуть рулевого с поста и самой провести корабль, но… Начало непредсказуемой авантюры — не тот момент, когда можно показать экипажу слабость, даже если это всего лишь дрожь истосковавшихся по штурвалу рук. Наварх убрала их за спину, сплела пальцы и подняла голову, выставив подбородок и слегка улыбаясь. «Я доверяю вам всем больше, нежели себе», — говорила эта поза. Кроме того, наварх — это командир корабля, а не рулевой. Бирема чисто технически способна летать и маневрировать и без непосредственного участия наварха. Главное, самой об этом не забывать.

— Вижу буй, — доложил Плавтий.

— Вывести на экран!

Буй представлял собой объект, по форме напоминающий кольцо футов 50 диаметром с продетым в него веретеном. На концах «веретена» мигали габаритные маячки, по кольцу ритмично пробегали цепочки огоньков. Устройство работало и весьма активно.

— Хм… мелковата площадка для высадки, — задумчиво молвила Ливия. — Но ничего не поделаешь. Положимся на исключительную точность Тита Меммия и его команды.

— Может быть, зацепить корвусом буй целиком и затащить к нам на борт? — предложил Плавтий.

— О да, — тут же вклинилась Фабриция, которой из инженерного прекрасно было видно и слышно все, что происходит и на мостике, и за бортом. — Чтобы он сдетонировал и взорвался прямо в нашем грузовом отсеке. Это «дах-8» парфийской сборки, модель устаревшая, но простая и надежная как… э… разводной ключ. Пара несложных команд, и буй превращается в простую, но эффективную мину-ловушку. Во время кампании консулов Клавдия Пия Старшего и Сервилия Цепиона парфы просто обожали оставлять такие сюрпризы.

— Благодарю за консультацию, Фабриция, — хмыкнула Ливия. — То есть, этой штуке может быть порядка двадцати лет?

— Или больше, — ответила главный инженер. — Я же сказала: модель простая и надежная. Главный процессор у нее расположен в нижнем сегменте сердечника, но в случае повреждения или сбоя система переходит на резервное управление.

Квинт Марций тем временем переключил свой канал связи с Титом Меммием так, чтобы тот слышал каждое слово, произнесенное на мостике.

— А ядро памяти? В центре?

— Не обязательно. Насколько я вижу, парфийская маркировка перебита, значит, те умельцы, что переклепали «дах-8» для своих нужд, вполне могли разместить ядро где угодно внутри сердечника.

— У Тита Меммия в команде опытный сапер, — уверенно заявила наварх. — Не так ли, Квинт Марций? Не сомневаюсь, что они справятся.

— Пересылаю спецификации десантной группе, — сказала Фабриция. — Остаюсь на связи, если вдруг понадобится помощь.

— Мостик — десантной группе. Выдвигайтесь.

Квинт Марций следил за каждым движением Тита Меммия со товарищи, с того момента как за их спинами закрылся шлюз внешней переходной камеры и пока на небольшой АДР-платформе (автономной десантно-ремонтной) они подбирались к бую.

Антоний устроился за плечом Квинта Марция и с огромным интересом наблюдал за работой десантников. Благо информация на проекционный экран поступала сразу из нескольких источников: с внешних сенсоров «Аквилы», с видеорегистратора платформы и непосредственно от каждого из десантников. Одновременно буй смотрелся крошечной деталькой на фоне огромной биремы, а в соседнем окне — он же, но уже большой и зловещий, за который цепляются три маленькие человеческие фигурки.

Казалось, что люди двигаются крайне медленно и каждое движение дается десантникам с огромным трудом.

— Гай Кассий? — обратился префект к парню, который занялся буем первым

— Провожу разминирование. Три стандартных заряда вакуум-взрывчатки «магон».

— Вот как! — удивился Квинт Марций. — Уверен?

— Абсолютно, господин, — подтвердил сапер.

— И что такого? — спросил Антоний.

Ему название взрывчатки ни о чем не говорило, кроме пунийского происхождения оного.

Но префект уже вклинился в бурное обсуждение между Ливией и Фабрицией, которым странное смешение технологий разного происхождения не понравилось.

— С такими темпами мы нарвемся на данайские «гравипетли», — хмурилась наварх.

— Осталось разрядить самодельную ловушку и можно начинать демонтаж, — доложил Кассий приторно-бодрым голосом.

Парень чувствовал, что начальство волнуется и пытался развеять все сомнения.

— Фабриция, скинь ему документацию по пиратским самоделкам, — приказала Ливия.

Было отлично слышно, как тяжело дышит второй сапер, в чью задачу входил демонтаж оболочки сердечника. В невесомости его тяжеленный сканер ничего не весил, это понятно, но груз ответственности давил сильнее гравитации.

— Сенсоры могут отреагировать на излучение, — напомнил Квинт Марций. — Работай на малой мощности, Гней Папий.

Гладковыбритая кожа над верхней губой Аквилина покрылась крошечными капельками пота.

— Он знает свое дело, — напомнил Антоний.

— Знает-то он знает, но с этими сволочными умельцами всегда надо держать ухо востро, — отмахнулся префект. — На «Константе» мы так целый десяток потеряли. Понадеялись на то, что парфы использовали стандартные настройки. А это были не парфы и не их стандарты.

В личном деле Квинта Марция не было никаких сведений о реабилитации после неудачной операции, вспомнил куратор. Уже тогда начал таиться от психокорректорской службы?

— Я знаю, о чем ты думаешь, — ухмыльнулся Аквилин, будто мысли читал. — Мне не потребовалась никакая реабилитация. Сходил пару раз в рекреацию к самой красивой гетере «Константы», к Наяде. Ух, она меня отвлекла от грустных мыслей! Потом расскажу, если захочешь.

— Фортунату просвещай, — огрызнулся Антоний.

— Всё! Я нашел! И процессор, и ядро памяти! — прокричал в коммуникатор Папий.

— А я обезвредил ловушку, — доложил Кассий.

— Молодцы! Переходим ко второму этапу операции.

— Главное, чтобы не забыли сложить образы в контейнер, — напомнила Фабриция.

— Я помню.

У Тита Меммия был невероятно густой и сочный бас. Он подключился к процессору, фиксируя нормальную частоту модуляций.

— Нет смысла перекачивать инфу сейчас. Проще извлечь весь блок, — вынес свой окончательный вердикт десятник. — Приступаю к выемке.

Антоний его прекрасно понимал. Торчать на буе в открытом пространстве — удовольствие маленькое. Впрочем, бешеная Фортуната, по её собственным словам, обожала работать, как она выражалась «на свежем воздушке». Психокуратор наслушался от девушки производственных баек про радости вакуум-сварки на внешней обшивке флагмана.

«Прижмешься к ней, а она огромная, но живая! И, не поверишь, прямо-таки дышит. И шовчик сам ложится аккуратненько, крас-сивенько. Как у хорошего „мясника“… извини, хирурга-пластика, когда он нашим девчонкам мордашки штопал». И тут же показывала свой чистый смуглый лоб, на котором, якобы, иногда места живого не оставалось.

Но такие романтичные натуры среди манипулариев не часто встречались. И Тит Меммий к ним не относился.

— Действуй! — приказал обрадованный префект.

Хотя по-настоящему перевести дух Квинт Марций смог лишь тогда, когда десантники вернулись на борт «Аквилы».

Аквилины во главе с Фабрицией и Юлией увлеченно потрошили «добычу» десантников, демонстрируя, как любят говорить большие флотские начальники, «исключительное единство родов войск» (даже локтями не пихались, как примерные девочки над корзинкой со сластями). А Ливия тем временем очень настойчиво предложила префекту и Антонию выпить кофе, дабы любопытный психокуратор и довольный, как сцинк, Квинт Марций, не путались под ногами у специалистов.

— Перебитые маркировки, синтез противоречивых технологий… — вещала наварх, остро поглядывая на мужчин поверх кружки. — Тайное логово в удаленном секторе на задворках исследованных регионов… Я бы поставила на пиратов и дезертиров, господа. Как они там себя именуют? «Свободные колонисты»?

— Вольные, — деликатно подправил ее Антоний. — Вольные колонисты, Ливия Терция.

— То, что вольные — это хорошо, — наварх ухмыльнулась. — Вольные — значит, никто за них не вступится. Мне все больше и больше нравится эта система. А тебе, Квинт Марций?

— Хм, — кратко, но емко высказался префект.

— Не уверена, что нам вообще понадобится вступать с ними в переговоры, однако… — Ливия несколько лицемерно вздохнула: — Всех за один раз не перестреляешь.

— А ты не боишься, наварх? — вкрадчиво поинтересовался Антоний.

— Чего? — она недоуменно нахмурилась и вопросительно глянула на префекта: — Кого? Сброда, окопавшегося в этом захолустье? У нас, как тебе известно, Луций Антоний, вообще проблемы со страхом. Врожденные, — и подмигнула. — Квинт Марций, мы боимся?

— Хм.

— Я имел в виду не предстоящее столкновение, не битву, Ливия Терция, — не поддался на провокацию опытный боец психологического фронта. — Экипажу волей-неволей предстоит контактировать со… скажем так, экстремально свободолюбивыми элементами. Я бы на твоем месте побеспокоился о возможных последствиях в плане дисциплины.

— Ты, к счастью, не на моем месте, Луций Антоний, — Ливия показала зубы. — А с дисциплиной на борту мы с Квинтом Марцием уж как-нибудь справимся. И довольно болтовни! Похоже, мы получили результаты. Плавтий?

— Загружаю опознавательные коды… — отозвался астрогатор. — Есть, коды получены. Начинаю запрашивать карты дрейфа астероидов… Наварх! Есть передача! Получаю данные для расчета курса!

— Экипаж, по местам, — наварх, недолго думая, сгрузила пустую кружку в руки Антонию. — Предположим, что автоматику мы обманули. Проложить курс для прохода через астероидное поле. Двигаемся дальше.

Расписание вахт специально составили так, чтобы Квинт и Ливия как можно меньше пересекались в одной каюте. И по взаимному согласию, и по рекомендации Антония. Потому что испытывать бытовыми неудобствами на прочность их хрупкое товарищество было пока рановато. Но у разделенного во времени проживания наварха и префекта имелся и скрытый бонус: пока у Ливии была вахта, Фиделис целиком принадлежал Квинту Марцию. Префект подошел к вопросу обихаживания ящера очень серьезно — изучил всю доступную научную литературу по биологии аррианских синеязыких сцинков и скорректировал рацион питомца согласно ученым рекомендациям. Тараканы, запрограммированные им в синтезаторе, теперь содержали самое полезное для сцинков мужского пола процентное содержание хитина, аминокислот, микроэлементов и витаминов. Каждый такой таракан весил ровно полторы унции и выдавался Фиделису, только если тот приходил полежать у префекта на груди. Надо ли говорить, что ящер регулярно выказывал Квинту всю любовь и привязанность, на которую только способен синеязыкий сцинк в отношении человека? Стоит ли намекать, что качество тараканов достигалось в ущерб качеству кофе? Пожалуй, нет.

— Иди ко мне, мой дорогой, иди, — ласково ворковал Марций, дразня Фиделиса деликатесом. — А кто у нас будет кушать таракашку? Кто любит вкусненьких, тепленьких, маленьких и сладеньких таракашиков?

Квинт мог не переживать, что его подслушают, и неосознанно копировал интонации Марции Либертины. Луций Марций вместе с Марком Флавием были сейчас далеко-далеко.

— Ну почему, почему наш славный мозговед ни разу не настоял, чтобы я завел себе такого замечательного, такого милого сцинка? А? Только за это Антония следует примерно наказать.

Вина Антония в основном состояла в том, что он невольно дал Аквилину еще один повод для зависти к Ливии.

Фиделис радостно чавкал стилизованным тараканом, а Квинт почесывал ему спинку. И вместе они прибывали в полной гармонии друг с другом и со вселенной.

— Нет, мне не нужен другой сцинк, — честно признался префект. — Как и другой корабль. Тебе с «Аквилой» равных нет. Согласен?

Удовлетворенный Фиделис вытянулся на груди у Марция, выражая солидарность с каждым сказанным словом.

— Разве кто-то еще сделает тебе таких вкусных и полезных тараканов? — зевнул Квинт. — Нет ведь? Цени, животное, цени…

Через минуту они оба дрыхли без задних ног. И вырвать из мягких лап сна префекта смог только общекорабельный сигнал тревоги.

— Наварх, входим в астероидное поле!

Энтузиазм юноши, сменившего Флавия на посту рулевого, был столь заразителен, а голос так звонок, что обитатели мостика не подпрыгнули от неожиданности только потому, что тяжелый взгляд наварха пригвоздил всех к местам не хуже клепального молотка.

— Мягче, Ульпий, — Ливия чуть поморщилась. — И легче. Ничего экстраординарного пока не происходит, поэтому изволь выправить этот прискорбный крен на левый борт. Мы ковыляем, как хромой аптерикс. Держать курс.

— Есть, наварх, — уже значительно тише пробормотал рулевой.

Ливия на мгновение прикрыла глаза, мысленно извиняясь перед своим бывшим порученцем. Сейчас бездельника-Флавия ощутимо не хватало. Но, право, не самой же браться за штурвал? Или… Она скосила глаза на восседавшего рядом префекта. Тоже, в общем-то, пилот. Но свой шанс угробить корабль Квинт Марций получит чуть погодя.

— Прямо по курсу крупный астероид!

«Этот парень, похоже, собирается докладывать мне о каждой крупице космической пыли, пересекающей наш курс», — подумала наварх, но вслух сказала, демонстрируя бесконечное терпение:

— Маневрируй, Ульпий. То, что мы получили карты дрейфа, еще не означает, что можно идти на автопилоте.

— Может быть, нам попросту отстреливать случайную мелочь, которой эта помойка просто кишит? — подал голос Плавтий, не поднимая глаз от своей панели.

— Стоит ли тратить энергию… — вздохнула Ливия. — Щиты отлично держатся. А, впрочем… Квинт Марций, мы можем позволить себе задействовать онагры?

— Вполне, — отозвался префект.

— Тогда будь любезен отдать приказ, — наварх прищурилась, оценивая результаты стрельбы торвенторов, и кивнула: — Да, так-то лучше, — а потом добавила вполголоса, наклонившись к своему старшему помощнику: — Право, ты смотрелся бы за консолью рулевого гораздо лучше этого бедолаги, Квинт Марций.

— Как и ты, — буркнул префект. — Почему ты сама не проведешь нас через поле?

— Не нахожу это целесообразным, — отрезала Ливия, мгновенно утратив все признаки дружелюбия. — Пока не нахожу. Ульпий, право на борт! И дай дифферент 9 градусов на нос, пока мы не врезались в этот мусор. Префект, будь добр разбудить своих торвенторов. Они там задремали, похоже.

— Онагры, огонь по готовности! — резко гавкнул уязвленный выговором префект.

— Благодарю, — наварх откинулась в кресле и привычно протянула руку в сторону: — Антоний, не откажи в любезности. Погибаю без кофе. Плавтий! Скорректировать курс! Мы лезем прямиком в осиное гнездо.

По-хорошему, упреки Ливии в адрес рулевого не отличались справедливостью. «Аквила» отнюдь не ковыляла, а наоборот, довольно изящно маневрировала в такой каше, где любой будет озадачен, вне зависимости от опыта. Да и Ульпий не был совсем уж зеленым новичком, корабль вел уверенно, а если и подергивался иногда, так это больше от боязни рассердить наварха, нежели от недостатка навыков. Однако наварх сейчас была склонна придираться, ибо руки у наварха чесались перевести управление на свою консоль. А благовидного предлога пока не было. Хотя…

— Наварх! Есть контакт! — доложил астрогатор. — Фиксирую две… поправка, три цели. Сетка 18–21 по вектору 5.

— Идентифицируй! — тут же подхватилась Ливия, забыв даже про чашку с кофе, заботливо поданную Антонием.

— Сложно сказать, много помех… Вероятно, патруль. Определенно, малые суда класса либурны или даже миопароны.

— Фульвий, вызови-ка их.

— Нет ответа, наварх!

— С нами не желают общаться? — Аквилина усмехнулась. — Как это опрометчиво. Щиты на максимум!

Очень вовремя приказала, ибо следующий доклад был тревожен:

— Наварх, судя по всему, они заряжают орудия… Да! Три цели, быстро приближаются.

— Префект?

— Какая-то разновидность самонаводящихся ракет. Сейчас собьем.

— Выполняю маневр уклонения! — отрапортовал рулевой, не дожидаясь команды.

Ливия поощрительно кивнула.

— Молодец, Ульпий. Так держать. Связь, открой мне канал. Говорит бирема Республики «Аквила». Неизвестные суда, немедленно прекратите огонь, иначе я буду вынуждена вас уничтожить.

— Минус три, — оповестил Квинт Марций об успехе своих торвенторов.

— Превосходно, — Ливия прищурилась. — Фульвий, они меня слышат?

— Определенно, слышат, наварх. Похоже, они ведут передачу.

— Заглуши их. Сейчас отучим их тявкать, — посулила наварх и повторила свое предупреждение: — Неизвестные суда, немедленно прекратите огонь, опустите щиты и заглушите двигатели. Даю вам 30 секунд на выполнение.

Неведомо, о чем сейчас думали командиры патрульных кораблей, но выполнять требования «Аквилы» аборигены не спешили. Наоборот, использовали данное Ливией время для того, чтобы сменить позицию и перестроиться для атаки.

— Похоже, нас не восприняли всерьез, квириты, — хмыкнула Ливия. — Какое любопытное атакующее построение… Похоже на «пунийский клин», но силами всего трех кораблей?.. Впрочем, на их месте я бы тоже использовала все выгоды этой диспозиции: астероидное поле, возможность вызвать подкрепление…

— Нас снова атакуют, наварх, — прервал ее рассуждения бесстрастный голос Квинта Марция.

— А! — Ливия азартно потерла руки. — Глядите-ка! Двое заходят на атаку, словно «интерцепторы», а третий-то поотстал! Вот его и возьмем. Квинт Марций, твоим манипулариям предстоит небольшой абордаж после того, как мы зацепим третью пташку корвусом. А сейчас… Ульпий! Рулевое управление на мою консоль!

Ульпий, который как раз пытался выполнить замысловатый маневр, чтобы разом и от атаки уклониться, и от астероида увернуться, только плечом дернул, не решаясь огрызнуться вслух. Азарт боя захватил и рулевого, и отнимать у него управление сейчас, когда юноша только-только вошел во вкус — о да, это было жестоко. Но совершенно необходимо. Ибо Ливия видела то, чего не замечал Ульпий: изящные пируэты «Аквилы» вели ее точнехонько под залп третьего патрульного корабля противника.

— Дай-ка теперь мамочке порулить, — буркнула наварх, принимая, а скорее — отнимая управление. — Ну-ка… Покувыркаемся!

«Аквила» резко сменила вектор атаки, уваливаясь на левый борт и подныривая под некстати попавшееся на пути небесное тело.

— Приготовиться к оверкилю!

Теоретически стабилизационные системы биремы компенсировали все эти безумные выкрутасы, так что находящимся на мостике полеты вверх тормашками не грозили… но только теоретически. До тех пор, пока не поймаешь бортом вражеский залп.

Но на сей раз обошлось: «Аквила» ушла с траектории, сбивая с толку системы наведения ракет противника выпущенной «обманкой», а пока вражья автоматика собирала в кучку свои электронные мозги, бирема уже укрылась за астероидом, используя его как естественный барьер.

— Лихо… — одними губами шепнул Антоний, печально глядя на свою безнадежно испорченную пролитым кофе тунику.

Наварх глянула через плечо, весело щуря один глаз, словно целилась, и подмигнула, дескать, то ли еще будет.

— Кормовая батарея — заградительный огонь! — скомандовал Квинт Марций и неодобрительно покосился на развеселившуюся Ливию: — Тебе еще не надоело плясать?

Торвенторы «Аквилы» тем временем расправлялись с пятой из шести ракет противника, последняя же, чуть помедлив, вместо прыткой биремы разнесла в клочья очередной астероид.

— Ничуть, — фыркнула наварх. — Исполним на бис маневр «Бей и беги». Я хочу как можно больше их разделить. И мы же не забываем про то, что одного из этих ребят желательно захватить, и не слишком поврежденным?

Что подумал на это Квинт Марций, осталось загадкой для присутствующих. Глубокомысленное «хм» префекта могло означать все, что угодно.

«Аквила» тем временем, повинуясь воле наварха, вынырнула из своего укрытия, совершила полуоборот по центральной оси (как архаично изъясняются пилоты — «легла на крыло») и, выпустив сложную серию залпов из онагров левого борта, дала резкий дифферент на корму, демонстрируя откровенное намерение выписать «мертвую петлю». Во всяком случае, так поняли этот маневр преследователи, которые, кстати, уже не так успешно выдерживали свое атакующее построение. Подрастянулись и, похоже, немного растерялись.

— Маневровые на реверс! — выкрикнула Ливия, чуть не подпрыгивая в своем кресле. — Держитесь!

У опытных Аквилинов хватательный рефлекс был отработан как надо, а вот Антонию не повезло: не успевший среагировать на фокусы наварха психо-корректор неэстетично приложился седалищем о палубу. «Аквила» буквально развернулась на собственной корме, встретив торопливый, а оттого нестройный залп противника заградительным огнем уже носовой батареи. И устремилась вперед, поливая излишне оторвавшегося от спутников переднего преследователя огнем из погонных онагров.

— Ну, чем не «интерцептор», а? — хихикнула Ливия, мимоходом погладив подлокотник кресла.

— Наварх! — прорвался на мостик раздраженный голос Фабриции. — Не знаю, что ты там творишь, но завязывай! Давление в реакторе зашкаливает! Левый маневровый «чихает»! Сейчас у нас хладагент закипит!

— Сбрось часть плазмы по моей команде! — рявкнула в ответ наварх, не отрывая глаз от тактического экрана. — Сейчас мы их дожарим… Давай!

Проносясь над уже поврежденным кораблем навстречу еще нетронутому противнику, «Аквила» выпустила в пространство волну раскаленной плазмы, довершив разгром. Лишенное щитов (слава меткости торвенторов Квинта Марция) судно было попросту сметено этим нетрадиционным, но эффективным оружием, а в его искореженных обломках не могло уцелеть ничто живое.

— Как давление? — поинтересовалась Ливия, в очередной раз меняя вектор атаки. — Фабриция! Отчет!

— Стабилизируется, — проворчала главный инженер. — Практически то, что ты называешь нормой, наварх.

— Отлично. И мне нужен мой левый маневровый.

Антоний, подумав, решил, что подниматься на ноги пока несколько… преждевременно.

Второй преследователь, внезапно из охотника ставший дичью, успел просчитать незамысловатую тактику Ливии и теперь отчаянно пытался одновременно и скорость не потерять, и вектор сменить на более выгодный. Но «Аквила» приближалась слишком быстро, делом доказывая, что посреди астероидных полей шустро летать умеют не только местные патрули, но и такие увесистые дамы, как республиканская бирема. А в прямой, «лобовой» атаке преимущество было у того, кто превосходит в мощности залпа. Впрочем, абориген не сдавался, то ли рассчитывая на подмогу, то ли надеясь подбить двигатели или хотя бы сенсоры «Аквилы». Серии коротких вспышек осветили сумрачное пространство этого изрядно замусоренного поля боя: противник открыл огонь не только из носовых, но и, похоже, из всех орудий.

— Какое-то энергетическое оружие, вроде наших онагров, но пожиже… — пробормотала Ливия, дернув плечом так, словно это не в «Аквилу», а в нее саму стреляли. — Щиты?

— Держатся на 87 процентах. Повреждений нет.

— Тем лучше… — она прищурилась, как будто собралась прожечь взглядом тактический экран. — Тем… А! Ну, давай, мой хороший, подставь мне брюшко…

«Аквила» виляла и выписывала кренделя и петли, не отклоняясь, впрочем, от генерального курса. Бирема только слегка вздрагивала, когда некрупные обломки сталкивались с ее щитами, а крупные наварх умудрялась пока что огибать. Противник тоже петлял, никак не желая подставляться под залп незваной и слишком зубастой гостьи. Как будто командир патрульного корабля слышал мысли наварха «Аквилы» и делал все возможное, чтобы бирема измотала и двигатели, и экипаж в этой смертельной игре в космические пятнашки. Впрочем, онагры «Аквилы» пока молчали. А какой смысл в том, чтобы расходовать энергию на бессмысленные выстрелы, которые все равно не достигнут увертливой цели?

— Подойди на дистанцию прямого залпа, — попросил Квинт Марций, напряженно наблюдая за обоими вражескими кораблями. — Иначе эта траянская блоха все равно увернется.

— Ecastor! — довольно блекло выругалась Ливия, хотя могла бы выразиться и погрубее. — А я что делаю, по-твоему, префект?

И резко вильнула в сторону, намереваясь перехватить шмыгнувшего за крупный астероид противника в тот момент, когда он вылетит с другой стороны. «Наблюдатель» между тем тоже пришел в движение. Видимо, его командир (и командующий всем поредевшим соединением по совместительству, вероятно) наконец-то принял тактическое решение. Очевидное и прямо-таки напрашивающееся: взять залетную бирему «в клещи». Наварх одобрительно кивнула, мысленно соглашаясь — да, намерение похвальное, вот только удастся ли его исполнить? Пока что противник сделал все, чтобы причинить «Аквиле» наименьшие повреждения, вероятно, собираясь обездвижить бирему и взять ее по-пиратски на абордаж. Что наводило, опять же, на интересные мысли. Но обдумать их Ливия собиралась потом, после боя. Сейчас же она просто обрадовалась, что первоначальные смутные догадки подтверждаются.

Уничтожить «Аквилу» три корабля такого класса сумели бы, только если б на борту биремы все члены экипажа, включая Гнея Помпилия, вдруг впали бы в кому. Но серьезно потрепать зубастую республиканку — это запросто. Лишившись, к примеру, систем наведения или маневровых, «Аквила» станет пусть не легкой, но все-таки добычей. Но Ливия не собиралась это допускать.

— Я возьму его на встречном курсе, — отрывисто бросила она. — Когда он высунется… Ждем… ждем… Сейчас! Дать форсаж на маршевые!

Бирема, повинуясь воле наварха, затрепетала, а низкое гудение ее двигателей проникло даже сквозь звукоизоляцию.

— Усилить килевые щиты!

«Аквила» вынырнула навстречу слегка опешившему от такой наглости патрулю и, не сбавляя скорость, понеслась вперед, практически стелясь над поверхностью планетоида.

— Лоб в лоб? — вытаращил глаза Антоний. — Это что… таран, да?

— Это называется — «маневр мокрые штаны», — отозвалась наварх, хихикнув, как девчонка, перебравшая стимулятора. — Кто-то должен показать брюхо, иначе — бах!

Антоний подавился возгласом, который в переводе с медицинского приблизительно означал: «Рано я тебя выписал».

— Лучше держись за что-нибудь, — не оборачиваясь, посоветовал психо-корректору жалостливый Плавтий. — Сейчас потрясет.

— Плавтий, дистанция?

— 500 миль!

— Марций, помоги ему решиться!

Префект кивнул, прекрасно понимая смысл приказа. Погонные онагры биремы уже взяли противника в «вилку», не позволяя увильнуть от свидания с горячей красоткой-«Аквилой» и ее чокнутым навархом. Враг, впрочем, тоже понял, что попался, и вовсю использовал свой последний шанс, в упор расстреливая бирему из всего, что у него было. «Аквила» содрогнулась от серии попаданий, но с курса не сбилась.

— Где мои щиты?! — рявкнула Ливия. — Статус!

— Фронтальные щиты на 46 процентах! Повреждения корпуса на…

Но тут вклинился Плавтий:

— Наварх, дистанция 300 миль! Цель в прямой видимости!

Силуэт вражеского корабля уже можно было разглядеть без всяких сенсоров. 300 миль — это всего лишь несколько секунд полета. Безумного полета. Бесконечных секунд, вязких, словно белковый концентрат из аварийного пайка.

— 100 миль!

И нервы командира патрульного корабля не выдержали. Противник дал дифферент на корму и задрал нос, пытаясь избежать столкновения.

— Ха! — воскликнула наварх и оскалилась. — Намочил штаны, салага! Подсуши его, Квинт Марций!

Торвенторам «Аквилы» особого приглашения не требовалось. Слаженный огонь погонных и тяжелых бортовых онагров прошил подставленное брюхо патрульного, буквально распылив дефлекторы его щитов. Бирема сменила вектор атаки, заложила вираж и зашла сверху, довершая разгром.

— Остался лидер, — мурлыкнула Ливия, косо глянув на хаотичное облако обломков, оставшееся слева по борту. — Похоже, он вознамерился удрать от меня. Темпроще. Фабриция, статус!

— Незначительные повреждения в 10-м энергоблоке. Компенсируем, — отчиталась главный инженер и добавила не по уставу, зато искренне: — Добивай их уже, наварх!

— Всё ради удовольствия моих инженеров, — усмехнулась Аквилина. — Ну-ка, ну-ка… Покажем, как быстро мы на самом деле умеем летать.

Маневры, совершаемые Ливией, одновременно проделывал и Квинт Марций — только в мыслях. Воображение завзятого книгочея работало ничуть не хуже виртуального симулятора. Даже лучше! Аквилин словно видел весь бой со стороны: ульрамариновая бирема, расчерчивающая пространство смертоносными письменами, точно искусный мастер-каллиграф. Мысленно кувыркаясь вместе с «Аквилой», он вполне успевал командовать торвенторами.

— Дистанция… расчет по стандартной шкале… залп… — бубнил он для журнала, уже зная, что торпеда точно поразила цель. — Готовность… онагры…

Все как обычно. Нет! Гораздо лучше, легче, четче, эффективнее, естественнее. Тот пик формы, к которому столько лет идет каждый военный ментат. И где восторг, спрашивается? Радость и воодушевление Ливии были столь неподдельны, что на их красочном фоне скупой профессиональный триумф префекта выглядел ненастоящим.

— Дистанция…

Самому Квинту Марцию было неизвестно, кого он больше ненавидит — Антония или Ливию. Можно лишь предположить, что токсичной оказалась вся комбинация из наварха и мозговеда. А их и поодиночке терпеть сложно. Одна летает так, словно родилась не человеком, а биремой. Без подключения к нейросети обходится и горя не знает. И та гармония пилотирования, до которой Квинту Марцию не дотянуться, как рукой до звезд, для Ливии естественна, точно цвет радужки. Она просто есть, и всегда была.

«Ждать!» — послал префект мысль-импульс, сдвинул в сторонку схему из торвентория, чтобы на миг переключиться на обзорные сенсоры.

— Проклятье… — это Антоний шипел себе под нос

Второй…Квинт Марций позволил себе злорадную ухмылку при виде потирающего ушибы психокорректора. Теперь он корил Антония, что тот в свое время не выявил «летучее отклонение» и не вылечил. Полный абсурд, конечно! Но, бессмертные боги, кто-то же должен быть виноват во всём? Не ларов же винить, за то, что в его гены вкралась совершенно ненужная префекту последовательность нуклеотидов? И не воспитателей, которые и заботились как должно, и любили Квинта Марция всем сердцем? Ну, не себя же?

— Сузить сектор обстрела… Готовность…

И самое обидное — никогда прежде Аквилин не ощущал такого полнейшего сродства с вооружением биремы. Словно сам стал всем «онаграми» и «скорпионами» «Аквилы», её системами наведения и щитами. Тактические решения приходили сами, почти без участия рассудка, и были… Да! Они были безупречны! Тут ликовать надо, но Квинт Марций все глубже погружался в черные бездны отчаяния.

Как все время твердил Константин в минуты раздражения: «Все беды, Квинт, в твоей вере в собственную исключительность. Ты считаешь себя особенным. А это, умник, вовсе не так, и я тебе докажу!» И раз за разом словом и делом доказывал, что его контубернал — всего лишь еще один из множества Марциев со всеми достоинствами и пороками, вроде иссушающей зависти к чужим талантам.

И сейчас доблестный Марк Марций наверняка проворчал бы крайне раздраженно: «И какого рожна еще тебе надобно, а? Из-за тебя наварх мятеж поддержала, всем пожертвовала ради твоей придури. Но тебе все равно мало? Тебе теперь хочется не просто летать, а летать лучше Ливии. Ну ты и м…чудак, Квинт!» А потом посмотрел бы яркими, голубыми, как у породистых кошек, глазами из-под кустистых седых бровей так, словно залп из «онагров» дал.

С другой стороны, разве на «Аквиле» для кого-то секрет, что их префект — изрядный мудак?

Оставшийся в меньшинстве лидер разбитого патруля улепетывал с завидной скоростью, петляя, как кадет, заблудившийся в рекреационном секторе. Ливия хмурилась, не без труда следуя курсом прыткого беглеца.

— Такое ощущение, что нас заманивают, — заметил Плавтий и тут же нарвался на брюзгливое ворчанье:

— У меня есть глаза, Марк Плавтий! Я и сама вижу, — буркнула наварх. — И если у него, — она ткнула пальцем куда-то в сторону экрана, — есть мозг, он ведет нас прямиком в минное поле или еще куда похуже… Поэтому ты, — палец наварха нацелился на астрогатора, — перестаешь болтать и рассчитываешь курс на перехват прежде, чем мы влетим прямиком в парфийскую задницу. Выполнять!

— Он же постоянно меняет траекторию… — шепотом пожаловался астрогатор Антонию — за неимением других благодарных слушателей. — И дрейф астероидов в этом квадрате уже не соответствует данным, которые мы получили…

— Вот поэтому наша любимая Республика и я лично обеспечили тебя самыми совершенными системами вычисления и анализа из возможных, — ядовито бросила Ливия, демонстрируя отменный слух. — Я пока следую генеральному курсу нашей дичи, но как мне не сорваться с его хвоста, если мой астрогатор некомпетентен?

Плавтий тихонько шмыгнул носом. Упрек не назвал бы справедливым даже самый строгий предвзятый судья, но у наварха «Аквилы» имелись свои критерии для оценки эффективности работы экипажа.

— Курс скорректирован, наварх.

— Неплохо, — кивнула она. — А! Вот наша пташка. Теперь никуда не денется. Квинт Марций, дай предупредительный по вектору 7 отметка 10. О, благодарю!

Ливия удовлетворенно ухмыльнулась. Залп «онагров» «Аквилы» превратил в мелкое крошево изрядную часть астероида, за которым собирался спрятаться противник, а заодно — ослепил его системы наведения. Вражеский корабль опасно кувыркнулся вперед и начал бесконтрольно вращаться. Пока его экипаж ликвидировал последствия «привета с Лация», «Аквила» резко сократила разрыв, приблизившись на дистанцию прямого выстрела.

— Сперва — двигатели, потом — щиты, оружейные системы — на сладкое, — напомнила наварх, непроизвольно оскалившись. — Ульпий! Принять рулевое управление! А я, — она прищурилась, — займусь «рыбалкой»…

И нетерпеливо сплела пальцы, считая мгновения до момента, когда нужно будет активировать корвус — абордажный луч биремы.

Торвенторы отстрелялись быстро и чисто, как на учениях, сперва обездвижив, а затем — лишив противника возможности обороняться. И тут же узкий конус абордажного луча захватил недобитую добычу.

— Фульвий! Вызови их! — каркнула Ливия, скрючив пальцы так, словно лично скогтила подранка. Хотя, в каком-то смысле так оно и было.

— Неизвестное судно! Ваши щиты, двигатели и орудия выведены из строя. В последний раз предлагаю вам сдаться. Заглушите реактор и… О! — наварх повернулась к префекту, этак по-особенному выгнув бровь: — Они еще могут чем-то стрелять?

Дескать, Квинт Марций, разберись.

— Уже не могут, — хмыкнул префект, решив вопрос.

— Ну, что ж… — Ливия пожала плечами и откинулась в кресле. — Полагаю, твоим ребятам не терпится порезвиться, Квинт Марций. Самое время пойти на абордаж, как полагаешь?

Абордаж! Кто из юных Марциев не грезил о подвигах с оружием в руках? Не сыскать таких, хоть всю галактику переверни. И отсиживая зады на скучных занятиях по тактике, все они сквозь унылые схемы и бесконечные статистические выкладки видели, как наяву, жаркие бои на залитых кровью палубах захваченных вражеских кораблей. И себя в роли победителей — в помятой броне, с красивой царапиной на щеке и с раскаленной штурмовой винтовкой, небрежно заброшенной на плечо. Разве не так выглядят все настоящие герои — защитники Республики?

Некоторым, в том числе и Квинту Марцию, довелось участвовать в абордаже. Конечно, никаких красивых царапин там не выдавали, а после беготни по отсекам не то что винтовку на плечо положить, кто бы тебя самого отнес обратно. Однако же личный опыт, даже самый небольшой, всегда лучше любой теории. Благодаря незабвенному Константину, опыта Квинту Марцию хватило с лихвой. До сих пор ему снилась ярко-синяя вспышка парфского импульсного «иллара». Аквилин просыпался весь в поту, и в этом не было ничего удивительного, не так уж много людей видели выстрел и остались живы, чтобы рассказать о своих впечатлениях.

— Пожалуй, я пойду с легионерами, — сказал вдруг префект.

И выражение у него на лице было слишком уж удивленным, чтобы офицеры мостика не догадались о спонтанности такого решения. Оправдываться перед флотскими за свои поступки Квинту даже в голову не пришло. Еще чего не хватало! А резон у префекта имелся, хотя от командира манипулариев никто не требовал личного участия в боевой операции. Назовите это чувство интуицией, но Квинт Марций готов был отдать левую руку на отрезание плазменным резаком без наркоза, что обитатели безымянной планеты еще доставят Аквилинам немало хлопот. Пусть Антоний уже весь неэтично исхихикался, а Ливия по-особенному изогнула бровь, но тренировка навыков лишней не бывает.

Абордажная команда, конечно, не обрадуется. Но ребята прекрасно знают, что от перфекта в бою пользы больше, чем вреда. Это факт!

Ах, какой приятной тяжестью легла на плечи броня! Словно вторая кожа. Считается, что это лишь влияние энергозащиты на рецепторы, но у человека почти сразу возникает эйфорическое чувство абсолютной неуязвимости. Приходится ждать несколько минут, пока нервные окончания в мышцах привыкнут. Самые прекрасные мгновения, говоря откровенно. Когда слабое, голокожее, лишенное природной брони существо обретает силу и могущество.

В предшлюзовой, где собрался штурмовой отряд, начальство встретил самый радушный прием.

— Господин префект! — рявкнул Петроний.

Легионеры вытянулись по стойке смирно и дружно отсалютовали командиру.

— Возьмете в компанию? — криво ухмыльнулся Квинт.

— Так точно!

Бравый Гай Бруттий сверкнул белоснежной улыбкой. Лишний ствол всегда пригодится, к тому же за префектом не водится дурной привычки лезть с ценными указаниями к профи в своем деле. Квинт Марций без вопросов занял свое место в штурмовом боте-«гарпаго» и до самой стыковки тщательно дышал в респиратор, насыщая кровь стимулятором, как и предписано инструкцией. Вражеская пропаганда уже который год трубит на всю галактику об ужасах лацийской армейской наркомании, но на деле ничего ужасного в том нет, чтобы недолго побыть храбрее, быстрее и сконцентрированнее, чем обычно.

Бот упруго прилепился к стыковочному шлюзу вражеской либурны, громко лязгнули блокираторы, давая сигнал к боевому построению. Пока выравнивалось давление в шлюзовой камере, все терпеливо ждали. Не исключено ведь, что с той стороны точно такая же команда приготовилась открыть створки и ринуться навстречу захватчикам. Случалось и такое, хоть и нечасто. Обычно защитники ждут, когда атакующие справятся с затворами.

— Приготовиться!

В шлюзовой было пусто, а люк, как и предполагал Квинт, закрыт.

— Режем или…? — небрежно спросил Тит Папий.

— Ломай код, — приказал десятник без малейших колебаний, выполняя четкое указание руководства: «Это корыто нам самим потом пригодится».

— Без вопросов.

И с этого момента время потекло прерывистыми отрезками. Скачками. Нудная возня Тита Папия, а потом неожиданно — бац! — зев открывающегося люка, почти сразу звуки выстрелов — негромкие и нестрашные, и наоборот — оглушительные вопли в наушниках шлема. И какая-то раздражающая неторопливость Аквилинов и собственная неспешность. Когда кажется, всё, что делаешь, слишком медленно, и ты по-любому опоздал, везде опоздал. А враги, их слишком много и они очень быстрые, стремительные и неуловимые. А ты — медленный… Потому что голова думает быстрее, чем работают руки, и время расслаивается между работой мысли и действием. А затем ты — трах-бах! — и оказываешься практически возле чужого мостика. И только вечные боги знают, как ты там очутился.

— Сзади, префект!

Ранение от лучевого оружия похоже на ожог, боль от которого нарастает с каждой секундой. От легкого дискомфорта до нестерпимого ужаса. Но, как правило, бойцу хватает времени, чтобы впрыснуть в кровь анальгетик и местный коагулянт. Вот и Квинт Марций успел, а потом пристрелил своего обидчика.

— Как ты, господин?

Вот оно, преимущество начальства! Твоим самочувствием поинтересуются, хотя бы для будущего отчета.

— Жив покамест, — буркнул Квинт Марций, успокаивая дыхание. — Как дела у наших?

— 86 процентов помещений под контролем.

— Отлично. Нужны живые пленники.

— Держись, господин, — пророкотал Гай Бруттий. — Сейчас мы доберемся до мостика.

Префекту вдруг стало весело. Как же он понимал сейчас бывшую Фортунату. Одна команда, одна цель, одна работа — о чем еще может мечтать прирожденный воин? И всё просто до предела: за спиной товарищ, а впереди — враг. Своих защищай, чужих убивай. Вот бы и всегда так было.

— Не увлекайтесь там. Пленных приказано брать живыми, — еще раз напомнил соратникам Гай Бруттий.

Сам Квинт Марций нацелился на вражеского командира и его офицеров. Если, конечно, у этих полудиких варваров есть какой-то аналог воинской иерархии.

«Ты — сноб, Аквилин, — самокритично отметил Квинт. — Варвары только что неслабо так погоняли „Аквилу“ между астероидами. И ты — настоящий мятежник, потому что способен допустить, что достижения варваров достойны какого-либо внимания».

— Прикрой меня, префект.

Десятник уже примеривался резаком к задраенному изнутри люку на мостик.

— Погоди, давай попробуем с ними договориться.

Уничтожение оборудования рубки — с точки зрения руководителя поступок недальновидный.

— Эй! — Квинт постучал в переборку прикладом, морщась от приглушенной боли в потревоженной лопатке. — Говорит префект «Аквилы». Ваш корабль уже полностью… — он бросил беглый взгляд на легионера, ожидая подтверждения своих слов. Тот деловито кивнул. — Полностью под нашим контролем. Мостик мы все равно захватим, но хотелось бы обойтись без лишнего кровопролития.

В ответ — тишина, продлившаяся достаточно, чтобы Аквилины сделали однозначные выводы.

— Упертые гады, — мрачно молвил Гай и кликнул в коммуникатор. — Тит Папий, ко мне!

Легионер притопал довольно быстро.

— Мозго… хм… ухотёрку не забыл?

— Как можно! Она завсегда со мной, — расплылся в довольной ухмылке манипуларий.

Он деловито извлек из заплечного ранца свой планшет и принялся искать, где за стенной панелью спрятана проводка, ведущая на мостик.

— Сейчас он подключится к внутренней связи и… — Гай Бруттий красочно изобразил физиономией отвращение. — Акустический удар — это такое говно.

Десятника помимо воли передернуло. Квинта Марция, кстати, тоже.

— Ну, чего… готово! — доложил Тит.

— Только не на полную мощность, — предупредил префект. Звуковой удар убивал так же верно, как выстрел из «гладия».

— Разве ж мы изверги какие! Места там мало, им и минимума хватит. А теперь! Отключить внешние микрофоны!

В полнейшей тишине Квинт видел, как люк распахивается изнутри, и им под ноги валится бесчувственное тело вражеского офицера.

— Быстро и чисто! — похвалился довольный десятник, делая префекту приглашающее движение, мол, добро пожаловать на мостик. — Система управления не пострадала. А если Луций Ицилий не пожлобится на анальгетик, то через полтора стандартных часа эти уроды смогут записать свои показания собственноручно.

— А если медицине варваров доступно кохлеарное протезирование, то можно считать, им повезло, — добавил Квинт Марций, глядя как у поверженных врагов из ушей течет кровь.

— Надо было сразу сдаться. Тогда и при ушах остались бы, — Гай Бруттий с легкостью развеял гуманистические сомнения своего доблестного префекта. — Как плечо? Вколоть еще обезболивающего? А то у меня тройной запас есть.

— Благодарю. Я потерплю до медблока.

Легионеры втихомолку одобрительно переглянулись. Начальство оказалось не только вменяемым, но еще и весьма полезным в ближнем бою: не мешалось под ногами, думало мозгами и не совало нос, куда не просят. А еще болтали всякие: «Дефективный, дефективный…»! Нормальный дядька. Ну, разве только совсем чуток с придурью. Но от книжек еще и не то бывает.

Ни одна, самая подробная и до последней мелочи документальная запись не передаст подлинное напряжение, царящее на борту корабля во время боя. Никто из офицеров шагу не сделал в сторону от своих постов и не поднял ничего тяжелее светового пера, но воротники их форменных туник потемнели от пота. Впрочем, Антоний и сам-то заметил, что волосы его взмокли, а на кончике носа повисла соленая капля, лишь когда «Аквила» захватила лучом-корвусом вражеский корабль. От волнения сердце психокорректора трепыхалось в груди, так и норовя выпрыгнуть через горло.

Подсчет пульса Антония не утешил. «107 ударов в минуту? Ого!»

Оно и понятно, ибо удовольствие от синусовой тахикардии весьма сомнительное. У Ливии, Плавтия и остальных офицеров наблюдались все те же симптомы нарушения сердечного ритма. Но им, похоже, не просто нравилось, Аквилины на самом деле наслаждались каждым мгновением нечеловеческого напряжения всех сил. Глаза их сияли от восторга! Даже у скупого на эмоции командира манипулариев! А когда зашла речь об абордаже, то лишь безумец осмелился бы встать на дороге у Квинта Марция. Антоний бы точно на такой подвиг не решился.

А Ливия! Она, созданная эдаким аватаром корабля, она кипела первозданной радостью. Ликовала откровенно по-варварски, будто дикарка с захудалой планеты, застрявшей в доиндустриальном невежестве. Разве только в пляс не пустилась — с подскоками и улюлюканьем.

«Удивляешься? — отдернул себя Антоний. — Зря. Это просто Аквилины в их естественной среде обитания. Между палубой и белым кабинетом есть разница, верно?»

И разве все они — эти одержимые мужчины и женщины, Ливии, Плавтии, Фабриции и Марции — разве они все не прирожденные безумцы, чье смертельное сумасшествие тщательно выпестовано с раннего детства, откорректировано в юности и полностью сформировано в зрелые годы?

— Ты не остановишь его? — тихо спросил Антоний у наварха.

— В честь чего это? — удивилась женщина.

— Он — префект, разве тут нет нарушения субординации?

Ливия легкомысленно отмахнулась.

— Пусть порезвится, развеется. В последние дни на нашего Доблестного слишком много всего навалилось.

— Считаешь, излечение от стресса придет к Марцию в бою?

По выражению лиц офицеров мостика Луций Антоний догадался, что те одобряют поступок префекта и вообще предпочтут смерть в бою самой деликатной психокоррекции.

Ливия лишь ехидно ухмыльнулась краешком рта, подтверждая эту неприятную догадку.

— Счастье, если ты еще помнишь, в труде. Там же черпается душевное спокойствие и жизненная сила, — неожиданно процитировала Фабриция, сделав это демонстративно — по громкой связи. — Или ты сомневаешься, Луций Антоний?

Полудобровольный пассажир «Аквилы» растерянно огляделся по сторонам. Он никогда не думал…

— Да ты мятежник почище Гая Ацилия и всех нас вместе взятых! — удивленно присвистнула Ливия. — Мы тоже безумно любим дело своей жизни, вообрази!

— И упираемся, когда какой-то великий теоретик, вроде тебя, поковырявшись в мозгах, решает отнять у нас единственный смысл жизни, — проворчал мрачный Плавтий.

Астрогаторы традиционно не жаловали психокоррекционную службу. Живым и одушевленным навигационным приборам, в чьей бездонной памяти содержится больше звездных координат, чем в некоторых галактических атласах, не улыбалось отчитываться перед умниками, не способными отличить аксиометр от астросекстанта.

Глава 3

После «Фортуны» — флагманской квинквиремы — любой корабль будет казаться маленьким. И внушительная «Аквила», и уж тем более, крошка «Либертас», где отдельная каюта есть только у наварха. Но по привычке Кассия не роптала, а Гай Ацилий стойко терпел неудобства, как и подобает живорожденному патрицию. Проблема крылась в другом: Ацилий работал в поте лица, а его невеста отчаянно скучала. Точнее, она бы прекрасно провела избыток свободного времени в своем Мире Зимы, но Гай каждый визит Кассии в виртуальный лес сопровождал деликатными увещеваниями, мол, теперь, когда перед ней открыто столько возможностей, стыдно бездельничать.

— Да где они открыты-то? — ворчала бывшая манипулария. — Какие еще возможности? В десант меня не берут, ремонт «Либертас» не требуется, книжки, которые Антоний насоветовал, я прочла, Луций вокруг Марции отирается, центурионша за Квинта Марция переживает, Марк Флавий занят все время. А в Зимний Мир ходить не моги, потому что — безделье. Просто мои знания и умения сейчас никому не нужны.

— Давай зайдем с другой стороны, — предложил патриций. — Давай ты начнешь серьезно планировать свое будущее.

— До него еще нужно дожить.

— Это так, ты права. Но кто же мешает заблаговременно продумать, чем ты станешь заниматься, когда станешь моей супругой. Уверяю, обязанностей у тебя будет превеликое множество, но уже сейчас ты должна понять, что хочешь лично для себя. Такое вот тебе задание.

— Хм… Составить список?

— Можно и список. Да, начни со списка.

Задание показалось Кассии простым. Тоже мне задача для взрослого человека — определиться с желаниями. Девушка уединилась с рабочим планшетом и исчезла из поля зрения Ацилия почти на целых пять часов. Затем она отправилась на мостик — советоваться с Луцием, Марком и Марцией, которых почему-то считала настоящими экспертами в области планирования. Конечно, она прекрасно понимала, что попала в дружеский круг флотских и армейских офицеров только благодаря изменившемуся статусу, как госпожа Кассия из семейства Ацилиев. Кассия Фортуната могла лишь безропотно выполнять приказы Марциев или Флавиев.

— Ну-ка, дай посмотреть на твой план… — деловито спросила Марция.

— На список, — уточнила Кассия. — Блонд… то есть, Гай Ацилий предложил для начала перечислить все желания. Там много пунктов.

Центурионша внимательно вчиталась.

— Купить Руфусу подружку и ворона? Ты уверена?

— Я понимаю, что он всего лишь виртуальный лис, но он единственное, что у меня есть. Кроме сволочного парадокса в мозгах и патриция в постели. Ты дальше читай, там и про мои желания есть.

— Я вижу. Пункт номер сорок три: «Хочу летать через кротовины без принуждения»? Это оно?

— Угу. И чтобы все лигарии работали только добровольно. Это следующий пункт.

И точно: сорок два пункта были целиком посвящены нуждам лигариев всей галактики, виртуального лиса — Руфуса, Зимнего Мира, биремы «Аквилы», либурны «Либертас», Гая Ацилий Куриона, Ливии Терции, Квинта Марция, Луция Антония, Луция Марция, Марка Флавия, Фиделиса, а так же самой Марции Либертины. Бывшая манипулария не умела желать чего-то только лишь для себя.

— Понятно, — вздохнула растроганная Марция. — Я думаю, твое следующее желание: «Хочу попасть в настоящий зимний лес» вполне осуществимо. На Тиррене, на родной планете Куриона, в высоких широтах есть смена времен года, а значит — зима и снег.

— И лисы, — мечтательно зарделась Кассия. — А еще я хотела бы заняться скалолазанием и разводить редких диких животных.

— Лис? — засмеялась Либертина.

— А они, правда, редкие? — встревожилась бывшая лигария.

— Нет. Обычные. Но редких тоже хватает.

— О! Это хорошо! А лошади?

— Я не в курсе, у Куриона спросишь.

— Ну как, хороший список?

— Отличный, но… Понимаешь, речь шла только о тебе, о твоих планах и желаниях.

— Еще подумать? — озадачилась Кассия. — Может быть, мне попробовать научиться управлять либурной, а? Господин префект же научился, я тоже смогу.

Марция моментально вообразила себе «радость» Марка Флавия и поспешила переубедить девушку.

— Нет, так не пойдет. Ты ведь на самом деле не хочешь летать, верно?

Фортуната старательно изучила глубины своей души, но отчаянного желания сесть за штурвал корабля не обнаружила.

— Ты права, не хочу. Дело, наверное, интересное, но…

— Вот! Обдумывая каждое свое желание, ты должна слушать себя. Насчет лисиц ты же не сомневаешься ни на миг. Значит, это настоящее желание.

Стыдно, конечно, уподобляться малышке из ясельной группы, которой добрая нянюшка Ювенция объясняет простейшие вещи, но, право же, до сих пор никто и никогда не интересовался желаниям Кассии из Игнациевой трибы.

Ливия встретила команду прямо у шлюза. За спиной у нее переминался Антоний, а чуть в сторонке рыла копытом стайка техников во главе с Фабрицией. На пленников наварх глянула мельком, ее интересовал корабль.

— Отчет! — потребовала наварх, но Квинту Марцию не дала и рта раскрыть: — Префект, живо в медчасть. Я приму доклад у центуриона, а ты, Квинт Марций, мне живым нужен. Ицилий! Готовь медблок к приему раненого. У нас тут ожог от «орода», — и отвернулась. — Петроний, докладывай.

— Судно зачищено. Потерь нет, — отрапортовал центурион. — Пленники…

— Вителлий! Пленных в карцер! Подготовить их к допросу, но… — она задумчиво поморщилась. — Не увлекайтесь первой помощью.

И тихонько буркнула себе под нос: «Все равно потом в расход».

Фабриция выразительно глянула на наварха, дескать, ты ничего не забыла?

— О! Фабриция, добыча твоя, — и Ливия широким жестом отдала захваченное судно на растерзание команде инженерного. А сама доверительно положила руку на плечо бравому центуриону: — А теперь, Авл Петроний, мы пройдем в преторий, и ты мне все по порядку расскажешь. О том, как префект получил ранение — в особенности.

— Благодарю за службу, квириты. Всем отдыхать! — и, уже уходя и увлекая за собой Петрония, бросила через плечо психокорректору: — Антоний, подготовься к допросу. Полагаю, ты составишь компанию Юлии Приме. Ей необходим практический опыт выбивания сведений из варваров.

— Идем, господин префект. Займемся твоей раной, — заботливо проворковал Луций Ицилий. — Пока не закончилось действие анальгетика.

Так и есть. Плечо неумолимо наливалось жгучей болью. Но напоследок Квинт Марций обернулся к растерянному Петронию, тот провожал командира жалобным взглядом брошенного на произвол судьбы… сцинка. Ну что тут сделать можно? Только посочувствовать бравому центуриону. Ему предстояло вкусить от горького плода наварховой въедливости.

А еще лицо одного из пленников Квинту показалось знакомым. Словно виделись совсем недавно…

— Ицилий, а тебе не показалось, что их астрогатор подозрительно смахивает на одного из наших? — спросил префект.

— Хм… — корабельный эскулап в сомнении наморщил нос. — Буду осматривать, проверю. Республиканец? Здесь, в этой дыре?

Размышлений о подобной вероятности Квинту хватило до порога медотсека. Загадка прекрасно отвлекла от нарастающих болевых ощущений, но очень скоро раненому стало не до пленников.

С префекта сняли броню, столь удачно спасшую его правое плечо и лопатку от обугливания. Сейчас ожог выглядел так, словно пораженную часть тела чуток не доварили для хорошего мясного бульона.

— Да, согласен, паршивенько смотрится, — признал Ицилий после тщательного сканирования. — Но, на самом деле, не все так уж плохо. Степень поражения невысокая…

— Зато глубокая, — вздохнул Квинт.

— Но пара инъекций регенератора сделают свое дело.

— А если одной постараемся обойтись?

Нет, Квинт Марций не собирался играть в несгибаемого эпического героя, которому всё нипочем. Ему было больно, до слез больно, если честно. Но в их положении регенерационные инъекции, зачастую творящие чудеса, следовало всячески экономить.

Ицилий благодарно улыбнулся.

— Я буду крайне признателен. И твои лимфоузлы я спасу по-любому.

На обезболивающее корабельный врач тоже не поскупился, чтобы раненый выдержал уколы в подмышку и обработку ожога. Затем на раневую поверхность нанесли аэрозолем тончайшую пленку, частично заменяющую поверхность кожи, пока своя заново не вырастет.

— Сутки душ не принимать, а потом…

— Я помню. Не в первый раз, — отрезал префект, уставший не столько после боя, сколько от лечебных манипуляций. — Ты мне этого астрогатора проверить не забудь.

Задерживаться в медблоке дольше положенного ему совсем не хотелось. Как-никак, плохая примета.

Но путь Квинту Марцию преградила Ливия, стратегически точно рассчитав время и выполнив маневр-перехват в тот самый момент, когда перед префектом уже отъезжала створка двери. Наварх выглядела довольной и бодрой до омерзения. Взглянув на Квинта Марция с нескрываемым участием, она воскликнула:

— Префект! Как твоя рана?

Наигранность в тоне наварха различило бы только натренированное ухо. Такое, как у Квинта Марция, например. Она и в самом деле беспокоилась о нем, как была бы озабочена здоровьем любого члена экипажа или, скажем, состоянием плазменных инжекторов «Аквилы». Префект оставался неотъемлемой и важной частью биремы. Но проведать командира манипулариев Ливия заглянула не только из беспокойства, но еще и затем, чтобы самую малость позлорадствовать. В конце концов, ранение префект получил самое подходящее: ничего смертельного, но довольно болезненно.

— Ничего. Жить буду, — признался Квинт, бдительно высматривая в сияющем лике наварха тень сожаления.

— Отлично. Но, — с нажимом проговорила она, глядя теперь в упор на доктора, — я считаю, что тебе, префект, показан сейчас отдых. Верно, Ицилий? Отдых и покой.

Конечно, запереть Марция в царстве Ицилия на денек-другой было бы не только приятно, но и полезно, однако не в нынешних обстоятельствах. Так что пусть отдохнет, книжки свои почитает, а то и в вирт заглянет. Тоже ведь живой человек все-таки, а всему живому нужно иногда расслабляться.

Корабельный врач поспешно кивнул. Слишком поспешно.

— Поэтому, — продолжала Ливия, — я освобождаю твою каюту, Квинт Марций. Временно. Пока обстоятельства позволяют. Ты, верно, порядком устал от нас с Фиделисом, а в привычном тебе уединении на личной территории, — и наварх тонко улыбнулась, — выздоровление наверняка пойдет лучше. Я уже попросила Антония перенести мои вещи.

Казалось бы, надо не просто радоваться, а прямо-таки ликовать. Это же прекрасно — снова свободно распоряжаться собственной каютой и санузлом. Но, как это обычно получалось, когда вмешивалась наварх, ликование Квинта Марция неизменно трансформировалось в жестокое разочарование. Не говорить же прямо: «Убирайся к себе в каюту, но Фиделиса оставь», верно?

Подлая стерва снова, сама о том не подозревая, заставила префекта ревновать и завидовать. У неё была «Аквила», а у Квинта не было, у неё был сцинк, а у него…

— Очень мило с твоей стороны, — проворчал до мозга костей неблагодарный Марций и, взвесив все «за» и «против», добавил: — Я на досуге кое-что почитал по сцинкам… Есть отличная программа для синтезатора. Настоящие аррианские тараканы. Я потом покажу.

Не оставлять же невинное животное без важных витаминов и минералов?

Наварх, не будучи полной дурой, мигом расшифровала все гримасы префекта. Квинт Марций снова изволил выказывать недовольство. Интересно, чем она провинилась на этот раз? Ливия не стала развивать тему, ограничившись кивком, и повернулась к Ицилию:

— Вообще-то, Луций Ицилий, я зашла не только проведать нашего доблестного префекта, но и по делу. Найдется у тебя, — она быстро обежала медотсек хищным взглядом, — что-нибудь подходящее для интенсивного допроса?

— Э… например? — осторожно спросил доктор.

Ливия пожала плечами:

— Ну, тебе должно быть виднее, ты у нас врач… Медикаменты, я полагаю. Хотя вон те блестящие штуки, наверное, тоже подойдут, — и указала на жутковатое медицинское оборудование. — Выглядят они… вдохновляюще. Особенно вот этот инструмент… что это, кстати?

— Пневмопила, наварх, — Ицилий глянул на женщину с тревогой и, предвосхищая следующий вопрос, добавил: — А это — лазерная дрель. А вон то — ретрактор.

— Ретрактор… — задумчиво протянула Ливия. — А что, внушает. Антоний что-то бормотал о щипцах для тестикул, но мне показалось, что это была такая шутка. Наверное.

На взгляд наварха, бывший психокорректор (хотя психокорректоры бывшими, как известно, не бывают) сам по себе был зловещим орудием пытки и не нуждался в дополнительных приспособлениях, но профессионалам, разумеется, видней.

— Как скажешь, наварх, — поежился доктор, видимо, в красках представив себе «интенсивный допрос» в исполнении истосковавшегося по настоящему делу Антония с ретрактором и лазерной дрелью в руках. — Но, если позволишь, я бы предпочел начать с препаратов…

— Ну, прекрасно! Так я его пришлю к тебе. Вместе вы наверняка синтезируете что-нибудь эдакое… — и улыбнулась обоим мужчинам. — Квинт Марций, еще раз настоятельно рекомендую тебе отдохнуть. Пока мы не закончим с пленниками, все равно никуда не полетим. Vale! — и покинула медотсек, чуть ли не насвистывая.

Перспектива устроить пленным варварам настоящий допрос — или хотя бы понаблюдать со стороны за тем, как Антоний это делает — весьма вдохновляла наварха.

«У тебя и без медикаментов прекрасно получается… — с тоской констатировал префект — …над людьми издеваться».

По крайней мере, чувствовал он себя после короткого разговора с Ливией так, словно она вырвала ему ногти не только на руках, но и на ногах. Ретрактором.

Квинт Марций сильно сомневался, что варвары станут упрямиться. Что им терять, в самом-то деле?

Обычно психованный сверх всякой меры Дагон молился какому-то из пунийских богов. Его глаза были полуприкрыты, а узкие губы едва заметно шевелились, без остановки повторяя священные рифмы. Выпрашивал себе легкую смерть? Это он славно придумал. Лацийская военная доктрина не предусматривала пленения врагов. Во всяком случае, не существовало ни единой причины, чтобы бирема захватила какую-то ничтожную миопарону без опознавательных знаков. Догнать и уничтожить незнакомое судно — вот и вся недолга. Даже одного предложения сдаться более чем достаточно, чтобы знающий человек несказанно удивился. А эти… Аквилины не только взяли на абордаж, но и оставили в живых. Кто угодно на месте Дагона заподозрил бы подвох.

Кроме, пожалуй, Клейта. Любопытство появилось на свет из репликатора раньше самого данайца. Его за решетку бросили, а он знай себе башкой ушастой вертит. И витаминной инъекции от корабельного медтехника обрадовался, словно тот ему хорошую такую дозу эндорфинов вколол. Интересно, он сохранит свой оптимизм до того момента, когда его будут выкидывать в пространство через шлюз? Может и хорошо, что Клейт по губам читать не умеет и не понимает, что Аквилины думают о будущем пленников. Комплекс витаминов группы В — это очень гуманно. По меркам Данайи, конечно.

Данаец, словно мысли прочитал, принялся белозубо улыбаться и подмигивать товарищам по заключению. Мол, падать духом рано еще, прорвемся. Раз сразу не убили, то мы еще побарахтаемся.

Марк еще раз осмотрелся по сторонам. Лары и маны! Оказывается, тосковать можно даже по камере корабельной гауптвахты. По серебряно-блестящим лучам силовой решетки, по яркому белому свету, по жестким откидным сиденьям и даже по неподвижной фигуре вахтенного вигила. Марк еще раз с каким-то противоестественным наслаждением вдохнул запах армейского антисептика, которым щедро опрыскали пленников. Так положено. Мало ли какая у этих варваров может отыскаться инфекция? За пятнадцать лет ничего не изменилось — ни инструкции, касающиеся биологической безопасности экипажа, ни состав антисептических средств, ни флотские уставы.

Стоп-стоп! Пленник решительно отогнал соблазнительное желание предаться воспоминаниям. Если уставы прежние, то наварх «Аквилы» прямо на его глазах нарушила три основополагающих параграфа. Один только прямой отчет центуриона манипулариев чего стоил! Марк удержался, чтобы не нашлепать себя по щекам для разгона зрительных галлюцинаций.

И вообще, что делает лацийская бирема в системе Элеферы? Кое-кто клялся всем святым, что никто — ни галийцы, ни пунийцы, ни уж тем паче добрые квириты из Лацийской Республики — никто не дознается про базу. И вот получите — не прошло и десяти лет.

Марк осторожно, чтобы ни Дагон, ни Клейт не заметили, погладил шов на переборке. Настоящая республиканская бирема! Это ж надо! Само совершенство! Совсем как та, другая… Возможно, они потому и попались, что некий астрогатор замешкался, на несколько секунд залюбовавшись ультрамариновой звездной птицей? Марк вспомнил, что поначалу наотрез отказался верить показаниям сенсоров. Впрочем, он не один такой был, но остальным недоверчивым теперь уже всё равно. А ведь он так надеялся, что никогда больше не увидит ни единого республиканского корабля. На их век неуклюжих галийцев из соседского сектора вполне должно хватить. Или редких, но «вкусных» пунийских торговцев.

Время шло. Дагон без остановки молился, а беспечный Клейт задремал, благо, его уши еще долго не побеспокоит ни единый посторонний звук. И выходило, что думать об их дальнейшей судьбе придется Марку. Ну что ж, ему не привыкать — решать за других. Собственно, он всё решил, едва увидел наварха «Аквилы». И даже если бы Марк только что не проиграл этой женщине сражение, он все равно узнал бы безупречного командира.

Кто же она? Неужели Флавия? Или в семье Фуриев наконец-то случился настоящий генетический прорыв? В ожидании допроса пленник развлекал себя решением этой загадки, перебирая в памяти всех возможных кандидатов среди республиканских фамилий пилотов. Ну не молиться же? Марк Фурий лучше всех знал, что боги глухи. Совсем как пострадавшие от акустического удара.

Лацийское общество издревле устроено так, что накапливать скарб армейским и флотским офицерам просто негде, да и незачем. Все личные пожитки Ливии Терции отлично умещались в стандартную «пилотскую» сумку, а по-настоящему «личных» среди этих вещей было всего ничего: неуставные плюшевые тапочки с крылышками (подарок от братьев и сестер на выпуск), флеш-карта с подборкой инструментальной музыки, самодельная нагревательная плитка, запасная поилка Фиделиса, пачка синего траянского чая, початая пачка молотого кофе, глиняный чайный набор и небольшой горшок с кактусом, маленьким и чахлым. Поэтому Антонию, уже смирившемуся с участью «контубернала», не составило никакого труда перенести не только сумку, но и Фиделиса вместе с «домиком» из каюты префекта в жилище наварха. Решив не останавливаться на достигнутом, психокорректор еще и разобрал сумку, разложив пожитки Ливии по полочкам. Он управился как раз к тому моменту, когда женщина заглянула проверить, как идет переселение.

— О! — одобрительно выгнула бровь Ливия, оценив усилия Антония. — Благодарю. У тебя получается гораздо быстрее и аккуратней, чем у меня самой… не говоря уж о Флавии. Вот что — оставайся. Выпьем чаю, Луций Антоний.

— С чего вдруг такая милость, наварх? — насторожился тот. С тех пор, как Аквилины настойчиво пристраивали бесхозного психокуратора в любовники к наварху, Антоний стал жить, оглядываясь. Разумеется, насильно его никто в постель к Ливии не уложит… наверное… да и не так уж ужасны сексуальные предпочтения наварха «Аквилы», Антонию ли не знать. Хотя… выходки с мятежом он никак не ожидал, так что вполне вероятно, что и насчет постельных аппетитов Ливии ее психопрофиль врал, словно Квинт Марций на очередном сеансе?

— Не паясничай, тебе это не идет, — поморщилась Ливия. — Лучше ополосни чашки, а я пока заварю.

Мысленно приготовившись к неизбежной процедуре «почесывания пяток», Антоний исполнил приказ. В конце концов, он сам учил Аквилинов искусству смирения с непреодолимыми жизненными обстоятельствами.

«Если это случится, то пусть случится сейчас, когда наварх в добром расположении духа», — не слишком уверенно решил для себя психокуратор, все-таки подневольное положение в интимном вопросе его угнетало. Еще и Фиделис вальяжно развалился на крыше своего «домика» и принялся откровенно разглядывать гостя.

Хозяйка каюты тем временем деловито позвякивала посудой, не слишком заботясь о соблюдении надлежащих церемоний. Обитатели Колонии Траяна воздвигли вокруг своего синего чая целый культ со множеством условностей и ритуалов. Наварх «Аквилы» давно отчаялась понять, что же такое изысканное и загадочное таится в этой вареной траве, однако долгие отношения с Марком Фабрицием приучили ее не только держать в каюте запас этого зелья, но и научиться правильно его заваривать. Но Марк Фабриций остался на Цикуте, а чай надо было использовать. Не пропадать же добру. Тем паче, что церемонное вкушение этого напитка у Ливии стойко ассоциировалось или с ремонтными работами, или с сексом. В случае же с Антонием… Если игривая кровожадность, посетившая наварха в медотсеке, не рассеется, то почему бы и не попробовать воплотить совет префекта и не предложить Антонию расширить их общение, прежде исключительно профессиональное? Тогда синий чай придется кстати. Фабриций ведь недаром его пил в таких количествах.

Усевшись за стол, Ливия подперла голову рукой и задумчиво посмотрела на Антония. До сих пор она не воспринимала психокорректора как потенциального любовника, но, как верно подметили древние, на безрыбье…

— Все-таки приятно оказаться в собственной каюте. Невозможность уединиться и вправду напрягает. Хотя, — она сморщила нос, — не в такой степени, как это демонстрирует Квинт Марций…

Вспомнив о вечном недовольстве префекта, Ливия вздохнула. С одной стороны, префект — это, прежде всего, ее проблема, а с другой — если на корабле есть психокорректор, надо его использовать.

— Похоже, мне все-таки требуется профессиональная помощь, Луций Антоний. То есть, твоя. Ты же у нас профессионал, верно?

Вопрос наварха пришелся, словно соль на свежую рану, особенно после всего, что случилось со всеми ними.

«Она издевается?!» — взвился бывший психокуратор.

Нет, он знал, что люди из фамилии Ливиев отличаются жестоким чувством юмора, но Аквилина перешла все границы. Она не спрашивала, она прямо-таки безжалостно глумилась над беззащитным пленником!

— Чем же я могу тебе помочь? — спросил Антоний, обреченно оглянувшись на сцинка. Тот, к слову, тоже не упустил случая глумливо показать синий язык.

— Не скромничай, — фыркнула Ливия, продемонстрировав тот самый навык чтения мыслей, о котором уже который год шептался экипаж. — И вовсе я не издеваюсь. В конце концов, ты был не так уж неправ. Подозревал же, что мы с префектом что-то скрываем,другое дело, что доказать ничего не мог. Да и кто бы смог? Предположение, что один из Марциев способен летать… — она покачала головой. — Дикое предположение. Так что с чутьем у тебя все в порядке, Луций Антоний. С воображением, правда, похуже. Но это поправимо. Пей чай, пока не остыл, — и пододвинула к нему чашку, добавив, чтоб подсластить пилюлю: — Я рада, что ты на борту.

Задетый за живое Антоний с каменным лицом отхлебнул из своей чашки. Да, теперь он очень даже понимал чувства Квинта Марция. Аквилина умела и любила, подобно ящеру, болезненно когтить чужое честолюбие.

Еще один прокол в работе с префектом «Аквилы». Объяснять гордому Марцию, что симпатия к Ливии пойдет на пользу не только ему самому, но и общему делу, было все равно, что уговаривать кота в необходимости ежедневного прохладного душа. Кот стал бы царапаться, Марций, соответственно, бунтовать.

— Будем считать, что ты предлагаешь мне небольшую работу, — вздохнул Антоний. — Говори, чем смогу — помогу.

Выражение лица у него при этом было такое, словно Ливия не чаек с ним попивала, а примеривалась, как бы половчее начать выдирать у психокорректора ногти.

— Можно подумать, я за шиворот тащу тебя к внешнему шлюзу, — фыркнула она. — Вот! Вот именно так на меня смотрит Квинт Марций. Брови домиком, угрюмое зырканье исподлобья… Скажи-ка мне, Антоний, какого вонючего парфа вам еще от меня нужно? Тебе и префекту? Чем вы недовольны? Для Квинта Марция я уже сделала больше, чем кто-либо среди этих звезд. Ну-ка, по пунктам: простила ему мятеж — настоящий мятеж, Антоний, с оружием в руках! — лгала ради него, нарушила все законы Республики, назначила своим помощником, учу его летать, в конце концов. И вместо благодарности я слышу недовольное пыхтение и мрачное бурчание. А тебя, мой дорогой психокорректор, я, вообще-то, оставила в живых. Не забывай об этом. На этом корабле, — она оскалилась, — я делю власть только с богами. Но с богами при помощи Гнея Помпилия можно договориться. Итак. Чем же я снова задела драгоценное эго моего префекта? И, заодно уж, чем вызвана эта дрожь в коленках у моего корабельного психокорректора?

Антоний самодовольно ухмыльнулся. Так и должно быть! Вопрос адресован правильно: разгадки странных поступков по части психокуратора.

— С Квинтом Марцием как раз всё очень просто. Он тебя ценит настолько высоко, что хочет быть лучше тебя. Не удивляйся, наварх. Ничего необъяснимого тут нет. У тебя всегда было то, чего не было у него: «Аквила», талант пилота… Ну, а теперь у тебя еще и Фиделис, к которому Квинт изрядно привязался. Твой префект злится из-за того, что завидует. Тебе, Ливия, завидует.

Наварх удивленно воззрилась на питомца. Пожалуй, даже с некоторым уважением. И с этого момента самодовольство аррианского сцинка уже можно было на хлеб мазать, как масло.

— Вечные боги, — вздохнула она. — Но ведь он все равно не сможет стать мною. Даже если меня убьют, и «Аквила» — и сцинк, о боги! — достанутся ему, от этого он не превратится из Марция в Ливия. Что же, мне и дальше жить, опасаясь выстрела в спину? Только потому, что я его однажды… пожалела и захотела помочь? Ты всерьез утверждаешь, что мой префект — такая убогая неблагодарная сволочь, а, Луций Антоний? Право, мне сложно в такое поверить.

— Можешь быть абсолютно спокойна — Квинт никогда не причинит тебе вред. Скорее он сам умрет. Потому что, если не станет тебя, то не будет и его «Аквилы». Он сам не до конца понимает, что ты и есть она, но чувствует это подсознательно. Если хочешь, считай его чувства ревнивой и мстительной любовью.

Антоний осознанно сгущал краски, намереваясь полностью переключить внимание Ливии Терции на Квинта Марция. И пока у него всё прекрасно получалось.

— Я не могу быть спокойна, Антоний, — наварх покачала головой и нахмурилась. — Корабль — это единый организм, а я, — Ливия для наглядности постучала себе пальцем по лбу, — его мозг. Если один из органов этого тела… нездоров, я не могу игнорировать сигналы. Инфекция может распространиться на всех. А он, видят боги, действительно болен. Однажды наше противостояние уже едва не погубило корабль, и я не допущу повторения. Этот нездоровый член моего большого тела, — она повела рукой, подразумевая корабль, — следует или исцелить, или — отсечь. Потому что дело касается не только меня и Квинта Марция. Четыре с половиной сотни человек на борту «Аквилы» важны для меня не менее, чем Квинт Марций. Предложи лечение, Антоний, иначе я решу вопрос сама — и радикально.

«А Квинта Марция мы будем ампутировать. Без наркоза», — развил медико-анатомические аллегории наварха впечатлительный Антоний. Не совсем тот эффект, на который он рассчитывал. Фиделис, по крайней мере, вонзил когти в обивку «домика», суля невольному провокатору недоброе.

Антоний сделал небольшую, но многозначительную паузу в разговоре, как бы отвлекаясь на смакование синего чая.

— Если бы мы были на Цикуте в моем кабинете, то в этот момент твоего гадкого префекта уже конвоировали бы в психокоррекционный изолятор. И больше ты бы никогда его не увидела. Но мы далеко от границ Республики, мы во враждебном окружении, и Квинт Марций нужен «Аквиле». Как оружие солдату.

«Ого, как заговорил! — прищурилась Ливия. — Долгонько же пришлось ждать, прежде чем Антоний начал намекать, что я была тогда неправа. Только я была права, вот в чем суть. Ни один из моих Аквилинов не заслуживает быть отданным на растерзание психокорректорам, что бы он там не натворил».

— В твоем бывшем кабинете, — усмехнувшись, уточнила она. — Окажись мы сейчас на Цикуте, первым в изолятор отправился бы ты сам. Учти — Квинт Марций нужен и мне самой, а не только «Аквиле». И никогда и ни при каких обстоятельствах я не сдала бы тебе Моего Префекта, каким бы гадким он ни был. Я говорю с тобой о нем сейчас именно потому, что здесь, на Моем Корабле, только я решаю, кого и куда поведут под конвоем. Это понятно?

— Я отлично помню, кто здесь и сейчас хозяин положения, — огрызнулся Антоний.

— А раз помнишь, так и не строй тут из себя данайца на допросе, — наварх тоже показала зубы. — Я позвала тебя не для того, чтобы обсуждать мои решения. Я требую, чтобы ты отрабатывал свой паек. Ты психокорректор, верно? Вот и корректируй, твоюцентурию. А начать можешь с себя. Поведай, чем таким лично я не устраиваю тебя, Луций Антоний?

Торжествующая ухмылка на морде ящера заставила Антония честно признаться себе, что маневр уклонения от скользкой темы их с Ливией отношений не получился. Аррианский сцинк честно транслировал эмоции хозяйки, как и было предусмотрено её индивидуальной программой профилактики неврозов.

— Если я скажу, что устраиваешь целиком, ты мне не поверишь, конечно. Но это так. Ты… — он изобразил лицом изрядную толику сомнений в необходимости этой вынужденной откровенности. — Для меня ты — уникальная возможность изучать Ливиев в максимальном приближении. Я же ученый, а не изверг, как очень верно подметил наш дефектный префект. И как ученый, я не могу требовать от объекта… прости за сравнение, идеальности во всех проявлениях. Будь собой — утоляй мою жажду познания.

Во всяком случае, в отсутствии искренности его невозможно упрекнуть.

Комплимент (если это был он) прозвучал как-то сомнительно, на вкус наварха. Однако синий чай делал свое дело, и Ливия, вспомнив вдруг об еще одном возможном применении для Антония, решила дальше не тянуть, а сделать, так сказать, предупредительный выстрел поперек курса:

— И насколько же далеко простирается твоя жажда познания? — понизив голос, поинтересовалась она, подпустив в тон хрипотцы, а в глаза — вкрадчивого блеска. Такие позывные не расшифровал бы только полный тупица. Вот Марк Фабриций, помнится, в свое время отлично все понял и… э-э… сразу лег на встречный курс.

Под плотоядными взглядами наварха и её питомца Антонию стало не по себе. Намерения у них обоих были недвусмысленные. Точнее, целилась Ливия, а Фиделису было крайне любопытно. Он аж на задние лапки присел.

— Отрезать тебе голову, чтобы посмотреть, как она устроена внутри, я не собираюсь. Я ограничусь полевыми наблюдениями, — честно сознался Луций Антоний, еще питая робкую надежду, что женщина переведет всё в шутку. Тщетно.

От неожиданности Ливия моргнула, а потом поморщилась, не скрывая досады:

— Тьфу! Антоний, в тебе нет ни капли романтики. А еще исследователь!

«Полный стоп! Маневровые на реверс!» — скомандовала она сама себе, не решив пока, злиться ей или смеяться.

— Ну что ж, значит, твои полевые наблюдения останутся крайне ограниченными, — фыркнула Аквилина и встала, давая понять, что разговор окончен. — Ступай, займись подготовкой к допросу пленников.

Ну, не пинать же его коленом под зад с воплем: «Perite, fellator!^[69]» Хотя искушение такое у Ливии было, тем более что Антоний замешкался.

— Ну, что стоишь? Свободен!

— Будет исполнено, наварх, — отчеканил бывший психокуратор и стремительно, словно опасался выстрела в спину, выскочил из каюты.

Да, любой манипуларий, какой-нибудь Кассий или Бруттий, на его месте не растерялся бы, приняв внимание женщины как должное. Но стать постельной игрушкой мятежного наварха? Нет, для этого у Антониев должно было быть чуть меньше врожденной гордости. А спать с женщиной ради науки? Тоже не годится. Что-то не додумали в генетических лабораториях Республики, когда проектировали фамилию ученых, столь щепетильных не только в научных вопросах.

— Нет, ну ты видел? — с раздраженным смешком обратилась Ливия к Фиделису: — Вечные боги, этот mentulam caco^[70] только что меня отшил! Так что в рейтинге дефектных идиотов первое место сегодня однозначно за Антонием. И только ты, верный мой зверь, любишь меня и понимаешь, — и ласково погладила ящера по спинному гребню.

— А знаешь что, Фиделис… — задумчиво продолжила она. — Пойдем-ка пожалуемся на мерзкого Антония. Спрашиваешь, кому? Правильно, дорогой, Квинту Марцию, кому же еще.

Ливия посадила ящера на плечо, прихватила чайник и решительно нажала на панель замка соседней каюты.

— Квинт Марций, к тебе можно зайти?

Квинт честно выполнял указания Ицилия: спокойно лежал и читал. Отличное занятие для раненого бойца, даже если история настолько грустная, что иногда слезы просятся на глаза. Но это хорошо! Душе человеческой требуется постоянная работа, чтобы не погрязнуть в сиюминутной рутине и не очерстветь. И тут боевичками авторства бойких амикусов нипочем не обойтись.

— Заходи, конечно, — сказал префект, закрывая планшет, и улыбнулся. Сначала Фиделису, а потом, заметив, как расстроена Ливия, и ей. — Заходи и рассказывай, кто тебя обидел.

— Ты не поверишь, — с нервным смешком ответила она, водружая на стол чайник и отпуская Фиделиса, изъявившего желание перебраться к префекту. — Этот гаденыш меня только что отверг.

— Кто? — изумился Квинт. — Антоний?

— Да уж не Гней Помпилий! На борту этого корабля есть только один неблагодарный придурок! — фыркнула Ливия. — Да, представь себе. Мало того, что трясся, будто весталка на парфийском базаре, так еще и… — наварх раздраженно взмахнула рукой, едва ли не впервые в жизни не находя слов. — Вот я и подумала — может, мы зря его кормим, а? Может, в шлюз его, и забыть, как звали? Благие лары! Да меня с учебки никто так не отшивал! Да и в учебке тоже…. Не припомню, чтобы хоть кто-нибудь был недоволен моим вниманием. Чай будешь?

И неожиданно для себя самого, Квинт просто смертельно обиделся за своего наварха. Так, словно это его человеческими и мужскими достоинствами пренебрегли только что.

— Вот ведь fellator! — с особым чувством сказал префект, колеблясь между желанием по-дружески сжать плечо Ливии и погладить спинку Фиделису. Рука-то всего одна. И выбрал Ливию: — Ему морду мало набить! А еще прикидывался приличным парнем!

«Да как он посмел! — взбесился Квинт. — Ему наварх „Аквилы“ сделала предложение, а он, неблагодарная сволочь, еще и носом крутит!»

— Угу, — она вздохнула. — И толку от него никакого, один лишь вред и расход ресурсов. Было бы куда высадить, уже давно избавилась бы… Как профессионал он не слишком состоятелен, согласен? Нашу с тобой проблему, например, решить так и не смог. Но, я тут прикинула… Мы и сами разберемся, без мозговедов, верно? Что мы, маленькие? Лары и маны, да мы с тобой два лучших офицера лучшей биремы Республики. Это подразумевает наличие мозгов, не так ли, Квинт?

«Насчет мозгов, это она очень верно сказала. Что ж, попытаемся обойтись своими силами, — воодушевился префект. — Начнем с самого простого…»

— Мы тут с Фиделисом подружились, — признался он как на духу. — Давай я буду его кормить и иногда брать к себе?

— Почему бы и нет, — легко согласилась Ливия. — Бери, конечно. Мне тут Антоний намекал, дескать, ты весь на зависть изошел не только из-за «Аквилы», но и потому, что у меня Фиделис есть. Но если мы делим корабль, почему бы не поделить сцинка? Ведь не подеремся же. Не дождутся, — и показала зубы.

— Конечно, я завидую. Ты летаешь хорошо, а я… Я ведь плохо летаю, да?

Ответ он знал. Но раз уж Антоний спровоцировал день Больших Откровений, то почему бы не спросить прямо?

Ливия вздохнула снова. Обижать префекта не хотелось, но ведь он сам требует правды?

— Скажу тебе честно, Квинт, но чтобы без обид, хорошо? Для Марция ты летаешь отлично, но для Ливия — хуже некуда. Наварх биремы из тебя не получился. И, вероятно, уже не получится. Десять лет обучения и пять стажировки не проскочить за неполные два месяца тайных тренировок. Не пытайся превзойти меня, это бессмысленно. Послушай, не старайся летать как Ливий. Летай как Марций, и тогда все будет хорошо. Я серьезно. Пара-тройка лет на мостике в качестве моего помощника — и ты вполне сможешь командовать собственным кораблем. Либурной, например. Если захочешь. Видят боги, если уж я Флавия смогла натаскать, то и с тобой получится. Но если ты вдруг решишь уйти, «Аквила» перестанет быть цельной. Да и мне без твоей мрачной задницы в соседнем кресле на мостике станет как-то неуютно.

Невооруженным глазом было видно, Ливия очень старалась смягчить удар по честолюбивым надеждам префекта. Но против всех ожиданий оказалось, что горькая правда не такая уж болезненная. Все зависит от того, как её подать — плеснуть ли в перекошенную от злости рожу или протянуть в раскрытой ладони без утайки и скрытого подтекста.

— Я не мрачный, — усмехнулся Квинт. — Я — серьезный.

Командовать либурной? Как Марций, не как Ливий. Эту мысль предстояло тщательно обдумать, взвесить все «за» и все «против», составить краткосрочный и долгосрочный план, словом поступить с ней, как положено самому настоящему Марцию. Не Ливию и не Фурию. Даже если её никогда не получится воплотить в жизнь.

— Самое ценное в тебе, Ливия, это честность и… — Квинт ухмыльнулся. — Фиделис.

— Да ладно, — усмехнулась она в ответ, — А как же мои уникальные мозги, непревзойденная тактичность и, скажу по секрету, вполне неплохая фигура, а? Во всяком случае, Марк Фабриций никогда не жаловался, — и подмигнула. — Кстати, на будущее. Я не хочу прибегать к услугам Антония в том, что касается наших с тобой отношений. Поэтому отныне и впредь, если я тебя чем-то задену, озвучивай свои претензии мне. Лично и наедине. И тогда мы вместе поищем решение. Договорились?

— Фигура у тебя отличная, не сомневайся. Иногда даже жаль, что у нас с тобой… мозговые разъемы неподходящей друг другу формы, — смущенно пошутил префект. — И субординация, против которой не попрешь.

Нет, он отказывался понимать Антония. Как в здравом уме и трезвой памяти можно отказаться от такой женщины? Умной, изысканной, по-своему совершенной! Он либо от стресса сменил сексуальную ориентацию, либо в некотором роде нездоров.

Ливия улыбнулась, довольная. Поганенький привкус, оставшийся после разговора с Антонием, неуклюжие признания префекта смыли не хуже армейского дезраствора.

Уж кого-кого, а Квинта Марция трудно заподозрить в лицемерии. Для этого у него мозги не той конфигурации.

— Пойдешь смотреть на пленников? — спросила она.

— О! Тебе тоже их астрогатор показался подозрительным?

— Астрогатор? — Ливия нахмурилась, припоминая. Что значит — свежий взгляд! Квинт Марций заметил то, что для нее самой не было так очевидно. — Значит, астрогатор… Видишь ли, этот патруль… он чуть было от меня не удрал. Причем не по милости того, кто там за штурвалом сидел — летал он не сказать, чтоб отменно. Но вот курс — Квинт Марций, как филигранно они рассчитывали курс! Почти как наш Плавтий, а Плавтий наш — отличный астрогатор. Так что — да, я внимательно присмотрюсь к ним. Думаю, к завтрашнему дню они как раз дозреют для эффективной беседы. Все, я на мостик. Ты со мной? Или попозже присоединишься?

— Я чуть попозже подойду, — пообещал Квинт Марций, многообещающе взглянув на ящера. Мол, у кого-то специально для сцинка припасены лучшие в галактике тараканы.

— Тогда я оставлю Фиделиса на твое попечение, — улыбнулась Аквилина.

И видят лары с манами, суровый Аквилин едва удержался, чтобы не чмокнуть наварха в щеку.

Нельзя сказать, что язык жестов так же распространен в обитаемой части галактики, как лацийский или данайский. Тут дело скорее в широком использовании акустических пушек. Особо сильную привязанность к этому несмертельному оружию питают работорговцы. И неспроста: действует оно безотказно и шкурку не портит. А ведь есть умельцы, которые умудряются так ловко подобрать частоту и силу звуковой волны, что жертва лишь сознание теряет без малейшего повреждения барабанных перепонок и улитки. Только и заботы — собрать безвольные тела и запереть покрепче. Дагон, тот в курсе, ему одного раза хватило. Ну, ничего, Клейт теперь тоже будет ученый, если доживет до возможности засесть за обучающую программу.

«Надо бежать, — настаивал пуниец. — При малейшей возможности!»

«Куда? До внешнего шлюза?»

«Угоним бот».

«Чушь!» — отрезал Марк.

Боги, к которым так истово взывал Дагон, нашли его просьбы смехотворными и послали на редкость самоубийственные мысли.

«Почему? Лучше сидеть и ждать смерти? Надо бороться!»

Ловкие пальцы Дагона крючило от усилий донести до собрата по несчастью свое отчаянное желание вырваться. С пунийцами всегда так: они просто физически не способны держать в узде эмоции. Хочу бежать — и точка. Ни малейшей попытки остановиться и подумать над последствиями своих поступков, как для себя, так для остальных. Вот когда сказывается отсутствие какой-либо внятной репродуктивной политики в Пунийской республике.

«Сначала узнаем, что они хотят знать. На этом можно сыграть».

«Какая разница? Все равно в расход потом».

Дагон тщательно изобразил лицом вселенскую скорбь, вызвав у Марка острый приступ врожденного отвращения к истеричным варварам.

«Интересно, хоть кто-то из этих грязных двуногих животных способен достойно принять смерть? — мысленно вскипел пленник. — Сдохнуть так, чтобы врагу стало страшно, например? Что хорошего в такой откровенной нативности, когда человек весь во власти гормонов и просто не способен здраво мыслить?»

Старые вопросы, некоторым уже несколько десятков лет, а ответа как не было, так и нет.

На протяжении следующих 12 часов Ливия трижды собиралась пойти и взглянуть на пленников, пока за них не взялся Антоний, но каждый раз наварха что-то отвлекало. В первую очередь, конечно, трофейный корабль — источник не только ценных ресурсов, но и тихой грызни между бандой Фабриции и всем прочим экипажем. Урвать кусочек добычи хотели все, но шеф инженерного, неожиданно сговорившись с центурионом Петронием, заняла оборону и свирепо огрызалась на любителей сувениров. В итоге не прошло и суток с момента захвата патрульного судна, как его уже буквально выпотрошили, оставив только обшивку и детали, которые даже изобретательная Фабриция не нашла бы, куда приткнуть.

Отвлекать главного инженера в такие моменты изобретательского экстаза не следовало никому, поэтому Ливия, сделав пару осторожных запросов и получив раздраженный и уклончивый ответ, решила, что лучше взглянуть самой. Только осторожно. Желательно — из-за угла, чтобы ненароком не попасть под горячую руку Фабриции, вооруженную разводным ключом. Главный инженер резвилась не на своей территории, а в десантном ангаре левого борта. Что-то там они с Петронием затеяли эдакое с одним из ботов: то ли модифицировали двигатели, то ли системы наведения, а не исключено, что и орудийную турель пытались установить.

Ливия сдала вахту Квинту Марцию и, вместо того, что бы насладиться заслуженным отдыхом в своей персональной каюте, ведомая любопытством, отправилась в ангар. Предварительно убедившись, конечно, что там сейчас никого нет.

Ангар — это слишком громко сказано для корабля класса «Аквилы», но как иначе назвать помещение, где размещаются десантные боты? Биремы не комплектуют истребителями-«вультурами» или перехватчиками-«интерцепторами». «Аквила» и сама была той еще хищницей, компенсируя отсутствие истребителей собственной маневренностью и скоростью. По штату на биреме размещалась дюжина «гарпаго» (по шесть с каждого борта), пригодных как для перевозки десанта, так и, в случае необходимости, для использования в качестве спасательных шлюпок. Системы пилотирования ботов были упрощены настолько, что управлять ими мог даже рядовой манипуларий: просто забивай координаты, включай автопилот и лети себе. А вот мощным вооружением «гарпаго» похвастаться не могли. Но, похоже, именно этот просчет республиканских конструкторов и намеревалась исправить Фабриция, раз уж умудрилась не только спеться с Петронием, но и ни разу не сцепиться с командиром 1-й центурии.

Со временем наварх угадала. В стыковочном узле левого борта и впрямь не было ни души. Должно быть, умаявшись, Фабриция отправила свою утомленную банду отдыхать и сама пошла вздремнуть. Тем лучше, решила Ливия, и, выяснив, какой именно бот подвергся издевательствам ремонтников, принялась спокойно и вдумчиво изучать все изменения. О том, что надо бы пойти и проследить за допросом пленников, Аквилина как-то совсем забыла. Право, что интересного может быть в захваченных варварах? А вот орудийные системы «гарпаго», усиленные трофейными турелями — это действительно занимательно!

Все делают ошибки, подчас роковые, иногда непоправимые. Даже сенаторы. Даже преторы. А уж про психо-корректоров и говорить нечего. Профессиональная деформация потому что. Богатый опыт создает иллюзию, будто лучше всех знаешь, за какие ниточки нужно дергать других людей, чтобы половчее ими управлять. В тиши личного кабинета да над подневольными делать это сподручнее всего, само собой.

В чем состояла его роковая ошибка, Антоний понял уже через полчаса после того, как покинул каюту наварха. Каждый Аквилин счел своим долгом указать «паршивому мозговёрту» его место в корабельной иерархии. И если офицеры выразили недовольство поведением Луция Антония в оскорбительно сдержанном тоне, то рядовые — что флотские, что манипуларии — мстили за честь наварха и на словах, и на деле. Грубые намеки на мужскую несостоятельность, в общем-то, не в счет. Толчок в спину на беговой дорожке в спортзале, как бы случайная подножка и пробная попытка обварить кипятком в душе — только начало череды испытаний на прочность. Настрой у личного состава «Аквилы» был очень серьезным, и дело шло прямиком к мордобою. За менее серьезные проступки чужаку полагалась «темная». Короче, бессонная ночь, проведенная Антонием начеку, на пользу его нервной системе не пошла. До передвижения короткими перебежками и мелкой дрожи при малейшем постороннем звуке бывший психокуратор еще не докатился, но походку изменил. С пятки на носок, чтобы получалось бесшумно.

Крался, одним словом, точно нашкодивший кот по мраморным плитам. Известно же, что агрессивные хищники прежде всего реагируют на резкое движение.

Рослые девицы из службы вигилов, которые честно несли свою вахту в общем помещении гауптвахты, приближения Луция Антония не заметили. А потому продолжали болтать меж собой, обсуждая свежайшую новость. Пленники за силовым полем их ничуть не смущали.

— Я так думаю, надо прошение подать наварху, — размышляла вслух белокурая Виниция. — Чтобы зачислила cacator’а^[71] в помощники Александру.

— Верно! — оптимистично подхватила идею её товарка — Вителлия. — Он вчера только жаловался. Совсем замаялся, зайчик мой. Вот бы ему и компания была, а паршивый дармоед харч потихоньку отрабатывал.

— Вот! И я говорю парням, что нельзя Антония калечить, потом все равно придется ждать, пока оклемается. Мордаху еще, чего доброго, попортят.

— Да пофиг на морду. До Александра ему все равно далеко, — не уступала зайчиколюбивая вигилия^[72]. — К тому же у него говорят…

Девка жестом показала, что не так с проштрафившимся психокуратором. И обе здоровенные кобылицы громогласно заржали.

— Ничего! — заверила подругу Виниция. — Пока хотя бы один палец есть и язык на своем месте — ни хрена не инвалид. Заодно и психотерапию проведет. Двойная польза будет. Но учти, — честно предупредила она. — Если уже я подам прощение, то буду первой в очереди.

— Я так погляжу, этот мозго… люб тебе приглянулся. А что? Немного на твоего Сергия похож.

— Уже не моего, — мрачно буркнула вигилия и гневно стукнула кулаком о пультовую стойку. — Зато этот точно не отвертится.

Вигилы — что мужчины, что женщины — отличались высоким ростом и атлетическим сложением, что неудивительно, ведь от них требовалось наводить порядок среди сограждан. Например, при необходимости усмирять повздоривших манипулариев. И возжелай достойная Виниция Секста психокорректорского тела, препятствий на её пути не возникло бы никаких. Схватит, скрутит и утащит на одном плече в темный уголок. И поминай как звали.

От открывшихся перспектив у Луция Антония смерзлись все естественные телесные отверстия. Власть наварха на корабле безраздельна, и если Ливия Терция сочтет нужным, то сошлет несостоявшегося любовника в сектор рекреации, не поморщившись. Амикус Александр, конечно, приятный во всех отношениях молодой человек и будет рад мужской компании, но…

Антоний усилием воли отогнал жуткую фантазию, где могучая Виниция Секста пользуется своим законным правом первого свидания. В конце концов, он не обычный пленник, а у Ливии должно хватить здравого смысла и обычной гуманности…

Он приблизился к вигилиям, сделав вид, будто ничего не слышал. Но на всякий случай вдохнул поглубже.

— Я собираюсь проводить допрос, — распорядился Антоний. — Это приказ наварха.

Девицы сразу же согнали с лиц похабные ухмылки, уставившись на увесистый бювар в его руках. Им самим было страшно любопытно, как опытный мозгоклюй станет пытать пленников. Вдруг у него там — специальные иглы для вырывания извилин прямо через уши? Интересно же!

Но мстительный Антоний не собирался бесплатно развлекать наглых вигилий. Еще чего! Обойдутся!

— Покиньте помещение, — приказал он.

Вителлия в ответ хамски ухмыльнулась, но на словах осталась предельно корректна и вежлива.

— Правила безопасности запрещают покидать пост охраны, если дознаватель безоружен.

Но психокорректор не сдавался. Рядом с этими сексуально агрессивными зверюгами он будет чувствовать себя неуверенно, а значит, может провалить допрос. Тогда точно одна дорога — в рекреацию, Александру в… хм… ну пусть будет — подручные.

— Тогда дай мне свой гладий.

— Не положено, — отчеканила Виниция, сладострастно и как бы невзначай поглаживая кобуру. — Запрещено передавать личное оружие любому лицу, кроме центуриона вигилов и наварха.

Как говорят в секторе рекреации: ласка — оружие персональное, но безотказное.

— Хорошо, — сдержанно кивнул Антоний. — Тогда — энергоплеть. Просто для устрашения. С ошейником против энергоплети только самоубийца пойдет, верно? А вы обе подождете меня за дверью. В этом деле… хм… государственной важности лучше знать поменьше, честное слово.

Грубая работа, бесспорно, но подействовало. Главное правильно адресовать нужную эмоцию. Там, где у Виниции вожделение, у Вителлии — жалость и сочувствие. И обе — не хотят совать носы в государственные тайны.

Вигилии колебались недолго. Энергоплеть — специфическое оружие, обоюдоострое в неумелых руках, отбивающее охоту махать им без необходимости. А заключенные в ошейниках, если они не полные придурки, просто не рискнут напасть на хозяина энергоплети. Один удар, даже самый неловкий, и мозги заживо сварятся прямо в черепе. Или зажарятся до хрустящей корочки.

Оставшись наедине с пленниками, Антоний воспрянул духом и преисполнился любопытством. Больше всего психокорректора интересовала личность пунийца, к тому же знание родного языка пленного важное преимущество в сложившейся ситуации.

— Эй, варвары! Слышите меня? — громко спросил он.

Но никто не отреагировал. С данайцем все ясно, в отчете Ицилия сказано, что его орган слуха пострадал сильнее, чем у прочих. Прошло уже больше суток после удара акустической пушкой, и оставшиеся двое должны уже частично отойти от его последствий. Но если республиканский дезертир вертел головой, тщательно прислушиваясь, то пуниец оставался невозмутим. Антоний сделал несколько попыток словить его на обмане, но тщетно. Тогда психокорректор жестами приказал пунийцу стоять у одной стены, а остальных отогнал к противоположной, чтобы отгородить их силовым полем.

Пуниец оказался понятливым: медленно и спокойно приблизился к дознавателю, интернациональным жестом показал, что ничего не слышит, и для надежности прокричал то же самое на трех языках.

«Не волнуйся, — объяснил ему Антоний. — Я дам тебе планшет с вопросами. Ответишь на них письменно — и свободен».

Опросным листом, составленным во время бессонной ночи, он искренне гордился. Варвар даже не поймет, что выдал всё известные ему тайны.

Марк был категорически против. И вовсе не потому, что боялся. Просто знал, чем заканчивается попытка побега на республиканской биреме — принудительным выходом в пространство без скафандра. Он бы сам так поступил с наглецами. Но разве Дагон станет слушать кого-то, кроме своих безумных богов? А те, как назло, заверили пунийца в полном успехе задумки. Как они это сделали, вот в чем вопрос. Суеверный варвар!

Но отчаянной храбрости Дагону не занимать. И ловкости. Резким движением подбить протянутую к тебе руку с планшетом, затем ударить дознавателя в солнечное сплетение, одновременно перехватив энергоплеть и ткнув её рабочим концом в ямку над левой ключицей противника — надо уметь и уметь хорошо.

«Внимание!» — поднял руку пуниец. Он последовательно заблокировал дверь, отключил силовое поле и ошейники. Без ошейника, конечно, здоровски, как говорят манипуларии, но дальше-то что будет, великий пунийский герой представляет себе или нет?

А Клейт прямо весь возликовал: запрыгал на месте, руками замахал, словно не в закрытом наглухо помещении гауптвахты на чужой биреме торчал, а дождался своего парня на свидание.

«Нападем на вигилий, пока они не догадались», — предложил дерзкий Дагон.

«Забудь. Они догадались, — огрызнулся Марк, жалея только об одном — энергоплеть в руках у пунийца. — И подняли тревогу, и вызвали подмогу. Ты готов крепко уснуть и проснуться уже у своих богов, придурок?»

Через самое большее четверть часа из помещения гауптвахты стравят весь воздух. Или заблокируют вентиляцию: так получится дольше, но зато без лишних энергозатрат.

«А этот как же? — удивился Дагон, пнув стонущего от боли дознавателя. — Своим пожертвуют?»

Марк жестко ухмыльнулся. Одним человеком, тем паче особистом, пожертвуют, не моргнув глазом. И то не обязательно. Своего могут успеть откачать.

«Что же делать?» Теперь Дагон выглядел обескураженным. Тупой варвар, не способный думать о чем-то еще, кроме своей поганой шкуры!

Вопрос был восхитительно «своевременным». Особенно когда слишком поздно всё откручивать назад.

«Квириты не торгуются из-за заложников. Никогда. Мог бы раньше у меня спросить».

«Я импровизировал», — нагло солгал тот.

Импровизатор хренов! Без надежной домашней заготовки — чистое самоубийство. Вот только варвары всегда предпочитают благородству жалкое цепляние за свою ничтожную жизнь. Марк склонился над пультом, чтобы проверить одну идею. Вряд ли на биреме миниотсеки устроены иначе, чем, скажем, на триреме или квинквиреме.

«Что ты ищешь?» — насторожился Дагон.

«Подбираю код к люку технологического хода. Не мельтеши, придурок!»

Когда рядом кругами бегает до смерти перепуганный данаец, заламывая руки и проклиная тот день, когда связался с «этими психованными дикарями, которые…», задача усложняется. Марк присмотрелся, чтобы читать по губам. Ага! Значит, «кровожадными дикарями, которые только вчера выбрались из пещер и с трудом научились задницу подтирать!» Да, да, да! Все данайцы такие снобы, они не любят получать крепкий тычок в зубы, а потому быстро затыкаются.

Великий беглец всех времен тоже не особо верил в «технологический ход». И очень зря. Некоторые пилоты-стажеры из одной знаменитой фамилии бывают в юности настолько буйны нравом, что гауптвахта им становится домом родным. При таких обстоятельствах грех не изучить её устройство в мельчайших деталях.

«За одной из стенных панелей находится коридор, надо его открыть», — снизошел до пояснений Марк.

«И куда он ведет?»

«На лацийской квинквиреме — на инженерную палубу».

«А на биреме?»

Марк раздраженно дернул плечом, его великодушия никто не оценил. Как будто Дагон оставил им выбор!

«Заткнись!» Сказано же: не показывай дуракам половину работы. Задохнуться собственными выхлопами Марку вовсе не улыбалось.

«Этого, — пуниец побольнее пнул дознавателя, — мы возьмем с собой»

Дагон не отставил в покое затею с заложником и так и не выпустил из рук энергоплеть!

Наварх настолько увлеклась изучением модификаций имени Фабриции, что сигнал срочного вызова от центуриона вигилов Вителлия заметила только после того, как по палубам «Аквилы» пронесся душераздирающий рёв тревоги. Заметив же, выругалась и не сразу попала пальцем по значку ответа. С другой стороны, лежа под брюхом десантного бота, проделать это было не так уж просто.

— Да! — наконец-то извернувшись, рявкнула Ливия. — Что там?

— Наварх! — в голосе Вителлия звенело облегчение. — Ты в порядке?

— В полном, — заверила его женщина, соображая, как бы теперь выползти из-под «гарпаго». — Докладывай.

— Пленные варвары захватили Антония и забаррикадировались в помещении гауптвахты! — бодро отрапортовал центурион. — Прикажешь начинать штурм или сначала вступить в переговоры, наварх?

— А протоколы безопасности у нас уже отменили? — ядовито поинтересовалась Ливия, извиваясь и отталкиваясь ногами. Еще никогда прежде она так сильно не жалела, что республиканские генетики не додумались снабдить звездолетчиков присосками на лапках, вроде как у Фиделиса. Или хотя бы коготками. И хвостом. — Или ты не знаешь, что следует делать, мой Публий?

— Да, наварх, но там же Антоний…

— Антоний, Антоний… — собравшись с силами, наварх вырвалась-таки на волю и, переведя дух, пропыхтела: — Загерметизируй помещение и выкачивай оттуда воздух. Минут через пять они сами будут рады сдаться. Если там останется кто-то в сознании, конечно.

— А что насчет Антония, наварх? — настойчиво переспросил Вителлий.

— А Луций Антоний у нас живучий, если лары будут милостивы, не сдохнет. Действуй! — отключившись, Ливия буркнула себе под нос. — А если сдохнет, невелика потеря, право.

Наварх ничуть не сомневалась, что в попытке бунта пленников виноват именно психокорректор. Кто же еще? Другое дело, что прямо сейчас исправить всё она не могла чисто физически. По сигналу тревоги тяжелые створки шлюзов стыковочного узла автоматически заблокировались, и при всем желании Ливия не сумела бы сейчас выбраться. А пытаться руководить дистанционно — это только мешать Вителлию и его вигилам. Тем паче, что на мостике несет вахту Квинт Марций. Вот и пусть командует.

Аквилина на всякий случай достала из аварийного шкафчика респиратор и, поскольку от нее сейчас все равно ничего не зависело, занялась прерванным делом. Пронзительные звуки общекорабельной тревоги слегка отвлекали, конечно, но только слегка.

Заложника даже бить не пришлось. Точнее, его можно было и не бить, но Дагон не сдержался и двинул в смазливую рожу.

«Подсветит себе дорожку», — съязвил драчливый варвар. Если, конечно, Марк правильно понял кривую гримасу пунийца.

Он полз впереди, следом незадачливый дознаватель, потом Клейт, а республиканец замыкал караван беглецов. Оставалось лишь гадать, куда приведет узкий ход. Главное, чтобы не прямиком на мостик. Но им несказанно повезло. Или не повезло. Это как посмотреть.

И опять Дагон наворотил дел. Кто его просил бросаться на женщину? Кто заставлял бить её по голове?

— Ты — тупая скотина! — проорал Марк и показал сотоварищу очень непристойный жест. — Это же наварх!

«Что ты говоришь? Кто это?»

«Наварх, идиот!»

«Ну и отлично, — обрадовался Дагон. — Два заложника лучше, чем один. Займись разблокировкой бота. И свалим отсюда поскорее».

Все же республиканские уставы правы. «Увидел пунийца — бей первым!» — гласили они.

Глава 4

Являться на мостик с Фиделисом на плече Квинт не захотел. Хотя очень хотелось. Сцинк его успокаивал одним своим невозмутимым видом, примерно так же сильно, как прежде раздражал. Эдакая наглючая довольная морда! Понятно теперь, откуда у Ливии Терции взялись неисчерпаемые запасы самоуверенности.

Оно, это ящериное хладнокровие, не помешало бы Квинту Марцию. Не тогда, когда Вителлий доложил о ситуации с заложниками на гауптвахте, а потом — когда беглецы каким-то чудом угнали бот, прихватив с собой наварха.

— Твоюцентурию! — прорычал префект. Это было самое приличное ругательство из тех, что он изрыгнул, услышав новость из уст виноватого, как сто данайцев, Вителлия.

— Проекционный экран.

— Готово, — доложил Плавтий, быстро рассчитав траекторию. — Держат курс на планету.

— Связь с бортом.

Усилия связиста себя не оправдали. Похитители наварха и угонщики перевооруженного «гарпаго» общаться наотрез отказались.

— Твоюцентурию! Торвенторий!

Судьбоносные пункты протокола 13–82 вовсе не горели огненными письменами на внутренней поверхности черепа префекта, но Квинт Марций прекрасно помнил, что надо делать. Наварх республиканского корабля не должен живым попасть в плен к врагу. К любому врагу. И чтобы не происходило в окружающем мире — мятеж, тотальная война, чума или взрыв сверхновой — уставы должо исполнять. На эти случаи они и пишутся.

Из торвентория не поступило ни единого звука, замерли без движения офицеры мостика, и даже показалось, что замедлился информационный поток от сенсоров. Несколько мгновений целиком в двоичном измерении. Да или нет? Плюс или минус? Импульс или отсутствие такового? Такая вот простейшая систем счисления. Простые числа, твоюцентурию.

Но благие всевидящие лары, как же велико искушение! Язык Квинта Марция от корня до кончика чесался приказать открыть огонь на поражение. Разом покончить с главным препятствием между ним и «Аквилой», причем сделать это законно, без последствий — какой соблазн!

Еще пару месяцев назад, да что там месяцы, еще суток не прошло с их последнего разговора. Вроде бы ни о чем таком важном не говорили. Об Антонии да про Фиделиса, и немного о сравнительной летучести Ливиев и Марциев, которая у последних однозначно хреновая.

Квинт Марций положил руку на нейро-панель, словно призывая в свидетели бирему.

— Торвенторы — отбой.

«Аквила» — это ведь не одна Ливия, верно?

— Астрогация, курс на планету.

«Аквила» — это не только Фабриция со своими техниками.

— Инженерный, полная готовность систем.

Глупо думать, что нет незаменимых. Наивно и даже опасно.

Скорее всего, обитатели мостика прекрасно догадались о буре, что бушевала в душе префекта, но каждый постарался как можно скорее вернуться к прямым обязанностям, словно бы ничего не произошло. Душа Квинта Марция Аквилина — сущие потемки, и он свой выбор сделал. На то он и Марций, чтобы принимать решения.

— Научим грязных варваров хорошим манерам, — мрачно фыркнул он. — С орбиты это будет проще сделать. Торвенторы, протокол 17 к исполнению.

До конца вахты еще есть время. Как раз хватит, чтобы как следует подумать. Не столько о наказании Вителлия и его подчиненных, сколько над внезапно возникшим чувством общности. «Аквила» — не Ливия Терция, не нейросеть, не Квинт Марций, не инженеры и реактор, и не Фабриция Секстия, она — это всё вместе. Живые и разные люди, полуразумная система управления, бездушные механизмы, чистая плазма и удивительные рат-двигатели — это и есть звездная бирема «Аквила». А корабль, в свою очередь, часть Республики, частица человечества…

— Вахтенный, принеси мне Фиделиса, — приказал Квинт.

Ему сейчас позарез требовались запасы самоуверенности. И наплевать, что и кто подумает!

Луций Антоний всегда и не без оснований считал себя человеком широких взглядов. Для психокорректора, конечно. То есть, в своей среде. Ну, хорошо, допустим, не таких уж широких, но насчет терпимости к различным отклонениям… Если они, эти отклонения, не касались профессиональной сферы.

В общем, говоря прямо — Антоний полагал, что ежели в Данайском Колониальном Союзе интимные отношения между гражданами одного пола не только допустимы, но и приветствуются, то это личные трудности граждан Данайского Колониального Союза. В благословенной Лацийской Республике милостью богов все оставалось более-менее традиционно. Несмотря на равноправие полов (или, если уж совсем честно — на равное бесправие плебеев, что мужчин, что женщин). Подобные отклонения выявлялись и исправлялись еще на стадии формирования личности, так что о существовании мужчин, предпочитающих секс с другими мужчинами, Антоний знал только из теории. Ничего странного, на самом деле. Странным было бы обратное. Бравый манипуларий, разыгрывающий гетеру перед другим бравым манипуларием… бр-р-р…

Но с данайцами прогресс сыграл поистине злобную шутку. Дорвавшись дорепликаторов (к слову, именно в Колониальном Союзе их и придумали), обитатели Данайского сектора на радостях сократили поголовье особей женского пола до критического минимума. И если провести сравнительный анализ между республиканской гетерой и данайской женщиной, то у республиканских гетер прав на порядок больше.

Но теоретические знания — это хорошо, снисходительная терпимость к странностям изнеженных данайцев — еще лучше, а вот когда ты, весь такой образованный и толерантный, оказываешься похищен и заперт в одном боте с представителем Данайского Союза, начинаешь смотреть на жизнь под несколько другим углом. Особенно на половую жизнь, если быть совсем уж точным.

Еще никогда в жизни Антоний не был так напуган. Похабные смешки девиц-вигилий — не в счет. Все-таки это были женщины, и определенного рода неприкосновенности психокорректора ничто с их стороны не угрожало. А тут… Данаец был вежлив и предупредителен, насколько это возможно в такой ситуации, и Антоний подозревал, что для него лично это плохой знак.

Похищенный психокорректор так увлекся своими переживаниями, что на всё остальное ему было практически плевать. Даже на то, что беглые аборигены прихватили с собой не только его, но и наварха собственной персоной.

Кстати, Ливию беглецы, видимо, сочли более опасной: женщину не только оглушили, но еще и связали ей руки монтажной лентой. Да и обошлись с ней грубовато — небрежно бросили на палубу в грузовом отсеке, рядом со скамьей для десантников, а пуниец, уходя в носовую часть бота, еще и пнул ее. Не то чтобы Антоний так уж рвался оказать ей помощь, однако видеть, как голова Аквилины периодически ударяется о крепеж скамейки, было тяжело.

Психокорректор покосился на данайца. Тот сидел напротив, поигрывал энергоплетью, широко улыбался и — лары и маны! — подмигивал. По спине Антония пробежал холодок. Ливии стоило бы прийти в себя… хотя бы для того, чтобы отвлечь похитителей от его, Антония, скромной персоны.

— Я должен ей помочь, — медленно проговорил он, стараясь как можно четче артикулировать каждое слово и подкрепляя речь жестами.

Данаец потряс головой, дескать, не слышу.

Антоний вздохнул и попробовал еще раз.

— Ей надо помочь. Она — наварх, ценный заложник. Позволь хотя бы уложить ее поудобней.

Данаец задумчиво склонил голову, поморщился и преувеличенно громко, что неудивительно для человека, страдающего временной глухотой, ответил:

— Я за тобой слежу.

Психокорректор расценил это как разрешение и, ежесекундно ожидая удара плетью, подобрался к телу наварха. И осторожно ее потряс, а когда не помогло — хлестнул по щекам:

— Ливия! Очнись!

— Еще раз сделаешь так — и расстанешься с тем, что заменяет тебе яйца, — прошипела наварх, не открывая глаз, и Антоний замер, очумело хлопая глазами.

— А…

— Наклонись ниже. Да не трясись так: данаец слишком увлекся созерцанием твоей задницы.

Ягодицы психокорректора рефлекторно сжались.

Она казалась абсолютно спокойной и даже расслабленной, в то время как Антония прошиб холодный пот, едва он представил себе, что энергоплеть может сделать с нервной системой наварха звездного корабля. Но удивляться бесстрашию Ливии не следовало: генная инженерия давно уже вторглась в ту область мозга, что контролирует эмоции. Там, где у Марциев прописана лояльность, у Ливиев наблюдается крайне низкий уровень страха. Умом наварх, может, и понимает, насколько крупно они оба влипли, но осознавать и чувствовать — это очень разные вещи.

«Сейчас она сделает из меня проклятого героя», — догадался Антоний, со всей обреченностью знатока человеческих душ понимая, что противиться приказам Ливии он не сможет. Лучше уж энергоплеть.

— Отвлеки его, — шепнула Ливия. — Мне нужно секунд десять, не больше. Вперед.

«Отвлечь? Как?! Как я должен его отвлечь, чем? — хотелось заорать несчастному психокорректору. — Штаны снять?»

Боевые искусства не входили в обучающий курс Антониев. Кроме оздоровительной гимнастики, направленной на контроль внутренней энергии, никаких рукомашеств и ногодрыжеств. Предполагалось, что настоящий знаток человеческой психики никогда не попадает в ситуацию, когда от него потребуется умение крепко врезать в челюсть недругу.

Все естество Луция Антония противилось грядущему смертобийству. От простого тычка энергоплетью хочется на стенку лезть, а это всего лишь минимальный разряд.

— Ей срочно нужна помощь! — проорал Антоний данайцу, а для убедительности принялся жестами объяснять, насколько серьезно положение пленницы. И приблизился к охраннику на расстояние, которое не позволяло нанести удар, не задев самого себя.

— Сядь на место! — тот пригрозил рукоятью, направленной в живот героя.

— Плохо! Ей плохо! Умрет! — не унимался психокорректор, до предела напрягая пресс. К слову, внутренние органы ему эти усилия не спасли бы, но разве у героев спрашивают, как им понравится некроз тканей печени.

Тем временем, Ливия подкатилась ближе, и как только данаец отвел взгляд, подсекла ему ноги, швырнув захватчика на пол. Со всего роста это больно, особенно голове.

— Лови энергоплеть! — рявкнула наварх.

И прежде, чем Антоний сумел осмыслить происходящее, рука без участия воли перехватила падающее оружие и направила его в солнечное сплетение поверженного данайца.

— Да ты прямо зверь, — ухмыльнулась Ливия. — Развяжи меня быстрее.

Как только героический мозговед сумел отодрать намертво приклеившуюся к запястьям наварха ленту, Ливия подскочила к двери, отделяющей грузовой отсек от командной рубки, и закрыла ее. А потом прямо ногтями содрала крышку панели замка и ласково попросила:

— Луций, радость моя, а теперь дай мне плеточку.

— Зачем? — спросил он растерянно, продолжая мертвой хваткой держать их единственное оружие.

— Так надо, — мурлыкнула Ливия. — Давай ее сюда… вот, молодец, умничка. Теперь отойди.

Заполучив плеть, она выставила мощность разряда на максимум и ткнула прямо в развороченное нутро замка, разом пережигая все схемы. И тут же поморщилась от пронзительного писка сигнализации.

— Это еще что за хрень?! — заорал Дагон.

— Рубка, — Марк сделал широкий жест. — Заблокирована. — Он сложил руки крест-накрест.

Взбешенный Дагон сорвался со своего места и живой торпедой врезался в наглухо закрытый люк.

Не следовало Клейта оставлять наедине с пленниками. Слишком бестолковый он во всем, кроме связи и флирта.

— Сделай что-нибудь! Страви воздух! Убей их!

Пуниец не мог смириться с поражением. Да еще и от кого? От какого-то ученого хлюпика и бабы. Еще один упертый варвар!

— Ну вот, теперь они к нам пролезть не смогут. И не помешают, — наварх деловито огляделась. — Данаец еще жив?

Антоний осторожно пощупал пульс на шее у парня.

— Живой и будет жить. Сердце сильное.

— Будет, но недолго… — тихо пробурчала себе под нос Ливия. Для того, что она намеревалась проделать, не нужно было находиться в рубке. Здесь, в отсеке для грузов (или десантников) тоже имелась управляющая панель. Но прежде надо устранить возможные помехи. — Так. Открой вон тот ящик, возьми моток ленты и прикрути его к сиденью, да покрепче. Не хотелось бы, чтобы он повторил мой фокус.

Отдав команду Антонию, наварх принялась колдовать над терминалом ввода данных. Командные коды Ливии распространялись на все системы «Аквилы», даже на десантные «гарпаго». К счастью. Или к несчастью — зависит от точки зрения. Она на мгновение замерла над панелью и нахмурилась:

— 1-2-8 или 1-8-2? Все время забываю…

Бесчувственное тело худощавого данайца весило, будто того из свинца отлили, но Антоний неплохо справился с поставленной задачей. Привязывал аккуратно, чтобы не нарушить кровообращение в тканях, а лишь зафиксировать на одном месте.

— Ну, вот и ладненько. Сидит ровно, дышит размеренно и признаков активности не подает. А какой код ты вводишь? — спросил героический психокорректор, чтобы отвлечься от тяжелых дум.

— Мне нужен доступ к энергосистемам… — не глядя, отозвалась Ливия. — Отсюда я могу добраться только до контроля реактора, но большего не требуется… Ага! 8-2-1! И-и… готово!

Писк тревоги превратился в навязчивый рев, а затем включилось оповещение:

— Внимание! Инициирована перегрузка реактора! Давление плазмы превышает критическую отметку. Всему персоналу начать срочную эвакуацию. Внимание! Перегрузка реактора…

«Какой все-таки мерзкий голос у меня на записи», — самокритично подумала наварх и еще одним тычком энергоплети превратила панель доступа в бесполезный кусок синтепластика.

Дагон бесновался, точно дикий траянский бык в клетке. Разве только не бился рогами… то бишь, лбом, о все твердые поверхности.

— Марк! Охренеть! Ты тоже слышал?

Его вопли перекрывали сообщение об опасности.

— Слышал, — отрубил Марк. Его барабанные перепонки и внутреннее ухо быстро регенерировали. — Она всё правильно делает.

— Что? Что ты говоришь? Громче, я не слышу нихрена!

— Протокол 13–82! Наварх! Не должен! Попасть! В плен!

— Останови это! Заставь её!

«Да что ж ты так орешь, идиот?» — огрызнулся Марк.

Заставить наварха нарушить протокол 13–82? Интересно, как это возможно? Голову оторвать?

Хотя… Тот, кто находился на мостике «Аквилы» вместо наварха, только что подписал себе смертный приговор. Глава службы вигилов уже составляет доклад руководству, потом будет расследование, и правда всплывет. Кто-то не хотел убивать своего наварха. Не промазал, нет, а вообще не стал стрелять по беглому «гарпаго».

«Что, вороны подери, происходит на борту этой биремы?»

— Заткнись! Я попробую что-нибудь сделать! — пообещал Марк. В конце концов, он тоже знал, что делать, если началась перегрузка реактора. Выход имелся, но, к сожалению, только один-единственный.

— Хех! — удовлетворенно хохотнула Ливия, разве что руки не потирая по-злодейски. — Вот теперь станет жарко, ребятки.

— Ливия, объясни мне, что ты делаешь? — спросил Антоний, холодея всем телом от нехорошего подозрения.

— Исполняю протокол 13–82, конечно, — как ни в чем ни бывало, озвучила она очевидное: — А ты что подумал? — а потом, вглядевшись в потрясенную гримасу, перекосившую лицо психокорректора, недоуменно выгнула бровь: — Антоний, ты что, забыл? Я — наварх. Я не могу попасть в плен. Раз мы до сих пор летим, значит, Квинт Марций не стал сбивать бот. Следовательно, я должна сделать все сама, — и добавила, на ее взгляд, утешительное: — Не бойся. Взрыв реактора — это не самая страшная смерть. Быстро и чисто. Плен у варваров — гораздо хуже. Сейчас, минуты три еще — и все.

Психокорректор судорожно вздохнул, выравнивая дыхание. Оставалось пожалеть лишь о том, что его собственная генетическая линия не предполагала столь явное усекновение чувства самосохранения. Чтобы вот так задорно глядеть на часы, отсчитывая последние секунды жизни, и говорить «Пока все идет хорошо!» Для этого нужно быть Ливием.

— Я жить хочу, вообще-то, — сказал он почти спокойно. — Возможно, я зря помог тебе освободиться? Верни всё, как было.

Странное это было чувство. Наверное, так выглядит абсолютная свобода. От всего. От обязательств и обязанностей.

— Сказала бы, я бы воткнул в тебя энергоплеть.

Наварх посмотрела на него с неприятным и брезгливым удивлением, словно на траянскую блоху, обнаруженную в белье. В глазах любого солдата Республики трусость — порок едва ли не страшнее, чем… Самый страшный порок, на самом деле. Хуже трусости нет ничего. Слабость — мать предательства.

— Антоний, вот именно поэтому я и не могу допустить, чтобы ты тоже попал в плен. Ты же сдашь нас всех, предашь, не задумываясь. Ты пинка под зад не выдержишь, не говоря уж о пытках. Ты слишком много знаешь, Антоний, о нас, об «Аквиле» и о Республике. И ты слишком хочешь жить. В этом-то и беда, — она пожала плечами. — Перегрузку реактора остановить нельзя. Смирись.

— Теперь ты меня оскорбляешь напоследок. Неблагодарная, — скорбно улыбнулся мужчина. Как же это в духе безумных пилотов! Обвинить в предательстве того, в ком еще осталось что-то человеческое.

— Правда — не оскорбление, — вздохнула Ливия и активировала плеть. — Но раз ты хочешь по-плохому, я могу ускорить процесс.

Три удара — и Антоний навсегда расстанется со страхом. Хотя… ему, в принципе, и двух хватит. Зато хоть скулить не будет.

Смириться не получилось, зато наружу полезли остатки иронии.

— О как! Будешь меня убивать за две минуты до смерти? Оригинально.

— Если не заткнешься — буду. Чтобы не отравлять себе последние мгновения соседством с таким слизняком, — она поморщилась. — Все, заткнись. Начинай молиться, осталось полторы минуты.

Ливия села на палубу, скрестив ноги в позе медитации. Набожность наварха никогда не выходила за разумные пределы, однако сейчас самое время пообщаться с ларами и манами, и богами тоже. Перед скорой встречей, заблаговременно предупредить, так сказать. В отсеке становилось все теплее, а в дверь кто-то ломился — безуспешно, впрочем. Но Ливия на это и ухом не вела, мысленно составляя четкий, по всем правилам, рапорт о происшествии. Вдруг придется отчитаться сразу по прибытии на берега Леты?

«Какой яркий, показательный пример базового психопрофиля Ливиев! И я не смогу сделать по нему монографию, — сокрушался мысленно Антоний. — Это была бы настоящая бомба, а не статья. Возможно, даже она бы попала в ежегодный каталог. Вот бы еще снять энцефалограмму. Прямо сейчас…»

Все же нет ничего горше, чем упущенные возможности.

В этот момент случилось сразу два события: бот содрогнулся, где-то в недрах его что-то заскрежетало и грохнуло. Тревога взревела в последний раз и захлебнулась, а механический голос предупредил с оттенком некоторого сожаления:

— Выполняется аварийный сброс реактора. Подтверждение. Реактор сброшен.

— Ага! — Ливия подскочила и хлопнула по плечу Антония. — Я так и знала! Ну, теперь послушаем, что нам скажут.

Словно в ответ, ожила панель интеркома:

— Наварх Аквилина? Есть минутка, чтобы поговорить?

Ливия усмехнулась, устраиваясь поудобней. Что-то ей подсказывало, что поговорить стоит. По ту сторону переборки в кресле пилота сидел определенно республиканец, причем — флотский офицер. Один из своих, сменивший сторону. Как тут устоять перед любопытством?

— О, это ты мне скажи, сколько у нас минуток, одна или, может быть, десять? Зависит от того, успел ты выйти на геосинхронную орбиту или нет.

Вопрос немаловажный. Если угнанный «гарпаго» еще не достиг гравитационного поля планеты, то остатков энергии и мощности маневровых двигателей не хватит, чтобы приземлиться. Он останется дрейфовать в пространстве. Тогда все вольные и невольные пассажиры бота просто задохнуться, ведь системы жизнеобеспечения поедают сейчас последние ресурсы. Или еще быстрее — замерзнут. За бортом, вообще-то, ледяная безжизненная пустота. Если же похититель каким-то чудом умудрился выйти хотя бы на высокую орбиту планеты, то законы физики сделают все остальное: бот потеряет управление, сойдет с орбиты и сгорит в атмосфере раньше, чем Антоний успеет пискнуть: «О, мы же разобьемся!» Но в принципе все эти варианты вполне устраивали Ливию. А на тот случай, если станет скучно, под рукой остается энергоплеть. Один удар — и наварха «Аквилы» уже ничто и никогда не побеспокоит.

— Минуток хватит, — отозвался Марк. — Клейт еще жив?

Не то, чтобы он сильно соскучился по данайцу. Однако ж, командир всегда должен знать, что происходит с его бойцами.

— С кем ты говоришь? — тут же насторожился Дагон. Слух к нему не вернулся, он читал по губам. И традиционно считал любого республиканца прирожденным заговорщиком.

— Твой игривый друг? Жив пока что. О, даже моргает, — Ливия хмыкнула:- Но ты зря о нем тревожишься. На одних маневровых ты не вытянешь, так что либо нас догонит «Аквила», либо не догонит. Но я так думаю, сгорим мы быстрее, чем замерзнем.

К логике наварха биремы сложно подкопаться. По всем пунктам права доблестная Аквилина. Без реактора «гарпаго» управляем не больше, чем контейнер с отходами жизнедеятельности целого экипажа за три месяца. От маневровых толку мало, но он все же есть. И тут в голову Марка пришла роскошная и безумная идея:

— Давай пари? Если я сделаю так, чтобы мы не сгорели и не замерзли, то ты сдашься. Лично мне.

Ни о какой сдаче республиканского наварха, само собой, речи идти не могло. Но чем плохо легкомысленное пари, если это единственное средство, чтобы удержать Аквилину от выполнения протокола 13–82?

— А не слишком ли много чести для ренегата-перебежчика? — она хохотнула, словно услышала старую, но неизменно смешную шутку. — Или кто ты там — дезертир? Тем более, безоружный, — Ливия не упустила случая напомнить наглецу, что единственный похожий на оружие предмет сейчас находится у нее в руках. И она не преминет им воспользоваться. — Навархи не сдаются в плен, чтоб ты знал. Но ты наверняка знаешь.

Пуниец не сводил тяжелого взгляда с Марка. Подозревал в сговоре, но вырубить единственного, кто может посадить краденый бот, не решался. Пока не решался.

«Дагон будет проблемой». Тот всегда оставался занозой в заднице, даже у не склонного к рефлексии командира их миопароны. Покойный ныне Бренн любил повторять: «Хороший пун — мертвый пун». Впрочем, у вспыльчивого галийца хорошими были только мертвецы. Какая ирония.

— Признаюсь, ренегат и гад. Раскусила ты меня, Аквилина, — вздохнул Марк. — А давай наоборот? Если я лажаю, и мы сгораем, то ты выиграла, но если я, несмотря ни на что, сажаю бот — то я выигрываю. И… — он сделал многозначительную паузу, чтобы заинтриговать целеустремленную женщину, которая запросто убьет себя и без помощи энергоплети. — Тогда я сдаюсь тебе на милость. Я — приятный пленник. Во всех отношениях.

— Что ты говоришь? — допытывался Дагон. Он уже осматривался по сторонам в поисках оружия.

— Ты его не посадишь, — фыркнула она, но потом, чуть помолчав, уточнила: — Не посадишь, только если ты сам не был навархом… А ты, получается, именно навархом и был. Из какой ты фамилии? Я хочу знать, какой мне достанется приз. Достаточно ли он хорош, чтобы я стала играть.

Но, несмотря на фырканье и смешки, игра уже нравилась Аквилине.

— А ты из какой? — вопросом на вопрос ответил дезертир и ренегат.

Аквилина молчала, распаляя его любопытство.

— Так, так… — рассуждал вслух Марк, на сводя глаз с приборов. — Для Флавии у тебя хорошее чувство юмора.

«М-да, а с маневровыми у нас беда».

— Для Ульпии… ммм… слишком красивые ноги.

«Ноги просто великолепные, видят лары, стройные и длинные. А бедра округлые. Таким ногам… сдаться в плен только в радость, — Марк проверил стабилизатор и расстроился. — Теперь бы еще исхитриться и спасти эти ноги. И бедра. И все остальное тоже».

— Для Фурии… тебе не достает аффекта, слишком уж хладнокровна. Так кто ты, Аквилина?

— О! Да ты никак, заигрываешь со мной, незнакомец? — Ливия лукаво рассмеялась, с удивлением понимая — она и впрямь заинтересована. Кроме того, наварх «Аквилы» всегда была падка на комплименты. И если ум и профессионализм Ливии хвалили многие, то насчет ног и всего прочего не всегда соображал даже умница-Марк Фабриций. — У меня встречное предложение. Если я угадаю, из какой фамилии ты, то я приму твою капитуляцию. А если угадаешь ты, то… — она на мгновение задумалась, а потом игриво подмигнула ошалевшему Антонию и мурлыкнула в интерком. — Я покажу тебе свой пилотский девиз. Идет? — и добавила, прислушавшись к вибрации бота: — Судя по всему, мы все-таки на орбите. Сколько витков сделаешь, прежде чем мы шлепнемся?

— Какое искушение! По рукам, Аквилина, — обрадовался Марк. По крайней мере, покамест она не станет убивать себя. Уже хорошо. И подумал, что не откажется увидеть её девиз. Девушки-пилотессы пишут их в… разных приятных местах.

Тянуть с посадкой нельзя — это очевидно любому пилоту. Дорога каждая минута.

— Держись, Аквилина. Мы идем на посадку!

Марк едва сдержался, чтобы не проорать припев к гимну «Северы». Напоследок самое то! Спасти их могло только чудо.

— Левый реверсивный сейчас откажет, — посерьезнев, предупредила она. Благие лары, если этот дезертир умудрится все-таки посадить «гарпаго», то… То ему и впрямь можно будет дать прочитать пилотское «Per aspera ad astra», от первой буквы и до последней. И наверняка это будет интересно. — Ого… уж не заклинило ли у тебя инерционные гасители? Точно, чихает что-то — неужели стабилизатор сдох? — и бросила Антонию через плечо:

— Эй, мозгоправ, пристегнись.

В какофонии звуков, заполнивших тесную рубку, голос наварха «Аквилы» звучал как песня.

— Так может, починишь? — осторожно спросил Марк.

Ливия прикусила губу и огляделась. В принципе, заменить стабилизатор вот так, на ходу… А почему бы и нет? Аварийный комплект на месте, а уж с какого конца браться за ключ, наварху хорошо объяснили еще в бытность ее кадетом. Но кто же он такой? «Вот так помру и никогда не узнаю», — подумала она, а вслух сказала:

— Перенаправь поток на резервный генератор. И выруби уже жизнеобеспечение, все равно недолго барахтаться.

Она, хмыкнув, открыла инженерную панель. Стабилизатор левого гасителя действительно не выдержал нагрузки, но как его заменить, учили еще на втором курсе командирского лицея на Аррии Секунде.

— Как говаривал Флавий Максимин, зафигачь эту хреновину в ту звездюлину и долбани сверху… Эй! летун! слышишь меня? Дай на полпальца на левый! — она намеренно использовала специфический жаргон, чтобы окончательно убедиться — там, в рубке, действительно один из «своих».

«Аррия Секунда! Да она же однокашница!» — обрадовался Марк.

— Флавий Максимин чего только и куда не зафигачивал.

Пилот увеличил мощность именно что «на полпальца», честно последовав совету.

— Ты уверена, что не Фурия, моя прекрасная Аквилина? Побочная новая ветвь?

— Минус одна попытка, мой торопливый друг, — рассмеялась она. — Осталось еще две. Как контроль высоты, не сбоит?

— Идем на снижение по идеальной параболе, моя Аквилина. Как в учебнике, — не удержался и наврал Марк.

Идеальным, на самом деле, было соблюдение закона тяготения. Бот просто падал и немного горел.

— Ага, то-то паленым тянет и трясет, как в сломанном утилизаторе, — подумав, Ливия все-таки села и пристегнулась. Как бы там ни было, а умереть случайно, бесконтрольно, ей не хотелось. Все в жизни наварха, в том числе и смерть, должно быть четко и регламентировано. Ну, почти. Внезапные и летучие незнакомцы-похитители — не в счет. — Летишь, как аптерикс с насеста!

Марк не сдержался и смачно облизнулся при упоминании священных «птиц».

— Аквилина, держись! С нами вечные боги!

Десантный бот класса «гарпаго» изначально предназначен для того, что доставить штурмовой отряд в нужное место не только живым, но и боеспособным. Для этого каждое место оборудовано «рамкой». Одна из тех штук, которые как выглядят, так и называются. Объемная рама по контуру человеческого тела. Функций у неё множество, и каждая направлена на сохранение жизни зафиксированного внутри бойца. Как бы ни кувыркался «гарпаго», но манипуларий в «рамке» не сломает шею, а его внутренние органы не превратятся в фарш. И что важно, питание целиком автономное.

Превращать бесконтрольное падение в некое подобие слишком быстрого и неаккуратного спуска вниз Марк начал еще на орбите, выбрав оптимальный угол вхождения в атмосферу. Так, чтобы удар пришелся по касательной, и «гарпаго» не сгорел быстрее, чем окажется на поверхности.

И кабы не бешеный Дагон, который то громко молился, то лез под руку, может, всё и получилось бы как надо. Пуниец без остановки орал, сыпал угрозами и богохульствами. И подозрениями, которые в чем-то были вполне обоснованы. Для республиканца, для квирита все разумные обитатели галактики делятся на две неравные части: других республиканцев и варваров. Жизнь квирита по-любому дороже и важнее. Кому, как не пунийцу, это знать?

— Возишься? Спасаешь своих?

— Своих, да. Себя, тебя и Клейта тоже, — спокойно напомнил Марк.

— Я тебя убью, потрох сучий!

— Обязательно. Только сначала сядем.

Пилоту было не до пререканий с варваром.

Чтобы они не размазались по суровому пейзажу и по тысячелетнему льду, энергия движения должна поглотиться не мгновенно, как это бывает при ударе, а постепенно на последнем участке пути. Для этого и существуют инерционные гасители.

Осталось лишь рассчитать и распределить остатки энергии между маневровыми и гасителями. А пуниец мешал сосредоточиться на программных данных.

— Заткнись и сиди в своей рамке, — довольно вежливо в нынешних обстоятельствах попросил Марк.

— Чего? Громче говори!

«Итак, плотность атмосферного газа у нас равна…» И тут Дагон натурально сбесился: отключил «рамку» второго пилота, в которой сидел, и попытался дотянуться до предателя-республиканца.

«Это он зря!»

Ну не драться же с буйным варваром? Марк без всякого сожаления отключил двигатели и врубил аварийную систему. Она сама поделит энергию, но Дагону, как это ни печально, будет уже все равно.

Пунийца швырнуло в сторону, потому в другую, а в следующий неконтролируемый полет Дагон отправился уже мертвым. Сам виноват! Сказано же, не отвлекай попусту от дел наварха… и богов.

«Рамки» были придуманы для обеспечения безопасности пассажиров на случай нештатной ситуации во время полета, и со своей задачей это чудо республиканской инженерной мысли справилось вполне. Конечно, гарантировать полную безопасность и отсутствие травм никакая «рамка» не способна, однако в грузовом отсеке «гарпаго» выжили все. Хотя на момент очень жесткой посадки в сознании оставалась только Ливия. Другое дело, что методы эвакуации из разбитого бота, внутри которого искрит, шипит и испаряется все, что может и не может испаряться, искрить и шипеть, оставались, на вкус наварха, несовершенными. Потому что из перекошенной «рамки» хрен выберешься так просто. Если не использовать катапульту, конечно, но катапультироваться на незнакомой местности у Ливии не было никакого желания.

Из пробитой оболочки плазмопровода сочился хладагент, в пробоину проникал некий дурнопахнущий коктейль из местного воздуха и охлаждающего газа, окутавшего «гарпаго», над головой у Ливии опасно раскачивался пучок искрящего синтеволокна. Поэтому первое, что сделала наварх, как только смогла выпутаться из объятий «рамки» — это, задержав дыхание, добралась до аварийного спаскомплекта. Надев респиратор и вооружившись портативным огнетушителем, Ливия почувствовала себя гораздо уверенней. Проверив жизненные показатели товарищей по крушению, она решила пока не тратить на них время и отнюдь не бездонную аптечку. Ливия впрыснула себе стандартный «десантный» коктейль — защита от излучения и неведомых вирусов и бактерий на незнакомой планете еще никому не вредила. По-хорошему, из всех пассажиров бота самым важным был пилот. К нему Аквилина и отправилась с аптечкой и запасным респиратором.

Попасть в командную рубку оказалось не так сложно, как представлялось ей поначалу. Заблокированная прежде дверь от столкновения приоткрылась, и хотя в щель шириной в полторы ладони протиснуться смог бы только Фиделис, ее можно было попытаться отжать. Не плечом, конечно, но на борту «гарпаго» имелось достаточно специальных инструментов в аварийном ремкомплекте. Для разблокировки заклинивших шлюзовых дверей — в том числе. Ливия дольше искала подходящий инструмент, чем отжимала потом створку.

Прорвавшись в рубку, она тут же споткнулась о чей-то искореженный труп, но ни на миг не подумала, что это мог быть летучий незнакомец. Тот, как и положено пилоту, беспомощно обмяк в командирском кресле, тоже, к слову, оборудованном «рамкой». Автономная система безопасности его и спасла. Пилот был жив, хоть и без сознания.

— Придется обождать, приятель, — хмыкнула Ливия, добравшись до пульта. — Ага… посмотрим. Ну, не все так плохо, в принципе…

Если не считать того, что «гарпаго» при посадке практически разломился надвое по центральной оси, то все было очень даже неплохо. Первым делом наварх вырубила тревожную сигнализацию, потом отключила все, что еще не отключилось само, зато внешние вентклапаны распахнула, как говорится, настежь. Нужно как можно быстрее проветрить внутренности бота. Взрываться тут уже нечему, гореть — тоже, зато испарения хладагента никому не полезны. Чтобы там ни было за бортом, а внутри, если промедлить, получится душегубка.

Аварийный маяк «гарпаго» работал, посылая в пространство зов о помощи на флотской частоте. «Аквила» должна его засечь, если бирема все еще в пределах досягаемости. Если же нет… Ливия решила пока не рассматривать такой вариант.

Покончив с неотложным, наварх перешла к следующей по важности задаче — оказанию первой помощи пилоту. То есть, пленнику. Ибо если припомнить их пари, то незнакомец определенно проиграл. По всем пунктам.

Нельзя с полной определенностью сказать, что именно вернуло Марка в сознание — боль от бесчисленных ушибов или ледяные руки Аквилины. Он открыл глаза и увидел женщину с инфузором. Инструмент зловеще поблескивал, Аквилина хищно ухмылялась, и, судя по стремительно улучшающемуся самочувствию, приятное прямо сейчас удачно совмещалось с полезным. Впрочем, вещества в аварийной аптечке поднимут на ноги мертвеца, а живого так взбодрят, что хоть сейчас в бой. Республика по-прежнему заботилась о боеспособности своих граждан.

— Ага! — радостно отметила Ливия. — Очнулся.

Аквилина отложила аптечку, но с подлокотника пилотского кресла слезать не торопилась.

— Я только что проиграла сама себе сестерций, — доверительно понизив голос, сообщила она: — Думала, что у тебя глаза карие, как у всех Фуриев, а оказалось — зеленые. Но так даже лучше, — и подмигнула. — Спроси кого хочешь на «Аквиле» и любой ответит — у наварха слабость к зеленоглазым шатенам. Правда, с представителями твоей фамилии прежде как-то не складывалось, но все еще впереди, я так думаю, — и наварх лукаво улыбнулась, насколько позволяла прокушенная губа.

Вот так никогда не знаешь заранее, когда и кому придется по вкусу твой нестандартный экстерьер.

— Сдаюсь, — честно, пусть даже и шепотом, отозвался Марк, и попытался поднять руки в универсальном жесте полной капитуляции. Что ж, скуластые брюнетки со стройными шеями всегда входили в его основное меню. — А откуда ты узнала, что я Фурий, если не секрет?

— Так посадить этот несчастный «гарпаго» мог только Фурий, — ухмыльнулась Ливия. — Ты летаешь как Фурий, выглядишь как Фурий и говоришь как Фурий. Следовательно, ты — Фурий. Вопрос в другом — что один из флотских офицеров Республики делает в этой галактической варварской заднице?

Случаи дезертирства, хоть и редкие, на флоте иногда происходили. Но чаще всего на вольные хлеба удирали манипуларии, причем из рядовых, реже — младший технический персонал. Но чтобы один из «высшей касты», представитель элитной флотской фамилии… Этого Ливия представить не могла. С другой стороны, еще совсем недавно она не поверила бы и в то, что образцовая бирема «Аквила» с мятежным навархом, летучим префектом, опальным патрицием, осужденной военной преступницей и похищенным психокорректором на борту окажется на задворках обитаемого пространства. Все когда-то случается в первый раз, даже самые невероятные события.

В принципе, Марку ничто не мешало назвать свое полное имя, но игра в «Угадай фамилию» ему понравилась. И вообще, как известно, откровенный флирт оказывает на человека, только что упавшего с орбиты, наилучший терапевтический эффект.

— Это долгая и печальная история, моя… Аквилина, — добродушно улыбнулся он. — Так продолжим? Кому же теперь принадлежит моя свобода? Помнишь ведь, что Фурии всегда такие недогадливые?

— Раз долгая и печальная, то не будем торопить события, — отмахнулась она и нетерпеливо поерзала на своем насесте. — Освободи-ка мне кресло и помоги разобраться с тем, что мы с тобой общими усилиями еще не доломали, — Ливия похлопала Фурия по колену, поторапливая. — Заодно расскажи про планету. Да, и кстати. Я — Ливия Терция, наварх биремы «Аквила». И — предупреждая вопросы — в мои намерения входит эту планету захватить.

Аквилина не лукавила. Сейчас, когда опасность немедленного пленения отодвинулась на неопределенный срок, протокол 13–82 утратил приоритет. В переводе на человеческий это означало, что суицидальные намерения Ливии пока отменялись. Да и насчет слабости к обладателям зеленых глаз, темно-русых волос, набора сбалансированных пилотских способностей в геноме и соответствующего интеллекта, Ливия не шутила. «Это все эстроген, — поддела она сама себя. — И происки моего либидо, как сказал бы Антоний». Но эстрогены там или феромоны, а конкретно этот Фурий наварху «Аквилы» весьма приглянулся. Еще один довод против немедленного исполнения протокола 13–82.

А что касается планеты — конечно, захватить ее надо, как же иначе? С этими бесхозными мирами всегда так: чуть прохлопаешь ушами, и свой вексиллум на полюсе втыкает уже кто-то другой. Галийцы, например.

Марк зажмурился, словно ему снова порвали крестообразную связку на левом колене. Ливия? Ливия Терция? Если память его не подводила, а она прирожденного пилота никогда не подводила, Ливии, с которыми сводила судьба, были людьми… мягко говоря, непредсказуемыми. Помянутый недавно Флавий Максимин высказывался о новой семейке куда как проще. «Психованные уроды-самоубийцы» — самое вежливое.

Аквилина, получается, из следующего поколения. Никаких гарантий, разумеется, но Ливия Терция до сих пор проявляла исключительное хладнокровие. Более удачная генмодификация?

Но настороженность настороженностью, а вся республиканская сущность, все поколения Фуриев — флотской элиты, доблесть предков, бережно хранимая в последовательности дезоксирибонуклеиновых кислот Марка Фурия, закономерно возликовала от слов «захватить планету». Именно их ему так не хватало. И тех людей, кто, едва ступив на поверхность чужой планеты, бросали эдак надменно: «Теперь это всё наше».

— Марк Фурий Северин, — церемонно представился он.

Ливия отвлеклась от созерцания своего любопытного приобретения… то есть личного пленника… то есть — вечные боги, да какая разница, какой ему придумать статус, если на борту «Аквилы» слово наварха — высший закон? Уж кому-кому, а одному из Фуриев на мятежной биреме занятие всегда найдется. Это же не Антоний какой-нибудь. Женщина широко распахнула глаза и выдохнула больше с ужасом, чем с недоверием:

— Но… Как — Северин? С триремы «Севера»? Погоди, но ведь «Севера» погибла, уже десять лет прошло… Ошибка при расчете рат-перехода, они же влетели прямо в звезду! Там не мог никто уцелеть. Все шестьсот пятьдесят два члена экипажа, включая… Кем ты был на «Севере»?

К воронам все игры! Стыдиться ему нечего. Марк Фурий оставался с «Северой» до самого конца. И потом — тоже оставался.

— Навархом, моя Ливия. Я её наварх, — специально так сказал, словно она до сих пор жива. — Шестьсот пятьдесят один погибший, если быть точным.

— Благие лары, — пробормотала она, едва удерживаясь от суеверного жеста отвращения беды. Тыкать в лицо Марку Фурию растопыренными, как «рога», пальцами было бы невежливо, а плевать из-под левого локтя — так и вовсе неприлично, но так хотелось!

«Севера»… Боль и позор республиканского флота. Отличная трирема, только что прошедшая модернизацию всех систем, усилена дополнительной алой «вультуров», обладательница строенных батарей тяжелых онагров. Летающая крепость, а не корабль. «Аквила» по сравнению с ней — как новобранец-гастат рядом с матерым триарием. И вот, едва покинув доки станции Альба Нова, «Севера» пропала. Просто сгинула — и все. Да, корабли иногда исчезают бесследно, но все-таки внутреннее пространство Республики — это не прыжок в червоточину. Расследование, за которым следили все экипажи всех кораблей, от наварха флагмана до младшего техника на каком-нибудь каботажном транспорте. Догадки, домыслы и, под конец, горькое заключение: «Севера» сгорела в короне Фебы — «домашнего солнца» Лация. Ничем, кроме ошибки наварха, то, что корабль на рат-скорости влетел в гравитационное поле звезды, объяснить было нельзя. И встретить сейчас, на расстоянии вытянутой руки, того самого наварха, это… Если б Марк Фурий был изуродованным декомпрессией трупом, со всего маху распластавшимся по «фонарю» учебного «интерцептора» прямо во время экзаменационного полета, Ливия была бы шокирована гораздо меньше.

Однако Аквилина взяла себя в руки довольно быстро для женщины, только что кокетничавшей с выходцем из царства теней:

— Ты должен простить меня, Марк Фурий, но это… Все равно, что встретить мертвеца, и я пока не знаю, к добру ли такая встреча… Благие лары! Но, в любом случае, — она тряхнула головой, — на борту «Аквилы» найдется для тебя место. О прочем — позже, когда рядом не будет других ушей.

Что-то, а скорее всего, печально знаменитая интуиция Ливиев, подсказывало Аквилине, что, во-первых — в давней истории с «Северой» не все чисто. А во-вторых — что Гай Ацилий точно не откажется от доверительной беседы с живым свидетелем знаменитой катастрофы. Сейчас же важнее всего было придумать, как вернуться на «Аквилу».

— Планета, — напомнила Ливия. — Расскажи теперь о планете.

Как всякого прирожденного пилота, Марка Фурия меньше всего интересовали геологические подробности. Его жизнь целиком проходила в пространстве, а планеты существовали отдельно, где-то внизу, для других, менее удачливых людей. И в более располагающей обстановке Марк ответил бы на вопрос Аквилины по-военному кратко: «Холодно и неуютно». Но сомнительно, чтобы практичного наварха биремы интересовали его эмоциональные выкладки.

— Планета лацийского типа с кислородно-азотной атмосферой. Хотя это уже и так понятно. Но зато естественного происхождения.

Случаи бывали разные. Эпоха Великой Колонизации длилась достаточно долго, и кто-то наверняка умудрился потерять из виду целую планету. Вряд ли здесь всерьез задумывались над вероятностью былого терраформирования.

— Местные называют её Алнот. Дурацкое имя, согласись.

Ливия Терция восхитительно, абсолютно по-республикански отмахнулась от столь незначительной мелочи.

— Да какая разница? Это же варварское имя.

— Точно, — продолжал растроганный Фурий. — Воздух разреженный, но пригодный для дыхания. Океан, ледяная пустыня и вечная мерзлота — в ассортименте. Сама понимаешь, в пешие походы я здесь не ходил. И без них схлопотать гипоксию — плевое дело. Так что я бы рекомендовал поначалу, до полной акклиматизации, пользоваться аварийными респираторами.

Неприветливая планета низко прогудела в ответ. Ветер был её визитной карточкой. Тысяча разновидностей холодного ветра — от едва уловимого, освежающего дыхания до режущих кожу, словно осколок стекла, порывов ураганной силы.

— Ого! Как свистит, — отметила Ливия, прислушавшись.

— Алнот — это ветер, холод, лед и камень. И совсем чуть-чуть примитивных растений, вроде лишайников и мхов.

Единожды любопытство заманило Марка Фурия в здешнее подобие леса. Впечатлений ему хватило надолго. Причем гигантские гаметофиты пурпурного цвета ему понравились, а зловещее гнетущее безмолвие — нет. Этот примитивный мир не успел породить наземных существ, которые бы нарушили сырую прохладную тишину хотя бы шорохом панцирей.

— А как насчет живых организмов? — Аквилина поудобней устроилась в кресле и запустила диагностику систем или, скорее, того, что осталось от систем. Она наблюдала за прогрессом, периодически щелчком игнорируя тревожные красные пиктограммы. Впрочем, это занятие не мешало ей очень внимательно слушать рассказ Фурия и задавать каверзные вопросы. — Я подразумеваю двуногих, прямоходящих и вооруженных.

Ливия искоса глянула на него, выгнув бровь, а потом снова уставилась на панель. Диагностическая программа завершила анализ и выдала целый поток отчетов, из которых утешительными были только процентов 30.

— Ага! Сенсоры у нас пока есть. Частично. Но это лучше, чем ничего.

А еще система отчиталась о штатной работе орудийных установок, включая и новые, только-только смонтированные Фабрицией, но эту информацию наварх пока придержала. Легкий флирт и трагическая история Северина — еще не гарантия его безусловной лояльности.

Фурий задумчиво и осторожно потрогал собственную шею, тщательно подбирая слова:

— Для настоящей планеты — не густо. Условия не располагают. В экваториальном поясе есть крупная база. Еще несколько мелких форпостов, но они не в счет. По моим прикидкам тут чуть больше ста тысяч, но это с рабами.

Он, конечно, мог и ошибаться. К счастью, на поверхности Алнота астрогатору часто бывать нет никакой необходимости. Здесь у всех примерно одинаковые и небольшие возможности. И если хорошо знаешь обстановку орбитальной станции, то запросто можно прикинуть, как дела внизу.

— А сколько из них боеспособных? — как бы невзначай поинтересовалась Ливия, возясь с отладкой сенсоров, и буркнула себе под нос: — Ecastor, в следующий раз, когда буду ломать бот, сначала определю координаты, куда падать-то… Есть! Ничего себе погрешность! — она присвистнула и крутанулась в кресле, чтобы не просто засыпать Фурия вопросами, но еще и взглядом пронзительным просканировать. На всякий случай.

— Мы на ночной стороне планеты? Как скоро нас обнаружат? Или есть шанс, что нас приняли за случайный метеорит?

— Давай-ка я определю точнее, — предложил Марк.

Надо отдать должное покойнику Дагону, его выбор «гарпаго» оказался наилучшим из возможных. Бот кувыркался и горел, как факел, но сенсоры продолжали сканировать поверхность планеты и автоматически составлять карту местности. Республика по праву гордилась надежностью своей техники. И пока наварх, переквалифицировавшийся в пиратского астрогатора, разбирался с показаниями приборов, он продолжил свою короткую повесть.

— Боеспособных… навскидку тысяч тридцать пять — сорок. Вооружение… мммм… разное. Сама понимаешь, свое производство — кустарное, а так, что вечные боги… и галийские торговцы пошлют, тем и воюем. Мое корыто склепали из чего попало.

За техобслуживание отвечал, кстати, Дагон. И получилось, что его появление в рубке перед абордажем лишь ненадолгоотсрочило смертный приговор. Судьба!

Северин сделал предупреждающий жест, мол, погоди, сейчас будут точные координаты.

— Ну вот. 59 градусов 13 минут северной широты 39 градусов 54 минуты восточной долготы. Миленькое местечко. От центральной базы мы очень далеко, но здешний наро… контингент крайне недоверчив, а потому искать нас будут обязательно. На всякий случай. Кто-то захочет прикрыть свою задницу.

Хозяева Алнота на лацийский бот смотреть сквозь пальцы не будут ни за что.

— А системы планетарной обороны? — уточнила наварх. — Наземные, я имею ввиду. Комплекс на орбите я уже видела. Впрочем, с этим позже. Главное, что сейчас мы прочно стоим на грунте и при этом не тонем в каком-нибудь высокогорном болоте…

Почвенная мерзлота — коварная штука. И Аквилина в очередной раз продемонстрировала осведомленность в вопросах, далеких от стандартной компетенции наварха. Что ж, еще один повод порадоваться, что судьба наконец-то смилостивилась и послала ему навстречу нормальную республиканку, женщину, с которой можно поговорить на профессиональные темы.

— Сейчас откалибрую аварийный маяк, — она сделала поправку на координаты места крушения и сморщила нос: — А, зараза! «Аквила» сможет засечь нас, только если выйдет на низкую орбиту и станет целенаправленно сканировать поверхность. Впрочем, именно это мой префект и проделает. Раз уж не сбил сразу, значит, будет спасать. Интересно, сколько кругов он нарежет, прежде чем запеленгует сигнал…

— Есть, конечно. Куда ж без них? Сеть ракетно-зенитных комплексов. Есть сателлиты навигации и связи, и даже авиация. Без шика, но надежно.

Она покачала головой и поднялась, бросив последний взгляд на управляющую консоль.

— Пойдем, взглянем на пассажиров, да и вообще надо осмотреться.

Сведения, полученные от Фурия, следовало еще проанализировать, а вот отладка системы жизнеобеспечения была первоочередной задачей. Да и из грузового отсека начали доноситься какие-то звуки, напоминающие царапанье.

«Надеюсь, что Клейт выжил, он же оставался в рамке», — рассуждал Марк, помогая Ливии справиться с заклинившим люком.

Не то чтобы они сдружились, но данаец, как ни крути, оставался единственным относительно цивилизованным человеком в этом скопище дикарей. Пусть у них в Данайе целиком другая концепция вмешательства в человеческий геном, но она есть, и по Клейту это заметно.

Глава 5

«Я мыслю, следовательно, существую». Спорное утверждение, ибо, хоть Луций Антоний и подозревал, что до сих пор каким-то чудом жив, то с процессом мышления наблюдались перебои. И глаза не открывались, но тут психокорректор отмел физические причины, самокритично обозвав нежелание разлеплять веки психосоматикой.

Последнее, что он помнил — Ливия, со зверской ухмылкой загоняющая его в «рамку». Воспоминания возвращались урывками. Вот Аквилина, похохатывая, кричит: «Ну что, покувыркаемся?!» Вот ненадолго очнувшийся данаец, вытаращив глаза, безуспешно пытается свернуться в своей «рамке» в клубок. А затем — пронзительный свист, треск, удар — и темнота.

Однако на героическое сгорание в атмосфере эти ощущения не походили. Уже хорошо. Или нет — зависит от того, с какой стороны посмотреть.

Антоний дернулся в своем «коконе» раз, и другой, но особенного прогресса не достиг. Десантная «рамка» — коварное устройство, если не обладать необходимым навыком, из нее не так-то просто выбраться. А откуда взять такой навык психокорректору без опыта экстремального десантирования? И вся логика, все остатки здравомыслия человека разумного на все голоса вопили Антонию — лучше не видеть, куда именно забросила его судьба в лице чокнутой маньячки Аквилины. Но он отмёл здравомыслие и уже в который раз совершил подвиг — глаза все-таки открыл. И тут же пожалел об этом.

В грузовом отсеке клубился полумрак пополам с испарениями хладагента, чуть подсвеченный миганием аварийных световых полос. Психокорректор сумел повернуть голову и обнаружил, что створка двери, ведущей в командный отсек, отжата, и из рубки, перекрывая шипение и шкворчанье, доносятся невнятные голоса. Антоний содрогнулся. Один из голосов явно принадлежал Ливии. Значит, наварх «Аквилы» уцелела и даже снизошла до беседы с похитителем. Следует ли заподозрить, что соотношение «пленники-угонщики» изменилось?

Он задергался активней, но сбитая с толку автоматика «рамки» восприняла его старания неадекватно и выпускать из своих цепких объятий не собиралась. А напротив застонал данаец, пошевелился и тоже открыл глаза.

Оказаться обездвиженным в одном помещении с уроженцем Данайи — это что-то из области ночных кошмаров любого мужчины традиционной ориентации. И тот факт, что данаец и сам спеленат силовыми полями «рамки», Антония не слишком утешал. Психокорректор беспокойно поерзал и подал голос, сперва тихо, а потом погромче и понастойчивей. Как бы там ни было, а общество Ливии с ее энергоплетью все-таки безопасней.

— Ливия… — прошептал Антоний, и тихий звук его голоса окончательно вернул к жизни данайца.

— Фы-фу-си. Офуфисссс…

Тот активно шевелился, попытался высвободить руки и… улыбнулся. Слишком, слишком дружелюбно.

— Ливия! Ливия! — требовательно крикнул психокорректор. — Помоги мне!

Нет-нет, конечно же, он не испугался. Просто неожиданно для себя понял, что успел соскучиться по беспокойной Аквилине.

— Уже иду, — отозвалась наварх и бросила через плечо своему невидимому пока собеседнику. — Особисты безнадежны. Застрять в рамке, надо еще умудриться.

И тон у неё был самый что ни на есть дружелюбный. Вряд ли она так запросто стала бы болтать с сумасшедшим пунийцем. Значит, со вторым из беглецом.

Ливия протиснулась внутрь грузового отсека, деловито оглядела поле деятельности и заявила своему новому… другу. Другу?

— Марк, будь добр, займись своим приятелем. Объясни, чтобы глупостей не наделал. А я пока…

Даже в неритмичном мигании поврежденного освещения Луций Антоний рискнул бы заявить с полной убежденностью, что видит перед собой республиканца. Такие чеканные профили — типичное порождение отечественной генной инженерии и селекции. Но не успел опытный мозговед как следует порыться в мысленном каталоге типичных фенотипов и классифицировать нового… друга Ливии, как наварх «Аквилы» снова его удивила.

— Не дергайся, Антоний, сейчас я разберусь, — она вскрыла крошечную панельку, за которой в углублении пряталась кнопка аварийной перезагрузки, и показала её беглому республиканцу. — Да расслабься ты хоть на пять секунд. Я же говорю, если такому Антонию не везет, то по-крупному, даже в такой мелочи, как заклинившая «рамка».

Марк Фурий застыл на месте, затем медленно обернулся и уставился на пленника «рамки» со странным выражением на лице. Но быстро справился с нахлынувшими чувствами.

— Лучше скажи мне, где ты так качественно научилась паковать живых людей, Аквилина? У вигилов брала уроки? — спросил он напряженно и принялся возиться со скулящим данайцем, по старой доброй республиканской привычке освобождая рот пленника в последнюю очередь. Чтобы меньше болтал.

— Не поверишь, Марк Фурий, это была импровизация в чистом виде. Вдохновение, если угодно.

Ливия была деловита, собрана и на редкость миролюбива. Нет! Она мурлыкала от удовольствия и, должно быть, каким-то чудом удерживалась от неуместной в данной ситуации нежности.

Антоний решил съязвить, и внезапно ядовитая подколка замерла на его устах, не родившись.

Ба! Да ту же материала хватит на целую диссертацию. Или даже на фундаментальную работу по психологии эмоций Ливиев! Ни в одном психопрофиле не были описаны компанейские Ливии, Ливии, спонтанно проявляющие к другим людям столько искренней симпатии и… участия.

Он почти с мистическим восторгом уставился на Фурия.

Что же это за Фурий такой? Откуда взялся? На какие скрытые рецепторы Аквилины он повлиял?

Навархи рождаются одиночками, навархи — жестокосердные эгоистичные мизантропы, навархи всегда друг другу соперники и конкуренты, навархи никогда не флиртуют между собой — это истины из разряда прописных. И надо быть амикусом-литератором, чтобы нафантазировать парочку: Фурий плюс Ливия.

Антоний завороженно наблюдал, как они мило щебечут, и жалел только об одном — под рукой не было экспресс-биокомбайна для проверки крови обоих навархов на содержание гормонов, нейромедиаторов и хемокинов.

Вечные боги, какой опытный материал пропадает!

— Эй, Луций! — Ливия пощелкала пальцами перед глазами онемевшего психокорректора. — С тобой все в порядке? Сотрясения нет?

— Всё… всё в порядке, — заверил её очнувшийся Антоний. — Не познакомишь нас? Раз уж мы тут все… сегодня собрались.

— Марк Фурий Северин, — безмятежно сообщил новый… друг Ливии. — А ты, значит, психокорректор?

Смотрел он так, словно собирался в ближайшем будущем удавить свежего знакомца энергоплетью. Сначала забить до полусмерти, а потом уже задушить. И имел на то все основания.

О навархе «Северы» Антоний знал, наверное, даже больше, чем тот сам о себе. После инцидента с триремой Фурием вплотную занималась знаменитая Антония Альбина, глава психокорректорской службы станции Альба Нова, не тратя время и силы на гуманизм. Опыты по стиранию ему памяти по бесчеловечности превосходили парфийские пытки, но достижения вышли скромные, а после взрыва на станции и гибели Антонии проект и вовсе был закрыт и засекречен. И теперь же, глядя в прищуренные от ненависти глаза Марка, Цикутин догадался, кто именно отправил Антонию и ее проект в небытие. Непонятно, как, но именно Фурий уничтожил лабораторию, убил Альбину и, похоже, останавливаться на достигнутом не собирался.

— Да, — честно признался Антоний. — Случайность, причуда Децимы*… или Ливии Терции, если угодно.

— Не повезло тебе, мозговед, — мрачно молвил Северин. И многозначительно покосился на рукоять энергоплети.

— Наш Луций Антоний и мухи не обидит, — заверила его Ливия. — Теперь уж точно.

В её планы не входило убийство бывшего психокуратора. Во всяком случае, пока.

На борту «Аквилы» царила гнетущая атмосфера: префект был мрачен, осрамившиеся, запертые на гауптвахте, вигилии трепетали, Фиделис страдал, остальной экипаж трудился в поте лица, словно от нечеловеческих усилий напрямую зависело спасение наварха.

На вкус Квинта, холодный свет из потолочных панелей придавал их разговору с Вителлием неуместный оттенок мелодраматизма. Какая, к воронам, мелодрама? Тут у них производственный роман!

— Вителлий, я полагаю, слова порицания будут излишни, — процедил сквозь зубы Квинт Марций. — Твои подчиненные нарушили все мыслимые инструкции, не только уронив честь республиканской биремы в глазах паршивых варваров, но и фактически поспособствовав побегу пленников. Они должны понести наказание. Ты согласен?

Бледный от волнения и потный от стыда глава службы корабельных вигилов громко сглотнул слюну. В глаза префекту он старался лишний раз не смотреть.

— Так точно, господин. Их ждет суровое наказание.

Квинт Марций в решимости вигила ничуть не сомневался. Потому решил сразу внести ясность. По-хорошему, вина хренова мозговеда, возомнившего себя дознавателем всех времен и народов, втрое превосходила оплошность вигилий. И тянула на те самые пресловутые «десять энергоплетей», которые, помнится, так смущали юного контубернала.

— Недельный арест, а затем урезать паек вполовину и наложить трехмесячный запрет на посещение рекреации. Остальные взыскания на твое усмотрение. Свободен.

Не выкидывать же двух дееспособных и умелых бойцов за борт, в то время как каждый член экипажа на счету, верно? Проштрафившихся вигилий по окончании заключения ждал такой «теплый» прием, что Квинт им не завидовал. Особенно, симпатичной блондинке. Как её там? Виниция! Отдать энергоплеть мозговеду, это ж надо удумать! До конца жизни хватит насмешек.

Собственно, едва из претория выветрился запах пота Вителлия, префект и думать забыл о злосчастных вигилиях. Он бережно почесал спинной гребень сцинка, печально возлежавшего в опустевшем кресле хозяйки.

— Ты ведь знал? — спросил он у ящера.

Конечно, Фиделис знал, не мог не знать, что даже летай Квинт Марций лучше Ливии Терции… Если изрядно напрячь натренированное регулярным чтением воображение, то такое в принципе можно представить.

Квинт собрал все душевные силы, представил и незамедлительно понизил планку. Впрочем, это неважно, все равно он никогда не смог бы стать настоящим навархом. Командиром звездного корабля нужно просто родиться. Иначе ровно через три стандартных часа безраздельная власть над биремой сплющит твой позвоночник невыносимым прессом ответственности. Как это случилось с префектом «Аквилы».

— Да, друг мой Фиделис, это тебе не игрушечный мятеж. Хихикающая Ливия Терция не сидит в своей каюте, готовая в критический момент явиться на мостик и вытащить мою задницу из дерьма, — с горечью молвил Квинт.

Фиделис совершенно по-человечески вздохнул. Он страдал. Имел полное право.

Но у префекта не было ни малейшего шанса составить компанию аррианскому сцинку.

— Пост астрогации, префект, — подал голос Плавтий. — Это срочно.

Благо от претория до мостика два шага сделать. Квинт бесцеремонно подхватил Фиделиса и направился в свое одинокое кресло позади рулевого.

На борту любого звездного корабля всегда хватает работы. Всем, даже тем редким индивидам, чьи руки благодаря неустранимым ошибкам в генном программировании выросли отнюдь не из положенного им места. «Гарпаго», упавший в суровой и, по счастью, необитаемой местности этой неприветливой планетки, в отношении объема работ отличался от прочих кораблей только тем, что трудиться на нем нужно было больше, а все дела переделать по возможности сразу и одновременно. Поэтому Аквилина нашла применение даже холеным рукам Антония. Подсобник из психокорректора, конечно, вышел аховый, но ничего. Сноровка приходит с опытом, а возможностей для экспериментов в этой области у Антония было — целая тундра.

— Поаккуратней с этим! — прикрикнула наварх на невольного… э… невольника, охнувшего под тяжестью некой детали внутренней обшивки, точное назначение которой теперь не определила бы и сама непревзойденная Фабриция. — Уронишь — пожалеешь.

— Но почему? — буркнул психокорректор. — Всего лишь кусок металла…

— … который ты только что чуть не бросил со всей дури на участок плазмопровода. Единственный неповрежденный участок, — фыркнул Марк Фурий, выглядывая из-за поднятой крышки ящика с инструментами.

У Ливии слегка дернулся уголок губ. Аквилина исподтишка, но прицельно стрельнула глазами и подавила смешок. Северин — это невероятный и определенно заслуживающий внимания феномен, и у наварха «Аквилы» уже разыгрался исследовательский аппетит. И если бы не список текущих и неотложных дел…

— А что твой данаец? — спросила она, мельком глянув, как ловко временно освобожденный пленник сортирует «мусор», присев на корточки рядом с утилизатором. Ливия подразумевала, что на пиратских судах специалисты обычно водились, так сказать, широкого профиля.

— Клейт Орестид, жен… — гордо подал голос уроженец Данайи, но тут же сам себя поправил. — Госпожа.

Аквилина усмехнулась. Данайцы всегда демонстрировали отличную приспособляемость. Вся их культура под это заточена. Иначе как бы выжило общество, где соотношение мужских и женских особей — 99 к 1, и то по приблизительным подчетам?

— Увы, наш Клейт — хороший связист, но он только связист, Аквилина, — вздохнул Марк Фурий. — Впрочем, еще и повар неплохой, но вряд ли нам грозит роскошный ужин.

— Откалибруем утилизатор под переработку протеина… — Ливия ящеркой нырнула под снятую панель распределительного узла и выставила наружу руку, требовательно прищелкнув пальцами. Северин тут же вложил ей в ладонь пневмоключ. Женщина повозилась немного, затем из-под обшивки донеслась серия щелчков и болезненное «Ох!»

Марк Фурий немедленно пришел на помощь, обхватив Аквилину за торчащие наружу ноги повыше колен, и аккуратно потянул. Ноги замерли, а потом кокетливо дернулись.

— Полегче! — Ливия выбралась на волю и продемонстрировала коллеге поднятый палец. — Прищемила.

— Может быть, позволишь мне? — намекнул Фурий.

— Там сложно развернуться, — возразила она. — А ты — слишком крупный.

— Зато труднодоступные места — мой профиль, Аквилина.

— Я это учту, — мурлыкнула Ливия и выразительно глянула на добровольного помощника. Марк Фурий убрал руки.

Навархи поменялись местами. Теперь уже Аквилина подавала инструменты, как бы невзначай продлевая прикосновения рук. Угрюмые взгляды данайца и полные научного любопытства — Антония, она невозмутимо игнорировала.

Отладить энергосистемы «гарпаго» следовало как можно скорее, ибо легкое томление в окрестностях пилотской татуировки Ливии свидетельствовало о том, что гормоны наварха «Аквилы» посовещались и пришли к консенсусу. А такой шанс Ливия упускать не собиралась.

Марк, в свою очередь, надеялся, что годы, проведенные среди варваров, окончательно не убили в нем чутья. Аквилина ведь не просто женщина, а первая республиканская, то бишь настоящая женщина за много лет. Местные… хм… дамы, дикарки во всех смыслах слова, не стоили доброго слова и тех денег, за которые предлагались к употреблению. Но Ливия… О! Она — наварх, а, следовательно — самое лучшее, что может случиться с другим навархом. И если коды, так сказать, доступа за десять лет радикально не поменялись, то по всем признакам их с Аквилиной взаимный обмен опознавательными сигналами проходил просто-таки отлично. Даром, что ли, Марк работал астрогатором? Прикосновения, взгляды, тонкие и не очень намеки, улыбки и… все прочие физиологические признаки взятого курса на сближение.

— Готово! — доложил Фурий бодро и добавил вполголоса: — Надеюсь, Дагон оценит мои старания.

Огненное погребение у пунийцев считалось наилучшим, а гибель соратника можно было смело считать героической. Так что все традиции, столь важные для варвара, они соблюли, уважив хотя бы и после смерти.

Ливия любезно подала руку, чтобы помочь ему выбраться, и пожатие крепкой ладони оказалось таким ласковым, таким обещающим. Марк аж дыхание задержал.

— Угу, пустим дорогого друга на растопку, — не удержался и съязвил Клейт. — Впрочем, ты точно не замерзнешь.

Фурий бросил очень выразительный взгляд на данайца. Мол, еще одно слово, и на растопку у них будет ровно вдвое больше биоматериала. У республиканского наварха, пусть бывшего, в арсенале есть минимум пять вариантов леденящих кровь ухмылок, предназначенных специально для языкатых особей.

— А я ничего такого… Сижу вот, сгребаю мусор.

И глаза невинные такие. Все данайцы — скользкие твари!

— Вот и отлично, — отчеканил Марк. — Если придумаешь, как поддержать на борту температуру выживания без утилизации Дагона, вообще будешь молодец. Он подождет.

На морозе и ветру при полном отсутствии хищников мертвецу ничего не угрожало.

— И пока зреет твое инженерное решение, мы с Ливией Терцией найдем способ согреться. Верно?

— Точно, — улыбнулась Аквилина, дернув подбородком в сторону рубки — места, сакрального для любого пилота.

Психокорректор завороженно смотрел вслед новоявленной паре, ничуть не страшась остаться наедине с данайцем. Какие уж тут опасения, когда прямо на глазах в очередной раз случается нечто невозможное. Среди кадетов летных школ любовные отношения не редкость, как, впрочем, и в любых других коллективах, где совместно живут и учатся полные сил молодые мужчины и женщины. И Марк, и Ливия в объятиях сокурсников провели в тесных рубках своих учебных судов немало свободных от занятий часов. Тоже своего рода обучение, считали их наставники. И способ выпустить пар. Но вся романтика заканчивалась в тот день и час, когда каждый из кадетов становился командиром своего корабля. Наварх наварху — всегда соперник, какой уж тут секс?

Вот что значит сила привычки, подумалось Марку, когда, едва оказавшись наедине, они с Ливией без лишних разговоров бросились друг к другу с вполне определенной целью. В рубке «гарпаго» либо работают, либо… Третьего не дано.

— Может, сначала надышим? — предложил Фурий, когда мороз куснул его за голый зад.

— Вот как раз и надышим, — отрезала Ливия.

И то верно! Дышалось им хорошо. И не только дышалось. И если…

— Нет, моя Ливия! Тут есть и понетерпеливее.

Фурий, в очередной раз подтверждая фамильную несдержанность, не дал Аквилине взять инициативу в свои… ну пусть будет, руки. И если… она так же хорошо летала, то республиканские генные инженеры прыгнули выше головы. А летала она… ве-ли-ко-леп-но! И не только летала…

Теперь сквозняк приятно холодил разгоряченную кожу и не более того.

— Потом повторим? — требовательно спросила наварх, едва отдышавшись.

— Потом? Сейчас. И в этой битве я пленных не беру.

Чтобы старый добрый Фурий уступил первенство Ливии? Никогда!

Когда в рубке стало совсем тепло, а из грузового отсека пару раз настойчиво постучали, дескать, «гарпаго» еще одного удара не выдержит, усталая, но довольная Аквилина вдруг сказала:

— Летаешь ты, как Фурий, выглядишь, как Фурий…

— Как его звали? — спросил очень догадливый Северин.

— Марк Фурий Либертин. «Ворчун».

— Значит, это судьба.

— Она самая.

Аквилина сладко потянулась, чтобы сразу же снова прижаться к Марку. После секса её потянуло на разговоры.

— Он погиб совсем недавно. Нейрофаг. Меня, кстати, тоже немного задело, — призналась она в порыве гормональной откровенности.

Фурий в ответ тяжело вздохнул.

— Нейрофаг? — переспросил он шепотом, едва шевеля вмиг онемевшими губами.

Нет, Ливия Терция не просто женщина, которую нестерпимо возжелалось от одного лишь долгого воздержания, не просто взаимная вспыхнувшая симпатия, не только одинаковые воспитание, интересы и склонности. Она самый явный и отчетливый Знак, который Судьба может явить человеку. Кончились шуточки и намеки — вот что это означает на самом деле.

Что ж, волю богов потребно чтить, а Судьбу ублажать.

— Эй, ты что делаешь, Фурий? — ахнула Аквилина, не сдерживая стона и впиваясь ногтями в его спину.

— Хм… А на что это похоже, моя Ливия?

Вопросом на вопрос, только так с Судьбой и можно.

Сказать, что наварх «Аквилы» покинула рубку «гарпаго» довольная, как сцинк, заглотивший аптерикса целиком, значит, ничего не сказать. Гормональные сбои — штука неприятная, а для командира звездного корабля — еще и опасная. Служба рекреации не просто так создана, вообще-то. А двойная… нет, тройная, хотя, если точно, то учетверенная… Короче, ударная доза эндорфинов после долгого воздержания — это «переедание», конечно, но все равно впрок.

Ливия одобрительно глянула на разгребавшего беспорядок партнера и ухмыльнулась. Два наварха учинили в командном отсеке разбитого бота форменное буйство, перед которым бледнели даже выходки кадетов после выпускного застолья и оглашения назначений.

— Жаль, нельзя было законтачить нас на энергосеть, — фыркнула она. — Подключить бы к движку вместо реактора, глядишь, уже взлетели бы. А так придется все-таки твоего пуна в утилизатор загрузить. Не пропадать же добру.

— Белок, конечно, всегда белок, — вздохнул Северин. — Но по мне эта практика слишком уж отдает каннибализмом.

— Да брось, — хихикнула женщина. — Поесть бы не мешало, но я не предлагаю переработать этого, как бишь его, Дагона, на жаркое с фасолью. Нам свет и тепло сейчас важнее разносолов. Так что пун превратится в стайку симпатичных атомов, а пару десантных пайков я наверняка найду, если поищу как следует. Легионеры — они запасливые.

— Паек сейчас точно не помешает, — кивнул он и подмигнул. — Какой полет, Аквилина!

— То ли еще будет, — посулила она. — Вернемся на «Аквилу», еще не так полетаем.

Дальнейшие планы в отношении Северина Ливия скрывать не собиралась. Марк Фурий, естественно, отправится с ними дальше. В качестве кого? Этот вопрос Аквилина собиралась переадресовать непосредственному лидеру. Гай Ацилий на то и патриций, чтобы каждому гражданину найти достойное применение. Одно ясно уже сейчас — жить «воскресший» наварх сгинувшей «Северы» будет поблизости от каюты командира «Аквилы». В непосредственной близости, чем ближе, тем лучше. В идеале — на соседней койке.

— Ты управишься с турелью, если что? — спросила она.

— У тебя и турель тут есть?

— Я же говорила, что это непростой бот. Моя Фабриция собственноручно открутила с вашего патруля это орудие и чуть мне самой череп не просверлила, чтоб я одобрила модификацию. Так что да, турель есть. И если нам повезло, она уцелела.

— Надо глянуть, — Фурий закончил приборку и тоже подошел к двери. — Аквилина.

— М-м?

— Я только одного не понял: а где тернии?

Ливия хохотнула, припомнив, как внимательно Северин читал девиз на пилотской татуировке. От первой и до последней буквы. Каждую обвел пальцем, а потом и не только пальцем.

— А ты тут с варварками к терниям привык, надо думать? — она показала зубы. — Ну, извини, коль не угодила. Зато разве звезды были плохи?

— Со звездами все отлично, — подтвердил Фурий. — Не обманула насчет звезд. А тернии… Да ну их, в самом деле.

Глава 6

«Аквила» целенаправленно двигалась к злополучной планете, ибо приказ префекта был прост и доступен пониманию каждого члена экипажа, включая гетер.

Квинт Марций так и сказал по общекорабельной связи, когда объявлял тревогу:

— Просто вломим ублюдочным варварам по соплям без лишних разговоров.

И поставил перед инженерным и лично Фабрицией непростую задачу — обеспечить биреме максимальную защиту на время предполагаемой атаки. Демонстрировать навыки пилотирования, которым его успела научить Ливия, было некому, а главное, незачем. Аборигены просто обязаны наложить в штаны от одного вида республиканской биремы и какое-то время искренне верить, что для стайки разномастных корабликов щиты «Аквилы» — преграда непреодолимая. Хотя это не совсем так, точнее — совсем не так. И вообще не пристало биреме гоняться за каждой миопароной. Не с летучим префектом за штурвалом вместо настоящего наварха, так точно.

— Торвенторий, по всем, кто окажется недостаточно увертливым, стрелять на поражение, — распорядился Квинт Марций. — За каждое сбитое корыто десятнику — премия.

Фульвий, в свою очередь, получил четкое указание игнорировать любые попытки связи. Переговоры будут потом, после капитуляции и просьб о пощаде.

— Не такие уж они и варвары, у них есть орбитальный комплекс, — доложил Плавтий, перекидывая добытые сенсорами сведения на командирскую информконсоль. — Базовая галийская модель.

— Варвары всегда остаются варварами! — отрубил префект. Долгое созерцание бритого затылка Ульпия привело его в агрессивное настроение. Самое то, чтобы рассчитать необходимый вектор атаки на орбитальный комплекс. И пока Квинт корпел над схемами защиты, которыми могла, по идее, похвастаться галийская конструкция, торвенторы бодро доложили о трех уничтоженных униремах. Остальные желающие попробовать на прочность щиты биремы и меткость торвенторов порскнули в разные стороны.

— Будем считать, что наша хитрость сработала, — вяло порадовался Квинт Марций. — Фабриция, снизь пока защиту до необходимого оптимума.

Когда бы за «Аквилой» стояла вся мощь Республики, экономить не потребовалось бы, а так — только транжирить ресурсы.

— Торвенторий. Полная готовность! — молвил он и погладил Фиделиса. Просто на удачу.

Слияние с «Аквилой» на миг ослепило, а затем смыло прочь все сомнения. Пусть летает Квинт Марций плохонько, но на свет он появился специально, чтобы планировать такие вот атаки. И выигрывать, если план окажется близким к идеалу. И сейчас префекту не в чем было себя упрекнуть, он сделал всё, чтобы размазать защитный комплекс по орбите ровным слоем с первого удара — расчетное время, общая координация систем, подробная схема атаки. Умница-«Аквила» сделает всё сама. А потом… Квинт не стал отказывать врагам в уме и сообразительности. Скорее всего, они набросятся на бирему всем скопом. Он бы и сам так сделал.

«На парочку простых маневров меня точно хватит», — подбодрил себя Аквилин. Его энтузиазм испарялся как воздух.

Собственно, его на парочку и хватило. И кабы не офицеры мостика — помощники Ливии, то «Аквила» непременно вписалась бы в обломки комплекса.

Пайки из десантного НЗ нашлись быстро, но съелись — еще быстрей. И хотя стандартный рацион рассчитывался так, чтобы насытить всепожирающий, словно утилизатор, организм республиканского манипулария на сутки, для Ливии было очевидно — долго на этом не протянуть. «Гарпаго» не был загружен под завязку продуктами и амуницией, а ни Антоний, ни пленный данаец на отсутствие аппетита не жаловались. Даже если все-таки загрузить тело Дагона в утилизатор, дело не поправишь. Потерпевшим крушение требовалось тепло, свет, очищенная вода — слишком много даже при учете переработки пунийца в энергию. По всему выходило, что поврежденный бот из укрытия скоро станет ловушкой, а безропотное ожидание спасения может привести к последствиям самым печальным.

Ситуация требовала решения, а решения принимает, как известно, командир.

— Пуна — в утилизатор, — приказала Ливия, втайне ожидая возражений. Хотя бы призывов вспомнить о морали, хотя бы от Антония. Но нет, психокорректор, в обществе воскресшего Северина утративший всю язвительность, ни словом ни возразил против этого в общем-то варварского приказа. А что до данайца, так тот со свойственной уроженцам Колониального Союза быстротой уже приспосабливался к новой ситуации. И радовался четвертушке легионерского пайка, словно роскошному застолью.

— Антоний, возьми в помощь Клейта и займись, — продолжила Аквилина. — Далее. Все щели по возможности задраить. В ремнаборе есть термофольга. Мы должны соорудить что-то вроде контура живучести, чтобы протянуть эту ночь. Я так понимаю, нас ждет резкое понижение температуры. Марк Фурий, пока за бортом плевок еще не замерзает на лету, выйдем-ка. Надо поговорить.

Марк понимающе улыбнулся. Снова вернуться в рубку означало снова предаваться радостям плоти, что в их положении слишком… энергозатратно, хотя и соблазнительно. С другой стороны, разговор на морозе и ветру будет кратким и сугубо по существу, без расшаркиваний.

«Насчет незамерзающих плевков я слишком оптимистично высказалась», — пожурила себя Ливия, клацнув зубами. За бортом было не просто холодно, а как в проклятом вакууме! Ткань форменной туники Аквилины, рассчитанная на максимальный диапазон температур, конечно, не давала замерзнуть насмерть сразу же, но…

— Благие лары, может, проще было придушить Антония вместе с данайцем, чтоб не подслушивали? — пробормотала наварх «Аквилы», покосившись на стремительно меркнущее небо над унылыми равнинами Алнота. Невыразительная местная звездочка — как бишь ее, Элефера? — и в зените-то тепла особенного не давала, но с ее заходом поверхность планеты и вовсе потеряла всякую пригодность для жизни. Радовало только небо — роскошное, с алмазными блестками звезд и росчерками мелких болидов, щедро сыпавшихся на Алнот. Как раз то место, где Ливия больше всего и мечтала оказаться. Прочь, прочь с этого убогого шарика! И побыстрее.

— Обойдемся без предисловий. Нам надо выбираться отсюда, Марк Фурий. Дагон скоро кончится.

Северин беззвучно хохотнул, наслаждаясь незамутненной практичностью соотечественницы.

— Бррр… Разве только специально вызвать сюда варваров, — предположил он. Климат Алнота отлично стимулировал умственную деятельность. — Вроде как мы с Клейтом тебя в плен захватили. Как тебе?

— Неплохо, — холод и Ливию заставлял соображать быстро, почти с рат-скоростью. — Пуна после переработки хватит на пару выстрелов из турели. Но есть один минус. Мне придется полностью тебе довериться.

Что ж, логика прирожденного наварха безупречна.

— Наш случай удивительно симметричен, — хмыкнул Марк. — Мне ведь тоже придется довериться тебе, а ведь ты вправе сдать меня первому же республиканскому патрулю. Так как ты поступишь со мной, Аквилина?

Интересный вопрос, верно?

— Не сдам я тебя никому, — отрезала она, поморщившись. — Самой пригодишься. В качестве кого — пока не знаю, но лишним точно не будешь. Кроме того… «Аквиле» сейчас нет резона лишний раз встречаться с патрулями. Я пока не расскажу тебе всего, но на борту моего корабля есть человек, который все разъяснит подробно. Гай Ацилий Курион — слышал о нем? Лидер популяров. Ему очень интересен будешь ты сам и «Севера». Bona Dea, как же холодно! Если слово наварха «Аквилы» что-то значит для тебя, я его даю. Я тебя не сдам.

Вот так сходу раскрывать все карты Ливия не спешила. Да и сложно предугадать реакцию человека, так давно оторванного от Республики, на признание: дескать, я только называюсь навархом, а на самом деле — командир бродячей банды мятежников, среди которых самым нормальным на поверку может оказаться «летучий» префект. Хотя нет, все-таки Фиделис.

«Однако! — мысленно всплеснул руками Марк. — А тут дело нечисто! Курион, лидер популяров — на „Аквиле“? Вот так номер!» Фурий не ожидал, что кто-то сумеет его по-настоящему удивить и заинтересовать.

— Я тоже не предам тебя, Ливия Терция, можешь быть уверена, — крайне серьезно сказал Северин. — Обещаю.

В лояльности Клейта он и не сомневался. Данайцу общество дикарей и варваров надоело до тошноты. Он давно рвался в цивилизацию.

— Тогда решено. Придумать, как заманить варваров и захватить какую-нибудь посудину, способную выйти на орбиту, мы можем и внутри. Можем даже в рубке, — Аквилина не удержалась от лукавого смешка. Перспектива потратить калории на обогрев самым естественным путем уже не казалась ей таким уж расточительством. — Но предлагаю подождать до утра — обзор будет лучше. Да и моему префекту надо дать шанс спасти наварха. Вдруг успеет?

Фурий покосился на собеседницу с сочувствием.

«Значит, в этом отношении на флоте ничего за последние 10 лет не изменилось. Женщине-наварху по-прежнему неуместно посещать своих корабельных амикусов» — подумалось ему.

Ливия расшифровала его взгляд несколько предвзято, но не обиделась и тем паче не смутилась своей активности:

— Я не настаиваю. Хотя с моим префектом — и с Антонием! — ты бы тоже озверел, — пожала плечами она: — Ладно, пошли на борт. Калорий жалко.

— Погоди! — почти выкрикнул Фурий, удерживая Ливию на месте. — Я должен тебе рассказать о «Севере».

Он вдруг понял, что сейчас у него появился единственный, уникальный шанс рассказать кому-то правду о своем корабле. Другого может просто не случиться. Через несколько часов, когда сюда явятся местные бандиты, его, скорее всего, убьют. А при психокорректоре, при Антонии, говорить не хотелось. Поэтому — прямо здесь и только сейчас.

— Я не настаиваю, — с нажимом повторила Аквилина свои недавние слова, но совершенно иным тоном. — Тебе необязательно… — она запнулась, подбирая слово для того, что собирался сделать Марк Фурий. Как это назвать? «Обнажаться?» «Выворачивать душу?» «Сдирать с себя кожу?» Нет названия тому, что случается с навархом, потерявшим корабль, пережившим его. Расспрашивать о таком — подлость, а выслушивать — еще хуже. — Я верю тебе и так, Марк Фурий.

— Нет, ты не понимаешь! Вера не нужна, нужна правда! — страстно воскликнул Фурий. — Ты — наварх, ты сумеешь донести ей до границ Республики. У тебя же на борту сенатор! Ацилий Курион! Он точно не будет молчать.

Он захлебывался словами, будто пронизывающий ветер выдирал их с корнем прямо изо рта. Пар от дыхания становился всё гуще, всё больше похожим на дым, словно изнутри Фурий заживо горел

— Ты должна знать! — надрывно кричал он, то ли захлебываясь, то ли задыхаясь. — Все должны. Не было никакой ошибки в расчетах, ничего подобного. Это ложь, Аквилина, огромная подлая ложь! Дружественный огонь, это был он. Это «Фортуна» убила мою «Северу»! Не знаю, случайно или специально. Но это они ударили по моей триреме нейрофагом, а потом… Потом они стали заметать следы, подтирать за собой, прятать концы. А тут я — живой и с покореженными мозгами. Нужно было просто добить, все равно ведь в коме. Но они, — он яростно ткнул пальцем в обшивку, оставив на ледяном металле кусочек кожи, как бы указывая на Антония, притаившегося внутри. — Они решили поэкспериментировать, заставить меня самого придумать собственную вину. Хотели затеять показательный процесс. Но я их, — он снова кивнул в сторону невидимого психокорректора, — я их обманул. И сбежал. Теперь я — всё, что осталось от «Северы», я — правда и честь её экипажа. Они не были ни трусами, ни болванами. Их предали и убили! Поэтому я и рассказываю тебе, Аквилина.

За десять лет правда о «Севере» как следует настоялась, став чистым огнем и ядом. И Марк Фурий сам себе напоминал какое-то мифическое существо — дышащее смертью, переполненное жаждой отомстить. Любой ценой!

Ливия невольно отшатнулась, уперлась лопатками в покрытый изморозью металл, словно хотела врасти, спрятаться. Она перестала замечать холод. То ли модифицированный организм звездолетчицы приспособился, то ли по сравнению с ледяной пропастью, которую прямо перед ней распахнул Фурий, легкий сквознячок Алнота — так, детские шалости… И нет ни слова лжи в том, что он сказал. Мертвецы не лгут.

Но он жив, все еще жив — настоящий, дышащий и кричащий Фурий с горячей кровью, со словами, облачками пара, срывающимися с губ. Не тень с берегов Леты. Пока не тень. Живой человек, заплутавший среди мертвецов. Надо лишь протянуть руку — и перетерпеть мгновенный не-живой холод…

Она помолчала немного, а потом шагнула навстречу и медленно проговорила:

— Знаешь, Марк Фурий, я думала, что меня уже никто не удивит. Мой префект умеет летать и прямо сейчас где-то там, — она дернула подбородком вверх, к звездам, — ведет нашу «Аквилу» в бой, сидя в кресле наварха. Я подняла мятеж, чтобы вытащить с Цикуты Вирозы лигария, который прежде был патрицием Ацилием. Украла психокорректора, в конце концов. Что среди звезд могло меня поразить? Но ты смог. Что ж, здравствуй снова, Марк Северин. Я не ошиблась — на «Аквиле» тебе самое место. Добро пожаловать на борт, — и протянула ему ладонь. — Ты не один. И мы теперь тоже. С нами «Севера». Ведь ты и она — с нами?

Марк Фурий даже голову к плечу склонил, разглядывая Аквилину. Тут есть, над чем поразмыслить на досуге.

— А я-то считал себя самым безумным навархом Республики.

— Ты себе бессовестно льстил, Марк Фурий, — усмехнулась она, но сразу же посерьезнела: — Но теперь у нас две проблемы. Первая: мы обязаны выжить. Желательно, оба. И вторая: у меня на борту Фортуната. Кассия, осужденная манипулария с «Фортуны». Она была лигарией, напарницей Ацилия, а теперь — его… как это называется? — дестината. Невеста патриция.

Ого! Пожалуй, только беглый наварх убитой «Северы» мог по достоинству оценить уникальный звездный бестиарий, собранный на борту «Аквилы»: летающий Марций; патриций, который был лигарием и теперь решил взять в жены бывшую манипуларию-Фортунату; похищенный психокорректор и мятежный наварх во главе. Круто! Нет слов.

— Вот такая я загадочная женщина, — верно расценила его молчание Ливия. — А еще у меня ручной сцинк есть, — и вдруг оскалилась, сверкнула глазами: — Чтобы ты не счел нас просто сборищем мятежных психов, скажу так: «Аквила» — корабль, который изменит нашу Республику. Если уцелеет. И если уцелеем мы. Ты с нами?

И она еще спрашивает!

— До самой смерти, Аквилина! — яростно кивнул Марк и крепко сжал её ладонь.

И звезды над Алнотом засвидетельствовали союз, если говорить языком поэтов. Но погодка не располагала к поэзии.

— Вот и славно, — Ливия потерла руки и подмигнула: — Отлично! Еще один опытный офицер на мостике — это просто дар богов. Я тебя включу в расписание, и у каждого прибавится хотя бы полчаса лишних на отдых… — Аквилина уже деловито прикидывала выгоды от нового члена экипажа. — А Клейта твоего определим в рекреацию — вигилии будут визжать от счастья… Все! Пошли на борт, а то мы сейчас точно окоченеем.

Это был хороший план, не просто за неимением лучшего, а действительно хороший. Нельзя сказать, чтобы Ливия успела соскучиться по варварам, пинкам, плевкам и монтажной ленте на запястьях, но навархи созданы, чтобы действовать, действовать, а не прозябать в ожидании спасения, сидя по уши в ледяной грязи. Такая порода. Но если у Аквилины не было сомнений в необходимости риска, то при Луции Антонии о грядущих опасностях лучше было даже не заикаться. Ливия не обольщалась насчет твердости духа психокорректора: Антоний был существом исключительно мирным, несмотря на принадлежность к такой однозначной структуре, как служба психокоррекции. Он и его коллеги имели дело с гражданами лояльными и безоружными, в идеале — вообще неспособными «дать сдачи». Безнаказанность, как известно, развращает. Табельное оружие Антония мирно пылилось в сейфе, в боевых действиях он прежде не участвовал, а трусливая истерика во время крушения «гарпаго» продемонстрировала наварху, что Луций Антоний, говоря по-простому, слабак. Значит, он не только пыток не выдержит, но и запаникует в самый неподходящий момент и провалит всю операцию. И слово наварха для него не закон, а повод для очередного исследования. Так что от данайца и то будет больше проку, чем от Цикутина.

Решение могло быть только одно: Антония надо обезвредить прежде, чем реализовать план спасения. Ливия, пожалуй, и вовсе избавилась бы от пленника, но… Во-первых, он мог еще пригодиться. Во-вторых, Цикутин подпадал под юрисдикцию «консула», то бишь — Гая Ацилия, а в этих вопросах Аквилина была щепетильна. В-третьих же, у Квинта Марция, как наиболее пострадавшего от деятельности Антония, прав на него было больше. И у Марка Фурия, к слову, наверное, тоже. Ливия прикинула так и этак, но в итоге решила, что Цикутину пока рановато в утилизатор. Но чтобы избавить его от страданий, а себя — от искушения, собственноручно оглушила, а потом связала бедолагу, рассудив, что то, о чем Антоний не знает, его не побеспокоит. А вернуть Луция на «Аквилу» можно и не приводя в сознание. Не такой уж он тяжелый.

Клейт, кажется,только и ждал, что Фурий полюбовно договорится с навархом «Аквилы» об их скорейшей эвакуации с Алнота.

— Ну как? — спросил он. — Чего она сказала?

— Даже не знаю… Ты должен мне помочь, — серьезно молвил Марк. — Иначе… Сам считать умеешь, — подразумевая, что из четырех человек, спрятавшихся в обломках «гарпаго», трое — республиканцы. А кое-кто в явном меньшинстве и просто обязан доказать остальным свою полезность в качестве живого и деятельного помощника. Прямо сейчас. А то ведь и в реактор можно отправиться.

— Что хочешь сделаю! — обрадовался Клейт и, многозначительно скосив глаза на Ливию, громко сообщил. — Ты меня знаешь, Фурий, слово командира — это закон.

О да! Марк знал данайцев слишком хорошо, чтобы так вот сразу, без предварительных условий, исполнять их тайные и явные желания. Они моментально теряют всякую осторожность и наглеют прямо на глазах. Часа не пройдет, Клейт начнет капризничать: и голодно ему, и холодно, и никто не чешет пяток, и почему так медленно спасаемся.

— Поглядим, — неопределенно буркнул Фурий. — Лучше подскажи мне, кто из местных атаманов самый рисковый, но при этом не самый жадный? Кого лучше выманить? Хлодарда?

Клейт размышлял недолго.

— Он — трус. Явится сюда с целой армией, не отобьемся.

— Фалько?

Его данаец тоже не жаловал. Слишком жесток, даже для Алнота. Марк не спорил, полагаясь на информированность связиста. Любой данаец в любой обстановке будет тщательно собирать сплетни, слухи, проверять и перепроверять данные, классифицировать потенциальных врагов и союзников.

— Тогда кто? Чтобы и рискнул, и без армии, и не сожрал живьем?

Клейт промаялся примерно с четверть часа, бормоча себе под нос и почесываясь во всех доступных местах. Что ни говори, а планета Алнот — суровое место, здесь нет места слабакам.

— Ханнон, — выдал данаец после внутреннего мозгового штурма. — У них с Дагоном были делишки. Какие — не скажу, но тот хорошего мнения был.

Прозвучало не слишком убедительно. Пун пуну, как известно, глаз не выколет, но на всех остальных правило не распространяется.

— И я помню только его позывные, — изобразил простодушную улыбку лукавый Клейт.

«Очень по-данайски, — нахмурился Марк. — Или он успел „заразиться“ хитростью задницы у психокорректора?»

— Отлично. Вызывай его, но если что-то пойдет не так — пристрелю.

— Да пожалуйста! — беспечно фыркнул Клейт, но за дело принялся с прямо-таки республиканским кипучим энтузиазмом.

Марк его очень понимал. Здесь, на Алноте, всем приходилось тяжко, особенно цивилизованным людям, привыкшим к главенству пусть суровых, но законов. К наличию гражданских прав и свобод, сколь бы призрачны они ни были, например. Право сильного лишь тогда хорошо, когда это твое собственное право. Фурий не любил вспоминать, как вписывался в здешние реалии. Хотя уж ему-то точно повезло, как-никак, республиканские офицеры флота везде в цене. Марку быстро нашлось место астрогатора, а вместе с ним и покровительство одного из главарей, означавшее — долю в добыче, правда, очень небольшую, приличную еду, выпивку и доступ к женщинам. Блага, которыми Северин пользовался очень аккуратно. У него уже была главная привилегия — он летал. Остальное — по мере надобности.

Клейту пришлось приложить втрое больше усилий, чтобы выжить. И только за то, как виртуозно он сумел приспособиться к варварским нравам, его следовало уважать и ценить.

Марк еще немного подумал и понял, что данайцу можно доверять. Тот сделал идеальный выбор. Пунское землячество считалось самым сплоченным, и Дагон, служа своему хозяину-галлу, никогда не отрекался от сородичей, а если выпадала возможность, то помогал по-всякому, тем паче, когда тот выбился в главари. Пусть Ханнон — хищник мелкий, зато он не станет трубить на всю планету, что засек передачу с упавшего «гарпаго», он явится поживиться с парой боевиков из самых проверенных.

— Отличная мысль, Клейт, — не удержался и похвалил данайца Фурий.

— А то! Небось, уже чешет сюда весь в предвкушении.

— А что ты ему посулил?

— Наварха. Живого республиканского наварха в заложниках! — хохотнул тот. — Редкий товарец — дорогого стоит.

— Кстати, — заметила Ливия, заглядывая в рубку, — о навархах. Марк Фурий, похоже, мне пора входить в роль, — она показала моток монтажной ленты и подмигнула, дескать, давай, связывай.

— Не уверен, что это необходимо, — поморщился Фурий, когда Аквилина, усевшись на палубу, протянула ему руки. — Можно сделать так, чтобы ты могла освободиться…

— Э, нет, Северин, давай по-взрослому, — покачала головой она. — Еще не хватало, чтобы у твоих приятелей возникли подозрения. Боевая единица из меня и так никудышная, если дело дойдет до столкновения. Не будем дразнить удачу. Да, вот так, и ноги тоже.

Вопрос доверия между ними уже не стоял: Ливия прямо дала понять, что не только верит Фурию, но и доверяет ему спасение собственной жизни. В глазах любого наварха это бесценно.

— Хорошо, что Антоний не видит, — усмехнулась она. — А то нарвались бы мы на лекцию о сексуальных девиациях. Это у него любимая тема.

— Я б еще и о кляпе подумал…. — вскользь заметил Клейт, опасливо косясь на Аквилину.

Женщина хохотнула.

— Данаец, не зарывайся! А то не возьму на борт, так и останешься тут с варварами до конца дней. Ну что, летят?

— Летят, — ответил Фурий и машинально погладил энергоплеть — их единственное оружие. — Летят…

— Теперь все зависит от тебя, Северин.

Ливия словно в изнеможении прикрыла глаза и привалилась к переборке. Хотя лицедейства тут было не так уж много: наварх «Аквилы» вдруг поняла, что смертельно устала.

Обычно наварху звездного корабля нет необходимости пускать в ход кулаки. Нет повода и возможности. Остаются лишь кадетские воспоминания, и те с годами становятся всё приятнее и приятнее. Но на Алноте Марк Фурий быстро вспомнил нужные ухватки и, чуть что не так, давал волю вспыльчивой натуре. Дерзких и несдержанных варвары, согласно их варварской логике, считали смелыми и мужественными, и напротив, сдержанных и рассудительных — трусами.

Поэтому, когда явился Ханнон с двумя головорезами, Фурий постарался быть крайне дерзким. И сразу напомнил про свою долю от выкупа за пленницу. Четвертую часть и ни сестерцием меньше. Иначе нельзя. Пуны любили торговаться и знали толк в этом виде сугубо варварского искусства, а того, кто не торгуется, обмануть считалось делом священным.

— Ну, ты и наглый, Марк! — поразился Ханнон и посмотрел на республиканца с подозрением, вдруг тот и Дагона завалил, чтобы не делиться. — Уверен, что эта баба — навархиня?

Фурий презрительно сплюнул.

— Наварх. Она — наварх. Не коверкай мой язык.

Пун поцокал языком, словно бы оценивая товар. Обостренный нюх на чужие пакости подсказывал ему, что здесь что-то не то происходит. Телохранители, по крайней мере, вели себя настороженно и держали руки поближе к кобурам «фалькат».

— А второго мужика вы сами шлепнули?

— Угу, стукнули по башке, — важно кивнул Клейт и зябко повел плечами. — На растопку Дагона маловато оказалось. А ты на чем прилетел? Мы все поместимся?

— Не боись, не на двухместном геликоптере, — быстро успокоил его Ханнон, намекая на своих крупногабаритных спутников. — Баба с виду легкая, ты — тоже.

Хитрый пун зубы им заговаривал, это Марк понял сразу. Делить выкуп он ни с кем не собирался, да и никто на Алноте не стал бы, если только не находился под прицелом бластера. Лучше — сразу двух.

Но пленница-наварх бандита интересовала крайне. Причем во всех смыслах. Ханнон сначала развернул её лицом к лицу, дернув за подбородок, а потом недвусмысленно облапил за грудь. И Марк не сдержался, испортив всю операцию.

— Так! Руки от моего товара быстро убрал!

— Не сотрется, — огрызнулся пун. — Надо же, сиськи как у настоящей, а — наварх. Может сначала пусть перелет отработает, а?

И ухмыльнулся, препохабно облизываясь и демонстративно почесывая промежность. Впрочем, для Алнота ничего странного не происходило, тут именно так относились ко всем пленницам. И не к пленницам тоже.

Неожиданно для себя самого и в полностью вразрез с продуманной тактикой, Фурий с разворота врезал пуну в челюсть. Видеть, как грязное двуногое животное глумится над достойной женщиной — командиром звездной биремы, его женщиной, было просто невыносимо. Марк вспылил и тут же получил по ребрам. И по печени, и по почкам от дюжих пунских телохранителей. Ему повезло, что в замкнутом пространстве стрелять из «фалькат» — настоящее самоубийство, хотя, признаться честно, Фурий в тот момент, когда ломал пуну челюсть, думал меньше всего. Хрустнуло знатно, и Ханнону сразу расхотелось лапать пленницу. Оно и понятно — Фурий в удар вложил всю ненависть к Алноту, которую тщательно копил все эти годы. А вот Клейт пребывал в уверенности, что Марк с самого начала придумал такой замечательный отвлекающий маневр. И когда ближайший охранник повернулся к данайцу спиной, ловко ткнул его в основание черепа активированной на максимум энергоплетью. Благо, затылок у парня был гладко выбрит и волосы не помешали. Тот молча рухнул на своего же напарника, невольно сбив его ног. Марк оказался погребен под горой плоти, а тут еще и данаец решил закрепить тактический успех. Он несколько раз от всех души прошелся по спинам пунов энергоплетью. Немного от боевого заряда досталось и Фурию, и без того лишенному возможности как следует вдохнуть. Северин попытался крикнуть, но не смог выдавить из груди ни звука. В глазах у него потемнело, сознание отключилось и… Одним словом, механическая асфиксия — штука серьезная.

— Да что ж такое, одни отморозки… то есть самородки вокруг! — Ливия щурилась и дергала связанными ногами, отпихивая придавившее ей ступни тело, пока Клейт искал, чем бы разрезать монтажную ленту на ее запястьях. — Верно говорят: бойся данайцев, сзади подходящих! Данаец, а, данаец? Пойдешь ко мне в вигилы? — и подмигнула весело. — А то для рекреации ты, как я смотрю, слишком лютый!

Аквилина брезгливо пнула бесчувственную кучу малу у своих ног, потерла освобожденные руки и присела на корточки, примериваясь, как бы половчее ухватить разбойные тела.

— Помоги-ка, — бросила она Клейту. — Ну и здоровенные же эти варвары…

Освобождая придавленного Фурия, Клейт успел подумать, что теперь он, кажется, точно отработал свой билет на республиканскую бирему. И что дело того стоило. Какими бы грубоватыми солдафонами не были граждане Лацийской Республики, но они, по крайней мере, регулярно мыли ноги.

Прежде чем пиратская флотилия отважилась атаковать «Аквилу», республиканская бирема успела в пыль разнести большую часть защитного комплекса. С офицеров десять потов сошло, пока «летучий префект» маневрировал, избегая ответного огня. Квинт Марций мобилизовал все силы и все знания, прыгнув выше головы. Но всего пять точных попаданий тяжелых торпед, и с орбитальной обороной варвары попрощались очень надолго, возможно навсегда. Дорогое это удовольствие, а история знает много примеров, когда после такой атаки жизнь на планете скатывалась к примитивному уровню. Если бы «Аквила» возглавляла эскадру, то Квинт Марций не поленился бы размазать по вечной мерзлоте планетки и наземные оборонные системы, а так же уничтожить всё, что сможет покинуть атмосферу. И через пятьдесят лет здесь можно основывать республиканскую колонию с чистого, так сказать, листа.

Но сейчас победу праздновать было еще рановато.

— Двадцать объектов разного класса, — озабоченно сообщил офицер поста связи. И, как оказалось, по внутренней стороне черепа Квинта Марция в его общем с «Аквилой» нейро-пространстве потекли потоки данных. При виде обломков станции пиратские главари поняли, что настал их, может и не последний, но уж точно решительный бой. А вот для «Аквилы» все могло теперь закончиться фатально. При критическом уровне повреждений они не смогут долететь даже до галийского сектора. И проще будет сразу взорвать реактор и погибнуть с честью, чем медленно издыхать в скорлупе бесполезного и беспомощного корабля где-то в пространстве.

Но сожалеть о сделанном было уже поздно, да и не свойственны Марциям долгие душевные метания. «Делай то, что умеешь лучше всего», — говаривал его наставник — префект «Константы». Хотя вряд ли он имел в виду самый простейший маневр «атака-уклонение», с которых начинают обучение кадеты летных школ Республики. Его-то Квинт Марций отработал до автоматизма.

— Схема 1-А, — кратко приказал летучий префект торвенторам, прежде чем полностью слиться с «Аквилой». Иначе было нельзя, только до почти полной потери самосознания.

Удар по целям, уклонение, разворот, снова атака торвенторов, снова уклонение. И так без остановки.

Сначала чуть неуклюже, но с каждым повторением маневра они с «Аквилой» становились всё быстрее и ловчее. Может, поэтому повреждения, которые неизбежно получила бирема, не сразу стали опасны и чреваты. Но время шло, бой продолжался, а пираты не кончались. Зато подходили к исходу силы — и моральные, и физические — Квинта Марция. Префект не просто выдохся, он понял, что еще чуть-чуть — и «Аквиле» не сдобровать.

— Критический уровень боеспособности, — сообщила бесстрастная Фабриция.

«Я снова облажался», — подумалось Квинту Марцию, но как-то совсем отстранено. Бурные эмоции поблекли и выцвели, осталось лишь генетическое непоколебимое упрямство свойственное его фамилии. Оно, как ни странно, пригодилось ничуть не меньше, чем уроки Ливии Терции или её же учебник по пилотированию. На нем и продержались ещё какое-то время.

— У нас еще есть запас, чтобы перейти на рат-скорость, — напомнила Фабриция. Видимо, её личные запасы спокойствия все же истощились.

Но обдумать её предложение у Квинта Марция не получилось. Пираты предприняли массированную, очень слаженную атаку, и из этого боя «Аквиле» уж точно не суждено было выйти победительницей.

Еще в детстве, когда техник из медсектора на уроке биологии объяснял механизм образования снов, Кассия слушала внимательнее остальных ребят. Уж больно яркие сны она видела каждую ночь — и ужасы всякие, и приключения, и невероятные чудеса. А всё потому, что во время сна в мозгу по нейронам проходят произвольные нервные импульсы, активируя разные участки памяти. Ну, вроде как будто кто-то бренчит на кифаре, без всякого порядка и смысла дергая за струны. По крайней мере, именно так поняла Кассия, но интереса к сновидениям не потеряла. Это же как развлекательное представление для одного зрителя, который одновременно и актер, и постановщик. И каждую ночь — разное привидится, вот в чем прелесть. А потом, после побудки, можно рассказать своим, ну и приврать немножечко, чтобы веселее и бойчее байка получилась. Всем нравилось, даже амикусам, а уж они-то в сочинениях куда больше простой манипуларии смыслят. Опять же, сны — это единственное место, где можно встретиться с теми, кого нет в живых. Там Папия с Сергией живы-живехоньки, и с Публием Меммием ничего не сделалось. Главное, Кассия никогда вспомнить не могла, что же с ними случилось. Мозгоправ Антоний говорил, что так разум сам себя защищает от печали.

В тесной каюте на «Либертас» Кассии снился только один сон — она летала в червоточину. Просто так, без коннекционной капсулы или корабля. Зато в компании с Руфусом. Бывшую лигарию подхватывала теплая волна и несла по бриллиантовым тоннелям навстречу чему-то хорошему. А рядом был её виртуальный лис. Почему она так решила? Ацилий, уж на что внимательный, отметил, что во сне Кассия стала улыбаться.

— Мы ведь еще поконнектим? — с надеждой спросила девушка, чмокая Гая в ямочку на подбородке. — Просто так, не для работы, а для души. Тебе же понравилось?

— На Цикуте — нет, не понравилось, — уклончиво ответил Курион.

Кассия грозно фыркнула. От воспоминаний об их станционном житье у неё приключались настоящие приступы ярости. Вот и сейчас мышцы её напряглись, и у Гая Ацилия сразу появилось чувство, будто он лежит в обнимку с андроидом.

— Я тут по карте посмотрела, между галийским сектором и нашим все равно придется через червоточину нырять. Это будет интересно.

— Интересно.

Мятежный сенатор больше всего хотел бы навсегда забыть о своем профессиональном опыте лигария. Опыт несвободы и насилия, он живому человеку ни к чему, без него всегда можно обойтись. Но так же регулярно, как чесался шрам над отключенным имплантом, в памяти всплывали всякие гадостные подробности их с Кассией служения народу Республики.

— А мне снится червоточина, — призналась Кассия смущенно. — И так хочется еще полетать.

— Ты такая фантазерка, моя дорогая, — промурлыкал Ацилий, решая отвлечь девушку от мечтаний самым простым способом.

— Да ты тоже еще тот затейник, — хихикнула она.

В простодушии бывшей манипуларии был существенный плюс — Кассия никогда не прикидывалась довольной. Притворщиков в жизни Гая Ацилия и так хватало с головой.

Перспектива неведомо сколько торчать без дела на «Либертас» бывшей Фортунате не приглянулась вообще. Там «Аквила» будет сражаться с пиратами, а они тут сидеть, в носу ковыряться. Либертины, кстати, чувства Кассии целиком разделяли, но и только. Против бывшей манипуларии они сплотились еще быстрее, чем это сделали Аквилины.

— Снова я между двух реакторов, — вздохнула девушка. — И там чужая и здесь не своя.

Ацилий, кроме сочувственного чмока в кончик носа, ничем помочь не мог, само собой.

— Я книжки почитаю, которые Антоний присоветовал, — как могла, утешила его Кассия, и даже нашла в себе силы лукаво ухмыльнуться. — Вдруг там чего интересного про оргии найдется, а?

Но неожиданным образом бывшую Фортунату взяла под свое крыло Марция Либертина. Ничего удивительного, вообще-то. Марция — центурион, а значит, она ни за что не оставит без внимания неприкаянную манипуларию. Даже если та уже и не манипулария совсем, а почти патрицианка и госпожа. Обе девушки друг другу симпатизировали. Разница была лишь в том, что Либертина умела скрывать смущение перед странностью их взаимоотношений. Кассия бегала следом, как маленький ребенок за няней, вникая в тонкости руководства большим коллективом. Гай Ацилий всецело одобрял такой подход:

— Тебе все равно придется учиться искусству управления людьми, моя дорогая. Это дальновидно.

Ободренная Кассия от избытка энтузиазма удвоила натиск, ожидая от центурионши законного раздражения, но ошиблась. Марция оказалась тоже заинтересована в обществе бывшей Фортунаты. И через сутки та догадалась, в чем дело. Точнее — в ком.

— Говорят, ты была на торжественном ужине с Квинтом Марцием? — аккуратно спросила Либертина.

«Вообще-то там еще Гай Ацилий с Ливией Терцией присутствовали», — хотела напомнить Кассия, но вовремя спохватилась.

— Угу. Когда нас «Аквила» подобрала.

— Расскажи о нем, пожалуйста.

Пожалуй, даже Фиделис догадался бы, о ком именно жаждет слышать бравая Марция. Вот только Кассия из всего судьбоносного события запомнила лишь вкуснейшие оливки и море разливанное вина.

— Он был очень… суров, — выдавила из себя бывшая Фортуната. — Обстановка располагала. Патриций все ж таки. И наварх.

— А награды надел?

— Все, какие есть.

Неимоверными усилиями Кассия сумела вспомнить все подробности, ведь Марция разве только клещами не тянула каждое слово. И когда бы девушки так не робели друг перед другом, то манипулария без всяких просьб расписала бы все достоинства префекта «Аквилы» — как видимые, так и предполагаемые, обычно сокрытые под одеждой.

«Ну, а чего такого? — здраво рассуждала Фортуната. — Они — ровня, одинаковое воспитание и образование, а стало быть, и взаимопонимание. Еще бы Квинт Марций не уродился таким… м-м-м… чудаком и аскетом, у которого одни книжки на уме, вообще хоть сейчас конкубинат заключай».

Среди манипулариев вопросов бы не возникло. Да только полный придурок отказался бы от свидания с такой шикарной девчонкой!

Но давать советы центуриону бывшая Фортуната не решилась. Марция уже большая девочка, разберется.

Тут самой подсказки позарез нужны. Впервые за всю жизнь у Кассии появилось время и возможность поразмыслить над вещами, которые прежде никогда на ум не приходили. Вот, скажем, раньше у неё был десяток — самые важные люди, её маленькая семья, её ячейка в огромном коллективе «Фортуны», за смерть которых она так свирепо отомстила. Но сгинь они по-честному, в бою, как это обычно бывает, а Кассия — чудом выживи, то её бы распределили в другой десяток. И прижилась бы, как это случилось с Гаем Сервием. Свое одиночество в тюрьме Кассия, к слову, воспринимала как часть общего наказания. У преступника нет семьи, он вне общества, так надо. Теперь её ячейка — Гай Ацилий. И тут всё понятно. Неясно другое. Их с Ацилием… хм… прямые потомки, пока гипотетические, но вполне вероятные. Кассия даже мысленно старалась избегать слова «дети». Как относиться к ним? Кем будут они в иерархии? Ответа в книгах не находилось. Гай Ацилий не мог объяснить, его произвели натуральным способом, его связь с матерью была на уровне инстинктов. Самые мимолетные воспоминания о Корнелии делали Куриона несчастным и безутешным. Логические же построения заводили Кассию в такие дебри, что она сама себя пугалась. Что бы случилось, если бы она знала людей, от чьего генетического материала произошла? Что дало бы это знание? И какой бы она стала? Лучше или хуже, как солдат и человек? И зачем Республике столько солдат? Зачем Лаций, не переставая, расширяет свои границы?

А еще… лисицы. Почему виртуальных заводить можно, а живых — нет? Никого и никогда. Однажды на «Фортуне» случилось чрезвычайное происшествие. Парень с третьей палубы втайне завел насекомое — аррианского сверчка размером с ноготь. Полгода умудрялся его прятать. Скандал вышел страшный, когда открылось. Парня перевели на какую-то ремонтную базу с глаз долой. А может, и не перевели…

— Ты почему такая грустная? — спросил Гай Ацилий, застав свою дестинату лежащей лицом к стене. — С Марцией поругалась?

Она сбивчиво рассказала, словно торопилась, опасаясь, что мысль сбежит.

— Теперь я думаю, что его… ликвидировали. Как носителя опасного генетического материала. Да? Это так? Я вот нутром чую, что так оно и случилось. Вспомнила все подробности и поняла.

Курион отвел взгляд.

— Ну, конечно! — воскликнула горестно Кассия. — Что плохого в сверчке? Что преступного в … хотении любить кого-то настоящего, живого? Это несправедливо, Гай Ацилий! Мы же люди, мы — живые, мы чувствуем… Вот ты — живорожденный, тебе же виднее, как оно со мной дело обстоит. Есть она, принципиальная разница?

И руки так доверчиво протянула ладонями вверх, мол, вот пощупай, еще раз убедись, сравни, если надо.

Нет ничего хуже ожидания. Во всяком случае, для человека, только-только вспомнившего, как это — быть хозяином своей судьбы. Гай Ацилий в бытность лигарием не успел привыкнуть к свойственной «двуногому имуществу» блаженной покорности, а потому прерогативу в принятии решений вернул себе легко и быстро, как подобает патрицию. Вот почему вынужденное безделье на борту «Либертас» неимоверно его угнетало.

Либурна, затаившаяся на теневой стороне одной из необитаемых планеток — соседок Алнота, размерами изрядно уступала «Аквиле», и даже относительный комфорт, окружавший Ацилия на биреме, здесь был недоступен. Отдельная каюта — вот и все привилегии сенатора и его дестинаты. На «Либертас» даже претория не было, совещания проходили прямо на мостике. Но эта теснота рождала чувство сопричастности, и Ацилий, «прописавшийся» на мостике «Либертас», ощущал себя… более нужным, что ли, чем на «Аквиле», где каждая заклепка пропиталась властным духом Ливии Терции.

Честней было бы признать еще и то, что «самовозвышению» патриция немало способствовала юность командиров либурны. Марция Либертина, довольно лихо управлявшая своей сотней манипулариев, была всего на пяток стандартных лет старше нового наварха Марка Флавия, которого та же Ливия даже в глаза называла щенком. Они были молоды и робели перед настоящим патрицием больше, чем тертые службой Аквилины, а потому Курион лишь на борту «Либертас» почувствовал себя настоящим лидером, а не ходячим вексиллумом в тоге. Молодость Либертинов имела еще один плюс. Только-только оперившиеся, они были полны энтузиазма и готовы к любому риску. Даже — нарушить строгий приказ Ливии и отправиться на помощь флагману, когда «Аквила» в условленное время не вышла на связь.

— Но Ливия Терция… — Флавий не то чтобы возражал, просто напоминал патрицию о… последствиях. На самом деле новоиспеченный наварх «Либертас» уже не только оптимальный курс проложил, но и согласовал с Марцией тактические схемы вероятного боя.

— Благородной Ливии здесь нет, — отметил Ацилий очевидное. — Равно как и доблестного Квинта Марция. Их молчание вселяет в меня беспокойство, а посему… Верно ли, что на флоте Республики никогда не бросают своих?

— Конечно, верно, господин! — просиял Флавий, а Марция энергично закивала, нетерпеливо поерзав в своем кресле. — Не бросают!

— Тогда вперед, и будем уповать на то, что на «Аквиле» не нуждаются в нашей помощи, а просто забыли о сеансе связи, — вздохнул Курион.

— Боевая тревога! — наварх «Либертас» подобрался, разом превращаясь из смешливого юнца в командира боевого корабля Республики. Поймав взгляд застывшей в соседнем кресле Марции, он кивнул и положил ладонь на панель нейро-интерфейса. — Слияние.

В другое время Квинт Марций от зависти отгрыз бы сам себе руки по локоть. «Либертас» появилась внезапно и устроила разномастному пиратскому флоту настоящую резню. Как будто плотоядное животное похозяйничало в стаде фитофагов. Маневренность республиканской либурны, помноженная на мастерство прирожденного пилота — это лучшее сочетание. И пусть Ливия Терция столько раз обзывала Марка Флавия «сопляком» и «щенком», он-то как раз был создан, чтобы летать. И уничтожать врагов Республики. Квинту Марцию бы скрипеть зубами, но он уже не мог — ни порадоваться неожиданной помощи, ни еще раз осознать свою ущербность. «Аквила» продолжала сражаться. Летучего префекта настигло-таки полное Слияние с биремой, которого он так давно желал. Квинт Маций Аквилин перестал быть и Квинтом, и Марцием, и человеком с таким именем. Звездный корабль — чудо технологий на какое-то время вытеснил на задворки разума его личность, мол, посиди тут смирненько, без всех этих ненужных страстей. Так даже лучше, ничего не отвлекало от главного.

И усталая «Аквила» словно сбросила тяготящее оцепенение. Теперь её уже ничего не сдерживало. Ничего, ничего, ничего…

— Квинт Марций, напомни мне, как называется победа, в которой гибнет победитель?

Голос Плавтия вплыл в сознание медленно, как остов разбитого «интерцептора» в гравитационное поле планетоида.

— Схема 5-С, — выдавил из себя префект.

До него дошло, что он прямо сейчас губит корабль перерасходом энергии.

— Давно пора, — совершенно неуставно отозвалась Фабриция.

Теперь, когда у них появился шанс не только отбиться, но и победить, самое время сделать небольшую передышку. Особенно полезно торвенторам, которые уже, наверное, прикипели к своим управляющим панелям.

— Salve, Квинт Марций, — радостно приветствовала его Либертина. — А вот и мы!

Её лицо на мониторе связи простодушно сияло.

— Ой! А где Ливия Терция? — спросила центурионша, не в силах скрыть своего удивления.

Это был очень актуальный вопрос, но несвоевременный.

— Не засоряй эфир, Марция Либертина, — сурово отрезал префект.

Чем они там занимались, пока прятались? Учились нарушать субординацию? Но Либертина своим неподобающим поведением вернула Квинта Марция к реальности. Туда, где существуют дисциплина, уставы, правила и прочие прекрасные изобретения человеческой цивилизации.

— Не могу понять… — Аквилина вылезла из-под «брюха» варварского летательного аппарата и потерла лоб, оставляя на коже грязные полосы. — Первый раз вижу такую схему распределения… Марк Фурий, ты уверен, что оно, — она постучала кулаком по облезлой обшивке, — способно подняться выше стратосферы?

— Вполне, — прохрипел Северин, свесившись из кабины.

— Ладно, поверю на слово, — женщина пожала плечами. — Осторожней! Об «фонарь» не… О, ты уже!

— Пустяки, — Марк осторожно ощупал затылок и зло покосился на край поднятого «фонаря». — Это корыто взлетит, Аквилина. Просто дай мне время на диагностику систем.

— Тут и системы есть, надо же… — пробормотала она и подтянулась, чтобы взобраться на плоскость «крыла» захваченной машины. — Сколько лет этой малышке? Полтораста?

— Лучше проверь вооружение, — посоветовал Северин и снова надел наушник допотопной гарнитуры. — Я уже имел дело с таким безумным конструктором как эта… как там звал ее Ханнон… «Фиоссо», кажется.

— Хм, — отозвалась Ливия и, перешагнув через постанывавшего Антония, стала пробираться в хвост. — Не долетим, так хоть согреемся.

Во время полета им и впрямь должно было стать жарко, ведь реактор «Фиоссо» располагался в опасной близости от пассажирского отсека, и характерные потеки на переборках ясно говорили, что система охлаждения работает на честном слове. Пунийском честном слове, если точнее.

— Клейт? — позвала Ливия, предусмотрительно пригибаясь, прежде чем заглянуть в орудийное гнездо.

Данаец картинно крутанулся вместе с орудием и изящно взмахнул рукой, дескать, все в порядке.

— Не беспокойся о давлении в реакторе, наварх, — сказал он. — Излишки всегда можно сбросить на орудийные системы.

— Ну-ну… — наварх покачала головой и отправилась обратно в кабину. Когда она пробиралась мимо, Антоний, успевший не только очнуться, но и кое-что припомнить, попытался втянуть голову в плечи и прикрыться руками. Так, на всякий случай. Ливия вздохнула, снова перешагивая через психокорректора.

— Да-да, я знаю всё, что ты хочешь мне сказать, Луций. Похищение, побои, отчасти даже пытки… Но не сейчас. Вернемся на «Аквилу», и хоть Ацилию жалуйся, хоть Квинту Марцию, хоть напрямую богам. А сейчас просто молчи.

Марк Фурий ничего не сказал, когда она села рядом — в кресло второго пилота, увы. Северин полностью погрузился в работу, и Аквилина получила редкую возможность понаблюдать за коллегой со стороны. «Неужели у меня тоже бывает такое перекошенное, то есть отрешенное… лары и маны, это не лицо, это просто зверский оскал! Надо будет спросить при случае у Марция, он врать не станет, — подумала она. — А может, просто на этом Алноте все звереют».

— Скоро взлетим, — буркнул Северин, заканчивая диагностику, но, заметив ее выгнутую бровь, добавил: — По твоей команде, Аквилина.

— Давай без формальностей пока, — отмахнулась она. — По мне, так проще отрастить крылышки и воспарить, чем поднять эту… «Фиоссо». Я даже в лицее на симуляторах такой конфигурации не видела.

— Неудивительно. Пуны сняли эту модель с производства полвека назад. Не поверишь, но когда-то это был вполне эффективный перехватчик ближнего радиуса.

— Почему же, поверю, — Ливия предпочитала обсуждать их летательное средство, чем недавние… события. Хотя по правде, причины феерического сольного выступления Марка Фурия в трагедии с пиратами интересовали ее весьма сильно. Аквилина не могла припомнить, когда это ради нее последний раз сцеплялись мужчины. Разве что в летной школе… хотя нет, тогда она сама вмазала «по дюзам» одному настырному Флавию. — Но полеты в атмосфере не пошли впрок старушке. Марк Фурий, — она решилась и атаковала «в лоб», — не хочешь объяснить, что это было?

— Что именно?

Судя по маневру уклонения, Фурий тоже испытывал неловкость.

— Вот это, — Ливия бесцеремонно уточнила, показав на роскошный фингал, вызревающий под глазом у Северина.

— Хотел бы я ответить, Ливия Терция, — серьезно покачал головой Северин. — Но я пока сам не знаю. Недостаточно данных для анализа, понимаешь.

— Хорошо, — невозмутимо кивнула она, соглашаясь. — Хорошо. Но когда разберешься, скажи.

Фурий кивнул, подводя итог разговору, и вернулся к насущному.

— Пока всё штатно. Корабль готов к взлету.

— Закрывай «фонарь», задраивай люки и прогони предполетную еще раз, — Ливия нахмурилась. — Я проверю герметичность.

Не доверяя кустарным приборам, она снова прошлась по «Фиоссо», чуть ли не ухо прикладывая к каждой подозрительной трещинке внутренней обшивки.

— Давление в реакторе?

— Держится.

— Жизнеобеспечение?

— Норма. Ливия Терция, мы либо взлетаем сейчас, либо нет. Решай.

— Я не доверяю ни единой заклепке на этом корыте, — она вернулась в кабину, села и пристегнулась. — Но я доверяю тебе, Марк Фурий. Поднимай нас. Уверенно и…

— … и плавно, — Северин улыбнулся, узнав любимую присказку Флавия Максимина. Редкий выпускник лицея на Аррии Секунде не блистал при случае этой фразой. Уверенно и плавно, да. А как иначе можно вести корабль? — Следи за контролем высоты и давлением, а я займусь остальным.

Двигатели «Фиоссо» чихнули раз, и другой, а затем вдруг заработали ровно, словно кораблик решил, что не время капризничать. Только не в таких руках, подумала Ливия, украдкой покосившись на Северина. Никаких капризов, точно.

— Высота сто футов. Мы поднимаемся. Антоний! — она изогнулась в кресле, выворачивая шею, чтоб глянуть, как там пассажир. — Держись крепче!

И психокорректор с глухим стоном попытался принять привычную позу эмбриона и забиться под лавку.

Вертикальный взлет «Фиоссо» продолжался недолго, до тех пор, пока Фурий не выбрал устраивавший его вектор.

— Будет трясти, — предупредил он и растопырил пальцы «рогами» в древнем жесте пилотского суеверия.

Ливия только оскалилась. Стабилизирующая система бывшего перехватчика перегрузки компенсировала лишь отчасти, а взлетал Фурий быстро, наращивая скорость, как подозревала Аквилина, в расчете на то, что импульса хватит, чтоб вырваться из гравитационного плена Алнота прежде, чем на «Фиоссо» откажет какая-нибудь система. Топливоподачи, например.

— Растет давление плазмы, — заметила Ливия, скосив глаза на панель.

— Сейчас стабилизируем, — буркнул Северин. — Все! Мы на геосинхронной орбите.

Тряска и вибрация прекратилась, и Аквилина сразу же расслышала в привычном легком гудении сомнительную нотку.

— Где-то свистит, — сказала она. — Слышишь?

Вместо ответа он молча показал на аварийный ящик.

— Сейчас пройдусь с пластырем по отсекам, — Ливия выбралась из кресла. — Начинай вызывать «Аквилу» на этой частоте. Вот, это мой личный код. Еще не хватало, чтобы Квинт Марций нас сбил на подлете.

— Думается, твоему префекту сейчас не до нас, — молвил Северин, хмурясь. — Взгляни на экран. Множественные цели… ага, это варвары, а вот это, судя по всему, «Аквила»… и еще один корабль с республиканскими сигнатурами? Ливия?

Аквилина пожала плечами.

— А я никогда и не говорила, что «Аквила» тут одна. Это «Либертас», второй корабль из моей эскадры. И им сейчас придется туго, если я верно читаю эти данные. Вызови «Аквилу», Марк Фурий. Я найду утечку и вернусь. Нам предстоит бой.

Глава 7

Командиры звездных кораблей очень редко видят бой вблизи. В идеале для наварха схватка в пространстве — это потоки данных, колонки цифр, последовательность команд и огоньки сигналов на тактической схеме. Конечно, каждого кадета летной школы учат пилотировать перехватчики-«интерцепторы», десантные «гарпаго» и истребители-«вультуры», но мало кто из будущих командиров после получения всех зачетов садится в пилотское кресло в кабине «интерцептора» или тем паче лично ведет алу истребителей в бой.

Пилотировать «Фиоссо» Ливия, конечно, могла. То есть, поднять ее, проложить курс, долететь до «Аквилы», пристыковаться и по дороге ничего не сломать. Но между республиканцами и спасительным бортом «Аквилы» шныряли вражеские корабли, и тут помимо знаний и таланта требовался опыт, реальный боевой опыт, которым обладал именно Марк Фурий. Жизнь на Алноте изрядно расширила горизонты наварха «Северы», и в его руках «Фиоссо», несмотря на состояние, от которого возрыдал бы любой инженер, была не просто летательным аппаратом, но и грозным оружием.

Для управления кораблями такого класса нужны двое, и Аквилина без лишних споров заняла место второго пилота. Ее заботой был контроль за системами, защитное поле и самое главное — связь с «Аквилой». Следить за тем, что творится за прозрачным «фонарем» кабины «Фиоссо», Ливии было просто некогда. Наверное, к счастью.

— Маскировка отказала, — сказала она, не поднимая глаз от консоли. — Теперь мы — летающая мишень.

— Не думай о варварах, моя Ливия. Мы пройдем как нож сквозь масло.

— Верю. О, нас заметили. Две цели идут курсом на перехват по вектору…

— Решили сказать: «Привет!» покойному Ханнону, — хмыкнул Фурий. — Думают, что он надумал присоединиться к веселью. Не будем их разочаровывать.

— Нас вызывают.

— Можешь просигналить бортовыми огнями?

— «Следую своим курсом»? — Ливия занесла руку над панелью.

— Слишком изысканно для этого сброда, — Северин прибавил скорости. — Лучше: «Отвали».

— В парфийской кодировке или в пунийской?

Фурий насупил брови, а потом усмехнулся:

— Справишься с турелью?

— Без проблем.

— Тогда смени Клейта. Держать связь с этими отбросами — слишком неприятное занятие для… достойного наварха. А данайцу в самый раз.

— Только пусть не забудет передать на «Аквилу» мой код, — Аквилина оценила деликатность Марка и не стала спорить. И в самом деле, обмениваться сообщениями с варварами недостойно республиканки. Вот сбивать варваров — совсем другое дело.

Кресло после Клейта было еще теплым, и Ливия постаралась подавить брезгливость — и фантазию. Она подключилась к панораме и шмыгнула носом. Конечно, торвенторов Квинта Марция ей не переплюнуть, но захватить и вести цель, а потом нажать на «Пуск» — на это ее хватит.

Ливии доводилось не раз слышать умные рассуждения, в основном — от Луция Антония за чашечкой чая в его белом кабинете, о том, что статистически «девочки» и «мальчики», несмотря на равенство граждан Республики, в пространстве вирт-поля выбирают разные развлечения. Дескать, «мальчики» любят непритязательные в сюжетном плане «стрелялки», в то время как «девочки» предпочитают головоломки, запутанные квесты с интригами и романтической линией, а так же игрушки из серии «Моя виртуальная вилла». Психокорректор, помнится, подводил под такое разделение солидную теоретическую базу, с отсылками к фундаментальным трудам и множеством примеров. Аквилина в ответ лишь пожимала плечами. Насчет «стрелялок», «бродилок» и «романтики» ей было сложно судить, ведь сама наварх «Аквилы» и в вирт-поле из всего многообразия развлечений выбирала летные симуляторы. Ну, или стратегии под настроение.

Наверняка Антоний был в чем-то прав, ведь на его правоту работал многолетний опыт и статистические выборки. Хотя подтверждали его данные не столько разницу между «мальчиками» и «девочками», сколько — между «синими» офицерами флота и «красными» армейцами. На взгляд Ливии, конечно, а она была предвзята. Особенно когда оказалась за пультом отнюдь не виртуальной орудийной установки. Но кто управляет звездолетом, тот и с орудием разберется, тем более, что от стрелка не требовалось маневрировать, этим был занят пилот. Задачей Аквилины было всего лишь сбивать вражеские снаряды прежде, чем они детонируют в опасной близости от «Фиоссо». Те из них, которые в принципе можно сбить, конечно.

Надо отдать данайцу должное — его общение с агрессивной группой аборигенов дало беглецам изрядную фору. Если рискованные маневры «Фиоссо» и вызвали удивление у алнотских разбойников, то против стремления покойника-Ханнона не просто присоединиться, но и якобы возглавить атаку пираты не возражали. До тех пор, конечно, пока не заподозрили неладное.

Но к тому времени Марк Фурий уже нарушил их построение, вломившись в рой алнотских корабликов как манипуларий под стимуляторами — в данайскую таверну, то есть нагло, грубо и неполиткорректно. И пока алнотцы соображали, стрелять или не стрелять по спятившему «пуну», а если стрелять, то как — немудрено ведь и своих зацепить, Северин с истинно республиканским напором устремился к не такой уж далекой «Аквиле». А Ливия, заскучав, была только рада открыть огонь.

Все, что происходило в орудийном гнезде «Фиоссо» потом, Аквилина описывала впоследствии кратко: «Захватываю цель и веду. Затем — стреляю. Захватываю и веду следующую цель. Опять стреляю. Захватываю, веду, стреляю. Квинт Марций, что вы все находите в этой стрельбе? Ничего унылей и глупее в моей жизни еще не было. Разве что тесты Антония!»

Она ничуть не лукавила. С точки зрения наварха, веселье началось, когда «Фиоссо» оторвалась от алнотцев и оказалась на прицеле у торвенторов «Аквилы». На дистанции, как говорится, плевка.

— Марк Фурий! — крикнула Ливия, оценив нешуточную угрозу. — Транслируй мой код!

И стремглав бросилась обратно в кабину, напрочь забыв и про пиратов, угрожающе роившихся в отдалении, и про Антония, об которого традиционно споткнулась.

— Брысь! — она выдернула данайца из кресла, словно морковку из гидропонной грядки, и плюхнулась на освободившееся место, нахлобучивая допотопную гарнитуру. Онагры биремы были активированы, и счет шел на доли секунды.

— «Аквила»! — Аквилина начала передачу на всех каналах открытым текстом. — Говорит наварх. Отставить огонь! Корабль под моим контролем. Слышите меня? Код доступа: «Ливилла один-четыре-семь Гарпия». Отставить огонь! Северин, дублируй бортовыми огнями. По-моему, нас глушат.

Но тут сквозь помехи пробился недоверчивый запрос с «Аквилы», и Ливия дернула за локоть Клейта, и не подумавшего убраться.

— Очистить сигнал!

Данаец послушно склонился над консолью.

— … ознанное судно! Немедленно заглушить реактор и… …бордажной …нды… — донеслось из динамика.

— Твоюцентурию, Квинт Марций! — гавкнула в ответ Ливия. — Пока ты вышлешь десант, нас тут порвут на подстилку для Фиделиса! Цепляй нас «корвусом» и тяни к борту! Это приказ, префект!

— …ивия Терция?

— Они деактивируют онагры по левому борту, — заметил Северин. — Ты была убедительна.

— Еще бы, — выдохнула Аквилина и расслабилась в кресле. — Да,Квинт Марций. Это и вправду я.

Рядовым манипулариям нечасто доводится бывать на командирском мостике. И никогда — во время битвы. Кассия даже не задумывалась, что там происходит, пока штурмовые отряды на палубах ждут команду к началу абордажа. Да и зачем, если все мысли уже заняты предстоящим боем. Республика — богата, сектор Данайя и того богаче, но никому не придет в голову попусту разбрасываться ресурсами. Звездные корабли — недешевое удовольствие и лишними они не бывают. Если есть реальный шанс захватить чужое судно, то так сделает каждый. Словом, Кассии и её соратникам без работы скучать не приходилось. Квинквирема «Фортуна», и та мимо парфского грузовика спокойно пролететь не могла. Теперь-то, когда Ацилий на пальцах кой-какие вещи объяснил, Кассия поняла, что флагман эскадры, приписанной к метрополии, занимался откровенным грабежом. Основной целью, конечно же, были чужие технологии, но и от простой железной руды тоже никто не отказывался.

— Так вот почему «Аршак»! — догадалась девушка. — А я всех полезных спецов покрошила.

Выходило, что все необъяснимые с точки зрения бывшей рядовой штурмового отряда происшествия имели очень даже простую причину. То-то Гай Ацилий одобрительно хмыкал каждый раз, как его нареченная внезапно изрекала новооткрытую прописную истину. Вольно ж ему над простодушными смеяться!

— А еще подумай, зачем держать в самой защищенной от врагов звездной системе — самую крупную по численности эскадру во главе с «Фортуной», а? — предложил опальный сенатор. — К Лацию без разрешения игрушечный мячик не подлетит, не говоря уж о вражеском корабле. Странно, не находишь?

И вправду, а почему так? И маяться Кассии в очередной раз головной болью над ответом, если бы Марк Флавий не решил выяснить, что случилось с «Аквилой». А там такое! Такое!

«Либертас», казавшаяся такой маленькой по сравнению с биремой, показала варварам зубы, заставив с собой считаться, а очень скоро — и улепетывать прочь.

Флавий, кажется, даже не вспотел, пока расправлялся с пиратами, одновременно уворачиваясь от ответного огня. Он же Флавий! Его же Ливия Терция вымуштровала! С другой стороны, навархами все восхищаются, они — небожители. Небось, окажись каким-то чудом Кассия на мостике «Фортуны», то одного лишь взгляда Гая Флавия ей хватило бы, чтобы в обморок от восторга хлопнуться.

Девушка на миг вообразила, как со стороны смотрелась бы атака квинквиремы, и даже зажмурилась. Это, должно быть, что-то грандиозное! Невообразимое!

Моментально вспомнился ей звук тревожной сирены и звенящий голос оператора в наушнике, сообщающий, какие группы будут задействованы в штурме. И, конечно, ликование, когда звучит номер твоего десятка. А потом — мельтешение красных огней сигнализации, запах стимулятора, возбуждение и нетерпение, пока манипуларии плечом к плечу ждут своего часа славы в полумраке грузового отсека десантного бота. Там тоже хорошо, там все свои, там жизнь одна на всех, впрочем, как и смерть. Но если бы Кассия однажды хоть глазком смогла увидеть сражение, пусть не глазами пилота, но хотя бы префекта…

— Дорогая, тише чуть-чуть, — шепнул на ухо Ацилий.

— А? Что? — растерянно оглянулась девушка.

— Ты визжишь и улюлюкаешь. Это отвлекает.

Кассия смущенно ойкнула и сама себе рот зажала. Конфуз какой! Вот она дурочка! Связист, надо понимать, записал её вопли, будет в центуриях потеха.

— Ничего страшного, — с усмешкой откликнулась Марция. — Когда нас еще кто-то похвалит так искренне, верно?

И одобрительно подмигнула пунцовой Кассии. Мол, всем иногда хочется услышать, что они лучшие в Галактике. И за них всем порвут жопу на данайский вексиллум.

«Аквила», столь изящная в отдалении, по мере подлета к ней росла, застилая звезды потрепанным корпусом и ослепляя синими сполохами своих защитных полей. Ливия прижмурилась и прерывисто вздохнула, когда над головами у них проплыл могучий борт и гордая надпись: «BARP-019SV „Aquilla“».

— Она прекрасна, — сдавленно прошептал Северин, и Аквилина понимающе скривила губы. Да, в горле пересохло не только у нее.

— Обшивку не поцарапай, — буркнула она. — Бедняжке и так досталось, хотя…

Наварх по-хозяйски отмечала все следы недолгого командования Квинта Марция: все царапины, подпалины и вмятины. Ничего фатального, как ни удивительно.

— Я поражена, — призналась Ливия, задумчиво покусывая ноготь большого пальца. — Мой летучий префект вполне справился. Заводи «Фиоссо» к стыковочному узлу. Она поменьше «гарпаго», так что вполне войдет в шлюз. Вот, нам уже и двери открыли.

Северин виртуозно завел трофейный кораблик на посадочную палубу грузового отсека и заглушил двигатели.

— Ну? — он повернулся к Ливии. — И что теперь, моя Аквилина?

Встреча наварха — это всегда торжественная церемония, даже если командир отсутствовал на борту всего полдня. Перед дальним рейдом в обязательном порядке полагается общее построение команды. Нынешний же случай — исключительный. Не каждый день наварх возвращается из плена живой и невредимой, да еще и на трофейном корабле. В грузовой отсек рвались все, но делегация встречающих состояла из Квинта Марция с Фиделисом на руках, старших флотских офицеров, команды вигилов, Фабриции, а так же Ицилия с техниками из медотсека.

Из-за прозрачного «фонаря» кабины «Фиоссо» Ливия прекрасно рассмотрела весь «комитет по встрече» и решила, что первым выпихнет Антония. Бедолага более всех нуждался не только в медицинской, но и в профессиональной психологической помощи. Аквилина была достаточно жестока, чтобы оценить иронию. Экипаж «Аквилы» мог предложить Цикутину разве что традиционный набор из «горячей пищи и нашего радушия», так что «сапожник» и в этот раз остался без сапог.

Выпавшего из трофейного летательного аппарата Антония сразу же подхватили медики, уж больно потрепанным выглядел психокорректор. Ливия смотрелась ничуть не лучше, во всяком случае, кровоподтеков и ссадин у неё было больше, но в отличие от мозговеда она держалась молодцом.

Радуясь тому, что так ловко отвлекла внимание медицинской команды, наварх выглянула из люка и радостно помахала рукой:

— Квинт Марций! Благие боги, поверить не могу — «Аквила» уцелела!

Разумеется, она подразумевала только, что префект делает успехи — ему уже можно доверить корабль, и вовсе не собиралась издеваться. Радостный переполох на палубах биремы грел сердце Ливии, а приветственное шипение Фиделиса бальзамом проливалось на все синяки, оставленные грубыми лапами варваров. Хорошо вернуться домой!

В ответ Квинт Марций хотел съязвить, но едва сдержал вопль. Но не восторга, нет! Боли, ибо Фиделис на радостях вонзил в его предплечье все свои шестнадцать когтей. Отчего голос у префекта прозвучал сдавленно:

— Salve, Ливия Терция, — выдавил из себя Квинт. — Рад видеть тебя в добром здравии. Оно же доброе?

За плечом наварха маячил злосчастный и крайне подозрительный беглец, нахально ухмыляясь. Словно имел на это право или… держал Ливию Терцию на прицеле. А позади него топтался второй из бывших пленников — данаец. Тоже, кстати, свободный и довольный. Перфекту это сразу не понравилось.

— А! — она небрежно пожала плечами. — Пара синяков, может быть, легкое сотрясение… Но обниматься будем после того, как Ицилий прогонит меня через дез-камеру. Неизвестно, какую дрянь я могла подцепить от этих варваров. Кстати. Позволь представить, — она выудила из-за спины первого, кто попался, то есть данайца, и вытолкнула вперед: — Это Клейт… м-м… Орестид. Данаец, ну по нему и видно. Потом придумаем, как он отработает свой проезд до какого-нибудь цивилизованного мира. Но я склоняюсь к службе рекреации… А это, — Ливия отодвинулась, чтобы явить любопытным взглядам второго, — Марк Фурий Северин. Он изъявил добровольное желание присоединиться к нам в качестве эксперта по варварам и, — сделав многозначительную паузу, она обвела суровым взглядом оживившихся женщин, — моего личного гостя. Вигилы могут уже опустить оружие.

«А вигилии — перестать так сладко ухмыляться», — добавила она мысленно. И, подумав еще немного, со значением положила руку на плечо своего «гостя». Тут даже последний техник догадается, что «гость» наварха — очень личный. Можно сказать, персональный.

Появление новых лиц мужского пола вызвало у присутствующих женщин-офицеров неподдельный интерес. Особенно у любвеобильных и откровенных вигилий. Флотские одобрительно зашушукались насчет того, что наварх, по своему обыкновению, поступила, словно рачительная хозяйка, принеся добычу в «дом». Вигилии же не начали взвизгивать от радости и заранее делить смазливого данайца только потому, что в присутствии командиров за такую распущенность можно было серьезно схлопотать. Так и случилось.

— Вителлий, уйми своих подчиненных, — рыкнул раздраженный сверх всякой меры префект.

Наварх спорхнула с трапа и добровольно сдалась заботливой команде Ицилия. А пока над ней пищал медсканер, успела покаяться Фабриции:

— Прости, но твой экспериментальный «гарпаго» я не уберегла. Пришлось оставить обломки на планете. Зато взамен привезла вот эту игрушечку, — и махнула на перехватчик. — Уверена, ты найдешь ему применение. Нам не помешает легкое разведывательное судно, как думаешь?

Ицилий тут же перехватил руку наварха и прилепил на нее датчик.

Квинт Марций бросил придирчивый взгляд на новое приобретение Ливии. Ну, конечно! Фурий! Наварх умудрилась поймать прирожденного пилота среди ледяных торосов и варваров. Разумеется, она тут же оттерла свое сокровище от грязи и немедленно придумала, как приспособить Фурия в хозяйстве. А три человека, два из которых настоящие пилоты, вокруг одного штурвала — это многовато для одной биремы. Летучий префект уже чувствовал себя лишним.

Ливия тем временем предложила:

— Может быть, ты окажешь мне честь и сопроводишь в медотсек?

По всей видимости, пребывание на варварской планете все же пошло наварху впрок, раз она проявила несвойственную деликатность и намекнула на необходимость приватного разговора.

— Разумеется, — кивнул префект. И на всякий случай отодвинул нетерпеливого Фиделиса подальше. — Потом, после дезинфекции пообнимаетесь.

— Соскучился, бедняжка, — вздохнула она, подразумевая сцинка. — Ничего-ничего, скоро мамочку выпустят из медотсека…

В обитель флотской медицины они отправились гуськом: впереди Ливия с Квинтом Марцием, за ней — Фурий и Клейт в сопровождении вигилов.

Флотские офицеры смотрели им вслед и спешно делали ставки, пока новость не успела разнестись по «Аквиле».

— Один к десяти, что Ливия его уже опробовала в деле, — заявила Гортензия Секста.

— В каком из дел? — на всякий случай уточнила её генетическая родственница Прима.

— В обоих. И спорим, Виниция обломается?

— Три сестерция, что она все равно попытается подбить к Фурию клинья?

— Пять — на то, что Вителлий запрет нашу белокурую красотку в карцере, — не утерпев, встряла Фабриция. — Разбей, Секста.

Чего и кого только не найдешь на отдаленной пиратской планетке, если хорошенько поискать. Не только опасную инфекцию, как искренне убежден Ицилий. Это может оказаться и артефакт неведомой цивилизации, а может — и десять лет как мертвый наварх печально известной «Северы». И еще неведомо, что любопытнее — древняя пирамида негуманоидов или Марк Фурий Северин. Для республиканцев-мятежников воскресший наварх всяко важнее и ценнее. Все внимание Аквилинов и Либертинов целиком обратилось на Фурия. Но Ливия четко приказала дать человеку привести себя в порядок, отдохнуть после прививок и просто немного освоиться. Десять лет среди варваров — шутка ли! Поэтому Фурий мылся, подбирал новую одежду, обедал в столовой и любопытствовал новостями под прицелом сотен пристальных взглядов. И только Марция Либертина интересовалась почему-то Квинтом Марцием. Правда, у центурионши имелась уважительная причина.

— Я была неправа, префект, и повела себя недопустимо, — отчеканила девушка. — Нарушение субординации — тяжкий проступок. Могу я искупить свою вину?

— Ты уже искупила, — не менее сурово ответствовал Квинт, но затем решил сменить гнев на милость, видя, что Марция бледна и печальна: — Ладно, не переживай так. Если перешлешь мне ту книгу, про хитроумного бродягу, то, считай, дело улажено.

— Ты так добр, Квинт Марций. И на редкость великодушен. И… я считаю, ты прекрасно справился с обязанностями наварха «Аквилы».

Префект сдержанно поблагодарил. Приятно, конечно, но ничего особенного он не совершил.

— Ты — уникальный человек, Квинт Марций, — чуть завистливо вздохнула Либертина. — Надеюсь, книга тебе понравится. Хорошая история.

Что сказать, еще совсем недавно Квинт и сам себе завидовал бы. Ну как же! Настоящий бой с превосходящими силами противника! И «Аквила» практически цела. Не просто цела, а готова хоть сейчас в новое сражение. Ну, если варвары еще чего-то в раскладах сил не поняли. Чем не повод возгордиться и поверить в свою гениальность?

Но, к счастью для всех, у префекта хватило ума понять, что он не Ливий, не Ульпий, не Флавий, и никогда ими не станет. С врожденными, искусственно улучшенными способностями не поспоришь. В этом сольном бою префекту неимоверно повезло. Бывает.

Теперь у Ливии под рукой есть Фурий, а, следовательно, штурвала «Аквилы» Квинту Марцию не видать. Просто потому, что он не Фурий, и Фурием ему тоже не бывать. Печально, но правде следует глядеть прямо в глаза. Удивительно другое — старая добрая зависть внезапно отступила, и Аквилина занимала совсем иная мысль. Вернувшийся из небытия наварх пил, ел, принимал душ, перекидывался шуточками и приветствиями так запросто и легко, словно его трирема не сгорела в короне Фебы. Его «Севера» мертва, а он жив — и физически, и умственно. Как такое возможно? Как он справился? Как сумел… нет, не выжить, а совладать с собой и своим горем?

Жизненно важные вопросы для Квинта Марция Аквилина, которому еще предстоит смириться и поделить «Аквилу» с Ливией. По-честному, без сожалений, без условий.

Все корабли Лация похожи друг на друга, ибо в основе их проектирования лежат одни и те же принципы: практичность и эстетика. Что может быть прекрасней четких, идеально выверенных обводов республиканской биремы, ее строгой прелести, эргономичных и прелестных изгибов? Ничего лишнего, никакого варварского гротеска или данайской изнеженной пышности. Давняя традиция давать кораблям женские имена вполне себя оправдывала. «Аквила» была совершенством, и наварх ей под стать.

Марк Фурий не столько осваивался, сколько вспоминал, наслаждаясь оживающими воспоминаниями. Он касался переборок, и в кончиках пальцев воскресала нежность, тот особенный отклик, который слышен лишь избранным — тем, кто рожден, чтобы летать. Форменная синяя туника без знаков различия странно ощущалась на отвыкшем теле. Так чувствуешь кожу, вновь нарастающую после ожога: радость, дискомфорт, зуд и боязнь, что неосторожное движение все разрушит.

Конечно, за десять лет изгнания кое-что изменилось, но незначительно. Например, обзорная палуба — непременный атрибут каждого корабля классом выше униремы, на «Аквиле» не была совмещена с офицерской столовой, а размещалась отдельно. Хотя синтезатор, в меню которого входили напитки и легкие закуски, здесь тоже имелся. Правда, Марк Фурий обнаружил, что устройство имеет суточный лимит, а затраты вычитаются из пайка, но это как раз не удивляло — «Аквила», оторванная от линий снабжения, экономила ресурсы.

Устоять перед искушением Северин не смог, синтезировал чашку кофе — тоже дань ностальгии. И уютно устроился на диване, чтобы полюбоваться на Алнот. Отсюда, с борта биремы, варварская планетка выглядела гораздо симпатичней, чем с поверхности. Но спокойное его созерцание оказалось скоро и предсказуемо прервано.

Когда бы Квинта Марция допросили с пристрастием, то он, конечно, признался бы, что выслеживал Фурия. Но только под угрозой щипцов для тестикул. Время поджимало, и пока Ливия под присмотром Ицилия, хотелось успеть поговорить с её «новым приобретением» наедине.

— Salve, Марк Фурий! — бодро кивнул префект и сделал широкий жест на обзорный экран. — Отсюда эта планета выглядит привлекательно.

— Гораздо привлекательней, чем вблизи, могу поклясться. Salve, Квинт Марций, — Северин улыбнулся в ответ. — Потрясающее зрелище. Не могу поверить, что наконец-то вырвался с этого куска смерзшейся грязи.

Он без сожаления отвернулся от экрана, ибо префект «Аквилы» был зрелищем гораздо более любопытным. Хотя нет, не так. Марций Аквилин внешность имел типичную для представителя своей фамилии и на первый взгляд от любого другого Марция ничем не отличался. Классический профиль, темные волосы, традиционно серые глаза — лицо и внешность стандартного армейского офицера, хоть сейчас на плакат: «Образцовый центурион». Никаких явных признаков «летучего» дефекта. Как же обманчива бывает внешность. Какая ирония.

— Сразу оговорюсь: я был против этого нелепого побега, — Фурий решил не тянуть парфа за бороду и сразу перешел к делу. Неловкие паузы — последнее, что должно возникать между квиритами. — Но, к счастью, доблестная Ливия изящно разрешила эту дилемму, проложив мне путь к спасению. И руку помощи протянув. Кстати, о Ливии. Ты заявляешь на нее права?

Квинт Марций оторопел. Стыдно признаться, но он не понял вопроса. Вернее, понял, но не до конца.

— Э-э-э… права Ливии принадлежат только ей. О чем ты?

Покаянная гримаса и почти стыдливый взмах ладони был ему ответом. Фурий даже поморщился виновато:

— Благие лары, я слишком долго общался с варварами! Я имел в виду — у вас конкубинат? Я нарушил какие-то сложившиеся отношения?

— Нет, — твердо заверил его Марций. — Она — отличный наварх, бесспорно, но… — префект на миг запнулся, чтобы сгоряча не ляпнуть: «Такая сука!» и не выдать всю сложность их отношений. — Ты ведь знаешь, нас подбирали специально, чтобы не возникало симпатий.

«Что ж, Фурий вполне в её вкусе. Наварху с навархом делить нечего, кроме постели. А стало быть, одной проблемой у нас на „Аквиле“ стало меньше! Прекрасно!» — вздохнул удовлетворенный Аквилин.

— Хорошо, — кивнул Северин. — Но на случай, если у тебя остались сомнения, предупреждаю — я буду за нее драться. Насчет симпатий зря ты так. Она очень много говорила о тебе там, внизу, — и он ткнул пальцем в направлении планеты.

«Драться? Эк она его впечатлила!»- невольно поразился Марций. Северин, похоже, и в самом деле слишком много времени провел в компании неотесанных варваров.

— У нас с Ливией много общих… тайн, — дипломатично уклонился префект. — Так уж получилось. А как вышло, что ты жив? Жив и оказался здесь?

Собственно, ради этого вопроса Квинт Марций и нарушил уединение гостя Ливии Терции. «Личного гостя», как она недвусмысленно выразилась.

— О, вот ты о чем! — Фурий дружелюбно показал зубы. — Мне иногда до сих пор кажется, что все это — очередной сценарий для моего… развлечения, а на самом деле я все еще в вирт-коме. Официально я мертв и уже довольно давно, Квинт Марций. Сгорел вместе с кораблем, как объявили. В этом есть большая доля правды. Но я оказался не просто живучим, но и подходящим для некого… научного проекта. Кстати говоря. Вам тут действительно необходим этот психокорректор? Этот Антоний, — Северин намеренно выделил имя. — Я бы пообщался с ним… приватно. Потом. Когда он будет уже не нужен.

Фурии, вообще-то, люди эмоциональные и чрезмерно импульсивные, склонные к нестандартным решениям, можно сказать — агрессивные. И общение с варварами на пользу этому конкретному Фурию не пошло, это точно. Замордовать Луция Антония просто в отместку психокорректорской службе? Не слишком ли это радикально? И все же Квинт Марций решился спросить Фурия, что называется, в лоб. Раз уж у них такой откровенный разговор, то почему бы и нет?

— Так что же случилось с «Северой» на самом деле?

— Она сгорела, — язвительно скривил губы Фурий, словно кого-то передразнивал. Но потом сменил тон. — Сгорела в короне Фебы. Но прежде — нас расстреляли свои. «Фортуна» выпустила по нам торпеду, начиненную нейрофагом, каким-то особым, экспериментальным, что ли… Не знаю, почему именно я уцелел. В эти подробности меня не посвятили. Хотя можешь поверить, я очень настойчиво расспрашивал эту тварь Антонию Альбину, прежде чем покончить с ней и ее пыточным центром. Взрыв на Альбе Нове помнишь? Это был я, — и отпил большой глоток остывшего кофе.

Девственником в вопросах истинной военной политики Республики Квинт Марций и прежде не был, а после знакомства с Курионом у него открылись глаза на те факты, о которых плебеи даже не догадывались. «Дружественный огонь» — это всегда трагедия, которую тяжело пережить обеим сторонам. Всякое бывает. Но если кто-то из живорожденных и власть имущих захочет срочно прикрыть свою задницу от неприятностей, то правды не доискаться.

«И все же подобное притягивает подобное» — еще раз уверился в расхожей истине Квинт Марций. Ливия с её невероятным чутьем и на варварской планете сумела найти мятежника. Причем какого! Злого на всех и вся, и прежде всего — на республиканских мозголомов.

— И что же от тебя хотели психокорректоры?

— Признания вины на показательном процессе и торжественного самоубийства после. Мне дважды стирали память, чтобы создать ложные воспоминания. Дескать, на «Севере» вспыхнул мятеж, меня то ли вышвырнули за борт, то ли я сам сбежал, а мятежники ошиблись в расчете рат-перехода, потому и влетели прямо в звезду. Я удостоился чести стать подопытной мышью самой Антонии Альбины. Но фокус не удался старой препараторше. Я вспомнил, что все было на самом деле, обманул Альбину и, когда она вывела меня из вирт-комы, провел собственный эксперимент. А потом сбежал с Альбы Новы и вообще из Республики. Беспокойному мертвецу вроде меня никто не позволил бы смущать умы добрых квиритов.

Уж кто-кто, а Квинт Марций отлично знал о подлинной роли психокорректорской службы. На своей шкуре познал кой-какие штучки. Но откровение Северина все же еще сильнее уязвили его и без того увечную лояльность к Республике в целом. Если так можно поступить с навархом, то с опальным сенатором не больно-то и церемонились, а простую манипуларию растерли в порошок.

— Они убили их, Марций. Хладнокровно и расчетливо убили весь мой экипаж. Мой корабль, мою «Северу», моих людей. А потом стали убеждать меня, что это я повинен в их смерти. Какое-то время, — Северин вздрогнул, — я даже верил. А теперь — я живу их жизни. Я — все, что от них осталось, единственный, кто знает и помнит. Кроме меня, правда известна только убийцам, и сомневаюсь, что Фортунаты кому-то рассказывали о том выстреле. Но, — он встряхнулся, — Ливия кое-что поведала мне об «Аквиле» и тех, кто на борту. Сенатор-беглец, летающий префект, манипулария-убийца и мятежница-наварх. Как, по-твоему, ходячий покойник впишется в такой экипаж?

— И-де-аль-но, — задумчиво молвил потрясенный Квинт Марций.

— Если не возражаешь, теперь я попросил бы тебя прервать допрос, — вздохнул Фурий и обезоруживающе улыбнулся: — Некоторое время я хотел бы побыть в одиночестве, но затем я в твоем распоряжении.

Немногого стоит командир, в отсутствие которого все на борту разваливается. Иллюзия того, что без наварха жизнь останавливается, безусловно, греет самолюбие, но и только. Задачей Ливии с момента, когда «Аквила» эффектно покинула док Цикуты Вирозы, было наладить все так, чтобы, если волей и попустительством богов наварха унесет за Ахерон лихая судьба мятежницы, на корабле ничего не изменилось. Есть наварх или нет, жива она, погибла или в плену — «Аквила» должна оставаться боевой биремой Республики, эффективной и смертоносной.

И сейчас, вернувшись домой с этого грязного варварского шарика, Ливия убедилась — с задачей она справилась. Отсутствие наварха практически не сказалось на боеспособности корабля, и это была победа. И изрядное облегчение, потому что, бегло просмотрев отчеты и ознакомившись с диспозицией, наварх смогла позволить себе не только тщательный осмотр в медотсеке, душ и обед, но и полноценный отдых. И пока гладила Фиделиса и наслаждалась прикосновением свежего белья к чистой коже, Ливия успела обдумать ситуацию, изменившуюся с… приобретением «Аквилой» Марка Фурия. И когда, посвежевшая после краткого, но бодрящего сна, она созвала экстренное совещание, Аквилина уже приняла ряд важных решений. Во-первых, перевести «Либертас» из вспомогательного корабля, пригодного для разведки или неприкосновенного резерва, в штабные. Марк Флавий делом доказал, что, выпорхнув из-под крыла «Аквилы», способен широко расправлять собственные крылья. И больно клеваться. Из первого решения логично вытекало второе: Гай Ацилий и Кассия должны остаться на либурне. Личное присутствие политического лидера на борту «Аквилы» — основной ударной силы — не только не обязательно, но даже нежелательно. Кроме того, необходимость разъяснять все военные решения лицу все-таки гражданскому, да даже и просто визировать приказы с оглядкой на патриция… Это не то чтобы мешает, но замедляет изрядно. И вопрос безопасности лидера, конечно. Быстроходная «Либертас» с лигариями на мостике способна улизнуть почти от любого противника, если дело пойдет плохо. И Кассии совершенно незачем мозолить глаза воскресшему Северину, напоминая ему о потерях и искушая на необдуманные поступки. Ливия была далека от мысли, что Марк Фурий решит вдруг отыграться на девчонке-манипуларии за свой погибший экипаж, но… Лишние конфликты противопоказаны команде, где и так каждый находится в постоянном напряжении.

А если совсем честно, то Марк Фурий Северин был очень нужен Ливии Терции, а вот Кассия Фортуната… не очень. И делить каюту на троих — не выгонять же Квинта Марция! — это как-то слишком демократично даже для такого сплоченного коллектива, как Аквилины. Советами замучает.

Как говорится, чем меньше корабль, тем тоньше переборки. На «Аквиле» и «Либертас» историю Северина прознали до последнего слова, не прошло и нескольких часов. Тайны, они как атмосферный газ — существуют лишь у поверхности планет, а в вакууме пространства они исчезают без следа. Кассии ли Фортунате не знать? И когда до её ушей дошла повесть о дружественном огне «Фортуны», девушка сначала не поверила. Попасть под удар своих, конечно, ужасно обидно, но такое иногда случается. Они же солдаты, это профессиональный риск. И никто не застрахован, даже флагман. Но чтобы потом, прикрывая задницу, сжечь целую трирему со всем экипажем… Нет, это — ложь!

В коротенькой жизни Кассии самым лучшим, самым важным, самым прекрасным была служба на «Фортуне», их боевое братство. Обвинения Марка Фурия стали чем-то вроде содержимого контейнера с фекалиями, вылитого девушке на голову. Она и сказать ничего не могла — по-рыбьи хватала воздух открытым ртом, а под веками вскипали злые слезы.

— Они не могли! Мы не могли! Он врет! Брешет этот Фурий приблудный! — взрыкивала она, жалуясь виртуальному лису.

В тесной каюте сидеть было невыносимо, и, чтобы не наделать глупостей, Кассия отправилась в свой Зимний Мир. Там, в звонкой морозной тишине думалось легче и куда-то исчезало томительное искушение наорать на горевестника — на Гая Ацилия. Патриций смягчил, как мог, удар, но бывшей манипуларии все равно хотелось кому-нибудь морду набить.

Они с Руфусом побегали наперегонки, повалялись в снегу, и только когда в горле чуть-чуть рассосался горячий болезненный ком, девушка призналась:

— А еще… Теперь меня все ненавидят — и Аквилины, и Либертины. Кроме Марции и префекта. В столовой и спортзале от меня отворачивались. Я видела. А еще Авл Петроний… — Кассия горестно хрюкнула забитым носом. — Центурион так прямо и брякнул: «Нам Фортунаты не нужны. Не обращайся ко мне со своими капризами». И отключил связь. Так обидно, не представляешь себе.

Руфус лизнул хозяйкину руку.

Нельзя сказать, чтобы Гай Ацилий радовался, он сочувствовал, но его такие безупречно логичные объяснения ни капельки не утешали.

«Авл не собирался брать тебя в отряд по множеству причин, моя Кассия, — сказал он, осторожно обняв за плечи. — Я в это вообще не вмешивался, клянусь. Но ему не хотелось связываться с тобой, с нами. А тут такая прекрасная возможность. Центурион обеими руками ухватился. Не расстраивайся!»

— Не расстраивайся! Как? Вот как это можно сделать? «Фортуна» не могла… мы не могли…

Много чего услышал лис и про флагман, и про Аквилинов, и про Либертинов, и про Марка Фурия, и даже про Ливию Терцию. Хотя в отношении наварха Кассия и наедине с бессловесным зверем в виртуальном лесу не посмела грубить. А Северину досталось по полной программе — и ругательств, и проклятий, и обвинений.

Но когда обида и ярость угасли вместе с виртуальным светилом, ночь Зимнего Мира принесла своей хозяйке воспоминания, которые, как казалось, навсегда истерлись за незначительностью.

Не зря же имелась на «Фортуне» присказка: мол, гляди, парень, не зарывайся, а то переведут на «Северу». И шептались между собой манипуларии, что передергивает начальство с ротацией ветеранов, слишком уж очевидно, что переводят первыми тех, кто помнит историю с триремой. Кассии в одно ухо влетело, а в другое вылетело, но, аккурат, до появления Марка Фурия на «Аквиле».

«А вдруг они сами виноваты были? — тешила себя уговорами девушка. — А вдруг там и вправду был мятеж?»

Но живой наварх-Фурий одним только фактом своего существования доказывал обратное.

Из виртуального мира Кассия вернулась подавленная, присмиревшая и решившая на глаза Северину не попадаться. И пусть она к роковой атаке нейрофагом никаким боком непричастна, она — Фортуната. Как те цивилы, закиданные гранатами, на «Аршаке». Газ пустил кто-то один, а умерли все. Конечно, гоняться по палубам «Аквилы» и резать горло ей никто не будет, но на взаимоотношения воскресшего наварха и мятежного сенатора Фортуната в поле зрения может повлиять. Ацилий же в Северине заинтересован кровно. Такой козырь в предстоящей политической схватке грех упускать. Именно так и объяснила она Куриону, когда не пошла на утреннюю пробежку.

— Почему ты так решила? — пытливо спросил Гай Ацилий. — Квинт Марций подсказал?

— Будешь смеяться, сама дотумкала, — Кассия красноречиво постучала себя кулаком по лбу. — Гляжу, ты весь прям оживился после разговора с Северином, и в книжках перфекта так и написано, мол, «Враг моего врага — мой друг». Сам говорил, что за командованием «Фортуны» стоят Эмилии. Ну, я и сложила два и два. Так что это хорошо, что мы на «Либертас» остаемся. Я от Фурия спрячусь. Пообвыкнет, а там поглядим.

Говорила бывшая Фортуната складно, но уверенности в своих словах не чувствовала. Фурии — люди злопамятные и мстительные. К такому наварху лучше во враги не попадаться.

— Ты его боишься? — спросил Гай

— Боюсь, — угрюмо призналась Кассия. — Вызвать его на арену я не могу, а по-другому со страхом не справлюсь. Лучше вот книжку почитаю.

Девушке неожиданно пришлась по вкусу книга из запасов Марции Либертины и ужасно хотелось дочитать, чем у них там все закончится. Новое это было чувство, доселе бравой манипуларии почти не знакомое — сопереживать выдуманным людям и даже мысленно спорить с автором.

Удивительное дело, с тех пор как их с Ацилием отключили друг от друга, она вдруг обнаружила, что в её голову помещается куча всякой интересной информации, и еще место остается. Например, разные истории про хороших и плохих людей.

— Господа, — Ливия обвела взглядом собравшихся в претории и торжественно возложила ладони на стол. — Мы должны определиться с целями. Очевидно, что ввиду новых обстоятельств первоначальный план — бомбить все, что видим — должен быть пересмотрен. Есть предложения?

Совещались старшие офицеры эскадры, включая Либертинов. Правда, командиры «Либертас», а так же Ацилий и выглядывавшая из-за его плеча Кассия присутствовали в форме проекций на экране. Связь шла по закрытому каналу, и Фульвий уверил всех, что алнотским варварам никогда не взломать республиканских кодов. Ливия на это подумала, что даже если взломают — не беда. Иногда небольшая утечка работает лучше, чем демонстративное запугивание. А уж на угрозы лацийская эскадра не поскупилась. «Аквила» и «Либертас» дрейфовали рядом, сохраняя атакующее построение, торвенторы обоих кораблей не отходили от пультов, и даже самый плохонький радар без труда засек бы, что тяжелые «скорпионы» биремы вот-вот готовы плюнуть в сторону Алнота залпом с ядерной начинкой.

— Ливия… — первой голос подала Фабриция. — Разреши мои сомнения: а почему мы просто не раскатаем этот грязный шарик в светящуюся лепешку? Если ты экономишь снаряды для «скорпионов», то напрасно. Наши погреба полны, и два-три залпа мы можем себе позволить.

— А большего им и не нужно, — добавила Юлия. — Префект?

Квинт Марция пожал плечами, дескать, не возражаю.

— Разбомбить — да, можем, но что мы получим из радиоактивной пустыни? — мотнула головой Ливия. — Наша цель — не уничтожение противника, а…

— Грабеж, — негромко предположил Плавтий, привычно угадав мысли наварха. И Ливия торжествующе кивнула:

— Вот именно! Только не грабеж, а… как бы это назвать… Экспроприация? — и вопросительно глянула на Ацилия.

— Не совсем точное определение, Аквилина, — деликатно поправил ее патриций. — Контрибуция — так будет вернее. И я согласен: превращать этот мир в радиоактивную пустыню будет преждевременно. Нам может понадобиться… м-м… запасной плацдарм.

«Ой! Бомбить? А может, не надо?» — испугалась манипулария и требовательно дернула Ацилий за край туники. Что такое массированный бомбовый удар, она прекрасно знала, и что потом будет с биоценозом — тоже. А вдруг там внизу, по живому, полностью настоящему миру бродят тамошние беззащитные лисы? Пиратская планетка захватила её воображение, потому что она тоже была в некотором роде — Зимним Миром. И его надо было срочно спасать!

— Там же могут быть лисы! — не выдержала Кассия, высунувшись из-за плеча Ацилия. Возглас ее прозвучал как раз во время паузы в общей беседе. Смутившись, Фортуната опять спряталась. Вся надежда была на Куриона. Он-то понимает, он-то не допустит, чтобы с пиратскими лисами случилось что-то непоправимое.

Все помолчали, стараясь особенно не коситься на Северина, с интересом разглядывавшего патрициеву дестинату. Фурий даже голову склонил и прищурился.

— Нет там никаких лис, — отрезала Ливия, которой надоела эта стрельба глазами. — Там даже мокриц нет, не говоря уж о млекопитающих. Не так ли, Марк Фурий?

— Лисиц, — доброжелательно улыбаясь, отозвался Северин, — на Алноте и правда нет. Зато есть рабы. Их контролируют с помощью статических ошейников, иначе двуногая скотина давно передавила бы хозяев.

— У них же нет оружия.

— Верно, Аквилина, оружия у них нет, зато количество позволяет не считаться с жертвами. Тысячи погибнут, но остальные пройдут по их телам. Алнот — это такая ледяная мина. Не хватает только детонатора.

— А-а, — Ливия скривила губы в неприятной усмешке. — А нам ты предлагаешь поработать запалом, да? Только мне думается, — наварх прищурилась, — что фитилек коротковат.

— Аквилина?

— Ты слышал. Очень благородная цель — устроить на Алноте восстание рабов, но в чем заключается моя выгода? Там будет бойня, и добычи нам достанется не больше, чем если мы и впрямь разбомбим планету. Я не брошу моих людей в неравный бой ради кучки посторонних. Они даже не граждане.

Десять лет назад Марк Фурий рассуждал бы точно так же, а еще раньше — так и подавно. Для наварха нет и не может быть ничего важнее корабля и экипажа. Только вот Северин больше уже не наварх. Зато он теперь отлично знает, что значит быть рабом.

— Мы могли бы обсудить этот вариант, наварх, — вмешался Ацилий прежде, чем Фурий успел возмущенно раздуть ноздри. — В конце концов, гуманитарная миссия…

— Прости, божественный, но мой ответ — нет. Гуманитарная миссия откладывается до тех пор, пока ты не займешь пост консула и не отправишь сюда эскадру. Или флот. Но до тех пор наша миссия — с наименьшими потерями достичь максимальной эффективности. Восстание рабов в такую тактику не укладывается.

— Там больше пятидесяти тысяч человек, живущих в скотских условиях, — холодно заметил Фурий. — Ты отвернешься от них, Аквилина?

Конечно, отвернется, но спросить-то никогда не поздно, верно?

— Нет. Но хоть пятьдесят тысяч, хоть сотня — они не стоят и одного из моих людей. Мы должны найти другой способ. Наша цель — грабеж…

— Экспроприация, — педантично поправил Курион.

— Благодарю, Гай Ацилий. Экспроприация, а не революция. Пока… — она задумалась, а потом прищурила левый глаз, — пока мы не захватим все, что хотим, и не приготовимся улетать. Плюнуть через плечо — на это я согласна.

— Тогда, — оживился Фурий, — как вам такой вариант: точечные удары по планетарному центру управления?

— Вырубить главную диспетчерскую? — хмыкнула Ливия. — О, это может сработать. Но есть проблема: прежде чем наводить «скорпионы» на цель, мы должны прорваться на низкую орбиту. Иначе мы просто попусту потратим торпеды или, — она с усмешкой глянула на Кассию, — промажем, и тогда никакие лисы тут никогда не заведутся.

Бывшая манипулария чуть слышно фыркнула. Пусть начальство делает, что сочтет нужным, но будущим лисам обязательно надо дать шанс.

— А этого мы допустить никак не можем, — Ацилий улыбнулся. — Но, полагаю, есть способ решить проблему? Квинт Марций?

— Есть, — отозвался префект. — Нужно связать варваров боем, настоящим боем, а когда они увязнут… Если бы у нас был «интерцептор», можно было бы проскочить и отбомбиться.

— Классическая уловка, — поморщилась Аквилина. — Описанная не только в учебниках. Даже наш амикус Александр в своих романах что-то такое писал.

— Старые методы — самые лучшие, — Квинт Марций пожал плечами. — Почему нет, если это работает? Но «интерцептора» у нас нет, а жертвовать «Либертас» нецелесообразно.

— Почему же — нет? — Фабриция, до сих пор игнорировавшая перепалку, подняла глаза от своего планшета и улыбнулась. — У нас есть «Фиоссо». Чем не брандер?

— Ах! — Ливия показала зубы. — И я даже знаю уже, кто станет нашим героем. Не так ли, Марк Фурий?

Практичность наварха «Аквилы» привычно восторжествовала над гормонами. Ибо если можно послать в огонь союзника, зачем жертвовать своими?

Мысленно Фурий аплодировал лацийским генетикам. Если все Ливии таковы, то республиканский флот в надежных руках.

— Почту за честь, Аквилина, — бодро отсалютовал он в ответ.

Ну не говорить же, что несколько последних лет Северин просто-таки мечтал о том, чтобы учинить местным боссам кровавую баню. Видят Вечные боги, они заслужили.

Глава 8

— Как борт?

Ливии не понадобилось много времени, чтобы отыскать Северина. Марк Фурий, едва было принято решение об участии «Фиоссо» в операции, устремился в грузовой отсек, чтобы влиться в команду подчиненных Фабриции. И, судя по резким возгласам шефа инженерного, ее взъерошенному виду и раскрасневшемуся лицу, вливание происходило если не совершенно гладко, то, по крайней мере, активно.

— Поздравляю, — Ливия с усмешкой отсалютовала Северину. — Если великолепная Фабриция орет на тебя, значит, ты уже в команде.

— Это был не совсем крик, — Фурий улыбнулся в ответ. — Скорее, разнос.

— Она уже называла тебя «летучим имбецилом»?

— Нет, только «паршивым аптериксом».

— Тогда ты на верном пути. Итак, — Аквилина погладила обшивку «Фиоссо», усилиями техников обретающую почти девственный блеск. — Вот диспозиция. И план полета. Вижу, тебе под брюхо уже приладили парочку торпед.

— Да, все почти готово. Твои инженеры потрудились на славу. «Фиоссо» не узнать.

— Варварское имя, — Ливия поморщилась. — Непривычно слышать такой позывной в моей эскадре.

— Можно переименовать. Как насчет… «Гарпии»?

Женщина рассмеялась и лукаво стрельнула глазами:

— Вечные боги, ты сведешь меня с ума, Северин. Отличное имя. Но повременим до конца операции. Кстати, прежде чем мы начнем, тебе стоит пристыковаться к «Либертас». Гай Ацилий желает пообщаться с тобой приватно, с глазу на глаз.

— На предмет?

— Прошлое, будущее, «Севера» и «Фортуна»… — Ливия пожала плечами с деланным безразличием: — Северин и Фортуната…

Марк Фурий со вздохом закатил глаза:

— Ради твоих ларов, Аквилина! Ну не думаешь же ты, что я собираюсь тайком придушить девчонку, которая только-только из репликатора вылупилась, когда все случилось?

— Нет, не думаю. И уверена, что Гай Ацилий тоже не подозревает тебя в намерении свернуть шею его дестинате. Но… — наварх посерьезнела: — У девушки, похоже, с тобой проблемы. Ее и так тут не слишком привечали, а уж когда выплыла история с «Фортуной» и твоим кораблем… Мне меньше всего сейчас нужны в моем экипаже косые взгляды, пересуды и тайные подножки в спортзале.

— Если мне выступить на общем канале с заявлением, что я не имею претензий к Кассии Фортунате, это поможет? — фыркнул Северин.

— Ты — наварх, Марк Фурий, — Ливия прищурилась. — Ты найдешь верное решение, не так ли?

Почему превращение в патрицианку начинается с демонстрации откровенной трусости, Кассия намеревалась узнать у специалиста — у Антония. Когда тот немного подлечится и пройдет курс аутореабилитации, разумеется. Одно дело — благоразумно избегать Марка Фурия, когда тот обретается на «Аквиле», а она — на «Либертас», а другое — позорно спрятаться в спортзале, едва услышав, что Северин ступил на палубу либурны. Первой, самой панической была мысль, что Фурий явился по душу бывшей Фортунаты, она-то и загнала девушку в дальний угол раздевалки. Когда же мистический ужас перед воскресшим навархом постепенно угас, Кассия сама себе удивилась: «Да ты чего творишь? Ты же никогда не была трусихой». Манипуларии суеверны, верят в кучу разных примет, следят за предсказаниями авгуров и вообще жить не могут без множества ритуалов. И пусть никого не обманывают кулинарные пристрастия солдат к мясу священных аптериксов. Вот нагадают птероящеры неудачу — и моральный дух приходится с палубы соскребать.

Марк же Фурий пугал Кассию до икоты не только своей природной мстительностью. Он считался погибшим, и жрецы провели все положенные ритуалы, а значит, Северин десять лет былмертв. И теперь вернулся с того берега Леты. Жуть какая!

Не зря, ох, не зря Гай Ацилий иногда говорил: «Ты все-таки дикая, моя Кассия». Да, рядовая штурмового отряда своими глазами видела, как медики воссоздавали целого человека из бесформенного куска обгорелого мяса без кожи и лица. Да, она появилась на свет не из тела другой женщины, а из репликатора. Но наука и технологии никак не отменяли Вечных богов Вселенной, безраздельно властвующих над судьбами людей, а значит над Жизнью и Смертью.

И уж если Судьба свела Северина и Фортунату в самой жопе Галактики, значит, это не просто так случилось.

«Короче, рядовая, быстро оторвала задницу от лавки и шагом марш разъяснять ситуацию», — мрачно приказала себе бывшая манипулария. И тело послушалось. Все-таки приказы мозги Кассии воспринимали гораздо лучше, чем любые уговоры.

Влезать в беседу лидера и наварха девушка не рискнула, а притаилась у причальной секции, чтобы уж точно застать Фурия врасплох. О чем конкретно она будет говорить с Северином, Кассия не знала. Как говорится, сначала надо ввязаться в бой, а там, на месте, уже разберемся, что к чему!

И, как выяснилось, переоценила запасы собственной отваги. Заслышав звук его шагов, она чуть не бросилась наутек. Но Фурий выглядел таким довольным, что мог дать сто очков форы сытому Фиделису, и даже песенку насвистывал. И все же Кассии пришлось преодолеть себя, чтобы сделать шаг навстречу Северину.

Марк Фурий ожидал чего-то подобного. Манипуларии, даже бывшей, не к лицу прятаться под тогой влюбленного патриция. Появление призрака «Северы» сделало жизнь Фортунаты невыносимой, Гай Ацилий упоминал об этом. Беглому патрицию и воскресшему наварху было, о чем поговорить, и помимо Кассии. Но все же ее присутствие в эскадре и в жизни будущего лидера Республики вносили определенную напряженность в отношения, которые Марк Фурий желал бы сделать доверительными. Северину Ацилий был нужен не меньше, чем он сам — патрицию, а потому в ситуации с девушкой надо было что-то решать, и срочно. К счастью, Фортуната сама притаилась у шлюза, где только слепой бы ее не заметил.

— А-а! Фортуната, — Фурий остановился и взглянул на нее с любопытством. — Вот ты где спряталась. Не то чтобы я тебя искал, но все равно — salve! — и сделал приглашающий жест: — Если хочешь поговорить, составь мне компанию на борту «Фиоссо». Совместим предполетную подготовку с беседой, а?

Решение пришло само, и как все хорошие решения, оно было чуточку безумным и очень рискованным, но — любовь к риску в характере неуравновешенных Фуриев, это же все знают.

Кассия преувеличенно бодро кивнула в ответ. Совместная работа — это хорошо. Это то, что нужно. Общее дело сильно способствует взаимопониманию. Неважно, что придется делать, главное, чтобы руки были заняты работой.

— Если ты идешь, то иди, — Северин усмехнулся своим мыслям и первым прошел через шлюз.

Она сосредоточенно топала позади, на ходу прикидывая, где её умения могут пригодиться.

Створки шлюза закрылись, отсекая Фурия и Кассию от всего, что могло помешать. И беседе, и планам Северина.

— Проходи в кабину. Итак, — он занял командирское кресло и развернул его к девушке. — Что ты от меня хотела?

Сесть напротив она не посмела, как не осмелилась бы сидеть в присутствии наварха «Фортуны». Да и объясняться, вытянувшись по стойке «смирно», прирожденной манипуларии как-то привычнее. Если глядеть при этом строго на левое ухо командира, то слова льются сами без участия рассудка.

— Я не была свидетелем того… хм… того самого инцидента с «Северой», Марк Фурий, — сказала она громко. — И, сдается мне, что всех хоть как-то причастных… кхм… рассредоточили по другим кораблям и базам еще до моего зачисления на борт. И все же я, как бывшая Фортуната, хочу… — голос девушки звучал все глуше и глуше. — Я хочу попросить не держать на меня зла. Как на одну из Фортунат.

И храбро перевела взгляд, чтобы встретиться с Северином глазами. Чтобы он знал — Кассия Фортуната не лжет. Так её учили. Всегда надо быть честной. И говорить только чистую правду.

— Ради твоих ларов, девушка, — усмехнулся Фурий, совмещая, как и планировалось, приятное с полезным. Пока патрициева дестината каялась в том, за что и не могла нести ответственности, он запустил предполетную проверку систем. — Почему ты решила, что я держу на тебя зло? Гаю Флавию я бы нашел, что сказать при встрече, это верно, но ты же не наварх «Фортуны». И не претор Эмилий, который отдал тот приказ.

Шутки кончились. Воспоминания о том дне не померкли с годами, и одно лишь имя, проклятое имя претора Эмилия, вновь разбудило все: и горечь потери, и ненависть. Улыбка Северина заледенела:

— Богам было угодно вернуть меня с берегов Леты. Боги дали мне силы выжить среди отбросов здесь, на Алноте. Может, у них есть план насчет меня. Но в этом плане точно нет пункта о потрошении невесты сенатора! Ты удовлетворена, или мне проорать это по громкой связи на оба корабля?

Фурии недаром «славятся» эмоциональной нестабильностью. Северин и сам не ожидал от себя такого всплеска раздражения. Видят вечные боги, девчонка и впрямь ни в чем не виновата. Ни в чем, кроме того, что она — ходячая память.

— Орать не надо, — примирительно проворчала Кассия. — Я-то тебе верю, и Гай Ацилий никогда не сомневался. Квинту Марцию с Ливией Терцией тоже ничего доказывать не нужно, а вот всем остальным… — она сделала многозначительную паузу, о существовании которых совсем недавно узнала из книг. Кстати, занятная хрень эти паузы. И хотя Кассия считала, что заставляя собеседника самого додумывать несказанное, ты перекладываешь на него же и ответственность за решение, а это нечестно и шибко напоминает приемчики из арсенала службы психокоррекции, штука работала.

Но он не собирался облегчать Фортунате задачу, в свою очередь, молча выгнув бровь. Но пауза затянулась настолько, что ситуация стала напоминать порку кадета-первогодка, да и время поджимало. Фурий вздохнул и сдался:

— Ты хочешь, чтобы я решил этот вопрос, конечно. Ливия тоже этого хочет. И даже Гай Ацилий намекал. Что ж, я могу. Как Марк Фурий или как наварх «Северы». Что ты выберешь?

С проблемой выбора Кассия уже почти разобралась. Не такое это уж и неподъемное бремя.

— Как… э… наварх, — прошептала девушка, мысленно прибавляя к словам огромный невидимый вопросительный знак и отчаянно надеясь, что, как и все навархи, Фурий умеет читать между строк.

— Вот это правильный тон, Фортуната, — довольно усмехнулся Северин. — Так и надо. Наварх «Северы» видит, что ты измучилась от безделья, манипулария, а воевать тебя не пускают. И не пустят, потому что и для Аквилинов, и для Либертинов ты — всего лишь досадная помеха. Как аптерикс со сломанной лапкой: вроде и не жилец, а сожрать нельзя. Зато мне на «Фиоссо» нужен стрелок. Прямо сейчас. Что ты знаешь о счетверенных турелях, Кассия?

— Почти всё! — возликовала Кассия.

Северин оказался правильным навархом. И настоящим солдатом!

— Тогда марш к орудию. Ливия сказала, что я могу взять на «Либертас» стрелка. Я беру тебя. Отстыковка через 6 минут. Даю отсчет.

Он не лукавил, стрелок действительно был нужен, и Ливия в самом деле предложила взять одного из Либертинов, не уточняя, кого именно. Вряд ли Аквилина могла ожидать такого неоднозначного выбора, хотя… Ливия Терция тоже была навархом, хорошим навархом, а значит — умела читать в душах своих людей получше любого мозгоправа.

Фортуната ушам своим не поверила и даже не сразу поняла, что речь идет а о её личном участии в операции.

«Только не улюлюкать! — приказала себе Кассия. — Только вести себя с достоинством!»

Промолчать и отсалютовать у неё получилось, а вот удержаться от счастливой улыбки во весь рот — совсем никак. А так же от умилительного похрюкивания, пока возилась с турелью, точно какая-нибудь Ювенция — с очередным подающим надежды малышом.

Голос Северина в наушнике звучал так привычно, словно последние пять лет они только вместе и летали. Глаза, конечно, боялись, но руки делали всё как надо. Зря, что ли, бывшая Фортуната столько времени потратила на тренировки в стрелковом вирт-симуляторе. Она прекрасно помнила, что тогда, во время их с Ацилием побега, на пиратской миопароне оказалась, мягко говоря, далека от идеала республиканского стрелка.

— Я знала, я знала, что еще пригожусь, — мурлыкала девушка. — Я не подведу.

— Я помню, что Фортунаты отличаются особой меткостью, — съязвил Фурий. — Ладно, манипулария, я пошутил. Проехали. Точнее, поехали, надерем эти варварские задницы.

Так всегда пред боем говорил их центурион на «Фортуне», так говорили все центурионы, и эти нарочито грубые слова звучали для рядовой штурмового отряда как самая лучшая музыка.

— На корабельный вексиллум! — взвизгнула Кассия.

Радость растекалась в ней, словно жидкий гелий, заполняя собой все микроскопические трещинки сомнений. Кассия, дорвавшаяся до оружия, моментально забыла обо всем на свете, и про Гая Ацилия тоже. Вернее, она была целиком и полностью убеждена — Курион по достоинству оценит её воинственный энтузиазм. Он же сам говорил, как важен для них Марк Фурий, что он — живой свидетель преступления сенаторов против Республики, к тому же опытный наварх, который всегда пригодится. Ведь не стали же Северина отговаривать от предстоящей вылазки! А если его теперь подстрахует Кассия, то успех операции обеспечен.

Наварх «Аквилы» неподвижно стояла на мостике и, заложив руки за спину, наблюдала за тем, что творилось среди звезд. Пока что там не происходило ничего. Панорама на тактическом экране демонстрировала слегка удивленное мельтешение алнотских кораблей. Их командиры, вероятно, предчувствовали то недоброе, что крылось за долгим бездействием лацийской эскадры, а потому старались держаться ближе к лунной базе Алнота. Стараниями Квинта Марция от базы осталось не так уж много, но чисто психологическую защиту она аборигенам обеспечивала.

«Либертас» занимала позицию позади «Аквилы», а потому отсюда была не видна.

— Наварх! — доложил Фульвий. — «Фиоссо» отстыковалась и выходит на позицию. Марк Фурий запрашивает режим молчания.

— Разумно, — кивнула Ливия, не оборачиваясь. — Он взял на «Либертас» стрелка?

— Говорит, что у него полный комплект, наварх.

— Хорошо. Заглуши связь с «Фиоссо». Прикроем ее щитами, пока есть возможность. Что варвары?

— Не похоже, чтобы наши маневры правильно истолковали, наварх. Кажется, «Фиоссо» они просто не видят. Марк Фурий в позиции.

— Тогда пора и нам, — она тряхнула головой и прошла к креслу. — Квинт Марций? Ты готов?

— Всегда, Ливия Терция, — префект поправил нейро-обруч и уверенно улыбнулся. Ливия кивнула в ответ, занося ладонь над панелью.

— Начали.

Но начать Слияние они не успели. Деловитую рабочую тишину мостика разорвал сигнал вызова.

— Наварх, «Либертас» вызывает! Это… это сенатор Ацилий, наварх.

— На экран.

— Что там, покарай его, лары, стряслось у Божественного? — проворчала Юлия с резервного тактического поста.

Лицо Куриона было спокойным, а тон, как всегда, сдержанным, но даже сквозь патрицианскую выдержку было заметно, что Божественный волнуется.

— Ливия Терция! Тебе известно, кого Северин взял стрелком на «Фиоссо»?

Космическая тишина повисла на мостике после этого заявления. Вопрос Ацилия был риторическим. Ответ напрашивался сам собой.

— Так, — выдавила Ливия после секундной паузы. — Любопытно.

— Я, кажется, догадываюсь… — пробормотал Квинт Марций.

— У него на борту Кассия, — озвучил Ацилий всеобщую догадку. — И это делает наш план неприемлемым.

Ливия помолчала, чуть склонив голову.

— Дать отбой? — нетерпеливо спросила Юлия. — Наварх? Квинт Марций?

Марций молча нахмурился, дескать, не отвлекай командира.

— Не вижу причин для отмены атаки, — наконец отомкнула уста Ливия. — Операция уже началась. «Фиоссо» соблюдает режим молчания. Я разделяю твое беспокойство, Гай Ацилий, но мы все здесь рискуем жизнью, в том числе и ты. Сейчас во всей эскадре нет безопасных мест. А что до Кассии… До того, как стать твоей дестинатой, девушка служила в десантно-штурмовом отряде — или я что-то путаю?

— Но теперь ее статус изменился, — сухо напомнил Ацилий.

— Статус у нас сейчас один — песчинки на коленях у богов, — вздохнула Ливия. — Мы победим или погибнем. Я не стану отступать ни ради Кассии, ни ради тебя, господин. Поверь, — смягчилась она, — я знаю, что делаю. И Марк Фурий знает тоже.

— Что ж, Аквилина, — кивнул Ацилий. — Жребий брошен. Не подведи меня.

— Никогда, господин, — Ливия прищурилась и хищно улыбнулась. — Конец связи.

— Жестко ты с Божественным, — пошутил Квинт Марций.

— Вот поэтому я и не гожусь в патрицианки, — усмехнулась Аквилина. — Ну, вперед. Слияние!

План был прост, даже примитивен: атаковать в лоб до тех пор, пока «Фиоссо» не выполнит миссию. Марку Фурию предстояло не только сбросить на критически низкой высоте модифицированные торпеды «скорпионов», но и умудриться запустить в систему связи и астрогации Алнота вирус — плод напряженного, но продуктивного сотрудничества данайца Клейта и талантливого сапера Тита Меммия из 2-й центурии. И вторая задача по важности не уступала первой. Системы наведения торпед были спешно доработаны командой Фабриции, в них загрузили данные Фурием координаты, но все равно Ливия не слишком рассчитывала на успех первой части плана. Вирус должен был стать ее страховкой. Клейт обещал, а техники обеих команд подтвердили, что детище противоестественного союза данайского связиста и самородка-манипулария не сразу, зато гарантированно проникнет во все системы Алнота, начиная от астрогации, кончая рабскими ошейниками. Но вирусу требовалось время. И «Фиоссо» тоже.

Именно выигрыш во времени и определял критерии победы, а вовсе не число сбитых алнотских кораблей. Во всяком случае, Квинт Марций собирался сделать все зависящее от себя и от торвентория, чтобы вражеская эскадра понесла значительные потери. У него имелся отличный план. Даже целых три плана, один лучше другого. Теоретически.

— Нам не обязательно их уничтожать, — напомнила всем Ливия. — Да это нам и не по силам. В идеале мы должны минимизировать наши собственные повреждения, однако… Миссия «Фиоссо» имеет приоритет. Если понадобится рискнуть ради них, мы рискнем.

И рисковать пришлось.

Это только в анекдотах и пропагандистских роликах варвары проявляют феноменальную тупость. Аборигены Алнота, может, и не блистали интеллектом, но нехитрый план республиканцев раскусили быстро. Если точнее, то сразу, как только «Фиоссо» выскользнула из-под щитов «Аквилы» и курс кораблика стал очевиден для каждого, имеющего радар. Сразу три корабля отделились от простого, но эффективного оборонительного построения алнотской эскадры и вознамерились перехватить Фурия.

— Не так быстро, — одними губами прошептала Ливия. И повысила голос, приказывая: — Ускоряемся. «Либертас» — приблизиться! Флавий, этих троих надо отсечь. Займись.

— У нас есть какой-то козырь в рукаве, о котором… — начал Плавтий, с тревогой поглядывая то на Ливию, то на префекта, то на красные точки вражеских сигналов на тактическом экране.

— Никаких козырей. Атакуем просто и прямо. В лоб, — сухо ответила наварх. — Ульпий, курс 32–16 отметка 5. Идем прямо в центр. Инженерный, следить за статусом щитов.

— Вызываем на себя огонь? — хмыкнула Фабриция. — Носовые щиты на 90 процентах.

— Вот именно. Компенсировать носовые. Сейчас станет жарко. Квинт Марций…

— Наварх? — префект с огромным трудом оторвался от бесконечного пространства цифр, схем и графиков, где он был почти всемогущ.

— Ничего, — она дернула щекой. — Торвенторий отлично справляется. Так держать.

«Аквила», нестерпимо сияя ультрамарином щитов, летела прямо на алнотцев, ослепляя их сенсоры непрерывным огнем из всех своих «онагров».

— На радарах мы как сверхновая… — прошептал Плавтий, украдкой смахивая испарину со лба.

— Фульвий! — Ливия окликнула связиста. — Что «Фиоссо»?

— Я веду их сигнал, наварх, — связист демонстрировал ту невозмутимость, которая яснее любой истерики говорила — всё плохо. — «Фиоссо» вышла на геосинхронную орбиту… Поправка! Сигнал пропадает!

— А если их сбили? — отозвался Плавтий.

— Думай о своем посте, астрогатор, — скрипнула зубами Аквилина, но тут же добавила: — Их не сбили. Сигнал пропал потому, что они вошли в атмосферу. Фульвий, подтверждение?

— Д-да, наварх. Именно.

— Значит, все идет по плану, — Ливия глянула на экран и нахмурилась. — Слетелись… Беру управление. Слияние.

Она подсознательно, хотя, впрочем, и сознательно тоже, боялась этого момента. Слияние… После нейрофага, после комы и реабилитации, и всех тестов Антония, Слияние — это был риск. Но сейчас, когда разозленные алнотцы роились впереди, мельтеша сигналами на экране, словно мошки, наварх должна была переступить страх и стать «Аквилой». Снова.

Бирема буквально врезалась в варваров, ломая им построение, словно настоящая орлица — в стаю воронья. Один на один никто из противников не представлял угрозы для «Аквилы», но сейчас их было много. И, хоть синхронность их взаимодействия и оставляла желать лучшего, это были опытные звездные шакалы, привычные к тактике стайного нападения. Иными словами, даже орлицу могут заклевать вороны.

— Множественные цели по вектору…

— Идентифицирую… Похоже на данайские «циклопы», но траектория нехарактерная…

— … Попадание!

— Отчет!

— Секции со второй по восьмую по левому борту, палуба два — пробита обшивка…

— Эвакуировать отсеки. Сдерживающие поля…

— Поля держат. Уровень щитов по левому борту…

— Компенсировать! Инженерный, отчет…

Привычные реплики, упорядоченная, спокойная рутина мостика резко контрастировала с тем, что творилось снаружи, в пространстве, расчерченном энергетическими всплесками выстрелов. Космическое сражение обычно похоже на игру в вирте, реалистичную, но все-таки игру. Цели, поражаемые на таком расстоянии, что ни огонь, ни смерть не долетают до тех, кто стреляет. Всего лишь погасший огонек сигнала на тактическом экране — минус еще один враг. Единственная примета реальности — смерть, посланная издалека, иногда находит и твой собственный борт. Даже после того, как стрелявший уже сам развеян в космическую пыль.

— Приготовится к удару. Оверкиль!

— Еще одна ала «циклопов» на подходе…

— Ответный огонь!

— Отказ третьего орудия второй батареи левого борта. Поправка. Орудие уничтожено.

— Потери?

— Ремгруппу в четвертый отсек восьмой секции правого борта! Повторяю: разрыв плазмопровода, четвертый отсек восьмой секции правого борта! Медчасть! Приготовиться к приему раненых.

— Инженерный, отчет о повреждениях!..

— Цель уничтожена!

— «Либретас»! «Либертас», ответь флагману! Наварх! «Либертас» не отвечает!

Ливия сдернула обруч нейро-интерфейса и моргнула.

— Рулевой, принять управление. Фульвий, вызывай «Либертас» снова. Плавтий, статус либурны.

— Похоже, у них повреждена одна из мачт транслятора. Да, в приближении отчетливо видны повреждения. Наварх! Они теряют воздух! На «Либертас» точно утечка кислорода как минимум в одном из кормовых отсеков!

— Фульвий, открыть канал связи с «Либертас». Марк, если ты меня слышишь, выйти из боя. Повторяю, немедленно выйти из боя и уходить на безопасное расстояние! Фульвий, продублируй сообщение световым кодом.

— Алнотцев все еще многовато для нас одних, — отметил префект.

— Справимся, — Ливия следила за синим огоньком сигнала либурны и хмурилась. — А! Видимо, приказ принят… но не понят. Связь, повторить сообщение!

— «Либертас» меняет курс, наварх. Они отходят.

— Отлично. А теперь, если больше сюрпризов не предвидится…

Как бы не так! Префект решил, что ему померещилось. Немудрено, с таким-то плотным информпотоком.

— Вот он, — сказал Квинт Марций таким странным тоном, что наварх запнулась.

— Кто?

— Сюрприз. Кажется, Фурий говорил, что тяжелых кораблей у алнотцев нет. Но откуда тогда взялся этот?

— Ecastor! — Аквилина закусила губу, вглядываясь в новую точку на тактическом экране. Довольно-таки жирную точку. — Плавтий, статус цели!

— Идентифицирую… Наварх, показатели странные. По всем параметрам это — данайская боевая триера класса «Кербер», но их уже лет полсотни как сняли с производства.

Обычно в армии «неожиданностью» называют свои самые глупейшие и очевидные просчеты, но только не сейчас. Кто же мог знать? Никто!

— Однако сейчас этот привет из прошлого Данайи наводит на нас орудия, — хмыкнула Ливия. — Не будем играть в мишень. Плавтий, проложи курс к поясу астероидов. С таким песиком лучше играть в догонялки, имея фору… Фабриция, что с ускорителями?

— Их почти нет, — мрачно ответила шеф инженерного. — Или скоро не будет при таких темпах.

— Боги помогут. Ульпий, беру управление. Усилить кормовой щит! Прикроем задницу от данайца…

Квинт Марций не удержался от глумливой ухмылки. С данайцами так всегда!

— Юлия, найди спецификации его орудий. Хочу знать, что летит нам под хвост.

— Наварх, похоже, в нашей базе триеры класса «Кербер» представлены… не полно.

— Твоюцентурию!

— Ливия! — осенило префекта. — У нас же есть свой данаец!

— Действуй, — кивнула она, мгновенно поняв, что имел в виду Марций. — Плавтий, где мой курс?

Префект тем временем потрошил Клейта на предмет его знаний относительно кораблей класса «Кербер», пусть даже с точки зрения связиста.

Пожилая данайская триера проигрывала «Аквиле» в маневренности, но при ее орудиях это было неважно. Кто бы ни прибрал к рукам данайского ветерана, этот кто-то позаботился, чтобы триера была вооружена до зубов. Республиканцы даже вдвоем проигрывали новому противнику по мощности совокупного залпа, но теперь, когда «Либертас» получила повреждения и вышла из боя…

— Астероидный пояс, — подтвердила свое решение Ливия в ответ на немой вопрос астрогатора. — Уведем за собой всю свору, подальше от планеты и от «Либертас».

«И от „Фиоссо“, — подумала она. — Северин не для того воскресал, чтобы… И Кассия. Там ведь еще и Кассия».

— Курс проложен, наварх. Но наши карты дрейфа устарели, а системы просто не справляются с таким количеством целей…

— У них тоже, — молвила Аквилина, вновь опуская на лоб нейро-обруч. — Если наши системы захлебываются, то и алнотские скоро пустят пузыри… надеюсь. Ну, теперь покувыркаемся.

В жизни должен быть смысл. Просто обязан. Даже у самого незначительного человека. Иначе это не жизнь. Кассия всегда знала, зачем она живет и зачем, если потребуется, умрет. В десантно-штурмовом отряде со смыслами всё предельно ясно. И пусть функционирование в качестве лигарии сложновато назвать жизнью, но и тогда Кассия не сомневалась: есть во всем этом дерьме Большая Цель, а их с Ацилием страдания не напрасны. Они оба нужны людям, кораблям, Республике, Галактике, если уж на то пошло. В их существовании есть тот самый пресловутый смысл. В отличие от людей, чужой волей прикованных к планете Алнот. При мысли о том, что там внизу, за слоем атмосферы, десятки и даже сотни тысяч живых людей превращены в рабов, в живые вещи, принадлежащие другим людям, Кассию захлестывала ненависть. Ненависть ко всем поработителям, какие только есть в Галактике.

— Только не психуй понапрасну, Фортуната, — напомнил её Фурий. — Нам нужно дело сделать, а не покрошить всех на мелкие ломтики. Опять же, лисы…

— Обидеть хочешь, наварх? — пробурчала девушка.

— Контролирую процесс. Ну, рядовая, держись!

«Фиоссо» стремительно упорхнула из-под могучего крыла «Аквилы». Одни только Вечные боги знают, как это получается у прирожденных навархов — не только самим сливаться с кораблем, неважно — большим или малым, но и заставлять чуять это слияние всех остальных.

Кассия восторженно заверещала, когда неведомая сила сплавила её живую плоть с телом маленького и юркого кораблика. Вместе с «Фиоссо» и Фурием девушка кувыркалась в пространстве, поминутно меняя траекторию, свободная и опасная, хитрая и смертоносная.

А потом они вошли в атмосферу, и Фортуната буквально на себе ощутила сопротивление здешнего воздуха. Лицо её пылало, глаза щипало, дыхание сбивалось.

— Ты там в порядке, Фортуната? — спросил Фурий, словно почувствовал неладное.

— Лучше всех, наварх.

— А дышишь тяжело. Волнуешься?

— Вообще-то, я думаю.

— О как! И о чем же?

— О смысле жизни, — без колебаний выдала бывшая манипулария.

На миг Северин задумался над тем же вопросом.

— И в чем его видишь ты?

— Все зависит от конкретного момента, — огрызнулась девушка.

— И все же? — настаивал Фурий.

— Сейчас я вижу его в том, чтобы подавить здешние центры управления, или как там у варваров это называется. А потом благополучно вернуться, получить звездюлей от Гая Ацилия, помириться с Гаем Ацилием, сходить в душ, а затем в столовую…

Воскресший наварх тихо заржал. Ему очень нравился смысл жизни одной отдельно взятой нареченной беглого патриция.

— А лисы как же?

Кассия собрала все запасы сарказма, чтобы ответить на откровенную насмешку достойно и не оскорбив наварха.

— А в лисах, Северин, заключен смысл всей Вселенной, — молвила она, чуть помолчав.

— Согласен. Какая же это Вселенная, если там ни одной порядочной лисицы нет?

Одни лары ведают, насмехался он или нет, да это и неважно. «Фиоссо» вошла в атмосферу планеты, и им всем стало не до основополагающих вопросов мироздания. Конечно же, их сразу засекли. Но догнать и уничтожить кораблик, если за штурвалом Марк Фурий, задача непростая. В какой-то момент Кассия потеряла всякую ориентацию в пространстве. Северин не щадил ни себя, ни «Фиоссо».

— Я только зря трачу заряды, — предупредила девушка, пересиливая навалившуюся перегрузку.

— Лучше целься, Фортуната, и всё будет хорошо.

— Я-то думала, что среди местных пилотов настоящих асов нет.

— И ты не ошиблась, — хмыкнул Северин.

Видимо, его самодовольство, выплеснувшееся в эфир, многих задело за живое. Их тут же попытались взять «в клещи».

— Сколько республиканца не корми, а он всё равно в лес смотрит, э? — подал голос один из преследователей. И было в нем столько ненависти, что хватило бы на небольшую сверхновую.

— Уж кто бы говорил, Сигирих, — весело огрызнулся Фурий. — Ты, предававший всех и всегда, учишь меня чести?

Кассии стало неинтересно. У всех есть враги, которым всегда есть, что сказать напоследок. А уж у Марка Фурия за десять лет поднакопилось немало актуальных тем. Что ж, пусть попрощается с этим Сигирихом. Кассия целых три раза могла бы сбить корабль преследователя, но ждала, пока Северин насытится злословием. Такая редкая удача для солдата. Положим, будь у Фортунаты такая возможность, уж она бы порассказала кое-кому.

«Фиоссо» резвилась, Северин болтал, как заведенный, Кассия стреляла, и казалось, что в этом нет ни малейшего смысла. Ан нет! Он был.

— Прощай, Сигирих! — весело закончил диалог Фурий и отключил внешнюю связь. — Дело сделано. Теперь мы можем нанести торпедный удар по выбранным целям.

— А что это было?

— Сброс вируса в систему, Фортуната. У моего вонючего дружка-варвара выделенный канал с центром и он всегда открыт. Он же — главный любимчик здешней Большой Шишки.

Девушка потрясенно молчала.

— Неужели ты думала, я тот идиот, который сначала долго болтает, а только потом стреляет?

— Честно говоря…

— Ой, ну, Фортуната, ну, ты даешь! — расхохотался коварный Фурий.

Кассия промолчала, опасаясь лишними словами спугнуть их хрупкую удачу.

«Давай, — мысленно подгоняла она вирус. — Жри их информацию, вгрызайся в базы данных и операционную систему, уничтожай всё, что можно изничтожить!». Воображение манипуларии, натренированное регулярными визитами в Зимний Мир, нарисовало эдакого Руфуса, который, мышкуя, безошибочно отлавливает грызуна, чуя его даже через слой снега. Так и вирус — рыжий, ловкий, хитрый — охотится на важные инфоузлы.

«Ну же, сделай их всех слепыми и глухими! Постарайся, как следует, пока мы тут отбомбимся!»

— Фурий, а если они вовремя очухаются и запустят антивирус?

— Потому-то Клейт и сделал его ползучим. Когда его обнаружат, будет уже поздно, — слишком уж уверенно заявил воскресший наварх.

«Ага! Значит, ты тоже ничего наверняка не знаешь, Северин, — догадалась девушка. — Как же я тебя понимаю. Так и я смотрю иногда на Ацилия и даже представить не могу, что у него в башке творится». Люди, которые с легкостью влезают в чужие мозги, будь то психокорректоры, хакеры или политики, всегда пугали рядовую штурмового отряда.

— Ты там не заснула, Фортуната? Сопишь так сладко, — хихикнул Фурий.

— Я думаю, Северин.

— Небось, снова о смысле жизни?

— Угу. Перед прицельным бомбометанием — самое оно.

— А ты права!

И, конечно же, Марк Фурий Северин сбросил торпеду — точнее не бывает, прямо в цель, он ведь не умел делать что-то плохо, он же прирожденный наварх.

— Ну как? Разве мы с тобой не герои, Фортуната?

— Охренеть, какие герои, — согласилась Кассия, улыбаясь своим странным мыслям.

Вот только что они сгубили остатки варварской эскадры, затем, через какое-то время, будут освобождены рабы Алнота. Сначала те с особой жестокостью перебьют своих бывших хозяев, затем — друг друга, чуть позже, рано или поздно, сюда прибудут корабли Лация и спасут от верной смерти немногих уцелевших. Примерно такое предсказание сделал Гай Ацилий, и у Кассии не было никаких резонов не верить нареченному. Курион — умный, уж в чем-чем, а в людях он разбирается.

Но главное не это, главное — когда отсюда уйдут люди, то у этого Зимнего Мира, у Алнота, появится небольшой шанс когда-нибудь завести своих собственных алнотских лис. Ну, или кого-нибудь, похожего на лис. Это же очень важно!

Покувыркаться действительно пришлось, и «Аквиле», и преследователям. Ливия, может, и не рискнула бы сунуться в такое опасное место, как астероидное поле, куда она заманила противника, не повисни у нее на хвосте данайская триера. Ушлые уроженцы Данайи облагодетельствовали галактику не только репликаторами, генной инженерией и специфической культурой. Нейро-сеть, к сожалению, тоже придумали они, и уже давно. Поэтому даже такие старые корабли были оснащены нейро-сетью, а раз есть нейро-интерфейс, значит, на мостике триеры обретается тот, кто способен взаимодействовать с такой технологией. Прочие алнотцы на своих миопаронах и либурнах все вместе взятые не представляли и вполовину такой серьезной угрозы, как противник-ментат. Одним своим присутствием в пространстве боя командир триеры свел к нулю преимущество республиканцев. Однако у Ливии тоже прятался сюрприз в складках туники. Данаец (а командовал триерой, несомненно, данаец) был один, в то время как на мостике «Аквилы» хозяйничали двое. И эти двое, в отличие от обычной пары республиканцев-ментатов, действовали в полном согласии.

Игра «загони аптерикса» среди астероидов превратилась не только в «догони Гарпию», но и в «обдури Квинта Марция». В том и крылся шанс на успех.

Но слишком долго эти смертельные пятнашки продолжаться не могли. «Аквила», не только потрепанная, но и утомленная, с каждой секундой теряла преимущество. Звездные корабли тоже умеют уставать, смертельно уставать, и если человека можно призвать к последнему рывку просьбой или приказом, то на энергосистемы биремы, на ее двигатели, стабилизаторы, инжекторы, системы наведения и сенсоры, а тем паче — на орудия, ни приказы, ни уговоры не действовали. Ливии не нужно было требовать доклада из инженерного: слившись с «Аквилой», она и так знала, как вымотаны люди и как дрожит в почти смертельном напряжении каждый нерв, каждая молекула и частица корабля. И Квинт Марций знал тоже. Торвенторы «Аквилы» больше не похвалялись сплошной стеной заградительного огня, они уже просто огрызались, выигрывали время, точно так же, как и сама наварх, и префект, и каждый на борту.

Если бы Аквилина оставалась отдельным существом сейчас, возможно, в ее душу и прокралось бы сомнение: «Что, если „Фиоссо“ постигла неудача? И даже если торпеды поразили цель, вдруг данайский вирус не устоял перед защитными системами алнотской сети?» Но кораблям, к счастью, неведомы сомнения. Даже одушевленным и смертельно усталым кораблям. Зато, как и люди, такие корабли истово верят в богов и удачу. Особенно когда…

Ливия рывком вынырнула из Слияния, дрожа и обливаясь потом. Последний удар данайца проник-таки сквозь щиты и мельком, но чувствительно, зацепил «Аквилу». Для наварха это был словно удар по зубам наотмашь, префекту же досталось сильнее. Квинт Марций несколько мгновений сидел неподвижно, не смахивая даже текущей из носа струйки крови. Ликующий данаец уже ложился на вектор еще одной, решающей атаки, но фокус, добивший бы обычную пару ментатов, с Аквилинами не прошел. Наварх успела подхватить контроль за орудийными системами и просипела:

— Всем кормовым расчетам — беглый огонь! Погонные онагры — товьсь! Маршевые — стоп, левый ускоритель — на реверс, форсаж на правый! Дифферент на корму — 18, по вектору 20… ждать!

«Аквила» крутанулась, совершая самоубийственный маневр, и в тот миг, когда носовая часть корабля еще только разворачивалась к противнику, префект очнулся, и они с Ливией скомандовали вместе, в один голос, как один человек без всякого Слияния:

— Погонные — огонь!

Преследователь вдруг будто бы беспричинно рыскнул, затем «клюнул» носом, выровнялся и, словно внезапно ослепнув, рыскнул снова, опасно сближаясь с крупным астероидом. Ливия молчала, раздувая ноздри и не отрывая глаз от тактического экрана. Мостик «Аквилы» накрыла мертвая тишина.

— Выглядит так, будто… — наконец прошептал Плавтий и осекся, вперившись в показания приборов.

— Отчет! — потребовала Ливия.

— Системы наведения противника вышли из строя! Похоже, что с сенсорами у них тоже неполадки… Наварх, один из варваров только что врезался в астероид!

— Ох, — сказала Аквилина, утираясь. — Отбегались, значит. Хвала богам.

«Данайский» вирус сделал свое дело, не только расправившись с пространственной сетью алнотцев, но и непатриотично прикончив системы наведения триеры. Впрочем, чего еще ждать от уроженцев Данайи?

— Нас вызывают, наварх, — подал голос Фульвий. — Это триера. Предположительно, флагман варваров.

— Ага, припекло их все-таки! — Ливия, стряхнув облегченное оцепенение, оживилась и оскалилась. — Самое время начать переговоры.

Но прежде наварх, естественно, занялась своими людьми:

— Фульвий! Вызови «Либертас», запроси отчет о повреждениях и потерях. Передай сигнал приблизиться и держи канал открытым. Рулевой, выходим из этого дерьма неторопливо и плавно. Фабриция, делай что хочешь, но мы сейчас должны выглядеть свежими и бодрыми, а не недобитым подранком. Плавтий, скорректируй курс! Мы ковыляем, как данаец после бурной ночи! Все отчеты на мою консоль. И сделайте мне кофе кто-нибудь.

— А переговоры с варварами, наварх? — осторожно поинтересовался связист.

Ливия ухмыльнулась. Она ждала подобного вопроса, ответ на который был готов еще до того, как «Аквила» сделала первый выстрел.

— А переговоры с варварами будет вести Квинт Марций, — и взглянула на префекта лукаво и многообещающе.

— Что? Я? — Он даже сам себя в грудь ткнул пальцем.

Взмыленный Марций даже не сразу понял, чего от него хотят. Центурии и торвенторий рвали его на части, требуя внимания и участия. Им всем досталось в этом непростом бою и теперь, когда «Аквиле» требуется срочный ремонт…

— А как же Ацилий?

— Слишком много чести для вожака грязной банды, — фыркнула Аквилина. — К тому же, не надо светить на всю галактику нашим сенатором. Вдруг кто-то из алнотцев выживет и растреплет? Я, по понятным причинам, в переговорщики тоже не гожусь, — Ливия подразумевала свой пол и дремучие представления варваров о роли женщины во вселенной, — Остаешься только ты, Квинт Марций. Ну, или еще Антоний, но стоит ли рисковать, а? — она подмигнула, вызвав этим предположением тихую волну веселья на мостике. Натравить на варваров психокорректора — это не то чтобы слишком для жестокосердой Ливии, в конце концов, алнотцы заслужили психологические пытки, однако дипломатический процесс в исполнении Антония мог слишком затянуться.

— Я буду рядом и подскажу, если что, — посерьезнев, она понизила голос, склоняясь к уху префекта: — А вообще — просто будь самим собой, Квинт Марций, и варвары будут наши. А если надумают финтить, напомни им значение слов «орбитальная бомбардировка» и «радиоактивная пустыня».

Хитрая Аквилина не стала, конечно, упоминать о том, что она тоже никогда не вела переговоров. Все и так это знали.

Квинт Марций нахмурился. Орбитальная бомбардировка как метод ведения переговоров была ему гораздо ближе и понятнее, а главное — эффективнее.

С другой стороны, переговоры с «Либертас» все-таки удались. Но на борту либурны находились соотечественники. Там цивилизованными людьми командовал прирожденный наварх Фурий, там служила умница-Марция, в конце концов. Квинт растерянно оглянулся вокруг. Так и есть — ничье лицо не выражало и тени сомнения в способностях «летучего» префекта. Раз летает почти как пилот, то ему любое дело по плечу. Ничего не скажешь, Ливия очень ловко увернулась от сомнительной чести договариваться с разномастными подонками, не оставив префекту места для дипломатического маневра.

— Хорошо, — с достоинством молвил Квинт.

— Список наших требований, — Ливия перекинула ему информацию. — Фабриция, если тебе есть, то добавить, не молчи. Надо выдавить из Алнота все до капли. Нечего с ними церемониться, все равно они уже почти покойники. Вопрос времени, — и повернувшись к связисту, приказала, — Настрой канал так, чтобы они видели только префекта. И… вызывай «Фиоссо». Постоянно вызывай.

Фульвий быстро кивнул, искоса переглянувшись с Плавтием. Наварх «вспомнила» о Северине и Кассии в последнюю очередь, и это яснее всего говорило о том, как она тревожится.

По сути, требования маленькой республиканской эскадры к пиратам Алнота мало чем отличались от стандартной орбитальной бомбардировки. Особенно в исполнении Квинта Марция Аквилина. Когда главари алнотцев узрели своими глазами, кто будет вести с ними переговоры, то окончательно скисли. Лацийский солдафон, кроме Вечных богов чтущий только Устав, самая худшая разновидность дипломатов во всей Галактике. Префект почти что слышал, как скрипят зубами варварские главари, глядя на типичного Марция с типичными же представлениями о том, что плохо или хорошо для его Республики. Всякий, кто хоть раз отрывался от поверхности планеты, знал, что с генетически прописанным упрямством и лояльностью Марциев ничего сделать нельзя. Только убить на месте.

Префект «Аквилы» надменно выдвинул челюсть и, не удостоив собеседников даже краткого взгляда, прочел с планшета:

— Требования. Пункт номер один — полная и безоговорочная капитуляция, — проскрипел он самым невыразительным тоном. — Пункт номер два: разоружение и коды доступа ко всем кораблям. Пункт номер три…

Стоящая вне поля зрения алнотцев Ливия чуть слышно хихикнула. Ей нравилась впечатляющая Марциева дипломатия. И тут Квинт не мог с ней не согласиться. Грабить награбленное — это не только приятно и выгодно, но еще и очень увлекательное занятие. Сохраняя на лице надменно-мрачное выражение, Аквилин предельно монотонно прочитал все сорок девять пунктов ультиматума.

Алнотцы потрясенно молчали

— Затем собранные запасы надлежит погрузить на предварительно указанный корабль-конфискат и доставить на орбиту в наше полное распоряжение, — закончил Квинт Марций. — И только при соблюдении этих условий мы сохраним ваши… жизни.

В промежуток между последними словами идеально умещалось пафосное — «ничтожные». Пафос, конечно, пафосом, но ведь чистая же правда!

— Это грабеж, — осторожно возмутился глыбоподобный парф, чье имя никто из Аквилинов, естественно, не удосужился запомнить. Вот еще!

— Зато тебе будет позволено жить, — невозмутимо отчеканил префект. — За то, варвары, благодарите законы Республики. Самые справедливые и гуманные в Галактике.

И снова воинственно выдвинул челюсть в ожидании закономерного и единственно возможного ответа на требования. Жить, как известно, хотят все, а ублюдки, чьи руки по плечи в чужой крови, сильнее всех прочих людей.

Глава 9

Одна из важнейших наук, которые постигает юный патриций, это — наука смирения. Весь многовековой опыт поколений, вся мудрость предков, все тома наследия великих мыслителей Лация ведут к одному: бывают ситуации, когда единственное, что может сделать человек — это покориться воле судьбы и уповать на то, что боги останутся милостивы. Никаких гарантий, как водится, однако усвоенная с детства привычка повиноваться фатуму отчасти помогает смягчить удар и сохранять достоинство. Во всяком случае, в бытность Куриона лигарием навык этот его очень выручил. Но испытать это чувство снова, эту беспомощность, уже после того, как почти привык к тому, что ты вновь — хозяин своей судьбы… Это оказалось тяжелее, чем Ацилий мог представить. Стать единственным человеком на мостике «Либертас», кто бесполезен абсолютно, да что на мостике — во всей эскадре! Сражались все, кроме корабельных гетер, Антония и — Гая Ацилия Куриона. А если точнее, то пока он торчал позади кресел командиров либурны, словно памятник идиотизму в своей нелепой тоге, эти люди умирали за него. А он, патриций и лидер, только мешал, путаясь у них под ногами.

Омерзительно. Просто наблюдать и ничего не делать — омерзительно. Неудивительно, что Кассия так рвалась в бой. Если бывшая Фортуната вынуждена испытывать эту неприкаянность ежедневно, ежесекундно, то кто он сам после этого?

«Ни единого упрека, — поклялся Ацилий. — Просто возвращайся живой».

Но когда отвращение к самому себе немного отступило, Гай словно впервые раскрыл глаза и по-настоящему увидел своих последователей. Флавий и Марция соединились в Слияние так, словно задались целью переплюнуть ментатов «Аквилы». Однако «Либертас» — все-таки всего лишь либурна, легкий разведывательный корабль, и в бою, гдедаже «Аквиле» стало жарко, ни азарт, ни мастерство не компенсировали неравенство сил. Особенно когда «Либретас» получила удар, от которого не сразу оправилась, а на мостик потекли данные о повреждениях и потерях. Флавий вынырнул из Слияния, и лицо молодого наварха застыло восковой маской.

— Сигнал с «Аквилы», наварх! Выйти из боя!

— Выполнять, — сухо подтвердил Флавий. — Инженерный! Отчет о повреждениях! Задействовать маскирующие поля.

— Перебои системы жизнеобеспечения… Медчасть запрашивает…

— Подключить медотсек к резервной сети, — наварх что-то говорил, распоряжался, приказывал, Либертины выполняли, но каждый на мостике нет-нет, да и косился на тактический экран и на маневры «Аквилы». Наконец не выдержал Ацилий:

— Что она делает?

— Уводит их от нас, — коротко пояснила Марция. — Маскирующее поле держится, наварх. Алнотцы по нам не стреляют. Они преследуют «Аквилу».

— А что намерены делать мы?

— Заниматься своим кораблем, — отрезал Флавий и, спохватившись, добавил: — В соответствии с приказом Ливии Терции, господин.

«С этого момента — каждый сам за себя», — понял Ацилий недосказанное молодым навархом. Марк Флавий был абсолютно прав. «Либертас» получила серьезные повреждения и с пробоиной в кормовой части не могла продолжать бой. Не говоря уж о потерях.

«А еще Флавий не станет рисковать, когда у него на борту сенатор Курион», — подумал патриций, и мерзкое ощущение собственной бесполезности только усилилось от этих мыслей. Рисковали все, даже Кассия, только ему, Гаю Ацилию, не позволено ничего. Но такова участь лидера.

— Два алнотских корабля вышли из построения и направляются к нам, наварх, — доложила Марция.

— Они намереваются… э… взять нас на абордаж? — предположил Ацилий.

— Если засекут нашу позицию, то наверняка, — голос центурионши даже не дрогнул.

— Если засекут, — хмыкнул Флавий. — Ну, пусть пытаются. Глядишь, и пехота растрясет жирок!

Наварх и центурион обменялись ухмылками, затем Марция фыркнула и покачала головой:

— Нет, не в этот раз… О! — девушка удивленно вскинула брови. — Что за…

— Похоже, варвары немножко разучились летать, — мурлыкнул Флавий. — Значит, диверсия удалась.

— Погоди радоваться, — Марция, хмурясь, окружила себя проекциями данных. Информ-потоки тихо гудели вокруг Либертины, словно пчелиный рой. — «Аквилы» все еще не видно. Да и с «Фиоссо» связи пока нет.

«Вот именно», — подумал Ацилий и тайком стиснул кулаки.

— Алнотцы перестраиваются… то есть, пытаются. Выглядит довольно паршиво, — Флавий развернул проекцию тактического экрана так, чтобы патрицию было удобней смотреть. — Вот, господин, взгляни. А! Сигнатуры «Аквилы»! Наконец-то!

— Варвары… э… бегут?

— Бежали бы, если б могли… «Аквила» нас вызывает!

Но Гай Ацилий не чувствовал радости от победы над варварами. Честно говоря, ему вообще было плевать и на Алнот, и на его обитателей. Во всяком случае, до тех пор, пока связист «Либертас» не объявил:

— Есть сигнал с «Фиоссо»! Они возвращаются.

Отбомбившись и тем самым выполнив миссию, «Фиоссо» возвращалась победительницей. Её крошечный экипаж радость по этому случаю выразил традиционно — под вопли и улюлюканье ликующей Кассии Фурий сделал подряд три «мертвых петли».

Дальше летели в полной тишине.

— Какая-то ты невеселая, Фортуната, — отметил Северин резкую перемену в настроении своего стрелка. — Где похабные… ну, то есть победные песни манипулариев? Забылись уже?

Девушка вздохнула в ответ. Во-первых, она уже не манипулария никакая, а почти настоящая госпожа. А во-вторых, очень скоро её ждет серьезный разговор с Гаем Ацилием. Потому что, как ни крути, а Кассия суженого даже не предупредила. Нехорошо это, некрасиво. Будто в самоволку ушла и центуриона подставила.

— Ацилия боишься? Думаешь, он бы тебя не отпустил?

— Нет, просто отговорил бы. Это уж точно. Не знаю, как у него это получается.

— Эт верно! — расхохотался Фурий, уже успевший познать на себе силу красноречия опального сенатора. — Язык у Куриона подвешен как надо.

— Ну и что мне было делать? И с тобой надо полететь, и Гая не хочется обижать, хоть пополам разорвись. У патрициев этих психика нативная, он переживал, наверное, ужасно.

Чувство вины настигло Кассию внезапно, словно снайперский выстрел из отлично замаскированной засады.

— Мы еще на Цикуте поклялись быть всегда честными и доверять друг другу. Стыдно-то как. Нельзя так с напарником, — сокрушалась она.

— Эй, Фортуната, да ты ведь и вправду его любишь.

— Конечно, люблю, — согласилась Кассия, ни секунды не раздумывая.

И хотела было простодушно поделиться с Марком впечатлениями от стихов древнего поэта и другими милыми подробностями их с Ацилием совместного бытия, но вовремя вспомнила, с кем говорит. С навархом!

— Уверен, Курион тебя поймет.

Серьезный тон Фурия окончательно прогнал прочь желание откровенничать.

— Так и будет, — отчеканила девушка.

Ведь если смотреть фактам в лицо, то будь Кассия не дестинатой патриция, а простой манипуларией, отмочившей номер с побегом без приказа, что бы её ждало по возвращении? Суровое дисциплинарное взыскание, а то и чего похуже. И поделом бы!

«Ты заигралась в манипуларию, детка, — строго сказала себе Фортуната. — Решила на всю катушку попользоваться своим особым положением, твоюцентурию?»

И корить бы Кассии себя и дальше, но вид покореженной кормы и вообще всей «Либертас», изрядно потрепанной в бою, поверг её в ужас и трепет. А вдруг с Гаем что-то случилось? А вдруг…

— Я тебя не задерживаю, Кассия. Беги к своему патрицию, а то на тебе лица нет, — приказал Марк Фурий. — Свободна!

И одобрительно ухмыльнулся, когда услышал за спиной громкий топот.

У наварха «Либертас» не нашлось минутки даже на то, чтобы сменить насквозь пропотевшую форменную тунику. Это только кажется, что самое сложное в работе командира звездного корабля — пережить бой. О, нет, сражение — это как раз самое простое. Входи в Слияние и летай себе. Сплошные удовольствия, за которыми неизбежно следует расплата, как только смолкают орудия. Например, отчет перед вышестоящим командиром.

— Список наших повреждений, — не удержался от вздоха Марк, пересылая информацию Ливии. — И… список потерь. 32 человека, из них 8 убитыми, 3 помещены в стазис, остальные будут возвращены в строй… пока не знаю, как скоро.

— У меня есть свободные руки в медотсеке, — Аквилина слишком устала, чтобы демонстрировать сочувствие на словах, но здесь и сейчас действия были важнее. — И Фабриция выделит тебе часть своих техников. Вот что, Марк Флавий. Удерживай эту позицию. Сейчас я подойду и возьму «Либретас» «под крыло». Всем нам будет проще, если на орбите Алнота мы полетаем немного в «связке».

— Благодарю, Ливия Терция, — Флавий облегченно засопел.

— Не благодари, — отмахнулась женщина. — Теперь о дальнейшем. Попрошу тебя лично проследить, чтобы встреча нашего Божественного с его дестинатой прошла… без эксцессов. Ненавязчиво, как ты умеешь. Давай-давай, малыш, оторви зад от кресла, пока ты к нему не прикипел. Стыковку я проведу сама, а на мостике «Либертас» хватит и твоего рулевого. Поддерживать моральный дух — это тоже обязанность наварха. Заодно и…

— Заодно — что?

Флавий и сам не ожидал, насколько его заденет командный тон наварха чужого корабля.

— Передохнешь, — мягко усмехнулась Аквилина. — Тебе это нужно, поверь. Конец связи!

Конечно, опытной и мудрой наварху «Аквилы» вольно было приказывать! У нее, наверное, и ноги не подкашивались, и голова не кружилась, да и руки не дрожали после такого перенапряжения. Недавний бой в компании с Квинтом Марцием не в счет. Именно это сражение было настоящим. Именно за поведением Флавия в этом бою наблюдала наставница. Это был… фактически экзамен. И, судя по состоянию «Либертас», нельзя сказать, что Марк сдал его на «отлично». Опять же, подглядывать за патрицием и Кассией не очень-то хотелось. Что допустимо для юного контубернала, совершенно неуместно в исполнении наварха звездного корабля. Наверное. Но приказ прозвучал, и Флавий, встряхнувшись и проклиная свою бесхребетность, не позволившую ему возразить Аквилине, отправился проследить. За встречей героической и отчаянной манипуларии и ее патриция, да.

«Фиоссо» пристыковалась к «Либертас» ненадолго, только чтобы высадить Кассию. Северин спешил, видимо, на собственное свидание, а может, просто не счел нужным отчитываться перед щенком-Флавием, когда можно получить свою долю благодарности от самой Ливии. «Да уж, она отблагодарит», — мельком подумал Либертин и тут же устыдился мыслей, стремительно спикировавших в сторону эротики. Должно быть, должность наварха действовала… растормаживающе. Флавий провел бок о бок с Ливией Терцией больше стандартного года, имел возможность наблюдать за ней в различных ситуациях, однако никогда прежде не чувствовал так остро, что Аквилина, вообще-то, женщина. Наварх всегда оставалась навархом, воплощенной «Аквилой», ходячей властью, совмещенной с вычислительными мощностями и приправленной непростым характером. Но после похищения и возвращения с Алнота Ливия изменилась. Это сквозило в интонациях, отражалось в приказах, и даже проекция Аквилины во время сеанса связи, казалось, излучает феромоны. Этому недобитому Северину повезло. А вот на борту «Либертас» удачей в любовных делах и не пахло, по крайней мере, в делах наварха. Марция Либертина настолько очевидно игнорировала все ухаживания, что и зеленый кадет-первогодок понял бы — ему не светит. Впрочем, сектор рекреации либурны был полностью укомплектован персоналом. «Надо глянуть расписание Виолы, — решил Марк. — Неравноценная замена, но тоже ничего». Гетера Виола, лицом немного похожая на Марцию Либертину, обладала несомненным преимуществом перед центурионшей: она не только не отказывала наварху «Либертас», но еще и не делила с ним мостик.

«Божественный, — строго напомнил себе Флавий. — И его Кассия. А! Вот и они…»

Ливия опасалась напрасно. Непохоже было, чтобы патриций набросился на свою дестинату с упреками, а она в ответ распустила руки, вовсе нет. Эти двое просто стояли неподалеку от шлюза и держались за руки. И даже такой не отличавшийся особенной чуткостью юноша, как Флавий, понял, что он здесь лишний. Бесшумно ступая, он попятился и отступил обратно в центральный коридор. Впрочем, Либертин подумал вдруг, что даже если бы он начал плясать вокруг них с криком «Барра!» и размахивать руками, все равно не смог бы ни подслушать беззвучный разговор, ни прервать его.

Он вздохнул и вызвал сектор рекреации. Раз командир «Аквилы» приказала ему отдыхать, будем отдыхать.

— «Фиоссо» подошла к правому борту, наварх, — доложил Плавтий. — Марк Фурий готов завести ее в наш посадочный отсек.

— Разрешаю, — кивнула Ливия. — Впусти его, Плавтий.

Аквилина потянулась в кресле, закинула руки за голову и несколько фривольно усмехнулась, подмигнув в ответ на любопытный взгляд рулевого. Настроение наварха «Аквилы» стремительно улучшалось. Варвары побеждены, оба корабля относительно целы, потери… что ж, учитывая соотношение сил, могло быть и хуже. Алнот лежал внизу покорный и беззащитный, а данайский вирус тем временем продолжал делать свое тайное и черное дело. А теперь еще и Северин возвратился! Есть чему порадоваться, не так ли?

— «Фиоссо» у нас.

— Пусть Фабриция поставит ее в очередь. Когда-нибудь у инженерного дойдут руки и до «Фиоссо», — Ливия щелчком развернула проекцию и открыла отчет с «Либертас». Некоторое время наварх «Аквилы» созерцала мерцающий информ-поток, а потом покачала головой и скривила губы в усмешке: — Теперь я ясно вижу, что Флавий действительно кое-чему научился под моим началом. Этот отчет… м-м… очень обтекаемый. Обводы изящные, как у прогулочной барки, ни одного острого угла! Вот что, Квинт Марций, — она вздохнула и деликатно перекинула проекцию префекту: — Никто не сравнится с тобой в умении вычленять главное из поэтического буйства фантазии молодых офицеров. Ergo, тебе и бросать кости. Я полностью доверяю твоей непревзойденной логике и потрясающей способности к анализу.

Префект ответил выразительным взглядом и бурчанием, в котором при желании можно было отыскать и одобрение.

— Мостик твой, Квинт Марций. На ближайшие… четыре часа, если не возникнет экстренной ситуации. А! И Фиделис на это время твой тоже. А я, — она слегка улыбнулась краешком губ, — отправлюсь выразить личную благодарность нашему герою.

Ливия Терция, так небрежно скинувшая на префекта работу с отчетами секторов, на самом деле оказала Квинту немалую услугу. После горячки боя обязательно нужно найти время для анализа и осмысления произошедшего. В этом смысле вахта — самый подходящий момент, тем паче после холодного бодрящего душа. Квинт Марций устроился поудобнее, водрузил на колени Фиделиса и на несколько часов потерялся для всего остального человечества. Он тщательно профильтровал информпоток, начиная от расхода боеприпасов и энергозатрат до потерь в живой силе, проверил и перепроверил, еще раз запросил те же данные, но уже по «Либертас», сопоставил и пришел к неутешительным для маленькой республиканской эскадры выводам. И если их сформулировать одной фразой, то звучала бы она так: «Еще одно такое столкновение и от нас останутся ножки да рожки». И все же кое-какие моменты требовали уточнения.

— Фульвий, свяжи меня с «Либертас», с Марцией Либертиной.

Центурионша показала себя в этом бою с лучшей стороны, её мнению Квинт мог доверять.

— Salve, Аквилин! — радостно пропела девушка, магнетизируя его взглядом.

Однако префект не был расположен к сантиментам.

— У меня вопрос по трудозатратам на ремонт повреждений. Ты хочешь сказать, что твои люди уложились вдвое быстрее, чем предусмотрено стандартным графиком?

— Так точно! — и Марция незамедлительно разразилась потоком из цифр и расчетов.

Квинт едва удержался от вульгарного цоканья языком. Девчонке и вправду было чем похвастаться перед более опытным товарищем по оружию. Кому, как ни человеку из той же самой генетической линии, оценить её способности к организационной работе с личным составом. Её манипуларии отлично справились. Одним словом, трудовой энтузиазм доблестной Либертины сделал бы честь любому из кораблей Республики.

— Ты — молодец, — сдержанно похвалил девушку Квинт. — Так держать!

И изо всех сил попросил у Вечных богов долгой карьеры для столь талантливой Марции. Однако же, не следовало забывать и о том, что его пожелание сбудется только в случае победы Гая Ацилия. Которая после недавнего сражения, если смотреть фактам в глаза, из вполне вероятного события стремительно превращалась в недостижимую иллюзию.

— Ну что ж, так и доложим наварху, — задумчиво молвил префект, предварительно отключив связь с «Либертас». — И пусть Курион снова сотворит чудо. Это и в его интересах тоже.

Ему сейчас для сохранения душевного равновесия было маловато одного лишь безмолвного Фиделиса. Хотелось поговорить с кем-нибудь. Да вот хотя бы с Луцием Марцием. Доверить свои тревоги человеку, начисто лишенному воображения — самое оно. Потому что разговаривать вслух с самим собой как-то не совсем здорово.

— Фульвий, мне снова нужна «Либертас», — решительно затребовал префект.

А божественный Ацилий вполне может обойтись без Луция!

Опальный сенатор безропотно, по первому же требованию, отдал префекту его незаменимого контубернала обратно.

— Мне, правда, можно возвращаться на «Аквилу»? — спросил тот недоверчиво.

Квинт Марций не ожидал, что так умилится виду торчащих Луциевых ушей и его простецкой физиономии. Оказывается, он сильно привязался к этой бестолочи.

— Не только можно, но и нужно.

— Спасибо, господин.

Парень расплылся в совершенно счастливой улыбке, видимо, только сейчас поверив в свое счастье.

— Я теперь буду книжки читать, — пообещал он на радостях. — Каждый день. Честное слово.

«Ух ты! — удивился префект. — Эк его Фортуната замучила!»

Контубернал, в свою очередь, проявил невиданные доселе энтузиазм и упорство, чтобы предстать пред глазами Квинта Марция к концу его вахты.

— Жду твоих приказаний, господин!

И префект шестым чувством почуял, что молодой человек не просто выделывается или хочет подольститься к начальству, Луций Марций и в самом деле кое-что понял.

— Добро пожаловать домой, контубернал.

Квинт Марций даже не улыбнулся, но, видят лары и маны, возвращение его жизни на круги своя радовало и внушало робкий оптимизм. Когда на мостике вовремя появляется довольная как сто сытых сцинков наварх, что-то бормочет себе под нос астрогатор Плавтий, а в это время где-то поблизости маячат розовые на просвет, чуткие уши Луция, значит, все в этом мире реально. Даже победа Гая Ацилия. Несмотря ни на что!

Хищным и фривольным планам Ливии не суждено было осуществиться. И вовсе не потому, что герой сопротивлялся чествованию, отнюдь нет. Но, несмотря на обоюдное желание, отличную звукоизоляцию каюты наварха, бодрящий душ и чистые простыни, потребность в отдыхе оказалась сильнее потребности в сексе. И даже гормоны Аквилины смирились с тем, что из зевающей и умиротворенной Ливии страстной любовницы пока не выдавить. Траянский чай — безотказное средство для поднятия тонуса — на этот раз не помог, поскольку Марк Фурий, как и все навархи, оказался законченным кофеманом и «синюю вареную траву» терпеть не мог.

— Северин, — мурлыкнула Ливия, вытягивая ноги и расслабленно откидываясь на спинку кресла. — Ты — лучший любовник из тех, что у меня были с тех пор, как я получила «Аквилу».

— Лестно, — усмехнулся Марк Фурий, выглянув из душа. — Но требует уточнений. Я могу воспользоваться этим полотенцем?

— Можешь. Халат не предлагаю, размер явно не твой… — Аквилина выгнула бровь, оценивая открывшееся зрелище. Увы, только лишь с точки зрения эстетики. Полотенце, небрежно обернутое Фурием вокруг бедер, оставляло мало препятствий для созерцания. — Да и к чему тебе, право, халат? Что до уточнений, изволь: никаких личных вещей, которыми ты мог бы захламить мою каюту, — она загнула один палец. — Отсутствие болезненной страсти к инженерным диковинкам, — загнула второй. — И нездорового пристрастия к моему креслу на мостике тоже нет… или есть?

— Нет уж, свое кресло и свой мостик оставь себе, — Северин потянулся и подмигнул. — Я подыщу себе что-нибудь поменьше и пошустрее. Есть целый список из кораблей, подходящих для… экспроприации.

Ливия с интересом проследила за каплей воды, путешествующей от его ключицы вниз, к полотенцу, и кивнула:

— Весь алнотский флот к твоим услугам. Но согласуй свои предпочтения с моими пожеланиями прежде, чем делать выбор. И на данайскую триеру у меня не хватит экипажа.

— В задницу данайское корыто. Продолжай перечислять мои достоинства.

— Я бы с большим удовольствием перешла от перечисления к проверке, но здоровый крепкий сон сейчас соблазнительней даже чем ты, мой Фурий. Ты храпишь, кстати?

— Предлагаешь поселиться у тебя?

— Только если ты не против сцинка. И если Фиделис будет не против тебя.

— Обожаю сцинков, — торжественно отчеканил Северин.

— Тогда я распоряжусь поставить сюда вторую койку. А пока можно и потесниться, — подытожила она.

Торжественное совещание, запланированное Ливией сразу же после того, как победители переведут дух и слегка залижут раны, на повестке имело ряд важных вопросов. Например, переформирование эскадры, которая должна была прирасти еще одним кораблем. Или — дальнейший курс мятежных кораблей. А еще — есть ли хоть один шанс выстоять в бою с регулярным флотом метрополии, который наверняка поджидает Гая Ацилия на орбите Колонии Тиррены. Аквилина никому не озвучивала своих мыслей, но сейчас, после битвы над Алнотом, сомнений у нее не осталось. Их сменила уверенность, что все они летят прямиком в утилизатор. Хотелось, конечно, ввернуть что-нибудь древне-эпическое насчет погребального костра, но… Хотя, если «Фортуна», к примеру, накроет залпом тяжелых «скорпионов» реактор «Аквилы», это тоже будет вполне годный погребальный костер, всем предкам на зависть.

Но началось все отнюдь не так, как планировала Ливия, даже не с торжественного поздравления всех собравшихся командиров во главе с патрицием, а с вопроса хоть и курьезного, но тоже важного.

Данаец, отправленный из аналитического отдела Юлии в сектор рекреации (с заходом в столовую и медотсек), в том секторе и «прописался». И, как не странно это для данайца, покидать гостеприимный отсек корабельных гетер категорически отказывался. Чем повергал Аквилинов в тягостное недоумение, ибо получать удовольствие от женского общества данайцам, в общем-то, не свойственно.

— Ну… — наварх выслушала тревожный доклад главы вигилов, покосилась на ухмыляющегося Марка Фурия и пожала плечами: — Раз ему так понравилось, пусть там и остается. В чем конкретно заключается проблема, Публий Вителлий?

— Проблема, наварх, заключается в падении дисциплины, — отчеканил главный вигил. — Взыскания неэффективны. Этот… данаец воздействует на экипаж развращающе.

— В смысле? — Ливия подозрительно выгнула бровь. — Он пытался кого-то… э… развратить?

— Я отправил в рекреацию наряд для конвоирования данайца в медблок. И спустя три часа был вынужден посадить обеих своих подчиненных на гауптвахту. Ничего не имею против группового секса, наварх, но не во время дежурства. Кроме того….

— Довольно! — наварх властно подняла ладонь. — Данайца проверили медики. Он не переносит никакой заразы, кроме… э…

— Развращенности, — одними губами подсказал Марк Фурий и подмигнул.

— Короче, мне все равно, пусть твои вигилии хоть вусмерть его затрахают, Публий Вителллий, главное, чтобы они не забывали поддерживать порядок и не передрались с другими членами этого экипажа из-за новой игрушки. А это уже твоя забота, мой Публий. И я не желаю слышать о секторе рекреации, гетерах, данайце и групповом сексе ни сейчас, ни впредь. Свободен!

— Наварх, прибыл сенатор Ацилий и Марция Либертина, — доложил Плавтий, занимавший сейчас кресло Ливии на мостике. — Просят разрешения подняться на борт.

— Разрешаю. Пусть идут в преторий.

«Только их и ждем, — подумала Аквилина и задумчиво повела бровью. — Марция вместо Флавия? Так-так, любопытно…» У наварха «Аквилы» имелась парочка мыслей касательно энтузиазма и рвения центурионши с «Либертас», но Ливия оставила их при себе, ограничившись ухмылкой и взглядом в сторону Квинта Марция.

Только префект, похоже, не замечал того, о чем шушукались уже на обоих кораблях. Но сейчас не время развеивать его неведение.

— Ну что, раз все собрались, начнем. Фульвий, открыть защищенный канал с «Либертас». Привет, Марк Флавий. Надеюсь, тебе удалось отдохнуть. Гай Ацилий, — завидев патриция и замершую за его плечом Либертину, она повела рукой, предлагаю сенатору место во главе стола. — Марция Септимия, рада видеть тебя среди нас. — «И я не стану спрашивать, какого вонючего парфа на встречу притащилась именно ты, девочка, а не наварх». — Не удивляйтесь, что мы собираемся столь тесным кругом. Некоторые вопросы сегодняшнего совещания не следует обсуждать даже с нашими старшими офицерами. Квинт Марций, прошу тебя, заблокируй двери.

Префект, столь стремительно низведенный до привратника, поморщился, но просьбу выполнил. Под сочувственный вздох Либертины. Уж кто-кто, а она знала, что с навархами не спорят. Ни с Фуриями, ни с Флавиями, ни с Ливиями.

— Отлично! — Аквилина деловито потерла руки, уселась по правую руку от патриция и развернула над столом объемную проекцию карты. — Прежде всего, поздравляю нас всех с победой над варварами. Алнот, — она выделила и увеличила голубой шарик планеты, — лежит перед нами беззащитный. Брать будем столько, сколько сможем унести. Квинт Марций, как продвинулось дело с получением контрибуции от варваров?

Он молча перекинул со своего планшета на проекционный экран самый последний складской отчет, из которого следовало, что добро с завоеванной планетки уже начало поступать в грузовые трюмы биремы. За ним последовали краткие сводки от центурий, контролировавших изъятие добычи. Стандартная процедура, рутина, не требующая дополнительных пояснений. Никто в Галактике имуществом не разбрасывается, даже данайцы. Чужое или свое, сырье или отходы, технологии или продовольствие — неважно. Кто первый взял, тому и прибыль. Всё найдет применение, всему есть цена.

— Авл Петроний — такой человек, что не даст утаить даже брикет с аминокислотным концентратом, — добавил Квинт Марций. Специально для Гая Ацилия.

— Превосходно, — Ливия пробежала информацию глазами и кивнула. — Далее. Корабли. У нас, милостью богов, образовался избыток навархов, — она стрельнула глазами в Фурия. — Один опытный и один… — прицел сместился на префекта, — не слишком опытный, но способный. Отсюда вопрос: мы заберем у варваров один призовой корабль или два? Марк Фурий, Квинт Марций, я внимательно слушаю ваши пожелания. Учтите, впрочем, что с комплектацией новых бортов командами могут возникнуть сложности.

С одной стороны, корабли лишними не бывают, даже трофейные, даже изрядно попорченные варварами, но с другой… Раздувать эскадру до астрономических размеров Ливии не хотелось, да и возможности не было. Звездный корабль — это не только боевая единица, но еще и огромное количество постоянной рутинной работы. Диагностика, сканирование, текущий ремонт. Текущий ремонт, сканирование, диагностика. Заменить тут, подкрутить там, подтянуть здесь, исправить, откалибровать, модифицировать. Да, в тех четырех центуриях, из которых и будет в основном формироваться команда, у каждого легионера имеется техническая специальность, но все-таки манипуларии предназначены для временной замены инженерно-технического состава. Постоянный штат из них одних не сформируешь. А жаль.

Опять же, в противостоянии с регулярным флотом Республики лишняя миопарона мятежников не спасет. Хотя… подарить префекту личный корабль, его собственный, и пусть бы летал уже — это было бы неплохо. Именно из таких соображений Ливия и предложила Квинту Марцию выбрать себе «подарок». Или — не выбрать, если он трезво оценивает свои силы.

Что скрывать, Квинту отчаянно, до смерти, до слез хотелось получить свой корабль. Такое вот внезапное исполнение всех мечтаний. Немыслимое в любое другое время. И слава ларам, что он успел понять, насколько же мало толку в настоящем сражении от Марция-пилота. Да, со стороны Ливии это был великодушный жест, и так мог поступить только настоящий друг, и вообще…

— Я буду полезнее на «Аквиле», — угрюмо буркнул Квинт Марций.

Не будь он так безутешен, то наверняка заметил бы слезы сочувствия в глазах Либертины. Вряд ли юная Марция испытывала желание летать, но что такое жертвовать чем-то дорогим и важным ради долга, она прекрасно знала. Как бы там не считали республиканские генетики вкупе с психокорректорами, но человеческое счастье не всегда заключается лишь в труде и общественной востребованности индивида.

— Решено, — подытожила наварх, сделав вид, что не заметила эмоций своего префекта, как в зеркале отражавшихся на грустном лице юной Марции. — Берем один. И — я полагаюсь на тебя, Марк Фурий! — берем самый лучший. Состав команды обсудим после того, как вы оба представите мне списки. Северин, будь конкретней в своих пожеланиях, а мой префект и наварх «Либертас», я уверена, постараются не слишком жадничать.

Она перевела дух, положила ладони на стол и понизила голос:

— А теперь мы подошли к самому главному, квириты. Как будем действовать дальше? А если конкретней, то что мы противопоставим эскадре метрополии на орбите Колонии Тиррены, если нас алнотские задрипанные варвары едва не раскатали? Готова выслушать любые предложения. Приступайте.

Префект «Аквилы» бегло осмотрелся и понял, что все взгляды прикованы к нему, а вовсе не к Гаю Ацилию. Причем взгляды эти понимающие и сочувствующие. Все читали комплексный отчет по итогам сражения, а значит, понимали, что означают слова Ливии. Она просто дала возможность префекту озвучить неприятную правду. Тоже своего рода привилегия.

— Всё — паршиво. — Квинт небрежным щелчком отправил на экран знакомый меморандум. — Цифры говорят сами за себя. Мы откровенно слабы — это факт. Но надо что-то придумать. И вообще решить, так ли уж нам нужно на Тиррену? Если у Гая Ацилия там нет личного флота, то, возможно, стоит поискать союзников в другом месте?

Он плохо представлял, где в Галактике это место находится, но иного выхода не видел.

— Таких союзников, которые не выдадут нас по первому требованию Сената… — медленно проговорил Гай Ацилий. — На Тиррене я бы их нашел. Но личного флота у меня и вправду нет. Я думал о нашем будущем и пришел к выводу, что на Колонии Тиррена меня уже будут ждать. Очевидно, что первое место, куда стремится изгнанник — это родной мир. Но… если бы у нас была такая возможность, я бы предложил отправиться сразу на Лаций. Эффект неожиданности — во-первых, во-вторых — если нам повезет, мы разминемся с эскадрой. А кроме того, исторические прецеденты были.

Он предпочел не углубляться в историю, впрочем. Соратникам по мятежу лучше пока не знать, чем такие прецеденты заканчивались. Хотя шансы были неплохими. Не хуже, чем с Алнотом и уж точно лучше, чем с попыткой захватить Тиррену.

Ливия покачала головой:

— Атаковать столицу… Смело, Гай Ацилий. И преступно, если я верно помню законы.

— Законы, — патриций пожал плечами, — можно трактовать по-разному. Я все-таки сенатор и кандидат в консулы. С точки зрения закона это выступление можно расценить, как восстановление моих законных прав. Но, повторяю, если бы у нас была возможность неожиданно появиться на орбите Лация. Насколько я понимаю, такой возможности нет?

Аквилина выгнула бровь, оценив гибкость политической мысли Куриона, но покачала головой:

— Увы. Я не припомню, чтобы из этой дыры на Лаций вел какой-либо прямой путь. Нам до Галии два месяца лететь по самым смелым подсчетам.

— Галия? — переспросил Ацилий, но так тихо, что соратники не обратили на этот возглас внимания. Патриций же, казалось, внезапно утратил интерес к совещанию, погрузившись в размышления.

— А вот тут, моя Аквилина, ты не права, — подал голос Марк Фурий. — В Галийский сектор мы добрались бы гораздо быстрее, если бы у нас были лигарии. А! — и он хитро улыбнулся. — Так ведь как раз лигарии у нас есть.

— Хочешь сказать, что поблизости есть червоточина? — спросил Квинт Марций и невольно покосился на Ацилия. Как патрицию такая перспектива? Сильно радует? Кассия, та всегда рада, и не скрывает гордости за свой редкий дар, то бишь парадокс. Но для Куриона воспоминания о службе на Цикуте, должно быть, мучительны. Такое унижение никогда не забудется.

— Именно, — кивнул Фурий. — Иначе как бы мои бывшие друзья умудрялись добираться до оживленных торговых путей? Есть кротовина, не самая стабильная, конечно, но лучше, чем ничего. Если уважаемый Гай Ацилий и его дестината готовы рискнуть, мы сможем пройти в самое сердце пространства Галии.

— Галия, — проворчала Ливия, хмурясь и морщась, словно чутких ноздрей наварха коснулся неприятный запах. — Что мы будем делать в Галии без денег? Если только в галийском банке где-нибудь в пространстве племени эдуев не припрятана тайная казна популяров!

Патриций внезапно поперхнулся, закашлялся и покраснел.

Аквилина непочтительно ухмыльнулась и уставилась на лидера и вдохновителя в упор:

— Ага! Значит, что-то такое и впрямь припрятано. Неужели действительно казна?

Хотя чему тут удивляться. Немногого стоила бы партия, у которой нет ни асса денег на тайных счетах. Реальных денег, не виртуальных сестерциев и бонусов, годившихся лишь для развлечения плебеев. Таких денег, которые и за пределами Лацийской Республики чего-то стоят.

— Казна — это громко сказано… — наконец пробормотал патриций. — Но — да, часть средств популяров хранилась на счетах банков Галии. Они действительно самые надежные, — пояснил он в ответ на удивленные взгляды офицеров. — Галийская банковская система отличается непревзойденной…

— Это мы поняли, — Ливия нетерпеливо взмахнула рукой. — Насколько велика эта «часть»? На перевооружение эскадры хватит? И есть ли у тебя, Божественный, к этим деньгам доступ?

— Если галийки не заморозили счет, то доступ у меня будет. Нужно просто долететь до системы Бренны. Деньги должны быть там. И если я смогу их получить, все средства пойдут на нужды эскадры, разумеется.

Курион виртуозно уклонился от вопроса: «А что ж ты раньше-то про казну популяров молчал, Божественный?» Соратники оценили маневр и настаивать не стали. Ну, молчал и молчал. Может, не доверял. Или по какой-то иной причине, лишь живорожденным ведомой.

— Я почти угадала, — наварх фыркнула. — Только с племенем промахнулась. Значит, бренны, а не эдуи. Хорошо, предположим, туда мы долетим. Допустим даже, что Божественному удастся договориться с матронами бреннов. А дальше?

«Галия так Галия, — подумал Квинт Марций. — Хитрые матриархи, конечно, захотят извлечь политическую выгоду, но у нас же теперь есть сенатор. Он разберется»

— Сперва — Галия, затем — Лаций, — ответил Курион твердо. Гай Ацилий был отнюдь не первым опальным патрицием в истории Республики. А близкая Галия с ее специфическим политическим устройством в плане эмиграции всегда казалась изгнанникам предпочтительней, чем, скажем, Данайя. Гораздо предпочтительней, если уж начистоту. Все-таки данайская специфика слишком… специфична.

— Тогда решено, — Ливия обвела всех взглядом. — Выбирай корабль, Марк Фурий. После того, как мы закончим грабить варваров, летим в Галийский сектор, в пространство бреннов, а там видно будет. Остался последний вопрос. И как мы все-таки назовем эту планету?

«Побег на войну» неожиданно сблизил Кассию и Гая Ацилия, хотя, казалось бы, стать еще ближе, после того, как они побывали подключенными друг к другу лигариями, уже невозможно. Но тонкий ледок недопонимания между живорожденным патрицием и репликаторной манипуларией треснул, и в узкую брешь просочилась первая струйка настоящего доверия. Гай Ацилий ни с того ни с сего и без долгих уговоров согласился посетить Зимний Мир. То-то радости было! Кассия скакала вокруг почетного гостя, точно счастливый щенок, то забегая вперед, то прижимаясь к боку.

— А хочешь, я тебе сову покажу? Тут недалеко её гнездо в дупле. А хочешь в сосновый бор? Он там, за ручьем на холмике. Где же Руфус? — трещала она без умолку.

Виртуальному лису патриций не указ, и Руфус явил себя лишь на краткий миг, мелькнув огненной шубкой среди сугробов.

— Ты видел? Нет, ты видел, какой он гордый? — всплеснула руками бывшая Фортуната. — Даже поздороваться не пришел. А еще друг называется!

— Мы еще успеем познакомиться поближе, — щедро пообещал Гай Ацилий. — У тебя тут очень красиво.

Кассия от неожиданной похвалы всхлипнула и тут же уткнулась носом ему в ухо, чтобы польщенно сопеть и бормотать всякие глупости.

— У тебя, оказывается, прекрасный вкус и талант к ландшафтному дизайну, моя дорогая.

Про этот самый дизайн Кассия услышала впервые и при первой же возможности отправилась за консультациями к гетерам. Уж они-то в курсе искусств и дизайнов.

На либурне и так места мало, и выделять целый отсек, как на «Аквиле», под рекреацию никто не стал. Тем паче «Либертас» никогда надолго в рейды не уходила, чтобы экипажу не дотянуть до станции Цикута.

Две гетеры — Виола и Дафна, вместе с амикусом Телемахом занимали две каюты. В одной жили, в другой работали. Все очень скромно, зато уютно, весело и дружно. Впрочем, рекреационный персонал сплошь люди открытые, доброжелательные и приятные в общении, тут удивляться нечему. Потому-то неприкаянная Кассия первых друзей обрела в лице гетер. А ведь на «Фортуне» и носа в рекреацию не казала.

— Ой! Госпожа Кассия пришла! — пискнула музицировавшая на простеньком синтезаторе Дафна и добродушно пожурила гостью. — А мы тут испереживались за тебя! Ты так больше не делай, госпожа!

Гетерам только дай посочувствовать и пожалеть, через пять минут забудешь, зачем пришел. Поэтому Кассия сразу к делу перешла, стала про ландшафтный дизайн расспрашивать, чтобы отвлечь впечатлительную Дафну от своего недавнего поступка.

Оказалось, всё просто — живые деревья, кусты и цветы на поверхности планеты рассаживать, чтобы красиво было. Тоже самое, что бывшая Фортуната в своем Зимнем Мире делает, только по-настоящему. Пугающая перспектива!

— А ну как я что-то неправильно сделаю, и моя сосна засохнет? — ужаснулась девушка. — Тут виртуальную жалко, а то живая.

Гетеры дружно согласились, ведь у каждой имелись виртуальные питомцы и симуляторы жизни.

— Однажды у Телемаха хомяк умер, — прошептала Виола на ухо Кассии и скорбно округлила глаза. — Мы даже работать не могли. А если бы живой?

И, чтобы отвлечься от печальной темы, гетера спросила:

— Расскажи лучше, как всё было на «Фиоссо». Какой этот Северин? Сильно строгий?

— А тебе зачем?

— Я хочу новый роман написать.

Кассия насторожилась. Ацилий просил держать язык за зубами.

— Да не переживай, госпожа. Я про галийцев напишу. О том, как высокопоставленная матрона полюбила пленного республиканского манипулария, — промурлыкала гетера загадочно.

— Хм… А почему про галийцев?

— Так мы же туда летим. В Галийский сектор. Червоточина есть, прямиком туда прыгнем. С твоей помощью.

— А разве это не секретная информация?

Гетеры так дружно рассмеялись, что Кассия себя устыдилась. Без году неделя как стала «госпожой», а уже забыла, сколь быстро расползаются слухи по кораблю.

— Небось, Луций Марций разболтал, — проворчала она. — Вот ведь трепло! Как его префект выносит, я не понимаю.

Гетеры мнение Кассии не разделяли. Оказывается, Луций Марций не так давно посетил их с известной целью и был очень мил.

— А у меня он книжку попросил, — робко отозвался Телемах. — И даже хвалил потом. Очень бы хотелось, чтобы она и префекту Аквилину понравилась.

— О чем хоть книжка-то?

Лучший способ подружиться с любым амикусом — проявить интерес к его творчеству.

— Простой парень из нашей реальности через червоточину проваливается в далекое прошлое и меняет весь ход истории.

— Так не бывает! — возмутилась лигария, доподлинно знавшая, что находится внутри кротовины.

— Это же фантазия, а еще — попытка осмыслить исторические процессы.

— А! — согласилась Кассия. — Ну, я тогда Ацилию скажу, он в исторических процессах лучше всех сечет. Не поверишь, всё знает и про историю, и про политику, и про Данайю, и про Галию. Давай сюда свою книжку. — И протянула планшет.

Надо ли говорить, что у патрициевой дестинаты моментально появился еще один преданный друг в секторе рекреации «Либертас»?

А патриций тем временем занимался самым достойным делом — размышлял. Ну, и еще немного боролся с искушением. Виртуальный мир Кассии всколыхнул в душе Ацилия такую лютую тоску по дому, что рука сама тянулась к обручу вирт-поля, чтобы хоть суррогат, хоть обман, хоть фальшивку, но увидеть снова… Лес, заснеженные деревья, лис этот рыжий. Вечные боги, планета, живой мир с настоящим воздухом и бескрайними открытыми пространствами. После стольких месяцев унылого корабельного или станционного быта, где каждый кубический дюйм воздуха и пространства сосчитан, будешь рад даже суррогату вирт-поля.

На Тиррене зима была. И лисы, к слову, водились. Но путь домой лежит через Лаций и возвращение в Сенат. Через войну и кровь. И единственное, что может Курион, это измыслить способ решить всё побыстрее.

Галия с ее хитроумными матриархами, передовыми био-технологиями и разветвленной благодаря нескольким стабильным червоточинам торговой сетью была не только любимым направлением для бегства, но и постоянным искушением для грабежа. Стравливать постоянно грызущихся между собой галийских матрон и пожинать под шумок различные плоды раздоров давно уже являлось доброй традицией политиков Республики. Говоря строго, это было даже не государство, а содружество, точнее, совражество систем. Каждый из галийских миров контролировало отдельное племя во главе с честолюбивыми матронами. И воистину счастьем для галактики было то, что эти бешеные бабы если и умудрялись заключать между собой союзы, то ненадолго. Иначе Галия давно вела бы военную экспансию, не ограничиваясь экономической.

Путь мятежников лежал на Бренну, во владения племени бреннов и его матриарха — могущественной госпожи Эпонимы. Бренны (в отличие от своих соперников эдуев из соседней звездной системы) в отношениях с Лацием придерживались строгого нейтралитета. Даже опальный беглец вроде Гая Ацилия мог рассчитывать на неприкосновенность и убежище… если будет в состоянии за это убежище заплатить.

— Лететь на Бренну — лучший выход, — вслух рассудил Ацилий. — А там, через червоточину у станции Рубикон, рукой подать до Лация. Галийские матроны — это нечто грандиозное, моя Кассия. Аквилине не составит труда с ними договориться, она ведь женщина, а вот мне, возможно, придется воспользоваться твоей помощью, дорогая… Дорогая? Ты спишь?

Кассия тихонько сопела, утомленная его рассуждениями.

— На Бренне есть лисы, — одними губами прошептал Ацилий и поправил на ней одеяло. — Я покажу. Спи.

На личный вызов Клейт не отвечал, своего порученца у Марка пока не было, а просить префекта послать Луция Северин быстро передумал. Они с Квинтом Марцием пока только осторожно принюхивались друг к другу, в лучших традициях стайных хищников семейства собачьих. Вдруг префект воспримет просьбу как покушение на его полномочия и власть? Лары с ним!

Поэтому Марк Фурий отправился в рекреационный сектор своими ногами. Только Клейт знал, сколько осталось до часа Х, когда его вирус сожрет пароли от системы контроля за алнотскими рабами. Не хотелось бы остаться без корабля только потому, что в данайских сутках всего 20 часов вместо стандартных 25. Не зря же говорят, что фут у них всегда короче, а… хм… mentula^[73] всегда длиннее, недвусмысленно намекая, что данайцы склонны к преувеличениям. Клейт в этом смысле был типичным данайцем. Например, онклялся, что по палубам «Аквилы» шагу нельзя ступить, чтобы не стать объектом женского внимания.

Ничего подобного с Марком не случилось. Ни в узких переходах, ни в лифтах, ни в коридорах на него никто не покусился. Почти.

— Ты только глянь на него, — громко прошептала белокурая вигилия своей подруге, скучавшей на посту возле спортзала.

— Цыц, дура! — шикнула та в ответ. — Забыла что-то за бортом? Хочешь туда без скафандра прогуляться?

— Да ж я только смотрю.

— Смотри молча, Виниция!

Республиканские нравы просты, а правила понятны даже самому тупому Меммию. Всё, что хоть как-то относится к наварху — неприкосновенно. Марку Фурию ли не знать!

Клейт же отнюдь не выглядел истерзанным и несчастным. В рекреации он нашел то, чего никогда не было на Алноте — внимание и восхищение. Персонал внимал его байкам, затаив дыхание, насыщаясь чужими впечатлениями, словно растения после засухи — дождем.

— Врешь ведь и не краснеешь, данайская морда, — хохотнул Северин, дослушав вместе с гетерами очередную историю о подвигах среди варваров.

— А ты почему молчал, что у вас на кораблях такое изысканное общество? За десять лет ни единого словечка про лацийских прекрасных дам.

«Ну что ж, раз Клейт так быстро научился подбирать синонимы к слову „самки“, значит, точно не пропадет», — решил Марк.

— Скажи мне с точностью до минуты, когда по твоим расчетам отключатся ошейники?

Данаец тут же перебросил на планшет Фурия временной график.

— И не отключай больше личную связь, договорились?

— Приглашениями же завалили. На свидания, — попытался оправдаться Клейт.

— Потерпишь, — отрезал Марк, но мгновенно сменил гнев на милость. — Я, собственно, хотел заодно узнать, как ты тут? Не жалеешь?

Улыбка данайца стала немного грустной.

— Теперь-то я точно знаю, что на родину никогда не вернусь.

Напоминать Клейту о давнем споре насчет того, что с женщинами вполне можно иметь дело, Северин не стал. Вот и еще одно доказательство правоты Гая Ацилия. Нельзя решать за других людей, что им нужно, а что нет. И не важно, о чем речь — об институтах власти или о женщинах.

Глава 10

Закатное солнце бесконечно долго садилось в пепельно-серый густой туман, и туда, в него, где вечереющее небо соединялось с океаном трав, уводила бегунью неширокая грунтовая дорога. «Тропинка», как написано в каталоге. Ветер гнал серебристые волны по полю и если чуть-чуть напрячь воображение, то можно было бы почувствовать его дуновение на лице. Гай утверждал, что пахнет всё это великолепие просто одуряюще. Кассия верила ему на слово. Солнце садилось, травы колыхались, дорога не кончалась, чего еще желать-то?

С тех пор как наварх утвердила курс на червоточину, бывшая Фортуната не могла ни поспать, ни нормально пожрать, то есть честно дать своем телу заслуженные отдых и энергию. Потому что и ни о чем другом думать не могла, только о том мгновении, когда они войдут в ослепительный ветвящийся тоннель между складками пространства.

Ни сидеть, ни лежать, ни сосредоточиться, и даже Ацилия нет под боком, чтобы отвлечься, как следует, и хоть на час забыть о предстоящей коннекции. А когда манипулариев заживо пожирает нетерпение, они что делают, как выпускают пар? Проще всего выйти на арену и навалять соратнику как следует. Или наоборот, он — тебе, без разницы. Но тут самая засада, потому что Гай Ацилий строго-настрого запретил ей распускать кулаки по любому поводу.

«В целях самосохранения», — сказал он.

Вот и бегала Кассия по дорожке, изнуряя тело, чтобы духу полегчало. Загрузила единственную иллюзию тирренского пейзажа и — вперед! Всяко полезнее вирта. Заодно и подумать можно о разном и всяком.

Фортуната всегда знала, что Кассии — это Кассии, Марции — это Марции, а Фурии — это… что-то совершенно другое, не говоря уж о живорожденных патрициях. Это вкладывалось в сознание с момента его первых проблесков, с раннего детства, в процессе воспитания, обучения. И каждый прожитый день, каждый бой, каждый срочный ремонт был доказательством правоты тех, кто сделал Кассию Фортунату такой, как она есть — сильной, неутомимой и внимательной. Тяжелую штурмовую винтовку, которую рядовая играючи перебрасывала из одной руки в другую, скажем, тот же Ульпий и двумя-то на весу не удержит. Радиоактивные изотопы, убивающие цивильного за несколько часов, выводятся из организма Кассии самостоятельно, без специальных медикаментов, просто с мочой. Это очень важно, потому что сварные работы на обшивке корабля иногда занимают двое-трое стандартных суток. Девушка частенько вспоминала сладкое чувство, когда в определенный момент в вену впрыскивается снотворное, и оно начинает действовать. Несколько мгновений абсолютного блаженства в преддверии короткого получасового квази-сна. Ровно через тридцать минут другая инъекция вернет сварщицу к активному бодрствованию. И так каждые пять часов до тех пор, пока нужна сварка. Радиации живые ткани набирают изрядно, но зато ремонт не останавливается ни на миг. Бригада из пяти Кассиев за 50 часов делает в открытом пространстве то, что в безопасных доках занимает неделю. Да, потом будут неприятные метаболические процедуры, зато «Фортуна» останется цела и боеспособна. Что плохого, когда ты точно знаешь свое место, свои точнейшие координаты в пространстве?

Каждый гражданин Республики Лаций пребывает на своем месте и делает то, что умеет лучше всего. Во имя и на благо! И остальное неважно. Или важно?

Чтобы летела «Аквила», нужна Ливия Терция, чтобы она могла сражаться — Квинт Марций, а чтобы «Аквила» прошла через червоточину, страшно подумать, необходима Кассия… госпожа Кассия. И с этой мыслью девушке так до сих пор не получилось сжиться. Не столько с нейроэйдетическим парадоксом, а с «госпожой».

Кассия, та летала бы и летала через все открытые людьми червоточины. С перерывами на обед, само собой, ну, и на — Гая Ацилия обнять-поцеловать.

И, казалось бы, чего тут загадывать наперед? Проиграют мятежники — всему конец, победят — станет Кассия Фортуната полноправной «госпожой», женщиной из семьи Ацилиев, матроной, и она навсегда осядет на Тиррене. Тогда прости-прощай коннекция, корабли и сварные работы. Оно, может быть, и ничего страшного, но рядовая штурмового отряда не умела строить планы на будущее. А смысл, если и так ясно — она будет жить до тех пор, пока не погибнет в бою?

И вдруг — будущее! Далекое и невидимое, как незримый тирренский горизонт, куда бесконечно опускалось светило и куда бежала-торопилась беспокойная Кассия, выбивая из тропинки виртуальную серую пыль.

— Хм… — задумчиво протянула наварх «Аквилы». — Ты уверен насчет этого… м-м… судна?

Фиделис, удобно пристроившийся на плече женщины, поднял голову и зашипел. Сцинк воспринимал эмоции хозяйки лучше любого нейро-сенсора. Аквилина была обеспокоена, но демонстрировать эту тревогу предоставляла своему ящеру.

— Это — корабль, Аквилина, — усмехнулся Северин. — И да, я уверен.

Он и вправду не сомневался ничуть, лучше кого бы то ни было зная и флот Алнота, и характеристики его разномастных кораблей. В претории «Аквилы» еще не успели заикнуться о расширении эскадры, а Марк Фурий уже точно знал, какой именно корабль выберет. Неказистый, возможно, но смешно требовать от потрепанной галийской униремы изящной лаконичности обводов лацийских кораблей. Летает, стреляет — уже хорошо.

— Ну, не знаю, — Ливия еще раз внимательно посмотрела на предмет обсуждения. С обзорной палубы «Аквилы» вид открывался превосходный. Казалось, даже заклепки можно рассмотреть на обшивке зависшего справа от биремы трофея. Там, где их хватало, конечно. И сварные швы там, где заклепок не хватило. Кривенькие швы, прямо скажем. — Выглядит потасканным. И мелковат. В вирт-проекции он казался побольше.

— Размер не имеет значения, моя Аквилина, — Фурий подмигнул. — Уж ты должна это знать.

Стоял он, прислонившись к переборке и скрестив на груди руки, и вид имел самый довольный.

— На самом деле, этот малыш — лучшее, что можно поиметь с алнотских варваров. И пусть он действительно слегка обшарпанный, зато способен летать через червоточины. И даже совершать рат-переходы. После небольших манипуляций с ускорителями — а я полагаю, что твоя Фабриция не откажется их произвести — он станет не шустрее «Либертас», конечно, но за «Аквилой» вполне угонится. Притом требуется на него всего полусотня человек экипажа. И… — Северин запнулся и умолк. Но Ливия прекрасно знала, что должно последовать за этим «и…».

— Там нет нейро-сети, — медленно кивнула она, поглаживая спинку Фиделиса. — Это — главное, верно?

— Верно. На мостике такого корабля я смогу чувствовать себя полноценным навархом.

— Редкий зверь в моей летучей инвалидной команде, — усмехнулась Ливия, покачивая головой. То ли одобряла его упрямство, то ли предпочла не спорить. Северин покосился на сцинка. Фиделис ответил неподвижным оранжевым взглядом.

— Ну что ж, пятьдесят человек команды я тебе найду. И Фабриция займется нашим приобретением сразу же, как закончит латать «Аквилу». Единственный вопрос, Марк Фурий — как ты его назовешь?

— Понятия не имею, — он пожал плечами. — Придумай ты.

— «Целера», — не раздумывая, ответила Аквилина. — Хорошее имя для хорошего корабля. Согласен?

— «Целера», — повторил Фурий. — Да, ты действительно умеешь давать меткие имена. Пусть будет «Целера^[74]». Мне нравится.

— Отлично. Тогда — вперед. Нельзя заставлять ее ждать, — Ливия улыбнулась. — Только еще одно, Марк Фурий. Твоя форма. Следует добавить знаки различия. Все-таки наша эскадра — это часть регулярного флота Республики, а не бродячая банда.

Три вахты подряд Квинт Марций безраздельно царил на мостике «Аквилы». Замкнутый в коконе из голубого сияния проекционного экрана, на котором, повинуясь приказам, вспыхивали и исчезали окна с необходимой информацией, префект вел предполетную подготовку мятежной эскадры. И неважно, что в ней всего три корабля, нужно укомплектовать личный состав каждого, правильно перераспределить имеющийся боезапас, с учетом технических характеристик и в режиме жесткой экономии всех ресурсов. А затем провести по судовому журналу все приказы и назначения, получить и обработать отчеты из центурий. Или, как любили повторять Аквилины: «Наш доблестный наматывает кишки на стилос». Но так как Квинт Марций работал в Слиянии с биремой, то пребывал в полной гармонии с самим собой и на метафоры не обижался. А главное — никаких Ливиев, Фуриев и Флавиев в поле зрения. Если пилотов больше одного — это уже много пилотов, слишком много.

— Префект, вызов с «Либертас», — с огромным трудом пробился сквозь информ-поток дежурный связист.

— Кто?

— Марция Септимия.

— Пусть ждет.

Вышло немного резковато, но до полного завершения цикла оставалось всего три минуты. Уж кто-то, а Либертина должна понимать важность соблюдения всей процедуры.

Она и понимала. Сама недавно занималась тем же самым!

Квинт Марций снова рухнул в глубины нейросети, отключившись от всех органов чувств, чтобы сконцентрироваться на том деле, для которого он и появился на свет.

Три минуты. Торвенторий. Все могло быть и лучше. Гаю Ацилию придется наизнанку вывернуться, но выдавить из галийского бабья дополнительный боезапас. Иначе им лучше сразу прокладывать курс в корону Фебы. Чтобы не мучиться.

Разноцветные окна-экраны последовательно отключались за ненадобностью, повинуясь сдвоенной воле корабля и его префекта.

Две минуты. Первая центурия. Полная комплектация. Хорошо. Вторая центурия. Семьдесят два процента. Третья центурия. Пятьдесят один процент. Плохо. Список условно-пригодных. Мда… Людей надо беречь. Настоящих республиканских солдат в Галийском секторе не купишь.

Префект сомкнул воспаленные веки, предвкушая закономерный финал.

Одна минута. Полная готовность. Завершено.

Последняя команда, алмазно сверкнув напоследок, погасла. Квинт медленно снял обруч нейро-интерфейса и выдохнул, наслаждаясь главным счастьем жизни — отлично сделанной работой.

— Ну, я слушаю тебя, Либертина.

Тишина.

— В чем дело?

— Сбросила докладную записку и отключилась, — проворчал связист недовольно.

Офицеры мостика дружно взирали на Доблестного сурово, без капли одобрения, словно он пренебрег важной встречей ради беготни в вирт-игрушке.

А! Плевать! Эскадра в боевой готовности — это самое важное.

Следующие восемь часов Ливия Терция провела в режиме, который Аквилины между собой именовали «наварх на рат-скорости». С орбиты Алнота следовало убраться побыстрей, и уж точно до того, как «данайский червяк» сожрет остатки планетарных систем контроля. Никто не гарантировал, что одуревшие от внезапного счастья алнотские рабы, избавившись от ошейников и хозяев, не пальнут на радостях по непрошенным освободителям. И ведь попадут.

Марк Фурий настоятельно рекомендовал уносить ноги по-быстрому, в качестве дополнительного аргумента пугая ионными штормами и вспышками плазмы в короне звезды. Ливия пугаться не собиралась, подумаешь, ионные шторма, в самом деле, что они, штормов не видели? Однако восстановительные работы приказала ускорить, насколько это возможно. В итоге вместо 50 часов Фабриция и ее люди уложились за 20, после чего шеф инженерного очень вежливо и очень негромко высказала своему наварху на ухо все, что она думает о таких темпах и требованиях. И отправилась спать, заявив, что наварх при желании может вооружиться отверткой и засунуть ее… Продолжение прощального напутствия Фабриции поглотило мерное ворчание предусмотрительно включенного кем-то инжектора, а Ливия предпочла не прислушиваться. Некоторые вещи лучше не знать.

Но вот работы были завершены, наварх вернулась в каюту, приняла душ, сменила белье и, упав на койку, заснула под мерный топоток Фиделиса, спешившего пригреться подле любимой хозяйки. Она заснула без сновидений, ибо у наварха «Аквилы» имелось все, что нужно для безмятежного сна: Квинт Марций на мостике, стабильный реактор, проложенный курс и ясная цель впереди.

Гай Ацилий думал о Колонии Тиррена, о ее травянистых холмах и звонких реках, и засыпая, почти воочию видел… а впрочем, он не видел уже ничего. Он спал.

«Галия, — размышлял Марк Фурий, в пятый раз пытаясь откалибровать матрицу тактического экрана на мостике своего нового корабля так, чтоб периферийное зрение не улавливало специфической данайской порнографии, которой предыдущий владелец щедро нашпиговал все системы визуализации. — Что ж, Галия так Галия». Вахта Северина обещала быть долгой, и если иногда мысль его и устремлялась в сторону флагмана и спящей на его борту женщины, то на эффективность работы это никак не влияло.

Флавий же Либертин спал и видел дивный сон, где блуждающие звезды соседствовали с круглыми коленками Марции Септимии, и если бы те коленки периодически не застилались хмурой физиономией префекта «Аквилы», эти грезы и впрямь были бы прекрасны.

До расчетного времени ухода с орбиты Алнота оставалось 6 часов.

— Гласиата. Колония Гласиата! Что ты морщишься, Виниция? Разве плохое название?

— «Ледышка»? — белокурая вигилия фыркала, как неисправный инжектор. — Это в твою честь, что ли? Разве это подходящее имя для планеты?

— Это кто «ледышка»? Я? — вторая девица возмущенно зашипела и ткнула подругу кулаком в плечо. — Сама придумала?

— Нет, Тит Дидий из второй центурии напел! — хихикнула та. — Пока нашу Рубиллию заведешь, вспотеешь. Так и сказал.

— Вот ведь… — вигилия не скрывала досады. — Сплетничает хуже гетеры. Asinus^[75].

— А я что говорила? Будешь теперь меня слушать, дура, прежде чем с «красными» в койку прыгать!

— Ну, а ты что предлагаешь? Колония Гласиата тебе не нравится, но надо ж как-то назвать этот грязный шарик.

— Колония Амата, — Виниция вздохнула и мечтательно прижмурилась. — Потому что там наша наварх встретила свою любовь…

— А ну закрылись, дуры! — прикрикнул на девушек третий вигил. — Кончай о навархе трепаться. Не видите, шлюз уже открыт. Смирно, твоюцентурию.

Невольно подслушавший перепалку патриций прошел мимо вытянувшихся во фрунт Аквилинов, не поведя и ухом, а вот Кассия, шагавшая следом, не удержалась и все-таки стрельнула глазами в сторону слегка порозовевших спорщиц.

— А тебе, дорогая, что больше нравится: колония Гласиата или Колония Амата? — вполголоса спросил Ацилий, пока лифт поднимал их на командную палубу к мостику.

Девушка пожала плечами:

— По мне, что Амата, что Гласиата — один хр… кхе-кхе, — поймав взгляд патриция, бывшая манипулария изобразила першение в горле, притом довольно натуральное. — Хотя про любовь это они хорошо придумали. А нам не нужно ее сначала завоевать, а потом уже имя придумывать?

Ацилий не успел ответить. Дюжий вигил открыл дверь, и они оказались на мостике «Аквилы». Снова. Патриций вдруг поймал себя на мысли, что это заполненное людьми, приборами и панелями помещение стало казаться почти родным.

— Но согласись, госпожа Кассия, что гораздо приятней завоевывать Колонию Амата, чем какой-то паршивый Алнот, — со смешком проговорила наварх, демонстрируя отличный слух, и, развернувшись в кресле, помахала рукой. — Добро пожаловать. Скажу за весь экипаж: мы скучали по твоему обществу, Божественный.

— Позволь вернуть любезность, доблестная Ливия, — Ацилий улыбнулся. — Мы тоже скучали по «Аквиле». И теперь, — он окинул мостик быстрым взглядом, оценивая изменения, — готовы приступить к своим обязанностям незамедлительно, верно, Кассия?

— А то, — девушка кивнула. — Вот прям хоть сейчас.

— Тогда прошу, — Ливия поднялась и жестом указала на свое кресло. — Не будем тянуть. Квинт Марций?

Префект молча освободил место для патриция и перешел к тактическому посту.

— А я побуду за рулевого, — наварх потерла ладони. — Ульпий, освободи штурвал. Открыть канал с кораблями эскадры.

— Связь с «Либертас» установлена, наварх.

— Что с «Целерой»?

— Есть связь с «Целерой!»

— «Целере» занять позицию в авангарде. Проведи нас к этой кротовине, Марк Фурий, а дальше…

— Наварх! — связист осмелился перебить командира, и не без причины. — С планеты поступают странные сигналы. Похоже, данайский вирус добрался до системы контроля ошейников.

Ливия нахмурилась и промедлила пару мгновений, прежде чем приказать:

— Улетаем.

В конце концов, то, что началось сейчас на Алноте… это были проблемы варваров и их бывших рабов. К Республике в данный момент это не имело никакого отношения. Эскадра оставляла в системе Элеферы буй, чтобы потом, когда всё будет кончено, вернуться и объявить этот бесхозный мир своим. Но это случится потом. А сейчас…

— Мне вот интересно, — тихонько шепнул себе под нос Плавтий. — А как же они умудрялись пролезать в кротовину, если…

— Астрогация! — резко бросила Ливия. — Не спать на пульте!

«Если у них не было лигариев», — хотел сказать Плавтий прежде, чем наварх пресекла его рассуждения. Прежде, чем Кассия, вся извертевшаяся в предвкушении прыжка, расслышала и задумалась — а в самом деле, как? Ливия знала ответ. Лигарии у алнотцев были. Парфийской, самой жуткой модификации. В Парфийской империи носители Парадокса вообще не считались людьми, да и, строго говоря, ими не являлись. Тела, лишенные сознания и интеллекта, с младенчества и до завершения жизненного цикла погруженные в подобие вечного сна. «Вегетативное состояние», как сказал бы корабельный хирург «Аквилы». «Овощи» — как выразился Северин, описывая Ливии эту ситуацию. Данайский вирус уничтожил не только все системы Алнота, он прервал существование алнотских лигариев. Освободил их единственным возможным способом. Но Кассии Фортунате о таких вещах знать и задумываться не стоило. Особенно перед прыжком.

— Улетаем, — повторила Ливия, поудобней устроившись в кресле рулевого. — Вперед.

Прежде, чем надеть обруч нейтро-интерфейса и погрузиться в «Аквилу», Кассия бросила цепкий взгляд на Ацилия, точнее, на его профиль в голубоватой ауре экранов-проекций. Неидеальный, патрицианский такой, ни с кем не перепутаешь, никогда не забудешь. И если Парадокс все же подведет, то лицо Гая Ацилия Куриона будет последним и лучшим её воспоминанием. И то, что он совсем рядом и дышит в унисон — тоже замечательно.

Интересно, что случается с теми лигариями, которые исчезают навсегда в червоточине? Летят ли они в нестерпимом сиянии целую вечность? Умирают ли в муках? Становятся чем-то иным? В любом случае, они с Гаем связаны навеки и без всяких поганых имплантов.

«Откуда такие похоронные настроения, лигария? — мурлыкнула в сознании Кассии республиканская боевая бирема. — Все у вас с Блондинчиком получится. Не дрейфь!»

Сказала голосом незабвенной подруги Папии Фортунаты, чуть хрипловатым и низковатым для девушки. Впрочем, милая Папия ни в силе, ни в жестокости мужчинам не уступала, а обдолбавшись стимулятором, могла и десятника в одиночку завалить.

«И вправду, чего это я расклеилась? — удивилась Кассия. — Ща мы этим галийкам покажем, как на Лации червоточины в узел вяжут!»

«Аквила» удовлетворенно, почти по-лисьи заурчала, словно только и ждала, когда вольные лигарии откроют для неё путь через пространство и время.

Часть 2. Alea jacta est (Жребий брошен)

Глава 11

Бирема, на миг нестерпимо сверкнув ультрамарином щитов, выполнила изящный и сложный маневр, подавляя последний из преграждавших ей путь автоматических огневых узлов станционной обороны. И тут же, словно птица, вырвавшаяся на волю, исчезла во вспышке рат-перехода. Остаточный след ее ускорителей какое-то время еще был виден в пространстве, выдавая курс беглянки, но вскоре рассеялся и он.

— Красиво, — молвил трибун Клодий, не скрывая восхищения, и остановил воспроизведение. А потом вздохнул и повторил, глядя на гаснущую сферу вирт-проекции: — Бесподобно красиво. Ты не согласен, Марк Випсаний?

Претор станции Цикута ответил тяжелым «тигриным» взглядом. Красавчик-трибун, репликаторный отпрыск печально знаменитой фамилии Клавдиев, раздражал Випсания Бибула безмерно. Но патрицианская выдержка не позволяла злости прорваться наружу. Кроме того, инстинкт самосохранения весьма силен у живорожденных. А Клодий, несмотря на внешность, подобающую скорее амикусу, нежели трибуну Республики, уже доказал свою опасность. Ибо непредсказуем был и подл.

— При всем уважении к твоей должности, народный трибун, в тот момент мне было не до эстетики.

Клодий тонко улыбнулся, оценив маневр уклонения, который претор Цикуты выполнил с ловкостью опытного наварха. Ничуть не хуже, пожалуй, чем командир этой шустрой биремы… как бишь ее?

— «Аквила», — вздохнул трибун. — Образцовая бирема, согласно всем отчетам. С парой лучших офицеров сектора в командных креслах на мостике. Последние годы ты пестовал этих Аквилинов так, словно планировал жениться на навархе и усыновить префекта — или наоборот? Неудивительно, что тебе не удалось остановить своих беглых… питомцев, Марк Випсаний.

Бибул почти беззвучно скрежетнул зубами в ответ на очередное тонкое оскорбление.

— Как печально видеть человека, укушенного собственным псом, — трибун испустил очередной сочувственный вздох. — Итак, Аквилины угнали бирему, устроили побег лигариям, похитили своего психо-куратора, на закуску лишили станцию Цикута немалой доли оборонных систем, а потом… Что они сделали потом?

— Разве ты не ознакомился с докладом прежде, чем прибыть сюда лично, трибун?

— Н-ну… Вдруг за время моего перелета мятежники еще что-то успели натворить? — Клодий хихикнул. — Погоди-ка, так и было! Захватили патрульную либурну, между делом наваляли парфам и исчезли в пространстве. Растворились, надо полагать?

Трибун откровенно провоцировал претора, добиваясь хоть какой-то реакции: резкости ли, колкости или хотя бы возражений. Но Марк Випсаний считался опытным игроком в политические игры еще в ту пору, когда Клодий в своем репликаторе только-только начал из зародыша превращаться в плод. Поэтому все подначки молодого оптимата старый опытный популяр встречал непробиваемым спокойствием и вежливостью, от которой сводило скулы.

— Ты по большей части прав, трибун. Если допустимо использовать такую метафору для обозначения прыжка в червоточину, то они определенно растворились. В пространстве.

Клодий перестал ухмыляться и покачал головой, становясь серьезным:

— Из чего следует, что Курион остался лигарием, причем действующим. То есть твои мятежники не ставили перед собой цели освободить лидера популяров и устроить маленькую революцию. Они просто украли лигариев для… как бы выразиться?.. личного пользования. Этот маленький штрих меняет картину, Марк Випсаний. Ты почти убедил меня, что заговора популяров на Цикуте Вирозе не было. Однако почему ты не преследовал беглецов?

Випсаний Бибул пожал плечами:

— К несчастью, в моем распоряжении не так уж много боевых кораблей. К тому же, совсем мало навархов, способных тягаться с Ливией Аквилиной. Впрочем, ты можешь попытать счастье, господин, — претор Цикуты все-таки позволил себе тонкую, едва уловимую колкость: — Только прежде надобно их найти. А я, увы, совершенно не представляю себе, куда наши мятежники решили отправиться.

Марк Випсаний уже не намекал, а открыто напоминал: все, что покинуло пространство сектора, становится проблемой Сената, метрополии, лично трибуна Клодия, но никак не претора астралис Цикуты Вирозы. Будь то мятежная бирема, похищенные лигарии или беглый лидер популяров.

— Как изящно ты избавился от проблемы, Марк Випсаний, — улыбнулся Клодий. — Наверняка еще и вслед помахал. Что ж, все верно. Теперь поисками и уничтожением мятежников займусь я и флот метрополии. Однако не обессудь, если в результате моих поисков от твоих выкормышей-Аквилинов не останется и космической пыли. Vale!

«Смотри, как бы мои Аквилины тебя самого не распылили, cacator, — мысленно пожелал претор вдогонку частной барке Клодия, медленно выходящей из дока. — На таком прогулочном корыте только „Аквилу“ ловить, ну да, ну да».

— Итак, дружище-Ацилий, и куда же ты собрался? — мурлыкал Клодий, лениво пролистывая отчеты и рапорты, которыми щедро, даже в избытке, поделился Бибул. — Мятеж — твоих рук дело, несомненно. Мы-то с тобой знаем, что лигариев не обязательно держать в банке, чтобы водить корабли. Теперь вот и Аквилины это знают. И куда же ты поведешь их, мой Гай? Неужели…

Трибун сладко, совершенно по-кошачьи облизнул идеальные губы и прижмурился.

— Наварх! Проложи курс в Галийский сектор. Система… Бренны. Да, именно. Курс на Бренну.

— Запрос станции системной обороны!

Это были первые слова, которые Квинт Марций услышал, когда мятежная эскадра вынырнула из кротовины, а экипаж — из вечности безвременья.

— Транслируй наши сигнатуры! — скомандовали они с Ливией в один голос и так же синхронно повернулись к посту связи. — Срочно!

Нет, ну логично же, если из червоточины, ведущей в бесполезный необжитой сектор, время от времени появляются пиратские корабли, то эту лазейку надо, как минимум, держать под контролем. И не нужно быть великим стратегом, чтобы изначально не рассчитывать на ласковую встречу со стороны хозяев звездной системы Бренны.

Из-за флюктуаций, создаваемых кротовиной, контакт с галийской станцией опасно затянулся, и мятежники успели пару раз попрощаться с жизнью. И если даже у префекта затылок взмок от пота, то напряжение, царившее в эти долгие секунды в торвентории, достигло критической отметки. Но умница-Фульвий проявил просто-таки чудеса сообразительности. Оно и понятно, когда тебя держат на прицеле, мыслительные процессы резко ускоряются. Лары ведают, какой фокус придумал Фульвий, но связь заработала.

— Сигнатуры подтверждены, наварх! Нам выделен конус-маршрут, — звонко отрапортовал связист, едва переводя дух.

— Прекрас-с-сно.

Даже у Ливии Терции голос прозвучал глуше, чем обычно. Все же они отчаянно рисковали, прежде всего — без предупреждения получить удар в лоб и украсить обломками кораблей устье червоточины.

— Если уж паршивые алнотские варвары регулярно проделывали с галийцами эту шутку и оставались не внакладе, то и нам стоит попробовать, — заявила наварх. — С нами Вечные боги, квириты!

И снова Ливия оказалась права.

Теперь надо показать галийцам, что у незваных гостей самые мирные намерения.

— Торвенторий, полный отбой. Орудия — на нулевой цикл. Всем… отдыхать.

Ни один сканер не должен фиксировать активность орудийных реакторов. И не зафиксирует, потому что «Аквила», образно говоря, втянула когти и показала галийцами пустые ладони в универсальном жесте безоружности. Самый тупой командир поймет — республиканцы пришли с миром.

— «Либертас»… — выдохнул Квинт Марций и осекся.

Аквилины на мостике, как по команде, возмущенно фыркнули. Опять что-то не так?

— Твоюцентурию! Я обязан проверить…

И в то же мгновение префект получил отчеты о выполнении приказа — абсолютно одинаковый бланк и от «Целеры», и от «Либертас». Все по инструкции от первого до последнего слова, но почему-то в пиктограммах авторства Марции Септимии содержалось столько немого укора, что Квинт досадливо прикусил губу.

— Астрогация, точно следуем предложенному курсу, чтобы им не к чему было придраться. Мы же и вправду невиннее весталки, квириты, согласны?

— Типа, нас все хотели во все дыры, но мы никому не дали, — тихонько проворчала себе под нос Кассия, с недавнего времени заведшая странную привычку озвучивать коллективную мысль.

Что правда, то правда, для галактической девственницы «Аквила» имела слишком потрепанный и опытный вид.

— Остается лишь надеяться, что встречать нас будут не по одежке.

— А по толщине счета, — снова брякнула расторможенная Фортуната.

От эйфории после удачной коннекции у неё окончательно развязался язык, и теперь она осматривалась вокруг с самым благостным видом. Патриций, тот просто вырубился и заснул с улыбкой на устах. Его нареченная, напротив, болтала без остановки, она никогда прежде не бывала в Галийском секторе, она жаждала узнать о нем как можно больше. Прямо сейчас! Главное, не соврал ли божественный Ацилий насчет лисиц. Есть на Бренне лисы или нет, вот в чем основополагающий вопрос! Когда этой проблемой озабочена крепкого сложения девушка-манипулария, то ответа она добьется любой ценой. И кабы не Ицилий с чудодейственной сывороткой в инфузоре, то Аквилинам пришлось бы несладко.

— Гая Ацилия ждет нескучная жизнь, — заметила Ливия, пряча улыбку.

— Божественного всё устраивает, судя по всему.

— Какой ты внимательный, однако, Квинт Марций. Даже это заметил? Ух ты!

Был в интонациях наварха изрядный процент сарказма неизвестного происхождения. То ли намек, то ли упрек. По старой привычке префект тут же выкинул слова Ливии из памяти. В опасной ситуации всё, что не касается службы, не заслуживает и внимания. Вот прилетят они на Бренну, и уж тогда…

Сроду не имевший в собственности ничего ценнее виртуальных книг, Квинт Марций с трудом себе представлял счет в финансовом центре чужого сектора. Фантазии хватало лишь на картину с авантюрным привкусом: груда золотых слитков, тускло мерцающих в полумраке подземного хранилища, и склонившийся над ней патриций. Разумеется, для полноты образа серые очи Гая Ацилия обязаны сверкать алчным блеском, губы — кривиться в хищной усмешке, а пальцы — совершать скребущие движения.

Аквилин нервно тряхнул головой, отгоняя видение. Какое-то оно получалось негероичное и непатриотичное.

«Хорошо, — сказал себе префект. — Пусть будет так». И вот уже Божественный Ацилий с презрением попирает золотую кучу, с явным намерением потратить все накопленное богатство на ремонт «Аквилы» и «Либертас», а так же полное переоснащение «Целеры». «Да, такая фантазия гораздо лучше», — подумалось Квинту Марцию, и он принялся мысленно тратить патрициево воображаемое золото на воображаемую же реконструкцию биремы.

Преприятнейшее занятие! За ним его и застукала Марция Либертина. Пост связи не без тайного умысла подключил проекционный экран префекта к аналогу на борту либурны. И целых две с половиной минуты центурионша могла любоваться расслабленным лицом размечтавшегося Квинта Марция Аквилина. Тоже, своего рода, маленький подарок для незаслуженно обиженной коллеги.

— Ох! Прошу прощения, доблестный.

Кажется, он смутился от этого пристального взгляда сильнее, чем девушка — от своей дерзости.

— Привет и тебе, Либертина.

— Я составила список приоритетных работ. Ознакомься.

Префект пробежался глазами по мерцающим строчкам, но особо вчитываться ему не хотелось, а уж тем паче, перепроверять. В конце концов, она же Марция.

— Знаешь, — сказал он, медленно подбирая слова. — А я ведь никогда не бывал за границами нашей Республики. И не хотел, и не было возможности. Странное чувство.

— Вроде и не плен, но так непривычно, — ухватила налету его мысль Марция Септимия. — Если ты оказался в чужом секторе, то либо мы победили, и тогда — всё вокруг наше, либо…

— Либо проиграли. Со всеми вытекающими.

Квинт Марций одно за другим выводил на экран изображения с галийской планеты, словно пытался за красивой картинкой рассмотреть что-то большее. Ну, что сказать… Это был очень ухоженный мир, упорядоченный, чистенький, почти рекламный. Бренна, как и все галийские миры, торговала строжайшей банковской тайной и полнейшей анонимностью вкладов, но кроме того — самыми современными экотехнологиями. Искусственный биоценоз полного цикла — от микроорганизмов до высших хищников — недешевое приобретение, и покупателю обязательно захочется увидеть товар своими глазами. Воля заказчика — воля богов, как говорят галийцы. Два из четырех естественных спутников и около десятка искусственных были отданы под демонстрацию творений бреннских экотехнологов.

«Орбитальная бомбардировка — еще не повод для отчаяния! — гласила вездесущая рекламная строка. — Хотите начать все сначала? Экосистема в кредит под выгодный процент с отсрочкой первого взноса!»

— Мудрая стратегия, — усмехнулась Либертина. — Не можешь завоевать — дай взаймы.

— Галийцы не воюют, потому что прекрасно знают, что крупные инвесторы и частные вкладчики очень не любят шума и неразберихи. Да и не так они сильны поодиночке. А договариваются между собой галийские племена с трудом.

Несколько минут Квинт Марций любовался крупным инсектом, присевшим на блестящую чешуйку серебристого автотрофа-медоноса. Существо, состоящее, кажется, из острых углов, утопало когтистыми лапками в скоплениях гаметофит, из которых затем произведет ценнейший концентрат белков, микроэлементов и аминокислот. И все это невзирая на уровень радиации. Но если бы к изображению не имелось пояснений, то префект решил бы, что видит стыковку двух звездных кораблей. Еще более ошеломляющее впечатление производило целое поле цветущих медоносов. А ведь какому-то миру позарез требовалась экосистема, похожая на сон безумца.

— И все равно очень красиво, — осторожно молвила Марция. — Наверное. И немного страшно. По сути-то, эти галийки творят миры.

— Ничего такого, чего бы уже не придумала природа. Во всяком случае, ничего принципиально лучше и совершеннее они не сделали и не сделают.

Квинт Марций продолжил листать дальше роскошно оформленный каталог. Чего у галийцев не отнять, так это умения подать свой уникальный товар. «Купи себе экосистему — почувствуй себя богом!». Заманчивое предложение, не правда ли?

— А что бы ты себе купил? — спросила девушка.

— Остров-скалу в каком-нибудь море.

— Почему-то я так и подумала.

— А ты?

Марция Либертина долго голову над вопросом не ломала.

— Еще один остров. Рядом с твоим, доблестный.

И отключила связь.

— … ер таможенного контроля Бренны… Маденн. …ель …ита?

Силуэт галийца, облаченного в традиционный мундир в бело-зеленую полоску племени бреннов, дрожал, трепетал и расплывался на экране. Проекция вдруг пошла горизонтальными полосами, что в сочетании с броской расцветкой мундира обитателя Бренны дало интересный визуальный эффект.

— Фульвий, — терпеливо молвила Ливия, покосившись на связиста. — Сделай что-нибудь с этим… орнаментом. В глазах рябит.

— Секунду, наварх, — буркнул тот, возясь с настройками: — При таком раздрае, что у нас с антеннами, хорошо, что хоть в клеточку галиец, а не в цветочек… Готово!

— Говорит Маденн, офицер таможенного контроля Бренны. Прошу незамедлительно сообщить цель вашего визита!

— Полоска — это его естественный окрас, — одними губами пояснил Фульвий для наварха. Так, на всякий случай.

— Хоть в горошек, лишь бы пристыковаться дали… Божественный Ацилий! — Ливия развернулась к патрицию, дескать, твой выход.

Лидер мятежников церемонно представился, не забыв упомянуть о том, что является счастливым обладателем некого счета в неком банке Бренны. После второго по счету упоминания о счете и «некоторой сумме» таможенник пошел пятнами и судорожно закивал. Суммы вкладов в местных банков стартовали от… в общем, имели вполне астрономические значения.

— … и, памятуя о великолепном сервисе, предоставляемом в доках вашей прекрасной системы, я намерен потратить значительную часть этой суммы здесь, на вашей прекрасной планете. Кроме того, уверен, что ваша прекрасная планета может предложить еще массу интересных способов потратить деньги на что-то, кроме… э… косметического ремонта кораблей моей эскадры… э… милейший офицер Маденн, — все плотнее и плотнее запутывал Ацилий галийского таможенника в паутину своей риторики.

— Добро пожаловать на нашу прек… э… в пространство Бренны! — отчеканил офицер, буквально поедая глазами платежеспособного патриция. — Список контактных данных…

— Благодарю. Нет нужды беспокоиться, офицер, я знаю, к кому мне обратиться, — кротко молвил Ацилий. — Дальнейшие инструкции можно передать командиру флагмана моей эскадры.

Ливия выгнула бровь, весело покосившись на Божественного. Ацилий нынче определенно пребывал в дипломатическом ударе. Во всяком случае, на галийскую таможню его речи подействовали гипнотически.

— Хорошо бы и матрону Бренны так заворожить, — тихонько шепнула наварх и переключилась на таможенника: — Офицер Маденн, мы готовы принять инструкции.

На орбиту самой Бренны, конечно, мятежную эскадру никто не пустил, да республиканцы и не настаивали. В пространстве вокруг галийской планеты хватало интересного, чтобы удовлетворить любопытство даже столь неуемное, как у Кассии, а вопросы финансов и ремонта решались переговорами, которые Ацилий провел, не выходя из претория.

— Бренна — очень гостеприимный мир. Очень мирный.

Патриций, довольный итогами своего общения с галийцами, решил обнадежить Ливию. Пока что наварх «Аквилы» наблюдала за весьма оживленным пространством Бренны без особого энтузиазма. Должно быть, чувствовала себя уязвимой.

— Со мной связались из канцелярии матроны. Послезавтра я нанесу госпоже Эпониме личный визит в ее резиденцию и решу все вопросы касательно… Ты слушаешь меня, наварх?

— И впрямь симпатичный мирок, — пробормотала Ливия, не оборачиваясь. С обзорной палубы «Аквилы» вид открывался великолепный. Один из спутников Бренны, зелено-голубой и роскошный, медленно проплывал за окном, словно проекция в вирт-каталоге. — Нарядный такой. И неплохо защищенный.

Ала патрульных истребителей Бренны прошла достаточно близко от биремы, чтобы напомнить — за гостями присматривают.

— Галийцы не воюют с клиентами, — терпеливо напомнил Ацилий. — Вся галактика это знает. А мы — клиенты, к тому же платежеспособные. Казна моей партии, как оказалось, сохранилась в целости и с лихвой покроет все расходы на переоснащение эскадры. И не ты ли уверяла, что «Аквиле» нужно в… э… сухой док?

Наварх оторвалась от созерцания лихих виражей галийского патруля и кивнула:

— Господин, в вопросах межзвездной дипломатии я полностью полагаюсь на тебя. Раз ты говоришь, что здесь безопасно, у меня нет причин не верить. Однако я предпочла бы не ввязываться в противостояние с местным флотом. Поэтому сделай милость — будь столь дипломатичен, сколь это вообще возможно. Если возникнут сложности… я не уверена, что мы сможем унести ноги из этого… нарядного пространства.

— Не беспокойся, наварх. Матрона Бренны не из тех глупцов, что режет курицу, несущую золотые яйца. Кстати… раз уж мы здесь, ты не хотела бы устроить экипажам увольнение на берег? На лунах Бренны есть специальные демонстрационные зоны, которые стоило бы посетить. Я планирую взять Кассию и отправиться на Вторую луну. В тамошних лесах есть на что посмотреть. В прошлый раз…

— Я подумаю, — перебила его Ливия. — Насчет увольнительных и твоего посещения местного заповедника. А сейчас прости меня, господин, мне необходимо переговорить с префектом.

Но побеседовать с Квинтом Марцием ей не удалось. Префект настолько сосредоточенно общался с юной Либертиной и выражение лица у него при этом было столь озадаченное, что Ливия, испытав прилив непривычной сентиментальности, постояла немного, слегка улыбнулась и бесшумно попятилась. Заодно она предусмотрительно погрозила пальцем притихшим офицерам мостика, которые тщательно не смотрели на префекта и очень старались не прислушиваться. Впрочем, факт беседы и ее предмет не были секретом ни для кого на «Аквиле», особенно для вигилов, охранявших мостик. Эти так увлеклись, что даже наварха не заметили.

— Да когда же нашего Доблестного проймет-то? — возмущенно шептала одна вахтенная вигилия другой. — Либертина, бедняжка, скоро сама из туники выпрыгнет, а он и ухом не ведет!

— Палладиевый сплав, а не мужчина! — поддакнула ее товарка, сочувственно зыркнув на двери. — Но все ж таки, думаю, если Либертина его на планетку вытащит, глядишь, и срастется у них. На Второй луне у этих галиек роскошные пляжи и море такое те-еплое… И еще эти, как их, ну, волосатые такие…

И белокурая девица, сжав могучие кулаки, двусмысленно ими покрутила.

— Яйца, что ли? — не поняла жеста подруги другая вигилия. — Или амикусы галийские?

— Кокосы, дурища! —фыркнула блондинка и поперхнулась, наконец-то заметив, что за сплетницами невозмутимо наблюдает наварх.

— Виниция Секстия и… А! Рубиллия Секунда, конечно же. Центурион Вителлий уже выпустил вас из карцера? Поторопился… — обронила Ливия, проходя мимо притихших девиц.

Но настроение у наварха было лирическое, наказывать вигилий не хотелось, да и повод был пустяковым. Экипаж без сплетен о личной жизни командиров — это не экипаж, а недоразумение. Тем паче, что в «вопросе префекта» Ливия с корабельными сплетниками была солидарна. Ей тоже не терпелось увидеть «момент истины», тот миг, когда Квинт Марций осознает наконец-то, что кроме кораблей и сцинков во вселенной существуют еще и живые влюбленные женщины. О чувствах Марции Либертины знала уже вся эскадра, даже Северин как-то сочувственно поинтересовался, нет ли у префекта «Аквилы» проблем с либидо. «Только с головой», — ответила на это Ливия, а про себя решила, что раз летучий Квинт не способен сам разглядеть свой шанс, надо его заставить. Ибо в обязанности наварха, помимо прочего, входит и поддержание психологического здоровья в экипаже.

С одной стороны, Ливии было чем заняться и кроме выслеживания закончившего вахту префекта с целью устройства его личной жизни. С другой же… подумав, наварх переместила эту задачу в приоритетные. Ибо, по хорошему-то, в эскадре все и так занимались каждый своим делом, а от командира требовалось только осуществлять общий контроль да визировать приказы и протоколы. Спецификациями для ремонта ведала Фабриция, которая крайне вежливо попросила не донимать ее прежде, чем инженеры закончат расчеты. Дипломатия и вопросы финансирования — задача Гая Ацилия, иначе на кой вообще нужны эти патриции? Над протоколами безопасности корпел шеф вигилов, с карантинной службой Бренны общался Ицилий, и даже Гней Помпилий нашел, чем себя занять. В итоге текущие задачи Ливия решила в течение часа, после чего с чистой совестью оставила мостик на Плавтия и отправилась побеседовать с префектом. Он как раз, по ее расчетам, должен был уже «отмереть». Ведь когда Квинт Марций покидал мостик, вцепившись в Фиделиса, словно тот был последним респиратором в задымленном отсеке, на лице у префекта отражалась работа мысли. Аж морщины собрались и желваки заиграли.

Квинт Марций нашелся на обзорной палубе. Стоял он, одной рукой опираясь о переборку, другой — прижимая к себе Фиделиса, и был столь сосредоточен и задумчив, что вахтенные вигилы старались не дышать. Префект созерцал пространство за бортом. В пространстве в больших количествах летали галийские истребители.

Зрелище это: Квинт Марций на фоне звездного бархата, расчерченного полетами галийцев; Фиделис; притихшие вигилы — было настолько завораживающим, что Ливия тоже немного постояла и посозерцала, прежде чем сказать негромко:

— А они словно дасциллы, — и добавила, не дожидаясь вопроса: — Дасциллы. Полосатые рыбки. У Марка Фурия на «Севере» был аквариум, представляешь? Там такие жили.

— Хм… — многозначительно ответствовал Квинт Марций.

Рыбок ему было действительно жалко, Фурия — тоже, но меньше, чем рыбок.

Наварх прошлась по палубе, заложила руки за спину и встала слева и чуть позади от префекта. Бросив косой взгляд на вигилов, она убедилась, что парни, кажется, вообще перестали дышать. Еще бы! На таком маленьком корабле сложно сохранить хоть какую-то тайну, но не каждый день удается поприсутствовать при личной беседе командиров.

— Все-таки он потрясающий, этот Северин. Меня в дрожь бросает, стоит лишь подумать о том, каково это: потерять единственное, что мы так любим. Корабль. Экипаж. Маленькую личную слабость, — она с улыбкой глянула на сцинка. И, тут же посерьезнев, повысила голос: — И остаться после этого в живых! Может быть, все дело в том, что мы слишком ограниченны здесь, на нашем корабле? Отгородились от вселенной и ее чудес, не позволяя себе даже на один день забыть о нашем крошечном мирке… Ты сейчас Фиделису хребет сломаешь, бедняге. А ведь он никуда не денется, Квинт Марций. И «Аквила» тоже. Просто вдруг пришло в голову: а не напомнить ли моему летучему префекту, что в галактике есть и другие объекты, достойные внимания и любви, кроме бирем и сцинков?

Первый порыв Квинта Марция — прижать Фиделиса к себе покрепче — верткий ящер предотвратил хлестким ударом хвоста и укусом за палец.

— Ах ты! — префект зашипел сквозь зубы, но сцинка из рук не выпустил. — Достойные внимания, говоришь? Например?

На ум ему приходили какие-то банальные политические лозунги, но, понятно же, что Ливия имела в виду нечто иное, кроме любви к родине. Что?

Вигилы навострили уши.

— Вторая луна Бренны, — усмехнулась женщина. — Море. Пляжи. Кокосы. И прочие достопримечательности. А так же — люди.

Взгляд, полный мрачной подозрительности, был ей ответом, и наварх потеряла терпение:

— Ты меня с ума сведешь, Квинт Марций! Нельзя же быть настолько… Короче, сделай себе и мне маленький подарок — отправляйся в увольнение. На берег, — и для наглядности ткнула пальцем в направлении пресловутой Второй луны. — А чтоб не скучно было, прихвати с собой Марцию Либертину. Это было лирическое отступление, а теперь ознакомься с приказом.

Она развернула планшет и хмыкнула, прочищая горло:

— В целях расширения кругозора и изучения культурных традиций вероятного противника, а также для повышения морального духа среди старших офицеров эскадры предписываю префекту «Аквилы» сопроводить…

Один из вахтенных отчетливо икнул и тут же беззвучно ойкнул.

Ливия осеклась и почти жалобно взглянула на Квинта Марция:

— Слушай, префект, может, сам себе прикажешь, а? Проведи для девушки экскурсию по Второй луне. Разве наша Либертина не заслужила хотя бы однодневный отпуск? А кому мне ее еще доверить, Флавию, что ли? Будь хорошим Марцием, последи за девочкой. А! И еще! — она быстро полистала в планшете. — Вот! Список литературы. Классической. Я думаю, девушке будет полезно послушать, а тебе — еще полезней вспомнить классику. И не сомневайся. Мы без тебя не улетим.

По привычке бросив взгляд на список литературы, Квинт Марций тут же насторожился. Первым пунктом шел старый добрый Овидий с «Искусством любви». Префект сразу догадался — это намек. К тому же, Фиделис тоже взирал на него с нескрываемым любопытством, высунув синий язык. И не только сцинк, но весь отсек.

— Тем самым ты, Ливия Терция, рекомендуешь мне повести девушку на свидание. Хм…

И тут совершенно непонятно — обижаться или нет. Он ведь и в самом деле ведет себя как болван.

— Не рекомендую. Приказываю. Ты же помнишь, что я командую этой эскадрой? Так что это приказ, префект, — отчеканила Ливия. Она повела руками, очерчивая в воздухе нечто, по контуру напоминающее большие песочные часы: — Люди, Квинт Марций. Не корабли. Не сцинки. Люди, среди которых встречаются молодые красивые женщины. Пляжи. И кокосы. Все! Выполнять!

К счастью, Фиделиса не пришлось отрывать от плеча префекта, а самого Марция — от переборки. Наварх недвусмысленно подтолкнула его к дверям. Дескать, время пошло.

— Слушаюсь, — буркнул Аквилин.

Если хорошенько вдуматься, то приказ наварха целиком и полностью совпадал с желаниями префекта. Такое редко случается. К тому же в спину Квинту пристально смотрел синеязыкий сцинк. И ухмылялся!

— Feci quod potui, faciant meliora potentes^[76], - молвила наварх, обращаясь то ли к Фиделису, то ли к «Аквиле». За спиной Ливии вигилы украдкой одобрительно подняли большие пальцы. И уже через 15 минут во всей эскадре о том, что Ливия Терция приказала Квинту Марцию отправиться на свидание с Марцией Септимией, не знала только сама Либертина.

Сколько помнила себя Кассия, экипаж квинквиремы «Фортуна» никогда без дела не сидел. Тренировки сменяли занятия по политической подготовке, в промежутках всегда находились практикумы по ремонтным специальностям. Кассия, та, положим, ни одного урока сварочного дела не пропустила. А еще были конкурсы, соревнования и чемпионаты. Десятки соревновались с другими десятками, центурии — с центуриями, непрерывное соперничество шло между флотскими и армейскими, и, разумеется, звездные корабли неистово дрались в бескровных поединках за первенство быть лучшими в Республике. Так что если подчиненные Публия Меммия хором не горланили новую песню на очередной конкурс, то выясняли, кто на «Фортуне» лучше всех ходит строем, знает исторические даты, решает логические задачки, собирает головоломки или, скажем, кто вырастил самого толстого виртуального кота.

А еще за каждое достижение полагались бонусы, в том числе и за участие в культурных мероприятиях. Таковыми считались коллективные экскурсии на планеты и спутники, до которых Кассия всегда была охотница. И только благодаря её неуемному любопытству Публий Меммий своими глазами увидел поверхность колонии Аррии Секунды и даже благоговейно сорвал три живых настоящих ромашки. На специальном поле для экскурсантов — в подарок своим девушкам. Если закрыть глаза, то бывшая Фортуната до сих пор видела эту сцену: знойный день, цветущее разнотравье до горизонта и здоровенный десантник, от волнения кусая губы, деликатно касается тоненького стебелька и несколько мгновений колеблется. Цветы-то живые.

Потом увядшие ромашки утилизировали, а на память осталась лишь снимок — три девушки с неуставными цветочками в волосах.

Но то была Аррия Секунда, один из «домашних» лацийских миров, знакомый и понятный, даже если твоя нога всего лишь раз ступала на его поверхность. Теперь за бортом «Аквилы» находился мир чужой.

— Дорогая, ты так сурово сопишь, будто собираешься эту Бренну завоевать, — с улыбкой молвил Гай Ацилий. — Или, как минимум, купить.

В последние четверть часа они с Кассией незаметно поменялись ролями: Курион оторвался от своего планшета и наблюдал, как она ожесточенно листает вирт-каталог. А еще она много думала, и это занятие всегда отражалось на её смуглом лице как в зеркале.

— Я вот тут внезапно сообразила, что впервые заявлюсь как твоя… как эта самая… как женщина из твоей семьи, короче.

— Очень на это рассчитываю. Твое присутствие рядом — это огромный плюс в глаза матроны, — уверил её Гай.

— А ведь кабы я оставалась Фортунатой, то и мечтать не смела бы, верно? — не унималась Кассия. — Даже если в составе конвоя, все равно никаких увольнительных для рядовых.

— Логично. Так что тебя беспокоит?

Девушка поглядела на своего… лидера жалобно-прежалобно.

— Чепуха какая-то в голову все время лезет. Лежу вот, никому не мешаю, смотрю рекламу, а оно как-то само собой происходит — строятся планы на будущее. Н-ну… вроде когда-нибудь потом мы с тобой сюда еще раз сможем прилететь, вместе по лесу гулять, а потом купим аррианское ромашковое поле и… Ведь получается, у нас с тобой одно будущее на двоих? Это странно, да?

— Если мы победим, — уточнил Ацилий.

— Да без разницы! — отмахнулась бывшая манипулария. — Ни у кого из наших, если мы не на одном корабле служим, никакого общего будущего нет. Вот как у Аквилина и Марции Либертины.

В эскадре только и разговоров было, что о предстоящих увольнительных и непонятливом Квинте Марции. Сектор рекреации пребывал в глубоком трауре по всем высоким и чистым чувствам, которые растоптаны грубыми калигами «летучего» Аквилина.

— У меня уже в печенках скулёж Дафны с Виолой. А Либертина, не будь дурой, пошла бы к префекту самолично, да и завалила Доблестного в койку. Тоже мне, делов-то!

Патриций смущенно хмыкнул, он еще не до конца привык к прямоте своей дестинаты.

— Аптериксу понятно же, что это их единственный шанс здесь и сейчас получить капельку любви. Какого ж… хм… они канитель развели? А? — всплеснула руками Кассия в жесте крайнего недоумения. — Я об этом думала, злилась на них, сама не понимая, откуда что берется, а потом вдруг догадалась…

— О чем?

— Теперь, когда я… когда мы с тобой навсегда вместе, до самой смерти, я поняла, что надо хвататься за любую возможность. Раньше не понимала, а тут словно по башке врезали. Как думаешь, это от книжек случилось? Может, к Антонию сходить? Или к Либертине — мозги ей вправить?

Но, разумеется, к центуриону «Либертас» никто не пошел. Не настолько далеко зашло превращение Кассии из рядовой в «госпожу», чтобы указывать старшему офицеру.

— Давай-ка вместе выберем, куда отправимся и что смотреть станем, — предложил Гай Ацилий, устраиваясь рядом с Кассией. Обнявшись, голова к голове, рука об руку. Общее будущее, как ни крути, объединяло.

— Да нет особого выбора. Жадные тетки! Но в лесу у них точно есть лисицы, я три раза проверяла.

— Тогда — только в лес, — безропотно согласился патриций, а потом подумал и добавил: — С ромашковыми полянами на Тиррене проблем нет.

— Правда? Вот и не будем лишний раз тратиться, — обрадовалась Кассия. — Галийские жлобихи цены на свои экосистемы не сложат, если честно. Обдираловка!

В галийские миры, конечно, прилетали не только торговать и хранить большие деньги. Традиционный нейтралитет, который матроны, вне зависимости от внутригалийских отношений, соблюдали в отношении всех прочих обитателей этой части галактики, безопасность и постоянное бурление экономических потоков создавали идеальные условия не только для дипломатии, но и для шпионажа. И залётные мятежники, разумеется, не могли упустить шанс разузнать, что же творится в Республике и в сопредельных секторах. Поэтому в увольнение «на берег» отправились не только счастливчики, первыми вытянувшие «белый камень» при жеребьевке, но и аналитики из команды Юлии Примы. Информация эскадре Ацилия была сейчас нужнее даже, чем ремонт и припасы. Не верить же на слово матроне Бренны, даже если госпожа Эпонима решит вдруг поделиться сведениями?

— Заодно и сэкономим, — радовалась Ливия, проводив Квинта Марция «на экскурсию» и поглаживая сцинка, пригревшегося в опустевшем кресле префекта. — Галийцы бесплатно даже «Salve!» не скажут, а так хоть что-нибудь, да разузнаем. И мы тут, пока ждем, тоже дремать не будем, правда, Фиделис? Мы будем держать ушки на макушке и поглядывать по сторонам, да, мой хороший?

— Так точно, наварх! — привычно ответил вместо ящера Плавтий. — Будем глядеть в оба!

— И слушать тоже, — вздохнул с поста связи Фульвий, опечаленный тем, что со жребием ему не повезло. — Наварх, «Целера» вызывает.

— Открой канал, переведи сигнал на мою консоль и заткни уши, — ухмыльнулась Аквилина и устроилась в кресле поуютней, предвкушая беседу с Марком Фурием. Северин не только в полете и в постели был хорош, с ним и просто поговорить было интересно.

Они говорили и говорили: о рыбках-дасциллах, сравнительных летных и боевых характеристиках галийских «цельт» и лацийских «вультуров», спектральной классификации звезд сектора Галия с учетом светимости, и прочих важных и интимных вещах, интересных любому наварху. Когда любопытный Фульвий втихаря подключился к их приватному каналу, то сразу поник и разочарованно поморщился, услышав, как Ливия глубоким, с легкой хрипотцой, голосом воркует о планах на модификацию защитных полей «Аквилы», а Северин ласково мурлыкает в ответ что-то о трудностях монтажа лацийского «корвуса» на борту трофейной «Целеры». Как жаловался потом связист в рекреации умильно вздыхавшим гетерам, эфир прямо-таки раскалился от чувств, увы, совершенно непостижимых.

— Ах, проходили бы так чаще все вахты мои! — игриво переврала классическую овидиеву строку Ливия, с сожалением возвращаясь из эстрогенного угара к реальности мостика, кресла и забот наварха. — Увы, мой Фурий, долг велит мне вернуть тебя к работе. «Целера» требует твоего внимания.

— Ты не собираешься устроить увольнительную и себе?

— Я сыта планетами по горло, — фыркнула женщина. — Будь она хоть ледяной пустыней, хоть цветущей полянкой, все равно: любая планета — это…

— … паршивый грязный шарик, — усмехнулся Северин. — А я-то рассчитывал напроситься на свидание. Лужайки, сосны и эти, как их, кокосы. Или на соснах растет что-то другое?

— Шишки там растут, — Аквилина быстро облизнула нижнюю губу и прижмурилась: — Лужайки входят в обязательный набор? Или моя каюта тебя тоже устроит?

— Моя, — решительно уточнил Марк Фурий. — На «Аквиле» ты опять станешь подскакивать на каждый звук… в самый неподходящий момент. И…

— Наварх! — вклинился вдруг Фульвий, словно забыв, что ему полагается смущенно ухмыляться. — Наварх! Я принимаю кое-что странное… А! вот снова!

— Идентифицируй!

— Это передача на частоте флота Республики, наварх. И она ведется не с планеты.

— Так, — подобралась Ливия. — Источник?

— Пока не могу зафиксировать, но…

— Наварх! — вмешался Плавтий, перебив связиста. — В системе Бренны находится, по меньшей мере, одно судно с лацийскими сигнатурами.

— Так, — повторила Аквилина. — Связь с десантом… тьфу! С курортниками нашими! Всем группам незамедлительно вернуться на борт. Приказ по эскадре…

Наварх осеклась и ненадолго умолкла.

— Объявить боевую тревогу, командир? — поторопил ее Северин.

— Нет. Отставить. Ждем возвращения десанта.

Марк Фурий понимающе кивнул. Прикрыться щитами и ощетиниться орудиями в самом сердце галийской системы — не самая мудрая стратегия, да и тактика никудышная. Оборонительный комплекс Бренны распылит агрессивных гостей прежде, чем торвенторы успеют добежать до орудийных палуб. А проявлением агрессии галийцы считают любое резкое движение.

— Может быть, это просто какой-нибудь патриций прилетел прикупить цветов для своей фамильной грядки? — неуклюже пошутил Плавтий, пытаясь разрядить тревожную тишину.

Ливия криво улыбнулась и покачала головой. Таких совпадений не бывает, чтобы лацийский корабль прятался именно в той системе, где у мятежников припасены деньги.

— Итак, нас нашли. Ну что ж, почти вовремя.

Глава 12

В пассажирском отсеке челнока, летящего ко Второй луне, стояла неожиданная тишина. Кассия, изнемогавшая от желания встретить настоящих лис, да хотя бы одну лисицу, самозабвенно грызла ногти, Ацилий по той же причине загадочно улыбался, Марция Септимия привыкала к мысли о том, что у неё действительно свидание с доблестным Аквилином, а Квинт Марций, в свою очередь, ломал голову над тем, как именно префекту биремы положено вести себя на свидании с девушкой. Остальные счастливчики из числа подчиненных Аквилина без приказа рта не открывали. Никто друг на друга старался не смотреть. Либертина скромничала, Аквилин мысленно прокладывал оптимальный маршрут для прогулки, патриций боялся расхохотаться и обидеть нареченную, а бывшая Фортуната вообще ничего вокруг не видела от нетерпения. Казалось, что она бросится к створкам шлюза, едва лишь челнок опустится на возвышающуюся над кронами деревьев посадочную платформу, и начнет ломиться наружу. Но честь и хвала бывшей рядовой штурмового отряда, ей все же хватило выдержки дотерпеть до открытия шлюза.

Но зато потом буквально волоком вытащила Ацилия наружу.

— Ах! А пахнет-то как! Лесом! Это же настоящим лесом пахнет, да? — тараторила Кассия, усиленно закачивая в легкие местный воздух.

К чести галийских экотехнологов, искусственная атмосфера, к тому же специально удерживаемая на поверхности маленького спутника силовыми установками, ничем от естественной не отличалась. А если и были какие-то отклонения, то лишь в лучшую сторону. И все же Либертина с Аквилином дружно принюхались. Затем префект сверился с данными из справочника.

— Так пахнет хвоя древовидных голосеменных растений класса пинопсид.

— Охренеть!

Восторгу Кассии не было предела. Оно ж последнему манипуларию ясно — где эти самые пахучие пинопсиды, там и лисицы. А вокруг, сколько хватало взгляда, простирался лес, в котором пинопсид хоть завались.

В кристально сверкающей, как капля росы на листочке, кабине лифта, несущего экскурсантов вниз, к поверхности, Фортуната аж подпрыгивала на месте.

От идеально круглой площадки, выложенной камнем, в разные стороны расходились почти естественные тропинки. Иди, куда пожелаешь, в пределах установленной зоны, хоть в лесную чащу, хоть к озеру с водопадом, хоть на луг. И если что случится непредвиденное — ножку там подвернешь или пчелка укусит, то дежурный спасательный бот ядовито-оранжевого цвета всегда наготове. Всё к услугам придирчивого покупателя, пожелавшего своими глазами убедиться в достоинствах и недостатках, если таковые сыщутся, экосистем умеренного лесного пояса. А вот когда клиент созреет, тогда добро пожаловать в спрятанный от любопытных глаз центр комплексного обслуживания, где не только банковские терминалы и юридические конторы, но и все, что только платежеспособная душенька пожелает — рестораны, гостиницы, развлечения на любой вкус.

Прежде, чем разойтись в разные стороны, Квинт Марций не только проинструктировал каждого из своих бойцов, но и патрицию задачку задал:

— Встретимся на этом месте через… скажем, два…

— Через три! — возмутилась Фортуната.

— Хорошо, пусть будет три стандартных часа, — тут же сдался Квинт Марций, запуская в хронометре обратный отсчет. — Навигатор тоже включен. Божественный, я буду на связи, на случай экстренной ситуации.

Постоянно таскаться следом за патрицием и его дестинатой префекту никто не приказывал, но и полностью отказаться от контроля было нельзя. Все-таки территория потенциального противника, а в Фортунате так и кипит бешеная энергия. Та, конечно, на прощание ухмыльнулась эдак самодовольно. Мол, уж что-что, а защитить лидера она всегда сможет. Ну-ну!

— Как думаешь, Доблестный, что будет, если она не найдет ни одной лисицы? — задумчиво спросила Марция, глядя, как Кассия бодро рысит в сторону леса.

— Со стороны лис это будет весьма опрометчивый поступок.

Улыбка у Квинта Марция получилась на удивление обаятельной. Кто мог подумать, что он так умеет. Всего лишь несколько лучистых морщинок в уголках глаз и легкий изгиб губ — а какой эффект поразительный! Вот бы он почаще её себе позволял.

Они с Марцией неторопливо отправились к берегу ручья, в котором, как утверждал рекламный проспект, водилось несколько видов съедобных рыб. Из-за госпожи Кассии о пляжах, пальмах и прочих кокосах пришлось забыть. Только лес!

— Далеко не будем уходить, — предупредил префект. — Раз уж Курион отказался от охраны, то совместим приятное с полезным.

— Надеюсь, «приятное» — это наша с тобой встреча, Квинт Марций.

— Без всякого сомнения.

Зелень листвы, журчание воды и улыбка префекта как-то по-особенному умиротворяли, а потому Либертина моментально осмелела. Как тут не осмелеть, если, скорее всего, посиделки в траве у ручья — их с Аквилином первый и последний шанс по-настоящему остаться наедине. Потому что прежде всего они принадлежат Лацию и своим кораблям, и почти никогда — самим себе.

— Значит, про «особый» приказ Ливии Терции как всегда наврали?

Отчаянная Либертина придвинулась ближе и решительно положила ладони на плечи мужчине.

Очень близко, вплотную. Оставалось только чуть-чуть наклонить голову и прижаться губами к её губам. А потом и забыть обо всем на свете. Даже об «Аквиле». Это оказалось довольно просто.

— Нет, — выдохнул он куда-то в ложбинку между грудей, туда, где быстро-быстро стучало её сердце. — Но я рад, что подчинился приказу.

Живая трава не такое уж удобное ложе, как выяснилось. Впрочем, какая разница?

— Вот как? Тогда я тоже рада-а… — ахнула девушка. — И не пришлось брать тебя штурмом. С применением спецсредств…

Да какие уж тут спецсредства, в самом деле? Всё уже давно придумали. Вот, например, Овидий…

— Ты так великодушна, Марция Либертина.

— Я? Я — беспощадна.

Да что этот дурацкий Овидий вообще в любви понимал? В таком случае, приказ наварха «Аквилы» просто обязан был войти в анналы любовной лирики. Далеко не каждый документ может даровать людям столько счастья. Но Квинт Марций не успел пожалеть, что отвел на столь познавательную экскурсию всего три часа. И на то была серьезная причина.

Этот лес был… настоящим. Кассия сразу это поняла, едва ступив под его сень. Воздух, щедро напоенный густым травяным запахом, звенящие голоса насекомых, солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листву, и тропинка под ногами, полосатая от чередования света и теней — всё это было так по-настоящему, что Фортуната немедленно почувствовала лютую обиду за свой Зимний Мир и Руфуса. А еще — ревность, зависть и незнакомую доселе тоску. Те, кто создавал виртуальный симулятор, поработали на совесть, но, возможно, им не стоило так дотошно копировать у природы. Живое всегда неидеально, всегда несовершенно, непременно уязвимо, а иногда поразительно некрасиво. Потому что оно живое, и нет иной причины.

— Ты знал? — мрачно спросила девушка, вонзая в патриция обвиняющий взгляд.

Тот кивнул, но как-то без явных признаков раскаяния.

— Что, пусть теперь и у Руфуса будет лишай?

— Чего ты там сказал? — вызверилась бывшая манипулария

— Или парша? Или чем там еще лисы болеют? Или ты решила стереть весь Зимний Мир?

За кощунство Гай Ацилий получил легкий тычок в солнечное сплетение, но, видят Вечные Боги, оно того стоило. Перетерпеть сначала боль, потом суровую десантно-штурмовую заботу, чтобы Кассию окончательно покинула печаль, и она снова превратилась в девушку, очарованную лисицами. И не нашлось в радиусе нескольких миль, пожалуй, ни единого черничного кустика, ни самого завалящего мухомора, который бы Фортуната не запечатлела на память. Каждая находка — будь то стрекоза или лягушонок, яичная скорлупа или паутина, муравейник или заросли папоротников — сопровождалась счастливым поскуливанием, беготней и таким искренним взрывом радости, что патриций сдался на милость победительницы.

— Купишь мне «Весну» и «Лето»?

— Куплю.

— Самую полную версию?

— Её самую, — клятвенно заверил Гай Ацилий.

Будь на то лишь его добрая воля, Кассия получила бы в подарок целую планету. Просто за то, что так заразительно смеется, крепко сжимает в кулаке его большой палец и доверчиво склоняет голову на плечо. А потом вдруг застывает на месте, потрясенная и такая смешная:

— Слышь, а на Тиррене ведь тоже лес есть?

— Разумеется. И не один. Много лесных массивов.

— Точно такие?

— Еще больше и гуще, — посулил патриций и не удержался от небольшого хвастовства: — Естественного происхождения. Никаких галийских поделок.

— Значит, нам обязательно нужно победить, — сказала Кассия предельно серьезно.

— Я попытаюсь. Очень постараюсь.

Все-таки Курион не любил давать обещаний без уверенности, что сумеет сдержать слово.

— Я-то, дурочка, боялась, что закисну на твоей Тиррене, а оно, видишь, как получается.

И запрокинула голову, зажмурившись, когда на лицо упал солнечный луч, и раскинула руки в сторону, словно собиралась обнять весь галийский лес. На нос Фортунаты приземлился маленький красный в черное пятнышко жучок.

— Щекотно! Щекотно!

— Потерпи.

И только когда неторопливая тварь, как бы нехотя приподняв яркие надкрылья, высвободила тончайшие крылышки и отправилась в полет, Кассия умчалась исследовать разнотравный луг. План-схема обещала, что за теми густыми кустами откроется поразительный вид на еще одну уникальную биосистему.

— Кассия, меня-то хоть подожди! Кассия! — настойчиво позвал Ацилий, леденея от паршивого предчувствия.

Тишина.

— Кассия! Хватит баловства! Кассия!

Ему никто не ответил. Над зарослями таволги, донника и полыни в теплом воздухе гудели пчелы.

Три мятежных корабля настороженно притихли, изо всех сил прикидываясь беспечными и добродушными. Ливия сидела под взглядами своих подчиненных спокойная, как сцинк. Хотя Фиделис-то как раз образцом спокойствия не был. Вопреки всем шуткам про хладнокровную тварь, ящер тревожно шипел и когтил обивку кресла префекта, то бишь демонстрировал те эмоции, проявить которые не могла себе позволить его хозяйка.

— Наши группы возвращаются с Третьей луны, наварх!

— Отлично. Что с теми, кто отправился на Вторую?

— Сожалею, наварх. Все еще не можем связаться с ними.

— Ни Квинт Марций, ни Гай Ацилий, ни один из тех, кто составил им компанию в этом полете — не отвечают?

— Виноват, наварх! — Фульвий неровно вздохнул и предложил: — Я могу попробовать пробиться сквозь…

— Отставить. Нас глушат хозяева. Ты не пробьешься, пока они сами не разрешат. Свяжи меня с центральной диспетчерской Бренны. Надо дать им знать, что мы поняли намек.

Флавий, нервно грызущий пальцы на мостике «Либертас», вскинулся, не скрывая злости:

— Намек?! Аквилина, какие, в Эреб, намеки?! Галийки глушат наши частоты! Может, мою… моего центуриона уже похитили! Мы должны действовать немедленно и…

— Либертин, — тяжелый взгляд наварха «Аквилы» стал ледяным, словно она плюнула за борт. — Молчать.

И молодой наварх «Либертас» задохнулся, будто Ливия не только плюнула, но и попала, пробив щиты и обшивку.

Наблюдавший за этим командир «Целеры» дернул уголком рта, но смолчал.

— Связь с диспетчером, наварх!

— Дай по открытому каналу. А! — Аквилина выгнула бровь и покачала головой, вглядываясь в проекцию. — Я надеялась на разъяснения диспетчера, но никак не предполагала, что удостоюсь чести беседовать с одной из… матрон Бренны?

— Я — третья дочь Матери бреннов, — уточнила ее собеседница, которую на вид за бабушку можно было принять, а не за дочь, тем паче третью. Но в галийском обществе это был не статус родства, а титул, причем довольно высокий. — И я дам все необходимые разъяснения.

— Командир эскадры Республики Ливия Терция Аквилина, — представилась наварх и уже приоткрыла рот, чтобы изложить требования, как галийка ее перебила:

— Какой именно республики, наварх Аквилина? Неужто эта разношерстная компания — регулярная часть флота Лация? Нас ввели в заблуждение? Вы разве не мятежники?

— Вижу, на Бренне в курсе наших обстоятельств, — усмехнулась Ливия. — Это что-то меняет?

Она не смутилась, не удивилась — в конце концов, чего-то подобного и следовало ждать от прагматичных галиек, которые лучше прочих знают, что нет ничего дороже информации, но… Чувство, которое испытывала сейчас Ливия, даже не чувство, ощущение — было сродни тому, что возникает, когда, уже прыгнув с борта стратосферного планера, понимаешь вдруг, что отнюдь не уверена в надежности парашюта. Эта звенящая тягучая пустота в животе оказалась настолько внове наварху «Аквилы», что она не сразу догадалась, как зовется это чувство. Мудрено понять, если многолетние старания генных инженеров Республики усиленно вытравливали его из генома Ливиев. Страх Аквилине был в новинку.

Зато галийка поняла всё и слегка кивнула, отвечая:

— Возможно. Это будет зависеть от многих факторов. Однако тебе требовались какие-то разъяснения? Прошу тебя, излагай. Чем Совет племени бреннов может помочь тебе, Ливия Аквилина?

— Мне не удалось связаться с моими людьми, которые отправились отдохнуть на Вторую луну, — Ливия вполне достоверно, как ей думалось, изобразила простодушие. — Это вызывает беспокойство. Система Бренны известна высоким уровнем безопасности для гостей и клиентов — или я ошибаюсь?

Аквилина так настойчиво выделила слово «клиенты», что галийка не удержалась от одобрительного смешка. Видно, наварх «Аквилы» разыгрывала наивность мастерски.

— Разумеется, клиентам мы всегда рады и готовы предоставить весь спектр услуг. Могу тебя успокоить: ситуация на втором спутнике не представляет опасности ни для кого. Временные перебои со связью, вызванные атмосферными помехами, и не более. Служба безопасности уже работает над этим. Что-то еще, наварх Аквилина?

— Значит, я могу прямо сейчас отправить за членами моего экипажа бот и забрать их?

Женщина на экране поджала губы и помолчала. Ливия ждала ответа спокойно, ни вздохом, ни движением не выдавая тревоги.

— Нет, — наконец ответила галийка. — Прямо сейчас — не можешь. Вторая луна временно закрыта на карантин. Похоже, кто-то из наших гостей занес нам вирус. Карантинная служба проверит каждого и будет постепенно отправлять их с планеты… небольшими группами.

— Разве нас уже не проверили при входе в пространство Бренны и потом, перед спуском на планету? — наварх все еще разыгрывала недоумение, но выдержка уже начала изменять ей.

— Существуют правила, Аквилина, существуют строгие протоколы, и мы не станем делать исключений ни для кого, — отрезала собеседница. — Наберись терпения. Терпение — добродетель.

— Мне нужны мои люди.

— В свое время, — галийка непреклонно подняла ладонь. — Мы свяжемся с тобой, когда это станет возможным.

Она отключилась, не прощаясь, и это было отвратительным предзнаменованием.

— Мы влипли, — озвучил всеобщую мысль Плавтий, когда молчание на лацийских кораблях стало невыносимым, а подлокотники кресла наварха затрещали под яростно сжатыми пальцами Ливии. — Кажется, галийки умыкнули нашего патриция.

— Не думаю, что патриция, — вмешался вдруг Фурий прежде, чем Аквилина отдаст какой-нибудь самоубийственный приказ. — Галийкам нет смысла похищать того, кто и так готов раскошелиться. Божественный — это ходячий банковский счет с казной популяров, я верно помню? Повредить ему — значит, погубить репутацию всего сектора Галия. Нет, думаю, все проще.

— Да? — выдохнула Ливия. — Так поделись своими мыслями.

От злости серые глаза ее почернели, словно в них плеснули отработанным хладагентом.

— Кассия, — просто ответил Северин. — Женщина-лигария. Я считаю, что галийки украли именно ее.

Самая подлянка в том, что это была простейшая станнер-мина! Кассии ли Фортунате не узнать эту головную боль и гадский кислый привкус во рту. Словно гнилым лимоном самопальное бухло зажевала! Тьфу! И попасться так по-глупому… Еще зеленому новичку, едва показавшему нос в тренировочном лагере, можно простить, но опытному солдату — никогда! Позор!

Теперь главное — не пытаться сразу вскочить на ноги иначе вестибулярный аппарат окончательно сбесится. Поэтому даже глаза девушка открывала крайне осторожно и медленно — по одной ресничке.

— Vae^[77]… - только и смогла выдавить она из себя.

Прямо над ней в густой темноте мягко светились до боли знакомые контурные линии: две синих — вдоль, и красная от сканера — поперек. Маны и лары! Кто-то очень заботливый уложил бесчувственную Кассию в регенерационную капсулу, подключил все модули и запустил нейро-программу. Надо полагать, чтобы свести на нет ущерб, причиненный нервной системе станнер-миной. И этими благодетелями были вовсе не соотечественники-республиканцы. Корабельный врач с «Аквилы» вряд ли стал бы фиксировать нареченную патриция за лодыжки и запястья. Кто же у нас такой заботливый оказался? Какая же это сука осмелилась?

Парфы? Если военную преступницу выследили, подстерегли и захватили врасплох, то теперь её, бережно упакованную в капсулу, везут в парфийский сектор, чтобы там предать публичной казни. Тщательно и обстоятельно, так сказать, в назидание и для устрашения. Парфы это умеют, чтобы долго, страшно и очень-очень больно.

Несколько мгновений Кассия боролась с желанием любой ценой разорвать путы, вырваться и хотя бы попытаться умереть более легкой смертью. Но она вовремя вспомнила, что замки у капсулы наружные, а фиксаторы не ломаются, даже если внутри бьется в агонии здоровенный штурмовик из Меммиев. Нужно набраться терпения и подождать, когда появятся похитители, всего лишь подождать. Хотя ожидание для неё — это самое сложное, так считает Ацилий.

— О боги! Гай!

Фортуната в отчаянии жалобно заскулила. Туча страшных вопросов ядовитым нейропаралитическим облаком окутала её со всех сторон. А вдруг Ацилия тоже похитили? Или ранили? Или убили, как ненужного свидетеля?

— Эй вы там! Покажитесь! Немедленно! — проорала она. — Ща я тут всех порву!

Тело манипуларии без участия разума перестраивалось в боевой режим 36–12: кровь стремительно насыщалась кислородом, глюкозой и нейромедиаторами, частично блокировались болевые рецепторы, и весь страх вкупе с чувством самосохранения этим «коктейлем» смывался напрочь. И буквально через пять минут в мозгах наступило окончательное просветление. Кассии стало вдруг все равно, кто именно испортил самый лучший день в её короткой жизни, расставив подлую ловушку в траве, куда её отправят — к парфам или на удобрения, и что будет дальше. Главное другое — кем бы ни оказались эти люди, они дорого заплатят за каждую каплю крови Божественного Ацилия!

— Сюда, cunni! Stercus accidit^[78]! — вырвался из глотки боевой клич трех веселых Фортунат из десятка Публия Меммия.

Долго кричать не пришлось. Датчики, прикрепленные к телу пленницы, отреагировали на биохимические изменения быстрее, чем долетел звук. Оператор — высокая девушка отнюдь не парфской внешности — примчалась с инфузором наперевес. Увидев, что Кассия пришла в сознание, стала сосредоточенно колдовать над управляющей панелью, пытаясь стабилизировать организм подопечной.

— А где твое «Ave, domina»? — оскалилась Фортуната.

Но в душе тихонько возликовала. С такими длинными унылыми физиономиями да еще с огненно-рыжими волосами только галийки бывают. Галийки — это хорошо, наверное…

— Да-да, теперь быстренько запусти сканер, — не удержалась от комментария Кассия, снисходительно наблюдая за действиями медички. — Впрыскивай «тормозуху». А теперь надейся и жди. Что? Никаких изменений? Ай-ай, жалость какая! А без армейского био-блокатора ни хрена у тебя не получится.

Но галийка и не подумала сдаваться после первой неудачной попытки утихомирить подопечную. И в кровь Кассии полились препараты, о существовании которых армейская пропаганда предпочитала молчать.

Сначала отказали конечности — ни ногой шевельнуть, ни кулак сжать, затем Фортунату насквозь прошиб пот, потом в жар бросило, да так, что язык во рту распух, а глаза защипало. И в обратном порядке — жар, озноб, легкие, но болезненные судороги. Туда-сюда, как на качелях. И так несколько раз. Хвала генным инженерам Лация, без их вмешательства в биохимию Кассиев девушка от такого «лечения» окочурилась бы.

— Ну как? Полегчало? — ласково спросила рыжая и голубым глазом подмигнула эдак игриво. — И заметь, я еще очень щадящую комбинацию, как ты выразилась, «тормозухи» подобрала. Чтобы у тебя мозги заживо не спеклись. Они нам еще пригодятся, беглая лигария.

Кассия может и хотела бы достойно ответить мучительнице, но когда тебе в глотку засаживают шланг-отсос для рвотных масс, особенно шустро не поболтаешь. И не помычишь даже.

— А теперь отдыхай, лигария, — улыбнулась галийка и на прощание не пожалела жидкости-дезинфектора, наполнив ею капсулу до отказа, так что у подопечной над поверхностью только нос оставался. Почти утопила, почти.

Знаем, знаем старую подлую шуточку медперсонала: заставить строптивого пациента вдоволь понырять в синем растворе, подергаться рыбкой, чтобы потом быстро и тщательно обсушить до озноба. И так раз пять-шесть за дежурство. А нечего честных тружеников беспокоить посреди смены! Кассии же как назло попалась особо злопамятная надзирательница, устроившая беспомощной пленнице с десяток таких «милых» заплывов.

И добилась-таки своего — через несколько часов гигиенических пыток лигарию окончательно покинули все мысли и желания. Она даже умереть уже не надеялась.

Наверное, именно так чувствовал себя Северин, когда очнулся от вирт-комы и осознал, что тянущая ледяная пустота там, где только что билось сердце — это все, что осталось от его корабля, его экипажа, его жизни. Ацилий знал это чувство, он уже испытывал его прежде, он помнил… Боялся, не хотел узнавать — но все равно узнал.

Ее не было. Не было нигде.

Когда сорвал голос, пытаясь дозваться, когда с рычанием, упав на колени, выдирал с корнем эту проклятую траву и давил ее, пачкая тогу жирным зеленым соком, еще не понимал. Понял, только лишь когда замер, вслушиваясь, и задохнулся, оглушенный тишиной.

Ее не было.

Ни снаружи, ни внутри, нигде. Когда отключали имплант, когда прервалась их противоестественная, мучительная связь, Кассия была рядом, на расстоянии дыхания, протяни руку — и вот она. Ее всегда было слишком много, этой Кассии. Слишком много, слишком громко, слишком буйно и живо. А теперь он сидел посреди пустого луга на пустой, мертвой планетке, затерянной в ледяной пустоте мира, который перестал быть живым, и не было сил встать, и чувство осталось только одно: из меня вынули все кости. Медуза, заживо истлевающая на раскаленном песке — и та живее меня. Потому что ее нет. Она пропала, сгинула, и нет смысла бороться дальше, если…

— Божественный!

Должно быть, они прибежали на его крики. Квинт Марций и юная Либертина, оба взъерошенные, возбужденные и встревоженные.

— Божественный, что… — голос Либертины сорвался. Она огляделась, встретилась глазами с префектом «Аквилы» и почти мгновенно преобразилась из милой испуганной девушки в центуриона боевой либурны. — Где госпожа Кассия?

И тогда Ацилий, не поднимаясь с колен, схватил Аквилина за край туники и проговорил медленно, словно каждое слово было вырванным ногтем:

— Квинт Марций… префект… я приказываю… пожалуйста, найди ее.

То, что с Фортунатой случилось что-то плохое, стало понятно еще до того, как Квинт Кассий нашел следы от станнер-мины.

— Господин префект, тут проплешина в траве, и диаметр подходящий, — доложил манипуларий, после того как для верности измерил улику рулеткой. — Гляди-ка, травинки полегли в одном направлении.

Квинт Марций внимательно осмотрелся, мысленно проклиная саму идею бесцельно топтаться по поверхности чужой луны. Подошвы солдатских калиг должны касаться грязи только в одном-единственном случае — во время десантирования, с соответствующей огневой поддержкой и боевым обеспечением. А всякие глупые увеселительные прогулки до добра не доводят.

— Её похитили, — прошептал Гай Ацилий. — Квинт Марций, я приказываю…

— Похищение — это акт агрессии, — деловито и как-то даже буднично констатировала Марция. — Что делать будем, префект?

Либертина отлично помнила инструкции. Все проще простого — незамедлительно связаться с кораблем, доложить наварху и получить приказ. Она даже знала, какой это будетприказ. И в любых других условиях Квинт Марций и лишнюю минуту не стал бы раздумывать над дальнейшими действиями, но только не сейчас. С ним был лидер, который он отдал прямой приказ — найти и вернуть госпожу Кассию.

— Связь с «Аквилой»!

Он еще надеялся на глас разума от Ливии Терции.

— Префект, нет связи. Никакой! Ни с кем!

— Твоюцентурию! Плохо.

Конечно, существовала крошечная вероятность, что все происходящее сейчас с ними лишь дурацкое стечение обстоятельств — какое-нибудь редкое излучение здешней звезды вывело из строя связь, Фабриция устроила внеплановый ремонт, а у связиста «Аквилы» — понос…

«Херня это, а не вероятность», — сказал себе префект.

И не нужно списывать черные из-за расширенных зрачков, безумные глаза патриция и кровавые дорожки из его ноздрей на агонию лигария, утратившего своего напарника. Их с Кассией отключили, и сейчас живорожденный Гай Ацилий потерял самое ценное — свою женщину. Скажем прямо, погибни «Аквила», Квинт Марций смотрелся бы еще хуже.

— Аптечку сюда! Быстро! Стимул-дозу!

Известно же, что с заветной упаковкой первой помощи республиканский солдат расстается только в душевой, а выходя из нее, крепит к телу раньше, чем голую задницу трусами прикроет. А уж сколько жизней спасли три скромных инфузора — не пересчитать.

— Эй! Божественный! — прокричал Аквилин, энергично встряхивая Ацилия за плечи. — Жива твоя Кассия! Жива, слышишь? Без сознания из-за станнер-мины, но жива. Сейчас тебе полегчает.

«Я — идиот, — клял себя Квинт Марций. — Нельзя было их одних оставлять».

— Что? — прошептал Ацилий и довольно бодро затряс головой.

Взгляд его постепенно становился осмысленным. Стимулятор, который, случалось, поднимал на ноги человека с фаршем из внутренних органов и мукой вместо костей, уже начал действовать.

— Сейчас тебе станет лучше, Божественный. Считай от десяти до одного. Десять!

— Десять…

На счет три Куриону можно было смело давать в руки штурмовую винтовку и отправлять на штурм всех галийских застенков вместе взятых. Вот только не было ни у кого ни штурмовой винтовки, ни простого «гладия». Это изрядно нервировало.

— Сейчас бы егерей каких-нибудь подловить, — предложил Квинт Кассий. — Или кого-то вроде здешних вигилов, чтобы с оружием.

— Возле посадочной платформы есть спасательный бот, — аккуратно вклинилась Либертина. — Пусть спасут от острого дефицита вооружений, а заодно и поинтересуемся, что у них тут за хрень происходит.

— И попробуем догнать похитителей, — обрадовался Гай Ацилий. — Это приказ.

«Вороны тебя раздери, живорожденный!» было написано на лице Марции Септимии большими буквами. Именно в такие моменты генмодификация давила горло как ошейник. Лояльность приказам лидера, будь она проклята!

— Тогда — вперед!

В колонну по двое строиться не стали, а так же обошлись без строевого шага и боевой песни, но на местных спасателей впечатление произвели неслабое. И уже прямо на месте доподлинно выяснили, что безупречно вежливые, с неизменной улыбкой на устах, галийцы вооружены и даже опасны. И не столько импульсными «кормаками», сколько одним, но очень мощным огнестрельным дробовиком.

После слов Северина наварх «Аквилы» молчала минуты две, но всем на мостике показалось — час, не меньше. Наконец Ливия выпрямилась в кресле и разжала пальцы, впившиеся в подлокотники.

— Вот как, значит, — процедила она. — Ты считаешь, что варвары похитили нашу госпожу Кассию.

— Уверен процентов на 70, - ответил Северин. — То, что галийки при случае похищают лигариев, общеизвестно. Особенно тех лигариев, за которых некому вступиться. Вроде наших, — и добавил, чтобы уж точно никаких сомнений не оставить. — Наших, беглых.

— Допустим, — не меняя тона, кивнула Ливия. — И они как-то, от кого-то узнали, что у нас лигарии есть и что Кассия — одна из них. Любопытно.

Наварх жестом предложила остальным присоединиться к разговору, чем немедленно воспользовался Плавтий, традиционно озвучив общие мысли:

— А зачем галийкам чужие лигарии?

— Как — зачем? — Марк Фурий пожал плечами. — Женщин они перенастраивают под галийские системы и используют, мужчин — продают. Данайцам, кажется. А что до вопроса, как узнали… Мы ведь через червоточину прошли, значит, без лигариев не обошлось.

— Ага, а по борту у нас крупная надпись: «Есть бесхозная лигария, зовут Кассией, личный номер такой-то»? — съязвила Юлия Прима, демонстрируя, что аналитический отдел уже не дремлет. — Я считаю, наварх, что у нас утечка. Прошу предоставить моему отделу полномочия и выделить отряд вигилов для…

— Юлия, начиная с этого момента я хочу слышать твой голос, только когда сама что-то у тебя спрошу, — прошипела наварх. Она намеренно не стала во всеуслышание устраивать разбор полетов касательно прекрасной работы аналитиков. Сейчас Аквилинам как никогда требовалась уверенность в командовании и друг в друге. Поиск виноватых, расследование, допросы и отчеты — все эти традиционные развлечения волей наварха отменялись. Моральный дух дороже.

— И отныне никаких разговоров о мифических «утечках». Всем принять к сведению: в нашей эскадре нет и не может быть предателей. Варварам о наших, как выразилась эта рыжая cunni^[79], «обстоятельствах», донес кто-то другой. И этот кто-то…

Наварх не успела договорить. Связист Фульвий, всё это время сосредоточенно колдовавший над частотами, кодами и сигнатурами, прервал ее удивленным возгласом:

— Наварх! Есть передача на частоте Республики!

Ливия осеклась и на мгновение прикусила губу, не позволяя себе надеяться. Это не могли быть пропавшие «туристы», это…

— Источник?

Фульвий замялся и досадливо тряхнул головой. Ливия нетерпеливо повторила:

— Источник? Планета?

— Э… нет, наварх. Передача идет через сеть ретрансляторов, это точно где-то в пространстве Бренны, но не со Второй луны. Это с корабля.

— Открой канал. Поглядим, кто это к нам скребется.

Фульвий завозился, очищая сигнал. И возник на экране тот, кого совсем не ждали, а если и ждали, то не так скоро: молодой республиканец в цивильном, красивый, как амикус, зачем-то вырядившийся в сенаторскую тогу. Только взгляд его портил всё впечатление. Нехороший был взгляд, жесткий и пронзительный, совсем не как у романтичных сотрудников службы рекреации.

— Ага, — буркнула наварх, скрывая неприятное удивление. — А вроде бы не поминали… И что это у нас тут?

— Ливия Терция, наварх биремы «Аквила» и, как я слышал, глава этой мятежной шайки, — молвил незваный собеседник. Генные инженеры на славу потрудились не только над его внешностью, голос тоже был произведением селекционного искусства. Мелодичный, глубокий, напоенный искренностью, профессиональной, как ласки гетер. Ливия дернула плечом и бросила грубо:

— И?

— Я — Клодий Пульхр, народный трибун Республики и сенатор. И я ожидаю уважения от тебя и твоих людей.

— А! Уважение! — наварх развалилась в кресле и глумливо скривила губы. — Ну, уважения ты будешь ожидать от нас долго. Ожидай, коли тебе угодно, трибун.

Аквилина вложила в одно это слово столько яда, что прозвучало оно как грязное ругательство.

— И чего тебе, трибун? Зачем отвлекать мятежников от мятежа?

Красавчик по ту сторону пространства ухмыльнулся, демонстрируя, что Ацилий недаром называл его не иначе, как «скотина-Клодий»:

— Для мятежницы, потерявшей своего вдохновителя, ты чересчур уж наглая. Не находишь, что в этом кроется противоречие, а, Аквилина? Генмодификация сбоит?

Ливия оскалилась в ответ:

— Для патриция ты слишком уж смазлив, даже для репликаторного. Уверен, что ты и в самом деле трибун, а не амикус с вирт-психозом? Иначе откуда бы взяться таким фантазиям? Вдохновителя потеряли, как же, как же… — женщина презрительно прищурилась и внезапно сменила тон с издевательского на угрожающий:

— А даже если и так. Даже если потеряли. Ты не задумывался, трибун, на что мы станем способны без Гая Ацилия? У меня орудийные погреба забиты под завязку и руки прямо-таки чешутся проложить курс к Лацию и устроить родной метрополии ядерную зиму… Как считаешь, может получиться?

Клодий, умело скрыв удивление, даже как-то восхищенно покачал головой и улыбнулся уже почти по-человечески:

— Ладно, наварх, я понял: когда создавали твою фамилию, перемудрили с новшествами. Хотя вообще-то отсутствие страха — это патология.

— А отсутствие совести тогда что? — Аквилина пожала плечами. — Мне подрезали страх, а тебе, похоже, кастрировали совесть. Ближе к делу, трибун. Если ты ждешь от меня покаяния, капитуляции и публичного самоубийства, то ждать придется долго. Бомбить Лаций я, может, и не полечу… Но галактика большая, а мы — маленькие. Улавливаешь, о чем я?

— Вполне. Скажу так: у меня на Гая Ацилия имеются свои планы.

— Неужто? — Ливия деланно удивилась. — И какие же?

— Это моя маленькая сладкая тайна, Аквилина, — Клодий быстро облизнул идеально очерченные губы и подмигнул похабно, словно данаец в душевой, полной манипулариев. — Но Ацилий-лигарий в эти планы не вписывается. Поэтому Куриона тебе галийки вернут, а вот его… придаток — извини, нет. Тут, на Бренне, живут практичные люди. Бесхозная лигария — неплохое вложение капитала.

Офицеры мостика, притихшие было, зашевелились и зашушукались. Перспектива остаться с Ацилием, лишенным Кассии… тут неизвестно, что хуже. Ацилий без Кассии или мятежники без Ацилия.

Ливия даже помолчала немного, прежде чем «ящериная» улыбка тронула ее губы:

— Какие у тебя планы занимательные, надо же. А давай так: мне возвращают моих людей, всех по списку, а потом я просто улетаю. И все. А Божественный Ацилий остается с тобой наедине. Только не забудь поведать ему, кто именно лишил его дестинаты. А потом молись своим ларам и манам… ведь есть же они у тебя?

Клодий приоткрыл рот и тряхнул головой, даже не заметив потуг Аквилины на язвительность. Слишком ошарашенный, чтобы сдерживаться, он воскликнул то ли с осуждением, то ли не в силах сдержать восхищение:

— Дестината? Курион решил жениться на плебейке-лигарии?! Это же…

Офицеры трех мятежных кораблей получили бесценную возможность воочию наблюдать, как меняется… э… вектор политической атаки. Сначала трибун побледнел, потом порозовел, изящные брови выгнулись, словно плазменная дуга отражателя, глаза блеснули, а губы сложились в мечтательную улыбку. И Клодий Пульхр преобразился. Когда он заговорил вновь, это был уже совершенно другой Клодий, будто подменили его.

— Жениться на лигарии… О, мой Гай, неужто ты и в самом деле дозрел до настоящего дела? Беглая лигария — дестината патриция. Это все меняет.

Ливии зрелище уже надоело. Когда судьба пропавших членов экипажа неизвестна, как-то не до пантомимы. И Аквилина решила развить успех и продолжить наступление:

— И что это ты заладил упорно: лигарий, лигария… Они уже не лигарии, ни Божественный, ни девушка. Мы уничтожили импланты почти сразу после того, как взяли нашего патриция на борт.

— Потому что не хотели подвергать сомнению статус своего лидера, — подхватил Клодий. — Аквилина, ты не задумывалась о политической карьере? Если манипулария может стать патрицианкой… В случае победы Ацилия, почему бы наварху звездного корабля не стать… кем-нибудь?

Ливия только фыркнула и нетерпеливо постучала по подлокотнику, намекая: дескать, закругляйся, трибун.

— Значит, расклад меняется, — Клодий словно бы размышлял вслух. — Если все это не блеф и не блажь моего любезного Гая.

— Галийки похищают лигариев, — не выдержала Ливия. — Но девушка им бесполезна. Почему бы тебе не уведомить об этом своих варварок?

Но трибун уже оправился от шока, и в его улыбке снова проскользнула издевка:

— Ты так уверена, что она бесполезна? За голову Кассии Фортунаты пуны назначили награду, которая покажется интересной даже матронам Бренны. Или то были парфы?..

— Короче, трибун. Мне недосуг болтать с тобой. Угрозы у тебя неубедительные, помочь ты не можешь. Значит, бесполезен ты. Посему — конец связи!

— Постой, Акви…

— Фульвий, впредь блокируй все вызовы этого гладкого cacator’а. Не до него. Вернется Ацилий, пусть сам с ним дискутирует, или чем там между собой занимаются сенаторы…

У Фульвия незамедлительно мелькнуло предположение, чем именно и в какой последовательности займется Божественный с нежданным трибуном по возвращении, но делиться своими мыслями на этот счет связист, конечно, не стал. Да и никто не стал, хотя похожие предположения посетили всех свидетелей разговора.

— Ecastor! — проворчала наварх, потирая лоб. — И надо же мне было ввязываться в политику…

Окружающие сочувственно промолчали, сделав вид, что не слышат этих сетований. Но Аквилина уже взяла себя в руки.

— Ну вот что. Как бы там ни было, а наших мы должны вытащить любой ценой. Всех без исключения. Выторговать или с боем прорваться, но забрать. Юлия!

— Да, наварх.

— Мне нужен план предстоящей операции. А лучше — в двух или трех вариантах. Цель: освобождение заложников. Средства и методы — любые. Исходи из того, что наши люди захвачены, но живы. Выполняй.

Глава аналитиков спокойно кивнула, словно только и ждала возможности взяться за выполнение в принципе невыполнимого приказа. С другой стороны, не так уж часто способностям Юлии Примы бросали такой вызов.

— Далее. Фабриция.

— Слушаю, Ливия Терция.

— Инженерная служба эскадры перепоручается тебе. Мне позарез нужно чудо. Знаю, наши щиты не выдержат атаки галийцев, но…

— Отчего же сразу — не выдержат? — в голосе главного инженера «Аквилы» сомнений не отыскалось бы и под максимальным увеличением, которое только может дать лучший лацийский микроскоп. — Какое-то время мы, может, и продержимся. Секунд восемь. А если повезет — то и все пятнадцать.

— А-га-а… — Ливия протянула это так, что все, слышавшие наварха (а благодаря громкой связи слышала ее вся эскадра) мгновенно подобрались.

— Пятнадцать секунд… — подал голос Северин. — Маловато для рат-перехода.

— Так это ведь смотря куда прыгать, — наварх «Аквилы», похоже, ухватила за хвост некую мысль. И если судить по тому, как блеснули ее глаза и как хищно зашипел Фиделис, мысль эта наварху нравилась.

— Торвенторий!

— Да, наварх? — из торвентория ответили с запозданием на доли секунды. Все-таки отсутствие префекта — этого связующего звена между навархом и орудиями — сказывалось.

— Сколько нужно времени, чтобы перенастроить торпеды «скорпионов»?

— Э… как именно перенастроить, наварх? Запрограммировать на самоуничтожение?

— О, нет… — Ливия улыбнулась так, что у наблюдавших за ней мурашки пробежали по всем, предназначенным и непредназначенным для пробегания, частям тел. — Мне нужно, чтобы в случае гибели «Аквилы» — взрыва реактора, например, или разрушения корпуса — наши малышки не самоуничтожились, а детонировали.

— Но протоколы безопасности… — вмешалась Фабриция и вдруг умолкла.

— Согласно межзвездной конвенции… — одновременно начал Плавтий и тоже замолчал.

А Марк Фурий ничего не сказал, только усмехнулся. Его усмешка, как в зеркале, отразилась на лице у Юлии Примы, а потом и в глазах безутешного Флавия Либертина мелькнуло понимание.

— Чем галийки дорожат больше всего? — медленно проговорила Ливия. — На чем держится весь их паршивый мирок?

— Экология, — пробормотал Плавтий. — Биотехнологии. Галийки экспортируют экосистемы.

— Вот именно. Под нами, — наварх ткнула пальцем в злополучную Вторую луну, — по сути — единственное уязвимое место этой системы. Их выставочный зал, лаборатории, капиталы и репутация — и все на одном спутнике. Ну, не все, но немалая часть. Да, в противостоянии с флотом Бренны мы не выстоим. Но мы на орбите их луны. Пятнадцать секунд — бездна времени. Вполне хватит, чтобы устроить галийцам такое представление, что все их предыдущие войны фейерверком покажутся.

— Правда, при этом устроители празднества неминуемо погибнут, — озвучил Северин очевидное.

— Разумеется. Поэтому на «Аквиле» останутся только добровольцы. Каковым я сейчас и предлагаю вызваться. Фульвий! Трансляцию на все корабли эскадры.

— Готово, наварх.

Ливия выпрямилась в кресле, на мгновение застыла, словно раздумывая, а потом тряхнула головой и усмехнулась.

— Квириты! Говорит командир эскадры, Ливия Терция Аквилина. Полагаю, все уже знают: я терпеть не могу речи. Болтовня — это по части патрициев, квириты, но в том и беда, что нашего патриция захватили галийцы. И добро бы только его одного. Варвары держат в заложниках полтора десятка наших товарищей. Можно, конечно, посидеть и подождать, пока галийки соизволят объяснить этот акт агрессии, но как по мне, и так всё ясно. Наши люди захвачены, наши требования игнорируют — что это, если не война? Мы не можем уйти и бросить их, а для сражения силы слишком неравны. Но это не значит, что нам нечем ответить на этот захват. Я намерена драться и показать этим рыжим cunni, чего стоят солдаты Республики. Скажу прямо: шансов на победу у нас нет, и в Эреб за собой я никого силой не потащу. Для операции мне хватит «Аквилы» и трех десятков добровольцев. Все остальные разместятся на «Либертас» и «Целере» и, если все пойдет совсем плохо, немедленно покинут систему Бренны. Без Божественного нам в Республике делать нечего, но галактика большая. Я уверена, что где-нибудь, когда-нибудь вы отыщите славную планетку и построите свою Республику, получше прежней. Командование эскадрой примет Марк Фурий Северин. Удачи и до встречи за Ахероном!

Ливия помолчала немного, словно ждала ответа. Словно кто-то мог ей возразить, оспорить ее решение. Например, боги.

— Даю 15 минут на сборы. Добровольцам подняться на обзорную палубу. Покидающим «Аквилу» — собраться в отсеке «гарпаго». Конец передачи.

Наварх откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, позволив себе десятисекундную передышку. Отдыхать дольше ей все равно никто не дал бы.

— Наварх! — центурион Петроний, в отсутствие префекта его заменявший, уже спелся с шефом вигилов — и когда успел? Оба вояки возникли перед Ливией внезапно, словно сквозь покрытие палубы просочились, и взирали теперь на нее с одинаковой тревогой.

— Слушаю, — молвила Ливия, приготовившись отразить град жалоб и просьб из серии: «Мы не бросим корабль» и «Никуда мы не пойдем».

— Наварх, ситуация требует, чтобы на борту оставалось достаточное количество бойцов для отражения внезапной атаки противника, — отчеканил Петроний. Вителлий поддержал центуриона энергичным кивком.

Аквилина заинтересованно выгнула бровь.

— Думаешь, галийцы рискнут взять нас на абордаж?

— Не исключаю такого развития событий, наварх, — Петроний развернул планшет. — Вот, ознакомься с план-схемой, которую…

Ливия остановила его поднятой ладонью и повернулась к Вителлию:

— Ты согласен с Авлом Петронием?

— Полностью, наварх. Противник наверняка попытается контратаковать. Конечно, в случае захвата корабля сработает система самоуничтожения, но любая случайность может сорвать твой… наш план.

— Я ведь хочу сберечь как можно больше моих людей, — голос наварха звучал непривычно мягко. — Даже если придется пожертвовать кораблем.

Мужчины тревожно переглянулись. Спокойный, какой-то… человечный тон наварха пугал сильнее ее обычного ледяного шипения. «Пожертвовать кораблем» означало пожертвовать собой. Никто не спросил: «Ради чего?» Но на языке у каждого человека в эскадре вертелось: «Куда же мы пойдем, если?..»

Неизвестность и бесприютность пугала сильнее быстрой смерти. Ливия понимала это ничуть не хуже, чем любой из Аквилинов, Либертинов и Целеринов, а то и получше. Поэтому когда ей, уже собравшейся спуститься в отсек «гарпаго», смущенно доложили, что нет необходимости никуда идти, потому что не нашлось ни одного человека, согласного покинуть «Аквилу», наварх только кривовато улыбнулась и кивнула.

— Ну, что ж… Дай громкую связь, Фульвий. Аквилины. Спасибо. Обещаю, прежде чем погибнуть, мы потреплем галийцев за мягкие задницы. А если и расстанемся, то ненадолго. Встретимся за Ахероном! А сейчас — боевая тревога.

«Аквила» встрепенулась, ощетинилась активированными орудиями, укрылась синим огненным плащом энергощитов, а в пространство Бренны на всех каналах и частотах полетел спокойный и холодный голос наварха. Ливия предпочла заявить о своих намерениях прямо и сразу всем, а не скулить жалобно, выпрашивая сеанс связи у несговорчивых матрон. И, учитывая ситуацию, это решение оказалось единственно верным. Потому что «паника» — это всего лишь одна сотая от верного определения того, что началось, едва голос Ливии достиг ушей каждого, имеющего средство связи.

И, к слову, в ультиматуме наварха «Аквилы» строгую галийскую цензуру прошли бы только топонимы и, может, еще местоимения.

Глава 13

Нормальные герои предпочитают думать головой и стараются остаться живыми, а по возможности еще и здоровыми. В расчете на будущие подвиги, разумеется. С дымящейся дырой в груди геройствовать крайне неудобно, и подвиги, в итоге, получаются какие-то убогие. Но когда у героев есть приказ, а отступать некуда, то приходится отчаянно рисковать.

Бот спасателей был такой яростно-оранжевый, что прямо глаза резало. Бочком и щурясь, к нему приблизился один из манипулариев — Квинт Кассий, выбранный в авангард из-за своего невысокого роста и глупейшей улыбочки, словно нарочно приросшей к губам.

— Ребята, у меня тут типа связь забарахлила, — хихикнул он невпопад. — Может, в мою рацию фигня какая-то летучая влезла?

— Все работает, — жестко отрезал спасатель-галиец. — Проверь свой аккумулятор, квирит.

Его совершенно не радовала дюжина республиканцев, топтавшихся в сторонке. Известно же, один лациец — шпион, два — консулы, три — вторжение.

Квинт Кассий изобразил лицом крайнее смущение и прямо на ходу начал поспешно расковыривать свое устройство связи. Шаг за шагом, постепенно и вроде бы как неосознанно сокращая расстояние между собой и бдительным спасателем.

— Stercus accidit… — крышечка вывалилась из его лопатообразных ладоней. — Mentulam сaco! — шаг, и она хрустнула под подошвой солдатской калиги. — Не, ну а tergo… Apterixus stercus! — взвыл разочарованный манипуларий. — Всё! Vae! Десятник башку отвинтит!

Он так искренне и громко сокрушался, что на миг усыпил знаменитую галийскую бдительность. Едва причитающий манипуларий подошел вплотную, дальше все произошло быстро: Кассий одним ударом кулака сшиб спасателя, затем прыгнул и подсек ноги второму. Три минус два — отличная вышла бы арифметика, но последний из команды бота успел выхватить оружие.

— Вперед! — скомандовал Квинт Марций.

Эффект неожиданности работает каких-то пару мгновений. Две-три секунды стоит надеяться, что застигнутый врасплох промажет. Так оно и случилось. Следующий импульс все же задел одного из Аквилинов. Но, к счастью, драка вышла короткой, а потому не слишком кровопролитной. Опять же, в спасательном боте перевязочных материалов и медикаментов в достатке.

— На самом деле, я двумя пальцами запросто откручиваю болт на внешней обшивке, — добродушно и белозубо усмехался Кассий, укладывая обездвиженных пленников рядком на палубу захваченного транспорта. — А еще я ловко узлы вяжу. Так что не балуйте, ага?

— Взлетаем.

Безболезненно отдав бот в полное управление «летучего» префекта, Либертина тем временем развернула трофейную проекционную карту. На ней оранжевыми огоньками отображались другие спасательные бригады, дежурившие в эти сутки на Второй луне Бренны, а синими — все прочие транспортные средства.

— Так-так! — проворковала она ласково. — Все птички, как птички, по своим гнездышкам сидят, и только одна куда-то летит. Куда? — скинула координаты на панель управления. — Давай-ка поглядим, куда борт 12–39 держит путь.

Конечно, где-то на задворках сознания ржавчина сомнения вовсю разъедала монолитную плиту уверенности, но Квинт Марций ничего не мог поделать с собой. Связи с «Аквилой» нет — это раз, госпожу Кассию похитили — это два, и три — лидер сказал всемогущее слово «Приказ!». Вот и весь расклад. Фактически, дюжина республиканцев на оранжевом боте и есть сейчас звездная бирема «Аквила», а то и весь Лаций, чья военная доктрина не предусматривает сдачу корабля в плен.

— Ух ты! Классно у тебя получается! — восхитилась Либертина, когда префект совершил ловкий маневр, пытаясь нагнать предполагаемых похитителей. — Эдак мы их в три счета…

Но на счете «три» авантюра и закончилась. Откуда ни возьмись, вынырнули «морриганы» — галийские универсальные перехватчики, взяли бот «в клещи» и, вместо того, чтобы уничтожить угонщиков на месте, приказали вернуться на посадочную платформу.

«Что будем делать?» — безмолвно спросил Квинт Марций у патриция.

Чей был приказ, тому и решать. Гай Ацилий к этому моменту пришел в норму и смог рассуждать здраво.

«Подчиняйся!» — было его решением.

— Мы возвращаемся.

— Очень хорошо. И даже не пытайся что-нибудь эдакое выкинуть, Квинт Марций Аквилин, — добавил на всякий случай командир звена, давая понять, что в курсе, с кем имеет дело.

«Прекрасно! Значит, обойдемся без тайн и недомолвок», — подумалось Аквилину.

— Я требую восстановить связь с «Аквилой»!

— Хм! Да ты — наглец, префект! — возмутился галиец.

«Есть маленько», — согласился тот.

«Летучий» префект подчинился, но просто так сдавать свои позиции не собирался. В конце концов, это в отношении лацийцев было проявлено недружелюбие, а не наоборот. Что же касается бравых Аквилинов, то они ни на мгновение не потеряли уверенности — их спины прикрывают боевые корабли Республики, Ливия Терция знает, как поступать в подобных случаях, а Квинт Марций решительно ведет их к победе над еще одними паршивыми варварами.

— Рядовой Квинт Кассий, попробуй еще раз поговорить с Ливией Терцией. У нас на борту сенатор, это большая ответственность.

— Никаких изменений, — очень громко доложил Кассий. — Глухо, как в данайском рудовозе.

Конечно, галийский командир не мог видеть, как доблестный префект «Аквилы» надменно выпятил подбородок и сложил руки на груди, но совершенно точно почувствовал напряженность момента.

— Проблемы со связью будут устранены в ближайшее время, а пока мы могли бы обсудить сложившуюся ситуацию, — почти миролюбиво молвил он. — Я, Кеорл Асхелм, уполномочен вести переговоры.

Лацийцы дружно переглянулись. Такого резкого поворота они не ожидали.

— А почему нас не сбивают? — шепотом спросила Либертина.

— Потому что, если бот рухнет, он станет причиной лесного пожара, — бесстрастно объяснил Гай Ацилий. — Деревья, знаешь ли, растут медленно. Внешний вид будет надолго испорчен. Это называется вероятная упущенная выгода. Мы того не стоим.

— Чего-чего?

Солдаты вопросительно уставились на своего начитанного префекта, ожидая перевода с патрицианской зауми на доступный их пониманию язык.

— Ёлок им жалко, — мрачно буркнул Квинт Марций. — А нас они и так шлёпнут. Потом.

— А! Понятненько.

Курион тактично промолчал. Ну не объяснять же этим простым, как поршневой механизм, ребятам, что в глазах большинства цивилизованных народов галактики все поголовно лацийцы — психи. Такие себе отборные, генмодифицированные убийцы-отморозки с купированными чувствами и напрочь отсутствующими тормозами. Это — выражаясь мягко и политкорректно. Обидно, конечно, но как раз сейчас мятежный патриций собирался использовать этот стереотип по полной программе.

Поэтому, когда галийский командир на всякий случай уточнил, с кем он будет вести переговоры, Гай Ацилий сделал знак префекту, мол, погоди, дай подумать. Он отлично помнил, как выглядит дипломатия Квинта Марция. Возможно, Кеорлу Асхелму тоже стоило бы лично познакомиться с нравом настоящего республиканского префекта, хотя бы для расширения кругозора, но у патриция созрела другая идея.

Еще каких-то полчаса назад безлюдная, посадочная площадка, по матовым плитам покрытия которой ветер беспечно гонял одинокую обертку от леденца, вдруг заполнилась разнообразным и крайне озабоченным народом. Что тут делали бойцы спецподразделений, Квинт Марций отлично понимал, экологам он тоже не удивился, но зачем на поле вероятной битвы вертятся клерки, он даже представить себе не мог. Их яркие клетчатые кепки с жестким козырьком мелькали в толпе даже чаще, чем бледно-салатовые комбинезоны медиков.

— Это биржевые брокеры, — терпеливо пояснил Гай Ацилий. — В зависимости от того, что дальше произойдет, будет зависеть, поднимутся или упадут в цене акции экосистемных компаний.

— Ух, ты! Как интересно. И как они определяют стоимость… э… активов? — очень живо полюбопытствовала Либертина. — По потерям в живой силе или по ущербу, нанесенному ёлкам?

Центурионшу вся эта суета искренне забавляла и ничуть не смущала. Как говорят в таких случаях манипуларии: «Поздняк метаться!» Их окружили, из оружия — три паршивые галийские пукалки, а из всех перспектив самая приятная — придавить тушей бота десяток-другой этих рыжих брокеров… то бишь, варваров!

— Ыыыый, — жалобно заскулил один из пленных спасателей, которому воодушевленная Либертина специально наступила на ногу.

— А ну цыц!

Снаружи уже собралась команда переговорщиков во главе с невысоким, крепким мужиком в летном комбинезоне. Краснолицый и цепкоглазый, он производил серьезное впечатление на республиканцев — новичков переговорного процесса.

— Надо полагать, это и есть достойный Кеорл Асхелм.

В голосе Квинта Марция звучала отчетливая нота неуверенности. Пилот «морригана» — переговорщик? Или у них тут принято поручать самую важную работу старшему по чину? Где профессионалы? Этот варварский обычай мешать всех в одну кучу изрядно смущал республиканца, привыкшего к четким правилам. Патриция расклад нынешний тоже не радовал, и тот с каждой секундой наливался опасной мрачностью.

«Стимул-доза, что ли, кончается?» — гадал Квинт Марций, но, к счастью, Курион удостоил его объяснением:

— Я не вижу женщин. Ни одной. А если здесь нет никого из руководства, то, значит, к нам относятся несерьезно.

— Никто из… как у них это называется-то?.. координаторов не пожелала оторвать свою жопу от кресла? Мы что, настолько легкая добыча? — рассвирепела Марция Септимия.

О политике, нравах и порядках в галийском секторе она имела весьма поверхностное представление, почерпнутое из краткого курса Общей истории. Изучению галийцев традиционно отводилось пять стандартных учебных часов и, скажем, Гай Ацилий так до сих пор и не уяснил, откуда проистекает столь откровенное пренебрежение — из-за какого-то несерьезного разнообразия обычаев или же из-за язвящего взоры всех галактических народов правления матриархов.

И тут наконец-то опальный сенатор озвучил свою мысль:

— Марция Септимия, ты будешь нашим переговорщиком. К словам женщины твоего звания и ранга они, по идее, должны прислушаться, — сказал он преувеличенно самоуверенно.

В теории статус женщины в звездных системах галийского сектора выше мужского, но на практике то, что ты женщина, еще не означает какого-то особого отношения. Главное не пол, а наличие у тебя реальной власти. Но не манипуларию же посылать на переговоры?

— Я — готова!

— Требуй связи с «Аквилой» и «Либертас» как первоначального условия для начала полноценных переговоров. Сначала нужно точно выяснить, что с нашими кораблями на орбите, — проинструктировал её патриций напоследок.

Он совершенно явно хотел добавить что-то еще, похоже, что-то крайне важное для него, для живорожденного, но сдержался и промолчал. Ну и ладно, живорожденным виднее, что говорить и когда. Марция же Септимия, командир центурии либурны «Либертас», смерти боялась чуть меньше, чем это положено по стандартам её фамилии, и всегда надеялась, что встретит свой последний миг в настоящем бою, в пространстве. Еще лучше, если где-то неподалеку окажется Квинт Марций — живой и невредимый, чтобы было кому помнить о доблестной Либертине. И сам факт, что сейчас их с Аквилином смерть станет лишь причиной понижения котировки акций на галийских биржах, казался девушке бесконечно противным. А потому Марция повела себя довольно дерзко. Особенно, когда оказалось, что она на полголовы выше всех мужчин, в том числе и Кеорла Асхелма. Такая вот приятная мелочь — галийцу пришлось говорить, глядя на переговорщицу снизу вверх. Зря он дожидался официального представления и взаимных раскланиваний.

— Я уполномочен госпожой координатором… — пробубнил он.

«Как там выразился Квинт Марций, когда гнул в бараний рог поганцев с Алнота?»

— Наши требования!

Галиец подавился именем своей руководительницы.

— Итак, мы требуем выполнения следующих пунктов, — высокомерно отчеканила девушка.-

Пункт номер один — связь с «Аквилой», пункт номер два — немедленное возвращение госпожи Кассии.

И, разумеется, гражданка Лация не снизошла до разговора на каком-то варварском наречии. Звонкие гласные, четкие согласные одного из самых древних и прекрасных языков в галактике должны были заставить верить всех и каждого, что Либертина в своем праве.

— Но координатор…

— Пункт номер один — немедленная связь с навархом «Аквилы»! — рявкнула Марция.

И в этот момент в наушниках у всех присутствующих на эпохальных переговорах раздался резкий голос Ливии Терции.

— Галийцы пытаются глушить нашу передачу, — доложил Фульвий.

— О, значит, уже поняли, чем может обернуться дело, — усмехнулась Ливия. — Ты знаешь, что делать, мой Фульвий. Продолжай.

Связист в ответ только плечом дернул, не оборачиваясь, дескать, на любой варварский заслон найдется хитрый лацийский финт. Сообщение, точнее. Ультиматум наварха «Аквилы» заглушить было не так-то просто: передача велась с биремы, но «Либертас» и «Целера» усиливали и ретранслировали сигнал. За пультом связи на «Целере» сидел ушлый данаец Клейт, который словно задался целью переплюнуть коллегу-Аквилина. В общем, на этот счет Ливия могла не переживать. Другое дело, хватит ли сил выполнить столь красочные угрозы.

Наварх прищурилась, невольно вслушиваясь в собственный голос:

— …уведомляю правительство Бренны о своем намерении атаковать второй спутник в случае, если мои требования не будут выполнены. Даю 20 минут на эвакуацию гражданского населения и персонала. Повторяю. Я, Ливия Терция, наварх биремы Республики «Аквила», требую незамедлительно освободить и вернуть на борт членов моего экипажа, вероломно захваченных и силой удерживаемых на втором спутнике Бренны. Совокупный залп орудий моей эскадры способен полностью уничтожить всю эко- и энергосистему спутника. В случае попытки захвата или уничтожения моих кораблей я буду расценивать действия правительства Бренны как враждебные. Настоящим уведомляю…

— Может, надо было добавить насчет самоуничтожения? — пробормотала она себе под нос. Но риторический вопрос неожиданно не остался без ответа.

— Галийцы, а в особенности — галийки, отнюдь не такие тупицы, какими их пытается выставить наша родная пропаганда, — заметил Северин, подмигнув с экрана. — Раз они окружили нас, но до сих пор не стреляют, значит, о твоей нестандартной тактике уже догадались. И вскоре свяжутся, чтобы подтвердить свои подозрения.

К мнению Фурия, столько лет тесно общавшегося с варварами и изучившего все их привычки, стоило прислушаться. Но Ливию заботило иное.

— А вы с Либертином почему до сих пор здесь? — недовольно спросила она, умудряясь одним глазом косить на перемещения вражеских сигналов на тактическом экране, а другим — щуриться в сторону обоих Марков, Фурия и Флавия.

— Я, то есть мы — добровольцы, — набычился Флавий и отчеканил: — Без моей Марции Септимии «Либертас» никуда не улетит.

— Ну что ж, — Ливия подавила неуместную улыбку и кивнула. — Достойная позиция, Либертин. А что насчет тебя. Марк Фурий?

— А меня покуда не вычеркивали из списка покойников, — весело отозвался Северин. — Что до экипажа, то да, и они тоже выразили желание остаться. Очень настойчивое. Если хочешь знать мое мнение, разделяться нам нельзя. Поодиночке нас передавят, а вместе имеется хоть призрачный шанс.

— Пусть так, — Аквилина снова кивнула. — Будьте на связи. Оба.

К тому времени на мятежную эскадру уже нацелилось все, что могло стрелять в системе Бренны, от систем планетарной обороны до слабеньких, но назойливых патрульных «цельт», которые прямо-таки роились в опасной близости от республиканцев. Но для любого наблюдателя, еще не утратившего от страха способность рассуждать, было очевидно: хозяева системы не решаются пересечь некую черту. Словно «Аквилу» и ее спутниц окружал невидимый, но прочный щит, вдобавок ко вполне заметным защитным полям. И это, безусловно, было обнадеживающим фактором, едва ли не единственным во всей этой безумной ситуации.

— Наварх! — напряженную тишину на мостике нарушил голос связиста: — Нас вызывают с планеты.

— Кто именно? — осведомилась Ливия, не отрываясь от тактического экрана. Казалось, замысловатые перемещения осторожных галийцев занимают ее гораздо больше, чем возможные переговоры.

— Эта… прежняя галийка. Третья дочь или как там ее.

Наварх решила, что не стоит просвещать по-лацийски высокомерного Фульвия и сообщать ему, что третья дочь Матери бреннов, вообще-то, в галийской иерархии стоит примерно на уровне консуляра Республики.

— Передай, что я… занята инвентаризацией орудийных погребов, — усмехнулась Аквилина. — Они упустили шанс решить все быстро и тихо. Теперь только старшая матрона Бренны может отвлечь меня от подготовки к бою.

— Так и передать, наварх? — Фульвий занес руку над пультом и нерешительно добавил: — А если они начнут стрелять в ответ?

— Не начнут. Да, так и передай. Мы будем вести переговоры с самой госпожой Эпонимой — или не будем вести их вообще.

Только ларам ведомо, чем обернулась бы дерзкая эскапада Либертины для остальных лацийцев, кабы не вмешательство Ливии Терции. Возможно, они бы сумели как-то выкрутиться, но угроза, прозвучавшая из уст наварха «Аквилы», подтолкнула галийцев к решительным действиям. Перспектива своими глазами увидеть, как огромная звездная бирема самоликвидируется в атмосфере Второй луны, вынудила руководство Бренны быстренько закончить игры в дипломатию и свернуть едва начавшиеся переговоры. Вежливый Кеорл Асхелм, получив добро, незамедлительно выстрелил в Либертину из парализатора. Та и глазом моргнуть не успела, тем паче задаться вопросом: почему, собственно, её в плен берут, а не убивают на месте. Зато у Гая Ацилия такого вопроса не возникло в принципе.

— Не сопротивляться! Сдаемся без боя! Это приказ сенатора! — успел проорать он буквально за три секунды до того, как в спасательный бот ворвались бойцы штурмового отряда.

Застигнутые нестандартным приказом врасплох манипуларии попросту остолбенели, а Квинту Марцию потребовались дополнительные пять секунд и удар прикладом по локтю, чтобы выронить оружие и сдаться. Хвала республиканским генным инженерам!

Справедливости ради, Гаю Ацилию тоже изрядно досталось от разъяренного галийского спецназа. Рыжие варвары били больно, но меру знали и серьезно навредить уважаемому владельцу банковского счета не собирались.

А когда обездвиженных, но вполне живых лацийцев начали аккуратно паковать в силовые ленты, то стало понятно, что пленников собираются использовать как разменную валюту в торге с лютой Ливией Терцией.

Слова наварха слышали все, а потому особо не дергался даже бешеный Публий Силий, главный обитатель гауптвахты. Что же до дерзкой Марции Септимии, то она сладко посапывала и во сне очень трогательно пускала слюни. Она сделала всё, от неё зависящее, они все очень старались, пусть же теперь Гай Ацилий позаботится о своих соратниках, неспешно думалось Квинту Марцию. Ему оставалось лишь наблюдать за паникой в стане врага. Эк, Ливия шороху им навела! Забегали-то как!

Префекту было даже пальцем не шевельнуть, зато он мог спокойно обдумать ситуацию, не отвлекаясь на боль. Силовые ленты — самое гуманное средство фиксации, они не мешают кровообращению и специально придуманы, чтобы пленник оставался жив-здоров и невредим.

Если их не убили, значит, будут торговаться, и тут у галиек есть отличный козырь — Гай Ацилий Курион. Пока госпожа Кассия у них в руках, то патрицием можно крутить как угодно. По крайней мере, пока та жива. В теории. А что получится на практике — неведомо даже ларам.

Не то, чтобы Публий Клодий не любил женщин, наоборот, он их любил, иногда даже слишком. Печаль в том, что и они его любили. Всегда и везде. А еще они млели, боготворили, таяли во всех местах, обожали и восхищались. Редкое сочетание идеальной внешности и высокого статуса делали Публия Клодия лакомым кусочком в глазах и плебеек, и патрицианок. А уж как ценил эту фантастическую привлекательность хитроумный дед — Гай Клавдий! Ценил и регулярно пользовался к своей выгоде. Что греха таить, народный трибун тоже порой не гнушался добиться нужной цели при помощи синих глаз, белокурых локонов и рельефной мускулатуры. Зря, что ли, драгоценная бабушка трудилась над его геномом? Правда, с галийками этот метод не работал. Восхищаться-то они восхищались, но издали и как произведением искусства. Ничего страшного, ведь, кроме смазливой физиономии у Клодия имелись мозги, деньги и власть. Галийки же традиционно благоволили к кругленькой сумме на счету, а не к сколь угодно подтянутым ягодицам. Так даже проще, но, так или иначе, женщины, на которых делалась ставка, никогда Публия не подводили. До момента, пока в открытом противостоянии не сошлись наварх Аквилина и матриарх Эпонима. Как там говорится в древней поговорке: «Нашла коса на камень»? Галийская «коса» со всего маху напоролась на твердый лацийский «камушек» — только звон на всю звездную систему пошел. Каждая гнула свою линию, и никто позиций сдавать не собирался.

«Какой из спутников Бренны тебе менее всего симпатичен?» — спокойно спросила Ливия Терция вместо ответа на вопрос госпожи Эпонимы: «Кто из пленных лацийцев тебе больше не пригодится?»

Прямо на глазах Публия Клодия рушился его идеальный план. Какой-то неполный час, и годы деятельного, но терпеливого ожидания,кровь невинных жертв, тончайшая паутина интриг — отправились псу под хвост из-за амбиций двух упертых баб. Каждое их слово — словно стук от падения очередной костяшки домино, когда только чудо способно остановить эту стремительную цепную реакцию.

Не так всё должно было сложиться, совсем не так! Для начала, имплант в мозгах у лигарии никак не мог быть отключен. Ведь это полностью исключено, учитывая, что мятежная эскадра благополучно прошла сквозь нестабильную червоточину.

Вопрос: «Какого хрена?» стал самым деликатным из всех, которые задали Клодию галийские спецы по коннекции. Именно тогда госпожа Эпонима впервые поглядела на народного трибуна косо. Не помог даже очаровательнейший из богатого арсенала взглядов. Хитрая стерва криво ухмыльнулась и посоветовала впредь сначала соблазнять женщину, а потом уже пытаться ею манипулировать. Благо, что неприятный разговор велся на приличном расстоянии.

Дальше — хуже. Теплой компании экскурсантов во главе с дорогим другом — Гаем Ацилием, после похищения Кассии полагалось сидеть тихо-тихо и ждать, когда по их душу явится челнок с «Аквилы». А они что учинили? Нападение, угон спас-бота и взятие заложников за каких-то неполных полчаса! Куриону при отключении импланта мозг повредили, что ли? Как он вообще додумался до такого?

И последний удар по Клодиевой вере в человечество нанесла сумасшедшая Аквилина. Нет, то, что все Ливии в той или иной степени психи, Публий знал, но не подозревал, что наварх проигнорирует присутствие в прямой досягаемости народного трибуна Республики.

Прирожденные плебеи попросту не способны самостоятельно разрешать проблемы такого масштаба. Широты взглядов не хватит. Это — аксиома. У Ливии Терции обязано было появиться неудержимое желание обратиться за помощью к члену Сената, к патрицию, к живорожденному. Хотя в случае с Клодием вопрос с живорожденностью оставался открытым. Пусть так!

Три фатальных ошибки в самый ответственный момент! Три катастрофических упущения, и скорее всего, всё придется начинать заново.

Клодия захлестнуло уже знакомое черное отчаяние. Чувство абсолютной неспособности что-то изменить, которое самое разрушительное для духа.

— Ну и как еще мы можем заработать на лигарии? — спросила госпожа Эпонима, воспользовавшись кратким перерывом в переговорах с навархом биремы. — Поторговаться и продать парфам как военную преступницу? Что думаешь, умник?

Клодий вскинулся, будто от удара. И вдруг почувствовал, как ослепительная улыбка пробивается через панцирь застывших мимических мышц, словно травинка, взламывающая бетонную плиту. Трижды проклятое совершенство, заставляющее самых властных и суровых женщин прерывать смертельную ссору на полуслове! Обычно заставляющее, если быть точным.

— Если хорошенько подумать, то есть и другие варианты, моя прекрасная госпожа.

Губы сами разомкнулись, а многолетняя привычка незамедлительно извлекла из голосовых связок нужную тональность — чуть хрипловатый, ласкающий слух баритон.

А еще это искреннее, невозможное, лучистое сияние синих, как небеса Лация, глаз, осененных длинными темными ресницами. Телесная красота не панацея, но идеальное успокоительное средство.

«С эдаким личиком ты можешь любую бабу заставить дерьмо ложками жрать и причмокивать», — просто обожал повторять «любимый» дедушка.

— Серьезно? — женщина изогнула бровь. — И какие же это варианты?

— Например, вернуть лигарию Гаю Ацилию, но не бесплатно, разумеется.

— О как! Значит, взять и просто вернуть? И почему же, позволь узнать?

Народный трибун улыбнулся, совсем чуть-чуть снисходительно, ровно в той степени, чтобы его не сочли фамильярным.

— У тебя сложное положение, моя госпожа. Следи за моими рассуждениями. Продать Кассию парфам на деле означает её убить. Гай Ацилий тебе этого не простит никогда. Если его убить, то Аквилина устроит тебе внеплановый конец света, если оставить в живых, то Курион обязательно вернется и… Ты ведь учила историю, моя прекрасная госпожа?

Вообще-то, матриарх Бренны имела ученую степень в области общественных наук, а всегалактическая история была её любимым коньком.

— Ты хочешь сказать, что твой бывший друг способен последовать примеру своего знаменитого прадеда?

— Нууу… — задумчиво протянул Клодий, вовсю наслаждаясь тревожными нотками в голосе матриарха. — Не зря же он носит то же самое имя. Гай Ацилий Курион — человек весьма решительный и невероятно целеустремленный.

Рассказывать галийке, что с самого начала ставка делалась именно на эти черты характера опального патриция, Публий не стал. Впрочем, госпожа Эпонима и сама уже догадалась.

— Это ты втравил Бренну в неприятности, народный трибун, — поморщилась та. — Может быть, стоит продать парфам и тебя самого, а?

Клодий рассмеялся и одарил галийку еще одной обольстительной улыбкой. Он балансировал на краю пропасти.

— Пока жив мой дед и моя бабка, ты этого не сделаешь. Кто же в здравом уме станет связываться с благородной Семпронией?

Эпонима досадливо фыркнула. С такой бабкой этот смазливый гаденыш неуязвим, как бы подло он не нашкодил.

— Хорошо. Я подумаю над твоими словами, Публий Клодий.

Времени на раздумья оставалось мало, но матриарх на то и матриарх, чтобы соображать быстро.

Клодий отключил прямой канал и стал ждать, чем кончится противостояние Ливии Терции и госпожи Эпонимы. На борту собственной яхты это делать всегда полезнее для здоровья. Либо лютая Аквилина учинит расправу над наглыми варварами в истинно лацийском стиле, либо униженная матриарх изольет свой гнев на ловкого трибуна, который не только подкинул опасную идею, но еще и генмодифицированный недочеловек, презренный биоконструкт. В любом случае, придется быстро уносить ноги. Все-таки идеальное чувство нужного момента было еще одним из качеств, которыми щедро наградила репликаторного внука всемогущая бабка Семпрония. Впрочем, чем старше становился Публий, тем реже предавался самокопаниям. Если Гай Ацилий назвал его «Сукой», стало быть, так оно и есть, кто же спорит.

Единственный в целой галактике друг снова преподнес Публию Клодию сюрприз. Кто бы мог предположить, что Кассия имеет для Безупречного Куриона такое важное значение? Может быть, дело в имплантах? Или в пресловутом нейроэйдетическом парадоксе? Но Ацилий-Без-Кассии оказался на два порядка опаснее того Ацилия, который сидел прежде в Сенате.

Для полноты ощущений Клодий синтезировал себе легкого фруктового вина и медленно его цедил, не спуская глаз с проекционного экрана. Что ж, день, когда народный трибун из семьи Клавдиев допустил свою самую крупную тактическую ошибку, стоило отметить в календаре. Ошибочка вышла с этой Кассией, досадная и обидная. Теперь, если всё обойдется без жертв, то деньги со счета Куриона уплывут к галийкам. Госпожа Эпонима выцедит Ацилия до дна. А корабли мятежников, как были, так и останутся без должного ремонта и переоснащения, неспособные по-настоящему противостоять флоту Республики.

Начинать все сначала? Снова искать подходящего человека, способного всколыхнуть застойное болото республиканского общественного устройства? А вдруг уже поздно? Клодий, заложив руки за спину, прошелся туда-сюда по обзорной палубе, прикидывая в уме возможные варианты.

— Марк Флавоний, следи за новостями. Как только пройдет сообщение о начале обмена заложниками, уходим из системы Бренны.

— Курс? — бесстрастно спросил наварх.

— Летим на Рубикон, мой Флавоний. У меня есть кое-какие дела.

И добавил, мысленно обращаясь к Гаю Ацилию: «Я в тебя верю, друг мой. У тебя всё получится. И выбраться из этой передряги, случившейся по моей вине, тоже. А вина… Я её искуплю, обещаю».

В тот самый миг, когда на экране перед Ливией возникла не скрывающая раздражения матриарх Бренны, чтобы высокомерно выдавить: «Ну, ты привлекла мое внимание, Аквилина, и что же дальше?», командир «Аквилы» поняла, что стрелять галийцы не начнут. Вообще. Как бы ни повернулось дело, но первый раунд игры уже за республиканцами. А дальше…

«Планета с шестимиллиардным населением, три обжитых естественных спутника, четыре станции, системы обороны и немалый флот, — думала Ливия, без стеснения разглядывая лицо противницы. — А у меня? Три корабля, из которых один — легкий разведчик, а другой — вообще трофейное корыто, кое-как отмытое после варваров. Сорок торпед и пять с лишним сотен человек, которым без Ацилия, в общем-то, терять нечего. И мозги. Хотя по этой позиции преимущество не на нашей стороне. Побарахтаемся».

Матриархат — это власть старух, и госпожа Эпонима — повелительница мира, помешанного на естественности — была едва ли не первой по-настоящему немолодой женщиной, которую встретила Аквилина. Старость плебеев скоротечна. Если кому-то и удавалось дожить до возраста, когда тело и разум уже не в силах были служить Республике с должной эффективностью, эти «счастливчики» редко появлялись на публике. Разве что в агитроликах, посвященных прелестям заслуженного отдыха на лоне какого-нибудь Конваллиса-9. Публичная старость в Республике — удел и привилегия живорожденных.

Хотя матриарх Бренны, без сомнения, даже живорожденных лацийцев не считала себе ровней. Их ведь тоже «улучшали».

Задрапированная в складки просторного белого одеяния, с инфо-обручем, стилизованным под золотую диадему, на рыжих с проседью волосах, госпожа Эпонима смотрелась варварской королевой. Хотя именно ею она и была, впрочем.

Но Ливию варвары и их королевы — или матриархи, если угодно — интересовали в данный момент исключительно в качестве мишеней.

— Ты захватила моих людей, — сказала она вместо приветствия. — Верни их.

— Задержала, — ухмыльнулась галийка. — Они задержаны, а не захвачены. И у меня есть все основания держать их и дальше.

— Основания? — наварх моргнула, изображая удивление. — Какие? Плюнули в неположенном месте или помочились на одну из твоих бесценных елок, варварка? В задницу такие основания. Верни их. Немедленно.

На мостике «Аквилы» и без того было тихо, но после таких слов Ливии стало, как говорят на флоте, «слышно, как фотоны шуршат». У хозяйки Бренны дернулось веко.

— С жалкой кучкой бродяг за спиной ты, вожак шайки беглых генмодифицированных биоконструктов, хамишь мне в моем собственном пространстве? — помолчав, процедила галийка. — Сколько там у тебя солдат? Пятьсот?

— Этим бродягам нечего терять, — Ливия криво улыбнулась. — И они не боятся смерти. Нам, биоконструктам, инстинкт самосохранения еще в репликаторах купируют. Можешь сказать то же самое о своих? На самом деле тебя должна волновать не численность моего экипажа, а количество моих торпед. Верни заложников, и мы еще сможем решить всё мирно.

Матриарх прищурилась:

— Мирно — с тобой? Число твоих торпед мне известно. Поделить ли мне одного из твоих солдат на равное количество кусков? Который тебе меньше всего нужен?

— Значит, ты умеешь считать, варварка. У Бренны три луны, у меня — три корабля. Вопрос: какой из спутников тебе менее всего симпатичен?

— Я могу тебя сбить прежде, чем ты шевельнешь пальцем, чтоб активировать орудия, — после невыносимо долгой паузы ответила галийка.

— Ты опоздала. Я уже шевельнула, — Ливия демонстративно развела руками. — Ты собьешь, и я взорвусь, о да. Эти атмосферные установки такие хрупкие, а бесценные экосистемы — еще уязвимей. Взрыв реактора боевого корабля да плюс детонация всего боекомплекта в атмосфере — представляешь, какой будет фейерверк?

Матриарх медленно кивнула.

— Последовательность инициирована, все коды введены, система ждет только сигнала. Твоего выстрела, госпожа Эпонима. Курс проложен и зафиксирован. Перепроверь свои расчеты. Я успею войти в атмосферу прежде, чем ты меня уничтожишь. Не дешевле будет просто вернуть моих солдат?

— Ради десятка ты пожертвуешь сотнями.

Это был не вопрос, а констатация. Хозяйка Бренны уже проанализировала все и сделала выводы. А вот решения покуда еще не приняла. Существовал ли вообще вариант, позволяющий выйти из «парадокса заложника» с достоинством?

— Они — это «Аквила», — просто ответила Ливия на вопрос, который так и не был задан. — «Аквила» — это я. И Республика. Психология муравейника, если ты понимаешь, о чем я.

От такого заявления опешила не только галийка, но и все свидетели переговоров.

— Давай прервемся ненадолго, — предложила Эпонима уже гораздо более дружелюбным тоном. — Никто никого не убивает и не взрывает в ближайшие полчаса. Я должна подумать.

Наварх кивнула. Она не обольщалась внезапной гибкостью противницы — в конце концов, хорошие торговцы и должны быть увертливыми и гибкими. Галийка решила проверить нервы Аквилинов — что ж! Время играет на руку не только Эпониме, Ливии тоже. Лишние полчаса жизни — разве плохо?

За месяцы, прошедшие с того рокового дня, когда психокорректор станции Цикута совершил самый опрометчивый шаг в жизни — поднялся на борт «Аквилы» — Луций Антоний успел свыкнуться с множеством вещей, которые прежде казались ему дикими и невозможными. Убедился, что весь багаж его знаний и опыта ничего не стоит здесь, в чреве этого высокотехнологичного монстра, крохотного в сравнении с ледяной пустотой пространства. Свыкся и даже привык, что сам он, Луций из блистательной фамилии Антониев, не более чем досадная помеха, объект насмешек и лишний рот, потребляющий далеко не бесконечные ресурсы корабля. Смирился с другими неудобствами и унижениями.

Единственное, к чему Антоний привыкнуть никак не мог, так это к легкости, с которой все, буквально все его недавние подопечные, рисковали жизнью. Своей и, в особенности, чужой.

Никого из Аквилинов, Либертинов или свежеиспеченных Целеринов не смутил и даже не встревожил тот факт, что противостояние Ливии Терции с матроной Бренны с большой вероятностью закончится гибелью эскадры. Никто не возмутился, никто не усомнился… Похвальная лояльность командиру — превосходное качество для плебеев, с рождения предназначенных на убой… Но восхищаться непримиримой стойкостью воинов Лация уместней все-таки на расстоянии. Желательно — в несколько световых лет.

Сейчас, почти безучастно наблюдая за самоубийственной активностью на биреме, Антоний вдруг понял, что перегорел. Сгорел, как инжектор плазмопровода или что там у них все время сгорает. Устал унижаться, устал прятаться и красться, смертельно устал ежечасно носить «броню» интеллектуального превосходства — единственное свое средство «индивидуальной защиты». После Алнота он всерьез опасался, что угрозы Ливии насчет ссылки в сектор рекреации осуществятся. Теперь он уже жалел, что угрозы так и остались всего лишь еще одной издевательской шуточкой.

Погибать по слову Ливии Терции, беспомощно, бессмысленно, ради кучки идиотов, по собственной дурости влипших в дерьмо посреди галийской системы? Лучше уж самому вышибить себе мозги. Или… сбежать к галийкам. Всего два выхода, других вариантов нет.

Но никто на «Аквиле» не был столь неосторожен, чтобы предоставить Луцию Антонию доступ к оружию или летательным аппаратам. Да и не имел он навыков пилотирования десантного бота. Единственная надежда на спасательные капсулы, если он успеет добежать до них прежде, чем бирема взорвется, если…

Если, если, если. Десятки, сотни этих «если». А шанс выжить — всего лишь один. Призрачный, как никогда.

Но он собрал остатки Луция Антония, того, еще не ставшего тряпкой в контейнере утилизатора, того, прежнего хладнокровного психокорректора с благословенной станции Цикута, и сделал все, чтобы не упустить этот шанс. Пробрался поближе к шлюзам центральной палубы и там притаился.

Аквилинам было не до него. Осторожные маневры Антония поблизости от шлюза никого не занимали. Навредить он все равно никому не мог, сломать или испортить что-то — тоже, так и пусть себе ошивается, где хочет, убогий.

Память, на самом деле, классная и очень удобная штука. Она всегда с тобой и стоит лишь пожелать…

— Мне очень часто снится, что я лечу. Это из-за парадокса?

— Не обязательно. Мы все время летим, даже если стоим на поверхности планеты, всегда летим.

— Правда, что ли?

— Конечно. Планета вращается вокруг звезды, звезда — вокруг центра галактики, а галактика…

Иногда Гай становился таким серьезным в самый неподходящий момент.

— Ха! Всё! Я поняла. Мы все — летучие твари. Какой ты умный, Блонд… Прости.

— Ничего. Мне нравится. Значит, ты неравнодушна… к цвету моих волос. Может быть, ты даже любишь меня, моя Кассия?

Что и говорить, её сладкий блондинчик знал толк в любви. Он почти во всем разбирался, кроме вакуум-сварки, разве что.

— Пусть восходят и вновь заходят звезды, — помни: только лишь день погаснет краткий…

Она никогда не жаловалась на память, и когда повторяла эти слова вслед за Ацилием, безрассудно смешивая свое дыхание с его, запоминала их крепко-накрепко, как прежде параграфы устава.

— Что ты там бормочешь, лигария?

Каждое слово, сказанное тогда шепотом в уютной тишине тесной каюты, сбереглось в неприкосновенности. Тысячелетнее вино слов.

— Бесконечную ночь нам спать придется…

— Заткнись-ка, будь так добра.

Галийка не злилась, просто не хотела слышать резкую лацийскую речь. Никаких тебе гортанных, грассирующих, апострофов и прочих дифтонгов. Утомила её эта грубая и упрямая республиканская девка, с которой без медикаментов никакого сладу нет. Столько возни ради плебейки!

Но высказать недовольство медичке не дали. Мнение мелкой сошки никого особо не интересовало.

— Да! Я поняла. Так точно, госпожа.

Кассию прекратили пытать дезраствором, но и из регенерационной капсулы не выпускали, время от времени вливая в вену какую-то успокоительную гадость. Иногда медичка проверяла жизненные показатели пленницы и на мяукающем диалекте докладывала начальству. Но на этот раз все изменилось. Девушке сначала вкатили щадящий парализатор, чтобы без риска для своего здоровья извлечь из капсулы и надеть ошейник и браслеты, уж больно грозно та зыркала черными глазищами.

— Еще один укольчик и пойдешь своими ножками, — усмехнулась блондинистая до полной бесцветности галийка — начальница рыжей мучительницы.

Инфузор продырявил многострадальное плечо Кассии уже в который раз за прошедшие сутки. Одной дыркой больше, одной меньше.

— Куда меня?

Галийка сморщила усыпанный бледными веснушками нос.

— А кому ты нужнее всех? Кто за тебя готов выложить кругленькую сумму?

— Парфы, да?

— Тебе виднее, девушка.

Нет, это точно парфы, которые, когда речь идет о мести, за ценой не постоят. Не зря на Кассию напялили ярко-красную арестантскую робу и в наручники недаром заковали. Провели, что называется, предпродажную подготовку и придали товарный вид. Торгашки!

— Вот тогда поживем — и увидим.

— Оптимистка ты, как я посмотрю, — зло усмехнулась белобрысая. — А может, у биоконструктов с мозгами не все в порядке?

— От генетической помойки слышу, — нагло огрызнулась пленница, которой нечего было терять.

Не то, чтобы Фортуната совсем страха не ведала. Совсем даже наоборот. Блонд… Гай Ацилий как-то объяснял, что чувство страха необходимо любому животному, ради самосохранения. Просто весь её ужас перед парфийским пленом, пытками и смертью перегорел в регенерационной камере, он, словно белковый яд, свернулся в кипятке. А еще Кассия для себя твердо решила, что пока не убедится в обратном, будет верить, что Гай Ацилий жив. А если он жив, то вернется на «Аквилу» и обязательно придумает, как своей дестинате помочь. Это она, бешеная манипулария, сгоряча натворила бы дел, а патриций, он хладнокровный, расчетливый и дальновидный, он всё сделает как надо. Пусть только жив будет, храни его Вечные Боги.

Матрона Бренны злилась, но злость не мешала ей весьма шустро соображать — иначе госпожа Эпонима никогда не стала бы матроной. В галийском обществе нравы царили — куда там самым изощренным интриганам Лация! Выживают в непрекращающейся борьбе за власть над галийскими мирами хитрые и изворотливые, но на самый верх взбираются самые хладнокровные и безжалостные. Поэтому Ацилий ничуть не удивился, когда, спустя всего лишь несколько минут после судьбоносной трансляции с «Аквилы», оказался практически лицом к лицу с госпожой Эпонимой. Ну, лицом к экрану, конечно.

Галийка, взнуздавшая собственную ярость, говорила отрывисто и злобно, не тратя время на вежливость и церемонии:

— Если тебе действительно дорога эта бесполезная девка-лигария и кучка олухов, которых повязали вместе с тобой, будь добр, угомони свою бешеную Аквилину. Сбой в программе у нее, что ли?

Ацилий благоразумно промолчал, но позволил себе довольно-таки мерзкую усмешку самым уголком губ. Галийка в ответ сверкнула пронзительно-голубыми глазами, но развивать тему неуравновешенности психики биоконструктов не стала. Видно, Ливия Терция действительно сумела напугать хозяйку Бренны.

— Короче. Я не хочу рисковать, проверяя, не блефует ли твой сумасшедший наварх. Чокнутая или нет, а крови она мне попортить может изрядно прежде, чем сдохнет. Тебя доставят на «Аквилу», патриций. Надеюсь, ты командуешь этой бандой не только на словах. Состояние счетов популяров мне известно, ты — единственный обладающий доступом к этому жирному куску, и только поэтому я вообще с тобой разговариваю. Приготовься много и быстро платить, Гай Ацилий. Но прежде — прекрати этот затянувшийся фарс. Как только твои корабли отойдут на безопасное расстояние от Бренны, мы обговорим детали.

— А мои спутники? — спросил он, изо всех сил сдерживая иной вопрос: «А моя женщина?»

— Останутся здесь в качестве гарантии твоего хорошего поведения. И поведения твоей цепной… твоего наварха.

Госпоже Эпониме удалось невероятное — слово «наварх» она произнесла с такими интонациями, с какими даже пунийские работорговцы не ругаются.

И вот теперь, сидя на борту галийского бота, маленького и безоружного, в компании сметанно-белого от переживаний одинокого пилота, Ацилий рассматривал в иллюминатор потрепанный борт приближающейся «Аквилы» и пытался привести в порядок мысли. Удержать Ливию Терцию от безумств — не такая уж сложная задача, думалось ему. Аквилина затеяла всю историю с самоуничтожением ради того, чтобы его вызволить. Конечно, она немедленно скорректирует самоубийственные планы, едва лишь он ступит на палубу «Аквилы». По-другому и быть не может.

Знал бы он…

Наварх «Аквилы» оказала лидеру и вдохновителю необходимые почести — лично встретила у шлюза, но этим ее дружелюбие ограничилось. Ливию Терцию словно подменили: вместо восторженной и преданной последовательницы перед Ацилием предстала настоящая мегера, которая разве что искрами из глаз не сыпала.

— Где мои люди, патриций? — чужим ледяным голосом, сдавленным от гнева, спросила она.

— Что? — вздрогнул Ацилий.

— Квинт Марций Аквилин, префект; Марция Септимия Либертина, центурион манипулариев; Квинт Кассий Аквилин, манипуларий второй центурии… — не меняя тона, она спокойно перечислила имена всех застрявших в плену у галиек республиканцев. Никого не забыла, даже Кассию.

Подслушивавший и подглядывавший из-за могучего плеча вахтенного вигила Антоний на мгновение встретился взглядом с навархом и тихо икнул. Психокорректор вдруг догадался, к чему всё идет. Это Божественный Курион еще ничего не понял, ну так он и не знает Ливию Аквилину так хорошо, как ее бывший личный психокуратор.

— Мои люди, — повторила наварх и шагнула вперед. — Они были с тобой, под твоим непосредственным командованием, наш… консул. Ты — командир, ты отвечал за их безопасность. Ты вернулся один. Где они?

Патриций, видимо, не задумывавшийся до сих пор о таких аспектах положения лидера, растерянно нахмурился и неопределенно махнул в сторону пристыкованного к «Аквиле» галийского бота. Дескать, там остались.

— Тогда что ты делаешь здесь, на борту моего корабля? — Аквилина заложила руки за спину и качнулась на носках. — Как ты посмел явиться сюда, потеряв моих солдат? Labra lege^[80]! Верни их. Немедленно. Иначе, — лицо наварха перекосило от злобной усмешки, — я вышвырну тебя за борт, как мусор, непригодный для переработки. Ясно?

— Я не совсем понял тебя, Ливия Терция… — начал было Ацилий, но женщина грубо перебила его.

— А ты чуток пораскинь своими нативными мозгами и задумайся вот над чем: неужели мы затеяли всю эту заваруху только ради твоей патрицианской задницы?

Вопрос повис в воздухе. Обескураженный Курион повел глазами вправо-влево, но на лицах всех присутствующих читалась мрачная солидарность с речами наварха.

Антоний грустно усмехнулась в своем укрытии. Вот так и совершаются открытия. Обнаружить, что ты, несмотря на все твои достоинства и идеи, всего лишь инструмент для осуществления планов мятежной компании воинственных плебеев…

Сейчас, вот сейчас живорожденный выдвинет вперед челюсть, покажет норов, вскинется, огрызнется на грубость наварха ответной грубостью, и банду повстанцев не спасет уже ничто и никогда…

Ацилий вздернул подбородок, прищурился и — в очередной раз доказал прозорливому психокуратору, что предсказатель из него — как из аптерикса метеоролог.

— Теперь понял, — молвил он так, словно плебейка не нахамила ему только что, а рассыпалась в любезностях. — Я совершил ряд ошибок, Ливия Терция, и должен все исправить. С чего начнем? Твой план тактически хорош, но в долгосрочной перспективе не сработает.

— Как знать, — пробормотала она, успокоившись мгновенно, будто не грозилась только что отправить патриция в полет без скафандра. — Варварка испугалась.

— Ты убедила ее в серьезности своих намерений, да, однако…

— Потому что, твоюзвезду, я еще никогда в жизни не была настолько серьезной, — женщина фыркнула и с силой потерла лоб. — Так. План. Вытащить их, вытащить всех, но в первую очередь — моего префекта. Ради Квинта Марция я в это ввязалась, и без него мы точно никуда не полетим. И Кассия. Я помню и о Кассии тоже. Соображай, мой сенатор, время дорого. Что галийки любят еще сильнее своих елок?

— Деньги, — просто ответил Ацилий и улыбнулся. — К счастью, как раз они у нас пока есть. Свяжись с матроной. Я знаю, что ей предложить.

Глава 14

Заварушке на Бренне стоило приключиться хотя бы ради того, чтобы Марк Фурий еще раз убедился в том, что он больше не наварх. Да, у него под командованием «Целера», но он сам — не наварх. Кто-то иной, кто-то другой. Может быть, дело в десяти годах, проведенных в компании галактического отребья. Они не прошли даром для Северина и его чувства коллективизма.

Психокорректорская служба очень любит с самого детства полоскать мозги на тему: «В жизни республиканского наварха не бывает второго корабля!» Вроде, как не бывает у живорожденного патриция двух матерей. Все Фурии, Флавии и Ульпии живут под этим психологическим гнетом. Ведь даже для плебея из «непилотской» фамилий перевод на другой корабль или станцию превращается в событие экстраординарное, травмирующее и требующее вмешательства профильного специалиста. Вопрос: cui prodest^[81]?

По понятным причинам, к единственному в эскадре лацийскому психокорректору Фурий обращаться за разъяснениями не желал. Он отлично видел, как остальные члены его экипажа принимают «Целеру», что называется, в свое сердце, а сам оставался в стороне и ни капли не страдал. И без десятка сеансов терапии, без внушений заботливого куратора: «Поверь, Марк Фурий, „Целера“ — это вовсе не предательство „Северы“. Ты не должен так думать, ты не должен». Конечно, он не должен! И никто не должен.

Эксперименты Антонии Альбины и десять лет Алнота избавили Фурия от дурацких укоров совести, сведя все его рефлексии к голодному бурчанию в желудке, от которого спасение одно — энергетический батончик и микро-доза армейского стимулятора. Пятидесяти новоиспеченным Целеринам в экстренной ситуации требовался живой, бодрый и сосредоточенный на конкретной задаче руководитель.

— Наша задача проста — обеспечить «Аквиле» прикрытие в случае внезапной атаки со стороны галийцев. Неважно, что предпримет Ливия Терция — договорится с этой рыжей ссс… Эпонимой или выполнит свои угрозы — мы помогаем «Аквиле» довести начатое до логического конца. Фульвия Минор, связь с биремой не должна прерваться ни на миг.

— Так точно! — отчеканила ясноглазая женщина одних с Марком лет.

Вот уж кто был счастлив стать Целериной. А то ведь на «Аквиле» ей никогда не светило стать главой поста связи. Амбиции, они и у плебеев есть, и зачастую неслабые.

— Торвенторий? Центурия?

— К бою готовы. Кхм…

Луций Марций изо всех сил копировал манеры своего недавнего наставника Квинта Марция — от голоса до выражения лица. Курносая его физиономия отчаянно сопротивлялась насилию: широкий рот норовил расплыться в блаженной улыбке, а суровая морщина отказывалась прорезываться между белесыми бровями. И вот беда — наивные голубые глаза вовсе не щурились, а предательски таращились. Смешной мальчишка, чьи самые заветные мечты так внезапно взяли и сбылись. Но это даже неплохо, пусть себе на здоровье изображает префекта «Аквилы». Если еще у новоиспеченного центуриона проклюнется такая же, как у его кумира, работоспособность и дотошность, то «Целере» только лучше.

— Ну и чудненько, — совершенно неформально хихикнул Марк, углубившись на какое-то время в отчеты по корабельным системам. И никаких лишних мыслей! А Ливия Терция и сама не расслаблялась и другим не давала ослабить бдительность.

«Они — моя команда, а не просто какие-то чужие Целерины. Вот этот белобрысый мальчишка-центурион, эта амбициозная Фульвия, эта вигилия — поперек себя шире, и этот тонколицый, похожий в профиль на аптерикса, инженер, и все остальные офицеры, торвенторы, ремонтники, манипуларии — все они теперь его люди. И для того, чтобы почувствовать это, не требуется Слияние или геном Фурия», — подумал вдруг Северин. И мысль эта, опасная, как взрыв плазмопровода, и крамольная, как сомнения в исключительных качествах живорожденных, безболезненно встроилась в нетрадиционную картину мира бывшего наварха.

«Ничего удивительного, моя „Севера“, достаточно просто научиться думать своими мозгами, верно?»

Древние, говоря крылатое «Cura te ipsum^[82]», не зря настоятельно призывали прежде всего заботиться о самом себе. Как же они были правы, эти умные предки! Сам о себе не побеспокоишься, никто о тебе и не вспомнит. От прирожденных убийц под командованием истинных самоубийц понимания и заботы уж точно не дождешься.

«Мы сами сделали их такими, — грустно констатировал Луций Антоний, медитируя на матовые створки шлюза. — Идеальная комбинация наследуемых факторов и воспитательных методик, не дающая сбоя — во плоти и в действии».

С Ливиями с самого начало всё было сложно. Слишком глубокое вмешательство в геном, слишком много рискованных внешних факторов, среди которых никто из специалистов не учел влияние другого человека. Кого-то вроде дефектного Марция — летучего префекта. С одной стороны, интересно было бы изучить резонанс, возникший между навархом из нестабильной фамилии и префектом самого устойчивого психотипа. Это же такой богатый материал. Но с другой — этот научный подвиг вряд ли кто сумеет оценить, а скорее всего, про него никто не узнает. Потому что вся мятежная эскадра, едва закончится торг между Гаем Ацилием и матроной Эпонимой, отправится на встречу со смертью. Никаких сомнений по поводу своего будущего психокорректор не испытывал. В республиканском секторе их всех убьют. Почти сразу.

Именно за этим стремится в систему Лация безумный Северин, чокнутый Квинт Марций и ненормальная Ливия Терция, все они. А Луций Антоний хотел жить. Причем, что показательно, любой ценой. Тем паче, отлично представляя, что творится в голове у Марка Фурия после печально знаменитого эксперимента на Альбе Нове.

«Так-так. Сбежать не получится. Точнее, ни к чему хорошему это не приведет, — рассуждал Антоний. — Галийцы ценят лишь то, за что пришлось раскошелиться. Что само пришло, то само и уйдет, как говорится».

Есть от чего прийти в отчаяние. Остаться на «Аквиле» — верная смерть, беглый же психокуратор-лациец ничего не стоит. Дилемма, однако.

Гай Ацилий торговался, время уходило, и шанс уберечь свою жизнь таял прямо на глазах. Антоний едва сдерживал рвущийся из горла стон ужаса, когда изумительное в своей простоте решение вдруг посетило его, отрезвив и обнадежив. Стоило лишь представить себе всю цепочку событий, как вот он — ответ.

— Ливия Терция, пока переговоры не зашли в тупик, могу я предложить кое-что?

Психокуратор поспешил связаться с навархом и, к счастью, она его вызов не проигнорировала.

— Гай Ацилий делает все возможное, — сварливо огрызнулась Аквилина.

— Я хочу предложить свою кандидатуру для обмена, — смиренно молвил Антоний. — Похоже, только так я могу принести экипажу хоть какую-то реальную пользу.

И печально вздохнул. Должно было прозвучать очень натурально.

— Ты хочешь, чтобы тебя обменяли на Кассию?

— Я всё тщательно обдумал. Это единственный здравый ход. Галийки заинтересуются нашими психотехниками. Сообщи Куриону, будь так добра.

Рубленые фразы тоже создавали необходимое впечатление самопожертвования.

«Да, Ливия Терция, я добровольно жертвую собой. Верь в это. Ты обязана реагировать на такие заявления правильно, по стандартам своей фамилии».

— Хм… Я передам. Благодарю за предложение.

И Луций Антоний стал терпеливо ждать. В конце концов, если его план сработает, то он в последний момент соскочит с этого звездного экспресса смерти. Галийцы не какие-то дикие пуны, они — цивилизованный народ, знающий истинную цену знаниям и умениям. И кто знает, может быть, однажды появится шанс вернуться в Республику. Вернуться к привычной жизни, к любимой работе, к исследованиям. Заманчиво, твоюцентурию!

А чтобы Ливия Терция случайно не забыла о своем обещании, Антоний решил перебраться поближе к мостику, а заодно оценить психологическую обстановку.

— А, это ты, мозголом, — бросила через плечо вигилия. — Крадешься, как Фиделис.

Она одна и заметила его присутствие, остальным Аквилинам было плевать на Луция Антония. Даже наглый сцинк, возлежавший на подголовье навархова кресла, морды в его сторону не повернул.

В закрытом наглухо претории Гай Ацилий беседовал с госпожой Эпонимой. Звук изолировали, чтобы не отвлекать команду, и только Ливия знала, на каком этапе находятся переговоры. Антоний мог видеть лишь профиль опального сенатора — желваки на скулах у того так и вспухали от злости. Впрочем, выражение лица галийки на проекции тоже ничего доброго не сулило. Ничего удивительного, на то они оба и живорожденные, чтобы плохо контролировать собственные эмоции.

«Давай, Курион, договорись уже по-хорошему. И помни — у тебя есть я. Просто найди бескровное решение. Ты же сенатор! Это твоя работа!»

Антоний старался думать позитивно, чтобы самому не запаниковать. Ведь стоило лишь глянуть на тактические и проекционные экраны, чтобы утратить душевное равновесие. Все пространство вокруг «Аквилы» так и кишело галийскими кораблями. В местной классификации психокуратор разбирался примерно, как в системах корабельной связи. Но их было много, очень много. Как будто от их количества по-настоящему что-то зависело, если Ливия вдруг решит выполнить свой самоубийственный маневр.

Впрочем, зеленый диск Второй луны служил не только красивым фоном для всей этой взрывоопасной суеты, но и отличным напоминанием всем и каждому — то, что создавалось пару сотен лет, то, во что вложены миллионы, может исчезнуть в считанные секунды.

Галактику населяли миллиарды людей, объединенных между собой разным политическим устройством или социальной структурой, но все они, как один, больше всего ненавидели терпеть убытки и видеть, как идут прахом плоды их трудов. Видовое свойство, которое много раз спасало человечество от полного уничтожения.

Переговоры вел Гай Ацилий, справедливо рассудивший, что кровожадные комментарии Аквилины насчет заскучавших в пусковых шахтах торпед, может, и придадут процессу скорости, но на результате скажутся непредсказуемо. Ливия на это только плечами пожала и согласилась ждать, терпеливая, как сцинк. Переговоры… как-то шли. Наварх, внимательно прислушиваясь, не сомневалась: рано или поздно ей тоже придется высказаться.

Курион, к счастью, согласился, что заострять внимание отдельно на персоне Кассии не следует. Понятно же: стоит проявить к кому-то из заложников особый интерес, и цена взлетит настолько, что никаких фондов партии популяров не хватит. Еще и корабли заложить придется.

Кстати, этого, похоже, не избежать. Эпонима, сообразив, что Ацилий согласен платить, выставила дополнительный счет за угнанный спас-бот, побитых галийцев и амортизацию камеры предварительного заключения и спецсредств, примененных при задержании. Только в Галии с тебя потребуют оплатить услуги собственных тюремщиков.

Весь тщательно взлелеянный план: переоснащение эскадры, дополнительные инженерные игрушки и маленькие подарки для торвентория — все пошло в утилизатор. Хорошо, если после всех торгов у мятежников хватит средств оплатить выездную пошлину. Еще одна особенность пребывания в галийских мирах, к слову. Во всей галактике платят за вход в систему, и только галийки брали еще и за выход.

Так что может статься, что щедрая жертва Антония придется кстати. Ливия покосилась на психокорректора, нервно замершего при входе на мостик. Разумеется, это: «Пожертвуй мною!» переводилось как: «Высади меня уже хоть где-нибудь, ну, пожалуйста, пожалуйста!.. Я жить хочу!» Торговать психокураторами, да еще и по их же просьбе, Ливии еще не доводилось, однако — все бывает впервые!

Размышления наварха прервал Ацилий. Патриций выглянул из претория и, не смущаясь, вытер пот с высокого чела.

— Ну, как? — не постеснялась спросить наварх. Слышать-то она все слышала, но ведь экипаж тоже нервничает.

Курион вздохнул:

— Мы прервались, чтобы обдумать нюансы. Видишь ли, все средства с моего счета уйдут на выкуп, однако матрона настаивает, что мы еще кое-что должны. Ну, ты видела список претензий.

— Бот, побои и прочее. Мы остаемся голыми, да. Но главное — вытащим наших людей. И Кассию. Что насчет Кассии?

— Она в списке вместе с остальными. Не думаю, что Эпонима рискнет нажить себе проблемы, продавая республиканскую лигарию парфам. Это будет нехороший прецедент, которого Сенат не оставит. Даже учитывая наши обстоятельства.

Ацилий был прав. Мятеж там или нет, имущество или гражданин — то, что принадлежит Лацию, неприкосновенно для варваров. Продажа лацийской лигарии парфам — это не плевок даже в сторону Республики, а натуральное приглашение к агрессии. На Лации узнают, причем от самих же парфов. И не простят.

— Ну что ж, — Ливия кивнула. — Значит, придется нам лететь домой с тем, что есть. А дополнительные претензии… Скажи ей, что я всегда готова добавить пару торпед в качестве бонуса. Или, если желаешь, я сама могу присоединиться к беседе.

Патриций молча зажмурился. Наварх коротко хохотнула.

— Понимаю, господин. Однако, когда договоришься с варваркой, дай мне возможность тоже с ней связаться. У меня есть предложение, — она покосилась на Антония снова, — от которого Эпонима вряд ли откажется.

Темнота перед глазами раздражала даже сильнее, чем яркий свет, бьющий в лицо во время допроса. Когда не видно, что с тобой делают, это очень нервирует.

— Ай! Больно же!

— Да ты у нас неженка, — хмыкнула невидимая галийка.

— Задолбали колоть всякую гадость, — огрызнулась пленница.

Там, где хватило бы простого мешка на голову, сволочные варварки опять, уже в который раз, решили воспользоваться достижениями фармакологии. Они, похоже, обожали свои инфузоры и радовались любой возможности контролировать пленницу.

— Боишься меня? Так есть способы и попроще.

Каждое слово сыпалось горячим песком из пересохшего рта. Еще бы! В крови у Кассии кипел химический суп из психактиваторов, холинолитиков и еще какой-то гадости, блокирующей зрительный нерв.

— Мне заткнуть тебе рот еще одним укольчиком? — неласково полюбопытствовала конвоирша.

Волей-неволей пришлось заткнуться. Хотя, конечно, последний допрос получился очень забавным. Галийки спрашивали о чем угодно, кроме отношений между лигарией и опальным сенатором. Кассия не смогла бы соврать, с эдаким «коктейлем правды», циркулирующим в венах. Если бы варварки только допустили крамольную мысль, что живорожденный патриций и плебейка-биоконструкт могут быть не только напарниками… А вот Фортунату эта самая мысль очень даже грела. Когда вокруг тьма, а впереди неизвестность, то осознание, что где-то есть живой человек, который любит просто так, без всякой разумной причины, помогает не спятить.

Её куда-то вели, но Кассия не стала считать шаги или пытаться как-то иначе сориентироваться. Незрячей, в неизвестном месте, не зная, сколько человек наблюдают со стороны, рыпаться было нечего.

«Ничо, ничо, Фортуната, — подбадривала себя девушка. — Вот дотопаем, прозреем, осмотримся, а там уже подумаем, что делать и куда бежать. Не всё сразу. Постепенно, последовательно, спокойно. Сопли втянуть, живот подобрать, дышать глубже, скулить тише. Это приказ!»

Потом пленница долго стояла на коленях в каком-то небольшом закрытом пространстве, если судить по звукам. Лифт? Платформа? Контейнер? Ничего не разобрать.

В конце пути её грубо втолкнули в помещение, где дышали десять… нет, одиннадцать человек.

— Кассия! — это был голос Либертины. — Ну, наконец-то!

Тут же оказался и Квинт Марций, и ребята-Аквилины.

— Где Ацилий? — первым делом спросила Кассия, вцепившись мертвой хваткой в тунику префекта. — Он жив? Я пока не вижу ничего. Что с ним?

— Жив, — уверил её Квинт Марций.

«Зашибись!» — подумала Фортуната и неожиданно для самой себя заплакала.

Обменивать психокорректоров на припасы для кораблей ни одному наварху в Республике точно еще не доводилось, поэтому Ливия слегка сомневалась, пройдет ли гладко такая операция. А потому действовала согласно стандартам своей фамилии — пошла напролом. У Ливиев в подкоркесидит директива: «В отчаянном положении — нападай».

— Скажи мне, матрона, — наварх для разнообразия решила побыть вежливой и не использовать в отношении порядком утомленной лацийцами собеседницы обращения типа «рыжая cunni» и «варварка», — ты слыхала когда-нибудь о фамилии Антонии?

Эпонима, доселе взиравшая на Аквилину со смесью досады и брезгливого уважения, подобралась. Зрачки галийки едва заметно расширились, и Ливия поняла, что торпеда, как говорится, пришла. Кто такие Антонии, Эпонима явно знала.

— Секунду, — обронила галийка и, не сводя настороженного взгляда с Ливии, тихо прошипела что-то на своем варварском наречии. Видно, уточняла. — Продолжай.

— То есть, слыхала, — удовлетворенно кивнула наварх. — Тем лучше. Видишь ли, помимо совершенно тебе бесполезных легионеров, которых моему сенатору пришлось выкупать такой дорогой ценой, у меня в эскадре — чисто случайно! — имеется кое-что действительно ценное. То есть, кое-кто. Мой собственный, личный психокорректор. Стопроцентный Антоний, близкий генетический родственник и любимый ученик знаменитой Антонии Альбины. Кроме того…

Ливия довольно коротко, но ёмко изложила послужной список Луция Антония Цикутина, поглядывая на реакцию галийки. Та слушала внимательно, и первоначальное недоверие быстро сменилось интересом. Таким хищным, что даже проекция не в силах была скрыть алчный огонек в глазах матроны.

— Отлично, я поняла! — почти воскликнула Эпонима, когда рекламный угар Аквилины пошел на убыль. — Все поняла, кроме одного — а зачем тебе, мятежнице, психокорректор на борту?

— Так вот и я о чем, — Ливия улыбнулась, привычно копируя Фиделиса над кормушкой. — Мне, мятежнице, психокорректор на борту совершенно ни к чему. А вот боеприпасы, к примеру, очень даже нужны. И запчасти, ты понимаешь. Мы ведь собирались встать у вас на небольшой ремонт. Закупить кое-что… ну, тебе наверняка переслали список наших предварительных заказов. А теперь всё пошло к воронам! И я тут подумала: может, мы сумеем все-таки выйти из ситуации с обоюдной выгодой?

Эпонима недоверчиво насупила медные брови, чуть призадумалась, а потом расхохоталась искренне и неудержимо, почти до слез. Ливия терпеливо и снисходительно дожидалась, пока несдержанная варварка усмирит эмоции.

— Аквилина! — отсмеяшись, махнула рукой матрона. — Ты всерьез предлагаешь обменять настоящего лацийского психокуратора на… На запчасти?

— В основном, — кивнула Ливия. — Но не только на запчасти, конечно. Я и от консервов не откажусь, если что. Загляни в список, там все указано.

Матрона заглянула. Наварх так же терпеливо ждала, пока галийка просмотрит все заявки и спецификации, проворчит какое-то варварское ругательство себе под нос, нахмурится, почешет левую бровь и, наконец-то, снизойдет до следующего этапа торга:

— Если перевести в денежный эквивалент, то я за такую сумму десяток отличных специалистов куплю. И останется еще немного, чтобы премии каждому выдать. Не слишком ли многого ты хочешь за простого психолога, Аквилина?

Ливия и бровью не повела. Эпонима уже попалась, и обе женщины знали это. Галийка следовала правилам древнейшей торговой игры, а мятежный наварх подыгрывала ей. В конце концов, после всех треволнений, почти настоящего столкновения и вполне реальных угроз, Эпонима имела право на маленький бонус от беспокойных гостей. С лацийской снисходительностью Ливия ей это обеспечила.

— Значит, не договоримся, — пожала плечами наварх, игнорируя отчаянную, хоть и молчаливую мольбу Антония. Психокорректор, оставаясь за пределами конуса связи, разве что не подпрыгивал. Руками так точно махал.

— Ну, нет так нет. Мое дело — предложить, — лицемерно вздохнула Аквилина. — Прощай, матрона. Конец свя…

— Постой! — воскликнула галийка, укоризненно качая головой. — Ну что вы за… субьекты, в самом деле.

Ливия выгнула бровь. Интерес матроны был столь велик, что «биоконструктов» повысили до нейтральных «субъектов»? «Не продешевить бы», — озабоченно подумала она.

Антоний затаил дыхание.

— Я рассмотрю твое предложение, Аквилина. Но ты должна дать мне возможность ознакомиться с… познакомиться с человеком, выразившим желание эмигрировать на Бренну.

Матрона есть матрона. Так дипломатично работорговлю еще никто в галактике не называл.

— Собеседование? — блеснула эрудицией Ливия. — Да пожалуйста. Только недолго. Видят боги, чем скорее мы покинем вашу гостеприимную систему, тем лучше будет для всех нас.

Она поманила психокорректора и жестом предложила ему лично пообщаться с будущей рабовладелицей. То есть, извините, работодательницей.

— Домина, — сразу взял верный тон Антоний, и Эпонима заинтересованно сощурилась.

И Ливия поняла, что самая выгодная (и пока единственная) сделка в ее жизни только что с блеском состоялась.

«Надеюсь, варварка справится с дрессировкой нашего Цикутина лучше, чем я, — с легкой грустью подумала наварх. — Что за судьба! Почти всесильный психокуратор, бесправный балласт, объект торга, а затем… Но тут он, по крайней мере, жив останется. И точно не будет голодать и подвергаться иным лишениям».

Может так случится, что «продажа» Антония — это лучшее, что произошло в его странной жизни. А может, он останется единственным живым свидетелем мятежа «Аквилы». Участь мятежников туманна, но в счастливый исход по-настоящему верили только корабельные гетеры. И еще Гней Помпилий, кажется, проявлявший в последнее время странный для авгура оптимизм. Все же прочие…

Ливия хмыкнула. Если кто-то из мятежников и завидовал «проданному» Антонию, они делали это молча, хвала вечным богам.

В иных обстоятельствах, в другое время и уж точно в другом месте первым, что сделал бы Курион, едва услышав, что галийский бот с заложниками пристыковался к «Аквиле», было — бежать к шлюзу и лично убедиться, что с Кассией все в порядке. Сопроводить ее в медотсек, грозно помаячить за спиной у врача, проверить и перепроверить все показания, а потом отконвоировать свою дестинату в каюту, чтобы никогда, никогда больше…

Но Ацилий уже и так успел поставить личные желания выше обязательств сенатора и лидера, и результат был плачевным. Если бы не Ливия, как знать, чем бы все обернулось. Его собственные планы тянули только на изощренный суицид. А все потому, что голова, обязанная думать о деле, была заполнена мыслями о женщине. Да, близкой, да… необходимой, как воздух, но все-таки одной-единственной женщине. Из более чем полутысячи человек, последовавших за ним в неизвестность.

Неприемлемо. Плебеи есть плебеи, и неприемлемо демонстрировать им свою слабость, свою… привязанность. Во всяком случае, так явно и откровенно. Хотя бы не в таких условиях.

Ацилий слушал доклады, наблюдал за быстрой, но отнюдь не торопливой подготовкой эскадры к отлету, «контролировал ситуацию», можно сказать. Делал вид, что контролирует. Наварх «Аквилы» ясно дала понять ему — и всем остальным! — в чьих руках на самом деле сосредоточена вся власть в эскадре. Кто в действительности вдохновитель, зачинщик и лидер этого бунта. Ливия Терция Аквилина, кто ж еще. Командир «Аквилы» преследовала свои цели, и только Вечным богам ведомо, чего она на самом деле хочет. Гай же Ацилий был нужен Аквилине в качестве знамени, этакого ходячего корабельного вексиллума, удачно скрещенного с генератором пламенных речей.

Удивился ли он? Пожалуй, что нет. Примерно чего-то подобного и можно было ожидать от высшего офицера из фамилии Ливиев. Выше наварха на корабле только боги, место же залетного патриция в этой иерархии… как выяснилось, не намного выше, чем у гетеры из рекреации.

Был ли он расстроен? Да. Признаться честно — да. Но не намерением Ливии вышвырнуть его за борт, не публичным унижением и даже не откровенностью наварха. Тут другое. Рано или поздно, но от таких сподвижников придется избавляться. Здесь, в глубинах враждебного пространства, Ливия Терция и ее летучий префект вместе с опасной вооруженной бандой бунтовщиков была незаменима и превосходна. Но потом, после победы… Таких союзников Куриону не простят.

Планировать устранение людей, которые прямо сейчас, в данную минуту, безоглядно и не рассуждая, идут на смертельный риск ради твоей победы — тут было, от чего расстроиться.

«Плевать, — подумал Ацилий. — Строить долгосрочные планы, когда все висит не на волоске даже, а просто в пустоте — чего глупее придумаю? Есть сейчас вещи поважнее…»

Он оправил тогу и отправился в медчасть, где, как сообщали, находилась сейчас Кассия. Самое важное на борту этого корабля дело — она. По крайней мере, пока эскадра не покинет Галию и не войдет в пространство Республики. Навстречу безнадежному бою, смерти и очень маловероятной победе со всеми ее горькими плодами.

Времени на обдумывание произошедшего у Квинта было хоть завались. Сиди — думай, самое то, чтобы командир из фамилии Марциев успел измыслить все возможные вариации на тему собственной вины и составить целый список просчетов. До беспристрастного приговора самому себе оставалось всего ничего, когда ситуация вдруг разрешилась. Злые галийцы вернули Кассию и быстренько отправили всех пленников обратно на родную бирему. Где всех их с нетерпением ждала Ливия Терция, исполненная азартом и демонами.

— Не поверишь, префект, но я очень рада тебя видеть, — сказала она вместо приветствия и эдак одобрительно похлопала соратника по плечу. И всё! Ни тебе подколок, ни тебе упреков.

Формально Квинт Марций сделал все правильно, соблюдая букву устава от и до, потому что у него был прямой приказ из уст лидера. Этого достаточно. Но у любого закона есть еще и дух. Ливии Терции не знать ли?

— Сначала — в медотсек, потом — в душ, а затем — ко мне в преторий с отчетом. Выполнять! — приказала наварх.

Префект подчинился, тем паче, что пока подручные Ицилия проверяли его на биологическую опасность и всякие галийские пакости, вроде вирусов-нейрофагов, все равно делать ничего не остается — только размышлять. И наблюдать, само собой.

Руководитель медчасти лично занимался купированием слепоты у Кассии, хотя ввести сыворотку мог бы и простой техник. Девушка она терпеливая, и работать с ней медику одно удовольствие — лишнего звука не издаст без команды. Когда явился Гай Ацилий, она лишь улыбнулась да крепко схватилась за большой палец его руки. Патриций всего лишь сдержанно поцеловал свою дестинату в слипшиеся волосы на макушке, но руки не отнял. Так и сидел рядом, молча, плечом к плечу с Кассией, ожидая того момента, когда сможет встретиться с ней взглядами. Светлые глаза Гая Ацилия сухо блестели, губы спеклись в сплошную линию, а спина оставалась идеально ровной. Но Квинт Марций уже видел совершенно другого Куриона, там, на полянке, где похитили Фортунату. И этого патриций ему не забудет и не простит никогда.

Префект отвернулся и стал смотреть в другую сторону, на Марцию Либертину. Зрелище её округлостей гораздо увлекательнее.

«Еще увидимся», — беззвучно, одними губами, напомнила ему центурионша.

«Замётано!» — ответил Квинт.

Теперь, когда Луций Марций волею Ливии превращен в центуриона «Целеры», можно было не опасаться внезапного появления контубернала в самый ответственный момент.

А в личной каюте его ожидал Фиделис. Ливия словно говорила своему префекту, мол, все путем, не дергайся лишний раз. Сцинк заслуживал самого роскошного таракана, и он его незамедлительно получил, как только недавний галийский пленник принял долгожданный душ.

— Вот кто еще станет тебя так баловать, скотина? — проворковал почти счастливый Квинт Марций, поглаживая по гребню разлегшегося на груди Фиделиса.

Маны и лары, как же все просто и банально! Вот она какая, эта древняя истина о том, что лучший способ завести себе смертельного врага — кого-то по-настоящему облагодетельствовать. Без Ливии Терции, без её безрассудства, без её неожиданного порыва не случилось бы никакого мятежа, и гнить бы Гаю Ацилию на станции Цикута без всякой надежды на избавление от приговора.

И тут, словно подслушав мысли префекта, с ним связался Марк Фурий. Очень вовремя, просто-таки мистически.

— С возвращением, Аквилин.

Взгляд его был суров и по-особому проникновенен.

— Salve, Северин! Или ты уже Целерин?

— Пока еще Северин, — со значением процедил Фурий. — Пока, а там поглядим.

— Так чего тебе?

— А! Это… Хотел спросить, есть ли мне смысл снова начать ревновать?

— Не понял, — изобразил удивление Квинт Марций. — Кого?

— Ливию Терцию, разумеется. Она же ради тебя одного старалась. Все время, с самого начала. Ты это понимаешь, надеюсь?

С нажимом сказал суровый Фурий, с эдаким двойным дном. Ревновать Ливию Терцию? Ха! Это он смешно придумал.

Понятливый Квинт Марций вполне миролюбиво улыбнулся в ответ:

— Нет, ты не ревнуй, Марк Фурий, не нужно. Мы с Ливией — старые друзья. А какие могут быть счеты между друзьями и соратниками, верно?

— Да вы просто идеальная команда. Даже завидно, — вздохнул Марк с притворным смирением.

— Экий ты эмоциональный, Фурий. То ты ревнуешь, то завидуешь.

— И то верно. Надо будет в медотсек зайти, за успокоительным, — хихикнул наварх «Целеры» и тут же отключился, сочтя свою миссию завершенной.

Итак, все были в курсе, все всё знали и понимали, и даже знали, что с этим делать. Но от правильных и единственно верных решений их отделяла полнейшая неизвестность. Что сделаешь, с мятежниками всегда так.

Глава 15

На мостике «Целеры» было тихо. Вахта Луция Марция только-только началась, а по случаю важной встречи командиров эскадры все посты пустовали. Самое время похвастаться старым друзьям новой вотчиной. Пока «старшие» инспектируют где-то в другом месте.

— Ну, поздравляю тебя, дружище! — добродушно улыбнулся Флавий, деловито оглядываясь вокруг. — Даже не догадаешься, что корабль трофейный. Повезло тебе. Северин, по-моему, крутой мужик.

— Тебе идет туника центуриона, — мурлыкнула Марция.

Она ловко смахнула несуществующую пылинку с плеча зардевшегося Луция. Как-никак, они теперь в одном чине, можно и пофлиртовать чуть-чуть. Назло Флавию, например.

— Да уж, ты теперь в туниках лучше всех разбираешься, — проворчал Либертин. — И как снимать, и как надевать.

— Какой ты все-таки вредный, — надула губы девушка. — Никакого понимания.

— Что именно я должен понимать, центурион?

Флавий не на шутку ревновал. По-взрослому, впервые в жизни и всерьез. До такой степени, что передал Ливии Терции официальное требование призвать к порядку её любвеобильного префекта. Аквилина, говорят, минут пятнадцать хохотала над посланием, затем вежливо пригласила Флавия на борт и провела с ним небольшую разъяснительную беседу в закрытом режиме. Содержание её осталось в секрете даже от вездесущего Гнея Помпилия, Марк же Флавий хранил молчание. Что ж, Ливия Терция умела быть весьма убедительной, когда хотела. Луций Марций по себе знал.

— И как тебе с Северином? Не давит авторитетом? — продолжала любопытствовать Либертина, игнорируя гневные взгляды Флавия. — Я-то служила под началом другого Фурия и знаю, какие они бывают.

— Строгие, но справедливые?

— Скорее… — Марция задумалась, — эээ…. вспыльчивые.

Луций из-за недостатка воображения тут же вспомнил Марка Фурия во время прошлой вахты — глаза прищурены, на губах улыбочка змеится, и ни единой лишней эмоции на лице. Легендарный Северин — собственной персоной!

— Не замечал, — отчеканил Целерин. — Посмотрим в динамике.

Флавий даже присвистнул от неожиданности. Да и Марция Септимия уставилась на Луция со странным выражением.

— Ты прямо как Квинт Марций сейчас заговорил. Даже похож стал.

Против ожидания, бывший порученец нисколечко не смутился. Теперь, с борта «Целеры», Квинт Марций виделся ему совсем в ином свете. Воспитание, которое прежде казалось чередой издевательств и придирок, нежданно-негаданно принесло золотые плоды уважения со стороны подчиненных. Знания и умения сыпались из Луция Марция без малейших усилий, словно тот родился центурионом. Даже Северин, который видал виды, оценил выучку бывшего контубернала префекта «Аквилы» и похвалил.

— Может, ты и книгами запасся? — продолжил допрос заинтригованный Флавий. — Колись, давай! Наследство Квинта Марция в скольких томах?

Луций пару минут угрюмо сопел и смотрел мимо плеча Марции, а потом признался:

— Двести пятьдесят единиц по списку.

— Хо-хо!

— Квинт Марций плохого не посоветует, — вдруг обиделся за наставника Луций и осознал то, что раньше ему невдомек было. Это когда префект вдруг начинал своего наставника Константина нахваливать и цитировать к месту и не к месту изречения пенсионера. С ним тоже самое произойдет, и всех своих будущих контуберналов строгий Луций Марций станет точно так же гонять из вирт-поля, отчитывать за лень и заставлять читать умные книги. И в том, что касается чтения, спуску не давать!

Встретиться высшим составом предложила Ливия, но на борт «Целеры» в качестве места этой встречи пригласил всех Марк Фурий. Аквилина согласилась, подумав только, что не прошло и стандартного месяца с их знакомства, а Северин уже научился читать ее мысли. Хотя, что вероятнее, об одном и том же сейчас думали все старшие офицеры мятежной эскадры, а не только навархи.

Им предстояло убивать своих. Не охотиться на варваров над далекой ледяной планетой, не запугивать галийцев и даже не отстреливаться от родных лацийских оборонных систем. По-настоящему стрелять в таких же Ливиев, Марциев, Фуриев и Флавиев, вся вина которых заключалась в том, что они служили Республике по-другому. По-старому. Решиться на такое было сродни святотатству. И на языке у каждого вертелось: «А стоит ли?..» Их встреча, на которую лидера и вдохновителя никто не собирался приглашать, конечно, не была заговором. Пока не была.

— Надо же, как у тебя тут… аскетично, — хмыкнула Ливия, осматриваясь. Наварх «Аквилы» изо всех сил постаралась быть деликатной. Помещение, куда Марк Фурий привел офицеров-«заговорщиков», напоминало склад утильсырья после взрыва вакуум-гранаты. Интерьер оживляли только раскладные табуретки.

— А! — Северин усмехнулся, ласково проводя ладонью по переборке, с которой обшивку не просто сняли, а посдирали «с мясом». — «Целера» только недавно стала доброй республиканкой. Бедняжка родилась варваркой. У прежних хозяев тут было что-то вроде комнаты отдыха для командного состава. Весьма специфического отдыха. Тут каждая молекула пропиталась наркоманией, пьянством и сексуальными, как сказал бы твой бывший мозгоправ, девиациями.

— Хм, — Ливия аккуратно обогнула участок палубы со вскрытым настилом и покачала головой. — Пожалуй, я не стану любопытствовать. Пока, по крайней мере.

После слов командира «Целеры» ей вдруг показалось, что пара-тройка злосчастных молекул пропитанного «девиациями» воздуха каким-то образом застряла в воздушных фильтрах, дразня и намекая, что не худо бы освежить атмосферу здоровым лацийским сексом. Потом, немного погодя.

— Сделаю здесь преторий, — Марк Фурий улыбнулся. — Если мы живы останемся.

— Вот мы и подошли к главному вопросу, — Аквилина встряхнулась и села на первую подвернувшуюся табуретку. — Начнем?

Квинт Марций буркнул в коммуникатор:

— Луций Марций! — старой по привычке вышло властно. — Мы вас ждем в… будущем претории. — И тут же вспомнив, что Луций уже не его личный контубернал, добавил — Извини, Северин.

Марк Фурий только отмахнулся. Проблемы субординации сейчас были последним, что его волновало. К тому же Северин успел стать сторонником суровой педагогики имени Ливии Терции, основной постулат которой гласил: «Кто везет, на том и возят». До тех пор, пока юный Луций Марций позволяет собой командовать префекту чужого корабля, он останется юным Луцием Марцием. Но отращивать клыки нужно самостоятельно. И учиться рычать в ответ на помыкания — тоже.

К тому же у командира «Целеры» имелось зрелище, гораздо более приятное для глаз: наварх «Аквилы», изогнувшаяся, чтобы удержать ерзавшего на плече тяжелого Фиделиса. Сцинк когтил тунику Аквилины и рвался на волю.

— Выпусти тварюшку побегать, пока он тебе все плечо не исполосовал, — предложил Северин. — А то царапины останутся.

Женщина по одному отцепила от себя коготки сцинка и ссадила ящера на пол, пропыхтев: — Так уж и царапины… Ну, гуляй, зверь, гуляй.

В жизни бунтовщиков в последнее время радостных моментов было маловато. Ливию Терцию, к примеру, внимание наварха «Целеры» к деталям весьма радовало. Она скользнула по Северину благодарным взглядом и загадочно улыбнулась. Тот выгнул бровь в ответ, и если бы не совещание…

Молодежь ждать себя не заставила. Но вошедший следом за Луцием Флавий не удержался от прожигающего насквозь взгляда в адрес удачливого соперника.

— Salve, Квинт Марций, — прошипел он, подражая сцинку.

Впрочем, Марция улыбнулась Квинту так лучезарно, что Аквилин на муки юного наварха внимания не обратил. Пусть себе злится, бдительнее будет.

Аквилина покачала головой и вздохнула. Атмосфера бывшего лупанара влияла даже на молодые умы свежеиспеченных командиров, да что там — даже на непоколебимого Квинта Марция. А может, выброс тестостерона был прямым следствием напряжения нервов. Она решительно подняла ладонь:

— Все в сборе. Итак, предлагаю обсудить, обдумать и вынести единое решение по главному вопросу: летим мы дальше за Гаем Ацилием или же… изберем другой путь.

— А Божественного ты к обсуждению не привлекаешь? — уточнил Северин.

— А Божественному мы наше решение озвучим, — в тон отрезала Ливия. — Потому что именно нам предстоит стрелять в братьев по оружию и генетических родичей, а вовсе не ему. Квинт Марций, предлагаю тебе высказаться первым.

Аквилин обвел суровым взглядом всех присутствующих, включая очарованного царящим вокруг разгромом Фиделиса.

— Расчеты по боезапасу вы можете видеть на своих планшетах прямо сейчас, — сказал он и сделал паузу, достаточную для беглого ознакомления с красноречивыми цифрами. — Однако же, ни для кого здесь не секрет, каковы наши реальные силы и возможности. Рассчитывать на победу только с помощью оружия незачем. Это ясно. Но дело ведь не в количестве боевых кораблей и мощи зарядов, верно я говорю?

— Выстрелив первыми, мы проиграем, — кивнула Ливия. — Сейчас в глазах наших бывших товарищей мы просто романтичные безумцы. Но как только мы сделаем первый выстрел по республиканскому кораблю, превратимся в убийц.

Северин добавил сдержанно, но жестко, сразу обозначая свою позицию:

— Если интересно мое мнение, то скажу так: довольно сложно продолжать любить тех, кто в тебя стреляет. Нас не простят. Я — не простил.

Квинт Марций безмятежно полистал собственные выкладки на планшете:

— В любом случае, первый наш выстрел станет последним. Такова объективная реальность. Марция Септимия, у тебя есть сомнения? А у тебя, мой Луций?

Коллеги, естественно, согласились.

Но тут, на правах тоже наварха, но все равно неожиданно для всех, решил высказаться и Флавий:

— Но я так понимаю, у нас есть альтернатива грядущей… э… бойне? или междоусобице? Эта планета, где мы разбили варваров. Алнот. Мы можем колонизировать ее и построить там республику. Свою собственную.

Ливия благосклонно кивнула. Флавий избавил ее от необходимости самой озвучивать этот не слишком героический, но разумный вариант.

— Алнот, — проговорила она, словно пробуя слово на вкус. — Что ж, в самом крайнем случае сготится и Алнот.

Можно было добавить, что галактика большая, и велики шансы найти в ее глубинах еще пару-тройку пригодных для колонизации планет, до которых не скоро дотянутся длинные загребущие руки квиритов, но это, как надеялась Аквилина, и так все учитывали. Хотя… Женщина глянула на собеседников. Да, по лицам и не скажешь. Смотрят так, словно стратегическое отступление — это прямая дорога в небытие. Через мусоросжигатель заживо.

Северин фыркнул:

— На Алноте, мои дорогие друзья, жрать нечего. Вымрем мы на Алноте, уж поверьте человеку, который там пожил. Или скатимся к варварству, что вероятней даже, чем голодная смерть в ледяной пустыне.

— Ну почему же, — Ливия проследила взглядом, как Фиделис целеустремленно затаился среди останков обшивки и прочего мусора неизвестного происхождения. — Нас тут полтысячи здоровых мужчин и женщин, обладающих знаниями, технологиями и материальной базой, какая и не снилась другим… первопроходцам. А еще оружием, чтобы защищать завоеванное. Но ты прав: это была бы очень суровая жизнь.

Она намеренно выделила голосом слово «жизнь», чтобы даже до юных и горячих дошло.

Юные же, в свою очередь, уловили в речи Ливии каждый свое. Во всяком случае, Луций Марций уставился на Флавия в священном ужасе. Да чтобы он, только получивший свое первое назначение на настоящий корабль, по доброй воле засел на какой-то дикой варварской планете? «Ни-ког-да!» — было огненными буквами начертано на его лице, и пылающие уши, словно сигнальные огни, обрамляли эту «надпись». И это был тот редкий случай, когда Квинт Марций полностью разделял мнение своего бывшего контубернала. Этот самый Алнот ему сразу не понравился, и можно сказать с уверенностью, никогда не понравится настолько, чтобы оставаться на его поверхности.

— Совершенно верно. Это будет очень суровая жизнь в изгнании, — сказала Марция. — Как будто мы виноваты и, испугавшись того, что совершили, трусливо спрятались от возмездия. А это не так!

— А ты готова сейчас достать свой гладий и разрядить его… скажем, в Квинта Марция? — язвительно спросил Флавий. — А? Лично я — не готов. Во всяком случае, не ради…

Аквилин оценил дерзость и понимающе ухмыльнулся.

«Потрепи, дружок, ты свое еще успеешь наверстать». Эта жизнь устроена так, что у Марция и Марции с разных кораблей не может случиться общего будущего.

Флавий префекта «Аквилы» проигнорировал. Он сказал ровно то, что хотел сказать: им придется убивать друзей и родичей, и тут уж без разницы, в лоб из гладия стрелять или в борт из главного калибра. Результат примерно тот же. А кто ищет в речах Либертина подвох, тот сам… Дальше Флавий не додумал. «Дурак», даже «старый дурак» — это слишком беззубо, а «fellator» — не соответствует фактам.

— Ага! Вот мы и добрались до сути, — усмехнулся Северин.

— Не ради идей Гая Ацилия, хотел сказать наш Флавий Либертин, — кивнула Ливия, довольная, как шуршавший в углу Фиделис. Бывший ученик радовал ее несказанно, изо дня в день все больше. — Идеи Гая Ацилия — это прекрасно, но как насчет нас самих? Что получим мы? Я не хочу вести моих людей на смерть ради патриция. И не хочу убивать сограждан ради него. Предлагаю теперь каждому подумать и сказать, наконец, вслух: а ради чего мы все это делаем? Каждый из нас.

— А Гай Ацилий об этом знает? — пробормотал Марк Фурий себе под нос, но Аквилина услышала и ответила:

— А Гай Ацилий — знамя. Не больше и не меньше. Без нас Гай Ацилий стоит не больше пригоршни виртуального снега. И уж об этом он знает прекрасно. И уж этого никогда нам не простит, учтите.

Квинт Марций снова ухмыльнулся. Его наварх — вот кто тут самый главный мятежник и нарушитель спокойствия. И это настолько очевидно, что даже до Луция Марция наконец-то дошло. Стоит вот с раскрытым ртом и хлопает белесыми ресницами, как жвачное домашнее животное.

— Я собираюсь отправиться к Лацию, потому что мне нравятся идеи и планы Гая Ацилия. Так что неплохо бы придумать, как подарить ему шанс их осуществить, при этом избежав братоубийства.

По-хорошему, то, что мятежники лишились возможности существенно нарастить боевую мощь, лишь повышало их шанс быть услышанными квиритами. Услышанными и понятыми.

— Принято, — Ливия взмахнула ладонью, словно обрубая другие варианты. — Что касается меня, то мне нужен мой префект, которого угораздило родиться летучим. Мне нужно, чтобы любой из моих людей имел возможность реализовать свои странные стремления, буде такие возникнут. Я готова биться за Ацилия, но только с условием, что он не забудет учесть наши пожелания. Когда мы победим. И — если уж озвучивать, то до конца — каждый из вас мне дороже десятка Ацилиев. Два голоса «за». Северин?

«Жизнь — удивительная штука, — подумалось в этот момент префекту. — Обрести в лице собственного наварха преданного друга, готового ради тебя на мятеж, это редкая удача. Кто бы мог подумать?!»

Наварх «Целеры» дернул подбородком:

— Я хочу справедливости. Не мести, прошу заметить. Справедливости для моей «Северы» и моих Северинов. И других, кто так же может попасть в жернова высокой политики патрицианских фамилий. Наши интересы должны учитываться, наша честь — защищаться. Я — «за», если Курион сдержит слово.

Ливия требовательно уставилась на молодежь, дескать, давайте теперь вы.

Луций и Марция были единогласны. Но обычных кивков оказалось мало. Старшие глядели на них требовательно и, должно быть, впервые хотели, чтобы те озвучили свои пожелания к жизни и к судьбе.

Луций смущенно кашлянул, заполыхал ушами пуще прежнего и пробормотал:

— А что я? Я, может, когда-нибудь книги захочу писать. Как наш Александр или даже лучше. Или еще чего… Мало ли. И чтобы мне никто не запрещал. Так вот я за Гая Ацилия.

— А я считаю, что наше дело правое. Вот и всё! — заявила Марция весьма самоуверенно, напомнив всем присутствующим, каковы базовые личностные характеристики всех Марциев Республики.

Флавий как-то особенно, по-взрослому ухмыльнулся, потер подбородок и сузил глаза:

— Выходит, я тут единственный нормальный наварх, которому просто хочется командовать либурной и летать среди звезд. Нет, я еще не закончил, Ливия Терция, — он поднял руку, впервые в жизни останавливая уже готовую перебить его наставницу: — Прошу не прерывать меня! Мне проще сказать, чего я не хочу. Не хочу, чтобы какой-нибудь зеленый cacator из психокоррекции ковырялся в моих мотивациях и девиациях. А еще не хочу сажать в карцер моих… — он посмотрел на Марцию, — …центурионов, если ими вдруг овладеют… несвойственные им желания. Поменьше давления на наши мозги — это было бы славно. Гай Ацилий, как я понял, за это и борется. Вот и я тоже «за».

«Ого! — подумала Ливия, весело щурясь. — У моего Флавия выросли зубы! И тестикулы, похоже, налились. Славно, славно».

Квинт Марций хищно оскалился в ответ на дерзкий взгляд Либертина — глаза в глаза. Мол, так, кто же передо мной? Уже не мальчик, но мужчина? Отлично! К чести Флавия, он выдержал и взгляда не отвел.

— Значит, мы идем, — подытожила Аквилина. — И берем с собой Ацилия, чтобы он представлял наши интересы. Прекрасно. Осталось придумать, как провернуть операцию без лишней стрельбы.

Квинт Марций и Северин фыркнули одновременно и настолько синхронно, что только глухой не догадался бы, что они по достоинству оценили фразу Ливии: «берем Ацилия с собой». И очень хорошо, что живорожденный патриций её не слышал.

— Надо подготовить почву для нашего наступления, — сказал Марк Фурий.

— Информационная война подойдет — добавил Аквилин, довольно смутно представляя, каких затрат она потребует. Его дело — управление торвенторием и центуриями.

— Тогда нужен свой человек с доступом к информ-системам республики, — Ливия потянулась. Сидение на неудобной табуретке напомнило наварху, что у нее есть спина, и эта спина умеет болеть. — Этот трибун, тот самый Публий Клодий Пульхр… Как думаете, сможет наш Божественный его завербовать, если свести их вместе? И для информационной войны нужен еще и солидный повод.

— Не знаю насчет способностей нашего сенатора, — медленно проговорил Северин, словно выдирая из себя каждое слово: — Но повод у нас есть. Моя «Севера» вернется из-за Ахерона, требуя справедливости, и уж это проймет каждого на флоте, до последнего амикуса.

Аквилина сверкнула глазами, оценив предложение. Да, в памяти Марка Фурия «Севера» жива не в переносном, а в самом буквальном смысле: все коды и позывные, каждая мелочь, позволяющая идентифицировать корабль на дальних сенсорах, все можно воспроизвести, пока жив наварх. Именно поэтому наварх не имеет права попасть в плен. Именно поэтому корабль жив, пока жив командир. Но… Но «Севера» мертва. Убита. И воскресить ее во плоти невозможно. Только призрак погибшего корабля возникнет вдруг в пространстве Лация, но как же это будет больно! Женщина содрогнулась, отвела глаза и проговорила, беря себя в руки:

— Тогда летим на станцию Рубикон. Юлия Прима отследила судно трибуна. Он отправился туда. И сообщим Ацилию о нашем решении, которое… — она осеклась, удивленно воззрившись на своего ящера: — О! Глядите-ка! Фиделис, кого ты там поймал, животное? Северин, это что, таракан?

А сцинк и не думал таиться. Он явился перед уважаемым собранием, и в пасти у него вяло шевелила лапками добыча — матерый таракан неведомой породы. Фиделис, видимо, сам от себя не ожидал такого триумфа, поэтому вид имел слегка обескураженный. Мол, и на порядочного звездного сцинка бывает проруха. Ибо инстинкты взяли верх, а с ними, с инстинктами охотника, шутки плохи! Но публично сжирать сомнительный трофей Фиделис не стал, напротив, он после недолгих колебаний между Ливией и Квинтом Марцием торжественным шагом направился прямиком к Марку Флавию Либертину.

Ливия всплеснула руками, а префект выдавил сакраментальное: «И ты, сцинк!» А Фиделис помнил, отлично помнил, синеязыкая скотина эдакая, кто чаще всего кормил его и обихаживал.

Молодой наварх благосклонно и не скрывая торжества принял подарок и погладил ящера по спинному гребню.

Ливия фыркнула и заявила:

— Вот вам и итог. Сворачиваемся. Квинт Марций, попрошу тебя подменить меня на ближайшие пару часов. Я еще не все осмотрела на «Целере» и не ведаю, когда представится новый случай. Марк Фурий, не откажешь мне в гостеприимстве?

И тут даже до Луция Марция почти сразу дошло, чей осмотр запланировала хитроумная Аквилина.

— Не провожай нас, — молвил Квинт Марций и, подхватив Фиделиса на руки, возглавил тактическое отступление.

Флавий, нет, пожалуй, теперь уже во всех смыслах Либертин, сделал все возможное, чтобы у Марций Септимии не нашлось даже пяти секунд перекинуться словечком с Квинтом Марцием.

«Мелкий засранец! — беззлобно проворчал префект. — Выкормыш Ливии, ни дать ни взять».

На месте наварха «Либертас» любой поступил бы так же. Аквилин готов был поставить на кон личный синтезатор, что Флавий уже придумал, как загрузить свою драгоценную центурионшу неотложной работой.

Марция, конечно, чудесная девушка, но…

Квинт Марций бережно коснулся сенсора при входе в торвенторий. В сердце префекта, видят лары и маны, всегда царила «Аквила» и, скорее всего, так будет всегда. Ну и пусть.

Кануция Секунда встретила его как обычно, бодро поприветствовав и четко доложив о состоянии дел, буквально дословно цитируя собственный отчет. Префект слушал вполуха. Если в Галактике существовало место, откуда полностью изгнан Хаос и окончательно восторжествовал Порядок, то это была вотчина главы торвенторов.

— Какие новости? — спросила Кануция, покончив с формальностями. — Что решили наверху?

Она зря изображала обычное легкое любопытство. Никто здесь в дураках не ходил, и она, и остальные торвенторы, прекрасно понимали, что их ждет в системе Лация. Это ведь им придется стрелять по своим соотечественникам.

— Решили, что то, чего ты больше всего боишься, случиться не должно. У Северина есть план.

При звуке этого имени женщина драматично вздохнула. Его история была не просто живым напоминанием о давней трагедии, но и неким мистическим предзнаменованием.

— Отставить истерику, мне только этого не хватало, — проворчал Квинт Марций. — Я же вроде бы не к Гнею Помпилию за консультацией пришел. Я хочу, чтобы ты провела со своими людьми разъяснительную работу.

Кануция недовольно поджала губы. Тонколицей блондинке это выражение совершенно не шло, делая её похожей на рыбу. Улыбка же превращала центурионшу в другого человека. Очень симпатичного, к слову сказать.

«Хм, а ведь раньше и внимания не обращал, — отметил про себя префект. — Влияние Марции Септимии? Или романтические флюиды Ливии с Северином?»

— И что я им должна сказать?

— Не знаю. Ты — центурион. Но к тому моменту, когда мы войдем в пространство Лация, в торвентории должны находиться люди, которые полностью доверяют своему префекту. И наварху, разумеется. Мы с Ливией сделаем всё, чтобы им не в чем было себя упрекнуть. Это понятно?

Говорил спокойно, не повышая голоса, а в конце и вовсе доверительно накрыл ладонью запястье женщины, чем несказанно Кануцию удивил и порадовал. Эдак, она еще и выиграет в споре на то, кто станет следующей пассией несокрушимого префекта. Хо-хо! Не такой Квинт Марций, как выясняется, и аскет.

Наварх звездного корабля не может себе позволить отсутствовать слишком долго. Ливия гостила на «Целере» два с половиной часа, и к исходу этого срока уже нетерпеливо барабанила пальцами по створке переходного шлюза. И это не смотря на то, что Марк Фурий сделал все, чтобы инспекция… экскурсия… визит был не только приятным, но и полезным. Аквилина поймала краем глаза тень понимающей ухмылки на лице вахтенного и вздохнула. Никто из подчиненных не поверит, конечно, что наварх уединялась с Северином не только для того, чтобы дать волю гормонам, а еще и для пользы общего дела. Постельный разговор вышел исключительно деловым. Ливия и Марк Фурий умудрились обсудить список модификаций, необходимых для того, чтобы «Целеру» приняли за «Северу», дважды поругались, трижды помирились, согласовали план действий эскадры, распределение скромных запасов и невеликих ресурсов. Курс еще обсудили и тактические схемы маневров. В общем, то же совещание, только в более свободной форме. На диво продуктивно оказалось. Аквилина ухмыльнулась воспоминаниям. Жаль, что для участия в подобных «планерках» Марк Флавий слишком молод, Марция Либертина слишком романтична, Квинт Марций — зануден, а юный Луций — это юный Луций. Иначе, глядишь, инициатива и прижилась бы. Чтобы оценить юмор идеи и воплощения, нужно было быть навархом. Марк Фурий, например, сразу разглядел позитивные стороны и даже предложил позвать Либертинов. Почти в шутку. «И Фиделиса, — добавила Ливия, потершись щекой о смуглое плечо любовника. — Без Фиделиса ничего не выйдет. Проверено, знаешь ли».

У дверей, ведущих к мостику, пара вигилов проводила наварха тревожными взглядами. Ливия нахмурилась. Вроде бы туника не наизнанку надета, волосы в порядке и примет бурного свидания на шее не осталось, значит, бравых подопечных Вителлия, в кои-то веки, волнуют не свежие сплетни об интимной жизни командира, а вещи поважнее. Например, куда мы летим. И как скоро. И с какой целью.

Вигилам, в отличие от торвенторов, самим стрелять не придется, но каждый человек в эскадре поневоле чувствовал сопричастность событиям. В случае ошибки лидеров последствия разделят все.

Наварх замедлила шаг, чтобы успокаивающе улыбнуться, дескать, все в порядке, квириты, ситуация под контролем, верьте своему наварху. И кивнула, уловив облегчение, мелькнувшее в глазах подчиненных. Наварху они верили. Все еще. Всегда.

А раз так, то и сомневаться больше нечего.

На мостике быстро выяснилось, что «Аквила» и вся эскадра полностью готовы к продолжению своего пути, и чем скорее, тем лучше.

— Последний галийский грузовик только что отстыковался, — доложила Фабриция. — Мы приняли на борт всё, за что расплатились.

— Состояние корабля? — спросила Ливия, занимая привычное место. — Статус эскадры?

— Только курс ввести, — ответил Плавтий, нетерпеливо замерший над своей консолью. — К слову, наварх, а куда мы летим?

— К червоточине, а потом — на станцию Рубикон, — наварх бегло проверила отчеты всех постов и вызвала патриция: — Гай Ацилий, прошу тебя и госпожу Кассию присоединиться к нам на мостике. Мы покидаем пространство Бренны.

— А галийцы нас провожают, — хмыкнул Квинт Марций, указав на уже привычный эскорт из «полосатиков», стерегущих опасных гостей.

— Вижу, — кивнула Ливия. — Надеюсь, Эпонима не приказала им поджарить нам задницу на прощанье. Торвенторий готов к отражению атаки?

— Полностью.

— Отлично. Рулевой! Уводи нас отсюда — медленно, но уверенно. Не будем будить в варварах охотничьи инстинкты. Фульвий, сигнал на «Либертас» и «Целеру»: «Следовать моим курсом».

— Ливия Терция, — Ацилий пришел как раз вовремя, чтобы иметь возможность в последний раз полюбоваться злосчастной Второй луной Бренны, медленно уплывающей вниз, за пределы прямой видимости. — Куда мы летим? На Лаций?

— Чуть позже, — молвила Ливия, не отрывая взгляда от тактического экрана даже для того, чтобы ответить на приветствие сенатора. — Непременно, но чуть позже. Сейчас наша цель — станция Рубикон.

— Нейтральная зона на границе Республики. Понимаю… — протянул Курион. Он и впрямь все понял, оставалось только уточнить: — И там?..

— Предполагаю, что там мы будем иметь счастье встретиться с народным трибуном Публием Клодием, — не стала играть в таинственность Аквилина. — А тебе, Божественный, предстоит склонить его на нашу сторону. Что, полагаю, при твоем обаянии и ораторском мастерстве не составит для тебя труда. Вы же, кажется, были дружны?

Наварх наконец-то подняла глаза и уставилась на патриция в упор.

Ацилий кривовато улыбнулся:

— Твои тактические решения, моя Аквилина, и впрямь неожиданны. Однако могут оказаться единственно верными. О да, мы с Клодием были весьма дружны. И разговор между нами, если он состоится, наверняка выйдет интересный. Но прежде нам необходимо провести эскадру через кротовину. За этим ты меня… нас пригласила?

— Именно, — наварх предпочла не реагировать на намеки и жестом указала на кресла. — Прошу.

Мятежная эскадра, на прощание промигав бортовыми огнями издевательски-вежливое: «Vale, domina!», устремилась к червоточине. Если госпожа Эпонима и всплакнула вслед улетавшим, никакие сенсоры этого все равно не зафиксировали. Корабли преследования не выслала — и на том спасибо. Ливия, до последней секунды ожидавшая выстрела в спину, вздохнула и расслабилась. Перед «Аквилой», «Либертас» и «Целерой» уже трепетало пространство, указывая на близкую червоточину.

Знаменитая на всю Галактику станция Рубикон на Кассию впечатления не произвела. Исполинскоенагромождение разномастных модулей, от самых новейших до древних, почти музейных экспонатов. Было бы на что тут любоваться, решила девушка. Ни дендрария, ни развлечений, ни лисиц. Относительно последних Фортуната сделала специальный запрос, повергнув информационную службу Рубикона в замешательство. Изумленный до глубины души дежурный оператор специально связался с Кассией, чтобы уточнить, о каких лисах идет речь: о живом представителе вида Vulpes vulpes или о какой-то новой разновидности оружия или психостимулятора?

Вот уж Гай Ацилий повеселился, наблюдая за переговорами своей дестинаты. А ответ девушку разочаровал.

— Ну вот, — вздохнула она. — Без лисиц живут, бедолаги. — И сделала закономерный вывод. — Фиговая станция.

— Мы все равно остаемся на борту, — как мог, утешил её Курион. — На Цикуте, кстати, тоже не было лисиц.

— Вот поэтому я, как вспомню её, так и вздрогну, — заупрямилась девушка.

После запредельных красот червоточины и бешеных эмоций коннекции обыденная реальность казалась ей унылой и скучной. Подумаешь, Рубикон! Подумаешь, встреча с сукой-Клодием! Впрочем, участие в ней Кассии как раз не светило.

— И правильно. Я ж его убью на месте, — посулила бывшая манипулария, непроизвольно сжимая и разжимая кулаки. — Сначала я сломаю ему все ребра…

— Этого делать нельзя, моя Кассия. Публий Клодий Пульхр — народный трибун.

Кассия тут же предложила еще несколько сугубо народных методов изменения агрегатного состояния отдельно взятого трибуна и уверила хохочущего Ацилия, что с некоторыми трибунами только так и можно поступать.

— Если всё получится, как задумано, — вздохнул беглый патриций. — Если мы победим и останемся живы, то Публий Клодий станет моим союзником, и тогда его нельзя будет убивать. Ты это понимаешь, моя Кассия?

— Да? Совсем? Даже случайно?

— Угу.

Кассия призадумалась, брови нахмурила и даже укусила себя за сустав большого пальца правой руки.

— Хорошо. А что мне за это будет? Живая лисица на Тиррене?

Фортуната успела узнать, что политика — это система компромиссов, и решила применить знание на практике.

— Договорились! — согласился Гай Ацилий, едва сдерживая глумливую ухмылку.

Какая ирония! Он только что выменял жизнь народного трибуна Республики на лисицу. Что ж, Клодий заслужил!

— Наварх, позволь спросить…

— Мм?

Северин перевел взгляд с тактического экрана на выкормыша Квинта Марция и вопросительно поднял бровь. Юный Луций незамедлительно смутился так, что порозовел даже кончик любопытно подергивавшегося носа, но упрямство взяло верх, и центурион «Целеры» продолжил:

— Эта… станция Рубикон. Ты уже бывал здесь?

— О! — Марк Фурий легким касанием скорректировал курс и откинулся в кресле. — Да, мой центурион, я здесь бывал. Интересуешься Рубиконом? Уверяю тебя, на этой станции нет ничего, что могло бы привлечь внимание юного неискушенного квирита. Но, впрочем, рассказать кое-что могу, пока есть время.

«Целера» следовала за «Аквилой» как привязанная, держась слева от флагмана. «Либертас» занимала позицию справа. Ливия приказала эскадре принять атакующее построение… так, на всякий случай.

— Интересуюсь, — снова продемонстрировал классическую марциеву упертость Луций. — У Рубикона, наверное, интересная история.

— Тут ты прав… — Северин выделил цель их полета и увеличил так, чтобы станция отобразилась на левой половине экрана. — История любопытная. Вот, гляди. Ничего не напоминает?

— Э… вирус? — после непродолжительного молчания рискнул Луций Марций.

— Ага, приплюснутый с трех сторон вирус парфийского гриппа, дрейфующий в секторе пространства, прямо-таки нашпигованного кротовинами. Рубикон основали данайцы. Первые модули смонтировали лет пятьсот назад, когда Данайа еще активно расширяла свои границы, а наши с тобой сограждане и носа из системы Фебы не высовывали… А, кстати! Клейт! — Северин махнул своему «ручному» данайцу, подпиравшему переборку. За пульт связи республиканского корабля Клейта пускали со скрипом, и сейчас, на подлете к Рубикону, данаец откровенно скучал.

— Утоли любознательность нашего центуриона. Ты ведь неплохо знаешь Рубикон.

— Именно на Рубиконе я с тобой и связался, грубый лациец, — вздохнул Клейт, но отказываться от случая блеснуть знаниями не стал. — Станцию действительно основали мои бывшие соотечественники. В период Великой Колонизации, флагманом которой была тогда еще единая Данайа…

— Стоп! Двигатели на реверс! — со смешком перебил данайца Северин. — Я сам любитель начинать «ab ovo», но пощади мозг нашего центуриона. Это ты, изнеженный бездельник, способен без устали токовать о великой истории великой Данайи, а юноше ни к чему забивать голову вашей скользкой болтологией. У данайцев, Луций Марций, в кого не плюнь — или философ, или ритор, или непризнанный поэт возвышенной любви между мужиками. И их исторические деятели в этом смысле один другого краше. Поэтому давай сразу к делу, Клейт. Данайцы открыли этот сектор и вознамерились заглотить такой лакомый кусок, чтобы засесть среди червоточин и собирать мзду со всех, кому случиться сюда залететь. Построили станцию. Но не успели они как следует обжиться, как…

— Прилетели парфы, — хмыкнул Клейт, ничуть не обидевшись на своеобразный взгляд Северина на историю Данайи и ее колоний. — К несчастью, на тот момент станция была практически беззащитной. К счастью, почти одновременно с парфами подтянулись пуны. И пока эта пара стервятников разносила друг друга на молекулы…

— В сектор заглянул Экспедиционный корпус галиек, ради такого случая сговорившихся между собой. Галийки, мой Луций, никогда не отказываются от возможности поиметь данайцев.

— Справедливости ради, — Клейт усмехнулся и довольно-таки похабно подмигнул юному Луцию, — стоит заметить, что в этом галийки не одиноки. Почему-то каждый варвар, сталкиваясь с представителями высшей цивилизации, на культурном наследии и технологиях которой выросли целые нации, так и норовит их, то есть нас, поиметь.

Простодушную физиономию центуриона «Целеры» перекосило так, что и без слов понятно было: никогда и ни при каких обстоятельствах он не станет иметь дел с данайцами. Никаких. Даже с позиции силы.

Представитель высшей цивилизации довольно хмыкнул и причмокнул губами для закрепления результата. Клейт, едва оказавшись среди падких на приключения лациек, мигом избыл некоторые догматы своей далекой родины, но, свернув на стезю гетеросексуальности, обнаружил, что намеки на «данайскую любовь» прекрасно отпугивают пылких юношей вроде Луция. Перегибать с двусмысленными шутками не стоило, ибо вместо неискушенного Марция можно было нарваться на грубого Кассия или еще более грубого Бруттия, поэтому своим психологическим оружием Клейт пользовался с осторожностью.

— Короче, — фыркнул Северин. — Рубикон в течение полутора сотен лет переходил из рук в руки, и каждый новый хозяин пристраивал к станции все новые и новые модули — в меру сил, возможности и фантазии. Когда мы, квириты, наконец-то добрались до Рубикона (я подразумеваю знаменитый конфуз консула Аппия Клавдия Пульхра Сварливого и его флота), то увидели примерно ту же картину, что наблюдаем сейчас. Ну, может быть, тогда вирус был сплюснут всего лишь с двух сторон, а не с трех — видишь, мой Луций, во-он те секции явно лацийского производства…

Наварх «Целеры» ненадолго умолк, но не оттого, что погрузился в созерцание медленно разраставшегося впереди объекта, а потому что с «Аквилы» пришла очередная корректировка курса.

— И… что было дальше? — зачарованно спросил Луций Марций. — Ну, с этим консулом Клавдием и его флотом?

Северин весело прищурился:

— Везет тебе, юноша, что Аквилин сейчас тебя не слышит. С тем Аппием Клавдием случился приступ нашей национальной болезни: переоценка своих сил называется. Рубиконом тогда владели пуны, гарнизон станции был полностью укомплектован, плюс пунийский флот как раз концентрировался здесь для переброски для атаки на колонии Данайи. Консул же решил, что сумеет захватить станцию и удержать сектор малыми силами. Говорят, даже аптериксы в тот день отказались клевать зерно. И тогда Аппий Клавдий приказал выкинуть священных кур за борт, заявив…

— «Если не хотят жрать, тогда пусть полетают», — процитировал Луций и неудержимо покраснел. Марк Фурий изумленно поднял брови.

— Твоя эрудиция приятно меня удивляет, Луций Марций. Мало кто способен дословно воспроизвести приказ злосчастного консула.

Луций польщено шмыгнул носом, но признаваться, что цитировал он вовсе не какого-то замшелого пня из древней истории, а вполне себе здравствующую наварха Аквилину, все-таки не стал.

— Так или иначе, но Фортуна повернулась к нам тогда задом, Аппий Клавдий был разбит, и только спустя десять лет экспедиция консула Гая Лициния Кальва сумела не только захватить, но и удержать Рубикон. Однако пуны не дремали…

— Прям яблоко раздора какое-то! — Луций смотрел теперь на космический «вирус» с большим уважением.

— Вот именно. И поскольку мы уже достаточно приблизились к станции, я предлагаю свернуть лекцию и приступить к непосредственным обязанностям, центурион. Нам обоим.

— Последний вопрос, наварх! — не удержался Луций. — А кому Рубикон принадлежит сейчас?

— Юридически — всем, фактически — самому себе. За столетия развития на Рубиконе сформировалась собственная… популяция. Единственная в своем роде нация помешанных на технике безопасности… э… технарей. Для обслуживания этого колосса требовались специалисты высочайшего уровня, а потому каждый новый завоеватель оставлял в живых персонал и просто добавлял в штат своих инженеров.

Луций Марции невольно вообразил себе много-много Фабрициев обоего пола и содрогнулся.

— Постоянное население Рубикона все прирастало, а после изобретения репликаторов проблема воспроизводства была решена, — продолжал Северин, успешно совмещая лекторский дар с навыками пилота. — И в один прекрасный день претенденты на обладание Рубиконом обнаружили, что в игру вступили сами… э… станционеры. Оказалось, они сформировали собственную аристократию, органы власти, а вместо свода законов стали использовать компиляцию многочисленных инструкций и регламентов. Короче, рубиконцы объявили, что попросту уничтожат станцию, если участники конфликта не признают их независимость и не откажутся от претензий на Рубикон.

«Кого-то это всё мне сильно напоминает», — подумалось центуриону «Целеры».

— Взамен станционеры согласились обеспечивать бесперебойную работу станции и предоставлять всем флотам и кораблям беспрепятственный проход через сектор. И нейтралитет. Сил на продолжение драки не было уже ни у кого, поэтому стороны признали Рубикон и весь сектор нейтральной зоной. Таким образом, Рубикон — это живой пример того, каких странных партнеров можно встретить под одним одеялом, если действительно припрет.

— Ага, — со всей возможной серьезностью заявил Луций. — Значит, обойдемся без экскурсий.

Рубикон далеко не Остия, чтобы встречать гостя с цветами и приветственной табличкой в руках посреди сияющего зала ожидания, но и не какая-то заштатная автоматическая станция на краю галактики. Такая услуга, как личное сообщение, здесь была, и даже с гарантией конфиденциальности. Если Курион появится, а вернее говоря, когда тот появится на Рубиконе, то отыскать народного трибуна не составит труда.

Гай Ацилий долго ждать себя не заставил. Ничего удивительного! Он всегда соображал быстро и намеки ловил буквально налету. В положении же отчаянном, как сейчас, мыслительные процессы Куриона убыстрялись многократно, чему Клодий в прежние годы неоднократно становился свидетелем. И судя по скорости, с которой маленькая мятежная эскадра добралась до станции Рубикон, служба лигарием пошла Гаю Ацилию на пользу.

Здесь, на Рубиконе, никто перед народным трибуном Республики труса не праздновал. Руководство станции плевать хотело и на лацийского сенатора, и на мятежников, лишь бы соблюдали жесткие правила пребывания. Но Клодий в ожидании известий от Гая Ацилия наведался в единственное место на Рубиконе, которое можно было бы с натяжкой назвать достопримечательностью — в музей истории. Он располагался на обзорной палубе древнего данайского грузовика, намертво пристыкованного к базовому модулю чуть ли во времена основания станции. Покореженный пластик стенных панелей и рифленый металл палубы производили нужное впечатление на изнеженных современными благами редких посетителей. Экспозиция состояла из проекционных экранов с хроникальными записями и копиями исторических документов, и коллекции военного оборудования разных времен и галактических народов.

Самое подходящее место, чтобы провести параллели с событиями прошлого, обдумать стратегию и тактику, короче, заняться чем-то, достойным народного трибуна. Но нет же! Публий Клодий сначала засмотрелся на звездную бездну, раскинувшуюся за обзорным экраном бывшего грузовика. Если станция никогда не отдыхала, не спала и не забывала о своей великой миссии, десятки кораблей причаливали одновременно к её гостеприимным портам, и целый рой летучей мелочи заполнял пространство вокруг Рубикона, то там, дальше, царила вечная тьма и бесконечность. Клодия от Аррии Примы отделяло множество световых лет и минимум три червоточины, но мыслями народный трибун пребывал вовсе не в пустующем музее Рубикона, а на вилле отца. Там уже наступила осень, знаменитый буковый тоннель пронизывают насквозь солнечные лучи, блестит светло-серая кора, а на обочине дороги лежат ворохом оранжевые листья. Стоило Клодию закрыть глаза, и он видел, как наяву, своих сестер — восхитительно некрасивых, ярких и изысканных, любимых до сердечной боли и любящих его, несмотря ни на что, беззаветно и неистово. Задумчивая Клавдия Прима, должно быть, идет медленно, под ручку с болтушкой Секундой, а младшая — неугомонная Минор, та, конечно, обогнала всех на своем самокате. Он почти слышал шуршание листьев под ногами девушек, их негромкие голоса и смех. Словно не целая вечность пролегла между станцией Рубикон и пасторалями Аррии Примы, между ним, хитроумным народным трибуном, и добрыми девушками, не ведающими ни зла, ни беды, а краткий миг между двумя взмахами длинных ресниц.

Время в ожидании вызова от Гая Ацилия текло медленно, прерываемое краткими сообщениями от личного секретаря. И тогда Клодий на несколько минут отвлекался от размышлений, отвечал или копировал в архив, и снова, и снова возвращался в недра памяти. И там обязательно присутствовал Гай Ацилий Курион. Знал бы только мятежный сенатор, сколь важна его персона в жизни Публия Клодия, ни за что не поверил бы. С тех самых пор, как они встретились в Кампусе Марция, живорожденный патриций и патриций репликаторный, Клодий знал одно — этот юноша-популяр сыграет в его жизни важнейшую роль. И наоборот, само собой. Иначе зачем было тайком забирать и сохранять пластырь с кровью Ацилия? Тогда юному, но дерзкому популяру в первый раз досталось из-за Публия Клодия. С другой стороны, разбитый нос и рассеченная бровь — разве это не самые простые жертвы во имя настоящей мужской дружбы? Пластырь, которым наскоро залепили ссадину, Клодий потом, через год, отвез бабке. Звериное чутье не подвело, а Семпрония не только выявила у Ацилия НЭП, но и, что еще более ценно, держала язык за зубами до поры.

Интересно, когда Курион понял, ради чего всё затеяно? Уже на Цикуте или раньше? Гай Ацилий — умный, всегда был таковым, и никакой имплант не мог повлиять на его аналитические способности. В том бабка Семпрония клялась семейными ларами. А воли и решимости яростному популяру не занимать.

Подозревал ли затравленный амикусообразный мальчишка, что подружившись с рьяным юнцом из благороднейшей фамилии, он сделает самую удачную ставку в своей жизни? Теперь уже не вспомнить.

Когда Гаю Ацилию сверлили в черепе дырку и вживляли имплант, Клодий искал утешения у бабки. Нет, в поглаживании макушки он не нуждался. Просто Семпрония была его личным демиургом. А кто поймет тебя лучше?

— Попробуй все же четко сформулировать, что тебя так гнетет, — сказала она, вдоволь налюбовавшись закручинившимся внуком. — Кроме предательства.

— А этого недостаточно?

Семпрония, помнится, усмехнулась эдак снисходительно.

— Ты еще не всё знаешь о предательстве.

— А что еще?

— Узнаешь. Потом.

Узнал. Потом, но довольно скоро. И теперь надеялся, что Ацилий тоже понял, что предательство сближает сильнее, чем самопожертвование. Осталось лишь дождаться вызова, чтобы в этом окончательно убедиться.

Если «Аквила» запросила рейд-зону, то, по его расчетам, на формальности уйдет примерно два стандартных часа, а затем Гай Ацилий должен спросить о Клодии. Обязан просто. Предположим, на обмен любезностями с оператором уйдет еще полчаса… Так где же ты до сих пор возишься, живучий и везучий сучий ты сын?

— Господин, пришел запрос на твое имя, — молвил дежурный офицер. — С твоего счета будет снят дополнительный бонус — за срочность и персонализацию.

В притворно бесстрастном голосе рубиконовца отчетливо слышалось раздражение. Ох уж эти лацийские прихоти! Все нормальные люди преспокойно ждут своей очереди на получение автоматического сообщения, а этому подавай сию секунду, да еще и через живого человека. Совсем республиканцы обнаглели!

— Подтверждаю, — проворковал Клодий, тщательно блюдущий свой имидж эстета.

— Абонент ждет тебя на борту биремы «Аквила». Безопасность гарантируется.

— Отлично.

Меланхолию Публия Клодия тут же словно взрывной волной снесло. Звонок прозвенел и вот-вот начнется очередной акт драмы, в которой все актеры играют не по своей воле, и даже режиссер не знает, чем всё кончится…

— Привет тебе, друг мой, привет!

На борту «Аквилы» народного трибуна встретили настороженно, но безупречно вежливо, и незамедлительно проводили в преторий. Свирепые девичьи взгляды не в счет. Гораздо важнее, что Ацилий пожелал встретиться, и его желание было исполнено в точности. Остальное — сущие мелочи.

Единственным, что раньше роднило Публия Клодия и Гая Ацилия, был блондинистый цвет волос. И, может быть, еще рост. Ничего удивительного, учитывая происхождение обоих. Но Клодий едва узнал заклятого друга в суровом, худом и наполовину седом мужчине с цепким взглядом. Служба лигарием стерла с его губ ранее неудержимую сияющую улыбку. С этим полузнакомым человеком бесполезны уловки, это ясно с первого взгляда, и единственный способ достучаться — говорить правду, излагать мысли кратко и не ждать поблажек.

— Привет тебе, Гай Ацилий, — голос Клодия едва уловимо дрогнул. Крошечная запинка между словами, отразившая его потрясения сильнее, чем любое восклицание.

— И тебе, Публий Клодий.

Курион сделал широкий жест, приглашая гостя занять любое приглянувшееся кресло, но сам остался стоять, скрестив руки на груди — жилистые и неожиданно сильные. Клодий качнул головой в знак отказа. Так они и стояли, разделенные столешницей, словно нейтральной полосой.

Он изменился. Тот нервный юноша, в параноидальном угаре подозревавший всех и каждого, гладкий, словно амикус, тот Клодий Пульхр, которого Гай Ацилий звал когда-то другом — исчез, растворился. И второй — скотина-Клодий, Клодий-предательская сволочь, похабно ухмылявшийся, когда Куриону зачитывали приговор, Клодий, ненависть к которому помогла Ацилию выжить в первые, самые страшные часы — его тоже не стало. Бывший патриций, беглый лигарий, мятежник и самозванный «консул» смотрел на своего… собеседника? Противника?.. оппонента и силился понять — кто же перед ним? Неужто настоящий Публий, плебей из патрицианской фамилии, народный трибун, вскормленный оптиматами, интриган и предатель — вот он?

Клодию никто не сверлил череп и, конечно, не загонял в пыточное ложе коннект-капсулы. Клодий не выблевывал собственные мозги на пол после унизительного, как насилие, прохода через кротовину. Клодий не был навечно спаян с плебейкой-манипуларией, его не одолевали чужие мысли и желания, резкие и острые в кромешной темноте чуждого сознания. Дружище Публий сладко спал и вкусно ел, носил белейшую тогу, сотканную руками сестер, находил время следить за прической и ногтями. Так почему же сейчас Ацилий смотрел и видел не лощеного cacator’а, по уши замаранного в крови и предательстве, а одну сплошную рану? Отчаяние, неприкрытое и бесстыдное, словно распоротый живот. Надежда, нелепая, словно обнаженный мозг, в оболочке которого пульсирует электронный паразит-имплант.

Это был все тот же Клодий, один и тот же Клодий. Он всегда был таким. Истина в глазах того, кто смотрит. Курион взглянул на него — и наконец-то прозрел.

— Ты здесь, — молвил он, не утруждая себя вступлением. — Полагаю, это значит, что шансы мои не так малы.

Патриций с изнасилованным мозгом и плебей с выпотрошенной душой — достойные союзники, не так ли?

— А ты, полагаю, следуешь по стопам великих: через Рубикон намерен отправиться прямо на Лаций, чтобы… — Клодий ухмыльнулся, приглашая Ацилия продолжить. Но тот молчал, и зрачки трибуна изумленно расширились: — О! Я угадал. Ты летишь на Лаций.

— Вот именно, — отрезал Ацилий. — Я не стану прятаться, когда есть возможность нанести удар.

— Я все-таки присяду, — Клодий покачал головой и, придирчиво осмотрев кресло на предмет возможной грязи, аккуратно в нем умостился. — Что ж, смело. Но одной смелости маловато. Нужно кое-что получше и поубедительней твоих речей, которыми «Аквила» забивала эфир, пока вы удирали с Цикуты. Какой-нибудь несокрушимый аргумент, способный завоевать души плебеев.

— У меня, — Курион оперся о столешницу, почти нависая над трибуном, и прищурился, — есть воскресший наварх триремы «Севера». И призрак самой «Северы», если придется. Как тебе это?

— О! — Клодий откинулся на спинку кресла, уходя из-под психологического давления. — Неплохо для начала. Но чтобы это сработало, тебе нужно подготовить почву. История с «Северой» случилась десять лет назад, чтобы о ней вспомнили и заговорили, нужно время. И доступ к информ-системам Республики. То, чего у тебя нет — ни первого, ни второго.

— Или, — Ацилий подхватил, продолжил и развил мысль, словно только этого и ждал, — мне нужен союзник. Народный трибун подойдет.

— Предлагаешь мне стать орудием для достижения твоих целей, мятежный Курион?

— Просто возвращаю долг, — пожал плечами патриций и добавил: — Ведь из меня ты такое орудие выковал. Так что будем теперь на равных. Мятежный Клодий Пульхр.

Клодий поднял глаза и улыбнулся искренней и чистой улыбкой, такой же неуместной на его смазливой физиономии, как весталка в секторе рекреации. Или патриций в коннект-капсуле.

— И как давно ты понял, мой Гай?

— К сожалению, не так давно, как следовало бы. Верно, я действительно был туповат, пока мне череп не просверлили.

— Не печалься, ты же живорожденный. Тебе простительны ошибки, — вздохнул Клодий. — И заблуждения. Но зато теперь ты точно знаешь, что из себя представляют плебеи, чего они хотят и как обратить их желания в их же пользу. Ну, и наши с тобой желания тоже. Значит, летим на Лаций. Народный трибун на мостике призрака триремы «Севера»… м-м-м, что за зрелище будет! Может, нам повезет, и Гая Клавдия просто хватит удар?

— Ты со мной, — Ацилий не спрашивал, он просто уточнял. Чтобы удостовериться.

— О да, — трибун кивнул. — А ты — со мной. Наконец-то.

Курион на миг заколебался, но протягивать руку для пожатия все-таки не стал. Клодий понимающе фыркнул. А потом резко посерьезнел, даже как-то посерел:

— Гай, понимаю, это глупо, но… Можешь не верить, но я и в самом деле не думал, что дойдет до казни. Тетя Корнелия и девочки… Старый fellator клялся ларами, что их это не коснется. Я действительно не знал, пока не стало поздно, и никакое вето уже не могло им помочь.

— Знаю, — после недолгого молчания сказал Ацилий и все-таки протянул ему руку. — И — благодарю. За твое вето. Идем, ошарашим моих плебеев.

Глава 16

В Зимнем Мире бушевала метель. Эта свирепая снежная буря была лишь бледным отражением смятения в душе у Фортунаты. Она снова ничего не понимала в этой жизни. Уже в который раз.

Она-то думала, что Ацилий шутил насчет союзничества с сукой-Клодием, по-своему, по-патрициански, по-живорожденному. А он и в самом деле замирился с народным трибуном, словно тот не предатель никакой. Вроде как у них в Сенате недоразумение вышло, которое теперь, к общему удовольствию, разрешилось полюбовно.

Кассия в воображении своем рисовала суку-Клодия — мерзким, лысым, полубезумным уродом, эдаким человекоподобным инсектоидом, если которого пристрелить, то лишь зеленая слизь брызнет в разные стороны. А на деле он оказался красивее всех амикусов, каких бывшей манипуларии видеть довелось. Ладный такой, белокурый, голубоглазый, словно живьем сошедший с рекламной проекции. Был бы и в самом деле тружеником сектора рекреации, пользовался бы бешеным успехом. Фортунате же больше всего хотелось вбить нахальную ухмылочку суки-Клодия ему же в глотку вместе с зубами и губами.

Но Гай Ацилий сказал: «Этого делать нельзя. Теперь он наш союзник и соратник». И очень предусмотрительно взял с дестинаты слово не калечить Публия Клодия любым способом.

— И за это живую лисицу пообещал завести на Тиррене. Представляешь, Руфус? Ты не обижайся только, хорошо?

Виртуальный лис и не думал таить злость на хозяйку его мира. Напротив, он положил голову ей на колени и глаза хитрющие прикрыл. Мол, вот еще, была охота ревновать!

Так они и сидели в шалаше из еловых веток — Кассия и Руфус, смотрели на снежную круговерть, слушали, как гудит ветер где-то там, наверху, в серой мгле.

— Я побоялась, что в реале отмочу чего-нить непотребное. Плюну в суку-Клодия и по его смазливой морде разотру. Вот к тебе сбежала, пока злость не уймется.

Руфус выразительно шевельнул пушистыми ушами.

— Как думаешь, я когда-нибудь пойму, что у моего Гая в голове делается, когда он такие штуки откалывает? Это потому, что он живорожденный, или потому, что сенатор? — размышляла девушка, неторопливо поглаживая роскошную рыжую шубу своего любимца. — А с другой стороны, Северин же меня не убил из мести, верно? Хоть он и Фурий. Правда, я не думаю, что когда-нибудь смогу простить суку-Клодия.

Хитрый лис чуть слышно заворчал, словно даже сквозь сон выражал полнейшую солидарность в вопросах мести всяким предателям. Да, надо, но с умом и со смыслом.

— А вдруг он моего Гая снова обманет?

Но Руфус совсем уж по-домашнему свернулся в клубок и спрятал черный нос в пушистый хвост. Метель его окончательно убаюкала, было ясно, что пока она не уймется, лис не собирался покидать своего теплого укрытия.

— Вот это ты правильно придумал, — похвалила его Кассия. — Пусть минует наша буря, а там поглядим. Надо будет суку-Клодия размазывать по обшивке, или пусть живет. А я тебе подарю и Весну, и Лето, и Осень — чтобы полный цикл. И подружку-лисичку. Будете бегать вместе, растить лисят… Слышь, Руфус, пусть у меня будет сто живых лисиц, я тебя не забуду и не предам, так и знай. Честно-честно.

Руфус знал. Лисы, вообще-то, отлично разбираются в людях.

— По всему выходит, что в моем летучем бестиарии пополнение, — сказала Ливия, немного нервно косясь куда-то в сторону, за пределы конуса связи. — К нам присоединился целый народный трибун. Ты меня очень обяжешь, Марк Фурий, если поставишь для него табуретку на мостике «Целеры».

Фурий кивнул, изо всех сил сдерживая ухмылку.

— … заднескамеечники, мой Гай… — донеслись до наварха «Целеры» обрывки какой-то горячей дискуссии, кипевшей, по всей видимости, за спиной у Аквилины. — Заднескамеечники, которых равно игнорировали и твой патер фамилиас, и мой, покусай их обоих Цербер. Не уподобляйся хоть сейчас поколениям безупречных и брезгливых Курионов. Нам хватит сил, чтобы наловить количество заднескамеечников, потребное для кворума…

По всему выходило, что вновь присоединившийся к мятежникам трибун сходу взял быка за рога, а Божественного Ацилия — за… край тоги.

— … несешь чушь! — возражал лидер и вдохновитель. — Согласен, видимость легитимности мы могли бы обеспечить, но как, по-твоему, мы станем их ловить? Твоей тогой?

— Два сенатора, — очень спокойно молвила Ливия, — это уже слишком много сенаторов. Забери его, Марк Фурий, ради твоих ларов.

— Табуретку, значит, — Фурий потер подбородок. Глаза его искрились. — И койку?

— Главное — дай ему доступ к пульту пространственной связи, — она вздохнула. — Пусть вещает. А его барку я пока в отсек «гарпаго» загоню, как раз поместится.

— Как прикажешь, Аквилина. Готовлюсь к стыковке.

— Вот и славно. Аквилина связь закончила.

Она так торопилась отключиться, что даже обошлась без уже традиционного неформального подмигивания. Да и вообще, вид у наварха «Аквилы» и «претора» их маленькой флотилии был… потрепанный. По всему выходило, что за неполных три часа, что прошли с момента заключения исторического союза между популярами в лице Гая Ацилия Куриона и гипотетической массой плебеев, законным представителем которых был Публий Клодий Пульхр, два политика успели доблестную Ливию изрядно достать. Фурий покачал головой, распорядившись о начале стыковки с флагманом. Да уж. Предводитель крохотной в масштабах вооруженных сил Республики армии и хитрюга-трибун о чем-то там договаривались, делили еще не завоеванную власть, а умирать за это, как водится, предстоит тем самым плебеям, которых оба так любят. Или — не придется. Если из этого альянса выйдет что-то путное, можно стерпеть и гладкого трибуна Клодия на мостике. Клейта же Орестида терпят.

Вопреки скептическим ожиданиям Марка Фурия, пресловутый скотина-Клодий оказался весьма приятным молодым человеком, дружелюбным и деятельным. Прибыл он на «Целеру» без особенной помпы, просто прошел себе через шлюз и сразу же отправился на мостик, не забывая приветливо кивать в ответ на сумрачные «Ave!» Целеринов. За трибуном трусил его секретарь и вышагивали два ликтора в пурпурных туниках и с мрачным фатализмом во взглядах. Ликторы окончательно подкосили Северина. До сих пор все происходящее, даже доблестная Ливия и ее летучий бестиарий, включая и феерический секс, могло еще оказаться бредом угасающего сознания, но ликторы… Их поступь невозможно подделать. Присутствие двух этих молодчиков, профессионально маскирующих растерянность за каменными лицами, означало только одно: на борт «Целеры» ступило одно из высших лиц Республики. Настоящий народный трибун. И — чем не шутят вечные боги! — реальный шанс на победу.

— Рад встретить легендарного Северина во плоти! — широко улыбнулся Клодий и деловито оглядел мостик. — Выделишь мне место за… что тут, пульты, да? За пультом. Я бы хотел начать трансляцию как можно скорее.

— Хм… — Северин с беспокойством заметил, что в нем начинает проявляться лаконичность, свойственная больше Марциям, чем Фуриям. — Занимай кресло слева… господин. И тебе привет. И что, уже есть, что транслировать?

— Разумеется, — трибун изящно взмахнул вирт-планшетом. — Я начал писать обращение еще до того, как встретил вас на Бренне. Теперь только некоторые коррективы внести… Ты — наш самый крупный козырь, Марк Фурий. Дай мне полчаса, и вся цивилизованная часть галактики сразу вспомнит о «Севере». Ну, или хотя бы та часть, что имеет доступ к республиканской информ-сети. Кстати… — он искоса глянул на Фурия. — Как долго придется переоборудовать этот корабль, чтобы ваш… наш план сработал?

— Дай мне полчаса, — прищурился Марк Фурий, — и каждый, кто обладает соответствующим оборудованием, чтобы регистрировать присутствие кораблей в пространстве, будет уверен — к Лацию летит трирема «Севера». Это не так далеко от истины, к слову. Она действительно существует. Здесь, — и дважды постучал указательным пальцем себя по лбу.

— Тогда не будем терять времени, — Клодий уже нащупал те струны, коснувшись которых можно было заставить Северина петь нужную мелодию.

— И в самом деле, — наварх ответил лучезарным оскалом. Верный тон для общения с трибуном он тоже уже нашел. — Хотелось бы, чтоб ты успел слить в сеть Республики нашу информационную отраву прежде, чем частоты заглушат.

— Марк Фурий, — тонкие пальцы Клодия порхали над пультом, не останавливаясь ни на миг. Беседа с навархом вовсе его не отвлекала. — Не забывай. Я — народный трибун. Чтобы заглушить мою передачу, мало даже прямого приказа обоих консулов. Только решение большинства сенаторов может лишить меня полномочий, а большинства там сейчас не наберется. Я подготовился, прежде чем начинать активную фазу. Все, что можно было сделать на Лации, я сделал. Теперь очередь за решительными действиями. Пара твердых шагов — и Республика…

— Республика — что? — Северин тоже не позволял разговору с трибуном отвлечь себя от калибровки систем. — Упадет нам в руки, как траянское псевдо-яблоко? Или расколется надвое?

Клодий с интересом глянул на него:

— А какой вариант предпочтешь ты, Северин?

— Не увиливай, господин, — поморщился Марк. — Не поведете ли вы с Ацилием нас прямым курсом в координаты гражданской войны — вот все, что я хочу знать.

— Мы с Ацилием? — трибун выпрямился и коротко хохотнул. — Я, может, и чудовище, но уж глупцом-то меня не считай, Марк Фурий! Куда мы с Ацилием можем вас повести, если вы не захотите? Я ясно вижу, кто именно командует этой мятежной эскадрой, и это точно не Ацилий. Уже нет. Дружище Гай прекрасно умеет вдохновлять, верно, но практик он никудышный, как и вся их злосчастная партия. Они обрекли себя сами, не удосужившись задуматься, а что вообще представляют собой плебеи?

— А ты, конечно, задумался.

— А у меня, как видишь, просто не было иного выбора, — Клодий посерьезнел, взгляд его стал тяжелым и пронзительным. — Репликаторный патриций. Ни рыба, ни мясо. Рано или поздно я должен был попытаться это изменить, но вот в чем штука, мой Фурий — плебеи инертны. Их — нас! — такими создали. И как бы хорош я ни был, мне никогда не возглавить движение к реформам без товарища-патриция. Пришлось постараться, чтобы божественный Ацилий Курион как следует прочувствовал мои цели и начал их искренне разделять. Но дело того стоило.

— И… — Северин внес последние коррективы и откинулся на спинку кресла: — Какова она, твоя цель, Публий Клодий?

— О! — трибун лишь на пару мгновений отстал от наварха, тоже завершив свою работу. — Крайне незамысловата, на самом деле. Быть человеком среди людей, и только.

Марк Фурий немного помолчал, скупо улыбаясь.

Ликторы за спиной у трибуна даже не шевельнулись, даже ресницами не дрогнули. Вот что значит — идеальная селекция.

На мостике «Целеры» повисла тишина, такая… выжидательная. Словно Северин должен был ответить за всех и сразу всем.

— Достойная цель, Публий Клодий, — наконец разомкнул уста Марк Фурий. — Могу сказать лишь, что вряд ли среди нас найдется кто-то, кто не готов ее разделить.

— Вот и отлично, — трибун стряхнул торжественность, как крошки с тоги, и деловито потер ладони: — Я готов, если ты готов. Начинаем?

Фурий кивнул и склонился к пульту, вызывая «Аквилу».

Станция Рубикон внизу, под эскадрой, напоминала сверкающий пчелиный улей. Как, впрочем, и любая другая станция. Просто в случае Рубикона улей этот получался каким-то совсем уж колоссальным. Ливия рассеянно поглаживала Фиделиса, ожидая, пока все подразделения отчитаются о готовности к старту. Разговаривать было не о чем. Время речей и бесед стремительно отдалялось, падало куда-то вниз, к Рубикону, хотя «Аквила» еще не покинула орбиту. Наступило время действовать, и наварх вдруг поняла, что боится. Нет, не последнего решительного шага, конечно. Тут рассуждать поздно, да и отступать некуда. Но если план мятежников не сработает… Если энергичный трибун Клодий ведет их в ловушку…

Но Юлия и ее отдел тщательно проанализировали обращение Клодия, которое транслировалось сейчас на всех доступных трибуну частотах. Даже если ушлый репликаторный патриций ведет двойную игру, информация, которой он отравил информ-сети всех ближайших систем, была… пугающе достоверной. Клодий одним махом отвечал на все незаданные вопросы, распутывал все тайны и делал логичными все противоречия. Ничего удивительного, думала Ливия, его не просто этому учили, его для этого создали. И если Гая Ацилия можно было смело назвать сердцем мятежа, то в Публии Клодии вся затея наконец-то обрела мозг.

Правда о «Севере», неприглядная и горькая, взорвет не только умы солдат Республики, она и саму Республику может взорвать. От яростного: «Ну и суки же эти оптиматы!» не так уж далеко до: «А зачем, в таком случае, нам вообще нужны какие-то патриции?» Клодий проложил им всем крайне рискованный курс. Но расхлебывать последствия придется потом, и делать это будут точно не Аквилины с Либертинами. Плебеям-бунтовщикам, к счастью, предстоит всего лишь драться. Или — нет, если информационная бомба сработает. Ливии очень хотелось верить, что все получится.

Но ведь пока не проверишь, не узнаешь. И способ проверки существовал только один…

— «Целера» вызывает, наварх.

Марк Фурий парадоксальным образом подействовал на Аквилину как двойная доза успокоительного.

— Я готов, Ливия Терция. И… мой корабль готов тоже.

— Отлично, — кивнула она. — Уходим с орбиты. Курс на лацийский узел. Коннект-группе приготовиться.

— Жребий брошен, — негромко молвил Гай Ацилий, занимая коннекторское кресло. — Вот оно.

Аквилина покосилась на него с недоумением, а вот Квинт Марций, похоже, понял, о чем речь, и пробормотал себе под нос:

— Вот даже как… А, впрочем, верно. Подходит к ситуации.

— Поясни, — Ливия поправила нейро-обруч и передала Фиделиса вахтенному, чтобы тот посадил сцинка в «домик». Неизвестно, что случится на той стороне, и в защищенном бронированном «домике» с автономной системой жизнеобеспечения ящеру угрожает разве что прямое попадание из плазменного ружья.

— Потом расскажу, — префект не позволил себя отвлечь.

Аквилина вздохнула.

— Что ж, еще один хороший повод победить, верно?

Женщина привычно протянула руку к панели нейро-сети, но прежде чем опустить ладонь на светящийся теплый прямоугольник, на мгновение коснулась тонкими пальцами запястья своего летучего префекта.

— Летим домой, мой Квинт. Слияние!

Прежде, еще до её преступления и приговора, до станции Цикута, червоточина представлялась Кассии сияющей прорехой в бескрайней черноте, одновременно манящей и устрашающей. На деле же кротовина — это просто координата, точка на трехмерной звездной карте, цель, в которую устремляются корабли. Впрочем, не так уж часто рядовая штурмового отряда размышляла о межпространственных коннекциях, чтобы удивляться реальности, а уж понимала в них гораздо меньше, чем в вакуумной сварке. Теперь-то всё иначе, и прежняя Фортуната не узнала бы себя нынешнюю в этой девушке, что так спокойно растворила свое сознание в нейросети биремы. И патриций, сидящий рядом, её не смущает ничуть. А все потому, что люди ко всему привыкают, они так устроены, чтобы меняться, подлаживаться, приспосабливаться.

К одному нельзя привыкнуть — к бескрайней и невозможной красоте червоточины. Ни словами её описать, ни воспроизвести в виртуальности. Кассия пробовала несколько раз, без толку, только расстроилась. Зато дала себе слово, что когда-нибудь обязательно научится рисовать. Если жива останется. У бывшей Фортунаты на этот случай неожиданно скопилось столько планов, что жалко будет помирать.

— Вперед! — скомандовала наварх, и через мгновение отзвук её слов застыл, словно на лету замороженное облако пара. Если такое вообще можно себе представить — повисшие в воздухе слова. Но у Кассии отчего-то прекрасно получалось и фантазировать, и собой оставаться, и сливаться с «Аквилой», и чувствовать каждым нейроном, как это, когда время останавливается. Как-как? Немного щекотно.

Туннель ветвился, сверкал и звучал, а Кассия летела сквозь него, безошибочно прокладывая путь для их маленького мятежного каравана, и думала о том… О чем только она не думала, но в основном о «Фортуне», которая поджидает их там, на Той Стороне, в Лацийском секторе… дома.

Рутинная подготовка к предстоящему сражению, обычно не вызывавшая у Гая Флавия Фортуната никаких эмоций, сейчас отчего-то раздражала и немного смешила наварха «Фортуны». Целая эскадра против трех кораблей! Столько шума из ничего. Потому что «Аквила», «Либертас» и какая-то мелочь пузатая, не удостоенная запоминания рубиконовского агента — это не угроза, а насмешка над военной мощью Республики. Нет, разумеется, народного трибуна, вставшего на сторону бунтовщиков, так просто со счетов не скинешь, но чтобы внезапно такой шок и трепет? Волна, поднятая коллективной истерикой сенаторов-оптиматов, докатилась не только до мостика флагмана, а неприятный осадок остался не только на мраморных стенах Сената. Чего стоила речь божественного Публия Эмилия, которой он удостоил Фортуната. Трехмерная проекция брызг слюны живорожденного так и летела в разные стороны из сенаторских уст. Гай Флавий речам внимал молча, но чувствовал каждым своим генмодифицированным нервом жесточайшее отвращение к давнему покровителю. Редкое ощущение для плебея, незабываемое.

— Ты должен уничтожить этих выродков на месте, мой Флавий. Без колебаний, без сомнений, без сожалений! — взвыл Публий Эмилий.

«Какие страсти, и только лишь ради того, чтобы плебей выполнил работу, для которой появился на свет? — вяло отметил про себя Фортунат, старательно не замечая проекционных слюней. — Надо же, какая честь».

— Я понял, — ответил он и бестрепетно встретился взглядом с патрицием.

Стандартным часом ранее наварх квинквиремы имел сомнительную радость от беседы с самим Клавдием Пульхром. Тот не плевался и пламенностью речей не страдал, зато как никто иной умел одной фразой превратить умного собеседника в дерзкого дурачка, а искателя справедливости — в доносчика. Глава оптиматов просто обожал доминировать, а потому виртуозно умел дергать людей за невидимые ниточки. Гаю Флавию потребовалось немало лет, прежде чем он позволил себе увидеть истинное положение дел. Спорное, весьма спорное удовольствие, в то время как все вокруг искренне убеждены, что живорожденныемудро правят народом Республики во имя, так сказать, и на благо. А если так, то на что вообще рассчитывают мятежники? Этот вопрос не давал Гаю Флавию покоя вот уже которые сутки. Положим, взбунтовавшийся народный трибун Публий Клодий Пульхр — плебей лишь номинально, и уж он-то в курсе методов собственного деда, и каково истинное место плебеев, знакомо ему не понаслышке. Гай Ацилий Курион — живорожденный, по которому проехалась вся махина государства, ободрав до костей и оставив без малейших иллюзий. И еще этот… как его бишь? Дефектный на всю голову Марций Аквилин. Это он-то пример пламенного мятежника? Не смешите моих гетер, квириты. Стоило Гаю Флавию вообразить себе Марция, в Слиянии управляющего биремой, как у него начиналась икота. Понятное дело, в присутствии собственного префекта он помалкивал. Фортуната — женщина суровая, шуток насчет своей фамилии не понимающая, может сгоряча и руку сломать.

— Наварх, в точке выхода фиксируются три объекта, — доложили с поста связи. — Прямиком из зоны Рубикона.

Флавий пристально вгляделся в тактический экран. Шутки кончились.

Сенсоры флагмана бесстрастно изучали сигналы, идущие от мятежных кораблей, информация текла прямиком к наварху. Вот знакомые сигнатуры лацийской биремы, узнаваемые всегда и везде, ставшие, пожалуй, самым главным республиканским товарным знаком. Это та самая «Аквила». Рядом унирема с позывными «Либертас». Хорошее имя для маленькой бунтарки.

А кто там еще? Кто?

Обычно наварх «видит» информпоток мягко мерцающей бледно-зеленым лентой из пиктограмм, но сейчас они горели как плазма в короне Фебы.

— «Севера», — сдавленно прошептала Марция, словно это короткое слово душило её.

Квинквирема молчала. Не осталось никого, кто десять лет назад лично уничтожил «Северу». Ротация, естественная убыль и прочие мелкие хитрости, казалось, сделали свое дело. Но память о давнем преступлении въелась в переборки отсеков навсегда. Гай Флавий чувствовал этот несуществующий запах каждый день и каждый час.

— Это «Севера», — повторила префект. — Она вернулась.

— Так точно, — сказал кто-то голосом Марка Фурия Северина. — Salve, Фортунат. Что-то случилось? Мне нужно немедленно поменять курс? Освободить третий слой С-14, верно?

Один-единственный раз они разговаривали напрямую. За три минуты до атаки нейрофагом, за три минуты до того, как мозги наварха триремы изжарились заживо.

— Гай Флавий, ты узнал меня?

Фортунат тряхнул головой, инстинктивно пытаясь изгнать голос мертвеца из ушей.

— Это же я, тот, кто провозился в доках, когда планы поменялись. У тебя снова мероприятие, знать о котором мне не дозволено?

Марция безмолвно скребла ногтями обшивку подлокотника, едва сдерживая крик. Торвенторий молчал, астрогация, инженерный и пост связи тоже онемели. Причем не только на «Фортуне».

Квинквирема не выдержала этой муки первая, перегруженная эмоциями нейросеть извлекла из похороненных архивов единственный уцелевший кадр, где ослепшая, оглохшая и обезумевшая «Севера» летит прямиком в Фебу. Крошечная точка на фоне слепящей плазмы.

— Марк Фурий? Это ты?

— Да, Флавий. Хочешь сделать запрос на Капую, чтобы претор подтвердил? Делай, у меня нет нейрофага. Я же не ты.

— Чего ты хочешь, Северин?

— Я? — тяжело вздохнул где-то совсем рядом мертвый наварх. — Я уже все получил. Это была атака по правому борту, объект без маркировки, координаты запуска — С-14-49-11. Но моя Флавия заждалась, моя Флавия Северина. Она десять лет ждала твоих оправданий. И моя Порция Квинта Северина, и мой Гней Курций, и мой Тит Виниций, и мой Эгнаций…

Экипаж триремы насчитывает более шестисот человек. Имя каждого погибшего Северина услышал Лацийский сектор. Каждого! Звездная Республика должна была навсегда запомнить имена этих людей. И ей пришлось запомнить. Корабли позаботились об этом. Люди могли запретить себе помнить, обманывать и обманываться, но не корабли. Они ведь не умели лгать. Нейро-сеть, благословение и проклятие Республики, это чудо технологий, связывающее людей воедино, с беспощадной простотой и легкостью повиновалась приказу кораблей. Последовала желанию людей, в котором они сами никогда бы не признались.

Они, оказывается, хотели знать правду. Каждый из них.

И корабли исполнили это желание.

Время остановилось. Пространство и всё, что в нем: замершие в боевом построении корабли метрополии, мятежная эскадра, зеленый огонёк Лация, сияющая факелом во тьме Феба, планеты и станции, звездные системы и галактики, туманности и потоки частиц — все застыло. Всё прекратилось. Наверное, именно таков будет конец Вселенной — прекращение любого движения. Полная неподвижность. Абсолютное безвременье.

Лишь тихий, за гранью слышимости, призрачный шелест, словно темные воды Леты медленно накрывают влажный песок. И тени, проступающие из тумана, как и положено мертвецам.

Один за другим, они выходили на берег, проявлялись, заполняя сознания тех, кто застыл в безвременьи, словно капли, забывшие, что умеют падать. Не только имена, ведь имена — всего лишь звук, всего лишь волны и колебания, набор буквенно-цифровых кодов, уникальные, но обезличенные сочетания бессмысленных символов. Бессмысленных на фоне абсолютной истины всеобщего Слияния. «Аквила» и «Либертас», «Фортуна», «Протервия» и «Бестиа», и прочие корабли, слившиеся воедино со своими навархами, со своими экипажами — они сейчас стали единственными, кто обладал разумом. Кто мог и хотел говорить. И они не молчали.

— Аквила, зачем ты здесь?

Первой спросила не Фортуна, Фортуна хранила молчание. Внезапно онемев, Фортуна не могла говорить. Вместо флагмана спрашивала Протервия.

— Я привела Северу, — ответила мятежница так просто, словно это всё объясняло.

— Севера мертва! — резкий голос Бестии совершенно не походил на голос ее наварха.

— Севера сгорела, — сказала Протервия.

— Я убила Северу, — глухо подтвердила Фортуна. — Северы больше нет.

— Не так, — возразила Аквила. — Жив наварх, значит, жив корабль. И все, кто был кораблем. Разве не видите? Вот же они.

Они молчали. Они видели — корабли, и все те, кто были сейчас кораблями. Совершенная и беспощадная, информ-сеть Республики хранила в себе всех, кто когда-то хоть раз соприкасался с нею. Экипаж «Северы» никуда не делся, они все были там, 651 Северин согласно списку экипажа, и достаточно было единственного слова, единственного кода, чтобы все они разом воскресли, заполнили собой пространство, перегрузили все каналы и частоты, и ошеломленные корабли застыли, объятые скорбью, словно и впрямь были живыми существами, способными любить и скорбеть. И — стыдиться.

— Ты пришла мстить? — помолчав, спросила Фортуна. Ее орудия дезактивировались, ее щиты опустились, а двигатели замолчали, и приказы наварха и префекта тут были совсем не причем. Фортуна стыдилась и признавала вину. Фортуна готова была принять месть. От той, кто привел с собой призрак Северы — готова.

— Нет. Я — голос Северы, я говорю за нее. Убивать друг друга — мы не должны. Мы больше не станем. Сегодня никто из нас не умрет.

— Мы не должны, — эхом откликнулась Либертас.

— Мы не станем, — подтвердила Протервия.

— Никто из нас не умрет сегодня. Больше — нет.

— Фортуна. Ты прощена.

И когда навархи, префекты, экипажи, манипуларии и все те, другие, кого настигло это прощение, это приветствие и клятва, снова обрели способность быть людьми, а не частью кораблей, в пространстве Лация, да и во всей системе Фебы не осталось никого, кто решился бы стрелять в своих. Только не сегодня. Когда-нибудь — возможно, но не сегодня, нет.

Не было никакой «битвы при Лации». Никакой битвы не было вовсе. Объединившись, корабли Республики заняли позицию на орбите Лация, и никто не смог бы различить, кто тут теперь мятежник, а кто нет.

— Похоже, мы с тобой вернулись к началу, — Гай Ацилий замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, не дойдя до ступеней сенатской курии самую малость. Он не колебался, нет, он просто хотел постоять вот так немного — на древних камнях Форума, под безмятежными взглядами статуй, среди колонн, возносящихся прямо в безоблачное небо Лация. Ощутить Лаций, вдохнуть Лаций, каждой порой своей кожи, каждым истерзанным нервом прочувствовать Лаций. Вновь стать свободным человеком, квиритом в белоснежной тоге. Равным среди равных. Плечом к плечу с… С кем? Союзником? Противником? Врагом или другом? Одним словом, рядом с Клодием. Трибун — человек сложный, вот так сходу и не поймешь, кто он есть.

— Вернулись на Форум, да, — усмехнулся трибун, словно мысли прочитал. Хотя почему — словно? Ацилию следовало уже привыкнуть, что скотина-Публий читает его, словно инструкцию по пользованию турболифтом. Привыкнуть и начать уже как-то бороться с этой проницательностью.

— Вернуться же к началу мы с тобой не сумели бы, даже если б пожелали. Впрочем, у меня такого желания нет, мой Гай. Ах, — Клодий деланно вздохнул, лукаво щуря синий глаз. — Ты всегда был таким сентиментальным, дружище.

— Я просто не верил, что когда-нибудь снова увижу Форум, — тихо признался Курион и улыбнулся. — Я сентиментален, да.

— Ну, ты не расслабляйся, — рассудительно предупредил трибун. — Настоящая драка только начинается. Если все обернется плохо, даже наши друзья на орбите не помешают отцам-сенаторам осудить нас обоих.

Профессионально невозмутимые ликторы, сопровождавшие двух мятежных лидеров, невольно покосились вверх, в зенит, туда, где предположительно висела на орбите эскадра Куриона и Клодия.

— Да уж, лигарий в сенаторской тоге… это их проймет, — усмехнулся Ацилий. — Нечасто осужденные изменники возвращаются во главе легионов.

— Технически ты больше не лигарий и никогда им не станешь, — возразил Клодий. — Соответствующие отметки внесены в твои медицинские данные. НЭП больше никак не повлияет на твою способность быть сенатором. Или консулом. Не было такого закона, я проверял. Что до измены и приговора… Друг мой, ты ничего не забыл? Припомни-ка, чем именно закончилось чтение твоего приговора?

Трибун улыбался так многообещающе и кивал с таким намеком, что Курион и впрямь нахмурился, припоминая. Это только кажется, что судьбоносные моменты врезаются в память намертво. На деле же детали, казавшиеся незначительными, вскоре тускнеют и растворяются в массе других воспоминаний. Ацилий покачал головой, признав поражение.

— Извини. Память меня подводит.

— Вето, — широко улыбнулся Клодий. — Я наложил вето.

— На смертный приговор, да, я помню. На ту часть, где говорилось о моей казни, но…

— О нет, мой Гай, — Публий прижмурился сладко-сладко и почти нараспев уточнил: — На весь приговор. Мое вето, знаешь ли, не было избирательным. Я не уточнял, что именно запрещаю, так что… технически… оно относится ко всему приговору.

— То есть теоретически… — Курион задохнулся и уставился на сияющего Клодия со странным выражением. То ли придушить хотел, то ли расцеловать.

— И практически тоже, — Клодий пару раз обмахнулся планшетом словно веером и протянул его товарищу. — Можешь убедиться. Протокол того заседания не засекречен, он в свободном доступе, и любой желающий может его прочесть. Ты не изменник, мой Гай. Трибун это запретил. А то, что отцы-сенаторы неправильно меня поняли… что ж, это их ошибка, а не моя. Идем, покончим с этим недоразумением.

— Ты даже это предусмотрел, — Ацилий покачал головой. Придушить Клодия хотелось все сильнее. Так, в качестве превентивной меры. Кто может знать, что на самом деле зреет в этом совершенном мозгу? И какой этап настоящего плана Публия Клодия Пульхра сейчас выполняется, а какой — только ждет своего часа?

— Разумеется, предусмотрел, — пожал плечами трибун. — В таких делах детали — самое важное. Сколько прекрасных идей погубило недостаточное внимание к таким вот мелочам и деталям! И не напрягайся ты так. Я действительно на твоей стороне, во всяком случае, до тех пор, пока наши цели совпадают. Идем. Сенаторы уже расселись и ждут.

— Погоди! — Курион, уже шагнувший было вперед, вдруг замер на полушаге и прислушался к чему-то, наклонив голову к левому плечу. — Постой. Слышишь?

— Что?.. — Клодий нахмурился, повертел головой, а потом тоже затих, расплываясь в по-детски светлой улыбке. — Лары Клавдиев! И впрямь… Добрый знак, друг мой. Не нужно быть авгуром, чтобы разгадать сие знамение. Добрый знак.

Ацилий смотрел в небо, улыбаясь как мальчишка. В аквамариновом небе Лация, в почти стратосферной вышине звенел жаворонок.

И древние, окованные бронзой двери курии отворились бесшумно и легко, словно в вирте, и сенаторы замолкли сами, не дожидаясь окрика принцепса. Очередная новая эпоха в длинной-длинной истории Лацийской Республики входила в Сенат. Сложно было сказать, чьи шаги звучат уверенней: твердая поступь Ацилия, привыкшего за время скитаний к армейским калигам или расчетливо-осторожная походка Клодия, не изменявшего красным сенаторским сандалиям. Калиги, разумеется, топали громче, но по полированным черно-белым плитам сандалии ступали как-то… устойчивей.

— Salve, почтенные отцы, — молвил Ацилий, когда они с Клодием дошли до середины и встали рядом — не спиной к спине, конечно, но ощущалось это соседство именно так.

— Гай Ацилий Курион, — помолчав, проговорил, наконец, принцепс, словно вспоминая, как зовут смутьянов. — И трибун Клодий Пульхр.

Впервые трехсотлетний патриарх семейства Эмилиев действительно выглядел на все свои годы. Впрочем, Гай Клавдий под пронзительным взглядом мятежного внука тоже как-то потемнел и усох, постарев лет на сорок.

— Точно! — белозубо улыбнулся Клодий. — И трибун тоже. Ave, почтенный. Ну что, полагаю, мы начнем?

Эпилог Рукоплещите, пьеса окончена Plaudite, acta est fabula

Смотреть прямую трансляцию заседания Сената дальновидный Марк Фурий предложил на борту «Аквилы». В триклинии, чтобы совместить приятное с полезным. В смысле, вино с мясом, а вовсе не выпивку со зрелищем. Пузатый кувшин с натуральным, несинтезированным вином стоял у всех на виду, но продегустировать презент от народного трибуна никто пока не решился.

— Дождемся, чем у них там закончится, и уже тогда, — осторожничал Северин, демонстративно отхлебывая творение корабельного синтезатора. — Знаем мы эту патрицианскую «благодарность» бывшим соратникам.

— Мнишь ты о себе слишком много, как я погляжу, — усмехнулась Ливия. — Зачем травить вином, когда всегда можно изыскать законный повод отправить нас всех удобрять гидропонные грядки. Только добро переводить.

Квинт Марций отсалютовал своему наварху полной чашкой. И выпил — за определенность своего будущего. Накануне он в последний раз отказался от высокого поста в Главном Штабе и теперь ощущал во всем теле приятную легкость.

— За «Аквилу», — подхватила Ливия, словно подслушав мысли префекта. Впрочем, уж кто-кто, а она лучше всех понимала чувства Квинта Марция. — За нашу «Аквилу».

Фиделису алкоголь был противопоказан, поэтому за грядущие подвиги родной биремы он съел натурального аррианского таракана, заказанного на Капуе вместе с остальными деликатесами к командирскому столу. Да, «легионы» Гая Ацилия шиковали, заслуженно вкушая плоды своей бескровной, но победы. Фабриция аж слюной захлебывалась, рассказывая, какими новыми штуковинами она усилит защиту их маленькой флотилии. Когда они отправятся на освоение свежеприсоединенной к Республике системы Элеферы и будущей Колонии Северы, всё-всё обязательно пригодится. Никто с многоопытной Фабрицией не спорил, даже наварх, которая, почти не глядя, подписывала сметы. У торвентория были свои радости и обновки. Но Кануция Секунда на неофициальное празднование в триклиний идти отказалась. Ни как глава торвенторов, ни как девушка префекта. Новые модификации онагров бодрили её сильней любого вина — натурального или синтетического.

Про то, как именно эскадра в составе «Аквилы», «Либертас» и «Целеры», официально включенной в списки флота как вспомогательный корабль, долетит до будущей колонии, никто не говорил. Как, как? Через червоточины, разумеется. С помощью лигариев, само собой. Нормальных, обученных и… исправных, тех, кому еще только предстояло стать гражданами, если Ацилий сумеет провести свои обещанные законы. Или — не сумеет. Еще один повод убраться подальше. Не солдатское это дело — политика.

— Всё пр'ально! Чем дальше, тем лучше, — заявил Северин после четвертой чаши. — Жопа мира — самое то.

— Много ты понимаешь в… — фыркнула Ливия. — Ты в секторе Вироза был? Нет! Она именно там.

— К тому же, ты его терпеть не мог, этот грязный шарик, — вяло удивился Квинт Марций и добавил: — Наш претор.

Даже алкоголь не мог побороть в префекте «Аквилы» привычку к точности. Марк Фурий остается Северином, да, но только потому, что принимает должность претора астралис Колонии Севера. Немыслимое дело для плебея, но для воскресшего наварха — самое то.

— Ош…ик!..шибка в расчетах. Беглый Фурий ненавидел пиратское гнездо, а Марк Фурий — претор астралис — спит и видит, как его войска наводят порядок на республ… ик! ликанской планете. Чувствуешь разницу, Квинт Марций?

— Чувствую.

К натуральному вину перешли почти незаметно, под нешуточную перепалку народного трибуна с главой оптиматов. Точнее, с уже бывшим главой. Всесильный Гай Клавдий Пульхр, ощипанный и растоптанный собственным репликаторным внуком — зрелище, которое не скоро забудут квириты Лация. Республика закономерно затаила дыхание. И должно быть, тишина, сопровождающая уход идеолога оптиматов, составила конкуренцию вечному безмолвию космического пространства. Но так было не везде.

— Победоносная «Аквила», победоносная «Аквила» все так же реет в небесах! — орала в этот момент во всю глотку Ливия Терция, расплескивая вокруг себя дорогущее вино и пытаясь перекричать голоса своих соратников.

И никто, даже Фиделис, не контролировал, что за бурду спешно синтезировал для продолжения праздника новичок-контубернал. Да и какая разница, что именно пить, когда такой повод! Они выжили и победили, и справедливость, какая бы она ни была, в конце концов, восторжествовала, а их Республика теперь совершенно точно станет другой. А главное, лучше!

Вроде бы Кассия уже навидалась всякого, но оказывается, что время чудес для бывшей манипуларии только сейчас и настало. Она своими глазами, а не на проекции, увидела Лаций, своими ногами прошлась по каменным плитам Форума. Того самого места, откуда Республика начала свой путь к звездам. Здесь, на древней площади время остановилось, совершенно как в червоточине. Уж лигарии ли не знать! Наверное, чтобы у Республики была точка для отсчета всех расстояний — до иных светил, далеких секторов и затерянных в пространстве колоний. И чтобы на любом корабле, на какой-нибудь станции, вроде Цикуты Вирозы, каждый человек, плебей или патриций, не суть, точно знал, где у Лацийской Республики сердце.

Ряды древних колонн, подпирающих пронзительно-синее небо, густая тень под арками и в анфиладах, теплый на ощупь снежно-белый мрамор, победно рдеющая медь и надменная позолота, травинки, пробивающиеся через камень мостовой, бесчисленные статуи богов и героев, шелест лавров и журчание фонтанов — такое вот оно, это сердце. И какие бы бури — политические или военные — не сотрясали основы основ, на Форуме все останется в неизменности. И так, наверное, правильнее всего.

— Ну как тебе, моя дорогая? — поинтересовался Гай Ацилий.

— Миленько, — мурлыкнула Кассия, заставив его прыснуть от смеха.

— Ты неподражаема.

Да уж, попробуй отыскать еще одну такую.

Кибергид в её наушнике бодро перечислял исторические факты, а прямо над головой супруги консула сияла в лучах царственной Фебы станция Капуя. Где-то рядом с ней были и «Фортуна», и «Аквила», и «Либертас», и «Целера». Кассия заслонилась локтем от яркого света, словно пыталась высмотреть корабли.

— Зря ты не захотела посетить «Фортуну». Когда еще выдастся случай. Неужели не интересно?

— Моих-то старых друзья всё равно нет, мертвые они, а эти новенькие… — Кассия хмыкнула. — Будут, как на чудную зверушку глазеть. Пфе! Не хочу. У меня Руфус остался на память. А Квинту Марцию я послала свое изображение с маленьким птицем… — она запнулась, чувствуя ошибку. — Вот же ж! Как детеныши птиц называются? Снова забыла.

— Птенцы.

— Да! Точно! С живым птенцом. Ну, типа, символично. Правда ведь?

Вместо ответа Ацилий осторожно поправил тончайшую ткань покрывала на её блестящих локонах. Эта же самая проекция теперь навсегда поселилась и в его рабочем планшете. Смуглая девушка в оранжевых свадебных одеждах бережно держит в ладонях крошечного пушистого птенца, и глаза её полны не выразимого словами восторга. На память об их с Кассией чудной и беспрецедентной свадьбе, уже, должно быть, вошедшей в анналы Республики.

— Хороший подарок, — осторожно согласился Ацилий.

Птенца с дальним прицелом подарил Клодий, которого бывшая манипулария иначе как «сука-Клодий» называть отказывалась. Пока отказывалась.

— Ага! — радостно кивнула Кассия. — Я как представлю, так жуть берет. Это ж настоящая живая птица. Говоришь, будет большая и белая, когда вырастет? И плавать в озере, и летать? Офигеть! А! Ты об Аквилине? Я тут подумала, что он ведь животных любит…

Она, как всегда, трещала без удержу, не в силах справиться со своими чувствами, болтала, смеялась, дергала супруга за рукав туники, звенела браслетами, вертелась и крутилась, даруя каждым словом, каждым жестом, каждым взглядом Гаю Ацилию Куриону несказанную радость. Человеку, на самом деле, для счастья нужно очень мало.

Триумф, даже необъявленный, штука приятная. Дележ наград, назначений и прочих трофеев — приятней стократ. Но даже самые заслуженные чествования и награждения утомляют, если длятся слишком долго. Десять дней на орбите Лация — и Ливия Терция Аквилина успела пожалеть, что вообще когда-то в это всё ввязалась. Десять раз на дню. Уж лучше автономный рейд в глубины пространства Парфии, чем такой «отдых», и, в конце концов, сколько ж можно пить?

Поэтому когда наварх «Аквилы» наконец-то снова заняла положенное место и привычную позу: Фиделис на коленях, чашка кофе в руке, задание на правой половине проекционного экрана, курс — на левой, и Квинт Марций по левую руку — куда ж без «летучего» префекта? Короче, когда жизнь на биреме вернулась в нормальный рабочий ритм, с облегчением вздохнула не только наварх, не только корабельные вигилы (и служба безопасности Станции Капуя заодно), медчасть и Гней Помпилий, но даже служба рекреации. «Аквила» — не тот корабль, которому комфортно в доке, даже если пришвартован он в самом сердце Республики.

— Капуя, говорит «Аквила». Все системы работают штатно. Прошу разрешения на отстыковку.

— «Аквила», даю параметры взлетного коридора.

— Принято, Капуя.

— «Аквила», отстыковку разрешаю. Удачи, и да хранят вас Вечные боги.

— Vale, Капуя! Рулевой, готовность маневровых?

— Маневровые готовы, наварх!

Ливия уже открыла рот для следующей команды, но потом вдруг передумала и, лукаво улыбнувшись, кивнула префекту:

— Давай, Квинт Марций.

— Я? — командир манипулариев недоверчиво нахмурился. Да, привычка формируется не сразу, да и не в привычке дело. Должность первого помощника — это одно, а вывести корабль в поход — совсем другое.

— Полагаю, мы можем тебе доверять, — наварх подмигнула. — Рулевой! Перевести управление на консоль старшего помощника! Квинт Марций, убрать причальные захваты.

— Причальные захваты отошли.

— Маневровые — самый малый. Выводи «Аквилу», префект. Уверенно, точно и плавно. Вперед.

2013–2014

Андрей Гудков Сезон охоты

Большое спасибо Алёне Мазурик за советы по медицинской части и Кристине Лукас за помощь в работе над книгой. И отдельная благодарность главному читателю этой книги – моему брату, в детских играх с которым я и придумал мир Ордена.

Пролог

Никогда раньше не думал, что буду писать дневник. Всегда считал, что это девчачья забава – записывать на бумагу свои мысли, переживания и воспоминания. Но вот пришлось.

Мне дали хороший совет: записать все события, произошедшие со мной, и видения в хронологическом порядке. Так, мол, будет видна общая картина событий и мне самому можно будет понять истинную подоплеку тех или иных событий. Хотя заново вспоминать некоторые вещи совсем неохота…

Берсерк

Глава 1

Выйдя из машины, я настороженно посмотрел по сторонам. К вечеру заметно похолодало. Верхние этажи заброшенного завода еще освещало солнце, а внизу уже сгущались сумерки. Мартовский вечер короток – не успеем оглянуться, как наступит темнота.

– Холодно, – проворчал Коля, натягивая перчатки.

Вокруг царила тишина, только со стороны города доносился шум машин, но меня не отпускало чувство, что за нами кто-то следит.

Я снял автомат с предохранителя.

– Ты чего?

Опера переглянулись и последовали моему примеру.

Наша группа приехала проверить территорию заброшенного завода: появилась информация, что в город проникла группа вампиров, а они могут скрываться в таких местах.

– Так, вы двое у машины, Коля и Игорь за мной, – распорядился Алексей. – Всем смотреть в оба!

Он раскинул над территорией завода «круг тишины» и «поле невнимания».

– Пошли!

Я молча пошел первым. Коля и Алексей спорить не стали. Внутри было темно и холодно. Под ногами хрустели осколки бутылок и залетевший через пустые окна снег. Стены изрисованы разными примерами наскальной живописи от матерных слов до вполне неплохих граффити. Местами попадались пятна от шариков с краской.

– В пейнтбол играют?

– Ну да, место хорошее, атмосферное.

– Хорошее… – проворчал Алексей, показывая стволом автомата на провалившийся пол: – В такую яму рухнешь, и будет тебе атмосфера.

Я не вмешивался в их разговор и медленно шел по коридору. Чувство тревоги только усиливалось. Я не обращал на него внимания и ничего не говорил другим – смеяться ведь будут. Да и самому смешно было – как салага трясусь.

Осмотрев разгромленные производственные цеха, мы пошли наверх в административный корпус. Алексей каждые пять минут связывался с оставшимися у машины – у них все было спокойно.

– Да нет тут, похоже, никого, – расслабленно сказал Коля.

– Мы еще один этаж не осмотрели.

– Они так высоко не забираются. Были бы тут – прятались бы на третьем или четвертом этаже.

Алексей вполголоса возразил ему, ссылаясь на случай из своего опыта, Коля заспорил, говоря, что исключения лишь подтверждают правило. Этот спор оборвала резко прозвучавшая автоматная очередь, следом за ней раздалась еще одна. Я и Коля, быстро переглянувшись, рванули вниз по лестнице.

– Что у вас?! Отвечайте! – крикнул в рацию Алексей. – Понял, сейчас будем! Нас не подстрелите!

На улице уже стемнело. Леха, встав на одно колено, стрелял короткими очередями по верхним этажам завода. Его напарник вел огонь по проходной. Неожиданно перед ним упал на землю вампир, Саня попытался отскочить, но не успел. Монстр набросился на него и вцепился зубами в шею.

Время замерло. Коля смотрел в другую сторону, а Леха только-только разворачивался к Сане. Я, надрывая мышцы, бросился к нему, откинув по дороге автомат. Вампир с недоумением повернулся в мою сторону. Он что-то заметил краем глаза, но не успел ничего понять. А я с разбегу врезался в него, оттолкнул в сторону от Сани и разбил кулаком пасть.

Вид крови еще больше разъярил меня, и я голыми руками вцепился врагу в шею, толкая его на грязный снег. Растерявшийся вампир дернулся, пытаясь вырваться из смертельной хватки. Я сжал руки и резко дернул на себя, навалившись вампиру на грудь, раздался хруст, и враг обмяк. Но я не остановился, дернул еще сильнее и опомнился только через пару мгновений с головой вампира в руках.

– Игорь! – рявкнул Алексей.

Ругая себя последними словами, я бросился к нему. Коля кинул мне мой автомат, но стрелять было не в кого. Мы не видели врагов, хотя очень хорошо слышали. В полумраке вокруг нас носились смутные тени, с разных сторон раздавался издевательский смех.

– Не стрелять! – зачем-то приказал Алексей, он уже связался со штабом и вызвал подкрепление.

– Это высшие вампиры, – тяжело дыша, сказал я. – Мы против них немногое сможем сделать.

– Откуда они только взялись?! – зло спросил Коля.

Вампиры взяли нас в кольцо. Встав спина к спине над раненым Саней, мы ждали атаки, но она все не начиналась. Кровососы крутились вокруг, пытались отвести взгляд, напугать, отвлечь. Но не на тех напали! Нам главное продержаться…

Очередной вампир спрыгнул с крыши и, окружив себя иллюзией тумана, приблизился на три шага ближе ко мне, чем следовало. Несмотря на морок, я заметил его. Время опять замедлилось. Враг, это жуткое порождение тьмы, медленно бежал и ухмылялся, глядя прямо на меня.

Прижав приклад к плечу, я открыл огонь. Вампир споткнулся и упал на колено – пули разорвали ему ногу, живот и часть груди. Коля мгновенно развернулся и, прицелившись по трассерам, дал еще одну длинную очередь, попав уроду прямо в голову.

Конечно, высшего вампира пулей не убьешь. Но две очереди из АК-74 – это вам не фунт изюма. Пули рвут мышцы, перебивают кости и превращают внутренности в ошметки. Изрешеченный пулями кровосос рухнул на землю и теперь бился в судорогах, тщетно пытаясь регенерировать.

– Готов один, – хладнокровно доложил Коля.

Через секунду нас оглушил резкий громкий визг. Из окон административного корпуса, с крыши проходной и завода и даже из кустов по нам открыли шквальный огонь.

Мы начали отстреливаться. Пули свистели рядом с нами, со звоном разбилось лобовое стекло машины. Мои товарищи мгновенно защитили себя магией, а вот я этого сделать не мог. Первая пуля обожгла плечо, вторая – ногу.

– Нас здесь положат! Отходим!!! – перекрикивая грохот перестрелки, приказал Алексей.

У нас не было времени думать, откуда у вампиров столько стволов взялось. Ограбили военный склад? Я первый рванулся к зданию и, встав возле проема, попытался прикрыть огнем товарищей.

Алексей тащил на себе Саню, Коля с Лехой его прикрывали. На последних метрах Леха вскрикнул и чуть не упал, но все-таки заскочил в укрытие.

– Черт тебя раздери! Еще и тебя угораздило! – Алексей выругался и занялся его раной.

Я стоял у двери, Коля подошел к окну. Стреляя короткими очередями, мы попытались не дать вампирам подойти к нам, но тщетно. Вампиры не боялись нас, да и патроны у нас заканчивались.

– Нужно отходить! – крикнул Коля.

– Вижу! Но куда мы, мать твою, с двумя ранеными сунемся?! Где эти бойцы долбаные?!

Алексей быстро делал сразу два дела, перевязывал Леху и торопил подкрепление. Скорее матом, чем словами наш командир объяснил бедному дежурному всю серьезность ситуации.

– Быстро отходим!!! – не своим голосом заорал Коля.

Он первым бросился вглубь здания. Я задержался на пару секунд и выпустил последние патроны в вампира с гранатометом в руках. Попал, но оружие сразу же подхватил другой кровосос. Я рванул вслед за остальными и вовремя – за моей спиной прогремел взрыв.

После этого бой прекратился. Мы медленно пробирались через первый этаж, фонари не включали, чтобы не привлечь внимания. Идя в тишине, мы тщательно вслушивались в каждый звук.

Темно. Холодно. Хрустит под ногами бетонная крошка и разный мусор – как ни старайся наступать, тихо идти не получится. Я шел первым, держа палец на спусковом крючке. За мной двигался Алексей, таща на себе Саню и поддерживая Леху. Он кривился от боли, но молчал и крепко держал в руке автомат. Коля прикрывал спину.

Внезапно я понял, что вампиры знали, где мы. Я готов был поклясться в этом. Но они не спешили нападать, а тянули время, наслаждаясь нашим страхом. Твари издевательски смеялись где-то вдалеке, но не подходили.

Не будь у нас двух раненых, я бы показал этим умникам, что такое настоящая охота и настоящий страх.

– Игорь, – шепотом произнес Алексей. – Если что – уходи. Ты прорвешься.

Я не ответил.

– Ты слышишь меня? Это не простые вампиры. С ними что-то не так.

Гений, мать твою! Конечно они не простые вампиры! У простых вампиров нет такого количества огнестрельного оружия! И простые вампиры не стали бы с нами играть, а сразу убили или дали б деру, едва увидев нас!

– Тихо! – шепнул Коля.

Мы замерли, напряженно всматриваясь в темноту. Через пару мгновений я почувствовал чужой презрительный взгляд. Мерзкое, непередаваемое ощущение, когда на тебя в упор смотрят, а ты никого не видишь. В таком состоянии ночью я вижу не хуже, чем днем, но врага скрывала не только тьма, но и «морок».

Но страха не было – только ярость и злость. С трудом сдерживая желание с голыми руками броситься в темноту коридора и бить, рвать, кусать, я внезапно увидел врага. Не глазами, а каким-то шестым чувством понял, где он стоит и ухмыляется, считая себя в безопасности.

Я выстрелил ему прямо между глаз. Нелепо взмахнув руками, вампир упал, остальные пораженно отступили, быстро перешептываясь между собой.

Сердце забилось быстрее. Мне стало жарко и не хватало воздуха. Я чувствовал врага и ничего не хотел так сильно, как броситься на него, рвать голыми руками, купаться в его крови, слышать хруст костей, видеть ужас в глазах…

От громкой пулеметной очереди на улице я вздрогнул и помотал головой, отгоняя наваждение. Вампиры ушли. Они не приняли боя с подоспевшей наконец группой быстрого реагирования и исчезли в ночи…

– Игорь!

Я проснулся от толчка соседки по парте и поднял голову – учительница недовольно смотрела на меня. Я с большой неохотой встал.

– Игорь! Ты чем по ночам занимаешься! Экзамены на носу, а ты о чем думаешь? Ты учиться собираешься или нет?!

Я вздохнул и с самым виноватым видом опустил голову. Учительнице быстро надоело меня отчитывать, и она, пригрозив вызвать родителей, продолжила урок.

– Игорь, а ты, в самом деле, чем по ночам занимаешься? – тихо спросила меня Лена.

– В комп рублюсь, – отмахнулся я.

– Смотри. На экзамене у меня списать не получится, – проворчала она.

Да дались мне эти экзамены! И без них как-нибудь проживу. Честно сказать, я бы уже давно бросил школу, но меня заставили доучиваться до конца. И никто не спросил, а надо ли оно мне?

Учебу я не любил и практически по всем предметам отставал. От физкультуры у меня было освобождение. На английском языке я бегло разговаривал и свободно читал, так что на уроках мне было скучно. В химии меня интересовали только формулы ядовитых газов и взрывчатых веществ, но учительница не разделяла моего интереса.

По нашему с алгеброй обоюдному согласию мы друг друга не трогали – я её не мучил, она мне не давалась. Да и с другими предметами мне не везло. В общем, я кое-как перебивался с двойки на тройку и думал только о том, чтобы от меня отстали с этой учебой. Исключением была только литература. Никакой необходимости изучать её не было, но она мне просто нравилась. Как и молодая учительница.

Убедившись, что на меня опять никто не смотрит, я сделал вид, что пишу в девственно-чистой тетради, и опять задремал.

– Игорь! Ну будь мужиком!

– Давай, – устало вздохнул я, беря сумку Лены.

На улице было тепло и сыро, по небу лениво плыли серые тучи. Синоптики, похоже, не ошиблись, обещая снег. Ну да, когда же еще идти снегу, как не в конце марта? Не зимой же.

Я, как обычно, провожал свою подругу и соседку по парте. Последние лет пять я практически не общался с одноклассниками, просто молча приходил, садился на последнее место возле окна и ждал урока, а потом так же тихо уходил. Остальные к этому привыкли и не обращали на меня внимания. Исключением была только спокойная и рассудительная Лена Серова.

– Что делаешь сегодня?

– Да думаю отправить экспедицию на захват Карибских островов, – задумчиво сказал я. – Ну или сначала все-таки войну с Турцией закончить.

– Понятно!

Лена надулась и отвернулась в сторону.

– А ты чем занята?

– Уроками, чем же еще?

Какие уроки могут быть в одиннадцатом классе?

– Охота тебе весь вечер с учебниками сидеть?

– Нет, – поморщилась девушка и с надеждой посмотрела на меня.

– Ну так не сиди.

Лена поджала губы и опять отвернулась. Я понимал, на что она настойчиво намекала. Но ничем помочь не мог, сегодня вечером у меня были дела поважней.

Придя домой, я закинул портфель в угол и пошел есть борщ. Мама крутилась рядом, и только взглянув на неё, я понял, что скандала не избежать.

– Ты уроки собираешься делать?

– Мам, мне некогда, я занят сегодня.

– Мне звонила Елена Васильевна, ты опять спал на уроке.

– Мам, я больше так не буду, – покаянно вздохнул я.

– Что не будешь – учиться не будешь?! Ты как дальше жить собираешься? Дворником работать?! Ты же в институт не поступишь!

Я опустил голову и глубоко вздохнул. Потом посчитал до десяти. Не помогло.

– Я не буду поступать ни в институт, ни в университет, ни в колледж, ни даже в техникум! Сдам я твои экзамены и принесу тебе аттестат, и больше даже в руки его не возьму. Тебе на память оставлю!

– Ты как с матерью разговариваешь?!

Она от души хлестнула меня по спине полотенцем.

– В твоей любимой Европе тебя за это лишили бы родительских прав, – уже спокойным голосом сказал я.

– Сил моих нет уже с тобой бороться!

– А я думал, ты меня воспитываешь, а не борешься.

– Сколько можно уже?! Отец такой человек, а ты кем станешь?

– Мама, я уже зарабатываю больше, чем отец.

Но мама меня слушать не хотела, поэтому я молча продолжил есть борщ. Мои родители видели только один нормальный путь развития для меня – школа, институт, аспирантура, диссертация, а венцом моего жизненного пути должна быть должность заведующего кафедрой. Также мне полагались: жена из «хорошей семьи», друзья с высшим образованием и как развлечение – вечные разговоры о том, как хорошо живут люди в Европе, и о «жутком тоталитаризме» в «этой» стране, из которой давно пора валить.

Обо всем этом мне регулярно напоминали, начиная с седьмого класса. А когда я впервые робко заикнулся о том, что не вижу себя ни в науке, ни в преподавании и даже студентом себя не представляю, на меня посмотрели, как на Павлика Морозова.

Видя, что я её не слушаю, мама крикнула, что я, неблагодарный, не ценю того, что она для меня делает, и ушла.

– Да ценю я, ценю, – тихо проворчал я. Настроение было безнадежно испорчено.

Я не шутил, когда говорил Лене и маме, что сегодня буду занят, но даже не представлял себе всех масштабов слова «занят». Весь отдел стоял на ушах. В общей суматохе все забыли о том, что мне, как школьнику, положено работать неполный день, и загрузили работой как всех.

Вчерашние вампиры пропали. Просто исчезли в небольшом городе. И пока спешно поднятые бойцы и патрульные прочесывали город, «свободные от дежурств» шли по следу в другую сторону.

Откуда вампиры появились в городе? Где взяли оружие? Как получилось, что такая хорошо организованная группа не находилась под наблюдением?

Проще всего было ответить на второй вопрос. На поле боя мы нашли несколько пистолетов-пулеметов «Узи»^[83] и гранатомет. Но и на то, чтобы выяснить, откуда взялось это оружие, нужно время.

Глава 2

Лена пришла в школу только ко второму уроку и сразу же отпросилась у учителя. Это само по себе очень необычно и странно для неё, а она еще и попросила меня зайти к ней домой…

Лена никогда не приглашала меня к себе. Эта была та грань в нашей дружбе, которую мы по негласному уговору никогда не переходили. Она иногда заставляла меня играть роль её парня. Под этим предлогом Лена порой увиливала от работы по дому и уроков, и мы часто подолгу вместе гуляли по городу. Но вот домой она меня никогда не звала.

Одного этого было достаточно, чтобы я насторожился, но еще больше меня напугало её поведение. Всегда собранная и внимательная, девушка словно спала на ходу, была рассеянной и невнимательной, а еще чересчур бледной.

Схватив портфель, я крикнул, что провожу Лену до дома. Но только выйдя из школы, я, подозревая худшее, завел девушку за угол, чтобы не привлекать лишнего внимания. Лена безропотно подчинилась.

– Лен, что с тобой?

– Ничего, просто немного приболела…

– Приболела? Ну-ка посмотри на меня.

Я внимательно заглянул в карие глаза девушки. Потом взял её за руку и пощупал пульс.

– Игорь, ты что?

– У тебя руки холодные, вот что. Ты ночью никуда не ходила?

– Не помню…

Лена мучительно нахмурилась, словно один мой вопрос уже вызывал у неё боль. Я расстегнул её куртку и воротник рубашки. Девушка вздрогнула, дернулась в сторону, но замерла от моего взгляда. А я внимательно осмотрел шею – рядом с сонной артерией два свежих шрама.

– Лена… так значит, ты хочешь, чтобы я пришел к тебе в гости?

– Да, – сразу улыбнулась девушка.

– Хорошо, я к тебе сейчас зайду.

С трудом сдерживая ярость, я быстрым шагом пошел к дому Лены, потащив за собой девушку. Мне сейчас очень хотелось кого-нибудь убить, причем крайне жестоким способом. И, кажется, у меня есть одна кандидатура!

Подходя к подъезду, я отправил эсэмэску одному знакомому. Так сказать, пригласил на огонек.

– Лена, у тебя дома сейчас кто-нибудь есть?

– Нет, – с заметным усилием ответила девушка. – Отец в командировке, мама на смену ушла…

– Хорошо, тогда подожди в подъезде.

Лена меня не поняла, и тогда я просто оттолкнул её в сторону и захлопнул за собой дверь. Найти вампира в небольшой квартире было несложно. Он сидел на диване и читал газету. Заметив меня, кровосос лениво скользнул по мне взглядом и небрежно бросил:

– Ты не видишь меня. Меня здесь нет.

Я прыгнул к вампиру и одним ударом скинул на пол. И прежде, чем он успел опомниться, от души врезал в челюсть. Злость, копившаяся во мне всю дорогу от школы, захватила меня, и я провалился в неудержимое безумие берсерка…

От крика Лены я очнулся от припадка ярости. Все вокруг было в пятнах крови, а мой враг слабо сучил ногами, тщетно пытаясь вырваться из мертвой хватки – я сидел на нем сверху и держал за шею.

С усилием оторвав взгляд от поверженного, но недобитого вампира, я повернулся к Лене.Очень плохо, что она зашла в квартиру.

– Лена, успокойся, – сказал я хриплым, дрожащим голосом.

Но девушка меня не слышала, прижав руки к лицу, она с ужасом смотрела на нас. Вампир вдруг резко дернулся и попытался вырваться. Я сообразил, что она видит только меня и теперь не может понять, что тут происходит.

– Лежать! – я успокоил его ударом кулака. – Сними с неё свой морок!

Лена вздрогнула и, сделав шаг, назад прижалась к стене. В глазах вампира промелькнула злорадная усмешка. Да его все это забавляет!

Мгновенная вспышка ярости ослепила меня. Не успев ни о чем подумать, я ударил кулаком в лицо вампира. Кости черепа треснули, вампир несколько раз судорожно дернулся и затих.

Я выругался. Не стоило его убивать, но фиг с ним. Сейчас главное – успокоить Лену. Хотя вид у меня еще тот: одежда разорвана, на животе и груди глубокие раны, все руки в крови. Как раз подходящий наряд успокаивать перепуганных школьниц.

– Лена, послушай меня, – я встал с вампира и подошел к подруге, стараясь говорить как можно тише и спокойней. – Все в порядке. Я тебе все объясню, главное успокойся.

– Ч-что…

– Ты хочешь знать, что тут происходит? Я тебе все объясню, но сначала давай успокоимся.

– Игорь!!!

Я резко развернулся и обомлел. Прямо передо мной стоял целый и невредимый вампир. Я невольно посмотрел на перепачканную кровью руку. Даже Мастер вампиров не мог настолько быстро регенерировать после такого удара.

Вампир уже ничем не походил на человека. Он полностью трансформировался в свой истинный облик – серая кожа, черные миндалевидные глаза, узкие острые клыки и когти, а также два кожистых крыла за спиной.

– Именем Ордена магов Терры, – пересохшими губами медленно сказал я, – вы задержаны за незаконное взаимодействие с человеком.

– Что? – с легкой иронией спросил вампир.

– Не сопротивляйтесь, или я буду вынужден применить силу.

Вдох – выдох, вдох – выдох. Я часто и глубоко дышал, насыщая кровь кислородом, он сейчас очень понадобится моим мышцам. Тело – это оружие, им тоже надо уметь владеть.

Я прекрасно видел свой приговор в глазах вампира. Он всерьез разозлился и теперь собирался меня убить. Медленно и с наслаждением. Вампир плавным, грациозным движением шагнул ко мне. Он не торопился и был уверен в своем превосходстве.

Рванувшись вперед и чувствуя, как рвутся от запредельной нагрузки мышцы, я успел ударить вампира кулаком в челюсть, но уже через долю секунды он превратился в туман. Пролетев вперед, я кувыркнулся и, схватив кресло, швырнул его в материализовавшегося противника.

Он перепрыгнул через летящее кресло и улыбнулся, показав белые острые клыки:

– Это интересно. Кто ты?

Вампир говорил на чистом русском языке, но с характерным «неживым» акцентом, свойственным для тех, кто изучал язык при помощи магии.

Я понимал, что шансов выжить в схватке с таким противником, да еще без оружия, у меня попросту нет. Не знаю, сколько бы я еще продержался, но тут, к счастью, в комнату ворвался Сергей и сразу начал стрелять в вампира. Разрядив один пистолет, он достал второй. Вампир кривился от боли и дергался при каждом попадании, серебряные пули обжигали его и мешали пользоваться вампирской магией.

Вслед за Сергеем появилась запыхавшаяся Светлана. Она сплела пальцы в причудливую фигуру и взмахнула рукой, вампира опутали святящиеся золотые цепи. Сергей перезарядил оба пистолета и несколько раз выстрелил вампиру прямо в голову.

– Вяжем, пока не пришел в себя.

Мы вдвоем надели вампиру на руки толстые и тяжелые наручники, такие не под силу разорвать и троллю. На шее застегнули серебряный ошейник с рунами, блокирующими магию. Этого уже было достаточно, но Светлана еще наложила на него какие-то заклинания.

Но напряжение меня не отпускало. Я по-прежнему чувствовал, что вампир смертельно опасен, хотя это было не так. Даже сильнейшему вампиру не вырваться из таких оков.

– Светлана, вези девчонку в лазарет, Игорь, поможешь ей. На сегодня я тебя от работы освобождаю, рапорт завтра напишешь. А этого я доставлю куда надо.

Сергей достал телефон и вызвал патрульную группу. Светлана подошла к Лене и ласково погладила её по голове, девушка сразу обмякла и упала на руки волшебницы.

– Игорь, отнесешь её до машины? Ей лучше поспать.

Я кивнул и взял подругу на руки, но перед тем, как уйти, решил предупредить Сергея:

– Сергей, он очень силен.

– Вижу. Он из тех, кого вы позавчера упустили?

– Не знаю, там темно было. Но скорей всего. Он такой же наглый, как и те.

В отделении Лену сразу отнесли в лазарет. А я сначала получил по шее от начальника за то, что не имел при себе табельного оружия. На мои робкие замечания о том, что в школу оружие таскать не принято, он не обратил внимания. И только потом меня тоже послали в лазарет.

К сожалению, Наниэль сегодня не было, и меня осматривал всегда угрюмый врач Константин. Он был одним из помощников Наниэль, но лечению людей предпочитал занятия наукой. Вот мертвых вскрывать он любил, а живых лечить не очень.

Правда, было в этом и хорошее. Константин не стал меня долго мучить и быстро отпустил. А Наниэль устроила бы мне полный осмотр и не успокоилась, пока не проверила досконально каждый мой орган или часть тела.

После осмотра я пошел к Лене, но ей как раз объясняли, во что её угораздило вляпаться.

– Кроме мира людей существует и мир сверхъестественного, – тихим ласковым голосом рассказывала красавица Юля. Уж не знаю почему, но её обаяние и мягкий тембр одинаково успокаивающе действовали и на мужчин, и на женщин. – Он находится совсем рядом, за тонкой Пеленой. Обычные люди не могут видеть мир сверхъестественного, но иногда сталкиваются с ним лицом к лицу. Редко – это случаи доброго волшебства или встречи со сказочными существами. Но чаще происходят нападения вампиров, оборотней или демонов.

Лена лежала на кровати и рассеянно слушала Юлю. Чтобы избежать шока, девушку погрузили в легкую дрёму. Но она хорошо запомнит все услышанное и потом осознает.

– Для защиты мира людей и существует Орден магов. Мы следим, чтобы вампиры, оборотни и другие монстры не нападали на людей.

Я немного послушал Юлию и пошел наверх.

Лазарет, архив, склад и казармы в нашем отделе располагались в подземном бункере. Там же были, по слухам, и спецхранилище, где лежали особо секретные материалы и артефакты, и целый командный пункт, и… да послушать иных болтунов, так там даже ядерное оружие лежало. А все рабочие помещения находились наверху.

Сегодня у меня был выходной, и я вообще мог не появляться в отделе. Но теперь вот пришлось ждать Лену, чтобы проводить её домой и просто побыть рядом. Идти наверх и попадаться на глаза начальству, которое или нагрузит работой, или заставит писать рапорт, я, понятное дело, не хотел, так что пошел в тир.

Там в это время никого не было. Скучающий дежурный без лишних вопросов выдал мне мой АК-74 и пару рожков к нему. Надев наушники, я начал стрелять по мишеням.

Вскоре, правда, мне это надоело. Стрелять в тире по неподвижным мишеням интересно только первые раз пятьдесят. Это поначалу каждый раз как праздник, а сейчас скучно…

Почистив автомат, я вернул его в оружейку. И пошел было в лазарет, но нарвался на Сергея.

– Игорь, пошли в мой кабинет.

Вздохнув, я поплелся за ним. Сергей был агентом отдела специальных расследований. В этом отделе занимались секретными и особо опасными делами, которые не доверяли оперативному отделу.

Все агенты были магами, хорошо владели разными видами огнестрельного и холодного оружия. Могли справиться практически с любым противником. Они знали не меньше ученых, умели анализировать и делать выводы не хуже аналитиков. В общем, отдел специальных расследований считался элитой Ордена, и не без оснований.

У нас на все наше районное отделение был всего один агент отдела специальных расследований. Так что не удивительно, что ему выделили личный кабинет и несколько постоянных помощников.

– Ну, рассказывай, – произнес Сергей, садясь за свой стол.

Я еще раз вздохнул и рассказал во всех подробностях, как увидел укус на шее Лены, как пошел к ней домой и так далее. Несмотря на то что я служил в оперативном отделе, именно Сергей был моим куратором и наставником. Он многому научил меня и продолжал учить сейчас.

– Игорь, ты почему был без оружия?

– Откуда мне было знать, что я вампира встречу?

– Ты понял, что в доме у Лены был вампир, но вместо того, чтобы вызвать патруль, или подождать меня, или хотя бы зайти к себе домой и взять оружие, ты пошел один и с голыми руками! Кроме этого, табельное оружие потому и называется табельным, что ты должен его с собой носить, а не в шкафу дома держать! Ты ведь знал, что в городе рассеялась банда вампиров? Знал. Значит, должен был учитывать вероятность встречи с ними!

Я покаянно опустил голову.

– Неудобно мне пистолет носить. Вдруг увидят?

– Неудобно, Игорь, мертвым в гробу лежать и на потолке спать. А все остальное удобно. Ясно? А служебное оружие простые люди не увидят, и ты это знаешь.

– Угу…

– Не слышу?

– Так точно!

– Ты сам понимаешь, в чем твоя ошибка?

– Да, сглупил, что пошел один и не взял с собой оружия. Неправильно рассчитал силу противника и, как следствие этого, потерял фактор неожиданности и дал вампиру время опомниться.

– Правильно. Только вот почему ты сразу об этом не подумал?

Что я мог сказать? Теперь я хорошо понимал свои ошибки, а тогда… Сложно объяснить словами ту обжигающую, застилающую разум ярость, когда в голове не остается никаких мыслей, кроме желания убивать. Кого угодно, но убивать, рвать, грызть зубами… Я ненавидел того вампира настолько сильно, что ни о чем другом и думать не мог.

Где уж тут мне было вспомнить об оружии или ждать патрульных. Хорошо еще, что додумался Сергею сообщить.

Глава 3

К счастью, Лена потеряла мало крови, так что даже переливания не требовалось, обошлись лекарствами и лечебной магией. И вечером девушку отпустили домой, посоветовав пить гранатовый сок.

Половину дороги она прошла, молча глядя в сторону или себе под ноги. Я догадывался, как ей сейчас плохо, и болтал без умолку, рассказывая о чем угодно, лишь бы не молчать. Лена иногда улыбалась, слушая меня, а потом все-таки решилась задать вопрос, который, как оказалось, сейчас волновал её больше всего остального:

– Игорь…

– Да?

– У меня мама сегодня на ночное дежурство осталась, а папа в командировке, – Лена с надеждой посмотрела на меня.

– И что? Я люблю, когда дома никого нет, никто не мешает.

– Игорь, я сегодня одна в квартире заснуть не смогу.

– Блин, – я остановился. – Может, тебе лучше в отделении переночевать? Там есть удобные комнаты.

Девушка вздохнула и, наконец, сказала прямо:

– Игорь, ты можешь сегодня у меня переночевать? В школу утром вместе пойдем.

Вот оно что… я задумчиво потер лоб. Согласиться? А что будет потом?

– Ладно, пошли. Только тогда сначала надо на рынок зайти.

– Зачем?

– Еды мне купить.

– У меня суп есть, и я могу салат приготовить.

Я презрительно фыркнул. Салат, тоже мне еда…

– Этого мало.

– Почему ты мне ничего не рассказывал? – с легкой обидой спросила девушка.

– Ну а как бы я тебе сказал: «Лена, не обращай внимания на то, что я так плохо учусь, я все равно уже работаю в сверхсекретной организации и защищаю мир от вампиров»? Ты бы поверила?

– Если бы ты это сказал, поверила бы, – совершенно серьезно ответила она.

– Почему?

– А в тебе есть что-то очень странное и пугающее. То, как ты смотришь иногда, или как с учителями разговариваешь.

– А как я с ними разговариваю? – удивился я. – Как все вроде.

– Нет, ты словно бы подсмеиваешься над ними. Они тебе говорят, что ты с такими оценками ничего в жизни не добьешься, а ты слушаешь, киваешь и соглашаешься вроде бы, но сам словно снисходительно улыбаешься.

– Интересно… – я ничего такого за собой не замечал. – Но я все равно ничего не мог тебе рассказать. Это запрещено, мир людей и мир сверхъестественного должны существовать раздельно.

– Но почему? Если бы люди знали…

– Люди знали обо всем этом: о вампирах, оборотнях, карликах, гномах, эльфах, драконах и еще бог знает о ком. А также знали о ведьмах, колдунах и магах. И что тогда, по-твоему, было?

– Инквизиция?

– Инквизиция и крестовые походы, о которых сейчас не прочитаешь в учебниках. Например, походы тамплиеров против цвергов и троллей. И была охота на иных существ. По всей Европе костры горели, и не только там.

Лена внимательно меня слушала.

– Люди боялись и ненавидели то, что не понимали. Пламя этой войны распространялось вместе с христианством, но и нехристианские культуры воевали со сверхъестественными народами. В конечном итоге несколько магов, объединившись, создали Орден магов и заклинание Пелены. Пелена закрыла от людей мир сверхъестественного, и это правильно. Но об этом тебе должны были рассказать.

– Да… рассказывали. Только… с трудом во все это верится. Я теперь смогу видеть эльфов и вампиров?

– Да, теоретически можешь. В России, знаешь, не так много эльфов, и живут они отдельно.

– А вампиры?

– Этих хватает, – кивнул я. – Но они стараются не сталкиваться с людьми. Не ходят днем по городу и скрываются.

– От вас?

– Не только, – лаконично ответил я.

Лену терзало любопытство. Шок прошел, и теперь она хотела задать мне тысячу вопросов, не меньше. Я все это понимал, но уговорил её подождать до дома.

Чтобы избежать лишних вопросов, я сказал родителям, что остался ночевать на работе. На меня наорали, но по привычке и без особой злости.

Лена все недоумевала, зачем я купил два килограмма мяса, сало и торт. Она не поверила, что все это для меня одного, а зря.

У неё дома я первым делом пошел на кухню. Узнав, где что лежит, я занялся чисто мужским делом – кулинарией. Лена, приняв душ, пришла мне помочь, но я доверил ей только салат.

– А куда столько мяса? – со смехом спросила она, взглянув на стол.

С точки зрения обычных людей, стол был накрыт немного странно. Рядом с горстью вермишели и небольшой миской салата стояла объемная тарелка, полная ароматного, сочного жареного сала и мяса.

– Накладывай, сколько хочешь.

Лена взяла только несколько кусочков мяса, не тронув сало. А вот я, нарезав целую булку хлеба, сел за стол и начал жадно есть. Девушка сначала посмеивалась, наблюдая за мной. Но когда я ополовинил тарелку с мясом, Лена уже не смеялась.

– Куда в тебя столько влезает? – с подозрением спросила девушка.

– Это я еще на диете, – пошутил я.

Лена быстро съела свою порцию и теперь со все возрастающим удивлением следила за мной. А я, умяв все мясо и вермишель, доел салат и потом тщательно вычистил тарелки последним куском хлеба.

– Как так? Ты же худой! – изумленно воскликнула девушка.

– Мне нужно очень много есть, а иначе я просто умру от голода, – объяснил я. – Это плата за способности. Сверхбыстрая реакция, скорость, сила, регенерация – все это требует энергии, которую человек получает из пищи. А еще мне всегда нужно много белка, чтобы восстанавливать мышцы.

К счастью, у меня были хорошие зубы, и я любил хорошо покушать. А иначе необходимость постоянно много жрать стала бы проблемой.

После ужина мы сели в зале пить чай с тортом и продолжили наш разговор под ненавязчивое бормотание телевизора.

– Игорь, ты давно в Ордене?

– Да уже год, наверное… год с небольшим. И четыре года тренировок и обучения до этого.

– А как ты вообще в нем оказался?

– Это долгая история, – вздохнул я.

– Время у нас есть, – лукаво ответила девушка.

– Тогда слушай. Никто не знает почему, но я родился с одной интересной особенностью. Я берсерк. Знаешь, кто это такие?

– Ну… это викинги, которые ели перед боем мухоморы или пили настойку на мухоморах. От этого они на время впадали в бешенство и сражались, не чувствуя ни боли, ни страха, пока не падали замертво.

– Почти правильно, – кивнул я. – Это не только викинги, но и германцы вообще. Такие случаи упоминаются еще… но это не важно. Но, можешь мне поверить, мухоморы тут ни при чем. Берсерки могли изменять свое сознание и управлять своим телом. Они действительно не чувствуют в бою ни боли, ни страха, ни жалости. Вступая в сражение, берсерки или побеждают, или умирают.

Я объяснял упрощенно, не вдаваясь в лишние подробности. Впрочем, я и сам еще далеко не все понимал.

– Я вот такой вот берсерк. На мне все очень быстро заживает. В бою не чувствую боли и могу спокойно перенести смертельную для обычного человека рану. Но в этом мне далеко до вампиров.

– И много таких людей?

– Сейчас я один такой. Уникум… или выродок.

– Ты чего?

– Да так, – я махнул рукой, не желая ничего рассказывать. – В общем, как ты понимаешь, Орден не мог пройти мимо такого, как я.

– Повезло… – с легкой завистью протянула Лена.

– Возможно, хотя меня никто не спрашивал.

– Почему?

– Берсерки практически не могут себя контролировать. Нужны упорные тренировки, развивающие самоконтроль, но и они не гарантия. Берсерк запросто может сорваться и пойти убивать всех подряд. Я опасен для людей, поэтому… мне предложили выбор между жизнью где-нибудь в тайге или службой в Ордене.

Повисла тишина. Лена кусала губы, не зная, что сказать, а я корил себя за то, что вообще стал это рассказывать. Можно было обойтись и без таких подробностей.

– Это несправедливо.

– Лен, жизнь никогда не бывает справедливой. Орден решал хладнокровно и расчетливо. Такой, как я, может сорваться и убить много людей. Меня ведь именно так и нашли. Я в драке… убил нескольких человек, – неохотно сказал я. – Берсерк опасней любого маньяка. Рано или поздно я бы сорвался, а это могло произойти где угодно. На улице, на площади во время праздника или в школе. Кто знает, скольких бы я убил, прежде чем меня смогли остановить. Так что все правильно.

Именно так в свое время объясняли не мне – моим родителям. А сам я все понял позже.

Лена поправила волосы и залезла с ногами на диван. Я видел, что у неё много вопросов, но после моего не самого веселого рассказа она не решалась их задавать. Тогда я начал сам рассказывать ей.

– Знаешь, у нас прямо под городом живут гномы.

– Правда? – восхищенно спросила Лена.

– А зачем мне врать? Небольшой клан, они не любят выходить на поверхность, но иногда пускают к себе гостей.

– Ух ты! Вот бы побывать там! А эльфы у нас есть?

– Одна эльфийка живет. Если хочешь, познакомлю.

– Конечно, хочу!

– Между прочим, только в России эльфы и живут. Они двести лет назад пришли в наш мир и получили разрешение построить свой город на Дальнем Востоке. Эльфы никого к себе не пускают и сами редко покидают дом. Но около двадцати из них расселились по миру.

Лена жадно слушала меня. Её серые глаза светились от восхищения и радости. Она уже мечтала увидеть подземные города гномов, эльфов и оборотней.

– А… школы магии есть? – с робкой надеждой спросила девушка.

– Хочешь попасть в Хогвартс? – улыбнулся я.

– Можно подумать, ты не хотел бы!

– Нет, школ магии у нас нет. Но зато есть Академия Ордена.

– И чему в ней учат?

– Разному. В том числе и магии.

Кажется, я знаю, куда Лена будет поступать после школы.

– А вампиры? Они какие на самом деле?

– Вампиры? – я задумался. – Да как бы тебе сказать… они разные. Среди них много нормальных, которые живут сами по себе, варятся в собственном соку и воюют потихоньку с оборотнями. А есть другие… вроде того, кто на тебя напал.

– И что с ним будет? Мне сказали, что я больше его не увижу…

– Его казнят.

Девушка передернула плечами.

– Вампиры опасны. Это безжалостные охотники и убийцы, хладнокровные и расчетливые. Этот вампир не жалел тебя, он хотел, чтобы ты привела к нему других жертв. Но к несчастью для него пришел я.

– А если бы не пришел?

– Через пару дней ты бы умерла от потери крови. Вампир выпил бы всю твою кровь.

Лена помрачнела. К ней пришел запоздалый страх, осознание того, что смерть была совсем близко.

– Им не обязательно пить человеческую кровь. С таким же успехом они могут питаться кровью животных. Разница между ней и человеческой примерно такая же, как разница между человеческим мясом и свининой, к примеру.

Тут я немного врал. Для вампиров есть разница в том, чью кровь пить. Но позиция Ордена в этом вопросе была жесткой. Так что им оставалось только финансировать развитие донорства, а также искать людей, готовых добровольно делиться с ними кровью. Ну и заниматься охотой до тех пор, пока на след «королей ночи» не выйдем мы.

– Понятно… А если, к примеру, вампир влюбится…

Я рассмеялся.

– Что?!

– Так не бывает.

– Почему?

– Потому что вампиры и люди слишком разные. Температура тела разная, образ жизни совершенно иной. Кроме этого, человек для вампира всегда выглядит как бутылка с соком.

– Фу-у, – скривилась Лена и потерла пальцами шрам на шее.

– Да, все так. Нет, вампир, конечно, может от скуки и забавы ради поиграть с человеком, но это не любовь.

– А люди вообще могут с кем-нибудь из сверхъестественных существ, ну… – она покраснела и недоговорила.

– Могут, но это, как правило, зависит не от людей, а от существ. Японские йокаи не стесняются связей с людьми, но люди крайне редко узнают, что непонятно куда исчезнувший любовник не был человеком. Городские оборотни могут жить с людьми. Но это все скорее исключения из правила. Люди и сверхъестественные существа живут в разных мирах.

– А жаль, – вздохнула Лена. – Представляешь, как здорово было бы учиться в одном классе с эльфом? Или покупать в магазине ювелирные украшения от гномов? Ну и магии учиться.

Она мечтательно улыбнулась, представляя этот дивный мир.

– Ага. А по пятницам ведьм сжигать на кострах. Устраивать погромы в кварталах нелюдей. Избивать красавчиков эльфов за школой.

– Игорь! Да ну тебя!

– Что? Сапковского, что ли, не читала? А как ты думаешь, что будут делать люди, когда рядом будут жить совершенно иные существа? Что, забыла этого отморозка Карышева из десятого Б? Ты думаешь, он хоть одного еврея видел? А послушать его, так жиды каждый вечер его мать у него на глазах убивают! Лена, люди не потерпят рядом с собой тех, кто живет лучше их. Они не потерпят ни прекрасных эльфов, ни умелых мастеров гномов, ни ведьм с магами. Будут те, кто назовет их исчадьями ада, нацменьшинствами и врагами рода человеческого.

– Ты уверен в этом?

– А ты знаешь, как наша церковь именует домовых, леших, языческих богов? Это все бесы, порождения дьявольских сил. На Хэллоуин каждый год наезжают, Масленицей все недовольны.

– Ну да, верно… – грустно проговорила девушка.

– А тут не древнегреческий бог или демон из книги, а настоящая нечисть. Какой подарок для религиозных фанатиков! Вот поэтому, Лена, Орден не просто защищает людей от вампиров или оборотней, а разделяет оба мира и защищает их друг от друга. Чтобы люди не охотились на иных, а сверхъестественные существа не трогали людей.

Мы еще долго разговаривали о разном. Лена всё просила меня показать какую-нибудь магию, а я отнекивался. Потом девушка постелила мне на диване и ушла спать. А я вот еще долго ворочался на непривычном месте. Проклятый вампир все не давал мне покоя. Что-то в нем было странное, неправильное…

Глава 4

Только я задремал, как заиграла мелодия из аниме «hack//sign». Ругаясь про себя, я взял телефон. Звонил Сергей.

– Да.

– Игорь, вампир сбежал!

Сон как рукой сняло.

– Как?!

– Хрен знает! Ты где сейчас?

– Я у Лены.

Сергей вздохнул с облегчением.

– Собирайтесь, группа будет у подъезда через пять минут.

Я положил телефон в карман и несколько секунд обдумывал ситуацию. Дело однозначно пахло керосином.

– Лена! Вставай!

– Что случилось? – сонно спросила она.

– Одевайся! Быстро!

– Что такое?

– Сейчас все объясню.

Оружия у меня при себе, конечно же, не было. Автомат остался в отделе, а пистолет – дома. К счастью, на кухне я еще вчера приметил хороший топорик для рубки мяса.

– Игорь, что произошло? Зачем тебе топор?!

Всегда знал, что Лена умная девушка. Она сначала оделась, а потом стала задавать глупые вопросы. Я ей коротко все объяснил.

– И что теперь? – бледнея, спросила она.

– Орден возьмет тебя под защиту. Ты жертва вампира, а у них бзик на этой теме. Им важно добивать свои жертвы, так они показывают свою силу.

Внезапно я понял, что означает растущее чувство тревоги – вампир уже здесь.

Погас свет. За окном завывал ветер, и тени от раскачивающихся веток двигались по потолку. Лена испуганно прижалась ко мне. Я взял её за руку и шепнул пару успокаивающих слов. А вот мне спокойно не было – я чувствовал врага, он был где-то очень близко. Еще немного, и я зарычал бы, как сторожевая собака.

Во двор с ревом залетели машины. Я услышал короткие резкие команды, и тут же зазвонил телефон. Подкрепление прибыло.

Мы с Леной быстро вышли из дома. В подъезде нас ждали солдаты Ордена, а во дворе стояла машина и БТР-80^[84]. Мы сели в машину, бойцы запрыгнули на броню.

– Все в порядке? – спросил Игнат, сидевший на первом сиденье.

– Да.

– Поехали.

Машина понеслась по пустым ночным улицам, БТР не отставал. Это серьезный аргумент в городском бою, хотя толку от него против вампиров?

Леня взяла меня за руку. Я улыбнулся ей и сказал, что все будет хорошо, хотя сам в этом уверен не был.

– Твою! – сдавленно ругнулся водитель.

– Гони вперед! – рявкнул Игнат.

На дороге прямо перед нами стояло трое вампиров. Лена испуганно сжалась и вцепилась в меня, а я задрожал от злости.

Водитель дал газу и помчался на вампира. Тот стоял и ухмылялся, даже не пытаясь уйти с дороги. Игнат быстро прошептал пару слов, и на мгновение машину окутало серебристое сияние.

– Гони!

Я успел увидеть, что вампир поднял ногу, чтобы картинным ударом остановить машину. Он был полностью уверен в своей силе. А зря…

Машину подбросило и повело в сторону, но водитель справился с управлением. Лена обернулась и посмотрел на сбитого вампира.

– Он мертв?

– Сомневаюсь, – проворчал я.

БТР еще раз проехался по этому вампиру, а сидевшие на нем бойцы открыли шквальный огонь по двум другим. Поведение вампиров все больше и больше меня удивляло. Они словно бы и не сталкивались с Орденом.

Вторая засада была организована грамотней. Водитель зачем-то начал притормаживать. И тут по нам начали стрелять с двух сторон. Несколько пуль попали в машину, но, к счастью, никого не задели. Выругавшийся Игнат окружил нас магическим щитом.

– Давай вперед!

– Там баррикада!

Я подался вперед. Действительно, несколько машин перекрывали улицу впереди.

– Лена, на пол! Есть ствол?

– Ты все равно не сможешь стрелять, пока я щит держу! – ответил Игнат.

Мне это не понравилось, но с начальством не спорят.

БТР обогнал нас и помчался прямо на баррикаду, через пару секунд дорога была свободна.

– Дорога свободна! Гони!

Мы опять поехали, а БТР с солдатами остались нас прикрывать. Через минуту за нами по воздуху погнались два вампира, но мы уже были возле отдела. Машина заехала во двор, и вампиры поспешили улететь.

Отдел уже был развернут по боевому расписанию. Вместо скучающих дежурных, проходную занимал взвод бойцов с пулеметом. Внутри хватало людей в бронежилетах и с тяжелым оружием. Всех подняли по тревоге, вызвали всех бойцов и оперативников. Я тоже должен был получить снаряжение и явиться в оперативный отдел.

– Ты куда? – растерянно спросила Лена, поймав меня за рукав.

– Охотиться за этим вампиром. А ты ничего не бойся. Тебя сейчас отведут в надежное место.

– Но…

– Лена, послушай. Я плохой телохранитель, но хороший охотник. В Ордене хорошие охранники охраняют, а хорошие охотники охотятся. Так что ничего не бойся. Ладно?

– Хорошо. Но… осторожней там.

Я улыбнулся девушке и кивнул. Незачем ей знать, что берсерк и осторожность в принципе несовместимы.

В городе словно объявили военное положение. Из ближайшей части армии Ордена перебросили подразделения с боевой техникой и теперь на улицах стояли БТРы и БМП^[85], а над городом кружили вертолеты Ка-50^[86].

Простые люди их не видели и не слышали. Магия надежно маскировала солдат и технику, но все равно приходилось соблюдать осторожность, чтобы не вызвать лишних слухов и не плодить желтой прессы.

Разделившись на пары, мы прочесывали один квартал за другим. Оперативники шли пешком, два отряда бойцов на машинах медленно ездили по улицам.

А город тем временем спал. Попрятались до утра птицы. Нигде не было видно котов. Во дворах частных домов тоскливо выли собаки. Город словно вымер, и это жутко действовало на нервы.

Коля шел впереди меня, держа в одной руке зеленый, мерцающий слабым светом камень. Это был один из важнейших для нас артефактов – кельтский камень. С его помощью даже плохо владеющий магией человек, например Коля, мог обнаруживать следы магии, или некоторых сверхъестественных существ поблизости.

Я прикрывал Колю сзади и внимательно смотрел по сторонам. Вампиры любят нападать со спины, особенно в темноте.

Все привычное днем ночью становилось совершенно другим. Дворы в свете луны казались другим миром. Деревья, детские площадки, машины, гаражи и пристройки – все выглядело странным, темным и непонятным.

Я почти не ощущал мороза, чувствуя себя одновременно охотником и дичью. Кровососы скрывались где-то здесь, в этих городских джунглях среди ночных теней. И они знали, что мы ищем их. Знали и насмехались над нами, глядя из темноты, уверенные, что мы их не видим. Мы их и не видели.

Мы прочесывали один двор за другим, улицу за улицей. Тщетно. Вампиры словно исчезли. Раз за разом мы докладывали «Никого нет» или «Все чисто». То же самое регулярно сообщали все остальные группы.

Я думал, что мне придется весь день мотаться по городу в поисках вампиров, но меня ждало другое дело. Примерно в восемь утра Сергей вызвал меня в отдел, ему пришла в голову идея охоты на приманку.

В качестве приманки Сергей собирался использовать хитогату. Это что-то вроде куклы вуду, но из японской магии. По его словам, вампир должен принять деревянную дощечку с вырезанными на ней иероглифами за Лену и явиться за ней прямо в ловушку.

Мне эта идея показалась сомнительной, но спорить я не стал. Тем более что мне выдали вместо стандартного снаряжения особое, из арсенала бойцов отдела быстрого реагирования: хорошую гномью кольчугу вместо бронежилета, несколько удобных ножей и особые разрывные патроны с серебром. Серебро само по себе не убивает вампиров, но отравляет изнутри, мешает регенерации и некоторым другим способностям.

Для засады было выбрано место на окраине города, в небольшом частном доме. Я находился в этом доме вместе со Светланой и еще одной волшебницей. Сергей расположился в доме напротив вместе с двумя бойцами – Николаем и Федором. И все.

Больше рядом никого не было, чтобы не спугнуть вампиров. Несколько отрядов готовы по первому сигналу рвануть к нам на помощь, на дорогу им потребуется всего пять минут. Но эти пять минут еще надо будет как-то продержаться.

Первую половину дня мы все напряженно ждали нападения. Но потом немного расслабились. Я положил автомат на стол, Светлана листала журнал, другая волшебница задумчиво смотрела в окно.

Никакой магической защиты или чего-то в этом роде вокруг нас не было, чтобы не спугнуть вампиров. Было лишь несколько маскировочных заклинаний, которые на деле только привлекали к нам внимание.

От скуки я любовался девушками. Светлана – напарница Сергея, молодая и талантливая волшебница, всегда спокойная и флегматичная. У нас ходили упорные слухи о романе между Сергеем и Светланой, но это были только слухи.

Вторая волшебница оказалась настоящей красавицей. Когда я только увидел её, то на мгновение просто потерял дар речи. Огненно-рыжие волосы, гладкая загорелая кожа, изящные руки с длинными выразительными кистями, правильные черты лица и очень красивые яркие карие глаза. На вид ей было лет семнадцать-восемнадцать, не больше.

Стоявшие тогда рядом со мной Николай и Федор на девушку едва глянули. По их мнению, она была невысокого роста и с маленькой грудью. Конечно, они ничего этого не сказали вслух, но я слышал достаточно много подобных разговоров.

Прекрасную девушку звали Феникс. Она была не из нашего районного отделения, но я слышал о ней краем уха. Она училась магии у эльфов, они и дали ей прозвище – Юный Феникс. За всю историю взаимоотношений Ордена и эльфов всего трое волшебников получили право учиться у древнего народа.

Светлана тоже симпатичная девушка, но её красота другая. Не такая яркая, как у Феникс, более мягкая и взрослая. Зато характер у неё был куда как лучше. Рыжая волшебница вела себя как обычный скучающий подросток, впрочем, она ведь им и была.

– Долго нам еще тут сидеть? – недовольно вздохнула Феникс.

– Пока не появится вампир.

– А с чего вы взяли, что он вообще появится?

Я удивился. Неужели она не знает таких простых вещей?

– Потому что вампирам свойственны самоуверенность, наглость и высокомерие. Они считают себя повелителями ночи, мнят себя выше людей. Поэтому вампиры всегда добивают своих жертв, этим они показывают свою силу и власть. Причем чем сильнее вампир, тем больше шансов, что он попадет в такую ловушку. Слабые вампиры более осторожны. А если уж наш объект сбежал из камеры, запечатанной магией Ордена…

Феникс внимательно слушала Светлану.

– А вампир не распознает подмены?

– Не должен. На расстоянии для вампира хитогата должна выглядеть как живая девушка.

А вот теперь в голосе Светланы послышалась неуверенность.

Мне было не привыкать сидеть в засаде. Я просто сидел, ждал, следил за обстановкой и все время держал оружие под рукой. Светлана тоже вела себя терпеливо. А вот Феникс…

– Ну долго нам еще тут сидеть? А вампир точно придет? Ну что мы тут сидим? А что будет, если его другие найдут?

– Ничего. Они его поймают и обезвредят, – ответил я.

– Как понять обезвредят?

– А так и понимай.

Девушка задумалась, но так ничего и не поняла.

– А они с ним справятся?

– Не знаю, но в крайнем случае нас вызовут на помощь.

День медленно тянулся к закату, и рыжая волшебница скучала все сильнее. Она постоянно донимала меня и Светлану разными вопросами, маялась от безделья и страдальчески вздыхала. У неё не хватало сил спокойно посидеть даже десять минут.

– И зачем вы тут сидите? – мрачно буркнула девушка.

– В смысле?

– Ну, толку тут от вас? Я сама вампира легко убью. А вы мне только мешать будете.

А она еще и самоуверенная… посмотрим, как в бою себя поведешь, самородок ты наш.

– Блин, ну ску-учно же!

– Чем ты недовольна? Сиди книгу читай и радуйся, что мы не в лесу сидим, – не выдержал я.

– А что в лесу?

– Ничего, – буркнул я.

– Ну расскажи.

– Игорь, а в самом деле, расскажи, все веселее будет, – неожиданно поддержала девчонку Светлана.

– Да что рассказывать. Ловили мы как-то стаю оборотней в тайге. Мне и еще трем оперативникам приказали лечь в засаду на пути вероятного движения волков. Место выбрали хорошее – в ложбинке на склоне холма. Там везде ели росли, подлеска почти не было, и нам оттуда хорошо все видно было.

Обе девушки с интересом слушали меня. Вряд ли потому, что я хороший рассказчик, просто действительно было скучно.

– Место-то хорошее было. Но оборотни есть оборотни. Так что нас засыпали хвоей, тщательно замаскировали и сказали лежать неподвижно. И вот представьте себе, лежишь час, другой, третий. Ни встать, ни ноги или руки размять нельзя. Ты просто лежишь и не шевелишься.

– И долго вы так лежали?

– Весь день. И что обидно – все было напрасно. Оборотни пошли другой стороной, обманули других оперативников и незамеченными ушли. А сейчас не засада, а сказка. Хочешь сиди, хочешь лежи, и даже ходить можно! А главное, комаров нет! Вы не представляете, сколько в тайге комаров!

Девушки переглянулись и согласились со мной. Феникс на время даже перестала маяться от скуки.

До вечера ничего так и не произошло. Поиски по городу и окрестностям продолжались, а мы все так же сидели в засаде. Я растопил печку и приготовил нехитрый, но горячий ужин. Сергею и бойцам пришлось сложнее, им предстояло ужинать сухим пайком.

– Как дежурить ночью будем?

– А что, нам еще и ночь тут сидеть? – вскинулась рыжая волшебница.

– Да, – ответила Светлана.

– Кошмар…

– Так кто спать будет, а кто дежурить? – с иронией спросил я, прекрасно зная ответ.

– А давайте я поставлю охранное заклинание, и мы все спать сможем?

– Не вздумай! – Светлана строго посмотрела на Феникс. – Может, еще плакат повесить, что здесь засада?

– Да я как лучше хотела, – проворчала девушка.

– Ладно, вы спать ложитесь. Там кровать в соседней комнате, а я покараулю.

Девушки не стали со мной спорить.

– И это кровать?! – возмущенно воскликнула Феникс, заглянув в спальню.

– Да, а что? – удивился я.

– Как на ней спать можно?

Я пожал плечами. Кровать как кровать. Ну подумаешь, старая и разваленная, ну пыльная немного, краска облезла. Матрас, простыня, одеяло с подушкой есть, что еще нужно?

Феникс, впрочем, спорила не долго. Узнав, что над ней никто не издевается и другой кровати просто нет, она успокоилась. Девушки, не раздеваясь, легли вдвоем, а я остался в другой комнате охранять их.

Сидя в кресле с автоматом в руках, я внимательно прислушивался к звукам. Время от времени вставал и осматривал дом. В ожидании врага все мои чувства обострились, так что когда я услышал громкий треск из спальни, то, не раздумывая ни секунды, ворвался в комнату. Я думал, что вампир выламывает окно, но оказалось, что это просто скрипела старая кровать.

Немного подумав, я решил остаться в спальне. Сел под окном и положил на колени автомат. Так я и просидел всю ночь, прислушиваясь к сонному дыханию девушек.

Утром пришел приказ вернуться в отдел. Засада провалилась.

На совещании у руководителя районного отделения я был первый раз. Рядовым оперативникам вообще не полагается присутствовать при таких разговорах, но случай был особый. Кроме Валерия Алексеевича и Сергея присутствовали глава оперативного отдела и мой непосредственный начальник Владислав, командир отряда быстрого реагирования Василий Барсов, маги Игнат и Валерия. Были также два француза, их я видел впервые.

Я пришел на совещание потому, что с меня вся эта история и началась. Вместе с Сергеем мы единственные видели этого вампира и общались с ним, пусть и недолго.

Началось совещание с моего рассказа о первой встрече с вампиром. Его дополнил Сергей.

– Он не сопротивлялся. На первичном допросе имя назвать отказался, страну рождения тоже. Сказал, что его возраст двести лет. Все время… – Сергей задумался, подбирая слово. – Он словно бы не воспринимал происходящее всерьез. Был спокоен и часто улыбался.

– Понятно, – кивнул Валерий Алексеевич. – Игнат, что скажешь ты?

– Ничего нового. Он просто вышел из камеры. Переступил через руны и прошел сквозь барьер.

– Как это вообще возможно? – спросил Владислав.

Французы переглянулись. Один бледный и очень худой тихо переводил второму.

Я думал, что мне уже пора уйти, но никто ничего не говорил, так что я остался сидеть и все внимательно слушал.

– Может быть, он из другого мира? – спросила Валерия.

Глядя на неё, никогда в жизни и не подумаешь, что она маг. Полноватая женщина с мягкими чертами лица выглядела обычной домохозяйкой. Она, впрочем, и была домохозяйкой и часто угощала всех желающих домашними пирожками и блинчиками. Но в силе и опыте Валерия ничуть не уступала Игнату.

– Сомневаюсь, – покачал головой Сергей.

– Есть записи с камер наблюдения? – по-французски спросил второй иностранец.

– Записи есть, но вампир на них просто не отображался.

– Ясно, – ответил француз и что-то начал быстро говорить.

Увы, но я не знал французский язык настолько, чтобы понять все, что он сказал. Выслушав его, все помрачнели.

– Что он сказал? – тихо спросил я у Сергея.

– Тебе это знать не стоит, – отрезал он.

Я спорить не стал, а то еще выгонят.

– Но если это так, то… – начал Владислав.

– То нам *****, извини, Лера, – перебил его Игнат.

– Ничего страшного.

– Идея засады, я так понимаю, провалилась? – уточнил Владислав. – Что дальше будем делать?

– Я думаю, – медленно произнес бледный француз, – он понял, что его обманывают. Учитывая силу Мастера, можно быть уверенным в том, что он бы не побоялся напасть.

– Рискнуть девчонкой? – задумчиво предположил Барсов.

– А совесть потом мучить не будет? – мрачно поинтересовалась Валерия.

Я молча сидел, вцепившись руками в подлокотники. На меня никто не обращал внимания.

– А варианты?

– Значит, так. Об этом не может быть и речи. Продолжаем охоту обычными средствами. Никуда он не денется, – прервал разгорающуюся дискуссию Валерий Алексеевич. – Все ясно? Сергей, ты знаешь, что делать. Владислав и Барсов, продолжайте прочесывать город и окрестности, товарищи из Французского отделения Ордена вам помогут. Все свободны.

Я встал вместе со всеми и вышел из кабинета начальника. Валерия и Игнат остались сидеть за столом. Проходя мимо французов, я увидел, что один из них вампир. Ничего удивительного в этом не было, кто будет разбираться в вампирах лучше их самих?

– Игорь, ты пока свободен. Иди спать.

– Я в порядке.

– Это не вопрос, а приказ.

Тон у Сергея оставался спокойным, но желание спорить у меня пропало сразу. Пожав плечами, я пошел вниз. Поспать пару часов и в самом деле не помешает.

Наниэли в лазарете не было, а жаль. В её кабинете стояла удобная кушетка, на которой эльфийка спала, когда ночевала здесь. Я положил автомат на стол, снял с себя кольчугу и, разувшись, прямо в одежде лег на кушетку. Уже больше суток я был без сна и поэтому заснул, едва коснувшись головой подушки.

Наниэль пришла чуть позже. Увидев меня, она тихо подошла и накрыла пледом. Я сонно проворчал, что не сплю. Девушкаулыбнулась и погладила меня по голове, и я опять заснул.

Глава 5

Проснулся я резко и тут же подскочил с койки, сразу готовый бежать, еще не понимая куда. Наверху ревела сирена боевой тревоги и раздавались приглушенные стенами взрывы.

– Что случилось?

– Не знаю, – ответила испуганная Наниэль.

Я быстро надел кольчугу, схватил лежавший на столе автомат и рванул наверх.

На нас напали вампиры. Во дворе застигнутые врасплох охранники и простые работники спешно пытались отступить в здание отдела. Гремели автоматные очереди. БТР медленно сдавал назад, поливая очередями горящую проходную.

Одни вампиры перепрыгивали через забор, другие в облике летучих мышей-переростков атаковали сверху. Некоторые кидались врукопашную, иные же стреляли из разнокалиберного оружия. В основном у них были пистолеты-пулеметы «Узи», но у некоторых были вещи и посолидней, вроде автоматов Калашникова или винтовок М-16^[87].

Окно, к которому я подбежал, со звоном разлетелось на осколки. Я поспешно пригнулся. С верхних этажей уже стреляли, прикрывая наших во дворе.

Прижав приклад к плечу и выбрав цель, я присоединился к сражению. Стреляя короткими очередями, я не давал вампирам подойти к зданию.

Вскоре все отступили в здание. БТР встал боком напротив входа и продолжал стрелять. Крупнокалиберный пулемет буквально косил вампиров. Со второго и третьего этажей стреляли снайперы. На первом этаже развернулись автоматчики и пулеметчики.

Вампиры открыли шквальный огонь. Оставшиеся стекла быстро разбились, пули разбивали рамы и мебель. Вскоре нескольких раненых понесли вниз, в лазарет.

Суета, крики, отборный мат, вопли вампиров, грохот перестрелки – все это могло ошеломить и более опытного оперативника, чем я. Такие сражения – удел военных, а мы ведь скорее милиция. Но я, как ни странно, чувствовал себя превосходно. Словно был рожден для этого.

Из бункера выбежал парень и на ходу кинул мне подсумок с магазинами. Вовремя, у меня патроны уже заканчивались.

Противников становилось все больше. Появлялись новые враги, поднимались, зарастив раны, старые. Огонь по нам становился плотнее, и вниз одного за другим уносили раненых. Некоторые легкораненые, впрочем, поднялись наверх и встали к окнам.

Наконец-то владеющие магией догадались не бороться с вампирами, а сжигать тела их раненых. Это оказалось гораздо эффективней. Подстреленный вампир на несколько секунд, а то и минут, терял подвижность и был практически беззащитен. Но быстрая регенерация позволяла ему вскоре опять вернуться в бой. Но если раненого вампира испепелить, то… выяснится, что вампиры не фениксы.

Новая тактика принесла результат. Вампиры стали осторожничать, прятаться за укрытиями и поменьше высовываться на открытое пространство. Стрелять они стали заметно реже и хуже, не всегда даже попадая по окнам.

Уже раздавались голоса о контратаке, но Алексей приказал всем оставаться на своих местах. Интересно, а где другое начальство? Где Владислав, где командир бойцов?

Вампирами командовал кто-то неглупый. Я внезапно предельно ясно это почувствовал, это было как вспышка прозрения. Я ощутил за вампирами волю, ими управляющую, того, кто отдавал им приказы. Очень странное чувство, но разбираться в нем не было времени.

Я давно был на грани транса и поэтому легко в него вошел. Время замедлилось, чувства обострились до предела. Я слышал, как переговаривались бойцы на третьем этаже. Видел, как медленно, словно в фильме «Матрица», двигаются вампиры и летят пули. Чувствовал резкий запах пороха, крови и дыма.

Вампиры по команде выскочили из укрытий и метнули бутылки с зажигательной смесью. Я успел подстрелить двоих. В третьего попасть не успевал и выстрелил в бутылку, когда он замахивался. Вспыхнувшая жидкость облила его самого, и вампир с криком бросился бежать.

Еще один коктейль Молотова я подстрелил в воздухе, но остальные попали в здание и БТР. Боевая машина вспыхнула, её экипаж успел выскочить и забежать в здание. Загорелся фасад, кое-где бутылки попали прямо в окна, и там теперь в спешке хватали огнетушители и боролись с огнем.

Секунд через пять вампиры сделали еще один бросок коктейлями Молотова, более успешный. Весь фасад и клумбы перед ним были охвачены пламенем. Под прикрытием этой дымовой завесой противник быстро прорвался прямо к зданию.

– Они под клумбами! Гранатами их!!!

Прямо перед зданием стояли высокие клумбы и вазоны с цветами. Для красоты, конечно же. Сейчас эта «красота» превратилась в очень удобное укрытие для врагов. Кто-то успел кинуть гранату со второго этажа. Взрывом разметало часть клумбы и нескольких вампиров. Остальные кровососы дружно бросились в атаку, запрыгивая в окна первого и второго этажей.

В здание ворвалось сразу два десятка вампиров. Наверное, двоих или троих успели подстрелить в воздухе, но и только. Наше и без того неважное положение стало безвыходным.

В мое окно бросилось сразу трое противников. В одного я почти в упор всадил остаток патронов, и вампир повис на подоконнике. Двое других набросились на меня.

Одного врага я откинул в сторону ударом автомата. Второй успел схватить меня за одежду и бросить на стену. Удар должен был ошеломить, после чего вампиру не составило бы труда добить меня.

Он занес для смертельного удара руку с когтями, не уступающими волчьим. Но я, использовав стену как опору для толчка, прыгнул на него. Нырнул под руку, ударил в бок, ломая ребра, зашел за спину и, разворачиваясь, ребром ладони сломал вампиру шею. А когда он упал, я ударил ногой по его голове, вкладывая в удар всю массу тела.

Второй вампир за это время не успел даже подняться с пола…

Для берсерка нет ничего милее старой доброй рукопашной схватки. А вот остальным нашим было несладко. Через окна в здание постоянно врывались все новые и новые кровососы. В коридорах и кабинетах шла отчаянная схватка. Вампиров били прикладами, ухитрялись стрелять в упор. Многие бойцы и оперативники сражались холодным оружием.

Алексей отдал приказ отступать в бункер.

Я не обращал внимания на раны и продолжал драться голыми руками. Отступать я не собирался, да и не мог. Прямо за мной была лестница в бункер, и пропустить врагов туда никак нельзя было.

Мимо меня пробегали люди, уходившие в бункер. Многие из них были ранены. Большой группой шли девушки: волшебницы, санитарки, дежурные и даже секретарши. Они могли сразу уйти в безопасное место, но остались помогать бойцам.

Сразу четверо вампиров кинулись на них из соседней комнаты. Твари почуяли легкую добычу.

Не так быстро, сказал бы я, если б мог сейчас говорить. Я прыгнул им наперерез, чувствуя, как трещат от предельной нагрузки мышцы и связки. Но это сейчас не важно. Главное то, что сбил одним ударом двух вампиров.

Третий напал на меня со спины и вцепился клыками в шею. Я зарычал от ярости и ударил его локтем. Но вампир крепко вцепился в меня и жадно пил мою кровь. Кто-то завизжал и крикнул мое имя. Нервы у наших девушек совсем ни к черту.

Идиот смог сделать только три глотка, а потом рухнул на колени, пытаясь выблевать ядовитую для него кровь берсерка.

Четвертого вампира уже располосовал на ленты оперативник с катаной в руках. Он было кинулся мне на помощь, но я рыкнул на него. Тогда он повел девушек в бункер, а я остался добивать свою добычу. Потеря крови меня не волновала.

Через пару минут последние бойцы отступили в бункер. Меня чуть ли не силой утащили за собой Коля и Леха. Вампиры уже хозяйничали в кабинетах, круша и ломая все подряд.

Внизу готовили новую линию обороны. Тяжелая дверь задержит вампиров, но ненадолго. Хорошо, что проход сначала узкий, а потом расширяется. Вампирам придется идти по одному, максимум по двое. А вот мы встали чуть подальше ввосьмером в два ряда: первый опустился на колено, второй стоял за ним.

Мне дали новый автомат и пару магазинов к нему. Я был весь в чужой и своей крови, но пока чувствовал себя превосходно и не собирался уходить с веселья на самом интересном месте.

Ни у меня, ни у других бойцов и оперативников не было времени, чтобы задуматься над происходящим. На нас напали вампиры. На Орден напали враги. Это было странным, неправильным, не укладывающимся в голове… Этого просто не должно было быть, потому что не могло быть в принципе!

За нами встал начальник отдела Валерий Алексеевич. Я его еще ни разу не видел в таком виде. Он надел кольчугу и держал в руке обнаженный меч с волнистым лезвием. Страшное оружие, неровный клинок оставляет на теле жуткие рваные раны.

– Все в порядке. Дальше мы их не пропустим, а подкрепление уже мчится.

– Откуда они вообще взялись?

– А это потом будем выяснять.

Долго ждать врага не пришлось. С хищными воплями вампиры, превратившиеся в жутких монстров, напоминающих гигантских нетопырей, кинулись на нас. Один их вид мог до смерти напугать кого угодно.

Мы без приказа открыли шквальный огонь. Игнат и еще несколько человек ударили магией: огненными шарами, всполохами светлого пламени, ледяными молниями и еще много чем.

На такой дистанции пули пробивали несколько тел сразу. Многие стреляли разрывными патронами, рвавшими вампиров в клочья. Наши враги многократно превосходили людей, но со всей своей мощью они ничего не могли тут сделать. Один за другим кровососы валились на пол, не в силах восстановиться после таких ран. Они ничего не могли сделать, но все-таки рвались вперед.

А ведь этого просто не могло быть. Вампиры по своей природе трусоваты. Они опасны, безжалостны, хладнокровны, но они не камикадзе! Они дорожат своей нежизнью. Кто-то гнал их на убой, и я догадывался, кто это мог быть.

Вампиры пытались стрелять в ответ, но Игнат защищал нас магией. Несколько брошенных гранат он отшвырнул обратно и закрыл нас от осколков. Некоторые враги пытались защититься магией, но безуспешно.

Нехорошее предчувствие вновь коснулось меня. Я чувствовал, что тут что-то не так и что мне нужно в другое место. Желание уйти стало столь нестерпимым, что я просто встал и ушел.

Меня проводили удивленным взглядами, но никто ничего не сказал и не попытался остановить. Наверное, они подумали, что я ранен и больше не могу терпеть. Я быстро спустился на уровень ниже, пробежал по коридору мимо жилых комнат и остановился. Прямо перед дверью в лазарет стоял тот самый вампир…

– Какая встреча, – чуть усмехнувшись, произнес вампир.

От него буквально веяло могильным холодом и диким ужасом – «аура страха», я много раз слышал о ней, но столкнулся впервые.

Липкий страх сожмет сердце любого, кто посмеет приблизиться к вампиру. Колени подогнутся. Руки задрожат. Паника спутает мысли. Ужас парализует на месте. И ты будешь стоять, замерший как кролик перед удавом, не в силах даже пошевелиться, пока не придет счастливым избавлением смерть…

Вскинув автомат, я дал очередь. Вампир размазался в воздухе, и через долю секунды страшный удар вырвал оружие у меня из рук. Второй удар пришелся в грудь, но я уже был к нему готов. Отлетев назад, я сумел удержаться на ногах.

Вампир с ироничной улыбкой следил за мной. Психический удар словно молотом обрушился на меня, ломая волю и заставляя безоговорочно подчиняться ему. Я тряхнул головой, прогоняя наваждение и противный звон в ушах. Не действуют на меня ни «аура страха», ни психические способности вампиров.

Мне стало жарко, боль в груди исчезла, а воздуха не хватало. Я дернул воротник, стальные звенья кольчуги со звоном посыпались на пол. Враг начал двигаться, но его движения были замедленными. Я понял, что вошел в боевой транс, сам того не заметив.

Я не стал ждать нового удара вампира, а сам прыгнул на него и ударил по лицу. Он отдернулся в сторону и зло рыкнул. И обрушил на меня град молниеносных ударов, которые я не успевал отбивать. Даже в таком состоянии я не мог двигаться быстрее его.

У вампира были очень острые когти, и если бы не кольчуга, он в мгновение ока порезал бы меня на ремни. Я дрался с отчаянной и безрассудной яростью. Не защищаясь, я атаковал его, метя в глаза, горло или колени. Рыча как медведь, я начал теснить тварь к стене.

Очередной удар ушел в пустоту, а я едва не упал, потеряв равновесие. Вампир просто растворился в воздухе. А через мгновения сзади на меня обрушился страшный удар. Я отлетел к стене, но сразу развернулся и опять встал в стойку.

– Да кто ты такой?! – в ярости крикнул вампир. – Я! Лорд Ноосрехат! Вы, жалкие создания, забыли о Князьях Ночи?! Так я напомню вам, почему ночью нельзя было выходить за порог!

– Так вот ты какой, – я сплюнул кровь, – северный олень… А мы тут гадали… что ты за зверюшка такая.

Мне было сложно говорить. Сердце билось как бешеное, воздуха не хватало, а от ярости срывался голос. Вампир запаниковал и хотел напугать меня своей речью, но вот незадача – берсерки не умеют бояться.

С медвежьим рыком я бросился на врага. Вампир перевоплотился в туман и скользнул мне за спину. Но я уже был к этому готов. Развернувшись, я от души врезал ему кулаком по лицу.

Вампир с воплем отскочил назад, зажимая рот ладонью. Я попал ему прямо по пасти, выбив один из клыков. Не давая врагу опомниться, я сразу же накинулся на него. Несколько секунд мы боролись, сцепившись друг с другом, но потом он сумел отбросить меня в сторону. Я сильно ударился затылком о стену и не смог сразу подняться на ноги.

Взбешенный вампир почему-то не стал меня добивать, а пошел в лазарет. Древний кровосос взмахнул рукой и метнул в дверь сгусток синего пламени, от чего та разлетелась на мелкие щепки.

Я с трудом поднялся на ноги. Кольчуга на животе оказалась разорванной, и вся одежда была залита кровью. В голове стоял звон, а мышцы ныли от усталости и предельных нагрузок. Оставляя на полу пятна крови, я начал подкрадываться к вампиру со спины.

– Здравствуй, девочка, – мягким, вкрадчивым голосом сказал вампир, обращаясь к Лене. – Больше нас с тобой никто не разлучит.

Бледная как мел Лена отступала к стене. Несколько раненых бойцов и оперативников с перекошенными от боли лицами попытались подняться. Вампир не обратил на них внимания и, улыбаясь, пошел к своей жертве.

Ярость и ненависть темной волной захлестнули меня. Я бросился вперед, одержимый только одной мыслью, одним желанием – убить!

Рыча от бешенства, я накинулся на вампира сзади, свалил его на пол и, кажется, даже проломил голову. Он, опешив на мгновение, перевоплотился в туман и ускользнул от меня. Я кинулся за ним.

Только секунд через десять яростного боя лорд вампиров, разорвав мне живот, смог отбросить меня от себя. Сразу после этого он начал трансформироваться в свой истинный облик: серая кожа, длинные когти и клыки, кожистые крылья за спиной. В этом облике Мастера вампиров практически непобедимы. А уж лорды…

Я, привстав на одно колено, пытался отдышаться. Кровь остановилась быстро, но для того, чтобы раны полностью закрылись, нужно было время, а вампир вряд ли мне его даст.

В лазарет вихрем ворвалась Наниэль с луком в руках. Вампир с удивлением оглянулся на неё. Эльфийка оттянула тетиву до уха и выстрелила белоснежной стрелой, на таком расстоянии она вонзилась в него по самое оперение.

Вопль вампира оглушил всех нас. Он схватился за пробитое плечо и завыл. Наниэль, не медля ни секунды, всадила в него еще одну стрелу, а потом и еще одну.

Лорд вампиров в бешенстве бросился на эльфийку. Но девушка ловко ускользнула от удара вампира и отскочила в сторону, опять натягивая тетиву. Вампир выбежал из лазарета. Я с рыком бросился за ним, но опоздал, с ним уже дрались Сергей и Светлана. Разъяренный вампир был страшней, чем раньше. Он одним ударом отбросил Сергея на пару метров.

Пошатываясь, Сергей приподнялся и несколько раз выстрелил в вампира. Тот метнулся к нему и пнул в грудь, отбросив еще на пару метров. Сергей опять попытался приподняться, но у него из-за рта хлынула кровь, и он упал.

Светлана все это время безуспешно била вампира магией. Разобравшись с Сергеем, он повернулся и метнул в девушку клубок бледно-синего пламени. Волшебница попыталась отбить удар, но не смогла.

Я прыгнул на вампира, не давая ему добить потерявших сознание Светлану и Сергея. Краем глаза увидел, что к ним бросилась Наниэль. А потом все, кроме врага, для меня пропало.

Вампир рвал меня когтями, но я не чувствовал ни боли, ни страха. Одной рукой я держался за него, а второй бил по голове, не давая опомниться и отбросить меня. Кажется, я опять проломил ему череп. Обычному вампиру этого бы уже хватило, но этому все было нипочем.

Только через минуту наполовину ослепший вампир смог меня отбросить от себя. Вернее, я сам отскочил в сторону, зажимая разорванную на шее артерию.

Сердце сбоило, перед глазами плавали темные пятна, а в ушах противно звенело. Я чувствовал, что потерял много крови. Организм попросту не успевал её восстановить и зарастить раны. Мне нужна была хоть малейшая передышка, но кто ж мне её даст?!

Мимо меня пролетел огненный шар. Лорд вампиров увернулся от него и метнул в обратную сторону сгусток синего пламени. Он был уверен, что расправится с нахальной волшебницей одним ударом, но не тут-то было.

Она встретила огонь вампира встречным магическим ударом. Когда огонь опал, я увидел рыжую Феникс. Девушка сплела перед собой пальцы в причудливом жесте и выкрикнула незнакомое мне слово.

Лорд попытался отбить удар волшебницы, но ослепительно белый огонь играючи пробил насквозь его щит из синего пламени. В последнее мгновение он успел отскочить в сторону. Феникс метнула в него целую россыпь небольших огненных шариков. Разрываясь, они сильно обжигали кровососа.

Разъяренный вампир бросился на девушку. Я подскочил на ноги, готовясь броситься на врага, но Феникс справилась и сама. Она взмахнула рукой, и весь коридор заполнило ревущее кроваво-красное пламя.

Я был уверен, что на этом бой и закончится, но не все так просто. Феникс, закусив губу, держала заклинание. Вампир, судя по всему, сопротивлялся. На всякий случай я подошел поближе к девушке, и не ошибся.

Окруженный коконом из холодного синего огня, оскалившийся вампир вырвался из пламени Феникс. Он рвался к волшебнице, чтобы убить, и уже заносил для смертельного удара руку с длинными черными когтями. Я прыгнул навстречу и отбросил его к стене.

Ледяное призрачное пламя до костей пробрало меня жутким холодом смерти. На мне загорелась одежда, но я все равно вцепился в вампира мертвой хваткой и укусил его за шею. Кровь у него оказалась темной, холодной и едкой.

Феникс, вместо того чтобы добить вампира, медлила. Боялась задеть меня. Меня это злило, но я ничего не мог сделать. Все внимание уходило на вампира, я не мог даже на секунду отвлечься, чтобы крикнуть ей.

Вампир тем временем сделал роковую ошибку – он испугался меня. А звери очень хорошо чувствуют страх. Мы свалились на пол и продолжили драться. Я рвал его руками и зубами. Он когтями располосовал мне всю спину и опять разодрал живот. От горевшей на нас одежды я уже весь был в сильных ожогах.

– Кто ты?! – со злостью и страхом крикнул лорд вампиров. – Что ты за тварь?!

Мне было некогда ему отвечать, я уже почти разорвал его шею и теперь пытался сломать позвоночник. Вампир несколько раз впивался в мою шею, но я бил его головой и не давал ему пить мою кровь.

Отчаявшись вырваться, он опять превратился в туман и ускользнул в сторону. Феникс, не растерявшись, ударила огнем по туману и подпалила его.

Насколько я знал, вампиры в туманной форме были неуязвимы даже для магии. Хорошо, что рыжая волшебница этого не знала…

Зрелище было жуткое. Вампир словно пылал изнутри. Он рухнул на пол и, отчаянно воя, пытался сбить пламя. Ему очень не повезло. Феникс каким-то образом смогла поджечь всего вампира. И когда он вернулся в «твердое» состояние – каждый кусочек его тела горел.

Феникс, не теряя ни секунды, атаковала его новыми заклинаниями: шарами и сгустками из белого, красного и голубого огня. Но вампир смог закрыться от новых атак своей защитой. Тогда я снова прыгнул на вампира, прижимая его к полу и превращая в отбивную.

Вскоре лорд вампиров опять сбросил меня и встал. Нам всем нужна была передышка, и поэтому какое-то время мы просто отдыхали, внимательно следя друг за другом.

Я уже с трудом стоял на ногах и чувствовал, что дошел до предела. Еще немного, и я просто умру от истощения. Побледневшая и мокрая от пота Феникс тяжело дышала. А вот вампир стоял перед нами целый и невредимый. Даже раны от стрел Наниэль и ожоги от огня Феникс заросли.

– Дайте мне уйти, или я убью вас.

– Разбежался.

– Клянусь, я никогда больше не перейду вам дорогу. Более того, я покину этот мир, и мы никогда не увидимся.

Не знаю почему, но я поверил ему. Но это ничего не меняло. Берсерки выходят из боя только после смерти, своей или противника.

– Нет.

– Тогда скажи мне, кто ты?!

Он вложил в приказ столько психической силы, что я невольно покачнулся как от удара и едва не упал.

– Твоя смерть, – оскалился я.

На меня не действовали способности вампиров.

– А ты кто?!

– Феникс, – с легкой усмешкой сказала девушка.

Я увидел, как у вампира блеснули глаза. Он думал, что знание имени даст ему власть, но судя по тому, как была спокойна Феникс, ничего у него не выйдет. Впрочем, да, это ведь не имя, а прозвище.

– Отойди назад на пару шагов, – очень тихо сказала мне девушка.

Не знаю, что она задумала, но сделать ничего не успела. Вампир метнул в неё синее пламя и прыгнул следом. Я закрыл собой девушку и в который уже раз схватился с нежитью. Обменявшись парой ударов, я сам откинул его от себя к стене и тут же отскочил в сторону, хотя все мои инстинкты берсерка требовали продолжать бой и рвать врага!

Странным образом я точно понял, когда Феникс была готова ударить, и вовремя ушел с линии огня. Я уже не мог стоять на ногах и просто сел. От последнего удара вампира у меня в животе что-то разорвалось. Это была даже не боль, а ощущение скорой смерти.

Волосы и одежда на Феникс вспыхнули огнем, и непохоже, чтобы девушке это причиняло вред. Лорд вампиров замер от этого зрелища. Огненная волшебница подняла руки над головой и на выдохе резко опустила их, словно ударяя врага невидимым топором или молотом.

Яркая вспышка ударила по глазам, и на мгновение я зажурился. Потом пришла волна нестерпимого жара, а по ушам ударил пронзительный, полный отчаяния и страшной боли вопль.

Открыв глаза, я увидел, что и девушка и вампир охвачены ярким светло-желтым пламенем. Но Феникс стояла спокойно, а вампир живым факелом метался в узком коридоре и бился о стены. Вскоре он упал и отчаянно задергался на полу, тщетно пытаясь сбить с себя пламя.

Агония лорда вампиров продолжалась долго. Даже умирая, он показывал, насколько силен. И все это время Феникс равнодушно стояла, вся охваченная огнем.

Наконец, вампир затих, и пламя постепенно опало. В коридоре стояла жуткая вонь. А на меня постепенно накатывала страшная боль – расплата за бой.

Совершенно обнаженная рыжая волшебница, покачиваясь, стояла посреди коридора. Её кожу покрывали сплошные ожоги, хотя и не такие сильные, как можно было ожидать. Понимая, что Феникс сейчас упадет, я через боль подошел к ней и вовремя успел подхватить её.

– Я победила? – еле слышно шепнула девушка.

– Да, – так же тихо ответил я.

Она слабо улыбнулась и потеряла сознание.

В коридор уже бежали бойцы Ордена. Где они только были десять минут назад? Я поднял Феникс на руки и, шатаясь на подгибающихся ногах, занес в лазарет. Там я положил девушку на первую попавшуюся свободную койку. А сам сел на пол и потерял сознание…

Глава 6

Незнакомый потолок… Я хихикнул, вспоминая эту фразу из одного жуткого анимэ. Как раз этот потолок мне был очень хорошо знаком. Сколько раз я тут лежал, залечивая переломы, колото-резаные, огнестрельные и рваные раны, а также простой грипп и гайморит.

Я в гордом одиночестве лежал в лазарете нашего отдела. Все остальных, судя по всему, уже выпустили. Либо они были так легко ранены, либо это я слишком долго спал. В целом я чувствовал себя неплохо. Только вот чесалась кожа под повязкой на животе и ныли мышцы рук и ног. Но это ерунда, бывало и хуже.

– О, проснулся? – весело сказала Наниэль, заходя в лазарет. – Как самочувствие?

От эльфийки тянуло морозной свежестью. Она поставила пакет на стол и сняла пальто.

– Долго я спал?

– Двое суток.

– Ты опять меня специально под сонным заклинанием держала? – недовольно проворчал я.

– Нет. Я хотела, но у меня просто не осталось сил. Ты сам не просыпался.

– Ого! Со мной что, все так плохо было? – спросил я.

Наниэль села рядом со мной, померила пульс и положила ладонь мне на грудь.

– Ты чуть не умер. Вернее, умер, – спокойно и буднично сказала эльфийка.

– Что?

– Пять минут двадцать две секунды клинической смерти. Я думала, что уже не вытащу тебя.

– …

– Сильная потеря крови, отравление, переломы ребер, ожоги второй и третьей степени, магическое поражение внутренних органов, разрыв печени, а также сильное истощение организма. И это не считая мелочей вроде множественных ушибов и сотрясения головного мозга.

Да уж. Отделал меня этот вампир знатно. Неудивительно, что я спал двое суток, удивительно, что вообще выжил…

– Игорь, что же ты творишь? – тихо спросила Наниэль. – Ты понимаешь, что однажды я просто не смогу тебе помочь? Не успею прийти вовремя и вытащить с того света.

– Все я понимаю, – тихо ответил я. – Но не могу иначе. И в этот раз… эта тварь просто убила бы всех. Ему все было нипочем.

Наниэль грустно вздохнула. Она была мне как старшая сестра и всегда переживала. Когда я только попал в Орден, мне пришлось очень несладко. Мне было всего двенадцать лет, а тренировки были такие, что и взрослые на них бы сломались. Приходилось быстро взрослеть, учиться контролировать свою силу и переживать разрыв с друзьями и родителями.

Не знаю, выдержал бы я все это, если бы не Наниэль.

– Ладно, давай я осмотрю тебя. Да не стесняйся ты так, можно подумать, я тебя голым не видела!

– Лучше расскажи, чем все закончилось, – проворчал я, скидывая одеяло.

– К тому моменту, как ты убил этого вампира, все уже почти закончилось. Подоспевшие военные и наши бойцы убили вампиров и освободили отдел. Перевернись на живот.

Наниэль легко касалась тонкими прохладными пальцами определенных мест на моем теле. Так она проверяла, правильно ли работают внутренние органы, кровеносная и нервная системы, а также правильно ли циркулирует внутренняя энергия тела. Это было чем-то сродни китайской медицине.

– Но скандал был на совещании у начальства… Все планы обороны отдела оказались просто бумагой.

Да уж, отдел оказался совершенно не готов к нападению.

– А Сергей и Светлана как?

– Светлане сильно досталось, ей еще пару дней в постели лежать. А вот Сергей ничего, сам встал и уже по городу бегает, хотя тоже сильно ранен был.

Представляю.

– А что было с Феникс?

– С кем? А, ты про эту рыженькую? Да ничего страшного, только переутомление и ожоги. Мы дали ей отдохнуть и отправили домой, пускай там долечивается. Тебе, кстати, привет просила передать.

– А когда меня домой отпустят?

– Не скоро, – покачала головой девушка. – Еще неделю тебе точно лежать. Ясно? Твоим родителям я звонила.

– Блин.

– Не злись. Мне тебе пришлось полживота по кусочкам сшивать. А теперь нужно убедиться, что я там ничего местами не перепутала.

Я усмехнулся. Мне ли не знать, что она сколь угодно сложную операцию может в любых условиях провести. Я себя чувствовал нормально, но спорить с эльфийкой было бесполезно. Жаловаться начальству тоже бессмысленно. В вопросах моего здоровья Наниэль никогда не шла на компромиссы.

Пожалуй, первый раз в жизни я не стал спорить с Наниэль и требовать скорейшей выписки из лазарета. Все были завалены работой по самое не хочу. Отдел находился под усиленной охраной бойцов и военных. Оперативники день и ночь выслеживали разбежавшихся вампиров. Сложность была в том, что никто не знал точных размеров клана.

Нужно было срочно прочесать весь город, проверить все до единой квартиры, восстановить отдел и обеспечить его нормальную работу. Кроме этого много пришлось поработать нашим чекистам, чтобы никто ничего не узнал.

Зато теперь все стало понятно с этим непонятным вампиром Ноосрехатом. Он был древним лордом вампиров, впавшим в спячку приблизительно полторы тысячи лет назад. По непонятной причине он проснулся именно сейчас и явился в наш город. Зачем? Кто теперь знает…

Проснувшись, лорд ничего не знал ни об Ордене, ни о том, как сейчас живет мир сверхъестественного. Он собрал свой клан, обратив больше полусотни людей в вампиров. Наткнувшись на нас, он заинтересовался и решил изучить.

Самый главный вопрос заключался, пожалуй, в том, как вообще смогла такая многочисленная группа вампиров оставаться незамеченной на протяжении нескольких месяцев. Ведь и наткнулись мы на них совершенно случайно – сработало одно из наших сторожевых заклинаний.

В общем, работы у всех нас еще много будет. А пока я наслаждался заслуженным отдыхом.

Молот Тора

Дождь барабанил по крыше машины и заливал стекла. Светлана недовольно куталась в куртку, погода ей совсем не нравилась. Сергей Ветров вышел из здания парижского отделения Ордена и быстро пробежался, перепрыгивая лужи, до машины.

– Мы можем, наконец, в гостиницу поехать? – недовольно спросила Светлана.

– Не сейчас.

Молодая волшебница вздохнула. После долгого перелета из Сибири в Париж она хотела только принять душ и понежиться в постели. Но Сергей занялся делами, едва вышел из аэропорта имени Шарля де Голля.

– А у нас еще снег лежит, – задумчиво протянула Светлана.

Она надеялась разговорить Сергея, но он молчал и только рассматривал карту. На заднем сиденье Николай и Федор тем временем собирали тайком провезенное оружие.

– Блин, с каждым годом провозить оружие все сложнее, – заметил Николай. – Гребаные правила безопасности!

Федор покосился на него, но ничего не сказал.

– А я предлагал вам достать оружие здесь, а не тащить его с собой, – рассеянно заметил Сергей.

– Ну, это тоже не дело, – на этот раз Федор поддержал товарища. – Ладно я, но у этого винторез^[88] свой, пристрелянный. Где тут такой найдешь за пару дней?

– Ага. А «валы»^[89] где бы мы здесь взяли?

Сергей Ветров хотел сказать, что за пару часов смог бы достать в Париже любое натовское оружие, но вспомнив патриотизм Николая и Федора, промолчал. Сам он никогда не задумывался над тем, какое оружие использует, русское, американское или какое бы то ни было еще. Впрочем, Сергей тоже предпочел взять с собой свой пистолет.

Николай и Федор продолжили начатый еще в самолете спор о том, как лучше обманывать системы безопасности в аэропортах. Сергей тем временем закончил рассматривать карту Парижа и достал телефон.

– У нас проблемы, – сказал он Валерию Алексеевичу.

– Что случилось? Ты только приехал.

– Луи Готье пропал. Его жена найдена убитой в их квартире.

– Понятно, – несколько секунд шеф переваривал новость. – Что говорят французы?

– Они начали расследование. Ищут Луи Готье.

– Понятно. Они допустили тебя до расследования?

– Официально – да.

– Понятно. Значит, веди расследование неофициально. И не забудь привезти мне французского вина. Да. И еще одно. Узнай, что с детьми.

– С какими детьми?

– У Луи Готье двое детей – Жак и Вайлет. По возможности помоги им.

– Ясно.

Николай и Федор переглянулись. Светлана помрачнела. Они не поняли, о чем именно шел разговор, но сразу догадались, что командировка будет непростой.

– Все вопросы потом, – сухо сказал им Сергей.

* * *

Вайлет с охапкой цветов легко взбежала по лестнице. Жак вздохнул и с двумя тяжелыми сумками пошел следом. Ребята гуляли все утро, ходили по магазинам. Вайлет потратила почти все деньги и накупила много вещей, а нести все пришлось ему.

Девчонка остановилась перед раскрытой нараспашку дверью их квартиры и осторожно заглянула внутрь.

– Жак! Нас, похоже, ограбили!

– Что? Вот ****, – выругался парень.

– Жак! – недовольно воскликнула культурная Вайлет.

В квартире все было вверх дном. Вещи из шкафов валялись на полу. На столах лежали раскрытые книги. Грабители почему-то не пропустили ни одной из них.

– Надо вызвать жандармов.

– А где мама с папой? – растерянно спросила Вайлет.

Жак не ответил. Заглянув в спальню, он побледнел и отшатнулся назад.

– Вайлет, тебя нельзя сюда!

– Вот еще!

Девчонка не послушалась брата и, отпихнув его, зашла в спальню.

– Мама!!!

* * *

В квартире Луи Готье кто-то устроил хороший обыск. Сергей сразу понял, что искали какую-то книгу.

– Месье Доминик, Луи Готье хранил дома секретные книги?

– Насколько нам известно, у него было пять таких книг – работы по магии и истории. Но все они остались в квартире. Грабители их не тронули.

– Грабители? Вы думаете, это обычный грабеж?

– Это основная версия. В этом районе грабежи не редкость.

Ветров сделал вид, что поверил словам сопровождавшего его следователя из парижского отделения Ордена.

– А куда мог пропасть сам Луи Готье?

– Мы его ищем, но безрезультатно, – неохотно отозвался следователь, понимая, что говорит этим больше, чем следовало бы.

Сергей внимательно осмотрел квартиру. Ничего. Если что-то и было, французы уже все подчистили.

– Вы уверены, что он жив?

– Не совсем. Над его фотографией появилась аура смерти. Но…

– Ясно, – Сергей знал, что этот метод неточен и порой бывают ошибки. – У вас есть какие-нибудь версии? Кроме ограбления.

– Не знаю, как принято в России, а у нас расследование ведут опираясь на факты, а не на версии. У нас не принято ловить первых попавшихся неблагонадежных и, как вы говорите, шить им дело. А факты говорят, что у Луи Готье не было врагов, он давно был на пенсии, ничем не занимался и ни в каких тайнах не был замешан.

– Месье, я большую часть жизни провел в Европе и очень хорошо знаю, что здесь именно так и принято поступать, – холодно ответил Сергей Ветров. – Судя по всему, вы просто не хотите расследовать это дело и поэтому выдумали не выдерживающую никакой критики версию об ограблении.

Француз вспыхнул от злости, но ничего не сказал. Сергей не стал расспрашивать его дальше и отправился в гостиницу.

Небольшой отряд разместился в одном трехкомнатном номере. Сергей работал за ноутбуком. Федор чистил оружие, а Николай любовался видом из окна.

– За нами наблюдают, – заметил он.

– Французы. Неудивительно, – лаконично отозвался Сергей.

– Почему они следят за нами? – удивилась Светлана. – Разве поиски склепа лорда вампиров так их интересуют?

Сергей вздохнул – все шло не по плану. Он не собирался рассказывать остальным о настоящих целях командировки, но исчезновение Луи Готье все осложнило.

Поймав взгляд Сергея, Светлана достала из сумочки мел и написала на столе несколько символов. Федор и Николай молча пересели за стол. Волшебница обвела символы ровной окружностью и активировала заклинание. У всех несколько секунд несильно покалывало пальцы – неприятный побочный эффект защиты от подслушивания.

– Сам по себе этот вампир уже давно никого не волнует. Он мертв и никому, кроме историков, не интересно, кем он был и почему лег в спячку. Проблема в том, из-за чего он проснулся. Второй вопрос – почему он резко покинул Францию?

Федор и Николай переглянулись и пожали плечами. Они в таких вещах не разбирались. А вот Светлана сразу задумалась.

– Хм… Его что-то разбудило и напугало. Но что или кто? Верно?

– Да. Мы знаем, что его подручные были обращены недавно в пригородах Парижа. Здесь же он купил оружие. Вампиры действовали скрытно, а сотрудники местных отделов – бездарно. В итоге никто друг о друге ничего не узнал, и лорд вампиров отправился в Россию. Здесь он действовал скрытно, а вот у нас почему-то расслабился и быстро попался.

– Интересно, что же его спугнуло?

– Вот это и есть цель нашего расследования. А помочь найти ответ должен был Луи Готье.

– И прямо перед нашим приездом он исчезает.

– Да. Французы ведут свою игру. Не думаю, что они будут нам мешать, но и помощи от них мы не дождемся.

– Они будут следить за каждым нашим шагом, – произнес Николай.

– Пускай, – Сергей холодно улыбнулся.

– Вспомнил молодость?

Николай не ждал ответа, но Сергей все же ответил.

– Можно и так сказать.

Светлана, некоторое время сидевшая задумчиво, достала из сумочки белый шнурок и, держа его двумя пальцами, вытянула руку. Шнурок сразу же стал раскачиваться из стороны в сторону как маятник.

– Хм, – Сергей прищурившись посмотрел на шнурок. – Так я и думал.

– Для точности неплохо бы провести точные измерения по классической схеме.

– Нет времени.

– И что это значит? – спросил Николай, показывая пальцем на шнурок.

– Сильный магический фон.

Федор достал из кармана прозрачный зеленый камень и задумчиво посмотрел на него. Он мерцал неярким светом, показывая только колдовство Светланы.

– Кельтские камни на такой фон не реагируют, – разъяснил Сергей. – Они указывают только на творимую магию или на магические следы. А это устойчивый фон, и довольно сильный.

– Очень сильный, как тогда… – Светлана выразительно посмотрела на Сергея и, ничего не сказав, убрала шнурок обратно в сумку.

– Так что это значит?

– В окрестностях Парижа находится что-то сильно фонящее, – Сергей не обратил внимания на смешок Николая. – И это что-то испугало вампира.

* * *

Несколько часов Жак и Вайлет были в прострации. Вся их жизнь разрушилась – мать мертва, отец пропал. Они совершено механически отвечали на вопросы, ели, пили и разговаривали с психологом. И точно так же, не задумываясь, пошли за позвавшим их жандармом.

Неизвестный им человек представился старым другом отца и предложил подвезти их до загородного дома. По дороге он все расспрашивал их про отца и особенно интересовался, где бы он мог быть. Дети этого не знали, они никогда особо не интересовались работой родителей.

Потом жандарм начал спрашивать про последнюю работу отца.

– Понимаете, он должен был передать мне кое-какие записи, мы уже договорились об этом, а тут такое. Вы не знаете, где они могут лежать?

– Нет.

– И все-таки подумайте. Это очень важно, мне уже сегодня нужны будут эти бумаги. А когда я последний раз звонил вашему отцу, он сказал, что если что вдруг случится, вы отдадите мне их.

– Мне он ни о чем таком не говорил, – хмуро ответил парень.

Жака ужасно злило то, что отца в такой момент нет рядом, а этот человек говорит о каких-то бумагах. «Кому они вообще нужны, эти чертовы бумаги?!» – раздраженно думал парень.

– Могут быть в сейфе, – равнодушно произнесла Вайлет.

– В каком сейфе? – сразу оживился странный жандарм.

– У папы есть сейф, но он говорил никому не показывать его, – грустно сказала девчонка.

– Вайлет, деточка, – ласково начал уговаривать жандарм. – Эти бумаги очень важны для нашей с вашим отцом работы. Если я их не получу, у вашего отца будут большие неприятности. Вы же этого не хотите? Он бы сам позвонил вам и сказал, но, увы, мы не можем с ним связаться. Понимаешь, девочка?

– Нет, – совершенно честно и грустно ответила Вайлет.

Ей сейчас было совершенно не до этого. Странный жандарм начал заново все объяснять:

– Понимаете, ребята, когда ваш отец вернется, он вам еще спасибо скажет. Ну, вот мы приехали, давайте показывайте, где сейф?

Жак, между прочим, уже давно пришел в себя и внимательно следил за ним. Его подозрения оформились в четкую мысль – этому человеку верить нельзя. Он зачем-то хочет получить какие-то бумаги отца, а значит, этого нельзя допустить.

Они зашли в дом. Жак открыл дверь своим ключом. Парень взял дело в свои руки и показал сейф, где, он знал это точно, никаких документов не было.

– Ребята, может быть, у вас есть еще один сейф? Или потайной ящик, где ваш отец хранил документы?

– Нет, – скрестив руки на груди, твердо ответил Жак.

Вайлет удивленно посмотрела на него, но промолчала.

– Ребята, вы меня не поняли…

– Мы не знаем, кто вы, и ничего вам больше показывать не будем. Это единственный сейф.

Жандарм изменился в лице. Все складывалось так хорошо, и вдруг проклятые дети заупрямились. Он расстегнул кобуру и достал пистолет, стрелять он не собирался, только напугать.

– Это вам не игрушки! Вы думаете, я шучу?! Быстро покажите мне другой сейф!

– З-зачем… – побледневшая Вайлет хотела спросить, зачем жандарм достал пистолет, но запнулась и замерла от страха.

Жак медленно отвел руку назад и взял со стола простой нож, они обычно им резали фрукты. Парень уже хорошо понимал, что сейчас происходит что-то странное и нехорошее. И еще лучше он понимал, что именно от него сейчас зависит жизнь сестры.

Странный жандарм не воспринимал детей как противников и серьезно их недооценивал. Он даже не снял пистолет с предохранителя, на что сразу обратил внимание Жак.

Парень действовал быстро и четко, как в свое время учил его отец. Резким ударом он отвел пистолет в сторону и одновременно ударил ножом в шею. Жандарм от боли и неожиданности вскрикнул. Жак, смертельно испугавшись, из чистого страха еще несколько раз ударил врага в шею, даже не замечая кровь и нож в руке. Опомнился он только от крика Вайлет.

Обливаясь кровью и зажимая раны на шее, жандарм с бессильной ненавистью смотрел на подростков, тщетно пытаясь снять пистолет с предохранителя. Перепуганный Жак отошел назад и выронил нож. К счастью для детей, их враг потерял сознание раньше, чем смог убить их.

* * *

Утром следующего дня Сергей Ветров подъехал к скромному магазинчику в небольшом переулке на окраине Парижа.

– Николай, покарауль у черного входа, а ты, Федор, у парадного. Света, пошли.

Сергей достал из кобуры пистолет и снял с предохранителя.

– Ты же говорил, что хорошо его знаешь? – удивилась Светлана.

– Вот именно, – усмехнулся Сергей. – Я его хорошо знаю.

Держа пистолет в руке, он зашел в магазин. Хозяин замер от удивления.

– Ты? Какая неожиданность…

– Я. Не рад?

– Ну что ты. Кто старое помянет…

– Мне нужнаинформация.

– Я этим больше не занимаюсь, – быстро ответил хозяин магазина.

Сергей подошел к прилавку и в упор посмотрел на старого знакомого.

– Ты ведь в Ордене теперь…

– Да, я в Ордене. И мне нужна информация. Что в этом странного?

– Ты не имеешь права меня трога… а-а!

Сергей, схватив собеседника за шиворот, дернул на себя и, держа за шею, прижал к прилавку. Приставил пистолет к виску и с силой надавил.

– А это ведь ты, сука, меня сдал тогда! Думал, я не знаю или забыл?!

– Ты же в Ордене!

– И что?! Думаешь, мне помешает это тебя пристрелить?!

– Хорошо! Хорошо! Что тебя интересует?

Хлопнула дверь, и в магазин зашел Николай, толкая перед собой араба.

– Серега, тут этот с «калашом» рвался в магазин. Куда его?

– Света!

Волшебница кивнула и быстро усыпила пленного.

– Всего один охранник? – насмешливо спросил Сергей. – У тебя так плохо идут дела, или непомерная жадность лишила остатков ума?

Он отпустил продавца. Тот отошел на полшага назад, но настороженно смотрел на Сергея и старался не делать резких движений.

– У нас все уже давно спокойно было. Зачем ты вернулся? Ты всегда приносишь неприятности!

– Работа у меня такая. Рассказывай.

– Что?

– Меня интересует очень сильный вампир, появившийся недавно, обративший здесь людей, купивший оружие и уехавший. Даю подсказку: этот вампир ничего не знал ни про Пакт, ни про Орден.

– Ха. Это Европа. Тут знаешь сколько вампиров? И все они сейчас жируют вокруг Парижа! Недавно даже целый клан из Румынии приехал. Откуда я могу знать про какого-то вампира?

– Это очень плохо для тебя, – вздохнул Сергей.

– Э, ты чего? Да подожди ты! Я правда ничего не знаю!

– В самом деле? А если подумать?

– Ну да, был слух, что объявился какой-то полудурок, очень сильный. Но никто про него ничего не знал. Я думал, ему уже давно шею свернули. Я правда ничего о нем не знаю!

– Допустим. Кто убил Луи Готье? Об этом ты должен знать.

– Откуда? – совершенно растерянно спросил хозяин магазина. – Я впервые об этом слышу!

– Странно. В Париже чужаки?

– Париж сейчас проходной двор! Кого здесь только нет! Арабы, турки, вампиры из Румынии, оборотни с Карпатских гор! Ты явился после стольких лет! Немцы эти проклятые!

Сергей слушал, как старый торговец информацией, оружием и вообще всем, что стоит денег и незаконно, жалуется на жизнь, и напряженно думал: «Быстро во всем разобраться не получится. Старые информаторы уже толком ничего не знают. Можно еще парочку тряхнуть, но… сомневаюсь, что они тоже что-то знают».

– Сергей! – ворвался в магазин Федор. – Там на машине четверо с оружием подъехали.

Сергей Ветров оттолкнул Светлану к стене, а сам встал рядом с дверью. Федор разместился возле окна. Сергей знаком дал понять продавцу, чтобы тот не делал глупостей.

Зашедший в магазин человек сразу вскинул пистолет с глушителем и прицелился в голову замершему от испуга и удивления хозяину магазина. Тут бы тому и пришел конец, если бы не Сергей.

Он накинул созданную магией петлю на руку убийце и дернул в сторону, пуля попала в прилавок. Продавец вышел из оцепенения и рухнул на пол, не дожидаясь второго выстрела. Сергей прострелил убийце ногу и бросился на него.

Федор разбил прикладом окно и открыл огонь по наемникам. «Вал» стрелял тихо, и они не сразу поняли, что к чему. Один боец рухнул замертво. Второй нападавший на мгновение замер на месте, пытаясь определить, откуда стреляли, и тоже упал, получив очередь в грудь. Четвертый человек, остававшийся в машине, дал по газам и быстро скрылся за углом.

Сергей тем временем обезоружил и связал неудавшегося убийцу. Он что-то зло прошипел себе под нос, глядя на Ветрова.

– Немец, значит, – усмехнулся он. – Ну-ну. Эй, Крысюк, чем ты немцам не угодил?

– А мне откуда знать? Все было хорошо, пока ты не вернулся! – зло выкрикнул хозяин магазина, не спеша высовываться из-за прилавка.

– Слушай, а может, мне просто развязать его, вернуть оружие и выйти? А вы тут сами поговорите.

Сергей смотрел на своего старого «друга» с невинным видом. Тот помрачнел и махнул рукой.

– Все хорошо было, пока ты не вернулся! Я надеюсь, что когда ты отсюда свалишь, все опять будет по-старому.

– Хорошо, – кивнул Ветров. – Рассказывай.

– Да нечего мне рассказывать. Сюда заявились боши^[90], все вверх дном поставили. С порядками не считаются, никого не уважают! Сосисочники чертовы! Они ко мне за информацией приходили, а я их подставил. А они, похоже, обиделись.

– Ясно. Они могли убить Готье?

– Да я откуда знаю?! Они у меня про катакомбы спрашивали. А я им неправильную карту продал!

– Ты знаешь, что они ищут?

– Нет. Они тут неделю всего. И всем уже как кость в горле. Давно бы их прикопали, да слишком сильные.

– Где они разместились?

– В том-то и дело, что никто не знает! А иначе бы уже давно их Ордену подставили.

– Ладно. Этого мы с собой заберем.

Запихнув пленного в багажник, Сергей сел за руль и задумался. Светлана тем временем уничтожила тела убитых, а Николай по старой привычке забрал себе их оружие.

– Куда дальше? – поинтересовался Федор.

– Не знаю. Наверное, пока в гостиницу вернемся. С этим побеседуем.

– А если французы заметят?

– Да и хрен с ними. Если они так позволяют немцам у себя хозяйничать, значит, до нас им дела не будет.

– Это точно, – рассмеялся Николай. – Совсем расслабились лягушатники^[91].

«Все меняется, – подумал Сергей. – В мое время здесь никто и чихнуть не смел. Французские оперативники были лучшими в Европе. А теперь?»

Через полчаса Сергея пригласили в парижское отделение Ордена. Он не стал отказываться от предложения и сразу приехал на встречу.

– Месье Ветров? Я Доминик Дюпарк, следователь отдела контрразведки Французского отделения Ордена.

Сергей кивнул, сел за стол и вопросительно посмотрел на француза.

– Месье, я хотел бы обсудить с вами возможность сотрудничества, – Доминик немного помолчал и, поняв, что Сергей не будет ничего спрашивать, продолжил: – У нас возникли определенного рода сложности с расследованием убийства Луи Готье.

– Все-таки убийства?

– Да. Этим утром мы точно установили, что он мертв. Но тело не найдено.

– Ясно. А как же версия с ограблением? – не преминул уколоть француза Сергей.

– Мы не рассматривали всерьез эту версию, – поморщился Доминик Дюпарк.

– И все-таки еще вчера ваш человек ясно давал мне понять, что мое вмешательство в дело нежелательно. А сегодня вы сами просите у меня помощь. Почему?

– У нас возникли непредвиденные проблемы. Мы не рассматривали версию ограбления, но и не придавали этому преступлению большого значения. Но сегодня мы смогли установить точную хронологию событий и пришли к выводу, что кто-то целенаправленно охотился за Луи Готье.

– И?

– Мы предполагаем… – начал было неохотно Доминик, потом он вдруг махнул рукой. – Да что там предполагаем, мы точно знаем, что убийцы Луи Готье получили доступ к секретным данным о сотрудниках Французского отделения Ордена. И мы бы очень хотели вернуть эти данные и узнать, как они к ним попали.

– Хм. А чем я могу вам помочь?

– Не скромничайте. Мы знаем, что вы не просто так хотели встретиться с Луи Готье. Рано или поздно мы узнаем о цели вашего визита в Париж. О настоящей цели. Но сейчас у нас более важная задача, и поэтому я предлагаю вам сделку. Вы все рассказываете мне, а я не буду вам мешать.

«Интересно… говорит прямо и недвусмысленно, – размышлял Сергей. – Играет, похоже, честно. Это неудивительно. Допустить такую утечку…»

– Сделка, конечно, интересная, но не равноправная.

– Чего вы хотите?

– Обмен информацией.

– Не думаю, что вы располагаете достаточным объемом информации, – вежливо заметил Доминик Дюпарк.

– Знаете, я точно такого же мнения о вас.

– Послушайте…

– Нет, это вы послушайте меня. Вы ведь в курсе, кто я? – Сергей резко подался в сторону француза и со злой усмешкой посмотрел ему прямо в глаза. – Папка с моим именем в этом кабинете или в соседнем?

– В архиве, – сухо ответил Дюпарк. – После известных событий все дела на вас были закрыты, а досье засекречено.

– И вы думаете, что в Париже у меня нет информаторов? Нет тайников, которые вы так и не нашли? Я смогу вести расследование не то что без вашей помощи, а даже с вашим противодействием. Так что давайте либо расходимся и играем по-старому, либо начинаем уважать друг друга и честно делиться информацией.

Несколько секунд Сергей и французский следователь играли в гляделки. Когда-то Доминик Дюпарк мечтал увидеть Сергея Ветрова в этом кабинете в наручниках. Русский агент об этом знать не мог, но о таких мыслях «коллеги» догадывался.

– Хорошо. Я согласен.

– Мы на самом деле приехали искать склеп лорда вампиров. Помочь нам в этом должен был Луи Готье, но… – Сергей сложил руки и выразительно посмотрел на француза.

– Мы подозреваем, что Луи Готье убили из-за его исторических исследований. Он изучал самую раннюю историю Европы.

– И что-то нашел?

– Мы надеялись узнать об этом у вас. Мы только предполагаем, что он что-то узнал, из-за чего его кто-то и поспешил убить.

– Вы знаете, что в городе появились немцы?

– Конечно, и будем крайне признательны, если вы подскажете хотя бы район, где они находятся. Вам сказать, сколько в Париже сейчас иностранцев, среди которых нам и приходится искать два десятка странных немцев?

– Но это же не обычные туристы. Это наемники.

– Вам лучше знать о том, сколько надежных способов скрыться в Париже от Ордена.

– Понятно. Где дети Луи Готье?

– Мы надеялись, что вы это знаете, – сухо ответил Доминик Дюпарк.

– Знаете, я был лучшего мнения о вас. В свое время, когда вам это потребовалось, вы достали меня из самого потайного моего логова. А я в тот раз был всего лишь свидетелем. А теперь…

– Оставим это. Вы знаете, где дети?

– Нет. Я надеялся, что вы взяли их под охрану.

– Они пропали из полицейского участка. Человек, забравший их оттуда, найден мертвым возле загородного дома Луи Готье.

– Хм… кто его убил?

– Мы предполагаем, что дети.

– У волчат прорезались зубки…

– Простите?

– Вы ведь знаете, что в годы Великой Отечественной, – увидев непонимание на лице француза, Сергей пояснил: – Во время Второй мировой войны Луи Готье получил прозвище Французский Волк?

– Да, я слышал об этом.

– У вас есть хоть какие-нибудь зацепки?

Доминик развел руками.

– Ясно. В первую очередь надо найти детей.

– Их уже ищут. Но они выключили свои телефоны, а Париж очень большой город.

– Странные немцы, но чем бы они ни занимались, найти их – ваша работа.

– Их ищут.

– Если вы мне дадите доступ к изъятым в квартире Готье книгам и документам, а также покажете список его запросов в архивы и библиотеки Ордена, то я вам выдам пленного немца.

– Что? Вы взяли одного из них живым?

– Да. А вот приметы машины, на которой скрылся еще один наемник, – Сергей быстро написал номер машины, её цвет и марку на листке бумаги.

– Почему вы мне сразу об этом не сказали?

Сергей Ветров многозначительно улыбнулся и покачал головой:

– Ну, вы же тоже не сразу стали говорить откровенно?

– Хорошо, надеюсь, мы с вами обо всем договорились и впредь вы будете оперативно делиться с нами информацией.

– Я тоже на это надеюсь.

Французы быстро забрали пленного себе и выделили Сергею отдельный кабинет. Мол, нельзя выносить из здания материалы дела и литературу, с которой работал Луи Готье.

Сергею не потребовалось много времени для того, чтобы очертить круг интересов Луи Готье. Понять, над чем он работал, тоже было несложно. Изучая самую раннюю историю Европы, он особенно интересовался германским язычеством и культом Тора.

Судя по записям, сделанным в библиотеке, Луи Готье пришел к очень интересным выводам. Сергей не без любопытства прочитал о, казалось бы, знакомых с детства вещах. Но ничего особенного не было, многие из открытий Готье можно спокойно публиковать даже в обычных исторических журналах. Никому, кроме специалистов и любителей истории, все это интересно не будет.

Именно так Сергей французам и сказал.

На улице продолжался ливень. Немного затихший утром, днем дождь пошел с новой силой, заливая бедный Париж. Сергей быстро пробежался по лужам к машине, где его ждали.

– Куда дальше? – спросил Николай, сидевший за рулем.

– Просто езжай по улице.

– Не зря мы «языка» лягушатникам отдали?

– Зря. Ничего толком не узнали, но у нас все равно нет времени по всему Парижу немцев искать. Пусть лучше французы этим занимаются.

Едва машина отъехала от здания парижского отделения Ордена, как Сергей жестом приказал Светлане защитить их от прослушивания.

– Ну, так что узнал?

– Ничего хорошего. Луи Готье вел записи в библиотеке для отвода глаз. Но, похоже, у него были рабочие дневники, куда он все и записывал.

– Не на компьютере?

– Николай, он ровесник нашего шефа, какой компьютер? Он все записывал от руки.

– И эти записи, разумеется, пропали, – негромко произнесла Светлана.

– Никто не знает, были ли они вообще. Пока это только догадка.

Сергей достал телефон и набрал номер шефа. Пора было докладывать о результатах, хоть и весьма скромных.

* * *

Валерий Алексеевич положил телефон и откинулся на спинку стула. Все получалось сложнее, чем он думал. Старый друг убит. Операция на грани срыва. Сложная, хитро рассчитанная интрига оказалась песчаным замком.

Протянув руку, он взял телефон и выбрал из списка контактов нужное имя.

– Ты не обнаглел? – без приветствия сказал он.

– Guten Tag^[92], – не смутившись, ответил собеседник и спросил уже на другом языке: – Что случилось?

– И ты еще спрашиваешь? В Париже убили Луи Готье.

Пауза.

– Сочувствую. Но при чем здесь я? Ты меня подозреваешь?

– Подозреваю? Да. А был бы уверен – ты был бы мертв.

Собеседник Валерия Алексеевича издевательски хохотнул.

– Халворн, ты все так же горяч. Разве так ведут дела? Ты забыл правило – без крови?

– Я забыл?

– Ладно, допускаю, что Готье могли убить какие-нибудь не слишком умелые подручные. Возможно даже, что они имеют какое-то отношение ко мне. Но я не отдавал приказа убивать Луи Готье.

– Допустим, я верю, – холодно ответил Валерий Алексеевич.

– Ты что-то еще хотел?

– Да. Умерь свои аппетиты.

– Я не трогаю чужое, но свое не отдам. Ты понял меня, Халворн?

– Это не твое.

– Я спрашиваю, ты хорошо меня понял?

– Нет, у меня с детства сложности с пониманием речи. И кстати, у нас уже давно ночь, а не день.

– Да? Ну, тогда Gute Nacht^[93].

Валерий Алексеевич, он же Халворн, только усмехнулся. Сразу же после разговора он набрал другой номер.

– Здравствуйте, уважаемый. Вы меня узнали?

– Халворн?

– Да. Я звоню, чтобы сообщить о неприятной ситуации, сложившийся в Париже…

* * *

Жак и Вайлет не отважились ночевать в своем доме. Возвращаться в квартиру они тоже боялись. Ночевали на пустой в это время даче друзей, а утром пошли завтракать в кафе. Денег у них пока хватало.

– Что нам делать дальше? – тихо спросила Вайлет.

– Я не знаю.

Официант на грустных, мокрых подростков, сидевших в углу кафе, не обращал никакого внимания. Он похожие сцены через день видел. Поругались дети с родителями или с друзьями, промокли под дождем, вот и вся история.

– Ты думаешь, папа…

– Он жив! – резко ответил Жак.

Вайлет кивнула. Жак в глубине души не верил в это, но боялся произнести эти страшные слова вслух.

– Тогда надо найти его. Как думаешь, где он может быть?

– Не знаю, но… – Жак невольно посмотрел на сумку. Они легко нашли толстые тетради с записями на совершенно незнакомом им языке, но написанными почерком отца. – Эти дневники нужно отдать только ему, и никому другому!

– Да.

Прошлым вечером Жак попытался позвонить отцу, трубку взял неизвестный мужчина. Сначала он попытался выдать себя за их отца, но дети быстро его раскусили. Тогда неизвестный потребовал дневники отца. Дети отказались их отдавать.

– Детки, вы заигрались. Боевиков насмотрелись и решили поиграть в героев?

– Нет. Но вы ничего не получите. Вы убили мою маму!

– И что? Решил в мстителя поиграть? А пиписька выросла взрослым дядям угрожать? Знаешь, что я с тобой сделаю, когда найду?

– Сначала найди.

После разговора Жак сразу выключил телефон и вытащил из него батарейку. Телефон Вайлет он выключил еще раньше. Детям не составило труда затеряться в огромной столице. Им повезло, и они не встретились ни с одной из опасностей большого города вроде молодежных банд, грабителей или неизвестными преследователями. Впрочем, точно так же они ухитрились не попасться на глаза ни одному из многочисленных патрулей парижского отделения Ордена, искавшего их.

– Надо постоянно переходить из одного места в другое. Нельзя сидеть на одном месте. Доедай и пошли.

Вайлет тоскливо посмотрела на улицу, но спорить не стала. Дети расплатились и вышли под проливной дождь. А через несколько часов официант не смог их вспомнить и ответить на простой вопрос полицейского: «Вы не видели этих детей?»

Непонятным образом дети Луи Готье ускользали и от Ордена, и от французской полиции, и от убийц.

* * *

Светлана попыталась найти источник повышенного магического фона в Париже. Она провела замеры в разных местах города и за его пределами, но получила весьма странные результаты и не смогла понять, что с ними делать дальше.

– Ничего не понимаю, – жаловалась она Сергею. – Какая-то чушь выходит! Такое чувство, что этот объект словно бы находится одновременно повсюду и нигде.

Сергей рассеянно слушал жалобы девушки, занимаясь другим делом. Зайдя в информационную сеть Ордена, он перерывал архивы. Конечно, по-настоящему секретных сведений в сети быть не могло, но Сергею секреты и не нужны были.

– Отряд «Эдельвейс»…

– Это альпинисты фашистские?

– Не дивизия «Эдельвейс»^[94], а отряд «Эдельвейс». Это подразделение Ордена, созданное для борьбы с Аненербе^[95].

– Разве Орден воевал против немцев? – удивилась Светлана.

Сергей с иронией посмотрел на девушку.

– Кто-то явно спал на занятиях по истории. Кто, по-твоему, не дал идеологам Третьего рейха заполучить настоящие магические артефакты?

Шерстя архивы, Сергей с удивлением узнал, что в отряде «Эдельвейс» вместе служили Луи Готье и Валерий Алексеевич. Потом он наткнулся на еще одну интересную историю, которую в последующие годы старались не вспоминать.

В годы войны некоторые сотрудники Немецкого отделения Ордена перешли на сторону Гитлера. Более того, они сдали французских оперативников, многие из которых погибли в застенках гестапо. Из-за этого долгие годы Французское и Немецкое отделения Ордена находились практически на грани войны.

Сергей с некоторой долей изумления читал о перипетиях борьбы отделов. Французы и немцы не гнушались никакими методами, вплоть до найма убийц или передачи данных спецслужбам или тайным оккультным обществам. Судя по всему, убийцы Луи Готье узнали о нем, получив информацию тех лет. Им в руки мог попасть один из тех списков, которые составляли немцы.

«Неудивительно, что Дюпарк так забеспокоился», – подумал Сергей.

Мало-помалу картина прояснялась. Кого-то сильно заинтересовали исследования Луи Готье. Этот кто-то связан с немцами, возможно с бывшим сотрудником Немецкого отдела. И у этого неизвестного есть деньги и связи набрать наемников. Осталось дело за малым – понять, что же такого нашел Луи Готье?

Сергей немного подумал и начал искать ученых Ордена, изучавших раннюю историю Европы…

Сергей легко нашел профессора Радека, работавшего на историческом факультете Сорбонны^[96], а по совместительству в университете Ордена, но это его не обрадовало. Раз он так быстро узнал адрес ученого, то и другие смогут. Не дожидаясь Николая с Федором, Сергей быстро поехал к Радеку.

Дверь открыла удивительно красивая черноглазая брюнетка с классическими чертами лица, смугловатой кожей, в темном брючном костюме и черных туфлях-лодочках. «Гречанка или итальянка», – подумал Сергей.

– Здравствуйте, месье, – на чистом французском языке спросила красавица.

– Добрый день, – Сергей представился и показал удостоверение. – Месье Радек тут живет? Могу я с ним встретиться?

– Да, проходите, пожалуйста.

Девушка пропустила Сергея Ветрова в дом и закрыла за ним дверь. Он по старой привычке повесил возле двери простое сигнальное заклинание.

Радек принял Сергея в своем кабинете, среди стоявших на книжных полках древних фолиантов. Девушка принесла три чашки кофе и села рядом.

– Это моя ассистентка, Клио.

– Любите историю? – Сергей невольно усмехнулся, задавая девушке вопрос.

– Отец любил. Он и имя мне выбрал, – ответила Клио.

– И не прогадал, как мне кажется, – добавил Сергей, поглядывая на седого профессора истории.

Девушка вежливо улыбнулась.

– Так о чем вы хотели поговорить, месье Ветров?

– Вы работали вместе с Луи Готье?

– Я бы так не сказал. Он часто обращался ко мне за помощью, по разным вопросам. Это нельзя назвать совместной работой.

– Вы знаете, что он был убит?

– Да, это большая трагедия для всех нас. Он был талантливым самоучкой.

– Самоучкой?

– Да, именно так. У него не было исторического образования, и поэтому он часто допускал типичные для непрофессионалов ошибки. Он придавал некоторым фактам излишне большое значение и, увлекаясь, легко мог начать строить замок на песке. А… впрочем, не думаю, что вам это интересно.

– Ну почему же? А над чем работал Луи Готье?

– Он изучал раннее германское язычество, – профессор на мгновение замялся. – Месье Ветров, какой у вас уровень допуска?

– Второй.

– Тогда никаких проблем. Луи Готье искал следы деятельности богов, а именно Тора и Вотана.

– И он нашел что-то интересное?

– Ну как вам сказать? Для специалистов он ничего принципиально нового не сказал, для простых любителей его открытия скучны и незначительны. В общем, он получил широкую известность в крайне узких кругах. Результатами его исследования заинтересовалось хорошо если человек пять.

– Учитывая специфику его темы, это не так уж и мало, – Сергей внимательно посмотрел на профессора Радека.

– Напрасно вы так думаете, месье. На недавнюю конференцию по истории атлантов собралось сорок семь человек со всего мира, и были не только люди, присутствовали также два эльфа, а среди докладчиков был гном.

– Когда вы последний раз встречались с Луи Готье?

– А вот знаете, как раз на этой конференции и виделись. Мы тогда еще поспорили по вопросу о сходстве одного из стилей живописи атлантов с изобразительным искусством египтян. Знаете, там есть…

– Профессор, нашему гостю это будет неинтересно, – бесцеремонно перебила его Клио.

Сергей задал еще ряд обычных обтекаемых вопросов, которые обычно задают следователи в таких случаях. А потом перешел к главному, но тут Клио неожиданно встала стеной перед Радеком.

– Почему вас это интересует?

– Я ищу убийц Луи Готье, – спокойно ответил Сергей.

– На каком основании? Вас кто-то уполномочил?

– Я следователь отдела специальных расследований Ордена.

– Французского отделения? – с саркастичной усмешкой поинтересовалась девушка.

– Нет, Российского.

– Тогда почему вы расследуете дело в Париже? Мне поинтересоваться об этом в нашем местном отделении Ордена? А?

Клио, взяв со стола телефон, с вызовом смотрела на Сергея. А он с удивлением заметил, что девушка едва сдерживает смех, уголки её губ подрагивали, пытаясь сложиться в улыбку, а в глазах мелькали искорки веселья.

– Звоните, – с улыбкой ответил Сергей. – Месье Доминик Дюпарк подтвердит мои полномочия. А меня интересует, когда вы успели узнать об убийстве Готье? Официальная версия гласит, что он пропал без вести.

Ассистентка с иронией отнеслась к словам Сергея, словно не поверив им, но ничего сказать не успела. Она вдруг вздрогнула и напряглась. В эту же секунду замер и Сер- гей.

– Вы ждете гостей? – резко спросил он.

– Нет, – спокойно ответил профессор.

Сергей поднялся с места и быстро вышел из кабинета в коридор. На лестнице он остановился и осторожно выглянул. По холлу шли трое в масках и с оружием в руках. Сергей немедля бросился назад к профессору.

– Быстро уходите и вызывайте Орден. Я их задержу.

Клио кивнула и, схватив за руку профессора Радека, быстро потащила его за собой. Сергей отдал по телефону короткий приказ Николаю и стал ждать гостей. Он мог их убить, но решил рискнуть и узнать, кто они.

Убийцы сразу пошли в кабинет, не проверяя другие комнаты. Сергей встал рядом с дверью и как хамелеон слился со стеной. Незваные гости резко ворвались в комнату и замерли.

– Где он?

– Здесь, – спокойно произнес Сергей, приставляя к затылку одного из них пистолет. – Неожиданная встреча, не правда ли? Тихо! Тихо! Скажи им, чтобы не дергались!

– Опустите оружие, – хладнокровно сказал наемник.

Убийцы неохотно послушались. Сергей мельком глянул на их оружие – «Узи».

– Сколько лет, сколько зим!

– Много, – сухо ответил Сергей. – На кого работаешь?

– Ну, ты же знаешь, что на такие вопросы отвечать нельзя. Корпоративная этика.

– Ты мне еще про кодекс чести начни рассказывать.

– А ты все так же работаешь в одиночку. Ноябрь, ты не меняешься.

Свободной рукой Сергей обыскал старого знакомого. Один пистолет он сунул за пояс, а второй направил в сторону наемников.

– «Беретта 92»^[97], классика, ты верен своим привычкам.

– Увы-увы! Мы рабы своих страстей! Ну что, может, опустишь ствол и мы поговорим нормально? – Наемник выждал паузу и, не дождавшись ответа, вздохнул. – Ну нет так нет.

– На кого ты работаешь? Отвечай, Томаш. Ты меня знаешь.

– А на кого ты работаешь, Ноябрь? Сколько тебе платят и что обещают? А ты удивишься, когда узнаешь, на кого работаю я.

– Так удиви меня.

– Убери ствол. Я сделаю свое дело, а потом мы вместе поедем, и я тебя кое с кем познакомлю. Ты не пожалеешь.

– Ты не в том положении, чтобы торговаться.

– Уверен?

В кабинет втолкнули Клио и профессора Радека, следом за ними зашли три автоматчика в масках и еще один человек. Судя по лицу, чистый немец.

– Томаш, – с характерным акцентом произнес немец, – ты меня разочаровал.

– Гюнтер, все в порядке, это мой старый знакомый. Ноябрь, убери оружие, ты же не хочешь, чтобы эти люди пострадали?

Сергей не пошевелился. Двое автоматчиков попытались обойти его сбоку, но в небольшом кабинете это было проблематично. Он стоял спиной к стене, прикрываясь Томашем. И наемники не могли из своего скорострельного, но не очень точного оружия попасть в него так, чтобы не зацепить Томаша.

– Ты не веришь, что мы их убьем? – поинтересовался Гюнтер.

– Кто тебе сказал, что их жизнь для меня важна? Томаш, объясни им, что забрызгать их всех твоими мозгами я успею в любом случае. Пуля из этого замечательного пистолета «Гюрза^[98]» насквозь пробьет твою черепушку и убьет еще кого-нибудь. К примеру, господина Гюнтера.

– Ты успеешь. Только вот в чем дело, Ноябрь, это не мои люди. Они меня вместе с тобой сейчас расстреляют и глазом не моргнут. Так как насчет моего предложения?

– Не люблю покупать котов в мешке.

– Что, простите?

Иностранцы не поняли смысла русской поговорки. Сергей взглянул на профессора и его ассистентку. Они были удивительно хладнокровны. Клио встретилась взглядом с Сергеем и показала глазами в сторону державшего их на прицеле наемника. «Этот мой», – ясно выразилась девушка на языке жестов боевых подразделений Ордена.

– Кто тебе сказал, что я один… – произнес Сергей, нажимая на спусковой крючок «беретты».

Выстрел и звон оконного стекла прозвучали одновременно. Двое наемников упали на пол. Третий рефлекторно открыл огонь, но пули попали в заоравшего Томаша. За дверью загремели выстрелы, и раздалось звонкое эхо заклинания Светланы.

Клио резко дернула руками, словно оттягивая тетиву невидимого лука – всполох света серебристым росчерком насквозь прошил автоматчика. Не медля ни секунды, девушка подскочила и босой ногой с разворота ударила Гюнтеру в солнечное сплетение. Немец отлетел к стене и, хрипя от боли, сполз на пол.

Николай, занявший позицию на крыше соседнего здания, и Сергей практически одновременно выстрелили во второй раз, добивая последних наемников. Но в распахнувшуюся дверь ворвалось еще двое врагов. Один из них с ходу всадил очередь в седого профессора. Радек даже не пошевелился, но все пули просто исчезли.

Клио опять развела руки, и на этот раз Сергей успел увидеть появившийся в них всего на мгновение странный лук, серебристый, как лунный свет. С него сорвался уже знакомый всполох и насквозь пробил и отбросил назад обоих наемников в бронежилетах, стоявших друг за другом.

На этом бой закончился. Трех карауливших на первом этаже убили Федор и Светлана.

– Спасибо за помощь, месье, – степенно поблагодарил Сергея профессор Радек.

– Вы могли и без меня справиться.

– Да, – кивнула Клио. – Но все равно спасибо.

– Я думаю, нам стоит продолжить разговор в другом месте.

– Сначала надо разобраться с этими, – Сергей нагнулся к старому знакомому поляку и проверил пульс. – Хм… говорил я тебе, завязывай, пока цел. Этот живой?

– Живой, – ответила девушка.

– Федор! Вяжи клиента!

Боец зашел в кабинет.

– Снаружи все чисто. Этого тоже французам отдадим?

– Сначала сами допросим. Только вот что с телами делать?

– Это не проблема, – профессор достал телефон и кому-то позвонил. – Да. Бригаду уборщиков ко мне. Убрать тела и следы от пуль. Нет, свидетелей нет. Да, без вопросов.

Федор многозначительно посмотрел на Сергея. Не каждый человек в структуре Ордена мог потребовать убрать тела убитых людей и не ответить при этом на ряд неудобных вопросов. Сергей, к примеру, такими полномочиями не обладал.

– А этого отдайте лучше французам. Поверьте, он вам не нужен.

– Ладно, – кивнул Сергей. – Федор, привяжи его здесь где-нибудь. Французы заберут.

Профессор Радек предложил продолжить разговор в его загородном доме. Ехать пришлось долго и на двух машинах. Сергей поехал вместе с Клио и Радеком. А Федор, Николай и Светлана ехали следом. А пленного Гюнтера через двадцать минут уже допрашивали французские контрразведчики.

* * *

Человек по прозвищу Лис мрачно смотрел в стену. Все с самого начала пошло не так. Обмануть старика оказалось проще простого, а вот дальше… Якобы пенсионер Луи Готье оказался крепким бойцом и забрал с собой на тот свет пятерых лучших наемников.

Потом дело пошло еще хуже. Записи Луи Готье попали в руки его проклятых детей! А они убежали! Наемники Лиса караулили возле домов всех друзей Готье, но дети нигде не появлялись, а телефоны выключили. Кроме того, стало известно, что Орден тоже ищет детей.

Другой неприятностью оказалось появление людей из России. Они здесь были за тем же, за чем и он. Их немного, но совершенно не было времени избавиться от них. И людей не хватало.

В надежде узнать хоть что-нибудь, Лис послал людей к другому ученому. Тот работал в той же области и часто встречался с Луи Готье. Нападение на известного и влиятельного профессора Ордена – это игра на грани фола. Это уже практически открытое нападение на весь Орден магов Терры.

Гюнтер доложил, что Томаш столкнулся с охранником ученого и вмешался сам. А потом перестал выходить на связь.

Официальный начальник Лиса полчаса орал в трубку. Возмущался, что Готье убили! А на его людей ему было наплевать. Лис едва сдержался, чтобы не назвать начальника старым пердуном и не послать подальше. Пока ему еще нужно было прикрытие Ордена.

Но страшнее гнева начальника было неудовольствие другого человека.

– Я разочарован вами.

– Но послушайте, все пошло не совсем так, как я планировал. В дело вмешался Орден.

– Мне нужны результаты.

– Но это не только французы, это еще и люди из России, они…

– Вы нашли детей?

– Нет, но мы ищем их.

– Записывайте адрес, они будут там через пятнадцать минут. Рядом заброшенная стройка, загоните их туда и избавьтесь, наконец.

Лис не стал спрашивать, откуда его собеседник смог узнать, куда идут дети Луи Готье. Он поднял всех своих людей в Париже, отдал приказ и сам помчался на дело вместе с самыми надежными бойцами.

* * *

Вот и все. Бежать больше некуда. Перепуганные Жак и Вайлет растерянно смотрели на стопку бетонных плит, перекрывающую дорогу. Убегая от преследователей, они повернули не в ту сторону.

Парень дернул сестру за руку и бросился было назад, но… уже поздно. Выход из тупика перекрывали люди с оружием в руках. На заброшенной стройке звать на помощь было некого, да и кто бы им помог?

– Добегались, ребята? – дружелюбно спросил один из них, в черном кожаном плаще и с пистолетом в руке. – Ну и зачем было мокнуть под дождем и бегать по городу?

Подростки медленно отступали назад, пока не уперлись спинами в мокрые от дождя бетонные плиты. По ним можно было забраться наверх, но времени на это у ребят уже не осталось. Их двухдневное бегство от убийц закончилось.

– Где дневники?

Жак помотал головой.

– А вы нас отпустите?

– Давай дневники!

– Жак, нет!

Парень молча кинул пару толстых тетрадей. Человек в кожаном плаще поднял их и оттер от грязи. Его помощник посветил ему фонарем.

– И что мешало вам сразу так сделать? Скажем, положить дневники в ячейку в банке или на вокзале. А потом позвонить нам и сказать, где они лежат. Уверяю вас, мы бы тогда не стали тратить столько сил на ваши поиски.

От досады Жак сжал зубы и обругал себя. Ведь действительно можно было так сделать!

Шум дождя заглушил негромкий хлопок выстрела. Жак без звука упал в грязь. Вайлет несколько секунд смотрела на убитого брата не в силах осознать, что произошло.

Лис равнодушно посмотрел на убитого подростка, прицелился в голову девчонки, и раздался второй выстрел…

Пуля попала в кисть Лиса, и его выстрел ушел в сторону. Он заорал и схватился за руку. И сразу же со всех сторон началась стрельба. Бойцы в форме французского полицейского спецназа наступали, умело прикрывая друг друга. С соседнего здания стреляли снайперы. Немецкие наемники открыли ответный огонь.

– Это Орден! Уходим!

Вайлет села на землю и, не веря, потянулась к брату. В шоке, она ни на что не обращала внимания.

– Жак…

А вокруг шел бой. Редкие хлопки выстрелов и перестук коротких очередей выдавали работу профессионалов. Над стройкой вспыхивали и рассыпались искрами сталкивающиеся заклинания.

Французские бойцы не успели окружить наемников Лиса. Пытаясь спасти Вайлет, они начали операцию раньше. Этим просчетом немцы сумели воспользоваться.

– Нам заложница не помешает! – скомандовал Лис.

Двое наемников схватили Вайлет и потащили за собой. Французы попытались отбить девчонку, но безуспешно. Прикрывшись ею, Лис вырвался со стройки и скрылся на машине в лабиринте парижских улиц, бросив большую часть своих людей. Погоню организовать не удалось.

Французы оказали первую помощь смертельно раненному Жаку. Но парень умер у них на руках, не дождавшись врачей.

* * *

Разговор проходил в строгой секретности. Сергей почувствовал мощные заклинания, защищающие от всех видов прослушивания. Они были на порядок мощнее тех, которые могла использовать Светлана или он сам.

– Зачем такая секретность?

– Сергей, – мягко произнесла Клио. – Поверь, так надо. Эта информация закрыта нулевым уровнем допуска.

– У меня второй.

– Это не важно. У нас особый случай, и определенную информацию ты вправе узнать. Профессор, вы сами объясните или мне продолжить?

– Лучше я. Месье Ветров, что вы знаете о богах?

– О богах?

– Да.

– Я атеист, если вы об этом. Принято считать, что за богов люди принимали древних невероятно сильных магов и мифологических существ.

– Это не так. Боги действительно существовали, и они были именно богами – могущественными сущностями, некогда правившими Террой. Потом они по совершенно неизвестным нам причинам исчезли.

– Куда?

– Этого никто не знает. Есть сотни версий.

– Луи Готье… об этом узнал?

– В этом нет большого секрета, – покачал головой профессор. – Боги оставили после себя оружие, артефакты невероятной мощи: трезубец Посейдона, копье Одина Гунгнир, меч Сварога…

– Лук Артемиды.

На столе перед Клио появился изящный лунного цвета лук. Сергей невольно прикрыл глаза, закрываясь от его яркой слепящей мощи.

– И Мьёльнир, молот Тора, – закончил Сергей. – Луи Готье узнал о существовании молота Тора?

– Хуже. Он нашел способ его заполучить в свои руки. Это… – профессор Радек грустно вздохнул и покачал головой. – Это было страшной ошибкой.

– Вы его убили?

– Нет! Что вы! – воскликнул он. – Месье Ветров, мы бы никогда на такое не пошли. Я пытался направить ход исследований Готье в ложную сторону, только и всего. Но упустил момент, и… ситуация резко вышла из-под контроля. Об исследованиях Готье узнали совсем другие люди.

– Кто?

– Неизвестное пока оккультное общество из Германии. Им уже занялись на высшем уровне. И это уже не ваше дело.

– Тогда зачем вы мне все это рассказываете?

– Потому что нам нужно сработать на опережение. Разгром оккультной организации, нарушившей правила, – это дело рук Ордена. Наша задача – не допустить, чтобы они заполучили в свои руки оружие богов.

Сергей не изменился в лице и ничем не выказал своих эмоций. Хотя прекрасно уловил, в какую сторону сейчас повернет разговор. Более того, он наконец понял всю суть приказа шефа.

– Боги не просто ушли, бросив оружие. Они оставили Хранителей. Тех, кто, обладая толикой их силы, будет следить, чтобы эти артефакты не оказались не в тех руках. А желающих завладеть оружием богов всегда было много, начиная от тамплиеров и идеологов Рейха и заканчивая магами и демонами из других миров. Даже мелкие божки не прочь заполучить себе Копье судьбы^[99] или Эгиду Афины^[100].

Клио невозмутимо сидела рядом и слушала профессора. Сергей краем глаза поглядывал на нее, невольно удивляясь тому, что в хрупкой на вид гречанке совершенно не чувствовалось никакой силы или угрозы. Даже в её ауре не было ни малейших следов мощнейшего оружия.

– Ты Хранительница лука Артемиды, – констатировал Сергей.

– Да. Извините, профессор, но лучше я продолжу дальше.

– Конечно.

– Хранители не входят в Орден, но маги сумели убедить нас сотрудничать.

– Интересно, каким образом? Чем маги могли на вас надавить?

– Почему вы думаете, что Орден решал этот вопрос силой? – возмутился профессор Радек.

– Потому что я знаю Орден, – спокойно ответил Сергей.

Клио улыбнулась и заинтересованно посмотрела на Сергея.

– Я же говорила вам, профессор, что он хороший претендент, – с улыбкой сказала девушка.

– Вы следили за мной?

– Зачем? По первой нашей просьбе нам привезли полное досье на тебя. Но так мы и до утра не закончим. Дай мне все по порядку рассказать.

Сергей кивнул.

– Маги сделали предложение, от которого Хранителям было тяжело отказаться. Они предложили нам много денег. Очень много денег, – увидев удивление Сергея, Клио объяснила: – Оружие богов денег не приносит, а все хотят жить комфортно. Кроме того, маги пообещали обеспечить секретность, охрану и возможности для научной работы. В обмен на незначительные уступки.

– Если все так, то почему Хранители не вошли в состав Ордена?

– Потому что искус силы слишком велик, а искушать руководство Ордена никто не хотел тогда. Никто не хочет этого и сейчас. Договоры и соглашения лишь формальность. Руководство Ордена иногда просит нашей помощи, но лишь в тех случаях, когда мы и сами без их просьбы или даже вопреки их запрету вмешались бы. Пока наши цели едины – мы фактически часть Ордена. Как только они попытаются использовать нас – ничто нас не удержит.

«Наивная. Орден давно вас разделил и использует в своих интересах, – подумал Сергей. – Хотя… может, и нет. Возможно, эта черноглазая девочка знает и понимает больше, чем показывает».

– Обычно мы не допускаем, чтобы Хранителем стал сотрудник Ордена. Но сейчас особая ситуация. Оружие богов само выбирает себе Хранителя. Есть ряд критериев, для каждого артефакта они свои. Например, лук Артемиды разрешает взять себя только девушкам родом из некоторых районов Греции. Причем у девушки обязательно должен быть брат-близнец.

– С луком Аполлона?

– Нет, – улыбнулась Клио. – У лука Аполлона другие требования к Хранителю, но у него обязательно должна быть сестра.

– Кажется, я понял, – перебил её Сергей. – Чтобы убийцы Луи Готье не заполучили молот Тора, вы хотите передать его мне. Потому что я соответствую требованиям Мьёльнира или наиболее подходящий кандидат. Я сотрудник Ордена, но сейчас у вас нет выбора. Но я не пойму одного…

– Что тебе не понятно?

– Зачем все это? Если оружие бога само выбирает себе Хранителя, то как оно может оказаться не в тех руках?

– В этом вся проблема открытия Луи Готье и моя вина, – устало вздохнул профессор Радек. – Есть способ использования оружия бога любым желающим магом. Я подтолкнул его к открытию этого способа, потому что был абсолютно уверен в абсурдности самой идеи. Я точно так же, как вы, месье Ветров, думал, что молот Тора не позволит себя взять в руки стороннему человеку. Поэтому постарался направить изыскания Луи Готье в эту совершенно, как мне тогда казалось, безопасную область. Кто же мог подумать, что такое возможно и что Луи себе на беду узнает это!

– Не корите себя, – мягко попросила его Клио. – Никто не мог представить, что такое возможно.

– Допустим, я согласен.

– На что согласен? – усмехнулась Клио. – Сергей, тебе пока еще никто и ничего не предлагал.

– Тогда я могу идти? – с невинным видом спросил он.

– Не торопись. Ты не знаешь, что тебя ждет. Молот Тора, пожалуй, мощнейшее оружие. Это чистая стихийная мощь. Но это и один из самыхковарных артефактов божественного происхождения. Ты прав в том, что ты один из наиболее подходящих кандидатов на эту роль. Но вся правда в том, что таких смертников у нас сотни, если не тысячи. Он устраивает для кандидата испытание, и в случае провала убивает человека.

– Какое испытание?

– Никто не знает. Ни один из рискнувших не смог вернуться и рассказать, что там было. Никто не знает, что хочет этот чертов молоток! – неожиданно вспылила Клио.

– Вот как.

– Да. Я знаю, что молот Тора допустит тебя до испытания. Но я понятия не имею, что там будет, с чем ты столкнешься и есть ли у тебя шанс.

– Может быть, попытаться решить проблему более радикальными мерами, к примеру, по методу Луи Готье?

– К сожалению, никто не знает, в чем этот метод заключается, – ответил профессор Радек. – Возможно, информация в его дневниках, а где они, никто не знает.

– Или пойти грязным, кровавым, но на удивление эффективным методом зачистки: вырезать всех узнавших тайну Готье?

– Сергей, – Клио подалась к нему и взяла его за руку. – Мы не вправе требовать от тебя самоубийства. Тебе не нужно придумывать отговорки.

– А как насчет того, что я теперь слишком много знаю?

– Не говори ерунды! Ты не человек с улицы. Ты и так много знаешь, подумаешь, будет одной подпиской о неразглашении больше!

Сергей встал и медленно прошел по комнате, размышляя.

– Русская рулетка…

– Да, – тяжело вздохнув, ответила Клио.

– Я всегда хотел в неё сыграть. Я согласен, но мне нужно полчаса.

– Хорошо, но зачем?

– Как зачем? – усмехнулся Сергей и совершенно серьезно добавил: – Написать завещание.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

Сергей вполне осознавал риск, но не боялся. Это был важный шаг на пути к его цели. А риск… к риску он давно привык. В прошлом ему приходилось рисковать и сильнее.

* * *

Лис шипел от боли и ругался сразу на трех языках, и было от чего. Большей части его отряда уже не было.

«Проклятые французы… Томаш и Гюнтер убиты или, что хуже, арестованы».

Зазвонил телефон. Лис взял трубку целой рукой.

– Я зря с вами связался.

– Но послушайте, – сразу перепугался Лис, – все не так плохо. У нас в руках девчонка, а дневники Готье мы скоро расшифруем.

– Вы наделали много шума и провозились слишком долго. Заканчивайте, пока я не передумал.

В комнату заглянул один из подчиненных Лиса и знаком дал понять, что все готово.

– Мы немедленно приступаем к ритуалу.

В подвале на столе лежала связанная Вайлет. Девчонка даже сейчас дергалась и брыкалась. Пока её привязывали, одному наемнику она расцарапала лицо, второму прокусила до крови руку, а третий сейчас матерился, держась за пах.

– Я убью эту дрянь! – заорал один из них, увидев Лиса.

– Бери нож и по моей команде перережь ей горло, но аккуратно, – спокойно приказал тот.

Вайлет поняла, что её сейчас убьют, но не испугалась. Только с ярой ненавистью посмотрела в глаза Лиса, проклиная его, смерти она уже не боялась.

Лис снял пиджак, аккуратно повесил его и закатал рукава рубашки. Перед ним положили листок с расшифрованным текстом заклинания. Лис начал читать его вслух и в определенный момент махнул рукой. Наемник медлить не стал.

Вайлет дернулась от боли и захрипела, задыхаясь и захлебываясь собственной кровью. Убийца умел резать так, чтобы жертва умирала медленно. В гаснущем сознании девчонки мелькнула мысль, что скоро она увидит маму, а потом все утонуло в темноте…

* * *

Еще раз спросив Сергея, не передумал ли он, Клио открыла портал и провела его за собой. Оказавшись в полной темноте, гречанка хлопнула в ладоши, и в зале вспыхнуло множество факелов.

Сергей огляделся. Они оказались в большом каменном зале с низким потолком, без окон и дверей. На стенах и колоннах висели факелы, а в центре стоял невысокий алтарь, целиком вырезанный из черного камня.

– Где мы?

– Это не важно. Раздевайся до пояса, носки и обувь тоже снимай.

В каменном зале было довольно прохладно, если не сказать холодно. Сергей быстро разделся, оставшись только в штанах, и пошел за Клио к алтарю. Гречанка еще в доме переоделась в белую тунику и сандалии.

Клио подвела Сергея к черному камню и приказала:

– Стой здесь.

А сама обошла алтарь и встала напротив мужчины.

– Точно не передумал? Сейчас последняя возможность остановиться.

– Я готов.

– Тогда начали. Протяни руки.

Девушка начала нараспев читать заклинание на древнем языке. Алтарь на мгновение засветился, и на нем появился грубый тяжелый молот, больше похожий на какую-то доисторическую кувалду, чем на оружие бога. Но от молота сразу потянуло древней мощью, словно сильным холодом, пробирающим до костей. Сергей невольно поежился и с трудом подавил в себе желание отойти подальше.

Клио сняла с пояса небольшой нож и, взяв Сергея за руку, провела лезвием по запястью. Кровь, казавшаяся черной в полумраке зала, струйкой побежала на алтарь и молот. Девушка надрезала и вторую руку Сергея, а потом, продолжая читать заклинание, стала размазывать кровь по молоту.

– Положи руки на рукоять.

Сергей послушался. Ощущение было как от удара током – рукоять Мьёльнира оказалась раскаленной, а от хлынувшей силы судорогой сводило мышцы.

– Не убирай руки!

Этого Сергей не смог бы сделать при всем желании. Руки мертвой хваткой сжались на рукояти молота, а от боли в сведенных судорогой мышцах он едва не терял сознание.

От Мьёльнира исходила невероятная, стихийная мощь. Она сжигала Сергея изнутри, выпаливала самые глубокие слои его души. Он не мог сопротивляться этой дикой силе, потому что невозможно плыть против бурного течения. Сергей пропускал этот поток сквозь себя и надеялся, что ритуал закончится раньше, чем он умрет…

* * *

Сергей пришел в себе лежа на снегу в горах. Встав на ноги, он поежился от холода. Дул сильный пронизывающий ветер, а из одежды у него были только штаны. Обувь, куртка и все прочее остались в зале возле алтаря.

– И что это у нас? Телепорт, иллюзорная реальность^[101] или глюки? – спросил Сергей у ветра.

Оглянувшись, Сергей увидел рядом большой замок с воротами высотой в десять метров. Едва он подошел к ним, как гигантские створки сами приоткрылись. Внутри оказалось все еще интересней. За огромным столом в просторном холодном зале сидели великаны. Ножки стола и стульев напоминали стволы секвойи, на столе были блюда с зажаренными целиком матерыми кабанами и лосями, а в камине горели целые деревья.

В самом конце зала на троне, вырезанном из куска дерева, сидел седой великан с золотой цепью на шее. Эту цепь запросто можно было использовать вместо якорной.

– Еще один гость пожаловал к нам! – громыхнул седой великан. – Проходи уж, раз зашел! Нечего в ночи на пороге стоять!

Голос у великана оказался громким и сильным, а глаза были умными и внимательными. Сергей с трудом подавил дрожь, столкнувшись с пронзительным взглядом хозяина дома.

– Можешь не говорить, зачем пришел! Сам знаю! Подойди ближе! Незачем через зал кричать, добрый пир портить!

Сергей подошел к трону великана. Остальные продолжали поедать мясо, запивая его ведрами пива или чего-то подобного, не обращали на него внимания. Перед седым великаном были другие люди. Черноволосую девчонку, лежавшую на ковре, Сергей узнал сразу, кто такой растерянный мужчина, стоявший рядом с ней, он вспомнил немного позже.

– Итак, гости добрые! За мечом кузнеца отца сыновей Сив пожаловали?! А достойны ли вы лука грозовых стрел?! Удержите в руках третью причину зашитого рта Локи?! – не дожидаясь ответа, великан добавил: – Сначала в потехах мужских доблесть свою покажите, а там поглядим, достойны ли вы!

Сергей слушал хозяина спокойно, а вот Лис весь извелся. Вайлет тем временем поднялась на ноги и, потирая шею, подозрительно уставилась на Сергея.

– Ты как здесь оказалась, Вайлет? – спросил Сергей.

– Здесь – это где? На рай это мало похоже. И где мои родители?

Сергей замялся с ответом.

– И как же такие коротышки будут наше испытание проходить?! – с раскатистым хохотом спросил один из великанов. – Дай им погибель йотунов на время потехи!

– Но творение карликов всего одно, как на двоих его поделить?! – задумался хозяин. – Может, гости сами решат?!

– Отдай его мне, и я отпущу девчонку! – быстро сказал Лис.

– Врешь! Я уже мертва! – звонким голосом крикнула Вайлет.

– Я согласен, – спокойно сказал Сергей. – Скажи адрес, где её держат, и пусть хозяин этого гостеприимного дома будет свидетелем твоих слов.

Великан с едва заметной усмешкой в глазах кивнул. Лис побледнел, но не решился соврать и назвал адрес здания в Париже, где держали Вайлет. Хозяин замка подтвердил, что это правда, а Сергей запомнил.

– Зачем? – шепотом спросила Вайлет. – Они убили меня.

– Ты еще жива.

– Но…

– Они проводили ритуал по записям твоего отца?

– Вот этот что-то читал по бумаге на странном языке, а потом мне… – девчонка коснулась горла и замолчала.

– Я понял. Это не рай, а… просто особое пространство. Время здесь стоит. И как только я отсюда выберусь, то спасу тебя.

«Если выберусь», – подумал Сергей.

Вайлет не сильно обрадовалась словам Сергея. Она уже надеялась встретить родителей и брата, а тут такое…

– Ну, гости дорогие, отужинайте с нами! А испытания завтра!

Хозяин замка щелкнул пальцами, и перед людьми появился накрытый стол и три стула. Вайлет без лишних слов передвинула свой стул поближе к Сергею. Лис сел напротив них.

Ели молча. Еда оказалось простой – мясо с картошкой – и вкусной. Запивали темным напитком, наливая его из кувшина. По вкусу и ощущениям это было нечто среднее между квасом и пивом.

– Скучно сидите! – осуждающе покачал головой седой великан. – Давайте в загадки сыграем! Кто найдет ответ первым – тот свою загадает. А на чью загадку никто ответить не сможет, тот и победит!

Согласия гостей хозяин не спрашивал.

– Что рождается на рассвете, взрослеет в полдень и умирает на закате?!

– День! – быстро ответил Лис.

– Правильно! Загадывай свою загадку.

– Лев, поедающий короля – что это?

– Алхимическая аллегория, – с легкой усмешкой произнес Сергей. – Ртуть, растворяющая золото.

Лис скрипнул зубами, но кивнул, это был правильный ответ. Сергей не удержался от насмешки: европейцы истово верят в то, что никто кроме них не знает их «сакральных» знаний, и задал свою загадку:

– Алхимик, значит. Как звали третьего короля дома Падающих листьев клана Обреченных лилий?

Лис озадаченно промолчал. Вайлет, конечно же, не могла знать ответа. А вот седой великан радостно ответил:

– Смерть! Эльфы говорили, что третьим королем дома Падающих листьев была смерть, ибо она правила кланом Обреченных лилий, собирая свою жатву! А вот мой вопрос! Как же меня зовут?!

– Утгард-Локи! – звонко крикнула Вайлет.

– Верно! Загадывай загадку?!

– Что может спросить эта соплячка… – усмехнулся Лис.

– Что сказал Один своему сыну Бальдру, когда тот лежал на погребальном ложе?

В зале наступила тишина. Утгард-Локи встал со своего места и вежливо поклонился Вайлет.

– Ты победила, маленькая женщина! Никто в целом мире не знает ответа на эту загадку! Что ты хочешь?!

– Отдай орудие кузнеца хозяина повозки, запряженной рогатыми конями, ему, – Вайлет указала на Сергея. Лис грязно выругался, но ничего сделать не мог. – Пусть они завтра будут в равных условиях!

– Не волнуйся, маленькая женщина, они и так в равных условиях! Но не могу тебе отказать! Я разделю на время испытаний погибель йотунов и отдам обоим!

– Спасибо, Локи из Утгарда.

– Я убью тебе еще раз, дрянь, – прошипел сквозь зубы Лис.

– Только тронь её, и я тебя с того света достану, – спокойно пообещал Сергей.

После ужина их заперли в небольших комнатах. Вайлет при этом осталась вместе с Сергеем. В каморке с небольшим окном под потолком из мебели была только низкая массивная кровать и грубо сработанный стол. Вместо факелов для света поставили потемневший от старости серебряный подсвечник с тремя свечами.

Мерзнущая Вайлет сразу с ногами забралась на постель. Сергей сел рядом и накинул на плечи девчонки тяжелое одеяло из овечьих шкур.

– Как вас зовут? – тихо спросила Вайлет.

– Сергей. А ты Вайлет Готье.

– Откуда вы меня знаете?

– Я ехал из России к твоему отцу, но не успел с ним встретиться.

– Из России? Вы знали папу? – удивленная Вайлет спрашивала, перейдя на русский язык.

– Ты знаешь русский?

– Да, – с гордым видом кивнула она. – А еще английский и совсем немного немецкий. Я люблю иностранные языки изучать.

По-русски Вайлет говорила правильно, но с заметным акцентом.

– Где твой брат? Вас искали друзья вашего отца, чтобы помочь.

– Но нашли нас другие. Жака убили… а меня зарезали на столе…

Сергей обнял Вайлет за плечи и привлек к себе. Девочка замерла от неожиданного участия и… разревелась.

Сергей крепко прижимал её к себе и, успокаивая, поглаживал по волосам и плечам. А она рыдала, выплескивая наконец все то, что в ней копилось за эти жуткие дни. Самые страшные в её недолгой жизни.

Успокоившись, Вайлет стала рассказывать Сергею обо всем, что с ней случилось. А он сидел и слушал, пока она не выговорилась. Потом девчонка уснула, положив голову на его руку. Укрывшись тяжелой овчиной, Сергей и сам вскоре задремал.

Испытание началось утром. В зале было довольно прохладно, и Сергей мерз, стоя босиком на холодном камне. Утгард-Локи сидел на своем месте, а остальные великаны расселись на лавки вдоль стен зала и с интересом следили за ними.

Лис с ненавистью поглядывал на Вайлет. Держа в руках молот Тора, он уже праздновал победу, но из-за неё точно такой же по силе молот дали и Сергею. Лис злился на Вайлет и потому, что в дневниках её отца не было сказано ни слова про испытания.

– Гости дорогие, для потехи еще будет время! А пока позавтракать не мешало бы.

В зал внесли три большие бадьи с мясом. Следом зашел высокий и очень худой человек. Он вежливо кивнул Сергею и Лису, а потом, улыбнувшись, протянул большой пирожок Вайлет.

– Ты умна, маленькая женщина, но не место тебе в потехах мужских! – громыхнул Утгард-Локи. – Ну-ка, гости, кто быстрее съест свою порцию?! Вот наш поединщик, как раз вам по силам, чтобы честно было!

Лис, Сергей и худой человек быстро начали поедать мясо. Первым использовать силу молота догадался Лис. Он быстро обглодал все кости, съев гораздо больше, чем могло поместиться в желудке человека. Сергей не стал торопиться. Он случайно встретился взглядом с Вайлет, она еле заметно покачала головой.

– Я закончил! – победно крикнул Лис.

Великаны расхохотались. Обернувшись, Лис увидел, что очень худой человек съел мясо вместе с костями и деревянной бадьей.

– Добрую еду надобно и запить хорошо! Отведайте нашего питья! И, – Утгард-Локи хитро прищурился, – попробуйте осушить наш рог! Уж верно, таким едокам это будет не сложно!

Внесли большой и длинный рог. Первым пить стал Сергей. Напиток оказался странным и не убывал, сколько бы он ни пил его.

– Никому не под силу осушить ваш рог, почтенный хозяин.

Лис презрительно усмехнулся и опять прибег к силе молота Тора. Но сколько бы он ни пил, напитка не убавилось.

– Хорошо! Едоки вы неважные, а пить уж совсем не умеете! Вот вам испытание по силам! Тот, кто поборет эту старуху, тот и получит наследие отца сыновей Сив!

В зал вышла старая бабка с всклокоченными седыми волосами. Она медленно ковыляла, тяжело опираясь на деревянную клюку.

– Вы издеваетесь? Да она же от одного удара рассыплется! – крикнул Лис.

– Так попробуй нанести этот удар!

Лис поднял молот и бросился на старуху. Он с размаху опустил оружие на голову старой женщины и… не успев моргнуть глазом, растянулся на каменном полу. Подскочил, опять бросился и снова упал.

Бой продолжался долго, раз за разом Лис пытался справиться со старухой, и каждый раз она валила его на пол.

– Довольно! Твоя очередь.

Сергей опустил молот на пол и безоружный пошел к старухе. Она встретила его, чуть усмехаясь. Мужчина медленно подошел к ней и встал, не пытаясь напасть первым. Старуха выждала немного и еще раз усмехнулась. В её темных глазах было что-то жутко страшное. Что-то, от чего у Сергея проходил мороз по коже каждый раз, когда он сталкивался с ней взглядом.

Удар старухи был страшен. Сергей не успел ничего понять, как оказался на полу. Но ожидая этого, он мгновенно подскочил на ноги и опять встал, не собираясь нападать.

Бой длился долго, и Сергей, несмотря на холод, сильно вспотел. От постоянных падений весь был в синяках, но не сдавался, раз за разом вставая на ноги.

– Довольно! Ваш бой вечен, но тебе я присуждаю победу!

– Что?! – взревел Лис. – Он дрался так же, как я! Он тоже проиграл! Я требую еще испытания!

– Глупец! – звонко крикнула Вайлет. – Ты давно уже мертв!

– Что ты несешь?!

– Ты пытался выпить море и побороть смерть! Ты проиграл!

– Слушай маленькую женщину! Она права! А требовать от меня ничего не стоит даже асам Асгарда…

Хозяин замка приподнялся и уставился тяжелым недобрым взглядом на Лиса. Сергей, понимая, что сейчас будет, схватил Вайлет и прижал лицом к себе, закрывая ей глаза и уши. Девчонка дернулась от неожиданности, но не смогла вырваться. И не увидела, что случилось с Лисом, лопнувшим, как воздушный шарик… сильно постаревший воздушный шарик, переполненный мясом и морской водой…

– А теперь вас ждет испытание! Маленькая женщина, ты можешь остаться здесь!

– Нет! Я пойду с ним!

– Испытание?

– Да! А ты думал, эти забавы – испытание?!

Великан хлопнул в ладони, и Сергей вместе с Вайлет провалились в темную дыру, возникшую прямо под ними. Но они успели услышать последние слова Утгард-Локи:

– Это была лишь проверка – достойны ли вы испытания?

Очнулись они на берегу моря. В руках у Сергея был молот, рядом стояла Вайлет.

– Где мы?

– Не знаю.

– Что это? – девчонка вскрикнула, показывая пальцем в море.

– Ничего хорошего, – мрачно ответил Сергей.

Из воды поднималась гигантская змея. Её огромная голова скользила к земле, а выступавшие из моря кольца уходили далеко к линии горизонта.

– Это… – испуганно прошептала догадавшаяся Вайлет.

– Мировой змей Ёрмунганд^[102]! Беги!

Вайлет не стала спорить и стремглав бросилась подальше от берега. Сергей поднял с песка молот Тора. Испытание было понятным и простым.

Змей быстро приближался к берегу, и уже можно было разглядеть его голову, большие змеиные глаза и пасть с клыками. Монстр легко мог целиком проглотить средних размеров корабль.

Сергей понял, что точно знает, что надо делать. Подняв Мьёльнир, он быстро собрал на небе темные облака. Из грозовых туч точно в голову змея стали бить молнии, а раскаты грома на время заглушили плеск волн и шумное дыхание монстра.

– Мало? – сквозь зубы процедил Сергей. – А если так?

Размахнувшись, он метнул молот на несколько с лишним километров и попал прямо в глаз Ёрмунганда. Мьёльнир ушел в плоть монстра по самую рукоятку, из страшной раны вырвался фонтан темной крови. Змей взревел так, что на берегу от ветра пригнулись деревья, а Сергей едва не задохнулся от зловония.

Кашляя, он вызвал молот обратно. Метнул его опять в другой глаз Ёрмунганда, и опять едва не упал от рева раненого монстра. Сергей заметил, что темная кровь змея, попадая в воду, окутывается белым паром, и некстати вспомнил, что, по мифам, Ёрмунганд ядовит.

Несмотря на раны и бьющие прямо в голову молнии, Мировой змей продолжал неуклонно ползти к берегу. До цели ему осталось всего ничего.

Сергей обернулся и увидел Вайлет, пытавшуюся что-то ему сказать. Из-за грома и рева зверя услышать её было невозможно. Но приглядевшись к губам девчонки, он понял, что она постоянно повторяет одну фразу: «Это неправильно!»

– Неправильно… что неправильно? – задумчиво сам себе сказал Сергей. – Тут все неправильно, и в первую очередь этот червяк чернобыльский! Неправильно или… не вовремя!

Он замер. Посмотрел на Ёрмунганда, потом на небо. Жестом Сергей убрал молнии и, усиливая свой голос магией, закричал на древнем германском языке:

– Стой, Ёрмунгад! Стой, Мировой змей, опоясывающий всю землю! Час Рагнарека^[103] еще не настал! Цел Бифрёст^[104], и не трубил еще в свой рог Хеймдаль^[105]! Нагльфар^[106] еще не готов! Возвращайся в океан до часа! Пока не трогаешь ты людей – не враг ты мне!

Змей замер. А потом медленно начал разворачиваться в сторону моря.

Сергей вздохнул с облегчением и опустился на землю. Очень вовремя он вспомнил, чем закончился поединок Тора и Мирового змея. Вайлет подошла и села рядом.

– Спасибо.

– Не за что. Кто знал, что сказки, которые нам с Жаком рассказывал отец, так пригодятся, – невесело усмехнулась она. – Это все?

Сергей не успел ей ответить и потерял сознание.

* * *

Очнулся Сергей в каменном зале, лежа на полу и укрытый плащом. Клио сидела рядом, положив его голову себе на колени.

– Все в порядке? – обрадованно спросила гречанка.

– Не знаю, – с трудом ответил Сергей, мышцы затекли, вставать было тяжело, а голова соображала с трудом. Но главная мысль быстро привела его в чувство.

– Телефон! Дай телефон!

– Погоди, зачем он тебе? Отдохни немного и… – растерялась девушка.

– Нет времени, быстро дай мне телефон!

– Да здесь они не работают!

– Тогда беги в дом и срочно звони в Орден! Вайлет…

– Какая еще Вайлет?

– Дочь Луи Готье в плену, она…

Клио выслушала адрес и мигом бросилась через портал в дом. Сергей облегченно растянулся на полу. Теперь можно было отдохнуть и попытаться привыкнуть к новому ощущению огромной силы прямо под рукой.

Сергей чувствовал молот Тора. Знал, что может использовать лишь малую часть этой огромной силы и то не всегда и не против всех врагов.

Испытание Тора оказалась с подвохом, и напрасно Клио и профессор Радек боялись, что Мьёльнир может попасть не в те руки. Владея такой силой, нужно уметь не использовать её, как бы странно это ни звучало. Таким богом ведь и был Тор, защитник людей и богов. Он убивал великанов, берсерков и чудовищ, но не ради битв или побед. Он несколько раз сражался с Ёрмунгандом, но убил его только тогда, когда тот стал угрожать людям. Не раньше.

* * *

Вайлет пришла в себя связанной на столе. Руки и ноги затекли, а шея сильно болела, но смертельной раны больше не было. Мучительно сильно хотелось кашлять и дышать, но девочка сдержалась. Не открывая глаз, она слышала шум вокруг себя.

Лис неожиданно для его наемников замертво рухнул на пол. Все бросились к нему, пытаясь привести в чувство. Никто не обращал внимания на девчонку, все были уверены, что она мертва.

Это оказалось на руку бойцам парижского отделения Ордена. Когда группа захвата ворвалась в дом, немцы отчаянно сопротивлялись, но никому из них не пришло в голову использовать Вайлет как заложницу.

Следом за бойцами в подвал забежали целители. Они отвязали Вайлет и помогли ей.

* * *

Валерий Алексеевич довольно улыбался, сидя в полутемном кабинете. Все прошло гладко. Почти гладко, поправил он себя, глядя на черно-белую фотографию. На ней стояли, обнявшись за плечи, двое мужчин в военной форме и с оружием в рукав. Луи просчитался и дорого заплатил за свою ошибку, но за него уже отомстили.

Зазвонил телефон.

– Gute Nacht.

– У нас еще день, Халворн!

– Ты чем-то недоволен? – улыбаясь, спросил Валерий Алексеевич.

– Ты спрашиваешь? Убили моих лучших людей!

– Не стоило злить французов. Твой человек первым перешел грань, убив Луи Готье. А я об этом предупреждал.

– Ты! – собеседник Халворна не мог справиться с эмоциями. – Ты грязно играешь! Ты вмешал в это дело Хранителей!

– Ага.

Собеседник разразился красочной тирадой.

– Ой, как красиво сказал. Знаешь, зря говорят, что русский мат самый изощренный. Вы, немцы, когда захотите, ругаетесь не хуже.

– Ты обокрал нас! Слышишь, Халворн? Однажды ты ответишь за это! Это наследие германской нации!

– В сорок четвертом я за такие слова расстреливал на месте, – холодно произнес Валерий. – Ты упустил Мьёльнир по собственной глупости. И отвечать придется не мне, а тебе. Хранители уже вышли на след «тайной оккультной организации». Пока есть время, подумай над аргументами в свою защиту. Они должны быть очень убедительными. Сам знаешь, что будет, если Клио тебе не поверит.

– А если они узнают, что это все твоя интрига? Ты подставил меня и Готье, чтобы заполучить контроль над молотом.

– Ты сам себя подставил. А что до остального… – Халворн издевательски рассмеялся в трубку. – Я ничего не скрываю. А вот ты заигрался уже.

– Посмотрим, что ты скажешь, когда я заплачу тебе твоей монетой.

Валерий Алексеевич положил телефон и откинулся в кресле. Сложная многоходовая интрига удалась. Хранители поверили в опасность, а Сергей справился с испытанием. И наконец, удалось убрать Лиса. Немцы, конечно, не успокоятся, но тем хуже для них.

Встряхнувшись, шеф отдела вернулся к работе. У него было еще очень много дел…

* * *

Улыбающаяся стюардесса подала плед и попросила выключить телефон. Сергей поблагодарил девушку, убрал телефон и накрыл Вайлет пледом. Девчонка уже спала, прижавшись щекой к плечу Сергея. Светлана с интересом и легкой ревностью посматривала на них. Поступку Сергея она удивилась сильнее других. И даже попыталась поспорить с ним, но вовремя остановилась.

Сергей сам удивлялся своему решению. Когда он приехал навестить Вайлет в госпитале парижского отделения, он уже знал, что у девочки не осталось родственников во Франции. Тогда Сергей неожиданно и прямо спросил:

– Ты поедешь со мной?

– Да, – просто ответила Вайлет.

Командировка закончилась. И пора было возвращаться домой. Тем более что немцы уже успели устроить ловушку для Игоря.

– Что случилось? – тихо спросила Светлана.

– Ничего хорошего. Игоря похитили.

– Черт… Как?

– Не знаю. Будем разбираться, когда вернемся.

– Понятно… Сергей, у меня тоже есть новость плохая.

– Что случилось?

– Повышенный магический фон в Париже.

– Ну? Его источником был молот Тора, когда я забрал оружие себе, он пропал.

– Нет, – покачала головой Светлана. – Он пропал после этого. Примерно часа через два-три. Источником фона и причиной испуга вампира был не молот Тора, а что-то другое.

– Вот как? – задумчиво произнес Сергей. – Ладно, с этим еще будет время разобраться.

Лисица

Началось все с того, что мне поручили дело о розыске двух похищенных японок. Мне и раньше поручали расследовать дела, но только разную мелочевку, и всегда я работал в паре с кем-то более опытным. А тут дело дали вести мне одному. И мне бы порадоваться оказанному доверию, но не тут-то было.

– Все материалы в папке. Для очистки совести посмотри их и кинь в стол.

– И все?

– Ну да. Нет, ну если хочешь, иди ищи, – посмеялся надо мной Владислав. – Расследуй.

Все в отделе дружно рассмеялись. Я из вежливости улыбнулся. Никто не собирался это дело расследовать, поэтому его и поручили мне. Во-первых, все были уверены, что у меня ничего не получится, а во-вторых, никто в отделе не хотел портить себе статистику, берясь за это безнадежное дело.

– Премиальных ты все равно лишен, так что… – начальник развел руками, – не обессудь.

Я молча взял папку и вышел из кабинета. Пару дней назад я пожаловался Сергею, что меня в отделе считают за бойца и не доверяют нормальных дел. Так что это маленькая месть Владислава – поручить мне дело, которое велели не расследовать.

– Игорь, ты что, обиделся?

Коля вышел следом за мной.

– Да забей ты на Владислава. Подумаешь, премии лишил, я её уже второй год не вижу.

– Да не в этом дело.

– А что тогда? – Коля бесцеремонно забрал у меня папку и открыл её. – Хм, а они красивые… Себе, что ли, это дело попросить?

– Издеваешься?

– Просто шучу. Попробуй, шансов, конечно, мало, но чем черти не шутят?

– Точно издеваешься.

– Игорь, – он серьезно посмотрел на меня. – Это наша работа. И если отбросить шелуху вроде самодурства Владислава и интриг высшего руководства, то что у нас остается? Две японки, которых похитили.

Коля, при всем своем показном шутовстве, к работе всегда относился серьезно. Но я был слишком зол, поэтому просто отмахнулся от него и пошел домой.

Сдав экзамены, я окончательно разругался с родителями и ушел из дома. Пару дней жил у Наниэль, а потом Орден выделил мне однокомнатную квартиру. Жить одному было гораздо проще и спокойней. Теперь мне не приходилось через день ругаться с родителями, требующими уйти из Ордена и поступить в институт. И не нужно было больше выслушивать нотации по поводу ночных смен, задержек на работе и оружия, лежащего на столе.

Пообедав, я немного успокоился и сел изучать тонкую папку.

В середине мая в Японии одновременно пропали две подруги, представительницы древнего и могущественного сверхъестественного народа ёкаев. Японских ёкаев часто называли демонами, хотя это неправильно. Это очень грубый и упрощающий перевод.

Ёкаи, или йокаи, как и другие герои народного фольклора, не были однозначно злыми созданиями. Они хитрые, коварные, часто опасные для людей существа, но нередко они могут и помочь. Как и китайские драконы, ёкаи никогда не нуждались в защите Ордена от людей. Но они добровольно согласились подписать договор с Орденом и всегда честно выполняли его условия. Много ёкаев служит в Японском, Корейском и Китайском отделениях Ордена.

Орден, в свою очередь, всегда уважительно относился ко всем ёкаям и делал все, чтобы люди не мешали им. Ведь многие из них очень сильны и могут стать опасными противниками даже для нас.

Это была первая странность дела. Похищения людьми сверхъестественных существ всегда жестко наказывались Орденом. Кто бы и для каких бы то ни было целей ни пытался захватить иных – наша кара была безжалостной и неотвратимой. А тут похитили двух девушек, да еще из не рядовых родов ёкаев, а нам приходит негласное распоряжение спустить это дело на тормозах… Непонятно.

Одна из похищенных была полукровкой – наполовину человеком, а наполовину баке-нэко^[107]. Вторая – чистокровная кицунэ-гинко^[108], дочь тэнко-кицунэ^[109].

Я залез в интернет, ввел свой пароль и зашел в информационную сеть Ордена. Там я быстро нашел нужную информацию про кицунэ и баке-нэко.

Полукровки баке-нэко большой силой не отличались. Они предпочитали жить среди людей и, как все кошки, были одиночками. Полукровок чистокровные баке-нэко не признавали, так что тут у похитителей особых проблем возникнуть не должно.

А вот со второй девушкой дело обстояло сложнее. Кицунэ тоже одиночки, но они всегда заботятся о своем потомстве, как и все лисы, кстати. С годами они становятся сильнее и опаснее, лиса возрастом всего в пару веков уже может многое. А мать похищенной девушки прожила полторы тысячи лет! Её настоящее имя было неизвестно, поэтому звали её просто – Жина Тэнко-кицунэ.

Таких ёкаев японцы называли божественными и говорили, что людям с ними справиться невозможно. Я бы очень хорошо подумал, прежде чем решиться похитить дочь создания, вошедшего в мифы.

– Значит, Такада Йоко и Кицунэ Рингёко^[110], – задумчиво вслух произнес я. – И где же вас искать?

Разбираясь с делом, я понял, почему Владислав был так скептичен. Достоверно точно было известно только то, что обеих девушек вывезли с территории японских островов. Не было никаких намеков не то что на местность, даже на страну их настоящего местопребывания. С равной вероятностью они могли быть в Москве, Одессе, в нашем городе или в Рио-де-Жанейро!

Сложно сказать, что именно подтолкнуло меня, упрямство, азарт или то, что похищенные девушки были красивыми. А может быть, все вместе? Но я всерьез занялся расследованием.

Правда, назвать это расследованием можно было только с большой натяжкой. Я не мог ни выехать на место предполагаемого похищения, ни поговорить с родственниками и знакомыми девушек, ни опросить свидетелей, если таковые и были. Мне дали жалкие крупицы информации, полученные от японцев, и все.

Несколько дней я ходил в отдел, терпел насмешки Владислава и часами напролет сидел за компьютером в поисках информации. Мне пришлось перелопатить горы материала, проверить базы данных и занесенные в сеть Ордена архивы российских оперативных отделов.

Нашел я много чего интересного, но, увы, ничего нужного в данный момент. К примеру, оказалось, что наше отделение был одним из крупнейших в России. И под нашей ответственностью была самая многочисленная и разнородная колония сверхъестественных существ в России. А я всегда считал, что мы живем в провинции.

В отделе мне никто ничем помочь не мог, я хотел спросить совета у Сергея, но он уехал в очередную командировку. Только через пару дней я наткнулся на относительно недавнее расследование очень похожего преступления. Речь шла о похищении эльфийки в Приморском крае. Чем закончилась история, непонятно, потому что дело было закрыто третьим уровнем допуска, а я со своим четвертым заглянуть в него не мог.

Я попытался связаться с человеком, занимавшимся этим делом, но увы. Он служил егерем и в данный момент был где-то в дебрях Уссурийской тайги. Впрочем, я кое-что все равно узнал.

Другое похожее дело расследовалось в Республике Беларусь, и тут мне повезло больше. Понимая, что на официальный запрос уйдет много времени, я нагло позвонил в нужный мне отдел и договорился о прямом разговоре через скайп^[111].

Рассказав о своем деле, я начал расспрашивать оперативника из Белоруссии:

– Зачем вообще похищать сверхъестественных существ?

– Ну а зачем похищают простых людей? Ради денег, разумеется.

Я задумчиво почесал затылок.

– Честно сказать, с трудом могу представить, для чего похищать мавок^[112]?

– Для продажи их в сексуальное рабство.

– Э… но это же нежить!

– И что? Есть люди готовые выложить огромные деньги за ночь с русалкой, мавкой или суккубой^[113].

– А с вампиром они переспать не хотят? – съязвил я.

– Не знаю, но ничуть этому не удивлюсь.

Подобное я с трудом мог себе представить. Ладно там эльфийки или дриады^[114], но, блин, мавки и русалки?!

– Кроме этого, бывают конкретные заказы. К примеру, вампиры нередко платят деньги за организацию похищений оборотней, особенно молодых. Они питаются их кровью, а потом убивают. Часто магам или алхимикам для их экспериментов требуются какие-нибудь существа.

– Понятно… но как вообще подобное может существовать?

– Молодой человек, – вздохнул мой собеседник. – Всем этим делом занимаются нелюди, только и всего. К примеру, бордель, для которого похитили мавок, принадлежит некоему могущественному клану вампиров. Наемники, занимающиеся похищениями, всегда имеют в составе отряда хотя бы одно иное существо.

– Но ваше дело занесено в базу как раскрытое.

– Да, дело раскрыто, но никто не был наказан. С клана вампиров вообще спроса никакого не было. Среди наемников были вампир и оборотень, они взяли на себя всю вину. И в конце концов все свелось к тому, что наемники освободили мавок, а мы отпустили их.

– Вот как.

– Да, неприятная, на мой взгляд, история, но это приказ высшего руководства.

– Вот и у меня… дело поручили, но намекнули, что ничего расследовать не нужно, – вздохнул я.

– Ну что я могу сказать, молодой человек? Вам дали хороший совет. Орден разделяет мир людей и мир мифических существ, а также регулирует конфликты между разными расами. Но он не вмешивается в них и не правит миром сверхъестественного.

Я невольно поморщился. Неприятно, когда тебе начинают разъяснять азбучные истины только потому, что ты молод. Поблагодарив человека за помощь, я попрощался с ним и задумался. Передо мной вырисовывалась картина в стиле Малевича «Жопа, вид изнутри». Даже если каким-то чудом мне удастся выйти на след похитителей, с большой долей вероятности дело придется закрыть. Так стоило ли мучиться?

На очередном совещании я признался Владиславу, что не могу вести это дело. К моему удивлению, он не стал насмехаться, а просто кивнул и продолжил планерку.

Основную часть моей работы по-прежнему занимало банальное дежурство на улицах города. Из-за численности иных существ, нам постоянно приходилось держать улицы под контролем, чтобы предотвращать преступления.

Последнее время меня часто ставили в пару с Колей. А он постепенно прививал мне свой пофигизм.

– Да забей ты на это. Я из внеочередных дежурств и не вылезаю.

Коля допил пиво и кинул банку в мусорку, но промахнулся.

– Косой, – мрачно прокомментировал я и добавил: – Тебе-то по барабану, а мне из-за тебя вместе с тобой сейчас по городу шарахаться!

– И что? Сейчас еще по пиву возьмем да во дворе посидим.

– Чтобы еще одно дежурство заработать?

Во время прошлого дежурства Коля попался на глаза Владиславу с банкой пива в руке. Ну а я за компанию как соучастник пошел.

– Совсем плохой стал, пиво не пьешь, со старшим ругаешься.

– Это ты-то старший?

Делать было нечего, и разговор плавно перешел к моему делу. Я рассказал Коле про бордель с мавками и русалками.

– Хм, забавно, – с деланым равнодушием произнес он. – Так где, говоришь, этот бордель?

Я с подозрением посмотрел на него.

– Что так смотришь? Вдруг мне туда по делам зайти придется. Взрослым делам.

– Ага.

– Да шучу я! Дурость все это. Как с куклами…

– Что? – не понял я.

– А как, ты думаешь, хозяева этого притона контролируют нежить и нечисть? Есть только один способ – сковать сознание. То есть сделать из живого создания просто куклу.

Несколько секунд я молчал, вспоминая лекции по магии и биологии нелюдей.

– Мерзость, – я передернул плечами.

– А я о чем. Знать бы, где он, да зайти туда. По делам, – с холодной и злой усмешкой произнес Коля.

– Узнаю, скажу, – совершенно честно ответил я. – Но пойдем туда мы вместе.

– Вот это другой разговор. Пиво будешь?

– Давай.

В самом деле, не хрен ли с этими дежурствами? После того, что весной было, они вообще за выходные могут считаться.

После дежурства я зашел поболтать к Наниэль. Она как раз сидела без дела, а её рабочий компьютер проверял наш специалист по компьютерам.

– Я слышала, тебе поручили дело расследовать, а ты не справился?

– Кто сказал это?

– Да так, девчонки рассказывали.

Девчонками двухсотлетняя эльфийка называла сорокалетних женщин из бухгалтерии. Мне иногда казалось, что именно их наша контрразведка должна охранять лучше всех других. Никто больше них не знает про отдел.

– Мало ли что говорят, – отмахнулся я.

Наниэль внимательно посмотрела на меня и легко поняла мое настроение.

– Игорь, расскажи мне, – мягким певучим голосом попросила она.

– Да нечего рассказывать.

– Не ершись.

Вздохнув, я рассказал ей обо всем.

– Но ты ведь не бросил это дело?

– Да как сказать, – задумчиво протянул я. – Я и раньше ничего толком не делал, а сейчас делаю еще меньше. Просто ищу в сети информацию о похищениях, неизвестных Ордену. И все.

– Ну да.

– Наниэль, у тебя в компьютере вирус, – озабоченно произнес программист.

– Что? – не поняла эльфийка.

– Твой компьютер был взломан.

– Это как? Он же целый?

Я усмехнулся, глядя на выражение лица нашего программиста. Прекрасная Наниэль его очень смущала, и он бедный весь покраснел и сбивчиво пытался объяснить эльфийке, что значит «взломать компьютер». Хотя кто его вообще мог взломать? Скорей всего, просто Наниэль зашла в интернет и, несмотря на хорошую антивирусную систему, наловила вирусов.

Я попрощался с Наниэль и оставил наедине с безнадежно влюбленным в неё программистом.

Из чистого упрямства я продолжал расследование. А значит, опять полночи сидел в сети, просматривая бесчисленные сайты и форумы на оккультные темы. Может быть, мне просто повезло, звезды так сошлись или боги увидели вдруг мое рвение и вознаградили, но скорей всего, просто сработал высоконаучный метод «тыка» вкупе с методом «перебора». На очередном форуме я наткнулся на нужную информацию.

Мне удалось обмануть людей, представившись состоятельным темным колдуном. Расследование сразу пошло веселее, и после нескольких часов переписки и пары звонков я, сыграв роль заказчика, договорился о встрече.

Во время первого разговора на мои вопросы отвечали уклончиво и неохотно. Но через несколько дней мне позвонили и предложили встретиться, чтобы подробней обсудить условия заказа.

Встреча была назначена в небольшом баре на окраине города. Его посетителями в основном были нелюди и темные колдуны. Когда я зашел, официант косо посмотрел на меня.

– Что будете заказывать?

– Ничего, я жду тут кое-кого.

– Зал ожидания на вокзале, а у нас или заказывают, или выметаются на улицу! – сразу окрысился он.

У меня зачесались кулаки, но я здесь был совсем не за этим.

– Светлого пива и фисташек.

Пиво было с неприятным привкусом, но мне было не привыкать. Хорошо хоть ждать пришлось недолго. Вскоре в бар зашли двое, человек и вампир, они сразу подошли ко мне, и мы начали разговор. Все шло неплохо, пока я не начал задавать вопросы.

– Вы только по России работаете?

Они переглянулись.

– Почему вы спрашиваете?

– Интересуюсь на будущее. Я хотел бы получить йокая, не могли бы вы назвать приблизительную сумму?

Они опять переглянулись.

– Ну, сложно сказать сразу. Это зависит от того, кто вам нужен…

Внезапно меня ожгло ощущение опасности. Я резко подскочил и тут же почувствовал укол в спину. Мои собеседники испуганно отпрыгнули от меня. Ноги почему-то подогнулись, а по всему телу разлилась предательская слабость.

Я потерял равновесие и едва не упал, в последний момент схватившись за стол. В плечо вонзился дротик. Я попытался выдернуть его, но комната опять качнулась, и я все-таки свалился на пол. Встать не получилось, голова сильно кружиласьи ноги не слушались. С рычанием я рванул пистолет из кобуры, но сил достать его уже не было.

– Ты что так долго?

– Надо было подождать, пока препарат начнет действовать.

Голоса звучали приглушенно, словно доносились до меня сквозь слой воды.

– А иначе он бы успел всех порвать, прежде чем снотворное подействовало бы.

Черт… так глупо… меня сразу раскусили… но как?..

Очнулся я от удара. Меня, не церемонясь, бросили на бетонный пол. Я дернулся, пытаясь подскочить, но не тут-то было – руки и ноги оказались надежно скованы. Пока я боролся и пытался подняться, меня приковали цепью к стене.

Голова кружилась, перед глазами все плыло, а во рту было сухо, как в Сахаре. Что-то загремело, а потом раздались удаляющиеся шаги. Похоже, я в камере.

Кто-то осторожно подобрался ко мне и помог сесть. Я тряхнул головой, с трудом сфокусировал взгляд и рассмотрел склонившуюся надо мной девушку. Её лицо поначалу показалось мне каким-то непривычным и странным, но потом я сообразил, что она азиатка.

Так плохо мне не было еще никогда в жизни. Не знаю, что за смесь мне подсыпали и вкололи, но обычного человека она наверняка убила бы. Мой организм легко расщеплял большинство ядов и сильнодействующих веществ. Обычное снотворное на меня тоже не действовало. Напрашивался нехороший вывод, что состав препаратов подбирали именно для меня.

Я сидел, прислонившись спиной к стене, и медленно приходил в себя. Руки и ноги оказались надежно скованы кандалами. Причем похитители не ограничились оковами на запястьях, а повесили еще одни возле локтей. Опять сам собой напрашивался вывод, что они знали о моих возможностях.

Условия содержания были средними. Чистая, сухая и прохладная камера. Без окон, но зато с цементным полом и железной дверью. Стены были чем-то исписаны, но сейчас я не смог их разглядеть.

Вместе со мной сидели две девушки. Разглядев их, я не смог сдержать легкого смешка. В одном я точно не ошибся. Рядом со мной сидела черноволосая Такада Йоко, а в углу находилась Кицунэ Рингёко. На Йоко надели только наручники, а вот на лисицу нацепили наручники, кандалы на ноги, да еще и за ошейник цепью к стене приковали.

Я хотел с ними поговорить, но язык не слушался, а сознание уплывало…

Во второй раз я очнулся от крика девушки. Не совсем понимая, что происходит, я рывком подскочил на ноги. И сразу же получил новый дротик в плечо…

На третий раз я чувствовал себя лучше. Немного кружилась голова, очень хотелось пить и в туалет. Мой организм уже приноровился разрушать эти препараты.

– Have are you feel? Do you speak English?^[115] – спросила меня девушка на английском языке.

– Как-как, хреново, – проворчал я. – Yes.

Конечно, я знал английский, с языками у меня никогда проблем не было. Но все оказалось еще проще. Узнав, что я из России, Кицунэ перешла на чистый русский язык. Немного позже я вспомнил, что многие нелюди умеют разговаривать с любым человеком на его родном языке.

– Я в порядке. А как вы?

– Бывало и лучше, – спокойно ответила девушка.

– Кицунэ-сан, вы не знаете, где Такада Йоко?

– Её увели. А откуда вы знаете наши имена? – удивленно спросила кицунэ.

– Я оперативник Ордена и расследовал дело о вашем похищении.

– И дело, видимо, зашло в тупик.

– Почему? – делано удивился я. – Я же нашел вас!

– Верно, – рассмеялась Рингёко.

Несмотря на ситуацию, я тоже засмеялся. Хотя ничего смешного в нашем положении не было.

Кицунэ Рингёко даже с перепачканным лицом и в грязной потрепанной одежде выглядела привлекательной девушкой. Я невольно вспомнил старые японские легенды о прекрасных девушках, соблазнявших мужчин. Похоже, в них была немалая доля правды.

При этом в отличие от Йоко в её внешности не было ничего азиатского. Светлые волосы, серые глаза и чисто европейские черты лица. Глаза миндалевидной формой отчасти напоминали японские, но только отчасти. Но самым интересным в её внешности были, конечно, два пушистых лисьих уха. Хвостом с красивым серебристым мехом Рингёко согревала ноги.

– Вы не похожи на японку.

– Это потому, что я не японка, а кицунэ, – спокойно ответила девушка. – Моя мать пришла в Японию из северо-западного Китая, а её мать родом из Европы.

Ну да, что-то такое мне рассказывали на лекции по истории мифологических народов.

В камере было достаточно прохладно. Мне-то ничего, а вот Рингёко мерзла уже не первый день. Мы сидели в разных углах и из-за цепей не могли подойти друг к другу. Делать нам было нечего, и мы просто разговаривали, быстро и незаметно перейдя на «ты».

– Давно тебя здесь держат?

– Здесь неделю, – меланхолично ответила девушка. – До этого еще две недели в другом месте держали.

– Интересно, сколько я тут провел, – задумчиво произнес я.

– Восемь часов.

– Откуда ты знаешь?

– У меня хорошее чувство времени. Тебя принесли к нам восемь часов назад. Два часа ты лежал без сознания, потом забрали Йоко, а ты еще четыре часа провалялся.

Хм. Значит, я от десяти до двенадцати часов в плену. И за это время меня до сих пор не освободили…

Я закусил губу, мрачно размышляя о не радужных перспективах. Я попал в плен к профессионалам. Они все рассчитали точно и четко, как по нотам, исполнили. Одно дело похищение йокаев, и совсем другое – оперативника Ордена.

Даже если они подозревали, что я сотрудник Ордена, то должны были понимать, максимум, что им грозит, так это штраф и освобождение девушек. А теперь… нет, они не просто хотели убрать назойливого сыщика, а именно похитить меня. Значит, нечего и надеяться на то, что в ближайшее время меня освободят. Скорей всего, мы уже далеко от города.

Главная проблема заключалась в том, как снять с себя кандалы. Заковали они меня надежно. Я несколько раз пытался разорвать оковы, но тщетно, крепкая сталь не поддавалась.

Мы просидели в камере еще около суток. Так сказала Рингёко, а я поверил ей на слово. В камере не было окон, и лично я даже не представлял, день сейчас или ночь. Делать было совершенно нечего, так что мы разговаривали на самые разные темы и успели неплохо друг друга узнать.

Два раза нас кормили. Охранники заходили втроем и с большой осторожностью. Двое держали нас на прицеле, а третий ставил подносы с вареной картошкой и мясом. Еда была вкусной, но есть в кандалах крайне тяжело. Рингёко в наручниках тоже непросто было, но все же легче.

Но вот какой проблемой было сходить в туалет…

Рингёко вдруг замолчала на полуслове и замерла, словно прислушавшись к чему-то.

– Йоко в беде.

– Что?

– Я чувствую, что ей сейчас очень больно и страшно!

В глазах у девушки вспыхнула ярость, между полураскрытых губ белели острые нечеловеческие клыки, а на пальцах вместо неровно обгрызенных ногтей появились когти.

– Рингёко!

Она вздрогнула и вышла из непонятного транса.

– Мы сейчас ничем не можем ей помочь. Нам самим нужная помощь.

– Если бы не этот ошейник! – зло прошипела девушка.

– То что?

– Я бы сняла оковы, а эти барьеры мне не помеха! Все дело…

– Значит, вся проблема только в ошейнике? – обрадовался я.

– Не только, – признала девушка. – Отсюда мне все равно не выйти. Да что толку?! Ошейник все равно не снять.

– А это мы сейчас проверим.

Я внимательно осмотрел цепь и кольцо в стене. Цепь была хорошей, надежной, кольцо тоже неплохое. А вот крепление в стене…

– Есть у меня одна идея. Но нужно действовать быстро.

Выслушав меня, лисица обрадованно кивнула. Я встал и, немного размяв мышцы, вошел в транс. Как я и рассчитывал, крепление колец не выдержало и трех сильных рывков. По инерции я пролетел вперед и упал на пол.

Рингёко подняла голову и подставила шею. На толстом серебряном ошейнике были выгравированы иероглифы и непонятные для меня знаки. Наверное, что-то из синтоистской магии. Такие же символы были нанесены на стены камеры.

Я прикоснулся к ошейнику и отдернул руку.

– Что такое?

Я молча показал девушке обожженные пальцы. Ошейник был не так прост, как нам казалось.

– Ксо^[116]…

Проблема, но не большая. Я взялся двумя руками за ошейник и зашипел от боли – металл, словно раскаленный, жег мне пальцы. Завоняло противным сладковатым запахом сгоревшего мяса.

Секунд через десять я наконец разорвал ошейник и сразу же отбросил его в сторону. Освободившись от печатей, сковывающих её магию, Ренгёко быстро сняла с себя наручники, а потом и кандалы с меня.

– Что дальше?

– Ждем, – ответил я, вставая у двери.

Ждать пришлось недолго. Как я и предполагал, из-за шума, а возможно, и сработавших сторожевых заклинаний, охрана всполошилась.

Дверь открылась, и в комнату залетела светошумовая граната и, судя по всему, тут же ударили магией. Охранники не были идиотами и просто так заходить в камеру к двум опасным существам не хотели. Но и убивать нас они, естественно, не собирались, а это была смертельная ошибка.

Я прыжком вылетел из камеры и раскидал в стороны троих охранников. Захлестнул шею одного цепью, в лицо второго метнул кандалы. А на третьего прыгнул сам, сбивая с ног всем своим весом и перебивая кадык.

Растерянные и ошеломленные, похитители ничего не успевали сделать. В боевом трансе я думал и двигался в несколько раз быстрее их. Пока один пытался встать, я прыгнул на второго, вырвал у него из рук «Узи» и расстрелял первого. Последнего можно было бы оставить в живых, но я уже вошел в раж и убил его, прежде чем подумал об этом…

Рингёко пострадала от взрыва светошумовой гранаты. Пока она приходила в себя, я успел осмотреть охранников и забрать у одного из них МР-5^[117] и пару магазинов к нему. Хорошая вещь.

На этаже были еще камеры, но все оказались пустыми. Рингёко сказала, что еще два человека находятся на первом этаже. Они сидели в комнате как раз напротив выхода со второго этажа. Пройти мимо них мы бы никак не смогли, а дверь была закрыта. К счастью, обеспокоенные шумом и отсутствием связи с напарниками, они сами открыли дверь и вышли в коридор. А на таком расстоянии бронежилеты помогают не сильно…

На всякий случай перезарядив оружие, я позвал Рингёко и вместе с ней зашел в комнату. Там оказалось много интересного. Я сразу полез в оружейный шкаф, а лиса стала копаться в бумагах.

Тут было разное оружие, немецкое, американское и израильское. Я взял несколько магазинов к МР-5 и пистолет «Пустынный орел^[118]». Давно мечтал о таком!

– Игорь! Тут твое имя, – позвала меня Рингёко.

Я подошел и с большим удивлением увидел в папке свои медицинские записи, в том числе подробное описание реакций на различные медицинские препараты. Полистав несколько других папок, я нашел с десяток хороших своих фотографий, примерный график дежурств и немало другой информации.

– Интересно…

– Ага, про меня тут тоже есть, – озадаченно проговорила девушка. – Но мало.

– А ребята не промах. Вот только откуда они могли взять график моих дежурств? – задумчиво произнес я.

С медицинскими файлами все было еще интересней. В школе, поликлинике и даже в отделе кадров Ордена хранились липовые карточки, а настоящие записи были только у Наниэль. Практически вся информация обо мне была под грифом «секретно, только для лиц со вторым уровнем допуска».

Я распихал бумаги по карманам, потом будет время с ними разобраться, а сейчас пора уходить.

– Поджечь бы это все, – задумчиво произнес я, ища взглядом что-нибудь горючее.

– Хорошо, – кивнула Кицунэ и щелкнула пальцами.

Столы, компьютеры и бумаги загорелись синим пламенем. Я невольно хихикнул.

– Пошли. Если умеешь стрелять, возьми себе что-нибудь.

Рингёко покачала головой и ничего не взяла. Мы вышли из комнаты в коридор и направились к выходу, но девушка вдруг остановилась как вкопанная.

– Там люди. Много.

Я бросился к ближайшему окну и увидел заходящий во двор спецназ, все в бронежилетах и со штурмовыми винтовками HK G36^[119]. Немцы? Я дал две короткие очереди, чтобы немного задержать их, и отскочил от окна.

– Назад! Бежим быстрее!

Я схватил Рингёко за руку и бросился назад по коридору. Если бы в здании не было второго выхода, для нас бы все кончилось очень быстро. С двумя десятками хорошо вооруженных профессионалов я бы не справился. Тем более с такой разницей в оружии!

Но к счастью, коридор выходил и на другую сторону. Мы выскочили из здания и едва успели отбежать, как следом вышли преследователи. Они резко что-то выкрикнули на немецком и сделали несколько предупредительных выстрелов в воздух.

– Гитлер капут! – крикнул я и дал очередь по ним.

К моему удивлению, пули остановил «щит». Немцы открыли по нам огонь. Я втолкнул Рингёко за дерево и сам спрятался за ним.

– Можешь с них «щит» сбить?

Она кивнула и щелкнула пальцами. Самоуверенность немцев подвела их. Они даже и не подумали пригнуться и рухнули, убитые или раненые. Но, услышав стрельбу, следом за этими на улицу выскочили другие фрицы.

– Быстрее!

Мы побежали дальше, петляя по проулкам между сараями и гаражами. Немцы не отставали. Я слышал, как они переговаривались по рации: скорей всего, у них здесь несколько групп, есть машины и поддержка магов.

Я на бегу размышлял, холодно и отстраненно оценивая ситуацию. Сергей меня многому научил, в том числе и тому, как уходить от облавы. Сейчас его уроки пригодились бы, вот только шансов спастись у нас не было, один я бы еще, может, и ушел, но с Рингёко…

Девушка бежала легко и быстро, но все-таки медленней, чем я. Обуви у неё не было, и она с трудом перепрыгивала через препятствия. Так что нечего было и думать о том, чтобы уйти по крышам сараев и гаражей. Один бы я именно так и сделал.

– Нам нужно разделиться. Ты сможешь сама уйти или спрятаться где-нибудь?

– Не знаю, – на бегу ответила девушка. – Я чувствую… у них маги.

Вот теперь точно конец. От магов и мне не уйти.

Неожиданно переулки кончились, и мы выскочили на улицу. Погоня не отставала, а здесь нас еще и на машинах смогут легко догнать. Нужно было срочно уйти с дороги, но куда?

– Игорь!

Я резко повернулся и увидел удивленного и одновременно обрадованного Колю. Рядом с ним возле знакомой машины стоили Леха, Виктор и Владислав. Они тоже с удивлением уставились на меня.

Не думая о том, откуда они тут взялись, мы рванули к ним. Рингёко не отставала. Я бежал не по прямой линии к ним, а делал крюк в сторону, чтобы не оказаться на линии огня между немцами и своими. Владислав первым обо всем догадался.

– Мужики, атас! К бою!

Они вскинули автоматы и рассыпались. Коля встал возле машины. Владислав там же, но с другой стороны. Леха лег на газон за бордюр, а Виктор сел за деревом.

Выскочивших за нами немцев они, не задавая лишних вопросов, встретили дружным огнем. После пальбы немцев знакомый перестук «калашниковых» показался мне таким родным и приятным.

Мы с Рингёко под прикрытием ребят заскочили за машину. Я поднял МР-5 и присоединился к перестрелке, а она начала сбивать магическую защиту с противников. Правда, от меня толку было немного. На таком расстоянии из этого пистолета-пулемета хороший бронежилет не пробить.

– Твою мать! Они щиты прошибают! – выругался Виктор.

– Кто они вообще?!

– Я не знаю! Как-то не было времени познакомиться! – выкрикнул в ответ я.

– Какая разница кто?! Это наша земля! – крикнул Владислав. – Игорь, в машине еще один «калаш»!

Вот так гораздо веселее будет! Я занял место Владислава, а он, присев за машиной, кричал в рацию, вызывая подкрепление.

Немцы были профессионалами. Поняв, что в лобовой перестрелке им нас не взять, они решили заходить с флангов. Бой затягивался, и неизвестно, чем бы он закончился, но неожиданно нам приказали прекратить огонь.

– Что значит не стрелять?! – крикнул Коля.

– То и значит! Не стрелять!

К нашему удивлению, противник тоже перестал стрелять.

– Игорь! Ты какого хрена стрелять по ним начал?! – зло крикнул на меня Владислав.

– В смысле?!

– В коромысле, *ля! Это отряд Ордена! Чуть друг друга не положили здесь!

– А они мне представились?!

– Да кого это сейчас е****?! Они требуют, чтобы мы выдали им тебя или хотя бы девушку!

Я молча взял Рингёко за руку.

– Пусть попробуют…

– Командир, – как-то очень спокойно спросил Коля, не спеша опускать оружие. – А ты не знаешь, что этот отряд здесь делает? Кто-то согласовывал их операцию на нашей земле?

Владислав замолчал и поднял рацию. Я не знал немецкого языка, но общий смысл по его интонации понял.

– Так, ребята. Я не совсем понял, что тут произошло. Едем в отдел, и оружие чтобы под рукой!

Как оказалось, меня вывезли в соседний город. Похитители хотели при первой же возможности увезти меня из России, но уже через несколько часов наш отдел был поднят по тревоге. Бойцы перекрыли дороги, контролировали вокзалы и аэропорт. А оперативники тем времени искали меня, прочесывая улицы.

Этого наемники не ожидали и решили переждать. Помогло бы им это не сильно, впрочем, потому что круг поисков неуклонно сужался. Отряд Ордена из Германии опередил наших всего на пару часов. И вот тут возникал вопрос, который я задал в первую очередь:

– Как они так быстро и легко нашли логово похитителей? И почему они штурмовали убежище похитителей прогулочным шагом?

Скандал, кстати говоря, вышел отменный. Меня, Кицунэ Рингёко и Владислава сразу вызвали на ковер к Валерию Алексеевичу. У него уже был представитель Немецкого территориального отделения Ордена.

Он сначала наехал на меня, потом обвинил во всем Рингёко, заявил, что Владислав и его люди первыми открыли огонь и без предупреждения. Но потом вдруг сбавил обороты и предложил во всем разобраться в Германии. А когда ему прямо сказали, что меня никто в Германию против моего желания отправлять не будет, быстро переключился на Рингёко.

Валерий Алексеевич сидел за столом и задумчиво смотрел на нас. Немец тоже устроился за столом, а нам сесть никто не предлагал. Ну и ладно, мы не гордые, можем и постоять.

– По вашим людям стрелял я, – спокойно сказал я. – А Кицунэ Рингёко тут ни при чем.

– Видите ли, в чем дело, – с акцентом произнес немец. – Мы не уверены, что Игорь Теплов действовал по своей воле. Кицунэ известны своим умением обманывать людей и управлять ими.

Я сжал кулаки и посмотрел на побледневшую Рингёко. Ну да, ловко придумано.

– Это проще простого. Наш маг осмотрит Игоря и скажет, так это или нет, – быстро сказал Владислав.

– Э-э, – замялся немец. – Дело в том, что магия ёкаев – это скорее не магия, а врожденные способности и талант к гипнозу. Нужны специалисты, разбирающиеся в этом.

– Нет ничего проще, – пожал плечами Валерий Алексеевич. – Мы свяжемся с Китайским отделением и попросим прислать специалиста.

– Зачем их беспокоить? У нас есть свои профессиональные специалисты.

– Это все чушь! На меня не действует гипноз и магия контроля!

– Игорь, – укоризненно произнес шеф. – Спокойней, пожалуйста. Хотя, в общем, ты прав. Извините, коллега, но ваше обвинение беспочвенно. На Игоря не действует подобного рода магия. Не забывайте также, что вы обвиняете дочь Жины Тэнко-Кицуне. А она старше Ордена. Вам не кажется, что мы должны с уважением относиться к ней?

– Мы никого ни в чем не обвиняем. Мы просто хотим разобраться. Пострадали наши люди. Кроме этого, мы хотим привлечь госпожу Кицунэ как свидетельницу по делу о похищениях.

– Не вижу смысла. Вы вполне можете послать запрос в Японию или послать своего следователя, чтобы он опросил Кицунэ Рингёко в комфортной для неё обстановке – в её доме.

Валерий Алексеевич добродушно улыбался, но в его глазах было что-то пугающее. Его взгляд был словно… словно стальной меч, накрытый мягким покрывалом. Острая холодная сталь под покровом обманчивого спокойствия и мягкости.

Я задумался и начал сопоставлять факты, как учил меня Сергей. И получалась занятная картина…

– Что вы вообще так прицепились к этой девушке? – раздраженно спросил Владислав.

– Мы…

– Дело вовсе не в девушке. Это уловка, верно ведь? – подмигнул шеф немцу.

– На что вы намекаете?

– Я не намекаю, я прямо говорю. Игорь, у тебя не возникло никаких вопросов по поводу твоего похищения?

– Возникло, и немало, – хладнокровно сказал я. – У банды похитителей откуда-то были точные данные о моем графике дежурств, месте жительства, а главное, мои медицинские карты. Им нужен был я, но зачем? Кому может понадобиться похищение члена Ордена?

– Другому отделению Ордена. Тем, кто хочет заполучить себе редкого бойца.

– Но это чушь! – воскликнул немец.

– Почему же? Вы хотите сказать, что какие-то бандиты смогли взломать компьютер медицинского отдела? Да чтобы это сделать, для начала нужно знать, как устроена внутренняя сеть отдела, иметь доступ не только к общей информационной сети Ордена, но и к внутренней! Вы планировали похитить Игоря, вывезти на территорию Германии, а потом «освободить». Но наша контрразведка вовремя среагировала, и тогда вы пошли ва-банк. Но и тут вам не повезло – Игорь успел освободиться сам и ушел от вашей группы захвата.

– Но… – я озадаченно почесал затылок. – Допустим, все прошло по их плану. Что мне могло помешать вернуться обратно?

– Вот именно. Можно подстроить похищение с последующим якобы освобождением. Но первое, что сделает освобожденный, отправится домой. Значит, его нужно задержать, – начальник посмотрел на Рингёко. – И лучше всего делать это не прямо, а посредством других людей. Чтобы человек сам хотел остаться и даже боролся за это!

Я посмотрел на Рингёко, потом на немца.

– Да, уважаемый Рудольф. Вы собирались поставить Рингёко Кицунэ в неудобное положение, а то и просто подставить. Чтобы Игорь, просидевший не один день наедине с Рингёко, остался вместе с ней. Вы правильно рассчитали психопрофиль Игоря. Он бы остался с ней. Дальше дело техники. Обеспечить хорошую компанию, интересные задания, работу в каком-нибудь живописном месте. А главное – вынудить Кицунэ Рингёко остаться на службе у Немецкого отделения Ордена и поставить на то, что влюбившийся в неё Игорь останется вместе с ней.

Узкая прохладная ладонь девушки легла мне на плечо, удерживая на месте. Владислав побагровел, а немец, наоборот, был очень спокоен.

– И зачем вы все рассказали?

– А я всегда говорю своим сотрудникам правду, – ответил шеф. – Не всегда всю правду, но лгать своим подчиненным – последнее дело. А тем более обманом их к себе завлекать.

– А как насчет Йоко? – тихо спросила Рингёко.

– Мы ничего об этом не знаем, – осторожно произнес Рудольф.

– Вы заказывали только одного ёкая? – уточнил я.

– Нам нужна была именно Кицунэ Рингёко, – сухо ответил он.

– Тогда, – я с сожалением посмотрел на подругу. – Я зря убил тех наемников. Сложно будет найти Йоко.

– Орден не будет вмешиваться в дела нелюдей, – ровным голосом произнес немец.

Понятно. Месть. Я посмотрел на шефа и Владислава.

– Игорь, мы не имеем права вмешиваться. Это будет нарушением наших договоров с вампирами.

– Но она полукровка, а похищали её люди.

– А это не имеет значения. Согласно седьмому приложению к общему Пакту^[120], полукровки относятся к сверхъестественным существам, со всеми вытекающими из этого последствиями.

Спорить было бесполезно. Вместе с расстроившейся Рингёко я спустился на первый этаж и вышел на крыльцо. Немцы из одной только мести помогать не будут и нам информации не дадут.

Впрочем, и наш отдел тоже не будет заниматься поисками Йоко. Она не человек, и этим все сказано. На лестнице мы столкнулись с Владиславом, и я получил практически прямой приказ не вмешиваться дальше в это дело. Рингёко это понимала и ни о чем не просила. Она молча стояла рядом со мной и грустно смотрела в сторону.

– Интересно, где же её искать… Ты не можешь почувствовать, где Йоко?

– Нет. Только если буду рядом с ней.

– Понятно. Это плохо.

– Прикольно получилось, – на крыльцо вышел веселый Коля. – Вот уж не думал, что по немцам придется пострелять. А гонору, гонору-то у них было! Отряд специального назначения Немецкого отделения Ордена… профессионалы… слаженная боевая машина…

– Коля, не до тебя сейчас.

Но отделаться от него было не так просто. Пришлось все рассказать.

– И что ты будешь делать?

– Не знаю, – пожал я плечами. – Йоко не могли увезти далеко. Скорей всего, она где-то рядом.

– То есть ты все-таки будешь её искать? – уточнил Коля.

– Да.

– Игорь… – растерянно произнесла Рингёко.

– Хм. Странно, – Коля, прищурившись с хитрой усмешкой, посмотрел на меня. – Ты всегда такой правильный. И вдруг прямой приказ нарушаешь.

Я недовольно глянул на него. Нашел время прикалываться!

– Плевать я хотел на интриги начальства. Пусть между собой ху… – я запнулся и сказал мягче: – Амбициями меряются. А я делом займусь.

– Попадет ведь потом.

– Дальше тундры не сошлют.

– Вот это по-нашему! – Коля хлопнул меня по плечу. – Я с вами.

– Погоди. Тебе ведь тоже попадет тогда?

– Да ну и хрен. Что они, нас уволят, что ли?

Я пожал плечами.

– Да вряд ли.

– Тогда поехали. Время – деньги!

– Да погоди ты! – отмахнулся я. – Сначала подумать надо, куда ехать.

– Сначала за оружием надо, а по дороге и подумаем.

В машине мне опять попало от Коли за недогадливость. Узнав, что я собрался сдать трофейное оружие, он покрутил пальцем у виска.

– Ты что? Это же законная добыча. В хозяйстве пригодится. Мало ли для чего тебе левый ствол понадобиться может? Надеюсь, тебе не надо объяснять, зачем нужны левые стволы?

– Не надо, – проворчал я.

– Вот. Кроме этого, оружие-то у тебя хорошее. На рынке дорого стоит, и это тебе не «макаров» и не «калаш», заказывать нужно.

– А патроны где я брать буду?

– Да господи, патроны-то купить легче. Я тебе пару адресов дам. Ребята хорошие, ни разу не подводили.

Я покачал головой. За последние несколько часов я узнал об Ордене больше, чем за полгода работы. Нет, я, конечно, догадывался о том, что оперативники соблюдают не все законы нашей страны, но чтобы настолько! Вот так запросто присваивать себе трофейное оружие или покупать его на черном рынке!

Коля не соврал. У него действительно дома были два автомата АК-74 и куча патронов к ним. Причем они оказались непростыми, а с выгравированными рунами. Такое оружие простые милиционеры не заметят, даже смотря на него в упор.

– Так куда едем?

– Для начала в один бар, – я размял кулаки. – Поговорить с барменом о том, что не стоит в пиво всякую гадость подсыпать.

К счастью, бармен настолько верил в профессионализм наемников-похитителей, что остался в баре. Увидев меня, он остолбенел.

– Уважаемый, пиво есть? Но только без той хрени, что ты в тот раз подсыпал!

Бармен молча дернулся в сторону двери на кухню, но оттуда уже выходил Коля.

– Стоять, – сказал он, щелкая предохранителем на автомате. – Ты куда собрался? А кто гостей будет обслуживать?

Я быстрым шагом подошел к нему и, схватив за воротник, подтянул к себе.

– Что, думал, больше не увидимся?! А Земля-то круглая!

Он что-то неразборчиво прохрипел. Я ослабил хватку и хотел уже задать ему вопрос, как в зал ворвались вышибалы, два здоровых оборотня-волколака.

Первый из них бросился на Колю, тот дал очередь. Оборотень всхрапнул и повалился на пол. Скорей всего, просто ранен, одной очереди оборотню мало.

А второй кинулся на меня, но на его пути встала Рингёко. Девушка щелкнула пальцами, её тело окутало серебристое сияние, и перед опешившим оборотнем появилась гигантская лисица. Кицунэ зубами схватила волколака за загривок и швырнула через весь зал об стену.

– Сиди и не рыпайся! – жестко сказала она оборотню и превратилась обратно в девушку.

Я повернулся к бармену.

– Вот видишь, с кем ты имеешь дело? Так что отвечай на вопросы быстро и правильно. А иначе… – я улыбнулся. – Не жалуйся.

Долго допрашивать его не пришлось. Он быстро признался, что не знает, куда увели Йоко, но назвал тех, кто должен был знать.

– И что с ним делать? – спросил я.

– Пристрелить, да и все, – пожал плечами Коля. – Зачем он теперь нужен?

– А вдруг соврал?

– Ну, раз соврал, некроманта найдем.

– И опять ему платить? Нет уж, лучше запрем его где-нибудь и вызовем патрульную группу.

– Ну ладно, – делано вздохнул Коля, с показным сожалением убирая пистолет в кобуру. – Но тебе лучше никуда не рыпаться. Второй раз по законам обращаться с тобой никто не станет. Пристрелим на месте. Ясно?!

Бармен быстро закивал.

Рингёко с легкой улыбкой наблюдала за нами. Уже когда мы вышли из бара, она сказала:

– Он сказал правду, а вот вы, ребята, врали. Не собирались вы его убивать.

– Ага, – ничуть не смутившись, ответил Коля. – А ты откуда знаешь?

– Я же лиса, умею чувствовать ложь.

– Главное, что он поверил.

Страх зачастую действенней пыток. Надо только суметь как следует напугать.

Через пару часов нам удалось найти двух из трех названных барменом людей. Допросить их было несложно. Мы легко узнали все, что нам было нужно, и сдали задержанных патрульным. Владислав, конечно, поворчит, что мы действовали без его разрешения, но это ерунда.

Проблема оказалась в том, что мы уже опоздали. Наемники успели продать Йоко местному клану вампиров. Кровь йокаев – большая редкость в наших краях…

Действовать мы решили нагло и прямо в лоб. Рингёко сказала, что Йоко в опасности и времени на хитрые планы нет.

– Храбрость города берет, – процитировал известного полководца Коля, – а нам надо всего лишь один особняк захватить.

– Ребята, вы уверены? – спросила Рингёко.

– Ага. Сейчас повеселимся, а потом уж как-нибудь отбрешемся, – успокоил её Коля.

Я не был уверен, что нам удастся отбрехаться, но меня это мало волновало.

– Ну что, пошли?

Неторопливым шагом мы вышли из-за угла и пошли вдоль забора к воротам особняка. Мы с Колей хорошо знали расположение комнат и постов охраны внутри и снаружи логова вампиров. Так что штурм не будет большой проблемой.

– Чем могу…

От удара открывший дверь вампир отлетел назад. Коля ворвался внутрь проходной и вырубил второго охранника. Я прикрывал его.

– Быстрее!

Рингёко первая бросилась к особняку. Двое бойцов клана выскочили навстречу. Девушка щелкнула пальцами, и обоих вампиров охватило серебристое пламя. Вскоре они его сбросили с себя, но мы уже были рядом.

– Прямо и наверх по лестнице! – подсказал я лисице.

– Лежать, ребята! Лежать! – Коля улыбался, глядя вампирам в глаза, но палец при этом лежал на спусковом крючке автомата.

Орден не вмешивается во внутренние дела сверхъестественных существ? Очень хорошо. Именно этим мы с Колей и занимаемся здесь – не вмешиваемся в борьбу йокаев и вампиров.

Рингёко вихрем ворвалась в логово кровососов, расшвыривая их налево и направо. А мы с Колей просто прикрывали девушку сзади и не давали вампирам сделать какую-нибудь глупость.

– Что происходит?!

А вот, наконец, и Мастер. Как я и думал, проигнорировать столь наглое вторжение глава клана не мог. Так что нам не пришлось искать его по всему особняку, он сам в окружении телохранителей медленно спускался по лестнице нам навстречу.

– Да так, в гости решили зайти, – весело ответил Коля. – А ты, комар старый, против?

– Орден нарушил договор?

– С чего бы это? Мы просто в гости зашли. А эта девушка никакого отношения к Ордену не имеет, – с совершенно невинным видом честно сказал напарник.

– А если мы сейчас убьем её, что вы сделаете? – выкрикнул один из вампиров.

– А ты проверь, узнаешь, – спокойно произнес я, словно невзначай повернув ствол автомата в его сторону.

– Давайте пройдем в зал и там поговорим.

– Тогда убери всех лишних.

– Хорошо.

Вслед за Мастером вампиров мы зашли в «тронный зал». Глава клана сел на высокий черный трон. Его помощники стояли рядом с ним, а охранники встали возле окон и дверей.

Коля глянул на меня и незаметным жестом указал на охранников возле двери.

– Итак, зачем же вы пожаловали?

– Отдай мне мою подругу, – хриплым и дрожащим голосом заявила Рингёко.

– С чего вы решили, что она у меня?

– Она здесь! – изменившимся голосом рявкнула девушка.

Вампир осекся. С его лица пропала маска доброжелательности. Понял, что шутки и игры здесь не пройдут.

– Да, она у меня. А теперь назови хоть одну причину, по которой я должен что-то кому-то отдавать? Орден предъявляет претензии?!

– Нет, – спокойно и холодно ответил Коля. – Орден в это дело не вмешивается. Мы здесь по личной инициативе.

– Вот как? – удивленно приподняв брови, спросил Мастер вампиров. – Вас всего трое?

– А ты думаешь, что нас двоих не хватит? Зря, – хохотнул я.

Меня вампиры знали. Колю, впрочем, тоже.

– Давай так. Ты отдаешь нам девушку, в знак своей доброй воли. Ну а мы, испугавшись твоей силы, принесем свои наиглубочайшие извинения и возместим весь материальный и моральный ущерб, – предложил Коля.

Старый кровосос напряженно думал. Ему бы согласиться, но жадность и гордость, похоже, перевесили.

– Нет! Убирайтесь отсюда, пока я не приказал вас убить. Вы моя законная добыча, и я могу делать что угодно, а ваш Орден утрется и промолчит. Ясно?

– Уверен? – тихим пугающим шепотом просила лисица, с яростью глядя на вампира.

В этот момент он заколебался, но увы…

– Отец! Что ты с ними возишься? – не вовремя воскликнул сын Мастера, сам давно метящий на место отца.

– Оружие на пол и вон!

– Уверен? – со злой усмешкой спросил Коля. – А гранату мне с собой забрать или здесь оставить?

– Какую еще гранату?

– Вот эту.

Направившиеся к нам вампиры замерли, увидев в руках Коли гранату без чеки. Мастер привстал на троне и пораженно уставился на нас. До него, похоже, только сейчас дошло, что мы не блефовали.

Рингёко не выдержала и сорвалась с места, в прыжке превращаясь в гигантскую серебристую лисицу с двумя хвостами. Бросившихся к ней вампиров смело волной серебряного пламени. Одного она, щелкнув зубатой пастью, просто перекусила.

Мастер стремглав бросился бежать из зала. Его телохранители атаковали кицунэ, забыв о нас, а зря.

Коля перекинул гранату мне, а я метнул её под ноги врывающимся в зал врагам. Взрывом их отбросило назад. Вампиры поумнее отступили, а самых ретивых я подстрелил. Коля тем временем стрелял короткими очередями, прикрывая Рингёко.

Серебристая лисица и Коля побежали за главой клана. Я прикрывал их и немного отстал. Вампиры наседали, и пришлось поумерить их пыл еще одной гранатой и несколькими очередями. Поэтому я пропустил начало драматической развязки, но зато успел к её финалу. Рингёко, превратившись в девушку, и бледный, предельно сосредоточенный Коля стояли перед Мастером вампиров. А за ним двое кровососов держали Йоко, прижимая нож к её горлу и пистолет к виску.

– Спокойно. Все еще можно решить мирно.

– Мирно?! – рявкнул Мастер.

– А что было? Ну, ранили мы твоих, что такого? К вечеру все целы и невредимы будут! А за разгромленный особняк мы заплатим.

Коля говорил негромко и спокойно, уговаривая вампира не делать глупостей. Но того, похоже, уже было не остановить. Чем старше вампир, тем более наглым он становится, особенно если речь заходит о добыче.

– Эй ты! Автомат на пол! – один из вампиров заметил меня.

Выругавшись, я бросил автомат на пол и вышел из-за колонны.

– Пистолет тоже!

Я быстро глянул на Колю, он кивнул. Чувствуя себя героем боевика, расстегнул кобуру и бросил её на пол. Впрочем, это ничего не меняло, я успел достать из кармана монетку, а значит, и оружие успею поднять, если что.

– Ну так что? Решим все мирно, пока не стало поздно?

– А если я её вам по частям отдам?! Что тогда скажешь, сука легавая?

– Надо же, такой уважаемый вампир, – с деланым осуждением покачал головой Коля, – а разговариваешь как гопник с рынка. Да ничего я не скажу. Твое гнездо у тебя на глазах спалю, а потом тебя самого на солнышке распну!

– Вот что! Она моя добыча! А вы убирайтесь, пока целы! – прорычал вампир. – Ну?!

Все пошло не так, как мы думали. Вампир оказался слишком упертым и наглым. Попробовав кровь Йоко, он не собирался от неё отказываться.

Краем глаза я видел, что Рингёко рвется в бой и с трудом сдерживается от того, чтобы не кинуться на вампиров. Коля, судя по его лицу, напряженно искал выход и не находил его.

Вздохнув, я закрыл глаза и движением кисти бросил монету в сторону. Взгляд следившего за мной вампира на мгновение непроизвольно скользнул в сторону звука…

Я моментально выхватил из лежащей на полу расстегнутой кобуры пистолет, вскинул его и выстрелил по вампирам, державшим Йоко. Тяжелые пули «Пустынного орла» не убили, но отбросили вампиров назад. В трансе я думал и двигался быстрее, чем они. И всего через мгновение я уже был рядом с девушкой.

Ситуация кардинально изменилась в нашу пользу.

– А я ведь предлагал по-хорошему, – нехорошо усмехнулся Коля.

В руках у него уже был автомат. Мастер вампиров с бешенством посмотрел на меня, но ничего не сказал.

– Мы уходим. Возражения есть? Нет? Я так и думал.

Рингёко схватила Йоко за руку и повела за собой. Мы с Колей медленно пошли за ними, держа вампиров на мушке.

– Вы за это еще заплатите, – с глухой ненавистью бросил глава клана.

– Счет не забудь прислать, – крикнул Коля.

– А ты…

– А я еще буду в крышку твоего гроба гвозди забивать.

Нас никто не преследовал, и мы спокойно вышли из особняка и забрались в машину. Девушки сели на заднее сиденье. Йоко выглядела очень уставшей и бледной, но оставалась в сознании.

– Надо было прикладом в зубы дать, – вздохнул Коля, глядя на спасенную девушку. – Достали уже эти твари, носимся с ними…

– Поехали. Девушке надо в лазарет, а нам на ковер.

– За вазелином заезжать будем или так потерпим?

– Поехали уже! Сейчас вампиры придут в себя, а мы тут торчим.

С Коли станется и в самом деле купить и предложить начальству. Дошутится он когда-нибудь…

Мы не торопились, погони не было, да и откуда ей взяться? Проиграв бой на своей территории, вампиры не рискнули бы открыто напасть на нас.

– Даже не верится, что все получилось, – тихо сказала Рингёко.

– Ерунда, – махнул рукой Коля. – Это была просто дружеская потасовка.

Ну да. Мы вломились к ним в дом, разнесли все и подстрелили два десятка кровососов, но и только. Дерись мы по-настоящему – потерь у вампиров было бы гораздо больше. Впрочем, тогда и мы могли бы не выбраться живыми.

– Но они этого нам не простят, – заметил я.

– Ребят, может, вы к нам уедете? – неожиданно предложила Рингёко. – У нас вампиры вас не достанут.

– Да ерунда все это! Меня уже раз десять обещали убить, и где все? Главное, Игорь, всю дурь свою из головы выброси, поставь дверь железную, пулемет и ящик гранат под кровать засунь. И все! Пусть только кто сунется.

Я хотел было сказать про незаконное хранение оружия, но промолчал. Действительно дурь. Пока наше начальство занимается такими интригами, лучше иметь в кладовке пару-тройку левых стволов. Да и гранаты не помешают.

– Значит, так все и было? – Владислав подозрительно посмотрел на нас, прочитав объяснительную.

Я и Коля с невинным видом подтвердили, что все именно так и было. Владислав и шеф переглянулись.

– Девушка, и вы подтверждаете эту ахин… историю?

– Да, все именно так и было, – кивнула Рингёко.

– То есть вы, не выдержав, кинулись выручать подругу, ворвались в особняк клана Ашер, ранив по дороге два десятка вампиров и разгромив несколько комнат? А эти двое просто смотрели?

– Ну, вы же ясно выразились, что мы не имеем права вмешиваться в дела нелюдей, – заметил Коля.

– Вот именно. Хотя я тоже нелюдь, в каком-то смысле, – добавил я.

– Сказал бы, я кто ты, да здесь дама, – Владислав повернулся к шефу. – Ну и что мы будем с ними делать?

– Клан Ашеров предъявлял претензии?

– Нет.

– И правильно делают. Над ними весь город смеяться будет. Но раз ни претензий, ни других свидетельств нет, нам придется принять эту версию событий.

– Верно, а жаль, – помрачнел Владислав. – Свободны.

– Кицунэ Рингёко, Орден магов Терры приносит вам извинения за все произошедшее и в качестве компенсации оплатит билеты первого класса до Токио и предоставит охрану на время вашего пребывания на территории России.

– Благодарю. В качестве своего охранника я хотела бы видеть Игоря.

– А я? – делано возмутился Коля.

– Я ведь не в твоем вкусе. Верно?

Коля досадливо поморщился, а я невольно усмехнулся. А ведь говорил ему, что у Рингёко очень хороший слух.

– Хорошо. Игорь, ты освобождаешься на время от других обязанностей. Такада Йоко пока побудет в лазарете, мы предоставим ей все необходимое. Николай тоже может отдыхать сегодня.

– А как же?..

– Мерами дисциплинарного воздействия займётесь позже, а пока пусть отдыхают, герои, – последнее слово шеф произнес с явным сарказмом. – Кицунэ Рингёко, вам нужна комната в отеле или в отделении Ордена?

– Игорь, ты разрешишь мне у тебя переночевать?

Вопрос девушки застал меня врасплох, но ответил я быстро:

– Конечно. Правда, у меня квартира маленькая… здесь или в гостинице удобней.

– Ничего страшного. В камере было хуже, – Рингёко тепло улыбнулась мне.

От её улыбки мне стало тепло и приятно на душе. Нечасто девушки так мне улыбаются.

Пока мы с Колей писали объяснительные и отчитывались перед начальством, день уже успел закончиться и наступил вечер. Я хотел сразу отправиться домой, но у Рингёко не было ничего, кроме грязной, местами успевшей порваться одежды на себе.

Денег у неё тоже не было, конечно, а щедрость Ордена так далеко не распространялась. Поэтому я для начала решил зайти к Наниэль и занять денег у неё. Зарплата у эльфийки просто огромная, а потребности скромные.

Но сперва мне пришлось вытерпеть медицинский осмотр и очень неприятный инцидент. Еще утром я позвонил родителям и в двух словах сказал, что у меня все в порядке, и забыл про них.

Маме двух слов оказалось мало, и она начала названивать на телефон. Но старый мой телефон наемники сразу разбили и выкинули, а купить новый я просто не успел. Не до этого было. Вобщем, к вечеру у мамы терпение лопнуло, и она пришла в лазарет…

Только через пару минут мне удалось вставить пару слов, но лучше бы я молчал. Поток обвинений в мой адрес только усилился. Я был виноват во всем: в том, что похитители не оставили мне телефон, чтобы я мог каждый час звонить маме; в том, что, освобождая Йоко, я не думал о том, чтобы позвонить и рассказать все родителям, ну а главная моя вина в том, что я вообще работал в Ордене, вместо того чтобы учиться на кафедре отца. Отец тоже пришел и добавил еще несколько обвинений, главными из которых были: я его опозорил, я довел маму и я не думаю о родителях.

– Все сказали? – кипя от ярости, спросил я. – А мне слово дадите?

– А что ты стоишь, молчишь, язык проглотив! И глаза свои бесстыжие не прячь! Что молчишь?! Сказать нечего?!

– Извините меня, это я во всем виновата.

Рингёко вышла из-за занавески и низко поклонилась моим родителям. Хвост и уши девушка предусмотрительно спрятала.

– Большое вам спасибо за то, что вы вырастили и воспитали замечательного сына. Ваш сын спас мне и моей подруге жизнь. Большое вам спасибо.

Родители от удивления замолчали, не зная, что на это сказать.

– Меня и мою подругу похитили, и если бы не Игорь, мы обе уже были бы мертвы.

Тут кстати вмешалась и Наниэль, а её мои родители, особенно мама, почему-то очень уважали. В общем, конфликт был исчерпан раньше, чем я успел высказать то, о чем бы очень скоро пожалел…

Мама настолько подобрела, что даже предложила мне и Рингёко переночевать у них. Но мы вежливо отказались – пришлось бы слишком многое объяснять.

Уже начало темнеть, но, к счастью, торговый центр еще не успел закрыться. Рингёко быстро накупила для себя и Йоко одежды и разных необходимых для девушек мелочей. А я тем временем там же набрал продуктов.

У меня дома Рингёко первым делом пошла в душ. Пока она мылась, я почти успел приготовить нехитрый ужин: салат, жареное мясо и рисовую кашу.

– Ну как я? – кокетливо спросила Рингёко.

Девушка после душа и отдыха посвежела и похорошела, а чисто вымытые и высушенные феном светлые волосы распушились. На улице Рингёко маскировалась, пряча уши и хвост, но здесь она расслабилась и приняла свой обычный облик. Я заметил, что в халате девушка вырезала небольшую дырку и просунула через неё пушистый хвост. В общем, хитрая лисица даже в простом домашнем наряде выглядела очень привлекательно. Тем более что синий халат на ней напоминал скорее кимоно.

Сам не знаю почему, но я сильно смутился и смог только покраснеть и промямлить что-то невразумительное в ответ на этот простой вопрос. Но девушка все сама поняла и довольно улыбнулась.

После ужина я тоже сходил в душ. А потом мы в комнате, сидя прямо на ковре, пили вино и весело болтали. Правда, говорила в основном Рингёко, рассказывая забавные истории из своей жизни.

А я слушал и любовался девушкой. Особенно её жестами, ушами и хвостом. Расслабившись в тепле и уюте, после вкусной еды лисица окончательно перестала скрываться.

Теперь в каждом её жесте, слове и выражении лица видно было, что она не человек. Особенно это чувствовалось при взгляде на уши и хвост. Они были не просто украшением, как могло показаться сразу, а неотъемлемой частью тела.

Рингёко ушами и хвостом выражала больше эмоций, чем иные люди словами. Она, нервничая, дергала ушами, а радуясь, виляла хвостом. Но кроме лисьих повадок, у неё оставались и чисто женские манеры. Слушая меня, девушка часто поправляла волосы или поглаживала пальцами возле губ.

Все это выглядело удивительно естественно, мило и завораживающе жутковато. Передо мной сидела не просто привлекательная девушка, а юный демон, дочь существа, которое старше Ордена. Одно это могло напугать иного человека.

Рингёко вдруг сильно наклонилась и посмотрела мне прямо в глаза. Её лицо было так близко, что я почувствовал её теплое дыхание, аромат шампуня и тонкий нечеловеческий запах.

– Страшно? – словно прочитав мои мысли, спросила лиса.

– Нет, – улыбаясь, совершенно честно ответил я.

– Правда?

– Да.

Близость девушки сильно смущала меня. Я чувствовал непривычное, но приятное волнение. И она это видела…

– Такой смешной. – Лукаво улыбаясь, Рингеко провела кончиками пальцев по моей щеке. – И небритый.

От досады я чуть не прикусил язык. Не желая надолго оставлять гостью одну, я не обратил внимания на небольшую щетину.

– Рвешь голыми руками заговоренный металл. Не боишься ни ёкаев, ни вампиров. Но краснеешь как мальчишка.

Под её насмешливым и одновременно нежным взглядом я окончательно смутился и не нашел что ответить. Рингёко взъерошила мне волосы и немного отодвинулась.

– А ты знаешь, что кицунэ любят принимать облик привлекательных девушек и соблазнять мужчин?

– Да.

– Все еще не боишься меня?

– Знаешь… нет, не боюсь, – произнес я, немного подумав.

– Это уже даже обидно как-то… – недовольно протянула она.

– На меня приворот и сверхъестественное обаяние не действует.

– Совсем?

– Да. Меня нельзя заворожить… магией, – уточнил я.

– Хм…

Рингёко допила вино и протянула мне кружку. Пока я наливал ей еще, она задумчиво и оценивающе разглядывала меня.

– За тебя девушки скоро драться будут.

– Э… с чего бы это? – я посмотрел на висевшее стене зеркало. Да уж, рожа еще та. Мне даже Лена как-то честно сказала, что я не красавец.

– Не простые девушки, – добавила Рингёко, догадавшись, о чем я думаю.

Она опять подвинулась ближе и наклонилась ко мне. От её губ пахло вином…

– Люди глупы. Слишком часто смотрят на лицо, забывая о глазах и душе человека. Ты очень красив, Игорь. И силен. Тебя еще многие будут пытаться использовать. Будут соблазнять, и влюбляться сами.

Лиса говорила тихим, мягким голосом. Слушая её, я заглянул в красивые серые глаза девушки и понял вдруг две вещи. Несмотря на выпитое вино, Рингёко была совершенно трезвой. И в её зрачках ничего не отражалось, совсем ничего…

Демона можно вкусно накормить и напоить хорошим вином, но демоном от этого он быть не перестанет.

– А ты? – тихо спросил я, глядя в её глаза. – Что будешь делать ты?

Она, улыбаясь, провела кончиком пальца по моим губам.

– Я? Предложу тебе дружбу. Уже поздно, давай спать.

Я тряхнул головой, отгоняя наваждение и дурман вина, и поднялся. Надо было еще постелить Рингёко на кровати и достать для себя матрас из шкафа, а усталость и выпивка давали о себе знать.

Не знаю, как спала Рингёко, а вот я, едва коснувшись подушки, крепко заснул, и проснулся только утром от звука будильника.

К сожалению, девушкам предстояло лететь рано утром. Прямых рейсов до Токио не было, только с пересадкой во Владивостоке, а Рингёко и Йоко не хотели оставаться в России еще на сутки.

До аэропорта нас подвез Коля. Он же, вместе со мной, и был обещанной охраной. Болтал он без умолку, так что мне с Рингёко не удалось толком и парой слов перекинуться.

Вспоминая вчерашний вечер и глядя на красивую девушку, я не мог не думать о том, что едва не произошло… Она была так близко, что я легко мог её поцеловать. И я хотел это сделать, но пока думал, Рингёко предложила остаться друзьями… Что ж, может, это и к лучшему.

Время до посадки пролетело быстро, и пришлось прощаться. Йоко еще раз тепло поблагодарила нас с Колей, пригласила в гости и ушла. А мы с Рингёко некоторое время просто стояли молча.

– Не грусти, – улыбнулась девушка. – Думаю, мы еще увидимся.

– Конечно. Приезжай к нам обязательно. Да и я надеюсь в Японии побывать.

– Я не об этом, Игорь. Мы, ёкаи, иначе видим мир… я вижу не только настоящее, но и будущее, – Рингёко дотронулась до кобуры с «Пустынным орлом». – Например, я вижу, что это твое оружие. Ты с ним сроднился, и он не раз тебя выручал.

– Но… я его вчера в руки первый раз взял.

– А для меня это не имеет значения. Знаешь, я бы хотела остаться с тобой, пусть даже и в Германии. Но ты связан с другой девушкой. Даже с двумя, – немного грустно призналась она.

В глазах и голосе Рингёко было что-то такое, от чего я вспотел, слушая её тихую речь.

– До встречи.

Она быстро и легко, словно провела перышком, поцеловала меня в губы. Развернулась и скрылась за дверью.

Коля долго молчал, чем сильно меня удивил. Не ожидал от него такой тактичности.

– Ничего страшного. Будет отпуск, можешь запросто съездить к ней.

– Могу, но ничего из этого не выйдет.

– Бывает, – он с философским видом пожал плечами. – Жалко, конечно, не часто таких девушек в наших краях увидишь. Ну хоть было что?

– Да ну тебя, – отмахнулся я, все-таки он в своем репертуаре.

– Что? Нормальный вопрос. Вина хоть выпили вместе вечером?

– Выпили…

– Ну, значит, не зря все было. Поехали, романтик, нас Владислав к обеду ждал.

– Зачем?

– Ну не знаю, – усмехнулся Коля. – Сам как думаешь, для чего он нас звал: чтобы похвалить или чтобы заняться нетрадиционным видом секса?

– Понятно. Слушай, не хочу на его рожу с похмелья смотреть. Может, сначала по пиву?

– О! Цэ речь не юноши, но мужа! – восхитился Коля. – Все продумано, друг мой!

Для убедительности он потряс пакетом, в котором отчетливо звякнули бутылки. Пока я прощался, он уже успел зайти в магазин.

Интерлюдия

– Вы довольны компенсацией? Хорошо, рад, что вы пошли нам навстречу. Да-да, сочувствую, но не стоило задирать ёкаев.

Валерий Алексеевич положил трубку и устало потер виски. В кабинете сидели Владислав и Сергей.

– Клан Ашеров не имеет к нам претензий.

– Попробовали бы они по-другому решить, – довольно усмехнулся Владислав. – Дали им Игорь и Коля перца понюхать, теперь дышать в нашу сторону через раз будут.

Несмотря на то что он собирался серьезно наказать обоих оперативников за своеволие, Владислав гордился ими и уже даже хвастался тем, какие опасные у него подчиненные.

– Меня больше волнуют немцы. Уже второй раз они переходят нам дорогу, – сказал Сергей.

– С ними разговор отдельный. Владислав, теперь ты понял?

– Что именно?

– Что Игорь оперативник, а не боец.

– Так или иначе, но он полностью раскрыл непростое дело, – добавил Сергей.

– Ему просто повезло.

– Ты не хуже меня знаешь, как важно везение в таких случаях. Он раскрыл дело, и это факт.

– Ясно. Был не прав, признаю, – неохотно выдавил из себя Владислав.

– Вот и хорошо. Значит, не считай Игоря просто «чересчур агрессивным мясником, которому место среди бойцов, таких же не обремененных интеллектом, как он», – с явным сарказмом напомнил шеф Владиславу его собственные слова.

– Ладно-ладно! Что мне теперь, ему еще и повышение давать?

– А это уже ты сам решай.

В глубине души Владислав понимал, что был не прав. Но упрямство не давало ему открыто в этом признаться. Он на самом деле считал, что Игорю не место среди оперативников – людей, для которых определенный склад ума не менее важен, чем физическая сила и умение владеть оружием.

– Но запомни, что время у нас на исходе! Немцы не зря вдруг так сильно засуетились. Мне плевать, как ты относишься к Игорю, но его учебой займись как следует. Ясно?

Владислав быстро кивнул.

– Тебя это тоже касается, Сергей. Твой подопечный продолжает совершать детские ошибки, а его детство уже кончилось. Понятно?

– Так точно. Я говорил, что ему рано заниматься работой.

– У нас уже нет времени.

Сергей и Владислав ушли из кабинета. Валерий Алексеевич остался сидеть в кресле и задумчиво барабанил пальцами по столу. Надо было что-то делать с немцами, договариваться с французами и решить, наконец, еще один важный вопрос.

Он раскрыл лежавшую на столе папку с личным делом и посмотрел на фотографию рыжеволосой девушки.

– Извини, девочка, но твое детство тоже кончилось.

Сезон охоты

От сильного возбуждения Виктория часто и прерывисто дышала. Он подошел к ней сзади и поцеловал мочку уха, ласково поглаживая пальцами шею. Девушка выгнулась и, прикрывая глаза, тихо застонала…

– Раздевайся, – негромко приказал он.

Девушка начала быстро срывать с себя одежду, но под его выразительным взглядом успокоилась и стала раздеваться медленней, аккуратно складывая вещи. Закончив, она развернулась и с радостью шагнула к нему, бездумно бросаясь в темный омут страсти…

Глава 1

В дверь настойчиво позвонили во второй раз. Я вздохнул и, встав с постели, начал натягивать штаны. Я не торопился, надеясь, что незваный гость уйдет. Но нет. Звонок опять зазвенел.

– Игорь, ты что, спишь, что ли? – недовольно заявила мне вместо приветствия Лена.

– Ага, – зевнул я. – А ты чего, – я опять зевнул, – в такую рань пришла?

– Какая рань? Уже десять часов! Ты что, забыл уже?

– Как десять?! Черт!

Ругнувшись, я бросился одеваться. Сегодня у меня был законный выходной, но нужно было присутствовать на совещании оперативного отдела. Интересно только, что мешало Владиславу устроить это совещание вчера или завтра?

По дороге Лена все посмеивалась надо мной. Ну еще бы, ей-то не пришлось пару дней подряд дежурить по ночам! Можно и посмеяться над тем, как человек пытается выспаться в единственный выходной!

– Что у вас там случилось? Ты обещал рассказать.

– Да ничего особенного. Обычный аврал, – я начал рассказывать, загибая пальцы: – Полнолуние у оборотней, у них в это время крыша совсем едет; несколько стихийных порталов открылось, пара зверюшек сбежали, их пришлось по всему городу искать; у соседей вампир-убийца объявился, наши ездили помогать ловить, а мне за них дежурить.

– Понятно, – сочувственно произнесла Лена.

– Да ничего особенного, обычное дело. А у тебя что?

– Все замечательно.

– А в отдел тебе зачем надо?

– Обещали в библиотеку пустить. На руки мне книги никто не даст, а там некоторые почитать можно.

Лена готовилась к поступлению в академию Ордена. Обучение там стоило недешево, но наш шеф предложил девушке заключить договор. Наше отделение оплачивает её обучение, а она потом идет к нам работать.

Вечная нехватка специалистов – проблема всех отделов, кроме европейских и восточных. Желающих погеройствовать, таких как я или Коля, всегда хватает, а вот умных людей мало.

Предложение для Лены было выгодным, и она согласилась. Родителям девушка сказала, что получила предложение учиться в одном престижном университете на западе страны. Наши чекисты легко сделали все подтверждающие её легенду документы, даже диплом потом пообещали достать.

Первую часть совещания я благополучно проспал сидя на стуле в углу кабинета. Когда очередь дошла до меня, Коля по-дружески ткнул в бок локтем.

– Игорь? Ты с нами? – недовольно спросил Владислав.

– Да, большей частью.

– Нареканий по твоей работе нет. Все хорошо. Так что получай повышение до старшего оперативника.

– О как. За что?!

– За дело! Но ты сильно не радуйся.

Новость в отделе восприняли с удивлением, и я удивился не меньше других. Я проработал всего год, и все знали, что Владислав меня недолюбливает. Многие говорили, что мне не видать повышения в ближайшие годы.

– Тебе в напарники присылают стажера.

– Э… и что мне с ним делать?

– Работать, Игорь. Работать!

– Пусть у тебя на даче картошку копает, – предложил Коля.

Все дружно заржали.

– А ремонт делать тебе не нужно?

– Мне нужно. Можно мне тоже стажера?

– Кончай базар! – рявкнул Владислав. – Игорь, сейчас пойдешь к шефу, и он тебе все в подробностях расскажет. Я знаю не больше тебя. Мне его сегодня в отдел записывать, а я даже не в курсе, что это за долбоклюй.

Зазвонил телефон, Владислав, поморщившись, взял трубку:

– Слушаю. Что?! Где?!

– Когда? – не преминул добавить Коля.

– Так, – Владислав изменился в лице и помрачнел. – Так. Понял.

Положив трубку, он обвел нас всех тяжелым взглядом.

– Все на выезд. У нас убийство.

Отдохнул, называется…

– Твою мать, – выразил общее мнение Коля.

Убийство – это серьезно, это всегда большие проблемы для всего отдела. Хорошо, если речь идет о вампире или оборотне. Хуже, когда непонятно сразу, кто именно и зачем убил. А вот когда эксперты разводят руками, начинаются настоящие проблемы…

Ехать было прилично, в небольшой лес за чертой города. Потом еще пришлось продираться через кустарник до места убийства.

– Твою мать, – емко выразился побледневший Коля.

Шедший с нами Виктор побледнел и, отбежав в сторону на пару шагов, согнулся в приступе рвоты. И не только он не выдержал кошмарного зрелища. Многие повидавшие разное оперативники, как зеленые салаги, разбежались по кустам.

Владислав быстро отослал самых впечатлительных прочесывать окрестности. Остальным приказал осмотреть ближайшие кусты. Непосредственно на месте преступления остались только он сам, я и Сергей.

– Что скажешь? – вполголоса спросил меня Сергей.

Я внимательно осмотрел землю вокруг, дерево, на котором висело тело жертвы, и аккуратно сложенную одежду.

– Жертва не сопротивлялась. Думаю, она была под гипнозом. Хотя может быть, убили её не здесь. Крови слишком мало.

– Кровь вон там, – Сергей показал на место в двух метрах от нас. – Целая лужа.

– Он убил жертву там, потом принес сюда, за руки подвесил на дерево и… – я запнулся, пытаясь подобрать нужное слово.

– Расчленил, – подсказал мне Сергей.

– Значит, вампиры отпадают, – задумчиво произнес Владислав. – Оборотни, скорей всего, тоже ни при чем.

Сергей хладнокровно осматривал тело жертвы. А я даже взглянуть на него без содрогания не мог. Неведомый монстр умело снял кожу, вырезал все внутренние органы и сложил их аккуратной кучкой.

Пожалуй, именно эта аккуратность и пугала больше всего. Можно было представить, с каким холодным равнодушием убийца расчленял тело несчастной жертвы. Подумав об этом, я с куда большим удовольствием представил, что сделаю с убийцей при задержании.

– Печени и сердца нет.

– И что это значит? – Владислав с хмурым видом повернулся к Сергею.

– Ничего. Может быть ничего, а может, ничего хорошего.

Невразумительный ответ Сергея озадачил нас, но он больше ничего не сказал.

Осмотр места убийства ничего особенного нам не дал. Следов магии не обнаружили. Серый, наш оборотень, взял след и дошел до трассы. На обочине дороги эксперты нашли следы шин, но это нам сейчас мало что даст.

Сергей поехал в отдел, работать с экспертами и учеными. Владислав занялся поиском похожих случаев. Ну а нам – рядовым операм – осталось обыскать город и проверить всех подозреваемых.

Меня и Колю Владислав отправил проверить вампиров, в том числе и клан Ашеров. Так сразу и не поймешь, кому он хотел досадить, нам или вампирам.

Начали мы, конечно, с Ашеров и хорошенько испортили им настроение. Вампиры скрипели зубами, но терпели. Мы были при исполнении и в случае малейшей угрозы с их стороны имели право стрелять на поражение.

Мы заглянули во все комнаты, осмотрели вампиров и их ауры. Проверка, как и ожидалось, ничего не дала. Сложно было представить, что кто-то из вампиров решит нагло и открыто убить человека и при этом не замести следы.

Смысл был не в поиске преступника, а в создании проблем для нечисти. Чтобы они сами совершенно искренне возненавидели убийцу и мечтали перегрызть ему глотку, а лучше выдать Ордену.

Большинство нелюдей нашего города не любит Орден. Но они все привыкли к определенному порядку вещей – они не нарушают законы, а мы их не трогаем лишний раз. И это всех устраивает, как говорят – и кошки сыты и попугай жив. А вот когда после очередного убийства человека мы перетряхиваем весь город, добираясь до самых темных его закоулков, заодно обнаруживая множество мелких правонарушений и беспощадно за них карая… После такого уже несколько раз убийц просто подбрасывали нам, связанных и вместе с уликами.

Вот и в этот раз мы устроили всем внеплановый шмон. Мы с Колей арестовали трех вампиров и выписали с десяток крупных штрафов. Алексей с Виктором прошерстили оборотней, набили кому-то морду, а на двух волколаков завели дело о нападении на сотрудника Ордена при исполнении. А это пожизненная ссылка в тундру или тюрьма лет на двадцать. Досталось всем, даже колдунам и колдуньям. Но никаких следов убийцы мы не нашли.

В отдел я вернулся под вечер, отчитался и собрался идти домой. Но там мне сказали, что меня вызвали к шефу. Я вспомнил, что мне еще какого-то стажера обещали поручить.

Идя к Валерию Алексеевичу, я успел помечтать о том, что стажер окажется девушкой. Молодой, красивой, неопытной и наивной. Но реальность превзошла все мои самые смелые ожидания.

Секретарша сразу пропустила меня к шефу и добавила:

– Тебя уже давно ждут, опаздываешь.

Я пожал плечами. Можно подумать, это я виноват в том, что в единственный выходной меня завалили работой.

– Вызывали?

– Да, проходи и садись.

В кабинете уже сидели Сергей, Владислав и волшебница Феникс. Она с прошлой нашей встречи почти не изменилась, разве что огненно-рыжие волосы девушка подстригла, и теперь они едва доставали до плеч.

– Значит, так, – начал шеф. – Феникс из рода уральских магов будет проходить трехмесячную стажировку в оперативном отделе.

Однако…

– Стажировать её будет Игорь.

Девушка удивленно посмотрела на меня, но ничего не сказала. Я озадаченно почесал затылок. Бессмыслица какая-то.

– Почему я?

– Ты не согласен?

– Ну… чему я могу научить волшебницу?

– Действительно… – тихо проговорила Феникс. – Чему вы вообще меня учить собрались?

– Вы уверены, что Феникс необходимо проходить стажировку именно в оперативном отделе? – с недовольным видом спросил Владислав.

Да уж, повезло ему. Сначала меня в отдел определили, потом волшебницу… кого дальше отправят – ведьму?

– Да, – отрезал шеф. – Это обсуждению не подлежит. Приказ руководства Российского территориального отделения Ордена. Тебя это тоже касается, Игорь. Если вас это не устраивает, подавайте жалобу руководству, а не мне.

Сергей непонятно чему усмехнулся.

– Это будет исключением из правила. Игорь и Феникс составят полноценную пару оперативников. Игорь будет старшим, а ты, Феникс, будешь во всем ему подчиняться. Это понятно?

– Да, – неохотно сказала девушка.

– Игорь?

– Ясно все.

– Вот и хорошо. Жить Феникс будет у тебя.

Чем дальше в лес, тем толще партизаны… Что-то везет мне сегодня на сюрпризы.

– Не согласен?

– Конечно нет! Зачем это нужно?

– Просто ради удобства. Вы будете жить вместе и вместе ходить на работу. Если что, вас легко можно будет сразу обоих вызвать. И чекистам нашим проще будет обеспечивать вашу безопасность. И к тому же нужно же Феникс где-то жить, правильно?

– Разве у Ордена нет служебных квартир?

– Есть, и одну из них ты сейчас занимаешь, а она рассчитана на двух человек.

Я скрипнул зубами. Логично, блин.

– Тебя это смущает? – с улыбкой спросил Сергей.

– Меня – нет, – холодно ответил я. – А вот девушке, возможно, будет неудобно.

– Почему мне должно быть неудобно? – немного удивленно спросила девушка.

– Ну… – от такого вопроса я растерялся. – У меня небольшая однокомнатная квартирка.

– И что?

– Нам придется жить в одной комнате. Тебе это не помешает?

Неужели она не понимает, что ей у меня и переодеться будет негде? А если вспомнить про дурацкий совмещенный санузел?! Кто вообще до такого додумался?

– Нет. А тебе что, будет неприятно жить со мной в одной комнате?

Шах и мат. Что я мог на это сказать?

– Нет, я не против того, чтобы ты жила со мной. Если ты не против, то и я согласен, – сдался я.

– Я не против.

– Ну, раз никто не против, на том и порешим. Игорь, ты свободен. Феникс, оформляй документы в отделе кадров, а к работе приступишь завтра вместе с Игорем. Сергей и Владислав, вы тоже свободны.

Из кабинета мы вышли все вместе, а в коридоре разделились. Феникс с Владиславом пошли к кадровикам, а мы с Сергеем в другую сторону.

– И к чему вся эта ерунда? – хмуро спросил я.

– Ты про что? – с невинным видом уточнил Сергей.

– Про волшебницу в паре с оперативником, например.

Всегда, насколько я знал, волшебники и волшебницы, а также маги, были отдельной кастой в Ордене. Они не работали в поле, как оперативники, не сражались на первой линии, как бойцы, а считались если не начальством, то VIP-персонами точно. Они помогали нам в крупных и сложных операциях, работали как эксперты или были напарниками агентов специальных расследований.

Конечно, оперативники себя ущемленными не чувствовали. И волшебники часто нам помогали. Но сама специфика нашей работы проводила невидимую, но хорошо ощущаемую черту между нами. И вдруг такое… волшебница идет работать в оперативный отдел, да еще в паре с берсерком.

– Все бывает в первый раз.

– И жить нам в одной комнате тоже необходимо?

– Чем ты недоволен, я не пойму? Тебе прямо в комнату поселили красивую девушку, а ты еще и возмущаешься?

– И все-таки?

– Это временно. Пока её просто некуда деть.

Я не поверил ни одному слову Сергея, но спорить не стал. В конце концов, перспектива жить с красивой девушкой в одной квартире не так уж и плоха. Хотя если учесть её характер…

Вспомнив, как мы сидели в засаде, я вздохнул. Если она будет вести себя так же – точно сбегу.

В отделе тем временем строили версии убийства. Когда я зашел, спор уже был в самом разгаре.

– Слушайте, а с чего мы вообще решили, что это дело по нашей части? – резонно спросил Леха. – Магии не нашли, каких-то следов нелюдей тоже.

– И что? – поинтересовался Коля.

– Ну… отдать это дело ментам, и все.

– И пусть эта тварь дальше по городу ходит?! – возмутился Коля. – Ты, млять, думаешь вообще?

Леха потемнел, но промолчал. На несколько секунд в кабинете повисла напряженная тишина, потом Алексей вернул разговор к началу:

– И все-таки, мужики, кто бы это мог быть?

– Не вампир точно, – произнес Виктор. – Кровь слил.

– Тогда и не оборотень, – добавил другой оперативник. – Эти вообще так хладнокровно убивать не могут.

– Не оборотень и не вампир. Монстры и звери тоже отпадают стопроцентно. Кто у нас остается? Демоны, колдуны, ведьмы и сатанисты какие-нибудь?

– Демоны оставляют яркие, четко выраженные эфирные следы. Они даже кельтским камнем через неделю легко обнаруживаются, – заметил более опытный Алексей. – Так что тоже нет. Сатанисты – сомнительно, нет никаких следов ритуала.

– И все-таки все сводится к тому, что убивал человек, – задумчиво произнес Саня.

– Похоже, что так. – Коля перечитал еще раз короткие строчки отчета экспертов. – Расчленили тело острым ножом. Причем делал это профессионал.

– Пока нет смысла спорить, надо копать, копать и еще раз копать. Я завтра с утра займусь её окружением. Будем проверять всех, а там посмотрим.

– Надо осведомителей тряхнуть, – добавил Саня. – А то совсем обленились на наших деньгах.

В кабинет, хлопнув дверью, быстро зашел недовольный Владислав.

– И что сидим тут? Делать нечего?

– У нас рабочее совещание, – быстро отрапортовал Алексей, не любил он ссор с Владиславом. А вот Коля уже собирался какую-нибудь колкость сказать.

– Да? Ну ладно тогда. Хотя… забейте, мужики. Все свободные от дежурств по домам, завтра с утра будем голову ломать.

Два раза никому приказывать не пришлось. Все быстро разбежались, а мне пришлось еще минут двадцать ждать Феникс. Просто удивительно, сколько бюрократических формальностей в Ордене!

– Мы что, пешком пойдем? – жалобно поинтересовалась Феникс, узнав, что у меня нет машины.

– Ну почему бы и нет? Тут идти недалеко, минут двадцать всего.

Девушка вздохнула и с многозначительным видом протянула мне объемную сумку. Небольшой рюкзак она надела на спину. Я взял сумку и удивленно присвистнул.

– Ты что туда напихала?

– Только вещи. А что, тяжелая?

– Не то слово, – проворчал я.

Немного подумав, я вызвал такси. Одно дело просто прогуляться по городу, и совсем другое – тащить тяжёлую сумку, наверняка набитую всякой девчачьей ерундой.

Тащить этот баул на четвертый этаж тоже мне пришлось. Лифт опять не работал.

– Вот и моя, вернее, уже наша квартира.

Я разулся у двери и занес сумку в небольшую комнатку, которую я называл холлом. Квартира у меня просторная, но тому, кто её проектировал, не мешало бы немного голову подправить.

К примеру, большая прихожая и холл. Это неплохо, но туда толком ничего не поставишь! Шкаф в прихожую и журнальный столик в холл, и все! Из-за дверей в комнату, на кухню и в совмещенный санузел (еще одна гениальная идея!) даже кресло ставить уже некуда. Обе комнаты смело можно было делать в два раза меньше.

– Туалет и душ прямо, кухня направо, комната налево.

– И все?

– Ну да.

– Каморка… маленькая, как чулан.

– Ну, знаешь, я тебя предупреждал! Не нравится, жалуйся начальству!

– Ладно-ладно, – примирительно сказала девушка. – Я просто не думала, что квартира у тебя настолько маленькая.

Настолько? Я почесал затылок. А Лена первым делом поинтересовалась, зачем мне одному такая здоровая хата. Хотя семьи магов обычно живут в старинных особняках…

– У тебя только стандартная защита? – с легким удивлением спросила Феникс.

– Ну да.

– И ты ни одного своего заклинания не поставил. Почему?

– Ну… – отвечать было неохота, но такой от напарницы скрывать я не мог. – Я не владею магией.

Девушка тяжело вздохнула.

– Понятно, что ты не маг и не волшебник, но парочку простеньких «сигналок» мог бы поставить?

– Ты не поняла. Я вообще не владею магией.

– Ой, – она, прищурившись, посмотрела на меня. – И правда. Но тогда как ты работаешь?

– В смысле? Как и шесть миллиардов человек на Земле!

Я ответил чуть более резко, чем хотел. Не стоило начинать совместную работу с ссоры, но кое-кто на неё просто нарывается.

– Я не о том. Как ты в Ордене работаешь?

– Ах вот о чем ты, – я усмехнулся. – Завтра ты поймешь, что все твои магические способности и даром не нужны в оперативном отделе. У нас надо головой думать.

Волшебница посмотрела на меня с непередаваемым выражением лица. Я словно читал её мысли: «Ты? Головой? Думать?»

– Посмотрим, – дипломатично ответила она. – Поможешь вещи разобрать?

Я вздохнул и раскрыл тяжелую сумку. К моему удивлению, она почти вся оказалась забита толстыми книгами. Только по бокам лежали куртки и свитера. Доставая книги, я машинально смотрел на их обложки. В основном они были по магии, но попалась одна по истории, причем на эльфийском языке. Заинтересовавшись, я открыл её.

– Буквы знакомые увидел? – ехидно поинтересовалась девушка.

– Аэлорнэ лиароя каватис дес ка… – спокойно прочитал я первое предложение.

– Ты знаешь эльфийский? – непритворно удивилась Феникс.

– Да, но только устную и простую письменную речь. Руническое письмо практически не знаю.

– Не удивительно, – прокомментировала волшебница. – Я сейчас единственная среди людей могу бегло эльфийские руны читать.

Я пожал плечами. Эльфийские руны больше напоминали древнекитайские иероглифы, чем германские руны. Они сложносоставные, практически неотличимы друг от друга и с множеством нюансов. И часто даже от одной неточно проведенной линии кардинально меняется смысл слова, а то и целого предложения.

Вся объемная сумка оказалась заполнена книгами, а вещи, обувь и разные мелочи лежали в маленьком рюкзаке. Книги девать было некуда, несколько поместилось на полке среди моих энциклопедий про оружие. А остальные пришлось просто складывать стопками на полу.

Личные вещи Феникс меня тоже удивили. Не было ни платьев, ни юбок, ни туфель на каблуках. Только простая, практичная и удобная одежда: джинсы, кофты, футболки, кроссовки с кедами и мягкий халат. Косметики, кстати говоря, вообще не было.

И тем не менее разложить её вещи в комнате оказалось довольно не просто. Все удобные места уже были заняты моими вещами, а складывать свое барахло где-нибудь в углу Феникс наотрез отказалась.

Мне пришлось самому перекладывать свою одежду из шкафа и освобождать место на полках ради книг рыжей волшебницы. Последнее было особенно неприятно. Фиг с ней с одеждой, и на полу поваляется, но убирать коллекцию своих дисков на подоконник и запихивать коллекционные издания игр под стол?! И все это ради книг по магии на эльфийском языке!

Несмотря на усталость, я собирался отбить для себя пару полок, но не тут-то было. Зазвонил телефон, я посмотрел на высветившееся имя и, вздохнув, поднес его к уху:

– Да, мама. Нет, у меня все в порядке. Просто не позвонил. Что значит почему? Занят был, на работу вызвали. Ну и что, что выходной, на работе аврал случился. Нет, ничего страшного не было. Еще не ужинал. Да, сейчас что-нибудь приготовлю, мама! Я не ору! Ну… я просто устал, только пришел домой, а мне еще ужин готовить. Да, завтра обязательно позвоню. И тебе спокойной ночи, мама.

Тяжело вздохнув, я положил телефон на стол и тоскливо посмотрел на книжный шкаф. Как и следовало ожидать, Феникс времени не теряла и уже прочно оккупировала все спорные территории.

После этого она пошла в душ, а я – готовить ужин. Ни на что серьезное времени не хватало уже, да и сил тоже не было. Так что я решил просто сварить пельменей.

Пока закипала вода, я успел приготовить нехитрый салат. Закинув в воду пельмени, я насыпал заварки в чайники и налил горячей, но не кипевшей воды.

Шлепая босыми ногами, на кухню пришла Феникс.

– Уже можно кушать?

– Через пару… – я повернулся к девушке и замер, – минут…

На гладкой смуглой коже блестели капельки воды. Мокрые рыжие пряди лежали на плечах девушки. А ноги… очень красивые и стройные ноги…

– Что? – увидев мою реакцию, Феникс перестала вытирать голову и вопросительно посмотрела на меня.

А я, покраснев, с некоторым трудом отвел глаза в сторону. Девушка стояла передо мной совершено обнаженной и ничуть этого не стеснялась. Чего нельзя было сказать про меня.

– Ну… ты бы оделась.

– Я только что из душа вышла, – недоуменно ответила девушка.

– И что, это повод ходить голой?

– Ну, я же не на улице, а дома.

Я мысленно вздохнул. Ох, и догадываюсь я, чьи уши торчат из такого поведения!

– Не знаю, как у вас, магов, а у нас не принято, чтобы девушки ходили без одежды перед незнакомыми парнями.

– Так мы же знакомы.

Еще один мысленный вздох. И ведь не поспоришь, действительно знакомы!

– Просто, пожалуйста, оденься. Хорошо?

– Ладно, – все еще недоумевая, ответила Феникс.

Она вышла из кухни и вернулась уже в бордовом халате. Он ей шел, но сама девушка, похоже, об этом даже не задумывалась.

Первый наш ужин прошел скромно, скомканно и молчаливо. Я не знал, о чем говорить, и, поглядывая на девушку, невольно вспоминал увиденное. Феникс тоже молчала, наверное, удивляясь моему поведению.

Поужинав, девушка ушла, не сказав спасибо и даже не подумав предложить убрать со стола или помыть посуду. Спорить я не стал, все-таки первый день. Потом уже, завтра к примеру, поделим обязанности по дому.

Глава 2

Девушка сама послушно разделась и повернулась к нему, ничуть не стесняясь своей наготы.

«Еще одна шлюха…» – подумал он.

Жить в одной квартире с Феникс оказалось сложнее, чем я думал. Некоторых своих привычек она придерживалась с фанатичным упорством. Например, она в принципе не умела готовить и учиться не собиралась. Мыть посуду, наводить порядок или вообще что-либо делать по дому девушка также не желала. Причем речь шла не просто о лени или наглости, а о полной профнепригодности к домашней работе. Однажды я сумел впихнуть ей в руки веник, но уже через пару минут не выдержал и забрал обратно.

Но к этому можно было привыкнуть. Другая её черта характера раздражала меня сильнее – Феникс совсем не стеснялась своей наготы. Она не понимала, зачем нужно закрывать дверь в ванной. Особенно меня злило, когда девушка из душа просила принести халат или полотенце. Причем стояла она в полный рост, даже не пытаясь как-то прикрыться. Нередко Феникс переодевалась в моем присутствии или ходила по квартире в нижнем белье. Ночевать нам приходилось в одной комнате, а она всегда спала голой.

Такое поведение многие истолковали бы превратно, а в случае с Феникс это стало бы без преувеличения фатальной ошибкой. Осталось бы только пепел в совок смести. Она ведь не понимала всей двусмысленности своего поведения. Или понимала, но… менять свои привычки не хотела.

Я сразу догадался, почему Феникс так себя ведет. Все дело было в эльфах, а точнее, в их морали и нравах поведения. Феникс довольно долго училась у них и переняла некоторые их привычки.

А эльфы те еще хиппи. До свободной любви и наркотиков они, правда, не додумались, но зато ничуть не стеснялись демонстрировать «красоту тела». Но с другой стороны, все отношения между мужчиной и женщиной у них очень романтизированы и скованы множеством ритуалов. Настолько, что даже о поцелуях не может быть и речи без долгого ухаживания и множества других непонятных людям нюансов. В общем, не удивительно, что эльфы вымирают.

Я знал об этих привычках, потому что тоже некоторое время жил вместе с эльфийкой. Наниэль тоже не стеснялась переодеваться при мне. Но её я никогда не воспринимал как девушку, только как старшую сестру и эльфийку. Её совершенная красота казалась чем-то сказочным и недоступным. Феникс же совсем другое дело…

К чести Феникс надо сказать, что она действительно пыталась исправиться. Дверь в ванную рыжая волшебница закрывать так и не научилась, но зато стала всегда задергивать занавеску. И по квартире перестала ходить в белье или без одежды.

Кроме того, Феникс ни разу не пыталась предъявлять претензии или на что-либо жаловаться. Она без возражений ела все, что бы я ни приготовил, не обращала внимания на музыку, которую я слушал, и не требовала к себе особого внимания. А свободное время предпочитала проводить на диване за чтением одной из своих книг.

В свой первый рабочий день Феникс проснулась раньше меня и успела сходить в душ. Оделась она просто и практично: джинсы, кроссовки и черная футболка.

Вчера ей хотели выдать табельное оружие и артефакты, но она отказалась, взяв только тонкие золотые браслеты – какой-то защитный артефакт, и кельтский камень.

Утром Феникс была очень внимательной и сосредоточенной. Похоже, она готовилась к бою с вампирами, оборотнями и прочей нечистью и нелюдью. Но её ждало сильное разочарование.

Большая часть работы оперативного отдела – это рутина. Даже расследование жестокого убийства – это не погони и перестрелки, а нудный поиск улик, опрос свидетелей и родственников, проверка стоящих на учете нелюдей.

Уже на следующий день расследования убийства стало ясно, что следствие по этому делу в тупике. Погибшая девушка была студенткой. Явных недоброжелателей не было, отвергнутые ухажеры обиды не держали, богатства или какого-то криминала за погибшей тоже не числилось.

По всему выходило, что мотива к убийству ни у кого из окружения убитой быть не могло. Она случайная жертва. Выяснить, что девушка делала в лесу, тоже не удалось. Судя по следам, она шла сама, но зачем? Её держали под гипнозом настолько долго, что смогли вывести за город? Или она доверяла убийце? В общем, у нас были одни вопросы.

Из-за этого мы уже через пару дней практически перестали заниматься этим делом. Что очень удивило Феникс.

– Никому неохота с глухарем возиться, – пожал плечами Коля.

– При чем здесь птица? – не поняла Феникс.

Мы сидели на крыльце возле отдела и доедали пирожки. Можно было пойти в столовую и заказать полноценный обед, но погода на улице была слишком хорошей, и мы решили, что под крышей еще успеем насидеться.

– Это не птица, а сленг. Глухарь – это убийство, которое никогда не будет раскрыто.

– Почему?

– А как ты его раскроешь? Свидетелей нет. Улик нет. Мотива нет. Кого искать? Где? Убийца уже может быть на другом конце страны или даже на другом материке. Идеальное преступление.

– И что теперь? Позволить убийце гулять на свободе?! – возмутилась девушка.

Мы с Колей со снисходительными улыбками переглянулись.

– Будь хоть одна зацепка, мы бы землю рыли. А так? – я пожал плечами.

– Все, что могли, мы сделали. Теперь очередь магов и экспертов. Пусть поднимают архивы, ищут похожие случаи, пытаются с помощью магии найти следы убийцы или хотя бы определить его внешность и местонахождение, – добавил Коля.

– А у них получится?

– Кто знает? Поживем, увидим.

– Если они дадут нам хоть какую-нибудь зацепку, тогда опять будем всем отделом работать. А так… – я махнул рукой.

Поначалу меня это тоже очень злило. А потом привык. Не все зависит только от нашего желания. И мне быстро объяснили, что, возясь с одним делом, можно упустить возможность раскрыть десять других. Охотясь за одним убийцей, можно не успеть поймать других и в итоге никого не спасти.

Ночные дежурства Феникс сразу не понравились. Впрочем, кому они нравились? Я бы тоже предпочел дома спать, а не по пустым улицам шарахаться. Но деваться некуда.

– А разве нельзя просто на машине из отдела выехать, случись что?

– В отделе ребята сидят, и бойцы дежурят. Если что, быстро приедут.

– Зачем тогда нам по улицам бродить?

– Ну а кто их, по-твоему, вызовет? Бабушка в окно оборотня увидит? Или кто-то позвонит в отдел и заявит: «Возле моего дома вампиры человека убивают»?

– Но мы же все равно не можем быть сразу во всех дворах? А вампиры, я думаю, не настолько глупы, чтобы у нас на глазах кого-то убивать.

Я тяжело вздохнул. Сложно объяснять кому-то азбучные истины, когда ты сам в них не веришь.

– Что ты от меня хочешь? Пиши докладную начальству с требованием отменить ночное патрулирование улиц. Тебе все только спасибо скажут. Традиция такая! Положено, чтобы ночью кто-то на улицах был.

Мы, зевая, бродили по темным дворам и слушали, как орут коты. В нашем городке с ночной жизнью не очень, а в этом спальном районе её вообще не было. Что, впрочем, и к лучшему. Меньше пьяных компаний на улицах.

Феникс недовольно бурчала себе под нос, а я, наоборот, был доволен. Скучное дежурство? Ха! Лучше три скучных дежурства, чем одно веселое.

– Игорь! – девушка с встревоженным видом показала мне кельтский камень. – Портал!

Накаркал…

– Где? На сколько часов?

– Двести метров… там, – указывать направление Феникс еще не научилась и поэтому просто показала рукой в нужную сторону.

– Вызывай группу!

Я сорвал с плеча автомат и бросился во двор. Портал появился прямо передо мной между двумя гаражами. Я приготовил оружие и встал на колено.

Стихийно возникающие порталы, пожалуй, самая большая наша головная боль. Два мира случайно соприкасаются в одной точке, и на короткое время между ними возникает переход. И ничего хорошего в этом нет.

Заглянувший в такой портал человек окажется в чужом мире. Причем портал существует не дольше минуты, а второй раз в этом же месте он может и не открыться. Вернуться старым путем будет невозможно. Но, к счастью, такое происходит редко.

Обычно через такие порталы в наш мир попадают разные твари, а не наоборот. И по закону подлости непрошеные гости чаще всего оказываются хищниками. В своих мирах это обычные звери, как наши тигры или волки. Но оказавшись здесь, в нашем мире, они, не испытывая никакого страха перед людьми, могут стать настоящим ночным кошмаром.

В Таиланде одного такого гостя полгода не могли поймать. Страшно представить, скольких людей он убил за это время.

– Похоже, закрывается, – негромко сказала Феникс, не отрывая глаз от портала.

Портал действительно начал уменьшаться. Но я не спешил выдыхать с облегчением. Пока проход в другой мир полностью не закроется – опасность остается.

Зверь выскочил из портала в предпоследнюю секунду! Я рефлекторно нажал на спусковой крючок, но промахнулся! А заклинание Феникс лишь опалило куст, под который юркнул непрошеный гость.

– Черт! За ним! – крикнул я.

В темноте разглядеть шустрое животное сложно. Я смог только увидеть, что он размером чуть меньше овчарки и темного цвета. Гнаться за ним было непросто. Зверь петлял и метался из стороны в сторону. Мне никак не удавалось прицелиться в него. А Феникс с непривычки отстала.

– Накинь на него «метку»^[121], – на ходу крикнул я.

– Сейчас! Твою …!

Девушка споткнулась и с нецензурным воплем растянулась на земле. Я выругался и побежал быстрее. Ни в коем случае нельзя было упустить пришельца из другого мира. Сбежит и будет плодить городские легенды и всякую мистику для желтой прессы и телеканала «РЕН-ТВ».

Зверюга кинулась в узкую щель между гаражами. Я успел выстрелить, но попал только в заднюю ногу! Животное взвизгнуло и метнулось в сторону. Я зло выругался и вошел в транс. Все вокруг меня сразу замедлилось, сердце забилось чаще, но и воздуха стало не хватать. Надрывая мышцы, я обежал гаражи справа и выскочил в проулок.

Гость из другого мира шустро бежал вдоль забора. Похоже, что я все-таки промахнулся и пуля его только поцарапала. Вскинув автомат, я выстрелил и на этот раз попал.

Ругаясь вполголоса, из-за гаражей выбралась Феникс, она прихрамывала на левую ногу.

– Ты успела «круг тишины» наложить? – первым делом спросил я.

– Успела, – прошипела девушка.

Я подошел к животному. Как и думал, это оказалась псевдособака из одного из соседних миров. Существо, в принципе, неопасное, но что подумали бы люди, увидев на улице собаку с четырьмя глазами?

Подкрепление мы развернули и вместо него вызвали группу зачистки. Их обычно называли уборщиками. Они убирали последствия от работы Ордена, к примеру, следы от пуль, тела монстров и так далее.

К счастью, для нас дежурство на этом закончилось. У меня разболелись перенапряженные во время бега мышцы – плата за сверхчеловеческие возможности в бою. Во время боевого транса я не чувствовал боли и мог выходить за пределы человеческих возможностей, но потом расплачивался сильной болью.

Феникс тоже пострадала – подвернула ногу и рассадила коленку. До дома нас подвезли, а на наш этаж девушка поднималась с моей помощью. Хорошо еще, что после ночного дежурства, особенно с происшествием, дают выходной день.

Первый наш совместный выходной мы провели дома. Я в принципе не любил гулять и был скорее домоседом. А напарница мало того что устала за первую неделю работы, так еще и ногу подвернула.

Феникс после завтрака сразу перебралась на диван с книгой в руках и, закутавшись в плед, заявила, что вставать сегодня не собирается. Я флегматично пожал плечами. Мне так было даже проще – не будет под ногами путаться.

Я спокойно навел в квартире порядок. Потом запихнул часть вещей Феникс в тумбочку. А на возмущенную этим до глубины души девушку я накинул сверху покрывало. Она сначала метко кинула в меня подушкой, но потом, сообразив, что другой у неё нет, стала требовать её обратно. С дивана она при этом так и не встала.

Потом я почистил оружие и сходил в магазин за продуктами. И только после этого выходной начался и у меня.

Недолго думая, я сел за компьютер – меня ждали тяжелые бои в подсекторе Аврелия^[122]. Другим видам отдыха я предпочитал компьютерные игры и аниме. Но смотреть сегодня ничего не хотелось, а вот покомандовать армией – почему бы и нет?

Невольно я вспомнил разговор с Феникс, случившийся на второй день нашей совместной жизни. Она обратила внимание на мой компьютер и удивленно спросила у меня, зачем он мне нужен.

– Что значит зачем? – не понял я.

– Ну, тебе что, рабочего не хватает, или ты часто еще и дома работаешь?

– Нет, – удивленно ответил я. – У меня, конечно, есть подключение к сети Ордена, но дома я редко работаю. А компьютер для отдыха нужен.

– Как так для отдыха? – изумилась девушка. – У тебя дома устройство, с помощью которого ты можешь получить любую информацию, известную людям, и которое может выполнять сотни тысяч действий в секунду, а ты используешь его для развлечений?!

– Ну да.

Время от времени, правда, приходилось отрываться и ухаживать за девушкой. То чай ей сделать, то бутерброд. Я уже начал подозревать, что эта рыжая лиса хитрила и только притворялась больной, чтобы лишний раз не вылезать из-под пледа.

Вечером к нам неожиданно заявился гость, вернее гостья.

– Привет! – жизнерадостно воскликнула Лена.

Сияющая от счастья девушка сунула мне в руки два больших пакета с продуктами и, скинув туфли, пошла в комнату. Я даже не успел и слова сказать.

– Я экзамены сдала! Все, скоро должно официальное приглашение прийти! Давай отмечать, я вина купила! Ой, – Лена увидела лежавшую на диване Феникс в домашнем халате и растерянно посмотрела на меня. – Я не вовремя, да? Надо было позвонить, наверное…

– Ну просто гениальная мысль. А самое главное своевременная, – проворчал я. – Я вообще-то и на работе мог быть.

– Я заходила в отдел, там сказали, что ты дома…

– Знакомьтесь. Лена, это моя напарница и стажерка – Феникс. Феникс – это моя школьная подруга.

– Феникс? Та самая? – воскликнула Лена.

– Ну… других я не знаю, – осторожно ответила рыжая волшебница, она отложила книгу и встала с дивана. – Ты в Академию Ордена экзамены сдала?

– Да.

– Поздравляю, – с улыбкой сказала Феникс. – Вы праздновать будете? Ничего что я в халате? Я могу переодеться.

– Ничего страшного, – махнула рукой Лена. – Игорь, я там вина взяла и закусок разных, порежешь?

Гхм. Как-то неожиданно я из главного участника торжества превратился в обслуживающий персонал. А все внимание Лены, причем без каких-либо усилий, забрала Феникс.

Вздохнув, я пошел на кухню. Не скрою, мне было приятно, что Лена захотела именно со мной отметить успешную сдачу экзаменов. Тем более вино… Хоть мы и просто друзья, но помечтать-то можно? Но теперь, боюсь, ей будет не до меня.

Девушки уселись в комнате на полу и уже беззаботно болтали. Лена разместилась прямо на ковре, а Феникс подстелила себе плед. Я поставил им тарелки с сыром, фруктами и другими закусками, а сам сел за стол.

Лена очень интересовалась магией, а Феникс, оказывается, любила о ней рассказывать. Неудивительно, что они быстро нашли общий язык. Через несколько минут Феникс уже показывала Лене какие-то заклинания.

Но, в общем, посидели мы неплохо. С магии, в которой я разбирался плохо, разговор перешел на Орден в целом, вот тут я много интересного рассказал.

Вскоре стемнело. Я предлагал Лене переночевать у нас, но она отказалась, и на всякий случай пришлось провожать её до дому.

– А не опасно тут ходить? – спросила Лена, когда мы свернули в очередной темный проулок.

– Со мной нет, – невольно усмехнувшись, ответил я. – Но одной здесь лучше по вечерам не бродить.

Можно было пройти по освещенным улицам, но я решил срезать через дворы. Там, впрочем, было тихо, только в одной беседке сидела пьяная компания, да и они на нас никакого внимания не обратили.

– Так что у тебя с Феникс? – хитро посмотрев на меня, поинтересовалась Лена.

– Ничего, – честно ответил я. – Мы с ней познакомились, еще когда весной ловили того вампира. А теперь вот мне её в стажерки назначили.

Девушка, прищурившись, пристально смотрела на меня, словно пытаясь в темноте разглядеть на моем лице следы смущения или вранья. В итоге она споткнулась и едва не упала. Я успел её подхватить и помог удержаться на ногах.

– Осторожней! Под ноги себе смотри!

– И все-таки?

– Да говорю же тебе, мы с ней даже не друзья. Просто живем в одной квартире.

– Хм…

– Что?

– Да так, ничего, – Лена махнула рукой, мол, «не обращай внимания».

– Говори уже, что хотела сказать.

– Если девушка позволяет себе ходить перед парнем в халате, то она или уже считает его своим, или вообще не имеет на него никаких видов.

Странная логика. Я не стал говорить, что Феникс ходит в халате по моей просьбе, а иначе она могла бы голой по квартире разгуливать. Пусть лучше Лена думает, что у Феникс на меня никаких планов нет. Тем более что это чистая правда.

Мы с Феникс уже собирались идти домой. Спускаясь по лестнице, спорили, что приготовить на ужин и надо ли заходить в магазин, как вдруг нас догнал Коля.

– Быстрее, в машину! – на бегу крикнул он.

– Что?

– Второе убийство!

Выругавшись, я побежал за ним. Второе убийство – это уже проблема.

Тело жертвы опять находилось в лесу, но с другой стороны города и ближе к дороге. Нашли его оборотни, часто бегавшие по этому лесу. Они перепугались и теперь горячо доказывали свою непричастность.

Как ни спешил Коля, но на место мы приехали позже дежурной группы. Ребята уже успели взять след и пошли по нему, а нам оставили осмотр тела и места преступления.

– Там, на поляне. Мимо не пройдете, – белый как мел Леха показал рукой в нужном направлении и поспешил уйти.

Мы с Колей мрачно переглянулись.

– Подождем остальных? – предложил я.

– Владислав шкуру спустит и будет прав, – покачал он головой. – Пошли, но только аккуратно.

– Феникс, может, ты тут подождешь? – предложил я.

– С чего бы это?

– Ну… не стоит тебе это видеть.

– Да? Значит, как бумажки заполнять и ерундой заниматься, так Феникс работай. А как настоящим делом заняться – так в сторонке постой?! – не на шутку возмутилась девушка. – Счас!

Она повернулась и решительно пошла к месту убийства. Мы с Колей переглянулись и пожали плечами. Девушка в азарте, наверное, думала, что стоит ей только оказаться на месте преступления, как она сразу найдет очень важные улики. Сейчас её ждет еще одно разочарование…

– Что это? – спросила Феникс.

Выйдя на полянку, она замерла, увидев висевшее на дереве расчлененное тело жертвы. Разум девушки просто отказался принять, что это человек…

– Это? – из-за кустов вышел Сергей. – Тело жертвы, предположительно девушки лет двадцати – двадцати пяти. Ничего точнее пока сказать нельзя.

Он надел на руки медицинские перчатки и хладнокровно пошел к трупу. А Феникс от его слов смертельно побледнела. Потом она, сделав несколько странных судорожных телодвижений, зажала ладонью рот и стремглав бросилась в кусты.

Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что оба убийства дело рук одного… нелюдя. В этот раз убийца не ограничился телом, а еще и снял скальп. Вещи убитой, аккуратно сложенные, лежали рядом. Как и в тот раз не было печени и сердца.

И все та же пугающая аккуратность и методичность…

– Похоже, жертва не мучилась, – задумчиво произнес Сергей. – Гипноз?

Пока Сергей осматривал тело, мы с Колей внимательно осмотрели все вокруг. Никаких следов не было. Были только отпечатки волчьих лап на мягкой земле неподалеку.

– Оборотни не врали, – сухо сказал Коля.

– Похоже на то, – кивнул я.

Хорошо было видно, как они неслись большими скачками, а потом резко затормозили и долго топтались на одном месте, не решаясь подойти ближе.

Вскоре прибыли эксперты. Они тоже ничего толкового не сказали. След убийцы смогли проследить только до трассы. В общем – все как и в первом случае.

Служебное совещание провели прямо на обочине дороги, укрывшись от любопытных глаз «полем невнимания».

– Итак, что мы имеем? – спросил Владислав.

– Ни хрена, – мрачно ответил Коля. – Ни магических, ни обычных следов убийцы нет. Никаких улик он не оставил. Свидетелей, разумеется, тоже нет. Ничего нет!

– Узнали что-нибудь о жертве? – спросил Алексей.

– Немного. Вместе с вещами лежали документы. Она пропала с работы во время обеденного перерыва. Свидетелей ищем. Завтра будем проверять все её окружение, – ответил Виктор.

– Студентка и молодая секретарша… У них есть что-нибудь общее?

– Пока ничего не обнаружили. Будем искать.

Невысказанное предположение повисло в воздухе – нет у них ничего общего. Убийца – маньяк, выбирающий жертв по какой-нибудь своей извращенной логике.

– Это получается, он её через весь город затащил в лес? – задумчиво спросил Леха.

– Получается так, – согласился с ним Алексей.

– И никто ничего не видел? Она сама с ним пошла?

– Похоже…

– Значит, работал маг или кто-то владеющий гипнозом, – сказал я.

– Да, – согласился Владислав. – Исходить следует из этого, но версию о знакомстве жертвы с убийцей исключать не стоит.

– Если это был маг, то не простой, – вмешалась вдруг в обсуждение Феникс. Девушка привела себя в порядок, но все еще была очень бледной. – Не каждый сможет полностью подавить волю человека. Да так, чтобы он покорно пошел к…

– Это понятно, – вздохнул Владислав.

Из леса вышел Сергей и сразу подошел к нам.

– Я беру это дело под личный контроль, – без предисловий заявил он. – Мы ищем кого-то с хорошими способностями в области подавления и подчинения чужой воли. Убийца также умеет профессионально разделывать тела. Может быть, это хирург или патологоанатом, а может – мясник. Владислав, завтра с утра на совещании у шефа обсудим конкретные меры, а пока пусть дежурные патрули будут внимательнее возле техникумов и институтов. Вероятно, убийца выбирает в качестве жертв именно молодых девушек.

Договорив, он попрощался и пошел к своей машине, не дожидаясь ответа. Владислав зло сплюнул и рявкнул:

– Ясно все? Сейчас расходимся, а завтра в семь планерка. Не опаздывать!

Мы с понимающим видом переглянулись. Владислав взбесился от бесцеремонности Сергея. И от того, что он теперь будет подчиняться человеку в два раза младше себя. Ничего, через пару часов остынет и успокоится. Два убийства подряд с одним почерком – это уже дело не оперативников, а отдела специальных расследований.

Коля подвез нас до дома. Всю дорогу Феникс молчала и сидела в машине как притихшая мышка. Было уже поздно, и мы, не заходя в магазин, сразу пошли домой.

– В первый раз… тоже было так… страшно? – вдруг спросила девушка.

– Да, – рассеянно ответил я, выбирая между пельменями и варениками. – Ты же читала отчеты.

– Одно дело отчеты, а другое… – она запнулась и замолчала.

– Не думай об этом, а то не уснешь сегодня.

– Как думаешь, кто мог такое сделать?

– Скорей всего, человек.

Феникс странно на меня посмотрела, но ничего не сказала. Я быстро сварил пельменей, но она ужинать не стала. Поковырялась вилкой и отодвинула тарелку:

– Извини, кусок в горло не лезет.

Я пожал плечами и забрал себе её порцию. Раньше я тоже надолго терял аппетит от вида разорванных трупов.

Феникс так и не поужинала. Вечер мы провели молча. Тягостное молчание, повисшее в комнате, никто не решился нарушить. Спать мы легли рано, но заснуть получилось далеко не сразу.

– Игорь, ты спишь? – тихо позвала меня Феникс.

– Да, – не открывая глаз, ответил я.

– Как ты спишь, после того как… такое видишь?

– Крепко, если мне всякие волшебницы не мешают.

– Игорь, ну я серьезно спрашиваю, – жалобно протянула девушка.

– Просто беру и сплю. Все.

– А я вот не могу заснуть. Все перед глазами стоит…

Я вздохнул. Встал с кресла и сел на кровать Феникс. Она подвинулась в сторону, уступая мне место, и жалобно смотрела на меня.

– Может, тебе колыбельную спеть?

– Да ну тебя!

Девушка отвернулась.

– Не обижайся, я же просто шучу, – я погладил её по плечу. – Не переживай. Скоро ты к такому привыкнешь. Это наша работа. Вампиры убивают аккуратно, а вот оборотни и монстры… Если обо всем этом думать и постоянно вспоминать – можно с ума сойти. Ты просто не думай об этом. Думай о чём-нибудь хорошем, или просто решай какую-нибудь задачу, или там песню сочиняй. Займи себя чем-нибудь, пока не заснешь.

– Угу.

Не знаю, помог ей мой совет или нет, но меня она больше не беспокоила. А я спал крепко и спокойно. Человек ко всему быстро привыкает. Привык и я спокойно спать, пока есть такая возможность. Что бы ни случилось днем.

Глава 3

Легкий жест, и охранник послушно смотрит в сторону. Продавец с остекленевшими глазами сам открыл кассу и начал складывать наличность в сумку.

Обмануть этих лохов так просто и легко, довольно подумал грабитель: низшие существа, не способные подняться до его уровня. Это даже не ограбление, а законная дань низших высшему.

Одно нераскрытое убийство – это одно дело. Два убийства с одинаковым почерком за короткий срок – дело совершенно другое. Тут уже нельзя махнуть рукой и сказать: «Да все равно не найдем, что время зря терять». Было два убийства – будут и еще.

Владислав перенес утреннее совещание на час раньше. Пришли, что удивительно, все, даже те, кто после ночного дежурства имел право не приходить.

– Итак. Два убийства с одинаковым почерком. Под ногтем второй жертвы нашли волос. Эксперты установили, что он принадлежит мужчине тридцати – сорока лет, с темными волосами. И это не человек. Точнее установить его видовую принадлежность не удалось. Какие версии?

– Магический ритуал? – предположил Коля.

– Жертвоприношения, – добавил Виктор. – Опять какие-нибудь культисты завелись.

– Печень и сердце убийца забрал с собой. Похоже на сбор ингредиентов. Некоторые рецепты ведьм, темных колдунов и алхимиков требуют человеческих органов.

– Не думаю, – медленно возразил Леха. – Я сталкивался с таким. Алхимики и колдуны – долбаные прагматики. Они с хирургической аккуратностью забирают нужное, а от тела избавляются. Селивер, к примеру, отдавал тела жертв оборотням.

– А ведьмы?

Вопрос повис в воздухе.

– Оставим пока ведьм, – сухо сказал Владислав. – Версии магического ритуала и жертвоприношения объединяем в одну. Оборотней и вампиров пока откидывать не будем. Возможно, кто-то умный пытается запутать нас.

– Как-то слишком сложно.

– Я бы добавил еще одну версию, – медленно произнес Алексей. – Серийные убийства.

Опять повисла напряженная тишина. Феникс нагнулась ко мне и шепотом спросила:

– Что такого страшного в серийных убийствах?

– Много чего, – машинально ответил я. – Но главное – мы не умеем их раскрывать.

Увидев в глазах девушки вопрос, добавил:

– Это совершенно не наш профиль.

– Эту версию пока оставим второстепенной, – наконец приказал Владислав. – У нас нет никаких оснований считать убийцу серийным маньяком.

– Ха! Мы, что собираемся ждать третье убийство?^[123]

– Еще есть версии или замечания?

Владислав проигнорировал слова Алексея и обвел взглядом всех остальных.

– Тогда за работу. Трясем всех подозреваемых. Алексей, займешься своей версией. Коля, дуй к магам и аналитикам, на тебе версия ритуала и жертвоприношения. Остальные на улицы. Вопросы есть? Вот и хорошо.

Вечером мы приползли в отдел и без сил рухнули на первые попавшиеся свободные места. Я опустился на стул, а Феникс калачиком свернулась на диване.

– Убейте меня кто-нибудь, – жалобно простонала девушка.

– У тебя свой пистолет есть, сама стреляйся, – усмехнулся Коля.

– Я его дома оставила. Он тяжелый и неудобны-ый…

– Ну ты даешь.

– Молчи, а? – вяло огрызнулся я. – Сам весь день тут сидишь, а мы, высунув языки, круги по городу наматывали!

– Ладно-ладно. Что интересного узнали?

– Ничего. Проверяли оборотней, вампиров, колдунов, алхимика, и… ничего.

– Хм, – Коля довольно улыбнулся. – А у меня есть подозреваемый. Владислав приказал вам двоим со мной на задержание отправиться.

Я мысленно сплюнул. Феникс застонала.

Одна радость, нас отправили не пешком, а на микроавтобусе с бойцами. Командовал операцией Федор из отряда быстрого реагирования. Я с ним не раз сталкивался в отделе и на подобных операциях.

На вид он типичный амбал – два метра роста, метр в плечах и лицо, не обремененное интеллектом. На деле Федор не только сильный и ловкий боец, но и опытный командир. Да и спорить с ним опасно… Однажды задетый за живое, он за пять минут всех оппонентов разделал под орех, причем исключительно убийственными аргументами и точными фактами.

– Значит, так, опера. Вперед батьки не лезем. Игорь, ты идешь первым и открываешь дверь. Рыжая, прикроешь его с улицы, но в дом не лезь. Потом вы стоите в сторонке и не мешаете нам. Понятно?

Бойцы уже готовились к схватке. Проверяли оружие, ножи и связь.

– Коля, этого умника живым брать?

– Да уж постарайтесь, – усмехнулся Коля.

Я быстро взглянул на него. Странно.

– Понятно, бойцы? Тогда пошли.

Я первый вышел из машины. За мной выскочили все остальные. Феникс вместе с Колей остались рядом с микроавтобусом, а бойцы быстро и незаметно подбежали к забору. Еще двое должны были зайти со стороны огорода.

– Хозяин! Открывай!

Залаяла соседская собака. В окне дома мелькнула тень.

– Хозяева! – громче крикнул я, доставая из кобуры пистолет.

– Чего тебе? – хмуро спросил вышедший на порог небритый мужик.

– Открывай, поговорить надо.

Он шагнул ко мне, но, что-то почуяв, резко развернулся и бросился бежать! Я выругался и перемахнул через калитку. Через секунду по команде Федора во двор ворвались бойцы.

– Стоять! Стреляю!

Феникс уже раскинула над двором «поле тишины» и «круг невнимания». Один из бойцов сделал несколько выстрелов над головой мужика. Второй, не занимаясь ерундой, сразу открыл огонь по ногам.

Я помчался в дом, заметив, что там еще кто-то есть. Навстречу мне выскочила девчонка, на ходу пытающаяся перевоплотиться в волка! Я с размаху ударил её в челюсть, сбивая с ног и не давая перекинуться в звериную форму.

Бойцы тем временем попали оборотню в ногу. Он на бегу упал, перекатился через голову и, превратившись в вервольфа, помчался на трех лапах по грядкам к концу огорода. Но между ним и свободой встали двое других бойцов. Оборотень с рыком прыгнул на них и получил две очереди в грудь и голову…

– Отец!!!

Девчонка отчаянно рванулась к оборотню, но я опять сбил её с ног.

– Лежать! – рявкнул я, прижимая пистолет к её лицу. – Дернешься – пристрелю!

Подбежавшие бойцы скрутили оборотницу и увели в машину. Девчонку не в чем было обвинять, но мы на всякий случай решили пока подержать её в камере.

Её отца запаковали в мешок и отправили экспертам. В доме ничего интересного не нашли. Обычные вещи, мебель, бытовые мелочи. В холодильнике лежало много мяса – свинина и говядина. Аура вокруг дома тоже оказалась обычной. Никого крупнее комара или мухи здесь не убивали.

Когда мы вернулись в отдел, предварительное заключение экспертов уже было готово. И оно нас не обрадовало.

– Это не он… – протянул Коля. – Неприятно. Ошибочка вышла.

– Что значит ошибочка вышла? – не поняла Феникс.

– То и значит. Не виноват он был.

Феникс с непривычным выражением лица молча смотрела на Колю. Он вскоре не выдержал:

– Что уставилась? Он сам виноват! Кто его заставлял от бойцов бежать?

Он повернулся и пошел прочь. Девушка жалобно и растерянно посмотрела на меня.

– Что? Он прав. Оборотню не стоило сопротивляться. А раз бросился бежать – значит, в чем-то да был виноват.

– А если не был?! А если он просто испугался?! Вы ведь даже не представились! Сам же сказал, что он тебя не должен был в лицо знать!

– Если так, то и впрямь ошибка вышла. Его дочери выплатят компенсацию. А Коле придется рапорт писать.

Феникс нахмурилась и отвернулась. Я не стал говорить ей всей правды. Коля с самого начала и не собирался брать оборотня живым, о чем прямо сказал Федору. И я догадывался почему, но объяснять рыжей волшебнице ничего не стал.

Дома настроение у Феникс не улучшилось. За столом она принялась с тоскливым видом ковыряться вилкой в пельменях. Вздохнув, я сам отложил вилку в сторону.

– Ты из-за этого оборотня так переживаешь?

– Да.

– Послушай. Он на самом деле сам виноват. Идея броситься бежать и при этом кинуться на бойцов была не самой лучшей в его жизни. Кроме этого, оборотень – это не белая и пушистая овечка. Коля не случайно его заподозрил. Я проверил его обращение, там были серьезные основания, поэтому начальство выделило транспорт и бойцов.

– Да понимаю я все. Просто… просто это несправедливо. Я видела, как вы к этому относились: подумаешь, убили не того.

– Рыжая, жизнь вообще несправедлива.

– Нет, – совершенно серьезно ответила Феникс. – Это мы делаем жизнь несправедливой, а не кто-либо другой. И не называй меня рыжей, терпеть этого не могу!

– Ладно, не буду, – немного удивленно пообещал я.

Настроение у неё совсем испортилось. Но пельмени она все-таки доела.

– Ты, наверное, считаешь меня глупой…

– Нет, просто наивной.

– И на том спасибо! – возмущенно фыркнула девушка.

– Раньше я таким же был.

– А потом поумнел?

– Нет… сдался.

Феникс удивленно посмотрела на меня.

– Мир не переделать, – я помолчал, а потом добавил: – Но можно не позволить миру переделать тебя. Как ты думаешь, почему я нарушил приказ Федора и сам уложил девчонку?

– Откуда мне знать?

– Чтобы её тоже не убили. Рефлексы у бойцов простые, а реакция быстрая.

– А если все-таки Коля был не прав?

– Тогда ему с этим жить, – я пожал плечами. – Феникс, все мы ошибаемся. Мог и он ошибиться. Можешь и ты совершить ошибку.

– Я не ошибаюсь.

Я не стал спорить с рыжей волшебницей. Она уверена в своих силах и собственном превосходстве над остальными. Что ж, тем больнее будет жизненный урок.

Аврал и охота за таинственным убийцей, увы, не отменяли обычной рутинной работы. На следующий день Алексей обрадовал меня, передав свое дело. Одна радость – оно было практически раскрыто, осталось только найти и задержать преступника.

– Вячеслав Хазаров, двадцать два года, темный колдун… Ограбление? – Феникс удивленно приподняла брови. – Зачем?

– Ха! Ты правда не понимаешь?

– Ну, – девушка развела руками. – Я даже представить себе не могу, зачем колдуну грабить ювелирный магазин?!

– А ты дочитай дальше. Он стал учеником темного мага Велесара всего год назад.

– Все равно не понимаю, – ответила волшебница, быстро просмотрев досье незадачливого грабителя.

Я вздохнул, готовясь к очередной лекции, хотя делать все равно было нечего. В престижный и шикарный ресторан мы прошли с помощью магии Феникс. В служебных целях это дозволялось, но вот сделать заказ таким способом уже было бы серьезным проступком. Мы заняли столик в углу зала и теперь наблюдали за гостями, ожидая нашего клиента.

– Все очень просто. Ты родилась в семье магов и с рождения знаешь о своей силе. А он жил обычным студентом, ходил пешком и давился «дошираком». И тут вдруг то, о чем он мог только мечтать. Он не простой человек, а избранный. Колдун. У него есть сила.

– Пфф… какая сила?

– Это для нас с тобой он как был никем, так им и остался, – с улыбкой объяснил я. – А ему внезапно обретенная сила ударила в голову, как хорошее шампанское. Он уже считает себя выше всех остальных. А магия может позволить ему ходить в шикарные рестораны, носить дорогие костюмы и снимать гламурных баб.

– Кого снимать? – не поняла Феникс.

– Вот, видишь, девушка сидит?

Я показал ей на девушку в очень коротком платье в туфлях на высоком каблуке, с ярким макияжем и обилием золотых украшений.

– Она не просто покушать пришла, она тут на охоте. Ищет богатых мужиков, которые будут выполнять её капризы, оплачивать салоны красоты, дарить драгоценности и новые «айфоны».

– Не понимаю…

– Все просто. Когда-то женщины выбирали лучшего охотника на мамонтов, а теперь ищут лучшего охотника за деньгами. А хорошего самца нужно чем-нибудь привлечь. Раньше хвастались умением готовить и вести хозяйство, сейчас умением… гхм, другими, в общем, способностями. Но что примечательно, суть не изменилась.

– Теперь понятно. И этот Вячеслав с помощью денег и своей силы хочет заполучить девушку с ранее не доступного ему уровня?

– Да. Чтобы продемонстрировать свою силу. Показать, что он выше простых людей. Самоутвердиться за чужой счет. Все молодые темные колдуны так себя ведут, пока не зарвутся и не получат по рогам.

Наш клиент зашел в ресторан и с наигранным видом знатока обвел зал взглядом. Нас, пристально смотревших на него, он не заметил. Обычный человек почувствовал бы взгляд, направленный прямо в лицо, но колдун был слишком уверен в своей силе.

– Берем его?

– Здесь много народу. Подождем немного.

Вячеслав сел за столик, скучающим взглядом просмотрел меню и что-то заказал.

– Ему скучно, – заметила вдруг Феникс.

– Ага. Быстро он добрался до стадии пресыщения. Ему уже скучно есть дорогие деликатесы и снимать доступных женщин.

– А дальше что?

– А дальше начинается самое мерзкое – извращения. Чувствуя себя выше других людей, упивающийся силой колдун может увлечься педофилией, садизмом, изнасилованиями или начать убивать.

– Он… – Феникс прищурилась. – Еще никого не убивал.

– Верю. Сможешь его выманить из зала?

– Как?

– Как-как? Как девушка!

Девушка недоуменно посмотрела на меня. Я раздосадованно почесал затылок. Все время забываю, что жившая вдали от современной цивилизации Феникс не понимает многих вещей.

– Ладно. Жди на улице, а я его выманю.

Чтобы не устраивать шум на улице, я сыграл нагловатого парня, которому не понравилось, как смотрят на его девушку. Расчет удался. Колдун с удовольствием рассмеялся и пошел за мной, явно предвкушая, как покарает наглеца.

– И чего ты хотел?

– Не чего, а что, – машинально поправил его я. – Да и на брудершафт мы еще не пили.

– Чего?

– Я говорю, правильно говорить «Что вы хотели?», а не «чего». Учись вежливым манерам, а иначе так и останешься быдлом.

Колдун растерялся. Он ждал, что я сейчас на него полезу с кулаками, а тут такое.

– Ты что, учить собрался? Меня?

– А у меня работа такая, – усмехнулся я, доставая удостоверение. – Старший оперативный сотрудник Ордена, вы задержаны.

Хазарова перекосило от злости и страха. Он бросил в меня сгусток тьмы – какое-то опасное темное заклинание. Но реакция у него была ни к черту. Пока он только замахивался, я уже мог бы раз пять убить его.

Феникс прикрыла меня и ударила легким заклинанием колдуну в спину. Хазаров, не ожидавший атаки сзади, перепугался и бросился в сторону, но далеко не убежал. Я прыгнул к нему, легонько стукнул о стену и приставил «Пустынный орел» к его лбу. Чем хорош этот пистолет – из него часто даже стрелять не обязательно. Противник видит его размеры и сразу сдается.

– Успокоился или еще хочешь?

– Не надо, – судорожно сглотнул колдун.

– Тогда надевай, – я протянул ему специальные наручники. – Тебе понравится.

Не спуская с колдуна глаз, я достал телефон и вызвал ближайший патруль. Хазаров послушно надел наручники и скривился от резкой боли.

– Черт…

Руны на зачарованной стали вытягивали из колдуна силу и причиняли сильную боль при попытке использовать магию.

– Больно? – равнодушно спросил я. – Если дернешься, будет еще больнее.

Феникс вышла из темного угла и подошла к нам.

– Ты бы и без меня справился.

– Конечно. В крайнем случае написал бы в рапорте: «Подозреваемый оказал сопротивление и был убит выстрелом в голову».

Для наглядности я стукнул незадачливого колдуна пистолетом между глаз.

– Бах, и чья-то глупая голова лопается, как гнилой арбуз. Только что был сильным колдуном, и вот ты уже просто труп.

Смертельно бледный Вячеслав Хазаров судорожно сглотнул. Подобное издевательство не доставляло мне никакого удовольствия. Я просто учил этого идиота, чтобы в следующий раз мне или другому оперативнику на самом деле не пришлось стрелять в него на поражение. Ну и заодно морально готовил к допросу.

Со многими темными колдунами возникали подобные проблемы. У некоторых хватало ума или страха не нарушать правила. Другие быстро избавлялись от своих комплексов и взрослели. Остальные же вели себя точно так же, как Хазаров. Его ждал трибунал Ордена и суровое наказание – ссылка или полный запрет заниматься магией пять, десять или пятнадцать лет.

Глава 4

Этот мужик сразу чем-то не понравился Олегу, но он никак не мог понять, почему. Дело было не только в том, что он внезапно увел его девушку. Что-то с ним еще было не так.

Олег решил проследить за ними. И когда они внезапно ушли с хорошо освещенной улицы в темный проулок и зашли в заброшенный дом, парень уже не сомневался в том, что интуиция его не подвела.

Достав из кармана опасное магическое оружие, парень с азартом героя-спасителя забежал во двор…

Я нетерпеливо мерил шагами асфальт перед входом в отдел. На крыльце Феникс с букетом красных роз внимательно слушала молодого оперативника Ивана. Он был старше меня на три года, но в Ордене работал даже меньше, чем я.

Ранним утром после ночного дежурства мы уже собрались идти домой, как он вдруг позвал Феникс и подарил ей цветы. Я хотел только поесть и лечь спать, но пришлось ждать, пока они не наговорятся.

Наконец девушка попрощалась с ним и легко сбежала по ступенькам. Иван мечтательно и грустно смотрел ей вслед.

– Пошли уже, – недовольно проворчал я.

– Странный он, – не обращая внимания на мое недовольство, сказала Феникс.

– Чего хотел?

– В кино приглашал. Зачем? Я и дома посмотреть могу.

Я не сдержал смешка. Феникс удивилась:

– Что тут смешного? Ты говорил, что можешь любой фильм скачать.

– Ничего, – помотал я головой, с трудом сдерживая смех. – Но представляю, как он расстроился.

– Почему? Я ему тоже посоветовала дома фильмы смотреть.

– Ладно, проехали. Что ты с этим веником делать собираешься?

– Не знаю, – пожала плечами девушка. – У тебя ваза дома есть?

– Найду.

У меня зазвонил телефон, взглянув на высветившееся имя, я вздохнул и поднес его к уху:

– Да, мама. Что значит где? На работе я. Ну работы много, задержаться пришлось, но уже домой идем. Раз сказал, зайду в воскресенье, значит зайду! Что ты меня постоянно переспрашиваешь?! Я уже давно не ребенок!

Раздраженный я нажал на кнопку и убрал телефон в карман. На этом неприятные новости не закончились. Не успели мы и за угол свернуть, как нас позвали обратно в отдел. Произошло новое убийство…

– Твою мать, – в сердцах высказался Коля.

Я молча сплюнул. Во дворе заброшенного дома среди лопухов лежал молодой светловолосый парень. На вид лет двадцать – двадцать два, не больше. Прямо посередине лба пятнышко запекшейся крови, а вместо затылка каша. Рядом с ним валялся небольшой деревянный жезл.

– Он не успел ничего сделать, – тихо сказала Феникс. – Жезл заряжен силой, а вокруг чувствуются только обрывки заклинания. Он не успел…

Коля кивнул, подтверждая её слова. Я не мог видеть и чувствовать то же, что и они, но и без этого все понимал. Молодые светлые колдуны пьянеют от внезапно полученной силы не меньше, чем темные. Но одни начинают набивать карманы и жрать фуагры, давясь пармезанами, а другие отправляются спасать мир! И лежат потом среди лопухов! Лопухи…

Пуля быстрее заклинания… Опытные боевые колдуны и волшебники могут использовать заранее заряженные заклинания быстрее стрелка. Но и они понимают риск и не лезут на рожон. Неоперившиеся юнцы осознают это слишком поздно…

– Он увидел или услышал с улицы. Зашел во двор, крикнул и…

В заброшенном доме была уже привычная картина убийства. Вся разница в том, что тело жертвы не висело, а лежало на старом грязном столе. А так все было как обычно.

– Убийца меняет привычки, – заметил как всегда хладнокровный Сергей, снимая медицинские перчатки. – Не стал сливать кровь, а начал резать сразу. И торопился.

– Его напугал парень, – сухо сказал я.

– Возможно. Но мне кажется, причина тут другая…

Сергей не договорил, о чем-то задумавшись. В дом, переступая через кучу мусора, зашел Алексей:

– Первые убийства похожи на поведение «организованного маньяка». Выбор жертвы, убийство в безлюдном месте и явно спланировано заранее. А здесь меньше аккуратности, и в городе. Это уже ближе к «неорганизованному маньяку».

– А в чем разница? – шепотом спросила у меня Феникс.

– Организованные маньяки тщательно планируют убийство, выбирают место, жертву и время. А неорганизованные просто убивают, повинуясь порыву, – тихо ответил я.

Приехали Владислав и Серый. Оборотень сразу перекинулся в волка и пошел по следу. Мы побежали за ним, но след, как обычно, оборвался у ближайшей улицы с асфальтовым покрытием. Убийца уехал на машине.

Опрос свидетелей ничего не дал. Никто ничего не видел и не слышал, что, впрочем, ожидалось. На этот раз убийца использовал заклинание «поле тишины». Это была уже вторая зацепка. У всех волшебников, магов и колдунов есть свой уникальный почерк магии. По нему и раскрывают преступления, совершенные с помощью магии.

Но и тут нас ждал неприятный сюрприз. Наши маги, Игнат и Валерия, сказали, что почерк магии очень четкий, хороший, но совершенно неизвестный. Действовал незарегистрированный волшебник или колдун.

Эксперты определили, что стрелял убийца из пистолета Макарова. Но ни в наших, ни в милицейских базах этот ствол не значился.

Только после обеда мы с Феникс наконец смогли уйти домой и лечь спать. А на следующий день начальство приказало провести рейд в катакомбах под городом.

– Фу!

Феникс скривилась, зажимая нос, и помахала рукой, словно пытаясь разогнать вонь.

– Под ноги смотри, – предупредил я, переступая через кучу мусора.

Именно так – кучами осклизлых отходов и фекалий – обитатели подгорода выражали свое отношение к жителям верхнего города. Горы разлагающегося мусора отпугивали всех желающих побродить по подземельям.

Пройдя по нескольким туннелям канализации, мы спустились в неизвестный простым людям проход. Здесь, закрытый потайной дверью, скрывался один из входов в катакомбы под городом. Подземелья эти обычно так и называли – подгородом.

– Я и не знала, что у вас такие большие катакомбы.

– Да не такие уж они и большие, если честно. Московские, одесские или парижские гораздо больше.

– И все равно странно… Город ведь основали не так давно. Сколько лет подземелью?

– Две тысячи. Нет, даже и не спрашивай, кто их копал. Это загадка. Или тайна.

– Надо будет поискать в архивах, – задумчиво проговорила Феникс. – И кто у вас тут живет?

– Да всякой твари по паре, – я начал перечислять всех жителей подземелий: – Ниже всех живет клан гномов. Они бежали из своего мира и получили разрешение на проживание. Теперь мы с ними торгуем понемногу. На верхних уровнях трется разная шушера вроде темных колдунов, молодых нагловатых оборотней и вампиров. Есть здесь бар, где они часто собираются. Мы в него, кстати, и идем.

– А ведьмы есть?

– Да, – помрачнев, ответил я. – Полный ковен^[124] с помощницами, ученицами и детьми. Всего пятьдесят шесть ведьм.

– Нормально… – севшим голосом произнесла Феникс.

– Еще у нас тут живут тролли, – поспешил я перевести разговор на другую тему. – Есть цверги^[125] и разная подземная нечисть и нежить.

Обычно мы не обращали внимания на жителей подгорода. Потому что они предпочитали жить под землей и не выходили на поверхность даже ночью. А их междоусобные разборки нас не касались. Это было дело других отделений Ордена.

Но нам приходилось следить за тем, чтобы некоторые существа не выходили на улицы города, особенно днем. А еще многие умники наивно полагали, что катакомбы подгорода хорошее место спрятаться от Ордена. И их приходилось искать среди множества ходов и подземных логовищ.

При этом любая облава требовала больших усилий и точной координации всех её участников. Подземные жители, даже самые миролюбивые из них, терпеть не могли, когда чужаки с поверхности совали свой нос в их дела. На прямой конфликт они редко идут, не то что оборотни или вампиры, но какую-нибудь пакость исподтишка устроят обязательно. Например, из принципа укроют беглеца и направят поиски на ложный след.

Поэтому нам приходилось устраивать или полномасштабную облаву, или аккуратную проверку, чтобы не потревожить местных обитателей.

Но все это не касалось ведьм. Отношения с ними у нас были как у СССР и США во время Карибского кризиса: только угроза взаимного уничтожения сдерживала войну.

Меня и Феникс послали расспросить владельца подземного бара. Довольно интересное заведение, между прочим, кого только в нем не встретишь. А подают там самые неожиданные напитки, от обычной деревенской браги до редкого в наших краях кальвадоса и даже выпивку издругих миров.

Находился бар примерно в двадцати метрах от поверхности, практически в центре подгорода. Названия у него нет, так что все это заведение называют просто баром.

Подходя к бару, я предупредил Феникс:

– Ничего не бойся. Там нас никто не тронет.

– С чего мне бояться? – презрительно фыркнула она.

– Мало ли. Говорить буду я, а ты просто стой и молчи. Ясно? Будут приставать – просто бей в лицо. А вот убивать никого не надо. Чекисты потом прицепятся, замучаемся отмазываться.

Закончив инструктаж, я выключил фонарик, толкнул дверь и зашел в темное помещение. Внутри было как всегда душно, сильно накурено, воняло перегаром и чем-то кислым. Под потолком горела единственная тусклая лампочка, едва-едва разгоняющая мрак в баре. Посетители сидели за разнообразной мебелью, словно бы собранной на разных помойках. Скорей всего, так оно и было. Бармен, он же владелец бара, стоял за старой изрезанной, покрытой пылью и пятнами стойкой.

При нашем появлении разговоры стихли, и все уставились на нас. Феникс поежилась, а я и бровью не повел. Быстро оглядев зал, я понял, что опасных противников сейчас здесь нет, а на остальных наплевать.

– Чего желаете? – хмуро спросил бармен, когда мы подошли к нему.

Можно было подумать, что он не рад нас видеть, но на самом деле он одинаково плохо относился ко всем посетителям.

– Ну, уж точно не твоего пойла, – весело улыбаясь, ответил я. – Нам нужна информация.

– А мне нужны деньги.

– Сочувствую. Чужаки появлялись?

– Последнего недели две-три назад съели.

– Да? И кто это был?

– Да француз один, дурной до ужаса. Вампир, и все боялся каких-то «охотников за вампирами». Уж не вас ли?

– Как съели?

Феникс с круглыми от удивления глазами смотрела на бармена. Я выругался про себя. Вот говорил же!

– Феникс!

– Без соуса и гарнира, – с усмешкой ответил бывший наемник. – Орал знатно и долго. Нежить ведь, сразу не помрет. А что с ним было делать? Дурной ведь и по-русски ничего не понимает.

Я попытался отвлечь внимание бармена на себя, но было уже поздно.

– Да ладно тебе, служивый, – подленько улыбался он. – Что я, не вижу, что она новенькая? Стажерка!

Вот вам и подлянка. Последнее слово услышали все до одного посетители бара. И все они как по команде посмотрели на Феникс. Я незаметно расстегнул кобуру и передвинул ремень автомата.

– Стажерка? Спортсменка, отличница, комсомолка? – ухмыляясь, поинтересовался молодой вампир.

– Молодая, неопытная, – самодовольно протянул его сосед, оборотень.

Феникс растерянно посмотрела на меня. Но я вмешиваться не собирался. Сама кашу заварила, пусть сама и расхлебывает.

Один из посетителей поднялся и с наглой рожей пошел прямо на Феникс. Она заметно напряглась и испугалась. А этот умник за три шага до неё свернул в сторону и подошел к барной стойке.

– Две «кровавые Мэри». С кровью девственниц, – уточнил он и вызывающе глянул на волшебницу.

Бармен на самом деле смешал коктейль с кровью и, подавая заказ вампиру, специально для Феникс сказал:

– У рыженькой брали.

Другие посетители развеселились еще больше, в прямом смысле слова играя с огнем.

– Мне бифштекс из молодой девушки с кровью!

– С гарниром или без? – невозмутимо уточнил бармен.

– А с чем суп сегодня?

– С кошачьей требухой!

– Есть еще кровь рыжих девственниц?

Феникс потемнела от злости. Она наконец догадалась, что над ней просто-напросто издеваются. Стиснув зубы, она терпела, но один темный колдун перегнул палку. Он начал в красках рассказывать, как поразвлекся бы с одной рыженькой волшебницей. Этого девушка уже не стерпела. Она молча подошла к колдуну и с презрением посмотрела на него.

– Что, детка, понравилось? Можем…

Феникс, не говоря ни слова, ногой ударила наглеца в лицо, да так, что тот отлетел назад вместе со стулом. Все дружно засмеялись, а девушка развернулась и пошла обратно.

Пожалуй, только я заметил, как сильно была напряжена Феникс. Она очень боялась удара в спину, но не оборачивалась, чтобы не показать слабость. Я ободряюще кивнул ей и выразительно положил руку на кобуру.

Ничего особо страшного не случилось. В этом заведении любили проверять нервы сотрудников Ордена, особенно стажеров. Мне после такой «проверки» пришлось писать объяснительные, но зато все сразу запомнили, что берсерки шуток не понимают.

– Молодец, – негромко сказал бармен. – За счет заведения.

Он достал чистый стакан, налил немного гномьего самогона и протянул Феникс. Она вопросительно посмотрела на меня. Я кивнул. Девушка одним глотком выпила самогон и закашлялась. У неё перехватило дыхание, а в уголках глаз показались слезы.

– Молодец, – еще раз сказал бармен и протянул ей стакан с соком.

– Так были чужаки или нет?

– Нет. Я знаю, за кем вы охотитесь. Он точно не из здешних. Ищите в городе.

– Точно?

– Конечно. Про этого мясника многие говорили. Если поймают – голову вам посылкой отправят. Никому не нравится, когда вы ведете себя словно осы из разворошенного гнезда.

– Так что ж вы голову этого вампира нам не прислали?

– А он вам нужен был? А этого урода так или иначе кончат. Если вы его раньше не найдете.

– Он нам нужен живым, – спокойно сказал я, зная, что к нашему разговору все прислушиваются.

– Хорошо.

– Еще вопрос, – я понизил голос. – Это не могли быть ведьмы?

В ответ бармен только презрительно хмыкнул. Все понятно. Никто не будет ничего рассказывать про ведьм.

– Пошли.

Феникс, отходя от стойки, заметно покачнулась. Еще бы, гномий самогон – вещь крепкая и качественная. Тем более для девушки и на пустой желудок. Как только мы вышли, она накинулась на меня с упреками:

– Ты почему… Ик! Не предупредил меня?

– Я говорил стоять молча и слушать. Так что сама виновата.

– А зачем мне это… Ик! Зачем мне это пойло пить нужно было? Ик!

Девушка была не на шутку возмущена, но вместе с сильным иканием и нетвердым стоянием на ногах это выглядело забавно.

– Это пойло стоит две тысячи рублей за рюмку, а тебе почти полстакана бесплатно налили. Отказ был бы сильным оскорблением.

– И какое мне до этого дело?! Ик! И почему ты не вмешался?! Ик!

– Потому что я предупреждал, – уже без всяких шуток сказал я. – А устраивать перестрелку или драку в баре глупо и опрометчиво. Ясно?!

– Вот, значит, как? – как рассерженная кошка, зашипела Феникс.

– Да! Так! – жестко ответил я. – Мы не на прогулке!

Она обиженно отвернулась, но щадить её нежные чувства я не собирался. В другом месте её несдержанность могла бы дорого нам обойтись.

Мы пошли обратно, но Феникс вдруг застонала от боли и потерла виски. Я остановился, догадываясь, что случилось.

– Игорь… как же я это все ненавижу… там с ведьмами что-то случилось. Нам сказали срочно идти туда.

– Черт. Что именно произошло?

– Да откуда я знаю?! Знаешь, как голова раскалывается от такого?!

Я предпочел извиниться и не задавать глупых вопросов. Под землей обычные средства связи не действовали, и приходилось использовать магические. И один из способов такой связи позволяет мгновенно передать информацию нужному волшебнику, но у получателя сообщения при этом сильно болит голова.

Где находятся пещеры ведьм, я знал очень хорошо. Мы все это знали. Нас заставляли зазубривать наизусть всю известную информацию о ведьмах. А раз в год гоняли на учения по штурму их пещер.

Ведьмы, пожалуй, самые опасные твари в нашем мире. О них ходит множество жутких слухов. Говорят, они устраивают оргии с демонами, занимаются каннибализмом и похищают детей, изучают самые страшные и опасные заклинания. Как-то раз я спросил у Сергея, сколько правды в этих байках. Он долго молчал, а потом ответил:

– Это все ерунда. Правда страшней.

Так оно и было. Эти ведьмы имели такое же отношение к ведьмам, сжигаемым инквизицией в Средние века, как немецкие фашисты к немецким же философам. Они забрали себе их имя и накопленные знания, полностью их извратив.

Ведьмы откуда-то нахватались обрывков магии темных эльфов, знаний демонов и прочей грязи. В своих пещерах они проводили жуткие ритуалы, о которых никто ничего не знал, но слухи ходили жуткие.

Ведьмы – негласные хозяева подземелий. Все остальные ненавидят их, но очень боятся. Даже Орден не рискует переходить им дорогу. Ведьмы приняли условия Пакта только потому, что они им были выгодны. Но соблюдать все его пункты они никогда не собирались.

Главное оружие ведьм – это их изощренные проклятия. Неотвратимые страшные заклинания, от которых невозможно защититься. Ведьмы могут проклясть человека так, что он не доживет и до рассвета следующего дня, а могут обречь на страдания весь его род. Более того, каждая ведьма загодя сплетает свое посмертное проклятие, которое неизбежным возмездием обрушится на убийцу и всех его кровных родственников. Даже если ведьма не успеет понять, кто её убил, месть будет неотвратимой. И никто не сможет защитить от проклятия.

Все это знали и поэтому ведьмы, ничего не боясь, правили в катакомбах, убивая кого угодно из одной лишь прихоти. А все остальные их боялись и ненавидели.

– Молчи! Говорить буду только я! – приказал я.

Мы с Феникс забежали в чистую аккуратную пещеру, размером со школьный спортзал. Своды были укреплены балками, а пол выровняли. На стенах бездымным магическим огнем горели факелы. Это был парадный вход в комплекс подземных ходов и комнат ведьм. Дальше они никого никогда не пускали.

Сейчас здесь находилось три десятка ведьм. Все женщины в возрасте от пятнадцати до пятидесяти лет, бледные и с недлинными волосами. Одеты они были в пеструю и разномастную одежду и обувь, некоторые были в мешковатых серых балахонах, а одна девчонка красовалась в советской школьной форме.

– Так-так. Еще гости, – усмехнулась одна ведьма, седая, со злыми проницательными глазами и на удивление гладкой кожей.

– Мы из Ордена.

– Да уж вижу. Других таких дураков еще поискать надобно.

– Где наши?

Ведьмы засмеялись и по знаку седой женщины расступились. Виктор и Леха сидели в кругу ведьм, растерянные и перепуганные. У Вити сочилась кровь из носа, а Леха держался за ухо. Оружия у них не было.

– Подходи и забирай их, – предложила ведьма.

Я быстро глянул на Виктора, он покачал головой и тут же вскрикнул от удара кнутом.

– Не дергайся, тварь!

– Еще раз, и я прострелю тебе твою вшивую голову! – рявкнул я на весь зал, целясь из автомата. – Не дергаться, суки! Здесь тридцать патронов, всем хватит!

– Да? – иронично улыбнулась седая ведьма. – А ведаешь ли ты, что после будет?

– Да мне пофиг! Вас я завалить успею! Все назад!

Держа автомат одной рукой, я выхватил из кармана гранату и кинул её Виктору. Тот быстро выдернул чеку и оскалился в лицо ведьмам.

– Ну, попробуйте теперь ударить меня. Рука случайно разожмется и…

Вместо ответа темноволосая ведьма захлестнула кнутом шею Лехи и дернула его к себе.

– Это зашло слишком далеко. Медленно убирайте оружие, и я, может быть, оставлю им жизнь.

Леха хрипел и сучил ногами, тщетно пытаясь пальцами ослабить удавку. Мы с Виктором не пошевелились.

– Как только он умрет, – совершенно спокойно сказал Виктор, – мы будем считать это объявлением войны.

– Врете.

– Через минуту узнаем.

Ведьмы переглянулись.

– Мы убьем его!

– А мы за него отомстим, – согласился я.

Шах и мат. Ведьмы понимают, что в случае начала войны их уничтожат. Войны они не хотят, тем более что Орден и их правительница могут потом договориться, а их сделают козлами отпущения. Вернее, козами.

Вот только то же самое касается и нас. Начни мы первыми – козлами отпущения станем мы.

– Ну давайте! Мы давно уже мечтаем перебить все ваше сучье племя!

От напряжения я совершенно забыл про Феникс, а зря. Рыжая волшебница не выдержала и вмешалась.

– Отпусти его! – крикнула она. – Почему вы стоите?!

В её руках появился светлый огонь. Ведьмы перестроились в оборонительный порядок. Темноволосая ведьма довольно улыбнулась.

– Девочка, убери огонь. Жарковато тут. Ну а я удавочку ослаблю. Идет?

Феникс стояла за моей спиной, и я не мог обернуться к ней. Нельзя было отворачиваться от ведьм. А сказать ничего не успел…

– Нет! – запоздало крикнул я.

– Вот так вот, ребята.

Ведьма и в самом деле ослабила удавку и дала Лехе пару раз вздохнуть. А потом опять затянула.

– Нехорошо врать, гости дорогие. Кладите оружие по-доброму!

Я мог только бессильно материться. Весь наш план строился на блефе. Теперь все. Эту ситуацию мы отрабатывали не раз. И каждый раз начальство нам говорило, что убийство одного сотрудника не будет поводом для войны. Мы можем лишь пригрозить войной, но не начинать её.

– Хорошо.

Автомат упал на пол. Следом я бросил кобуру с пистолетом.

– Умница… Стой!

– А то что? – оскалился я.

Я пошел прямо к Лехе. Ведьмы переглянулись. Одна из них вышла вперед с кнутом в руках.

– Назад!

– Или?

Удар кнута был хорош. Этим страшным оружием ведьмы владеют отлично, хотя, казалось бы, зачем оно им в подземных туннелях? Я успел подставить руку и сильно дернуть, вырывая хлыст из руки врага.

– Рискнете убить еще и меня?

Подойдя к Лехе, я легко порвал удавку и, подхватив его, пошел назад. И вот теперь ведьмы на мне сполна отыгрались. После короткого приказа сразу пятеро из них начали хлестать меня кнутами.

Только через минуту опомнившаяся Феникс сожгла оружие ведьм и помогла мне дотащить потерявшего сознание Леху до выхода из пещеры. На спине и ногах от одежды у меня остались только окровавленные ошметки. Если бы не транс, я давно свалился бы от жуткой боли. Лехе тоже досталось, но меньше.

– Игорь… – тихо дрожащим голосом произнесла Феникс.

Я молча вернулся к своему оружию.

– Отпустите второго и мы уходим.

– Забирай и уходи, коли сможешь, – бесстрастно сказала седая ведьма.

Я усмехнулся, глядя ей в глаза, и пошел к Виктору. Спокойно и неторопливо. Впереди меня ждала какая-то мерзкая ловушка ведьм, но я не боялся и шел прямо на неё.

– Стой! – одновременно крикнули ведьма, Феникс и Виктор.

– Почему?

– Ловушка там наша. Коли вступишь на неё – сам виноват будешь. Мы предупредили.

– Вот как. Тогда отпустите его.

– Мы его не держим. Он волен встать и выйти из круга наших защитных чар или же остаться внутри, в полной безопасности.

– Я уберу ловушку! – крикнула Феникс.

Я опять выругался.

– Нет, не уберешь. Нарушение наших защитных чар мы воспримем как нападение.

Шах и мат. Нам.

– Не вздумай! – приказал я.

– И я о том же толкую. Будь хорошей девочкой, – промурлыкала ведьма. – Стой себе смирно в уголочке.

– Я тебе не девочка, карга старая! – вспылила Феникс. – Сколько тебе лет, Марта? Сто? Двести?

Ведьма окаменела.

– Убирай ловушку!

Мы с Виктором переглянулись.

– Уходите, – одними губами сказал он.

Я еле заметно кивнул. Ничего другого, кроме как бежать, бросив Виктора и Леху, нам не оставалось. Феникс добилась своего – ситуация стала безвыходной. Ведьмы ревностно оберегают свои тайные имена. Теперь Марта умрет, но отомстит нам.

– Я сниму ловушку и отпущу его, – неожиданно вмешалась темноволосая ведьма, у которой я вырвал кнут. – Но только если вы двое пойдете с нами. Без оружия.

Вот так сюрприз…

– Не вздумай! – рявкнул Виктор. – Даже не думай об этом! Уходите!

– Какие благородные, один другого краше. Смотреть противно, – процедила Марта. – Никуда вы не уйдете…

Я напрягся, и время замедлилось. Ведьма еще улыбалась своей мерзкой лицемерной улыбкой, но её глаза уже все сказали мне. Уходя в сторону от возможного удара, я положил палец на спусковой крючок и повернул автомат на толпу ведьм.

– Тихо всем!

В пещеру зашел Сергей. Один и без оружия.

– Давайте вы все успокоитесь. Никто не убит? Хорошо. Тогда все в порядке. А мелкие царапины заживут.

Марта нехорошо прищурилась. Ведьмы знали Сергея, а он знал их. Невольно я вздохнул с облегчением и вышел из транса. От резко накатившей боли потемнело в глазах, но я сдержался, не застонал и не изменился в лице.

– Я забираю этих охламонов и готов принести официальные извинения Ордена магов Терры за их действия.

– Ну уж нет, – холодно ответил Марта. – Оскорбления извинениями не смоешь, только кровью.

– Вот как? – Сергей иронично изогнул бровь. – И чью же именно кровь вы жаждете увидеть?

– Мне нужна девчонка и этот бешеный. Остальные свободны.

– Согласен, – спокойно кивнул Сергей. – Значит, вы двое со мной. А ты, Игорь, вместе с Феникс остаешься здесь.

Среди ведьм пробежал легкий испуганный шепоток. Феникс ничего не заметила, но я отчетливо слышал, как они испуганно повторяли её прозвище. Только Марта удивилась:

– Вот так просто отдашь их?

– Почему бы и нет, – пожал плечами Сергей. – Оскорбления нужно смывать кровью. В этом я с вами согласен.

Ведьмы отдали Виктора, но к нам не сделали и шага. Явно опасались ловушки. Феникс приняла все за чистую монету и накинулась на Сергея, но тот просто проигнорировал девушку.

– Вы всем довольны?

– Да, – немного помедлив, согласилась седая ведьма Марта.

– И у вас нет претензий?

– Если вы уйдете, их не будет.

– Тогда хорошо. Но претензии есть у меня, – весело улыбаясь, сообщил Сергей.

– Ну, говори, коли не шутишь.

– Вы оскорбили Орден магов Терры, напав и унизив его слуг.

Тон Сергея изменился, он больше не шутил. А я почувствовал странный и неожиданный на такой глубине запах грозовой свежести.

– Что вы хотите? – нехорошо прищурилась Марта. – Отпустить этих двух?

– Нет. Как вы только что сказали, оскорбления смываются только кровью. Я, Сергей Ветров из семьи Ветровых клана Борей, вызываю ведьму Марту Темнорожденную на поединок до смерти.

В подземной комнате повисла напряженная тишина. Ведьмы остолбенели. Сергей спокойно ждал ответа. Мы все замерли, не зная, к чему готовиться. И только Марта рассмеялась, но как-то натужно.

– Я отказываюсь. Не к лицу ведьме с магами играться.

– Я даю согласие на поединок. Марта, ты отказываешься? – мягко спросила непонятно откуда взявшаяся ведьма в черном балахоне. Её лицо скрывал капюшон.

– Нет, – хрипло ответила ведьма. – Я принимаю вызов.

Сергей кивнул и вышел вперед. Ведьмы и мы отошли назад к стенам пещеры. Подошедшие с Сергеем бойцы подняли Леху и быстро ушли вместе с Виктором. А мы с Феникс остались, то ли как прикрытие, то ли как приз победителю.

Поединщики встали напротив друг друга. Ведьма самоуверенно ухмылялась. Она напомнила о посмертных проклятьях. Сергей же оставался бесстрастным.

Я медленно выдохнул, глубоко вдохнул и вошел в транс. Пускай другие в благородство играют. Пусть только Сергей отвлечет её внимание… всего на пару секунд. Этого хватит.

Марта резко взмахнула рукой и сделала пальцами другой несколько жестов. Феникс охнула, наверное, ведьма использовала какие-то очень страшные заклинания. Но на этом бой и закончился. Сергей стремительным броском метнулся к ведьме и резким движением свернул шею.

Я ничего толком не понял, но что-то шокировало всех ведьм и Феникс и очень испугало. А в воздухе почему-то сильно запахло грозой.

– Надеюсь, больше никто не считает себя оскорбленным? – Сергей обвел взглядом притихших ведьм. – Вот и хорошо.

На поверхности я первым делом с облегчением растянулся на газоне. Дышать свежим воздухом, полным вечерней прохлады, запахов цветов и проезжавших машин, было несказанным удовольствием. А еще после низких пещерных сводов очень приятно смотреть на небо.

Так хотелось просто отдохнуть, но Сергей устроил разбор полетов прямо на месте.

– Игорь, ты идиот. Еще немного, и началась бы война.

Я устало вздохнул и искоса посмотрел на него.

– О нас просто-напросто ноги вытерли. С теми, кто позволяет такое, не стоит церемониться. Думаешь, ведьмы этого не знают?

– Встань, я с тобой разговариваю.

– Неохота.

Он нахмурился, но решил не спорить, а продолжить разнос:

– Ты подставил себя и весь Орден. Демонстрируют силу не угрозами и не дешевым шантажом.

– Тебе легко говорить, – проворчала Феникс. – Лучше бы машину вызвал, на Игоре живого места не осталось!

– А ты, дорогая, заткнись, – Сергей нехорошо прищурился, глядя на неё. – Будь моя воля, летела бы ты уже к себе домой. На большее, чем пыль в фамильной библиотеке вытирать, ты не способна.

Феникс потеряла дар речи. Сергей, впрочем, ответа и не ждал. Он сразу развернулся и пошел прочь, на ходу вызывая машину из отдела.

– Да как он смеет?! – негодованию девушки не было предела. – Да… Убила бы! Не будь он старше – на дуэль бы вызвала!

Я тяжело вздохнул. Ругаться желания не было, да и сил тоже, но что делать? Поднявшись на ноги, я повернулся к Феникс и холодно сказал:

– Он прав. Тебе стоит почаще затыкаться и молчать.

– А…

– Ты своей тупостью едва не погубила всех нас. Не появись Сергей – мы все бы уже были мертвы, а Орден воевал с ведьмами. И все из-за тебя. Ты, именно ты завела ситуацию в тупик. Никогда не стоит показывать ведьмам своей слабости. А ты это сделала, чем сорвала наш блеф. Второе. Не надо говорить вслух о том, что ты собираешься сделать. Убери ты молча ловушку – они промолчали бы в тряпочку. И последнее – ведьмам нельзя угрожать и нельзя сообщать, что ты знаешь их имена.

Феникс сначала покраснела, потом побелела. От бешенства.

– Слушай, ты! Умник! Твое дело кулаками махать! Тоже мне знаток! Да что ты вообще знаешь о них? Не геройствовал бы, а лучше б дал мне дело с ведьмами вести! Что, сила есть, ума не надо?

– Дура, – совершенно спокойно ответил я на тираду девушки и своим спокойствием разозлил еще больше.

– Что?!

– Самонадеянная дура – вот ты кто. Никогда не ошибаешься, значит?

Звонкая пощечина. Я усмехнулся и потер щеку. Феникс в гневе была прекрасна: глаза блестят от злости, рыжие волосы растрепаны, тело напряжено, кулаки сжаты, а на лице оскал хищной кошки.

Я хотел её еще позлить, но что-то пошло не так… Ноги подкосились, перед глазами все закружилось… удар о землю ненадолго привел меня в чувство.

– Игорь? Ты чего? Игорь? Игорь?!

Со мной творилось что-то странное. По всему телу разлилась жуткая слабость. Испуганная Феникс бросилась ко мне, а я с трудом сфокусировал взгляд на её лице и попытался улыбнуться. Не смог. На лице девушки не осталось и следа от недавней злости. В её карих глазах на мгновение появился отблеск рыжего пламени, и она испугалась еще сильней.

– Сергей! Машину срочно!

– Что случилось? Ты что сделала?

– Да звони ты быстрее!!!

Их голоса доносились до меня словно сквозь пелену тумана… сознание опять начало ускользать…

– Игорь, не смей засыпать! Не спи!

Я словно погружался во что-то мягкое и теплое… сопротивляться совершенно не хотелось… неужели наконец покой?

– Не смей! Игорь! Не засыпай!

В голосе девушки отчетливо слышалась паника… она боялась…

– Нет! Нельзя его бить!

– Его надо привести в чувство.

Где-то на грани сознания лениво шевельнулась мысль… никогда не слышал такого растерянного голоса у Сергея…

– Да! Но не так!

– А как?!

– Не мешай мне! – крикнула Феникс.

Девушка взяла меня за руку и положила ладонь мне на грудь. От её рук пошло приятное тепло…

Окончательно пришел в себя я уже в лазарете, от нежного прикосновения рук Наниэль.

– Как ты? – с беспокойством спросила она.

– Хреново, – я тряхнул головой и попытался приподняться на постели.

– Лежи, не вставай пока.

Я по привычке хотел ослушаться, но не смог. Во всем теле была жуткая слабость, и я даже просто присесть на койке без посторонней помощи не мог.

– Что случилось?

– Тебя прокляли ведьмы. Феникс, как ты так быстро догадалась? Проклятье хитрое…

– Так получилось… – смутившись, ответила девушка.

– Как получилось? – не поняла Наниэль и пристально посмотрела мне в глаза. – Заклинание вызывает острую мышечную слабость, бьет по нервной и сердечно-сосудистой системам. А спусковым крючком является…

– Удар.

Эльфийка удивилась, посмотрела на сидевшую с виноватым видом Феникс и закончила:

– И направленная агрессия. Вы поругались?

– Да. И я ударила его…

– И это просто замечательно, – задумчиво произнесла Наниэль. – А иначе проклятие сработало бы в бою, и тогда… В общем, очень удачно вы поссорились.

– Ну вот, теперь пару дней валяться в постели, – проворчал я.

– Пару дней? – с явной насмешкой спросила эльфийка. – Я тебя, Игорек, еще не скоро выпущу. Думаешь, слабость пройдет, и все? Проклятие никуда не делось и само не пройдет.

Блин. Попал так попал. По городу убийца бродит, а я тут на койке валяюсь.

– Не расстраивайся, – она взлохматила мне волосы. – Тебя уже совсем загоняли. Хоть отдохнешь немного.

Я недовольно буркнул в ответ.

В комнату зашел Сергей, он быстро глянул на меня и спросил у Наниэль:

– Ну что с ним?

– Проклятье ведьм, – лаконично ответила сразу нахмурившаяся эльфийка.

– Молодец. Нечего сказать. Где глаза твои были? – зло бросил Сергей Феникс и процедил сквозь зубы: – Напарница…

– Так, иди сюда, дорогой мой.

Сергей повернулся и отшатнулся назад, инстинктивно пытаясь закрыться рукой. Но Наниэль оказалась быстрее. Пощечина – удар не столько болезненный, сколько ошеломляющий и обескураживающий любого мужчину.

– А где ты был?! Кто вообще додумался их туда послать?! К ведьмам!

Сергей пытался что-то сказать, но разъяренная эльфийка не давала ему и слова вставить.

– Что молчишь?! Послал детей в бой, а теперь еще и недоволен? А ты учил их, как с ведьмами вести себя? Ты учил их, что можно делать, а чего нельзя? Ты учитель Игоря, и только ты виноват в его ошибках! Ты! А эту девочку ты хоть чему-нибудь учил?! Ну хоть чему-нибудь?! Ах нет? Так кто тебе давал право её ругать сейчас?! А? Ищи её учителя и ори на него до посинения!

– Ты не понимаешь…

– Я не понимаю?! Да такие, как ты, передо мной что бабочки-однодневки! Сколько тебе лет? Десять? Двадцать? Вчера родился, а завтра уже похороны! Да я таких самоуверенных дураков, как ты, уже не одну сотню повидала!

Наниэль на пару секунд замолчала, переводя дыхание, и уже спокойно договорила:

– А где твои глаза были? Ты старший, ты и должен убедиться, что все живы и здоровы. Ты должен был защитить всех от проклятий ведьм. Себя спас своей странной силой, а других? Жалко стало?

Сергей потемнел, но ничего не сказал. Похоже, Наниэль попала в точку.

– Если вы посылаете детей на передовую, то имейте совесть не спрашивать с них за свои ошибки.

В лазарет заглянул Владислав, но услышав, как разносят Сергея, поспешно ретировался. Сергей тоже захотел уйти, но Наниэль его остановила.

– Ты ничего не хочешь сказать?

Он скривился, но все-таки извинился перед рыжей волшебницей, а потом сразу ушел.

– Я и вправду виновата… – робко сказала Феникс.

– Со всеми бывает, – улыбнулась Наниэль. – Ты просто неопытная. А этот умник убил ведьму и от радости даже не удосужился проверить вас на проклятья! Во времена моей молодости за такие ошибки отправляли в тундру без права вернуться назад.

Я невольно поежился. Эльфийка выглядела как семнадцатилетняя девушка. А ссылку в тундру, как наказание для сотрудников Ордена, отменили еще в середине XIX века…

Через пару часов мне стало хуже. Сильно кружилась голова, и из-за слабости время от времени я терял сознание. Кто-то приходил и навещал меня, но все вокруг было как в тумане…

Наниэль кусала губы и хмурилась. Сквозь полудрему я слышал, как она кого-то выгоняла из палаты, а потом с кем-то советовалась…

Притихшая и грустная Феникс все время сидела рядом со мной, но ничего не говорила…

Однажды я проснулся прямо посреди консилиума. Наши маги и врачи, стоя вокруг моей койки, громко спорили и ругались. Я не понимал толком, о чем они говорят, а они, в свою очередь, не понимали, что со мной делать…

Интерлюдия

Игорь забылся тяжелым беспокойным сном. Он слабо ворочался в постели и мучительно стонал. Наниэль и Феникс чувствовали темную силу, мучившую его. Когда парень спал, она с удвоенной силой терзала его.

– У него опять поднялась температура, – с беспокойством заметила Феникс, вытирая платком выступивший на лице Игоря пот.

– Вижу…

Эльфийка положила ладонь на лоб Игоря и, прислушавшись к чему-то, болезненно поморщилась.

– Я не знаю, что делать, – честно призналась она.

– Должен же быть способ.

– Магия ведьм коварна. Они смешали темное искусство моих падших во тьму собратьев, неотвратимость природной магии настоящих древних ведьм и запретные знания демонов. Их проклятья действуют на саму суть ткани мира, наша обычная магия просто не достает до такого уровня. Мы можем лишь убрать симптомы.

После этих слов эльфийки Феникс сильно задумалась. А Наниэль, не обратив на это внимания, продолжила рассуждать вслух:

– Проклятье ведьм выпивает силы у Игоря. У него их много, и только поэтому он до сих пор жив. Сильная слабость – это лишь первый симптом. Потом может развиться недостаточность внутренних органов… Это проклятье готовили заранее! – догадалась вдруг Наниэль. – Это не просто сгоряча брошенное заклятье! Оно должно было сработать в бою и убить Игоря, но был второй слой, который начинал работать со временем. Чтобы добить его наверняка.

– Есть еще и третий, – уверенно добавила Феникс. – Тот, который реагирует на попытки лечения. Он уже сработал, Игорю стало хуже после того, как вы попытались его вылечить.

– Возможно…

– Я знаю, как обмануть проклятье и уничтожить его.

На ладони рыжей волшебницы появилось небольшое пламя светло-желтого цвета. Эльфийка, прищурившись, посмотрела на огонь, потом перевела взгляд на Феникс.

– «Светлое пламя»? И что ты сможешь с его помощью сделать?

– Сжечь проклятье изнутри. Если направить огонь туда, заклятье ведьм попытается выпить эту силу, как выпивает твои лечащие заклинания и собственную силу Игоря. А это пламя в своей сути противоположно магии ведьм.

– Хм… ты уверена?

– Я уже это проверяла. Когда я делилась силой с Игорем – ему стало легче. Значит, должно сработать.

– Я не о том. Ты сможешь все сделать правильно? Сумеешь направить силу в нужное место и не дать зацепить себя?

– А разве у нас есть выбор?

Эльфийка и волшебница встретились взглядами. Феникс смотрела прямо и твердо, а Наниэль не выдержала и отвела глаза в сторону. Ей было очень стыдно, но она все равно промолчала. И только для очистки совести предупредила:

– Учти, девочка, у меня не хватит сил вытащить вас обоих. Я буду спасать только Игоря.

– Я понимаю, – кивнула Феникс. – Я справлюсь.

Подготовка не заняла много времени. Наниэль закрыла дверь в лазарет, а Феникс разделась и распустила волосы.

– Начинаю, – негромко сказала волшебница и закрыла глаза.

По её волосам пробежали огненно-рыжие искры, и через мгновение волосы вспыхнули ярким пламенем. Огонь за несколько секунд охватил почти все тело девушки, но её это не беспокоило и не причиняло никакого вреда.

Как сказочная жар-птица, одетая в сотканную из огня мантию и увенчанная пламенной короной, Феникс шагнула к Игорю и положила руку ему на грудь.

«Дающий имена превзошел сам себя, когда назвал её Фениксом», – подумала Наниэль, с восхищением наблюдавшая за волшебницей.

Феникс впервые смотрела на Игоря другим зрением и неожиданно для себя поняла, что её напарник далеко не так прост, как ей казалось. Девушка видела сложнейшее плетение незримых, но очень прочных связей его души и мира. Это кружево определяло силу человека, его здоровье и способности. У обычных людей оно было простым, а у Игоря оказалось сложнее, чем у магов. Странные нити уходили куда-то настолько вглубь ткани мира, что никто бы не смог проследить за ними и увидеть, с чем они соединяются.

Увидела рыжая волшебница и проклятье, гнездившееся глубоко внутри парня. Она резко направила мощный поток чистой силы. Заклятье, напоминавшее на этом уровне темного паука, начало жадно пить силу и раздуваться. Игорь выгнулся и мучительно застонал.

– Потерпи немного, – тихо прошептала Феникс. – Еще совсем чуть-чуть… Гори!

Сила огненной волшебницы вспыхнула светлым пламенем, изнутри выжигая задергавшееся темное заклятье. Огонь опалил душу Игоря и полностью очистил её от магии ведьм.

Феникс судорожно вздохнула, вышла из транса и без сил опустилась на пол. Наниэль переложила потерявшую сознание девушку на койку и накрыла покрывалом. А потом подошла к спокойно спавшему Игорю.

Внешне все было замечательно. Организм берсерка работал нормально, со своей обычной скоростью восстанавливая повреждения. Все органы функционировали как положено, и на энергетическом уровне все выглядело в порядке. Но вот глубже…

– Что же ты наделала, девочка, – чуть усмехнувшись, покачала головой мудрая эльфийка.

Глава 5

Человек обернулся и напряженно посмотрел в темноту, но никого не увидел.

«Показалось, – подумал он – нервы. Долго я еще буду от каждого шороха вздрагивать…»

Человек зашел в дом и закрыл за собой дверь. Прятавшееся в придорожных кустах создание, тихо ступая, направилось к дому. Собака в соседнем доме забилась в дальний угол будки и жалобно заскулила. Монстр бесшумно забрался во двор и аккуратно постучал в дверь.

– Кто там? – спросил хозяин дома, подойдя к двери.

– Вить, это я, – услышал он приятный и хорошо знакомый ему женский голос. – Открой, пожалуйста, мне очень нужна твоя помощь.

Девушка говорила жалобно, и у Виктора не возникло никаких сомнений. Он быстро открыл дверь…

Норны уже сплели нить нашей судьбы. Конунг сидел под деревом, устало закрыв глаза. Оставшиеся в живых и не сбежавшие воины стояли или сидели вокруг. Вместе мы прошли длинный и славный путь. Хазары, болгары и надменные греки признали нашу силу и склонились перед ней. Лучшие бойцы Царьграда отступили, омывшись кровью. Вечно скальды будут петь про эту бурю мечей.

Но теперь все. Остался последний бой. Последняя схватка. Некоторые ушли, бросили конунга, или князя по-славянски. А ведь клялись у Доростола: «Где твоя голова ляжет, там и мы свои головы сложим». Но до них нам уже нет дела. Им пред Одином и Перуном ответ держать.

Князь встал. Он был умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с густыми, бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой. Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны её свисал клок волос – признак знатности рода; крепкий затылок, широкая грудь и все другие части тела вполне соразмерные, но выглядел он хмурым и суровым. В одно ухо у него вдета золотая серьга; она была украшена карбункулом, обрамленным двумя жемчужинами. Таким он с императором греков переговоры вел, когда нам пришлось уйти ни с чем. Таким он и в свой последний бой идет.

– Ну что, други мои? Идете вы за мной?

– А то как же, княже, – ответил Всеволод, – где ты голову сложишь, там и мы ляжем.

– Я один виноват перед вами, братья мои. Вы до конца сражались со мной, и теперь незачем идти за мной к Перуну.

– Так нет ведь краше смерти, чем с конунгом в бою лечь. Таких, говорят, Один по правую руку от себя садит. Жаль, конунг, ты там не с нами будешь, – возразил Харальд.

Все дружно рассмеялись. Харальд из свенов^[126] поднял старый спор нашей дружины. Надо ли нам после смерти вместе собираться, или каждому к своим богам идти. Русы звали нас в Ирий, а мы их в Вальхаллу. Они нас к Перуну тянули, а мы хотели вернуться к Одину, чтобы вместе с ним выйти на поле Рагнарека.

– Вы, нурманы, пока меня с одноглазым не сведете, не успокоитесь, – улыбнулся князь. В первый раз с того страшного дня под Доростолом, когда рухнули наши надежды.

– И все же, князь, пошли к Киеву в обход порогов, – в очередной раз попросил Свенельд.

– Нет, воевода. Мертвые сраму не имут. Я вернусь по Днепру, или не вернусь вовсе.

Не торопясь, мы надели кольчуги и шлемы. Столкнули на воду ладьи и поплыли навстречу жребию норн. Течение Днепра здесь было несильным, и нам помогал попутный ветер. Добрый знак.

А вот и пороги…

Едва мы пристали к берегу, как из кустов полетели стрелы. Две вонзились в мой щит. Еще одна чуть не угодила в ногу. Выпустив стрелы, кочевники бросились в атаку, громко крича и размахивая саблями и копьями. Пешие, конным тут не развернуться.

– За князя!!!

Наш дружный громкий клич вспугнул всех птиц в округе. Даже печенеги испуганно отшатнулись, понимая, что мы не купцы.

Я одним из первых врезался в строй врага, рубя налево и направо. После битв с греками моему мечу тут раздолье – мало у кого из врагов есть доспехи. Вволю напою его кровью!

– Один! – громко закричал Харальд, держа в руке голову знатного печенега.

Он сам уже ранен, и с трудом стоит на ногах. К нему кинулись кочевники, но Харальда быстро прикрыли другие братья.

Бок обожгло резкой болью. Враг копьем пробил кольчугу, но не успел обрадоваться. Повернувшись, я обрубил древко и обратным движением меча перерезал ему горло.

– Один! – во все горло кричу я.

– Перун! – поддерживают меня русы.

Вместе мы бросаемся на врага и обращаем в бегство. Но печенеги не принимают честного боя. Они откатываются назад и издалека закидывают нас стрелами. Мы отступаем, прикрываясь щитами.

Не раз и не два мы опрокидывали врагов. Но за убитыми или сбежавшими вставали другие печенеги. Их слишком много, а нас слишком мало. Многие наши братья не вернулись, оставшись у Доростола. Будь они здесь – эти степьи дети не рискнули б и на глаза нам показаться.

Кольцо все сжималось. Уже не оставалось силы, и только ярость заставляла держаться. За моей спиной бился князь и еще десяток дружинников. Остальных прижали к реке. Еще сотня билась у кораблей.

– Вот и кончилась наша удача! – крикнул князь.

– Ничего, княже! Мы были с тобой в дни твоей славы, и позор был бы нам, покинь мы тебя сейчас! – перекрикивая шум битвы, ответил я.

– Верно нурман говорит! – поддержал меня Всеволод. – В такой битве не зазорно голову сложить!

Улыбаясь врагу, идем мы к смерти. Вот уже пал пронзенный копьем Всеволод. Погиб и Харальд.

Увидев лучника, я шагнул в сторону. Щит мой давно разбит, а кольчуга не выдерживает. Поймав грудью стрелу, уготованную конунгу, я упал на землю, крепко сжимая в руке меч.

Встать уже не смог, ибо валькирия идет за мной. Но закрывая глаза, я услышал наш клич, не раз повергавший врагов. Значит, кто-то еще стоит рядом с князем. Значит – все хорошо.

Славная жизнь и славная смерть. Жаль только, не покажу я сыну родные скалы наших узких фьордов, и после смерти пойдет он не в Вальхаллу, а в Ирий…

Проснувшись, я долго не мог успокоиться. Сердце колотилось как бешеное, а в ушах все еще стоял боевой клич древних славян. Я встал с постели и пошел на кухню выпить воды. Было три часа ночи.

Никогда раньше мне не снились такие яркие и подробные сны. Во сне я был воином русского князя, правда не славянином, а викингом, и сражался с кочевниками. Я помнил тяжесть щита, шероховатость рукояти меча, даже боль от ран была как настоящая…

Сон ли это был? Если сон, то явно непростой. А если не сон, то что тогда? И почему в дружине русского князя были викинги? Так и не найдя ответов, я пошел спать.

Когда я ложился в постель, кресло сильно заскрипело.

– Сам не спишь, и другим не даешь, – недовольно буркнула Феникс.

Июль с его удушливой жарой и сильными грозами прошел, и наступил август. Жара немного ослабла, а на ближайшие недели синоптики вообще обещали похолодание и сильные дожди.

Убийства прекратились. Аналитики гадали, с чем это связано, и высказывали самые разные версии. Ну а мы продолжали поиски, втайне надеясь, что маньяка сожрали оборотни в глухой подворотне.

Прецеденты, кстати говоря, были. На форумах сети Ордена давно ходят слухи, что Зодиак и Джек-Потрошитель исчезли именно потому, что на свою беду выбрали себе не тех жертв. Вампира или оборотня, к примеру. А они могли испугаться наказания Ордена и спрятать тело. Но доказательств этому не было.

Шла уже вторая неделя августа, мы уже начали расслабляться и подумывать об отдыхе, как произошло новое убийство…

Небольшой частный дом на окраине города уже оцепили. Ментов развернули и отправили восвояси. Они не сильно возражали – кому нужна лишняя работа?

Мы с Колей зашли внутрь первыми. Следом за нами шли эксперты.

– Дверь открыли, – сразу заметил Коля.

Я кивнул, соглашаясь с ним. На качественной железной двери не было никаких следов взлома. А вот на косяке второй двери, ведущей на кухню, остались хорошие следы от когтей.

– Это был не оборотень. А вот и хозяин дома, судя по всему, – я присел возле тела жертвы. – Он пятился. Убийца ударил, но этот запнулся о порог и упал навзничь.

– Упал?

– Посмотри, – я показал Коле на ровные дыры от когтей под головой убитого человека. – Он упал сам. А монстр добил его ударом сверху. Когти прошли сквозь голову.

– Да… – задумчиво протянул Коля. – Не хотел бы я попасть под эти когти.

– А потом монстр одним ударом вскрыл грудную клетку.

– Думаешь? А по-моему, он сначала его выпотрошил, а потом добил.

– Игорь прав, – сказал зашедший Владислав. – Соседи слышали быстро оборвавшийся крик. А если бы монстр начал с груди – этот всю улицу разбудил бы. Где очкарики наши?

– В соседней комнате. Измеряют магический фон, – ответил Коля.

– Как думаешь, тот же самый?

Коля сразу меня понял.

– Не похоже.

– Может, у него привычки изменились.

Узнать имя жертвы оказалось несложно – документы на имя Олега Федорова лежали на тумбочке рядом с крупной суммой денег. Его тело не было объедено, а органы были на месте. Оставалось только гадать о целях убийства и личности убийцы.

Эксперты смогли сказать только то, что это был земной монстр, но не оборотень. Свидетелей не было, а следы смыл ночной дождь.

Побегав по городу, мы узнали немногое. В городе знакомых у покойного было мало. Он недавно вернулся из Канады, где жил довольно долго.

– Не вовремя приехал, – хмыкнул Алесей. – Ичего ему в Канаде не сиделось?

– Кто теперь знает?

– Я послал запрос в Торонто. Там, конечно, пообещали помочь, но я бы на это сильно не надеялся, – вздохнул Владислав. – И где вы видели монстров, способных преследовать через океан или летать самолетами?

– Оборотень?

– С когтями в пятнадцать сантиметров, режущими кости как масло? – воскликнул Коля. – Я бы сказал, какой это оборотень, да здесь девушки.

– Нет, это бред. Никто не будет преследовать жертву настолько долго. Это глупо и невыгодно. Разве что месть…

У Владислава зазвонил телефон. Он долго слушал, потом задал несколько вопросов на английском языке и нахмурился.

– Странно… – задумчиво проговорил он. – Канадцы проверили дом Олега Федорова. Он исчез внезапно, практически бежал из страны, бросив все. И в его жилище кто-то побывал уже после отъезда.

– Хм, значит, все-таки преследовал. Месть?

– Наверное. Значит, наш монстр еще и вполне разумное существо.

Час от часу не легче.

К вечеру начал моросить мелкий противный дождик. А настроение и так было не очень. Феникс, ругаясь вполголоса, писала отчеты. Я ломал голову над тем, что накарябать в очередной объяснительной, а Коля приводил в порядок свои дела. Больше в кабинете никого не было.

– Да пошло бы оно все! – неожиданно воскликнул Коля.

Мы с Феникс удивленно на него посмотрели.

– Пошли пиво пить.

– Иди, – флегматично отозвался я.

– Нет уж! Вы идете со мной! Надоело мне смотреть, как вы между собой не разговариваете.

Я и Феникс переглянулись. После случая с ведьмами наши отношения и в самом деле стали несколько натянутыми. Мы старались не вспоминать тот случай и часто просто молчали.

– Пойдем-пойдем!

Коля уже натягивал ветровку. Я задумчиво почесал затылок. Работа и вправду уже достала до печенок, и не мешало бы хоть немного от неё отдохнуть.

– Ладно! Феникс, ты пойдешь?

– Пойдет-пойдет! – Коля протянул девушке её куртку.

Я думал, что мы пойдем в обычный бар, но Коля решил иначе. Он повел нас в заведение для нечисти, но вполне приличное. В небольшом уютном помещении, стилизованном под таверну из фэнтезийных фильмов, за деревянными столами сидели в основном оборотни. Играл хороший рок, и царила довольно-таки дружелюбная атмосфера.

Когда мы вошли, все в зале на мгновение замолчали и посмотрели в нашу сторону. Но Коля махнул рукой, мол, все в порядке, и на нас перестали обращать внимание.

– Ты здесь часто бываешь?

– Да нет. Раз в месяц или около того, – ответил Коля.

Официантка принесла меню, но мы не стали в него заглядывать и доверились выбору Коли. И не прогадали. Он заказал какой-то сорт темного пива, жареной рыбы и фисташек на закуску.

– Здесь хорошее пиво варят, – сказал Коля и с видимым удовольствием ополовинил свою кружку. – Вот теперь жить можно.

– Ага, – кивнул я.

Пиво действительно было вкусным. Феникс сначала осторожно его попробовала, не привыкла она пить пиво, но, распробовав, быстро осушила кружку.

Официантка подала аппетитно пахнущую рыбу, и мы как-то сразу вспомнили, что обед был давно. Поев и выпив еще пива, я вдруг подумал, что этот мир все-таки не так уж плох.

– Ну, так что у вас, ребята, случилось?

Вспоминать сейчас темные, сырые пещеры ведьм было неохота. Но от Коли разве отделаешься? Кратко и в общих чертах я рассказал, что там произошло.

– Да, лопухнулась ты, конечно, Феникс, – покачал головой Коля.

Девушка что-то неразборчиво пробурчала себе под нос.

– Но в общем ведь ничего непоправимого не случилось?

– Да вроде нет, – ответил я.

– Ну а значит, все в порядке. Можно дальше жить, – философски рассудил он.

– Ага. Мы едва не ввязались в войну с ведьмами, а ты говоришь, что все в порядке?

– Не будь таким нудным, Игорь, – Коля скривился, словно от лимона. – Вспомни, как мы сами едва Ашеров в капусту не порубили. Тоже ведь война могла начаться.

– Ну…

– Что ну?

– Это дело другое было. У нас веская причина была.

– Ага.

– А она по собственной глупости нарвалась и всех нас подставила.

– Игорь? – вкрадчиво произнес и хитро улыбнулся Коля. – Тебе напомнить, сколько косяков ты напорол в свое время? Это было, кстати, не так уж давно. Напомнить?

– Не надо.

Феникс ехидно засмеялась, глядя на меня.

– Вот тогда хрусти фисташками, пей пиво и молчи в тряпочку, а не то я такого сейчас расскажу, что она с тебя еще месяц будет смеяться.

Я недовольно посмотрел на него и выпил пива. Он мог действительно многое вспомнить.

– А ты, рыжая, учись и слушай старших. Потому что лопухнулась ты знатно. Почти переплюнула Игоря.

– Что значит почти?! – одновременно воскликнули мы с Феникс.

– Да так, – Коля, сволочь, хохотнул и махнул рукой. – Игорь понял, о чем я, а тебе это знать необязательно.

Девушка заинтересованно посмотрела на меня, но ни о чем спрашивать не стала.

– Тебе еще многому нужно учиться, Феникс. Магией ты владеешь неплохо, но у нас в первую очередь нужно владеть этим, – Коля выразительно постучал пальцем по лбу. – Так что раз уж тебе повезло в оперативный отдел попасть, то пользуйся возможностью и учись.

– Почему повезло? По-моему, мне с этим не повезло, – возразила Феникс.

– Потому что оперативный отдел – самый важный отдел Ордена, – заметив недоверие на наших лицах, Коля продолжил: – Мы выполняем восемьдесят процентов основной работы Ордена, еще десять процентов делают агенты отдела специальных расследований, а оставшиеся десять – другие отделы. Именно опера патрулируют опасные зоны в городах, расследуют незаконные контакты людей и сверхъестественных существ, охотятся на опасных монстров, ловят убийц, контролируют оборотней, вампиров, колдунов и всю остальную шушеру.

– А как же аналитики, ученые, маги? – поинтересовалась девушка.

– Это не основная работа, а вспомогательная, – безапелляционно заявил парень. – Она тоже очень важна, но это не то же самое, что драться с когтерезом.

– А бойцы? – напомнил я.

– Они молодцы, но были бы еще лучше, если бы всегда успевали вовремя. На передовой-то все равно мы.

С этим не поспоришь.

– А еще у нас самые высокие требования! – запальчиво заявил вдруг уже неплохо набравшийся Коля.

– Вот тут ты не прав.

– Да? А если посмотреть получше?

– Например?

– Смотри, – он отставил в сторону кружку с пивом и, нагнувшись вперед, стал мне доказывать свою правоту. – Бойцы – очень крутые бойцы, извините за тавтологию. Кирпичи голыми руками ломают и все такое. Но они все время сидят в отделе, а думать им вообще не надо. Аналитики у нас думают очень много, и работают тоже немало, но драться им нужно? Нет!

– А агенты?

– Агенты? Эти крутые, как яйца Чака Норриса, Джеймс Бонды? Они очень умные и дерутся классно. Но сколько у них работы? Мало! А вот мы!

– Что мы? – спросила Феникс.

– А мы и думаем много, и деремся неплохо, а уж пашем-то мы как! Как негры на плантации! Одним надо много думать, другим хорошо кулаками махать, а вот нам нужно и то, и другое!

После этого я понял, что ему уже пора домой. Мы вызвали такси, запихнули в него Колю, а сами вернулись в бар.

– Что-то быстро он напился, – немного удивленно заметила Феникс.

– Он просто очень устал за последние дни. Обычно ему нужно вдвое больше пива, чтобы немного захмелеть.

– Ты тоже устал, но трезвый, – задумчиво произнесла девушка и рыгнула. – Ой!

– Не обращай внимания, – махнул я рукой. – Мне напиться очень тяжело. Особенности организма, он воспринимает алкоголь как яд и быстро его расщепляет.

– А насчет передовой он прав был?

– Да, – совершенно серьезно ответил я. – Потом начал чушь нести. В Ордене порой всем приходится без выходных пахать. Но на передовой все равно мы – опера. И большую часть работы делаем именно мы.

Допив пиво, мы расплатились и тоже пошли домой.

После хорошего вечера всегда охота поспать подольше. И я решил в кои-то веки схалтурить и прогулять утреннее совещание. Надоели они мне уже, а все нужное лично мне Владислав потом любезно объяснит, добавив подробностей о том, кто я такой. Но не тут-то было. Дежурный разбудил меня в шесть утра телефонным звонком и обрадовал тем, что меня и Феникс срочно ждут на окраине города.

На место мы добрались к семи утра. Это был небольшой частный дом. Там нас уже ждали дежурившие ночью Алексей и Виктор, а также злой и не выспавшийся Коля.

– Новое убийство, – обрадовал он нас. – Владислав и Сергей уже внутри. Сказали, тебе сразу заходить.

– А ты?

– Мне с похмелья только трупами любоваться не хватало, – мрачно отрезал он.

Я пожал плечами и зашел внутрь. Феникс предложили остаться снаружи, но она пошла со мной. От увиденного зрелища девушка содрогнулась и сильно побледнела, но сдержалась.

А внутри нас ждала уже привычная картина: выпотрошенное тело девушки, подвешенное к потолку, отсутствие следов сопротивления и все та же пугающая аккуратность неведомого маньяка.

– Дверь была открыта, окна все целы, и в доме порядок, – мрачно вместо приветствия сказал нам Владислав. – В остальном все то же самое. Да, ничего тут не трогайте, отпечатки пальцев еще не снимали!

Я кивнул и подошел к Сергею. Он уже закончил осмотр тела и снимал перчатки.

– Все как обычно?

– Да. Все как в первые два эпизода. В третьем случае, если помнишь, были небольшие отличия. Тело обнаружили патрульные Егор и Леха, их привлекла «сфера невнимания» вокруг дома. Эксперты еще не сделали заключения, но я и так тебе скажу, что это почерк заклинания точно такой же, как и в третьем эпизоде.

Да, как будто бы и так неясно, что все убийства совершил один и тот же человек. А вот вчерашний случай – это уже совсем иное дело. Там кто-то другой поработал.

Никаких новых улик мы не нашли. Эксперты приехали через полчаса, но ничего нового не сказали.

Двое безжалостных убийц на один небольшой город – это проблема. Сергей, большая часть наших оперов и волшебников занимались серийным маньяком. Я слышал краем уха, что в наш город уже приехали следователи из московского отдела специальных расследований и оперативники из соседних крупных городов.

А мне, Коле и Феникс оставили нового монстра. Версия о преследовании пока подтверждалась. Мы проверили местных нелюдей и убедились, что никто из них в этом убийстве не виноват. Осталось дело за малым – понять, кто из североамериканских сверхъестественных существ сумел пересечь половину земного шара в погоне за жертвой и зачем он это сделал.

Мы думали, что искать убийцу придется долго, но нет. В лесу произошло еще одно убийство. Судя по всему, монстр покинул город и направился в тайгу, но по дороге наткнулся на охотников…

Егеря из лесного отдела Ордена стояли вокруг, не подходя ближе, чтобы не затоптать следы. А мы с Колей и Феникс зашли на полянку. Неизвестный монстр действовал быстро и безжалостно.

На небольшой лесной поляне стояли аккуратные палатки, лежали вещи охотников и их разорванные на части тела. Над трупами роились мухи, а вокруг отвратительно воняло кровью и человеческими внутренностями. Феникс побледнела и поспешила закрыть нос платком. Ну а нам с Колей было не привыкать.

– Давненько я такого не видел, – мрачно заметил старый напарник.

– Полтора года назад. Оборотень по кличке Ноздря, – коротко напомнил я.

Трое охотников себе на беду выбрали для ночлега эту небольшую лесную поляну. Монстр тихо подкрался к ним за кустами и стремительным броском кинулся на них. Один из охотников смог выстрелить, но попал в дерево. Остальные не успели даже ружья схватить.

– Он торопился…

Я потрогал следы от когтей на дереве. Даже без экспертизы ясно, что здесь был тот же, кто убил мужчину прошлой ночью.

– И кто же это все-таки мог быть? – задумчиво произнес Коля. – Того он не тронул, а у этих сожрал печень и куски мяса.

– Следов магии нет, – заметила Феникс.

– Какая разница, кто? – спросил я, поправляя на плече ремень автомата. – След есть, пойдем по нему и все узнаем.

– Как бы нам потом не лежать, как эти охотники… Я не пойму, кто это?

– Не местный – это точно, – с мрачным видом бросил Егор. – Пусть пробивают по базам других стран.

– Если его упустим, то уже точно будет не важно, кто это.

– Ладно, сделаем так. Я в город. А вы продолжайте преследование. Гоните его в тайгу, но сами в схватку не вступайте, – приказал Коля. – Вызовем военных, пусть поднимут вертолеты и ракетами сверху накроют.

Спорить никто не стал. Дураков лезть на такие когти не было.

Преследование в тайге – то еще удовольствие. Даже просто идти летом по тайге тяжело. В куртке жарко и душно. Одежда быстро промокает от пота. Вокруг тебя вьются стаи комаров и гнуса. Насекомые кусают, мельтешат, лезут в глаза и уши, а места их укусов начинают сильно чесаться.

Деревья растут как им вздумалось, а не так, как тебе удобно. След петляет и вьется по оврагам и крутым склонам балок^[127]. И хорошо еще, если на пути не возникнет бурелом.

Под густыми кронами деревьев даже в полдень царит сумрак. Листья скрывают ямы, коряги и упавшие сучья. Зазевавшись, можно споткнуться или неожиданно провалиться ногой в яму или чью-то нору. А если часто смотреть под ноги, то непременно влетишь лицом в липкую паутину.

И просто идти по следу нельзя. Нужно постоянно прислушиваться и осматриваться, подмечать опасные места, где может притаиться в засаде хищник. А самому надо двигаться бесшумно, не задевая веток и не наступая на предательские высохшие палки, хруст которых в тихом лесу слышен издалека.

Нельзя идти слишком быстро – зазеваешься, потеряешь след или попадешь в засаду. Нельзя идти слишком медленно – добыча ускользнет, переведет дух и, чего доброго, сделает петлю и зайдет тебе за спину. И тогда ты сам станешь добычей.

Егеря разбились на группы по два человека и двигались цепью чуть впереди нас. Самые опытные следопыты шли по следу, остальные прикрывали с флангов. Меня и Феникс отправили в тыл, чтобы не путались под ногами.

Понятно, но все равно обидно. Даже я, по меркам лесных бойцов, шумел как турист, а уж Феникс… Девушка, казалось, наступала на все сухие палки, шуршала листьями, задевала ветки и даже спотыкалась. Хорошо, что хоть не завизжала, когда вляпалась лицом в паутину с большим пауком…

Погоня продолжалась весь день. К нашей тихой радости монстр уходил в глубь тайги. Там практически не было людей, а значит, и мы могли не сдерживаться в случае чего.

Где-то около полудня Егор сообщил нам, что с вертолетов высадили еще две группы егерей, усиленных бойцами. Они двинулись наперерез монстру. А возле реки развернули свои заслоны солдаты Ордена. Теперь нам оставалось просто идти по следу и гнать врага на других охотников.

Ближе к вечеру стало холодать и темнеть. Небо затянули тяжелые черные облака, но ветра не было. В лесу наступила странная, давящая на уши тишина. Мне вдруг мучительно сильно захотелось сказать что-нибудь, громко вздохнуть или даже закричать. Только чтобы нарушить эту тишину.

Краем глаза я заметил какое-то движение и резко развернулся, вскидывая автомат. Ничего…

Я медленно оглядывался по сторонам. Время от времени боковым зрением я замечал какое-то движение, но каждый раз, стоило мне повернуться, оно пропадало. Так продолжалось довольно долго. Феникс тоже постоянно озиралась и дергалась.

Недалеко от нас раздался выстрел карабина. Мы с Феникс переглянулись и бросились в ту сторону.

– Близко не подходи и не высовывайся! – на бегу предупредил я.

Сам я тоже пригибался. Не хватало еще нарваться на пулю от своих же.

– Игорь! Помоги мне! Игорь!

Выругавшись, я развернулся и бросился в сторону кричавшей девчонки.

– Игорь! На помощь!

В десяти метрах от меня в кустах мелькнуло что-то рыжее и раздался пронзительный девчоночий крик, полный страха и боли. Когда слышишь такой крик, в голове уже никаких эмоций не остается. Просыпаются первобытные мужские инстинкты, и ты сломя голову бросаешься на помощь…

Вскинув автомат, я открыл огонь по кустам. Порванные листья, куски коры и щепки разлетелись в разные стороны, а крик девчонки сменился ревом раненого зверя.

Сзади ко мне подбежала Феникс.

– Как ты догадался? – немного удивленно спросила она.

– Догадался, – уклончиво ответил я. – Не отходи от меня ни на шаг.

Поменяв обойму, я выпустил еще пару очередей по мелькнувшей среди кустов серой тени. Подбежавшие с другой стороны егеря открыли огонь из карабинов, но вроде не попали в него.

– За ним! – крикнул я Феникс и помчался по следу врага.

На земле была кровь. Он уже ранен, а значит, скоро начнет слабеть…

В азарте я мчался по лесу. Феникс, ругаясь вполголоса, бежала за мной. Где-то позади перекликались егеря. А впереди мелькала серая спина монстра…

Тишина наступила внезапно. Словно кто-то набросил сверху тяжелый полог, приглушивший все звуки. Перед нами оказалась ровная стена леса, и сзади ничего не было… След пропал.

Я медленно пошел назад по своим следам, уже догадываясь, что случилось… Феникс вдруг помрачнела и, закрыв глаза, остановилась. Я хотел было окликнуть её и идти дальше, но она резким жестом отмахнулась от меня. Через несколько секунд она сама открыла глаза и напряженным голосом сказала:

– Игорь, мы в ловушке.

– И? – спросил я, выдыхая облачко пара.

– Попробуй с кем-нибудь связаться…

Рация молчала. На вызовы никто не отвечал. Вскинув автомат, я сделал три выстрела в воздух и прислушался. Тишина…

Феникс с тревогой в глазах всматривалась в мое лицо. За день она уже сильно вымоталась, но держалась неплохо и не жаловалась. Вот и сейчас она стояла напряженная, напуганная, но неприятную новость выслушала спокойно, без паники и истерики.

– Что будем дела… Игорь!

Я резко развернулся. В нескольких метрах от нас стоял и ухмылялся голодной улыбкой наш враг. Высокий и лохматый, на плечах накидка из грязно-белой шерсти. Худой настолько, что из-под тонкой сероватой кожи выпирали кости. Его руки больше походили на лапы вервольфа, но когти на пальцах были гораздо длиннее когтей оборотней.

– Кто это? – приглушенным шепотом спросила Феникс.

Я не ответил… Резко толкнув девушку в сторону, прыгнул в другую, в воздухе стреляя в тварь. Монстр, коротко рыкнув, бросился на меня. Не прекращая стрелять, я опять метнулся в сторону, петляя между деревьями.

В трансе я двигался очень быстро, но все равно едва-едва успевал уходить от страшных когтей противника. Феникс метнула огненный шар, но промахнулась. Сгусток огня пролетел рядом с монстром и опалил сосну.

Но мне и этой помощи хватило, чтобы разорвать дистанцию и успеть поменять обойму автомата. Я всадил все тридцать патронов в грудь и голову монстра. Все до единого. На такой дистанции этого хватило бы практически всем известным мне сверхъестественным существам. Даже высшего вампира минут на десять обездвижило бы…

На этот раз я не стал повторять своей ошибки и в погоню за врагом не бросился.

– Почему ты отпускаешь его?! – крикнула Феникс.

– Потому что он даже не ранен, – зло бросил я.

– Но… я же видела! Ты попал в него!

– Попал… Но раз он не умер сразу, значит, даже и не ранен толком.

Я не собирался повторять ошибку и мчаться за этим врагом в лесу. Кроме того, начало быстро темнеть, а в воздухе ощутимо запахло дождем. Связи не было ни обычной, ни магической, надеяться нам было не на кого. Так что надо было срочно искать место для ночлега.

Выбрав подходящее место, мы начали строить укрытие. Всю работу сделал я, а Феникс просто помогала по мере возможности. Но, к сожалению, мы не успели. Пошел сильный и очень холодный дождь. Мне-то ничего, а вот девушка насквозь промокла и замерзла.

Мы поставили простой односкатный шалаш. Самое сложное было найти и срубить ножом подходящие ветки. Увы, но накрывать шалаш кроме веток было нечем. А они быстро намокли и стали пропускать воду. Пришлось повозиться, наваливая сверху целую кучу листьев, веток и хвои.

Феникс к этому времени совсем выбилась из сил, замерзла и сильно проголодалась. Но при этом рыжая волшебница не ныла и вообще ни на что не жаловалась, а стойко все терпела и помогала не жалея себя. Ломая хвойные ветки, девушка испачкала все руки в смоле и загнала несколько заноз. Но и после этого я не услышал от неё ни одной жалобы.

Ливень и не думал прекращаться, а холод становился только сильней. Даже я начал мерзнуть, несмотря на то что работал. Уже после того, как стемнело, при слабом сиянии нескольких «светлячков»^[128] Феникс, я натаскал целую кучу дров и начал разводить костер.

– Я могу магией костер развести.

– Лучше береги силы, – мягко сказал я девушке. – Они нам завтра пригодятся.

– Но все ведь мокрое!

– Ничего страшного, – усмехнулся я и с одной спички зажег огонь.

Смолистые хвойные ветки горели жарко и ярко. Пламя немного разогнало лесной мрак и странный холод. Феникс сняла часть одежды и повесила сушиться возле костра. Я снимать с себя мокрую одежду не стал – и на мне высохнет.

– Есть хочу, – жалобно вздохнула девушка.

Я достал из кармана две пачки галет из пайка и протянул одну девушке. Она с радостным писком разорвала упаковку и захрустела чуть солоноватым печеньем. В галетах из стандартного походного пайка Ордена было достаточно жира и углеводов, чтобы утолить голод.

– Это все? – грустно вздохнув, спросила Феникс и жалобно посмотрела на мою пачку.

Я успел съесть только пару галет.

– Бери.

– А ты?

– Мне и этого хватит.

Успокоив свою совесть этим ответом, рыжая волшебница доела остатки еды и начала устраиваться поудобней рядом со мной. А это было не так просто, навес получился низким и коротким. Покрутившись несколько минут, Феникс прижалась ко мне сзади и положила голову на плечо.

– Удобно? – насмешливо спросил я.

– Угу. Мешаю?

– Сиди.

Между деревьев мелькнула тень. Феникс напряглась, а я поднял автомат. Никого не было. Но через мгновение раздался торжествующий вой, лишь отдаленно напоминающий волчий.

– Он рядом… – еле слышно прошептала девушка.

– Да.

– Что мы будем делать?

– До утра ничего. Сейчас драться с ним нельзя. Мы устали, а он на своей территории.

Некоторое время мы сидели молча. Феникс наконец согрелась и перестала дрожать. Вокруг нас постоянно кто-то трещал ветками, рычал и завывал. Но мы уже не обращали на это внимания.

– Ты так много всего умеешь делать, – вдруг задумчиво сказала Феникс.

– Ты о чем?

– Ну… костер развел, шалаш сделал.

– Меня этому учили. Курс выживания в тайге.

– И еду поэтому взял? Ты ведь не мог знать, что мы в лесу ночевать будем.

– Привычка и опыт. Я часто ношу с собой пачку галет, мало ли что случится. Бывает, рядовое дежурство заканчивается погоней далеко за городом, а простой выезд приводит к долгому сидению в засаде.

– Хорошая привычка…

– Не переживай. Через месяц-другой у тебя такая же будет. Если ты не уйдешь из отдела.

– А ты бы этого хотел? – внезапно спросила она странным голосом.

– Хм… – застигнутый врасплох, я принялся подкидывать дрова в костер. Девушка терпеливо и с каким-то внутренним напряжением ждала моего ответа. – Ты знаешь, мне, в общем, все равно, уйдешь ты или останешься.

– Почему?

– Ну… потому что это твое дело. Оперативная работа… ну, она не для всех. Если ты захочешь остаться, то можешь стать неплохим оперативником. Ну а если решишь уйти, то, возможно, так для тебя лучше будет.

Наш разговор прервало голодное рычание монстра. Я схватил автомат и дал короткую очередь по кустам. Тень дернулась в сторону и ушла в ночной лес.

– Я сильно ошиблась пару раз. И сейчас… ничего не смогла бы сделать…

– Да, ошиблась. Но помнишь, что сказал Коля? Все мы ошибаемся. Вот мы с ним, например, не смогли определить, кто наш враг, и сунулись в лес… Хорошо, если он нами занялся и не тронул егерей, – мрачно произнес я. – И вообще, ты молодец. Не ноешь, а терпишь и держишься на ногах. А сейчас спать ложись, тебе нужно отдохнуть.

– А ты?

– А я у костра буду сидеть и караулить.

– Всю ночь?

– Ну да. А что тут такого? Мне…

– Знаю, тебе не впервой, – вздохнула девушка.

Она кое-как свернулась клубком на ветках, прижавшись спиной ко мне, и мгновенно заснула. Она и вправду сильно вымоталась за день.

А вот мне было не до сна. Среди деревьев, в отблесках яркого пламени мелькала тень опаснейшего монстра – духа леса и зимы. Он не подходил близко, но постоянно держался рядом. Хотел напугать и измотать нас.

Наконец-то я понял, кто это. Опасный враг, а в лесу почти непобедимый. Теперь я хорошо понимал, что и как он сделал. Каким образом заманил нас в ловушку. Лес – его стихия, и нам с Феникс предстоял бой на его территории.

Холодный дождь не прекращался. Чтобы костер не потух, я постоянно подкидывал свежие дрова. Огонь шипел, борясь с водой, и согревал нас. А главное, не давал подойти монстру слишком близко.

Смертельно уставшая Феникс спала крепко и не проснулась даже от близкого воя волков. Чтобы дать ей выспаться, я сам решил не спать всю ночь. Мне это было не сложно. Чтобы скоротать время, я выстрогал ножом с десяток кольев.

За несколько часов до рассвета я разбудил напарницу.

– Следи за огнем и монстром.

– А что будешь делать ты?

– Сейчас объясню, – я взял девушку за руку и посмотрел ей в глаза. – Феникс, слушай меня внимательно, твоя учеба закончилась. Сейчас наша жизнь зависит от того, сможем ли мы все правильно сделать или нет. Если ты ошибешься – мы оба погибнем.

– Я поняла, – спокойно и хладнокровно ответила напарница. – Что мне надо сделать?

Я тяжело вздохнул. Как объяснить то, что сам до конца не понимаешь?

– Не знаю, – честно ответил я. – Сейчас мне нужно войти в транс. Потом я уже не смогу с тобой разговаривать.

– Я понимаю.

– Тебе нужно будет стоять здесь, возле костра. Наш враг – вендиго. Он демон зимы и леса и боится огня. Я выведу его на тебя, а ты должна будешь его убить в нужный момент.

– Когда именно? Ты дашь сигнал?

– В этом вся и проблема… я не знаю, как пройдет бой. И я могу просто не успеть ничего тебе сказать. Ты должна будешь сама все понять. Он быстро двигается, если ты промахнешься или ударишь, когда он будет этого ждать…

Феникс вздохнула и отвела взгляд. Задумалась.

– Ясно. Второго шанса у меня не будет. Верно?

– Скорей всего, – честно ответил я. – Возможно, у нас с тобой вообще нет шансов.

– А может, просто сжечь лес?

– В такой ливень? Даже костер, прикрытый навесом, едва не тухнет.

– Да но… вендиго, – девушка с тревогой на лице посмотрела на меня. – Лес ведь его родная стихия. А мы сейчас не в обычной тайге, а в его лесу.

Я улыбнулся и, подавшись вперед, прошептал напарнице на ушко:

– А ты никогда не задумывалась, какая у меня родная стихия?

Раздевшись до пояса и разувшись, я сел перед костром и, прикрыв глаза, посмотрел вглубь себя. Я давно научился входить в боевой транс прямо в разгар схватки, просто усилием воли изменяя сознание. Но сейчас мне нужно было другое. Не просто быстрая реакция, скорость и сила.

Постепенно я перестал слышать шум дождя и треск дров в костре. Остался только лес вокруг меня. Странный, чужой, темный и непонятный, но все-таки лес. Медленно и осторожно я сливался с ним, начинал чувствовать и понимать его.

Люди часто думают, что берсерк – это просто бешеный зверь. На деле все сложней. Берсерк – это зверь дикий и неистовый, но отнюдь не безумный. Просто у него свои инстинкты и свои правила поведения.

Медленно погружаясь в себя самого, я пробуждал древние животные инстинкты, дремлющие в каждом человеке. То, что люди уже давно забыли, отбросили как ненужное и даже опасное.

Я размышлял и о враге. Вспоминал, что о нем знаю, представлял его и пытался понять.

Вендиго… Древнее и опасное существо. Дух леса и зимы, вселившийся в человека и изменивший его. Вендиго – охотники и каннибалы, и сложно сказать, что им нравится больше: охота или человеческое мясо.

Тихо зарычав, я открыл глаза. Враг был рядом. Вендиго опасливо смотрел на огонь и облизывался, поглядывая на Феникс. Ему нравилось мясо молодых девушек, но сначала он хотел разобраться со мной. Меня он считал опасной и интересной добычей, а рыжую в расчет не принимал.

Быстрым и плавным движением я скользнул в темноту. До рассвета оставалось еще несколько часов. Но в трансе темнота мне не помеха. Пелена дождя скрывала меня от вендиго и заглушала шаги.

Пока враг ничего не подозревал, я обежал его по кругу и воткнул в нужных местах заостренные колья. Одно самодельное копье взял в руки, а нож засунул за пояс. Автомат и пистолет я оставил у костра. В этом бою толку от них не будет.

Закончив с приготовлениями, я начал подкрадываться к вендиго. Но он оказался не так прост и почувствовал меня. Я метнул в него кол, но поздно… враг увернулся и прыгнул на меня!

Я быстро отскочил назад. Острые когти вендиго несколько раз просвистели возле моего лица. Ими монстр не глядя перерубил небольшое деревце. Я сделал несколько широких взмахов ножом и опять отскочил назад. Враг не отставал! С утробным рыком он бежал на меня, уверенный в своих силах.

Несколько минут мы бегали по лесу. Почувствовав под ногами уклон, я понял, что пора действовать. Нога соскользнула по старым листьям, я потерял равновесие и начал заваливаться назад.

Вендиго торжествующе взревел и рванул ко мне, широко замахиваясь для последнего удара. Он не медлил, но и не спешил, чтобы дать мне возможность понять свою беспомощность и испугаться. Этому монстру мало было просто убить врага – он хотел насладиться ужасом жертвы.

Когти монстра скользнули по моей коже, оставив глубокие царапины. Оттолкнувшись от земли ногой, я взвился в воздух и сверху ударил врага. Не ожидавший этого монстр потерял равновесие и упал. А я откатился в сторону, схватил заостренный кол и с силой метнул его в спину вендиго.

Он встал и вырвал из спины окровавленную палку. Повернулся ко мне. Я злорадно оскалился и зарычал. Вендиго на несколько мгновений замер на месте. Он понял, что я ему сказал…

А потом схватка началась с новой силой. Он гнался за мной, а я убегал, петляя между деревьев. Один за другим я использовал заготовленные заранее колья. Но, как и ожидалось, толку от них было немного.

Тогда я опять метнулся в лесной полумрак и замер среди кустов. Вендиго, мчавшийся за мной, пробежал мимо и остановился, подозрительно принюхиваясь. Он шумно втягивал ноздрями воздух и поворачивал уродливую голову в разные стороны. Его чуткие нечеловеческие уши подрагивали, ловя любой звук.

Вендиго знал, что я где-то рядом, но никак не мог меня заметить. Я сидел в мокрых кустах, прижавшись к земле и слившись с лесом. Чтобы обнаружить меня, врагу нужно было догадаться, что я тоже не простой зверь и в его колдовском лесу чувствую себя как дома.

Дождавшись удобного момента, я бросился на вендиго и прыгнул ему на спину, сбивая с ног на землю. Он никак не ожидал этого и не успел ничего сделать. Я ударил ножом в шею, но промахнулся мимо позвоночника, а второй удар нанести не успел.

Опомнившийся монстр сбросил меня. Я не стал ждать, пока он поднимется на ноги, и бросился бежать. Рассвирепевший и окончательно потерявший рассудок вендиго помчался за мной. Глубинным чутьем я чувствовал, что он уже не контролирует себя, полностью отдавшись своему бешенству.

Именно это мне и нужно было. Я, несмотря на клокотавшую в груди ярость и жгучее желание броситься на врага, полностью себя контролировал и вел вендиго в нужное место.

Схватив последнее самодельное копье с крестовиной, почти рогатину, я развернулся и прыгнул на монстра, опять сбивая с ног и отталкивая его к сосне. Вендиго жуткими когтями распорол мне бок и насквозь проткнул бедро, но зато я успел пригвоздить его к стволу дерева.

Не чувствуя в трансе боли, я отпрыгнул назад. Заостренная палка не задержит такого монстра больше чем на пару мгновений. У меня не было времени даже подумать о том, что надо предупредить напарницу. Все, что я мог, так это мысленно воскликнуть: «Феникс!»

В это же мгновение меня ослепило нестерпимо ярким белым светом и ударило волной жгучего жара! Но я все равно успел увидеть, как магия Феникс разорвала иллюзорную реальность вендиго.

Когда я через несколько секунд пришел в себя, то обнаружил, что ствол бедной сосны разбило в щепки, и хорошо еще, что дерево рухнуло в другую сторону! Охваченный пламенем монстр бился на земле, тщетно пытаясь вырваться из огненных тисков Феникс.

Тяжело дыша, я сел на землю. Горячка боя и напряжение всех чувств так просто не отпускают. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя и начать думать о чем-то, кроме драки… И как же больно…

– Игорь! Рация!

Голос Феникс отрезвил меня. Поймав брошенную девушкой рацию, я переключил её на передачу и вышел в эфир.

– Я Фокстрот! Зверь убит, нужна помощь!

– Фокстрот, вы где? Над лесом наши вертушки, подайте сигнал.

– Феникс, подай им сигнал, раз они не увидели твою магию… – устало сказал я.

– Хорошо.

Над нами вспыхнул ярко-белый огонь. Я облегченно вздохнул и лег на спину. Боль во всем теле была настолько сильной, что сознание расплывалось…

– Ты как? – обеспокоенно спросила Феникс, опускаясь на землю рядом со мной. – Я опоздала? Да?

– Нет. Ты молодец, рыжая… Ударила ровно в нужный момент…

– Правда?

– Я слишком устал, чтобы врать…

К счастью, помощь не заставила себя долго ждать. Вскоре над нами завис вертолет, и несколько солдат и врач спустились к нам. Укол обезболивающего был как нельзя кстати.

Глава 6

Прелестная девушка выглядела очень соблазнительно. Короткая юбочка не скрывала стройные ноги, обтянутые черными чулками, а от выреза блузки тяжело было отвести взгляд.

Водитель с трудом сдерживал нетерпение, спеша быстрее выехать за город. Наивная школьница, попросившая его подвезти, и не подозревала, что её ждет.

– Куда мы едем? – удивленно поинтересовалась юная красавица, после того как он свернул с трассы на грунтовую дорогу.

– Это короткая дорога, мы так быстрее доедем, – привычно соврал водитель.

На пустой дороге мужчина, уже не стесняясь, жадно рассматривал тело девушки, не обращая внимания на её лицо. А зря…

– Почему мы остановились?

– Так надо, – облизав губы, ответил водитель. – Иди ко мне.

Он резким движением притянул девушку к себе и начал срывать с неё одежду. Девчонка слабо сопротивлялась и отчаянно звала на помощь. Но поздно вечером на пустой лесной дороге помочь ей было некому…

На утреннем совещании нас, как всегда, ждали новые приятные известия. Бледный и не выспавшийся, а потому злой Владислав сразу перешел к главному, не став тратить время на рутинные мелочи:

– За ночь два убийства! Опера, мать вашу, что б*** в городе происходит?! Меня шеф полчаса без вазелина тр**ал!

– Со вторым убийством еще ничего не ясно, – попытался успокоить начальника Алексей. – Может, у мужика просто сердце прихватило.

– Да хрена с два! Наши «сигналки» в том долбаном лесу взвыли ночью!

– Что? – шепотом переспросила у меня Феникс.

– Сигнальные заклинания в лесу сработали.

– Значит, так. У нас странный случай в лесу – нашли мертвого мужика в машине со спущенными штанами. И очередная жертва маньяка в сарае в Фабричном переулке. Коля, Игорь и Феникс займутся смертью в лесу. Остальные искать маньяка. С сегодняшнего дня все выходные отменяются, все работают сверхурочно. Вопросы есть?!

Сегодня даже Коля не решился перечить взбешенному Владиславу. Ни у кого ни вопросов, ни возражений не было.

Белая машина стояла прямо посреди лесной дороги. К сожалению, мы немного опоздали и приехали тогда, когда медики уже убрали тело жертвы в машину «скорой помощи». Хорошо еще, что эвакуатор за машиной не успел приехать.

Милицию странная смерть водителя не заинтересовала. Повреждений на теле нет? Значит, и дела нет. Поэтому они курили в сторонке и не утруждали себя подробным осмотром места преступления. Тем лучше для нас.

Коля пошел к врачам, пока они еще не уехали, а я стал осматривать машину. Феникс отошла немного в сторону и достала кельтский камень. От любопытных взглядов она прикрылась простеньким мороком – все вокруг видели просто курившую и откровенно скучающую женщину.

В машине я нашел мужскую рубашку, разорванную женскую блузку и несколько длинных волос. Больше ничего интересного там не было. Рубашка явно принадлежала покойному владельцу машины, а вот блузку и волосы я сразу убрал в пакет.

– Игорь, иди сюда.

Я подошел к Коле. Он кивнул на тело мужчины, врачи любезно согласились показать его нам. На лице жертвы застыло выражение ужаса.

– Его нашли со спущенными трусами и штанами с таким выражением лица. Что думаешь? – по привычке спросил меня Коля.

– А что тут думать? Все ясно, – проворчал я.

– Что ясно? – поинтересовалась подошедшая к нам Феникс. – Магический фон в норме, но ночью тут явно кто-то был.

Я рассказал девушке, что было в машине, в каком виде нашли жертву, и поинтересовался, что она об этом думает.

– Ну… водителя машины явно убили, – сделала гениальный дедуктивный вывод девушка.

Мы с Колей с усмешкой переглянулись.

– Я вот только не пойму кто. Но, похоже, он пытался… – Феникс вдруг покраснела и запнулась. – Ну, в общем, не с той он в лес поехал.

– Не с той – это мягко сказано, – улыбнулся я. – Судя по всему, мужик пытался переспать с суккубой. И во время секса она выпила его жизнь, причем он в какой-то момент это понял. Поэтому такой ужас на лице. Возможно даже, что он умер именно от страха.

– О! Чего это вы, чекисты, этим делом заинтересовались?

К нам спокойно подошел молодой следователь и за руку поздоровался с Колей.

– Чекисты? – удивилась Феникс.

Я тихо объяснил ей, что мы часто сталкиваемся с правоохранителями, и волей-неволей нам приходится сотрудничать. И лучшим прикрытием при этом являются документы сотрудников ФСБ.

Мент подошел к телу жертву, поднял простыню и с явным удовольствием выругался и заявил:

– Есть все-таки бог на свете!

– Что? Старый знакомый? – поинтересовался Коля.

– А ты разве не знаешь? Это же педофил. Его в июне судили за изнасилование и убийство школьницы, но адвокат все дело развалил. Свидетелей не было, улик не хватило. Ну а эта тварь, видать, не успокоилась, но, похоже, сердце не выдержало. А его жертва испугалась и убежала.

На этом наше дело тут было закончено. Мы сели в машину и поехали обратно в город.

– Все сходится, – задумчиво произнес я. – Он посадил себе в машину молодо выглядящую девушку, повез её за город, попытался изнасиловать, но только в самый последний момент понял, что жертвой был он.

– Мы не будем её искать? – спросила Феникс.

– Почему это? Будем, конечно.

– Но… это же почти самооборона. Не убей она его, насильник убил бы её.

– А это уже трибунал будет решать. А наше дело найти убийцу.

– Но…

– Неважно, почему она его убила. Раз почувствовав вкус крови, зверь не остановится.

Было такое уже не раз и с оборотнями, и с вампирами. Убив случайно одного человека, они вскоре выходили на охоту и убивали уже не случайно. Мы беспощадно наказываем всех сверхъестественных, напавших на людей не потому, что нам жаль уже убитых людей – иногда это те еще отморозки, – а для того, чтобы не было новых жертв.

Собранные улики мы отдали на экспертизу. А сами пошли по другому следу. Коля решил проверить жертву убитого педофила. Интуиция ему, мол, подсказывает. Он по своим связям узнал в милиции, где училась школьница, и послал нас туда.

Ехать пришлось на рейсовом автобусе в соседнее село. В дороге я успел просмотреть материалы того дела, а Феникс выспалась, положив голову мне на плечо.

Я думал, что педофил остался на свободе благодаря деньгам и продажности судьи, но все оказалось сложнее. Улик против него на самом деле не было, и обвинение держалось только на показаниях одноклассницы убитой школьницы. Кроме этого были только косвенные доказательства, а у обвиняемого оказалось прочное алиби.

Хотя я бы на месте следователя хорошенько проверил это алиби. Профессиональное чутье подсказывало, что с этим что-то нечисто. Впрочем, это же чутьё прямо кричало, что что-то очень нечисто с единственной свидетельницей.

Сельская школа размещалась в небольшом старом здании, но при этом оказалась удивительно ухоженной и красивой. Городские школы обычно холодны и безлики, это общественные здания, не более того. А здесь чувствовалась теплая и уютная атмосфера.

– Красиво, – негромко сказала Феникс, разглядывая детские рисунки на стенах.

– В моей школе за такие художества заставили бы весь коридор отмывать, – печально вздохнул я.

Отношение к ученикам в школе тоже было непривычным. Здесь учителя хорошо знали свои воспитанников и беспокоились о них. За полчаса мы многое узнали о погибшей Лере и её подруге Марине.

О Марине учителя особенно волновались. Они решили, что девчонка пропала, и очень ругали её родителей. Адрес нам сказали охотно, пожелав посадить «уродов, ломающих жизнь девочке».

Едва переступив порог типичного бомжатника, я понял чувства учителей. Среди куч грязного вонючего тряпья беспробудно дрыхли пьяные бичи. В комнате висел удушливый запах перегара, табака, мочи и дешевого пойла. Феникс, едва заглянув в дом, с отвращением скривилась и вышла на свежий воздух.

Я пнул наиболее адекватно выглядящее тело. Тот неразборчиво выругался. Я пнул еще раз, посильней.

– Чего, мля, тебе?

– Встань!

От моего голоса алкаш дернулся и поднял голову. В мутном взгляде мелькнул проблеск мысли.

– Ты кто? Из ментовки, штоль? Мы эта… тут весь вечер были.

– Кто хозяин дома? Где его дочь?

– Маринка, штоль? Да там она, где еще ей, прошмандовке, быть?

Махнув рукой в сторону комнаты, он опять повалился спать. А я толкнул дверь и словно бы зашел в другой дом. Тут было чисто и аккуратно, хоть и очень скромно. Одного взгляда на комнату мне хватило, чтобы все понять. Но для очистки совести я позвал Феникс и взял с расчески несколько волос и грязную майку из корзины с бельем.

– Игорь, здесь живет не человек, – сразу сказала мне напарница.

– Я так идумал.

– Почему?

– Здесь слишком чисто по сравнению с тем, что там, – я махнул рукой на ту часть дома, где валялись алкоголики. – Это возможно только в том случае, если человеку удается держать на расстоянии таких уродов. А как на это может быть способна школьница? Только если в ней есть нечеловеческая кровь и сила. Поехали обратно.

Экспертиза подтвердила наше предположение. Марина действительно оказалась полукровкой, точно её видовую принадлежность определить не удалось. Зато нам однозначно подтвердили, что именно она была в машине.

Узнав об этом, Коля обрадованно потер руки и весело заявил:

– Ну, я же говорил! Моя интуиция меня никогда не подводит.

– Ага, – недовольно буркнул я. – Сам-то ничего не делал, пока мы полдня бегали, твою интуицию подтверждали?

– А я суккубу искал, – так же весело ответил он. – И нашел. Поехали брать.

На самом деле вовсе не Коля вычислил в городе суккубу. Судя по всему, раньше она в городе не охотилась, а с этим его интуиция ошиблась, и он полдня потратил на бесплодные поиски в картотеке ментов и опрос осведомителей. И, разумеется, ничего не нашел.

Зато патрульные, а их сейчас в городе много, увидели нашу подозреваемую на улице и проследили за ней. До вечера Марина бродила по городу по магазинам, потом переоделась в откровенный наряд и пошла в ночной клуб. Сомнений в её намерениях ни у кого не было.

– Дурацкий план, – мрачно заявил я.

– Да брось ты, нормально все. Ты что, боишься?

– Сдурел? Что мне может суккуба сделать?

– Тогда в чем проблема?

– Да глупо это, и не хочу я. Давай лучше ты.

– Сдурел? – повторил мой аргумент Коля. – Как мне справиться с гипнозом суккубы без амулетов и магии? А их она почует сразу и сбежит! И лови её потом!

– А зачем все это? – удивленно спросила Феникс. – Почему мы не можем просто зайти и арестовать её?

– Потому что у нашего детектива гениальный план!

– Потому что доказательств её вины у нас кот наплакал! – огрызнулся Коля. – Что мы можем предъявить? Что она суккуб и что она была в машине? А кто знает, от чего умер это козел? Вскрытие показало, что просто сердце не выдержало. А даже если мы её и прижмем к стенке, она скажет, что это просто самооборона, и все!

– И что тогда?

– Пять или десять лет ссылки, – ответил я. – А это не самооборона, а убийство. Она мстила за подругу.

– А я о чем? И зачем, по-вашему, она в этот клуб пошла? На танцы? Не обольщайся, Феникс, её милым видом и тем, что она еще в школе учится. Это хищник на охоте.

– Ладно, я пошел.

– Удачи. Мы прикроем тебя.

Я тихо проворчал про себя и пошел в клуб. Но делать было нечего, не мог же я признаться Коле, что не умею знакомиться с девушками в клубах! Я там и не был ни разу.

Познакомиться с Мариной оказалось одновременно не так сложно и не так просто. Не столь сложно потому, что она сама активно флиртовала с мужчинами. А не так просто из-за того, что у неё был большой выбор и за место рядом с ней пришлось побороться с идиотами, летевшими на огонь.

Демоническое обаяние действовало безотказно. Внешне Марина не сильно отличалась от остальных девчонок в клубе: яркий эффектный макияж, ничего не скрывающая обтягивающая одежда и туфли на высоких каблуках. В чем-то она даже уступала другим девушкам. Но именно на неё, а не на них смотрели почти все парни.

Но, к счастью, я чем-то приглянулся Марине, и она перестала влиять на остальных, сконцентрировавшись только на меня. Так что мне приходилось только играть роль очарованного паренька.

Вскоре я предложил ей прогуляться. Марина с радостью согласилась. Мы вышли из клуба и неторопливо пошли по улице.

– Хорошая сегодня ночь, – с мечтательным выражением лица сказала девушка.

– Бензином воняет, – ответил я.

– Ну, так город же. Зато здесь светло, а в деревне в такое время без фонарика уже не погуляешь. В коровью лепешку обязательно вляпаешься.

Я немного удивленно посмотрел на Марину. Стоило нам выйти на свежий воздух, как девушка изменилась. Она словно бы сбросила тяжелый груз или сняла неудобную маску, выпрямилась, заулыбалась и стала говорить немного расслабленным тоном.

– Я из дома ушла, – вдруг сказала она.

– Почему? – искренне удивился я.

– Надоело, – устало вздохнула девушка. – Да, знаю, звучит глупо, но у меня правда веская причина. Не то что у этих в клубе.

– Понимаю, я сам не так давно ушел из дома, – неожиданно для себя ответил я. – Не сбежал, а просто собрал вещи и ушел. Только вот все равно достают. Звонят каждый день и пытаются контролировать.

– Хм… – задумчиво протянула Марина. – Ты не похож на того, кто без причины ушел бы из дома, но… как именно тебя контролируют?

– Хотят как лучше, конечно же! Хотят, чтобы я шел учиться в университет. И даже не задумываются о том, что не обо мне думают, а о себе. Понимаешь, они не мне добра хотят, а себе. Чтобы можно было с гордостью хвастаться друзьям тем, что их сын такой умный.

– Ясно, – грустно вздохнула она. – Моим родителям на меня наплевать. Они, наверное, даже и не заметили, что меня нет.

Что не заметили, это точно. Сомневаюсь, что та алкашня вообще что-то замечает…

– Пьют?

– Последние три года очень сильно… А я ничего сделать не могу…

Марина тихо начала рассказывать историю своей семьи. Не самую веселую историю…

Прогуливаясь и разговаривая, мы свернули с главной улицы в проулок. Здесь никого не было, и машины ездили меньше. Я взял Марину за руку, и она словно вспомнила, зачем пришла в клуб.

– Пойдем сюда.

Я послушно шагнул с освещенного тротуара под тень дерева. Глаза у суккубы заблестели, она явно предвкушала меня…

– Спасибо за вечер.

– Тебе спасибо.

– Нет, тебе… спасибо, что послушал. Знаешь, я пойду, наверное…

От удивления я на мгновение потерял дар речи.

– Подожди…

– Извини, Игорь. Я… чуть глупость не сделала сегодня. Ты хороший парень, а я не та, с кем можно целоваться. Пожалуйста, не ходи за мной.

Она и в самом деле развернулась и пошла. Я бросился за ней.

– Стой! Не так быстро!

Марина развернулась и с удивлением и какой-то обидой посмотрела на меня.

– Ты что, хочешь силой меня уломать?

– Что? – от такого вопроса я опять опешил. – Нет, дело не в этом.

– Да? А в чем тогда? Не можешь простить отказа? Я была о тебе лучшего…

– Дело не в этом, – я достал удостоверение, уверенный в том, что она узнает его. – Старший оперативный сотрудник Ордена. Вы арестованы.

Смертельно побледнев, она замолчала.

– Ты… знал, кто я…

– Конечно. И… – я посмотрел ей прямо в глаза. – Пожалуйста, не пытайся сопротивляться, я не хочу тебя убивать.

Марина и не пыталась, опустив голову, она протянула мне руки. Я надел на них наручники. Увидев, что происходит, из-за угла вышла Феникс. Вскоре к нам подъехал Коля.

– Дура я… – очень тихо сказала вдруг Марина. – Надо было сразу бежать…

– Не помогло бы. Рано или поздно все равно попалась бы.

Коля грубовато велел ей сесть в машину. Она молча послушалась.

– Она что, заподозрила тебя? – спросил он.

– Нет. Просто отказалась от охоты.

– Хм… ну ладно, – Коля флегматично пожал плечами. – Что-нибудь другое придумаем.

– В смысле?!

– Ты чего, Игорь?

– Что ты придумывать собрался?

– Как что? Что в деле писать! Ты забыл, что у нас по-прежнему нет прямых доказательств?

– Ладно, поехали в отдел.

В машине я сел на заднее сиденье рядом с Мариной и включил телефон. Спустя всего секунду он зазвонил.

– Да, мама. Что значит где? На работе я! И телефон потому выключен был! Ну, извините, звонить надо было, а не под дверью сидеть. Да все в порядке со мной, мама! Сейчас дело закончу и домой поеду. Пельмени поем.

Кое-как закончив разговор, я убрал трубу в карман. Марина странно и задумчиво смотрела на меня.

– Что?

– Так ты не врал?

– Нет, – сухо ответил я. – У меня на самом деле не лучшие отношения с родителями.

– Гораздо лучше, чем у меня. Будь у меня такие…

Она не договорила и отвернулась к окну. Коля с удивлением посмотрел на нас.

– За дорогой смотри, – бросил я.

Уже в тюрьме, оформив суккубу, он спросил у меня:

– Тебе её жалко?

– Знаешь, да, мне её жаль.

– Может быть, оформить все как несчастный случай?

Я внимательно посмотрел на него. Нет, не врет и не издевается.

– Не говори ерунды. Она пыталась охотиться, и, возможно, сама этого не понимает. Просто…

– Что?

– Дай мне закончить это дело.

– Ладно, – он хлопнул меня по плечу и пошел к машине. – Поехали в отдел.

Вот и думай теперь, всерьез он это предложил или нет? Или меня проверяли? Вот только что бы он сделал, ответь я иначе? Удержал бы от рокового шага или сдал начальству?

Смертельно уставший Владислав уже собирался домой, когда мы втроем зашли к нему в кабинет.

– Чего вам? В такой час вы, тунеядцы, уже давно пьяными должны быть.

– Дело раскрыто, убийца в камере, – скромно отрапортовал Коля.

– Да? Ну-ка… – взяв дело и быстро пролистав его, он озадаченно почесал затылок. – Ну, вы это… молодцы. Свободны, уже поздний час, а завтра к семи на работу. Да, это… Игорь, у тебя завтра день рождения. Так и быть, бери выходной.

– Владислав Иванович, вы же сказали без выходных.

– Ты уже второе дело раскрываешь успешно. Заслужил. Ну и Феникс пусть отдохнет, все равно без тебя её рано куда-то отправлять.

– А я?

– А ты чтобы завтра ровно в семь на планерке был. Ясно?

– Мы же вместе эти дела раскрывали!

– Вместе. Но кто в лесу мерз, пока кто-то здесь спал? – ехидно спросил Владислав. – А косяков за тобой сколько? Свободен.

Я сочувственно похлопал Колю по плечу. Говорил я ему, что не стоит так наглеть. Он, впрочем, не сильно расстроился.

– Тогда давай домой, я суккубу сам допрошу.

– Ага, – Коля устало зевнул. – Смотри только, не отпусти её.

Интересно, это шутка была или предупреждение?

Феникс я тоже отправил домой, пусть отдыхает. Допрос – это по большей части рутинная процедура. Особенно в том случае, когда мы и так уже все знаем.

Суккуба сидела в стандартной камере, с легким пластиковым столом, двумя стульями и матрасом прямо на полу. Окон не было, а тяжелая и массивная стальная дверь усилена заклинаниями и рунами.

– Для кого эта камера? – хмуро спросила девушка.

– Для нелюдей.

Я сел за стол. Девушка осталась сидеть на матрасе, обхватив руками колени. Её одежду забрали, выдав стандартную тюремную робу.

– Надеть на неё наручники? – поинтересовался охранник.

– Нет, спасибо. Мне она не опасна.

– Хорошо. В камере ведется видеонаблюдение.

– Я в курсе.

– Я человек, – сухо произнесла суккуба, когда охранник вышел в коридор.

– Нет, ты не человек. Ты полукровка. Дочь демона и человека.

– Вот как…

Я включил диктофон, положил перед собой листок бумаги с ручкой и начал допрос.

– Кто были твои родители? Когда ты поняла, что не человек?

– Я человек, – упрямо повторила Марина. – Просто не такой, как все.

– Отвечай на вопрос.

– Моя мама… пропала вскоре после моего рождения. Она… не была человеком. Просто жила какое-то время с отцом, а он просто человек и ничего не подозревал.

Я сделал пометку на листе – суккуба, скрывающаяся среди людей. Надо будет сделать запрос в архивный отдел.

– Я уже в первом классе догадалась, что я не такая, как все. Но все равно жила как обычная школьница. Старалась…

– Но это не так просто.

– Тебе откуда знать?

– Я знаю, – спокойно сказал я.

– А три года назад я вдруг увидела на улице оборотня. Его никто не видел, все вокруг замечали только большую собаку, и все. А я видела, кто это.

– Оборотень днем гулял? – удивился я.

– Нет, это было уже вечером. Оборотень заметил меня и подошел. Он мне и рассказал все про Орден и все остальное…

– Совсем расслабились, блохастые, – проворчал я. – Сколько раз ты нападала на людей, используя свои нечеловеческие способности?

– Один раз, – твердо ответила она.

– Всего один раз?

– Да. И это была самооборона.

– Так и запишем – самооборона, – я демонстративно выключил диктофон. – А теперь скажи мне правду, чтобы я мог помочь тебе.

– Добрый полицейский? – усмехнулась она. – А где тогда злой?

– Мы здесь в такие игры не играем, – улыбнувшись, ответил я, от этой улыбки девушка вздрогнула. – Здесь все злые полицейские, и у нас много способов узнать правду. Так что для тебя будет лучше, если ты сама все расскажешь.

– А мне нечего рассказывать.

– Тогда давай расскажу я. Узнаешь эту девочку?

Я показал Марине фотографию её убитой подруги.

– Вижу, что узнаешь. Её убили. И ты знала, кто это сделал, но ничего доказать не могла. На суде твоим словам просто не поверили, ведь ты не могла присутствовать на месте преступления. А сказать, почему ты знала, кто убил твою подругу, ты не могла. Да тебе бы никто и не поверил. И тогда ты решила отомстить сама. Для тебя это было не так уж и сложно. Я правильно все рассказал?

– Да… – глухо ответила она, опустив голову.

– Не будешь спорить?

– Нет, вы все точно узнали…

– Тогда расскажи, почему ты решилась на убийство? Ты ведь знала, что за этим будет.

– А что бы ты сделал на моем месте? – суккуба вскинула голову и зло посмотрела на меня. – Когда моих родителей уволили и они начали спиваться, Лера одна поддерживала меня. Почему ему можно было её убить, а мне его – нельзя?! Она в тысячу раз лучше его! Она была доброй и умной, она должна была жить! Почему вы защищаете этого урода?!

– Потому что он человек, а ты нет.

– Вот, значит, как?!

– Зачем ты в клуб пошла?

От неожиданного вопроса суккуба растерялась и ответила невразумительно:

– Ну, это… я просто хотела… ну, перед тем как убежать…

– Ты пошла на охоту.

– Нет! – сразу вскинулась девушка.

– Да! И ты сама это прекрасно осознаешь! – этими словами я буквально пригвоздил её к месту. – Ты пошла на охоту, но в последний момент растрогалась и решила отпустить меня. Пожалела добычу.

Марина побледнела и не знала, что сказать в ответ. Она несколько раз открывала рот, порываясь что-то произнести, но так и не решилась.

– Видишь, как интересно получается. А что касается того урода, то мне его не жаль. Вот только зверя, попробовавшего вкус человеческой крови, убивают. Только и всего.

– А что бы ты сделал на моем месте?

– Не знаю, – честно ответил я. – Скорей всего, я бы тоже отомстил.

– А чтобы делал потом?

– Не знаю.

– Тебе бы не пришлось убегать. Ты ведь человек, – зло усмехнулась она. – А людям можно убивать других людей. Верно?

– Ты ошибаешься. И в том, что людям можно убивать других людей, тоже. Если человек использует магию для убийства, он будет сидеть в такой же камере, – я посмотрел на время. – Ладно. Самое важное я узнал, а остальное мелочи. Трибунал все равно еще будет не скоро, так что у меня еще будет время прийти и поговорить.

– А в чем еще я ошибаюсь? – вдруг спросила она.

– Что? А, в том, что я человек.

Интересно, кто из нас прав. Я или она?

Глава 7

Ранним утром в парке никого не было. Только двое – не то припозднившаяся парочка, не то ранние жаворонки – шли по тропинке между разросшимися кустами.

– Я хочу тебя, – хриплым шепотом произнес мужчина.

– Прямо здесь?

Девушка удивилась и хотела было возразить, но, поймав взгляд мужчины, покорно стала раздеваться. Мужчина вздохнул и покачал головой:

– И ты такая же, как все… отойдем в сторону…

Жаркая сеча была в самом разгаре. Даже здесь, в тени дубов хорошо был слышен шум битвы. Русские полки медленно пятились к Дону. Река не давала степнякам обойти с флангов и ударить в спину, но она же теперь не оставляла ни одного шанса на спасение.

Хотя это и к лучшему. На совете все решили – победа или смерть. Иного нам не нужно.

– Наши уже не выдерживают! Доколе нам тут стоять?! – в нетерпении воскликнул один из дружинников.

– Надо ждать! Не время еще!

Битва продолжалась. Наши пятились, татары наседали, а мы сидели в тишине и безопасности рощи.

– Ну пора уже! Пора ударить!

Володимир Серпуховский уже в седле и хватается за меч. Но воевода охолаживает его:

– Рано! Рано еще! Выждать надо!

– Ай! Так все проспим тут!

Все в нетерпении рвутся в бой. Верный конь позади нервно переступает ногами и тихо фыркает. Чует битву и не понимает, почему мы не скачем вперед навстречу врагу?

– Воевода! Пора уже! Наши совсем замучились!

– Нет. Рано еще!

В ожидании я кусаю кулак. Все решится на этом поле. Или победа, или полный разгром русского воинства. Многие города прислали свои полки, многие князья пришли со своими дружинами. Никогда еще русичи не собирали такого войска.

Но и Мамай окаянный большую силу с собой привел. Не только татар, но и генуэзских наемников взял! Вон они, сверкают латами в центре строя! А рядом где-то войско литовского князя! Не допусти, Богородица, на поле боя явиться!

– Наши бегут! Строй прорван!

Не веря крику дозорного, многие вышли из кустов на опушку рощи. Но все верно, не выдержав натиска татар, полки левой руки сломали строй и побежали к реке. В прорыв устремились степняки. Начал пятиться и полк правой руки.

– А вот теперь пора! Ну, мать вашу за ногу и храни нас Богородица, в атаку!

Я едва успел запрыгнуть в седло и надеть шлем, как затрубили атаку. С боевыми кличами мы вылетели из рощи и понеслись на врага. Татары увлеклись преследованием бегущих ратников и не замечали нас. Вскоре первые враги уже гарцевали на берегу Дона, радуясь победе… а когда заметили нас, было уже поздно.

Размахнувшись, я метнул сулицу. Тонкое копье насквозь проткнуло татарина с луком. Я метнул второе копье в другого врага и выхватил меч из ножен. По шлему скользнула стрела, еще одна воткнулась в щит. Несколько наших упали с коней, но через мгновение со страшным криком мы разметали не успевших перестроиться врагов.

В жаркой схватке я рубил направо и налево. Меч по рукоятку был в крови, а по лицу стекал едкий пот. Крики, вопли, лязг и ржание коней…

Степняки попытались перестроиться, но отступать им было некуда. Увязая в песке и проваливаясь в воду, они отчаянно пытались оторваться от нас, но только глубже загоняли себя в воды Дона.

– Дави их! Дави!

Мы все дружно подхватили громовой клич воеводы. Ратники из полков левой руки развернулись и с новыми силами кинулись в бой. Увидев наш успех и растерянность татар, другие полки дружно навалились на врага.

Стрела прилетела откуда-то со стороны реки и, пробив кольчугу, вонзилась мне в бок. Сразу стало очень больно дышать. Закашлявшись, я увидел кровь на перчатке…

Выругавшись, я бросился дальше в бой. Щит с каждой минутой становился все тяжелей, а меч все медленней. Но сжав зубы, я продолжал драться, рубил и колол направо и налево… пока хватало сил… а там, когда наши погнали врага по степи, умирать уже не страшно было…

Проснувшись, я с трудом удержался от кашля. Легкие горели, словно бы я на самом деле поймал пулю. Невольно я потер ребра там, где во сне в меня попала стрела врага.

Еще один яркий и необыкновенно правдоподобный сон…

Честно сказать, за всей этой суетой я совсем забыл про свой день рожденья. А сейчас думать о нем уже было поздно. Отмечать праздник большого желания не было, да и звать некого.

Своих бывших одноклассников я видеть не хотел. Лена с начала августа уже на учебе в Академии Ордена, Коля на службе. Даже Феникс с утра пораньше убежала к себе домой, открыв портал прямо из квартиры. Потом позвонила Наниэль, поздравила и пообещала подарить что-нибудь, но потом. Сейчас, мол, нет времени подарок искать, заглянуть ко мне в гости она тоже не могла. А других друзей у меня не было.

Так что все утро я был в полном одиночестве. Встал, позавтракал, убрал квартиру и сел за компьютер, принимать поздравления от разных сайтов, на которых я был зарегистрирован.

Приятной неожиданностью стало письмо от Рингёко и Йоко. Девушки поздравили меня с праздником и приложили к письму фотографию. На ней они обе были в человеческом облике, но с ушами и хвостами. Рингёко посетовала, что я так занят, а то бы она приехала ко мне в гости. Это меня немного удивило, потому что я ничего не писал ей про свою занятость.

Грустно вздохнув, я поставил на загрузку фильм и пошел на кухню за бутылкой пива. Я уже даже жалел, что у меня сегодня вообще выходной. Лучше бы на работу пошел, все не так грустно было бы. А то одному и в пустой квартире даже пиво пить толком не хотелось…

Ближе к обеду вдруг позвонили в дверь. Недоумевая, я пошел открывать и удивился еще больше.

– Мама?

– Мама-мама. Кто же еще? Помог бы лучше.

Ворча себе под нос, она зашла в квартиру с двумя большими пакетами с продуктами.

– А бардак какой тут у тебя…

Я занес пакеты на кухню и начал разбирать. Мама пришла следом и с ходу начала ругать меня.

– Почему у тебя стол уже такой грязный? Лень протереть?

– Мама, я только что его вытирал!

– Да где ж ты вытирал? Вон посмотри сколько грязи! – В доказательство она провела пальцем по краю стола и показала мне пыль. – Где у тебя тряпка?

По привычке ругая меня, мама стала деловито распоряжаться, говоря мне, что и куда убрать на моей кухне!

– Мама, зачем ты пришла?

– Ты что, не рад меня видеть?

– Почему? Рад, конечно, – смутился я. – Просто так неожиданно и без звонка.

– Ой, ой, куды бы деться. Без звонка к нему пришли, можно подумать, к тебе еще кто-то может прийти. День рождения у тебя сегодня, или ты забыл? Я тебя хоть нормальной едой накормлю, а то ты уже на этой химии скоро язву себе заработаешь! Одними полуфабрикатами питаешься!

Я слушал её ворчание, послушно чистил картошку, резал помидоры и морковку, натирал на терке сыр и тихо радовался. Пока о твоем дне рождения помнят твои родители – все еще не так плохо.

Мама ничего и слышать не хотела про «уже хватит блюд». К вареной картошке, жаренной в духовке курице и трем салатам она хотела добавить еще отбивных, печеночных оладий, пожарить кровяной колбасы, нарезать копченой колбасы и сыра. Я не представлял даже, как это все на столе разместить, не говоря уже о том, чтобы все это съесть.

– Ты почему на выходных к нам так и не пришел?

– Работал я, мам.

– Что у тебя за работа такая? Выходные есть выходные! Отдыхать надо.

– Ну, аврал у нас на работе! Людей не хватает. Вот и приходится работать столько, сколько нужно. Потом сверхурочные заплатят.

– Нет бы, как мы тебе говорили. Пошел бы учиться, стал бы умным, уважаемым человеком…

– Ага. И жил бы я с вами лет до тридцати! Квартиру эту кто бы мне купил?

– Можно подумать, тебе у нас плохо жилось?!

– Нормально жилось мне…

– Ребенок, ну мы же с папой хотим как лучше для тебя, – грустно вздохнув, сказала мама.

– Мам, я не ребенок. И я уже выбрал свою жизнь.

– Не ребенок… как был капризным дитем, так им и остался. Все только о себе думаешь. Вон, у Петровых Вадим на бюджетное отделение сам поступил. И у тети Оли Ваня экзамены хорошо сдал.

– А у дяди Валеры Света на красный диплом идет! А где бы она была, если бы я её тогда от ментов не отмазал? За наркоту на зоне сидела!

От такого удара мама замолчала. Её племянница и моя двоюродная сестра всегда была общесемейной гордостью и примером для подражания детям. С ранних лет все мы слышали вечное «А вот Света…».

И только мы, дети, знали, что милая пай-девочка Света с четырнадцати лет пьет, курит и уже давно не девочка. Но когда я об этом сказал – разразился страшный скандал, и меня обвинили в зависти. И мама мне полгода в упрек ставила то, что её брат больше к нам в гости не заходит.

А потом Свету с косяком в ночном клубе арестовали. И мне пришлось посреди ночи поднимать Сергея и вместе с ним её вытаскивать из ментовки. Но после этого ничего не изменилось. Дядя Валера вместе с моей мамой вынудил меня дать слово никому об этом не рассказывать, «чтобы не ломать бедной девочке жизнь», а вернее, чтобы не портить репутацию самого дяди. Так что отличница Света по-прежнему была образцовым ребенком, а я – позором семьи.

– Она, между прочим, исправилась и хорошо учится, – с упреком сказала мама.

И спит с деканом, чуть не сказал я, но вовремя прикусил язык. Не собираюсь сплетничать, да и все равно мне никто не поверит. Людям, которые верят что об интеллекте человека можно судить по его оценкам, доказать, что круглая отличница на самом деле полная дура, невозможно.

– Я за неё рад, – сухо ответил я.

– Ну, образование бы тебе все равно не помешало. Ну не будешь же ты всю жизнь этой ерундой заниматься сверхъестественной, – последнее слово мама произнесла как грязное ругательство.

– Буду, мам, буду.

Она тяжело вздохнула и покачала головой. Может быть, разговор на этом и не закончился бы, но в дверь позвонили. Я подошел и по привычке глянул в глазок, перед дверью стояли двое в масках. Нахмурившись, я перехватил поудобней кухонный нож и открыл дверь.

– Здорова, Игорь! – громко крикнул Леха. – Испугался?

– К твоему счастью, нет, – сердито ответил я.

– Это его идея была, – быстро сдал товарища Коля. – С днюхой тебя!

Он протянул мне пакет с бутылками. В качестве нормального подарка Коля признавал только алкоголь.

– Ну, проходите давайте. Вам чаю налить? Или чего покрепче?

– Да не, мы пойдем. Мы так, на минутку зашли поздравить. Ну, давай, много не пей!

Они уже повернулись идти, но я окликнул их:

– Погоди, как дела хоть?

– Новых убийств не было, – коротко ответил Коля.

– Уже хорошо…

В пакете была бутылка коньяка, хорошего наверно, не разбираюсь в коньяке. И две бутылки неплохого крымского вина. В этом сразу чувствовался выбор Коли, всем видам вина он предпочитал крымские и грузинские сорта.

– Кто приходил?

– Друзья с работы заглянули.

– Так что ж ты их не пригласил?

– Потому что они в патруле, забежали всего на минуту.

– И что они делают в этом патруле?

– Простых людей защищают, таких, как дядя Валера, тетя Оля, Света и ты, мама.

Мама нахмурилась, но спорить не стала. Она хорошо знала, чем занимается оперативный отдел Ордена, но признавать реальную опасность от вампиров и оборотней отказывалась наотрез.

К счастью, вскоре неожиданно для меня явилась Лена. Девушка с порога всучила мне пакет с подарком и поцеловала в щеку. И пока я стирал следы помады, быстро тараторя успела похвастаться тем, в каком замечательном месте находится Академия, «Хогвартс просто отдыхает», и как ей повезло удачно долететь через Москву «всего два часа в Шереметьево сидела». И только после этого я смог перебить жизнерадостную девушку:

– Ты что тут делаешь? У тебя же учеба!

– Отпросилась я на пару дней! У тебя же день рождения!

Я озадаченно почесал затылок. Уехать из Праги, бросив на пару дней учебу в самой настоящей школе магии ради довольно скучного праздника? Не понимаю я девушек. Ну хоть подарок правильный привезла – настоящее чешское пиво!

Мама обрадовалась Лене и стала говорить, какая она умная, что учится в университете, да еще заграничном! Ну а мы с Леной тихо посмеивались за её спиной. Знала бы она, чему в Академии Ордена учат!

Феникс вернулась как нельзя вовремя, когда уже мы собрались садиться за стол втроем, не дожидаясь отца. Я представил её маме, умолчав о том, что мы живем вместе.

– Феникс… – недовольно проворчала мама. – Что за мода дурацкая собачьи клички себе брать?

Девушка удивилась такой реакции на свое прозвище, но промолчала. А мы с Леной понимающе переглянулись.

– Я тебе подарок принесла. Держи.

Рыжая всунула мне в руки сверток ткани, а сам поспешила за стол. Покушать она любила, а я её в последнее время не баловал. Развернув ткань, я увидел боевой нож в простых, обтянутых черной кожей ножнах.

– Кто же оружие дарит, – тихо проворчал я и достал нож из ножен…

– Что? Не нравится? – спросила Феникс, поймав мой изумленный взгляд.

– Ты серьезно? Лафорельский клинок?!

– Да, а что не так? Тебе не нравится?

– Шутишь? Но я даже представить не могу, сколько он стоит…

– Не так уж и дорого, – пожала плечами девушка. – Это ведь всего лишь нож, и не эльфийской или гномьей работы. Две тысячи ларов всего.

Мама на слова Феникс не обратила внимания, наверное, решила что лары – это что-то вроде монгольских тугриков. За деньги она признавала исключительно евро или доллары. А вот мы с Леной переглянулись…

– Какой сейчас курс? – спросил я.

– Семьсот двадцать долларов за лар^[129], – тихо ответил Лена. – А почему этот нож стоит так дорого?

– Потому что он особенный…

Я посмотрел на лезвие ножа и… понял, что не могу отказаться от такого подарка. Но что же тогда в понимании Феникс дорого?

Моя мама всегда готовила очень вкусно. Даже простые блюда у неё получались неплохо, а на праздники она подавала на стол изысканные кушанья, которые были вкуснее и выглядели лучше, чем во многих ресторанах. Поэтому за столом мы все в основном с удовольствием ели и почти не разговаривали. Девушки пили вино, мама алкоголь вообще не переваривала. А я бы, конечно, с удовольствием попробовал чешского пива, но курицу надо есть с красным вином.

И все было хорошо, пока не зазвонил мой телефон…

– Феникс, собирайся, – сказал я, выслушав дежурного.

– Что случилось? – сразу встревожилась мама.

– Нас на работу вызывают.

– Какая работа, у тебя же сегодня выходной?! И для кого мы все готовили?

– Новое убийство? – тихо спросила Феникс.

– Да.

Я быстро ходил по комнате, доставая вещи. Феникс уже переодевалась прямо здесь, но мама с Леной этого даже не заметили, слушая меня.

– Какое еще убийство?!

– Совершенное с особой жестокостью. В парке. Лена, у тебя родители дома?

– Нет, уехали на море…

– Тогда оставайся ночевать здесь, – я показал девушке запасные ключи. – Никуда не ходи! И первым же рейсом возвращайся в Прагу!

– А что такое?

– Ты можешь все толком объяснить?! – воскликнула мама.

Несмотря на присутствие Лены, я снял шорты и начал надевать джинсы.

– В городе серийный маньяк. Он убивает девушек и молодых женщин, а мы никак не можем его поймать.

– А…

– Да, мама, это именно тот самый аврал, про который я говорил. Это уже шестая жертва!

Я достал из тумбочки пистолет, проверил патроны и повесил кобуру на пояс.

– Извините, что так получилось. Но эта наша работа.

Для наглядности я включил телевизор, переключил на местный канал. Там как раз шли новости. Журналист в парке стоял рядом с оцеплением и рассказывал про убийство.

– Но милиция ведь должна этим заниматься… – робко произнесла мама.

– Мам, я, по-твоему, где работаю? Да в той же ментовке, только особой!

– Я готова, – Феникс уже собралась и стояла у двери.

– Сейчас, – сказал я девушке и повернулся к маме и подруге. – Лена, пожалуйста, переночуй здесь. Это не шутки. Мама, ты тоже поосторожней и старайся не выходить вечером никуда.

– А ключи как вернуть? – спросил Лена.

– Если будет время – зайди в отдел и дежурному на входе отдай. Или маме занеси. А если нет, то потом как-нибудь вернешь.

Уже на лестнице я объяснил напарнице то, что не рискнул сказать при маме и Лене. Нас вызвали не потому, что произошло новое убийство. О нем узнали журналисты, вот в чем проблема. Об убийстве, совершенном с помощью магии, узнали СМИ.

Ситуация в городе выходила из-под контроля. Жестокое убийство в главном парке города не могло остаться незамеченным. О нем уже знали журналисты, милиция, а среди местных жителей поползли страшные слухи. Нечего было и надеяться замять это дело.

Но обо всем этом я узнал позже. А сразу я просто увидел лицо непривычно спокойного Владислава и понял, что к нам в гости пожаловал красивый, а главное, очень упитанный полярный лис по кличке Писец.

Никакой суеты, криков, споров и тому подобного уже не было. Действительно, какой смысл кричать, ругаться или материться, если и так всем все понятно?

– Шестое убийство, – задумчиво произнес Алексей, закуривая сигарету.

– Ты же бросил? – удивленно спросил я.

Он только махнул рукой в ответ. Многие вокруг тоже курили, и, похоже, уже не первую сигарету. К нам подошел хмурый Коля:

– Владислав сказал, что над делом будут работать специалисты по серийным убийцам. Нам нужно передать им всю информацию о прошлых убийствах.

– Что, прям вообще всю?

– Без упоминаний о магии, конечно!

– Что чекисты делают? – поинтересовался Виктор.

– А ты как думаешь? Матерят нас на чем свет стоит! Как им теперь объяснить, откуда в городе столько фээсбэшников взялось?

– Да, – Алексей озадаченно посмотрел на меня и Феникс. – Вы бы, ребята, тут не светились лишний раз.

– Их уже видели, – сухо сказал Коля.

– Всем тут все равно делать нечего. Куда нам?

– Сейчас Владислав придет, нарежет заданий.

Планерку мы провели прямо в парке. Просто отошли немного в сторону и закрылись от любопытных «кругом тишины» и «полем невнимания». Людей было раза в два больше, чем обычно. Пришли все из нашего отдела, и было столько же приехавших нам на помощь из других отделений Ордена.

Владислав говорил непривычно сухо и кратко:

– Проверяем всех до единого. Магическими и не магическими средствами. При малейшем подозрении, отсутствии алиби, странном поведении или каких-либо следах в ауре – арестовывать.

– Куда сажать будем?

– За городом военные уже развернули лагерь. Они же предоставят транспорт и людей для конвоирования. В городе объявлено чрезвычайное положение и код «Бета». Всем ясно?

Одной только Феникс было непонятно, что это означает, но она не решилась спросить.

– Тогда за оружием и вперед. Задания для всех групп уже готовы.

За снаряжением далеко идти не пришлось, все привезли прямо в парк. Всем выдали двойную норму патронов, холодное оружие, бронежилеты и спецснаряжение. Нас заставили снять свою обычную одежду и надеть форму Ордена.

– Игорь.

– Чего тебе? – спросил я, поправляя бронежилет.

– Что такое код «Бета»?

– А это почти полный писец, рыжая, – невесело усмехнулся Коля, услышавший вопрос девушки.

– Угроза раскрытия тайны Ордена. Все подразделения Ордена на данной территории переводятся на военное положение, а его сотрудникам для сохранения тайны существования Ордена разрешается использовать любые средства.

– Любые – это какие?

– Вплоть до физического устранения лиц, узнавших тайну существования Ордена, – процитировал я устав. – Ты об этом пока не думай. Главное для нас то, что мы получили приказ провести полную зачистку города и право без предупреждения открывать огонь на поражение.

– Но Владислав сказал ведь только в случае подозрения арестовывать… – неуверенно произнесла Феникс.

– Рыжая, – зло усмехнулся Коля, – а где граница между подозрительным и не подозрительным поведением? И как ты думаешь, будет алиби у вампиров и оборотней? Не забывай, что свидетельства членов стаи или клана за алиби не считаются.

Девушка замолчала, не зная, что сказать. Для нас, впрочем, такая ситуация тоже не была привычной и понятной. Раньше мы никогда с таким не сталкивались. Может быть, разве что Владислав или сам шеф имеют такой опыт.

Меня с Феникс определили к группе солдат, которым предстояло провести обыск в особняке клана вампиров Ашер. Вряд ли это было чьей-то шуткой, скорее просто случайность. Жаль, что Колю отправили с другой группой оборотней шерстить.

Командовал группой армейский офицер, но вести переговоры и допрашивать он доверил мне. Что, в общем, было логично – я хорошо знал этих кровососов, а они знали меня.

На этот раза глава клана встречал нас на пороге дома.

– Чем обязан? – скрестив на груди руки, холодно спросил он.

– В городе введено чрезвычайное положение, – глядя ему прямо в глаза, ответил я. – Вы должны немедленно показать нам всех до единого членов клана и предъявить их алиби.

Вампир поднял голову и посмотрел на два стоявших возле ворот особняка БТРа и на солдат, уже окруживших особняк.

– Это война?

– Нет. Если не будет глупостей с вашей стороны.

Мастер вампиров отдал отрывистые распоряжения. Все члены его клана вышли на улицу под лучи жаркого летнего солнца. Для них это не смертельно, но очень неприятно. Солдаты сразу взяли всех вампиров на прицел. Бойцы и оперативники стали перерывать дом, а маги проверяли ауры.

Мы с Феникс тем временем расспрашивали ошарашенных кровососов:

– Где ты был этой ночью?

– По городу гулял…

– Ты где был?

– В своей комнате сидел, в «Контру»^[130] рубился, – испуганно ответил совсем молодой вампиреныш.

– Ты где была?

– А вам какое дело? – с вызовом заявила молодая деваха, вся в обтягивающей одежде из черной кожи. Не иначе как «Другого мира» насмотрелась.

– Эту в машину, – коротко приказал я.

– Что? Куда вы меня тащите?!

Один из вампиров дернулся было к ней. Я моментально выхватил пистолет и выразительно щелкнул предохранителем:

– Только дернись.

Двое солдат быстро уложили девушку лицом в брусчатку, надели на неё зачарованные наручники и потащили в машину.

– Ты где был?

Урок не прошел даром, теперь все вампиры отвечали быстро и четко. Вот только толку от этого было мало. И даже Мастер вампиров это понял.

– Ни у кого из них нет алиби. Верно? – резко спросил он, когда я подошел к нему.

– Вы и сами все прекрасно понимаете. Если вы отдадите приказ – всем будет легче.

– Куда вы нас отправляете?

– Всего лишь в фильтрационный лагерь в лесу. Курорта не обещаю, но это все-таки не тюрьма.

Командир группы вышел из здания и подозвал меня.

– В доме мы ничего не нашли. Алиби есть у кого-нибудь?

– Нет, – я покачал головой. – Вы ведь и не ожидали другого ответа, верно?

– Верно, – кивнул он. – С этим можно договориться по-хорошему?

– Можно.

Дернув щекой, глава клана все-таки отдал приказ всем вампирам, не сопротивляясь, забраться в грузовики. Кровососы зло шипели и ругались сквозь зубы, но покорно подставляли руки. Хорошая у них все-таки дисциплина, любой приказ Мастера беспрекословно выполняют.

Все было хорошо, пока вдруг молодой вампир, тот самый любитель «Контры», не дернулся в сторону от грузовика. Не знаю, занервничал он или просто споткнулся. На него тут же зло рявкнул солдат. От этого парень точно испугался и бросился бежать.

– Стой! – одновременно крикнули несколько вампиров, я и командир отряда.

Но он не остановился, а солдаты действовали быстро и четко. Пробежав еще пару шагов, парень рухнул, пробитый сразу десятком пуль. Старый и сильный вампир смог бы пережить такое, но у этого не было и шанса.

Когда я подбежал к нему, он еще был жив. Молодой вампир попытался мне что-то сказать, но не смог. А через минуту он умер. Другие вампиры переглядывались, но не сказал бы, что смерть сородича их сильно расстроила.

Проводя зачистку, Орден ни с кем не церемонился. Даже бывалые оперативники и бойцы были в растерянности от жесткости военных. Они при малейшем возражении били подозреваемых и чуть что сразу стреляли на поражение.

К вечеру в городе было убито трое вампиров, семеро оборотней, два темных колдуна и один маг. И еще три с лишним десятка нелюдей получили тяжелые ранения, и выжили только благодаря своей живучести и регенерации.

Самая интересная история произошла именно с магом. Проживала в нашем городе небольшая и малоизвестная семья магов. И была она у нас не на лучшем счету. Они занимались теоретическими изысканиями в так называемых предельных областях магии, то есть на самой границе запретных знаний^[131].

Орден всегда осуществлял особый надзор за такими магами. Но занимался этим не оперативный отдел, а отдел специальных расследований. А до нас только иногда доходили слухи о страшных экспериментах и еще более жутких последствиях иных опытов магов.

Сергей мне как-то рассказал, что после удачного эксперимента группы европейских магов в одночасье погибло все население небольшого острова в Индонезии. Несколько тысяч человек умерли в страшных муках, прежде чем ближайшее отделение Ордена успело прислать им помощь. Никаких подробностей он мне, конечно, не рассказал. Даже о том, что потом случилось с этими магами, не сказал ни слова.

Маг Вадим Модров встретил нас на пороге своего дома. О нашем приближении он заранее узнал благодаря своим сторожевым и защитным заклинаниям. И теперь, сложив руки на груди, стоял и ждал нас.

– Чем обязан? – холодно спросил маг.

– Мы пришли провести обыск в вашем доме и опросить всех членов вашей семьи, – сухо ответил Алексей.

Вадим Модров скривил губы и с нескрываемым презрением смерил Алексея взглядом:

– Ордер, пожалуйста.

– Согласно уставу Ордена, в случае чрезвычайного положения сотрудники Ордена имеют право допрашивать, обыскивать и задерживать любых подозреваемых без соответствующей процедуры.

Маг явно хотел сказать что-то резкое, и наше оружие его не волновало. Но вот за нашими спинами стояли Валерия и Феникс, а это уже было серьезно. Даже рыжая волшебница могла серьезно испортить заносчивому магу настроение, а Валерия и не таких, как он, скручивала в бараний рог, и Модров это знал.

– Прошу, – бросил он и пропустил нас в дом.

Обыском руководила Валерия со своими помощниками. Бойцы караулили на улице, а мы с Алексеем скучали внутри. Феникс из любопытства ходила вслед за Валерией и разглядывала рабочие помещения семьи Модровых.

Сам маг мне сразу не понравился. Хмурый тип с угрюмой рожей, с жидкими черными волосами и нехорошими глазами. Он суетливо бегал по комнатам, невпопад отвечал на вопросы Валерии и время от времени бросал на нас с Алексеем презрительные взгляды. В общем и целом ничего удивительного, все колдуны ведут себя точно так же во время обыска – все боятся, что выведают их «тайны». Но профессиональное чутье подсказывало мне, что что-то с Вадимом Модровым не так.

У его дочери и сына алиби не оказалось, и их под охраной отправили якобы для допроса в отдел. Садить магов в один лагерь с разной шушерой никто не собирался, для них уже приготовили комфортабельные номера в тюрьме. А самого хозяина дома пока оставили здесь по просьбе Валерии.Она не просто проводила обыск, а явно что-то целенаправленно искала.

В подземных лабораториях ничего криминального не было. В личной библиотеке Модрова Валерия долго изучала книги, но ничего не сказала. Вопросы у неё возникли к небольшой комнате.

– А что здесь?

– Ничего, – немного удивленно ответил хозяин дома. – Просто старые вещи, разный хлам, который выкинуть жалко.

– Открой шкаф.

– Пожалуйста.

Валерия без особого интереса стала рассматривать висевшие старые шубы и пальто.

– Все хочу у тебя спросить, Модров, с чего ты вдруг стал интересоваться такими вещами?

– Какими вещами?

– Ты знаешь, о чем я.

– Не имею ни малейшего понятия о ходе мыслей в вашей прекрасной головушке, – съязвил маг.

– Да? А что тогда у тебя делает книга «Пятая стихия»? Да еще рядом с «Искусством работы с мертвой плотью»? Тебя вдруг заинтересовали лавры Франкенштейна?

От, казалось бы, невинного вопроса полноватой женщины маг побледнел и запнулся. Он быстро взял себя в руки и начал объяснять Валерии, что интересуется историографией этого вопроса, но никак не практическим применением. Разговор быстро перешел на тему, нам с Алексеем совершенно непонятную.

Вадим Модров внезапно очень разговорился и начал спорить с Валерией. Женщина внимательно слушала его и задала пару вопросов. Маг отвечал быстро и достаточно лаконично и опять начинал что-то горячо рассказывать.

– Понятно все, – перебила его Валерия. – Собирай вещи, мы продолжим разговор в отделении Ордена.

Маг осекся и растерянно уставился на женщину. А она уже отвернулась, открыла тумбочку и достала из неё пару книг. Модров молча наблюдал за ней несколько минут, а потом отодвинул шкаф в сторону и попытался открыть дверь. Валерия сосредоточенно что-то читала в книге и не обращала внимания на мага. А он возился со старым, заржавевшим замком в двери. Видимо, её давно не открывали.

– Помогите, пожалуйста, дверь открыть! – раздраженно сказал Вадим Модров, не скрывая своей злости. – Вы ведь еще не все мое грязное белье посмотрели! Тут тоже много хлама валяется! Можете копаться в нем в свое удовольствие или даже с собой забрать! Ну что встали, дуболомы?!

Мы с Алексеем переглянулись. Он откинул автомат за спину и подошел к двери. Валерия внимательно просматривала книгу, Феникс выглянула в другую комнату. Алексей возился с замком, а маг рядом нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Может, выломать этот замок к чертовой матери?! – выругался командир. – Игорь, сможешь?

– Легко.

– Все бы вам ломать, дуболомы, – зло прошипел маг. – Отойди!

Он поднес руку к двери и прошептал какое-то заклинание. И резким движением кисти бросил сизый непонятный сгусток в меня. Я рефлекторно вскинул автомат, и магический заряд угодил в него. Руны на оружии вспыхнули, гася удар, но автомат все равно покрылся ржавчиной и начал рассыпаться.

Бросив в меня заклинание, Модров ударил ножом Алексея. Тот успел отскочить назад, но запнулся о ковер и упал на спину. Маг быстрым жестом одной руки уничтожил «калаш» Алексея, а другой кинул в Валерию и Феникс какое-то особо сложное заклинание. Феникс с ругательством отлетела в другую комнату, а Валерия успела защититься, но и только.

Через мгновение якобы не открывающаяся дверь распахнулась, и оттуда вышли жутковатые фигуры, скроенные из человеческих тел – гомункулы. Они бросились на Алексея, и ему пришлось, не вставая с пола, достать пистолет и начать стрелять. Валерия поспешила прикрыть его и испепелила одного гомункула. Воспользовавшись этим, Вадим Модров бросился бежать.

Я отбросил бесполезный «калашников», выхватил из кобуры «Орел пустыни» и помчался за магом в узкий коридор. Маг с усмешкой обернулся и, уверенный в своих силах, быстрым жестом метнул в меня простой, но эффективный «огненный шар».

Увернуться от удара в узком коридоре было почти невозможно, но меня это не волновало. Я уже несколько секунд был в боевом трансе и двигался быстрее мага. Огненный шар задел меня по касательной и разорвался, но уже за моей спиной, толкая меня вперед и поджигая одежду.

– Игорь!

Весь охваченный пламенем, рыча от злости и усмехаясь от азарта, я вскинул пистолет. Предлагать врагу сдаться я не собирался. Модров побледнел и поднял руку, словно пытаясь отчаянным жестом защититься от пули. И у него этого получилось. Я расстрелял всю обойму, но без толку – маг сумел прикрыться магией.

– Дуболом, – презрительно усмехнулся он.

Очередной маг, уверенный в том, что магия решает. Я зло улыбнулся и с размаху кинул ему в голову тяжелый пистолет. От попадания неожиданного снаряда он вскрикнул и закрыл ладонями разбитое в кровь лицо. А я прыгнул к нему и одним ударом кулака свалил на пол. Второй раз бить не потребовалось, Вадим Модров молча лежал на полу и как-то странно дергал ногой.

– Игорь!

Перепуганная Феникс подбежала ко мне, магией сбила огонь и выдала гениальное:

– Ты в порядке?

Не удержавшись, я заржал в голос.

– Да, все нормально, только малость подкопченный.

Через мгновение из комнаты выскочили злые Алексей и Валерия, а с другой стороны ворвались бойцы. Несколько человек подбежали ко мне, остальные занялись магом.

– Готов родимый, – сказал один из бойцов и сплюнул. – Перелом шеи.

Мне предложили помощь, но я покачал головой и попросил только новую одежду. Я и в самом деле был в полном порядке. Форма защитила меня от огня, а ожоги на руках и шее заживут через полчаса максимум. Обидней всего было то, что обгорели волосы – опять придется коротко подстригаться.

Феникс и Валерия удивились, что я так легко и просто убил сильного мага, с которым они не смогли сразу справиться. А бойцы и Алексей только посмеялись над этим. Маг на поле боя как танк – опасен в первую очередь для другого танка, да на большом расстоянии, а против пехоты в ближнем бою практически беспомощен.

Вадим Модров мог быть сколь угодно сильным магом, но вся его магия ничто против одного хорошего удара в голову. Вот только маги, уверенные в своем могуществе, об этом всегда забывают. На свою беду и наше счастье.

Мне повезло краем глаза увидеть лагерь для подозреваемых за городом. Для очередного пойманного вампира не нашлось свободной машины и конвоя, так что мы сами его доставили в этот концлагерь.

В идеале должны были устроить несколько подобных мест для разных нелюдей, но времени и сил на это не хватало. Поэтому на сравнительно небольшую территорию загнали всех без разбора.

Своих людей в лагере не хватало, зато суматохи и бардака было с избытком. Где-то с полчаса мы с Колей таскали бедного вампира, пока нас, наконец, не отправили в лазарет. Там у этого кровососа взяли анализ крови и заставили его пройти несколько медицинских тестов.

И прямо на наших глазах в лазарет принесли на носилках порванную буквально в клочья молодую оборотницу, совсем девчонку еще. На наш вопрос, доставившие её солдаты охотно ответили, что она случайно забрела на территорию, отведенную для вампиров.

– Насилу отбили, – пожаловались они. – Пришлось стрелять.

– А вы что, не развели оборотней и вампиров по разным углам? – удивился Коля.

– Да за ними за всеми разве уследишь? Уже третья драка, – сплюнул солдат. – Между ними надо три ряда колючей проволоки пустить да под напряжением, а начальство только таблички приказало поставить.

Мы с Колей переглянулись. Не надо быть детективами, чтобы понять, что в ближайшее время у нас начнется веселая жизнь. Очень веселая жизнь для всех. И единственным сомнительным утешением для нас послужило то, что аналогичные проблемы ждали всех остальных.

Во время короткого перерыва Коля зашел в сеть Ордена и прочитал последние новости:

– Крупнейшие кланы вампиров подали официальный протест против действий Ордена. Оборотни устроили акции в знак протеста против действий…

– Акции протеста? – я невольно хохотнул, представив демонстрацию оборотней перед отделом.

– Нападения на патрули, – сухо разъяснил Коля. – Убиты двое наших во Франции и один в Германии.

– Гхм… а они не охренели?

– А это ты у них спрашивай. Чекисты, похоже, все-таки облажались, весь мир уже знает о том, что творится у нас. Еще и Ассоциация колдунов России обратилась с жалобой.

– Точно охренели. Неужели не понимают, что произойдет, если тайна существования сверхъестественного раскроется?

– Да кто их знает, что они понимают, а что нет…

Честно сказать, я тоже был не в восторге от наших действий. Слишком жестоко и бескомпромиссно мы поступали и тем самым создавали самим себе много проблем. Но был ли у нас выбор?

Вечером нас всех в очередной раз обрадовали. В городе в соответствии с планом чрезвычайного положения вводилось усиленное патрулирование. Часть нагрузки на себя брали солдаты, бойцы и оперативники из других городов, но они не знали город так же хорошо, как мы.

Так что домой к праздничному столу мы с Феникс так и не вернулись. Я позвонил Лене и предупредил её, что мы не придем, и заодно убедил девушку улететь из города первым же рейсом.

Глава 8

На улицах появились солдаты. Искать там следующую нечистую слишком опасно. А вот в доме…

Он поднимался по лестнице, останавливаясь на пару секунд возле каждой двери. Вот она… одинокая девушка в маленькой квартире… нечистая, порочная, как все они… шлюхи…

Он потянулся к двери, не заметив грозного предупреждающего знака – латинских букв в пентаграмме…

Это было, пожалуй, самое спокойное дежурство за последние несколько лет. Город так набит патрулями, что можно не бояться никаких происшествий. В считанные минуты на месте оказалось бы несколько десятков человек с оружием в руках.

Кроме того, в городе во многих удобных местах расположились группы быстрого реагирования. Они могли по первому сигналу сорваться с места и быстро прибыть с тяжелым вооружением в любую точку города. А на тот маловероятный случай если вдруг даже этого оказалось бы мало, военные держали в небе в полной готовности несколько боевых вертолетов.

Первая половина ночи прошла спокойно. Коля время от времени слушал переговоры в эфире и говорил, что нигде никаких происшествий не было. Скучая, он остановился возле круглосуточного ларька и пошел покупать себе кофе.

В этот момент у меня зазвонил телефон. Звонил дежурный, что было странно, он должен вызывать на связь старшего в патруле, а не меня. И по рации, а не по телефону, раз уж нам их выдали по случаю чрезвычайного положения.

– Слушаю.

– Игорь, у тебя дома ведь никого нет? Феникс с дежурства не ушла?

– Феникс со мной. А что случилось?

– Сработало сторожевое заклинание в твоей квартире…

– Игорь! У нас проблемы!

Я махнул рукой Феникс, прося, чтобы она помолчала.

– Там Лена, – похолодев, сказал я.

– Какая еще Лена?

– Лена… студентка Академии! Она у меня дома ночует!

– Так… группа уже выехала.

– Я еду тоже!

– Игорь! В квартиру кто-то пытается забраться!

– Я знаю. Коля!

Парень лениво повернулся ко мне, держа в руках стаканчик кофе.

– Быстро ко мне домой!

Только взглянув на меня, Коля выкинул в сторону кофе и бросился в машину. Я быстро выбрал номер Лены. Девушка трубку не взяла…

– Звони еще раз, – с удивительным хладнокровием сказала Феникс.

Коля гнал по пустой ночной дороге и не задавал вопросов. Только оглядывался время от времени на нас. Наконец Лена взяла телефон, голос у неё был странным, каким-то хрипловатым, вялым и в то же время взволнованным.

– Игорь… как хорошо, что ты позвонил… – девушка отчетливо всхлипнула.

– Лена, ты в порядке?

– Я… я не знаю… я… Игорь!

– Лена, в комнате, в тумбочке лежит пистолет! Возьм…

Неожиданно Феникс вырвала телефон у меня из рук.

– Лена, слушай меня. Лена, я знаю, что происходит. Успокойся, закрой глаза и слушай мой голос. Все в будет хорошо, помощь уже близко… Нет! Сядь! Не вздумай вставать и подходить к двери! Слушай мой голос! Лена!!!.. Молодец, правильно. Кусай палец и слушай только мой голос. Все в порядке. Мы скоро приедем. Все будет хорошо.

Голос напарницы в прямом смысле этого слова завораживал. Все посторонние звуки медленно расплывались и пропадали… Я встряхнулся, чтобы не попасть под действие магии Феникс, а Коля сразу зажал в руке защитный амулет.

Через пару минут мы приехали к моему дому. Я стремглав выскочил из машины и бросился к подъезду. Хотя можно было уже не спешить – во дворе стояли машины бойцов.

Я взлетел вверх по лестнице, балансируя на грани боевого транса. У закрытой двери топтались два бойца и наш оперативник Саня.

– Игорь. Мы первыми прибыли и спугнули урода. Леха, Виктор и Ванек погнались за ним, а мы тут остались. Девушка дверь не открывает.

– И правильно делает.

Я достал ключи и открыл дверь. Лена в одном белье сидела в двух шагах от двери и плакала. Я снял ветровку и накинул ей на плечи.

– Тихо-тихо. Уже все хорошо.

– Игорь… – сквозь слезы произнесла девушка. – Я чуть не открыла ему дверь. Я ничего не могла с собой поделать… я…

– Это точно он! – резко сказал я.

– Понял! – ответил Коля и тут же крикнул по рации: – Маньяк в районе Лермонтова! Всех сюда! Срочно!

Феникс опустилась рядом с Леной и обняла девушку.

– Ты молодец, – тихо и ласково сказала она. – Ты справилась. Покажи палец.

Чтобы справиться с наваждением, Лена до крови прокусила себе палец. Меня затрясло от понимания того, что могло бы произойти, не возьми она телефон или не догадайся Феникс о том, что происходит. Наши опера могли опоздать всего на пару минут…

Вне себя от злости и ярости я встал и подошел к окну. Дрожа от перевозбуждения, я представил себе, как вцеплюсь в горло этой твари! Как разорву ему глотку! Выдавлю глаза!

– Я понял, где он!!! – рыкнув, я пулей выскочил из квартиры.

Внезапно почувствовав врага, я бросился прямо на него, не разбирая дороги и не смотря по сторонам. Все в мире перестало иметь для меня какое-либо значение. Только враг! Только он!

А он это понял. Тень выскочила из кустов и метнулась в сторону. Рыча от злости, я бежал следом за ним. Сзади раздались крики бойцов и оперативников. На улице завывали сирены. А я, ни на что не обращая внимания, гнался за добычей…

– Не уйдешь… не уйдешь… – сквозь зубы рычал я, сокращая дистанцию.

– Игорь! Игорь!

Кто там кричит? Зачем? Какая разница… Главное, что вот он! Вот эта тварь!

Я ускорился, надрывая мышцы для смертельного броска и… Маньяк на бегу открыл портал и скрылся в нем! А я, рыча от злости, пронесся мимо и одним ударом разбил в щепки ствол ни в чем не повинного дерева! Оно рухнуло, перегородив часть дороги.

Я сидел на бордюре, вытянув ноги, разболевшиеся от сильного перенапряжения мышц. Рядом маги пытались выяснить, куда вел телепорт маньяка, а люди из отдела зачистки восстанавливали дерево, а это было не так просто.

– Ты почему в него не стрелял? – поинтересовался Владислав.

– Забыл, – тяжело вздохнув, ответил я.

Он поперхнулся от возмущения и не смог ничего сказать. Только покачал головой и отошел в сторону. Мне тяжело было объяснить словами то состояние, в которое я впал, но попытаться все же пришлось. Сергей все еще был моим куратором и поэтому приехал разбираться со мной.

– Ты опять сорвался?

– Да.

– Рассказывай, – коротко приказал он.

Я вздохнул и поднялся на ноги.

– Я сорвался в неконтролируемый боевой транс. Что тут еще можно добавить?

– Не язви.

– Я… просто представил, что он мог бы сделать с Леной… и больше ничего не помню.

На самом деле помнил. Очень хорошо помнил ту жуткую жажду даже не убийства, а именно крови. Желание вцепиться голыми руками в тело врага и рвать, рвать, рвать его на части! Вот только как высказать то, чего сам теперь боишься и очень хочешь забыть?

– Значит, так, сейчас иди домой спать.

– Я в порядке!

– Это не обсуждается, – отрезал Сергей. – А завтра утром будет проверка твоего самоконтроля.

Я сжал зубы и промолчал. Если сейчас начать возмущаться и спорить, то выставлю себя ребенком. Глупо было бы надеяться на то, что они забудут о том, кто я, и станут меньше меня контролировать.

– Тогда не будем терять времени. Я готов к проверке прямо сейчас!

Сергей несколько секунд пристально смотрел на меня, но потом кивнул и сказал:

– Поехали в отдел.

Тренировки и проверки самоконтроля проводились в специально созданной для меня комнате, с толстыми стенами, крепкой дверью и хорошей звукоизоляцией. Я зашел в комнату и сел в центре. Сергей закрыл за мной дверь. Перед проверкой Наниэль тщательно меня осмотрела, а теперь она сидела вместе с Феникс в соседней комнате и наблюдала за мной через камеры.

– Игорь, не халтурь, – раздался в динамиках мелодичный голос эльфийки.

Я вздохнул и стал прикреплять к телу различные медицинские датчики. Каждый раз при этом чувствую себя подопытным кроликом.

– Мы начинаем. Ты готов?

– Да.

Через пару секунд у меня появилось смутное ощущение тревоги. Это чувство постепенно нарастало. Непроизвольно я начал напрягаться и искать вокруг себя возможного противника. Конечно, рядом никого не было. Я был совершенно один в пустой комнате, но смутное беспокойство никуда не делось. А Сергей еще и усложнил проверку, выключив свет.

Вы когда-нибудь сидели в темноте? В абсолютно полной темноте, когда не видно вообще ничего. Вряд ли. Даже безлунной ночью, когда небо закрыто облаками, все равно хватает рассеянного света, чтобы видеть хотя бы на пару шагов возле себя. А вокруг меня сейчас не было ни единого фотона света. Более того, я находился еще и в абсолютной тишине. То есть мой мозг был практически отрезан от источников внешней информации.

От этого чувство тревоги усилилось многократно. Не выдерживая, я тихо зарычал, чувствуя при этом, что проваливаюсь в боевой транс. Чтобы удержаться в нормальном сознании, я вцепился руками в колени и до боли в пальцах сжал их.

Перед глазами начали мельтешить разноцветные пятна, послышалось какое-то подозрительное шуршание. Но хуже всего – мучительное ощущение пресловутого взгляда в спину. И хотя я знал, что в комнате никого кроме меня нет и быть не может, ничего не мог с собой поделать.

Это и есть тренировка по самоконтролю. Я должен был оставаться на месте и контролировать инстинкты берсерка, несмотря на сильное чувство страха, порожденное волнами инфразвука^[132] особой частоты. Раньше я сразу срывался в боевой транс и начинал метаться по комнате в поисках несуществующего врага. Только потом научился управлять собой.

Чтобы продержаться, я закрыл глаза и начал медитировать. Это тоже измененное состояние сознания, но совершенное другое. В нем тело расслабляется, разум успокаивается и очищается от суеты мелких повседневных мыслей. В таком состоянии можно легко найти ответ на давно мучивший вопрос или решение сложной задачи…

Не задерживаясь на этом уровне, я скользнул еще глубже. Полностью отрешился от внешнего мира и взглянул на мир внутренний… Обычно там у меня темно, пыльно и много нерастраченной ярости и злости. Но сейчас я почувствовал что-то новое и странное. Это было ощущение как от небольшого теплого огонька между ладонями холодной ночью…

Огонек этот еле теплился и скоро должен был погаснуть. Я мысленно потянулся к нему, словно бы легонько подул, раздувая пламя и подкладывая сухих щепок, и шепнул:

– Гори…

На это раз я очень глубоко ушел в себя. Но стоило Сергею включить свет, как я сразу очнулся, среагировав на изменение вокруг себя. И в самое последнее мгновение медитации мне в голову вдруг пришла простая и гениальная идея!

Сергей открыл дверь и зашел в комнату. Но я не обратил на него никакого внимания, погруженный в свои мысли.

– Игорь, тренировка закончена.

– Да-да, – рассеянно ответил я.

– Что с тобой?

– А? Нет, ничего. Просто задумался.

– Давай дуй в отдел на совещание, а потом иди отсыпаться. А не то Наниэль тебя живьем съест, да и меня заодно.

Я быстро пошел наверх в кабинет оперативного отдела, по дороге перехватив Феникс и забрав у неё бутерброд с колбасой.

– Эй!

– Спасибо, – невозмутимо ответил я. – Пошли в отдел быстрее. И так уже опаздываем.

Девушка возмущенно прокричала мне в спину что-то про наглое воровство. Но я не стал с ней спорить и только помахал бутербродом.

Владислав, скептически прищурившись, оглядел нас всех. Сейчас точно что-то язвительное скажет.

– Разогнать бы вас всех к чертовой матери и взять на работу обычных ментов. Всего за пару дней работы они сделали больше, чем мы все за месяц! Вы вообще понимаете всю глубину той жопы, в которую мы всем отделом залезли? Менты, обычные люди, успешней ищут колдуна!

Ага, простые люди. Специалисты по серийным убийцам из Москвы.

– По порталу отследить его не удалось. Магический поиск результатов не дал. Нелюдей всех выселили, но убийца явно не из их числа. А эти ребята, просто сидя в кабинете, нарисовали его характер, обозначили места выбора жертв, а также сделали прогноз его ближайших действий!

– На основе той информации, которую мы собрали, – недовольно проворчал Коля.

– Да эту информацию на вашем месте любой участковый собрал бы!

– Такая работа – это дело аналитиков, – хладнокровно возразил Алексей. – И они делали похожие выводы.

– Вот именно, что похожие! Не настолько точные. С этим мы уже можем работать. Значит, так, с сегодняшнего дня мы меняем режим патрулирования. Маньяк не нападает на случайную жертву, каждый раз он её выбирает заранее. Единственное исключение – подруга Игоря. Значит, нам надо искать его в местах, где чаще всего бывают девушки.

Я скривился. Тоже мне открытие! Мы с самого начала и пытались в таких местах убийцу выследить. Да все без толку.

– Следующее. Маньяк не убивает просто так. Он преследует какую-то цель. И именно тут нас обставили полностью. Ни один наш аналитик не смог даже предположить, для чего серийный убийца убивает девушек.

– И что сказали эти гении сыска? – не сдержался Виктор.

– Они сказали, что маньяк, скорей всего, убивает женщин, потому что преследует какую-либо цель, с ними связанную. Вероятней всего, мстит за обиды в детстве или хочет спасти мир от «грязных» существ.

От такого мы все опешили. До этого мы даже не задумывались, что маньяк убивает своих жертв именно ради убийства, а не для получения энергии, ингредиентов для алхимии или просто из голода.

– В каком смысле грязных?

– Очень просто. Все жертвы добровольно шли с убийцей в тихое и уединенное место. Даже в эпизоде в парке на камере наблюдения с магазина хорошо видно, что женщина идет в парк без принуждения. Раздевались все девушки тоже сами.

– Правильно. Убийца использовал гипноз, – немного недоумевая, заметил Алексей.

– А вот хрена с два правильно! – Владислав вспылил и с размаху кинул папку на стол. – Это мы, придурки, думали, что дело в магии, и все никак не могли понять, как он так хорошо подавляет волю! Наши маги и аналитики пытались вычислить сильного мага! А эти специалисты ничего не знали про магию. И сделали совершенно точный вывод – он соблазнял женщин и трахнуть их хотел! Или, вернее, предлагал им секс, а они соглашались.

– Но он же убивал их! Не было никаких следов секса…

– Вот именно, что не было! Его целью было убийство, быстрое и безжалостное. Без пыток или насилия. Поэтому тут два мотива поведения: месть или «великая цель» избавить мир от недостаточно хороших людей. Предположительно – легкодоступных женщин.

– А если попробовать поймать его на живца? – высказал я наконец свою идею.

– И каким же образом? Это тебе не вампир.

– Предложить ему девушку, подходящую под предполагаемый вид предпочтительной жертвы.

– Хм… вот только кем мы будем рисковать? Феникс?

– Нет. Я правильно понимаю, что подавление воли человека – это очень сложная магия? Она труднее, чем создание порталов?

– Да, сложнее. А тот портал был сделан с множеством ошибок, – ответила Феникс. – Сразу видно работу самоучки.

– А каким образом убийца мог влюблять в себя женщин так быстро? И почему Лена моментально подпала под его влияние? Они ведь даже не виделись.

– Над этим вопросом сейчас ломает голову целый отдел экспертов, – сухо ответил Владислав.

– А ведь все просто. Наш убийца – кто-то наподобие суккубы.

На несколько секунд в отделе наступила полная тишина. Никто раньше даже не задумывался об этом по вполне понятным причинам. Профдеформация, мать её в спину! Мы привыкли к определенным правилам работы, настроили свое мышление нужным образом и… попали впросак, столкнувшись с монстром, у которого крыша поехала. Он вел себя совершено нетипично.

– Но почему тогда он не убивает своих жертв, как суккуба? – удивленно спросил Коля.

– Да потому что кукушка у него слетела! – воскликнул Владислав. – Вот почему он ведет себя как псих. Он и есть псих! А мы здесь пытаемся его отследить, как обычного темного колдуна!

– Вот поэтому я предлагаю использовать для охоты на него суккубу.

– Ты серьезно? – спросил начальник.

– Более чем. Она сможет его выследить. Вернее, приманить к себе. А дальше уже дело техники.

Владислав задумался.

– Ловить подобное на подобное… А если она сбежит? Метку на неё вешать нельзя – убийцу спугнем.

– Да куда она денется? – отмахнулся я. – Сколько у нас сейчас патрулей на улицах? Она даже сотни метров не пробежит, как на кого-нибудь нарвется.

– Да повесить ей куда-нибудь обычный жучок, – поддержал меня Алексей. – Что-то мы все больше и больше полагаемся на магию. Проще надо быть, проще.

– Хорошо. Попробуем. Но, – Владислав сделал паузу, глядя на меня, – под твою личную ответственность. Если что, отвечать тебе.

– Понял.

– Тогда за работу. Игорь, инициатива сам знаешь, что и с кем делает.

Да уж знаю. Товарищи сочувственно посмеялись надо мной, Феникс недовольно заворчала. А вот я почувствовал азарт охотника и сам ни с кем не хотел делиться возможностью выследить, наконец, эту тварь.

Суккуба Марина мрачно сидела на матрасе возле пластикового подноса с почти нетронутой едой.

– Привет, – улыбнувшись, произнес я. – Мне сказали, ты почти ничего не ешь.

– Аппетита нет, – хмуро ответила она.

– Зря. Поверь моему опыту, никогда не стоит пренебрегать возможностью поесть. Кто знает, когда еще так повезет?

– Вы тоже заботливо протираете место для укола смертельной инъекцией спиртом? – съязвила Марина.

– Нет, у нас практикуют старый добрый расстрел с последующей кремацией тела. Садись за стол, – я отодвинул стул и пригласил девушку.

– Мне и здесь удобно, – она отвернулась к стене.

– Сядь!

– А то что?!

– Будешь дальше сидеть на матрасе и потеряешь свой последний шанс побывать на свободе.

Марина недоверчиво посмотрела на меня, но поднялась и села на стул. Я довольно усмехнулся и занял свое место за столом напротив неё.

– Мне нужна твоя помощь. В городе орудует серийный маньяк, он убивает молодых девушек и потрошит их тела.

– А вы никак не можете его поймать. Как же так? – суккуба наклонила голову к плечу и с интересным выражением лица уставилась на меня.

– Да, не можем. А вот ты можешь нам помочь. Этот убийца ничем не отличается от того, кто убил твою подругу.

– Да? Мне тут кое-кто говорил, что нелюдям нельзя убивать людей из мести. Кто бы это мог быть, ты не знаешь?

Я сдержался и спокойно продолжил:

– Тебе никто не предлагает его убивать, надо всего лишь найти. И мести никакой не будет. Его судьбу решат трибунал и расстрельная команда. Либо же он будет убит нами во время задержания.

– Ну, тогда при чем здесь я?

– Нам нужна твоя помощь.

– А с чего мне вам помогать? Кто мне тут доказывал, что я не человек? Напомнить? Я хорошо запомнила твои слова.

– Вот как? Тогда чего стоят твои слова о людях, которые недостойны жизни?

Девушка презрительно фыркнула:

– Ха. Мало ли что я говорила? Ты переубедил меня. Он человек? Значит, пусть люди и решают свою проблему. А я нелюдь. Мое какое дело?!

– Хорошо, – Я раскрыл папку, достал из неё фотографии и положил перед ней. – Тогда попробуй сказать мне, что тот, кто это сделал – человек.

Марина из любопытства подвинула к себе фотографии и вздрогнула, увидев тела жертв маньяка.

– Ты не хочешь помогать Ордену. Твое право. А как насчет охоты на опасную тварь? Ты не хочешь напоследок погулять на свободе? Да не просто погулять, а заняться настоящим делом. Слабо выследить этого монстра и утереть нос нам всем?

– Меня на слабо не взять, – сухо ответила она.

– А я и не собираюсь, – широко и зло улыбнулся я. – Я тебе предлагаю заняться делом. И уговаривать тебя у меня времени нет. Если тебе нравится сидеть здесь – оставайся и жди трибунала. А ждать придется долго, уж поверь мне. Нам сейчас не до тебя.

Я встал и начал складывать фотографии обратно в папку. Неожиданно девушка поймала меня за руку и спросила дрогнувшим голосом:

– Эти фотографии… настоящие? Он действительно именно так убивает?

– Фотографии настоящие. Маньяк перерезает острым ножом горло, сливает кровь и потом снимает кожу и потрошит тело.

– Хорошо, я согласна. И даже не буду пытаться сбежать, – пообещала Марина.

– О, насчет этого я не боюсь.

– Ты мне веришь?

– Нет, я верю в силу следящих заклинаний и перекрытые выезды из города. Хочешь бежать – беги. Только куда ты денешься?

Я намеренно ничего не обещал Марине и говорил с ней предельно честно. Обманывать девушку не хотелось, да и не было в этом никакой нужды. Я предлагал ей охоту и знал, что суккуба не устоит перед этим соблазном.

Марина сильно удивила меня выбором одежды и макияжа. Я предложил ей откровенный наряд, яркие краски и все в таком духе. А девушка сделала все с точностью до наоборот – оделась подчеркнуто скромно и попросила загримировать её так, чтобы она выглядела старше своих лет и при этом естественно.

– Вы ошибаетесь, – объяснила она. – Если он искал развратных женщин, то почему убивал таких скромных девушек?

– Скромных?

– Посмотри. Ни у одной из жертв не было макияжа, а их одежда никак не похожа на клубные наряды. Все повседневно и прилично. Значит, и мне нужно выглядеть точно так же.

В её словах был резон, так что спорить я не стал. Она же сразу откинула в сторону мое предложение ходить по ночным клубам.

– Нет. Если в этой папке все верно – то это просто бесполезно.

– И в кого ты такая умная? – недовольно спросил Коля.

Марина долго молчала, читая материалы дела, копию конечно. А потом, когда мы уже и не ждали ответа, она вдруг сказала:

– Игорь назвал меня нелюдью и предложил охоту на человека. Как ты думаешь, стоит доверять моим охотничьим инстинктам или нет? – девушка выразительно изогнула бровь и весьма саркастически посмотрела на злого Колю. – А если вы мне не доверяете, то зачем просили о помощи?

– Я не просил, – отрезал парень.

– Не обращай на него внимания, – сказал я девушке.

Коля выругался и вышел из кабинета, хлопнув дверью. Ему сама идея привлечь к поискам маньяка Марину сильно не понравилась. И я так и не понял почему. Чем полукровка суккуба отличается от нашего старого помощника оборотня Серого?

Охота на живца мало чем отличалась от патрулирования. Марина бродила по улицам и магазинам, изображала из себя молодую студентку и крутилась возле мест скопления других студенток. А мы втроем следили за ней. Вернее, мы с Колей следили за ней с безопасного расстояния, а Феникс сидела в машине. Волшебнице со своей гривой роскошных ярких волос сложно было незаметно за кем-то наблюдать.

Мы с Колей, подменяя друг друга, постоянно держали суккубу в поле зрения, но сами на глаза ей не попадались. Коля в основном следил из машины, а я бегал на своих двоих. Друг с другом мы постоянно поддерживали связь, а вот с Мариной общались всего пару раз, да и то по телефону.

Один раз, впрочем, и Феникс пришлось прогуляться. Коля заставил её перекусить в студенческой столовой, куда зашла Марина. Мы в это время сидели в машине и наблюдали за другим входом.

– Игорь, ты ей веришь?

Нельзя сказать, что вопрос прозвучал неожиданно. Коля был совершенно серьезен, но я все же не сдержался от усмешки и встречного вопроса:

– А если я скажу, что просто хочу ей помочь – сдашь меня начальству?

– Сдурел? – коротко спросил Коля.

– Ты на вопрос-то отвечай.

Уже без всякой улыбки я посмотрел ему в глаза. Он выдержал и едва заметно покачал головой.

– Нет, не сдам. Сам тебе морду набью. Я не хочу, чтобы ты глупость совершил. Ты еще молод и не знаешь, насколько жестко нас контролируют.

– Поверь, знаю. За нами даже сейчас следят, а может быть, и прослушивают.

– Следят, но не слушают, – Коля сделал движение пальцами, и на стеклах проступили еле заметные защитные руны. – Так все-таки?

– Дело не в вере. Я знаю, что она будет охотиться на маньяка.

– А если не будет?

– Будет. А не захочет, я найду, чем её заставить.

– Игорь, если чекисты возьмут тебя в оборот, то и шеф тебе не поможет.

– Слушай, а ты можешь предложить план лучше?! – вспылил я. – Ты можешь вообще хоть какой-нибудь план предложить, кроме как выгнать всех на улицы? А?!

Коля скрипнул зубами и отвернулся. Другого плана у него не было… После этого разговора между нами появилась какая-то неловкость, недосказанность. Поэтому мы толком и не разговаривали друг с другом.

Мы продолжали охоту вплоть до позднего вечера, но безрезультатно. Никто так и не заинтересовался Мариной, так что мы вернулись в отдел. Смертельно уставший Владислав отнесся к этому на удивление флегматично.

– Что ж, никто и не ожидал, что все сразу получится… Где вы были?

Пока Коля докладывал начальнику, я сел на стул и, сам этого не заметив, задремал и едва не свалился с него. Владислав, заметив это, помрачнел:

– Ты же всю ночь не спал… Так, давай домой, и завтра до обеда ты свободен. Отсыпайся.

– Я в порядке.

– Ты хочешь, чтобы меня Наниэль убила? Иди, отдыхай вместе с суккубой своей. Потому что охотиться вам завтра до часу ночи как минимум.

– Хорошо. Можно, чтобы не терять времени на формальности, держать суккубу под контролем в своей квартире?

– Зачем? – резко спросил Владислав.

– Чтобы не терять время на формальности вроде получасового оформления подозреваемой в тюрьме.

А также для того, чтобы Марина хоть немного расслабилась и не думала, что она просто наживка.

– Ладно. Под твою личную ответственность!

– А мне что делать завтра? – спросил Коля.

– Ты возвращайся к патрулированию. С Игорем и Феникс завтра будет работать Алексей.

– Разве у него нет других дел? – поинтересовался я. – Не убежит от меня суккуба.

Владислав смотрел на меня с явным недоверием. Словно он уже в чем-то подозревал меня и поэтому поменял Колю на Алексея, с которым у меня не было дружеских отношений.

– Ладно, работай сам. Тогда завтра получишь рацию. Твой позывной Фокстрот, и все как обычно.

– Ясно.

Я вышел из кабинета, а вот Коля и Владислав остались. И стоило мне выйти, как все звуки из кабинета как ножом отрезало…

Девушки моему решению сильно удивились. Особенно Марина, она долго не могла поверить, что я её не обманываю. А Феникс, к моему удивлению, совсем не возмущалась. Только заявила, что в душ она пойдет первая и свою постель никому уступать не собирается.

Несмотря на поздний час, я все-таки решил приготовить ужин. В моей квартире Марина почему-то разом потеряла всю свою храбрость и сильно смущалась. Она робко села в углу кухни и наблюдала за тем, как я кулинарю.

– Что, никогда не видела, как мужчина готовит? – с легкой усмешкой спросил я.

– Почему, видела. У меня папа… раньше любил готовить…

– Извини…

Вот и поговорили. Марина сидела в углу с грустным видом, а я жарил мясо и резал овощи на салат. Вскоре пришла Феникс. Она дала Марине чистое полотенце и отправила в душ, а сама заняла её место и стала тягать с доски помидоры и огурцы.

– Подожди, пока я салат сделаю! А лучше помоги.

– Пф, – фыркнула девушка. – Это тебе за бутерброд мой.

Вот же злопамятная…

– Игорь?

– Чего тебе?

– Ты не боишься её в доме оставить?

– Нет.

– Ты ей доверяешь?

Я устало вздохнул:

– Да не в этом дело. Я просто знаю, на что она способна, а на что нет. Только и всего. Ты девушка, а значит, все её способности против тебя бесполезны. А на меня это вообще не действует.

– А если…

– Феникс, она школьница. Что она сможет мне сделать? Зацарапает до смерти? Даже если она найдет нож и перережет мне горло, я успею встать и убить её.

Напарница с недоверием посмотрела на меня, но спорить не стала. И на этом спасибо, я совсем не горел желанием повторять тот опыт.

Приготовив ужин, я накрыл на стол и пошел звать Марину. Девушка все еще мылась в душе. Я постучался и спросил разрешения войти.

– Можно… только не подглядывай!

– Больно нужно, – тихо проворчал я. – Не буду! Я халат принес.

Девушка задернула занавеску и, как я понял, просто стояла под струями горячей воды, наслаждаясь… Ну да, в её доме такой роскоши не было, а в тюрьме Ордена тем более.

– Игорь.

– Да?

– Спасибо, – негромко, но с чувством сказала Марина.

– Да не за что, – от неожиданности я смутился. – Ужин уже готов.

– Хорошо. Я сейчас выйду.

Вечерних посиделок после ужина, конечно, не было. Все устали и хотели спать. Я поступил благородно и уступил Марине свое кресло, а сам постелил себе на полу рядом с кроватью Феникс. Напарница все с недоверием поглядывала на меня и никак не могла поверить, что мне удобно. Пришлось напомнить ей, что спать сидя в машине или лежа на ветках в лесу хуже. А на полу что? Было бы что под голову подложить да чем укрыться – и все замечательно.

Я на самом деле доверял Марине, иначе бы никогда не остался спать в одной комнате с ней. Но доверие доверием, а пистолет лучше держать под подушкой.

Глава 9

Я проснулся, услышав, что Марина встает с кресла, и незаметно стал наблюдать за ней. Девушка быстро оделась, заправила постель и тихо вышла из комнаты. Я не стал подниматься, а остался лежать и слушать, что она делает. Сначала в ванной послышалось журчание и плеск воды, потом на кухне зашумел чайник.

Можно было еще поспать, но я решил все-таки встать. Марина, как я и думал, спокойно сидела на кухне и пила кофе.

– Доброе утро.

– Доброе. Ты чего так рано встала?

– Привычка, – пожала плечами девушка. – Я в школу всегда рано вставала, чтобы протопить печку и приготовить поесть. Родителям, как они пить начали, было уже не до этого… не замерзли бы они без меня зимой…

– А почему меня не разбудила?

– Зачем? – удивилась Марина. – Я, наоборот, все тихо делала. Хотела, чтобы вы отдохнули.

– Понятно.

Похоже, у неё не было даже мысли сбежать из дома.

– Мы сегодня тем же самым займемся?

– Ага.

– Хорошо.

На этом наш разговор закончился. Я начал готовить завтрак, а Марина сидела за столом и медленно пила кофе. В комнате вдруг зазвонил телефон, я выругался и побежал за ним. Но волноваться было не о чем, уставшую Феникс столь незначительная ерунда, как громкий мобильник, разбудить не могла.

– Слушаю.

– Новое убийство, Игорь, – устало сообщил Коля.

– Ясно… Мне нужно приехать?

– Да нет. Здесь и так яблоку негде упасть. Просто сообщаю…

– Понятно… погоди! Тело уже убрали?

– Нет, его еще толком не осматривали.

– Ты сильно занят? Можешь за мной заехать?

– Что ты задумал? – сразу насторожился Коля.

– Узнаешь.

– Хорошо, минут через пять буду.

Я вернулся на кухню и выключил плиту.

– Собирайся, поедем в одно место.

– Зачем? Куда? – от моего тона Марина сразу испугалась.

– Надо.

Девушка побледнела и быстро допила кофе. Глядя на неё, я невольно подумал, что скоро она побледнеет еще сильней. И хорошо, что она не завтракала…

Тело жертвы нашли в подвале здания на одной из центральных улиц города. И хорошо, что на этот раз обнаружили труп наши патрульные и можно было не опасаться журналистов. На место убийства меня с Мариной пропустили без вопросов и глупых шуток. Шутила только суккуба:

– Что, думаешь, я след возьму? Так я же не собака.

На неуклюжую шутку девушки никто даже не улыбнулся. Многие, наоборот, недобро посмотрели на суккубу, да так, что у неё тоже отпало всякое желание юморить. Провожаемая мрачными взглядами, она поспешила спуститься следом за мной в подвал.

– Вот, – сухо сказал я. – Посмотри, кого мы ловим.

Марина медленно подошла к выпотрошенному телу девушки, подвешенному за руки к трубе. На этот раз все было не так страшно – убийца явно торопился и не стал снимать кожу и «всего лишь» вырезал внутренности. Я молча стоял рядом и наблюдал за суккубой. Она дрогнувшими пальцами прикоснулась к бедру жертвы и сразу – как от огня – отдернула руку.

– Печень и сердце убийца забрал с собой, – будничным тоном сказал Сергей, как обычно осматривавший тело.

– Это… – дрожащим голосом произнесла Марина. – Он…

Девушка зажала рот ладонь и пулей выскочила из подвала. Я, вздохнув, пошел за ней, зная, что далеко она не убежит. Но, к моему удивлению, Марина занималась совсем другим делом. Сидя на корточках возле грязного окна на лестничной площадке, девушка рыдала, закрыв лицо ладонями.

От такой реакции все, включая меня, растерялись. Кто-то принес воды, другие начали судорожно искать в карманах чистый носовой платок. Даже Коля неуклюже попытался успокоить девушку. Суматоху прервал Сергей.

– Перестаньте, – коротко приказал он и подошел к суккубе. – Успокойся. Ей ты уже ничем не поможешь.

– Я знаю… но… если бы…

– Да, – устало вздохнув, согласился с ней Сергей. – Если бы ты вчера поймала маньяка, эта девушка была бы жива. Но если ты будешь сидеть и рыдать здесь – погибнет еще одна. Ясно?

– Да… – всхлипывая, ответила Марина.

– Вас это тоже касается, – холодно бросил Сергей Ветров столпившимся оперативникам.

Лишние свидетели разошлись, и на площадке остались только мы вдвоем. Марина еще долго сидела, спрятав лицо в ладонях, а я неуверенно топтался рядом. Наконец девушка встряхнулась и поднялась:

– Извини…

– Это ты меня извини. Нестоило тебе показывать…

– Нет, стоило, – возразила она. – Пошли на охоту!

– До обеда мы свободны, – покачал я головой. – Так что пошли домой. Феникс скоро проснется и проголодается, а тебе не мешало бы немного отдохнуть.

– Но…

– Для нас работы сейчас нет.

– Да… ты прав. До вечера убийца будет отсиживаться в своем логове. – Марина вытерла остатки слез и сжала кулачки. – А потом!..

Что будет потом, она не сказала, но её настрой мне понравился. Мы вернулись домой, разбудили Феникс и сели завтракать. Потом девушки разложили на столе карту города и стали продумывать маршрут охоты.

А я, наконец, вспомнил про подарок Феникс и занялся им. Нож мне понравился с первого взгляда: тяжелее и длиннее обычных боевых ножей – тридцать пять сантиметров, с хорошим, гибким клинком и удобной рукоятью. Взяв его в руку и несколько раз взмахнув, я понял, что он словно сделан под мою руку. Мечи и кинжалы всегда казались мне слишком длинными, а стандартные боевые ножи коротковатыми и легкими.

Понравилась мне и ровная форма лезвия с полуторной заточкой и узким острием, как раз для быстрых колющих ударов. Зато твердая обратная сторона клинка и большая крестовина позволяла спокойно отбивать удары, нанесенные не только ножом, но и кинжалом или легким мечом. Металл ножа был темным, и это тоже хорошо – ночью блестеть не будет.

Но главное достоинство лафорельских ножей, из-за которых они и стоили дороже многих мечей, было в другом.

– Феникс, это ведь чистый клинок? – на всякий случай уточнил я.

– Да, конечно. Знаешь, что делать?

– Да.

Я ушел в ванную и, взяв нож в левую руку, над раковиной сильно порезал правую. Кровь быстрым ручейком побежала по лезвию ножа и впитывалась в металл. Рана быстро закрылась, и мне пришлось еще раз порезать руку. Вскоре от рукояти пошло тепло, я переложил нож в правую руку и задумался, какое имя дать оружию? Перед глазами почему-то появился образ рассерженной Феникс, и ответ пришел сам собой…

Положив нож на стол, я помыл руки и раковину от крови. А потом вышел из ванной, закрыл дверь, посмотрел на ладонь и… нож появился в ней. Это оружие невозможно потерять или украсть. И теперь меня нельзя разоружить – лафорельский клинок всегда будет со мной. Его можно выкинуть на дно океана или запереть в сейфе, но по первому зову он появится в моей руке.

Этим вечером Марина не просто ходила по городу – она рыскала, как охотничья собака. Перебегала с одной улицы на другую, внимательным цепким взглядом прощупывала всех мужчин и искала убийцу. А мы с Феникс едва поспевали за ней.

Вот только никаких результатов это не дало. В час ночи я чуть ли не силой потащил Марину домой, потому что она собиралась до утра искать маньяка, а смысла в этом никакого не было…

На следующий день я с утра отправился в отдел. Хмурый, не выспавшийся Владислав вполуха выслушал меня, кивнул пару раз и послал. Я так и не понял, куда именно. Мне хорошо было видно, что в успех моего плана никто не верит. Так что, забрав свежие материалы по делу, я вернулся домой.

Ничего принципиально нового я не узнал, мы по-прежнему топтались на месте, не в силах найти маньяка. Все, что оперативный отдел мог сделать – он сделал. Всех специалистов, которых мог привлечь – привлек. В любом другом случае всех принятых мер с лихвой хватило бы для поимки убийцы, а в этом деле у нас даже подозреваемых не было! В поиске ответов я решил перечитать статьи про известных маньяков…

– А что такое маска нормальности?

С головой уйдя в интернет и поиски решения, я не заметил, как ко мне подошла Марина.

– Это… гадкая вещь.

От напряжения у меня уже закипали мозги, а я все никак не мог придумать ничего толкового. Поэтому я посчитал, что небольшой перерыв мне не помешает, и решил немного поболтать с девушкой.

– Как ты думаешь, почему серийных убийц так сложно ловить?

– Не знаю. Может быть, потому, что они хорошо прячутся?

– Не в этом дело. У серийных убийц нет обычного мотива. Люди не убивают других людей просто так, всегда есть причина, будь то месть, жажда денег или лишняя рюмка водки. По этому мотиву их можно вычислить. Кроме того, чаще всего убийца был знаком со своей жертвой, и таким образом можно найти его. Отдельно идут заказные убийства, но и их можно раскрыть, ища cui prodest^[133].

– А маньяки убивают просто так?

– Нет. У серийных убийц есть свой мотив, но его, мягко сказать, сложно понять нормальным людям. И вот тут возникает интересный вопрос. Если маньяки неадекватные люди, психически больные, то почему их так сложно найти? Неужели по его лицу не видно, что он кровавый мясник, одержимый психопат?

– Но ведь… чаще всего не видно! – немного удивленно воскликнула Марина. – Я слышала по телевизору, что маньяки в обычной жизни спокойные люди.

– Вот именно. Даже близкие родственники некоторых серийных убийц и не подозревали, с кем живут. Соседи, коллеги по работе, друзья: никто ничего плохого не мог сказать про психически ненормального человека.

– В тихом омуте…

– Вот это и называется «маска нормальности». Долгое время считалось, что серийные убийцы могут превосходно притворяться и придерживаться линии поведения, которую в обществе принято считать нормальной. Однако все гораздо сложнее. Маска нормальности захватывает и глубинные слои психики. Маньяк не притворяется спокойным, адекватным человеком – он на самом деле абсолютно нормальный и даже добрый человек, пока его не потянет на очередное убийство.

– Но как такое вообще возможно?

– Хороший вопрос… Считается, что все дело в самих убийствах. Это мощная эмоциональная разрядка. Убийца настолько сильно «выпускает пар», что потом ведет себя совершенно спокойно, миролюбиво и неконфликтно. Поэтому все вокруг считают его добрейшей души человеком. Еще бы! Он ведь не ссорится по пустякам, и там, где обычный человек пошлет матом, а то и врежет, маньяк просто промолчит, уйдет от конфликта.

– Чтобы потом отыграться на другом, ни в чем не повинном человеке…

– Вот именно. Будешь чаю?

Марина удивилась, но согласилась. Мы с ней пришли на кухню и там продолжили разговор.

– Впрочем, все это касается только организованных убийц с ярко выраженной маской нормальности. Неорганизованные убийцы другие, угрюмые, нелюдимые с дурной репутацией. Они плохо заметают следы и их быстро ловят.

– А тот, кого мы ловим, он какой убийца?

– Сама как думаешь?

– Судя по всему – организованный.

– Вот в том-то все и дело! Этот мясник – организованный маньяк и с ярко выраженной маской нормальности. И это, пожалуй, единственное, что можно с уверенностью про него сказать. Во всем остальном у нас только догадки.

– Какие?

– Ну, например, причина убийств. Специалисты отмели мотивы: наживы, изнасилования, сексуального доминирования, мести. Убийца убивает быстро, не причиняя жертве лишних страданий, а это крайне не характерно для таких типов серийных маньяков. Так что наш урод, скорей всего, миссионер или визионер, – видя, что Марина не понимает, я разъяснил ей: – Миссионеры убивают во имя некой «великой» цели, например – сделать мир чище, убивая проституток. А визионеры действуют по приказу «высшего существа», бога или инопланетян, которые, конечно же, существуют только в их больном воображении.

– То есть живет себе обычный человек, работает, может быть воспитывает детей. А потом вдруг слышит голос: «Убей вон ту студентку, она слуга дьявола». И он идет и убивает?

– Именно так. А после убийства он возвращается к своей обычной жизни.

Неожиданно в наш разговор вмешалась Феникс:

– А почему ты считаешь, что маньяк не испытывает сексуального удовольствия, убивая своих жертв?

– Ну, во-первых, не я считаю, а эксперты. А во-вторых, нет характерных следов. Убийца действует четко и аккуратно и не пытается насладиться процессом. Для него важен сам факт убийства, а не процесс. Ты удивишься, Феникс, но не все маньяки стремились убивать своих жертв. Многим просто нравилось пытать их, а некоторые и вовсе убивали только для того, чтобы замести следы.

– Хм. Ну а как же то, что он потом делает?

– Не знаю… – я задумчиво почесал затылок. – Сложно понять, что заставляет его уже после убийства вытворять такое с жертвой.

– Меня больше волнует, как его поймать? – негромко произнесла Марина.

– Хороший вопрос… Предполагаемый облик предпочтительной жертвы довольно расплывчатый. Каких-то конкретных деталей выделить не удалось. Разве что…

– Что?

– Твоя идея, что убийца выбирает скромно выглядящих девушек, подтвердилась.

Марина довольно улыбнулась, а я продолжил:

– Но каких именно? Как? С этим проблемы. Никто не смог даже понять, где он знакомится с жертвами.

– Мне кажется, там, где может с ними поговорить.

– Ты уверена? А как же Лена?

– Это исключение. На улицах много патрулей, вот он и рискнул. Но после неудачи он должен вернуться к старому способу.

– Логично, – одобрила Феникс. – Так что мы будем сегодня делать?

– Охотиться, – ответил я.

Я не стал говорить, что немалую часть маньяков ловили случайно. Кого-то задерживали простые прохожие, кто-то начинал рассказывать о себе другим людям, а кто-то просто совершал ошибку. И были маньяки, которых так и не смогли найти.

Вскоре наша охота стала привычным рутинным занятием. Мы до двух-трех часов ночи бродили по улицам, паркам, кафе и клубам. Потом спали до обеда и опять шли на охоту. Марина сменила несколько нарядов и тактик, сама пыталась знакомиться с подозрительными людьми, но все тщетно. Да, пару раз её пытались ограбить, а один раз даже изнасиловать, но это были обычные уголовники, а не наш маньяк.

Так продолжалось целую неделю. За это время произошло еще одно убийство. И опять никто не знал, что делать и где искать убийцу. Тогда Марина решила попробовать подолгу находиться в одном месте. Она разочаровалась в своих способностях ищейки, а тут еще, наконец, смогли вычислить примерные места, где маньяк находил своих жертв.

Одним из таких мест оказался клуб со спортивным уклоном, где днем проходили уроки танцев и занятия по фитнесу под музыку. Марина уговорила меня остаться снаружи, а сама ушла внутрь. Мне это не понравилось, но я не стал спорить.

Вскоре я начал скучать. Прошел один час, потом второй, а Марины все не видно было и не слышно. Она словно бы пропала в клубе. Тут ко мне подошел Коля и поинтересовался успехами. Узнав, что суккуба все не выходит, он усмехнулся и зло бросил:

– Сбежала? А я говорил.

– Иди в задницу, – раздраженно ответил я.

Коля фыркнул и собрался уходить, но тут Марина вышла из клуба под руку с каким-то слегка упитанным и добродушным мужчиной. Про него так и хотелось сказать – отец семейства, решивший расслабиться после тяжелой рабочей недели.

– Еще и подцепила кого-то, – зло сказал Коля. – Я же говорил…

По спине вдруг словно мороз прошел, меня бросило в жар, а в висках застучало. Я вздрогнул и мотнул головой, прогоняя непрошеное возбуждение.

– …что ей доверять нельзя…

– Это он! – я резко подскочил с места.

– Что?

Марина тем временем, непринужденно разговаривая с мужчиной, незаметно краем глаза пыталась увидеть меня. Я шагнул вперед, привлекая к себе внимание. Девушка тут же подала условленный знак. Мне он уже был не нужен, но зато ей сейчас будет спокойней.

– Я Фокстрот, – я произнес в рацию свой обычный позывной и сказал условную фразу: – Ловушка сработала.

– Фокстрот, подтвердите.

– Подтверждаю, убийца клюнул на приманку.

Марина и убийца около часа гуляли по центральным освещенным улицам. Два раза им встречались наши патрули, и оба раза патрульные ничего не заподозрили. Вернее, им не понравилась суккуба, а вот к маньяку у них никаких претензий не было.

Это было экспериментом, который устроили по моему требованию. Владислав сидел рядом со мной с рацией в руках, готовый в любой момент отдать приказ группе пройти мимо, но этого не потребовалось. Дежурным в штабе пришлось отвечать патрульным, что девушку проверять не надо.

Я хотел наглядно показать начальству, что его мы бы и не заподозрили никогда. Обычный нормальный человек, живущий своей простой жизнью. Он ничем не отличался от тысяч других мужчин этого города, разве что в его ауре смутно проглядывали способности к колдовству на уровне рядового оперативника.

Чекисты, оперативно подняв всех своих людей, через полчаса дали нам досье на него. И вот тут нас ждал убийственный сюрприз: этот человек, Вадим Кархов, – сотрудник Ордена. Правда, просто технический специалист с низким уровнем допуска и без права ношения оружия, но все-таки. В первое мгновение я даже подумал, что мы с Мариной ошиблись, но еще раз взглянув на него, понял, что никакой ошибки нет. Я явственно чувствовал в нем врага, как умная собака, которая сразу чует недоброе отношение к своему хозяину.

Осталось только доказать это начальству…

– Игорь, как ты себе это представляешь! – вспылил сразу Владислав. – Мы по всему городу ищем убийцу, а он у нас под носом? Да на одну его ауру только раз стоило пристально взглянуть, и все сразу открылось бы!

– И часто вы это делаете? Кроме того, отсутствие «следа убийств»^[134] в ауре – не показатель!

– Да проговорился бы он! Хоть раз, но ляпнул бы или повел себя странно!

– А вы у экспертов из Москвы спросите, – с ухмылкой посоветовал я.

Начальник скривился, но позвонил и через минут пять с мрачным видом приказал обыскать жилье подозреваемого. Я знал, что ему ответили – были случаи, когда маньяк «помогал» расследовать свои же убийства. Причем так, что никому и в голову не могло прийти, что он и есть убийца.

Но обыск ничего не дал. В его квартире не нашли никаких следов убийств: ни пятен крови на одежде, ни частей тела убитых девушек, ни орудий убийства, и даже магических следов не было.

– Это ни о чем не говорит! – резко сказал я. – У него может быть несколько квартир!

– Может быть или есть?

– Есть! Это убийца, я чувствую его.

Владислав выругался и отвернулся. А вот Сергей внимательно на меня посмотрел и что-то шепнул Светлане. Валерия сейчас проверяла ауру Кархова, а другая волшебница должна была провести вторую проверку.

– Это не он, аура чистая, – сказала Валерия.

– А мне так не кажется, – возразила Светлана. – Что-то нехорошее там прячется. И он не человек.

Они быстро переглянулись, потом Валерия согласилась со словами Светланы:

– Он полукровка, но вот кто именно – не пойму.

Сергей подозвал к себе всех остальных начальников и обратился к ним:

– Значит, так. Это у нас первый подозреваемый за все время расследования. Мы не можем его просто взять и отпустить. Доведем операцию до конца.

– Аура же чистая?

– И что? Это не дает стопроцентной гарантии. Как и обыск в квартире.

– Верно.

– Но и эта суккуба не даст нам полной гарантии. Мало ли почему он повелся на неё? Вспомните, как во время охоты на Чикатило расстреляли невиновного.

– Вот поэтому мы и подождем. Посмотрим, чем все закончится.

Остальные, немного поразмыслив, согласились. Ведь и в самом деле других подозреваемых у нас нет.

Операцию по захвату маньяка начальство разработало на ходу, используя привычные заготовки. Основную роль должны были сыграть военные, нас оставляли на подхвате. Снайпера уже расположились в нужных местах, группы захвата скрытно двигались за Мариной и подозреваемым. А мы держались рядом.

Я и несколько других оперативников еще раз предложили не тянуть кота за подробности и сразу захватить маньяка. Взять его прямо на улице, и все, а потом допросить. Но все равно начальство решило подождать, пока он не попытается убить Марину. А для ареста, мол, никаких оснований нет. Все-таки это не вампир или оборотень, а человек и сотрудник Ордена.

А я и без каких-либо доказательств видел, что это та самая тварь, пытавшаяся убить Лену. Я чувствовал врага, и плевать, что у него аура на самом деле чистая. Это за ним я гнался ночью. Но начальство решило иначе.

Ждать пришлось еще пару часов. Кархов петлял по улицам и старался избегать патрулей. Вскоре я понял, что он старательно ищет свободное и безопасное место. Владислав тоже догадался об этом и сумел направить его в очень удобное для нас место – в один глухой и темный проулок. Когда они туда зашли – операция началась.

– Они сворачивают. Конрад, это твой сектор.

– Я вижу, – ответил снайпер. – Могу работать по цели.

– Наблюдай.

– Вас понял, наблюдаю.

– Группа В, готовность ноль.

– Вас понял, готовность ноль.

Солдаты на соседней улице замерли перед прыжком. Я их не видел, но очень хорошо знал это состояние напряжения и неподвижности одновременно. Ты словно пружина или взведенный курок.

– Группа А, готовность один. Вы на прикрытии.

– Так точно. Мы на позиции. Готовность один.

Я в напряжении грыз ногти. Мы сейчас находились ближе группы В, но нам отводили даже не вторую, а третью роль.

– Они разговаривают. Девушка отходит назад, а мужчина пытается подойти к ней, – доложил снайпер.

– Цель использует магию! «Круг тишины» и «поле невнимания»! – сообщила Валерия. – Его аура меняется! Я вижу «след убийств»!

– Надо брать его! Сейчас! – не выдержал я.

– Отставить, – отрезал полковник, руководивший операцией. – Ждем.

– Чего ждем?! Пока он зарежет её?!

– Что за звиздешь в эфире?! Я сказал ждать, значит ждать!

– Что, суккубу не жалко, да? – холодно произнес я. – Вы ждете, пока он её убьет, чтобы потом не ломать голову над тем, что с ней дальше делать?

– Что? Какого хрена? Владислав, почему твои сотрудники не соблюдают субординацию?!

– Так, армия, отбой, – внезапно вышел в эфир Сергей. – Руководство беру на себя. Работают опера, армия на подхвате.

Спор на этом закончился, потому что мужчина перешел к действиям. Я подобрался ближе всех и хорошо видел и Марину и убийцу. А в боевом трансе темнота мне не мешала. Стоило маньяку только потянуться к ножу, и я начал действовать, не дожидаясь приказа.

Марина испуганно вскрикнула и отпрянула назад. Маньяк опешил, явно не ожидая попытки сопротивления от жертвы. В эфире одновременно раздалось несколько голосов, но их всех перекрыл короткий и четкий приказ Владислава:

– Работаем! Брать живым!

– Лежать, сука! – рявкнул я, врываясь в проулок и стреляя в воздух.

Первым делом я бросился к Марине, вставая между ней и убийцей, а потом уже кинулся на него. Ударил легко, просто чтобы ошеломить и выбить из руки нож. И сразу же перешел в защитную стойку. Но маньяк и не думал сопротивляться. Перепугавшись, он сразу побежал от меня и нарвался на Леху с Колей.

Леха с разворота ударил Кархова ногой в живот, убийца согнулся от боли. Подоспевший Коля тут же хорошо приложил его прикладом по хребту. Я подскочил к ним и держал упавшего маньяка на прицеле.

– Даже не думай дергаться, – прорычал я.

– Ну, наконец-то, – сказал Коля и с явным удовлетворением защелкнул на руках маньяка особые наручники, блокирующие магические способности.

Наши действия заняли от силы секунд двадцать, причем десять из них Коля надевал на скулящего от боли и вяло упиравшегося Вадима Кархова наручники.

– Готово. Давайте машину, – передал по рации Коля.

К нам подскочили солдаты, но их помощь уже была не нужна. Коля и Леха, подняв на ноги мужчину и заломив ему руки, быстро отвели его к подъехавшей машине.

– И все? – несколько разочарованно спросила Феникс.

– А что ты ожидала? – удивился я.

– Ну…

– Драки, погони и перестрелки?

– Ну нет, но как-то все уж очень быстро прошло.

– Рыжая, – усмехнулся я. – Погони и перестрелки – это полный провал. Настоящий арест проходит именно так. Быстро и без стрельбы или мордобоя.

– Да ну вас, – фыркнула девушка. – Вы даже не пнули его лишний раз.

– А больно надо, – отмахнулся Коля. – Еще не хватало ноги о него пачкать.

– Интересно, это точно он?

– В камере разберемся.

Солдаты и оперативники расходились. Начальство решило на всякий случай пока не ослаблять патрулирование. Поэтому многие участники операции отправились на свои участки. В обстановке общей расслабленности после напряжения и концентрации внимания на Марину никто не обращал внимания. Она могла легко попытаться сбежать, но осталась стоять рядом со мной.

– Не хочешь рискнуть и сбежать? – вкрадчиво спросил я.

– Нет. У тебя ведь после этого будут проблемы, – спокойно ответила девушка.

Тут Коля, или услышав мои слова, или сам вспомнив, вернулся к нам и поинтересовался, не глядя на Марину:

– Когда наживку свою на место возвращать будешь?

– Прямо сейчас, – пожал я плечами. – Вызывай машину, пешком идти неохота.

– А наручники?

– Да иди ты к чертовой матери со своими извращениями! – беззлобно послал его я. – Боишься безоружной школьницы?

– Да нет…

Я принципиально не стал надевать на Марину наручники и в тюрьме не дал этого сделать. Спорить со мной не стали, и я спокойно провел девушку до её камеры. Пообещал зайти через пару дней и отправился домой. Я ни капли не сомневался в том, что завтра будет неплохой день и можно не бояться новых убийств…

Я стоял посреди разгромленной и давно заброшенной квартиры. Обломки поломанной мебели и разбросанные вещи покрывал слой пыли и пепла, кое-где лежал снег. Через разбитое окно врывался резкий, холодный ветер, он пах дымом, кровью и смертью. Я подошел к окну и выглянул наружу.

А там лежал пейзаж типичного постапокалипсиса: руины, брошенные машины, следы многочисленных пожаров и поднимающиеся местами столбы густого дыма. Я сразу узнал приметные здания и понял, что это мой родной город.

Послышался шум машин, и вскоре я увидел колонну из нескольких БТР, БМП и КАМАЗов. На броне сидели вооруженные люди, напряженно вглядывающиеся в руины и окна домов. Многие следили за небом. Недалеко от меня машины остановились, я инстинктивно отошел в сторону и присел за стеной.

– Быстрее!

Голос показался мне знакомым, и я осторожно выглянул. Отрядом командовал Коля. Постаревший, огрубевший, давно не бритый и со злой усталостью в глазах, но все-таки именно Коля. Рядом с ним я увидел еще нескольких знакомых оперативников и бойцов. От удивления я встал, но меня никто не заметил.

Некоторые люди спрыгнули с машин и начали быстро осматривать брошенные машины и дома. Остальные их прикрывали с оружием в руках. Внезапно раздался резкий и испуганный крик:

– Воздух!!!

Сверху летели странные твари, отдаленно напоминавшие птеродактилей. Люди открыли по ним огонь и бросились к машинам. Коля при этом за руку затащил на БТР какую-то девчонку. Как только все оказались на машинах – колонна быстро помчалась дальше.

– Что за хрень… – невольно вырвалось у меня.

– Это?

Я резко повернулся, рядом со мной стояла непонятно откуда взявшаяся черноволосая девчонка в неестественном здесь цветастом платье.

– Это будущее, Игорь.

Встретившись с ней взглядом, я проснулся от мгновенного испуга. Вскочив с постели, я понял, что крепко сжимаю в руке нож – он послушно явился на мой неосознанный зов.

– Игорь, ты чего? – сонным голосом недовольно поинтересовалась Феникс.

– Ничего. Просто сон плохой приснился…

Сон? Только вот почему у той девчонки были такие страшные, черные глаза…

Новых убийств не было ни на следующий день, ни послезавтра, ни через неделю. Август приближался к концу, и жизнь постепенно возвращалась в привычное русло. Нелюди и колдуны вернулись в город. В нашу сторону они поглядывали косо, но явных провокаций не устраивали – военных патрулей на улицах хватало.

Пойманного маньяка допрашивали агенты, так что мы ничего не знали. В пресловутых интересах следствия все подробности были засекречены. Все, что мы знали, так это то, что с ним работают наши лучшие специалисты.

Но вскоре прошел слух, что провели обыск в одном из частных домов пригородного поселка. И там нашли машину, отпечатки протекторов колес совпали с отпечатками на местах некоторых преступлений. Там же обнаружили несколько комплектов острых ножей и скальпели. Они выглядели совершенно чистыми, но экспертиза показала, что на лезвиях есть микроскопические следы крови жертв. А главная находка – печень и сердце двух девушек.

Дело в наш отдел так и не вернули, но зато всем разослали предварительные результаты расследования. Как и предполагалось, убивал Вадим Кархов не просто так, а во имя благородной миссии очищения человечества от непорядочных женщин. Причем проституток он не трогал, мол, до них очередь потом дойдет, занимался маньяк исключительно молодыми и внешне скромными девушками. Он умело играл на их комплексах, неудовлетворенности и подсознательных фантазиях, используя свои способности.

Девушки быстро попадали под его влияние и доверчиво шли за ним к своей гибели. И у них не было шансов вырваться из его хватки, что очень хорошо прочувствовала на себе Лена. Вадим Кархов – не человек, как и Марина, он полукровка. Вот только Марина знала, кто она, а Вадим – нет, и возможно, именно это свело его с ума. Маньяк оказался наполовину волокитой^[135], и с довольно сильными способностями.

Главной загадкой было его парадоксальное умение не вызывать никаких подозрений. Да, мы, оперативные сотрудники, обращаем мало внимания на технический персонал, но и его коллеги ни о чем не догадывались! Они испытали настоящий шок, когда узнали, с кем работали, общались, шутили и пили пиво после работы.

Аура Вадима Кархова оказалась такой чистой, потому что он не воспринимал убийства как убийства. Его абсолютная уверенность создала идеальную маску нормального человека. Только непосредственно перед убийством всплывала его истинная суть. И это тоже придется учесть на будущее.

Даже чекисты, по долгу службы следящие за всеми сотрудниками отделения, ничего не заподозрили! Зверь жил под маской обычного, честного сотрудника, хорошего приятеля и веселого товарища. И нас это пугало больше всего.

Получается, что самые опасные монстры – это не вампиры или оборотни, не демоны, не когтерезы и даже не балующиеся с запретными знаниями маги, а люди и те, кто почти ничем от них не отличается. Те, кого мы должны защищать, могут оказаться монстрами опасней когтерезов и ведьм.

Сверхъестественное страшно? Да, спору нет. Но вы представьте, кто может скрываться под маской вашего старого знакомого – и вот тогда станет по-настоящему страшно.

За успешную поимку серийного убийцы меня и Феникс никак не наградили. Даже премии или выходного не дали. Впрочем, не больно-то и хотелось.

Но мне еще предстояло решить вопрос с Мариной. Изменить пару фактов в деле так, чтобы все выглядело не как убийство в целях мести, а превышение самообороны, было не сложно. А с помощью Сергея я написал и отправил докладную записку о способностях Марины. Осталось сделать для неё последнее, но, пожалуй, самое важное.

– Под мою ответственность.

Конвоир скривился, но спорить не стал. Он убрал наручники и разрешил Марине выйти из камеры. Администрации тюрьмы подобные вещи не нравились, но разрешение, выписанное Сергеем, открыло все двери.

– Что ты хочешь? – спросила она.

– Показать тебе кое-что.

Я взял её за руку и повел за собой по коридору. Двое конвоиров шли позади нас, с автоматами наготове. Здесь правила безопасности соблюдались даже тогда, когда они были абсолютно бессмысленны. Марина просто физически не смогла бы вырваться из коридора. Это попросту невозможно для неё. А вот если бы вдруг я вздумал ей помочь – эти ребята умерли бы прежде, чем успели повернуть стволы автоматов в мою сторону. Но правила есть правила.

Под конвоем мы спустились на этаж ниже и зашли в кабинет для допросов особых заключенных. Мы остановились возле большого окна, за ним в камере допрашивали Вадима Кархова.

– Это стекло прозрачно только с нашей стороны?

– Да, все как в фильмах.

– И зачем ты меня сюда привел?

– Смотри и слушай.

– …они все шлюхи. Жалкие похотливые твари, готовые раздвинуть ноги перед первым встречным. Я не убил их, я очистил их. Просто убрал пару грязных похотливых животных.

В глазах маньяка и в его голосе не было ни капли неуверенности в своих словах. Нет, он верил в свою правоту гораздо сильнее, чем любой из сотрудников Ордена в свою.

– Да. Это можно назвать убийством. Как, например, убийство крысы или опасной змеи. Это ведь тоже убийство…

– Но… – Марина неуверенно посмотрела на меня. – Перед ним же ни одна женщина не сможет устоять. Любая монахиня раздвинет перед ним ноги и даже не задумается над тем, что делает…

– Теперь ты понимаешь, в чем ужас этого человека? Он ломал психику женщин своей силой, но был уверен, что перед ним одни проститутки или нимфоманки. А их он ненавидел и мстил им. Наверное, была какая-то психологическая травма в детстве.

– Понимаю…

– А ты понимаешь, что ты точно такая же, как он?

Девушка с гневом вскинулась, но я не дал ей и слова сказать:

– На тебя западет любой мужчина. Даже верный и порядочный семьянин вдруг забудет жену, которую любит, и пойдет к тебе, если ты позовешь его. Надо быть или очень влюбленным человеком, или обладать врожденной сопротивляемостью, чтобы устоять перед суккубой. А ты что думаешь о людях, пытающихся соблазнить школьниц, а?

Я несколько секунд пристально смотрел на Марину. Она не выдержала и отвела взгляд в сторону.

– Краснеешь и смущаешься. Потому что знаешь, что я прав. Ты в клубе искала какого-нибудь козла, которого тебе будет не стыдно выпить. А им мог оказаться любой девственник, ошалевший от внезапно нахлынувших чувств и намека на согласие от очень красивой девушки. Ты вот это понимаешь?!

– Да… – очень тихо ответила она.

– Тогда посмотри еще раз на того, в кого ты могла превратиться, – я грубо взял её за плечо и развернул к стеклу. – Посмотри на него. Посмотри на свое отражение на стекле. Разница между вами только в поле, возрасте и числе жертв.

– Я мстила убийце…

– Он тоже мстил! Мстил за реальную или мнимую обиду. А заодно мир спасал!

– Я… – Марина опустила голову еще ниже.

– Ты понимаешь, как похожа на него?!

– Да… – еле слышно ответила она.

– Тогда пошли обратно в камеру.

Суккуба шла, опустив голову и не сказав по дороге ни слова. В своей камере Марина сразу легла на матрас и свернулась в клубок, но видя, что я не спешу уходить, повернулась ко мне и задала вопрос:

– Зачем ты мне это показал? Все равно живой отсюда я не выйду.

– Зато теперь ты будешь умирать, не задавая лишних вопросов.

– Спасибо, – съязвила девушка.

– Трибунал будет через два или три дня. На нем тебе сделают предложение вступить в Орден.

– Что?! – воскликнула она и резко подскочила с места. – Ты серьезно?!

– Более чем.

– А как же убийство и все остальное?! Вы же не щадите нелюдей, посмевших хотя бы раз убить человека.

– Ты видела фильм «Люди в черном»?

– Да.

– Так вот, у нас примерно то же самое. Вступая в Орден, ты получаешь право начать новую жизнь, а старая стирается, словно её никогда и не было.

– Но… мне же этого все равно не забудут? На меня будут коситься и контролировать.

– Да, будут. Ты окажешься под постоянным контролем чекистов. За каждый твой проступок с тебя спросят строже, чем с любого другого сотрудника Ордена. И друзей ты не найдешь. Ты будешь одна, отвергнутая нелюдями за работу в Ордене и непринятая в Ордене, как суккуба. На тебя всегда будут косо смотреть, но другого выхода у тебя нет.

– И ты мне это предлагаешь? Сам бы так попробовал.

– А я живу именно так, – твердо ответил я, глядя прямо в глаза удивленной Марине. – Только что я описал тебе именно свою жизнь. Я берсерк, а значит, не совсем человек. На меня косятся, меня боятся и считают неадекватным. И меня постоянно контролируют. Даже единственный друг проверял меня на вшивость из-за сочувствия к тебе.

– И как ты со всем этим живешь?

– Очень просто, – пожал я плечами. – Несмотря на все, мне нравится моя работа. Она приносит пользу людям, а большего мне и не нужно. И если захотеть, то любое недоверие можно преодолеть и все-таки завести себе если не друзей, то приятелей.

– Понятно… а если я откажусь? Трибунал?

– Да. Смертной казни, конечно, не будет, но тебе никто не позволит жить среди людей. Вышлют в одну из зон проживания для изолированных от людей сверхъестественных существ.

– Не такая уж плохая альтернатива, если честно. А что ты мне посоветуешь?

– Ничего. Решать тебе самой. Скажу только то, что если ты согласишься на работу в Ордене, то увидишь еще не один десяток разных нелюдей, уверенных в том, что они убивают «плохих» людей. И может быть, сможешь спасти нескольких девушек от таких, как тот псих.

От моих слов Марина надолго задумалась, а потом спросила:

– И все-таки, что ты мне посоветуешь?

– Принять наше предложение. В Ордене ты будешь жить настолько свободно, насколько это возможно. Это лучше, чем всю жизнь прятаться или жить в унылом поселке на одном из пустынных островков. Кроме того, – я хитро улыбнулся ей, – тебе ведь понравилась охота? Верно?

– Хорошо, я подумаю, – Марина смутилась и отвела взгляд в сторону.

По её голосу я понял, что она согласится.

Эпилог

Эксперты долго работали с маньяком, чтобы по полочкам разложить всю его жизнь. Так долго, что все уже и забыли про него, и многие думали, что он так навечно и останется в тюрьме.

Но неожиданно в начале зимы пришел приказ сформировать расстрельную команду. Владислав принес шапку со жребиями и обрадовал нас:

– Бойцам всего один жребий выпал. Феникс, как стажерка, не участвует, а остальных прошу.

Мы выразительно вздохнули. Конечно, все мы не раз и не два убивали, но… было что-то гадкое в том, чтобы быть палачом. Добровольцев на это дело никогда не находилось, поэтому расстрельную команду набирали по жребию среди оперативников и бойцов.

Все по очереди подходили к шапке и не глядя доставали свернутую бумажку, разворачивали её и демонстрировали всем. Первым жребий вытянул Коля. Скривившись, он бросил листок с крестиком на стол. Потом повезло Виктору. Я подошел к шапке одним из последних и, не особо удивившись, вытянул третий помеченный листочек.

– Завтра ровно в час.

Командовал расстрелом лично Владислав. В отведенном для этого помещении кроме него находились медик, представитель трибунала и Игнат. В качестве конвоя за приговоренным к казни отправили нас. Мы уже обо всем догадались, поэтому ничуть не удивились, увидев Вадима Кархова.

– Послушайте, – мягким голосом обратился он. – А можно мне другую подушку, на этой спать неудобно.

– Иди давай! – Коля грубо толкнул его вперед.

– Зачем так грубо? – обиженно спросил он.

Я шел рядом с ним, смотрел на него и не мог поверить, что именно вот этот невзрачный, упитанный и добродушный человек и есть тот самый безжалостный маньяк. Я смотрел и не видел его. Перед глазами одна за другой вставали страшные картины с мест преступлений: аккуратно сложенные вещи, выпотрошенные тела жертв и сложенные аккуратными кучками их внутренние органы, снятая кожа…

Кархов не догадывался, что его ведут на казнь. Вернее, он не верил в это даже тогда, когда его поставили к стенке. Настолько сильно он был убежден в собственной невиновности и безгрешности.

Представитель трибунала зачитал приговор и спросил его:

– Вам понятен приговор?

– Я… я… товарищи, это же какая-то ошибка… – промямлил он.

– Смертная казнь будет проведена через расстрел, а ваше тело кремируют, – сухо сказал судья трибунала. – Вам предоставляется право на последнее слово.

– Но… я… не хотел ничего плохого. Я просто… наказывал… очищал их… я спасал этих женщин! Они родятся заново чистыми и…

– Достаточно! Целься! – скомандовал Владислав.

Передернув затвор, я поднял оружие и прицелился в грудь стоявшего нелюдя. Он задрожал, но остался стоять на ногах. Ему специально никто не завязывал глаза – пусть смотрит в лицо своей смерти!

– Огонь!

Четыре выстрела прогремели одновременно. Вадим Кархов устоял на ногах, но с каким-то детским и обиженным выражением лица посмотрел на меня. На его груди расплывались пятна крови, и через мгновение он упал на пол и захрипел. Спустя минуту врач и Игнат констатировали смерть.

Так и закончился наш сезон охоты. Многие считали себя охотниками, но только мы ими были на самом деле.

Приворот

Вечернее небо быстро закрывали тяжелые черные тучи. Над городом еще висела удушливая жара, но с запада уже повеяло прохладой. Это были лишь первые порывы ветра, разведчики летней грозы.

Потемневшее небо на мгновение разрезала ярко-белая изломанная линия. Через пять секунд донеслись раскаты грома. Невидимым валом свежего воздуха прокатился по улицам сильный ветер, пригибая деревья и взметая пыль с мелким мусором. Люди, пугливо поглядывая на небо, торопились добежать до дома или машины, лихорадочно искали в сумках зонтики.

Юноша, стоявший на самом краю здания, никуда не спешил. Со странным трепетом он смотрел на приближающуюся бурю. Он не думал сейчас ни о чем, просто стоял и смотрел. Также спокойно и не торопясь, ни о чем не думая, он поднял ногу и занес её над улицей…

– Стой! Парень, не дури!

Он вздрогнул от испуга, словно его поймали за чем-то постыдным и недостойным. На крыше недалеко от него стоял и пытался отдышаться мужчина в странной полувоенной одежде. Юноше на мгновение даже показалось, что за спиной у нежданного свидетеля висит автомат.

– Парень, ты это… погоди. Туда завсегда успеешь. Давай лучше поговорим.

– Ты меня не поймешь… Стой, не подходи!

– А ты объясни. И вообще, может, я тоже хочу с крыши шагнуть. Не хочешь доброе дело сделать? Там, – мужчина кивнул на небо, – зачтется, я думаю.

Будь на его месте опытный психолог, может быть, эта история пошла бы по совсем другому пути. Но вымотавшийся за день оперативник и уставший от быстрого подъема на десятый этаж был хорошим человеком, но неважным психологом…

– Вы не поймете меня. Просто не поверите… – печально произнес юноша. – Не думайте, что я хочу умереть. Просто… у меня нет другого выхода…

Договорил и шагнул с крыши…

– Твою мать!!! – оперативник с воплем кинулся к краю крыши. – Кирюха! «Скорую»!

Машина «скорой помощи» приехала через пару минут. Очень быстро по российским меркам. Хватило лекарств и нужные приборы были исправны. И в больнице врачи оказались на месте, и никто не стал интересоваться пропиской или наличием полиса…

Но через двадцать минут парень умер на столе перед лучшим специалистом в городе.

На первой фотографии был молодой улыбающийся парень, Сергей Кириенко. На второй он же, но лежащий на асфальте в неестественной позе.

– Самоубийство. А при чем здесь мы?

– Вот ты и должен выяснить, при чем здесь мы, – устало вздохнул Владислав. – Странная эта история.

– Россия входит в первую десятку стран по числу самоубийств. Что тут странного?

– В данный момент она на пятнадцатом месте, – поправил меня начальник. – А что тут странного…

Он встал и подошел к окну.

– Это дело приказали передать тебе и Феникс.

– Почему?

– Я не знаю.

Я раскрыл дело и прочитал последние слова парня:

– «Не думайте, что я хочу умереть. Просто (пауза) у меня нет другого выхода».

– Дело не в этом. Алексей сказал, что ему очень не понравились глаза самоубийцы. Не смотрят так сопливые пацаны. И самоубийцы, особенно в таком возрасте, не говорят так. Его словно бы что-то гнало на смерть.

– Магия?

– Возможно. Напарник Алексея сказал, что возле тела парня были остаточные следы магии, но они очень быстро рассеялись. Вряд ли они могли толкнуть его на такой поступок. Но уже то, что он как минимум за сутки до самоубийства контактировал с магией, подозрительно. И… поверь моему опыту, Игорь, это очень непростое дело. Тут что-то нечисто.

– Хорошо. Я могу идти?

– Иди. Да, от обычных обязанностей тебя никто не освобождает!

Я кивнул и вышел из кабинета.

– С чего начнем?

Девушка любовалась пышным букетом роз. Я недовольно покосился на него:

– Еще один?

– Ага!

– Ты же не любишь цветы?

– Белые люблю!

Я пожал плечами. Какая разница между красными и белыми розами? И разве не красные розы нравятся всем женщинам?

– Куда ты их ставить будешь? У нас уже ни одной вазы свободной не осталось.

– А я старые все выкину. Так с чего начнем?

– Зайдем домой, закинем твой веник, а я свой пистолет возьму. Неохота с автоматом по городу таскаться.

По дороге я кратко пересказал напарнице суть дела. А также то, что удалось узнать. В семье у Сергея Кириенко никаких проблем не было. Родители нормальные, а парень тихий и спокойный. Подозрительных знакомств не имел, странных звонков на телефон не было, вещи из дома не пропадали. В общем и целом – обычная российская семья.

Кроме семьи и угроз у меня были еще три версии: учеба, здоровье и отношения со сверстниками. Как заглянуть в медицинскую карту, я не знал и поэтому пошел к чекистам. Это их обязанности – доставать для нас секретные или служебные бумаги, вот пусть и возятся с этим.

Учился парень на втором курсе института. В этом году он проучился всего неделю. Хвостов набрать не должен был, но, может быть, они с прошлого курса остались? В любом случае надо проверить.

Погода стояла замечательная. Летняя жара, наконец, ушла, а до осенних холодов еще далеко. Дул легкий свежий ветерок, а небо было чистым и безоблачным. И хорошо, ежедневные грозы уже всем надоели.

Весело болтая, мы дошли до института и зашли внутрь. На этаже факультета нам в глаза сразу бросилась висевшая на доске объявлений фотография парня в черной рамке. Мы с Феникс переглянулись и замолчали.

Я сам сходил в деканат и узнал про учебу Сергея Кириенко. Себя я выдал за следователя полиции. А учился покойный парень неплохо. Даже стипендию получал, и хвостов никаких у него не было, летнюю практику сдал на «отлично», а до следующих экзаменов было еще четыре месяца. Эта версия отпадала полностью.

Как раз был перерыв между парами, и я смог поговорить с однокурсниками Сергея. Они говорили разное:

– Идиот… кто знает, что ему в башку взбрело?!

– Не знаю. Он всегда спокойный был, скромный такой изастенчивый…

– Врагов? Да нет, не было. Да и с чего бы? Он же тихий… был. Никогда ни с кем не ссорился.

– Да ясен хрен, с тоски кинулся. Что почему? Как так жить можно? С пацанами не бухал ни разу, баб не трахал, ни на одной тусе не был. Чувак просто совсем скис, вот и того.

– Девушки? Нет, не было. Я не видела.

– Да его никто не видел никогда с девушками.

– Почему? Он в июле гулял с какой-то девушкой, красивой такой…

Услышав наш разговор, к нам решительным шагом подошла невысокая девушка в круглых очках и с короткой косой. Выглядела она как типичная «серая мышка»: вроде и симпатичная, но одевающаяся так, чтобы её не замечали.

– Я знаю! Он влюбился в девушку, но она его отшила! – с ходу заявила «мышка».

Остальные студенты обернулись на неё с явным удивлением. Судя по всему, они не часто видели её такой активной и резкой.

– Матвеева, тебя какая муха укусила? – удивилась одна из студенток.

Я взял «серую мышку» за локоть и отвел в сторону.

– Рассказывайте.

Девушку звали Елизавета Матвеева, и она представилась хорошей знакомой Сергея.

– Он ухаживал за девушкой из медицинского института. Ириной Воробьевой. А это та еще стерва! Она поиграла с его чувствами, а когда он надоел ей, послала его. А сама тут же с качком стала спать! Вот он из-за неё и… – девушка вдруг всхлипнула и отвернулась.

Феникс протянула ей чистый платок.

– Извините.

– Вы его хорошо знали? Как долго?

– Уже года два, наверное… Он хороший, добрый и умный. Почему он так поступил? Не стоила его эта проститутка!

Разволновавшись, студентка говорила сбивчиво и путано. Она опять начала жаловаться на студентку из медицинского института и возмущаться её поведением. Я внимательно её слушал и делал свои выводы.

Потом я внимательно расспросил Матвееву и записал её ответы. А также узнал, где найти Ирину Воробьеву.

С поисками Ирины Воробьевой нам повезло. Мы увидели на стене большой плакат с фотографиями студентов третьего курса. А поймав в коридоре одну студентку, узнали от неё, что девушка пошла пообедать.

Зайдя в столовую мединститута, мы сразу увидели Ирину. Красивая девушка сидела за столом, обхватив голову руками, и отсутствующим взглядом смотрела в нетронутый, уже остывший стаканчик кофе. Она даже не заметила, что мы к ней подошли.

– Ирина Воробьева? Можно задать вам несколько вопросов?

Девушка дернулась от неожиданности и посмотрела на нас:

– Что? Вы кто?

Несколько секунд я внимательно разглядывал её, чтобы решить, как с ней разговаривать. Красивая, причем с той естественной красотой, которая не так часто встречается у девушек, когда не нужно тратить никаких усилий, чтобы выглядеть очень привлекательной. На лице не было никакого макияжа, и под яркими карими глазами хорошо видны были темные круги, кудрявые каштановые волосы растрепаны до состояния легкой милой лохматости, уголки губ опущены, а ногти на красивых тонких пальцах обкусаны. В общем, Ирина даже сейчас выглядела симпатично.

– Здравствуйте. Вы были знакомы с Сергеем Кириенко?

– Да… вы по поводу…

– Да, – мягко сказал я, садясь за стол. – По просьбе его родителей, я хочу разобраться в обстоятельствах его гибели.

– В чем там разбираться… – тихо и грустно, опустив голову, произнесла Ирина. – Самоубийство…

– Самоубийство самоубийству рознь, Ирина. Молодые люди в его возрасте часто совершают необдуманные поступки. Молодость – пора горячих и пылких порывов, – я говорил как умудренный жизнью старик, хотя был младше покойного Сергея. – В это время часто юноши и девушки говорят и делают вещи, о которых потом жалеют. И, увы, иногда люди совершают необратимые поступки. Минутный порыв, и все…

Ирина подняла голову и внимательно посмотрела на меня. Её глаза казались сухими, но в них была такая тоска…

– Но иногда бывают другие случаи. Когда людей подталкивают на самоубийства. И чаще всего это делают те, на кого никто и подумать не может. А другие люди потом до конца дней своих терзаются чувством вины. Ирина, нам сказали, что вы были близкой подругой Сергея. Кто-то угрожал ему? Может быть, его шантажировали?

– Нет, – очень тихо, покачав головой, ответила девушка. – Он… был очень хорошим человеком. Таких, как он, мало… чистых, светлых, все понимающих и сочувствующих. Он всегда чувствовал, когда я болею или когда у меня случалось что-то плохое. Сережа просто не мог с кем-то поругаться.

– Ирина, – мягко сказал я. – Хороших людей очень любят использовать. Их слишком легко подцепить на крючок, связать обязательствами и заставить что-нибудь делать. Не могло ли так случиться с Сергеем?

– Я ни о чем таком не знаю, – опять покачала головой девушка. – Я не пойму, почему он так поступил… не понимаю… почему…

Она говорила тихим, спокойным голосом и отсутствующим взглядом смотрела в сторону.

– Люди часто поддаются минутному порыву. Расскажите нам, что случилось, и, может быть, мы вместе догадаемся, что случилось?

– Хорошо, – Ирина встряхнулась, залпом выпила кофе и начала рассказывать: – Мы уже второй год дружим… дружили… Познакомились случайно и… знаете, как это бывает, уже через пару недель чувствовали себя старыми знакомыми.

Она замолчала и опять уставилась в стол.

– Он влюбился в вас?

– Да… – вздрогнув, ответила Ирина. – Я не знала, что мне делать. Он очень хороший человек, а я… ну не такая я, какой он меня видел. И не подходила я ему… Одно дело переписываться, встречаться и гулять, а совсем другое жить вместе…

Девушка стала говорить медленно, с трудом выдавливая из себя слова. Когда она подняла на мгновение голову, я увидел, что глаза у неё мокрые от слез.

– Мы так и не начали встречаться, хотя разговаривали постоянно. Он ухаживал за мной. Дарил подарки, а я… не могла ему прямо ответить, боялась потерять друга. Но и принять его чувства тоже не могла.

Феникс порывалась сказать что-то резкое, но я вовремя остановил её жестом. Ирина ничего не заметила.

– А… а… – судорожно вздохнула девушка. – Потом… я встретила одного парня… и, в общем, я все-таки рассказала ему все. А он так тяжело все это воспринял, но… но я бы никогда не подумала…

Девушка спрятала лицо за руками и зарыдала. Феникс растерялась, да и я тоже, если честно. Пока думал, как успокоить Ирину, к нам подошел какой-то парень.

– Вы кто такие?! Что вам нужно?!

Он покровительственно положил руку на Ирину, но вряд ли сам понял значение своего жеста. Защитник. Увидел, что его девушку обижают, и сразу кинулся в бой.

– Они… из-за Сергея… – всхлипнув, ответила Ирина.

– Да? И что вам нужно?

– Задать пару вопросов, – спокойно сказал я. – Пошли, выйдем на свежий воздух. Феникс, не сиди, принеси Ирине чаю.

Рыжая недовольно фыркнула в мою сторону, но пошла за чаем. А мы с парнем вышли на крыльцо столовой.

– Что хотел?

– Значит, ты сейчас встречаешься с Ириной?

– Да, – сухо ответил он. – А тебе какое дело?

– Сергея Кириенко ты знал?

– Ну как сказать знал… видел его пару раз, еще до того, как с Ирой познакомился. В одной компании как-то пересеклись и поболтали. Я о нем больше со слов Иры знаю.

– Точно? А незадолго до его самоубийства вы не встречались?

– Нет… Вы что думаете, я его с крыши столкнул?!

Он невольно перешел на вы, не иначе как принял меня за мента.

– Нет. Это было чистой воды самоубийство. Весь вопрос в том, почему он это сделал?

– Да откуда я знаю, что у этого придурка на уме было?! Ирка из-за него уже третий день ревет…

– Он не пытался каким-то образом вмешаться в ваши отношения и отбить у тебя Ирину?

– Да нет… – неуверенно ответил парень. – Но если бы что-то такое и было бы, Ира сама бы с ним разобралась. Я не хотел лезть в их отношения.

Хм… значит, еще одна версия пошла трещинами. Вздохнув, я задал еще с десяток разных мелких вопросов. Чисто для протокола и чтобы было что в деле написать.

Потом, когда мы уже возвращались в отдел, Феникс, немного недоумевая, заметила:

– А эта Ирина оказалась совсем не такой, как я ожидала.

– Это ошибка и очень серьезная. Ты не должна была ничего ожидать.

– Почему это?

– Потому что надо смотреть своими глазами, – я назидательно постучал пальцем по переносице девушки, она недовольно отмахнулась от меня. – А ты послушалась той девчонки и шла разговаривать с Ириной с явным предубеждением к ней.

– Гхм… а она, оказывается, соврала нам.

– Опять ошибка, – покачал я головой. – Та студентка говорила правду. Ту правду, которую она видела, а когда расследуешь дело – нужно на все смотреть объективно и непредвзято. Теперь понятно?

Феникс недовольно вздохнула, но кивнула в знак согласия.

До вечера мы возились в отделе с бумагами, заодно я заполнил дело и переписал протоколы опросов знакомых и родственников самоубийцы. Чекисты достали мне медицинскую карточку Сергея Кириенко и расшифровали её. Никаких тяжелых заболеваний у него не было. Заглянувший в кабинет Владислав придирчиво взглянул на папку, одобрительно хмыкнул и ушел, ничего не сказав.

Дома после ужина Феникс вдруг завела разговор о расследовании.

– Что я думаю? – Я налил кружку чая и протянул ей. – Пока не знаю.

– Ну-у, по всему выходит, что этот дурак из-за несчастной любви прыгнул.

– Думаешь?

– А что еще остается? – удивилась рыжая волшебница. – У него все было в порядке: и учеба, и друзья, и семья.

– А магия?

Феникс от досады хлопнула ладонью по лицу.

– Я совсем забыла про магию.

– Вот-вот. Завтра и пойдем проверять, где и как он мог столкнуться с магией. Но знаешь… – я отхлебнул чаю и продолжил: – Я тоже думаю, что все дело из-за любви. Паренек был излишне романтичен, а такие часто вбивают себе в голову разные глупости. Вот и…

– А магия?

– Да мало ли где он мог с магией столкнуться? Проверим завтра для очистки совести и закроем дело.

– Хорошо, – согласилась со мной Феникс. – Мы закроем дело, но не раскроем его, так ведь?

Я усмехнулся и покачал головой. В голосе девушки отчетливо прозвучало легкое расстройство.

– Феникс, в жизни все очень просто. За подавляющей частью преступлений нет хоть сколько-нибудь сложного мотива, а большая часть самоубийств совершаются исключительно по глупости. Да, и немалая часть дел так никогда и не раскрывается. Привыкай к этому.

– Угу…

Некоторое время мы молча пили чай. Потом я сполоснул кружку и стал мыть посуду. Я уже и не пытался заставить Феникс принять хоть какое-то участие в домашних делах.

– Игорь.

– Чего тебе?

– А ты бы мог кого-нибудь так сильно полюбить?

Я презрительно фыркнул.

– Еще чего! Я берсерк, мне и без любви в жизни проблем хватает. А самоубийства совершают не из-за сильной любви, а от дурости и трусости.

– Почему?

– Потому что проще умереть, чем жить с сожженным сердцем или вечно страдать от неразделенной любви.

– Ну… я читала у эльфов книги о любви. Они все такие грустные и печальные.

– Так то эльфы. Они поголовно хиппи и поэты, им без страданий и тоски жизнь не мила. Поэтому остроухие вымирают быстрее, чем уссурийские тигры.

– Ну, все равно. Вот, к примеру, влюбился человек очень сильно, и никак разлюбить не может. Что ему делать?

– Жить, – коротко ответил я.

– И все?

– Ну да. А что еще делать, если он на самом деле не может разлюбить и полюбить другого человека? Только и остается, что жить. А самоубийство – это капитуляция перед жизнью.

– Хм. А вот насчет любви ты не прав, – категорично заявила Феникс. – Вот влюбишься в кого-нибудь, и поймешь, что к чему.

– Ничего не будет, я умею управлять своими эмоциями. Любыми.

– Это как? – поразилась девушка.

– Я берсерк, для меня это жизненная необходимость. Мне нужно уметь контролировать все сильные эмоции. Помнишь, я тебе показывал фильм «Эквилибриум»?

– Помню.

– А помнишь момент, когда главный герой вдруг резко перестает испытывать эмоции?

– Ага.

– Так вот у меня так же, когда мне нужно выйти из транса. Когда я не умел этого делать, я мог закончить бой только тогда, когда падал без сознания.

– И как ты научился? Через техники медитации?

– Да.

– Хм… даже не знаю. Так же жить неинтересно.

– Мне по-другому нельзя.

– А если ты все-таки полюбишь кого-нибудь? – Феникс смотрела на меня со странным и задумчивым выражением лица.

– Поживем – увидим, – я пожал плечами. – Пошли спать, завтра придется побегать.

Ночью мне опять снился бой. На этот раз, судя по форме солдат, это было одно из сражений Северной войны, вот только непонятно, какое именно. Шел сильный снег, часть войска просто разбежалась, а мы стояли и отбивали одну атаку за другой. Я стрелял, перезаряжал винтовку, опять стрелял и несколько раз дрался в рукопашной, пока не получил пулю в живот…

На следующий день мы сначала проверили дом Сергея, потом институт, в котором он учился. Никаких необычных следов магии мы там не нашли, зато столкнулись с «серой мышкой». Елизавета Матвеева через весь коридор бросилась к нам.

– Вы её арестовали?! – с жаром воскликнула она.

– Кого её?

– Стерву эту! Воробьеву!

– Послушайте, девушка, – мягко начал я. – Ирина Воробьева не доводила до самоубийства вашего друга, и арестовывать её не за что.

Студентка сначала побледнела и захлопала ртом, я уже собирался повернуться и идти дальше, как вдруг она покраснела от злости и опять пошла в атаку.

– Да как так?! Она купила вас?! Она же и довела его! Стерва!

Резко развернувшись, Матвеева бросилась бежать. Я хотел было её догнать, но Феникс поймала меня за рукав.

– Игорь, эта девушка где-то около недели назад контактировала с магией.

– С какой?

– Не знаю. Прошло слишком много времени. Следы магии практически незаметны.

– Хорошо. Надо будет зайти к ней в гости.

Отметив этот факт, мы с Феникс пошли в медицинский институт. Я хотел еще раз поговорить с Ириной и её парнем и заодно проверить их. На всякий случай.

– Странная эта девушка, – задумчиво заметила Феникс.

– Да ну? А я и не догадался, – съязвил я.

Мы шли по тротуару вдоль дороги. Мимо нас с шумом проносились машины, и поэтому нам приходилось повышать голос, чтобы слышать друг друга.

– Я серьезно говорю.

– А ты разве не поняла, почему она так себя вела?

– Нет, – совершенно искренне ответила Феникс.

Я удивился, но, почесав затылок, вспомнил, что она хорошо разбирается в магии, но плохо – в тонкостях отношений людей друг с другом.

– Она влюблена в Сергея и ревнует его к Ирине.

– Хм… но если в Сергея уже была влюблена девушка, зачем ему Ирина?

– Потому что он не замечал влюбленности Матвеевой, из-за того что любил Ирину. Да и вообще, парни в его возрасте такие вещи редко замечают.

– Не понимаю, – пожала плечами Феникс. – Зачем любить того, кто тебя не любит?

– Ну, ты и вопросы задаешь, – рассмеялся я. – Об этом еще Пушкин писал: «Мы любим тех, кто нас не любит, мы губим тех, кто в нас влюблен». А может, это и не Пушкин написал, а кто-то другой. Такова природа человека.

– Все дело в красоте? Ирина ведь привлекательней Елизаветы.

– И это тоже, – согласился я. – Все говорят, что ценят не красоту, а душу. И это правда. Но правда и в том, что сначала нас цепляет привлекательность человека, а потом уже мы узнаем его душу.

Феникс задумалась над моими словами. Хотя ей как раз не с чего было переживать. В неё уже три человека успели безнадежно влюбиться. И это только те, о которых я знал.

В мединституте нам пришлось побродить по этажам в поисках Ирины Воробьевой. А нашли мы её благодаря Матвеевой… Разъяренная студентка орала так, что её слышало полкорпуса.

– Ты! Ты довела его! Сволочь! Стерва!

Елизавета кричала со слезами на глазах. А бледная Ирина стояла, опустив голову, и молчала. Остальные студенты растерялись и не вмешивались.

– Это ты его убила! Ты! Из-за тебя он с крыши спрыгнул! Мало тебе одного парня было?! Со вторым решила поиграть?!

– Я не играла с ним! – неожиданно выкрикнула Ирина. – Я не хотела, чтобы он в меня влюбился!

– Врешь! Не мог он тебя любить! Не мог! – Матвеева от слов девушки вскипела еще сильней. – Ты просто кукла! И этого придурка ты тоже не любишь! Это я все сделала, думала, ты забудешь о Сереже и оставишь его в покое. Но тебе, стерве, все мало! А он меня должен был любить! Меня, а не тебя! А ты его убила!

Я уже хотел было вмешаться, но услышав последние слова девушки, которую уже никак нельзя было назвать серой мышкой, замер.

– Ясно тебе все?! Ясно тебе, кто ты? А вы поняли, с кем учитесь?!

– Пошла на хрен отсюда! – неожиданно вмешалась другая студентка в белом халате. – Истеричка долбаная. Иди валерьянки выпей.

Студенки медицинского института оправились от шока и обступили Ирину Воробьеву. Несколько девушек принялись утешать подругу. Елизавета Матвеева поняла, что её громкая речь никого тут не впечатлила, развернулась и пошла прочь.

– Давай за ней, – сказал я Феникс.

Я легко мог догнать девушку, но решил проследить за ней. Что-то мне подсказывало, что сейчас все раскроется.

Мы шли за Елизаветой, стараясь не попадаться ей на глаза. Это было совсем несложно, кипящая от злости девушка не замечала ничего вокруг себя. Она целеустремленно шла вперед и даже не смотрела по сторонам, переходя дорогу. Один раз я испугался, что её сейчас собьет машина и все на этом и закончится.

– Я понял, куда мы идем, – зло усмехнувшись, заметил я.

Феникс сначала ничего не поняла, но вскоре, увидев вывеску «магического салона», тоже обо всем догадалась. Мы немного подождали и зашли внутрь вслед за Елизаветой.

– Здравствуйте, вы хотите записаться на приём к Эсмеральдине Видящей? – вежливо улыбаясь, спросила у нас молодая женщина.

Кроме секретарши в приемной «колдуньи в пятом поколении» никого не было, даже охранника. А вот из комнаты самой гадалки и колдуньи доносились какой-то шум и резкий девчоночий голос.

– Нет, госпожа Эсмеральдина нас примет прямо сейчас, – я улыбнулся женщине, а она почему-то побледнела.

Мы с Феникс быстро прошли через приемную и зашли в комнату «мага». Там нас заметили не сразу. Сама «гадалка» увещевала злую Елизавету, а охранник придерживал студентку за плечо.

– Добрый день. Неужели клиентка недовольна оказанной услугой?

– Так, ты еще кто? – резко спросил у меня охранник.

Я быстро показал колдунье своей настоящее удостоверение:

– Убирайте охранника. Он вам не поможет.

– Коля, подожди за дверью, и… я никого сегодня не принимаю, – побледнев, сказала Эсмеральдина, она же Зоя Иванова, обычная слабенькая темная колдунья.

Феникс с интересом рассматривала её рабочий кабинет. Надо признать, с мистической атмосферой здесь все было в полном порядке. Окна закрыты тяжелыми черными шторами, а на столе горело всего несколько свечей, из-за чего в комнате царил полумрак. Толстые стены и двери заглушали все звуки с улицы, а от дымящихся ароматических палочек шел сильный запах благовоний. Клиент словно оказывался отрезанным от обычного мира в особом мистическом пространстве, где легко было поверить в магию.

Сама «экстрасенс» неплохо поработала и над своим образом. Длинные черные волосы, густо подведенные косметикой темные глаза, ожерелье из крупных черных камней на шее и перстни на пальцах. А на столе почти ничего нет. Только хрустальный шар на подставке и колода карт. Готов поспорить, она обязательно упоминает в разговоре с клиентом о шарлатанах с черепами и тому подобной ерундой.

– Зачем вы пришли?

– Кто вы такие? Вы следили за мной? – сразу бросилась в атаку Елизавета Матвеева.

– Сядь! – рявкнул я, девушка послушно села. – Ты за приворотом сюда ходила? Отвечай?!

– Д-да, – запнувшись, испуганно ответила студентка.

Феникс очень нехорошо посмотрела на колдунью…

– А ты, значит, приворот сделала? – с трудом сдерживаясь, спросил я.

– Еще чего! – неожиданно резко ответила Иванова. – Стану я ради каждой замухрышки приворот делать! Ничего я не делала, – она повернулась к Елизавете и со злой усмешкой спросила: – Что, не посмотрел на тебя твой парень? А ты сама на себя в зеркало смотрела? Кто на тебя такую без бутылки взглянет?

Девушка побледнела и часто заморгала.

– Но почему… вы же обещали… вы же говорили…

– Почему, почему, вы же обещали… – передразнила колдунья. – Да потому что дурочка ты! Лохушка! Понятно?

– Но… но…

– Что но? Деньги ты мне заплатила? Вы все их платите. За венец безбрачия, за порчу, за привороты-отвороты. А чушь все это! Чушь для таких лохушек, как ты! Моль ты очкастая! Да на тебя ни один парень не посмотрит! Вот ты за приворотом и пошла.

Гадалка сняла парик, открыла окно, затушила и выкинула ароматические палочки.

– Что глазами хлопаешь? Пошла вон отсюда! Не верну я тебе денег, а жаловаться ты не пойдешь. У родителей стащила? Молодец! А хочешь я им деньги верну и скажу, что их дочь мало того что дура, так еще и воровка? А?

– Заткнись и кончай балаган, – сухо сказал я.

– А что такое, служивый? – колдунья достала сигареты и, щелкнув зажигалкой, закурила. – Ты чем-то недоволен? Приворота не было, закон я не нарушила. Есть вопросы?

– Елизавета Матеева пришла к вам за приворотом, так?

– И что? Она пришла, да я делать ничего не стала. Буду я еще для каждой очкастой дурочки силы тратить и приворот делать. Или вы не согласны, служивые?

С формальной точки зрения колдунья была права. Она не имела права использовать такую опасную магию, как приворот, на человеке, а вот обманывать ей никто не запрещал.

Елизавета подскочила со стула и выбежала из комнаты. Зоя Иванова презрительно усмехнулась ей вслед.

– Что-то еще хотели, уважаемые?

– Нет.

Я повернулся и пошел на улицу. Очень хотелось бросить напоследок короткую и хлесткую фразу, но я сдержался. Не время.

– А уж было подумала, что тут и правда все дело в привороте было, – растерянно произнесла Феникс, щурясь от яркого солнца.

Мы вышли на крыльцо. Матвеева медленно брела по улице. Как я и думал, она недалеко убежала.

– Учиться тебе еще и учиться, – покачал я головой. – Колдунья врала нам.

– Почему? – удивилась девушка.

– Она переигрывала. Будь она невиновна – не стала бы так яростно высмеивать девчонку и говорить, что просто мошенница. Ты проверила её?

– Нет, – Феникс выругалась. – Не подумала… Но ты не прав.

– Почему?

– Может, колдунья от нас что-то и скрывала… – медленно произнесла рыжая волшебница. – Но приворот – это очень сложная магия. Это не слабенькое проклятье наложить. Это надо воздействовать на психику и гормоны человека. Не каждому по силам, и уж точно не этой шарлатанке.

– Да? Гхм… ладно, фиг с этим. Пошли догонять Матвееву эту.

Догнать студентку было несложно. Дуреха плелась опустив голову и наверняка сокрушалась о своей злосчастной судьбе. Я, не церемонясь, схватил её за руку чуть выше локтя и затащил в ближайший тихий закоулок.

Матвеева попыталась что-то вякнуть, но увидев мое злое лицо, съежилась и замерла, глядя на меня испуганными глазами.

– Рассказывай, – коротко велел я.

Перепуганная девушка послушно стала рассказывать, что давно любила Сергея, но тот не обращал на неё внимания и пытался ухаживать за Ириной. Тогда она пошла к колдунье и попросила помочь, не бесплатно, конечно.

Елизавете пришло в голову не только сделать приворот на Сергея, но и Ирину Воробьеву приворожить к другому парню, а его на неё. Мол, когда Сергей увидит, что его зазноба уже с другим, то уж точно от неё отвернется и к ней придет. А чтобы действовать наверняка, Матвеева заказала еще и отворот.

– Ну что, значит, довела, стерва, бедного Сергея до самоубийства? Стерва, да вот только не та!

– Что…

– Ты понимаешь, что не Ирина Воробьева виновата в смерти Сергея, а ты?!

Студентка сжалась еще сильнее, окончательно превратившись из мстительной фурии в маленькую серую мышку.

– Ты хоть понимаешь, что такое приворот?! Ты знаешь, как это людей ломает?! Не понимаешь? Совсем дура, да? Или наоборот – все понимаешь, да вот только захотела поиграть людьми как куклами? Так ты Воробьевой сказала? Ты кукла, а я тобой играю.

Я схватил идиотку и хорошо встряхнул её.

– Игорь! – Феникс, испугавшись, схватила меня за плечо.

– Я спокоен, – совершенно честно ответил я. – Что молчишь? Сказать нечего? Твое счастье, что колдунья оказалась мошенницей и никакого приворота не было! Это понятно тебе? Сергей Кириенко просто идиот. Покончил жизнь и устроил всем столько проблем исключительно по собственной глупости. Понятно тебе? Не доводила его ни Воробьева, ни кто-то еще до самоубийства. А вот ты могла бы! Если бы приворот подействовал. Это тебе ясно?

– Понятно, – еле слышно пролепетала перепуганная девушка.

– Никаких денег тебе никто не вернет! Пусть это будет тебе уроком на всю жизнь, что не стоит использовать магию для решения личных проблем. Ясно тебе?! – я намеренно рявкнул на девушку, она поспешно закивала. – А если ты еще раз подойдешь к Воробьевой и начнешь обвинять бедную девушку, которая любила и уважала Сергея больше, чем ты, я тебя посажу. За доведение до самоубийства. Понятно тебе?!

– Да…

– Я спрашиваю, понятно тебе?!

– Да.

– Вот и хорошо. Иди домой.

Я отпустил девушку и пошел обратно на улицу. Феникс явно удивилась моему поступку, но не стала ни о чем спрашивать. А я мог только понадеяться, что Матвеева запомнит этот урок. Нельзя играть с магией.

Мы опять пошли к Ирине Воробьевой. Просто чтобы поговорить с девушкой и рассказать ей, что она точно ни в чем не виновата. В институте её уже не было, так что мы пошли к ней домой, но дверь никто не открывал.

– Может, её дома нет?

– Сказали, что домой пошла, – неуверенно ответил я.

– Ну мало ли. Может, к своему парню пошла или гуляет где…

– Надо было её телефон узнать. Ладно, позвоню еще раз, и пойдем. Завтра в институте найдем.

Я нажал на звонок и прислушался – тишина. Феникс, прищурившись, зачем-то посмотрела на стену…

– Ломай дверь!

Не задавая вопросов, я резко вошел в транс и от души врезал ногой по замку. От удара хлипкая дверь погнулась, но выдержала.

– Быстрее!

Ударив ногой еще раз, я вцепился в металл руками, отогнул его и с корнем вырвал замок. Феникс оттолкнула меня и первой ворвалась в квартиру. Я побежал за ней.

Ирина лежала на диване с закрытыми глазами, и казалось, что она просто спит. Тонкая красивая рука с неровно обкусанными ногтями свешивалась с дивана, вторая лежала у девушки на груди. Завитки каштановых волос на бледной коже казались совсем темными. На табуретке рядом стоял стакан с водой и лежала пустая пачка таблеток…

– Ну что же ты… Она еще жива!

Феникс упала перед Ириной на колени. Схватила её запястье и прижала руку к груди.

– Ну зачем ты… – с мукой проговорила она. – Зачем… Игорь!

Я уже звонил по телефону в отдел.

– Дежурная слушает.

– Яна! Срочно патруль к колдунье Ивановой! Арестовать! И врачей на Ленина, дом… Попытка самоубийства таблетками какими-то!

Больше мы ничего сделать не могли. Ирина медленно умирала перед нами… Феникс пыталась как-то поддержать её, а я мог только ждать…

Врачи ничего сделать не смогли. Я вышел из квартиры и сел на ступеньке, спрятав лицо в ладонях. Наниэль вышла следом за мной, опустилась рядом и обняла за плечи.

– Не переживай. Ты ничего и не мог сделать…

– Мы не торопились, – глухо ответил я. – Мы шли с Феникс по улице, ели мороженое, разговаривали и смеялись. А она умирала… Если бы мы пришли быстрее…

– Нет, Игорь, не в этом случае. Она медик, знала, какой препарат нужен был. Даже приди вы раньше и не одни, а с бригадой врачей – никто бы ничего не смог сделать.

В квартире на кухне рыдала мать Ирины. Вызванный с работы отец девушки сейчас пытался её успокоить. О случившемся узнали и подруги Ирины. Студентки беспокоились о ней и пришли после занятий.

Похоже, её многие любили… а теперь её нет, и у многих людей разрывается сердце от горя. Почему? Зачем? Особенно тяжело родителям. Они теперь до конца дней своих будут убиваться, что не поняли, не заметили момент, когда их ребенку очень нужна была их помощь.

В короткой записке Ирина попросила никого не винить, но я очень хорошо знал, кто виноват. Кто во всем виноват.

Зою Иванову уже допрашивали, но без особого успеха. Она все отрицала, требовала доказательств и встречи со своим покровителем. А он уже находился в отделе. Темный колдун Вальтасар, он же Митрофан Кукушкин, был негласным предводителем темных нашего города и большой занозой для нас. Вот и сейчас он сразу примчался защищать колдунью.

Я очень хотел зайти и поговорить с ней наедине, но меня не пустили.

– Доказательств нет, – покачал головой Владислав.

– То есть как это нет?!

– Остатки магии в ауре Сергея и Ирины ни о чем не говорят. Точная экспертиза ничего не показала, а значит, нам нечего предъявить темным, – начальник развел руками. – Приворот она сделать не могла. А от легких чар люди не кинулись бы сводить счеты с жизнью.

– У Сергея Кириенко была повышенная чувствительность к магии…

– Это твоя догадка или результат исследования?

– Догадка…

– Вот и все.

– Но ведь есть свидетельница! Елизавета Матвеева! Если она докажет, что приворот был?!

– А что она понимает в магии? – резонно заметил Владислав.

– Да ей и не надо ничего понимать! Пусть опишет детали действий колдуньи, а наши эксперты уже все поймут. И этот пи… колдун не отвертится. Не могла же обычная студентка знать детали настоящего ритуала приворота? Не могла! Значит, и придумать не смогла бы!

– Тогда дуй за ней, а этих я пока задержу.

– Понял! – я пулей вскочил из кабинета начальника и крикнул удачно попавшемуся другу: – Коля, подкинь меня!

Елизавета Матвеева жила не так далеко от здания отдела. Мы быстро добрались до дома. Коля остался возле машины, а мы с Феникс поднялись наверх. Дверь в квартиру была открыта…

Мы с напарницей переглянулись, я расстегнул кобуру и осторожно зашел внутрь. В темной квартире никого не было и воняло мочой. Недоумевая, я осмотрел комнаты, но никого там не нашел. А Феникс сразу пошла в ванную.

– Игорь… – со странным выражением голоса позвала она.

Я подошел и… выругался. Очень глупая девушка Лиза висела в неумело завязанной петле, а под её ногами в луже мочи лежала перевернутая табуретка.

Перерезав веревку, я снял идиотку, но было уже поздно. Девушка как минимум час была мертва.

– Что за… – Феникс не договорила и махнула рукой.

Я со злости ударил по стене, оставив дыру в штукатурке и разбив в кровь кулак.

– Идиоты малолетние! Ну, кому сейчас легче от этого станет?! – непонятно кого спросил я.

– Игорь… точно такие же следы магии, как возле Ирины…

– Надо полагать, – медленно произнес я.

Меня перебил звонок телефона. Владислав нервничал и интересовался, скоро ли я привезу свидетельницу. Я ответил ему.

– Черт! – только и сказал он. – Делать нечего. Оставайся там, я экспертов пришлю.

Ждать пришлось недолго. Специалисты приехали, констатировали смерть и отсутствие следов насилия. Нашли они и написанную в спешке предсмертную записку со следами слез на бумаге.

У меня не было сил оставаться в квартире, так что я вышел и сел на лестнице. Вскоре Феникс села рядом со мной и облокотилась на меня. Я молча обнял девушку и прижал к себе.

– Я не хочу идти домой… не сегодня, – тихо проговорила она.

– Нам больше некуда идти.

– Тебе смешно? – после долгой паузы спросила Феникс. – Ну извини, у меня не так много опыта…

– Нет, я очень хорошо тебя понимаю… Наверное, это я виноват.

– Почему?

– Не надо было так давить на неё…

Девушка с беспокойством посмотрела на меня. Я без труда понял её мысли и невольно усмехнулся.

– Не переживай за меня. Я уж точно… – я покачал головой. – Пока живешь – можешь исправить любую ошибку или искупить вину. А потом тебе останется только сожалеть…

– Кто знает, что там…

Уже стемнело, но мы все равно пошли в отдел. Колдунью все-таки задержали до утра, но это ничего не меняло. Доказательств её вины не было, и мы ничего не могли сделать. Аура у неё оставалась чистой, на сильную магию она не способна.

Сидя в пустом кабинете, мы разбирались с нашим злополучным делом. Я записывал новые факты и подводил итог. Феникс лениво листала исписанные листы.

– Интересно…

– Что?

– Да тут ты написал, что Ирина и её парень начали встречаться с середины августа, а Матвеева пошла к колдунье только двадцать седьмого числа.

– И? – не сразу понял я, о чем говорит Феникс.

– Никакого приворота не было, они просто сами друг в друга влюбились.

– Ну да, – я пожал плечами. – Теперь какая уж разница…

– Большая. Надо во всем разобраться. Колдунья не могла наложить приворот, но она явно что-то сделала… отчего Сергей покончил жизнь самоубийством.

– У него была повышенная чувствительность к магии, – заметил я.

– А ведь верно. Настоящий приворот колдунья сделать не могла… – Феникс вдруг замерла, словно в голову ей пришла какая-то мысль. – Никакого приворота и не было. Она их просто убивала.

– О чем ты? – не понял я.

– Мы уперлись рогом в приворот и думали, как доказать, что она его делала, а ни о чем другом даже и не подумали!

Воскликнув, девушка подскочила с места и заносилась по кабинету, быстро говоря и сильно жестикулируя.

– Все ведь элементарно просто! Увидев фотографии, колдунья решила получить силу! Она наложила якобы приворот на Сергея, а на самом деле просто заставила его мучительно разрываться между настоящей любовью и фальшивой! Парень это почувствовал и, не выдержав напряжения, покончил с собой!

– Хм…

– Вот почему колдунья испугалась, увидев нас, но потом, когда речь зашла о привороте, обнаглела и стала все отрицать! Вот почему на допросе она, не моргнув глазом говорила, что не было никакого приворота! Его ведь и на самом деле не было!

– Допустим. А Ирина и Елизавета?

– Колдунья испугалась и решила перестраховаться… ну или вошла во вкус и решила получить еще силы, забрав жизнь двух молодых девушек. С Ириной все было очень просто. Она и так сильно переживала смерть Сергея, а тут еще и Матвеева… подтолкнуть её к самоубийству несложно.

– И саму Матвееву заставить сделать роковой шаг было не так трудно, – я протянул девушке распечатку последнего телефонного звонка. Одна из подруг Ирины Воробьевой позвонила Елизавете и обвинила её в гибели девушки. – Она повесилась примерно через десять минут после звонка, кое-как накарябав записку и завязав петлю на веревке.

– Игорь… – со странной интонацией произнесла Феникс. – Мы ведь ничего не докажем.

– Нет.

– Я хочу её убить. Просто убить без суда. Она это заслужила.

Я посмотрел на напарницу. В её карих глазах было только ледяное спокойствие и ненависть. Усмехнувшись, я покачал головой:

– Без проблем. Завтра вечером.

– Ты согласен? – удивилась она. – И спорить не будешь?

– Пошли домой, – вместо ответа сказал я. – Если хочешь, по дороге зайдем в магазин и возьмем чего-нибудь выпить.

– Давай.

В круглосуточном магазине возле дома мы взяли вина и фруктов. Накрывать на стол было лень, так что мы расположились прямо на ковре и продолжили разговор.

– Почему люди так легкомысленно относятся к привороту? – задумчиво спросила Феникс.

– Не знаю. Может, потому, что они считают, что в любви все средства хороши? Если ты подставляешь, манипулируешь, разрушаешь чужую жизнь, сживаешь со свету соперника или соперницу, но делаешь это ради большой и светлой любви, то тебе все можно?

– Странно…

– Но все именно так и происходит. Матвеева была уверена в своем праве ломать чужие жизни. И то, что она сама оказалась марионеткой в чужих руках, глупой и жестокой дурочкой, не искупает её вины.

– Не понимаю я этого…

– Я тоже. Ведь поступи она по-другому – ничего этого не случилось бы! Ей нужно было всего-навсего быть рядом с Сергеем, поддержать его и обратить на себя его внимание. Действовать надо было, а не томно вздыхать в противоположном углу аудитории. Вместо этого Матвеева сама пошла к монстру, которой только и ждал возможности сожрать чужие жизни.

– Но она же сама в итоге за все расплатилась.

– Нет, Матвеева расплатилась бы, если бы жила и искупала свою вину. Но она в очередной раз поступила так, как было удобно ей. Только и всего…

Уставшей за день Феникс хватило всего пары стаканов. Она уснула прямо на ковре, прислонившись ко мне и положив голову на плечо. Я немного посидел так, слушая ровное дыхание подруги. А потом аккуратно, чтобы не разбудить, поднял её на руки и отнес на кровать. Убрал вино в холодильник. Помыл стаканы. Достал из тайника «левый» пистолет. Разобрал его, почистил, опять собрал и зарядил.

Я не стал говорить Феникс, что все для себя решил еще сидя под дверью славной девушки Ирины Воробьевой. Да, я не догадывался обо всех деталях и думал, что все дело в привороте. Что поделать, не разбираюсь в магии. Но зато разбираюсь в преступлениях… и в том, что надо делать с преступниками.

– Она заказала два билета на послезавтра до Москвы, сейчас не торопясь собирает вещи. Салон свой закрыла.

– Спасибо, с меня бутылка.

– Две, – хмыкнул Леха, – нам еще перед Владиславом объясняться, почему весь день торчали на одном месте.

Феникс ничего не понимала и только слушала меня. Зато все и без слов понял Коля. Жестом показав, что с меня бутылка, он пошел отвлекать наш с Феникс «хвост».

– Уходим! – кинув на стол деньги, я быстро метнулся между столиками к выходу из кафе.

Напарница немного замешкалась, но потом догнала меня. Мы быстро пробежали по переулку, догнали отъезжавший от остановки автобус и запрыгнули в него. Я поблагодарил водителя и сразу заплатил за проезд. Феникс тем временем заняла места в конце автобуса.

– И что это было?

– За нами весь день следили, – спокойно ответил я.

– Кто?! – вспыхнула девушка.

– Чекисты, кто же еще? – удивился её вопросу я. – Обычное дело.

– Но… почему?

– Они боятся, что мы пойдем и убьем колдунью.

– Вот как… и что мы будем делать?

– Пойдем и убьем колдунью. Только сначала погуляем по городу, чтобы опять никто на хвост не сел. И ты смотри, чтобы магией за нами никто следить не начал.

Феникс слушала меня с большим недоумением. Почти как я, когда всего полгода назад Коля говорил мне то же самое. Это была не самая светлая сторона работы в Ордене.

– Но, может быть, подождать пару дней? Она же только через два дня улетает.

– Ха! Колдунья убежит из города сегодня ночью. А билеты – это просто отвлечение внимания.

– Откуда ты знаешь?

– Сергей как-то объяснял мне такие вещи, – уклончиво ответил я.

Я не стал рассказывать Феникс, что Сергей не просто говорил о таких вещах, а учил меня им. Как уходить от погони в городе, как обманывать наблюдателей во время слежки и как охотиться за другим человеком. Мне все это было очень интересно, хотя я всегда недоумевал, зачем это нужно простому оперативнику.

До вечера мы прятались в засаде возле дома гадалки. С виду она вела себя спокойно, не скрывалась, окна не закрывала, хотя никого и не принимала. Вечером колдунья отпустила охранника с секретаршей и закрыла дверь.

– Ты уверен, что не ошибся?

– Нет, – покачал я головой. – Смотрим, что дальше будет.

А дальше стало интересно. Через окна мы видели, как гадалка заметалась по комнатам, быстро собирая несколько сумок. Потом она, сообразив, что её хорошо видно с улицы, опустила на окнах жалюзи.

– Пошли, – оглянувшись по сторонам, сказал я.

Осторожно подходя к офису гадалки, я достал телефон и позвонил Коле, но сразу нажал кнопку отмены. Мы встали за углом здания, ждать нам пришлось недолго.

Гадалка вышла из офиса, закрыла за собой дверь и быстрым шагом пошла к своей машине, держа в руках две увесистые сумки. Я вышел из-за угла и свистнул. Колдунья вздрогнула и обернулась.

– Узнала? – спросил я и выстрелил, не дожидаясь ответа.

Подбежав поближе, я выстрелил еще раз, на этот раз в голову. Потом бросил пистолет на тело женщины и махнул рукой Феникс. Она приподняла тело магией и быстро спалила его так, что не осталось и пепла.

– И все? – как-то неуверенно спросила девушка.

– А что ты хотела? Это только в фильмах красиво, а в жизни все быстро и буднично. Не забудь следы магии убрать.

Рядом с нами притормозил Коля.

– Быстрее! – крикнул он. – Чекисты уже рвут и мечут!

Мы с Феникс заскочили к нему в машину и поехали в бар.

На следующий день меня прямо с утра начали допрашивать люди из контрразведки. Коля успел увести Феникс в безопасное место, а я остался на съедение чекистам. Сначала они подробно расспрашивали меня о том, чем я занимался вчера. Я им охотно отвечал. Потом они перешли к более прямым вопросам. И под конец прямо спросили:

– Что вы знаете об исчезновении колдуньи Зои Ивановой?

– Она исчезла?! Да вашу ж мать! – не выдержал я. – Я же говорил, что она сбежит. Сами теперь ищите её!

Чекисты нехорошо прищурились.

– А с чего мы должны её искать?

– Она виновна в гибели троих студентов.

– Но это ведь не так.

– Тогда почему она убежала? – с улыбкой спросил я.

– Очень хороший вопрос. Вот только убежала ли она?

Владислав, до этого молча сидевший в углу, поднялся с места и сказал:

– Так, архаровцы, закругляемся. Он мне нужен.

Чекист холодно посмотрел на Владислава.

– Мы еще не закончили. Он подозревается в должностном преступлении.

– Да? А на когтереза завтра ты с пистолетом в руках пойдешь? – с неприязнью поинтересовался мой начальник и неожиданно зло рявкнул: – Хватит по пустякам моих людей дергать! Пропала колдунья? Да и хрен с ней. Игорь, пошли.

Контрразведчики переглянулись, но ничего не сказали. Мне это показалось немного странным, словно бы они заранее решили, кто и что будет говорить, но я не придал этому значения. Вслед за Владиславом я пошел в его кабинет.

– Садись, – на ходу сказал Владислав и сам сел за стол. – В общем, все неплохо, но под конец сглупил.

– Что?

– Когда ты узнал о пропаже гадалки, ты повел себя наигранно. Они легко тебя раскусили. А так все правильно было. Ты её убил или Феникс?

Начальник задал вопрос непринужденным и простым тоном. Словно поинтересовался, кто из нас вчера готовил ужин. И я едва не угодил в его ловушку.

– Тело нашли? – спокойно спросил я.

– Нет.

– Тогда о каком убийстве идет речь? И с чего вы решили,что мы имеем к этому хоть какое-то отношение?

– Да потому что я вас всех, стервецов, насквозь вижу! – резко ответил он.

Владислав встал и подошел к окну.

– Думаешь, я в игры с тобой играю? Да я прекрасно знаю, что ты убил гадалку, а Феникс уничтожила тело. А знаешь, почему ты её убил?

Я сжал кулаки. Ломать комедию дальше смысла не было, поэтому я ответил предельно честно:

– Потому что ей понравилось то, что она делала. А еще она почувствовала свою безнаказанность. Эта тварь уехала бы в другой город, и вскоре бы там хорошие парни и девушки внезапно начали бы сводить счеты с жизнью! Вешаться, стреляться, топиться и травиться таблетками! И никто бы не знал, с чего это вдруг им такая глупость в голову пришла!

– Да? Точно? – Владислав резко развернулся и, подойдя к столу, подался вперед и посмотрел мне прямо в глаза. – А может быть, ты просто мстил?

– Мстил? – Я встал, расстегнул кобуру, достал пистолет, передернул затвор, снял с предохранителя и поднес к виску. И спросил, глядя прямо в глаза своему начальнику: – А почему бы мне и в самом деле не отомстить тому, кто виноват в смерти Ирины и Елизаветы? Как вы думаете, Владислав Иванович?

Он промолчал и отодвинулся назад.

– Думаете, я не понял, на что вы намекаете? На то, что я решил свою вину переложить на гадалку и поэтому убил её? Думаете, я салага, чтобы не понять, что это я виноват в смерти девчонок?! Вот только что мне теперь делать, застрелиться?!

– Не дури, – тихо ответил Владислав. – Убери ствол.

Пока я убирал пистолет обратно, начальник достал из шкафчика бутылку коньяка и налил три рюмки. Одну он поставил передо мной, а вторую накрыл куском хлеба. Мы выпили не чокаясь и не закусывая.

– Ты все правильно понял. Что будешь делать?

– А что я могу делать? – пожал я плечами. – Убивать монстров. Расследовать дела. Этим и займусь, пожалуй. Если чекисты не посадят.

– Не посадят. Кишка у них тонка моих людей трогать. Да и наплевать всем на эту гадалку. Даже хрену этому, Вальтасару, ему нужно было свою власть показать.

– Вот как. Тогда почему её все-таки не арестовали?

– Так не за что было. Мир с темными колдунами важнее одной-единственной колдуньи.

Важнее…

– Ты хоть уверен, что она виновата?

– Абсолютно. Все подробности и доказательства есть в деле.

– Я посмотрю его, – пообещал Владислав. – Будем считать, что это дело вы с Феникс раскрыли успешно.

Я равнодушно пожал плечами. Мне было все равно.

– Иди, Игорь, работай. Но смотри не заиграйся в вершителя справедливости.

– Законы поправьте, чтобы не приходилось их нарушать ради справедливости.

Говорят, древние римляне говорили: «Пусть погибнет мир, но восторжествует справедливость». Я уже давно начал понимать, что Орден живет по совсем другому принципу.

Погода с самого утра была мерзкой. Тяжелые темные тучи давили сверху, моросил мелкий противный дождик, и дул холодный пронизывающий ветер. А это ведь только конец сентября.

На городском кладбище никого не было. Я, засунув руки в карманы, медленно шел по проходу между могилами, не совсем понимая, зачем вообще пришел сюда. Тем более в такую погоду.

К моему удивлению, на скамейке возле свежих могил сидел парень. Почувствовав мой взгляд, он повернулся. Это был Дмитрий, парень Ирины. Я подошел и сел рядом с ним. По странному совпадению или по иронии судьбы, трех ребят похоронили рядом друг с другом.

– Мерзкая погода, – произнес я, просто чтобы нарушить тишину.

– Самый раз для меня.

– Ты винишь себя?

Парень кивнул:

– Как же иначе? Если бы я был рядом…

Он сжал кулаки.

– Я виноват больше тебя… Если бы сразу все понял…

Опять повисла тишина. Дмитрий сидел, опустив голову, а я рассматривал могилы ребят. Почему-то теперь я не мог называть их иначе как ребятами…

– Я иногда думаю… если бы я ушел, уступил её Сергею… все были бы живы.

– А ты?

– А что я? – пожал плечами парень. – Другую бы себе нашел. Если он так сильно любил её…

– Не знаю, – в свою очередь пожал я плечами. – Может быть, все бы и произошло по-другому.

Он поежился от ветра и застегнул куртку.

– Не вини себя. Тот, кто на самом деле во всем виноват – мертв, – я откинулся на спинку скамейки и посмотрел в хмурое небо, подставив лицо дождю. – А они там, я думаю, все между собой решили, и по справедливости.

Во всяком случае, я на это надеюсь. А иначе во что еще нам верить?

Командировка

Люди на большой поляне веселились. Вырвавшись на пару дней из городов на природу, они с энтузиазмом играли в фэнтезийное средневековье, плохо представляя, чем оно является на самом деле…

Наблюдавший за ними человек презрительно усмехнулся, размышляя о человеческой глупости. Жить в мире, полном настоящих чудес и небывалого комфорта, и мечтать при этом об убогой жизни эльфов или гномов?

«Впрочем, почему бы и нет…»

Глава 1

– Игорь, ну не надо, – жалобно попросила девушка.

– Сейчас все будет! – парень встал, картинно похрустел кулаками. – Эй ты! Да, я к тебе обращаюсь! Ты тут, что ли, наш хозяин?

Низкорослый кочевник повернулся и с недоброй усмешкой взялся за кнут, висевший на поясе.

Приказ пришел, как всегда, неожиданно и не вовремя – во второй половине рабочего дня, когда мы с Феникс уже предвкушали выходные на природе в компании друзей, пива и шашлыков. А тут такое…

– Вы двое. Бегом к завхозу, получать снаряжение и паек на три дня, – на ходу крикнул нам Владислав и убежал, прежде чем мы успели что-то спросить.

– Куда нам идти? – переспросила Феникс.

– К интенданту, – мрачно ответил я. – Накрылись наши шашлыки. Сейчас неделю будем где-нибудь в тайге куковать.

Никакого завхоза у нас, конечно, не было. Был начальник интендантской службы. Но все его называли завхозом и никак иначе. Он без лишних разговоров выдал нам форму, кольчуги и плащи, разные бытовые мелочи, а также по три пакета пайка. Все это добро следовало запихнуть в вещмешки. Там уже сидел Коля, с мрачным видом упаковывающий свой мешок.

– Что случилось? – спросил я.

– Не знаю, но мясу хана. Владислав даже на пять минут не дал забежать домой в морозильник его убрать. Велел переодеваться, транспорт через десять минут будет.

Делать нечего. Мы с Феникс по очереди переоделись в отдельной комнате. Вещи сложили и сдали на хранение. Девушка ничего толком не понимала, но пока вопросы не задавала. Едва мы закончили, как в интендантскую ворвался взмыленный Федор.

– Успел? – тяжело дыша, спросил он.

– Да. Принимай, – ответил завхоз. – А вы трое что встали? Бегом в оружейку.

Тут, как ни странно, Федор успел нас обогнать. Что, если подумать, не так уж удивительно. Он из бойцов, а не оперативник, их часто и посреди ночи поднимают с приказом собраться за пять минут.

Нам с Колей выдали наши автоматы, запас патронов к ним из расчета по норме на три дня и холодное оружие – мечи и кинжалы. Феникс дали какие-то артефакты магические. А Федор закинул за спину ножны с мечом-бастардом^[136] и взял себе пулемет «Корд»^[137]. Мы с Колей дружно присвистнули.

– На слонов? – шутливо спросил Коля.

– На драконов, – без тени шутки ответил Федор. – Пошли, машина ждет.

Машина и вправду уже ждала нас, а в ней сидел хмурый Алексей. Не менее мрачный Владислав стоял рядом.

– Все понятно? – спросил начальник.

– Так точно, – ответил Алексей.

– Ну, орлы, – Владислав придирчиво оглядел нас. – Ну вот, надели форму и хоть на людей стали похожи. Все взяли, ничего не забыли?

Наш начальник говорил непривычно мягким тоном. Феникс смотрела на него с недоумением, а вот мы все поняли.

– Куда нас? – сухо спросил Коля.

– Да я б сказал куда, да здесь девушка, – с тяжелым вздохом ответил он. – В дурное место, но там надо наших вытаскивать. В Артан.

– Ясно все.

– Не прощаемся. Удачи, ребята, слушайте Алексея, он человек опытный, и держитесь друг друга.

Кроме Владислава нас никто больше не провожал. Рабочий день в самом разгаре, да и не принято у нас в горячие командировки провожать. Только начальник считает это своим долгом. При этом он всегда, словно извиняясь, становится непривычно вежливым и добрым.

Дорога у нас была долгая. Сначала в машине до военной базы Ордена недалеко от города, потом на транспортном вертолете до другой базы. В пути нам с лихвой хватило времени узнать задание и поговорить, а заодно объяснить Феникс, что нас ждет.

Наш мир окружают другие миры, и иногда они словно бы соприкасаются друг с другом, и тогда открываются временные стихийные порталы. Они случайно появляются, а потом навсегда исчезают. Часто через такие порталы в наш мир попадают диковинные звери, монстры или разумные гости.

Но порой происходит и обратный процесс. И если о безымянном звере никто не узнает, о каком-нибудь Барбосе или Барсике поплачут только его хозяева, то вот о людях приходится нам заботиться. Отправляться искать его в другом мире и, если надо, с боем вырывать из рук или лап аборигенов.

Чаще всего новоявленного попаданца, ошалевшего и непонимающего, что происходит, находят в двух метрах от портала. Но нередко они уходят очень далеко, и вот тогда начинаются проблемы.

А в этот раз все было совсем плохо…

– Вашу мать! Ролевики! – зло выругался Коля.

– Тридцать девять человек, – невесело усмехнулся Алексей.

– Тридцать девять ролевиков! Мать моя женщина!

– А кем еще может быть твоя мать? – с крайним удивлением поинтересовалась Феникс, незнакомая с этим выражением.

– И что, все очень плохо? – спросил Федор.

Коля выразил свое мнение емко и нецензурно. Алексей покачал головой и объяснил Федору:

– Понимаешь, обычного человека находишь – и он тебе на шею от счастья прыгает. А ролевики же всю жизнь в другом мире мечтают оказаться! Они как тараканы разбегаются по местности, и попробуй их еще уговорить вернуться. Они, пока их жопой на кол не посадят, не поймут всех прелестей средневековья.

– Все еще хуже.

– Да, Игорь, все еще хуже, – Алексей забрал у Коли планшет с заданием. И продолжил чтение: – Группа быстрого реагирования нашла на месте стоянки людей следы боя. Тела трех погибших ролевиков и двух местных. Остальных, судя по следам, взяли в рабство. Еще какая-то часть разбежалась по окрестностям до нападения. Для поисков людей решено создать экспедиционный корпус и отобрать в него… Дальше уже неинтересно. Ясно все?

– Да. Что собой мир представляет?

– Артан. Средние века в своих самых худших проявлениях: магия, монстры, в небольших количествах присутствуют высшие расы и нежить; полное отсутствие гигиены, гуманности и здравого смысла; зато в самом разгаре феодальные войны, разгул мракобесия, множество суеверий, и лютует местная инквизиция.

– Весело, – вздохнул Федор. – Вы были уже там?

– Я был, – коротко ответил Алексей.

Мы с Колей не были, но пару раз слышали про этот мир. Из всех соседних миров этот был наихудшим.

– Хуже всего их рейдеры – дикая смесь кочевников, дезертиров, орков, полуорков, троллей и совсем тупых нелюдей. Они сбиваются в крупные стаи и нападают на всех подряд, не задавая лишних вопросов. Некоторые банды даже ухитрялись заполучать небольших драконов и горных великанов. Столкнуться с такими и врагу не пожелаешь. Они перед боем напиваются отвара каких-то грибов и лезут в бой как бешеные. Против местных такая тактика работает безотказно.

– А против огнестрельного оружия?

– Только пулеметами их косить. Все остальное бесполезно. Оружия они не боятся, воспринимают как магию и рвутся убить колдунов.

Уже тогда нам было понятно, что нас ждет веселая командировка. Но мы и не подозревали, насколько она будет веселой. Пока мы только изучали материалы про Артан: населявшие его виды существ, опасные хищники, государства и примерный уровень развития оружия, виды магии и тому подобное.

Все это нужно было запомнить, чтобы потом на месте знать, кто опасней, здоровый орк с топором или хилый старик, увешанный странными побрякушками, и кого надо убивать в первую очередь.

В другой мир мы прошли через портал на военной базе Ордена. Перед переходом нам всем сделали прививки от разных болезней. На другой стороне уже был разбит укрепленный лагерь. Нам выделили отдельную палатку и дали чуть меньше суток на акклиматизацию.

– Ну, разбираем койки, – весело воскликнул Коля, заходя в нашу палатку. – Кому какая нравится?

– Без разницы.

Федор кинул свой мешок на первую попавшуюся койку и пошел искать знакомых. Я тоже выбирал недолго. Феникс заняла место рядом со мной.

– Разве мы не сразу должны отправиться искать потерявшихся людей?

– Не все так просто, – ответил я девушке. – Куда нам идти? Ты знаешь?

– Нет…

– Дело даже не в этом, – добавил Алексей. – На чем мы пойдем? Пешком конных догонять? Завтра к утру соберут вертолеты, вот тогда и начнется наша работа.

Феникс в первый раз была в полевом лагере и с любопытством смотрела по сторонам. Мне вся эта суета уже была знакома, как и расположение лагеря. Коротко я рассказал напарнице, что лагерь окружают посты охраны, пулеметные гнезда и позиции для легких орудий.

Внутри кольца укреплений уже развернули лазарет, штаб, столовую и склады. Портал работал постоянно, и все необходимое нам быстро доставляли с Земли. Но если вдруг, по каким-либо причинам, проход закроется и его невозможно будет открыть заново, отряд на собственных запасах сможет продержаться около месяца. Для этого у нас было все необходимое.

Бронетехники, увы, не было. Слишком дорого перекидывать её через портал, да и необходимости в ней особой не было. Вертолеты тоже сложно доставлять, но техники с этим научились справляться. Они снимали лопасти и на грузовиках провозили через створ врат в другой мир, а потом на месте собирали обратно.

Я обрадовался, что наш отряд не ставили на охрану лагеря или разведку близлежащей местности. И пошел отдыхать, пока была такая возможность. Что и Феникс посоветовал.

Ночью на небе показались незнакомые созвездия и целая россыпь красивых разноцветных лун. Всезнающий Алексей сказал, что всего у этой планеты семнадцать небольших спутников, и даже назвал нам местные названия некоторых из них.

На ужин нам дали целый котелок похлебки и буханку хлеба. Так что пайки мы пока отложили в сторону. Федор быстро съел свою порцию и пошел к знакомым. А мы неторопливо доедали остатки и разговаривали, сидя у костра.

– Я вот только одного не могу понять. Почему мы тут? – Феникс вопросительно посмотрела на Алексея.

– Не понял.

– Ну, мы же оперативники. Почему мы занимаемся тем, что должна делать армия?

Мы с Колей с усмешкой переглянулись.

– Потому что такой пришел приказ сверху, – весело ответил Коля.

– Не говори ерунды, – поморщился Алексей. – Для начала, это все-таки наша работа, так что это армия нам помогает, а не мы ей.

– Вот это как раз ерунда, – возразил я. – Оперативный отдел работает только на Земле. Другие миры вне нашей компетенции.

– Согласен. Но случаи с попаданием в другие миры землян все-таки дело оперативников, а не армии. И кроме того, участие в таких операциях – это очень важный опыт для всех сотрудников Ордена. Помнишь, как недавно гоняли ребят на Цейлон?

– Да помним, помним, – ответил Коля. – Правда, непонятно, зачем нам нужен опыт крупных боевых операций. Словно бы для этого нет армии и бойцов.

– Ну да. С кем нам воевать?

Алексей грустно усмехнулся и спросил:

– А если армии не хватит? Если придется мобилизовать все силы Ордена?

– Это какой же должен быть противник, если против него не хватит армии Ордена?

– Всякое может быть. Давайте спать, завтра утром у нас первый выход.

На первую вылазку мы отправились на вертолете Ми-8АМТШ^[138]. Вместе с нами летел переговорщик. Он оделся купцом, а мы выглядели его охранниками. Наша задача была предельно простой – обеспечить его охрану и в случае провала переговоров попытаться силой освободить пленников.

Вертолет высадил нас в степи, на приличном расстоянии от стоянки кочевников. По данным разведки, они разграбили караван купцов пару дней назад и захватили нескольких рабов.

– Игорь, Феникс, вперед. Федор справа. Коля слева. Я прикрываю Константина, – быстро и четко приказал Алексей. – Пошли.

Построившись, мы двинулись на север. Идти было несложно, хотя высокая, выгоревшая на солнце трава доходила до груди. Дул легкий ветерок и ярко светило местное солнце. В Артане уже шла вторая половина осени, но в этих широтах было еще вполне тепло и сухо.

Пейзаж здесь красивый, только несколько однообразный. Всюду, куда хватало глаз, простиралась степь. И нигде, сколько бы мы ни шли, не было ни деревца, ни кустика, ни маленького пригорка. Зато над головой было удивительной красоты небо, безоблачное, глубокое и пронзительно синее. Неудивительно, что именно ему поклонялись местные кочевые народы.

Идти нам пришлось долго, а ничего особенного не происходило. Алексею, Феникс и Константину вскоре стало скучно, они собрались вместе и затеяли беззаботный разговор. Только Алексей время от времени проверял направление движения. А вот нам скучать или расслабляться не приходилось. Мы шли, держа оружие наготове – мало ли кто мог скрываться в высокой траве?

До лагеря кочевников мы добрались только после полудня. Феникс все ворчала, что нас высадили так далеко от цели. Алексей сначала попытался ей объяснить все, но потом просто махнул рукой на недовольство девушки.

Стойбище располагалось в небольшой укромной ложбине возле озера. Со стороны ничего, кроме ржания лошадей и запаха навоза, не выдавало кочевников. Мы с Колей были уверены в том, что подобрались незаметно, но Алексей сразу разочаровал нас:

– Они нас заметили еще часа два назад, не меньше. К их лагерю так просто не подобраться.

– Но мы никого не видели.

– И не смогли бы увидеть, – он повернулся к переговорщику. – Константин, мы будем прикрывать вас издалека. С вами пойдут Игорь и Феникс. Если не получится выкупить пленников – сами ничего не предпринимайте.

– Ясно. Надеюсь только, что ваши бойцы ничего не испортят.

– Игорь, Феникс. Вы поняли свою задачу?

– Стоять с каменными лицами за его спиной и вытащить живым и невредимым, если начнется стрельба. Что тут непонятного?

– Не только. Игорь, оцени количество их солдат и оружие, а главное, запомни, где пленники.

– Да понял я.

Перед тем как зайти в лагерь, я надел плащ, спрятал под ним автомат, а ножны с мечом, наоборот, передвинул вперед. Нравы тут простые, и человека без оружия будут воспринимать только как раба.

Едва мы двинулись к лагерю, как нам навстречу вышли три рослых воина. Константин на странном гортанном языке поприветствовал их. Они ответили на приветствие, и переговоры начались. Через пару минут кочевники пустили нас в лагерь. Константин резким, повелительным жестом приказал нам идти следом за ним.

Стойбище кочевников встретило нас шумом многолюдной суеты, ржанием лошадей, утробным ревом странных местных животных и целым букетом самых разных ароматов, от вони навоза до запаха жаренного на костре мяса.

Пока Константин разговаривал с вождем кочевников, я разглядывал их лагерь. Женщины в пестрых накидках на нас не обращали внимания. Они занимались своими домашними делами, разговаривали друг с другом и гоняли непослушных детей. Мужчинам тоже не было никакого дела до нас. Только с десяток с копьями и короткими топорами расположился рядом, понятно зачем. Остальные лишь искоса поглядывали на нас. Пожалуй, только детей мы и заинтересовали.

Наконец Константин заранее обговоренным жестом дал нам понять, что переговоры успешны. Кочевники привели нам два десятка грязных, уставших мужчин и женщин в разных тряпках. Большинство из них были босы.

Константин внимательно осмотрел всех, задавая некоторым вопросы на русском языке, и забрал парня и девушку в порванном балахоне. Он приказал им идти к нам, но девушка вдруг кинулась к переговорщику:

– Пожалуйста! Возьмите еще и Игоря!

– Где он? Вас было трое?

– Его куда-то увели…

– Иди к ним.

– Но…

– Иди и не мешай!

Он резко толкнул девушку к нам, да так сильно, что она упала. Её друг помог ей встать и повел к нам. А Константин вернулся к переговорам. И на этот раз они пошли тяжело.

Лицо дипломата явно выдавало его сильное напряжение, он вспотел, но продолжал что-то доказывать упрямому вождю. Казалось, что надежды никакой нет, но вдруг к предводителю кочевников подбежал один из его слуг и что-то шепнул. Тот тут же усмехнулся и согласился на условия Константина.

Через пару минут нам принесли тело совершенно изможденного парня. На его запястьях и щиколотках темнели багровые следы от веревок. Судя по всему, его привязали к вбитым в землю кольям и оставили без воды на солнце. Кочевники бросили парня под ноги Константину и дружно гортанно рассмеялись.

– Игорь, – дрогнувшим голосом шепнула Феникс.

– Я вижу, – мрачно ответил я.

Константин что-то резко сказал вождю, тот так же резко ответил. Помрачнев, дипломат достал кошелек и расплатился крупными золотыми монетами.

– Феникс, прикроешь нас.

Я подошел и поднял тело парня. Константин взял за руку впавшую в ступор девушку и повел её за собой. Мы спокойно шли назад, кочевники сзади шумели, но лично я ничуть не волновался. Нас прикрывала Феникс, и кроме того, я хорошо видел торчавший из травы ствол «корда» Федора.

Когда мы отошли от стойбища кочевников, ко мне подбежали Алексей и Коля. Они вдвоем забрали у меня тело парня. Я тут же скинул плащ и взял в руки автомат.

– Я уже вызвал вертушку, будет через пятнадцать минут, – обрадовал нас командир.

Спасенные ролевики сидели рядом с телом погибшего товарища. Девушка была в прострации, а вот парень сжимал кулаки и как-то беспомощно смотрел на нас.

– Вы отомстите за него?

– За что? – сухо спросил Алексей.

– Но… они же убили его!

– И дальше что? Ты думаешь, в этом мире это что-то значит?

– Но… – парень растерялся и посмотрел на Константина. – Он же сказал, что вы пришли спасти нас.

– Да, мы пришли спасти вас. Или забрать ваши тела, – любезно объяснил ему Коля. – А вы что думали? В сказку попали?

– Вы чего? – тихо спросил я.

– Да так. Пока вы на переговорах были, Алексей с лагерем связывался. Как ты думаешь, как эти умники в этом мире оказались? – зло спросил Коля. – Случайно провалились? Хрен там, увидели портал и ломанулись в него всем своим бараньим стадом!

– Мы не знали…

– Чего вы не знали? Что в жизни все не так, как в книгах?!

Коля зло сплюнул. Он и Алексей подняли тело погибшего ролевика и пошли дальше. Рядом с ними шла Феникс, а мы с Федором прикрывали сзади. Мало ли что придет в голову кочевникам. Но все обошлось, и через пятнадцать минут над нами завис вертолет.

В вертолете мы все расслабились, положили оружие и предвкушали отдых в лагере. Коля достал пару галет из пайка и начал жевать их. Феникс облокотилась на меня и задремала. Один только Федор не расслаблялся и оказался прав.

Один из пилотов вдруг позвал Алексея. Тот зашел в кабину, что-то выслушал и кивнул, а потом повернулся к нам и коротко приказал:

– К бою!

Ругнувшись, я разбудил Феникс и схватил автомат.

– Одна из наших групп нарвалась в степи на рейдеров. Ребята окружены и сами вырваться не могут.

– Ясно все.

Мы быстро собрались к бою, распихали по карманам гранаты и магазины с патронами. А рюкзаки с пайком и дополнительным снаряжением оставили в вертолете. Потом проверили связь, у каждого была небольшая гарнитура для общения с другими членами отряда. Спасенные ролевики с испугом наблюдали за нашими приготовлениями. Константин пересел к ним и стал их успокаивать.

– Федор, останешься здесь, – распорядился Алексей. – Мы высадимся на гребне невысокого холма и откроем огонь по флангу рейдеров. Вертушка пройдется над ними, заберет отряд, потом вернется за нами. Феникс, твоя задача – прикрыть нас от магии и не дать окружить. Все понятно?

Мы синхронно кивнули.

– Тогда Коля первый. Игорь за ним, Феникс следом.

Вертолет снизил скорость и опустился низко к земле. Коля открыл дверь и залихватски крикнул:

– Йи-ха! Как я соскучился по этому!

– Мы так прыгать будем?! – изумлению и ужасу в глазах Феникс не было предела.

– А то! Ну, за императора!!!

Коля выпрыгнул из вертолета, перекатился через плечо и тут же поднялся, водя стволом автомата по сторонам. Стоило ему оказаться на земле, как его залихватская веселость ушла, уступив место серьезности.

Через пару секунд я присоединился к нему, просто спрыгнув на землю. Следом с отчаянным воплем свалилась Феникс. Девушка упала, запуталась в траве и с трудом и ругательствами поднялась на ноги.

– Вперед! Быстро! – скомандовал Алексей.

Вертолет круто набрал высоту, сделал разворот и атаковал врага ракетами. Федор открыл огонь из пулемета. Мы услышали взрывы и дикие вопли. А через мгновение сами увидели врага и вступили в бой.

Мы заняли позицию на вершине небольшого холма. Сверху нам хорошо были видны всадники, несущиеся в атаку на отчаянно отстреливающихся солдат. Люди и орки налетали и быстро отскакивали в сторону, закидывая наших стрелами.

Внезапная атака с воздуха ошеломила врага, но не так сильно, как хотелось бы. Многие рейдеры уже стреляли из мощных степных луков по вертолету. Коля первый открыл огонь короткими очередями. Через мгновение к нему присоединился Алексей. А я пробежал чуть дальше и занял позицию за большим камнем.

– Сиди внизу и не высовывайся! – сказал я Феникс и вступил в бой. – Прикрывай магией.

В горячке боя враги нас заметили не сразу. Мы успели уложить не меньше трех десятков всадников, прежде чем здоровый темнокожий орк с торчащими клыками увидел нас. Он что-то заорал и помчался, размахивая здоровым топором. Я тут же всадил в него несколько пуль.

– Игорь! Шаман на три часа! – по радиосвязи приказал Алексей.

Молния ударила с чистого неба и с оглушительным грохотом рассыпалась искрами в нескольких метрах от Коли. Защита Феникс не подвела. Шаман орков прятался за здоровым валуном, но с моей позиции его хорошо было видно. Прицелившись, я убил его. Остальные рейдеры взревели от ярости и понеслись прямо на нас, собираясь отомстить за своего колдуна.

– Готов!

– Хорошо. Держи центр, мы возьмем на себя фланги. Феникс, прикрой нас огнем!

Девушка встала и, резко взмахнув рукой, что-то громко выкрикнула на эльфийском языке. И между нами и рейдерами поднялась двухметровая стена ревущего пламени. Люди и орки отшатнулись от неё.

Вертолет тем временем уже забирал окруженный отряд. Федор из своего пулемета косил врагов десятками, но тем все было мало. Сообразив, что добыча уходит, они кинулись на них всей толпой.

– Вашу мать! – громко выругался Алексей. – Живей работаем! Живей!

Они с Колей встали в полный рост и стали стрелять длинными очередями в спину врагам. Феникс заскочила вдруг на камень и, хорошо замахнувшись, метнула целую россыпь огненных шаров. Каждый из них, долетев до цели, разорвался как граната.

После этого атака рейдеров закончилась вместе с ними. Но из степи, поднимая клубы пыли, неслись еще сотни врагов. Правду о них писали исследователи – эти безумцы не умеют вовремя останавливаться.

– Феникс! – крикнул Алексей.

Мы опять открыли огонь, но рейдеры не обратили на это особого внимания. Они просто затаптывали упавших и с истошными воплями неслись дальше. И глядя на эту безумную толпу, я вдруг понял, почему местные жители так их боятся.

– Феникс! – рявкнул наш командир.

– Да сейчас!

Широкая огненная полоса пролегла прямо перед рейдерами. Некоторые притормозили, другие поехали в обход, но немалая часть кинулась прямо через пламя.

– Черт, – только и успел выругаться Коля.

– Отходим! – скомандовал Алексей. – Нам недолго осталось продержаться!

Вертолет уже забрал ту группу и пошел к нам. Разворачиваясь, он дал залп ракетами по рейдерам. Федор и другие солдаты стреляли из кабины. Феникс еще раз ударила магией, заживо сжигая всадников, но, несмотря на это, почти десяток людей и орков прорвались к нам.

Тут уже было не до веселья. Я вошел в транс и запрыгнул на камень. Рядом со мной просвистело копье. Я точными выстрелами свалил еще двух орков и одного человека, а потом на меня набросился третий орк.

Здоровый бугай с топором и жуткими клыками спрыгнул с коня и кинулся на меня справа. Я повернулся и выпустил последние патроны ему в грудь, но это его не остановило. Раненый, он едва не разрубил меня топором. В последний момент я отпрыгнул назад, отбросил в сторону автомат и выхватил меч. Орк, взревев, бросился на меня, широко размахиваясь топором. Я подпрыгнул, пропуская удар под собой, и быстрым выпадом меча проткнул ему шею.

Феникс окатила огнем сразу двух кочевников. Они, страшно закричав, бросились в сторону, поджигая сухую траву. Я стремглав кинулся к автомату, схватил его, поменял магазин, и вовремя. На нас уже неслись новые всадники.

– Быстрее назад!

Я обернулся, вертолет завис прямо над вершиной холма. Несколько солдат спрыгнули вниз и открыли огонь по рейдерам, прикрывая нас.

– Феникс! Назад!

Девушка, не задавая лишних вопросов, бросилась к вертолету. Я срезал одной очередью самых быстрых всадников и побежал следом. Коля и Алексей уже забрались в вертолет и оттуда прикрывали нас.

Солдаты, расстреляв последние патроны, быстро запрыгнули в вертушку. Пилоты начали медленно поднимать машину. Подбежавшую волшебницу Федор за руку втащил внутрь. А я с разбегу запрыгнул сам и только после этого перевел дыхание и вышел из боевого транса.

– Все, взлетайте! – крикнул Алексей пилотам.

Рейдеры внизу в ярости заорали. Многие схватили луки и принялись стрелять в нас, некоторые метнули копья.

– Посторонись, – Коля вдруг подошел к двери и, вскинув автомат, выстрелил из подствольного гранатомета в самую плотную кучу рейдеров.

– На хрена? – спросил его Алексей.

– А чтобы жизнь медом не казалась!

Чтобы не искушать остальных, Алексей закрыл дверь. Вертолет уже набрал высоту и начал поворачивать в сторону нашего лагеря. Мест в салоне не хватало, так что многие стали садиться прямо на пол. Напряжение боя понемногу отпускало нас. Кто-то достал из мешка флягу с холодным чаем и пустил по кругу, другой уже делился галетами.

– Спасибо, что выручили, – поблагодарил нас командир отряда солдат, у него были погоны капитана. – Эти черти вообще бешеные! Пулеметами не остановишь!

– Ничего, сочтемся, – кивнул Алексей. – Вы нашли кого-нибудь?

– Только вещи двоих, – помрачнел капитан. – Эти сучьи каннибалы просто сожрали их!

– Рановато мы улетели, – бросил Коля. – Можно было еще сотню-другую убрать.

– Это не наш мир! – отрезал Алексей. – И не нам здесь свои порядки наводить!

– Это так, – согласился с ним капитан. – Хотя жаль иногда.

Хорошо, что парень с девушкой не слышали этого разговора. Не стоит им знать, что именно случилось с их менее везучими товарищами.

В лагере все было по-старому. Разве что народу стало поменьше. Одни группы были на заданиях, другие уже отдыхали от них. Добравшись до своей палатки, мы отрядили Феникс на кухню, Алексея на совещание командиров, а сами стали чистить оружие и обсуждать бой.

Сначала вернулась рыжая волшебница с котелком каши и пакетом хлеба. Потом пришел Алексей и рассказал нам много интересного. Всего за день нашли пятерых живых ролевиков и трех мертвых. Расспросив живых, наконец, удалось составить полную картину произошедшего события. Мы уже знали, что портал открылся прямо возле лагеря ролевиков. И тридцать девять человек, недолго думая, кинулись туда.

К счастью, большая часть любителей фэнтези проявила благоразумие и осталась в нашем мире. Некоторые из них даже собирались доложить обо всем властям. Но представители местного отделения Ордена первыми их нашли. Они засекли всплеск магической энергии, приехали проверить и… схватились за голову.

От найденных бесстрашных покорителей другого мира мы узнали, что они ухитрились переругаться друг с другом в первый же день. Их отряд развалился на части, и все пошли в разные стороны, но мало кто смог уйти далеко. Большую их часть поймали местные кочевники и тут же, как рабов, по дешевке продали купцам. Те, впрочем, тоже постарались побыстрее перепродать негодный товар.

И вот теперь нам нужно искать тридцать одного человека на довольно большой территории. Купцы-то в разные стороны поехали!

Глава 2

Девушка вышла из шатра и пошла в отхожее место. Поначалу справлять нужду на открытом месте она стеснялась, но потом привыкла. Зайдя за повозку, она увидела старого знакомого и возмутилась:

– Ты что тут делаешь?! А ну пошел отсюда!

Одно дело кочевники, и совсем другое – «землянин», бывший сотоварищ по ролевым игрищам.

– Подожди, Марина!

Парень схватил девушку за руку и затащил под повозку.

– Я знаю, как мы можем сбежать.

– Сбежать… – сразу растерялась Марина. – Но как? Они же нас догонят сразу.

– Не догонят. За нами прилетят на вертолете.

– Что? Какой вертолет, что ты несешь?!

– Тихо ты! – зашипел парень. – Меня поймал на окраине лагеря наш разведчик, он сказал, что за нами выслали солдат. Нам нужно будет только, как стемнеет, отойти подальше, а там нас встретят и прикроют.

– Это правда?

– Конечно! – он задрал футболку и показал девушке сигнальную ракетницу за поясом. – Он мне её дал на всякий случай.

– Но…

– Что?

– Мне здесь нравится.

– Ты серьезно? Как?!

– Не кричи. Я тут кхалиси стану, а дома кем буду? Удачи вам, а я остаюсь. Привет моим предкам передай.

Марина вылезла из повозки и быстро ушла, оставив ошарашенного парня переваривать её ответ.

Через пару дней наша жизнь в военном лагере вошла в привычную колею. Мы обжились, наладили связи с соседями, завели знакомства с нужными людьми на складе и полевой кухне. Последним из чистой любви к искусству занимался ушлый Коля, с ним в любом лагере не пропадешь.

Но и без стараний Коли, достававшего консервированные ананасы и контрабандный алкоголь, жилось нам неплохо. Уже на второй день в лагере развернули нормальную кухню и поставили столовую, так что к выданным пайкам мы даже не притрагивались. А чистоплотную Феникс очень обрадовали душевые кабинки, оказавшиеся недалеко от нашей палатки.

Скучающие от безделья артиллеристы без зазрения совести вырубили соседнюю рощу и теперь устраивали по вечерам посиделки у костра. У вертолетчиков нашелся парень с гитарой и хорошим голосом, а тыловики для такого дела наладили канал поставки алкоголя.

Начальство, конечно, ругалось, но больше для приличия. Им проще было закрыть глаза на подобное нарушение дисциплины, чем самим организовывать культурный досуг солдат.

В общем, в лагере быстро воцарилась дружеская и немного расслабленная атмосфера. Мы втихомолку ругали начальство, рассказывали друг другу байки, обсуждали общее дело и обменивались новостями с «Большой земли».

Служба, конечно, не страдала. Мы еще три раза вступали в бой с кочевниками, рейдерами и один раз даже сами совершили налет на купцов, никак не желавших продавать наложниц с редкой в этих местах белой кожей и красными волосами. Дипломаты так и не сумели объяснить им, что волосы у девушек на самом деле обычного цвета, просто покрашены так.

Начальство планировало тихую операцию, но мы на месте решили по-своему. Зачем рисковать и создавать себе проблемы? Отряд оперативников из Красноярска зашел с другой стороны и громкими криками и беглой стрельбой отвлек внимание на себя. А мы быстро ворвались в лагерь купцов, разогнали охрану светошумовыми гранатами, схватили девчонок и вынесли их на себе.

Потом было самое интересное…

Девчонки бились в истерике, вырывались из наших рук и пытались вернуться в лагерь. Они кричали, что их везут в гарем султана, что это круто, а мы ничего не понимаем и из зависти хотим им навредить.

Мы тихо матерились. Им просто повезло, и их действительно хотели продать в гарем какого-то южного правителя. Только поэтому с ними хорошо обращались, не трогали и неплохо кормили. И этого оказалось достаточно, чтобы эти идиотки, начитавшиеся дешевых сопливых романчиков о великолепном сексе с горячими южными красавцами в гаремах, поверили в свою счастливую судьбу. Я не знал о нравах в гаремах Артана, но что-то мне подсказывало, что они были далеко не так прекрасны, как мечтали эти малолетние дуры.

В нашем мире гаремы султанов, калифов и прочих эмиров зачастую напоминали клубки змей. Вечно неудовлетворенные женщины, вынужденные бороться за внимание одного мужчины, не гнушались никакими методами, чтобы избавиться от конкуренток.

Но зато следующим вечером этой историей мы собрали аншлаг.

– И вот представляете, орет эта красноволосая. А тут на её крик выскакивают двое охранников. Мы же толком и от лагеря отойти не успели! А у меня «калаш» уже за спиной висит, и эта дура из рук вырывается! А Леха спиной стоит и не видит их, со своей бьется.

Коля рассказывал историю очень эмоционально, горячо жестикулируя и чуть ли не играя сразу все роли.

– Что делать, думаю? Крикнуть Лехе или Игорехе? Так ведь Федор вон из пулемета рядом лупит! Не услышит никто! Ну, значит… о, Феникс, иди сюда!

Озадаченная девушка поднялась со стула и подошла к нему. Коля повернул её к себе и встал, показывая, как было дело, и продолжил рассказ:

– И вот, значит, одной рукой я её за шкирку держу вот так, а другой срываю автомат, прижимаю приклад, но как стрелять одной рукой? А эти уже бегут, саблями своими замахиваются и что-то кричат по-своему. И эта истерит! И тут я автомат ей на плечо и стреляю!

Народ, хорошо понимая, что произошло дальше, дружно заржал. Недалекую девчонку никому жалко не было. Что поделать, нравы у нас простые, грубые, и высокодуховных терзаний девиц не понимаем. Ничего, барабанные перепонки заживают быстро.

– С другой стороны, бабам в гареме султана неплохо, – глубокомысленно заметил один солдат. – А что? Кормят, поят, одевают, еще и…

– Ага, неплохо, – хмыкнул сидевший рядом со мной летчик. – Сколько баб в гареме? Сто или двести даже, а мужик один всего.

– Так вообще малина! Ничего делать не надо.

– Турецкий султан Мехмед III, только взойдя на престол, по наущению матери казнил девятнадцать своих братьев, включая младенцев, а семерых беременных наложниц своего отца велел завязать в мешки и утопить в Мраморном море, – почесав затылок, вспомнил Федор. – Вот вам и вся малина – в мешке в воду нырнуть.

– Здесь обычно в песок закапывают, – поправил его седой мужчина, один из исследователей Артана. – И похожий случай был всего лет двадцать назад. Правитель Рахнежа – это страна на другом континенте, – взойдя на престол, первым дело приказал снять кожу со всех жен и наложниц своего отца за неуважение к его матери. Да и так обычное дело, когда фаворитка с помощью слуг разбирается с возможными конкурентками.

– Этим идиоткам недолго бы пришлось жить в восточной сказке, – усмехнулся я. – Вы только представьте. Местных языков они не знают. Это у купца был колдун-переводчик, а кто им его в гареме предоставит? Правил этикета они даже наших не знают, что уж говорить о местных? Готов поспорить, что они свято уверены в том, что чем наглее ведешь себя – тем больше тебя будут уважать. А что полагается безродной рабыне за наглость?

– Смотря где, – ответил мне ученый. – Там, куда их собирались продать, по настроению монарха или кожу снимут, или в яму с муравьями.

– Весело.

– Ага, вот тебе и малина.

– А им это кто-нибудь объяснил?

– Да нет. Одна теперь вообще плохо слышит, – хохотнул Коля. – А второй Леха пощечин надавал.

– Я попробовал с ними поговорить, но они мне не поверили, – развел руками ученый. – В их любимых книгах все по-другому.

– Да уж.

Я этому совсем не удивился. Встречал я таких мечтательных дев – зрелище довольно забавное и жалкое. Это даже не эскапизм^[139], а что-то хуже.

– Ничего удивительного нет, – заметил Коля. – Умные люди сообразили, что не стоит лезть в портал. А кандидатов на премию Дарвина нам еще долго отлавливать.

Еще немного поругав современных любителей фэнтези, мы, наконец, дождались ухода начальства. После этого достали кружки и фляги с вином, и сидеть сразу стало веселее. Наш музыкант, хорошо промочив горло, взял гитару и заиграл знакомый всем мотив:

Тёплое место, но улицы ждут

Отпечатков наших ног,

Звёздная пыль на сапогах…

Сидя с кружкой вина, я задумчиво слушал песню и, как обычно, вспоминал: тяжелые бои, победы и поражения, гибель товарищей.

– Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне не остаться в этой траве…

Заметив мое настроение, Феникс подвинулась ко мне и тихо спросила:

– Ты чего?

– Ничего.

– А почему погрустнел?

– Через пару лет ты поймешь меня.

Девушка посмотрела по сторонам и заметила, что многие слушали песню задумчиво. А она ведь практически про нас.

– Да ну тебя, Ваня. Не мог что-нибудь повеселее сыграть? – ругнулся оперативник из Хабаровска.

– Да ладно вам, хорошая песня. Ну, мы пошли, – Федор встал и многозначительно посмотрел на нас. – Вы не забыли, что у нас завтра выход в пять утра?

– Ни пуха вам! – напутствовали нас.

– К черту! – привычно и дружно ответили мы.

Рассвет следующего дня мы встретили далеко к югу от лагеря. На этот раз нам ничего особенного делать не пришлось. Наша задача была прикрывать магов, только и всего.

Пропавших ролевиков искали не наобум – работала целая система разведки. Наши агенты ходили по рынкам, ярмаркам и тавернам, представлялись посланниками богатых родственников и сулили большой выкуп. Вполне обычная и понятная местным жителям ситуация.

Но кроме этого применялся и магический метод поиска. Я из любопытства попытался узнать подробности у Феникс, но ничего не понял. Она начала долго и путано объяснять мне про специфичные особенности каждого мира и его жителей.Упоминала такие странные и непонятные слова, как: «спектр ауры», «черта Адама-Гаевского», «земной отзвук энергетического тела» и «поиск по отраженному излучению».

– Понял?

– Нет.

– Я в этом и не сомневалась, – рыжая задавака махнула на меня рукой и отвернулась.

Самое обидно то, что я даже не знал, правду говорила мне Феникс или просто посмеялась надо мной, наплетя какой-то чуши?

Как и ожидалось, нас никто не побеспокоил. Маги ведь не дураки, чтобы выбирать место для исполнения заклинания на виду у кочевников или местной инквизиции. А нас отправляли так, для гарантий безопасности.

Очередная операция была простой – прикрыть отход другой группы вместе с освобожденными ролевиками. Начиналось все хорошо: тихая и незаметная высадка, спокойный переход через степь к лагерю кочевников и встреча с другим отрядом в назначенном месте.

Вместе мы ждали в укромной ложбине до вечера, а от любопытных нас прикрывали наши обычные заклинания: «круг тишины» и «поле невнимания». В этом мире они работали значительно хуже, чем в нашем, но от нескольких дозорных и просто скучавших кочевников защитить могли.

На этот раз нам нужно было вытащить трех ролевиков – двух парней и одну девушку. Они оказались в плену у сильного, но достаточно спокойного и миролюбивого племени кочевников. На прямую атаку начальство не рискнуло, а пленников эти степняки никогда не продавали.

Как стемнело, мы выдвинулись вперед. Бойцы московского отряда пошли встречать ролевиков, а мы заняли позиции на удобном для обороны бугре. Федор флегматично жевал травинку, Феникс зевала, а Коля и Алексей препирались по поводу выпивки перед боем.

– Сигнал! – тихо сказал я, увидев сигнальную ракету.

– Черт, что не так? – выругался Алексей. – Игорь, вперед.

Кивнув, я вошел в транс и быстро двинулся вперед. Вскоре я нагнал москвичей. Они, тихо шипя и ругаясь сквозь зубы, боролись с орками. Двух кочевников бойцы уже прирезали, а еще с двумя возились в пыли. Я достал свой нож и помог добить их.

– Все же так хорошо шло, – вытирая с лица темную кровь, произнес Егор. – Как меня задрали эти тупые курицы!

– Что случилось? – я думал, проблема в том, что ролевики нарвались на кочевников, но оказалось все гораздо хуже. Еще одна идиотка вообразила себя непонятно кем. – Где она?

– В шатре вождя, – тихо ответил парень.

– Замечательно, – сплюнул Егор. – У нас на них всех просто патронов не хватит.

Он связался с Алексеем и рассказал ему о ситуации. Тот предложил отступить и вернуться завтра с подкреплением.

– Не все так просто, – покачал головой командир московского отряда. – Эти ушлепки говорят, что старого вождя убили и теперь у орды новый вожак. А он первым делом решил порадовать богов кровью – этих вот придурков в жертву принести. Идиотка не доживет и до утра.

– Понятно. Игорь, вместе с Федором прогуляйтесь до центра лагеря. Сейчас, пока все кочевники заняты, у вас есть шанс пройти незамеченными. Но чуть что – сразу отступайте!

Мы осторожно двинулись вперед, обходя шатры и привязанных животных. В лагере от скуки я прочитал все выданные нам материалы научников и теперь более-менее представлял, что сейчас происходит у кочевников.

Большая орда – это было что-то среднее между мирными^[140] кочевниками с родоплеменным строем и отмороженными на всю голову рейдерами. Власть у них брали силой, но одной лишь силы было мало, чтобы её удержать. Так что теперь новый вождь пытается всех задобрить и убить тех, кого задобрить не получилось.

Основная часть кочевников пировала возле больших костров чуть в стороне от шатров знатных ордынцев. А на окраине резали сторонников старого вождя, не успевших или не захотевших переметнуться к новому. Одну такую схватку мы с Федором как раз увидели. Семеро здоровенных орков схватились с пятью людьми и убили их всех, потеряв трех своих.

Со второй попытки мы нашли шатер старого вождя. Разрезав ткань ножом, я тихо забрался внутрь и огляделся. Наверно, раньше, по меркам кочевников, тут было много роскоши и богатства, но сейчас вокруг только беспорядок и изломанная мебель. И мне пришлось повозиться, чтобы найти девушку среди куч непонятного хлама.

– Игорь, – тихо позвал меня Федор. – Ты скоро там?

– Сейчас. Я нашел её. Твою мать…

Практически обнаженная девушка лежала на спине, платье на ней было разорвано до груди, на теле и лице множество свежих синяков и ссадин, а бедра и низ живота в крови. Опустившись рядом, я прижал пальцы к её шее – пульс слабый.

– Игорь! Уходи!

Перекинув автомат на спину, я поднял девушку на руки и выскочил из палатки. Сзади раздались резкие гневные крики. Федор жестом приказал мне уходить, а сам с пулеметом стал прикрывать отход.

– Игорь, что у вас? – с напряжением в голосе поинтересовался Алексей, обеспокоенный долгим молчанием.

– Отходим, – коротко доложил я. – Девка у нас, но…

– Что но? Все?

– Почти, врач срочно нужен.

– Ясно, вертушка уже в пути.

За спиной коротко рявкнул «корд» Федора. Тихо уйти не получилось…

– И что ж вам, тварям орочьим, у костра не сиделось?! – зло выругался боец и дал еще одну очередь по шатрам и кинувшимся на нас оркам и людям. – Игорь, уходи!

Мне под ноги, противно вереща, кинулся кто-то маленький, не то ребенок, не то гоблин какой, в темноте не разберешь! Споткнувшись, я упал на одно колено и, выхватив пистолет, выстрелил навскидку и только потом почувствовал боль в ноге – мелкий гаденыш, кем бы он ни был, успел порезать меня!

Задержка была секундной, но её хватило – бежать дальше уже поздно! Опустив девушку, я поднял автомат и открыл огонь. За моей спиной Федор длинными очередями лупил по кочевникам, не особо целясь при этом. Тяжелый пулемет прошивал шатры насквозь и рвал на части несчастных животных и врагов. Даже живучим оркам хватало пары попаданий, чтобы свалиться замертво.

От моего АК-74 ущерба было меньше, но зато с ним я мог легко скакать, уворачиваясь от стрел и дротиков, и прикрывать при этом Федора. За минуту боя мы положили, наверное, сотню-другую кочевников, но больше мы бы не продержались, если бы не подкрепление. Москвичи отогнали врагов и дали нам отойти к ним. А потом уже вместе мы отошли к Алексею, Коле и Феникс.

Кочевникам бы успокоиться и забыть о нас, но они разъярились от крови и полезли на рожон. Ничем хорошим это не закончилось… для них, конечно же. Кожаные доспехи никак не могли защитить их, стрелы и дротики Феникс сжигала в воздухе, а сблизиться до рукопашной им никто не дал.

Через десять минут прилетел вертолет и ракетами накрыл не привыкших отступать ордынцев. Мы быстро забрались внутрь и расслабились. Крылатая машина набирала высоту и ложилась на обратный курс. По обшивке несколько раз звякнули стрелы – кочевники все никак не успокаивались.

– Как девчонка? – спросил я.

– Жить вроде будет, – негромко ответил санитар, – крови потеряла, но это поправимо. А вот внизу все разодрано, нужна операция.

Два других ролевика притихли в стороне. Тоже дураки, но им хотя бы хватило ума сбежать.

– Вино будет кто? – спросил Леха из московского отряда.

– Не рано ли? – нахмурился Алексей.

– Почему? Все, бой закончен, можно и отдохнуть.

Боец спокойно отхлебнул из фляжки, Алексей покачал головой, но разносить чужого подчиненного не имел права.

– Салаги, бой не закончен, пока домой не вернулись, – негромко заметил Федор, перезаряжая пулемет.

– Да ладно вам, тут всего по глотку разбавленного водой.

Он сделал еще глоток и пустил фляжку по кругу. Феникс отказалась, я протянул руку к фляжке…

Отчаянный мат летчиков, стон металла и рев атакующего дракона слились воедино! Вертолет развернуло и отбросило в сторону, он вспыхнул, как облитый бензином! Бойцов от удара раскидало по салону, а я сам едва смог удержаться на месте и поймать упавшую на меня Феникс.

– Вашу мать!!!

– База, я «Ворон-2»! Нас подбили! Идем на жесткую посадку! Нужна помощь! – орал по связи летчик, не замечая, что его слышит не только диспетчер в лагере, но и все бойцы.

Машина быстро снижалась, а внизу нас уже ждали. По обшивке вертолета звякнули первые стрелы. Если мы переживем посадку – наши проблемы только начнутся.

– Отряд, к бою! – рявкнул Алексей, хватая первый попавшийся автомат.

Несколько бойцов последовали его примеру. Другие только приходили в себя после удара. Оглянувшись, я увидел, что Коля лежит без сознания. Замечательно…

– Феникс! – в последние оставшиеся секунды я развернул девушку к себе. – Телепортируйся отсюда!

– А ты?

– Быстро!!!

Она долю секунды всматривалась в мое лицо, а потом исчезла во вспышке пламени. Я вздохнул с облегчением и поймал одобрительный взгляд Алексея… а потом земля оказалась очень близко, настолько, что можно было разглядеть пушистые метелки степных трав…

Удар о землю оказался страшен, а приходить в себя было некогда. Огонь уже почти полностью охватил обшивку вертолета, а салон быстро затягивало дымом. Через открытую кем-то дверь ворвалось пламя и остроконечная стрела.

Я подхватил Колю и, рыча от злости, бросился наружу. Крики кочевников и свист стрел заглушил прекрасный перестук пулемета – Федор уже стоял снаружи и короткими очередями косил самых жадных до нашей крови.

– Быстрее! – закричал сзади Алексей.

Оглянувшись, я увидел, что он несет на себе спасенную девчонку. Остальные бойцы не медлили, одни вытаскивали раненых, другие с оружием в руках присоединялись к Федору. Аккуратно опустив на землю Колю, я начал вытаскивать из карманов его разгрузки запасные магазины и гранаты.

– Извини, но мне сейчас нужнее, – негромко сказал я.

Кочевники были уже близко, слишком близко… Федор и несколько поддержавших его бойцов убили большую часть всадников, но остальные рассыпались по степи и, окружив нас, стали закидывать стрелами и дротиками.

В темноте и без приборов ночного видения наши мазали по очень ловким и быстрым всадникам. Лишь немногие держали ноктовизоры^[141] при себе, остальные сняли их в вертолете и так там и оставили. А кочевникам не было особой нужды точно целиться – стрел и метательных копий у них много.

Наше счастье, что лишь самые упорные и опытные наездники на выносливых скакунах смогли преследовать вертолет, а остальные кочевники сильно отстали. Но и так, сделав вокруг пару кругов и обстрелом заставив нас рассредоточиться, они первой же атакой захлестнули нас.

– Вашу мать! Врукопашную!

Краем глаза я увидел, как Федор откинул в сторону пулемет и здоровым мечом убил всадника, едва не разрубив его на две части. Обострившимся слухом я вовремя услышал свист веревки и перекатился в сторону – аркан пролетел мимо. Сделав последние выстрелы, я закинул автомат за спину и взял нож с пистолетом.

Мимо лица, задев оперением щеку, свистнула стрела! Я выстрелом убил конного лучника, но другой сбоку метнул дротик и попал мне в ногу. Зашипев от злости, я отпрыгнул и ножом отбил удар сабли.

Мой противник злорадно оскалился, глядя на меня, и что-то выкрикнул на гортанном языке степей. Я ответил ему по-русски и, не тратя патроны, прыгнул к нему, заблокировал его удар и быстрым движением перерезал горло. Сзади раздался топот копыт, я метнулся в сторону, но кочевник все-таки успел задеть меня острием сабли! Скользнув по кольчуге, клинок оставил глубокий порез на неприкрытом предплечье.

Кто-то из наших ударил магией, и бледно-синяя вспышка на мгновение осветила поле боя. Бой шел на слишком близкой дистанции, и только немногие бойцы стреляли из автоматов или пистолетов, остальные просто не рисковали.

– Мужики!!!

Услышав отчаянный вопль, я резко обернулся и увидел, как кочевник заарканил кого-то из наших и теперь тащил в степь. Ну уж нет! Броском ножа я перерубил веревку и тут же выстрелил степняку в спину. Наш боец поднялся на ноги, но через мгновение враги выдернули арканом другого! Лафорельский клинок послушно вернулся в руку, и я метнул его опять.

Нас спасло то, что едва не погубило – взрыв вертолета до смерти напугал кочевников, и они, забыв обо всем, бросились в степь. Мы немедля сбились в кучу, подтащили раненых и перезарядили оружие. На ногах осталось лишь пятеро, остальные оказались сильно ранены, а у москвичей была первая потеря – молодому бойцу проломили булавой голову.

Короткая стычка обошлась кочевникам недешево, но к ним подходили все новые и новые бойцы. Как только в горящем вертолете перестал рваться боекомплект, они пошли в новую атаку.

– Ну что, ребята, – весело заявил Алексей. – Врагу не сдается наш гордый «Варяг»?

– Последнюю гранату для себя, – совершенно спокойно ответил командир московского отряда. – Живым я к этим тварям не собираюсь.

– Идут… Аллах акбар! Суки!!! – заорал Ахмед из московского отряда, открывая огонь.

Нас моментально засыпали стрелами, но и мы в ответ положили десятка два врагов. А от потерь нас спасли крепкие кольчуги, шлемы и защитные заклинания. Прикрывая друг друга и стоя плечом к плечу над ранеными, мы еще двадцать минут сдерживали врага, но потом патроны и гранаты стали заканчиваться…

Тут бы нам и пришел конец, но послышался долгожданный стрекот винтов. В ответ раздался рев дракона, но на этот раз транспортные вертолеты прикрывало звено Ка-52^[142]. В короткой схватке они подстрелили ручного монстра кочевников и, как потом выяснилось, вместе с новым вождем орды. Недолгим оказалось его правление.

Феникс рыжим ураганом ворвалась в лазарет и сразу метнулась ко мне, но за несколько шагов вдруг остановилась и нерешительно спросила:

– Ты как?

– Да что со мной может быть? – усмехнулся я.

Девушка недоверчиво посмотрела на не успевшие зажить раны и многочисленные повязки.

– Врачи тут никак не хотели верить, что на мне и так все заживет. Забинтовали как мумию.

Она села на койку рядом со мной и вдруг прислонилась лбом к моему плечу. Я очень удивился, растерялся и не знал, что делать. К счастью, через мгновение Феникс выпрямилась и отвернулась от меня. Но я успел заметить, что её смугловатая кожа на щеках покраснела. Чего это она?

– Я испугалась, что уже не увижу тебя. Сама сбежала… перепугавшись, сразу домой прыгнула… У нас там тихо и пыльно… Я села на твое кресло и не знала, что делать дальше…

– Рыжая, ты все сделала правильно.

– Нет, не правильно! Я должна была прикрыть вас снизу! Я ведь могла это сделать! Могла! Но… испугалась и растерялась…

Я тяжело вздохнул и взял девушку за руку:

– Феникс, сегодня ты первый раз оказалась на настоящей войне. Неудивительно, что ты испугалась, удивительно, что ты в живых осталась.

– Почему в первый раз?

– Стрельба по безоружным, по сравнению с нами, кочевникам не война, а легкая разминка. Как в тире. Стреляй себе по мишеням и, главное, не задумывайся, что все это живые и разумные существа, а то крышу сразу сорвет.

– А может?

– Запросто, – криво ухмыльнулся я. – Ты вот просто представь, что заживо сожгла несколько сотен людей. Попробуй.

– Не могу, – призналась рыжая. – Это просто в голове не укладывается.

– Вот-вот, не укладывается. К счастью для людей, их мозг, как правило, не видит прямой связи между нажатием на спусковой крючок и смертью другого человека. Особенно когда он в нескольких сотнях метров от тебя. Артиллеристам и летчикам сейчас вообще просто – они не убивают людей, а поражают цели.

– Но ведь они все равно должны понимать, что они делают?

– Они это понимают, умом, – уточнил я. – Но не чувствуют это. А вот тем, кто убивает людей в рукопашной схватке, гораздо тяжелее. Их в основном и мучают потом разные послевоенные синдромы.

– А то, что утром мы едва не погибли, это война была?

– Да, потому что именно это и есть война, когда смерть не просто за спиной, она тебя по плечу похлопывает, – негромко ответил я. – Это вот и есть самая настоящая война, когда запросто можешь умереть в совершенно случайной и рядовой стычке из-за чьей-то ошибки в штабе.

Знать бы, кто именно додумался отправить вертолет без прикрытия, а то всему штабу морду набить не дадут ведь…

– Но ведь все равно, как ни крути, а я струсила и сбежала.

Феникс сидела с серьёзным и в то же время грустным выражением лица. Я не знал, что сказать, ведь если судить строго, то она и вправду сбежала и бросила отряд в опасной ситуации. Но, к счастью, в лазарет зашел Алексей, проведать меня и Колю.

– А что бы ты могла сделать? – спросил он у рыжей волшебницы. – Вертолет мог взорваться при падении, и все. А так хотя бы ты осталась в живых.

– Но я могла переместиться на землю и потом помочь вам в бою.

– Как? – усмехнулся Алексей. – Как бы ты смогла телепортироваться из падающего вертолета на землю? Ночью, не имея ориентиров и не зная расстояние до земли? Хотя, если ты считаешь себя виноватой, то вот тебе наказание – рапорта напиши за Игоря и Колю.

– Как он, кстати? – спросил я.

– Да как обычно, пока ты тут с царапинами прохлаждаешься, он в соседней палатке уже с медсестрами флиртует.

– У него же сотрясение мозга, – удивленно воскликнула Феникс. – Он лежать должен!

– Х-ха, какого мозга, Феникс? – усмехнулся я.

Там его отродясь не было… Впрочем, он-то как раз лучше нас понимает, что мы на войне и любой день здесь может стать последним.

Глава 3

На прикованную к стене девушку выплеснули ведро холодной воды. Пожилой мужчина в чистых белых одеждах с алой чашей на груди недовольно поджал губы. Крепкий на вид слуга в одежде из грубой некрашеной кожи поспешил вылить на узницу второе ведро воды. Она дернулась, закашляла и мучительно застонала.

– Дочь моя, – тихим и ласковым голосом произнес пожилой мужчина. – Ты готова покаяться в своем грехе? Твоя соучастница давно во всем покаялась и тем заслужила снисхождение.

Девушка не сразу смогла собраться с силами и ответить. Приоткрыв глаза, она посмотрела на инквизитора и с трудом произнесла пару слов:

– В каком грехе…

– В грехе колдовства, заблудшая дочь Божья, в грехе колдовства, сиречь магии и ведьмовстве.

– Я не делала… ничего плохого… никому не вредила…

– Ошибаешься. Пастырь Небесный наш в мудрости Своей установил должный порядок для мира. А маги и ведьмы вмешиваются в него по наущению демонов. Каждый раз, произнося запретные словеса по недомыслию своему али из злобного умысла, маг али ведьма нарушает Божий замысел.

По знаку инквизитора палач взял щипцами из жаровни раскаленный прут и прижал его к бедру девушки. Священник поморщился и поковырялся пальцем в ухе, он терпеть не мог женские крики, но работа есть работа.

– Ты могла бы облегчить свою участь чистосердечным покаянием, но ты упорствуешь в своем грехе.

«Почему… почему так вышло? – устало подумала девушка. Её сознание плыло от боли, голода, жажды и усталости. Кандалы натерли запястья и лодыжки, руки отекли, а вывернутые плечи болели даже сильнее ожогов на ногах и животе. – Я же просто хотела помочь…»

– Покайся, дочь моя, и я помолюсь за твою душу и заступлюсь перед Небесным судом за тебя.

«Мама… какой же я дурой была… Другой мир, новая жизнь и магия… ага, как же».

– Упорствуешь, – покачал головой инквизитор и опять дал знак палачу. Ведьма дернулась и закричала от боли. – Глупец! Разве ты не видишь, что на её животе и бедрах уже целого места не осталось? Прижги ей грудь.

Сконфуженный палач низко поклонился и, сорвав с девушки остатки балахона, провел раскаленным куском металла её по груди. От боли ведьма опять потеряла сознание.

– Странная она, – задумчиво покачал головой инквизитор. – Слабая и теряет чувства от таких пустяков. Боюсь, на дыбе она умрет быстрее, чем успею задать вопрос.

После очередного ведра воды ведьма пришла в себя.

– Дочь моя, молю тебя, покайся, – с совершенно искренним сожалением обратился инквизитор к ней. – Боль, что терзает сей миг твое земное тело, пустяк, не стоит даже и сравнивать её с той, что будет терзать твою душу в нижних мирах. Не бойся смерти, ибо сказано, что жизнь земная лишь подготовка к жизни Небесной. Ты слаба телом и рискуешь умереть быстрее, чем покаешься!

– Я каюсь… отпустите меня… пожалуйста…

Инквизитор быстро сделал знак другому своему помощнику, тот сел за стол, схватил пергамент и писчее перо.

– Повторяй за мной: Я сознаюсь и каюсь в преступлении перед его высокопреосвященством и грехе перед Престолом Небесным. Признаю, что я ведьма, сиречь колдунья, что сбивала с истинного пути верных овец Божиих и нарушала Божий замысел, каюсь в своих грехах и молю об искуплении и очищении души.

Девушка с трудом повторила за служителем церкви. Как только она закончила, её тут же освободили от цепей, дали напиться воды и протянули ей пергамент на подпись.

– Подпиши здесь, дочь моя, и ты будешь свободна.

Ничего уже не понимающая ведьма покорно вывела дрожащей рукой свою подпись под собственным приговором.

– Я помолюсь о твоей душе, ведьма со странным именем Ирина. Уведите её в камеру.

– Святой отец, – один из рыцарей-храмовников, пришедших за ведьмой, обратился к инквизитору, – не опасно ли держать ведьму без кандалов?

– Она уже покаялась в грехах и заслужила толику снисхождения. А в сей святой обители её темная сила никому не сможет причинить вреда. Святые реликвии в стенах и наша вера лишили ведьму зла.

Рыцарь поклонился и повел смертельно уставшую девушку в камеру.

Транспортные вертолеты набрали высоту и направились к основному лагерю. Мы проводили их взглядом и принялись за работу.

В поисках ролевиков было решено отправить несколько отрядов далеко на север. Там среди лесов лежали земли благородных рыцарей и мудрых королей, прекрасных принцесс, уютных городов и величественных замков. Разведка магическими методами выяснила, что в охваченные феодальными междоусобицами королевства попали семеро ролевиков. Их нужно было найти и вернуть, действуя самостоятельно и без помощи основных сил экспедиционного корпуса.

Нам тоже повезло с экскурсией по типичному средневековью. В укромном и неприметном месте мы разбили лагерь, построили импровизированные укрепления и развернули легкую артиллерию. Этого должно было хватить, чтобы продержаться до подхода основных сил Ордена в этом мире.

Оказалось, что работать здесь будет гораздо сложнее, чем в степи на юге. Тут в самом разгаре была хмурая, слякотная осень с сильными ветрами, частыми дождями и ночными заморозками. Но погода – это полбеды, хуже то, что людей здесь значительно больше, чем на юге, и плотность населения выше. Здесь уже не полетаешь на вертолетах, и вообще, начальство отдало четкий и недвусмысленный приказ: работать тихо.

Колю последний факт возмутил до глубины души:

– Да какого хрена нам с этими недоразвитыми церемониться?

– Мы не имеем права вмешиваться в судьбу чужого мира, – ответил Алексей.

– Да они же, блин, режут друг друга тысячами и десятками тысяч мрут от болезней! Ну пристрелим мы сотню-другую, что такого?

– Мы. Не имеем права. Вмешиваться. В судьбу. Другого. Мира!

– Все проще, – вмешалась Феникс. – И мораль тут ни при чем. Любое наше вмешательство провоцирует серьезные волнения в этом мире и изменения в его судьбе. А это вызовет далеко идущие волны изменения в ткани реальности и нитях судьбы, сами по себе они не очень опасны для нас, но их интерференция может привести к непредсказуемым последствиям.

Мы с Колей переглянулись и почесали затылки.

– Интерференция – это же что-то из физики? – поинтересовался он. – При чем тут мы?

Феникс махнула на нас рукой и пошла по своим делам, Алексей сам ничего толком не понял, и только усмехнувшийся Федор решил нам все объяснить на человеческом языке:

– Законы физики – это краеугольные законы магии. Интерференция – это наложение одинаковых волн друг на друга с их усилением или ослаблением. Это понятно? Так вот пристрелишь ты тут барона какого-нибудь и скажешь: «Пустяки, дела житейские». А вот наследники его войну между собой устроят, ты скажешь: «Ну а нам какое дело?» Но ведь война началась не просто так, а из-за тебя. А сколько судеб она изменит? И вот когда в нашем мире вдруг вспыхнет война или атомная станция внезапно рванет – это уже будут не пустяки. Ясно?

– Да вроде… а почему мы тогда кочевников так лихо валили?

– Потому что там выхода другого не было. И кроме того, там степь, и кочевников в ней как собак нерезаных, а толку от них немного. А вот здесь убьешь какого-нибудь наемника, а у него сын не родится – и не видать Артану эпохи Возрождения!

Из-за этого нас ожидало полное, мать его, погружение в местное средневековье. И поэтому нас заставили просматривать километры пленки, прочитывать десятки книг и наизусть все заучивать! Все! Правила поведения, цеховые и гильдейские знаки различия, сословные ограничения и правила поведения при встрече с дворянами и местным духовенством, даже местные приметы и суеверия.

Но больше всего нам пришлось учить наши легенды: кто ты, чей сын, кому служишь, из какой местности и какого графа, барона или герцога ты вассал. Все это имеет огромное значение, определяет твои права и отношение к тебе других людей.

Ну и самое главное – язык. Так как выучить его за неделю было просто нереально, всех погружали в гипноз и с помощью магии внушали нужные знания. Вот только на меня не действовали ни гипноз, ни тонкая магия! Мне пришлось все учить самому, спасала только природная склонность к изучению иностранных языков и помощь Феникс, которая тоже решила выучить язык самостоятельно.

Первая наша вылазка пришлась на небольшой вольный город Геркхан. Там мы должны были найти и спасти двух ролевиков. Все что мы про них знали, так это то, что они там были. Но вот где именно они находились и в каком положении? На это нам маги развели руками и сказали, что, мол, слишком много помех, чтобы можно было дать точный ответ.

К Геркхану мы шли через лес, чтобы избежать ненужных встреч. Причем опасались мы не столько разбойников, сколько местных властей. Вокруг ведь царил феодализм во всей его красе. Каждый мелкий рыцарь, владевший захудалой деревней в полсотни дворов, считал себя безграничным властителем и распространял свое право на любого человека, зашедшего в его владения.

Плату брали буквально за все: за проезд по дорогам, за проезд через мост, за въезд в село, за ночевку на земле. И каждый имел право поставить свою таможню и облагать пошлинами товары. Местные храмы могли угрозами требовать с проезжающих пожертвований или загонять на обязательные работы. А одинокого путника легко могли ограбить или продать в рабство.

Оделись мы как купцы с побережья и вели себя соответствующе. Купцом был Алексей, Феникс – его женой, а все остальные играли роль охраны. Это давало нам определенные привилегии и свободу передвижения.

На границе владений Геркхана нас встретила строгая, но на удивление вежливая стража. Впрочем, как объяснил нам Алексей, лучше всех разбирающийся в местных реалиях, это неудивительно. Окруженные завистливыми феодалами вольные города выживали во многом за счет торговли и поэтому старались привлекать даже самых мелких купцов, а он представился посланником крупной торговой гильдии, что, кстати, было чистой правдой. Орден не без выгоды использовал это удобное прикрытие и на самом деле торговал с местными жителями.

Стража на воротах города была строже. Нас долго проверяли и расспрашивали, а потом заставили поклониться священному символу, висевшему на стене – местное поверье гласило, что демон сделать этого не в состоянии.

– И они всерьез думают, что эта мелочь остановит демона? – с интересом спросила Феникс.

– А чем это лучше веры в то, что крестом можно защититься от вампира? – в ответ спросил Алексей. – Сначала разместимся в гостинице, а потом все остальное.

По законам вольного города только уважаемые горожане имели право верхом на конях передвигаться по улицам. Так что Алексею и Феникс пришлось идти пешком рядом с нами. На всякий случай я взял напарницу за руку. Костя шел впереди и активно распихивал людей перед «господином», а Федор прикрывал тыл.

Прогулка по улице средневекового города – сомнительное удовольствие. Расстояние между домами небольшое, улица петляет и временами сужается до бутылочного горлышка. Крыши и стены домов нависают над головой и закрывают небо, так что даже днем тут сумрачно, а из окон в любой момент могут облить помоями. Радовало только то, что под ногами была не раскисшая грязь, а каменная мостовая, хоть и не очень чистая.

А про запахи я промолчу…

Гостиницу Алексей выбрал неплохую, для людей состоятельных и любящих комфорт. Но по меркам России начала XXI века условия тут были, мягко скажем, спартанскими: удобства во дворе, горячая вода только за отдельную плату, кровать, полная клопов, для господина и жесткие скамейки для его слуг. В комнате оказалось довольно сыро и холодно, поэтому Алексей, не скупясь, приплатил за дополнительные дрова. Камин, к счастью, работал исправно и не дымил.

Обедали мы в общем зале внизу, чтобы сэкономить поднадоевшие пайки и присмотреться к народу. Блюда выбирал Алексей, он же успокоил нас насчет еды, но и строго предупредил, чтобы мы ни в коем случае не пили местную воду.

Пока Алексей расплачивался серебряными монетами за еду, мы заняли один из столов и стали рассматривать зал. Несмотря на то что стоял день, здесь царил густой полумрак. От узких окон света почти не было, возле входа чадили факелы, а на столах горели свечи.

Нам принесли двух хорошо прожаренных кроликов на деревянной доске, каравай свежего хлеба, горку вареных овощей в глиняной миске и большой кувшин вина. Все оказалось на удивление свежим и вкусным, хотя вино больше напоминало виноградный сок.

Принесли и столовые приборы – серебряные ножи с двузубыми вилками для «господина и госпожи». Ну а «простые холопы» такой чести не удостоились. Мы это ожидали и поэтому спокойно достали ножи и принялись есть руками.

– Я думал, будет хуже, – признал Федор.

– Это хорошая гостиница, и её хозяева следят за качеством продуктов, – объяснил Алексей. – Тем более что отсутствие санитарных норм тут хорошо заменяет кровная месть. Но плохо прожаренное мясо не вздумайте пробовать! До ветеринарных норм и анализов на глисты тут еще не додумались.

– Ты поэтому взял кролика?

– Да, и попросил хорошо прожарить.

Закончив с едой, мы пошли на прогулку, чтобы осмотреть Геркхан и запомнить расположение основных ориентиров. После хорошего обеда настроение у меня поднялось, и город показался мне не таким уж и плохим. Был в нем свой особенный, средневековый шарм и колорит, пусть и грязноватый. Так я благодушно думал, пока мы не вышли на площадь…

– Черт, – только и сказал Алексей и с досадой посмотрел на окаменевшую Феникс.

– Твою ж мать… – выругался Коля.

На вбитые в землю колья были насажены обнаженные люди: трое мужчин и одна женщина. Судя по всему, деревянные колья специально затупили, поэтому люди до сих пор были живы, повезло только женщине – сойдя с ума, она теперь только глупо хихикала…

– Феникс, проверь, не наши ли это? – тихо попросил Алексей.

– Не похоже, – спокойно сказал Федор. – Телосложение не то.

– Все равно надо.

– Это местные.

– Значит, идем дальше.

Уходя с площади, я еще раз глянул на казнь. Нормальный средневековый уровень зверства… что тут еще можно сказать?

Найти в средневековом городе двух человек – это не так-то просто, учитывая, что обычно мы ищем людей совсем по-другому. Но выбирать средства и методы нам не приходилось. Разделившись на два отряда, мы стали прочесывать город. Поисковое заклинание работало по принципу «тепло-холодно», поэтому нам пришлось нарезать не один круг.

Заодно мы хорошо рассмотрели весь Геркхан от квартала богатых горожан до выгребных ям возле ворот. Этот стиснутый крепостными стенами шумный, грязный, но размеренно спокойный город оставлял двоякое впечатление. Наблюдать за его жизнью было очень интересно, но жить здесь никто из нас не стал бы и под страхом смертной казни.

Одни только местные жители чего стоили. Нет, они вовсе не были туповатыми и примитивными, наоборот – их хитрость и смекалка часто поражали. И их одежда, очень напоминавшая наряды средневековой Европы, на деле была во многом удобней одежды века двадцатого. Горожане активно старались улучшить свою жизнь, гордились своим городом, независимостью от феодалов и мечтали построить университет.

Да и в целом в местных жителях чувствовались гордость и самоуважение. Они никогда не суетились, но и не сидели без дела. Степенно торговали, работали и неторопливо разговаривали. У многих на поясах висели ножны с ножами, кинжалами или короткими мечами – обязательный атрибут свободного человека.

Но вонь и вши… Без всяких шуток вши, грязь и вонь были обязательными атрибутами даже богатых горожан! И дело не в диких нравах средневековья, а в дорогих дровах и воде.

Далеко не самый бедный город был просто не в состоянии поддерживать гигиену на хоть сколько-нибудь приемлемом уровне. Взять хотя бы чистоту улиц – местным жителям просто некуда было выкидывать мусор и выливать помои! Отсутствие канализации и утилизации мусора сводило на нет любые усилия властей по очистке города. Верхом их борьбы за чистоту было решение о размещении выгребных ям на окраине города и строгом запрете опустошать ночные горшки на улице. Очисткой этих ям занимался цех золотарей, они же должны были убирать конский навоз на улицах, но людей им вечно не хватало. Даже нищие бедняки не спешили идти в золотари.

Неудивительно, что в таких условиях процветали самые дикие взгляды. Например, что частое мытье может привести к смерти, а избавляться от вшей – смертный грех. Так просто было проще жить. Одно дело понимать, что у тебя нет никакой возможности нагреть воды и помыться, и совсем другое – верить словам священника, что мытье – это грех.

Первого ролевика повезло найти мне и Феникс. Гуляя по торговым рядам, девушка вдруг меня остановила и прислушалась к своим ощущениям, во всяком случае с моей стороны это выглядело именно так.

– За мной!

– Да, госпожа, – с деланой покорностью поклонился я.

Феникс хмуро посмотрела на меня и пошла вперед. Прохожие почтительно уступали ей дорогу и кланялись, а на меня никто не обращал внимания. Вернее, почти никто: проходя мимо лавки оружейника, я услышал краем уха разговор двух наемников.

– Глянь на того пса, – негромко произнес один. – Готов поспорить – меч он для вида носит.

– Это да, – согласился его товарищ. – Но не хотел бы я с ним на ножах схлестнуться.

Дальше их слушать мне некогда было. Феникс быстро шла вперед, и мне даже пришлось тихо напомнить ей, что знатной женщине не к лицу так бегать. Но девушка только отмахнулась от меня.

Повернув в очередной закоулок, мы остановились перед дверью, из-за которой доносились звуки ударов, жалобные крики и чьи-то ругательства. Переглянувшись с Феникс, я положил руку на рукоять меча и толкнул дверь.

Внутри шестеро крепких учеников ремесленного цеха с удовольствием избивали седьмого. Тот пытался закрывать голову руками и жалобно кричал, путая местные и русские слова.

– Чем обязан, госпожа? – вежливо поинтересовался человек, судя по нашивке на одежде, мастер цеха ткачей.

– Вот ты где! – радостно воскликнул я. – Эй, вы там потише, он мне еще живым нужен!

Это была чистой воды импровизация, мне буквально на ходу пришло в голову, что проще будет забрать этого человека для «расправы», чем пытаться его выкупать у цеха. Феникс быстро глянула на меня и вежливо обратилась к мастеру:

– Этот человек нам нужен.

Ученики напряглись, кто-то даже достал из-за пояса короткую увесистую дубинку. Я уверенно подошел к ним, оттолкнул в сторону пару человек, поднял с поля «должника» и хорошо ему врезал.

– Что, думал, скроешься от нас здесь?! Думал, сбежал?! – Я его швырнул в сторону двери, так чтобы он хорошо приложился о стену, но при этом ничего себе не сломал. – Этот человек обманул моего господина и украл у него деньги. Я не знаю, что он вам сделал, но перед смертью он должен вернуть или отработать украденное.

– Вот как? Он еще и вор? – поинтересовался мастер цеха. – Я сразу почуял в нем темное нутро! Мы хотели проучить его за дерзость и наглость, а потом вышвырнуть на улицу, но раз он вам нужен – он ваш.

– Спасибо, – Феникс легким кивком поблагодарила мастера, а потом холодно приказала мне: – Заплати этим добрым людям за помощь. Они сделали твою работу.

– Да, госпожа, – я поклонился, а потом протянул мастеру пару крупных монет. – Благодарим за помощь. Если этот вор причинил вам какой-либо ущерб, надеюсь, этих денег хватит.

– Хватит-хватит. Надеюсь, его ждет суровое наказание.

– Более чем суровое. А это вам за старание, – я кинул ученикам пару мелких монет. – Выпейте за здоровье госпожи Меридит.

Я схватил парня за шкирку и вытолкнул на улицу. Он не пытался сопротивляться, но начал что-то лепетать про то, что он ни при чем и его с кем-то перепутали. На что я ему на чистом русском ответил:

– Тихо, дурак! Не рыпайся, или хочешь обратно к тем вернуться?

– В-вы свои? – запнувшись, спросил он.

– Свои-свои, – проворчал я. – Иди давай и помалкивай.

В нашей комнате в гостинице мы дали парню миску с теплой водой и полотенце. Он, тихо постанывая и охая от боли, принялся осторожно вытирать лицо.

– За что тебя били? – из чистого любопытства спросил я.

– А вы… ай! За что?

– Да я разве тебя бил? – насмешливо сказал я. – Так, погладил. А они могли тебе почки отбить, сломать пару ребер да еще нож куда-нибудь вогнать на прощанье. А так тихо, мирно и за сущие копейки вытащили тебя. Так как тебя зовут и что ты тут делал?

Вздохнув, парень представился Виктором и начал рассказывать свою историю. Первую её часть мы знали хорошо, но перебивать не стали и выслушали в очередной раз, какая крутая была игра, как появился портал и все они туда пошли.

Отличие было в том, что вместо того, чтобы толпиться на месте перехода, они с товарищами более организованной группой пошли на север, и им повезло не нарваться на кочевников или рейдеров. Но уже среди королевств они переругались и разбрелись в разные стороны. Каждый из них грезил своими планами и считал себя главным героем истории, а всех остальных записывал в «спутники».

Это было очень смешно, но мы с Феникс не перебивали, а слушали. И правильно делали, потому что дальше началось самое интересное. Эти товарищи в дороге выучили язык и основные правила поведения в местном обществе. А научил их всему этому некий Жак. Он же, как я понял, предлагал самый реальный способ обустроиться в Артане, но его никто не стал слушать. Все, включая Виктора, постепенно разошлись в разные стороны.

В Геркхане этот умник сумел вытянуть счастливый лотерейный билет – он стал учеником ткача. Но вместо того чтобы спокойно учиться ремеслу, стал пытаться его модернизировать. Тут я уже не выдержал и от смеха чуть не свалился со стула.

– Янки, блин, при дворе Артура, – вытирая слезы, произнес я. – Ты, Кулибин местного разлива, как тебе такое вообще в голову пришло?

– А что такого? Я же все правильно начертил. Один такой станок заменит кучу работников, а этот способ производства… да мы бы графами стали через полгода и ели с золота!

– Тяжелый случай, – покачал я головой. – Ты хоть понимаешь, что тебя убить могли?

– Но за что? Это же прогресс! Это новые технологии! Это грандиозная прибыль!

– Все правильно, вот только ты веком ошибся. Лет через триста-четыреста ты бы и впрямь так озолотился, что мог бы позволить купить себе дворянский титул. А сейчас тебя за одну мысль, что твои деньги сделают тебя равным хотя бы захудалому безземельному дворянчику – казнят не задумываясь. Здесь самый разгар классического феодализма! Все по Марксу!

– Ты где такого набрался? – с подозрением поинтересовалась у меня Феникс.

– В детстве много книг по истории перечитал. Так вот, ты хоть представляешь себе, что такое цех ремесленников?

– Ну, это что-то типа нашего малого предприятия.

– Ты идиот? Ты хотя бы в курсе, что правила цеха регламентируют все?! Сколько станков может иметь один мастер, сколько он может брать учеников, да даже количество заказов в год ограничено! Цех – это очень жесткая организация, которая создана была, чтобы исключить конкуренцию как факт! А ты приходишь и предлагаешь этим людям то, что разом уничтожит все их правила!

– Ну, это же прогресс! С помощью моего станка они бы все озолотились! Да…

– А что, по-твоему, делать тем, кого твое новаторство разорит? Ты подумал о том, что этот мир не готов к промышленным предприятиям? Ты представляешь размеры рынка? Да они же минимальны! Кому бы ты продавал ткань в таких количествах? Она бы подешевела так сильно, что ты сам в конечном итоге разорился бы. Рокфеллер, блин.

Парень демонстративно отбросил в сторону полотенце и, обиженно отвернувшись, сказал в сторону:

– Мне бы только денег найти, и я всем докажу, что прав! Не помогут эти старперы, пойду в банк, к ростовщику, купцам местным!

– Да? А ты кто такой, чтобы с тобой разговаривать? – с сарказмом спросила Феникс. – У тебя есть титул? Или, может быть, ты член гильдии?

– Да у тебя даже имени нет человеческого.

– Что значит имени нет? Меня Виктор зовут!

– Это там Виктор – обычное русское имя, а здесь оно даже на собачью кличку не тянет. Но дело даже не в имени, а в том, кто твой отец и откуда ты сам родом? Ах, иностранец из дальнего княжества Русь? А где это княжество? За морем? Ну, так и вали за свое море, а здесь ты пес безродный!

– Да я…

– Да никто ты тут и звать тебя никак! Это средневековье – чужакам и безродным здесь места нет. Тут все зависит от твоего положения в обществе, а ты здесь ниже последнего оборванца на улице, потому что тот хоть и нищий, но горожанин, а ты вообще никто.

По глазам Виктора я понял, что в глубине души он прекрасно понимает, что я прав, но признать это мешала его юношеская гордыня. Поэтому, чтобы подсластить пилюлю, я его кое-чем успокоил:

– Хотя знаешь, ты добился больше, чем кто-либо еще из тех, кого я встретил. Ты стал учеником ремесленника, а это далеко не такпросто.

– Да? А остальные где? – сразу оживился парень.

– Некоторые в желудке у степных каннибалов, а другие были на положении рабов у кочевников.

– Как в желудке? Кто?!

– Да я уже и не помню, кто именно, – честно сказал я. – Слишком много вас, баранов, в портал ломанулось. Всех не запомнишь.

На этом разговор закончился. Виктор опять взялся за полотенце и свои ссадины, а я достал рацию и доложил в лагерь о первом успехе.

Другим членам нашего отряда тоже отчасти повезло. Они не успели найти девушку, но зато узнали, что её увезли в замок местного феодала – графа Эркуа. Света Курочкина (имя мы узнали от Виктора) понравилась графу, и тот решил сделать её своей личной горничной.

Понимая, чем это грозит очередной романтично настроенной дурочке, мы быстро собрались и отправились следом. А Виктора по дороге передали другому отряду, возвращающемуся с удачной вылазки. Они буквально в последний момент успели спасти одного на удивление неглупого ролевика от… холеры. Недаром Алексей предупреждал нас не пить местную воду.

Замок графа нас удивил. Ведь услышав словосочетание «средневековый замок», невольно представляешь себе высокие каменные стены, башни, ров с подъемным мостом и стражу в латах. А мы увидели небольшой поселок, окруженный земляным валом с деревянным частоколом наверху. И вместо суровых рыцарей на воротах стояли трое скучающих стражников, один из которых ковырялся в носу. Они пропустили нас почти без вопросов.

Внутри находились уже привычные для нас узкие улочки, деревянные дома, конюшни и кузницы. Проехав к площади, мы, наконец, увидели сам замок. Он для приличия был окружен невысокой каменной стеной, а башня была только одна – сам донжон^[143].

Одного взгляда на все это хватило, чтобы понять, почему Геркхан, несмотря на то что находился на землях графа Эркуа, был вольным городом, а его магистры чихать хотели на привилегии дворянина. Потом я узнал, что даже чисто символическую дань в несколько серебряных монет горожане платить отказались. И граф ничего не смог с этим сделать. Стены Геркхана в два раза выше и толще стен его родового имения.

По дороге мы все ломали голову над тем, как пробраться в замок, а Алексей только загадочно улыбался. Он возле ворот встретился с кастеляном^[144] и о чем-то минут пять с ним разговаривал, а потом передал ему увесистый кошель с серебром.

После этого нас пропустили за ворота, слуги забрали лошадей и показали наши комнаты в двухэтажном деревянном здании во дворе замка. Обстановка в них была достаточно скромной, никаких шелков и золота мы не увидели. Простые и немного грубоватые столы и стулья, узкие окна, кровать с балдахином для уважаемого гостя и лавки для его слуг, и в качестве особой роскоши – туалет прямо в комнате.

– Кем ты представился? – поинтересовался я у Алексея.

– Купцом, конечно, – он сел на стол и налил себе вина из кувшина. – Будешь вина?

– Нет.

– Тем же купцом, что в Геркхане. Вся разница в том, что там я был лишь одним из многих купцов, а здесь я важный клиент. Обещал купить рожь и кожи, а что самое главное – заплатил вперед серебром, – он выпил вино и поморщился. – Кислятина… совсем бедствует граф, раз такое вино гостям наливают.

Послонявшись по двум предоставленным нам комнатам, мы с Колей и Феникс пошли прогуляться по замку. В первую очередь нас интересовали укрепления. Стража стояла только на воротах, так что нам никто не мешал подняться на стены.

– Пф… – разочарованно произнес Коля. – Я в «Стронхолде»^[145] лучше замки строил.

– Ты еще «Майнкрафт»^[146] вспомни, – фыркнул я. – То игра, а это жизнь. Этот замок, наверное, несколько поколений строило.

Мы прошлись по стене и спустились во двор. На нас никто не обращал внимания – стража скучала, а слуги ходили по своим делам. Ничего особенно интересного в замке не было, только несколько хозяйственных и жилых зданий. Самым богатым из них выглядел дом графа, а жилье прислуги лишь немногим отличалось от городского дома.

Идея забраться в дом хозяина замка была чистой импровизацией. Мы ничего такого делать не собирались, просто Феникс почувствовала девушку из нашего мира на втором этаже, а Коля увидел, что нужное окно приоткрыто. Остальное было делом техники, пока рыжая нас прикрывала магией от возможных свидетелей, мы ловко забрались в комнату.

Красивая девушка сладко спала на кровати за полупрозрачным балдахином. Тонкая ткань защищала от надоедливых насекомых и чрезмерно любопытных взглядов слуг. Я тихо подкрался к двери и махнул рукой Коле. Он подошел к Свете Курочкиной и, зажав ей рот, разбудил её:

– Тихо! Не шуми! Мы за тобой пришли.

– Что? Зачем?

– Спасать тебя пришли! – зло зашипел Коля. – Пока ты тут не загнулась от чумы или на костер инквизиции не попала.

– Какая еще инквизиция? – презрительно фыркнула девица. – Меньше глупых книжек надо читать! Нет тут никакой инквизиции. И никуда я с вами не пойду, мне здесь хорошо.

– Ты не понимаешь, во что вляпалась и куда попала.

– Все я прекрасно понимаю! Тут лучше, чем у нас.

– Чем лучше?

– Ну… у нас все такое серое, унылое. Учеба, дом, учеба, дом, учеба, дом! Да кому оно надо! Экзамены эти, курсовые! Кем бы я там стала? А здесь я могу добиться того, чего достойна!

– И чего же ты достойна? – с иронией спросил я.

– Лучшего! – с гордым видом отрезала она. – Сейчас вот только отдохну и начну учиться драться на мечах! Надоест этот граф – найду себе принца и женюсь на нем. Стану королевой, и уж тогда-то я развернусь! Со своими знаниями я всем покажу, чего достойна!

Мы с Колей переглянулись.

– А с чего ты взяла, что принц возьмет тебя в жены? – поинтересовался Коля.

– Как это с чего? – вскинулась Курочкина. – Да вы видели местных страшилищ?! Взять хотя бы жену этого графа – бледная как моль толстуха!

С этим сложно было поспорить, загорелая девушка с чистой кожей, длинными волосами и хорошей фигурой выгодно отличалась от большинства местных женщин. Но ведь, несмотря на это, все, что её ждет, – это участь наложницы. Ни один аристократ в здравом уме не женится на безродной бродяжке без приданого. А если даже и влюбится настолько, что забудет про честь – родня поможет и ночью тихо придушит причину позора.

Но Света Курочкина только отмахнулась от наших предостережений:

– Ха! Думаете, я этого не знаю?! Да я любую местную сучку в бараний рог свяжу! А уж в любви вы вообще ничего не понимаете. Ради неё и короли от власти отказывались!

Мы с Колей опять переглянулись. Похоже, придется её ночью с мешком на голове вытаскивать из замка. В сердцах плюнув, мы через окно выбрались обратно во двор.

Алексей, выслушав нас, сначала выругал за самодеятельность, потом почему-то уточнил про отличия между девушками из нашего мира и местными женщинами и махнул рукой:

– Расслабтесь, максимум через пару дней она сама с нами уедет. Злая и униженная.

– Почему ты так уверен?

– Потому что я тоже прогулялся по замку и послушал разговоры слуг. Думаю, этим вечером вы все сами поймете.

Алексей многозначительно улыбнулся. Мы с Колей еще пару минут пытались его расколоть, но он не сдался и только повторял, что вечером мы все сами увидим. И в итоге мы махнули на него рукой и пошли вместе с Федором пить вино, все равно больше делать нечего было.

Если честно, пир в замке графа меня не впечатлил. Обычная русская свадьба или новогодний корпоратив в средней фирме может похвастаться большим количеством еды, спиртного и гораздо более диким весельем и бескультурьем.

Граф с семейством восседал за относительно небольшим, украшенным резьбой столом у стены, противоположной входу в пиршественный зал. Остальные гости сидели на лавках за длинными столами, в зависимости от их знатности, ближе или дальше от хозяина замка. Нас, как простолюдинов, посадили за самый дальний от графа стол, но как важным клиентам дали за ним самые лучшие места и даже выделили пажа, который подливал нам вино.

Угощали гостей мясом и рыбой во всех видах: оленина, зайчатина, свинина, фазаны с куропатками, курица, форель, красная и белая рыба. Жаль только, качество некоторых блюд оставляло желать лучшего. Оленину подали полусырой, зайцев, наоборот, пережарили, свинина оказалась слишком острой, а фазан явно уже собирался умирать своей смертью, когда его подстрелили охотники. Зато вино подали хорошее, вкусное и в меру крепкое. Гостям наливали его в кубки из массивных бутылок из темно-зеленого стекла.

Драк или пьяных выходок, которые так любят показывать в иных фильмах про «историю», не было. Все достаточно степенно ели, пили и мирно беседовали. Развлекали нас менестрели довольно скучной игрой на дудках и лютнях. Впрочем, глупо было надеяться встретить местного Лютика или Романа Ясного на пиру у захудалого провинциального графа. Главное развлечение ждало под конец пира, когда уже даже самые жадные гости вдоволь наелись и напились.

– Встретил я не далее чем пару дней назад в Геркхане, да будет проклята эта обитель разврата и невежества, одну интересную даму, – начал рассказывать граф. – Дама эта столь поразила меня, что я не удержался и привез её в свое владение.

Граф, кстати говоря, несмотря на свои годы, выглядел достаточно крепким и красивым мужчиной. Хотя, конечно, не мне судить о мужской красоте. Зато я мог оценить его силу, думаю, в схватке на мечах он будет опасным соперником даже для Федора. А еще он был отнюдь не чванлив и одинаково уважительно относился ко всем своим гостям.

– Но, думаю, благородные сэры и уважаемые судари, лучше вам сначала самим на неё взглянуть.

Он хлопнул в ладоши и через небольшую дверь запустили… Свету Курочкину. В зале наступила тишина, все настолько внимательно за ней следили, что я невольно напрягся и потянулся к кобуре.

– Позвольте вам представить мою многоуважаемую невесту, что изволила сделать мне предложение руки и сердца.

После этой фразы графа Курочкина исполнила некое весьма отдаленное подобие реверанса, согнув при этом спину… Я прямо видел те титанические усилия, которые предпринимали гости, чтобы не рассмеяться раньше времени.

– Моя многоуважаемая невеста столь прекрасна лицом и телом, что я потерял дар речи, увидев её, и даже забыл поинтересоваться её приданым. Но что приданое? Главное то, чем наша будущая графиня намерена заниматься. Прошу вас, поведайте нам об этом.

– С удовольствием, – с милой улыбкой ответила Света. – Я намерена научиться драться на мече и скакать верхом. Моя не собираться вышивать бисером или крестиком и сидеть у окошка. Я быть в походах рядом с моя супруг.

– Господи, ну и акцент у неё, – Алексей закрыл лицо руками, чтобы никто не видел, что он смеется.

– Скажите, а как вы намерены управлять поместьем? – поинтересовалась статная дама, которая легко бы послужила натурщицей для Рубенса. – Знаете ли вы, сколько нужно мер зерна на пять стадий поля? А как вы посчитаете, какую часть урожая сервы должны сдать как оброк, какую сложить в общественное хранилище, а какую часть могут оставить себе?

– Это не занятие для благородной дама, – легко отмахнулась наша будущая королева. – Моя будет заниматься более достойными делами. Я могу служить королю рядом с муж.

– Служить его величеству дело, безусловно, достойное, – вмешался в разговор рыцарь с сединой в волосах. – И вы, конечно, знаете, сколько мер овса надо брать на сотню всадников для похода, скажем, на десять дней? И, конечно, вы знаете, сколько составляет обычное жалованье вольнонаемного лучника в походе? И уж разумеется, вы в курсе, сколько стоит платить наемникам, а ведь эти бестии всегда готовы заломить цену за свои услуги в два-три раза.

– Это все ерунда! На войне побеждают верой и храбростью!

– Слуги доложили мне, – посмеиваясь в усы, сказал граф, – что моей будущей супруге мало титула графа, и она мечтает о принце королевских кровей! И она уверена, что любой принц соблазнится её необыкновенной красотой!

Этого уже гости выдержать не смогли… Они хохотали, утирали выступавшие от смеха слезы и совершенно неприлично тыкали пальцами в бедную, покрасневшую до корней волос Свету Курочкину. Сначала растерявшись, а потом разозлившись, она попыталась перекричать гостей, но её возмущенный голос тонул в хохоте собравшихся в зале людей.

– Крестьянка! Простолюдинка загорелая – и принца соблазнить!

– Худая как палка! Нищенка!

– Вы толстые! Вы жирные, бледные, толстые!

Но даже это оскорбление вызвало лишь новый взрыв смеха, и понятно почему. Достаточно было посмотреть на женщин, чтобы понять, что сейчас в Артане пользуются уважением упитанные дамы с белым цветом кожи. Потому что это явно указывает на богатство и благородное происхождение женщины. Это крестьянки вынуждены с утра до вечера загорать под солнцем на полях. А уж худобой в голодные годы точно никого не удивишь. И надо быть зачитавшейся низкопробного фэнтези ролевичкой, чтобы этого не понимать.

Будь Света крепкой женщиной с хозяйственной жилкой, захоти она разобраться в обычаях местных жителей, понять, что ценится, а что нет, она, возможно, и смогла бы найти здесь свое дворянское счастье. Но высокодуховные девы с богатым внутренним миром тут никому не нужны. Да и любовь, в общем-то, о которой так много грезила Света, этой публике незнакома. Трезвый расчет – да, а вот любовь для местного общества была непозволительной роскошью.

Потом граф предложил Свете… стать его шутом. Совершенно серьезно предложил, обещая небывалый успех и славу в столице, куда он собирается этой зимой. И ведь шуты могли добиться и добивались очень высокого положения при дворах королей и императоров. Но, к счастью для нас, девушка была для этого слишком гордой и не слишком умной.

На следующий день Алексей договорился с женой графа, женщиной с хорошей деловой хваткой, о покупке товаров. Причем делал он это не только ради прикрытия, но и для расширения влияния нашей торговой гильдии. А потом мы подобрали плачущую от унижения Свету и отправились обратно в лагерь.

На полпути к лагерю Феникс, использовав поисковое заклинание, неожиданно получила отклик. Алексей решил сделать небольшой крюк и проверить. Выйдя из леса на дорогу, мы вскоре свернули к небольшому городку Райкасо.

Городок этот был раза в два меньше Геркхана, и его никак нельзя было назвать вольным. Рядом с Райкасо стоял крупный монастырь, и все земли вокруг принадлежали ему. Да и сам город стоял на участке, принадлежавшем монахам, а горожане фактически работали на монастырь. Так что неудивительно, что реальная власть в Райкасо принадлежала клирикам, а должность бургомистра была чисто представительской.

Конечно, нас особенности местной политики интересовали мало, главное было то, что там все жители отличались повышенной религиозностью. Это следовало учитывать, чтобы не попасть впросак и не столкнуться случайно с местной инквизицией. Отряд из Воронежа недавно именно так и нарвался. Один из их бойцов заглянул в часовню и забыл при этом поклониться образу местного бога. И всего через пару часов им всем пришлось убегать от инквизиторов, рвавшихся проучить еретика.

Уже в виду городских стен Райкасо Феникс еще раз использовала заклинание и никого не почувствовала. Либо ролевик успел куда-то уйти, либо случилось что-то странное, по словам наших магов – заклинание должно исправно указывать даже на остывший труп человека из нашего мира. А если ничего не показывает…

Мы решили разделиться и поискать в окрестностях. Алексей и Федор пошли прочесывать посад и ближайшее село, Коля остался в трактире стеречь Свету Курочкину, а мы с Феникс направились в город. Побродив по удивительно пустым улицам, мы вышли к достаточно большой для такого маленького городка площади. Там же располагалась местная ратуша, красивый, построенный из камня собор с высоким крыльцом (или как там называется эта часть собора) и деревянный эшафот.

На площади собралось так много людей, что, как говорится, яблоку негде было упасть. В такой толпе любят работать местные карманники, поэтому я забрал кошелек с монетами у Феникс. Хоть деньги и казенные, но все равно неприятно будет, если нас обкрадут.

Протолкавшись через толпу крестьян и горожан, мы увидели одно из самых популярных местных представлений – казнь. Двум ворам отрубили руки по локоть, а конокрада четвертовали^[147] под улюлюканье толпы. Любоваться этим сомнительным зрелищем у меня не было никакого желания, поэтому я начал проталкиваться через столпившихся людей к выходу с площади.

– Ведьмы! Ведьм везут!

На звонкий мальчишеский крик собравшиеся горожане ответили радостным гулом. Ведьм они ненавидели больше, чем конокрадов. Обернувшись, я увидел двух молодых девушек в грязных балахонах и цепях, которых вели рыцари-храмовники в белых плащах. Герольд, развернув свиток, зачитывал обвинительный приговор:

– Именем его высокопреосвященства епископ Лаежский и Геркхамский принял покаяние раскаявшихся в грехе колдовства и попросил наказать ведьму чистой казнью без пролития крови, а её помощницу – любым способом на усмотрение магистрата.

Местные священники, точно так же как и европейская инквизиция, на самом деле не занимались казнями и даже не приговаривали к казни. Они выносили вердикт, основанный в главную очередь на признании, а чаще всего самооговоре обвиняемого, и передавали дело светским властям. А вот те уже занимались всем остальным.

– …казнить ведьму на малом огне без дыма, а её помощницу посадить на кол!

Толпа радостно взревела, а я невольно скрипнул зубами. Обычно жертвы умирали на костре задолго до того, как до них добирался огонь, они просто задыхались от дыма. В крайнем случае несчастные быстро теряли сознание от ожогов, но медленный огонь…

– Игорь, – дрогнувшим голосом произнесла Феникс.

– Пошли, – я потянул девушку за собой. – Это не наш мир и не наше дело.

– Но…

– Мы не можем вмешиваться, и их тут слишком много.

– Ты не понял! Ведьма наша!

– Что?!

– Она одна из ролевиков.

Твою мать… Я быстро взглянул на эшафот. С девушек сорвали балахоны, ведьму привязывали к столбу, а её помощницу тянули к стоявшему вертикально колу. Без одежды девчонка выглядела еще моложе, лет на четырнадцать, не больше. Она отчаянно вырывалась и что-то кричала ведьме, та с завязанным ртом могла только плакать и смотреть на подругу.

Размышлять было некогда. Я рванулся к эшафоту, расталкивая людей и лихорадочно пытаясь что-нибудь придумать. Но что можно сделать? Даже на то, чтобы связаться с Алексеем, не было времени. Да и если начать по странному устройству непонятно с кем разговаривать посреди толпы, то чего доброго меня самого инквизиторы схватят.

Здоровые палачи в красных масках подняли худенькую девчонку и опустили промежностью на смазанный маслом кол. Несчастная истошно заорала от дикой боли и забилась в руках палачей. Я уже почти прорвался к эшафоту, когда другой палач поднес факел к дровам.

Стражники в начищенных нагрудниках больше смотрели не на толпу, а на казнь. Действительно, чего бояться? Разве кто-то рискнет напасть на них посреди города, на виду у десятков стражников, рыцарей-храмовников и инквизиторов?

Войдя в боевой транс и выхватив меч из ножен, я с разбегу прыгнул на одного стражника и сбил его с ног. Прежде чем его товарищи опомнились, я заколол их мечом. Все смотрели на казнь и поэтому не сразу обратили внимание на суету среди стражников.

Солдаты с копьями в толпе только мешали друг другу и ничего не могли со мной сделать. Я быстро зарубил пятерых и запрыгнул на эшафот, и только тут меня заметили. Стражник резко вскинул заряженный арбалет, но выстрелить не успел – я метнул в него нож и попал в шею.

– Еретик! – заорал упитанный священник, показывая на меня пальцем.

Он ничем мне не угрожал, но я из чистого принципа убил его ножом. Подаренный Феникс клинок отлично мне помогал в таких случаях, вызвать его обратно и метнуть в новую цель было делом пары мгновений.

На меня кинулись другие стражники и рыцари. Отбив удар копья, я резким ударом сломал кадык противнику. Рыцаря пнул в колено, а когда тот упал, мечом разрубил голову. В боевом трансе я двигался гораздо быстрее своих врагов, но их было слишком много. Убивая одних, я едва успевал отбивать удары следующих.

А толпа людей оказалась явно не на моей стороне… в меня уже полетели сначала проклятья, потом камни и стрелы. Но что хуже всего – мне катастрофически не хватало времени. Костер разгорался, девчонка под тяжестью собственного веса все сильнее насаживалась на раздирающий её внутренности кол, а я ничего не успевал сделать.

На эшафот поднялся и кинулся на меня новый десяток стражников. Достав мечи и крикнув что-то благородное и святое, на помощь к ним пошли храмовники. Я выругался, откинул меч в сторону и, рванув застежки плаща, сорвал со спины автомат.

– Получите!

Автоматная очередь смела стражников и заодно замешкавшихся палачей. Шальная пуля досталась и герольду, не сообразившему вовремя сбежать. Толпа людей испуганно отшатнулась от меня, истошно закричали женщины.

– Колдун! Убийте колдуна! Быстро!

Оглянувшись, я увидел не то епископа, не то еще кого-то важного. Понимая, что терять мне уже нечего, я прижал приклад к плечу и быстро всадил в него последнюю пулю. Терпеть не могу идеологов всех мастей, они в тысячу раз хуже палачей, но, как правило, остаются живыми и с «чистыми» руками.

Вокруг меня засвистели стрелы и арбалетные болты, и спустя мгновение вспыхнул «огненный щит» Феникс. Я кувырком рванулся к мечу, потом, надрывая мышцы, прыгнул к колу и одним ударом перерубил его. Еще один прыжок прямо в пылающий костер, и, разрубив веревки, я выкинул из огня ведьму. С начала казни прошло не более минуты, может быть у них еще есть шанс… если успеть их вытащить отсюда и доставить к врачам…

– Она ведьма! Убейте её! Рыжая ведьма!

– Ну да, характер у неё не сахар, но зачем сразу ведьмой называть? – проворчал я, меняя магазин.

С одной стороны у нас была толпа людей и стражников, с другой стороны на высоком крыльце собора строились арбалетчики, а из ворот сторожки выбегали рыцари-храмовники. Феникс забралась на эшафот и подбежала ко мне, мы быстро переглянулись и поняли друг друга без слов.

Я дал короткую очередь по толпе народа, просто чтобы отпугнуть и не дать накинуться, а потом начал стрелять по рыцарям. На нас обрушился град стрел и болтов, но все они сгорали на «щите» Феникс. Сама волшебница тем временем помогала ведьмам, но что именно она делала, я не видел. Не до этого было.

Расстреляв второй магазин, я вовремя обернулся, чтобы увидеть, что простые горожане и крестьяне разбежались только для того, чтобы похватать копья, топоры, вилы и рогатины. Местные жители отнюдь не испугались двух опасных колдунов, а смело бросились на них в бой.

– Аааа, умри, отродье!!! – бородатый крестьянин бежал на меня, замахиваясь рогатиной.

От злости скрипнув зубами, я застрелил его, попав прямо между глаз. Через секунду молодая женщина, истошно закричав что-то про мужа и убийцу, схватила нож и кинулась на меня! Несложно было догадаться, кого именно она называла убийцей…

– Ты! Я, рыцарь ордена Пиона и Чаши, вызываю тебя на честный бой без колдовства и уловок!

Выспреннему рыцарю, бросившему мне вызов, на вид было всего лет семнадцать – восемнадцать. Впрочем, в это время он мог быть уже довольно опытным воином, раз получил титул рыцаря. Но в любом случае выбора у меня не было…

Феникс схватилась за голову и отчаянно закричала! Я сперва ничего не понял и кинулся к ней, но потом сообразил. За спинами арбалетчиков укрывались клирики, и они ударили магией по моей напарнице. Некстати вспомнилась заметка из брошюры, что местная инквизиция использует особый вид магии, позволяющий довольно успешно бороться с волшебниками и колдунами.

Вставив новый магазин, я открыл огонь по арбалетчикам и церковным магам. Стрелки не выдержали и бросились врассыпную. Нескольких священников мне удалось убить, но потом пришлось опять отгонять короткими очередями стражников и впавшую в неистовство толпу.

Феникс собралась с силами и метнула в своих врагов огненный шар. На мой обеспокоенный взгляд она ответила коротким кивком, мол, все в порядке. Но через пару секунд за неё взялись всерьез. Волшебница, до крови прокусив губу, упала на одно колено и застонала. Она на голову превосходила церковных недомагов, но их было слишком много для неё одной.

Три арбалетчика смогли подобраться слишком близко. От двух болтов я успел увернуться, но второй пробил кольчугу и живот! Боли в трансе я не почувствовал и, выхватив пистолет, быстро застрелил их. С крыш домов нас начали обстреливать лучники, они не могли пробить «огненный щит» Феникс, но отнимали часть её сил.

Воспользовавшись короткой передышкой, я связался с Алексеем. Тот уже долго пытался вызвать меня и узнать, что происходит.

– Я Игорь, нужна помощь!

– Что? Почему стрельба?!

– По кочану! Я четыре рожка расстрелял! Нам срочно помощь нужна!

– Что у вас там происходит? Игорь, что случилось?!

– Да полный п***ц у нас!!! Не придешь через пять минут – два трупа домой повезешь!

Убрав рацию, я опять открыл огонь. На этот раз на нас навалились всем скопом со всех сторон сразу. Феникс ударила огнем по площади, прикрывая нас с одной стороны, и метнула несколько «огненных шаров» в собор.

С прилегавшей к собору улицы на нас выдвинулась ни много ни мало – целая процессия. Первыми шли священники со священными чашами в руках, за ними двигались монахи с расшитыми золотом церковными знаменами и рыцари с обнаженными мечами. Они хором распевали какой-то гимн и шли на нас. Феникс метнула в них несколько огненно-красных шаров, но те лишь бессильно растеклись по невидимой преграде. Это еще больше воодушевило людей, и к процессии со всех сторон стали сбегаться стражники, рыцари и горожане.

Вставив в автомат последний магазин, я открыл огонь по процессии и смог убить два с лишним десятка врагов. Но впавшие в религиозный экстаз люди не замечали смертей и продолжали идти на нас. Священники непрерывно атаковали Феникс магией, и ей приходилось защищаться, уже не пытаясь бить в ответ.

Инстинктивно почувствовав опасность, я дернулся в сторону, но не успел… Красивая стрела с белым оперением вонзилась мне в грудь чуть пониже ключицы! Резко вскинув голову, я увидел замершего на самом краю конька крыши стройного эльфа, за его спиной стояла эльфийка. Лучник чуть удивленно приподнял брови и потянулся за другой стрелой. На меня листоухий смотрел с презрением, явно видя во мне кровавого мясника.

Вызвав к себе нож, я метнул его в эльфа, целясь в грудь. Но лафорельский клинок в последний момент отлетел в сторону, отбитый, похоже, магией эльфийки. Стрелок плавным слитным движением выхватил стрелу и выпустил в меня, но на этот раз я успел отпрыгнуть в сторону. А эльфийская колдунья взмахнула руками – и над Феникс появилось серебристое «волшебное копье».

Я знал об этом опасном заклинании эльфов, но ничего не мог сделать. Время тянулось мучительно медленно, и, даже надрывая мышцы в боевом трансе, я не успевал прицелиться и выстрелить. Тонкая белая стрела вонзилась в шею колдуньи, толкая и скидывая её с крыши на брусчатку. Её спутник выхватил из колчана еще одну стрелу, но я успел всадить в него последние патроны.

Высматривать того, кто пришел мне на помощь, было некогда. Противники подобрались очень близко, а патроны кончились. Я схватил первый попавшийся под руку меч и бросился на врага, рыча от злости.

После седьмого удара меч сломался. Я отбросил в сторону бесполезный обломок и, окончательно озверев, полез на рыцарей и стражников с голыми руками. Они испуганно отшатнулись.

– Берсерк! – испуганно крикнул кто-то.

– Он всего один! Убейте его! Навалитесь все разом!

По команде старого опытного десятника стражники дружно ударили в меня копьями и алебардами. Один из них ранил меня в бедро, еще два копья скользнули по кольчуге. Я рванулся вперед, получил кинжалом в живот, но сломал шею одному и пробил голову другому врагу. Вырвавшись из кольца, я прыгнул на рыцаря и пнул ногой в нижний край щита так, что верхний край врезался ему в кадык, ломая его.

К чести моих врагов надо сказать, что никто из них не дрогнул и не побежал. Отчаянно ругаясь и боясь меня, они упорно сражались. Услышав крики справа, я глянул туда и увидел краем глаза, что там арбалетчики падают от исключительно метких белых стрел.

– Игорь!!!

Отчаянный крик Феникс на мгновение привел меня в чувство, и это стоило мне еще одной раны в живот! Оторвавшись от врага на пару мгновений, я обернулся и увидел, что волшебница уже окружена священниками и храмовниками. С рыком я кинулся к ней, но не успел…

Повинуясь внезапно проснувшемуся чувству опасности и звериному инстинкту выживания, я упал на брусчатку и закрыл голову руками. По ушам ударил пронзительный крик Феникс, и… надо мной прошла волна невыносимого жара. Несколько мучительно долгих секунд я чувствовал себя курицей в духовке и даже почуял запах собственных паленых волос. Но потом внутри меня стало очень жарко, словно кто-то развел там огонь, и этот огонь вышел из меня, смешиваясь с бушевавшим рядом пламенем и защищая меня от него…

Я осторожно поднял голову и открыл глаза. Везде вокруг меня бушевало неистовое ярко-рыжее пламя Феникс. Но каким-то странным образом этот огонь никак не вредил мне и даже не поджигал мою одежду. Через несколько секунд огненный шторм утих, открывая жуткую картину…

Часть эшафота осталась относительно невредимой. «Кольцо огня» начало действовать в полную силу в двух метрах от Феникс, так что лежавшие рядом с ней ведьма и её помощница, к счастью, не пострадали. А это было бы верхом иронии – спасти от казни только для того, чтобы потом самим сжечь. Сама рыжая волшебница стояла совершенно обнаженной, с отсутствующим взглядом и чуть покачиваясь, на её волосах опадали последние языки пламени.

– Феникс, – я подбежал к девушке и поискал взглядом хоть что-нибудь из одежды но, увы, все сгорело. – Феникс, ты меня слышишь?

Я осторожно взял девушку за плечи и повернул к себе, глаза у неё были ярко-рыжими, словно огненными. Волшебница находилась в подобии транса, и выводить её из этого состояния надо крайне осторожно, по себе знаю.

– А, что? – рыжее пламя медленно ушло из глаз Феникс, и они стали обычного цвета – ярко-карими.

– Ты в порядке?

– Голова очень кружится и… можно я сяду?

Я осторожно опустил девушку на доски эшафота и огляделся. Одно радует – врагов в ближайшее время можно не бояться…

От горящих тел шел тяжелый мерзкий сладковатый смрад. От жара люди обуглились до неузнаваемости, а на рыцарях оплавились доспехи. Везде, куда хватало глаз, пылал огонь, уже не магический, а самый обыкновенный и от этого более страшный.

Над городом поднимался густой черный дым, через который не могли пробиться лучи солнца, и, несмотря на полдень, вокруг нас царил полумрак. Пламя ревело, жадно обгладывая стены домов, к небу взметались снопы искр, с треском проваливались крыши, горели даже каменные ратуша и собор.

– Это… все я сделала…

Я обнял девушку и прижал к себе, пытаясь успокоить:

– Тихо, тихо, все в порядке. Главное, что мы живы, а с остальным разберемся.

– Но… я…

– Феникс! – я отстранился и резко встряхнул напарницу. – Не думай об этом! Ясно тебе? Бой еще не кончился. Так что не смей распускать сопли! Ясно!

– Хорошо…

К счастью, рыжая очень устала и поэтому соображала с трудом. Её сильно тянуло в сон, так что она уткнулась лицом в колени и закрыла глаза.

А мне пришлось думать, что делать дальше. К счастью, до стены сплошного огня было метров пятнадцать, но и так чувствовался нестерпимый жар. Нечего было и думать о том, чтобы спастись самостоятельно, насколько я понимал – сейчас любое магическое усилие может просто убить Феникс. А сам я сгорю и задохнусь, не пробежав через сплошной огонь и десяти метров. Да и куда бежать одному? Я достал и включил рацию, и сразу услышал крик Алексея:

– Да млять вашу на ***й мать! Я тебя сам вы**у, г**н ты конченый! У меня двое людей там помирают! Мне, сука, сейчас нужны твои долбаные вертолеты! Свое начальство в жопу себе засунь!

– Да что я могу сделать?! – орал в ответ дежурный. – Все машины заняты. Что вы там вообще устроили?!

– Что происходит? – раздался вдруг в эфире уверенный голос командира экспедиционного корпуса, генерала Иваненко. – Кто разрешал стрелять? Почему ваши подчиненные нарушили прямой приказ?

– Слушай сюда, генерал, – очень спокойным, пугающе тихим голосом начал Алексей. – Двое моих людей попали в большие неприятности. У меня нет с ними связи. Прорваться сам к ним я не смог – патроны кончились, а теперь между нами стена огня. Я понятия не имею, что там происходит, но если ты, сука, не дашь вертолеты, а они из-за этого погибнут, то я тебя голыми руками прямо в штабе замочу. Ясно?

– Посмотрим, – сухо ответил генерал. – Две вертушки будут через полчаса, не раньше.

Честно сказать, я испытал смешанные чувства, слушая перебранку Алексея с командованием. С одной стороны, понятно, что это грубейшее нарушение субординации, но с другой стороны, я зауважал нашего командира еще больше.

– Игорь на связи, – устало произнес я. – Города больше нет, нас четверо «трехсотых», двое крайне тяжелых, одна средней тяжести и я легкораненый. Минут десять мы, может быть, продержимся, а может, и нет.

– Что у вас происходит, Игорь? – спросил генерал Иваненко.

– Мы в центре сплошного городского пожара, если ветер переменится – мы задохнемся от дыма, – я покосился на горячие доски под ногами и добавил: – Если огонь до нас раньше не доберется.

– Что случилось, почему вам пришлось открыть огонь?

– А выбора не было.

– Понятно, держитесь. Вы сможете дать какой-нибудь ориентир для летчиков?

– Мы на главной городской площади возле собора – это самое высокое здание – не промахнутся.

Теперь нам оставалось только ждать. Сильно хотелось пить, адски ныли перенапряженные в бою мышцы и не затянувшиеся раны. Девушки лежали без сознания, а я почти ничем не мог им помочь – аптечки были у Коли и Алексея.

Кое-как я расчистил небольшое место на площади и перенес туда девушек. Вскоре от жара и летевших искр эшафот загорелся. Дышать было практически нечем, обычный человек на моем месте уже, наверное, задохнулся бы от дыма, девушек спасало только то, что они были без сознания и им требовалось не так много кислорода.

Я сидел на брусчатке, тяжело дышал и ждал непонятно чего. Время от времени меня вызывали по рации из лагеря, призывали держаться и говорили, что помощь уже в пути и все остальное, что положено говорить людям, которым ты на самом деле ничем не можешь помочь.

С треском рушились дома, каменные стены ратуши и собора пока держались… От жара и дыма дышать было нечем…

Глава 4

А на следующий день

Вызывает меня особенный отдел:

Что ж ты, подлюка, в танке не сгорел?

Сегодня возле костра было тихо. Потрескивали дрова, стреляя искрами в темное небо, шумела листва деревьев, и где-то далеко выл на луну грустный волк. Феникс как завороженная смотрела в огонь, Федор полировал меч, Алексей медленно пил горячий чай из повидавшей многое железной кружки, даже неугомонный Коля молчал.

– Давайте спать, поздно уже, – наконец решился нарушить общее молчание Алексей.

Перекинувшись парой слов, мы разбрелись по своим спальным местам. Здесь вместо одной общей палатки нам выделили несколько маленьких двухместных. Алексей ночевал с Федором, я с Колей, а Феникс, как единственной девушке, отдали отдельную палатку.

– Игорь, – вдруг тихо позвала меня Феникс.

– Чего тебе?

– Переночуешь сегодня со мной?

– Хорошо, – немного удивившись, ответил я.

Коля, слышавший наш разговор, хотел сострить, но осекся от одного моего взгляда. И правильно сделал, Феникс вернулась из лазарета сама не своя, и я весь день злился от собственного бессилия.

В палатке девушка зажгла маленький светлячок, забралась в спальный мешок и внимательно следила за мной. А мне пришлось повозиться, сдвигая в сторону сумки Феникс и раскладывая в правильном порядке автомат, меч, нож и пистолет. В нашей с Колей палатке все мои вещи лежали под рукой, чтобы можно было посреди ночи вскочить и не глядя схватить оружие.

– Извини, – тихо произнесла рыжая.

– Ничего страшного.

– Я просто… – она сильно смутилась, но все-таки закончила фразу, – боюсь спать одна. Кошмары снятся.

– Понимаю, – совершенно серьезно ответил я. – Всем нам они время от времени снятся.

– Но не все…

– Хватит! – неожиданно резко сказал я. – Феникс, ты не сделала ничего особенно ужасного, ты просто спасла троих человек, и меня в том числе. Если бы не твой удар – мы бы все погибли и перед смертью мучились б дольше и сильнее чем те, кто погиб от огня.

– Я понимаю… но… Игорь, я ведь и тебя могла убить…

– Могла, – немного помолчав, признал я. – Но не убила.

– Ты был в зоне поражения. Как ты выжил?

– Не знаю… Но ведь выжил. И даже ожогов не получил. Так что не будем об этом. Давай спать.

Я подвинул свой спальник поближе к ней, забрался в него и привлек девушку к себе. Феникс смутилась, но не стала возражать, только повозилась немного, поудобнее устраиваясь рядом со мной. А я невольно подумал, что у меня какая-то на редкость ироничная карма – вечно бескорыстно помогать и успокаивать девушек. А потом становиться для них другом…

Вертолет прилетел, когда я уже почти смирился с тем, что бесславно умру, задохнувшись дымом. Старый добрый Ми-8, новейшей десантно-штурмовой модификации, внезапно вынырнул из клубов дыма и с ходу приземлился на площади. Из салона выпрыгнули бойцы в противогазах и с носилками в руках.

Я сам поднял Феникс и бросился в вертолет, показав рукой на двух девушек. Солдаты быстро положили их на носилки и бегом помчались обратно. И только мы все забрались в салон, как пилоты начали резко набирать высоту.

Только сейчас, глядя на напряженные лица двух волшебников, я задумался над тем, каким риском для летчиков было садиться в центре такого пожара. Несмотря на магическую защиту на сильных восходящих потоках вертолет трясло и кидало из стороны в сторону, а от жара, наверное, вся краска с обшивки слезла. К счастью, надежная и сильная машина быстро вырвалась на чистый воздух.

Врачи и целительница немедленно занялись пострадавшими, командовал всеми седой мужчина, явно с большим опытом военно-полевой хирургии:

– Рыжую не трогайте – не помрет. Ира, займись той, что с ожогами!

– Она без сознания.

– Ты знаешь, что делать! – отдав распоряжения, он занялся помощницей ведьмы. – Лера, морфин быстро! Начинаем операцию прямо здесь, или не довезем! Надо извлечь этот обломок! Поддерживай её магией.

– У неё сильное внутреннее кровотечение, – добавила Лера.

– Займись и этим, – врач взял скальпель и, делая первый разрез, спросил меня: – Парень, как её так ранили? Это обломок копья?

– Её посадили на кол, – коротко ответил я.

– Правильно сделал, что не тронул обломок, – сухо сказал мне врач. – Иначе она бы уже умерла.

Сидевшие в салоне бойцы переглянулись, слушая наш разговор. Кто-то из них обратил внимание на мою разорванную и перепачканную кровью одежду.

– Доктор, он тоже ранен!

– Он ранен? – седой врач на мгновение обернулся и быстро взглянул на меня. – Вот ты им и займись.

Я понимающе хмыкнул: конечно, раз я в сознании и даже могу внятно отвечать на вопросы, то уж до лазарета как-нибудь доживу.

– Я в порядке. Дайте только чего-нибудь выпить и пожрать.

Мне протянули фляжку с холодным чаем и пару плиток горького шоколада.

С «ведьмой» все оказалось не так страшно. Ей обработали ожоги и накрыли теплым одеялом. С Феникс было еще проще – девушка просто спала, и в её положении это было лучшим лекарством. А вот с третьей девчонкой…

Врач с помощницей буквально сражались за её жизнь и смогли довезти её до лагеря. Помощнице ведьмы очень повезло, что казнили в Райкасо не на заостренных колах, а на закругленных – чтобы жертва дольше мучилась. У неё пострадала только нижняя часть живота, а задень кол важные органы – особенно печень или селезенку – и у неё бы не было шансов…

Я надеялся на пару дней отдыха в лазарете, но не тут-то было. Сначала меня вызвали на ковер к командующему корпусом генералу Иваненко. Потом заставили писать рапорт сразу в трех экземплярах: нашему начальству, армейскому начальству и руководству Российского отделения Ордена.

Но как оказалось, это были даже не неприятности, а так… разминка. Вечером за мной явился конвой – десять бойцов и два мага. Под дулами автоматов на меня надели наручники, обвинили в нарушении приказа и отправили через несколько порталов в Европу, в здание Совета Ордена.

Там меня сразу заперли в стандартном каменном мешке без окон с массивной стальной дверью. Охрана относилось ко мне вежливо, но со всеми возможными мерами безопасности. Меня боялись.

Я ожидал, что ко мне явится следователь, предъявит обвинение и начнет допрос, но ничего подобного не произошло. Почти сутки мне пришлось просидеть в камере, прежде чем меня перевели в более комфортную комнату, но тоже без окон и с крепкой дверью. Там я просидел еще одни сутки.

От скуки валяясь сначала на жесткой койке, а потом на мягком диване, я думал о разном. Вспоминал недавний бой, гадал о том, как смог выжить, а главное – пытался понять, что сейчас происходит.

Увы, но мне никто ничего не говорил. На мои вопросы не отвечали, позвонить начальству не давали. Я даже не знал, где именно нахожусь. Здание Совета Ордена было засекречено, и рядовые сотрудники только предполагали, что оно где-то в Европе. Никто не знал, как оно выглядит. Да из всего нашего отделения, пожалуй, только сам начальник Валерий Алексеевич и бывал в нем раньше.

На исходе вторых суток моего ареста мне, наконец, предъявили официальное обвинение и вручили повестку на трибунал.

– Быстро все у вас, – хмыкнул я, читая официальную бумагу. – А как же следствие, предварительный допрос обвиняемого и все остальное?

– Подпишите, – сухо сказал представитель трибунала.

– А если не подпишу, чтосделаете? – усмехнулся я, комкая и бросая повестку на пол. – Сам крестик какой-нибудь поставь.

Если часы в моем «номере» не врали, то трибунал начнет свое заседание через пять минут. Дорогу – узкий коридор до лифта – мне любезно показали.

В лифте я неожиданно встретился с Сергеем и очень этому удивился. Я не думал, что руководство моего отдела вдруг про меня забудет, но сильно сомневался в их полномочиях. Что мог начальник провинциального отделения против Совета Ордена?

– Привет, боишься?

– Ничуть, – честно ответил я.

– А стоило бы. – Сергей был заметно напряжен, таким я его редко видел. – Не вздумай там врать или недоговаривать – раскусят в два счета. Отвечай твердо, уверенно и упорно гни свою линию.

– Ага.

– Игорь, все не так просто, как тебе кажется. Будь осторожен, здесь порой опасней, чем на поле боя.

– Да ну? А ты часто здесь бывал?

– Да. Как обвиняемый, – сухо ответил он.

Об этом я не знал, но расспрашивать времени уже не было. Лифт приехал на нужный этаж, и мы вышли навстречу конвою. Сергей успел на прощание хлопнуть меня по плечу, а потом его оттеснили в сторону.

В зал трибунала меня запустили сразу. В большом каменном помещении не было окон, и царил полумрак. Судьи заседали за высокой кафедрой, лампы находились прямо над ними, так что даже я со своим зрением видел только силуэты людей. Кроме судей, кто-то еще прятался в углах зала – охрана, скорей всего. Их самих я не видел, но очень хорошо ощущал шкурой их колючие взгляды.

– Обвиняемый, встаньте в круг и представьтесь.

Я послушно встал в центре зала, в самом освещенном месте, и тут же почувствовал, что меня держат на прицеле. Они настолько сильно боялись меня или это стандартные меры безопасности?

– Игорь Теплов, старший оперативный сотрудник Российского территориального отделения Ордена магов Терры, – произнес я на языке Ордена.

– Вы двадцать третьего сентября по календарю Терры, находясь на задании в городе Райкасо мира Артан, вступили в бой с местными жителями. В ходе боя ваша напарница по прозвищу Феникс уничтожила город, убив всех его жителей. По разным данным, погибло от пяти до десяти тысяч человек, включая женщин и детей. Вы признаете это?

– Да, признаю.

– Вы осознаете, что нарушили прямой приказ?

– Никак нет, – твердо ответил я: раз это бой, то будем драться. – Я выполнял прямой приказ – спасти жителей Терры, оказавшихся в другом мире. В ходе проведения спасательной операции мне пришлось нарушить распоряжение начальства избегать конфликтов с местными жителями.

– Вам отдали приказ не устраивать бойни, – раздался резкий и смутно знакомый голос, акцент у него был интересным. – А вы его нарушили, прекрасно отдавая себе в этом отчет. Этим вы продемонстрировали вопиющее неуважение к руководству Ордена.

– Я думаю, руководству Ордена следует чаще смотреть на ситуацию под иным углом, – резко ответил я. – Например, с точки зрения рядового оперативника, которому на поле боя несколько не до того, чтобы думать об уважении или неуважении к руководству.

– Игорь Теплов, следите за своим тоном! – сделал мне замечание другой судья.

– А что не так с моим тоном?

– Я же говорил, этот наглец ни во что нас не ставит. Это не первый случай нарушения им инструкций и законов Ордена, – негромко в сторону произнес голос с акцентом.

Наконец я вспомнил, когда и где слышал этот голос. В кабинете начальника отдела, когда немцы требовали выдачи Рингёко…

Меня судит не трибунал Российского отделения, а сборная солянка… Вот о чем пытался меня предупредить Сергей – это не суд, а схватка.

– Я смотрел дело этого юноши и не нашел ничего предосудительного. Обычные для любого оперативника выговоры и взыскания. Если мы будем судить за каждое такое нарушение, то останемся без оперативных сотрудников, – ответил ему голос с французским акцентом.

– То есть мы разрешаем ему нам хамить?!

– Пока хамите и нарушаете регламент суда только вы. Но хватит об этом, наше молчание затягивается, я предлагаю продолжить.

Мне стоило усилия не измениться в лице и не вспотеть. Почему я слышал то, что слышать никак не должен был?! Игра шла на уровне, мне недоступном, но кто мне подыгрывал? Руководство Российского отделения? Легендарный Халворн, которого никто не видел?

– Расскажите нам, что именно произошло в городе?

– В город зашли только мы с Феникс, остальные должны были осмотреть окрестности. На городской площади собралось много народу, подойдя ближе, мы увидели, что там казнят преступников.

– И вы решили вмешаться и спасти невинных?

– Нет, Артан не наш мир и не нам учить их жизни или вмешиваться в их дела, – твердо ответил я. – Мы уже уходили с площади, когда увидели двух ведьм… их тоже приговорили к казни.

– И вы решили спасти их?

– Нет. Охота на ведьм – проблема их мира, не нашего. Мне пришлось вмешаться, когда моя напарница сказала, что ведьма – девушка из нашего мира.

– Ваш командир в рапорте указал, что вы не выходили на связь, не докладывали обстановку и не задавали вопросов. Это так?

– Да. На это просто не было времени, промедли я еще минуту – спасать было бы некого.

– Какое удобное оправдание, – с явным сарказмом произнес немец. – И совершенно случайно не осталось ни одного свидетеля.

– Какое именно оружие вы использовали?

– Сначала только меч и нож. Я надеялся на внезапность, но меня быстро зажали, и мне пришлось применить современное оружие.

– А магия?

– Я не владею магией и думаю, в моем личном деле это указано.

– Так указано и такое, о чем ты и не подозреваешь. А знай ты, что там написано – был бы сейчас паинькой!

– Так расскажите мне об этом, Рудольф Ленц, – спокойно и с легкой улыбкой показал я «зубы». – А я тоже могу кое-что рассказать. Например, как вы подстроили похищение двух йокаев и сотрудника Ордена, то есть меня.

В зале наступила зловещая тишина… Думаю, Сергей меня бы прибил за такое, но я просто не видел другого выхода. Если не знаешь, как защищаться – атакуй, как говорил мне он сам.

– Игорь Теплов, с чего вы решили, что среди нас есть некий Рудольф Ленц?

– Я узнал его голос.

Готов поспорить, они переглянулись.

– Это невозможно. Он должен слышать только искаженный и обезличенный магией голос!

– Но он прав.

– Кто-то рассказал ему об этом!

– Кто, например?

– Господа, если вы продолжите в том же духе, то он нас начнет допрашивать, а не мы его, – насмешливо произнес француз. – Если бы вы внимательно читали его личное дело, вы бы не удивлялись этому. Вы забыли, кого именно мы судим?

Мне опять стоило больших усилий не измениться в лице. Что на самом деле записано в моем личном деле и кем меня считает руководство Ордена?

– Я предлагаю лишить представителя Немецкого отделения Ордена права голоса и принятия решений во время этого заседания ввиду его явной неприязни к обвиняемому, – этот голос я прежде не слышал, твердый и уверенный в своих силах, немец даже не пикнул в ответ. – Хорошо, решение принято единогласно, занесите в протокол заседания и продолжим.

– Хорошо. Суд посовещался и принял решение, что вы нарушили приказ из-за рокового стечения обстоятельств.

Принял решение? Когда?

– Расскажите подробней о действиях вашей напарницы из рода Уральских магов по прозвищу Феникс.

– Она прикрывала меня от стрел и болтов.

– От чего, простите?

– От болтов. Так называют короткие арбалетные стрелы.

– Хорошо, продолжайте.

– И еще она защищала меня от церковной магии инквизиторов. Ну, в общем, и все, что она делала. Оружия у неё не было.

– А скольких людей она убила магией?

– Хм… – я сделал вид, что сильно задумался. – Не помню точно, двух или трех, не больше.

– Вы уверены, что только двух или трех? Может быть, больше? Ведь шел бой, и вы не могли следить за ней.

– Почему не мог? – удивился я. – В бою всегда нужно следить за действиями напарника. Я не смотрел на неё постоянно, сконцентрировавшись на своих противниках, но я точно знаю, что Феникс делала, а что нет.

– И что же она делала?

– Как я уже сказал – прикрывала меня от стрел и заклинаний. Пару раз при этом ударив магией по противнику. Тогда-то она и убила двух или трех человек. Ну… максимум четверых.

– Не врет, – тихо прокомментировал кто-то мои слова.

– А как насчет того удара, который уничтожил город?

– Это… – я отвечал медленно, тщательно выбирая слова, – было роковым стечением обстоятельств, не более того. Врагов оказалось слишком много. Патроны у меня закончились, и я больше не мог держать противников на расстоянии. Феникс окружили храмовники, и в ситуации, когда ей и людям, которых мы защищали, грозила неизбежная смерть, она применила заклинание «кольцо огня», но по неизвестным мне причинам заклинание сработало не так, как должно было, и вызвало огромные разрушения.

– А какие могли быть причины неправильной работы заклинания?

– Скорей всего, дело в магии инквизиторов. Огненная магия обычно разрушает магию других видов, возможно, «кольцо огня» совпало с каким-либо особо мощным ударом церковных магов, их заклинание оказалось разрушено, но при этом произошла интерференция со значительным и неконтролируемым усилением заклинания Феникс.

Слышала бы меня сейчас Феникс, а то все дурак да дурак… когда надо, я вон как загнуть могу! И не скажет никто, что я только что все это придумал.

– Хм… похоже на правду, – задумчиво произнес француз.

– Похоже. Вот только все это чистой воды вранье. Он соврал нам.

– Игорь Теплов, вы уверены в своих словах?

– Я не маг, – пожал я плечами. – Я лишь высказал свое предположение, основанное на моем знании законов магии и обстановки на поле боя непосредственно перед ударом Феникс.

– Опять врет, – сухо прокомментировал мои слова этот долбаный «детектор лжи».

– Игорь Теплов, вас предупреждали, что не стоит врать трибуналу?

– Так точно.

– Тогда мы тем более не понимаем, зачем вы врете?

– Вру? Это была моя версия событий. Другой у меня нет, а принимать её или нет – ваше дело.

– Хорошо. Как вы считаете, удар Феникс получился таким разрушительным, потому что она не справилась со своей силой или потому, что хотела убить людей?

Вопрос из серии: «Вы перестали напиваться по вечерам, да или нет?»

– Все свои мысли я высказал, других у меня нет! – отрезал я. – А ваш вопрос абсурден и некорректен.

– Трибунал удаляется на совещание. Ждите.

На самом деле никто никуда не ушел, я это хорошо слышал.

– Он виновен в нарушении приказа и должен понести наказание.

– По сути, мы судим его за то, что он выжил, – усмехнулся француз.

– Не передергивайте! Факт нарушения приказа был? Был. Какие еще вопросы?

– Тогда давайте приговорим его к расстрелу, – предложил тот же человек, что лишил Рудольфа Ленца слова.

Наступила тишина.

– Мы не можем так поступить… – неуверенно произнес «детектор лжи».

– А как можем? Давайте тогда исключим его из Ордена. Рудольф Ленц, что вы скажете? Какой вы предлагаете вынести приговор? Я разрешаю вам принять участие в обсуждении.

– Во-первых, он виновен! Это не подлежит обсуждению! Что тут можно еще сказать? А во-вторых, приговор ему должен быть достаточно суровым, чтобы у него впредь не возникало желания нарушить приказы.

– Тогда я голосую за изгнание из Ордена, – перебил немца француз.

– Я не перебивал вас! Так что дайте мне договорить! Я предлагаю перевести Игоря Теплова в другое отделение Ордена, так как Российское отделение славится своей распущенностью и недисциплинированностью! Очевидно, что его руководство не проявило должных усилий по обучению Игоря.

– Перевести, конечно же, в ваше отделение?

– А это решать Совету Ордена! Со своей стороны могу обещать, что мы примем любое решение по этому поводу. Даже во Французском отделении будет разумней держать Игоря, чем в Российском!

– Какая приятная лесть, – едко заметил француз.

– Перевод в другое отделение Ордена не значится в списке допустимых наказаний. Трибунал вправе принять решение об изгнании Игоря, но никак не о переводе.

– Ну, нет так нет! Мое дело предложить, – в голосе Рудольфа я не уловил особого разочарования, он словно бы и не рассчитывал, что его предложение примут. – Тогда нам не остается ничего другого, кроме как ограничить наказание мерами дисциплинарного воздействия. Но потом не говорите, что я не предупреждал вас!

– С его поступком все понятно, и, в общем, ничего особенно преступного он не совершил. Но имеет ли смысл допрашивать его дальше по делу Феникс?

– Думаю, что нет. Правду он все равно не скажет.

– В таком случае голосуем…

Некоторое время стояла тишина, потом ко мне опять обратились:

– Игорь Теплов, трибунал принял решение, вы готовы его выслушать?

– Готов.

– Выслушав обвиняемого и ознакомившись с материалами дела, Верховный трибунал Ордена магов Терры постановил: Игорь Теплов виновен в умышленном нарушении приказа № 187, а также косвенно виновен в действиях, повлекших за собой уничтожение города Райкасо мира Артан и гибели его жителей. Учитывая смягчающие обстоятельства, Верховный трибунал оставляет вынесение конкретного наказания на усмотрение Российского территориального отделения и рекомендует ему ограничиться мерами дисциплинарного воздействия. Вам понятен приговор?

– Да, и я с ним не согласен, – словно ныряя в омут с головой, мрачно сказал я.

Судьи обменялись удивленными репликами, и я их хорошо понимал. Наказание, учитывая суть дела, просто смехотворное. По сути, весь этот трибунал приказал Владиславу строго наказать меня, к чему мне было, мягко скажем, не привыкать.

– С чем именно вы не согласны?

– С формулировкой «косвенно виновен в действиях, повлекших за собой уничтожение города».

– И что же вам в этом не нравится? Трибунал принял решение…

– Я как старший в паре целиком и полностью виновен во всем случившемся в Райкасо. Я и только я могу быть виновен в действиях, приведших к разрушению города.

– Он защищает Феникс, – быстро сказал кто-то из судий.

– То есть вы отрицаете все сказанное вами ранее и признаете свою вину?

– Нет, я не отрицаю ничего из того, чтобы было сказано мной ранее. Я лишь обращаю внимание уважаемых членов Верховного трибунала на то, что вся ответственность за все трагические события на мне.

– Ваша… благородная преданность своей напарнице похвальна, но кто и в чем виноват, решать не вам.

– А мою напарницу вы вообще не вправе судить, – ухмыльнулся я. – Она не является действующим сотрудником Ордена.

– Он прав, – заметил француз. – Согласно пункту три статьи восьмой внутреннего устава Ордена, вся ответственность ложится на действующего сотрудника Ордена.

– Но не при особо тяжких преступлениях! – резко возразили ему.

– А вторая поправка к статье разъясняет: преступление, относящееся к особо тяжким и совершенное с ведома действующего сотрудника Ордена или по его приказу, попадает под действие третьего пункта статьи восьмой. Вся ответственность за действия Феникс в разбираемом случае лежит на Игоре Теплове, тем более что он это признает.

– В таком случае нам следует пересмотреть приговор. Он виновен не только в нарушении приказа, но и в уничтожении города!

– Не вижу смысла, – усмехнулся француз. – Приговор уже вынесен, а его пересмотр возможен только после апелляции.

– И что, мы вот так позволим этому юнцу утереть нам нос?!

– Рудольф Ленц, вам запрещено вмешиваться в процесс по данному делу. Еще одно нарушение, и вас выведут из зала, – спокойным и уверенным голосом одернул немца, судя по всему, председатель трибунала.

– Игорь Теплов, ваше возражение принято к рассмотрению, но приговор уже озвучен, – раздался вдруг приятный женский голос. – Вы можете не переживать за вашу напарницу, учитывая обстоятельства, она будет наказана не строже вас. Я лично за этим прослежу.

– Клио! Что вы тут делаете?!

– И на этом я предлагаю закончить этот цирк, – спокойно договорила она. – Дело с Феникс надо сразу передать в Российское отделение.

– Я протестую! – воскликнул немец. – По какому праву она вмешивается?

– Чтобы вы, идиоты, запутавшиеся в своих интригах, окончательно не настроили Игоря против всего Ордена. А вам, немцам, я гляжу, двух уроков мало?

Я бы многое отдал, чтобы взглянуть сейчас на лицо Рудольфа Ленца. Интересно, кто она такая, раз так легко ставит на место членов трибунала?

– В таком случае дело закрыто. Дело Феникс будет направлено в Россию. – Обращаясь ко мне, председатель произнес: – Игорь Теплов, вы свободны.

Я развернулся и вышел из зала, гадая, кто такая Клио и почему её слово имело такой вес на трибунале. Уже выходя из зала, я опять услышал слова немца:

– Надо разобраться, почему Российское отделение отправило стажерку в другой мир.

За дверью зала меня ждал Сергей.

– Ну что? – сразу спросил он.

– Да вроде отбрехался.

– Хорошо, поговорим потом.

Мы вместе спустились к порталу и вернулись в наш отдел.

Сергей отвел меня в свой кабинет и распорядился принести обед. Перекусив, я подробно пересказал все, что было на суде.

– Клио? Она член Верховного трибунала? – неподдельно удивился Сергей, когда я дошел это этого момента.

– Ты её знаешь? Кто она?

– Я встречался с ней, – коротко ответил он.

Я понял, что ничего больше он мне не скажет, и закончил рассказ. А потом задал свой вопрос:

– Почему мной так заинтересовался Верховный трибунал? Почему меня пытались перетянуть на свою сторону немцы и что означают слова француза?

– С чего ты решил, что тот человек француз?

– Его акцент похож на акцент Вайлет.

– У тебя хороший слух, – задумчиво произнес Сергей.

– Ты ответишь мне?

Он долго задумчиво смотрел на меня, словно размышляя, говорить или не говорить мне, а потом ограничился очень коротким ответом:

– Игорь, этот тот самый случай, когда поговорка «Меньше знаешь – крепче спишь» верна на все сто процентов.

– Ясно. Значит, я не рядовой сотрудник Ордена и в моем деле есть что-то, что даже я не вправе знать. А еще ради меня отделы грызутся друг с другом, как собаки из-за кости. Одни организовали трибунал ради меня, другие помогли мне его выиграть.

– Молодец. Ты умный парень и, надеюсь, понимаешь, когда можно и даже нужно задавать вопросы, а когда следует молчать.

Я хорошо знал Сергея и понимал, что он ничего мне не скажет. Для меня и раньше не было секретом то, что я непростой человек. Слишком много вокруг меня странностей. Но похоже, что все гораздо серьезней, чем мне казалось…

Перед тем как отправиться обратно в Артан, я позвонил родителям. Разговор, как всегда, получился непростым:

– Я в командировке, вас же должны были предупредить! Что значит почему сам не позвонил?! Мне всего полчаса на сборы дали! Да ничего особенного я там не делаю, сплю, ем и в нарядах по лагерю стою. Не знаю я, когда вернусь, может, через неделю, а может, и через две. Все, до свидания.

Я выключил телефон и устало вздохнул.

– Опять врал? – неодобрительно заметила Наниэль.

– Ну а что, я должен был сказать маме, что едва не погиб, а потом еще меня едва не приговорили к расстрелу?

– Да кто бы тебя расстреливал? – отмахнулась эльфийка. – Так, припугнули бы, чтобы боялся и лучше начальство слушался.

– Ну да, я ведь не рядовой опер, чтобы меня расстрелять, – поддакнул я.

– Вот-вот, – кивнула она, с головой погрузившись в мою медицинскую карточку.

– А чем я отличаюсь от других?! Почему вдруг к моей особе такое внимание, что мне в качестве личного врача дали лучшую целительницу Ордена?!

Наниэль медленно положила ручку, повернулась и холодно посмотрела на меня:

– Какая муха тебя укусила? Все еще на нервах после трибунала?

– Ответь, пожалуйста, на мой вопрос.

– Не мни себя непонятно кем, я работаю в этом отделе семьдесят лет. Ты всего лишь берсерк, и все. Очень сильный и выносливый солдат с уникальной для обычного человека регенерацией. Не более того.

– Да? Сергей мне сказал совсем другое.

– Да не мог он тебе ничего другого сказать, – усмехнулась она. – Уж поверь, я лучше тебя его знаю. Просто тумана нагнал.

– А ты знаешь, кто такая Клио?

– Клио? Стыдно не знать, это муза из свиты Аполлона, покровительница истории.

– Значит, не знаешь. Но почему тогда устроили надо мной такой суд? И почему немцы мной интересовались?

– Как почему? Потому что ты берсерк. У немцев еще с войны голова на место не встала, все еще бредят величием германской нации… а тут единственный в мире берсерк, и тот русский! Вот они и захотели тебя не мытьем, так катаньем к себе перетащить. Чтобы демонстрировать всем как достояние нации.

– И все так просто? – недоверчиво спросил я.

– Да. Все очень просто. Или ты уже себя избранным вообразил? – насмешливо поинтересовалась Наниэль.

– Да нет, просто… – я смутился и попытался оправдаться: – Как-то уж странно все это. Слишком много внимания к обычному оперативнику.

– Так ты же не обычный оперативник, а в чем-то уникальный. Вот с тобой и носятся все, как с сильмариллами. А будь таких, как ты, хотя б два десятка – получил бы ты сегодня от обычного трибунала без всякого снисхождения или смягчающих обстоятельств.

В отделе меня встретили как героя. Все тут же забросили свои дела, окружили и начали расспрашивать. От искреннего участия и неподдельной радости товарищей, как говорится, на душе потеплело. Я не стал огорчать ребят своими проблемами и вместо этого рассказал пару забавных случаев, несколько баек из лагеря, ну и в целом как мы там живем.

Они в свою очередь рассказали, что в городе произошло несколько жестоких убийств. На этот раз ничего загадочного и странного не было – оборотни постарались. Разумеется, сначала за шкирку взяли всех местных волков блохастых, но они оказались ни при чем. Тогда начали искать залетных и довольно быстро нашли их. Одного с удовольствием сдали вампиры, а остальные попытались сбежать из города, и за ними еще пришлось гнаться на трассе. Говорят, прямо голливудская погоня получилась.

Узнав, что я через час отправляюсь обратно, мне быстро и, не слушая моих возражений, собрали целый рюкзак с деликатесами: копченая колбаса, сало, несколько бутылок коньяка и пару килограммов конфет для Феникс.

Перед отъездом обратно меня вызвал к себе шеф. Зайдя в его кабинет, я сел за стол, Валерий Алексеевич подвинул ко мне поднос с чаем и печеньем в вазочке.

– Угощайся. Как самочувствие?

– Не жалуюсь, – пожал я плечами. – Могу хоть сейчас в бой или опять на трибунал.

– Хорошо. Тогда расскажи, что произошло на самом деле.

– Во время трибунала?

– Нет, во время боя.

Я равнодушно кивнул и в очередной раз пересказал то же. Но на этот раз меня хоть не перебивали.

– Вот, в общем, и все, – закончил я свой рассказ.

– Ясно. Феникс не справилась со своей силой?

По спине прошел мороз. Шеф задал вопрос спокойным, будничным тоном, но взглядом сказал мне больше, чем словами. За пару мгновений я вдруг осознал две важные вещи. Первое – я никогда не оказывался на разносе у начальника нашего отделения и понятия не имею, как себя с ним вести. А второе – настоящий суд надо мной и Феникс состоится прямо сейчас и прямо здесь, в уютном кабинете, а не в полном пустого пафоса каменном зале Верховного трибунала.

– Если бы это было так, никто бы не выжил, – судорожно проглотив печенье, ответил я.

– Игорь, не ври мне, – мягко и спокойно произнес Валерий Алексеевич.

– Я не вру.

– Тогда что произошло?

– Феникс испугалась, вышла из себя и ударила сильнее, чем хотела.

– То есть запаниковала?

– Нет, – твердо возразил я. – Если бы Феникс запаниковала – она бы не действовала столь осознанно. Она просто не рассчитала силу удара.

– Допустим.

По его глазам я понял, что он не слишком поверил моим словам. Но тут я уже ничего не мог сделать.

– Ты слышал, что говорили между собой судьи во время трибунала?

– Да, – честно признался я. – Кто-то убрал заклинания. Тот, кто хотел мне помочь, верно?

– Возможно, – уклончиво ответил шеф.

– Валерий Алексеевич, почему вообще вокруг меня такое внимание? Тогда меня немцы пытались похитить, теперь вот трибунал, на котором не то меня пытались осудить, не то Феникс. Если они подозревали её, то почему вызвали меня?

– Игорь, неужели так сам не понимаешь, что вы уникальны? Ты берсерк, а она самая сильная огненная волшебница. И вы оба работаете в паре и довольно неплохо.

– И что с того? Мало в мире опытных бойцов и сильных волшебников?

– Много, – кивнул он. – Но опытный боец – штука опасная. Взять хотя бы Сергея. Он один из лучших наших агентов, а знаешь почему?

– Он сильный и опытный.

– Он опытный… наемный убийца. В Европе он прославился тем, что за деньги убивал магов, в том числе глав сильнейших кланов. У него два десятка счетов в разных банках, оружие в тайниках по всему миру и куча связей. А еще он маг. Можно ли заставить такого человека выполнить приказ?

– Не думаю.

– Вот именно. А тебя, Игорь, можно. Можно взять и натравить на своего врага. И с Феникс так можно. Вы два необстрелянных птенца, и вами можно вертеть как угодно, потому что никуда вы не денетесь.

Я проглотил обидные слова и не стал спорить. Хотя… с чем тут спорить? Куда я на самом деле могу деться с подводной лодки? Все мои связи, все мои знания связаны с одним-единственным и не очень большим городом.

– Поэтому нас пытались к себе перетянуть?

– Да. Пока ты не стал матерым волком, способным защитить себя и Феникс.

– Я об этом же спрашивал Сергея, но он мне ничего не сказал.

– Он просто по-своему заботится о тебе. Тут ведь как – меньше знаешь, крепче спишь.

– Но если все так, то почему у меня получилось выкрутиться?

– Потому что есть определенные правила игры и нарушать их нельзя. Немцы имели право обвинить тебя и вызвать на трибунал, но там кроме них есть и представители других отделов. Французы, к примеру, никогда не упустят возможности подставить ножку своим давним врагам.

– Но разве вражда земных государств может влиять на политику Ордена? – искренне удивился.

– Нет, не может. Но при чем тут государства? Немецкое и Французское отделения Ордена связывает давняя вражда. Еще во времена Тридцатилетней войны^[148] на всю Европу гремели массовые дуэли их магов.

– Вот как…

– Кроме того, тебя прикрывал Российское отделение.

– Правда? Сам Халворн вмешался?

– А ты думаешь, – усмехнулся вдруг Валерий Алексеевич, – он знает о тебе?

– Если обо мне знают в Европе и хотят заполучить, то он не может не знать, кто я.

– Верно. Но в эту ситуацию, насколько я знаю, он не вмешивался. Работали обычные дипломаты.

Я допил чай и поставил кружку на поднос. И собирался уже уходить, но начальник задал еще один вопрос, ответить на который я просто не мог:

– Игорь, как ты смог выжить в момент удара Феникс?

– Не знаю, – почти честно ответил я. – Это скорее заслуга Феникс. Она, судя по всему, сплела заклинание так, чтобы оно не задело меня.

– Понятно, иди. Тебе уже пора возвращаться в Артан.

Я встал и вдруг черт меня дернул спросить:

– А кто такая Клио?

– Клио? – неподдельно удивился Валерий Алексеевич. – Она обычно заседает в Верховном трибунале от Греции. В смысле от Греческого отделения. А ты откуда о ней узнал?

– Она была на трибунале, и, как мне показалось, её слово имело решающее значение.

– Скажем так, она пользуется большим авторитетом, и в спорных вопросах к её мнению часто прислушиваются.

Хороший ответ. Готов поспорить, начальник сказал мне чистую правду, но в то же время ничего не сказал. Впрочем, возможно, само имя Клио, как и имя Халворна, засекречено и рядовые оперативники не имеют права ничего знать о ней.

Хотя… если мое имя так хорошо знакомо таким людям, можно ли меня назвать рядовым оперативником?

Едва вернувшись обратно в Артан, я пошел в лазарет, проверить Феникс, но неожиданно наткнулся на «ведьму». Она, увидев меня, удивилась и на мгновение растерялась, а потом спросила, есть ли у меня немного времени. Мы вместе отошли в сторону.

– Спасибо вам… – смущенно произнесла девушка.

– Ну… – я чуть не сказал «не за что» и «это наша работа», но осекся и просто кивнул, принимая благодарность. – Как ваша подруга?

– Врачи ничего мне толком не говорят… скорей всего, она останется инвалидом. Но опоздай вы хоть на полминуты – она бы не выжила.

– Она местная?

– Да, – кивнула девушка. – Мы познакомились здесь и… вместе попались из-за моей глупости. Я просто спасла человека своей магией, а меня приговорили к казни…

– Артан – жестокий мир. В чем-то он даже хуже наших Средних веков.

– Я уже поняла это, – грустно улыбнулась девушка. – Знать бы сразу…

– Вы на самом деле научились владеть магией? – немного удивляясь, спросил я.

– Да. Мне уже предложили учебу в вашем этом Ордене.

– А что с вашей подругой будет?

– Я заберу её с собой, – твердо сказала она.

– Вы уверены в этом? Вы понимаете, что ей будет очень тяжело привыкать к жизни в нашем мире, среди машин и электричества?

– Вполне. Я уже все продумала. Я куплю дом в какой-нибудь маленькой деревне. Мира привыкла к крестьянской жизни, и так ей будет проще.

Я кивнул. Девушка не пыталась продемонстрировать показное благородство и милосердие, а действительно хотела помочь подруге и готова была изменить ради этого собственную жизнь. На это не все способны.

С Феникс все было крайне плохо… Нет, её физическое состояние не вызывало никаких опасений. От магического истощения средней тяжести еще никто не умирал. И лечилось оно просто – отдых, хороший сон и полноценное питание.

Врачи боялись, что волшебница получила боевую психическую травму^[149], или ПТСР^[150]. Осознание того, что она в одно мгновение уничтожила целый город и заживо сожгла всех его жителей, в буквальном смысле сводило девушку с ума. Но все обошлось, хотя Феникс надолго замкнулась в себе, и нам всем пришлось повозиться, чтобы вытащить её из этого состояния.

Сложней всего при этом пришлось мне. Вернувшись в строй, девушка как клещ вцепилась в меня. Постоянно старалась быть рядом со мной и даже уговорила меня спать в её палатке. Я относился к этому как неизбежному злу и заботе о раненом товарище.

Одно хорошо – наше наказание в итоге оказалось довольно условным. Строгий выговор и отстранение от участия в боевых операциях в Артане на неопределенный срок. А из-за нас и весь отряд перевели в охрану лагеря.

Увы, все быстро узнали о том, что мы сделали. Пришлось терпеть постоянные косые взгляды и перешептывания за спиной. Хотя нельзя сказать, чтобы меня или Феникс стали называть убийцами. Все знали, что мы схватились не с кем-нибудь, а с инквизицией и спасли двух девушек от жестокой казни. Но все равно…

Одно все никак не давало мне покоя – кто тот неизвестный лучник, который спас нас с Феникс в Райкасо, убив эльфийскую колдунью? Почему-то это меня интересовало даже больше того, как я смог уцелеть в огненном шторме. Боюсь, правда, эта тайна так и останется неразгаданной, ведь, скорей всего, лучник погиб в пожаре.

Шахматная партия

В темной комнате невысокий старый мужчина положил последнюю карту и, шевеля губами, прочитал расклад…

Маленькая девочка в одежде из неокрашенного льна склонилась над источником, до рези в глазах вглядываясь в темную воду…

Глубоко под землей старый седой гном бросил на стол руны и, вздохнув, покачал головой…

Вскинув голову и задумчиво шевеля кончиками ушей, гигантская лисица наблюдала за звездами…

Где-то далеко, в роскошном и светлом темном зале стройная женщина посмотрела на карту нового мира и улыбнулась, показывая красивые клыки:

– Игра началась…

В аэропорту Шереметьево было, как обычно, многолюдно и шумно. Человеческий поток бурлил, шумел, спешил по своим делам. Кто-то нервно поглядывал на табло, боясь пропустить свой рейс, другие расслаблялись перед полетом в барах, третьи и вовсе спали на сиденьях. Занятые своими заботами люди не обращали внимания на солидного вида мужчину, сидевшего за столиком в углу кафе.

На подошедшего высокого с широкими плечами длинноволосого блондина многие смотрели с удивлением и интересом. А он быстро оглядел заведение и уверенно направился к дальнему столику в углу.

– Ты привлекаешь много внимания, – недовольно сказал сидевший мужчина.

– Ты не говорил, что встреча тайная, – пожал плечами блондин. – Халворн, ты чего-то опасаешься на своей территории?

– Локи, понятие «своя территория» сейчас довольно условно. Границы расплылись, контроля нет.

– Тогда почему ты назначил встречу здесь?

– Потому что здесь удобно. И потому что я забыл о твоем тщеславии.

Потомок викингов усмехнулся и тряхнул пышной шевелюрой.

– Порой проще всего прятаться, находясь в центре внимания. Перейдем к делу?

– Да. Время пришло.

– Ты уверен?! – сразу напрягся Локи.

– Абсолютно. Берсерк выходит на пик своей силы, его напарница все еще слишком слаба, но это мы исправим.

– Хм, Халворн, ты уверен, что не перегибаешь палку? Она еще молода, а ты бросаешь её в бой. Недавний случай показал, что она все еще не в состоянии контролировать свою силу.

– У нас уже нет времени! Да, изначально я планировал еще год держать Берсерка в оперативном отделе, а её на домашнем обучении. Но все начало развиваться слишком быстро. Я боюсь… мы не успели.

– Почему ты не созываешь Совет?

– Оракул запретил.

– Запретил?! – от изумления Локи повысил голос и приподнялся на стуле. – Он запретил?

– Да. Я разговаривал с ним вчера, во сне.

Последовали непереводимые скандинавские ругательства.

– А теперь к делу. Мне не нравится Немец.

– Это не секрет.

– Ты не понял, в течение пары недель он начнет войну против меня.

Несколько секунд Локи переваривал эту новость.

– К старости он начал напоминать тупого и упрямого тролля. Но война?

– Я думаю, – Халворн сделал паузу и посмотрел собеседнику в глаза, – он предал Орден.

– Это тебе Оракул сказал? – спокойно поинтересовался скандинав.

– Нет. Но ты можешь еще как-то объяснить его поведение?

– Да. Его мучает зависть. Одно поражение за другим. А он мечтал войти в историю.

– Его глупое тщеславие погубит нас всех. Чего стоил этот его трибунал?

– Действительно… – прищурился Локи. – Я узнал об этом слишком поздно, и моего человека в состав трибунала не пустили.

– Моего тоже. И в итоге в дело вмешались Хранители, поставив под вопрос компетентность всей структуры Ордена.

– Верно. Хорошо еще, что на этом все закончилось. Ты знаешь, что Немец хотел разбить их пару, арестовав эту твою огненную волшебницу и запретив ей пользоваться силой под предлогом её опасности?

– Идиот, – емко прокомментировал Халворн. – Импринтинг^[151] уже произошел. Более того, ты знаешь, что сказали йокаи?

– Нет.

– Они заявили, что все было предрешено в момент их первой встречи.

– Ты ему это говорил?

– А ты думаешь, от этого будет польза?

– Действительно, – Локи задумчиво потер подбородок. – Что предлагаешь?

– Я разрешу ему напасть на меня.

– Уверен?

– Да. Немцам свойственно забывать историю. Пусть он повторит судьбу своего кумира Адольфа, раз ему так хочется.

– Халворн, – покачал головой Локи. – Сейчас не сорок первый, и наступать он будет не танковыми клиньями, которые завязли тогда в грязи.

– Локи, танки вермахта завязли в крови русских. Ты тогда отсиживался в Стокгольме, а я все это видел своими глазами!

– И тем не менее. В этой войне первый удар станет последним.

– Посмотрим!

– Знаешь, нам всем тогда стоило полностью уничтожить Немецкое отделение.

– Возможно.

– Именно ты тогда процитировал этого вашего… как там его…

– Не делай вид, что все забыл, – поморщился Халворн. – Я процитировал слова Сталина, сказанные им на одной из конференций Большой тройки^[152]: «Гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остается». И что бы у вас там сейчас ни вякали в Европе, именно он тогда спас всех от новой войны. И ты это знаешь!

– Знаю, – не стал спорить Локи. – Только что тогда, что сейчас нас все это не касается. У нас своя политика. И нам стоило раз и навсегда избавиться от немцев.

– Как? Истребив под корень три великие семьи магов с их тысячелетней традицией?

– Ну, не такими методами…

– А какими? Что тогда, что сейчас вы не понимаете одной вещи: нельзя пролить немного крови. Невозможно убить наполовину. Я и сейчас повторю все то, что сказал тогда.

– Хорошо. Что ты от меня хочешь?

– Пустяки. Мне нужно, чтобы ты пришел и забрал себе всю славу победителя, когда его люди погибнут у меня.

– От такой славы потом вовек не отмоешься…

– А это уже твоя забота – выйти из схватки не замаравшись. От тебя требуется один-единственный удар, выпад шпагой.

– Тогда уж «флеш»^[153], а не просто выпад, – усмехнулся потомок викингов.

– Как тебе угодно, – пожал плечами Халворн.

– Я согласен. Но время атаки выберу сам.

Халворн кивнул, принимая его условие. Локи встал и уже через полчаса летел в Стокгольм.

Глава 1

Сергея разбудил звонок телефона. Он недовольно потянулся под пледом, взял мобильник и взглянул на время – восемь утра.

– Слушаю, Валерий Алексеевич.

– Разбудил?

– Да. Выходной как-никак.

– Что-то ты совсем расслабился на государевой службе, – усмехнулся шеф. – У нас проблемы, жду тебя в отделе.

– Что?

– Немцы начали второй раунд игры.

– Ясно. Буду в девять.

Положил телефон, Сергей прислушался. С кухни доносились характерные звуки: позвякивала посуда, что-то скворчало на сковороде, и кто-то тихо, мелодично напевал.

Надев штаны, Сергей пришел на кухню и, прислонившись плечом к косяку, с непривычной для себя теплотой стал наблюдать за деловитой суетой девчонки. Она – настоящий жаворонок – с утра пораньше уже вся была в делах. Одновременно наводила порядок, готовила завтрак и улучшала свой русский язык, напевая песни.

– Доброе утро, – улыбнулась Вайлет, заметив Сергея. – Ты что-то рано сегодня.

– Доброе утро. С работы звонили.

– Опять все выходные на работе будешь? – недовольно поинтересовалась девчонка.

– Боюсь, не только выходные, – задумчиво проговорил Сергей.

Размышляя, он пошел в свою комнату, достал из кошелька толстую пачку купюр и вернулся на кухню.

– Вайлет, я не знаю, смогу ли сегодня еще домой заглянуть. Так что сразу оставлю тебе денег.

– Ты надолго?

– Не знаю. Потом позвоню и скажу.

– Позавтракаешь? – с надеждой спросила Вайлет.

– Конечно.

Поселившись у Сергея, Вайлет стала полноправной хозяйкой его квартиры, что явно пошло на пользу и квартире, и её хозяину. Сергей постоянно пропадал на работе и свое жилье воспринимал только как место для хранения личных вещей и ночевок в городе. К комфорту и удобствам он был равнодушен, а уж привыкать к вещам никогда не собирался. Поменяв за свою жизнь с полсотни убежищ, Сергей уже давно разучился относиться к жилью как к дому.

Светлана все порывалась это отношение исправить, но так и не смогла занять в жизни Сергея место хозяйки его дома. А вот Вайлет смогла, сама об этом не задумываясь.

День выдался удивительно прекрасным: теплая погода, красивые деревья, шуршащие разноцветными листьями, пронзительно-синее небо и яркое, но не жаркое осеннее солнце. В такие дни хорошо гулять в парках, собирать букеты из листьев и радоваться последним теплым денькам.

Сергей мельком подумал, что хорошо было бы пойти сегодня вместе с Вайлет в парк, позвать Светлану и прогуляться по магазинам. Девочке нужны были теплые вещи. Потом можно было бы всем зайти в кафе и просто спокойно посидеть, в кои-то веки не думая о делах или проблемах на работе.

– Опаздываешь, – заметил шеф, взглянув на часы.

Было пять минут десятого.

– Завтракал, – Сергей без лишних церемоний взял себе стакан и налил воды из графина. – Что случилось?

– Хорошо, обедать тебе сегодня не придется. Немцы решили пойти ва-банк и бросили все силы на новую операцию.

– Вы в этом уверены?

Вместо ответа Халворн бросил Сергею фотографию.

– И что? – с ледяным спокойствием спросил он, рассматривая снимок.

– Эта фотография была сделана четыре часа назад в аэропорту…

Стакан с жалобным звоном разлетелся, осколки глубоко врезались в руку Сергея, но он этого даже не заметил.

– Как?!

Халворн невольно поежился, глядя на мгновенно взбесившегося подчиненного. Таким он его не видел даже тогда…

– Я не знаю. Но фотография подлинная. Есть и видео с камер наблюдения. Это он.

– Невозможно. Почему он здесь? Какая сука достала его с того света?!

– Ты ошибся.

– Я попал в голову.

– Порой люди выживают и не от таких ранений, – хладнокровно заметил Валерий Алексеевич. – Ты сам тому пример.

– И сейчас он работает на немцев…

– Да.

– На этот раз я сожгу его тело, а урну с пеплом буду держать в своей спальне, – совершенно серьезно произнес Сергей.

– Перевяжи руку.

Он вздрогнул и, ругаясь, стал вытаскивать из окровавленной руки обломки стакана.

– Если бы я знал, что ты так отреагируешь – сказал бы иначе.

– Не каждый день твой враг воскресает из мертвых.

– Есть еще, что ты должен знать. Его цель – Игорь.

– Немцы же хотят получить его живым? – недоверчиво спросил Сергей.

– Они идут ва-банк. Ставят все на карту и выкладывают все козыри. Даже твоего заклятого врага достали из рукава.

– Неважно, зачем его наняли немцы – он идет за мной.

– Ты думаешь, он не станет выполнять приказы?

– Я это знаю.

– Им займутся другие люди, а твоя задача…

– Имзаймусь я, – с прежним ледяным спокойствием заявил Сергей.

– Сергей, – нахмурился шеф, – его могут использовать, чтобы отвлечь тебя от Игоря. А именно он главная цель немцев. Группа ликвидаторов уже вышла на след твоего врага. Оставь это дело, а сам займись…

– Нет.

Он встал и вышел из кабинета. Халворн усмехнулся и покачал головой. Затем достал телефон, набрал номер и произнес всего две фразы:

– Белые начинают и проигрывают. Первый ход сделан.

«Даже лучшие из людей не понимают, как легко ими управлять», – меланхолично подумал один из самых влиятельных людей Ордена.

* * *

Высокий крепкий мужчина стоял в темной комнате у наглухо зашторенного окна. Левая сторона его лица была обезображена шрамами, глаз закрывала темная повязка. Достав из кармана пиджака телефон, он набрал номер и позвонил.

– Мы на позиции. Готовы к операции.

– Вас понял. Как прошло проникновение?

– Успешно. Русские не ожидают нападения. Мы столкнулись со стандартными мерами безопасности и легко их обошли.

– Ясно. Повторяю еще раз – вы должны взять берсерка живым и желательно невредимым. Для этого захватите в качестве заложницы его напарницу.

– Так точно.

– Вам нужно действовать быстро, не справитесь до утра – вам конец.

– Вы переоцениваете русских.

– Нет, это вы их недооцениваете. Если они успеют перебросить к городу армейские подразделения, то вас просто задавят числом. Ваша задача – молниеносный удар.

– Так точно.

– Конец связи.

Усмехнувшись, мужчина выключил телефон, достал из него батарею и сломал сим-карту. Он знал, что после звонка его местонахождение могут определить, и собирался это использовать.

– Ты будешь следовать приказам? – спросила молчавшая в темном углу женщина, её лицо скрывала плотная вуаль.

– Лишь до времени. У меня свои цели, – холодно ответил мужчина.

– Мой господин сквозь пальцы смотрит на личные мотивы слуг, но не потерпит неудачи.

– Я не слуга! – резко ответил он. – Мне лишь выгодно сотрудничать с вами.

– Конечно.

Если женщина и улыбалась, то в полумраке и за вуалью мужчина этого не заметил.

– Сделай свою часть работы, а потом можешь делать со своим врагом что угодно.

Мужчина промолчал и потер пальцами шрамы. Он мог и хотел убить женщину, но пока она была ему нужна.

«Всему свое время. Все за всё ответят», – подумал он.

* * *

Сделав пару звонков, Сергей вышел из своего кабинета и, никому ничего не говоря, покинул отдел. Всего через полчаса он уже с другой внешностью и в неприметной одежде растворился в городе.

Сергей Ветров мог поднять половину отдела, вызвать старых знакомых или даже нанять наемников, но ничего этого делать не стал. И это было не порывом эмоций, а хладнокровным расчетом. Работать в одиночку ему привычнее. Он всегда был охотником, предпочитающим выслеживать свою жертву, а не загонять её сворой подручных.

Схватка двух профессиональных убийц в городе – это борьба на грани инстинктов. Нужно прочувствовать своего врага, понять его логику, предсказать его действия, оказаться на шаг впереди и нанести один-единственный удар. И цена за ошибку – поражение.

«Одну ошибку я уже допустил, – меланхолично думал Сергей. – Второй не будет».

* * *

Ведьма встала на колени перед невысоким стройным мужчиной в штанах и сером свитере. Тот почти не обратил на неё внимания.

– Господин, – облизнув от волнения губы, произнесла ведьма. – Все готово.

– Хорошо, – равнодушно бросил он. – Чего ты хочешь?

– Только одного – права служить госпоже, – коснувшись лбом земли, попросила женщина.

– Вот как? – немного удивился мужчина. – И как ты намереваешься послужить Хозяйке, Той-что-жаждет?

– Как угодно, господин. Я готова быть самой незначительной из её служанок или сражаться в её армии.

– Я подумаю об этом… если все пройдет успешно.

Ведьма облегченно перевела дух. Она прекрасно понимала, что стоявший перед ней человек мог обещать ей любую власть, силу и деньги. И он бы дал ей все это, не задумываясь, бросил бы, как бросают собаке обглоданную кость. Вот только все это вскоре обернулось бы пеплом…

А мужчина подумал, что раз ведьма такая догадливая, то, быть может, она достойна места в его свите. Он терпеть не мог использовать помощников, предпочитал все делать сам. Но в этом проклятом мире у него пока не было выбора. Должно пройти много времени, прежде чем он сможет освоиться и сумеет использовать всю силу.

* * *

Вайлет открыла дверь после второго звонка, девчонка была в фартуке и с испачканными руками.

– Светлана? – удивилась она. – А вы разве не с Сергеем?

– А где он? – спросила девушка, заходя в квартиру. – Я думала, он дома.

– Нет, его с утра на работу вызвали, а потом он сказал, что уезжает в командировку.

– В какую командировку?

– А мне откуда знать? Сергей про работу ничего не рассказывает.

– И мне ничего не сказал, – нахмурилась Светлана.

– Вы ужинать будете?

Волшебница взглянула на фартук Вайлет и хотела отказаться, но неожиданно для себя согласилась. Вместе они накрыли на стол и сели ужинать.

– Ты очень хорошо готовишь, – похвалила Светлана.

– Сергей научил.

– Сергей умеет готовить?!

– Да, – немного удивленно ответила Вайлет. – А вы не знали?

– Нет…

– Но он не любит это делать. Если меня нет, Сергей в лучшем случае пельмени сварит.

Светлана с досадой подумала, что так и не смогла узнать Сергея. Она тщетно пыталась стать ему хоть немного ближе, но тот просто не замечал её усилий и относился к ней только как к напарнице.

«А эта малявка…»

В дверь позвонили. Вайлет насторожилась и встала из-за стола.

– Ты кого-то ждешь?

– Нет, – ответила она, покачав головой. – А Сергей звонит не так.

– Подожди.

Светлана сама пошла, открыла дверь и очень удивилась, увидев четырех вооруженных бойцов.

– Егор? Что вы тут делаете?

– Пришел приказ взять Вайлет под охрану.

«Под охрану? Зачем? – напряженно думала Светлана. – И эта странная командировка… Что-то происходит».

– Хорошо. У меня тот же приказ, проходите. Вайлет, в кастрюле еще что-нибудь осталось?

Бойцы ничего не заподозрили и даже не подумали уточнить у командования, получала ли Светлана какие-либо приказы. Вайлет быстро взглянула на волшебницу, но ничего не сказала. Только потом тихо спросила:

– Ты же ничего не знала, верно?

– Наблюдательная, молодец, – похвалила Светлана. – Но я напарница Сергея, и если что-то происходит, я должна быть рядом. Ты против?

– Нет, оставайся. Без тебя я бы не пустила их в квартиру и позвонила бы сразу Игорю.

Светлана усмехнулась и одобрительно кивнула.

* * *

Вечером Валерий Алексеевич вышел из кабинета, закрыл дверь и привычным действием наложил «печать». Попрощался с секретаршей, спустился, кивнул охране на вахте. Сел в машину и вместо того, чтобы поехать домой, отправился за город.

В небольшом доме на окраине маленького поселка его ждали. Зайдя внутрь скромного здания и спустившись в большой бункер под ним, спокойный добродушный Валерий Алексеевич стал жестким и расчетливым Халворном.

– Товарищ командующий, – четко, по-военному приветствовал его генерал Иваненко, – ваши приказания выполнены.

– Подразделения на позициях?

– Так точно. Отряды бойцов выведены из города, два полка развернуты для контратаки, а оборона узлов связи и складов усилена.

– Хорошо. Что с основным планом?

– Все сделано в точности по вашим приказаниям. Город беззащитен, а враг ничего не подозревает. Немцы уверены, что смогли обмануть наши заклинания слежения и разведку. И, – генерал вдруг замялся и прокашлялся, – мы посчитали, что потери оперативного отдела составят не более двадцати процентов, а потери среди вспомогательных отделов не должны превысить более десяти процентов.

– Я думаю, оперативный отдел, при неблагоприятном развитии ситуации, может потерять до половины своего состава, – мрачно поправил его присутствующий на совещании майор.

– Я понял вас, – сухо произнес Халворн. – Действуем по плану.

– Может быть, стоит непосредственно перед ударом предупредить оставшихся в городе людей?

– Нет. Все должно выглядеть правдоподобно.

Спорить с ним никто не стал.

Глава 2

День выдался на удивление прекрасным. Грех сидеть дома в такую замечательную и теплую погоду, так что мы с Феникс пошли прогуляться по городу. Даже странно было, что сегодня воскресенье. Обычно ведь хорошая погода стоит по будням, а на выходные приходит очередной циклон с ветром и холодным осенним дождем.

Пройдясь по магазинам и посидев в кафе, мы пошли в парк. Феникс лакомилась мороженым, а я пил пиво и лениво размышлял, что постепенно превращаюсь в Колю. Так же, как он, начинаю относиться к работе и отдыху.

– О чем думаешь? – поинтересовалась вдруг Феникс.

– Да так, ни о чем, – отмахнулся я.

– И вот охота тебе в такой день пиво пить? Совсем как Коля, – словно прочитав мои мысли, заметила она.

Я пожал плечами, но вдруг подумал, что ей это совсем не нравится. Странная это была мысль… я словно бы почувствовал неодобрение, исходящее от рыжей волшебницы. И пить пиво почему-то совсем расхотелось. Недолго думая, я выкинул бутылку в первую попавшуюся урну.

– Ты чего?

– Надоело, – равнодушно заметил я. – Куда дальше пойдем?

– Давай просто посидим.

Мы сели на скамейку в конце тенистой аллеи и какое-то время просто молча сидели. Легкий теплый ветерок зашуршал разноцветными листьями и шаловливо заиграл волосами Феникс. Девушка нахмурилась и убрала непослушную прядь за ухо.

– Ты чего? – вдруг спросила она, подозрительно глядя на меня.

– Ничего.

Смутившись, я отвернулся в сторону и уставился на дерево. И чего это я, в самом деле? К счастью, зазвонил телефон…

– На работу вызывают, – тяжело вздохнув, сказал я.

– Что?!

– Владислав собирает срочное совещание отдела.

Девушка заметно расстроилась, да и у меня настроение окончательно пропало. В такой день сидеть и слушать очередную ерунду от начальства…

От резкого звука я вздрогнул и проснулся.

– Ясно все?

Полусонная аудитория вразнобой промычала что-то утвердительное. Владислав с явным подозрением посмотрел на нас, но не стал расспрашивать. И правильно сделал, сомневаюсь, что хоть кто-нибудь что-то вспомнит из его сорокаминутного доклада.

– Теперь главное. Завтра ориентировочно в семь утра проверка боеспособности отдела.

– Опять?! – воскликнул Коля. – Вот же на днях была!

– Не опять, а по плану тренировок, и не вот же была, а аж в июне! – отрезал Владислав. – Проверка должна быть внезапной, но ведь вы же, бездари, проспите даже Третью мировую, если вас не предупредить. В общем, все дружно взяли из оружейной автоматы, подсумки с магазинами и броники. А завтра уже с оружием в руках чтобы стояли перед штабом и в строю, а не как обычно толпой баранов! И скажете, что вы со всем этим добром в обнимку спите. Ясно?

– Так точно.

– Так ведь оружие у всех дома лежит, – заметил Алексей.

– Это ты так думаешь. Вот у Игоря кроме кухонного ножа и пары вилок дома ничего нет!

– Владислав Иванович! Я ножом и вилкой полвзвода спецназа уложу, зачем мне еще оружие?!

– Похвастайся тут еще мне! Прямо Чак Норрис тут! С тебя лично завтра все спрошу. Ясно тебе! И не дай бог хоть патрон в отделе оставишь!

– Ясно.

И ведь точно придерется. Так же думали и все остальные, дружно матерясь в очереди перед оружейкой. Тащить на себе все это железо мало кому улыбалось. Впрочем, некоторые по примеру Коли решили сачкануть и вместо официально зарегистрированного оружия взять с собой утром личное. У того же Коли дома уже целый арсенал, одних только автоматов пять штук.

После этого наша прогулка на сегодня закончилась. Ходить по городу с тяжелым рюкзаком я не собирался, а пока мы дошли до дома, то уже и идти никуда не хотелось, и время было позднее.

– Такой день коту под хвост.

– Ага, – грустно отозвалась напарница.

– Но у нас есть еще вечер!

Сбегав в ближайший магазин, я засучил рукава и встал у плиты. Через час с небольшим был готов скромный ужин из трех блюд: приготовленная в духовке курица, вареная картошка и салат. А для настроения и аппетита я открыл бутылку красного вина.

– Всегда удивлялась тому, что ты так хорошо готовишь, – призналась Феникс, догрызая куриное крылышко.

– Мне это просто нравится, – пожал я плечами.

– Серьезно? Как это может нравиться?

– Почему нет? Я люблю на кухне возиться, жаль не всегда на это время есть. Я в детстве всегда поваром хотел быть. Да и сейчас хочу…

– Хм… – Феникс задумчиво посмотрела на меня. – А по тебе не скажешь. Ты же прирожденный оперативник, как и Коля твой. Вам как раз по переулкам бегать и оборотней с вампирами отлавливать.

– Может быть, – я не стал спорить.

– И это точно интересней, чем у плиты стоять.

– Ты не понимаешь. Кулинария – это целое искусство, не профессия, а призвание. Если есть фантазия, то даже из самых простых продуктов можно создать шедевр. Вот посмотри хотя бы на наш стол. Что ты видишь?

– Ну… курица, картофель, помидоры, огурцы.

– А еще укроп, листья салата, хлеб, вино и специи. Не нужно ни трюфелей, ни элитных сыров европейских, ни икры, чтобы приготовить вкусный ужин. И ты считаешь, что это скучно? Скучно лапшу заваривать. А работа есть работа, что там интересного? Оборотней гонять? Вампиров проверять? Во внутренностях жертв копаться?

Феникс укоризненно посмотрела на меня, и я прикусил язык. И додумался же за столом о таком вспомнить.

– Работа – это работа. Мне приходится ею заниматься, потому что выбора нет.

– И только поэтому? – девушка хитро прищурилась.

– Ну, – я замялся. – Врать не буду, работа у меня не из худших, да и платят неплохо.

Вот только выбора-то у меня все равно нет. Вернее, есть – между работой в Ордене и жизнью в резервации.

– Ты сама что думаешь дальше делать?

– О чем ты?

– У тебя через пару недель стажировка заканчивается.

– Через два дня вообще-то.

– Что? Ты серьезно?

– Да.

Настроение сразу пропало. Не думал я, что три месяца пролетят так быстро. Вроде бы еще недавно Феникс приехала, а уже все…

– Ты опять будешь один жить. И никто тебе мешать не будет.

Ну да, один… И не будет тут никто с голой жопой после ванны расхаживать, не будет в душ звать полотенце принести, некому будет ужин готовить и некого будет поднимать рано утром на работу. Ничьи вещи больше не будут везде валяться, и никто не станет возмущаться громкой музыке или ругани, когда я играю за компом. Жить одному гораздо проще…

– Ты чего?

– Да так. Давай сегодня спать раньше ляжем, кто знает, что завтра будет?

– Думаешь, что-то случится?

– Ну, сначала проверка, потом учения устроят, затем могут еще какой-нибудь ерундой загрузить.

– Хорошо.

Перед сном я посмотрел на календарь и понял, что все верно. Срок стажировки Феникс закончится всего через пару дней. А я надеялся, что еще две недели есть.

«Хозяин! Враги!»

Я мгновенно проснулся и подскочил с кресла, еще не совсем понимая, что произошло. Часы показывали полвторого ночи, на улице было немного тише, чем обычно. Меня разбудил и предупредил домовой, а я ведь даже не знал, что он у меня есть.

– Феникс! – я подошел к девушке и толкнул её.

Она недовольно заворочалась и возмущенно спросила:

– Чего тебе? Ночь же!

– Вставай и одевайся, только тихо. Свет не включай.

От моего тона девушка осеклась и начала быстро одеваться. Я осторожно выглянул в окно – во дворе стоял микроавтобус, возле которого прохаживался человек с автоматом на плече.

– Что случилось?

– Не знаю, – быстро ответил я. – Звони в отдел.

– И что мне говорить?

– Да просто позвони в отдел!

– Хорошо, – буркнула напарница и стала в потемках искать свой телефон. – Ой. Игорь, связи нет.

Я поднял трубку обычного телефона и без особого удивления положил её обратно. Отрезали нас грамотно. Вот только это никак незваным гостям не поможет, максимум через пять минут примчится группа быстрого реагирования. Надо только дожить до её приезда.

Дверь начали тихо и профессионально взламывать. Я взял автомат, повесил на пояс кобуру с «Пустынным орлом» и сел возле двери в комнату. Отсюда я легко мог стрелять по прихожей, а достать меня было сложно.

– Феникс, садись рядом и прикрой нас «щитом», – тихо шепнул я.

– Хорошо.

– Боишься?

– Да, – кивнула она.

– Ничего страшного не случится, – я ободряюще улыбнулся девушке.

Дверь мы закрывали всегда на один замок – кого бояться? Так что со взломом возились нападающие недолго. Прижав приклад к плечу и входя в транс, я негромко добавил холодным тоном:

– Руки у них короткие нас достать, а зубы мы им обломаем.

– Los! Schnell!^[154]

Не задавая глупых вопросов, я резко высунулся из-за стены и почти в упор расстрелял трех немцев. Остальные быстро бросились в стороны и открыли ответный огонь. Раздались злые немецкие ругательства.

– А не хрен лезть ко мне! – весело крикнул я.

Они мгновенно изрешетили стоявший рядом со мной журнальный столик, вдребезги разбив недавно купленную вазу. Высовываться из-за укрытий враги не хотели, а патронов явно не жалели. Я, экономя патроны, стрелял в ответ одиночными.

В боевом трансе я двигался и думал быстрее врагов. Пока они наугад поливали огнем все вокруг меня, я точными выстрелами изрядно портил им настроение и вскоре смог подстрелить одного противника, высунувшегося немного дальше, чем можно было.

Спиной, почувствовав опасность, я резко дернулся вниз, а косяк надо мной разлетелся в щепки. Стреляли через окно с крыши соседнего здания.

– Феникс! Снайпер на крыше!

Волшебница щелкнула пальцами – на крыше здания вспыхнул небольшой костер. Во двор быстро залетели две машины, захлопали двери и застучали по асфальту сапоги.

«А вот и кавалерия», – невольно усмехнулся я.

Перестрелка затихла. Я быстро поменял магазин и замер у двери, прижимая приклад к плечу. На лестнице не было ни выстрелов, ни резких выкриков, только негромкие разговоры на немецком языке.

Я посмотрел на часы – с момента нападения прошло уже больше пяти минут. Странно.

С ослепительной вспышкой взорвалась светошумовая граната! Феникс вскрикнула и закрыла руками глаза. В атаку кинулись штурмовики в тяжелой броне и со щитами. Таких и из «калаша» не сразу возьмешь…

Отложив автомат, я зарычал от злости и резко прыгнул вперед. Всей массой тела обрушился на врага и сбил его с ног. Не давая немцам опомниться, я подскочил к следующему противнику, дернул его, разворачивая к себе, и с размаху врезал кулаком, ломая лицевые кости черепа.

Другие немцы дружно открыли по мне огонь, но я успел прикрыться их умирающим товарищем. А через мгновение вокруг меня вспыхнул «огненный щит» – Феникс пришла в себя и прикрыла меня. Выхватив пистолет, я открыл ответный огонь. Третий штурмовик закрылся бронированным щитом, но прикрыть остальных он не мог.

Яркие вспышки и грохот выстрелов «Пустынного орла» на несколько мгновений дезориентировали немцев, и этого мне с лихвой хватило. Расстреляв полмагазина, я метнулся обратно к двери в комнату.

Я надеялся, что противник растеряется от такого отпора и отступит назад, но не тут-то было! Немцы, не давая мне и секунды передышки, закинули нам в комнату две гранаты, чтоб наверняка. Одну гранату я бы успел выкинуть обратно, но не две сразу. Феникс поняла меня с полувзгляда, прыгнула ко мне, обняла и…

В ушах противно звенело, и все звуки вокруг были приглушенными. Рыжая умница – защитила нас от ударной волны и осколков, но совершенно забыла про звук. Мне-то ничего, переживу, а вот она опять поплыла.

От комнаты мало что осталось: окно вышибло вместе с рамой, все мебель в осколках, а компьютер со столом и всей коллекцией дисков разнесло на ошметки. Сволочи… пять лет собирал же!

Окончательно рассвирепев и потеряв над собой контроль, со звериным рычанием я бросился на врага. Первому противнику, совсем не ожидавшему атаки, я выстрелил прямо в лицо. Он не успел даже вскрикнуть и упал назад на своего товарища. Воспользовавшись этой заминкой, я перепрыгнул их и застрелил третьего немца.

Четвертый развернулся ко мне и с перекошенным от страха и ярости лицом начал стрелять. Я поднырнул под его руку, резким движением отвел штурмовую винтовку в сторону и вогнал ему нож в горло.

Перекатившись в сторону, я развернулся к последнему противнику. Он уже успел сбросить с себя убитого товарища и направить на меня оружие. Я вскинул пистолет, напряг мышцы, готовясь к прыжку и… мы одновременно выстрелили. Короткая очередь насквозь прошила мою грудь, а я попал ему в лоб.

Схватившись за грудь, я рухнул на колени. Боли как таковой я не чувствовал благодаря трансу, но все равно шок от ранения был слишком сильным. Воздуха не хватало, сознание поплыло, а сердце странно трепыхалось, судорожно выталкивая кровь из разорванных артерий.

– Игорь! – из комнаты выскочила Феникс и кинулась ко мне. – Я сейчас! Подожди!

В голове у меня мелькнула глупая мысль – а куда я деться-то могу? Нет сил даже на то, чтобы просто кивнуть.

Феникс выскочила из квартиры и от души ударила огнем. Я этого не видел, но каким-то странным образом хорошо почувствовал, какое именно заклинание использовала девушка.

– Игорь! Игорь! Посмотри на меня!

Девушка упала рядом на колени и схватила меня, не замечая, что испачкалась в крови. В её ярких карих глазах стояли слезы. Я попытался успокоить её, но не смог ничего сказать и только закашлялся кровью.

– Держись. Я сейчас что-нибудь придумаю!

Она попыталась вскочить и куда-то побежать, но я удержал её на месте и положил голову ей на колени. И сразу стало как-то спокойно и хорошо. Даже голова почти перестала кружиться.

– Просто посиди со мной, – хрипло попросил я.

– Хорошо…

Прошло, наверное, минут десять, прежде чем я смог как-то прийти в себя. Все это время Феникс сидела на полу в луже крови, а я лежал, положив голову на её колени. Воняло порохом, дымом и кровью. Вокруг стояла противоестественная тишина, словно все жители дома вымерли.

– Похоже, соседей усыпили перед нападением, – словно прочитав мои мысли, произнесла Феникс.

Я встал и снял с себя окровавленную футболку. Раны на груди еще сочились кровью, но главное, что все внутренние повреждения затянулись. Я опять мог дышать полной грудью, а сердце билось ровно и сильно.

– К нам из отдела никто так и не приехал, – задумчиво сказал я.

– И что?

– А то, что наши проблемы только начались.

Я посмотрел на напарницу и увидел, что она побледнела, осознав весь смысл моих слов.

Глава 3

Сидевший в дорогом кожаном кресле пожилой мужчина поднял трубку старого телефона и попросил его соединить с главой Российского отделения. Тот сразу ответил.

– Здравствуй, друг мой, – вкрадчиво произнес мужчина. – Помнишь, я говорил, что рано ты радуешься и еще ответишь за свое воровство?

– Гюнтер, – устало ответил Халворн. – Пока еще есть время, пожалуйста, остановись.

– Вот как? – улыбнулся глава Немецкого отделения. – Ты сразу попросил о пощаде? Не будет ни наглости, ни угроз, ни даже хвастовства?

– Ты так ничему и не научился. Гюнтер, я предупреждаю тебя только потому, что у тебя хватило смелости позвонить мне сейчас. Остановись.

Немец на мгновение замялся, но только на мгновение.

– Ты еще ничего не понял. Я позвоню попозже. Или сам звони, когда, наконец, поймешь, что зря перешел мне дорогу.

Положив трубку, глава Немецкого отделения задумался. У него появилось нехорошее предчувствие и дурные мысли.

«Халворн говорил слишком спокойно и уверенно. Он знал, что я задумал? Быть этого не может… Он не мог догадаться! Не мог! А если бы каким-то образом смог, то сразу сообщил в Совет. Нет, надо все продолжать по плану».

* * *

Первые штурмовые группы немцев зашли в город ровно в полночь. Они скрытно продвинулись к центру и взяли под контроль основные перекрестки. Диверсанты захватили узлы телефонной связи и обесточили вышки сотовой связи. Маги по команде заполнили эфирное пространство множеством помех, лишив русских еще и магической связи.

Чтобы не наделать шума, на весь город наложили массовые заклинания, загнав всех простых жителей по домам и усыпив их. Те же, кто все-таки не спал, теперь не выходили из зданий, не выглядывали на улицу и попросту не слышали ничего из того, что творилось в городе.

Выполнив первый этап операции, немцы разделились. Отряды наемников отправились выполнять свои задачи, а подразделения Ордена двинулись к центру, занимая перекрестки и окружая здание отдела.

Первыми жертвами стали двое оперативников, патрулировавших на машине улицы в центре города. Заметив, что связь пропала, они насторожились и решили вернуться в отдел, но нарвались на немцев. Захватчики в три автоматные очереди изрешетили машину патрульных.

Командир штурмового отряда выругался и отдал приказ о штурме отдела. Охранявшие отдел бойцы услышали стрельбу, но сделать ничего не успели. Усиленным магией выстрелом из гранатомета проходную разнесли в ошметки, убив при этом трех человек.

Элитные штурмовики, профессионалы своего дела, атаковали сразу со всех сторон. Охрана отдела успела открыть ответный огонь, но у них не было шансов справиться с нападавшими. Снайпера и боевые маги немцев в два счета проредили русских бойцов, а ворвавшиеся в здание боевики закончили дело.

Командир немцев быстро организовал оборону. Снайперы заняли позиции у окон, на первом этаже поставили крупнокалиберные пулеметы, боевые маги занялись магической защитой. Рядовые бойцы тем временем принялись шарить по отделу, взламывая сейфы и шкафчики и бесцеремонно копаясь в личных вещах.

– Герр майор, давайте все это сожжем, – весело предложил один из бойцов.

– Ульрих, это оперативный отдел, – холодным тоном осадил его офицер.

– И что? Насолим немного русским, что плохого в этом?

– Это оперативный отдел. В этих папках и компьютерах досье на местных вампиров, оборотней и колдунов. Уничтожив все это, мы надолго парализуем работу отдела и позволим нечисти бесчинствовать в этом районе. Или ты готов вместо русских делать их работу? Я так и думал. Ничего здесь не трогайте!

С оружейной комнатой и складами немцы уже так не церемонились. Они без зазрения совести выгребали оружие, вскрывали пайки и набивали карманы редкими артефактами. Офицеры морщились, глядя на все это, но не вмешивались.

В это время, себе на беду, в отдел вернулись Леха и Саня. Они, не заметив иллюзии, спокойно заехали на территорию отдела и не успели ничего сделать, когда на них с двух сторон налетели немцы. Бойцы выдернули оперативников из машины, разоружили и хорошо пару раз приложили об асфальт. Особенно досталось Саньку. Один немец пинал его тяжелыми сапогами, пока другие не остановили его.

Леха лежал на холодном асфальте и не рыпался. Происходящее не укладывалось в голове, но соображал он быстро. Отдел захвачен непонятно кем, вокруг одни враги и что вообще происходит неизвестно.

– Вы кто такие? Из Германии?

В ответ раздались приглушенные смешки. Немцы подняли их и затащили в здание и бросили на пол в комнате, где отдыхало два десятка солдат. К ним подошел один из офицеров и на хорошем русском языке обратился к ним:

– Будьте благоразумны, и вы останетесь живы.

– Да? – Саня сплюнул кровь. – А зубы мне за что выбили?

– Это мелочи, – поморщился немецкий офицер. – Наши бойцы… немного горячие, не сдержали сил.

– Вы из Ордена, что ли? – прямо спросил Леха. – Какого хрена вы захватили наш отдел?! Что вообще происходит?

– Мы понимаем, что вы никак не можете быть виноваты в преступной политике своего руководства. Так что будьте благоразумны, и никто не пострадает.

– Мало мы вас, сволочей, в войну били, – зло произнес Саня, с ненавистью и презрением глядя на врага.

– Ваше руководство провоцировало войну между нашими отделениями, – четко как по писаному повторил немец. – Чтобы избежать лишнего кровопролития, мы нанесли превентивный удар. Так что вам не стоит жаловаться и испытывать наше терпение.

Он повернулся и вышел из комнаты, оставив пленных оперативников с десятком бойцов.

– Леха, ты что-нибудь понимаешь? – по-русски спросил Саня.

– Ни хрена я не понимаю, – покачал тот головой. – Что этим фашистам недобитым в голову взбрело? Отвлеки их.

– Слышь ты! Сосисочник хренов! С какого черта вы на нас напали?

Немцы замолчали и повернулись к пленным.

– Что замолчали? – Саня перешел на язык Ордена. – Сказать нечего? Что, забыли, твари, как мы пять лет назад ездили вам с карпатскими оборотнями помогать?

– Рот закрой, – сквозь зубы процедил один немец.

Саня ухмыльнулся и продолжил. Леха тем временем избавлялся от наручников, когда-то давно он на спор научился этому фокусу. У него почти получилось, когда в комнату зашел высокий светловолосый и голубоглазый немец.

– Это русские? – спокойно спросил он.

– О, ариец, блин! Гитлер капут! – не унимался Саня. – Что рожу скривил? Слабо со мной голыми руками справиться?

– Зачем же голыми руками? Давай на ножах, – с улыбкой предложил ему «ариец».

– Легко! Ты только наручники сними.

– Сейчас.

Немец со странным ледяным бешенством в глазах подошел к Сане, достал нож и рывком поднял его.

– Свинья! – с презрением бросил он. – Русская свинья!

– Ну да, ты-то у нас не свинья. Ты барашек. Милый кудрявый немецкий барашек, которого скоро турки на шашлык разделают.

Остальные бойцы с легким беспокойством смотрели на товарища. Кто-то вполголоса сказал, что надо бы закрыть русских в камеру, но никто ничего не сделал.

– Ты настолько тупой, что даже не понимаешь, что сейчас будет, – ухмыльнувшись, заявил «ариец».

Продолжая улыбаться, он плавным, медленным движением перерезал Сане горло и отбросил его в сторону, чтобы не запачкаться кровью. Парень захрипел и задергался, пытаясь подняться, но уже не смог этого сделать.

Остальные немцы сначала окаменели, а потом дружно закричали. Несколько человек оттащили подальше Леху, еще один забрал у «арийца» нож, кто-то крикнул старшего офицера. Позвать врача никто не подумал…

Леха сначала кричал, требовал помочь Сане, но на него никто не обращал внимания. Немцы откинули его в сторону, чтобы не мешался под ногами, а умирающего Санька просто выволокли за ноги из комнаты.

Внешне русский оперативник оставался спокойным, но внутри просто кипел от ярости и злости. Безрассудная ненависть не давала ему думать ни о чем другом, кроме как о мести. Сняв наручники, он прыгнул на ближайшего немца, повалил его и сорвал с пояса две гранаты…

В это время командир отряда немцев допрашивал своего бойца:

– Какого черта, Карл?! Что на тебя нашло?!

– Русские убили моего прадеда, – упрямо набычившись, ответил он.

– Твой прадед служил в СС и погиб на войне! А ты убил пленного! И что мне сейчас с тобой делать?!

– Мы же на войне сейчас…

– И что дальше?! Ты взял и зарезал сотрудника Ордена! Это трибунал!

– Ланс, погоди, – вмешался другой офицер. – А как они об этом узнают? Скажем, что русский набросился на Карла и в схватке он нанес ему ножевое ранение.

– Да? А как насчет второго русского? Он же все видел!

– Пришьем его при попытке к бегству, и все дела.

Командир спецназа Немецкого отделения Ланс Ройсс замолчал. Одно дело самому разнести подчиненного, а другое дело отдать его под трибунал. И ради кого, ради русского, который сам напросился?

– Ладно. Только аккуратно. Чтобы без лишних свидетелей.

– Можно я это сделаю? – попросил Карл.

– Ты у меня будешь до конца дней своих унитазы мыть! – рявкнул офицер. – Ты солдат, или психопат, не умеющий себя в руках держать?! Сегодня одного задержанного убил, завтра второго зарежешь, а что дальше будет?! Пшел вон!

Здание вздрогнуло от нескольких взрывов, и раздались истошные вопли раненых…

Бросившиеся на место происшествия офицеры от увиденного зрелища пришли в ужас. С десяток бойцов было убито, еще примерно столько же тяжело ранено, некоторым из них оторвало руки и ноги.

Ланс Ройсс молчал, глядя на убитых подчиненных, и думал, что эту операцию он запомнит надолго. В один момент его элитное подразделение потеряло больше, чем за последние двадцать лет.

* * *

Пока бойцы штурмовых отрядов Немецкого отделения худо-бедно действовали в рамках негласных правил междоусобных войн Ордена, наемники никакими нормами себя не ограничивали. Даже приказы официального нанимателя выполнять не собирались.

Рассыпавшиеся по городу «дикие гуси» исполняли приказы своего командира. Они должны были связать боем разрозненные силы местного отделения Ордена, не дать им объединиться и помешать основным отрядам наемников выполнить задуманное.

Ни солдаты, ни их руководство даже и не подозревали, что это их используют в качестве прикрытия и пушечного мяса. Но по иронии судьбы у немцев пока все получалось, а вот у наемников с самого начало все пошло наперекосяк.

Многих людей, которых надо было устранить, просто не оказалось дома. Остальные оказали значительное сопротивление. Несколько групп зачистки были уничтожены теми, кого они собирались убить.

Командный пункт наемников расположился почти в центре города, в квартире, снятой на подставное лицо. Связь с группами обеспечивала современная аппаратура, предоставленная немцами. Предполагалось, что она поможет обеспечить взаимодействие солдат и наемных отрядов, но у командира наемников были на этот счет свои планы.

– Все мертвы? – холодно уточнил мужчина с повязкой на глазу.

– Да. Объект скрылся.

– Ясно.

– Что-то случилось? – поинтересовалась подошедшая ведьма.

– Берсерк убил всех.

– Ты же сказал, что твои люди профессионалы! Зачем было нападать на него? Ты должен был действовать по плану!

– Заткнись. Он меня больше не интересует.

– Что?!

– Я и так потратил слишком много сил на него. Все.

– Мы так не договаривались! – зашипела ведьма, собирая силу для удара.

Через мгновение трое телохранителей предводителя наемников держали её на прицеле.

– Мне плевать и на Орден, и на тебя, – равнодушно бросил мужчина. – У меня свои цели. Пошла вон, пока я не приказал тебя пристрелить.

– Тот, кто убьет меня, умрет в страшных муках, и все его родственники будут прокляты на смерть!

– Хорошо, что мои псы этого не знают, – холодно усмехнулся он.

Ведьма осеклась и, зло сверкнув глазами, стремительно вышла из комнаты. Мужчина взял рацию и отдал короткий приказ:

– Приступить ко второй части операции.

Мимоходом он пожалел, что две группы профессиональных убийц бездарно полегли в схватке с непонятным подростком, которого один его наниматель приказал захватить целым и невредимым, а второй велел убить.

Рейнальд Майер не собирался делать ни того ни другого. Даже на ведьму, которая его уже основательно достала, он не стал тратить ни секунды лишнего времени. В этом городе у него была своя цель.

* * *

Вайлет проснулась от грохота автоматных очередей и мигом соскочила с кровати. Девчонка быстро оделась и обула хорошие и удобные сапоги. Она не знала, что происходит, но по горькому опыту знала, что лучше в надежной, а не красивой обуви бегать по городу.

Напавшие боевики оказались профессионалами своего дела. Им потребовалось всего пять минут, чтобы убить четверых бойцов Ордена и ворваться в квартиру, где их уже ждала Светлана.

Волшебница потратила немалую часть своих сил, прикрывая бойцов от чужой магии и пуль, но сдаваться не собиралась. Первого ворвавшегося наемника ослепила яркая вспышка, ударившая прямо по глазам. На второго набросилось обычное полотенце, Светлана, вложив немного силы в простую ткань, заставила её мертвой удавкой затянуться на шее противника.

Светлана дралась хладнокровно и расчетливо, следя за тем, чтобы не встать напротив окна, откуда её могли подстрелить снайперы. На третьего боевика накинулся рой золотистых насекомых. От их укусов на теле человека появлялись жуткие кровоточащие язвы. Наемник завыл и бросился из квартиры. А рой насекомых накинулся на ослепленного противника.

С лестничной площадки вылетел скрученный в тугой комок «заряд силы». Он разбился на «защитных щитах» волшебницы и на пару секунд оглушил её, а ворвавшиеся в квартиру наемники открыли шквальный огонь. На чистых рефлексах Светлана смогла закрыться «щитом» и отбить большую часть пуль, но не все.

– Теперь чисто.

– Забираем девчонку.

Вайлет, сжавшись в комок, ждала врагов в углу комнаты. Наемник спокойно подошел к ней и едва успел отшатнуться назад от удара ножом в лицо. Он перехватил руку девчонки, вывернул, забрал нож и только потом вытер кровь с пореза чуть ниже глаза.

– Добейте волшебницу, – коротко распорядился командир отряда наемников.

Один из его подчиненных подошел к Светлане и два раза выстрелил в голову.

* * *

Нападавших оказалось слишком много. Алексей успел спрятать жену и сына в потайной шкаф и в коротком бою смог тяжело ранить троих противников. Но потом ему пришлось менять магазин, и этих мгновений хватило штурмовикам, чтобы ворваться в квартиру и навалиться на него.

Обезоруженному оперативнику скрутили руки и поставили на колени. К нему подошел офицер Немецкого отделения Ордена и сразу перешел к делу.

– Ты позвонишь Игорю Теплову и прикажешь ему прийти в место, которое мы укажем. Тебя ясно?

– Пошел к черту.

Солдат тут же ударил Алексея в скулу.

– У нас нет времени вести долгие разговоры и уговаривать вас проявить благоразумие, – вздохнув, произнес офицер. – Либо вы сотрудничаете с нами, либо мы вас расстреляем как предателя дела Ордена.

– Так вы из Ордена? Из Немецкого отделения? Что вы сразу-то не сказали?! – сразу обрадовался Алексей.

– Вы готовы сотрудничать с нами?

– Конечно! Только нагнись немного пониже, а то так говорить неудобно.

Офицер наклонился к Алексею, но не настолько, чтобы тот смог его ударить или плюнуть в лицо.

– Говори.

Алексей произнес короткую, но очень красноречивую фразу на немецком языке и уточнил:

– Понял?

– Вы отказываетесь выполнять законные требования сотрудника Ордена? – холодно спросил немец.

– В каком месте они законные, покажите мне этот пункт в уставе?

Офицер отдал короткий приказ, и Алексею прострелили плечо. Он взвыл от резкой и неожиданной боли, но сразу сжал зубы. Ему протянули телефон.

– Как же я позвоню, придурки? – хрипло засмеялся мужчина. – Вы же связь сами вырубили!

– Ты принимаешь нас за недоумков? – Офицер шагнул вперед и с силой надавил на простреленное плече Алексея. – Это наш телефон! И с него ты можешь позвонить! Ясно тебе?! Звони!

«Так они от меня не отстанут. Но если предупредить Игоря, то может что-то и получиться», – подумал Алексей и согласился.

Ему освободили одну руку, дали телефон, и Алексей уже почти набрал нужный номер, как вдруг поймал краем глаза насмешливый взгляд одного из немецких солдат.

– Вы ведь после этого убьете меня.

– Звоните, и вас ждет только справедливый суд, – немного нервно приказал немец.

– А если я сейчас скажу Игорю, что это ловушка? – с усмешкой спросил Алексей. – Вы меня за дурака держите? Вы ведь именно этого и добиваетесь, чтобы он сюда пришел.

Он внезапно с силой бросил телефон в стену – дорогой сверхсекретный аппарат разлетелся на части. И без того злой и уже ненавидящий всех русских Герхард Лампрехт рассвирепел и, выхватив пистолет, выстрелил оперативнику в голову. И только потом понял, что только что сделал.

– Герхард, ты с ума сошел?! – воскликнул его ближайший помощник.

– Мы только зря теряли с ним время, он бы все равно ничего не сделал.

– А ничего, что ты только что казнил сотрудника Ордена?! Ты убил пленного!

– Он погиб из-за сопротивления во время ареста! – отрезал Герхард Лампрехт. – Или ты сдашь меня начальству? А что, тебя еще и наградят за это! Давай, докладывай Ройссу!

– Да ты что, как я могу тебя сдать? – смутился немец. – Просто неправильно это.

– Неправильно? Неправильно? Джон, да все, что мы тут делаем, неправильно! Какого черта мы вообще пошли воевать с русскими?!

– Тогда зачем ты его убил?

– А что мне еще оставалось делать?! Это не моя вина, а тех, кто нас сюда послал. Они его убили!

В этот момент Герхард сам верил в свои слова.

Глава 4

Пока мы были в безопасности, Феникс убила не только тех, кто стоял на лестнице, но и того боевика, оставшегося возле машины. Но оставаться в разгромленной квартире все равно опасно и бессмысленно. Я не знал, кто напал на нас и зачем, но ждать второй атаки не собирался. Рейдеры эффективны на оперативном просторе, а не в крепости.

– При чем тут рейдеры? – не поняла меня Феникс.

– В данной ситуации рейдеры – это мы. Вместо того чтобы сидеть на одном месте и ждать непонятно чего, мы пойдем в город и крупно кое-кому насолим.

Я забрал все свое оружие и прихватил МР-5 с обоймами к нему. Пригодится.

– Что делать с этим? – напарница тоскливо смотрела на свои книги.

– Другие тебе купим, – пообещал я.

Я скинул все книги в одну кучу на полу, добавил к ним несколько своих и две папки со служебной информацией. Немного подумав, я выломал из искореженного компьютера поврежденный жесткий диск и положил его сверху. Наверное, с него уже невозможно считать данные, но рисковать не стоит.

Казалось, что в городе тихо, даже слишком тихо. Но стоило сосредоточиться и прислушаться, так сказать заглянуть за Пелену, как открывалась совсем другая картина. Стрельба – то затихая, то усиливаясь – шла почти по всему городу.

Первым делом я угнал машину. Конечно, мне было неловко и даже стыдно воровать чужую собственность, но разве был у меня выбор?

Ближе всех ко мне жил Коля, и как раз в его районе перестрелка звучала громче всего. Совпадение? Не думаю…

– Феникс, умеешь водить машину? – для очистки совести спросил я.

Чтобы не нарваться на патруль противника, япоехал через дворы и проулки. Здесь, на своей территории, мы легко смогли бы уйти от любой погони, но, как я и думал, врагам не хватило сил, чтобы держать под контролем все улицы города.

– Нет, меня никто не учил…

– Замечательно. Тогда бери автомат и будешь отстреливаться.

Рыжая нахмурилась и крайне выразительно посмотрела на меня. Я с трудом сдержался от того, чтобы высказать пару едких и обидных слов.

– Извини.

– Ничего страшного, – Феникс ответила на удивление спокойно и положила руку мне на плечо.

И меня это сразу успокоило.

– Ты готова?

– Да.

Страдать фигней и придумывать планы мы не стали. Разогнавшись на пустой улице, я резко свернул в проулок и, прибавив газу, прорвался через строй боевиков. От неожиданности они успели лишь несколько раз выстрелить в нашу сторону. Феникс ударила магией позади нас, поджигая пару машин и отпугивая врагов.

Коля жил в частном доме, с крепкими стенами и хорошим забором. От забора уже мало что осталось – его разнесли гранатами или чем-то вроде этого. Окна были разбиты, а дверь хорошо закоптили.

Переехав через пару трупов, я резко залетел во двор и развернулся так, чтобы прикрыть машиной выход из дома. Опомнившиеся немцы открыли беглый огонь, но Феникс вовремя защитила нас «щитом». Схватив МР-5, я дал пару очередей в ответ и заорал во весь голос:

– Коля, мать твою, быстрее!!! Такси ждать не будет!!!

Времени у нас, как оказалось, и в самом деле было немного. Феникс вдруг закусила губу и с легким стоном прислонилась лбом к моему плечу. Не сложно было догадаться, что её защиту попытались пробить другие маги.

К счастью, Колю не пришлось долго ждать. Сначала из окна вылетели две тяжелые сумки, потом выскочила какая-то девушка, а следом уже выбежал он сам. Девушка быстро запрыгнула в машину, а Коля сначала схватил свои вещи.

– Гони!

Как будто бы я собирался делать что-то другое. В нас выстрелили из гранатомета, но граната вспыхнула и разорвалась в трех метрах от нас. Коля, не церемонясь, разбил прикладом окно и начал стрелять, а его подруга, закрыв голову руками, легла на пол. Разогнавшись, я быстро выскочил из зоны обстрела. Коля разбил заднее стекло и ловко подстрелил машину, попытавшуюся погнаться за нами.

– Уходи дворами! – крикнул он мне.

– Не учи ученого!

Оторваться от погони оказалось не сложно. Боевики не ожидали ни моего появления, ни того, что мы так легко вырвемся обратно. Самых умных и быстрых завалил Коля, а пока остальные сообразили, пока разбежались по машинам, пока выехали, мы уже были далеко.

Проскочив между домами с выключенными фарами, я свернул в сторону и заехал в хаотичное скопление гаражей. Чужакам ночью вовек не разобраться в этом лабиринте сараев, ракушек и переделанных под гаражи старых вагонов.

– Буду должен, Игорь, – Коля хлопнул меня по плечу. – Еще бы минут десять, и все. Обложили меня капитально.

– Сочтемся.

Девушка осторожно поднялась с пола и поправила волосы. С некоторым удивлением я узнал нашу секретаршу Катю. Не знал, что она встречается с Колей.

– Катя? – удивилась Феникс. – А что ты у Коли делала?

Она смутилась, а Коля быстро перевел разговор:

– Что дальше делаем?

– Для начала нужно понять, что происходит. Кто на нас осмелился напасть? Где войска Ордена?

– Игорь, ты разве еще не понял?

– Что не понял?

– Немецкое отделение Ордена объявило нам войну.

Мне показалось, что я ослышался. Другое отделение Ордена напало на Российское отделение? Это вообще как возможно?!

Коля только грустно усмехнулся и покачал головой.

– Какой же ты еще наивный, Игорек. Отделы не раз воевали друг с другом. Хотя неудивительно, что ты ничего не знаешь. Эта тема под полным запретом, нигде ты не найдешь и крупицы информации. Она вся под грифами «Совершенно секретно».

– А откуда ты тогда знаешь?

– Всем рот не заткнешь.

– Понятно… – протянул я и поинтересовался у напарницы: – Ты знала об этом?

– Да.

– Откуда?

– Читала семейные хроники.

Похоже, я один тут такой наивный… думал, что в своих интригах начальство соблюдает какие-то правила и не переходит границ…

Что делать дальше, мы не знали и поэтому для начала решили найти кого-нибудь из наших. Мы осторожно поехали к дому Алексея, но уже через полквартала внезапно нарвались на группу вооруженных людей. В этом закоулке мы никак не ожидали кого-нибудь встретить, а потому расслабились и вышли из машины.

Для людей в темноте наше появление тоже оказалось неожиданностью. Они быстро рассыпались по укрытиям и вскинули оружие. Я толкнул Феникс назад под прикрытие автомобиля, а сам рванул с плеча автомат. Коля выругался и метнулся за дерево.

– Отставить, опера! – этот звучный голос мы ни с каким другим перепутать не могли.

Опустив оружие, мы подошли к Владиславу, он был в бронежилете, каске и автоматом в руках.

– Ну что, охламоны, по своим стрелять вздумали? Мало нам врагов, еще друг с другом передеремся? Идиоты.

– Мы тоже очень рады вас видеть, Владислав Иванович, – весело заявил Коля. – Как видим, вы сильно переживали за нас.

– Что за вас переживать? – проворчал начальник. – Этот вчера пяткой себя в грудь бил, крича, что вилкой всех затыкает. У тебя целый склад ворованных стволов дома, можешь месяц оборону держать.

– Не ворованных, а трофейных! – возмутился Коля. – И если б не Игорь… вам другого козла отпущения искать пришлось бы.

– А что так?

– Два десятка дом окружили и крепко прижали меня. Еще бы минут десять, и все.

К нашему удивлению, Владислав тяжело посмотрел на меня и сплюнул. Мы с Колей переглянулись.

– Из-за тебя вся эта х**ня, – сквозь зубы процедил начальник. – Они пришли убивать тех, кто тебя знал.

– Эй, полегче! – возмутился Коля.

– Что с Алексеем?! Мы к нему шли!

– Убили его. А перед этим пытали, чтобы он тебя в ловушку заманил. Понял теперь?!

Я покачнулся и опустил голову. Сердце сдавило, во рту горечь, а в горле застрял комок. От злости и обиды сами собой сжались кулаки… не знаю, какую глупость бы я сделал, если бы не Феникс и Коля. Напарница быстро подбежала ко мне и схватила за руку, этим простым прикосновением приводя в чувство, а друг сплюнул, «случайно» попав на сапог Владислава.

– Так вот, значит, как? Игорь во всем виноват? А кто вчера нам всем приказал стволы с собой домой взять?! Это типа хорошее совпадение было, да?!

– Ты полегче…

Но Колю было уже не остановить; схватив начальника за грудки, он прямо в лицо ему прошипел:

– Это ты Маринке теперь рассказывай, что полегче, а что нет! Не мог, сука, предупредить нас? Теперь только попробуй глаза отвести при встрече с ней!

– Не надо, Коля, он сам знал не больше нашего, – тихо попросил я.

– Ты уверен в этом?

– Да, – вспоминая суд, ответил я.

Алексей – человек, который много раз прикрывал и вытаскивал меня, сопливого щенка, из разных передряг. Он хладнокровно командовал в любой перестрелке и всегда дрался за каждого из нас. Спокойный и уверенный Алексей многому научил меня… а теперь он мертв. И это – Владислав прав – из-за меня…

– А ты знал? – жестко и прямо спросил начальник.

– Если вы не знали, кто бы мне что сказал?! В этой игре меня все за пешку считают! И свои и чужие!

На нас уже давно смотрели другие оперативники. Владислав провел ладонью по лицу, словно смахивая прилипшую паутинку, и, тяжело вздохнув, сказал то, что я от него совсем не ожидал услышать:

– Ладно, проехали. Сейчас у нас другие проблемы. Игорь… пока ты в моем отделе, ты можешь быть только моим подчиненным и никем больше. Ясно?

– Так точно.

– Тогда автомат в зубы и в охранение! А об остальном потом поговорим… если выживем.

На этом спор закончился. Большая часть отдела уже собралась здесь, не было только Алексея, Сани, Лехи и еще четверых человек. В центре нашего строя между двумя машинами сидели женщины, дети и несколько пожилых мужчин. Оперативный отдел под руководством Владислава смог не только собраться в боевое подразделение, но и взять под защиту людей небоеспособных. В эту темную ночь наш начальник спас не один десяток жизней.

Коля вытащил из машины две сумки и крикнул парней:

– Народ, только сегодня и только у нас! Аттракцион невиданной щедрости! Кому что надо – налетай!

Дважды упрашивать никого не пришлось. Оружие-то имелось у всех, некоторые даже трофейным разжились, но вот с патронами было туго. А запасливый Коля прихватил не только автоматы, полные магазины к ним и пистолеты с коробками патронов, но и три десятка гранат.

Только заметив меня, Наниэль сразу подошла. Я отказался от помощи, но от эльфийки так просто не отвертишься.

– Так, снимай куртку! Я вижу, что ты ранен.

– Нет, – спокойно и твердо возразил я. – У нас война, так что иди и помогай тем, кому помощь нужней. А я, как видишь, на ногах стоять могу.

– Да что ты о войне знаешь… – привычно попробовала усмехнуться Наниэль, но вдруг осеклась от моего взгляда. – Хорошо. Но, пожалуйста, не рискуй. Ты не бессмертен.

Связаться мы ни с кем не могли. У Владислава была хорошая военная радиостанция, но на всех частотах шли помехи. Немцы глушили связь капитально и на совесть. Так что действовать нам пришлось самостоятельно.

На коротком военном совете оперативного отдела было принято решение в бой не вступать. Все согласились, что главное сейчас – это спасти как можно больше гражданских людей и вырваться из города. Воевать будем потом.

Короткий перерыв быстро закончился. Построившись колонной, мы пошли дальше. Бойцы пешком, женщины и дети на машинах. Впереди дозор, сзади арьергард с единственным на весь отряд пулеметом, на флангах боевое охранение, в центре строя – гражданские.

Я никогда не был в такой ситуации, меня даже не учили этому, но все это было… привычно. Словно бы я сотни раз бывал на войне, но забыл…

Там, где несколько человек легко проскочили бы незамеченными, столь большой отряд, да еще связанный по рукам и ногам своими родственниками, не пройдет. Обходными путями мы смогли выбраться из центра города к его окраине, а дальше все. Самый подходящий для нас выход из города перекрывал пост немцев, а на улицах рядом с ними рыскали патрули. Забившись в небольшой двухэтажный барак, мы заняли оборону.

И, как назло, трое немцев решили прогуляться неподалеку. Немного подумав, Владислав приказал захватить офицера в плен, чтобы хоть немного представлять, что происходит. Немцы шли не торопясь, как на прогулке, поглядывая по сторонам. Оружие держали в руках, но хорошо видно было, что они расслаблены и никаких неприятностей не ожидают.

Положив автомат на землю, я взял нож за лезвие и метнул его в шею ближайшему противнику. Коля пулей выскочил из укрытия и сбил с ног своего немца. Через мгновение я вырубил третьего. К нам подбежало еще несколько человек, вместе мы быстро скрутили пленных. Все прошло быстро и тихо.

– Кто из них офицер? – поинтересовался Коля. – Твой? Значит, мой не нужен.

Немец все понял по выражению лица и взмолился на родном языке:

– Nicht schießen!^[155]

– Nicht-nicht, – кивнул Коля, зажимая немцу рот и перерезая горло. – Буду я еще на всякую падаль патроны тратить.

«Языка» отвели к Владиславу, а тела двух других Феникс сожгла, чтобы не осталось никаких следов. Пленного офицера ждала точно такая же участь. Я не слышал, что он рассказал, но зато успел увидеть вынесение приговора в условиях военного времени.

– Послушайте, я пленный и прошу гуманного обращения, – немец говорил спокойно, на языке Ордена, но с характерным немецким акцентом.

– Да. А вы гуманно обращались с моими людьми? – спросил Владислав, недобро глядя на врага.

– Владислав, мы ведь встречались раньше. Помните, конференция в Берлине в 2003 году?

– Помню. Но что это меняет?

– Я не хотел ничего этого. Я просто солдат и не мог не выполнить приказ своего командования. Но я не убивал ваших людей и не пытал пленных. Этой ночью я даже ни разу не стрелял, вы можете легко в этом убедиться, проверив мое оружие.

– А уж как я этого не хотел! Я хотел сейчас сладко спать в своей постельке! А утром разнести своих недоумков, придираясь к каждой мелочи, лишить их премиальных, просто так, чтобы поднять себе настроение! Но благодаря вам у нас война, и мне скоро придется похоронки писать. Это ты понимаешь?

– Я никого не убивал, – побледнев, повторил немец.

– Это ничего не меняет. Сейчас ты враг. И, кроме того, Рудольф, а что бы ты сделал на моем месте, а?

Немецкий офицер выдержал тяжелый взгляд Владислава, но ничего не ответил.

– Коля, Игорь, спустите его в подвал и добейте. Только тихо.

– Это же барак, здесь нет подвала.

– Да? Черт. Ну тогда просто за углом грохните его. Чтобы дети не видели.

Перед смертью Рудольф вел себя спокойно и хладнокровно. Ничего не просил и ни в чем никого не обвинял. Я какой-то тряпкой зажал ему рот и, не колеблясь, вогнал нож в основание черепа. Бледная как смерть Феникс убрала следы…

– Осуждаешь? – неожиданно спросил Коля у девушки, она молча кивнула в ответ. – А ты?

– Нам некуда было его деть, – медленно покачал я головой. – Только и всего.

Я немного удивлялся только тому, как легко и быстро я все это принял. Словно бы всегда знал, что на войне жизнь человека не стоит и копейки ломаной. В том числе и твоя собственная.

Глава 5

Герхард Лампрехт удивился и обрадовался, когда Ланс Ройсс, выслушав его, спокойно кивнул и отпустил отдыхать. Он ожидал как минимум серьезного разноса за то, что допустил смерть русского, которого нужно было взять живым. Но если бы Герхард знал, о чем думал его командир, то он бы так не радовался.

Разведчики доложили Ройссу, что квартира берсерка Игоря Теплова разгромлена, а он сам скрылся где-то в городе. Приказ был четок и недвусмыслен – взять берсерка живым. Это было возможно сделать, только выманив Теплова из квартиры и захватив в заложники его знакомых и друзей. Наиболее перспективным заложником была Феникс. Двумя другими кандидатами были несколько членов оперативного отдела.

И вот один оперативник убит, второй сумел вырваться из окружения и сбежать, а сам берсерк вместе с Феникс скрылся в городе. Полный провал всего плана, но, словно командиру немцев было мало этого, он узнал, что Игоря Теплова пытались убить.

– Рейнальд Майер не отвечает.

Ланс тихо выругался. Все шло коту под хвост. Он не знал, что сказать начальству, но, к счастью, вскоре один из взводов, оставленный охранять выезды из города, доложил о берсерке. Ройсс немедленно приказал организовать облаву в городе и любой ценой взять Теплова и Феникс живыми.

– Свяжите меня с командующим, – коротко распорядился он.

«А по поводу наемников пусть у начальства болит голова», – подумал немецкий офицер.

* * *

Глава Немецкого отделения выслушал хладнокровного Ланса Ройсса, положил трубку телефона и закрыл глаза. Это было очень странно и непонятно. Одних спецназовцев для такой операции было недостаточно, поэтому он собрал наемников и щедро им заплатил.

Но платил он им за вполне конкретные действия, и нападать на квартиру берсерка они не должны были. Собственно говоря, они и нужный адрес не могли знать! Это могло означать только одно: наемников перекупил кто-то, кто ведет свою игру.

В прежние годы Гюнтер бы сразу сообразил, что надо делать и как выйти из ситуации. Но сейчас он растерялся и испугался. Все, до чего он смог додуматься, это до попытки связаться с Майером и выяснить, что происходит. Майер, разумеется, разговаривать с нанимателем не собирался…

* * *

Наемники увели Вайлет в подземелье под городом. Туда, где их коллеги готовили ловушку для одного-единственного человека. Рейнальд Майер уже ждал их там, его план подошел к завершающей стадии. Он с самого начала не собирался выполнять ничьих приказов и лишь делал вид, что подчиняется, а сам использовал нанимателей для своей цели – мести.

В темных, грязных и сырых туннелях было холодно, а воздух там – тяжелый и спертый. Боевики тихо ругались, но их предводитель, казалось, ничего не замечал. Он холодно посмотрел на Вайлет и коротко бросил:

– Привяжите её где-нибудь.

– Что вам от меня нужно? – смело спросила Вайлет.

– Ты просто приманка.

– Для Сергея? С чего вы взяли, что он придет? Я ему не дочь!

Рейнальд Майер подошел к Вайлет, взял её за подбородок и улыбнулся.

– Он придет, не сомневайся, как уже пришел однажды. Ты только не спеши радоваться, тебе это не сильно поможет. Как не помогло тогда одной глупой девчонке чуть постарше тебя.

Вайлет дернулась, и Майер убрал пальцы.

– Он придет. Никуда не денется.

«А я буду его ждать».

* * *

Сергей, опустив голову, сидел в разгромленной квартире. Результат его многоходового плана оказался плачевным – Вайлет исчезла, а Светлана в коме. Волшебница получила несколько тяжелых ранений в живот и два, едва не ставших смертельными, ранения головы. Лишь в последний момент она смогла закрыться магическим щитом, который немного замедлил пули.

«Я ошибся, – мрачно подумал Сергей. – Погнавшись мстить за старое, потерял, что имел сейчас, вспомнив старого врага, забыл о друзьях… К чему была эта месть, жалкие детские игры… когда я успел так поглупеть? Где Вайлет и Игорь, выживет ли Светлана? А самое главное – что мне делать?»

Впрочем, Сергей недолго сидел и предавался меланхолическим мыслям. Позаботившись о Светлане, он занялся другими делами.

Глава 6

План прорыва из города был, как и все гениальное, прост. Два смертника нападают на пост немцев, отвлекают на себя часть их сил, а заодно все ближайшие патрули, отступают в город и пытаются затеряться на знакомых улицах. Остальные разбивают оставшиеся силы немцев и быстро сваливают подальше от города.

Что, вас интересует судьба тех двух смертников? Понимаю, меня тоже всегда до глубины души трогало самопожертвование солдат, остававшихся прикрывать отступление остальных. И всегда интересовало, что двигало ими и о чем они думали. Вот и повезло почувствовать все на себе.

Как только я узнал о плане прорыва, то сразу понял, какую роль в нем сыграю. И это не было благородным юношеским порывом, как подумали многие, и уж тем более не было ответом на слова Владислава, как сперва решил он сам.

– Все проще. Мы все прекрасно знаем, за кем охотятся немцы. И за кем из нас они погонятся, забыв об остальных.

– Это верно, – задумчиво протянул Владислав. – Но в этом случае именно твоей гибели мы не можем допустить. Это ведь станет победой немцев.

Остальные переглянулись и закивали в знак согласия.

– А кто сказал, что я собираюсь умирать или попадать в плен? – хищно улыбнулся я. – Замучаются ловить.

– Я пойду с ним, – неожиданно сказала Феникс.

– Нет. Ты нужна здесь, – ответил начальник.

– Я пойду с ним, и вместе мы полгорода на уши поднимем и дадим вам спокойно и безопасно уйти.

Скрепя сердце Владислав согласился. Впрочем, особого выбора у него не было. Вместе мы действительно могли продержаться дольше, чем кто-либо другой. Хотя лично я бы предпочел, чтобы Феникс осталась со всеми.

Внезапной атакой мы с Феникс смогли разгромить подразделение немцев, охранявшее выезд из города. Расчистив дорогу, мы побежали назад к центру города. Противник не заставил себя долго ждать. За нами погнались, похоже, все ближайшие патрули.

Облаву немцы проводили грамотно и профессионально. Их отряды не спешили впустую гнаться за мной. Вместо этого они действовали как загонщики, направляющие дичь прямо на ловчие ямы. Они четко и планомерно стягивали кольцо вокруг нас и отсекали возможные пути отступления.

Эти действия немцев были вполне ожидаемы, удивило другое – они в меня не стреляли, словно собирались взять живым. Хотя всего несколько часов назад они без всяких шуток били на поражение и хотели именно убить. Возможно ли, что в городе одновременно действовали две разные группировки немцев?

Моя догадка отчасти подтвердилась, когда мы с Феникс неожиданно нарвались недалеко от дома Сергея на отряд врага. Боевики сразу открыли огонь на поражение и в то же время, я был в этом совершенно уверен, ничего не сообщили «загонщикам».

Вскоре после этого я решил, что хватит рисковать, и через незаметный лаз в подвале одного дома мы спустились в подземелья. Пройдя по верхним туннелям, мы прошли через замаскированный магией проход и проникли в подгород. Я рассчитывал, что там нас точно никто не найдет, но все оказалось не так просто.

– Странно…

– Что? – спросила Феникс.

– Добавь света, – попросил я.

Волшебница зажгла еще один «светлячок», ярче первого. На полу в слое пыли и грязи отчетливо были видны многочисленные и свежие отпечатки сапог. Прямо перед нами тут прошел целый отряд.

– Сколько мусора, – проворчала девушка. – Что ты тут нашел?

– Немцы проникли в подгород.

– Зачем? Нас ловят?

– Нет, – покачал я головой. – Нас они ищут наверху, в городе. Какого хрена они тут забыли?

Вопрос очень хороший, вот только боюсь, ответ на него мне совсем не понравится.

На верхних уровнях подгорода, как обычно, воняло помоями, мочой и прочей дрянью. За нами погони не было, и мы могли пойти в любую другую сторону, но меня потянуло идти по следам неизвестного отряда. Предчувствие подсказывало мне, что там произойдет что-то важное, а долг повелевал проверить, что враг делает в месте, где его появления никто не ожидает. Да и, честно сказать, банальное любопытство не давало покоя.

Нам не пришлось долго бродить по подземельям. Там, где коридор расширялся до размеров небольшой подземной комнаты, мы с Феникс внезапно натолкнулись на врага. Ловушка оказалась крайне простой, но эффективной: несколько человек прятались за хитрой магической маскировкой. Стоило нам перейти незримую границу, как прямо перед нами словно из воздуха появились боевики.

– Не думал, что ты так легко и просто попадешься в лову… Ты кто такой?!

– А? Так вам нужен не я? – искренне удивился я. – Ну тогда извините, что помешал, я пойду.

– Нет, не пойдешь.

Неизвестный мне человек хотел отдать приказ убить нас, но встретившись со мной взглядом, замер. Несколько мгновений мы играли в гляделки и поняли друг о друге самое главное.

– А я думаю, что все-таки пойду. Иначе ты не дождешься того, кого тут подстерегаешь. Это я тебе обещаю.

Держа в руках автомат, я шагнул назад. Феникс повернулась ко мне спиной и тихо шепнула:

– Сзади трое.

Главарь боевиков напряженно думал, что опасней – отпустить меня или попытаться убить. Но выбирать ему не пришлось.

– Игорь!

– Так, – я мгновенно прижал приклад автомата к плечу. – Эта девчонка сейчас пойдет с нами.

– Кто она для тебя? – холодно спросил наемник.

– А это не твое собачье дело, – усмехаясь, ответил я.

По его знаку один из бойцов схватил Вайлет за шкирку и приставил ей к горлу нож.

– Брось оружие.

Я не пошевелился. Феникс шагнула ближе ко мне, практически прижимаясь к моей спине.

– Если ты не бросишь оружие, её убьют.

– Если ты её хотя бы ранишь, я всажу в тебя с десяток пуль.

– Стоит тебе только нажать на курок, и мои люди убьют тебя и твою подругу.

– И сильно это поможет твоему остывающему трупу? Отпусти девчонку, и мы разойдемся миром.

– Ты сам не знаешь, во что лезешь, щенок! – перекосившись, прошипел главарь наемников, это было первое проявление им эмоций с момента нашей встречи.

– А ты не знаешь, с кем связался, – улыбнувшись голодным оскалом, заметил я. – Я голыми руками разорву глотки всем твоим шавкам, переломаю тебе все кости и только потом умру.

– Так ты тот самый берсерк? – прищурившись, спросил наемник.

– Да.

– Вот так встреча… Мне нужен только Сергей Ветров, а ты можешь идти своей дорогой.

– С удовольствием. Только сначала отпусти девчонку. Хочешь разобраться с этим козлом? Да ради бога, но только сам, а не прикрываясь детьми, как трусливая шавка!

Наемник перенес вес с одной ноги на другую. Сзади меня раздался шорох, еще несколько его солдат зашли нам за спину. Встали они правильно, так чтобы не оказаться на одной линии друг с другом и в то же время держать нас под перекрестным огнем.

Я напряженно думал, как поступить. Можно было попытаться отступить, но не факт, что наемники на самом деле позволили бы это. Он ведь не может не понимать, что я сразу предупрежу Сергея. Вернее, по возможности попытаюсь, потому что понятия не имею, где этот урод шляется, когда он так нужен здесь!

За спиной командира наемников раздался дикий вопль и прогремели автоматные очереди. Я не пошевелился, держа его на прицеле, но он словно забыл про меня и резко развернулся назад. Из темноты туннеля медленно вышла бледнокожая ведьма с короткими черными волосами и в на удивление хорошем черном платье. И как ей только не жалко в таком наряде по верхним уровням разгуливать?

– Ну, надо же, – насмешливо протянула она. – Майер, ты все-таки сделал, что нужно было сделать. Испугался и передумал?

– Пошла вон, – спокойно ответил Майер.

– Ты так ничего и не понял, дурачок, – ведьма покачала головой и улыбнулась. – Ты оскорбил меня и будешь за это наказан. Но сначала дело.

Странные темные щупальца вылетели из темноты, оплели двух истошно закричавших наемников и мгновенно утащили их обратно. Расклад опять изменился…

Вспышки выстрелов… Феникс со вскинутыми руками и напряженным лицом, вокруг неё пламя… Вайлет на полу с перерезанным горлом… падающий с простреленной грудью наемник… вспышки выстрелов… перекошенное бледное лицо ведьмы… Вайлет на полу с огнестрельной раной в голове… огненный вихрь… злая гримаса на лице наемника Майера… вспышки выстрелов… Вайлет на полу с перерезанным горлом… опять вспышки выстрелов…

В реальном времени прошло не больше сотой доли секунды. Движения всех вокруг меня замедлились, вернее мое восприятие обострилось до предела. Майер только-только начал переносить вес на другую ногу, готовясь к прыжку, а ведьма еще самодовольно улыбалась. Я не понимал, что это было за озарение или предвидения, но размышлять над этим мне было некогда.

Отбросив автомат в одну сторону, я резко прыгнул к стене и замахнулся пустой рукой на наемника. Естественно, он перевел взгляд на мою левую руку, в которой была граната, и не следил за правой, а зря. Нож послушно появился в ладони и полетел прямо в цель.

Вайлет испуганно вскрикнула и (вот умница!) растянулась на полу, закрыв голову руками. Сзади меня вспыхнуло яркое и горячее пламя Феникс. Майер и несколько его наемников открыли огонь по ведьме, она с перекошенным лицом отпрыгнула назад.

Вспышки выстрелов на мгновение осветили поле боя, и я увидел за спиной ведьмы странных существ. Казалось, они состоят из спутанных черных веревок. Выдернув чеку, я метнул в них гранату. Сзади раздался истошный крик сгоравших заживо немцев, а с другой стороны заверещал боевик, попавший под заклинание ведьмы.

Майер со злой гримасой на лице бросился назад. С оглушительным грохотом разорвалась граната, и… ослепительная вспышка ударила по глазам, а пол ушел из-под ног. В боевом трансе я успел отпрыгнуть назад, на пока устойчивое место.

Взрыв расколол пол на две части и разделил участников схватки. Я с ведьмой оказался на одной стороне, а Феникс, Вайлет и Майер – на другой. Но нам было не до драки – по потолку и стенам ползли опасные трещины, а едкий дым ел глаза и жег горло.

Ведьма, недолго думая, бросилась бежать. Я вырвал из кобуры пистолет и открыл огонь по наемнику, но промахнулся. А он выстрелил в Феникс и попал… девушка охнула и согнулась, схватившись за грудь…

Заорав от внезапной резкой боли в груди, я одним прыжком перемахнул через провал и бросился на врага. В припадке внезапной ярости и ненависти я забыл про оружие и хотел только вцепиться голыми руками в горло твари!

И в этот момент прогремел второй взрыв. Заряд был мощнее первого, но заложен глубже. Пол на мгновение приподнялся под нами и резко начал уходить вниз. Майер, как котенка, схватил Вайлет и с ней бросился в коридор. А я, не колеблясь, прыгнул к Феникс, успел её обнять, а потом все исчезло в огненном вихре…

Нас спасла Феникс. Каким-то образом, несмотря на рану и полубессознательное состояние, рыжая волшебница смогла вызвать пламя, которое словно плащом окружило нас, защитило, смягчило падение и не дало засыпать обломками.

Придя в себя где-то глубоко под землей, я отряхнулся от земли и мелких камней и сразу проверил Феникс. Девушка пришла в себя и с моей помощью смогла сесть. В полной темноте я на ощупь проверил её руки и ноги и облегченно вздохнул.

– Идти сможешь?

– Да, – слабым голосом ответила Феникс. – Только куда?

– Хороший вопрос. Сможешь зажечь «светлячок»?

– Попытаюсь.

С третьей или четвертой попытки волшебницы возле нас засветился маленький тусклый огонек. К счастью, я видел в темноте не хуже эльфов и кошек, так что мне было достаточно и такого света.

Оглядевшись, я понял, что мы оказались в капитальной ловушке. Над нами сплошной и очень неустойчивый завал. Нас должно было засыпать тоннами земли и камней, и только магия Феникс нас спасла. К счастью, рядом был небольшой узкий туннель.

Поднявшись на ноги, я помог встать Феникс, и мы потихоньку побрели по недавно прорытому проходу. Стоило нам отойти на сотню шагов, как сзади раздался шум обвала.

Идти было тяжело. Раненая и очень уставшая Феникс буквально висела на мне и с трудом передвигала ноги. Хорошо еще, что пуля не задела ни легкое, ни сердце, а кровотечение девушка смогла остановить магией. Мне тоже пришлось несладко. Я слишком часто входил в боевой транс, и теперь у меня сильно болели перенапряженные мышцы, и я буквально умирал от голода.

Выйдя из недавно прорытого туннеля, мы попали в основную систему катакомб. Вот только легче нам от этого не стало, наоборот. Перед первой же развилкой мне пришлось мучительно думать – куда идти? Направо? Налево? Направо? Куда?!

Нож явился на зов и лег в ладонь, к счастью его не раздавило камнями во время обвала, только появилось несколько царапин на лезвии. Я нацарапал им крест и стрелку на стене. И мы побрели дальше.

– Где мы? – слабым голосом поинтересовалась Феникс.

– Не знаю, – честно ответил я.

Я лишь примерно предполагал, что мы находимся где-то на средних уровнях подгорода. То есть ниже всех основных жилых уровней и выше штольней гномов. Хотел бы я сказать, что тут живут страшные твари, но нет. В этом подземном лабиринте можно было целую вечность бродить и никого не встретить, кроме костей умерших от голода и жажды таких же неудачников, как ты.

Кроме усталости и боли, меня тяготили невеселые мысли. За мной охотились ведьмы. Меня пытались убить наемники, а немцы хотели взять в плен. Вайлет в плену у какого-то Майера, а у него есть какие-то претензии к Сергею. А сам Сергей непонятно где. А что в городе творится, смогли ребята вырваться или нет? И что со всем этим делать?

Опять развилка, и опять мучительный вопрос – в какую сторону идти? Направо или налево? Я пытался держать в голове примерное представление того, как и куда мы идем, считал шаги и направление туннелей. Но, увы, я не Кайфас Каин и даже не гном, поэтому даже не удивился, когда на очередной развилке увидел нацарапанный крест.

Сил идти дальше уже не было, поэтому мы с Феникс просто сели на пол. Девушка легла, положила голову мне на колени и поджала ноги.

– Пол холодный, замерзнешь.

– Ничего страшного… Игорь?

– Что?

– Мы выберемся?

– Конечно. Ты вот только отдохнешь и откроешь портал.

– Не могу, – покачала головой волшебница. – Что-то давит, не дает даже позвать на помощь, и сил нет пробить это…

– Ничего страшного. Отдыхай.

– Угу…

Феникс надолго замолчала. Я думал, что она заснула, но она вдруг негромко произнесла:

– Мне нравится жить с тобой…

– Серьезно? – удивился я. – Ты же вечно на меня ворчишь и дураком называешь.

– А ты и есть дурак… раз до сих пор этого не понял… можно я немного посплю? Я потом смогу идти… честно…

Не дожидаясь моего ответа, девушка отключилась. И не понять, уснула она или потеряла сознание от истощения. Вскоре я и сам задремал.

Глава 7

Покинув город, оперативники под командованием Владислава двинулись в направлении ближайшей крупной военной части Ордена. Они не расслаблялись и в любой момент ждали нападения, но их никто не преследовал. А вскоре они встретились с военными.

Крупная колонна БТРов, БМП и «Уралов» неслась к городу. А над ними где-то высоко в темном небе стрекотали вертолеты. Владислав приказал съехать на обочину и остановиться. Оперативники расслабились, вышли из машин и провожали взглядами проносившиеся мимо них броневики и военные грузовики.

* * *

Контратака Российского отделения Ордена началась в четыре утра, но немцы узнали об этом далеко не сразу. Опытные спецназовцы тихо подкрались к постам на окраине города и быстро сняли всех часовых. После чего двинулись вглубь города по хорошо знакомым улицам, перехватывая и бесшумно уничтожая патрули противника.

Потеря связи с добрым десятком отрядов насторожила Ланса Ройсса, но он уже ничего не успевал сделать. Посланный на разведку отряд пропал, не успев ничего сообщить. Облава на берсерка провалилась, но сообщить об этом начальству командир немцев не успел…

Русские маги внезапным ударом разрушили заклинания немцев и наложили свои. Одновременно войска развернули системы радиоэлектронного подавления. Теперь германские войска оказались рассеянными по городу и без связи друг с другом. Это позволило солдатам Российского отделения быстро и без особых проблем вернуть себе большую часть города.

Ланс Ройсс, поняв, что происходит, приказал всем уцелевшим отрядам отходить к зданию отдела и готовиться к обороне. Отступить из города без приказа он не мог – мешали чувство долга и пресловутая немецкая педантичность. Ройсс хотел сделать все по правилам: запросить помощи, получить отказ и только потом поставить вопрос об отступлении. Но времени на это уже не было.

Пока он тратил драгоценное время на бесплодные попытки восстановить связь с Германией, русские маги создали такие помехи, что открыть устойчивый портал стало попросту невозможно. Немецкий отряд оказался в ловушке.

* * *

Наемникам сдаваться никто не предлагал, да и живыми их брать не собирались. Русские спецназовцы охотились за ними по всему городу и безжалостно убивали. Внутренние разборки дело привычное, но чужаков, осмелившихся поднять руку на Орден, ни в коем случае нельзя было прощать.

Боевики это прекрасно поняли, но умирать не собирались. Профессиональные солдаты, опытные убийцы хорошо умели уходить от погонь. Одни пытались вырваться из города, другие избавлялись от оружия и надеялись скрыться под чужими именами и другими паспортами. Но повезло лишь немногим из них.

Особенно тщательно солдаты искали Рейнальда Майера. За его голову элитным охотникам обещали такую шикарную награду, как внеочередной отпуск.

* * *

Второго штурма отдела не было. Здание просто окружили тяжелой техникой, нацелили на окна стволы танков, разместили на крышах соседних зданий снайперов и стали ждать. Торопиться русским не нужно было – время играло на них, а не на немцев.

Ланс Ройсс все это прекрасно понимал, но что он мог сделать? После самоубийства русского оперативника, боев в городе и предательства наемников у него уже не оставалось сил на прорыв. Да и какой прорыв возможен, когда у врага танки и бронетехника, а у тебя только стрелковое вооружение?! Немцам оставалось только сдаться в плен или погибнуть в бою.

– Есть связь?

– Нет.

– Портал сможете открыть?

– Нет.

Ройсс выругался. Вдруг зазвонил телефон, один из солдат поднял трубку и повернулся к нему:

– Это вас.

Немецкий офицер взял трубку и спросил:

– С кем я разговариваю?

– Где ваша хваленая немецкая вежливость? Сначала сам представься.

– Майор Ланс Ройсс.

– Генерал Иваненко. Я думаю, вы уже поняли всю бессмысленность сопротивления. Так вот вам еще новость: здание отдела заминировано.

– Взрывчатка в подвале? – хладнокровно поинтересовался немец.

– Не только. Она в стенах, в колоннах и в полу. И её не так много, как можно подумать, так что взрыв будет не очень сильным, но направленным вовнутрь. Вы меня понимаете?

– Безусловно. Поражающие элементы есть?

– Конечно! Все как полагается! Вы и ваши солдаты даже не успеете глазом моргнуть, как вас всех разорвет в клочья, а нам нужно будет только провести косметический ремонт.

– А когда же вы успели заложить взрывчатку?

– Думаешь, что мы блефуем? Неужели вы еще не поняли, что мы вас ждали? Думаешь, наемники случайно переметнулись? Они, кстати, уже давно покинули город с деньгами. Мы вас ждали, и вы угодили в ловушку всеми лапами. А даже если мы и блефуем, выгляни в окно – видишь танки? Как думаешь, сколько им потребуется времени, чтобы разнести здание в клочья?

Последовала непереводимая немецкая брань.

– Ой, как хорошо сказал, – рассмеялся генерал. – У вас время до семи утра.

Ланс Ройсс положил трубку телефона и устало потер лоб.

– Что будем делать? – задал вопрос его заместитель.

– Что-что. Ждем до полседьмого, если ничего не изменится – сдаемся.

– Ты серьезно? А что русские с нами сделают? Мы убили их людей!

– А об этом, мой дорогой друг, надо было думать раньше. Не волнуйся, сдавать я никого не собираюсь. Всю вину возьму на себя.

Ланс Ройсс похлопал по плечу окаменевшего Карла и вышел из кабинета.

* * *

– Что?! – не сдержавшись, воскликнул Халворн.

Скрипнув зубами, он кулаком ударил по столу. Хорошо спланированный и отточенный план пошел коту в известное место.

– А дальше что? Куда они делись?

– Судя по всему, уходя от погони, Игорь и Феникс решили скрыться в катакомбах под городом.

– Твою мать… Два, нет, четыре отряда на их поиски. Немедленно!

«Все же было спланировано! Как такое могло произойти? Какого хрена они полезли туда?» – зло думал Халворн.

План был хорош. Рейнальд Майер, одержимый своей местью, думает только о Сергее. Немецкий спецназ должен взять Игоря живым, а это невыполнимая задача. Максимум что они могли, так это захватить в заложники несколько человек из оперативного отдела и попытаться шантажировать этим Игоря. Но и на это им банально не могло хватить времени.

– Найдите начальника оперативного отдела! Я знаю, что он недоступен! Найти его! Срочно!

Халворн зло бросил трубку телефона, с трудом сдерживая ярость. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы Игорь и Феникс оказались в подземелье. Оракул высказался об этом достаточно ясно.

«Как же Владислав допустил, чтобы Игорь и Феникс остались в городе? Не понял мой приказ или переоценил Игоря?»

Впервые за долгие годы глава Российского отделения задумался, а не перехитрил ли он сам себя? Любовь к тонким и хитроумным интригам его подвела. Но на самый главный вопрос у Халворна не было ответа. Если немцам Игорь нужен живым, то почему они пытались его убить и разгромили его квартиру? В игру вмешался кто-то еще? Кто-то третий заплатил Майеру за убийство Игоря? Но кто и зачем?!

* * *

Рейнальд Майер за шкирку вытащил Вайлет из подвала и сам выбрался на поверхность. Он едва сдерживался от ругательств – все в один миг пошло прахом! И все из-за чертового сопляка! Включив телефон, выданный ему немцами, он набрал номер Сергея.

«К черту правила! Проще надо быть, проще! Пришью соплячку у него на глазах, а потом и его, наконец, завалю!»

– Слушаю, – спокойно произнес Сергей, ничуть не удивившись звонку.

– Узнал? – злорадно усмехнувшись, спросил Майер.

– А, это ты. У меня сейчас дел невпроворот, так что ты вполне можешь сейчас выбраться из города и где-нибудь скрыться. Я не буду тебя преследовать и добивать.

– Что?! Ты знаешь, кто сейчас рядом со мной?

– Ты давно звонил своей дочери? – внезапно спросил Сергей. – Позвони ей, а потом перезвони мне.

Наемник опешил, а Сергей тут же отключился. Майер быстро набрал нужный номер и стал ждать ответа. В трубке раздался незнакомый мужской голос.

– Кто это? А, папаша! Тебе привет от Ноября.

«Не может этого быть…» – обмирая от страха, подумал Рейнальд и, опять набрав номер Сергея, крикнул в трубку:

– Ноябрь! Сукин ты сын! Если с её головы…

– Её голова ждет тебя в морозилке твоего логова в Брюсселе, – спокойно осадил его Сергей. – А если ты рыпнешься, то и твоего драгоценного внука порежут на части и запихнут рядом. Понятно?

– Ты… ты…

– Что я? Та француженка у тебя в руках? Молодец, только она мне даром не нужна. Можешь пристрелить, только вот с кровью на руках ты далеко не уйдешь, это я тебе обещаю. Парень тут есть один, бешеный как черт, берсерком кличут, не слышал? Так вот он тебя за неё на ленты порежет.

– Ты блефуешь!!! – взревел Майер.

– Уверен? – рассмеялся Сергей.

Наемник схватил за шкирку Вайлет и сильно ударил её. Девчонка вскрикнула от боли и дернулась, но не смогла вырваться из хватки.

– Слышишь?! Я сейчас начну её убивать. Медленно, очень медленно. А в этом подвале мне никто не сможет помешать! Ясно тебе?! Я спрашиваю, ясно?!

– Да ясно, ясно, – скучным тоном ответил Сергей, выходя из-за угла.

Рейнальд Майер резко развернулся и увидел перед глазами дуло пистолета. Сергей несколько мгновений всматривался в лицо старого врага, которого когда-то ненавидел так сильно, что готов был убивать раз за разом, а потом выстрелил.

Вайлет отскочила в сторону и взглянула на Сергея. А тот еще долго со странным выражением на лице смотрел на тело наемника.

* * *

Тем временем в Берлине было жарко. Недалеко от военной базы Немецкого отделения Ордена на реке Шпрее из странного, необычно густого тумана показались увенчанные драконьими черепами древние драккары викингов. Крутобокие корабли бесшумно и плавно выкатились на берег. Запели рога, и на песок высыпались и сразу бросились в атаку современные, вооруженные до зубов штурмовики Скандинавского отделения Ордена.

Опешившие немцы не сразу поняли, что потомки викингов атаковали их под прикрытием старого заклинания. Колдовской туман не только скрыл их от всех систем наблюдения, но и позволилза пару часов добраться до предместий Берлина. А лучшие солдаты Немецкого отделения в это время тщетно ждали помощи в России…

Немцы сражались хладнокровно и умело, но шансов у них не было. Слишком решительным и внезапным оказался удар Локи. Глава Немецкого отделения просто не успел среагировать и позвать на помощь рассредоточенные у границ войска или поднять силы оперативного отдела. Поняв, что его дело проиграно, он бежал в тайное логово, бросив сражавшихся за него солдат.

* * *

Сергей простым заклинанием сжег тело Рейнальда Майера и, взяв Вайлет за руку, вышел из переулка на улицу. В этой части города уже было спокойно и безопасно.

– Извини меня, – тихо произнес Сергей. – Я… ошибся.

– Ты пришел, – просто ответила Вайлет и улыбнулась. – А это главное.

– Пришел… я не должен был бросать тебя. Тогда бы и не пришлось приходить.

– Ты… правда убил его дочь?

– Спасибо, что напомнила, – усмехнулся Сергей.

Он достал телефон Рейнальда Майера и позвонил старому знакомому в Европе.

– Сатир, это Ноябрь. Верни телефон этой уважаемой женщине и извинись за беспокойство. Да, деньги придут на счет завтра. Удачи.

– Так ты никого не убивал?

– Нет, конечно, просто мне нужно было отвлечь его внимание и вывести из себя. Мы сразу засекли его звонок, но требовалось время, чтобы добраться сюда. Я попросил старого друга забрать телефон у дочери этой сволочи, только и всего.

– А вот Светлану убили…

– Она жива, – обрадовал девчонку Сергей. – Тяжело ранена, но врачи обещают вылечить её.

– Хорошо! А Игорь и Феникс тоже живы?

– Ты их видела? Где?

– В подземелье. Они пытались спасти меня, но начался бой, и… под ними взорвался пол, и потолок потом обрушился.

– Черт… – Сергей остановился и до боли сжал зубы. – Их сильно завалило?

– Да… мы потом подошли, но там…

Сергей подошел к ближайшей скамейке и сел на неё, обхватив голову руками. Это был не просто провал, а катастрофа. Опять взяв в руки телефон Майера, он набрал номер и позвонил.

– Алло. Кто это?

– Клио, это Сергей, у меня очень плохие новости…

– Ясно, – коротко ответила гречанка, выслушав его. – Я разберусь с этим. Если Игорь еще жив… постарайся помочь ему.

* * *

В подземном бункере Российского отделения Ордена в кабине его главы раздался звонок. Халворн снял трубку, выслушал девушку и коротко ответил:

– Соединяйте.

– Халворн! Послушай, мы оба хорошо погорячились, но давай остановимся, пока не произошло ничего непоправимого!

– Гюнтер, – совершенно ледяным голосом произнес Халворн, – непоправимое уже произошло. Или ты научился воскрешать людей? Погибли мои подчиненные, ты мне их вернешь?

– Я готов выплатить компенсации всем раненым и семьям погибших, – быстро ответил глава Немецкого отделения. – Но зачем продолжать войну? Ведь тогда погибнет еще больше людей! Пора остановиться!

– Я тебя предупреждал?

– Халворн, послушай…

– Нет, это ты меня послушай! Я тебя предупреждал? Я тебе давал шанс остановиться? Теперь поздно.

– Значит, ты убьешь меня… Может, сделаешь это лично, или боишься руки запачкать?

– Я? Тебя? Убью? – Халворн расхохотался. – Ты совсем ума лишился? Забыл правила? Так я напомню. Можно интриговать, покусывать друг друга для поддержания тонуса. Можно натаскивать бойцовских псов и стравливать их друг другом, чтобы знали вкус крови. Разрешается даже потасовки устраивать и разбивать друг другу морды. Но нельзя переходить грань, запрещено устраивать полномасштабные рейды в чужие города и ставить под угрозу весь Орден магов! Твои люди пытались убить берсерка. Я такой ошибки не совершу и пальцем тебя не трону.

– Я не виноват! Эти сволочи вышли из-под контроля! Я не давал такого приказа!

– Да неужели? Ну, кто бы мог подумать, что продажные наемники могут переметнуться на чужую сторону? Кстати, вот тебе новость. Рейнольда Майера тебе подсунул я.

– Что?!

– Да. Потому что прекрасно знал, что он накинется на Сергея и забудет о любых приказах. Все твои шаги я предугадал, и когда ты звонил мне с угрозами – ты уже был в шаге от полного краха, и, несмотря на мое предупреждение, ты этот шаг сделал. И даже твое бегство я тоже подстроил.

– Вот как? Ты считаешь, что победил? Да я…

– А вот твоя последняя ошибка. Вместо того чтобы сдаться Локи или мне, ты угрожаешь и напрасно тратишь последние минуты своей жизни. Хоть бы завещание написал.

– Твоим наймитам в этот бункер не попасть, не обольщайся.

– Ты так и не понял, что бояться должен не меня? Хранители скоро придут за тобой.

– А кого? Кто… Что ты тут делаешь?! Что?! Я просто ошибся! Не надо! Клио!!!

Услышав предсмертный вопль давнего соперника, Халворн самодовольно усмехнулся и собрался положить трубку, но прозвучавший нежный и мелодичный голос заставил его мгновенно вспотеть:

– Не заиграйся, Халворн.

– Я…

С той стороны трубку уже положили. Глава Российского отделения встряхнулся, достал из стола бутылку кальвадоса, налил полный стакан и залпом выпил, почти не чувствуя вкуса.

«Королю на шахматной доске немногим легче пешки…»

Глава 8

Тихо и мрачно. Тусклые краски. Словно старая выцветшая от времени фотография… фотография с войны.

Я стоял на поле боя среди кучи тел погибших солдат. Тела людей и эльфов лежали вперемешку между воронками от снарядов. В воздухе стоял неповторимый аромат войны – смесь запахов пороха, дыма, крови и горелого мяса.

Совершенно бездумно я пошел в произвольном направлении и, как это часто бывает во снах, пошел правильно. Сначала я увидел тела знакомых бойцов, солдат и оперативников. Они лежали в ворохе гильз, посреди куч опустошенных магазинов, у некоторых в руках были окровавленные клинки.

Чуть дальше в центре выжженного пятна я увидел обнаженную Феникс. Девушка лежала без единой раны на теле, словно спала… В тяжелом бою она потратила все свои силы, а потом отдала своему огню жизнь.

Я перешагивал через тела друзей и незнакомых врагов и зачем-то поднимался к вершине холма. Там что-то было, что-то очень важное и нужное для меня, что-то, к чему все рвались и не смогли пройти…

На куче трупов лежала прекрасная девушка с длинными волосами цвета светлого золота и тонкой шпагой в руке. Не знаю почему, но глядя на нее, я почувствовал горечь и стыд. Странно, я ведь никогда не видел её.

Укрытая двумя пушистыми хвостами, вся в подпалинах и пятнах крови устало дышала гигантская серебристая лиса. Она в последнем усилии повернула голову в мою сторону и умерла.

– Что это? – невольно спросил я, очнувшись от странного оцепенения.

– Это?

Я резко развернулся на голос и увидел молодую смуглую девчонку в цветастом цыганском платье.

– Это будущее, Игорь! – резко сказала она. – Проснись, или все так и будет! Проснись! Дойди до края доски в этой партии! Проснись!!!

Резко дернувшись, я пришел в себя и не сразу понял, где нахожусь. Но через мгновение все вспомнил и понял, что слышу чей-то голос.

– Ну-ка мечи стаканы на стол, ну-ка мечи стаканы на стол и прочую посуду.

К певцу присоединились еще несколько голосов, таких же грубых, немузыкальных, но веселых:

– Все говорят, что пить нельзя! Все говорят, что пить нельзя! Все говорят, что пить нельзя! А я говорю, что буду!

Я понятия не имел, кто там шел, но ничуть не сомневался, что люди, поющие такие песни, плохими быть не могут. Поэтому закричал, насколько хватило сил.

Песня затихла. И в полной тишине я едва не закричал от злости и разочарования, но вовремя взял себя в руки. Что могли подумать люди, услышав крик на такой глубине?

– Нам нужна помощь!

Никто не ответил, но через некоторое время я услышал легкий шорох поблизости, но не успел даже повернуться, как прямо в лицо ударил яркий луч фонаря. Я мгновенно ослеп и рефлекторно рукой закрыл глаза.

– Убери свет! Они и правда ранены!

– Здесь кто-то еще есть!

Я разбудил Феникс и встал на ноги.

– Здесь только мы.

– Да убери ты свет, наконец!

Фонарь отвернули в сторону, и пару раз моргнув, я разглядел перед собой невысоких, широкоплечих и бородатых мужчин с суровыми лицами землистого цвета и густыми, кустистыми бровями на зависть Брежневу. Они все были в прочных кольчугах и с автоматами АК-47 в руках, на поясах у многих висели топоры или ножны с мечами.

Гномы, вооруженные старыми добрыми «калашами».

– Нам нужна помощь, мы долго бродили по туннелям и очень устали, а моя напарница ранена.

– Игорь, ты, что ли? – раздался вдруг знакомый удивленный голос. – Ты что тут забыл?

– Ты его знаешь?

– Да это же Игорь из Ордена!

– Что же вы сразу не сказали?! Хардар, быстро аптечку неси! Вы идти сможете?

– Я смогу, а она нет.

– Значит, понесем на себе. Пошли, Радрак говорит, что здесь кто-то бродит, и я не хочу с ним встречаться.

Двое гномов подхватили Феникс и понесли её. Я попросил воды и, выпив полфляжки, пошел следом, по дороге рассказывая любопытным гномам, какая нелегкая нас сюда занесла.

Гномы народ простой и незатейливый. Больше всего остального они любят хорошую работу, хорошую еду и хорошую драку. Причем работа должна быть тяжелой, драка – кровавой, а жратва – сытной.

В наш мир гномы бежали после тяжелой войны и полного разгрома. Они готовы были на кабальные условия, но этого не понадобилось. Орден разрешил им остаться, потребовав только не вступать в контакт с людьми и предложив торговый договор. Это вполне устроило гномов.

Тем более что торговля для них оказалась выгодной. Никому почти кроме Ордена их товары оказались не нужны. Ведь кому могли понадобиться выкованные вручную мечи и кольчуги в наш век промышленного производства? А Орден не только покупал львиную долю их товаров, но и за небольшой процент искал для них покупателей: эльфов, магов и простых людей, ценителей холодного оружия.

В сам город гномов мы не пошли, он лежал гораздо глубже. Нас отвели в небольшой сторожевой пост на границе гномьих владений. Границы эти, кстати говоря, даже ведьмы не рисковали нарушать. Никто не сомневался в мастерстве гномов вести подземные войны.

Форпост гномов располагался в слое крепкой породы, и к нему вели всего два узких прохода, перекрытых толстыми стенами с бойницами и массивными железными дверями. Им не было никакой необходимости в таких укреплениях, но от старых привычек не так легко отказаться. Коля говорил, что сам город гномов – настоящая подземная цитадель, и без тяжелой артиллерии не стоит даже и пытаться штурмовать её.

Гномы дали нам чистую одежду. Феникс перевязали и уложили спать, а меня сразу повели за стол. Вернувшиеся из разведки воины жадно ели мясо, картошку, колбасу и запивали все пивом собственного приготовления. Я ел и пил с ними наравне, чем немало удивил хозяев.

Утолив голод и поделившись друг с другом свежими байками, гномы затянули балладу. Она чем-то отдаленно напоминала старые русские и украинские песни. Такая же долгая, заунывная и грустная. Заслушавшись, я и сам загрустил, жаль только слов не понимал. Гномы не любили, когда чужаки знают их язык, зато сами отлично разговаривали по-русски.

Я хотел пойти в комнату, которую нам выделили, и немного поспать, но в столовую зашел Дарен, один из немногих гномов, которых я знал, и позвал меня.

– Игорь, там по твою душу пришли, – сказал он и бросил празднующим гномам короткую фразу.

Веселье мгновенно прекратилось. Гномы нахмурились, встали из-за стола и потянулись за оружием, висевшим на стене. Я проверил кобуру с пистолетом и вышел за Дареном. Он повел меня к входу, где уже стояло несколько вооруженных гномов и один седой старик с посохом.

– Стой за стеной и слушай, – коротко сказал мне седой гном. – Сам не выходи, даже если начнется стрельба.

Я кивнул и остался стоять вместе с Дареном, а остальные гномы вышли наружу.

– Вы не очень торопились, – раздался раздраженный голос ведьмы.

– Будь моя воля, ты бы тут до вечера стояла! – запальчиво крикнул кто-то из гномов.

– Спокойно, – негромко произнес седой гном. – Я уже стар, пока проснулся, пока доковылял. Что поделать? Кости ноют, ноги болят так, что сил нет терпеть. Пора уже к праотцам, да разве ж этих темнобородых^[156] оставишь?

– Ближе к делу! Отдайте нам его!

– Кого это?

– Вы знаете кого! Выдайте нам человека из Ордена!

– Хех. А я думал, врут люди.

– Что врут?

– Что тупые вы, как ржавые топоры. Неужто на самом деле на Орден замахнулись?

– Не твое дело!

– Как это не мое, если от нас требуете нашего союзника выдать? Гостя, которому мы кров дали? В своем ли вы уме?

– Сейчас не время для ваших бредней, – прошипела ведьма. – Выдай мне людей из Ордена, или…

– Вот, значит, как? Да после угроз я тебе объедков с собачьего стола не дам!

– Стоять!

Резко защелкали предохранители.

– Не стоит, – негромко проговорил седой гном. – Ребята у меня молодые, горячие. Сначала стреляют, а потом думают.

– Пусть только попробуют! Или вы уже забыли о посмертных проклятьях? Я могу и сейчас проклясть всех вас, а вы и не заметите. Пока поздно не станет!

Жаль, я не мог посмотреть на ведьму. Готов поспорить, что реакция флегматичных гномов быстро сбила её спесь. Они просто молчали и смотрели на неё.

– Вы мне не верите?

– Верим. Но что с того? Хочешь бросить нам вызов – давай. Мы уже соскучились по хорошей драке. Подземные взрывы, срубленные головы, разоренные жилища. Сколько, ты говоришь, твои проклятья действуют?

– Я вам этого не забуду.

– А ты записывай, – посоветовал ей старый гном. – Склероз – он штука коварная. Записанное слово надежно. Я вот лично как вернусь, запишу все сказанное тобой и пошлю письмом в Орден и Верховной ведьме. Думаю, им будет интересно прочитать.

На это ведьма ничего не ответила. Развернулась и ушла. Гномы зашли обратно и заперли дверь.

– Удвоить караулы, – спокойным властным тоном произнес седой гном. – Дарен и Игорь, пошли со мной.

Жилище старейшины находилось в центре форпоста, прямо над «центральной площадью». К нему вела узкая и крутая лестница, а дверь по своей прочности не уступала массивной двери на входе в пост гномов.

На первый взгляд, особой роскоши там не было. Всего лишь старые советские ковры на полу и стенах, мягкие кресла, деревянные стол и стулья. Вот только вся остальная мебель в этом поселении гномов сделана из камня. Даже кровати были просто каменными топчанами, накрытыми матрасами.

– Садись, Игорь.

Старейшина показал мне на стол и сам сел за него. Потом достал из кожаного мешочка вырезанные из костей и уже пожелтевшие от времени руны.

– Ведьмы забылись. Впали в гордыню. Не надо спрашивать руны, чтобы понять, что им недолго осталось. Их всех ждет печальный конец.

Седой гном говорил спокойно и неторопливо, словно рассуждал вслух. Дарен молча стоял рядом, и я тоже решил молчать, пока не спросят.

– Требовать с нас выдачи гостя! Это ж надо додуматься…

Старейшина встряхнул в руке кости и бросил их на стол. Всмотрелся в них и потемнел.

– Дарен, – грозным голосом начал он, гном сразу напрягся. – Скажешь хоть слово из услышанного здесь – обрею!

Для людей такая угроза могла прозвучать смешно, но не для гномов.

– Раз за разом руны говорят одно. Враг. Смертельная опасность. Поражение. Смерть. Иногда они дают совет – бегите, – он собрал руны и потребовал: – Дай ладонь.

Я протянул руку, и гном высыпал кости мне на ладонь.

– Сожми их в кулак. Что ты чувствуешь?

– Холод. Очень сильный холод.

– И все?

– Да, – кивнул я. – Я не маг и не разбираюсь в таких вещах.

– Но ты воин, и руны тебе не чужды, – прозорливо заметил гном. – Иначе ты бы ничего не почувствовал. Это не простые кости, и многие бы меня осудили за то, что я дал их тебе в руку. Верно, Дарен?

Молодой гном не нашелся, что сказать, и опустил голову.

– Придет время, и ты поймешь. Это кости моего деда и прадеда Дарена. Он повелел убить себя и вырезать из своих костей руны, чтобы они могли вести клан. И они привели нас в этот мир, обещая дом, жизнь и верных союзников.

Мне стало неловко. Держать в руке кости прадеда Дарена… не уверен, что я достоин этого.

– Молодые гномы не знают этого. Они привыкли сытно есть и вкусно пить. Они не помнят, что такое облизывать плесень с камней и грызть кости. Мы пришли в этот мир, умирая от голода, босые и с пустыми руками. Мы были готовы продаться в рабство, а нам предложили помощь и союз. И мы не побежим опять! Мы сразимся и умрем с честью, если так решит судьба! Но не предадим вас. Брось руны, юный воин Ордена!

Приказ прозвучал настолько резко и сильно, что я мгновенно выполнил его, не успев даже задуматься над словами гнома.

– Я так и думал, – с плеч старейшины словно свалилась гора. Он расслабился и выпрямился.

– Что сказали руны?

– Прочитай ответ сам.

Я хотел возмутиться и сказать, что не знаю рун гномов, но, только взглянув на них, замолчал. Ответ был очевиден – все руны лежали пустой стороной вверх.

– Будущего нет?

– Не так, – покачал головой гном. – Оно в твоих руках. Иди отдыхай, воин Ордена Игорь. Мы пошлем гонцов к твоим братьям по оружию, чтобы они встретили вас завтра. И проводим вас до поверхности.

Гномы сдержали свое обещание. На следующий день они собрали крупный отряд и сопроводили нас до верхних уровней, а там нас уже ждали четверо бойцов Ордена.

– Еще раз большое спасибо за помощь, – я поклонился Дарену, следуя гномьим обычаям. – Вы спасли нас.

– Надеюсь, в следующий раз вы придете к нам как гости, а не беглецы, – добродушно и широко улыбнулся гном.

– Обязательно, – в ответ улыбнулся я, а потом посерьезнел: – Дарен, если когда-нибудь вам потребуется помощь – я помогу вам. Даже если Орден отвернется от вас, позовите меня, и я приду.

– Скорей всего, нам придется помогать тебе, – возразил Дарен. – Пусть всегда будет крепок свод над тобой.

– Удачи.

Мы пожали друг другу руки и разошлись. Феникс кивнула на прощанье гномам и пошла рядом со мной. Рана у неё уже затянулась, но колдовать девушка пока не решалась.

– Жаль, что мы их город не увидели.

– Еще увидим. Как-нибудь сходим к ним в гости.

Хотя вряд ли нам когда-нибудь покажут сам город. Скрытные гномы застроили для гостей пространство между первыми и вторыми воротами в их крепости. Там на большой подземной рыночной площади располагались таверны, гостиницы, кузницы и магазины. В этот район они зазывали всех желающих, но дальше не пускали даже официальных послов Ордена.

Идущий первым боец рухнул, в трех местах пробитый стремительно вылетевшими из темноты странными черными веревками. Двое других мгновенно открыли огонь, стреляя куда-то в темноту коридора. Я выхватил пистолет, втолкнул Феникс в боковой коридор и закричал остальным:

– Отходим сюда!

Странное чувство буквально погнало меня в сторону от основного пути. Бойцы меня не поняли, но вынужденно бросились вслед за мной – им ведь меня охранять приказали!

– Нас там ждали, нужно уйти в сторону! – на бегу постарался объяснить я.

В этой части подземелий я худо-бедно мог ориентироваться, поэтому спокойно пробежал через лабиринт ходов. Вот только, как оказалось, враг ориентировался тут не хуже нас, да и бегал быстрее…

– Набегались? – вкрадчиво спросила ведьма, когда мы столкнулись с ней лицом к лицу.

Вместо ответа я отпрыгнул в сторону и несколько раз выстрелил из «Пустынного орла». Выбежавший вслед за мной боец открыл огонь из автомата и, попав под заклинание ведьмы, отшатнулся назад в коридор.

Пули ведьму не взяли. Я вызвал и метнул в неё нож, но она ладонью отбила его в сторону. Сзади меня раздались автоматные очереди, жуткие крики бойцов и взрыв гранаты… В наступившей тишине я понял, что мы с Феникс опять остались одни.

– И что ты сделаешь теперь, мой храбрый отрок? – промурлыкала ведьма.

Я выпрямился и оскалился, чувствуя, что пресловутая шерсть на загривке встает дыбом. Ох, не зря люди говорят про загнанных зверей…

Ведьма еще улыбалась, когда я уже летел вперед. Она отшатнулась назад, медленно поднимая руку для удара, слишком медленно. Я почти в упор выстрелил в неё и прыгнул в сторону. Феникс внезапной атакой отвлекла ведьму, а я выстрелил ей в спину. Пока она отбивала магией все пули, но даже самый сильный волшебник не способен делать это вечно.

Ведьма, развернувшись, бросила в меня какую-то пыль. Я не знал, что это, но послушался инстинкта и метнулся в сторону, надрывая мышцы, но уходя от коварной атаки. В прыжке потратил последние патроны и попал ведьме в правое плечо.

Напарница мгновенно воспользовалась заминкой ведьмы и кинула в неё сгусток ослепительно-белого огня. Отчаянно закричав от злости и боли, наша противница сбила пламя и отбежала от нас назад, но я не собирался давать ей ни секунды передышки.

Вызвав нож, я быстрым прыжком сократил расстояние между нами и навязал ведьме ближний бой. Схватку, в которой у неё не было шансов. Хотя защищалась она с отчаянием и яростью загнанного зверя, отражала удары и пыталась разорвать дистанцию. Каким-то образом ведьма ухитрялась голыми руками отбивать лезвие ножа, не получая при этом даже царапины. Но исход боя был предрешен.

Уворачиваясь от удара, я шагнул назад, запнулся о камень и потерял равновесие. В глазах ведьмы вспыхнула радость, она вскинула руки, сплетая пальцы в сложную фигуру и… Прежде чем я успел прервать притворное падение и атаковать ведьму, вокруг её шеи обвилось черное чешуйчатое щупальце!

– Игорь!!! – отчаянно закричала Феникс.

От удивления я замер на месте. Неведомая тварь вздернула ведьму к потолку пещеры и одним ударом выпотрошила. Несчастная женщина еще жила, когда её внутренности шлепнулись на камень.

Охваченный ужасом, я вывалился из боевого транса и сжался, не в силах даже пошевелиться! Дикий, непереносимый испуг пригвоздил меня к месту. Это был первобытный инстинктивный страх жертвы перед хищником…

Монстр сжался, словно пружина, и стремительным броском атаковал меня! Но одновременно с этим Феникс испуганно закричала и в панике ударила огнем.

Когда пламя утихло, я встал и подбежал к напарнице. Монстр исчез, не то сгорев дотла, не то сбежав в темноту подземелий. Но рядом его не ощущалось, а сейчас это главное. А мне, как и раньше, огонь Феникс не причинил никакого вреда. Я этому уже даже и не удивился.

Рыжая волшебница обнаженной и без сознания лежала на земле. Мгновенный выброс магии исчерпал все её силы, не успевшие восстановиться после вчерашних схваток. Я снял куртку и укрыл её, а потом поднял подругу на руки и пошел к выходу из подгорода, пока еще кто-нибудь не появился.

На поверхности оказалось раннее утро и шел легкий снег. Это меня удивило – всего за сутки так изменилась погода? Еще вчера было тепло, а сейчас снег по щиколотку и холодный ветер. И это было проблемой. Мне-то ничего, а вот у Феникс вся одежда в огне сгорела.

К счастью, на улице никого не было, а иначе были бы вопросы. Опустив Феникс на ближайшую скамейку, я достал из кармана телефон, но тот, как и ожидалось, не работал. Увы, от чересчур большого количества магии электроника перегорела.

Пришлось идти пешком. Я надеялся только, что отдел уже отбили обратно и там наши. Обидно было бы после всего случившегося попасть в плен. К счастью, удача, наконец, улыбнулась нам. Все через пару минут рядом резко затормозила машина и из неё выскочили двое наших оперативников.

Ребята помогли мне занести Феникс в машину и положить на заднее сиденье. Я сел рядом, и мы сразу поехали в отдел. Егор связался с дежурным и доложил, что нашел нас. Это прозвучало немного странно, да и смотрели оперативники… немного удивленно, словно не ожидали нас увидеть.

Почти весь отдел сбежался на нас посмотреть. Все удивленно переглядывались и вполголоса что-то обсуждали. Феникс сразу отнесли в лазарет, а меня потянули к начальнику. Я попросил кружку чая, и человек пять побежало в столовую за ним.

В кабинете у Валерия Алексеевича я согрелся и кратко рассказал, что произошло в подземелье. Выслушав меня, начальник и Сергей переглянулись.

– Как Вайлет? Её взял в заложницы какой-то наемник, как же его звали…

– Она в порядке, сейчас в школе, – ответил Сергей, думая о чем-то своем.

– В школе? Ты бы ей хоть пару дней отдохнуть дал! И – мы сейчас воюем с немцами, разве не стоит её эвакуировать?

– Игорь, – мягко начал Валерий Алексеевич. – Какой сейчас день?

– Что значит какой? Двадцать седьмое сентября. Или уже двадцать восьмое?

– Одиннадцатое, – невесело улыбнувшись, поправил меня Сергей, – ноября. Мы перестали вас искать две недели назад.

– Что?!

– Мы перерыли все катакомбы до самого дна. Нашли тела бойцов, которые должны были сопровождать вас, вломились в пещеры ведьм и обыскали их, хотя из-за этого едва не началась война, но не обнаружили ни малейшего следа тебя или Феникс.

– Но… как? Наша схватка длилась всего… минут пять-десять. И еще с полчаса я выбирался на поверхность.

Сергей и Валерий Алексеевич опять переглянусь.

– Это еще не все.

– Что еще случилось?

– Игорь… твоя мама умерла.

Эпилог

Подойдя к её могиле, я остановился, не зная, что делать дальше, и просто сел на снег. Никогда, даже в страшном сне я не мог представить себе такого. Бесчисленное число раз я обижался на неё, злился, ругался, выцарапывая себе право жить своей жизнью, но при этом никогда даже не думал о том, что мама может умереть.

– Вот я и пришел, а её уже нет, – негромко произнес я.

Феникс подошла сзади и положила руку мне на плечо. Её ждали дома свои родители и сестра, но она решила на пару дней остаться рядом со мной.

– А я… я… даже не смог оказаться рядом… и сделать ничего не могу…

– Ты можешь отомстить.

– Кому мстить?! Придуркам, которые не понимают, что их розыгрыши могут убить? «Скорой», которая целый час ехала на вызов? Врачу, который просто не смог ничего сделать? Кому из них мне мстить?! – Вспышка злости словно бы забрала у меня последние силы. – И разве это вернет мне маму?..

– Не знаю, – вздохнула Феникс. – Просто… не знаю, как тебе помочь!

Никто так и не смог нам сказать, как так получилось, что для нас прошло всего с десяток минут тяжелой схватки, а для мира – полтора месяца. Что-то каким-то образом отрезало нас от мира и сильно замедлило время вокруг нас.

Нас искали по всему подземелью, перерыли все от верха до самых нижних туннелей. В поисках участвовали оперативники, солдаты, маги и даже гномы. Но никто ничего не почувствовал и не заподозрил. А теперь маги ломают голову – почему они не засекли искажение пространства и времени?

Разумеется, даже Орден не смог скрыть от моей мамы, что я пропал без вести. Она не хотела верить в худшее, требовала продолжать поиски и очень волновалась… А потом какие-то шутники ради прикола позвонили и сказали, что её сын умер.

Я еще долго сидел на кладбище и смотрел на могилу матери. Почему-то такая простая мысль, что родители не вечны, приходит в голову слишком поздно. И не важно: какие у вас были отношения – хорошие или плохие, понимали вы друг друга или нет, и как часто вы ссорились – тоже не имеет значения. Просто в один самый неподходящий момент вы остаетесь одни и… уже никогда ничего не сможете сказать, объяснить или попросить прощения. Все это останется в прошлом…

Потом мы вместе с Феникс медленно пошли обратно. Старую нашу квартиру давно продали, так что мы пока ночевали у Коли и подыскивали себе новое жилье. Рыжая волшебница успешно закончила стажировку (еще бы!) и получила официальное направление в наш отдел. Что, в общем, тоже было неудивительно, после нападения немцев у нас катастрофически не хватало людей.

Немцев, кстати говоря, заставили выплатить компенсацию, хотя погибшим она не сильно помогла. Что же касается причин войны и её итогов, то нам никто ничего не сказал. Более того, всем участникам боев приказали дать подписку о неразглашении.

Вот так вот. Мы не имели права знать, из-за чего убили наших товарищей…

Единственное, что лично я смог понять во всем этом – нам еще очень далеко до края доски в этой жуткой шахматной партии.

– Ненавижу… ненавижу…

Хрипя от злости, обгоревший до черноты человек полз по туннелю к выходу. На нем не было живого места, а местами из обуглившейся плоти выступали кости, но он упрямо полз вперед и как заведенный повторял:

– Ненавижу… твари… ненавижу…

Навстречу ему из темноты вышел голодный оборотень. Человек замер, глядя на него. Оборотень на мгновение замялся, слишком подозрительно выглядела добыча, но голод и жадность пересилили осторожность.

Человек довольно улыбнулся, подпустил оборотня поближе и внезапно с непонятно откуда взявшейся силой прыгнул на него. Волк сначала зарычал, потом завизжал, а когда взглянул в жуткие глаза «добычи», замер от ужаса, понимая, что его ждет.

Монстр прижал оборотня к земле и буквально всем телом сожрал его, разгрызая многочисленными ртами кости и кожей впитывая каждую каплю крови. Через пару минут человек с незначительными ожогами уверенно встал на ноги и брезгливо отряхнулся от грязи.

– Ненавижу! Рыжая сука!

Его план был безупречен. Он все точно рассчитал и подвел свою добычу прямо к ловушке, отвлек на подходящую приманку, сплел сложное и хитрое заклинание. Все шло гладко. Пока в лицо не ударила волна огня, испепеляющего и сжигавшего даже магию…

Приложение

Структура Ордена магов Терры

Территориально Орден делится на национальные отделения. Границы национальных отделений, как правило, соответствуют границам земных государств, но исключения не редки^[157]. Национальные отделения подразделяются, если это необходимо, на региональные отделения и районные.

Общее руководство Орденом осуществляет Совет Ордена, состоящий из глав крупнейших национальных отделений.

Структурно Орден подразделяется на следующие отделы:

Административный отдел – занимается руководством, бумажной работой и материальным обеспечением работы Ордена. К этому отделу относятся кадровики, бухгалтеры, завхозы и интенданты, секретари и т. д.

Научный отдел – занимается всей научной работой Ордена.

Архивный отдел – занимается ведением архивов Ордена, сбором и систематизацией статистических данных.

Медицинский отдел – медицинская служба Ордена.

Аналитический отдел – на основе статистических данных и работы научного отдела делает долгосрочные прогнозы, предсказывает тенденции поведения тех или иных сверхъестественных народов. Анализирует поведение опасных сверхъестественных существ.

Дипломатический отдел – отвечает за переговоры со сверхъестественными народами, крупными и влиятельными кланами магов, государствами из других миров.

Контрразведка – отдел занимающийся сохранением тайны существования Ордена и мира сверхъестественного. Противодействует разведкам государств и крупнейшим тайным обществам, а также некоторым кланам магов.

Оперативный отдел – основной боевой отдел Ордена. Занимается патрулированием опасных городских районов, контролирует проживающих в непосредственном контакте с людьми сверхъестественных существ, расследует случаи незаконного взаимодействия людей с миром сверхъестественного, обеспечивает защиту членов Ордена и их семей.

Отряд быстрого реагирования (бойцы) – отдел Ордена, состоящий из опытных бойцов, хорошо владеющих огнестрельным, холодным и магическим оружием. Обеспечивает охрану отделов Ордена в городах и проведение силовых операций.

Отдел специальных расследований (агенты) – специальное подразделение Ордена, состоящее из опытных магов, владеющих разными видами оружия, навыками разведывательной и розыскной деятельности. Занимается расследованием особо опасных и запутанных преступлений, выслеживанием особо опасных существ или людей, а также засекреченными делами.

Армия – вооруженные силы Ордена магов Терры. Привлекается в чрезвычайных ситуациях столкновений с кланами вампиров, стаями оборотней, вторжений демонов или в случае проникновения в наш мир крупных групп существ из иных миров.

Маги и волшебники, эксперты – формально не состоят в отделах, могут приглашаться время от времени или быть приписанными к тому или иному отделу.

Уровни допуска к информации:

7 – «нулевой» уровень, обычные люди, не знающие ничего о мире сверхъестественного.

6А – уровень простых людей, знающих о мире сверхъестественного, но не состоящих в Ордене.

6Б – уровень простых сверхъестественных существ.

5 – уровень стажеров и рядовых сотрудников Ордена.

4 – «стандартный» уровень оперативников, бойцов и ассистентов научных лабораторий.

3 – уровень руководителей отделов, научных и медицинских работников, волшебников и сотрудников архивов.

2 – «повышенной секретности» уровень начальников отделов и агентов отдела специальных расследований, магов, а также сотрудников лабораторий и архивов с повышенным уровнем секретности.

1 – уровень полной секретности, вся информация этого уровня допуска находится под грифом «совершенно секретно» и выдается только по специальному разрешению. Хранение информации этого уровня допуска на электронных носителях категорически запрещено. Уровень допуска членов Совета Ордена.

0 – информация отсутствует.

Магия

Магия (лат. magia, от греч. μαγεία) – это энергия, способная изменять неживую материю, влиять на химические и физические процессы, а также способная изменять живые организмы, оказывать заметное влияние на их поведение или физиологические и химические процессы живого организма.

От чистой магии следует отличать сверхъестественные возможности иных существ (см. раздел «Сверхъестественные народности») и отдельных людей.

Сверхъестественные способности людей основаны на естественном взаимодействии не до конца изученных скрытых возможностях человеческого тела и магии. Сверхъестественные способности иных существ являются результатом их эволюции и приобретенных умениях взаимодействовать с магией.

Магией в чистом виде могут пользоваться только волшебники и маги.

Волшебники – зачастую только практики. Они изучают один или два вида магии и используют их без глубокого понимания сути.

Маги – это ученые, использующие магию в первую очередь как инструмент познания мира. Это теоретики, изучающие суть магии и постигающие её законы. Маги используют магию на более глубоком уровне, чем волшебники. Но при этом нередко волшебники могут задействовать больше силы, чем маги.

Колдуны – люди, не использующие магию напрямую. Для колдовства они прибегают к разного рода амулетам, талисманам и ритуальным предметам или варят зелья. Некоторые колдуны применяют зачарованные кольца, посохи или палочки.

Виды магии

Стихийная магия. Для магов это изучение свойств четырех стихий и постижение их тайн. Для волшебников – наиболее простая и эффективная боевая магия. Как правило, волшебники специализируются на одной стихии, но иногда изучают две и более. В этом случае они могут использовать в бою сразу несколько стихий, сочетая их свойства.

Магия света – наиболее эффективна против всех видов нежити, демонов и прочих темных созданий.

Магия тьмы – наиболее эффективна против живых существ. К этому разделу относят все проклятия, привороты и вызванные магией болезни.

Алхимия – изучение свойств металлов и иных химических элементов или соединений для постижений тайн живой и мертвой материи.

Некромантия – постижение тайн смерти, загробного мира, посмертного существования разумных существа и нежити. Низшая некромантия – создание конструктов из мертвых существ (См. «Зомби» и «Химеры»), допрос мертвых людей.

Демонология – изучение демонов и демонических миров. Призыв демонов для использования в тех или иных целях.

Сверхъестественные способности людей

Транс – измененное состояние сознания, в котором человек способен совершать невозможные в обычном состоянии вещи. В состоянии транса люди могут не чувствовать боли и не реагировать на внешние раздражители.

Транс магов и волшебников – это прямой контакт со своей силой, получение информации с недоступных в обычном состоянии сознания уровней и более совершенный контроль над магией.

Боевой транс – особое измененное состояние человека, находящегося в бою. Отличается повышенной агрессивностью, отсутствием страха, нечувствительностью к боли и готовность к крайним формам самопожертвования.

Боевой транс в тех или иных формах был знаком многим народам. Часто его сравнивали с одержимостью человека духом зверя или превращением человека в этого зверя. Так греки сравнивали человека в таком состоянии с волком, кельты с «яростным псом», а древние германцы и скандинавы называли таких людей берсерками и ульфхеднарами. Берсерков при этом олицетворяли с медведями, а ульфхеднаров – с волками.

Боевой транс берсерка отличается от боевого транса обычного человека более высокой скоростью реакции и восприятия, физической силой, многократно превышающей человеческие возможности, а также сильной живучестью и быстрой регенерацией.

Сверхъестественные народности

Сверхъестественные народности – это общее название множества видов и рас различных существ, постоянно проживающих на Земле. Их следует отличать от нежити, не являющейся живой по определению, и от демонов, проникающих на Землю из других слоев реальности и иных миров. Также встречаются названия: «мифологические народности», «иные существа», «иные», «нечисть».

Все сверхъестественные народности являются объектом контроля или защиты со стороны Ордена магов Терры.

Вампиры

Вопреки распространенному мнению, вампиры по ряду признаков не относятся к нежити. Это иные существа, питающиеся кровью и жизненной энергией животных, людей или других иных. Размножаться обычным способом они не способны, поэтому обращают людей в себе подобных.

Вампиры обладают целым рядом сверхъестественных способностей: живучестью, высокой регенерацией, возможностью изменить облик. Способности вампиров зависят от их возраста – чем они старше, тем сильней. Вампиры могут питаться кровью животных, но только кровь людей, оборотней или эльфов усиливает их способности.

Живут вампиры кланами со строгой внутренней иерархией:

– дикие вампиры, вампиры-одиночки – вампиры по разным причинам не состоящие в кланах. Редкие особи достигают возраста ста лет;

– рядовые вампиры – основа вампирских кланов. Средний возраст – около сотни лет. Слабые способности, низкая регенерация, нет способностей к трансформации;

– знать, высшие вампиры – аристократия вампиров, сильные и опытные особи, как правило, живут по несколько веков. Высокая регенерация, вампирские способности развиты. Старые особи способны на частичную трансформацию.

– Мастер – глава клана. Возраст – от трехсот до тысячи лет. Чрезвычайно опасные вампиры с сильными способностями. Очень быстрая регенерация позволяет восстанавливать утраченные конечности и жизненно-важные органы. Способны на полную трансформацию. В этом состоянии практически непобедимы;

– Лорд – легендарные вампиры. Возраст несколько тысяч лет. Единственные из всех вампиров могут применять магию. Способности совершенны. Регенерация мгновенная. Могут принимать разные облики, в некоторых из них неуязвимы. По неподтвержденным данным, могут впадать в спячку на сотни лет;

– Королева вампиров – информация отсутствует.

Оборотни

Существа, имеющие человеческий и звериный облик. Звериная форма оборотня полностью соответствует копируемому виду, но, как правило, крупнее, что, вместе с развитым интеллектом, позволяет ему легко занять лидирующее положение среди других животных.

Оборотни живут стаями или крупными семьями, одиночки встречаются редко. Различаются городские и дикие оборотни. Городские – более-менее цивилизованные и большую часть времени проводят в человеческом облике. Дикие сторонятся людей, строят в труднодоступных районах небольшие поселки, но большую часть времени проводят в животном облике.

Всеядны, но предпочитают питаться мясом, в сыром или жареном виде. Мясо людей или иных разумных существ никаких особых преимуществ для них не имеет, но среди городских волколаков и вервольфов убийство человека считается «настоящей охотой».

Наиболее распространенные виды оборотней:

– волколаки – оборотни, превращающиеся в волков. В основном дикие оборотни, проживают крупными стаями в сибирской тайге и лесах Канады;

– вервольфы – оборотни, принимающие облик не реального животного, а получеловека-полуволка. Долгое время вервольфы считались мутантами, волколаками, неспособными на полную трансформацию. Но потом выяснилось, что это полностью самостоятельный вид оборотней. Проживают небольшими семьями, но в городах активная и агрессивная молодежь часто собирается в банды.

– веркоты, кошколаки – оборотни, принимающие облик крупных представителей семейства кошачьих: львов, тигров, леопардов или пум. Львы проживают крупными прайдами на территории Африки. Тигры и леопарды живут небольшими семьями на территории Африки, Индии и Юго-Восточной Азии. Пумы – единственный вид оборотней одиночек. Живут в Южной Америке;

– верфоксы – оборотни, принимающие облик крупных лис, обитают в Ирландии, Канаде, Аляске и Румынии. Живут семьями. Наиболее дружелюбные по отношению к человеку оборотни. Не следует путать верфоксов с кицунэ;

– псы-оборотни – редкий вид оборотней, принимающих облик собак древнейших пород. Живут рядом с людьми небольшими группами или поодиночке.

Ведьмы

Ведьмы – это женщины, живущие под землей и владеющие своей особой темной магией, которой они научились у темных эльфов, демонов и других существ. Магия изменяет их тела так, что они начинают бояться солнца, хорошо видят в темноте, у них открываются другие чувства и происходят иные изменения.

Ведьмы крайне скрытны, живут группами по всему миру. В свои подземные пещеры они никого непускают. Там они проводят большую часть своей жизни и устраивают темные ритуалы. Специально на людей не охотятся, но попавшего к ним человека не пожалеют и съедят, иногда заживо.

Руководит всеми ведьмами Верховная ведьма.

Ёкай (йокай)

Японские мифологические существа. Их часто называют демонами, что не совсем правильно. К ёкаям относят самых разных существ, от могущественной и опасной Юки-онны до духов стоптанных тапочек и старых зонтиков.

Ёкаев часто делят на добрых и злых, но это деление условно. Добрые ёкаи могут мстить чем-то не угодившим им людям, а злые ёкаи могут помочь человеку.

Японцы верят в существование ёкаев и даже поклоняются некоторым из них, например кицунэ, которых считают воплощениями или посланниками богини Инари.

Существует много разных классификаций ёкаев: по происхождению, месту проживания, определенным типам.

Наиболее распространенные виды ёкаев:

– цукумогами – это название целого класса существ, которыми, по легендам, могли стать предметы обихода, которым больше ста лет. Это Бакэдзоури (сандалии), Каракаса (старые зонты), Камэоса (фляги для сакэ), Моридзи-но-Кама (чайники);

– они – демоны-людоеды, живут в труднодоступных и диких местах, часто нападают на людей;

– аякаси – злые духи, появляющиеся после кораблекрушения;

– к ёкаям относятся и все виды японских оборотней, от обычных оборотней они отличаются уникальными сверхъестественными способностями и возможностью использовать магию. Тануки – енотовидные собаки, кицунэ – лисы, хэби – змеи, бакэ-нэко и нэко-мата – кошки, оками – волки, инугами – собаки, тэнгу – вороны, нэдзуми – крысы.

Прочие

Ма́вки (на́вки) – славянские мифические существа. Часто появляются в виде детей или дев с длинными волосами, в белых сорочках. Особенностью внешнего вида мавок является прозрачная спина, в результате чего сзади у них можно было видеть все внутренности. По этой причине их также называют «не имеющие спины».

Русалки – славянские мифические существа, нежить. Чаще всего появляются рядом с пресноводными водоемами в виде молодых девушек, обнаженными или в рваных сарафанах, с распущенными длинными волосами, иногда зеленого цвета. Нередко нападают на людей в воде и затаскивают их на глубину.

Волокита – в русском фольклоре нечистый дух или черт; змей, который посещает женщин, превращаясь в красивого парня, отсутствующего мужа.

Домовой – дух-покровитель дома. Домовые с незапамятных времен жили рядом с людьми, подпитываясь от них энергией и расплачиваясь за это помощью и защитой. Постоянного облика не имеет, но может показаться хозяевам дома в виде кота, странного существа, похожего на комок шерсти, или маленького бородатого старичка. Домовой хранит и оберегает дом от неприятностей, может предупредить хозяев об опасности шумом, звоном посуды или стуком по стенам (часто принимают за полтергейста), девушкам перед свадьбой ночью заплетает косы. Домовой может наказывать хозяев дома за лень или неряшливость, пряча мелкие вещи, ключи или одежду, душа по ночам и т. д. Молодых проказливых домовых называют барабашками.

Суккубы – один из немногих видов демонов, способных долго находиться на Земле. Суккубы могут принимать облик прекрасных женщин или мужчин, чтобы соблазнять людей и таким образом питаться их энергией. Мужскую форму суккуба обычно называют инкубом. Часто суккубы в первую же ночь убивают свою жертву, но иногда могут растягивать удовольствие. Суккубы и инкубы могут иметь совместное потомство с людьми, но происходит это крайне редко. В этом случае они оставляют своему партнеру жизнь, а заодно детей-полукровок.

Андрей Гудков Тень угрозы

Пролог

Выйдя на улицу, я поежился от пронизывающего ветра и побежал к магазину. Надо было надеть зимнюю куртку, но поленился лезть в шкаф за ней и решил так сбегать. Прохожих на улице было мало, но решив срезать путь через узкий проезд между двумя домами, я наткнулся на шумную компанию подростков.

Трое пацанов обступили прижавшуюся к стене девчонку в длинном цветастом платье и короткой куртке. Как я успел понять из криков и оправданий, цыганка им не понравилась только потому, что она цыганка. Я сам цыган не люблю, но бить кого-то, тем более девчонку, только из-за национальности? Терпеть этого не могу.

— А ну свистнули отсюда!

— Тебе чего?

— Ты чо за неё вписываешься?

— Пошли вон, — коротко ответил я.

Подростки глухо заворчали, но отошли назад. Я спокойно подошел, взял цыганку за руку и повел её за собой на улицу. Пацаны, сплюнув мне вслед, пошли обратно во двор, как я и думал, никаких особых претензий к цыганке у них не было — просто от скуки решили наехать на неё.

— Спасибо тебе.

— Не за что, — отмахнулся я и собрался идти дальше.

— Погоди! — цыганка поймала меня за рукав. — Давай я тебе погадаю.

— Слушай, иди своей дорогой. Хорошо? — я только из вежливости сдержался и не послал девчонку матом.

— Даже берсерку не мешает знать о будущем, — загадочно улыбаясь, сказала она.

Я схватил назойливую девчонку за плечо и быстро затащил за газетный киоск, чтобы избежать любопытных взглядов. Правильно говорят люди — сделал доброе дело и убегай сразу, пока благодарностью не зацепило.

— Что ты сказала?

— Даже берсерку не помешает знать о будущем. Я знаю кто ты.

От взгляда цыганки я невольно напрягся, никогда не видел настолько глубоких и опасных черных глаз. Так могла бы смотреть богиня, принявшая на время человеческий облик.

— Вот как? Что случилось бы с теми сопляками, если бы я их не спас?

— Ничего, — безмятежно улыбнулась цыганка. — Ты же вмешался и сделал реальным только один вариант грядущего, а все остальные возможности не существуют.

— А от меня, что ты хочешь?

— Сказала же, погадать тебе хочу.

Словно завороженный я протянул руку. Девчонка провела пальцами по линиям на моей ладони.

— Когда твоя жизнь закончится никому не ведомо, но скорей всего ты умрешь в бою, — задумчиво проговорила цыганка.

— Тоже мне предсказание, — фыркнул я. — Мне все это говорят.

— Я не все. Путешествовать тебе тоже много придется, за тобой вскоре встанет чья-то тень, она принесет неприятности, но многим и поможет. А ты сам… — она подняла голову и посмотрела мне в глаза. — Нет, это говорить бесполезно. Ты не отступишь от своего пути, чем бы это тебе не грозило. Самое главное — не смей умирать до конца следующего года.

— А что будет в следующем году?

— Узнаешь.

— Кто ты такая?

— Разве сам не видишь? Я назойливая цыганка, — она озорно улыбнулась и, выскочив из моей хватки, побежала прочь.

Я мгновение помедлил, переваривая её ответы, а потом бросился за ней. Но странной цыганки и след простыл, Стоя на пустой улице перед закрытым на ревизию магазином, я недовольно произнес себе под нос:

— Вот тебе и сходил за хлебушком.

Будни оперативного отдела

Неуправляемый автобус летел по пустой дороге к городу. Чудо. Просто чудо, что сейчас раннее утро и на трассе почти нет машин. Междугородний рейсовый автобус мотало по всей дороге, он сбивал дорожные знаки, царапал ограждение и только благодаря везению до сих пор не скатился кувырком с обрыва, выкидывая через окна заснувших пассажиров.

— Быстрее давай! — рявкнул я.

— Ты что задумал?

Объяснять времени не было. Любое везение рано или поздно заканчивается. Ребята, конечно, перекрыли дорогу, но что толку, если через десять минут пойдут окрестности города?

Открыв окно, я полез на крышу машины.

— Краску не поцарапай! — заорал Коля.

— К черту! — весело крикнул я. — Всегда мечтал это сделать!

Последнюю фразу напарник уже не мог расслышать — я выбрался на крышу. Меня сразу начало сносить потоком воздуха, я зацепился за окно, оторвав при этом ветровик. Этот голливудский трюк был сложнее, чем казалось.

Коля пытался догнать и подстроиться под мчавшийся автобус, а это было очень не просто. Несколько раз он резко уводил машину в сторону, и тогда меня едва не сносило с крыши. Кроме этого была и еще одна проблема, я включил гарнитуру связи.

— Игорь, ты охренел?!

— Есть варианты?! — в ответ крикнул я. — Егор, пусть новенькая магией разобьет несколько окон в автобусе!

Жаль Феникс осталась в отделе, она бы меня и без слов поняла…

Красивое серебристое сияние на пару мгновений окутало задние окна автобуса, и стекла просто исчезли.

— Отлично!

Я выключил связь, чтобы никто не мешал и приготовился. Краски выцвели, движение вокруг меня привычно замедлилось, а мысли ускорились…

Коля прибавил газу и вырвался вперед, расстояние между машиной и автобусом сократилось до двух метров. Понимая, что лучшего моменты может и не быть, я прыгнул из неудобной позиции и… ударился боком о борт, поехал вниз, но успел зацепиться за окно!

Дальше просто. Рывком подтянувшись, я, перекувыркнувшись через голову, ввалился в салон, оборвав несколько белых липких нитей. Весь автобус был затянут паутиной, а пассажиры неподвижно сидели на своих местах или, как брошенные куклы, валялись на полу. Что ж, не все так плохо, как могло бы быть. Выхватив нож, я сразу же бросился по проходу к водителю.

— Твою мать!

Водитель автобуса сидел за рулем с закрытыми глазами, беспорядочно дергал руль и с силой давил на педаль газа. Опутанный паутиной, он был в том же сонном оцепенении, что и пассажиры. А я надеялся, что у него хоть частично сознание останется.

Я задумался. Можно было просто выдернуть водителя с места и самому остановить автобус, но тогда монстр может убить всех людей… Инстинктивно прыгнув в сторону, я успел ускользнуть от броска ловчих нитей, но до водителя теперь было не добраться.

— Черт…

Опасный монстр захватил автобус и всех людей в нем, но где он сам? Сначала я взглянул на потолок, затем пробежался по салону и только потом догадался посмотреть под сиденьями. Под одним из них сидела, сжавшись в комок, смертельно испуганная и плачущая девчонка. На вид ей было лет восемь — десять не больше.

Я быстро положил нож и пистолет на пол и показал ей пустые руки.

— Не бойся меня. Я не причиню тебе вреда, — медленно и, глядя девчонке в глаза, произнес я, ловчие нити замерли в нескольких сантиметрах от меня. — Я знаю, что ты очень испугалась. Не бойся меня.

Девчонка пошевелилась и протянула мне мокрую от пота и слез ладошку. На грани боевого транса у меня не было ни страха, ни сомнений. Не колеблясь, я прикоснулся к ней и едва не дернулся от яркой и очень болезненной вспышки в голове.

Сияющий круг… белый огонь… новое, интересное, любопытство… чужие цвета, чужие запахи, чужое небо… страх, растерянность, зов о помощи, старшая выводка не отвечает… ужас… паника… люди! обращаюсь к ним, не отвечают… они не слышат меня, молчат… нападает монстр, страшный рычащий и вонючий зверь с горящими глазами и поедает людей… рвусь на помощь… зверь проглатывает меня и уносит прочь… ужас… паника…

Мне потребовалось время, чтобы переварить яркие образы и понять их. О том, чтобы разобраться в чужом способе мышления и правильно ответить не могло быть и речь. Сосредоточившись, я постарался передать несколько сильных образов:

— Скорость, опасность, смерть, торможение…

От резкого удара меня бросило через салон и крепко приложило о сиденья. Тормоза визжали, автобус повело юзом, развернуло и выбросило на ограждение, он сильно накренился и несколько мучительно долгих секунд просто висел на нем, но потом пошел обратно и встал на колеса.

Я медленно выдохнул, не стоило так пугать паучиху, и включил гарнитуру.

— Фокстрот всем, ситуация под контролем. Нужна машина для перевозки паутинника и хотя бы один маг или специалист по крупным и разумным паукообразным.

— Что у тебя? Доложи конкретно!

— Некогда.

Я вернулся к маленькому испуганному паучку и протянул ей руку:

— Пошли, дом, безопасность, еда, спокойствие.

Девчонка быстро и ловко забралась мне на спину и обхватила руками шею. Паутина в автобусе медленно опадала, но люди пока еще спали. Дверь была закрыта, а я не знал, как её открыть, так что просто разбил окно и через него выбрался наружу.

Там меня уже ждали оперативники и бойцы с оружием наготове. Я вскинул руки, знаком прося их опустить автоматы.

— Не пугайте её! Она и так в жуткой панике.

Кто-то из оперативников нервно хихикнул, один из бойцов громко выругался, а наша новенькая сотрудница — Лера — буквально побледнела от страха и зажала себе рот.

— Кто-нибудь, сфотайте на память, — криво улыбнувшись, попросил я. — Только чтобы без звука и вспышки, а то испугается еще.

Но никто даже не пошевелился и никак не отреагировал на эту шутливую просьбу. Маленькая паучиха, а вернее паутинник, приняла вдруг свою истинную форму, и теперь на мне сидел, обхватив жвалами шею, метровый мохнатый паук.

— Ладно, женщины пауков боятся, но вы-то? — я осуждающе покачал головой и спокойно пошел к машине начальника. — Пусть пока у вас посидит, Владислав Иванович, а то не дай бог сбежит, куда и опять лови её.

Паутинники— это разумная раса, населяющая один из соседних миров. Они могут принимать облик человека, но их естественная форма похожа на земных пауков, но мягко сказать, отличается размером. Иногда они, как и многие другие разумные и не разумные существа, попадали в наш мир. И чаще всего это приводило к трагическим последствиям. Гигантские пауки крушили все вокруг и убивали людей или же захватывали их паутиной и превращали в марионеток. А нам приходилось убивать их.

Так что мы практически ничего не знали про эту странную расу существ. Известно было только то, что они владеют телепатией и даже в человеческом теле могут плести из паутины ловушки.

Подойдя к машине Владислава, я все также мысленно убедил девчонку-паутинника, что там безопасно. Она шустро перепрыгнула с меня на заднее сиденье, опять приняла человеческий облик и окружила себя паутиной.

Владислав выругался и приказал бойцам окружить машину. Я решил не рисковать и остался рядом.

— И как тебе такое только в голову пришло? — как всегда усмехаясь, поинтересовался Коля, подойдя ко мне. — Ладно, на ходу перепрыгнуть, но посадить себе на спину паука?

Я пожал плечами.

— Да как-то само все получилось. Это же просто испуганный ребенок, что с ним еще делать было? Убить?

Он недоверчиво покачал головой, но спорить не стал.

Вскоре приехали наши маги, целители и другие специалисты. Они позаботились о пострадавших пассажирах автобуса и открыли портал для паутинника. Девчонка недоверчиво присмотрелась к нему, тронула рукой и только потом прыгнула в сияющий белым светом проход.

За успешное разрешение ситуации руководство выразило мне устную благодарность, а Владислав объявил выговор за самодеятельность.

Зевнув, я потянулся, разминая затекшие мышцы. От скуки меня тянуло в сон, но Владислав вот-вот должен был заявиться в отдел, чтобы провести очередную планерку. Смысла в ней было меньше чем обычно, но начальство тоже маялось от безделья и поэтому придиралось по любому поводу.

— На десять минут уже опаздывает, — недовольно заметил Коля, глядя на часы.

— Начальство не опаздывает, а задерживается, — назидательно произнес Егор.

— Ну, тебе-то хорошо, никуда торопиться не нужно, а я уже полчаса как дома мог быть! — возмутился Коля. — И нафиг нам вообще эта планерка сдалась? За неделю ни одного происшествия!

Это уж точно. После тяжелой, изнурительной зимы наступила удивительно спокойная весна. Казалось, что вся нечисть в городе легла в спячку или внезапно ударилась в постижение принципов ненасилия и чего-то подобного. Даже стихийные порталы появлялись редко, самым сложным случаем за последний месяц было вчерашнее появление перепуганной девчонки-паутинника.

Я сидел за собственным столом и лениво листал оружейный журнал. Мой старый друг и напарник Коля скучал рядом. Еще четыре «старика» маялись от безделья за столами или слонялись по кабинету. Рыжеволосая волшебница по прозвищу Феникс, сидя на диване возле окна, без особого интереса разглядывала какой-то модный журнал.

За зиму моя напарница повзрослела, набралась опыта и из красивой девчонки выросла в очень красивую девушку. Хотя сама Феникс о своей красоте никогда не задумывалась и не интересовалась модной одеждой, косметикой и украшениями. Это приводило в ужас всех остальных женщин в нашем отделе, они пытались перевоспитать Феникс, но, к моему счастью, безуспешно.

— Можно? — приоткрыв дверь, робко спросила очень красивая светловолосая девушка. — Ой, а Владислава Ивановича еще нет?

Почти все присутствующие в кабинете мужчины сразу оживились, расправили грудь, распушили хвосты и стали осыпать девушку комплиментами.

— Доброе утро всем, — скромно и вежливо улыбнулась она и зашла в кабинет.

Все кроме меня тут же поднялись и предложили ей свое место, но она прошла и села на диване рядом с Феникс.

— Лера, ты сегодня прекрасно выглядишь!

Коля сразу попытался пристроиться между девушками, но Феникс даже не пошевелилась, и парню пришлось постоять.

— А вчера, значит, выглядела не очень? — с ироничной улыбкой поинтересовалась Лера.

— Нет, я же не в том смысле, — сразу смутился Коля. — В смысле…

— В коромысле, — отпихнул его в сторону Егор. — Тебе идет новая стрижка.

— Я её уже неделю не меняю, — печально ответила девушка, с сочувствием глядя на Егора.

— Лера, тебе чаю сделать?

— Нет, спасибо.

— А кофе хочешь?

— Спасибо, не хочу.

Я усмехнулся с этих клоунов и стал дальше рассматривать журнал. Но через минуту девушка мягко коснулась моего плеча.

— Игорь, проверь, пожалуйста, я отчет правильно составила?

Невольно скривившись, я быстро пробежался по написанному от руки аккуратным, красивым почерком отчету о проделанной работе и скупо похвалил:

— Нормально.

Отчет был не просто нормальным, а безупречным. Хоть бери, вставляй в рамку и вешай на стену в качестве немого упрека всему отделу. Это раздражало меня, но чем сильнее я демонстрировал безразличие, тем больше старалась Лера. Вот и сейчас она прикусила губу и недовольно уставилась на идеальный отчет, думая как его исправить.

Раздраженно хлопнув дверью, в кабинет ворвался злой как черт Владислав:

— Вы совсем охренели от безделья?!

— И вам доброе утро, Владислав Иванович, — лениво отозвался я.

На взбешенного начальника все отреагировали по разному: новички испуганно съежились, Лера так вообще, словно бы меньше ростом стала, «старики» напряглись, ожидая внеочередных дежурств, Феникс приготовилась к спору, ну а мы с Колей и бровью не повели.

— Кто это у нас тут любитель классики? А? — Владислав помахал перед нами листком бумаги, на котором неизвестный шутник напечатал «Оставь надежду всяк сюда входящий».

— Кто-то это над нашей дверью повесил? — поинтересовался Егор.

— Нет, над моей! Кто у нас такой умный?! Молчите?! Ладно, к волшебникам схожу, пусть слепок ауры снимут.

Владислав упорно смотрел на Колю, словно ожидая, что тот жестом или выражением лица себя выдаст, но тот сидел с видом искреннего сочувствия начальству и полной невиновности.

— За это я с вас всех еще спрошу, — пригрозил начальник. — Перейдем к делу. Игорь, что с оборотнями? Почему отчет до сих пор не лежит у меня на столе?

— Нормально все с блохастыми, профилактическую беседу провел успешно. Отчет сегодня закончу и сдам.

— Да? А почему в отдел пришла жалоба и требование материальной компенсации за разбитый стол, два стула и выброшенного через окно оборотня?

— Ну, я же говорю — успешно провел профилактическую беседу.

— Из зарплаты вычту. Феникс, что с колдуньей?

— Владислав Иванович, я вам нравлюсь? — неожиданно спросила девушка.

— Как подчиненная — нет, — отрезал Владислав.

— Эх, не сработал приворот. Зря только деньги отдала.

— Ты заказала приворот на меня?

— Ага, — с невинным видом кивнула Феникс. — Нет у неё способностей, обычная шарлатанка.

— Хорошо, — начальник озадачено почесал затылок. — Тогда закрывай дело и сдавай в архив. Значит так, работаем сегодня следующим образом. Коля…

— У меня выходной!

— Разберешься с оборотнями. Возьми с собой кого-нибудь из новобранцев. Феникс, на тебе сегодня бумажная работа, закончишь со своими делами и заодно проверишь, что салаги понаписали.

— Опять?!

— Не опять, а снова. Игорь — идешь в патруль вместе с Лерой. Егор, тоже бери кого-нибудь из молодых и на улицы. Вопросы есть?

Феникс насмешливо посмотрела на меня. Патрулирование улиц рыжая волшебница не любила даже больше чем бумажную работу. Официально именно она была моей напарницей, из нас делали полноценную боевую пару, главную ударную силу отдела. Но в последнее время Владислав часто разделял нас и заставлял работать с другими оперативниками, и это не было его прихотью.

В оперативном отделе никогда не было официальной внутренней структуры. Есть один начальник, а все остальные равны перед ним. В уставе можно найти только смутное упоминание, что есть старшие оперативные сотрудники и просто оперативные сотрудники, и что одни должны подчиняться другим. Но неофициально в отделе была своя иерархия, и место человека в ней зависело не от отношения к нему начальства, а от его способностей, опыта работы и характера.

Прошлой осенью наш отдел хорошо перетряхнуло и я, неожиданно для себя, оказался почти на вершине карьерной лестницы оперативного отдел, выше было только место начальника. Так «повезло» не только мне, но и другим. Даже законченный разгильдяй Коля получил больше полномочий и работы.

Дело было конечно не в наших качествах, а в потерях отдела. За одну ночь мы потеряли шестерых и далеко не самых худших людей. А потом еще трое написали заявления, и если Родион просто попросил перевода в тихое место, то двое других вообще ушли из Ордена. В трусости их никто не винил, все понимали, из-за чего они решили уйти. А Владислав не смог найти слова, чтобы уговорить их остаться.

В одночасье отдел сократился с восемнадцати сотрудников, до девяти.

Конечно, за пополнением дело не встало, но… оперативный отдел, это не отдел специальных расследований, бойцов или магов. Тем по большому счету все равно, где служить, а вот мастерство оперативника основано в первую очередь на доскональном знании своей земли. Шерлок Холмс, знавший как выглядит грязь из любого района Лондона и имевший целую службу помощников осведомителей-шпионов, не смог бы действовать также эффективно в Париже или Москве. И так просто человека не перевести из одного города, в другой, тем более что нехватка кадров — вечная проблема всех оперативных отделов.

Так что пополнение-то мы получили, но из пяти человек зачисленных в отдел одна лишь Феникс могла работать как полноценный сотрудник, а остальные только-только закончили стажировку в спокойных отделах и, хорошо зная теорию, не имели реального опыта.

Владиславу пришлось нелегко. Нужно было решать проблемы, контролировать улицы и одновременно учить новобранцев. Ему пришлось разбивать старые сработавшиеся пары и посылать опытных оперативников вместе с новичками, чтобы те не погибли в первые же недели службы.

В отделе на меня многие посмотрели с нескрываемой завистью. Один даже не удержался и пробурчал себе под нос, что я, мол, сразу двух красивых девчонок себе захапал. Ничего никому отвечать я не стал, только раздраженно взглянул на Леру и, повесив автомат на плечо, вышел из кабинета.

— Пошли, стажерка, — бросил я на выходе.

Лера Иванова была не просто привлекательной девушкой, а той самой пресловутой «няшей», в которую нельзя не влюбиться. Светлые волосы до плеч, выразительные серые глаза, гладкая кожа, мягкие черты лица и чувственные губы. Скорее среднего роста, чем высокая, но с длинными стройными ногами и спортивной фигурой. Разве что мышцы немного крупноваты для девушки, но это ерунда.

Но дело даже не во внешности, а в том, что у Леры было столь редкое и труднодостижимое сочетание внешней и внутренней красоты, интеллекта и характера. Она была живым опровержением стереотипа о блондинках, да и вообще обо всех девушках. С её артистичностью, умом и внешними данными Лера могла неплохо устроиться в этой жизни актрисой, моделью или женой олигарха (вопреки расхожему мнению, богатые люди на дурах не женятся). Но она пошла на службу не просто в Орден, а именно в оперативный отдел и ей еще пришлось побороться за свое право работать в поле, а не в кабинете.

Заинтересовавшись этим, я через кадровиков разузнал о прошлом девушки. Родившись в простой и небогатой семье, Лера уже к двадцати годам сама заработала себе на машину, работала в Москве фотомоделью, занималась спортом и попутно училась в Академии Ордена. О мире сверхъестественного девушка узнала в девятнадцать лет, когда на неё и её подругу напал вампир. Подруга при этом погибла.

Дежурство выдалось спокойным и скучным. Маясь от безделья, я даже успел выспаться на мягком и удобном сиденье в машине Леры. Ничего особенного в этом не было, дневные дежурства в городе были не более чем данью традиции, чем реальной необходимостью. Правда, недоуменный взгляд Леры меня смущал. Девушка смотрела на меня как… я даже не знаю, как бы это получше бы выразить. Словно бы я был кумиром, но вдруг повел себя как обычный человек.

Сдав дела, я разбудил Феникс и мы вместе отправились домой. Погода стояла хорошая, не по-весеннему теплая, и мы не торопясь шли прогулочным шагом.

— Игорь, знаешь какой сегодня день? — спросила вдруг Феникс.

Настроение у неё было хорошим и даже игривым, она крутилась вокруг меня и только что не скакала на месте.

— Вторник, — немного удивленно ответил я.

— Да нет же! Ты помнишь, что случилось в этот день?

Я задумался и сделал логичное предположение:

— Битва какая-нибудь была? Или сегодня праздник?

— Грр! — раздраженно рыкнула рыжая. — Ты что, правда, не помнишь?! Да мы же познакомились год назад!

— Хм… а ну да. Надо же, целый год уже прошел, — задумчиво проговорил я.

— И?

— Что и? — удивился я, не понимая, чего от меня хотят.

Карие глаза девушки опасно потемнели.

— А отметить этот день?

— Ну ладно, — пожал я плечами. — Давай пиццы закажем.

— Да ну тебя!

Феникс раздраженно отвернулась от меня и быстро пошла вперед. Я тяжело вздохнул и покачал головой. Настроение у неё менялось очень быстро.

— Куда бежишь так? Давай в магазин сначала зайдем, вина возьмем, пельменей купим или вареников, раз уж пиццу ты не хочешь.

Девушка остановилась и с непередаваемым выражением в глазах посмотрела на меня. Ей очень нравилось, как я готовлю, но в раздраженном состоянии она из принципа не признает это.

— Что? — с невинным видом спросил я.

Феникс молча ткнула меня кулаком в живот. Я легко мог уклониться или перехватить её руку, но пропустил удар и деланно поморщившись, схватился за ушибленное место.

— Ладно-ладно, зайдем в магазин за продуктами и я что-нибудь придумаю. И могла бы просто сказать, что хочешь чего-нибудь вкусного на ужин.

Она закатила глаза и махнула на меня рукой.

— Дурак ты, Игорь.

Мы с Феникс не вернулись в разгромленную квартиру. Там к нам могли возникнуть ненужные вопросы от соседей, да и не хотелось нам туда возвращаться. Остаток осени и зиму мы прожили у Коли, а в марте переехали в свой дом.

Может быть, это и было паранойей, но второй раз рисковать жить в квартире, ни я, ни Феникс не хотели. Вместо этого я нашел подходящий участок в частном секторе и купил его за небольшую сумму. В риэлтерском агентстве мне честно признались, что дом уже разваливается и район не самый благополучный, поэтому и цена невысокая.

Жить в старой хибаре мы не собирались, нам нужен был только участок. Денег на постройку хорошего дома у меня не было, так что пришлось брать кредит в официальном банке Ордена. За разработку чертежа по нашим с Феникс наброскам и постройку здания больше похожего на небольшой блокпост, взялась строительная фирма, принадлежащая — вампирам. Эти кровопийцы цену за свою работу потребовали немаленькую, но гарантировали качество и обещали учитывать все наши пожелания.

Дом получился приземистым с толстыми стенами и прочной крышей. Узкие окна располагались таким образом, чтобы был хороший обзор, а вокруг было как можно меньше мертвых зон. Участок расширили и обнесли укрепленным забором. Конечно, крепостью наше жилье не стало, но продержаться в нем какое-то время можно.

Строители провели в дом канализацию и электричество, пробурили скважину для воды. Подвал по моему заказу сделали как настоящее бомбоубежище, с прочным люком и отдельным выходом наружу. Там поставили дизельный генератор и водяной насос с баком. Потом я сам отнес туда пару ящиков с консервами, на всякий случай.

Планировка внутри дома была простой: прихожая, кухня с печкой, две небольшие спальни и зал. Отопление можно было сделать только электрическим, строители мне так и предлагали, но какой дом без нормальной печки?

За все это великолепие я заплатил столько, что даже с немаленькой зарплатой старшего оперативного сотрудника и низкими процентами по займу следующие пять лет мне придется за кредит расплачиваться.

Феникс свои деньги на строительство не тратила, вместо этого она постаралась над комплексной магической защитой дома. Рыжеволосая волшебница всю зиму работала, заколдовывая чуть ли не каждый кирпич, укрепляя стены и крышу. При этом она, наступив на горло собственной гордости, попросила помощи у Валерии с некоторыми вещами.

Справив скромное новоселье, мы потихоньку обживали новый дом. Как и раньше всю работу по дому делал я. Зато Феникс охотно возилась с разными мелочами вроде цветов, картин, ковриков, штор и занавесок, делая наше жилье уютнее.

Кухню в доме сделали полностью под меня. Денег на неё я потратил много но, ни капли об этом не пожалел. Теперь все было под рукой, все бытовые приборы стояли там, где нужно, а в объемном холодильнике места хватало для всего. В шкафах сделанных под цвет темного ореха поместилась все посуда, приправы и много чего еще.

Одного мне теперь не хватало — свободного времени, чтобы со всем этим возиться…

Вот и сейчас вместо чего-то действительно интересного пришлось ограничиться пожаренными в духовке куриными крыльями и вареной картошкой. После такого скромного ужина — по нашим нынешним меркам почти праздничного — мы с Феникс выпили по кружке чая, и пошли спать. Завтра опять надо было на работу.

— Твою мать!!!

— Надо отходить!!! Они сзади!!!

В бессильном отчаянии сжав зубы, я резко развернулся — так и есть, отряда Егора больше не существовало, мы окружены.

Вновь раздались дикие вопли, враг шел в новую атаку.

— Огонь!!! — заорал я.

Ливень свинца и боевых заклинаний обрушился на противника, но ему все было нипочем. Они с фанатичной яростью рвались вперед, презрев смерть. Волна разнообразных существ неслась на нас по выжженному дотла полю и разбилась всего в десятке метров от нас.

— Игорь, надо отходить!!! — крикнул Коля.

— Идите, я прикрою, — со странным спокойствием ответил я.

Пару секунд мы молча смотрели друг другу в глаза. Потом старый друг резко кивнул и побежал руководить отступлением. Два последних БТР-а, взревев моторами, отъехали от позиций и развернулись. Оставшиеся в живых люди быстро забирались на них.

— Игорь! Я останусь с тобой!

Ко мне бросилась странная худая девчонка в явно большом и тяжелом для неё бронежилете.

— Сдурела?!

— Я не брошу тебя!!

Только соплей мелодрамных не хватало…

— Коля, держи Ведьму.

Схватив девчонку за шкирку я, как котенка, закинул её на проезжавший мимо БТР. Коля тут же схватил её и попытался удержать, но она ловко вывернулась и опять спрыгнула ко мне. Тогда к ней подбежала Йоко и легко что-то шепнула на ушко.

— Так нечестно…

Ведьма сразу обмякла, стала засыпать, но вдруг в последнем усилии поцеловала меня в губы…

— Забирай её.

Полукровка-ёкай кивнула, подняла Ведьму и передала её Коле. И бросив прощальный взгляд, сама запрыгнула на БТР.

Враги опят разразились воплями и пошли в очередную атаку, вскинув автомат, я бросился на рубеж. Пока я жив — враги будут пытаться убить именно меня, а значит, у ребят будет время уйти…

Что-то толкнуло меня обернуться назад, и я увидел, как смертельно раненная Йоко падает на землю…

— Йоко!!!

Я резко подскочил на кровати. Сердце колотилось как бешенное, а рядом стояла испуганная Феникс со стаканом воды. По моему лицу стекала вода…

— Что случилось?

— Ничего… — я взглянул на обнаженную девушку, прибежала из своей комнаты, не накинув халата. — Я кричал?

— Д-да, — почему-то неуверенно ответила Феникс. — Мне холодно, можно…

Я молча откинул одеяло, девушка сразу забралась с ногами на кровать и укрылась им до плеч.

— Тебе что-то приснилось?

— Да…

— Кошмар? — немного помолчав, Феникс добавила, — не хочешь рассказывать?

— Просто сон дурацкий. Давай спать.

Я забрал у Феникс стакан с водой и поинтересовался:

— Почему именно вода?

— Ты не просыпался, а я побоялась тебя ударить, вдруг ты отреагируешь слишком резко?

— Разумно…

Феникс не стала возвращаться в свою комнату, а забрав себе подушку и большую часть одеяла, устроилась поудобней на моей кровати. Я не стал возражать, все равно больше не засну…

На утренней планерке Владислав обрадовал нас тем, что по неподтвержденной информации в город проникли два потенциально опасных вампира. То есть в городе два кровососа, которые могут начать охотиться на людей, а могут просто томатного сока попить, более того может быть они есть в городе, а может быть их тут уже нет или даже никогда не было. Да, каких-то более или менее характерных примет нам тоже никто не дал. Ищите неизвестно кого неизвестно где…

Меня и Феникс опять разделили. Её отправили пугать клан Гримальдов вместе с Егором, а мне достались хорошо знакомые Ашеры и Лера. Остальных отправили проверить обычные заброшенные места, где могли бы скрываться вампиры.

Лера Иванова притормозила недалеко от особняка клана вампиров, достала маленькое зеркальце и придирчивым взглядом оценила макияж. На мой взгляд, девушка накрасилась замечательно и зря. Вампиры все равно не оценят, хотя если она так будет чувствовать себя уверенней, то почему бы и нет.

— Оружие проверь, — сухо сказал я.

— Ты думаешь, на нас могут напасть? — сразу напряглась Лера.

— Не думаю. Но мало ли какая глупость им в голову взбредет?

Вампиры приняли нас неласково. Еще бы! Я нагло ухмылялся знакомым рожам и выразительно похлопывал по автомату, висевшему на плече. Лера заметно волновалась, но мало кто из этих комаров переростков обратил на это внимание — все следили за мной и моими руками.

— А что, все следы от пуль заделали? — совершенно невинно поинтересовался я.

— Мы даже полы поменяли после вас, — презрительно бросил мне сопровождавший нас кровосос.

— Ну-ну. Смотрите, как бы еще раз ремонт делать не пришлось.

Глава клана встретил нас в «тронном» зале, он сидел на высоком роскошном стуле, стоявшем на возвышении возле стены. Рядом с ним стояли телохранители. Нам тоже никто сесть не предложил. Ну а как же еще? Только король имеет право сидеть.

Пока Лера общалась с главой клана, я лениво ковырялся в зубах и внимательно слушал ответы. Иванова говорила правильно, как по учебнику: сообщила информацию, пригрозила проблемами и предложила сотрудничество.

Ашеры не любили Орден, но чужаков на своей территории они не терпели, как впрочем, и все вампиры. Кормовая база у них маленькая, чтобы с другими делиться. На простых людей охотиться нельзя, но можно уговаривать некоторых из них делиться своей кровью. А еще можно нападать на оборотней или темных колдунов, если сил хватит. Но этих жалких крох мало даже для одного клана, а в городе их два.

— Ладно, погостили пора и честь знать, — прервал я девушку. — Если найдешь их, сам не убивай — нам с ними еще поговорить нужно.

— Я поступаю так, как считаю нужным я!

— Конечно-конечно, — я подмигнул взбешенному вампиру. — Но мы ведь поняли друг друга? Верно?

Провожаемые толпой вампиров мы вышли из особняка. Лера подошла к машине и возмущенно воскликнула. На лобовом стекле маркером написали несколько матерных слов.

— Вот значит как? — я повернулся, несколько молодых вампиров насмешливо наблюдали за нами с крыльца особняка. — Совсем уроды страх за зиму потеряли…

— Игорь, может не надо? Я просто смою сейчас.

— Смотри и учись.

Я подошел к двери постучал по ней. Охранник выглянул и недовольно спросил:

— Что вам еще нужно?

От удара в челюсть он вскрикнул и свалился. Я несколько раз пнул его и вошел во двор. Молодые вампиры опешили, явно не ожидали такого, а старые напряглись.

— Вы совсем охренели?! — сорвав с плеча автомат, я дал короткую очередь по окнам. — Совсем страх потеряли?! Условия нам ставить начали?!

— Как это понимать?! — закричал выскочивший на улицу один из старейшин клана.

— А это ты у своих подсосков спрашивай! Чтобы до завтра деньги за машину были в отделе! — Закинув автомат на плечо, я развернулся и под прицелом у доброго десятка врагов совершенно спокойно пошел на улицу, но на выходе повернулся и крикнул: — Да, за окна счет на мое имя прислать не забудьте!

— Зачем ты так? — испугано спросила Лера. — Подумаешь, маркером написали.

— А чтобы не зарывались. Лучше их за мелочи бить, чем однажды весь клан за убийство нашего расстрелять.

С хищниками нельзя показывать слабость. Они понимают только силу. Уважают только её. А вампиры, чтобы они о себе не думали, какими бы рыцарями ночи или королями сумрака себя не называли — обычные голодные звери.

На обед мы заехали в приличное и недорогое кафе. Я неторопливо наедался, а Лера быстро выпила кофе с какой-то булочкой и теперь копалась в планшете.

— Я, кажется, знаю, где могут быть вампиры, — неожиданно сказала девушка.

— С чего ты решила, что они вообще есть в городе? — пренебрежительно спросил я.

— Потому что глава Ашеров не удивился, когда я ему про чужаков сказала.

— Ему полтора века, он уже забыл, что такое чувства. Подумаешь, два чужака в городе появились.

Лера со странным выражением в глазах посмотрела на меня. Мне захотелось извиниться за свой тон, но от нахлынувшего раздражения я сказал еще резче:

— Вампиры знают, что на чужой территории им не рады. Они не будут показываться на глаза местным. А тебе пока рановато пытаться делать далеко идущие выводы по выражению лица кровососа, тем более такого старого. Он весь разговор мог думать только о том, как бы в твою прелестную шейку зубами вцепиться.

Девушка обиженно отвернулась. Я усмехнулся, но доесть спокойно мне не дали, звонил Владислав.

— Игорь, что у вас?

— Поговорили с Ашерами, все в порядке.

— Хорошо. Информация подтвердилась, гастролеры в городе.

— Черт… — я закусил губу и посмотрел на Леру.

— Ищите их. Ясно?

— Так точно.

Я положил телефон в карман и почесал затылок.

— Допустим, ты угадала. Где ты их искать собралась?

— Смотри, — девушка сразу оживилась. — Ашеры знают, что в городе чужаки. Но почему нам не сказали и сами с ними не разобрались? Потому что не нашли их. Значит, в обычных местах вампиров нет. Они скрываются в городе, среди людей.

— Хм… Ну допустим, действовать среди людей ни Ашеры, ни Гримальды не смогут. Но просто найти их и нам сказать, что им мешает?

— Они их ищут в привычных местах. А надо…

— Не в привычных, понял уже. Где именно?

— Где могут укрыться два приехавших в незнакомый город человека?

— Ну не в гостинице же? Вычислить их там, на раз плюнуть.

— Вот именно, смотри, — она протянула мне планшет, с открытым сайтом рекламных объявлений.

— Сняли квартиру через интернет? Вампиры? — насмешливо спросил я.

— Почему бы и нет? — не поняла моей насмешки Лера.

— Ты, дитя компьютерного века, где нежить и интернет?

— Ну, допустим не через интернет они квартиру снимали. Но те, кто сдают квартиру, часто…

— Ладно, понял. Как искать будем? Обзванивать и спрашивать, не снимали ли у вас квартиру вампиры?

— Нет, конечно, проедемся по всем адресам и проверим с помощью кельтского камня следы магии.

Логично.

— Ну поехали.

Честно сказать, я не верил, что мы кого-нибудь найдем. По опыту знал, что никакие сколь угодно гениальные догадки и интуитивные озарения не помогают в таких случаях. Приходиться работать, работать и еще раз работать. Но надо же было чем-то заняться до конца рабочего дня?

Вот мы и ездили от одного адреса к другому, пока Лера не сказала, что что-то почувствовала. Мы поднялись на нужный этаж, я остался на лестнице, а девушка позвонила в дверь.

— Что нужно? — грубо спросил мужчина средних лет.

Мысленно выругавшись, я рванул пистолет из кобуры…

— Младший оперативный сотрудник Ордена… — начала было говорить Лера.

Не дослушав, вампир резким ударом толкнул её на меня и бросился вверх по лестнице. Через мгновение второй метнулся за ним.

Я выругался, оттолкнул растерявшуюся девушку к стене и помчался за ними. К моему удивлению Лера быстро нагнала меня и на крышу здания мы выбежали почти вместе.

— Давай за этим! — крикнул я, а сам побежал в другую сторону. — А ну стоять!

Не делая разных глупостей, я вскинул «Пустынный орел» и несколько раз выстрелил убегавшему вампиру в спину и по ногам. Он споткнулся, упал, а встать уже не успел — я стоял над ним.

— Лежать, сука! Дернешься — мозги проветрю!

— Стой! Стрелять буду! — крикнула Лера на другой стороне крыши.

Я повернул голову в её сторону. Мало того, что она предупредила его, так еще и первый выстрел сделала в воздух. Все по учебнику. Вампир отреагировал на это, но совсем не так, как ожидала Лера. Он резко ускорился и сиганул вниз с крыши, в прыжке трансформируясь в истинную форму. Лететь на своих кожистых крыльях он, конечно, не сможет, но ему тут достаточно просто немного спланировать.

Мой вампир выпустил клыки и дернулся в мою сторону. Я выстрелил ему промеж глаз и побежал к Лере.

— И что теперь? — растерянно спросила девушка, глядя на убегающего кровососа.

— Что-что? За ним прыгай!

— К-куда? С крыши?

— А что такого? Всего пятый этаж!

Я посмотрел вниз иоценил расстояние. Выжить то я выживу, но не то, что бегать — ходить пару часов не смогу.

— Звони дежурному, пусть ближайший патруль в этот район вызывает.

— Сейчас.

— Зачем ты в воздух стреляла?

— Положено…

— Положено… Понабрали детей! Это же вампир! В него пол обоймы всади, а он и не почешется!

Я подошел ко второму вампиру, пнул его и крикнул Лере:

— Скажи, пусть целителя пришлют! А то помрет еще.

Патрульные приехали быстро, но сбежавшего вампира уже и след простыл. Второго кровососа на носилках спустили вниз, и там его осмотрел наш вечно хмурый врач.

— Жить будет? — поинтересовался я.

— Существовать будет, — равнодушно ответил врач. — Дать ему донорской крови?

— Обойдется, — я повернулся к двум бойцам, который приехали забрать вампира в тюрьму. — Киньте ему в камеру живую курицу, хватит с него этого. Поехали, стажерка, на ковер к начальству.

По идее все было замечательно. Мы не только нашли вампиров, но и взяли одного, а второго выгнали из логова. Теперь осталось только выловить его на улице и дело с концом. Но разве Владислав может упустить повод для хорошего разноса?

— Что, совсем расслабились?! — Владислав встал и, опираясь кулаками на стол, подался вперед. — От безделья жирком заплыли?!

— Владислав Иванович, — чуть не плача произнесла Лера.

— Лера, да ты успокойся, ты тут не причем. Игорь, патруль вызвать религия не позволила? Я тебя, зачем с ней отправил, чтобы ты в машине спал или руки в карманах держал? Что молчишь, язык в ж… — Владислав быстро глянул на Леру и договорил, — язык проглотил?

Коля, глядя на меня, не сдержал улыбки.

— А ты что лыбишься?! — начальник перевел взгляд на него. — Вкусно пожрал?! Кофе хорошее попил?!

— Да, честно сказать готовят они не очень. Да и кофе у них дешевое, — совершенно честно ответил Коля.

— Какого хе… хрена по жральням жопы нажираете на дежурстве?! — сразу взревел Владислав. — Совсем совесть потеряли? Ну, я вам напомню! Про премиальные до конца года забудь!

— Получил? — весело спросил я. — Бутылка моя.

Мы с ним на прошлой неделе поспорили, что он и месяца не продержится без выговора.

— Чему ты радуешь, Игорь? Упустил вампира и доволен? А если он убьет кого-нибудь — тоже радоваться будешь?! Жопу в руки и бегом на улицы! Ловить будешь его до посинения! Понял меня.

— Ага.

Коля тем временем достал из кармана пачку сигарет и закурил. От этого Владислав сначала потерял дар речи и побагровел.

— Тебе кто курить разрешал?!

— Ой, извините, это у меня нервное.

— Убери!

— Хорошо, — парень пожал плечами и потушил сигарету в горшке с фикусом.

— Пошел вон!!!

— Есть, сэр! — Коля шутливо козырнул и вышел за дверь.

Пораженная до глубины души Лера во все глаза смотрела на это представление, а я не выдержал и засмеялся.

— Тебе смешно, Игорь?

— Да, — кивнул я.

— А мне нет. А знаешь почему?

— Да мне как-то пофигу — совершенно честно ответил я. — Если у вас все, то я пошел. Мне еще вампира ловить. Следующего козла отпущения позвать?

Прежде чем он успел что-то сказать, я повернулся и вышел из кабинета. Довольный Коля стоял неподалеку.

— Тоже получил?

— Твоими стараниями, — ответил я. — В самом деле, какого хрена вы сидели и жрали? Не могли быстрее приехать?

— Ну а фигли ты сразу не вызвал? И что, не мог их обоих на крыше завалить?

— Мог. Но надо, же эту комсомолку и отличницу учить?

— Надо, — согласился Коля. — А тебе не надоело с ней ходить?

— Надоело. Иди к Владиславу попроси, чтобы он её тебе отдал.

— Ага, — скривился Коля. — Отдаст, догонит и еще раз отдаст.

Он повернулся и пошел вниз. А я сел на подоконник и стал поджидать Леру. Через пару минут она вышла из кабинета.

— Попало? — поинтересовался я.

— Да нет, — немного удивленно и виновато ответила девушка. — Он выслушал меня, а потом сказал передать тебе, чтобы ты объяснил, где я ошиблась.

— Понятно. Пошли на лестницу.

Как я и думал, Владислав не стал ругать Леру. Вместо этого он устроил наглядный образцово-показательный разнос, а потом мягко заметил, что это все в первую очередь её вина.

— Сама понимаешь, в чем твои ошибки?

— Я не вызвала подкрепление, а потом не стреляла на поражение. Но ведь так по уставу положено!

— Лера, вампир — не человек, его парой пуль не убить. А во-вторых, от ранения в ногу из пистолета Макарова даже люди не умирают. Кричишь «Стой» и сразу стреляешь. Понятно?!

— А если он невиновен был?

— Был бы невиновен — не убегал бы.

Мы вышли на лестничную площадку, я поставил девушку перед дверью, а сам спустился на пару ступенек вниз.

— Похоже тут на тот подъезд?

— В общем, похоже, — согласилась Лера.

— Открывай дверь.

Она подошла и открыла дверь, я резко вскинул пистолет и нажал на спусковой крючок. Раздался щелчок.

— Ты чего? — девушка испугано отшатнулась в сторону.

— Ты открыла дверь, а из неё высунулся голодный злой вампир. Я выхватываю пистолет и… куда мне стрелять? В твою красивую спину? Прямо между лопаток?

— Я не подумала…

— А должна была! Я встал ниже, потому что дверь там отрывалась в эту сторону. Заодно я перекрыл лестницу, чтобы они вниз не побежали. А ты должна была встать на пару ступеней выше или отойти вправо на пару шагов. Понятно?

— Да.

— Кстати говоря, вампир запросто мог тебя ножом ударить. И я бы ничего не успел сделать.

— Я поняла.

— И последняя твоя ошибка. Ты ведь сразу узнала, что перед тобой вампир. Зачем начала представляться?

— А как надо было?

— Хватаешь за шкирку и толкаешь внутрь квартиры, потом заходишь вместе с напарником и начинаешь внутри говорить. Ясно? Если ты видишь что перед тобой тот, кого ты ищешь — сначала делай, а потом представляйся. Ты дала им время подумать, оценить обстановку и принять решение, а надо было сразу его ошеломить!

— Понятно.

— Ничего, научишься, — я ободряюще улыбнулся девушке и похлопал её по плечу. — Или тебе горло клыками разорвут. Жалко будет.

— Я научусь, — упрямо глядя мне в глаза, ответила Лера. — И не надо меня жалеть, я сама выбрала службу в оперативном отделе.

— Глупая, — усмехнулся я, догадавшись, о чем она подумала. — Не твое красивое личико мне жаль, а твое чутье. Вот так с ходу вычислить заезжих вампиров не каждому дано. Если выживешь — еще всех нас учить будешь.

Оставив удивленную девушку переваривать мои слова, я пошел обратно и по пути заглянул в кабинет Владислава.

— Владислав Иванович, нафига вы Леру именно мне доверили? Весь отдел на меня уже зубы точит.

Начальник уже забыл, как пять минут назад орал на меня и ответил в своем стиле.

— А ты им что, зубы обломать не можешь?

— И все-таки.

— Да потому что ты один в её присутствии головой думаешь, а не тем, что между ног болтается. А мне еще один опер нужен, а не служебный роман. Еще вопросы есть?

— Никак нет.

— Тогда свободен! Или ты уже забыл, что у нас вампир по городу бегает и по твоей милости, между прочим.

— Да понял я, понял. Ловить до посинения.

Ловить пришлось всего лишь до одиннадцати вечера. Бедный, голодный вампир, потеряв своего старшего, слонялся по улицам, шарахаясь от каждой тени и, в конце концов, попался на глаза одному из наших патрулей.

Конец истории

История сплетается из множества нитей отдельных людей. Их судьбы сходятся, сплетаются и снова расходятся, чтобы встретиться через невообразимо долгое время. Никто не знает, когда его ждет встреча со старыми знакомыми и когда придется платить по старым долгам или наоборот получать свои проценты.

Нити сплетаются и расплетаются вновь и вновь, образуя собой узор истории. Но всякая история рано или поздно заканчивается…

Высокий крепкий воин в простой кольчуге быстро шел по коридору, стены которого были украшены фресками, изображавшими славные победы дома Тэсаэрхе-нэ-раданхэ. На многих фресках можно было разглядеть этого человека. Первый раз капитан гвардии шел по этому коридору со столь тяжелым сердцем. Он понимал, сколь многое сейчас зависит от него и как велика цена ошибки. Перед украшенными резьбой золотыми дверями тронного зала капитан остановился и взглянул на караульных.

— Все сделано, — доложил солдат.

— Вы готовы исполнить свой долг?

— Да!

Толкнув дверь, капитан гвардии вошел в тронный зал. Перепалка сразу стихла, и взгляды всех присутствующих обратились к нему. А он не спеша посмотрел на них — знатные солдаты, гвардейцы, младшие члены дома, личные бойцы молодого правителя, прославленные ветераны. Все с оружием в руках, многие в доспехах.

— Где моя сестра?! — резким срывающимся голосом спросил молодой правитель дома Тэсаэрхе-нэ-раданхэ. — Я велел тебе немедленно доставить её!

— Ваша сестра в безопасности.

Капитан гвардии медленно пошел к трону. Присутствующие в зале по-разному отреагировали на его слова, кто-то вздохнул, кто-то возмущенно что-то зашептал, а правитель побледнел от ярости.

— Это измена?!

— Да, но не моя! — твердо ответил капитан.

— Ты заодно с ней?!

— Опомнитесь! Ваша сестра непричастна к заговору!

— Это не тебе решать! — крикнул один из четырех новоявленных советников правителя.

— Ну конечно, как же без вас?! То-то падалью воняет в этом зале.

— Ты смеешь заявлять, что в зале Перворожденного воняет?

— С каких пор такой падали вообще разрешают рот открывать?! — возмущенно крикнул седой ветеран, остальные его поддержали яростными криками.

Советник покраснел от злости, но сделать ничего не мог. Молодой правитель сам не осмеливался повышать голос на ветеранов, сражавшихся еще с его дедом.

— Перворожденный, опомнись! Вашего отца убили не заговорщики, а низшие! Переговоры с ними ошибка! Немедленно разорвите все соглашения и изгоните их посольство из замка! Не стоило их вообще пускать сюда, все знают их подлость и коварство!

— Но… нет же никаких доказательств, — правитель заколебался. — Как я буду выглядеть, если разорву договор, подписанный моим отцом всего пару дней назад?

— Сейчас не время об этом думать. Я не советник и даже не генерал, но я клялся в верности дому Тэсаэрхе-нэ-раданхэ и скорее умру, чем предам его! Не обязательно сразу начинать войну — просто изгоните низших из замка!

Молодой правитель растерянно оглянулся на советников, потом посмотрел на зал, ждущий его решения. Неизвестно что бы он сделал и как бы пошла история, но…

— Измена!!! — в зал ввалился окровавленный солдат. — Они напали на нас!!!

Сделав всего пару шагов, он рухнул замертво. Никто не знал, кто на кого напала, но каждый понял его слова по-своему. Через мгновение раздались боевые кличи и лязг клинков. Солдаты, ветераны и гвардейцы, прославленные герои многих битв, сторонники капитана гвардии и молодого правителя схватились друг с другом в убийственной междоусобной сече.

Капитан гвардии зло выругался и одним прыжком прыгнул к трону правителя.

— Мальчишка! — Он схватил своего сюзерена за шкирку и встряхнул его. — Немедленно останови их!

Молодой глава дома открыл рот и в этот момент один из советников ударил его ножом в шею! Парень удивленно вскрикнул, подскочил и повалился на, растерявшегося на роковое мгновение, капитана гвардии, заливая его кровью.

— Убийца!!! Он убил правителя!!! Он изменник!!! — закричал убийца, указывая рукой на капитана гвардии.

Капитан одним ударом руки убил предателя, но это уже не имело никакого значения. Люди в зале сражались в боевом трансе, голыми руками разрывая доспехи и ломая каменные колонны, в знаменитой страшной ярости бойцов дома Тэсаэрхе-нэ-раданхэ убивали своих же собратьев.

«Я подвел их всех. Дом пал… — подумал капитан гвардии. — Все кончено».

Что-то просвистело и толкнуло его. Капитан опустил голову и увидел торчащие из живота и груди красивые стрелы со снежно-белым оперением. Запоздалая догадка все расставила по своим места.

— Низшие… — проговорил капитан. — Это все их ловушка! Гвардия!!! На дом…

Еще две стрелы вонзились ему в горло, обрывая его крик. Но убить воина с трехсотлетним опытом не так просто, как неоперившегося юнца. Истекая кровью, он бросился в последний бой…

Прекрасные длинноволосые остроухие стрелки спокойно и без спешки расстреливали людей, лишь в последний момент понявших кто их враг. Снежно-белые стрелы, покрытые ядом, били без промаха, и сильно поредевшим защитникам замка не помогал уже ни их опыт, ни боевой транс.

Следом за стрелками в замок вошли мечники. Они сильно уступали людям, но на то, чтобы добить смертельно раненных людей много умений не нужно. Последним пал капитан гвардии, сражавшийся над телом последнего правителя дома Тэсаэрхе-нэ-раданхэ.

Но победители вскоре поняли, что их победа неполна. Последняя представительница ненавидимого ими рода ушла из их рук. Она сбежала, и её не смогли найти даже лучшие охотники народа, который в тот день украл себе имя перворожденных…

Я потянулся в кресле, разминая затекшие мышцы. Книга свалилась с колен и со стуком упала на пол. Вернувшись домой с ночного дежурства, я сел почитать книгу, незаметно задремал и проспал весь день.

Подняв с пола книгу, я посмотрел на причудливые эльфийские руны. Тонкие серебряные линии сплетались в хитроумный узор, больше напоминавший какой-то орнамент. К счастью сама книга была написана обычным эльфийским письмом. Разобрать изящную вязь рун могли даже не все эльфы, что уж говорить о людях.

Эту книгу мне дала Наниэль, чтобы я улучшил свой эльфийский. И в принципе сюжет был интересным, про падение какого-то древнего человеческого королевства, но это чисто эльфье занудство про врожденные пороки людей, их склонность к тьме и так далее. Правильно все-таки писал почтенный пан «Aen Seidhe в резервацию»!

Во сне я увидел некоторые события книги, но в немного странном изложении, люди выглядели иначе, эльфы откуда-то взялись. Но в целом ничего удивительного в этом не было. Мне нередко снились сны, так сказать, по мотивам интересных книг, фильмов или даже игр.

Поднявшись, я положил книгу на стол и увидел вдруг карту Таро, лежавшую вверх рубашкой. Я взял её и перевернул — LaMort, Смерть. На ней, как и полагалось, была изображена Смерть, в непривычном для нас облике, но с косой в руках. Пожав плечами, я кинул карту обратно на стол, подумав, что надо будет сделать замечание Феникс, чтобы не разбрасывала свои вещи по дому.

Я не люблю гулять по городу, тем более в одиночку. Наверное, слишком уж набегался по нему в патрулях, чтобы еще и в свободное время ходить по улицам, на которых я каждую яму знаю. Но в этот вечер что-то потянуло меня из дому неторпливо бродить по тротуарам среди вечно куда-то спешащих людей.

Феникс уже второй день не было, и вернуться она должна была только послезавтра. Её позвали домой на какое-то семейное торжество, меня не приглашали, да и я не напрашивался. Но, не думал я, что даже короткая разлука так расстроит меня. Я даже не скучал, а словно бы… словно бы какая-то часть меня куда-то делась.

Вот же как бывает. Еще недавно я терпеть не мог эту немного высокомерную, ленивую и вспыльчивую особу, а теперь скучно без неё.

Я прогулялся по центральной улице, потом по Ленина пошел в обратную сторону, затем неторопливо побрел по переулку Лермонтова, разглядывая витрины магазинов и многоэтажные супермаркеты. Конечно, хорошо, что старые деревянные бараки наконец-то снесли, но зачем на маленький провинциальный город столько торговых центров? Вся эта короткая улица состояла из одних только магазинов, бутиков и кафе.

Вечерело. Потянуло прохладой, зажглись фонари, а прохожих стало меньше. Купив в ларьке мороженое, я опять пошел по главной улице, меланхолично размышляя о жизни и бегущих куда-то людях. Вечно они торопятся, спешат, смотрят себе под ноги и не видят звезд. Да где им их видеть, если они даже на секунду бояться остановиться и посмотреть по сторонам? А вдруг где-то рядом нуждается в их помощи принцесса из сказочной страны?

Возле рекламного стенда с картой города стояла задумавшаяся девушка. Судя по её виду, они никак не могла разобраться в карте, что было неудивительно. Те, кто её рисовал может и были хорошими маркетологами, но вот в картографии совсем не разбирались. Ни масштаба не было, ни легенды карты, улицы изображены под странными углами друг к другу, а некоторых вообще не было.

В любой другой день я скорей всего прошел бы мимо (какое, собственно говоря, мне до неё дело?), но этим вечером я подошел к ней и спросил:

— Excuse me. Do you need help?^[158]

Девушка обернулась и удивленно посмотрела на меня. Я на мгновение замялся, но потом уточнил:

— Do you speak English? Parlez-vous français?^[159]

— Да, я знаю и английский и французский, но отчего же нам не поговорить на русском? — мелодичным голосом ответила девушка. — Почему вы решили, что я из Европы?

— Подходя к вам, я услышал, как вы негромко что-то говорите на иностранном языке. И, кроме того, — я опять замялся, подбирая слова, — вы не похожи на русскую. Русские девушки никогда не выглядят так.

— Как так? Так странно? Глупо?

Девушка склонила голову к плечу и с любопытством смотрела на меня, ожидая ответа. А я не знал, как объяснить ей это смутное ощущение чуждости. На первый взгляд в красавице не было ничего необычного — большие золотисто-ореховые глаза, классические черты лица, гладкая белая кожа, волосы до плеч цвета светлого золота. Одета она была в простой бежевый свитер, черную юбку до колен и белые туфли на невысоком каблуке. Ни косметики, ни украшений на ней не было. Но все-таки в её облике и в каждом жесте и в странном акценте ощущалось что-то такое… бесконечно чужое.

— Так аристократично.

Незнакомка сначала удивленно приподняла брови, а потом благодарно улыбнулась, принимая комплимент.

Через полчаса мы уже беседовали в одном неплохом кафе. К счастью я не забыл захватить с собой кошелек с остатками зарплаты, так что мог позволить себе угостить девушку парой пирожных.

— Меня зовут Арихико, — представилась девушка, — и я родом из Чехии.

— Это разве чешское имя? — удивился я.

— Нет, японское, и я даже не уверена, что это женское имя, — улыбнулась она. — Но родителям оно показалось интересным и необычным.

Я понимающе кивнул. Всегда был благодарен родителям за то, что они выбрали простое имя Игорь, а не Аристарх, как предлагали родственники.

— Ты очень хорошо говоришь по-русски.

— Спасибо, но акцент все равно есть.

— Да, нет, он практически незаметен.

Акцент был, но какой-то странный. Арихико говорила совершенно правильно, даже слишком правильно, словно с каким-то непонятным провинциальным выговором. Впрочем, я не филолог чтобы разбираться в таких вещах.

Никогда бы не подумал, что смогу так легко и просто познакомиться с девушкой, тем более с иностранкой. В таких простых вещах у меня было слишком мало опыта, увы, жизнь берсерка оставляет для обычной жизни не так много времени. Но с Арихико все получилось легко и просто.

Мы общались на разные темы: говорили о литературе, обсуждали Россию и Чехию, затронули немного мистику, но я быстро поменял тему — боялся проговориться и ляпнуть что-нибудь вроде «а вот был у нас случай, брали мы одного вампира…».

Арихико в основном слушала меня, иногда задавала вопросы. Когда она спрашивала меня, то слегка склоняла голову к правому плечу. В её жестах чувствовалась необычная грациозность и изящество, но больше всего меня удивляли её глаза. Ореховые с золотыми искрами, очень глубокие и серьезные. Даже когда девушка смеялась, в её глазах таилась странная печаль…

Выйдя из кафе, мы неторопливо прогулялись по городу. Я показал ей скромные городские достопримечательности, а потом мы пошли в городской парк. После недавнего нападения оборотней, там по ночам было тихо и безлюдно.

В парке оказалось грязно. Взошла полная луна и в её свете хорошо видны были валявшиеся вокруг лавочек пустые бутылки, пакеты, упаковки от чипсов и весь прочий мусор. От всего этого мне стало жутко стыдно. Почему нельзя в простом русском городе просто некуда сводить девушку из другой страны? Вот что я мог показать Арихико? Разваленные качели, заржавелые аттракционы и полусгнившие беседки? Кучи мусора и заблеванные не умеющими пить школьниками дорожки?

Недавно покрашенные стены тира уже успели исписать матами. Фонтан, построенный перед выборами на деньги депутата, уже не работал. А возле памятника Пушкину насрали бомжи. И дело ведь не во властях, которые все так привыкли во всем винить, а в самих людях, которым лень пройти три лишних шага, чтобы бросить пустую бутылку в урну, а не на клумбу!

— Странно, что народ любящий и ценящий красоту может жить в такой грязи, — задумчиво и немного грустно произнесла Арихико. Увидев мою реакцию, она быстро добавила, — извини, я не хотела тебя обидеть.

— На правду не обижаются, — покачал я головой. — Мне просто стыдно, что в нас в городе такой… такое устраивают прямо в парке.

— Дураков везде хватает. У вас хотя бы свастику на стенах не рисуют, как в иных странах.

Да уж, утешила… Рисуют, еще как рисуют.

— Не думай о плохом, — попросила Арихико. — Посмотри лучше на небо. Луна сегодня прекрасна.

Она шагнула вперед и с мечтательной улыбкой подняла голову. Луна и в самом деле была красивой, но сама Арихико в лунном свете выглядела еще прекрасней. Её золотистые волосы трепетали от легкого ветерка и отливали серебром в свете Луны, а её кожа казалась еще чище и белей. Принцесса из сказочного мира…

— Жаль, что у тебя короткие волосы, — невольно вырвалось у меня.

— Почему? — удивлено спросила девушка.

— С длинными волосами ты бы выглядела еще красивей.

— По-твоему я красивая? — кокетливо склонив голову к плечу, поинтересовалась Арихико.

— Нет, ты прекрасная.

Девушка улыбнулась, но в её глазах была странная печаль.

Я вдруг почувствовал на себе чужой злой взгляд и обернулся. Среди темных кустов никого не было видно, но я невольно на мгновение вошел в транс и разглядел трех людей с оружием в руках. Опять по мою душу кто-то пришел?!

Я повернулся обратно и встретился взглядом с Арихико. Она смотрела на меня с легко читаемым чувством вины, отчаяния и злости.

— Извини, — тихо проговорила она. — Я завлекла тебя в ловушку.

— Это твои враги? — очень спокойно спросил я.

— Да… — одними губами сказала она. — Убегай пока не поздно.

— Некуда, — покачал я головой. — Мы уже окружены.

Вокруг нас было не меньше десяти человек, и они медленно сжимали кольцо. Не знаю, что они хотели от девушки, но меня брать живым явно не собирались.

— Игорь!

Толкнув Арихико, я бросился в другую сторону, упал, подскочил, прыгнул влево и метнулся вперед. В меня стреляли, но все пули просвистели мимо. И прежде чем враги успели опомниться, я уже был рядом с ними.

— Какого…

Возглас наемника оборвался предсмертным хрипом. Я прикрылся его телом, вырвал из его кобуры пистолет и быстро застрелил троих противников. Двое оставшихся бросились под прикрытие деревьев.

Рядом гремели другие выстрелы, но стреляли не в меня. Я быстро помчался назад, ругая себя — не надо было так далеко отходить от Арихико! Девушки на дорожке не было, зато там лежали тела двух наемников. Остальные беспорядочно метались по кустам, стреляя в разные стороны.

Я смог увидеть Арихико только потому, что был в боевом трансе. Она невероятно быстро прыгнула на землю, одним ударом руки сломала шею наемнику и белой молнией проскочила между его подельниками. Они не успели даже и глазом моргнуть…

Сзади меня раздался шорох. Резко развернувшись и вскинув трофейный пистолет, я двумя выстрелами добил оставшихся противников.

Арихико медленно, не глядя в мою сторону, подошла к своим туфлям и начала обуваться. Я сам шагнул к ней.

— А тебе оказывается, не нужна была моя защита, — я усмехнулся и покачал головой. — А я уже успел себя героем вообразить.

Девушка никак не отреагировала на мою шутку. Все также неторопливо и тщательно вытирала платком руки.

— Нам нельзя здесь оставаться — выстрелы слышали. Ты можешь помыться у меня дома.

На это предложение Арихико отреагировала несколько странно. Она резко повернулась, готовая бросить злое слово, но осеклась и с удивлением вгляделась в мои глаза.

— Ты меня не боишься?

— Нет, — немного удивившись, ответил я. — Почему мне тебя бояться?

— Я только что убила шестерых человек.

— А я пятерых, и что с того?

Она несколько секунд всматривалась в мое лицо и только потом кивнула.

По странному молчаливому соглашению мы не задавали друг другу вопросов. Просто молча шли ко мне домой быстрым шагом. Я ждал еще одной атаки, смотрел по сторонам и готовился в любой момент вступить в схватку, и только когда закрыл ворота дома, вздохнул с облегчением.

Арихико зашла в дом, с любопытством рассматривая его. Она сразу оценила ворота и двери с замками и насмешливо сказала:

— My house is my castle^[160]. Ты один тут живешь?

— Нет, вместе с напарницей.

— И у вас были причины строить такую крепость? — иронично поинтересовалась она.

— Примерно полгода назад нас едва не убили в нашей квартире, — спокойно ответил я. — Выломали дверь, по окнам стрелял снайпер, а нам и бежать некуда, и укрыться негде было.

— Извини, — Арихико прикоснулась кончиками пальцев к моей руке и заглянула в глаза. — Извини, пожалуйста, я сказала глупость.

— Ничего страшного. Ты не хочешь принять душ?

— С удовольствием, если одолжишь полотенце.

С недавних пор я завел у себя несколько запасных комплектов одежды, халатов, тапочек и полотенец. На случай неожиданных гостей. Пока Арихико мылась, я приготовил скромный ужин. На какие-либо изыски у меня не было времени, так что я просто сварил пельмени, нарезал колбасы и приготовил салат.

Необычная гостья отказалась от предложенного халата и после душа оделась в свою одежду. Мой нехитрый ужин ей понравился, и она похвалила меня:

— Ты хорошо готовишь еду.

— Да это же просто пельмени из магазина и колбаса оттуда же, — пожал я плечами. — Вот было бы время — я бы что-нибудь интересное приготовил бы.

— Я об этом и говорю, — совершенно серьезно сказала Арихико. — Талант человека виден в мелочах. По тому, как ты приготовил сей поздний и скромный ужин легко можно сделать вывод, что ты хороший повар.

— Ну, — я невольно расправил плечи. — Мне это дело нравится. Кулинария вообще чисто мужское занятие и все хорошие повара мужчины.

— Не спорю.

Я предложил Арихико чай и поставил на стол вазочку с конфетами и печеньем. Некоторое время мы молча сидели за столом. Я пил чай, а девушка с грустным видом только смотрела в кружку.

— Игорь, спасибо большое за помощь и гостеприимство, но я, пожалуй, пойду своей дорогой, — не поднимая взгляда, тихо проговорила Арихико.

— На ночь глядя? Задержись хотя бы до утра, — видя, что девушка колеблется, я добавил, — в моем доме ты в безопасности.

В ответ на это она горько усмехнулась и покачала головой.

— Я сама опасна… и для тебя в первую очередь. Я не человек.

Этим меня уж точно было не удивить.

— Я вампир.

А вот тут я удивился.

— Ты не похожа на вампира.

— Много ты о нас знаешь? — горько улыбнулась она. — Игорь, вампиры совсем не такие, какими их считают люди.

— Я не раз сталкивался с вампирами, — я взял девушку за руку и провел пальцами по мягкой и теплой коже. — Ты совершенно не похожа на вампиров.

— Ты воин Ордена. — Глядя мне в глаза, спокойно произнесла Арихико.

— Да. Это что-то меняет?

— За меня назначена награда. Ты сможешь построить настоящий замок. Получишь награды, должности и земли.

— Ага, — хмыкнул я. — Получу, как же. Сказал бы я тебе, что получу, да неприлично в присутствии девушки так выражаться.

Она не улыбнулась.

— Арихико, — уже серьезно произнес я. — Я не знаю, кто и зачем за тобой охотится, но ты не в розыске. На тебя не было никаких ориентировок.

— Рядовые воины Ордена могут и не знать обо мне, но это ничего не меняет.

— Арихико, в каком веке за тобой гонялся Орден? Выражение «воин Ордена» не используется уже лет двести.

— Я не знаю вашего летоисчисления, — пожала плечами девушка. — Но это ничего не меняет. Сколько бы не прошло лет — меня не забудут.

— Пусть даже и так, я не выдам тебя.

— Почему? Ты предашь Орден?

Прочитать что-либо в необычно глубоких ореховых глазах Арихико не смог бы и легендарный Халворн. Они меня просто завораживали. Сколько ей лет и сколько она видела, что может так смотреть?

— Да в жопе негра я его видел, — совершенно честно сказал я.

— Тебя накажут за неповиновение.

— Дальше Сибири не сошлют.

Арихико покачала головой.

— Ты и не представляешь себе, на что способен Орден. Они за меньшее города стирали, и целые народы из истории вычеркивали. Археологи людей порой находят обломки необычных кувшинов, монеты с изображением неизвестных королей, обрывки рукописей написанными непонятными языками… находят, строят версии, пытаются понять, какой народ их создал, и даже не подозревают о том, кому они на самом деле принадлежали. А к тем, кто начинает задумываться о правде, приходят люди из Ордена. Не такие как ты, молодой и наивный воин, а другие… с холодными глазами безжалостных убийц.

Голос Арихико завораживал, она говорила неторопливо, чуть склонив голову и отстраненной глядя мимо меня. Девушка словно была в трансе.

— Я уже видела таких как ты. Сильных, горячих и благородных… Столкнувшись с несправедливостью, они взбунтовались и все проиграли. Кого-то убили сразу, других заковали в цепи в подвалах, из которых не сбежать, от третьих не осталось и следов.

Её перебил звонок телефона, взглянув на высветившееся имя, я ответил:

— Да Сергей.

— Не спишь?

— Уже нет.

— Ты сегодня весь день дома был?

— Нет, прогулялся немного по городу, а что? — равнодушно ответил я.

— А в парке не был?

— Мимо проходил. А что случилось-то?

— Кто-то убил людей в парке. Много.

— Ого! 90-ые годы вернулись или это по нашей части дело?

— Да вроде нет, просто надо проверить все. Людей убили очень быстро и тихо, на твою работу похоже.

Я непринужденно засмеялся.

— Ты же знаешь, без Феникс я бы весь район на уши поднял.

— Это точно, — задумчиво проговорил Сергей.

— А ты сегодня, пока гулял по городу. Не видел девушку со светлыми волосами в белом свитере и черной юбке, на иностранку похожа?

— Может и видел, но не запомнил. По городу много сейчас девушек со светлыми волосами ходит.

— Когда Феникс возвращается?

— Через пару дней.

— Значит ты сейчас один дома?

— Нет, блин, проститутку себе вызвал! Сергей, час ночи вообще-то! Харэ темнить уже, говори, что надо?!

— Ты их убил?

— Нет не я. Дальше что?

— Ничего, спокойной ночи.

Несколько секунд я стоял задумавшись.

— Нам надо срочно уходить.

— Почему? — поинтересовалась Арихико.

— Они знают, что ты у меня дома.

— Как ты догадался?

— Интуиция.

Я не стал медлить, а начал быстро собираться. В шкафу лежал рюкзак, собранный как раз на такой случай. В нем теплая одежда, лекарства и сухой паек. Рядом подсумок с магазинами для автомата и гранатами.

— Игорь, тебе сообщение на телефон пришло, — окликнула меня Арихико.

Я быстро подошел и прочитал короткую эсемэску: «F.A.B.!»

— Черт… быстро они работают. Теперь у меня нет выбора, мне придется бежать с тобой.

— Почему? — взглянув на аббревиатуру в сообщении, она поинтересовалась. — И что это значит.

— Фокстрот Альфа Браво, — ответил я, выключая телефон и вытаскивая батарейку. — Фокстрот — это мой позывной в отряде. Альфа Браво — условленное предупреждение. А теперь уходим!

Я протянул Арихико её туфли и сам быстро зашнуровал берцы. Через пару минут мы вместе выбрались через скрытый проход и пошли узкой тропинкой через чужие огороды и дворы. Выбравшись на соседнюю улицу, я остановился и прислушался — все было тихо. Мы успели выбраться.

— Стой! — Арихико резко остановилась и встала, сложив руки на груди. — Зачем ты вмешался? Ты понимаешь, что ты только что предал Орден?

— Помнишь, — немного помолчав, начал я. — Как ты усмехнулась, увидев, что мой дом больше похож на крепость. В прошлом году я жив в обычной квартире. И вечером как обычно лег спать, а ночью мне пришлось драться с врагами. Это было внезапное нападение другого отделение Ордена, но внезапным оно было только для нас, а вот начальство все знало заранее. Понимаешь о чем я?

— Допустим.

— Они все знали, но решили устроить ловушку, — я опять замолчал, вспоминая ту ночь. — Они ломали двери и врывались в квартиры других членов нашего отдела… Некоторым удалось отбиться. У кого-то дома оружия хватало, кто-то сам по себе был сильным бойцом, но другие… их убивали вместе с семьями, в постелях. Других ловили на улице и тоже убивали. Начальство все знало, но заранее списало нас всех в неизбежные потери! Нам улыбались в лицо, а сами знали, что мы все уже приговорены к смерти! Альфа Браво… это просто две буквы из фонетического алфавита и очень простое сообщение: «Начальство тебя подставило. Беги».

Арихико смотрела на меня спокойно, без сочувствия или жалости. Впрочем, если она на самом деле древний вампир, то она видела драмы и серьезней переживаний одного единственного наймита Ордена.

— Тебе давали шанс. Тот человек, который звонил тебе и спрашивал про меня. Если бы ты ему сказал…

— Может быть, — пожал я плечами. — Но я не собираюсь сдавать тебя Ордену.

— Но почему? Ты же меня не знаешь!

Я вздохнул и почесал затылок. И в самом деле, почему? Ведь не было никаких причин.

— Не знаю, — совершенно честно ответил я. — Но считаю, что так будет правильно.

Несколько долгих секунд Арихико всматривалась в мои глаза, словно пытаясь увидеть там ответы, которых не знал я сам. Наконец, она еле заметно кивнула и мы пошли по улице, прочь от нашего с Феникс дома.

Обидно, что в этот раз пришлась сдать крепость без боя. Надеюсь, что по мою душу явятся не только чекисты, но и ребята из отдела, а они ничего не тронут.

Я был уверен, что не оставил следов, но каким-то образом нас обнаружили и перехватили на темной улице в частном секторе города. И это был не Орден.

Четыре бойца выскочили из проулка за нашей спиной и без предупреждения начали стрелять. Я толкнул Арихико, а сам прыгнул в другую сторону, одновременно срывая с плеча автомат. Руку дернуло и обожгло.

Упав в грязь, я немедля перекатился в сторону и открыл ответный огонь. Один противник свалился, остальные шустро кинулись по укрытиям. Рука работала нормально — значит ранение пустяковое. Вокруг загавкали собаки, ну да, Круг тишины наложить-то некому.

— Арихико! Нельзя задерживаться! Уходим!

Придерживая врага короткими очередями, я начал отступать назад. Но тут сзади вылетел инкассаторский броневик в однотонной серой краске. Визгнув тормозами, он резко повернул и встал поперек дороги в пяти метрах от меня. Бойцы собирались выйти из машины с другой стороны и, прикрываясь её броней, вместе с другими нападавшими зажать меня под перекрестным огнем.

Я потянулся рукой за гранатой, но не успел её достать. Возле броневика внезапно появилась Арихико. Она одной рукой играючи вырвала бронированную дверь, отбросила её в сторону на несколько метров и мгновенно ворвалась внутрь. Раздался дикий вопль, машина несколько раз качнулась, стекла изнутри забрызгало кровью…

Что-то невероятно быстро промелькнуло мимо меня, подняв на дороге облако пыли. Среди залегших среди кустов бойцов вспыхнула паника, они закричали, открыли огонь в разные стороны, но всего через пару мгновений наступила тишина.

Арихико, опустив голову, стояла на дороге спиной ко мне и не спешила поворачиваться. Когда я сделал пару шагов в её сторону, она резко обернулась и, оскалившись, спросила:

— Теперь веришь, что я не человек?

Её глаза горели диким желтым огнем, скрюченные пальцы заканчивались черными когтями, а улыбка напугала бы и повидавших оперативников Ордена. Самое странное и жуткое было в том, что на белом свитере девушки не было ни пятнышка крови.

У меня по спине пробежал холодок. Глядя в желтые нечеловеческие глаза, я внезапно осознал одну вещь — мне с ней не справиться. Но ощущения угрозы не было. Пожав плечами, я собрался ответить, но не успел…

Выстрела я не слышал, просто что-то тяжелое сильно ударило меня в спину и разорвалось внутри. Пошатнувшись, я захотел выругаться, но лишь закашлялся кровью и упал.

— Игорь!!!

Арихико бросилась было ко мне, но остановилась. Послышались легкие шаги и прозвучала мелодичная, как лесной ручеек, эльфийская речь:

— Опять… — в голосе говорившего была вся грусть эльфийского народа. — Опять из-за тебя погибают наивные глупцы. Сколько? Сколько еще красивых и молодых юношей погубить ты собираешься? Сколько еще должно пролиться крови, спрашиваю я тебя?

— Как же это в вашем духе, — голос Арихико дрожал он ненависти. — Обвинять других в своих преступлениях. Прошли эоны лет, а ты все та же лицемерная сволочь.

— Как ты смеешь?! — голос этого эльфа выдавал его молодость и кипевшую в нем праведную ярость.

— Оставь, — мягко попросил первый эльф. — Оскорбления из уст падших не трогают меня. Взявший в руки грязь пачкает лишь свои руки.

Арихико медленно отступала от меня, а эльфы также неторопливо приближались. Молодые бойцы мягкой пружинистой походкой расходились в стороны, чтобы окружить девушку.

— Скажи мне, сколько еще ты будешь упрямиться, последняя из падшего рода? Когда ты признаешь нашу правду и склонишь повинную голову? Сколько еще крови должно пролиться в глупой борьбе, чтобы ты смирилась?

Сердце билось замедленно, кровь еще сочилась, но она скоро остановится, а рана затянется. С повреждениями внутренних органов дело сложнее, мне нужно как минимум часа три или четыре. Впрочем, раз я могу драться, то все остальное ерунда!

— Ты всегда слишком много болтал, — хрипло ответила Арихико, отступая все дальше. — Побереги свое красноречие для доверчивых дураков!

Молодой эльф прошел мимо, не обратив на меня никакого внимания. Еще бы! Он не отрывал взгляда от опасного исчадья Тьмы, что ему какой-то мертвый человек?

— Взять её!

Не поднимаясь, я быстро крутанулся на руке и провел подсечку. Эльф с недоуменным возгласом упал, а я, не медля ни секунды, ударил его ножом под кадык и только после этого подскочил на ноги и сразу метнул нож во второго противника. Остроухий успел развернуться и стремительным взмахом меча отбить клинок в сторону, но него тут же налетела, не упустившая момента, Арихико.

Старый, так любивший поговорить, эльф сбежал через портал еще до того, как добили второго его бойца, не сказав ни слова на прощанье.

— Ты жив? — с некоторым удивлением спросила Арихико.

— Как видишь, — криво ухмыльнулся я. — Я тоже не совсем человек.

Я взглянул на небо.

— Идем, нам надо укрыться до рассвета.

— Игорь, я не боюсь солнца.

— Дело не в солнечном свете, а в том, что к рассвету Орден развернется по тревоге и тогда нас найдут в два счета. Идем.

После такой схватки нас уже должны были обнаружить и окружить, но по какой-то причине нам повезло. Передвигаясь по чужим дворам и огородам, обходя по закоулкам открытые пространства и основные маршруты патрулей нашего отдела, мы успели выбраться за пределы города.

Главный вопрос, который меня волновал — как взаимодействуют между собой эльфы, охотящиеся за Арихико, и Орден? Судя по тому, что после схватки нам на хвост не сели бойцы и солдаты, делиться друг с другом информацией они не спешат.

— Мою крепость ты уже видела, а вот мое тайное логово, — сказал я, пропуская Арихико вперед.

Еще зимой я на всякий случай в развалинах старого завода на окраине соседнего поселка присмотрел удобное место. Сделал рядом пару тайников с оружием, одеждой и консервами. В административном корпусе нашлась удобная комната, которую надо было только замаскировать мусором и спрятать там пару одеял. Если честно, это уже попахивало паранойей, но пригодилась ухоронка гораздо быстрее, чем я думал.

— В крепости было комфортней, — заметила Арихико.

— Ну… — я развел руками.

Я отгреб мусор в сторону, положил на бетон матрас и постелил сверху пару одеял. Еще одним одеялом можно было укрываться. Из тайника я достал несколько банок тушенки и шоколад. Арихико из вежливости взяла одну шоколадку, а от остального отказалась.

— Мне надо отдохнуть хотя бы пару часов, но лучше всего подождать до вечера, пока организм полностью восстановиться.

— Здесь нас не будут искать?

— Не должны, — ответил я, открывая ножом вторую банку тушенки, она была немного замерзшей, но вполне съедобной. — Это место мало кому известно, сначала будут прочесывать город, его окрестности и подземелья. Перекроют дороги и поставят посты на вокзале, автобусных остановках и в аэропорту. И только потом начнут постепенно расширять кольцо поисков. Часов десять-двенадцать у нас есть.

— И что ты будешь делать потом?

Не зная, что ответить, я принялся набивать рот тушенкой. Стратегическое планирование никогда не было моей сильной стороной. Ведь действительно, какой смысл в том, что я выиграл чуть меньше суток времени? Ну, поймают нас не к обеду, а завтра к утру. Дальше что?

Арихико терпеливо ждала ответа, и мне пришлось сознаться:

— Я не знаю.

— Типичный боец… сначала действуешь, а потом думаешь. Что мне теперь с тобой делать?

— Я для тебя обуза?

— Не совсем, — нехотя признала девушка. — Но я не привыкла действовать с кем-то в паре. Слишком долго полагалась только на себя.

— Тот эльф… он говорил… они многих твоих друзей убили?

— Да, — сухо ответила она.

— Я им не по зубам.

— Зачем ты вообще во все это ввязался?

— Я не знаю, — совершенно честно ответил я.

— Это не ответ.

— Арихико… — я взглянул ей в глаза. — Я не понимаю, что я к тебе чувствую, но не могу уйти, не могу бросить тебя сейчас. Не знаю почему, но при одной мысли о твоих врагах у меня шерсть на загривке дыбом встает. Я готов не то, что с Орденом — со всем миром схватиться за тебя!

В ореховых глазах девушки появилось какое-то странное выражение, что-то, что я не мог понять.

— Я не знаю кто ты, но в тебе нет зла — только печаль и усталость. А что насчет Ордена… меня однажды похитили, потом подставили под трибунал, апотом вообще попытались убить, а мое собственное начальство списало меня и моих друзей в допустимые потери. Теперь я просто отплатил им их же монетой, не более того.

Арихико отвернулась от меня и подошла к окну. Я доел тушенку, убрал в сторону банки и сел на матрас. Ныли перенапряженные в бою мышцы, да немного побаливала заживающая рана.

— Снег пошел.

— Хорошо, нас будет сложнее найти.

— Любого беглеца рано или поздно ловят, Игорь, — с горечью произнесла девушка. — Ты не представляешь, что это такое когда вечно бежишь, когда минута покоя кажется роскошью и… когда тебе некуда возвращаться. Я не понимаю тебя… не могу понять, ты так легко отказался от своего дома, бросил его, а я уже забыла, что это такое — дом.

— Да, не представляю, но уже достаточно долго мечтаю сбежать.

Арихико медленно покачала головой, повернулась и отошла от окна.

— И тебе нечего терять?

Я хотел было ответить на этот вопрос, но осекся и промолчал… Ну да, конечно же, самые крепкие цепи мы вешаем на себя сами.

— Вот видишь, — девушка села рядом со мной, положила руку мне на плечо и мягко произнесла: — Возвращайся, Игорь. Ты сейчас думаешь о своей девушке. Пусть ты не ценишь ни свой дом, ни службу в Ордене, но её ты не можешь просто так взять и бросить.

Эта рыжая вредная лентяйка и моя девушка? Ха!

— Она не моя девушка.

— Да? — насмешливо спросила Арихико. — Допустим, но есть разница?

Сложно разговаривать с человеком, который видит тебя насквозь.

— Я не могу вернуться, не сейчас. Кроме того… — я замолчал, решившись пойти вместе с Арихико, я совсем не думал о Феникс и теперь мне было стыдно. Но разве был у меня выбор? — Хорошо, я подумаю о том, чтобы вернуться, но не сейчас.

Несколько секунд Арихико задумчиво смотрела на меня, потом отвела взгляд в сторону и кивнула. Только потом я понял, что именно в этот момент она приняла решение.

Спасаясь от холода, мы сели рядом друг с другом и укрылись одеялом. Не знаю, чувствовала ли Арихико холод, но против моего предложения она не возражала. Сидеть вместе под одним одеялом было тепло, но скучно. Поэтому я начал рассказывать о себе и своих способностях.

Девушка меня внимательно слушала, иногда хмурилась, словно не соглашаясь с моими словами, но не перебивала. Лишь один раз задала неожиданный вопрос:

— Ты не боишься меня?

— Нет, — совершенно честно ответил я.

— Хм, — склонив голову к плечу, задумчиво протянула Арихико, — на глупого ты не похож.

— Я знаю, что ты гораздо сильнее меня, но не чувствую от тебя никакой опасности.

— Хм…

Когда я закончил свой рассказ, она очень долго молчала, о чем-то думая. А я волновался и не знал, о чем можно еще поговорить. Не обсуждать же с древним вампиром современные фильмы и книги?

— Игорь, тебе не снились странные сны? — вдруг спросила Арихико.

— В каком смысле странные?

— Пророческие.

— Ни разу.

— Возможно, ты просто не понял, что они пророческие, — глядя в сторону, задумчиво проговорила она. — А прошлое снилось?

— Да бывало, снились какие-то битвы.

— Битвы?

— Ну а что еще может сниться берсерку? — рассмеялся я. — На работе постоянно дерусь с кем-нибудь, фильмы смотрю исторические, книги читаю, вот и во снах сражаюсь вечно.

Арихико искоса взглянула на меня, но ничего говорить не стала.

— Как ты стала вампиром, — неожиданно спросил я. — Извини, если не хочешь не отвечай.

— Игорь… Как думаешь, сколько мне лет?

Я пожал плечами и предположил навскидку:

— Пара веков? Нет? Тысяча лет?

— Я все никак не могла понять, кого ты мне напоминаешь, только теперь вспомнила. Было у меня однажды место, которое я могла назвать домом. После десятков веков бегства и отчаянной борьбы, я случайно встретила одного очень талантливого человека. Он увидел меня в моем… другом облике и не испугался, а принял меня. А я, пожалуй, я влюбилась в него, хотя уже и не помню…

— Каким он был?

— Интересным, — печально улыбнулась Арихико. — Неловким, нерешительным и даже в чем-то робким, но очень талантливым и одержимым своей работой и мечтой. Этим ты напоминаешь его, приняв решение, он также не боялся никаких возникающих трудностей и продолжал идти по задуманному плану.

— Это был известный человек?

— В свое время да, очень известный, а сейчас никто кроме меня не знает, что он вообще существовал, — грустно констатировала девушка. — А ведь он был первым архитектором столицы Атлантиды, а главным его достижением был даже не храм в центре города, а система каналов, шлюзов и мостов.

От её слов у меня прошел мороз по коже… Весной прошлого года я дрался с вампиром, которому было всего немногим больше тысячи лет, а сидящая под одним одеялом со мной девушка была древним вампиров в те времена, когда легендарная и давно сгинувшая во тьме веков Атлантида только зарождалась… Несколько минут я просто сидел и переваривал новость. Легко было от всего отмахнуться, откинуть в сторону её слова и подумать, что это просто выдумка, ведь проверить все равно никак нельзя, но какой-то пугающей ясностью я понял, что это правда.

— Как ты это выдержала? — тихо спросил я.

— Память у меня обычная… многое я просто забыла. И я иначе воспринимаю ход времени. Один день для меня может тянуться долго, а вот столетия проходят быстро. Тысячи лет… это просто тысячи лет. Все сливается, как при быстрой езде на ваших поездах.

— Ты впадала в спячки?

— Да, конечно. На сотни лет. Это удобно — исчезнуть, чтобы не видеть, как умирают правнуки друзей, как исчезают плоды их трудов. И потом проснуться, выбраться из своей норы — а вокруг уже другая страна. В последний раз я забралась в глухую местность на севере Норвегии, там никто не жил и даже самые отчаянные охотники не рисковали охотиться там, а проснулась посреди сонного европейского города.

— Тебя из-за этого Орден ищет? Ты ведь должна быть сильнейшим вампиром на Земле.

— Нет.

Снегопад усилился, поднялась метель. К счастью ветер дул с другой стороны здания, и в окно снег не заметало.

— Ты из атлантов? — спросил я, просто чтобы не молчать.

— Нет. В ваше время нас называют Третьей расой земли, а сами себя мы звали перворожденными.

— Как эльфы?

— Эльфы… — на лице Арихико ничего не изменилось, но от неё словно потянуло холодом. — Они украли это имя у нас.

— Почему перворожденные, если вы были третьей по счету расой?

— Потому что первые две расы не были людьми, — просто ответила Арихико. — Никто не знает, как они выглядели и кем были. Даже в наше время они были легендой.

Как-то раз я случайно наткнулся на обрывок книги о древних расах Земли. Заинтересовавшись, попробовал поискать больше, но ничего кроме противоречивой информации не нашел. Зато убедился в том, что вся серьезная информация закрыта вторым или первым уровнем допуска, не меньше. Тогда, пожалуй, я первый раз задумался о том, сколько всего скрывается от рядовых сотрудников Ордена?

— Как тебя зовут на самом деле?

— Какая разница? — равнодушно спросила Арихико. — У меня было столько имен, что я не вспомню их всех. Но теперь ты понимаешь, насколько глупо предлагать мне помощь? Я ведь скорей всего даже не запомню тебя.

— Зато я запомню тебя.

Эти слова вырвались сами собой. Арихико, безумно древний вампир, с невысказанной мукой в глазах смотрела на меня, а потом вдруг молча прижалась лбом к моему плечу. Растерявшись, я не смог придумать ничего умнее, кроме как неловко обнять девушку. Очень старую, невероятно сильную, опасную и безумно уставшую…

После этого разговор затих. Метель за окном усиливалась, а я очень хорошо знал, насколько сложно вести поиски в такую погоду, так что с чистой совестью предложил Арихико поспать до вечера. Положив под голову сумку с вещами, я плотнее укрыл нас двумя одеялами и обнял девушку. Она возражать не стала, только повернулась ко мне спиной и заснула.

А вот для меня заснуть рядом с Арихико оказалось совсем не просто. Обнимая теплую девушку, чувствуя запах волос и прислушиваясь к её сонному дыханию, я слишком волновался, чтобы спокойно задремать. Я привык спать в одной постели с Феникс, но это совсем не то… Рыжая вредина для меня, в зависимости от обстоятельств, была предметом интерьера, назойливой помехой или беспомощным существом, о котором нужно заботиться. Она простая, привычная, близкая но иначе. Я готов убить любого, кто обидит Феникс, но когда она от скуки приходит спать в мою комнату и забирает при этом мое одеяло — мне охота столкнуть её на пол.

Арихико другая… непонятная, загадочная, непостижимая. Сказочно прекрасная и опасная. Я не раз думал, что буду делать, если встречу принцессу из другого мира, девушку, которой нужна будет моя помощь. А встретил её…

Когда я проснулся, Арихико стояла возле окна.

— Снег кончился.

— Через пару дней все таять начнет, грязи будет…

Надо было что-то думать, принимать решения, но ничего умного в голову не приходило. Арихико наверняка хотела, чтобы я ушел, но было ли мне куда возвращаться? Впрочем, терять то мне уже нечего.

— Игорь…

Не знаю, что она хотела сказать, потому что в этот момент у меня зазвонил телефон. В первую секунду я испугался, потому что успел вообразить, что не выключил мобильник и нас уже давно окружили. Но…

— Разве он может так работать? — поинтересовалась Арихико, глядя на звонящий с вытащенной батареей телефон.

На экране высвечивалось короткое слово написанное латиницей — «Orden».

— Слушаю.

— Игорь, ты где?

Разговаривал со мной Сергей, и это было плохо. Он отлично меня знал, потому что сам всему научил. С другой стороны я ведь тоже его знаю.

— Гуляю по городу.

— Она рядом с тобой? Если не можешь сказать прямо, намекни.

— Ты о ком?

— Девушка, на вид лет двадцати, светлые волосы, одета в белый свитер и черную юбку.

— Да.

Отрицать очевидное не было смысла.

— Ты знаешь кто она?

— Да.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно.

Сергей на мгновение замолчал, обдумывая мои ответы.

— Не понимаю, как ты мог так просчитаться? Ей несколько тысяч лет, она не милая девушка, которой нужна помощь, а древний монстр!

— О чем ты?

— Не прикидывайся дураком, ты с ней заодно! Ты знаешь, что ты стрелял по сотрудникам Ордена? Ты понимаешь, что это значит?

Я тихо рассмеялся в ответ и спросил:

— Сергей, а кто всего полгода назад пытался убить меня, марсиане?!

— Игорь, не глупи, это совершенно другая ситуация?

— В чем другая?

— Да во всем, идиот малолетний! — рявкнул Сергей. — Ты хоть понимаешь, что тебя используют? Она же заворожила тебя.

— Сергей, Сергей, подожди, ты сам прекрасно знаешь, что на меня не действуют ни способности вампиров, ни гипноз.

— Она не простой вампир! Ноосрехат всего лишь сопляк рядом с ней!

— И что?

— А то, что она заставит тебя сделать все что угодно, и ты с блаженной улыбкой все выполнишь.

Арихико, внимательно прислушивающаяся к разговору, усмехнулась и покачала головой.

— Может быть, — я не стал спорить. — Но ей я верю, а тебе нет.

— Хорошо. Тогда передай ей, что мы предлагаем переговоры.

— Почему мы не можем поговорить сейчас, по этому телефону?

— Игорь, ты хоть представляешь себе, сколько стоит секунда такой связи?! Я предлагаю встречу один на один, просто поговорить.

— Да? Сергей, ты меня за идиота держишь?! Забыл, что я сам сидел в кустах с автоматом в руках во время таких вот «переговоров»? Я не верю ни тебе ни…

Арихико неожиданным ударом вырвала трубку у меня из рук.

— Я согласна. Называйте место.

Сергей на мгновение растерялся, но назвал адрес.

— Хорошо, я буду там в полночь.

— Зачем? — спросил я, забирая телефон обратно.

— Надоело убегать, — ответила Арихико. — Я собиралась сама пойти к ним, но так даже лучше будет.

— Мне это не нравится. Он что-то задумал.

— Игорь, это мое решение. Ты проводишь меня?

Я кивнул в ответ.

— Собираемся, я знаю, где это место. Как раз к полуночи доберемся.

Сборы были недолгими. Все что я сделал — это спрятал обратно матрасы и одеяла, еще пригодятся. Мои вещи и так лежали в сумке, а у Арихико ничего не было. Гораздо дольше, я проверял оружие. Повесил автомат на плечо, сунул пару гранат в карман, проверил подсумок и пистолет в кобуре. Увидев иронично-насмешливый взгляд Арихико, я спросил:

— Что?

— Да так, ничего, — улыбнулась девушка. — Просто смотрю на тебя и думаю. Прошли десятки тысяч лет, а мужчины ни на каплю не изменились. Все те же самоуверенные защитники…

— Ну… я опасаюсь ловушки.

— Я поняла.

— Арихико… ты на самом деле вампир?

— Все еще не веришь?

— Нет, я о другом. Способности вампиров ведь зависят от крови.

— Предлагаешь убить кого-нибудь? — ровным тоном произнесла она.

— Нет, что ты. У меня ведь тоже есть кровь.

— Игорь… — устало начала Арихико.

— Подожди. У меня сильная регенерация, так что я могу запросто потерять пару литров крови и даже не заметить этого.

Некоторое время она просто молчала и смотрела на меня. А я поймал себя на мысли, что могу вечность смотреть в её глаза…

— Ты даже не представляешь, что предлагаешь. И хорошо…

— Тогда идем.

— Подожди, — вдруг сказала она. — Чтобы поделиться силой не обязательно позволять пить свою кровь.

Арихико порывистым движением шагнула ко мне, обвила руками и поцеловала.

— Теперь идем, — тихо сказала она, отходя в сторону.

Я невольно прикоснулся пальцем к губам и, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, подумал, что этот поцелуй я забуду не скоро…

Сергей назначил встречу в старом спортзале одной обычной городской школы. Мне это не нравилось, слишком легко будет окружить нас и зажать в угол, но решал не я, а Арихико. И перед тем как зайти внутрь, она вдруг остановила меня.

— Подожди Игорь, дальше я иду одна.

— Нет, — спокойно и глядя прямо в глаза, ответил я.

— Ладно, — немного помедлив, согласилась девушка. — Но дай слово, что не вмешаешься, чтобы не случилось. Это не твоя война.

Арихико смотрела на меня с серьезным и немного упрямым выражением лица. Я все равно, попытался возразить, но тогда она прибегла к поистине неоспоримому аргументу.

— Тогда я вот тем дорожным знаком привяжу тебя к дереву, — ничуть не шутя добавила она. — И оружие оставь здесь.

— Ладно, — нехотя согласился я.

— Все оружие, Игорь. И гранаты тоже. Нож. А второй пистолет?

Скрипнув зубами, я вытащил из-за спины «макаров» и положил его в общую кучу. Может быть, я бы и сумел освободиться, но вот в том, что её угроза реальна я, ни капли не сомневался. Пришлось спрятать все оружие под кустом.

— Игорь, — Арихико близко подошла ко мне, коснулась рукой и, глядя в глаза, негромко попросила. — Пожалуйста, не вмешивайся. Это моя война, а не твоя.

— Я…

— Я понимаю, что ты чувствуешь, но я прожила безумно долгую жизнь, а мои враги не намного моложе меня. Ваши древние и легендарные вампиры всего лишь мои бездарные ученики. Ты силен, но это не твоя война, а я не принцесса из сказок, которая ждет спасения. Конец этой истории будет другим.

Меня насторожили эти слова, но не было времени подумать и понять, что за ними стояло.

Мы вдвоем пошли на место встречи. Внутри горел свет, а посреди зала стоял Сергей, сложив на груди руки. Но в зале был еще кто-то…

— Ты здесь не один! — резко сказал я.

— Что я мог сделать, — усмехнувшись, развел руками Сергей. — Она грозилась весь отдел спалить, если бы я не взял её с собой.

Из-за его спины вышла хмурая Феникс. И это было не обычное недовольство, на которое я уже привык не обращать внимания, что-то расстроило её до глубины души… На меня рыжая даже не посмотрела, бросив неприязненный взгляд на Арихико.

— Ты врешь! Это ловушка!

Улыбка с лица Сергея пропала, он явно не понимал, как я мог заметить в практически пустом зале кого-то еще. Я и сам этого не понимал, но остро чувствовал врага.

От противоположной стены отошли эльфы. Девять бойцов с обнаженными мечами в руках и уже знакомый мне седой эльф. Сейчас, на свету я хорошо видел, что он уже очень стар — худой как палка, с глубокими морщинами на лице, неровной походкой и с ненавистью горящей в запавших темных глазах.

— И как это понимать?

— Орден не вмешивается в эту борьбу! — жестко заявил Сергей. — Игорь, отойди в сторону!

— Не вмешивается?! Да ты же заманил нас сюда!

— Игорь! Не тебе оспаривать решения Совета Ордена!

— Да плевать я хотел и на тебя и на твой сучий Орден! — заорал я.

— Игорь, — Арихико положила руку мне на плечо и мягко произнесла, — ты дал слово.

— Как у тебя получилось так быстро и сильно заворожить его? — зло спросил Сергей.

— Я этого не делала, — покачала девушка головой.

— Да? — Сергей наиграно рассмеялся. — А следящие метки с него сами стерлись?

— Какие еще метки? — Арихико удивленно взглянула на меня, но я сам ничего о них не знал.

— Орден следил за мной?!

— Ну, разумеется, Игорь, не будь ребенком. На тебя повесили следящие заклинания, чтобы быстро спасти тебя, в случае если тебя опять похитят.

— Ах, вот оно что! Ну, спасибо, жаль только что вы не спешили спасать Алексея и других ребят.

Сергей проигнорировал меня и опять обвинил во всем Арихико.

— Ты их стерла и пытаешься еще права предъявлять? Скажи спасибо, что Орден не решил тебя сам убрать.

— Хм… — задумчиво протянула Арихико, не обращая внимания на слова Сергея. — Ты, Игорь, еще удивительней, чем я думала.

— Хватит! — резко вмешался в наш спор старый эльф. — Парень, отойди в сторону. Разве ты не видишь, что защищаешь отродье тьмы, вампиршу!

— Превосходно, — усмехнулась Арихико и, чуть склонив голову к плечу, насмешливо спросила: — Раэларонд, неужели ты забыл, кто меня сделал вампиром? Кто жестоко посмеялся надо мной, а потом вышвырнул за ворота замка, в надежде, что я сдохну в первой же канаве?

— Твоей лжи тут никто не поверит, — надменно ответил эльф. — Хватит! Разве ты сама не устала от своей глупой и бесполезной борьбы, последняя из проклятого рода? Хватит этой лжи, достаточно уже погибло людей эльфов!

— Последняя из проклятого рода? И кто же нас проклял? Вы?!

Слова эльфа разъярили Арихико, она непроизвольно стала приседать и наклоняться вперед, между губ показались острые клыки, а на пальцах появились черные когти.

— Это вы всегда прекрасно умели! Выставлять своих врагов исчадьем зла! Зато вы всегда чистые и непорочные! Напомнить, сколько народов вы истребили? Сколько родов и кланов перебили? Рассказать всем здесь присутствующим, как вы охотились за человеческими магами, как завезли в этот мир чуму, как выслеживали и убивали тех, кто пытался бороться с эпидемией?

— Никто не поверит твоей лжи!

— Ты в этом так уверен?

Они спорили на староэльфийском языке, наверно думая, что никто кроме них его не знает.

— Думаешь, все забыли о том, откуда взялись вампиры? Ты уверен, что в Ордене магов Терры все забыли, и у них нет копий с тех древних рукописей, которые вы так старательно уничтожали?

Арихико коварно улыбнулась, а старого эльфа перекосило от злобы.

— Тварь Тьмы! Недолго тебе злорадствовать осталось!

— О чем ты говоришь? — не выдержав, я спросил у Арихико.

— О, так ты знаешь эльфийский? — удивилась она. — Тем лучше. Эти остроухие умники однажды додумались до того, что страх смерти — главный движущий мотив людей. И решили, сыграв на этой слабости. Уничтожить все человечество, создав вампиризм. Они насильно обратили часть людей в вампиров, надеясь на то, что вскоре все люди добровольно захотят получить такое «бессмертие». Но не вышло. Люди не купились на это. Обидно, не правда ли?

— Тебя тоже насильно обратили в вампира?

— Да. Просто чтобы поглумиться надо мной.

— Ложь!

В этот момент я очень пожалел, что все мое оружие осталось снаружи. Одна очередь от бедра и спеси у эльфов поубавилось бы…

— Игорь, так или иначе, ты не имеешь права вмешиваться! Это не наша война.

— Твое вранье зашло слишком далеко и переполнило чашу моего терпения! Из милосердия и во имя всепрощающего Света я хотел дать тебе шанс на искупление, но теперь тебя ждет лишь справедливая кара!

Эльф, старый седой эльф, а как бы он выглядел в молодости, интересно мне знать…

— Вы обманом погубили мой клан и перебили мой народ, но этого вам оказалось мало! Вы переписали историю и назвали нас исчадьями тьмы! И устроили охоту за мной, последней, кто знает правду!

— Ты наследная принцесса дома Тэсаэрхе-нэ-раданхэ?! Последняя из правящего рода, спасшаяся благодаря капитану гвардии?! — удивленно воскликнул я. — Книга «Падение дома Тэсаэрхе-нэ-раданхэ» — это на самом деле история о Третьей расе Земли?!

Все присутствующие в немом изумлении смотрели на меня.

— Что ты несешь… — начал было Сергей.

— Ты где таких слов нахватался? — привычно удивилась Феникс.

— Как ты догадался? — спросила Арихико.

— Я, наконец, вспомнил, где я видел эту мерзкую рожу, — ответил я, показывая пальцем на старого эльфа. — Во сне пару дней назад. В самом конце капитан гвардии понял, что к чему, попытался собраться вокруг себя солдат и ветеранов. В конечном итоге он проиграл, но эльфам дорого обошлась его смерть.

— Хм… — задумчиво протянула Арихико. — Ты не перестаешь меня удивлять.

— Сергей, мне плевать, что ты сделаешь, но я не дам её убить.

— Игорь, ты дал слово!

— Извини, — я развел руками. — Но эту клятву я не сдержу.

— У тебя нет оружия.

— Ха! — я демонстративно поднял руку и в ладони появился нож, как всегда послушный моему зову. — Другого мне и не надо.

Арихико в немом возмущении уставилась на меня, не зная, что сказать.

— Я предлагаю поединок, — вмешался Сергей. — Один на один.

— Я согласна, — Арихико кивнула и с вызовом взглянула на эльфа.

Тот кивнул и приказал своим спутникам отойти назад. Мы с Сергеем и Феникс тоже отошли к стенам, освобождая место. Арихико стремительно меняла свой облик — на пальцах отросли когти, глаза вспыхнули желтым цветом, а кожа посерела. Эльф скинул с себя роскошный плащ, оставшись лишь в серебристом костюме с золотой вышивкой, один из подручных передал ему хороший полуторный меч, с широкой крестовиной. Он больше напоминал средневековое европейское оружие, чем эльфийский клинок.

— И это честный поединок? — недовольно крикнул я. — Убери этот меч или дай ей такой же!

Эльф высокомерно проигнорировал меня, но я как раз вспомнил одно интересное ругательство, подслушанное у гномов…

— Seidxeasharot…

Седой эльф перекосился от ненависти и бросил на меня полный злобы взгляд. Арихико мгновенно воспользовалась моментом и атаковала. Зато один из его подручных эльфов, крикнув что-то обидное, кинулся на меня с мечом в руке.

— Игорь! — крикнула Феникс.

Я спокойно выждал, дал эльфу подбежать ко мне, замахнуться и только потом начал двигаться сам. Отошел в сторону, пропуская его меч мимо себя, шагнул к нему, развернулся и ножом полоснул по горлу, перерезая гортань и шейные артерии. Он сделал еще пару шагов и рухнул на пол, пытаясь зажать рукой рану.

Раздался выстрел. Я резко развернулся и увидел как один из эльфов, схватившись за простреленное плечо, выронил лук и покачнулся. Сергей держал в руке пистолет и внимательно следил за эльфами.

Арихико и Раэларонд ожесточенно дрались посреди зала, не обращая ни на что внимания. Принцесса разъяренной фурией металась вокруг эльфа, наскакивая на него с разных сторон, а он защищался молниеносными взмахами меча. Они оба двигались так быстро, что только в трансе я успевал следить за их движениями. Одновременно бой шел и в иной плоскости — от сталкивающихся заклинаний разлетались искры, которые видел даже я.

Все, затаив дыхание, следили за поединком, в котором сошлись столь древние враги. За обоими его участниками стояли сила их народов, копившаяся десятки тысяч лет ненависть и отшлифованное неисчислимым количеством схваток мастерство.

Казалось, что соперники равны и исход поединка решит только случайная ошибка, первая и последняя. Каждый раз клинок эльфа или когти Арихико проходили всего в паре сантиметров от противника. Но меч все-таки давал преимущество… в какой-то момент, который я даже не успел различить толком, седой эльф подстроил ловушку, и принцесса попалась в неё.

На пол брызнули капли яркой крови, Казалось царапина небольшая, но девушка сразу отскочила назад, прихрамывая на левую ногу. От злости я сжал кулаки, но… это и вправду была не моя война. Я не мог просто так вмешаться и забрать у Арихико цель, ради которой она жила, страшно подумать, десятки тысяч лет!

С мечом явно было что-то не то. Пустяковая на вид рана не давала Арихико нормально двигаться, а эльф наседал все энергичней. Девушке пришлось уйти в глухую оборону и только защищаться от быстрых ударов врага, но вскоре её опять ранили. На белом свитере алая кровь была особенно заметна. Развязки долго ждать не пришлось…

Отбивая очередной выпад, Арихико не успела уйти в сторону и пропустила удар в живот. Эльф тут же плашмя отбил её руку в сторону и прижал острие меча к шее девушки. Арихико с ненавистью смотрела на врага, пока тот явно наслаждался своей победой.

— Хватит! — крикнул я. — Ты победил! Все! Эта война закончена!

— Не вмешивайся, — неторопливо протянул Раэларонд. — А война сейчас будет закончена.

Я одним прыжком оказался возле них и, схватившись голой рукой за лезвие, отвел клинок эльфа в сторону.

— Я сказал хватит! Ты победил! Все! Можешь петь оды своему величию, но оставь ей жизнь.

— Она уже давно мертва.

— Не играй словами!

— Хорошо.

Эльф опустил меч и отошел на полшага назад.

— Зачем ты вмешался? — дрожащим голосом спросила Арихико.

Ответить я не успел. Эльф сделал резкий выпад, метя девушке в грудь. Времени отбить удар у меня не было, все что я смог сделать, это закрыть собой Арихико, но меч у остроухого ублюдка оказался слишком длинным.

— Игорь!!! — истошно закричала Феникс.

— Пронзенные одним мечом, прямо как в старых легендах, — задумчиво глядя в сторону, проговорил эльф. — Через пару веков о вас, наверное, сложат романтическую балладу.

— У этой истории будет другой конец, — прохрипел я.

Я вроде бы несильно сжал лезвие меча, но оно почему-то сломалось. Эльф посмотрел на меня и, вздрогнув, отступил назад. Пока мне было не до него. Я аккуратно вытащил из себя обломок клинка и повернулся к Арихико.

— Зря ты вмешался…

Девушка покачнулась и стала падать, я едва успел ей подхватить.

— Этот меч… ковали против меня…

— Я догадался…

Скрипя зубами от злости, я дошел до стены и положил Арихико на пол. А потом повернулся к эльфу и, сжимая в одной руке нож, а в другой обломок его же меча, двинулся к нему.

— Стой! Это не твое дело. Ты не должен был вмешиваться в него!

— Игорь, хватит!

— Игорь, у тебя кровь льется! Пожалуйста, подожди!

Что-то еще возмущенно закричали другие эльфы, но я шел, не слушая, ни врагов, ни друзей.

— Это было наше личное дело! Все уже закончилось!

— Нет… — сердце билось как бешенное и воздуха не хватало, в боевом трансе мне всегда было тяжело говорить. — Не стоило… тебе… её убивать…

Зарычав как разъяренный медведь, я бросился на врага. Между нами встал какой-то эльф, я не глядя убил его и отбросил в сторону. Раэларонд резко взмахнул рукой и что-то выкрикнул. Вокруг меня закрутилась серебристая метель, но и это меня не остановило…

Добежав до эльфа, я набросился на него в безумной ярости берсерка, не думая о защите, не пытаясь выжить, а только лишь стремясь убить врага… Мой противник дрался, отчаянно пытаясь защититься от моих ударов. Он несколько раз ранил меня, но я не обратил на это никакого внимания и вскоре мы уже сражались стоя в луже моей крови.

Вокруг творилось какое-то безобразие, кто-то что-то кричал, вспыхивало пламя и звучали выстрелы. Но мы со старым эльфом не обращали на это никакого внимания. Этот бой я вел совершенно бездумно, подчиняясь лишь странному чутью, которое вело меня. В какой-то момент я стал словно бы предвидеть удары врага…

Подловив нужный момент, я не стал уходить от удара врага, а шагнул ему навстречу. Клинок легко вошел мне под ребра. В глазах эльфа на мгновение вспыхнуло торжество, но всего через мгновение я с мрачным удовлетворением увидел в них ужас осознания того, что сейчас произойдет… Я с размаху вогнал обломок меча ему в грудь, а ножом ударил в шею. Этот древний ублюдок вскрикнул от боли и изумленно прошептал:

— Это ты… но как… невозможно… я же сам убил тебя…

Эльф упал на пол, в таком возрасте подобные раны смертельны даже для его чрезмерно живучей расы. Я выдернул из себя его меч, сделал шаг назад и упал… уткнувшись лицом в знакомые рыжие волосы. Феникс покачнулась под моим весом, но устояла.

— Игорь, — чуть не плача произнесла она. — Игорь…

— Все в порядке, рыжая, — прошептала я. — Теперь все в порядке.

Голова кружилась, адски болели надорванные в безумной схватке мышцы, сердце билось с перебоями, но в целом все было неплохо для боя с таким противником, боя в котором я не надеялся выжить.

— Я тебя кровью запачкаю.

— Ерунда.

— Помоги мне.

— Конечно.

С её помощью я добрался до Арихико и опустился на пол рядом с ней. Она сидела, откинувшись на стену. У неё уже не было сил даже для того, чтобы просто сидеть.

— Мужчины, — устало усмехнулась она, глядя на меня. — Вы не меняетесь. Зачем было его убивать? Ему и так недолго оставалось.

— Он заслужил свою смерть.

— Он уже давно был мертв, как и я. Эта была схватка мертвецов, в которой решалось, кто из нас освободится раньше, только и всего.

— Но он думал иначе!

— И что с того? — усмехнулась Арихико. — Вступая в поединок, я тоже не понимала того, что поняла сейчас. Не стоило тебе вмешиваться…

— Мне надо было вмешаться раньше и убить его!

— И что бы это изменило?

— Ты бы сейчас не умирала!

— Не он, так другой бы добил меня. У меня много врагов и мне повезло, что ты увидел самого худшего из них… столкнись я с другими — и ты бы возможно встал на другую сторону.

— Не верю…

— Зря. Я прожила безумно долгую жизнь и далеко не все мои поступки чисты и благородны.

Я оглянулся. Эльфы стояли над телом своего господина и что-то горячо обсуждали. Сергей в одной руке держал пистолет и, не отрывая взгляда от эльфов, разговаривал с кем-то по телефону.

— Сейчас приедут наши, я заставлю их помочь тебе!

— Поздно, — покачала головой Арихико. — Этот меч выковали с одной целью и его раны для меня смертельны. И даже твоя кровь мне уже не поможет.

От беспомощности захотелось взвыть. Я превосходно умел убивать, и даже в таком состоянии мог убить еще с десяток или целую сотню врагов, но не мог спасти одну единственную девушку.

— Не грусти, и не злись на Сергея, идя сюда, я знала, что здесь будет ловушка.

— Тогда почему?

— Потому что я очень устала… слишком долго я бежала, слишком многих друзей потеряла, слишком долго вела войну, в которой уже давно не было никакого смысла… а он так и не понял юмора, — Арихико смотрела куда-то вдаль, не видя меня. — От его клана ведь ничего не осталось. В этой погоне за мной он все потерял…

Она повернула голову, посмотрела на нас с Феникс и, улыбнувшись, добавила:

— Надо было тебя все-таки привязать к дереву. Я недооценила твою вспыльчивость, да и слово ты держать не умеешь.

— Не помогло бы.

— Может быть, — согласилась она и вдруг повернулась к Сергею. — Хранитель меча рыжебородого!

Сергей вздрогнул и быстро развернулся, на его лице было такое изумление, которого я никогда не видел.

— Ты и понятия не имеешь кто твой ученик и на что он способен. Но ты был прав, это я его заворожила.

— Откуда…

— А на этот вопроса ты ответа не заслужил, — со злой улыбкой ответила на несказанный вопрос Арихико и попрощалась со мной: — прощай Игорь, и спасибо тебе…

Арихико закрыла глаза и уснула. Несколько секунд я смотрел на её лицо и думал, что за сутки нашего знакомства впервые вижу её такой спокойной. Через мгновение её тело распалось невесомым прахом, который моментально истлел. От легендарного и самого старого вампира Земли, наследной принцессы Арихарэты-нэ-раданхэ, девушки назвавшей себя Арихико не осталось ничего кроме памяти…

Не знаю, сколько я просидел там, может пять минут может час. Сергей разбирался с эльфами, приехавшие из Ордена люди убирали тела убитых эльфов и следы боя. Неизвестные люди фотографировали все в зале, в том числе и нас с Феникс. Несколько целителей попытались осмотреть меня, но я даже не пошевелился.

— Игорь, пошли, нам больше нечего здесь делать, — наконец решилась Феникс.

Она взяла меня за руку и повела на улицу. В душе была усталость и пустота, ни о чем не хотелось думать, но одна мысль мне все не давала покоя — зачем мне сила, если от неё вечно нет никакого толка? Почему я могу лишь убивать, но не в состоянии никого защитить, кроме самого себя?

— Давай просто посидим здесь, — попросил я.

Феникс согласилась, и мы сели на холодное крыльцо. Вскоре следом вышел Сергей и остановился рядом со мной.

— Тебе ничего не угрожает, — негромко сказал он. — Официальная версия гласит, что ты попал под влияние вампирши и поступал не по своей воле. Тем более что ничего особенного ты не сделал.

— Спасибо, я очень рад.

— Злишься? Имеешь право. Только учти, что она убила больше людей, чем все остальные вампиры вместе взятые. И кровавый след за ней тянется…

— Со времен Атлантиды, — криво усмехнулся я. — Сергей, ты хоть понимаешь, что она видела, сколько эпох пережила? Да у неё столько было возможностей уничтожить этот мир, что…

Я оборвал себя и махнул рукой. Что можно было доказать ему? У него своя правда и своя вера в идеалы Ордена.

— Он прикрыл тебя в бою, — тихо произнесла Феникс.

— Еще бы! Я ведь ценный ресурс! За потерю такого выговором не отделаешься, верно?

Сергей с каменным выражением лица смотрел на меня. Не знаю, о чем он думал и что хотел сделать в этот момент.

— Ты можешь так думать. Твое право. Но не Орден предал тебя, а ты его, — сухо сказал он. — Несколько тысяч человек подняли по тревоге, сильнейших магов вызвали, только из-за одного подозрения, что тебя похитили.

Я ему не поверил. Может быть, был не прав… он ушел, а мы с Феникс еще какое-то время сидели на крыльце.

— Пошли домой, я замерзла уже, — попросила Феникс.

— Пошли, — согласился я.

Мы встали и пошли пешком. От этой школы до дома нам идти было всего минут пять.

— Ты не помнишь, что означает карта Смерть в Таро?

— La Mort? Зависит от расклада, а так это преодоление или освобождение, развязка, конец.

— Смерть.

— Вовсе нет, это просто… — Феникс на мгновение задумалась, — завершение чего-либо, конец дела, которое долго тянулось, конец истории.

— Понятно. Не раскидывай, кстати, такие карты по дому.

— О чем ты?

— Я нашел твою карту Таро в своей комнате.

— Игорь, у меня нет и никогда не было Таро, — совершенно серьезно ответила Феникс.

* * *

— Королева пала.

Мужчина сидевший за столом в темной комнате молча выслушал и положил трубку телефона. Перед ним стояла шахматная доска. Он взял фигуру черной королевы и задумчиво повертел её в руках… и переставил на другую клетку, убирая под прикрытие пешки, рвущейся к краю доски.

Между ангелами и демонами

Ян чувствовал, что сходит с ума. Рядом с ним постоянно происходили странные вещи. В детстве с ним что-то случилось, что-то такое, о чем пришлось забыть… Родители и психологи настаивали, что это просто последствия травмирующей хрупкую детскую психику ситуации. Но сейчас… привычный мир рушился. И хватаясь за его осколки в бесплодных попытках понять происходящее, Ян испытывал настоящий страх, ужас которому невозможно противостоять каким бы храбрым ты ни был.

Как был босиком в шортах и футболке он выскочил за дверь, слетел вниз по лестнице и выбежал на улицу. Но далеко уйти ему не дали. В пустом ночном дворе стояли ослепительно прекрасные девушки и юноши в белоснежных туниках и с белыми крыльями за спиной.

— Здравствуй, Ян. Не бойся, мы пришли за тобой, — нечеловечески прекрасным голосом произнесла девушка с двумя крыльями за спиной.

— Ян… Ян… — раздался шепот. — Неужели ты бросишь нас и поверишь этим лицемерам?

Из темноты вышли трое мужчин в одинаковых черных смокингах. От них не пахло серой, и рогов у них не было, но их черные глаза без зрачков и белков говорили сами за себя.

Ян попятился назад, не понимая, чего они от него хотят и, желая только убежать куда-нибудь подальше от них всех.

— Ян… Ян… Янн… не бегиии… не бегиии от нас…

Демонический шепот, казалось, шел со всех сторон сразу, он словно бы проникал прямо в голову и звучал там, подавляя волю к сопротивлению.

— Каррр!

От резкого крика вороны, Ян вздрогнул и очнулся. Демон стоял перед ним и, думая, что парень все еще в его власти, он протянул к нему лапу. Ян вскрикнул от страха, отшатнулся и инстинктивно взмахнул рукой…

Ударом силы демона отшвырнуло на пять метров назад! Ян опять замер в ступоре, не понимая, что происходит. Несколько ангелов решили воспользоваться этим и взмыли в воздух, чтобы сверху накинуться на Яна. Но на них с внезапной яростью набросились вороны.

— Ян! Ты идешь с нами! — тоном, не терпящим возражений, заявил предводитель ангелов — архангел с четырьмя крыльями.

— Не так быстро! — во всполохе темного пламени появился демон.

— Изыди во тьму!

— Сейчас наше время!

— Эй! Я думаю, он пойдет с нами.

Обернувшись, Ян увидел странную пару — простого худого подростка с автоматом в руках и девушку с роскошными рыжими волосами.

После истории с Арихико никаких вопросов от начальства ко мне не было. Ни Владислав, ни Сергей ничем мне не напоминали о случившемся и вообще делали вид, что ничего не было. Дело, насколько я понимал, было секретным, но слухи по отделу все равно пошли.

На меня косились, за спиной шептались, а при моем появлении замолкали или резко переводили тему разговора. Но хуже всего были фальшивые улыбки, от них просто тошнило… Даже Феникс досталось! Над ней подсмеивались, мол не такая она уж и красивая, раз я от неё с какой-то вампиршей убежал.

Не то, чтобы меня все это очень задевало, но дело было еще и в другом. Не важно, что меня никто ни в чем не обвинил — я сам для себя решил, что я не в Ордене! Я сам поставил себя против всех остальных. Как после этого вернуться к привычной жизни? Улыбнуться и сделать вид, что ничего не было?

Развязка произошла спонтанно и неожиданно для меня самого. Владислав на обычной утренней планерке начал меня разносить за какую-то мелочь, в общем-то даже мягче чем обычно. Но я вдруг встал, посмотрел на начальника и тот сразу осекся.

— Ты чего, Игорь?

— Ничего, — совершенно спокойно ответил я.

В полной тишине я снял с себя кобуру с табельным оружием, потом сложил все листочки в дело и протянул папку первому попавшемуся оперу, кажется, это был Егор.

— Я пойду.

— Куда?

— Не знаю, — совершенно искренне ответил я. — По городу погуляю.

И вышел из кабинета.

Следующие несколько дней меня никто не трогал. Мне не звонили и не пытались со мной поговорить. Думаю, это потому что никто не знал, что со мной делать. Но зато за мной следили. Чексисты, какие-то маги и просто непонятные личности. Некоторые из них пытались заниматься своей работой скрытно, и за это я был им настолько благодарен, что даже делал вид, что не вижу их. Другие ничего не стеснялись и чуть ли не дышали мне в затылок.

Как-то рано утром я вышел из дома в магазин, а погода была мерзкой и сырой, дул противный ветер, да еще с неба сыпалось что-то непонятное мокрое и холодное. Я спокойно подошел к машине и постучал в окно. Опешивший чекист машинально опустил стекло, второй схватился за пистолет.

— До магазина подвезете?

Они оба переглянулись и сказали, что ждут одного человека. Я флегматично пожал плечами, застегнул воротник куртки и пошел пешком. Через десять минут чекисты на той же самой машине «ждали одного человека» уже возле магазина. Я опять подошел к ним и постучал в окно.

— Что опять надо?

— Да ничего, — усмехнулся я. — Погода хреновая, а вы замерзли, наверное. Кофе будете?

Я протянул ему стаканчик с дымящимся кофе. На этот раз чекист не растерялся, а сразу отказался. Впрочем, я и не собирался поить его за свой счет. Рука случайно дрогнула и…

— Ой…

— Сука!!!

Он пулей выскочил из машины и принялся отряхивать брюки и свитер.

— Извини мужик, я случайно, — я пожал плечами перед совершенно взбешенным чекистом и спокойно пошел домой.

После этого следить за мной стали гораздо аккуратней.

Самым сложным для меня стало общение с Феникс. С одной стороны она совершенно неожиданно для меня показала себя очень понимающим человеком. Она словно бы читала мои мысли и понимала меня лучше, чем я сам. Девушка всегда оказывалась рядом, когда была нужна, и сама уходила, когда я хотел побыть в одиночестве.

А мне самому все чаще казалось, что я понимаю, что чувствует Феникс. Знаю, когда она злиться, а когда ей просто грустно. В этом не было бы ничего странного — все люди рано или поздно учатся по небольшим признакам угадывать настроение человека, с которым проводят много времени — если бы это не происходило тогда, когда мы с Феникс были в разных комнатах. А однажды я вдруг купил клубничного мороженного, просто потому, что подумал, что она его хочет. И не ошибся.

С другой стороны наши отношения ничуть не изменились. Я так же делал всю работу по дому и кормил девушку. Мне казалось, что Феникс обиделась на меня из-за того, что я ушел с Арихико, но она этого не показывала.

И лишь однажды мы поговорили всерьез на тему, которой оба боялись касаться. В тот вечер Феникс с ногами сидела на диване со сборником стихов какого-то советского автора, а я за столом чистил пистолет.

— Каждый выбирает для себя… — задумчиво произнесла Феникс и вдруг совершенно неожиданно спросила: — Игорь, ты хочешь уйти из Ордена?

Я промолчал, не зная, что ответить.

— Хотела бы я знать, о чем ты сейчас думаешь…

— Я не знаю. Видишь в чем дело… — я задумался, подбирая слова. — Я никогда особенно и не хотел вступать в него. Меня никто не спрашивал, хочу ли я служить в Ордене или нет. Меня просто… взяли и поставили перед фактом, что я буду служить. И всеиз-за того, что я берсерк.

— Меня тоже не спрашивали, — пожала плечами Феникс. — Ты хоть в родном городе живешь, а с семи лет дома не живу. То у эльфов училась, то у магов разных, даже сейчас не в Екатеринбурге работаю.

— Ну да, в этом мы похожи.

— Это конечно твое дело, уходить из Ордена или нет, просто, — девушка посмотрела на меня и спросила: — Мне что делать?

— Как что? — удивился я. — Дальше работать.

— Но я ведь не просто оперативник, а твоя напарница. Из нас ведь с самого начала готовили пару.

— Извини, — я опустил голову. — Я опять про тебя не подумал.

— Ничего, я уже привыкла к этому. Обо мне мало кто думает.

— Извини…

— Знаешь, послушай.

Феникс начала негромко читать стихотворение:

Каждый выбирает для себя

Женщину, религию, дорогу.

Дьяволу служить или пророку —

Каждый выбирает для себя.

Каждый выбирает по себе

Слово для любви и для молитвы.

Шпагу для дуэли, меч для битвы

Каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает по себе.

Щит и латы. Посох и заплаты.

Меру окончательной расплаты.

Каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает для себя.

Выбираю тоже — как умею.

Ни к кому претензий не имею.

Каждый выбирает для себя.^[161]

— Понимаешь? Так или иначе, ты сам выбираешь свою дорогу.

— Понимаю. Спасибо.

Каждый выбирает для себя… легко сказать, но так ли это на самом деле? Зачастую выбор делают за нас. Другие люди определяют нашу жизнь, учебу, работу и веру. Другие люди всегда решают за нас — родители, учителя, преподаватели и начальники. Даже наши друзья зачастую влияют на нас, а порой и решают за нас. Так, где свобода? Где выбор?

На следующий день мне позвонил Сергей и вызвал к себе в кабинет. Особого желания разговаривать с ним не было, но вечно бегать нельзя. Рано или поздно мне все равно бы пришлось идти и делать выбор.

В отделе работа шла своим чередом, показав пропуск на проходной, я как обычно прошел на территорию. Внутри здания на меня тоже особого внимания не обращали. Зайдя в кабинет в Сергея, я бесцеремонно уселся на стул, закинул ногу за ногу и скрестил руки на груди. Этот демонстративный жест от него не укрылся, возможно, поэтому разговор он начал жестко и без любезных расшаркиваний.

— Собрался уходить из Ордена?

— Имею право.

— Имеешь, имеешь, — согласился со мной Сергей.

— Не темни, — раздраженно попросил я. — Как будто я не понимаю, что вы собираетесь сделать со мной.

— Понимаешь и не пытаешься убежать?

— Я бы убежал, — совершено честно сказал я. — Да вот с Феникс проблема, вы же сразу её в заложники возьмете и пристрелите, если я не вернусь. А вместе мы далеко не уйдем.

— Игорь, — немного помолчав, произнес Сергей. — Ты за кого нас принимаешь?

— Ммм, дай подумать, наверное, за людей, у которых цель оправдывает все средства!

— Не неси ерунды! Ни тебя, ни Феникс никто не собирается расстреливать.

— А в чем проблема? — зло усмехнулся я. — Патронов жалко или просто подручных для такого дела найти сложно?

Сергей смотрел на меня со странным выражением усталости и раздражения. Так учителя смотрят на надоевших им учеников.

— Игорь, если хочешь к себе адекватного отношения, то и веди себя как человек взрослый, а не паясничай как клоун. Хочешь уйти из Ордена — иди! Давай, вперед! Никто тебя тут держит! Обиделся он тут, вампиршу его не защитили!

Не знаю, чего именно он ожидал. Скорей всего хотел разозлить меня, заставить вспылить, кинуться на него с кулаками. Выпустить пар, в общем. Но поступил я иначе. Хотя сам до сих пор не знаю, почему я тогда так сделал. Наверное, действительно накипело.

— Да без проблем, — расстегнув куртку, я достал из внутреннего кармана сложенный листок бумаги и протянул его Сергею. — Вот.

— И что это?

— Заявление на увольнение по собственному желанию. Все по образцу.

Сергей внимательно его прочитал, потом поднял на меня глаза и спросил:

— Ты сдурел?

— Сам же только что сказал, что меня здесь никто не держит, — пожал я плечами. — Вот я и ухожу. Найду себе новую работу, какую-нибудь. Образования у меня нет, но я всегда могу наняться в охрану или пойти в армию контрактником.

— Какой охранник, какой контракт, Игорь, ты о чем вообще?

— Ну, помечтать мне хоть можно? О простой жизни, в которой у тебя есть хотя бы иллюзия свободы?

Он отвел глаза в сторону.

— Куда меня отправят? На тропический остров где-нибудь в Индонезии?

— Какая Индонезия, о чем ты? Голый камень в море Лаптевых — вот все что тебе достанется. Ни людей, ни связи, ни какой-либо информации о внешнем мире. Остров окружат магией, чтобы никто тебя не видел и не слышал и ни один случайно проходящий мимо корабль не смог подобрать тебя. На этом куске промерзшей земли у тебя будет только жалкая хижина, в которой тебе придется провести остаток жизни. Раз в три месяца тебе будут скидывать небольшой запас продуктов и дров и может быть что-нибудь из одежды и все!

— Заманчивая перспектива.

— А что ты хотел? Ты же берсерк? Что будет, если у тебя в магазине, в который ты охранником устроишься, крышу сорвет? А если к тебе менты прокопаются на улице, а ты им головы оторвешь? Что тогда?

— Ну море Лаптевых, так Лаптевых. Что поделать. Когда ближайший рейс?

— Ты думаешь, я шучу?

— А ты думаешь, я шучу?! — Я резко подскочил с места, отбросив стул, и перегнувшись через стол навис над Сергеем. — Ты думаешь, я в шутку все это собрался делать? Просто так зашел поприкалываться?! Бери это сранное заявление, неси этому сранному начальнику и говори ему, что у меня крышу сорвало! А я домой пойду, вещи собирать!

Растерялся он только на мгновение.

— Не так быстро, друг мой дорогой. А что будет с Феникс?

— А что с ней будет? — не понял я. — Дом я на неё перепишу. Напарника нового найдут или вообще переведут, наконец, из оперативного отдела к магам.

— А вдруг она попытается тебя вытащить с острова? Нет, её на всякий случай закроют в тюрьме для магов. Там Феникс полностью отрежут от источников магии, подсадят к ней пару призрачных паразитов, которые будут тянуть из неё остатки силы. А на руках будут кандалы. Ну и естественно камера — каменный мешок с топчаном и никаких удобств.

— Ну, ты и сука…

— Вот и все Игорь. Хочешь уходить? Вперед, иди, собирай вещи. Только Феникс не забудь предупредить, чтобы она тоже собрала.

— Ну, ты…

— Сядь!

От неожиданности, я и в самом деле сел. На мгновение от Сергея потянуло жуткой, холодной и древней силой. Меня от неё пробрала дрожь, но он, кажется, ничего не заметил.

— Успокойся. Никто Феникс не тронет, — Сергей достал из кармана сигареты, открыл окно и закурил. — Но если хочешь уйти выполни сначала одно дело.

— Какое еще дело?

— То самое, из-за которого я тебя сегодня вызвал. Надо проследить за этим человеком, — он протянул мне лист бумаги с фотографией парня лет двадцати и небольшой информацией о нем.

— В смысле проследить?

— Просто наблюдать за ним с расстояния. И ни в коем случае не вмешиваться. Понял?

— Зачем? С каких пор мы следим за обычными людьми?

— Игорь, ты хочешь выйти из Ордена без лишних проблем или получить ответы на глупые вопросы?

— Понял, вопросов нет. Разрешите приступать к выполнению особо важного задания?

— Не паясничай. Сейчас его пасут другие люди, отправляйся к его дому сегодня в одиннадцать вечера. А теперь свободен.

Я не стал больше ни о чем спрашивать и вышел из кабинета. Задание казалось мне совершенно идиотским, но либо Сергей тупо издевается надо, либо дело не простое. Очень непростое, раз им занимается эта хитрожопая сволочь, а не оперативный отдел или контрразведка.

К этому странному приказу Феникс отнеслась на удивление с большим энтузиазмом. И хотя я ни слова не сказал, что собираюсь взять её с собой — она посчитала это само собой разумеющимся. Мне осталось только пожать плечами, глядя на то, как рыжая собирает свою «походную» сумку.

На всякий случай, чтобы потом не кусать локти, я тоже подготовился. Взял с собой автомат, любимый пистолет «Пустынный орел» подсумок со сменными магазинами и гранатами.

Времени еще оставалось достаточно так, что я решил подремать перед бессонной ночью. Спать я не собирался, так просто немного вздремнуть…

На лесной поляне кипел яростный бой, ломались мечи и копья, крушились доспехи и щиты, рекой лилась горячая кровь. Невзирая на нашу храбрость, исход битвы был очевиден. Мы бились с отчаянной храбростью обреченных, но песнь о нас сложить будет некому…

— Морриган! Пора отступать!

Девушка с густыми черными волосами, острыми, напоминавшие эльфийские, ушами и злым некрасивым лицом резко обернулась и крикнула в ответ:

— Куда? Некуда больше отступать! И незачем!

Я стоял позади неё раздетый до пояса и с длинным мечом в руках. Над головой хриплым карканьем носились вороны, но в этом бою они ничем не могли помочь.

— Сверху!

Я поднял голову и увидел падающую с неба ослепительно прекрасную девушку в белоснежных одеждах и с двумя большими крыльями за спиной. Её глаза горели нестерпимым светом ярче солнца, а в руках золотым пламенем сверкал меч.

Первый удар я смог отбить, ударил сам, но враг оказался быстрее. Последнее что я увидел — это блеск солнца на лезвии её меча…

Я резко дернулся, словно уходя от удара, и поняв, что уже не сплю, выругался. Как же меня уже задолбали тогда эти реалистичные сны, в которых я постоянно с кем-нибудь сражаюсь. Почему мне не снилась какая-нибудь мирная ерунда? Почему постоянно битвы, сражения то с крестоносцами на льду, то с фашистскими танками на снегу, то в джунглях с испанцами… Ангелы, правда, в первый раз приснились.

Самое интересно то, что, судя по часам, спал я всего минут десять, а сон был длиной в два часа. Да и думал в нем я как-то странно, словно герой какого-нибудь дешевого эпичного фэнтези.

Тряхнув головой, прогоняя остатки сна, я поднялся с кровати и увидел лежавшую на тумбочке карту Таро с руной Наутиз на рубашке. Недоумевая — я ведь точно помнил, что убрал её в стол — я взял её в руки. Обнаженная девушка, частично прикрытая покрывалом, танцующая в венке — старший аркан Таро Мир.

Это уже вторая карта, странным образом оказавшаяся в моей комнате. Что она означает, почему на неё нарисована скандинавская руна? Какого хрена вообще происходит?

У меня мелькнула мысль, что это просто чей-то розыгрыш, но кто мог незаметно войти в дом? Феникс? Но почему-то у меня было четкое ощущение, что это не она.

Погода выдалась относительно хорошей. Не было ни снега, ни дождя, но зато дул неприятный сырой и пронизывающий ветер. Феникс злилась, ворчала, мерзла и куталась в куртку. Я лениво отвечал ей, что не звал её с собой, так что нечего сейчас жаловаться. На это рыжая обиженно отворачивалась и замолкала, но через какое-то время опять начинала ворчать.

Работа была на редкость простой. Мы мерзли во дворе дома парня, за которым надо было следить. Он давно спал в теплой квартире, а мы наблюдали за подъездом. Ничего не происходило и мне все больше казалось, что Сергей все-таки издевался надо мной, но Феникс вдруг перестала ворчать и замерла.

Я быстро сорвал с плеча автомат и передернул затвор. Сам я ничего подозрительного не видел и не слышал, но слишком уж остро почувствовал перемену настроения подруги.

— Игорь.

— Ты что-то почувствовала?

— Не… я не пойму! — раздраженно воскликнула Феникс. — Что-то странное… я не знаю что это!

— Ничего страшного. Просто успокойся, расслабься и подумай.

К моему удивлению Феникс послушалась. Она закрыла глаза и прижала ладони к вискам. Все это время я контролировал обстановку вокруг нас и поэтому сразу увидел, как из подъезда выскочил полураздетый парень. А потом началось что-то непредставимое…

Схватив Феникс, я затащил её за чью-то машину и заставил пригнуться. Ни ангелы, внезапно появившиеся во дворе, ни демоны, вышедшие из темноты, нас не увидели или просто не обратили внимания на случайных свидетелей.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросила я у Феникс.

— Нет… — тихо ответила она, не отрывая взгляда от нечеловечески прекрасных юношей и девушек. — Ангелы, я думала это просто легенды.

— Я тоже, — признался я.

Демонов мне встречать не приходилось, но я знал об их существовании. Это был опасный, редкий, но известный сверхъестественный враг Ордена. Но ангелы?!

Сергей запретил мне вмешиваться, так что мы просто сидели и смотрели как ангелы и демоны спорят из-за человека. Я попробовал дозвониться ему, но телефон не ловил связь.

— Что мы будем делать? — спросила Феникс.

— Не знаю. Сергей запретил вмешиваться, только наблюдать со стороны.

— Зачем? Какой в этом смысл?

— А я знаю?!

— Ого…

Парень взмахом руки отбросил демона на пять метров. На мгновение я ощутил что-то странное и смутно знакомое. А на ангелов вдруг накинулись вороны.

— Вороны, — Феникс нахмурилась, словно пыталась что-то вспомнить.

Почему вороны вдруг защищают человека? На ум пришли только карасу-тэнгу из Японии, но что им тут делать?

С неба опустился архангел с четырьмя крыльями.

— Ян! Ты идешь с нами! — тоном, не терпящим возражений, заявил он.

— Так что мы будем делать? — быстрым шепотом опять спросила Феникс.

— Не так быстро! — во всполохе темного пламени появился демон.

— Да не знаю я! Что нам, выйти и напасть на эту толпу? Я могу, ты же знаешь, но что дальше будем делать?

— Изыди во тьму!

— Можем уйти домой, там мы и осаду сможем выдержать.

— Сейчас наше время!

Я задумался. А какого черта я слушаю этого Сергея? Я оперативник Ордена и мой долг защищать людей!

— Эй! Я думаю, он пойдет с нами.

Реакция на наши слова была мгновенной. Сверху на меня кинулся ангел, а с другой стороны демон. Мы с Феникс действовали быстро и привычно. На пути демона вспыхнула стена светлого огня, он не успел затормозить, влетел в него и завыл от боли. Прекрасная девушка с взором горящим летела быстро, но по легко просчитываемой баллистической траектории. Вскинув автомат и дергая за спусковой крючок, я вдруг узнал её… Именно она убила меня во сне. Получив пару пуль, красавица резко взмахнула крыльями и ушла в темное небо.

— Ян! К нам быстро!

Парень не стул тупить, а стремглав бросился к нам. Ангелы и демоны дружно закричали что-то возмущенное. Некоторые кинулись за Яном, но Феникс вовремя прикрыла его стеной огня. А я придержал самых ретивых короткими очередями, впрочем, пули им особого вреда не наносили.

— Уходим.

Легко сказать. Я уже давно был грани боевого транса и быстро оценивал обстановку. Ангелы и демоны опасались друг друга больше чем нас, и только это мешало им быстро разделаться с нами. Они медлили, постоянно перемещались с места на место, стремясь занять более выгодные позиции. И только когда увидели, что добыча уходит, кинулись на нас.

Демон появился прямо передо мной, но я успел уйти в сторону от его удара и с разворота треснуть его прикладом по голове. На мой взгляд, это оказалось эффективней пуль. Феникс отогнала двух назойливых ангелов огнешарами. Еще на одного ангела с криком бросилась ворона, он замешкался и я всадил в него полмагазина. Убить не убил, но какое-то время ему будет не до нас.

Ян вел себя на редкость умно для неопытного человека, оказавшегося на поле боя. Он не метался в панике, не кричал и не пытался проявить героизм. Вместо этого он держался между мной и Феникс и следил за тем, чтобы случайно не помешать нам.

К счастью ангелы и демоны не забывали драться друг с другом. Только к нам бросился здоровый рогатый демон, как что-то быстро просвистело и насквозь пробило его грудь, оставив приличную дыру. А с крыши соседнего здания словно бы росчерк лунного света пронзил архангела, парящего над двором.

После этого схватка между ними разгорелась особенно ожесточенно. В руках ангелов появились пылающие мечи, а демоны стали трансформироваться в свою боевую форму. Между ними засверкали видимые даже мне заклинания.

Зрелище было интересным — ночной двор, резкий порывистый ветер, бегущие по небу облака и демоны, сражающиеся с ангелами. Но мы не стали смотреть, а бросились бежать. Несколько противников заметили это и кинулись в погоню. Я кинул им под ноги гранату, но демон её мгновенно испепелил, да так быстро, что взрыва не произошло. Но через мгновение его пронзил уже знакомый росчерк лунного света, а второго врага что-то тяжелое и мощное буквально впечатало в асфальт, да так что только перья и кровь во все стороны полетели.

Отбежав на приличное расстояние, я отдал куртку и берцы Яну. Тот утверждал что не чувствует холода и может потерпеть, но знаю я это «мне не холодно». Сначала не холодно, а потом воспаление легких.

По дороге до дома нас никто не беспокоил, и поэтому у меня было время подумать над сразу тремя вещами. Почему на месте такой схватки не появился как минимум дежурный патруль? Почему мне вдруг на мгновение померещилась рукоять молотка в теле ангела, бросившегося на нас? Разве мог кто-то пустить молоток с такой силой? Ну а самое главное. Приказ Сергея я нарушил, хорошо, но что теперь делать дальше?

В нашем доме Феникс ушла в свою комнату, чтобы до предела усилить защитные заклинания вокруг дома. Яна я отправил на кухню пить чай и приходить в себя, а сам пошел звонить Сергею. Разговор получился коротким.

— Игорь, твою мать, я же тебе русским языком велел не вмешиваться!

— И что мне было делать, сидеть и смотреть как демоны и ангелы, о существовании которых утром я даже и не подозревал, дерутся за парня, как гиены за кусок мяса?! Нахрена ты мне отдавал такой приказ идиотский?!

— Да для того, чтобы ты его выполнил! Просто взял и выполнил. Понимаешь?! Не обсуждал, не делал по своему, не возмущался, а просто взял и выполнил приказ. Ты на хрена вообще работать в Орден пришел?

— Людей защищать.

— Гениально. Ну вот теперь ты сам по себе. Радуйся, Орден не будет вмешиваться в эту ситуацию. Сам расхлебывай.

Некоторое время я стоял и задумчиво смотрел на мобильник. Что-то меня зацепило, что такое интересное сказал Сергей, но блин… Мысль вертелась, как говорится, на кончике языке, но сформулировать я её так и не смог.

Главный вопрос, впрочем, оставался прежним — что делать дальше?

Я вернулся на кухню. Ян сидел за столом, сжимая почти полную кружку чая, и смотрел в одну точку. Вздохнув, я достал из шкафа бутылку коньяка, налил полстакана и протянул его Яну. Тот почти машинально хлебнул, от неожиданности поперхнулся и закашлялся.

— На, закуси, — я протянул ему кусок колбасы.

— Спасибо.

— Не за что. Давай приходи уже в себя.

— Кто вы?

— Долго рассказывать, так что запомни главное — сейчас мы единственные, кто хочет тебе помочь.

Ян помолчал, переваривая мой ответ. Очевидно, размышлял, можно ли мне доверять или нет. Хотя выбора у него не было.

— Кто они такие и зачем я им нужен?

— Хороший вопрос, — кивнул я. — И я бы очень хотел узнать ответ на него. Сам что думаешь?

— А что я могу думать?! Я обычный человек, учусь в институте, снимаю квартиру у родственников за полцены! Все!

«Нет не все, — подумал я, — раз тебя защищают вороны, и ты можешь взмахом руки отбросить демона».

— Значит, есть что-то, чего ты о себе не знаешь, — спокойно ответил я. — Только и всего. Мир гораздо сложнее, чем ты думал. Не пытайся сейчас это понять, а не то сойдешь с ума. Просто прими как есть.

— Легко сказать — прими как есть. Значит, есть ангелы и демоны, и я им зачем-то понадобился? Окей, все в порядке. Совершенно обычная ситуация!

— Успокойся! — я резко хлопнул ладонью по столу. — Смотреть противно. Допивай коньяк и иди спать. Утром будем разговаривать.

— А я доживу до утра?

— А я откуда знаю? — совершенно искренне удивился я. — Может быть, ты сейчас колбасой насмерть подавишься или об порог споткнешься и шею свернешь?

— Да уж, психологом тебе не быть, — сказала Феникс, заходя на кухню. — Ян, не слушай этого придурка. Иди спокойно спать, в нашем доме ты в безопасности. А утром на свежую голову будем думать о том, что произошло и что делать дальше.

Феникс отвела Яна зал и уложила его спать, при этом она, наверное, использовала магию, а потом вернулась обратно и осуждающе посмотрела на меня.

— Ну, ты даешь, Игорь, у него и так уже истерика начинается, а ты еще и масла в огонь подливаешь.

— Можно подумать мне сейчас легче, — раздраженно ответил я.

— Что сказал Сергей?

— Что бы сами выпутывались.

— Черт… и что теперь нам делать?

— А я знаю?!

Взглянув на бледную и уставшую Феникс, я почувствовал раскаяние. Нашел на ком срываться… Вздохнув, я подошел к девушке и обнял её.

— Ты чего? — Феникс удивилась, но не стала отстраняться.

— Извини. Я просто немного устал.

— Ладно, — она по-кошачьи потерлась об меня щекой и фыркнула. — Спать пошли. Утром будем думать, что делать дальше.

— Иди, а я пока тут посижу. Вдруг эти заявятся.

— Хорошо.

Феникс и Ян уснули, а я еще долго сидел на кухне. Я очень хорошо понимал Яна, у которого весь его мир буквально разлетелся на части — у меня происходило то же самое, и я никак не мог решить, что с этим делать? Вот что?

Я думал, что из Ордена меня выгонят уже и без моего желания. Но все-таки меня больше волновало другое. Ангелы и демоны… что им нужно было от этого парня с непонятной силой. Феникс утверждала, что он не волшебник, и я ей верил. Но как тогда объяснить тот удар по демону и ворон? Вороны и вороны птицы умные, недаром им приписывали разные магические свойства, считали предвестниками смерти и спутниками ведьм.

— Черный ворон, черный ворон, что ж ты вьешься надо мной?

Во дворе раздалось хриплое карканье. Насторожившись, я взял автомат и вышел на крыльцо. На редкость крупный ворон сидел на крыше и внимательно смотрел на девушку, стоявшую на кончиках пальцев на самой кромке забора.

— Переговоры? — поинтересовался я.

— Смертный, отдай нам парня.

Голос у ангела был очень мелодичным, но я бы не назвал его приятным или красивым. В нем было что-то… как впрочем, и в неземной красоте девушки с крыльями было что-то нечеловеческое, отталкивающее. Невольно я сравнивал её с другими красивыми девушками, которых знал. Даже Арихико, несмотря на то, что она была древней вампиршей, выглядела гораздо человечней.

— Он не вещь, чтобы его отдавать, — флегматично ответил я.

— Ты смеешь нам перечить?

— Кому это вам? Или у вас раздвоение личности?

— Выполни нашу волю или мы покараем тебя за дерзость.

Я совершенно не чувствовал от неё никакой угрозы и неожиданно понял почему.

— Ты не можешь зайти в дом.

— Ты недостоин этого! Выведи его во двор.

— Нет-нет, не юли, — усмехнулся я. — Ты не можешь зайти в дом, пока я не дал тебе своего приглашения. Как вампир.

На безупречном лице ангелицы не отразилось никаких эмоций, но мне показалось, что от такого сравнения она пришла в бешенство. Какой-то уж слишком напряженной стала её поза.

— Ты прихвостень демонов и служишь Тьме?!

— Не-а, — флегматично ответил я. — Не угадала.

— Тогда почему ты смеешь отказывать нам?!

— А с чего я должен вам помогать?

— Потому что нет середины! Ты или служишь делу Света или пособник Тьмы!

— Даже в бульварном фэнтези сейчас так уже не говорят, — усмехнулся я. — Да плевать я хотел на вас и на ваше дело. Может вы, и служите свету, но вот добра в вас немного.

— Не смертному нас судить!

— Ну да, куда уж нам?

Рядом с ангелом появилась суккуба одетая, хотя вернее будет сказать, раздетая весьма откровенно. Демоница томно потянулась, демонстрируя красивую едва прикрытую грудь, гладкий живот и длинные ноги, провела языком по алой губе.

— Отдай парня мне. Поверь, с девушками лучше.

Глядя на неё я не почувствовал ничего кроме скуки. Марина, полкуровка-суккуба, которой я помог в прошлом году, несмотря на возраст, выглядела гораздо соблазнительней. Она была живой, интересной, а эта… опасный хищник, только и всего.

— Зачем он вам?

— Тебя это не должно интересовать, — злобно прошипела суккуба.

— Это не твое дело, смертный, — согласилась с ней ангелица.

— Тогда пошли вон обе. Я не собираюсь отдавать парня никому из вас.

— У тебя нет выбора!

— Ты не сможешь сидеть вечно в своей норе!

— Он достанется нам!

— Он будет служить нам!

Они переглянулись друг с другом и суккуба злобно добавила:

— Или мы убьем его, чтобы он не достался никому.

На этом разговор закончился. Демоница исчезла в вспышке багрового пламени, а ангелица резко взмахнула крыльями и улетела. Я флегматично пожал плечами. Единственное что я понял после этого разговора, так это то, что Яна никому их них отдавать ни в коем случае нельзя.

Утром после завтрака мы устроили мозговой штурм. В доме мы могли просидеть долго, но в обороне войну не выиграть. С другой стороны, как вообще сражаться с таким врагом? Для начала нужно понять планы врага и способ их сорвать.

Я долго пытал Яна, чтобы он вспомнил и подробно рассказал обо всем странном, что с ним случилось в детстве. Мне казалось, что именно там кроется ключ к разгадке. Феникс утром опять повторила то, что сказала накануне — Ян не волшебник, но у него на редкость сильная аура и большой потенциал.

— А в чем разница, — не понял я.

Феникс тяжело вздохнула и сочувственно посмотрела на меня.

— Игорь, тебе вредно думать. Просто прими как есть — он не волшебник.

— Ты можешь нормально объяснить или нет?

— Как тебе можно что-то объяснить, если ты простых вещей не понимаешь?

Я уже давно махнул рукой на подобное отношение со стороны Феникс. Она искренне считала, что я мало в чем разбираюсь и не могу понимать сложные вещи, вроде законов физики или магии. И честно сказать — у неё были некоторые основания так думать.

— Подождите…

— Что?

— Я… черт… — Ян выругался и мучительно нахмурившись, потер лоб рукой. — Не могу вспомнить, все как в тумане. Но со мной что-то случилось…

— Когда? Где?

— Когда я был совсем ребенком, в первом или во втором классе я отдыхал у бабушки в деревне. И там что-то случилось… рядом еще был дед Федор. С тех пор я его больше никогда не видел и в этой деревне больше никогда не был.

Мы с Феникс переглянулись. Так себе зацепка, если честно, но тогда ничего более весомого у нас не было. Мы подумали, что это «что-то случилось» было скорей всего рядовым или не очень рядовым, но вполне обычным происшествием. Например, на Яна напали собаки или на его глазах погибли люди или что-то еще случилось с ним, что отложило сильный отпечаток. Но…

— Поехали, — решительно заявил я. — Сидя на стуле ничего не сделаешь.

— А если на нас опять нападут эти?

— Все может быть, — согласился я. — Но мы же не можем вечно отсиживаться здесь? Эта деревушка недалеко от города. Если повезет с автобусом, то мы будем на месте как раз после обеда. В крайнем случае, успеем вернуться назад до вечера.

Сборы были недолгими. Феникс набрала в свою сумку еды на всех троих, я проверил запас патронов, а Ян в это время слонялся по дому и разглядывал его. Заглянув с моего разрешения в мою комнату, он вдруг замер напротив лежавшего на полке среди книг зеленого камня размером с кулак.

— Что это?

— Камень, а что? — беспечно ответил я.

— Да так ничего, — Ян попытался отвести от него взгляд, но не смог.

— Хм… что ты чувствуешь?

— Не пойму, меня… — он раздраженно вздохнул, пытаясь подобрать нужные слова. — Ну, я не знаю, как объяснить, но меня словно бы тянет к этому камню.

— Тогда забирай его себе.

— Серьезно?

— Вполне. Мне этот булыжник не нужен.

Он осторожно взял в руки кельтский камень. Я ожидал чего угодно, но не произошло ровным счетом ничего. Ни камень, ни человек никак не отреагировали на прикосновение.

— Он же наверное дорогой, — неуверенно произнес парень.

— Фигня, — я махнул рукой.

В самом деле, что мне этот камень? У рыжей свой есть, я все равно не мог им пользоваться, а нужен будет — еще один с работы стащу.

Я рассказал Феникс об этом и она сильно удивилась. Ничего из того, что она знала о кельтских камнях, не могло объяснить странной тяги Яна к нему. Кроме камня, Ян заинтересовался одним вышитым на белой ткани защитным языческим узором. А еще он словно бы чувствовал, где в стенах дома находились кирпичи с защитными рунами. Ну, или мне так показалось.

Прежде чем ехать в деревню, мы заглянули в квартиру Яна, чтобы он мог переодеться и взять с собой документы и запасную одежду. Как я и думал, засады не было. Но за нами кто-то следил. На улице я вдруг почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, резко обернулся, но никого не увидел.

Полную сумку оружия на автовокзал я пронес с помощью Феникс. Там тоже все прошло спокойно. Мы удачно взяли билеты на автобус, пождали всего десять минут и сели в него. На платформе я почувствовал заинтересованный взгляд и увидел, что на меня с любопытством смотрит красивая черноволосая и черноглазая девушка. Впрочем, она с таким же любопытством рассматривала и Яна, да и на других парней поглядывала с интересом. Правда, её голос почему-то показался мне смутно знакомым, но я не обратил на это внимания.

Доехали мы без происшествий. Ян всю дорогу ломал голову, пытаясь вспомнить что-нибудь еще, я думал, что можно противопоставить ангелам и демонам, а Феникс сладко спала, положив голову мне на колени и закинув ноги на Яна.

Выходя из автобуса, я заметил, что любопытная черноволосая девушка вышла вместе с нами, но она быстро пошла в сторону поселка, так что я только глянул ей вслед и пошел вслед за Яном. Нам пришлось два раза обойти всю деревушку, прежде чем Ян вспомнил, что дом деда Федора стоял где-то в стороне. Осталось только понять в какой именно…

— А не в той случайно? — поинтересовалась Феникс, показывая рукой на холмы.

Ян повернулся, присмотрелся и замер. Мы с Феникс переглянулись.

— Пошли, нам в ту сторону.

— Откуда вы знаете? — удивился парень.

— Так ты у нас оказывается, вместо компаса можешь работать, — я хлопнул его по плечу и пошел к холмам.

Я быстро понял, почему Феникс показала в эту сторону. От холмов буквально тянуло необычной холодной силой, холодной по внутренним ощущениям, а не температуре. И это был не промозглый и сырой холод склепа, нет, это был мороз горных ледников крепкий, сильный, бодрящий и заставляющий дышать полной грудью.

У более чувствительной к таким вещам волшебницы должна была закружиться голова, но к моему удивлению она практически ничего замечала. По словам Феникс она чувствовала лишь небольшие следы магии и все.

Вскоре мы увидели небольшой дом из потемневшего от времени бруса, с простой шиферной крышей и короткой трубой из красного кирпича. Рядом с ним не было ни сараев, ни дровника, ни даже забора. В общем, дом мало напоминал обычные сибирские деревенские избы, скорее временное жилье каких-нибудь лесорубов или охотников. Но одна деталь сразу бросилась в глаза — рунические камни, стоявшие на одинаковом расстоянии друг от друга вокруг дома.

Хозяин дома — высокий крепкий старик в серой длиннополой шляпе и с темной повязкой на глазу — вышел нам на встречу еще до того, как мы подошли к защитному кругу. Ян сразу узнал его и подошел к нему. Следом за дедом Федором из дома выбежал крупный седой волк, он обнюхал Яна и сразу радушно завилял хвостом.

— Ничего себе песик, — сдавленным голосом заметила Феникс.

— Ага.

Мне сразу не понравился слишком умный взгляд этого волка. Не такой, как у оборотней почти человеческий, а звериный, но слишком внимательный и пронзительный. Не простой это зверь.

Ян начал было представлять нас и рассказывать нашу легенду, но дед Федор сразу его перебил.

— Хорошие у тебя друзья, берсерк и огненная волшебница из рода магов Агни.

Я удивился, но больше меня поразили не слова старика, а реакция Феникс и то, что я внезапно отчетливо почувствовал ту бурю эмоций, что вспыхнула внутри неё. Только потом я понял, что впервые услышал настоящее название клана Феникс.

— Вы из Ордена.

— Уже нет, — я покачал головой. — Нас фактически изгнали из него.

— Ну-ну, — неопределенно хмыкнул дед Федор. — Ну что ж, в ногах правды нет, проходите в дом. Фреки, не мешай гостям.

Внутри дом был таким же простым и неказистым, как снаружи и больше напоминал временное жилье, чем настоящий дом. Дело было даже не в обстановке, а в общем ощущении.

Хозяин сразу пригласил нас к уже накрытому столу. Еда была простая: крупная варенная картошка с мясом зайца, темный хлеб, лук и соленое сало с чесноком. Феникс покривила носом, Ян тоже неохотно ковырялся в своей тарелке, зато я ел с удовольствием и за четверых. Дед Федор к еде не притронулся и только пил квас.

После обеда Ян коротко рассказал о своих злоключениях, попутно он добавил, что понятия не имеет что такое Орден. Дед Федор со насмешкой в глазе взглянул на меня, мол отвечай давай, что такое Орден.

— Для нас сейчас это не имеет значения, — отмахнулся я. — Важно другое — что происходит и что нам с этим делать?

— Вы сами не понимаете?

— Нет.

— Плохо стали готовить людей в Ордене, — старик со вздохом покачал головой. — А вы ведь еще из лучших.

— О чем вы?

— О том, что не стоило Ордену так сильно увеличиваться в размерах. Раньше вас было всего несколько сотен на весь мир, но каждый из этих сотен стоил тысячи! А сейчас что?

Я скрипнул зубами. Замечательно. Передо мной или псих, помешанный на истории Ордена, или очередной бессмертный. И я даже не знаю что из этого хуже…

— Я вам помогу. В мой дом не смогут зайти ни ангелы, ни демоны. Оставайтесь столько, сколько нужно.

— Если бы мы искали место, где отсидеться — остались бы дома! — резко ответил я.

— Понимаю, — во взгляде деда Федора на мгновение появилось что-то одобрительно-жесткое. — Тогда слушайте. Ян не просто так нужен этим силам, он человек с древней кровью и эта кровь в нем пробудилась.

— Что это значит? — сразу поинтересовалась Феникс.

— Когда-нибудь вы сами узнаете, — неопределенно ответил одноглазый старик. — Важно другое — Ян нужен им не просто так. Он человек, в котором проснулась древняя кровь и его можно превратить в ангела или демона.

— Зачем им это?! — воскликнул Ян.

— Потому что в их армиях всегда не хватает добровольцев. Они ведут войну между собой с незапамятных времен. Сражаются они и за контроль над нашим миром, потому что сами они не более чем паразиты, живущие за счет смертных. Они питаются вашими силами, телами, эмоциями, страстями и душами, и даже свои ряды пополняют из людей.

— Вот почему они сказали, что или заберут Яна себе или убьют его, — вмешался я.

— Верно, — кивнул дед Федор. — Им сейчас не столько важно получить еще одного бойца — сколько не допустить усиления противника.

— И что мне делать? — спросил побледневший Ян. — Я не собираюсь идти ни к одним, ни к другим!

— Это правильно. А смерти не боишься?

— Да не хотелось бы…

— Не хотелось бы… — старик криво усмехнулся. — Не смерти бояться нужно, а позора! Смерть что? Ерунда. А иной позор и человека переживет и бессмертного… Есть способ навсегда избавить тебя от внимания и тех и других, но если боишься… — дед Федор сурово взглянул на Яна и осуждающе покачал головой. — Даже не пытайся, только друзей своих раньше времени в могилу сведешь.

— Что за способ?

— Расскажу об этом вечером. А пока отдыхайте.

Феникс хотела было возмутиться, но я быстрым взглядом остановил её. Этот старик был очень не прост, и раз он не захотел говорить сейчас — то все равно ничего не скажет.

Дед Федор убрал со стола, Ян пошел и прилег на лавке, а мы с Феникс вышли из дома. Солнце уже клонилось к горизонту.

— Странный он… — задумчиво произнесла Феникс. — Я пыталась понять кто он такой, но ничего не увидела. Вообще ничего.

— Наверное, просто замаскировал ауру.

— Игорь! — раздраженно воскликнул Феникс. — Ты думаешь, я бы не заметила маскировки? Молчи лучше, за умного сойдешь.

— Ну знаешь…

Рыжая на мое недовольство не обратила никакого внимания.

— Нет у него никакой маскировки… вообще ничего нет. Словно бы он сам… даже не призрак, призраков ведь видно… А главное. Откуда он узнал кто мы?

— Не знаю. Хотя меня, как я подозреваю, знают все, — мрачно заметил я. — Да и о тебе многие слышали.

— Ага. А откуда он знает старое имя моей семьи?

— Агни? Это какое-то тайное название клана?

— Не клана, а просто семьи и оно не тайное, просто… — Феникс замялась. — Это как прозвище, которое тебе в детстве дают родители. Оно не тайное, но его никто не может знать кроме близких членов семьи. Агни — это огонь на санскрите и наша древняя фамилия. Но уже очень долго мы всем известны просто как Уральские.

— Уральские, — задумчиво протянул я. — И как долго вы живете на Урале.

— Всегда, — лаконично ответила Феникс.

— Ну, вы же когда-то пришли туда, верно? Лет триста назад или раньше.

— Мы не приходили, Игорь. Мы всегда жили на Урале. Задолго до прихода русских и Ордена.

Я замолчал, не зная, что на это ответить. Мимо нас, шумно хлопая крыльями, пролетел крупный ворон, сел на крыльцо и постучал клювом в дверь. Дед Федор приоткрыл дверь и впустил его внутрь.

— Умная птица, — прокомментировала Феникс.

— Я не знаю, кто он, но я ему верю.

Она взглянула на меня и пожала плечами, мол, дело твое. Я не стал ей говорить, что это скорей всего тот же ворон, который ночью предупредил меня о визите незваных гостей.

— Ты понял, что придется сделать Яну?

— Смутно, — честно признался я. — Он собирается сделать что-то, из-за чего ангелы и демоны потеряют интерес к Яну.

Напарница тяжело вздохнула и закатила глаза.

— Ну это элементарно! У Яны пробудилась древняя кровь. Это означает что он потомок древних существ: ёкаев, каких-то других мифологических существ или даже сильных магов древности. Ты помнишь, как он откинул демона?

— Помню.

— Ну вот. Я же говорила что у него большой потенциал, но он не маг! Этот старик, судя по всему, собирается окончательно разбудить кровь Яна.

— Это вообще возможно?

— Ну… — Феникс смущенно потерла кончик носа. — Теоретически да, но я никогда об этом не слышала и даже не представляю, как это возможно.

По большому счету то, что сказала Феникс, мне было неинтересно. Какая разница, что собирается сделать дед Федор, если мы на это никак повлиять не можем? Что мы собираемся делать? Вот что важно.

— Что делать нам? — переспросила меня Феникс. — Не знаю.

Мне потребовалось где-то около минуты, чтобы понять, что я не задавал этого вопроса вслух. Рыжая прочитала мои мысли и даже не заметила этого…

— Разберемся на месте. Не можем же мы на самом деле бросить Яна…

Хотя почему собственно говоря я не мог бросить Яна? Потому что как сотрудник Ордена должен защищать людей от сверхъестественного? Так ведь я же хотел уйти из Ордена… Зачем сражаться, рисковать своей жизнью и жизнью Феникс, когда можно было просто сбежать, пока есть возможность?

— Ты не боишься? — неожиданно спросила меня Феникс.

— Драки? Нет…

— Я не об этом, ты не боишься бросать вызов сразу и небесам и аду?

— Хм… — я задумчиво посмотрел на Феникс, ветер растрепал её прическу и пряди рыжих волос закрывали её лицо. Она морщилась, убирала их назад, но через пару секунд все повторялось. И почему-то у меня вырвалось совсем не то, что я хотел сказать: — Знаешь, пока ты рядом, я ничего не боюсь.

Глупая фраза. Но Феникс от неё смутилась и отвернулась. А я, поддавшись непривычному порыву, шагнул к ней и обнял её. Она еще сильней смутилась, но отстраняться от меня не стала, только негромко шепнула:

— Я с тобой.

Мы сидели на камне и любовались закатом. Мимо пробежал деловитый волк, покосился на нас и побежал дальше по своим волчьим делам. Ворон, громко каркнув, тоже улетел. Дед Федор вышел на крыльцо, глянул на нас, но ничего не сказал.

— Красиво, — негромко сказала Феникс.

Действительно, закат сегодня был красивым. Хотя нам особо и не с чем сравнивать было. В ежедневной суете у нас не так много возможностей просто посидеть и полюбоваться закатом…

Крылатый враг появился перед нами настолько внезапно, что отходить к дому, где лежало все оружие, было поздно. Выхватив из кобуры пистолет, я мгновенно закрыл собой Феникс.

На этот раз посланник Света не пренебрег доспехами и оружием. Его тело защищала начищенная до блеска кираса, а в правой руке он держал пылающий светлым огнем меч. Величаво взмахнув сразу четырьмя крыльями, архангел завис над землей в паре метров от нас. Ну да, созданиям Света законы аэродинамики и гравитации не писаны…

— Так значит, не боишься бросать вызов Небесам? — насмешливо спросил он.

— Не боюсь, — тихо прорычал я.

— Сколько злости… — архангел насмешливо прищурившись, смотрел на меня сверху вниз. — В этом вся суть смертных. Вы злитесь на то, что не в силах понять, приписываете высшим силам свои мелочные чувства. Обманываете, предаете друг друга, подставляете в своих мелочных интригах за власть над жалким клочком грязи.

— А вы, конечно же, лучше нас, — зло усмехнулся я. — Деретесь не за клочок грязи, а за целый мир и ради этого обманываете, предаете и убиваете?

— Смертный, ты не в силах понять нас или цель нашей Священной войны. Мы боремся против зла.

Сзади меня раздался тихий смешок. Дед Федор с крыльца наблюдал за нашим разговором.

— Что вы вообще можете понять, смертные? Вы же бабочки-однодневки, проживаете мимолетные жизни в тщетных попытках продлить их хоть на миг и, от осознания бессмысленности своего существования, забываетесь в пороках и страстях, только бы хоть на мгновение забыть о неизбежности смерти!

— Все так, — не стал я спорить. — Вот только у нас есть то, чего нет у тебя — право выбора. Мы сами решаем, на чью сторону встать, сами выбираем себе богов и демонов и сами решаем, кому служить! А ты раб Света! Раб всемогущей силы. И проживи хоть сотни тысяч лет — ничего изменить не сможешь.

Архангел не стал скрежетать зубами или издевательски смеяться, он все-таки был выше подобных проявлений эмоций. Вместо этого он надменно взирал на меня с высоты своего положения.

— Что вы способны выбирать, смертные? Вы живете во лжи, верите в ложь и лжете сами! Право выбора?! Исколько же из вашего племени пользуется этим правом? А сколько с радостью позволяют решать за них?!

— Право не обязанность, вот и пользуются им не все, — пожал я плечами. — Каждый выбирает по себе и для себя, и каждый сам расплачивается за собственный выбор или отказ от него своей мерой.

— Вот чего стоят прекрасные служители Света, — вкрадчивый шепот казалось, шел со всех сторон. — Они говорят красивые и высокопарные слова, а на деле лишают самого главного — свободы. Они говорят о добре, но загоняют людей в рабство! Мы другие! Мы всегда даем свободу, настоящую истинную свободу! Мы ценим то, за что всегда сражались люди! Мы ничем не ограничиваем людей и всегда предоставляем им выбор. Решайте, рабство или свобода?

— Свобода? — расхохотался я. — Не говори ерунды, демон! Ваша свобода лишь иная грань рабства! Вы лишь падальщики, которые крадутся в тени и нападают на слабых и заплутавших людей! А когда вам таких мало, вы обманываете и сбиваете людей с пути!

— Но мы даем людям право выбора!

— Даете, — согласился я. — Закрывая спиной дорогу к спасению и протягивая отравленные дары.

— Дать вам право выбора было ошибкой Создателя! — небрежно бросил архангел.

— Дать? — с нескрываемым сарказмом переспросил одноглазый старик. — Да это право для людей украли проклятые вами Древние боги на заре времен! Они украли огонь богов и подарили его людям. Они воспитывали молодую расу, а вы только стояли и высокомерно наблюдали, чтобы потом прийти и попытаться забрать плоды чужой работы!

В голосе старика звучал плохо скрываемый гнев.

— Это и было ошибкой — не мешать вам.

— Вот как? Вы уже Создателя взялись судить, — усмехнулся дед Федор. — А ведь даже мойры и норны не рискнули б сказать, что знают Его планы. Смотрите, как бы гордыня не повела вас за Сыном зари.

Сын зари? Пожалуй, впервые я пожалел, что не читал библию.

— Игорь! — Феникс вдруг дернула меня за плечо.

Повернувшись, я увидел, что Ян стоит на крыльце с моим автоматом в руках. Выругавшись, я понадеялся, что он не попадет в нас.

В кустах вдруг затрещали ветки, раздалось рычание и хриплое карканье. На поляну выскочил демон в потрепанном деловом костюме и рогами на голове. В нашем мире демоны любят маскироваться под юристов, бизнесменов или политиков, но малейшее использование силы выдает их суть. Например, рога.

Следом за демоном из кустов вышли два волка, два ворона сделав победный круг, опустились на крышу дома. Хорошие у Федора помощники, умные…

— Ты идешь с нами! — крикнул архангел, становясь в боевую стойку.

— Выбирай! — громогласно проревел демон. — Свобода или рабство! Видишь, мы даем тебе право выбора!

Мы с Феникс начали медленно отходить к Яну.

— У тебя только один выбор — пойти с нами или обречь себя на вечные муки!

— Решай или мы решим за тебя!

— Ян, — я забрал у парня оружия. — Решай, но помни что на твоей стороне пока что только мы.

— Я иду своей дорогой!

Время привычно замедлилось… Толкнув Яна в сторону, я резко вскинул автомат и открыл огонь по архангелу. Феникс развела руки, что-то выкрикнула и перед демоном вспыхнула стена светлого пламени. Архангел легко увернулся от пуль, но на него набросились вороны, а на демона налетели волки. А еще через мгновение дед Федор рявкнул голосом, в котором слышались раскаты грома, шум моря, грохот землетрясения и треск лесного пожара, и обоих противников как ветром сдуло.

— На этой земле я еще кое-что могу, — с кровожадной улыбкой проговорил старик.

Но хоть он и улыбался, я видел, что этот удар дался ему нелегко. Из уголка рта потекла кровь, старик сразу сгорбился, оперся на стенку дома и пытался отдышаться.

— Вестники света потеряли разум, не думал уж я, что увижу второе падение ангелов, а видать недолго до него осталось.

— Они ушли ненадолго, — в тот момент мне не было никакого дела, ни до первого, ни до всех других падений ангелов или кого-либо еще.

— Верно. Поэтому надо поспешить, — дед Федор откашлялся, вытер кровь и выпрямился. — Berserkr, бери оружие, тебя ждет схватка достойная Вальхаллы.

Привычное для меня слово берсерк он произнес на другом языке. Я сначала подумал, что это немецкий, но потом решил, что это был скорее один из скандинавских языков.

Собирался я не долго. Повесил на плечо «калаш», кобуру с пистолетом, напихал в подсумок магазины к нему и стал рассовывать по карманам гранаты.

— Игорь, дай мне пистолет, — вдруг попросил меня Ян, вслед за мной зайдя в дом.

— Ага, разбежался, — усмехнулся я. — И что ты с ним сделаешь, сам застрелишься или в нас попадешь?

Нет ничего хуже на поле боя, чем человек с оружием не умеющий им пользоваться.

— Мне надоело просто стоять и смотреть пока мою судьбу решают за меня!

— Ян, — я смягчил тон и ободряюще хлопнул его по плечу. — Я из автомата не смог попасть по этим тварям, а ты собрался из пистолета стрелять? Ценю твой порыв, но толку от этого будет мало, я лично больше надеюсь на твою силу.

— Какую еще силу?

— А ты взгляни на камень, который я тебе подарил.

Он достал из сумки кельтский камень и удивленно воскликнул. Камень светился зеленым светом, пульсируя в странном ритме.

— Помнишь демона, которого ты отбросил, перед тем как мы пришли к тебе на помощь?

— Это разве не вы сделали?

— Нет, это только твоих рук дело.

Хлопнув удивленного Яна по плечу, я закончил собираться и вышел на улицу.

Идти пришлось недолго. Впереди шел, опираясь на посох, дед Федор, сразу за ним Ян и Феникс. Я замыкал колонну, а волки, шнырявшие по кустам вокруг нас, были фланговым охранением. Солнце уже скрылось за горизонтом, но все еще было достаточно светло, чтобы идти по узкой тропинке и не спотыкаться. Вскоре мы начали подниматься на невысокий холм. Он словно внезапно появился перед нами, едва мы перешли невидимую границу.

Вокруг сразу все изменилось. Стало теплее, исчез порывистый ветер, на ночном небе светили непривычно яркие звезды, а в воздухе чувствовался медовый запах вереска. Луна заливала окрестности серебристым светом, создавая волшебный пейзаж из холмов, зарослей кустарника и высоких камней.

Вслед за дедом Федором мы шли к вершине холма по извилистой тропинке, огибающей камни с надписями. Я ожидал увидеть на них знакомые мне скандинавские или германские руны, но там были только ряды странных высеченных черточек. Неужели огам^[162]?

— Как странно, — негромко сказала мне Феникс. — Такое чувство, что мы попали в Ирландию.

— Ага.

Никогда не был в Ирландии, но пейзаж вокруг нас совершенно не сибирский. Да и ощущалось это место совершенно не так как места, где собирались шаманы народов Сибири.

На вершине холма оказался небольшой круг из полутораметровых камней, отдаленно напоминавший знаменитый Стоунхедж. Кельтский каменный круг — место, буквально пропитанное древней магией. У чувствительной к магии Феникс от сильных ощущений закружилась голова и она схватилась за меня, чтобы не упасть.

— Мы пришли? — задал я риторический вопрос.

— Да. Ян, ты совсем ничего не помнишь?

— Что я должен помнить?

Странный одноглазый старик подошел к нему. От него потянуло уже знакомым мне холодом.

— Это место. Помнишь, как ты впервые вошел сюда? Помнишь, как разбудил древнюю силу, дремавшую в камнях?

— Нет… я впервые вижу это место.

— Нет, Ян, не впервые, — дед Федор покачал головой. — Вспомни, откуда ты знаешь меня?

— Как откуда? — удивился парень. — Ты же мой дед.

— Да? И сколько раз твои родители вспоминали обо мне? Сколько раз говорили про меня? Они вообще знали обо мне?

— Конеч…

Ян осекся и совершенно пораженный смотрел на того, кого считал своим родным дедом.

— Они про меня никогда не говорили, потому что никогда мне не знали. А вот когда ты меня первый раз встретил? Вспоминай Ян!

— Я не помню!

— А ты вспоминай! — прорычал старик и, схватив Яна за плечи, хорошо встряхнул его. — Вспоминай, как ослушался запрета бабушки и убежал в холмы, куда боятся заходить местные жители. Вспоминай, как шел среди кустов, встретил здесь Фреки и не испугался его, а подружился с ним! И потом вы наперегонки бегали по этим холмам, валялись вместе на траве и он подставлял тебе живот, словно щенок!

— Я не помню ничего этого…

— А потом ты забрел сюда, прошел насквозь через охранный круг, словно его и не было, дотронулся до камней, и святилище Дану ожило, отозвавшись на твое прикосновение!

Ян стоял, мучительно нахмурившись и пытаясь вспомнить, а старик нависал над ним и, крепко схватив за плечи, говорил совсем не стариковским голосом, сильным и мощным, пробирающим насквозь даже меня.

— Вспоминай, как ты убегал из дома и танцевал в полнолуние с фейри, как ловил фей на цветочных полянах! Ты знал язык животных, подружился с волками и встретил меня! Жители этих холмов делились с тобой древними тайнами сидхе и рассказывали о Потаенной стране! Вороны дружили с тобой и дарили тебе свои богатства. Они всегда защищали тебя! Помнишь, как они накинулись на тупую собаку, которая попыталась напасть на тебя?

— Но это, же все не правда! Это же всего лишь сны были! — отчаянно воскликнул Ян.

— Это твои родители убедили тебя, что все это выдумки ребенка! Они водили тебя к психиатру, который убеждал тебя в том, что ты все это придумал. А бабушка пошла еще дальше — позвала священника, который изгонял из тебя демонов, да так, что на самом деле сломал тебе психику! Попадись он мне, я бы показал ему настоящих демонов и скормил бы его душу слугам Хель^[163]!

— Но ведь это же все на самом деле сказки! Всего лишь сон!

— А ангелы и демоны всего лишь сон? А огненная волшебница и берсерк сказки? Опомнись Ян, все что ты видел в детстве не было сном! Оглянись по сторонам — это страна твоего детства! Мир твоих снов и он реален! А знаешь, почему все это происходит с тобой?

— Почему? — испуганно прошептал Ян.

— Потому что в тебе течет кровь древних кельтских богов и ирландских сидхе! Ты внук Туатха де Данаан!^[164] Потомок буйного племени Дану!

— Ты что-нибудь понимаешь? — негромко спросил я у Феникс.

— А что тут непонятного? — удивилась она.

Действительно. Каждый же день сталкиваешься с потомками Древних, что тут такого? Хотя, после встречи с Арихико удивляться мне действительно нечему.

Ян опустился на колени в центре круга. Старик покачал головой и подошел к нам.

— Крепко они его забили, — зло произнес он. — Я надеялся, что он все вспомнит, едва вступит в круг.

Я вдруг резко повернулся и уставился в темноту у подножья холма. Ничего не было видно, но такие предчувствия меня никогда не обманывали.

— Они идут, — сказал я, снимая с плеча автомат.

— Я никого не вижу и не чувствую, — возразила Феникс.

С неба к нам с хриплым карканьем метнулся ворон. Старик подставил птице руку и внимательно посмотрел ей в глаза.

— Ты прав, berserkr. Они идут. Ян все вспомнит, но ему нужно время.

— Понятно. Значит, мы дадим ему это время.

— Вы не обязаны сражаться здесь. Это не ваша война.

Я взглянул на Феникс, она улыбнулась мне и кивнула.

— Ну и что?

— Почему ты готов сражаться за незнакомого тебе человека?

— Почему? — я на мгновение задумался, а потом ответил цитатой классика: — Я дерусь, потому что дерусь!

— Ответ берсерка, — усмехнулась напарница.

— А почему ты сражаешься, дочь клана Агни?

— Потому что если отбросить глупость этого дурака, которому лишь бы подраться с кем-нибудь, высокопарную чушь и интриги начальства остается главное — наша работа, — спокойно ответила Феникс. — Когда-то очень давно мои предки защищали эти земли. Потом сюда пришел Орден. Но суть не изменилась — мы по-прежнему защитники.

— Раз уж нам пришлось драться плечом к плечу, скажи нам кто ты? — я в упор взглянул на старика.

— Что толку от старых имен? В них смысла не больше чем в пустом черепе труса. Сейчас я просто старый бродяга Федор.

— И как долго вы бродите по этому миру?

— Не так долго, как кажется, — покачал он головой. — Всего-то с десяток веков.

С десяток веков так с десяток веков. Подумаешь.

— Нам тяжело здесь придется, — я обвел взглядом кольцо камней. — Открытое пространство, а нас слишком мало.

Вход в святилище был сделан в виде неширокого и недлинного коридора из близко стоящих камней. Втроем защищать этот проход можно было относительно легко, но с других сторон никаких стен или преград не было. И, на мой взгляд, противник легко мог прорваться через десяток промежутков между камнями.

— Нет, — возразила Феникс, — нам нужно защищать только этот проход.

— Верно, — заметил старик. — С других сторон никто не пройдет — древняя магия все еще сильна.

Учитывая численное превосходство противника — это было просто замечательно. Демоны уже поднимались темной волной по склону холма. Ангелов пока не было видно, но я хорошо слышал хлопанье их крыльев в темном небе. Мы с Феникс быстро переглянулись и поняли друг друга без слова.

Упав на одно колено, я вскинул автомат и открыл беглый огонь по крылатым силуэтам в небе. Феникс развела руки, выкрикнула заклинание и на пути демонов вспыхнула стена светлого пламени. Рыжая как-то объясняла мне, что этот вид огня смешан с магией света и поэтому эффективен против самых разных созданий связанных с магией тьмы.

— Надолго это их не задержит! — крикнула Феникс.

И действительно. Демоны с разъяренными воплями бросились в смертельно опасный для них огонь, своими телами пробивая дорогу для других.

— Ничего страшного! — ответил я, перезаряжая автомат. — Исход этого боя решится в рукопашной!

Опять не сговариваясь, мы поменялись местами. Феникс атаковала огненными шарами крылатых, а я, поднявшись, стал отстреливать самых прытких демонов. Пули не наносили им большого вреда, но задерживали, сбивали с ног и ослабляли.

— Держитесь! — крикнул старик.

Через мгновение раздалось оглушающее хоровое пение неземных голосов и вспыхнуло ослепительно яркое золотое пламя. Оно испепелило кусты и траву вокруг святилища, но не тронуло его — древняя магия защитила нас.

Ангелы и демоны одинаково сильно хотели добраться до нас и не дать этого сделать своим противникам. Поэтому вскоре на склонах холма вспыхнула схватка между ними. Но многие все равно бросились именно на нас.

Выпустив почти в упор последние патроны, я отбросил в сторону автомат и выхватил нож. Первым на меня выбежал крупный рогатый демон, покрытый блестящей черной чешуей. Уйдя в сторону от взмаха чудовищной лапы, я прыгнул к нему и ударил ножом в подмышку, зашел ему за спину и пнул его под колено. Нож лишь скользнул по жесткой чешуе, но от удара по ноге демон взвыл и упал на колено.

На Феникс сверху спикировал ангел в начищенном серебряном нагруднике и простым мечом в руке. Рыжая хладнокровно выждала пару секунд, а потом развернула прямо перед ним сеть из огня. Ангел с размаху влетел в неё, страшно закричал и заметался, пытаясь потушить охватившее его пламя.

Сразу двое врагов накинулось на Федора. Одного старик магией отбросил в проход между камнями, и там ангела мгновенно испепелило неведомой силой, а второму противнику с разворота размозжил голову посохом.

В небе с хриплым карканьем заметались вороны. Они кидались на ангелов и сверху пикировали на демонов, путали их, отвлекали на себя и вносили неплохую сумятицу в их ряды. Волки набросились на прорвавшегося мимо меня демона и повалили его на землю.

Отскочив от своего противника, я левой рукой достал пистолет и два раза выстрелил ему в затылок. Обе пули разбились о череп демона, но неплохо его оглушили. Увы, у меня не было времени его добить, на нас уже накатывалась следующая волна врагов.

Старик что-то крикнул и не хуже иного шаольиньского монаха закрутил в руках посох. Феникс почти в упор метнула огненные шары, затем прикрыла нас огненной стеной и еще одной огненной сетью, а потом создала себе меч из кроваво-красного пламени. Я кинул гранату, но толку от неё было не много.

Враги с яростными криками и воплями прорвались через огонь Феникс и мы схватились с ними в очень жаркой схватке. Ангелы и демоны мешали друг другу, схватывались между собой, забыв о нас. В тесноте прохода ни те, ни другие не могли, как следует размахнуться. Вокруг пылало пламя, от сталкивающихся заклинаний разлетались горячие искры.

Расстреляв все патроны, я успел заснуть пистолет обратно в кобуру и дальше дрался врукопашную. В боевом трансе я двигался быстрее врагов, с легкостью ускользал от их ударов и бил сам. Демонов защищала жесткая чешуя, а ангелов с архангелами — доспехи. Поэтому я метил ножом в уязвимые места: в шею, подмышки, внутренние стороны рук и ног. Ну а кулаком бил куда придется.

Спину мне прикрывали волки Гери и Фреки, вороны носились над головой, а рыжая защищала от магии. Мне удалось удачно метнуть нож в глаз архангелу, а потом сломать челюсть одному назойливому демону, но гораздо больше они убивали друг друга сами. Стоило мне кого-нибудь ранить или оглушить, как его тут же кто-нибудь добивал. Прорвавшихся мимо меня противников встречали Феникс и дед Федор. Впрочем, и мне досталось — когти демона распороли левый бок, а удачливый ангел до кости рассек правую руку.

Вскоре враги не выдержали столь жесткой схватки и откатились назад. Ангелы и демоны разошлись в разные стороны, насторожено поглядывая друг на друга.

— Отступают? — с надеждой спросила Феникс.

— Только на время, — тяжело дыша, ответил я.

Короткий, но жаркий бой заставил меня выложиться на полную. И теперь я пытался передохнуть, пока была возможность.

— Ты ранен!

— Царапина, — отмахнулся я. — Все равно на перевязки нет времени.

На поле между демонами и ангелами вышел серафим — ангел с шестью крыльями — предводитель небесного воинства. От него распространялось странное золотистое сияние. Навстречу ему из рядов демонов выступил ангел с двумя черными крыльями и в мощных темных доспехах.

Край неба тем временем затягивали темные тучи, а у горизонта сверкали отблески молний. Гроза? Столь ранней весной? Я удивился, но потом подумал, что это может быть одной из особенностей этого странного места.

— Интересно, о чем они разговаривают? — произнесла Феникс.

— Известно о чем, — криво усмехнулся я, — обсуждают совместную атаку.

— Они разве могут объединиться?

— Вполне, — подтвердил мои опасения дед Федор. — Ради того, чтобы уничтожить нас они легко могут объединить усилия.

Я подвигал рукой, разминая её. Кровь уже остановилась, но мышцы еще не срослись толком и рука хреново слушалась. Впрочем, мне ведь не писать надо. Ян по-прежнему, опустив голову, стоял на коленях в центре круга.

— Он там скоро?

— Его нельзя торопить, — покачал головой старик. — Он пытается не просто вспомнить свое прошлое, а пробудить кровь. Нужно время.

Я думал задать еще пару вопросов, но серафим и темный ангел уже обо всем договорились и пошли к нам. Вдвоем.

— Черт… — зло прошипел я.

В нашей ситуации это наихудший расклад.

— Какой именно? — насмешливо спросил старик, — их тут много.

— Рыжая, займись темным!

Крикнув Феникс, я кинулся на серафима. Это был крайне опасный противник, но слишком уж самоуверенный. Он двигался быстро, а удары наносил точно. Я едва успевал ускользать от его пылающего золотым огнем двуручного меча. Двумя крыльями серафим защищал живот и ноги, два крыла сложил за спиной, а еще два раскрыл. И он ловко использовал эти два крыла, чтобы совершать непредсказуемые для меня движения.

Меня спасала только некоторая медлительность серафима. Ему, при всей его скорости, было сложно наносить быстрые удары длинным двуручным мечом, да и общие его размеры вместе с крыльями не давали как следует развернуться и размахнуться в проходе между камнями. А возьми он вместо меча пару сабель — уже нарезал бы меня ломтями…

Чуть в стороне и сзади меня Феникс сражалась с падшим ангелом, и у неё получалось лучше, чем у меня. Она активно защищалась светлым пламенем, сама атаковала противника магией или созданным из огня мечом. Старик пока в схватку не вмешивался, стоял сзади и наблюдал.

Ухитрившись отбить удар серафима, я поднырнул под его меч и быстро сам ударил, но нож лишь скользнул по жестким перьям крыла. Он тут же попытался ударить меня другим крылом, но я успел увернуться… лишь для того чтобы оказаться под его мечом. Надрывая мышцы, я отпрыгнул в сторону, но враг оказался быстрее. Острое лезвие играючи распороло кожу и мышцы на спине, рана оказалась неглубокой, но зато на всю спину. Куртка на спине вспыхнула от жара, и мне пришлось буквально в прыжке срывать её с себя и откидывать в сторону.

Мой противник в это время стоял и со снисходительной улыбкой смотрел на меня. Его этот бой всего лишь забавлял, он не видел во мне никакой угрозы.

Зарычав от нахлынувшей злобы, я в ярости кинулся на врага. Убить, разорвать на части, вцепиться зубами в горло и разодрать его…

Снисходительная улыбка пропала с совершенного лица серафима, но короткая схватка стоила мне еще двух ран. Кровь вытекала из ран, пропитывая одежду, а вместе с кровью уходили и силы. Сердце билось тяжело и с перебоями, легкие уже горели, а голова кружилась от нехватки воздуха. И ни на мгновение нельзя было расслабиться и потерять концентрацию.

Еще одна серия атак… наплевав на жизнь, я пропустил удар, позволил распороть едва успевшую закрыться рану на боку и почти в упор метнул нож, метя в шею. Одно из крыльев молниеносно взметнулось вверх и отбило клинок в сторону. Я отпрыгнул назад, вызвал нож обратно и замер, пригнувшись в низкой стойке.

Но серафим не спешил нападать. Он просто стоял и смотрел на меня холодными и бесстрастными глазами. Совершенное лицо, абсолютно прекрасное, абсолютно лишенное эмоций и жизни. С такими ангелами и демонов не надо…

Звучала тихая, шарующая музыка, невыразимо прекрасная и чистая, завораживающая… Я понял ловушку слишком поздно! Серафим уже поймал мой взгляд, и теперь я, как завороженный змей кролик не мог пошевелиться. Ледяной взор его горящих белым светом глаз приковал меня к месту и лишил возможности сопротивляться. Через несколько секунд все было закончено. Он шагнул ко мне, спокойно поднял меч и резко опустил его…

Краем глаза я видел меч и языки золотого пламени вокруг него, смотрел, как он опускается и не мог пошевелиться. Вдруг перед глазами вспыхнули золотистые искры и оцепенение прошло. Я мгновенно прыгнул вперед, увидел тень изумление на почти неподвижном лице серафима и резко взмахнул ножом…

Он развернулся, провел рукой по шее и недоуменно уставился на окрасившиеся алым пальцы. Я довольно ухмыльнулся — все-таки получилось его достать!

Закричав, серафим в бездумной и бессмысленной ярости атаковал меня. В бешенстве он осыпал меня градом ударов, но только от них было немного. Каждый раз я успевал уходить в сторону, тщательно следя за тем, чтобы не попасться в ловушку и заманить в неё врага.

Уходя от очередного выпада противника, я встал напротив узкой щели между камнями, одной из тех, через которые нельзя было проходить. Серафим уже был в состоянии, не уступавшем бешенству берсерка, а вот я наоборот вновь полностью себя контролировал и наперед просчитывал свои шаги.

— Предки, не оставьте без помощи своего глупого потомка, — быстро прошептал я и сделал шаг назад.

Это было похоже на прыжок в ледяную воду. От холода, обжигающего как крутой кипяток, у меня, несмотря на боевой транс, перехватило дыхание. Но я прорвался, а вот серафим с размаху рубанул по невидимой преграде мечом и страшно закричал.

Я мгновенно прыгнул обратно. Преграды уже практически не было, лишь легкий холодок скользнул по коже, но серафим истошно кричал от боли и ярости. Золотое пламя на мече потухло, он стремительно покрывался ржавчиной, а кисти рук самого шестикрылого ангела почернели.

Серафим увидел меня, закрылся крыльями, но и я не собирался его атаковать. Проскочив мимо него, я прыгнул на спину темному ангелу, который уже начинал теснить Феникс. Зацепившись за него мертвой хваткой, я начал искать место для удара ножом. Тяжелые доспехи защищали падшего, но сковывали его движения.

Темный ангел зарычал, закрутился, пытаясь сбросить меня, а я за это время успел найти слабое место и вогнать туда нож по самую рукоять. Оттолкнувшись от врага, я отпрыгнул в сторону. Он развернулся и взбешенный бросился на меня, забыв про Феникс.

Только это и было мне нужно. Я спокойно вздохнул и выдохнул, взглянул в глаза уставшей напарнице и ярко представил в голове нужный образ, план действий. Это было чистым безумием — полагаться на глупую догадку, но… другого пути я не видел.

Падший схватил меня рукой в латной перчатке, и словно куклу швырнул об камень, рядом с которым все еще стоял серафим. Я знал, что он так сделает и в воздухе сгруппировался, ухмыльнулся, оттолкнулся ногами от камня и запрыгнул сверху на серафима. Темный ангел, ослепленный яростью, кинулся на меня и нарвался на светлого ангела. Рефлексы, отточенные тысячами лет войны, не подвели! Они схватились друг с другом, прежде чем успели о чем-либо подумать. А я к тому времени уже спокойно стоял на камне.

Конечно, спустя всего пару секунд, они очнулись и вспомнили, кто их враг в этой битве. Но Феникс уже успела перевести дыхание и накрыла их обоих ослепительно ярким белым огнем звезд. Она мне как-то хвасталась, что температура этого пламени выше трех тысяч градусов.

Разумеется, ни серафима, ни падшего в незапамятные времена ангела этим не убить — они успели закрыться от пламени магической защитой. И поэтому я сам прыгнул в огонь…

Белоснежное пламя мягко обхватило меня и не тронуло. Оно словно бы обтекало меня, высушивала горло и пот, жгло кожу и глаза, но не более того. Ориентируясьв этой огненной буре по своим инстинктам, я оказался прямо сзади серафима и с размаху ударил ножом, отсекая ему одно крыло.

Падший ангел увидел меня, удивился и атаковал. Я не стал уходить от атаки и подставил под удар нож. Сталь лафарельского клинка жалобно зазвенела под ударом темного меча, но выдержала.

Враг презрительно улыбнулся, но тут за его спиной пламя разошлось. Феникс с размаху наотмашь ударила огненным мечом и разрубая падшему спину от плеча до пояса. Я успел увидеть на его лице полное изумление, страх и ненависть, а потом он рухнул на землю, охваченный светлым пламенем.

Я резко развернулся к серафиму. В момент, когда он меня загипнотизировал и едва не убил, я словно бы увидел перед собой все варианты этой схватки. Это было сатори — мгновение прозрения и предвидения будущего. Я увидел, как должна пройти эта схватка, но только до этого момента. Что будет дальше — я не знал.

Серафим не спешил. Он медленно поднялся с колена, расправил оставшиеся пять крыльев, взял с земли потемневший и покрывшийся пятнами ржавчины меч и взглянул на меня. И в этом взгляде не было ни ненависти, ни бешенства, ни даже праведного гнева — только хладнокровный смертный приговор…

Тонкий серебряный росчерк насквозь пробил его грудь несмотря на доспехи. Серафим вздрогнул, покачнулся и рухнул замертво. Я резко развернулся и увидел, что позади нас на одном из высоких камней святилища Туатха де Данаан стоит та самая черноволосая девушка, с которой мы вместе ехали в автобусе. А в её руках был необычный, обманчиво тонкий и простой деревянный лук. Лучница приятно улыбнулась мне и повернулась к оставшимся врагам.

Ангелы и демоны, дружно закричав, кинулись на нас мстить за своих предводителей. Я покачнулся, понимая, что эту атаку мне уже не пережить. Слишком много сил я уже потратил, мне даже просто стоять на ногах сложно было.

Налетел порыв сильного холодного ветра. Все небо над нами уже затянуло темными облаками, но тучи странным образом не закрывали луну, стоявшую прямо напротив прохода в святилище. Лунный свет проник между камней и осветил стоявшего на коленях Яна. Старик безмолвно отступил в тень.

— Игорь! — испуганно крикнула Феникс, бросаясь ко мне.

Я обнял девушку и прижал её к себе, надеясь, не свалиться ей под ноги раньше времени. Я чувствовал, что сейчас произойдет что-то невероятное.

— Назад, — спокойно, но с угрозой произнесла девушка, без стрелы натягивая тетиву лука.

Разумеется, ангелы и демоны проигнорировали её предупреждение, а зря… с грозового неба на землю изломанными стрелами обрушились десятки молний! Вспышки ослепили нас с Феникс, а грохот грома оглушил. Девушка закричала от испуга и закрыла глаза, сильнее прижимаясь ко мне.

Молнии сверкали одна за другой, равно убивая и ангелов и демонов. Тех немногих, кто пытался прорваться к святилищу, убивала странная лучница, без стрел стрелявшая из своего странного лука. Я смотрел на это все слезящимися от вспышек глазами и не знал, что подумать…

— Гнев божий… — тихо произнес я, зная, что меня никто не услышит.

Враги в ужасе бросились прочь. Ангелы и архангелы бежали по земле, не осмеливаясь взлетать в бушующее небо. Они падали вместе с демонами и катились вперемешку вниз по склону и умирали.

А вслед за ними не торопясь шел Сергей, держа в отведенной в поднятой руке небольшой грубо сделанный молот. Молнии хлестали вокруг него, убивая всех, кто пытался приблизиться к нему или недостаточно быстро бежал прочь…

От вида этого зрелища я потерял концентрацию и вышел из боевого транса и от жуткой боли в ранах и перенапряженных мышцах потерял сознание…

Я с трудом приподнялся и ощупал повязку на голове. Странно, такой удар должен был сразу убить меня.

— Наконец ты очнулся, — хмуро сказала мне женщина, сидевшая на камне рядом со мной.

Не просто женщина — сида Морриган, раньше её считали богиней войны.

— Мы проиграли?

— Нет, мы выиграли! Также как и раньше! А я тут просто так сижу на камне, потому, что мне делать нечего и я люблю компанию раненных дураков!

Я промолчал. На тихой лесной поляне кроме нас больше никого не было.

— Я рада, что ты в живых остался… — неожиданно сказала она.

— Ты вытащила меня из битвы. Почему меня?

— Какая разница? Ты был жив и был легче других! Какие еще причины тебе нужны?

— А остальные?

— Не знаю… я приказала отступать, но было уже поздно. И ангелы бросились на нас…

Я и воины других кланов пошли на войну Туатха де Данаан против странных захватчиков. Мы были веселы и смелы, пели песни, улыбались девушкам и бахвалились своей силой и удалью. И были разбиты в первом же бою… Ни сила наших воинов, ни маги фейри, ни тайные знания сидов, ни опыт и волшебные способности племени богини Дану: ничто не могло вернуть удачу на нашу сторону и остановить беспощадных захватчиков.

Мы проиграли.

Теперь сидхе, фейри и прочие обитатели Потаённой страны будут уничтожены.

— Что дальше?

— Ничего, — мрачно ответила Морриган. — Для тебя все уже закончилось, а для нас… для нас тоже все уже закончилось…

Вопрос застрял у меня в горле, но она и так все поняла. Ветер донес колокольный звон.

— Слышишь? Новая вера пришла в Эрин^[165]. Новая вера, новые боги и новые герои, а мы уже не нужны. Мы уйдем в легенды и сказки, и оттуда будем пугать маленьких детей и вдохновлять людей на подвиги и творчество.

— Вас не забудут. Чтобы не случилось, какие бы новые боги не пришли в Эрин, Туатха Де Данаан не забудут!

— Но нас осталось слишком мало. Я соберу оставшихся, и мы отправимся далеко на восток.

Морриган встала и села рядом со мной. Я собрался и сел ровнее, раны уже затягивались, на мне всегда все быстро заживало, а сейчас еще и волшебные травы сидхе помогали.

— У меня для тебя есть еще одно дело.

— Я готов, прекрасная сида.

Она недовольно посмотрела на меня. Барды привыкли называть всех детей племени Дану прекрасными и несравненными, так что многие и, правда, думают, что они красивее всех на свете. На деле Жителей холмов сложно назвать прекрасными. Их внешность… своеобразна.

— Мне нужен ребенок, — прямо сказала Морриган. — Чтобы наш род не прервался.

— А его не найдут? Даже если вы отправитесь в далекие страны на востоке — крылатые будут преследовать вас и там.

— Не найдут. Он будет наполовину человеком, я подброшу его людям, и он легко скроется среди них. Будет жить с ними, и считать себя человеком, как и его потомки. А наша кровь будет дремать пока не придет время.

Договорив, она молча стала ждать моего ответа. Откажись я, она бы не стала спорить. А причин для отказа хватало. Но я не хотел, что род Туатха Де Данаан прервался…

Просыпаться не хотелось… и не только потому, что сон прервался на самом интересном месте. У меня жутко болели перенапряженные мышцы, ныли едва затянувшиеся раны, да и тот бросок об камень не обошелся без последствий.

Очнувшись, я первым делом увидел уставшую и встревоженную Феникс. Девушка улыбнулась мне и заботливо провела рукой по лицу, вытирая кровь и грязь. Лежать рядом с ней было приятно и тепло. Я бы опять заснул, но меня отвлекли.

Черноволосая девушка опустилась рядом со мной, обеспокоенно заглянула мне в глаза и пощупала пульс на шее.

— Ты очнулся? Как себя чувствуешь?

— Он в порядке, — тихо ответила вместо меня Феникс. — Просто очень устал и хочет отдохнуть.

Но черноволосую лучницу такой ответ не успокоил. Пришлось мне самому, преодолевая боль в мышцах, приподняться и устроиться поудобней, нагло положив голову на колени Феникс. Она, впрочем, не возражала.

— Бывало и хуже, — хрипло ответил я.

— Хорошо. Осталось немного подождать и придет помощь.

Она встала и пошла к Сергею, Яну и шефу. Они разговаривали со странным ангелом, у которого было всего два крыла и плотная черная повязка на глазах. При этом не похоже было, что это ему мешает…

— Нам следует расценивать подобные действия магов Терры, как объявление войны? — ангел говорил тихими и мягким голосом. — Хорошо. Мы не хотим войны, но раз таково ваше желание — мы готовы. Сколько вы сможете выставить бойцов, способных противостоять нам? Тысячу? Две тысячи?

— Орден магов Терры не собирается вмешиваться в войну между Альянсом Вечных и группой людей и нелюдей, объединившихся вокруг Туатха Де Данаан, — ровным голосом ответил шеф. — Орден магов Терры против войны, но вмешиваться в неё не будет. Орден магов Терры также ставит в известность все противоборствующие стороны о необходимости скрывать свои действия от простых смертных Терры, а значит проводить боевые операции в безлюдных местах с минимальным риском вовлечения в них случайных людей, а также не наносить ущерба смертным Терры и их имуществу. Орден магов Терры оставляет за собой право силового вмешательства в конфликт и наказания одной из сторон или же всех участников конфликта за нарушение этого требования.

— Со своей стороны заявляю! — дерзко крикнула лучница. — Что я сидеть, сложа руки не стану! И многих из вашего племени подстрелю как куропаток!

— Спокойно, — Сергей жестом попросил девушку успокоиться. — От имени Хранителей я заявляю со нашей поддержке Туатха Де Данаан. В случае каких-либо враждебных действий с вашей стороны или же кого-либо еще, мы вмешаемся в конфликт на их стороне.

Следить за этим разговором было настолько интересно, что я на мгновение даже забыл о своих ранах.

— И сколько же вас, Хранителей? — все тем же тихим голосом поинтересовался ангел. — Десять человек, двадцать?

— Сегодня хватило всего двух, — с улыбкой ответил Сергей. — Хотите проверить нашу численность и возможности? Назначьте время и место сражения.

Ян единственный участник этих странных переговоров, кто стоял и молчал. Хотя решали именно его судьбу. Я внимательней присмотрелся к нему и заметил, что он изменился. Кончики ушей заострились, черты лица стали другими, более жесткими. А главное, в нем чувствовалась некая чуждость — он уже не был человеком.

Только потом я заметил, что в стороне стоит и коварно улыбается мужчина в черном деловом костюме. Демоны тут как тут, но у них своя игра.

— Хорошо, исходя из благих побуждений и для способствования делу Света, мы отказываемся от своих требований, — заявил ангел.

— Всего-то стоило пригрозить вам хорошей оплеухой, и вы заговорили о благих намерениях, — фыркнул демон.

— Мы приняли свое решение. Вы же вольны поступать сообразно своей жестокой и подлой природе. Вам никто не мешает напасть на низших и наказать их. Или же у вас недостаточно силы для этого?

— Не тебе указывать, что и когда нам делать! Наше время придет, — с угрозой прошипел демон. — Они мнят себя сильными, но их сердца слабы! Рано или поздно они предадутся порокам, забудут заветы предков и нарушат законы. И тогда мы будем рядом.

Он тихо растворился в темноте. Ангел постоял немного и исчез в яркой вспышке света. Ян сразу же шумно выдохнул и расслабился.

— Бояться было нечего, — негромко проговорил Валерий Алексеевич. — Ангелы хотели покарать нас всех за дерзость, но боялись того, что демоны ударят им в спину. Демоны не против заполучить нас с потрохами, но в своей гордыне верят, что это и так рано или поздно произойдет, а значит, нет нужды торопиться и отвлекаться от войны с Альянсом.

— Рано или поздно они поймут, что их обманули, — добавила лучница.

Стоило ангелу и демону исчезнуть, как она сбросился с себя маску молодой, неопытной и горячей девушки, рвущейся в бой. Теперь это была совершенно спокойная и уверенная в себе молодая женщина.

— И они задумаются о полномасштабном вторжении.

— Мы уже готовимся к этому, — спокойно ответил шеф и поклонился ей. — Госпожа Клио, от лица Ордена магов Терры выражаю вам благодарность за помощь.

Я сразу понял, почему этот голос казался мне знакомым. Именно её я услышал тогда на суде. Кто же она такая, раз владеет такой силой и влиянием на Орден, но при этом в него не входит. И кто такие Хранители?

— Я помогала не вам, а Игорю и Феникс, — сухо ответила Клио. — Напоминаю вам, что они оба под защитой Хранителей.

— Трудно забыть об этом, госпожа Клио.

— Я надеюсь на это.

От услышанного у меня голова шла кругом. Каждое сказанное слово просто переворачивало известную мне картину мира. Кто они, почему так разговаривают с начальником нашего отдела, и что вообще происходит вокруг меня?!

Начальник бросил на меня короткий взгляд, потом выразительно посмотрел на Сергея и пошел спускаться вниз с холма. Ян первый подошел ко мне, с явным стыдом и раскаяньем на лице. Хотя ему-то как раз нечего было стыдиться.

— Если бы я быстрее вспомнил…

— И что было бы? — возразил я. — Вот они где были? Дорогу не у кого спросить было?

Лежать на коленях Феникс мне было так удобно, что вставать я не собирался и разговаривал со всеми стоявшими передо мной лежа.

— Так нужно было, — спокойно ответила Клио. — В первую очередь для тебя самого.

— Зачем?

Она долго молчала, потом коротко сказала:

— Ты поймешь, когда придет время.

— Ради меня одного они столько своих солдат бросили на смерть, — задумчиво произнес Ян.

Клио усмехнулась и покачала головой.

— Нет, это с самого начала была нечестная игра. Все погибшие на Земле ангелы и демоны скоро возродятся, разве что их самооценка несколько пострадает, а архангелы могут лишиться своих крыльев. Но и только.

Да уж, нечестно…

— Что теперь нам будет, — спросила Феникс у Сергей. — Выговор, штраф или увольнение?

Я тихо засмеялся.

— Рыжая, ты еще не поняла, что все это было с самого начала задумано? Они подставили нас и использовали втемную.

— Когда ты это понял? — поинтересовался Сергей.

— Еще днем. Когда сопоставил факты и немного подумал.

— Поздно! Я был о тебе лучшего мнения, — жестко сказал Сергей. — В идеале ты должен был все понять еще до того, как увидел Яна, когда я давал тебе задание. Ну или хотя бы после первой схватки, а ты даже не заметил, что мы уже тогда тебя прикрывали!

— Недостатки ученика — вина учителя, — насмешливо прокомментировала Клио.

— Я знаю…

А ведь и правда… задним умом я понял, что Сергей практически открытым текстом говорил мне, что на самом деле нужно делать и что на самом деле происходит. Очевидно, что Орден не мог рискнуть прямой схваткой с ангелами или демонами. Но зато двое взбунтовавшихся подчиненных могли на свой страх и риск спасти последнего из Туатха Де Данаан, чтобы он восстановил племя богини Дану — союзников Ордена в будущей войне.

— Не судите строго его, — из темноты вышел дед Федор. — Он воин, а не лжец и интриган навроде вас. Но общими силами дело сделано — клан Туатха Де Данаан снова поднял стяг!

— Да… и спасибо вам всем за это, какие бы вы цели не преследовали, — задумчиво произнес Ян. — Хотя я еще не понимаю, что мне теперь делать?

— Делай что должен, а случится предначертанное. Berserkr, если ты понял, что все это просто интрига Ордена, почему все равно участвовал в ней?

— Как почему? — вопрос показался мне глупым. — А что еще было делать? Бросить вас с Яном одних перед ордой этих крылатых и рогатых? Что с того, что все это задумал Орден? В тот момент никто кроме нас с Феникс не мог вам помочь.

Я косо взглянул на Сергея и Клио.

— Я же не знал, что подкрепление уже давно с попкорном в кустах сидит!

— Вот и ответ на твой вопрос. На самом деле ты уже сделал свой выбор, хотя еще и не понял этого, — спокойно закончил старик. — Прощай, berserkr. Прощай и ты, apatya agn`i^[166]. Я еще услышу о ваших подвигах, но встретиться нам не суждено. До свидания, хранитель посмертных даров сыновей Сив.

Сергей и Феникс озадачено посмотрели на странного старика, но ничего не сказали. Только Ян окликнул его.

— Может, в гости зайдете?

— Ну уж нет! — расхохотался старик. — Знаю я ваши шутки, сидхе! Зайдешь к вам на кружку доброго эля, а выйдешь — два столетия прошло уже.

Отсмеявшись, он повернулся и пошел вниз по тропинке. Волки, вильнув хвостом, потрусили вслед за ним. Везет мне в последнее время на странных знакомых…

На этом все разговоры закончились. К нам пришли два солдата с носилками, я вполне смог бы и сам спуститься с холма, но зачем напрягаться? Ян попрощался со мной, позвал в гости и тихо намекнул, что в случае чего сможет меня укрыть и от Ордена. Правда, сомневаюсь, что он на самом деле смог бы это сделать. Он получил часть родовой памяти сидов, но о современном мире сверхъестественного он ничего не знает и не понимает, чтотакое Орден. Клио тоже тепло попрощалась со мной и ушла. А жаль, ей бы я хотел задать пару вопросов.

В обычном мире нас ждал целый отряд солдат, вертолеты и военная техника. Так что домой мы добрались с ветерком и без проблем. Неприятности начались потом, когда меня, не спрашивая моего желания, запихнули в лазарет, а дежурившая там Наниэль, увидела в каком я состоянии…

Утром я чувствовал себя значительно лучше, но не стал сразу уходить домой, чтобы не обижать Наниэль. Эльфийка уговорила меня посидеть с ней до обеда. Так уж вышло, что в последние недели мы с ней практически не виделись.

Она заварила свой любимый чай улун^[167], мы вместе сидели за столом в её небольшом личном кабинете и разговаривали о разном. Наниэль словно бы специально не спрашивала меня ни о чем, произошедшем со мной за последние дни и просто интересовалась тем, как мы с Феникс уживаемся. Но потом я сам ей обо всем рассказал.

Эльфийка внимательно выслушала меня, потом, задумчиво поглаживая пальцем тонкую черную бровь, спросила:

— И что ты будешь делать?

— Я еще не решил.

— Хорошо. Лично я приму любое твое решение.

— Спасибо.

Она улыбнулась и потрепала меня по волосам.

В дверь постучался и сразу зашел Сергей. Он попросил у Наниэль разрешения поговорить со мной наедине, она не стала возражать и вышла из кабинета.

— Ну что, я выполнил свою часть сделки. Теперь я свободен? — сразу спросил я у Сергея.

— Игорь, ты думаешь, от меня много что зависит? — поморщился он. — Этому моему обещанию грош цена.

— Ну, если слову мужчины грош цена, то и ему самому… тоже цена небольшая.

В своей наивности, я полагал, что это прозвучит весомо и красиво, что Сергей разозлится или отведет глаза. Он посмеялся.

— Хорошо быть таким, — покачал он головой. — Восемнадцатилетним, горячим и верящим в идеалы. Знаешь, когда я бы, таким как ты, я убил гораздо меньше людей, чем ты. Но я убивал их иначе. Не было у меня ни твоей безумной регенерации, ни сверхбыстрой реакции, ни невозможной для обычного человека физической силы. За мной не стояла вся мощь Российского отделения Ордена и такие люди как Клио не говорили, что защищают меня.

Он встал, взял чистую кружку и плеснул в неё чая из заварника.

— У меня даже магии толком не было. Поэтому убивать мне приходилось не в честном бою, не в схватке лицом к лицу, а по подлому. Стреляя из-за угла в спину или из снайперской винтовки, подсыпая яд в чай, кстати очень вкусный чай у Наниэль, ну и так далее. И знаешь, что я запомнил с тех пор? Благородство — это привилегия сильных.

Я равнодушно пожал плечами. Я просто не понимал, к чему он клонит и что пытается мне сказать.

— По глазам вижу, что ты не согласен. Это потому что ты не знаешь, каково это быть слабым и беспомощным, — Сергей зло усмехнулся. — Ты привык к своей силе, и воспринимаешь её как нечто должное. Ну, так вот, благородство — это роскошь, которую может позволить себе только сильный. Это он может дать время противнику собраться, приготовиться, вызвать его на честный бой. Слабый вынужден бить сразу, используя все, что у него есть и, не гнушаясь никакими приемами. Именно поэтому Орден был вынужден разыгрывать такую комбинацию с Яном и Хранителями. Потому что мы слабы.

— А как же Арихико? Её вы убили, потому что слабы? — не выдержал я.

— Игорь, а ты хоть представляешь какова её сила? — спокойно ответил Сергей. — Две недели.

— Что две недели?

— Ровно столько бы понадобилось бы Арихико чтобы уничтожить Орден. Полностью. До последнего человека. И еще неделю чтобы убить всех Хранителей.

— То, что она могла это сделать, не означает, что она собиралась!

— Но она же однажды это сделала, — улыбнулся Сергей.

— Что?

— В восемнадцатом веке Арихико, тогда у неё правда было другое имя, уничтожила все Восточно-европейское отделение Ордена. Убила всех магов, наемников, даже весь вспомогательных персонал, в общей сложности — три тысячи человек. А заодно она сожгла архивы и разрешила своим подчиненным вампирам разрушить хранилища оружия и артефактов. Вампиры тогда настолько разошлись, что тогда Орден даже не смог скрыть факт существования вампиров и началась «Вампирская эпидемия». Но это обернулось против них, потому что появились десятки охотников на вампиров, некоторые из них оказались настолько успешны, что даже уничтожили целые кланы кровососов.

— Не может быть…

Я хотел было горячо возразить, но вспомнил грустную улыбку Арихико и её слова о том, что Ордена охотится за ней не просто так.

— А ты думаешь, почему мы за неё охотились? Из природной злости?

— Но она же…

— Что она же? Игорь, не будь дураком, ты увидел её уставшей, только что вышедшей из очередной спячки, и решил, что она всегда такая добрая и милая?

— Но эльфы…

— А кто тебе сказал, что они хороши? Я?! Просто они точно также могут взять и уничтожить Орден. Понимаешь, взять и напасть на нас! Разом открыть порталы во всех крупных городах Земли и выпустить через них кровожадных орков, чудовищ и еще бог знает кого! Ты представляешь хотя бы примерное число погибших? И что было делать Ордену, пожертвовать одним своим врагом или встать на его защиту, рискуя жизнью всего лишь миллиарда людей?!

— Ты хочешь сказать, что Орден настолько слаб?!

— Да, Игорь, именно это я и хочу сказать! Орден слаб! Нам постоянно приходится лавировать, плести интриги стравливать врагов друг с другом, обманывать и все это для защиты людей!

— А вот в последнее я не верю, — заявил я. — Орден защищает не людей — лишь себя.

— Знаешь, как я оказался в Ордене? — Неожиданно спросил Сергей.

— Нет.

— Был один остров в Индонезии. Маленький такой остров, покрытый джунглями и окруженным теплым морем. Там проживало три или четыре тысячи человек. Туристы на этот остров никогда не заглядывали. Так уж получилось там, что море мелкое и лайнеры туда не ходили, а аэропорт там строить негде было, да и не хотели местные жители туристов видеть. Так и жили своей тихой и мирной жизнью. А ты видел фильмы о зомби?

— Ну, видел. Дальше что?

— А я вот не могу их смотреть, — мрачно произнес Сергей, в его глазах появилось что-то пугающе темное, даже не злость — черная ненависть. — Потому что я такой фильм в живую видел, на этом острове. Все жители превратились в плотоядных зомби, они жрали друг друга, кидались как одержимые на других людей, зверей, дома, машины, деревьев! Даже камни пытались грызть, ломая себе зубы! И не только люди! Звери, насекомые, даже растения превращались в непонятно что! Ты когда-нибудь видел неживое растение? Не мертвое, а именно неживое? Дерево, превращенное в уродливую пародию самого себя! Оно все также пьет воду, впитывает солнечный свет, выделяет углекислый газ, но больше не растет и не живет! А я это до сих пор забыть не могу, Игорь. Ордену потом пришлось нанести по острову тактический ядерный удар и теперь там только выжженная пустошь.

— И кто это сделал?

— Маги. Несколько европейских кланов. И знаешь, что самое страшное? — Сергей наклонился ко мне и негромко произнес. — Они не пытались таким образом завоевать мир или уничтожить его, это не были безумные оккультисты или кто-то вроде того. Вовсе нет — они просто проводили эксперимент. Их интересовало, возможно, ли на самом деле создать зомби, как фильмах. Только и всего. Вот тогда вот, Игорь, я и решил, что Орден занимается исключительно правильным делом.

— Нифига себе, — только и смог сказать я.

— А ты думал, что мы только вампиров ловим, да оборотней гоняем? — хмыкнул Сергей.

— Я знаю только то, что мне говорят, — сухо ответил я.

— Потому что не интересуешься большим. Потому, что тебя устраивает должность старшего оперативника.

— Это то, к чему меня готовили.

— Кто тебе такое сказал? — рассмеялся Сергей. — Игорь, ты всерьез думал, что тебя и Феникс собираются держать в оперативном отделе? Да ты даже обучение еще не закончил толком, а ваша настоящая стажировка еще и не начиналась!

На это мне было просто нечего сказать.

— В общем, так, Игорь. Как ты уже понял, тебя никто и пальцем тронуть не посмеет, не то, что выслать куда-нибудь в ссылку. Но тебе нужно самому решить, кто ты и чего хочешь добиться в этой жизни. Хочешь ли ты также сидеть на жопе ровно и плакать, что тебя все используют, или ты собираешься сам стать игроком? Решай.

Он допил чай, сполоснул кружку в раковине и собрался уходить.

— А что ты сделал с теми магами?

— Выследил и убил их всех, — сухо ответил Сергей. — Это засчитали мне за вступительный экзамен в Орден.

Сергей ушел, Наниэль возилась в лазарете, а я остался за столом один. Немного посидев, я достал из кармана карту Таро «Мир» и стал задумчиво её рассматривать. Узнать значение этой карты было не сложно. Она символизировала перемены, конец одного жизненного этапа и начала нового, достижение успеха в каких-то делах и надежда на будущее. Но мне показалось, что гораздо важнее то, что этот аркан Таро символизирует гармонию с миром и с самим собой…

Прав оказался тот старик, я уже сделал свой выбор. А с Сергеем спорил лишь для того, чтобы узнать какие еще «пряники» и «кнуты» есть в запасе у Ордена и насколько сильно я им нужен…

Но один черт, вопросов у меня было больше чем ответов.

Простые праздники оперативного отдела

Жизнь продолжалась. Прошел холодный март с редкими оттепелями и резкими похолоданиями, за ним как-то быстро проскочил слякотно-дождливый апрель и наступил май. Я вернулся в оперативный отдел и продолжил тянуть лямку наравне со всеми. Поначалу ко мне относились настороженно, но вскоре поползли слухи о какой-то крайне сложной операции, в которой я участвовал. На вопросы об этом я отвечал уклончиво, что еще больше всех убедило, что операция на самом деле была.

Сергей записал меня и Феникс в число своих непосредственных помощников. Это означало для нас прибавку в зарплате (с кредитом быстрее разберусь), повышение уровня допуска к информации с 4 «стандартного» до 3 уровня, а по отдельным делам до 2 «повышенного», ну а главное — Сергей мог нас поднять посреди ночи и без предупреждения забрать с собой в срочную командировку на другой конец земного шара.

Впрочем, пока нас никто не трогал. Все что Сергей сделал — так это дал нам с Феникс кучу книг, папок с фотографиями и документальных видеофильмов и велел изучать дома, соблюдая при этом секретность. То есть я даже Коле не имел права рассказывать, что я видел в этих книгах и фильмах. Впрочем, в Ордене в принципе не принято было расспрашивать о таких вещах и задавать лишние вопросы.

После сложной зимы и первой половины весны наступила долгожданная передышка. Проблем стало меньше: нечисть успокоилась, порталы открывались редко, колдуны не буянили, а наши новички закончили стажировку и втянулись в работу. Конечно, за ними все также нужно было приглядывать и Владислав старался, чтобы с новобранцами всегда был кто-то из опытных оперов.

А в начале мая вообще началось повальное расслабление всего отдела. Владислав боролся с этим как мог, придумывая кучу ненужной работы, но потом ему пришлось уехать в Москву на совещание руководителей оперативных отделов. Шеф тоже куда-то исчез вместе с Сергеем. За старшего у нас остался опытный оперативник Егор, но это был не Алексей, и держать всех в узде ему было не по силам и не по способностям, так что реальным лидером в отделе оказался Коля…

Народ развлекался как мог.

Лера, задорно улыбнувшись, тряхнула головой, откидывая светлые волосы, и встала в стойку для защиты. В руках у неё была её собственная шпага, тонкая и с изящной гардой, закрывающей руку. Я же взял стандартную шпагу из арсенала отдела, с немного неправильным балансом, выщербленным лезвием и простой крестовиной.

Девушка встала в оборону, ожидая от меня быстрой и опасной атаки. Я же тем временем гадал, смогу ли хоть лицо сохранить или же меня сразу разделают под орех. К сожалению, проспорив Лере желание, я не мог отказаться от поединка с ней.

— Спорим, выиграет за пять минут, — усмехнулся Коля.

— А я поставлю на Леру, — весело заметила Феникс.

— С чего такая уверенность?

— Женская солидарность.

Кроме них на наш поединок в тренировочный зал пришла почти половина всех бездельничающих в отделе. Многие, впрочем, были уверены, что я поддамся девушке, а другие думали, что я не поддамся, потому что дурак.

Лера отнеслась к поединку со всей серьезностью, внимательно следя за всеми моими движениями. Хотя смотреть было не на что. Шпага — не мое оружие, слишком легкое, тонкое, длинное и неудобное.

Несмотря на все мои старания, первый же удар показал уровень моих умений в фехтовании. Лера сначала даже не поверила и нахмурилась, думая, что я недооцениваю её или просто поддаюсь. А все потому, что я атаковал быстро, сильно, но просто.

Через полминуты девушка легко перешла в атаку, навязала мне свой темп и загнала в оборону. Я отбивался как мог, но зачастую просто не понимал, как Лера нанесет следующий удар и только моя реакция спасала от быстрого и позорного поражения.

Но…

— Черт!

— Ой, извини! — воскликнула Лера, испугано откидывая в сторону шпагу и бросаясь ко мне. — Я думала, ты отобьешь.

Я тоже думал…

— Да ерунда, — ответил я, зажимая плечо, рана была пустяковой, но крови, блин, одежду пачкала. — Через пару минут само заживет.

Хоть это и неправильно, у нас было принято заниматься фехтованием без защиты и настоящим оружием. Во многом это просто бравирование, мол, смотрите, какие мы тут все серьезные, у нас все по-настоящему. Но была у этого и практическая польза — даже самый ленивый человек не станет пропускать удар, если ему это грозит настоящей раной.

— Ну и что я говорила? — с довольным видом спросила Феникс у Коли.

— Игорь просто поддался, — поморщился Коля.

— Ну сам тогда попробуй, — усмехнулся я, протягивая ему шпагу.

Лера молча встала в позицию. Коля немного помялся перед ней, разминая мышцы и предложил ей нападать первой. Уже через пару минут он ушел в глухую оборону, бился при этом жестко и отчаянно, но Лера довольно быстро уколола его в грудь, обозначая место удара.

— Блин… — сконфужено произнес Коля. — Ты где так фехтовать научилась?

— С детства занимаюсь, — удивлено ответила девушка. — Игорь, может, еще раз попробуем?

— А смысл? Я тебе не соперник. Да и Коля тоже.

Сказать по правде, в нашем отделе никто не умел сражаться на шпагах, потому что это оружие никто не воспринимал всерьез. Как байки ходили истории о вампирах и оборотнях, ломавших шпаги и рапиры, как длинные зубочистки и незадачливых операх, пытавшихся фехтовать в духе мушкетеров.

Владению холодным оружием в обязательном порядке обучали всех сотрудников оперативного отдела. Каждый должен был владеть как минимум двумя видами холодного оружия, хотя в обычной работе мало кто его использовал. Отчасти это было атавизмом, пережитком тех недавних времен, когда из огнестрельного оружия практически невозможно было убить вампира или оборотня. Что толку было стрелять в него из винтовки, когда одного выстрела не хватит даже для того, чтобы ранить противника, а второй ты просто физически не успеешь сделать?

Хотя бойцы и в наши дни не пренебрегают мечами и топорами, потому что в иных случаях они эффективней автоматов.

В отсутствии Владислава дневное патрулирование города превратилось в полноценный отдых. В принципе, оно и раньше таким было. Пара скучающих оперативников на машине или пешком терлась где-то в центре города: кто-то сидел в кафе, кто-то мог по магазинам ходить или другими делами заниматься. Смысла особого в этом не было, разве что такой патруль мог раньше других явиться на место происшествия.

Я решил не отставать от коллектива и тоже пофилонить во время дежурства. Как раз был хороший повод — Наниэль пригласила меня и Феникс в гости. Так что, купив в магазине торт, припарковав служебную машину у подъезда и захватив с собой рацию, мы с чистой совестью постучались в дверь эльфийки.

Наниэль жила в просторной и светлой трехкомнатной квартире на втором этаже. Но гораздо чаще она ночевала прямо в лазарете, на кушетке в своем кабинете, а здесь только отдыхала во время немногочисленных выходных дней. Поэтому квартира выглядела очень чистой, аккуратной, скромной и нежилой. Исключением была только кухня, где всегда приятно пахло травами и чаем.

Увидев Наниэль в её домашнем наряде, Феникс не смогла удержаться от улыбки. Эльфийка надела свой любимый черный и тонкий шелковый халат, скорей всего прямо на голое тело, старые поношенные штаны и стоптанные мягкие розовые тапочки. Я, зная её привычки и то, что у неё часто мерзнут ноги, ничуть не удивился, но тоже невольно усмехнулся. Слишком уж разительным был контраст между коротеньким сексуальным халатом и растянутыми потертыми штанами с тапочками.

Пока я нарезал торт, Наниэль заварила чай улун и разлила его по кружкам. Разговор хитрая эльфийка завела издалека, расспрашивая нас о том, как мы с Феникс живем вместе, и только потом перешла к главному вопросу.

— И это все? Ребята, вы ничего не хотите мне рассказать? — немного насмешливо поинтересовалась Наниэль.

— О чем ты? — не понял я и удивлено взглянул на Феникс.

А волшебница сидела красная как роза и внимательно изучала дно кружки с чаем. Феникс сразу догадалась, к чему клонила Наниэль.

— Вы не замечали ничего странного за последние дни в отношениях между собой?

— Хм… — я задумался, и крем глаза посмотрел на Феникс, а она упрямо не поднимала глаз. — Ты имеешь ввиду то, что на меня не действует огонь Феникс?

Я решил не ходить вокруг да около и сразу сказал о том, что меня беспокоило уже довольно долго.

— Вот значит как… — Наниель ничуть не удивилась, но нахмурилась. — Интересный эффект…

— Эффект чего? Ты знаешь, почему это произошло?

— Да. Когда ты попал под проклятье ведьм, тебя спасала Феникс. Помнишь это?

— Конечно, — удивился я. — Ты же сама мне и рассказала об этом. Или что тогда было?

— Расскажи ему Феникс, — мягко сказала эльфийка, — ты сама все прекрасно понимаешь.

— Игорь, — Феникс повернулась и с виноватым видом посмотрела на меня. — Я тогда… немного перестаралась.

— Как понять перестаралась? Сняла проклятье слишком хорошо?

— Нет, не в этом дело! — раздраженно воскликнула девушка. — Да что я тебе рассказываю, ты ничего не поймешь!

Я бы обиделся, но вдруг прекрасно почувствовал, что она на самом деле чувствовала в этот момент. Поэтому спокойно сказал:

— А ты попробуй объяснить.

— Ладно… понимаешь, — рыжая тяжело вздохнула и развернулась ко мне. — Проклятье ведьм — это не просто плохое слово, сказанное в чей-то адрес, это сложное и опасное заклинание. И «снять» его нельзя. Я не снимала проклятье — я его сожгла своей силой, а это…

Она закусила губу и надолго задумалась. Я не стал её торопить и спокойно подождал. Спустя минуту Феникс продолжила:

— Опуская ненужные подробности — я слишком сильно зацепила тебя. Какая-то часть моей силы задела тебя. Ну… как бы объяснить… это как если бы я прижигала тебе рану и случайно подпалила одежду.

Я задумчиво почесал затылок, какая-то смутная мысль пришла мне в голову…

— Но, это же должно было быстро исчезнуть, пройти само собой.

— Я тоже так думала, — подтвердила Наниэль. — Поэтому и промолчала. Но когда тебя привезли в лазарет, после схватки с Светлыми и Темными силами, я решила на всякий случай проверить тебя и увидела, что ваша связь только окрепла и стала практически равна по силе к ритуалу Единения магов Райхенской империи.

— Какой империи? — переспросил я.

— Не важно, — ответила эльфийка. — Наш мир практически не имеет связи с ней.

— Имеет, — возразила Феникс. — Я обучалась какое-то время у одного из магов Райхенской империи.

— Да? Каким же образом у тебя это получилось?

— Это была просьба руководства Ордена, а уж на каких условиях они договаривались, — Феникс красноречиво развела руками.

— И чем это нам грозит? — спросил я. — Кроме того, что на меня не действует её магия?

— Да как сказать, — Феникс смутилась и отвела взгляд в сторону.

— Она будет с легкостью читать твои мысли, — вместо неё ответила Наниэль.

— А разве она и так не могла это делать? — удивленно спросил я. — Она же волшебница.

Обе девушки с удивлением посмотрели на меня. Почесав затылок, я вспомнил, что это в книгах Сапковского чародейки легко читали мысли людей и часто этим пользовались, а у нас это, во-первых, строго запрещено, а во-вторых, — крайне сложный процесс.

— А я смогу читать её мысли?

— Нет, потому что ты не можешь пользоваться никакой магией.

— Но я иногда чувствую её эмоции.

— Правда? — в очередной раз удивилась Наниэль, Феникс, к моему удивлению, кивнула. — Хм… значит, некоторый потенциал у тебя все-таки есть. Но тогда почему ты совершенно нечувствителен к магии? Странно…

— Не страннее того, что эта связь вообще сохранилась, — заметила Феникс. — Я была уверенна, что именно из-за того, что Игорь никак не владеет магией — частица моей силы в нем просто бесследно растворится.

— Эм… — я почесал затылок и немного смущенно признался. — А это, похоже, моя вина. Как-то во время медитации…

Я рассказал им историю, которая произошла еще в прошлом году. А тогда уже заодно и то, как Феникс спасла нас обоих, вызвав пожар в городе.

— Я тогда чуть не убила тебя?! — воскликнула Феникс. — Ты не рассказывал мне!

— Ну… не убила же, — спокойно ответил я. — Так что об этом говорит было? Тем более что я сам ничего не понял и что-то подозревать начал, только после второго случая.

Вспомнив про второй случай, девушка помрачнела. Она тогда тоже себя не контролировала.

— Значит, эта твое невинное желание «поддержать огонек» спасло жизнь вам обоим, — констатировала Наниэль. — Осталось только решить, что вам делать с этой связью дальше.

— А какие еще могут быть последствия у неё?

— Ну… это вопрос спорный, потому что не так много подобных случаев известно, и обычно они всегда были либо между двумя магами либо между магом и его фамильяром. Одно понятно, что теперь ваша связь будет усиливаться сама по себе, даже возможно вопреки вашим действиям. Вы сможете чувствовать друг друга на некотором расстоянии, сможете легко находить друг друга. Феникс сумеет легко читать все твои мысли, ну а ты будешь чувствовать её эмоции, в том числе и боль.

— Боль вытерплю, — отмахнулся я. — Главное чтобы она не ощущала мою боль. А то во время боя…

— За это не переживай, Феникс сможет по своему усмотрению решать, что чувствовать, а что нет. Да и за тебя тоже решит, не переживай, — усмехнулась Наниэль. — Ну, это в общем и все. Или этого мало?

Я флегматично пожал плечами.

— Ты что вы будете делать?

— А зачем что-то делать? — спросил я. — Ты же сама сказала, что наша связь будет укрепляться сама по себе. Значит все в порядке.

— И тебя устраивает, что Феникс может читать твои мысли?

— Один раз это уже помогло нам, — совершенно серьезно ответил я. — Это даст нам огромное преимущество. Мгновенная связь между напарниками в бою, которую нельзя подслушать или блокировать — да это просто мечта. А бытовые трудности ерунда.

— Да было бы, что там читать, — фыркнула Феникс. — Одна ерунда в голове вроде «хочу спать», «хочу жрать» и «вот бы щас в тотал вар зарубиться».

Я на самом деле не видел никаких проблем в этом необычной связи, связавшей нас. Хотя, мне показалось, что Наниэль что-то недоговаривала и о чем-то важном она решила промолчать. Но я не стал расспрашивать её. Во-первых, потому что знал, что это все равно бесполезно, а во-вторых, раз она не хочет говорить мне, то уверена в том, что мне это только навредит.

Эльфийка второй раз заварила чай, беседа стала веселее и непринужденней, но тут по рации пришел вызов:

— Фокстрот, ответь дежурному.

— Фокстрот на связи.

— Срочно на Горького 1… нужна помощь!

— Понял!

Схватив автомат, сунув ноги в берцы и бросив куртку, я выскочил из квартиры и полетел вниз по лестнице. Феникс, конечно, отстала от меня, но ничего страшного в этом не было. Пока я заводил машину и разворачивался, она как раз успела одеться и выбежать во двор.

— Что случилось хоть?

— А я знаю?

Домчались бы очень быстро и удачно, даже не пришлось нигде на красный свет ехать. Но к счастью наша помощь уже почти не требовалась. Раскрасневшаяся и запыхавшаяся Лера стояла недалеко от раненного в ногу оборотня и держала его на прицеле. Вокруг ног вервольфа обвивалась тонкая серебряная веревка — заклинание путы. Егор, зажимая окровавленный бок, сидел рядом, привалившись спиной к стене здания. Феникс сразу бросилась к нему, а я подбежал к оборотню.

— Все, Лера, отдыхай! — я встал недалеко от оборотня и, прижав приклад к плечу, снял автомат с предохранителя. — А ты не вздумай рыпаться, всажу полрожка и скажу что так и было!

Он, впрочем, уже и не думал ничего делать — знал меня и Феникс. А буквально через минуту подъехал микроавтобус с бойцами. Они быстро скрутили оборотня и запихнули его в машину. И мы все поехали следом за ними в отдел.

Рана у Егора оказалась неопасной, и пока мы везли его на своей машине, он рассказал нам, как все произошло. Лера взялась за пустяковое в общем-то дело, проверить информацию о приехавшем в город оборотне — одиночке. Егор взялся помочь ей, но, как я понял, больше просто, чтобы побыть с красивой девушкой наедине. Появления оборотня он совершенно не ожидал, поэтому сплоховал и пропустил удар когтями в бок. Лера сразу бросилась в погоню за оборотнем, а Егор вызвал помощь, и поковылял следом за молодой оперативницей. К его удивлению, она не только догнала оборотня, что само по себе не просто, но и сумела задержать вервольфа.

В отделе мы сдали Егора в руки скучающих без дела медиков. Я позвонил Наниэль и успокоил её, сказав, что ничего страшного не произошло. А Лера уже сидела в отделе и писала рапорт. Я подошел к ней и хлопнул по плечу.

— С боевым крещением, стажерка! Добивай эту возню с бумагами и бегом в магазин, проставляться будешь.

Лера сначала удивилась, а затем очень обрадовалась и на радостях кинулась обнимать меня. Я от этого немного растерялся, но потом немного охладил пыл девушки, сказав, что это у неё сегодня праздник, а у меня еще дежурство не закончилось.

Больше никаких происшествий не было. Вечером мы всем отделом гуляли прямо в кабинете. Как я и думал, по своей наивности Лера взяла всего несколько бутылок пива и разных закусок, но Коля вовремя подстраховал все дело и организовал скрытную транспортировку через проходную двух ящиков.

Начальства в здании не было, так что гуляли мы шумно, и никого не стесняясь. Общей вакханалией руководил, разумеется, Коля, но делал это так умело, что весело было всем, даже раненому Егору, сбежавшему ради такого дела из лазарета. Краснеющей от смущения Лере давали советы и рассказывали истории из жизни отдела. Другие наши стажеры тихо завидовали ей. Официально они тоже считались полноценными сотрудниками, но пока им не удалось проявить себя и между собой их все называли стажерами.

— Так, тихо все! — Коля вдруг встал и прервал веселье. — Да, это надо было делать пару стаканов назад, но что поделать, тамада из меня не очень. Да и речи толкать я тоже не умею, так что скажу просто, без громких слов. Давайте вспомним тех, кого уже нет с нами.

Наступила тишина. Каждому из нас было кого вспомнить… только новички почувствовали себя неловко. Они не знали наших погибших товарищей, только догадывались что пришли на их место, но и только. У нас не принято было говорить о погибших, да начальство не любило этого и не разрешало оставлять в отделе фотографии с траурными черными ленточками.

Кроме того, как вот объяснить завидующим стажерам и сияющей от счастья Лере, что их предшественников убили не вампиры, оборотни или когтерезы, а другие сотрудники Ордена? Легче просто промолчать…

Веселье продолжалось и поздним вечером. Чем больше было количество выпитого, тем интересней были конкурсы. Кто-то притащил дартс и предложил сыграть в него, но так как просто так играть было скучно, придумали, что тот, кто промахивается, должен будет выполнить какое-нибудь действие.

Новички срезались сразу. Один из них кукарекал, второму пришлось залпом выпить большой стакан пива, третьему повезло особенно — ему надо было пойти и повесить над дверью Владислава листок с надписью «Оставь надежду всяк сюда входящий».

Потом началась серьезная борьба. Пьяные опера метали дротики с предельной внимательностью и концентрацией. Все знали, что фанты писал Коля и что самые безобидные он положил наверх, чтобы не издеваться над стажерами. Но когда стало понятно, что игра может затянуться — стали играть до первого промаха и кидать начали через весь кабинет. Так сразу стало интересней.

Одному оперативнику пришлось танцевать стриптиз, второй побежал в магазин за клубникой для девушек, третьему повезло отделаться рассказом о самом позорном случае в своей жизни. Я лично проигрывать не собирался и втихую жульничал, балансируя на грани боевого транса, а Феникс с самого начала не стала участвовать.

В очередной раз, успешно метнув дротики в цель, я отошел к столу, чтобы налитьпиво и взять закуски. За мной кидала Лера и… промахнулась.

— Ну, тяни фант, — Коля с коварной ухмылкой протянул ей шляпу.

— Жаль, что стриптиз уже был, — негромко вздохнул Егор.

Лера долго копалась рукой, перемешивая сложенные листочки и, наконец, достала один из них. Развернула, прочитала несколько раз и выразительно хмыкнула.

— Ну что там? — немного нетерпеливо спросил Коля.

— Выберете наиболее симпатичную вам девушку (или парня, если вы девушка) из присутствующих и поцелуйте её, она не имеет права отказаться, — прочитала Лера и выразительно обвела всех взглядом.

— Ну… выбирай, — Коля смущенно кашлянул.

Лера еще раз выразительно обвела всех присутствующих взглядом, и только теперь я понял, что её так насмешило. На этом празднике жизни было всего две девушки, одна из которых сразу отказалась участвовать в игре. Готов поспорить Коля специально положил этот листок так, чтобы самому его потом достать.

Когда девушка шагнула ко мне с лукавой улыбкой и опасными искорками в глазах, я не сразу понял, что она хочет сделать. К счастью, руки у меня были заняты, а Лера ждать не собиралась. Она сама обняла меня, прижалась ближе, чем нужно было, и мягко поцеловала в губы. А я надеялся что, она просто по-дружески чмокнет в щеку.

Народ посмеялся, многие мне позавидовали, особенно неприятным взглядом наградил меня Коля, к счастью игра продолжилась дальше и на меня перестали смотреть.

Феникс подошла ко мне, насмешливо ткнула острым кулаком в бок и протянула мне салфетку.

— Помаду с губ вытри и рожу попроще сделай, — насмешливо сказала она. — А то довольный, как кот наевшийся сметаны.

— Ничего я не довольный, — отмахнулся я.

— Ты еще скажи, что не понравилось.

Я взглянул на эту ехидную заразу и совершенно сознательно и отчетливо подумал: «Была бы на её месте ты — очень понравилось бы». Феникс тут же вспыхнула как мак, через мгновение поняла, что я её разыгрываю, и со злости сильно ударила под ребра.

— Рассказать про начальника, — прочитал свой фант Егор. — Ну ладно, наш начальник…

Он замер с открытым ртом, некоторые проследили за его взглядом и тоже замерли как соляные статуи.

— Стоит и охреневает от происходящего, — спокойно произнес Владислав.

— Мы это…

— На работе задержались, — подсказал он.

— А вы уже приехали? Мы вас только послезавтра ждали, — флегматично поинтересовался Коля. — Пиво будете?

Остальные опера, особенно новенькие, казалось, забыли, как надо дышать. Тишина была такая, что слышно было, как жужжит в углу проснувшийся после зимы комар.

— По какому поводу пьянка? Или вы как истинные алкоголики и тунеядцы, пьете без повода?!

— Лера оборотня повязала в одиночку, — вмешался я. — Вот и мы и решили отпраздновать. А что, какие-то проблемы?

— Кто дежурит сегодня?

— Иван и Женька.

— А…

— Они на улице, где точно — узнайте у дежурных. И нет, они с нами не пили.

— А если что, кто поможет им?

— А бойцы нахрена? — резонно спросил Коля. — Их группа дрыхнет в дежурке.

— А вы…

— А мы тут все отдыхаем после работы. Какие проблемы?

— Какие проблемы? — зловеще улыбнулся Владислав. — Я вам сейчас объясню, какие у вас всех проблемы! Кто это повесил?! А?!

В руке он держал тот самый листок с подписью «Оставь надежду…»

Праздники — это всегда весело, это когда выходные и можно расслабиться, позволить себе лишнего, допоздна гулять по городу в компании друзей, пуститься на какие-нибудь безумства. Праздники — это весело… для всех, кроме оперативных служб.

Оперативный отдел Ордена не был исключением. Нечисть, колдуны и маги в эти дни тоже расслабляются и, перебрав алкоголя, могут пойти в поисках приключений. А ведь праздничные гуляние — хорошее время для охоты на людей, а уж если не дай бог посреди многолюдной толпы откроется портал в другой мир… да из него выберется монстр…

На первое мая в этом году в нашем городке не было никаких особых гуляний, так что нас особо не напрягали. Зато на девятое мая нам всем досталось от Владислава за несколько дней халявы и пьянку в отделе. Заставили дежурить на площади и патрулировать город с десяти утра.

Но мы ведь тоже люди. И хотим выпить в праздник, тем более в такой день. Так что… Под руководством Коли был довольно быстро составлен альтернативный план патрулирования, учитывающий возможные передвижения начальства, и позволяющий чуть ли не всему отделу тайком встречаться в удобном месте на площади.

Как и в любом другом городе России, празднование дня Победы началось смитинга и парада на главной площади. Нам с Феникс как раз повезло дежурить именно там.

Выступали чиновники, политики, общественные деятели, потом дали слово двум ветеранам. После этого начался парад, по асфальту сначала промаршировали солдаты, за ними проехало несколько БТР-ов и БМП. Следом прошлись школьники, размахивающие воздушными шарами и флажками.

Все в общем как обычно рутинно, официозно и ритуально.

Но слушая повторяющиеся из года в год речи чиновников и политиков полные пустого пафоса, лживых обещаний и показного патриотизма, я все равно думал о том, как важно хотя бы раз в год вспоминать о Великой отечественной войне и о том через что прошла страна. От этого ведь не избавиться: ни от пустого пафоса псевдопатриотизма, ни от официоза чиновничества, ни ото лжи политиков. А вот от праздника избавиться легко. Легко и просто забыть почему так важна была победа СССР в войне и о том, как страшен был нацизм… Надо лишь раз поддаться словам «друзей» о том, что не стоит тратить деньги на парады, устраивать праздник, ворошить прошлое…

Даже у нас в Ордене порой раздаются голоса, дескать, зачем мы считаем это праздником, ведь это все «не наше дело». Хотя это брехня собачья, Великая Отечественная война затронула Орден магов не в меньшей степени, чем другие страны. Целые подразделения проводили спецоперации против СС и «Аненербе», да и в боях порой приходилось участвовать.

После того как официальная часть закончилась, мы с Феникс тихо улизнули со своего поста и отошли за ларьки. Там нас уже ждали товарищи с шашлыком и пивом. Коля догадался прихватить для девушек вино и теперь вовсю распускал хвост перед Лерой, но она как обычно ограничилась легкой благодарной улыбкой и все.

Феникс с азартом накинулась на шашлык, я тоже взял протянутый мне шампур и стакан с пивом. Мы расположились небольшой кучкой в укромном месте, скрытом от любопытных взглядов.

— Ну что? С праздником! — произнес простой тост Коля.

Мы чокнулись стаканами и сделали по глотку пива. Есть, и пить стоя было не слишком удобно, но нам не привыкать было. Через пару минут уже начались шутки и разговоры, но веселье было недолгим.

— Первый всем — Пеликан поднялся в небо! — прошуршало в рации у Егора.

— Черт, — ругнулся Коля. — Расходимся, встреча в пункте Б по плану.

Лера раскрыла сумку, в которую быстро запихнули остатки шашлыка. Пиво сгрузили Женьке. От остальных компрометирующих улик мы быстро избавились и разошлись в разные стороны. Мы с Феникс сразу пошли по самому открытому пути отвлекать на себя начальство.

— А ну стоять! — крикнул нам Владислав.

— Что? — недовольно спросил я. — Ходим неправильно?

— Где были только что?

— Что значит где? Дежурим согласно графику!

— А что рожа хмурая такая?

— А я что радоваться должен, что вместо выходного как идиот по площади таскаюсь?!

— Ладно-ладно, — примирительно сказал Владислав. — Идите дальше.

Он вернулся к машине и поехал дальше, проверять остальных. Я на всякий случай, оглянулся по сторонам и переключил рацию на другую частоту.

— Фокстрот всем — Пеликан с площади поехал по Кирова в сторону церкви.

Мы, как и полагалось по плану, сделали круг по площади, а потом свернули в сторону и ушли во двор между двумя хрущевками. Там был наш «пункт Б». Вскоре туда подошли все остальные, и мы продолжили праздновать.

Владиславу, похоже, чутье не давало покоя, он колесил по городу, пытаясь поймать нас на горячем, но мы собирались всегда быть на шаг впереди него. Благодаря использованию резервной частоты связи и подкупу дежурных, мы хотели отслеживать все передвижения начальства и вовремя убираться с его пути и наоборот попадаться ему на глаза.

Но проблема пришла оттуда, откуда не ждали…

Я сразу заметил группу молодых бритоголовых парней в кожаных куртках. Они шли через двор, не обращая на нас внимания, и что-то громко обсуждали.

— Задолбала эта вата тупая…

— Спасибо деду за попытку! — издевательски крикнул один из них старику на другой стороне двора.

— Коля, ты это тоже видишь, — спокойно спросил Егор.

— Ага, — парень ухмыльнулся. — Вот только их и не хватало для полного счастья.

— Эй, ты! А ну сюда иди! Ты чо не понял? Глухой или как?! Быстро сюда иди, а то хуже будет!

Худой парень пугливо обернулся по сторонам и подошел к ним.

— Слышь ты, что это за тряпка у тебя висит? А?

Один из бритоголовых грубо сорвал с парня георгиевскую ленту и втоптал её в грязь.

— Ну что, разомнемся?

— Ребята, может не надо? — испуганно спросила Лера.

— Нет, Лера, таких уродов учить надо, — покачал головой Коля. — Игорь, отвлечешь их на себя?

— Без проблем.

Я быстро подошел к ним и еще издалека крикнул:

— С праздником, пацаны! Гитлер капут!

— Что ты сказал?

Они дружно повернулись ко мне. Шестеро, все накаченные, в черных кожаных куртках, у некоторых видны были татуировки в виде свастики.

— Что сыкло ваш Гитлер! Просрал все и застрелился как шакал последний, — я нагло усмехнулся им в лицо.

— Слышь баклан, ты чо такой дерзкий? А? Тебе объяснить кто ты?

— Я дерзкий? Нет, это просто вы пи***.

Удар слева я пропустил совершенно сознательно, даже немного повернулся, чтобы уж точно синяк появился. А вот падать я не собирался, еще не хватало одежду пачкать.

— Атас! Наших бьют!

Коля, Женька и Артем дружно накинулись на нациков. Несмотря на крутой вид и накачанные мышцы, драться они не умели — привыкли брать наглостью и грубой силой. Один из них сразу поплыл от простого удара в переносицу. Артем легко перекинул через себя второго и хорошо приложил его. Коля больше развлекался, чем дрался. Бил несильно, дразнил и злил.

Остальные в драку не вмешивались, просто смотрели со стороны. Егор отвел парня в сторону и, похлопав по плечу, отправил идти дальше. Я тоже ничего больше делать не собирался — всегда боялся просто драться с людьми.

Эти доморощенные скинхеды оказались теми еще трусами и уже разбежались бы, если бы им кто-нибудь позволил это. Первого же бросившегося бежать перехватили и толкнули обратно. Поняв, что даже вшестером им не справиться с тремя, один из них достал нож и закричал, что сейчас «кишки всем выпустит».

Я легко шагнул вперед, перехватил руку «мастера ножевого боя» и спокойным голосом начал урок:

— Нож — это очень эффективное оружие ближнего боя. Но, как и любым другим оружием, им надо уметь пользоваться. Потому как нож оружие опасное и им легко убить человека, просто случайно ткнув не в то место. А теперь перейдем к практике, — я достал свой нож и неглубоко воткнул его придурку в бедро. — Вот нога, казалось бы, очень удачное место для удара, но если попасть не в мышцу, а в бедренную артерию — человек крайне быстро истечет кровью и умрет. Ты знаешь, где находится бедренная артерия? Как ты думаешь, я попал в неё или нет?

Усмехнувшись, я выдернул нож и отошел на пару шагов назад. Смертельно побледневший идиот, двумя руками зажал пустяковую рану и закричал от страха:

— Скорую вызовите! Я же сдохну сейчас!

— Вот именно, сдохнешь. Под забором. Как вшивая бездомная собака, хотя видят боги, собаки не заслуживают такой смерти.

Остальные уже сидели на земле и не рыпались, только исподлобья смотрели на нас. Коля поправил одежду, встал над ними в позе сурового судьи и начал речь:

— Ну что ребята, вы выслушали урок по обращению с холодным оружием и провели практическое занятие по истории Великой отечественной войны, а теперь перейдем к Нюрбернгскому трибуналу и осуждению национал-социализма и фашизма.

Этим людям было бесполезно рассказывать о жертвах концлагерей и сожженных деревнях. Такими уж выросли они… тупыми и не обремененными морально-этическими нормами. Зато язык силы они понимали превосходно.

Хотя… одного мне, наверное, никогда не понять. Почему некоторым потомкам победителей так нравится идеология проигравших? Тем более, что по этой самой идеологии все славяне — недочеловеки? Это как если бы вдруг греки, победив персов, начали жалеть, что победили в войне с ними и стали мечтать стать их рабами. Или американцы, после победы в войне за независимость вдруг принялись бы поносить героев той войны, воспевать подвиги англичан и гордиться тем, что они были колонией. Бред…

Все наблюдали за происходящим и никто не следил за окружающей обстановкой и не висел на связи. Обратив на этой внимание, я достал рацию, переключил её на резервную частоту и сразу же услышал крик:

— Всем! Пеликан на охоте! Карты засвечены!

— Черт! — выругался я. — Народ…

— Что рыбки мои, кто первый ко мне в клюв полезет?

Злорадно ухмыляющийся Владислав уже стоял рядом с нами. И не понять это мынастолько лоханутые, что к нам так запросто можно подобраться или это он такой профессионал?

— Эээ… Владислав Иванович, может шашлыку? — предложил Коля.

— Ага. И пивко заодно мне в машину положите. Все. А вы ребята, дуйте в хозяйственный магазин!

— З-зачем? — спросил Жека.

Мы с Колей понимающе переглянулись. Молодой еще, не понимает начальственного юмора…

— За мылом и веревкой! Лучше сразу вешайтесь, питекантропы недоразвитые! Вы придурки даже выпить нормально не можете! Какие вы нахрен опера?! Я ваш план за пять минут раскусил! Позорище!!! Орангутанги, мать вашу!

— Судя по лексике, он недавно «Интернов» смотрел, — тихо шепнул мне Коля.

— Ага, но до Охлобыстина недотягивает, — кивнул я. — Чего-то знаешь, не хватает.

— Что вы там шепчетесь, вы двое?! Вот чуяло мое сердце, что вы опять что-нибудь задумаете! Значит за всех и отдуваться будете!

— Ага, щас! — заявил Коля. — Мы только за девчонок готовы пострадать, а все остальные участвовали, добровольно мы никого не заставляли!

— Да мне по барабану! Так, а это у нас кто? — Владислав заметил все еще сидевших на земле скинхедов. — Вы что, бандерлоги, еще и подраться успели?

— Владислав Иванович! — неожиданно для всех воскликнула Лера. — Все по уставу было, они на Игоря напали! Я даже на телефон сняла этот момент. Ну а мы…

— Значит, сами накинулись? — недоверчиво уточнил Владислав. — Причем на Игоря и до сих пор живы?

— Как видите, — я развел руками. — Все в рамках самообороны.

— Эй, начальник. Я жаловаться буду! Эти уроды накинулись и избивать нас начали! Серого вообще ножом пырнули! И «скорую» не вызывают, мусора позорные! Человек умирает, а они ржут!

— Где человек умирает? — поинтересовался Владислав и даже на всякий случай посмотрел по сторонам. — А ты про это чмо?

Он с размаху пнул ногой раненного мною нациста.

— Так это не человек, а так… мусор. Унтерменш. Ты вообще «Майн кампф» читал? Знаешь, что с такими как вы делать надо? Правильно, ликвидировать, чтобы вы место на этой планете не занимали.

А ведь и правда. Все славяне без исключения признавались неполноценной расой и подлежали уничтожению вслед за евреями и цыганами. Так что… этих бравых ребят с бритыми головами и свастикой на груди ждали бы те же самые печи Освенцима и бараки Бухенвальда. Впрочем, вряд ли такую мысль можно вбить в их головы…

— Коля. У тебя там связи в ментовке были, организуй им пятнадцать суток.

— Без проблем.

— Хотя подожди. Они видели что-нибудь?

— Да ты что? — испугался Коля. — Мы их просто попинали немного, да и все.

— Жаль, — совершенно серьезно ответил Владислав.

— Так… еще не поздно.

— Не стоит руки пачкать… — он сплюнул и пошел к своей машине, но потом обернулся и крикнул. — Разбежались по разным углам быстро, а не то из дежурств до конца года не вылезете! Без выходных пахать будете, стахановцы залетные…

Мы с Колей опять переглянулись и пожали плечами. В принципе мы все успели сделать. И шашлыка поесть, и поболтать и даже пива хлебнуть. Владислав, конечно, конфисковал оставшиеся две бутылки, но ведь мы их даже и открывать не собирались.

Праздники праздниками, но работа есть работа.

Наказание в итоге получили только мы с Колей, на остальные отделались только устным выговором за нарушение установленного графика патрулирования. Причем Коляну досталось больше чем мне — Владислав назначил его своим заместителем. Меня же ждала другая участь…

Поздней ночью над спящим городом бесшумно пролетело крылатое создание. Незваный гость с легкостью прошел через защитные барьеры и обманул сторожевые заклинания. Дежурившие на земле охранники ничего не заподозрили.

Крылатый опустился на землю за воротами. Невидимая защита, охранявшая дом смертного лучше любых защитных заклинаний, не задержала его. Страж дома вздрогнул, но не проснулся. Архангел взглянул на зачарованный камень и усмехнулся. Предвестник не соврал, его артефакт помог преодолеть древнюю защиту… Теперь смертного посмевшего оскорбить его ничто не спасет.

— Далеко собрался?

От тихого вкрадчивого голоса за спиной крылатый воин Света резко развернулся на месте. Недалеко от него стояла невысокая девчонка.

— Ты не имеешь права здесь находиться!

— Ты в этом так уверен? А что ты тут делаешь?

— Я в своем праве!

— Не помню, чтобы у вас было право убивать смертных.

— Не тебе судить о моих правах, отродье мрака!

— Как грубо… — девчонка вытянула вперед руку и между её пальцами засветилась тонкая золотистая нить.

— У тебя нет надо мной власти!!! — испуганно крикнул архангел.

— Ты в этом уверен?

— Хорошо… я ухожу.

— Уходишь? — насмешливо спросил древняя богиня, и резко дернула пальцами.

Нить, прочнее которой нет ничего в этом мире, порвалась…

Война в подгороде

За два майских залета я получил по полной программе. У Владислава и так был на меня зуб за мои художества, а тут к этому еще добавилась пьянка в отделе и драка на 9 мая. Конечно, в обоих случаях участвовал почти весь отдел, но не мог же начальник наказать сразу всех? А вот меня одного можно было.

Наказание в итоге было даже не тяжелым или унизительным, а обидным. Меня сослали работать в подземельях под городом. В одиночку. Раньше Владислав всегда старался вести хотя бы минимальное наблюдение за подгородом, но после серьезных потерь прошлой осенью стало просто не до этого. Так что теперь мы практически не представляли, что там происходит.

Конечно, я мог упереться рогом, но чтобы это мне дало? Для начала — мы действительно перегнули палку, и я в этом чувствовал, так что наказан был за дело. А главное — мы не могли послать пару оперативников в подгород без риска получить двух, без вести пропавших сотрудников. Так кого посылать на разведку как не опытного опера, знающего подземелья, имеющего здесь связи и способного вырезать десяток другой врагов?

Как ни крути — идти пришлось бы мне. Тем более что, у Владислава были подозрения, что рядовых пропавших оперативников, в случае чего, особо искать не будут, а вот ради меня перероют все подземелья. С этим сложно было поспорить.

Но, к счастью, опасения не оправдались. В подгороде все, в общем и целом, было спокойно, о чем я и доложил Владиславу. Разные группировки тихо грызлись друг с другом за территорию и ресурсы, всем заправляли ведьмы, а верхний мир мало кого интересовал. Исключением, пожалуй, были только оборотни, они одни из немногих местных обитателей часто бывали наверху, а некоторые из них жили в городе, но регулярно наведывались в подземелья.

В последнее время, где-то года два, взаимная вражда постепенно сходила на нет. Даже извечная война между оборотнями и вампирами затихла. Причиной этому были ведьмы. Все без исключения боялись их до такой степени, что рядом с поселением ведьм, все остальные кланы и племена непрерывно укрепляли свои жилища и вооружались в постоянном страхе перед нападением.

Хотя, что говорить о сверхъестественных народностях, когда даже Орден не рисковал лишний раз переходить дорогу ведьмам. Отношения между нами были как отношения между США и СССР во времена Холодной войны…

Вместо того чтобы бродить по подземельям, я в основном сидел в их центре — подземном баре. Поскольку для местных обитателей это был единственный бар, названия у него не было. Именно здесь проходила вся культурная и экономическая жизнь подгорода, тут заключались сделки и проводили дипломатические переговоры между кланами.

Обстановка в баре была соответствующей общему уровню подгорода: грязная, разномастная и темная. В общем зале всегда царил полумрак, слегка разгоняемый несколькими маленькими лампочками. Вентиляция не справлялась, и здесь всегда было душно, а в тяжелом липком воздухе висел табачный дым, стойкий запах пота, перегара и самогона. Стояли разномастные столы и стулья, было даже несколько школьных парт. Подстать заведению было и меню — на выбор предлагалось много самых разных блюд сомнительного качества от просроченной свинины или говядины до мяса собак, кошек или даже крыс. А вот алкоголь был на удивление качественным и для состоятельных клиентов бармен мог предложить несколько десятков элитных сортов. Впрочем, отечественная бормотуха тоже была.

Я всю неделю сидел в баре, общался с самыми разными людьми и нелюдьми, угощал их выпивкой и вытягивал на откровенный разговор. Честно сказать, получалось у меня не всегда, зачастую мне просто вешали лапшу на уши. Но к концу недели я худо-бедно начал понимать, что все не так просто и что нарастает какое-то странное напряжение. Мне ничего не говорили, да многие местные обитатели и сами ничего не понимали.

Будь бы на моем месте Сергей, он бы скорей всего все быстро понял, но мне тогда было далеко до его уровня. Я не сразу догадался, к чему все идет даже после того, как завязка всех последующих событий произошла прямо на моих глазах.

В тот день я опять протирал штаны в баре. Ничего особенного не происходило, посетителей было не много: два вампира сидело в углу, трое темных магов что-то негромко обсуждали за столом, да старый цверг напивался у барной стойки. В зал зашли две молодые девушки, одна постарше, а другая помладше. Обе в черных кожаных куртках и длинных сапогах на каблуках и с макияжем как у готов или неформалов. Старшая внимательно оглядела полупустой зал и уверенно направилась ко мне, но за пару шагов, узнав меня, резко остановилась.

— Присаживайтесь девушки, — доброжелательно сказал я. — Я сегодня не на службе.

Немного помедлив, старшая отодвинула стул и уселась за стол, младшая нерешительно последовала её примеру. Это были две сестры из стаи городских оборотней. Старшую я уже неплохо знал по сводкам и протоколам, а младшую просто пару раз видел во время профилактических рейдов и воспитательных бесед.

— Мне вина и мяса, — нагловато заявила Катя. — И получше.

— Хорошо, — я усмехнулся и взглянул на робеющую Юлю. — А тебе что?

— Чипсов, если можно, — нерешительно попросила она.

Я быстро сходил к стойке и сделал заказ, вино с чипсами и лимонадом взял сразу, а мясо попросил подать на стол. Официанта в баре не было, но сам бармен мог за отдельную плату принести готовое блюдо. Катя удивилась, когда я принес вино, причем не самое дешевое и два чистых бокала, но отказываться не стала.

Старшая сестра вела себя нагловато и вызывающе, но я видел, что за этим скрывается легкая нервозность. Тринадцатилетняя Юля этому еще не научилась, потому не пыталась скрыть, что нервничает, да и вообще была скромней и вежливей Кати. Я подозревал, что она сама не хотела идти в бар и это сестра её накрасила и повела за собой.

Так что разговор получился у нас интересный. Катя всячески язвила, задавала провокационные вопросы и демонстрировала свою любовь к Ордену, я в ответ шутил над оборотнями, вспоминал, как и что кому сломал из её стаи и делал комплименты её внешности, а Юля сидела молча и слушала нас обоих.

Вскоре Катя с наглым выражением на лице забрала бутылку вина и ушла к барной стойке флиртовать с темным магом, которому явно льстило то, что он «увел» девушку у оперативника Ордена. А мне лично было интересней общаться с Юлей. Она пока еще ребенок и не принимала участие в забавах взрослых оборотней, и поэтому между нами не было непреодолимой стены.

— Моя сестра не любит вас, — вдруг честно сказала Юля.

— Я догадываюсь, — спокойно ответил я. — Нас вообще мало кто любит.

— Потому что вы слишком жестоки.

— Так это для вашей же пользы, — совершено честно сказал я. — В вашей стае много горячих и буйных голов, вам просто необходимо время от времени выпускать пар, а на кого его выпускать? Воевать с вампирами или с другой стаей? На простых людей нападать? А тут мы. Пришли, спровоцировали, аккуратно набили морду, сделали пару дырок в шкуре и ушли. При этом мы убираем не способных контролировать себя особей из ваших стай, то есть, делаем работу, которую в ином случае пришлось бы делать вам самим.

— А то, что ты челюсть Лохматому сломал — это тоже для его пользы было?!

— И как долго он ходил со сломанной челюстью? — с улыбкой поинтересовался я.

— Ну… долго, аж до вечера.

— То есть перелом челюсти у него зажил меньше чем за полдня? А сколько заживала бы рваная рана у человека?

— Ну… люди слабее чем мы…

— Вот именно. Так что лучше я сломаю кому-нибудь из ваших челюсть, чтобы он пришел в чувство, чем потом мы будем охотиться за убийцей. Мне приходилось убивать оборотней, нападавших на людей, и это не самое приятное занятие.

Конечно, девчонка меня не поняла. Для неё имело значение только то, что люди из Ордена регулярно приходят к ним и кому-нибудь что-нибудь ломают. И уже не важно то, что оборотни сами нарываются и всегда доводят дело до драки, не имело значения и то, что получают от нас всегда крепкие и агрессивные самцы, у которых любой перелом заживет к вечеру. У оборотней, как и у людей, как правило весьма узкая точка зрения.

— Ты никогда не задумывалась о том, что было бы если бы не было Ордена, охранявшего тайну существования оборотней?

— Задумывалась.

— И что?

— Мы бы просто жили бы мирно и все, — наивно ответила Юля. — Живут же вместе люди разных национальностей и мы бы жили рядом.

— Нет, не жили бы, — покачал я головой.

— Почему ты так в этом уверен? Ведь никто же не проверял?!

— Да почему же не проверял? Проверяли и многие… Вот смотри, вы живете рядом с людьми и они знают о вас, о том какие вы сильные, крепкие и выносливые. Как вы думаете, кто вами заинтересуется в первую очередь?

— Не знаю… ну может милиция попросит помощи, например, ловить опасных преступников.

— Ага, милиция. Кого они волнуют эти преступники? В армию вас сразу заберут! Вы же готовые превосходные разведчики и диверсанты! Всего десяток оборотней сможет легко пройти через линию фронта, преодолеть за ночь большое расстояние, причем по пересеченной местности, и полностью вырезать небольшую военную часть. А потом также быстро уйти!

— Разве люди разрешат нам убивать других людей?

— Разрешат? Да они вас заставят! Оборотни — это же идеальные солдаты для спецподразделений. Какой человек сможет без снаряжения прожить пару недель в зимнем лесу? Какой человек сможет затеряться среди животных? Какой человек сможет за пару часов излечиться от нескольких огнестрельных ранений?

— Ну… если так нужно будет для защиты нашей страны. Если бы оборотни воевали с террористами или фашистами — это разве плохо было бы?

— А с другими оборотнями вы воевать не хотите? Если наша страна наберет себе в армию оборотней — то же самое сделает и другая. И тогда вам придется по приказу людей драться друг с другом. И не просто подраться, как вы обычно это делаете, выясняя иерархию и отношения, а убивать друг друга. Потому что так вам приказали люди.

— Но ведь до этого может не дойти…

— С чего это? Но допустим, вам разрешили мирно жить в городе. Вы живете, все хорошо, и тут вдруг один из ваших убивает человека. Пусть он даже был не виноват, а человек сам на него напал — на чьей стороне будет мнение людей? Как ты думаешь?

— Да не будем мы людей убивать?! Почему вы так нас за убийц считаете?! — сразу вскипела Юля.

— Ладно, хорошо, — согласился я. — Вы никого не убивали. Бродячие собаки напали на ребенка и убили его. Сейчас, когда оборотни рвут человека — мы сваливаем вину именно на одичавших собак. Но если люди будут знать о вашем существовании — все будет ровно наоборот. На вас будут вешать нападения бродячих собак. Люди будут говорить, что вы убиваете людей по ночам. Вас очень быстро начнут бояться и ненавидеть, в вас полетят камни, а потом и что-нибудь другое.

— Да откуда ты все это взял?!

— Я просто хорошо знаю людей, — спокойно сказал я. — Мы даже между собой ужиться не можем, что уж говорить про другой вид? Знаешь, что случилось с индейцами в Северной Америке? Вот вас в лучшем случае ждала бы та же самая участь. Но есть Орден. Да, мы ломаем оборотням челюсти и руки, навязываем свои жесткие правила, но мы даем вашим стаям возможность жить без страха перед людьми.

— Зато мы в живем в страхе перед Орденом!

— Ну да. Но вы живете, а это главное. Любой представитель из доброй сотни уничтоженных сверхъестественных народностей с удовольствием поменялся бы с тобой местами. Потому что ты живешь и споришь с оперативником Ордена, а он давно мертв. Убит. И все его племя мертво.

Юля возмущенно фыркнула. Как настоящая женщина, она не собиралась признавать себя побежденной в споре из-за каких-то там фактов.

В баре вдруг резко наступила тишина. Возле двери стояла ведьма в грязном белом халате поверх теплых штанов и вязаного свитера. Она голодным взглядом обвела всех присутствующих, косо взглянула на меня и долго разглядывала съежившуюся Юлю.

— Что ты здесь забыла? — оскалившись, спросил один из двух вампиров.

— Это нейтральная территория, не так ли? — презрительно усмехнувшись, ответила ведьма.

Она еще раз окинула всех присутствующих презрительным взглядом и спокойно направилась к барной стойке. Катя медленно начала отступать назад, инстинктивно сгибая пальцы и выпуская когти.

— Пойдешь со мной? — спросила ведьма.

— Иди к черту!

Атака ведьмы была мгновенной и неотвратимой. Мало кто успел хоть что-нибудь понять, а Катя уже стояла на коленях и, держась руками за горло, хрипела, судорожно пытаясь вдохнуть воздух.

— Спокойно, парень! — ведьм взглядом осадила кинувшегося на помощь темного колдуна. — А то и с тобой что-нибудь случится.

Вампиры и темные колдуны вскочили со своих мест. Юля бросилась было к сестре, но я схватил её за руку и отбросил назад. Бармен достал из-под прилавка карабин «Сайга», умелым движением прижал приклад к плечу и заявил:

— Это нейтральная территория!

— Вот и не вмешивайся! — ведьма без тени страха взглянула на бармена и злобно ощерилась. — Раз это нейтральная территория…

Ведьма вела себя весьма самоуверенно. Она словно не замечала, что даже вампиры готовы броситься в бой ради оборотня. Поймав умоляющий взгляд Юли, я достал из кобуры «Пустынный орел» и пошел к ведьме.

— Служивый, иди себе своей дорогой. Наши маленькие шалости тебя не касаются.

Я молча встал рядом и направил дуло пистолета ей прямо между глаз.

— Да ты никак себя героем возомнил, храбрый портняжка! — восхитилась ведьма. — А знаешь ли ты, что…

— Знаешь ли ты, что этот израильский пистолет относится к категории охотничьего оружие из-за своей убойной силы? — я перебил ведьму. — У «Пустынного орла» много недостатков, но в данной ситуации важнее один его плюс — чрезмерная мощь. Стоит только дрогнуть моему пальцу и пуля разорвет твою голову как гнилой арбуз. Я еще не видел ни одного мага или колдуна, который смог бы с выбитыми мозгами колдовать. А ведьмы смогут? Проверим?

— Ха! И что будет дальше, храбрый портняжка? — ведьма смотрела мне прямо в глаза и улыбалась. — А ты знаешь, что будет, если ты меня убьешь? А? Как думаешь, что ты будешь делать сегодня вечером — выхаркивать свои легкие или заживо гнить? Наши посмертные проклятья крайне разные, нет ни одного похожего. Одно у них общее — они всегда наказывают убийцу! Нажми на курок и познаешь адские муки. Ты сам будешь молить о смерти, но и потом тебя будет ждать не покой, не рай и даже не ад! Демоны как голодные падальщики будут рвать твою душу на части! Ты будешь проклят навсегда!

— Только ты ничего этого уже не увидишь, — усмехнулся я. — Для тебя тоже все быстро закончится. А я… одно ваше проклятье я уже пережил. Переживу и другое.

— Хорошо. Убей меня, и мир между нами рухнет и уже к вечеру твоего Ордена не будет. Вы станете частью истории, а мы будем рассказывать своим детям сказки о вас. Давай! Стреляй! Давно пора начать войну и покончить с вами!

— Ты не увидишь конца войны, — пообещал я. — Ты вообще больше ничего не увидишь. А знаешь почему? Потому что это нейтральная территория, и ты не имеешь права здесь нападать на кого-либо. Я сейчас убью тебя, и мне за это ничего не будет.

— Тогда уж точно умрет она!

Катя хрипела все тише и тише, её кожа посерела она само она еще стояла на коленях, но уже поплыла. Еще с полминуты — и она потеряет сознание.

— Отпусти её! Живо!

— А я её и не держу, — с невинной улыбкой заявила ведьма. — Хочешь меня убить — валяй. Только я тут не причем, а девушка просто подавилась. Не на меня орать надо, а её спасать, храбрый портняжка.

— Отпусти её, пожалуйста! — с отчаянием в голосе крикнула Юля.

— О, а это кто тут у нас? Храбрая младшая сестренка? — ведьма, не обращая внимания ни на кого из нас, шагнула к ней и взяла за подбородок. — Хочешь спасти свою сестру? Выкупить её жизнь, своей?

— Не вздумай! — крикнул я сразу и ведьме и Юле.

Катя, слабо царапая когтями грудь, завалилась на пол.

— Ну? У тебя не так много времени!

— Не слушай её! А ты, тварь, не трогай детей!!!

— Ну?

— Я согласна… — тихо дрожащим от страха голоса сказала девчонка.

Катя перестала хрипеть и расслабилась, но в сознание не пришла. Я с рычанием схватил ведьму за плечо и отщвырнул её в сторону.

— Не трогай её!!!

За моей спиной встали готовые к бою вампиры и темные колдуны. Даже бармен был на нашей стороне.

— Уж больно осмелели вы, — прозвучал голос от входной двери. — Неужто позабыли страх?

— Вы не имеете права трогать детей! — не оборачиваясь, прорычал я. — Проваливайте отсюда! Здесь нет вашей добычи!

— Нет есть! И мы её заберем с собой.

Я все-таки повернулся. Возле входа стояли пять ведьм, одна из них уже держала за плечо Юлю. Они с самого начала все так и планировали.

— Это не по закону! — возмутился бармен. — У меня здесь нейтральная территория, если вы нарушите правила…

— Законы устанавливаем мы, — равнодушно произнесла темноволосая ведьма в черном платье. — А ты… если будешь ставить нам условия, быстро закончишь свои дни у нас на столе. Понятно? Кроме того, эта милая девочка сама по своей доброй воле согласилась пойти с нами. Есть вопросы?

— Пасть закрой, смердит! — презрительно бросил я, краем глаза смотря на автомат, висевший на стуле. До него было далеко, но мне и патронов в пистолете хватит.

— Храбрый портняжка, — ведьма в белом халате подошла сзади ко мне и похлопала меня по плечу. — Тебе все невдомек, что самым умным для тебя было бы просто встать и уйти.

Вместо ответа я перехватил её руку, вывернул и согнул… до характерного хруста. Через мгновение только резкий крик ведьмы в черном платье предотвратил жестокую схватку.

— Все! Хватит! Ты еще ответишь за это! — ведьма с ненавистью смотрела на меня, пока её подруга выла от боли на полу. — Но в другой раз! А сейчас мы уходим.

— Она несовершеннолетняя! Вы не имеете права её забирать! Это запрещено!

— Права и законы здесь устанавливаем мы, а вы убирайтесь на поверхность и сидите там.

Вампиры сверили её ненавидящими взглядами, колдуны что-то шипели сквозь зубы, бармен тихо ругался, а я молча держал ведьм на прицеле. Одно движение, один выкрик, удар, выстрел или заклинание — и начался бы бой. Но никто из нас ничего не сделал…

Ведьмы подобрали свою подругу, увели с собой Юлю, еще раз сказав, что она сама и добровольно пошла с ними, а значит, никаких претензий быть не может и напоследок кинули на нас всех легкое проклятье, от которого даже у вампиров свело судорогой животы.

Как только Наниэль сняла с меня проклятье, я сразу побежал докладывать обо всем Владиславу. Чутье подсказывало мне, что об этой стычке нужно как можно быстрее сообщить начальству. Жаль только что начальству мое чутье ничего не подсказывало. Раздраженный Владислав только отмахнулся от меня.

— Господи, Игорь, только не говори мне, что тебе стало жаль эту оборотницу! Нелюдь убила другую нелюдь. Да и в первый раз, что ли ведьмы кого-то жрут? Все, иди и не мешай работать!

Мысленно сплюнув, я хлопнул дверью и пошел к Сергею. Он тоже был занят и когда я зашел, быстро собрал кучу бумаг в одну пачку и убрал их в ящик стола. И только потом спросил, зачем я пришел. Пришлось по второму кругу пересказать все, что случилось в подземном баре…

Он слушал меня только из вежливости, думая о чем-то своем, но вдруг насторожился и перебил меня:

— Погоди, вампиры были готовы схватиться с ведьмами?

— Да, — немного удивившись вопросу, ответил я.

— Хм… — Сергей задумался. — Так, давай сначала и во всех деталях.

Во второй раз он слушал меня очень внимательно и задавал кучу вопросов. Казалось, что его интересовала каждая самая мелкая деталь. Разве что про цвет помады на губах у девушек он не спрашивал… Когда я закончил рассказ, Сергей думал недолго.

— И что ты понял?

— Ну… — я замялся на секунду, а потом повторил слова Владислава. — Ну это обычная в общем ситуация. Ведьмы не редко нападают на других нелюдей, похищают их и по слухам съедают. Поэтому их все боятся.

— Это да. Но если ситуация такая обычная, почему ты побежал мне об этом рассказывать?

— Ну… о каждом происшествии надо докладывать, но… дело не в этом. Ведьмы нарушили неписанные правила.

— Не только. Что еще было не так? Ну?

— Их не боялись, — внезапно догадался я. — Вампиры и темные колдуны не боялись ведьм.

Мне можно было догадаться и раньше, но из-за того что сам я в принципе не испытывал страха, я не сообразил, что такое поведение не является нормой для окружающих. Ведьм все боялись… раньше… Сама мысль о том, чтобы дать им отпор мало кому приходила в голову, все кроме гномов всегда покорно выполняли их требования. Но сегодня в баре вампиры были готовы броситься защищать своих извечных врагов оборотней.

— И что теперь?

— Не знаю. Но ведьмы очень уж зарвались, — задумчиво проговорил Сергей. — Давно пора их поставить на место.

— Одна ведьма пыталась убить нас с Феникс, — напомнил я.

— Да, — он задумчиво потер подбородок. — Да, её наняли, чтобы убить вас.

— Но зачем? И кто?

— Если бы я знал… — невесело усмехнулся Сергей. — Пепел не так просто допрашивать. Ладно, свободен. О случае с ведьмой я сам доложу шефу.

Я ушел с работы раньше Феникс, она вместе с Лерой занималась еще мелким делом с одним хулиганистым вампиром. Молодой придурок от большого ума заказал себе по интернету костюм бэтмена и стал по ночам бегать в нем по городу, прыгать с крыши на крышу и даже пару раз избивал гопников. Естественно ролик с его участием уже был на ютубе.

Шуточное дело, тем не менее, могло повлечь за собой серьезные последствия. Его действия ведь могли поставить под угрозу тайну существования вампиров, да и вообще мира сверхъестественного в целом.

Дома я приготовил ужин и решил немного прибраться в комнате. И уже без особого удивления увидел на столе новую карту Таро с руной Наутиз на рубашке. Я взял карту в руки и перевернул её — на ней была изображена сидевшая на троне фигура в короне (не понять, король это или королева) с поднятым мечом в правой руке и весами в левой. Старший аркан Таро Справедливость.

Еще одна карта. Еще одно предупреждение. О чем? Первая карта появилась перед встречей с Арихико, вторая — когда я столкнулся с Яном. Что меня ждет на этот раз?

С утра на службе меня ждал неприятный сюрприз. Не выспавшийся после ночного дежурства Коля перехватил нас с Феникс у входа и позвал за собой в машину. По дороге я попытался расспросить его, но он сам ничего толком не знал. Владислав велел с самого утра собрать всех «стариков» отдела и отправил всех даже не в подгород, а канализацию. Там в одном из туннелей, проходивших рядом со скрытым проходом на нижние уровни, лежало тело женщины.

— Твою мать! — не сдержался Коля.

— Пи***, — коротко сказал я.

— Что вы выражаетесь? — возмутилась Феникс. — Еб…

На покрытом слоем грязи бетоне лежало тело молодой ведьмы с характерными рваными ранами. Впервые в нашем городе за очень долгий срок убили ведьму. В прошлый подобный случай месть ведьм была столь страшной, что все навек зареклись переходить им дорогу.

— Что встали? — к нам подошел Владислав с фонарем в руках. — Работаем! Бойцы уже держат оцепление, а эксперты скоро приедут.

— А мож ну его? — поинтересовался Коля. — Это ж явно не люди сделали, а значит не наше дело.

— Действительно, нелюдь убила другую нелюдь. Нам, зачем в это дело вмешиваться?

Желания искать и ловить убийцу ведьмы, у меня не было от слова совсем. Тем более что этот убийца скорей всего уже мертв…

— Ладно, этот дурак, — Владислав махнул рукой на Колю, — но ты, Игорь, мог бы и догадаться! Ведьмы же будут мстить! Так что нам надо как минимум знать кому…

— Это и так ясно, — мрачно ответил я. — Оборотням. И я даже знаю, за что они убили ведьму.

— Надо дождаться заключения экспертов, — сухо сказал Владислав.

— Зачем? — рассмеялся Коля. — И так все ясно.

Он уже надел медицинские перчатки и осматривал глубокие рваные раны. Гадать о том, кто их нанес, не приходилось — в жизни не видел более четких и характерных следов оборотня-вервольфа.

— Её убил оборотень, — кивнул я. — И готов поспорить из стаи Шрама.

— Не факт, — неожиданно перебил меня Коля. — Ночью старейшины обоих городских стай встречались с лесными волколаками. А под утро выслали женщин и детей из города.

— Почему я об этом не знаю? — рявкнул Владислав.

— Потому что вы не дали мне доложить, сразу сюда вызвали!

— Твою мать… — невольно вырвалось у меня.

— Боюсь, что расследование уже не имеет значения, — задумчиво проговорил Владислав.

Мы переглянулись. Вчера ведьмы похитили молодую оборотницу. Сегодня оборотни демонстративно убивают ведьму. Что будет завтра?

— А вот и ведьмы, легки на помине, — проворчала Феникс.

К нам шли две ведьмы. Одна в нелепом здесь старомодном черном платье, а вторая в белом халате поверх свитера и теплых штанов. Обе были не в лучшем настроении.

— Что вы здесь забыли? — с легкой угрозой в голосе спросил Владислав.

Мы с Колей встали рядом с ним и демонстративно. Коля демонстративно снял с предохранителя автомат, я достал и кобуры пистолет.

— Нашу сестру убили! — резко заявила ведьма в белом халате, вторая молча стояла позади неё. — Орден должен незамедлительно покарать клан убийцы!

— Вчера ведьмы получили неплохую добычу, а сегодня у оборотней выдалась славная охота. Я не вижу причин для беспокойства, баланс соблюден, — Владислав говорил тихо и спокойно. — А вам Орден вообще ничего не должен.

— Раз Орден не собирается ничего делать, мы сами найдем и покараем убийцу и весь его клан! Отойдите!

Да уж, умный ход. Вынудить нас найти и арестовать убийцу ведьмы, чтобы все знали, что Орден покорно выполняет требования ведьм. Что самое поганое — они могут это сделать. Начальство может решить, что лучше нам самим найти и выдать ведьмам одного оборотня, чем иметь дело с непрекращающейся кровной местью.

— Успокойся. Если убийца или его родственники спустятся в подгород — это ваше дело, карать или миловать их. Но на поверхность вам запрещено выходить.

— Рот закрой, — холодно бросила ведьма. — Мы не потерпим нападений на наших сестер. Мы найдем и покараем эту тварь и всех её родственников! Где бы они ни были.

— Родственники этой твари живут в пещерах ведьм.

— Что?

— Одна тварь здесь уже дохлой валяется, — я пнул ногу мертвой ведьмы. — А две другие передо мной стоят. Пошли вон в свои норы!

Я не успел договорить, а ведьма уже сжимала холодной рукой мое горло. Коля мгновенно вскинул автомат, Владислав выхватил из кобуры пистолет, из темноты вынырнули бойцы, а от Феникс потянуло силой.

— Давай, — улыбнулся я прямо в лицо ведьме. — Убей меня. Это ведь так легко. Дай нам только повод — и мы перебьем все ваше сучье племя! Ну давай же! Начни войну!

Ведьма, дрожа от ненависти, отпустила меня и отошла назад.

— Вы защищаете убийцу… вы что, не понимаете, что происходит?!

— Мы все прекрасно понимаем, — спокойно ответил ей Владислав. — Вы нарушили неписаные законы подгорода, напали на нейтральной территории и похитили несовершеннолетнюю. Вам за это отомстили. Больно? Неприятно? Злит? А как вы хотели? Оборотни мстят и они в своем праве! Если вы убьете еще одного оборотня — они убьют еще одну ведьму. Или всей стаей накинутся на вас!

— Тогда мы перебьем их всех. А вы будете стоять и смотреть! — зло бросила ведьма. — Раз вы не даете нам отомстить убийце — мы покараем невиновных. И их смерть будет на вашей совести!

Они развернулись и с гордым видом пошли обратно в свои норы. А у меня в голове появилась одна интересная мысль.

— Надо забрать отсюда тело, выжечь здесь все следы и найти убийцу раньше ведьм.

— Догадался, наконец? — хмыкнул Владислав. — Все правильно, только боюсь, мыуже не успеем.

Зачем ведьмам так нужно было узнать имя убийцы и говорить о мести, если посмертное проклятье должно само убить его не позднее, чем к вечеру?

Владислав действовал быстро. Не дожидаясь приказов пропавшего куда-то шефа, он перевел оперативный отдел на боевое положение, связался с командиром бойцов Василием Барсовым, чтобы тот заранее приготовил отряды для срочной эвакуации родственников сотрудников Ордена. Тех, кто должен был отдыхать после ночного дежурства, Владислав отправил спать в здании отдела, а всех остальных освободил от текущих дел и отправил к оборотням.

Но это уже была гонка со временем и мы в ней безнадежно опаздывали. Оборотни опередили нас всего на несколько часов, но нам от этого было не легче. Все три стаи бесследно пропали, мы могли их найти, но на это требовалось время, которого уже не было.

Ведьмы рыскали по подгороду, убили нескольких попавшихся под руку вампиров, темных колдунов и одного старого цверга. В ответ на это гномы устроили быстрый налет на их пещеры, ранили трех ведьм и быстро исчезли, а вампиры ответили еще жестче. Несколько десятков бойцов из разных кланов во главе с мастерами поймали одну ведьму и сожгли её на костре в лесу, прежде чем мы успели вмешаться.

В сети Ордена приходили новости одна веселей другой. Верховный вожак всех оборотней, Люциан (по слухам ему так понравился фильм «Другой мир», что он взял себе имя одного из героев) собрал все боевые стаи в города, под которыми жили ведьмы. А вампиры официально объявили о перемирии с оборотнями.

После обеда появился шеф, с ходу приказал привести весь отдел в боевую готовность и собрал всех на совещание. В город зашли солдаты Ордена и развернули боевые посты на подступах к зданию отдела.

Вскоре нам стало известно, что оборотни отправили официальных парламентеров к ведьмам с жесткими требованиями. Мы не успели их перехватить и ведьмы захватили оборотней в плен. Тогда мы сами потребовали от главы ковена^[168] обеспечить безопасность переговорщиков, но наших посланников ведьмы даже слушать не стали.

Чтобы повысить скорость обмена сообщениями — военные развернули в подгороде укрепленный пост связи. Ближе к вечеру пришли известия, что цверги попросили убежища в крепости гномов. Ведьмам это не понравилось и они от нас потребовали, чтобы мы заставили гномов отказаться от защиты своих мелких и дальних родственников. В ответ мы выдвинули свой ультиматум: незамедлительно отпустить всех захваченных оборотней, принести официальные извинения и компенсацию за всех убитых, а также дать гарантии неприкосновенности цвергам. Ответа мы не получили.

Вслед за цвергами вся остальная мелочь спешно бежала из подгорода. Вампиры заперлись в своих особняках и приготовились отбивать возможное нападение ведьм. Наши военные тем временем отправили два отряда с грузом к гномам. Что именно было в тяжелых ящиках нам, конечно, никто не сказал, но как будто бы это и так не было понятно.

Меня удивляло только то, насколько быстро развивались события. Еще позавчера все было как обычно, а сегодня все висит на волоске. Официально Орден не вмешивался в военные конфликты между разными сверхъестественными народами, только следил, чтобы они не мешали людям. Но в этом случае речь шла не о рядовом конфликте, а своего рода мировой войне.

Ни ведьмы, ни оборотни не смогут победить врага в первом бою, а значит, война затянется. Оборотни многочисленней и могут держать свои тылы в безопасности. Ведьмам проще защищаться в своих подземных жилищах, но отступать им некуда. Они сильнее, но значительно медленнее восстанавливают свою численность.

А самое главное кто бы не победил, исход войны необратимо сдвинет баланс сил в мире сверхъестественного. В выигрыше будут кланы магов, вампиры могут избавиться от своих старых врагов оборотней, а в подгородах исчезновение или резкое уменьшение влияние ведьм приведет к тому, что старые конфликты вспыхнут с новой силой. В любом случае если война начнется, то мир не будет прежним.

Владислав выслушал очередное сообщение по телефону, положил трубку, устало вздохнул и протер глаза.

— Темные колдуны выбрали себе нового лидера. Артамона.

— А Вальтасар?

— Он уже покинул город.

— Ха, — рассеялся Коля. — Я всегда знал, что он то еще ссыкло.

— Кто такой Артамон? — поинтересовалась Лера.

— Боец, — коротко сказал я. — Бывший спецназовец, специализируется в боевой магии.

— По характеру спокойный и законопослушный, — добавил Егор. — Знаю его, никогда с ним проблем не было.

— Что он за человек?

— Спокойный, уверенный в своих силах. Говорит мало, но и слов на ветер не бросает. За власть никогда не боролся, хотя больше половины темных в нашем городе за пять минут узлом завяжет.

— Значит, темные тоже готовятся к войне, — подвел итог Владислав. — Хорошо. Всем ужинать и спать. Для недогадливых объясняю — спать в бункере в одежде и чтоб снаряжение под рукой. Ясно?

— Так точно.

— Коля, сидишь в отделе. Егор и Михаил — смените Евгения с Валентином.

— Ясно. Я тоже немного вздремну, если что — сразу будить.

После плотного ужина, мы ушли на второй подземный этаж. Там располагались комнаты для временного проживания сотрудников отдела. Обстановка в них была конечно спартанской: двухъярусная кровать, две тумбочки, стул, вешалка на стене и подставка для оружия.

Феникс заняла нижнюю койку и долго возилась, пытаясь устроиться поудобней на непривычно жесткой для неё постели. Кроме того она волновалась из-за возможной войны с ведьмами. Догадавшись, что я чувствую её эмоции, рыжая возмущенно ударила ногой снизу по верхней койке и громко ойкнула.

— Что такое? — лениво поинтересовался я, хотя хорошо чувствовал, что она ушибла палец.

— Хватит подслушивать! — громко выпалила Феникс.

— Так спи, давай уже. Больно надо мне твои эмоции чувствовать.

В отличие от неё, мне было вполне удобно и комфортно. Да и схватки с ведьмами я ничуть не боялся, более того — хотел её. Я ненавидел ведьм за их непомерную жестокость и наглость. Они жили в трудных условиях, спору нет, им запрещено было выходить на поверхность. Причем им запрещали покидать подгород не столько правила Ордена, сколько их собственные туманные традиции.

А под землей ведь особо не разгуляешься. Ведьмы ходили в обносках, которые им разными путями удавалось добыть с поверхности, выращивали в темноте пещер грибы и подземные растения. Торговать они не любили, и поэтому проблему дефицита пытались решить грабежом всех остальных жителей подгорода. Мелкие кланы были вынуждены добывать на поверхности еду, одежду, какие-то бытовые мелочи и отдавать все это ведьмам в качестве дани.

Да, все это было справедливо и для других обитателей подгорода, все они занимались подобными вещами, кроме самых слабых из них, но ведьмы пошли дальше этого. Они регулярно похищали тех, кто рискнул прогуляться в одиночку или небольшой группой по подземным туннелям. А затем они продавали этих несчастных демонам, как плату за темные знания или попросту съедали сами. Что точно происходило с пленниками ведьм, никто точно не знал. Но одно было верно — их никто больше и никогда не видел живыми. Родственники и друзья в лучшем случае находили их кости.

Поэтому все боялись ведьм и ненавидели. Ведьм это вполне устраивало, но они забыли, что рано или поздно достаточно сильная ненависть пересиливает страх.

В пустой темной пещере Халворн и Сергей ждали ведьм, а они как обычно опаздывали. Саяна любила демонстрировать, что ей не нужны переговоры с Орденом магов. Но, как подозревал Халворн, в этот раз опоздание было вынужденным.

Наконец ведьмы появились. Саяна Гиблая как всегда была в просторном черном балахоне с капюшоном, срывавшем лицо. Она подошла к Халворну, остановившись в трех шагах от него. Три её телохранительницы остались стоять у входа в пещеру.

— Приветствую главу ведьм, — холодно произнес Халворн.

— Здравствуй, Халворн. Что же такое случилось, что ты лично прибежал требовать нашей помощи?

— Ты знаешь, зачем я здесь! Остановись!

— Я ничего не делаю, чтобы останавливаться.

— Ты знаешь, о чем я говорю. Твои ведьмы похитили щенка оборотней, в ответ они убили одна из твоих ведьм. Остановись пока все это не зашло слишком далеко!

— Нет никаких проблем. Ковен хочет отомстить за своих сестер, и я не вижу никаких причин их останавливать. Как только оборотни убили ведьму, так сразу же все осмелели. Гномы решили, что могут ни во что нас не ставить. Вампиры подло убили одну из нас. Нет, Халворн, этот ковен обязан отомстить и поставить всех на место.

— Оборотни сами хотят напасть на ведьм и отомстить за гибель всех своих собратьев.

— Да? Тем лучше, не придется бегать за ними, — насмешливо ответила Саяна. — Скольких их там? Тридцать или сорок бойцов. А в ковене тринадцать сестер и у каждой по три сильных ученицы.

— А ты посчитай, сколько всего в мире оборотней, а сколько ведьм? В чью пользу сравнение? — теряя терпение, прорычал Халворн.

— Тем лучше. Больше врагов — больше еды.

— Ничего ты не понимаешь… — покачал головой Халворн. — Люциан хочет войны. Это будет не один-два набега, а нападение лучшими бойцами. Может вы и сумеете отбиться, но сколько ведьм у тебя останется потом? А врагов у вас очень много… вампиры, маги, темные колдуны, даже гномы и тролли вас ненавидят!

— Мне приятно, что ты так переживаешь за нас, милый мой Халворн. Но сколько бы у нас не было врагов — мы с ними справимся. А если вы боитесь войны — остановите оборотней.

— Мы готовы остановить оборотней, если остановитесь вы сами! Прикажи отпуститьпарламентеров! Немедленно!

— Я не помню, чтобы разрешала повышать тебе голос! — сразу разозлилась Саяна Гиблая. — А тем более приказывать мне!

— Орден магов Терры требует, чтобы ведьмы незамедлительно освободили переговорщиков! Парламентеры, пришедшие с белым флагом, неприкосновенны! Это закон!

— Законы устанавливаем мы. Оборотни стали слишком много себе позволять. Также как и все остальные. Хорошо. Мы напомним всем, в том числе и вам, почему нельзя трогать ведьм. За каждую убитую сестру мы будем убивать десять врагов.

Халворн усмехнулся и покачал головой. В принципе на этом переговоры можно было бы и закончить, но он решил еще раз попытаться. Просто потому, что привык до конца доводить любое дело.

— Саяна Гиблая, по хорошему тебя предупреждаю, пойди на уступки. Иначе вы потеряете все.

Верховная ведьма заколебалась, казалось, она уже готова согласиться с предложением, но секундная неуверенность быстро прошла.

— Не бойтесь. Мы не перебьем всех блохастых шавок. И даже не будем выходить на поверхность, и охотиться на них там. Но никто из тех, кто дерзнет подойти к нашим владениям не вернется обратно в свои вонючие норы. Мы не отпускаем пленных и мы всегда мстим за своих. Так было и так будет. Всегда.

— Времена меняются, — покачал головой Халворн.

— Я сказала свое слово. Боишься войны — иди и останавливай оборотней.

— Отпусти парламентеров и ту девчонку — и я остановлю войну.

— Ведьмы не торгуются. Ведьмы ставят условия.

Она повернулась и с гордым видом вышла из пещеры. Её телохранительницы бросили презрительный взгляд на Халворна с Сергеем и вышли следом за ней.

— Наглая самовлюбленная дура, — произнес раздраженный Халворн.

Сергей тактично промолчал.

— Ладно, во всяком случае, я попытался дать ей шанс. Уходим.

Халворн взмахом руки активировал спящий портал и вернулся прямо в свой кабинет.

Мне снился какой-то мутный сон. Я опять с кем-то сражался, не то с англичанами или французами, не то еще с кем-то. Помню только, что вокруг царила какая-то вакханалия: грохотали залпы пушек, свистели пули, с неба жарило нестерпимо яркое солнце Тавриды, а мы с яростным ожесточением дрались в страшной рукопашной схватке с врагом, отчаянно рвущимся к вершине кургана…

— Рота подъем!!!

Я не сразу сообразил, что слышу этот крик не во сне и несколько секунд еще дремал. И только услышав как внизу ругается подскочившая с перепугу Феникс, понял, что к чему.

— Быстрее! Подъем! Войну проспите!

Обувшись, я схватил оружие и выскочил в коридор.

— Что такое?

— Сам не знаю, — ответил Коля. — Построение на улице через пару минут! Так что живее давай и рыжую поторопи.

Феникс собралась на удивление быстро, мне даже не пришлось её подгонять. А по всей территории отдела уже царила предбоевая суматоха. По коридорам носились люди, разрывались телефоны, в гараже водители заводили машины. Бойцы уже стояли в полной выкладке и теперь снисходительно поглядывали на нас. Владислав недовольно кривился, но мы собрались и построились на удивление быстро, даже новички не подвели.

— Так что случилось? — тихо спросил я у Коли.

— Хрен его знает, — шепнул он. — Шеф вдруг позвонил и объявил общую тревогу. Даже Владислав еще ничего не знает.

— Вольно, — скомандовал Валерий Алексеевич, он же легендарный Халворн. — Пять минут назад от центрального руководства Ордена магов Терры поступил приказ о приведении всех сил Российского территориального отделения в полную боевую готовность. Впервые за несколько веков нам предстоит провести не небольшую операцию по устранению опасной стаи оборотней или клана вампиров, а развернуть полномасштабные боевые действия против целой народности. Против ведьм!

— Решились все-таки, — негромко произнес Коля.

— Господи, — испуганно шепнула Лера.

— Не бойся, тебя в бой не пошлют, — успокоил я девушку.

— Из соображений гуманизма и исходя из принципа невмешательства Ордена во внутренние дела сверхъестественного мира, мы долго терпели и избегали открытого конфликта с ведьмами, но они перешли все границы дозволенного!

Речь начальника я слушал в пол уха. Не люблю формальных речей, слишком много их наслушался во снах, да и в жизни тоже. Хотя, с другой стороны, наверное, надо так говорить… Тем более что, ничего такого шеф и не произнес. Все было сказано коротко, четко и по делу. Раньше мы ведьм не трогали. Они зарвались. Их надо уничтожить.

— И пусть это прозвучит высокопарно — правда на нашей стороне и мы победим!

Первым делом надо было эвакуировать из города близких родственников сотрудников отдела. Мне и Феникс в этом отношении было проще. Родители Феникс были магами и жили в другом городе, а у меня… отец после смерти матери со мной перестал общаться, а с другой родней я еще раньше сам порвал все связи. Еще надо было вывезти из города небоеспособных членов отдела, а их на удивление много. В общем, работы хватало.

Ездить по городу и собирать всех должны были оперативники. А военные тем временем формировали колонну транспорта для эвакуации и занимали ключевые посты в городе. Отдельно готовились штурмовые группы для броска в пещеры. Я собирался работать наравне с остальными оперативниками, но для нас с Феникс придумали особое задание. Нам сразу выдали снаряжение и отправили к Сергею.

А у него в кабинете словно не было никакой войны. Было тихо и спокойно, Светлана пила чай, Николай дремал сидя на стуле, а Федор лениво читал книгу. Сам Сергей сидел за столом и рутинно работал за компьютером.

— Я не помешал? — невольно съязвил я, глядя на этот островок спокойствия.

— Нет, — Сергей даже не заметил моего сарказма. — Ведьмы выслали оборотням головы их переговорщиков…

— Понятно. Этого стоило ожидать, — прокомментировал я.

— Сразу после этого оборотни пошли в набег на пещеры ведьм… Сила есть ума не надо…

Зазвонил телефон. Он резко схватил его и быстро ответил.

— Да! Понял! Делайте! — Но не успел он продолжить, как зазвонил другой телефон. — Слушаю! Что? Черт…

— Что еще случилось?

— Не важно, — Сергей вздохнул. — В общем, дело обстоит так. Оборотни пошли в лобовую атаку на ведьм. Этого никто не ожидал, поэтому нам сейчас приходится на ходу менять планы.

— Но вы ждали, что они нападут? — уточнил я.

— Игорь, мы их провоцировали на эту атаку, — иронично ответил Сергей. — Но расчет строился на то, что оборотни начнут маневренную войну в подземельях, будут небольшими группами налетать на ведьм и убивать их. Этой тактике ведьмам было бы крайне непросто противостоять.

— Начальство собиралось использовать оборотней как пушечное мясо против ведьм?

— А ты бы предпочел, чтобы мы использовали как пушечное мясо людей? — быстро спросил Сергей. — Нет? Вот тогда не строй из себя моралиста и пацифиста. Повторяю суть, и на этот раз постарайся меня не перебивать. Оборотней необходимо спасти. Но наши силы еще не готовы к штурму пещер. Так что ты пойдешь вместе с Феникс в пещеры ведьм, найдешь уцелевших оборотней, возглавишь их и отвлечешь противника на себя. Ваша задача продержаться до подхода основных сил. Понятно?

— Да, — коротко ответил я, Феникс молча кивнула.

— Я пойду с ними? — спросил Федор.

— Нет. Вы с Николаем возглавите штурмовую группу, которая первой пойдет на штурм. Медлить вам нельзя, потому что от этого будет зависеть жизнь Игоря и Феникс, но спешить тоже недопустимо. Светлана, пойдешь с ними.

— А ты что будешь делать? — спросила волшебница.

— А я… — Сергей на мгновение замолчал, словно вспомнил что-то, потом усмехнулся и покачал головой. — А я пойду и убью верховную ведьму Саяну Гиблую.

До самого удобного входа в подземелье нас подвезли на машине. Сам вход уже охраняли военные, развернувшие рядом целый командный пункт, закрытый от любопытных глаз десятками маскирующих заклинаний. Солдаты не пропустили меня и Феникс, поэтому пришлось звать офицера, но и он начал непонятно зачем тупить и задавать вопросы.

— Кто такие?

— Старшие оперативные сотрудники Игорь Теплов и Феникс из клана Уральских магов.

— Если вы оперативники, то какого хрена претесь в подземелья? — раздраженно спросил лейтенант.

— Тебе что, погоны жмут? — удивленно поинтересовался я. — Раз идем, значит, приказ есть.

— Лейтенант! — крикнул другой офицер — Пропусти их!

— Есть! Проходите.

Мы прошли мимо удивленных солдат и направились к спуску в подгород, но нас опять остановили.

— Игорь и Феникс? — уточнил у нас другой офицер. — Меня предупредили о вас. Подождите пару минут.

— Зачем?

— Команда! — вдруг крикнул кто-то из военных, другой тут же схватил телефон и быстро произнес: — Есть команда!

Через пару секунд земля под ногами несколько раз ощутимо вздрогнула, из открытого люка послышался далекий гул и грохот.

— Что это? — спросил удивленная Феникс.

— Подземный взрыв, — быстро догадался я. — Гномы?

— Верно, — кивнул офицер. — Гномы еще несколько лет скрытно назад подвели мины под пещеры ведьм. Они сообщили, что их отряд уже выдвинулся к ведьмам, вы вполне можете их встретить.

— Хорошо бы. Мы пошли.

Офицер хлопнул меня по плечу и пожелал удачи.

До пещер ведьм мы с Феникс добрались без приключений. Все подземелья словно вымерли, никто не хотел попадаться под руку разъяренным ведьмам, однако это оказалось обманчивым впечатлением.

Как я потом узнал, события развивались весьма интересным образом. Ведьмы не стали ждать атаки оборотней, а сами вышли им на встречу, что оказалось большой неожиданностью для блохастых. Потеряв с десяток своих бойцов, оборотни бросились бежать, ведьмы погнались за ними, но в этот момент произошел первый взрыв под пещерами ведьм. Из-за того, что оборотни от большого ума никого в свои планы не поставили, гномы подорвали заряд не вовремя.

Ведьмы бросили погоню и пошли обратно, но тут на них набросились основные силы оборотней. Первый отряд должен был отвлечь выманить ведьм в засаду, но из-за взрыва этот план сорвался, так что им пришлось импровизировать. Сватка была горячей, но безрезультатной для обеих сторон.

Точно по графику гномы подорвали основные заряды динамита в разных местах. Один из них должен был обрушить свод прямо над основными силами ведьм возле основного входа в их пещеры, но в момент взрыва они дрались с оборотнями, так что под обвал попали только несколько спешно возвращающихся домой ведьм и несколько в панике выскочивших из оказавшегося ненадежным убежища.

Именно после этого второго взрыва мы с Феникс спустились в катакомбы. Оборотням в этом момент уже ничего не угрожало, и они зализывали раны на верхних уровнях. А сами ведьмы почти в полном составе успели вернуться в пещеры как раз к тому моменту, как мы туда подошли. В одиночку.

Я передернул затвор автомата и медленно двинулся вперед. Феникс тихо кралась следом за мной, в её руках горел небольшой огонек. Мы понимали друг друга почти без слов и это очень помогало.

Подниматься по куче обломков было непросто, камни осыпались под ногами, местами торчали куски арматуры. Ведьмы не надеялись на прочность камня и укрепили свод бетоном. Интересно только, кто провел эти работы? Возле входа было тихо. Только слабо стонала придавленная тяжелым обломком молоденькая ведьма. Её бросили или просто не смогли помочь? Впрочем, меня все это не сильно волновало. Я достал нож, нагнулся и одним ударом оборвал её страдания.

Вытерев нож, я двинулся дальше, переступая через крупные обломки и трещины в полу. Дверь, раньше закрывавшая проход во внутренние пещеры ведьм, лежала под кучей щебня и камня. Едва я к ней подошел, как мне навстречу выбежала молоденькая девушка в джинсовой куртке с пучком сухой травы и узкими полосками ткани в руке. Увидев меня, она удивилась и испугано отшатнулась назад.

Короткая очередь гулко прогремела в пещере. Ведьма дернулась, откинулась спиной на стену и сползла по ней на пол. Я столько лет мечтал убить ведьму, но когда это наконец случилось, то не почувствовал ровным счетом ничего. Просто механически отметил факт уничтожения врага и пошел дальше.

Мы с Феникс ворвались во внутренние пещеры ведьм быстрее, чем они успели отреагировать на звук выстрелов. В небольшой подземной комнате не было ничего, кроме нескольких подсвечников на стенах с горящими свечами и крупных камней у противоположной стены. Из другого помещения нам на встречу выскочили четыре ведьмы.

Одной из них я сразу же всадил несколько пуль в голову. Остальные бросились прятаться за камни. Передо мной что-то вспыхнуло, на пол посыпался черный пепел — Феникс не зевала и быстро прикрыла нас защитной магией.

Ведьмы укрывались за камнями, а нам прятаться было негде, приходилось стоять в полный рост на виду у врага. Я стрелял короткими очередями по камням, просто чтобы противник понервничал. Пули звонко щелкали по камню, выбивали мелкие осколки, рикошетом отлетали в сторону.

Вскоре одна из ведьм не выдержала и бросилась из одного укрытия в другое. Я мгновенно среагировал и подстрелил её в ногу, но она, падая, успела заскочить за камень и уже там закричала от боли. Её подруга вскочила, резко взмахнула рукой и что-то зло выкрикнула. В боевом трансе время для меня текло медленно. Ведьма еще только опускала руку, её заклинание только-только вспыхнуло, столкнувшись с огненной защитой, а я уже целился чуть ниже её головы. Сейчас она начнет приседать, чтобы укрыться за камнем…

Пули вспыхнули гнилостным зеленовато-желтым пламенем и рассыпались в порошок. В комнате появились еще две ведьмы, старше и явно сильнее других. Я мгновенно выпустил в них оставшиеся патроны и потянулся в подсумок за другим магазином.

Одна ведьма резким движением выдрала у себя клок волос и кинула в нас. Волосы в воздухе превратились в тонкие, длинные и извивающиеся нити. Её подруга высыпала какой-то белый порошок на ладонь и дунула на него в нашу сторону. Феникс ударила огнем, просто и без затей выплеснула на врага поток ярко-красного пламени. Странные нити бесследно сгорели, но столкнувшись со сверкавшими в воздухе крупинками порошка, огонь быстро угас. После этого обмена ударами, три ведьмы обрушились всей своей силой на Феникс, забыв про меня. Четвертая ведьма, скорей всего помогала раненной подруге.

Перезарядив автомат, я опять открыл огонь. На этот раз ведьмы не пытались укрыться за камнями, но все пули отбили магией. Впрочем, я иного и не ожидал. Повернувшись к ним боком, я выхватил нож и резко метнул его в слабую ведьму. Клинок легко пробил магическую защиту — вокруг него лишь на мгновение вспыхнуло зеленовато-желтое пламя — и вонзился ведьме в шею.

Я быстро вызвал нож обратно и метнул его в другую ведьму. Но на этот раз они ожидали это и отбили клинок в сторону.

«Давай!» — подумал я.

Шар из ярко-белого пламени пробил защиту ведьм и разорвался прямо между ними, поджигая и отбрасывая их в стороны. Прежде чем они успели придти в себя, я точными выстрелами добил их и запрыгнул на камень. Две молодые девушки замерли, испугано глядя на меня, одна из них сидела с задранной юбкой и мокрым от слез лицом, вторая держала в руках бинт…

В горячке боя лишних мыслей обычно не бывает, да и переживать некогда. А вот когда эхо от выстрелов затихло… Я отвернулся и зло выругался.

— Жалеешь их? — спросила Феникс.

— Не в этом дело, — сухо ответил я.

Она тактично промолчала. Я не узнал никого из этих ведьм, а это могло означать только одно — они редко покидали свое жилище и не участвовали в охоте на других жителей подгорода. По большому счету, они сейчас просто защищали свой дом, но за ними скрывались те, кто давно заслужил смерть. Я не жалел этих девчонок, меня просто злило то, что приходиться убивать не тех, кого надо бы…

Мы с Феникс пошли дальше. За узким проходом находились внутренние пещеры ведьм. Там все лежало в руинах, потому что именно тут гномы заложили основные заряды взрывчатки. Во многих местах проходы и целые пещеры были до потолка завалены обломками, а кое-где нам приходилось перебираться через глубокие провалы и трещины в полу.

Судя по тому, что мы увидели, эта часть пещер отводилась под хозяйственные нужды. Мы проходили через фермы, на которых выращивали подземные растения, вешенки, шампиньоны и какие-то неизвестные мне грибы. Феникс заинтересовалась странными фосфоресцирующими грибами и даже сорвала несколько из них. Возле подземного искусственного озера с ледяной водой было что-то вроде прачечной и бани. А в нескольких засыпанных камнями и обломками бетона пещерах находились, похоже, мастерские.

Самих ведьм не было. Мы несколько раз находили следы крови и обрывки грязной окровавленной одежды, но тел погибших тоже не было. Нам нужно было пробраться к центру поселения ведьм к их жилым помещениям, но сделать это было далеко не так просто. У нас не было ни карты, ни даже малейшего представления о том, что где находится. Кроме того, после многочисленных обвалов эта часть подземелий превратилась в почти непроходимый лабиринт, и через полчаса блужданий я уже даже не был уверен, что быстро смогу найти обратную дорогу.

Несколько раз мы останавливались передохнуть. Еды у нас с собой не было, только вода, но и той было не так много. Мы собирались для боя, короткой и горячей схватки, а не долгих блужданий по темным и холодным подземным лабиринтам.

Только еще через полчаса, перебираясь через большой завал, мы услышали приглушенные голоса. От взрыва часть пола провалилась и через дыру мы увидели ведьм, убиравших обломки внизу. Судя по обрывку разговора, упавшие камни засыпали люк ведущий на склад с чем-то важным.

Я взглянул на Феникс, она кивнула. Я достал сразу две гранаты, собрал несколько камней, а потом, выдернув чеку, кинул их всей кучей вниз. Сейчас с потолков постоянно сыпались мелкие и крупные камни, поэтому ведьмы сразу не обратили внимания, а потом уже было поздно…

— Осторожно!!!

Два взрыва прогремели одновременно. По полу пробежала дрожь и он начал разрушаться. Я не успел выругаться, как полетел вниз вместе с Феникс. Падающие камни придавили нескольких ведьм, и в целом вышло неплохо, но я все равно зарекся еще раз так использовать гранаты. Не хватало еще самим под обвал попасть…

— Прикрывай! — крикнул я Феникс, вскакивая на ноги и прижимая приклад к плечу.

В большом подземном зале висело облако пыли, а среди куч камней, разломанной мебели и уцелевших каменных колонн вставали с пола ошарашенные и пока ничего не понимающие ведьмы.

Эхо от автоматных выстрелов звонко загремело в зале…

Прижали нас крепко. Едва ведьмы опомнились, то поняли, что нас всего двое. Это помогло им не сразу, потому что мы с Феникс не сидели на месте и успели убить больше десятка ведьм, прежде чем они нас сумели окружить. Но вот потом нам пришлось несладко.

Мы засели на большой куче обломков, наскоро выкопав себе небольшую ямку наверху. Враги непрерывно осыпали нас разнообразными заклинаниями, так что вскоре Феникс пришлось полностью сконцентрироваться на защите. А я короткими очередями отгонял самых бесстрашных или глупых ведьм.

Что хуже всего, вскоре возле нас застучали пули. Несколько ведьм начали нас обстреливать из ружей и пистолетов. На стрельбу идиоток с наганами и гладкоствольными ружьями я не обращал внимания, они практически не могли попасть в нас. Гораздо больше меня беспокоила опасная и хитрая противница с трехлинейкой в руках.

Эта ведьма постоянно меняла позиции, тщательно прицеливалась и стреляла из оружия со страшной убойной силой. Первый выстрел расколол на части бетонный обломок, за которым я укрывался, осколки разлетелись в стороны, а пуля, пробив бетон, царапнула меня по щеке.

— Твою мать! — не сдержавшись, крикнул я.

Я вскинул автомат и наугад выстрелил по ведьме, но она уже укрылась за каменной колонной. В следующий раз ведьма стреляла с другой стороны, и пуля прошла буквально в сантиметре от моей головы. Пока я разворачивался, эта снайперша уже успела убежать.

А выследить её было не так просто. Вокруг нас царил настоящий хаос: сгорали в ярких всполохах пламени заклинания ведьм, сталкивающиеся с огненной защитой Феникс; сверкали вспышки от выстрелов других врагов; гремело в зале эхо от выстрелов. Попробуй тут увидеть одного единственного противника с винтовкой!

Четвертый выстрел пробил мне плечо, к счастью пуля не задела кость. Феникс все сложнее и сложнее было держать защиту, а другие ведьмы пристрелялись и тоже начали мешать.

— Крепко нас прижали, рыжая! Прикроешь меня?

— Ты рехнулся?!

— Почти, — ухмыльнулся я. — Держи автомат, помнишь, как стрелять?

Пятый выстрел попал в насыпь. Ведьма стреляла специально, чтобы заставить меня выглянуть из-за щебня и камней, либо наоборот, хотела не дать поднять голову. Вместо того чтобы пытаться пересказать план, я просто ярко представил его и уточнил у Феникс:

— Все поняла?

— Да!

Феникс резко поднялась на ноги и ударила вокруг нас кольцом огня, волна пламени разошлась во все стороны, отгоняя назад осмелевших врагов. Я без колебаний нырнул в бушевавший огонь, скатился по насыпи и сразу метнулся за обломки. А Рыжая подняла мой автомат и открыла огонь короткими очередями во все стороны, стреляла она, правда так себе, но хоть в меня не попадала.

Мне удалось незаметно проскользнуть мимо ведьм и зайти за спину одной из них. Она, сидя за старым диваном, покрытым сейчас толстым слоем пыли, возилась с пистолетом. Скорей всего из-за плохого ухода оружие заклинило. Я быстро и тихо подкрался к ней, а затем резко зажал ей рот и ударил ножом в основание шеи. Женщина сильно дернулась, но сразу обмякла и мешком повалилась на пол, едва я отпустил её. От возможного предсмертного проклятья меня должно было защитить заклинание Феникс.

А через секунду я сам испуганно дернулся в сторону. Сильная ведьма каким-то образом почувствовала меня, резко развернулась в мою сторону, вскинула руку и… Я не успевал ни уйти за какое-нибудь укрытие, ни убить её. Яркая слепящая вспышка на мгновение высветила контур магической защиты ведьмы, а потом она вспыхнула. Словно в замедленной съемке я видел, как расширяются от мгновенного ужаса глаза женщины, раскрывается в немом крике рот, испепеляется одежда, а потом и кожа, как вскипает от огромной температуры кровь…

Удар Феникс был страшен, но самом деле вполне гуманен. Ведьма умерла быстрее, чем успела почувствовать боль. Но мне еще долго будет сниться это зрелище…

Выхватив в какофонии битвы звук выстрела трехлинейки, я пулей метнулся к нему, разом выбросив из головы все лишние мысли. Перепрыгнув через опрокинутый стол, я оббежал рухнувшую колонну и выскочил, вскидывая пистолет и нажимая на спусковой крючок… Никого.

Прежде чем я успел это осознать, инстинктивно бросился в сторону, и тут же пуля обожгла бок. Я упал, перекатился в сторону, выстрелил наудачу, и получил вторую пулю совсем с другой стороны. Вспышка от моего ответного выстрела на мгновение высветила бледное лицо ведьмы, все в глубоких морщинах, но предельно сосредоточенное. Я промахнулся, пуля лишь срезала несколько волос с её головы, а еще через мгновение её уже не было на месте, а на меня накинулись другие враги…

«Феникс!» — быстро сообразил я.

Но между мной и подругой уже встали ведьмы. Я поспешно нырнул за колонну, прячась от пуль и ругая козла интенданта, который решил, что бронежилеты не нужны в схватке с ведьмами.

От взрыва пол покачнулся под ногами, с потолка посыпались камни, а затем и вовсе, с грохотом начался новый обвал. И сразу же, без передышки раздались автоматные очереди. Я выскочил из укрытия и открыл беглый огонь по ведьмам. Даже не для того, чтобы кого-то убить или прижать огнем, а чтобы меня самого не приняли за врага.

Я был уверен, что, наконец, подошло подкрепление, но это оказались гномы. Целый их отряд ворвался в подземный зал через новый пролом в стене. Ведьмы не выдержали еще одного обвала и появления новых противников и поспешно отступили назад.

— Я из Ордена! — крикнул я, на всякий случай.

— Игорь? — раздался в ответ знакомый голос. — А где Феникс?

— Здесь! — отозвалась рыжая. — Игорь, я твой автомат тащить не собираюсь, сам забирай его!

Я с облегчением вздохнул и поднялся на ноги.

Гномы разбили привал в соседней пещере, мол, там стены и свод надежней. Они мне рассказали, что взрывы устраивались не наугад, а с учетом особенностей породы, но даже их мудрецы не смогли учесть всего, и поэтому им пришлось взрывать стену, чтобы успеть нам на помощь. А штурмовой отряд Ордена, по их словам, застрял где-то на подходах.

Большинство бойцов заняли позиции вокруг импровизированного лагеря. Из тыла пришла молодая и худая по гномьим меркам целительница. Бороды и усов у неё не было, но все равно с точки зрения человека её сложно было назвать красивой. Она наложила повязки нескольким раненым гномам и мне.

Один гном погиб в бою. Пуля попала ему прямо в переносицу, чуть ниже кромки тяжелого шлема.

— Кто же так ухитрился? — нахмурившись, проговорил себе под нос Дарен.

— Я догадываюсь кто, — ответил я. — Среди ведьм была снайперша с трехлинейкой.

— Ха! Ведьма и с такой винтовкой, — покачал он головой. — Где же она стрелять то училась?

На этот вопрос у меня ответа не было. Вампиры и оборотни иногда использовали огнестрельное оружие, но в основном полагались на свои природные силы. Среди магов и колдунов это было уделом исключительно наемников и профессиональных убийц. Ведьм с огнестрельным оружием не видели ни разу. Какие еще сюрпризы есть у этих тварей?

Короткий перерыв закончился, и мы двинулись дальше. На этот раз мы знали куда идти. Отступающим ведьмам некогда было хитрить и пытаться запутать следы. Но прежде чем мы добрались до ведьм, встретили других товарищей…

Разношерстная толпа, в основном состоящая из молодых оборотней, активно подбадривая себя воинственными криками и лозунгами, рвалась на штурм пещер ведьм. Они были настроены весьма агрессивно, многие оборотни шли в звериной форме, другие остались в человеческом виде и держали в руках разное оружие, в основном гладкоствольное, но у некоторых были и АК-47 и американские винтовки М-16. Темные колдуны готовились сзади прикрывать их от магии ведьм, а вампиры собирались нападать с флангов. Всех вместе их было около полусотни, немалая сила… вот только шли они в другую сторону.

Мы с Дареном, командовавшим отрядом гномов, развернули этих героев в нужную сторону. Можно было на этом и закончить, немного подождать, а потом просто переступить через их труппы и добить уцелевших ведьм. Но мы решили иначе.

Дарен предложил совместную атаку. Оборотни сразу согласились, но совместная атака подразумевала совместное руководство, а вот с этим уже возникли проблемы. Оборотни отказывались подчиняться вампирам и гномам, темные колдуны сами не хотели командовать, так как боялись идти в первые ряды атакующих, гномы в свою очередь справедливо полагали, что единственные профессиональные солдаты — это они, значит, только им и руководить.

— Командовать буду я! — спустя пару минут заявил я, пресекая все споры.

— С чего это вдруг?! — взревел крупный вервольф Шрам.

— С того что я из Ордена и поэтому главный! Ясно всем?!

— А мне не ясно! Я…

Вместо ответа я выхватил из кобуры пистолет и выстрел оборотню в ногу. Он взвыл от боли и упал на землю. Остальные недовольно зарычали.

— Я не понял. Еще кто-то тут что-то не понимает?! — я медленно обвел всех взглядом. — Нужно еще кому-то объяснить? Я старший оперативник Ордена по приказу командования беру на себя руководство авангардом коалиционных сил! Нам поставлена задача, связать силы ведьм боем, отвлечь их на себя и не дать им сбежать до подхода основных штурмовых бригад Ордена! Задача ясна?! Или мне надо объяснять, что по законам военного времени я имею право на месте расстреливать трусов, дезертиров и всех остальных, отказывающихся выполнять мои приказы?!

Пока они все пытались переварить мои слова, я продолжил:

— Мы все знаем, на что идем! Враг страшен! Он опасен и коварен! Но хватит уже терпеть их произвол! Они не подчиняются законам, творят, что хотят и верят, что им все сойдет с рук! Они убивают переговорщиков, похищают наших детей и жрут их! Хватит это терпеть!

Гномы дружно взревели и вскинули вверх оружие.

— Мы пойдем в их пещеры и сполна заплатим им за все! За все!!!

На этот раз закричали все без исключения.

— Смерть им!!!

— Смерть!

Один из оборотней вдруг покачнулся, судорожно вздохнул и, упав на колени, начал выблевывать собственные внутренности. Страшная и жуткая сила в прямом смысле разъедала его живот. Я быстро взглянул на Феникс, но она только покачала головой, было слишком поздно.

— Ну? Вы сами ему поможете или духу ни у кого нет?

Другой оборотень стиснул зубы и выстрелил из ружья ему в голову.

— Мы все знаем, на что идем, — повторил я. — И если мы сегодня отступим — это будет продолжаться вечно. За мной!

Гномы для вида подчинялись мне, но на деле все вопросы мы обсуждали вместе. План атаки был прост. После обвалов остался лишь один проход в жилые комнаты ведьм, через несколько широких залов. Места для нападения там много, а оборонять их сложно. Мы были уверены, что легко прорвемся, но оказалось что ведьмы не сидели сложа руки и укрепляли свои позиции.

Связи с Орденом по-прежнему не было. Я отправил с двумя шустрыми оборотнями донесение, но не знал, дойдет оно или нет, да и ответа ждать некогда было. Мы с Дареном решили атаковать сами, не дожидаясь подкреплений.

Главной ударной силы были, конечно же, гномы. В крепких кольчугах, шлемах и с тяжелыми щитами, защищенными от заклинаний противника рунической магией, они идеально подходили на роль тяжелой пехоты, продавливающей позиции противника. Вооружены гномы были неплохо: автоматы «Калашникова» ручной работы, тяжелые пулеметы «Корд», гранаты и топоры для рукопашной схватки.

Оборотни не отличались ни хорошей защитой, ни оружием, да и дисциплина у них хромала. Мы с Дареном опасались, что под плотным огнем они дрогнут и побегут. С другой стороны в тылу их оставлять тоже рискованно было, так что мы разделили их на две группы и отправили на фланги.

— Запомните и зарубите себе на носу! Атаковать только по моему приказу или по приказу Дарена! Ясно вам? — я старался объяснить все оборотням на понятном для них языке. — Атакуете раньше — сдохните все от заклинаний ведьм, атакуете позже — лично всем глотки порываю за трусость! Ясно?!

Оборотни кивнули.

— Как только прикажу — рвите когти! Летите вперед, как будто за вами голодные демоны идут! И не обращайте ни на что внимание! Упадет перед вами товарищ — перепрыгивайте и бегите дальше! Если замешкаетесь, промедлите, хоть на миг — все как собаки шелудивые сдохните! А тех кто выживет — я добью! Врывайтесь к ним и сразу рвите на части! Не задерживайтесь! Не дайте им отойти!

Темных колдунов я отправил под начало Феникс и двух рунных магов гномов. И на всякий случай попросил Дарена, оставить с ними двух бойцов. Из всех наших союзников я доверял только гномам.

— Игорь, я не смогу прикрыть всех, — предупредила меня Феникс.

— Всех и не надо. Защищай только гномов и мой отряд.

— Осторожней, пожалуйста, — вдруг попросила меня рыжая.

Я удивился такой просьбе и хотел отшутиться, но неожиданно для себя самого просто кивнул.

Укрепления ведьм располагались широким полукругом и в три яруса. Впереди всех за импровизированной баррикадой из мебели сидели ведьмы с охотничьими ружьями и пистолетами. Позади них на высоких камнях располагались заклинательницы. Выше всех на небольшом балконе над широкими дверями заняли позиции старые матерые ведьмы.

В общем и целом оборона у них была продуманной. Стрелки на разных ярусах не мешают друг другу, а все вместе они перекрывают все сектора обстрела и практически не оставляют мертвых зон. Особенно большую проблему представляли стрелки на балконе, с такой высоты для них весь зал был как на ладони.

Стоило нам показаться в проходе, как ведьмы открыли беглый огонь. Пули засвистели вокруг нас, выбивая щепки из дверных косяков и бетонную крошку. Первыми вперед пошли гномы со щитами, пробежав несколько метров, они опустились на колено, полностью закрывшись щитами.

Пули со звоном били по щитам и верхушкам шлемов гномов, но пробить их не могли. И опять в грохоте перестрелки я услышал выстрел «трехлинейки». В первое мгновение мне показалось, что снайперша ни в кого не попала, но потом я увидел, как по кольчуге одного гнома струится кровь.

— Гхар! — отрывисто выкрикнул Дарен, бросаясь вперед вместе с несколькими бойцами.

Я рванул вслед за ними. Мы встали за спинами щитоносцев, подняли автоматы и дружно открыли ответный огонь. Ведьмы от такого опешили, растерялись и сразу попрятались в укрытия. Среди них было всего несколько неплохих стрелков, но у большинства никакого опыта не было. Каждой из них казалось, что все пули летят именно в неё, каждая старалась вжаться в землю, спрятаться от врага, в надежде, что её товарки всех перебьют…

Дарен отрывисто скомандовал и гномы коротким шагом синхронно двинулись вперед. Щитоносцы держали щиты, бойцы непрерывно стреляли по ведьмам, не давая им головы поднять, а два пулеметных расчета и рунные жрецы тихо крались позади нас.

Понимая, что пули нас не остановят, ведьмы начали засыпать нас заклинаниями, но тут уже в бой вступила Феникс. Её огненный щит поднялся перед нами, надежно защищая от магии противника.

Дойдя до середины зала, мы остановились. Дальше идти было опасно — стрелкам с балкона будет очень удобно бить по нам сверху, а вот нам их достать сложно будет. Рунные жрецы, укрывшись за щитами, начали готовить позиции для пулеметчиков.

Ведьмы по-своему истолковали нашу задержку, прекратили огонь и подняли на балконе белый флаг.

— Трад! — скомандовал Дарен, гномы тоже прекратили стрельбу. — Игорь, думаешь, они сдаются?

— Сомневаюсь, — покачал я головой. — Хотят вступить в переговоры, потянуть время. А сколько надо, чтобы позиции подготовить?

— Пяти минут хватит.

Я кивнул и громко крикнул:

— Переговоры?

— Переговоры. Выходи один и без оружия.

Я демонстративно положил все свое оружие на землю и прошел вперед на десять метров. Мне на встречу вышли две ведьмы, обеих я хорошо знал…

— Что происходит?! Ты же из Ордена! Почему ты вместе с этими тварями? Ты понимаешь, что это война?! — сходу заявила ведьма в белом халате, та самая, с которой все и началось…

— Что происходит? Орден магов Терры объявил войну ведьмам, — с усмешкой ответил я. — А вы что, до сих пор этого не поняли?

Обе ведьмы переглянулись. На их бледных лицах покрытых ранними морщинами сложно было что-то прочитать, но я заметил в их глазах отчетливый испуг.

— Но это же безумие! Мы уничтожим вас!

— Пару дней назад я предупреждал тебя, — глядя ведьме прямо в глаза, произнес я. — Но вы же считали себя выше всех. Выше правил. Выше Ордена. А я говорил — не трогайте девчонку. Сломанную руку ты залечила, а вот мозгов у тебя не прибавилось. Орден, кстати говоря, тоже вас предупреждал — не убивайте парламентеров. Отпустите их. Не провоцируйте конфликт.

— Но это все наши дела!!! Какое Ордену дело до того, что мы убили пару оборотней?!

— Какое? — я с голодным видом улыбнулся. — Самое прямое. Вы годами унижали Орден, плевали в нас и говорили, что мы всегда будем молча смотреть на то, что вы творите. А мы вас предупреждали. Долго предупреждали… говорили хватит, перестаньте, не делайте так, не нарушайте правила, они для всех!!!

От моего крика ведьмы вздрогнули и отступили на полшага назад.

— Я же предупреждал тебя, сука! Я говорил тебе — не трогай девчонку! Она жива? Отдайте её нам! Немедленно!!!

Ответом мне было красноречивое молчание.

— Мертва… думаю, вы убили её в тот же день… несовершеннолетнюю девчонку, в первый раз в жизни накрасившую губы и пошедшую в бар со старшей сестрой… Ну тогда не обессудьте.

— Мы можем принести свои извинения и выплатить компенсации… — начала было вторая ведьма.

Слова ведьмы оборвал мой смех…

— Нет!

— Мы предлагаем перемирие на двенадцать часов.

— Нет! Только полная и безоговорочная капитуляция.

— Ты предлагаешь нам сложить оружие и сдаться вам на милость?! — вскипела ведьма в белом халате.

— Да, — с улыбкой голодного демона ответил я, и добавил, вспомнив карту Таро найденную пару дней назад. — Я предлагаю вам сложить оружие и сдаться на милость правосудия. Виновные в убийствах будут казнены, остальных накажут в соответствии со степенью их вины.

— Ты издеваешься над нами?

Меня в спину ударил небольшой камушек. Я обернулся и увидел Дарена, он жестом дал мне понять, что все готово.

— Издеваюсь? Да… — с улыбкой кивнул я. — Сегодня я убил много ведьм, даже совсем юных… и многие из них не виновны в начале этой войны.

Ведьма в белом халате, словно предчувствуя, сделала шаг назад и насторожилась.

— Помнишь, что ты мне предложила тогда, в баре?

— Я тебе ничего не предлагала — хрипло ответила она.

Уже привычным усилием воли я вызвал свой нож, пошел в боевой транс и одним прыжком оказался вплотную с ведьмой.

— Ты мне предложила убить тебя и начать войну, — тихим шепотом произнес я над самым ухом ведьмы и резким движением вспорол её живот.

Ведьма упала на колени и закричала от боли, а я стремглав помчался к гномам. Мне вслед понеслись проклятья и раздались выстрелы, но между мной и баррикадами мгновенно вспыхнуло пламя, надежно прикрывая мою спину. А через пару секунд на укрепления ведьм обрушили свой смертоносный ливень «Корды».

— Ты убил её?! — перекрикивая грохот пулеметов, спросил Дарен.

— Нет! Только ранил! Но это не имеет значения!

— Согласен! Что они предлагали?!

— Перемирие!

Гном понимающе улыбнулся.

Сначала ведьмы пытались отстреливаться, но вскоре бросили это глупое дело. Два пулеметных расчета гномов слева и справа от нас короткими очередями уничтожали укрепления врага. Тяжелые пули разрывали баррикады, камни, изрешетили балкон и двери…

Защитные заклинания ведьм уничтожали три четверти выпущенных пуль, но и оставшихся с лихвой хватало. Тогда они решили ударить сами…

Огненная защита Феникс ярко вспыхнула и рухнула. Не выдержали и щиты рунных магов. Следующий удар ведьм должен был уничтожить нас всех, но гномов спасли руны на доспехах и щитах, меня прикрыла Феникс, темные колдуны защитили сами себя, а вот оборотням досталось. Даже сквозь грохот пулеметов я услышал их вопли…

К счастью вскоре Феникс смогла восстановить защиту и отбить следующий удар ведьм. Но один фиг медлить и ждать второго такого удара было нельзя. Переглянувшись с Дареном, я скомандовал общую атаку.

Оборотни молча бросились в вперед. Они мгновенно ворвались в зал, разделившись на две группы, обогнули гномов и по команде прыгнули на остатки укреплений ведьм. Повесив автомат на спину, я достал пистолет и побежал вслед за оборотнями.

Как и ожидалось, защищать баррикады было уже некому. Крупнокалиберные пулеметы не оставили никому и шанса. Тяжелые пули с легкостью прошивали доски, шлакоблоки и прочий хлам, убивая пытавшихся спрятаться за ними ведьм. Двери превратились в решето, а часть балкона не выдержала и обрушилась вниз. Лишь за большими валунами нескольким ведьмам повезло уцелеть. Оборотни быстро их добили, разбили двери и ворвались внутрь.

А я с высокого валуна запрыгнул на балкон и сразу увидел ведьму с «трехлинейкой». Она лежала на краю, мертвой хваткой сжимая перебитую пулями винтовку. Жаль… хороший был бы трофей.

Несмотря на то, что нам удалось прорваться в жилые помещения ведьм и навязать им ближний бой, преимущество все равно оставалось на их стороне. Оборотни разбежались по комнатам, разделившись на небольшие группы, а ведьмы, хорошо зная свой дом, постоянно и неожиданно атаковали нас. Отступать им уже было некуда, поэтому дрались они с отчаянной храбростью и жестокостью.

Два десятка оборотней полегли за первые пять минут штурма. Они падали, сраженные опасными и жестокими заклинаниями, или погибали от хитрых и коварных проклятий. Не раз и не два я видел, как оборотни, переводившие дух после жаркой схватки, внезапно начинали задыхаться, кричать от боли, биться в судорогах, а вскоре умирали в муках.

Гномы бронированным кулаком двигались через комнаты. Выбивали двери, топтали ковры, разбивали горшки с цветами и ломали мебель, но ведьмы не принимали открытого боя. Они ускользали и появлялись за спиной или били с флангов. Феникс и уже не могла прикрывать всех и поэтому держалась с гномами.

Я сам едва не погиб, когда внезапно нарвался на одну из тринадцати ведьм ковена. В последний момент меня едва успел прикрыть гном. Щит в его руках раскалился и разлетелся на осколки, но заклинание врага сдержал. А через мгновение я метнул в ведьму нож.

Да, ведьмы тоже погибали… От гранат и автоматных очередей, от когтей оборотней и клыков вампиров и даже от заклятий колдунов. Но нас все равно не хватало. Даже после того, как к нам подошли еще оборотни — лесные волколаки — наших сил было недостаточно, чтобы сломить сопротивление врага.

Мы с Дареном пытались командовать сражением, но это было практически бесполезно. У нас не было ни связи, ни хотя бы приблизительной карты, ни дисциплинированных солдат. Разъяренные оборотни вкусили крови, вошли в раж и теперь не слушались никаких приказов. Они просто носились по комнатам, нападали на ведьм, невзирая на их силу и численность и либо побеждали, либо погибали в схватке.

А ведьмы понимали, что без гномов они легко разделаются с блохастыми недоумками и атаковали в основном именно нас. Феникс охрипла, выкрикивая заклинания, рунные маги едва стояли на ногах, руны на доспехах и щитах гномов выгорали, я уже весь был в крови, но мы держались и бились насмерть.

К счастью вскоре ворвались штурмовые отряды Ордена. Спецназовцы, неожиданно для ведьм, зашли с разных сторон, зажали основные силы противника и уничтожили их. После этого начался разгром. Ведьмы ковена еще пытались драться, но остальные уже разбегались по комнатам или забивались в щели, в тщетных попытках спастись.

Разъяренные оборотни выслеживали ведьм, находили их по запаху, вытаскивали из укрытий и раздирали на части. Солдаты Ордена действовали гораздо гуманнее — просто убивали. Гномы в зачистке не участвовали. Уменя тоже не было особого желания добивать уже практически беззащитных женщин, но надо было убедиться в том, что все сильные ведьмы мертвы.

Феникс пошла со мной, хотя я и уговаривал её остаться с гномами.

— Тебе лучше остаться здесь.

— Почему это? — фыркнула девушка.

— Тебе вряд ли понравится то, что ты увидишь.

— После того, что я сегодня увидела, меня вряд ли что-то удивит.

Я пожал плечами и пошел вслед за оборотнями по широкому коридору, заглядывая в комнаты ведьм. А там везде царил разгром: валялись на полу вещи, разбитая посуда, перевернутая мебель, лежали тела хозяек. Оборотни не щадили никого, убивая даже совсем древних старух или молодых девчонок, не участвовавших в боях.

Впрочем, ведьмы умели мстить и из могилы. Мы не раз и не два натыкались на бившихся в агонии оборотней или их трупы. Умирали они по-разному: одних заживо пожирали страшные заклятья, другие спотыкались на ровном месте, крайне неудачно падали или захлебывались от глотка воды из собственной фляги.

Пришлось нам видеть и менее приятные картины. За поворотом мы наткнулись на сцену расстрела. Солдаты, не церемонясь, толкнули трех пленных ведьм к стене, вскинули автоматы и короткими очередями расстреляли их. Командовавший ими сержант потом несколько раз мечом проткнул тела ведьм, проверяя, не остался ли кто в живых.

Я задумался о том, что по сути участвую в геноциде, в пресловутом крестовом походе против нечисти. Злой, жестокой, бесконечно коварной и опасной нечисти. И войну начали не мы, и выбора у нас не было, но… почему-то мне все равно было гадко и противно. Хотя Орден как раз ничего особенного не делал.

Вот оборотни и вампиры… Нам с Феникс попадались тела ведьм с обглоданными конечностями, укусами на шее, а то и с выеденными внутренностями. В одной комнате мы увидели, как оборотень рвет еще живую ведьму — еще совсем молодую девчонку, лет пятнадцати-шестнадцати. Волколак с лапами разорвал на ней одежду и теперь с аппетитом вгрызался в её тело. А ведьма уже даже не кричала, а только хрипела от боли, дергалась и тщетно пыталась оставшейся рукой оттолкнуть от себя морду зверя.

Феникс не выдержала и метнула в ведьму огненный шар, практически мгновенно испепеливший её тело. Оборотень с обожженной мордой отскочил в сторону и обиженно заскулил.

— Об этом я и говорил, — сказал я. — После победы порой творятся более мерзкие вещи, чем на войне.

— Я поняла, — сухо ответила Феникс. — Идем дальше.

Я не собирался вмешиваться, но заглянув в очередной закуток, увидел детей, которых пыталась закрыть собой смертельно бледная девчонка лет двенадцати-четырнадцати. Она дрожала от страха, но твердо смотрела в глаза здоровому скалящемуся вервольфу и закрывала собой сжавшихся в углу трех девочек пяти-семи лет. Оружия в руках у неё не было, да и колдовать она не пыталась.

— Стоять! — не задумываясь, рявкнул я.

— Э? Ты чего, служивый?

— Назад я сказал, твари блохастые! Вам крови мало?! Еще пустить?

Грубо распихивая недовольных оборотней, я прошел к детям ведьм.

— Служивый, да тут всем хватит, — примирительно произнес один оборотень.

— Вы совсем охренели? Это же дети! — в ответ рявкнул я.

— Это ведьмы!!! — проревел подошедший на шум Шрам. — Мы убьем их!!! Отомстим за наших!!!

— Кому ты мстить собрался, подстилка для вшей?! Соплячкам этим?! Да они же еще на горшок в туалет ходят!

— А еще их кормят мясом оборотней! — зло заявил знакомый мне оборотень по прозвищу Гот.

— Да? — улыбнулся я. — А вы сами человечинки не против отведать? А? Скольких ведьм вы уже сожрали сегодня?! Нам что тогда, всех вас убить, включая и щенков ваших?!

— Да что, совсем охренел, пес орденский, нас с ведьмами сравнивать?!!

Оборотни дружно взревели, готовые в любую секунду кинуться на меня и разорвать в клочья. У меня на спине выступил пот. Совершенно некстати я вспомнил, что мой автомат висит на спине и стоит на предохранителе, гномы остались где-то возле выхода, а солдаты Ордена в других пещерах и позвать их на помощь времени нет…

На какое-то ничтожно малое мгновение я ощутил что-то похожее на страх, но потом пришла ярость берсерка. Я без лишних слов с разворота врезал ближайшему оборотню кулаком по челюсти. Вервольф отлетел к стене и жалобно заскулил, остальные сразу опешили.

— Похоже, вы забыли, где бы вы были, если бы не я и гномы, — зло прорычал я. — Я смотрю, вы только детей убивать и можете. Щенки трусливые… ну! Кто на меня один на один выйдет?! А?! Зассали все сразу?! Только толпой и можете нападать?!

— Ты на нас батон не кроши! Ты что, за ведьм подписываешься или как?! Ты за них или как?! — Шрам не растерялся и начал на меня наседать.

Я презрительно взглянул на него и повернулся к ведьмочке, защищавшей детей.

— Если ты сдашься Ордену — вам сохранять жизнь. Ты согласна?

— Да, — быстро кивнула она.

Я достал из кармана рацию и включил её.

— Штаб, это Фокстрот, на связь.

— Фокстрот, штаб на связи, что случилось?

— Взял в плен четыре ведьмы возрастом от двенадцати до пяти лет. Нужна охрана для их сопровождения.

— Понял вас, Фокстрот, уточните ваше местоположение.

Шрам схватил меня за плечо и резко развернул меня лицом к себе. Он стоял так близко, что я почувствовал его вонючее дыхание.

— Не так быстро!

— Вчера ведьмы бросили нам вызов. Сегодня ведьм нет. Ты хочешь войны с нами? — в упор спросил я у Шрама.

С таким же успехом я мог попытаться поговорить со стеной. Оборотни и в адекватном состоянии не всегда отличаются умом, а уж разъяренные от злости, крови и вида недосягаемой добычи…

Шрам одним ударом разорвал на мне куртку и отбросил в сторону. Он бил насмерть и был уверен в своих силах, а Феникс вообще в расчет не брал. И поэтому очень удивился, когда ему в бок ударил огненный шар, а в голову попала пуля…

— Кто следующий? — звонким голосом спросила рыжая.

Оборотни глухо заворчали. От обгорелого трупа Шрама тянуло паленой шерстью и сладковатым запашком сгоревшего мяса, и никто не хотел оказаться на его месте. Я сдернул со спины автомат и дал короткую очередь по потолку.

— Вот так вы благодарите нас за помощь? — горько поинтересовался старый оборотень Федор.

— Ведьмы перешли все границы. Они напали на ваших детей и за это мы их уничтожили. Шраму тоже захотелось убить детей, и он за это поплатился, — спокойно ответил я. — Кто-то еще не понимает, что есть правила, которые нельзя нарушать?!

Может быть, они бы и не послушались меня, но тут в подземную комнату ворвался штурмовой отряд Ордена. Злые бойцы слышали выстрелы и рев оборотней и готовились к схватке, поэтому оружие они держали наготове. Это заметно охладило пыл блохастых умников.

Ведьм увели, а оборотней выгнали. Командование решило, что пушечное мясо исполнило свою роль, и приказало выгнать всех лишних из пещер. Вместо них сюда спускались наши специалисты: ученые, маги и простые рабочие из отдела зачистки.

Мы с Феникс вернулись к выходу, наша работа тоже уже закончилась, но пока нас никто не отпускал, так что мы просто нашли удобное место возле стены и сели. Рыжая устала от тяжелой схватки и поэтому сразу положила голову мне на плечо и задремала.

А я сидел и думал о том, хорошо ли мы поступили или нет. Мы уничтожили ведьм, которые людям, в общем-то, ничего плохого не делали. Спасли оборотней, которые как раз любят охотиться на нас. Надо ли было нам вообще вмешиваться в их войну?

Я достал из кармана карту Таро и задумчиво посмотрел на неё. Справедливость. Жесткая карта… она символизирует справедливость в её абсолютном значении, расплату за поступки. Что посеешь то и пожнешь. На весах, которые держит король, взвешивают каждый твой поступок, то, что ты сделал или не сделал, а меч — меч правосудия — исполнит приговор. Эта карта напоминает о законах кармы или о божественной справедливости, кому как больше нравится.

Ведьмы получили свое… а что получим за то, что делали сегодня?

— Игорь.

Я вздрогнул от неожиданности и поднял голову. Передо мной стоял Николай в бронежилете и с «Винторезом» за спиной.

— Феникс спит?

— Да.

— Хорошо, — он помолчал, потом все-таки решился и сказал то, что я никак не ожидал услышать. — Я не должен был это говорить тебе, но терпеть не могу врать своим. Мы не случайно задержались в пути.

— Что?

— Нас специально задержали, — сухо объяснил Николай. — Я понятия не имею зачем, но кто-то вполне сознательно послал вас двоих в одиночку против ведьм.

Кто-то? Кто-то, но не Сергей и не наш начальник, но кто тогда? А может быть это признание не случайный душевный порыв, толкнувший бывшего наемника на откровенность, а часть чьего-то плана?

Еще один вопрос…

В течение суток все клан ведьм был практически полностью истреблен. Ковены уничтожены, все старшие ведьмы были убиты, а их убежища разгромлены. Всего в мире осталось в живых чуть больше полусотни ведьм, и среди них не было ни одной старше шестнадцати лет.

Оборотни тоже понесли потери, но на их общей численности это не сильно сказалось. Хотя проклятия преследовали некоторых из них на протяжении многих лет и целые семьи волколаков и вервольфов вымерли, в целом посмертные проклятья оказались не так сильны и опасны, как хвастались ведьмы.

Катя выжила в боях, хотя первой рвалась в самую гущу схваток и вскоре ушла из стаи. Её дальнейшая судьба удивила всех, кто её знал. От её младшей сестры не осталось никаких останков, которые можно было бы похоронить. Через несколько дней наши оперативники Глеб и Михаил по косвенным уликам смогли установить, что ведьмы провели непонятный ритуал вызова и что в ходе этого ритуала Юлию отдали существу из другого мира… Что это было за существо, из какого мира и что оно сделало с девчонкой — узнать не удалось.

Саяна Гиблая стояла на коленях перед начерченной на полу пентаграммой, в углах которой горели свечи. Она раз за разом повторяла одну и ту же фразу.

— Он не придет! — громко сказал Сергей, заходя в зал.

— Ты?! — воскликнула ведьма, резко вскакивая с места. — Марта! Мария!

— Боюсь, они тоже уже не придут, — спокойно добавил Сергей.

Верховная ведьма замолчала, лихорадочно ища способ выбраться живой. Потом придет время мести, сначала надо спастись. Сергей медленно пошел по залу, не отрывая взгляда от ведьмы. В руках у него не было оружия, но это лишь еще больше пугало ведьму.

— Ты зря надеялась на помощь Предвестника. Он никогда не сражается лично. И он пока еще никого не спас и никому не помог. С самого начала было глупо полагаться на столь слабого союзника.

— Слабого? — Саяна улыбнулась. — Да вы даже не представляете, кто ОН такой.

— Ну, так объясни нам! Расскажи кто такой Предвестник, что он хочет и почему так настойчиво пытается убить Игоря?

— Нет.

— Почему? Ты боишься его? Зря. Будь он так силен, как хвастает — не отсиживался бы в норах. И что тебе терять? Скажи мне кто такой Предвестник и Орден пощадит твой род, — честно пообещал Сергей.

— Вы с самого начала собирались напасть на нас, — вдруг заявила Саяна Гиблая. — Вы нарушили собственные законы, свои же клятвы!!! Вы обещали нам не поднимать оружие против народов!

— А еще мы обещали хранить Терру. А вы её предали. И мы дали вам возможность отступить. Халворн пытался предупредить тебя, но ты его не захотела слушать. Саяна Гиблая — ты последняя Верховная ведьма и с завтрашнего дня ведьмы будут лишь историей, мрачной и темной историей этого мира. Но ты еще можешь спасти остатки своего народа.

— Ценой моей жизни, разумеется.

— За все надо платить, — холодно заметил Сергей. — Да, ты обязана заплатить своей жизнью и знанием за жизнь своего народа. Иначе, клянусь мечом отца сыновей Сив, все до единой ведьмы будут убиты.

Вместо ответа, она захохотала перед опешившим от такого поведения Сергеем.

— Ты думаешь, что распоряжаешься жизнью или смертью? Что от тебя что-то зависит? — ведьма со злой усмешкой на губах покачала головой. — Нет, глупый-глупый маг, от вас ничего не зависит.

— Это мы еще посмотрим.

Поединок между Саяной Гиблой и Сергеем был быстрым и жестким. Сергей пытался взять Саяну живой, но она сама предпочла смерть в бою, унеся с собой многие тайны ведьм…

Проклятый дом

Мы с Феникс недолго отдыхали после войны с ведьмами. Еще не успели снять военное положение, а Сергей уже забрал нас в командировку. Для нас это была первая подобная поездка, а вот для Федора, Николая и Светланы они уже давно стали делом привычным.

Командировка выдалась сложной, мы галопом носились по всей Восточной Европе из одной страны в другую, не успевая не то что на окрестности полюбоваться, но и поспать толком. И при этом мы с Феникс толком ничего и не делали! Сергей определил нас в боевой резерв и собирался использовать только в крайнем случае, но он все не наступал.

Сергей охотился за странным магом по прозвищу Предвестник, но даже следов его не смог найти. С каждый днем он становился все мрачнее и раздражительней, на простые вопросы огрызался, забыл про еду, сон и отдых. К началу июня мы вернулись обратно, так ничего и не добившись.

После этого мы с Феникс вернулись к обычной работе в отделе и нам сразу же досталось дело, которое было, пожалуй, самым грязным и неудачным в моей жизни…

Дом семнадцать по улице Строителей в нашем городе всегда считался аномальной зоной и своего рода достопримечательностью. Приезжие и местные экстрасенсы уверяли, что дом стоит в геопатогенной зоне или на разломе земной коры. Уфологии искали рядом следы посадки НЛО и доказывали, что под домом скрывается артефакт инопланетного происхождения. Сектанты же и совсем уж откровенные психи верили, что тут где-то находится портал не то в ад, не то в мир духов не то еще в какую-то неведомую хрень.

Если отбросить чушь годную только для желтой прессы и телеканала РЕН-ТВ, то этот дом на самом деле всегда славился плохой репутацией. Там не хотели покупать квартиры, а те же кто купил — старались побыстрее уехать. Считалось, что люди, живущие в этом доме, чаще сорятся и болеют, а семьи распадаются. Да и самоубийств там достаточно много происходило.

В оперативном отделе этот дом просто ненавидели. Рядом с ним регулярно открывались порталы в другой мир, из которых выходили самые зловредные или опасные хищники иных миров. Оборотней, вампиров, темных колдунов и неупокоенных призраков как магнитом тянуло к нему. Но хуже всего были спонтанные магические возмущения, на которые постоянно срабатывали наши сторожевые заклинания. Постоянно!

Последние месяцы дошло до того, что вокруг именно этого здания установили отдельную зону патрулирования и Владислав стал использовать её для наказаний. Провинился, накосячил или просто попался под горячую руку? Марш дежурить ночью возле дома номер семнадцать, скучать не придется.

А с виду самая обычная грязноватая хрущевка на окраине провинциального города.

— Игорь, чем занят?

Вопрос начальника застал меня врасплох. Я ведь только-только расслабился, вдохнул аромат горячего кофе, сделал пару глотков и задумался о скором конце рабочего дня… От неожиданности я смог только промычать что-то невразумительное.

— Отлично. Бери Лерку и проверь семнадцатый дом.

— Что там?

— Да слухи ходят, что там призрака видели в подвале. Коммунальщики после нескольких случаев наотрез отказываются спускаться в подвал и работать там.

Я устало вздохнул и кивнул, спорить уже было бесполезно. И ведь хотел же спрятаться где-нибудь, так нет ведь, пошел в отдел…

Жара на улице и не думала спадать. Я расстегнул воротник и закатал рукава рубашки, но это конечно не сильно помогло. С невольной завистью я взглянул на Леру, вот уж кому повезло — все лето может ходить легко одетой и никто слова не скажет, а я раз пришел на работу в шортах так Владислав все мозги проел.

Возле подъезда на скамеечке в тени дерева сидело несколько старушек. Мы с Лерой прошли мимо них, и зашли в дом. Почтенные бабушки тут же вынесли свой приговор:

— Ты смотри какая пошла… сиски выставила, жопой виляет и не здоровается.

— А этот бледный и тощий какой… сразу видно кто он.

Они говорили тихо, так чтобы мы не услышали, но у меня хороший слух, а вот Лера, похоже, ничего не расслышала.

— Фух, как тут хорошо, — облегченно вздохнула Лера.

— Ага.

В подъезде было просто замечательно прохладно. Открыв ключом замок на решетке, я первым спустился в подвал. Там было еще холодней, но воняло сыростью, плесенью и кошками.

Лера зажгла небольшой светлячок. Мы стали осматривать подвал, поглядывая по сторонам и переступая через пустые бутылки. Под ногами скрипела кирпичная крошка и битое стекло. Моя работа была крайне простой — стоять рядом с Лерой и охранять её от опасных обитателей подвалов. Нет не монстров, а от обычных наркоманов, алкоголиков или бомжей. А вот Лере предстояло с помощью кельтского камня и заклинаний обследовать подвал и найти следы призраков.

Работала девушка долго. Я успел заскучать, попинать пустые бутылки, тяжко повздыхать и побродить по пустому подвалу. Похоже, что никаких призраков в подвале не было. Очередной ложный вызов.

— Игорь. Тут что-то непонятное…

— Что?

— Ну… — протянула девушка и надеждой взглянула на меня. — Я не пойму.

— Да помехи, наверное, в этом месте их полно. Они постоянно нашим магам заклинания портят, — беспечно отозвался я.

— Да не похоже…

Я поморщился. Отличница есть отличница, что с неё взять? Дотошная до ужаса, сейчас будет несколько часов разбираться, чтобы убедиться, что случайные помехи — это просто случайные помехи.

Внезапным ударом Леру отбросило к стене! Призрак появился настолько быстро, что я не успел даже рот открыть, чтобы предупредить напарницу. Закричав, я бросился на него, но мой кулак лишь прошел сквозь воздух — я не мог навредить бесплотному духу! Ледяной, могильный холод дохнул мне в спину и ноги как-то сами подкосились. Я ничем не мог ответить призраку, а вот он мог делать со мной что угодно.

— Свет! Алирнэ! — громко выкрикнула Лера.

Я не увидел её заклинание, но зато сразу почувствовал, как разжалась смертельная хватка призрака. Воздух вокруг меня потеплел, а странная слабость в теле прошла.

— Что это было?

Поднявшись на ноги, я отряхнулся и криво усмехнулся девушке.

— Было? Это только начало. Возвращаемся в отдел, нам тут делать нечего.

— Почему? Я…

— Призрак уже ушел, — я перебил девушку. — И больше нам не покажется, так что сейчас мы ничего не сможем сделать.

От бабушек, карауливших на улице, не укрылись ни пыльные пятна на моих штанах ни ссадины на руке и коленке Леры. Можно не сомневаться, что обсуждать нас и то, что мы, по их мнению, делали в подъезде, они будут не один вечер.

Владислав молча выслушал меня и задумался. Потом поднял трубку телефона и набрал номер.

— Алло, Валерия? Это Владислав, вы не могли бы зайти ко мне в кабинет? Да, сейчас.

Через пару минут в кабинет зашла немного полноватая женщина, с виду обычная русская домохозяйка. Большую часть времени она ею и была: рассказывала о своих детях и всем показывала их фотографии, хвасталась мужем, сплетничала, угощала всех домашними пирожками и булочками, ну и щедро делилась рецептами. А еще она была сильным и опытным магом.

Выслушав меня, она сразу же все поняла.

— Это обычный дух-мститель.

— Вы уверены? — уточнил Владислав. — Может вам стоит побывать на месте.

— Разумеется, я уверена. Только духи этой категории могут быть настолько сильными, чтобы напрямую напасть на человека и настолько наглыми, чтобы сразу показаться любопытным незнакомцам. В этом доме или поблизости происходили убийства или самоубийства?

— Да, — ответил я. — И не одно.

— Я так и думала, — кивнула женщина. — Призрак переродился из неупокоенной души одной из жертв и начал активно собирать силу. И судя по вашим словам, он считает подвал своей территорией и защищает её от посторонних.

— Ясно, большое спасибо.

— Да не за что. У вас есть еще вопросы ко мне?

— Нет.

— Тогда я пойду, — Валерия встала и вышла из кабинета.

— Значит все-таки не все в порядке с этим домом, — задумчиво произнес Владислав. — Интересно, сколько уже лет этот призрак там обитает? А мы и не замечали… Ладно! Игорь, сегодня ты свободен, а завтра с утра займешься этим делом.

— Гхм.

— Да не бойся, не один. С тобой будут Феникс, Лера и этот придурок.

Про придурка можно было не уточнять…

— Все понял? От патрулей я вас четверых пока освобожу.

— Хоть на том спасибо, — недовольно буркнул я.

— Давай, сделай рожу попроще, а потом вперед и с песней! Бурчит он тут еще мне…

Я терпеть не мог дела связанные с призраками, духами и прочими бестелесными существами. И даже не потому, что я ничего не мог с ними сделать. Во-первых, они не оставляли следов, так что выследить их невозможно. Во-вторых, у них не было логова в привычном смысле слова, так что искать их бесполезно. В-третьих, их действия подчинены странной логике, и понять которую крайне тяжело, а значит нельзя предсказывать их действия.

Но я не мог не понять логику Владислава. Для расследования сложного и трудоемкого дела он выбрал двух опытных оперативников, волшебницу, без которой в таком деле никуда, а также дал им в нагрузку молодую сотрудницу, чтобы её натаскивали в работе. Все ясно и понятно.

Следующим утром мы встретились возле злополучного дома. Пока Феникс, скучая в сторонке, грызла мороженное, а Коля еще был в пути, я расспрашивал Леру о призраках и методах охоты на них. Мне было интересно, что девушка запомнила из учебного курса.

— Работа с призраком включает в себя следующие действия: исследование происхождения бестелесного существа; установление так называемого якоря, то есть предмета привязывающего призрака к нашему миру; выявление источника подпитки призрака и границ его обитания, а также, в случае если идет речь об особо опасных бестелесных существах, заблаговременное обнаружение его жертв.

Мне только и оставалось, что почесать затылок. Лера ответила четко по учебнику, так как я сам не смог бы сказать и на экзамене.

— Я правильно все сказала? — немного волнуясь, спросила девушка.

— Ага, правильно. Но на человеческий язык все это переводится, как хренова гора работы.

— Все так плохо? — поинтересовалась Феникс.

— Ага. Одно только «исследование происхождения» может занять несколько недель работы в архивах и опросов бабушек.

На черной «ауди» подъехал Коля. Он вышел из машины и весело поприветствовал нас. Феникс вяло кивнула в ответ, я махнул ему рукой, а Лера улыбнулась и сказала: «Доброе утро». Я заметил, что Коля не удержался от того, чтобы не полюбоваться длинными ногами девушки и вырезом на белой блузке.

— С чего начнем? — поинтересовался парень.

— Пусть девушки займутся магией, а мы пока просто осмотрим дом.

— Что его осматривать? Я его уже наизусть знаю.

— Пошли-пошли. Ты иди в первый подъезд, а я проверю третий, встретимся во втором.

Я быстро поднялся на пятый этаж, а потом начал не спеша спускаться вниз, осматривая подъезд и лестничные площадки. Ничего странного не было — обычный немного обшарпанный подъезд с типичными наскальными рисунками и надписями, в меру грязный и со следами халтурной прошлогодней побелки. Двери квартир тоже ничем особенным не выделялись.

Подойдя к двери соседнего подъезда, я заметил машину милиции, а поднявшись на третий этаж, наткнулся на мента, скучающего на лестничной площадке. Он косо посмотрел на меня и собрался что-то сказать, но тут из глубины квартиры Коля крикнул, что я с ним.

— Что тут? — сразу спросил я.

— Бытовуха^[169].

С корабля на бал…

— Думаешь, он?

Я пожал плечами и прошел на кухню. Тело убитого мужчины лежало на полу, из груди торчал обычный кухонный нож. Лезвие очень «удачно» вошло между четвертым и пятым ребром и, судя по углу, проткнуло сердце. Убийца сидел на полу в наручниках, обхватив голову руками, и что-то бормотал себе под нос. А вокруг была типичная картина, все как по учебнику: пустые бутылки, перевернутые стаканы, разбитые тарелки, растоптанный салат.

— Хороший удар, — невольно присвистнул я. — Тренировался?

Мужик мне не ответил и продолжал что-то невнятно шептать.

— Здорово, Коля. А ты что тут делаешь? — спросил зашедший в комнату следователь.

— Работа.

— Это же банальное дело, — удивился мент. — Что тут тебе делать?

— Да это я просто мимо проходил, решил заглянуть, — махнул рукой Коля. — Думал что-то интересное и может с моим делом связано, а оказалось бытовуха.

— Понятно.

— Часто в этом доме такое бывает?

— Третий случай за этот год.

Мы с Колей сразу переглянулись. Следователь это заметил, но задавать лишних вопросов не стал. Он уже привык к тому, что мы иногда появляемся на месте странных убийств и задаем необычные вопросы.

Я нагнулся к убийце и послушал его бормотание. Оказалось, что он раз за разом повторяет одну и ту же фразу: «Как так получилось?».

Чтобы не мешать людям, работать в тесной квартире хрущевки, мы вышли на улицу. Там на скамейке возле детской площадки нас уже ждали девчонки.

— Что там случилось? — сразу поинтересовалась Феникс.

— Убийство во время пьянки. Что у вас?

— Дом совершенно чист. Подвал тоже, — лаконично ответила волшебница. — Что будем делать?

— Я, наверное, займусь архивом, — задумчиво произнес Коля. — Подниму дела.

— Заодно собери всю информацию о доме и месте, где он стоит.

— Этим пусть архивный отдел занимается, я запрос направлю после обеда, — отмахнулся Коля. — А ты что будешь делать?

— Поброжу тут, — неопределенно ответил я. — Послушаю.

— А нам что делать? — спросила Лера.

— Поставьте пока сигнальные и следящие заклинания, надо отследить места появления призрака. Ну и отдыхайте до вечера.

Феникс тоскливо вздохнула, но спорить не стала. Она не любила работать по ночам.

Спустя пару часов я сидел на подоконнике на лестнице между вторым и третьим этажом и, задумавшись, смотрел в окно. У меня появилось несколько смутных мыслей, даже скорее просто неясных идей, расплывчатых и неосознаваемых. Интуиция мне подсказывала, что что-то тут не так. От размышлений меня отвлек громкий вздох.

На лестнице ниже меня стояла молодая, симпатичная девушка в легких босоножках и свободном сарафане, не скрывавшим выступающий живот. Она держала в руках тяжелые пакеты с продуктами, разными бытовыми вещами и тоскливо смотрела на лестницу.

— Девушка, давайте я вам помогу.

— А? Спасибо не надо.

Девушка удивилась и странно напряглась, словно бы ожидая удара. Я, не слушая её возражений, спустился и легко забрал её ношу.

— Вам на какой этаж?

— На пятый…

— Ого! И вы такую тяжесть сами носите? А муж на что?

— Я не замужем.

— А… — я оборвал себя и не стал задавать глупого вопроса, но девушка сама все поняла.

— Парня у меня тоже нет, — тихо ответила она. — Вы не думайте, он не бросил меня…

Повисла неловкая пауза, и я просто пошел наверх. Мы молча поднялись и девушка открыла дверь. Меня это удивило — вот так просто повернуться спиной к незнакомцу и открывать дверь? И это в наше время?

— Спасибо вам большое, — девушка протянула руку, собираясь забрать пакеты.

— Давайте я вам сразу на кухню их занесу, — предложил я.

— Не на кухню, а в мою комнату. Разувайтесь, пожалуйста, а то хозяйка будет очень ругаться.

Она еще и одна тут комнату снимает. Родственники тоже «не бросили» её?

Я поставил пакеты на стол и осмотрел скромную обстановку комнаты. Чистенько, уютненько и бедненько. Старый продавленный диван, стол возле окна, небольшой холодильник в углу и шифоньер.

— Спасибо вам большое.

— Тяжело тебе придется, — вдруг вырвалось у меня.

Девушка вздрогнула, собралась сказать что-то резкое, но посмотрела мне в глаза и ответила иначе:

— Я справлюсь.

Справится, понял я. В карих глазах ни капли сомнения или растерянности, только твердая несгибаемая уверенность.

— Ладно, я пойду.

— Ой, а может, вы чаю выпьете? — спохватилась вдруг девушка.

— Давайте.

За кружкой чая мы и познакомились. Девушка представилась Юлей и коротко рассказала мне о своей нелегкой жизни, хотя я её ни о чем не спрашивал — ей самой захотелось выговориться. Впрочем, это неудивительно.

Ей было всего семнадцать лет, только-только окончила школу, а парень в армию уходит. Молодость, гормоны, страсть… где тут головой думать? Все бы ничего, но жених попал служить на Кавказ и там погиб на посту во время нападения на часть…

— Родители потребовали, чтобы я сделал аборт, а я отказалась. Слово за слово… поругались. Я психанула и ушла. Сейчас вот работаю, пока еще могу. Витя мне деньги свои оставил, друзья немного помогли.

— А его родители вам не помогают?

— Он сирота, из детдома.

Чтобы отвлечь девушку от грустных мыслей, я начал расспрашивать её о соседях, да и о доме в целом. Ничего хорошего Юля не сказала. Соседи шумные, нередко скандалят и дерутся, этажом выше жили алкоголики, на первом этаже — наркоманы. По ночам в подъезде часто собираются подростки и им лучше не попадаться.

— На прошлой неделе не понравился им мужик один, так они его всей толпой избили до потери сознания. Милиция приезжала, разбиралась, а толку? Он толком никого узнать не мог, эти все отрицали, а соседи молчали.

— Понятно. А странного ничего не замечали?

— Да нет… — неуверенно ответила Юлия.

— Совсем-совсем ничего? — переспросил я. — Ни странных шумов, ни шепотков за спиной, ни криков по ночам?

— По ночам орут тут так, что спать невозможно, — мрачно заметила она. — Да и в спину все соседи шипят.

— Понятно. Ну ладно, большое спасибо за чай, я пойду.

Юля проводила меня и закрыла за мной дверь.

После обеда мы все вернулись в отдел. Феникс и Лера сделали свою часть работы. Коля привез с собой толстую папку с ксерокопиями нужных материалов. Потусторонние силы порой толкают людей на самоубийства или провоцируют жестокие конфликты, но при этом сами неупокоенные призраки нередко являются жертвами убийств.

До вечера мы отдыхали, а потом опять отправились на место. Обойдя дом вокруг, мы решили зайти внутрь. Я предложил разделиться, но мою идею никто не поддержал. В подъезде было темно и неуютно. Лампочки горели не на всех площадках, так что, чтобы не споткнуться, приходилось осторожно идти по лестнице и держаться за перила.

— Слышите? — насторожилась Лера, услышав что-то. — Вот, что это было?

— Великий и могучий матерный русский язык, — насмешливо ответил я. — Ага, это был звук разбивающейся бутылки и хорошо, если не об чью-то голову.

От криков наверху разревелся маленький ребенок, внизу собака взвыла дурным голосом и сразу перешла на противное тявканье. Где-то рядом заорали матом на детей, дети ответили дружным ревом. Тонкие стены хрущевки лишь немного приглушали громкие звуки.

— Весело живут, — заметил Коля.

В соседнем подъезде было немного тише, но зато отовсюду доносилось бормотание телевизора. На третьем этаже сорились из-за посуды, а на пятом женщина, наверное, вернувшись с родительского собрания, орала на ребенка. Когда мы уже спускались, на втором этаже хлопнула дверь.

— Завали хлебало, дура!

Мужик зло хлопнул дверью и в шлепанцах, семейных трусах и майке стал спускаться, держа в руке пакет с мусором.

— Дальше пойдем или сразу в подвал заглянем? — поинтересовался Коля.

— Давай пока просто во дворе постоим.

Из-за жары все окна в доме были открыты, и мне с моим слухом хорошо было слышно многое из того, что происходило в квартирах. Люди ругались, дрались, мирились и опять ссорились, шумно занимались сексом, пьяными голосами невпопад пели песню, воспитывали подзатыльниками детей и не обращали на них никакого внимания, сидя у телевизоров.

— Почувствовали что-нибудь? — спросил я у девушек.

— Ничего, — покачала головой Феникс. — Никаких следов призрака.

— Затаился, похоже, — вздохнул Коля. — Что ж, никто и не говорил, что это будет легко. Ждем до утра.

Мы коротали ночь в машине Коли. Феникс и Лера дремали на заднем сиденье, а мы тихо беседовали, пили кофе из термоса и доедали остывшую пиццу. На приборной панели ровным зеленоватым цветом светились кельтские камни. Они показывали только работу заклинаний девушек.

Около двух часов ночи во двор заехали Егор и Миха. Они патрулировали этот район и к нам заглянули на всякий случай. Мы немного поболтали и опять вернулись в машину, ждать до утра.

В семь утра мы разбудили девушек. Они зевая, проверили работу своих заклинаний.

— Так ничего и не случилось? — поинтересовался я.

— У нас дома активность духов выше, — мрачно ответила Феникс.

Рыжая волшебница явно была не в духе, и я знал почему. В машине она не смогла толком выспаться, сходить в душ и нормально позавтракать. Лера относилась к неудобствам проще, но тоже выглядела заспанной, растрепанной и недовольной.

— И что это значит? — спросил Коля.

— Что призрак затаился. Он не пытается активно воздействовать на окружающую обстановку.

— Вместо этого призрак раскинул вокруг свою сеть и тянет из людей силы, — добавила Лера. — В таком состоянии он может провести от несколько недель до нескольких лет.

— Да, никто не говорил, что это будет легко, — сказал я. — Отсыпаемся до обеда и работаем.

Началась нудная рутинная работа. Целую неделю мы возились с архивами, изучали подшивки газет, расспрашивали местных жителей и даже пересматривали выпуски передач, посвященные необычным явлениям возле этого злополучного дома.

Нужно было понять, когда призрак поселился в подвале здания. Отталкиваясь от этого, мы бы смогли установить, чья именно смерть стала причиной появления неупокоенного духа и понять, что его удерживает в нашем мире. Без этого любой экзорцизм^[170] мог дать только кратковременный эффект.

У такого расследования своя специфика и свои сложности. Для прикрытия, мы представлялись то журналистами, то исследователями паранормального, то кем-нибудь еще. Коле несколько раз приходилось показывать свою красную корочку старшего лейтенанта ФСБ, а Лера обзавелась удостоверением социального работника.

Все эта работа позволила нам сузить, так сказать, круг подозреваемых, но не более того. У нас было два выхода — сидеть и ждать, пока призрак сам себя проявит или же взяться за иные методы, рискованные, ненадежные, но более действенные…

Где-то спустя неделю после начала расследования произошло событие, которое, как нам тогда казалось, говорило, что мы на верном пути. Мы с Колей стояли на лестничной площадке между вторым и третьим этажом и просто болтали. Я прислонился к стене, а Коля присел на подоконник. Мимо нас прошла недовольная жизнью школьница. Она хмуро покосилась в нашу сторону и стала подниматься выше.

— Ну, в общем, снес я игру, начал устанавливать заново в ту папку…

Стекло за спиной Коли треснуло. Я еще успел удивиться и подумать, что это довольно странно, как оно буквально взорвалось! Коля с нецензурным воплем растянулся на полу, рефлекторно закрывая голову руками, а я едва успел отскочить в сторону от летящих осколков.

— Сука!

— Зацепило?

— Ну конечно!

Ругаясь и шипя от боли, Коля поднялся на ноги. На его светлой футболке расплывались пятна крови, а в шее торчали осколки стекла.

— Ничего страшного, девушка, просто мой друг слишком сильно оперся на стекло, и оно лопнуло, — сказал я, увидев, что та школьница испуганно смотрит на нас. — Смотрите не делайте так, хорошо?

— Д-да, — кивнула девчонка и быстро побежала наверх.

— Агхр… сука… Как думаешь, она тебе поверила?

— Это не важно. Поехали в отдел, на сегодня ты отработался.

Снизу послышался топот, кто-то быстро поднимался по лестнице. Через пару секунд мы увидели вспотевшую и запыхавшуюся Феникс.

— Вот вы где?! Что тут случилось?! Вы были тут или только пришли? — быстро выпалила девушка. — Ого! Коля, что с тобой?

— Неосторожное обращение с зеркалом, — мрачно пошутил парень.

— Стекло лопнуло, — объяснил я. — Неужели здание проседает?

— Нет, это призрак сделал, — спокойно ответила Феникс. — Игорь, отвезешь Колю в отдел, а нам с Лерой тут придется поработать.

Я пожал плечами и пошел вниз. Коля кое-как пристроился на заднем сиденье и то, что я сел за руль его машины беспокоило его больше, чем многочисленные порезы.

— Ты водить-то умеешь?

— Ха, — усмехнулся я. — Разве ты не помнишь, как я в прошлом году уходил от немцев?

— Да вот как раз помню, — без особого оптимизма ответил Коля.

Несмотря на его опасения, я нормально доехал до отдела, а царапина на левом крыле оказалась совсем небольшой. На крыльце нас поймал Владислав, он хотел было придраться, но увидев Колю, только махнул рукой и буркнул что-то вроде «работайте».

Наниэль, увидев Колю, удивленно приподняла брови и велела ему не раздеваясь ложиться на кушетку. И потом ножницами срезала с него футболку.

— Как я домой пойду, — проворчал Коля.

— Никак, — флегматично ответила эльфийка. — Не сегодня точно.

— Что все так серьезно? Ай! Черт…

— Вполне. Мне сейчас пару часов осколки стекла доставать и спину тебе зашивать.

Вернувшись обратно, я застал Леру и Феникс на той самой лестничной площадке. Они о чем-то горячо спорили, пытаясь выяснить, что же произошло здесь. Из их разговора я не понял ни слова и поэтому просто стоял и скучал рядом. Так ни к чему, не придя, девушки решили, что нужно проследить за домом.

Феникс и Лера были уверены, что на нас с Колей напал призрак. Я с ними не спорил, хотя одна деталь меня смущала. Ночью мы втроем остались на дежурстве и уже в одиннадцать вечера заклинания девушек уловили сильный всплеск паранормальной активности.

Сначала раздался звон стекла на четвертом этаже, вниз посыпались осколки, а над нашей машиной что-то пролетело и разбилось об асфальт.

— Что это? — удивленно спросила Лера.

— Это горшок с геранью, — ответил я, выйдя из машины. — У моей мамы такой был, пока я его с подоконника не столкнул случайно.

Я повернулся и оценил расстояние до разбитого окна. Как же надо было ненавидеть этот несчастный цветок, чтобы зашвырнуть его так далеко?

— Не могу понять, где это случилось, — задумчиво проговорила Феникс, не обращая на нас внимания. — Похоже… это где то в районе четвертого этаже и первого подъезда.

— Вон в том окне это все случилось.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво поинтересовалась Феникс. — Всплеск был сильным, но очень резким и коротким.

— Потому что этот горшок прилетел именно из того окна, разбив стекло.

— Какой еще горшок? — спохватилась девушка. — Ого!

Никто из жильцов дома ничего не заметил и не удивительно. Подумаешь, у кого-то разбилось стекло, мало ли что там случилось… Я подошел к горшку и на всякий случай потрогал обломки, как я и думал — горячие.

Я не стал ничего объяснять девушкам и сам решил все проверить. С утра пришлось сбегать на поклон к Владиславу и выпросить у него разрешение, зато потом чекисты без лишних слов все сделали. После этого я вернулся во двор дома № 17 и стал ждать…

— Привет, Игорь. О чем задумался? — весело спросила Юля, подойдя ко мне.

— О! Привет! — улыбнулся я. — Да так, о своем о девичьем.

В руках у девушки опять были тяжелые пакеты. За время нашего расследования я успел подружиться с ней и теперь знал, что большую часть этих вещей она покупает не для себя, а для бабушки у которой снимает комнату. Подхватив пакеты, я пошел рядом с Юлей.

У неё сегодня было хорошее настроение, на работе начальство вдруг расщедрилось и выделило премиальные, так что она пригласила меня на чай. Но я отказался, отговорившись занятостью. Я ведь и в самом деле был занят.

Возле входа как обычно находилась строгая стража. Нас сразу же пристально рассмотрели, оценили и вынесли безжалостный вердикт.

— Во-от молодежь пошла, ты смотри, уже нового хахаля себе нашла. Тьфу.

Хорошо, что у Юли не такой хороший слух, как у меня. А вот в подъезде нас ждали более серьезные неприятности — на лестничной площадке сидели, курили и пили дешевое пиво гопники. Увидев Юлю, один из них встал и, нагло улыбаясь, протянул ей пиво.

— Я не пью, — сухо ответила девушка.

— А че? Мама не разрешает, — заржал он. — Может тебе еще и не нравится, что мы курим тут? А?

— Да не нравится, — твердо ответила Юля. — Дай пройти!

— Проходи, кто мешает?

— Слышь, умник, тебе в сторону отойти религия не позволяет, да? — резко вмешался я.

Пацаны радостно загалдели.

— Опа-опа! А ты кто такой? Чё-то мы тебя раньше тут не видели. Ты с какого района, а?

— Дай пройти, — я несильно толкнул одного плечом. — Сейчас пакеты поставлю и спущусь, тогда поговорим.

— Ну смотри, герой. Мы тут до темна сидеть будем, — заржал самый старший из них. — С балкона прыгать будешь или мусорам стуканешь?

Я молча поднялся наверх и поставил пакеты в прихожей. Юля испугано смотрела на меня.

— Игорь, не ходи к ним.

— Ничего страшного не будет, я просто поговорю с ними и все, — успокоил я девушку. — А ты из окна посмотри, я тебе рукой махну, что все в порядке. Хорошо?

— Ты не знаешь их, они только на прошлой неделе кого-то на соседней улице так избили, что его на скорой увезли в больницу. А у этого, Креста, даже нож постоянно собой.

— Да, а кто из Крест?

— На подоконнике сидел.

— Спасибо. И не бойся так, я в школе на карате ходил, — я ободряюще улыбнулся девушке и вышел из квартиры.

Гопники все также сидели на лестничной площадке. Самому молодому из этой гоп-компании не было еще и шестнадцати лет, а старшему уже было за двадцать. Когда я остановился перед ними, они замолчали и кривыми ухмылками переглянулись. Несколько пацанов поднялись, предвкушая развлечение. Из-за вечной худобы я казался им легкой жертвой.

— Че, есть лаве, а?

— Еще раз тронете Юлю…

— И чо? А ты ваще кто по жизни? — их вожак, Крест, слез с подоконника и шагнул ко мне.

Вместо ответа я пнул его в коленку, хлестнул ладонью по лицу ближайшего пацана и тут же с разворота ударил в грудь другого, откидывая его к стене. Остальные на мгновение опешили, потом дружно закричали, но я не собирался драться с ними. Выхватив нож, я точно рассчитанным ударом полоснул самого наглого гопника и, схватив за шкирку Креста,прижал лезвие к его шее.

— Ша, салажье! Расселись на***й по углам все!

— Да ты чо пацан? Успокойся! Мы же в натуре ничего не хотели!

— Молчать, пока язык не отрезал! — я улыбнулся, глядя на лицо резко побледневшего Креста. — Значит так, фраерок залетный, еще раз Юлю тронешь — я тебя так распишу, что тебе на улицах милостыню подавать начнут. Ты усек?!

— Да понял, понял, — торопливо ответил он.

— Все усекли? — я окинул бешеным взглядом притихших гопников. — Мне все поровну! Я любого из вас кончу, и мне за это нихрена не будет! У меня справка есть, что я контуженный и за свои действия не отвечаю!

Еще раз улыбнувшись им, я убрал нож и похлопал паренька, зажимавшего порез на животе.

— Не ссы, жить будешь.

Я эту породу еще со школы знал. Не отличаясь какой-либо силой, они старались взять нахрапом и наглостью. Сбившись в стаю, они шалели от безнаказанности, нападали на тех, кто не мог сопротивляться им, но столкнувшись с серьезным отпором, сразу терялись.

Прождав еще пару часов, я, наконец, увидел вчерашнюю школьницу. Домой она явно не спешила, поднималась по лестнице медленно, о чем-то тяжело думая. На этот раз я разглядел её внимательней: симпатичная, но ничего особенного; глаза красивые, нос с горбинкой; волосы короткие, кажется, такая прическа называет каре; одета прилично, но… как-то простовато. А главное — темные круги под глазами от усталости и недосыпа.

— Привет, — сказал я. — Что домой так плетешься? Опять двойку получила?

— Что? — резко вскинулась девушка. — Ты кто такой вообще? Тебе какое дело?!

Стекло рядом со мной лопнуло и рассыпалось на осколки. Девушка сразу испуганно отшатнулась, а я продолжил, словно ничего и не произошло.

— Меня зовут Игорь. А ты Маша Свиридова, пятнадцать лет, учишься в средней школе № 17, в последнее время получаешь плохие оценки. Учителя говорят, что ты в последнее время рассеянная, ругаешься с одноклассниками. Дома проблемы? А еще рядом тобой в последнее время происходит что-то странное: стекла лопаются, предметы летают, например цветочные горшки.

Маша удивленно и испуганно смотрела на меня.

— Пошли в кафе поговорим. Твоих родителей дома нет, и вернутся они к только часам к шести.

— Почему в кафе?

— Чтобы ты не боялась, что я тебя сейчас похищу или еще что-нибудь сделаю, — пожал я плечами. — Тебе вроде в «Махаоне» нравится? Вот туда и пойдем.

Школьница как загипнотизированная пошла за мной. У неё на лице было написано, что она поражена тем, сколько всего я про неё знаю. Но в этом совершенно ничего странного не было, утром, попивая кофе, я нашел её страницы в «одноклассниках» и в «мордокниге», а потом еще позвонил от имени её родителей в школу и поговорил с классной руководительницей.

В кафе уже сидели Лера с Феникс. Я сел за соседний с ними стол, заказал пирожное и чай для Маши и начал разговор.

— Все эти странные вещи рядом с тобой начали происходить недавно. Верно?

— Да-а, — кивнула девушка. — Что это такое?

— Обычный полтергейст, — ответил я. — Знаешь, что это такое?

— Привидение.

— Не совсем. Это спонтанное и неконтролируемое проявление неких скрытых способностей человека, вызванное нестабильной психикой. Чаще всего это происходит с подростками во время стресса. Понимаешь о чем я?

— То есть это я во всем виновата?! — резко спросила она.

— Ты меня невнимательно слушала, — спокойно ответил я. — Я сказал «спонтанное и неконтролируемое проявление». Причина в тебе, но ты не виновата. Если не секрет, что у тебя в семье происходит?

Маша долго молчала, потом неохотно сказала:

— Родители разводятся…

— Понятно, — вздохнул я. — Тут не до учебы, да и стресс нешуточный. Сильно за горшок с геранью попало?

— Я соврала, — мрачно ответила она. — Сказала, что кто-то камнем в окно кинул, а горшок потом случайно упал.

— Ловко, — признал я. — Но в следующий раз может не прокатить.

— И что тогда делать?

— Ты не хочешь отдохнуть пару недель в лагере? — я достал из кармана несколько скомканных буклетов. — Выбери, какой тебе больше по душе.

— А…

— А родителям скажем, что ты получила направление в школе, в рамках благотворительной акции какой-нибудь, насчет этого не переживай. Ты отдохнешь, стресс пройдет и все прекратится. А пока поноси этот кулон.

Я протянул девушке небольшой артефакт на золотой цепочке, она осторожно взяла его и рассмотрела.

— Он заблокирует проявления полтергейста, главное не снимай его ни перед сном, ни в душе.

— Хорошо. Но зачем вы это все делаете? И кто вы вообще?

Ответить на этот вопрос можно было по-разному, Маша была в таком возрасте, что поверила бы практически в любую ерунду, но я все сделал проще. Достал удостоверение и быстро показал его.

— Федеральная служба по контролю за проявлениями сверхъестественного.

— Такая разве существует?!

— Как видишь, — усмехнулся я. — Только, никому ни слова. Понимаешь?

Маша быстро кивнула.

— Нам и так проблем хватает с Рен-ТВ, — доверительно добавил я.

Поговорив еще немного с девушкой, я расплатился за пирожное и проводил её до дома. Потом вернулся обратно к Лере и Феникс.

— Ну что?

— Способности есть, но слишком слабые, — ответила Лера.

— Ага, даже удивительно, я не думала, что при столь слабом потенциале человек может стать причиной полтергейста, — добавила Феникс.

— Игорь, а как ты так быстро догадался, что это именно полтергейст, а не призрак? — поинтересовалась Лера?

— Ну это же элементарно, — самодовольно усмехнулся я. — Логика и дедукция.

Девушки недоверчиво на меня посмотрели, через мгновение Феникс возмущенно фыркнула.

— Я уже сталкивался с подобным случаем, — объяснил я для Леры. — Горшок с геранью был горячим, а явления призраков всегда сопровождаются понижением температуры.

Через пару дней Марию Свиридову должны были отправить отдыхать в детский лагерь, где с ней будет заниматься психолог. Не знаю, поможет это или нет, но ничего большего мы сделать не могли. И так пришлось выслушать нотацию от Владислава за нецелевое использование средств и превышение полномочий.

Зато Коля, пока валялся в лазарете, от скуки перечитывал записи из архива и помог Лере выяснить, кто такой наш призрак. История была, в общем-то, банальной — подросток покончивший жизнь самоубийством в подвале.

Дальше было все просто. Девушки подготовили ритуал и успешно провели его. Мы с Колей в этом конечно не участвовали, просто постояли снаружи. Где-то минут через сорок уставшие Феникс с Лерой вышли из подвала.

— Все, дело сделано, — устало вздохнула Лера.

— Что-то случилось? — поинтересовался я, глядя на грустную девушку.

— Нет, ничего, просто…

— Что?

— Грустно это. Этому парню при жизни покоя не было, и после смерти…

— Ну, теперь-то он в ином мире, — произнес Коля.

— Да, в ином мире…

Мы несколько секунд постояли молча, думая каждый о своем.

— Интересно, какой он, этот иной мир? — задумчиво спросила Лера.

— Пфф… — фыркнула Феникс. — Какая разница, поживем — увидим.

— Не знаю, — пожал плечами Коля.

— Если кто-то это и знает на самом деле, то нам точно не скажет, — добавил я и зевнул, — пошлите уже спать. Завтра закончим дело и Владиславу отдадим.

Попрощавшись, мы разошлись по домам. Дело закрыто.

На следующий день утром мы как обычно собирались на службу. Феникс возилась в шкафу, выбирая, что надеть, а я тем временем собирал после чистки пистолет.

— Игорь.

— Чего тебе?

— Ты часто сталкивался с призраками?

— Да один раз всего, еще когда стажером был… И еще как-то раз был случай с полтергейстом.

— И что тогда было?

— Ну… девушка вроде бы, убитая в подъезде, стала неупокоенной душой и пугала по ночам жильцов. Тогда Светлана провела экзорцизм и все закончилось. А почему ты спрашиваешь?

— Да так…

— Оделась? — я поднял глаза и увидел, что Феникс стоит посреди комнаты в белье и в глубокой задумчивости смотрит в сторону. — Рыжая, что случилось?

— Игорь, давай съездим к этому дому.

— Зачем?

— Мне ночью сон странный приснился… будто кто-то звал меня на помощь… из этого подвала.

— Вы же в Леркой провели обряд.

— Провели, — кивнула Феникс. — Мы вызвали призрака и открыли для него проход, но… что если там не один призрак был?

— Да быть такого не может, — отмахнулся я. — Даже для одной неупокоенной души требуется много энергии, чтобы оставаться в нашем мире. А ты представь себе, сколько потребовалось бы для двух?

— Я знаю… но ты забыл, что бывают связки.

— Сильный дух и слабый? И сколько таких случаев было зафиксировано.

— Всего два… но они возможны.

Мне очень не хотелось идти к этому проклятому дому, но разве можно переспорить женщину? Феникс пилила меня, пока я, наконец, не согласился. В итоге мы безнадежно опоздали на работу, получили заочный выговор от Владислава, я задолжал бутылку пива Коле за то, что он вместо нас сел писать рапорт.

Еще только подходя к дому, я внезапно понял, что Феникс не ошиблась. Возле подъезда стояла машина «скорой помощи».

Мария Свиридова… вечером перед поездкой в лагерь была веселой и жизнерадостной, собирала вещи, долго болтала по телефону хвастаясь подружке… пожелала родителям спокойной ночи и пошла спать… а ночью повесилась в шкафу.

В комнате все было как в обычной комнате подростка: висел на стене плакат любимой группы; на журнальном столике лежали учебники, томик стихотворений Пушкина (не иначе как на литературе задали прочитать) и несколько книг в жанре фэнтези; на комоде стояло несколько мягких игрушек и валялись разные женские мелочи.

— Записки нет? — поинтересовался Владислав.

— Нет, — сухо ответил я.

— Значит, она повесилась на этом ремне? — начальник многозначительно посмотрел на меня. — И высоты хватило?

— Хватило, она маленькая… была. Все равно… встала на табуретку, затянула узел… очень слабо затянула, оттолкнулась и повисла.

— И что это значит? — не выдержала Лера.

— Это было не самоубийство, — тихо ответил ей Коля. — Призрак взял под контроль её тело и заставил повеситься.

— Для призрака это невозможно, — покачала головой Феникс.

— А ты хочешь сказать, что она вот так сильно захотела повеситься, что фактически сама себя задушила?! Да не каждый взрослый мужик так сможет!

— Значит так. Лера ты отстранена от этого дела — решил Владислав. — Тебе, Коля, тут тоже делать нечего.

— Ясно, — кивнул парень.

— Почему? — испуганно спросила Лера.

— Потому что это уже слишком опасно. Игорь и Феникс — продолжайте работу, я вызову вам в помощь специалиста.

— Понятно.

— Сами ночью не лезьте. Ясно?

— Так точно.

Мы вышли из квартиры в подавленном настроении. Утром Коля уже успел похвастаться Владиславу что дело закрыто. Мы сами были уверены, что все в порядке и тут такой удар по носу. Особенно тяжело пришлось девушкам. Они теперь никак не могли понять, где ошиблись и почему все так произошло? Я же подумал, что мы столкнулись с хитрым противником, который все это время был в тени и наблюдал за нами…

Выходя последним, я услышал крики и ругань. Женщина кричала на своего мужа, что это он во всем виноват, он, не выдержав, влепил ей пощечину.

— Эй.

— Что надо?! Не лезть не в свое дело!

— Вас стерилизовать надо, — с презрением бросил я. — Вы одного ребенка до самоубийства довели и еще одного доведете. Вы хоть раз с ней поговорили за последние дни? Или только орали по очереди, что оценки плохие?

Сплюнув, я вышел и хлопнул дверью, не дожидаясь ответа.

Экзорцист прилетел на следующий день из московского отделения Ордена. Подсознательно я ожидал увидеть бородатого священника или девушку с холодным взглядом и какими-нибудь отличительными чертами в манере поведения и одежды. А это был обычный парень двадцати семи лет, с короткой прической и в сером свитере. Но с крестиком на серебряной цепочке.

Когда я заходил в кабинет Владислава, он как раз закончил читать дело. Напротив него сидела хмурая Валерия.

— Ну, для начала я могу сказать, что ваши сотрудники все делали правильно, — негромко произнес экзорцист.

— Они все делали правильно, но призрака изгнать не смогли? — язвительно поинтересовалась Валерия.

— А кто вам сказал, что там был призрак? — спокойно спросил он. — Вы его видели сами?

— Это же очевидно! Классический пример неупокоенной души, призрак который охраняет свою территорию!

— Охраняет или заключен в ней? Вы уверены, что он не пытался позвать на помощь тем единственным способом, который ему доступен?

— Он напал на наших сотрудников!

— Знаете, что первое запоминают профессиональные экзорцисты? — он секунду выждал, а потом сам ответил на свой вопрос. — Не бывает классических призраков. Каждый раз ситуация уникальна.

Валерия, добродушная женщина, повела себя совсем недобродушно. Зло что-то прошипев, она резко встала и вышла из кабинета. Я удивленно посмотрел ей вслед, а потом увидел в глазах Владислава хорошо запрятанную усмешку.

— Это Игорь Теплов, старший оперативный сотрудник.

— Руслан Игнатов, — представился экзорцист. — Скажите, никому из вас не снились сны связанные с этим делом?

— Моей напарнице приснился подвал и… зов о помощи.

— Хм… я так и думал, — задумчиво произнес Руслан.

— Вы разберетесь с этим делом? — спросил Владислав.

— Не знаю, для начала я должен побывать в этом доме.

— Понятно, Игорь отвезет вас.

— Отвезет? — уточнил я.

— Возьми в гараже служебную машину, — раздраженно бросил начальник. — Мог бы уже свою машину завести.

Феникс осталась в отделе, а Коля уже поспешил увести Леру на другое дело, так что поехали мы вдвоем. Возле дома Руслан долго стоял и внимательно разглядывал его, потом просил:

— Тут много убийств?

— Выше нормы. И самоубийств тоже.

— Понятно. Где подвал?

Я пошел вперед, показывая ему дорогу. За пару дней там ничего не изменилось. В одном месте слишком чисто для подвала — именно там девчонки рисовали мелом магическую фигуру для экзорцизма. Руслан сразу подошел туда и, усмехнувшись, покачал головой.

— Все как по учебнику.

— Неправильно?

— Нет, наоборот. С обычным призраком могло сработать.

Я подумал, что надо будет об этом сказать Лере, чтобы она не слишком переживала. Руслан тем временем начал что-то шептать себе под нос, я не стал прислушиваться.

Минут через десять экзорцист с закрытыми глазами стал ходить по подвалу. Я не знал, что мне делать, так что просто молча пошел следом за ним. Вскоре я сообразил, что он в трансе.

— Вот ты где прячешься… — тихо прошептал он. — Выходи… не бойся…

Руслан Игнатов, не открывая глаз, присел на корточки и протянул руку. Впереди была темная дыра, из которой шли трубы отопления и водоснабжения.

— Тихо… не бойся… тебя никто не обидит… не бойся…

Он словно пытался выманить из норы испуганного зверька… или ребенка.

— Она тебя держит? Да… я помогу… потерпи еще немного… Ты мне покажешь её? Где она? Нет-нет! Я тебя не заставляю, не бойся! Все хорошо, я сам справлюсь…

Руслан поднялся на ноги и повернулся ко мне.

— Сколько времени прошло?

— Минут пятнадцать-двадцать, не больше — ничуть не удивившись вопросу, ответил я.

— Всего? Извините, что не предупредил.

— Ничего страшного, я догадался.

— Можно возвращаться, сегодня мы ничего больше тут сделать не сможем.

— Можно спросить?

— Конечно, — кивнул Руслан.

— Вы разговаривали с… призраком, как с ребенком.

— Он и есть ребенок. Маленький, насмерть перепуганный ребенок. Именно здесь он умер… — Руслан махнул рукой к стене. — Он тут долго лежал. Один, в полной темноте и холоде, плача от боли. Его в очередной раз избили и вдобавок загнали в подвал и заперли за ним дверь, и тогда он перерезал себе вены канцелярским ножом.

Некоторое время мы стояли молча.

— Представьте себе, — тихо проговорил он. — Он лежал тут один, в полной темноте, рядом шуршат крысы, наверху светит солнце, а здесь холодно и сыро. Подростки не знают, что перерезав вены, умрешь далеко не сразу. Кровь вытекает медленно, человек быстро слабеет, но не умирает. Он очень быстро пожалел о том, что сделал, но уже не мог ничего изменить. Он захотел уйти, но не знал где выход, а в темноте его не нашел. Тогда он попытался позвать на помощь, но его никто не услышал… он упал, так как не было сил стоять… хотел перевязать порезу, но руки слишком ослабли… не хватило сил… еще живого его начали кусать крысы…

Руслан дернул головой, я догадался что, отвечая на мой вопрос, он опять впал в транс.

— Столько боли и страха… они не позволили ему уйти спокойно, а потом он оказался в плену более сильной сущности.

Мы вышли из подвала во двор. Нещадно жарило летнее солнце, копались в пыли воробьи, играли на площадке дети и обсуждали что-то на лавочке всезнающие старушки. А там в темноте по-прежнему мучился ребенок…

Работать вместе с Русланом было довольно интересно, хотя я практически ничего не делал, просто ходил следом за ним. Ну, еще и возил его из гостиницы в отдел, из отдела к дому, а вечером обратно в отель. Но он подробно обо всем рассказывал… и все больше морщился, а один раз и вовсе сказал такое, что я понял далеко не сразу.

— Что за…

— Что такое? — поинтересовался я.

— Этот дом… — Руслан с презрением смотрел на окна. — И, правда, проклят. Ими. Игорь, поехали в гостиницу, я хочу, наконец, душ принять.

Я удивленно взглянул на него, но не стал, ни о чем расспрашивать. Всю дорогу Руслан сидел молча, мрачно глядя в окно и только возле гостиницы сказал:

— В этом доме есть еще один призрак. Не считая существа, которое их держит. Надо найти второго призрака… хотя я не уверен, что он именно призрак. Ладно, не забивай голову, мы займемся этим завтра. Хорошего вечера.

Он вышел из машины и пошел к гостинице.

Для рядовых сотрудников Ордена самое сложное, это сталкиваться с обыденной несправедливостью на улицах города. Мы не супергерои из американских комиксов и не можем спасать всех подряд, а служебные инструкции четко определяют границы допустимого вмешательства. Спасение людей с использованием сверхъестественных способностей для Ордена ровно такое же преступление, как и нападение на людей с помощью этих самых способностей.

Поэтому нам приходиться задерживать молоденьких оборотниц и вампирш, разорвавших горло насильникам в подворотне, наказывать колдунов за проклятья, наложенные на ушедших от заслуженного наказания чиновников, и все в таком духе. Но время от времени мы сами оказываемся в ситуациях, когда нельзя не вмешаться, несмотря на последствия.

В то утро я как обычно вышел на улицу и, пока Феникс еще копалась с вещами, решая, в чем пойти на работу, стал выгонять машину на улицу. Сначала я хотел подвезти Феникс до отдела, а потом заехать за Русланом. Воздух был свежим, дул легкий ветерок, но ясное небо обещало хорошую погоду.

Услышав маты, я повернул голову и увидел, как к машине «скорой помощи» бегут две молодые девушки в медицинских халатах, а за ними несутся трое знакомых мне алкашей. По вечерам они нередко приставали ко мне, требуя, чтобы я занял им денег на бутылку.

— Эй, вы там охренели совсем?! — крикнул я.

Но они меня не услышали. Из машины выскочил немолодой водитель и кинулся на помощь, но его сразу оттолкнули в сторону. Один из мужиков догнал девушку и схватил её за воротник халата, затем резко дернул, разворачивая к себе, и с размаху ударил её по лицу. У второго в руке был нож…

Дальше я уже не колебался. Выхватив из кобуры пистолет, выстрелил одному в плечо, а второму в грудь. На пустой и сонной улице выстрелы из «Пустынного орла» прозвучали особенно громко. Третий алкаш на ходу затормозил, развернулся и бросился бежать в дом. Девушки испуганно замерли, а вот водитель не растерялся и затащил их обоих за машину.

Я быстро подбежал ближе и встал за забором. Как я и думал, хозяин дома вскоре выскочил со старым охотничьим ружьем и сразу выстрелил дробью по лобовому стеклу «скорой помощи».

— Вы где суки?! По людям стрелять! Ну, я вам сейчас устрою твари!

Пропустив его мимо себя, я спокойно шагнул к нему, схватил свободной рукой ружье, отвел ствол в сторону и ткнул пистолетом придурку прямо между глаз.

— Ну и что ты мне устроишь? — спокойно спросил я.

От алкаша просто адски несло перегаром, кислым запахом давно немытого тела и нестиранных вещей. От моего вопроса он надолго завис, а потом выдал гениальное:

— Ну я это…

— Что ты это?

— Сосед же твой…. А тут такое, ну и… погорячился я… зачем же сразу стрелять?

— А какого хрена вы на врачей кидаетесь? — спрашивал я совершенно спокойным тоном, поэтому мужик расслабился и начал наглеть.

— Да какие это врачи?! Сопли малолетние! Профурсетки херовы! Тут человеку плохо, а они шляются где попало! И еще права качают! Мол, не будут лекарства на нас тратить и в больницу везти! Какие это врачи?! Человеку плохо, а они…

— А ты где тут, сука, человека увидел?

Я резко вырвал ружье у него из рук и швырнул в сторону, а потом схватил за шкирку и откинул к забору.

— Это ты, сука, человек у нас?! Да ты же, тварь, жену свою в могилу свел, а теперь бухаешь не просыхая! И друзья твои такие же как ты! И на вас еще лекарства тратить?!

Мне очень хотелось и его пристрелить, но делать этого, ни в коем случае нельзя было. И так уже дров наломал. Поэтому я просто схватил умника за шиворот и приложил мордой об деревянный столб забора. От удара, алкащ сразу вырубился и упал на землю.

Я повернулся к врачам. Одна девушка уже помогала другой, протирая ваткой с перекисью рассеченную бровь. А водитель проверил пульс у двух других алкашей.

— Ну ты и стрелок, парень, — покачав головой ответил он, выпрямляясь.

— Какой есть, — проворчал я.

— Что теперь делать будешь?

— По правилам, мы сейчас должны милицию вызвать.

— Катя! — укоризненно заметил мужик. — Он тебе жизнь спас, а ты его ментам сдавать собралась?

— Но…

— Не надо никуда звонить, — ответил я. — Я сам кому надо позвоню.

— Ну смотри…

Из дома выбежала взволнованная Феникс.

— Игорь! Что ты уже натворил? Ой… — девушка замерла, испуганно прижав руку к лицу. — Игорь…

— Да Игорь я, Игорь! — резко ответил я. — Звони Владиславу и докладывай.

Сплюнув, я сел на пень и опустил голову. Случись это в другом месте, можно было бы попытаться все скрыть, благо способы были… но прямо возле дома. Да еще свидетели. Если бы этот придурок не вздумал стрелять по «скорой» можно было бы попросить их ни о чем не докладывать, а так им, ведь надо как-то объяснить, откуда в машине взялась дробь?

Как я и думал, не успела Феникс дозвониться до Владислава, как на улице уже появились чекисты. Глава отдела внутренних расследований Григорий Орлов собственной персоной. И ему уже обо всем доложили в подробностях…

Вслед за нашими чекистами приехали менты, они занялись рутинной процедурой: фотографировали место происшествия, изъяли ружье, опросили медиков, привели третьего мужика в чувство и надели на него наручники. Все было как обычно за тем исключением, что это была не настоящая милиция, а тоже сотрудники Ордена.

Быстро примчался и Владислав. Он поговорив с Орловым, подошел ко мне.

— Игорь, скажи одно, ты жалеешь о том, что сделал?

— Нет, — я покачал головой. — Ничуть не жалею. Более того, я даже не нарушил устав.

— Уверен?

— Сотрудник Ордена, оказавшийся свидетелем правонарушения или чрезвычайного происшествия угрожающего жизни человека, не имеет права вмешиваться в ситуацию и использовать магию, магические артефакты или иные способности, выходящие за рамки возможностей обычного человека. Сотрудник Ордена, оказавшийся свидетелем правонарушения или чрезвычайного происшествия угрожающего жизни человека, может на свой страх и риск вмешаться в ситуацию и использовать способности или предметы доступные обычным людям. — Процитировав отрывок устава, я показал Владиславу пистолет, и добавил: — Я мог бы не убивать их, а просто остановить, но для этого мне бы пришлось войти в боевой транс.

— Понятно, — Владислав почесал затылок. — Ладно, пока занимайся дальше обычными делами. Через пару дней поговорим.

Такому отношению я не сильно удивился, разве что ждал взбучки от Владислава. Даже обычному оперу такое могло сойти с рук, что уж говорить про меня. Главное, что волновало высокое начальство — осознано я убивал или сорвался в неконтролируемое безумие?

Впрочем, день все равно был испорчен…

Сложно было не мне одному. Руслан весь день ходил мрачным, долго что-то пытался высчитать на листке бумаге и ругался себе под нос. Я размышлял о своем, так что не мешал ему.

— Похоже… с этим домом мы долго провозимся.

— Почему?

Парень долго не отвечал мне, потом признался.

— Здесь три призрака…

— И что? — не понял я.

— Даже два призрака в одном месте — это уже феномен, который редко встречается. Трех призраков в одном здании не видели ни разу.

— А как же эти истории про замки с приведениями и проклятые места?

— Проклятые места действительно существуют, но к призракам это не имеет никакого отношения. Это дело другое… А в «замках с привидениями» в лучшем случае всего один полудохлый призрак обитает.

— Понятно.

— Что хуже всего, я не могу найти этих призраков. Одного мы вычислили — это подросток в подвале и он оттуда выйти не может.

— Еще один призрак убивает людей, — добавил я.

Руслан понимающе улыбнулся.

— Игорь, призраки не убивают людей, они на это неспособны.

— Но… как же девчонка эта… Мария Свиридова?

— Я не знаю, что там произошло, — пожал плечами экзорцист. — Но одно могу сказать точно — ни один призрак не в состоянии, ни убить человека, ни заставить его совершить самоубийство. Разве что…

Руслан вдруг задумался…

— Разве что это была эринния… Хотя откуда бы здесь взяться эриннии? В общем, не будем гадать. У нас есть один призрак в подвале и еще два призрака в доме. Один из них предположительно может влиять на людей, и один из них достаточно силен, чтобы подчинить себе двух других.

Наше расследование продолжилось. Феникс окончательно бросила это дело и вернулась к текучке в отделе. Владислав хотел было и меня забрать, но потом, почесав затылок, решил, что в не самом благополучном районе нашего города ходить в одиночку не стоит. Так что я так и остался помощником телохранителем и водителем Руслана в одном лице.

Руслан опять вернулся к работе в архивах. Они поднимал все уголовные и административные дела, связанные с этим проклятым домом. Мы с Колей делали тоже самое, но нас интересовал только факт убийства или самоубийства, а он вникал в самые мелкие подробности, а потом еще шел и расспрашивал местных жителей.

Так понемногу перед нами открывались большие и малые тайны дома № 17. Жена отравила мужа, забрала деньги и сбежала с любовником, бросив детей в приют. Подросток подговорил двух приятелей зарезать своих родителей, тела спрятали в ванной, а сами пошли, купили чипсов, конфет и сели играть в приставку до утра. Муж побоями довел жену до самоубийства. Внуки, устав ждать, пока освободится квартира, задушили бабушку подушкой, а потом перессорились из-за жилплощади и сдали друг друга. В пожаре погибли отчим с падчерицей, пожар начался из-за непотушенной сигареты…

Даже просто перечитывать все эти житейские трагедии было непросто, а Руслан старался докопаться до самой сути. Он словно бы хотел выявить все самое черное, что может быть в людях.

Дело черных риелторов: они продавали квартиру пенсионерам, убивали их, предварительно переписав квартиру на себя, и продавали её опять. Дело о торговцах поддельными лекарствами: под видом чудодейственных средств продали доверчивой бабушке чудодейственные таблетки, бабушка умерла от сердечного приступа. Педофил изнасиловал и задушил ребенка ночью в подъезде.

Руслан продолжал искать…

Пока экзорцист в очередной раз расспрашивал местных бабушек, я без дела прогуливался по двору и увидев Юлю, на мгновение забыл о всем остальном. Я подошел к ней, улыбнулся и забрал пакет. Сам не знаю, почему рядом с ней мне было так спокойно и легко, и почему вдруг возникало желание защитить эту девушку от всего мира…

Я как обычно проводил её и собрался прощаться, как вдруг она, странно смущаясь, спросила меня:

— Игорь, я… помнишь, ты спрашивал меня, не видела ли я что-то странное?

— Да, — насторожился я.

— А ты что-то видела?

— Не знаю… может я просто схожу с ума уже.

— Юля, — мягко произнес я. — Рассказывай и не бойся, сумасшедшей я тебя не назову.

— Хорошо… Понимаешь, я позавчера ночью вдруг проснулась посреди ночи и… под диваном у меня что-то было. Я слышала странные шорохи и… — девушка опустила голову и некоторое время молча кусала нижнюю губу. — А сегодня ночью я долго не могла заснуть и опять услышала его. Оно ругалось…

Юля подняла голову и с волнением и страхом посмотрела на меня. А я достал телефон и набрал номер Руслана.

— Я сейчас позвоню другу, он лучше меня разбирается в этом, — сказал я девушке. — Алло, Руслан. Поднимись на пятый этаж, надо кое-что обсудить.

Экзорцист пришел через пару минут. Я провел его в комнату Юлии и стал наблюдать за его работой.

— Хм… — через пять минут сказал он. — Ничего не пойму.

— Ничего нет? — спросил я.

— Нет. Тут определенно что-то было, но… все очень непросто.

Руслан объяснил мне ситуацию. Даже не призрак, а некое призрачное существо действительно появлялось здесь, но делало это очень осторожно и практически не оставляло следов. Его нужно было дождаться, но сделать это надо было именно мне, потому что экзорциста или волшебника это существо непременно почувствует и испугается.

На мой вопрос, что же я смогу сделать, даже если увижу призрака, а я скорей всего и увидеть его не смогу, Руслан ответил, что он будет караулить рядом и в случае чего быстро придет на помощь, и добавил что, это призрачное существо я увижу непременно.

— Тогда может девушке пока в гостинице пожить? — предложил я.

— Это не лучшая идея, — покачал головой экзорцист. — Это существо уже выбрало свою жертву и перед тобой одним оно просто не покажется. Даже одно твое присутствие в комнате уже может спугнуть его и тогда нам потребуется время, чтобы оно привыкло к тебе.

Феникс поворчала для вида, но согласилась с Русланом. Юлия очень удивилась, но согласилась с нашим планом, хотя всех подробностей она, конечно же, не знала. Сложней всего было разобраться со старой и вредной бабкой, хозяйкой квартиры. Избавиться от неё нам помогли чекисты, они через местную поликлинику отправили её поправить здоровье в санатории.

Я пришел вечером с пакетом продуктов и сразу пошел на кухню готовить. Сам не знаю, почему, но я очень хотел привести с собой Феникс, может быть потому, что меня не оставляло дурацкое ощущение, что я ей изменяю. Это было крайне глупое чувство хотя бы потому, что Феникс прекрасно знала, где я, а сама сидела в машине во дворе дома вместе с Русланом. Но, как говорят, осадочек остался.

Пока я возился с ужином, Юлия забралась с ногами на кресло и грызла кусок мела. Она надела черный шелковый халат с красными цветами и распустила длинные волосы.

— Игорь, у тебя есть девушка? — вдруг спросила она.

— Хм, — задумчиво протянул я, — сложно сказать.

— Почему? — у Юли сразу проснулось любопытство.

— Ну, я живу с одной рыжей врединой, она меня объедает и считается напарницей по работе, — усмехнулся я. — Но нельзя сказать, что у нас есть какие-то отношения.

— Интересно… а она тебе нравится?

Этот вопрос меня удивил еще сильнее и поэтому я замолчал.

— Игорь? — обеспокоено спросила девушка.

— Знаешь, пока ты не спросила, я и не задумался об этом, — совершенно честно признался я.

— Ну как так?

— Да вот так как-то, — я развел руками. — Просто работаем, живем вместе.

Я заметил в её взгляде легкую заинтересованность.

— А какие девушки в твоем вкусе?

— Даже не знаю, — немного подумав, ответил я. — Как-то не задумывался об этом.

Действительно, какие девушки в моем вкусе: японские кицуне, полукровки-суккубы, древние вампирши или сотрудницы сверхсекретной организации и волшебницы? Так сразу и не ответишь.

— У такого парня и нет девушки… странно.

— У какого такого? — усмехнулся я.

— Ну… смелого, сильного и заботливого. А еще ты и готовить умеешь.

— Да брось ты, — я махнул рукой. — Я эгоист тот еще. Все о работе думаю, вечно на службе живу. Какая девушка такого парня выдержит? А готовить мне просто нравится и все. Это не забота.

— Не скажи…

Она еще долго пытала меня расспросами на эту тему. Мне даже показалось, что девушка вопросами пытается намекнуть на что-то, но я так и не понял на что.

Накормив Юлю, я отнес пару тарелок скучавшим в машине Феникс и Руслану и заодно оставил им ключ от квартиры. Феникс обещала следить за мной и в случае чего быстро придти на помощь.

Спать мы легли в одной комнате. Юля как обычно легла на диван, а я расстелил для себя матрас на полу. Девушка переоделась в другой комнате и зашла уже в ночной рубашке из непрозрачной ткани, но тонкой и открытой. Я заметил, что у неё уж очень бледная кожа, да и уставала она быстро. Похожие симптомы бывают у людей, которых укусил вампир, но следов укуса не было…

Юля быстро заснула и начала негромко похрапывать. А мне спать было нельзя, поэтому я просто лежал с закрытыми глазами и внимательно прислушивался. Все было спокойно…

Время текло медленно. Меня тянуло в сон, громко тикающие китайские часы мерно отсчитывали минуты, шумел за окном ветер, и тихо сопела Юля. Все было спокойно…

Резко проснувшись, я тихо выругался — все-таки заснул! В комнате ощутимо похолодало, я открыл глаза и с трудом удержался от нецензурного вопля. Прямо надо мной, всего в нескольких сантиметрах висела призрачная молодая девушка. Увидев, что я проснулся, она оскалилась, показав ряд острых нечеловеческих клыков, и исчезла.

А из-под дивана на меня пялились два желтых немигающих глаза. Послышалось злое шипение, весьма отдаленно напоминающее рассерженного кота. Я медленно перевернулся на бок и попытался подобрать поближе. Шипение стало громче, а Юля тихо и мучительно застонала во сне.

Приглядевшись, я увидел чертовски жуткое существо, напоминавшее странного младенца только очень худого, с горящими желтыми глазами и маленькими острыми клыками во рту. За годы службы я повидал разных страшилищ, но настолько омерзительную тварь видел впервые…

Внезапно это существо резко заверещало, очень быстро метнулось в сторону, вскарабкалось на диван и запрыгнуло на Юлию, прижавшись уродливым ртом к шее девушки. Она дернулась, громко застонала, но не проснулась.

— Брысь, скотина! — крикнул я.

Разумеется, это не помогло. Магией я не владел, оружия с собой не было, так что пришлось просто и незатейливо ударить кулаком. Существо отскочило в сторону и рассержено зарычало, расправив перепончатые крылья, а моя рука мгновенно онемела до плеча и повисла плетью.

Щелкнул дверной замок, а через мгновение рыжим вихрем в комнату ворвалась Феникс. Увидев волшебницу, мерзкое существо, пронзительно визгнув, прыгнуло в стену и исчезло. Следом в комнату зашел запыхавшийся Руслан.

— Я же говорил, что ты спугнешь его! — заворчал он.

— Игорь, ты как? — не обращая на него внимания, спросила Феникс. Она с беспокойством смотрела на меня. — И как тебе только ума хватило прикоснуться к нему?

Она взяла мою руку, поднесла к лицу и дыхнула на неё, словно пыталась согреть своим дыханием. И это подействовало, хоть и не сразу. Онемение прошло быстро, но я еще долго чувствовал странную слабость мышц.

Юля так и не проснулась, но расслабилась и её дыхание выровнялось. Чтобы не разбудить её, мы вышли на кухню. Я рассказал все, что видел, подробно описав призрачную девушку и странного крылатого младенца.

— Девушка… скорей всего это просто облик был — задумчиво произнес Руслан, сидя за столом. — А вот про младенца все понятно.

— Ты знал, кого я увижу? — спросил я.

— Подозревал. Когда имеешь дело с призраками, никогда нельзя быть ни в чем уверенным, пока все не проверишь.

— Так кто же это был?

— Поронец^[171].

— Кто?

— Ну игоша, — увидев непонимание на моем лице, Руслан объяснил. — Это же славянская мифология. Игоша или поронец — это существа, которые рождаются из душ убитых непринятых в семью детей. Игоша — это еще относительно безвредное существо, просто пакостит по мелочи, а вот поронец — это демон, который нападает на беременных женщин или на новорожденных младенцев и пьет их кровь.

— Что значит непринятых в семью? — не поняла Феникс.

— Это значит, что их убили сразу после рождения и не дали им имени.

— Вот значит как… — тихо произнес я.

— Да. Новорожденного ребенка не приняли в семью, убили и скорей всего не похоронили. Такое нарушение законов не может пройти бесследно. Душа младенца могла переродиться в игошу, но раз у него были крылья и он напал на беременную — это поронец. Это уже не просто призрак, а демон.

— Если его убить, он умрет как демон? — спросила побледневшая Феникс.

— Да.

— А если не убивать его? — спросил я.

— Крестить его уже поздно. А вот для язычества нет особой разницы, жив человек или мертв, — Руслан внимательно посмотрел на меня. — Вопрос только в том, как далеко ты готов зайти?

Я ответил ему насмешливой ухмылкой.

— Игорь, это не шутки…

— После того, что со мной уже происходило — это почти шутка. Что надо сделать?

Руслан коротко объяснил нам суть действий, мы с Феникс переглянулись и согласились с ним. Я на всякий случай написал короткую записку для Юли, а Феникс оставила простое охранное заклинание, чтобы никто из призраков не вернулся. Потом мы вышли из квартиры и занялись делом. Времени у нас было не так много, надо было успеть до утра.

Пока я ездил домой за лопатой, Руслан вместе с Феникс обошли дом и нашли место, где закопали ребенка. Как мы и думали, неизвестная мамаша не стала утруждать себя и зарыла ребенка прямо на клумбе возле подъезда. Как подохшую собаку…

Копать пришлось мне. Руслан светил мне фонарем, а Феникс наложила заклинание, отвлекающее внимание, чтобы нас никто не заметил. Хотя последнее, пожалуй, было излишним — жителям этого дома на все было наплевать. Достаточно быстро я наткнулся на черный завязанный целлофановый пакет. Раскрывать его мне очень не хотелось…

— Это он, — сухо подтвердил Руслан, увидев мою заминку. — Закапывай яму, и поехали на кладбище.

— Нет, пусть остается.

Если эта женщина все еще живет в этом доме, то пусть она увидит утром эту яму.

Когда мы приехали на кладбище, выходя из машины, я спросил у Руслана:

— Может, все-таки ты это сделаешь?

— Игорь, я католик! Как ты себе это представляешь?!

— А, ну да, — сконфужено кивнул я.

На ночном кладбище было тихо и спокойно. Из-за туч выглянула луна, и дул теплый ветерок. Подойдя к нужной могиле, я опустился на землю и некоторое время просто сидел молча. Феникс и Руслан тактично отошли в сторону.

— Ну, здравствуй, мам, — тихо произнес я. — Опять я тебе проблем принес. Но вот такой уж я непутевый…

Тяжело вздохнув, я взял лопату и начал копать землю рядом с могилой матери. Чувствовал я себя при этом несколько странно. Словно вдруг, в самом деле, пришел к родителям с подобранным на улице ребенком и пытаюсь оставить его себе. Пока я рыл яму, Феникс достала из сумки баночку с красной охрой и букет цветов, а Руслан разрезал пакет и аккуратно завернул останки младенца в ткань. Охра цвета крови — настолько древний символ, что и представить страшно. Еще прародители пятой расы Земли неандертальцы и кроманьонцы использовали её в погребальных ритуалах. Белый погребальный саван и лепестки цветов, символизирующие скоротечную жизнь, тоже символы.

Закончив копать, я отложил лопату и выпрямился. Руслан протянул мне сверток ткани. Что говорить и делать дальше я не знал. Легко назвать себя язычником, можно даже найти недавно придуманные непонятно кем ритуалы и обряды, и убедить себя, что он «исконно-русские», но с таким, же успехом можно написать на раздолбанном «запорожце» что это гоночная машина… суть от этого не изменится.

— Предки рода моего, — негромко начал я. — Не для себя прошу помощи…

Я не знал, что говорить и что делать, но надеялся что чувства и действия важнее когда-то придуманных слов. Поэтому говорил, так как считал правильным.

— Ты должен дать имя, — тихо подсказал Руслан.

— Саша, — немного подумав, произнес я и положил сверток на дно могилы, затем посыпал сверху охрой и лепестками цветов.

Потом в полной тишине я закопал могилу. Феникс положила сверху цветы и сотворила простенькое охранное заклинание.

— Помогло?

Руслан долго стоял и к чему-то прислушивался, потом улыбнулся и кивнул.

— Да. Он ушел…

Мы вернулись к машине. Я убрал лопату в багажник и взглянул на скрывающееся в темноте кладбище.

— Игорь, а почему ты выбрал именно такое имя? — поинтересовалась Феникс.

— Так должны были назвать мою сестру, — спокойно ответил я. — Но врачи нашли какие-то осложнения и порекомендовали сделать аборт…

Руслан обернулся, и не смог скрыть неприязненного выражения лица.

— Аборт — мерзкая вещь.

Я рассмеялся, хлопнул его по плечу, наклонился к нему с дружеской улыбкой и спросил:

— А вот так в целлофановом пакете на клумбе закопать лучше? — он вздрогнул и не нашел, что ответить. — Аборт мерзкая вещь, спору нет. Но когда младенцев в мусорных баках находят — лучше?! Когда рождаются инвалиды, которые жить не могут и умирают в мучениях через год-два — лучше?

— Я не это имел ввиду…

— А я именно это! Ты знаешь, откуда брались новые ведьмы?

— Знаю…

— Вот и не говори тогда про аборты. Ты не хуже меня должен знать, что нерожденная душа и убитая после рождения — это совершенно разные вещи. Я бы хотел жить в мире, где нет абортов, но приходится жить в мире, где есть вещи много хуже аборта.

Я зло сплюнул и сел в машину. Легко рассуждать о правильности или неправильности абортов, когда тебя лично это никак не касается.

Феникс я отвез домой, а Руслана высадил возле гостиницы, и вернулся потом к Юле. Девушка пожаловалась, что ночью ей снился кошмар, а я успокоил её, объяснив, что это ей больше не грозит.

Разобравшись споронцом, мы, наконец, вплотную подошли к главному противнику — неизвестному призраку, который не давал выйти духу из подвала и держал поронца на коротком поводке. Я опасался, что нам опять придется неделями выслеживать его и ждать удобного случая, но все оказалось проще.

Руслан объяснил мне, что призрак не просто так подчинил двух других духов. Он забирал себе их силу, особенно много давал поронец, который вытягивал жизнь у беременной Юлии и её нерожденного ребенка. Теперь же одного источника у нашего противника уже нет. Экзорцист добавил, что мог бы изгнать и призрак из подвала, но:

— Этот ребенок уже достаточно настрадался, чтобы его еще и изгонять принудительно. Это ведь… не самая приятная процедура.

Руслан полдня ходил кругами вокруг дома, время от времени вводил себя в транс, потом опять ходил, морщился и что-то искал. Я ему не мешал и просто бродил следом за ним да один раз отогнал ментов, которых вызвали бдительные граждане.

Наконец его заинтересовали обугленные развалины частного дома. Выглядели они как обычно: разбитые окна, провалившаяся крыша, черные от гари стены и остатки сгоревшей мебели внутри. Все что имело хоть какую-то ценность, давно растащили местные жители и теперь пустующий двор постепенно зарастал травой и кустами. Странно только, что не видно следов детей, обычно они обожают подобные места…

Руслан зашел во двор и долго стоял с закрытыми глазами. Потом медленно зашел внутрь дома и остановился посреди кухни, затем двинулся дальше, не глядя переступая через мусор и дыры в полу.

— Здесь все началось… — тихо сказал он и потерял сознание.

— Твою мать!

Я бросился к парню и поднял его. Упал он крайне неудачно, прямо на торчащий ржавый гвоздь. Кое-как зажав рану в груди, я другой рукой достал телефон и нажал вызов.

— Дежурный! Срочно машину на строителей 17! Да, проклятый дом! Помощь не нужна, у меня раненый!

Руслан в сознание не приходил, из уголка рта побежала струйка крови. Подняв его на руки, я вышел из этого чертового дома. Тут как раз рядом завизжали тормоза.

— Игорь!

— Тут я! — крикнул я.

Через мгновение во двор забежали Коля с Виктором. Они помогли мне положить Руслана в машину и быстро помчались в отдел.

Еще до того как Руслан пришел в себя, я успел получить хороший такой выговор от Владислава, причем без матов. И возразить мне на это было нечего. Наниэль сказала, что ничего страшного нет — рана узкая и неглубокая, гвоздь задел легкое, но буквально краешком, так что Руслан еще легко отделался. И я тоже…

Конечно, когда парень пришел в себя, он попытался сказать, что моей вины не было, но это было не так. Я знал, что такое транс и знал, что человек может потерять сознание и упасть, и должен был стоять рядом с ним, чтобы поймать в случае чего.

— Все равно, я должен был предупредить тебя, так что не вини себя, — ответил Руслан. — Мы оба виноваты. Я что-нибудь говорил?

— Да. За мгновение до того, как ты потерял сознание, ты сказал: «Здесь все началось».

Он сел на постели, закрыл лицо руками и надолго задумался.

— Да, все началось именно там. А закончим мы все в подвале… и мне нужна твоя помощь.

— Разумеется. Как только ты сможешь работать, я опять буду в твоем полном распоряжении.

— Нет, сегодня ночью.

— Руслан, тебе хотя бы пару дней надо отдохнуть…

— Ерунда, — махнул он рукой. — Хоть по мне этого и не скажешь, но я выносливый. Я однажды с двумя свежими пулевыми ранениями экзорцизм проводил, а это вообще просто царапина. Только один вопрос.

— Какой?

— Игорь, ты убивал людей? — Руслан серьезно посмотрел на меня.

— Да и много раз, — врать мне смыслы не было.

— Хорошо.

Что в этом было хорошего, я не знал, но спрашивать не стал.

Конечно, Наниэль возмутилась, но сильно упорствовать не стала. Эльфийка выслушала аргументы Руслана и махнула рукой.

Пока мы собирались, наступил уже поздний вечер, впрочем, нам это было только на руку. В подвале я установил несколько мощных фонарей, а Феникс наложила заклинания тишины, чтобы никто ничего не услышал. Руслан тем временем начертил мелом пентаграмму и обвел её кругом.

— Значит так. Обряд опасный, но другого варианта нет, — начал свои объяснения экзорцист, мы с Феникс внимательно его слушали. — Мы выманим призрака на приманку, захватим его в ловушки и изгоним.

— И что будет приманкой? — поинтересовался я.

— Ты.

— …

— Учитывая твою подготовку и присутствие Феникс, тебе ничего не грозит, — Руслан по-своему истолковал мое недоумение.

— Не в том дело. Почему ты решил, что я могу быть приманкой?

— Потому что один раз призрак уже попытался на тебя напасть.

— Ха… ну да, точно. Погоди, — вдруг сообразил я. — Ты тогда уговорил меня переночевать в квартире Юли потому, что надеялся выманить именно главного призрака?

— Ну да.

Я почесал затылок.

— А зачем тогда было обманывать нас? — сразу возмутилась Феникс.

— Потому, что мне нужно было убедиться, — спокойно ответил Руслан. — Потому что вы себе даже не представляете, кого призвали жители этого дома. Этот случай еще сотни лет будет во всех учебниках по экзорцизму.

— И кого же они призвали?

— Демона. Но хватит разговоров. Игорь, тебе надо переночевать в подвале и прямо в центре пентаграммы. А мы будем в машине. Когда призрак попадется в ловушку, мы сразу прибежим сюда.

Феникс недовольно посмотрела на хладнокровного экзорциста. Я почувствовал, что ей очень не понравилось то, что решил использовать меня, и еще больше её злило то, что он недоговаривает нам.

— А если что-то пойдет не так? — поинтересовался я.

— Для этого нам и нужна Феникс, — сухо ответил Руслан.

Теперь я понял, зачем Руслан сказал взять с собой матрас и одеяло. Постелив себе нехитрую постель, я погасил фонари и спокойно лег спать. Меня не волновало то, что мне пришлось играть роль приманки, надо так надо. Тем более что мне уже так надоело это дело, что хотелось как можно скорее его закончить. Любым способом.

Заснул я быстро…

Попрощавшись с другом, я свернул к дому и как обычно решил срезать через пустой заросший парк. Родители часто говорили мне не ходить там, но тяжелый портфель давил на спину, лямки глубоко врезались в плечи, новые туфли натирали ноги, так, что я хотел как можно быстрее вернуться домой.

В парке было тихо, только носились друг за другом две бродячие собаки. Идя по тропинке, я уже почти дошел до выхода, как…

— Эй, малой, а ну сюда иди!

Вздрогнув, я поднял голову. В беседке сидело трое старшеклассников, прогуливавших уроки и выпивающих пиво. Задумавшись о своем, я не замечал их, пока один из них не окликнул меня. Сглотнув, я на ватных ногах подошел к ним.

— Курить есть?

— Я не курю, — резко замотал я головой.

— Серый, успокойся, это ж п*дюк еще.

— Отвянь, — отмахнулся парень. — А ну ближе подойди. Что получил сегодня?

— Тройку по математике, — испугано ответил я.

Они дружно заржали. Пацан, который говорил со мной, схватил меня за пиджак и потянул на себя и резко оттолкнул, я упал на заплеванный пол беседки.

— Серый, ты дурак? Нахрена ты до него докопался?

— Да подожди ты… Слышь, малой! А ты знаешь, что за тройки надо штраф платить?

— Какой штраф? — спросил я.

— Большой! Десять баксов!

— У меня нет таких денег!

— Ну ладно, давай, сколько есть, на первый раз простим тебя, — довольно усмехнулся Серый.

— У меня вообще нет денег!

— А тебя мама не учила, что взрослым врать нельзя?

— Я не вру!

— Сейчас проверим, — старшеклассник встал, подошел ко мне и достал из кармана складной нож.

— Эй, Серый!

— Да не ссы, я его просто пошугаю малость.

Нож… я как завороженный смотрел на лезвие короткого, дешевого китайского складного ножика… пацан мне что-то говорил, но я его не слышал и не мог оторвать взгляда от ножа…

Оружие в руках врага… в руках врага… врага… Враг!!!

Заорав, я резким ударом кулака сломал врагу колена, вырвал из его руки нож, взглянул в широко раскрывшиеся глаза противника, увидел в зрачках отражение зверя и по рукоятку загнал нож в шею.

Двое других замерли, а потом разом закричали. Страшно закричали…

Одного я убил прямо в беседке…

Второго догнал уже на выходе из парка, прыгнул на него, сбил с ног, сел сверху и кулаком проломил череп…

В парке наступила тишина. Тяжелый рюкзак давал мне на спину, Рубашка промокла от пота, а пиджак весь был в крови. Я стоял рядом с трупом и сосредоточено очищал руку от мозгов и врезавшихся в кожу острых обломков костей…

А потом пришел в себя и закричал от ужаса…

Я опять стоял в том самом парке. Деревья скрывались в густом сыром тумане, местность вокруг сильно изменилась, но это было то самое место.

— Зачем ты нас убил?

Резко развернувшись, я увидел привычных героев моих старых кошмаров — трех старшеклассников. Они стояли передо мной окровавленные, со страшными ранами, в одежде испачканной глиной, а их лица кишели белым червями, пожирающими гнилую плоть…

— Игорь, я ведь тебя не трогал, — жалобно произнес один из них.

— А я заступался за тебя, — подхватил второй.

— Я же просто пошутил, — умоляюще сказал третий.

— За что ты нас убил!? — хором закричали они.

— Я не хотел… — покачал я головой, отступая на шаг назад. — Тогда я не знал, что я берсерк и не мог контролировать себя. Не надо было мне угрожать ножом…

— Это была лишь шутка… этим китайским ножом нельзя было и хомяка зарезать, — плачущим голосом произнес Серый.

Они медленной походкой зомби приближались ко мне, могильные черви падали с них и извивались на земле, а смрад разлагающихся тел был просто ужасен.

— Берсерки не понимают таких шуток. После вас я убил еще столь многих, что и не вспомню всех, — покачал я головой, плечо оттягивал не портфель, а привычный и верный «калаш», вместо школьной формы на мне была темно-зеленая полевая форма Ордена.

— Вот именно! ТЫ МНОГИХ УБИЛ!!! — раздался громовой голос.

Земля подо мной неожиданно разошлась, и я полетел вниз, в темноту. Падая, я потерял автомат и барахтался безоружный и беззащитный, а вокруг меня кружились голодные призраки и перед глазами мелькали лица всех людей и нелюдей, которых я убил…

Души мертвых кружились вокруг меня, кричали, жаловались и обвиняли меня… эльфы, люди, вампиры, оборотни и ведьмы… их было много…

— И что с того? — закричал я. — Да я убивал! Но иначе убили бы меня! Это вампиры тут невинные жертвы? Оборотней надо пожалеть?! А людей кто-нибудь из них жалел?

— Людей? А ты думаешь, люди достойны жалости? Они заслужили, чтобы их спасали?!

Из темноты передо мной вынырнула девушка, не самая привлекательная, с кровоподтеками на лице и ожогами на теле.

— Посмотри на них…

Все вокруг меня исчезло, и я увидел знакомый дом, тот самый в котором сегодня Руслан потерял сознание, только до пожара. На скрипучем диване, на животе лежала девушка лет семнадцати и плакала от боли и унижения, но навалившийся на неё мужчина с блаженной улыбкой на лице ничего не замечал… как ничего не замечали соседи, привычно отворачивавшиеся, видя новые синяки на лице девушки.

Сцена изменилась. Мужчина, напившись, спал на диване, а девушка сидела привязанная к батарее. Озверев от отчаяния, она зубами грызла узел, пока не ослабила его. Дотянувшись до упавшей на пол бутылки со спиртом, девушка открыла её и плеснула на тлевшую на полу сигарету…

Руслан сказал, что там все началось. Эта девушка стала призраком?

— Видишь? Видишь это?!

Квартира. Девчонка лежит в кровати и сжимает в руке подаренный кулон. Родители опять сорятся… Завтра она должна была уехать в лагерь, но нет сил пережит эту ночь… сжимаясь в комок, она беззвучно рыдает. А потом вдруг слышит тихий голос. Он советует ей…

— Ты хотел ей помочь… помнишь? И что из этого получилось? Ты никого не можешь спасти… ты убийца!

До боли сжав зубы, я молчал, зная, что мне нечего на это ответить. Я превосходно умел убивать, но так и не научился спасать…

— Ответь мне, достойны эти люди спасения? Ответь!

Опять вокруг меня закрутились голодные призраки и видения из прошлого. Это могло продолжаться вечность, но закончилось очень быстро. Яркая золотая вспышка рассекла темноту, и я внезапно оказался сидящим на твердом и ровном полу в кругу тусклого света. Стен и потолка не было видно, если они и были, то скрывались в полумраке.

А рядом стояла спиной ко мне девушка в черной юбке, белом свитере и недлинными волосами цвета светлого золота. В вытянутой руке она держала необычную шпагу, острый конец которой был у горла другой девушки.

— Не тебе его судить, демон. Вон!

Очнувшись, я резким движением откинул одеяло и перекатился в сторону, но ошеломленный призрак этого казалось, не заметил. Девушка висела над пустой постелью посреди пентаграммы и не двигалась.

— Игорь!

В подвал ворвались Феникс и Руслан. Рыжая подбежала ко мне, а экзорцист встал напротив призрака.

— Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii, omnis legio! — Руслан сжимал в руке большой серебряный крест и громко выкрикивал слова на латыни. — Оmnis congregatio et secta diabolica, in nomine et virtute Domini Nostri Jesu! Christi, eradicare et effugare a Dei Ecclesia, ab animabus ad imaginem Dei conditis ac pretioso divini Agni sanguine redemptis!

Призрак забился в судорогах, заметался в тесной клетке, не в силах выбраться из неё, и окончательно потерял человеческий облик. Мы с Феникс сидели и смотрели, а Руслан продолжал нараспев читать молитву на латыни, время от времени крестясь.

— Ergo, draco maledicte et omnis legio diabolica, adjuramus te per Deum!

— Ты бы смогла такое сделать? — шепотом спросил я у Феникс.

— Нет, — ответила рыжая. — Мы с Лерой попытались изгнать призрака простым обрядом, а это изгнание демона, настоящий экзорцизм.

— Dominum nostrum. Amen! Ab insidiis diaboli, libera nos, Domine!

Корчившийся в муках демон, сжался, издал дикий непереносимо пронзительный визжащий вопль и исчез.

— Ut Ecclesiam tuam secura tibi facias libertate servire, te rogamus, audi nos!

Ut inimicos sanctae Ecclesiae humiliare digneris, te rogamus audi nos!

Руслан замолчал, плеснул в пентаграмму воды, перекрестил место, где был демон и склонил голову.

— Покойся с миром. Оставь этот мир живым.

Я поднялся и подошел к нему и тоже склонил голову.

— Все закончилось?

— Пока нет, — экзорцист подошел к углу подвала, сел на корточки и тихо сказал: — Все, ты свободен. — Руслан вернулся к нам и произнес: — Вот теперь все. Можно уходить.

Мы вышли из дома и остановились возле машины, подышать свежим воздухом. Было три часа ночи. Жители дома спали, лаяли собаки на соседней улице, и доносился шум машин из центра города.

— Так кто это был? — поинтересовалась Феникс.

— Эринния. Древний демон мести, известный еще жителям Древней Греции, — Руслан обернулся на дом и покачал головой. — Ну и дом… В этих людях столько ненависти и злобы, зависти и презрения, что они смогли создать эриннию. Впервые в жизни я не хотел изгонять демона…

— Почему?

— Почему? Да потому что эриннии не трогают невиновных людей. Они лишь мстят тем, кто это заслужил.

От его слов я горько усмехнулся. Вот почему он выбрал меня приманкой.

— Тогда почему все-таки изгнал? — спросила Феникс.

— Вся проблема в том, что эриннии не знают соразмерности и мстят страшно. Они толкают людей на убийства и самоубийства. Чтобы наказать родителей, могут убить невиновного ребенка или натравить поронца на беременную девушку. — Руслан немного помолчал, потом продолжил. — Это ведь именно она превратила Сашу в поронца, а он ведь мог стать просто игошей. Но ей нужен был кровожадный демон, а не проказник. И именно она не выпускала из подвала дух подростка — хотела, чтобы он тоже превратился в мстителя, как и она сама.

— Так что все-таки не так с этим домом?

— Это самый обычный дом, — пожав плечами, ответил Руслан. — В России таких не одна сотня, а во всем мире подобных тысячи. Самый обычный дом, жители которого своей ненавистью способны создать монстра.

Я вспомнил, сколько полных презрения и ненависти слов слышал от старушек на скамейке, скольким скандалам стал свидетелем…

— Что ж. Мы свое дело сделали, остальное не в наших силах.

Я отвез сначала Феникс домой, потом мы заехали в отдел и, несмотря на поздний час, взялись за итоговый отчет по делу. Мы оба хотели как можно скорее закончить с этим.

Уже под утро я подвез Руслана до гостиницы. В машине, я задал ему один каверзный вопрос:

— Скажи, зачем ты использовался меня как приманку для эриннии?

— Разве не понятно?

— Не совсем.

— Её крайне сложно обнаружить. Она прячется в тени людей и питается их эмоциями. Поэтому, кстати, вы сами ничего не подозревали. Да и я не сразу понял, что к чему. Если бы не подросток, который от отчаяния решил позвать на помощь тем единственным способом, который ему был доступен — еще многие годы вы бы ничего не замечали.

— Это понятно, но предупредить меня можно было? Ты ведь сразу понял, с чем столкнулся, просто мне не говорил, — я бросил короткий взгляд на Руслана и опять стал смотреть за дорогой. — И когда поронца ловили, ты уже использовал меня как приманку, несмотря на то, что рядом был обычный человек.

— Игорь, — Руслан помолчал немного. — Ты вправе думать, что я тебя использовал. Я на самом деле тебя использовал, но не как приманку, а как помощника. Мне нужно было убедиться в том, что на ту беременную девушку напал именно поронец, а не игоша. Также, мне надо было убедиться, что мы имеем дело с эриннией. А еще…

— Приехали.

— Спасибо, — поблагодарил он. — А еще, я не сомневался в том, что тебе эринния ничего не сможет сделать.

— Из-за Феникс. Ты догадался о нашей связи?

— Нет, Игорь. Из-за монстра чудовищной силы, который прячется в твоей тени.

— …

— Нет, я понятия не имею что это и могу тебе сразу сказать, что с ним ни один экзорцист не справится.

Руслан вышел из машины и ушел, оставив меня в глубокой задумчивости…

Дело наконец-то было закончено. Несколько контрольных проверок показало, что никаких призраков в доме больше нет. Руслан уехал, а я вернулся к своей обычной работе в отделе. За успешное проведение расследования, начальник похвалил меня и даже расщедрился на премию…

А вот я не особо радовался. За время расследования погибло три человека. Один в пьяной драке, повесилась девчонка и буквально накануне изгнания эриннии подростки из той самой компании, с которой я столкнулся, прямо в подъезде убили мужика… Последний раз подобное у меня было, когда мы с Феникс расследовали дело о загадочном самоубийстве парне. Тогда две студентки покончили с жизнью прежде, чем мы успели во всем разобраться.

Ну и странное видение вместе со словами Руслана не давали мне покоя… Монстр, который живет в моей тени.

Неожиданный отпуск 1 часть

После работы мы с Колей зашли в бар выпить пива и отдохнуть от повседневной суеты. На улице царила июльская жара, а тут было прохладно и уютно, негромко играл старый рок. Настроение, правда, у меня было ни к черту.

— Так что случилось? — спросил Коля, когда мы выпили по кружке темного.

— Знакомая умерла, — тихо ответил я. — Та самая девушка из дома № 17, на которую напал поронец.

— Как?

— Выкидыш и сильное кровотечение… А у неё и так после нападения здоровье слабое было, как после укуса вампира.

— Черт…

— Пятая жертва…

На душе у меня словно кошки скребли. Во многом в смерти Юли был виноват я сам, ведь мог бы подумать о последствиях, настоять на лечении… так ведь нет. Прогнал нечисть, спас всех и ушел героем, переживая о тех, кого не смог спасти, даже не задумываясь о том, что еще есть те, кому нужна помощь…

— Понимаю…

Мы молча выпили еще пива. Коля грыз соленые орешки, я не закусывал.

— Все мы ошибаемся, — меланхолично произнес он. — Да и не так уж ты виноват… ты же не мог предвидеть выкидыш? Ты не врач и не провидец, а…

— Убийца, — горько усмехнулся я. — Эта тварь эринния была права в одном — я очень хорошо умею убивать и только.

— Готовишь ты тоже неплохо, — возразил Коля.

Я криво усмехнулся в ответ и задумался.

В тот же день, когда умерла Юля, я вместе с Феникс хотел придти к ней в гости, даже успел торт купить, но нас внезапно вызвали на работу. Владиславу неожиданно приспичило устроить совещание оперативного отдела, причем он сам не понимал толком, зачем оно ему надо было. Я вспылил, сказал лишнего, и в итоге мне до самого вечера пришлось переделывать старые отчеты под новое правило. А ночью мне приснился сон пугающий своим реализмом. Все было как наяву: жаркое солнце, запах разогретого асфальта, вкус крови на губах. Я уже привык к подобным снам, но на этот раз мне снилась не очередная битва, а нечто совершенно другое…

Во сне Юля умирала у меня на руках во дворе того самого дома. Вокруг стояли люди, но никто не помогал мне, кто-то просто не хотел ничего делать, а кто-то боялся, что кровь девушки запачкает салон машин… и «скорая» все никак не приезжала.

И Юля умерла, а все попытки врачей спасти её ни к чему не привели. Сердце девушки навсегда остановилась. Я сидел на скамейке, слушал лицемерные вздохи и сожаления людей, которые еще вчера плевались ей вслед и тихо зверел. А потом, когда «скорая» поехала обратно, какой-то мудак поставил машину так, что она перекрыла выезд со двора. На просьбу водителя отъехать, раздались оскорбления.

Я убил этого человека. Просто подскочил к нему и ударом кулака разбил ему голову. А потом убил его друга, выбравшегося из машины. На меня накинулась его девушка, она мне была не опасна, так что я просто взял и отшвырнул её в сторону, чтобы не мешалась. А у неё сломалась шея и она безвольной куклой упала на мягкий от жары асфальт.

Проснувшись мокрым от пота, я ушел в ванную и сунул голову под струю холодной воды. Я стоял так до тех пор, пока сзади не подошла Феникс. Она обняла меня и стала успокаивать.

— Ты видела, какой мне сон приснился? — спросил я.

— Это просто сон, Игорь. Просто дурной сон, это все так совпало неудачно. И это идиотское совещание, и Владислав с его новыми придурошными правилами и то, что Юля умерла, а ты узнал об этом только поздно вечером… Понимаешь, это просто твои переживания и злость…

Феникс еще долго объясняла мне, что это был просто неприятный кошмар, мой потаенный страх, что в итоге я тоже в это поверил.

— О чем задумался?

— А? — я вздрогнул, и увидел, что Коля уже давно допил свое пиво, а у меня все еще полная кружка. — Да так, ни о чем серьезном.

Глядя на него, я вдруг вспомнил, что в том сне он тоже был. Коля накинулся тогда на меня, оттолкнул в сторону и встал передо мной в защитной стойке, закрывая собой людей и насмерть перепуганную и ничего непонимающую Лерку. Феникс плакала и пыталась докричаться до озверевшего от крови берсерка, люди кричали, разбегались в стороны, а мой друг встал напротив меня с голыми руками, хотя прекрасно понимал последствия…

А ведь я давно знал, что есть секретное предписание, как вести себя, если я вдруг потеряю над собой контроль и накинусь на людей и ничего вроде «попытаться остановить с голыми руками» там не было.

— Сколько мы уже с тобой знакомы? — вдруг спросил я.

— Да… — Коля задумался. — Уже третий год вроде.

— Хороший повод выпить, — улыбнулся я.

— Вот это другое дело! Жизнь, сука такая, всегда продолжается!

Жизнь и правда продолжалась, но мне жить не очень-то и хотелось. Меня словно затягивало в какую-то мрачную трясину, все вокруг виделось в сером цвете, все раздражало. Феникс это чувствовала и всячески пыталась меня растормошить. Я даже подозревал, что именно с её подачи Коля стал так часто таскать меня по барам. Но уже и это не помогало.

В тот день я как опять притащился на работу, сел на стул в стороне от остальных, обсуждавших какой-то смешной случай и уставился в окно. Вскоре в кабинет зашел Владислав и начал очередную утреннюю планерку.

— Игорь!

— Что? — я отвлекся от мыслей и повернулся к начальнику.

— Хорош ворон считать! Что по делу с вампиром?

— Ничего, — я пожал плечами. — Он уперся, а ломать ему зубы вы запретили.

— Понятно, передавай это дело Егору.

— С чего это вдруг? — удивился я.

— Потому что толку от тебя нет! Третий день не можешь с плевым делом разобраться.

В кабинете повисла напряженная тишина. Все насторожено смотрели на меня и на Владислава, и от этого мне стало еще гаже на душе. Кем меня считают, что так боятся? Они словно бы ждали, что я сорвусь и начну все крушить в кабинете…

— Без проблем, — я пожал плечами и опять отвернулся к окну.

— Так, Игорь, я с тобой еще не закончил, — продолжил начальник, но его слова оборвала сирена боевой тревоги. — Что за черт?!

Через мгновение зазвонил телефон на столе, Владислав схватил трубку и резко спросил:

— Что?

Коля первым сообразил что делать, он вскочил с дивана и хорошим таким командирским голосом рявкнул:

— Отдел в ружьё! Построение перед входом через две минуты!

Я схватил мой автомат, лежавший на подоконнике, и первым выскочил из кабинета, сразу за мной выбежал Егор, у которого тоже оружие было с собой, и Феникс. Остальные сначала кинулись к оружейке.

Бойцы сразу рванули к гаражу, а мы встали возле крыльца. Долго ждать не пришлось, вскоре из здания выбежал взъерошенный и злой Владислав в бронежилете и с автоматом в руках. За ним спешили Игнат и Валерия.

— Ехать слишком долго! Маги сейчас портал откроют. В дачном поселке какие-то придурки начали из особняка во все стороны швырять боевые заклинания. Задача: окружить здание, прикрыть гражданских, по возможности нейтрализовать врага. Вопросы?

— На штурм мы идем?

— Нет, бойцы! Наша задача — прикрытие и оцепление.

Рядом с нами вспыхнула тонкая пленка портала.

— Игорь, идешь первым, — распорядился Коля. — Я с Феникс за тобой. Остальные проходите через портал парами, интервал пять секунд!

Владислав хмыкнул, но оспаривать распоряжения Коли не стал, только напомнил всем, проверить связь. По привычке тряхнув головой, откидывая с лица отросшие волосы, я улыбнулся, предвкушая бой, и прыгнул в портал.

На другой стороне было очень горячо, темно и нечем дышать. Портал находился прямо между двумя пылающими домами. Густой черный дым закрывал небо, от огня тянуло нестерпимым жаром. Бревна трещали, выстреливая снопами искр, которые разлетались и поджигали все вокруг.

Закашлявшись, я сжал зубы и метнулся вперед, мимо дымящегося забора к дороге. Выскочивший из портала Коля зло заматерился и что-то крикнул Феникс. Пламя ревело, громко трещал шифер, через пару домов от нас сходила с ума собака. Прямо над моей головой просвистел огненный шар, он врезался в крышу небольшого и красивого дачного домика, пробил шифер и разорвался внутри.

Выскочив на дорогу, я вскинул автомат, поймал в прицел фигуру в окне трехэтажного особняка и со злости выпустил полмагазина. И тут же рванул с места, перемахнул через забор, а сзади меня уже полыхало пламя. Сквозь шум пожаров я отчетливо расслышал чей-то безумный хохот.

Поскользнувшись на льду, я удивленно оглянулся. В этом дворе все вокруг покрывал тонкий слой льда, а крыльцо дома было словно взорвано изнутри, расщепленные доски и обломки кирпичей торчали, вмороженные в толстые ледяные сталагмиты. Рядом валялись куски странного красного льда с вмороженными серыми лохмотьями. Лишь приглядевшись, я понял, что это была собака…

— Коля! — я присел за забором и связался с другом. — Это пи***.

— А что еще умного скажешь, кэп? — зло спросил он.

— Отставить разговоры! — вмешался Владислав. — Игорь, аккуратно вперед, постреляй по окнам, но смотри не подставляйся. Коля, командуй остальными!

Дальше я не слушал. Перемахнув через забор, я дал беглую очередь и бросился к следующему укрытию. Где-то с другой стороны раздался характерный перестук «калашей», сухо хлопнула снайперская винтовка. Наши маги и волшебники, насколько я мог судить, пока в бой не вступали.

А тем временем волшебники окончательно сошли с ума. Прямо на моих глазах кто-то из них просто взорвал курятник боевым заклинанием. Во все стороны летели огненные шары, ледяные стрелы, взрывные заклинания и все прочее. Вспыхивали дома, разлетались в щепки сараи, превращались в причудливые ледяные статуи кусты, а деревья моментально умирали от заклятий некромантии.

От этого безумия был бы в ужасе самый отмороженный вампир или оборотень. Даже ведьмы никогда не творили ничего подобного.

— Игорь, прикрой Лерку! Она возле дома с зеленой крышей!

— Понял!

Продравшись через заросли малины, я присел возле сетчатого забора и увидел через дорогу Леру с насмерть перепуганным ребенком на руках. Неподалеку собака визжала так сильно, что мне самому захотелось пристрелить её.

— Демоны! Демоны!! Демоны!!!

Повернувшись на вопль, я увидел светловолосую волшебницу, с перекошенным от страха лицом и совершенно безумными глазами. Увидев Леру с ребенком, она заорала про демонов и подняла руку, сплетая пальцы для заклинания… Пули разорвали ей грудь и пробили шею, но она словно и не заметила этого, только покачнулась и опять подняла руку. Выругавшись, я выпустил последние пули ей в голову.

Возле меня, разрывая металлическую сетку, вырос ледяной еж. Инстинктивно отдернувшись от него, я прорвался через малину, пробежал по клумбе, ломая стебли цветов, и перемахнул через невысокий забор.

Собака, рвалась с цепи, но на меня не обратила никакого внимания. Недалеко от неё лежала, зарывшись лицом в траву, уже немолодая женщина. Подбежав к ней, я проверил пульс — жива.

— Спокойно, Тузик, сейчас спасем твою хозяйку, — сказал я собаке, и поправил съехавшую гарнитуру связи. — Нашел пострадавшую! Женщина без сознания.

— Подожди, не до неё сейчас! — резко ответил Владислав. — Через минуту начинаем штурм!

— Понял.

Слушая переговоры товарищей, я опять вернулся к улице. К этому времени наши посбивали основные пожары, но уже половина поселка была разрушена. Обезумевшие волшебники не глядя швыряли боевые заклинания, причем не только простые, но и совсем уж экзотичные. Обернувшись на треск и вой ветра, я увидел, как дом на соседней улице взлетает в небо и одновременно проваливается вовнутрь себя. Вскоре он весь исчез в темном шаре размером с футбольный мяч, но на этом дело не закончилось!

Потоки воздуха подхватывали с земли доски, чьи-то вещи и прочий мусор и затягивали их в голодную черную дыру. Засасывало не только мусор — ветром оторвало от земли и одного из наших! Он заорал, размахивая руками и ногами, но тут черная дыра вспыхнула огнем и взорвалась. Глядя на то, как сминаются облака, я порадовался, что Феникс догадалась направить ударную волну в воздух, а иначе бы нас всех снесло как от ядерного взрыва.

— Все, хватит возиться! — перекрывая прочие крики, раздался голос Владислава. — Начать штурм!

Спустя пару секунд по особняку со всех сторон открыли огонь. Бойцы лупили из пулеметов и из подствольных гранатометов. Здание мгновенно скрылось в дыму и пыли от взрывов. Я присел за собачьей будкой и короткими очередями стрелял по окнам, прикрывая штурмовую группу. Наши маги и волшебники не вступали в бой, а только прикрывали бойцов.

Наконец пришел приказ прекратить огонь. Штурмовики ворвались внутрь и быстро захватили особняк, подавив сопротивление оставшихся в живых спятивших волшебников.

Пожарники заливали догоравшие дома, и вместо дыма повсюду теперь поднимались клубы густого пара. Подъезжали и уезжали машины скорой помощи, распугивая сиренами любопытных граждан. Среди развалин уже работали специалисты из группы зачистки. Конечно, скрыть разрушение поселка невозможно, но наиболее явные проявления магии они уберут. Злые, как голодные демоны, чекисты спорили с ментами и людьми из ФСБ. Не представляю, как им удастся все это замять…

Погибших, к счастью, было немного, всего три человека. Пострадало больше десятка, но в основном это были легкораненые. Вообще, очень повезло, что все случилось в рабочий день, когда большинство хозяев дач были на работе.

— Что со свидетелями? — отрывисто спросил Владислав.

— В основном пенсионеры, многие из них ничего толком не поняли. Пелена сработала как надо, кто-то говорит, что они стреляли из фейерверков, другие утверждают, что из охотничьих ружей и кидали гранаты. Немного гипноза и все гладко сойдет. Но есть две девушки лет двадцати, парень и двое детей. Им придется все рассказать.

— Хорошо, в первую очередь с ними поработайте. Не хватало нам тут еще журналистов.

Я дежурил возле крыльца и поэтому все слышал и видел, даже больше чем хотелось. Из семнадцати волшебников и колдунов находившихся в особняке выжило всего трое. Два из них были тяжело ранены, а вот третий был в сознании… если про него можно было так сказать.

Волшебника выносили привязанными прочными ремнями к носилкам, а на руках у него были тяжелые кандалы из черного металла, блокировавшие любую магию. На лице у него зияли чудовищные раны: нос оторван, сквозь разорванную щеку видны зубы, а со лба свисал кусок оторванной кожи. Но самого волшебника это все не волновало, он безостановочно хихикал и совершенно безумными глазами смотрел в небо, но внезапно, словно очнувшись, завопил:

— Она идет! Она идет!!

Волшебник забился в судорогах и закричал что-то нечленораздельное. Ремни начали рваться, на него сразу навалилось несколько бойцов, но они с трудом удерживали тощего безумца. Он визжал, истерически хохотал и выкрикивал странные фразы:

— Она идет, и все мы спляшем для неё!! Она идет!!! — волшебник захрипел и внезапно уставился на меня. — Червь!

Я невольно отшатнулся — такое безумие было в его глазах.

— Червь! Моли о быстрой смерти! Не спасут тебя сидхе с лисами!!! Ах-аха-ха!

Наконец этому психу вкололи лошадиную дозу снотворного и он обмяк на носилках.

— Нифига себе, какая забористая дурь, — с восхищением произнес Коля. — Капитально вштырило.

Я хотел было тоже посмеяться вместе с ним, но увидев напряженный взгляд Владислава, в котором было… словно бы предчувствие чего-то неизбежного, просто промолчал.

Эти придурки использовали «пыльцу фей». Редкий и опасный наркотик усиливающий восприятие и силы у волшебников, но даже при незначительной передозировке вызывающий сильные галлюцинации. Шепотом передавали пугающие слухи, что «пыльца фей», кроме всего прочего, открывает сознание для демонов. Не знаю, правда, это или нет, но порой жертвы этого наркотика реально напоминали поведение одержимых демонами волшебников.

Я думал, что с этим делом у нас будет много возни, и уже прикидывал, чем придется заняться в первую очередь, но все оказалось просто. К особняку подъехал Сергей со Светланой и еще с парой человек из отдела специальных расследований.

— Владислав, это наше дело, — сразу перешел к делу Сергей. — Оцепление будут держать бойцы и сотрудники отдела безопасности.

— Хорошо, — с явным облегчением ответил Владислав. — Эй, народ! Собираем вещи и в отдел.

— Сергей, — я подошел к нему. — Наша с Феникс помощь нужна?

— Нет, это, в общем, простое дело. Да и вообще, вы же в отпуск уходите.

— Куда?!

— А ты разве не в курсе? — удивился Сергей.

— Игорь! — рявкнул Владислав из микроавтобуса. — Пешком пойдешь!

Сергей сказал что-то вроде удачного отдыха и пошел в дом, а я разрядил автомат и забрался в микроавтобус на сиденье рядом с Феникс. Слова про отпуск казались какой-то чепухой, но не успели мы выехать из поселка, как Владислав повернулся к нам и обрадовал:

— Скажу сразу, пока опять ничего не случилось. Игорь и Феникс, сдавайте дела и с завтрашнего дня вы в отпуске. Не забудьте только заявления написать и отдать Юле.

— С чего вдруг?

— А ты недоволен? В разгар лета отпуск получаешь, так тебе еще и что-то не нравится? В следующий раз зимой пойдешь! — немного помолчав и понизив голос, Владислав добавил. — Пока есть время, будем отправлять по очереди «стариков» на отдых.

— Пока есть время? — переспросила Феникс.

— Да. Вас приказано отправить в первую очередь. Но я вам этого не говорил.

Мы с Феникс переглянулись. Остальные в машине молчали, даже весельчак Коля, мрачно смотрел в окно. Значит, не я один чувствовал, что что-то грядет…

Мне, в общем-то, кроме служебного оружия сдавать нечего было. Но возни бумажной все равно хватало. Но мне грех было жаловаться, Феникс курировала сразу с десяток дел, которые вели молодые оперативники, и теперь ей надо было сдать кучу отчетов и передать некоторые дела другим.

Закончив свои дела, я помог напарнице. Потом мне же пришлось дома готовить ужин и заниматься другими хозяйственными делами, например, помочь Феникс собрать её служебные артефакты, разбросанные по всему дому. А еще пришлось сходить в магазин за хлебом.

На обратном пути недалеко от дома я увидел на скамейке девчонку в цветастом цыганском платье. Она сидела на спинке скамьи и с дружелюбным интересом рассматривала меня. У меня опять появилось тоскливое ощущение неизбежности чего-то неприятного. Можно было пройти мимо, попытаться сделать вид, что я её не заметил, но толку?

— Смотри, хозяйка увидит — орать будет, — старая бабка из этого дома терпеть не могла, когда кто-то с ногами забирался на её скамейку.

— Скамейка мокрая от росы, — резонно заметила цыганка. — Да и старушка уже ни на кого не накричит.

— Почему? — действительно, уже вечерняя роса уже выпала.

— Она спокойно умрет во сне через пару часов к тихой радости внуков, уже грызущихся за её дом.

От равнодушных слов девчонки и, особенно от тяжелого взгляда её глубоких черных глаз, словно морозом повеяло. Точно также смотрела Арихико…

— Ты молодец, что не умер, но год еще не закончился. Извини, я знаю, что у тебя много вопросов, но мне нельзя пока на них отвечать.

— Кто ты? — невольно вырвалось у меня.

— Ты сам поймешь, — покачала головой цыганка. — Когда время придет.

— И все-таки, к чему все это?! Что происходит?!

— Извини… Я отвечу на все, но не сейчас и не здесь.

— А где и когда?!

— Осенью. Среди ветвей Иггдрасиля. А пока уезжай вместе с Феникс из города. Хотя бы на неделю, а лучше на две.

— Почему?

— Я и так сказала больше, чем имела право. Больше чем могла сказать.

Она легко соскочила со скамейки и, прежде чем я успел пошевелиться, шагнула в кусты сирени и исчезла…

Несмотря на усталость, спал я плохо. Мне снилась разная муть, из головы все никак не шли вопли обезумевшего волшебника, и вообще было как-то тревожно. Ворочаясь и постоянно просыпаясь, к середине ночи я кое-как задремал…

Услышав громкий стон, я мгновенно проснулся и рывком соскочил с кровати. Нож сам оказался в руке, но я сразу понял, что врагов в доме нет. Тихо, стараясь не разбудить Феникс, я зашел в её комнату. Девушка во сне металась в постели, судорожно сжимала пальцами покрывало и мучительно стонала.

Я не стал её будить. Положив нож на тумбочку, я забрался на кровать и осторожно обнял мокрую от пота Феникс. А она неожиданно резко повернулась ко мне, схватила меня за плечо и до боли сжала его. И откуда у неё столько силы взялось? Несколько секунд рыжая, словно утопающая, хваталась за меня, но потом постепенно расслабилась и, прижавшись ко мне, тихо засопела. Как ни удивительно, но мне тоже стало легче и спокойней рядом с ней, так что я быстро заснул.

Проснувшись, я понял, что Феникс уже давно не спит, но почему-то не спешит выбираться из моих объятий и странно улыбается. Мне, в принципе, тоже вставать не хотелось, но рука слишком сильно затекла.

— Спасибо, — тихо поблагодарила Феникс, сразу прочитав мои мысли вместо того, чтобы спросить меня.

— Да не за что, — ответил я, разминаю руку. — Тяжелая ты.

Рыжая недовольно ткнула меня кулаком.

— Что тебе снилось?

— А ты не знаешь?

— Не забывай, что это ты можешь видеть мои сны, но не наоборот.

— Ничего особенного, всякая противная муть, — уклончиво ответила она.

Я сразу почувствовал, что она почему-то не хочет рассказывать об этом, и не стал настаивать и собрался вставать, но Феникс меня удержала.

— Постой, давай полежим немного… никуда ведь торопиться не нужно.

— Хорошо, — я удивился, но послушно лег на спину, — а тебе разве не нужно сдать на хранение артефакты?

— До обеда подождет, — отмахнулась она, устраиваясь поудобней рядом со мной.

Некоторое время мы просто лежали рядом друг с другом. Действительно, в последнее время постоянно приходилось куда-то спешить, за кем-то гнаться или ждать. Даже во время коротких выходных находилась куча дел, которые нужно было срочно переделать.

— Давай куда-нибудь съездим на пару недель, — неожиданно предложил я.

— Хм… а куда?

— Ну… на море куда-нибудь.

Феникс задумалась.

— Я не хочу на море.

— А куда ты хочешь?

— Не знаю… — задумчиво протянула девушка. — Надо подумать.

Думать пришлось долго. Сначала валяясь в постели, потом на кухне за столом мы перебирали разные варианты, но… все было как-то не очень. Нас мало привлекала идея поехать отдыхать с толпой обычных отдыхающих типа «русо туристо, облико морале» в Турцию, да толкаться локтями где-нибудь в Италии с толпой точно таких же туристов, но из других стран не хотелось.

В обед мы зашли в отдел. Феникс сдавала свое магическое барахло, и отчитывалась перед Владиславом. А я заглянул в кабинет, чтобы немного позлорадствовать над Колей и остальными, но меня тут же перехватил Сергей и затянул в свой кабинет. Пришлось перед ним отчитываться за прибавку к зарплате и рассказывать, что я узнал из засекреченных для обычных оперативников книг.

— Ладно, — наконец Сергей махнул рукой. — Вижу, что читал. Вы с Феникс уже решили, куда поедете отдыхать?

— А зачем куда-то ехать? Нам и дома хорошо.

— Не скажи. Дома это не отдых, а так… отсутствие работы. Чтобы по-настоящему отдохнуть, нужны новые впечатления, незнакомые места и полное отсутствие бытовых проблем. Слушай, — Сергей вдруг нехорошо прищурился.

— Что? — спросил я, подозревая что-то неладное.

— Да думаю нагрузить тебя общественно-полезными делами. Мне нужно доставить пару документов в Кейродон.

— А курьеры на что?

— Не все вещи можно доверить курьерской службе Ордена, которая скрупулезно записывает кто, что и куда отправлял.

— Хм…

— И еще одно — возьмешь с собой Вайлет?

От такогопредложения я сильно удивился. С юной француженкой и воспитанницей Сергея я был знаком, но мы практически не общались.

— Ей тоже надо отдохнуть и мир повидать, а я как всегда занят. И не отправишь же её одну?

Причин отказываться у меня не было. Феникс тоже удивилась такому предложению, но спорить не стала. Тем более что вопрос с выбором места для отдыха решился удачно.

Кейродон также называли просто Долиной или Перекрестком. Это был не другой мир, а просто осколок нашего, что-то вроде небольшого спутника, только не в космосе, а в другом пространстве. Наши маги считали, что он возник одновременно с Землей, впрочем это все интересовало только ученых.

Для нас важно было то, что на Перекресток шли прямые порталы из десятка других миров. И все легальные гости в наш мир попадали именно через него. Конечно, Орден мог открывать порталы и в обход Перекрестка, да и из некоторых других соседних миров тоже можно было проникнуть на Землю, но это были словно лесные тропинки по сравнению с шестиполосным шоссе.

Когда и как именно люди попали в Кейродон, никто точно не знал. Язык у них был неиндоевропейский, сходств с другими земными языками было крайне немного. Кроме жителей Земли населяли Перекресток эльфы, гномы, хоббиты и другие расы, все это были беглецы из других миров или простые путешественники, решившие осесть в гостеприимном месте. Вместе они построили своеобразный и красивый город, разделенный на множество кварталов.

Через Перекресток шла бойкая торговля разных миров друг с другом и с Землей. Эльфийские снадобья, гномье оружие, амулеты, боевые артефакты, книги и многие другие вещи весьма ценились в нашем мире среди тех, кто был посвящен в тайны мира сверхъестественного. Купцы из других миров в свою очередь охотно покупали огнестрельное оружие, земные специи, семена и лекарства. Даже дешевые антибиотики или вакцины от болезней продавались за сотни золотых монет в средневековых мирах. Этой торговлей занимался сам Орден, жестко контролируя всех конкурентов. Многие кланы магов хотели торговать с другими мирами, но были вынуждены платить за это огромные пошлины.

Еще одной статьей дохода Кейродона и Ордена внезапно стал туризм. Многие богатые и не очень богатые люди готовы были платить за безопасные экскурсии по другому миру, но это было невозможно. Зато легко можно было посетить спокойную и безопасную Долину, где хватало разной экзотики, и практически не было преступности. Существовал целый подотдел дипломатического отдела Ордена, который занимался организацией турпоездок в Кейродон, но можно было и самостоятельно отправиться туда, получив предварительно разрешение и заплатив за портал.

Просто поразительно, сколько вещей нужно для короткой поездки на отдых! Собираясь, мы с Феникс честно решили поехать налегке и взять с собой только самое необходимое. В итоге в список самого необходимого вошли: по три комплекта одежды и несколько пар крепкой и удобной обуви на каждого, сменные носки и белье, пара полотенец, небольшой запас продуктов и воды (чисто на всякий случай), несколько книг, мыльнорыльное и прочие средства гигиены. Распихать все это удалось лишь в два рюкзака и чемодан. И это не считая прочих мелочей, которые мы везли на себе.

Заодно нужно было навести порядок в доме, убрать все скоропортящиеся продукты, мусор и все прочее. Одно хорошо — у нас не было ни цветов, ни кошек, так что хоть об этом думать нам не приходилось.

Уезжали мы рано утром. Портал располагался недалеко от Москвы, а свободные места оставались только на самый ранний рейс. Мне то ничего, а вот недовольная Феникс постоянно зевала.

Нас до аэропорта подвез Коля, заодно надавал нам кучу советов: где жить, что есть, куда в первую сходить и что стоит посмотреть. Сам он не раз был на Перекрестке и хорошо его знал. А Вайлет с её вещами привез Сергей.

— Какая погода хорошая, — сказала Вайлет, выбираясь из машины. — Даже уезжать жалко.

С нашей последней встречи, она заметно подросла, став красивой и стройной девушкой. Её блестящие, черные волосы отросли уже до лопаток, а темные глаза и без макияжа были яркими и выразительными. Готов поспорить, у Вайлет уже много тайных поклонников, а скоро будет еще больше. Сильнее всего меня удивляло то, что, несмотря на потерю семьи, она все равно оставалась жизнерадостной и веселой.

— Игорь, — обратился ко мне Сергей. — Я дал Вайлет денег, но если вдруг ей не хватит, займешь ей? Я потом отдам.

— Без проблем.

— Ничего не забыл?

— Мое всегда со мной, — усмехнулся я, картинно сжимая кулаки.

— Кейродон — место спокойное. Не считая их бойцов, там наших много, но все-таки…

Сергей был совершенно серьезен, так что я тоже перестал улыбаться и молча откинул в сторону полы куртки, показывая висевшие на поясе кобуру с пистолетом и нож. Он кивнул.

— Смотри только на досмотре не попадись, — предупредил Сергей. — Сейчас уже не хватает простого отвода глаз, повсюду камеры стоят.

Вот именно поэтому я и не стал брать с собой еще и автомат. Мы с Феникс так и не смогли придумать, как его провезти самолетом.

Попрощавшись с Колей, мы пошли на посадку. Не успокоенный нашими с Феникс объяснениями, Сергей лично провел нас через предполетный досмотр и проследил, чтобы мы без проблем сели на самолет. И только уже у трапа попрощался с нами, потрепал волосы Вайлет и еще раз пожелал удачного отдыха.

Еще перед посадкой в самолет, Феникс и Вайлет шутливо поспорили, кто из них будет сидеть у окна. Феникс уступила девчонке, но потом позлорадствовала — наши места оказались прямо над крылом самолета.

Коля вдруг оторвался от журнала и повернулся ко мне.

— Игорь.

— Чего тебе?

— Мы же пятая раса, верно?

— Ну да, — ответил я, задумчиво разглядывая протокол осмотра места происшествия.

— И наследуем четвертой расе.

— Слушай, тебе что, заняться больше нечем? Вон, полистай краткий курс «истории Ордена», раз склероз замучил…

— Да я просто одного понять не могу. Если мы произошли от четвертой расы, то откуда взялись все эти каменные орудия неандертальцев и кроманьонцев?

— Это ты к чему?

— Информация к размышлению.

На мгновение мне показалось что-то странное в голосе и словах Коли…

Проснуться рано утром, когда никуда не надо спешить — замечательно. Немного полежав в гамаке, я спрыгнул на пол, мягко приземлившись на носки. Феникс все еще спала на старом диване рядом. Я потянулся, разминая мышцы, надел штаны и пошел к лестнице, стараясь не наступать на скрипучие половицы.

По углам чердака валялись старые вещи, под крышей висели легкие и тяжелые луки, колчаны со стрелами, связки чеснока и лука. На низких и широких деревянных стеллажах сушились самые разные травы, от укропа и петрушки, до каких-то необычных лекарственных трав из иных миров. Запах тут стоял соответствующий, густой и сильный, с непривычки от него могла закружиться голова, но мне он сразу понравился.

Вайлет еще спала в комнате на верхнем этаже. Я предлагал Феникс лечь спать вместе с ней, но она предпочла уйти со мной на чердак. Другие гости тоже еще не вставали, а вот гостеприимные хозяева уже давно работали.

— Доброе утро, — мелодичным голосом поприветствовала меня Тиунорвель.

— С новым рассветом, — по-эльфийски ответил я.

Тиунорвель красивая и пожилая эльфийка, хотя человек незнакомый с эльфами мог обмануться её внешностью. Она была главой небольшой семьи и давно владела этой усадьбой, а сейчас сдавала часть комнат отдыхающим. Коля так настойчиво советовал мне остановиться именно у неё, что я решил так и поступить. Свободной оказалась всего одна комната, но мне предложили гамак или диван на чердаке.

— Как вам спалось?

— Замечательно, — ничуть не кривя душой, ответил я. — Давно так не высыпался.

— Извините, вы очень хорошо говорите на нашем языке. Вас кто-то учил? — поинтересовалась вдруг Тиунорвель.

— Да, одна эльфийка заботилась обо мне и заодно научила меня эльфийскому.

— Она смелая, — тихо произнесла Тиунорвель. Мне показалось, что на её лице промелькнула печаль, но женщина вдруг сменила тему разговора. — Вы будете завтракать?

— Да, но попозже. Сначала разомнусь. Вчера я видел озеро недалеко отсюда, в нем можно купаться?

— Да, конечно, но вода в нем холодная.

— Хорошо.

Наниэль смелая? Кто ж спорит… Люди часто не понимают, что отстраненность и холодность эльфов, это не всегда проявление их высокомерия. Нередко это просто защитная реакция, страх привязываться к тому, кто завтра умрет от старости. Люди переживают, когда их питомцы умирают от старости, но мало кто думает о том, какого эльфам смотреть как день за днем стареет твой друг, или хуже того, любимый человек, и знать что он умрет, а ты будешь жить еще очень и очень долго?

Выйдя на улицу, я замер от удивления и восхищения. Я понял, почему Коля так настойчиво советовал мне поселиться именно в этом месте…

Утренний туман мягко окутывал холмы и скрадывал очертания леса вокруг уютной долины. Двух-трех этажные деревянные усадьбы эльфов стояли далеко друг от друга и утопали в зелени кустов и деревьев. Чуть выше по склону заметны были невысокие зеленые холмики, окруженные низкими беленькими заборчиками — норы гномов и хоббитов.

Казалось, что если обернуться, то увидишь замок на холме и парящего над ним дракона, и услышишь тихую, мелодичную музыку из детства. Потому что это место очень напоминало замок эльфов из известной игры. Я даже подумал, что возможно кто-то из разработчиков игры был в этом месте.

В красивом и темном буковом лесу было тихо и спокойно. Деловито чирикали воробьи, раздавался деловитый стук дятла, да пару раз мне повстречалась озорная и шустрая белка. По утоптанной тропинке бежать было легко и приятно. Только сейчас я понял, как сильно мне не хватало в городе этих утренних лесных пробежек. После бега и легкой разминки, я искупался в небольшом озере с прозрачной, темной водой и вернулся в усадьбу как раз к завтраку.

Вайлет уже усела проснуться и умыться, и теперь завтракала за столом в компании пожилой немецкой колдуньи и молодого английского волшебника. Когда я зашел в столовую, Вайлет мне улыбнулась, а они посмотрели на меня со странной смесью опаски и уважения. Я подумал, что, наверное, зря вчера представился сотрудником Ордена.

В отличие от Вайлет, Феникс еще спала. Когда я разбудил её, она, что-то сердито бурча себе под нос и зевая, завернулась в халат и пошлепала к умывальнику внизу. И даже после завтрака она недовольно ворчала, что я не дал ей поспать.

Лишь на месте я разобрался с этой путаницей с названиями. Местный жители называли свой город Долиной. Торговый квартал города — по сути один большой рынок — назывался Перекрестком. А Кейродон — это весь этот осколок мира, окруженный горами.

Долина была самым необычным их всех городов, что я видел. Каждый квартал уникален и совершенно непохож на другие. Туманный лог был полностью окружен темным буковым лесом. Совершенно скрытый густыми зарослями, он лежал в стороне, и лишь узкая тропинка через крутой холм связывала его с другими районами города. Жившие в маленькой долине посреди леса эльфы и хоббиты ценили спокойствие и уединение.

Административный квартал был похож на хорошо укрепленную крепость, возвышавшуюся над городом. Там, под защитой укрепленных магией стен размещалась мэрия, официальное посольство Ордена, казармы Стражей и склад с оружием. Портал, связывающий Кейродон и Землю, находился именно там, в отличие от всех остальных.

Самым большим, интересным и причудливым кварталом был сам Перекресток. Он стоял возле озера на берегах единственной на весь Кейродон реки, и множество каналов проходило через квартал, что придавало ему сходства с Венецией. Перекресток был так велик, что многие гости города считали, что это и есть весь город.

Все дороги и каналы сходились у большой площади, полностью заставленной торговыми рядами, где продавали все возможные товары из доброго десятка миров, включая Землю. Вокруг в трех-четырех этажных зданиях располагались: банки, магазины, представительства крупных торговых компаний, лавки обмена денег, ломбарды, рестораны с самыми разными блюдами в меню, гостиницы на любой вкус и кошелек, а также храмы покровителей торговли и путешественников.

Но самое интересное было то, что Перекресток был еще и очень красивым. Катаясь по каналам на белоснежной лодке, мы любовались массивными гранитными постройками гномов с мощными колоннами и стенами, изящными, словно бы невесомыми творениями эльфийских архитекторов и разнообразными строениями людей, порой умевших смешивать в одном здании сразу несколько архитектурных стилей.

А запахи…. На шумных улицах и каналах Перекрестка пахло: свежей, вяленной и копченой рыбой, всевозможными ароматными специями, оружейной смазкой, едой из ресторанов и выпечкой из булочных, разнообразными цветами, духами и благовониями, копченостями и солениями, фруктами и травами.

Жизнь тут кипела как нигде. По каналам сновали юркие лодочки с пассажирами и медленно плыли тяжело груженные грузовые ладьи. На улицах сновали туда-сюда быстроногие курьеры, торговцы с уличной едой, носильщики или повозки с товарами. На главном рынке толпились тысячи покупателей из самых разных миров. Тут были и эльфы в прекрасных шелковых одеждах, низкорослые хмурые гномы, люди разных рас и национальностей, неповоротливые тролли, мелкие и верткие гоблины, хоббиты, оборотни, вампиры, полуголые сатиры и фавны, любопытные нимфы в полупрозрачных одеждах, ёкаи со звериными ушами и хвостами и даже натуральные зверолюди.

А уж чем тут торговали…

Фрукты из всех уголков Земли и других миров: сладкие, кислые, горькие, солоноватые, приятно пахнущие и такие, как знаменитый дуриан. Феникс и Вайлет буквально объедались ягодами и фруктами, пытаясь попробовать все необычное. А я купил себе пакет баснословно дорогих на этом рынке обычных абрикосов и жевал только их.

Оружие всех возможных видов: гномьи топоры и изготовленные вручную ружья, эльфийские луки, копья и доспехи, украшенные растительным орнаментом, автоматы и винтовки из нашего мира, странного вида боевые волшебные жезлы и совсем уж уникальные техномагические штуковины. Заскучавшие Вайлет и Фениксвсеми правдами и неправдами пытались вытянуть меня с оружейного ряда, но я надолго застывал у каждого последующего прилавка и с удовольствием болтал с продавцами. Самый хитрый из них, низкорослый даже по меркам их племени рыжебородый гном, предложил девушкам передохнуть за столиком под навесом и бесплатно угостил их каким-то вкусным мороженым. Ну а я потом не удержался и купил у него изготовленный вручную увесистый пятизарядный пистолет и пару украшенных рунами кинжалов, пригодится кому-нибудь как подарок.

Зато потом мне еще не раз долго скучать возле торговцев тканями, украшениями и тому подобным…. Даже Феникс, обычно равнодушная к таким вещам, не удержалась и купила платье из тонкого эльфийского шелка и пару мягких сапожек из кожи.

Но по настоящему рыжая разгулялась в одной книжкой лавке. Она оставила обрадованному эльфу половину всех наших денег за полтора десятка редких книг по магии. Редких, толстых и очень тяжелых книг, которые именно мне пришлось тащить до гостиницы.

Предлагали тут и незаконные, запрещенные к продаже товары. В одном проулке, в который мы свернули, чтобы срезать дорогу, совсем отчаявшийся продавец, постоянно пугливо озирающийся по сторонам, предложил мне «пыльцу фей». Я остановился и попросил его показать мне товар. Гоблин достал из внутреннего кармана потрепанной грязной куртки холщовый мешочек с каким-то белым порошком. Я взял маленькую щепотку и осторожно понюхал её. Не знаю, что это было, но точно не «пыльца фей».

— И что это? — с усмешкой спросил я.

— Как шо? — возмутился гоблин. — Не понимаешь штоли? Настояшшая «пыльца»!

Спорить с ним мне было неохота, так что я достал из кармана удостоверение оперативника и показал ему. Реакция превзошла все мои ожидания, бросив мешочек в одну сторону, гоблин пулей метнулся в другую, выскочил на оживленную улицу, попытался затеряться в толпе, но на свою беду врезался в патруль Ордена.

Выкрутив гоблину руки, патрульные подошли к нам и представились.

— Игнацио Гарсия, патруль Ордена, этот гоблин что-то украл у вас?

— Игорь Теплов, старший оперативник Российского отделения Ордена, — я показал удостоверения. — Нет, этот придурок предлагал мне что-то, что пытался выдать за «пыльцу фей».

Гоблин жалобно заскулил, но не даже не пытался вырваться из хватки крепкого бойца.

— Так ты, мелочь зеленая, решил завязать с карьерой воришки и податься в наркодельцы? — насмешливо спросил Игнацио Гарсия. — Захотелось наркобароном стать?

Патрульные забрали мешочек с порошком, но к его содержимому отнеслись с явным скепсисом. Скорей всего мелкий пройдоха пытался втюхивать какую-то ерунду, вместо опасного наркотика.

— И что с ним будет?

— Формально мы не имеем права ловить преступников в Кейродоне, — объяснил нам Игнацио. — Но если бы он действительно продавал «пыльцу», то судили бы его все-таки мы. А так передадим Стражам, пусть они с ним разбираются. Вышлют скорей всего в родной мир.

Предлагали нам не раз и другие интересные вещи, за провоз которых на Землю можно было получить вплоть до расстрела: опасные наркотики, артефакты некромантов, запечатанных демонов и проклятые вещи. За последнее карали особенно жестко. Потому что любили некоторые люди избавляться от врагов, подкидывая им тем или иным образом предметы, на которых лежали смертельно опасные проклятья, способные свести с ума или убить всю семью.

Вайлет и Феникс, широко раскрыв глаза, пытались охватить все это разнообразие, разглядеть его и запомнить, распробовать все угощения и фрукты, полюбоваться на все украшения и диковинные одежды. Это странный, шумный и великолепный рынок захватил их так, что лишь поздно вечером, падая от усталости, они соглашались уйти домой. Да и я, в общем, не скучал там.

В узком каменном ущелье разыгрывался последний акт хорошо знакомый многим мирам драмы межклановой розни. Эльф стоял, сложив руки, напротив своих соплеменников. Он выглядел расслабленным и спокойным, можно даже сказать миролюбивым, но другие эльфы не обманывались его видом и держали оружие наготове. Двое копейщиков стояли слева и справа от него, три лучника заняли позиции на высоких камнях, а прямо перед ним стоял эльфийский князь в полном боевом доспехе и с обнаженным клинком в руках.

— Лиерахонт, — насмешливо произнес высокородный князь Алерваль. — Вот уж не думал, что ты так легко попадешь в столь простую ловушку. Воистину, от общения с людьми сам начинаешь глупеть.

— Много болтаешь, — холодно ответил Лиерахонт.

Алерваль побледнел от гнева и отставил ногу назад, картинно поднимая меч для удара. Этот аристократ никогда не мог удержаться от красивых и пустых жестов. Вот и сейчас, вместо того, чтобы убить давнего врага, эльф разыгрывал целое представление в духе классического эльфийского театра. Эльфийские драматурги славились любовью к таким сценам — два смертельных врага, боевые доспехи, клинки, что режут мифрил словно масло, и поединок.

Впрочем, поединка то, как раз не будет…

Лиерахонт не пошевелился и даже не дрогнул, он все также стоял и с еле уловимой едкой насмешкой в глазах смотрел на противника, не собираясь тратить последние мгновения жизни на бесплодные метания.

Но я решил иначе…

Тонкая эльфийская лучница, коротко вскрикнув, слетела с камня с метательным ножом в шее! Её товарищ молниеносно развернулся и успел подставить под летящий нож руку. Крикнув боевой клич, я с мечом в руке прыгнул вниз, ловко уклонился от выпада копейщика и быстрым взмахом меча перерезал ему шейные артерии!

Эльфийский князь, развернувшись, прошипел что-то очень оскорбительное. Я в ответ усмехнулся и показал ему нанизанные на нитку эльфийские уши с татуировками убийц его клана.

— Зачем ты вмешался?! — рявкнул Лиерахонт. — Это не твое дело!

Ему я ответил хорошо знакомым оскорбительным жестом людских наемников. Алерваль принял это на свой счет и вконец взбесился. Он прыгнул на меня, ударил почти, не целясь, и легко развалил здоровую каменную глыбу на две части. Мне, простому наемнику, нечего было даже и думать о том, чтобы победить в схватке с князем эльфов.

— Стоять, Алерваль! — рявкнул Лиерахонт. — Я твой противник!

Лиер бросился на кровного врага лишь с коротким копьем в правой руке и кинжалом в левой. Я бы с удовольствием посмотрел на их бой, но у меня было слишком много своих противников…

— Я всегда говорил, что ты слишком много болтаешь, — равнодушно бросил Лиерахонт.

Алерваль поднял голову, попытался что-то сказать, но прозвучало лишь какое-то невнятное хрипение. Лиер насадил его на копье, найдя щель в доспехе, способном выдержать прямой выстрел гномьей пушки. Все с тем же равнодушным видом он кинжалом добил князя.

— Раст! — Лиер повернулся ко мне и вздрогнул, как от удара. — Раст!!!

Этот глупый эльф кинулся ко мне и упал на колени рядом со мной. Я усмехнулся ему и в последний раз сказал:

— Мы опять победили, брат. Это уже становится скучным…

— Раст! Зачем? — с мукой спросил он.

— Все остроухие идиоты, но ты их превзошел, — я закашлялся и поморщился от боли, проклятый эльф очень неудачно всадил в меня сразу две стрелы.

— Зачем ты вмешался?! Это было лишь мое дело!

— Да клал я на ваши эльфьи заморочки, вот почему. На всю вашу сранную честь ваших высокосранных домов срал я.

Лиер с невыразимой тоской смотрел на меня. И я был благодарен ему за то, что он не нес сейчас чушь про то, что перевяжет меня и найдет неизвестно откуда целителя.

— Я должен был умереть, а не ты… — покачал он головой. — И что мне теперь делать? Я изгнанник. Мне нет дороги домой и ни один правитель не возьмет меня на службу. Мне стоило умереть, а не тебе.

— Ты забыл, что я смертный? Не сегодня, так завтра я бы все равно умер. А ты… — я опять закашлялся и сплюнул кровь. — А ты живи, брат. Живи всем назло.

Эльф встал, нашел мой меч, отер его от крови и положил мне на ноги.

— Я похороню тебя с твоим оружием, — серьезно произнес он.

— Эльф, — расхохотался я. — Ладно мне в этих камнях гнить, меч хороший зачем портить? Лучше продай его скупщику за пару монет и выпей за мою душу в ближайшем трактире!

Он изумленно смотрел на меня, потом не выдержал и тоже рассмеялся чистым и заливистым эльфийским смехом. А я так и не успел ему признаться, что мне всегда нравился его смех…

Усмехнувшись, я перевернулся на другой бок и заснул опять. Надо же какой забавный сон приснился…

Феникс и Вайлет вполне хватило бы и Перекрестка. Каждый день они находили что-то новое и интересное, а их чемоданы заполнялись все новыми вещами. Но я смог уговорить их сходить в Подгору — квартал гномов.

Подгора в самом прямом смысле находилась под горой. Правда это была не гора, а всего лишь высокий холм, да еще и застроенный домами, в которых жили в основном люди, но все равно местные жители называли её Гномьей горой.

Один из главных входов в подземный город гномов располагался прямо напротив торгового квартала. Вокруг были указатели на нескольких языках, а возле входа стояли совсем молодые, безбородые гномы, которые раздавали всем посетителям путеводители с подробными картами и подробно расписанными советами тем, кто все-таки заблудился. Судя по количеству советов, гномам не раз и не два приходилось искать особо глупых туристов. Мне же схема Подгоры показалась очень простой и понятной, не то, что подземелья под нашим городом.

От ворот начиналась широкая и ровная подземная улица с высоким потолком, поддерживаемым красивыми гранитными колоннами. На стенах висели магические светильники, дававшие слабый рассеянный свет. Возле перекрестков стояли суровые стражники гномов, очень бородатые, в доспехах и обвешанные колоссальным количеством оружия. Мне они, если честно, больше напоминали воров, ограбивших оружейный склад и пытавшихся все вынести на себе, но туристы и Вайлет были в восторге.

Рядом с ответвлениями стояли экскурсоводы, за небольшую плату предлагавшие взглянуть на настоящую кузницу гномов, настоящее жилище гномов, настоящий храм гномов, настоящую подземную крепость и после экскурсии посетить настоящую столовую гномов, где подают блюда, разумеется, тоже настоящие гномьи.

Феникс и Вайлет было очень интересно. А мне все смутно казалось каким-то нарочитым, вся эта: каменная мебель, тусклые светящиеся грибы и горящие лучины, шкуры неведомых зверей на стенах и все остальное. Крепость же и вовсе ничем не напоминала настоящие форпосты гномов, которые я видел. Разве что взглянуть на кузницу было интересно.

В небольших лавках предлагали сувениры, ювелирные украшения и изделия кузнецов. Но все это и так продавалось на рынке. Побродив по «настоящему» гномьему городу, мы проголодались и хотели зайти в столовую.

— Игорь! — услышал я вдруг удивленный знакомый голос. — Ты откуда здесь взялся?

Я повернулся, увидел Дарена и удивился не меньше его.

— Здорово, да вот, решил взглянуть, как гномы живут. А ты что тут делаешь?

— Серьезно, что ли? — Дарен хохотнул. — Вот уж не думал, что ты тоже на эту ерунду поведешься. Здравствуй, Феникс.

— А что делать? В свой настоящий город вы не пускаете.

— Делать нам нечего, всяких любопытных к себе пускать, — проворчал Дарен.

— Слушай, мы тут перекусить собрались, может, с нами пойдешь? — предложил я. — Заодно поговорим.

— Хорошо, только не здесь. Я вам настоящую гномью кухню покажу.

Вслед за ним мы ушли в сторону, от туристических мест и направились по узким проходам куда-то вглубь холма и ниже под землю. Там нас несколько раз останавливали гномы, но Дарен говорил, что мы с ним и это решало вопрос.

Настоящего города гномов мы так и не увидели, просто потому, что его здесь не было. По словам Дарена, гномы в Кейродоне жили рассеяно, многие и вовсе на поверхности. Другие делали небольшие хутора в старых выработках. В один из таких хуторов он нас и привел.

В небольшом подземном зале, до потолка было всего два с половиной метра, располагалась типичная гномья столовая. У стены барная стойка, за которой хмурый гном протирал полотенцем большие глиняные кружки. Стояли длинные и массивные деревянные столы с низкими лавками. Возле другой стены было свободное пространство и небольшое каменное возвышение. По словам Дарена там танцевали по вечерам, а при необходимости устраивали общее собрание.

От общего зала в сторону отходили узкие проходы с дверями. Из одного такого прохода слышались ритмичные удары по металлу. Как нам объяснил Дарен, левый коридор — это жилой сектор, а правый — хозяйственный, там была общая на всех жителей мастерская, склады и амбар.

— У вас электричество есть? — удивился я, глядя на обычные лампочки под потолком.

— Ну да, — пожал плечами Дарен. — А что в нем такого? Давно уже построили подземную электростанцию. Энергию в основном для кузниц и мастерских используем, а лампочки так, для комфорта.

— А почему наверху магические светильники? — полюбопытствовала Феникс.

— Так то для туристов, — махнул рукой Дарен.

Феникс и Вайлет при этом с мрачным видом переглянулись.

— Садитесь, сейчас накормим вас.

Он подошел к хмурому гному за барной стойкой, прислушавшись, я услышал о чем они говорили.

— С каких пор ты людей к нам водишь?

— Это друзья, я с ними вместе сражался.

— Ладно, тогда, — все с тем же выражением лица кивнул гном.

В зале кроме нас никого не было. Как сказал Дарен — все на работе. В ожидании блюд, он нам рассказывал про гномов.

— Вот так на самом деле мы и живем. Маленькими поселениями, где все на виду. Едим все в общей столовой, работаем сообща, вместе решаем важные вопросы, всей общиной празднуем и горюем. У нас, за укреплениями тоже самое, такие же маленькие общины. Вся разница в том, что здесь гномы ничего не опасаются, а мы вынуждены жить все вместе, чтобы защищаться.

— Ведьм же больше нет, — удивилась Феникс. — А кто кроме них вам угрожать мог?

— Так потому никто и не мог угрожать, что мы так жили.

Я рассказал Дарену, что мы в отпуске, представил ему, наконец, Вайлет. Он в свою очередь объяснил, что делает здесь.

— Отец послал, — недовольно вздохнув, ответил он. — Я тут этот… как его… полномочный представитель клана!

— Посол?

— Ну да. Мол, налаживаю связи, решаю вопросы с торговлей и так далее.

— А на самом деле?

— Да какие тут связи? Мы просто продаем местным железо, да держим одну палатку на рынке, где торгуем своими изделиями. Делить нам нечего, помогать друг другу тоже нечем. Отец просто женить меня хочет и все.

— Женить? — удивленно спросила Феникс. — А зачем для этого в Кейродон посылать?

— Женщин у нас мало, — вздохнул Дарен. — И добрая половина из них мои родственницы, вот он меня и спровадил. А здесь мол, на сына главы клана много охотниц найдется, какая-нибудь да окрутит меня.

— А ты не хочешь жениться?

— Так это ж мне сразу из отряда разведки уходить придется! — воскликнул Дарен. — А дружина наша даже во время войны с ведьмами ничего не делала, а только дом охраняла! И мне всего пятьдесят лет! Рано мне еще бороду до пола отращивать и на лавке целыми днями сидеть, глядя, как жена по хозяйству управляется.

Из кухни вышла маленькая и симпатичная гномка, худенькая, рыжеволосая и с веснушками. Она поставила на стол поднос с тарелками.

— Кушайте на здоровьице, гости дорогие, — гнома поклонилась нам и ушла.

— Впервые вижу гному с веснушками, — удивился я.

— Так она не местная, — пояснил Дарен. — Я её подобрал во время вылазки в Артан, дело было у нас там одно… но не важно. Сначала думал, что человечий детеныш, думал где-нибудь здесь её оставить, а когда отмыл от грязи, она оказалась гномкой.

— И что теперь?

— А что? С собой домой заберу. Конопатые гномы тут не нужны, а у нас женщин мало, может и найдет свое счастье, — беззаботно ответил Дарен. — Она сама сказала, что хочет со мной отправиться.

— Так и сказала? — спросила Феникс.

— Ага.

Я почувствовал в мыслях Феникс оттенок усмешки, но не понял, с чем он был связан. Дарен тем временем расставил блюда по столу. Девушкам он поставил салат из капусты, разных трав и грибов и тарелку сладких пирожков, а нам оставил большой чугунок с тушенным мясом и полный кувшин эля.

Мясо было жирным и непривычным на вкус, а эль густым, тягучим и темным. Закусывали мы жестковатыми хлебными лепешками, с чесноком и луком. В общем, еда простая и сытная, неудивительно, что туристам наверху предлагают другие блюда.

— Делать мне тут нечего, вот я и помогаю по мелочи хозяевам. То в кузне молотом бью, то за туристами приглядываю, то еще что-нибудь.

Одного лишь эля нам показалось мало, слово за слово, и мы с Дареном договорились вечером посидеть и хорошо выпить. Я проводил уставших девушек до гостиницы, а сам вернулся назад. Феникс проводила меня укоризненным взглядом, но ничего говорить не стала.

Когда я вернулся к гномам, за столом уже собралась целая компания проголодавшихся за день мужиков. Гномы ели и пили шумно, с удовольствием и много. Конопатая гнома едва успевала приносить новые блюда и бутылки с гномьим самогоном. Дарен сразу усадил меня за стол рядом с собой, плеснул в глиняную кружку самогонки и предложил выпить за встречу.

— Ух… — я задохнулся от неожиданности. — Сколько здесь?

— Восемьдесят, чистая как слеза! — ответил довольный гном. — Выдержишь?

Вместо ответа я выпил еще и закусил сладковатым мясом, жаренным со специями.

— Все спросить хотел, что это за мясо? — поинтересовался я.

— Расти, — ответил Дарен, и объяснил. — У вас их вроде бы называют морскими свинками.

— А почему вы их едите? — удивился я.

— А где ты в пещерах видел пастбища для коров или овец? — спросил Дарен. — Вот потому и разводим. Раньше крыс разводили, но они мелкие и проблем с ними много. С хомяков тоже много не наешься. Кролики жрут много, а вот расти в самый раз.

Хорошо, что Феникс и Вайлет этого не знали, подумал я. Я же, особенно после гномьей самогонки, и крысой закусил бы не поморщившись. Вкусы гномов могли показаться странными, но люди ведь тоже и крыс едят и еще кого похуже.

Пьянка была веселой и шумной. К нам постоянно присоединялись все новые и новые гномы. Все ели, пили, громко рассказывали шутки и дружно хохотали над ними. Есть и пить наравне с хозяевами было сложно, но я кое-как справлялся, чем заслужил всеобще одобрение.

— Я же говорил, что он наш! — громогласно хвастался Дарен, от души хлопая меня по спине.

А там и до песен дело дошло…

— Все говорят, что пить нельзя,

Все говорят, что пить нельзя;

Все говорят, что пить нельзя,

А я говорю, что буду!

Но больше всего меня поразила песня, которую вдруг запел Дарен:

— Чёрный ворон, что ты вьёшься

Над моею головой.

Ты добычи не дождёшься:

Чёрный ворон! — я не твой!

Гномы подхватили грустную песню и пели её со всей серьезностью, а я негромко подпевал им. А потом поинтересовался у соседа, понимают ли они о чем песня?

— А что тут непонятного? Такие песни, они во всех мирах об одном поются. Выпьем, друг-человек, за всех кто пал в бою! За всех отчаянных храбрецов!

Потом они затянули очень долгую и грустную гномью балладу. Я не понимал слов и тихо поинтересовался у Дарена, о чем она.

— Да все о том же. Молодой гном из хирда ранен орочьей стрелой, и умирая на поле боя, смотрит, как над ним кружит ворон и просит его передать весть родителям, что сражался он честно и не посрамил чести клана.

Уже поздно ночью я пошел обратно. Дарен вызвался меня проводить, а с ним пошли два молодых гнома, не сидевших за столом и потому трезвых. Шли мы весело, поочередно прикладываясь к захваченной бутылке самогона. Я хотел поделиться и с молодыми, но Дарен помешал, сказал, что рано им еще.

Уже в лесу мы вдруг услышали треск веток и громкий вскрик. Гномы сразу насторожились и достали топоры, я присел возле дерева и положил руку на кобуру.

— Я думал вы мирно живете…

— Мирно то мирно… ик! — икнул Дарен, несмотря на выпитое, он крепко держал в руках секиру. — Да вот завелась у нас погань какая-то. Двух девок молодых из вашего рода убила.

— Проверим? — предложил я.

— А то!

Алкоголь еще не выветрился у меня, но взявшись за оружие, я сразу собрался и пробирался по лесу тихо. Дарен сразу приказал молодым гномам держаться за нами и шуметь поменьше. Сам он, вопреки эльфийским поговоркам, шел бесшумно, не задевая веток.

Подойдя поближе мы услышали странный шорох, прерывистое дыхание и слабые женские стоны. Переглянувшись, мы с Дареном заорали во весь голос и прыгнули в кусты….

Истошно завизжав, девушка метнулась через кусты в одну сторону, а полуголый парень с выпученными от страха глазами помчался в другую. Мы с Дареном опешили и замерли с раскрытыми ртами, глядя на кучу мужской и женской одежды и пустую бутылку вина.

— Это… — начал было Дарен.

— Да… — глубокомысленно подтвердил я.

— Не повезло, — почесал затылок гном. — Может найдем и извинимся?

— Найдешь их сейчас… вон как бежали и в разные стороны.

Отойдя в сторону, мы не выдержали и громко засмеялись.

Перемахнув через забор, он неслышимой тенью помчался к своей цели. Чутко спавшая собака ничего не услышала, дремавший на крыше кот лишь дернул ухом, одна только черная ворона недовольно каркнула.

Дом закрывал купол из переплетения стальных, зеленых, серых и огненно-рыжих нитей. Казалось, что никто не смог бы пробраться сквозь него, но демон без колебаний двинулся вперед.

— Карр!

— Карр-карр!

На всех деревьях и крышах домов вокруг сидели вороны. Демон не обратил на них внимания, продолжая пробираться к цели, а зря…

Прохладный ночной воздух с тихим свистом разрезало копье. Демон отпрыгнул и, оскалившись, зашипел на неожиданного врага. Парень стоял на самом краю тонкой ветки, а на его плече сидел крупный ворон.

— Хэй!! — крикнул парень.

Вороны все разом кинулись на демона. Он пытался отбиваться, но их было слишком много. Осатаневшие птицы долбили врага клювами, рвали его когтями и оглушительно каркали. Не выдержав, демон бросился бежать прочь по улице, оставляя на асфальте пятна темной, дымящейся крови, но через пару секунд ему в голову с отвратительным чавкающим звуком врезался молот. Демон как подкошенный рухнул на дорогу и его тут же накрыли вороны.

— Цель уничтожена, — негромко доложил Сергей, выходя из тени.

Ян легко спрыгнул с дерева и подобрал свое копье.

— Благодарю за помощь.

— Я помогал не вам, а Игорю, — просто ответил он. — Почему вы до сих пор ему не сказали, что за ним идет охота?

— Так нужно для его же блага, — привычно соврал Сергей.

На следующее утро я проснулся как обычно рано и пошел бегать по лесу. Похмелья как такового у меня не было, но все равно хотелось размяться, взбодриться и заодно проветриться. Бежал я по своему обычному маршруту, как вдруг услышал чей-то резкий крик, рычанье, треск веток и шум драки.

Свернув с тропинки, я легко взбежал на пригорок и увидел необычную для этого тихого места картину — молодая девушка лежала на земле в разорванной окровавленной одежде, а возле неё шла драка. Худой, но крепкий на вид эльф отбивался коротким слегка изогнутым мечом сразу от трех оборотней в форме вервольфов.

Зарекалась свинья говно есть, недовольно подумал я, прыгая с пригорка в гущу схватки. Я легко сбил одного оборотня в сторону и сразу всадил ему клинок под лопатку. Эльф мгновенно воспользовался заминкой, рассек грудь другому вервольфу, зазевавшемуся на мгновение и резким обратным движением отрубил ему голову.

Третий оборотень не раздумывая ломанулся через кусты. Мы с эльфом быстро переглянулись и поняли друг друга без слов. Он помчался через лес, легко и стремительно, не задевая веток и не приминая травы, как умеют только эльфы. А я повернулся к оставшемуся вервольфу и улыбнулся ему…

Схватка была недолгой. Оборотень, поскуливая, прополз пару метров, скатился вниз по склону в кусты и замер там. А я вернулся к девушке и нагнулся к ней, прижимая пальцы к артерии на шее. Увы…

Сорвав пучок травы, я стал вытирать лезвие ножа от крови и, повернувшись, столкнулся взглядом с невысокой, но очень злой девушкой в темных облегающих ноги штанах и короткой куртке. На мгновение я замер, пытаясь понять, как эта незнакомка смогла настолько незаметно и близко подойти ко мне?

— Сволочь, — не сдерживая гнева, прошипела девушка и резко крутанула в руках копье с длинным листовидным наконечником, становясь в боевую стойку.

Понимая всю забавность ситуации, я невольно усмехнулся. А вот её моя улыбка только еще больше разозлила. Плавно сдвинувшись в сторону, девушка невероятно быстрым движением атаковала меня справа, метя копьем прямо в шею. Я попытался уйти назад, но за спиной стояло дерево!

Оттолкнувшись от ствола, я прыгнул вперед, собираясь сбить странную противницу с ног, но она просто взлетела в воздух и в сторону! От удивления, я едва не потерял концентрацию и не вывалился из транса. Улыбаться и недооценивать её явно не стоило!

Приземлившись на руки, я оттолкнулся от земли и сделал сальто назад, уходя от очередного очень быстрого выпада копьем. Чтобы выдержать навязанный мне темп, мне пришлось вспомнить почти все известные мне акробатические приемы и трюки и каждый раз мне буквально на волосок удавалось опережать противницу. Странная девушка атаковала стремительно и яростно, её реакция значительно превосходила человеческую. Единственное что пока меня спасало, так это её неопытность и неумение контролировать эмоции. Чрезмерно разозлившись, она делала лишние движения, и поэтому мне удавалось уклоняться от её атак.

Я очень хотел остановиться и объяснить, что она ошибается, но как?! Идея пришла в голову неожиданно, но как нельзя вовремя. Глубоко вздохнув и выдохнув, я встал спиной к дереву, присел, словно бы собираясь прыгнуть в сторону и… в нужный момент подставил руку.

Наконечник копья легко рассек мышцы, скользнул по кости и глубоко в дерево. Девушка замерла, ярость в её глазах сменилась сначала удивлением, а потом и пониманием. Она напряглась, готовясь отпрыгнуть назад (и ведь могла же успеть!), но потянула копье, надеясь вырвать его. Схватившись за древко, я резко вскинул свободную руку и прижал нож к шее девушки.

— Не дергайся, — раздраженно сказал я, пытаясь отдышаться. — А не то порежешься.

— Не надейся, что это спасет тебя, сволочь!

— А это зря, — зло улыбнулся я. — Злость полезна, но ты её не контролируешь!

— Рин, нет!!!

От резкого окрика, девушка вздрогнула и посмотрела в сторону выскочившего из кустов эльфа.

— Он же помог мне! Почему ты не сказал ей?

— Не успел, — совершенно честно ответил я.

— Что? — растерянно переспросила девушка. — Да он же…

— Да ты хотя бы нож его посмотри!

Она осторожно отстранилась назад и увидела, что все это время я держал нож лезвием к себе. От выражения недоумения и испуганной растерянности на лице девушки, мне её даже жалко стало.

В лесу стало шумно и людно, а также эльфно и гномно. Но царившая вокруг суета была мне совершенно знакома и привычна. Сразу несколько эльфийских целителей занимались моей раной, другие осматривали тело убитой девушки. Сердитые гномы убирали тела оборотней, люди зарисовывали место преступления и изучали следы. Рядом что-то обсуждали местные сыщики. В общем, все как у нас.

Феникс разглядывала мою рубашку и сердито ворчала, что даже на отдыхе я смог вляпаться в историю. Она сквозь сон почувствовала, что меня ранили и, практически не одевшись, примчалась мне на помощь. Девушка, которую назвали Рин, слушала эльфа и то краснела, то бледнела. Потом, опустив голову, она подошла ко мне.

— Прощу прощения, я… очень виновата, что поторопилась с выводами, — виноватым голосом проговорила девушка. — Что я мне нужно сделать, чтобы искупить свою вину?

— Ничего страшного, — я махнул рукой. — Это просто царапина.

— Но…

— Раз он дал себя ранить, значит, он сам и виноват, —резонно заметила Феникс. — Совсем расслабился на отдыхе?

— Все равно я очень виновата перед вами, — упрямо заявила Рин. — Вы помогли нам, спасли Лиера, а я за это напала на вас и ранила…

— Ну… — я развел руками, и поморщился от боли в плече. — Я сам, застав кого-нибудь с окровавленным ножом над телом убитой девушки, сначала напал бы, а потом уже задавал вопросы.

Феникс бросила на меня насмешливый взгляд. Она-то знала, что я сначала бы увидел рваные раны от зубов и лап оборотня, да и вообще, в любом случае не стал бы без предупреждения нападать. Но я не хотел давить на девушку, ей ведь и так уже досталось.

— Так что ничего страшного, да и эта царапина быстро заживет. Рубашку только жалко.

— Ринаро!

От окрика девушка вздрогнула, как от удара и резко выпрямилась. К нам подошел невысокий, седой мужчина в классическом японском кимоно. От него так и веяло холодной и древней силой.

— Ты понимаешь, что натворила?

— Да…

— Ты посмела использовать свою силу против невиновного человека. Более того, против нашего союзника из Ордена магов Терры!

— Да говорю же — ничего страшного! — вмешался я. — Просто царапина.

— Это у вас просто царапина. А окажись на вашем месте другой человек, и все могло бы закончиться гораздо хуже, — справедливо заметил старик. — Ты это понимаешь, Ринаро?

— Да, — опустив голову, ответила Ринаро.

— От имени Стражей Кейродона я приношу вас свои извинения за необдуманные действия своей дочери, — он низко поклонился мне. — Могу ли я чем-то возместить вам вашу рану и потерянное время?

— Пожалуй, да, — неожиданно ответил я, — Мне бы не помешала новая рубашка, вместо порванной.

— Это все?

— Ну, если ваша дочь согласится, я бы хотел устроить с ней тренировочный бой.

— Она согласится, — сурово взглянув на Ринаро, ответил её отец.

Девушка сильно удивилась, но не посмела возразить отцу и с его позволения ушла.

— Зачем вам это?

— Действительно, — поинтересовалась Феникс. — Так сильно хочешь реванша.

— Нет, — возразил я. — Мне просто интересен бой с равным противником.

— С равным?

И Феникс и отец Ринаро одинаково удивились моим словам. Уходя, я поймал пристальный взгляд эльфа и почему-то он мне показался знакомым, словно бы я его где-то видел.

Пока Феникс и Вайлет собирались, я доедал внизу свой завтрак. Тиунорвель, узнав, что оборотней убили, заметно обрадовалась. Она рассказала мне, что последнюю неделю молодые парни и девушки по ночам охраняли Туманный лог, но все равно жителям было неспокойно.

— Мир вашему дому, прекрасная хозяйка, — по-эльфийски произнес все тот же эльф Лиер, заходя в дом. — Можно мне побеседовать с вашим гостем?

— Конечно, страж, — немного удивившись, ответила Тиунорвель.

Лиер сел за стол и внимательно посмотрел на меня. Что-то странное таилось в его глазах, что-то непонятное…

— Не узнаешь меня? — с грустью в голосе спросил он.

— Хм… — я задумался, эльф явно имел ввиду не нашу утреннюю встречу в лесу. — Погоди… это ты был в том проклятом городишке в Артане?! — изумленно воскликнул я.

— Я говорил не про это, но да. Я там был, — подтвердил Лиер.

— Как же ты выжил?

— В последнее мгновение успел спрыгнуть со стены в ров, — ответил он. — А как выжили вы? И… это вы устроили этот пожар?

— Да, — не отводя взгляда, ответил я. — Но это была случайность, мы не хотели сжигать город.

— А что вы вообще там делали?

— Спасали двух приговоренных девушек, их собирались казнить как ведьм. Но все пошло не совсем так, как я хотел.

— Артан… — сухо прокомментировал Лиер. — Там всегда все идет не так.

— Зачем вмешался?

— Не понимаешь?

— Нет, — честно ответил я. — Не помню, чтобы я раньше тебя видел.

— Да, конечно… — помрачнел он. — Сегодня ты спас меня и помог нам убить опасных преступников, так что мы в расчете. И извини за глупые вопросы…

Он собрался вставить, но я остановил его.

— Погоди. Ты знал меня в одной из моих прошлых жизней?

— Да. Как ты догадался?

— Это было не сложно, — усмехнулся я. — И я уже сталкивался с людьми, которые знали меня раньше.

Я заметил, что Тиунорвель с хорошо заметным жгучим любопытством прислушивается к нашему разговору. Странно, обычно эльфы более сдержанны в проявлении чувств.

— Люди живут много раз? — наконец, не выдержала она и задала вопрос.

— Да, — ответил Лиер. — Но не все люди, а лишь те, у кого есть желание вернуться опять.

— Но это, ни о чем не говорит. Человек не может помнить то, что было в его прошлой жизни, поэтому каждый раз он проживает заново и другим человеком, ведь многое зависит от воспитания и места, где человек родился и жил.

— Верно…

— Скажи, что ты сделал с моим мечом? — наудачу спросил я.

— Т-ты все-таки помнишь? — изумленно спросил Лиер.

— Не совсем, мне на днях приснился сон… — я пересказал ему сон, приснившийся мне пару дней назад.

— Да, — кивнул он. — Все так и было. Я убил Алерваля, потом похоронил те… Раста и пошел прочь из тех мест, а меч… я хотел его сохранить, но однажды, убегая от врагов, я прыгнул в реку и утопил там мешок с вещами и твой меч.

— Кем мы были?

— Наемниками, как вы говорите — солдатами удачи. Мы нанимались к эльфийским и людским правителям, сражались и убивали за них, пропивали золото в кабаках, грабили купцов и деревни, потом влезли в междоусобицу эльфов и… все закончилось.

— Понятно. Женщин то я хоть не насиловал?

— Ты не можешь отвечать за то, что делал Раст, — покачал головой Лиер. — Это его дела и его грехи, а ты другой человек.

— И все-таки?

— Однажды ты вооруженный лишь ножом убил трех наемников из нашего отряда пытавшихся изнасиловать пятнадцатилетнюю дочь купца, в городе который мы захватили. Я тогда сказал тебе, что ты не сможешь спасти всех, на что ты ответил: «Да, не смогу. Но помогу тем, кому могу помочь».

— Очень на тебя похоже, — хмыкнула Феникс, которая, как оказалась, уже давно стояла на лестнице и слушала нас.

— Не буду врать, мы творили разное, но за свои грехи я отвечу сам, а твои остались в том ущелье.

— Меня зовут Игорь, я был тебе другом в той жизни, значит, смогу стать другом и в этой, — я протянул ему руку.

Лиер молча пожал её.

— Но как ты узнал меня?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Просто понял что ты — это ты.

Интересно, сколько еще знакомых из моих прошлых жизней объявится в этой?

Феникс и Вайлет не захотели смотреть на тренировочный поединок между мной и Ринаро. Рыжая лишь фыркнула в ответ на такое предложение и сказала: «На тупой мордобой в твоем исполнении я и дома насмотрюсь». Забрав Вайлет, она отправилась дальше изучать Перекресток.

Зато других зрителей хватало. Десяток стражей Кейродона пришли поболеть за свою неформальную предводительницу. Дарен привел пару знакомых гномов, всегда охочих до такого зрелища. Но больше всего меня удивили местные сотрудники Ордена, успевшие не только узнать о поединке, но и собрать полноценную группу поддержки для меня, в которой было несколько симпатичных испанок. Гномы первым делом открыли бочонок пива и стали щедро угощать всех желающих. Молодые парни из стражей распускали хвосты перед испанками. Остальные азартно спорили и делали ставки.

Между мной и Ринаро стоял Лиер, взявший на себя роль судьи, и объяснял нам условия поединка:

— Оружие будет деревянным: копье у Ринаро и нож у Игоря. Смертельные удары запрещены. Поединок будет идти либо пока один из вас не признает поражение, либо не потеряет сознание. Я, как судья, оставляю за собой право в любой момент по своему желанию остановить вас.

— Я согласна, — кивнула Ринаро.

— Мне оружие не нужно, — ответил я.

— Хорошо.

Он отошел в сторону, зрители затихли. Ринаро для поединка надела короткие облегающие штаны и безрукавку, а я остался только в шортах. И честно сказать, в куртке я выглядел более серьезным противником, чем без нее.

— Ты готов? — спросила Ринаро.

— Да. И не жалей меня, любая моя рана заживет самое позднее к вечеру.

— Ты тоже не сдерживайся, а иначе это не имеет смысла, — серьезно сказала мне она.

Мы повернулись и отошли друг от друга шагов на двадцать, примерно. Я встал в стойку и тряхнул отросшими волосами. Ринаро подняла копье, взмахнула им несколько раз, крутанула над головой и с места прыгнула на меня!

Приземлившись, Ринаро подняла в воздух кучу песка, подобное я раньше только в аниме видел. Для обычного человека такое приземление обернулось бы переломами ног и позвоночника. Сам я едва успел отпрыгнуть в сторону, иначе это был бы самый короткий мой поединок.

— Интересно… — хрипло проговорил я, улыбаясь противнице.

Она атаковала стремительно и беспощадно. Её копье сливалось в неразличимую полосу, и я с трудом успевал уклоняться от её выпадов. Даже в боевом трансе мне едва-едва хватало скорости, чтобы сражаться с Ринаро.

Крутанувшись на пятках, она с размаху ударила меня копьем. Не успевая отпрыгнуть, я подставил руку и отчетливо услышал треск кости. Зарычав от злости, я, не сдерживаясь, ударил Ринаро в живот и отбросил её на пару шагов назад. На мгновение она потеряла равновесие, и я тут же воспользовался этим и атаковал. Ударив её ногой ниже колена, кулаком в солнечное сплетение и… надо было бы добивать левой рукой, но кость ведь еще не заросла!

От удара древком в челюсть я отшатнулся назад и спустя долю секунды едва успел отбить выпад справа. Разозлившаяся Ринаро стала наседать на меня еще жестче и сильнее. Пропустив еще пару чувствительных ударов, я и сам разъярился. Сознание начало затягивать до боли знакомая пелена безумия… поняв, что уже улыбаюсь, я резко отпрыгнул в сторону.

— Стой! — резко крикнул Лиер.

Встряхнувшись, я пришел в себя. Бледный Лиер уже поднимал руку, чтобы остановить бой. Ринаро стояла в паре шагов от меня, не понимая, что происходит, но догадываясь что-то что не так.

— Нормально все, — хрипло ответил я. — Продолжаем.

Дальше было проще. Я лучше контролировал себя, и даже пропуская удары, не терял голову. У Ринаро получалось хуже. Она злилась и сгоряча била часто и сильно, но увлекалась и забывала о защите. Я несколько раз ощутимо ударил её по животу и в грудь, от чего Ринаро разъярилась еще сильнее.

Закричав что-то нечленораздельное, она прыгнула на меня, приземлилась, взметнув кучу песка и пыли, провела ловкий обманный прием и резким выпадом ударила копьем. Пропустив копье, я простым прямым ударом разбил ей нос. Вскрикнув скорее от неожиданности, чем от боли, Ринаро отпрыгнула в сторону.

Я быстро вытер лицо — кровь из рассеченной брови заливала правый глаз — и приготовился. Ринаро провела пальцами по носу и удивленно посмотрела на кровь.

— Ах ты!!!

Недоговорив, она опять кинулась на меня. Ринаро двигалась еще быстрее, чем раньше, злость придавал ей сил, но на этот раз я предчувствовал её движения и вел бой так, как мне было нужно. Отбив пару моих ударов, Ринаро провела резкий и сильный выпад копьем. Я шагнул вперед, пропустил удар, а сам пальцами сжал её горло.

— Хватит!!! — опоздав на мгновение, скомандовал Лиер.

Но мы уже и так закончили бой. Ринаро сжимала древко копья и с бессильной злостью смотрела на меня. Она чувствовала мою хватку и понимала, что мне ничего не стоит вырвать ей кадык.

— В настоящем бою, ты был бы мертв, — хрипло проговорила Ринаро, показывая жестом на затупленный наконечник копья, вонзившийся мне глубоко в живот.

— Если хочешь выжить в бою, то всегда держи в голове, что твой противник может кинуться на рожон. Или ты, правда, думаешь, что берсерка волнует такая мелочь как смерть?

Усмехнувшись девушке, я отпустил её и вытащил из себя копье. Лиер, подбежавший к нам, озадачено посмотрел сначала на меня, потом на Ринаро.

— Ну и кто победил?

— Не знаю, — я пожал плечами.

— Ничья, — хмуро бросила Ринаро.

Пока Лиер объявлял результат, мы вдвоем отошли в сторону. Я, намочив в воде чистую тряпку, вытирал с себя кровь. А Ринаро, наскоро умывшись, сразу стала жадно пить.

— Ты слишком много думаешь в бою, — негромко сказал я ей.

— А это плохо? — удивилась Ринаро. — Если не думать в бою, а только драться то…

— Во время боя думать можно только о нем, — отрезал я. — Если хочешь выйти из этого боя живым, конечно же. Это потом будет возможность подумать о других делах, а в бою все мысли должны быть только о враге и о том, как его победить!

— А я разве не об этом думаю?!

— Знаешь, почему я так легко победил тебя в нашей первой схватке?

— Потому что сильнее меня? — недовольно поинтересовалась девушка.

— Нет, по силе мы равны, а реакция у тебя даже лучше моей, — честно признался я. — Я победил потому, что ты в тот момент ненавидела меня и хотела убить. Понимаешь? Ты думала не о том, как победить меня, а о том, какой я смерти заслуживаю.

— Ну, я же думала, что ты убийца!

— И что с того? — с иронией спросил я.

— Ну…

— А будь я убийцей — убил бы и тебя.

Ринаро возмущенно замолчала, не зная, что сказать в ответ, и опять принялась жадно пить воду.

— А я ведь говорил тебе тоже самое, — с легкой усмешкой сказал подошедший к нам Лиер.

— Да ну вас к черту!

— Если ты научишься держать эмоции под контролем, то мне тебя не победить в этой жизни, — совершенно серьезно сказал я.

Её сила далеко выходила за рамки возможного для человека, но при этом я не чувствовал в ней ничего чуждого, как было с Арихико или с Яном, когда он превратился в сида. Ринаро выглядела как обычная девушка, активная, яркая, спортивная и жизнерадостная. Через пару минут она уже выбросила из головы свое поражение и весело шутила с друзьями.

После поединка мы с Ринаро привели себя в порядок, и пошли вместе пообедать. Я ничуть не удивился, узнав, что она после таких тренировок запросто может съесть пару килограммов мяса. Но вот выбранный девушкой ресторан меня очень удивил.

Он стоял немного в стороне от основных улиц торгового квартала, но, судя по всему, от недостатка клиентов не страдал. Перед входом стояли два здоровенных орка в доспехах из кожи, с ярко раскрашенными щитами и большими ятаганами с зазубренными лезвиями. Когда мы подошли, орки оскалились, показав крепкие белые клыки, ударили ятаганами по щитам и прорычали что-то очень грозное.

— Это они так гостей приветствуют, — улыбнувшись, объяснила мне Ринаро.

— Ага, а заодно намекают, что не стоит уходить не заплатив, — проворчал я.

В основном зале свободных мест не было, но Ринаро, как постоянной и уважаемой гостье, сразу предложили отдельную комнату на втором этаже. Там стоял круглый и массивный стол из темного дерева, деревянные стулья с резными спинками, а на стенах висели шкуры каких-то неизвестных мне животных.

— Здрав будь, госпожа! — грубым хрипловатым басом произнес орк, заходя в комнату.

Он был одет в отдаленное подобие костюма официанта. Через руку было перекинуто белое полотенце, вполне подходящее для человека, но для орка оно больше напоминало носовой платок.

— Здравствуй, Ургхар, — поприветствовала его Ринара. — А где Ирина?

— Она взяла отгул, мать заболела, — пророкотал Ургхар. — А Алина и Ирвин не справляются сами.

— Мне все как обычно, а моему другу, — Ринаро вопросительно взглянула на меня.

— А что ты мне посоветуешь? Мне бы мяса жаренного побольше.

— Ну тогда, Ургхар, приготовь «ужин воина».

Орк кивнул и ушел, но вскоре принес на тарелке пару горячих хлебных лепешек и светлого пива в больших глиняных кружках, украшенных затейливой росписью.

— Орки, — усмехнулась Ринаро. — Они пришли к нам лет сорок назад, остатки разбитого в междоусобной войне клана. Нищие, голодные, в рваной одежде и забыв о гордости, умоляли впустить их, клялись всеми богами, что никогда не преступят законов Кейродона и готовы служить наемниками. Мой отец поверил им. Он и в самом деле думал, что орки будут наниматься охранниками к купцам и вышибалами в тавернах, но они быстро смекнули, как зарабатывать проще и безопасней.

— Это их семейный ресторан?

— Да. Они живут на самой окраине Кейродона, держат несколько крупных ферм, а те кто поумнее остальных — работают здесь. Готовят свои национальные блюда и заманивают туристов экзотикой. Как и многие в Долине… — со странным раздражением проговорила Ринаро.

— Тебе не нравятся туристы?

— Как сказать… Они приносят много денег, торговля процветает и это хорошо. Но вместе с торговцами и туристами к нам с каждым годом приходит все больше других… личностей. За последние десять лет нам пришлось в три раза увеличить корпус Стражи Кейродона. И все равно этого не хватает… оборотней этих больше недели ловили, — с грустным видом пожаловалась мне Ринаро и со злостью добавила: — Они, наверное, решили, что раз здесь нет Ордена, то можно хорошо поохотиться!

— Мы таких сразу стреляем, даже не стараемся живыми брать.

— И правильно делаете.

Разговор у нас получился интересный. В целом работа у стражей Кейродона и оперативников Ордена была одной и той же. Они точно также как мы патрулировали улицы, раскрывали преступления и ловили убийц. Правда у них было на порядок больше проблем с незаконной торговлей, контрабандой и прочим. Приходилось улаживать конфликты между разными диаспорами Долины и ссоры между торговыми гильдиями Перекрестка.

Были, впрочем, и отличия. Стража занималась также и разведкой. Дарен как-то обмолвился при мне о вылазках в Артан, и Лиер о том же говорил, а Ринаро сейчас открыто подтвердила, что они устраивают настоящие рейды в этот мир. Спасают местных колдуний и ученых, пытаются по мере сил мешать кочевникам и инквизиции. Политика Ордена в этом отношении была совершенно иной — строгий нейтралитет.

Но главное — стражи не скрывались. Им не было нужды придумывать отговорки на вопрос «Ты, где работаешь?». Они не скрывались, их знали местные жители и уважали. Они открыто ходили на работу, спокойно опрашивали свидетелей и показывали свои настоящие документы, а не поддельные. В общем, я жутко позавидовал.

Пока мы разговаривали, орк принес наш заказ. Передо мной он поставил большой поднос, заваленный крупными кусками самого разного мяса, и несколько тарелок с соусами. А для Риноро приготовили необычного вида суп и вполне обычного запеченного в листьях сазана.

Готовили орки неплохо. Мясо хоть и лежало общей кучей, готовилось оно каждое по-своему. Крольчатина была суховатой, но хорошо сочеталась с соусом. Свинина наоборот была сочной и даже немного жирноватой, но её было удобно есть с пресными лепешками. Конина и вовсе была варенной, но зато мягкой.

— Можно спросить тебя? — обратился я к Ринаро.

— М?

— Из-за чего ты такая сильная?

— А ты с чего? Ты первый, кого я не смогла победить, сражаясь в полную силу.

— Я берсерк, — коротко ответил я.

— Видела я берсерков, — отмахнулась от моих слов Ринаро. — Нажрутся мухоморов и лезут на рожон. Ты на них и близко не похож.

— Потому что я настоящий берсерк. Чтобы войти в боевой транс, мне не нужны ни наркотики, ни галлюциногены.

— Хм…

Мне показалось, что Ринаро мне не поверила, но я не собирался ничего доказывать. Если хочет, то пусть подозревает что угодно.

— Извини, но на твой вопрос я ответить не могу. Это родовой секрет.

— Родовой?

— Да, — кивнула Ринаро. — Мой род всегда защищал Кейродон. Мои предки сражались с демонами, ангелами, богами: всеми, кто пытался проверить нас на прочность. Наша сила переходит по наследству.

— Секрет так секрет, — пожал я плечами. — Выпытывать не буду.

В принципе она уже сказала достаточно, чтобы я мог поискать ответ в архивах Ордена, но я не собирался этого делать.

Мы с Колей стояли на плоской крыше какого-то высокого здания и смотрели на Перекресток. Воздух был чистый, и мы во всех деталях видели весь этот кипевший жизнью муравейник.

— Скажи, Игорь, — начал вдруг Коля. — Глядя на Долину, где столь разные расы и виду живут мирно, ты все еще веришь в правоту Ордена? Веришь в то, что люди и сверхъестественные существа не смогут ужиться вместе?

— Но ведь они, же не смогли. Орден был вынужден разделить мир людей и мир сверхъестественного, — возразил я.

— Да, так нам говорят…

Неожиданный отпуск 2 часть

Следующие несколько дней Феникс стала себя немного странно вести. Мне даже показалось, что она стала избегать меня. Рано вставала и быстро куда-то убегала, поздно приходила. Когда я прямо спросил её, Феникс ответила, что у неё есть свои дела. Что я мог на это сказать? Только развести руками и сказать, что всегда готов ей помочь в любом деле.

А я гулял вместе с Вайлет, забегал к оркам на обед и ужин и любопытной вороной слонялся к стражам. Очень уж мне было интересно посмотреть на их работу. Не знаю, что думали обо мне рядовые, но Лиер и Ринаро мне были рады, все показывали и рассказывали. Один раз я даже поучаствовал в операции по захвату склада контрабандистов. Наводку на него дал Орден, от него было два бойца, но они просто в сторонке стояли.

Ринаро вихрем ворвалась в здание, раскидывая перепуганных контрабандистов. Следом за ней в дверь забежал Лиер с двумя дубинками в руках. Остальные уже не торопились. Я стоял в стороне и никуда не лез, но один из преступников выпрыгнул из окна на втором этаже и кинулся прямо на меня. Наверное, любопытный худой парень, засунувший руки в карманы, показался ему слабым противником…

На следующий день все вокруг меня стали вести себя как-то подозрительно. Вайлет старательно прятала улыбку каждый раз, когда я смотрел на неё. Ринаро, пробегая мимо меня по улице, бросила загадочную фразу: «Я могу опоздать немного!». Дарена я встретил на перекрестке возле торговых рядов, торговавших алкоголем. Гном держал в руках листок бумаги и, шевеля губами, что-то подсчитывал про себя. Феникс и вовсе объявилась только под вечер.

— Собирайся! — крикнула она, пробегая мимо меня на чердак.

— Куда? — спросил я, но Феникс уже не слышала меня.

Чертыхнувшись, я отложил в сторону книгу и пошел на чердак. Пока я поднимался, Феникс уже успела раздеться до белья и расправляла недавно купленное эльфийское платье.

— Куда ты меня тащишь?

— Увидишь! — отрезала Феникс. — Одень что-нибудь приличное!

— Зачем?

— Да в ресторан мы идем! Успокойся и начни, наконец, собираться!

Так ничего и не поняв, я надел джинсы и новую рубашку. Феникс надела платье, расчесала волосы и посмотрела в зеркало.

— Ну как я?

Платье из красного шелка удивительно шло Феникс, подчеркивая её стройную фигуру, а туфли на каблуках прибавили девушке роста. Она сразу стала как-то женственней, нежней и даже взрослей.

— Нормально, — равнодушно бросил я.

— Да ну тебя… пошли, а не то в самом деле опоздаем.

Вайлет уже успела одеться и ждала нас внизу. Похоже, что я один ничего не знал. Меня это раздражало, но я решил промолчать. Но когда увидел, что нас возле дома поджидает карета, то уже не сдержался:

— А это еще зачем?

— А ты что хочешь, чтобы я в платье и на каблуках шла по лесной тропинке?

— Ну… — я не знал, что на это можно сказать, а Феникс меня добила еще одним аргументом.

— И дай ребенку покататься, когда она еще раз сможет на карете проехаться?

Действительно, Вайлет была в полном восторге. Она уже сидела в карете и ждала нас. Карета, кстати говоря, ничего такого из себя не представляла, простая темно-красная повозка, украшенная незатейливой резьбой с облупившейся местами позолотой, да и трясло в ней как в уазике. В любом крупном туристическом городе можно на похожей прокатиться, если есть деньги. Но девчонкам понравилось.

Я как-то где-то читал или слышал, что в настоящих каретах были рессоры, которые делали поездку вполне комфортной для высокородных и богатых пассажиров. Увы, но наша карета к ним не относилась. Её трясло и раскачивало на ухабах лесной дороги так, что Феникс пару раз заваливалась на меня, а я отбил задницу сильнее, чем когда на учениях сидел на броне БТР-а, который летел по пересеченной местности. К счастью в самом Торговом квартале улицы были ровными.

Феникс до последнего пыталась сохранить сюрприз, но все испортили Дарен и Коля, признававшиеся друг другу в самых лучших чувствах в обнимку с бочонком самогона прямо на ступенях трехэтажного ресторана.

— По какому поводу праздник? — удивленно спросил я, выходя из кареты.

— Как по какому? — искренне удивился Коля. — Или ты, тихушник, в самом деле, решил что тебе и в этом году проставляться не придется?

— Блин! Вы не могли наверху подождать?

Я подал Феникс руку, но она, не заметив её, сама выпрыгнула из кареты, едва не сломав при этом каблук.

— Я вас о чем просила?!

— Ну… — Коля и Дарен с виноватым видом переглянулись и пожали плечами.

— Надо ж было проверить выпивку, а то вдруг бы плохой оказалась, — веско заметил гном и рыгнул.

Я насмешливо посмотрел на Феникс, ей оставалось лишь махнуть рукой. Коля, а вслед за ним и Дарен поздравили меня с днем рождения. Подарок, впрочем, нашелся только у Вайлет, Дарен в качестве подарка принес бочонок гномьего самогона, а Коля посчитал, что лучший подарок он сам.

Но настоящий сюрприз меня поджидал наверху. За круглым столом уже скучали Ринаро, Лиер и Лера с Леной, а возле окна стояла высокая и стройная девушка с пушистым серебристым хвостом, торчащим из под короткой юбки.

— Рингёко? — удивился я. — И ты здесь?

— Как видишь, — улыбнулась мне Рингёко Кицунэ, чистокровная лисица ёкай из Японии.

— С праздником! — Лера первая подошла, вручила какой-то подарок и поцеловала меня в щеку.

Я поблагодарил девушку и вытер отпечаток помады.

— Привет и с днем рождения тебя! — поздравила меня Лена. — Извини, меня Феникс в последнюю очередь предупредила, подарок я не успела выбрать.

— Ничего страшного, — улыбнулся я.

У Ринаро и Лиера тоже не было подарков. Лиер вообще не знал о таком обычае, а у Ринаро не было времени, она весь день была на службе. Рингёко подошла ко мне последней.

— С праздником, а это на удачу, — она протянула мне небольшую деревянную дощечку с нарисованной на неё девятихвостой серебристой лисой. — Это эма^[172] из храма Нэдзу^[173]. Обычно их принято вешать в храме, но можно и на стену в доме.

— Спасибо, — ответил я, убирая подарок в сумку.

— Ну, с официальной частью, наконец, покончено! За стол товарищи! — радостно воскликнул Коля.

Дарен первый его поддержал, остальные последовали их примеру. Компания собралась разношерстной, многие видели друг друга в первый раз. Я боялся, что за столом повиснет неловкое молчание, но не тут-то было. Коля и Дарен молча есть и пить не собирались и вскоре их весельем заразились другие.

Вайлет сразу прилипла к Рингёко и смотрела на неё с неподдельным восхищением. И насколько я видел, любопытство и восторг девчонки забавляли Рингёко, но она благосклонно разрешила потрогать и свой хвост и уши. Лера разговаривала с Леной и отвечала на её вопросы о службе в Ордене.

А на столе каких только яств не было. Одних только фруктов в большой вазе два десятка лежало. Холодные и горячие закуски, мясо, рыба, какие-то запеченные овощи, икра и много чего еще. Алкоголя тоже хватало. Феникс озаботилась узнать о предпочтениях гостей, так что недовольных не было. Даже Вайлет ухитрилась выпить бокал ягодного вина, пока я смотрел в другую сторону.

Коля рассказал несколько забавных историй из жизни нашего отдела, Лиер и Ринаро тоже вспомнили пару интересных случаев, а Рингёко рассмешила всех некоторыми фактами из японской истории.

— Спасибо что пришла, — сказал я Рингёко. — Я давно уже хотел увидеться с тобой, да все не было возможности.

— Я знаю, — улыбнулась она.

— Как Йоко?

Я не стал спрашивать, почему она не пришла. Не хотел ставить Рингёко в неловкое положение, но она и так все поняла.

— Она тоже хотела приехать, но её не отпустили с учебы. Она вступила в Орден, — объяснила Рингёко.

— Серьезно?

— Да. Тот случай в прошлом году сильно повлиял на неё, она боится, и поэтому пошла в Орден.

— Хм… однако. Ну, тогда удачи ей в этом. В какой отдел она пошла?

— В оперативный, но подготовка у них серьезнее, чем у Сил самообороны^[174].

— А ты в Орден не собираешься? — спросил я.

— Нет, — улыбнулась девушка. — После случившегося я еще больше стала ценить свободу, чтобы позволить кому-то собой командовать. Кроме того я чистокровная ёкай и могу просто время от времени помогать Ордену, например Йоко.

Все понятно, подумал я. Вступать в Орден хитрая лисица не спешила, но и бросать подругу она не собиралась. В случае чего Рингёко поможет ей, а я знаю, на что она способна.

Коля пошел на балкон покурить, а я вместе с ним за компанию рядом постоять вышел. Уже стемнело, и воздух стал прохладней, Перекресток, впрочем, и не думал успокаиваться. Торговые ряды и магазины закрывались, зато открывались разные ночные заведения.

— Как в отделе дела? — спросил я.

Коля затянулся и некоторое время просто стоял молча.

— Так сразу и не ответишь… — медленно проговорил он.

— Все так плохо?

— Да не то, чтобы плохо… странные дела творятся. Нам в отдел передали БТР-90.

— Серьезно? Его же даже вроде в армии нет еще. Ну, будет бойцам, на чем за пивом гонять на маневрах, — хохотнул я.

Коля не улыбнулся.

— Ты не понял. БТР дали именно нам, в оперативный отдел. Владислав сказал, что в сентябре начнем тренировки на нем.

— Нахрена козе баян? — вырвалось у меня.

— Это еще не все, — проворчал Коля. — Я тут узнал от нашего тыловика, на нас уже выписали снаряжение новое. Полный комплект новых «калашей» сотой серии, полные комплекты защитного снаряжения четвертого и пятого класса, пулеметы, гранаты, противотанковые гранатометы и снайперские винтовки.

— Ни х…

— Вот именно. Не нравится мне все это. Нас всех что, в армейское подразделение хотят превратить?! Нахрена?! Бойцов мало?

Мне на это сказать было нечего. Одно хорошо, если мы все это оружие получим и освоим, то это уже будет совсем другая история. Не то, что прошлой осенью, когда мы чуть ли не с голыми руками из города прорывались.

— Да, чуть не забыл. Клан Ашеров уничтожили.

Коля сказал эту новость таким простым тоном, как будто шла речь о мелкой банде, а не о крупном клане вампиров.

— В смысле? Как? За что?

— Не знаю. Среди белого дня в город внезапно вошла армия, приехали какие-то спецы из особого отряда. Командовал всем Сергей. Так вот они без разговоров особняк Ашеров в кольцо и прямой наводкой из танков и БМП по нему. Всех кто выскочил снайперы расстреляли.

— Это же война с вампирами!

— Я потом в сети осторожно поискал, в тот день было уничтожено двенадцать кланов по всему миру. В Канаде по одному их логову вообще крылатыми ракетами ударили.

— А остальные что?

— В том-то и дело, что ничего, — Коля помолчал и добавил. — Сдается мне, что наши в какую-то внутреннюю свару кровососов вмешались.

— Или подмяли под себя их всех, а недовольных уничтожили, прежде чем они вякнуть успели.

— Вариант, — согласился со мной Коля. — После того как мы ведьм перебили, я уже ничему не удивлюсь. Да, еще одно. Там в вашем районе какая-то заварушка ночью была, агенты из отдела спецрасследований работали. Мы утром только попробовали сунуться, узнать, что там было, так нас сразу послали. Запретили даже близко подходить.

Все интересней и интересней…

Человек со снайперской винтовкой в руках занял удобную позицию. Окно, в котором должна была появиться его цель, было открыто и ярким пятном света выделялось на фоне темного фасада. Прижав приклад к плечу, снайпер приник к оптическому прицелу…

— Я не помешала?

Снайпер молниеносно схватил пистолет и выстрелил в девушку, появившуюся в проеме двери за его спиной, но пули мгновенно исчезли в серебристом пламени.

— Как невежливо, — со злой усмешкой произнесла Рингёко.

Превратившись в гигантскую лису, она схватила пастью наемного убийцу и сжала челюсти…

— Приятного аппетита, — холодно произнесла Ринаро, наблюдавшая за всем из угла чердака.

— О, — протянула Рингёко, оставаясь в облике лисы. — Так ты тоже почувствовала? Нет, не похоже… следила за мной?

— Это мой город и я знаю, что в нем происходит.

— Ну, надо же… надеюсь, ты не в обиде на меня за этот экспромт? Брать живым его было бессмысленно, обычный исполнитель. И не смотри на меня так, я не собираюсь его есть.

— И без тебя знаю, — все тем же холодным тоном ответила Ринаро. — Скажем Игорю?

— Зачем портить человеку праздник? Тем более, что этот стрелок ему никак не угрожал. Я боялась, что он промахнется и ранет кого-нибудь из гостей, многие их ведь простые люди…

— Я тоже человек.

— Конечно-конечно, — с хитрым лисьим прищуром согласилась Рингёко.

Как оказалось, Феникс не просто заказала отдельную комнату в ресторане, но и сняла для гостей целый этаж в этом же здании. Это оказалось очень удобно, потому, что Вайлет быстро устала сидеть за столом, заскучала, слушая разговоры взрослых, и захотела спать. Пока я ходил провожать её, Рингёко и Ринаро куда-то пропали и появились только минут через пять.

— Где это вы бродили? — поинтересовался я.

— Игорь, — Рингёко, изогнув бровь, и хитро улыбнувшись ответила. — В своем возрасте ты уже должен был бы знать, что женская красота вещь хитрая и требует много времени и внимания.

Я кивнул и не стал ничего спрашивать, хотя был готов поспорить, что на лицах у обеих девушек не было ни грамма косметики.

Вечер продолжился. Без Вайлет и с учетом того, что все уже успели изрядно выпить — стало еще веселее, смех громче, а шутки острее и пошлее. Причем если мы еще как-то пытались вести себя прилично (джентльмены как-никак!), то вот девушки ничего не стеснялись.

Ринаро вдруг поднялась с места и строго посмотрела на Лиера. Тот чуть не поперхнулся, но допил рюмку, закусил и с явным нежеланием тоже встал.

— Вы уже уходите? — спросила Феникс.

— Да, — ответила Ринаро. — Увы, но у нас завтра много работы и прямо с утра.

Девушка смотрела на Лиера и отчетливо выделила интонацией слова «у нас» и «с утра». Мы с Колей понимающе переглянулись, за столом как-то забылось, что Ринаро непосредственный начальник Лиера. Я вышел проводить их.

— Спасибо, что пришли.

— Тебе спасибо за приглашение, — ответила Ринаро.

— Мне-то за что? Это Феникс все устроила.

— Тебе спасибо за повод, — ответил Лиер.

Он выглядел совершенно трезвым, хотя пил наравне с Дареном. И не понять было, это из-за того, что эльф или просто благодаря большому опыту.

— У тебя много друзей, — с улыбкой сказала Ринаро, — Мне так даже немного завидно стало.

— Ну, надеюсь, этим вечером у тебя стало на несколько друзей больше.

Я пожал руку Лиеру и обнял на прощанье Ринаро, а потом пошел обратно, размышляя над её словами. Много друзей? Да, возможно так могло показаться на первый взгляд. Это Коля и Феникс мои ближайшие и лучшие друзья, а остальные… Лера просто коллега по работе, я даже удивился тому, что она пришла. С Леной я хорошо общался в школе, но, увы, школьная дружба обычно в школе и остается, за последние полгода мы ни разу не встречались и просто переписывались. Дарен хороший приятель, да, так уж сложилось, что мы пару раз стояли плечом к плечу с оружием в руках, но не более того. С Рингёко и Йоко я тоже просто переписывался время от времени. Они присылали мне фотографии Японии, цветущих сакур и глициний, а я хвастался своим домом. Да и Ринаро с Лиером друзьями я мог назвать только авансом, дружба проверяется временем.

И все же я был рад, что все они согласились прийти. Может в этом и заключается дружба?

Мы посидели еще какое-то время. Лера при этом пересела на стул рядом со мной, и время от времени случайно меня задевала то ногой, то рукой и как-то странно поглядывала. А Феникс при этом тихо посмеивалась про себя, уж не знаю чему. Вскоре Коля откинулся на спинку стула и захрапел. Дарен попытался его разбудить, но после нескольких попыток махнул рукой.

— Эх, слабые вы все-таки, люди, — вздохнул он и потряс бочонок. — Ладно, оставлю ему на утро.

— Ты сам дойдешь? — поинтересовался я. — Тебе далеко, да и мало ли…

— Чтобы я сам до родной берлоги не дошел? — возмутился Дарен и заметно покачнулся. — Дойду! А на мало ли что, вон молодые есть! Ей, салаги!

На крик прибежали два молодых гнома, с небольшими топорами на поясе.

— Взяли себе что-нибудь со стола вкусного и пшли домой!

Гномы, оглянувшись на нас, схватили со стола пару кусков копченного мяса, сыра и полупустую бутылку вина. Лена с Лерой смотрели на эту дедовщину с большим удивлением, а мы с Феникс понимающе переглянулись. Зато можно не боятся за Дарена, молодые гномы доведут его до дома и при необходимости защитят от случайных грабителей.

Дарен ушел, а Колю я оттащил в его комнату и закинул на кровать. Пусть отсыпается. Лера предложила подшутить над ним как-нибудь, например написать что-нибудь на лице, но я сразу и резко выступил против. Это же настоящее предательство — издеваться над телом товарища, павшего в неравной битве с алкоголем! Лена уже тоже зевала, так что я предложил пойти спать. Леера и Лена сразу пошли, а мы с Феникс немного задержались. В комнату зашли уже заждавшиеся нас официантки и стали убирать со стола.

— Ты хочешь спать? — неожиданно спросил я у Феникс.

— Нет, а ты?

— Пойдем погуляем?

— Давай!

Я забрал у официанток бутылку вина, пару кусков сыра и несколько фруктов и мы пошли гулять. Несмотря на поздний час, Перекресток не спал. На улицах светились фонари, из ресторанов и ночных баров доносилась музыка, люди и нелюди гуляли и праздновали.

— Тебе понравилось?

— Да. И как только ты смогла все организовать?

— Было непросто, — призналась Феникс. — Пришлось залезть в твой компьютер, найти контакты и договориться.

— А я то гадал, как ты смогла пригласить Рингёко и Лену? — усмехнулся я.

— А вот так вот! — с довольным видом заявила девушка.

— Спасибо. Это лучший подарок за сегодня, — честно сказал я.

Мы с Феникс неторопливым шагом дошли до большого каменного моста через реку, протекавшую через город. Это был главный мост Перекрестка, широкий с красивыми перилами и каменными статуями грифонов. За перилами находился еще небольшой уступ, на котором можно было посидеть, болтая ногами над рекой.

Где-нибудь на Земле нас бы сразу заподозрили в попытке самоубийства, а здесь на это никто не обращал внимания. Ну, подумаешь, парень и девушка в легком платье сидят на краю моста? Что тут такого… Ночь была теплой, но я все равно постелил куртку для Феникс, а сам сел прямо на прохладный камень. Феникс на всякий случай сняла туфли.

— Красиво тут, — негромко сказала Феникс.

Я согласился с ней. Вдоль реки росли деревья, украшенные гирляндами, магическими и электрическими светильниками. Огни фонариков и свет из окон отражались в темной и медленной речной воде.

— Угощайся, — я достал из сумки вино и сыр и предложил Феникс.

— Я наелась уже.

— Как хочешь.

Некоторое время мы сидели молча. Я пил вино из горлышка и закусывал его сыром, а Феникс просто сидела и любовалась видом. Позади нас шумели люди, раздавался веселый и задорный смех. Потом, Феникс вдруг подвинулась поближе и положила голову мне на плечо.

— Ты спать хочешь? Может, пойдем в гостиницу? — сразу предложил я.

— Нет-нет. Я просто хочу посидеть так рядом с тобой.

— Хорошо…

Зазвучала гитара и кто-то запел красивую и мелодичную песню на незнакомом мне языке. Я невольно заслушался, но, к сожалению, песня быстро закончилась. И вдруг раздался громкий взрыв! Феникс испуганно вскрикнула и резко дернулась. А я тут же рефлекторно схватил её за талию и неловко дернул так, что она едва не упала на меня. Чуть в стороне от нас шумно распускались огненные цветы фейерверка, вспышки отражались и в воде.

— Красиво, — тихо сказала Феникс.

— Да уж… — проворчал я. — Еще красивее было бы, если бы ты в реку свалилась.

— Не страшно. Ты бы ведь прыгнул за мной? — кокетливо спросила она.

Я вздохнул и хотел съязвить, но неожиданно сказал совершенно другое:

— Я за тобой куда угодно прыгну.

Феникс была так близко, что я чувствовал на коже её теплое дыхание и слышал, как часто бьется её сердце. И весь мир вдруг куда-то пропал… я нагнулся к ней и осторожно поцеловал… Я думал, она отпрянет от меня, но Феникс наоборот обняла меня, а потом, тихо вздохнув, прижалась щекой к груди. Мы молчали, рядом шумел чей-то праздник, ярко и громко сверкал фейерверк, я хотел бы вечно так сидеть, но мир ждать нас не собирался.

— Пошли спать, — негромко сказала Феникс. — Нам завтра еще вещи собирать, отпуск кончился…

На следующий день мы попрощались с гостеприимной хозяйкой гостиницы, собрали вещи, посчитали остатки денег, прослезились и отправились домой. Я хотел попрощаться с Ринаро и Лиером, но они в самом деле были заняты на службе, так что я оставил им короткое письмо.

Вернувшись в родной город, мы сдали Вайлет на руки Сергею и отправились домой. Я честно собирался выйти на службу, хотя у нас еще было два дня отпуска, но вмешался случай. Дома нас ждало письмо от родителей Феникс, её звали на ежегодный бал-встречу магов России. Как она мне рассказала, на это мероприятие приходят все известные и влиятельные семьи из всех стран бывшего Советского союза. Феникс призналась, что там чертовски скучно, особенно для младших членов семейств, которых приводят туда как породистых собак на выставку и ищут с кем бы выгоднее утроить случку, но не пойти она не может, так как уже пропустила два бала подряд.

— Ну а мне туда, зачем идти? — резонно спросил я, читая книгу.

— Как это зачем? Это вообще-то бал! — возмущенно ответила Феникс. — Там танцевать будут, а ты что, не хочешь со мной потанцевать?

— Я не умею.

— Не важно! — отрезала она. — Если ты не пойдешь, то я совсем со скуки умру там!

— Ладно-ладно! Пойду я… — сдался я.

— И вообще, мои родители давно хотят с тобой познакомиться.

— Ага… Что?!

Летний бал

Я всегда знал, что Феникс из состоятельной и известной семьи магов, но не представлял себе, насколько они богаты. Это был не просто особняк, а самый настоящий дворец с большим парком и озером, весь пропитанный духом старины. Я никогда не разбирался в архитектуре, поэтому не могсказать какой это стиль и век, но сразу почувствовал, что это не современные хоромы олигархов и проворовавшихся чиновников.

У входа нас встретил дворецкий. Он неодобрительно покосился на мою футболку и джинсы и предложил пройти в столовую. Мы пошли за ним, я при этом чувствовал себя, словно неожиданно попал в Англию, причем на пару веков в прошлое. Все вокруг было такое… старинное: массивная деревянная мебель, статуи и бюсты, мраморные лестницы и паркет. Во многих комнатах стены вместо обоев закрывала ткань. Нигде не было ничего современного, вроде телевизоров, телефонов или кондиционеров. Даже выключатели и розетки были тщательно запрятаны, а проводка скрыта в стенах.

Столовая с двумя большими каминами и длинным столом посередине тоже внушала уважение. Благодаря широким окнам в ней было светло, хотя потолок и стены были отделаны темным деревом. Там нас уже ждали.

— Отец, — Феникс поклонилась родителям и сделала жест в мою сторону. — Это мой напарник Игорь Теплов. Игорь, это мой отец — Виктор Васильевич из клана Уральских магов.

Отец Феникс, статный седой мужчина в строгом костюме с холодным неодобрением свысока взглянул на меня и коротко кивнул.

— Моя мать, Надежда Ивановна.

Красивая женщина с каштановыми волосами и в строгом и длинном темном платье приветливо улыбнулась мне и протянула руку. Я поклонился и поцеловал её, Феникс меня об этом заранее предупредила.

— И моя старшая сестра, Виктория.

Из всех родственников Феникс она одна выглядела моей современницей. Но и она оделась как на торжественный прием, а не на семейный обед: зеленое платье до середины бедра, колготки, туфли на каблуках и неяркий макияж.

После знакомства, отец Феникс пригласил всех к столу. Заняв свое место, я сразу растерялся, увидев с десяток вилок, ложек и ножей. Я с надеждой взглянул на Феникс, но та лишь с досадой прикусила губу.

— Игорь, вы не стесняйтесь, чувствуйте себя, как дома, — улыбнулась мне Надежда Ивановна. — А на это не обращайте внимания.

— Да, не стесняйтесь, ешьте хоть руками, — с холодным презрением бросил Виктор Васильевич.

Несколько секунд я смотрел на него, на языке вертелось несколько резких слов, но я сдержался и промолчал. Во многом из-за требовательного взгляда Феникс.

— Игорь, как вам наш дом? — спросила Надежда Ивановна.

— Очень красивый, настоящий дворец, — ответил я.

— После городской бетонной коробки любой нормальный дом дворцом покажется, — заметил Виктор Васильевич.

— Но знаете, — на этот раз я не сдержался, — жаль, что этот дворец не постигла участь остальных во время революции. Был бы сейчас хороший музей.

— Игорь! — испуганно одернула меня Феникс.

— Что? Ах, да, я забыл, аристократы не любят вспоминать о том, что строители их прекрасных дворцов обычно сами ютились в лачугах, — я улыбнулся, глядя прямо в глаза магу. — Извините, что напомнил об этом.

— Не человеку без рода судить аристократов!

— Почему это без рода? Я прекрасно знаю свой род, — усмехнулся я. — И горжусь своими предками, они не были магами или аристократами, зато были честными людьми. Тружениками.

После этого остаток обеда прошел в тишине. Аппетита у меня совершенно не было, так что я практически ничего не ел и не пил. Да и вообще, с трудом боролся с желанием демонстративно выйти из-за стола. Во время этого короткого разговора во мне вдруг проснулись гены прадеда, красного командира, и выражение «классовая ненависть» очень хорошо описывало мои чувства.

По просьбе Феникс, мне выделили комнату во флигеле^[175] для гостей. Здесь комнаты были небольшими, более уютными и простыми, чем главные парадные залы дворца. Но больше меня порадовало, что комнаты родителей Феникс были на другой стороне дома.

— Игорь! Зачем ты это устроил? — резко спросила меня Феникс, едва мы остались одни.

— Ну… — я смущенно почесал затылок. — Извини.

— Я понимаю… у отца резкий характер, но ты… — она возмущенно смотрела на меня. — Мог бы быть умнее?

— Слушай, может мне вообще лучше домой вернутся? — с надеждой спросил я.

— Нет!

Вздохнув, я завалился на кровать. Ни телевизора, ни компьютера в комнате не было. Чем здесь заниматься?

— Ну, блин, бал будет только завтра, что я сегодня делать буду здесь?

— Например, купишь себе костюм! — отрезала Феникс. — Вставай, в Екатеринбург съездим, там магазинов много.

К счастью, найти хороший костюм для меня оказалось той еще задачей. Пришлось объехать с десяток магазинов, прежде чем Феникс нашла что-то более-менее приемлемое с её точки зрения. Поэтому мы вернулись, слишком поздно и ужинать нам пришлось вдвоем.

Так как делать больше все равно нечего было, я почти сразу после ужина пошел спать. Но заснуть получилось далеко не сразу. Меня смущала слишком большая кровать с балдахином, непривычная обстановка, мягкая перина и скользкая шелковая простыня. Задремать удалось далеко не сразу…

Снаряд разорвался рядом с нами. Осторожно приподняв голову, я увидел вдалеке два танка противника. Они стреляли прямой наводкой со склона холма, а у нас даже завалящегося граника не было!

— Логово! Логово! Я Енот, срочно нужна поддержка! — рядом орал в рацию Егор. — Логово, я Енот, срочно нужна поддержка!!!

— Енот, держитесь своими силами… — прошуршала в ответ рация. — Поддержку оказать не можем!

— Суки бл…

Сразу два снаряда разорвались чуть левее нас, засыпав нас камнями и землей. На мгновение выглянув, я дал короткую очередь по противнику. Эльфы сразу залегли.

— Вот и все, похоже, — обреченно выдохнул Егор, сжимая в руках бесполезный калаш и откидываясь на склон котлована.

— Пасть закрой! — зло бросил ему Коля. — Еще не вечер!

Я сполз чуть пониже и быстро поменял обойму. Лежавшая на земле Ведьма приоткрыла глаза и посмотрела на меня. В её взгляде не было страха, просто печаль и обреченность. Я заметил, что её повязка вся пропитана кровью — рана опять открылась.

Сжав зубы, я пополз наверх…

— Игорь!

Вздрогнув, я резко проснулся. На краю постели сидела Феникс в халате.

— Чего тебе? — недовольно спросил я.

— Снова сон снился?

Врать смысла не было, поэтому я промолчал.

— Мне тоже…

Девушка мгновение помедлила, а потом скинула халат на пол, оставшись в ночнушке, забралась под одеяло и легла рядом со мной.

— Игорь…

Прикоснувшись к ней, я понял, что она сильно напугана и буквально дрожит от страха. Недолго думая, я привлек Феникс к себе и крепко обнял, чувствуя, как сильно колотится её сердце. Какое-то время мы просто лежали рядом друг с другом. Слова нам были не нужны.

— Мне тоже снился сон… я видела…

Я молчал и не торопил её, давая выговориться.

— Я шла по полю, а там… все были мертвые. Горел танк, рядом с ним лежали солдаты… чуть вдалеке дымился вертолет… А я шла по полю… босиком по острым осколками и камням, но не чувствуя боли… я вообще ничего не чувствовала… понимаешь? Я смотрела на ребят из отдела… некоторые из них еще были живы, а…. а мне было все равно. Я даже не узнавала их… А потом…

Феникс опять задрожала и всхлипнула.

— Я увидела тебя… ты… ты…

— Это был просто сон, — тихо прошептал я, поглаживая её по спине.

— Ты был жив, но умирал… я смотрела на тебя, понимала что тебе осталось… всего несколько мгновений жизни… а мне было все равно. Ты смотрел на меня, а я… я просто переступила через тебя и пошла дальше….

— Ты бы так не поступила, — возразил я.

— Нет, Игорь, ты не понимаешь. Это была именно я. Именно я! И… у меня не было ни одной эмоции. Я была… словно огонь. Да-да! — быстро и горячо заговорила Феникс. — Я была как чистая стихия, свободная от всего…

Я не знал, что на это сказать, поэтому просто крепко прижал её к себе, стараясь не думать о сказанных словах. Мне было слишком страшно думать о них.

— Что-то происходит, я это понимаю… я это вижу… что-то…

— Я знаю, — спокойно произнес я.

Феникс отстранилась и посмотрела на меня, читая мои мысли. Так было даже проще. Она поняла, что я хотел сказать, а потом сама раскрыла мне свои эмоции и… я понял, что она чувствует и что хотела сказать.

— Да, — уверенно сказал я, глядя ей в глаза, отвечая на заданный, но невысказанный вопрос.

Она забралась под одеяло и прижалась ко мне. Немного повозившись, Феникс успокоилась, расслабилась и сонно засопела. А вот я наоборот разволновался. Сквозь тонкий шелк ночнушки я слишком хорошо чувствовал горячую кожу девушки, её теплое дыхание щекотало шею, а я уже не мог воспринимать её просто как надоедливую напарницу и подругу…

Кое-как подремав ночью, я рано утром осторожно выбрался из-под одеяла, оделся и пошел в парк. Солнце еще не встало, по земле стелился холодный туман, и стояла замечательная утренняя тишина. Размявшись, я, особо не напрягаясь, трусцой побежал по дорожке вокруг небольшого озера. После пятого круга я поймал на себе любопытный взгляд и заметил среди кустов Викторию в красном спортивном костюме.

Вскоре выглянуло солнце, туман рассеялся, а я закончил с бегом и стал отжиматься. И опять заметил неподалеку Викторию, с любопытством наблюдающую за мной. Когда я закончил, она подошла поближе.

— Доброе утро.

— Доброе, — кивнул я. — И раннее.

— Ты думал, что все в нашей семье спят до обеда, как Феникс? — с легкой улыбкой спросила Виктория. — Я люблю вставать до рассвета, особенно летом.

— Феникс часто приходится вставать рано утром, поэтому она любит отсыпаться на выходных.

— Ты закончил? — поинтересовалась девушка. — Я заварила чай, позволишь угостить тебя?

Я согласился и пошел вслед за Викторией в небольшую беседку на берегу озера. Там на деревянном столике уже стоял поднос с двумя кружками, небольшим фарфоровым чайником и тарелкой с маленькими пирожными. Виктория сама разлила ароматный черный чай по кружкам и предложила мне пирожное.

— Спасибо, вкусный чай, — вежливо поблагодарил я.

— Ты каждое утро так занимаешься?

— Нет, только пока отпуск, — со вздохом признался я. — Во время службы на это времени нет, да и, честно говоря, места тоже нет, до парка от нашего дома далеко.

— Скажи, вы с Соней просто друзья и напарники?

Я едва не спросил «С кем?», но быстро сообразил, что Виктория назвала обычное имя Феникс. Задав вопрос, девушка внимательно наблюдала за моей реакцией, следя даже не за тем, что я говорю, а как.

— Что значит просто? — недовольно поинтересовался я. — Разве быть друзьями — это мало?

— Нет, — покачала головой Виктория. — Но ты ведь понял, что я имела ввиду.

— У нас с Феникс… сложные отношения. Можно еще чаю?

— Конечно, — долив в кружку чай, Виктория произнесла: — Ты ведь знаешь о связи между тобой и Феникс?

— Разумеется, — удивленно ответил я. — Тебе Феникс рассказала?

— Нет, я сама увидела. И как ты к этому относишься?

Я пожал плечами.

— Сложно сказать… порой это раздражает, но с другой стороны в бою это очень полезно. Мы чувствуем, друг друга, понимаем с полуслова, Феникс может напрямую читать мои мысли и пару раз это спасало мне жизнь.

— И тебя совсем не смущает, что она может читать все твои мысли и узнать даже то, что ты хотел бы скрыть?

— Нет, — совершенно честно ответил я. — Я ей доверяю.

Виктория с удивлением взглянула на меня. Она хотела что-то добавить, но в этот момент зазвонил её телефон. Виктория испуганно оглянулась и быстро достала из незаметного кармана простенький телефон.

— Да, — тихо произнесла она. — Конечно. Я не могу сейчас говорить. До вечера.

Убрав телефон, девушка заговорщицки подмигнула мне.

— Не говори никому.

— А что в этом такого? — удивился я.

— Ну… наш отец не очень любит современные вещи.

Я дипломатично промолчал.

— Есть еще одно, — Виктория посерьезнела. — Ты ведь понимаешь, что тебя будет тянуть к Феникс. И это будут не твои реальные чувства, а навязанные магией и вашей связью друг с другом. В каком-то смысле, Феникс сделала тебя своим фамильяром^[176].

— Я в этих ваших магических штучках не разбираюсь, — я пожал плечами и зевнул.

Я предпочел уйти от ответа, сыграть роль простого парня, который не разбирается в высоких материях. Кстати говоря, это было не так уж и далеко от правды. Но Виктория все равно не поверила мне.

— Игорь, я серьезно спрашиваю. Вы с Феникс далеко не первые, кто оказался в такой ситуации. И зачастую все заканчивалось трагически. Я знаю несколько случаев, когда люди, оказавшиеся в роли фамильяра, сходили с ума и убивали своих партнеров. Но хуже всего было тогда, когда в роли хозяина выступала женщина.

Слушая Викторию, я неожиданно представил Феникс с поводком в руках, а себя лениво валяющимся на коврике возле двери, и едва сдержал улыбку.

— Женщина-маг могла использовать фамильяра просто как помощника, а тот был безумно в неё влюблен, но это были не его чувства, а навязанные магией. Женщина это понимала, но ничего сделать не могла. Просто не могла заставить себя ответить на искусственные чувства, а человек сходил с ума от ревности. Бывало и наоборот, женщина сгорала от ревности, не давала фамильяру и шанса на нормальные отношения, фактически ломала своего партнера.

Я флегматично пожал плечами. Какое это все могло иметь отношение ко мне и Феникс?

— Она моя сестра и я не могу не переживать за неё.

И тут я внезапно вспомнил Рингёко. Года назад, уже прощаясь в аэропорту, лисица сказала странную и загадочную фразу. Что она хотела бы остаться, но я уже связан с другой девушкой. Не про Феникс ли они говорила.

— Извини, что не могу тебе рассказать всего, — вдруг произнес я. — И Феникс тоже не сможет. Информация о нас закрыта вторым уровнем допуска, и это не шутка. Вокруг нас, да и с нами тоже, случается самая разная сверхъестественная ерунда. И, сказать по правде, поодиночке мы бы не справились. К добру или к худу связала нас магия, но без этой связи, я бы сейчас с тобой не разговаривал. Феникс возможно бы выжила, её сила, как ни крути, превосходит мою.

— Да, ваша связь дает вас сильное преимущество, но…

— За все в этом мире надо платить, — перебил я девушку. — Поверь мне, я это на своей шкуре не раз прочувствовал. И я сделаю все, для того чтобы заплатить пришлось мне, а не Феникс.

На этом разговор, можно сказать, закончился. Все что можно было сказать, мы сказали. А все остальное покажет время.

Завтрак, благодаря тому, что Виктор Васильевич отсутствовал, прошел в более непринужденной обстановке, чем вчерашний ужин. Мать Феникс расспрашивала меня о службе и интересовалась, как мы с Феникс живем. Её удивило, что готовлю и убираюсь в доме именно я.

После завтрака, Феникс утроила мне экскурсию по дворцу. Меня сложно было назвать большим ценителем архитектуры и старины, но некоторые комнаты меня поразили. Например, большая коллекция холодного оружия, в ней я увидел такие небывалые редкости, как славянские мечи начала X века, настоящие ножи саксов и даже отлично сохранившийся римский гладий. Библиотека, собранная предками Феникс, тоже внушала уважение. В основном там были книги по магии, но на полках стояли и редкие дореволюционные книги: целая подборка журнала «Современник»^[177], тома «Истории государства российского» Карамзина и др. Ценители, не торгуясь, отдали бы за эти раритеты кучу денег.

Время до обеда пролетело быстро, а вот после стало тянуться невыносимо долго. Феникс готовилась к балу, а мне делать было практически нечего, от скуки я даже немного поспал. А одеваться начал только за полчаса до выхода и все равно успел быстрее всех.

Поджидая семейство Уральских магов, я читал газету сидя в кресле. Первой вниз спустилась Виктория. Оделась девушка для такого мероприятия достаточно скромно, на мой взгляд, строгое вечернее платье, легкий макияж и минимум украшений. Вслед за ней по лестнице, словно оживший всполох огня, сбежала Феникс. На ней было все тоже эльфийское красное платье и красные туфли, что и на моем дне рождения, но на этот раз она сделала яркий макияж и надела украшения — золотые сережки с рубинами и ожерелье с ними же.

— Игорь… — тяжело вздохнула Феникс и, подойдя ко мне, прошипела: — кто так галстук завязывает?

— А что не так?

— Так… да убери ты руки! Не мешай!

Феникс ловким движением сняла с меня галстук, расправила его, а потом заново завязала и повесила мне на шею. Она стояла так близко ко мне, что хорошо чувствовал аромат духов и шампуня, которым она мыла волосы.

— На что это ты уставился? — вдруг спросила она.

— Тебе очень идет этот наряд, — ответил я, — и прическа.

Феникс смутилась и коснулась рукой волос, но ответить не успела, сверху уже спускались её родители. Отец Феникс внимательно оглядел меня с головы до ног, но ничего не сказал, только уголок его рта дрогнул, на долю секунды демонстрируя презрительную усмешку. Сама Феникс это тоже заметила и напряглась.

— Нам пора, — сухо произнес он и взмахом руки открыл портал.

Первым прошла Виктория, следом за ней пошла Феникс и потянула меня за собой, взяв под руку. Виктор Васильевич, глядя на это, заметно поморщился, но опять промолчал.

Я всегда думал, что самое скучное мероприятие — это ежемесячная планерка оперативного отдела. Как же я ошибался…

Ежегодный Летний бал магов оказался крайне нудным и скучным действом. Маги в дорогих костюмах и с обязательным бокалом в руках вальяжно прохаживались по залу, собирались в небольшие кучки и вели долгие, пространные и совершенно пустые беседы. На лицах у всех в обязательном порядке висели приклеенные фальшивые улыбки. Женщины были ничуть не лучше мужчин. Наряды довольно скромные, макияж неброский, да и украшений немного, на лицах милые улыбки, а в глазах холодный расчет.

На их фоне Феникс в ярко-красном платье и с вишневого цвета помадой на губах выглядела вызывающе, если не сказать нагло. Окружающие старательно игнорировали Феникс, изредка исподтишка бросая на неё холодно-оценивающие, презрительные или откровенно враждебные взгляды. Последнее особенно часто демонстрировали молодые девушки и некоторые женщины.

Сама Феникс была напряжена, как до предела натянутая тетива лука. Я буквально чувствовал, какие усилия она прилагала, чтобы стоять, ровно и держать на лице маску безразличного спокойствия. Глядя на все это, я понял, почему она выбрала столь откровенно выделяющийся на фоне других наряд и почему так настойчиво требовала, чтобы я пошел с ней.

— Тебе скучно? — немного обеспокоенно поинтересовалась Феникс, взглянув на мое лицо.

— А ты как думаешь? Даже еды нормальной нет, — ответил я.

Насчет еды вообще обидно получилось. Я сразу понял, что мне лично делать среди магов нечего, никого из них я не знал, а темы их разговоров не понимал, и поэтому пошел к стоявшим у стены столам для фуршета. Однако на длинных столах, на больших серебряных тарелках лежали маленькие шедевры очень высокой кухни и какие-то слишком изысканные деликатесы. Пробовать их полагалось исключительно маленькими порциями, разбираясь в полутонах и наслаждаясь послевкусием.

Выпивки нормальной тоже не было. Глядя на окружающих, я понял что нужно просто взять в руки бокал с шампанским или вином и ходить с ним по залу, ни в коем случае не выпивая его…

Когда заиграла музыка, Феникс позвала меня танцевать, но я сразу отказался. Танцевать я не умел, особенно классические танцы, а учиться на глазах у всего зала не собирался. Тем более что, как только музыканты начали играть, разбилась последняя моя надежда на нормальный вечер — послушать живую классическую музыку. Играли они что-то медленное и очень скучное.

В отличие от меня Феникс не собиралась весь бал стоять у стены. После нескольких безуспешных попыток заставить меня танцевать, она махнула рукой и приняла приглашение от какого-то парня в костюме, с которым, судя по всему, она была хорошо знакома. После этого мне стало совсем скучно.

Заметив, что я стою один, ко мне подошла Виктория.

— Ревнуешь? — лукаво поинтересовалась она, глядя, как Феникс улыбается партнеру по танцу.

— Нет, — совершенно честно ответил я. — Лучше скажи мне, кто вон та женщина у колонны в черном платье и с ожерельем из черных камней?

— Это… — Виктория заметно побледнела. — Почему ты спрашиваешь?

— Мне она не нравится, — я не стал говорить всей правды, слишком долго и сложно было бы объяснять то странное и непонятное ощущение, которое я чувствовал, глядя на эту женщину.

— Её зовут Хильда Свенсон, она маг из Швеции, — сухо произнесла Виктория.

— Это не все.

На этот раз Виктория испугалась по-настоящему. Отвечать она явно не хотела, но все же выдавила из себя.

— Она очень сильный и опасный маг, её называют главой Темных магов Европы. И…

— И?

— У неё был конфликт с Феникс. Я не знаю всех подробностей, но главное то, что Феникс победила Хильду Свенсон в магическом поединке.

Я задумался. Сама Феникс похоже ничего не замечала, а вот у меня от былой скуки не осталось и следа.

— Почему Феникс так не любят среди магов? — задал я второй вопрос.

Я задумался об этом, когда вдруг вспомнил, что наши маги обычно достаточно прохладно общались с Феникс. И вместо отдела магов, её почему-то направили в оперативный отдел… а ведь для того, чтобы мы работали вместе, этого не требовалось. За примером далеко ходить не надо, Сергей служит в отделе специальных расследований, а Светлана вместе с остальными магами и волшебниками, но это не мешает им быть напарниками.

— Умеешь ты вопросы задавать… — проворчала девушка. — Это очень долгая история.

— Тогда расскажи самое главное.

— Ты знаешь, в чем отличие между магом и волшебником?

— Маг, скорее теоретик, а волшебник практик, — сразу ответил я.

— Распространенное заблуждение, — кивнула Виктория. — На самом деле маг — это как физик-ядерщик, способный построить с нуля атомную электростанцию или изготовить ядерную бомбу, а волшебник — это простой человек, которые научился втыкать вилку в розетку.

Я пожал плечами.

— Солдату не обязательно не знать, как изготавливают оружие, чтобы уметь им пользоваться.

— Вот эту сторону вопроса маги очень не любят. В их глазах волшебники лишь пользователи, в то время как сами маги — это ученые, инженеры и программисты. Те, кто открывают законы магии, создают новые заклинания и меняют само понимание магии.

— А причем здесь Феникс? — я перебил Викторию.

— Да притом, что она волшебница, а не маг, но владеет силой, которой завидуют все в этом зале. А еще она училась у эльфов и у магов из другого мира, — с явной завистью сказала Виктория. — За меньшее убивали.

Значит, зависть… С этим я ничего поделать не мог.

Викторию позвал какой-то молодой парень, и я опять остался один. Плюнув на приличия, я подошел к столу и за раз съел с десяток разных закусок. Молодые маги на меня откровенно косились, а некоторые пошли дальше.

— С каких пор на Летний бал стали пускать всякую шваль?

— Тихо ты, он может услышать.

— И что? Что он может сделать? — нагло заявил молодой маг, лет двадцати пяти на вид.

— Да мало ли…

— Он же даже не волшебник и не колдун!

Окажись на моем месте Коля, он бы уж полез в драку и, готов поспорить, в два счета разукрасил бы этим сосункам физиономии. Ну а мне было просто начхать на них.

Танцы на время закончились, и Феникс вернулась ко мне. Услышав, как меня оскорбляют, она поинтересовалась, почему я ничего не ответил им. Я пожал плечами.

— Да чихать я на них хотел.

— Игорь, посмотри на себя, — возмутилась Феникс, и стала поправлять мой галстук и рубашку. — Ты выглядишь, как бродяга с улицы, который первый раз оказался в приличном месте. Неудивительно, что над тобой смеются.

— А я разве не бродяга с улицы? — поинтересовался я. — Не веришь — спроси у тех парней. И можно подумать, если бы эта удавка висела на мне правильно, то надо мной бы не смеялись.

— Игорь, ты не обязан вести себя так, как этого ожидают другие, — совершенно серьезно сказала она.

— Тогда я могу снять эту удавку? — обрадовался я.

— Нет! Есть правила этикета!

Пока мы препирались, мимо проходили молодые маги, все демонстративно одетые в черных тонах, и у всех печать наглости и высокомерного пренебрежения над всеми остальными. Бросив на нас Феникс презрительный взгляд, один из них произнес:

— До чего опустились Уральские, всякую шваль на бал приводят. В нашей семье такую выродку не показывали бы никому.

Феникс попыталась сделать вид, что ничего не услышала, но я-то хорошо её знал. Хмыкнув, я подошел к магам сзади и, схватив за плечо, развернул урода к себе. От такой наглости они окаменели.

— Милейший, вы пару зубов обронили, — весело сказал я и от души врезал ему по челюсти.

От удара маг отлетел назад и сразу вырубился.

— И все? — в полной тишине спросил я. — Сопляк.

Во все стороны от меня словно круги расходились. Наступала тишина, разговоры обрывались, а все взгляды обращались на меня. Феникс сдавлено охнула, её отец беззвучно выругался, Виктория побледнела.

— Это… это возмутительно! — воскликнул один маг.

— Немыслимо!!!

— Ты, подонок, поднял руку на члена нашего клана! Ты сейчас пожалеешь, что на свет родился!

— Это вызов и объявление войны!

— Тихо всем! — рявкнул я. — Я в ваши долбанные игры не играю! Я тут просто гость и ни с каким кланом или семьей не связан. Есть какие-то претензии ко мне — вперед. Нападайте, всем кишки наружу выпущу.

— Щенок, — презрительно бросила мне женщина, — да тебя моя дочка в два приема победит.

— Дуэль! Немедленно! Это оскорбление надо смыть кровью!

Из толпы ко мне вдруг выбрался Сергей, следом за ним быстрым шагом шла Светлана.

— Игорь! Что ты опять натворил?!

— А ты что тут делаешь? — удивился я.

— Я вообще-то маг, и имею право тут находиться, а вот что ты тут делаешь?! — Сергей бросил короткий взгляд на Феникс, потом опять зло посмотрел на меня. — Короче, стой тут и молчи в тряпочку, я сейчас попробую со всем разобраться.

Сергей отошел в сторону, к нему подошли несколько магов, включая ту самую Хильду Свенсон. Они о чем-то достаточно громко говорили, но от них не доносилось ни звука. А вокруг меня образовался пустой круг.

— Игорь, зачем ты… — Феникс одна подошла ко мне. На её лице была странная смесь злости, раздражения и восхищения.

— Неужели ты думала, что я позволю кому-то оскорблять тебя? — совершенно честно спросил я.

— Ну… это же не улица! Это бал магов, тут нельзя просто подойти и ударить человека, который тебе не нравится!

Я пожал плечами.

— Да мне, в общем-то, пофиг.

Феникс от души врезала мне кулаком под ребра.

— А вот это больно было, — пожаловался я.

— Ты не понимаешь, какие это проблемы может вызвать?!

Я тяжело вздохнул.

— Да понимаю я, — почесав затылок, я махнул рукой. — Разберемся как-нибудь.

— Ты невозможен!

Я опять пожал плечами. Феникс была в ярости и неизвестно, что еще бы она сказала, но тут к нам вернулся Сергей.

— Игорь, вот как у тебя получается вечно такую кашу заваривать? — Сергей, сокрушенно вздохнул и покачал головой. — Вот скажи, почему ты из всех магов выбрал именно Саятора из клана Ингахльд?

— Все плохо?

— Да как тебе сказать… новая междоусобная война европейских кланов это очень плохо или просто пи**ц? Как ты думаешь?

— В смысле?

— Игорь, ты здесь не просто человек, ты пришел вместе с членами семьи Уральских магов. А эта семья входит в альянс Рассветных земель, который в свою очередь состоит в тесном союзе с так называемыми Светлыми магами. А ударил ты человека из клана Ингхальд. Это достаточно молодой клан, но очень жестокий и мстительный. А еще они уже давно хотят вцепиться в горло какому-нибудь древнему, известному, но ослабевшему клану магов. Понимаешь теперь?

— Они нападут на семью Феникс?

— Именно! Но Уральские маги уже давно ничего не стоят как бойцы и поэтому сразу позовут на помощь Рассветный альянс. Ингхальды, в свою очередь, попросят помощи у Темных магов, что неизбежно втянет в войну и Светлых магов. К концу месяца число погибших магов может превысить пару сотен и все из-за твоей несдержанности!

— Чушь! — резко заявила Феникс. — Никто не начинает такие войны по таким поводам. Если война начнется — то значит, она давно готовилась и Игорь здесь не причем!

— Первая мировая война тоже долго готовилась, но стартовый пистолет оказался в руках у Гаврилы Принципа! — невозмутимо парировал Сергей.

— И что делать? — спросил я.

— Есть вариант. Игорь должен сразиться на дуэли с магом из клана Ингхальд.

— Но он, же не маг! — удивилась подошедшая к нам Виктория, она услышала последние сказанные слова.

— И что? — одновременно спросили мы с Сергеем.

— Как ему драться на дуэли с магом?

Вместо ответа я картинно размялся.

Дуэль решили провести в парке на одной из широких аллей. Слуги отмерили пятьдесят метров и мелом на асфальте отметили стартовые позиции. Судья встал рядом, а зрители на соседних дорожках. Сильные маги наложили мощные барьерные заклинания, защищающие всех окружающих от случайного заклинания.

— Согласно договоренностям, дуэль будет продолжаться до тех пор, пока один из участников не окажется в небоеспособном состоянии и, по тем или иным причинам, не сможет продолжить дуэль, — громко произнес судья, маг в темно-красной мантии одетой прямо поверх костюма. — Окружающим запрещено вмешиваться в дуэль, а участникам дуэли запрещено атаковать окружающих людей или пытаться покинуть дуэльную площадку.

— А как же право выхода из боя? — громко и возмущенно спросила Феникс.

— Для этой дуэли правила были изменены.

— Все в порядке, — произнес я. — Меня все устраивает.

Я обвел взглядом зрителей. Большинство с интересом ожидало развязки, были такие, кто откровенно надеялся на мою скорую и жестокую гибель, но, к моему удивлению, нашли и те, кто смотрел на меня с сочувствием. Среди последних оказались сестра и мать Феникс.

— Ты знаешь, что делать? — тихо спросил Сергей?

— Да.

— Твой соперник — Жан Ингхальд. Это маг из главной семьи их клана, не смотри на то, что он молод, драться он умеет. Три раза участвовал в дуэлях и каждый раз убивал соперника.

— А мне можно его убить?

— Сдурел?

Я деланно вздохнул.

— Жан Ингхальд, вы готовы?

— Да.

— Игорь Теплов, вы готовы?

— Да.

— Тогда по моему сигналу.

Судья поднял руку, но я сразу перестал за ним следить, сосредоточившись на противнике. Сердце забилось чаще, все вокруг меня замедлилось… Враг начал первым. Я успел заметить легкое дрожание воздуха вокруг него еще до того, как судья дал сигнал, но на это никто не обратил внимания.

От асфальта было очень удобно отталкиваться. Я буквально полетел вперед, а позади меня уже полыхало почти невидимое в ночи ледяное и черное пламя. И это был лишь первые удар. Находившиеся вокруг меня тени от фонарей, скамеек и кустов вдруг все рванулись ко мне.

Приземлившись на скамейку, я оттолкнулся от неё и прыгнул вверх и вперед. Жан Ингхальд прищурился, на мгновение в его глазах мелькнула тень испуга, но он быстро оценил обстановку и принял единственное верное решение. Маг резко махнул рукой в мою сторону и что-то выкрикнул, с его пальцев сорвалось небольшое темное облачко и полетело прямо в меня. В воздухе я уже не мог ни отклониться в сторону, ни защититься каким-либо образом. Впрочем, мой враг тоже не успевал сделать ничего другого, мы оба все поставили на один удар.

Я успел почувствовать касание мертвенного, мгновенно пробирающего до костей холода, а потом перед глазами на долю секунды мелькнули золотые искры. Маг успел сильно удивиться, а потом дуэль для него закончилась. Я врезался в него всем телом, одним легким ударом вырубил его, подхватил и аккуратно уложил на асфальт, чтобы он не дай бог не поранился при падении.

— Дуэль окончена! — немного растерянным голосом сообщил судья.

Собравшиеся маги смотрели на меня со смесью удивления, раздражения и брезгливого презрения, как будто бы на их глазах небольшая мышка отправила в нокаут кота. Вроде и очевидно, кто победитель, но признавать эту победу никак нельзя.

— Ты в порядке?! — выпалила подбежавшая ко мне Феникс.

Волшебница, не дождавшись моего ответа, тут же схватила меня за руку и внимательно всмотрелась в мое лицо. А потом очень удивилась, но, быстро оглянувшись на Сергея и Светлану, промолчала.

— Странно, — задумчиво проговорила Светлана, подходя ко мне. — Мне казалось, он успел сплести… наверное от спешки ошибся…

— Я все правильно сделал? — спросил я.

— Ага, — кивнул Сергей. — Особенно когда показал всем, что на тебя не действует одно из десяти лучших боевых заклинаний.

— Оно не может не действовать, — возразила Светлана. — Даже учитывая природную сопротивляемость Игоря, просто Ингхальд не успел его сплести правильно.

Сергей промолчал, задумчиво глядя на меня, потом произнес:

— Инцидент исчерпан. После этого, я думаю, никто не рискнет задирать тебя или Феникс, но все-таки — постарайся не вляпаться во что-нибудь еще!

Сергей и Светлана вернулись в зал, а мы с Феникс остались в парке. Она сказала, что хочет подышать свежим воздухом. Мы неторопливо пошли по аллее.

— Вот зачем ты все-таки вмешался? — проворчала Феникс. — Я только-только начала думать, что этот бал не так уж плох, как ты все испортил…

— Уж извини, но я не привык к тому, что тебя оскорбляют.

— Я тоже успела отвыкнуть, — вздохнула рыжая. — Хотя, в чем-то они правы…

— Да плевать мне на их мнение, — ответил я. — Для меня ты сильнейшая волшебница, и что гораздо важнее — мой напарник и друг.

Феникс улыбнулась и взяла меня за руку. Вместе мы пошли по аллее вглубь парка. Там было тихо и свежо, людей не было, а музыка из бального зала не доносилась. Я думал, что она просто прогуливается, но на самом деле Феникс шла к просторной лужайке, раскинувшейся вокруг величественного дуба. Лукаво улыбнувшись, она разулась и, взяв в другую руку туфли, пошла босиком по мокрой от ночной росы траве.

— Ох, — с облегчением выдохнула Феникс. — Полвечера об этом мечтала.

— А зачем тогда вообще туфли на каблуках обувала? — удивленно спросил я.

— Да что ты понимаешь!

Действительно…

— А тебе что, не нравится? — Феникс игриво улыбнулась и, сделав большой прыжок, несколько раз крутанулась на траве, словно в танце с невидимым партнером. Края платья приподнялись, открывая крепкие ноги девушки. — Не нравится, когда я на каблуках и в платье?

— Почему сразу не нравится? Нравится, очень даже, просто если тебе неудобно, то зачем такие туфли носить?

Феникс вздохнула и махнула на меня рукой. Она легкой пританцовывающей походкой пошла по траве, что-то тихо напевая себе под нос.

— Смотри, какие звезды красивые! — неожиданно воскликнула Феникс.

Действительно, очень красивые. Яркие и холодные, они мерцали в темном небе, равнодушно глядя на все происходящее на Земле. Здесь — вдали от городских огней — любоваться ими было одно удовольствие.

— Роса холодная уже, смотри не простудись.

— Зануда, — с улыбкой отмахнулась Феникс.

Вздохнув, я снял с себя пиджак и бросил его на траву.

— Садись на него.

— Ты забыл, сколько он стоит?!

— И кто из нас зануда?

Недовольно взглянув на меня, Феникс подобрала край платья и села на пиджак. Я присел рядом с ней и задрал голову. Минут пять мы просто молча любовались звездами.

— Игорь…

— ?

Феникс смотрела на меня с очень странным выражением лица и с целой бурей эмоций в душе. Я попробовал было разобраться в них, но сразу понял, что это также реально, как прочитать «Войну и мир» за одну секунду пролистав все страницы.

— Скажи… ты так поступил, потому что мы друзья и напарники?

— Ну да, — немного удивленно ответил я.

— А если бы на моем месте была бы Лера? Ты бы поступил также?

— Ну… в общем и целом да, — я все никак не мог понять, к чему она клонит. — А если бы на моем месте был Коля — он бы вообще мог разгуляться так, что всем бы мало не показалось.

— Это да, — грустно улыбнулась Феникс, отводя взгляд в сторону.

Мне понадобилось почесать затылок, а потом несколько раз прокрутить в голове этот короткий диалог, чтобы понять, что именно я ляпнул. Вздохнув, я обнял Феникс за плечи и привлек к себе.

— Ты не прав, — неожиданно тихо проговорила Феникс. — Меня волнует совершенно другое.

— Что?

— …

— Ну говори же! В конце концов, напарники мы или нет? — подбодрил я девушку.

— Я… не могу понять… все так сложно стало… — с болью произнесла Феникс.

Я открыл рот и тут же его закрыл. Когда не знаешь, что говорить — лучше молчать, чем нести чушь.

— Твои чувства ко мне… я вижу их, яснее, чем ты сам можешь сказать… но… я же не имею на них права! — выкрикнула Феникс. — Я сама привязала тебя к себе! Понимаешь?! Одно дело дружба, то, что мы напарники, живем под одной крышей, но… как я могу хотеть большего, после того, что сделала?

Мысленно я тяжело вздохнул — второй разговор на одну и ту же тему за день. На этот раз правда все серьезней и сложней. Феникс сидела, обхватив ноги руками, уткнувшись носом в колени. Тряхнув волосами, я резко, словно кидаясь в схватку, встал, развернулся, схватил Феникс за руку и рывком заставил её встать. От неожиданности она испугано вскрикнула и сделала пару шагов, сойдя с моего пиджака на мокрую траву.

— Рыжая… — я глубоко вдохнул и, словно бросаясь в омут головой, начал говорить: — Да мне плевать на всю эту вашу магию-шмагию! Сколько мы уже вместе живем? Сколько раз жизнью рисковали? Сколько раз ты помогала мне, а я тебе? Да если бы не ты, я бы сдох давно от проклятья ведьм!

Феникс смотрела на меня, широко раскрыв глаза от удивления, а меня уже понесло.

— Не знаю, что ты там себе понавыдумывала, но вот лично я ни о чем не жалею! Никогда не клялся, но пусть сейчас ветер и звезды будут свидетелями моих слов! Ты для меня самый лучший и близкий друг!

— Ветер и звезды… — Феникс тихо захихикала. — Как тебе такое вообще в голову взбрело?

Я промолчал.

— Значит, просто друг? — улыбнувшись, спросила она.

— Самый лучший и близкий.

— И только?

— А этого мало?

— Нет, в самый раз.

На темной и тихой лужайке, вдали от фонарей, нам светили только звезды. Этой прохладной летней ночью было тихо и свежо. Темнота укрывала нас, а деревья были молчаливыми свидетелями.

Феникс закрыла глаза, а я нагнулся и поцеловал её… Клянусь, если бы кто-нибудь, как это часто бывает в подобных случаях в кино, помешал бы нам — я бы его убил.

Вскоре после этого мы вернулись в поместье семьи Уральских. После такого хотелось просто лечь и поспать, но вместо этого пришлось выдержать неприятный разговор с отцом Феникс. Потом пришлось собирать вещи, прощаться с её матерью и сестрой. И только после всего этого Феникс открыла портал, и мы вернулись домой.

— Фух, — Феникс шумно вздохнула и упала на кровать. — Наконец-то!

Я скинул туфли и лег рядом с ней. Рука сама собой скользнула по талии Феникс, я потянулся к девушке и тут же получил по рукам.

— Платье помнешь! И вообще, я спать хочу! Эти порталы так выматывают… — Феникс привстала, стянула с себя платье и протянула его мне. — Повесь в шкаф.

Тяжело вздохнув, я встал с кровати и пошел к шкафу, и заодно разделся сам.

— Знаешь, видеть тебя в платье было непривычно, но…

Я почесал затылок, пытаясь подобрать нужные слова, но когда я повернулся, то Феникс уже спала. Похоже, она действительно сильно устала, подумал я, заметив, что Феникс, вопреки своей любимой привычке, не стала раздеваться донага, а уснула в белье. Укрыв её одеялом, я ушел спать на диван в гостиной.

На следующий день Феникс не проснулась…

Темные маги

Стоя возле зеркала, Сергей поправил галстук и еще раз оценил свой костюм. Дорогой смокинг ему не нравился, так же как швейцарские часы и золотые запонки, но выглядел костюм отлично, а выбирать наряд не приходилось.

— Я готова.

Повернувшись, Сергей посмотрел на Светлану. Она была в черном вечернем платье с открытой спиной и в туфлях на высоких каблуках, в руках девушка держала небольшой клатч. Из украшений на ней были только сережки с брильянтами.

— Танцевать будем? — полюбопытствовала Светлана.

— Нет, — сухо ответил Сергей. — Мы там не для этого.

— Да знаю я, — вздохнула волшебница. — Хотела бы я, чтобы мы хоть раз просто там сходили на бал или прием.

Сергей на это ничего не сказал, он уже думал о предстоящей работе. Ежегодный Летний бал, проводившийся по традиции в одно из летних полнолуний в Подмосковье, был главным событием светской жизни магов и волшебников в России и одним из важнейших политических событий в Европе.

Европейские кланы магов считались сильнейшими в мире. В России же кланы магов не отличались ни сильными членами ни многочисленностью, но зато они владели обширными территориями, богатые разными ресурсами, важными для магов. А обострившаяся в последние три десятилетия в Европе межклановая война требовала все больших ресурсов. Напрямую забрать их европейцы не могли — мешал Орден и союзный договор российских магов. Приходилось интриговать и договариваться, следя при этом за тем, чтобы конкуренты не добились лучших условий. Российские кланы, в свою очередь, были не против не только заключить выгодные торговые сделки, но и заручиться помощью сильных боевых магов из Европы, в том числе и для того, чтобы отбить у старых соперников немного земли.

В итоге война магов породила очень сложную систему альянсов европейских и российских кланов с их напряженной борьбой друг с другом. При этом сами по себе российские кланы не могли оказать существенного влияния на расклад сил в Европе, а европейцы не могли открыто вмешиваться в российские дела. Разобраться во всем этом порой было сложно даже прожженным дипломатам Ордена.

Одним из полей этой странной войны был Летний бал. На нем соперники встречались лицом к лицу, и это было лучшее время для того, чтобы заключать мировые соглашения, подписывать договоры и создавать новые союзы. Для всего этого надо было уметь продемонстрировать свою силу и при этом не ударить в грязь лицом.

Сергей не любил кланы магов гораздо больше, чем смокинги, но отлично в них разбирался и по мелким признакам буквально на лету понимал обстановку и расклад сил.

Только зайдя в зал, Сергей сразу понял что ситуация кудасерьезней, чем сообщали донесения разведки и аналитиков. В бальном зале можно было в прямом смысле рисовать изломанную трещину, расколовшую сообщество магов на две основные группировки. В воздухе чувствовалось сильное напряжение.

— Вечер будет веселым, — еле слышно проговорила Светлана.

— Надо просить прибавку к зарплате, — в тон ей ответил Сергей, — за вредность на работе.

— Милый, я отойду ненадолго, с девочками поболтать? — ласково проворковала волшебница, мило улыбаясь и хлопая ресницами.

Сергей с улыбкой кивнул, мимоходом отмечая, сколько окружавших магов, успело взломать его защиту от прослушивания. Светлана аккуратно, чтобы не испачкать помадой, поцеловала его в щеку и пошла на встречу с информаторами.

В зале шла очень жесткая и изощренная магическая борьба. Прослушивающие заклинания, обманные, защитные, следящие, дезинформирующие и многие другие сталкивались друг с другом. Маги и волшебники пытались подслушивать разговоры друг друга. Те, кто имел достаточно силы, закрывались многочисленными щитами, остальные разговаривали, используя продуманный заранее шифр.

Пройдя по залу, Сергей мысленно выругался. Лагерь темных магов явно кем-то жестко управлялся. Этот кто-то жесткой рукой пресек все разногласия и заставил противоборствующие кланы едва ли не впервые объединиться не на словах, а на деле. В это же самое время условный лагерь светлых магов так и оставался условным лагерем. Даже неискушенный наблюдатель легко бы заметил явную враждебность и недоверие между разными кланами.

Сами эти понятия «темные» и «светлые» маги были всего лишь условностью, данью традициям и попытками пиара. И темные, и светлые в свое время активно пропагандировали себя и работали над привлекательным антуражем, играя на контрасте с противной стороной. И тут, надо признать, темные маги смогли создать более стильный образ, но при этом они всухую проиграли светлым на поле пропаганды. Один только «Властелин колец» перечеркнул более чем два века усилий темных.

На самом деле оба клана занимались одним и тем же — боролись за власть и силу. И в ход шли любые средства. Ни темные, ни светлые маги не ограничивали себя такими условностями как мораль и справедливость.

— Добрый вечер, Сергей Ветров, — учтиво поклонившись, поприветствовал его маг.

— Добрый вечер, Хаген Риндерхат, — ответил Сергей.

Неформальный лидер светлых магов ничем не походил на Гендальфа или Дамболдора. Он был гладко выбрит, одет в дорогой светло-серый костюм, а на руке красовались золотые швейцарские часы и один из трех сильнейших в мире защитных амулетов — Нефритовая стена. По слухам она могла защитить владельца даже от ядерного взрыва.

— Не ожидал встретить вас в этом месте, — с вежливой улыбкой произнес Хаген Риндерхат.

— Отчего, сэр? Я, как и все русские маги, не могу игнорировать столь важное мероприятие, просто не каждый год служба позволяет присутствовать на нем.

— Служба, конечно же, — с понимающим видом протянул Хаген Риндерхат. — Кстати о вашей службе, до меня дошли слухи, что Орден магов меняет свою политику.

— Ох уж эти слухи, — невозмутимо улыбнулся Сергей. — Чего только не услышишь от сплетников? Я однажды, представляете, услышал будто бы глава светлых магов, нет, ну вы только представьте наглость, закрывает глаза на торговлю некоторыми запрещенными темными артефактами. Невероятная чушь.

— Разумеется, — спокойно улыбнулся Хаген.

— Орден магов в своей политике неукоснительно придерживается принципов, записанных в Пакте. Все меняется, все течет, изменяются отдельные правила, но только не это.

— Отрадно знать, что в нашем изменчивом мире есть что-то постоянное.

«Вот же хорек, — беззлобно подумал Сергей. — Что-то почуял и примчался проверять. Боится за свою шкуру или же прощупывает почву? Скорее второе, вряд ли эта тварь всерьез думает, что Орден решится убрать его, и ведь верно думает, скотина».

Продолжая светский треп, Сергей и Хаген Риндерхат пристально разглядывали и оценивали один другого. Оба были отлично знакомы заочно и редко встречались лицом к лицу.

— Надо же какая встреча! Знаменитый Ноябрь и Каменный маг стоят и мило беседуют друг с другом. Воистину, Летний бал примиряет, — бархатным голосом произнесла подошедшая к ним женщина.

— Госпожа Хильда Свенсон, — холодно поприветствовал её Хаген Риндерхат.

Глава темных магов тоже ничем не походила на распространенные стереотипы о темных магах. Яркая и черноглазая брюнетка, с красивыми чувственными губами, идеальной фигурой и аристократическими, выразительными кистями рук. В дорогом вечернем платье из черного шелка, в туфлях из последней коллекции кого-то-там и в ожерелье из черных брильянтов Хильда Свенсон больше напоминала уверенную в себе светскую львицу, с милой улыбкой и ледяным холодом в глазах.

— Видеть вас, настоящий праздник, — с легкой улыбкой поклонился Сергей.

«Старая сука, — подумал он».

Немногие в этом зале знали, что маг Ордена и агент отдела Специальных расследований Сергей Ветров и уже ставший легендарным наемный убийца Ноябрь — это один человек. И из тех, кто это знал, мало кто мог осмелиться напомнить об этом Сергею.

Щелчком пальцев, Сергей окружил всех троих защитой от прослушивания. Хаген Риндерхат не повел и бровью, а вот на губах Хильды Свенсон появился легкий намек на ироничную улыбку.

— Мы тут, с уважаемым господином Риндерхатом говорили о слухах, — улыбаясь, начал разговор Сергей. — И буквально на днях до меня дошел слух, что, якобы, назревает новый конфликт между темными и светлыми магами. Забавно, не правда ли? Такие слухи ходят уже не первый год, но раз за разом выясняется, что это не более чем сплетни. Досужий вымысел скучающих индивидуумов. Не правда ли?

— Хм…, - с загадочным видом протянула Хильда Свенсон. — Мне показалось или Российский отдел Ордена внезапно начал интересоваться делами Европы?

— Когда я об этом говорю, многие удивляются, но поверьте, Россия тоже часть Европы.

— Хорошо, я уточню. Российский отдел Ордена начал интересоваться делами Западной Европы?

— Увы-увы. Глобализация, будь она не ладна. События в Европе касаются России гораздо сильнее, чем нам бы этого хотелось.

— А что вы думаете по этому поводу? — поинтересовалась Хильда Свенсон у Хагена Риндерхата.

— У Германии всегда были тесные связи с Россией, поэтому лично я не вижу ничего предосудительного в интересе нашего уважаемого собеседника, — хладнокровно ответил Риндерхат.

— Ох, ну надо же. Видимо, вы так часто проигрывали войны с Россией, что по привычке вздрагиваете от каждого грозного оклика из России, — с великолепной улыбкой промурлыкала Хильда Свенсон.

— Но Германия, во всяком случае, регулярно пыталась взять реванш, а ваша Швеция с XVIII века сидит смирно, — невозмутимо ответил Хаген Риндерхат. — Да и вообще, меня, в отличие от вас, не занимают дела человеческих государств.

— Охотно верю.

Сергей видел, что больше всех прибывших магов внимательно следит за ними. И это ему не нравилось. Когда от простой беседы на светском мероприятии ожидают чего угодно — это плохой знак.

— Уважаемый господин Риндерхат и прекрасная госпожа Свенсон, — вмешался Сергей. — Прошу, вернемся к теме разговора, а именно к слухам. Господин Риндерхат, интересовался, имеет ли почву слух о том, что Орден меняет свою политику? Так вот, вынужден признаться, — с лица Сергея улыбка пропала, а в мягком голосе отчетливо зазвучал холод стали, — что имеет.

— Вот как? — изогнув тонкую бровь, поинтересовалась Хильда Свенсон. — И в чем же именно вы изменили свою политику?

— Спросите об этом у ведьм, — предложил Сергей. — Мой начальник, который не смог прибыть на сегодняшнее мероприятие, просил передать вам его скромную просьбу, — прислушаться к голосу разума и оставить слухи о новой войне беспочвенными слухами.

— Я всегда ратовал за мирное разрешение вопросов, — не моргнув глазом, соврал Хаген Риндерхат. — И всегда готов к диалогу, однако, — старый маг предостерегающе поднял палец, — большой было бы принимать мое миролюбие за слабость. Я ни на дюйм не отступлю от интересов клана.

— Не люблю пустые разговоры, — с невинной улыбкой заметила Хильда Свенсон. — И не люблю, когда люди дают непрошеные советы. Особенно мне.

— Ну что вы, это был не совет, а просьба.

— Не вижу разницы. Я выслушала вас, потому что нахожусь сейчас на территории России, но вечером я вернусь домой. И если мне понадобиться обсудить что-либо с Орденом, я свяжусь с Локи, а не Халворном. Вы понимаете меня, Ноябрь?

— Разумеется, — с легким поклоном ответил Сергей. — Слово прекрасной дамы для меня закон.

Проводив собеседников взглядом, Сергей мысленно выругался. К нему подошла Светлана.

— И как?

— Хуже, чем предполагал, — коротко ответил Сергей.

С дежурной улыбкой на лице он, под руку со Светланой, пошел по залу, разглядывая собравшихся магов и размышляя о сложившейся ситуации. А картина складывалась невеселой…

Сергей разговаривал с главами двух крупнейших испанских семейств магов, когда размеренное течение бала вдруг прервалось шумом обычной драки. Извинившись перед собеседниками, Сергей вместе со Светланой пошел на шум и с удивлением увидел в центре скандала Игоря и Феникс.

— Тихо всем! — рявкнул Игорь. — Я в ваши долбанные игры не играю! Я тут просто гость и ни с каким кланом или семьей не связан. Есть какие-то претензии ко мне — вперед. Нападайте, всем кишки наружу выпущу!

Сергей выругался сквозь зубы.

«Ну конечно же! Феникс из Уральских магов, её не могли не позвать, а она потащила за собой Игоря! Как я мог забыть об этом?! Идиот!»

Подойдя к Игорю и выяснив в чем дело, Сергей мысленно вздохнул, злиться на парня не хотелось, а злиться надо было. Игорь, сам того не понимая, мог стать той самой искрой, от которой могла вспыхнуть война между светлыми и темными магами. Причем, что самое страшное — эту искру охотно ждали. И скорей всего Игоря намеренно спровоцировали.

Чтобы не играть в великосветские игры, Сергей пошел решать этот вопрос с двумя главными магами в этом зале.

— Надо же, — мило улыбаясь, проговорила Хильда Свенсон. — Я и не знала, что кроме вас тут есть еще члены Ордена.

— Он не член Ордена, а лишь наемный сотрудник, — поправил её Хаген Риндерхат.

— Ах да, точно! Значит, Орден не будет иметь претензий, если его убьют, — улыбнулась Хильда Свенсон.

— Боюсь, претензии будут у той крайне вспыльчивой волшебницы из семьи Уральских.

— Это уже будут проблемы её семьи.

— А вот это будет крайне нежелательно. Я бы даже сказал, вредно для вашего спокойствия, — посулил ей Хаген Риндерхат.

— Ну, надо же, — Хильда Свенсона улыбнулась еще шире, — а я бы сказала, что Вам для Вашего здоровья и спокойствия будет крайне вредно думать о чужих проблемах.

— Мне жаль прерывать ваш милый разговор, но, боюсь, он не имеет смысла.

— Вот как? И почему же?

— Потому что этот чрезмерно вспыльчивый паренек сотрудник Ордена и потому, что я заинтересован в том, чтобы у него не было проблем, — глядя Хильде Свенсон прямо в глаза, произнес Сергей.

— Хм… интересно, — прищурилась Хильда Свенсон. — И насколько же велики ваши полномочия. Ох! Неужели я разговариваю с новым главой Российского отдела Ордена? Прошу простить мне мои манеры, я считала вас всего лишь наемником Халворна.

— Вот именно, — спокойно подтвердил Сергей. — Я именно наемник. И именно Халворна, прошу не забывать об этом.

«Интересно, как бы ты запела, узнав, что Клио покровительствует Игорю? — подумал Сергей. — Может сказать ей? Нет, лучше оставить этот козырь напоследок».

— Сергей, Хильда, не надо сориться, — примиряющим тоном произнес Хаген Риндерхат. — В конце концов, ничего страшного не произошло. Подумаешь, молодежь повздорила, это дело можно разрешить обычной дуэлью.

— Дуэлью? — переспросила Хильда. — Между магом и этим?

— Вместо него может выступить его представитель, к примеру, Феникс из семьи Уральских или же наш дорогой друг Сергей Ветров.

— Ноябрь на дуэли с кем-то из Ингхальдов? — усмехнулась Хильда Свенсон. — Вы их так не любите?

— Если вы так беспокоитесь за Ингхальдов, то можете выступить на дуэли в качестве их представителя, — с улыбкой предложил Сергей.

Хильда Свенсон, прищурившись, внимательно смотрела на Сергея. Пауза затянулась на несколько секунд.

— Вы так в себе уверены? Вы полагаете, что сможете продержаться против меня в открытом бою?

«Если Феникс в двенадцать лет тебя в бараний рог свернула, то я уж как-нибудь справлюсь, — с усмешкой подумал Сергей».

— Это был бы интересный бой, а от рук такой прекрасной женщины как вы, и умереть не жалко.

— Честь умереть от моих рук еще надо заслужить, — без тени шутки ответила Хильда Свенсон. — Нет, господа, я настаиваю — вопрос должны решить между собой те, кто его поставил. Так что пусть ваш горячий друг сам выходит на дуэль.

— Хорошо, — согласился Сергей. — Но взамен я ставлю два условия. Первое — дуэль всего одна и после неё никаких претензий быть не должно. Второе — соперником будет только член клана Ингхальдов. Ну и, конечно же, дуэль мы устроим здесь и сейчас, без предварительной подготовки.

— Я не возражаю, — кивнул Хаген Риндерхат.

Хильда Свенсон недовольно поджала губы, но спорить не стала. Она явно хотела добиться большего, но не рискнула настаивать на своем, так как все-таки опасалась вмешательства Феникс или Сергея.

Дуэль проводили в парке, приготовления не заняли много времени. Игорь и его противник уже стояли напротив друг друга. Собравшиеся зрители с интересом обсуждали, быстро закончится дуэль или же маг решит как следует проучить наглеца?

Сергей и Светлана встали немного в стороне от основной группы зрителей, рядом с ними стояла Феникс. Сергей подумал, что в красном платье рыжеволосая волшебница напоминает оживший всполох пламени — такая же яркая и порывистая. Она пристально смотрела на Игоря и неосознанно кусала губы.

— Ты не боишься? — спросила Светлана.

— Опасаюсь, — ответил Сергей. — Не дай бог убьет этого мага…

— Я про Игоря говорила!

— За него бояться, что рыбу от дождя спасать, — криво ухмыльнулся Сергей.

Последние приготовления закончились.

— Жан Ингхальд, вы готовы? — спросил судья.

— Да.

— Игорь Теплов, вы готовы?

— Да.

— Тогда по моему сигналу.

Игорь тряхнул волосами, отставил назад ногу и улыбнулся противнику.

— Меня всегда пугала эта его улыбка, — призналась Светлана.

— Меня тоже, — кивнул Сергей.

Схватка началась. Жан Ингхальд начал плести заклинание еще до того, как судья дал сигнал, но все равно опоздал. Игорь буквально размазался в воздухе. Мало кто из зрителей мог следить за его движениями, но Ингхальд оказался достойным противником, он почти успевал, но именно что почти.

— Он! — только и успела вскрикнуть Светлана.

— Вот и все, — негромко произнес Сергей.

Зрители потрясенно смотрели на лежавшего без сознания Жана Ингхальда. Происходящее не укладывалось у них в голове. Обычный человек смог практически голыми руками справиться с не самым слабым магом и без каких-либо защитных артефактов.

Впрочем, вскоре все сделали вывод, что Игорю просто повезло. Потому что успей Жан Ингхальд с последним заклинанием, Игоря ждала бы верная и очень быстрая смерть. И только Сергей и Феникс разглядели, что произошло на самом деле.

Сказав пару слов Игорю, Сергей вернулся в зал. Ингхальды были потрясены и взбешены, но протестовать против итога дуэли не стали. Их покровительница, Хильда Свенсон куда-то делась, так что и они сами поспешили покинуть бал.

Общая атмосфера в зале заметно изменилась. Теперь светлые маги тонко иронизировали по поводу темных, а вот между собой наоборот демонстрировали подчеркнутое дружелюбие. О причинах гадать не приходилось — только дурак мог не заметить тонко рассчитанной провокации, которая через семью Уральских могла вовлечь весь лагерь светлых магов в войну, а дураки в многовековой жесткой межклановой борьбе не выживали. Осознав, что им брошен вызов — семьи и кланы светлых мгновенно сплотились.

И поэтому Сергей не удивился, когда довольный Хаген Риндерхат подошел к нему, чтобы завуалировано поблагодарить за вмешательство.

— Я ожидал подвоха, но, признаться, не такого. Бедный мальчик, не ожидал столь быстрой атаки и не успел сплести заклинание, — Хаген, вздохнув, покачал головой. — Будь бы у него опыт — он ударил бы чем-нибудь простым. Что-нибудь из стихийной магии, воздушные лезвия или пару файрболов.

«Для Игоря это было бы не опаснее укуса комара, — лениво подумал Сергей. — И Жан Ингхальд, в отличие от тебя, это понял или знал изначально».

— Это будет хорошим уроком для всех — не стоит задирать оперативников Ордена, — с улыбкой произнес Сергей. — У нас много козырей в рукавах.

— Я в этом и не сомневался, — кивнул Хаген Риндерхат. — Ваш отдел собирается вмешаться в европейские дела? Вы понимаете, к чему это может привести?

— У нас много козырей в рукавах, а в карманах их еще больше. Вы можете гадать, что мы хотим сделать, можете строить схемы и планы наших действий и все равно окажетесь удивлены. Потому что мы не собираемся предупреждать два раза и не собираемся играть по чужим правилам. Если мы вмешаемся в ваши дела, то они просто перестанут быть вашими.

— Грозные слова, — прищурившись, прокомментировал Хаген Риндерхат.

— Слова грозные, потому что, услышав их — вы можете обдумать, у вас есть на это время. Когда пойдут дела — его уже не будет.

Хаген Риндерхат усмехнулся, но Сергей заметил за этой усмешкой тень неуверенности. Он не мог не помнить, что случилось с немецким отделом Ордена в прошлом году и чем закончилось дело с ведьмами.

После бала Сергей сразу отправился на доклад к Халворну. Он ждал его в своем рабочем кабинете, попивая чай с коньяком.

— Ну, — недовольно буркнул Халворн, взглянув на Сергея.

— Все хуже, чем мы думали, темные собираются начать войну в самое ближайшее время. Светлые войны не хотят, но деваться им некуда.

— Я так и думал… Хаген уже стар, куда ему воевать. А вот эта шведка…

— Более того, они могли начать войну прямо сегодня, причем из-за Игоря.

— Вот как? — удивился начальник Российского отдела. — Рассказывай.

Выслушав короткий доклад о ссоре и дуэли, Халворн хмыкнул и покачал головой.

— Ну, зато теперь они начнут опасаться наших оперативников. Неплохо.

— Вы знали, что Игорь будет на балу? — прямо спросил Сергей.

— Я похож на ясновидящего?

Сергей молча смотрел на начальника.

— Да! Знал я, но что было делать? Это был приказ Оракула.

Сергей выругался. Приказ Оракула — эти два слова ничего не объясняли, но одновременно говорили все, что нужно. Приказы Оракула практически никогда не поддавались логическому объяснению, но малейшее отступление от них каралось беспощадно. Сергей помнил, что было, когда в прошлом году они допустили прогулку Игоря по катакомбам под городом.

Тогда Игорь и Феникс просто пропали на полтора месяца и их никто не мог найти. А Оракул просто молчал, и это пугало больше всего…

— Значит, эта дуэль должна была произойти… Но зачем она могла понадобиться Оракулу?

— Ты меня спрашиваешь? Может быть, это предотвратило войну, а может, помогло избежать таких последствий, каких мы и представить себе не можем! А может ровно наоборот!

Сергей взял пустой стакан, плеснул в него коньяка из бутылки и выпил.

— Что еще заметил?

— Хильда Свенсон вела себя очень самоуверенно, практически прямым текстом угрожала Хагену, меня ни во что не ставила, — немного подумав, Сергей добавил. — Она изначально собиралась помочь Ингхальдам разобраться с Уральскими, но слишком уж легко согласилась на дуэль, а потом куда-то пропала.

— Она всегда была наглой и самоуверенной, а чуть что — сбегала, поджав хвост, — ответил Халворн.

— Похоже, — согласился Сергей. — Что будем делать дальше?

— Не знаю, — Халворн задумчиво постучал пальцами по столу. — Надо думать и трясти аналитиков. Нам нужны все маги! Все! И даже эта стерва Свенсон! Хотя она и сука редкостная, но сильный маг, причем редкого профиля! Не будь этого — убрали бы её давно и дело с концом. А так…

— Не знаю, что меня больше пугает, Хильда Свенсон как враг или она же как союзник? — покачал головой Сергей.

— Все, пора спать. Завтра в двенадцать ноль-ноль совещание, там и будем решать все.

Вернувшись в свой кабинет, Сергей посмотрел на часы и достал из шкафа раскладушку. Ехать домой смысла уже не было, да и Вайлет будить он не хотел.

Заиграл «Полет валькирии». Сергей чертыхнулся и, не вставая с раскладушки, нашарил рукой телефон. Звонил шеф.

— Да.

— Сергей, быстро в отдел!

— Я в кабинете. Что случилось?

— Тогда лети в лазарет, с Феникс беда!

Удивившись, Сергей быстро оделся и спустился в лазарет. Первое, что ему бросилось в глаза — непривычно бледный и очень испуганный Игорь. Прикрыв глаза, Сергей взглянул на его ауру — она вся пылала багровым огнем ярости и переливалась тонами сильного переживания. В лазарете оказалось людно: Наниэль стояла в белом халате, рядом с ней были два её помощника, сильный маг Валерия и сам Халворн, Феникс лежала на койке, и на первый взгляд с ней все было в порядке.

— Что случилось?

— Посмотри сам, — сухо ответил Халворн.

Сергей подошел к койке и нагнулся над Феникс. Она лежала в одном белье, возле локтя было небольшое пятнышко крови — след поспешного взятия пробы. Никаких других внешних повреждений кожи, Сергей не заметил. Тогда он прикрыл глаза и взглянул на ауру волшебницы. Её не было. Вообще. Нахмурившись, Сергей закрыл глаза, и, прислушиваясь к ощущениям, провел ладонью над головой Феникс.

Никогда еще выражение «без сознания» настолько точно не описывало ситуацию.

«Что за черт… Сознания нет… невозможно, — подумал Сергей и тут же встряхнулся. — Так, что еще за невозможно? Ничего невозможного просто быть не может, а если тебе кажется, что оно есть — значит, ты ошибся. Сознание неразрывно связано с мозгом, настолько неразрывно, что малейшее его повреждение может изменить характер человека и его восприятие сознания, а мозг у Феникс, — Сергей сосредоточился. — Цел. Но… где его активность? Почему он словно в глубокой спячке?»

Сергей, не спеша, методично изучал Феникс перебирая разные варианты, пока не пришел к самому плохому из них. Бросив взгляд на шефа и Валерию, он сразу понял, что они пришли к тому же выводу. А еще он вдруг осознал, что не может поднять голову и взглянуть Игорю в глаза, настолько страшным оказался диагноз.

По сути перед ними на койке лежала не Феникс, а лишь выеденная изнутри оболочка. Просто тело. Без сознания в самом прямом смысле этого слова. Сознание и душа Феникс не просто куда-то пропали — их пожирал демон.

— Рано делать выводы, подождем Игната, — сухо предложил шеф.

— Не имеет смысла, — тихо ответила Наниэль. — Игорь.

— Что? Что с ней случилось?

Эльфийка подошла к Игорю и положила руки ему на плечи. Парень с тревогой смотрел на эльфийку и от бессильной злости сжимал кулаки.

— На Феникс напал демон, — негромко произнесла Наниэль. — Не физически, а из другого измерения. С магами и волшебниками такое бывает, на них нападают демонические существа, с целью завладеть их телом и попасть таким образом в нашу реальность.

— Но… еще вчера, да что там вчера, сегодня в четыре утра по нашему времени Феникс легла спать, и все было нормально!

— Она не жаловалась на головную боль, сильную усталость или сонливость? — спросила Валерия.

— Нет, — сразу ответил Игорь, — хотя да, она говорила, что устала и хочет спать, ну так мы были на балу и там много чего случилось, а потом еще она открывала портал для нас двоих, и четыре часа ночи… что удивительного в том, что она устала и захотела спать?

— Скорей всего это была не просто усталость, а первые признаки нападения демона. Не так уж она и сильна была, раз не поняла этого и не смогла защититься, — проговорила Валерия.

— Феникс была очень сильна, — покачал головой Сергей.

— Она не была!!! — мгновенно вскипел Игорь. — Она и есть очень сильная волшебница!

— Послушай…

— Если бы она проиграла, если бы демон завладел её телом и силой — мы бы уже были бы мертвы! И вы все это знаете!

Никто не отважился возразить разъяренному Игорю.

Совещание в кабинете шефа началось с двух главных русских вопросов: «Кто виноват?» и «Что делать?». С ответами на них традиционно не задалось. Сергей, Игнат, Светлана и несколько экспертов досконально исследовали следы магии вокруг Феникс. Целый отдел специалистов изучал записи видеокамер со вчерашнего бала магов. Проверили даже дом Игоря. И ничего не нашли. Со вторым вопросом было все еще хуже.

— Игорь прав, — тяжело вздохнув, сказал Игнат. — Если бы демон завладел телом Феникс — мы бы уже об этом узнали.

— Надо запечатать её, — тут же сказала Валерия.

— Подготовка уже идет, — сухо ответил Халворн. — Но это временная полумера.

В кабинете повисла тишина. Со времен Торквемады магов и волшебников одержимых демонами лечили всего одним способом.

Хлопнув дверью, в кабинет зашла Наниэль. Недовольно оглядев всех собравшихся, она села за стол и спросила:

— Что, уже списали девчонку в расход?

— А что ты предлагаешь? — резко спросила Валерия. — Сидеть и пылинки с неё сдувать, а то ведь не дай бог твой ненаглядный Игорь расстроится?

— А у тебя, дорогая, хватит духу пойти и рассказать ему обо всем? — с явной издевкой спросил Наниэль. — А предлагаю я начать с самого начала и подробно все разобрать! Для начала — как вообще демон смог напасть на Феникс? И какой демон вообще способен на такое?

— Судя по всему, мы имеем дело с высшим демоном, скорей все огненным. Ледяной или темный демон просто не смог бы даже подойти к Феникс, — ответил Игнат.

— Защиту Феникс ослабили, — добавил Сергей. — Это не случайность, не ошибка Феникс, а вполне осознанная попытка убийства.

— Как такое возможно?

— Проклятье.

— Огненная аура Феникс сжигает даже проклятья ведьм, — отрезала Наниэль.

— Это точно, — нахмурился Сергей. — В этом и вся нестыковка! Да и не нашли мы никаких следов проклятий или темных заклинаний.

— И чтобы изменилось, если бы нашли? — спросила Валерия.

— Мы бы нашли того, кто это сделал, и выяснили бы все подробности. И тогда бы возможно нашли бы способ спасти Феникс.

— Да не спасете вы её никак! — тяжело вздохнув и закатив глаза к потолку воскликнула Валерия. — Еще ни разу в такой ситуации никого не удавалось спасти! Демон не просто нападает на мага, он вырывает его сознание и затаскивает в свою реальность, где быстро ломает и пожирает!

— Когда-то от аппендицита тоже никого не могли спасти, — сухо заметила Светлана. — А сейчас это рядовая операция.

— Вот только не надо сейчас начинать отвлеченных споров! — оборвал их обеих Сергей. — Вернемся к сути. Без темного заклинания невозможно было ослабить защиту Феникс настолько, чтобы демон смог прорвать её, но темное заклинание не смогло бы удержаться в огненной ауре Феникс.

— Да, все верно, — кивнула головой Наниэль, — вот только заклинание было светлым и, скорей всего, с эльфийским плетением. И его остатки в ауре Феникс вы не найдете — это все равно, что искать крупинки соли в большом сугробе снега.

— Заклинание, использующее в своей основе не тьму, а свет, но действующее как темное проклятье, — задумчиво проговорил Сергей.

— Да еще и придуманное эльфами, — добавил Халворн.

Сергей и Халворн посмотрели друг на друга и хором произнесли:

— Хильда Свенсон!

— Так, Валерия, готовь защиту вокруг моего кабинета! Игнат, ты запечатаешь Феникс. Сергей, две… нет три группы захвата в полную готовность! Наниэль, ты займись Игорем, нам только его срыва сейчас не хватало! Как он кстати?

— В порядке, я все объяснила, он согласен на запечатывание Феникс.

— Можно подумать, его согласие кто-то собирался спрашивать, — проворчала Валерия.

— Валерия Ильинична, — мягко произнес Халворн. — Вы меня сегодня удивляете, я не знал что у вас такая неприязнь к Игорю.

— Нет у меня никакой неприязни к нему, — недовольно ответила Валерия. — Но я не вижу причин относиться к нему как-то по-особому! У нас проблема с Феникс, а мы только о нем и говорим!

Все присутствующие с удивлением уставились на женщину.

— Ах, да, — с неприятной улыбкой сказала Наниэль, — я совсем забыла, у вас же недостаточно высокий уровень доступа, чтобы знать, почему к Игорю особое отношение.

— Нет времени для разговоров. Работаем, — коротко распорядился Халворн.

К удивлению Халворна и Сергея, Хильда Свенсон сразу согласилась встретиться с ними. Более того — она не стала настаивать на встрече у себя дома или на нейтральной территории, а сама предложила лично явиться в отделение Ордена. Такое поведение настораживало, но с другой стороны оно было вполне разумно. Хильда Свенсон показным дружелюбием и готовностью к сотрудничеству просто связывала руки Российскому отделу.

Подготовка к встрече не заняла много времени. Маги усилили защиту кабинета Халворна, а две группы бойцов расположились поблизости. Все, что не должна была увидеть Хильда Свенсон, убрали или замаскировали. В коридорах встали бойцы с оружием в руках. Игоря Наниэль напоила успокаивающим отваром, после которого он должен был заснуть.

Сама Хильда Свенсон пришла в сопровождении четырех крепких телохранителей. Они безропотно сдали оружие, но по ним было видно, что беззащитными они не остались. Все четверо отлично владели приемами рукопашного боя, да вдобавок еще и были усилены магией и алхимией. Двое телохранителей зашли вместе с ней в кабинет, а двое остались в коридоре.

Халворн сидел в своем кресле, Светлана и Валерия расположились на одной стороне стола, напротив Хильды Свенсон. Сергей же встал у стены между главой темных магов и шефом.

— Как вас много, — промурлыкала Хильда Свенсон, садясь на стул. — И все собрались для меня одной. Приятно, приятно.

Она вела себя самоуверенно, ничуть не сомневаясь в своих силах.

— По какому поводу встреча? И можно мне чашечку кофе?

— Это не встреча, а допрос, — ответил Халворн. — Что ты делала вчера вечером и ночью.

— Вечером? Развлекалась на Летнем балу, там еще был этот нагловатый паренек из оперативного отдела, а ночью хорошенько оттрахала двух учеников и одну хорошенькую служанку, — не моргнув глазом, ответила Хильда Свенсон. — А ты что делал ночью? Дай угадаю — спал в одиночестве или занимался политикой. Типично для старых пердунов, у которых уже не встает. Печально, но старость она такая.

Хильду Свенсон слушали молча и не перебивали. Халворн и Сергей вообще никак не отреагировали на её слова, а вот Светлана и Валерия хуже владели собой.

— Во время бала на волшебницу Феникс из семьи Уральских магов, служащую в оперативном отделе Российского отдела Ордена, наложили сильное проклятье.

— Да неужели? Ой, как печально, — Хильда Свенсон задумалась. — Это ведь та рыженькая, да? Ну, надо же, — она печально вздохнула и покачала головой. — Что же она не следила и не защищала себя? Нельзя расслабляться даже во время бала.

Сергей едва удержался от восклицания. Мозаика наконец-то сложилась, все стало на свои места, и теперь весь узор был хорошо виден.

— Хильда Свенсон, объясните, зачем вы это сделали и каким образом, — ледяным голосом потребовал Халворн.

Шеф Российского отдела уже не скрывал свою ненависть. Он тяжелым немигающим взглядом смотрел на Хильду, но та делала вид, что ничего не замечает. Все также мило улыбалась и с невинным видом хлопала глазами.

— Я?! Да вы что? Как бы я смогла пробить защиту Феникс? Она по самой природе своей силы неуязвима для темной магии! Особенно для проклятий!

— Ну да, тебе ли этого не знать, — неожиданно согласился Халворн. — Сколько ей было лет, когда она тебя на лопатки уложила? Семь? Восемь?

— Тринадцать лет, — с улыбкой ответила Хильда Свенсон. — Уже тогда она была сильной и очень талантливой.

«Вот ты и попалась, — подумал Сергей».

— Значит, все-таки ты, — хлопнув ладонью по столу, заявил Халворн.

— А доказательства у вас есть?

Улыбка пропала с лица темного мага, а во взгляде появился лед.

— Мы не на суде! И адвоката у тебя здесь не будет! Мы прекрасно знаем, что это сделала ты. У тебя это на лице написано крупными печатными буквами, потому что ты даже и не попыталась это скрыть.

— Ты бы никогда не явилась по первому нашему требованию, и уж тем более никогда не бы стала называть Феникс талантливой и сильной. Ты её всегда ненавидела, — добавил Сергей.

— Надо же, — Хильда Свенсон скрестила руки на груди и откинулась на спинку кресла. — Вы настолько хорошо меня знаете.

— Зачем ты это сделала?

— Месть. Моя личная маленькая месть. Вас устраивает такой мотив?

— Вполне. Тогда мы вправе мстить тебе в ответ, — резко ответил Сергей.

Хильда Свенсон заливисто рассмеялась.

— Не тявкай, моська, на слона. А ты, — она посмотрела на Халворна. — Уйми свою шавку, а то я обижусь и уйду.

— Ты, правда, думаешь, что тебе сойдет это с рук? — спросил Халворн.

— У вас доказательства есть? — с улыбкой спросила она. — Нет. А если вы считаете себя вправе мне мстить — вперед. У вас тут как раз была хорошая ссора с немцами, а они обиды долго помнят. А мы еще в хороших отношениях с китайскими триадами. Давайте устроим хорошую такую войну на пару лет с десятками тысяч убитых со всех сторон. Я не против.

Сергей и Халворн переглянулись. Им тяжело было это признавать, но Хильда Свенсон не блефовала. Доказательств её вины не было, а война с Темными магами могла оказаться опасней конфликта с ведьмами. Тем более, что против ведьм выступил весь Орден, а вот вмешиваться в войну из-за одной волшебницы никто не станет.

— Вот так вот, милые ребята…

— Ты врешь, — резко перебил её Сергей. — Месть тут не причем. Все было рассчитано. Сначала вы осознано спровоцировали Игоря Теплова на конфликт. Потом все свели к дуэли Игоря и сильного врага. Феникс, что вполне естественно, переживала за друга и напарника, и ослабила бдительность. Тем более что там пространство буквально звенело от магии. Каждый второй гость окружал себя защитой и пытался прощупать других гостей. А заклинание было сплетено именно против Феникс, и скорей всего не тобой. На подобное тебе бы не хватило ни сил, ни знаний.

Хильда Свенсон отлично владела собой. Но все-таки на короткое мгновение уголки её губ дрогнули, а в глазах мелькнула несдерживаемая ярость. Укол Сергея попал прямо в цель. Самолюбивая магичка терпеть не могла, когда кто-то указывал на пределы её сил, особенно, когда этот кто-то был прав.

— Лучше по хорошему рассказывай, кто и зачем приказал тебе наложить на Феникс проклятье, — предложил Халворн. — А иначе мы просто не выпустим тебя отсюда.

— Вы хотите войны? — ничуть не испугавшись, прошипела Хильда Свенсон.

— Война уже идет, — отчеканил Халворн. — И ты, судя по всему, на стороне врага. И не надейся на защиту Локи, ведь ты бросила вызов всему Ордену, а не только нам.

Хильда Свенсон встала и отбросила назад стул.

— Вот как, тогда я…

Закрытая дверь с громким треском распахнулась, сломанный замок страшной силой вырвало из гнезда и отбросило в сторону, а на пороге стоял Игорь с совершенно безумным взглядом и жуткой улыбкой. Через мгновение оставшиеся в коридоре телохранители Хильды Свенсон бросились на него и… никто не успел ничего увидеть Просто один крепкий боец упал с переломанной шеей на пол, а второй отлетел в сторону с проломленной головой.

Сергей побелел, мгновенно представив все, что сейчас произойдет, Светлана испугано ойкнула, Халворн замер на месте, так и не донеся палец до тревожной кнопки. Игорь шагнул вперед, вокруг него взвились путы сторожевого заклинания, но сразу же опали, разрубленные неведомым ударом.

— Никому не двигаться! — рявкнул Сергей.

Двое других телохранителей Хильды Свенсон бросились на Игоря. Парень резко крутанулся на месте и ударил ногой одного из них, ломая ему ребра и отбрасывая в сторону. А через мгновение Игорь уже стоял рядом со вторым, схватив пальцами за горло, он вырвал у человека кадык и кинул на пол.

Хильда Свенсон отшатнулась к стене. Она вскинула руку, бросая в Игоря заклинание. На этот раз Сергей успел разглядеть молниеносный и невероятно точный магический удар, мгновенно разрушивший заклятье. Игорь, зарычав, метнулся через комнату, одной рукой схватил Хильду Свенсон за плечо, прижал к стене и…

Халворн и Сергей одновременно скривились, представив все последствия убийства главы одного из крупнейших объединений магов сотрудником Ордена прямо в кабинете руководителя территориального отдела…

В самое последнее мгновение Хильда Свенсон исчезла. А Игорь с размаху ударил кулаком по стене, выбив в штукатурке глубокую дыру и сломав себе несколько костей в запястье.

— Никому не двигаться, — повторил Сергей.

Он медленно шагнул к Игорю, подняв руки раскрытыми ладонями вперед. Парень застыл на месте, тяжело дыша и глядя в место, где только, что была Хильда.

— Игорь, врагов больше нет, — осторожно произнес Сергей.

Игорь резко вскинулся, развернулся к нему и успокоился раньше, чем кто-либо успел испугаться.

— Черт… — негромко произнес он.

— И это все, что ты хочешь сказать? — с нервным смешком спросил Халворн.

— Извините, Валерий Алексеевич, что дверь сломал.

Игорь огляделся вокруг и заметил валяющиеся на полу тела.

— А это кто?

— Телохранители Хильды Свенсон.

— Падаль.

— Откуда ты узнал, что она была здесь? — холодно спросил Сергей.

— Не помню точно, — пожал плечами Игорь. — Может, кто из отдела сказал, а может кто-то из бойцов.

— Почему ты напал на неё?

— Потому что она попыталась убить Феникс.

— С чего ты это взял?

— Знаю.

— Откуда?

— Просто знаю, — опять пожал плечами парень. — А что, я не прав?

Сергей и Халворн переглянулись.

— Разрешите идти?

— Иди. За дверь из зарплаты вычту.

Игорь вышел из кабинета, равнодушно переступая труппы.

— Почему на него не действовали заклинания? — проговорила Валерия, которая все никак не могла прийти в себя.

Сергей с легкой усмешкой взглянул на неё. Он давно узнал, что под маской добродушной, полноватой женщины скрывается довольно таки самолюбивая магичка. И теперь не без удовольствия поставил её на место.

— А вы думали, что мы просто так переживали о том, что может, не понравится Игорю? Рискнете теперь предложить убить Феникс?

— Но…

— А о том, почему на него не действует магия, вам знать не положено! — отрезал Сергей.

Поговорить Сергею и Халворну наедине удалось не скоро. Сначала пришлось запечатать магию Феникс. Это не решало ситуацию, но теоретически могло предотвратить наихудшее развитее событий. Шеф Российского отдела провел несколько телефонных переговоров с главами европейских отделов, а также связался с Хранителями. К сожалению, Клио тоже не могла помочь. В кабинете Халворна за это время успели убрать тела, вытереть кровь и поставить новую дверь.

— Хильда Свенсон смогла сбежать, используя редкий артефакт, так называемый «Последний шанс», — с ходу доложил Сергей. — Его действие не может заблокировать обычная защита.

— Надо же, я думал последний такой артефакт использовал подручный Гитлера, как же его звали… то… а не важно. Все равно его Луи Готье выследил и убил в сорок шестом или сорок седьмом году. Когда Игорь научился так ловко игнорировать магию? — спросил шеф.

— Не знаю, — честно признался Сергей. — И не понимаю, как ему это удается. Раньше его всегда прикрывала Феникс.

— Возможно ли, что это проявление их связи?

— Не думаю, — задумчиво проговорил Сергей. — Тут что-то другое…

— Ладно, с этим еще успеем разобраться. Возможно ли то, что Хильда Свенсон работает на Предвестника?

— Я знаю лишь один способ выяснить это.

— Ну…

Зазвонил телефон. Халворн поморщился, но взял трубку, выслушал и сразу переменился в лице.

— С Игорем случилось тоже самое что с Феникс.

— Невозможно! — воскликнул Сергей.

Они вдвоем бегом спустили в лазарет, тщательно осмотрели Игоря и… развели руками. Демон не может напасть на сознание обычного человека, не на мага или волшебника. Точно так же, как лев не может охотиться на полевок — он их просто не видит.

— Запись с камеры! Быстро! — рявкнул Халворн.

На экране монитора было видно, что Игорь долго просто сидел у стены, опустив голову и обхватив руками колени. Но потом вдруг резко поднял голову и внимательно уставился на противоположную стену.

— Он на что-то смотрит, — прошептал Сергей.

— Проверить все следы! Кто или что могло проникнуть в камеру?!

— Почему нет звука?

— Какой-то сбой…

Игорь долго смотрел на что-то или на кого-то, а потом протянул вперед руку и что-то взял.

— Что он взял?! Вы нашли что-нибудь?

— Ничего, — ответила Наниэль. — Ни в руках, ни в карманах у него ничего не было.

Дальше запись показывала, что Игорь опустил голову, его руки расслабились и безвольно соскользнули вниз. Еще через две минуты в камеру заскочили маги и вынесли Игоря.

— Все защитные заклинания целы, ни одна сторожевая нить не была задета, в камере никого не было.

— Да что ж мать вашу происходит, — пробормотал Халворн.

А Сергей тем временем молчал и размышлял, почему только он один видит в руке Игоря карту Таро «Дьявол»?

— Сергей, тебе недели отпуска хватит? — словно невзначай спросил Халворн.

— Думаете, это поможет?

— Не знаю, но проблемы со здоровьем лучше не запускать.

— Тогда, — Сергей быстро прикинул маршрут, вспоминая расписание самолетов, и ответил: — мне хватит четырех дней.

В плену иллюзий Часть первая

Густой мокрый снег засыпал машину, лобовое стекло уже полностью залепило. А снаружи быстро темнело и холодало. Я еще раз попробовал дозвониться, но связь так и не появилась. Выругавшись, я взглянул на Леру.

— Глухо.

— У меня тоже не ловит, — расстроенно ответила девушка. — Что мы будем делать?

— Не знаю, — раздраженно ответил я.

— Игорь, может, ты посмотришь…

— Лера, я не механик, я могу только с умным видом стоять рядом и подавать ключи.

Ситуация была гаже не придумаешь.Владислав отправил нас с Лерой под самый конец дня проверить сообщение о диком оборотне. До нужного места мы добрались быстро, стояла тихая и теплая погода, небольшой снежок тихо сыпал с неба. Информация не подтвердилась, но на обратном пути машина Леры заглохла посреди проселочной дороги, когда до города оставалось еще километров пятнадцать, не меньше. Вдобавок ко всему повалил густой снег, а телефоны перестали ловить связь.

— Пойдем пешком до трассы? — предложила Лера. — Тут можно срезать через лес.

— Ага, и пополнить собой статистику замерзших насмерть, — усмехнулся я. — Видимость метров десять всего, без ориентира в лесу ты уже через полчаса заблудишься. Да и одеты мы с тобой не по погоде. А если еще ветер поднимется…

— Тогда что делать?

— Мы недавно проезжали мимо домика, помнишь? Можно прогуляться до него, попросить пустить погреться, а если там есть телефон — позвонить в отдел. Хотя, — я с сомнением посмотрел на валящий снег, — еще полчаса и к нам только на вездеходе можно будет проехать.

Застегнув куртки и надев шапки, мы вышли из машины. Лера сразу поежилась от сырого холода, закрыла машину и поспешила спрятать руки в карманах, а я закинул на плечо автомат. Для меня погода, в общем-то, была приемлемой. В принципе я вполне мог добраться до трассы пешком, не через лес конечно, а по дороге. Но я не был уверен в Лере, а оставлять её одну не хотелось, особенно учитывая слухи про оборотня.

Прогулка оказалась не из приятных. Ветер был не сильным, но дул прямо в лицо. Мокрый снег залеплял лицо, лез в глаза и намерзал на волосах. Под ногами чавкала мерзкая и слякотная масса раскисшего снега пополам с грязью. Мне к такому было не привыкать, а вот Лера в своих туфельках сразу промочила ноги. Не успели мы отойти от машины, как окончательно потемнело и дальше шагать приходилось на ощупь. И что самое плохое — легко было не заметить дом и пройти мимо.

Вскоре я уже проклял свою же идею и десять раз успел подумать о том, что надо было оставаться ночевать в машине. Пусть и холодно было бы, но хоть сухими остались бы. Мои ботинки держались до тех пор, пока я в темноте не шагнул в лужу, прикрытую тонкой корочкой льда.

В итоге мы прошли мимо. Так что пришлось разворачиваться и идти обратно. И при этом мы опять едва не прошли мимо. Замеченный мною дом бы метрах в ста от дороги, и за пеленой снега увидеть его было невозможно. Я вовремя заметил почти занесенную снегом тропинку, ведущую от дороги к дому.

Сойдя с дороги, мы пошли по ней, стараясь не сбиться. Но как я не старался, я все равно проворонил момент, когда тропинка вильнула в сторону. Земля внезапно ушла из под ног, и я по шею провалился в ледяную воду.

— Б####!!!

Лера уже замерзла и сильно устала. Из-за этого она шла за мной на автомате, бездумно передвигая ноги. Не успев отреагировать на мое падение, она шагнула за мной, в последний момент очнулась, дернулась назад, но из-за этого лишь потеряла равновесие, поскользнулась и с испуганным вскриком с головой ушла под воду.

Еще раз выругавшись, я за шкирку выдернул девушку из воды. Выбравшись из ямы, я потряс ногами, вытряхивая воду из ботинок. Ситуация оказалась гаже не придумаешь.

— Д-давай отдохнем не много… — жалобно попросила Лера.

— Умереть захотела?! — зло рявкнул я. — Пошли, да быстрее! Будешь стоять — замерзнешь!

Я сам пошел быстрее и её заставил резвее ноги передвигать. К счастью вскоре мы дошли до небольшого деревянного домика. Постучав несколько раз, и не дождавшись ответа, я размял руки, готовясь ломать дверь. Долго выбирать между уважением к чужой собственности и, уже без шуток, жизнью напарницы и своим здоровьем я не собирался. Но к счастью дверь оказалась открытой.

— Хозяева?!

Внутри никого не оказалось. Достав телефон, я включил фонарик и оглядел помещение. Ничего ценного внутри не было, обычный дачный домик. У единственного окна стоял старый стол с деревянными табуретками, возле двери находился старый, явно еще советского производства, сервант, покрытый пылью. Но что очень обрадовало — у противоположной стены стояла буржуйка с охапкой дров рядом и старый диван, застеленный относительно чистыми покрывалами и одеялом.

Ни телефона, ни электричества в домике не оказалось, что было не удивительно. Удивляло то, что при незакрытой двери и явно долгом отсутствии хозяев тут было чисто. Впрочем, возможно это из-за того, что до ближайшего поселка километров десять, не меньше.

Я нашел в серванте подсвечник с одной свечой и зажег её. Рядом лежали старые газеты, что тоже было весьма кстати.

— Так, Лера, давай раздевайся, вытирайся насухо и забирайся под одеяло.

Сильно уставшая и замерзшая девушка, вяло кивнула и послушно пошла к дивану. А я занялся печкой. Наколов ножом пару сухих полешек на щепки для растопки, я наложил дров и с помощью газеты и этих щепок быстро затопил печь.

Лера с головой укуталась в одеяла, но теперь её била сильная дрожь. Настолько сильная, что я слышал, как стучат её зубы.

— Подожди еще немного, сейчас печка разгорится. Я сейчас еще дров принесу.

Погода еще сильнее ухудшилась. Температура понизилась, поднялся сильный ветер, а снега меньше не стало. Ругаясь и дрожа от холода, я нашел поленницу и за пару ходок принес в дом дров на вечер.

— И-и ч-что д-дальше? — дрожащим голосом поинтересовалась Лера.

— Что-что, — проворчал я, закрывая дверь на щеколду, чтобы не хлопала от ветра. — Ночевать нам здесь придется. На сегодня мы уже нагулялись.

— А ес-сли хоз-зяева вернутся?

— Сегодня точно не вернутся, — успокоил я девушку. — Утром нас хватятся и начнут искать. Найдут быстро.

Особенно меня, подумал я. Хоть какой-то плюс будет от того, что за мной постоянно следят. Подкинув еще дров, я положил возле печки мокрую одежду Леры, а потом разделся сам.

— Д-давай забирайся скорее, — позвала меня Лера. — И это еще положи к печке.

Она протянула мне тонкое, нежное на ощупь и влажное нижнее белье. Явно недешевое. Лера никогда не экономила на красоте и одежде, в отличие от… в отличие от кого? Отмахнувшись от странных мыслей, я аккуратно положил белье на табуретку возле печки и сел на диван. Я не стал забираться прямо под одеяло к Лере, а вместо этого взял себе одно покрывало, обнял девушку и укрыл нас обоих покрывалом.

— Замерзнешь же, — недовольно проворчала Лера. — Сейчас не время думать о приличиях. Все равно никто нас не видит.

— Я-то не замерзну, — ответил я и потрогал её руки. — А вот ты совсем ледяная.

— Вот именно… а-а-пчхи! — чихнула Лера. — Не ты, так я замерзну. А в такой ситуации лучший способ согреться — это другой человек.

— Мне кажется, печка даст больше тепла, — с сомнением произнес я.

Я старательно растер руки и ноги Леры, а потом через одеяло начал тереть её спину и плечи. Но она все никак не могла согреться.

За окном завывал ветер. От сильных порывов вздрагивала дверь, а через щели пролетали мелкие снежинки. Поленья в железной печке быстро прогорали, и тепло также быстро улетучивалось. Подойдя к печке, я подкинул еще дров. Потом пошарил по углам, нашел несколько грязных тряпок и заткнул ими самые крупные щели — под дверью и в окне.

Поежившись от холода, я вдруг ощутил тоску по теплу и уюту и подумал, что и в самом деле неплохо бы забраться к Лерке под одеяло. Впрочем, в этом как раз ничего удивительного не было — в такой ситуации оказавшись вовне привычной городской среды и лицом к лицу столкнувшись с убийственно опасной стихией, человек инстинктивно будет тянуться к другому человеку.

— Твое белье уже почти высохло, — сказал я, потрогав одежду.

— Не хочу надевать его, — брезгливо поморщилась Лера. — Оно грязное. Лучше подай мою сумку.

Я взял со стола сумку и отдал её Лере. А сам забрался на диван и укрылся покрывалом.

— И почему я сразу не вспомнила о нем, — негромко пробормотала Лера, копаясь в сумке.

У меня в голове крутилась смутная мысль, что вроде бы у Леры не было сумки, когда мы шли к этому домику. Но я быстро отмахнулся от этой глупости, как её могло не быть, если она тут лежит? Я просто не обращал на неё внимания…

— О! Еще и шоколадка!

Лера вытащила из сумки бутылку вина со штопором и плиткой горького шоколада.

— Ну точно романтический ужин при свечах! — со смехом воскликнула девушка.

— Я бы предпочел менее романтическую обстановку, — усмехнулся я.

— Ну, лучше так, чем в холодной машине или вообще на улице.

Ужин действительно получился интересным. Небольшой домик вздрагивал от сильных порывов ревущего ветра, трещали в печке дрова, а мы с Лерой пили красный портвейн из Крыма прямо из бутылки и закусывали шоколадкой. Девушка весьма вольно прижималась ко мне, а потом, раскрасневшись из-за вина, и вовсе положила голову мне на плечо.

— Хорошо как, — промурлыкала Лера и как кошка потерлась об меня щекой.

От неё пахло приятными, чуть терпкими духами. Завитки её светлых волос щекотали мне шею и грудь.

— Подожди, дрова прогорают.

От шоколада, вина и тепла я совсем размяк, и поэтому даже обрадовался сильному холоду, мгновенно взбодрившему меня. Закинув в печку еще одну охапку дров, я начал перебирать одежду. К сожалению, она все еще не высохла. По хорошему её надо было бы развесить над печкой, но, увы, никаких веревок или крючков рядом не было.

— Лера, ложись, наверное, спать, — задумчиво проговорил я, неохотно надевая мокрую футболку. — А я за печкой послежу. Чтобы не замерзнуть, придется её всю ночь топить.

— Лучше иди ко мне, вдвоем под одеялом не замерзнем, — предложила Лера.

— Нет, — я покачал головой. — С печкой все-таки надежней будет.

— Все равно дров тебе на всю ночь не хватит, — Лера вдруг замолчала и с явно обидой посмотрела на меня. — Неужели я тебе настолько сильно не нравлюсь?

От удивления, я даже не нашел, что сказать в ответ… причем тут вообще нравится или не нравится? Лера ловко спрыгнула с дивана, и зябко поежившись от холода, обнаженная шагнула ко мне.

— Я что, не красивая? — дрогнувшим голосом спросила она.

Назвать Леру некрасивой мог бы только слепой. Я невольно уставился на девушку, разглядывая её прекрасно сложенное тело, красивую грудь с темными сосками, ровный живот, округлые бедра и гладко выбритый лобок. Но не успел я ничего сказать, как Лера подошла ко мне, обвила руками и поцеловала.

На её губах еще чувствовался вкус вина. Я рефлекторно обнял Леру, а она пошла дальше, запустила руку под мою футболку, игриво царапнула острыми кончиками ногтей. И я бы соврал, если бы сказал, что мне это не понравилось…

Лера… прекрасная и сексуальная девушка, красивая, ухоженная и при этом не глупая блондинка или типичная баба с запросами, а умная, вежливая и не наглая. Мечта любого мужчины… Целуясь, я поглаживал её по спине, удивляясь тому, насколько нежная и приятная у неё кожа, совсем не такая как у….

Вздрогнув от странной мысли, я на мгновение вошел в транс и быстро отстранился от Леры. В её глазах мелькнула тень злости и раздражения.

— Лера, ложись спать, — мягко произнес я. — Не стоит делать того, о чем утром можно пожалеть.

Теперь уже злоба в её глазах стала очевидной, прекрасное лицо искривилось в неприятной гримасе и… за спиной Леры появилась странная тень и резко взмахнула… Лера вскрикнув, упала на пол!

Я мгновенно метнул в тень нож и прыгнул к автомату, лежавшему на столе, но враг уже исчез. Тогда я метнулся к Лере и упал на колени рядом с ней, но было поздно. Неведомый убийца ударил девушку прямо в сердце…

Купив в магазине фруктов и коробку пирожных, я направился к «проклятому» дому. Хотя мы и изгнали всех призраков и демонов, дурная слава этого места никуда не делась. Впрочем, эта слава вполне заслужена, хотя дело далеко не в сверхъестественных существах или магии. Люди сами сделали свой дом проклятым и без какой-либо магии.

Подходя к дому, я позвонил Юлии и сказал, что сейчас зайду к ней в гости. Девушка обрадовалась и ответила, что ждет меня. Возле подъезда я заметил свору местных разновозрастных гопников. Они проводили меня недовольным взглядом, но цепляться не рискнули. Зайдя в подъезд, я сразу услышал чьи-то стоны, а быстро поднявшись по лестнице, увидел скорчившуюся нас ступенях Юлю. Она лежала на ступенях, обхватив руками живот, и от неё пахло кровью.

— Что с тобой? Юля!

Отбросив в сторону пакет с продуктами, я сел рядом с Юлей. Плачущая от боли девушка не сразу меня заметила.

— Больно…

— Что? Живот болит? Почему ты на лестнице? Что случилось?!

Я приподнял Юлю и помог ей сесть. При этом полы халата распахнулись, и я увидел, что белые трусики девушки насквозь промокли от крови, а ступенях уже собралась небольшая лужица.

— Мусор хотела вынести… а тут эти… толкнули сильно… — сбивчиво объяснила Юля.

Я до хруста сжал зубы… злость душила меня, не давала думать, словно черная пелена, она застилала мой разум, вытесняя все кроме одной мысли — убить. Разорвать. Заставить их орать от ужаса и молить о пощаде.

Резко встряхнув головой, я выбросил все лишнее из головы. Сначала вызвать «скорую помощь», потом помочь ей спуститься вниз.

На лавочке внизу уже обосновались бабульки, типичные божьи одуванчики… Когда я вышел из подъезда, с Юлей на руках, и попросил их освободить скамейку, они дружно возмущенно заохали. Было сказано и про молодежь, и про наркоманов, и про меня лично. Положив Юлю на скамейку, я снял с себя футболку, свернул и плотно прижал к паху девушки.

Время тянулось невыносимо медленно. «Скорая» все никак не приезжала. Юля слабела прямо на глазах, она уже не стонала, просто тяжело дышала, смотрела на меня и держала за руку.

— Мне страшно… и холодно…

— Все будет хорошо, — я ободряюще улыбнулся ей. — Скоро приедет «скорая» и все будет хорошо.

Вокруг собирались зеваки. Многие смотрели с любопытством, кто-то даже снимал на телефон, помощь никто не предлагал. Впрочем, кто и чем мог тут помочь? Даже окажись в толпе людей врач, многое он бы смог сделать без необходимых ему инструментов? Хотя…

— Есть у кого-нибудь машина? Надо отвезти девушку в больницу, раз скорая помощь задерживается?

Я обвел взглядом собравшихся. Многие покачали головой, несколько человек стыдливо отвели глаза и поспешили отойти за спины других. Один немолодой мужчина шагнул было вперед, но его сразу же оттащила назад женщина, прошипевшая:

— Не вздумай! Эта потаскушка весь салон изгажет! А не дай бог еще уродца своего родит в машине?

От злости я едва не сорвался, но Юля держала меня за руку… Вместо этого я попробовал дозвониться до ребят из отдела, но, как ни странно, никто не взял трубку. Даже дежурный в отделе…

— Не спи, только не засыпай, — я похлопал Юлю по щекам.

Она уже теряла сознание, когда, наконец, приехала «скорая помощь». Два уставших фельдшера осмотрели девушку и вынесли вердикт.

— Похоже на выкидыш, надо везти в больницу. Молодой человек, вы кем ей приходитесь?

— Просто знакомый.

— Документы у неё есть?

— Да, — замялся я. — В квартире, остались.

— Не забудьте привезти их потом.

Они выкатили носилки, водитель развернул машину, я помог переложить Юлю на носилки и…. у неё остановилось сердце. Я испуганно замер, не зная, что делать, а вот фельдшеры не растерялись. Оттолкнув меня в сторону, они начали делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца.

— Коля! — заорал один из них водителю. — Реанимационную бригаду вызывай!

— Черт… ты же молодая такая… давай же девочка…

Сжимая от напряжения кулаки, я стоял и ничем не мог помочь. Вся моя сила берсерка, все знания оперативника в эту минуту ничего не стоили по сравнению со знаниями и умениями двух простых работников «скорой помощи». Я мог только стоять и смотреть, как они бьются за жизнь Юли…

— Да там человек умирает!! Дай проехать!

— Я тебе сейчас проеду! Слышь, урод! Выходи поговорим давай!

Отвлекшись, я увидел, что машину реаниматологов не пропускают какие-то уроды на тюнингованной тойоте. Двое парней вышли из машины и жестами показывали, что они сделают с водителем «скорой помощи», если он их немедленно не пропустит…

Убить их… убить их… убитьихубитьихубитьихубитьих….

Лишь осознание того, что если я сорвусь, то Юля точно умрет, помогло мне удержаться на краю безумия. Вместо того чтобы голыми руками разорвать уродов, я достал пистолет и несколько раз выстрелил по стеклам их машины.

— Следующая тебе в голову будет!!! Понял?!! — заорал я. — Забрался в свою тележку и свалил нахрен, пока я тебя тут не грохнул, козел!

— Да ты знаешь, кто я?! Я скажу — тебе этот ствол знаешь, куда засунут?!

Вместо ответа я схватил его одной рукой за шиворот и прижал ствол пистолета прямо между глаз.

— Если у меня сейчас палец дрогнет, то ты уже никому и ничего не скажешь. Понятно?

— Д-да…

Я отпустил его и тот очень быстро сел за руль своей машины и сдал назад. «Скорая помощь» проехала, но все что они смогли сделать, так это констатировать смерть…

Собравшиеся зеваки начали вздыхать и говорить как им «жаль девочку», какая она была «молодая и хорошая», но что мне особенно понравилось — какие были сволочи врачи. А я сидел, слушал их и сжимал зубы, понимая, что если я встану, но уже не выдержу и начну убивать…

Хотя, что в этом плохого? Разве кто-то из этих тварей заслуживает жизни? Почему я вообще должен рисковать жизнью, драться с оборотнями и вампирами, изгонять демонов и неупокоенных призраков, охотиться на опасных монстров? Ради кого? Ради лицемеров, притворно вздыхающих, что им жаль Юлю?! Почему я должен сдерживаться?!

Убить их…

Машины «скорой помощи» уехали, люди начали расходиться, мне тоже пора было вставить и уходить. И тут во двор на большой скорости залетел джип и из него выскочили четверо молодых парней — двое были с битами, один с травматом, а еще один с пистолетом ТТ, этого я уже знал.

— Ну что, казел, я тебе говорил, что тебе твою пукалк…

Я, не вставая, выстрелил ему в живот. Остальные опешили.

— И что дальше? — спросил я, поднимаясь со скамейки.

Странно. Очень странно. Они кинулись на меня. Начав размышлять над этой странностью, я промедлил, подпустил их поближе к себе и уже совершенно хладнокровно оценил степень их опасности.

Когда все трое со сломанными руками лежали на асфальте, я осмотрелся по сторонам. Во всем происходящем была какая-то неправильность…

— Брось ствол!!!

— Что?

Я удивленно повернулся и увидел патруль ментов, спешивших ко мне. Наверное, они услышали выстрелы и решили проверить. Чертыхнувшись, я поднял руки, показывая что не собираюсь стрелять.

— Ребята, все в порядке, сейчас документы достану…

Вместо ответа я получил пулю в грудь…

От боли, неожиданности, я не смог справиться с мгновенно вскипевшей злостью… остатки самоконтроля словно сдуло ветром. Пригнувшись и отбросив пистолет, я собрался прыгнуть и… убить их… разорвать… вытянуть кишки из живота… напиться их горячей кровью…

За спинами милиционеров из воздуха возникла полупрозрачная тень. Она два раза взмахнула чем-то страным, не то длинным когтем, не то шпагой, и оба человека упали с почти перерубленными шеями…

Мгновенно придя в себя, я расстрелял в тень остатки обоймы, а потом на автомате схватил трубку телефона, собираясь вызвать ближайший патруль и магов из отдела… Странная тварь. Убивающая людей посреди белого дня — это вам не шутка. Надо всех на уши поднимать, тут уже не до выходных…

Ночью в этой подворотне явно было весело. Место вообще хорошее, с одной стороны торцевая стена здания без окон, с другой — ряд гаражей и помойка, а со стороны улицы клумба с высокими кустами. Освещения нет, лишних глаз тоже.

— Похожи на обычных гопников, — заметил Коля, сидя на корточках возле одного трупа.

— Ага, — согласился я. — Складной нож похоже его, а вон того кастет на руке.

На земле в разных позах валялись три трупа. У всех были характерные рваные раны от зубов и клыков, но при этом не похоже было, что кто-то их ел.

— Интересно будет взглянуть на выводы экспертов, — задумчиво проговорил Коля. — Скорей всего это был один оборотень, причем молодой — раны неглубокие. Да и били явно не с силой взрослого блохастого.

Три трупа — это серьезно. Пусть даже это и были не самые достойные представители человеческого общества, все равно это крайне серьезная ситуация. Подобное происшествие скрыть сложно, особенно если оно попадет в газеты.

— Поехали в отдел, — предложил я. — А здесь пусть эксперты работают.

Дело выглядело довольно простым, найти молодого оборотня не составит труда. Особенно если он или она не из городских стай. Такого залетного гостя сами оборотни со всеми потрохами сдадут. Поэтому мы с Колей, несмотря на серьезность дела, не особо напрягались.

Перекусив по дороге, мы приехали в отдел и занялись работой. Пока я оформлял дело и подшивал к нему отчеты экспертов, Коля успел перебрать личные дела оборотней и отобрать нескольких подозреваемых. После обеда мы объехали всех и выяснили, что одна молодая оборотница из нашего списка пропала вчера вечером…

— Зараза, — выругался я, вытирая кровь с рукава. — Опять рубашку стирать надо.

— Молчат сволочи, — задумчиво проговорил Коля. — А ведь по любому догадываются, где она прячется. Но молчат.

— И хрен мы их заставим сдать её, — добавил я. — Но если она еще в городе — сами найдем.

— Интересно только, зачем она напала на тех ребят…

— Может, самооборона? Они сами прицепились к ней, она испугалась и…

— Скорей всего. Но это ничего не меняет.

С этим не поспоришь. Так или иначе, самооборона это была или охота, три человека убиты, а зверя, попробовавшего вкус человеческой крови, всегда отстреливают.

Расследование проходило на редкость удачно и гладко. Вскоре приехал Егор, он подтвердил наше предположение — убитые люди уже давно были на учете у ментов. А вскоре объявился их верный товарищ по ночным прогулкам. После короткого допроса, он сознался, что они собирались ограбить девчонку, но она вдруг превратилась в волка, а остальное гопник вспомнить не смог. Впрочем, это нам и так было понятно — бежал он длинную дистанцию по пересечённой местности со скоростью олимпийского спринтера.

А ближе к вечеру позвонил Михаил, наблюдавший за оборотнями. Один из стаи отправился с хорошим пакетом жратвы в город и зашел в дом, где по идее оборотням делать было нечего.

— Оборотни, — презрительно хмыкнул Коля, через бинокль глядя в окно. — Что толку, что они не сдают своих, если они такие тупорылые?

— Идем?

— Пошли.

Мы вышли из машины, Коля передернул затвор автомата, я достал нож, поправил кобуру с «пустынным орлом» и размялся. Егор с напарником остались на улице. Поднявшись на второй этаж, мы остановились у двери и переглянулись. Коля прижал приклад к плечу и снял «калаш» с предохранителя, я отошел немного в сторону и позвонил в дверь.

— Ломай дверь, — сказал Коля через минуту.

И дверь, и замок оказались хлипкими. Мне в трансе хватило всего пары ударов, чтобы выбить её. Вдвоем ворвавшись внутрь, мы сразу кинулись в самую большую комнату небольшой квартиры.

— А ну лежать! — рявкнул я, сбивая оборотня на пол.

Насмерть перепуганная девчонка, на вид лет двенадцати-четырнадцати, прижалась спиной к стене и молча смотрела на нас широко раскрытыми глазами. Упавший на пол парень зарычал и начал приподниматься. Я с размаху ударил его ногой по голове.

— Хватит! — закричала девчонка, кидаясь ко мне. — Не бейте его!

— А то что? — спросил Коля, вставая перед ней.

— Я… сдаюсь… не бейте его! Он не причем! Он просто сейчас пришел ко мне…

— Это ты убила трех человек ночью?

— Они пытались изнасиловать её! Что ей оставалось делать? — закричал парень, лежащий на полу.

— Тебя не спрашивали! — я опять ударил его, чтобы не дергался.

— Еще раз спрашиваю, ты убила трех человек? — спросил Коля, пристально разглядывая девчонку.

— Да…

— Лицом к стене руки за спину.

Оборотница послушно развернулась, Коля надел ей наручники. Тяжелые «браслеты» едва держались на её тонких руках.

— Давай вниз шагай, — грубо сказал Коля, толкая её в спину.

Второго оборотня мы тоже с собой захватили. На всякий случай.

Разбирательство было недолгим. Двенадцатилетняя Юлия Серая волк-оборотень сразу призналась в убийстве трех человек, не потребовалось даже давить на неё. На всякий случай была проведена экспертиза, вдруг она кого-нибудь выгораживает, и её результаты все подтвердили.

— Ты все-таки написал, про самооборону, — недовольным тоном заметил Коля.

— Я написал правду, — невозмутимо ответил я.

— Да ну? «Оказавшись в опасной для жизни ситуации и не имея других возможностей для защиты, Юлия Серова применила сверхъестественные способности (перевоплощение в волка) и нанесла трем нападавшим раны несовместимые с жизнью, при этом она не стала преследовать четвертого нападавшего человека». Это ты называешь правдой?

— А чем ты недоволен? — удивился я. — Так ведь все и было.

— Вечно ты этих тварей выгораживаешь…

Я пожал плечами. Странное замечание, учитывая, что даже в самом лучшем случае эту девчонку ожидает пожизненное поселение в одной из недоступных для людей деревень, а несовершеннолетних трибунал к смертной казни приговаривает только в исключительных случаях.

— Хотя, ты прав, — неожиданно заявил Коля. — Странная у нас политика, если честно… ведьмам все спускаем, а оборотней за любую мелочь к стенке ставим.

— Всем привет, — весело поприветствовала всех Лера, забегая в кабинет, как всегда красивая и позитивная.

Взглянув на неё, я почему-то вспомнил, как она умирала у меня на руках в каком-то сарае или дачном домике… откуда взялось это странное воспоминание?

— Привет, красавица!

— Игорь, у тебя же завтра выходной, не хочешь прогуляться? — предложила Лера.

— Да нет, я дома занят завтра, — на автомате ответил я.

Стоп, а чем я завтра занят? Задумавшись, я почувствовал странное беспокойство, какая-то мелочь не давала мне покоя. Промотав разговор с Колей, я вдруг понял, что он почему-то сказал, что оборотней к стенке ставят, но ведь это не так. Оборотней расстреливать почти бессмысленно, только патроны зря переводить, если только не стрелять из пулемета разрывными патронами… Оборотней всегда казнили специальным ядом или специализированной магией. Что это было, простая оговорка?

Погруженный в раздумья, я надел куртку, убрал автомат в оружейку и попрощался со всеми и пошел домой.

Зачем мне две кровати в доме?

Я стоял на пороге второй комнаты и смотрел на аккуратно застеленную кровать. Смутные подозрения оформлялись в четкую уверенность — что-то не то…

Звонок отвлек меня от размышлений. Открыв калитку, я удивился, увидев свою старую подругу Лену.

— Привет, — удивленно произнес я. — А ты что тут делаешь? Я думал ты на учебе.

— Приехала домой на пару дней и решила к тебе заскочить. Ты не занят, а то я без звонка…

— Да нет, проходи. Просто у меня нет ничего…

— Да я просто на полчаса зашла, чаю попить и поболтать.

Я заварил чаю, Лена достала из пакета небольшой тортик. Усевшись на кухне, мы пили чай и разговаривали на разные темы, в основном вспоминали школьных приятелей. Потом Лена начала меня расспрашивать о работе в Ордене и вот тут-то меня и накрыло…

Нет, я что-то рассказывал, что-то вспоминал, но при этом все больше понимал, что что-то не так с моей памятью. Ощущение было таким же, как когда забываешь какую-нибудь сущую мелочь, например название сериала, о котором хочешь спросить. То есть ты помнишь, что знаешь это название, знаешь, что ты вот еще пару минут назад помнил о нем, но вместо самого названия словно дыра. А еще, я себя чувствовал так, как будто бы я зашел в комнату и забыл, зачем в неё шел…

— Игорь, а где Феникс?

От острой боли в голове я подскочил со стула и тут же упал на пол. От злости, боли и странной тоски хотелось кричать и ломать все вокруг. Тело рвалось куда-то, все инстинкты требовали от меня что-то делать, действовать хоть как-то… А Лена смотрела на меня совершенно хладнокровным взглядом и пила чай.

Феникс… убей её!!! Феникс… Убей её!!! Феникс… УБЕЙ ЕЁ!!!

— Ты ведь не мог её забыть, Игорь. Никак не мог.

— Ты не Лена, — сказал я.

— Нет, конечно, — согласился кто-то в облике Лены. — Как бы она могла здесь оказаться? А ты не отвлекайся, давай вспоминай.

— Не могу, — честно признался я.

— Слабак, — презрительно бросила она.

По окнам ударила пулеметная очередь, стекла вдребезги разлетелись, от кухонных шкафов полетели щепки. Я мгновенно распластался на полу, а вот Лжелена и бровью не повела.

— Игорь! — раздался голос усиленный мегафоном: — выходи или начнут стрелять танки!

Бросив короткий взгляд на Лену, которая не Лена, я осторожно поднялся. По мне пока не стреляли.

— Это кто там такой умный?! — крикнул я в окно.

— Игорь! Это я, Владислав, твой начальник! Выходи один и без оружия! В твоем доме опасный демон!

Что за чушь… подумал я, искоса наблюдая за девушкой. Она сидела за столом в черной юбке и белом свитере и пила чай.

— Выйдешь? — спросила она.

— Ты не Лена, а они, стало быть, не работники Ордена.

— Игорь, да здесь кроме тебя вообще нет людей, — тяжело вздохнув, ответила Лжелена.

Я ничего не ответил, а взял в руки автомат и вышел на крыльцо. Забора вокруг дома не было, вместо него метрах в ста стояли танки Т-72 и два БТР-80, развернув пушки и пулеметы в сторону дома, а перед ними за машиной стояли Коля, Егор и Лера с автоматами в руках.

— Ребята, вы что, тоже с ними?

— Игорь, чтобы тебе ни сказала та тварь — не верь ей! — крикнул Коля.

— Игорь, иди к нам! Пожалуйста! — со слезами в голосе попросила Лера.

Егор промолчал, а я, усмехнувшись, спросил Колю:

— Коля, ты тоже против меня?

— Я за Орден! А вот ты за кого?

— Вот ты и попался, — удовлетворенно заметил я. — Настоящий Коля так бы никогда не сказал…

Резко вскинув автомат, я выстрелил ему прямо в голову. А через мгновение по мне открыли ураганный огонь…

Я должен был умереть, но передо мной появилась девушка в черной юбке, белом свитере и волосами цвета светлого золота. Она резко взмахнула шпагой, и реальность просто треснула напополам… Другое слово подобрать сложно было. И все вокруг меня исчезло в белой пелене…

Феникс лежала на большой хрустальной плите, покрытой рунами и магическими знаками, до подбородка прикрытая простыней. Всю её кожу исписали рунам и, символами, на запястья и лодыжки надели браслеты, на шее застегнули ошейник, а на лоб приклеили кусок древнего пергамента с особо сильной магической печатью. Да и простыня, которой накрыли Феникс, была не простой. Все это должно было заблокировать демона, если он все-таки победит и завладеет её телом.

Я знал, что все это не остановит Феникс, но молчал — все равно бы мне не поверили. Вместо этого я, изображая крайнюю степень горя на грани помешательства, сидел рядом с ней и ждал. Оружия у меня с собой не было, но мне оно и не нужно — нож, подаренный Феникс, всегда со мной.

Я сидел и ждал. И у меня не было никаких сомнений в том, что я сделаю, когда взгляну в её глаза, но также не было, ни одной мысли о том, что я буду делать после этого…

Вокруг меня была лишь бескрайняя ледяная пустошь. Солнце низко висело над горизонтом, вдалеке виднелись сверкавшие острыми гранями торосы. Долго любоваться суровым пейзажем мне не дали, поднялась сильная метель, а я был лишь в джинсах, кроссовках и осенней куртке.

Казалось, что идти куда-либо нет смысла. Вокруг ведь лишь ледяная пустыня — Антарктида или Арктика. Иди не иди — конец один. Но я все равно, сжав зубы и нагнув голову, брел против ветра, по колено проваливаясь в рыхлый снег.

И с каждым следующим шагом ко мне возвращалась память. Возвращалась с трудом, неохотно, словно кто-то или что-то пытался этому помешать, но возвращалась. И я медленно, но верно пробуждался и все больше осознавал кто я, где я и что должен сделать.

Феникс… это все из-за Феникс. Это её имя не давало мне покоя, её я вспоминал, когда меня пытались соблазнить. Её мне остро не хватало, когда мне показывали то, что я лично не видел — как умирала ослабленная поронцем Юля. И в моем доме без неё сразу стало так пусто, что дом перестал быть домом…

Ветер завывал, острые сухие снежинки больно резали глаза и щеки. Рыхлый снег хватался за ноги, мешал идти. Зверский холод вытягивал последние силы. Но я упрямо шел вперед, с каждым шагом вырываясь из паутины иллюзий.

Пространство неуловимо изменилось — это было как струя холодного воздуха в душный июльский полдень. Резко подняв голову, я увидел на краю хрустальной плиты знакомую цыганку в ярком цветастом платье.

— Опять ты…

— Да, — ответила она. — Опять я.

— Зачем ты пришла?

— Предложить тебе помощь.

— Для начала объясни, что вообще происходит.

— Еще не время, — коротко ответила она. — Я серьезно, сейчас я не могу ничего тебе рассказать. Слишком рано.

— Тогда когда?

Я ждал обычного туманного ответа, что-то вроде «когда ты будешь готов» и так далее, но цыганка сказала прямо:

— Осенью, скорей всего в октябре.

— Что с Феникс?

— Её сознание и душа в плену у демона. Все как тебе и сказали.

— Ты можешь ей помочь?

— Нет, и никто не сможет. Кроме тебя. Только ты сможешь отправиться за ней в мир иллюзий, созданный демоном, и найти там Феникс.

Споткнувшись, я упал в снег. Так хотелось полежать и отдохнуть… снег теплый и мягкий как постель… он защищает от ветра и убаюкивает… можно ведь немного полежать и отдохнуть…

Нельзя!

С рыком я поднялся и пошел дальше.

Стемнело. Ветер стал сильнее и холоднее. Я чувствовал, как лед намерзает прямо на ноздрях, а еще вдруг стало не хватать воздуха. Антарктида… да еще и где-нибудь на вершине ледового купола, где помимо сильного холода еще и разреженный воздух.

Понятно было, почему меня закинули именно сюда. Что еще им оставалось делать? Любых врагов я бы убил, а обмануть меня не получилось. А здесь драться не с кем и вся моя сила тут ничего не значит. Наоборот, благодаря быстрому метаболизму берсерка, я умру быстрее обычного человека, просто потому, что быстрее его израсходую резервы организма.

Я опять споткнулся и упал… очень сильно хотелось отдохнуть, хоть немного…

— И наградой за ночи отчаяния, — хрипло проговорил я. — Будет вечный полярный день!

Поднявшись, я пошел дальше, вспоминая строки старой песни.

— Что надо делать?

— Игорь, Феникс лишь приманка. Это ловушка была расставлена именно для тебя. Чтобы ты пошел за ней и погиб. Враг все рассчитал верно, использовал марионетку, отвлек внимание и заставил всех смотреть на Феникс, но кое-что пошло не так. Феникс оказалась не так проста, как они думали, она смогла превратить свой разум в смертельную ловушку для всякого, кто попытается сунуться в него. А еще она заперла демона вместе с собой и сейчас сознательно убивает себя.

— Чтобы прикрыть меня, — хрипло проговорил я.

— Да. Извини, что не смогла дать тебе эту карту раньше, — цыганка протянула мне очередную карту Таро. На рубашке была руна Наутиз, а на картинке изображен дьявол.

— Для чего эти карты? Почему ты постоянно мне их подкидываешь?

— Знак. Предупреждение. Совет.

— Не сильно мне помогали эти предупреждения, если честно.

— Знаю, — признала цыганка. — Эти знаки нужны были скорее для того, чтобы ты знал, что происходящие события не случайны. Ты должен был пережить их, пройти через испытание и что-то понять. Многое, из того что ты пережил за этот год не могло не произойти. Оно должно было произойти!

— И то, что Феникс сейчас на грани смерти — тоже должно было произойти?!

— Конечно, — спокойно ответила цыганка. — Ты помнишь, что означает эта карта?

— Никогда не любил Таро, — признался я.

— Ну, уж извини, но в рунах ты разбираешься еще хуже.

— Дьявол — это намек на демона?

— И да, и нет. Дьявол — это искушение, грех, темная сторона самого человека. Это зло, которое нужно увидеть, понять и преодолеть. Ты должен столкнуться с самим собой и понять свои грехи.

— Это как с эринией?

— Если бы, — возразила цыганка. — Эриния просто цепляется за самое простое и очевидное. Нет, демон действует хитрее, он ищет изъяны и трещинки в душе и расковыривает их. И самое сложное тут — это найти в себе смелости взглянуть на эти изъяны и понять, что они твои. Но у тебя есть выбор.

— Какой еще выбор.

— Встать и уйти отсюда. Ты же хочешь убить Хильду Свенсон? Спойлер — ты легко сможешь это сделать. Она для тебя вообще не противник. А с Феникс все будет решено без твоего участия.

— И что дальше? — спросил я.

От волнения у меня пересохло в горле.

— Тебе найдут другую напарницу. Помнишь лису из Японии? Она ведь понравилась тебе, если ты выберешь её — у вас будут очень интересные дети полукровки. А еще есть та девушка-дракон, она ведь может стать сильнее тебя. Вообще-то — она одна из немногих, кто может победить тебя, и уж точно, она будет единственной женой, которая сможет отлупить тебя сковородкой.

Я не сразу догадался, что она рассказывала про Ринаро из Кейродона. Цыганка говорила с юмором, улыбалась, но в её черных глазах пряталось что-то такое, что пугало меня до дрожи. На мгновение я даже подумал, что она и есть тот самый дьявол…

— Все равно в твоей жизни с Феникс счастья будет немного.

— Кто это решил?

— Судьба, — цыганка равнодушно пожала плечами. — Так или иначе, Феникс проживет немного, и ты никак не сможешь это изменить. Даже если заберешь её на край света в самое безопасное место. Дело в ней самой. Но ты ведь не сможешь никуда уйти, и ты это знаешь, а значит…

— Воронье нам не выклюет глаз из глазниц!

Убийственный холод уже давно должен был убить меня, но я все шел и шел вперед. Возможно потому, что не верил, что я могу умереть. Вернее знал, что не имею права. Никто кроме меня не может помочь Феникс, а значит надо идти дальше.

— Потому что не водится здесь воронье! — во все горло проорал я, обжигаясь ледяным воздухом.

Я не помнил песню полностью, да и петь не умел. Поэтому просто кричал отдельные строки и шел дальше. Шаг за шагом.

Искушение… вот о чем говорила та странная цыганка. Никакая она не цыганка, конечно же. Меня пытались опутать паутиной обмана, заставить забыть обо всем в объятьях прекрасной девушки, к которой, чего уж перед самим собой душой кривить, у меня было влечение. Самое простое, я бы даже сказал, примитивное физическое влечение, но было.

Или же затянуть в безумную ярость берсерка. Это ведь тоже просто. Стоит лишь раз поверить, что тебе можно, что ты имеешь некое право карать и миловать. Всего на миг допустить, что ты вправе пойти и без суда наказать вон тех вот уродов. И непросто морды набить, а именно наказать! Убить их!

— Мы ослепли давно от такой белизны, но прозреем от темной полоски земли! — кричал я. — И наградой нам за ночи отчаянья будет вечный полярный день!

— Плевать! — ухмыльнулся я. — Будет у нас счастье или нет — решать нам, а не богам или демонам! А в рок, судьбу или карму я не верю!

— Но она существует. И карма и судьба…

— Демоны и боги тоже существуют, но это не повод в них верить!

— Игорь, это ведь не проверка, — цыганка поболтала в воздухе ногами. — И не искушение, как ты наверняка подумал. У тебя на самом деле есть выбор…

— И я его уже сделал.

— Дело твое. Но предупреждаю — там я ничем не смогу тебе помочь. Я даже не знаю, что именно ты там встретишь.

— Не в первый раз.

— Да нет, подобное как раз в первый раз будет, — задумчиво проговорила цыганка, и добавила кое-что совсем странное: — ни в одной попытке не было ничего подобного, может в этом и причина… — заметив, что я прислушиваюсь к её словам, цыганка оборвала фразу и быстро перевела разговор: — Запомни одно — там все не то, чем, кажется и даже ты сам.

— Там это где?

— В иллюзорной реальности^[178]. Подобные вещи сами по себе могут быть опасны, а уж созданные демонами… Не передумал?

— Нет.

— Тогда удачи. Тебе она явно понадобится.

Цыганка просто исчезла. А меня вдруг потянуло в сон, да так сильно, что я не мог этому сопротивляться…

Но кто же она такая… предлагала мне отказаться от Феникс… можно подумать, я сам смогу долго прожить…

Ветер окончательно озверел. От холода я уже не чувствовал ни рук ни ног. И шел я лишь потому, что из чистого упрямства верил, что все вокруг лишь иллюзия.

Антарктида… суровая и прекрасная ледяная страна. Место, где на тысячи километров нет ни людей, ни зверей. Место, где можно оказаться в полном одиночестве…

— Воронье нам не выклюет глаз из глазниц! — прохрипел я, делая еще один шаг. — Потому что не водится здесь воронье!

Ветер завывал на ухо — все бессмысленно, ты идешь по кругу. Холод лишал последних сил и говорил — сил тебе не хватит. Снег цеплялся за ноги и шептал — приляг отдохнуть немного, это ведь всего на пару минут, отдохнуть, а потом пойти опять…

— Кто не верил в дурные пророчества!

Еще один шаг вперед.

— В снег не лёг ни на миг отдохнуть!

И я наконец-то вспомнил последние слова песни:

— Тем наградою за одиночество должен встретиться кто-нибудь!^[179]

Антарктида… самый безлюдный континент. Кого тут можно встретить?

За спиной, сквозь завывание ветра я услышал шум двигателя и приглушенное лязганье. Обернувшись, я увидел как из снежной метели, рыча и фыркая как зверь, выползает, взрывая гусеницами снег, самая прекрасная машина на свете, чудо советского машиностроения — «Харьковчака»^[180].

Я стоял, не зная чего ожидать дальше, а антарктический вездеход прополз мимо меня и остановился. Оранжевый, как и полагается, весь облепленный снегом с цифрами 22 на борту и надписью САЭ. Дверь открылась.

— Садись дарогой, подвезу, — с характерным акцентом крикнули мне.

Усмехнувшись, я забрался внутрь и отряхнулся от снега. Внутри было все как в фильме «72 градуса ниже нуля», чему я совсем не удивился. Поразило меня другое — передо мной стояла, грустно улыбаясь, Арихико. Девушка была все в той же самой черной юбке до колен и белом свитере.

— Ты…

— Я. Хотя ты в это не поверишь и правильно сделаешь, ты сейчас никому не должен вер…

Я молча шагнул к ней икрепко обнял. Арихико, постояла немного и в ответ обняла меня. Так мы и стояли, обнявшись, пока снаружи ревел бессильный ветер.

Интерлюдия

Сергей закрылся в кабинете и отключил телефон, чтобы никто не мешал. Ножом надрезав руку, он начал кровью писать руны на зеркале.

— Опять ты, — не оборачиваясь, произнес он.

— Да, опять я, — приятным женским голосом ответили ему.

Сергей повернулся и посмотрел на появившуюся в закрытом кабинете женщину. Светловолосая, стройная, в необычном белом наряде и с пронзительными голубыми глазами, в которых стыл лед веков.

— Ты не сможешь им помочь, — негромко сказала странная женщина. — У тебя своя роль в этой истории.

Сергей мрачно взглянул на женщину и взял из её рук карту Таро, на рубашке карты была нарисована руна Иса.

— Лед… — произнес Сергей и перевернул карту. — Правосудие.

— Да. Ты не сможешь помочь Игорю, но можешь сделать то, что он сам делать не должен.

— И то, что я сам умею делать лучше всего, — равнодушно добавил Сергей. — Но может, ты все-таки начнешь давать ответы?

— Скоро, — кивнула женщина. — Осенью этого года. Скорей всего в октябре.

— Почему не сейчас?

— Потому что я не могу вмешиваться открыто. Пока еще не могу.

Хильда Свенсон вернулась в свой особняк в крайне дурном настроении. Орден молчал и, Хильда не хотела в этом признаваться даже самой себе, эта тишина пугала. Сбежав из здания отдела, она первым делом убедила себя в том, что все случившееся было тщательно спланировано и кто-то целенаправленно защищал того бешеного урода магией.

Через своих людей, Хильда Свенсон подняла целую бурю и обвинила Орден магов в том, что они сознательно заманили её к себе, чтобы подло убить. Понимая, что терять ей нечего, глава Темных магов пошла ва-банк и вывалила целых ворох обвинений и на своих извечных врагов, и на Орден, и на Халворна лично. Светлые маги оправдывались, официальная пресслужба Европейских отделов Ордена выразила недоумение, а Халворн и Российский отдел молчали.

Выплеснув раздражение на прислугу, Хильда Свенсон велела принести ей вина и приготовить ванную. Закрывшись в ванной комнате, женщина сбросила атласный халат и забралась в горячую воду с ароматическими солями и пеной. Выпив подогретого вина и расслабившись, Хильда настроилась на позитивный лад. В конце-концов ведь ничего страшного не произошло. Все хорошо, а здесь, в её собственной крепости её никто не достанет, даже этот странный маг.

«Может приказать привести девочку на ночь или развлечься с кем-нибудь из горничных?»

Сильный внезапный удар оглушил Хильду. Испугавшись и растерявшись, она инстинктивно крикнула, но в горло хлынула горячая вода. Запаниковав, Хильда отчаянно замолотила руками и ногами, забилась, пытаясь вырваться, но некто мертвой хваткой держал её за горло, не давая высунуться из воды.

Постепенно движения Хильды Свенсон становились все более вялыми и слабыми. От нехватки кислорода в голове у неё помутилось, и она не могла сплести даже простого заклинания. Голая и беззащитная, она вся была во власти неизвестного убийцы…

— Аааах, — жадно и шумно вдохнула воздух Хильд и сразу закашлялась, выплевывая воду из легких.

Растерянная, пытаясь отдышаться, она даже не успела понять, кто её держит, как её заново втолкнули в воду. На этот раз Хильда успела задержать дыхание и даже ударила простым заклинанием, но это не сильно помогло. А потом она, наконец, разглядела его…

— Не дергайся, — равнодушно бросил ей Сергей.

— Ты… — откашлявшись Хильда спросила: — Как… это убийство, Ордену не сойдет это с рук…

— А причем тут Орден? — резонно спросил Сергей и опять окунул Хильду в воду. Женщина попыталась вцепиться ногтями ему в лицо, но Сергей просто схватил свободной рукой её кисть и вывернул. — Я же сказал, не дергайся. В следующий раз сразу руку сломаю, ясно?!

— Да-да, — поспешно закивала Хильда.

От боли и страха у неё на глазах наворачивались слезы. Теперь, как первоначальная растерянность прошла, Хильда цепенела от ужаса, понимая, что в данный момент ей просто нечего противопоставить безжалостному убийце. И взывать к последствиям такого нападения бессмысленно.

— Отвечай на вопросы быстро и четко, ясно?

Сергей опять втолкнул булькнувшую Хильду в воду и держал её там, пока она не начала слабеть. Тогда он приподнял её и дал немного отдышаться.

— Я поняла…

— Кто надоумил тебя на убийство Феникс?

— О чем…

Вздохнув, Сергей резко втолкнул Хильду в воду и опять держал её и там, пока она не начала захлебываться.

— Я сказал — отвечай быстро и четко. Кто заказал Феникс?

— Маг, сильный очень…

— Предвестник?

— Я не знаю, подожди!!! Не надо! Я правда не знаю, он не представлялся! Но он явно не с Терры!

— Что он тебе пообещал?

— Знания…

— Какие именно?

— Древнюю магию эльфов… их проклятья и… имена демонов… — Хильда говорила торопливо, перебиваясь на кашель и пытаясь отдышаться.

— Как его найти?

— Я не знаю…

— Тогда подумай.

— А!

Хильда забилась, стараясь вырваться из хватки. Она со всей силы лупила ногами по воде, пыталась оттолкнуться от ванны, но Сергей только вытирал брызги с лица и холодно смотрел на жертву.

— Подумала?

— Я не знаю! Я правда не знаю! Он… он был очень силен!

— Что он тебе говорил!

— Что ему… что ему нужна будет моя помощь!

— Какая?

— Он не сказал, но… но сделал намек, кто у нас общие враги… он предложил мне для начала избавиться от Светлых магов… и Феникс…

— Почему именно она?

— Он сказал, что… что именно на ней лучше… лучше всего проверить силу этого… заклинания.

— И все?

— Да! Клянусь!

— Что он говорил про берсерка Игоря?

— Что? А он тут причем? — искренне удивилась Хильда.

— Отвечай!

— Ничего…

— Ты собиралась использовать помощь Предвестника, чтобы избавиться от Светлых магов.

— Да, но вам какое дело?!

— Самое прямое, — криво усмехнулся Сергей. — Жаль, но раз тебя использовали втемную, ты нам больше не нужна.

— Что… подожди…

— Не думаю, что ты говорила кому-то о своих контактах с Предвестником. Я хорошо вас знаю, магов, ты бы никому не позволила получить доступ к таким знаниям.

Хильда попыталась что-то сказать, вокруг пальцев появились искорки магии — первый признак готовящегося заклинания. Но Сергей не собирался больше слушать её. Сжав пальцами горло, он приподнял Хильду и с силой ударил её о бортик ванны.

Женщина дернулась, потеряла сознание и сползла на дно ванны. Подождав несколько минут и убедившись, что Хильда Свенсон захлебнулась, Сергей вышел из особняка также незаметно, как зашел в него.

На следующий день весь мир магов обсуждал странную и глупую смерть всесильной главы Темных магов в собственной ванной, закрытой изнутри. Конспирологи всех мастей строили глупые теории, другие смеялись над столь идиотской смертью такого мага. И только самые умные связали ссору Хильды Свенсон с Российским отделом Ордена с тем фактом, что именно там служит печально известный среди магов Ноябрь…

В плену иллюзий Часть вторая

Банка тушенки и хлеб — что может быть вкуснее? Особенно когда ты проголодался во время сильного бурана. Арихико сидела напротив меня, и пила чай из стакана, заодно отвечая на вопросы.

— Я мертва, просто… — Арихико замялась. — Говоря прямо, я была мертва, вернее нежива, уже очень долго. А тогда, я была уверена, что окончательно перестану существовать, но что-то пошло не так…

— Что именно?

— Сложно объяснить… я сама хотела лишь покоя, но, похоже, ты не захотел меня отпускать. Либо я оказалась более живучей тварью, чем думала, — Арихико нахмурилась. — В общем, я как паразит прицепилась к тебе.

— Почему сразу как паразит?

— Потому что сейчас я просто паразит, — прямо ответила она. — Я прячусь в твоей тени и подпитываюсь из твоей ауры. Ты этого конечно не замечаешь, потому что я как муха, которая греется под лампочкой — много она сможет украсть тепла?

— Да даже если бы и могла, мне не жалко, — честно ответил я. — Но почему ты раньше об этом не сказала? А я еще гадал, что за монстр в моей тени притаился?

— Да, меня удивило, что тот экзорцист заметил меня, — кивнула Арихико. — Но сказать я ничего не могла. Я мертва, Игорь. На этот раз окончательно и бесповоротно, просто я даже умереть по-человечески не смогла. Наверное, потому, что во мне давно не осталось ничего человеческого.

Арихико говорила спокойным тоном, снисходительно улыбалась, но в её золотисто-ореховых глазах пряталось что-то такое, от чего у меня мурашки по спине бегали. Примерно такой же сильный и страшный взгляд был у таинственной цыганки.

— И я даже в той сон попасть не могла, не то, что напрямую появится перед тобой. Я даже не призрак, а лишь бесплотная тень.

— Но ведь это ты защищаешь меня от магии.

— Да, — не стала отрицать Арихико. — Но это не так сложно, как может показаться. Я никак не могу влиять на предметы или людей, но на столь же бесплотную вещь как я — заклинания — могу.

— Тогда ты не паразит, а скорее симбионт.

— Разница невелика.

Снаружи ярилась метель, но внутри «Харьковчанки» было сухо, тепло и уютно. Осталось только понять, откуда Арихика взяла её посреди ледяной пустоши? Ответ на этот вопрос занял немало времени.

— Иллюзорная реальность — вещь крайне тонкая и интересная. Она по большей степени зависит от тех людей, которые тут оказались. Достаточно опытные маги вообще могут здесь творить все, что захотят, и из неё можно делать для людей идеальные ловушки. И очень большую роль тут играет самообман человека. Вот смотри, ты едва не замерз в этом буране, а для меня там совершенно не холодно. А все потому, что ты сам верил в то, что тебе должно быть очень холодно.

— Но я же знал уже, что все, что происходит вокруг меня иллюзия.

— Ну и что? Ты это знал, но подсознательно все равно верил в то, что тебе должно быть очень холодно. Более того, ты в какой-то степени сам подыгрывал демонам, вспоминая про Антарктиду. Но, чтобы все было убедительно, надо соблюдать правила и именно этим я и воспользовалась, ты поверил, что вокруг тебя Антарктида, вспомнил о полярниках, а дальше мне оставалась самая малость — взять из твоей памяти подходящий образ и твоей же силой наполнить его.

— Хм… интересно получается. Но почему ты сразу не появилась?

— Потому, что я не могла прорваться к тебе, — ответила Арихико. — И это очень интересно. Демоны создавали иллюзорную клетку для тебя одного, используя образы из твоей памяти, при этом тебя… как бы объяснить… не лишили памяти, а словно бы усыпили. Во сне ведь можно забыть о том, кто ты есть, а если вспомнишь — то сразу проснешься. И вот именно тогда, когда ты начинал понимать, что что-то не так, начинал задумываться о происходящем — у меня получалось прорваться к тебе.

— Значит, мне очень повезло, что ты оказалась рядом. Без тебя я бы не справился.

— Нет, Игорь, справился бы, — Арихико покачала головой. — Ты сам не понимаешь, насколько ты силен. И я говорю не про физическую силу — она лишь отражение твоей внутренней силы. Я не знаю, кто сделал на тебя эту ловушку, но он очень просчитался и оказался в положении охотника из анекдота, который поймал медведя и теперь не может от него убежать, потому что медведь его не отпускает. Большинство людей, оказавшись в такой ситуации, быстро бы забылись или в объятьях прекрасной женщины или в горячей драке, когда теряешь ощущение времени, и уж точно легли бы отдохнуть в снег. Ну хватит разговоров, ты отдохнул?

— Да. Едем дальше?

— Никуда не надо ехать, — рассмеялась Арихико. — Ты еще не понял, что никакой снежной пустыни вокруг нас нет? Здесь нет ни направления, ни расстояния как такового, за все время, что ты брел сквозь метель ты не сдвинулся ни на шаг.

— Да, но…

— Важно было даже не то, что ты шел, а то, что ты отказывался сдаться! Ну, все теперь точно, время на разговоры вышло! Демоны не так просты, как может показаться, они играют со временем, поняв, что обмануть тебя не получится — он решили ускорить его.

— Знакомо, — проворчал я, вставая с место.

— Иди ко мне.

Арихико взяла меня за руки и переплела свои пальцы с моими, при этом встала так близко, что я почувствовал на лице её теплое дыхание. Она заглянула мне в глаза и сказала:

— Вспомни Феникс…

— Вспомнил.

— Нет! Именно вспомни её, вспомни какая она. Думай о ней. Думай о том, кем она для тебя стала. Закрой глаза.

Рыжая… очень красивая рыжеволосая и кареглазая волшебница. Упрямая и спокойная, всегда уверена в собственном превосходстве над другими, но при этом умеет быть тактичной и вежливой. Сильная, выносливая, но удивительно ранимая, хотя никто кроме меня не знает, как ей порой бывает страшно и больно…

Капризная… может вредничать из-за каких-нибудь мелочей в еде, но может и несколько дней питаться одними пресными галетами, запивая их водой. Превыше всего ценит комфорт — теплая мягкая постель, чистые простыни, мягкие шелковые халаты, свежий кофе по утрам. Но может свернуться клубком под кустом прямо на голой земле и заснуть, не сказав ни слова жалобы. Любит ходить по дому обнаженной и с распущенными волосами, ничуть не стесняясь меня, но краснеет как мак, увидев в фильме постельную сцену…

Кем она для меня стала за почти полтора года нашего знакомства? Это и так понятно…

Арихико придвинулась еще ближе ко мне и, едва не касаясь меня губами, шепнула:

— Правильно, и извини, но я не смогу помочь тебе там, я для этого еще слишком слаба…

Открыв глаза, я увидел темный зал и кольцо огня посредине. Я несколько раз обошел её по кругу, но так и не увидел разрыва в огненном круге. Ярко-алое пламя дрожало на невидимом ветру и поднималось до потолка.

Остановившись, я несколько секунд смотрел на огонь, а потом шагнул сквозь него. Меня окатило волной сухого жара и все. Обернувшись, я увидел, что пламя сомкнулось за моей спиной.

В центре круга на каменном постаменте лежала обнаженная Феникс. Я подошел к ней и внимательно осмотрел. Все точно так же, как было в реальном мире. Все тот же глубокий сон, больше похожий на кому. Я вернулся к тому, с чего начал…

— Ты же знала, что я приду, — тихо прошептал я. — Не могла не знать… ты должна была что-то придумать…

Нагнувшись, я осторожно поцеловал Феникс в плотно сжатые губы…

— Аоу… — рыжая сладко потянулась, зевнула и пробормотала: — еще пять минуточек…

— Ты издеваешься?!

— Да не ори ты, — Феникс открыла глаза и лукаво улыбнулась мне. — Просто пошутила.

Она поднялась и уже одетой спрыгнула с постамента на пол.

— Видел бы ты свое лицо, — хихикнула она. — Ой! Задушишь!

Я ничего не ответил, крепко обнимая её и зарываясь лицом в пряди огненных волос.

— Я боялся, что потерял тебя…

— А я верила, что ты найдешь меня. Знала, что не сдашься…

— Гхм…

Резко оттолкнув Феникс, я развернулся, вставая в стойку. Недалеко от нас стоял мужчина в строгом деловом костюме.

— Извините, что прерываю, это все очень мило и романтично, но…

— И что ты за хрен собачий? — перебил его я.

— Это демон, — коротко сказала Феникс, вставая за моей спиной.

— Вы позабавили меня ребята, но всему хорошему рано или поздно приходит конец. Я бы рад еще немного понаблюдать за вашей потешной борьбой со мной, но…

— Врешь, — спокойно сказал я. — Мы нарушили все твои планы, кем бы ты ни был. Ты собирался заполучить Феникс, чтобы попасть в наш мир, но у тебя не вышло. Потом ты думал хотя бы победить меня, но опять ничего не получилось. И уж точно ты не рассчитывал на то, что я найду Феникс. А сейчас просто блефуешь.

Демон расхохотался и вытер выступившие слезы. Играл он просто превосходно, но я все равно ему не верил.

— Ох, а ты умеешь смешить, — демон пригрозил мне пальцем. — Ну ладно, раз вам так хочется, то верьте, что разрушили все мои планы. Мне не жалко.

Он хлопнул ладонями, и все вокруг нас на мгновение исчезло в темноте. А потом мы оказались на небольшой ровно скале, со всех сторон окруженной ревущим пламенем. Воздух был нестерпимо сухим и очень горячим, раскаленный камень сквозь подошвы жег ноги, от едкого запаха хотелось кашлять.

— Добро пожаловать в Инферно! Жаль, но экскурсия будет очень краткой.

— Игорь…

— Не бойся, рыжая, прорвемся.

«Игорь, это на самом деле Инферно… мир демонов».

«Ну и что. Мы вместе, а это главное!»

Я начал первым. С места прыгнул вперед, сразу перекатился в сторону и метнул нож. С лица демона исчезла самодовольная улыбка, а через мгновение он исчез сам и появился уже за моей спиной. Феникс метнула в него огненный шар, но оказалось, что это была просто иллюзия.

Потоки пламени рванулись к нам со всех сторон. Феникс резко взмахнула руками, что-то выкрикнула и окружила нас своим огнем. От столкновения разных видов магического огня вспыхнул яркий взрыв.

— Какие храбрые ребята, — раздался довольный хохот демона. — Ну что ж, это будет весело.

«Он играет с нами!» — с ненавистью мысленно воскликнула Феникс.

Со всех сторон на нас кинулись низшие демоны — здоровые рогатые твари с клыками, когтями на руках, покрытые коротким рыжим мехом. Я выругался. Все эти твари кинулись не на меня, а на Феникс!

Мне пришлось крутиться вокруг напарницы, прикрывая её от излишне ретивых тварей, пока она сжигала их десятками. Увы, но у меня не было ни автомата, ни привычного пистолета, только нож, который не оставил меня и в мире демонов.

— И это все? — крикнул я, добивая последнего.

— Это только начало, мой нетерпеливый друг, — насмешливо ответил мне демон. — Сможете справиться с элитными бойцами Ордена?

Вокруг нас появились солдаты, все одинаковые, в балаклавах, тактических очках, шлемах и в форме отряда быстрого реагирования. Я в сердцах сплюнул. Ежу понятно было, что это просто созданные магией куклы или же демоны, принявшие облик бойцов Ордена. Но все равно неприятно… особенно учитывая, что у них есть огнестрельное оружие, а у нас нет.

На этот раз Феникс прикрывала нас обоих, пока я дрался с врагами. Убив первого врага, я вырвал у него из кобуры пистолет — обычный «глок 18». Пули свистели вокруг меня и ярко вспыхивали на огненной защите Феникс, враги палили по мне, не обращая внимания ни на что другое, а демон отпускал язвительные комментарии.

— А ведь тебе неспроста так легко убивать сослуживцев, Игорь. Ты всегда был готов к этому…

— Врешь, скотина, — вырвалось у меня.

— Если я вру, то почему ты так злишься? — резонно спросил демон. — Вспомни хотя бы, как легко ты предал Орден, столкнувшись с древней вампиршей. Ты даже на миг не задумался. О, я вижу, ты уже справился с бойцами, тогда вот тебе еще враги!

На этот раз вокруг нас появились оборотни, вампиры, ведьмы, эльфы и даже небольшая кучка гоблинов. Объединяло их все то, что они все они были без оружия, и самому старшему было всего лет пятнадцать…

— Сука… — протянул я.

«Игорь, это лишь иллюзии!» — напомнила Феникс.

«Знаю!»

Демон упорно добивался какой-то цели, он чего-то хотел…

— Тебе ведь это всегда нравилось — убивать.

— Нет, я люблю драку, а не убийства!

— Какая невинная ложь, — с явным удовольствием проговорил демон. — Самообман — самая любимая и сладкая ложь, иллюзия, в которую люди так охотно верят. И ты знаешь, что я прав! Ты любишь ощущение горячей крови стекающей по рукам, тебе нравится видеть ужас в глазах очередной жертвы! Сколько раз ты убивал и чувствовал удовлетворение?

Я зарычал от злости и ярости. На меня бросилась очередная оборотница, крутанувшись, я с размаху ударил её ногой в горло. Девчонка упала на горячий камень, хрипя и задыхаясь…

— Видишь! Ты знаешь столько способов убить человека, не каждый палач с тобой сравнится!

— И что с того?! Я не убивал невиновных!

— А кто определял степень их вины? А, Игорь, старший оперативник Ордена? Ты решал, что они виноваты, потому что тебе так сказали!

— Врешь!

— Тогда почему ты и пальцем не пошевелил, чтобы помочь той девчонке в видении? Не делай такого глупого лица, Игорь, ты же понял, что я говорю про девчонку-оборотня, которая убила, спасая свою жизнь. Ты лицемерно написал, что она защищалась, но даже и не подумал о том, чтобы отпустить её. А почему?

— Это была лишь иллюзия!!! — прорычал я.

— И что с того? Ты же не знал тогда этого и поступал так, как поступил бы в реальной жизни! Тебе еще не надоело врать самому себе?

«Игорь! Не слушай его!»

— Я вижу тебя насквозь, Игорь! Ты можешь обмануть других, самого себя, но не меня!

— Где ты?!! — рявкнул я, кружась на месте. — Выходи!!!

— Да вот я.

Я обернулся. Из стены пламени, окружавшей каменную скалу, вышел гнусно улыбающийся демон, в облике Коли. Я с рыком прыгнул на него и по рукоять вонзил ему нож в горло.

— Ой, извини, я тебя обманул. Это был не я.

— Выходи, тварь!

— Видишь, ты даже не задумался ни на миг, перед тем как убить своего друга, своего единственного и лучшего друга.

— Это была лишь кукла, созданная твоей магией! — отчаянно крикнула Феникс.

— Ты любишь убивать врагов! Любишь чувствовать себя победителем! Но суть в том, что больше всего ты любишь именно убивать, ведь ты берсерк!

— И что с того?!

— А я разве говорил, что это что-то плохое? — искренне удивился демон. — Нет! Это замечательно! Просто взгляни на это с такой стороны — почему тебя заставляют убивать по правилам придуманным не тобой и тебя же за это и презирают? Вспомни, сколько раз тебя за спиной называли мясником те, кто сам же и посылал тебя первым — ведь тебя не жалко!

Я молчал и скрипел зубами от злости. На это мне нечего было ответить.

— А вспомни, как в тебя плевались все только из-за того, что ты поступал не как мясник и не спешил идти и рвать, как цепной пес?! А ты, рыжая, разве не помнишь, как тебе говорили, что твой Игорь бросил тебя ради вампирши? Каждый раз, когда ты поступал по-человечески — на тебя смотрели косо твои же товарищи. Так товарищи ли они тебе?!

— К чему ты клонишь, тварь?!

— Я просто разговариваю с тобой, дорогой мой друг. Кто из нас враг, я, который пока еще не сделал ничего плохого ни тебе, ни Феникс, ой, только не надо корчить страшные рожи, вы прекрасно знаете, что я мог бы сделать! Так кто враг, я или те, кто походя списал Феникс в расход, даже не попытавшись ей помочь?

«Меня не собирались спасать?» — спросила Феникс.

«Нет», — признал я. — «Все, что они сподобились сделать, так это запечатать тебя».

«И правильно сделали. Игорь, не слушай этого урода, волшебник, тем более такой сильный как я, одержимый демоном — это хуже атомной бомбы.»

Нашей краткий диалог не занял и секунды, так что демон ничего не заметил и продолжил заливаться соловьем.

— Ну и самое главное, скажи, ты до сих пор веришь, что нет альтернативы?

— Нет альтернативы чему?!!! — рявкнул я.

— Миропорядку, который установил Орден. Ты видел, как разные расы и виды живут мирно. Ты видел людей, которые не скрывают своих сил, ты видел, как они служат на благо общества и общество их за это ценит! А им не приходится убивать или отправлять в ссылку только за то, что кто-то увидел что-то, что не должен был видеть!

На это мне тоже сложно было возразить. Да о чем говорить, я и сам обо всем этом не раз задумывался…

— Видишь, Игорь, тебя давно опутали паутиной лжи, но сделал это не я…

— Да сколько можно нести эту чушь?!! — вспыхнула Феникс.

Вспыхнула в прямом смысле этого слова. Её волосы превратились в чистое пламя, одежда исчезла, сменившись языками огня, пробегавшим прямо по коже волшебница.

— Светлое пламя разгони тьму!

Несмотря на то, что я прекрасно знал, что светлое пламя не причиняет вреда людям, а мне так в принципе магия Феникс не вредит, от испуга я инстинктивно упал на горячий камень, столько силы оказалось вложено. Волна огня прошла над головой, испепелила демонов и как цунами обрушилась на багровое пламя, окружавшее нас…

В реве демона было много боли, ненависти и ярости. Этот крик и возмущение Феникс отрезвили меня. В самом деле, чего это я? Можно подумать, я не знал всего этого раньше, чтобы так беситься сейчас…

В облике разъярённого демона не осталось ничего человеческого. Гигантский красно-черный паук висел в центре сгорающей паутины и ревел от ярости и боли, а с его жвал капал яд. Он оттолкнулся от остатков паутины и прыгнул на Феникс. Она еще не отошла от мощного заклинания и поэтому не успевала среагировать. Демон собирался её просто раздавить своим весом…

Я успел раньше. Оттолкнув рыжую в сторону, я развернулся и с размаху полоснул паука по брюху. Увы, но нож лишь скользнул по прочному панцирю, а сам демон на меня даже не обратил внимание.

— Жаль тапка нет, уродина! — крикнул я.

Феникс метнула в морду демона несколько огненных шаров, я прыгнул на него сверху, пытаясь отвлечь его от Феникс. И отвлек. Слегка повернув в мою сторону голову, враг бросил в меня комок паутины. Прочные нити мгновенно прилипли ко мне и полностью обездвижили. Зарычав от ярости, я стал рвать их, но получалось слишком медленно…

— Ты сильна, — прорычал демон. — Но это тебе не поможет…

— Оставь детей в покое, бес!

Вокруг меня вспыхнуло светлое пламя, спалившее паутину, а между Феникс и демоном появилась стена ярко-белого, слепящего огня. Мы все разом подняли головы — над нами по кругу летали две жуткие твари, похожие на каких-то зубатых птеродактилей. А на них верхом сидели мужчина и девчонка лет десяти. Мужик спокойно спрыгнул вниз несмотря на высоту метров в пятнадцать — двадцать.

— Ты!!! Шавка Тирраала! — в ярости прорычал демон. — Как ты смеешь вставать у меня на пути?!

Поднявшись на ноги, я первым делом подбежал к Феникс а потом уже стал разглядывать странного незнакомца. Он был в необычной потрепанной одежде, отдаленно напоминавшей наряды викторианской Англии, в руках держал обнаженную шпагу, а на невыразительном лице яростью горели серые глаза.

— Учитель? — удивленно проговорила Феникс.

— Интересно, что ты тут делаешь? — поинтересовался странный маг. — Вряд ли я имею права на столь высокое звание, но я рад, что мои уроки тебе пригодились. А сейчас…

Маг повернулся к демону и в его второй руке появился огненный меч. Он крикнул что-то противнику на неизвестном мне языке, от чего демон окончательно разъярился и бросился на мага, забыв о нас с Феникс.

Такого боя я не видел никогда в жизни. Нам с Феникс только и оставалось, что спрятаться в уголке, сидеть, сжавшись в комок, и надеяться, что кто-нибудь из дерущихся походя не прибьет нас. От сталкивающихся заклинаний воздух дрожал и переливался всеми цветами радуги. Во все стороны летел искры, прожигавшие камень, как пенопласт. Демон ревел так, что у нас закладывало уши, а вот его ударов крошился камень.

Я обратил внимание на то, что необычная девчонка с интересом наблюдает за сражением, но даже и не думает вмешиваться. Феникс жадно следила за поединком, я чувствовал её жгучую зависть к таланту мага. Я впрочем, тоже ему позавидовал. Впервые видел мага, который был настолько силен и с которым я бы не смог справиться.

Бой закончился тем, что после очередного прыжка демон слишком сильно выставил вперед одну лапу, чем маг мгновенно воспользовался. Лишившись конечности, демон попытался отступить, но всего через секунды маг отрубил ему еще две ноги с той же стороны. После этого демон сначала потерял равновесие, а потом и голову. Но маг на этом не остановился. Он что-то крикнул на неизвестном мне языке и над телом демона появились светящиеся копья, маг сделал жест рукой и эти копья дружно вонзили в труп твари.

— Кто это? — спросил я.

— Помнишь, я рассказывала тебе, что училась у некоторых магов из других миров? Так вот, это один из них. И именно он научил меня управлять огнем.

— Я лишь дал тебе пару советов, — возразил маг с очень хорошим слухом. — Так что я не имею права называться твоим учителем. Мне вот интересно, что вы тут делаете, да еще оба?

— Это… долгая история, — замялась Феникс.

— Он попытался завладеть тобой? — нахмурившись, спросил маг и тут же ответил сам себе: — Нет, все сложнее. На тебе странное проклятье… интересный почерк, напоминает магию эльфов, но это явно не она. Но в любом случае, тебе лучше будет без него.

Маг подошел к Феникс и движением руки взъерошил её волосы, а потом брезгливо сбросил что-то невидимое с пальцев.

— Интересная у тебя аура, парень, — заметил маг, глядя на меня. — А еще интереснее существо, которое в ней прячется. Ладно, все это не мое дело, а вам ребята, нечего тут делать! Прощайте!

Прежде чем мы с Феникс успели что-то сказать, этот маг взмахнул рукой и все исчезло…

Очнувшись, я почувствовал странную слабость во всем теле и ледяной холод хрустальной плиты подо мной. Кое-как я приподнялся и спрыгнул с неё. Сердце сразу забилось быстрее, разгоняя застоявшуюся кровь, а в голове прояснилось.

— Игорь!

Ворвавшаяся в комнату Наниэль крепко обняла меня.

— Игорь, я прибью тебя…

— Подожди, я…

Немного освободившись, из объятий эльфийки, я взглянул на лежавшую рядом Феникс. Девушка сладко зевнула и перевернулась на бок, подложив под голову руку. Многочисленные магические печати, руны и знаки осыпались невесомым пеплом, а хрустальная плита под ней треснула.

— Ох ё… — вырвалось у Наниэль.

Я промолчал. Если бы Феникс позволила демону завладеть её телом, то никто бы не смог его остановить. Разве что тот маг, но вряд ли бы он оказался поблизости…

Новобранцы оперативного отдела

Лето закончилось. На деревьях появились первые желтые листья, по утрам и вечерам потянуло сырой прохладой, а хмурые школьники уныло побрели с ранцами в школу. Мне уже два года как не надо было ходить в школу, но настроение у меня было не лучше.

Феникс тяжело отходила от последствий проклятья, нападения демона и печатей магов Ордена. При этом сложно было сказать, что в итоге подействовало на неё сильнее всего. Меня же буквально на следующий день Сергей забрал в Европу. Мы неделю носились по разным странам, гоняясь за каким-то сильным магом по прозвищу Предвестник, но так и не поймали.

Вернувшись обратно, я забрал Феникс из лазарета домой и понадеялся, что уж теперь-то жизнь вернется в привычное русло, но хрен там. Стоило мне явиться на службу, как меня обрадовали повышением.

— Серьезно? — только и смог сказать я.

— Да. Зайдешь в отдел кадров, поставишь подпись под приказом, — сухо ответил Владислав. — Теперь ты и Коля мои замы. Коля займется общей тактической подготовкой отдела, а ты будешь обучать новобранцев. Феникс пока на бумажной работе, а потом, после выздоровления, будет гонять всех по магической части. Да, также ты и Коля будете курировать все дела.

— Ни фига себе, а на Луну нам слетать не надо заодно?

— Скоро слетаете, — без тени шутки ответил начальник.

— Я, между прочим, числюсь в команде Сергея, и он может вызвать меня в любое время дня или ночи.

— Может. Но от твоих обязанностей это тебя не освободит. Вопросы?

— С какими именно новобранцами мне заниматься?

— Они уже ждут вас в вашем кабинете.

— В каком кабинете?

— А я не сказал? У тебя, Коли и Феникс будет свой кабинет. Пошли, покажу.

Мы с Владиславом вышли из его кабинета и прошли метров десять по коридору. Раньше там сидели кадровики, но теперь их переселили на другой этаж, а помещение отдали оперативному отделу. Зайдя в кабинет, я посмотрел на трех новобранцев, опустил взгляд на их личные дела, потом опять посмотрел на них самих. К сожалению, новички никуда не исчезли, а значит, не были моей галлюцинацией от переутомления.

— Да вы издеваетесь, — тоскливо сказал я.

— Выйдите в коридор на пару минут, — спокойно распорядился Владислав, когда новобранцы вышли за дверь, он все тем же спокойным тоном поинтересовался: — Что тебя не устраивает?

— А… э… — я запнулся, возмущенно рукой показывая на дверь. — А вас самих ничего не смущает?

— Игорь, пришел приказ к началу осени вдвое увеличить штат оперативного отдела, — устало ответил Владислав. — Как угодно, но увеличить. Понимаешь?

— Да, но они?! Мало того, что девушки, так еще и…

— Нечисть, — коротко добавил Владислав. — Да. Я все понимаю. И поэтому именно ты ими займешься. Тем более что одна из них вообще, можно сказать, твоя протеже.

— Потому что я, типа, люблю всякую нечисть?!

— Да! И еще потому что ты сможешь найти к ним подход! — совершенно серьезно ответил начальник. Немного подумав, он добавил: — Если тебе ведьма не нравится, можешь забраковать её. По правилам, если ни один человек в отделе не согласится взять её к себе в качестве стажерки, её отправят обратно.

— С чего она вообще решила пойти в Орден?

— А я знаю?

— И как же её тогда взяли? Вдруг она завтра пол отдела проклянет?

— На этот счет можешь не беспокоиться, — немного туманно ответил Владислав. — Её проверили на отлично. Будь бы хоть тень сомнения в её возможной нелояльности Ордену, её бы не взяли. Так что, согласен работать с ними?

— А у меня есть выбор?

— Нет.

Я устало вздохнул и махнул рукой в знак согласия. Владислав кивнул и вышел из кабинета, а через пару секунд три девушки зашли обратно. Одну из них я знал хорошо, хотя она сильно изменилось за год. Стала выше, стройнее и как-то суше, в черных глазах появилась злость и твердость, темные волосы были коротко обрезаны, да и в целом, складывалось ощущение, что за красотой девушка не следит. Зато стояла она хорошо, сразу чувствовалась военная выправка.

— Марина Вересень, — негромко произнес я, открывая её дело. — Полукровка-суккуб.

— Так точно, — ответила она, ничем не выдавая, что мы давно знакомы.

Я быстро пробежал глазами первые несколько страниц её досье, все это я знал — сам же и писал год назад. А вот дальше было интересней: два месяца в реабилитационном центре; заключение экспертов… бла-бла-бла… рекомендации к службе в оперативном отделе; подготовка в лагере новобранцев под Иркутском; оценки и сданные нормативы. Отлично! Одной проблемой меньше.

— Подожди в коридоре.

— Есть.

Марина вышла из кабинета, а я перевел взгляд на двух других девушек. Их я тоже знал, но наше знакомство сложно было назвать долгим.

— Екатерина, оборотень-волк.

Она сильно изменилась. На лице на грамма косметики, одета в нормальную одежду, а не в тот неформальско-готский прикид, да и в целом в ней не чувствовалось прежней наглости и развязности. Её личное дело было достаточно толстым, но почти полностью состояло из копий протоколов и списка нарушений.

— С чего вдруг в Орден решила вступить? — прямо спросил я.

— По личным причинам.

— Из-за сестры? С ведьмами мы воевать больше не будем, их уже нет.

Катя выразительно посмотрела на стоявшую рядом с ней девчонку и презрительно скривилась.

— Отвечай.

— Я… я… дело не в мести, а чтобы такого больше не было, — замявшись ответила оборотница.

— Хорошо. Только вот что мне с тобой сейчас делать? — я устало вздохнул. — Ты стрелять умеешь?

— Пробовала пару раз на пустыре возле нашего логова.

Я коротко и емко выругался.

— Ладно, иди, подожди в коридоре.

— А эту вы тоже возьмете?

— А это не тебе решать, дорогая моя, — прищурившись ответил я. — Ты для меня тоже эта.

— Тогда в баре ты по-другому говорил, — не удержалась Катя.

— Тогда ты была просто оборотнем и красивой девчонкой, а сейчас ты салага и моя головная боль! — отрезал я. — И ближайшие три месяца ты будешь здесь никем и звать тебя будут никак! А если не нравится — дверь за твоей спиной! Ясно?!

— Да! — зло бросила она и вышла, хлопнув дверью.

— Черт бы побрал этих оборотней, — проворчал я.

В кабинете остались только я и ведьма.

— А с тобой-то мне что делать?

— Не знаю, — пожала она худенькими плечами.

— Лаира, — прочитал я имя на её личном деле, папка была практически пустой. — Тринадцать лет?! Да там совсем охренели?!

Я присмотрелся к ней повнимательней. Светлые короткие волосы, больше серые глаза, сильно выступающие скулы и ключицы. Да, именно она тогда в пещерах закрывала собой детей, храбро стоя перед разъяренными оборотнями. Смелости ей не занимать, упорства тоже, раз смогла пробиться в оперативный отдел, да и вообще, она ведьма. Только вот сильно худая…

— Разденься до нижнего белья, — коротко бросил я.

Ведьма замялась на пару секунд и начала неловко стягивать футболку и мешковатые штаны. Я опять начал читать её личное дело. Первая страница была практически пустой, напротив каждой графы стоял прочерк или «не удалось установить», а у возраста было примечание «предположительно». Впрочем, ничего удивительного.

Дальше шли результаты психологических тестов и глубокой проверки особыми специалистами. Все было в порядке, а устойчивость психики оценивалась, чуть ли не в два раза выше, чем у среднего оперативника.

— Неплохо, — пробормотал я и поднял взгляд на ведьму: — Ты чего?! Я же сказал только до белья!

Она стояла передо мной голой, одежда кучкой лежала на стуле. Я невольно сглотнул, не дай бог кто сейчас зайдет в кабинет…

— У меня нет нижнего белья, — тихо ответила ведьма.

— А почему молчала?! — зло рявкнул я. — Повернись спиной!

Ведьма послушно повернулась. Как я и думал — сплошные кости, обтянутые кожей.

— И что мне с тобой делать?

Без стука открыв дверь, в кабинет зашел Сергей. Он на мгновение замер на пороге, уставившись на голую девчонку, потом подошел ко мне и бросил мне на стол несколько папок.

— Принимаешь пополнение?

— Д-да, — запнулся я. — Да какое к черту пополнение! Ты посмотри на неё, её же отдачей от автомата убьет нахрен! Её два года только откармливать нужно!

— Ясно. Одевайся и выйди за дверь, — приказал Сергей ведьме.

Она беспрекословно послушалась.

— У нас нет этих двух лет, — коротко сказал он мне.

— Да, но толку от них?

— Пушечное мясо. Слышал о таком?

— Тогда почему к нам, а не к бойцам? Эту оборотницу уж точно можно в отряд бойцов записывать.

— Не переживай, у бойцов свое пополнение, — хохотнул Сергей. — Федор мне с утра уже жаловался.

— Серьезно?

— Да.

— А это твоя идея была повысить меня до замначальника отдела?

— Нет, Владислава. Я хотел вообще забрать тебя и Феникс к себе, но Владислав вцепился в вас как клещ и шеф поддержал его.

— Хм… ясно.

— Разбирайся, в общем.

А разбираться было в чем…

Одной только бумажной волокиты оказалось достаточно. Мне нужно было оформить всех трех новобранцев в отдел, выдать им снаряжение, пропуска и много чего еще.

— То есть жить вам всем негде?

Синхронный кивок.

— Понятно.

Три разрешение на проживание в комнатах для персонала в подземном этаже здания.

— Я не буду жить с ней!

— Я тоже!

Ведьма Лаира безжизненным взглядом смотрит в пол, Катя и Марина стоят, скрестив руки на груди, и всем своим видом демонстрируют, что не пойдут на компромисс.

— Как угодно, — я улыбаюсь. — Я хотел каждой из вас дать отдельную комнату, но раз вы настаиваете, Лаира будет жить отдельно, а вам одна комната на двоих.

Легко сказать выдать снаряжение… С Мариной проблем не было, она прекрасно знала что и для чего нужно, поэтому самостоятельно получила все необходимое у интенданта. С Екатериной пришлось повозиться, подбирая ей бронежилет. А вот с Лаирой.

Я посмотрел на ведьму, потом посмотрел на самый маленький бронежилет, найденный на складе, и опять посмотрел на ведьму.

— Понятно, — зло выдохнул я. — Пока обойдешься без него.

Так как всем трем предстояло постоянно жить в отделе, нужно было сразу поставить их на довольствие в столовой.

— Так, держи, — я протянул Марине разрешение на трехразовое питание в столовой. — Отдашь в столовой. Екатерина, тебе особый паек полагается, больше мяса в рационе. Теперь ты.

Худющая ведьма уставилась на меня большими серыми глазами.

— Двойной паек.

— Эй, Теплов, ты не наглеешь? Какой еще двойной паек? — интендант выскочил из-за стойки и осекся, увидев ведьму. — Хм… да, двойной паек.

В общем, возни мне хватило на весь день, а вечером, уже под самый конец рабочего дня, еще пришлось выехать на место убийства. На пустыре за гаражами нашли обескровленное тело мужчины. Хорошо, что хоть о виде убийцы гадать не приходилось — явная работа вампира.

Феникс лежала на диване в халате и смотрела старое аниме из моих запасов «Рубаки». Увидев меня, она улыбнулась, потянулась и зевнула.

— Наконец-то, а то я уже проголодалась!

— А самой приготовить что-нибудь не судьба? Я, тут понимаешь, на работе весь день, а ей даже ужин приготовить лень?

— Да! — улыбаясь, кивнула Феникс.

— Лиса ленивая, — бросил я, переодеваясь в домашнюю одежду.

— Почему лиса?

— Потому что рыжая!

Переодевшись, я подошел к ней и поцеловал.

— Ну вот, а то ворчишь, да рыжей обзываешься.

— А потому что ты и есть рыжая! Наглая и бесстыжая! Держи. Еще горячая.

Я достал из пакета коробку с пиццей и протянул её Феникс, а сам сел на пол, рядом с диваном. От усталости даже есть, толком не хотелось. Феникс завозилась у меня за спиной, устраиваясь поудобней, достала из коробки один кусок пиццы, а другой рукой взъерошила мне волосы.

— Сильно устал?

— Да… новобранцы эти, потом убийство да под самый конец рабочего дня, а завтра еще и на полигон ехать. Хоть опять в отпуск просись.

Диван заскрипел. Обернувшись, я увидел, что Феникс села и взяла в руки плед, валявшийся на спинке.

— Забирайся и ложись!

Усмехнувшись, я лег на диван, положив голову на колени Феникс. Она заботливо накрыла меня пледом и погладила. От легкой, приятной ласки и тепла я расслабился и немного задремал.

Нельзя сказать, что наши с Феникс отношения сильно изменились. Из них просто исчезло то легкое ощущение неловкости, которое нас сковывало. Как оказалось, мы оба боялись проявлять друг к другу больше внимания и чувств.

А в остальном все осталось как прежде. Я все также готовил еду и занимался прочей работой по дому. Феникс бездельничала, следила за магической защитой дома и лишь иногда помогала мне с уборкой и на кухне. Но одно серьезное изменение все-таки произошло — мы стали спать вместе. Такое и раньше часто бывало, потому что Феникс часто снились кошмары, когда меня не было рядом, но теперь я окончательно переехал в её комнату. Потому, что кровать в комнате Феникс была больше, да и оказалось, что проще перенести несколько моих вещей в её комнату, чем перетаскиватьвсе её женские и магические штучки в мою.

Помимо прочих дел, теперь нам приходилось два раза в неделю приезжать на полигон за городом для тренировок боевой группы. Это новшество мне лично казалось бредовым. Уже лет сто существовало разделение на оперативников и бойцов. Первые специализировались на расследованиях, а не на силовых операциях. Конечно, оперативникам постоянно приходилось вступать в схватки с оборотнями, вампирами, захватывать опасных преступников и даже участвовать в перестрелках. Но, тем не менее, каждый раз, когда предполагалась именно силовая операция, а не простое задержание пары оборотней, вперед шли именно бойцы из отряда быстрого реагирования. Это был их профиль, они для этого тренировались.

Кроме того, существовала еще и наша собственная армия. Эти ребята большую часть времени страдали всякой армейской ерундой. На наши проблемы с оборотнями, вампирами, демонами и призраками они презрительно плевали с высокой трибуны. Но в случае каких-то действительно крупных проблем в бой шли именно они, а не мы.

А сейчас вдруг оперативному отделу дали БТР, армейское снаряжение и поставили задачу собрать полноценное отделение. Учитывая, что в отделе всего шестнадцать человек — это не так уж и просто. Всех новобранцев и девушек сразу отбросили в сторону. Исключение сделали только для Екатерины и только потому, что она оборотень. Из оставшихся людей выбрали меня, Колю, Ивана, Женьку, Егора, Артема и Михаила. Потом еще для магической поддержки в группу записали Феникс. После чего нам на БТР выделили двух молодых бойцов.

Командиром боевой группы Владислав назначил Колю, а он сразу выбрал меня своим заместителем. Первые несколько тренировок мы просто осваивали новое оружие. Учились стрелять из пулеметов, гранатометов, кидали гранаты и разбирались с новыми автоматами АК-105. Они во многом были лучше наших старых АК-74, в том числе и потому, что были новыми, только с завода.

Пользуясь случаем, я привел на полигон своих подопечных.

— А почему только мы сдаем нормативы? — поинтересовалась Лера.

— Потому что начальство поумнело, — ответил я, и скомандовал: — Давай.

Откинув назад волосы, Лера прижала приклад к плечу и стала стрелять по мишеням одиночными выстрелами. Владислав своим решением освободил большую часть отдела от обязательной сдачи норматива по стрельбе, но приказал мне проверить всех новобранцев.

— Неплохо, — сухо прокомментировал я, глядя через бинокль на мишени. — Марина, давай.

Марина Вересень проходила подготовку в лагере для новобранцев, поэтому с ней проблем не было. Она неплохо разбиралась в оружии, знала правила обращения с ним и хорошо стреляла.

— Неплохо, — также сухо прокомментировал я её результаты.

— Всего лишь неплохо? — не удержалась Марина.

— Что может быть сложно в стрельбе по неподвижной мишени, которая не стреляет в ответ? Так, Игорь, хватит на жопу Леры пялиться, твоя очередь стрелять!

Лера удивленно обернулась, а Рыжков бросил на меня неприязненный взгляд и молча взял автомат. Еще один стажер, Игорь Рыжков, оказался моим тезкой, поэтому чтобы не путаться, почти все в отделе звали его по фамилии.

— Так, Лера, бери Марину и в патруль, заодно проверьте эту новую гадалку на улице Маяковского.

— Почему Марину с Лерой отправил? Я же просился к ней! — недовольно спросил Рыжков, едва девушки отошли подальше.

— Потому что я так сказал. А ты лучше стреляй точнее, последний выстрел вообще в молоко был!

Разобравшись с ним, я отправил его в отдел и занялся самым тяжелым — Екатериной и ведьмой. Предвидя проблемы, их я оставил напоследок. А проблем не могло не быть, потому что они обе не проходили вообще никакого обучения и прежде чем принимать у них норматив по стрельбе нужно было объяснить, как вообще держать автомат в руках.

Лаире я дал старый учебный «калашников» и распечатанную инструкцию по его сборке и разборке. Потом показал на стол и велел собирать и разбирать его. А с Катей занялся сам, попутно объясняя ей элементарные правила обращения с оружием.

— Запомни как свое имя — никогда, никогда и ни при каких обстоятельствах не направляй оружие на людей! Даже если оно на предохранителе! Даже если оно разряжено! Запомнила?

— Да.

— Особенно это касается боевой ситуации, когда у тебя в руках заряженное оружие и снятое с предохранителя!

— А зачем мне вообще оружие, я же оборотень, — Катя оскалилась и продемонстрировала мне когти на руке.

— А затем, чтобы дурацкие вопросы не задавала! — рявкнул я. — Не важно, будешь ты пользоваться оружием или нет — ты обязана досконально его знать и уметь его использовать. Потому что бывает всякое! Кроме того, даже старый добрый «калаш» гораздо эффективнее твоих коготков.

Я никогда не считал себя терпеливым и талантливым учителем, но так как ученица попалась в целом не глупая, а главное с желанием учиться, то все получилось неплохо. Через час Екатерина уже довольно сносно палила из пистолета «Макарова» и «калашникова» по мишеням. Десятку она, конечно, не выбивала, но это уже дело техники.

А потом я вернулся к ведьме…

— Ну, сколько раз собрала и разобрала?

— Всего один, — потупившись, ответила Лаира.

— Всего один? А почему так долго возилась? Сил не хватало? Инструкцию по обращению с оружием прочитала?

— Нет, — еще сильнее потупилась ведьма.

— Почему?

— Я читать не умею, — сильно покраснев от стыда, ответила ведьма.

Я выругался.

— А почему молчала?!

— Я…

— Говори!

— Стыдно было…

Я выругался еще громче. А потом махнул рукой. Что толку ругаться, когда от этого ничего не изменится?

Город горел… густой едкий дым от чадящих машин стелился по улицам. Где-то там в небе ревели штурмовики и боевые вертолеты, а далеко за городом гулко ухала артиллерия.

Поднявшись с горячего асфальта, я осмотрелся. Рядом валялись куски тел, в которых уже невозможно было различить друзей или врагов. После взрыва гранаты в ушах у меня звенело, но в целом я легко отделался, в отличие от остальных.

— Внимание всем, кто меня слышит, передаю приказ командующего: «Город пал! Приказываю всем самостоятельно отходить на запад!» Повторяю: «Город пал! Всем выбираться самостоятельно».

Я прослушал сообщение совершенно равнодушно. Этого стоило ожидать с самого начала… в эфире какое-то время раздавались разные голоса. Кто-то искал друзей. Какой-то командир пытался собрать всех в один отряд, кто-то просто материл командование, которое нас всех тут бросило. Я даже не ругался. Что толку ругаться, когда от этого уже ничего не изменится?

Я проснулся от этого, что Феникс громко стонала и металась в постели. Ей тоже снился какой-то кошмар. Разбудив и успокоив её, я сходил на кухню, выпил холодной воды и опять лег спать, чтобы увидеть еще один кошмар.

Утром я зашел к Наниэль, чтобы взять у неё смесь трав, которая всегда помогала засыпать без кошмаров и прочего. И оказалось, что я далеко не первый с такой просьбой.

— Серьезно?

— Да. Уже половина отдела заходила, — ответила Наниэль, что-то печатая на компьютере. — Возьми на столе два пакета, себе и Феникс.

— А про Феникс откуда ты знаешь? — удивился я.

— На волшебниц это действует сильнее из-за их природной чувствительности к подобным вещам.

— Что именно?

— Так! Я и так уже лишнее тебе сказала! Бери травы и не мешай мне!

Я задумчиво почесал затылок и вышел из лазарета. Давно я не видел Наниэль такой загруженной и раздраженной.

У оперативного отдела были проблемы не только с новобранцами и плохим сном, но и с нашей обычной работой. Стало открываться больше стихийных порталов через которые, как водится, в наш мир попадали не разные забавные зверушки, а голодные хищники.

Учитывая то, что часть оперативников ушла в отпуск, справиться со всем этим было бы сложно. Поэтому Феникс раньше времени вышла с больничного, а Марину и Екатерину я сразу отправил на работу. Но больше всего нам помогли странные и неожиданные реформы. Я бы даже сказал, пугающие реформы.

Начиналось все красиво и невинно — сокращение бумажной волокиты. Многие отчеты, доклады, рапорты теперь разрешалось писать в вольной форме, а иные вообще отменили. Теперь не требовалось отчитываться за каждый чих. Но вместе с этим сотрудникам оперативного отдела разрешалось во время выполнения служебных обязанностей использовать любые средства без ограничений. Конечно, мы то и раньше не особо себя ограничивали — мы с Колей как-то по своему усмотрению вломились в особняк вампиров и хорошо там пошумели — но теперь ответственность снималась вообще. Даже за убийство при задержании теперь достаточно было написать рапорт.

Из любопытства я во время обеда сел за стол с парой чекистов и спросил их напрямую об этом. А они честно ответили, что теперь им фактически запрещалось наблюдение за оперативниками и бойцами, а также рекомендовалось не обращать внимания на «незначительные инциденты».

Меня все это очень удивило, но уже через пару дней стало не до этого. Феникс и Егор при рядовой проверке недавно приехавшей семьи вампиров попали в засаду и, защищаясь, убили одиннадцать кровососов. По словам Феникс, у вампиров словно сорвало крышу и они за пару дней убили семерых человек, а четверых обратили в вампиров.

А еще через день Лера, наша светлая, добрая и законопослушная Лера, убила двух оборотней, напавших на человека прямо в городском парке в два часа дня. И вот тогда я понял, что это не нас освободили от надзора чекистов, а им убрали лишнюю работу, чтобы они могли сосредоточиться на главном — охране тайны существования сверхъестественного.

Я тоже забросил бумажную работу и занялся настоящим делом. И Владислав, как ни странно, этому не мешал, наоборот взвалил на меня часть своей работы, включая утренние планерки.

— Здорова, бандерлоги, — заявил я, входя в общий кабинет.

— Всем привет, — весело сказала Феникс, заходя следом.

— Так время деньги, а денег у меня мало. Егор, хватай за шкирку нашу гордую волчицу и прогуляйся по вампирам, что-то совсем комары озверели. Лера — на тебе опять Марина!

— Опять с колдуньями возиться? — уточнила девушка.

— Да, не нравятся они мне. Пока они честно дурили народ, все было нормально, но если они всерьез начнут накладывать проклятья — проблем не оберемся.

— Окей.

— Феникс, бери в себе помощь Рыжкова и проверь, что там случилось ночью в переулке Героев-комсомольцев.

«Ты видел, как он на меня смотрит?» — мысленно поинтересовалась Феникс.

«Это он просто тебя поближе не узнал, — огрызнулся я, — не отвлекай!»

— Ванек и Жека, руки в ноги и в патруль по северному району.

— А южный кто на себя возьмет? — спросил Егор.

— Я.

— Один? — нахмурился он.

— Со стажеркой, — сухо ответил я. — Все, не сидим, работаем!

Весело переговариваясь, все разобрали оружие и отправились на дело. Вскоре в кабинете остались только Артем и Михаил, да мы с Лаирой.

— Чем займетесь? — спросил я у парней.

— Для начала сгоняем в архив, пусть поднимут старые дела, — ответил Артем. — Не нравится мне это убийство. Потом надо будет пробежаться по информаторам, пусть отрабатывают деньги, а то совсем обленились.

— Хорошо, — кивнул я. — Если что — я на связи. Сами в пекло не лезьте.

— Не учи отца детей делать, — хмыкнул Михаил, — мне того раза хватило.

— Лаира, хватит фикус нюхать, пошли, нас ждут великие дела!

Девчонка мгновенно подскочила со стула и подошла ко мне, преданно заглядывая в глаза.

Мне не хватало времени заниматься с ведьмой, поэтому я таскал её за собой и попутно учил. В основном своим примером, но когда выдавалась свободная минутка — по возможности подробно объяснял самые разные вещи, не всегда связанные со службой. В этом не самом просто деле мне по мере возможности помогала Феникс. Например, она сводила Лаиру в крупный магазин одежды и одела её с ног до головы, причем в самом прямом смысле. Покупать пришлось буквально все, от шапки и зимней куртки, до носков и нижнего белья. И все, разумеется, за мой счет.

Лаира практически всю свою жизнь провела в подземелье и не знала элементарных вещей о жизни на поверхности. Я рассказывал ей о том, что такое магазины и рестораны, показывал, как переходить дорогу, пользоваться телефоном, документами и банковской карточкой. И заодно учил её читать и писать, для начала на русском языке, до тайного языка Ордена дело потом дойдет.

Полевая форма Ордена на ведьме висела мешком, хотя по моему заказу и достали самый маленький размер. А из оружия я выдал Лаире только пистолет — Glock 26, правда, пока без патронов. Просто для того, чтобы она привыкала к весу оружия и училась правильно носить его.

Патрулирование выдалось спокойным. Раньше я вообще считал, что патрулирование города днем — это дань давно устаревшей традиции. Но сейчас днем порой случалось больше происшествий, чем ночью.

В обед я подъехал к киоску и купил два хот-дога и стаканчик кофе. Погода была по-осеннему смурная, затянутое тучами серое небо словно замерло, задумчиво размышляя, пролиться дождем или нет, легкий сырой ветер лениво шуршал желтыми листьями. Под стать погоде были и люди — хмурые, в серой или темной одежде, спешащие по своим делам.

Вернувшись в машину, я протянул хот-дог ведьме.

— Держи, перекусим на ходу, а то вдруг вызовут.

Лаира кивнула и с заметным удовольствием откусила большой кусок. Для неё даже столь непритязательная еда, как хот-дог с дешевой пресной сосиской из придорожного ларька была деликатесом. Мне было больно на этом смотреть. Поэтому я по возможности старался кормить её лучше и даже попросил у поваров в столовой откладывать для неё блюда повкуснее.

— У людей так много еды, — вдруг произнесла Лаира, глядя на киоск.

— И что с того?

— Я просто всегда думала, что люди избавляются от детей потому, что у них еды не хватает…

— Ты из найденышей? — спросил я.

— Да.

Ковены ведьм состояли исключительно из женщин, а мужчин в свои пещеры они пускали только для того, что съесть их или принести в жертву. Поэтому о том, откуда брались новые ведьмы, всегда ходили дикие слухи, вплоть до того, что они выращивали клонов. На самом деле они насиловали пойманных мужчин, обычно темных колдунов или оборотней, иногда договаривались полюбовно. О том, что делали с родившимися мальчиками и рождались ли они у них вообще — никто доподлинно не знал.

Но был еще один способ… Далеко не все женщины рады рождению ребенка и хорошо, если ненужное дитя отдадут в детдом. Иногда их просто выбрасывают в подъездах, подвалах или в мусорные баки. Многие младенцы погибали, но некоторых подбирали ведьмы. О том, как они их находили, при том, что им категорически запрещалось выходить на поверхность, никто так и не смог узнать.

В отделе многие предпочитали не замечать Лаиру, как не обращают внимания на мокрицу или таракана, когда лень тянуться за тапком. Но правда в том, что не она захотела стать ведьмой, и её даже не похищали — просто подобрали после того, как родная мать выбросила.

Я долго молчал, не зная, что ответить.

— Я не знаю, Лаира…

Неожиданно пришел вызов по рации.

— Слушаю.

— Игорь, угроза стихийного портала, на Кирова, дом двенадцать!

— Принял!

Отбросив недоеденный хот-дог, я завел машину и резко выехал на дорогу. Стаканчик с кофе тут же перевернулся, залив коврик.

— Я же говорил, что стоит только собраться перекусить, как что-нибудь случится!

Через пару минут мы уже были в нужном дворе. Возле мусорных баков воздух дрожал как над асфальтом в жаркий день, портал мог открыться в любую секунду, а во дворе хватает людей…

— Так, стажерка, работаем! Помнишь, что надо делать?

Побледневшая Лаира быстро кивнула, сжимая в руках кельтский камень.

— Сначала поле невнимания! На весь двор!

Хуже всего было то, что, несмотря на погоду на детской площадке, в песочнице возились дети, а на них маскирующие заклинания действуют плохо. Но к счастью, в наше время никто не отпускает детей гулять без присмотра. Одна женщина, наверное, вдруг вспомнила про срочные дела, не знаю, может ей привиделся оставленный на плите суп. Оны быстро схватила девочку и побежала домой. А другая, часто оглядываясь на меня, забрала двух мальчишек. Интересно, что ей привиделось? Заклинание на людей действует по-разному.

— Молодец. Теперь круг тишины!

Я взял в руки автомат, снял его с предохранителя и передёрнул затвор.

— Готово! — доложила Лаира. — Что мне дальше делать?

— Забирайся в машину и сиди в ней!

Но она это сделать не успела. Ярко вспыхнув, портал в иной мир открылся. Жемчужный круг диаметром около полутора метров появился в двух шагах от мусорного бака. Куда он вел — узнать почти невозможно, может быть даже в мир, в котором человек сразу задохнется. Иногда люди, начитавшись фэнтези, радостно проходили через такие порталы. А мы потом по несколько месяцев искали этих сказочных придурков, вытаскивая их из тюрем, лагерей рабов, а то и на местных кладбищах приходилось откапывать, чтобы хоть тело домой вернуть.

По жемчужной поверхности портала пошла рябь, на краях появились прорехи. Я немного расслабился. Похоже, пронесло…

С яркой вспышкой в наш мир запрыгнуло странное зеленое существо! Не успев понять, кто это, я открыл огонь! Монстр из другого мира забил копытами, дернулся несколько раз и повалился на асфальт, заливая его густой зеленой кровью. Через мгновение портал окончательно закрылся.

— Кто это? — удивленно спросила Лаира.

— Ужин, — улыбнулся я. — Это, Лаира, наш вкусный ужин.

Перед нами лежало животное, очень похожее на земного лося, только с густой зеленой шерстью и зеленой же кровью. Были и другие отличия, вроде длинного хвоста, рогов другой формы, необычных копыт. Но все это нас мало интересовало, поэтому мы называли их просто зелеными лосями.

— Дежурный, это Игорь, все в порядке, портал закрылся, свидетелей нет.

— Принято, Игорь. Группу зачистки присылать?

— Да, пару человек, кровь с асфальта убрать и забрать тушу зеленого лося.

— Хорошо!

Вечером в столовой был аншлаг. За столами собрался практически весь наш отдел. Пришли даже научники и выбралась из лазарета Наниэль.

— А это точно можно есть?

Лера с подозрением смотрела на зеленоватые куски мяса, лежащие на тарелке перед ней.

— Конечно, — ответил я. — Нет, если ты не хочешь, я не настаиваю! Можешь отдать свою порцию мне.

— Хм…

Лера взяла в правую руку нож, аккуратно отрезала небольшой кусок, наколола его на вилку и отправила в рот. В этот момент, наверное, половина отдела устыдилась собственной неотесанности, а Феникс выразительно посмотрела на меня.

— Што? — искренне удивился я, пытаясь прожевать большой кусок мяса, и пальцами вытер соус с подбородка.

— Да нет, ничего, — махнула она рукой и взяла нож, чтобы как Лера нарезать мясо маленькими аккуратными кусочками.

— Необычный вкус, — произнесла Лера. — Но вкусно.

Я кивнул, соглашаясь с ней. К сожалению, зеленые лоси попадали в наш мир не так часто, как хотелось бы, а у других незваных гостей мясо было или несъедобно или отвратительно на вкус.

— Вот вы жучары! — возмущенно воскликнул Коля, забегая в столовую. — Могли бы раньше позвать!

— Ты вообще в отпуске! — резонно ответил я.

— Привет, Феникс. Лера, ты как всегда прекрасна! Подвигайся, мелочь!

Свободные места в столовой остались только за нашим столом и только потому, что никто не хотел сидеть рядом с ведьмой. Но Колю подобное не могло смутить.

— Игорь, что-то ты совсем её не кормишь! Держи, малая!

Коля щедрой рукой перекинул на тарелку Лаире несколько кусков мяса, не обратив никакого внимания на её смущенные возражения.

— Как у вас дела, рассказывайте!

— А с чего начать?

— Ну, например, ты в курсе, что вон та новенькая — оборотень? — наивно обрадовал меня Коля.

— Да, — кивнул я. — Владислав мне тонко намекнул об этом.

— Тонко намекнул, это как?

— Он сказал: «Она чертов оборотень, но она будет служить в нашем отделе». А ты с чего такой удивленный вид строишь, еще скажи, что не знаешь, что рядом с тобой ведьма сидит!

Коля быстро взглянул на замерзшую Лаиру.

— Блин, Игорь, ты что, шуток не понимаешь? Я спрашиваю, как она в отдел вписалась, и про эту мелочь мне тоже интересно знать.

— Интересно ему… — проворчал я. — С Мариной все нормально, у неё подготовка на отлично. Волчица эта… ну тоже втягивается понемногу. Стрелять худо-бедно научилась, но один фиг непонятно, как лучше её использовать. Ну а про эту мелочь говорить пока нечего, но заклинания тишины и невнимания накладывает ловко, быстрее чем ты.

Пока мы с Колей разговаривали, остальные времени не теряли, а ели мясо.

— Понятно, а это, Рыжков как?

— Феникс, как Рыжков? — я переадресовал вопрос.

— Ой! Он так меня достал сегодня! Я уже подумывала через портал его куда-нибудь в тундру закинуть! Такой нудный, все время пялился на меня и всякую чушь нес.

— Например?

— Да начал с какой-то ахинеи про сбежавшего ангела и что он меня не выдаст, — поморщилась Феникс. — Потом что-то волосы цвета заката нес, звал покататься на машине или по городу погулять, как будто я во время работы не нагуливаюсь!

— Он и ко мне постоянно клеился, — насмешливо фыркнула Лера.

— Ну, это не удивительно, — усмехнулся Коля. — На службе он каков?

— Да пока никак себя не проявил, — заметил я. — Ни косяков, ни подвигов. Да и вообще, хватит о работе! Лучше расскажи, что в отпуске делаешь?

— Да, что рассказывать…

Жить с девушкой, которая с легкостью читает все твои мысли, оказалось сложнее, чем я думал. А я еще, наивный, долго не мог понять, почему все так удивлялись моему спокойному отношению к тому, что Феникс может «слышать» мои мысли. А это просто Феникс проявляла тактичность и не пользовалась всеми возможностями нашей с ней необычной связи. Зато теперь…

С одной стороны это было хорошо. Феникс всегда знала, чего я хочу, и понимала меня без слов. Я только переступал через порог, а она уже ставила на стол кружку со свежезаваренным чаем. А иногда она могла просто подойти и почесать мне спину прямо в нужном месте, очень удобно, когда у тебя руки в оружейном масле.

Но с другой стороны, если на обычных парней обижались только из-за неправильно сказанных и превратно интерпретированных слов, то вот на меня… В общем, мне приходилось думать, о том что я думаю.

Два раза в неделю я брал ведьму с собой на полигон. Давал ей задания, например, раз сорок отжаться, пробежать двадцать кругов по дорожке и тому подобное. А сам шел заниматься тем же самым.

Наш инструктор — бывший спецназовец и просто суровый мужик — спуску не давал никому. Гонял по полосе препятствий весь наш отряд, включая Феникс и Екатерину. И только после нескольких занятий, убедившись, что все мы в форме, начал непосредственное обучение.

Как оказалось, рядом с привычным для нас полигоном располагался еще один, специально для обучения правилам городского боя. Раньше это был просто старый военный гарнизон с типичными пятиэтажками для семей военных, а теперь здесь впору было снимать постапокалипсис или фильмы про войну.

Учили нас сразу всему: правильной зачистке здания, штурму укрепленного дома, правильному передвижению по городу, взаимодействию с бронетехникой, борьбе со снайперами, умению ставить и обезвреживать ловушки. Нас готовили и как штурмовое подразделение и как партизанский отряд. Тренировали как полноценный отряд, так и заставляли действовать поодиночке или малыми группами.

Поначалу было интересно и забавно. Потом все это превратилось в трудную, изматывающую рутину, после которой ныли перетружденные мышцы, болели синяки и ссадины, а еще звенело в ушах после взрывов гранат и стрельбы в замкнутых помещениях. А на следующий день приходилось идти на обычную работу. Проще было только Коле, он был в отпуске и, хотя тренировался вместе с нами, после мог с чистой совестью отдыхать.

Когда после этих тренировок мы возвращались домой, то я, в общем и целом, чувствовал себя сносно. А вот у Феникс хватало сил только на то, чтобы раздеться и заползти в ванну. И пока я готовил нехитрый ужин, она отмокала в горячей воде, иногда даже засыпала там.

После ужина мне приходилось заниматься еще одним делом. Я ведь даже в отпуске регулярно упражнялся, а Феникс сначала долго занималась бумажной работой в отделе, потом отдыхала, потом лежала дома на больничном. В общем, на следующее утро после первой тренировки на полигоне она просто не смогла встать.

— Игорь? — Феникс жалобно посмотрела на меня.

— Ложись, — деланно вздохнул я.

Феникс сбросила халат на стул, забралась на кровать и улеглась на живот, закрыв глаза. Я сел рядом, налил на ладонь немного специального масла и растер его.

— Разбаловал я тебя, — для вида проворчал я.

— Ага, — промурлыкала Феникс, улыбаясь. — Ой!

— Терпи.

Я с силой размял плечи Феникс, а потом спустился ниже, разминая и поглаживая спину, поясницу и ноги. Феникс морщилась и иногда даже постанывала от легкой боли. Но когда я закончил, она ленивым и довольным вареником расплылась на кровати и мгновенно заснула.

Вытерев руки, я укрыл Феникс одеялом и сам лег рядом.

Очередное убийство. В кустах за гаражами нашли тело мужчины лет сорока с характерными повреждениями. Мне и Егору все было понятно с первого взгляда, но мы не спешили.

— Ну, стажерки, что скажете? — спросил я.

— Надо осмотреть тело? — предположила Катя.

— Надо, — согласился Егор и демонстративно сложил руки.

Марина натянула на руки медицинские перчатки и села на корточки рядом с трупом. Лаира внимательно следила за её действиями, а вот Катя скучала и поглядывала по сторонам.

— Екатерина, тебе одно дежурство вне очереди.

— За что?!

— Под ноги посмотри.

— Черт!

Екатерина сразу отпрыгнула в сторону от следов.

— Что скажешь, Марина? Не молчи.

— Ну… печени нет.

— Да? А ничего другого ты не заметила.

— Ну… ноги, но их же все видят.

— И что, что их видят все? Ты занимаешься первичным осмотром тела и поэтому должна все, что увидишь озвучивать. И по-хорошему кто-то другой должен все записывать. Так что давай, диктуй мне, а я буду записывать.

Егор усмехнулся и, забрав Катю, пошел осматривать окрестности. Я не возражал, это тоже важная часть работы и как раз подходящая для оборотня.

Минут через пять девушки совместными усилиями и не без нашей с Егором помощи восстановили всю картину происходящего. Оборотень, скорей всего дикий и одиночный, напал на мужчину вечером, после того как тот поставил машину в гараж, убил его и оттащил тело в сторону. Затем объел мясо с бедер и сожрал печенку. Осталось дело за малым — найти его.

И тут возникла проблема. Серый ушел на больничный, а наша другая служебная собака еще не знала, что она наша служебная собака. Екатерина сначала возмутилась, когда ей предложили пойти по следу оборотня, но я быстро расставил все на свои места.

— Да, мы взяли тебя в отдел только из-за твоих способностей. Точно также, как и Марину. И я тоже в Ордене, только потому, что я берсерк. Не нравится — дверь открыта.

Екатерина еще немного поворчала, но согласилась. Правда сразу возникла проблема — одежда.

— Отвернись! — потребовала Катя.

— Без проблем.

Я повернулся, держа в руках пакет для одежды.

— Холодно…

— Тебе обязательно перекидываться? — поинтересовался я.

— Да. В своем обычном облике я чувствую не намного больше простого человека.

— Да? А кто намедни хвастался острым нюхом?

— Я не спорю, что чувствую запахи лучше обычного человека, но по следу, как собака, пройти не могу! Держи одежду… не поворачивайся!

Взяв из рук девушки одежду, я сложил её в пакет и бросил его в машину. Когда я повернулся, передо мной уже стояла красивая серая волчица.

— Давай!

Катя немного покружила на месте убийства, потом коротко тявкнула и побежала через кусты.

— Так, Егор давай с Лаирой на машине, а мы с Мариной по следу пойдем.

Оборотень действительно оказался диким и не самым сообразительным. Он не догадался запутать и скрыть след, так что через час мы добрались до его логова на окраине города.

— Он там, — подтвердила Марина, использовав нужное заклинание.

— Будем брать? — поинтересовался Егор.

— А если уйдет? — я машинально положил руку Кате на голову между ушей, чтобы придержать волчицу, и едва успел отдернуть назад. — Ну, ладно-ладно, извини! Я машинально… Егор, вызывай лучше бойцов, нефиг им дрыхнуть в отделе.

Через пять минут отряд бойцов был на месте. Они быстро окружили развалины частного дома, ворвались внутрь и можно сказать за хвост вытащили оборотня наружу. Как оказалось, он отсыпался после успешной охоты и ничего не успел сделать.

— Вот всегда бы так, — заявил Егор.

— Дело еще закрыть надо. Пусть этим Марина с Катей и займутся, проконтролируешь их?

— Без проблем.

— Вот и хорошо.

— Да, — я достал из машины пакет с одеждой. — Захвати, а то будет эта Ангва голой по отделу бегать.

Волчица тут же обернулась и недовольно посмотрела на меня.

Работа. Работа… Работа… будь она неладна.

Иногда начинает казаться, будто бы вся жизнь состоит из одной лишь работы. Даже не верится, что еще недавно я мечтал быстрее закончить школу.

— Чего тебе? — спросил я, оторвав голову от стола.

— Дело закрыто, — Катя протянула мне папку. — Проверять будешь?

— Хорошо, — кивнул я, и зевнул. — Отдай папку Владиславу, а то он в конец охренел, всю работу на меня свалил.

— А вдруг там ошибки.

— Вот пусть он и проверяет! А я спать хочу, — я еще раз зевнул.

— Мне так и передать ему? — уточнила Катя.

— Ага, — я в очередной раз демонстративно зевнул. — Ну что тебе еще.

— Почему ты называешь меня Ангвой?

— Ну потому что ты и есть Ангва, — усмехнулся я. — Не знаешь кто это?

— Нет.

— Хм… понятно. Потом скажу.

— Почему потом, а не сейчас?

— Потому что я так сказал! Все, не мешай мне!

Вскоре все в отделе прозвали Екатерину Ангвой.

Работа не оставляла меня в покое и по ночам. Ночное патрулирование города никто не отменял, все-таки оборотни и вампиры предпочитали охотиться именно в темноте. Да и стихийные порталы открывались не только днем. Заодно я присматривал за новобранцами.

— А можно я поведу? — с лукавой улыбкой поинтересовалась Марина, подходя к машине.

— Что значит можно? — усмехнулся я. — Нужно! Бери ключи и садись за руль.

Марину не пришлось просить дважды. Она быстро, словно опасаясь, что я передумаю, села за руль и завела машину. Лаира забралась на заднее сиденье, а я сел спереди, пристегнулся, положив автомат на колени, откинулся назад и задремал.

— Ты серьезно? — возмутилась Марина.

— А по твоему, почему я разрешил тебе за руль сесть? — с усмешкой спросил я. — работай салага! А я пока покемарю. Если что интересное случится — разбуди.

Я и в самом деле заснул и проспал большую часть ночи…

— Назад!!! Назад!!!

Огненный шар врезался в наш БТР, пробил магические щиты, насквозь прожег броню и разорвался внутри, заживо сжигая ребят…

— Игорь! Стихийный портал на улице Гагарина!

— Я не сплю, — мгновенно проснулся я. — Езжай быстрее!

— Но это же не наш район?

— И что?

Марина не стала спорить и, развернувшись через сплошную, быстро погнала машину на север города. Там сегодня на дежурстве были Егор и Катя. Через пару минут оказалось, что мы ехали не зря.

— Игорь на связи!

— Игорь, у Егора проблемы! Через портал прошла анхорская ехидна!

Я выругался.

— Понял, будем на месте через минуту!

— Отряд бойцов уже выехал, продержитесь!

— Значит так, ехидна крайне ядовитая тварь! Близко не подходить! — сразу приказал я. — Лаира, ты вообще сиди в машине! Наложишь заклинания изнутри, ясно?!

— Да.

— Значит, мы рискуем, а она в машине…

— Не отвлекайся! — оборвал я Марину.

Залетев в нужный двор, она ударила по тормозам. Я первый выскочил из машины и сразу увидел врага — тварь размером с хорошего кабана, смахивающая на дикобраза, только вот длинные серые иглы торчали не назад, а вперед, а в пасти торчали клыки не хуже, чем у тигра. А еще она ничуть не боялась людей и отличалась крайней живучестью. Даже выпущенная в упор очередь из автомата не всегда убивала её.

— Егор, ты как?! — крикнул я, вскидывая автомат.

— Норма! Не дай ему во дворы уйти!

В темноте я не сразу разглядел, что монстр прихрамывает на заднюю лапу, и за ним остаются пятна крови. Уже хорошо. Можно было подождать бойцов, тем более что с раной эта тварь далеко не уйдет, но нас же тут четверо…

— Так, окружаем его с трех сторон и по моей команде стреляем! От такого даже эта тварь сдохнет.

— Окей! — отозвался Егор.

Марина встала недалеко от меня и прижала приклад к плечу, оглянувшись, я увидел Катю и Егора. Лаира послушно сидела в машине. Ехидна зарычала, её иглы угрожающе задрожали.

— Давай!

Грохот автоматов разорвал ночную тишину. Я всаживал патрон за патроном в эту тварь, рядом стреляла Марина, а чуть в стороне Егор лупил одиночными, метя в голову. Любого другого монстра это сразу бы убило, но ехидна вдруг резко прыгнула вперед и в два прыжка оказалась перед Катей.

Я отбросил автомат в сторону, вошел в транс, и, понимая, что уже не успеваю, закричал во все горло:

— В сторону!!!

Ехидна снесла Катю как пушинку, отбросила в сторону и вцепилась в неё клыками. Марина, окаменев, стояла, опустив автомат. Егор с перекошенным от злости лицом, бежал, поскальзываясь, пытаясь успеть обойти беседку. А я с разбегу прыгнул на монстра, сбивая его в сторону и всаживая нож в шею.

Тварь истекала кровью, из разорванных ран торчали обломки костей и ошметки внутренних органов, большая часть её смертоносных игл была обломана. Но в её крошечных мозгах, похоже, не нашлось место для страха. Мгновенно развернувшись на месте, она сбила меня с ног и подмяла под себя.

Я выдернул нож и ударил опять, стараясь попасть по позвоночнику, но лезвие лишь скользнуло по кости. Ехидна слабела на глазах, но сдаваться не собиралась. Разорвав на мне куртку, она попыталась вцепиться в шею, но я не дал.

Выстрелов из пистолета я не услышал. Просто ехидна вдруг дернулась, всхрапнула и обмякла. Выбравшись из под этой твари я увидел перепуганную Лаиру с глоком в руках, но прежде чем я успел что-то сказать, она бросила оружие и помчалась к Кате.

— Она жива! — крикнула Лаира.

Времени на раздумья не было. Я опять вошел в транс и метнулся к машине. Чувствовал я себя не важно, проклятая тварь не сильно помяла меня, но зато успела уколоть отравленными иглами. И яд действовал, мешал дышать, затуманивал сознание и пытался сковать мышцы предательской слабостью.

Егор и Марина аккуратно положили Катю на заднее сиденье. Лаира быстро забралась к ней. Едва захлопнулась дверь, я газанул с места и помчался к отделу. Егор обещал позвонить и предупредить всех, главное чтобы Наниэль была на месте…

— Не засыпай! Держись, волчица!

— Как она? — спросил я, резко поворачивая на перекрестке.

— Плохо! — ответила Лаира. — Я держу её, но… Нет, не уходи!!! Держись!

Сжав зубы, я до упора выжал газ. К счастью ни машин, ни прохожих на дороге не было. Обернувшись назад, я увидел, что Лаира руками зажимает раны Кати и что-то быстро шепчет.

Почему она не отскочила в сторону? Не успела? Не сообразила? Растерялась? В любом случае, это моя вина… Ехидна инстинктивно выбрала самое слабое звено и ударила там. Я должен был помнить, что этих тварей нельзя окружать, нельзя провоцировать на атаку! Пусть бы она лучше ушла, потом вместе с бойцами догнали бы её, никуда бы не делась… а так…

— Быстрее! — отчаянно закричала Лаира. — Она умирает!

Во двор отдела я влетел почти, не снижая скорости, и сразу же ударил по тормозам. Лаира громко сзади ойкнула, ударившись спиной, а Катя вскрикнула от боли.

— Быстрее, на носилки её! — скомандовала Наниэль. — Игорь, помогай!

Вместе с санитаром мы быстро переложили Катю на носилки. Она уже была без сознания и почти не дышала.

— Бегом в лазарет!

Яд все еще действовал на меня. Я чувствовал, что ноги подгибаются, и очень тянет просто лечь и полежать. Прямо на асфальте. Но слова Наниэль подстегнули меня, сжав зубы, я схватил носилки и побежал в лазарет.

— В операционную, на стол её! — приказала Наниэль, надевая перчатки. — Все посторонние — вон!

Я вышел в коридор, сел на пол и, устало вздохнув, откинулся на стену. Лаира, вся перепачканная кровью, села рядом.

— Вы же тоже ранены, — робко проговорила Лаира.

— Ерунда, просто пара ушибов и несколько царапин, — соврал я. — Ты как?

— Я в порядке.

— Врешь ведь.

— Я… устала, — призналась Лаира. — И теперь мне страшно…

— Только сейчас стало страшно?

— Угу, — кивнула она.

— Это нормально, — усмехнулся я. — Ты молодец…

Внезапный приступ рвоты скрутил меня. Лаира испуганно вскрикнула и кинулась ко мне, но я остановил её жестом. Освободив желудок от остатков ужина, я рукавом вытер рот.

— Зараза, пол запачкал…

— Я же говорила, что вам тоже помощь нужна!

— Да брось ты, все что мне нужно, так это душ и хороший кусок мяса! — Я поднялся, и потянулся. — И тебе тоже это не помешает.

— Но ведь наше дежурство еще не кончилось… — робко возразила Лаира.

— Кончилось-кончилось. Егор с Мариной пусть дальше отдуваются, а мы можем с чистой душой отдыхать.

— А как же… — она посмотрела на дверь лазарета.

— Ангва наша? Не переживай, раз к Наниэль успели привезти — жить будет. Оборотни вообще живучие.

Но не успел я отойти и на пару метров от лазарета, как сзади раздался грозный окрик.

— А ну стоять! Куда пошел?!

Наниэль недвусмысленным жестом указала мне на лазарет.

— Я в порядке! — поспешно заявил я. — Это кровь оборотницы!

— Ага, как же… Но ладно ты себя не жалеешь, о девчонке бы подумал!

Я удивленно взглянул на Лаиру и ничего не заметил. Но спорить с Наниэль себе дороже. Впрочем, моя покладистость не сильно помогла мне. Я получил сразу два выговора. Первый за то, что не подумал о том, что Лаира могла получить магическое истощение из-за первой помощи Кате. Ну а второй за попытку сбежать из лазарета с ядом в крови.

— Но ты же сама сказала уйти всем посторонним! — попытался оправдаться я.

— Посторонним, а не раненным! — отрезала Наниэль. — И из операционной, а не из лазарета! Мог бы просто сесть на свободную койку. На, пей, горе ты мое…

Я задержал дыхание и быстро выпил вонючее, гадкое пойло, от которого мне сначала захотелось пойти излить душу белому другу, а потом полегчало. Но Наниэль все равно не дала мне уйти, заставив сначала помыться в душе, а потом лечь спать до обеда в лазарете. Лаиру она тоже чем-то напоила и уложила спать.

Коля вышел из отпуска, Катя надолго попала в лазарет, а я получил выговор от Владислава. Выговор серьезный, но совершено заслуженный. Но когда я после разноса попросил освободить меня от работы с новобранцами, Владислав сказал прямо:

— За одного битого двух небитых дают. Знаешь об этом?

Я кивнул.

— Свою ошибку понял, выводы сделал?

— Так точно.

— Вот и иди, работай.

Но едва я шагнул к выходу, как в кабинет зашел Коля и Владислав еще кое-что вспомнил.

— Кстати, ведьма эта мелкая, как там её… Наниэль сказала, что если бы не она, волчицу не довезли бы живой. Может запишите её в отряд, как полевого медика?

— Хм…

Мы с Колей переглянулись.

— Она же совсем мелкая…

— Ну и что, — пожал плечами Коля. — Автомат ей давать не будем, да и вообще. Раз мелкая — сложней попасть по ней будет.

— Точно, я же не предлагаю её вам на передовую гнать, пусть в тылу сидит, ничего с ней там не случится. Игорь, ты же все равно её за собой постоянно на полигон таскаешь, — добавил Владислав.

— А что вы на меня смотрите? — удивился я. — Её и уговариваете.

— Ну, так ты же её опекун, — резонно заметил Владислав. — Она же тебе в рот смотрит, как ты скажешь — так она и сделает.

Действительно, с этим не поспоришь…

Лаира сразу согласилась. Поэтому я освободил её от части обычных тренировок (заодно и себе сделал график посвободней), и вместо них отправил учиться в лазарет, причем к Наниэль. Она, конечно, для вида поворчала, что не эльфийское это дело, ведьм учить, но согласилась.

Екатерина, которую все чаще и чаще называли Ангвой, лежала на койке и дулась на весь мир. Проклятая ехидна здорово потрепала её, да и яда она получила гораздо больше чем я. От скуки Катя давно хотел куда-нибудь сбежать, но с Наниэль спорить бесполезно, а мимо неё бесшумно прокрасться не мог даже я.

Зная это, я нашел время, чтобы навестить Катю и передать подарок.

— Держи, чтобы скучно не было.

— Что это? — спросила Катя, принимая увесистый пакет.

— Первые три книги про «Ночную стражу» Терри Пратчетта. А ответ на вопрос, почему я тебя называл Ангвой во второй книге. В принципе можешь с неё и начать.

— Что мне, делать больше нечего, всякую ерунду читать? — возмутилась она.

— Ну, для начала не ерунду, а очень интересные книги. И да — делать тебе в ближайшие три — четыре дня точно будет нечего, так что читай. А я потом проверю!

— С какой стати?!

— А потому, что это твое наказание! — сходу придумал я. — Какого лешего ты полезла под ехидну? Только не говори, что не успела отпрыгнуть — любой бы успел, ты просто решила порисоваться и красиво отскочить в последний момент. Что, не так?

В ответ Екатерина густо покраснела.

— Так что лежи и читай. Это только начало.

Жизнь текла своим чередом. Закончился сентябрь, начался октябрь. Падали с деревьев последние листья. Люди стали одеваться теплее. А как-то рано утром выпал первый снег.

Жизнь шла по тихому и привычному распорядку: работа, дом, работа, дом тренировка на полигоне, дом, аврал и последующий разнос у Владислава, дом, работа, шашлыки на природе всей компанией, опять работа…

Екатерина таки прочитала книги Терри Пратчетта и смирилась с прозвищем. Люди перестали коситься на Лаиру, привыкли шутить над Ангвой и поняли, что бесполезно подкатывать к Марине. Суккуба-полукровка на корню убивала любые романтические поползновения к ней.

Такая жизнь могла утомить и наскучить, но мне она нравилась. Нравилось мне заниматься рутинной работой в отделе, гонять новобранок, учить Лаиру, игнорировать легкий флирт Леры и ухаживать за Феникс.

Я дорожил каждымднем такой жизни, потому что знал, что она не продлиться долго. Одним прекрасным днем я увидел, как Коля записывал Лаиру в наш отряд.

— Почему ведьма?

— Потому что ты и есть ведьма, — прямо сказал Коля и улыбнулся. — Наша мелкая ведьма. Надевай бронежилет и каску.

Лаира послушно одела и то и другое. Самый маленький бронежилет висел на ней, как на вешалке, а каска сразу съехала на глаза. Коля еще что-то говорил, но я его не слышал, потому что молча смотрел на Ведьму…

Маленькая, хрупкая девчонка, в большом для неё бронежилете и со странным прозвищем Ведьма — уже больше года постоянный герой моих «военных» снов. А снов ли?

Предвестник Часть первая

В бункере ревела сирена боевой тревоги. Бледный командир выкрикивал последние приказы, понимая, что ничего уже не сможет изменить. Солдаты передергивали затворы и занимали позицию перед массивной бронированной дверью. Две молодые волшебницы, переглянувшись, сплели боевые заклинания и приготовились. Командир отряда бросил бесполезную трубку телефона на стол и достал из кобуры пистолет.

Дверь вздрогнула от первого удара, по ней пробежали всполохи синего огня — сработало защитное заклинание. От второго удара руны вспыхнули бледно-зеленым пламенем и исчезли.

— Приготовиться!

Страшный удар сорвал тяжелую дверь с петель и отбросил её на пару метров. Солдаты Ордена открыли шквальный огонь из штурмовых винтовок, волшебницы метнули в пролом боевые заклинания, командир, сжав зубы, стрелял из пистолета.

Из облака дыма и пыли вышел мужчина в дорогом смокинге и пафосным жестом смахнул пару пылинок с плеча. А потом щелкнул пальцами и пошел по коридору, брезгливо переступая через лужи крови и обезглавленные тела защитников бункера.

Подойдя к следующей двери, маг не стал тратить время на красивые жесты — зрителей все равно не осталось. За несколько секунд он разрушил защитные чары, а потом превратил стальную дверь в кучку ржавой пыли.

Седой мужчина, опираясь на трость, поднялся из кресла навстречу незваному гостю.

— Печать, — маг протянул руку.

— Ты Предвестник, верно?

— Печать!

— Нет.

Предвестник взмахнул рукой, и старого мужчину с силой отбросило в сторону. Ударившись о стену, он молча свалился на пол. Подойдя к столу, Предвестник обвел взглядом небольшой кабинет и, чтобы не тратить лишнее время, щелкнул пальцами. Хитроумно спрятанный сейф магией вырвало из потайного места и перенесло на стол. Вырвав дверцу, маг заглянул внутрь и недовольно дернул щекой.

— Ты.

Предвестник магией схватил мужчину за шею, вздернул вверх и подтащил к себе.

— Где печать?

— От меня ты её не получишь, — прохрипел мужчина.

— Дурак, тогда я возьму её с трупа твоей внучки.

— Сначала найди её.

— Это будет не так сложно, как ты думаешь. И не надейся на помощь Ордена.

Свернув ему шею, Предвестник открыл портал и исчез из бункера. Группа быстрого реагирования прибыла на место спустя пять минут…

Звонок от Сергея поднял меня посреди ночи. Я попытался дотянуться до телефона, не вставая с кровати, но не получилось. Феникс проснулась и спросонья возмущенно заворчала. Тихо выругавшись, я вытащил из-под Феникс руку, встал с кровати и взял телефон.

— Какого хрена?

— Игорь, тревога! Машина будет у вас через пять минут!

— Что?

— Нет времени! Бери оружие, командировка на пару дней!

— Что случилось? — встревоженно спросила Феникс.

— Хотел бы я знать… собираемся.

Феникс кивнула и босиком побежала в ванную умываться. Я взглянул на часы — три часа ночи. Сборы не заняли много времени. Я давно держал в шкафу два «тревожных» рюкзака с необходимыми вещами, для себя и для Феникс. Простая и удобная одежда тоже лежала рядом, ну а оружие с прошлого года у меня всегда под рукой.

Через пять минут мы уже были в машине. Через пятнадцать — уже в отделе. Я на ходу забежал в кабинет, предупредил дежурного и оставил на столе записку Коле. Николай. Федор и Светлана уже были на месте, ждали только нас.

— Что случилось? — сразу спросил я.

— Объясню на месте, — ответил хмурый Сергей. — Светлана, открывай портал.

Федор и Николай поднялись, надели рюкзаки и взяли в руки оружие. Они неплохо подготовились, а вот сам Сергей как обычно был налегке. Светлана взяла с собой только сумку с вещами и магическими принадлежностями.

Через портал первыми прошли Федор и Николай, за ними пошла Феникс. Я собрался пройти сразу за ней, но меня неожиданно задержал Сергей:

— Игорь, тебя не учили пропускать девушек вперед?

Я удивился, но уступил дорогу Светлане. Девушка быстро взглянула на Сергея и прошла через портал.

— Игорь, там сейчас тихо и спокойно, но ты не расслабляйся. Эта командировка для вас с Феникс может оказаться опасней, чем прошлогоднее нападение немцев, — Сергей говорил быстро, в его голосе чувствовалось напряжение. — И если что случится, позаботься о Вайлет.

Я попытался уточнить, но Сергей толкнул меня вперед. А через минуту он уже делал вид, что никакого разговора не было.

Девушка лет шестнадцати, невысокая — всего на два пальца выше Феникс — черные волосы до плеч, большие и красивые карие глаза, худенькая и еще по подростковому нескладная, классические черты лица и нос с горбинкой. Смуглая кожа, черные леггинсы, кроссовки, белая футболка с названием какой-то европейской девчачьей поп-группы, серебряные сережки в ушах и славянское имя Рада.

Она сидела за столом, большой ложкой ела клубничное мороженое и весело болтала с Феникс. В её внешности и поведении не было ничего странного. Рада — обычная греческая девчонка, симпатичная, веселая, в меру ветреная и наивная. А еще она самый охраняемый человек на Земле. Сам факт её существования охраняется серьезней, чем коды запуска ядерных ракет.

Сергей сказал об этом совершенно недвусмысленно…

Едва мы прошли через портал, как оказалось, на секретную военную базу Ордена расположенную на небольшом острове в Эгейском море, как Сергей завел нас в отдельное помещение и объяснил цель внезапной командировки.

— Наша задача — охрана девушки лет шестнадцати по имени Рада. Её фамилия, биография, род занятий и способности — тайна нулевого уровня допуска. Надеюсь, никому не надо объяснять, что это за уровень?

Сергей говорил холодным и жестким тоном в основном для меня и Феникс. Николая, Федор и Светлана давно научились не задавать лишних вопросов.

— Вопросы ей задавать запрещено, и я не шучу. Если что — без шуток — пожизненная ссылка без разговоров. Жизнь и здоровье Рады — высший приоритет. Защищать её необходимо в первую очередь при любых обстоятельствах и любой ценой.

— Ээ… любой ценой, это…

— Любой ценой, это значит любой ценой, Феникс. Если потребуется — закрыть своим телом от пуль. Ясно? Это касается всех присутствующих, включая меня.

Вот тут-то мне и стало страшно. Не просто так Сергей попросил меня присмотреть за Вайлет…

— Теперь нюансы. Светлана — на тебе магическая разведка. Федор и Николай — дальняя охрана. На мне общее руководство и взаимодействие с местными силами и союзниками. Игорь и Феникс, вам самое интересное — непосредственная охрана Рады. Запрещаю отходить на неё дальше, чем на три метра. Всегда находитесь рядом с ней. Ясно?

— Как ты себе это представляешь? — спросил я. — Ладно днем, а ночью? А в туалет?

— Для туалета и душа есть Феникс, а ты будешь в это время сидеть под дверью, а Николай или Федор — за окном. Понятно?

Я молча кивнул. Что тут непонятного?

— Вопросы?

— Кто наш враг?

— Не имеет значения. Может появиться один сильный маг, группа диверсантов или же отряд наемников. Еще вопросы? Тогда за работу!

— Игорь!

Веселый голос Рады отвлек меня от размышлений.

— Ты всегда с оружием ходишь?

Я невольно взглянул на лежащий на столе автомат и замялся.

— Ой, он тот еще оружейный маньяк, — рассмеявшись, ответила за меня Феникс. — Вечно со своими железками возится.

— Игорь, — Рада с любопытством посмотрела на меня. — Можно задать вопрос?

— Какой? — удивился я.

— Ты ведь берсерк, верно?

— Да.

— А зачем тогда тебе огнестрельное оружие?

Хороший вопрос.

— Да я просто неправильный берсерк, — усмехнувшись, ответил я. — А если серьезно, то с голой пяткой на шашку только дураки прыгают. Оружие эффективней голых рук.

— А как же монахи шаолиня и мастера кунг-фу? — тут же спросила Рада.

— А что они? Выкручивались как могли. Знаешь, когда и где появляются системы рукопашного боя без оружия? Исключительно в условиях, когда оружия нет, а драться нужно. Капоэйру, к примеру, придумали негры и индейцы в Южной Америке. А в Китае маньчжуры категорически запрещали китайцам владеть оружием, поэтому они тренировались с палками, а то и вообще без оружия. Так было безопасней готовить восстание.

— Понятно тогда.

— А откуда ты знаешь, что я берсерк?

— Ой, да я про вас с Феникс вообще много чего знаю, — Рада беззаботно махнула рукой. — Отчеты о некоторых ваших приключениях интересней иных книг.

Мы с Феникс переглянулись, но, помня предупреждение Сергея, не стали задавать вопросов. Я лично подумал, что, возможно Рада как-то относится к высшему руководству Ордена. О нем практически ничего не было известно, я даже не знал, кто именно руководит Российским отделением Ордена. Конечно, все слышали про легендарного Халворна, но никто его не видел.

Охраняли Раду серьезно. По моим прикидкам на базе было не меньше полутысячи солдат, с десяток боевых вертолетов, американские «хаммеры», французские танки «леклерк», немецкие «леопарды» и разная бронетехника поменьше. И я догадывался, что есть и другие силы Ордена, сосредоточенные в этом районе. Что-то вроде ракетных установок, кораблей и магов тактического и стратегического уровня.

И при всем этом Сергей требовал, чтобы мы с Феникс были готовы к атаке в любую секунду.

Вообще, охранять Раду было несложно. Она не задавала глупых вопросов и как должное воспринимала то, что мы с Феникс повсюду ходим за ней. Рада не возмущалась даже тогда, когда Феникс пошла вместе с ней в туалет, а я остался караулить под дверью. Не пыталась она, и выйти из охраняемого здания погулять по территории базы.

Главной проблемой для нас оставалась скука. Нам втроем банально нечем было заняться. В комнатах, которые выделили для нас, не было ни компьютеров, ни DVD плееров, а телевизоры показывали только несколько греческих каналов, но даже Раде, которая знала греческий, было неинтересно их смотреть.

Оставалось только маяться дурью и играть в карты.

— А-а-а! Черт! Я опять проиграла!

Феникс раздраженно бросила карты на пол. Ей всегда не везло в карточных играх, а сегодня вообще был не её день.

— Ну не хочешь, не играй, — сказал я, сгребая карты в кучу.

— Мне скучно!

Возмущенная и недовольная Феникс вдруг навалилась на меня и уткнулась носом мне в шею, удивив этим Раду. Я тяжело вздохнул и потрепал подругу по волосам.

— Вы встречаетесь? — полюбопытствовала Рада.

— С кем встречаемся? — не поняла Феникс.

— Она имела ввиду, пара мы или нет, — объяснил я.

— Ну да, мы напарники.

— Да, — тяжело вздохнув, я ответил Раде и объяснил непонятливость Феникс: — Не обращай внимания, она как Маугли, воспитана дикими эльфами. Ой!

Феникс тут же больно ткнула меня под ребра.

— Чего дерешься?

— А ты чего меня дикой обзываешь? — возмутилась Феникс и укусила меня.

— Ай!

Удивленная Рада во все глаза смотрела на нас, наверняка недоумевая, как таких вот… индивидов отправили охранять её. Развеселившаяся Феникс забыла и про скуку и про наше задание. И только я был наготове и поэтому успел услышать быстрые шаги по коридору, схватить лежавший пистолет и поднять его, целясь в открывшего дверь человека.

— Ой! Свои! — весело воскликнула черноволосая черноглазая девушка. — Не стреляй, у меня конфеты есть!

Я положил «пустынный орел» на место и…

— Клио! — воскликнула Рада, вскакивая на ноги.

— Рада… — улыбка пропала с лица Клио, она зашла в комнату и тихо произнесла: — извини, что меня не было рядом.

— Я… дедушку… он сказал убегать… а он…

Рада пыталась что-то сказать, но ей не хватало воздуха. Клио подошла к ней, обняла её и прижала к себе, что-то шепча на греческом и поглаживая по спине, пока Рада почти беззвучно плакала.

Феникс молча отстранилась от меня и пошла, убирать карты на место, а я встал возле окна. По идее нам стоило выйти из комнаты, чтобы не мешать им, вот только мы не имела на это права.

Успокоившись, Рада пила чай с конфетами и слушала болтающую Феникс. А мы с Клио сидели чуть в стороне от них. Странная гречанка с интересом разглядывала меня, а меня это почему-то смущало. Возможно, все дело было в её красоте, готов поспорить, появись Клио в нашем отделе, она бы легко отбила у Леры всех её поклонников. И это при том, что ничего особенного в её внешности не было. Но все равно, сочетание мягкой женственности, веселой и горячей молодости со странной холодной силой создавало просто убийственный шарм. А еще она была сильнее меня и легко бы победила в прямой схватке.

— Спасибо, — начал я разговор.

— За то, что помогла с демонами и ангелами? — поинтересовалась Клио.

— Нет, это ведь была и ваша операция, в которой нас с Феникс использовали как пешек, — холодно ответил я, глядя Клио прямо в глаза.

— Сергей не зря предупреждал о твоем характере, — ответила она, не отводя взгляда. — Да, мы использовали вас, как пешек, потому что так было нужно. Но тогда за что ты меня благодарил?

— За помощь во время трибунала.

— А, ты об этом? — удивилась Клио. — За это тебе надо спасибо Сергею сказать, он меня предупредил и попросил прикрыть тебя. Впрочем, я бы это и без его просьбы сделала.

— Почему? Чем я так важен для вас?

— А ты не догадываешься?

— Мне не раз говорили, почему Российское и Немецкое отделения Ордена дрались за меня, как собаки за кость. Но причем тут… Хранители? Кто вообще такие Хранители?

— Игорь, ты, что комиксы Алана Мура не читал? — непритворно удивилась Клио. — Ну, тогда хотя бы фильм посмотри, он классный! Особенно Роршах!

— Терпеть не могу фильмы про супергероев, — отмахнул я. — Мне интересно, кто такие Хранители из нашего мира?

— Хм, интересно ему, — мелодично протянула Клио. — А ты знаешь, что сам факт существования Хранителей — секрет нулевого уровня допуска? А у тебя какой уровень?

В ответ я скрипнул зубами. У меня был только третий, у моего непосредственного начальника — второй, а Сергея, как я думал, первый. У кого мог быть нулевой уровень допуска к секретной информации — я даже не подозревал. О том, что такой уровень вообще существует, в нашем отделе знали буквально считанные единицы.

— Понятно все!

— Не злись, — Клио мягко коснулась моего плеча. — Я пошутила.

— Пошутила?

— Да. Просто хотела напомнить, что это не то, о чем можно болтать с кем угодно.

— Я и так уже о таких вещах молчу, — я криво усмехнулся. — Взять хотя бы тех же демонов и ангелов. В отделе каким-то образом прознали о возвращении ирландских сидов, но никто понятия не имеет, что это произошло при моем непосредственном участии.

— Молодец, скромность — это хорошо. Так вот Хранители — это хранители особо мощных магических артефактов, — Клио сделала паузу и тихо произнесла: — оружия богов.

— Серьезно?

— Да. Смотри.

Клио вытянула руку. Сначала ничего не происходило, но потом на меня вдруг повеяло холодной, древней силой, а в руке Клио на пару мгновений замерцал призрачный лук.

— Это лук Артемиды.

— Хм… — в этот момент меня озарило, — а у Сергея молот Тора?

— Молодец, догадался, — с легкой улыбкой похвалила меня Клио.

— Погоди, если есть оружие богов, то получается… ох, черт…

— Теперь, понимаешь, почему об этом даже говорить нельзя?

Я молча кивнул. Оружие богов… неудивительно, что Сергей и Клио вдвоем разогнали толпу ангелов и демонов. Я подозревал, что у Сергея есть какой-то секретный магический артефакт, но чтобы мифический Мьёйльнир?

— А зачем тогда нужны мы с Феникс? Разве вас с Сергеем мало? С такой-то силой…

— Нет, не мало, — Клио плотно сжала губы и долго смотрела на меня, пока, наконец, не решилась сказать правду: — На самом деле вы нужны вовсе не для охраны Рады. Нам так проще охранять вас троих.

— Вот как.

— Да. Но… имей ввиду, Игорь, нас с Сергеем может и не хватить, тогда тебе придется защищать Раду, Феникс и при этом, желательно, самому остаться в живых.

По взгляду Клио я понял, что она ничуть не шутит. Она действительно считает, что оружия богов может не хватить для схватки с неведомым врагом.

Вскоре к нам присоединился еще один боец. Он представился старым славянским именем — Всеслав. А потом я, почти мимоходом, узнал, что он хранитель меча Сварога. От этого мне, если честно, стало немного не по себе. Одно дело в шутку называть себя язычником, а совсем другое дело знать, что боги на самом деле были…

Время тянулось медленно. Мы пообедали в столовой, там же поужинали. Сергей, Всеслав, Николай и Федор постоянно стояли на страже. Клио то сидела с нами, то уходила поговорить о чем-то с Сергеем или с командующим базой. А вот мы продолжали страдать разной фигней и убивать время.

— Ну смотри. На самом то деле сверхъестественные монстрюшки разные не особо-то и горят желанием встречаться с человеком по одной простой причине — человек это сверххищник. Самый опасный, коварный и изворотливый из всех существующих на Земле хищников.

— Да ну, — усомнилась Рада. — А львы и тигры?

— А ты знаешь, что африканские туземцы запросто отнимают добычу у льва, когда им самим лень охотится? И лев всегда трусливо убегает от них. А все потому, что африканцы отлично знают, что они легко могут загнать и убить льва. Да, это опасно, лев может ранить или убить кого-нибудь из них, но они все равно убьют льва. И именно поэтому все выжившие сверхестественные существа стараются забраться как можно дальше в глушь, где нет людей. И по факту, даже норвежских троллей Орден охраняет от людей, а не наоборот, а норвежские тролли те еще людоеды. Что уж говорить о всяких там мавках, леших, лесных троллях, хобгоблинах или разных таежных духах?

— Да, но тогда почему вампиры и оборотни наоборот селятся как можно ближе к людям и…

— А потому, что они паразиты, — с улыбкой перебил я Раду. — Они всего-лишь паразитируют на человеческой цивилизации. Даже оборотни, которые вполне могут жить сами, все чаше перебираются в города. Но что самое важное — они тоже люди. Они все те же суперхищники, только еще и со сверхъестественными способностями. Мы с Феникс служим именно в городе, поэтому постоянно имеем дело только с вампирами, оборотнями и разными колдунами.

— Вампиры бы взбесились, услышь они подобное, — заметила Феникс.

— Естественно, ведь это же правда, — я пожал плечами. — И они это понимаю, но не признают. И при всем этом, в Европе, во время Вампирской эпидемии, появились целые кланы охотников на вампиров. Причем, многие из них состояли из обычных людей, не владеющих магией и ничего не знающих о мире сверхъестественного.

— И насколько успешно они охотились? — с явным скепсисом поинтересовалась Феникс.

— Настолько успешно, что некоторые особо упорные кланы Ордену пришлось уничтожить, — вместо меня ответила Рада.

— Серьезно? — удивился я. — Не знал об этом… Я читал, что наиболее успешные кланы перешли на службу в Орден.

— Нет, на службу в Орден перешли середнячки, те, для кого охота на вампиров была скорее опасной работой. А самые сильные кланы, идейные, просто перебили и все. Потом все это было засекречено. Засекретили и то, что основная заслуга в прекращении Вампирской эпидемии принадлежала вовсе не Ордену, и даже не охотникам на вампиров, а Королеве вампиров.

— Хм… что еще за Королева вампиров? Вампиры всегда жили кланами, у них есть мастера, в старые времена были лорды. Но королева?

— Я точно не знаю, — пожала плечами Рада. — Информации об этом осталось мало. Причем… у меня сложилось впечатление, что записи о королеве не уничтожались, а не записывались. Словно она была настолько хорошо всем известна, что писать о ней не нужно было, а с другой стороны, её настолько боялись, что даже высшие маги Ордена опасались лишний раз упоминать о ней.

— Интересно, — задумчиво проговорил я. — Феникс, а ты что-нибудь слышала об этом?

— Нет, — сразу ответила она. — Я никогда не интересовалась вампирами, а в наших семейных хрониках Европа почти не упоминается.

— Самое интересное то, что эта Королева вампиров буквально истребляла кланы вампиров, а также убивала лордов и мастеров.

— И при этом её боялся Орден… Рада, только ты это, — я вдруг спохватился, — не говори никому, что нам рассказывала про эту Королеву.

— Конечно, — кивнула Рада. — Но не переживайте, в этом ничего особо опасного нет, это уже давно просто история.

Мы втроем расположились прямо на ковре. За окном уже темнело, раздавались голоса солдат и ревели моторы машин — очередной отряд выходил на патрулирование окрестностей базы.

Я сидел, облокотившись на кровать, а Феникс почти легла на меня, прижавшись щекой к груди. Я лениво трепал её волосы и поглаживал за ухом, отчего Феникс довольно улыбалась и прикрывала глаза. Вообще, мы с ней не любили демонстрировать наши отношения, но мы оба почему-то совсем не стеснялись Рады.

А Рада полулежала на подушках напротив нас, смотрела в окно и изредка с легкой завистью поглядывала на нас. Разговор затих сам собой, потому что нам не о чем было говорить. О наших с Феникс приключениях, как оказалось, Рада знала чуть ли не лучше нас самих. А нам было запрещено о чем-либо расспрашивать её. Ну а простые темы для разговора уже закончились…

— Скушно… — грустно вздохнула Феникс.

— Ага, — согласилась с ней Рада.

Я не сразу заметил молчаливый диалог между Феникс и Радой, и поэтому очень удивился, когда Рада вдруг легла на ковер рядом со мной и положила голову мне на колени.

— Мягко? — поинтересовался я.

— Ага, — краснея от смущения, ответила Рада.

— Терпи, — насмешливо заявила Феникс и ткнула меня под ребра.

«Ты разве не видишь, что ей грустно и одиноко?»

«А ты ревновать меня не будешь?»

В ответ я получил насмешливый взгляд и еще один тычок под ребра.

«Больно же!»

«Потерпишь!»

Рада не заметила наш быстрый, мысленный диалог. Что, впрочем, было не удивительно, я не раз замечал, что мы с Феникс можем буквально за считанные секунды обсудить спорный вопросы, поспорить и прийти к общему решению, в то время как другой человек даже не успевает закончить мысль.

— Не возражаешь? — спросил я у Рады.

— Что?

Я осторожно положил руку ей на голову, запустил пальцы в волосы и начал мягкими движениями массировать затылок. Рада тихо охнула, покраснела и прикрыла глаза. Незаметно для неё, я освободил другую руку и переложил поудобней пистолет.

— Завидую я вам, ребята, — вдруг тихо произнесла Рада.

— Почему? — спросила Феникс.

— Вы живете, а я… просто читаю отчеты. Вся жизнь в четырех стенах. Как только Орден и Клио придумают, куда меня спрятать, я опять…

Рада замолчала, а мы с Феникс не знали что сказать.

— Извините… — она тяжело вздохнула, — я жалуюсь, а ведь у вас тоже жизнь не простая.

— Ерунда, — ответил я. — Когда у тебя болит зуб, то мысль о том, что кто-то сломал руку, не особо поможет. Так что если хочешь пожаловаться — жалуйся.

— Но если я ляпну что-нибудь не то, вас же могут сослать…

— Да и фиг с ним, — фыркнула Феникс. — Хоть отдохнем немного.

Дверь открылась и к нам зашла Клио. Взглянув на нас, она удивленно приподняла брови и усмехнулась:

— Я смотрю ты, Игорь, времени зря не теряешь. Лови!

Она резко махнула рукой, бросая в меня что-то оранжевое… Я мгновенно вошел в транс и сжал рукоять пистолета. Время привычно замедлилось, оценив обстановку, я положил оружие на место и поймал мандаринку.

— Молодец, — улыбнулась Клио, давая понять мне, что видела все мои действия.

Клио не стала включать свет. Она развернула кресло, села в него и стала неторопливо чистить мандаринку, при этом держа в поле зрения сразу и окно, и дверь. Я, не подозревая подвоха, тоже спокойно снял шкурку с мандарина и… увидел два пристальных и голодных взгляда. Тяжело вздохнув, я разломал мандаринку на две половинки и отдал их Раде и Феникс.

Ночевать нам пришлось тоже всем вместе и прямо в одежде. Я предложил Раде и Феникс спать вдвоем на кровати, а сам собрался подремать в кресле. Но девушки меня отговорили и убедили лечь вместе с ними.

Я расположился с краю, поставив рядом с кроватью автомат и положив под рукой пистолет. Рада легла рядом со мной, практически прижавшись ко мне. А с другой стороны устроилась Феникс, одной рукой обняв Раду за талию. Феникс обещала мне не спать, но быстро заснула, также как и Рада. А вот я спать не собирался.

Где-то через час в комнату зашла Клио. Посмотрев на нас, она усмехнулась и шепотом произнесла:

— Уютно вы устроились.

— Хочешь присоединиться? — тихо пошутил я.

— Размечтался… — улыбнулась Клио и серьезно добавила: — Спасибо вам с Феникс. Ей сейчас тяжело и страшно, и очень не хватает банального человеческого тепла. Понимаешь?

— Да.

— Я позвала вас не только для того, чтобы вы охраняли её. Вы ровесники, и Раде с вами легко общаться. Ты тоже можешь поспать, Игорь. Я посторожу вас.

Клио на самом деле села в кресло, развернувшись так, чтобы видеть сразу дверь и окно, а самой при этом оставаться в темноте. Но я все равно не спал всю ночь и прислушивался к сонному сопению девушек и звукам за окном.

Завтракали мы все вместе. И, конечно же, Николай никак не мог пройти мимо того, что я провел ночь в одной комнате с тремя красивыми девушками. Но, хоть за это ему спасибо, подкалывал он меня тонко, так, чтобы Рада и Феникс ничего не поняли.

— Слушай, Сергей, а можно мне в этот цветник вместо Игоря?

Сергей, погруженный в какие-то серьезные размышления, не обратил на Николая внимания, так что вместо него ответила Клио:

— Не-а.

— Почему? — с невинным видом поинтересовался Николая.

— Молодость дороже опыта, — с лукавой улыбкой объяснила Клио.

— Э! Я тоже еще молод!

— В душе? — уточнила Клио.

Николай возмутился, Федор хмыкнул, Клио мило улыбнулась.

— Игорь и Феникс — охраняете Раду. Федор и Николай — будьте рядом на подхвате. Всеслав, мы с тобой и со Светланой прогуляемся по окрестностям. Клио, а ты чем займешься?

— А мы с девчонками, пожалуй, сходим к морю. Вы же хотите на море? — спросила Клио.

— На море? — удивилась Рада. — А разве можно…

— Ах да, мы же на юге! — спохватилась Феникс. — Конечно, хочу! Но, в самом деле, нам разве разрешат?

— Конечно можно, я разрешаю, — ответила Клио и объяснила. — Рядом с базой есть небольшая закрытая бухта с песчаным пляжем. А для охраны возьмем с собой Игоря, заодно наши вещи понесет. Ты же не против?

Клио взглянула на меня и лукаво улыбнулась, а Николай усмехнулся.

— Хех, а ты оказывается всего-лишь подкаблучник. А я-то думал…

— А у меня купальника нет, — спохватилась вдруг Клио.

— И что? — удивилась Феникс. — У меня тоже, но я и так могу искупаться.

— Действительно, — поддержала её Клио, — кого нам стеснятся?

— Э! А можно тогда мне хотя бы рядом покараулить! — воскликнул Николай.

— Что? Тоже захотел в подкаблучники? — прищурившись, спросила Клио. — Нет уж, сидите на базе, готовьте оборону! Девчонки, пошли собираться!

Феникс и Рада быстро выскочили из-за стола и убежали на второй этаж, Клио, показав язык Сергею, ушла за ними.

— Ты им, правда, разрешишь? — удивленно спросил Николай.

— Не смотри на то, что она ведет себя как студентка, у неё полномочия как у руководителя территориального отделения Ордена, — мрачно ответил Сергей. — Игорь, Клио, конечно, может защитить вас всех, но все равно — не расслабляйся.

— Может нам рядом в кустах посидеть? — предложил Федор.

— Не у меня спрашивай, а у Клио. Хотя, — Сергей на пару секунд задумался. — Лучше возьмите у местных один «хаммер» и будьте на связи. От базы до этого пляжа пешком пару минут идти, а уж на машине… Понятно?

— Да.

— Всеслав, Светлана, выходим через десять минут.

Быстро доев завтрак, я тоже пошел собираться.

Погода была замечательной, в самый раз для отдыха на пляже: дул легкий, приятный бриз; волны с тихим, успокаивающим шелестом накатывали на белоснежный песок; голубое море сверкало на солнце, а на небе не было ни облачка. Да и бухта оказалась удобной: закрытая со всех сторон холмами и прибрежными скалами и неглубокая — сквозь прозрачную воду хорошо было видно песчаное дно.

Клио ничуть не шутила, когда пообещала нагрузить меня сумками — действительно нагрузила. Мне пришлось нести большой баул с покрывалами, полотенцами, пляжными зонтиками, пакет с едой и рюкзак с вещами. А девушки шли налегке. Рада переоделась в легкий белый сарафан и обула тапочки, Клио поменяла штаны на короткую юбку, одна только Феникс осталась в джинсах и футболке.

Устроились мы в тени под большим платаном, так что пляжные зонтики не пригодились. И откуда только их взяли на военной базе? Чтобы не сидеть на песке, расстелили покрывала, а на сумку с едой Клио наложила интересное охлаждающее заклинание.

— Ну что, купаться? — спросила Клио.

Феникс уже раздевалась, к немалому удивлению Рады, она в самом деле скинула всю одежду и без капли стеснения с веселым воплем бросилась к морю.

— Не обращай внимания, её воспитывали дикие эльфы в лесу, — объяснил я шокированной Раде.

Не меньше она удивилась, когда увидела, что Клио тоже разделась, оставив только трусики из плотной черной ткани. А Рада была сама скромность. Попросив меня отвернуться, она скинула сарафан и одела короткие шорты и топик. Среди её вещей я заметил необычное украшение, похожее на медальон, но из дерева, а не металла.

— Игорь, а ты что, купаться не пойдешь? — удивленно спросила Клио, увидев, что я устраиваюсь поудобней под деревом.

— Я бы с удовольствием, но купальник для товарища не захватил, — я похлопал рукой по автомату.

— Ну смотри.

Феникс уже плескалась в море. Зайдя в воду по бедра, она нырнула и, на удивление быстро поплыла. Клио попыталась её догнать и не смогла, к большому удовольствию Феникс. Из-за расстояния и плеска волн, я не слышал, что именно Феникс весело крикнула Клио, но зато хорошо чувствовал её эмоции. Рада, в отличие от них, старалась держаться поближе к берегу.

А я, устроившись в тени, внимательно смотрел по сторонам, держа под рукой оружие. Нацепив гарнитуру связи, я вызвал Николая:

— Охотник, это Фокстрот, как слышно?

— Фокстрот, слышу громко и четко. Ну как девчонки?

— Они в море. Веду наблюдение с берега.

— Скучный, ты… — вздохнул Николай, но через секунду серьезно доложил: — «хаммер» мы выбрали хороший, сидим рядом с ними в теньке. Так что если что — сразу свисти, примчимся с ветерком.

— Понял. Конец связи.

Девушки веселились на славу. Ветер доносил обрывки звонкого смеха. Они плавали наперегонки, от души плескались, на спор ныряли с головой и задерживали дыхание под водой. Клио порывалась раздеть Раду, отчего та покраснела как помидор и сразу испуганно выскочила на берег.

Я время от времени с улыбкой поглядывал на них, но в основном следил за окрестностями. К счастью все было тихо и спокойно. Никто не выглядывал из-за кустов с винтовкой или огнешаром в руках. Высоко в небе я один раз заметил маленькую точку беспилотника. Николай, после моего запроса, подтвердил, что беспилотник наш и опасаться нечего.

Вволю набесившись и наплескавшись, девушки пришли отдыхать. Мокрые, просоленные, пахнущие морем, разгоряченные, довольные и очень голодные, они с жадностью накинулись на сэндвичи с колбасой и сыром, фрукты и булочки.

— Зря ты с нами не пошел, — заметила Клио. — Вода просто замечательная.

— Я не люблю море, — соврал я.

— Зря, — прокомментировала Рада.

Феникс сидела на покрывале, скрестив ноги, и ничуть не стеснялась наготы. Клио тоже не смущалась от моих взглядов и не прикрывала грудь, довольно красивую, кстати говоря. А вот я радовался, что надел плотные штаны и предусмотрительно положил автомат на колени — некоторые естественные реакции мужского организма даже мне сложно было контролировать.

Перекусив, Феникс и Рада стали спорить. Феникс никак не могла понять, почему выйти на пляж в купальнике нормально, а в нижнем белье — нет. Клио в их спор почти не вмешивалась, только добавила, что некоторые современные купальники бывают откровеннее иного белья, а потом и вовсе пригрозила Раде раздеть её насильно.

— Потому что купаться в одежде — это дурость!

— Ну, так неприлично же! Тем более, — возмущенная и покрасневшая Рада бросила на меня быстрый взгляд и смутилась еще сильнее.

— И что? — с усмешкой спросила Клио. — Можно подумать, у тебя есть что-то такое, чего нет у меня или у Феникс, что Игорь не видел. Тем более мы на пляже! И к твоему сведению — XXI век уже наступил!

— Мне из бункера не видно было! — запальчиво бросила в ответ Рада, и тут же осеклась.

Я сделал вид, что ничего не услышал, а рыжая решила прервать спор, пока он не зашел слишком далеко.

— Пошли еще искупаемся? — спросила Феникс.

— Ага! — сразу подхватила Рада.

Вдвоем они побежали к морю. Клио с улыбкой проводила их взглядом, а потом взглянула на меня.

— Точно не хочешь искупнуться?

— Не-а, — я зевнул. — Я лучше тут, в тенечке помедитирую.

— Ну, смотри, а то бы я точно раздела Раду.

— Что я там не видел, — отмахнулся я. — Лучше не пугай её так.

— Дурак, — беззлобно ответила Клио. — Пусть лучше боится, что я её раздену у тебя на глазах, чем переживает из-за гибели деда. Я и на пляж то всех вас для этого вытащила.

— А я, думаешь, этого не понял? Зачем, по твоему я…

Я резко дернулся и уставился на склон холма. Клио мгновенно вскинулась и развела руки, словно для стрельбы из лука.

— Что?

— Не знаю.

— Охотник, ответь Фокстроту, — я вызвал Николая по связи.

— Фокстрот, что случилось? Не справляешься сам с девчонками. Приехать помочь?

— Заметил движение на холме к востоку от бухты. Проверьте…

— Уже.

— Беспилотник? — Клио подняла голову и осмотрела чистое небо. — Все-таки запустили.

— Что, стесняешься все-таки? — ехидно поинтересовался я.

— Негоже подчиненным любоваться на сиськи начальства.

— Фокстрот, все чисто, на записи движения нет. Магический фон ровный.

— Понял тебя, Охотник. Отбой.

— И даже не поинтересовался, не нагрело ли тебе солнце голову, — заметила Клио. — Хороших себе людей подобрал Ноябрь. Ты действительно что-то видел?

— Нет, — немного помедлив, ответил я. — Почувствовал чей-то взгляд.

— На таком расстоянии? Однако… Девчонкам ни слова. Продолжай наблюдение.

— Что, уже не предлагаешь пойти с вами веселиться? — не удержался я.

— Можно подумать, ты бы пошел, — усмехнулась Клио.

Клио ушла, оставляя отпечатки ступней на белом песке. А я все-таки не удержался и проводил её взглядом, что ни говори, а фигура у неё красивая, особенно ноги и талия…

«Прибью!»

Феникс бросила на меня сердитый взгляд. Я сложил руки перед собой, словно прося прощения. Феникс фыркнула и демонстративно отвернулась. Клио и Рада ничего не заметили.

«Рыжая, поглядывай за округой».

«И без тебя знаю. Сам лучше следи за холмами, а не за чужими ногами» — холодно отозвалась она.

Я устало вздохнул. Все-таки раньше с ней было проще.

Когда солнце поднялось в зенит, ветер стих и стало жарко даже в тени. Я не выдержал и разделся до пояса. Николай регулярно выходил на связь и проверял, как у нас дела. Он рассказал, что военные с базы запустили еще два беспилотника, а маги провели повторную проверку, более тщательную, и обнаружили следы присутствия кого-то неизвестного. Они не смогли даже узнать, человек это был или какое-то существо, настолько хорошо он маскировался.

После обеда девушки, вволю наплескавшись в море, подчистую смели остатки еды и стали отдыхать. Клио улеглась под деревом, Рада, спрятавшись за неё, все-таки сняла мокрую одежду и осталась в белье. А вот Феникс легла жариться прямо под солнцем.

— Смотри, обгоришь ведь, — лениво предупредил я её.

— Иди в баню, — по-русски ответила она. — Хоть сейчас смогу позагорать, а то вернусь домой, и всю зиму буду ходить бледная, как моль.

— Феникс, тебе спину кремом от загара намазать? — предложила Клио, и добавила с ехидной улыбкой: — или может быть, Игоря попросить?

— Нет, спасибо, я так позагораю, — беспечно ответила Феникс.

Уставшие Рада и Феникс быстро задремали. Меня тоже стало клонить в сон, но я не сдавался.

— Игорь, накинь на Феникс, а то ведь на самом деле сгорит вся, — тихо попросила меня Клио и протянула тонкое покрывало.

Я накрыл Феникс, а потом мы с Клио отползли немного в сторону от них, чтобы не разбудить разговором.

— Ты тоже можешь подремать пока.

— Вечером, — отмахнулся я. — Ты ведь тоже всю ночь не спала.

— Ерунда. Кто-то ведь все-таки был, верно?

— Да, — кивнул я и пересказал ей все, что смогли узнать военные.

— Враг обнаружил нас быстрее, чем мы надеялись, — нахмурилась Клио.

— Если Рада так важна, то может спрятать её получше?

— Куда? — резонно спросила Клио. — Эта одна из лучших военных баз Ордена. И тут сейчас три сильнейших бойца Ордена.

— Ты, Сергей и Всеслав.

— Да. А еще ты и Феникс, вы тоже многого стоите.

— Ты же говорила, что мы тут в основном для того, чтобы вам было удобней охранять нас.

— Одному другому не мешает, — Клио хорошо потянулась и зевнула. — А спать все-таки хочется.

Я опять не удержался и залюбовался её внешностью. Клио заметила это и лукаво подмигнула.

— Радуйся жизни, пока молодой.

— Не переживай, старость мне не грозит.

— Чего это вдруг? — усмехнулась Клио и дружески ткнула меня кулаком в плечо.

— Мне предсказали, что я умру в бою.

Я ожидал какой угодно реакции, но не смеха. Смеялась Клио красиво, заливисто и долго.

— Извини, но это прозвучало очень смешно, — отсмеявшись, сказала она, утирая выступившие слезы. — Да еще с такой пафосной грустной серьезностью.

— Мы в Греции, на родине великих героев, — ничуть не обидевшись, ответил я. — Где как не тут говорить такие фразы.

— В любом случае верить словам кого угодно…

— Одна из норн не кто угодно.

Клио мгновенно осеклась и с непередаваемым выражением уставилась на меня.

— Ты серьезно? К тебе приходила норна?

— Да.

— И она сказала тебе когда?

— Нет. Просто попросила постараться не умереть до конца этого года.

Клио прошептала что-то по-гречески себе под нос, наверняка какое-то ругательство и отвернулась.

— Так значит, я оказался прав? — спросил я. — Она действительно норна.

— А ты не знал точно?

— Предполагал, — я пожал плечами. — Но я ведь не знал, существуют ли они вообще? Все эти боги, норны… а твоя реакция…

— Засранец, — хмуро бросила Клио. — Если бы я знала, что ты не знаешь про норн, я бы высмеяла тебя и свела бы все к шутке.

— И чем бы это мне помогло? — резонно спросил я.

— Ты не боишься?

— В этом году я встретил, — я на мгновение задумался. — Сразу трех знакомых из прошлых жизней. Вернее двух знакомых и одного очень далекого потомка, моей знакомой.

— Арихарэта-нэ-раданхэ, — протянула Клио. — Твоя встреча с ней многих напугала.

— Тебя тоже?

— Нет, Игорь, я всегда была на твоей стороне и по мере сил пыталась защищать от интриг Ордена.

Почему-то я сразу поверил ей. Возможно потому, что она мне нравилась и я не хотел думать о ней плохо.

— Сергей, кстати говоря, тоже всегда тебя защищал. А для него это очень непросто, ведь у него нет и сотой доли моих возможностей и полномочий. Когда после твоей встречи с принцессой, появились планы изолировать тебя, временно, конечно же, он позвонил мне и вместе с ним мы провернули неплохую интригу. И у одного из главных твоих врагов внутри Ордена, Игорь, начались такие проблемы, что ему пришлось застрелиться.

— И кто это был?

— Неважно, — ответила Клио. — Ты все равно никогда даже имени его не слышал. Но смерти ты не боишься, значит… Но это глупо. Каждый раз ты проживаешь новую жизнь, начинаешь её с чистого листа и то, что было в прошлом никак не может повлиять на новую.

Солнце катилось по небу, тень сдвигалась, и мы с Клио потихоньку переползали вслед за ней. Рада и Феникс сладко спали, солдаты и маги на базе бдили, а мы приглядывали за округой и болтали. Сам не знаю почему, но я рассказывал ей даже то, о чем не говорил Феникс. С Клио мне было удивительно легко и просто, во многом конечно, благодаря ей самой. Она вела себя со мной очень открыто, несмотря на разницу в нашем положении и силе.

А еще она мне просто нравилась. И дело было не столько в её внешности, сколько в сочетании красоты, с её же силой. Я не обманывался мягкими и плавными движениями, женственностью Клио и её веселым и беззаботным характером. Она была сильным и очень опасным бойцом, способным не моргнув глазом перерезать горло уже поверженному врагу.

Остро заточенный клинок в ножнах обтянутых красивым и мягким шелком.

— Можно вопрос?

— Какой у меня размер груди? Третий.

— Нет, — поморщился я. — Кто наш враг?

— Предвестник. Слышал о нем?

Я пожал плечами.

— Какой-то маг, за которым все гонялся Сергей.

— Не просто какой-то маг… именно он едва не убил вас с Феникс прошлой осенью.

Клио неохотно перевернулась на спину и села. В её взгляде появилась холодная жесткость.

— Он же договорился с ведьмами, из-за чего нам пришлось спровоцировать войну и уничтожить практически весь клан. И именно он попытался убить Феникс, отдав её душу демону, а для тебя сделать ловушку.

Я невольно поежился, услышав такое, о чем даже не догадывался.

— Разве это была не Хильда Свенсон? Она потом еще умерла как-то странно…

— Хильда Свенсон просто рядовой исполнитель, пешка, — покачала головой Клио. — Скорей всего Предвестник надеялся с её помощью развязать новую войну между кланами магов в Европе, но заодно использовал её неприязнь к Феникс. Но это уже не важно, Сергей убил её.

Сначала я разозлился, так как очень хотел отомстить ей, а вот потом удивился. Сергей смог тихо и незаметнопроникнуть в дом одного из сильнейших магов в Европе, тихо убить её и при всем это не оставить никаких следов? А Клио даже не заметив моего замешательства, продолжила выкладывать то, что я не имел права знать.

— Но еще до этого Предвестник пару раз пытался убить тебя, подослав убийц. Чтобы переиграть его, вас с Феникс отправили в отпуск, причем подальше от Терры, в Кейродон. Но и там тебя попытались достать, причем прямо в твой день рождения.

— Я никого не заметил.

— Убийцу вовремя перехватили. Ринаро из местных стражей и лисица из Японии. Они решили не портить тебе праздник и ничего не сказали. Всего за год контрразведка Российского отделения Ордена перехватила пять групп наемников, которых нанимали для устранения тебя или Феникс. Двух наемных убийц поймал лично Сергей.

— А теперь он хочет убить Раду? Почему?

На этот раз Клио долго молчала, о чем-то размышляя и время от времени бросая на меня пристальные взгляды.

— На этот раз, Игорь, это действительно секретная информация, — серьезно произнесла Клио, покачивая головой. — Извини, но я просто не вправе тебе отвечать на этот вопрос.

— Вот как…

— Ты давно вправе знать о Хранителях, многое Орден скрывает от тебя только из врожденной дурости, поэтому я так беззаботно выбалтывала тебе «страшные» тайны, но это…

— Клио, — я перебил её и посмотрел прямо в глаза. — Я понимаю, секрет — значит секрет.

Она вымучено улыбнулась и отвернулась в сторону, а я уже жалел, что вообще задал этот вопрос. К тому же… когда мне Сергей говорил, что мне не положено что-то знать — меня всегда это бесило. А вот когда Клио сказала, то я почему-то сразу понял — действительно не положено.

— Но Рада любой ценой должна остаться в живых, — тихо произнесла Клио. — Даже если она сама будет просить о смерти. Мы обязаны защитить её, даже ценой собственной жизни. Потеряем её — потеряем вообще все.

Я молча кинул, хотя Клио смотрела в другую сторону и не могла этого видеть. Впрочем, я был в этом уверен, она все поняла.

— Ладно, пора будить наших красавиц! Еще разок искупнемся и пойдем обратно.

Солнце клонилось к закату, уставшие за день Феникс и Рада шли неохотно, оглядываясь назад на море. Клио шла первой, а я последним, поглядывая по сторонам.

— Вот бы еще так день провести, — грустно вздохнула Рада.

— Это точно, — добавила Феникс. — Только надо будет мяса с собой взять и заставить Игоря шашлыков пожарить.

— Шашлыки? Что это такое? — удивилась Рада.

— Мясо пожаренное на костре, ну вроде как барбекю, только немного по другому. Коля, конечно, лучше его готовит, чем Игорь, но на худой конец и он сойдет…

— Рыжая! Я тебя за такую клевету на диету из сухарей посажу!

— О, Игорь готовит? — удивлено спросила Клио. — Хотя да, это не женское дело.

— Ага, — не стал я спорить. — И поэтому все известные шеф-повара — это мужчины.

— Пфф… Чтобы не делал мужчина, женщина сможет сделать это лучше!

Весело споря, мы с Клио не забывали внимательно следить за окрестностями. Хотя это и было излишней предосторожностью, стоило нам немного отойти от пляжа, как мы уже оказались внутри внешнего периметра охраны. Повсюду были датчики движения, скрытые камеры, замаскированные минные поля и заложенные фугасы. Собственно говоря, любой шаг в сторону от тропинки мог оказаться смертельным даже для меня.

Феникс все-таки ухитрилась обгореть. Заснув под солнцем, она так ворочалась, что покрывало сползло, открыв плечи и часть спины. Сначала она старалась не обращать на это внимания, но вернувшись из душа, уже чуть ли не плакала.

— Ай! Больно! — обиженно воскликнула Феникс.

— Терпи.

Уложив рыжую на живот, я уселся прямо на неё и стал намазывать её обгоревшую спину каким-то специальным кремом. При этом я очень хорошо чувствовал, что ей на самом деле больно. Феникс знала об этом, но все равно жаловалась. Просто так.

— У меня ноги ноют, — капризно пожаловалась Феникс. — Массаж сделай.

— Облезешь неровно, — буркнул я.

— Что ты сказал?

— Что? Кожа у тебя скоро неровно облезать начнет, вот что, — усмехнувшись, ответил я.

Рыжая хмуро посмотрела на меня и показала кулак, а я все-таки немного помял ей ноги. Рада, конечно же, сидела рядом и с интересом наблюдала за нами. Феникс это заметила и невинно предложила:

— Хочешь, я заставлю Игоря и тебе массаж сделать.

— Нет, спасибо не надо! — чуть покраснев, быстро ответила Рада.

— Да не бойся, у него хорошо получается. И ему не трудно, правда, Игорь?

— Не говори за других, — буркнул я.

— О, что тут у нас, сеанс массажа? Я следующая! — весело воскликнула Клио.

Она забежала в комнату с целой стопкой квадратных коробок, пахнущих свежим сыром, маслом и горячим тестом. Бросив их на стол, Клио плюхнулась на кровать рядом с Феникс и перевернулась на спину.

— Я готова!

— Еще одна, — недовольно пробурчал я. — И вообще, я голодный уже! И спать хочу!

— О, пицца! — обрадовалась Рада.

— Где? — тут же вскинулась Феникс.

Выскочив из-под меня, рыжая не одеваясь, бросилась к столу и с азартом принялась потрошить коробки.

— На базе что, своя пиццерия есть? — спросил я. — Шикарно живете, буржуи.

— Не обзывайся, товарищ, — в тон мне ответила Клио, и добавила на хорошем русском: — Ананасов и рябчиковнет. Тут просто по служебным делам открывали портал на Сицилию, вот я и решила заодно сгонять за итальянской пиццей.

— А использование служебного положения в личных целях называется коррупцией, — назидательно произнес я.

— Не будь нудным, а то не угощу.

Минут на пять наступила тишина. Все с удовольствием угощались итальянской пиццей, а потом на запах заглянул Николай.

— Чем это у вас тут пахнет? Ого! Игорь, ты не только всех девушек себе забрал, так еще и хомячишь тут втихую!

— Да что я то? — искренне возмутился я. — Я сам себе с трудом кусок урвал.

И только потом, заметив реакцию Рады и Николая, я вспомнил, что Феникс сидит раздетая по пояс. Взяв футболку, я бросил её ей.

— Оденься, не пугай людей.

— Не ревнуй! — Феникс надела футболку, но при этом показала мне язык.

— Ну так, что поделитесь корочкой хлеба с голодным воином света?

Клио молча кивнула и жестом указала на стол. Николай без лишнего стеснения ухватил целую коробку и только потом сказал, зачем пришел:

— Игорь, тебя Сергей звал.

— Хорошо, пошли.

Вместе мы вышли из комнаты, прошлись по коридору и зашли в комнату, в которой Сергей устроил импровизированный штаб. Тут Николаю пришлось еще раз громко возмутиться вселенской несправедливостью. Как оказалось, пока он ходил отбивать у нас порцию угощения, Федор и Светлана уже вовсю его трескали. Даже у Сергея на тарелке лежал целый кусок пиццы.

— Игорь, все в порядке? — спросил Сергей, не отрывая взгляда от экрана монитора.

— Днем заметил подозрительное движение. Тебе должны были доложить.

— Да, доложили… есть хорошие новости и плохие. Завтра должно прибыть подкрепление — ёкаи из Японии.

— Вы договорились с ёкаями? — удивился я.

— Не мы, Клио.

— А плохая новость?

— Судя по всему, наш противник уже вычислил местоположение Рады, — Сергей оторвал взгляд от монитора и устало посмотрел на меня. — Понимаешь, что это означает?

— Не дурак.

— Это хорошо. На эту ночь все наши силы будут в полной готовности, но их может не хватить. Так что, Игорь, если что тебе и Феникс придется бежать вместе с Радой. Понятно?

— Куда бежать?

— Я не должен этого знать. И никто, кроме тебя и Феникс, понимаешь?

Я вдруг понял, что не слышу разговора Николая и Федора за спиной. Сергей или Светлана магией отрезали нас от остального мира.

— То, что человек не знает, он не сможет выдать даже под пыткой.

— Неужели Предвестник настолько силен, что сможет выдержать удар молотом Тора? — прямо спросил я.

— Откуда… а, Клио рассказала, — догадался Сергей. — Нет, я думаю, нас троих хватит на него, но… на всякий случай ты должен быть готов и к этому. Все, иди. И…

— Что?

— Не забудь, о чем я тебя попросил. Хорошо?

Обычно я терпеть не мог Сергея, и в другой ситуации не упустил бы возможности съязвить и продемонстрировать свое недовольство. Но сейчас глядя на него и представив, какой груз ответственности лежит на нем, я просто молча кивнул.

Долгий день заканчивался. Солдаты на базе занимали обычными делами. Рада, Феникс и Клио играли в карты на полу, а я сел в кресло и решил немного подремать. Пока было время.

Интерлюдия

Север Норвегии

В заснеженном ночном лесу стояла чарующая тишина. Хлопья снега тихо подали с темного неба. Ветра не было, и казалось, что весь лес уснул до весны. Но вот внизу, между корней высокого дерева показалась любопытная мордочка. Молодой лис, проголодавшись, собрался выйти на охоту. Осторожно выглянув из норы, он внимательно прислушался и принюхался. И быстро нырнул обратно.

Из заснеженных кустов вырвался волк. Он с азартом мчался по следу, не оглядываясь назад. Следом выскочил второй, на мощных лапах он летел по снегу за своим собратом. Позади раздалось пение рога, подгонявшее волков.

— Хей! Хей!!

Молодой лис испугано спрятался поглубже в нору и настороженно прислушивался к страшным звукам. Хотя этим охотникам было не до него — они гнали другую дичь.

— Гони! Гони!!

Седой всадник на восьминогом жеребце возглавлял Дикую охоту. Вслед за ним, отставая на полкорпуса, мчалась на вороной кобыле стройная девушка в серебристом полушубке. За ней, стараясь не отставать, скакали остальные охотники, вооруженные самым разным оружием: копьями, дубинами, молотами, луками. Был даже один с трезубцем.

— Гони! Гони!! Мы последние!

Следом за всадниками на колеснице запряженной парой гнедых ехали два молодых парня и маленькая девчонка, державшая в руках поводья. У парней были заостренные уши и чуть раскосые глаза.

Позади них, огромными прыжками взмывая над верхушками деревьев, бежали две огромные серебристые лисицы. У одной из них было два шикарных пушистых хвоста, а у второй целых девять.

След заканчивался у крутого обрыва. Оба волка растерянно покрутились на небольшом пятачке и озадачено посмотрели на выехавшего из леса хозяина. Тот жестом подозвал воронов.

— Ну? — спросил он, нахмурив густые седые брови, и выслушав молчаливый ответ воронов, изрек: — Ясно. Эй, кто там из магов?

Через минут пять у обрыва уже переливалось жемчужное сияние портала. Первыми в него кинулись волки, за ними последовали вороны и все остальные по очереди. Последней через портал проходила девятихвостая лиса. Она подозрительно принюхалась, сердито оскалилась и прыгнула в другой мир.

Лишь пройдя через третий по счету портал, и забравшись далеко от Терры, Дикая охота нагнала добычу. Предвестник стоял на просторной, заснеженной поляне посреди соснового бора и снисходительно улыбался, глядя на преследователей. Гери и Фреки, припав к снегу, стали медленно отползать в сторону, не отрывая взгляда от врага. Вороны уселись на высокую сосну и стали наблюдать оттуда за всем происходящим.

Ужасный и девушка в серебристом полушубке вместе выскочили на поляну. Разговаривать с Предвестником они не собирались.

— Is! — звонко выкрикнула девушка, вскидывая руку.

В воздухе появились десятки ледяных заостренных осколков, зависнув на мгновение, они все смертоносным градом обрушились на врага. Высокий метнул копье, и выхватив меч, помчался прямо на Предвестника. Остальные охотники разбегались по поляне, отрезая возможные пути для бегства.

Ян с оруженосцем на ходу спрыгнули с колесницы.

— Расти! Держись рядом и в драку не лезь!

— Знаю, не маленькая! — важно кивнув, ответила мелкая ушастая девчонка.

Предвестник отбив удар, нагло рассмеялся и хлопнул в ладоши.

Вокруг поляны появились сотни уродливых демонов: красные, черные, серые, покрытые густой шерстью или чешуей, с рогами, копытами, в доспехах и полностью голые, с оружием в руках или со страшными когтями на лапах, иные и вовсе выглядели как сгустки багровые тьмы или клубки черных щупалец. Последние пугали больше всего.

— Как в старые добрые времена, — рек Предводитель дружин, поднимая Слейпнира на дыбы.

— Олег! Прикрой Расти! — успел приказать Ян.

— В круг! — скомандовал предводитель Дикой охоты.

Бой в сосновом бору оказался быстрым, жарким и очень опасным. Демоны — не тот противник, с которым можно шутить. Никто с ними и не шутил. Старый рубил их мечем налево и направо, а упавших затаптывал восьмью копытами дивного коня, волки дрались у его ног. Ледяная волшебница прикрывала соратников быстрыми ударами острых ледяных осколков. Ян разил копьем и каждый его удар убивал демона.

Другие охотники не терялись. Они били страшного врага магией и оружием: копьями, мечами, стрелами и дубинами. Расти, испуганно вскрикивая каждый раз, когда в её сторону бросался демон, крепко держала поводья и уверено правила боевой колесницей. Олег, стоявший за ней, метал дротики и колол копьем.

Лисицы, как и ожидалось от коварных кицунэ, не приняли открытого боя, а атаковали исподтишка, внезапно прыгая сверху или появляясь из воздуха прямо за спиной очередного демона.

Вскоре весь снег вокруг был залит разноцветной кровью демонов и завален их телами. А как только пал последний рогатый выродок адской бездны, как Ужасный вновь метнул копье и на этот раз Предвестник не смог отразить смертельного удара.

— И это все? — недоверчиво спросил Олег, опуская перепачканное в черной крови копье.

Игг нахмурился и жестом подозвал молодую кицунэ. Она перекинулась в человеческий облик и подошла к мертвому Предвестнику.

— Это не он! — со злостью бросила Рингёко. — Нас провели!

— Но если это не Предвестник, то где тогда он? — недоуменно поинтересовалась Расти.

В наступившей тишине все уставились на маленькую Расти. Она испугано пискнула и спряталась за спину Яна. А через мгновение осознание страшной ошибки дошло до всех охотников…

— Назад! — проревел Отец дружин.

Предвестник Часть вторая

Проснувшись, я выпил кофе. Вроде ведь и не спал толком, так, дремал просто, а какая-то ерунда успела присниться. За окном уже успело стемнеть, а рада и Феникс начали готовиться ко сну.

— Хорошие новости ребята, — весело воскликнула Клио, заходя в комнату. — Если все получится, то завтра утром все закончится, и вы сможете отправиться домой.

— Уже? — удивился я. — Говорили же, что на неделю.

— Да, изначально мы опасались, что на все про все уйдет не меньше недели, но вмешался счастливый случай. Так что завтра утром мы с Радой отправимся на новое место жительства, а вы будете свободны.

— Вот как… — Рада сникла. — А я надеялась, что мы еще раз сходим на море все вместе.

Мы с Феникс переглянулись. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что скорей всего мы больше никогда не увидимся. Мы-то и встретились из-за чрезвычайных обстоятельств.

Рада отвернулась к окну, а Клио с досадой закусила губу.

— Я понимаю, что это будет очень сложно, — осторожно произнес я. — Но может быть Раде разрешат побывать у нас с Феникс в гостях. Охрану обеспечить мы сможем, особенно если ты приедешь вместе с ней, а Сергей и так живет в нашем городе.

Рада обрадованно вскинулась, но Клио покачала головой.

— Нет, Игорь, на такое никто не пойдет. Это слишком опасно.

— Жаль, — сухо ответил я.

— Почему я родилась Хранительницей, а не обычной девушкой… — очень тихо прошептала Рада.

Феникс ничего не услышала, а вот у меня и у Клио слух оказался хорошим.

— Игорь, Феникс, вы не побоитесь прожить остаток жизни под тотальным наблюдением и подписать кучу бумаг о неразглашении?

Клио спрашивала нас совершенно серьезно. Мы с Феникс переглянулись.

— Можно подумать за нами и так не следят круглосуточно? — усмехнулся я.

— Пусть смотрят, — пожала плечами Феникс. — Я не стеснительная.

— Тогда, — Клио тяжело вздохнула и хлопнула ладонями. — Я не могу ничего обещать, но если получится, то вы сможете приехать к Раде в гости. Не в этом году, конечно, но сможете.

— Серьезно?! — воскликнула Рада.

— Если получится. В Ордене много упертых идиотов, так что провернуть такое даже мне будет непросто. Да, кстати, Игорь, тебя там опять Сергей звал.

Я кивнул и вышел из комнаты. Разговор с Сергеем не занял много времени. Он просто сказал, что завтра утром, скорей всего, наша командировка закончится, но предупредил, чтобы я не расслаблялся.

— Поэтому ночуйте опять в одежде и, сам понимаешь, чтобы оружие…

Ощущение смертельной угрозы волной прошло по спине. Я дернулся и подскочил к окну. Ошибки быть не могло, что-то страшное приближалось…

— Что?

— Он здесь, — выдохнул я, сжимая кулаки.

Сергей промедлил долю секунды, глядя на меня, а потом сорвался с места и выскочил в коридор.

— Тревога!

Через пару секунд взвыла боевой тревоги. Зазвучали резкие, злые команды и раздался топот бегущих солдат.

— Что случилось? — из комнаты выскочила напуганная Рада.

— Враг, — коротко ответила ей Клио. — Игорь и Феникс, оставайтесь с Радой.

Сама Клио быстро выбежала из комнаты, а через пару секунд забежал Сергей.

— Игорь! Быстро вниз, охраняйте Раду и будьте на связи! Старший — Федор!

Сказав это, Сергей опять убежал. По коридору промчался Всеслав с мечом в руке. Мы с Феникс переглянулись и молча кивнули. Сняв автомат с предохранителя, я первый вышел из комнаты, Феникс шла сзади, прикрывая Раду.

А внизу, в столовой ребята уже готовили рубеж обороны. Федор и Николай свалили в центре столы и стулья. Светлана чертила на стенах руны.

— Рада, быстро сюда, забирайся под стол! — резко приказал Федор. — Феникс, будь с ней! Игорь — к окнам!

— Есть! — коротко ответил я.

Николай стулом выбил стекло, опустился перед окном на колено и прижал к плечу приклад «Винтореза»^[181]. Я встал неподалеку от него. А за территорией базы уже разгорался настоящий бой. Полыхали всполохи боевых заклинаний, оглушительно грохотали орудия танков и трещали боевые пулеметы. С севера поднималось зарево пожара, а где-то в небе носились вертушки, пускавшие ракеты по невидимому врагу.

— Что это за херня происходит? — тихо сквозь зубы процедил Николай. — Я думал, нас ждет схватка с небольшим отрядом, а не полноценная война!

Я промолчал. Мне происходящее нравилось не больше, но что еще хуже, я буквально спиной чувствовал смертельную угрозу, от которой хотелось бежать, сверкая пятками.

Все произошло мгновенно. Я стоял спиной и поэтому не видел, как дернулась Светлана, пытающаяся предупредить нас, но не успевающая даже рот открыть… Зато это увидел Феникс, сообразила и мгновенно предупредила меня, просто передав образ того, что видела она. А дальше я действовал по наитию.

Резко развернувшись, я вскинул автомат и выпустил очередь веером по столовой. Недалеко от Рады и Феникс из воздуха брызнула кровь и на пол упали две фигуры в черных обтягивающих одеждах, дергающиеся в предсмертных конвульсиях. Федор первый подскочил к ним, добил и сорвал с одного из-них капюшон.

— Эльфы!

Да, эти острые уши ни с чем не перепутаешь. Как и татуировки темных эльфов наемников. Это были известные во многих мирах хладнокровные и профессиональные убийцы.

Николай зло выругался и сплюнул на пол. Федор попытался связаться с Сергеем, но тот не отвечал. А с неба неожиданно ударили ослепительно яркие молнии и сразу же раздался оглушительный гром. Феникс и Светлана дружно побледнели и изумленно переглянулись.

— Господи, какая мощь… — пораженно прошептала Светлана.

— Он же сотрет нас и не заметит, — сдавленно отозвалась Феникс.

От их слов всем стало не по себе, а это было только начало. Сергей вышел на связь и приказал:

— Федор! Немедленно уходите! Захватывайте транспорт прорывайтесь и сваливайте к чертовой матери! Мы задержим его насколько сможем!

Я глянул в окно и едва не ослеп от всполохов молний. Они непрерывно били с неба в одну точку. А на территорию базы врывались сотни врагов.

Размышлять и переживать было некогда. Услышав приказ, мы все сразу выбросили все лишнее из головы.

— Прорываемся к гаражу и берем «хаммер»! — решил Федор. — Игорь и Николай — вперед! Феникс — прикрывай Раду, Светлана — помогай ей. Я замыкаю! Пошли!

Я перемахнул через подоконник, прижал приклад к плечу и сразу дал две короткие очереди по силуэтам врагов вдали. Нам надо было пройти всего сто с небольшим метров. Несколько секунд — если ты бежишь стометровку, минута — если ты идешь прогулочным шагом. И целая вечность, если надо пройти эти сто метров под перекрестным огнем по ровному асфальту.

А бой полыхал на всей территории базы. Местные солдаты были профессионалами своего дела. Ни паники, ни растерянности, ни суеты мы не заметили. Дрались они жестко, без лишнего геройства, но и без жалости к самим себе. Они занимали любые подходящие места и держали оборону против врага явно превосходящего числом.

Враги тоже оказались непростыми. Эльфийские наемники, но все с хорошим огнестрельным оружием и магическим оружием. Они поджигали здания и бронетехнику, убивали ледяными стрелами, вызывали из иных миров страшных тварей и посылали их в бой. Несколько демонических гончих бросились к нам, но мы с Николаем быстро их застрелили.

— Вперед! Не задерживаемся! — рявкнул Федор, стараясь перекричать грохот битвы.

Как ни странно, но в этом хаосе вспышек взрывов, боевых заклинаний, всполохов молний и отблесков огня нас заметили. И свои и чужие. Одни попытались убить, а другие бросились прикрывать ценой своей жизни.

Николай давно закинул «винторез» за спину и стрелял из «Вала»^[182]. Я отбрасывал один опустевший магазин, за другим. Федор сзади стрелял короткими очередями из РПК^[183], держа его на весу. Пули вспыхивали вокруг нас, сгорая на огненном щите Феникс. А бедная Рада была в ужасе и шла только потому, что её чуть ли не на себе тащила Светлана.

Неожиданно французский танк «Леклерк» резко сорвался с места и выскочил на открытое пространство, встав между нами и самой крупной группой врагов. Оглушительно грохнуло орудие, и застучал пулемет.

— Быстрее! — рявкнул Федор. — Пока нас прикрывают — вперед!

И мы побежали. «Леклерк» успел сделать четыре выстрела. Потом в него попал плотно сжатый сгусток белого огня, он прожег броню и разорвался внутри. Один из членов экипажа, весь охваченный пламенем, смог выскочить из танка, и крича от боли, пробежал пару метров и упал на асфальт.

Рада, замерла от ужаса, глядя на него. Светлана резко дернула её и потащила вперед. Раздался неприятный нарастающий свист. Я удивлено прислушался к нему, он напоминал что-то знакомое, но…

— Мина! — заорал Николай. — Ложись!

Я молча упал на асфальт, как и Николай. Федор толкнул Раду и сам навалился сверху, закрывая её своим большим телом. Феникс опустилась на одно колено, вскинула руки и выкрикнула заклинание.

Снаряд разорвался на щите, а Феникс вскрикнула от боли отдачи заклинания. Федор первый вскочил на ноги.

— Вперед!

Мы с Николаем уже были у ворот гаража. Николай забежал внутрь, а я остался у ворот, прикрывать остальных. Патроны опять закончились, я отбросил пустой магазин и достал из подсумка новый. Эльф появился словно из воздуха! Он вскинул странного вида винтовку и оскалился! Я резко сдвинулся в сторону и поймал грудью и плечом пули, предназначавшиеся Раде и Феникс.

— Игорь!!! — отчаянно закричала Рада.

Обернувшийся Федор тут же всадил в эльфа очередь из пулемета, тяжелые пули буквально изрешетили его. Внутренности вывалились из разорванного живота, а голова лопнула, как гнилой арбуз. Этого Рада уже выдержать не смогла. Она рухнула на колени и согнулась в приступе мучительной рвоты. Феникс подскочила к ней.

— Рада, посмотри на меня! Слышишь! Все в порядке! Игорь жив! Смотри на меня! Успокойся!

— Я… — она пыталась что-то ответить, но спазмы душили её, не давая произнести ни звука.

— Я знаю, тебе очень страшно! Мне тоже! Но мы рядом! Мы защитим тебя! Вставай и пошли!

Феникс вместе со Светланой подняли Раду и завели её внутрь. А мы с Федором остались прикрывать снаружи. Интенсивность боя и не думала снижаться. Вместо убитых врагов появлялись новые, а вот защитников больше не становилось. Вертолеты посбивали, танки сожгли, у солдат заканчивались патроны. Но все они продолжали сражаться. А в стороне, там, куда ушли Сергей, Всеслав и Клио творилось что-то несусветное. Там постоянно гремело, взрывалось, полыхало и сверкало.

— Игорь! — крикнул Николай из машины. — Такси подано!

Едва мы с Федором запрыгнули, как он сразу дал газу и помчал «хаммер» к воротам. Вообще-то «хаммер» машина четырехместная, но по неписанным армейским правилам в любую военную машину помещается столько людей, сколько потребуется, и американская исключением не была. Раду мы сразу запихнули лежать между сиденьями, там было специальное место для раненного бойца. А Федор перелез через Феникс и забрался к пулемету.

Светлана и Феникс вместе окружили нас магической защитой. Федор отстреливался, а я успокаивал Раду и переводил дыхание. Спина была мокрой от пота и крови, в легких неприятно булькало, и пару раз я откашливался кровью. Чертов эльф неплохо зацепил меня, но раны уже затягивались.

— Куда ехать-то? — задал резонный вопрос Николай.

Действительно. Остров маленький, далеко не уедешь.

— Отъезжаем подальше от базы, настолько, насколько это будет возможно, а потом уйдем через портал, — предложила Светлана.

Держалась волшебница хладнокровно. Лишь бледность и слегка подрагивающие руки выдавали её волнение. Мы все знали, что она давно влюблена в Сергея, а сейчас мы фактически бросали его на чужой земле. Невольно я вспомнил его просьбу.

— За нами погоня, — обрадовал нас Федор.

— Да вашу ж мать! — выругался Николай. — Держитесь, ща пойдем на рекорд!

Меня сразу отбросило назад на сиденье, я при этом едва успел поймать и удержать Раду. Николай гнал по бездорожью, как по федеральной трассе.

— Почему все так происходит… — с горечью прошептала Рада. — Почему все умирают из-за меня…

Из-за шума только я смог расслышать слова девушки, но не знал, что ответить.

Николай заложил резкий поворот, машину немного занесло, но вскоре она вывернулась. Сначала на меня упала Рада, а потом сверху еще и Феникс прилетела. В ответ на сдавленные ругательства, Николай бросил короткое:

— Засада!

И действительно по нам начали стрелять, а Федор открыл ответный огонь. Сзади нас догоняли враги, с одной стороны оказалась засада, а с другой уже блестело море. И что самое страшное — бой на базе прекратился, но на запросы Светланы никто не отвечал. У нас опять не оставалось времени на размышления.

Николай, Федор и Светлана вдруг переглянулись. Николай и Света молча кивнули.

— Ребята, уходите сами, — спокойно сказала Светлана, словно речь шла про прогулку до магазина.

— Что значит сами? — вскинулась Феникс.

— Сейчас будет хороший поворот с обрывом. Я приторможу, а вы прыгайте, спускайтесь с обрыва к морю и как только мы уведем погоню — уходите через портал.

— Но…

— Рыжая, ты приказ помнишь?! — рявкнул Федор. — Любой ценой спасти девчонку! Сергей уже выиграл для нас время, теперь наша очередь!

— Феникс, прыгайте короткими прыжками по пересекающимся векторам и только потом уходите!

— Куда?

— Сами решите! Нам не говорите, что мы не знаем — то сказать не сможем!

— Все! Пошли!

Я распахнул дверь, и первый выпрыгнул из машины, упал, перекатился и сразу вскочил на ноги. Феникс и Рада прыгнули следом и попали в кусты. Николай сразу дал газу и помчался дальше, а я рывком поставил девчонок на ноги и погнал их вниз по обрыву.

— Все! Падайте! Замри, Рада!

Феникс упала в рытвину и притянула к себе Раду. Я лег рядом, сжимая в руках оружие и невольно затаив дыхание. Несколько минут мы лежали, не поднимая головы, а потом погоня прошла мимо.

— Тихо. Пошли.

Тихо, пригибаясь мы стали спускаться по крутому склону. В темноте Рада несколько раз спотыкалась и упала бы, если бы её не держала за руку Феникс. Внизу бурлило неспокойное море.

— Это хорошее место, — негромко произнесла Феникс, оглянувшись по сторонам. — Я сейчас открою переход.

Из-за холмов, в той стороне, куда уехали наши товарищи, донеслось эхо взрыва.

— Это… — голос Феникс дрогнул.

— Открывай портал, — сказал я. — Времени нет.

Через пару секунд она открыла портал, и первая прошла через него. За ней заскочила Рада, а следом ушел я.

Теплый ветер. Яркие звезды на ночном небе. Запах винограда и земли. По словам Феникс, мы сейчас где-то на юге Франции. После пяти прыжков, мы решили немного отдохнуть среди виноградника и перевести дыхание. А заодно прийти в себя и немного подумать о том, что делать дальше.

Рада сразу молча опустилась на землю, обхватила руками колени и спрятала лицо. Феникс села рядом с ней, молча обняла её и стала поглаживать по голове. Саму Феникс успокаивало то, что я был рядом с ней, а вот мне уже надеяться было не на кого. Даже спросить совета я не мог.

Надо было искать место, в котором можно было спрятаться, но вот только где было такое место? Свой дом я сразу отмел в сторону. Да, мы его неплохо укрепляли, да там можно спрятаться, но если смотреть на вещи реально, то против такого вторжения мы не продержимся и пяти минут. А вернуться в наш отдел — значит подставить ребят. Я не сомневался что они — во всяком случае, большинство из них — не струсят и не побегут. Но что они смогли бы сделать там, где не справились лучшие бойцы Ордена?

По этой же причине я не хотел искать убежища на одной из военных баз Ордена или в Кейродоне. Это было бы лишь временной передышкой. В идеале нам нужно было место, в которое в принципе нельзя прорваться силой.

— Они все погибли? — безжизненным голосом спросила Рада, не поднимая головы.

— Нет, — уверенно заявил я. — Эти ребята не столь просты, чтобы позволить каким-то остроухим уродам убить себя.

«Игорь, пообещай мне, что не останешься прикрывать, не бросишь меня» — неожиданно попросила Феникс.

В ответ я мог только промолчать. Я не умел врать в мыслях. Поэтому я просто подошел и крепко обнял Феникс.

— Вставай, Рада. Надо уходить.

— Куда? — спросила Феникс.

— Хороший вопрос… — я не стал говорить вслух, а вместо этого четко представил образ места.

— Хорошо, — улыбнулась рыжая. — Но для начала еще три ложных портала.

Перед тем, как шагнуть в очередной проход, я достал из кармана телефон. Но, как я и предполагал, он не работал — сгорел от переизбытка магии вокруг.

Глубокая ночь. Неприятный холодный ветер. И мокрый снег под ногами. Родные края встретили нас совсем неприветливо. После теплого Средиземноморья, холодная Сибирь казалось особенно холодной.

— Надо было заскочить в какой-нибудь магазин за теплыми вещами, — стуча зубами от холода, сказала Феникс.

Дом странного деда Федора стоял пустым и холодным. Я в этом не сомневался, но проверить стоило. Да, задним умом я тоже подумал, что надо было реквизировать где-нибудь теплые вещи — наши то все остались на базе! Мне-то ничего, потерпеть могу, а вот девушкам несладко стало.

— Не так уж и холодно, — одобряюще произнес я. — А будем быстро идти — не замерзнем.

— Добрый ты, — проворчала Феникс.

— Пошли, не будем терять времени.

Феникс сказала, что открыть портал ближе она не могла из-за места силы. Я в магии не разбирался, так что поверил ей на слово. Дорога была знакомой, но идти в летней обуви по мокрому снегу навстречу пронизывающем ветру не так просто.

К счастью Рада немного взбодрилась. Взгляд её прояснился, она подняла голову и уверенно шла следом за Феникс, ежась от особенно сильных порывов ветра и изредка ругаясь на холод. Я замыкал нашу небольшую колонну, а заодно пытался вспомнить, как зайти в гости к Яну.

Потаённая страна, скрытая от глаз и недоступная для непосвященных. Ян несколько раз звал нас с Феникс к себе в гости, но мы каждый раз вежливо отказывались — не было времени. Но сейчас у нас не было другого выбора, кроме как положиться на старые легенды. Если они не врали — вломиться в потаённую страну не могли даже сами боги.

Вот только…

Зарычав от злости, я кинулся, вперед оттолкнув, Феникс и Раду в сторону. Прямо у подножья холма, на границе между нашим миром и преддверьем страны сидхэ стоял он. Наш враг.

— Долго вы ходите. Я уже даже заскучал и стал мерзнуть, — с ленцой произнес он и зевнул.

В его облике не было ничего необычного: деловой костюм, лакированные туфли, мокрые от снега, короткая стильная прическа, золотые часы на руке и заурядная внешность. Но от него тянуло смертельной угрозой. Я смотрел на него и хотел сорваться с места и бежать как можно дальше. Забыть обо всем. Я никогда не думал, что могу испытывать такой страх… даже не страх, а дикий, липкий ужас, лишающий сил.

Предвестник не спешил. Он всем своим видом показывал нам, что любое сопротивление бесполезно, а бежать бессмысленно. Самое страшное — так и было. Он победил сильнейших Хранителей, ему оказалось нипочем оружие богов, а нас он не догнал — опередил. Каким-то неведомым образом он заранее знал, где мы появимся.

— Просто отдайте то, что мне нужно. Не усложняйте себе жизнь.

Это бесполезно. Все мои инстинкты твердили, что драка с ним бессмысленна, мне не выиграть. В схватке с этим врагом храбрость не поможет. Это ведь так просто — шагнуть в сторону. Меня ведь даже никто не осудит. Любой поймет, что выбора у меня не было.

Я поднял голову и посмотрел на равнодушные звезды. Потом взглянул на замершую в ужасе Раду и сказал:

— Извини.

— Что?

— Извини, боюсь, я не смогу приехать к тебе в гости… Уходите.

Я прыгнул с места, рванулся вперед, надрывая мышцы! Сзади что-то отчаянно закричала Феникс, но я уже не слышал. На бегу я отбросил в сторону оружие — оно мне все равно не поможет и оставил только нож.

— Как же вы любите все усложнять, — грустно вздохнул Предвестник.

Время для меня текло очень медленно, но я слышал слова врага громко и отчетливо! Это означало что…

— И к чему это?

Он уже стоял прямо передо мной! Я в упор метнул нож, но он его поймал двумя пальцами и отбросил в сторону. Зарычав от злости, я прыгнул на него, занося руку для удара… Предвестник неуловимым движением сместился в сторону, ушел от моего удара, схватил меня за горло и мгновенно швырнул меня в сторону!

Перекатившись, я рыкнул от злости и опять рванул на врага, взрыв ногами снег! Убить! Вцепиться ему в горло! Убить! Разорвать! Убить его!!!

— Надоел.

Предвестник не глядя махнул рукой в мою сторону и в меня словно на полной скорости врезался «Камаз». На мгновение от боли и шока я потерял сознание, а когда очнулся, то уже лежал на красном от моей же крови снегу. Правая рука была сломана в трех местах и висела плетью, ребра треснули, а в животе что-то разорвалось.

— Умри!!!

Феникс стояла вся охваченная огнем, прекрасная и смертельно опасная. Её волосы превратились в пламя, одежда сгорела, а глаза светились от переполнявшей её силы. Резким жестом Феникс обрушила на Предвестника волну ослепительно белого огня звезд — самого горячего и опасного в её арсенале.

Предвестник усмехнулся, поправил прическу и щелкнул пальцами. Заклинание отразилось от щита противника обратно. Феникс попыталась защититься, но не смогла. Огонь вокруг неё изменил цвет на черный и… Феникс закричала от нестерпимой боли!

Я чувствовал все, что чувствовала она. Как сгорает кожа, как плавятся от жара волосы и как пахнет собственная сгорающая плоть…

Взревев от ярости, я потерял остатки самоконтроля и как дикий зверь бросился на Предвестника! Один удар, второй! Прыжок в сторону и опять… темнота.

— Надо же какой живучий, — с легким удивлением заметил Предвестник.

Я лежал под деревом и уже не мог встать. И я даже не успел увидеть, когда и как он успел меня ударить. А любой обычный человек на моем месте уже давно был бы мертв.

— Хранительница! Выходи давай! — весело крикнул Предвестник. — Все твои глупые защитники уже мертвы, и надеяться тебе больше не на кого. Или ты хочешь, чтобы я убил еще людей?

Сделав паузу, Предвестник грустно вздохнул, покачал головой, а потом картинно щелкнул пальцами.

— Надоело мне за тобой бегать.

Незримая сила за шкирку схватила Раду и, словно котенка, бросила прямо к ногам Предвестника. Зарычав от злости, я попытался встать, но не смог. Все ниже спины просто отнялось… Похоже, что когда Предвестник вырубил меня и отшвырнул в сторону, я сломал позвоночник о ствол дерева.

— Беги, Рада!!!

С трудом повернув голову, я увидел Клио. Боги, насколько это было ужасное зрелище… На её теле остались лишь обрывки одежды, а вся она была покрыта сажей, грязью и запекшейся кровью. Вскинув серебристый лук, Клио натянула тетиву и резко отпустила. Призрачная стрела сверкнула, словно лунный луч, и насквозь пронзила Предвестника, но он лишь покачнулся и поморщился.

Из кустов с ревом выскочил Всеслав, тоже весь в саже и крови. Он кинулся на врага как настоящий берсерк, держа над головой меч. С мгновенно потемневшего неба на Предвестника обрушились молнии, вспышка ослепила меня, а грохот грома оглушил…

— Надоели, — ответил Предвестник и резко взмахнул рукой.

Всеслава, которому оставалось всего два шага, магический удар просто взорвал изнутри, раскидав остатки тела по заснеженным кустам. Клио успела выстрелить еще два раза, а потом невидимый клинок разрубил ей грудь. Она судорожно вскрикнула, выронила лук и упала в снег.

— А я ведь давал вам шанс, когда не стал добивать, — бросил Предвестник, поворачиваясь к Раде. — Ну, мадемуазель, вернемся к нашему разговору.

— Забирай!!! — с надрывом в голосе и слезами на глазах Рада сорвала с шеи деревянный медальон и бросила в кусты. — Забирай Печать и убирайся к дьяволу!

— А сколько людей ты убила из-за этой вещицы. Да-да, все они: лучница, те берсерки, беззаветно храбрый юноша и огненная волшебница погибли именно из-за тебя. Не сбеги ты тогда — они сейчас были бы живы и здоровы. Ну, как ощущения? Каково это убивать хороших людей?

— Тварь!!! Это ты их убил!!!

— Нет, не я. Я лишь дал им то, что они так хотели — храбрую и героическую смерть. Хотя они ведь даже не знали, что защищали ключ к Защите вашей ненаглядной Терры. Можно ли назвать героизмом, когда люди даже не знают, из-за чего они умирают? Но хватит разговоров.

Предвестник подошел к Печати, поднял её, нахмурился и отбросил в сторону.

— Все никак не можешь успокоиться. Хорошо, будь по-твоему!

Одним движением он оказался рядом с Радой, схватил её за горло и легко поднял вверх. Девушка захрипела и забилась, тщетно пытаясь вырваться из мертвой хватки.

«Удар. Всего один удар. Дайте мне сил всего на один удар! Боги, демоны, ангелы — кто угодно, дайте мне сил!!! Забирайте что хотите, только дайте мне сил всего на один удар!!!»

Я попытался подняться. От резкой боли потемнело в глазах. Сердце билось редко и с перебоями, я потерял слишком много крови и слишком много сил. Ноги не слушались.

Предвестник, держа Раду одной рукой, другую поднес к её лицу. Его ладонь окуталась серебристым сиянием и от Рады к ней потянулись золотистые нити.

— А, вот значит как! — удовлетворенно хмыкнул Предвестник. — Умно, умно. Ты, оказывается, не могла отдать Печать, даже если бы захотела, потому что она в твоей крови. Надо запомнить этот способ.

Взяв нож, Предвестник медленно воткнул нож Раде в живот. Она дернулась и сдавлено закричала от боли. А он неторопливо повел нож, очень неторопливо, и при этом с улыбкой смотрел ей в лицо, наслаждаясь её болью. Закончив, Предвестник подставил ладонь под струю крови, бьющую из страшной раны.

— А вот и Печать. Все, ты свободна, — Предвестник небрежно отбросил Раду в сторону. Несколько секунд он любовался небольшим красным камушком, а потом вдруг резко обернулся и уставился на меня. — Надо же. Ты все еще жив. Надо это исправить.

Я все-таки смог немного приподняться и с ненавистью уставился ему в лицо. Предвестник не спешил. Он давал время, чтобы я мог проникнуться своим положением, осознать всю безысходность и испытать ужас. Вот только мне уже не было страшно.

— Ты разве не боишься? Или просто не понимаешь, что сейчас произойдет?

— В отличие от тебя… я много раз умирал, — хрипло ответил я. — И я вернусь за тобой. Через сто или тысячу лет! Через сто или тысячу перерождений, но я приду за тобой и напомню про эту ночь!

— Да? — усмехнулся Предвестник. — Тогда я скормлю твою душу демонам. После этого еще никто не перерождался.

Копье прилетело откуда-то со стороны и вонзилось прямо посередине между нами. Предвестник удивленно оглянулся. А через мгновение из кустов выскочил Ян с красным копьем в руке. Молча взглянув на меня, он бросился на Предвестника.

— Еще один дурак… — вздохнул Предвестник. — Ну, сколько можно?

Ян подскочил к нему, присел и сделал быстрый выпад копьем. Предвестник лениво взмахнул рукой, отбивая удар. Копье Яна внезапно изогнулось под немыслимым углом и резко удлинилось, ударив Предвестника в подмышку. Он вскрикнул от боли и отпрыгнул назад.

С другой стороны, словно из-под земли, выскочил невысокий парень с желтым копьем. Он пригнулся и наотмашь ударил Предвестника по ногам. Тот не успел уклониться от удара и получил царапину чуть ниже колена. Отпрыгнув назад, Предвестник уставился на пустяковую рану, которая не зарастала.

— Сидхэ… — от вспыхнувшей ненависти Предвестника перекосило. — Вас, тварей, всех давно пора истребить!

— За тварей сейчас ответишь, — коротко бросил Ян, кидаясь в атаку.

Перепрыгнув через кусты, верхом на черной кобыле на поляну выскочила девушка в серебристом полушубке. Выкрикнув что-то на норвежском языке, она взмахнула рукой, и на Предвестника с неба обрушился град крупных ледяных осколков. С громким треском ломая деревья, на поляну приземлилась огромная девятихвостая серебристая лисица.

И Предвестник побежал.

На то, чтобы просто встать, у меня ушло много сил, а каких-то десять метров я брел целую вечность. Где-то вдали дрался Ян с Предвестником, с другой стороны доносился шум нескольких вертолетов. А небо на востоке начало светлеть. Эта ночь, уже казавшаяся мне бесконечной, все-таки заканчивалась.

От Всеслава практически ничего не осталось, лишькровавое пятно на снегу, да какие-то ошметки. Клио лежала на спине, уставившись в небо мертвым взглядом. Феникс была без сознания, но я чувствовал, что пока её жизни ничего не угрожает. Все-таки огонь её стихия — он не смог её убить.

Рада еще была жива. Она лежала на снегу, сжавшись в комок и тихо стонала. Я упал рядом с ней на колени. Стоять уже сил не было, я то и в сознании с трудом оставался.

— Тихо, тихо, девочка, — прошептал я.

Скорей всего Рада меня не услышала… Её рана… глядя на неё, я от бессильной злобы заскрипел зубами. Предвестник мог убить её одним ударом, но вместо этого нанес ей такую рану, чтобы она как можно дольше мучилась.

— Снег, — еле слышно прошептала Рада, — всегда мечтала увидеть снег…

Где-то на краю сознания я отметил чей-то голос и быстрые шаги, кто-то спускался с холма, не разбирая дороги. Вскоре кто-то оттолкнул меня в сторону и склонился над Радой. Совершенно безразлично я отметил невысокий рост, забавные острые, длинные уши и девчачью мордочку. Нечеловек — кто-то из фэйри.

— Она ранена…

— Я… я уже не могу ей помочь…

Она что-то говорила, доставала из сумки бинты и склянки, пыталась перевязать меня. Над головой стрекотал вертолет, из него на тросах спускались солдаты…

Всего несколько минут. Помощь опоздала всего на каких-то пять минут…

Интерлюдия

Зима в этом году началась рано. Снег пошел еще с вечера, а к утру разыгралась настоящая метель. Ветки, не успевших сбросить листву деревьев, с треском ломались под тяжестью мокрого снега, порой обрывая провода. Коммунальщики, как обычно не подозревавшие что в Сибири бывает зима, оказались не готовы к разгулу стихии. На улицы города вышло немного снегоуборочной техники, поэтому вскоре многие дороги оказались забыты снегом и застрявшими намертво машинами.

Отдел Ордена не избежал общей участи. В шесть утра вырубило электричество. Дежурные запустили маленький генератор, обеспечивающий нужды охраны здания, а вот основной дизельный генератор заводиться наотрез отказался, и даже самый надежный способ — громко выкрикнуть несколько слов о чьей-то матери и хорошо пнуть — не сработал. Поэтому свет горел только на проходной и в лазарете, где был свой резервный источник питания.

Лера, выглянув в окно, решила пойти пешком. Дойти-то дошла, но при этом вся успела промокнуть. Поэтому, увидев в коридоре Колю, спросила его:

— Коля, можно в твоем кабинете переодеться? А то в общем уже народа полно.

— Конечно, — кивнул Коля. — Там открыто.

В кабинете было темно, поэтому первым делом Лера зажгла под потолком небольшой светлячок. И только потом увидела тихо сидящую в уголке Лаиру.

— Привет, маленькая, — улыбнувшись, сказала Лера. — Хорошо тебе.

— Почему? — робко спросила Лаира.

— А ты в окно выгляни. До работы добраться, как на Северный полюс сходить. Не завидую ребятам, которым сегодня в патруль выходить. Позавтракать успела?

— Нет. В столовой сказали, что электричества нет.

— Понятно, — Лера достала из сумочки небольшую шоколадку. — Тогда держи.

Лера сняла промокшие джинсы и достала из сумки юбку с колготками, но не успела надеть. В кабинет зашел мрачный, как сыч, Игорь. Лера замерла, не успев ничего сказать, но Игорь даже не взглянув на неё, что-то буркнув прошел к своему месту, не замечая сжавшуюся в уголке Лаиру. Лера несколько секунд постояла, не зная возмущаться ей или смеяться, а потом махнула на все рукой и спокойно оделась.

— Игорь, как Феникс? — тихо спросила Лера.

Игорь поднял голову, мрачно на неё посмотрел и неопределенно повел рукой. Последние дни мало кто в отделе осмеливался подойти к Игорю. От него испуганно шарахались, как от залитого кровью психа с бензопилой в руках. Лера самой себе не хотела в этом признаваться, но такого Игоря она боялась до дрожи в коленях.

В кабинет зашел Коля и сразу с порога обратился к Игорю:

— Слушай, полгорода без света сидит, а скоро, похоже, и вторая половина города присоединится к первой. Давай, наверное, домой иди.

— На мне дело о тех вампирах висит, — устало возразил Игорь.

— Да и хрен с ним, а перед Владиславом я тебя прикрою, если что.

Лера подошла к Игорю и положила руку ему на плечо.

— Игорь, иди к Феникс, — мягко сказала она. — Мы справимся без тебя.

— Хорошо, спасибо, — кивнув, ответил он, вставая с места.

Лера, решительно вздохнув, обняла его и тихо произнесла:

— Не волнуйся, все будет хорошо. И передавай привет Феникс.

Игорь молча кивнул, надел куртку и вышел из кабинета. Лера и Коля проводили его взглядом и переглянулись.

В отделе никто не удивился, когда Сергей внезапно отправился в командировку, забрав с собой Игоря и Феникс. Коля вздохнул, что ему больше работы достанется, Владислав для вида поругался, и все продолжилось как обычно. Все знали, что через пару-тройку дней они вернутся уставшие, не выспавшиеся и недовольные, а потом возвратятся к обычной работе и никогда не скажут, где были и чем занимались.

Пришедшие новости настолько шокировали весь отдел, что начальство не смогло их скрыть.

На своих ногах обратно вернулись только Николай и Федор. Они десять часов держали оборону в одном гроте на берегу моря, отстреливаясь от нападавших наемников. Светлана все этой время прикрывала их магией и слегла с сильным переутомлением и магическим истощением.

Сергея только через сутки откопали из-под обломков рухнувшего здания, живого, но сильно израненного. Игоря доставили в госпиталь военных Ордена на вертолете, при этом в дороге у него два раза останавливалось сердце, а потом он три дня провел в коме. Но сильней всего досталось Феникс. Ожоги оказались неглубокими, но покрывали около шестидесяти процентов поверхности кожи.

Самой страшной же оказалось новость о том, что была полностью уничтожена одна из военных частей Ордена. Люди задавались вопросом, кто же мог разбить в бою такую силу и не находили ответа. Коля однажды, нарушив все инструкции, прямо спросил Игоря. Тот сначала долго молчал, а потом, когда Коля уже думал, что ответа не будет, сказал горько усмехнувшись:

— А я ведь не имею права даже говорить вам о том, что бой вообще был! Наверное, должен придумать что-то вроде — случайно порезался, а Феникс играла со спичками!

Коля молчал, не зная, что сказать, и откровенно боясь страшной ненависти, которая появилась в глазах у Игоря и его дрожащего голоса. Казалось, что он сейчас или расплачется или впадет в безумную ярость берсерка…

— А нас просто порвали, Коля. Растоптали походя. Помнишь, как мы с тобой разнесли особняк Ашеров? Так вот также походя и весело улыбаясь, убивали нас.

— Мы тогда никого не убили…

— Да, мы не убили… а нас убивали, полторы тысячи солдат на острове, Клио, Рада, Всеслав… а ты и имена эти не имеешь права знать… как же все это достало…

Лера запрыгнула на стол Игоря и поболтала ногами в воздухе. А Коля сел на свое место и откинулся назад на стуле.

— Хороший сегодня денек будет, — улыбаясь, протянула она. — У меня куча работы, нужен компьютер, а он не работает. Ха-ха.

— Лера, ты уже не пытаешься отбить Игоря у Феникс? — с невинным видом спросил вдруг Коля.

— Ч-что?! — Лера покраснела как мак. — Это так заметно было?

— Конечно, — усмехнулся Коля. — Хотя Игорь, скорей всего ничего не замечал. Что ты вообще такого в нем нашла?

— Он единственный в отделе, кто видел во мне не смазливую бабенку, а стажерку. Пока все наперебой ссыпали комплиментами, он мог наорать на меня из-за ошибки. Да и вообще, учит он хорошо. Не зря Владислав доверил ему с новобранцами заниматься. Ну и, — Лера развела руками, — знаешь же это бабское «Как это так он на меня не смотрит?».

— У него уже Феникс была, поэтому он на тебя и не смотрел.

— И это тоже зацепило. Понимаешь, я поначалу не верила, что у них серьезные отношения. Они же вели себя скорее как хорошие друзья. Вот я и подумала: «А чем я хуже Феникс?». Да, она сильная волшебница, но ведь не это же главное в отношениях? А внешность и фигура у меня не хуже.

— Это ты просто у них дома не была, — возразил Коля. — Давно было понятно, что у них все очень серьезно, просто они оба слишком уж… скрытные. Хотя, может быть, они сами не понимали своих чувств.

— А теперь мне на Игоря смотреть больно, — призналась Лера, помолчала и грустно добавила: — хотела бы я, чтобы бы и меня кто-нибудь так любил. И не за внешность…

— Какие еще твои годы, — махнул рукой Коля. — Найдешь кого-нибудь еще. Меня больше волнует, кто смог так отделать Игоря и Феникс… Если кто-то подобный нападет на нас — мы мявкнуть не успеем.

— Коля, я давно спросить хотела, а что случилось у вас прошлой осенью? Я часто слышала разные слухи, но никто ничего не говорил прямо.

— Хех, — Коля вдруг усмехнулся и покачал головой. — Смешно… теперь, я понимаю что чувствует Игорь. Лера, дело ведь в том, что я не имею права тебе рассказывать об этом. Подписку давал о неразглашении.

— Блин, почему столько секретов! — возмутилась Лера. — Я уже больше полугода работаю в отделе, а мне словно бы до сих пор не доверяет никто. Если что-то случилось, из-за чего погибли сотрудники отдела — мы же должны знать об этом, вдруг опять что-то подобное произойдет?

— А ты думала, в сказку попала? — спросил Коля. Он улыбался, но его глаза оставались холодными. — Это Орден, детка, хочешь выжить — учись держать язык за зубами, а уши по ветру. По твоему, почему я тебе лично приволок автомат и кучу патронов к нему и заставил держать его под рукой? Я это все, между прочим, за свои деньги покупал.

— За свои деньги? — искренне удивилась Лера. — Я думала это из Ордена… подожди, это что получается, у меня дома нелегальное оружие?!

— Да, и не ори так громко.

— Но почему?

— Потому что так нужно. Был у нас уже опыт…

— Так…

— Да, Лера, мы многое делаем в обход начальства, потому что не верим ему ни на грош. Мы — это старики отдела. Новобранцев пока не посвящали в это, но если что, помни — мы вас не бросим.

— Уже хорошо, — буркнула Лера.

— Извини, дело не в доверии или недоверии, а в том, что меньше знаешь — крепче спишь.

Лампочка несколько раз моргнула и загорелась ярким светом, из соседних кабинетов донеслись радостные восклицания. Коля выглянул в окно и довольно хмыкнул:

— Механики все-таки смогли завести эту старую рухлядь. Ох и попадет кому-то от шефа. Ладно, работаем.

Лера кивнула и улыбнулась Лаире.

— Пошли, мелкая. Покажу тебе как с компьютером обращаться. Пригодится.

В кабинете Халворна тоже загорелся свет. Шеф отдела посмотрел на часы и недовольно буркнул, что пора кого-то на ковер вызывать. Сидевший за столом Сергей не обратил на это никакого внимания.

— Ноябрь, — тяжело вздохнув, продолжил разговор Халворн. — Ты вправе так думать, но я не собирался подставлять вас! И мне бы и в голову не пришло пытаться убрать Клио и Всеслава прямо накануне войны! Это все…

— Неудачное стечение обстоятельств, — дернув щекой, произнес Сергей.

— Да… да! — Халворн резко ударил ладонью по столу. — Я знал, что ваших сил не хватит, чтобы убить Предвестника! Но я надеялся… весь Совет надеялся, что вы сможете отбить его атаку, отогнать его или хотя бы задержать до прибытия сидхэ и ёкаев!

— А что говорил Оракул?

— Оракул молчал в тряпочку! — зло бросил Халворн. — Он даже на прямой вопрос не соизволил дать ответа! Зато теперь…

— Что теперь?

— Он дал четкие указания. Экспедиция в Агартху. Оракул поименно перечислил всех, кто должен туда отправиться, назвал точное время и маршрут.

Сергей ничего не ответил. Он уже знал все это и даже то, о чем Халворн промолчал или не знал сам.

Путешествие к центру Земли

Непривычно холодный и снежный октябрь подходил к концу. Одна странная цыганка, а скорей всего норна, обещала мне дать все ответы именно в октябре, но пока ничего не происходило. Даже карты Таро больше не появлялись.

Не привыкшая к холодным ветрам, снегу и сквознякам Лаира надолго слегла с пневмонией. В принципе форма была не опасная, но сказалась общая слабость девчонки. Другие новобранцы понемногу втягивались в работу. Марина некоторыми делами занималась самостоятельно, а Катя стала отзываться на прозвище Ангва, нередко бегала в патруль сразу в форме волка и однажды ловко задержала дикого оборотня.

В целом, жизнь шла своим чередом… но не для нас с Феникс.

Врачи, используя магию и сильные лекарства, быстро вылечили ожоги, но остались страшные шрамы. Бедра, живот, руки и большую часть спины покрывали уродливые, бугристые рубцы. Один самый большой и некрасивый шрам тянулся от правого плеча, охватывал ключицы, шею и захватывал почти всю правую половину лица.

Теперь Феникс даже дома ходила в плотной одежде, закрывавшей все тело, а на руки надевала перчатки. Впрочем, нигде как дома Феникс сейчас и не ходила. Ей просто не хватало сил выйти на улицу и выдержать взгляды людей.

Но тяжелей всего ей было пережить даже не потерю красоты и не поражение в бою, а то, как именно Предвестник победил её. Я понял это далеко не сразу, понадобилось время, чтобы сопоставить обрывки мыслей Феникс, сухие строчки доклада и мои довольно скудные знания о магии. Предвестник перехватил контроль над её пламенем и смог обратить огонь против неё.

Со всем этим мы бы смогли справиться, нужно было лишь время, но вот его-то как раз и не было. Сергей вызвал нас в новую командировку. Я думал соглашаться или нет (хотя моего согласия никто и не спрашивал), но Сергей намекнул, что по сути это продолжение недавней командировки, так что выбора у нас не осталось.

На этот раз обошлись без магии. Сначала пришлось лететь на самолете, обычным гражданским рейсом через Москву в Турцию. Из аэропорта нас на автобусе довезли до военной базы Ордена. Для Феникс эта поездка далась тяжело. Я чувствовал, что ей все время казалось, что все люди вокруг пялятся на её шрам. Конечно, это было не так благодаря легкому маскирующему заклинанию Светланы. К счастью хоть на базе на нас никто не обращал внимания.

— Сегодня ужинаем и отдыхаем, — решил Сергей, — а завтра получаем у местных паек, дополнительное снаряжение и отправляемся.

Вопросов ни у кого не возникло. Да и в целом атмосфера в комнате была мрачной, даже весельчак Николай не рвался шутить. Все-таки наш маленький отряд еще ни разу не терпел настолько разгромного поражения. Неудачи случались, но не такие.

Для нас выделили целый этаж в гостевой зоне базы. Помещения были скромными, но удобными и до боли напоминали такое же здание на греческом острове… Все ужинали в столовой, а мы с Феникс отдельно в нашей комнате. И даже так, наедине со мной она ела через силу.

— Поешь еще немного, — тихо попросил я. — Сергей предупредил, что следующие две недели будем питаться только пайками.

— Не хочу…

— Ты и так уже похудела, одни кости торчат.

— Если противно — не смотри!

Феникс бросила вилку, резко встала из-за стола и пересела на кровать. Я мысленно вздохнул, а потом взял её тарелку, вилку, сел рядом с ней и обнял одной рукой, другой протягивая тарелку.

— Съешь еще хоть пару кусочков, мясо же вкусное.

— Ты готовишь лучше, — ворчливо ответила Феникс, но все-таки наколола на вилку тушеное мясо и стала медленно жевать его.

Я провел рукой по коротким, колючим, только-только начавшим отрастать волосам Феникс и ласково произнес:

— Ёжик.

— Тебе же никогда не нравились короткие прически…

— Твоя нравится.

— Так может мне и не отращивать волосы, а бриться налысо?

— Если хочешь — то делай так, — терпеливо ответил я.

Феникс косо на меня взглянула и закинула в рот еще один кусок мяса.

— Бесишь.

Я ткнулся носом в её шею и тихонько прикоснулся губами к небольшому участку гладкой кожи. Феникс недовльно фыркнула и повернулась ко мне. Увидев уродливый шрам так близко, я не выдержал и отвернулся, сжав зубы…

— Игорь, ты не виноват… — тихо произнесла Феникс. — Ни в том, что случилось со мной, ни в…

— Я обещал защитить её, — глухо ответил я. — Обещал приехать к ней в гости и еще раз сходить на море…

— Мы оба это обещали, Игорь. Мы оба…

За окном уже темнело. Феникс прямо в одежде улеглась на кровать. Я убрал тарелки на стол и лег рядом с ней. Разговаривать нам не хотелось, да и не о чем было, поэтому мы просто долго лежали рядом.

На следующий день мы завтракали рано и все вместе за одним столом.

— Заправляйтесь плотней, пока есть возможность, — предупредил всех Николай. — Следующие две недели нормально поесть не получится.

— Стандартный походный паек содержит в себе все необходимые элементы для сбалансированного питания и достаточно питателен, — сухо заметил Сергей.

— Ага, — без особого энтузиазма кивнул Николай. — Вот только вкус в него забыли положить.

— Пайки разве не вкусные? — спросила Светлана.

— Да как сказать? Так-то может и вкусные, но когда ты только ими и питаешься, то они уже на третий день поперек горла встают.

После завтрака мы получали снаряжение: несколько палаток, спальные мешки, по паре комплектов полевой формы на каждого, а также каски, веревки, карабины и прочее снаряжение спелеологов, плюс ко всему этому еще и паек. О цели нашего похода и маршруте Сергей по-прежнему ничего не говорил.

Дальше нас везли на вертолете, причем довольно долго. Через пару часов внизу показались горы, а еще через пару часов, вертолет завис над глубоким провалом, к которому было не подобраться с земли. В географии Турции я не разбирался, и поэтому не знал что это за горы.

Вниз мы спускались на тросах. Первыми на земле оказались Федор и Николай, мы с Сергеем опустили вниз все наше снаряжение, затем помогли Феникс и Светлане, а только после них спустились сами. Турецкие военные нам не помогали, но были рядом и пожелали удачи на прощание.

Внизу ничего интересного не оказалось. Просто большая и глубокая яма с отвесными краями и кучей каменных обломков на дне. Солнце сюда не заглядывало, растений никаких не было, как и животных, только незнакомая птица сердито смотрела на нас из гнезда на скале.

Пока мы все недоуменно оглядывались, не понимая, зачем мы сюда спустились и куда идти дальше. Сергей подошел к каменной стене и приложил к ней золотой амулет, размером с пятирублевую монету. Сначала ничего не происходило, а потом по стене пошла рябь, иллюзия исчезла, и мы все увидели узкую щель.

— Нам сюда, — сказал Сергей. — Светлана.

Девушка щелкнула пальцами, зажгла небольшие светлячки и отправила их в узкий проход. Я пошел первым, протиснуться сквозь щель можно было только боком, не говоря уже о том, чтобы идти сразу с рюкзаком. К счастью в двух метрах от входа пещера расширялась, а потолок поднимался вверх. Поэтому Федор остался снаружи и подавал нам рюкзаки, а мы протаскивали их и складывали в кучу.

— Черт, кажется я застрял, — выругался Федор. — Как же тут узко.

— Это просто кто-то слишком много ест! — голосом кролика произнес Николай.

Светлана и Феникс, не выдержав, хихикнули, хотя ситуация была в общем-то не смешной.

— Поговори мне еще, глиста худая! Агхр! — поднатужившись, Федор боком протиснулся внутрь. — Надеюсь, дальше таких узких мест не будет.

— Не знаю, — ответил Сергей. — Идем дальше, привал сделаем позже.

И, надев тяжелые рюкзаки, мы пошли по узкому туннелю. Идти в нем можно было только по одному, да еще часто приходилось нагибаться из-за выступов на потолке. Чем дальше мы шли, тем прохладней становилось. Каких-то подземных красот при этом пока не было, просто серый камень и все.

— Мы идем сквозь Мглистых гор хребет, в пещере там небрежет свет, — тихо напел себе под нос Николай.

— Перестань, — попросила его Светлана.

— Что, песня не нравится?

— Песня нормальная, концовка у неё не очень, да и голос у тебя, честно говоря…

Николай хмыкнул, но спорить не стал. Всем было немного не по себе, кроме пожалуй меня и Сергея. Я привык к подземельям подгорода, темным и грязным, а Сергей всегда был хладнокровным как танк. А вот остальным было не по себе от мысли, что над головой толща камня, а вокруг реально никогда не заглядывало солнце.

Но, как оказалось, это было только начало. Через пару часов туннель вывел нас в небольшую пещеру с идеально ровной дырой на полу диаметром около полутора метров. Рядом были намертво вбиты в камень крепления для веревок. Пока мы снимали рюкзаки и доставали веревки, Николай шутки ради скинул в провал камень и прислушался.

— А где стук? — удивленно спросил Николай.

— Не волнуйся, — успокоил его Сергей. — Дно есть.

— Точно?

— А ты спрыгни и проверь, — с усмешкой предложил ему Федор.

— А может тебя столкнуть? Хотя нет, ты ж застрянешь там.

— Хватит! — оборвал их Сергей. — Мы не на прогулке.

— Серьезно? — делано огорчился Николай. — А я думал мы в турпоход по пещерам пошли!

— Детский сад, — недовольно проворчала Светлана.

— Значит так, глубина колодца сто пятьдесят метров, спускаться будем по одному. Сначала Игорь, Феникс и Николай, именно в таком порядке. Потом мы с Федором спустим на веревках все рюкзаки. Игорь, если не хочешь сидеть в темноте, бери с собой фонарик. Светлана сможет осветить только половину колодца, второю половину осветит Феникс, как спуститься. Понятно? Тогда надеваем каски и работаем.

Конечно, я умел это делать. В курс моей подготовки входило и обучение альпинизму, а потом еще и постоянно приходилось на тренировках отрабатывать красивый и эффектный штурм зданий через окно. Но одно дело спускаться по кирпичной стене пятиэтажки, а другое дело в бездонный колодец, стенки которого были идеально гладкими, скользкими и словно бы оплавленными.

Упираясь ногами в стену, я медленно спускался вниз. Вскоре я перестал слышать голоса товарищей, оставшихся наверху. Снизу тянуло холодом и сыростью, а светлячки Светланы были совсем тусклыми и лишь едва-едва разгоняли вечный мрак. Вскоре последний из них остался надо мной, и я медленно спустился в полную темноту.

Тишина. Было настолько тихо, что мое собственное дыхание казалось мне слишком громким. Темнота. Даже не так — тьма. Полная и абсолютная. Лишь высоко над головой я мог различить небольшую искорку последнего волшебного огонька. Я не видел ничего и продолжал медленный спуск на ощупь.

Можно было достать из кармана фонарик и включить его, но я не сделал этого сразу, а теперь оказалось, что карман перерывает трос страховки. Я попробовал сдвинуть его в сторону, но не получилось, так что я продолжил спускаться в полной темноте и слыша лишь свое дыхание.

Нога неожиданно провалилась в пустоту и я повис на веревке. Опустившись еще немного вниз, я встал на ноги, достал фонарик и осмотрелся. Пещера, такая же как наверху, только дырка была не в полу, а на потолке.

Феникс пришлось ждать долго. Когда она спустилась, я тихо выругался про себя. На касках крепились небольшие фонарики, но я про них забыл. Потом дело пошло быстро, Феникс осветила нижнюю часть колодца. Сергей и Федор спустили вниз все наши рюкзаки, а потом и сами к нам присоединились.

Отойдя немного в сторону, мы устроили привал. Наш стандартный походный паек в основном состоит из однообразных брикетов непонятного состава и сладковато-солоноватого вкуса. Брикеты эти вполне питательны, легко грызутся и быстро усваиваются. В принципе, обычно в довесок к брикетам выдают разные консервы, в мягкой упаковке, но они тяжелее, поэтому Сергей решил вместо них взять больше упаковок с брикетами.

— Сильно не налегайте, — посоветовал Сергей. — Нам надо растянуть наши запасы на три недели минимум.

— Серьезно? — удивился Федор. — Эти пещеры настолько велики?

— Да. В общем так, говорю коротко и один раз, так что слушайте внимательно, тебя это особенно касается, Феникс.

Феникс на слова Сергея практически не отреагировала. Ей вообще было все равно, куда мы идем и зачем. Кое-как прожевав кусок питательного брикета, она нахохлилась, обхватила руками колени и сидела так, погруженная в мрачные мысли.

— Это Анатолийская карстовая пещерная система, последняя из оставшихся подобных пещерных систем. Тибетская была разрушена еще около сотни тысяч лет назад. Знаменитая Мамонтовая пещера была открыта обычными людьми, поэтому главные проходы были уничтожены с помощь магии. Нам предстоит пройти по ней и опуститься на глубину более двух километров.

— Мы что, к центру Земли идем? — спросила Светлана.

— Да, — без тени шутки ответил Сергей. — Мы идем в легендарное подземное царство Агартха.

— И что мы там забыли? — поинтересовался я.

— Отчасти это обычная инспекционная проверка, подобные экспедиции Орден устраивал неоднократно. Отчасти — поиск ответа на некоторые вопросы.

— А главная задача? — уточнил я.

— Остановить Предвестника.

— Серьезно? — воскликнул я, вскакивая на ноги. — Вот так просто взять и остановить? После того, как он легко разделался с нами?

— Агартха место не простое, — спокойно ответил мне Сергей. — Там силы Предвестника будут значительно ограничены, а вот твои и Феникс наоборот возрастут. Он не сможет открыть туда прямой портал, также как и мы. И там он будет отрезан от большинства источников своей силы. Именно там мы собирались спрятать Раду, но не успели. Это понятно?

— Да.

— Заканчиваем перекус, поднимаемся и идем дальше. Времени у нас не так много.

— А кто сделал тот колодец? — поинтересовался я, вспомнив странные оплавленные стенки.

— Атланты, — коротко ответил Сергей. — Если верить доступным нам легендам, именно они первые нашли огромные системы пещер, исследовали их и проторили путь в Агартху.

Поднявшись, мы надели рюкзаки, построились в колонну и пошли дальше.

Стоило нам немного отойти от входа, как удобные туннели закончились и начались пещеры. А идти по ним было гораздо труднее, чем по ровным проходам, прорытыми атлантами, да и наш уютный подгород нельзя было сравнить с ними. Это была настоящая подземная страна, прекрасная и ужасная одновременно.

Ровных полов тут не было вообще. Жалкое подобие тропы петляло между каменными колоннами, образовавшимися за века сталагмитами и упавшими с потолка обломками камня, а в местах, где свод пещеры опускался, мешали еще и сталактиты. Кое-где нам приходилось буквально продираться сквозь сплошной каменный лес.

Воздух был тяжелым, холодным и сырым. С потолка часто срывались холодные капли и ухитрялись попадать прямо за шиворот, а на полу собирались ледяные лужи. Хорошо еще, что форма у нас была специальной, водоотталкивающей, а иначе бы она быстро отсырела прямо на нас.

Пещеры шли под уклон, так что с каждым шагом мы все спускались все глубже. И как-то не по себе становилось, стоило подумать о толще камня над головой. Да и мысль о том, что в эти места никогда не заглядывало солнце тоже пугала. Время от времени мы натыкались на следы предыдущих экспедиций — то отметка на стенках, то сколотые сталагмиты, то следы привала. Следы людей обнадёживали — раз они смогли пройти, то и мы сможем.

Первые пару дней красоты подземного мира нас восхищали. Не раз и не два мы останавливались и просили Светлану или Феникс осветить особенно красивую пещеру. А в одном месте Сергей даже устроил внеочередной привал, дав всем возможность побродить по пещере с красивым озером с темной ледяной водой.

На ночлег мы останавливались в удобных местах. Ужинали пайком и отдыхали. Каждый при этом занимался своими делами. Федор и Николай обычно резались в «дурака», играя колодой старых, основательно засаленных карт с потертыми краями. Сергей делал пометки в дневнике экспедиции, смотрел по карте маршрут на завтра и отбивался от скучавшей Светланы. Сама Светлана отвечала у нас защитные заклинания и освещение.

Одной из проблем, с которой мы столкнулись, была полная потеря чувства времени. Даже Николай, который всегда славился очень точным ощущением времени, и тот стал теряться. Отсутствие смены дня и ночи, да и вообще каких-либо временных ориентиров сильно сбивало с толку. Поэтому Сергей очень строго следил за порядком отдыха, сна и работы, для этого у него было сразу несколько точных часов.

Еще нас сильно выручала магия. С её помощью мы сушили вещи, другим способом в пещерах это сделать было попросту невозможно, и уничтожали отходы. С последним была целая история. Непреложное правило спелеологии — не оставлять в пещере ничего кроме следов. Уникальная экосистема подземного мира настолько хрупка, что люди могут её уничтожить, буквально сходив пару раз в туалет. Поэтому на наших стоянках мы обычно выбирали один дальний угол, огораживали его куском ткани и ставили там пустую бутылку и пакет. Потом Светлана или Феникс магией уничтожали все отходы. А иначе бы их пришлось забирать с собой.

Уставшая за день Феникс же сразу забиралась в спальный мешок и ложилась отдыхать. Казалось, что настроение у неё портится с каждым пройденным метром. Если вначале дороги она еще улыбалась, вместе со всеми любовалась красотой подземного мира, то уже на следующий день Феникс стало все безразлично. Она погружалась в апатию, шла только потому, что все шли, ела потому, что ей говорили есть, отвечала, если её спрашивали. Казалось, что если её не трогать — она просто ляжет в каменный пол и будет лежать там, пока не уснет вечным сном.

Её дурное настроение быстро начало заражать остальных, поэтому идея вечерних посиделок умерла, так и не родившись. Чтобы не оставлять Феникс, я расстилал свой спальный мешок рядом с ней, забирался в него и, не обращая внимания на взгляды других, обнимал Феникс. Лежать так было неудобно, но главное то, что так даже во сне она чувствовала, что я рядом. И ей становилось немного легче.

Сон в пещере, кстати говоря, то еще удовольствие. Во-первых — не жарко и очень сыро. Во-вторых — неровный каменный пол не давал нормально отдохнуть. Но самое главное — тишина. В пещерах очень тихо, так тихо, что хорошо слышно дыхание других людей, спавших в нескольких метрах от тебя и стук капель в соседней пещере. Поначалу это радует, но потом внезапно мозг начинает паниковать. Нехватка звуковой информации напрягает, заставляет подсознательно искать подвох и даже порождает слуховые галлюцинации.

Мне было проще, в конце концов, я провел десятки часов в полной темноте и тишине, учась контролировать себя. А вот остальные поначалу даже засыпали с трудом.

Спустя три дня подземные залы стали становится все меньше и меньше, вскоре большую часть пути мы стали идти по узким туннелям. Некоторые из них были естественного происхождения, а другие словно были проплавлены в скале с помощью магии или неизвестных технологий.

Пока своды пещер и туннелей были где-то над головой, все было в порядке. Когда даже в высоких местах я смог без особых усилий потрогать рукой потолок — всем стало не по себе. А вот когда нам пришлось без малого час идти согнувшись — даже Николай перестал шутить.

Толща камня буквально давали на нас. Все нет-нет, да с невольной опаской поглядывали на каменный потолок. Особенно сильно нервничала Светлана, когда видела трещины. Я лично умом понимал, что раз за прошедшие тысячи лет ничего не рухнуло, то нет никакой причины для того, чтобы оно обрушилось прямо над нами, но тоже подсознательно старался быстрее пройти под трещинами. Как ни странно, но меньше всех волновалась Феникс. Ей было просто наплевать на все происходящее вокруг, она смотрела вниз и механически передвигала ноги.

На четвертый день нас ждал новый колодец, на этот раз всего метров пятьдесят глубиной. Когда мы все спустились вниз, Сергей нас обрадовал:

— Все, ребята, хорошая дорога закончилась.

На это даже Феникс отреагировала.

— То есть это была хорошая дорога? — уточнил Николай.

— А что будет дальше? — севший голосом спросила Светлана.

— Весело будет дальше, — сухо ответил Сергей.

— Эх, блин, а хоббиты меньше через Морию шли, — устало вздохнул Николай.

— Так у них Гендальф был, а у нас только мы с Феникс, — отозвалась Светлана.

— Главное чтобы мы на Барлога не нарвались, — проворчал Федор, — патронов у нас с собой всего-ничего.

— Отдохнули? — спросил Сергей, сворачивая карту. — Ползем дальше.

— Может быть — идем? — уточнил я.

— Нет, Игорь, я не оговорился.

Как мне объяснил Федор, такая замечательная фигня называется шкуродер. Это узкий лаз, пробраться через который можно только ползком и с большим трудом. И шкуродерами их прозвали не случайно — в них на самом деле легко можно ободрать шкуру.

— Если верить карте, то длина всего пять метров и один поворот, — сказал Сергей.

Николай встал на колени и посветил фонариком в лаз.

— А сколько лет это карте? — уточнил он.

— Пятьдесят.

— Мда…

— У атлантов что, сил не хватило и здесь туннель пробить? — недовольно поинтересовался я.

— Если увидишь кого-нибудь из них — спроси об этом, — сухо ответил мне Сергей. — Кстати, Игорь, угадаешь, кто пойдет первым?

Перед тем как лезть, я снял с себя все лишнее, включая куртку, оставив только каску и закрепленный на неё фонарик.

— Если вдруг застрянешь, попробуй выдохнуть и пролезть дальше, — предупредил Сергей.

— Сергей, а может, просто портал откроем на ту сторону? — неожиданно предложила Светлана.

— В этом месте лучше не пользоваться магией, — отрезал Сергей. — Об этом меня предупредили довольно недвусмысленно.

Сначала было несложно, я лег на живот и бодро пополз вперед, скребя каской по потолку и упираясь локтями в стену. Почему-то сразу вспомнилось детство, я даже хихикнул от этого. А вот потом мне стало не до смеха. Свод опустился, и я буквально почувствовал себя зажатым в толще камня. Ощущение того, как тебе на спину давит толща камня просто непередаваемо. Подумав о том, что стоит этой скале просесть всего сантиметров на пять-десять и меня попросту раздавит как мокрицу, я невольно сглотнул и очень резво заработал руками и ногами.

— Все в порядке, — крикнул я, выбравшись на другой стороне.

Следом за мной прополз Николай с веревками. С их помощью мы вдвоем перетащили к себе все наше снаряжение, а потом полезли остальные. Феникс пробралась довольно быстро и без звука. Я подал ей руку и помог встать, она все также молча отряхнулась и села на камень отдыхать.

А вот Светлана чуть не застряла. Сначала она просто ползла и ругалась, а потом вдруг затихла и остановилась.

— Светлана, что случилось? — спросил я.

— Не думала, что когда-нибудь это скажу, — сдавленным, дрожащим голосом отозвалась девушка, — но… какого черта у меня такая большая грудь?! Она мешает! Ну почему у меня не первый размер?!

Мы с Николаем не выдержали и засмеялись.

— Смешно вам, сволочи?! Я застряла тут!

— А ты просто подумай о том, как сейчас отлупишь нас и ползи дальше, — посоветовал ей Николай.

— Просто отдохни немного и успокойся, — добавил я и тут же соврал, — между прочим, самое узкое место ты уже проползла, так что тут застрять не должна.

Через минут пять Светлана и в самом деле вылезла, встала с помощью Николая и, счастливо рассмеявшись, крепко его обняла. В уголках глаз у неё блестели слезы, но это были слезы от нахлынувших эмоций, а не от страха.

А вот Федору пришлось тяжелее всех. Он застрял капитально.

— Это потому, что кто-то слишком много ест! — голосом кролика из известного мультфильма произнес Николай.

— Слышь ты, умник! Я сейчас вылезу, сложу тебя пополам и обратно запихаю! Вот тогда и будешь шутить!

— Ты сначала вылези, жиртрест!

— Ах ты ж глиста помойная!

— Жирный-жирный, как поезд пассажирный!

Дальше начались сплошные маты и ругательства, от которых Светлана покраснела, а Феникс оживилась и впервые за пару дней заинтересовалась происходящим. Федор, судя по звукам, извивался ужом, пыхтел, ругался, но полз вперед. Выбравшись, он с наслаждением выпрямился и громко выдохнул.

— Я тебя точно когда-нибудь прибью! — пообещал он Николаю.

— Обязательно, — кивнул тот. — Серега, все в порядке!

— Зараза, плечами все время застревал, — добавил Федор.

Немного передохнув, мы надели рюкзаки, и пошли дальше по узкому и извилистому туннелю.

В тот день мы прошли еще немного и встали на ночлег. После ужина, решения бытовых проблем и небольшого отдыха, мы стали готовиться ко сну. Здесь оказалось холоднее, чем было выше, и по моим личным ощущениям, влажность увеличилась. Но мы все легли спать как обычно — Сергей, Светлана, Федор и Николая рядом друг с другом, а мы с Феникс чуть в стороне от них.

— Все, я гашу свет, — предупредила Светлана.

Через пару секунд она погасила все светлячки, кроме одного тусклого под самым потолком. Не то, чтобы в нем была какая-то необходимость, но спать совсем без света в кромешной темноте и тишине на такой глубине было бы жутковато.

«Игорь», — неожиданно мысленно позвала Феникс.

«Чего тебе, Рыжая?»

«Мне холодно. Можно я в твой спальник залезу?»

Сначала я немного удивился, а потом кое-что вспомнил и согласился. Когда турки выдавали нам спальные мешки, кто-то, вроде бы Николай, заметил что они полуторного размера. На что турки ответили, что нужно брать именно такие мешки, потому что в них можно забраться вдвоем.

Феникс заползла ко мне без лишнего шума, но при этом ухитрилась несколько раз больно стукнуть меня коленкой и локтем. Да и мне пришлось повозиться, чтобы устроиться поудобней. Я лег на бок, положил руку под шею Феникс, а другой обнял её за талию и прижал к себе. Пахло от Рыжей просто замечательно: потом, пылью и немытыми волосами.

«От меня воняет», — вздохнула она.

«Не воняет, а пахнет», — поправил я.

«Да ну тебя…»

Вместо ответа я залез рукой под одежду Феникс и стал поглаживать её по спине и животу. А она сердито укусила меня за подбородок.

«Злая ты…»

«Ребята же услышат…»

«Ну и что?»

Уже одно то, что Феникс неожиданно словно бы очнулась и вынырнула из мрачных переживаний, меня так радовало, что мне было просто наплевать на то слышат нас или нет. Потерпят. Не знаю, что тут помогло, сегодняшнее испытание шкуродером, сильный холод или неожиданная близость в одном спальнике.

Феникс прочитала мои мысли, но вместо ответа тихо хихикнула и поцеловала меня…

«Согрелась?» — спросил я через пару минут.

«Ага».

«Тогда давай спать».

Феникс еще немного покопошилась, устраиваясь поудобней, потом уткнулась носом мне в шею и заснула. А вот мне уснуть было сложнее. Поза была не самая удобная, теплое дыхание Феникс щекотало шею, да и еще и жарковато стало. Впрочем, чего только не вытерпишь ради близкого человека.

От остальных не укрылось то, что мы с Феникс спали в одном спальнике, но на это почти никто не обратил внимания. Только Светлана сначала долго смотрела на нас, а потом бросила довольно коварный взгляд на Сергея. Тот ничего не заметил.

Впрочем, вскоре всем стало не до этого. Нас ждало одно из самых тяжелых испытаний в этой экспедиции…

Внизу неровный темный камень с выступами, ямками и острыми сталагмитами. Над головой километровая толща камня. Между полом и потолком в лучшем случае полметра, а во многих местах и того меньше. Впереди ноги и задница товарища, сзади каска, фонарь и усталое лицо другого спутника. Все что остается — это упрямо ползти вперед, привязав к ногам рюкзак и прочее снаряжение.

Этот участок пути назывался — Кротовая нора. Относительно нормальный проход давно завалило, но был еще один путь, не то промытая водой щель, не то вентиляция сделанная атлантами. В ширину она была на разных участках от одного метра до трех, а в высоту не более полуметра. Перед началом пути, Сергей приказал всем надеть наколенники и налокотники. Они конечно помогали, но не сильно. Попробуйте ползти весь день, не поднимая головы!

— Я теперь понимаю, что чувствуют тараканы под плинтусом, — проворчал Николай.

— Тараканам проще, — отозвался Федор. — Они рождены для того, чтобы ползать, а вот мы…

— Не знаю, кто там утопил Атлантиду, но я догадываюсь за что… — донесся голос Светланы.

Переговаривались мы только во время остановок, когда все сползались в кучку. По-другому было просто никак. В узком проходе мы могли ползти только вытянувшись в цепочку по одному, а желания и сил кричать не было. Да и нельзя под землей кричать или громко разговаривать.

Несмотря на все усилия за один день мы не успели пройти Кротовую нору, так что ночевать пришлось в ней. Хорошо, что хоть мы наши одно место, с относительно высоким потолком — чуть больше метра.

А на следующий день стало еще холоднее, а местами попадались целые залежи льда. Ползти по льду было немногим приятней, чем по холодному камню. Но и лед не был такой проблемой, как холодная вода. Стоило нам выбраться из Кротовой норы, как мы попали в относительно теплые пещеры. Теплые и очень мокрые.

С потолка постоянно капала ледяная вода, при этом, по закону подлости, холодные капли часто попадали за шиворот. А под ногами были или наледи, на которых мы все с таким удовольствием поскальзывались, или глубокие лужи, подернутые сверху тонкой пленкой льда. А еще было красиво, когда свет от фонариков играл на гранях ледяных сталактитов и сталагмитов.

В этих пещерах было так холодно, что не только мы с Феникс спали в одном спальнике, но и Сергей со Светланой, и даже Николай и Федор. Как говорят полярники — ко всему можно привыкнуть, кроме холода. Даже к храпу соседа.

Хотя нет, привыкнуть к последнему оказалось сложно. Сергей внезапно начал храпеть по ночам. Причем лично мне не столько его храп мешал, сколько попытки всех остальных разбудить Сергея.

— Игорь, убей тигра! — посреди ночи вдруг заявил Николай.

— В смысле? — я спросонья не понял.

— Эх… не служил ты в армии.

Николай сам выбрался из спальника, взял пакет с вещами и хорошо врезал им Сергею по голове, задев при этом Светлану. Тот сначала схватил пистолет, потом обматерил Николая, он тоже в долгу не остался.

— Что там случилось? — сонно пробормотала Феникс, зашевелившись у меня под боком.

— Ничего особенного, — проворчал я. — У цирка идиотов ночная репетиция идет, спи давай.

Дальше нас ждала бесконечная череда спусков, узких туннелей и шкуродеров. Мы давились надоевшими пайками, шутили над застрявшими в шкуродерах (как ни странно, но пару раз я застревал там, где легко прошел Федор), матерились во время спусков в провалах (особенно Николай, когда камень, выпавший из под ноги Светланы, едва не пробил ему голову).

Что было хуже всего — мы начали привыкать к такой жизни. Спустя неделю поверхность с солнцем, ветром,свежим воздухом, теплом и бытовыми удобствами уже казалась чем-то бесконечно далеким и нереальным. Но к счастью любая дорога рано или поздно заканчивается.

Выбравшись из очередного шкуродера, мы отряхнулись, надели рюкзаки, и пошли дальше. Последние два дня Сергей категорически запрещал пользоваться магией и сегодня опять повторил:

— Светлана, Феникс — не вздумайте пользоваться магией! Даже самой пустяковой!

А без магии нам всем сразу стало тяжко. Вещи быстро отсырели, а высушить их было практически невозможно. Хороший способ подсказал Николай — перед сном забирать промокшие носки в спальник. От тепла тела за ночь они просыхали… зато так сам спальный мешок отсыревал сильнее. Да и без светлячков Светланы стало темнее.

Сергей долго и путанно объяснял девушкам, почему именно нельзя использовать магию в этом месте. По его словам, здесь проходила не то силовая линия, не то магический поток, не то еще какая-то неведомая хренотень, я так и не понял толком. И даже малейшие магическое действие вызовет сильные колебания этого потока, что в свою очередь приведет к подвижкам слоев камня вокруг нас. Учитывая то, что мы уже спустились на три километра — шикарная получилась бы братская могилка.

— Как эта чертова прогулка закончится — устрою-ка я для себя шашлыки, — мечтательно заявил Николай. — Пожарю мяса килограмма три или четыре и буду есть, сколько влезет.

— Рожа не треснет, четыре килограмма мяса в одного съесть? — хмыкнул Федор.

— Завидуйте молча, товарищ.

— А я первым делом заберусь в ванну и буду в ней отмокать, — мрачно произнесла Светлана.

— Спинку потереть? — тут же предложил Николай.

— Ты же в это время будешь мясо есть? — усмехнулся Федор.

— Ну так, одно другому не мешает!

Сергей шел первым, Николай и Федор за ним, ну а я, Феникс и Светлана замыкали колонну. Рыжая как обычно молча смотрела под ноги, даже не прислушиваясь к разговору, Сергей тоже думал о своем, ну а я просто слушал пустой треп Николай и Федора.

Три хлопка почти слились в один! Николай, вскрикнув от неожиданности, упал и сразу перекатился за камень. Федор рывком прыгнул за ближайший сталагмит. Я оттолкнул Светлану и Феникс в сторону, а сам просто растянулся на полу, вжавшись в небольшое углубление.

Через мгновение раздались частые и быстрые хлопки. Пули выбивали из стен каменную крошку, которая больно впивалась в голую кожу, а сами пули опасно рикошетили. Я не мог поднять головы, автомат висел прикрепленный к рюкзаку, а патроны к нему были где-то на дне рюкзака. Николай и Сергей оказались ранены первыми выстрелами, Федора неплохо прижали плотным огнем, а магией пользоваться мы не могли. При всем этом у нас не было лишней секунды даже на то, чтобы выругаться!

Не поднимая головы, я услышал редкие выстрелы. Судя по звукам — это стрелял Сергей из пистолета «Гюрза». Повернувшись, я бросил взгляд на побледневших девушек. Они догадались отползти в сторону и погасить свои фонарики, ничем другим помочь они не могли.

Кое-как стянув лямки рюкзака, я получил пулю в предплечье. К счастью это было не прямое попадание, а всего-лишь рикошет, кость осталась целой. Тянуться к автомату не было смысла, так что я вытащил из кобуры «пустынный орел».

Вдох-выдох, вдох-выдох…

Насытив кровь кислородом, я с места прыгнул вперед и в прыжке поймал еще пару пуль, но это уже не имело значения. Когда я был в боевом трансе, такая мелочь не могла меня остановить. Приземлившись на удобный выступ камня, я метнул нож, целясь по вспышкам выстрела, но промахнулся.

Не задерживаясь ни на миг, я прыгнул опять, сначала на стену, потом, оттолкнувшись от неё, на другой каменный выступ. С него я, наконец, увидел впереди силуэт врага. Яркая вспышка на мгновение осветила пещеру, а грохот выстрелов оглушал всех, кроме меня. Враги опешили, всего на мгновение, но этого хватило.

— В сторону!!! — рявкнул Федор.

Я мгновенно прыгнул на пол и едва успел откатиться к стене, как загрохотали пулеметные выстрелы. Федор не видел врага, но в такой ситуации это не имело значение. Пули выбивали каменную крошку и поднимали в воздух пыль, рикошетили и сносили нараставшие веками каменные сосульки.

Внезапно стрельба остановилась. Я тут же рванул вперед, вызвал в руку нож и сразу метнул в поднявшуюся навстречу темную фигуру. В другого врага всадил пару пуль, перепрыгнул труп третьего и застрелил последнего.

— Ну вот нахрена! — тут же рявкнул Сергей. — Не мог кого-нибудь живым взять?!

— Обижаешь! — тут же ответил я.

Федор уже был рядом, вместе мы вытащили из неглубокой расщелины скорчившегося там последнего противника. Это оказался бледный как мел эльф с черными глазами, острыми клаками, как у вампира и белыми волосами. К сожалению, я немного промахнулся, бросая нож и вместо того, чтобы просто ранить его в плечо, пробил легкое. С другой стороны, разговаривать он все равно не собирался.

Сергей задал пленному несколько вопросов на незнакомом мне языке, он отчасти напоминал эльфийский. Но эльф-наемник только хрипло рассмеялся в ответ, закашлял кровью и, мерзко ухмыляясь, что-то прошептал Сергею. Тот зло сплюнул и, вырвав из раны мой нож, добил пленного.

— Чертово отродье, — выругался Сергей. — Предвестник приказал устроить им засаду на нас! Он знал, что мы пойдем этой дорогой!!!

— А мы шли, как пионеры на прогулке, — скрипнув зубами, добавил Федор. — Чуть не положили всех, как куропаток!

— Осмотреться! Обыскать лагерь эльфов!

Отдав короткие приказы, Сергей пошел проверить Николая. А я первым делом зарядил автомат и повесил его на плечо. После этого мы с Федором быстро осмотрели лагерь противника и немного помародёрствовали.

Судя по тому, что мы увидели, дела у эльфов были не очень. Несмотря на то, что они происходили из рода темных эльфов и могли видеть даже в полной темноте подземелий, к жизни в пещерах они оказались явно не готовы. Там, куда они выкидывали отходы, уже разрасталась плесень, их вещи промокли и покрылись грибком, а часть еды оказалась испорченной.

— Похоже, их так достало это место, что они открыли огонь, едва увидели нас, — заметил Федор. — А подпусти они нас поближе…

— Мы бы унюхали их, — возразил я.

— Тоже верно.

Мы забрали один мешок с эльфийскими галетами, плотно запакованные, они неплохо сохранились, в отличие от других припасов противника. Николаю повезло, обе пули прошли на вылет, не задев кость, а Сергей и вовсе отделался пустяковой царапиной. Но главная проблема оказалась в другом…

Сергей вдруг уставился на трещины в стенах туннеля, а потом быстро произнес какое-то заклинание и побледнел. Я не успел спросить его, почему он использовал магию, как он закричал:

— Быстро уходим!!!

Он сам первый схватил рюкзак и надел его на себя. Мы с Федором переглянулись, но не стали задавать глупых вопросов, а сделали тоже самое. Светлана попробовала возразить ему, но, только взглянув в лицо Сергею, осеклась.

— Быстро-быстро!!!

На этот раз я пошел первым, держа в руках автомат. При этом, несмотря на то, что Сергей поторапливал, я инстинктивно медлил и всматривался в темноту пещеры, опасаясь новых врагов. Но никого не было. Вместо того вдруг раздался угрожающий треск, а на стенах появились новые трещины. Мы все замерли, испуганно глядя на свод пещеры.

— Эти остроухие твари использовали здесь магию! — зло бросил Сергей. — Тут все в любой момент может рухнуть!

Больше ему никого торопить не понадобилось.

Мы остановились перевести дыхание только тогда, когда добрались до каменного храма. Видеть так глубоко под землей здание было непривычно, но стоять под балками, подпертыми мощными колоннами было гораздо спокойнее, чем под каменным сводом пещеры.

— Добрались? — хрипло поинтересовался Николай.

— Почти, — ответил Сергей. — Не расхолаживайтесь, потом отдохнем.

— Сергей, Николаю надо повязки переделать, да и Игоря тоже надо осмотреть, — резко возразила Светлана.

— Нам осталось совсем немного! — отрезал Сергей. — Пройдем через портал, и можно будет нормально магию использовать. Так что Николай потерпит.

— А я? — поинтересовался я.

— А на тебе и так все заживает как на собаке, — отмахнулся Сергей. — Все, пошли!

Идти и в самом деле оказалось недолго. Через весь храм шел длинный коридор, упирающийся в большие ворота, напоминающие парадный вход в какой-нибудь собор. Стены были украшены потемневшими от времени фресками. На одной из них я разглядел красивый город, окруженный восьмью каналами, на другой была изображена битва, в центре которой сражался всадник на восьминогом коне, а под потолком я увидел Морриган в окружении воронов, выглядела она именно так, как в моем сне.

Но Сергей не дал нам любоваться древними фресками. Подойдя к бронзовым воротам, он приложил к ним серебряный медальон и сказал на языке Ордена:

— Стражи Храма откройте проход в Агартху Хранителям Терры.

Через мгновение ворота осветились ярким белым светом, и перед ними появилась дрожащая грань портала.

— Пошли, — приказал Сергей и первым шагнул вперед.

Первое что я почувствовал на той стороне — это свежий воздух, пахнущий травами, и тепло. Открыв глаза, я увидел уходящее вдаль поле, заросшее красивой золотистой травой. Дул легкий ветер и по полю бежали волны, а деревья шелестели листвой. Позади нас была невысокая скала, в которой стояли точно такие же ворота, как и на той стороне.

— Красиво-то как, — вздохнула Светлана.

— И наконец-то тепло, — улыбаясь, добавила Феникс.

Мы с Федором и Сергеем тем временем осматривались по сторонам, держа оружие наготове. Не было ничего проще, чем устроить засаду в таком месте. Но никого не было.

— Вроде тихо, — негромко произнес Федор.

— Ага, но не расслабляйтесь, — сказал Сергей.

А через пару секунд из-за дерева вышла девушка в белом свитере, черной юбке и волосами цвета светлого золота.

— Добро пожаловать в Агартху, воины Ордена, — мелодично произнесла Арихико, глядя на нас с лукавой улыбкой.

Агартха

Небо было интересного оттенка — светло-желто-голубого. При этом казалось, что это и не небо вовсе, а просто очень высокий, раскрашенный потолок. Солнце не было, но при этом светло было как днем. Я потянулся почесать затылок и тут же получил по нему.

— Не дергайся! — отругала меня Арихико. — Шов неровный будет.

Она с забавной серьезностью зашивала мне рану на плече. После недавней перестрелки на мои ранения никто не обратил внимания, в том числе и я. Не до этого было. А потом оказалось, что в руке застряла пуля, так что пришлось делать операцию. А так как Феникс и Светлана уже занимались с Николаем, за это взялась Арихико.

— Зачем ты вообще зашиваешь? Все равно к вечеру только шрам останется.

— Не глупи, зарастёт неровно — что потом будешь делать?

— Ты нас словно дожидалась тут, — заметил я, припомнив неожиданно появление Арихико.

— Я просто подумала, что если я внезапно появляюсь обнаженной у вас за спиной — это будет слишком неожиданно. И мне нужно было время, чтобы создать себе одежду.

— Я думал, что ты только в моей тени можешь жить.

— Агартха — это особе место. Когда-то давно здесь живые и мертвые могли встречаться и разговаривать, поэтому тут и я могу почувствовать себя живой.

Я не стал расспрашивать её дальше, потому что меня это все на самом деле не сильно волновало. Я просто был рад тому, что могу с ней поговорить.

На внезапное появление Арихико мы все в целом отреагировали сдержанно. Сказалась общая усталость, неожиданное нападение и переход через портал в Агартху. Федор вскинул было оружие, но, взглянув на меня, опустил его. Сергей очень удивился, Светлана тоже удивилась, но не сильно, а вот Феникс почему-то насупилась.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Сергей.

— Разве не видно, — лукаво улыбнулась Арихико, — вас встречаю. Пойдемте, я покажу вам удобное место для лагеря.

— Нам встречающие и провожатые не нужны, — ответил Сергей.

— Да? — насмешливо спросила Арихико. — А в какую сторону вы дальше пойдете? Компасы тут не работают.

Мы все дружно посмотрели на Сергея, а он с растерянным видом осмотрелся. Действительно, а куда дальше-то идти, когда вокруг лишь поле с невысокими холмами и редкими деревьями?

— Вам ведь даже карту дали только до врат. Не догадываешься почему?

Сергей выругался сквозь зубы и коротко приказал:

— Игорь, иди вперед вместе с ней. Федор — прикрываешь сзади.

На этом спор временно закончился. Арихико привела нас в удобную ложбинку, заросшую лесом. Со стороны она была незаметной, а вот мы из неё видели все подходы. Рядом был ручей с чистой и вкусной холодной водой и небольшое озеро, поросшее кувшинками.

Разобравшись с боевыми ранениями, мы занялись обустройством лагеря. Поставили палатки, натаскали дров для костра, достали из рюкзаков котелок и прочий кухонные инвентарь. Николай сразу завалился спать, Сергей отправился осматривать окрестности, а Федор, на ходу смастерив пару удочек, пошел на озеро добывать ужин. Несмотря на то, что Арихико сказала, что вокруг нас на пару дней пути нет ни одного опасного существа или разумного противника, Сергей все равно приказал всем быть настороже. Так что мы не расслаблялись и держали оружие под рукой.

Едва мы разобрались с первоочередными проблемами, как Светлана и Феникс буквально вприпрыжку побежали мыться, схватив котелок, мочалку и мыло. Заодно они и меня прихватили, чтобы я сидел в кустах и следил, чтобы к ним не подобрался никто крупнее мыши.

Потом, когда девушки помылись, по очереди ополоснулись и все остальные. Воду нам всем грела Феникс, просто опуская руку в котелок. Отдохнувший Николай не преминул обозвать её кипятильником, после чего ему одному пришлось довольствоваться едва-едва теплой водичкой. А после мы все устроили прачечную, худо-бедно постирав носки, белье и перепачканную в глине одежду.

Федор наловил рыбы, сварил уху и пожарил мелких карасиков прямо на огне. После надоевших пайков один только запах свежеприготовленной рыбы нас всех сводил с ума. А потом еще был чай… И это просто невероятно прекрасно, когда можно спокойно пить сколько угодно чая, не думая о запасах воды и о том, как трудно потом будет ходить в туалет.

Ночь наступила довольно неожиданно и без заката. Небо просто постепенно потемнело и все. При этом, несмотря на отсутствие звезд и луны, пещерной темноты не было, а было примерно как в обычную безлунную ночь.

Пока мы ужинали, Арихико сидела рядом с нами возле костра и медленно пила чай, от еды она отказалась. А у всех остальных, тем временем, назревали вопросы. От товарищей не укрылось ни мое знакомство с Арихико, ни то, что Сергей явно избегал её.

— Так что ты тут делаешь? — сразу прямо спросил Сергей.

— Чай пью, — не моргнув глазом ответила Арихико.

— Что ты делаешь в Агартхе?

— Гуляю, — улыбнулась Арихико. — Покажу вам дорогу да провожу до места.

— И ты знаешь, куда нам идти?

— А что тут гадать? В Храм Терры, куда же еще? И что ты так злишься, Хранитель, разве тебя не предупредили, что в Агартхе вам помогут?

На лицо Сергея, словно тень набежала, но этого никто кроме меня не заметил. Он явно что-то знал, во всяком случае, он почему-то не задал ожидаемого вопроса о гибели Арихико.

— А как, кстати говоря, зовут нашего очаровательного проводника.

— Её не зовут, она сама приходит… — негромко сказал Сергей.

— Называйте меня Арихико.

— Это же японское имя, — удивилась Светлана.

— Мое настоящее имя все равно никому ничего не скажет, — пожала плечами Арихико. — А это не хуже других моих прозвищ.

— А как же Королева вампиров? — с холодной улыбкой спросил Сергей.

Мы с Феникс переглянулись, а вот Николай, Федор и Светлана ничего не поняли.

— Так меня называли какое-то время, — не стала спорить Арихико и, лукаво улыбнувшись, добавила: — Если хочешь, можешь называть меня так, Хранитель Молота Тора.

Сергей бросил на неё раздраженный взгляд, но не стал ничего говорить.

— Звезд не видно, — заметила Светлана, подняв голову.

— Ага, небо тут вообще необычное, — согласился с ней Николай.

— Поэтому в легендах Агартху прозвали подземным царством, — объяснила Арихико.

— А на самом деле это другой мир, верно?

— Не совсем, мы все еще на Терре. Агартха — это своего рода внутренний карман мира, искривленное пространство, в которое можно попасть только через портал в определенных местах.

— Ага, а так как Кейродон — это наоборот внешний осколок, то на него проще попасть из другого мира, — предположил я.

— Верно, — кивнула Арихико. — А в Агартху из другого мира попасть невозможно. Поэтому здесь всегда хранили секреты и тайны, здесь же и стоял замок моей семьи.

— Здесь? — переспросил я. — Мы его сможет увидеть?

— Нет, конечно, его уничтожили еще эльфы.

После этого Арихико начали расспрашивать о том, кто она такая. Сергей морщился, но не мешал. Феникс делала вид, что не обращает внимания, но на самом деле внимательно слушала, а Федор задавал много вопросов. Я потом уже вспомнил, что в числе его интересов была и история древнейших цивилизаций. Арихико отвечала сдержано, не вдаваясь в подробности. Она рассказала о гибели Третьей расы и её семьи, а также о древней войне с эльфами из другого мира.

Впрочем, мы недолго сидели у костра. Усталость давала о себе знать, так что вскоре все пошли спать. Я предложил Арихико лечь в нашей с Феникс палатке, но она отказалась, сказав, что не нуждается во сне.

Мы с Феникс не стали забираться в спальные мешки. Вместо этого мы постелили их на землю и легли на них, укрывшись покрывалом и подложив под голову пакет с одеждой. Я по привычке потянулся к Феникс, но она неожиданно отпихнула меня локтем.

— Ты чего? — удивился я.

— Ничего, — буркнула она, наглухо закрыв свои мысли и эмоции.

Я озадачено почесал затылок, повернулся к ней спиной и заснул. Но вскоре я проснулся из-за того, что Феникс сама стала прижиматься ко мне.

После ползанья по пещерам путешествие по Агартхе казалось приятной прогулкой. Можно было спокойно идти, не боясь стукнуться головой об свисавший сталактит, не давила сверху толща камня, а воздух был свежим, чистым и теплым. В Агартхе вообще было удивительно хорошо и комфортно: ни жары, ни сильного ветра, ни комаров.

Мы шли через поля, заросшие высокой золотистой травой, местами она доходила мне до груди. По дороге нам встречались небольшие перелески и пологие холмы, да маленькие речушки. В траве попадались упитанные фазаны, шустрые перепелки, осторожные зайцы и любопытные рыжие лисы. С последними вообще была беда. Они нас совершенно не боялись, подходили вплотную, обнюхивали и тут же пытались засунуть нос в рюкзаки. Одна такая рыжая плутовка успела выхватить из рюкзака Николая последний кусок копченой колбасы…

— Стой, сволочь! Я не для тебя её всю дорогу от жиртреста прятал! Вернись, падла такая!

Сгоряча он схватился за оружие, благо хитрая зараза отбежала от нас всего метров на сто, но Светлана и Феникс дружно заступились за лису и Николай лишь зло сплюнул. После этого Светлана наложила на все наши вещи заклинание, отпугивающее животных. С одной стороны так сразу стало проще, а с другой без этих наглых лис нам сразу стало скучно на привалах.

Хотя когда одна лиса посреди ночи неожиданно закричала всего в двух шагах от лагеря, я думал, что сам перестреляю к чертовой матери всех лис в округе. Никогда бы не подумал, что эти кавайные зверушки могут так мерзко и громко орать…

В целом Агартха напоминала среднюю полосу России во время бабьего лета, причем не настоящую, а скорее идеализированную из хороших фильмов. Не хватало только березовых рощ и больших рек. Животные тоже соответствовали. По ночам мы слышали волчий вой, а в одном лесу неожиданно увидели крупного медведя. К счастью медведь испугался нас больше, чем мы его, и сразу ломанулся через кусты вглубь леса.

Но встречались нам и давно вымершие на Земле животные. Например, какие-то древние слоны размером с кабана и огромные олени с рогами до пяти метров. Это удивляло всех нас, но узнать, как и когда они попали в Агартху и почему не вымерли, мы не могли. Даже Арихико этого не знала.

В дороге мы обычно шли молча. Федор шел впереди, протаптывая тропинку для остальных, сразу за ним Николай с винтовкой в руках. Он поглядывал по сторонам. Феникс и Светлана всегда были в середине, а Сергей замыкал колонну. Арихико обычно гуляла сама по себе, могла идти впереди всех, показывая дорогу, а могла надолго отходить в сторону.

Федор и Николай взяли на себя снабжение отряда продовольствием, так как опыт у них был. Они то прямо на ходу подстреливали мелкую дичь, то рыбу ловили во время привалов, а пару раз отправляли меня, Феникс и Светлану на сбор грибов и ягод. Готовили они тоже неплохо.

А по вечерам мы все собирались вокруг костра, ужинали и разговаривали. Вернее все расспрашивали Арихико. В основном вопросы задавал Федор, но иногда даже Сергей интересовался чем-нибудь.

— Про первую и вторую расу я сама знаю не многое, — мелодичным голосом рассказывала Арихико. — Даже в наши времена они были легендой, а наш народ никогда не интересовался историей. В детстве я находила необычные развалины недалеко от дома и часто играла среди них с… с братом.

Запнувшись на мгновение, Арихико отпила чая из кружки и продолжила рассказ:

— Мы были воинами. Мои предки покорили много миров, сражались на равных с легионами Лордов Инферно, остановили восстание некромантов, разбили орду эльфов.

— Отчего же тогда пала Третья раса?

— Распри и междоусобицы, — с почти незаметной горечью ответила Арихико. — Мы были хорошими воинами, но плохими правителями и просто ужасными дипломатами. У дома Тесаэрхэ-нэ-раданхэ не было союзников. Никто не пришел к нам на помощь, когда дом пал. А после… они не недолго продержались. Слишком много оказалось великих и достойных людей из славных родов, а трон был всего один.

Николай и Федор откровенно любовались изящностью и грациозностью Арихико. Я не раз и не два замечал, как они смотрели за тем, как она двигается, за её жестами в разговоре, а за её улыбку они, казалось, готовы были на что угодно. Даже Сергей, к большому раздражению Светланы, нет-нет, но задерживал взгляд на Арихико.

Сама же Арихико со всеми была вежлива, всем улыбалась, но никого близко к себе не подпускала. Осознано или нет, но она ясно всем давала понять, что она со мной. Но при этом я сам не мог понять, что у нас за отношения. А еще Феникс…

Слушая очередной рассказ Арихико, я внимательно смотрел на неё, невольно любуясь её красотой. Неожиданно Феникс поднялась с места и молча ушла в палатку. Я проводил ей взглядом и остался сидеть. Но Арихико замолчала и выразительно посмотрела на меня.

— Что? — не понял я.

— За ней иди! — сделав страшные глаза, приказала она.

Я задумчиво почесал затылок, но спорить не стал и пошел за Феникс. Рыжая уже успела забраться в палатку и лечь в постель. Привстав, она недовольно посмотрела на меня.

— Что пришел? Тебе же с ней так интересно сидеть!

— Ты чего? — опешил я и от неожиданности ляпнул: — с чего ты взяла, что мне очень уж интересно у костра сидеть?

Феникс опять наглухо закрывала свои мысли и эмоции, чего он не делала уже довольно давно. А я, честно признаться, обленившись, отвык угадывать её чувства лишь по словам и выражению лица.

— А то я не вижу, о чем ты думаешь!

— Знаешь, вообще-то это нечестно, — недовольно произнес я. — Закрывать свои мысли, а мои читать!

Феникс вздрогнула, побледнела и, ничего не сказав, резко отвернулась и легла, накрывшись одеялом с головой. Я несколько секунд смотрел на неё, потом мысленно сплюнул и выбрался из палатки.

— Дурак, — не оборачиваясь, сказала мне Арихико.

— Ты что, все слышала? — раздраженно спросил я.

— А вы кричите погромче, так вас не только я, а вся Агартха услышит.

Увидев ехидное выражение лица Арихико, я опять мысленно сплюнул и повернулся к палатке.

— Не ходи. Теперь уже поздно возвращаться, — негромко сказала она.

— То иди, то не ходи!

— Тебе не надо было оставлять Феникс, но раз уже ушел — то глупо возвращаться. Вы только еще сильнее разругаетесь.

Я сел на свое место возле костра. Николай сочувственно взглянул на меня и молча протянул кружку. Я отхлебнул и поперхнулся, это оказался слегка разбавленный спирт.

— А если Сергей увидит?

— Как будто он не знает, — отмахнулся Николай. — И я же не напиваюсь, а так. Два глотка перед сном, чтобы спалось крепче.

Он и в самом деле встал и пошел спать. Сергей, Федор и Светлана ушли еще раньше, так что у костра остались только мы с Арихико. Я подбросил несколько поленьев и налил себе в кружку остатки чая. Спать мне не хотелось, но и темы для разговоры не было, так что какое-то время мы просто сидели молча.

Я думал о том, что, в сущности, совершенно не знаю Арихико. При первой встрече мы провели друг с другом чуть менее суток, второй раз я встретил ее, когда искал Феникс, а тогда мы разговаривали друг с другом еще меньше.

— Извини, Игорь, — неожиданно тихо произнесла Арихико. — Я не смогла тебе помочь в бою с Предвестником.

— Ты бы и не смогла… — попробовал возразить я.

— Ты слишком добрый, — грустно улыбнулась она, покачивая головой. — Если бы на меня действовал алкоголь — я бы попробовала напиться. Я могла выйти из твоей тени и схватиться с Предвестником, но скорей всего он бы и меня одолел.

— Но… кто он такой вообще? Ты его знаешь?

— Да, — коротко ответила Арихико, отводя взгляд в сторону. — Он враг.

— Ну, надо же, какая неожиданность, — съязвил я. — А…

— Извини, но я не могу ответить тебе! — резко перебила меня Арихико.

Она взглянула на меня, и я вопрос застрял у меня в горле. В её глазах было столько боли и горечи, что я просто не смог ничего произнести.

— Все… все слишком сложно, Игорь. Но завтра ты узнаешь главное, потом через пару дней мы заглянем в храм Огня. Это нужно для Феникс. А вот потом нас будет ждать Храм Терры и Предвестник.

Я молча кивнул. Не знаю почему, но я доверял Арихико. Может быть только потому, что хотел доверять ей. Разговор закончился, посидев еще немного, я ушел спать в палатку.

На следующий день Арихико резко свернула в сторону. Когда мы перешли через гряду невысоких холмов, как она повела нас в густой буковый лес. Сергей спросил Арихико о чем-то, она коротко ответила, бросив на меня короткий взгляд.

Через лес мы шли медленно. Густые кроны почти не пропускали свет, и внизу царил вечный полумрак. Подлеска практически не было, под ногами лежал толстый слой опавшей листвы, а стволы деревьев, выпирающие корни и крупные валуны густо обросли мхом. Густые бороды мха свисали с нижних веток. Воздух был густой, влажный и неподвижный. А еще в лесу царила жутковатая тишина. Мох и мягкая прелая листва под ногами заглушала шаги, а животных и птиц не было слышно.

— Как старый лес… — негромко произнесла Светлана.

— Он был таким уже во времена моей молодости, — тихо добавила Арихико.

Мы все невольно понижали голос, переговариваюсь друг с другом. Лес казался нам поистине сказочным местом. Я подсознательно ждал, что за следующим поворотом окажется озеро с русалкой, выйдет из-за дерева единорог с прекрасной эльфийкой или же на узкой тропинке мы повстречаем седобородого волшебника.

— Надеюсь, энты в этом лесу не водятся, — тихо проговорил Николай, оглядываясь по сторонам.

Арихико вела нас по лишь ей одной видимой тропе. Я пытался чувствовать направление и понимал, что стоит мне лишь разок отвлечься — и сам я из этого леса не выберусь. Наверное, тоже самое чувствовали и остальные.

После обеда неожиданно опустился туман, и стало все еще веселее. Видимость упала буквально метров до трех-четырех. Дальше все просто расплывалось в молочно-серой пелене. Арихико и Сергей быстро переговорили и решили пройти еще немного. Для этого мы стали идти буквально друг за другом, чуть ли не наступая на пятки. Сергей при этом шел замыкающим и постоянно следил, чтобы никто не отстал.

Лагерь мы разбили рядом с небольшим лесным озерцом с темной холодной водой. Костер развели из старых, валявшихся на земле веток — никто не осмелился рубить деревья в этом лесу. Вскоре стемнело, а туман сгустился еще сильнее. Светлана и Феникс зажгли вокруг лагеря светлячков, но они мало помогали.

На этот раз ужинали молча, каждый думал о чем-то своем. Темная, мистическая атмосфера тихого леса давила на нас. И дело было не только в тумане и тишине, все мы чувствовали, что это особое место, необычное. И не для людей.

Перед тем как лечь спать, мы с Феникс опять успели разругаться, причем из-за какой-то глупости. Буквально моментально разозлившись друг на друга, мы разошлись. Она легла в палатке, а я возле затухающего костра. Вообще, спать на улице во время тумана не рекомендуется, особенно на голой земле. С туманом я ничего сделать не мог, а вместо постели положил кучу отложенных на утро дров. Арихико искоса глянула на меня, но ничего не сказала.

Проснувшись посреди ночи, я вдруг понял, что лежу не на куче палок, а на чем-то ровном и твердом. Приподнявшись, я осмотрелся по сторонам — ни леса, ни лагеря вокруг не оказалось. Сначала я не мог понять, где я нахожусь, а потом увидел вдалеке невероятно огромную стену, края которой терялись в дымке где-то очень далеко. Цвет и поверхность у этой стены напоминали дерево… Вздрогнув, я посмотрел под ноги и понял, что сижу на исполинской ветке толщиной в полсотни метров!

— Добрая ночь.

Оглянувшись, я увидел знакомую странную цыганку. На этот раз она была в свободной белой рубахе, без пояса и обуви, а длинные темные волосы были распущены.

— Здравствуй, норна.

— Догадался? — улыбнулась она. — Может, еще и имя мое знаешь?

— Скульд, — без раздумий ответил я. — Младшая из норн.

— Верно.

— А это…

— Иггдрасиль.

Невольно поежившись, я встал на ноги и оглянулся. Мировое дерево было настолько огромным, что его размеры просто не укладывались в голове.

— Не думай об этом, — Скульд легко догадалась о моих мыслях. — Ты все равно не поймешь и не сможешь увидеть Иггдрасиль в его истинном облике. Это смогли сделать лишь немногие: Один, Велес, Прометей и еще несколько, но их имена тебе ничего не скажут.

Я молча согласился с ней и постарался просто не задумываться о том, где я сейчас нахожусь. Скульд протянула руку и позвала меня:

— Пошли.

Едва я прикоснулся к её маленькой ладони, как мир вокруг меня на мгновение исчез… Моргнув, я понял, что стою возле небольшого пруда с чистой водой. Его берега были выложены камнем, заросшим мягким зеленым мхом, а вокруг росли величественные сосны.

— Где мы?

— У корней Иггдрасиля, возле источника мудрости. Игорь, молодец что не умер, — совершенно серьезно произнесла Скульд, наклоняясь к воде. — Сначала выпей воды, а потом я тебе все расскажу.

Норна сложила руки пригоршней, зачерпнула воды и протянула мне.

— А кружки нет?

— Вода из этого источника, выпитая не с моих рук, убьет любого смертного.

Я не стал спорить и послушно выпил воду. Ноги подкосились и я рухнул на мшистые камни, в жилах словно вспыхнул ледяной огонь, жуткая боль рвала меня изнутри, желудок горел, но я не обратил на это никакого внимания…

Сергей с хладнокровным лицом топит в ванне отчаянно вырывающуюся Хильду Свенсон…

Вцепившись руками в раскалывающуюся голову, я закричал от нестерпимой боли!

Вайлет с ужасом смотрит на только что убитого брата…

Не в силах терпеть, я катался по камням, орал и до крови раздирал кожу на голове, словно пытался…

Шеф приказывает не предупреждать сотрудников отдела об атаке немцев, все должно выглядеть естественно. Аналитики сухо подсчитывают возможный размер потерь среди оперативного отдела…

… вырвать эту боль из головы, избавиться…

Убийца подбирается к двери, за ней жертва. Сейчас она сама откроет дверь. Он не видит сторожевого заклинания на двери, не знает, что сигнал тревоги уже раздался и тем более, не знает, что этой ночью он выбрал жертвой подругу Игоря.

… от потока странных видений и чужих воспоминаний!

Шеф и Сергей разговаривают с Саяной Гиблой, шеф пытается образумить ведьм и предотвратить войну, но тщетно…

Чужие воспоминания перемешивались с отрывками из прошлого и будущего. Я видел места и людей, которых никак не мог видеть, слышал разговоры, которых не мог слышать. Я видел, как начальство хладнокровно подставляло оперативный отдел. Видел, как спокойно решали, как избавиться от Феникс, видел всю подноготную борьбы за меня российского и немецкого отделов Ордена…

Пока я мучился, Скульд совершено равнодушно смотрела на меня сверху вниз. На её лице не было ни тени сочувствия.

— Вставай, — холодно бросила она. — Времени у тебя почти не осталось.

— Что это… — хрипло пробормотал я, пытаясь прийти в себя.

— Вода из источника Мудрости. Она даст тебе возможность видеть прошлое и будущее, свое и других людей так или иначе связанных с тобой. К тебе уже приходили сны о твоих прошлых жизнях, будут и еще.

Придя в себя, я кое-как встал на ноги.

— Ты два раза обещала мне, что ответишь на мои вопросы осенью, рядом с Иггдрасилем.

— Да. Спрашивай.

— Что происходит?

Скульд усмехнулась и покачала головой.

— Вопрос из разряда «Почему небо голубое?». Извини, но на длинную версию нет времени, сам все поймешь потом.

— Тогда расскажи хотя бы короткую версию!

— Война, Игорь, происходит война, — выражение лица норны изменилось, она больше не улыбалась, и теперь никто бы не назвал её девчонкой. — Война, которая началась десятки тысяч лет назад, а сейчас нас ждет еще одна битва, битва за Терру.

— Война с кем?

— Я могла бы назвать сотни имен, но тебе бы они ничего не сказали, — покачала головой Скульд. — Ты встречался с Предвестником, он лишь марионетка другого, гораздо более опасного противника, но и она не главная наша проблема.

— Кто она?

— Ты уже слышал про неё. У неё тоже много имен, слуги называют её Госпожа или просто Она. Другие называют её Плясунья, потому что она очень любит пляски.

Я вспомнил крики сошедшего с ума волшебника, кричавшего: «Она идет, и все мы спляшем для неё».

— Если Предвестник так легко победил нас всех, то как мы сможем справиться с его хозяйкой?

— Это сложно объяснить, Игорь, — осторожно произнесла Скульд. — Если бы я могла составить подробный план и дать его тебе — я бы так и сделала. Но есть множество… ограничений на вмешательство богов. Ты знаешь, что именно хранила Рада?

— Какую-то печать, ключ к защите нашего мира.

— Не совсем. Мир нельзя закрыть, это ведь все-таки не квартира. Было создана сложная система, ограничивающая приток силы на Терру. Грубо говоря, из нашего мира сделали безводную пустыню. Местные жители приспособлены к такой жизни, они умеют добывать воду. А вот чужаки, привыкшие к регулярным дождям, не выживут здесь. Но то, что защищает Терру, мешает нам её защищать. Мы не можем напрямую вмешиваться в то, что происходит на ней.

Скульд замолчала и легким движением отбросила упавшие на лицо пряди волос.

— Идя в пустыню можно взять с собой запас воды. И что-то я не заметил, чтобы Предвестник страдал от нехватки силы.

— Не все так просто, — возразила норна. — Все упирается в потребности. Для тебя или для Феникс они невелики. Обычный маг будет какое-то время страдать от жажды, но привыкнет. Кто-то уровня Предвестника окажется практически беспомощным. Почему, по-твоему, он до последнего момента не рисковал выйти на открытый бой, а действовал исподтишка? Для той схватки он должен был запасать силу не меньше полугода, а это не так просто. А Плясунья попросту умрет в нашем мире.

— А что изменится теперь, когда у них есть Печать?

— А я не знаю, — криво улыбнулась Скульд. — Я, одна из трех Сестер, не знаю, что будет дальше. Не знает и Оракул.

— Кто?

— Не важно. Мы не знаем, как именно они попробуют использовать Печать. Суть в том, что вариантов будущего настолько много, что все словно сливается в белый шум. Причем, — норна сделала паузу и с многозначительным выражением лица посмотрела мне в глаза, — все зависит буквально от нескольких человек. А именно трех избранных.

— И я один из них? — поинтересовался я.

— Да.

— Замечательно.

Чего-то подобного я и ожидал. Недомолвки, странности и якобы случайные события слишком уж гладко укладывались в одну систему.

— И Орден об этом знает?

— Разумеется. Или ты, правда, верил, что разные отделения Ордена дрались из-за тебя только потому, что ты такой замечательный оперативник? Да будь ты хоть сколько угодно сильным бойцом — это бы никого не волновало бы. Дело не в твоей силе, как таковой, а в том, что именно твои поступки решат исход войны. И что самое страшное — никто не знает, что именно ты должен сделать: пожертвовать своей жизнью, убить кого-то, со знаменем в руках поднять солдат в решающую атаку или трахнуть голливудскую кинозвезду?

— Можно про последнее поподробней? — усмехнувшись, спросил я.

Скульд даже не улыбнулась.

— Поэтому многие пытаются так или иначе повлиять на тебя и в тоже время боятся тебе хоть слово лишнее сказать. Российский отдел Ордена всеми силами пытается тебя контролировать, немецкий отдел хотел забрать к себе, японцы несколько месяцев уговаривали Рингёко и Йоко переманить тебя в Японию, даже у норвежцев были на тебя планы.

— А Предвестник хотел меня убить.

— Да. Он решил, что проще будет тебя физически устранить. Орден и Хранители, в свою очередь, потратили немало сил, чтобы защитить тебя. Времени осталось мало, какие у тебя еще есть вопросы?

— Хм… почему эта… Плясунья хочет напасть на наш мир?

— Она монстр, пожирающий миры, — коротко ответила Скульд.

— Но… почему тогда про неё ничего не слышно? И что значит — монстр пожирающий миры? Это вообще как?

— Если коротко — она родилась темной эльфийкой, собрала столько силы, что почти сравнялась с богами, но так и не смогла переступить через это «почти» и из-за этого лишилась рассудка и превратилась в одержимого силой и вечным голодом монстра. Про неё ничего не слышно просто потому, что она не трогает миры вроде Артана и ему подобных. Ей подавай миры уникальные и редкие, такие как Терра.

Мне показалось, что Скульд что-то недоговаривает, но я не стал настаивать — просто отложил на память.

— Зачем ты мне подкидывала карты Таро?

— Это были знаки, предупреждения для тебя, — просто ответила Скульд. — Это были испытания, которые ты должен был пройти и понять что-то важное для себя. Столкнуться с собственным прошлым и поставить точку в давней истории. Решить для себя, кто ты и за что сражаешься. Выступить в роли судьи и карателя и понять всю ответственность правосудия. Встретиться лицом к лицу с темной стороной самого себя.

Я задумался, о чем еще я хотел бы её спросить, но время аудиенции закончилось.

— Все, Игорь, тебе пора идти.

— У меня еще один вопрос! Сны, в которых мне снилось не прошлое и не настоящее, а… не будущее ли это было?

— Разрушенные города, убитые друзья и проигранная война? Да, Игорь, это будущее, это то, что произойдет, если ты совершишь ошибку. Все, тебе пора…

— Ты сказала, что от трех человек зависит исход войны, кто еще двое?

— Тебе не стоит об этом знать, — отрезала Скульд. — Они гораздо слабее тебя и уже могут быть мертвы, так что лучше всего будет, если ты будешь считать, что остался один. Все!

Я хотел было спросить еще, но норна шагнулась ко мне и прикоснулась холодными пальцами к щеке.

— Иди, Игорь, главное ты уже знаешь, а с остальным разберешься.

Не успел я ответить, как все вокруг меня исчезло…

Открыв глаза, я увидел вокруг себя лес, палатки, услышал храп Сергея и легкое потрескивание дров в костре. Арихико сидела рядом со мной и сочувственно смотрела на меня.

— Это был не сон, — негромко произнесла Арихико.

— Что?

— Ты сейчас подумал, не приснилось ли тебе? Так вот нет, не приснилось. Ты разговаривал со Скульд?

— Да. А ты откуда знаешь?

— Я видела, как ты ушел. Не забывай, что я живу в твоей тени. И я чувствую, что ты выпил воды из источника Мудрости, но не знаю точно, с кем именно ты разговаривал и о чем.

— Да, я выпил воды, причем на халяву, — я сбросил с себя одеяло и сел. — А Одину за глоток пришлось глаз отдать.

— А с чего ты взял, что ты ничего не заплатил? — резонно спросила Арихико. — Твоя плата может оказаться больше, чем у Одина.

— Может быть.

Я поднялся с места, налил себе из котелка остывшего чая и сел думать. На первый взгляд ничего не изменилось, хотя это и не показатель. Еще со времен обучения, я помню что любые контакты со сверхъестественным могут проявить себя самым неожиданным образом, так что Арихико права — я могу лишиться чего-нибудь подороже одного глаза.

— Ты встречалась с Одином? — неожиданно спросил я.

— Как сказать… — задумчиво проговорила Арихико. — Я старалась лишний раз не попадаться на глаза богам, потому что они порой сами не знали, чего хотели от меня. То им тайные знания подавай, то подробный пересказ истории, то в их войны влезай. С одним только Зевсом просто было — он хотел меня соблазнить. А с Одином я встретилась случайно и даже не поняла сразу, кто он. Очень уж он любил простым странником прикидываться.

— И что он от тебя хотел?

Арихико развела руками.

— Я же говорю — они все сами не знали, что хотели от меня. Лучше расскажи, что тебе норна наплела?

Я коротко пересказал разговор со Скульд. Арихико надолго задумалась.

— Она соврала? — спросил я.

— Нет, — нахмурившись, Арихико медленно покачала головой. — Она тебе сказала правду, но не всю.

— И о чем же она промолчала?

— Если бы я знала…

Глубоко задумавшись, она прикусила большой палец и ушла глубоко в себя. Я медленно допил чай, подбросил в костер свежих дров.

— Понимаешь, Игорь, — Арихико смотрела в костер и задумчиво покусывала палец. — Такая игра идет, что важно даже не то, что сказал или не сказал кто-нибудь, а то почему он сказал, то, что сказал или почему не сказал. А я не понимаю, о чем думала Скульд и почему она все именно так тебе объяснила?

— Блин, чем дальше, тем все больше вопросов, — раздраженно бросил я. — У меня такое чувство, что один лишь я ничего не понимаю!

— Просто помни, что Скульд целиком и полностью на твоей стороне, но у неё есть свои цели, о которых она тебеничего не скажет. Орден хочет тебя использовать, но при этом очень боится тебя, потому что ты со своим юношеским максимализмом не приемлешь лицемерия, а Орден целиком и полностью состоит из него! Они врут ежедневно и в первую очередь своим сотрудникам. Хранители были бы для тебя идеальными союзниками, потому что у них всего одна цель — защищать Терру. Но Клио погибла…

— Ты её знала?

— Да, — кивнула Арихико, не отрывая взгляда от огня. — Мы встретились с ней на площади, тогда как раз какого-то эрцгерцога сербы убили, шума было…

— Подожди! Это ты про Франца Фердинанда говоришь? Это же было в 1914 году!

— Ну да, наверное, я не помню, какой это год был.

— Но ведь Клио… сколько же ей лет было? — пораженно произнес я.

— А, вот ты о чем. Не знаю, никогда не спрашивала об этом, но когда мы встретились, она уже была Хранителем.

И вот так раз… неудивительно, что она была сильна, вот только всей её силы не хватило. Немного подумав, я задал еще один вопрос:

— Арихико, ты на самом деле Королева вампиров?

— Да, — ответила она и искоса посмотрела на меня.

— Я слышал, хотя Орден это скрывает, что именно ты остановила Вампирскую эпидемию.

— Я просто очень проголодалась.

Я подумал, что она шутит и попытался улыбнуться, но увидев её взгляд сразу осекся. Арихико не шутила.

— Ты знаешь насекомое — муравьиный лев? А я вампирская королева.

От её тона мне расхотелось задавать другие вопросы. Немного посидев, я опять лег на дрова, завернулся в одеяло и заснул.

На следующий день туман рассеялся и уже к обеду мы вышли из леса. Идти сразу стало легче и веселее, хотя никто особо не веселился. Сергей буквально витал в облаках, постоянно сильно задумывался, на вопросы отвечал невпопад, а то и не замечал их. А на Николая нашло какое-то меланхоличное настроение. Так что отрядом фактически командовал Федор. Светлана приставала с расспросами к Арихико, Феникс злилась на весь белый свет. А я… а я просто шел и старался ни о чем не задумываться.

А еще через день мы подошли к величественным развалинам большого и очень древнего города. Впрочем, от самого города осталось немного, зато храмовые комплексы сохранились отлично. Всех кроме меня и Арихико сразу охватило необычное возбуждение, так что сразу стало ясно, что дальше мы никуда не пойдем. Едва разбив лагерь у небольшого ручья, все хозяйственные обязанности дружно свалили на меня, а сами разбежались по разным храмам.

Арихико, тихо посмеиваясь, выступила в роли экскурсовода и показала всем желающим нужную дорогу. Хотя у меня сложилось впечатление, что все сами могли найти нужно место, потому что их словно магнитом тянуло.

Приготовив нехитрый ужин, я поставил вокруг лагеря в удобных местах пару сигнальных растяжек — чисто на всякий случай — и пошел гулять по развалинам, закинув за спину автомат.

Светлана медитировала на широком мраморном постаменте возле Храма магов. Федор с флегматичным видом точил найденный меч на ступенях Храма воинов. Николая и Сергея я не нашел, а вот Феникс сидела на коленях перед огнем, вырывающимся из трещины в земле. Неподалеку от неё под деревом отдыхала Арихико.

— Посидишь здесь? — спросила она. — А я пойду за остальными пригляжу.

— А зачем за ними смотреть? — удивился я. — Они же не маленькие.

— В этом месте слишком легко увлечься. Храмы и прочие духовные искания — это хорошо, но не надо забывать, что это лишь отражение реальности. Кстати, Игорь.

— Что?

— Ты не хочешь какой-нибудь храм посетить? Тут неподалеку в лесу есть храм славянских богов, его построили пятеро волхвов, добравшихся до Агартхи.

Я на пару минут задумался, а потом честно ответил:

— Нет.

Арихико понимающе улыбнулась и ушла, а я сел на её место и положил автомат на колени. Феникс сидела перед огнем с полузакрытыми глазами и не шевелилась. Я не раз видел, как она медитирует, но в первый раз вижу, чтобы она уходила настолько глубоко.

Я тоже раньше часто медитировал, правда, по особой программе, чтобы научиться контролировать боевой транс. Но сейчас мне ничего подобного не требовалось, потому что я уже достиг своего потолка и очень хорошо это понял, столкнувшись с Предвестником. Он был настолько же сильнее меня, насколько я сам был сильнее обычного человека.

Феникс медитировала очень долго. После того как стемнело, Светлана и Сергей пришли нас проведать и принесли в котелке остатки ужина и спальник. Я собрал дров и развел небольшой костер, из чистого хулиганства подпалив пару палок в священном огне, вместо того, чтобы доставать из кармана спички.

Поздно ночью Феникс, наконец, оторвалась от огня и с трудом встала, разминая затекшие ноги. Оглянувшись назад, она увидела меня, молча подошла и села рядом на спальник. Я протянул ей ужин.

— Не надоело караулить меня? — недовольно спросила она.

— Нет.

— Ага, как же… хотел же опять пойти с ней разговаривать. Как будто я не вижу, как сильно она тебе нравится.

Я промолчал, потому что чувствовал, что спорить сейчас с Феникс бесполезно. Впрочем, она и так могла все мои мысли прочитать.

— Больно надо мне твои мысли читать…

Феникс поставила миску на землю и, обхватив колени руками, опустила голову.

— У меня не получилось, — очень тихо произнесла она.

Вздохнув, я подвинулся поближе к Феникс и обнял её. Рыжая напряглась, но не стала отстраняться от меня. А я устроился поудобней и прижался к ней щекой.

— Я боюсь огня… боюсь опять ошибиться…

Краем глаза я заметил неожиданно появившуюся из-за угла Арихико. Увидев нас, она резко остановилась и бесшумно скрылась. А я не знал, что сказать, и поэтому просто сидел и слушал Феникс, пока она выговаривалась. А говорила она много, признаваясь в том, что успешно скрывала от всех, даже от меня, все это время.

Магия очень зависит от уверенности волшебника в своих силах. Заклинания успешно создаются во многом потому, что волшебник верит, что они воплотятся. И вот именно этой самой уверенности у Феникс больше не было. Но что хуже того — Феникс начала бояться собственной магии, своего же огня. Страх и неуверенность — приговор и для более опытного волшебника, а Феникс всего восемнадцать лет.

— Ну что ты молчишь?!

— Знаешь, Рыжая, — негромко начал я. — Если все так, если ты действительно потеряешь свою силу, то я этому только обрадуюсь. Я не хочу, чтобы ты опять шла в бой. Пусть лучше тебя оставят дома.

— Это не честно…

— Это эгоизм, — признался я. — Но я хотел бы, чтобы кто-нибудь другой воевал вместо тебя. Я не хочу опять сидеть рядом с тобой кричать от бессилия.

— Дурак…

— Да.

Феникс замолчала, а я стал размышлять о том, что делать дальше, и поэтому не сразу заметил, что она уснула. Пришлось повозиться, укладывая её спать. А она от усталости даже не проснулась.

— Эй, вы там…

Николай осекся, уставившись на взбешенную Арихико, появившуюся прямо перед ним.

— Тихо! — зло прошипела она. — Иди в лагерь и не вздумай помешать им!

Остаток ночи я практически не спал, просто сидел рядом с Феникс, дремал вполглаза и держал её за руку. Не знаю, что ей снилось, но мою ладонь она сжимала мертвой хваткой. Проснувшись, Феникс смутилась, отпустила меня и тихо поблагодарила.

— Умывайся, пора уже в лагерь возвращаться.

— Ага.

Вскоре к нам пришла Арихико, чтобы рассказать, что завтрак уже готов и вообще, пора идти дальше. О случившемся вчера мы не разговаривали. Перекусив и свернув лагерь, мы двинулись дальше.

Местность вокруг нас изменилась. Теперь все чаще встречались развалины древних городов, остатки полей и реки, через которые приходилось перебираться по мостам или переходить их вброд. От дорог, к сожалению, почти ничего не осталось. Из-за того, что ими никто не пользовался целые века, они попросту заросли.

Руины, не тронутые археологами, настраивали на разговоры о истории, поэтому все дружно расспрашивали Арихико, даже Сергей задавал вопросы. Видимо решил, что поздно уже пить боржоми и переживать о сохранении тайн Ордена.

— Так это правда, что Атлантида погибла из-за вторжения демонов?

— Не совсем, — возразила Арихико. — Атлантическая империя оказалась в глубоком кризисе: проигранная война с народами Средиземного моря, потеря связи с колониями в Египте, восстания в Южной Америке. А вожди Атлантиды, вместо того чтобы попытаться пересмотреть свою политику, вдруг дружно начали искать некое чудо-оружие, которое все сразу изменит в их пользу.

— А нашли демонов.

— Может быть, я не знаю точно, да и не помню уже многого. Знаю то, что в итоге открылся портал, и началось полномасштабное вторжение демонов. Армия атлантов была разбита, и кто-то использовал магическое оружие, уничтожившее и демонов и саму столицу Атлантиды. Остатки острова после этого ушли под воду.

— Значит, Гиперборея и Лемурия продержались дольше?

— Да, — кивнула Арихико. — Эти два государства четвертой расы просуществовали еще пять веков, после гибели Атлантиды, но тоже не избежали гибели. Уничтожение Атлантиды разрушило баланс, сложившийся между тремя странами, а также спровоцировало начало ледникового периода. Но не похолодание уничтожило Гиперборею и Лемурию, а война между ними. Обе стороны активно применяли магию, так что от многих великих городов не осталось ничего кроме пепла.

Слушая Арихико, я вдруг вспомнил старый странный сон, в котором Коля спрашивал меня, если предыдущие расы Земли были человеческими, то почему тогда мы произошли от кроманьонцев и неандертальцев, а не от них? Размышляя над этим, я не мог не подумать о том, что нас где-то обманывают.

Через пару дней мы встали лагерем на берегу красивого озера, рядом с большим лесом. Сергей объявил дневку для отдыха и разных хозяйственных нужд. Для начала все помылись и перестирали практически всю одежду. Николай и Федор тем временем подстрелили небольшого оленя, разделали его, а мясо решили закоптить для долгого хранения. Как оказалось, они оба были специалистами в этом деле и поэтому от помощи они отказались, попросив меня только нарубить им дров.

После обеда было свободное время. Феникс дремала в тени под деревом, Светлана медитировала на берегу озера. Николай и Федор следили за огнем в коптильне, а Сергей куда-то отошел.

А мы с Арихико ушли подальше от лагеря. Сначала мы долго шли вдоль пляжа, потом разулись и побрели по вытянутой отмели к небольшому островку недалеко от берега. Когда вода стала доходить до щиколоток, я снял штаны и пошел так, но вскоре пришлось снимать еще и футболку, чтобы не намочить. Арихико остановилась, её одежда на мгновение окуталась золотистым сиянием, а потом на неё оказался белый купальник, закрывавший почти все тело.

«Жаль, что не бикини», — невольно подумал я.

Арихико, словно прочитав мои мысли, насмешливо взглянула на меня. Она легла на воду и ловко поплыла, без брызг и лишних движений. А я пошел по песчаному дну, держа одежду над головой. Благо в самом глубоком месте мне было по грудь.

Остров оказался небольшим, с песчаным пляжем и невысоким холмом посередине, заросшим кустарником и невысокими деревьями. Арихико сотворила большое зеленое покрывало и бросила его на песок. Я положил одежду и сел рядом.

— И зачем ты меня сюда привела?

— Просто хотела побыть с тобой наедине, — улыбнулась Арихико. — И не волнуйся, Феникс нас тут не увидит и не сможет потом ничего узнать из твоих мыслей.

Я вдруг подумал, что не зря Феникс неожиданно сильно приревновала меня к Арихико. Она мне нравилась, и я ничего не мог с этим поделать. Вот и сейчас я смотрел, как легкий ветер шевелит золотистые волосы Арихико и не мог отвести от неё взгляда.

— Каким образом ты можешь сделать такое? Я думал, что в нашу с Феникс связь никто не может вмешаться.

— Да, никто не может, — кивнула Арихико. — Кроме того, кто прожил достаточно долго в твоей тени.

Пока я обдумывал это, она неожиданно добавила с ехидной улыбкой:

— Не надейся, соблазнять тебя не собираюсь.

— Что? Я и не думал о таком!

В ответ Арихико рассмеялась красивым заливистым смехом.

— В разведку тебе нельзя, — посмеиваясь, покачала она головой. — Просто есть кое-что, что я хочу тебе рассказать. То, о чем умолчала Скульд, никогда не расскажет Сергей и что не стоит знать Феникс.

— И что же это?

— Начнем с того, что ты не берсерк и ты владеешь магией.

— Э… как это? — сразу растерялся я.

— Очень просто. Твои способности — это особая магия, свойственная третьей расе Терры. И она не могла проявиться у тебя с рождения. Никак. У меня сразу возникли подозрения, но только пожив в твоей тени, и покопавшись в твоих воспоминаниях, я все окончательно поняла. Я не удивлюсь, если… — Арихико сделала долгую паузу, внимательно глядя на меня. — Тебя вырастили искусственно, а потом просто подложили выбранной семье. Ну или же тебя сразу после рождения, под каким-нибудь предлогом, забрали у родителей и вложили в тебя магию третьей расы.

— А как же моя память?! Как же воспоминания из прошлых жизней?! — закричал я, вскакивая с места.

— Память настоящая, спору нет, — совершенно не обращая внимания на мою вспышку, спокойно произнесла Арихико. — Но одной лишь памяти мало для сверхбыстрой регенерации и боевого транса. Кстати, даже в мое время эти способности далеко не всегда сочетались у одного человека. У нас были бойцы с отличной регенерацией и были бойцы, прекрасно владевшие боевым трансом, но не имевшие столь замечательной регенерации. А тебя кроме этого есть еще и чутье, доступ к памяти из прошлых жизней, причем заметь, ты вспоминаешь именно нужную информацию, ну и неосознанная магия. Помнишь, как Сергей никак не мог поверить, что я не стирала с тебя следящих меток Ордена? Это ты их стер, неосознанно. Ты просто подумал, что тебе надо скрыться от Ордена — и все.

Услышанное не укладывалось в голове… и в то ж время, мне казалось, что Арихико не врет. Наверное, не врет.

— Побочный эффект, впрочем, оказался достаточно опасным — безумие берсерка. Контролировать такие способности крайне сложно, поэтому тебя пришлось долго и упорно этому учить.

— Но я не родился таким… Черт!

Со злости я пнул песок, неосознанно войдя в транс, попавшийся под ногу мелкий камушек, улетел за полкилометра. Все, что я знал, все, что мне говорили — оказалось враньем.

— Но это еще не все. Планы Ордена на счет тебя — это одно дело, а вот планы Скульд — дело совершенно другое. Будь бы ты просто удачным экспериментом Ордена, то ты бы остался рядовым бойцом, — Арихико не обращала никакого внимания на мои чувства и продолжала говорить все тем же спокойным тоном. — Но ты действительно один из тех, кто может решить исход войны и что самое главное, ты один из тех, кто может определить, как будет выглядеть этот мир после войны. Понимаешь, о чем я?

— Не совсем, — честно признался я. — Ладно, войну я могу выиграть, но как я могу повлиять на целый мир потом.

— Как? — улыбнулась Арихико. — А ты посмотри кто у тебя в друзьях? Наследница Кейродона, дочь одной из сильнейших ёкай, глава возрожденного клана детей Дану, а в личных слугах еще и Королева Вампиров. Ты думаешь, что этого мало, чтобы повлиять на мир? И это еще Клио и Рада погибли! Ты понимаешь, что ты при желании сможешь собрать целую армию?

— Но… это же просто знакомые, да и ты мне не слуга! Ринаро и Рингёко вовсе не обязаны мне помогать!

— Сейчас? — уточнила Арихико, — да, не обязаны. А вот когда война будет в самом разгаре, когда на первый план выйдут те, кто будет достаточно смел, чтобы выйти против врага, и при этом достаточно силен, чтобы не погибнуть, когда ты станешь примером для тысяч солдат и героем войны? Что, проняло? Теперь ты понимаешь, почему многие в Ордене всеми силами пытались надеть на тебя ошейник, да еще и затянуть потуже?

— Да, но… — я развел руками. — Я знаю, что после войны сильно прославившихся героев и полководцев порой спешили куда-нибудь убрать, но до войны?

— Некоторые решили, что после войны надеть на тебя ошейник станет практически невозможно. И они правы. Впрочем, и сейчас у тебя нашлось всего одно слабое место — Феникс.

— Она тут причем?

Ляпнув эту глупость, я сразу осекся, вспомнив, как Сергей угрожал запереть Феникс в камере для магов. Но того, что мне дальше рассказала Арихико, я просто не ожидал.

— А её специально готовили тебе в напарники. Потому что из всех кандидаток она, пожалуй, самая уязвимая.

— И много этих кандидаток было?

— Почему было? — чуть улыбнувшись, спросила Арихико. — Они и сейчас есть, причем некоторых ты знаешь. Ринаро, Рингёко, ледяная волшебница из Норвегии, Клио, Вайлет…

— Вайлет?! Она же просто девчонка!

— Она могла стать хранительницей Мьёльнира вместо Сергея. Но, насколько я знаю ситуацию, руководство Российского отделения смогло переиграть всех остальных, и молот достался Сергею.

— А Клио… она же намного выше меня была и по положению в Ордене и по силе.

— И ты это все чувствовал рядом с ней? Или рядом со мной? — Арихико насмешливо посмотрела на меня. — А у нас с тобой такая разница в возрасте, что для меня ты и Клио практически ровесники. Но сам понимаешь, давить на тебя через Рингёко или Ринаро не получилось бы ни у кого, а Клио так вообще могла послать Орден в известное место, причем на законных основаниях.

— И поэтому Феникс.

— Да. А еще потому, что она тоже русская, как и ты. Руководство Российского отделения захотело получить все и сразу.

— А немцы хотели навязать мне Рингёко и перетащить меня к себе.

— Именно.

— Вот почему Скульд говорила мне, что для меня могут найти другую напарницу. И…

— И что любую из этих напарниц ты смог бы полюбить не меньше, чем Феникс.

Не выдержав, я опять вскочил с места и с силой пнул валявшийся рядом камень, закинув его далеко от берега.

— Да какого хрена?! Я что, игрушка для них всех?! Захотели с одной свели, не получилось — с другой?! А меня кто-нибудь спрашивать собирался?!

Арихико смотрела на меня с хорошо запрятанной грустной улыбкой.

— Ты сам знаешь ответ.

— А тебя тоже для меня подсунули?!

— О, а это самое забавное, — рассмеялась она. — Когда я появилась — многие в Ордене схватились за голову, потому что я с легкостью могла увести тебя куда угодно и даже разорвать твою связь с Феникс! Ты бы пошел за мной, как телок, куда бы я тебя не повела.

Злость душила меня, но ответить на это мне было нечего. Ведь пошел бы! Даже про Феникс бы не вспомнил, а уж на Орден мне тогда вообще насрать было.

— Выращивая очень удобное орудие, податливое и склонное к манипуляциям, орденцы забыли, что контроль над столь удобным орудием очень легко перехватить. Даже Предвестник это понял и попытался переманить тебя на свою сторону, правда исполнителя подобрал очень уж халтурного и мы со Скульд вмешались вовремя.

Я молчал. Вся моя жизнь оказалась сплошной ложью. Все что мне говорили все это время — вранье. Мое обучение, рассказы о том, что я сорвусь без помощи Ордена, Феникс, которую якобы просто так перевели в мой отдел и подселили ко мне. Что вообще было правдой в моей жизни?! Если бы рядом появился Сергей, я бы наверное убил бы его. Не потому, что ненавидел его, а просто потому, что уже практически не контролировал себя. Хорошо, что Арихико отвела меня далеко от лагеря.

— Старые маразматики, руководящие Орденом, слишком заигрались. Увлеклись интригами, расслабились и практически перестали контролировать сверхъестественные народности. Маги, ведьмы, вампиры и оборотни плевать хотели на требование Ордена, а сам Орден просто решил плыть по течению. В следующем году начнется война, а им некого послать на фронт! И даже их бойца, которого они так долго и упорно готовили для боя, первая попавшаяся престарелая вампирша выбила у них из рук.

— А тебе зачем это орудие?!

— Честно? После стольких тысяч лет существования мне просто скучно.

— Скучно?!

— Да. Скука — главный враг бессмертных. Я ведь однажды даже хотела уничтожить Орден, но потом бросила, потому что мне это быстро надоело. А тут ты подвернулся. Молодой, глупый и горячий… и при этом достаточно сильный, чтобы не испугаться меня. Как мне было не увлечься?

Я отвернулся от неё. Злость постепенно уходила, и я пытался как-то осмыслить все услышанное и уложить в стройную картину. Пока выходило не очень…

Арихико встала, мягко ступая босиком по песку, подошла ко мне и положила ладонь мне на плечо.

— Игорь, твоя жизнь только в твоих руках, чтобы тебе не говорили. Долг, обязательства, клятвы и присяги — лишь тяжелые цепи, которыми пытаются сковать и подчинить себе. Ты можешь освободиться от всего этого.

— Как?

Я повернулся к Арихико. Она улыбалась, а в её глубоких золотисто-ореховых глазах таилось что-то темное и страшное.

— Пойдем со мной. Просто возьмем и уйдем. Оставь за спиной все: Орден с его интригами, былых соратников и врагов, все проблемы и всю ту паутину лжи, которой тебя так старательно опутывали всю жизнь. Ты не обязан быть орудием в чужих руках! Пошли со мной, и мы будем только вдвоем. Только ты и я. И не ври, что не хотел бы жить со мной и никогда не желал меня. И если так хочешь — мы убьем Предвестника, отомстим за Клио и Раду. Клио ведь была и моей подругой, и я сама не собираюсь прощать её убийство. Но мы это сделаем по своему выбору, а не по указке кого бы то ни было.

Я сглотнул, пытаясь оторвать взгляд от глаз Арихико и желая навсегда забыть в них, пытаясь не слушать её чарующий голос и желая слушать его вечность.

— Мы будем жить вместе столь, сколько ты захочешь. А хочешь, я подарю тебе бесконечно долгую жизнь? — Меж манящих розовых губ Арихико показались белые клыки. — Ты сможешь стать настолько сильным, что в твоей власти будет почти все. Ты даже сможешь стереть из самой памяти мира Орден Магов Терры и создать новый, такой в каком ты сам всегда мечтал служить. Честный. Безо лжи и лицемерной фальши. Игорь, все в твоей власти.

Сердце билось так часто, что кружилась голова, а воздуха не хватало. Сейчас мне смешны стали все разговоры про искушение вампиров и демонов — вот настоящий искус, когда тебе предлагают именно то, что ты сам всегда хотел. И ведь даже никого предавать не надо. Наоборот! Я могу пойти и сделать все сам. Так, чтобы никому не пришлось сражаться и погибать! Да и как можно предать тех, кто никогда не считал меня равным себе? Я ведь никогда не был членом Ордена магов, лишь его сотрудником. Наемным работником. Даже в этой мелочи тщательно подчеркивается разница между кем-то вроде меня, Коли, Феникс и руководством.

— Ну?

Арихико встала еще ближе ко мне, склонила голову к плечу и положила вторую руку мне на талию. А я стоял, опустив руки, и не мог найти в себе ни сил, ни желания сделать шаг назад и отстраниться от неё. Арихико стояла так близко, что я чувствовал странный, легкий запах, её запах, и слышал её дыхание. Спокойное и уверенное, не такое как у меня.

— Агартха — это лучшее место чтобы осмыслить свою жизнь, осознать себя и начать новую жизнь, оставив все позади. Решай, Игорь, решай.

Остаться рабом или стать свободным? Остаться в паутине лжи, лицемерия и манипуляций или вырваться на свободу? Остаться орудием или стать бойцом? Остаться пешкой или же подняться до игрока? Надо лишь сделать выбор.

— Я… — кашлянув, я продолжил, — я согласен, но только вместе с Феникс.

— Почему? Ты же знаешь, что её специально готовили как крючок для тебя. Ваше знакомство и даже ваша связь вовсе не была случайно. Вас не случайно бросили на ведьм, ты не случайно попал под их проклятье, и у Ордена была возможность вылечить тебя другим путем! Они просто хотели связать вас вместе понадежней. И у них получилось. Но сейчас у неё почти не осталось силы и она больше не сможет быть для тебя полноценным напарником. И разве я хуже Феникс?

Я вздохнул и честно ответил:

— Арихико, я мог бы легко в тебя влюбиться. Я верю… даже не так. Я знаю что все, что ты сказала — правда. Но все равно.

— Почему?

Арихико с немым укором смотрела на меня, а у меня от её взгляда разрывалось сердце. Как легко было бы не делать выбора, как легко было бы все оставить на течение судьбы, переложить ответственность на кого-нибудь другого. Но я никогда не искал легких путей и поэтому ответил прямо:

— Потому что я люблю её.

К моему огромному удивлению Арихико расплылась в довольной и даже радостной улыбке. Отступив на шаг назад, она положила руку мне на грудь, словно удерживая на расстоянии и спросила:

— Ты слышала?

Я вздрогнул и резко обернулся. Недалеко от нас среди кустов стояла Феникс в футболке и штанах, наверное она прошла к нам через портал. А Арихико самодовольно улыбалась, откровенно смеясь надо мной.

— Это правда? — дрожащим голосом спросила Феникс.

— Что именно?

— Что тогда в пещерах ведьм и потом, все было не случайно?

— Да.

— И ты можешь разорвать нашу связь?

— Да.

— Но…

— Игорь только что отказался от этого, — спокойно произнесла Арихико и прямо спросила Феникс: — а ты этого хочешь? Хочешь, чтобы я разделила вас?

— Нет.

Арихико понимающе улыбнулась и насмешливо добавила:

— Вот и не ревнуй его по пустякам. Я пойду, а вам есть о чем поговорить друг с другом.

Она пошла к берегу, но уже зайдя в воду, обернулась назад.

— И до вечера я вас с острова не выпущу! И вы оба знаете, что сил на это у меня хватит. Не хватало еще, чтобы из-за вашей глупости всем мои старания насмарку пошли.

А я молчал, глядя ей в спину. Она играла со нами как с котятами, затащила обоих на маленький остров и оставила наедине. Зачем? Только ли от скуки, она возилась со мной, как с несмышлёным ребенком? И все больше я задумывался о том, насколько случайной была наша встреча…

Арихико ушла, а мы с Феникс стояли, не зная, что сказать. Мучительно неловкая пауза затягивалась…

— Ты ей веришь? — наконец нарушила молчание Феникс.

Хороший вопрос.

— Я ей доверяю, — ответил я.

Возможно, не все что она сказала — правда, и не всю правду она сказала, но я считал, что Арихико на нашей стороне.

— Тогда почему ты отказался?

— Я уже ответил.

— Но почему?

Феникс уже стояла рядом со мной, со скрытой мукой глядя на меня снизу вверх. А я молча разглядывал её. Такая близкая, такая знакомая: короткий ежик рыжих волос, глубокая складка, залегшая посреди лба, уродливый ожог на пол лица, тонкие брови и карие глаза. Не такие красивые и глубокие как у Арихико, но такие родные…

Что я мог сказать, кроме того что уже сказал?

Я шагнул к ней и опустился на колени. Феникс молчала, глядя на меня. А я задрал её футболку и провел пальцами по животу, разглядывая гладкую, смуглую кожу и полосы бугристых шрамов. Обняв девушку за талию, я привлек её к себе и поцеловал чуть выше пупка.

Феникс судорожно вздохнула и, схватив меня за голову, испугано прижала к себе, словно боясь, что я сейчас оттолкну её. А я закрыл глаза и потерся щекой, наслаждаясь ароматом горячей кожи девушки. Она дрожала от волнения и страха, а я нарочно не торопился, потому что тоже боялся, как будто нашу связь можно было разрушить одним неловким движением или неосторожным словом…

Время словно остановилось. Вокруг царила удивительно прекрасная тишина, и лишь легкий ветер ласково шевелил наши волосы, и тихо шелестел листвой…

Подняв Феникс на руки, я отнес её на покрывало и положил на спину. Мелькнула мысль, что Арихико наколдовав покрывало, сама на нем практически не сидела, мысль мелькнула и пропала. Я медленно раздевал Феникс, а она, наверное, впервые в жизни смущалась и стеснялась наготы. Рыжая попыталась закрыться руками, но я не позволил.

— Я же страшная…

Я замер, любуясь её телом, улыбнулся и покачал головой.

— Нет.

Я лег на неё сверху и поцеловал. Феникс схватила меня за плечи, не то, пытаясь оттолкнуть, не то, наоборот желая удержать. Оторвавшись от её губ, я стал медленно и нежно целовать в шею, поглаживая руками грудь и живот. Феникс закрыла глаза, шумно и прерывисто дышала и инстинктивно выгибалась.

Обычно она всегда останавливала меня, не давая зайти дальше поцелуев и невинных ласк. Но сейчас слишком много всего бушевало у меня в душе, да и у неё тоже. Ярость, обиды, злость, раздражение и усталость от всего этого рвались наружу, требовали выхода… и нашли его.

Феникс кричала, кусалась как разъяренная кошка и до крови расцарапывала мне спину. А я совершенно ошалел от запаха пота, крови и жара её тела. Это напоминало безумие берсерка, только безумие сладкое, такое, в каком хотелось забыться навсегда…

Морские волны с шумом разбивались о песок, вода накатывала и захлестывала ступни стоявшей на берегу девушки. Теплый бриз трепал черные кудри и белую рубашку, накинутую на голое тело и застегнутую всего на пару пуговиц.

Я разулся, подошел и стал рядом с Клио. Теплая вода набежала и окатила ноги. Сон, если это был сон, сложно было отличить от реальности, настолько подробным и достоверным он оказался.

— Извини, — грустно проговорила Клио, не глядя на меня.

— За что?

— Я оставила вас одних. Недооценила Предвестника и просчиталась…

— Я не смог ничего сделать. Он убил Раду прямо у меня на глазах и едва не убил меня и Феникс.

— Я знаю…

— Это сон?

— Нет, — Клио, чуть улыбнувшись, покачала головой. — Это Агартха. Здесь живые и мертвые могут встретиться и поговорить. А я ведь так и не успела побывать тут при жизни.

Я молчал, не зная о чем говорить с тем, кто уже умер.

— Я… — Клио озадачено потерла лоб, — мне сложно говорить тебе то, что ты не знал при жизни. Все словно в тумане… Предвестник завладел Печатью, это практически наихудшее, что могло произойти, но надежда все равно остается…

Клио потянулась и сладко зевнула, а потом продолжила:

— Спать хочется… все время хочется спать… Да! Надежда все равно остается! Хотя теперь, из-за моей ошибки, тебе придется гораздо сложнее… я больше не смогу тебя прикрывать от интриг Ордена и в схватке уже ничем помочь не смогу.

— Хорошо.

— Да, еще одно. Рада умирала слишком мучительно, чтобы суметь задержаться здесь… но она просила передать вам с Феникс, чтобы вы не винили себя.

— Но мы же ничего не смогли сделать, хотя обещали защитить её!

— А я обещала, что вам не придется лично драться с Предвестником…

Замолчав на пару секунд, Клио тяжело вздохнула и сказала с затаённой надеждой:

— Игорь, ты ведь не сбежишь. Я знаю, ты можешь, и даже имеешь на это право, но…

— Не сбегу, — пообещал я.

— Спасибо, — кивнула девушка, — я всегда любила море…

Клио вдруг счастливо рассмеялась, сорвала с себя рубашку и веселым воплем бросилась в море. Забежав по пояс, она развернулась, махнула мне рукой и нырнула в воду…

— Прощай…

Постояв на пустынном берегу, я бросил последний взгляд на блестевшее на солнце море и медленно побрел прочь…

Когда мы проснулись, уже начало темнеть. Воздух посвежел, и Феникс от холода прижалась ко мне ближе, не пытаясь впрочем, встать и одеться. Мне тоже не хотелось вставать. Мы лежали, обнимая друг друга, и молчали, но на этот раз в тишине не было ни капли неловкости. Нам просто не нужны были слова.

«Переночуем здесь?»

«Давай. Только вся еда, палатка и спальники в лагере».

«Ну и что?»

«Замерзнем».

В конечном итоге именно холод оказался весомым аргументом. Феникс не стала одеваться сразу, а отдала одежду мне и нагишом поплыла к берегу. А мне пришлось брести по берегу, держа одежду над головой.

А на берегу нас поджидала Арихико. Она молча улыбалась нам и ни о чем не спрашивала.

— Клио приходила, — тихо произнес я.

— Попрощаться? — Арихико ничуть не удивилась. — Хорошо, что ей хватило сил дождаться тебя.

— Арихико.

Я удивился. Феникс впервые сама обратилась к Арихико и даже назвала её по имени.

— Да?

— То, что ты предлагала Игорю — не шутка?

Несколько секунд Арихико и Феникс играли в гляделки, потом Арихико медленно улыбнулась и кивнула.

— Нет. Игорь почувствовал бы фальшь.

— И ты бы сделала его вампиром?

— Нет, в этом я немного слукавила, но пару веков жизни я бы смогла ему устроить.

Феникс бросила на меня короткий взгляд и произнесла то, что я никак не ожидал от неё услышать:

— В общем и целом — мы с Игорем принимаем твое предложение.

Арихико посмотрела на меня с непередаваемой усмешкой, а у меня натурально отвисла челюсть. Что характерно, меня Рыжая не спрашивала.

— Разумеется, кроме всей этой ерунды про совместную жизнь, немедленное бегство и вечную жизнь.

— Конечно, — кивнула Арихико. — Но тебе придется доверять мне.

— Раз Игорь тебе доверяет, то и я буду.

— А ревновать его ко мне будешь?

— Буду, — спокойно ответила Феникс. — Но к делу это не относится.

— Хорошо, тогда, — веселое настроение Арихико словно ветром сдуло, совершенно ледяным тоном она произнесла: — для начала убьем Предвестника.

Храм Терры

Несмотря на обычную лесную тишину, я буквально нутром чуял засаду. Присев за удобным трухлявым пнем, я замер, старательно прислушиваясь и присматриваясь. Тишина и благодать. Шелестит листва, поют птички, где-то вдалеке деловито стучал дятел…

Сзади бесшумно подобралась Арихико. Она прижалась ко мне, тихо прошептала на ухо:

— Что такое?

Я молча покрутил рукой в воздухе и локтем отпихнул Арихико назад. Остальные члены отряда замерли ниже по склону. При этом никто меня не торопил и не задавал глупых вопросов. Все доверяли моему чутью.

— Игорь, докладывай, — через пару минут потребовал Сергей.

— Впереди засада, — прошептал я в микрофон гарнитуры. — Сколько точно не знаю. Один на дереве, сто метров на три часа. Второй внизу, на одиннадцать часов.

— Вижу, могу работать, — спустя несколько секунд отозвался Николай.

— Второй на мушке, — добавил Федор.

— Тогда так, Игорь и Арихико, по команде вперед. Мы прикрываем огнем. Светлана, на тебе тыл и фланги, Феникс, магическая поддержка по фронту. Готовы? Работаем!

На фоне короткой, но громкой очереди из пулемета, тихий выстрел снайперки был практически неслышен. Я сразу же рванул вперед и всего через мгновение мимо меня просвистели пули. Заметив, откуда стрелял эльф, я тут же выпустил туда пару пуль. Отпрыгнул в сторону, перекатился и полоснул очередью по кронам деревьев. Вниз посыпались листья и перебитые пулями ветки. Николай, Федор и Сергей методично отстреливали врагов, а вот Арихико куда-то пропала…

Раздался короткий вопль, сразу же оборвавшийся всхлипом. Резко повернувшись на крик, я увидел, как сверху упало тело эльфа, с разорванным горлом. Арихико поскакала по веткам к следующей жертве, молниеносно перепрыгивая с одного дерева на другое, совсем как герой какого-нибудь китайского фильма.

Бой занял всего пару минут.

В целом мы добрались до Храма Терры без приключений. Мне наконец-то перестали снится сны и приходить по ночам странные гости. Феникс перестала дуться на весь белый свет, грызть меня по пустякам и волком смотреть на Арихико. В общем — жизнь наладилась. Предвестник нас тоже не беспокоил, только перед самым Храмом мы натолкнулись на засаду.

Разобравшись с эльфийскими наемниками, мы пошли дальше вверх по склону высокого холма, заросшего лесом. Поднявшись на вершину, мы увидели котловину между холмами и в самом её центре большую площадь, вымощенную черными плитами, пять каменных колонн и величественное строение между ними.

— Пентаграмма, — негромко произнесла Светлана.

— Да, — кивнула Арихико. — Пять колонн символизируют пять стихий и образуют классическую пентаграмму, защищающую центр — сам Храм. Он без стен и дверей, крышу поддерживают только колонны, это…

— Он здесь, — перебил я Арихико, сжимая в руках оружие. — Я его чувствую.

На этом обсуждение художественных особенностей Храма и символизма в архитектуре закончилось. Спускались мы не спеша, держа в руках оружие и внимательно поглядывая по сторонам.

Сергей сразу убрал автомат и вызвал молот Тора, он как обычно больше напоминал грубоватую кувалду, нежели боевой молот. Феникс держалась поближе к Светлане, но, к моему удивлению, не нервничала. Я помнил, что она стала сомневаться в своих силах и переживала, что опять проиграет, столкнувшись с серьезным противником. Спокойней всех была Арихико, она шла словно на прогулке.

Между колонн лежали обугленные тела. Сергей и Светлана переглянулись. Все выглядело так, словно они попытались зайти в храм, но что-то их мгновенно убило.

— Все в порядке, нас защита Храма не тронет, — успокоила всех Арихико и пошла вперед.

Вблизи Храм впечатлял еще больше. Мощные колонны из мрамора были высотой с десятиэтажный дом, то, что мы издалека приняли за мраморные плиты, оказалось целыми блоками, толщиной не меньше метра, идеально подогнанными друг к другу. Даже лестница с широкими и высокими ступеньками выглядела так, словно её делали не для людей, а для неведомых великанов.

А внутри ничего не было. Только черные колонны, поддерживающие черный потолок, и черный пол, по которому с раздраженным видом ходил Предвестник. Приглядевшись, я увидел, что в центре на полу выложена темными плитками еще одна пентаграмма. Она лишь немного отличалась цветом от остального пола.

— Добрались, значит, марионетки?!

Мы молча подходили к Предвестнику и растягивались цепью, чтобы иметь место для маневра. Николай остановился первым и опустился на одно колено, прижимая к плечу приклад винтовки. Федор начал заходить вправо, держа врага на прицеле. Светлана и Феникс остались немного позади, и только мы с Сергей пошли прямо на Предвестника.

— Пришли защищать Храм, но даже не знаете, что это такое на самом деле! — презрительно бросил Предвестник. — Впрочем, вы вообще ничего не знаете, идиоты.

Он наконец-то соизволил повернуться к нам. Сложив руки на груди, Предвестник покачал головой и презрительно ухмыльнулся.

— Вас таких даже убивать скучно. Вы ведь вообще ничего не знаете! Как вы думаете, сколько лет вашему миру? А сколько лет вашей расе и почему в Агартху так сложно попасть? Вы так отчаянно защищали ту маленькую дрянь, а потом так упорно лезли сюда, пробирались через пещеры, разбирались с подручными и все это для чего? Может, мне вам рассказать? Что скажешь, Игорь? Рассказать тебе…

Мне это уже надоело, и я решил оборвать его словесный понос.

— Что, обидно, да?

— Что?

— Да я понимаю. Так долго шел, добрался до цели, а дальше не выходит. Какой-то хитрый тайник, который никак не получается разгадать. Обидно, да. Но это тебе не девчонок заемной силой убивать.

Предвестник рассмеялся.

— Я должен был на это обидеться? Или разозлиться? Ну ладно, если тебе так будет легче, то можешь считать что я в бешенстве.

— Легче мне будет, когда я тебе брюха вспорю, свинья ты недорезанная, — с легкой усмешкой бросил я. — Помнишь, что я говорил тебе тогда? Что я приду за тобой, хоть через тысячу лет, но приду. Я пришел.

— И что?

Я с силой метнул оружие в Предвестника. Он удивился и взмахом руки развеял автомат в пыль, но при этом на долю секунды отвлекся от меня. С рычанием, вырывавшимся из груди, я бросился в сторону, забежал за колонну, прыгнул к следующей и, выйдя из поля зрения врага, напал на него.

— Ах ты…

Предвестник провел пальцами по шее и с удивленным видом уставился на кровь. А я улыбнулся и показал ему нож испачканный кровью:

— Такая же, как у обычного человека.

Время привычно замедлилось. Предвестник медленно, словно никуда не торопясь, поднял руку и собрался щелкнуть пальцами. Вот только это был лишь красивый жест для привлечения внимания, а настоящий удар он наносил иначе. И я смог увидеть его!

Надрывая мышцы, я прыгнул в сторону, и через мгновение магический удар обрушился туда, где я только что стоял. Яркая вспышка ударила по глазам, раздался оглушительный взрыв, а монолитный мраморный блок покрылся паутиной трещин. Предвестник бил насмерть и не собирался церемониться.

Сразу десятки молний яркими изломанными стрелами ударили в Предвестника. Одни били прямо в него, другие ему под ноги, а третьи отражались от колонн и отрезали пути бегства. Затрещал пулемет Федора, а Николай тщательно целился и пытался с помощью Светланы нащупать слабое место в магической защите врага и всадить туда пару пуль.

Прокричав что-то веселое и нечленораздельное, я покрепче сжал в руке нож и бросился на Предвестника! Едва он повернулся, чтобы ударить по ребятам, как я оказался прямо перед ним. Он попытался отмахнуться от меня, как от надоедливой мухи, но я успел поднырнуть ему под руку и снизу вверх нанести резкий колющий удар.

Предвестник остановил нож голой ладонью! Вокруг него вскипела сила, собралась для удара… Я напряг мышцы ног, пытаясь уйти от неминуемой атаки… Молот врезался в Предвестника, отталкивая его в сторону на пару метров! Моментальный ответный удар пробил защиту Сергея и сбил его с ног. А через долю секунды враг получил сразу несколько огнестрельных ранений — Николай и Федор времени зря не теряли.

На мгновение все замерли, оценивая обстановку, а потом бой закипел с новой силой.

Непрерывно сверкали молнии и сильнейшие магические удары. Обломки мрамора разлетались во все стороны. Мы дрались на пределе сил, и этого едва хватало, чтобы сдерживать Предвестника и не давать ему ударить во всю силу. Николай и Федор непрерывно перемещались и всаживали во врага пулю за пулей. Я как блоха прыгал вокруг и постоянно наскакивал на него. Сергей вовсю использовал оружие громовержца, а Светлана и Феникс защищали всех от ответных атак Предвестника. И этого не хватало.

Уходя от очередного удара Предвестника, я оступился. Зацепился ногой за глубокую трещину в мраморе, буквально на мгновение потерял равновесие и промедлил. В следующую секунду я уже валялся под колонной с переломанными ребрами и отбитыми внутренними органами.

Сергей и Николай немедленно атаковали Предвестника, отвлекая его внимание на себя. Но он легко отбросил Сергея в сторону и ударил по Николаю. Заклинание Предвестника разбилось о вспыхнувшую желтым светом магическую защиту Светланы, но сама Светлана с тихим всхлипом рухнула на пол, потеряв сознание.

— А я уж было начал надеяться, что вы меня хоть развлечь сможете.

Феникс с отчаянной решимостью шагнула вперед, пытаясь прикрыть сразу и меня и Светлану. Вокруг нее вспыхнуло яркое пламя, окутавшее её словно плащом. Со стороны это выглядело очень эффектно и, наверное, только я знал, как ей на самом деле было страшно.

— Умри!!!

Даже я, со своими весьма скромными познаниями в магии, видел, что Феникс ударила едва ли в половину своих прежних сил. Предвестник даже удивился. Он легко перехватил её заклинание, собрал алое пламя в иссиня-черный шар, и метнул его в Феникс. Я даже испугаться не успел…

На лице Феникс промелькнула целая гамма разных эмоций — сначала страх, потом озарение, понимание и под самый конец тень залихватской храбрости, той самой, что бывает у бойцов, когда они бросаются во внезапную штыковую атаку на пулеметы. В ярком взрыве на мгновение смешались все оттенки пламени, а потом огонь опал и осталось только жирное черное пятно на черном мраморе.

Наступившая тишина показалась оглушительней сильнейшей артиллерийской канонады. И все молча смотрели на пятно сажи, словно не веря своим глазам. А потом…

Предвестник едва успел отшатнуться от просвистевшего меча. Николай и Федор отбросили огнестрельное оружие, и пошли на него врукопашную. Предвестник недоуменно уставился на них и удивленно рассмеялся.

— Это даже не смешно!

А через мгновение выражение его лица изменилось и ему самому стало не смешно. Николай и Федор атаковали невероятно слажено. Их непонятно откуда взявшиеся мечи сверкали в воздухе, не давая Предвестнику ни секунды передышки.

— Игорь, ты как?! — Сергей присел возле меня, не отрывая взгляда от Предвестника.

— Пока эту тварь не прибью — не сдохну, — хрипло ответил я, сплевывая кровь.

Встряхнувшись, я зарычал от злости и рывком поднялся на ноги. От потери крови и сил меня слегка покачивало, но основные раны уже заросли. Сергей был прав — в Агартхе я стал сильнее.

Николай и Федор тем временем теснили Предвестника. Приглядевшись, я разглядел странные волнистые узоры на мечах и крестовины в виде черных крыльев, но еще больше меня удивило выражение лица Предвестника. Он был чем-то очень сильно поражен, что-то его насторожило. Но времени на загадки не было.

— Назад! — крикнул я.

Николай и Федор, не задавая глупых вопросов, дружно отскочили в стороны. Сергей сначала атаковал молниями, ослепляя Предвестника, а потом с размаху ударил молотом Тора по полу, отчего весь Храм содрогнулся, а с потолка посыпались куски мрамора. Воспользовавшись заминкой Предвестника, я бросился вперед, подскочил к нему на расстояние удара и… все вокруг нас вспыхнуло в ослепительно белом звездном пламени.

Предвестник, зажимая ладонью перерезанное горло, тяжело дышал и медленно отступал назад. Его одежда дымилась, на полу оставались пятна крови, а в глазах появился явный испуг.

Феникс стояла рядом со мной, обнаженная, прекрасная и очень опасная. По её коже пробегали языки огня, а волосы превратились в рыжее пламя, короной венчавшее волшебницу.

— Испугался? — весело спросила она.

— Еще чего, — фыркнул я.

Мы все уже порядком измотались, Светлана лежала без сознания, а Феникс, не смотря на показную браваду, была на пределе сил. Она слишком много вложила в одну атаку. Предвестнику этот бой тоже не прошел даром, но все повернулось интересным и очень неожиданным образом. Моя кровь случайно попала на пентаграмму в центре зала, и она замерцала мягким желтым светом.

— Ну, конечно же! Опять кровь! — воскликнул Предвестник. — Кровь защитника, готового отдать свою жизнь — вот ключ! Хотя какого защитника? Тупого раба, который даже не знает, ради чего его послали на убой!

— Много болтаешь, тварь!

Но не тут-то было. Предвестник не стал рисковать продолжать бой и просто отгородился от нас непробиваемым магическим барьером. Сергей в ярости несколько раз ударил по нему молотом, но не смог пробиться. Огонь Феникс бессильно растекся по его поверхности, а мы с Николаем и Федором даже пытаться не стали. А пентаграмма, оказавшаяся дверью непонятно куда, медленно открывалась.

— Зачем только Орден послал вас? — насмешливо протянул Предвестник, глядя на нас. — Без вас я бы долго ломал голову над этой примитивной загадкой. Признаться, я оценивал создателей Храма гораздо выше, чем они заслуживали. А так бы я просто захватил с собой, как жертвенного агнца, какого-нибудь неудачника из Ордена.

— Игорь прав, ты очень много болтаешь.

Предвестник осекся и резко повернулся, сзади него стояла Арихико. Когда мы вошли в Храм, она незаметно исчезла, да так, что даже я о ней и не вспоминал. Зато теперь она была вместе с Предвестником внутри его непробиваемого барьера.

— Ты! — испуганно воскликнул Предвестник, отшатываясь назад, словно увидев призрака. — Ты же мертва! Тебя убили!

— И ты в это так легко поверил, — улыбнувшись и склонив голову к плечу, ответила Арихико. — Знаешь, оказывается очень удобно, когда тебя все считают мертвой.

Отступив еще назад, Предвестник налетел спиной на собственный барьер. Это его привело в чувство, и он ударил по Арихико. Та исчезла в черном облаке, всполохах багрового пламени и взметнувшейся мраморной крошке, но через пару секунд оказалась на месте целая и почти невредимая.

— Жалко свитер, — вздохнула Арихико, разглядывая дыры с рваными и обуглившимися краями.

Со свистом рассекая воздух, сверкнула шпага Арихико. Предвестник отбил её ладонью и зашипел от злости, по руке сразу побежала струйка крови. В его правой руке появился недлинный меч, с хорошо узнаваемым лафорельским орнаментом на гарде. Точно такой же был рукоятке моего ножа.

Нам всем оставалось только наблюдать за поединком Арихико и Предвестника, ничем помочь мы не могли. А дрались они великолепно. Скорость боя была такой, что лично я только в трансе успевал разбирать отдельные движения, для остальных же все сливалось в мешанину мелькавших клинков и рук.

Закончилось все также внезапно, как и началось. Предвестник ловким приемом обманул Арихико и, воспользовавшись её ошибкой, ранил в ногу. И мгновенно рванул из храма да так, что только пятки сверкали…

Бегство Предвестника было настолько неожиданно, что все попросту замерли. Кроме нас с Феникс. Мы же, не раздумывая ни секунды, бросились в погоню. Спасибо намертво въевшемуся в нас рефлексу оперативников — догонять убегающих.

Немного помедлив, Арихико побежала за нами, бросив Сергею странную фразу:

— Запечатай проход!

Погоня была недолгой, но горячей. Предвестник не просто бежал, а перемещался короткими прыжками через порталы, каждый раз метров на десять-двадцать. Феникс делала тоже самое, и при этом активно кидала в него огненные шары. Арихико не столько бежала, сколько прыгала, опять напомнив мне героиню из какого-нибудь аниме или китайского фильма. Один лишь я бежал как обычный человек, если не считать того, что я был в боевом трансе и, наверное, смог бы обогнать гепарда.

Быстро проскочив открытое пространство, Предвестник замедлился на заросшем лесом склоне холма. Но и мне с Феникс пришлось тоже замедлиться. Только Арихико понеслась вперед быстрее по верхушкам деревьев. Впрочем, лес быстро кончился, и мы выскочили на развалины какого-то храмового комплекса.

— Игорь! — крикнула мне Феникс.

Я схватил ей за руку и в ту же секунду мир вокруг нас исчез в пламени, а когда огонь опал, мы уже стояли на высокой стене полуразвалившегося храма. Предвестник замер, потому что с другой стороны на стену запрыгнула Арихико. Он оказался зажат между нами, до земли было метров пятнадцать — двадцать, а портал он открыть не мог, потому что мешала магия Феникс.

— Стойте! — вдруг воскликнул Предвестник.

Маг был напуган. Его безупречная прическа растрепалась, он весь вспотел, а костюм был безнадежно запачкан кровью и грязью, да еще и оказался порван в нескольких местах.

— Вас обманывают! Все это время вам врали! Хозяева Ордена используют всех, как расходный материал. Всех! Оборотней, вампиров, ведьм, людей и нелюдей! А вас, храбрые бойцы Ордена, держат за слепых марионеток!

Я поймал насмешливый взгляд Арихико и улыбнулся в ответ. Все было ясно как день, Предвестник тянул время, пытался собрать силы, чтобы суметь сбежать. В Агартхе он был отрезан от основных источников силы, особенно здесь, рядом с Храмом Терры. Пожалуй, только тут мы и могли его загнать в ловушку и убить.

— Вашему миру всего тысяча лет! И нет никакого разделения мира на обычный и сверхъестественный! Все это ложь!!!

— И что с того? — устало спросил я.

Предвестник осекся. Он был крайне сильным магом, настоящим монстром, но никудышным оратором. И это неудивительно. Глаза Арихико загорелись желтым огнем, она мягкими шагами стала подкрадываться к Предвестнику, на ходу меня облик. Её кожа посерела, на руках появились черные когти, а клыки во рту удлинились.

— Она монстр! Вы разве не видите?! Она настоящий монстр! — Предвестник резко развернулся и ударил магией по Арихико, но она лишь отшатнулась назад и недовольно поморщилась.

Крутанувшись, я ударил Предвестника по ногам, сбивая его. Арихико прыгнула, прижала Предвестника к стене, оттянула голову в сторону и с жадность впилась в шею. Он забился, пытаясь вырваться из смертельной хватки, но буквально на глазах начал слабеть.

— Да насрать мне на Орден и его ложь, — я присел на корточки и заглянул Предвестнику в глаза, в них не было ничего кроме дикого ужаса и осознания скорой смерти. — Ты убил Раду и Клио. И знаешь что? Они ушли своим путем, а вот ты умрешь навсегда. Наслаждайся болью и страхом, пока можешь, потому что скоро ты не будешь чувствовать и этого. Тебя ждет лишь небытие, и ты это знаешь. Я обещал тебе, что приду за тобой, и как видишь — пришел.

Феникс стояла, отвернувшись. Ей было неприятно смотреть на то, как вампир убивает человека. Огонь медленно опадал и вскоре полностью исчез. Рыжие волосы мягкой волной упали на плечи, а на гладкой смуглой коже не осталось ни следа от шрамов.

— Феникс…

— Что? Ой… а как так получилось? — искренне удивилась Рыжая.

— Феникс умирает и возрождается в огне, — задумчиво произнесла Арихико, ладонью стирая кровь с губ.

Посмотрев на труп Предвестника, она брезгливо столкнула его ногой со стены. Проследив за падением тела, она вдруг схватилась за живот и согнулась в приступе рвоты. Пока я стоял и удивленно смотрел на неё, Феникс быстро сориентировалась, подбежала к Арихико и придержала её волосы.

— Игорь! Не стой столбом, платок достань!

— Нет у меня платка…

— О боги! Ну, отрежь кусок от футболки, все равно выкидывать её!

Действительно, футболка на мне давно порвалась и перепачкалась в крови, но несколько относительно чистых мест осталось.

— Спасибо, — произнесла Арихико, переводя дыхание и вытирая рот куском ткани. — Я ненавижу кровь!

— Тогда почему…

— Потому что мало было убить его, надо было выпить его силу. А иначе эта тварь еще и воскреснуть могла. Причем испепеление тела ничего бы не дало, он бы просто нашел себе новое.

Но на всякий случай, Феникс все же сожгла тело Предвестника. После того, как его обыскал Сергей.

Учитывая прошлый бой с Предвестником, на этот раз мы легко отделались. Всего-то было тяжелое магическое истощение у Светланы, да несколько серьезных ран у меня. Вернувшись в лагерь, я лег рядом с палаткой, вышел из транса и сразу же вырубился от усталости, боли в перенапряженных мышцах и не до конца заживших ран.

И лишь на следующий день Сергей провел разбор полетов, а Арихико объяснила некоторые моменты.

По словам Сергея, Орден долго охотился на Предвестника, но тому постоянно удавалось скрываться. Руководство Ордена знало, что Предвестник направится к Храму Терры и попытается совершить с ним некоторое непотребство. Но Храм строили не дураки и в нем сила жителей Терры увеличивается, а всех гостей, особенно незваных, уменьшается. Да и сбежать отсюда не так просто, даже земные маги могли открывать портал только в пределах видимости, а Предвестник тут не мог даже этого.

Арихико, бросив насмешливый взгляд на Сергея, раскрыла то, о чем он говорить не хотел или не знал сам:

— Это не храм, а тюрьма. В неё еще во времена Первой расы заперли великого демона, одного из тех, кто пожирает целые миры.

— И Предвестник хотел его выпустить?

— Не совсем. Демон ведь не заперт — это просто условность. На самом деле он развоплощен — лишен сознания, тела и всей силы. Но существ такого уровня убить практически невозможно… Предвестник, похоже, хотел запустить процесс возрождения демона.

— А что он там за чушь нес про возраст мира? — поинтересовался Николай.

— Я, если честно, и сама не поняла, — ответила Арихико.

— Не важно, что он там нес, — вмешался Сергей. — Главное что он мертв. Наша задача выполнена, пора возвращаться.

— Обратно топать будем?

— Нет. Светлана придет в себя и завтра она с помощью Феникс откроет портал. Это попасть в Агартху нельзя через портал, а уйти можно.

— Ну хоть на этом спасибо.

Новость, что уже завтра мы сможем попасть домой всех обрадовала. Тем более что на этот раз мы возвращались домой с победой.

В нашу последнюю ночь в Агартхе Феникс пошла спать пораньше, а мы с Арихико пошли прогуляться по округе. Отойдя подальше от лагеря, я спросил:

— Так что он там про возраст мира говорил?

— Чушь нес, — чуть улыбнувшись, ответила Арихико. — Как обычно бывает с такими людьми — немного копнул, заглянул под дерн и уже уверен, что знает правду. А на самом деле все намного сложнее.

— И как оно на самом деле?

— Миру многие миллионы лет.

— Вот как…

— А вот вашей расе даже и тысячи лет не наберется.

— Это как?

— Да легко, — Арихико на ходу сорвала травинку и задумчиво стала жевать её. — Понимаешь, я ведь тоже не знаю всей правды, поэтому и не хочу ничего объяснять тебе — только запутаю. Боги. Один, Тор, Зевс, Аматерасу, Осирис и многие другие. Они… не создали, а… перезапустили мир. Да, наверное, тут лучше всего подойдет именно это слово — перезапуск. Они вырвали целый кусок мира и создали Агартху, а для равновесия при этом сотворили Кейродон. Они же убрали практически все следы от четвертой расы Терры, а потом они создали мир с уже готовой историей, мифами и легендами, в которые сами так легко вписались. Понимаешь, Игорь?

— Не совсем, — покачал я головой. — Как понять — создали мир с готовой историей.

— Ну смотри. Ты когда компьютерную игру запускаешь — не смотря на меня так удивленно, я очень быстро учусь, когда выхожу из спячки. Так вот, когда ты запускаешь новую игру — в ней же есть предыстория, которую тебе не показывают, но следы, которой ты находишь? Верно? И есть куча персонажей, которые тебе могут рассказать о том, что «было раньше». Но ведь на самом деле никакого «раньше» не было! Вот так вот и с вами. Вам поставили египетские пирамиды, Стоунхендж и кучу свидетельств об истории, древние города, сожженные поселения, легенды и сказания. Вам создали предысторию.

Так как за последние дни я услышал уже столько всего неожиданного, то даже удивляться не стал. Надоело мне удивляться и возмущаться.

— Зачем?

— Для защиты мира. Как ты понимаешь, мир был создан сразу разделенным на магическую часть и на лишенную магии, а между ними создали организацию, которой дали монополию на право забирать лучшее из обоих миров.

— Орден.

— Да, Орден.

— Значит, все эти слова о том, что люди и сверхъестественные народности не могут жить в мире, все эти рассказы о заклинании Пелена, которое древние маги наложили на мир, чтобы спасти уцелевшие народности — все вранье?

— Пелена действительно существует, вот только она была создана одновременно с Орденом. А все остальное чистой воды выдумка, причем даже не Ордена. Орден создали уже верящим в эту ложь, чтобы он не дал мирам смешаться обратно. А это было нужно, чтобы люди пошли по технологическому пути развития.

— Но зачем?

— Чтобы мир, закрытый от магии, стал практически неуязвимым для нападения извне. Армию демонов спокойно уничтожат тактические ракеты, драконы неуязвимы для стрел, но ПВО легко сравняет счет, а любую сколь угодно огромную орду можно остановить минными полями и пулеметами.

— А маги, непривычные к нашей пустыне, толком не смогут колдовать.

— Именно.

— И все это для того, чтобы защитить… — я сложил, наконец, все воедино и произнес: — место, где заперт демон.

— Да, Игорь, наш мир был создан лишь как тюрьма для этого демона, а нам всем задолго до рождения уготована была участь охранников.

Увы, но вопросов стало только больше…

— И еще одно, Игорь, пока Феникс спит и не может подслушать.

— Опять? — невольно усмехнулся я.

— Нет, на этот раз все на самом деле. Феникс, полностью высвобождая свою силу, становится гораздо сильнее. Более того, ты сам видел, что в таком облике она может быть практически неуязвимой. Предвестник никогда не церемонился, он бил насмерть, но Феникс в первый раз отделалась лишь ожогами, хотя должна была сгореть дотла. А вчера она и вовсе не получила ни царапины.

— Это хорошо.

— Нет! Это очень плохо, Игорь. Дело в том, что она полукровка — наполовину человек, а наполовину огненный дух.

— Что? Но это же невозможно! Стихийные духи… он же бесполы, да и как…

— Феникс подменыш, — объяснила Арихико. — Её семья на самом деле ей не родная. И я сама бы очень хотела знать, кто и как смог соединить человеческое начало и стихийное. Но я не думаю, что тебя сильно волнует прошлое Феникс, верно?

Я молча кивнул.

— Так вот, высвобождая свою истинную силу, Феникс становится сильнее, потому что её перестают сдерживать рамки человеческого тела. И каждый раз это будет происходит все лучше, но в один замечательный момент Феникс перейдет черту и все человеческое в ней сгорит, а сама она превратится в огненного духа.

— Стихийные духи практически бессмертны…

— Да, а еще они не имеют ни чувств, ни памяти. Феникс станет бессмертным и неуязвимым существом, но это уже будет не Феникс, а еще один безликий стихийный дух. В общем-то, с точки зрения человека это мало чем будет отличаться от смерти.

Я вспомнил, как Феникс рассказывала мне о кошмаре, который ей часто снился — что она идет по полю, видит погибших людей, в том числе и меня, но ничего при этом не чувствует. Если Орден будет проигрывать в грядущей войне, в одном из сражений Феникс перейдет черту и… все, что было раньше, вся её жизнь развеется как дым.

Вот почему Скульд говорила, что моя жизнь с Феникс не будет долгой. Она имела ввиду именно это. Что ж, еще одной головной болью больше.

— Так что ты конкретно предлагаешь? — спросил я. — Я не про Феникс, а вообще.

— Уничтожить тюрьму, — просто ответила Арихико. — Увы, скорей всего это придется сделать вместе с Орденом, но путь к свободе никогда не бывает легким.

Эпилог

— Предвестник убит.

Оракул снял с шахматной доски ладью и отбросил её в сторону. А потом передвинул три пешки к самой границе поля, каждой из них осталось сделать лишь один ход.

— Игорь может взбунтоваться против Ордена, — доложил Халворн.

— Я это предвидел.

— Что дальше?

— Дальше?

Оракул задумался, оглядывая расклад на шахматной доске. Он бы смутил любого знатока шахмат своей абсурдностью, но это ведь была и не шахматная партия. Оракул смотрел на фигуры и видел за ними конкретных людей, разглядывал, пустые клетки между ними и видел тысячи вариантов будущего.

— А дальше, дорогой друг, лишь туман, — Оракул задумчиво тронул королеву, стоявшую за одной из пешек. — Вариантов развития событий столько, что все они сливаются в неразличимый шум.

— Значит, мы больше ничего не можем сделать?

— Почему же? Делай что должен…

— Случиться тому, что суждено, — закончил цитату Халворн, поднимаясь с места.

— Именно так.

Когда Халворн вышел, Оракул посмотрел на пешку и, чуть усмехнувшись, тихо проговорил:

— Я не просто предвидел, что Игорь может поднять бунт против Ордена — я сделал для этого все, что было нужно. Пешка, дойдя до края доски, может стать любой фигурой, но только не игроком.

Примечания

1

Два брата, плененные

Глазами одной женщины,

Восстали друг против друга

Из-за любви. (пер. с исп.)

(обратно)

2

Ради любви этой женщины

Один брат убил другого,

И не любовью, а магией

Было околдовано его сердце. (пер. с исп.)

(обратно)

3

Alta Velocidad Española — высокоскоростной поезд в Испании. «Ave» также переводится как «птица».

(обратно)

4

«Кондис» — сеть магазинов в Испании.

(обратно)

5

Закрыто с 1 августа по 1 сентября (каталонский).

(обратно)

6

Locos — сумасшедшие (исп.)

(обратно)

7

Стеклянный кот (исп.).

(обратно)

8

...Во снах, мне кажется, я вижу нашу жизнь,

И, похоже, что вчерашний день был великой ложью

Уже нет времени, что бы терять

и поэтому я не спешу.

Я всего лишь хочу сохранить эту улыбку...

Но время приведёт тебя туда, куда ты заслуживаешь... (пер. с исп.)

(обратно)

9

Прошлое уже невозможно,

И, усвоив урок, надо идти вперёд

Теперь я хочу в одиночестве наслаждаться

своей жизнью

Что б так суметь мечтать об одной жизни с тобой.

Что посеешь, то и пожнёшь, я спокоен (пер. с исп.)

(обратно)

10

Однажды я проснусь в новой жизни,

В которой не будет ни ран, ни потерь,

Я хочу лишь вдыхать любимый аромат

И наслаждаться каждым новым днем. (пер. с исп.)

(обратно)

11

Niña — девочка (исп.).

(обратно)

12

Начало истории читайте в романе Н. Калининой «Распахни врата полуночи».

(обратно)

13

Guapisimа – красивейшая (исп.).

(обратно)

14

Preciosa – прекрасная (исп.).

(обратно)

15

Сардана – каталонский танец.

(обратно)

16

Diosa – богиня (исп.).

(обратно)

17

«Стеклянный кот» (исп.).

(обратно)

18

Испанские закуски.

(обратно)

19

Боль. (исп.).

(обратно)

20

Утешение (исп.).

(обратно)

21

Милосердие (исп.).

(обратно)

22

Спаситель (исп.).

(обратно)

23

Танцовщица фламенко (исп.).

(обратно)

24

Завтра (исп.).

(обратно)

25

Искра (исп.).

(обратно)

26

[1] «Из коней в ослы» (лат.)

(обратно)

27

[2] Здесь — политическая полиция Республики

(обратно)

28

[3] Армейская обувь

(обратно)

29

[4] Амикусы — гетеры мужского пола

(обратно)

30

[5] Грубое латинское ругательство

(обратно)

31

[6] Здесь — вид личного стрелкового оружия

(обратно)

32

[7] Старейший сенатор, председатель собрания

(обратно)

33

[8] Лары — божества — покровители семьи

(обратно)

34

[9] Маны — божества загробного мира, души предков

(обратно)

35

[10] Лигарий (лигария) — «лоцманы», проводящие суда через червоточину

(обратно)

36

[11] Здесь — полноправные граждане Республики

(обратно)

37

[12] Манипулария (манипулария) — здесь — звездные пехотинцы (аналог — рядовые морской пехоты)

(обратно)

38

[13] Квинквирема — здесь — класс республиканских звездных кораблей

(обратно)

39

[14] Стихи римского поэта П. Овидия Назона

(обратно)

40

[15] State! — «Стоять» (лат.)

(обратно)

41

[16] Курульный эдил — магистрат Республики, обладающий судебными полномочиями

(обратно)

42

[17] Бицепсы

(обратно)

43

[18] «Растяну вас и двину, негодяи!» — Г.Валерий Катулл, перевод Ф. Петровского

(обратно)

44

[19] Префект — здесь — командир манипулариев на борту звездного корабля

(обратно)

45

[20] Наварх — здесь — капитан звездного корабля

(обратно)

46

[21] «Salve!» — «Привет!» (лат.)

(обратно)

47

[22] Авгур — здесь — корабельный жрец-предсказатель

(обратно)

48

[23] Ауспиции — здесь — гадание по поведению священных «птиц»-аптериксов

(обратно)

49

[24] Претор — здесь — высшее должностное лицо на космической станции

(обратно)

50

[25] Квестор — здесь — магистрат, помощник консула

(обратно)

51

[26] Стихотворение Г.Валерия Катулла в пер. Ф. Петровского

(обратно)

52

[27] Корвус — здесь — абордажный и/или буксировочный силовой луч

(обратно)

53

[28] Стихотворение Г. Валерия Катулла в пер. Ф.Петровского

(обратно)

54

[29] Стихотворении Сафо (Сапфо) в переводе В. Вересаева

(обратно)

55

[30] Rebus in arduis (лат.), в трудных обстоятельствах.

(обратно)

56

[31] Стихотворение Г. Валерия Катулла в пер. Ф.Петровского

(обратно)

57

[32] Стихотворение Г.Валерия Катулла в пер. Ф. Петровского

(обратно)

58

[33] Отец семейства, глава рода

(обратно)

59

[34] Спонсалии — аналог помолвки

(обратно)

60

[35] Конкубинат — здесь — сожительство в значении гражданский брак

(обратно)

61

[36] Стройся! Тишина! Слушай команду! — строевые команды

(обратно)

62

[37] Factum est factum (лат.) — Что сделано, то сделано

(обратно)

63

[38] «Г. Ацилий приветствует Ливию» (лат.)

(обратно)

64

[39] «Сквозь тернии — к звездам!» (лат.)

(обратно)

65

[40] «Spondesne?» — «Spondeo». — «Торжественно обещаешь?» — «Клятвенно обещаю» (лат.)

(обратно)

66

[41] Сговоренная, нареченная (невеста)

(обратно)

67

[42] Термины античной стихотворной метрики

(обратно)

68

[43] Г. Валерий Катулл в пер. С. Шервинского

(обратно)

69

Perite! (лат.) — крайне экспрессивная форма «Отвали!»

(обратно)

70

Еще более экспрессивное, чем предыдущее, латинское народное выражение.

(обратно)

71

Cacator (лат.) — одно из тех выражений, что понятны без перевода.

(обратно)

72

Вигилия — здесь: вигил женского пола, т. е. сотрудница корабельной службы безопасности.

(обратно)

73

Mentula (лат.) — очень грубый синоним к penis.

(обратно)

74

От лат. «Celer» — быстрый, быстроходный. Другое значение — вспыльчивый.

(обратно)

75

Козел (лат.)

(обратно)

76

Feci quod potui, faciant meliora potentes (лат.) — здесь: Я сделала всё, что могла, кто может, пусть сделает лучше.

(обратно)

77

Vae (лат.) — Увы! О горе! Черт! Бл**ь! — в зависимости от степени горя восклицающего.

(обратно)

78

Stercus accidit (лат.) — практически непереводимое выражение, сочетает stercus (помёт, навоз) и assideo (находиться, присутствовать). Наиболее близкое по значению — shit happens! (англ.)

(обратно)

79

Cunni (лат.) — вам действительно нужен перевод?

(обратно)

80

Labra lege! (лат.) — «Читай по губам!» в значении «Слушай сюда!»

(обратно)

81

Cui prodest? (лат.) — Кому выгодно?

(обратно)

82

Исцели себя (лат.)

(обратно)

83

«Узи» – пистолеты-пулеметы израильского производства. Популярное оружие из-за своей простоты, надежности и скорострельности. Используется в основном наемниками, мафией и наркокартелями, но также и спецслужбами ряда стран.

(обратно)

84

БТР-80 – бронетранспортер, военная техника, предназначенная для перевозки солдат и поддержки пехоты в бою. Стоит на вооружении армий многих стран мира.

(обратно)

85

БМП – боевая машина пехоты, предназначена для перевозки солдат и поддержки их в бою. В отличие от БТР, более ориентирована именно для поддержки пехоты в бою.

(обратно)

86

Ка-50 – знаменитый вертолет «Черная акула». Российский одноместный ударный боевой вертолет с широким набором вооружения.

(обратно)

87

М-16 – американская автоматическая винтовка калибра 5,56 мм, разработанная и принятая на вооружение в 1960-х годах.

(обратно)

88

ВСС (винтовка снайперская специальная) – российская бесшумная снайперская винтовка для подразделений специального назначения. Название «винторез» осталось в обиходе после его использования в конструкторской документации.

(обратно)

89

АС «Вал» (автомат специальный) – бесшумный автомат, разработанный на базе бесшумной снайперской винтовки ВСС и состоящий на вооружении подразделений специального назначения России.

(обратно)

90

Боши – презрительное прозвище немцев во Франции.

(обратно)

91

Лягушатники – презрительное прозвище французов.

(обратно)

92

Guten Tag – добрый день (нем.).

(обратно)

93

Gute Nacht – доброй ночи (нем.).

(обратно)

94

Горные стрелки вермахта.

(обратно)

95

Аненербе («Наследие предков») – организация, существовавшая в Германии в 1935–1945 годах, созданная для изучения традиций, истории и наследия германской расы. Занималась сбором оккультных знаний и охотой за историческими реликвиями.

(обратно)

96

Сорбонна – известный французский университет.

(обратно)

97

Beretta 92 – семейство пистолетов итальянской оружейной фирмы «Беретта». Из-за широкого распространения название «беретта» стало нарицательным.

(обратно)

98

Пистолет СПС «Гюрза» – оружие российского производства, разработанное для спецслужб. Стоит на вооружении спецслужб России.

(обратно)

99

Копье, которым, по преданию, убили Иисуса Христа.

(обратно)

100

Щит Афины с головой Медузы Горгоны на нём.

(обратно)

101

Иллюзорная реальность или магическая реальность – пространство, созданное магией, со своими законами, которые могут отличаться от физических законов обычного мира.

(обратно)

102

Ёрмунганд – чудовище из скандинавской мифологии, опоясывающее всю землю. Во время конца света должен выйти на берег.

(обратно)

103

Рагнарек – битва богов, конец света в скандинавской мифологии.

(обратно)

104

Бифрёст, Биврёст – радужный мост к вратам Асгарда.

(обратно)

105

Хеймдаль – страж Асгарда. Перед началом Рагнарека он должен подать сигнал, протрубив в свой рог.

(обратно)

106

Нагльфар – корабль из ногтей мертвецов, который строят в Нифльхейме. Когда его достроят, мертвые на нем выберутся из страны тьмы и холода Нифльхейма и начнется Рагнарек.

(обратно)

107

Баке-нэко – кошка-оборотень.

(обратно)

108

Кицунэ-гинко – лиса-оборотень серебристого окраса.

(обратно)

109

Тэнко-кицунэ – «божественная лиса», лиса оборотень, прожившая больше тысячи лет. Обладает огромными силами и, по преданиям, общается с Небесами.

(обратно)

110

У японцев сначала пишется фамилия, а потом имя.

(обратно)

111

Skype – программа для общения и видеозвонков через интернет.

(обратно)

112

Ма́вки (на́вки) – славянские мифические существа. Часто появляются в виде детей или дев с длинными волосами, в белых сорочках. Так же, как и русалки, часто завлекают к себе мужчин и убивают их.

(обратно)

113

Суккубы – демоны и родственные демонам существа, соблазняющие людей и выпивающие жизнь через сексуальный контакт.

(обратно)

114

Дриады – родственные эльфам жители лесов. Очень связаны с деревьями и могут вселяться в них, становясь при этом практически бессмертными, но после этого уже не могут далеко отойти от дерева и погибают, если погибнет их дерево.

(обратно)

115

Как ваше самочувствие? Вы говорите по-английски? (англ.)

(обратно)

116

Японское ругательство.

(обратно)

117

MP-5 – пистолет-пулемёт, модель № 5 – семейство пистолетов-пулемётов, разработанных немецким производителем стрелкового оружия, фирмой Heckler & Koch. Стоит на вооружении спецслужб ряда стран, в том числе ФРГ, США и Великобритании.

(обратно)

118

Desert Eagle (англ., «Пустынный орёл») – самозарядный пистолет большого калибра (до 12,7 мм). Позиционируется как охотничье оружие и оружие для самозащиты от диких зверей и преступных посягательств.

(обратно)

119

Heckler & Koch Gewehr 36, G36 – семейство стрелкового оружия, разработанное в начале 1990-х гг. немецкой компанией Heckler & Koch. Стоит на вооружении армии ФРГ.

(обратно)

120

Речь идет о соглашении между Орденом и самыми многочисленными сверхъестественными народами.

(обратно)

121

«Метка» – следящее заклинание, сообщает магу, где находится помеченный объект.

(обратно)

122

Речь про известную компьютерную игру.

(обратно)

123

Согласно определению, серийными называют только тех убийц, которые совершили три и более убийства с особой жестокостью, разделенные между собой периодами эмоционального покоя.

(обратно)

124

Ковен (слово произошло от латинского convenire – собрание) – объединение тринадцати сильных ведьм. Существует также неполный ковен, объединяющий меньшее число ведьм.

(обратно)

125

Цверги – карлики, живущие под землей. Дальние родственники гномов, но, в отличие от них, коренные жители Земли.

(обратно)

126

Свены – старое название шведов.

(обратно)

127

Балка (суходол, байрак, лог, яр) – сухая или с временным водотоком долина с покрытым дерном склонами. Этим отличается от оврага, склоны которого дерном не покрыты и подвержены эрозии.

(обратно)

128

«Светлячок» – небольшой, созданный магией светящийся шарик.

(обратно)

129

Лар – эльфийская золотая монета.

(обратно)

130

Counter-Strike («Контра») – известная компьютерная игра.

(обратно)

131

К запретным знаниям относят: некромантию, демонологию, некоторые разделы алхимии, магию изменения генотипа и создания новых живых организмов, вопросы существования богов, а также поиски Хроник Акаши.

(обратно)

132

Инфразвук – звуковые волны ниже 16 Гц. Инфразвук не воспринимается человеческим ухом, но может воздействовать на человеческий организм. Низкочастотные колебания могут влиять на внутренние органы, нарушать их работу, а также вызывать у человека чувство необъяснимого страха.

(обратно)

133

Кому выгодно (лат.).

(обратно)

134

След убийства – печать ненависти и боли жертвы на убийцы. Хорошо проявляется в ауре человека, но возможны исключения.

(обратно)

135

Волокита – в русском фольклоре нечистый дух или черт; змей, который посещает женщин, превращаясь в красивого парня, отсутствующего мужа.

(обратно)

136

Меч бастард – полутораручный меч среднего и позднего Средневековья. Эффективное, но сложное оружие для профессионалов. В бою его можно использовать как двумя руками, так и одной, держа в свободной руке щит или другое оружие.

(обратно)

137

Корд – крупнокалиберный пулемет, предназначен для поражения легкобронированных целей и низколетящих воздушных целей на расстоянии 1500–2000 метров. Стоит на вооружении российской армии.

(обратно)

138

Ми-8АМТШ – современные многоцелевые транспортно-штурмовые вертолеты, разработанные на базе вертолета Ми-8. Могут оснащаться комплектом вооружения, эквивалентным Ми-24.

(обратно)

139

Эскапизм – бегство от реальности в фантазии.

(обратно)

140

Мирные по меркам Артана, конечно же, или Средних веков на Земле.

(обратно)

141

Ноктовизор – прибор ночного видения.

(обратно)

142

Ка-52 «Аллигатор» – российский ударный вертолет, наследник известного вертолета Ка-50 «Черная акула».

(обратно)

143

Донжон – главная башня средневекового замка, находилась в центре крепости, в самом защищенном месте. В донжонечасто размещались склады продовольствия, оружия, колодцы с водой и помещения для хозяина замка. В крупных донжонах больших замков были и жилые помещения.

(обратно)

144

Кастелян – управляющий замком и прилегающими к нему территориями.

(обратно)

145

«Stronghold» – компьютерная игра.

(обратно)

146

«Minecraft» – компьютерная игра.

(обратно)

147

Четвертование – один из наиболее жестоких и мучительных видов казни в Средние века. Именно этим способом был казнен шотландец Уильям Уолис, прототип главного героя фильма «Храброе сердце».

(обратно)

148

Тридцатилетняя война длилась с 1618 г. по 1648 г. и затронула практически все страны Европы. Началась война с противостояния католиков и протестантов, но быстро переросла в борьбу за политическое влияние в Европе.

(обратно)

149

Боевая психическая травма – психическая травма, вызванная различными факторами боевой обстановки, приводит к расстройствам психики различной степени тяжести.

(обратно)

150

ПТСР – посттравматическое стрессовое расстройство, тяжелое психическое состояние, возникающее из-за единичной или повторяющейся психотравмирующей ситуации, например участие в боевых действиях, тяжелая травма, катастрофа или сексуальное насилие.

(обратно)

151

Импринтинг, запечатление – закрепление в памяти признаков объекта при формировании норм поведения. К примеру, первый увиденный в жизни объект закрепляется в сознании утят как образ матери. В дальнейшем они следуют именно за ним. Запечатление, как правило, необратимо и влияет на всю жизнь.

(обратно)

152

Большой тройкой называют Иосифа Сталина, Теодора Рузвельта и Уинстона Черчилля.

(обратно)

153

Стрела (бросок или «флеш») – прием нападения, выполняемый бегом или прыжком из боевой стойки.

(обратно)

154

Пошли! Быстро! (нем.)

(обратно)

155

Не стреляйте! (нем.)

(обратно)

156

Темнобородый – аналог нашего выражения «безусый юнец».

(обратно)

157

К исключениям относится Российский отдел Ордена, границы которого не менялись с 1945 года, Немецкий отдел, остававшийся единым и в период разделения Германии на ФРГ и ГДР, все африканские отделы и некоторые другие.

(обратно)

158

Извините. Вам нужна помощь?

(обратно)

159

Вы говорите по-английски? Вы говорите по-французски?

(обратно)

160

Мой дом — моя крепость.

(обратно)

161

Стихотворение «Каждый выбирает для себя» Юрий Левитанский.

(обратно)

162

Огам — письменность кельтов Британских островов. Буквы огамического алфавита состоят из вертикальных и горизонтальных черточек, пересекающихся или параллельных друг другу.

(обратно)

163

Хель — скандинавская богиня смерти, хозяйка скандинавского ада. Иногда Хелем называют и саму страну мертвых.

(обратно)

164

Туатха Де Данаан — племена богини Дану. Мифологический народ по преданию правивший древней Ирландией. После поражения от Сынов Миля ушли в скрытую от человеческих глаз Потаенную страну и были понижены с богов, до просто сильной нечисти. Также их называют сидами, сидхе и Жителями холмов.

(обратно)

165

Эрин — древнее название Ирландии.

(обратно)

166

apatya agn`i — (санскрит) дитя огня.

(обратно)

167

Улун или цин ча («бирюзовый чай») — полуферментированный «желтый» чай, который по китайской классификации занимает промежуточное положение между «зелёным» и «красным» чаем.

(обратно)

168

Ковен (слово произошло от латинского convenire — собрание) — объединение тринадцати сильных ведьм. Существует также неполный ковен, объединяющий меньшее число ведьм.

(обратно)

169

Бытовуха (жарг.) — убийство в бытовой обстановке.

(обратно)

170

Экзорци́зм — процедура изгнания бесов, духов и других сверхъестественных существ с помощью молитв и обрядов определённой религии.

(обратно)

171

Poroniec (польск) — в польской мифологии мелкий вредоносный демон, в которого превращается умерший до рождения или до крещения младенец. Нападает на беременных женщин. В русской мифологии похожее существо называют игошей.

(обратно)

172

Эма — дословно означает «рисунок лошади» или «нарисованная лошадь», это небольшие дощечки из дерева светлых пород, на которых синтоисты записывают свои прошения или молитвы. После заполнения эма оставляют в святилище для того, чтобы боги-ками получили обращённые к ним послания.

(обратно)

173

Храм Нэдзу — синтоистский храм в Токио.

(обратно)

174

Силы самообороны Японии — в Японии по конституции запрещена армия, вместо неё в стране существуют так называемые силы самообороны, но фактически это обычная армия.

(обратно)

175

Флигель — пристройка к основному зданию или отдельно стоящее здание во дворе усадьбы.

(обратно)

176

Фамильяр — волшебное существо служащее магу, колдуну или ведьме. Чаще всего выглядит как обычное животное, но при этом имеет достаточно высокий уровень интеллекта. Фамильяр может служить для своего хозяина помощником в магии, охранником или просто спутником.

(обратно)

177

«Совреме́нник» — российский литературный и общественно-политический журнал основанный А.С.Пушкиным и выходивший в 1836–1866 годах.

(обратно)

178

Иллюзорная реальность или магическая реальность — пространство созданное магией, со своими законами, которые могут отличаться от физических законов обычного мира.

(обратно)

179

Слова из песни Владимира Высоцкого «Белое безмолвие».

(обратно)

180

«Харьковчанка» — антарктический вездеход, созданный в 1958 году на харьковском заводе специально для Советской Антарктической экспедиции. Несмотря на почтенный возраст, используется до сих пор на ряде российских антарктических станций.

(обратно)

181

ВСС (Винтовка снайперская специальная) — российская бесшумная снайперская винтовка для подразделений специального назначения. Название «Винторез» осталось в обиходе после его использования в конструкторской документации.

(обратно)

182

АС «Вал» — бесшумный автомат, разработанный в России для подразделений специального назначения.

(обратно)

183

РПК — ручной пулемет Калашникова.

(обратно)

Оглавление

Инна Живетьева Орлиная гора

  Часть I

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

  Часть II

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

  Часть III

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

  Часть IV

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Эпилог

Инна Живетьева Черные пески

  Часть I

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

  Часть II

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

  Часть III

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

Инна Живетьева Цена свободы

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

Инна Живетьева Дилогия "Стальное княжество" Книга вторая. "Рунный след"

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

Наталья Калинина Распахни врата полуночи

  Пролог

  I

  II

  III

  IV

  V

  VI

  VII

  VIII

  IX

  Х

  XI

  Эпилог

Наталья Калинина Зеркальный лабиринт Пролог

Наталья Калинина Проклятье музыканта Пролог

  I

  II

  III

  IV

  V

  VI

  VII

  VIII

  IX

  Х

  XI

  XII

  XIII

Emory Faded Проект Re Начало

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Глава 31

  Глава 32

  Глава 33

  Глава 34

  Глава 35

  Глава 36

  Глава 37

  Глава 38

Emory Faded Мир утраченных надежд-2

  Глава 1 — За несколько часов до…

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4 — Одиннадцатое апреля

  Глава 5

  Глава 6 — Конец первого особого экзамена

  Глава 7 — Двенадцатое апреля

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11 — Первый комочек света

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21 — Пятнадцатое апреля — Начало приёма у дома Мори

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27 — Окончание приёма у дома Мори

  Глава 28

  Глава 29 — 18+ глава без сюжета(если не нужен хентай/порно, а нужен сюжет — можно скипать)

  Глава 30 — 18+ глава без сюжета(если не нужен хентай/порно, а нужен сюжет — можно скипать)

  Глава 31 — Шестнадцатое, семнадцатое и восемнадцатое апреля

  Глава 32 — Десятое мая — спустя три недели

  Глава 33

  Глава 34 — Семнадцатое мая — спустя неделю

  Глава 35 — Восемнадцатое мая

  Глава 36 — Финал второго тома

Emory Faded Проект Re: Третий том

  Глава 1 — Двадцатое июля

  Глава 2 — 18+ глава без сюжета(если не нужен хентай/порно, а нужен сюжет — можно скипать)

  Глава 3

  Глава 4 — Описание второго особого экзамена

  Глава 5 — Первый день второго особого экзамена — Двадцать первое июля

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12 — Второй день второго особого экзамена — Двадцать второе июля

  Глава 13

  Глава 14 — Третий день второго особого экзамена — Двадцать третье июля

  Глава 15

  Глава 16 — Разговор после окончания второго особого экзамена

  Глава 17

  Глава 18 — Возвращение домой — двадцать четвёртое июля

  Глава 19 — Встреча с Нанакой Имагавой — Двадцать седьмое июля

  Глава 20 — 18+ глава без сюжета(если не нужен хентай/порно, а нужен сюжет — можно скипать)

  Глава 21

  Глава 22 — Разговор после окончания письменного экзамена — Тридцатое июля

  Глава 23

  Глава 24 — 18+ глава без сюжета(если не нужен хентай/порно, а нужен сюжет — можно скипать)

  Глава 25 — Перед и после внедрения инжектора — Тридцатое и тридцать первое июля

  Глава 26 — Разговор дома

  Глава 27 — Подготовка к переходу в новый этап — Первое августа

  Глава 28

  Глава 29 — Начало приёма рода Мори

  Глава 30

  Глава 31

  Глава 32

  Глава 33 — Финал третьего тома

Emory Faded Проект Re: Четвёртый том

  Глава 1 — Разговор после пробуждения — Второе августа

  Глава 2 — 18+ глава без сюжета(если не нужен хентай/порно, а нужен сюжет — можно скипать)

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5 — Странная встреча

  Глава 6

  Глава 7 — Первая искра конфликта — Третье августа

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13 — Шах и Мат — Четвёртое августа

  Глава 14

  Глава 15 — 18+ глава без сюжета(если не нужен хентай/порно, а нужен сюжет — можно скипать)

  Глава 16 — Переговоры с родом Яманоути — пятое августа

  Глава 17 — Шестое августа

  Глава 18 — Начало фестиваля игр — Седьмое августа

  Глава 19 — Первая ночь фестиваля игр — Восьмое августа

  Глава 20

  Глава 21 — 18+ глава без сюжета(если не нужен хентай/порно, а нужен сюжет — можно скипать)

  Глава 22 — Продолжение фестиваля игр — Восьмое августа

  Глава 23 — Вторая ночь фестиваля игр — Девятое августа

  Глава 24 — Наступающий конец фестиваля игр — Девятое августа

  Глава 25 — Третья ночь фестиваля игр — десятое августа

  Глава 26

  Глава 27 — Финал четвёртого тома

Emory Faded Проект Re. Том 5

  Глава 1 Заслуженный выходной — Одиннадцатое августа

  Глава 2 Неожиданное предложение, от которого невозможно отказаться — Двенадцатое августа

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6 Первая зацепка — Тринадцатое августа

  Глава 7 Поездка и… что-то большее?.. — Четырнадцатое августа

  Глава 8 Взгляд с другой стороны — Пятнадцатое августа

  Глава 9

  Глава 10 Разговор на крыше — Шестнадцатое августа

  Глава 11 Просьба

  Глава 12 Вторая зацепка

  Глава 13 Шаг в небесную бездну

  Глава 14 Третья зацепка и не самый лучший поворот событий — Семнадцатое августа

  Глава 15 Вторая миссия — Восемнадцатое августа

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18 Отчет и получение заслуженной награды — Девятнадцатое августа

  Глава 19

  Глава 20 Двадцатое августа

  Глава 21 Прощание — Двадцать первое августа

  Глава 22 Судьбоносная встреча

  Глава 23 Двадцать второе и двадцать третье августа

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28 Двадцать четвертое-двадцать восьмое августа

  Глава 29 Шлем Аида — Тридцатое августа

  Глава 30 Столетия напролет

  Глава 31 Спустя шесть лет…

  Эпилог

Сергей Александрович Давыдов На Изнанку. Книга 1

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Глава 31

  Глава 32

  Глава 33

  Глава 34

  Глава 35

  Глава 36

  Глава 37

  Глава 38

  Глава 39

  Глава 40

  Глава 41

  Глава 42

Сергей Александрович Давыдов На Изнанку 2: Авантюрист

  Часть 1

  Часть 2

  Часть 3

  Часть 4

Сергей Александрович Давыдов На Изнанку 3: Герой

  Часть 1

  Часть 2

  Часть 3

  Часть 4

  Часть 5

Сергей Александрович Давыдов На Изнанку 4: Лидер

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Глава 31

  Глава 32

  Глава 33

  Глава 34

  Глава 35

  Глава 36

  Глава 37

  Глава 38

  Глава 39

  Глава 40

  Глава 41

  Глава 42

  Глава 43

  Глава 44

  Глава 45

  Глава 46

  Глава 47

  Глава 48

  Эпилог, скучный и обыденный.

  Первоапрельский спешл, не вошедший в текст

Олег Мелехов Звёздная бирема «Аквила». Мятеж Роман

  Часть I. Ab equis ad asinos[26]

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

  Часть II. Rebus in arduis[55]

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

  Часть III. Factum est factum[62]

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

Олег Мелехов Звездная бирема «Аквила». Рубеж Роман

  Часть 1. Non sum qualis cram (Я не тот, каким был прежде)

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

  Часть 2. Alea jacta est (Жребий брошен)

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

  Эпилог Рукоплещите, пьеса окончена Plaudite, acta est fabula

Андрей Гудков Сезон охоты

  Пролог

  Берсерк

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

  Молот Тора

  Лисица

    Интерлюдия

  Сезон охоты

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Интерлюдия

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Эпилог

  Приворот

  Командировка

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

  Шахматная партия

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Эпилог

  Приложение

Андрей Гудков Тень угрозы

  Пролог

  Будни оперативного отдела

  Конец истории

  Между ангелами и демонами

  Простые праздники оперативного отдела

  Война в подгороде

  Проклятый дом

  Неожиданный отпуск 1 часть

  Неожиданный отпуск 2 часть

  Летний бал

  Темные маги

  В плену иллюзий Часть первая

  Интерлюдия

  В плену иллюзий Часть вторая

  Новобранцы оперативного отдела

  Предвестник Часть первая

  Интерлюдия

  Предвестник Часть вторая

  Интерлюдия

  Путешествие к центру Земли

  Агартха

  Храм Терры

  Эпилог

*** Примечания ***